«Цена счастья»

Франси Старк Цена счастья

Кто говорит, что бизнес и удовольствие несовместимы?

Глава 1

— Лучше поздно, чем никогда.

Сара Нельсон осторожно поставила чашку с кофе на груду папок с досье клиентов, прежде чем ответить на насмешку Джоанн. Джоанн Картер не только была несносна, она была еще хитрой дрянью. Она уже месяц придиралась к Саре с тех пор, как Сара стала первым кандидатом в компаньоны. Эта вакансия только что открылась в их фирме.

Она улыбнулась Джоанн поверх папок.

— Да, лучше поздно, чем никогда, — согласилась она и, подхватив папки с досье и кофе, оставила Джоанн, стоящую посреди комнаты для служащих и не знающую, что еще сказать.

«Бедная Джоанн, — думала Сара, направляясь в свой офис. — Она просто не может видеть, когда кто-нибудь достигает цели, прежде чем она добьется своей, и если она не будет осторожной, она из-за своего поведения может потерять работу. К счастью для Джоанн, босс не замечает, что с тех пор как она развелась, она разработала целый план его завоевания».

Сара осторожно прошла в свой офис и положила папки на стол. Вздохнув, она поглядела на часы и села. Брови ее нахмурились. Ее босс не слишком-то следит за временем. Она отпила глоток обжигающего кофе и стала неотрывно смотреть на телефон, стоящий на покрытом стеклом ореховом столе, молча внушая Брайену Ватсону, чтобы он позвонил ей.

Она невольно подпрыгнула на месте, когда телефон зазвонил. Казалось, ее сердце переместилось в горло, когда до нее донесся мягкий голос Брайена.

— Извини, я не успеваю, но у меня встреча с Кассом Джекобсом.

Она криво улыбнулась:

— Догадываюсь, он все еще не знает, на что решиться, аннулировать или нет Аллена Тейлора.

Брайен хихикнул.

— Да. Он хочет предоставить Аллену еще несколько недель. Я сказал ему, что он сам должен решать, но чем дольше он откладывает решение, тем дороже будет слушание дела «Комик Бейса». Когда ты с делом познакомишься, увидишь, что путаница там большая.

— Я знаю, я только что получила с почтой бухгалтерские записи Аллена. Он, наверное, был в полусне, делая их.

— Надеюсь, ради тебя он скоро проснется. Но если не проснется, мне придется присылать тебе кого-нибудь на помощь, — беспечно сказал Брайен, потом серьезно добавил: — Ты готова?

В голосе у нее раздалась барабанная дробь.

— Когда ты скажешь.

— Тогда решено.

Линия внутренней связи замерла, Брайен выключил свой микрофон.

Трясущимися руками Сара осторожно убрала графитовый стержень механического карандаша и положила его в ящик стола. Она несколько раз глубоко вздохнула и села на свои трясущиеся руки, чтобы успокоить их. Ее пересохшие губы были крепко сжаты. В голове ее мелькнула мысль, не подправить ли помаду на губах, но она передумала.

Своими трясущимися руками она размажет помаду до самого носа. Сейчас безопаснее воспользоваться гигиенической помадой.

Она вытащила свои бескровные руки из-под себя и пошарила в сумочке, ища черно-белый цилиндр. Она нашла его в чековой книжке.

Пока она наносила восковой бальзам на остатки помады медного цвета на губах, она вдруг поняла, что увиливает. Было такое чувство, словно наконец-то пришел Санта Клаус, и она хотела насладиться этими последними моментами сладкого предвкушения.

На другом конце анфилады офисов «Ватсон и К°» ее ожидал управляющий бухгалтерской фирмы средних размеров, но самой престижной в Денвере. Наконец-то она будет партнером, компаньоном. Пора бы уже через двадцать-то пять лет. Наконец-то ее желания совпали с желаниями «Ватсона и К°».

Семь лет тому назад, когда была открыта вакансия на компаньона, она попросила не рассматривать ее кандидатуру, зная, что упускает великолепный шанс. Уже второй раз она отказывалась от партнерства. Но сильный материнский инстинкт диктовал ей, что сначала она должна вырастить свою дочь. Стефани тогда было только 12 лет и, будучи разведенной, да еще работающей женщиной, Сара и так мало уделяла ей времени. Согласие на партнерство и вовсе свело бы это время на нет. После она переживала, не зная, правильно ли она решила. Через год ее сомнения прошли. Для нее самое важное было, чтобы Стефани пережила свой тринадцатый год и болезненное превращение из пухленькой девочки в соблазнительную молодую женщину. Потом наступили годы жонглирования своей карьерой и выполнения эмоциональных и физических требований подростка. Годы беготни домой с работы, чтобы наскоро проглотить обед, привести себя в порядок, выскочить из дома и посетить какие-то школьные мероприятия, в которых участвовала Стефани. Потом обратно домой что-то постирать, прежде чем рухнуть на кровать. На следующее утро надо было начинать все сначала.

Но это была уже древняя история, и стоило, конечно, пожертвовать всем. Сара мысленно похлопала себя по спине за хорошую работу — она одна вырастила дочь. Стефани выросла хорошей девочкой, и свой первый курс колледжа она закончила отличницей.

Теперь наступила очередь Сары. Наконец-то она обрела свободу и могла заняться достижением цели, которую она временно отложила в сторону. Партнерство. Недостижимая мечта каждого дипломированного гражданского ревизора. Она могла получить эту вакансию, и если она станет компаньоном, пустота и беспокойство, мучающие ее последний год, покинут ее.

Она неожиданно для себя сильно оттолкнулась от стола. Колеса ее кресла откатились на гладком покрытии, как машина, потерявшая управление на льду. Она откатилась к полкам, опрокинув стопку нечитанных журналов по бухгалтерскому учету. Она собрала их и сунула в аудиторскую сумку, чтобы забрать домой. Они действовали лучше сонных таблеток.

Она была на полпути к конторе Брайена, когда поняла, что на ногах у нее мягкие туфли без каблуков, которые она надевала каждое утро, придя на работу. Она ругнулась тихонько и повернулась обратно. Она давно бы отказалась ходить по офису весь день в эффектной, но неудобной обуви. Даже если, в чем она сомневалась, Брайена интересовало, что у нее на ногах, данный случай требовал каблуков.

Она переобулась и возобновила свой поход по широкому, хорошо освещенному холлу, набирая скорость мимо высоких книжных шкафов, выстроившихся вдоль стен и вмещающих в себя библиотеку по налогам. Родней Робертс, младший бухгалтер, стоял, изучая последний номер «Специального руководства по налогам».

Когда Сара проходила мимо, он крикнул ей:

— У тебя есть время встретиться со мной сегодня днем, чтобы поговорить об аудиторской проверке фирмы «Мебель от Сарде»?

Сара на ходу бросила через плечо:

— Конечно, к четырем часам я освобожусь. — И сделала в уме пометку.

Обогнув угол, она прошла мимо Беты, секретарши Брайена, которая прошептала ей:

— Счастливо.

— Спасибо, — сказала Сара и удивилась, что Бет имела в виду. Конечно, партнерство. Боже, она становилась параноиком.

Дверь в офис Брайена была открыта. Он сидел за небольшим столиком для бесед, читая последний номер журнала «Налоговая бдительность». Рукава его белоснежной рубашки были закатаны, обнажая сильные руки и толстые запястья. Как обычно его ручные часы лежали перед ним; мягкий ремешок постоянно раздражал кожу.

Сара подумала, почему он не купит кожаный ремешок или хотя бы не побреет руку.

На носу у него были очки с половинчатыми линзами для чтения. Насколько ей было известно, глаза — это единственное место на его теле бывшего футболиста, которое стало слабеть.

«Бывший защитник из Алабамской команды „Кримсон Тайд“ невероятно хорошо сохранился», — подумала она в восхищении.

Даже сверхконсервативный костюм бухгалтера, который он носил, не умаляли его многочисленных ценных качеств. Например, глаза светлого, серебристо-голубого цвета, что почти были под стать его густым блестящим волосам с сильной проседью. Но брови у него были еще черные.

Она улыбнулась, почувствовав теплоту внутри, появляющуюся каждый раз, когда она изучающе смотрела на него. Ему повезло, что Джоанн не видела его двадцать пять лет тому назад. Она стукнула бы его по голове и уволокла бы в свою пещеру. «Ты тоже такая же дрянь», — ругала она себя. Она тоже не лучше, когда глазела на него, словно он был экспонат в зоопарке. Но она не жаждала его тела, она просто оценивала блестящий образец.

Она тоже неплоха, сделала она себе комплимент без тени тщеславия. Она вменила себе в обязанность время от времени хвалить себя, чтобы поддерживать достаточный уровень самоуважения. Опыт научил ее, что если ждать, пока кто-нибудь тебя похвалит, можно, не сознавая этого, быстро скатиться до состояния упадка. Но она следила и за тем, чтобы не расточать себе пустых похвал. Она строго придерживалась режима, заботилась о своей коже, умеренно пользовалась косметикой. Волосы ее были живого, рыжеватого оттенка, ее парикмахер тщательно следил, чтобы они такими и оставались. По мнению Сары, ничего не было ужаснее седеющих рыжих волос. Глаза ее были карими приятного, теплого оттенка, но сегодня они сделались зелеными, как трава, благодаря контактным линзам.

Боже, ей нравились девяностые годы. Иногда она чувствовала себя так, как, наверное, себя чувствовала Дороти, когда она впервые попала в Изумрудный город (Изумрудный город — место действия книги Ф. Баума «Волшебник из страны Оз». (Прим. ред.)). «И ты можешь покрасить мои глаза в цвет моего платья?» Поразительно. Она могла изменить в себе то, что ей не нравилось. И это было очень приятно. Время от времени у нее возникало искушение подправить свои бедра, но все-таки смелости не хватало трогать главные части своего тела. Всякие косметические операции можно сравнить с желанием приуменьшить свой возраст, а ей, если честно, не на что еще жаловаться. Она была от природы стройной, а одежда скрывала ее пышные бедра и живот. Стефани утешала ее, говоря, что ее животик не так уж сильно выпирал, как она думала.

Дети — это такое утешение…

По-видимому, не заметив ее присутствия на пороге его кабинета, Брайен перевернул страницу. Она моргнула и удивилась, к чему это она предается фантазии, когда вот-вот произойдет самое важное событие в ее жизни. Она зашла за угол и постучала по стене. Не поднимая головы, Брайен, махнув рукой, пригласил ее войти.

Она села напротив него и стала терпеливо ожидать, когда он перестанет читать. Взгляд ее бездумно скользил по знакомым японским гравюрам на дереве, украшающим стены. Очутившись здесь, она почувствовала себя спокойнее. Это интервью в действительности было просто формальностью. Сегодня они будут обсуждать детали пятилетней деятельности. Она во всех смыслах была уже партнером. Не хватало только приказа. У нее есть свой офис с видом и отличная стоянка для машины. И все же будет приятно видеть свое имя на фирменном бланке.

Она снова переключила внимание на Брайена. Он отложил материал, который читал, и внимательно стал разглядывать ее. Полная уверенности, она улыбнулась, но она была неудовлетворена той натянутой улыбкой, которой он ответил ей. Он казался раздраженным. Сара выпрямилась в кресле, плотнее сжала колени, потом положила ногу на ногу, стараясь быть внимательной, но без напряжения.

Брайен откинулся в кресле, сложил руки, придав лицу торжественное выражение. Сару встревожил его защитный жест, но когда он заговорил, все ее неприятные чувства исчезли. Голос его был мягкий, глубокий, легкий южный акцент согревал и успокаивал.

— Трудно поверить, Сара, что мы вместе уже двадцать пять лет. Мы видели друг друга в любом мыслимом личном кризисе, не говоря уже о том, как мы наблюдали рост этой компании. Сначала были только ты, я и секретарша, а теперь — тридцать бухгалтеров и пять компаньонов.

Сара улыбнулась, вспоминая. Брайен был «театром одного актера» с растущей клиентурой, когда он нанял ее. Ей было двадцать три года, она только что окончила учебное заведение, став старшим бухгалтером, с первой попытки сдав экзамен. Хотя у нее имелись предложения от других фирм, она не хотела зарыть себя в какой-нибудь большой организации со стариками с кислыми лицами, перед которыми она будет трепетать.

В течение этих лет они были свидетелями свадеб друг друга, рождения детей, они поддерживали друг друга, когда разводились.

— Да, трудно поверить, — тихо откликнулась она, окидывая взглядом хорошо оборудованную комнату. — А скоро будет шесть компаньонов.

Брайен снял очки и отложил их в сторону.

— Как ты пережила тот факт, что Стефани теперь в школе, а не с тобой? — вдруг спросил он, сев удобнее в кресле, перекинув ногу на ногу.

— Великолепно. Мне нравится быть одной дома. — Она улыбнулась уголком рта. — По-моему, за последние шесть месяцев мы не раз говорили об этом.

— Да, — признался он решительно, — но я не понимаю, почему ты проводишь так много времени здесь, если так замечательно иметь целый дом в распоряжении. Единственный признак, по которому я делаю вывод, что ты вечером бываешь дома, — по утрам ты одета в другое.

— Сезон налогов, — напомнила ему Сара.

— Сезон налогов уже несколько недель как закончился, — сказал он, многозначительно подняв брови, — и все равно ты продолжаешь работать так, словно завтра пятнадцатое апреля.

— Может быть, я хочу произвести впечатление на босса, — поддразнила она, пытаясь подтолкнуть его к истинной причине их встречи.

— Или, может быть, теперь в доме слишком тихо, — ответил он, отказываясь взять «наживку». — Я знаю, Сара, как трудно привыкнуть к одиночеству. После развода с Рондой я не хотел приходить в пустой дом. Я не знал, что делать, не видя детей возле себя. Я оставался на работе, потому что не хотел идти домой. Ты сама пилила меня за то, что я засиживался на работе. Говорила мне, что упаду замертво, если не отдохну.

Сара нетерпеливо вздохнула. Ситуации были несравнимы. В дополнение к тому, что Брайен пытался справиться с травмой, нанесенной ему разводом, появилась еще боль от того, что Зак и Рене намеренно вычеркнули себя из его жизни. Четыре года спустя ему удалось поладить с Рене, но Зак так и не признал его.

— Это не одно и то же, — осторожно заметила она, — впервые с тех пор, как я закончила колледж, я должна заботиться только о себе.

Она усмехнулась.

— За исключением уик-эндов, когда Стефани приезжает домой.

— Тогда в чем проблема?

— Никаких проблем.

— Хватит, Сара. Я слишком хорошо тебя знаю. Ты не спишь, судя по темным кругам под глазами. Я никогда не видел тебя такой измотанной. Ты работаешь вдвое дольше, чем должна. Что-то тебя тревожит.

Она смущенно заерзала, так как его слова были очень близки к истине. Она хотела, чтобы он сменил тему. Она знала, что слишком много работала, но не могла остановиться. Если она остановится, ей уже не начать все заново.

Испытываемые ею чувства озадачивали и пугали ее, и она пыталась убежать от них, зарывшись в работе. Уже почти год она работала неистово, подстегивая себя, беря быка за рога, как в теннисе, старалась как можно быстрее отбить мяч. Она превратилась в маньяка, ходячее клише.

Она радовалась, что надела цветные линзы. Если глаза — это окна в душу человека, она не хотела, чтобы он сегодня заглянул туда. Пусть они и были лучшие друзья, она ни на мгновение не забывала, что он еще и управляющий.

Она пожала плечами.

— Слишком много адреналина накопилось после сезона налогов. Надеюсь, я потрачу его во время ревизии Сарде.

Машинально он потер подбородок костяшками пальцев, задумчиво глядя на нее.

— На днях я просмотрел список твоих клиентов, — сказал он осторожно. — У тебя слишком большая нагрузка. Я собираюсь снять с тебя нескольких клиентов, тем самым уменьшить твою нагрузку.

Она смотрела на него, сбитая с толку.

— Ты забираешь у меня несколько клиентов. Почему?

— Ты изнуряешь себя работой.

— Не больше, чем обычно, — возразила она, зная, что это правда.

Он покачал головой, не сдаваясь.

— Ничего хорошего для тебя, да и для фирмы тоже. Я не собираюсь ждать, пока пострадает качество твоей работы, прежде чем я что-нибудь предприму.

Сара нахмурилась.

— Ты так делаешь, чтобы предотвратить возможные ошибки?

— Ты передергиваешь, Сара. Мы не говорим о выполнении твоих обязанностей. Мы говорим о человеческой выносливости. Если ты по собственной воле не угомонишься, я заставлю тебя это сделать. Я не очень хорошо знаю, почему ты так перегружаешь себя, но у меня есть подозрение.

— Почему бы мне не сообщить о них? — Она тут же подавила желание извиниться. Никогда еще она не говорила с ним неуважительно, но у нее было такое ощущение, словно она боролась за жизнь, она и сама не знала, почему.

— Перегоришь, — категорически сказал он. Рот ее непроизвольно открылся. Руки крепко сжали ручки кресла.

— Я считаю, ты делаешь неправильные выводы из симптомов. Перегоревшие люди работают много, но пользы от этого мало. Но со мной же не так.

— Еще нет, — спокойно сказал Брайен, твердо глядя ей в глаза.

— Я не перегорела.

Ей с трудом удавалось оставаться благоразумной.

— Думаю, надо сделать небольшой перерыв. — Брайен поднялся и подошел к рабочему столу. — Хочешь кофе?

— Нет, спасибо, — тупо отклонила она, барабаня пальцами по ручкам кресла.

Она хотела закончить этот разговор и перейти к настоящей причине их встречи. Повернув голову, она стала смотреть в окно. Он позвал секретаршу.

Как он мог обвинить ее? Перегорела — значит не способна функционировать. Если он считал, что она «инвалид без рук, без ног», почему тогда он рассматривает ее как кандидата в компаньоны?

И вдруг неприятный холодок пополз у нее по спине. Она поняла. Он и не рассматривал ее кандидатуру.

Казалось, пол уходит у нее из-под ног. Она зажмурилась, судорожно пытаясь придумать, за что бы ухватиться и остановить ощущение свободного падения. И вдруг перед ее мысленным взором возникло лицо девочки. Она вгляделась в него, недоумевая, кто бы это мог быть. Она мысленно как бы отступила с фотоаппаратом, расширив обзор. Она увидела Страшилу, Дровосека и Трусливого Льва, стоящих около Злой Волшебницы. Девочка была Дороти, и в этот момент Сара поняла, что сходит с ума. Потом она поняла, что говорил ей ум, даже если она не хотела слушать. В мешке для нее ничего не было. Не было сердца… не было ума… не было смелости… не было партнерства.

В дверь тихо постучали и вошла Бет. Истинный профессионал своего дела, она, не глядя по сторонам, поставила чашку с кофе на стол и быстро вышла.

Сара была благодарна Бет за ее вежливость. Сара знала, по ней видно, что у нее совершенно расшатаны нервы. Наверное, ее теперешнее состояние можно назвать паранойей. Брайен не мог поступить с ней так.

Не мигая, она смотрела, как он подходит к ней. В выражении его лица не было ничего, что подтверждало бы ее страхи. И все же, по мере его приближения, ее опасения росли.

Наступило время схватить Колдунью за руку.

— Партнерство? — прямо спросила она.

Он глубоко вздохнул и посмотрел ей в лицо.

— Я предлагаю эту вакансию Карен Линдстром.

Тело ее дернулось, словно от пощечины. Она заметила сожаление в его голубых глазах, но знала, что он считал свое решение правильным. Карен хотела стать компаньоном. Хотела до такой степени, что их отношения стали непрочными и натянутыми.

Брайен продолжал говорить.

— Партнерство — это то, что в данный момент меньше всего надо тебе…

«Но очень нужно было Карен», — подумала она недовольно, пораженная вдруг появившейся завистью, угрожающей вырваться наружу. Она сделала глубокий вздох и постаралась взять себя в руки.

— …да и компании…

Вдруг в голове у нее зашумело. Она поняла — давление у нее резко подскочило. Голос Брайена куда-то стал удаляться, она уже не слышала его. Да и не хотела слышать. Она не хотела давать ему шанса оправдать свои действия и тем самым почувствовать себя лучше. Да и не улучшит ее состояние. Карен взяли, ее выгнали. Вот и все. Может быть, позднее она сможет выслушать. Не сейчас.

— Нельзя ли закончить наш разговор в другой раз? — решительно попросила она.

Голос ее звучал откуда-то издалека, странно, словно она была в туннеле.

— Будут еще вакансии.

Она едва различала слова, но поняла, что он сказал. Это не помогло. Пройдут еще не меньше пяти лет, прежде чем откроется другая вакансия.

К тому времени ей будет 53 года…

Глава 2

Сара не помнила, как дошла до своего офиса. Она вышла от Брайена — и вот уже сидит за своим столом, уставившись в коллекцию мультиков под стеклом. Целые годы собирала она «Мармадюк и Гарфильд», «Вилли и Этель», «Кляча» с надписями, которые всегда вызывали у нее улыбку.

Неужели это было все, что она могла показать за двадцать пять лет работы? — спросила она себя тупо, — коллекцию смешных историй, которые уже не смешные?

Она подняла голову и повела взглядом по профессионально оборудованному офису, который ей дали три года тому назад, когда «Ватсон и К°» переехала в эти апартаменты. Офис компаньона, потому что все знали, что она — следующая на очереди.

Три красивых зеленых растения стояли у стеклянной стены от пола до потолка, их сочные листья были повернуты к западному солнцу, словно они радовались горному пейзажу с высоты двадцатого этажа. Стены покрывали изящные черно-белые эстампы, демонстрирующие хороший вкус и спокойный, холодный профессионализм.

Холодный…

Единственная вещь, принадлежавшая ей, был настольный комплект из ручки и карандаша с выгравированным крестом, который ее родители подарили ей, когда она сдала выпускной экзамен. Единственный предмет, который она принесла из дома на работу, что было, может быть, и неправильно. Может быть, она больше чувствовала бы, что принадлежит этому месту.

— Сара, тебе звонит Джеймс Бикфорд. — Сара уставилась на телефон. Смешно, но она не слышала зуммера внутренней связи.

— Сара, ты на месте?

— Пусть оставит сообщение, — тупо сказала она.

— Я думала, ты ждешь его звонка, — продолжала настаивать Анни.

— Не имеет значения. Попроси Джека поговорить с ним.

— С тобой все в порядке?

«Все ли со мной в порядке?» — спросила Сара себя.

Для того, чья цель, к которой он стремился всю жизнь, разбилась вдребезги, наверное, все в порядке. У нее еще осталось здоровье.

— Я в порядке.

Еще несколько секунд линия была занята, потом отключилась.

— Можно поздравить?

Сара подняла голову. На пороге стояла Карен Линдстром, слегка улыбаясь.

Почему она не закрыла дверь? Она не могла сейчас разговаривать с Карен. И прежде чем она сообразила, с губ ее слетел ответ:

— Еще нет.

— Когда будет объявлено официально? — холодно поинтересовалась Карен.

Сара хотела ответить резко, с сарказмом, но подавила желание. Она будет любезна, даже если это убьет ее. Она не будет действовать так, как Карен.

В течение нескольких недель Карен ходила по офису, с трудом скрывая свою обиду. Но она знала, что у нее не было никаких шансов на компаньонство, потому что Сара дольше ее работала в фирме. Карен работала только десять лет; она же знает Брайена. Он всегда был справедлив.

— Я, — вдруг произнесла Сара, слова застряли у нее в горле, пытаясь обойти комок гордости. Комок был твердый, причинял боль, мешал дышать. Она снова попыталась заговорить.

— Я не уверена.

Это было лучшее, что она могла сделать.

Голос Бет, усиленный громкоговорителями, стратегически размещенными в потолке, произнес:

— Карен Линдстром, пожалуйста, пройдите в офис мистера Ватсона.

Карен повернулась к выходу.

— Я лучше пойду. Брайен, вероятно, хочет знать положение дел с финансами компании «Биг Куки».

Как только она ушла, Сара закрыла за ней дверь, желая спрятаться от всего мира.

Боль была так остра, так внезапна, что откинула ее к деревянному барьеру. Она тяжело прислонилась, стараясь удержать слезы, хватая ртом воздух. Как мог Брайен так поступить с ней? Она не хотела ждать еще пять лет, пока откроется еще одна вакансия. Она и так слишком долго ждала.

Черт возьми, это несправедливо с его стороны. Он принял решение задолго до того, как она перешагнула порог его офиса. У нее никогда не было шанса.

Закрыв глаза, она стала глубоко дышать. В груди опять появилось неспокойное трепетание.

В прошлом она заглушала его работой и знанием, что цель ее в пределах досягаемости.

Теперь уже не к чему было стремиться. О, Боже, все, что она хотела — это уйти в закат. Странное спокойствие вдруг окружило ее, лишая ее мыслей, притупляя ее бдительность. Она повернулась к компьютеру и наклонилась над клавиатурой. Менее чем за 30 секунд она набрала единственную строчку текста, проверила, нет ли ошибок. Она не хотела из-за небрежности сделать ошибки в ключевых словах.

Сара поднялась, взяла сумочку. Посмотрела на комплект ручки и карандаша на столе. Он был слишком громоздкий. Она унесет его позднее.

Она найдет способ унести его. Она уже находилась почти у двери, но вспомнила про кружку с надписью «Супер-маме» большими черными буквами, которую ей подарила Стефани. Она быстро вернулась к столу. Схватила кружку, кофе выплеснулось ей на руку. Она выпила холодную жидкость, поморщилась, ощутив горький вкус во рту.

Она сунула чашку в сумочку и вышла из комнаты.

Все пошло не так.

Брайен посмотрел на налоговую декларацию и отшвырнул ее в сторону. Спасение кого-то, кто даже не знал, что горит, не стоит затраченных усилий. Может быть, ему следовало отдать Саре эту проклятую вакансию. Она или справилась бы, или умерла бы, пытаясь справиться.

Откинувшись в кресле, он рукой прижал волосы, подумав, если бы все так просто решалось. Но как управляющий он должен был делать то, что принесет пользу фирме. Где-то в подсознании он знал, что для него важно сделать так, чтобы лучше всего было для Сары.

Он правильно сделал, выбрав Карен, даже если она и напоминала ему Ронду, его бывшую жену. Даже если ему приходилось бороться с собой, чтобы подавить в себе отвращение к работающим женщинам с характером хищницы. Карен имела право на амбиции. Она не была Рондой.

Интересно, почему он подумал о Ронде? Может быть, потому что она — полная противоположность Саре, которая никогда не была щукой-хищницей.

У Ронды всегда на первом месте — карьера. Дети, брак — где-то на втором. На его долю выпало укладывать детей спать, рассказывать им на ночь сказки; он должен был уходить с работы, чтобы заниматься школьными делами. В свободное время он ссорился с Рондой. Она обвиняла его в том, что он хочет, чтобы она отказалась от карьеры. Он этого вовсе не хотел. Он только хотел, чтобы она выкроила время побыть с ним, когда он шел на концерт танца или на игру Малой Лиги. Он хотел, чтобы она заботилась о Заке и Рене так, как Сара заботилась о Стефани.

Он восхищался решениями Сары, которые она принимала все эти годы. Он очень хотел иметь ее компаньоном, но дважды она отвергла его предложение в пользу своего ребенка. Она так долго ставила Стефани на первое место, что теперь уже и не знала, как же сделать так, чтобы на первом месте теперь была она. Он тяжело вздохнул и потер затылок. Теперь он сам очутился в ужасном положении, вынужденным сделать так вместо нее.

Понимала она его или нет, но он делал именно для нее благо, отказывая ей в компаньонстве. Он не мог позволить ей разрушить себя. Он был убежден, что она находилась на грани полного краха, даже если она не признавала этого. Обязанностей компаньона она не потянет. Молчаливый убийца карьеры упорно преследовал ее. Его победа была только вопросом времени.

Так кто же выбрал его на должность защитника Сары?

Вдруг он резко повернулся в кресле и посмотрел в окно. Упершись ногами в планку, он привстал и увидел как по бульвару Колорадо сплошным потоком мчатся машины. Был час пик.

И почему он не предложил Карен должность компаньона несколько минут тому назад? Он же хотел предложить, но что-то удержало его. Он чувствовал себя предателем, бессердечным. Впервые за многие годы он усомнился в собственном решении. Он смотрел на Карен, стоящую в. его офисе, и хотел, чтобы на ее месте была Сара.

Они всегда приходили друг другу на помощь. Она считала, что сегодня он отверг ее как способного сотрудника, но это было не так. Боже, какая же она упрямая! Уже полгода он пытался с ней поговорить, но как всегда она чинила препятствия на каждом шагу. В течение двадцати пяти лет с тех пор как она развелась, она настаивала на том, что будет одна преодолевать все препятствия в жизни.

Однажды утром в понедельник он заметил, что она с трудом поворачивает голову. Когда он спросил, что случилось, она сказала: «В пятницу покутила после работы».

Когда он, не поверив ей, захотел узнать действительную причину, он обнаружил, что кто-то ехал на красный свет и врезался ей в бок. Машина — вдребезги.

Два года тому назад она однажды сказала: «Брайен, вчера нас обокрали. Украли один из последних компьютеров. Если тебе надо возместить его до того, как моя страховая компания выплатит мне, дай мне знать».

На черта ему сдался этот проклятый компьютер. Холодок пробежал у него по спине, когда он подумал, что она или Стефани могли войти в дом, когда там были воры… при мысли, что Сара могла быть искалечена в той дорожной катастрофе… при мысли, что он мог потерять ее.

При зрелом размышлении Сара всегда приходила ему на помощь, но она никогда не принимала его помощи. Почему она считала, что всегда должна полагаться только на себя? Ведь ничего плохого не было в том, чтобы попросить у кого-то помощи, поддержки. Черт возьми, попроси она помощи у него, он был бы счастлив. Например, сейчас ясно, что его помощь ей необходима. После всех этих лет, почему она не могла довериться ему и сказать, что для нее лучше всего?

Завтра он снова с ней поговорит, когда она успокоится. Все, что он хотел сделать, это пробиться к ней сквозь броню, которой она себя покрыла. Завтра он постарается, чтобы не отказаться от пациента, не сделав еще попытки его вылечить. Он как-нибудь заставит ее понять, что его решение было продиктовано заботой о ней, а не о фирме.

— Брайен?

Он опять откинулся в кресле и повернул голову к открытой двери.

— В чем дело, Бет?

— Я не уверена, — сказала она, поморщив лоб. — У офиса Сары собралась толпа.

— Что? — крутанулся он в кресле всем телом.

Бет пожала плечами и покачала головой.

— Я не знаю, что происходит.

Но что-то случилось, подумал он, в груди у него что-то сжалось. Она потеряла сознание? Нет. Его немедленно позвали бы. Тогда что? Она не склонна была к вспышкам раздражения, да, и, конечно, — о, Боже, — весь персонал считал, что сегодня она стала компаньоном.

Вдруг он резко поднялся и направился к двери. Она не должна предстать перед ними одна. Бет быстро отступила в сторону, пропуская его в дверях.

Небольшая толпа, собравшаяся у офиса Сары, хранила молчание. Когда он подошел, Джоанн взглянула на него. И дальше — как «падающее домино». Она постучала по руке Джона Линдсея, тот, в свою очередь, подтолкнул Хови Стюарт, который уже сильно толкнул локтем Карен Линдстром. Перед ним был открытый путь к двери Сары.

Комната была пуста, но компьютер был включен, стрелка мерцала, как свет предупреждения. Нехорошее предчувствие сдавило ему грудь.

Медленно он закрыл за собой дверь, оставив всех стоять в коридоре, и подошел к компьютеру, взгляд его обратился к экрану, хотя он не мог еще разобрать слов. Он оставил очки у себя в кабинете.

Мигая, он поднял голову и посмотрел в окно. Он не хотел читать написанное на экране. Он не хотел, чтобы подтвердился его страх, что то, что случилось сегодня, изменит его жизнь. Что он был причиной крушения, которое нельзя исправить.

Завтра он опять поговорит с Сарой. Он предложит ей партнерство на том условии, что она будет меньше работать и позволит ему перераспределить ее клиентов. Он оставался тем же диктатором с железной рукой, но это было единственное решение, пришедшее ему в голову после сегодняшнего несчастья. Она слишком ценный работник для фирмы, чтобы терять ее. Она была слишком дорога ему.

Он потер шею и подумал, что он делает — торгуется, чтобы все пришло в норму? А кто сказал, что все было ненормально?

Он повернулся к экрану компьютера. Наверное, она ушла в комнату отдыха попить кофе. А эта строчка текста, наверное, просто какая-то заметка на память.

Он прочитал предложение раз, наклонился ближе, прищурившись, чтобы быть уверенным, что прочитал правильно.

Он прочитал правильно.

Он нажал на ключ стирания записи. Потом еще раз, еще раз, еще, еще… Одна за другой буквы исчезали, но они отпечатались в его мозгу, вновь и вновь вспыхивая…

«К черту тебя… и твое издевательство… Я ухожу!»

Глава 3

«Мауи — самое замечательное», так говорят. «И действительно, Мауи было замечательное», — подумала Сара.

Ленивым движением она потянулась за полотенцем, на котором лежала, чтобы зачерпнуть теплого песку и пропустить его через пальцы. Наклонив набок голову, она отключилась от разговоров и смеха вокруг нее и прислушалась к завораживающему звуку волн, бьющихся о берег.

Мауи — это то, о чем она мечтала, и даже больше. Вода действительно была бирюзового цвета, на берегу белый песок, а цветы, как на почтовых открытках.

Давным-давно надо было научиться удовлетворять свои желания.

Казалось невероятным, что она здесь уже больше недели, осталось только три дня, потом ей надо возвращаться домой и определять ее дальнейшую судьбу. Она криво усмехнулась. Это как раз то, что она не хотела делать, пока не станет абсолютно необходимо, потому что мысли о будущем всегда приводили к Брайену.

Она представляла себя, как он рассердился, прочитав ее «заявление об уходе». Пришел в ярость — легко сказано. Единственным до сих пор человеком, который ушел из «Ватсона и К» был младший бухгалтер, который мог выдержать только полгода. Брайен взвился. Не потому что бухгалтер ушел, а потому что сначала не поговорил с Брайеном.

Она пыталась поговорить с Брайеном, но смысла уже не было. Он принял решение. Ясно, что его решение всегда неоспоримо.

Ей повезет, если он когда-нибудь заговорит с ней снова… если она когда-нибудь увидит его.

«Черт», — подумала она, ощущая комок в горле. Она зажмурилась и попыталась выбросить все мысли из головы. Но вдруг она увидела вместо своего будущего пустое место.

Она глубоко вздохнула. Твердо сказала себе, что не будет думать о нем. Приподнявшись на локте, она стала смотреть, как в нескольких ярдах от нее с увлечением играли в волейбол. Если и это не поможет ей отвлечься, то уже ничего не поможет. Долго смотрела она, как группа молодых людей перекидывала мяч туда-сюда через сетку. Экзотическая растительная жизнь — не единственная достопримечательность Мауи.

Везде ее взгляд наталкивался на бронзово-загорелых Адонисов любого размера, формы и оттенка. Плохие пляжные фильмы уже прошли пик своего успеха. Трой Донахью и Фрэнки Авалон выглядели кусками мяса по сравнению с мускулистыми здоровяками, ласкающими ее взгляд в данный момент. Ее любимцем был спасатель-блондин, которого она прозвала «Мальчик-спортсмен». Она воображала себе, что за зеркальными солнечными очками глаза его голубые, как океан.

Он отступил назад для подачи, взметнул мяч вверх и с силой ударил. Лоснящиеся грудные мышцы играли и отражали падающий на них солнечный свет. Мяч пролетел между двумя игроками и упал на песок.

Очко.

Сара улыбнулась и легла на спину. Одна — обстановка стоила того, чтобы заплатить такую сумму за билет. Когда она снова станет работать, решила она, она пригласит на ланч Линду, ее агента по туризму. Она заслужила. Поездка не могла быть лучше, даже если бы она планировала ее за несколько месяцев.

Когда Сара покинула свой офис, она не знала, что собирается делать. Единственное, что было важно, — это избежать унижения. Когда она вышла из лифта, дверь агентства по туризму на первом этаже распахнулась, и она увидела плакат с самым красивым закатом, который она когда-либо видела. «Лучший способ уйти от повседневных забот — поехать на Гавайи!» — гласила надпись.

Это самая лучшая идея за весь день. Она прямиком направилась туда, подождала 15 минут, пока Линда наговорится по телефону. Казалось, прошло три часа. Она могла обратиться и к другому агенту, но Линда всегда заказывала билеты, когда она и Стефани собирались куда-нибудь ехать. Линда, наконец, положила трубку, Сара на одном дыхании выпалила ей:

— Я хочу сегодня же уехать на Гавайи. Линда онемела.

— Сегодня. Ты хочешь сегодня? Это будет стоить тебе целое состояние.

Сара вытащила свою визовую карточку и сказала:

— Пять тысяч долларов хватит?

Линда принялась за работу. Через час все формальности были выполнены и Сару зарегистрировали на вечерний рейс в Лос-Анджелесе. Не имело значения, что сутки ей придется ждать рейса до Мауи. У нее оставалось два часа времени, чтобы собрать вещи, доехать до аэропорта и позвонить Стефани. Нельзя же «уйти в закат», не оставив координат собственному ребенку.

Если сказать, что Стефани была потрясена, значит, ничего не сказать. Но Сара употребила здесь самый эффективный прием, чтобы предотвратить лавину вопросов: она говорила с дочерью как строгая мать, не терпящая возражений. Ей до сих пор не верилось, что фактически она солгала Стефани. Она была слишком унижена, чтобы сказать правду. И не хотела тревожить Стефани своей нерешительностью. Для них обеих будет лучше, если она расскажет дочери всю историю после того, как решит, что ей дальше делать. А сейчас она ей сказала, что ее разговор с Брайеном по вопросу партнерства отложен на месяц, и она берет десятидневный отпуск в Мауи.

Первые несколько дней она провела как туристка и как обычно «сломя голову». Она осмотрела все достопримечательности, прогулялась пешком по пляжам и остановилась в гостинице Первооткрывателя, сделала покупки в маркете у Вейлера и даже объехала гавань в лодке со стеклянным дном. В промежутках она брала уроки гавайского танца в юбке из пластиковой травы, посетила пир на открытом воздухе и пила коктейль «Голубые Гавайи», пока у нее «глаза не поплыли».

Но самой запоминающейся и экстравагантной экскурсией оказался полет на вертолете на вершину горы Халикала, где она наблюдала восход. Она до сих пор содрогалась, вспоминая захватывающую красоту солнца, восходящего над кратером вулкана. Она так много думала о закатах, что совершенно забыла о восходах.

После этого она снизила скорость и стала радоваться обыкновенной роскоши встать утром попозже, позагорать. Как она заметила, загар был приятный.

Она приподнялась, окинув взглядом свое тело. Покрой ее нового ярко-желтого купальника шокировал ее каждый раз, когда она смотрела на него, и напоминал о приступах ярости, которые ей пришлось преодолеть, чтобы надеть бикини.

Хотя, подумала она, еще выше приподнимаясь на локтях, ее бедра и живот были не так уж плохи, когда она лежала. Сила тяжести—. ваш друг, если вы находитесь в горизонтальном положении. Но когда она вставала, она знала, что впадины и ямочки, объясняемые нарушением строения клетчатки, становились заметными.

«Это можно поправить», — подсказал ей тоненький голосок где-то в подсознании.

— Заткнись, — громко приказала Сара и встала. Она сняла защитные очки и нанесла на лицо еще слой крема от загара. Что было необязательно, так как на лице его было достаточно, чтобы оттолкнуть радиацию, но ей не хотелось лишних морщин.

«Ты можешь подтянуть лицо», — ядовито заметил голосок.

— Заткнись, — сказала она и вновь надела очки. Неужели еще несколько дней тому назад она считала, что для своего возраста она хорошо выглядит? Достаточно полежать на солнце без макияжа, в бикини французского покроя, чтобы эго женщины уменьшилось в размерах.

Мяч летел к ней, как сбившийся с курса снаряд. Она отбила его ладошкой. Мяч взвился вверх и сразу же стал опускаться. Она готова была вновь отбить его, но тут возникли две загорелые руки и схватили мяч.

— Не полагается бить по мячу дважды, — сказал обладатель загорелых рук.

Перед ней стоял «Мальчик-спортсмен».

— Можно, если опять пасуют тебе, — резко ответила она.

Он кивнул.

— У вас хорошая реакция. Хотите поиграть?

— Нет, спасибо, — сказала она, улыбаясь. Она вообразила, как она со своей мягкой задницей выделывает курбеты на песке под гогот красоток с календаря в стиле чиппендейл.

Он улыбнулся ей в ответ, продемонстрировав ряд красивых белых зубов. Вдруг он бросил мяч друзьям.

— Валяйте! — крикнул он, разрешая им возобновить игру без него. Без приглашения он плюхнулся рядом с ней и представился.

— Меня зовут Монро.

Она моргнула. На какой-то момент она подумала, что он собирался сказать Мундоччи.

— Сара, — ответила она, немного удивляясь тому, что он понял ее улыбку как приглашение. «Приглашение к чему?»

— Рад познакомиться с вами, Сара. Я каждый день вижу вас здесь. Вы здесь одна?

— Да, — сказала она, не подумав, а потом хотела откусить язык. Что она делает, говоря незнакомому мужчине, что она одна? «Почему он спросил?»

— Это ваша первая поездка на острова?

— Да, — ответила она.

Боже, как заезженная пластинка.

Он настроен дружески, а она ведет себя, словно он был потенциальный карманный вор. Между незнакомыми людьми то и дело возникают беседы. А ей нужен был кто-то для компании, даже хотя бы этот спасатель, который был так молод, что, наверное, не знал, кто такой был Мундоччи. Семь дней одиночества было достаточно.

— У вас выходной день? — набралась она смелости.

— Ага.

Он вытянул свои длинные загорелые ноги, подложив руку под голову.

Сара подавила усмешку. Этот разговор никуда не приведет при такой скорости. Не всегда легко перекинуть мост через пропасть, разделяющую поколения. Она вновь попыталась.

— Я удивлена, что вы хотите провести выходной день на пляже.

— На земле нет другого места, где бы я хотел быть.

«Прогресс», — подумала она.

— Я знаю много мест на Мауи, где бы я хотела быть.

Он кивнул.

— Вы видели восход солнца над Халикала? Ходили на мыс Мак Грегора смотреть китов?

— Да, я была на Халикала, но не была на мысе Мак Грегора. Я не знала, что есть места лучше горы Халикала.

— Есть, — сказал он, слегка наклонив голову. — Подождите, пока не увидите горбатого кита.

Сара хотела увидеть его глаза. У нее было такое чувство, что, прикрываясь защитными очками, он уставился на ее грудь. Она сунула руку в пляжную сумку и вытащила оттуда белую тенниску, на которой флюоресцирующей зеленью было написано «Мауи».

— Постараюсь побывать там до отъезда.

Она, как бы без умысла, одела кофту, скрывшую ее грудь.

Как только ее голова вынырнула из горловины, он сказал:

— Я покажу вам. А по пути мы могли бы пообедать.

Он назначил ей свидание? Ничуть. Он не просил ее. Он считает, что она просто счастлива будет от его внимания.

Печально, но она почувствовала искушение. И печально, что она была слишком традиционна, чтобы отправиться с незнакомцем, достаточно молодым, который мог бы назначать свидания ее дочери.

— Нет, спасибо.

Брови его взметнулись над очками.

— Почему нет?

Почему дети всегда спорят? Вопрос задел материнские струны.

— Потому, что я так сказала.

Рот Монро открылся. Он оперся о локти и посмотрел в небо.

— Такой «от ворот поворот» я никогда не получал. Так грубо со мной разговаривала, наверное, только моя мать.

Сара стала внимательно рассматривать руки. По крайней мере, они поняли друг друга.

— Это потому, что я незнаком вам? — сказал он.

«Точно, как Стефани, — подумала Сара. — Она тоже сразу не отставала. И так же, как со Стефани, некоторые вещи не стоили того, чтобы из-за них ссориться».

— Да, — ответила она.

— Но я не незнакомец. Вы наблюдали за мной всю неделю.

Она вскинула голову, почувствовав, как ее загорелое лицо заливается краской.

— Да, правильно, — призналась она. — Но я думаю, вы меня не так поняли. Я всю неделю смотрела и на океан.

Улыбка тронула его губы.

— Я никогда в жизни не встречался с такими трудностями, пытаясь назначить свидание.

Опять этот спазм в желудке. Так значит он просит ее о свидании. Но он мог иметь любую девушку на пляже, а просит ее. Боже мой, или она очутилась на Сказочном Острове, или он так долго смотрел на белый песок, который повлиял на его зрение.

Как бы ей не было лестно, пора прекратить этот абсурд. Она сняла очки и повернула к нему лицо. Она хотела, чтобы он хорошо рассмотрел ее лицо. Увидеть разницу. Она решила в открытую.

— Монро, я гожусь вам в матери. Он откинул голову и засмеялся.

— Сомневаюсь. Если только вам было десять лет, когда я родился.

Повторяя ее движение, он снял очки и посмотрел на нее, щурясь на яркое солнце.

У Сары возникло желание выкопать глубокую яму в песке и спрятаться в ней. На лице ребенка четко обозначились мелкие морщинки у глаз. «Они загорели», — заметила она, слегка разочарованная. Она не имела понятия, сколько ему лет, но лет пять она ему, конечно, отняла.

— Извините, — извинилась она. — Вас еще записывают на карточку в барах?

— Да, а вас?

— Как вы думаете?

— Нет.

Она подавила смешок. Видно было, что он лжет, тем самым желая сказать ей, как молодо она выглядит.

— Вы правы, не записывают. И это только подтверждает то, что я сказала минуту назад. Я стара, вы молоды.

— Не так уж вы стара. У меня есть глаза. Вам не двадцать пять, но вы еще и не готовы сидеть дома и заниматься хозяйством. Вы привлекательная зрелая женщина.

Она криво усмехнулась.

— Монро, не говорите старой женщине, что она привлекательна. Это все равно, что сказать, что она замечательная личность.

— Я буду помнить о ваших словах, если я когда-нибудь встречу другую зрелую приятную даму, с которой я хотел бы познакомиться получше.

— И не говорите ей, что она первая зрелая приятная дама, к которой вас влечет. Это звучит уже пошло.

— Но вы действительно первая. И я не говорю пошлость. Я заметил вас в первый же день, когда вы пришли на пляж, а вы заметили меня. Ну же. Рискните.

— Монро, мне 48 лет, а сколько вам? Тридцать?

— Тридцать шесть.

— Правда? — Она моментально смутилась.

— Вы тоже не выглядите на свой возраст. — Он встал и протянул руку. — Мой джип в конце пляжа.

Она смотрела на него во все глаза, ее взгляд медленно скользил по его мускулистому телу, по лицу симпатичного мальчика. Между ними была разница только в двенадцать лет. Не так уж плохо. Она не могла припомнить, когда последний раз она была на свидании. В какой-то момент она вычеркнула этот вид времяпрепровождения из списка занятий на досуге. Не то, чтобы ее не радовала мужская компания; она просто не хотела иметь дела с неизбежным исходом — сексом.

Он поманил ее пальцами.

— Вы идете?

Она взяла его руку. Ее жизнь и так уже перевернулась с ног на голову. Можно позволить себе развлечься.

Пока он помогал ей встать, она остро ощущала свои пышные бедра, покачивающийся крестец. Она хотела надеть шорты, которые она брала в пляжную сумку, но они не полностью закрывали ее ноги, что ее не устраивало.

А-а, к черту все. Она уже сказала ему, что старая.

Глава 4

Монро умел целоваться. Губы его были твердые и влажные. В низу живота стало вдруг горячо. Много времени прошло с тех пор, как мужчина держал ее в объятиях. Было неплохо. Чудесный способ закончить день. Монро был прав. Ничто не могло сравниться с видом горбатого кита. Она все еще не могла поверить — и вдруг мысль оборвалась, она понимала, что его язык нежно следует очертаниям ее губ, прося разрешения войти.

Она осторожно раскрыла губы и отдалась поцелую, впустив его язык. Он стал настойчивее. Она сопротивлялась сильнее. Хоть бы все кончилось уже.

И так каждый раз. После первой волны возбуждения рассудок ее куда-то исчезал и забирал с собой ее тело.

Удовлетворенная своим участием, она прервала поцелуй и отодвинулась.

— Благодарю вас. Я действительно хорошо провела день.

Медленно и неохотно он потупил взгляд.

— Как насчет ужина? — спросил он низким вкрадчивым голосом.

Сара подавила готовый вырваться вздох нетерпения. Он уже издает зов самца. Ничто не изменилось в животном царстве. Волки выли, птицы щебетали, лягушки квакали, сверчки потирали свои задние лапки, а мужчины выражали это голосом «иди сюда» и глядели на тебя таким же «иди сюда» взглядом.

Она уже много лет не отвечала на такой зов, у нее не возникало желания ответить сейчас. Она радовалась тому, что они стояли по эту сторону двери в ее номер, в коридоре. Ее бегство будет быстрым и приличным.

— День был длинный. Как-нибудь в другой раз.

Монро пожал плечами.

— Увидимся завтра на пляже.

Он не казался разочарованным, отметила Сара, входя в комнату. Она кинула пляжную сумку на кровать. Может быть, он почувствовал ее ненатуральную реакцию, может быть, его поведение с намеком тоже было ненатуральным. Не имело значения.

Секс без эмоций для нее неприемлем. Сказать правду, она могла жить без секса. Он был самым большим разочарованием в ее жизни. Единственный оргазм, который она испытывала, она получала от напитка в бокале.

Да, давным-давно она поняла, что она не относилась к тому типу женщин, которые теряют рассудок от страсти. Она приняла это, смирилась, по крайней мере, она никогда не совершит глупой ошибки.

Зазвонил телефон. Она подпрыгнула от неожиданности. «Почему телефоны в гостиничных номерах всегда так громко звонят?» — подумала она, отвечая.

— Мам, где ты была? — требовательно спросила Стефани. — Я уже несколько часов звоню тебе.

— Что-нибудь случилось? — спросила Сара с возрастающим беспокойством.

— Не со мной, а с тобой. Я знаю, что ты приезжаешь в среду, но не знаю, пойдешь ли ты в четверг на работу.

Голос ее упал на октаву.

— Я сегодня позвонила тебе на работу, чтобы узнать. Мне сказали, что ты больше не работаешь. Что происходит, мама?

Сара наконец-то выдохнула. Голос ее дрожал, когда она ответила.

— Я не стала компаньоном, Стеф.

На другом конце линии долго молчали.

— Ты солгала мне?

— Извини, — прошептала Сара, преодолевая боль в горле от появившегося комка. — Просто я не готова была к разговору. Ты расстроилась бы, а я не хотела втягивать тебя в свои неурядицы. Я подумала, что мы могли бы обсудить все, когда у меня будет какой-то план.

Как мог Брайен так поступить с ней? Она постаралась справиться с эмоциями. Сейчас не время плакать. Но тело предало ее, и слезы брызнули из глаз.

— Но я беспокоюсь. Что случилось? — через некоторое время спросила Стефани.

Вопрос встряхнул Сару. Она не желала обсуждать проблемы со Стефани. Обычно она могла выдержать вопросов двадцать. Но этот был очень болезненный. Она не могла объяснить ей, что отсутствие у Брайена веры в нее ранило больше, чем потеря компаньонства.

— Не стоит вдаваться в подробности. Я не стала компаньоном, поэтому ушла.

— И вскочила на первый самолет на Гавайи. На тебя не похоже, мамуля. Скажи мне точно, что произошло.

Сара без сил опустилась на кровать. Ей следовало знать, что Стефани так ничего не оставит.

— Брайен считает, что от меня уже никакой пользы.

— И? — Стефани не терпелось узнать дальше.

— Вот и все, — сказала Сара. — Я вышла. Стефани вздохнула, преувеличенно терпеливо.

— И ты не попыталась убедить его, что он неправ?

— Не было смысла. Он уже принял решение, — твердо сказала Сара.

— Может быть, тебе следует пойти и поговорить с ним. Он всегда был справедлив. Когда ты заставишь его понять, что он неправ, может быть, он пересмотрит свое решение.

Сара встрепенулась на кровати.

— Он сделал компаньоном Карен Линдстром. Кроме того, я не могу вернуться. Особенно после того, что я написала в своем заявлении об уходе.

— А что ты написала?

Сара закрыла глаза, потерла переносицу большим и указательным пальцами.

— К черту тебя и твое издевательство. Я ухожу.

В трубке воцарилась тишина. И вдруг Стефани взорвалась смехом. Он был очень заразительным. Губы Сары дрогнули, когда она представила лицо Брайена, читавшего с экрана компьютера. Но, быстро появившись, улыбка тут же замерла, когда она вообразила гнев, обуявший его после шока.

— Ты действительно хотела стать компаньоном? — прерывающимся голосом спросила Стефани.

— Конечно, я хотела.

Сара чихнула и потянулась за сумочкой на ночном столике рядом с телефоном. Она порылась в ней, ища платок. Все, что она нашла — это блок промокательной бумаги в отделении с молнией. Она пожала плечами и высморкалась в эту бумагу.

— А я не уверена, — сказала Стефани. — Иногда твой ум играет с тобой злые шутки. Ты никогда не была одной из холодных профессионалов-женщин, которые живут и умрут ради карьеры. Может быть, на подсознательном уровне ты не хотела этого партнерства и сделала так, чтобы после того, как ты хлопнешь дверью, ты уже его не получишь.

— Ты что, занялась психологией? — подозрительно спросила Сара.

— Нет. Все еще остается биология. Но вижу, мне необходимо посещать курсы психологии.

— Прекрати практиковаться на мне. Это чистейшей формы неприязнь, и я не жалею. Брайен не дал мне шанса, он хотел, чтобы я болталась рядом еще пять лет — вполне ясно. Если бы я осталась, было бы очень похоже на то, если бы я легла и позволила ему пройтись по мне.

— Мамуля, не надо кричать. Я только хотела тебе помочь.

— Я не кричу, — резко ответила Сара. На другом конце линии — тишина. Может быть, она и правда кричала.

— Извини, Стефани. Мне все еще трудно говорить об этом.

— Может быть, крик и поможет, — посоветовала Стефани и добавила тихо, нерешительно, — если подавлять в себе гнев, это плохо сказывается на здоровье.

Сара вздохнула. Стефани не остановится, пока не выжмет последнюю каплю зубной пасты из тюбика.

— Я поколочу подушку, когда буду ложиться спать.

— Хорошо, — смягчилась Стефани. — Куда ты собираешься из рая?

— Домой.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Ты собираешься заниматься бухгалтерией или попытаешься что-нибудь другое?

— Я не знаю, — честно ответила Сара и поняла, что перспектива вновь окунуться в этот деловой мир, полный стресса, бешеного темпа, ее совсем не прельщала. Все же она должна чем-то заниматься; она не могла оплачивать счета своей внешностью. Вероятно, у нее еще есть месяц, прежде чем ей придется решать, как расплачиваться за эту поездку, чем платить ссуду, взятую под залог недвижимости. Месть, гордость, потакание своим желаниям имели свою оборотную сторону.

— Не думаю, что у тебя возникнут трудности с поисками работы, — уверила ее Стефани.

— Благодарю за вотум доверия. Мне оно нужно.

— Правда? — спросила Стефани; вдруг ее голос окреп. — Ты не должна позволить сломить себя. Брайен Ватсон сделал самую большую ошибку в своей жизни. В любой день ты можешь изолировать Карен Линдстром.

Стефани остановилась, чтобы передохнуть. Сара улыбнулась. Вотум доверия перешел в полномасштабную «накачку».

— Радуйся оставшимся дням на Мауи, мамуля. Развлекайся. Ты незамужняя, привлекательная, разбирающаяся кое в чем дама, одна на райском острове. Самое подходящее время встретить одинокого красивого невлюбленного мужчину.

— Последнее, что нужно мне в этой жизни — это роман! — воскликнула Сара.

— Не пойми меня неправильно, я не советую тебе сделать что-то, о чем ты пожалеешь утром. Но тебе не повредит, если время от времени ты будешь держаться непринужденно и позволишь себе немного поцелуев и объятий. Ты все время подавляла в себе человеческие потребности в физических контактах.

Так давно ты не имела никакого контакта с противоположным полом, что ты, наверное, взорвешься на тысячу сверкающих осколков страсти, когда это случится. Бедный парень так и не узнает, откуда удары.

— Перестань, — прервала ее Сара. — Думаю, такой разговор запоздал.

— Будь серьезной, мамуля.

Сара закатила глаза.

— Я тебе признаюсь, я провела весь день с мужчиной, и он ушел «несолоно хлебавши».

— Неужели? — удивленно спросила Стефани. Сара не удивилась. Стефани уже несколько лет безрезультатно проводила компанию «почему назначают свидание». В прошлом году она подарила ей тенниску с надписью «Воссозданная Девственница».

— Где ты с ним познакомилась? — спросила Стефани.

— На пляже. Его зовут Монро. Он — спасатель.

— Спасатель по имени Монро. Не слишком ли молод для тебя спасатель?

— Не говори так, словно я грязная старуха, ловящая куски, Стефани, — сухо сказала Сара. Ей не нравилось, что ее дочь выступает в роли цензора.

— Он был приличный мужчина, который угостил меня обедом и зрелищем китов.

— Извини, — сказала Стефани, — ты собираешься встретиться с ним снова?

— Вероятно, — сказала Сара, зная, что увидит его завтра на пляже. И если она испытает непреодолимое желание чувствовать на себе мужские руки, она постарается быстро выплыть и позвать на помощь.

— Мамуля, будь осторожна. Мужчины стремятся получить как можно больше, а ты сейчас уязвима.

Брови Сары сдвинулись при таком мудром совете. Временами Стефани была права. Она тронула пальцами губы, вспоминая поцелуй, что при этом чувствовала и на что не решилась. Она прокашлялась.

— Не беспокойся, Монро ничего от меня не получит.

Стефани хихикнула.

— Ты имеешь в виду секс. Мы обе взрослые, мамуля. Тебе не следует стесняться таких разговоров со мной.

— Может быть, мы закончим разговор? — предложила Сара.

Она не хотела обсуждать свою личную жизнь или отсутствие таковой со своей дочерью.

— Ага, — согласилась Стефани, — у меня рано утром занятия. Принимая разницу во времени, ты, наверное, еще не ужинала, но у нас уже давно пора спать. Ты хочешь, чтобы я встретила тебя в аэропорту?

— Нет, я возьму такси.

— Ты уверена? Я могу пропустить урок.

— Знаю, что можешь, но я не хочу, чтобы ты пропускала.

— Я знала, что ты так и скажешь.

— Пока, Стефани, извини, что мне пришлось солгать.

— Пока, мамуля. Я люблю Тебя.

— Я тоже тебя люблю, — сказала Сара.

В трубке щелкнуло, но она не положила трубки. Она ждала, пока в трубке снова раздастся зуммер. Это была старая привычка. Точно так же, как она не могла лечь спать, пока не уверится, что Стефани дома, или наблюдала, как ее машина скроется из виду. Раздался низкий гудок. Связь прервалась.

Сара положила трубку на рычаг. Твердый песок впился ей в ягодицы. Купальный костюм ее был полон песка. Надо принять душ. Направляясь в ванную комнату, она скинула тенниску и верх купальника, машинально стряхнула песок с груди.

Она остановилась перед зеркалом в ванной и улыбнулась. Уж больно смешно было видеть два снежно-белых шара на фоне загорелой груди и живота. Она посмотрела искоса на свое отражение. Что-то было не так. Она приблизилась к зеркалу и стала рассматривать грудь. Признаки отвислости еще еле уловимы. Она почувствовала себя как-то странно, сбитой с толку. Будто тело, стоящее перед зеркалом, было чье-то другое. Груди ее заметно отвисли, не было этих тоненьких белых линий, едва заметных.

Она скрестила на груди руки. Вдруг ее охватила паника. Когда же они увяли? Но еще страшнее был вопрос: что еще незаметно угасло в ее жизни? И что исчезло навсегда?

Глава 5

«Похоже на шары для гольфа», — подумала Сара, посмотрев в иллюминатор. Сферы, вмещающие в себя радары, выглядели, как гигантские шары для гольфа. Она мысленно добавила в список вещей и явлений, которые она не замечала раньше.

Самолет резко снизился на подходе к аэродрому, его тряхнуло. Она не обратила внимания на тройное сальто, которое сделал ее желудок, и испуганные возгласы пассажиров, которые никогда не прилетали в Денвер весной. Высокая разница давлений, формирующая каждый день после полудня, всегда гарантирует резкое снижение.

Колеса коснулись взлетно-посадочной полосы. Мимо мелькнули руины ресторана для летного состава недалеко от полосы. В прошлом году он сгорел.

Она любила ходить туда, сидеть у громадных стеклянных окон, наблюдая, как взлетают и приземляются самолеты. Было что-то завораживающее в том, как реактивный самолет отвергает силу притяжение земли. Вид самолета не только вызывал в ней желание выйти и завоевать весь мир, но и вселял в нее уверенность, что она может так сделать. По крайней мере, в это она верила.

Двигатели застонали от резкого торможения. Самолет взбрыкнулся, недовольный такой резкой переменой, движение его стало плавно замедляться.

«Вот и я так же, — угрюмо размышляла она, — словно меня резко притормозили, когда я мчалась вперед со скоростью сто миль в час».

Сара качнулась, когда самолет вдруг завернул на рулежную дорожку и стал медленно приближаться к вокзалу.

Она находилась дома. Время набирать прежние обороты. У нее накопилось много дел. Первым пунктом в ее повестке дня стояло подготовить, что она будет говорить. Это было легко сделать, но она содрогалась при мысли, что ей нужно давать интервью. Она знала, какие глупые вопросы ей зададут. Например:

Вопрос:

— Почему вы ушли из «Ватсон и К°» после двадцати пяти лет работы?

Ответ (который они получат):

— Я почувствовала, что пора сменить работу.

Ответ (который она хотела бы дать):

— Потому что Брайен Ватсон властный дурак.

Вопрос:

— Почему вы хотите работать в нашей компании?

Ответ 1:

— Я слышала хорошие отзывы о ней.

Ответ 2:

— Потому что мне нужна работа, и мне подойдет любое место.

Вопрос:

— Как вы думаете, где вы будете через десять лет?

Ответ 1:

— В вашей компании.

Ответ 2:

— Мне остается два года до пенсии.

Пенсия. Теперь она об этом не жалела. О, Боже — климакс и пенсия. Неужели это все, что ждет ее впереди?

Голос стюардессы объявил, что самолет прибыл в Международный аэропорт Стейнплтон. Всех пассажиров просят оставаться на местах, ремни не отстегивать до полной остановки самолета.

Никто не обратил на нее внимания. Сара протиснулась и сумела достать свой ручной багаж с верхнего отделения. В течение нескольких минут она стояла, стиснутая двумя бизнесменами в темных костюмах. От одного несло лосьоном «Поло». Тело, стоящее перед ней, было напряженное, настороже. Она повернула голову и посмотрела на мужчину позади нее. Он не заметил ее. Глаза его были прищурены, выражение лица свирепо-сосредоточенное. Ее это развеселило. Аэропорты заставляли людей думать, что им надо куда-то спешить? Она знала, что как только откроется дверь, все ринутся вниз по трапу. Потом пойдут по движущемуся тротуару, чтобы выиграть несколько секунд. И для чего? — удивилась она. Чтобы увидеть, кто первый получит багаж?

Когда дверь открылась, казалось, Сару понесли по проходу между сиденьями. Вступив на трап, она упрямо замедлила движение. Она больше не будет участвовать в скачках. Самые быстрые не всегда побеждают. Она ведь много раз читала Стефани сказку «Черепаха и Заяц». Она вошла в зал аэровокзала.

— Мам, я здесь!

Сара улыбнулась. Стефани стояла за ограждением, энергично размахивая руками. Это было необязательно. Ее яркие, золотисто-каштановые волосы и огненно-красная тенниска выделялись, как звон цимбал, в толпе встречающих.

— Кто одевал тебя сегодня? — пошутила Сара, здороваясь с дочерью, крепко сжимая ее в объятиях.

— Опять начинаешь пилить, — отшутилась Стефани и необычно крепко обняла мать. Потом вдруг выпалила: — Не верится, что ты загорела! Выглядишь великолепно! — Она отстранилась и показала пальцем на волосы Сары. — Корни надо подкрасить. Не ругай меня, что я пропустила занятия, но я не могла ждать до вечера, пока увижу тебя.

Сара неодобрительно нахмурилась:

— Какие занятия ты пропустила? Стефани усмехнулась:

— Психология и сексуальность человека.

— Ну, если ты такой спец в обеих дисциплинах, — сухо сказала Сара, — я не нашлепаю тебя и не уложу спать без ужина.

Стефани захихикала и взяла у матери багаж. Она подняла его на плечо.

— Ты никогда меня не шлепала и никогда не отправляла спать голодной. Ты более изобретательна в наказаниях. Я не забыла ту коробку из-под обуви, полную бумажных шариков, которые заставила меня сделать. С тех пор я перестала стрелять ими. — Она поежилась, удобнее расположив груз. — Что у тебя там? Камни? — Она моментально просияла при мысли, что там может быть что-то другое. — Ты мне что-нибудь привезла?

— Да. — Сара шла позади нее по залу. — Тенниску с надписью: «Моя мама поехала в Мауи и все, что она мне привезла, была эта чертова тенниска». — На лице Стефани появилась гримаса разочарования. — Я привезла тебе ожерелье из настоящих ракушек и новый купальник.

— Не греет.

Сара издала стон.

— Ты говоришь, как Девушка с Миссисипи.

— Мамуля, а ты знаешь, почему эта Девушка принимала по две противозачаточные пилюли?

Сара подавила второй стон. Только дома она могла услышать такое.

— Нет.

— Так сказать, для надежности. Для надежности! — с ударением сказала Стефани, качая головой из стороны в сторону, хлопая глазами.

Сара засмеялась и ступила на бегущую дорожку, Стефани вплотную к ней. Они схватились за поручни с правой стороны и расслабились, радуясь движению. Двое знакомых мужчин в темных костюмах промчались мимо. Как же ей и Стефани удалось опередить их? Она думала, что они уже получают свой багаж.

«Ну да, „Черепаха и Заяц“», — усмехнулась она про себя.

— Мам, ты можешь себе позволить это? Она бросила на Стефани озадаченный косой взгляд, ступая на твердый пол и направляясь в главный вокзал.

— Позволить что?

— Новый купальный костюм и ожерелье. Я думала, может быть, я позвоню папе и скажу ему не присылать мне билета для поездки летом. Может быть, лучше я останусь здесь, поработаю и накоплю денег на следующий учебный год.

Озабоченное выражение лица Стефани встревожило Сару. Она не хотела быть безработной и нарушить благополучие Стефани. Правда, она воспитала дочь так, чтобы она понимала значение денег и их источник, но до богадельни им было еще далеко.

— Стеф, не так уж все плохо. У меня есть некоторые сбережения. Я уверена, через несколько недель я буду работать. И если уж положение станет безвыходным, ты же знаешь, что твой отец возьмет на себя расходы по твоему обучению. Он в состоянии тебе помочь.

— Я знаю, но не хочу его просить. Он ведь уже платит алименты и половину всех расходов по колледжу. Кроме того, через два года Эрик пойдет в школу, а еще через два и Джейсон. Ему ведь надо будет и их оплачивать.

Сара рассердилась, но подавила желание объяснить Стефани, что деньги, которые платил отец — не любезность с его стороны, а обязанность.

— Я не намерена долго оставаться без работы. Ты только два месяца в году видишь своего отца и сводных братьев. Так что поезжай в Калифорнию и наслаждайся отдыхом.

Для Стефани ее отец был лучшим парнем в мире. Героем, который жил в дальних странах, и чья щедрость не знала границ.

Для Сары он был бывшим мужем, который изменял ей. Но Стефани не знала тонкостей и никогда не узнает. Сара никогда не расскажет ей, что у Чака Нельсона был роман с его теперешней женой, матерью двух сводных братьев Стефани, уже в то время, когда Сара была беременна Стефани.

Это больше не причиняло боль. Развод научил ее не зависеть ни от кого, только от себя.

Можно сказать, он дал ей свободу, которой она лишилась, выйдя замуж сразу после колледжа. Ей не доставало свободы. И она не жалела о разводе. Ее тревожило только, как он повлияет на Стефани.

Она отстала немного от Стефани, глядя, как она осторожно ступает на эскалатор, ведущий к месту раздачи багажа. Пропустив две ступени, Сара последовала за дочерью, стараясь мысленно вызвать образ человека, ставшего отцом Стефани. Это было нетрудно. Ей достаточно представить себе лицо Стефани. Она наследовала цвет волос матери, но все остальное — точная копия отца, которого она боготворила.

Сара допускала, что каждый нуждался в ком-то, кого можно сделать для себя кумиром. Она моргнула удивленно, когда Чака Нельсона вдруг заслонило лицо Брайена. Брайен Ватсон никогда не был ее кумиром. Она пришла в бешенство. Может быть, Стефани права, и рассудок сыграл с ней злую шутку. А может быть, она поставила Брайена туда, где ему и место — в прошлое.

Смешно, но он упорно оставался частью настоящего. Она сошла с эскалатора вслед за Стефани.

— Где ты припарковалась?

— Внизу, тут рядом. Мне повезло. Обычно мне удается поставить машину в северном секторе.

Они протиснулись сквозь толпу возле монитора, который извещал пассажиров, где следует ожидать багаж. Подойдя ближе, Сара увидела как ее сумки соскользнули по пандусу и мягко приземлились на вращающийся круг в центре. Они подобрали их и пошли в сторону служащего, держа билеты в руках. Уголком глаза Сара увидела двух бизнесменов в темных костюмах, следящих за кругом и посматривающих на часы, как по команде. Она не сдержалась и захихикала.

— Почему смеешься? — спросила Стефани.

— Да так.

Странное выражение появилось на лице Стефани. Сара с нежностью взяла ее под руку.

— Давай выйдем отсюда.

На улице их встретил удушливый воздух, смешанный с выхлопами от лениво подъезжающих машин, чтобы подобрать пассажиров, растянувшихся на целый квартал.

Зазвучал клаксон, мужчина в великолепном «Бьюике» махнул им, чтобы они быстрее переходили дорогу. Они вышли на осевую линию и стали медленно переходить дорогу с двусторонним движением.

— Домой? — спросила Стефани, подходя к машине.

— Остановись, пожалуйста, у офиса, надо кое-что забрать для меня, — неуверенно попросила Сара, ожидая, пока Стефани ищет ключи.

Стефани взглянула на нее поверх крыши машины.

— Петуш, — поддразнила она, открывая дверь. Она выдвинула сиденье, кинула мешки назад, потом протянула руку, чтобы закрыть дверь со стороны Сары.

— Ку-ка-ре-ку, — согласилась Сара, сев в машину.

— Это уже петух.

— Все равно. У него есть перья и клюв. Ты сделаешь это для меня? — Она пристегнулась.

— Полагаю, да. Хотя тебе лучше сделать это самой. Всех проберет понос.

— Где ты набралась таких слов? — раздраженно спросила Сара.

Если бы только она сама могла очиститься. Но как можно «чистить» человека, который был частью твоей жизни двадцать пять лет?

Стефани усмехнулась безо всякого стеснения и перекинула волосы через плечо.

— Все дело в генах.

Глава 6

Желудок Сары крутанулся, как активатор в стиральной машине, когда Стефани въехала в гараж здания, где помещалась фирма «Ватсон и КГ».

— Я поставлю машину на твое место, — сказала она.

Она включила понижающую передачу и стала рулить вверх по пандусу, умело лавируя среди узких поворотов, пробираясь наверх, на четвертый ярус.

Сара кивнула молчаливо, чувствуя, как ее желудок закрутило. Она не ожидала, что ей будет так больно, когда придет сюда. Все ее тело сотрясалось, в голове стучало, она чувствовала, что вот-вот ее вырвет.

— Черт. Похоже, надо возвращаться назад, на места для посетителей, — сказала Стефани; в голосе ее чувствовалась странная напряженность.

Сара молча уставилась на знакомый зеленый фургон «Вольво», занимающий ее место стоянки. Нет, подумала она, теперь это было место Карен. И ее офис теперь был офисом Карен. Она стала массажировать виски, в которых застучала кровь, стараясь сдержать лавину слез. До этого момента все казалось нереальным. Но вид чьей-то машины на месте ее прежней стоянки вызвал ощущение полной опустошенности, конца всего.

— Мамуля, я могу свезти тебя домой и вернуться, — тихо сказала Стефани.

Сара глубоко, порывисто вздохнула, вытерла ладонью глаза.

— Нет, все в порядке, — сказала она и отвернулась, печально глядя из окна машины. — Ты не могла бы сбегать и принести мой настольный прибор?

Она чуть не разрыдалась, почувствовав на мгновение, как рука Стефани похлопала ее по колену, словно она была ребенок, которого надо утешить. Она сдержала слезы.

Она поплачет потом, дома. Машина остановилась, двигатель замолчал, дверца тихо захлопнулась.

Сара откинулась на сиденье и тяжело опустила голову на изголовье. Странное чувство овладело ею. Даже если ее узы с «Ватсон и К» были обрублены, связь с Брайеном, казалось, сохранилась. Она поняла, что это напоминало развод. Она знала, что ее такое ощущение со временем пройдет, и жизнь будет продолжаться. Но не так, как она себе представляла.

Завтра она поработает над своей биографией и позвонит агенту по подбору высококвалифицированных кадров. Ее ужасала мысль о возобновлении однообразной работы в корпоративных предприятиях.

Но единственная альтернатива — открыть свою собственную фирму.

Сара резко выпрямилась. А что ее остановит? Она обладала всеми необходимыми инструментами, чтобы начать свое дело: у нее был механический карандаш и калькулятор. Она могла купить компьютер и работать дома. Она все время будет дома. Если захочет, может сделать перерыв и приготовить поесть. Например, рождественское печенье. Десять сортов. Праздники больше не будут изматывать и отравлять жизнь. У нее будет время сделать покупки, приготовить, украсить дом. Летом она сможет сажать цветы. У нее будет время пропылесосить пол чаще одного раза в неделю. Она будет как Джун Кливер, да к тому же и с карьерой. Она возьмет все лучшее из обоих миров.

— Да! — воскликнула она, подняв кулаки. Зачем она так беспокоилась, желая найти доходную работу? Конечно, потребуется время, чтобы набрать свою клиентуру, но она справится. У нее есть сбережения, и если понадобится, она может рассчитаться своими.

Она выпрямилась, покрутила шеей, разрабатывая застоявшиеся позвонки, расслабилась, впервые за многие месяцы чувствуя себя умиротворенной. Когда ты знаешь, что сможешь контролировать процесс — в этом есть что-то опьяняющее.

Вдруг глаз ее поймал ярко-красное пятно сквозь дымчатое окно дверей здания офиса.

Это была Стефани. Она не могла дождаться ее. Она посмотрела на свои руки и стала сдирать лак с ногтя большого пальца, строя планы на будущее.

Открылась дверца со стороны водителя. Машина качнулась, когда Стефани тяжело опустилась на сиденье. Сара огорченно покачала головой. Она думала, что отучила дочь плюхаться на сиденье, вместо того, чтобы спокойно сесть. Время от времени ей надо было напоминать.

— Стефани, сколько раз, — вдруг взорвалась она.

Касс Джекобс, президент «Комик Бейс», одетый в ярко-красную тенниску, сел на место водителя, улыбаясь «от уха до уха». Его зубы блестели, как бриллиантовая кнопка в его ухе. Волосы цвета спелого колоса делали его похожим на стареющую рок-звезду, а не администратора корпорации.

Она вспоминала, что Касс был в Вудстоке.

— А ты смелая, Сара, — без всяких предисловий сказал он.

— Спасибо, — ответила она, спокойно отнесясь к комплименту, не сомневаясь, что Касс Джекобс уже расспрашивал Брайена о ее внезапном уходе из компании «Ватсон и К». Интересно, что сказал ему Брайен.

Касс очень любопытен. Таких любопытных она больше не знала. Она не хотела считать его пронырливым. Пронырливыми были маленькие старушки, которые выглядывают из окна и следят за соседями. Близнецов-миллионеров следует считать любопытными. А Каспер Джекобс богат и с каждым днем становился богаче.

Он превратил любовь к бейсбольным карточкам и комиксам в прибыльную льготную операцию. Он нравился ей. Он был без претензий, добродушный, с редким чувством юмора. В бизнесе его единственным недостатком можно считать только то, что на порядок строже других принимал служащих и лиц, которые получают от фирмы право самостоятельного представительства.

На работу в «Комик Бейс» трудно поступить. Например: их настоящий ревизор. У Аллена Тейлора существовали проблемы. «Фактически, — угрюмо рассуждала Сара, — Аллен главный кандидат на увольнение». Она готова съесть свою шляпу. Она уже больше года помогала ему. Интересно, кто теперь будет ему помогать?

— Хочешь работу? — мимоходом спросил Касс.

— Что ты сказал? — спросила она.

— Разве не ты мне проела всю плешь, чтобы я что-нибудь решил в отношении Аллена Тейлора?

— Да, я говорила, но то было раньше — теперь тебе следует обсуждать этот вопрос с Брайеном, а не со мной.

— А что обсуждать? Я собираюсь оставить Аллена и нанять тебя. Он может выполнять работу, если ты ему скажешь, что надо делать и к какому сроку.

— Давай говорить прямо. Ты хочешь нанять меня, чтобы я стояла у Аллена Тейлора за плечами. Думаешь, он не заметит?

— Сара, Аллен — исполнитель, не лидер. Он это знает. Я уже давно хотел кого-нибудь нанять и не находил нужного человека… до сих пор.

Черт возьми. Она только что решила, чем будет заниматься остаток жизни, а теперь на нее свалилось это. Выхода нет. Она решила придерживаться своего решения.

— Я не уверена, что хочу работать в частном секторе, — сказала она, легко осаживая его. — Вся моя карьера была построена на бухгалтерском учете.

— Я понимаю. Должно быть, трудно отказаться от жизни в компании измотанных бухгалтеров, чье представление о хорошем времени заключается в возможности высказать мнение об аудиторском финансовом отчете. Сара, ведь это же чужая атмосфера для тебя. Я повешу в твоем офисе резинового цыпленка.

Улыбка тронула ее губы. У нее была слабость к резиновым цыплятам.

— Оплата высокая, — продолжал искушать.

— Я знаю, сколько ты платишь твоему ревизору, Касс. Я руководила проверкой твоей отчетности.

— Я не нанимаю тебя ревизором.

— Для чего же именно ты пытаешься нанять меня?

— Вице-президент по финансам. Я буду платить тебе восемьдесят тысяч в год.

Сара чуть не задохнулась. Это существенно превышало то, что она зарабатывала в компании «Ватсон и К°». Работа будет — пара пустяков. Она сможет выполнять ее с закрытыми глазами. Она будет вице-президентом. Ее планы улетучились. Она никогда не говорила, что ее нельзя купить.

— Когда ты хочешь, чтобы я приступила к работе?

— В понедельник, в восемь. Не опаздывай. Он погрозил ей пальцем и вышел из машины. Он и Стефани любили одинаковые шутки.

— Ах, да, — сказал он, всовывая голову, — в субботу вечером будет церемония открытия нового здания. Ты должна присутствовать. Будет большой прием, и если у тебя есть что сказать твоему бывшему боссу — любое, чтобы облегчить душу — суббота — самое подходящее время для этого, потому что в понедельник, как обычно, работа.

Он выпрямился и стал уходить.

— К черту тебя и твои издевательства. Мне это нравится!

Сара ахнула. Брайен никогда не обнародует содержание той записки. Но Карен или Джоанн могли. Она прищурилась.

— Кто тебе сказал, что я написала в заявлении? — крикнула она в окно.

— Стефани, — сказал Касс, пожав плечами, обернувшись. — Я был в комнате для посетителей, когда она вошла. Она не похожа на тебя.

Я бы так и не узнал, что она твоя дочь, если бы Карен Линдстром не вынесла твой настольный прибор. — Он поежился. — От этой женщины просто несет надменностью. Она здорово одернула Стефани.

Сара вся напряглась:

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, скажем, она дала понять, кто является компаньоном. Я лучше пойду. Стефани, наверное, устала ждать. Я попросил ее дать мне минут пятнадцать. Она прелестна. Увидимся в субботу.

Сара чуть улыбнулась, тошнота подступила к горлу. Что произошло? Что вызвало любопытство Касса? Он, наверное, в лифте загнал Стефани в угол, прикинулся сочувствующим, задавая нужные вопросы, с некоторой долей возмущения отношением к Саре, достаточной, чтобы привести Стефани в состояние справедливого негодования и желания защитить свою мать. Конечно, Стефани все рассказала.

Она не знала, кого она хочет задушить первым, Касса или Стефани. Она решила, что Касса. Он же точно знал, что делать. Его метод получения нужной информации можно назвать подлым, не говоря уже, непрофессиональным. Но если так, таким же был и разговор по поводу вице-президента в машине. К тому же, Касс был в Вудстоке и с тех пор полным ходом шел к бою.

Отбросив эту мысль, она сосредоточила внимание на входе в здание и стала ждать, когда появится Стефани. Что бы ни было, надо, чтобы в словарном запасе ее дочери появилось слово «осторожность».

— О чем Касс Джекобс хотел поговорить с тобой? — спросила Стефани, как только села в машину.

— О работе, — сухо ответила Сара. — Я — новый вице-президент по финансам в фирме «Комик Бейс».

Губы Стефани сложились в торжествующую улыбку.

— Я знала, что должна быть какая-то причина, когда он задавал мне так много вопросов о тебе. Расскажи мне все.

— Разве я тебе не все сказала? Брови Стефани сошлись на переносице.

— Хм?

Сара заговорила медленно, стараясь быть терпеливой.

— Кроме того, что ты сказала Кассу, что я написала, уходя, рассказала ли ты ему про ту чушь о том, что я выдохлась?

— Ну да, — запинаясь, ответила озадаченная Стефани. — Я не знала, что это секрет.

— Не секрет. Но это мое личное дело, и ты не имела права говорить о моем деле с совершенно незнакомым тебе человеком.

— Он не незнакомец. Ты знаешь его.

— Да, я знаю его, но ты не знаешь.

— Какая разница?

— Разница в том, что я никогда не рассказала бы Кассу о том, что было сказано в личной беседе.

Стефани залилась краской.

— Но он спросил меня, что случилось. Он не мог понять, почему нельзя было обсудить детали твоего партнерства.

— И ты, конечно, объяснила ему.

У Стефани перехватило горло. Она глубоко вздохнула, тыльной стороной ладони вытерла нос.

— Я вынуждена была. Карен такая наглая. Она велела передать тебе, что если ты вспомнишь еще о чем-нибудь, что оставила в ее офисе, ты должна предварительно позвонить. Она слишком занята, чтобы все бросать ради тебя.

Саре стало жарко. Да, ну ее к черту, эту Карен. Она получила то, что хотела. Но почему она такая зловредная со Стефани?

Стефани не смогла устоять против Карен и Касса. Сара не понимала, что посылает дочь в логово льва.

— Извини, Стефани. Мне надо было пойти самой. Но в будущем, пожалуйста, будь немного осторожнее. То, что ты сказала Кассу, могло изменить его намерение взять меня на работу.

— Каким образом? — Стефани была озадачена.

— Наниматели хотят слышать только позитивные отзывы. Если бы Касс был типичным администратором, слово «выдохлась» было бы большим минусом.

— Но ты не выдохлась! — воскликнула Стефани.

— Имеет значение то, что я сказала Брайе-ну. А то, как я оформила мое заявление об уходе, делает это еще хуже. Мне повезло, что у Касса есть слабость к жертвам, подозреваемым в том, что они выдохлись.

Стефани нахмурилась, смущенная:

— Я не понимаю.

— Неважно, — устало сказала Сара.

Она не хотела объяснять что-нибудь про Аллена. Она откинулась на сиденье и закрыла глаза.

— Поехали домой.

Всю дорогу домой Стефани не проронила ни слова. Сара была благодарна ей за молчание. День был какой-то суматошный. Самое последнее, что она ожидала, — это идти работать для «Комик Бейс». И ни больше ни меньше, как вице-президентом.

Она вышла из ситуации, благоухая, как роза, с финансовой точки зрения. Успех, действительно, приятный. Интересно, как Брайен отреагирует на новость. Она это узнает в субботу вечером. Вдруг чувство удовлетворения покинуло ее; она поняла, как трудно ей будет увидеться с ним. На самом деле, успех — это не лучший способ отомстить. Деньги не могли вернуть того уважения, которое она чувствовала к нему когда-то.

— Боже, как хорошо дома, — сказала Сара, подъезжая к дому.

Стефани пожевала нижнюю губу, искоса взглянула на Сару и спросила:

— На что похоже Мауи?

— На рай на земле, — ответила Сара, открывая дверцу машины. — Словно в гигантской теплице. — Стефани улыбнулась. — Тебе с твоей любовью к садоводству понравилось бы там, — продолжала Сара.

Разгружая багаж, она дала Стефани краткий отчет о своем отпуске и обещала научить ее гавайским танцам.

У входной двери Сара не могла найти ключа среди десятидневного хлама, накопившегося в ее сумочке. Стефани разорвала цепочку с ключами и передала ключи от дома Саре.

Первое, что заметила Сара, когда вошла в дом, была куча почты на кофейном столике. Сверху в конверте из оберточной бумаги торчал ключ от дома, который она оставила у соседки, Ширли Бисли, и записка, в которой та просила Сару брать почту Ширли в следующем месяце, пока она будет у своей дочери в Чикаго.

Дверь открываемых замков заставил Сару посмотреть на Стефани. Прежде чем она могла оставить дочь, та стала выбрасывать одежду, шаря в куче, как умирающий с голоду ищет еду.

— Они в ручном багаже, — подсказала Сара. Стефани широко улыбнулась и потянулась к сумке из голубого холста. Раздался пронзительный возглас, когда она вытащила зеленое бикини и ожерелье из ракушек. Она приложила ожерелье к шее, к груди примерила верхнюю часть бикини.

— Чудесно, мамуля! — сказала она, восхищенная французским покроем. — Я все это примерю.

Сара улыбнулась, видя как Стефани бросилась к ванной комнате. Подарки возбуждали ее в девятнадцать лет так же, как и в шестилетнем возрасте.

Через несколько минут Стефани вернулась, вертя на пальце низ купальника.

— Как раз в пору, — объявила она.

— Я хотела увидеть тебя в нем, — сказала Сара.

— Не раньше, чем поработаю над своей фигурой. А сейчас везде выпирает.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — согласилась Сара. — У меня была та же проблема.

— Ты купила себе такой же? — Стефани осветилась, как рождественское дерево. — Держу пари, ты в нем сексуальна. Надень, я хочу посмотреть.

Сара потянулась и стала снимать часы и серьги.

— Попозже. Когда я разденусь, единственное, чего мне захочется, это встать под душ. Боже, как я устала. Должно быть, виноваты часовые пояса.

— А мне надо завтра в школу. Утром у меня контрольная по литературе.

— Ты приедешь домой в субботу вечером?

— Нет. А что?

— Потому что меня не будет дома. Я должна быть на церемонии открытия «Комик Бейс».

— Вечеринка? Дети служащих приглашены?

— Нет. Это не пикник. Углы рта Стефани опустились.

— Бедная малышка, — подразнила Сара. — Мы можем поездить по магазинам. Мне нужно, чтобы ты помогла мне выбрать кое-что действительно модное. Что-нибудь, что вызовет успех.

— Модное дорого стоит в Боулдере, — со знанием дела сказала Стефани.

— Я могу себе позволить. Сегодня я получила повышение.

— Ты мне не говорила.

В Саре поднялось раздражение. Выглядело так, что все, что она делала в последние часы — это оправдывалась перед Стефани, что напоминало ей трехлетнюю Стефани с ее вечным «почему?». Она устала.

— Выскочило из головы.

— День был какой-то странный, — уступила Стефани, направляясь к двери.

Сара последовала за ней. На пороге Стефани обняла ее и громко чмокнула в щеку, потом направилась к машине.

Сара смотрела, как она отъезжала. Вдруг Стефани остановилась и опустила стекло.

— Если я приеду к завтраку в субботу утром, ты сделаешь вафли?

— Конечно, — пообещала Сара и помахала рукой.

Она подождала, пока машина завернет за угол и исчезнет. Потом повернулась, чтобы войти в дом.

Протянув руку к дверной ручке, она увидела ключи Стефани, торчащие в замке. Она вынула их и отметила про себя, что надо будет позвонить Стефани и сказать, где ее недостающие ключи.

Она вздохнула, закрывая за собой дверь. Она так устала, что чуть не падала. Единственное, что она хотела, это надеть спортивный костюм и лечь на диван. Душ мог подождать до завтра.

Бросив ключи на кофейный столик, она расстегнула брюки, перешагнула их. Продолжая раздеваться, она направилась в прачечную. Наклонившись над корзиной, чтобы достать свежий костюм, она заметила предметы одежды, которые разбросала по всему дому, как крошки хлеба. Она нахмурилась. Почему она не разделась здесь? Теперь ей придется проделать дополнительную работу, собрать всю разбросанную одежду и опять вернуться к корзине. С тех пор, как она стала жить в доме, у нее появились ужасные привычки. Когда-нибудь Стефани распахнет дверь и увидит, как ее мать расхаживает по дому голой.

Глава 7

— О! Боже! Ни за что не догадаешься, кто пришел, — Джоанн была в шоке.

— Кто? — спросила Карен Линдстром, поворачиваясь к двери.

— Сара Нельсон, — догадался Брайен, не глядя на дверь. — Новый вице-президент по финансовой части фирмы «Комик Бейс».

Он сказал это с некоторым удовлетворением, потому что Карен и Джоанн так явно жаждали крови. Но, тем не менее, сказанные им слова жгли его, как перец. Вице-президент. Титул предполагал высокий престиж и деньги, но никаких прав собственности. Сара пошла на компромисс. Его доводило до бешенства то, что она не захотела так же поступить ради компании «Ватсон и К°», ради него.

Пожалев, что Касс пригласил Джоанн и Карен, он отпил большой глоток ледяного пива и приготовился к неминуемому. Сказать, что женщины «Ватсон и К°» представляли собой некий клан, значит, ничего не сказать. Теперь, когда он сообщил новость, весь вечер провалился. Но это тоже неминуемо.

— Вице-президент? — переспросила Карен, ее спокойствие мигом улетучилось. — Действительно, кошки всегда приземляются на все четыре лапы.

— По крайней мере, тебе не надо работать под ее ногтем, — Джоанн преувеличенно тяжело вздохнула. — Она была моим менеджером по «Комик Бейс», когда работала в «Ватсон и К°», и теперь она будет моим менеджером по финансам. Не везет.

Чтобы успокоиться, Брайен еще хлебнул пива. Новость для него тоже была сюрпризом, но у него нет другого выхода, как скрыть свою реакцию. Он ожидал, что Карен и Джоанн поступят таким же образом. Как бы то ни было, но они были профессионалы. Он ожидал, что они будут достойно вести себя.

— Она обрезала волосы, — заметила Карен.

— Похоже, она сама себя подстригла, — язвительно поправила Джоанн.

Брайен не захотел показаться любопытным. Волосы Сары меньше всего интересовали его в данный момент. Он понимал, что обе женщины боялись Сары. Карен — потому, что она стала партнером за неимением другой кандидатуры, а Джоанн — потому что она всегда немножко завидовала Саре. И с тех пор, как она развелась, у нее всегда были наготове коготки, особенно для одиноких женщин. Брайен также понимал, что очень зол на Сару. Она не имела права бросать его так. Она не имела права браться за неизвестное дело, когда он готов был поступиться своими принципами, чтобы сделать ее счастливой.

Вот и говори о непрофессионалах.

— Стиль ей не идет, — сказала Карен.

— Да уж, — согласилась Джоанн.

Тут он не выдержал. Если они позабыли о своем положении, он им напомнит. Он осушил бокал, чтобы придать себе храбрости для той речи, которую собирался произнести.

— Ну, хватит…

Слова замерли у него на губах, когда он повернулся к выходу. У него перехватило дыхание.

Сара стояла у входа, буквально мерцая с головы до ног. Она была прекрасна, казалась неземной в летящем платье из кремового шелка, подчеркнутого персидской шалью, перекинутой через плечо и завязанной на талии. Свет отражался от сияющей шапки золотисто-каштановых кудрей и длинных золотых сережек. Смутно Брайен слышал, как женщины обменивались фразами, словно играли в теннис.

— У Сары слишком длинная шея, надо ей как-то укладывать волосы у шеи, чтобы замаскировать ее, — подала реплику Карен.

— Слегка напоминает жирафа, — отбросила «мяч» Джоанн.

Стиль был совершенно не похож на все, что ранее Брайен видел на Саре; обнаженная самая длинная лебединая шея, которую когда-либо он видел. По бокам волосы были коротко подстрижены и зачесаны назад. Надо лбом — масса огненных кудрей. Медленно его взгляд опустился до, казалось, бесконечного пространства между ее подбородком и ямочкой на горле. Шея ее была супер-сексуальной.

А тем временем теннисный матч продолжался.

«Подача» Джоанн:

— «Комик Бейс», наверное, платит ей кучу денег. Такое платье стоит целое состояние. Плохо, что у нее нет вкуса.

Брайен поморщился. Он точно знал, сколько «Комик Бейс» платит Саре — больше, чем он платил бы ей, если бы она стала компаньоном.

Реплика Карен:

— Может быть, нам следует намекнуть мадам вице-президенту, как сделать ее гардероб более пикантным.

Брайен чуть не расхохотался. Сара была сама элегантность. С платьем все в порядке, вот только, к сожалению, маловато открывало ее ноги. Но он мог это простить; оно прилегало там, где нужно. Он с трудом проглотил комок в горле, когда его взгляд скользнул по пышным очертаниям ее груди и далее, по ее полным бедрам под длинной юбкой. Ее когда-то мальчишеская стройная фигура округлилась с возрастом, придавая ей зрелую пышность, такую, что мужчина мог…

Черт! Сара не изменилась за двадцать пять лет. Почему сейчас? О чем он думает? Это была Сара. Сара, которая, наверно, надела грацию под это супер-женственное платье. Сара, которая ушла от него. Сара, которая положила его между камнем и твердым местом, приняв должность, с которой ей не справиться. Давление будет слишком большим, и когда она расколется, он не сможет помочь ей. Он уставился на свою пустую кружку.

На первом месте для него должны быть интересы его клиентов, сказал он себе. Теперь она стала самостоятельной. Это его не касалось.

— Не забыть бы ей сказать, чтобы она отказалась от тапочек, в которых шлепала в офисе, — заметила Джоанн.

Нет, это его не касается. Вдруг он почувствовал, как его душат эти две бабы-снайперы, стоящие слишком близко от него. Он чувствовал тошнотворный аромат духов «Опиум». Боже, как он ненавидел эту дрянь!

— Я требую, чтобы персонал «Ватсон и К°» относился к Саре, как к любому другому клиенту, — твердо сказал он. — Если любая из вас чувствует, что не в состоянии вести себя профессионально в ее присутствии, лучше сказать мне об этом сейчас.

Обе женщины замолчали, лица их стали пунцовыми. Никто ему не ответил. Да он и не ожидал ответа. Была только одна приемлемая реакция, и обе сделают то, что от них требуется.

Взрыв смеха привлек его внимание. Сара стояла в окружении Дори Сакаты, секретаря «Комик Бейс», Мэри Стил, вице-президента фирмы «Новое в пошлинах», и Аллена Тейлора, ревизора. Поскольку она была знакома с большей частью персонала в «Комик Бейс», ей удалось избежать неудобного периода адаптации к новым сотрудникам.

Очевидно, ее приняли с распростертыми объятиями. Судя по оживлению на ее лице, уход из «Ватсон и К°» вообще не потребовал никакого периода. Рука его невольно стиснула пустой бокал. Он жаждал еще пива.

— Надо чего-нибудь выпить, — объявила Карен, отходя от Брайена.

— Я пойду с тобой, — приглушенным голосом сказала Джоанн.

Брайен упрямо покачал головой.

— Это подождет, пока мы все трое подойдем и поздравим нового вице-президента «Комик Бейс».

— Может быть, нам пропеть «Да здавствует шеф»? — язвительно проворчала Карен.

— Может быть, как компаньон вы должны помнить, что наш бизнес основан на доходах от вознаграждения за услуги, а вознаграждение будет, если у нас будут клиенты, — обрезал их Брайен, схватил под руку обеих с показной вежливостью и повел их к Саре.

— Здорово, что ты будешь работать в соседнем офисе, Сара, — услышал Брайен голос Аллена Тейлора, — меня злило, когда мне нужна была твоя помощь, а ты занята с другим клиентомм. Теперь, когда меня прижмет, мне не надо будет ждать полдня, чтобы проконсультироваться.

— Боже милостивый, Алден, — прервала его Мэри Стил, — я бы не могла признаться в этом моему новому боссу.

— Он не раскрывает большого секрета, — сказала Дори Саката.

— Почем ты знаешь? — спросила Мэри.

— Потому что он звонит ей два-три раза в день, а Сара потом ему тоже звонит. Я разговариваю с ней столько же, сколько и он.

— А-а, — сказала Мэри, приглаживая свои светлые волосы, доходящие ей до плеч, — это многое объясняет.

— Сплетница, — обозвал Аллен Дори.

Та улыбнулась, словно услышала комплимент.

Сара с веселым видом смотрела на окружавших ее людей. У нее всегда были хорошие отношения с персоналом «Комик Бейс», и она чувствовала себя в своей стихии.

— Боже! Ты великолепна! — возглас Касса раздался перед ней, как взрыв бомбы. Он уткнулся ей в шею.

— От тебя хорошо пахнет.

Сара отступила назад. Она покраснела, смущенная его демонстративной фамильярностью. Она надеялась со временем привыкнуть к его легкомысленному отношению.

— А от меня хорошо пахнет? — Дори склонила голову набок, предлагая ему понюхать свою шею. При этом она подмигнула Саре.

Сара усмехнулась в ответ. Они все были немного безрассудны.

Касс покорно понюхал шею Дороти.

— Аппетитно, — сказал он и вновь обратился к Саре. — Правление директоров все в сборе. Я хочу представить им тебя.

«Знакомство с правлением будет интересно со многих точек зрения», — подумала Сара, поскольку оно состояло из матери Касса, его отца и двух сестер. Ее интересовали люди, которые назвали своих детей именами городов Вайоминга. Интересно, узнает ли она семью Касса среди толкущихся гостей.

Ей так и не удалось их увидеть. Ее взгляд встретился со взглядом Брайена, когда она обернулась, он стоял рядом с Карен и Джоанн.

Вдруг Касс подошел к ней и обнял ее за плечи.

— Брайен, я рад, что ты пришел, — сказал он и хлопнул Брайена свободной рукой по плечу.

— Я бы не простил себе, если бы не пришел, — жестко ответил Брайен, не отводя взгляд от руки, жестом собственника обнимающей Сару.

Сара стояла, застыв, обуреваемая то безрассудными мыслями, то желанием осадить Касса. Почему он так крепко держал ее, что она не могла двинуться с места? Почему она обрезала волосы? Почему она чувствовала себя, словно была частью какой-то балаганной команды? Почему она надела это платье? Почему здесь была Карен? Насколько она поняла, Брайен и Джоанн контролируют отчеты «Комик Бейс», а не Карен. Касс, наверное, был вынужден пригласить ее.

Рано или поздно, она выяснит это. Тем временем она убедила себя, что ее не касается, кого Касс пригласил или не пригласил на свою вечеринку… и почему.

Словно угадав ее мысли, Касс сжал ее руку и сказал:

— Привет, Карен. Как поживает новый компаньон?

Боль пронзила Сару. На какую-то долю секунды взгляды ее и Брайена встретились. Она быстро отвела взгляд и стала смотреть на Карен. Это ранит меньше.

— Мои поздравления, — мягко сказала она и поздравила себя с тем, что слова прозвучали искренне.

Карен отказалась встречаться с ней взглядом.

— Тебе тоже, — сухо сказала она. Джоанн чувствовала себя свободнее. Ее глаза шарили по Саре сверху вниз, словно сержант на строевой подготовке, проверяющий новобранца.

— Ты изменила прическу, — сказала она притворно ласково. — Тебе так больше нравится?

Коротко подстриженные волосы на шее Сары встали дыбом. У нее не было настроения выслушивать чепуху Джоанн.

— Тебе не нравится? — невинным голосом спросила она.

— Кому это может не понравиться? — воскликнул Касс, понимающе улыбаясь. — Твою шею надо бы отлить в бронзе.

Его замечание не обескуражило Сару; в конце концов, надо привыкать к Кассу. Но Джоанн выглядела так, словно откусила сразу пол-лимона. Улыбка Касса стала еще шире, когда он вновь стрельнул по Джоанн.

— Кстати, кто теперь будет просматривать отчеты «Комик Бейс»? И как сейчас обстоит дело?

— Хорошо. Брайен как раз сказал мне, что Сара приняла должность… — она замолчала, пытаясь протолкнуть слова, застрявшие в горле, еще сведенном вкусом лимона.

— Да?.. — подтолкнул Касс, с дьявольской усмешкой в глазах.

— Что Сара и я будем продолжать работать вместе, — наконец сказала она.

— Чем больше изменений, тем больше все остается по-старому. А Джоанн?

Он протянул руку и разворошил ее волосы.

Саре понадобилось все ее самообладание, чтобы не рассмеяться. Только что Касс совершил непростительный, самый ужасный грех по отношению к Джоанн. Он тронул ее волосы. Она относилась фанатично к своей внешности. Джоанн не уставала уверять, что секрет ухоженного вида заключается в том, чтобы ни самой, ни кому-либо другому не разрешить дотрагиваться до готовой прически и макияжа.

Сара понимала, почему распался брак Джоанн. Насколько она помнила, трудно совершить что-то безумное, не дотрагиваясь…

— Мои поздравления, Сара, — сказал Брайен отрывисто, протягивая руку. — Надеюсь, ты будешь счастлива в новой должности.

Сара смотрела на протянутую руку. Она не хотела ее брать. Она не хотела обмениваться рукопожатиями и мириться с человеком, который выбил у нее из-под ног ее будущее без всяких оснований, кроме собственного высокомерия. Она хотела пожать руку и выйти из борьбы. Хотела она этого или нет, у нее теперь было блестящее будущее. Прошлое ушло.

— Благодарю.

Она крепко пожала его руку.

— С нетерпением жду, когда вновь окунусь в этот водоворот — ты знаешь, в эту обстановку, как в сковородке, где выживает только сильнейший.

Сара с невинным видом улыбнулась.

Брайен оцепенел; краска стала заливать его шею, что означало, что Сара попала в точку. Он прокашлялся.

— Я знаю, что ты справишься. И не беспокойся, «Ватсон и К°» сделает все возможное, чтобы «Комик Бейс» продолжал процветать.

Сара проглотила пилюлю, не моргнув, но было больно. Очень больно. Особенно при Карен и Джоанн, которые наблюдали за ней и Брайеном, стоящем, затаив дыхание.

Сара выглядела довольной собой. Он был серьезен, когда сказал ей, что если она хочет облегчить душу, сегодняшний вечер — самое подходящее время. Но она не могла. То, что сделал с ней Брайен, нельзя исправить. Она потеряла шанс стать компаньоном, а ее личным чувствам к Брайену не было места в их деловых отношениях.

Сердце ее сжалось. Личные чувства. Она уже не уверена, были ли еще эти личные чувства.

— Тогда «Комик Бейс» в хороших руках во всех отношениях, — сказала она, кончая разговор. — Касс, пойдем поищем правление директоров?

Уголки губ Касса опустились разочарованно:

— Ага, конечно.

Он показал рукой в сторону временного бара, устроенного фирмой, обслуживающей банкеты, когда он проходили мимо.

— Угощайся. Бар открыт. — Как только они отошли на достаточное расстояние, он сказал: — И зачем ты ему уступила?

Сара никогда не привыкнет к Кассу. В его теле не было профессиональной косточки. Господи, ему было сорок восемь лет! Она не могла понять, как ему удалось огранизовать и руководить компанией, приносящей мультимиллионные доходы. Разве он не знал, что надо следовать определенным правилам, играть в определенные игры.

— А чего ты ожидал? Борьбы до конца? Я вынуждена поддерживать профессиональные отношения с Брайеном. Мы будем работать вместе.

— Да, ты права, — согласился Касс — Поэтому я хочу, чтобы между вами было все ясно.

Его слова не лишены смысла, поняла Сара. Как клиент, она желала самого лучшего для своей новой компании. «Ватсон и Ко» была лучшей фирмой, первоклассной, всегда выполняющей свою работу в срок, в пределах бюджета. Она рада, что не сделала и не сказала ничего, о чем потом пожалела бы.

— Кстати, — добавил он, разыскивая с ней в толпе семью Касса и правление директоров «Комик Бейс». — Если ты не хочешь работать с Джоанн, попроси Брайена поставить кого-нибудь другого на финансы. Я не знаю, как ты все эти годы работала с ней. У меня она вызывает желание напиться.

Сара знала, как она работала. При всем ее коварстве, Джоанн была компетентным бухгалтером, и пока Сара находится несколькими ступенями выше ее на корпоративной лестнице, с ней можно было справиться.

— Вот они, — сказал Касс и помахал в сторону впечатляющей группы людей, которые прервали разговор и направились в сторону Сары и Касса.

Натану и Джози Джекобсам на вид было чуть больше семидесяти. Чейни и Ларами Джекобс были, по крайней мере, лет на десять моложе Касса и, судя по внешности, первыми красавцами Америки. Вся семья была сильно загорелая, с густыми, выгоревшими на солнце светлыми волосами. Сара подозревала, что они регулярно посещают салон для загара и специалистов по окраске волос, но кто была она, чтобы кидать камни?

— Вы так же умны, как красивы? — спросил Сару Натан Джекобс, как только закончились представления.

— Умнее, — ответила Сара, не думая.

— Ха! — выпалила Джози Джекобс. — Я знала, что мне эта женщина понравится, как только ты рассказал мне о ней, Касс. Добро пожаловать в «Комик Бейс», Сара.

— Благодарю вас, — сказала Сара, улыбаясь Чейни и Ларами Джекобс, которые кивали головами в знак согласия.

Правление директоров «Комик Бейс» приняло ее.

Комната начала дрожать от низкого гула, становящегося громче с каждой секундой.

Сара вдруг различила имя Касса, произносимое то тут, то там. Когда Джози поняла, что происходит, глаза у нее стали, как блюдца.

— О, нет! На это я не останусь.

— Ну, полно, мама. Взбодрись немного. Папа, поговори с ней, — сказал Касс.

— Она — председатель правления, сынок, — Натан не выглядел опечаленным тем, что надо уходить.

— Ларами? Чейни? — обратился Касс к сестрам, которые направились к выходу, качая головами.

— Нет. У меня теннис утром… рано утром, — сказала Чейни.

— А я составлю ей партию, — быстро добавила Ларами.

— Зануды! — крикнул им в спины Касс.

Натан и Джози сделали вид, что не слышали его. Чейни и Ларами, как по команде, положили руки на поясницы и сделали одинаковый неприличный жест. Теперь Сара поняла, где Касс научился управляться с людьми.

— Пошли, — сказал Касс, беря Сару под руку.

— Что происходит? — спросила Сара, идя вслед за Кассом сквозь толпу, сопровождаемая все более настойчивым гомоном.

— Змеиные укусы, — сказал он через плечо. — Сок-лайма Розы и Юкон Джек. Обычно мы практикуем это на маленьких вечеринках и только среди служащих «Комик Бейс», но сегодня случай особый. Это наш способ крестин нового здания.

Сара не имела понятия, о чем он говорит. Когда они подошли к лестнице, расположенной в центре вестибюля, она увидела Аллена Тейлора, стоящего внизу у лестницы. В одной руке он держал металлический шейкер, в другой руке бокал из переливчатого стекла. Он медленно вращал шейкер, рассматривая толпу с улыбкой «от уха до уха».

Острое беспокойство овладело Сарой, когда его озорной взгляд остановился на ней и Кассе.

— Каспер Джекобс! Подойди-ка! — крикнул он.

Касс вышел вперед и взял бокал, который Аллен наполнил из шейкера. Церемонным движением он поднял бокал вверх и… одним глотком осушил его.

Громкий крик раздался в толпе, окружающей их. Сара не могла поверить в то, чему была свидетелем. Укус змеи — это доза. Все очень просто. Это не была грандиозная церемония открытия; это была дружеская вечеринка.

Касс подал знак всем замолчать.

— Говорю для тех, кто не заметил. У всех выходов установлены пункты проверки на трезвость. Тот, кто не сможет достать пальцем кончик своего носа или пройти по прямой линии, берет такси, оплаченные «Комик Бейс». Кто отказывается сделать это, должен объясниться перед Брутом, Убийцей, или Шипом.

Сара открыла рот от изумления и страха, когда он указал на входную дверь, потом на заднюю дверь, идеально имитируя стюардессу. У дверей стояли одетые в униформу, самые крупные охранники, которых ей приходилось видеть.

— Следующая жертва! — крикнул кто-то. Касс ни секунды не сомневался.

— Сара Нельсон, подходи!

Сара вздрогнула от неожиданности, взгляд ее метнулся к Кассу. Он манил ее пальцем. Она готова была убить его. Она уже стара для таких игр. Но и он тоже был немолод.

Толпа стала скандировать:

— Сара… Сара… Сара…

Укрощенная, она проложила свой путь сквозь толпу и остановилась возле Касса. Он протянул ей бокал, хитро улыбаясь. Она чувствовала себя одновременно и малолетней идиоткой и участницей игрового шоу. Она не хотела пить. Все, что она хотела сделать, это бежать к двери, но знала, что не могла так сделать. Ей нужна работа. Ей нужно войти в коллектив. Каждый считал, что давление сверстников применимо только к подросткам.

Поднося общественный бокал к губам, она молча молилась, чтобы не подавиться или чтобы ее не вырвало.

Жидкость беспрепятственно проследовала, куда надо, как растаявшее фруктовое мороженое. Она с облегчением расслабилась. Она не скомпрометировала себя: не раскашлялась, не задохнулась, не случилось ничего более ужасного. Толпа бурно приветствовала ее. Сара с гордостью выпрямилась. Она была еще молода, чтобы принять участие во всеобщей игре, но достаточно стара, чтобы знать, когда остановиться.

— Следующая жертва! — крикнул кто-то.

Не зная, что делать, Сара огляделась, ища Касса. Его не было. Она увидела его в компании Дори, Мэри Стил и вице-президента по рекламе и объявлениям. Она вопросительно взглянула на него. В ответ он поднял большие пальцы вверх. Она поняла. Губы ее сложились в идеальное «О», готовые произнести имя Дори. Но тут она увидела Брайена, прислонившегося к задней стене, с выражением глубочайшего презрения на лице.

— Брайен Ватсон, подходи! — вырвалось у нее.

Проклятие, которое она прочитала по его губам, сказало ей именно то, что он думал обо всем этом и о своем участии. Когда он двинулся к лестнице, толпа издала возглас одобрения. По его виду можно было подумать, что кто-то вырывает у него ногти. Это было чудесно. Касс дважды показал ей поднятые вверх большие пальцы.

Аллен вновь наполнил бокал, и Сара предложила его Брайену, нежно улыбаясь. Он молча взял бокал, глаза его метали голубые молнии.

— Пей до дна, — сказала Сара и кинулась прочь от этого злополучного места. И тут же наткнулась на Карен Линдстром.

— Теперь ты в своей стихии, не так ли? — прошипела Карен.

Сара затаила дыхание, услышав злобу в голосе Карен.

— Да, ты права, — осторожно ответила она. Она уже устала от отношения к ней Карен.

Если бы она не знала, она подумала бы, что это ревность.

Но Карен еще не закончила:

— Я думала, у тебя больше достоинства. Достаточно плохо уже то, что ты решила опуститься до кривляния, уместного среди школьниц, но неужели обязательно тащить с собой и Брайена?

К черту достоинство. Сара ответила тем же грязным ругательством, которое она прочла у Брайена по его губам несколько минут тому назад. И еще кое-что добавила.

Карен чуть не подавилась. Она пришла в негодование. Сара не понимала, почему. Ведь это слово можно было слышать в «Ватсон и К» каждые пять минут. Большая часть бухгалтеров выражалась хуже грузчиков.

— Сара Нельсон, подходи! — вдруг раздался голос Брайена.

Удивленные, Сара и Карен посмотрели друг на друга. Сара не могла поверить, что Брайен вторично выкликает ее имя. Пожав плечами, она отвернулась от Карен и спокойно вернулась к Аллену.

Брайен поднял бокал, глядя на нее с насмешкой. Молча предложил ей выпить. Гнев, овладевший им секунду тому назад, испарился. В его глазах она видела только вызов. Она не победила, будь он проклят. Брайен мог перепить ее, послав ее под стол, хотя бы потому, что он весил больше. Делая из себя посмешище в присутствии ее нового босса и сотрудников, она делала больно только себе. У нее нет выбора, кроме как элегантно уступить. В войне и в любви все средства хороши. Заставив себя улыбнуться, она посмотрела на него и осушила бокал одним глотком.

— Сдаюсь, — прошептала она, но так, чтобы он услышал.

Брайен покинул возвышение, не оглянувшись. Карен и Джоанн бросились к нему; Карен продолжала кидать злобные взгляды Саре через плечо. Джоанн сосредоточила все внимание на Брайене. Символично. Может быть, сегодня ночь для нее будет счастливой.

Все же Сара удивлялась, почему Джоанн не добавила своей доли яда в реплики Карен. Потом она вспомнила, что сказал Касс о замене Джоанн как ответственной за отчет по «Комик Бейс». Положение Джоанн было уязвимым. Простой бухгалтер не посмеет ссорится с клиентом. А Карен, как компаньон, чувствовала себя недосягаемой.

Сара вздернула подбородок:

— Карен Линдстром! Подходи!

Глава 8

Касс знал, как устроить вечеринку. Сара лениво расселась на заднем сиденье машины, чувствуя себя слишком навеселе, чтобы о чем-нибудь думать. За исключением, может быть, коротких вспышек удовлетворения тем, что Карен все-таки извинилась после третьей дозы. Но и Сара тоже извинилась.

Никто из них не хотел извиняться, но под влиянием выпитого все казалось возможным. А поскольку она уступила Брайену, даже он подавил свой гнев и враждебность.

А, может быть, этому способствовали многочисленные порции пива, которые он поглотил.

— Этому парню, кажется, не следует садиться за руль, — громко проворчал шофер.

Сара поднялась и высунула голову в окно машины. Брайен стоял, качаясь, у своей машины, роясь в карманах, очевидно в поисках ключей.

Как ему удалось убежать от Брута, Убийцы и Шипа?

Какую-то долю секунды у нее мелькнула мысль оставить его, но потом передумала. Ей повезет, если по пути домой с ним что-нибудь случится. А потом весь остаток жизни она будет думать, а что, если та доза, которую она заставила его выпить, помутила его разум.

— Да, вы правы. Остановитесь. Водитель не потрудился даже подъехать к поребрику. Он просто сильно нажал на тормоза и остановился посреди улицы. Огни ехавшей следом машины осветили салон. Раздался сердитый сигнал. Таксист не обратил внимания.

— Вот и хорошо, — сказала себе Сара, открывая дверцу. Она должна иметь практику вежливого обращения с Брайеном, и как раз сейчас она была в таком состоянии, что могла справиться с данной проблемой.

— Тебе не надо вести машину, — вежливо сказала она.

Брайен вздрогнул и резко обернулся, уставившись на нее с выражением чопорности на лице, свойственным ему. Когда-то она приняла, но игнорировала его явный контроль над собой, но сейчас его манера довела ее почти до бешенства.

Но, несмотря на все, она намеревалась оставаться вежливой.

— Оставь машину до утра. В такси хватит места.

Машины вновь засигналили. Он посмотрел на слепящие огни и махнул рукой.

Сара потеряла терпение, и все ее благие намерения рухнули.

— Через десять секунд такси отъедет. Садись и закрой дверь, — произнесла она и стала смотреть в противоположное окно, выжидая.

Он упал, как камень, на заднее сиденье и с глухим стуком захлопнул дверцу. Такси рванулось вперед. Сара упрямо сидела, отвернувшись, не обращая на него внимания. Труднее было не обращать внимания на тепло, исходящее от его тела и заполняющее замкнутое пространство машины. Он был горячий, как печка.

С каждой минутой становилось все жарче. Его большой вес прогнул под ним сиденье, и она медленно скатывалась к нему. Между ее шелковым платьем и виниловой обшивкой сиденья не было никакой силы сцепления. В раздражении она ухватилась за край сиденья, и, чувствуя, словно ее руки и ноги ей уже не принадлежат и разлетаются в разные стороны, она резко отодвинулась от него.

— Что-нибудь не так? — медленно произнес Брайен.

При звуке его голоса Сара быстро повернула голову. Он наблюдал за ней из-под полуопущенных век, голова его была откинута назад. Можно подумать, что он вот-вот уснет. И все же голос у него вполне нормальный, словно он и не пил. «Может быть, потому что масса была слишком велика», — с раздражением подумала она. Он занял почти все заднее сиденье, выглядел большим, сильным и довольным. А почему бы и нет? Мир его не рухнул, и его место в нем надежно.

Если подумать, то и ее место было надежным. Может быть, Брайен оказал ей услугу. А, может быть, нет. Она потом подумает об этом. А сейчас она предпочитала быть справедливо возмущенной.

— Не могу поверить, что ты собирался вести машину, — набросилась она на него. — Если бы тебя остановили, у тебя отобрали бы права. И ты мог убить кого-нибудь.

Брови Брайена взлетели вверх.

— А я и не собирался садиться за руль. Джоанн собиралась довезти меня. Она ждала меня в машине позади твоего такси.

«Так значит это Джоанн сигналила позади», — подумала Сара, и гнев стал уступать место веселью. В конце концов, она развеселилась. Так было безопаснее. Губы ее сложились в хитрую усмешку. Она представила себе, как Джоанн разочарованно бьет кулаком по рулю. Она хихикнула.

— Что смешного? — спросил Брайен, глядя на нее с интересом.

— А ты и правда не знаешь? — ответила Сара вопросом на вопрос, недоумевая, неужели Брайен не догадывался, какой интерес к нему питает Джоанн. Вдруг ей пришла в голову другая мысль.

— Может быть, ты сел ко мне, потому что я — меньшее из двух зол.

— Ты болтаешь ерунду, Сара. Ты слишком много выпила.

Сара пробежала пальцами по волосам.

— Джоанн выглядит исключительно хорошо после развода. У нее целый план разработан.

— Она выглядит как всегда.

Сказать ему все? На работе между Джоанн и Брайеном будут натянутые отношения, но зато Джоанн может потом поблагодарить ее.

— У Джоанн сильное желание стать твоим партнером.

Брайен пожал плечами.

— Она никогда не проявляла к этому интереса в разговорах.

Сара смотрела прямо перед собой, уголком глаза наблюдая за ним.

— Ты неправильно понял. Она хочет быть твоим партнером в библейском смысле.

— Я знаю, — сказал Брайен и зевнул. — Как ты вычислила?

Черт! Ее бомба не разорвалась. Конечно, он знал. Как мог он не знать? Он дразнил ее. Она тоже поддразнила.

— Трудно было не заметить, как Джоанн сегодня липла к твоей руке.

Он опять зевнул.

— Я заметил, как сегодня Касс делал то же самое по отношению к тебе.

Сара мгновенно повернулась к нему.

— Что ты хочешь этим сказать?

Губы его скривились раздраженно.

— Вы двое выглядели как сэндвич с арахисовым маслом.

— Такие слова отвратительны, — ответила она, голос ее дрожал от гнева. — Он — мой босс.

— Я был твоим боссом столько лет и мне удавалось держать свои руки при себе.

— Большое достижение. Стоит тебе шевельнуть пальцем, как Джоанн тут как тут. У нее на это нюх, как у собаки.

— Ревнуешь?

— К чему? К таланту Джоанн подлизываться к боссу?

— По крайней мере, это не требуется в «Ватсон и К».

— Но и не осуждается.

Машина вильнула в сторону, швырнув Сару к дверце, потом опять на место. Деревья и уличные знаки слились в одно пятно, машина неслась на бешеной скорости. Водитель такси вдруг повел машину так, словно он тренировался на Гран-При в Монте-Карло.

— Сбавьте скорость! — крикнула она ему в затылок, забыв о ссоре, только что имевшей место между нею и Брайеном.

Водитель посмотрел на нее в зеркало заднего обзора.

— Вы хотите сесть за руль, мадам?

Он вдруг притормозил, переехал выбоину и завернул на Пеория-стрит.

Сара больно стукнулась о колено Брайена.

— Господи, хоть бы попытался сделаться поменьше, — рявкнула она, теряя самообладание.

— Как ты думаешь, я мог бы это сделать? — огрызнулся он, глядя на дорогу впереди.

— Не расставляй колени. Они торчат, как лодочные весла.

Машина резко повернула опять, и Сара снова свалилась на сторону Брайена. Она стукнулась плечом о руку Брайена; а потом последовало и все остальное.

— Эй, друг. Может ты замедлишь свою ракету? — резко попросил Брайен, потянув Сару к себе и крепко прижав ее к груди.

— Мне это не нужно, — проревел в ответ водитель. — Если бы я хотел слушать любого, кто скажет мне, что делать и как делать, я пошел бы домой.

Он нажал на тормоза у перекрестка. Сара выдохнула со свистом, когда Брайен схватил ее, не дав упасть вперед. Она была рада, что он не дает ей болтаться в машине, но от него шел такой жар, что она чувствовала его скозь тонкое шелковое платье.

— Вы пропустите мой дом, если не притормозите, — с отчаянием сказала она.

Водитель снова надавил на тормоза и въехал в ее проезд.

— Выходите оба, — потребовал он. — Мне не нужны буйные пассажиры. Вы оба пьяны.

— Мы не буйные пассажиры и мы не пьяны, — спокойно возразил Брайен, все еще держа Сару в руках.

— Выходите или я позову полицейского, — приказал водитель.

— Я хочу знать ваше имя.

Брайен подался вперед, чтобы прочитать информацию на козырьке фуражки, увлекая Сару с собой.

Стиснутая между спинкой переднего сиденья и грудью Брайена, Сара, ошеломленная, не могла произнести ни слова. Неужели их посадят в тюрьму? В голове у нее возникла картина: их обвиняют в нарушении порядка в нетрезвом виде. Ей нужно будет позвонить Стефани, чтобы она заплатила за нее залог. В ужасе она увидела, как водитель снял с крючка радиомикрофон.

Наконец она обрела голос.

— Брайен, оставь. Возьмем другое такси. Предлагая тебе место в такси, я не хотела, чтобы тебя убил шофер-камикадзе.

Он пропустил мимо ушей ее слова и продолжал изучать козырек со знакомой целеустремленностью.

— Отпусти меня, — потребовала она и попыталась вывернуться из рук Брайена. Не получилось. Он крепко держал ее.

Водитель вызывал диспетчера.

Сара вновь попыталась освободиться. Она с трудом подалась вперед, кольцо его рук ослабло. Она потянулась через ногу Брайена, больно ударившись грудью о его бедра, но ей удалось дотянуться до ручки и открыть дверцу. Загоревшийся при этом свет в салоне ослепил ее и заставил Брайена действовать.

— О, ради Бога, — проворчал он и вышел из такси, вытащив Сару за собой одним махом. За эти несколько секунд Сара успела бросить взгляд на соседний дом и поблагодарить Бога за то, что Ширли Бисли уехала на месяц в Чикаго. Сара очень ее любила, но она была любопытейшая из женщин, когда-либо созданных Богом. Если бы она находилась дома, она уже выглядывала бы из окна с биноклем в руках.

Брайен наклонился и поставил ее на ноги резким, бесцеремонным рывком. Потом выпрямился, при этом колено его громко щелкнуло.

Звук встревожил Сару. Пять операций на колене были ценой его славных лет на футбольном поле. Он до сих пор трижды в неделю занимался спортом, чтобы сохранить гибкость суставов и силу мускулов.

— Как твое колено? — спросила она. Брайен раза два согнул его.

— Замечательно, — бросил он, глядя на водителя, который громко хохотал.

— Почему он смеется?

Брайен не слушал ее, все его внимание было сосредоточено на водителе такси.

— Объясни мне, пожалуйста, почему я не должен писать на тебя жалобу?

Водитель только усмехнулся в ответ и хитро посмотрел на Сару. Машина покачнулась, когда он дал задний ход.

— Эй, друг, — крикнул он в окно, — можешь поблагодарить меня утром. Оставь сообщение моему диспетчеру.

Он отъехал, но тут же тормознул перед стоп-сигналом так, что искры полетели из-под колес.

Сара ничего не поняла. Взгляд, которым ее одарил шофер, вызвал у нее мурашки на спине, к тому же она не поняла смысла только что услышанных фраз.

— Что происходит?

Брайен глянул на нее искоса.

— Он думает, что мы знаем друг друга в библейском смысле.

Сара молча повернулась и прошествовала к своему дому с пылающим лицом.

— Хам, — с отвращением пробормотала она. Как мог кто-то когда-то подумать, что она и Брайен могли когда-нибудь… она даже не могла себе вообразить. Она со злостью сунула ключ в скважину.

— Смею надеяться, ты позволишь мне воспользоваться твоим телефоном, чтобы вызвать такси, — галантно сказал Брайен.

— Конечно, ты смеешь надеяться на это. Она оставила дверь настежь открытой, сама прошла в комнату и вынула телефонную книгу из ящика стола. Чем скорее она вызовет такси, тем скорее он уйдет. Она стала перелистывать страницы.

— Я сам, — сказал Брайен и со стуком захлопнул дверь.

Она подняла голову и увидела, что он идет к ней, хмурясь, слегка неровной походкой. Она не знала, то ли это из-за выпитого, то ли из-за больного колена. Спрашивать она не собиралась.

— Чудесно, — сказала она, гордо вскинув подбородок, — Я ложусь спать. Выходя, закрой дверь.

Она ждала, что он ответит, но он, казалось, не услышал, изучая список компаний такси. Это не было ей в новинку. Он никогда не слушал ее. Она повернулась и быстро вышла из комнаты. Войдя в спальню, она захлопнула за собой дверь.

Звук подействовал на Брайена как акустический хлопок. Он вскинул голову. Проведя рукой по лицу, он попытался собраться с мыслями. Выпитое все еще действовало на его способность думать. Звонок на работу водителя, чтобы пожаловаться на него, уже не казался таким важным, как несколько минут тому назад. Он хотел поговорить с Сарой, закончить разговор, начатый в такси. Смутно он вспомнил, как Сара сообщила ему, что ложится спать.

Он прошел по короткому коридору. Нетрудно было определить, где ее спальня. Он сам помогал ей въехать в этот дом после ее развода.

— Сара, — позвал он и постучал в дверь. Она не ответила. Он снова постучал. Она опять не ответила. Он медленно открыл дверь.

— Сара?

Ее нигде не было. Он вошел в комнату. Все казалось ему знакомым. Комод и шкаф были те же, которые он перевез сюда почти двадцать лет тому назад, а также широкая кровать во всю ширину стены. Он вспомнил, как помогал Саре вносить матрас в дверь, когда она въехала.

— Зачем тебе такая большая кровать? — спросил он ее тогда.

— Потому что у меня есть три больших одеяла ручной работы, — ответила она.

Он тряхнул головой. Типичная женщина. Тогда он не понял хода ее рассуждений. Не понял он и сейчас.

Внимание его привлек звук льющейся воды. Дверь в ванную комнату была закрыта. Он понял, что она чистит зубы. Уголком глаза он заметил какое-то яркое пятно. Он подошел к книжному шкафу, и взгляду его открылась коллекция миниатюрных клоунов. Некоторые были сделаны из папье-маше и ярко раскрашены; другие были из хрусталя и из фарфора. Он не знал, что ей нравились клоуны. Казалось, он должен знать. Он нахмурился и отступил на шаг. Он на что-то наступил, и это отвлекло его.

Глянув вниз, он увидел, что стоял на платье, которое было на ней сегодня. Он закатил глаза. Он всегда мог сказать, где она находилась, по следам, которые она оставляла. С чувством беспокойства он поднял платье и пошел к кладовой, следуя укоренившейся привычке. На работе она оставляла свою чашку с кофе у копировальной машины, свой свитер в комнате отдыха, свои серьги у любого телефона, по которому она говорила. Иногда она оставляла свое платье на спинке стула в комнате приема посетителей. Повесив платье на плечики, он отодвинул знакомые платья, чтобы освободить место.

— Что ты здесь делаешь? — гневно спросила Сара, стоя за его спиной.

— Убираю за тобой, — пробормотал он из кладовки, сгорая от стыда. Он чувствовал себя дураком. О чем он думал? Как мог он объяснить, что для него войти в ее спальню было естественно, все равно, что войти в ее офис на работе? Черт, он делал это все двадцать пять лет.

Глубоко вздохнув, он отступил из кладовки и повернулся к ней. Тело его будто застыло, но его чувства мгновенно ожили. Она стояла посередине комнаты в белом кружеве, ее освещал свет лампы. Многочисленные брызги медно-красных родинок выделялись на загорелой коже. Полные груди выступали из чашечек ее кружевного бюстгальтера. У нее была стройная талия, бедра красиво очерчены. Он никогда не видел ее такой — как женщину — никогда не позволял себе думать о ней так. Он никогда не реагировал на нее так, как сейчас реагировало его тело.

Казалось, вполне естественно подойти к ней, сократить расстояние между ними, не отрывая взгляда от ее глаз.

Сара смотрела, как приближается к ней Брайен, парализованная напряженным взглядом его голубых глаз.

«О, Боже». — Она в панике отступила назад.

— Ты вызвал такси?

— Что? — прошептал он, проводя руками по ее плечам, лаская ее лицо, глаза его горели.

Желанием?

— Брайен? — взвизгнула она. Он сошел с ума?

Она испугалась его взгляда из-под полуопущенных век. Колени ее стали подгибаться, когда она увидела, что губы его приближаются.

Боже правый, он целовал ее. Ее губы непроизвольно раскрылись, а глаза закрылись, когда она почувствовала, как его язык следует контурам ее губ. Теплая рука скользнула вниз по ее спине, споткнулась о перемычку бюстгальтера и остановилась на талии. Кончики пальцев маленькими замысловатыми кругами гладили ее голую кожу.

Голую кожу…

Глаза ее раскрылись, пульс учащенно забился, лицо вспыхнуло от чувства стыда.

Она дала себе слово никогда больше не пить. Она даже не помнила, что была в нижнем белье. Она смотрела на закрытые веки Брайена, чувствовала прикосновение их языков — Боже! — и думала, как же она выйдет из этого положения. Он, наверное, слишком много выпил. Наверное, он не соображает, что делает.

Руки его разжались, губы скользнули по ее щеке. Она вздохнула с облегчением. Наконец он образумился. Она выразила словами единственную мысль, не дающую ей покоя:

— Если ты скажешь кому-нибудь, что видел меня в нижнем белье, я тебя убью.

— Никому никогда не скажу, — пообещал он, его южный акцент чувствовался как никогда, он обольщал. Он потянулся к ее уху, нежно следуя языком по складкам, а потом вдруг скользнул вниз, чтобы поцеловать ямочку у горла, и опять губы его скользнули вверх по шее. Восхитительное тепло ушло и появились мурашки. Да он совсем и не образумился. Очевидно, она сама должна положить этому конец.

Осторожно она подняла руки к его груди, намереваясь оттолкнуть его. Легкое движение приблизило ее бедра к нему, и ее живот натолкнулся на… пенис?

Шок парализовал ее. В голове у нее закружилось, куда-то все понеслось. У Брайена был пенис. Мысль убогая и идиотская. Конечно же, был. У нее просто никогда и в мыслях не возникало, что он найдет дорогу в ее спальню. Она просто никогда не думала, что он может быть предметом ее внимания.

Мысли у нее запутались совсем. Она почувствовала, что ее оторвали от пола. «Куда он меня несет?» — смутно пронеслось у нее в голове, пока он пересекал комнату.

«В постель, детка», — ответил ей тоненький голос где-то из подсознания.

«О-о!» — ответила она этому голоску, почувствовав мягкость постели под собой; и Брайена, заключившего ее в объятия, губы его вновь и вновь касались ее губ, ушей, шеи. Его рука скользнула к ее груди, и пальцы расстегнули застежку бюстгальтера.

Мягкий щелчок прозвучал, как гонг. Она не могла этого допустить. Она выгнула спину, намереваясь сесть, но у нее перехватило дыхание, когда он взял в рот ее сосок. О, Боже, он точно знал, что делал. У нее вырвался чуть слышный стон. Она обмякла и упала навзничь, пальцы ее запутались у него в волосах.

Может быть, позволить себе…

Вдруг он оторвался от нее и сел.

— Помоги мне, Сара, — хрипло сказал он и поднес ее руку к пуговицам рубашки.

— Помочь тебе? — переспросила она и облизнула губы. — Не думаю, что должна это делать.

Он тихо засмеялся и встал с кровати. Рубашка его упала на пол. Она раскрыла рот от удивления. Она знала, что продолжает дышать, но в ее легких, какалось, не было воздуха. Она смотрела на него, не узнавая. Этого человека она никогда не знала. Человека с массивной грудью, поросшей густыми черными волосами. Мускулы его всегда были скрыты под накрахмаленными белыми рубашками и серым фланелевым костюмом. Руки его бугрились трицепсами, бицепсами и другими всевозможными красивыми бицепсами.

Она знала, что Брайен брал выходные трижды в неделю. Но это был Брайен — ее босс, ее друг — не тот незнакомец, который раздевался перед ней как… как любовник.

Взгляд ее опустился ниже, остановившись на складках его талии. Но этот дефект не мог, конечно, уравновесить ее собственные несоответствия стандартам. Его тело не портили впадины, рябь, следы растяжек. Она должна остановиться, пока не поздно. Прежде чем он протрезвеет и поймет, что занимался любовью с Пиллсборгской Пышкой.

Она соскочила с кровати и покачнулась, ноги ее были, как резиновые, и едва держали ее.

— Куда ты? — хрипло спросил Брайен. Сара затаила дыхание. Его слаксы исчезли.

Он стоял перед ней, руки на бедрах, как воин из Старого Запада.

«Вот это да!» — в истерике подумала она, глаза ее не могли оторваться от самого впечатляющего «отростка», который она когда-либо видела. Не то, чтобы она видела много. Брови ее нахмурились. Она всегда слышала, что размер не имеет значения, но, может быть, ей говорили неправду.

В комнате вдруг стало жарко.

— Мне нужно открыть окно, — рассеянно пробормотала она. — Я вся горю.

— Почему ты горишь, Сара?

Вдруг он показался совсем не пьяным. Прежде чем она могла ответить, Брайен подошел к ней, взял в ладони ее груди и мягко нажал большими пальцами на соски.

— Ты горишь здесь?

«Ага», — пролепетала она про себя.

Рука его скользнула вниз по животу, между бедер, слегка массируя через шелковую материю ее трусиков.

— Ты горишь здесь?

Определенно.

— Почему, Сара?

Пальцы его очутились под трусиками, нашли ее, стали изучать ее.

Она чуть не опрокинулась от острого удовольствия при его прикосновении. Ее чувства, как при коротком замыкании, вспыхнули. Смутно до нее дошло, что его рука покинула то место, но она все еще испытывала удовольствие, пронзающее ее насквозь. Большими пальцами он зацепил за резинку трусиков и спустил их вниз. Ее икры задрожали, когда шелк прошелестел по ним. Казалось, каждый нерв ее тела оголился.

Он схватил ладонями ее ягодицы и прижал их к себе, живот ее прижался к чему-то горячему…

— Я тоже горю, Сара. Почему?

Почему? О, Боже! Она знала, почему. Это была страсть.

Это был Брайен.

Она хотела плакать. Почему именно он? Ведь этот человек без колебания лишил ее будущего; и все же он казался частью ее и она не могла остановиться. Она готова совершить глупую ошибку, но это ее уже мало беспокоило.

Почему? Да потому, что она и Брайен были голые. Потому что они оба были немножко пьяны. Потому что это был Брайен.

— Свет, — сказала она, уже согласившаяся на все, но ей нужна была темнота, чтобы скрыть свое тело.

Но пока он вел ее к постели, при этом руки его шарили по ее талии, бедрам, страсть ее поутихла. Она так давно не занималась сексом, да к тому же она не очень умела им заниматься, что было хуже, чем быть девственницей. От девственниц не требовалось осведомленности. Им достаточно лежать, все остальное сделают за них. Не обязательно быть сексуальной сиреной.

Тело ее дернулось и застыло, когда его пальцы проникли в шелковистый треугольник и стали слегка поглаживать ае.

— Расслабься, — прошептал он и осыпал поцелуями ее лицо. — Все так хорошо. Пусть это произойдет.

— Что пусть произойдет? — Она глотнула воздух, ощутив чудесный трепет под его пальцами. Бедра ее судорожно сдвинулись, когда она почувствовала его пальцы в себе. Она извивалась при каждом движении его руки, жар и влага хлынули из нее.

В голове у нее все перепуталось, то она возражала, то извиняла себя, то решала остановиться.

Но тело не слушалось ее.

Он усилил давление, пальцы вошли глубже.

— Очень хорошо. Двигайся, — прохрипел он. — Не противься.

— Чему противиться?

Она уперлась пятками в кровать, ей казалось, что она расколется на части.

И вдруг это случилось. Самое восхитительное, самое сильное ощущение пронзило ее. Она крикнула удивленно и в этот миг Брайен очутился над ней и одним главным движением вошел в нее. Потом еще раз, еще, еще…

Она лежала под ним в оцепенении, неподвижная и раздавленная. Что это было? О, Боже, она знала, что это было. Она ощутила оргазм. Как же это произошло?

Он продолжал движения.

— О, Боже, Сара. Не останавливайся.

«О-о!» — подумала она, вздрогнув, когда его мольба дошла до нее сквозь туман. Сомкнув ноги вокруг его талии, она выгнулась ему навстречу. У него вырвался стон, движения стали быстрее. И вот уже знакомое приятное ощущение опять появилось в ней. О, Боже. Неужели возможно опять? Она схватила его ягодицы, понуждая его войти еще глубже, и ритм ее движений слился с его ритмом.

Внезапно Брайен стал, как натянутая струна, потом тело его выгнулось раз, другой, он крепко обхватил ее руками, он ловил ртом воздух. Сара провела руками по его скользким от пота плечам, желая успокоить его. Она не могла поверить. Жизнь продолжалась.

Брайен медленно сполз на бок и поцеловал ее в висок.

— Первый раз?

Сара оцепенела от его самодовольства, прозвучавшего в вопросе. Типичный мужик. Она не хотела обсуждать, было ли или не было ей так же хорошо, как ему. Кроме того она знала, что ему было хорошо.

«О, Боже, Сара, не останавливайся». И она не остановилась. Она не хотела останавливаться.

— Что первый раз? — спросила она и отвернулась. Она должна подумать. Что же она сделала?

Брайен поднялся, взбил подушку, посмотрел на спину Сары, нахмурился.

Что пусть произойдет? Чему противиться?

Она была самая упрямая женщина из всех живущих.

Он знал, что дал ей что-то, чего никто никогда не давал, но она не признается в этом. Она никогда ни в чем не признавалась. Как обычно он должен был указать очевидное. Он лег на спину, одной рукой потянув ее за талию ближе к себе.

— Я так и думал, — прошептал он ей в ухо.

Она молчала. Он не удивился. Ленивым движением он провел рукой от талии к бедрам, мягко массируя и поглаживая ее атласную кожу, ему нравилась мягкость ее тела. Он глубоко вздохнул. Он чувствовал себя, как Тарзан. Он хотел бить себя в грудь и кричать, что есть мочи. Как же это случилось? Ведь в их распоряжении было двадцать пять лет. И почему только сейчас? Он не нашел ответа, да и не хотел отвечать. Он не хотел думать после той тяжести и глубокого удовлетворения в его теле. Он хотел спать.

— Брайен, — тихо позвала Сара.

— М-м-м, — промычал он, веки его были так тяжелы, что трудно было открыть глаза.

— Я думаю, тебе лучше уйти, — сказала она, напряженно ожидая его ответа. Она не знала, что еще можно сделать. Она не могла ни о чем думать, когда его голое тело лежало вплотную к ней.

Около ее уха раздался легкий храп.

Она вздохнула то ли от разочарования, то ли от облегчения. Ей не нужно было думать или говорить, если она этого не хотела.

Она могла сделать то, что сделал Брайен, и уснула. Она, правда, не хотела думать.

Не сейчас.

Глава 9

Сapa рывком села в постели при звуках быстрого троекратного звонка в дверь. Голова ее болела так, словно на нее наступили, а утренний свет, струящийся в окна, был, как горячие ножи, рассекающие ее череп.

Кто-то простонал рядом. Она в ужасе уставилась на мужчину, лежащего на кровати вниз лицом. Вдруг он перевернулся на спину и открыл глаза.

Этот кто-то был Брайен… простыня покрывала его тело ниже талии, открывая его колени, покрытые боевыми шрамами, и мускулистые икры. Он прищурился, глядя на нее, и что-то в его взгляде сказало ей, что он мгновенно вспомнил, где он, с кем он и почему. Он выглядел сонным и опасным, разглядывая ее волосы, лицо и… ниже. Он нахмурился, увидев ночную рубашку, которую она надела, прежде чем заснуть.

Секунду смотрела она на Брайена, вспомнив все, чувствуя все, словно это опять повторилось. Где этот спасительный провал памяти, когда в нем так нуждаются?

Дверной звонок звонил, не переставая. Ужас, охвативший Сару, еще усилился, когда до нее дошло, кто звонил. Только один человек объявлял о своем приходе таким образом.

— Стефани! — Голос ее сел.

— Какая Стефани? — спросил Брайен, тупо глядя на нее.

Сара метнула на него испепеляющий взгляд и рывком соскочила с кровати. Вслед за ней соскочил и Брайен.

— Не шуми, — прошептал он, поспешно одеваясь. — Она подумает, что никого нет и уйдет.

— У нее есть… — Сара замолчала, вспомнив, что ключи Стефани от дома лежали в кухне на полке. Она не могла войти. Но вдруг она услышала скрип открываемой гаражной двери.

О, Боже. У Стефани был ключ от гаража. Сара вихрем помчалась к двери, прошипев через плечо:

— Оставайся здесь.

Сара вбежала в гостиную как раз в тот момент, когда Стефани вошла на кухню.

— Привет, старушка. Ты, наверное, спала, как убитая. Я минут пять звонила.

Сара схватила ближайший стул и села, чтобы не упасть.

— Что ты тут делаешь?

Посмеиваясь, Стефани подошла поближе.

— Я ведь все еще живу здесь, не так ли? Ну и ночка, наверное, была. Ты выглядишь, словно заезженная лошадь, вся в мыле.

Странный приглушенный звук прервал Стефани — что-то между лаем и стоном.

— Что это было?

— Что это было? — спросила Сара, избегая смотреть на Стефани. Ей надо было всунуть кляп Брайену и запереть его в кладовке.

Стефани пожала плечами и сменила тему.

— Где твоя машина? Я до смерти напугалась, когда открыла гараж и не увидела ее.

Сара сжала руки, лежащие на коленях. Если признаться, что она слишком много выпила, то это не очень хороший пример для дочери. Да еще мужчина в ее спальне…

— Я оставила ее у «Комик Бейс», — осторожно ответила она. — Ты же знаешь, что я не вожу машину, когда выпью.

— С каких это пор одна порция пива представляет для тебя риск?

— Я выпила две порции.

И молча добавила: «И три дозы спиртного».

— Целых две порции, — передразнила Стефани. — Ты поосторожнее. Алкоголь замедляет реакцию.

«Вот это правильно, — подумала Сара, чувствуя себя несчастной. — Боже, больше она никогда не будет пить».

— Ты краснеешь, — обрадовалась Стефани. — Что случилось? Ты танцевала на столе?

— Нет, что ты.

— Попробую отгадать. Ты встретила красивого незнакомца, он привез тебя домой и сейчас, в эту минуту, он в твоей спальне.

— Стефани, — попробовала остановить ее Сара, выбитая из колеи сверхъестественной способностью дочери «стрелять в темноте» и попадать в яблочко.

Но Стефани уже занесло, и прежде чем Сара могла остановить ее, она протанцевала мимо нее, напевая:

— Красивый незнакомец! Выходи, выходи, где бы ты ни был!

Сара бросилась за ней, ее сердце так билось, что она едва могла дышать. Она этого не переживет. Было бы лучше, если бы и на самом деле это был незнакомец. Почему она продолжала считать его незнакомцем?

Она остановилась, как вкопанная, на пороге спальни, увидев ягодицы Стефани, торчащие из-под кровати.

— Под кроватью его нет, — констатировала она и вылезла оттуда.

Сара быстро осмотрела комнату. Где он? Ни одного свидетельства того, что кто-то был здесь. Брайен классически умел заметать следы своего присутствия, он даже, подвернул простыни и взбил свою подушку. Выемка, где всю ночь покоилась его голова, исчезла. Если бы у нее не было ощущения, что ее ноги вывихнуты, и если бы она так ярко не помнила самого настоящего оргазма, в чем она могла бы поклясться, что она вообразила себе все это.

Где он?

— Он в кладовке? — спросила Стефани и, пританцовывая, направилась через комнату.

Казалось, Сару схватили за горло, не давая ей дышать. Стефани опять попала в яблочко. Где еще мог спрятаться бывший футболист в 250 фунтов весом? Она зажмурилась, ожидая, когда Стефани откроет дверь.

— Я и забыла обо всех этих покупках, которые ты сделала в пятницу.

Глаза Сары полезли на лоб, облегчение было так велико, что ее не держали ноги. Стефани сосредоточенно передвигала вешалки на перекладине. Она сняла два новых платья.

— Можно мне примерить?

— Попозже, — сказала Сара. На шатких ногах она прошла к кровати и села. Было еще место, где он мог быть. С усилием она направила взгляд на открытую дверь ванной комнаты, где чуть-чуть колыхался занавес. Она потерла висок. Это было похоже на приостановление выполнения приговора в последнюю минуту.

— С тобой все в порядке? — спросила Стефани.

— У меня ужасно болит голова.

Стефани сочувственно кивнула.

— Просто ты не привыкла к бурным ночам.

— Что ты знаешь о бурных ночах?

— Ничего, — сказала Стефани с широко открытыми невинными глазами.

— Не думаю, — ответила Сара.

— Пара таблеток аспирина и душ сотворят чудеса.

У Сары пересохло во рту.

— Душ?

— Ага. Я приготовлю завтрак, пока ты принимаешь душ.

— Давай позавтракаем где-нибудь в другом месте, — сказала Сара.

К черту душ; она должна увести Стефани из дома.

— Ты можешь высадить меня у машины на обратном пути.

— Хорошо. — Стефани стащила кофту через голову. — Я умираю с голоду. Иди, прими душ.

— Обойдусь без душа, — сказала Сара, ломая руки. — Я знаю, что ты голодна. Дай мне минутку одеться.

Стефани сняла джинсы и потянулась за новым платьем.

— Не умру, пока ты одеваешься. Ты не человек, пока не постоишь под душем. Кроме того, я хочу померить платья.

Сара хотела разреветься. Кончится ли это все когда-нибудь? Она не могла принять душ в своей ванной комнате, не могла пойти в другую ванную комнату, потому что тогда Стефани может обнаружить Брайена. У нее заныло под ложечкой. Почему он вчера не ушел после этого фейерверка, как при любом нормальном романе на одну ночь?

У нее был роман на одну ночь.

Желудок ее свело от чувства вины. Как она посмотрит на него? Как она посмотрит на Стефани, если та найдет Брайена?

Глубоко, прерывисто вздохнув, она заставила себя встать на ноги. Фактически, когда она обдумала альтернативы, то встреча с Брайеном была для нее меньшим из зол.

Она вошла в ванную комнату, заперев за собой дверь. Взяв себя в руки, она отдернула занавеску.

Брайен стоял в ванне, полностью одетый, плечом прислонившись к кафелю, скрестив руки на груди, словно стоял на углу в ожидании автобуса. В глазах его читался весь комизм положения.

Она стиснула зубы и бросила на него холодный взгляд.

— Тебе нужно выпить аспирин, — одними губами сказал ой ей и заговорщически подмигнул, бросившись мимо нее к аптечке.

Сара еще сильнее стиснула зубы. Она сама может принять аспирин. Молча она наблюдала, как он остановился и стал смотреть на их отражение в зеркале. Она пришла в ужас, когда до нее дошло, что оба они выглядели безобразно. У нее волосы смяты на одну сторону, вокруг припухших век размазана тушь. У него волосы торчали во все стороны; щетина, наполовину седая, покрывала его щеки и подбородок.

Покраснев, она отвела взгляд. Неудивительно, что у случайных знакомых никогда не возникало желания вновь увидеть друг друга. Дверца аптечки скрипнула.

Без предупреждений он обнял ее за плечи. Кожу ее стало покалывать при его прикосновении, взгляды их встретились. Он взял ее руку и вытряхнул на ладонь две таблетки, потом взял себе три. Она вздрогнула, когда увидела, что он проглотил их без воды.

Брайен отступил, глядя, как Сара наливает воду в пластмассовую чашку. Он знал, что у нее тоже болит голова. Она закинула голову и положила таблетки не язык, потом, давясь, запила их. Он усмехнулся. Она никогда не умела красиво запивать таблетки.

В дверь постучали.

— Мам, ты хочешь, чтобы я приготовила кофе?

Брайен беззвучно засмеялся, когда Сара подпрыгнула.

— Да, я буду готова через десять минут, — сказала она, бросая сердитый взгляд на него.

«Что ее так беспокоило?» — подумал Брайен раздраженно. Неужели она думает, что ему нравится прятаться в ванной комнате больше, чем ей? Вчера вечером он чувствовал себя Тарзаном; сегодня утром, когда появилась Стефани, он чувствовал себя скорее Читой или шестнадцатилетним подростком, пойманным со спущенными штанами на заднем сиденье машины.

Да, утро началось паршиво.

Он должен был выйти отсюда и через два часа забрать дочь.

Сара не двинулась с места. Она стояла, пристально глядя на него, будто никогда его не видела. Он понимал, что она чувствует. Вчера ночью он тоже чувствовал, будто никогда раньше ее не видел — как женщину. Он выбросил эту мысль из головы. Он сейчас не мог думать о прошедшей ночи, когда она стояла так близко к нему.

Он показал на душ, потом на свои часы.

— Стефани ждет, — губами сказал он. Подняв дрожащий палец, Сара нарисовала в воздухе круг и тоже губами сказала:

— Отвернись.

У Брайена брови ползли вверх. Наверное, она шутит. Она сложила руки на груди, упрямо вскинув подбородок. Она не шутила. Он поднял глаза к потолку, повернулся лицом к стене.

Зашелестела материя. При трении шелка о тело и волосы раздался легкий треск статического электричества. Каждый мускул его тела напрягся. Зажурчала вода из душа. Он взглянул через плечо, взгляд его приковался к розовому занавесу. Манящее облако пара поднялось к потолку. Ночная рубашка Сары лежала у его ног.

Желание сорвать с себя одежду и присоединиться к ней было так сильно, что тело его содрогнулось. Он запустил пальцы в волосы и покачал головой, самому себе не веря. Боже мой, ведь ему было пятьдесят лет. Слишком старый, чтобы думать не тем местом, каким надо. Слишком старый, чтобы прятаться в ванной комнате, страшась быть обнаруженным подростком.

Эта мысль отрезвила его абсолютно. Не просто подростком, а Стефани, которую он знал со дня рождения. Он тяжело прислонился к стене. Что случилось этой ночью? Глупый вопрос. Он хотел бы объяснить все выпитым, но не мог. Она нокаутировала его вчера, когда появилась в дверях «Комик Бейс».

Словно он увидел абсолютно нового человека, незнакомку. Но она не была незнакомкой. Она была Сарой, и он знал ее так же хорошо, как знал себя. По крайней мере он думал, что знал, пока не увидел ее в волнующем нижнем белье, и его здравый смысл полетел к черту.

А что ему теперь делать? Назначить Саре свидание? Ерунда какая-то. Она была его лучшим другом, по крайней мере, была, пока не ушла. А кем они были друг для друга теперь?

Вдруг вода перестала течь. Наступила тишина. Секунды растянулись в минуту. Занавес чуть отодвинулся. Сара осторожно выглянула. Взгляд ее скользнул с Брайена к полотенцу, которое ей было не достать. Будь он проклят, если он собирается опять стоять носом в угол. Он сорвал полотенце с крючка и бросил ей. Он тихонько прошел в дальний конец ванной к комоду, стоящему у стены, рассуждая, что если бы он жил здесь, то он хранил бы нижнее белье именно там. Он покачал головой, протягивая руку к ящику.

Только Сара могла держать комод в ванной комнате. Не колеблясь, он открыл верхний ящик, полный журналов и типично женских вещей. Он задвинул ящик и выдвинул следующий.

Крупная победа. Аккуратные стопки трусиков и бюстгальтеров лежали перед ним, все кружевные и шелковые, возбуждающие, и все белые, словно чувствуя вину за покупку всяких ненужных украшений, она компенсировала ее отсутствием цвета.

Он закрыл глаза и проглотил комок в горле, когда вспомнил, как она выглядела в этом белье и подумал о всех годах, когда он работал бок о бок с ней, даже никогда не подумав, что было под ее деловым костюмом. Но теперь он знал. Думал ли он когда-нибудь…

Он схватил бюстгальтер и трусики, лежащие сверху. Они не сочетались. Кружева были разные. Она могла хотя бы складывать их вместе, как носки. Он порылся, пока нашел то, что нужно, каким-то образом зная, что Сара всегда следила за тем, чтобы верх и низ сочетались.

Взяв эти изысканные вещицы кончиками пальцев, он подошел к ванне и просунул руку за занавес. Пальцы его уткнулись в мягкий. холм, который мог быть только грудью. Он не мог заставить себя отнять руку. Ему и не нужно было. Сара ахнула и сама отпрянула. Медленно он опустил руку, не отрывая взгляда от разделяющего их занавеса.

В дверь опять постучали.

— Мам, ты знаешь где лежат мои ключи?

Брайен потер затылок. Он забыл, что подростки не признавали права на уединенность, пока это не коснется их самих.

— На кухонной стойке, — крикнула Сара.

— Я смотрела. Там нет.

— Посмотри около кофеварки.

— Мне кажется, я там смотрела.

Сара тяжело вздохнула, схватив дрожащими руками бюстгальтер.

Все дети, наверное, рождаются с геном, который отвечал за контроль, чтобы ни один родитель не мог пробыть в ванной комнате больше пяти минут и чтобы его не беспокоили. В это мгновение ей на голову упал ее халат.

Брайен подумал обо всем. Интересно, могла бы она умереть от унижения, думала она, всовывая руки в рукава. Ей невыносима сама мысль, что она, голая, стоит так близко к нему. Слава Богу, что они больше не работали вместе. Ей стало горько. Этого никогда не случилось бы, если бы они все еще работали вместе. Прошедшей ночи никогда не было бы.

Она почувствовала себя сравнительно спокойно, надев тяжелый махровый халат. Рукава и пояс меняли в мире все. Помогли аспирин и душ. Она отодвинула занавес и раскрыла глаза от изумления.

Он сидел на покрытом крышкой унитазе и читал старый номер «Космополита». Она не могла сдержать улыбки при мысли, сколько мужчин она видела в салонах причесок, сидящих вот так в ожидании своей очереди. Она знала, что Брайен ходил к парикмахеру, у которого журналы были на одну тему, в непрозрачном пластиковом переплете.

Улыбка ее моментально исчезла, когда она поняла, откуда он взял журнал. Интересно, нашел ли он в ящиках что-нибудь уличающее, например, трехдюймовый слой пыли на совершенно новой диафрагме и надпись «Годен до 1986» на тюбике с желе. Почему-то она не хотела, чтобы он знал, как давно уже она не была с мужчиной. Он не поднял головы, когда она выходила из ванны.

Она наблюдала за ним в зеркало, расчесывая волосы. Почему именно он? Почему именно ему суждено было заставить все ее тело петь и наградить ее этим финальным фейерверком? Это несправедливо. Не отдавая себе отчета, она вздохнула и вынула косметичку из ящика под раковиной. В рекордное время она нанесла чуть-чуть макияжа — достаточно, чтобы сбить со следа Стефани.

Брайен перевернул страницу и стал снова читать.

Она вышла из ванной, не оглядываясь, тихо закрыв за собой дверь.

Стефани лежала на кровати, глядя в потолок.

— Кофе на кухонном столе.

— Спасибо, — сказала Сара, бросив на дочь косой взгляд, удивившись ее вялому, монотонному голосу. Не было времени раздумывать об этом. Она скинула халат, выдвинула ящик и взяла пару старых джинсов и ярко-голубую тенниску.

— Ты нашла ключи?

Стефани повернула голову и посмотрела прямо на Сару.

— Да. У тебя сыпь на груди.

Сара глянула на себя. Боже милостивый, аллергия на виски. Не очень-то приятное свидетельство греха.

— Сгорела на солнце.

Она быстро оделась и сунула ноги в теннисные туфли.

Схватив чашку кофе, она сказала:

— Поехали. Где ты хочешь позавтракать?

— Недалеко отсюда есть модный ресторанчик, где готовят блюда французской кухни.

— Но туда же всегда стоит очередь…

Брайен отбросил журнал и прислушался, голос Сары медленно затихал. Он мысленно следовал за ними, воображая, как они прошли в гостиную, шли по холлу, вошли в кухню. Дверь гаража тяжело закрылась.

Он подождал немного, услышал звук стартера «Фольксвагена» Стефани, потом машина покинула свое убежище. В воздухе носился аромат свежеприготовленного кофе. Следуя этому запаху, он пересек комнату, проходя мимо кухонного стола. Халат Сары валялся на полу. Он наклонился, чтобы поднять его.

Когда его пальцы дотронулись до розовой махровой материи, он понял, что это был именно тот тип поведения, который заманил его в ванную комнату этим утром.

Он отдернул руку, выпрямился, говоря себе, что у него не было времени убирать за Сарой. Ему нужно вызвать такси и выбраться отсюда. И еще он хотел кофе.

Он налил себе кофе и набрал номер, потом встал у окна, чтобы видеть, когда подъедет такси, и заставил себя думать о предстоящем дне вместо прошедшей ночи.

Интересно, куда он сегодня повезет Рене. Он не был готов увидеть дочь, но он никогда не пропускал их встреч. Общение с шестнадцатилетней девушкой и в хороший-то день очень трудное занятие, а сегодня он и вообще не годился для этого. Что он хотел — это вскочить на свой «Харлей» и мчаться. Очистить свои мозги от паутины и попытаться посмотреть по-новому на его отношения с Сарой. Легче предсказать законы по налогообложению на следующий год.

Такси свернуло к подъезду. Волосы у Брайена встали дыбом, когда он вспомнил их бешеную езду вчера вечером. Во всем был виноват водитель — во всем. Ему так хотелось подать жалобу на этого сукиного сына за то, что он выбросил их из машины вчера вечером и оставил одних.

Все правильно, Ватсон. Найди виновного в твоей лучшей ночи за всю твою жизнь.

Нет, не лучшей ночи за всю жизнь, поправил он себя, выходя на улицу. Конечно, были такие же хорошие ночи с Рондой.

Интересно.

И еще интересно, куда подевались его трусы.

Глава 10

Capa с отвращением смотрела на свои завтрак. Ей не хотелось есть. А, может быть, ей просто не хотелось вафель. Всю жизнь теперь Онa будет ненавидеть эти золотистые пирожные. Если бы она не обещала Стефани на завтрак вафли, она могла бы утром поговорить с Брайеном вместо того, чтобы быть почти пойманной с ним в кровати собственной дочерью.

Боже правый, она не знала, что же лучше. Она нахмурилась и слегка потрясла головой, чтобы прояснить ее.

— Вечеринка, наверное, была на славу, — заметила Стефани деревянным голосом.

— Да. Касс постарался, — рассеянно ответила она. Вся жизнерадостность Стефани улетучилась. С тех пор как они выехали из дому она едва проронила несколько слов. Только этого ей и не хватало, подумала тоскливо Сара, выговора от подростка.

— Ты, наверно, хорошо провела вечер, — сказала Стефани, уставившись в свою тарелку. — Иначе ты смогла бы вести машину.

Сара ощетинилась, услышав осуждение в голосе дочери. В данный момент она не в состоянии выяснять, на какую колючку села Стефани. По опыту она знала, что это могло быть все что угодно.

— Не говори так, словно я была вдребезги пьяная, Стефани. Касс не позволял никому садиться за руль, кто пил не только содовую.

— Как ты добралась домой?

— Я взяла такси, — сказала Сара, вдруг почувствовав себя идущей по минному полю. Впервые она должна оправдываться перед Стефани. И никогда раньше ей не приходилось «заметать свои следы» перед дочерью.

— Ты взяла такси? — спросила Стефани.

— Да, — сказала Сара, стараясь говорить спокойно. — Я только что сказала тебе, что Касс настаивал, чтобы тот, кто выпил чего-нибудь, кроме содовой, брал такси.

— Ты говорила не так.

Во всяком случае, я это имела в виду, и мне не нравится твой тон.

Стефани покраснела, губы ее сжались. Сара знала, что такая реакция означает отказ с ней разговаривать, но на этот раз ей было все равно. Ей надо подумать. Нахмурив брови, она попыталась вспомнить, не сделала ли или не сказала ли она чего-нибудь, что могло вызвать у Стефани подозрения. Она ничего не могла вспомнить. Единственное, что она вспомнила, — это то, как выглядел Брайен с торчащими во все стороны волосами, щетиной на щеках и заспанными глазами. С усилием ей удалось выкинуть его из головы.

— Он холостяк, да? — вдруг спросила Стефани.

Сара моргнула.

— Кто?

— Касс.

Сара кивнула и отпила глоток кофе, страстно желая хотя бы еще несколько минут на обдумывание. Особенно если Стефани нужны будут подробности. С ней всегда было так. Как обычно она ждала подробного отчета обо всем, в чем она не участвовала.

— Он вчера ухаживал за тобой?

Сара вздохнула. Предметом обсуждения должна быть отредактированная версия. Иначе Стефани заклюет ее насмерть.

— Нет. Он был занят ролью хозяина.

— Ты виделась вчера с мистером Ватсоном? Внезапная перемена темы сбила ее с толку.

Каждый квадратный сантиметр его, подумала Сара, чувствуя тепло, разливающееся внутри. В следующий момент это ощущение сменилось на ужас. О, Боже. Стефани не могла знать.

— Он был там с Карен и Джоанн, — осторожно ответила она.

Стефани фыркнула.

— Джоанн все еще мечтает завладеть им?

Саре стало нехорошо.

— Я думаю, она еще находит его привлекательным.

— А ты дипломат, — заметила Стефани, аккуратно складывая свою салфетку. — Последний раз, когда я видела ее и мистера Ватсона в одной комнате, у нее прямо слюнки текли. Не могу поверить, что в ее возрасте женщина может вести себя как дура перед мужчиной.

Сара вздрогнула при последней реплике дочери, вызвавшей у нее чувство стыда.

Стефани наверняка что-то подозревает.

— Ты думаешь, у тебя есть шанс возвратиться в фирму «Ватсон и К°»?

— Нет, — сказала Сара, смутившись вдруг. Если у Стефани есть хоть какая-то ниточка к тому, что было ночью, зачем ей задавать этот вопрос? Был один способ выяснить.

— Почему ты спрашиваешь? Стефани пожала плечами.

— Я не уверена, что ты будешь счастлива в «Комик Бейс».

Сара решила, что чувство вины мешает ей правильно воспринимать происходящее.

Резкость Стефани не имеет ничего общего с Брайеном. Это, наверное, касается ее новой работы. По крайней мере она постаралась убедить себя в этом.

— Я верю, что мне будет очень хорошо в «Комик Бейс». Касс — незаурядный администратор. Я думаю, работать с ним будет очень интересно.

— Мне он не нравится, — безапелляционно заявила Стефани. — Он слишком какой-то гладкий. Я знаю такой тип мужчин.

— Ты вообще его не знаешь, — резко ответила Сара, раздраженная тем, что игра в кошки-мышки началась заново.

Стефани открыла рот, побледнела и отвернулась, глядя в окно.

Сара постаралась успокоиться.

— На тебя не похоже так поспешно судить о людях. Касс приятный человек, он предложил мне блестящую возможность работы, когда я очень нуждалась.

Стефани огляделась кругом.

— Надеюсь, мистер Ватсон понимает, какой чудесный компаньон получился бы из тебя. Ты отыгралась на нем вчера, да?

— Конечно, — сказала Сара и онемела. Она была уже не в состоянии отличить невинное замечание от колкости.

— Ты знаешь, я понимаю.

Стефани взяла вилку и ткнула в кусок дыни на тарелке.

— Понимаешь что?

— Что ты пыталась заполнить пустоту, образовавшуюся после того как ты внезапно ушла из «Ватсон и К». Вот почему ты… — Стефани замолчала, потом продолжила: —…вынуждена была взять такси вчера. Мам, тебе нужно быть осторожной, пока ты не сориентируешься. Импульсивное поведение впоследствии может иметь нехороший эффект.

— Ты опять практикуешься на мне по психологии? — лукаво спросила Сара, чувствуя облегчение при возвращении разговора в нормальное русло.

— Ага, думаю поменять специальность.

— Стефани, пора уже определиться.

— Шучу. Биологию ни на что не променяю.

Сара потянулась за чеком.

— Ты готова?

— Кажется, да. Хочешь, сходим в кино или еще куда-нибудь?

Сара встала, надела на руку сумочку.

— Нет, извини. Мне нужно до завтра еще кое-что сделать.

— Тогда я поеду домой и составлю тебе компанию.

— Спасибо, но боюсь я — не очень хорошая компания. У меня все еще ужасно болит голова. Приду домой и посплю.

Стефани помрачнела.

— Извини, я не знала, что у тебя свои планы. Сегодня я тебе нужна только как такси.

— Стефани, я нехорошо себя чувствую. Пожалуйста, дай мне выходной.

— Ты действительно плохо себя чувствуешь? — спросила Стефани, кажется, впервые заметившая неважный вид Сары.

Как странно. Как все молодые женщины, первое, на что обращала внимание Стефани, — это внешний вид.

— Если ты не хочешь довезти меня до машины, я вызову… — Голос Сары замер. Ни за что на свете не хотела она еще раз садиться в такси.

— Я довезу тебя, мама. Но мне нужно немного денег на бензин.

Улыбка тронула уголки губ Сары. Стефани всегда нужны деньги на бензин; Саре хотелось верить, что пустой бак был единственной причиной нежелания ее дочери везти Сару через весь город. Что-то еще тревожило Стефани, но у Сары не было сил допытываться. Она надеялась, что Стефани тоже не будет допытываться.

И она не стала.

Поездка до «Комик Бейс» проходила в полном молчании, даже магнитофон был выключен.

Стефани подкатила машину прямо к машине Сары; она смотрела прямо перед собой, пока Сара выходила из машины, щурясь на солнце.

— Завтра ты приедешь стирать? — спросила она.

Стефани пожала плечами. Напомнив себе, что молчание — золото, Сара открыла дверцу своей машины.

— Мама?

Сара помедлила, посмотрела на дочь. Стефани продолжала смотреть в ветровое стекло.

— Я приеду домой… и если… тебе надо будет поговорить… я буду дома.

Она дала задний ход и отъехала, прежде чем Сара успела сказать хоть слово.

Женщина в «Мерседесе» начала раздражать Брайена. Он наблюдал за ней уголком глаза, пока стоял у светофора, ожидая зеленого света. Она смотрела на его мотоцикл, черную кожаную куртку и кожаные штаны, словно никогда не видела их раньше. Да, наверное, не видела. По крайней мере в Денвере, на Седьмой Авеню. Может быть не стоило так ехать. Лучше было взять машину, но такси довезло его прямо до дома. Он не хотел столкнуться с Сарой и Стефани на стоянке «Комик Бейс».

Сара имела жалкий вид, когда вдруг появилась Стефани. Он мог простить ей это. Он тоже не хотел бы, чтобы его дети застали его в подобной ситуации. Но его раздражала ее реакция. «Быстро, быстро. Благодарю вас, сэр». Он ушел из ее дома с таким чувством, что должен заплатить за ночь.

Машинально он крутанул ручку и прислушался к реву двигателя. Все-таки ничто, не сравнится с «Харлеем».

Женщина в «Мерседесе» вздрогнула и скривила губы презрительно. Он сдвинул на лоб светозащитные зеркальные очки и в упор посмотрел на нее. Определенно он ее не знал. Она не была ни клиентом, ни соседкой, поэтому он подмигнул ей. Она быстро отвела взгляд и стала смотреть прямо перед собой. Брайен видел, как ее рука потянулась к замку боковой дверцы. Загорелся зеленый свет. Женщина нажала на газ и умчалась. Он ослабил сцепление и поехал, не торопясь. До встречи с Рене оставалось еще полчаса. Все равно ей, наверное, не понравится идея поехать в Парк-Эстес с ним. Ни она, ни Зак даже не знали, что у него есть мотоцикл. Со времени развода его дети не горели желанием видеться с ним. Их больше всего интересовало, что он им покупал. По крайней мере так было с Рене; Зака не интересовало даже это. Он никогда ничего не просил. Он взял за правило не быть дома, когда приходил Брайен.

Он устало вздохнул, удивленно подумав, как же его отношения с детьми дошли до такого. Два месяца он не видел своего сына, а представление Рене о хорошо проведенном времени заключалось в прогулке на площадку для игры в шары, чтобы он шел следом с чековой книжкой в руках.

Обычно он потакал ее желаниям, но сегодня ему нужна быстрая езда на мотоцикле. Сегодня он не мог себя заставить выписать чек, обеспечивающий ему место в жизни дочери. Он устал от людей, которых он любил больше всего на свете, но которые оставались к нему равнодушны, если у него не было того, что им нужно.

Точно так же, как Сара. Она хотела партнерства, и когда не получила, она ушла. Прошедшая ночь ничего не изменила.

Лучшая ночь в его жизни. Вранье.

Имелось только одно объяснение, почему они очутились в одной постели. Простая правда заключалась в том, что он слишком долго был лишен человеческого участия; по-видимому, так происходило и с Сарой. Два года он никому не назначал свидания, и он знал, что у нее было еще дольше, если судить по сроку годности на ее тюбике с желе и слое пыли на ее диафрагме.

Да еще выпитое, да еще потрепанные нервы — это была летучая смесь.

Слава Богу, что у него вазектомия. Сара еще в том возрасте, когда можно забеременеть. Помнила ли она операцию, которая была у него после рождения Рене?

Он затормозил, провел «Харлея» по проезду к своей бывшей резиденции и выключил двигатель. Осторожно поставив мотоцикл на стопор, он посмотрел на увитый виноградом оштукатуренный дом. Он и Ронда купили его за бесценок двадцать лет тому назад и потратили состояние на слесарно-водопроводные работы и электропроводку. Хорошее место для молодых горожан поселиться и завести семью. Опять вранье. Он сорвал рукавицы и снял шлем.

— Папа?

Брайен поднял голову и увидел, как Рене бежит от калитки, ведущей на задний двор. Маленькую фигурку окружала целая масса блестящих черных волос. Иногда он не мог поверить, что он и Ронда создали такую немного сумасбродную, голубоглазую куколку.

— Привет, парень, — сказал он, подавляя желание обнять ее и прижать к груди. Она не хотела никаких объятий от него со времени развода.

— Это твой? — спросила она.

Брайен весь напрягся. Все-таки лучше пойти с ней на площадку.

— Ага. Я думал сегодня, может быть, тебе захочется чего-то другого.

Она подошла ближе, глядя на машину, словно она могла укусить ее.

— Ты купил «Харлей»?

— Пару лет тому назад.

— Просто не верится, — сказала она и улыбнулась так широко, что кожа в уголках глаз собралась в мелкие морщинки.

— Мой папа — мотоциклист!

Брайен почувствовал, как живительная волна прошла от кончиков пальцев ног по всему телу. До сих пор, с того времени, как она хвасталась его футбольными трофеями перед своими друзьями в начальной школе, он не слышал в ее голосе ничего, хоть отдаленно напоминающего гордость или страх.

— Прокатимся, — предложил он вдруг осевшим голосом.

— Замечательно! — ответила она и оседлала мотоцикл.

— Не так быстро, — засмеялся он, оглядывая длинный свитер и брюки в обтяжку. — Тебе надо переодеться. В джинсы и спортивный свитер. И надень спортивные туфли и толстую куртку.

Рене посмотрела на себя.

— О, ну да, — сказала она и соскочила с мотоцикла. — Я сейчас же вернусь. Никуда не уходи.

Брайен чувствовал, что улыбается, как дурак, глядя, как она бежит к калитке, но не мог ничего поделать с собой. Уже давно ему не удавалось вызвать такую улыбку на ее лице. Она была непохожа на свою мать. Ронда ненавидела мотоциклы.

— Спроси разрешения у мамы, — крикнул он, ненавидя просить разрешения, но знал, что так надо.

Она остановилась и обернулась.

— Ее нет, но она не будет возражать. Она позволяет мне ездить с Заком, когда мне удается уговорить его взять меня с собой.

Вдруг ее глаза широко раскрылись, словно она случайно выболтала секрет. Брайен прищурился.

— Зак ездит на мотоцикле?

Она сложила руки на груди и подняла плечи.

— Мне не надо было говорить.

Брайен не удивился. Зак держался от него на как можно большем расстоянии.

— Почему? — все-таки спросил он. Рене пожала плечами.

— Потому что мама долго не позволяла ему. Она ненавидит мотоциклы… говорит, что Зак в этом похож на тебя.

Так вот в чем дело. Зак не хотел никаких сравнений с отцом, которого он презирал. И не хотел, чтобы Брайен как-нибудь узнал, что у них хоть что-то общее. И Ронда знала, что в этом она не получит от него поддержки. Он бросил спорт после того как они поженились, отчасти потому что у него больше не было времени потворствовать своим страстям, а отчасти, чтобы успокоить Ронду. Он вновь стал ездить на мотоцикле после развода. Трудно поверить, что она разрешила Заку иметь мотоцикл.

— Что заставило ее уступить? — спросил Брайен, уступив любопытству.

— Зак сломил ее сопротивление. Он скопил денег и смог купить его сам. Закончил курсы вождения. И у нее не стало никаких причин возражать.

Брайен подавил усмешку. Зак всегда был упрямым.

— Он уехал?

Он не мог удержаться, чтобы не глянуть с надеждой на дом.

— Нет, у него что-то сломалось. — Рене вдруг захихикала. — Он очень хотел поехать, но не мог завести свой мотоцикл. Он очень пожалеет, что ушел до… — Она вдруг замолчала, смех замер.

«До того, как я приеду сюда», — молча закончил Брайен ее фразу.

— Его мотоцикл в гараже?

Рене кивнула.

— Ты мне покажешь его?

Она провела Брайена в гараж.

Мотоцикл стоял в углу, рядом валялось мягкое тряпье. Издали хромированные детали блестели, как новая монета. Было ясно, что Зак очень гордился машиной.

Но когда Брайен подошел ближе, он увидел, что краска на бензиновом баке начала окисляться, хромировка поржавела. Зак купил подержанный мотоцикл, судя по наружному виду, но шины были новые. Показания спидометра подтвердили это. Мотоцикл прошел больше 30 тысяч миль.

— Давно он купил его?

— Около трех месяцев.

Интересно, в каком порядке содержал машину предыдущий хозяин. И знал ли Зак что-нибудь о моторах. Он наклонился и отсоединил шланг подачи топлива от отстойника.

— Что ты делаешь? — спросила Рене.

— Проверяю, попадет ли бензин в карбюратор.

Волосы ее коснулись его щеки, когда она наклонилась.

— Попадает? — спросила она.

В груди Брайена что-то сжалось, когда ее дыхание коснулось его лица, и он вспомнил, как она маленькой девочкой брала его лицо в свои ручки и притягивала к своему, чтобы сказать, что любит его.

— Нет. — Он повертел шланг. — Топливо не поступает.

Голос его звучал как-то странно.

— Поэтому он и не заводился?

— Может быть, — сказал Брайен, отвинтил дно отстойника и вынул медный фильтр. Он был весь забит. Он продул его и поставил на место, потом открыл клапан. Бензин свободно потек.

— Воняет, — сказала Рене, зажав нос. Брайен кивнул и вновь присоединил шланг подачи.

— Скажи Заку, теперь можно ехать.

Он поднял одну из валявшихся тряпок и вытер руки.

— Ты починил? — удивленно спросила Рене.

— Думаю, да. Если опять такое случится, ты сможешь показать Заку, что делать.

Рене вся сияла. Брайен покачал головой. Некоторые вещи никогда не меняются. Рене все еще нравилось хоть чем-то превосходить Зака.

— Иди переоденься и принеси защитные очки, иначе ветер расчешет твои ресницы.

— Наконец-то, — сказала Рене и опять засмеялась, мелькнув в двери. Он и забыл, какой смешливой она могла быть. Уже давно он не видел ее такой. Обычно она вела себя так, словно ей до смерти скучно с ним, но только не сегодня. Впервые за многие годы у них появилось что-то общее. Даже расстояние между ним и Заком не казалось таким большим.

Рене вернулась в рекордное время. Она не хотела надевать шлем.

— Ты и Зак ездите без шлемов? — спросил подозрительно Брайен.

— Нет. У мамы был бы припадок. Я только подумала, что ты мог бы разрешить.

— Ни за что на свете, — грозно сказал Брайен, вынимая запасной шлем из багажника своего «Харлея».

— Но он очень большой, — пожаловалась она. — И весит целую тонну.

Она склонила голову на плечо, чтобы продемонстрировать его тяжесть.

— Нет проблем, мы остановимся на пути из города и купим шлем как раз по твоей умной головке.

Глаза Рене расширились. Брайен затаил дыхание, поняв, что он только сказал. Когда она была маленькой, он всегда ее так дразнил. Помнила ли она? Он быстро отвел взгляд и сел на мотоцикл. Она уже не была маленькой девочкой. Теперь это для нее уже, наверное, не смешно, и она могла не помнить, что всегда тоже дразнила его в ответ.

Он почувствовал, как мотоцикл осел, когда она взобралась позади него, потом почувствовал ее руки вокруг своей талии.

— Это лучше, чем иметь квадратную голову и слоновьи уши, — ответила она ему в спину и сильно сжала его руками.

Комок размером с футбольный мяч застрял у него в горле. Она помнила. Впервые за многие годы он почувствовал себя отцом.

— Готова? — спросил он, едва выговорив слово.

Он почувствовал, как она провела щекой по коже его куртки и ответила:

— Ага. Мне нравится твоя куртка и штаны. Они такие холодные на ощупь.

— Спасибо, — сказал он, глядя через плечо. — Только штаны называются ковбойскими.

— Я знаю, — сказала она и села прямо, опершись локтями о ручки сиденья для пассажиров. — Слушай, великолепно. Намного лучше, чем у Зака. Я больше никогда с ним не поеду…

Брайен включил зажигание, рев мотора заглушил ее слова. Он улыбнулся, сжимая ручку управления, и включил скорость. Сегодня он выпишет ей чек все-таки. Он купит ей кожаную куртку и штаны, как у него. Если она часто будет ездить с ним, он хотел, чтобы она получила защиту, которую могла обеспечить только кожа.

Кроме того впервые за долгие годы он чувствовал, что будет покупать что-то для дочери, а не дочь.

Глава 11

Сара стояла на пороге дома, сердце ее билось, казалось, в горле. Машина Брайена все еще была на стоянке у «Комик Бейс», когда Стефани высадила ее. А что, если он до сих пор ждет ее? Что, если он хочет поговорить с ней о случившемся? Пусть он уйдет, молилась она, вставляя ключ в замочную скважину. Она еще не готова к встрече с ним. Если ей повезет, пройдут недели, прежде чем ей нужно будет с ним говорить и даже больше, прежде чем дела вынудят ее встретиться с ним. Если ей повезет, к тому времени она будет в состоянии поверить, что стресс последних событий временно лишил ее разума. Ей нужно время. Дом был пуст.

Единственное свидетельство, что он здесь находился, была пустая чашка кофе. Она взяла ее, сполоснула в раковине, подумав, нашел ли он заменитель сахара. Он любил кофе сладкий, но где возможно, воздерживался от лишних калорий. Он был такой самовлюбленный. Она огляделась и обнаружила пустой пакет из-под заменителя. «Он чувствует себя, как дома», — с горечью подумала она.

Зазвонил телефон. Что, если это Брайен? Она даже не могла подумать, что он так и оставит все без последствий. Только не Брайен.

Ему нужно все проверить, проанализировать. Она включила автоответчик. Звонила ее мать из Аризоны. Они с отцом собирались в месячный круиз по Мексике; она позвонит потом и сообщит подробности.

Может быть, он оставил записку? Она быстро везде проверила, поискав во всех возможных местах. Ничего. Он не оставил ничего, что могло бы напомнить, что он провел здесь ночь.

Он думал так, пока подзнее не легла в кровать. И тогда он окружил ее, подушки сохранили еще его запах, край верхней простыни в низу кровати вытащен, чтобы его длинные ноги были укрыты.

Она ворочалась на кровати целый час. И при каждом движении она чувствовала запах лосьона после бритья и мускуса. Смешение мускусного запаха мужчины и женщины, воспоминания, одно за другим, мелькающие в ее голове — ласки, звуки и ощущения — она даже не знала, что такое может быть. У нее действительно был оргазм.

Это, наверно, получилось случайно.

Она больше не могла. Она выскочила из кровати и стащила шерстяное одеяло и верхнюю простынь. Схватив подушку, она стащила с нее наволочку, потом взяла вторую, на которой спал Брайен.

Маленький кусок ткани лежал на кровати как обвинение. Платок? Непохоже. Она взяла в руки, тряхнула и… застонала. Мужские трусы. Волнующие шелковые трусы. Трусы Брайена. Зачем пятидесятилетнему мужчине носить шелковые трусы? И почему она их не видела вчера? Потом она вспомнила, что он снял их вместе с брюками. Единственное, что ее тогда интересовало — это то, что было скрыто под одеждой.

Как извращенную старуху.

Как они попали под ее подушку? Может быть, он положил их туда, желая пошутить? Она ему покажет.

Сара с тревогой взглянула на стенные часы; она сидела за кухонным столом, заканчивая запечатывать небольшой конверт упаковочной лентой. Она быстро настрочила адрес и наклеила массу марок на верхний правый угол.

Было половина восьмого. Ей уже надо выходить. Хоть Касс и парень что надо, вряд ли ему понравится, если она в первый же день опоздает на работу. Она встала и почувствовала, что что-то потекло у нее по ногам. Это не был обычный, заурядный период. Это был потоп. Прокладка за полчаса пропиталась насквозь. Можно дополнительно еще заложить тампон.

Наверное, Брайен что-нибудь сломал.

Этого ей только и не хватало в первый день ее работы, подумала она, проходя в ванную. По крайней мере, она не забеременела, но она знала, что это невозможно. У Брайена была вазектомия через несколько лет после рождения Рене. Она до сих пор помнила, как смешно он ходил некоторое время после операции.

Как страшно много она знала о нем, как близки они были, даже не сознавая этого.

Дори уже сидела за рабочим столом, когда Сара приехала в «Комик Бейс».

— Пончики в комнате отдыха, — сказала она, махнув рукой с шоколадной конфетой.

— По какому случаю? — спросила Сара, оглядывая со вкусом убранную приемную.

Трудно поверить, что этот офис был сценой субботней вечеринки.

— Сегодня утро понедельника. Я считаю, каждый должен начинать неделю с хорошего завтрака, — пояснил Касс, входя в комнату. Только Касс мог считать пончики хорошим завтраком. Он выглядел бодрым, спокойным в отглаженных брюках и ярко-желтой спортивной рубашке.

— Есть сообщения, Дори-сан?

— Позвонил Аллен, он заболел. Касс нахмурился:

— Похоже, сегодня тебе, Сара, работать самостоятельно. Я провожу тебя в твой офис.

Она поднялась вслед за Кассом по покрытой ковром лестнице. Она нервничала, чувствовала себя не в своей тарелке, хотя за последние пять лет она проводила бесчисленные часы, работая в «Комик Бейс» во время аудиторской проверки. Может быть, потому что в ее руках не было тяжелой аудиторской сумки, наполненной папками с калькулятором. Или, может быть, это было новое здание. Она переехала сюда только несколько недель тому назад, и до сих пор она дальше вестибюля не ходила.

Дойдя до верха, она моргнула от яркого солнечного света, заливающего третий этаж. В потолке столько было фонарей, что она удивилась, почему бы ему не сделать стеклянную крышу. Она огляделась, изучая новую обстановку «Комик Бейс». Большие кадки с пальмами и фикус стояли в хорошо освещенных углублениях во внутренних стенах. Офисы и рабочие помещения располагались вдоль внешних стен, стеклянных от пола до потолка. Большая часть занавесей были отдернуты, впуская больше солнечного света. Взгляд Сары вновь охватил окружающую обстановку, она выпрямилась, расслабилась, давая своему телу возможность насладиться светом и теплом. Тепло напоминало ей субботнюю ночь, когда она чувствовала на себе тело Брайена, словно они были созданы таким образом…

— Успокаивает душу, правда? — сказал Касс, наклоняясь, чтобы убрать мертвый лист с фикуса.

— Да, — согласилась она, смутившись, вновь столкнувшись с реальностью.

Касс, казалось, не заметил и сказал:

— Когда я окончил колледж, я пошел работать в фирму CPA младшим бухгалтером. Меня засунули в темную каморку с калькулятором и настольной лампой, с лампочкой в двадцать ватт. Я почти ослеп, напрягая глаза.

— У тебя диплом CPA? — спросила Сара с удивлением.

— Был, но я сделал так, что мой диплом потерял силу. Не говори никому.

— А как ты получил привилегию на продажу?

— Я с год работал бухгалтером, скопил достаточно денег на аренду моего первого киоска на Нортгленн Молл, а остальное, как говорят, — история.

— Я помню тебя. Ты завязывал волосы хвостом и у тебя торчала золотая серьга в форме обруча.

Она посмотрела на его левое ухо. Серьга находилась там, но теперь в виде бриллиантовой запонки.

— Да, это были дни, — с тоской сказал Касс и провел рукой по коротко остриженным светлым волосам. Потом схватил ее за локоть и повел по широкому холлу.

Она, как зачарованная, смотрела на рекламы в рамках, развешанные по стенам. Почетная гвардия супер-героев возвышалась над ней… Денщик, Капитан Америка, Зеленый Шершень, Человек-Паук, Бахвал…

— А где Чудо-Женщина и Супермен? — спросила она.

— Кто? — спросил Касс, не понимая, потом усмехнулся. — Ты имеешь в виду девицу с волшебным арканом? Я велел ее повесить в твой офис перед выходными.

— Правильно, а Супермена — в твой офис?

— Прикуси язык. Он охраняет склад. Сара улыбнулась.

— Теперь, подумав, я могу вообразить Человека из Стали, бездельничающего в Зале Героев. Ему надо найти дело.

— Зал Героев. Мне нравится. Мы собираемся стать замечательной командой, — сказал он и остановился у открытой двери, чтобы представить ее Донне, заведующей отделом кадров.

— Ты не видела ее на вечере в субботу, — сказал он. — Она у нас молодая мама и не могла оторваться от кричащего маленького комочка, который захватил ее жизнь.

— Надеюсь, у тебя у самого когда-нибудь появится такой комочек, — сказала привлекательная брюнетка. — Рада тебя видеть, Сара. Когда у тебя будет возможность, надо заполнить некоторые формы, как обычно.

Слова встряхнули Сару, она вдруг поняла, что вся эта обстановка была нова не только для «Комик Бейс», но и для нее тоже. В конце дня она уже не соберет своего аудиторского мешка и не возвратится в «Ватсон и К°». Она начинала новую жизнь.

Она смутно слышала взаимное добродушное подшучивание Касса и Донны, успокаивая себя тем, что даже если она и начинала все заново в зрелом возрасте сорока восьми лет, во всяком случае, она начинала на вершине.

А вершина, поняла она, когда Касс провел ее в ее новый офис, была чрезвычайно комфортабельна. Комната была вдвое больше той, которую она занимала в «Ватсон и К°». В одном конце стоял небольшой стеклянный стол для посетителей с четырьмя креслами в чехлах в голубую и серую полоску. По одной стене сгруппировались кожаный диван мягкого голубого цвета и два кресла слоновой кости; по бокам стояли столик для кофе и приставной столик. В углу стоял ящик для комнатных растений, наполненный буйно разросшимися от пола до потолка растениями. В центре экзотической зелени висел горшок с огромной резиновой курицей, неприлично устроившейся над ним, расставив ноги.

Касс с порога захихикал.

— Можешь ее выбросить, но я обещал тебе резиновую курицу.

Сара прошла к огромному овальному стеклянному столу, занимающему большую часть комнаты и открыла ящик. Вынула резиновую тесьму и возвратилась к курице.

Она соединила ей ноги и слепила их вместе резинкой.

— Она может оставаться, пока будет вести себя прилично.

Касс закинул голову и захохотал.

— Да? Когда устроишься, зайди ко мне. У меня есть один особый проект. Мы можем обсудить его сегодня, поскольку Аллена нет. Это не совсем то, с чего бы я хотел начать, но ты сможешь с ним справиться.

Сара кивнула; ее внимание привлекла обрамленная реклама Чудо-Женщины позади ее стола. Ее символизм и слова Касса вызвали в ней теплую волну признательности и чуть ли не слезы на глазах. Касс не сомневался в ее способностях. Он считал, что она знает, что делает, и сделает это хорошо. А она надеялась, что Касс помнит о том, что хоть она и хороший работник, она не Чудо-Женщина.

Через час Сара стояла на пороге офиса Касса. Взмахом руки он пригласил ее войти; он сидел за столом, разговаривал по телефону, ноги его покоились на столешнице. Огромный портрет Человека-Паука в раме занимал большую часть стены позади него. Дадим Кассу право самому выбирать одного из наиболее эксцентричных комических персонажей в качестве своего личного героя.

Она нерешительно переступила порог, чувствуя себя неловко и немного растерянной. Она уже устроилась, то есть нашла пустой ящик в серванте, чтобы положить свою сумочку, и сходила к Донне, чтобы выполнить необходимые формальности. После этого она спросила, где находится дамский туалет и поменяла прокладку. У нее еще оставалось 45 минут, чтобы пройтись по зданию, не зная, что делать дальше.

Касс показал ей на кресло, лицо его выражало истинное блаженство.

— Я вылетаю в субботу утром, чтобы посмотреть. Ты — чудо, Салли. И если она почти как новая, я буду любить тебя вечно. — Касс хихикнул, его голубые глаза блестели. — Тебе нужен выходной в пятницу? Решено.

Тема разговора была совершенно непонятна Саре. Она не могла сидеть без дела. Ей хотелось скорее ознакомиться со специальным проектом Касса. С любым проектом. Она хотела вцепиться во что-то существенное. Она поднялась и пошла к стеклянной витрине, установленной у стены, и стала внимательно рассматривать редкие игрушки, которые он начал собирать в прошлом году, хотя первое и второе места в его привязанности продолжали занимать комиксы и бейсбольные карточки.

Она обернулась на стук — Касс с размаху положил на место телефонную трубку — делал ли он хоть что-нибудь спокойно? — вскочил на ноги в своей обычной буйной манере.

— Салли нашла!

— Что нашла?

По виду Касса можно было подумать, что он нашел золото, и наверное, так оно и есть, если иметь в виду его коллекцию. Салли была одна из трех исследователей «Комик Бейс», нанятая, чтобы выискивать раритеты.

— «Т-двести шесть Онус Магнус»! Самая ценная бейсбольная карточка в мире!

Он плюхнулся в кресле и завертелся, как мальчишка у прилавка с газированной водой.

— Замечательно, — сказала Сара, борясь с желанием спросить о цене.

Суммы денег, потраченные на редкие комиксы и бейсбольные карты, пугали ее. Согласно списку личных активов Касса, его коллекция комиксов и бейсбольных карт оценивалась в сотни тысяч долларов.

Она вернулась к креслу.

— Когда-нибудь ты покажешь мне твою коллекцию.

— Можешь посмотреть ее сейчас, — сказал он и махнул рукой в сторону двери в другом конце комнаты.

— Ты держишь ее здесь?

— Конечно. Я провожу большую часть своего времени в своем офисе. Зачем иметь что-то, если не сможешь порадоваться этому, когда захочешь?

— И ты не нервничаешь, держа такую ценность в почти общественном месте?

— Нет. Здание оборудовано системой защиты первой степени, комната с коллекцией тоже. Только я знаю шифр. Абсолютно безопасно. Ну как, хочешь увидеть?

— Я бы очень хотела, но только после того, как мы поговорим о том специальном проекте.

Касс откинулся назад и сложил на груди руки.

— Не теряешь зря времени, да? Сара улыбнулась:

— Я уже потеряла сегодня целый час.

— Хорошо, если ты настаиваешь. — Он сложил пальцы рук домиком, сразу приняв деловой вид. — В прошлом месяце я узнал, что в Калифорнии продается небольшая цепь магазинов, торгующих комиксами. Джентльмен, их владелец, хочет уйти от дел. Я хочу их купить и сделать магазинами фирмы «Комик Бейс».

— Приобретение, — сказала Сара, — сколько магазинов?

— Десять. Они будут сначала собственностью компании, до тех пор, пока мы сможем их продать кому-нибудь с привилегией на продажу нашего товара, что не трудно сделать. Каждый магазин расположен в очень удобном месте. Я хочу запустить это в дело как можно скорее. У меня сегодня встреча с Роджером Девисом, нашим адвокатом. Мы обговорим все. В пятницу я хотел бы встретиться с тобой и Брайеном.

Пол поплыл под ногами Сары. У нее не было этих недель, на которые она рассчитывала. У нее были только дни до встречи с Брайеном. Точнее, четыре дня. Сердце ее стучало, как молот.

Касс пристально смотрел на нее:

— Что-нибудь не так? Значит, я ошибся, подумав, что в субботу вы оба зарыли топор войны?

«Как сказать», — подумала Сара, стараясь вызвать на лице выражение удовольствия.

— Конечно, нет. Между Брайеном и мной все хорошо.

Касс кивнул удовлетворенно:

— Хорошо. Может быть, ты позвонишь Брайену и узнаешь, будет ли он свободен в пятницу, в три часа?

— Конечно, — согласилась Сара.

Она поднялась и на резиновых ногах направилась к двери.

— Через двадцать минут мне надо быть в центре, так что остаток дня не так будет загружен, — заметил ей вслед Касс. — Желаю всего хорошего. Аллен завтра будет на работе.

Похоже на предупреждение, но Сара сразу выбросила это из головы. Меньше всего ее беспокоил Аллен.

Направляясь в свой офис, она старалась глубоко, ровно дышать. Она не хотела, чтобы ее голос дрожал, когда она будет говорить с Брайеном. Если бы только она не послала тот пакет утром. В данный момент ей ничто не угрожало, но если ей суждено встретиться с Брайеном через четыре дня, самое большое, на что она могла надеяться, — чтобы пакет он получил через пять дней.

Глава 12

Брайен со злостью смотрел на компилированный финансовый отчет, который он изучал. Он ввел последнюю группу чисел в калькулятор, нажал кнопку суммы. Не сходилось. Он потер воспаленные глаза и уставился на сплошную колонку цифр, не зная, какую цифру он прочел неправильно. Сара была левша и писала как курица лапой, что всегда раздражало его. Но если разгадать все цифры, ее отчеты всегда были сбалансированы. А иногда только она могла расшифровать свои каракули. Машинально он включил микрофон и набрал ее внутренний номер.

Он вздрогнул, услышав хриплый голос Карен Линдсторм.

— Извини, Карен, — быстро сказал он, пораженный своим действием. Это было похоже на то, как лезешь в карман за сигаретой, после того как бросил курить. Сара была привычкой со стажем в 25 лет. — Я с трудом понимал цифры, написанные Сарой, но теперь все в порядке.

— Я понимаю. Ее рабочие документы по «Мебель от Сарде» почти невозможно прочесть.

Он нахмурился, услышав язвительные слова, сказанные таким милым тоном. Вдруг он услышал слабый зуммер.

— Звонят по другому телефону. Принесли их, если тебе нужна помощь.

— Я буду весьма признательна, — сказала Карен, голос ее действовал, как угарный газ. Без запаха, без цвета, без вкуса и смертельный.

— Я не могу отличить четверку от семерки, от девятки. Удивляюсь, как она что-то еще выполняла.

— Будем надеяться, что ты сможешь сделать хотя бы половину.

Брайен выключил ее, не дав ей ответить, и нажал горящую кнопку на консоли. Враждебность Карен по отношению к Саре начинала раздражать его. В субботу вечером, когда он дал понять, что она должна относиться к Саре с уважением, как к клиенту, ему следовало добавить, что свое личное мнение она должна держать при себе.

— Брайен Ватсон, — ответил он грубее, чем хотел.

— Брайен, это Сара.

Он застыл при звуке ее голоса. Предчувствие и осторожность сдавили ему грудь.

— Чем могу служить? — спросил он, услышав в своем голосе двойственное к ней отношение. Но он ничего не мог с собой сделать. Он чувствовал себя разведенным. Она оставила его. И не один раз, а дважды.

Наступила пауза. Микрофон усиливал тишину. Наконец она заговорила:

— Я знаю, ты любишь пользоваться микрофоном, но я была бы благодарна, если бы ты взял трубку.

Просьба не была необычной для Сары. Она редко пользовалась микрофоном в разговорах с клиентами. Она придерживалась того мнения, что это увеличивало дистанцию между нею и клиентом. Неохотно он потянулся к трубке. Как только он поднес трубку к уху, она сразу же перешла к делу.

— Извини, что беспокою, но Касс попросил меня позвонить тебе. «Комик Бейс» намеревается приобрести несколько магазинов по продаже комиксов в Калифорнии.

Не говоря уже о краткости сообщения Сары, Брайен почувствовал, словно ему на колени бросили маленькую бомбу. Но такая манера («как гром с ясного неба») была типичной для Сары. Словно время от времени он клал карты и говорил: «Джин».

— Думаю, он уже связался с владельцем, — сказл он.

— Да, и получил финансовые отчеты. Ты можешь прийти на встречу в пятницу в три часа? Он хотел бы как можно скорее просмотреть их.

Брайен перелистал календарь.

— В пятницу в три я свободен, — сказал он, делая пометку карандашом. — Я хотел бы перед встречей ознакомиться с копиями.

— Я передам их сегодня.

— Чудесно, — сказал Брайен и нахмурился. Голос ее зазвучал мягче, более напряженно. Она нервничала.

Он понял, что тоже нервничает.

Он глубоко вздохнул, заставил себя расслабиться и действовать естественно.

Она не могла сожалеть о случившемся больше, чем он, а теперь, с этим приобретением, необходимо, чтобы они оба забыли недавнее прошлое. Того, что случилось между ними, уже не изменить. Ей понадобится его поддержка и помощь на время заключения сделки.

— Похоже, твой первый рабочий день начался блестяще.

— Было интересно. Спасибо, что уделил время.

Брайен не понял, что ее уже нет, пока не услышал гудок в трубке. Ярость поднялась откуда-то изнутри.

Опять ее штучки. Она хотела сделать вид, что той ночи не было. Но она была, а если нет — то это самый натуральный, глупый сон в его жизни. Но у него есть доказательство этому — пропавшие трусы. Интересно, нашла она их или нет. Он надеялся, что нашла; он вдруг обрадовался, что у нее осталось хоть что-то, что напомнит ей о нем. Бог свидетель, ему ничего не надо напоминать.

Сара опустила голову на стол и облегченно вздохнула. Дыхание ее затуманило стеклянную столешницу. Она вытерла влагу пальцем. Разговор с Брайеном был для нее хуже, чем она воображала, но она надеялась, что говорила вежливо и профессионально. Она удивилась, что вообще могла что-то сказать. Язык отказывался повиноваться ей. И сейчас он был какой-то распухший и сухой. Кофе поможет. Выпрямившись, она повернулась в кресле и открыла ящик в серванте. Порылась в сумке и вытащила свою чашку. Слова, написанные на чашке, бросились ей в глаза. И она вдруг по-новому их прочла. Стефани считала ее супер-мамой, а Касс — Чудо-Женщиной. Интересно, а какой ее считал Брайен. Наверное, Микки Маус или Олив ойл. «Когда люди начнут думать о ней просто как о Саре?» — подумала она с горечью, глядя на пустую чашку.

Интересно, где располагалась комната отдыха для служащих?

И вдруг ее поразило то, что никто не удосужился показать ей, где что располагалось. С географической точки зрения, кроме офисов Касса и Донны, а также дамского туалета, она ничего не знала и могла заблудиться. Касс, вероятно, думал, что она автоматически узнает план здания, как при осмосе[1]. Если бы она не знала, что жалость к себе вызвана ее состоянием, она могла бы поверить, что мужчины в ее жизни принимали ее как само собой разумеющееся. Ну да ладно, она привыкла сама преодолевать маленькие жизненные препятствия. Самостоятельно разнюхать, что где находится — это семечки. Расправив плечи, она встала и твердо шагнула в холл.

Глава 13

— Вот ты где, — сказала Донна Гибсон, врываясь в отдел бухгалтерии с пылающим лицом. — Уходя, Касс попросил меня показать тебе все здесь и познакомить со всеми. Я совсем забыла. Мне так неловко.

— Ничего, — сказала Сара, прервав разговор с Дебби Шор, счетоводом. — Я почти всех здесь знаю, а новым лицам я сама себя представила.

Цвет лица Донны постепенно стал нормальным, когда Дебби кивнула, подтверждая слова Сары.

— Не удивительно, что я забыла. Ты так хорошо вписалась, словно всегда здесь была. Хочешь, я проведу тебя по всему зданию и расскажу, как пользоваться связью?

— Пожалуйста, — сказала Сара и повернулась к Дебби, — еще вопросы есть?

— Нет, я поняла. Спасибо, Сара, я рада, что ты здесь.

Сара улыбнулась и вышла вслед за Донной, незаметно взглянув на часы. Обед еще не наступил. Ей было скучно.

После такого же скучного обеда Сара послала Брайену копии финансовых отчетов по «Юпитер Комикс». Она провела остаток дня, сама изучая их. Они были составлены основательно, но она хотела посмотреть налоговые декларации корпорации и личные налоговые декларации владельца. Финансовые отчеты полезны, но если вы хотите иметь четкую картину, без воды, ничто не может сравниться с налоговой декларацией. Она сделала пометку спросить у Касса, сможет ли владелец их предоставить. У нее начались спазмы.

В три часа она уступила и приняла обезболивающее. После того как оно подействовало, она подумала: и ради чего она терпела весь день? Может быть, у нее было такое настроение — пострадать.

Но никто не мог страдать, если рядом находилась Дори Саката. Секретарша по приему посетителей просунула голову в дверь и спросила:

— Тебе скучно?

Сара откинулась в кресле и улыбнулась:

— Есть немного.

Дори неторопливо вошла и закрыла за собой дверь.

— Первые дни выматывают. Ты должна делать вид, что занята, а на самом деле, не знаешь, чем заняться. — С видом заговорщика она мотнула головой в сторону двери. — Это заставляет всех думать, что ты по горло занята тем, как сэкономить миллионы для компании. — Дори села на диван, скинув туфли на высоченных каблуках, словно устраивалась здесь надолго. — Итак, скажи мне, Сара, ты знаешь какую-нибудь хорошую сплетню?

Настроение Сары мгновенно поднялось. Ей нравился сильный южный акцент Дори. Он звучал еще обворожительней из ее дерзкого, маленького японского ротика.

Она была, как сама однажды объявила, «грузинский персик без пушка».

— Ну? — ждала Дори.

Вспомнив вопрос, Сара беспомощно посмотрела на Дори. Сплетня? Уже много лет как она ими не интересовалась. Уже много времени прошло с тех пор, когда кто-то звал ее поболтать или просто пофилософствовать ни о чем.

— Я так и думала, — сказала Дори, вытаскивая пилочку из кармана и начиная подпиливать ногти. — Ты не умеешь общаться с людьми.

Сару это задело, потому что было правдой и потому что вдруг она почувствовала себя лишенной этого умения. Она даже не уверена, знала ли она, как разговаривать с другой женщиной, если ей было больше девятнадцати лет.

Сара несмело улыбнулась:

— Виновата.

— Черт с ним, Сара, у нас есть несколько минут. О чем ты хочешь поговорить? О любовных похождениях Мэри? Какими консервами мы не должны кормить наших детей?

— У тебя есть дети? — спросила Сара. Эта тема казалась безопасной. Дети были нейтральной территорией, не требующего ничего, кроме ахов, охов и сочувствия по поводу мук и страданий, пока они повзрослеют.

— Двое. — Дори усмехнулась. — В наши дни — это необходимое число.

— Два с половиной, — поправила Сара, разглядывая миниатюрную секретаршу.

Трудно поверить, что такая изящная женщина могла иметь что-то земное, например, рыхлый живот со следами растяжек.

— Так что же делать с половиной — доносить до четырех с половиной месяцев, а потом сказать «О'кей», забудем все? Нет, спасибо. Я лучше не доберу квоты.

— У тебя, наверное, по одному экземпляру каждого?

— Ага. Слава Богу. Иначе я рискнула бы на эту половину.

Беседа остановилась. Сара не знала, о чем дальше говорить. Вдруг ее осенило:

— У тебя есть фотографии?

— Вот этого уж нет. Я ненавижу женщин, которые ставят фотографии своих чад на каждом углу. — Дори поморщилась, увидев единственную фотографию в рамке на серванте Сары. — Ну, вот. Твоя?

— Да. Стефани, девятнадцать лет, скорее несносна, чем умна.

— Не знаю. С того места, где я сижу, она выглядит довольно умной.

— Спасибо.

— О'кей, поговорили о детях. О чем теперь поговорим?

Дори внимательно посмотрела на свой аккуратно подпиленный ноготь.

Сара не имела понятия. Если тема не касалась работы или, как растить и чем кормить юную девушку, тонкое искусство вести пустой разговор было ей чуждо.

К счастью, Дори вызвала, очевидно, раздраженная секретарша, которая сидела на телефонах. Слегка махнув пальцами, она выплыла из комнаты, совершенно равнодушная к срочности, прозвучавшей в голосе секретарши.

Последние полчаса рабочего дня Сара посвятила тому, что сидела и неотрывно смотрела на часы. Не могла же она выйти из здания ровно в пять. Она надеялась, что завтра будет поинтереснее.

Как только она перешагнула через порог дома, она скинула с себя первый слой одежды. Колготки сдавливали ее пополам. Когда она подошла к спальне, на ней оставались только бюстгальтер и трусы. Завтра она наденет брюки, гольфы и туфли без каблуков.

Когда она надевала тренировочные брюки, раздались три коротких звонка в дверь. «Стефани», — подумала она, потянувшись за просторной тенниской. Ее дочь, наверное, умирает от любопытства, желая узнать, как прошел ее первый день на новой работе. Она ждала, когда услышит поворот ключа в замке. Прошла минута — тишина. Значит, это не Стефани.

Рывком надев тенниску, она быстро прошла к двери. Может быть, кто-то из соседских ребятишек, продающих сахарные палочки. Она не отказалась бы от шоколадки. Она посмотрела в глазок и нахмурилась.

Там стояла Стефани, у ног лежала битком набитая спортивная сумка. Сара открыла дверь.

— Почему ты не открыла своим ключом? Стефани двусмысленно пожала плечами и вошла:

— Ты не против, если я постираю?

— Конечно, нет, — осторожно ответила Сара. Что-то не так. Непохоже было на Стефани позвонить, а потом спросить разрешения воспользоваться стиральной машиной.

— С тобой все в порядке?

— Все хорошо, — сказала Стефани, глядя на свою сумку. — Я лучше начну стирать. Не хочу поздно возвращаться в школу.

«Со Стефани было не все в порядке», — подумала Сара, глядя, как дочь исчезла в комнате для стирки. Она выглядела печальной и несчастной, плечи уныло опущены. Последний раз, когда Стефани выглядела так, было, когда ее отец забыл ее день семнадцатилетия.

Сара хотела броситься за ней и потребовать, чтобы она сказала, может быть, Чак что-нибудь сделал или сказал, что обидело ее, но не стала. Чак любил Стефани, но иногда между ними вспыхивали ссоры. Тогда Сара выступала в роли миротворца. Хитрость заключалась в том, чтобы заставить Стефани саму заговорить.

Она ждала, потом услышала шум воды, льющейся в стиральную машину. Тогда она пошла. Остановилась на пороге.

— Что ты думаешь по поводу гамбургера на ужин?

Стефани оторвала взгляд от белья, которое она сортировала. Тень улыбки коснулась ее губ, потом вдруг исчезла.

— Я не голодна.

Это было хуже, чем Сара думала. Стефани никогда не отказывалась от запеканки из всякой всячины, вкус которой никогда не повторялся.

— Ну, а я умираю с голоду. Может быть, передумаешь. — Сара отошла от двери. — Ты потрешь сыр для меня?

— Ладно, — сказала Стефани. — Через минуту я приду.

Сара уже закончила поджаривать мелко нарезанное мясо и ставила кастрюлю с водой на конфорку, когда вошла Стефани. Не говоря ни слова, она прошла к столу и стала тереть кусок чеддера, который Сара только что положила.

Сара больше не могла терпеть этого молчания. Она должна разговорить Стефани.

— Как дела в школе сегодня?

— Хорошо, — ответила Стефани, сосредоточенно разглядывая холм сыра.

— У меня тоже хорошо прошел день, если не считать, что Аллен оказался больным, а Касс весь день отсутствовал.

— Так хватит? — протянула миску Стефани.

— Да.

Вода на плите закипела. Сара уменьшила огонь и положила варить полпакета макарон. Мешая их, она заметила:

— «Комик Бейс» собирается приобрести несколько магазинов по продаже комиксов в Калифорнии.

Скрипнула дверь большой кладовой. Стефани ушла. Почти сразу же вышла с банкой протертого грибного супа. Молча она прошла к электрической открывалке, прикрепленной к навесному шкафчику возле холодильника. Она казалась такой отдаленной и такой занятой, что не слышала, наверное, ни слова.

— Ты давно говорила с папой?

— Он звонил вчера.

— Есть проблемы с твоей поездкой к нему в следующем месяце?

— Он пришлет билеты на этой неделе. Может быть, Стефани не хотела ехать в Калифорнию.

— Разве ты не хочешь ехать?

— Конечно, хочу. А разве ты не хочешь, чтобы я поехала?

Вопрос прозвучал, как выстрел ружья. Стефани смотрела, не отрываясь на Сару. Губы ее были плотно сжаты в одну белую линию. Она ждала ответа.

Сара потеряла дар речи. Одно только слово — и вопрос превратился в намек, который Сара не поняла. Но стало совершенно ясно, что настроение Стефани не имело ничего общего с возможной стычкой с отцом и полностью имеет отношение к Саре.

Вдруг Стефани повернулась к раковине и стала мыть руки. Сара прислонилась к полке рядом со Стефани.

— Стеф, ты знаешь, как я скучаю по тебе во время летних каникул, но я знаю, что ты не дождешься, когда увидишь отца. Почему ты задаешь такой вопрос?

Стефани судорожно глотнула воздух, продолжая держать руки под струей воды, глядя, как стекает с рук пена. Тоненьким детским голоском она сказала:

— Вчера за завтраком ты вела себя так, словно не могла дождаться, когда я уйду.

— Стефани, ты же знаешь, что я плохо себя чувствовала. Это не имеет никакого отношения к тебе.

— И еще, мама, — сказала она, тщательно вытирая руки бумажным полотенцем. — Ты никогда больше со мной не разговариваешь. А раньше мы все обсуждали вместе.

— Это неправда.

— Да, это правда. Например, когда ты ушла из «Ватсон и К». Я все узнала только от секретарши и вынуждена была искать тебя на Мауи, чтобы узнать подробности.

— Извини, — сказала Сара. — Мне нужно было несколько дней, чтобы разобраться.

— Поэтому ты мне не рассказала ничего про вечеринку в субботу, когда мы вчера завтракали?

Сигнальный звонок прозвучал в голове Сары. Вот, значит, в чем было дело. Стефани чувствовала какой-то секрет и знала, что ее не допускали к нему. Сара сказала, тщательно подбирая слова:

— Больше тебе ничего не надо знать.

Стефани закусила губу:

— Мне нужно положить белье в сушилку. Сара быстро закончила готовить ужин, пока отсутствовала Стефани. У нее заболела голова, шея напряглась. Она знала, что ничего не объяснила и Стефани не удовлетворилась, она и не намерена ничего объяснять. И все же казалось странным, что вдруг ее личная жизнь оказалась такой личной, что она не могла говорить о ней даже со своей дочерью. Она судорожно вздохнула, поняв, как давно уже у нее ничего не было, хоть отдаленно напоминающего настоящую, добросовестную личную проблему. Она даже не могла объяснить, каким образом Брайен Ватсон стал ее личной проблемой после двадцатипятилетнего мирного сосуществования с ним. Она никак не могла объяснить этого своей дочери.

К тому времени, как Стефани вернулась на кухню, Сара приготовила салат и накрыла стол. Они молча поели и убрали за собой.

После ужина Сара посмотрела телевизор, почитала книгу и понаблюдала за Стефани, которая сидела на полу посредине комнаты, аккуратно складывая свои джинсы шов ко шву, хватая полотенце и вообще выказывая свое неудовольствие тем, что создавала как можно больше шума, ничего не говоря при этом.

Удивительно, как красноречивы могут быть сердитые подростки, хранящие молчание. Давно уже не возникало между ними таких напряженных отношений. Последний раз так происходило, когда Стефани было шестнадцать лет, и она ночью убежала из дома через окно своей спальни. Когда Сара обнаружила, что ее нет, она закрыла окно и стала ждать. В пять часов утра Стефани пришлось стучаться в дверь. Стефани заплакала и призналась, что была со своим другом. Долго после этого Сара не доверяла дочери.

Каким-то образом можно извлечь урок из той ситуации, размышляла Сара, глядя как Стефани заканчивает складывать выстиранное белье в свою сумку. И вдруг до нее дошло. Она тогда не стала спрашивать у Стефани страшные подробности ее свидания с мальчиком, а если бы она спросила, Стефани не рассказала бы.

Первое место в словаре подростка занимали фразы: «Это не твое дело», «Сделаю потом», «Это несправедливо».

С тех пор, как Стефани переехала учиться в Боулдер, Сара забыла, что дети всегда безапелляционно считали, что для них существует совсем другой свод правил.

Интересно, сколько дочь собирается ее наказывать за то, что она не все рассказала. Есть только один способ узнать.

— Почему бы не пойти куда-нибудь поужинать в пятницу вечером?

— Я дам тебе знать, — неопределенно ответила Стефани, поднимаясь на ноги. Не поднимая головы, она перекинула сумку через плечо.

— Будь внимательна по дороге в Боулдер. Я люблю тебя.

Стефани кивнула. Когда она дошла до двери, она тихо сказала:

— Я тоже тебя люблю, мама. В пятницу сходим поужинаем.

Сара улыбнулась. Они смогли это преодолеть. Сара должна понять, что не все аспекты их жизни можно переживать вместе, что родители имели такие же права, в том числе и право на тайны. Жизнь полна горьких уроков, сожалений и противоречий. Она горько пожалела о своем поступке с Брайеном, но хранила в памяти каждую минуту их ночи. Она не знала, какой урок ей следовало извлечь. Может быть, к пятнице она разберется и сможет посмотреть ему в глаза, не представляя его при этом голым. У нее было целых три дня, чтобы найти в себе подходящее место для Брайена. Три дня, чтобы заново научиться, как вести себя в ее возрасте.

Глава 14

Время летит быстро. Сара не могла поверить, что уже вечер четверга. Она посмотрела на отчет о расходах, который держала в руках, внутренне содрогнулась и улыбнулась, потому что она пообещала Дебби Шор немедленно его просмотреть, чтобы можно было сегодня же закончить проверку.

Лучше сделать уборку в ванной комнате.

Она последний раз оглядела отдел бухгалтерии, прежде чем возвратиться в свой офис. Все было тихо, кроме стрекотания калькуляторов и стука клавиш компьютера. Последние полчаса она потратила, отвечая на многочисленные вопросы счетоводов. Конечно, она не против, но это была прерогатива Аллена.

Она беспокоилась о нем. Во вторник он вышел на работу, очевидно, оправившись от кратковременной болезни. Он провел утро с Сарой, вводя ее в курс дела. После того, как она целый час слушала, как он перескакивает с одного предмета на другой, говорит все время повторяясь, она решила, что он нуждался в ориентации больше, чем она. И она решила дать ему одну такую ориентацию.

Помимо другой работы, он будет продолжать готовить ежемесячные сметы движения наличности и справку по коллективным страховым премиям, которые, как она мягко напомнила ему, должны быть готовы к концу недели. Круг его обязанностей останется прежним, за небольшим исключением.

Сара теперь будет отвечать за займы в пределах лимита кредитования «Комик Бейс», если понадобятся наличные деньги, и следить за краткосрочными помещениями капитала. Короче говоря, она отвечает за деньги, а остальное они будут выполнять вдвоем в ходе работы.

Аллен вышел из ее кабинета счастливым, как жаворонок, радуясь, что освободился от некоторых обязанностей. Единственная сложность заключалось в том, что два дня подряд дверь в его кабинет была закрыта. Казалось, он забыл про свои ежедневные обязанности, в которые входило и руководство счетоводами. Из реплик, которые Сара услышала за последние два дня, было ясно, что такое поведение типично для Аллена.

Он редко выходил из своего кабинета, и то только для того, чтобы вновь налить себе кофе. Каждый раз, когда она замечала его проходящим мимо ее двери, он выглядел все более измученным и взбешенным. Не удивительно, что счетоводы не хотели идти к нему со своими вопросами.

Когда в четыре часа он ворвался в ее кабинет, она убедилась, что он еще болен. Темные круги под покрасневшими глазами. Меловая бледность кожи убедительно свидетельствовали о болезни. Он был похож на ожившую смерть.

— В чем дело Аллен? — участливо спросила она.

— У меня заело компьютерную систему, — с отчаянием сообщил он, не подозревая, что она имеет в виду его здоровье. — Я все попробовал, только что не выключил совсем. Я не хочу уничтожать всю работу, которую сегодня сделал. Может, ты посмотришь?

В течение двадцати минут Сара пыталась развязать серию аллогичных команд, а Аллен висел над ее плечом, сопел и тер свой нос, пока он не заблестел. Поняв, что ее компетенции здесь не хватает, она попросила Ларри, программиста компании, посмотреть. Он еще полчаса провозился, наконец, поднял руки вверх, сдаваясь. Машину надо выключать.

— Нет! — заорал Аллен.

Сара с удивлением посмотрела на него. Он смотрел на экран компьютера, не веря, теребил волосы, потом сжал кулаки и резко опустил руки. Ларри бросил на Сару быстрый сочувствующий взгляд и поспешил из кабинета Аллена.

Аллен плюхнулся в кресло и злобно стукнул по клавиатуре, тихо ругнувшись. Из носа его потекла кровь, но он не заметил этого.

Медленно Сара двинулась к двери. В его поступках нет логики. Она спиной наткнулась на Касса и поняла, что это Ларри позвал его.

— Эй, малыш, — обратился Касс, попутно обняв Сару за плечи, останавливая ее, — как дела сегодня?

Аллен засопел и потер нос, размазав кровь по щеке.

— Слушай, этот ненормальный компьютер решил выдать ложный сигнал. Теперь я должен снова составлять смету движения наличных средств. Надо сидеть всю ночь. — Он слабо улыбнулся Саре. — Наш новый вице-президент требует работу в срок. Я должен положить смету ей на стол завтра утром.

— Я думаю, Сара, наверно, продлит тебе срок, ну, скажем, до утра понедельника. Ты переживешь это, Сара? — спросил Касс, потом спокойно подошел к Аллену и вынул салфетку из ящика на столе. — У тебя кровь идет из носа.

— Конечно. Можно в понедельник, — согласилась Сара, глядя, как Аллен широко открыл глаза, трогая свой нос.

Он отвернулся смущенно, принимая салфетку от Касса. Комок встал в горле Сары. Что-то с ним совсем не так, только она не представляла, что это могло быть. Очевидно, что Касс знал и принимал во внимание его болезнь. С каждым днем он все больше ей нравился.

— Хорошо, — сказал Касс, — давай уйдем отсюда. Уже шестой час, а у Сары и у меня завтра важная встреча.

Сара чуть не застонала при напоминании. Она намеревалась на этой неделе уделить некоторое время подготовке к встрече с Брайеном, а получилось так, что она даже и не подумала. Правда заключалась в том, что она просто не могла думать о встрече.

Глава 15

— Выглядишь потрясающе, — сказала Дори, когда Сара вошла в здание в пятницу утром.

— Спасибо, — ответила Сара, нервно оглаживая юбку своего нового ярко-синего костюма. Сегодня она оделась для Брайена, придерживаясь консервативных линий, в которых он привык видеть ее, чтобы напомнить, что она проработала с ним четверть века. Она выбрала яркий цвет за его силу. Она где-то читала, что агрессивные цвета действуют на того, кто их носит. Она страстно надеялась на это. Бог свидетель, во время их последней встречи она была все, что угодно, только не агрессивна.

Она также надеялась, что ее яркий наряд компенсирует ее самочувствие. Количество крови, которое она потеряла за неделю, вызвало большую слабость. Никогда в жизни у нее не было такого обильного периода и такого болезненного. Она столько приняла обезболивающего, что, наверное, теперь у нее дырки в желудке.

— Есть сообщения? — спросила она.

— Касс хотел, чтобы ты сразу же заглянула к нему. Аллена сегодня не будет.

— Не удивительно. Вчера он плохо выглядел. Какой у него был голос, когда он позвонил?

Дори показалась осторожной:

— Я не говорила с ним. Мне сказал Касс.

Загорелась сигнальная лампочка телефона. Дори с облегчением ответила. Было ясно, что она не хотела обсуждать Аллена.

Сара помахала рукой и направилась в кабинет Касса. Она готова была поспорить на свою первую зарплату, что Касс хотел поговорить об Аллене. А если он не захочет, то захочет она. Персонал отдела бухгалтерии, Ларри — программист, — все, включая Дори — ходили вокруг Аллена на цыпочках. Она знала, работая в «Ватсон и К°», что у Аллена существовали какие-то проблемы. Она до вчерашнего дня не представляла, насколько они серьезны, и теперь желала точно узнать, с чем ей придется столкнуться.

С первого взгляда кабинет Касса показался пустым. Потом она заметила, что дверь, ведущая в комнату с коллекцией его комиксов, была открыта. Она позвала его. Он сразу что-то невнятно ответил. Она подождала минуту, пока он выйдет. Когда он не вышел, она решила, что он пригласил ее войти.

Она поежилась, мурашки забегали у нее по рукам. Кондиционер работал в полную силу. Обхватив себя руками, она осмотрела большую комнату. Вдоль трех стен располагались полки с аккуратными стопками белых ящиков. В центре комнаты стоял стол. Касс сидел за столом, наклонив голову, глядя в открытый ящик, стоявший перед ним. Горела единственная настольная лампа.

Она, как завороженная, смотрела, как он осторожно вынул комикс из пластикового мешка и положил на стол, словно держал в руках хрупкий хрусталь. Потом большим и указательным пальцами благоговейно стал перелистывать страницы.

— Ты хотел меня видеть? — тихо спросила она.

Касс взглянул на нее:

— Иди сюда.

Она нерешительно двинулась в глубину затененной комнаты, словно вторгалась в личные владения.

Когда она подошла, он закрыл книгу и повернул ее так, чтобы она могла видеть обложку.

— «Удивительная фантазия, Ив. пятнадцать», — сказал он, — первое издание Человека-Паука.

— Твоего героя, — пробормотала она, глядя на одетого в красное и голубое супер-героя, одной рукой он держал злодея, другой он держался за веревку, качаясь в воздухе — или это была паутина?

— Мой герой, — подтвердил Касс. — Я начал коллекцию с этой книги. У моего отца был книжный магазин, и я прочел все книги, которыми он торговал. Супермен, Человек-Летучая Мышь, Капитан Америка… и только прочитав Человека-Паука, я нашел для себя героя.

Сара пожалела, что не прочитала ни одного комикса. Супермен и Человек-Летучая Мышь были единственными знакомыми ей персонажами, потому что они со Стефани смотрели кинофильмы с ними.

— А почему Человек-Паук? — спросила она.

— Потому что любого может укусить радиоактивный паук, который укусил Питера Паркера, — даже меня.

Кто такой Питер Паркер? Час от часу не легче. Она с сожалением поняла, что не может поддерживать разговор о комиксах.

Господи, считалось, что каждый в Америке знаком с комиксами. Это было частью американской культуры. Она мысленно сделала пометку составить список того, что ей надо прочитать.

— Собирается владелец «Юпитер Комикс» предоставить налоговые декларации? — спросила она, тактично переходя на более знакомую тему, не показывая своего невежества.

— Да. — Касс кивнул, заботливо укладывая свое сокровище обратно в защитный мешок. — Надеюсь получить их до нашей встречи днем. — Он посмотрел на нее оценивающе. — Ты оделась, словно собираешься кого-то убить. Брайен не сможет сосредоточиться на совещании.

Черт побери. Из огня да в полымя. Она так не хотела. Ее не удивило, что Касс заметил ее более тщательно продуманный сегодня внешний вид, но он мог бы помолчать относительно ее намерений. Он, как и Стефани, умел бить не в бровь, а в глаз.

Она ответила, тщательно подбирая слова:

— Я работала с Брайеном двадцать пять лет; насколько я знаю, у него никогда не возникало проблем с концентрацией внимания в моем присутствии.

«Если не считать субботней ночи», — подумала она, когда глаза его были пьяны от страсти… к ней. Она не могла думать об этом. Особенно сегодня. Надо срочно поменять тему разговора.

— Дори сказала, что ты хотел видеть меня, как только я приду. Ты хочешь о чем-то поговорить со мной?

Она предоставляла ему возможность заговорить об Аллене.

Тень пробежала по его лицу. Он закрыл крышкой ящик с комиксами.

— Давай сначала выпьем кофе и поговорим в кабинете. Там теплее.

Сара с радостью согласилась. Зубы ее уже стучали от холода.

По пути в комнату отдыха Касс объяснил, что лучше всего хранить комиксы в холодном, темном месте, в бескислотных ящиках. Книги должны быть защищены от ультрафиолетового света, пыли, загрязненного воздуха, избыточной влажности. К тому времени, как они налили себе кофе и вернулись в кабинет Касса, она знала все о правильном хранении комиксов.

Как только они сели, настроение Касса сразу изменилось. Он вздохнул, провел рукой по лицу. Сара никогда не видела Касса, избегающего возможности поговорить.

— Что с Алленом? — прямо спросила она. Касс откинулся в кресле, глядя в потолок:

— Он кокаинист.

— Что?! — переспросила она, желая быть абсолютно уверенной, что поняла правильно слова Касса.

— Он не может жить без кокаина. Он наркоман.

Саре все стало ясно. Все вставало на свои места. Конечно, Аллен был наркоман. Все признаки налицо. Неустойчивое поведение, мутный взгляд. Кровоточащий нос. Как же она не обратила внимания на столь очевидное? Она молчала. Такого опыта у нее не было. Она не знала, что делать в данной ситуации.

Касс наклонился вперед, на лице его появилось тревожное выражение.

— Вчера вечером я заставил его обратиться в центр реабилитации. Он там пробудет шесть недель. Он пытался сам остановиться, но не смог.

— Не многие работодатели умеют войти в положение, — сказала Сара.

— Аллен стал работать со мной, когда я организовал «Комик Бейс». Несколько раз у меня не было наличных для зарплаты, и он всегда был рядом со мной. — Он усмехнулся. — Звучит, как сцена из фильма. Но когда подумаешь, — задумчиво добавил он, — иногда жизнь, как плохой кинофильм.

Сколько правды было в этих словах, Сара поняла, когда перед ее мысленным взором промелькнули черно-белые кадры ее недавнего прошлого. Она увидела, как Брайен сообщает ей, что компаньоном станет Карен Линдсторм. Вот она сама уходит с работы и вскакивает в самолет, летящий в рай. Картины сменялись все быстрее, быстрее, пока не слились в одну серую массу. Вот она пьет, как школьница, бешеная езда в такси… Брайен и она вместе… в постели… занимаются любовью — все это плохой римейк фильма «Это случилось однажды ночью».

Она заставила экран погаснуть.

— Надеюсь, у Аллена все будет хорошо.

— Это зависит от него, — сказал Касс. — Я сказал ему, что он должен стать чистым, иначе у меня не будет выбора и я его уволю. — Касс прокашлялся. — Секретарь печатает сейчас объяснительную записку для персонала. В ней говорится, что Аллен взял отпуск. Почти все подозревают, что он наркоман, но я не хочу подтверждать их подозрения. Аллен просил меня не рассказывать никому, но, как его прямой начальник, ты имеешь право знать правду.

— Я понимаю, — сказала Сара.

— Хорошо. Мы можем нанять временных работников, сколько нужно, чтобы справиться с работой, пока Аллена нет. Я не хочу, чтобы ты загружала себя и сгорела, делая свою и его работу.

Сара мотнула головой, не желая, чтобы Касс видел, какую реакцию у нее вызвали его слова. Брайен говорил ей те же слова перед тем как «дернуть ковер» у нее из-под ног.

— В этом не будет необходимости, — с усилием сказала она.

— Чудесно, — сказал Касс. — Ты — вице-президент. Тебе самой решать, с чем ты в состоянии справиться.

Вот и все. Как просто. Почему Брайен не отреагировал таким же образом? Не имело значение. Теперь у каждого из них была своя дорога. Дороги, которые время от времени будут пересекаться.

Сара поспешила в свой кабинет. Она хотела еще раз просмотреть финансовые документы «Юпитер Комикс», и еще ей надо проверить платежную ведомость и подписать чеки. Она радовалась, что утро будет загружено. Так она и не заметит, как наступит три часа. Она не хотела, чтобы у нее было время думать о предстоящей встрече с Брайеном.

Но время ползло очень медленно.

До совещания у нее оставалось еще два часа. Съеденный обед лежал камнем в желудке, и у нее опять начались спазмы. Но она медлила принимать болеутоляющее. Она подождет еще час. Она не хотела, чтобы во время встречи действие лекарства кончилось, и это ее отвлечет. А сейчас ей надо сходить в туалет и привести себя в порядок. Боже, как она устала от этого.

Когда она возвратилась в кабинет, почта уже лежала на столе. Сверху лежали налоговые декларации «Юпитер Комикс». Как раз то, что ей нужно было. Что-то, во что она могла вцепиться.

Сара села за стол и скинула туфли. Поджав под себя одну ногу, она взяла толстую пачку бланков и начала критически изучать их.

Боль в спине и в низу живота все время отвлекали ее. Оттолкнувшись от стола, она выдвинула ящик и взяла бутылочку с лекарством. Но она оказалась пуста. Сара вспомнила, что утром взяла последние две таблетки. Ну, ладно. В сумочке у нее еще есть. Она бросила пустую бутылку в корзину.

В сумочке лекарства не было. Как назло. Она оставила таблетки на раковине в ванной комнате. Она знала, что в комнате отдыха в аптечке есть аспирин, но ей нужно что-нибудь посильнее. Может быть, у Дори что-нибудь имеется.

Опять не повезло.

— Извини, — сказала Дори. — Спазмы или головная боль? — Сара не сразу ответила и Дори поняла: — Спазмы. Хочешь, я спрошу у кого-нибудь из женщин?

— Нет, все нормально, — быстро ответила Сара.

Она не хотела, чтобы ее личное физическое недомогание стало известно всем.

Сара не слышала, как открылась дверь, только почувствовала струю воздуха снаружи, прижавшую подол ее юбки к ногам. Она взглянула через плечо.

Казалось, сердце ее остановилось и ушло в пятки, забрав с собой каждую каплю крови из тела. Она схватилась за край стойки, отгораживающей Дори, и держалась за нее, словно за жизнь.

Он стоял, загораживая собою проход, невообразимо огромный и великолепный. Его волосы с проседью блестели в приглушенном свете, льющемся с потолка. На нем был черный костюм в тонкую полоску, белая рубашка, красный галстук. Сколько раз она видела его таким? Наверное, тысячи. Она всегда признавала, что он был невероятно симпатичным мужчиной, но это влияло только на ее зрение. До сих пор. Она сказала первое, что пришло ей в голову:

— Уже три часа?

— Я пришел пораньше, — ответил Брайен без улыбки. Голос его звучал ровно и спокойно. Он переложил кейс из одной руки в другую. — Что-нибудь не так?

— Н-нет, — заикаясь, ответила Сара.

Он даже не улыбнулся. Он боялся их встречи так же, как и она. Она видела это по его глазам, но хоть он не лепетал что-то, как идиот. Она должна взять себя в руки.

— Может быть, ты сядешь? — сказала она, изо всех сил стараясь не заикаться. — Я скажу Кассу, что ты здесь.

Она выпрямила спину, скомандовала своим ногам идти. Получилось, словно не они ее несут, а она их тащит. Она поднималась по лестнице, повторяя снова и снова: «Я — профессионал… я выдержу».

Глава 16

Сара похожа на тяжелораненую. Хорошо, подумал Брайен удовлетворенно. Она побелела, как полотно, когда увидела его в дверях. Наверное, он был такой же белый, как она, когда обнаружил открытый конверт с его трусами, положенный скромно в самый низ почты.

Черт побери! Сара могла бы, по крайней мере, пометить пакет «лично и конфиденциально». Она знала, что Бет открывает его почту. Она сделала это нарочно, чтобы унизить. Бет даже виду не подала, что нашла его в почте. Он обязательно прибавит ей зарплату. И намного.

И будет держаться от Сары на расстоянии, пока не пройдет желание расквитаться. Общение с ней как с женщиной и клиентом — совсем не то, что с бухгалтером и другом. Он не был уверен, что готов к вызову. С Сарой-клиентом он мог общаться, но Сара как женщина чрезвычайно его смущала. Он не сомневался, что именно она послала ему этот нескромный пакет, а не клиент, которая звонила ему, назначая встречу на сегодня. Он точно не знал, кто именно прервал с ним отношения. Он и про себя ничего не знал. Все, наверное, исходило от женщины, с которой он неделю тому назад занимался любовью. Почему он должен сейчас думать об этом? Каждый раз, когда он вспоминал все, его тело реагировало как у сексуально-возбужденного подростка. Он скрестил ноги и стал думать о Джоанн Картер. Он надеялся, что Сара придет на совещание как бухгалтер и клиент. Потому что Сара как женщина и друг послала его ко всем чертям.

Точно в три часа секретарь Сары пришла и провела Брайена наверх в комнату для совещаний. Сара сидела во главе длинного стола из красного дерева совершенно спокойная и элегантная.

Она встала, когда он вошел.

— Касс присоединится к нам, когда сможет. Он разговаривает по телефону с владельцем «Юпитер Комикс». Хочешь что-нибудь выпить? Содовой, кофе, чая… — Голос ее умолк.

«Или меня», — подумал Брайен.

— Нет, спасибо, — вежливо отказался он. Она села. Он тоже сел.

Время шло, но она даже не пыталась заговорить. Она смотрела прямо перед собой абсолютно невозмутимо. «Только с виду», — заметил он. Она все еще была смертельно бледна.

Тем не менее желание его исполнилось. Перед ним сидела Сара-бухгалтер. Выражение лица ее было приятно и профессионально, как раз такое требовалось для клиентов. У него возникло такое чувство, что если он начнет разговор, она ответит вежливо, даже дружелюбно, но не как его друг.

Он нахмурился и, прищурившись, стал смотреть на нее. Что-то изменилось в ее облике, но кроме новой стрижки он не мог уловить что. На ней был один из ее обычных костюмов с маленькой шелковой маечкой под пиджаком. Туфли ее те же — на среднем каблуке, простого фасона, цвета, сочетающегося с…

Вот что. Цвет. Сара всегда носила черный, серый или коричневый цвета. Единственный, который она еще допускала — это синий. Но костюм почти вибрировал своим насыщенным цветом. Цвет бросался ему в глаза, и теперь, когда он заметил его, он не мог оторваться. Этот цвет делал ее волосы пышнее, а ее кожу… похожей на пастилу. Не удивительно, что глаза ее казались больше и темнее. Она выглядела, словно не спала целую неделю.

Дверь распахнулась. Касс разъяренный ворвался в комнату.

— «Юпитер Комикс» отступил, — сообщил он. — Покупки не будет.

— Что случилось? — спросила Сара, впервые подавая признаки жизни.

— Роберт Кук не может решиться продать свое дело.

— Есть шанс, что он передумает? — спросил Брайен. — «Юпитер Комикс» был бы замечательным средством для «Комик Бейс» расширить свою сферу до Калифорнии.

— Ни малейшего. — Касс тяжело опустился в кресло. — Даже если я и доведу его до стадии переговоров, он наверняка выдвинет невыполнимые требования. Он не готов продавать, а я не собираюсь тратить свое время, пытаясь убедить его продать. Извини, что отнял у тебя время, Брайен.

— Ты его не отнял. Я собираюсь выслать тебе счет.

Касс засмеялся.

Сара чуть-чуть улыбнулась, как заметил Брайен, глядя на нее уголком глаза. Кресло ее скрипнуло, когда она попыталась сесть как можно глубже в него и прямее. Она выглядела очень плохо, словно у нее что-то болело. Брайен вспомнил, что он не впервые видит ее в таком состоянии.

— С тобой все в порядке, Сара? — спросил Касс. — Ты выглядишь ужасно.

Брайен вздрогнул. Такт был незнаком Кассу. Если он не будет осторожен, Сара снимет ему голову. Но она лишь пожала плечами и сказала:

— Просто болит голова.

Вранье, подумал Брайен. Это был ее период. После двадцатипятилетнего общения с женщиной можно понять некоторые вещи.

— Ты приняла что-нибудь? — спросил Касс.

— Аспирин.

Аспирин никогда не помогал Саре. Брайен раскрыл свой кейс и вынул бутылочку с таблетками ибупрофена, которые он принимал, когда его тревожили колени.

— Может быть, что-нибудь посильнее?

Она долго смотрела на лекарство, потом взяла его, прошептав: «Спасибо». Брайен неотрывно смотрел на нее, когда она встала и выпрямилась, почти незаметно шевельнув бедрами, что означало, что у нее болела поясница. Он знал, что через 15 минут все пройдет. Всегда так было.

Он опять обратился к Кассу, а она пошла к противоположной стене, где располагался бар с напитками.

— Почему ты предполагаешь, что Роберт Кук решил не продавать?

— Это чисто эмоциональное решение. Он строил «Юпитер Комикс» по кирпичику. Я подозревал, что возникнут проблемы, он не хотел присылать нам налоговые декларации. Но когда они наконец появились, я убедил себя, что он просто нервничал.

— Ты уже затребовал налоговые декларации? — сказал Брайен. Он собирался сегодня предложить это сделать.

— Я затребовала, — сказала Сара, возвращаясь на свое место.

— Удовлетвори мое любопытство, Сара, — сказал Касс. — Было ли что-нибудь в этих декларациях, о чем он не хотел, чтобы мы знали?

— Я ничего не заметила. Корпоративные налоговые декларации свидетельствуют о низких прибылях, но это не удивительно. Его личные декларации выглядят довольно откровенными. Нет никаких записей, которые свидетельствовали бы о ходе денег между «Юпитер Комикс» и Робертом Куком.

Брайену стало жарко. Интересно, когда она намеревалась дать ему копии этих налоговых деклараций? Их должен был посмотреть компаньон по налоговой политике в «Ватсон и К». Он и Сара были аудиторами. У них недоставало квалификации давать заключения о налоговых декларациях. Не имело значения, что теперь это не надо было.

— Но имейте в виду, — продолжала Сара, — что это мнение аудитора. Если бы я получила их до часу дня сегодня, я послала бы их Брайену для Джона Линдсея, одного из компаньонов по налогам в «Ватсон и К», чтобы тот просмотрел их.

Гнев Брайена мгновенно испарился.

— Бизнес — как лекарство, — проворчал Касс, поднимаясь с кресла, — во всем нужен специалист. Сейчас я должен позвонить председателю правления и сообщить ей плохие новости.

Он наклонился и смачно поцеловал Сару прямо в середину лба.

— Можешь уйти пораньше, если хочешь. Щеки твои немного порозовели, но все равно ты выглядишь хреново.

Ни один мускул не шевельнулся у Сары, но Брайен дернулся при виде такого оскорбительного внимания, после чего Касс не торопясь вышел из комнаты.

— Передай твоей матери привет, — крикнула она ему вслед.

— Он всегда так ведет себя? — спросил Брайен, скрывая свое неудовольствие. Все годы, что он и Сара были вместе, он не позволял себе ничего подобного.

— К этому привыкаешь. Сара собрала папки.

— Так же, как ты привыкаешь посылать мужские трусы по почте? — спросил он, стараясь говорить спокойно. Это не давало ему покоя весь, день, и сейчас он посчитал момент подходящим, чтобы сказать, как он рассердился.

Она широко раскрыла глаза, потом опустила их.

— Значит, ты получил их, — ровным голосом сказала она.

— После того, как Бет открыла пакет, — строго добавил он.

Сара вздохнула и потерла переносицу большим и указательным пальцами.

— Я не думала об этом, пока…

— Пока ты не узнала, что увидишь меня скорее, чем предполагала? Что ты хотела, Сара? Поквитаться со мной?

— Нет!

Она подняла голову. Лицо ее было измученным, еще бледнее, чем раньше.

— Фактически да. Я хотела поквитаться. Ты не имел права оставлять свои… эти… под моей подушкой. Что если бы Стефани их увидела?

— Значит, поэтому ты позаботилась о том, чтобы моя секретарша их увидела.

Он нахмурился, когда смысл ее слов дошел до него. — Я не оставлял их под твоей подушкой… во всяком случае, я не думаю, что они туда приземлились, когда я их скинул.

— Именно туда они и приземлились, — уточнила Сара с пылающим лицом. — А что мне еще надо было сделать с ними? Вставить в рамку и повесить на стену?

— Это лучше, чем делать зарубку на кроватном столбе, — саркастически сказал Брайен. — Удивляюсь, что ты не прислала мне какую-нибудь плату вместе с трусами.

— Я думала, Брайен, — резко ответила она. — Сколько в наши дни стоит такая ночь?

— Больше; чем каждый из нас имеет в банке.

Брайен не смог сдержать улыбки. За все годы, что он знал Сару, он никогда не видел ее такой возбужденной. Даже в свой последний день в его кабинете она вела себя спокойно и холодно, предоставив компьютеру право говорить за нее. Теперь две вещи были налицо: она так же смущена и обеспокоена событиями той ночи, как он смущен и доволен. Так как это произошло, он чувствовал неотвратимость происшедшего. Больше ничего не стояло между ними. Ни муж, ни жена, ни даже работа.

— Что ты сказал? — спросила Сара, удивленная его вдруг изменившимся отношением.

— Ты слышала меня, Сара.

— Мне надо идти, — сказала она, встав и собирая папки.

Брайен пристально посмотрел на нее. Она отказывалась смотреть на него. Она опять хотела убежать.

Но он не готов был отпустить ее. Не сейчас, когда он знал, что она не могла забыть того, что случилось. Когда он знал, что его присутствие лишало ее покоя. Это был хороший знак, и он собрался развить свое преимущество. Кроме того он хотел поговорить с ней и узнать, как она справлялась с новой работой, и нравилась ли ей ее новая должность.

Ему нужно знать, был ли у него еще друг.

Он тронул ее за локоть:

— А-а… у тебя есть время провести для меня экскурсию?

Сара посмотрела на его руку на своем локте, потом на него с непонятным выражением на лице. Наверное, она что-то вспоминала. Она отступила от него, избавившись от его руки, прижав к себе папки, как щит. Значит — проваливай. Роскошно — как сказала бы Рене. Значит, Кассу можно грубо с ней обращаться, а он для нее был словно чужой.

Он уже готов был взять свою просьбу обратно, но она, слегка кивнув головой, сказала:

— Пошли.

Глава 17

— Тебе не кажется, что за нами следят? — спросил Брайен, неторопливо идя рядом с ней, совершенно раскованный, улыбающийся, наклоняя голову из стороны в сторону, изучая рекламы на стенах.

Сара выдавила из себя какое-то подобие смеха на замечание Брайена и постаралась не обращать внимания на беспорядочное сердцебиение, пока они проходили по Залу Героев. Чем ближе подходили они к ее кабинету, тем большая тревога одолевала ее. Одно дело провести его по зданию, и совсем другое дело допустить его в свои владения.

Казалось, везде, где бы ни был, он оставлял свои следы, которые нельзя ни игнорировать, ни стереть — ее кухня, ее ванная комната, ее спальня.

Недоставало, чтобы он тревожил ее еще и на работе.

Но почему же она это делала? Потому что у нее была сумасшедшая идея «клин клином вышибать»? Нет. Брайен не собирался оставлять ее. Она должна поставить рамки. Она знала, что самый безопасный способ работать вместе — придерживаться строго деловых отношений. Одна только проблема — когда Брайен был так близко, все, о чем она могла думать, это о спальне.

Она искоса взглянула на него. Очевидно у него-то не было никаких проблем. Очевидно он уже давно выбросил из головы то, что произошло между ними. Даже трусы не вызвали больших проблем.

Сара не знала, то ли ей надо чувствовать облегчение, то ли почувствовать себя оскорбленной.

И она решила, что почувствовала облегчение. Если он мог забыть ту ночь, то и она сможет. Во всяком случае она надеялась.

Она не хотела опять очутиться с ним наедине.

Но они опять оказались наедине, стоя на пороге ее кабинета. Она только моргнула, когда Брайен, взяв инициативу в свои руки, открыл дверь, пропуская ее вперед. Она вошла и остановилась.

Стоя у порога, Брайен с удивлением разглядывал громадный стол, кожаный диван, потом его взгляд остановился на растениях в углу.

Эго Сары раздулось до невероятных размеров воздушного шара, когда она, следуя за взглядом Брайена, вдруг впервые осознала, какое глубокое впечатление производит ее кабинет. Она надеялась, что он заметил, как глубоко утопают его ноги в плюшевом ковре, когда он прошел к ее столу. А она заметила только одно — своим присутствием он сделал кабинет меньше, более интимным.

Он посмотрел на знакомый письменный прибор на столе, потом наклонился, чтобы разглядеть фотографию Стефани на серванте. Сара помимо воли смотрела, как его пиджак надвинулся на плечи.

Взгляд его поднялся вверх к обрамленной рекламе Чудо-Женщины, и в профиль она увидела, как губы его дернулись в лукавой усмешке.

— Это способ Касса показать свою веру в тебя?

— Способ Касса продемонстрировать доверие, — поправила Сара, сама удивляясь спокойствию своего голоса. В этот момент, как никогда, реклама казалась символичной.

Без дальнейших комментариев он прошел вдоль высоких книжных шкафов, почти не задерживаясь около бухгалтерских книг на полках. В воздухе висел чуть уловимый запах его лосьона после бритья, напомнив ей простыни, которые, казалось, хранили его запах даже будучи трижды выстиранными.

Он замер на месте, когда увидел коллекцию миниатюрных клоунов, которые Сара поместила на полке. Наморщив лоб и выдвинув подбородок, он выбрал одну фигурку и стал пристально ее разглядывать, вертя в руках, пока не рассмотрел каждый ее сантиметр. Медленно, аккуратно Брайен поставил ее на место и прошел к ящику для декоративных растений в углу.

— А курочка ничего, — сказал он, тело его расслабилось, лоб разгладился.

Сара сама не знала, что она ожидала от Брайена, что произведет на него большее впечатление, но уж, конечно, это была не курица.

— Спасибо, — пробормотала она.

Он сунул руки в карманы, взгляд его снова пробежал по книжным шкафам, потом он повернулся к ней.

— Красивый кабинет, Сара, — спокойно сказал он, правда, чуть-чуть резковато.

Это прозвучало скорее как обвинение, чем комплимент. Впервые она почувствовала своего рода гордость, показывая ему свой кабинет. Он заслуживал чувства вины.

Прежде чем она могла что-то сказать, он глубоко вздохнул и продолжал:

— Ты никогда не выставляла личных вещей в «Ватсон и К°».

Взгляд его вновь обратился к клоунам, потом он быстро взглянул на нее, словно этим замечанием, сказанным в лоб, он бросал ей вызов.

Интересно, как он узнал, что клоуны принадлежали ей? Это же компания комиксов. Фигурки животных можно было видеть повсюду. Вдруг она покраснела, комок застрял в горле. Он, наверное, видел этих клоунов в ее спальне и, очевидно, его задело то, что она взяла свои личные вещи из дома и принесла их в свой кабинет.

Ей хотелось показать, что данная территория принадлежит ей. В «Ватсон и К°» это было не нужно. Она всегда чувствовала, что там было ее место. Она могла бы сказать ему это но прошли те дни, когда она что-то объясняла ему. Кроме того у нее не было желания улучшать его настроение.

— Здесь атмосфера проще, — только и сказала она.

— В «Ватсон и К°» атмосфера была напряженная? — спросил он деревянным голосом.

Сара пожала плечами, чувствуя себя все более уверенной.

— Я не представляю резиновых куриц и клоунов как часть приемлемого декора в «Ватсон и К°».

Вот, наконец-то она утерла ему нос.

Хорошо сознавать, что ситуация беспокоила его так же, как и ее. Еще лучше было знать, что она взяла верх, даже не пошевельнув пальцем.

— Ты права, — признался он, взглянув на часы.

Он покашлял, поправил галстук и расправил пиджак. Интересно, ждал ли он, чтобы она его простила? Наверное, им уже нечего сказать друг другу. Ее чувство удовлетворения улетучилось, ей стало холодно. Им теперь стало трудно разговаривать друг с другом. Одна только ночь уничтожила зону доверия и дружбы между ними, которую они строили вместе двадцать пять лет.

Даже их спор о партнерстве не воздвиг между ними тех барьеров, которые поставил между ними секс. Только сейчас она с болью поняла, что потеряла много больше, чем партнерство.

Вздохнув, она заставила себя небрежно подойти к столу и вынула сумочку из нижнего ящика. Не существовало никакой причины продлевать их мучения.

— Думаю, я воспользуюсь предложением Касса и уйду пораньше.

Брайен кивнул и опять поправил свой галстук. Опять громко прокашлялся.

— Ты не хочешь составить мне компанию поужинать у Рози?

Дыхание у Сары остановилось. Это он ей говорил? Это страх услышала она в его голосе? Медленно она выпрямилась и бросила быстрый взгляд на Брайена. Выражение его лица было непроницаемо, но держался он скованно.

Вдруг он отвернулся и стал смотреть в окно.

— Ну? — спросил он отрывисто.

— Хорошо, — ответила она, улыбаясь.

Она не могла сдержать улыбки. Внезапно она почувствовала себя спокойно… она контролировала свои эмоции, поступки. Холодная месть над горячей едой казалась ей идеальной справедливостью после всего, что она выстрадала в последнее время. Она почувствовала в этот момент, что все может. Она — Чудо-Женщина, а Брайен — простой смертный.

— Сейчас почти пять, и если поторопиться, то мы успеем до наплыва.

Она вздрогнула при звуке его голоса, доносившегося с порога. Она была так поглощена видением своего мужества, что не заметила, как он подошел к двери. Он стоял там, заполняя все пространство, глядя на нее и улыбаясь со всем превосходством мужчины, который получил именно то, чего хотел.

Кларк Кент превратился в Супермена.

Она была слишком занята собой, чтобы понять, что она согласилась на свидание. Настоящее свидание. При этой мысли она представила себе торопливый ужин, потом продолжительную борьбу на заднем сиденье припаркованной машины.

Не глядя на него, Сара быстро прошла мимо.

— Я должна задержаться. Увидимся у Рози, — быстро сказала она и бросилась через холл впереди него, чувствуя себя леммингом, который слишком поздно обнаружил, что не умеет плавать.

Все происходило как на свидании, вплоть до влажных и холодных ладоней и урчания в желудке. Брайен, будь он проклят, казался спокойным. Он, с аккуратно сложенными на груди руками, читал одну за другой вывески, украшавшие стены ресторана.

— Содовую воду, — сказала Сара официантке, разносящей коктейли.

— Две порции, — добавил Брайен, кивнув ей, потом опять стал рассматривать декор.

Сара кинула на него быстрый взгляд, ей интересно было, заказал ли он содовую по тем же причинам, что и она. Она поклялась никогда не употреблять алкоголя в радиусе двух миль от него, к тому же она надеялась, что содовая успокоит ее желудок.

Почему он пригласил ее на ужин, если собирался предпочесть ей старую рекламу Мерилин Монро? И почему она согласилась? У них больше ничего не было общего. Они незнакомы друг с другом.

Она стала читать меню десерта, стоящее на столе. Значит, вот что произошло, когда Чудо-Женщина встретила Супермена.

Официантка вернулась с напитками.

— Что-нибудь еще? — бодрым голосом спросила она.

— Мне ничего, — ответил Брайен, вопросительно взглянув на Сару, впервые за весь вечер взглянув ей в глаза.

— Нет, спасибо, — быстро ответила Сара и отвернулась, потому что была не в силах выдержать его взгляд.

Жжение в желудке усилилось, она глотнула содовой воды, рассеянно оглядывая стены. Уголком глаза она видела, как Брайен взял десертную карточку.

— У них есть куличики, — объявил он.

— И морковное пирожное, — мрачно добавила она, называя любимое кушанье Брайена, когда он назвал ее любимое лакомство.

Некоторым образом это помогло, напомнив ей, что все-таки они знакомы. Общими у них были двадцать пять лет совместной работы. Ведь могли же они вынести один простой ужин.

Официант появился с меню. Они оба заказали жареных цыплят. Брайен заказал для себя вместо зеленых овощей лишнюю порцию картофеля.

Сара нахмурилась.

— Что мне делать, если у тебя будет шок от всего этого? Твое тело не привыкло поглощать столько крахмала за один раз, не говоря уже о лишних калориях, — сказала она и вдруг остановилась.

Старые привычки умирают тяжело. Она всегда дразнила его по поводу того, что он строго следил за своим весом. Лишний фунт для него означал йогурт на ланч, пока вес не придет в норму.

— Картофель — это комплексные карбогидраты, — сказал Брайен. — Тело сжигает их, давая энергию вместо накапливания их в виде жира. — Он вдруг улыбнулся. — Кроме того я ведь не отказываюсь от овощей. Я всегда могу рассчитывать на то, что ты не съешь свою порцию.

Она вытаращила глаза на него, недовольная его самонадеянной уверенностью, что он может есть ее овощи.

— Мне надо было знать, что ты найдешь способ оправдать две порции картофельного пюре.

Брайен засмеялся, смех был низкий, сочный, заразительный. Она даже не заметила, что тоже засмеялась, глядя на него, радуясь общению друг с другом. И сразу стена между ними рухнула, и все стало как в прежние времена.

Смех замер, но взгляды их еще были прикованы друг к другу. Брайен еще шире улыбнулся. У нее возникло такое ощущение, что он наблюдал за ней, ожидая, когда она скажет или сделает что-нибудь. Она потянулась за бокалом и чуть не опрокинула его. Она опустила глаза, а Брайен стал опять смотреть на Мерилин. Контакт был потерян. Также быстро стена возникла вновь.

Официант принес их салаты.

Сара старалась съесть как можно больше и даже собрала все гренки на своей тарелке. Брайен ел так, словно он умирал с голоду. «Ну и пара», — подумала она, наблюдая как он намазывает масло на вторую булочку. Она не могла есть, когда нервничала, а Брайен, когда испытывал беспокойство, был как бездонная яма.

Он нервничал. Почему же она раньше не заметила? Почему это не принесло ей радости? Было что-то очень тревожное в том факте, что Супермен имел недостаток.

Когда он съел весь свой салат, она махнула на свою порцию, предлагая доесть. Не говоря ни слова, он взялся за ее порцию.

Сара вздохнула. Приход сюда был ужасной идеей. Он только подтвердил, как много у них общего в прошлом, и как росло расстояние между ними сейчас.

«И все-таки не было ничего такого, что бы стояло между вами», — прошептал голосок у нее в голове. Ничего, кроме партнерства, напомнила она себе. Партнерства. Тогда оно казалось слабым оправданием всепоглощающего страха.

Подали ужин. Еда была вкусная, но Сара ела мало и кончила тем, что разрезала цыпленка на мелкие кусочки и разложила их по тарелке. Она знала, что Брайен откажется от второй порции мяса. Как же она хорошо его знала! У нее заболела голова.

— Можно взять у тебя немного зеленого горошка? — спросил он.

Нож замер у нее в руке; почему-то она хотела отказать, но это было смешно. Он всегда доедал ее овощи, если она не хотела их. Отбросив мелочность, она сосредоточила внимание на своей тарелке.

— Пожалуйста, — сказала она, и его вилка метнулась к ее тарелке.

Машинально она подняла глаза. Медленно он поднес горошину к губам и осторожно снял ее с кончика вилки. Она смотрела, как он жевал, и когда он проглотил, высунув кончик языка, у нее пробежали мурашки по коже. Потом он лениво улыбнулся и отпил из своего бокала. Сара опустила глаза, чувствуя, как краска заливает ее лицо при мысли об его улыбке. На мгновение она подумала, что увидела в его взгляде что-то обольстительное. Эта мысль отрезвила ее. Поэтому он и пригласил ее? Он рассчитывал, что после ужина ему повезет? Надо сейчас же спросить, что у него на уме.

Предпочитая ясность во всем, что касалось его, она не видела причин изменять теперь этой привычке.

Прежде чем она успела сказать слово, его вилка опять потянулась к ее тарелке. Сара молниеносно выставила нож, глядя прямо ему в глаза, и его вилка лязгнула о лезвие ее ножа.

— Если ты хочешь еще, спроси у меня разрешения, — твердо и спокойно сказала она.

Не отрывая от нее взгляда, Брайен спокойно отложил вилку в сторону и откинулся на стуле.

— Хорошо, — мягко сказал он.

И вдруг до Сары дошла двусмысленность ее слов. Звучало, это так, словно она открыто приглашала его к чему-то. Она вовсе этого не хотела. А, может быть, хотела? Она больше так не могла. Она не хотела так вести себя с Брайеном.

Сара ждала, когда он что-нибудь скажет и на его лице появится хитрая улыбка, которая говорила о многом. Ничего. Он не собирался ничего спрашивать.

— Как дела у Зака и Рене? — вдруг спросила она, отчаянно пытаясь оказаться на знакомой территории.

Она затаила дыхание, увидев, как Брайен посмотрел на нее задумчиво, словно решал, отвечать ему или оставить вопрос без ответа.

— Рене — как всегда, — наконец вымолвил он.

Сара заставила себя расслабиться и подумать о дочери Брайена. Она была типичным шестнадцатилетним подростком со своими четко определенными приоритетами. Одежда и мальчики — именно в таком порядке.

— Все еще любит играть в шары?

— Да, хотя я столкнулся с кое-чем, что ей может понравиться не меньше. В прошлое воскресенье я отвез ее в горы на мотоцикле. Ей понравилось.

— Наверное, пошла в тебя, — сказала Сара.

— Похоже, да. Зак тоже любит мотоцикл, — резко сказал он.

Сара смутилась, уловив боль в голосе Брайена. Его, наверное, взволновала эта новость. Хотя она сама никогда не ездила на мотоцикле, но по рассказам Брайена она знала, что езда на мотоцикле была больше, чем просто гонка по шоссе. Это значило, что ты — часть исключительного братства. Мотоциклисты часто заводили прочную дружбу друг с другом, встречаясь в путешествиях; в основе этой дружбы была только общая любовь к спорту. Ни имело значения, старые они или молодые, богатые или бедные. Доктора, механики, юристы, пенсионеры, бухгалтеры — у всех находились общие интересы, когда они были на мотоциклах.

— Что случилось? — мягко спросила Сара, отбрасывая барьер между ними, став прежней Сарой.

Она спокойно слушала, пока Брайен рассказывал ей, как он провел день с Рене. Как Рене показала ему мотоцикл Зака, и как он устранил небольшое повреждение в нем. Как Зак не хотел, чтобы он знал, что у него есть мотоцикл. Но Брайен ни словом не обмолвился о своей боли. Да ему и не надо было ничего говорить.

— Зак не знал, что у тебя тоже есть мотоцикл, — напомнила ему Сара. — Почему бы тебе не позвонить ему и не спросить, в порядке ли теперь мотоцикл? Может быть, это и есть та отправная точка, которую вы оба искали.

— Нет. Я хочу сделать еще кое-что. — Он наклонился вперед, облокотившись на стол. — Через несколько недель он заканчивает учебу. Я собираюсь сделать ему сюрприз и купить ему новый «Харлей».

— Не делай этого, Брайен.

Он сердито взглянул на нее, и она знала почему. Она всегда ругала его за то, что он тратит на детей уйму денег. Но на этот раз дело было не в деньгах.

— Я не возражаю против подарка, — пояснила она. — Я возражаю против твоего мнения, что ты знаешь, чего он хочет. Пусть он выберет. Помнишь, когда ты купил ему машину, а он не обрадовался?

— Зак все равно не обрадовался бы, что бы я ни сделал, если, конечно, я не дам ему чистый чек. Он хотел машину, но не хотел иметь дело со мной. Но я думал, что так лучше.

Сара хотела шлепнуть его по голове своим ножом.

— Разговор не о том, что ты считаешь лучше, а о твоей привычке решать все за Зака.

Она нахмурилась, поняв, что они каким-то образом вернулись в прошлое. Туда, куда она помимо воли все время возвращалась.

— Тебе надо было спросить его.

— Я пытался говорить с ним, — ровным голосом сказал Брайен, упрямо выставив подбородок. — Ты же знаешь, между нами происходит что-то большее, чем просто спор из-за машины. Он не хочет ни о чем со мной говорить, ни о чем просить меня. Не имеет значение, что я сделаю или что куплю ему.

— Я знаю, — согласилась Сара. — Вот почему ты должен спросить его на этот раз, прежде чем что-то покупать. Дай ему выбрать, что он хочет, и если он откажется, ничего не дари. По сути дела он всегда мог получить то, что хотел, но в то же время умудрялся наказать тебя.

Брайен безнадежно провел рукой по волосам, взгляд у него был отсутствующий.

— Как бы я хотел знать, что его гложет.

— Я не знаю, — пробормотала Сара, чувствуя себя немного неудобно.

Это задевало душу. Ее душу. Ведь она же отказалась говорить с Брайеном в тот последний день в его кабинете. Может быть, если бы она… нет. Она отмахнула мелькнувшую мысль. Ситуации были совсем разные. Она не его ребенок. Он должен был поверить, когда она сказала, что у нее есть силы работать. Он не имел права решать, что для нее лучше, и не должен был лишать ее права выбора.

Она была так же виновата, как и он. А теперь она сидела здесь с Брайеном, словно ничего не случилось и успокаивала его.

Если бы она получила должность партнера, они не сидели бы здесь.

— Не хотите ли десерт?

Сара удивленно посмотрела на официанта.

— Н-нет, — запинаясь, ответила она и рывком встала из-за стола. Это было уже слишком. — Я должна идти.

Брайен взглянул на нее, сконфуженно нахмурив брови:

— В чем дело?

Покачав головой, она повернулась, чтобы уйти, но не смогла. Прошлое держало ее. Ведь они делили и горе, и радость. Она должна дать ему хоть какое-то объяснение.

— Стефани, о, Боже, я же должна была ужинать со Стефани…

Сразу отпала необходимость что-то объяснять. Она бросилась из ресторана, не замечая изумленного выражения лица Брайена.

Глава 18

Стефани! У Сары вырвался стон, когда она остановила машину рядом с машиной Стефани. Как могла она забыть, что условилась поужинать с дочерью? Как могла она так увлечься сведением счетов с Брайеном, что позволила своим собственным эгоистическим желаниям затмить Стефани? Она думала только о себе и о Брайене. Если бы он не превратил ее мозги в кашу, она никогда не обманула бы ожидания Стефани. Сара покачала головой и пристально посмотрела на машину, стоящую рядом, желая разобраться, в чем же она виновата.

И она разобралась. Она была виновата в том, что винила Брайена, когда фактически он не имел никакого отношения к ее забывчивости. Она за всю неделю ни разу не вспомнила о договоренности со Стефани. Она так была занята вхождением в курс своей новой работы, проблемами с Алленом, приготовлением к акту покупки, которая не состоялась, что ни разу не подумала о Стефани. Она была лишь человеком и просто забыла. Стефани должна понять. «Я забыла» — была одна из ее любимых фраз.

Вздохнув, Сара нажала кнопку замка гаражной двери, вделанную в козырек, и осторожно ввела машину. Если Стефани дома не окажется, она найдет еще какую-нибудь вину, а у нее сейчас не было настроения. Когда она вошла в кухню, то увидела на стойке остатки обеда.

Стефани лежала на диване и смотрела телевизор. Она даже не взглянула на Сару, когда та вошла в гостиную.

— О, Стеф, я виновата. Была трудная неделя. Я совсем забыла.

— Уже восьмой час, мама, — холодно сказала Стефани. — Где ты была?

Сара рассвирепела, услышав обвинительные нотки в голосе дочери. Она почувствовала себя подростком, задержавшимся после комендантского часа и стиснула зубы. Неужели она не имела права хоть на кусочек личной жизни, который принадлежал бы только ей.

— Кошка съела твой язычок? — саркастически протянула Стефани, перевернувшись на спину. Она сложила руки на груди. — Разве это не та же тактика, которую ты применяешь, когда я не отвечаю на твои вопросы достаточно быстро, и ты подозреваешь, что я выигрываю время, чтобы придумать приличную историю.

— Я советую тебе попридержать язык, — выдавила из себя Сара. Стефани жаждала крови, но Сара не хотела быть донором. — Правила в этом доме не изменились с тех пор, как ты уехала в школу. И я не потерплю наглости.

Стефани отвернулась и еще крепче сжала руки на груди.

— Я только хотела знать, где ты была, — угрюмо промолвила она. — Но думаю, что сегодня произошло то же, что и в прошлую субботу: мне больше ничего не надо знать.

Сара взорвалась:

— Вот именно.

Взгляд Стефани метнулся в ее сторону. Слезы стояли в ее глазах. Сара смягчилась.

— Я извиняюсь, что не сдержала обещания. Завтра мы что-нибудь придумаем.

— Не беспокойся. — Стефани встала с дивана. — Не хочется отнимать твое время. У тебя, наверное, другие планы, о которых ты забыла. Кто знает? Касс может вызвать тебя на работу.

— Сомневаюсь, — резко ответила Сара. — Он утром уезжает из города.

— Ты, наверное, ходила пожелать ему счастливого пути. — Стефани драматичным жестом приложила ладонь ко лбу. — Забудь, что я спросила. Что ты делаешь, с кем ты проводишь время, — это меня не касается.

У Сары возникло желание хорошенько отшлепать дочь.

— Ты ведешь себя, как десятилетняя девчонка.

— Нет, я веду себя как человек, который обнаружил, что не может рассчитывать на свою мать.

— Это неправда, — возразила Сара. — Я всегда с тобой, когда нужна тебе.

— Действительно? — злобно прошептала Стефани. — А сегодня?

Сара устало вздохнула. Разговор до того был неуправляем, что она даже не знала, о чем они спорят.

— Стефани, я пропустила ужин с тобой, а не твое первое выступление в «Олимпике».

Стефани долго зло смотрела на Сару, потом отвернулась и пошла к двери.

— Куда ты идешь? — крикнула ей Сара. Стефани остановилась и бросила через плечо:

— Я не обязана докладывать тебе, куда я иду. Мне уже исполнилось восемнадцать.

Сара нагнала Стефани.

— Ты обязана делать это, — сердито сказала она. — Пока ты не будешь себя обеспечивать сама, я отвечаю за тебя.

— Другими словами, пока ты оплачиваешь мои счета, я должна отвечать на твои вопросы.

— Можно сказать и так, — сказала Сара, теряя терпение. — Я — твоя мать, а ты — мой ребенок. Я…

— Ты же не говоришь мне, куда ты идешь и что ты делаешь, — перебила ее Стефани. — А я лишена такой привилегии.

В отчаянии Сара схватилась за волосы. Ну, хватит.

— В чем истинная причина, Стефани? За эти пятнадцать минут я выслушала столько жалоб. Мне кажется, что тебя что-то беспокоит.

Стефани отвела взгляд. Сара почти видела, как ум ее лихорадочно работал, пытаясь найти нужные слова для огласки того, что нельзя обсуждать. Надо ее немножко подтолкнуть к разговору. Она использует тот же метод, что использовала недавно Стефани. Тот, который Стефани ненавидела больше всего.

— Кошка съела твой язычок?

Стефани гневно посмотрела Саре в глаза.

— Я хочу знать, кто провел с тобой ночь в субботу, — яростно высказалась она наконец. — Я нашла сувенир, который он оставил и положила его под твою подушку. Я хочу знать, с ним ли ты была сегодня. Я хочу знать, в нем ли причина того, что ты забываешь о своей дочери.

О, Боже. Она должна была догадаться. Почему она не догадалась? Дыхание со свистом вырвалось из ее сжавшейся груди. Но она выдержала взгляд Стефани. Отвести взгляд — значит признать себя виновной. Сара поняла, что все время, когда дочь советовала ей познакомиться с мужчиной, на самом деле она этого не хотела. Стефани не привыкла делить. И не привыкла к тому, чтобы у матери были секреты от нее.

Вдруг у нее пронеслась мысль, почему она может так рационально думать во время такой яростной стычки со своей дочерью, а во время ужина с Брайеном она едва могла что-то соображать.

Это все его вина.

— Стефани, некоторые аспекты моей жизни являются личными, касаются только меня и не предназначены для широкого обсуждения.

— Значит ты не собираешься рассказать мне?

— Не собираюсь.

Стефани направилась к двери.

— Я возвращаюсь в школу. Сомневаюсь, что приеду до окончания занятий.

«Таким способом она хочет меня наказать», — подумала Сара. Хотя Стефани и не сказала так, но Сара знала, что не увидит свою дочь до августа. На следующий день после окончания учебы Стефани уезжает в Калифорнию. Сара обняла свою непреклонную дочь, решив не поддаваться на эмоциональный шантаж.

— Ты же знаешь, что можешь приехать домой, когда захочешь, если передумаешь.

Сара опустилась в кресло после того, как Стефани с шумом захлопнула дверь.

Она только сейчас стала понимать, что у нее появилась личная жизнь, а ребенок не хотел отпускать ее.

Ей больно сдавило горло. Она попыталась проглотить комок, но было очень больно. «Черт побери», — подумала она, и слезы хлынули у нее из глаз.

Теперь она понимала, почему Брайен покупал своим детям все, что они хотели. Наверное, значительно менее болезненно было откупиться от шантажиста, чем бороться с ним.

Глава 19

Мышцы левой руки Брайена горели, но он продолжал выжимать вес, он хотел сделать упражнение еще пять раз, пока мышцы не откажут совсем. Он знал, что не следовало ему заниматься вскоре после обеда, но он должен «выпустить пар», избавиться от чувства разочарования, дать себе пинка за инцидент с зеленым горошком.

Сара правильно поняла его. Он просил большего, чем часть ее ужина, хотя он не знал, чего или сколько, пока она не убежала от него… опять.

Пора перестать думать о Саре и продолжать жить, как раньше. Это входило в его намерения с тех пор, как она бросила его в первый раз. Он хрюкнул, подняв вес на уровень груди.

Она была непредсказуема. Все, что она делала, было не в ее характере.

Как ты можешь оправдаться, Ватсон? Он тогда много выпил. Его послали к черту. Он хотел ее.

Он и сейчас хотел ее — Сару-друга, Сару-женщину. Как бы он ни хотел, он не мог просто так уйти. Слишком много связано с Сарой. Слишком много воспоминаний. Слишком много фантазий…

Он остановился, держа штангу на весу, не чувствуя боли в руке. Они всегда были — эти фантазии о нем и о Саре, но он никогда раньше не признавался в этом. Недостаточно секса, говорил он тогда себе. Сара очень привлекательная женщина.

Но правила заключались в другом, не в сексе. Сара ему всегда была нужна, но он был слишком самонадеян, чтобы предпринимать что-либо. Она всегда находилась рядом. И он принимал это как должное, ему не требовалось прилагать усилий, чтобы удержать ее. Она была его Сарой в очень простом, удобном смысле. Их рабочие отношения выработали определенные правила. Никаких угроз. Никакого давления.

До тех пор, пока она не сбежала от него. До тех пор, пока он не последовал за ней в ее спальню.

Он был слишком стар, чтобы женщины в его жизни продолжали занимать важное место. Но когда он вспоминал Сару, лежащую под ним, удивленную, почти теряющую рассудок…

Она была слишком стара, чтобы впервые почувствовать оргазм.

Может быть, поэтому она убегала?

Ватсон, ты хвастаешься.

Издав что-то вроде стона, он закончил упражнения. Если он не был лишен здравого смысла, ему надо бы отказаться уже от мальчишеской фигуры. Он уже заслужил фигуру респектабельного мужчины средних лет.

Не удивительно, что он вел себя как мальчишка, который только что обнаружил у себя волосы на лобке. Он до сих пор старался выглядеть мальчишкой. А что пыталась доказать Сара своей новой стрижкой и броским нарядом? Новый старт? То, что она забыла свою прежнюю жизнь? Забыла его?

Он не собирался позволить ей это. Он не собирался позволить одной их ночи разрушить дружбу, на которую он мог рассчитывать в течение двадцати пяти лет. Боже, как хорошо было сегодня излить ей свою душу. Только Сара понимала, что для него значит известие о том, что Зак интересуется мотоциклом. Хоть он и не согласен с этой чепухой, что надо спросить сначала Зака, хочет ли тот получить «Харлей» на окончание учебы. Любой ребенок пойдет на убийство за «Харлей»…

Прозвенел звонок. Он схватил полотенце и вытер пот с лица. Посетитель стал стучать, не дождавшись, пока Брайен поднимался по лестнице.

Он прошел по фойе, потом по коридору и направился в душ. Он готов был поспорить на десять баксов, что это был какой-нибудь торговец. Бог свидетель, никто никогда не подходил к его двери. Стук прекратился, когда он вошел в спальню. Захотев узнать, выиграл ли он пари, он выглянул из-за занавески.

Иисус, там стоял Зак. Брайен рванулся по коридору, разрываясь в догадках, что могло случиться. Ему нужно было что-нибудь?

Брайен распахнул входную дверь как раз в тот момент, когда Зак подошел к машине.

— Зак! — крикнул он громче, чем намеревался.

Зак остановился, тело его напряглось в ответ на тон Брайена. Он обернулся, выражение его лица было отдаленным, осторожным.

Черт побери. Он его почти напугал.

— Я был внизу, занимался, — объяснил он, стараясь говорить спокойно.

Расслабившись, Зак сунул руку в задний карман и подошел с напускной небрежностью.

— Как твои колени? — спросил он, останавливаясь на крыльце.

— Хорошо, хорошо, — ответил Брайен, сгибая и разгибая каждую ногу, чтобы подтвердить сказанное.

Взгляд его скользнул по сыну, замечая изменения, произошедшие в нем за последние два месяца. Волосы его отросли, он немного пополнел.

Зак кивнул, прикусив нижнюю губу.

— Я уже приходил, но не застал тебя дома.

— Я ужинал с Сарой Нельсон.

— О, миссис Нельсон, она у тебя работает.

— Она больше не работает у меня, — сказал Брайен, удивляясь, почему он так сказал Заку.

— Очень плохо, она разумная женщина. Но для своего возраста выглядит привлекательной.

«Да, она привлекательная, конечно, — подумал Брайен. И разумная».

— Спасибо. — Он нахмурился, поняв, что это слово прозвучало как благодарность собственника. — Я хочу сказать, ей был бы приятен твой комплимент, — поправился он.

Зак странно посмотрел на него, потом огляделся:

— Хм, дом хорошо выглядит. Деревья подросли.

Брайен почувствовал, как внутри у него все перевернулось. Зак помогал ему сажать деревья, когда они въехали в этот дом. Это было последнее, что они сделали вместе, а потом Зак полностью отошел от него.

— Ага, осина подросла на целый фут с прошлого года.

Зак кивнул и уставился на свои ноги, словно ждал чего-то.

— Входи, — сказал Брайен, поняв причину его нерешительности. Он не мог поверить, что до сих пор не пригласил Зака войти. Просто ему трудно было поверить, что Зак оказался здесь. Он и Рене перестали навещать его три года тому назад.

Войдя в дом, Зак не пошел дальше фойе, он впился взглядом на стену перед ним. Шея его постепенно начала краснеть.

Взглянув через плечо Зака, Брайен тоже почувствовал смущение. Каждый квадратный дюйм стены был обклеен фотографиями Зака и Рене, вставленными в рамки: любительские фотографии «врасплох», когда они были совсем маленькими, с голыми попами и выпяченными животиками; портретами, сделанными в фотоателье; школьными фотографиями, с дырками вместо зубов и непокорными вихрами.

После того, как они перестали приходить к нему, Брайен повесил все фотографии, которые мог найти, чтобы быть ближе к ним. Теперь, когда он подумал об этом, наверное, он немного «переборщил» в дани любви к своим детям и стал похож на сентиментального чудака.

Он прокашлялся и направился в гостиную, услышав за собой шаги Зака.

— Ты ужинал? — спросил Брайен, садясь на диван. — Можно было бы заказать пиццу или еще что-нибудь.

У него тошнота подступила к горлу при упоминании о еде.

— Ты, кажется, говорил, что уже ужинал, — сказал Зак, продолжая стоять.

— Да, но если ты голоден, мы можем что-нибудь съесть, — сказал Брайен, ненавидя себя за пустой разговор, когда так много надо было сказать Заку. Но горький опыт научил его в разговоре с Заком, что многие темы были табу.

— Я съел бутерброд, пока ждал тебя, — пробормотал Зак, осматривая комнату.

Заметил стереоаппаратуру и телевизор с огромным экраном, потом увидел дедушкины часы, принадлежащие матери Брайена. Взгляд его стал задумчивым.

Брайен наблюдал, затаив дыхание, понимая, что Зак вспоминает тот спор о часах. Ронда хотела взять их себе, не заботясь о том, какую они представляли ценность для Брайена, зная только, что если часы останутся у Брайена, в убранстве ее квартиры их будет не хватать. Он хотел спросить у Зака, о чем он думает, но не посмел.

— Садись, — пригласил он, нервничая, что теряет время на ерунду. Так не должно происходить. Ведь они же были лучшими друзьями, когда Зак был еще мальчиком.

Зак скованно прошел к креслу напортив Брайена и сел на краешек, положив руки на колени, сжав кисти, словно не намеревался долго задерживаться.

— Ты уверен, что не хочешь пиццы? — спросил Брайен, ища повод, чтобы заставить его остаться, чувствуя необходимость, нервное желание накормить своего сына.

— Нет, — сказал Зак, мотая головой, — я… а-а… не могу долго оставаться. Я остановился у твоего дома, чтобы… — он замолчал, потом продолжал. — У меня мотоцикл сломался в среду. Рене попыталась показать мне, как починить, но она… а-а… не уверена, что помнит, как ты это делал.

Брайен приготовился к разочарованию, но не к внезапной боли и гневу. Заставив себя успокоиться, он тщательно объяснил, как прочистить фильтр в отстойнике.

Зак выслушал и заговорил только после того, как Брайен закончил объяснять:

— Я именно это и сделал, но он все равно не заводится.

— Тогда что-то еще неисправно, — сказал Брайен.

Удрученный, Зак плотнее уселся в кресле, губы его были сжаты, взгляд устремлен на молчащий экран телевизора.

У Брайена возникло желание задушить его. Почему он просто не спросит, в чем может быть причина? К черту все. Если Зак не заговорит, будет говорить он.

— Этому мотоциклу уже пять лет, судя по спидометру и внешнему виду, его здорово загнали. Причина может заключаться в чем угодно: от электросистемы до карбюратора. Трудно сказать, не посмотрев сначала.

Зак опустил глаза на свои руки, потер костяшки.

— Не мог бы ты… — он опять замолчал, лицо его сморщилось, словно слова застряли у него в горле.

— Посмотреть? — сказал Брайен, теряя терпение, увидев, что Зак равнодушно пожал плечами.

Если бы Заку было все равно, он не приехал бы сюда. Случилась катастрофа. Страсть Зака к езде на мотоцикле пересилила его чувство обиды. Вдруг Брайен подумал, что и с ним произошло то же самое. Он страшно разозлился на Сару, но он не мог противостоять тому, что она была нужна ему.

Он резко качнул головой. Не время думать о Саре. Здесь сидит Зак, он нужен ему. Не имело значения, зачем. Зак пришел первый… точно так же, как Стефани пришла первой к Саре.

Он пристально посмотрел на сына и увидел его грустный взгляд. Зак не ответил ему. Да и не нужно было. Он видел его отчаяние. Вот, понял он, подходящее время преподнести Заку подарок в честь окончания учебы. Представился единственный шанс вернуться в жизнь своего сына.

— Я мог бы починить его, но твой мотоцикл уже выработал все ресурсы. Тебе нужен новый мотоцикл.

— Ни хрена, — пробормотал Зак, и вдруг беспомощно моргнул, когда до него дошло, что он сказал.

Брайен пропустил это мимо ушей.

— Как насчет нового «Харлея»?

— Выходит из рамок моего достатка.

— Зато не выходит за рамки моего. Поздравляю с окончанием, Зак.

Выражение лица Зака стало бесподобно. Улыбка во все лицо. Его улыбка компенсировала Брайену все одинокие дни рождения и Рождества.

— Ты видел новую марку «Софт Тейл»? — продолжал Брайен.

И вдруг лицо Зака стало каменной маской.

— Ты уже купил его, — взорвался он, судорожно стиснув ручки кресла. — Я должен был догадаться.

Брайен почувствовал, словно ступил на минное поле. Сара оказалась права. Он не знал, как разъярился Зак, когда он купил ему машину.

— Нет, — спокойно сказал он, — это только мое предложение.

— Правильно, папа. Ты, наверное, уже отложил деньги на «Софт Тейл». Имеет значение только то, что хочешь ты.

Второй раз он вспылил, но усилием воли сдержал гнев.

— Ты не прав, Зак, — горячо сказал он.

— Враки, — сказал Зак.

Весь контроль полетел к черту.

— Мне совершенно все равно, выберешь ты «Харлей» или еще одну «Хонду».

— Не хочу ни того, ни другого.

Брайен глубоко дышал, стараясь успокоиться. Зак вел себя грубее, чем когда-либо, словно заставлял себя отказаться. Но почему? Потому что на самом деле он хотел мотоцикл, понял Брайен. Зак не отказывался от «Харлея», он отказывался от него.

Брайен нутром почувствовал, что если он когда-либо попытается восстановить отношения с Заком, он должен будет найти способ заставить его принять мотоцикл. Тогда, может быть, он сможет принять и любовь, с которой Брайен подарит ему машину.

— Ты уверен? Не хочешь посмотреть, от чего отказываешься?

Брайен рывком поднялся на ноги и пошел к боковой двери, которая вела в гараж. Распахнув ее, он вошел внутрь, зажег свет и стал ждать.

Послышались шаги, сначала приглушенные, потом легкий стук теннисных туфель о цементный пол.

— Это «Электра Глайд», — выдохнул из себя Зак с благоговением и тоской в голосе.

Брайен кивнул, зная, о чем думал Зак. «Электра Глайд» был «большим папой» «Харлея Давидсона», король всех мотоциклов… мечта каждого мальчишки, который когда-либо мерил дороги на двух колесах.

Заку хотелось ездить на «Харлее» — Брайен видел это по его лицу — но он никогда не попросит. Позволить ему сесть за руль, когда он был в таком состоянии — это опасно, а Брайен, к тому же, не знал, хорошо ли он ездил. Пометка на водительских правах ничего не значила.

Брайен потер затылок. «Квалификация Зака должна быть выше среднего», — подумал он. Ронда не разрешила бы ему подойти близко к мотоциклу, если бы не была совершенно уверена в его компетентности. И она не поверила бы ему на слово. Она, наверное, настояла, чтобы Зак дважды закончил курсы безопасности вождения под ее наблюдением. Он знал, что в некоторых вещах он мог доверять ее мнению.

Он снял ключи с крючка, ввинченного в стену. Он кинул их Заку и сказал:

— Покатайся.

А сам ушел в дом, закрыв за собой дверь. Прислонившись к ней, он слушал; в гараже стояла оглушительная тишина. Через пять минут прогромыхала гаражная дверь; еще через минуту включился двигатель.

Когда Зак уехал, Брайен отошел от двери.

И что теперь, Ватсон? Что ты скажешь ему, когда он вернется? Решив «играть по слуху», он заставил себя принять душ, делая вид, что все нормально.

Через двадцать минут вошел Зак и отдал ключи Брайену. Глаза его блестели, щеки горели; ветер растрепал его волосы и откинул пряди со лба. Ясно, что он ехал без шлема. Он, наверное, забыл. Забывчивость, которая заслуживала десятку у Брайена, согласно его внутренней шкале Рихтера.

Он прикусил язык, чтобы не спросить его, почему он не взял шлема, ведь вот он, лежит на полке. Теперь не время было давать ему нагоняй по поводу шлема или рассказывать о своем друге по колледжу, Бенни Джонсоне, который поскользнулся на мокрой дороге и перевернулся, получив дырку в голове, такую, что Брайен мог сунуть туда кулак…

Машинально Брайен вытер руку о штаны, чтобы избавиться от ощущения липкости, которое всегда появлялось при этом воспоминании. Он потряс головой, чтобы прояснилось, и сосредоточился на сыне.

— Что ты хочешь, Зак? Чтобы я помог тебе починить «Хонду» или купил новый? Любую марку, какую захочешь: «Харлея», «Кавасаки», «Сузуки»…

Весь сжавшись, Зак сунул руки в карманы, глазами нервно шаря по комнате. Выше его сил было наблюдать, как сын борется сам с собой, но он не мог отступать. Отказ Зака сделать выбор или попросить Брайена о чем-нибудь был в центре всех бед.

— Выбирай. Больше я за тебя решать не буду, — тихо сказал Брайен.

Зак глубоко вздохнул, плечи его опустились.

— «Харлей Дайна Глайд», — сказал он, сдаваясь.

— Чудесно, завтра утром мы пойдем в агентство, как только оно откроется, — сказал Брайен осевшим от волнения голосом. Может быть, следующий раз они с Заком покатаются вместе. Может быть и правда, будет этот следующий раз.

Ронда хмуро посмотрела на Брайена, когда высаживала Зака возле агентства «Харлей-Да-видсон». Брайен вздохнул и махнул рукой. Ее настроение явно ухудшилось с тех пор, как вчера вечером он поговорил с ней. «А может быть, ее отпугнули его черный кожаный пиджак и кожаные штаны», — подумала она, глядя, как Зак шел к нему, держа руки в карманах. Брайен нахмурился. Зак не взял с собой шлема. Он с ним поговорит об этом. Сегодня у него в багажнике есть запасной, но Брайена серьезно беспокоило, что его не будет рядом с сыном, чтобы сделать правилом ношение шлема.

— Мама не передумала? — спросил Брайен, когда Зак подошел к нему.

— Да нет, она просто рассердилась, потому что ей пришлось везти меня до самого Лейквуда.

Брайен промолчал. Теперь он понимал, почему Ронда так посмотрела на него. Ее разъярила необходимость проехать лишние 45 минут. Он предлагал заехать за Заком сегодня утром, когда звонил ему, чтобы сообщить, куда они поедут; но Зак не захотел, и Брайен не настаивал. Он не хотел рисковать тем малым, чего они достигли вчера.

Зак подбросил ногой камень на дороге.

— Она не понимает, что это единственное агентство в районе, где есть «Дайна Глайд».

— И притом в единственном экземпляре, — сказал Брайен. — Ведь «Харлей» — на вес золота.

На Зака, кажется, это не произвело впечатление. А Брайен, как ребенок, очень хотел поразить сына. Он хотел ему рассказать, как сегодня утром он позвонил в это агентство и сообщил номер своей золотой карточки «Американ-Экс-пресс», чтобы они оставили мотоцикл для него. Когда дело касалось «Харлеев», покупатель с деньгами всегда уезжал на мотоцикле.

Он сунул руку в задний карман и вытащил чековую книжку. Может быть, когда он выпишет всю сумму, она произведет впечатление на Зака. Иногда он удивлялся, сколько еще этой идиотской мужской гордости осталось в нем с юности.

— Пошли, — сказал Брайен и толкнул дверь, Зак последовал за ним.

Через час они вышли. У Зака был теперь «Дайна-Глайд». Брайен постоял у двери, глядя, как служащий подсоединяет батарею и наполняет бак бензином.

Не в состоянии устоять на месте, Зак все ходил вдоль стеклянной стены агентства, не в силах отвести взгляда от блестящей черной машины.

— Почему так долго? — спросил он, третий раз проходя мимо стены, нервно расстегивая и застегивая молнию куртки.

— Прошла всего пара минут, — напомнил ему Брайен, улыбаясь его нетерпению, вспоминая, как ему самому не терпелось сесть на свой первый мотоцикл, который купил ему отец.

Наконец, выкатили «Дайна Глайд». Глаза Зака прямо плясали, когда он подошел к мотоциклу и оседлал его, благоговейно потерев рукой эмблему «харлея» на боку бензобака, прежде чем включить зажигание. Двигатель заурчал мгновенно. Зак закрыл глаза, глубоко вздохнул.

Комок застрял в горле Брайена; где-то в глубине глаз у него зажглось, когда он вспомнил это ощущение, когда чего-то хотелось так, что чувствуешь его вкус, и, наконец, получаешь. Он никогда не забудет, как он любил своего отца в этот момент.

Брайен вздрогнул, когда Зак крутанул дроссель, дав слишком много оборотов двигателя.

— Легче, — сказал он, повысив голос, чтобы перекричать шум мотора.

Зак косо посмотрел на него, еще повернул дроссель, увеличивая уровень шума еще на один децибел.

— А?

— Выключи, — крикнул Брайен и провел по горлу ребром ладони.

Брови Зака удивленно взлетели, через секунду наступила тишина.

— Что?

— Нельзя форсировать двигатель, — сказал Бранен.

— Я не форсировал, — отрезал Зак.

— Форсировал, — сказал Брайен, понимая, что его замечание было воспринято как критика, но Зак должен его понять. — Это новый двигатель. Надо обращаться с ним осторожно, пока он на ограничителе. Если его форсировать или ездить на постоянной скорости первые тысячи миль, клапаны и кольца пистонов разбалансируются. Двигатель может выйти из строя, и потом уже никогда не будет работать на должном уровне.

Зак кивнул и устремил взгляд прямо перед собой. Брайен хотел бы остановиться, но существовала еще одна тема, которую надо раз и навсегда исчерпать, и он не мог откладывать разговор дольше. Но, по крайней мере, сейчас легко можно было перейти на эту тему.

— Почему бы нам не поехать на восток, к форту Морган, и начать объезжать двигатель? — предложил Брайен.

— Как хочешь, — напряженно ответил Зак.

— Ты не принес с собой шлема. У меня есть запасной, — как можно непринужденнее сказал Брайен.

Вынув ключи из зажигания, он подошел к своему мотоциклу и открыл багажник. Шлема там не было. Когда он его вынул? Какая разница? У них на двоих только один шлем. Он мог съездить домой и взять другой, но на это уйдет часа два. Единственный выход — купить второй шлем.

Взяв шлем, в котором он приехал сюда, он вернулся к Заку.

— У меня сейчас нет запасного. Возьми этот, а я куплю новый.

— Не обязательно. Я сегодня могу обойтись без шлема.

— Нет. Я не хочу, чтобы ты ездил без шлема. Никогда.

— А что, если я не хочу в нем ездить? Никогда. В Колорадо нет такого закона, чтобы ездить в шлемах.

— Но у меня такой закон есть, Зак. Любой, кто ездит на мотоцикле, знает, что рано или поздно они поскользнутся, но неизвестно, когда это случится. Достаточно одного раза, чтобы разбить голову. Верь мне, я знаю. Если я когда-либо увижу тебя на мотоцикле без шлема, я отберу у тебя мотоцикл.

— Все, как всегда, — сказал Зак, беря шлем у Брайена. — Имеет значение только то, что хочешь ты.

— Я хочу, чтобы ты был в безопасности, — сказал он тихо, гнев рос в нем, как пар в сковородке.

— Чудесно, — ровным голосом сказал Зак и рывком надел шлем на голову.

Брайен со свистом выдохнул.

— Я сейчас вернусь, — пробормотал он и вошел внутрь, торопясь, чтобы не взорваться. Он купит два шлема и даст Заку выбрать, если это все, что он хотел.

Расплачиваясь с продавцом, он услышал работу двигателя. К тому времени, как он выскочил из дверей, Зака уже не было.

Брайен смотрел, как фигура Зака уменьшается, пока не исчезла за углом.

Брайен тоже почувствовал себя маленьким. Он все делал неправильно, вел себя как отец в железных рукавицах, делал все, в чем именно Зак и обвинял его. Сара пыталась предупредить его, а он был слишком самоуверен, чтобы слушать. Почему он не мог допустить, признаться — Саре и себе — что мать, жившая с детьми, может знать о подростках значительно больше, чем отец, видящий детей время от времени?

Он положил ненужный шлем в багажник, а другой напялил себе на голову, поморщившись, потому что задел ухо. У него были такие планы на сегодняшний день — для него и для Зака. Он и правда думал…

Сжав зубы, он опустил на нос защитные очки и сел на мотоцикл, торопясь включить зажигание. Чувствуя, что внутри у него все затряслось, он прислушался к реву мотора. Боже, ему нужен друг.

Глава 20

Фактически Сара не хотела этого делать. Она брызнула стеклоочистителем на стекло машины и потом тщательно потерла его. Надо так же почистить зеркала в ванной комнате. Машина не нуждалась в чистке; а вот дом нуждался, но она хотела быть как можно дальше от телефона, чтобы не позвонить Стефани. Или в случае, если позвонит Брайен. У нее не было никаких оснований думать, что он позвонит. Скорее, только предчувствие. Ведь вчера она бросила его в ресторане «У Рози». Брайен — педант: он обязательно закончит то, что начал.

Она не хотела говорить с Брайеном, а позвонить Стефани не могла. Если она сейчас уступит перед шантажом, это никогда не закончится. И все же, она думала, может быть, не стоит так уж. Она не хотела, чтобы Стефани улетела в Калифорнию, так и не решив их проблем. Единственное, что удерживало ее — это сознание того, что до ее отлета было еще три недели.

Да и Брайен, наверное, уже списал ее со счетов. Все, что она должна сделать по отношению к Стефани и Брайену, держать порох сухим, быть твердой. Она терла стекло до тех пор, пока бумажное полотенце не превратилось в хлопья. И вдруг она подумала, что ведь всю свою взрослую жизнь она только и делала, что ждала — когда вырастет Стефани, когда Брайен предложит ей партнерство.

— Доброе утро, — раздалось из-за спины Сары. — Обычно я тебя не вижу на улице субботним утром. Твоя новая работа в качестве вице-президента должна хорошо оплачиваться, и ты теперь можешь позволить себе прислугу.

Рука Сары замерла. Ширли Бисли рано вернулась из Чикаго и уже говорила со Стефани. Закрыв глаза, Сара молча поблагодарила Бога за то, что Ширли не было в городе в ту ночь, когда у нее был Брайен. Изобразив улыбку, она обернулась.

— Привет, Ширли. Ты рано вернулась.

— Да, я люблю ездить к дочери, но мне не нравится кооперативная квартира, в которой она живет. Ее соседи недружелюбны, и ничего не видно с двадцать пятого этажа. Люди выглядят, как муравьи.

— Мне бы тоже это не понравилось, — сказала Сара, стараясь сохранить спокойное выражение лица. Бедная Ширли. Это же две недели ада — не иметь возможности сунуть нос в чужие дела.

— Стефани сказала, что вы с ней должны были вчера поужинать вместе, но я заметила, что вы пришли домой только в семь. Ваша новая работа вас так задерживает?

— Да, — сказала Сара, зная, что больше говорить ничего не надо. Ширли одна будет говорить.

— Я так и подумала, хотя была удивлена тем небольшим скандальчиком, который устроила Стефани из-за того, что ты задержалась на работе. Я никогда не видела, чтобы она выскакивала из дома так, как вчера, и она слишком быстро дала задний ход по подъездной дорожке, но выехав на улицу, правда, она сбавила скорость.

Ширли остановилась, чтобы передохнуть.

Поразительная женщина, подумала Сара. Она не только проводила все свое время, выглядывая из окна, она еще была мастерица строить догадки.

Ширли сложила руки на животе и переступила с ноги на ногу, но не успела она открыть рот снова, как послышался звук подъезжающего мотоцикла.

Сара и Ширли одновременно обернулись.

— Боже! — выдохнула Ширли.

Сара просто кивнула не в силах произнести ни слова, когда показался огромный, широкоплечий мужчина в черной коже на таком же большом, черном мотоцикле. Подъехав к дому, он выключил мотор. Не слезая с мотоцикла, он смотрел на нее сквозь зеркальные очки, потом молча снял шлем.

Колени Сары подогнулись. Он выглядел издерганным, диким, опасным… и отдаленным. Седые волосы спутались на лбу. Черная кожа облегала бедра Брайена, так что можно было видеть как напряжены его мышцы.

— О, Господи, — пробормотала Ширли. — Мне надо идти.

Она стремглав бросилась по дорожке. Сара надеялась, что она не собирается звать полицию.

Впервые в жизни Сара не знала, что сказать. В таком виде он был слишком огромный, как в сказке. По сравнению с ним Монро-Серфинг Бой выглядел худосочным мальчишкой.

— Ты не похож на бухгалтера, — вырвалось у нее. — Моя соседка, наверное, подумала, что ты заблудившийся Черный Ангел.

Тело Брайена расслабилось, он почти улыбался, когда снимал очки, кожаные перчатки и засовывал их в карман.

— Горячо, но я не Черный Ангел.

Он слез с мотоцикла и поставил его на стопор.

Сара посмотрела ему в лицо. Он выглядел усталым, потерпевшим поражение.

— Ты заблудился?

Грудь его вздыбилась, словно он почувствовал внезапную боль; он медленно двинулся к ней, не отводя от нее взгляда.

— Я точно знаю, где я нахожусь, Сара.

Услышав это, она почувствовала, что колени ее вот-вот подогнутся. Он причинял ей боль, он был здесь — и он приехал специально, он не заблудился.

Были только две причины унылого выражения глаз Брайена.

— Зак или Рене? — спросила она, садясь в тени дерева и движением руки приглашая его сесть рядом. Так просто было с ним, когда он нуждался в ней.

Брайен растянулся рядом, опершись на локти.

— Зак.

— Ты звонил ему вчера?

— Нет, он пришел ко мне домой.

— А что заставило его сделать это?

— Его мотоцикл опять сломался, — напряженно сказал он, рывком вставая на ноги, взял бутылку со стеклоочистителем и рулон бумажных полотенец.

Сара вздохнула, глядя, как он набросился на ее стекла — те же самые, которые она только что чистила. Губы его были сжаты, лоб изрезали линии разочарования. У нее возникло желание подойти к нему, снять это напряжение. Она испытала чувство тревоги, потому что ей вдруг захотелось дотронуться до него. Сара поняла, что необходимость сдерживать себя может также войти в привычку, как и желание давать советы или утешать. Но ей никогда не приходилось дотрагиваться до него так просто, с чувством фамильярности, что ли… Ведь он был ее боссом…

У нее вдруг пересохло во рту и сердце стало биться вдвое быстрее. Она была потрясена, когда поняла, насколько изменились их отношения. Но они не изменились. Они просто развивались дальше.

Именно сейчас и именно здесь в их отношениях все было знакомо. Оба они сейчас встретились инстинктивно. Ей не надо было беспокоиться ни о чем, кроме Брайена. Не надо было отворачиваться от него. Что бы ни произошло между ними за последние несколько недель — все ушло из ее памяти, осталась только связь, соединявшая их все эти годы.

Обняв колени руками, она ждала, когда физическая работа поможет ему преодолеть постигшее его разочарование. Для этой же цели он держал у себя гантели. Вскоре он закончил работу, быстро собрал грязные полотенца и направился в гараж. Когда он наклонился, чтобы бросить их в мусорный ящик, Сара помимо воли стала смотреть на его туго обтянутые джинсами ягодицы, подчеркнутые еще чепсами[2]. Пятидесятилетний мужчина не должен так обтягивать свои ягодицы, а сорокавосьмилетняя женщина — слишком стара, чтобы пялить на них глаза.

Присмотревшись, она увидела чековую книжку, торчащую из его заднего кармана.

— Зак выбрал себе мотоцикл? — спросила она, как только Брайен снова опустился рядом.

— Почему ты думаешь, что я купил ему мотоцикл?

— Потому что в твоем заднем кармане чековая книжка, — ответила Сара.

— Ты поверишь, если я скажу, что вынужден был купить ему новый шлем?

— Конечно. Новый шлем для нового мотоцикла. Ты сам выбирал, Брайен?

— Ты знаешь слишком много, Сара, — резко сказал Брайен. — Он выбрал сам. — Он потер переносицу. — Ты была права.

Она слушала его отрывистый рассказал о подробностях, голос его звучал монотонно, словно рисуя черно-белую картину. Брайен пытался. А Зак — нет.

— Мне хочется встряхнуть Зака, — Сара была в ярости. — Он даже не удосужился поблагодарить тебя?

Брайен удивленно посмотрел на нее:

— Я не помню.

Сара покачала головой.

— Ты был прав относительно шлема. Если он не мог заставить себя отказаться от мотоцикла, он будет делать все, чтобы заставить тебя забрать у него мотоцикл. Став твоей жертвой, он делает жертвой и тебя.

— Ну, что ж, он нашел верный способ. Если я увижу его на мотоцикле без шлема, я заберу мотоцикл.

Он сел, уперся локтями в колени.

— Вот и все.

— В этом нет смысла, — сказала Сара. — Если он действительно хотел, чтобы ты забрал машину, почему тогда он не швырнул тебе шлем и не уехал?

— Потому что ему нравится мотоцикл и он хотел сегодня поездить. Ты бы видела его лицо. Я не помню его таким возбужденным.

Он горько засмеялся, в его бледно-голубых глазах отражалась боль.

— Я думал, что нашел способ провести время вместе и, может быть, попытаться разобраться в том, что его гложет. А вместо этого, мы разъехались в разные стороны.

Сара хотела бы избавить его от боли, но не могла. Единственное, что было в ее силах — это утешить его.

— Ты достиг больших успехов, Брайен. Заставить Зака сделать выбор — гигантский шаг вперед.

— Но он до сих пор так и не спросит у меня ничего, что ему нужно. Вопросы он формулирует в виде утверждения, так что ему нет необходимости просить.

— Заку надо бы поучиться у Стефани, как задавать вопросы, — с кривой усмешкой заметила Сара.

Брайен с любопытством поглядел на нее:

— Звучит, словно она задает их слишком много.

— Не больше, чем обычно, — уклончиво сказала Сара и сжала руки.

Брайен опустил голову и посмотрел на ее колени.

— Почему-то я не верю тебе. Что происходит между тобой и Стефани? Ей не понравилось, что ты пропустила вчера с ней ужин?

— Да нет, она уже забыла, — с ходу солгала Сара; она хотела, чтобы ее руки расслабились, потом стала небрежно перебирать траву пальцами.

— Тогда в чем дело?

— Ни в чем, — опять солгала Сара.

Она не могла сказать ему, что он был причиной самой большой трещины в отношениях со Стефани.

— Неужели тебе никогда не хочется опереться о кого-нибудь? — Брайен подсел поближе к ней и стал гладить ее по руке. — Ты не должна решать все проблемы в одиночку, — сказал он тихо.

Сердце ее перевернулось, внезапно ее охватило чувство одиночества и всепоглощающее желание довериться ему, один только раз. Но она, как всегда, сдержалась.

И он знал это.

Как ей объяснить, что она так долго была одна, что забыла, как можно обращаться за помощью? Чак отучил ее от этой привычки больше двадцати лет тому назад.

— Я не одна, — просто сказала она, но понимала, что говорит неправду.

— Да, ты не. одна.

Холод пробежал у нее по спине. Слова были произнесены так мягко, тихо, что она не была уверена, были ли они сказаны вообще. Она не могла ответить ему, не расплакавшись при этом. Брайен прав. Он всегда находился с ней, когда было нужно — по-своему, с молчаливой поддержкой, друг, который никогда не давил на нее, никогда не ожидавший от нее большего, чем она хотела дать.

Но все изменилось.

— Сара, — хрипло сказал он, его дыхание коснулось ее уха. — Ты отдаешь так много, что забыла, как брать.

Она расслышала в его голосе сдержанный гнев и разочарование, но не знала, что делать. Разговор надо кончать теперь, пока не вернулись новые чувства, чтобы разрушить их старые, простые, товарищеские отношения.

— Тебе не жарко в кожаном костюме? — вдруг спросила она, желая отвлечь и его, и себя от неприятной темы.

Брайен был мастером отвлекать.

Сара не могла поверить, что она летела по шоссе, восседая на мотоцикле. И ей это ужасно нравилось. Она чувствовала себя абсолютно свободной. Она понятия не имела, как очутилась здесь. Только минуту назад он подшучивал над ней, что она назвала его экипировку костюмом — и вот уже он одевает шлем ей на голову. Она все еще ощущала тепло его пальцев у подбородка, когда он застегивал ремни. Когда он опустил дымчатое пластиковое забрало ей на лицо, он усмехнулся и сказал:

— Ты похожа на космического пришельца.

Теперь, когда они с ревом мчались по шоссе, она не знала, куда они едут; да ей было все равно. Картина мира была совершенно другая, когда не сидишь среди стекла и стали автомобиля. С заднего сиденья мотоцикла можно увидеть все.

Весенние дожди превратили прерию в ворсистый зеленый ковер с точками пурпурных и желтых полевых цветов. Земля, казалось, радовалась, что зима кончилась.

И Сара была счастлива. Она призналась себе в этом. Счастлива тем, что хотя бы на время освободилась от чувства одиночества и проблем.

Брайен вдруг подался назад и похлопал ее по колену, показав на койота, пересекавшего прерию. Она резко вдохнула при его прикосновении. Уже несколько миль, что они проехали, она следила за тем, чтобы не прикоснуться к нему. Сиденье для пассажира было достаточно просторным и не было необходимости держаться за водителя. Она отодвинулась дальше на сиденье. Будет лучше всего, если она никогда не вспомнит, как хорошо, когда есть кто-то, к кому можно прижаться… или опереться.

А разве не это она делала сейчас?

Разве Брайен не предложил ей помощь, сделав это так, что на помощь и похоже не было? Без необходимости с ее стороны просить о помощи?

Не доезжая нескольких миль до форта Морган, они остановились поесть в товариществе «Деари Куин», где были станция заправки и магазин подарков. Они поели горячих сосисок с горчицей, запивая их молочным коктейлем с земляникой.

Когда они опять сели на мотоцикл, Брайен, не оглядываясь, протянул руки назад и положил их на колени Сары.

— Расслабься. Ты вся напряжена. Доверься мне, мы не разобьемся.

— Я знаю, — сказала она, бесконечно веря в его способность справиться со всем, что на колесах. Легко доверить ему свою физическую безопасность. Но ее эмоциональная безопасность — совсем другое дело. И если дело коснется именно этой сферы, она знала, что пострадает только она.

Два часа спустя они подъехали к дому Сары. Как только Брайен выключил мотор, она соскочила на землю и сняла шлем.

— Было замечательно, — запыхавшись, сказала она, ласково поглаживая «Харлей». — А он бывает меньших размеров?

— Думаешь купить? — вопросом ответил Брайен, глядя, как Сара рукой поправляет примятые кудри. Ее светлые волосы как сияние окружали ее голову.

— Я размышляю.

— Я прокачу тебя в любое время, когда захочешь, — предложил он.

— Я бы хотела, но я могу иметь и свой собственный.

Она улыбнулась и пошла к дому пружинистой походкой.

Брайен последовал за ней, улыбка скрывалась в уголках ее губ. Он не сомневался, что она говорила серьезно. Ничто ее не пугало, но он не хотел, чтобы она сама водила мотоцикл. Лучше бы она ездила сзади него. Или впереди, подумал он, глядя на ее тело, задерживая взгляд на ее покачивающихся бедрах, на округлостях ее ягодиц.

Он глубоко вздохнул. Да, он прокатил бы ее в любое время…

— Хочешь стакан чая из холодильника? — предложила Сара, открывая дверь.

— Звучит неплохо.

Брайен вошел следом за ней в холл, вдыхая запах свежевыстиранного белья и увлажнителя, когда они проходили мимо прачечной.

В кухне Сара достала два стакана с полки; Брайен открыл холодильник и вынул большой кувшин с чаем. Она подала ему стаканы. Он кинул в них кубики льда и поставил стаканы на стойку, чтобы Сара налила в них чая.

— Что ты делаешь со всеми этими комиксами? — спросил он, отодвигая в сторону Человека Летучая Мышь и Капитана Америки.

— Готовлюсь к следующему разу, когда мы с Кассом будем разговаривать о супер-героях.

Брайен деланно захихикал. Его не особенно тревожило то, что она делает что-то специально ради Касса. Он мысленно пронесся в тот день, на вечеринку, когда Касс небрежным жестом дотронулся до Сары; рука на ее локте; рука на ее плечах.

Потом была пятница, когда он поцеловал ее. Ну и что, если это был только ее лоб? Вопрос времени — и Касс доберется до ее губ.

Да, ему не нравилось. Но больше всего ему не нравилось, как он при этом себя чувствовал. Одна ночь с Сарой не давала ему права ревновать, но это была не простая ночь. Этой ночи предшествовали двадцать пять лет.

— Как у тебя дела с Алленом? — спросил он, меняя тему.

— Он взял полтора месяца отпуска, — сказала Сара, с отсутствующим видом перелистывая комикс.

Брайен откинулся на спину стула. От Аллена, наконец, остался один дым, а она говорит так, словно сообщает ему программу телевидения.

— Не справляется?

Сара вскинула голову, глаза ее сузились, взгляд стал каменным.

— Это не то, что ты думаешь, — сказала она многозначительно.

«Да, черта с два, не то, — подумал Брайен. — Аллен выдохся, а Сара не хочет этого признать, не хочет видеть, что то же самое могло случиться и с ней».

— А я и не знал, что выдохшегося работника можно вылечить за шесть недель.

Сара рывком захлопнула книгу.

— Аллен наркоман, Брайен. Кокаинист. Он в центре реабилитации.

Брайен уставился на нее через стол и тихо свистнул. Это единственный звук, который он мог издать. Он поднял свой полный стакан, сделал большой глоток и скривился.

— Он не сладкий, — деревянным голосом сказала Сара.

— Как ты можешь пить чай без сахара? — пренебрежительно спросил он, вскочил на ноги и направился к полке, где лежал искусственный сахар. Порывшись в пакете, он открыл ящик и вынул ложку. Потом искоса взглянул на Сару, мешая чай.

— Брайен, а ты ведь не можешь этого сделать, да? — холодно спросила она.

— Что сделать? — Брайен осушил стакан и отвернулся, чтобы еще налить себе чая. Он чувствовал, как краснеет его лицо и шея. Сара так просто не отстанет. Он тупо уставился в окно. По крайней мере, она не собиралась убегать от него.

— Ты просто не можешь признать, что иногда бываешь неправ.

— Я прав, — пробормотал он. — Выход из строя и наркотики — что шесть, что полдюжины.

— Это не одно и то же, и ты это хорошо знаешь.

— И то, и другое — своего рода «самострел», Сара. — Он повернулся, поставил свой стакан на стол, потом, упершись ладонями в стол, наклонился к ней. — И то, и другое разрушает.

— Чушь, — сказала Сара и встала, вся напрягшись. — Мне понравилась поездка сегодня. Спасибо.

Он оказался только наполовину прав, Сара не убегала. Она посылала его упаковывать вещи. Сначала Зак, теперь Сара. Только Сара — не Зак. С ней у него было больше шансов.

Он схватил ее за руку и притянул к себе, крепко прижав ее грудь к своей. Ее тело было, как каменное, оно не реагировало.

— Черт возьми, Сара, перестань бегать от меня. — Кровь ударила ему в голову, когда он стал осыпать поцелуями ее лицо. — Обними меня, Сара, — шептал он ей в ухо, — поцелуй меня.

Она задрожала, руки ее обвили его шею. Губы раскрылись. Он наклонил голову, воспользовавшись ее реакцией. Когда их языки встретились, между ними как бы прошел электрический разряд. Ее страсть и голод ничем не уступали ему. Он дернул узел ее кофточки и провел рукой по ее коже, дойдя до кружевных чашечек ее бюстгальтера, он освободил ее груди, потом опустил руку, чтобы расстегнуть ее джинсы. Он быстро расстегнул пуговицу и дернул вниз молнию. Просунув руки, он схватил ее за ягодицы и притянул ее к себе. Он почувствовал дрожь мускулов, услышал, как у нее захватило дыхание…

Вдруг Сара отпрянула от него, лицо ее разгорелось, она с трудом дышала.

— О, Боже, — выдохнула она и отвернулась, чтобы застегнуть молнию, — я не могу.

Он хлопнул себя по шее:

— Черт, я забыл, что у тебя период. Сара резко повернулась к нему, глаза ее гневно сверкнули:

— А я забыла, что мужчины любят этим заниматься на бегу.

Брайен вытаращил глаза.

— Это ты бегаешь, Сара, — стараясь быть терпеливым, сказал Брайен. — А я всегда возвращаюсь.

Сара схватилась за спинку стула, словно за якорь спасения.

— Брайен, когда кто-то бежит, это обычно означает, что он не хочет быть пойманным.

Брайен так стиснул зубы, что ему стало больно.

— Ты бежишь. Ты останавливаешься и приглашаешь меня…

Глаза ее стали огромными, он увидел в них гнев, который она старалась подавить.

— Просто ты не можешь признаться, что хочешь быть пойманной.

— Поэтому ты и возвращаешься, Брайен? Потому что я для тебя — стимул?

— Вот именно, — сказал он, направляясь к двери, — но я в нем не нуждаюсь. — Он остановился, держа руку на ручке двери. Он не мог так уйти. Не сейчас. — Ты знаешь, почему я все время возвращаюсь, Сара? — мягко сказал он.

Она пожала плечами.

— Потому что ты решил, что ты лучше меня знаешь, чего я хочу.

— Нет, черт побери! — усилием воли он сдержался и посмотрел на нее через плечо. — Потому что ты дала мне лучшую ночь в моей жизни. Потому что я не хотел потерять лучшего друга в своей жизни.

Глава 21

Депрессия затягивала.

Сара уныло смотрела в окно своего кабинета, а живот ее скручивало так, что спазмы чувствовались в ногах.

Даже собственный живот ополчился против нее. Ее период длиной в месяц указывал на какое-то физиологическое несоответствие, поэтому она позвонила утром своему гинекологу. Саре вечером предстояло идти на прием к врачу и ей было не по себе.

Только на работе все складывалось хорошо. Она посмотрела через плечо на пачку отчетов на столе. Из-за отсутствия Аллена ей приходилось работать с чувствительной нагрузкой, и Саре не хватало времени задумываться о неприятностях со Стефани и с Брайеном.

Ей захотелось позвонить Стефани, но она решила не звонить. Ей необходимо выдержать характер во что бы то ни стало. Сара не виделась и не разговаривала со Стефани уже три недели, с того вечера, как дочь выскочила из дома.

Сара никогда не чувствовала себя такой одинокой и отрезанной от остального мира. Через три дня Стефани должна улететь в Калифорнию. Сара подумала, что, может, стоит поговорить с дочерью, иначе она не услышит о ней ничего до самой осени.

Вздохнув, Сара села за стол и протянула руку за отчетом. Сверху сверкнула эмблема «Ватсон и К°». Она скучала по своей работе у Брайена больше, чем хотела в этом признаться.

Она скучала по Брайену.

Он больше не возвращался. Он перестал звонить. Ей было больно, когда Брайен передавал сообщения через Бет.

Ведь ей так хотелось. И Брайен, наконец, решил послушаться. Теперь Сара поняла, что на самом деле она не хочет, чтобы он послушался? Не только жизнь ополчилась против нее, она сама ополчилась против себя.

Сара почувствовала, что все против нее в тот момент, когда Брайен хриплым шепотом сделал это объявление. Брайен был прав. Она убегала. Та ночь была лучшей в ее жизни. Раньше Сара никогда не задумывалась над тем, что Брайен в сущности ее лучший друг.

Все так замечательно складывалось, если бы Брайен не стал ее любовником. Он вдруг стал слишком близким, а она — слишком уязвимой. Брайен много знал о ней…

Она закрыла лицо руками, волна унижения захлестнула ее, когда она вспомнила, насколько хорошо он разбирается в ее физическом состоянии. Брайен сразу догадался о причине, которая заставила Сару оттолкнуть его. Хотя ему никто не говорил.

И потом, Брайен был честен с ней, а у нее не хватило смелости даже быть честной с самой собой.

Она не могла простить Брайену, что он даже не дал ей возможности рассердиться, прежде чем уйти.

Вскинув голову, Сара захлопнула отчет. Были еще другие разногласия, которые Брайен не хотел понять. Из-за его высокомерия она и Стефани поссорились, и она осталась при своих эмоциях, с которыми не знала, что делать. Может быть, он был честен в отношении своих чувств, но он начисто отказывался признать ее чувства.

Брайен похож в своих поступках на Стефани. Оба считали, что имеют полное право знать самые интимные подробности ее жизни. Она и Брайен провели на работе рядом двадцать пять лет и приобрели эмоциональную близость, которая редко возникает таким образом. Если бы он не отказал ей в партнерстве, эта близость никогда бы не переросла в нечто другое. Их отношения остались бы такими же постоянными, удобными, безопасными и простыми… ничем не угрожающими.

Почему все не осталось по-прежнему? Ей уже немало лет, чтобы ставить свою жизнь с ног на голову.

Она вскочила с кресла и стала мерить шагами кабинет. Если она позволит, Брайен и Стефани разденут ее совсем, выставят напоказ каждое ее желание. Она будет беззащитна перед их капризами. Но как Сара любила их, как много хотела бы дать им.

Паника охватила все ее существо. Любила ли она Брайена? «Конечно, он мне небезразличен», — сразу же ответила она себе. Нельзя провести с человеком бок о бок двадцать пять лет, чтобы не появилось к нему какое-то чувство. Значит, это не любовь, а просто дружеское чувство. «Но ты занималась с ним любовью», — хихикнул кто-то внутри. «Но этого больше не повторится», — поклялась она. Сара не позволит себе быть опять с ним наедине. Все контакты с Брайеном будут чисто деловые.

Как будто у нее есть выбор. Она намеревалась сделать это три недели тому назад, когда прогнала его.

Ей захотелось есть. Чашка йогурта, который Сара принесла из дома, была не очень сытной. «Хорошо бы съесть, например, большой, сочный гамбургер», — подумала она. Недалеко от работы находилась закусочная. У нее достаточно времени, чтобы поесть, просмотреть отчеты, грудой лежащие на столе, а потом она пойдет к врачу.

О, радость.

* * *

— Доктор хочет как можно скорее назначить день операции, — сказала молодая женщина за стойкой.

Сара спокойно закончила выписывать чек.

— Я вам позвоню, — сказала она и оторвала чек.

Женщина удивленно посмотрела на нее:

— Вы не хотите выяснить этот вопрос сейчас?

— Нет, — сказала Сара и вышла.

Ей необходимо узнать мнение хотя бы еще одного врача. Она не собиралась разрешать какому-то энтузиасту-хирургу удалить ей матку. Само это слово ввергло ее в ужас. Ее прошиб холодный пот при мысли о докторах, о сестрах, вскидывающих руки вверх; она боялась, что все ее внутренности вывалятся из разреза. Она воображала себе, какой же большой надо будет сделать разрез, чтобы вынуть ее матку.

Доктор серьезно рассердил ее, когда сказала:

— Ну, так что, вам действительно не нужна больше матка?

Горячая слеза скатилась с ее щеки. Ведь вопрос не в том, нужна ли она. Ее матка принадлежит ей, и она была намерена сохранить ее, если это вообще возможно.

О, Боже, как она нуждалась сейчас в своей матери, но та сейчас находилась в круизе. Почему ее матери никогда не оказывалось рядом, когда Сара нуждалась в ней? Так случилось, что у Сары лопнул аппендикс. Ее подруга по колледжу, с которой она жила в одной комнате, свезла ее в больницу, потому что ее родители проводили свой отпуск во Флориде. К тому времени, как они вернулись, все уже закончилось.

Тогда она тоже растерялась.

Каким-то образом ей удалось доехать до работы, не врезавшись в дерево, и пройти мимо Дори, не заметив ее.

— Сара, — позвала Дори и помахала кусочком розовой бумаги. — Она хочет, чтобы ты позвонила.

Сара взяла сообщение, нахмурилась и смяла его в кулаке. Ей только не хватало сейчас общения от Джоанн Картер.

— Боже мой, — ахнула Дори. — Что случилось?

Сара посмотрела через стол на Дори, отчаяние разъедало ее, как кислота. У нее возникло такое ощущение, что она вот-вот взорвется, но Сара не могла говорить об этом с Дори. Но кому она еще могла сказать? Мать была недосягаема, тема эта была не для Стефани. Как девятнадцатилетняя девушка может понять эмоциональный стресс, который может вызвать возможность гистеректомии? Ей нужна была подруга.

Сара выдала свою тайну.

Дори слушала спокойно, поставив локти на стол и подперев подбородок руками.

— Какой бесчувственный осел, — сказала она, когда Сара закончила говорить, — тебе надо было спросить его, нужны ли ему его яйца.

— Конечно, нужны, — сказала Сара, — чем же он думать-то будет?

Дори плюнула, потом расхохоталась. Сара почувствовала, как тоже улыбается. Все-таки хорошо, когда есть кому излить душу.

— Спасибо, что выслушала, — сказала она. Дори кивнула, открыла ящик стола, вынула пудру и губную помаду.

— Какому врачу ты хочешь еще позвонить?

— Не знаю, думаю, возьму телефонную книгу и позвоню первому попавшемуся гинекологу, — сказала Сара, глядя, как Дори пудрит свой носик и красит губы. Она раньше никогда не замечала, как великолепно выглядит Дори, с ее идеальной фарфоровой кожей, черными глазами и волосами.

Дори кинула все обратно в ящик и вынула визитную карточку.

— Боже милостивый, Сара! Ты же не водопроводчика выбираешь. Вот, рекомендую. Если этот врач скажет, что нужно удалять, значит, нужно удалить.

Сара взглянула на карточку: Даниель Саката, Доктор медицины, Акушерство и Гинекология. Имя ей было знакомо. И очень. Она как-то слышала, как женщины фирмы «Ватсон и К» обсуждали его. Он считался одним из лучших в Денвере и его окрестностях.

Она подняла глаза:

— Твой муж?

— Да, — гордо ответила Дори, — ты можешь верить ему, Сара.

— Я слышала о нем, — призналась она. — Кстати, однажды я пыталась пойти к нему, но мне сказали, что он не берет новых пациентов.

— Тебя он примет, — твердо сказала Дори. — Скажи только, что ты моя подруга.

Сара засмеялась, но как-то сухо и глухо. Как же Дори может считать ее своей подругой? Она же ничего не знала о Дори, кроме того, что она родом из Джорджии, и у нее есть двое детей. Теперь ей захотелось вдруг узнать, как звали ее детей, сколько им лет, почему Дори работает.

Бог свидетель, Сара не стала бы работать, если бы у нее появился выбор. Чего бы она ни отдала за то, чтобы кто-нибудь снял этот груз с ее плеч. Но ничего подобного не случилось. Она должна полагаться только на себя. И прежде чем Сара поняла, что говорит, у нее вырвалось:

— Почему ты работаешь? Дори улыбнулась.

— Работа избавляет меня от мелких неприятностей, и потом, я могу хоть куда-то ходить во всех моих тряпках. К тому же, я рождена, чтобы говорить по телефону.

— Сразу видно, что ты любишь то, что делаешь, — сказала Сара. Она завидовала Дори, ведь сама она уже многие годы не считала работу удовольствием, а последнее время работа означала только способ выжить.

— Сразу видно, что ты не любишь того, что делаешь, — мягко сказала Дори.

— Нет, люблю, — сказала Сара, желая, чтобы ее слова были правдой.

— Нет, не любишь, — сказала Дори. — Ты работаешь за троих, но не вкладываешь в дело свое сердце.

Зазвенел телефон, и Дори отвернулась, чтобы ответить.

Сара отступила, чувствуя себя прозрачной, как стекло. Дори нажала такие кнопки, которые никто никогда не нажимал, она видела вещи такими, какими их видел только Брайен, но даже он никогда так не обрушивался на нее, как это сделала Дори. Сара понимала, что ей надо скрыться, но не могла двинуться с места. Вместо этого, когда Дори положила трубку, она спросила:

— Откуда ты все знаешь про меня? Задумчивая улыбка тронула углы ее губ:

— Быть секретарем по приему посетителей — это все равно, что быть слепым; приходится учиться полагаться и на другие органы чувств. До того, как ты начала работать здесь, разговаривая с тобой по телефону, я заметила, что в твоем голосе отсутствует живость.

Догадка Дори потрясла Сару, в ней словно узел какой-то развязался.

— Ты права, — призналась она. — Я должна бы наслаждаться жизнью. Я на вершине карьеры, а для меня это ничего не значит. Хотела бы я хоть вполовину радоваться своей работе, как ты радуешься.

— Может быть, разница в том, что я делаю со своей жизнью то, что хочу, а ты поступаешь со своей жизнью так, как должна поступать, — торжественно сказала Дори и закатила глаза, — так чертовски глубокомысленно.

Сара не могла сдерживаться и засмеялась. Ей стало смешно слышать ругательство из красивых губок Дори. Смех принес утешение, а разговор — облегчение. Хорошо все-таки иметь друга. Сара давно забыла, какое облегчение можно получить, если просто поделиться с кем-нибудь. Вдруг она подумала о Брайене. Может быть, он пытался рассказать ей именно это.

«Да, Брайен, — подумала Сара, — ты влияешь на мою жизнь даже тогда, когда тебя нет рядом».

— Если бы ты могла делать со своей жизнью все, что хотела, чтобы ты сделала? — спросила Дори, подперев подбородок рукой.

Вопрос застал Сару врасплох. Она не могла вспомнить никого, кто когда-либо задавал ей подобный вопрос. Все всегда считали, что она делала именно то, что хотела. Жизнь Сары прошла так, как считали нужным другие. Ее отец считал, что Сара станет бухгалтером, потому что он был бухгалтером. Чак считал, что она захочет подождать с ребенком, пока не устроит свою карьеру, а потом он посчитал, что она хочет вернуться на работу сразу после рождения Стефани. Брайен считал, что она воспримет потерю должности компаньона критически, но потом все пойдет по-старому.

— Если честно, я хотела бы быть домохозяйкой, — сказала Сара.

— Домашней женой, — отозвалась Дори и улыбнулась самодовольно.

То, как Дори произнесла эти слова, странным образом отозвалось в душе Сары. Они звучали совсем по-другому. У нее вдруг вспотели ладони. Дори вернулась к прерванной работе. Медленно Сара направилась к выходу, боясь остаться с Дори еще некоторое время. Она боялась, что Дори сможет докопаться до чего-то еще, спрятанного в глубине ее души.

— Ладно, займусь-ка я работой. Спасибо за рекомендацию. Я сейчас же позвоню.

Договорившись о приеме с доктором Сакатой, она позвонила Джоанн, чтобы узнать, что та хотела. Оказывается, в «Ватсон и К°» намечалось совещание. Меньше всего ей хотелось этого, но избежать совещания было нельзя. Необходимо наметить день аудиторской проверки «Комик Бейс». Сара вначале решила предложить встретиться с Джоанн в «Комик Бейс», но передумала.

Пора уже появиться там. Решить некоторые проблемы, которые вызвали такое смятение в ее жизни. Ей нужно увидеть Карен и передать ей право на партнерство, ибо в глубине души Сара сознавала, что она этого еще не сделала, потому что считала, что право партнерства принадлежит ей. Она должна освободиться от «Ватсон и К°». Она должна освободиться от Брайена… каким-то образом. Ее спокойствие зависело и от этого. После трехнедельного молчания Брайена, Саре казалось, что только она цепляется за прошлое.

Брайен почувствовал приближение Джоанн задолго до того, как она появилась на пороге. Аромат духов «Опиум» опережал ее на добрую сотню ярдов. Брайен сравнил его с системой раннего предупреждения. Собрав почту, он перешел от маленького столика к своему рабочему столу. Хорошо бы сохранять более чем почтительное расстояние между ним и Джоанн.

Она появилась на пороге его кабинета как раз в тот момент, когда он садился за стол.

— Встреча с Сарой намечена на послезавтра, — сказала она, плавной походкой приближаясь к его столу.

— Где?

— Здесь, — сказала Джоанн, усевшись на край стола. — Может быть, вам следует присутствовать на встрече?

Брайен откинулся в кресле и постарался сохранить спокойное выражение лица.

Ему очень хотелось быть на этой встрече, но его присутствие было бы излишним. И Сара знает об этом.

— Во мне нет необходимости. Вы с Сарой справитесь.

Она быстро облизала кончиком языка верхнюю губу.

— Я знаю, но теперь это как-то странно.

— В вопросах аудиторской проверки ничего не изменилось. Просто Сара теперь в другом лагере.

— Вот это меня и беспокоит. Ведь мы не были с ней подругами, когда она работала здесь, а теперь, когда мы в разных командах… — Джоанн замолчала и тяжело вздохнула, глядя на него задумчивыми глазами.

— …работать станет легче, — закончил за нее Брайен и встал. — Хочу еще кофе, — сказал он, взяв чашку.

Брайен услышал все, что хотел знать. Сара придет в «Ватсон и К°». Он не мог придумать ни одной причины, чтобы встретиться с ней, пока не пришло время ревизии. По крайней мере, теперь у него будет шанс увидеть ее, не показавшись назойливым. Углубленный в свои мысли, он смутно слышал, как Джоанн соскользнула со стола и вышла из кабинета. Губы его скривились в усмешке. Кажется, за последнее время у него появилась привычка отгонять от себя женщин. Он желал отделаться от Джоанн, но хотел сохранить для себя Сару.

Сара тоже хотела сохранить его, но старалась не признаться в этом. Если бы он это сказал ей, она обвинила бы его в том, что слишком много берет на себя… опять. Желание решать за других было большой проблемой в его жизни.

Мысли о Заке, Рене и Саре не давали ему покоя. Рене считала, что Брайен должен купить ей машину, потому что он купил Заку «Харлей». А Зак считал, что Брайен смирится со всем, что тот выкинет, потому что Рене получала от Брайена все, что хотела. Он понимал, что к нему относятся как к простофиле, и в глубине души возмущался. Но его дети знали, что он примирится с любым их поведением, потому что любит их.

Это открытие принесло облегчение. Если бы Зак не знал, что Брайен любит его, он не пришел бы к нему со своей бедой. Зак надеялся, что Брайен поможет ему; так же, как Рене знала, что он даст ей все, что она попросит.

Брайен поставил чашку с кофе на стол и откинулся на спинку кресла. Итак, чем руководствовалась Сара, когда сначала допустила до себя, а потом отказывалась от него? Ведь она же не могла знать, что он любит ее. Черт возьми, он и сам не подозревал об этом до того вечера у нее на кухне…

Он любил ее. Он уже давно любил ее. Черт побери!.

Глава 22

Анни, секретарь по приему посетителей, крепко обняла Сару, когда та переступила порог «Ватсон и К°». Когда Анни, наконец, разомкнула объятия, Сара повернулась и увидела Джона Линдсея и Хаул Стюарт, двух компаньонов, которые ждали, чтобы поздороваться с ней. Оба запоздало поздравили ее с новой должностью. Родни Робертс вошел в приемную в сопровождении Эми и Джека. Родни кинулся к ней, схватил ее руку и несколько раз быстро пожал.

— Как же я соскучился по тебе!

Эми и Джек в унисон вторили его сантиментам.

— Мы все соскучились, — громыхнул низкий голос Брайена где-то позади.

Сара замерла, обернулась. Он стоял, прислонясь к стене, сунув руки в карманы. На этот раз она сознательно попыталась побороть свою реакцию, заставив себя смотреть на него так, как она смотрела, когда работала здесь — как на эффектный элемент обстановки.

Он оттолкнулся от стены, словно желая приблизиться к ней, но вдруг остановился, плечи его опустились, он ссутулился.

Позади него Сара увидела Джоанн, устремившуюся к Брайену, протянув руку.

Сара и забыла, какой чувствительной была Джоанн, особенно там, где дело касалось Брайена. Она недовольно переступила с ноги на ногу и попыталась отвести взгляд. Но у нее вдруг возник перед глазами другой Брайен. Сара видела его голого… потом в черных кожаных брюках, обтягивающих его ягодицы…

Она отогнала от себя его образ и посмотрела на теперешнего Брайена, который выглядел умопомрачительно великолепным в отглаженных черных брюках и голубой рубашке с рукавами, закатанными до локтей.

Джоанн протянула руку, чтобы дотронуться до волосатого запястья Брайена, но он ловко отступил. Улыбаясь, Джоанн наклонила голову, готовая, Сара была уверена, начать кокетливую болтовню. Улыбка исчезла с ее лица, когда Брайен кинул на нее такой взгляд, от которого замерзла бы вода. Подняв бровь, он посмотрел на Сару.

У Сары чувство удовлетворения при виде того, как Брайен поставил Джоанн на место, сменилось чувством неловкости — за Джоанн, за себя. Они обе хотели Брайена. Но Джоанн была в этом намного честнее.

Не желая оставаться дольше в таком несвоевременном открытии, Сара быстро отвела взгляд и оглядела комнату, чтобы убедиться, что не было свидетелей этой сцены. Все, кроме Анни, исчезли. Оглянувшись, она увидела, что Брайен ушел.

— Привет, Сара, — сказала Джоанн, снова улыбаясь, но глаза ее были холодными. — Ты готова начать?

— Конечно, — ответила Сара и последовала за ней в конференц-зал. Саре ужасно хотелось одного: завести машину и уехать отсюда. Даже ее предстоящий визит сегодня к гинекологу казался пустяком по сравнению с теми душевными муками, которые охватили ее в офисе Брайена.

Во время беседы, Джоанн говорила слишком быстро, а Сара не могла себя заставить посмотреть ей в глаза. Она неловко себя чувствовала, видя, как Джоанн прикидывалась дурочкой. Но, некоторым образом, Сара считала себя ответственной за оскорбительное отношение Брайена к Джоанн.

— Ведь ты знаешь мое отношение к нему? — сказала Джоанн после того, как они закончили обсуждать последнюю деталь ревизии.

«О-о!» — подумала Сара, пытаясь сформулировать уклончивый ответ, но боль, прозвучавшая в голосе Джоанн, остановила ее. «Может быть, пришло время быть честной».

— Да, — сказала она, собирая свои папки.

— Ты думаешь, он знает?

«Как же она влипла во все это?» — подумала Сара. Женский разговор с Дори — это одно, но Джоанн? Женщина должна быть в отчаянии, чтобы завязать личный разговор с кем-то, кто ей не нравился.

— Возможно, — осторожно сказала она.

— Я думаю, у него кто-то есть, — доверительно сказала Джоанн.

— О-о? — Сара не знала, куда деть глаза, судорожно запихивая бумаги в портфель.

— Он очень изменился за последние несколько недель. Какой-то угрюмый.

— Может быть, у него какие-нибудь проблемы, — предположила Сара.

Джоанн покачала головой и заговорила шепотом, как заговорщик:

— Можно сказать тебе что-то?

«О, нет», — подумала Сара, это уже связывало. Она вздохнула.

— Я не думаю…

Но Джоанн уже не могла остановиться.

— Однажды я разговаривала с Бет, когда она просматривала почту Брайена. Кто-то послал ему трусы. Только женщина могла такое сделать. Я хотела взглянуть на конверт, но ведь ты знаешь Бет. Она так быстро сунула их обратно в конверт и отложила в сторону, что у меня голова закружилась.

Лицо Сары обдало жаром. Как же она могла быть такой глупой? Конечно, Бет узнала ее почерк. Ее немного успокоило то, что Бет скорее позволит вырвать у себя ногти, чем разгласит информацию, которая может повредить Брайену.

Черта с два Сара собиралась брать на себя вину.

— Может быть, какая-то фирма по продаже нижнего белья выпустила беспошлинные образцы?

— Нет. Не было ни письма, ни даже купона, — сказала Джоанн. — Боже, Сара. Твое лицо красное, как свекла. Если бы я хорошо тебя не знала, то подумала бы, что это ты их послала.

Вдруг Capet захотелось умереть, но лишенная такой возможности, она смогла рассмеяться.

— И ты можешь представить меня, поступающую таким образом?

— Ни за что на свете, — хихикнула Джоанн. Почему-то Сара почувствовала себя оскорбленной категоричностью Джоанн.

«А почему нет?» — хотела она спросить.

— Значит, вот в чем причина, — сказала она, с силой захлопнув бедный портфель. Она очень хотела закончить разговор на щекотливую тему. Сара чувствовала себя другой женщиной.

— Начнем в понедельник утром?

— Да, — сказала Джоанн. — Я буду с Эми и Джеком в девять часов. Наверное, это будет самая гладкая ревизия в истории «Комик Бейс».

Удивленная, Сара посмотрела на Джоанн. Впервые Джоанн сделала Саре искренний комплимент. Она улыбнулась:

— Ты сама неплохой работник.

Глаза Джоанн расширились. Затем она широко улыбнулась:

— Ты знаешь, нам нужно быть осторожными, иначе мы сможем подружиться.

«Все-таки какая-то теплота появилась», — подумала Сара и огорчилась немного. Почему она не понимала, что ей недоставало все эти годы личных отношений?

Потому что Стефани забирала все, а Брайен всегда был рядом, не требуя от нее ничего.

— Может быть, пора уже, — медленно ответила Сара и сменила тему. — Можно я позвоню? Мне нужно отметиться в офисе.

Джоанн махнула в сторону закрытого застекленного шкафа, в котором помещался бар с напитками и телефон.

— Будь как дома. Ведь ты знаешь, где он.

Джоанн ушла, а Сара долго сидела за маленьким столиком и думала о том, насколько запутанной стала ее жизнь. Все шло не так, как надо. У нее даже исчезло враждебное отношение к Джоанн, конечно, они не стали близкими подругами, но… Хотя между ними всегда будет ложь. Еще и Брайен. Почему все дороги ведут к нему?

Сара неохотно поднялась. Нужно повидать еще одного человека, прежде чем она уйдет.

Сара решительно вошла в кабинет Карен, который прежде занимала сама, и осмотрелась. Все было совершенно по-другому. Мебель стояла другая: светлый дубовый стол и сервант, два новых кресла перед рабочим столом. На одной стене Карен с гордостью развесила свои дипломы и почетные значки. Сара всегда их держала в коробке дома.

Она почувствовала себя так, словно вошла в чужие владения. Да, так оно и было. Здесь все было незнакомо. Другой человек стал хозяином этого места.

— Предаешься воспоминаниям? — холодно спросила Карен с порога.

— Да, — честно ответила Сара. — И я хотела сказать, что из тебя получится хороший компаньон.

Карен сложила руки на груди:

— Для меня очень важно твое мнение, тем более, что похвала идет от первого кандидата.

— Первого кандидата? — сконфужено переспросила Сара.

— Хватит, Сара. Ты же знаешь, как и я, что единственная причина, почему я получила компаньонство в том, что ты ушла.

— А ты никогда не задавала себе вопрос, почему я ушла?

— Брайен сказал, что вы не могли с ним решить некоторые детали.

— Это не так, — тихо пробормотала Сара. Она надеялась, что признание облегчит ее душу. Она посмотрела Карен в глаза. — Я не была первой кандидатурой, Карен. Ты была ею. Поэтому я ушла.

Карен прищурилась, глядя прямо на Сару.

— Тебе легко так говорить, раз ты шагнула прямо в вице-президенты.

— Это правда, Карен, — спокойно сказала Сара и улыбнулась. — Мне нравится, как ты обставила кабинет. Ты хорошо смотришься в нем.

Она могла бы сказать Карен, что ей просто повезло, что она очутилась в «Комик Бейс». И все-таки она хотела бы быть партнером в «Ватсон и К°». Но Карен не поймет. Даже Сара только сейчас начала понимать. И не о своем старом кабинете или работе она скучала.

Она скучала о Брайене.

Взглянув на часы, Сара направилась к двери. Она сделала все, что хотела. Она была профессиональна и любезна.

— У меня еще встреча. Счастливо.

Брайен сидел в приемной, листая газету и ожидая появления Сары. Она не уйдет отсюда, пока они не поговорят. Он думал попросить ее заглянуть в его кабинет, но ведь она не согласится. Вдруг он почуял запах духов «Опиум» и выпрямился в кресле. Мимо прошла Джоанн, даже не взглянув на него.

— Закончили? — небрежно спросил он.

— Да, — бросила через плечо Джоанн.

Он посмотрел на дверь конференц-зала. Дверь была открыта. Неужели она прошла незаметно?

— Где Сара? — спросил он, отшвырнул газету и встал.

Джоанн остановилась, когда он поравнялся с ней в коридоре.

— Она в конференц-зале, говорит по телефону, — ответила Джоанн, дотрагиваясь до его руки.

Брайен невольно вздрогнул и отступил от нее. Джоанн долго смотрела на него, словно изучая каждую черточку его лица. Потом глубоко вздохнула, кивнула головой и с холодным видом отошла. Брайен в изумлении смотрел ей вслед. Что все это значило? Пожав плечами, он повернулся обратно и направился в конференц-зал, но там никого не оказалось. Наверное, она ушла, пока он терял время с Джоанн. Он вернулся в приемную, потом быстро прошел через лабиринт холлов к лифтам в центре здания. Сару он не нашел.

Сунув руки в карман, Брайен направился к своему кабинету, ругая себя всю дорогу. Что бы он сказал ей, если бы догнал? Я люблю тебя, Сара? Я дам тебе весь мир, Сара?

— Папа!

Он повернулся в сторону лифта. Рене подбежала к нему, волосы ее растрепались, в руках она держала несколько брошюр.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, пытаясь вспомнить, когда в последний раз она приходила к нему на работу.

Последний раз Рене что-то хотела. Он посмотрел на брошюры и увидел фотографию шикарной машины.

— Я хотела поговорить с тобой. Зак взял меня посмотреть машину.

Она протянула ему брошюры.

— Ты хочешь, чтобы я купил тебе машину, — спокойно сказал Брайен, взял брошюры, перелистал их. Иногда он не мог поверить даже, насколько эгоистична была его дочь.

— Да. Я думала…

— Ты думала неправильно.

— Но…

— Нет. Довольствуйся машиной, которую ты имеешь.

— Но ты же купил Заку мотоцикл. Брайен пристально посмотрел на взлохмаченные волосы Рене и стиснул зубы.

— Вы приехали на «Харлее»?

— Да, но…

Схватив Рене за руку, Брайен потащил ее к лифту. Двери открылись, когда он нажал на кнопку. Он вошел в лифт, потянув дочь за собой, и нажал на кнопку вестибюля.

— Так нечестно, папа. Зак…

— …вот-вот кончит школу, Рене. «Харлей» — это подарок, точно так же, как твоя машина была подарком на твое шестнадцатилетие. Ты должна подождать, пока окончишь школу.

Держа Рене за руку, Брайен вышел с ней из вестибюля на улицу. «Харлей» был припаркован прямо перед зданием. Зак сидел на мотоцикле, широко расставив ноги, скрестив руки на груди — кулаки под мышками.

Когда Брайен приблизился в сопровождении Рене, Зак поднял голову, лоб его наморщился поверх очков.

Не говоря ни слова, Брайен отпустил Рене и протянул руку. Зак медленно выпрямился, снял очки.

— Что?

Брайен стоял, протянув руку.

— Сейчас же, Зак.

Зак заскрипел зубами, потянувшись за ключами зажигания.

— Я знал, что ты найдешь способ все изгадить, — пробормотал он и бросил ключи Брайену.

Брайен поймал их и опустил в карман. Папа, что…

— Зак тебе объяснит.

— Но как мы доберемся до дома? — спросила Рене.

— У тебя есть деньги? — спросил он Зака, который утвердительно кивнул. — Хорошо. Возьмите такси.

Брайен повернулся на каблуках и вошел в здание. Следующий раз, когда Зак и Рене захотят его увидеть, они должны будут прийти к нему. Он устал оттого, что пользовался их вниманием только тогда, когда они хотели чего-то.

Он рванул дверь, ведущую в его офис, и столкнулся лицом к лицу с Сарой. Она смотрела на него отсутствующим взглядом. Гнев сменился болью, и он пристально посмотрел на Сару. Она была нужна ему, он хотел поговорить с ней о детях, рассказать, что он только что сжег мосты между собой и детьми. Он нуждался в ее проницательности, в ее поддержке.

Вдруг Брайен почувствовал, что не надо ничего говорить. Благодаря Саре, он понял, что обращался с ней так же, как с Заком и Рене, подавляя их, пытаясь силой занять какое-то место в их жизни. Но люди, которых ты любишь, должны захотеть впустить тебя в свою жизнь. Не с помощью мотоцикла или разбрасывания денег на площадке для игры в шары, не мольбой о помощи или назначением на должность компаньона.

Брайен не отвел глаз от Сары, он думал, что бы сказать, он ждал, что Сара первая заговорит. Но их взгляды все уже сказали друг другу.

Сара сделала шаг.

Брайен отошел в сторону, пропуская ее, и дверь захлопнулась за Сарой.

Глава 23

— Забирайтесь, — скомандовал доктор Даниель Саката.

Сара уперлась пятками в скобы и оттолкнулась на смотровом столе, устремив взгляд к потолку, устланному изоляционными плитками.

— Не так, — сказал он с бесконечным терпением в голосе.

Смутившись, она метнула взгляд между своих расставленных ног на человека, стоящего у края стола.

— Подвиньтесь ко мне, а не от меня.

— О-о, — тоненьким голоском сказала она и пододвинулась чуть ближе; ее голые ягодицы то прилипали, то скользили по белому толстому пергаменту, как пара новых теннисных тапочек на свеженатертом полу.

— Еще немного, — уговаривал он, похлопывая ее по колену.

Она уперлась локтями в стол и двигалась до тех пор, пока коленные чашечки не нацелились в потолок.

— Теперь хорошо.

Он опять похлопал ее по коленке и отвернулся, чтобы надеть на руку резиновую перчатку. Когда он протянул руку к мази, она закрыла глаза, и стиснула руками большое бумажное полотенце, закрывающее ее живот из скромности.

— Как вам нравится работать в «Комик Бейс»?

— Замечательно. — Она ахнула, когда холодные пальцы скользнули в нее, а теплая рука надавила ей на живот. У нее мурашки выступили на ногах и по всему телу.

— Дори очень нравится там.

Его руки двигались вправо, потом влево, пока он пальпировал ее яичники.

— Я очень сожалел, что не смог присутствовать на открытии, но у меня в тот вечер был сложный случай. Одевайтесь и идите в мой кабинет, — сказал доктор, снимая перчатку.

Сара рывком села и перекинула ноги через край стола, судорожно прижимая к себе бумажное полотенце.

— Пятая дверь направо. Если меня не будет, сядьте и подождите.

Он сунул ей в руки шарик из бумажной салфетки и ушел.

Соскочив со стула, Сара сунула салфетку между ног и вытерла мазь, потом порылась в своей одежде в поисках трусов, которые она скромно спрятала в самом низу. Интересно, другие женщины поступали так же, чтобы сохранить хоть крупицу достоинства?

Саре нельзя было в один день назначать визит к врачу и посещение «Ватсон и К°». Если доктор Саката порекомендует удаление матки, она, наверное, пойдет и ляжет в психбольницу. «На сегодня для меня достаточно», — подумала она, с трудом справляясь с колготками.

Прощание с партнерством оказалось очень болезненным, но не менее болезненным было и прощание с «Ватсон и К°». А может быть, фирма «Ватсон и К°» прощалась с ней. Выйдя из кабинета Карен, Сара обошла все здание, попрощалась со всеми. Ее бывшие сотрудники немного поболтали с ней. Она даже нашла в себе силы встретиться с Бет, которая была профессионалом до кончиков ногтей. Если даже у Бет и возникло какое-либо подозрение, что Сара послала тот злополучный пакет, она и виду не подала.

Единственным человеком, которого она не встретила во время своего прощального обхода, был Брайен, и только выходя из здания, Сара наткнулась на него.

Она не смогла выговорить ни слова, потому что чувствовала себя и эмоционально и физически такой обессиленной. Ей так захотелось кинуться ему навстречу, чтобы найти утешение в его объятиях, но ей показалось, что в тот момент Брайен изменился. Он стиснул зубы, на его лице появилось безжалостное, холодное выражение.

И Саре захотелось убежать, а он поступил более, чем услужливо, отступив и широко раскрыв дверь для нее. Как только она переступила порог, дверь захлопнулась. Все ясно. Он больше не побеспокоит ее.

Брайен ее отпустил. Хотел ли он от нее чего-то? Но в данный момент силы изменили ей. Ее здоровье и ее дочь оказались на первом месте. Брайену надо подождать своей очереди.

Доктор Саката улыбнулся, показав рукой на кресло, когда Сара вошла в его кабинет.

Когда она села, он сказал:

— Все, кажется, в норме. Ни матка, ни яичники не увеличены, я не нашел никакой опухоли. Думаю «Р» и «В» решат вашу проблему.

Сара облегченно расслабилась, когда он объяснил, что растяжение и выскабливание матки включает в себя и соскоб со стенок матки. Матку удалять не надо. А потом сообщил еще более замечательную новость: она проведет в больнице только один день. Он порекомендовал сделать это в пятницу, чтобы в выходные дни она могла отдохнуть.

Она просто полюбила этого человека.

— Сара, у вас бывают приливы, вы ночью потеете?

— Нет, — сказала Сара, удивленно подняв бровь, — до сих пор у меня не было никаких симптомов климакса.

— В действительности, то, что с вами сейчас происходит, иногда является симптомом климакса. Я бы хотел сделать анализ крови, чтобы определить. Даже если это не то, я хотел бы, чтобы вы начали принимать кальций.

— Хорошо, — сказала Сара, совершенно не удивившись тому, что разговор зашел на такую тему. По правде сказать, ей было интересно знать, переступает ли она черту, за которой меняется жизнь. После всего, что произошло с ней за последний месяц, еще одна перемена почти ничего для нее сейчас не значила.

Сара прекрасно знала, что Стефани побывала дома и ушла в тот момент, когда она входила в дверь поздно вечером. Почта Стефани аккуратно сложена на кухонной стойке, а крышка стиральной машины была открыта. Она прошла прямо к телефону. Хватит. Она провела большую часть дня, пытаясь навести порядок в своей жизни. Дальше по списку стояла Стефани.

После третьего звонка Стефани ответила.

— Ты будешь дома в пятницу вечером? — спросила Сара без всякого предисловия.

— Нет, я останусь здесь с другом, — холодно сказала Стефани.

— Как ты доберешься до аэропорта?

— Друг подбросит меня.

— Не делай так, Стефани, — сказала Сара устало. — Пятница — наш последний шанс увидеть друг друга перед месяцами разлуки. Я хочу, чтобы ты приехала домой.

— А ты знаешь, чего я хочу?

— Нет, Стефани, я не уверена, что знаю, — резко ответила Сара, теряя терпение. — Честно говоря, некоторые стороны моей жизни тебя совершенно не касаются. Ведь я не спрашиваю тебя о твоей личной жизни? — Сара услышала резкий вздох, но продолжала: — Так поступать нечестно; я этого не заслуживаю.

— Я тоже, — сказала Стефани и повесила трубку.

Выведенная из себя, Сара тут же опять набрала номер. Занято. У нее мелькнула мысль поехать в Боулдер, но она отбросила свою идею. Она не могла уступить. Если она уступит, это будет означать, что Стефани победила, а она — проиграла. А она больше не могла проигрывать.

Но Сара не могла позволить Стефани уехать из города с их последними словами, сказанными в гневе. Она опять попыталась дозвониться до Стефани.

На этот раз Стефани сняла трубку.

— Я люблю тебя, — просто сказала Сара.

— Я тоже люблю тебя, мамуля. Стефани опять положила трубку, но на этот раз спокойно.

Сара одержала маленькую победу.

Глава 24

— Ты в последнее время разговаривала с Брайеном?

— Нет, — ответила Сара, глядя через стол на Джоанн, ожидая продолжения разговора. Каждый день за последнюю неделю она заглядывала к Саре в кабинет поболтать. Точнее, поговорить о Брайене. Саре так хотелось, чтобы работа на месте поскорее закончилась и Джоанн ушла.

— По словам Карен, всю неделю он сидит в своем кабинете за закрытой дверью, — сказала Джоанн, выразительно подняв брови.

Сара внутренне вздохнула. Она ненавидела необходимость поддерживать такие разговоры.

— Наверное, он работает над чем-то и не хочет, чтобы его беспокоили.

Джоанн покачала головой; глаза ее стали задумчивы.

— Его дверь всегда открыта. Карен говорит, что он закрылся с прошлой среды, в тот день, когда ты была у нас, так ведь?

Вопрос застал Сару врасплох. Грудь ее сдавило от дурного предчувствия. Она небрежным жестом перелистала календарь на столе, уточняя день, хорошо зная о том, что Джоанн права.

— Да, я была в среду.

— Я так и думала, он остановил меня, когда я возвращалась в свой кабинет после совещания, и спросил где ты. Он прямо горел желанием поговорить с тобой.

Джоанн всю неделю чувствовала, что что-то происходит. В понедельник Джоанн рассказала ей все, как Брайен побелел, прочитав на экране компьютера ее заявление об уходе. Во вторник она упомянула — с широко раскрытыми глазами — что она видела, как после вечеринки в «Комик Бейс» Брайен садился в такси с Сарой. Вчера она говорила о том, что сотрудничество Брайена и Сары длилось дольше, чем большинство браков, и как, наверное, трудно для них обоих не видеть друг друга каждый день.

Но Сара знала, что Джоанн еще не была уверена в своих догадках, иначе она перестала бы выуживать.

— Брайен нашел тебя в тот день?

— Да, — ответила Сара, не уточняя, желая, чтобы сейчас зазвонил телефон или случилось землетрясение. Ее уже тошнило от этих игр. Впервые в жизни она должна была прибегать к уклончивым и полуправдивым ответам. Сначала своей дочери, а теперь Джоанн. Цена самосохранения оказалась выше той, которую она готова была заплатить.

— Он говорил тебе что-нибудь, что его беспокоит? Я знаю, у вас близкие отношения.

— Только в деловом смысле, — солгала Сара, желая отделаться от Джоанн раз и навсегда. — Если у Брайена личная проблема, я — последний человек, кому он доверится.

Не обращая внимания на слова Сары, Джоанн спросила:

— Ты думаешь, это личная проблема?

— Я не знаю, — ровным голосом ответила Сара, чувствуя, что Джоанн упустила свое истинное призвание. Она должна бы работать следователем в ЦРУ.

— Мне все равно, — добавила она и тут же пожалела, что сказала, потому что Джоанн возразила ей такой улыбкой, что Сара стиснула зубы. — Я хотела сказать, что это не мое дело.

— О, я понимаю, — сказала Джоанн с выражением самодовольного удовлетворения на лице.

Вдруг она поднялась с кресла.

— Ну, я лучше займусь-ка работой. Эми и Джек, наверное, удивляются, куда я пропала. К завтрашнему дню у меня, наверное, будет целый список вопросов к тебе.

Чувствуя облегчение от того, что Джоанн уходит, она ответила, не думая:

— Они подождут до понедельника. Завтра меня не будет.

— Почему?

Сара хотела пристукнуть себя. Она не хотела говорить о том, что будет завтра. Ну, ладно, подумала она, вздохнув, по крайней мере, это было что-то, о чем она могла говорить честно.

— У меня завтра небольшая операция. Ничего страшного.

— Это зависит от того, делается ли эта маленькая операция в кабинете врача или в больнице. Где ее будут делать?

— В больнице, — неохотно ответила Сара, глядя, как Джоанн снова удобно устроилась в кресле. Она не могла вынести еще серию вопросов. Сара в нескольких словах обрисовала положение, потом собрала кучу чеков, сидя на подлокотнике.

— Мне надо отдать Кассу платежный лист и обсудить с ним некоторые вопросы.

— Ты сказала Брайену?

Сара сжала в руках чеки:

— Для чего? Это не повлияет на ход ревизии. Я буду на работе в понедельник.

— О-о! — воскликнула Джоанн. — Тебе нужен водитель или моральная поддержка?

Джоанн предлагала помощь? Самое последнее, что хотелось бы Саре, это чтобы Джоанн висела над ней, когда она будет под действием лекарств. Бог знает, в чем она может признаться. Чувствуя, что простого «нет, спасибо» будет недостаточно, она вновь солгала.

— Со мной будет Стефани.

Джоанн странно посмотрела на нее, потом медленно кивнула и поднялась с кресла.

— Значит, ты не будешь одна. — На пороге она остановилась. — Ты знаешь, я могла бы любить Брайена, если бы он дал мне хоть полшанса.

Тоска, прозвучавшая в голосе Джоанн, тронула Сару. Чувства Джоанн к Брайену всегда были очевидны, что даже трогало. До этого момента Сара не понимала, как любовь может превратить в дураков самых разумных людей. Джоанн нельзя назвать глупой или мстительной, она не сходила с ума от мужчин. Она была просто одинока.

— Извини, Джоанн, — сказала Сара.

— За что? Не твоя вина, что он не интересуется мной… Во всяком случае, я решила, что он интересуется кем-то другим. Наверное, мне надо скромно отойти в сторону.

Сара улыбнулась ей, впервые чувствуя искреннюю близость с Джоанн.

— Иногда это все, что мы можем сделать.

* * *

Касс был поглощен чтением последнего комикса о Человеке-Пауке, когда Сара вошла в его кабинет. Она кашлянула, чтобы привлечь его внимание. Когда он взглянул на нее, Сара положила ему на стол пачку чеков.

— Расчетные листы, — сказала она. Касс вопросительно посмотрел на нее.

— Завтра меня здесь не будет, — напомнила она ему. — Тебе нужно раздать их.

— О, да, — сказал он, покраснев, что, в свою очередь, заставило покраснеть Сару. Ей с Кассом трудно обсуждать ее проблему, если можно назвать обсуждением их краткий обмен мнениями по этому поводу. Но у нее не было другого выхода как сказать ему, почему ей потребовался свободный день. Когда она сказала «амбулаторная операция», Касс проявил участие и любопытство. Но когда она сказала «Р» и «В», он сделался багровым и она поняла, что при разговоре на такую деликатную тему Касс чувствовал себя крайне неудобно. С тех пор он избегал ее, словно Сара была заразная. Его реакция напомнила ей, как вел себя ее бывший муж, когда сталкивался с функциями женского организма.

Почему, черт возьми, некоторые мужчины такие ханжи?

— Нам надо обсудить еще несколько вопросов, — сказала Сара, намеренно посмотрев на кресло.

— Извини, — сказал Касс, слабо улыбнувшись, жестом приглашая ее сесть.

Сара вышла из кабинета Касса с мерзким настроением. Он не сказал ни слова в утешение. Ее даже поразило, что единственное предложение помощи она получила от Джоанн. Вдруг сейчас около нее никого не оказалось, когда она так нуждалась в поддержке. Сара почувствовала, как внутри у нее поднимается волна жалости к себе. Слава Богу, что рабочий день заканчивается, и она сможет пойти домой и, никого не стыдясь, выплакаться.

Поставив машину в гараж, Сара нехотя призналась себе, что во всем виновата сама. Она могла попросить Стефани остаться, но решила не делать первый шаг к примирению и не использовать такой шанс в налаживании их отношений.

Открывая дверь и входя в дом, Сара убеждала себя, что все будет хорошо. Но эта мысль ее не успокаивала. Ей придется утром взять такси до больницы, так как вести машину самой ей не велел доктор. Он настаивал на том, чтобы кто-нибудь отвез ее в больницу, а потом домой. Конечно, доктор не имел в виду такси, но больше некому ее отвезти.

— Подложите вот это, — сказала няня, протягивая ей метровую пеленку из-за потрескавшейся двери ванной комнаты, где стояла Сара босиком на холодном кафельном полу.

«А чем я ее удержу?» — подумала Сара. Она была абсолютно голая под тонкой больничной рубашкой.

— Может быть, ее прикрепить скобками ко мне? — Она нервно засмеялась.

Няня изумленно посмотрела на нее, не поняв шутки.

Да, с юмором вышло неудачно. Молча Сара взяла пеленку и закрыла дверь. Быстро развернула ее и сунула между ног, сжав бедра. Кажется, держится. Но ей нужно дойти от ванной до кровати. Она попробовала сделать шаг. Пеленка выпала; Сара успела ее поймать. Она покраснела, когда до нее дошло, что она вынуждена будет идти, держа обеими руками эту проклятую штуку.

Сара забыла, каким унизительным может быть визит в больницу.

Приоткрыв дверь, она выглянула, ища глазами няню. Ее нигде не было. Путь на какой-то момент оказался свободным. Можно прорваться.

Сара схватила болтающуюся между ног пеленку и бегом кинулась к кровати. Когда появилась няня, Сара очень удобно устроилась в кровати и чувствовала себя довольной.

— Мы уже готовы спуститься вниз? — спросила няня, подходя к кровати.

Уверенность мигом улетучилась, и волна дурного предчувствия захлестнула Сару.

— Уже пора? — детским голоском спросила она.

Няня кивнула и улыбнулась, дернув кровать так, что она сдвинулась с места. Сара легла на спину, стараясь дышать ровно, глубоко, глядя, как блестят кафельные плитки на потолке, пока кровать выкатывали в коридор.

Дыхание не помогло. К тому времени, как ее доставили в хирургическую, Сару охватила паника. Сердце ее гулко билось, пульс участился, на лбу выступила испарина. А что, если она входит в этот небольшой процент больных, которые не просыпаются после наркоза?

Она оглядела кровати, на которых лежали пациенты, ждущие своей очереди, потом стала наблюдать, как няни выкатывали пациентов через двойные двери в комнату с большими окнами, где они получали наркоз, потом их выкатывали обратно с противоположной стороны. Это напоминало ей конвейер в овощном магазине.

Вдруг кровать ее тронулась с места. Она даже не обернулась, чтобы посмотреть, кто толкает ее к комнате с большими окнами. Внимание ее привлек улыбающийся мужчина, стоящий в ожидании у дверей.

— Я — доктор Ричардс. Я буду вашим анестезиологом.

«Очень приятно», — подумала Сара, стараясь справиться с охватившей ее истерией. Она смотрела, парализованная страхом, как он взял ее руку и туго затянул резиновой лентой выше локтя.

«Я еще могу уйти, — сказала она себе, пока он проверял вены у нее на руке. — Еще не поздно, я могу все отложить, пока не вернется Стефани. Я не могу сделать это одна».

— Сейчас легкий укол, — сказал он, показывая иглу.

Она отвернулась, не в силах смотреть, и вздрогнула, почувствовав укол новокаина.

— Вы чувствуете? — спросил он через минуту.

— Что чувствую?

Он засмеялся, продолжая свою работу. Она почувствовала давление, когда он вонзил иглу в тыльную сторону ладони и укрепил ее лентой.

— Я собираюсь дать вам кое-что, что вас успокоит.

— Нет! — возразила Сара, желая как можно дольше сохранить контроль.

— Вы почувствуете себя лучше, — сказал он, беря другую иглу.

— Я очень хорошо себя чувствую, — пронзительно закричала она.

Он улыбался ей, орудуя шприцем.

Меньше, чем через пятнадцать секунд Сара ощутила такой покой, какого не знала уже месяцы. Она улыбнулась ему:

— Здорово.

— К вашим услугам, — сказал он и добродушно подмигнул, — наденем шляпы и пойдем.

Пока он надевал голубую бумажную шапку, вошла няня и запихнула волосы Сары в другую такую же.

Прежде, чем Сара что-либо поняла, она очутилась в операционной комнате на жестком операционном столе. Когда ее поднимали, она почувствовала, как пеленка выскользнула у нее. Истерический смешок забулькал у нее в горле, когда она в беспомощном ужасе смотрела на то, что выпало. Довольно пытаться сохранить свое достоинство. Откуда-то появились руки и быстро убрали это с глаз.

Доктор Саката вбежал, уверяя Сару, что все будет хорошо.

Над ней появилось лицо доктора Ричардса в маске.

— Примерно через десять секунд вы уснете.

«Не может быть так скоро, — подумала она, чувствуя, как холодеет ее рука. Потом она не будет чувствовать себя одинокой, не будет желать, чтобы кто-нибудь сидел в комнате ожидания, глядя на часы. Про себя Сара начала считать. — Раз — тысяча, два — тысяча, три — тысяча…»

Глава 25

Брайен смотрел на часы, меряя шагами, покрытый ковром, пол комнаты ожидания. Пожилая женщина сидела за стойкой, подавая крепкий кофе и слабые напитки пятерым ожидающим. Она была достаточно умна, чтобы оставить его в покое.

Он собирался свернуть Саре шею. Почему она такая упрямая? Почему она не позвонила ему, чтобы он пришел и побыл с ней? Почему она считает, что должна со всем справляться в одиночку?

Почему Касс не удостоверился, что о ней позаботятся? Ведь он делал все возможное для других своих сотрудников. Потому что, ответил он сам себе, Сара, наверное, ввела в заблуждение Касса, как она пыталась ввести в заблуждение Джоанн. И это сработало бы, если бы еще раньше Сара не сказала Джоанн, что Стефани уехала в Калифорнию.

Он нахмурился. Звонок от Джоанн озадачил его. Когда он поднял трубку, то приготовился выслушать ее очередную чепуху. Но она коротко пересказала ему свой разговор с Сарой накануне и высказала подозрение, что Сара находилась в больнице одна. Когда она закончила пересказывать, последняя ее фраза была такой:

— Желаю всего хорошего, — и положила трубку.

Он до сих пор удивлялся, что она имела в виду.

— Мистер Ватсон? — раздался тонкий голосок пожилой женщины за стойкой, — миссис Нельсон увезли из послеоперационной палаты. Через несколько минут она будет наверху.

— Как она? — спросил он, но не стал ждать ответа и быстро пошел по коридору. Он сам все узнает.

Это были самые длинные минуты в его жизни. Он с нетерпением смотрел на двери лифта и, когда уже не мог спокойно стоять, то прислонился к стене. Брайен быстро подскочил, как только звякнул звонок и двери раскрылись.

Первое, что он увидел — было белое лицо Сары. Когда он позвал ее, веки Сары дрогнули, но глаза не открылись. Брайен в тревоге посмотрел на санитарку.

— С ней все в порядке, — уверила она его.

С трудом проглотив застрявший комок в горле, он кивнул и пошел следом за каталкой по направлению к пустой палате. Оставшись вдвоем с Сарой, он наклонился над ней и снял с нее шапочку. Осторожно пальцами расчесал спутанные кудри, стараясь сделать это как можно лучше.

Глаза Сары медленно открылись. Она еще плохо видела.

— Привет, — нежно сказал он. Она улыбнулась слабо и снова закрыла глаза. Слезинка выкатилась из-под опущенного века.

— Больно, — с трудом пробормотала она.

— Поспи, — сказал он, большим пальцем смахнув слезинку, — я буду здесь, когда ты проснешься.

— Хорошо, — ответила она голосом маленькой девочки. Это прозвучало трогательно. И выглядела она тоже трогательно.

Наконец-то он был нужен ей, но она была слишком слаба, чтобы спорить с ним.

Брайен в сердцах сунул руки в карманы и стал смотреть в потолок. Глаза его странно моргали.

Неужели Саре надо было слечь в постель, чтобы его гордость позволила ему прийти к ней?

Теперь ей от него не отделаться.

Он все еще намеревался свернуть шею Саре, когда ей станет лучше. Брайен подвинул единственное кресло в палате к ее кровати и сел, зная, что некоторое время Сара еще будет спать.

Сара шевельнулась; многочисленные трубки застучали о кроватные барьеры.

Он наклонился вперед, посмотреть на ее лицо, надеясь, что она откроет глаза. Но она не открыла. Указательным пальцем он провел по ее щеке, потом поправил трубку, чтобы она не запуталась вокруг руки Сары. Она не пошевельнулась.

Вздохнув, он вновь сел.

Этот вздох проник сквозь черноту, окружающую Сару. Она ощутила слабый спазм в животе. Тело казалось тяжелым и вялым. Она с усилием открыла глаза на момент, но они опять закрылись; было такое ощущение, что веки налиты свинцом.

Она очень хотела спать, но боролась со сном. Ее мучил шок пробуждения в послеоперационной палате. Словно она только мигнула — и потеряла целый час своей жизни. А теперь ей представлялось важным снова вспомнить все, что произошло после того, как она вышла из этой черной дыры анестезии.

Она вспомнила, как доктор Саката стоял над ней, говоря, что операция закончилась и все хорошо. Она вспомнила голоса, требующие от нее, чтобы она глубоко дышала, а у нее зубы стучали от холода. И она вспомнила, как ее укрыли теплым одеялом.

Следующее, что Сара вспомнила — это ласковое прикосновение рук, нежно расчесывающих ее волосы, и низкий голос, произнесший единственное слово. Брайен был здесь. Он всегда был. У нее голова пошла кругом, когда она вспомнила все остальное. Брайен был здесь. Она не знала, почему, каким образом. Это и правда не имело значения. Она знала только, что была не одна. Брайен не позволил ей быть одной. Он всегда так делал. Она повернула голову и открыла глаза.

Он сидел на стуле с прямой спинкой, скрестив руки на груди, глядя на нее. Он не выглядел счастливым.

— Как ты чувствуешь себя? — отрывисто спросил он.

И голос его не был счастливым. Она была уверена, что знала причину, но она не могла сейчас защищаться. Она закрыла глаза и попыталась снова войти в то состояние, которое вызвала анестезия. Но она проснулась… и все ясно осознала.

Ее спасло появление сестры. Она прогнала Брайена из палаты, потом проверила, сколько вышло у Сары крови, и измерила ей давление. Снимая манжеты с ее рук, сестра сказала:

— Как только вы помочитесь, я уберу все трубки.

«Что случится очень скоро», — подумала Сара, когда сестра вышла из палаты. Она ни за что не хотела бы это проделать в присутствии кого-нибудь. Как только закрылась дверь, она повернулась на бок, свесила ноги с кровати и встала. Тело ее было, как ватное.

Это простое, казалось бы, движение обессилило Сару. Ее колени были так слабы, что ноги совсем не держали. Она без сил опустилась на стул, на котором раньше сидел Брайен, и настороженно посмотрела на дверь. Эта процедура займет больше времени, чем она думала. Утомленная, она закрыла глаза.

Но тут же открыла их, когда дверь распахнулась и вошел Брайен с двумя банками содовой.

— Сестра сказала, что тебе можно немного попить воды, — сказал он, ставя банки на прикроватный столик. — Почему ты встала? — рявкнул он.

— Я иду в ванную комнату. Ты не возражаешь? — попыталась она рявкнуть в ответ, но получилось что-то вроде хныканья.

В глазах его появились смешинки.

— Надеюсь, не на моем стуле. Саре было не до смеха.

Он пристально посмотрел на нее.

— Тебе приходило-когда-нибудь в голову попросить о помощи?

— Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, — пробормотала она упрямо, сердясь на него за то, что он был свидетелем ее слабости.

— И если ты не возражаешь, я бы хотела побыть одна.

— Я уйду с удовольствием, как только ты убедишь меня в том, что ты можешь самостоятельно дойти туда и обратно, — возразил Брайен.

Сара сердито посмотрела на него и рывком встала на ноги. Держась за край кровати, она постаралась сохранить равновесие. Все еще пошатываясь, она отвела руки за спину, чтобы запахнуть свою больничную рубашку. Осторожно сделала шаг вперед, кинув на Брайена, как она надеялась, уничтожающий взгляд.

Но он только поднял бровь и спросил:

— Ты ничего не забыла?

Она остановилась и смущенно посмотрела на него.

— Сделаешь еще шаг и опрокинешь все это «дерево», не говоря уже о том, что повредишь руку.

Сара опустила глаза и впервые увидела, что пластиковая трубка, прикрепленная к ее руке, сильно натянулась. Она отступила немного, содрогаясь при мысли о том, что игла могла распороть ее кожу.

Ее накрыла тень Брайена.

— Попробуй пойти, — сказал он. Она пошла.

Брайен шел рядом с ней, неся за ней всю систему. На полпути к ванной комнате она разжала нечаянно руки, держащие рубашку, и остановилась, качаясь на нетвердых ногах, пытаясь вновь соединить края.

Брайен обнял ее за талию.

— Не беспокойся об этой проклятой рубахе, я уже видел твой зад, — грубо сказал он.

Остатки гордости Сары рассыпались в пух и прах. Она громко всхлипнула. Никогда в жизни не чувствовала она себя такой уязвимой и незащищенной.

Брайен прижал ее к груди.

— Перестань бороться со мной, — прошептал он ей в волосы. — Хоть раз в жизни доверься мне, я знаю, что для тебя лучше. Позволь мне позаботиться о тебе.

Его слова вызвали тусклую искру гнева у Сары. Зачем он так сказал? Он всегда знал, что лучше для всех. Ее раздражало то, что на этот раз он был прав. Она хотела, чтобы о ней позаботились. Но из чувства противоречия Сара пыталась его оттолкнуть. Брайен весь сжался и отпустил ее. Колени ее подогнулись, но его руки поймали ее и помогли стать прямо. Сара не понимала, до какой степени Брайен был для нее поддержкой. Побежденная, она оперлась на него, принимая его помощь… только на один день.

Когда Сара вышла из ванной комнаты, кровать уже заменили на мягкий шезлонг. Усадив ее на шезлонг, Брайен налил содовую воду в пластиковую чашку и держал ее, пока она не выпила.

Пришла сестра, убрала всю систему и помогла ей одеться. Потом Сара поспала еще час. Когда она проснулась, она все еще чувствовала себя сонной и слабой, но мозг ее начинал проясняться.

Брайен ждал рядом, ничего не говоря, только глядел на нее, следя за каждым ее движением.

Вернулась сестра, измерив пульс и кровяное давление, сообщила, что Саре можно ехать домой. Пока Сара ожидала коляску, Брайен спустился вниз, чтобы взять выписку. Когда он вернулся, она уже была готова ехать.

По пути домой Сара делала вид, что спит. Она не хотела смотреть, как Брайен ведет машину, не хотела чувствовать, как правильно и естественно было сидеть рядом с ним. Так же естественно, как, проснувшись в больнице, увидеть его склонившимся над ней. Она не хотела думать о правах, которые он взял на себя только потому, что они провели тогда ночь вместе. И не хотела признавать, что не только одна та ночь дала ему эти права. Она сама предоставляла ему права на себя все двадцать пять лет. Он находился сейчас с ней по праву дружбы. Он принял на себя больше, потому что она дала ему больше. Теперь ей надо решать, как много она хочет дать еще и хочет ли она принять от него в ответ.

Проблема заключалась только в том, что она забыла, как это сделать. Никто никогда не заботился о ней так, как Брайен это делал в больнице. Даже когда родилась Стефани, между ней и ее бывшим мужем не было того доверия и интимности, которые возникли с Брайеном. Но ведь она и Чак всегда имели проблемы с интимностью. Это была одна из причин распада их брака.

Сара могла привыкнуть к интимности. Машина остановилась. Она приподнялась и огляделась, удивляясь тому, что они уже дома.

Оглянувшись, она заметила белый бумажный пакет на сиденье рядом с ним.

— Что это?

— Обезболивающие таблетки, — сказал Брайен, как бы между прочим. — Я в больничном киоске купил по твоему рецепту, после того, как получил выписку.

Сара не сразу поняла, что он рылся в ее сумочке. Но она не удивилась.

— Можно? — спросил он.

Сара кивнула. Для него больше не было ничего запретного. Он видел ее зад, прятался в ее душевой, оставил свои трусы в ее спальне и смотрел, как она спит.

Брайен вынул руку из сумочки, на пальце звякали ее ключи, потом положил в сумочку таблетки и перекинул ремень через плечо.

С ее сумочкой, свешивающейся с его плеча, он помог Саре выйти из машины и повел к дому, словно она была слепой.

Сара понимала, что такой и выглядит.

Вдруг Ширли Бисли суетливо бросилась им навстречу.

— Я никак не могла понять, почему сегодня утром ты уехала в такси. Я знала, что ты не могла куда-нибудь уехать, потому что не просила меня забрать твою почту. Ты что, заболела?

— Со мной все в порядке, Ширли, — сказала Сара, предостерегающе взглянув на Брайена. — Просто немного нездорова. Что-то с желудком.

— Мне кажется, совсем не немного, — сказала Ширли. — Ты бледна, как привидение.

— К завтрашнему дню она будет здорова, — не выдержал Брайен.

Ширли отпрянула; из-под полуопущенных век она оглядела его с ног до головы.

— Вы совсем другой в обычной одежде. Когда я последний раз видела вас в том черном кожаном костюме, вы выглядели громилой. Я даже не поняла, пока не вошла в дом, что вы — бывший босс Сары. За последний месяц вы появлялись здесь чаще, чем за последние десять лет. — Ширли покачала головой: — Люди никогда не понимают, что они имеют, пока не потеряют.

— Я… лучше проведу Сару в дом, — сказал Брайен.

— Вы хорошо заботитесь о ней, — крикнула Ширли ему вслед. — Если я буду нужна, моя дверь рядом.

— Поразительная женщина, — сказал Брайен, открывая дверь.

— Да, она такая, — согласилась Сара.

— Тебе надо лечь, — сказал Брайен.

Сара не спорила. Это не принесло бы пользы. Усадив ее на кушетку, он сказал:

— Ты голодна? Хочешь куриного бульона? Сара была голодна, как волк. Она со вчерашнего вечера ничего не ела.

— Пиццу, — сказала она. Он нахмурился:

— Ты уверена, что тебе можно есть пиццу?

— Абсолютно, — сказала Сара.

Брайен не спорил с ней. Он заказал пиццу. Через десять минут раздался звонок к дверь. Сара выпрямилась:

— Где моя сумка?

— Тебе нужны таблетки?

— Нет, мне нужны деньги, чтобы заплатить за свой обед.

Брайен удивленно посмотрел на нее и пошел открывать дверь. Все, что могла увидеть Сара в открытую дверь — были шары. Красные, голубые, розовые, зеленые, пурпурные, желтые.

— Что ты делаешь здесь? — спросил Касс. Теперь Сара узнала, кто стоял за шарами. — Я позвонила ему, — сказала Джоанн.

А теперь Сара узнала, кто стоял за Кассом, и узнала, кто был стукачом. Только она не понимала, почему.

— А что вы оба здесь делаете? — спросил Брайен.

— Я пришла проведать Сару. — Джоанн кинулась мимо него.

— Я тоже, — сказал Касс, потом добавил тихо, — как она?

— Чудесно, — ответил Брайен. Касс прокашлялся.

— Есть у Сары пиво или еще чего-нибудь? У меня горло пересохло.

— Конечно, — сказал Брайен, взглянул на Сару и Джоанн. — Кто-нибудь из вас хочет выпить?

Сара отказалась.

— Нет, спасибо, — сказала Джоанн, садясь напротив Сары, — я только на несколько минут.

Брайен пожал плечами и направился в кухню, Касс с шарами последовал за ним.

Джоанн поймала взглядом удаляющуюся спину Касса.

— Касс, у тебя нет времени на пиво, ты едешь со мной.

— Кто-нибудь говорил тебе, Джоанн, что ты пила? — ответил Касс.

— Он самый странный человек из всех, кого я знаю, — сказала Джоанн, глядя, как Касс удаляется на кухню, — он был комок нервов целый день. Я и не знала, что он нервничал по поводу тебя, пока он не поймал меня на стоянке, когда я уезжала.

— О чем ты говоришь, Джоанн? — спросила Сара. Она чувствовала себя так, словно ее мозги реагировали на все происходящее с опозданием в три секунды. Она все еще пыталась привыкнуть к мысли, что в ее доме находились одновременно Брайен, Джоанн и Касс. Это была самая большая группа людей в ее доме со времени последней вечеринки Стефани пять лет тому назад. Только в этот раз все происходило по-другому; эти люди были ее друзьями. Даже Брайен. Особенно Брайен.

Джоанн положила ногу на ногу и тщательно расправила подол.

— Я сказала Дори, что загляну к тебе сегодня. Она шлет тебе свои поцелуи. Сегодня она рано ушла с работы, сказав, что позвонит тебе в субботу. У нее заболела дочка.

Сара улыбнулась. Еще один друг. Чаша терпения переполнена.

— Ничего серьезного?

— Нет, простуда. Во всяком случае, — продолжала Джоанн, — Касс ждал меня у машины. Он хотел поехать со мной… — Она нахмурилась. — Я думаю, он боялся приехать один.

— Некоторые люди испытывают трудности, когда дело касается болезни. Они не могут говорить о них, — сказала Сара, сама себе не веря. Касс ведь знал о болезни Аллена и продолжал с ним работать. Касс никогда не был женат. У нее создалось такое впечатление, что ему трудно общаться с женщинами на ином, кроме несерьезного, уровне.

— Наверное, так оно и есть, — сказала Джоанн. — Как ты себя чувствуешь?

— С каждой секундой все лучше, — сказала Сара. — Почему ты сказала Брайену?

Джоанн улыбнулась:

— Потому что я знала, что ты будешь одна. Ты не помнишь, как сказала мне, что Стефани в Калифорнии.

Сара вздохнула и откинулась назад. Теперь она вспомнила.

— Это же была легкая операция.

— Это не легкая операция, если они тебя усыпили, Сара. Я знала, что Брайен захотел бы быть с тобой.

Да, Джоанн знала. Сара видела это по ее глазам, по всему. Джоанн лучше разбиралась в создавшейся ситуации лучше, чем они сами.

Снова в дверь позвонили.

— Я открою, — крикнул Брайен, появляясь из кухни.

— Дерьмово выглядишь, Сара, — сказал Касс, входя в комнату. Он кинул в ее сторону букет из шаров.

— Я и чувствую себя дерьмово, Касс, — ответила Сара, хватая ленту, глядя как надутые гелием шары пляшут вверх-вниз. Она улыбнулась и отпустила их. Они рванулись к потолку.

— Спасибо.

Касс поднял голову к шарам и кивнул:

— Похоже на радугу, у которой запор.

— Как ты можешь его терпеть? — спросила Джоанн.

Касс взглянул на Джоанн и обиженно вскинул бровь. Он открыл рот, потом закрыл его. Понюхал воздух.

— Чую пиццу.

— Обед, — объявил Брайен, входя в комнату с большой плоской коробкой.

— Я умираю с голоду, — сказал Касс.

Пошли, — сказала Джоанн. — Я накормлю тебя пиццей у Гиглса. Там есть площадка для игр.

Касс улыбнулся:

— Ты имеешь в виду большую штуку, похожую на корзину, полную мячей.

— Именно, — нежно сказала Джоанн.

— Ха, Джоанн. Если мы пойдем, ты сыграешь со мной?

Джоанн уставилась на него, как на сумасшедшего.

— Шучу, — сказал Касс. — Эти мячи ужасно грязные. Ты можешь запачкаться.

Он потрепал ее волосы. Джоанн откинула голову.

— Тронь еще раз мои волосы, и я…

— Что ты? — поддразнил Касс.

Сара вся сжалась. Что Касс делал? Он же знал, что Джоанн терпеть не могла, когда кто-то трогал ее прическу.

Джоанн сердито смотрела на него.

— Я оставлю тебя без средств передвижения.

— Никаких проблем. Я проведу ночь с Сарой.

— Нет, не проведешь, — сказал Брайен.

Касс вздернул брови. Джоанн стала рассматривать свой маникюр. Сара закрыла глаза ладонью, желая взглянуть на Брайена. Нервы ее вот-вот не выдержат.

— Спасибо, что заглянули, — сказал Брайан, поняв ее взгляд. — Саре нужно поесть и поспать.

— Тонко, как гильотина, — проворчал Касс.

— Пошли, — сказала Кассу Джоанн. — Брайен прав. Я потом поговорю с тобой, Сара. — Она толкнула Касса к двери, но остановилась и сказала через плечо: — О, Брайен, ревизия в «Комик Бейс» закончится через пару недель. Все идет хорошо. Если ты не сочтешь нужным, я не вижу необходимости в твоем присутствии.

— Чудесно, — сказал Брайен.

— Хорошо, — сказала Джоанн, голос ее был приятный, но чисто деловой.

— Почему Джоанн заинтересовалась тобой? — спросил Брайен, как только закрылась дверь. — Она никогда, — он замолчал. — Что произошло между вами?

— Мы нашли общую тему для разговора, — туманно ответила Сара. Она не могла сказать Брайену. То, что было между нею и Джоанн, касалось только их. Брайена это не касалось.

— А что Джоанн делает с Кассом? — спросил Брайен. — Они?..

— Мне неизвестно, — сказала Сара. — Но Кассу повезло бы. Ему нужен кто-то, кто не будет терпеть его вздор. — Она откинулась на подушки. — Расслабься, Брайен. Не думаю, что Джоанн будет продолжать преследовать тебя.

— Слава Богу… Пицца остывает, — вдруг сказал Брайен. — Я поищу тарелки и салфетки.

К тому времени, как они кончили есть, уже стемнело. Таблетка, которую она приняла потом, успокоила ее потрепанные нервы, и ей снова захотелось спать. Интересно, когда Брайен уедет домой. Она слышала, как он в кухне споласкивает посуду и загружает ее в посудомойку.

В следующий момент он уже стоял около нее.

— Почему ты не ложишься в кровать? — спросил Брайен. — Я буду спать на кушетке.

— Ты не останешься, — пробормотала Сара, с трудом держа глаза открытыми, — я сама могу позаботиться о себе.

— Я знаю, — сказал он, криво усмехнувшись. — Но ты еще под действием анестезии. Я останусь, пока ты полностью от нее не избавишься.

Она провела рукой по лицу.

— Тебе не нужно спать на кушетке. У меня есть комната для гостей.

Сара начала было объяснять, где эта комната, но передумала. Наверное, он уже знал, где она.

— Спокойной ночи, — сказала она и, пошатываясь, направилась в спальню.

Брайен не хотел спать в комнате для гостей. Он хотел спать с Сарой. Это было так очевидно, но он решил, что для одного дня достаточно. Брайен понимал, что она хочет, чтобы он ушел, но он не мог заставить себя уйти. Ночью ей может понадобиться его помощь. Ведь нуждалась же она в нем в больнице, хотя и не хочет признаваться в этом. Ему стало стыдно, что он так грубо тогда рявкнул на нее по поводу ее рубашки, но он не мог придумать другого способа пробиться к ней. Он совсем измотался, нервы его были напряжены так, что ему хотелось или разбить что-нибудь, или поднять тяжесть. Он оглянулся и не увидел ничего тяжелого, кроме мебели. Сара наверняка не скажет ему спасибо за испорченные стулья.

Тогда Брайен направился в душ и стоял под горячей струей до тех пор, пока не успокоился. Затем вернулся в комнату, лег на кушетку и стал смотреть по телевизору новости.

Брайена разбудил настойчивый звонок. Он сильно ушиб палец на ноге, когда спешил снять трубку, прежде чем звонок побеспокоит Сару.

— О, я ошиблась номером, — сказал кто-то прерывистым голосом и положил трубку.

Брайен смотрел на трубку в руке.

Это была Стефани, и она плакала. Она подумала, что попала не туда, потому что ответил он. Брайен положил трубку на место. Если через пару секунд Стефани не перезвонит, он узнает ее номер в Калифорнии и позвонит ей сам.

Зазвонил телефон, и Брайен схватил трубку.

— Стефани, не бросай трубку.

— Кто это? — плача, спросила она.

— Брайен Ватсон. Что случилось, дорогая? Ласковое слово сорвалось с его губ легко, словно Стефани была его ребенком.

— Я хочу маму, — плакала она, — я хочу мою маму.

Глава 26

Рука Сары повисла над трубкой, пока она боролась с древним страхом каждой матери, живущей вдали от своего ребенка. Она боялась ответить на звонок. Потом она вспомнила, что с ней находился Брайен. В случае чего Брайен позаботится. Если что-то случилось, она лучше услышит об этом от Брайена, чем от Чака или от незнакомого человека.

Дверь скрипнула, вошел Брайен в одних трусах. От страха Сара оцепенела. Она не могла вдохнуть. Не могла двинуться. Она только смотрела, как он подошел к ней, включил лампу и сел на край кровати.

— Стефани? — прошептала она.

— Это она звонит, — мягко сказал он и передал ей трубку.

Дыхание вдруг вернулось к Саре. Вата во рту растаяла. Если Стефани могла говорить, с ней было все в порядке. Она сделала глоток и взяла трубку.

— Стеф, что случилось?

— Папа умер, — выговорила Стефани между рыданиями. — У него был сердечный приступ, и он умер.

Ее мозг ничего сначала не воспринимал, когда она услышала, как плачет Стефани и повторяет, что Чак умер. Это не может быть правдой, но горе Стефани было неподдельным.

— У Чака был сердечный приступ? Он умер? — спросила Сара, глазами отыскав Брайена. Инстинктивно она взяла его за руку и сжала ее, беря от него тепло и силу. Он сплел свои пальцы с ее пальцами, как бы скрепляя контакт, давая ей понять, что она не одна.

Это событие вернуло Сару к реальности. Чак был мертв. Часть ее жизни ушла. Брайен был здесь.

— Стефани, — сказала она, удивленная спокойствию и силе своего голоса. — Успокойся. Скажи мне, что произошло.

Брайен неподвижно и тихо сидел около нее, свободной рукой убирая волосы с ее лица, пока она слушала, как дочь рассказывала подробности, прерывая свою речь рыданиями.

— Я услышала, как он упал на кухне. Я дала ему лекарство, пока не приехали парамедики. Они несколько раз применили электрошок, и он ожил, — Стефани судорожно передохнула, — но он снова умер уже в больнице, мама, и уже совсем… Почему он не ожил? — и она снова зарыдала.

— Я не знаю, Стеф, — сказала Сара, когда первое потрясение прошло.

— Что, если я сделала что-то не так, когда дала ему лекарство? Я так растерялась и не знала, что делать. Что, если я убила его?

Сара сделала глотательное движение, стараясь не заплакать. Она должна держать себя в руках. Она должна помочь Стефани преодолеть чувство вины, идущей рука об руку со смертью. Закрыв глаза, Сара качнулась взад-вперед, пытаясь овладеть своими чувствами. Ей необходимо обнять Стефани, быть рядом с ней.

— Нет, Стеф, ты все сделала правильно. Если бы ты сделала что-то неправильно, то папа не очнулся бы в первый раз.

— Он очнулся ненадолго в больнице и поднял для меня большие пальцы вверх.

— Ну, вот видишь, доченька. Он знал, что ты любишь его. Он тоже любил тебя, поэтому нашел в себе силы вернуться к тебе, чтобы сказать об этом.

Что-то застряло в горле у Сары, она взглянула на Брайена, почувствовала силу его руки, крепко держащей ее руку.

Стефани опять заплакала, но на этот раз тише, не так истерично, а Сара все успокаивала и успокаивала своего ребенка, который находился за тысячу миль от нее, как только могла. Наконец, Стефани успокоилась, и рыдания прекратились.

Сара все еще держала Брайена за руку, когда прощалась со Стефани.

Мягким движением он освободил свою руку и взял у нее трубку, опустив ее на аппарат. Не говоря ни слова, он заключил несопротивляю-щуюся Сару в объятия. Она зарылась лицом в его грудь и залилась слезами, которые сдерживала ради Стефани.

Что бы ни произошло между ней и Чаком, он был отцом ее единственного ребенка. Они были связаны, и с исчезновением этой связи что-то оборвалось у нее в сердце. Но еще большее осознавать, что Стефани так страдала. Немного успокаивало только то, что с ней рядом находились ее сводные братья и мачеха.

Брайен повернул лицо Сары к себе и вытер слезы с ее щек.

— Почему ты не ляжешь и не попытаешься немного отдохнуть?

Сара отвела рукой волосы и устало покачала головой:

— Мне нужно заказать билет на самолет.

Брайен удивленно посмотрел на нее и встал, машинально потирая свое голое колено, что привлекло внимание Сары, которая увидела многочисленные шрамы. Она знала, что Брайен выдержал много операций на коленях, но у нее никогда не было возможности увидеть результаты. Когда она подняла голову, Брайен в шоке посмотрел на себя.

Вдруг Сара улыбнулась, поняв, что только сейчас до Брайена дошло, что он не одет. Ей это понравилось. Саре необходимо было отвлечься от своих горьких мыслей, иначе физическая слабость и трагедия с Чаком просто раздавят ее. Саре нужно хотя бы несколько минут покоя, чтобы подойти к своим проблемам с другой стороны.

— Ты знаешь, что ты без брюк?

Яркие пятна появились на щеках Брайена.

— Извини, — пробормотал он.

— Не беспокойся, я уже видела твой зад. В уголках его губ появилась нерешительная улыбка.

— Да, конечно, — признался он, беря трубку. — Я позвоню и закажу билеты.

Сара кивнула, не в состоянии говорить. У нее опять появился комок в горле. Брайен продолжал заботиться о ней, но ведь она могла привыкнуть к тому, что о ней заботятся.

Положив голову на подушку, Сара закрыла глаза и слушала глубокий тембр его голоса, слышала, как он задавал вопросы, потом подтвердил заказ на два билета первого класса.

Она открыла глаза и села.

— У нас билеты на восьмичасовой рейс, — сказал Брайен, положив трубку.

— У нас?

— Ты же не можешь лететь одна. — Он потер затылок. — Я еще позвоню доктору Сакате и спрошу, можно ли тебе вообще путешествовать.

Сара сжала кулаки; ногти ее впились в ладони. Он не просто заботился о ней. Он принимал на себя руководство.

— Я не нуждаюсь в няньке. Я могу позаботиться о себе сама.

— Я не хочу, чтобы ты летела одна. Это не в твоих интересах, — сказал он сухо.

Сара на секунду потеряла дар речи, сбитая с толку его диктаторской манерой. В ней поднимался гнев.

— Не считай, что знаешь, что для меня лучше всего, — предостерегающе съязвила она.

— Я не считаю. Я знаю, — сказал он с абсолютной уверенностью.

— Нет, не знаешь, — она чуть не задохнулась.

— Я знаю, что у тебя нет сил, — продолжал он терпеливо, с нотками управляющего. — Ты не можешь заставлять себя действовать через силу сейчас. Тело может выдержать только определенную нагрузку, не больше, и, судя по темным кругам под твоими глазами, ты достигла своего предела.

Сара в изумлении уставилась на него. Тот же самый разговор произошел между ними во время обсуждения кандидатуры компаньона. Интересно, понимал ли он, что сказал почти те же слова, что и в тот день.

«Наверное, нет», — подумала она, окидывая взглядом его полуголое тело. Он даже забыл, что стоял без брюк, что опровергало теорию влияния одежды на поведение людей. Брайен не нуждался в одежде, чтобы быть повелевающим занудой.

В ярости она соскочила с кровати. Огляделась, схватила халат, пояс выскочил из петель и упал на пол. Брайен наклонился, чтобы поднять его.

Сара глядела на его тело, обратив внимание на бугристые мускулы его плеч. От него исходила физическая сила и энергия. Она почувствовала, словно ее переехал дорожный каток. Она ничего не хотела от него.

— Не хочешь ли ты сказать, что это вопрос человеческой выносливости?

Голубые глаза Брайена сощурились, взгляд стал тяжелым.

— Может быть, мы закончим разговор в другой раз?

— Почему? До рейса еще три часа. У нас масса времени, чтобы решить этот вопрос раз и навсегда, — решительно сказала Сара, вытаскивая чемодан из кладовки и кидая его на кровать.

— Чудесно, — сказал он, медленно поднимаясь, возвышаясь над ней, — поезжай в Калифорнию одна.

— Мы говорим не о Калифорнии.

— А я говорю об этом, — сказал Брайен, стиснув пояс с такой силой, что побелели костяшки пальцев, держа его так, словно хотел задушить кого-нибудь.

— А я нет. — Сара смотрела на него, сложив руки на груди, запахнув халат. — Я уже однажды хорошо заплатила за твое суждение относительно моих умственных способностей. Я не позволю тебе уйти сейчас с таким же мнением.

— В прошлый раз ушел не я, — сказал он и направился к двери. Дойдя до нее, он бросил через плечо: — Ушла ты.

Прежде чем Сара успела ответить, Брайен переступил порог и захлопнул дверь. Секунду он смотрел на розовую махровую ткань в руке, потом швырнул ее на пол. Он устал бегать за Сарой и подбирать все за ней. Устал пытаться предотвратить несчастье. Он не мог убедить ее не ехать одной в Калифорнию, но ему, черт возьми, удалось уберечь ее от самоубийства, если бы она взяла на себя обязанности партнера. Только она не понимала этого, а теперь было не время пытаться объяснить, только не сейчас, когда она так страдает, что не может думать логически. Не сейчас, когда у самого нервы на взводе.

Он говорил себе, что Сара набросилась на него, потому что ей нужно было дать выход своей беспомощности и безысходности, которые всегда овладевают тобой, когда сталкиваешься с. внезапной смертью. Но он знал, что дело было в другом. Но он не хотел допускать этого.

Схватив брюки со спинки кресла, Брайен сунул в них ноги. Он почти физически почувствовал напряжение своих нервов, словно он уже несколько дней болтается на веревке. Брайен замер при звуке босых ног, идущих по ковру.

Сара решительно вошла в столовую, в халате нараспашку, очертания ее тела отчетливо проступали сквозь тонкую шелковую рубашку. Только не сейчас…

По крайней мере, она не убегала…

Подбоченившись, она смотрела ему в лицо.

— А что ты ожидал от меня? Чтобы я прождала еще пять лет только для того, чтобы ты придумал другой убогий предлог отказать мне?

— Выход из строя — это не убогий предлог, — сказал он, рванув вверх молнию брюк.

— Я не вышла из строя, и ты это знаешь.

— Конечно, — с сарказмом ответил Брайен. — Он сел в кресло и схватил носки. — Люди каждый день уходят после двадцатипятилетней карьеры. Если это не выход из строя, то я не знаю, что это такое.

— Ты не дал мне выбора! — Сара сжала кулаки. — Ты обращался со мной, как с ребенком. Словно я такая неопытная, что не знаю, когда переходить улицу. Или еще хуже, как с золотой рыбкой, которая слишком глупа, чтобы знать, когда надо перестать есть. — Она покачала головой. — Неужели я когда-нибудь нуждалась в тебе или в ком-нибудь еще. Я не хочу, чтобы мне говорили, как я себя чувствую или что мне думать?

— Все имеет свое начало, — парировал он. Она склонила голову набок и посмотрела так, словно еще что-то умерло, кроме отца Стефани.

— После двадцати пяти лет ты меня так и не узнал?

Не ожидая ответа, она направилась в спальню.

Брайен последовал за ней. Он подставил ладонь, чтобы дверь не закрылась у него перед носом, и распахнул ее.

— Я знаю, что ты не можешь здраво рассуждать, когда дело касается твоего благополучия, — сказал он, едва сдерживаясь. — Я знаю, что ты готова отдать свое время, энергию и симпатию, ни разу не подумав о том, что ты тоже в этом нуждаешься.

Он следовал за ней, а она металась от комода к кладовке, потом к чемодану, кидая в него одежду, не складывая.

— Черт возьми, ты постоянно жертвуешь собой, у тебя нет даже времени подумать о том, что нужно тебе.

— А почему я должна тратить на это время? — спокойно спросила она. — Ты будешь только счастлив, если будешь это делать за меня.

— Кто-то должен.

Брайен чувствовал, что начинает повышать голос, кулаки его болели, он заставил себя остановиться, расслабиться.

Сара вытаскивала из открытого ящика нижнее белье, но вдруг остановилась, стоя спиной к нему, голова ее опустилась, плечи поникли.

— Нет необходимости, Брайен. Я могла бы быть выбрана президентом, установить мир во всем мире, а ты все продолжал бы ждать, когда я развалюсь на части.

Ему было тяжело видеть ее такую — обессилевшую, побежденную. Непохоже на Сару отказываться от чего-нибудь. Сара, которая всегда эффектна, тверда и спокойна. Сара, которая никогда не суетилась. Сара, которая всегда держала свою жизнь в руках…

Волнение, охватившее его, прервало ход мыслей.

— Опять об этом партнерстве, — он фыркнул с отвращением. — Ведь ты вице-президент. Зарабатываешь больше денег. Касс считает тебя Чудо-Женщиной. Почему ты не успокоишься?

Сара подняла голову, и он увидел ее лицо в зеркале над комодом. Она смотрела на его отражение в зеркале, словно знала что-то, чего он не знал, и не могла найти слова, чтобы сказать ему об этом.

Брайен растянул губы и вдохнул в себя воздух.

— Черт возьми, Сара, я бы преподнес тебе эту должность на серебряном блюдечке, если бы мог. Но ты же знаешь, я не могу ее получить из воздуха.

Сара печально опустила голову. Голос ее был хриплый, такой же разбитый, как она сама.

— Я не виню тебя за то, что ты не понимаешь. Я только сейчас начинаю понимать сама.

Слова ее застряли где-то между коротким смехом и всхлипом.

— Я всегда чувствовала себя твоим партнером. Формальное соглашение было просто… формальностью. Мне этого не нужно было, но я думала, что это нужно тебе.

Она подняла голову, в глазах ее стояли слезы, она смотрела на его отражение в зеркале, рот ее скривился наподобие улыбки.

— Я думаю, что пыталась сказать нам обоим что-то, но не знала, что и как.

Он сунул руки в карманы, но не двинулся с места, не заговорил. Он никогда не видел ее такой, никогда не слышал, чтобы она так откровенно с ним говорила.

Она вынула пару шелковых белых трусов из ящика и стала вертеть их в руках.

— Брайен, я больше не хотела, чтобы ты видел во мне только служащую твоей фирмы.

Во рту у него пересохло, когда он услышал ее слова, словно она сама поняла истину в тот момент, когда говорила.

— Что ты хотела? Она пожала плечами.

— Наверное, я хотела, чтобы ты видел во мне равную тебе, а не кого-то, кого ты должен направлять, за кого должен отвечать. Наверное, я хотела занять место рядом с тобой.

Она подошла к кровати и бросила в чемодан пару трусов, потом повернулась и посмотрела ему в лицо.

— Я хотела, чтобы ты увидел меня.

— Ты думаешь, я не видел? — сказал он, чувствуя в горле наждачную бумагу. — Я тебя знаю лучше моих собственных детей или бывшей жены. Ты всегда шла рядом, преодолевая трудности вместе со мной.

— Да, — сказала она. — Но я должна была работать вдвое больше, чтобы доказать тебе, что я заслуживаю быть твоим партнером. — Она покачала головой. — Ты думал, что я выбилась из сил, а я просто училась жить собственной жизнью. Мне хотелось быть кем-то, кроме бывшей жены Чака и матери Стефани.

Брайен не двигался, почти не дышал, принимая словесные удары, наносимые таким тихим голосом, что он должен был напрягать слух, чтобы услышать ее.

Желчь поднималась и заполняла горло, горькая и едкая.

Правда била больно.

Глава 27

У него возникло такое чувство, словно она опять ушла от него. Брайен надел ботинки, рубашку, слушая, как Сара меняет заказ на билеты, потом вызывает такси. Они могли быть рядом сейчас, но Сара так тщательно его отшила, что они были все равно, что в разных городах.

Брайен удивился и сконфузился, когда Сара сказала все, что думала. У него даже не было времени ответить. Она тут же взяла трубку телефона. Его собственная уверенность рухнула под тяжестью правды. Это же было так просто — но он не видел ничего. Для него всегда имело значение только свое мнение. Брайен был настолько уверен в свой правоте, что все остальные просто обязаны быть неправыми. Он никого не слушал. Он никого не видел, тем самым разрушая все отношения, которые что-то значили для него.

Сара всегда точно знала, что она делала и почему. Она всегда ставила на первое место людей, которых любила, чего бы ей это ни стоило. Дважды она отвергала предполагаемую должность компаньона, потому что знала, что еще неспособна на стопроцентную отдачу.

Выбилась из сил.

Какая шутка. Это был для него только удобный случай убедить себя, что Сара нуждалась в нем. Из того, что она сказала, стало ясно, что это было необязательно. Она все время нуждалась в нем. Точно так же, как он нуждался в ней.

Оба они все-таки некоммуникабельные люди.

Брайен услышал, как Сара включила душ. Ясно, с ним попрощались. Он подхватил пиджак, галстук. Сегодня уже достаточно сказано.

Он вышел из дома, застегивая пиджак, и остановился, ослепленный утренним солнцем. Привыкнув к свету, он огляделся.

Ширли Бисли была уже на улице, выдергивая одуванчики. Она моментально выпрямилась, глаза ее стали размером с чайные блюдца, когда увидела, как Брайен заправляет рубашку в брюки. Он остановился на боковой дорожке, чтобы завязать галстук. Брайен перекинул пиджак через плечо, посмотрел на часы, на небо, потом на Ширли. Она все еще продолжала смотреть на него, рот ее был открыт, одуванчики зажаты в руке. Нарочито медленным движением он склонил голову в ее сторону и, подмигнув ей, сказал:

— Доброе утро, Ширли.

Она уронила одуванчик и выпрямила плечи. Ее впалая грудь выпятилась, как паруса, надутые ветром, когда она направилась через лужайку к нему.

— Как Сара чувствует себя сегодня?

— Чудесно, — сказал Брайен.

Он быстро сообразил, что чем меньше Ширли знает, тем спокойнее будет жить Саре.

— Хорошо. А то я беспокоилась. Мне не нравится этот однодневный визит в больницу, но в наши дни это обычное дело.

— Как вы узнали, что она была в больнице? — спросила Брайен. Он чувствовал себя так, словно его уличили во лжи.

— У нее вчера на руке был больничный браслет, когда вы привезли ее домой. Я ничего не сказала, потому что знаю, что Сара не любит, когда кто-нибудь сует нос в ее дела. Но вчера вечером казалось, что это касается всех. Люди входили и выходили, словно на Большой центральной станции. Мне не понравился тот мужчина с шрамами, но я подумала, что все в порядке, если вы были там. — Она скрестила руки на груди и переступила с ноги на ногу. — Может быть, вы скажете мне, что случилось с Сарой?

— Ей делали «Р» и «В», — ответил Брайен, потому что у него не было выбора.

Ширли покачала головой:

— Такое случается в ее возрасте. У нее, наверное, начинается климакс. У нее есть приливы?

— Я не знаю, — сказал Брайен, уже жалея, что сказал. Разговор с Ширли о климаксе как-то не входил в его планы на это утро. Главное, что его беспокоило — это чтобы Сара благополучно села в самолет. Он пристально посмотрел на Ширли. Ему нужен был союзник. — Ширли, Сара уезжает из города, — произнес Брайен. — Отец Стефани вчера умер.

— О, Бог мой. Сара, наверное, вне себя от горя. Почему вы уходите? Именно сейчас вы ей нужны.

— Я знаю, — ответил Брайен, потирая затылок. — Вы не можете присмотреть, чтобы Сара взяла такси до аэропорта? Ей нельзя ничего поднимать.

— Она вас выпроводила, да? Дайте ей время. Она позволит вам вернуться. — Она похлопала его по руке. — Я присмотрю, чтобы она была осторожна.

— Спасибо, Ширли, — сказал Брайен, криво улыбнувшись ей, и направился к своей машине.

Он хотел увидеть своих детей. Помимо всего прочего, смерть Чака Нельсона потрясла его. Он понял, что жизнь оказалась слишком непредсказуема, чтобы ждать, когда его дети соскучатся по нему. Он предполагал, что в субботнее утро они не встанут так рано, но ему было все равно. Он подождет.

Брайен поехал прямо к дому своей бывшей жены. Было начало седьмого. Так рано звонить нельзя, иначе, наверное, подумают, что он сошел с ума. Мнение Ронды его не интересовало.

Он откинул сиденье и постарался уснуть.

Рене разбудила его, открыв дверцу машины.

— Папа? — сказала она, глядя на него с удивлением и любопытством.

— Что ты делаешь?

Брайен тряхнул головой и сказал первое, что пришло ему в голову:

— Я думал, что ты и Зак захотите со мной позавтракать.

— Я-то пойду, но Зак вряд ли. Он еще очень зол на тебя.

— А ты?

Взгляд ее на секунду погрустнел, но потом она хитро улыбнулась:

— Получилось здорово.

— Другими словами, ты на стороне Зака.

Она пожала плечами:

— Что ты сделал с мотоциклом?

— Он в моем гараже.

Ты знаешь, папа, он всегда ездит в шлеме.

— Но когда я увидел его, он был без шлема.

— Вот именно, — сказала Рене. — Он любит дергать тебя за веревочку.

«Неужели так просто?» — думал Брайен. Действительно, так оно и было. Пока дети знают, что могут безнаказанно это делать, они будут продолжать его дергать. Кажется, Рене не возмущалась, когда он строго с ней обходился.

— Ты тоже любишь дергать за веревочку, — сказал он, чуть улыбнувшись.

— Ну, папа, а что ты хочешь? С тобой это так легко, — она опять пожала плечами. — Ты знаешь, даже интересно — как ты поступишь на следующий день. Это похоже на то, когда ты жил с нами все время… ты знаешь… устанавливая правила и поступая, как отец.

— Вместо Санта Клауса? — спросил он.

— Ага. Это все равно, что Санта Клауса не существует.

Он криво усмехнулся в ответ на подростковую мудрость Рене. Ребенок всегда может высказать правду так просто, чтобы родитель ее понял.

— Я знаю, — мягко сказал он, впервые поняв, что Рене не была эгоистична. Только ему самому нужно было наклеить себе на лоб ярлык простофили. Рене действовала, как все дети — пользовалась его чувством.

Она протянула руку и провела по его небритой щеке.

— Выглядишь ты ужасно. Ты не ночевал дома?

— Да, — сказал он. У него раскалывалась голова. — Я провел ночь с больным другом.

Она широко раскрыла глаза.

— Пойдем в дом, папа, разбудим Зака.

Брайен не решался. Он не любил входить в дом, где он раньше жил. Он всегда чувствовал себя чужим. Ронда все переделала в доме, когда они разошлись, чтобы ничего не напоминало о нем. Его бывшая жена всегда ясно давала понять, что он нежеланный гость.

Он неохотно последовал за Рене в дом.

— Мамы нет, — сказала Рене, закрывая дверь. — Она на выходные уехала из города.

— Ты и Зак здесь одни?

— Да, — послышался голос Зака.

Брайен взглянул на верх лестницы. Его сын смотрел на него сверху, одетый только в джинсы.

— Упакуйте сумки. Вы едете ко мне.

— Нет, — сказал Зак, расставив ноги в воинственной позе.

Брайен ступил на нижнюю ступеньку, ухватившись за перила.

— Я не хочу, чтобы вы оставались здесь одни.

— В этом нет ничего страшного, — заметила Рене. Она стояла, прислонившись к входной двери, глядя то на брата, то на отца.

— Правильно, — сказал Зак. — Мама доверяет нам.

— Причем здесь доверие, — резко сказал Брайен. — Вы еще дети.

— Мы достаточно взрослые, чтобы набрать девять одиннадцать. Мы уже давно заботимся о себе сами. С тех пор, как… — Зак запнулся.

— С тех пор, как что? — спросил Брайен. Зак только посмотрел на него, сжав губы.

— С тех пор, как ты ушел от нас, — закончила Рене.

Брайен был ошеломлен.

— Я ушел не от вас. Я ушел от вашей матери.

— И от нас. Я просил тебя не уходить, — тупо сказал Зак.

Брайен сел на ступеньки, чтобы не упасть, когда он вспомнил день своего ухода. Рене плакала, просила его не уходить. Лицо двенадцатилетнего ребенка, искаженное горем, мелькнуло перед ним. Ему стало нехорошо.

И Зак. В свои четырнадцать лет, он только просил Брайена, сдерживая свои эмоции: «Пожалуйста, останься». Но боль в лице сына переворачивала ему все нутро. Воспоминания были так мучительны, что ему впору только встать на колени.

Брайен вспомнил Ронду и их последнюю ночь вместе. Ночь, когда она попросила его уйти. Ночь, когда она попросила развода. Она тогда сказала: «Теперь я — вице-президент и могу сама позаботиться о себе и о детях. Ты мне не нужен».

Он взглянул на Зака, все еще стоящего на верху лестницы, потом на Рене, которая осторожно наблюдала за ним, стоя у входной двери. Они уже не маленькие дети. Они были достаточно взрослыми, чтобы одним оставаться дома или водить машину. Они были достаточно взрослыми, чтобы перестать делать из него дурака. Он не идеальный отец, но их мать тоже не идеальная. Да и они тоже. Пора вину разделить поровну.

— Да, я должен был остаться. Но тогда ушла бы ваша мать. Скажите мне вот что. Если бы получилось так, вы ушли бы с ней? — спросил он, глядя сначала на Зака, потом на Рене. — Выражение их лиц дало ему ответ. Он продолжал: — Вы отказались бы от меня.

— Нет, — одновременно ответили Зак и Рене.

— Звучит неискренне.

— Ты знаешь, что это неправда, — сказал Зак строго.

— Мы приезжали к тебе в выходные дни, — добавила Рене.

— Только, когда у вас не было выбора, — тихо сказал Брайен.

— С каких это пор у нас появилось право что-то выбирать? — парировал Зак. — Ты и мама решили все за нас.

— О чем мы здесь говорим, Зак?

— Ты убежал, — крикнул Зак. — Ты даже не поговорил с нами. Тебе и маме было все равно, чего мы хотели.

— Да, Зак, но это был наш брак, а не ваш.

— Ты не спрашивал! — опять крикнул Зак.

Брайен увидел, как конвульсивно сжимается горло у Зака, словно он старается подавить слезы. Руки его были сжаты в кулаки, как будто он был готов отстаивать правду.

Покачав головой, Брайен встал на ноги.

— Я считал… — Слова застряли у него в горле, почти задушив его. Правда. Брайен опустил голову под этим ударом. Правда состояла в том, что он слишком много брал на себя. Может быть, тогда он был прав, но все же он должен был спросить. Он должен был все объяснить детям. Брайен глубоко вздохнул. — О'кей. Я считал, что вы захотите остаться с матерью, что с ней вам будет лучше. Я считал, что вы были слишком малы, чтобы понять. Позднее, когда вы перестали ездить ко мне на выходные дни, я считал, что я был прав. Я ошибся.

— Папа, — сказала Рене, переводя взгляд с отца на Зака. — Мы все равно остались бы здесь.

Брайен улыбнулся Рене, тронутый тем, что она хочет сгладить остроту ситуации, что для нее было важно, чтобы он почувствовал себя лучше.

— Но ведь дело не в этом, да? Я должен был спросить, — сказал он, глядя на Зака. — Что ты сказал бы, Зак, если бы я спросил?

Зак открыл было рот, но потом закрыл и отвел взгляд. Голос его прозвучал на низкой и хриплой ноте.

— Я бы сказал, что не хотел жить ни с тобой, ни с ней. Я бы сказал тебе, чтобы вы остались вместе. Но вам было все равно, что я хотел. Ты и мама…

— Да. Я и мама, именно. Брака больше не было. И уже в течение нескольких лет. Мы были несчастны. Я не думаю, что вы настолько эгоистичны, что хотели бы, чтобы я остался, несмотря на то, что ваша мать хотела, чтобы я ушел.

— Ты мог попытаться, — пробормотал Зак.

— Мы все устали пытаться.

Брайен схватился за перила и поднял ногу на следующую ступеньку. Тело его вдруг стало тяжелым, потому что мысли его вернулись в прошлое. Он теперь прекрасно знал, когда все пошло не так. Внутри у него что-то шевельнулось, словно он перераспределил чувство вины.

— Я понимаю, Зак, ты меня подверг наказанию за наш развод. Теперь мне интересно знать, каким образом ты наказываешь свою мать. — Плотно сжав губы, Зак смотрел на него сверху вниз. — Ладно. Могу догадаться. Ты ничего сам не решаешь, ты тоже ни о чем ее не просишь. Тебя интересует только то, что ты хочешь, что ты чувствуешь… именно то, в чем ты обвиняешь свою мать и меня.

Зак побледнел и нервно сглотнул.

— Что ты ожидал? — спросил он с вызывающим видом, но его слабый голос не подкрепил его вызова.

— Ничего… больше, — сказал Брайен. — Теперь, Зак, я предоставляю тебе право выбора. Тебе решать.

И направился к двери. Рене догнала его на полпути к машине.

— Я умираю с голоду, — сказала она, словно ничего не случилось.

Самое последнее, что он хотел — это еда, но в Рене чувствовалась какая-то настороженность, которая удерживала его от отказа. Он понял, что она ждет, что он откажется.

— Бисквиты с сосисками? — предложил он, усмехнувшись. При воспоминании о них у него свело желудок.

— Ага! — она улыбнулась ему.

Брайен открыл для Рене дверцу машины и ждал, пока она сядет.

— Папа? — улыбка исчезла, она стала смотреть в ветровое стекло. — Извини.

Он захлопнул дверцу, положил локоть на открытое окно.

— За что?

— Я не знаю. Просто извини… за все. Ему тоже захотелось извиниться. Наступило время извиняться направо и налево.

Брайен протянул руку и поймал ее отделившийся локон. Он завился вокруг его пальца, мягкий и теплый. Это напоминало ему, как она обнимала его, когда была маленькой. Нехотя он отпустил локон и сел прямо.

— Я тоже извиняюсь, детка. Я тоже.

Следующей по списку была Сара.

После завтрака он заглянет к себе в офис и перелистает личное дело Сары. Там где-нибудь должен быть номер Чака Нельсона. Если его нет, он позвонит Ширли Бисли. Он даже вообразить не мог, чтобы она отпустила Сару, не взяв у нее номера телефона.

Глава 28

Сара лежала, тесно прижавшись к Стефани, гладя длинные волосы дочери. Когда-то раньше Стефани называла такие ночи «ночи кошмаров». Они так же лежали, прижимаясь друг к другу, защищая друг друга от ярости бури или от плохого сна. Только сейчас это был не сон.

Сегодня днем Чака похоронили.

С отсутствующим видом Сара смотрела, как полоски света, отбрасываемые сквозь открытые занавески, становятся с каждой секундой все уже. Скоро солнце зайдет, и бесконечный день закончится.

Тело ее ныло от усталости; голова гудела от бессонницы. Вчера вечером ей не удалось отдохнуть. Она просто не могла. Она была чужая здесь, в доме Чака, в семье Чака.

Все происходило, как на похоронах чужого человека. Братья Чака обращались с ней с холодной вежливостью. Сыновья Чака смотрели на нее во все глаза, словно она появилась с другой планеты, а его жена делала вид, что ее не замечает. Сара и не ожидала, что она и Анжела подружатся и будут утешать друг друга, но Анжела могла бы взять пример со своих деверей.

Все решили игнорировать бывшую связь Сары с Чаком и возможность того, что ей тоже может быть тяжело. А ей действительно было тяжело. Она была раньше его женой, у нее от него был ребенок. Хотя, судя по отношению всех, можно подумать, что Анжела родила Стефани.

Сара презрительно смотрела на семейный портрет на ночном столике Стефани. Чак улыбался ей. Он выглядел счастливым в окружении жены и детей. Сара почувствовала себя обманутой. Она, Чак и Стефани никогда не проводили время вместе, как семья. Они развелись, когда Стефани было всего полгода. И вскоре он женился на Анжеле.

Сара вздохнула и закрыла свои воспаленные глаза. Ее чувства представляли собой странную смесь горя и гнева.

Стефани судорожно вздохнула. Сара прижалась теснее к дочери и осторожно поцеловала ее в затылок.

В дверь тихонько постучали. Сара и Стефани подняли головы и увидели, что Стив Нельсон, один из троих братьев Чака, заглядывает в дверь. Он секунду смотрел на Сару с мрачным любопытством, потом протянул ей телефон и сказал:

— Брайен Ватсон хочет говорить с тобой.

Неожиданная радость охватила Сару. Интересно, как он узнал номер. Но это не имело значения. Ей нужно было услышать знакомый голос.

— Спасибо, — пробормотала она и взяла телефон, ожидая, пока Стив закроет за собой дверь.

Низкий голос Брайена громыхнул на другом конце линии:

— Как ты себя чувствуешь? С тобой все хорошо?

— У меня все хорошо, — ответила Сара, стараясь, чтобы голос звучал поэнергичней. Ей не хотелось, чтобы Брайен почувствовал, как она устала.

— А Стефани?

Сара краем глаза посмотрела в сторону дочери. Стефани лежала, не шевелясь, наблюдая, оценивая.

— С ней тоже все в порядке.

— Когда похороны?

— Сегодня днем, — сухо ответила Сара.

— Уже все? — недоуменно спросил Брайен. — Быстро. Ведь еще только воскресенье.

— Вся родня Чака живет здесь. Странно, но я единственная прилетела из другого города. Не было причин ждать.

— Когда ты возвращаешься?

— Завтра вечером. Наш самолет прилетит в районе семи часов.

— Ты взяла билет на нашу обычную авиалинию?

Сара улыбнулась, когда он прибег к их дежурной шутке. Они оба обычно летали на самом лучшем самолете в небе. На высоте 30 тысяч футов — это означало безопасность.

— Да.

Брайен хихикнул и сказал:

— Я встречу вас.

— Хорошо, — сказала Сара.

И вдруг она поняла, что он сделал. Гладенько, как по маслу, он снова взял над ней контроль. Рука ее крепко сжала телефон.

— Ты все еще пытаешься решать за меня. На другом конце провода наступила мертвая тишина. Будто Брайен перестал дышать. Наконец, он вздохнул и заговорил, словно выдавливая из себя слова, потому что они не хотели сами выходить.

— Извини, Сара, — произнес он.

Она услышала искренность в его голосе и почувствовала ее в абсолютной тишине, которая наступила после разговора с ним, словно он затаил дыхание. Кровать качнулась, Стефани встала и направилась в смежную ванную комнату.

— Скажи мне, почему, Брайен?

— А?

— Скажи мне, почему ты извиняешься? Я хочу быть уверенной, что ты знаешь, за что.

Он шумно вздохнул, словно ветер подул в туннеле.

— Ты должна была получить должность партнера. Я был неправ. В тебе еще есть силы.

Сара закрыла глаза. Она мечтала услышать такие слова от Брайена, а теперь, когда услышала, не знала, что сказать.

— Сара? — ласково позвал он. — Сара, мне нужно заботиться о тебе. Я хочу заботиться о тебе. Я не буду извиняться за попытку.

В трубке раздался гудок. Сара еле слышала его. В ее голове еще звучали слова Брайена, и что-то нежное и чудесное возникло в ее душе, заживляя раны, заполняя пустоту. Брайен положил начало чему-то новому сегодня. Когда он положил трубку, она почувствовала, что ей предстоит принять какое-то решение.

Стефани вернулась в спальню, как только Сара положила телефонную трубку. По тому, как Стефани избегала ее взгляда, Сара поняла, что она за дверью подслушала ее разговор. Стефани плюхнулась на кровать и отодвигалась до тех пор, пока не прижалась к мягкому изголовью, потом сердито посмотрела на Сару. Под глазами у нее пролегли темные круги.

— Это был Брайен Ватсон, — прошипела она. — Мой папа умирал, а ты в это время…

— Нет, обрезала ее Сара, — это не то, что ты думаешь.

Стефани обняла колени руками, прижав их к себе.

— Я не могу поверить. Когда он ответил вчера ночью по телефону, я и не подумала ни о чем. Он так давно вошел в нашу жизнь, что я даже не посчитала странным, что Брайен находится в нашем доме. Мне надо было догадаться, — сказала она больше себе, чем Саре.

— Послушай меня, — сказала Сара, протянув руку к Стефани.

Стефани отпрянула от нее:

— Не трогай меня.

— Дай мне объяснить.

— Мне не надо твоих объяснений, — холодно сказала Стефани. Она отвернулась лицом к стене. — Уходи.

Как ни странно, но Сара почувствовала облегчение. У нее не было сил заставить Стефани слушать. Не говоря ни слова, она, пошатываясь, вышла из комнаты.

Два других брата Чака, Билли и Джеймс, стояли в конце коридора и разговаривали. Они застыли, когда увидели ее, и вежливо кивнули, потом ушли. Трудно поверить теперь, что когда-то она считала их своей семьей. Еще один день и она могла вернуться домой, сказала она себе. Хорошо оказаться на знакомой земле.

Как будто на ватных ногах, Сара дошла до гостевой комнаты, предназначенной для нее, и упала на кровать. Ей хотелось спать, ей необходим сейчас сон.

Но Сара не могла заснуть. Она металась на кровати, вертелась с боку на бок, временами дремала, голова ее гудела каждый раз, когда она открывала глаза. Сара все еще слышала, как извиняется Брайен и проклинает Стефани. Она могла думать только о той сладкой надежде, которую дал ей Брайен, и о холодном неприятии Стефани. Стефани и Брайен разрывали ее на части. Она не знала, как объяснить Стефани про Брайена, и не понимала, что означало объяснение Брайена. Она знала только, что была большая разница между тем, кто хочет заботиться о тебе, и тем, кто думает, что ты не можешь о себе позаботиться.

Но что смущало Сару больше всего — это чудесное ощущение внутри, когда она вновь и вновь вспоминала его слова.

«Мне надо заботиться о тебе; я хочу заботиться о тебе…»

Голова ее еще больше разболелась.

Это было обещание, которое, как она думала, никогда ни от кого не услышит.

Головная боль Сары превратилась в стопроцентную мигрень к тому времени, как самолет доставил ее и Стефани в Денвер. Со своего места первого класса Сара могла слышать, как открываются и закрываются верхние отделения в секции туристов. Боль в правом виске возникала с каждым щелчком и хлопком. Она представляла скопление пассажиров у двери самолета. Она не хотела вместе со всеми спешить к выходу.

В слово «изнеможение» Сара теперь вкладывала новый смысл.

Положив руку на руку Стефани, она сказала:

— Давай подождем.

Стефани отпрянула и кинула на Сару испепеляющий взгляд, но осталась сидеть и ничего не сказала. Она не разговаривала с Сарой весь день.

В данный момент Сара не возражала против того, чтобы помолчать. Когда они вышли из самолета и Стефани увидела Брайена, ожидающего их, Сара подумала, что Стефани найдется, что сказать. Она не хотела конфронтации, но и не могла предотвратить ее. Да и не собиралась.

Говоря бессмертными словами Брайена Ватсона, Сара достигла своего предела.

Глава 29

Брайен смотрел с растущим нетерпением, как пассажиры спускаются по трапу. Уже минут десять пассажиры выходили и выходили из самолета. Где же Сара?

Вдруг показалась Стефани в зеленой тенниске и с самым злым выражением лица, которое Брайен когда-либо видел на детском лице. Она даже не взглянула в его сторону, быстро дошла до открытого места, резко повернула налево и скрылась. Он было открыл рот, чтобы окликнуть ее, когда появилась Сара. Увидев, как она выглядит, он пришел в такую ярость, что чуть не разбил свой кулак о бетонный столб, возле которого стоял.

Лицо ее было бледное, измученное. Черные круги под покрасневшими глазами. Сара сощурилась от яркого света, словно ей было больно на него смотреть. Одно плечо опустилось под тяжестью ручной клади. Она двигалась, еле поднимая ноги. Впервые, насколько он помнил, Сара выглядела на свой возраст.

Почему Стефани оставила свою мать? Неужели она не видела, что Сара была близка к коллапсу?

Он бросился ей навстречу, руки автоматически потянулись к тяжелой сумке, мысленно он подготовил себя к обычному возражению с ее стороны. Она отдала сумку без протеста. Пораженный, Брайен смотрел на Сару. Впервые она по доброй воле позволила ему подставить свое плечо. Она отступила на дюйм; он продвинулся еще на милю.

— С тобой все в порядке? Температура? Схватки? Кровотечение?

Сара посмотрела на него, слегка улыбаясь:

— Ты выучил мою медицинскую справку?

Брайен усмехнулся.

— Только самое важное. Ответь на мой вопрос.

— Нет, доктор Ватсон. Операция прошла успешно, — она огляделась, осматривая толпу. — Ты видел Стефани?

— Да. Но она меня не видела. Она промчалась мимо, прежде чем я успел остановить ее. Я думаю, она поспешила в багажное отделение. Что происходит, Сара?

— Ничего не происходит, Брайен. Кроме того, что она похоронила своего отца.

— Неправда. Она выглядела злющей.

— Все в порядке, — повторила Сара. Брайен сощурился. Опять она принялась за старое. Отказывается довериться ему. Только на этот раз он не собирался отпускать ее. Он хотел задать вопросы. Массу вопросов. Но он сдержался. Допрос может подождать, пока он привезет Сару домой.

Стефани собрала свои сумки и ждала у центральных дверей. Когда она увидела Брайена и Сару, злое выражение на ее лице превратилось в негодование.

— Я вижу мой чемодан на центральной карусели, — сказала Сара тихо, с усилием.

— Я возьму его, — сказал Брайен, чрезвычайно смущенный непонятной яростью, горящей в глазах Стефани.

Сара шла за ним, пока он получал чемодан. Он не винил ее. Он тоже не торопился встретиться с огнедышащим драконом, ожидающим их.

— Что он здесь делает? — спросила Стефани у матери и нахмурилась.

— Везет тебя домой, — сказал Брайен, сдерживаясь с трудом. Ему хотелось положить Стефани себе на колени и надавать по заднице. Судя по выражению лица Сары, она хотела сделать то же самое.

— Я возьму такси. — Стефани стала возиться со своими сумками, потом вдруг остановилась и выпрямилась. Глядя в пол, она спросила: — У тебя есть наличные, расплатиться с такси?

Брайен чуть не рассмеялся. Иногда дети такие говнюки.

— Нет, — резко ответила Сара.

«Молодец, мамаша», — удовлетворенно подумал Брайен. Он готов был съесть собственную шляпу, если бы у Сары не оказалось наличных. Она никогда не путешествовала без «заначки». А до дома Сары ехать далеко…

Возникшее напряжение оказалось ощутимым до такой степени, что его можно было бы резать ножом. Брайен посматривал уголком глаза то на Сару, то на Стефани.

Сара сидела на переднем сиденье, откинувшись на спинку и глядя прямо перед собой. Стефани, замкнувшись в себе, смотрела в окно, сложив на груди руки, как бы защищая себя. Он не знал, что произошло, но намеревался выяснить до наступления утра.

Как только они подъехали к дому, Стефани и Сара быстро вышли из машины. Брайен вынул чемодан и пошел за ними.

Через пять минут багаж был сложен на полу столовой. Стефани посмотрела на Брайена с нескрываемым гневом, когда Сара поблагодарила его за помощь.

— Добро пожаловать, — мягко сказал он и закрыл дверь за собой, таким образом, как бы помещая себя в одно пространство с ними. — Почему бы тебе не принять горячий душ и не лечь? Стефани и я приготовим обед. Мы разбудим тебя, когда он будет готов.

Сара выглядела смущенной.

— Я помогу с обедом.

Стефани переводила взгляд с одного на другого. Лицо ее стало багровым.

— Я не буду обедать дома, — она схватила свою сумочку с кресла. — Я уверена, тебе и маме понадобится уединение для вашего воссоединения.

— Перестань, Стефани, — не выдержал Брайен, он рассвирепел. — Посмотри на свою мать. Единственное, что ей нужно сейчас — это отдых.

— И я уверена, когда она отдохнет, вы сможете поиграть, — ухмыльнулась Стефани. — И как долго у вас все продолжается?

— Ничего не продолжается, Стефани, — вступила в разговор Сара.

— О, мама, перестань! Он же оставил свои трусы в твоей кровати.

«О, черт», — подумал Брайен, чувствуя, как краснеет его шея, потом лицо. Стефани знала, и, очевидно, ей это не нравилось.

Стефани продолжала, словно его там не было:

— Он ответил на звонок в пять часов утра.

— Я ответил на звонок, потому что твоя мать провела весь день в больнице! — воскликнул Брайен. — Кто-то должен был быть с ней.

Стефани зло посмотрела на Сару.

— О чем он говорит?

— У меня была «Р» и «В», — быстро ответила Сара, бросив на Брайена укоризненный взгляд. — Ничего страшного.

— Ты сказала ему, а не мне, — яростно обвинила ее Стефани.

Сара закрыла глаза и нажала рукой на висок. Она качнулась.

— Иди ляг, Сара, — строго сказал Брайен. — Ты поговоришь со Стефани позднее.

Она покачала головой:

— Я хорошо себя чувствую.

— Черт возьми, иди ляг, — рявкнул он. — Я справлюсь сам.

Она посмотрела сначала на Брайена, потом на Стефани.

— Замечательно! Объясни ты!

Потом повернулась и ушла из комнаты. Он слушал, когда раздастся звук закрываемой двери спальни. Не дождался. Стефани кинулась к входной двери.

— Задержись, — сказал Брайен, зная, что Сара слышит. Почему он подумал, что она так легко уступила?

— Мы с тобой еще не закончили. Стефани быстро повернулась.

— Из-за тебя мама и папа развелись? — резанула она. — Все эти годы вы всех водили за нос?

Брайен со свистом втянул в себя воздух, ожидая, что Сара выскочит из своего укрытия, чтобы отвести обвинение. Но она не появилась. Пару секунд Брайен думал, как ей ответить. Если Сара будет возражать против того, что он собирался сказать, он это узнает через минуту.

— Твоя мать никого не водила за нос. Твоя мать и отец разошлись, потому что он влюбился в другую женщину.

— Я знаю, — быстро ответила Стефани, противореча самой себе. — Мама считает большим секретом, что папа ушел, потому что влюбился в Анжелу.

Брайен удивленно поднял брови. Он не собирался устраивать разоблачение родителей Стефани. А ее обвинение в его адрес было просто дымовой завесой. Но Стефани выдала кое-что поважнее, и благодаря Заку и Рене, он точно знал, из чего исходила Стефани. Может быть, опыт поможет объяснить кое-что.

— От кого он ушел, Стефани?

Стефани скрестила руки на груди, отвернула от него лицо, отказываясь отвечать.

Брайен секунду смотрел на ее профиль.

Ему хотелось уйти, но он не мог. Он настоял на том, чтобы Сара позволила ему решить этот вопрос, и он решит его.

— Он ушел, потому что любил Анжелу больше, чем тебя? — продолжал Брайен пытать ее, ища слабое место.

Она поморщилась. Он нашел скорее, чем ожидал.

— Скажи мне, Стефани, — резко сказал он. Руки ее опустились и сжались в кулаки.

— Да, и мама держала все в тайне!

— Как давно ты знаешь об этом?

— С семи лет, — выкрикнула она. — Я слышала, как мои дяди однажды говорили о том, как папа жалел, что не видел, как я росла. Дядя Стив засмеялся и сказал, что Анжела сделала все, чтобы он не жалел о том, что ушел. Мама никогда не говорила мне, почему он ушел.

— Тебе не приходило в голову, что, может быть, она хотела защитить тебя?

Стефани не сдавалась.

— Значит, когда она держала тебя в тайне, она защищала меня?

Все встало на свои места.

— Ты боишься, что из-за любви ко мне, она может уйти от тебя.

Стефани, как загнанное в угол животное, дико огляделась.

— Она уже много лет тебя любит.

Брайена словно ударили в живот. Не в силах сказать ни слова, он смотрел на Стефани. Он абсолютно не знал, что делать, что говорить. Он опять стал ждать, что Сара выбежит, все отрицая. Но она опять не появилась. Черт! Неужели она не понимала, что ему было трудно?

Конечно, она понимала.

Стефани продолжала, сама спасая его.

— Но все изменилось, когда… — она замолчала, лицо ее пылало.

— Когда я провел с ней ночь, — мягко закончил за нее Брайен; важность того, что случилось, заставила пульсировать кровь в висках, колени его ослабли. Сохраняя молчание, Сара тем самым подтвердила, что любит его. Она доверила ему решить эту проблему. Она принимала от него помощь.

Он не мог пренебречь ее доверием.

— Я тоже давно люблю ее, Стефани, — сказал Брайен, он не мог доставить Стефани удовольствие, отрицая это. Как он мог?

Он и Сара любили друг друга спокойно, удобно; они принимали эту любовь, как что-то само собой разумеющееся, и скрывали ее даже от себя. Но не от Стефани. Она принимала их любовь, пока она ничем не грозила для нее.

— Я никогда не мог занять твоего места в жизни твоей матери.

— Ты уже занял. Она даже не позвонила мне и не сказала, что была больна. Она позвонила тебе.

— Нет, Стефани, — мягко сказал Брайен. — Я узнал случайно. Я не понимаю, почему она не сообщила тебе, что с ней было, но могу догадаться.

Он глубоко вздохнул, ему очень не нравилось то, что он собирался сделать. Но он должен заставить Стефани понять, что любовь не всегда равняется потере. Некоторым образом, он должен возместить неудачу с Заком. То, что он сделал и не сделал там, где дело касалось его сына.

— Она не хотела, чтобы ты беспокоилась или отложила поездку к отцу. Как всегда, она думала сначала о тебе, и хорошо, что она так сделала, иначе ты пропустила бы последний шанс увидеть отца.

Стефани разрыдалась. Брайен быстро подошел к ней, обнял и прижал ее голову к плечу.

— Она — все, что у меня осталось, — всхлипывала Стефани. — Я не могу ее тоже потерять.

— Ты и не потеряешь ее, дорогая, но и я тоже не собираюсь уходить.

Он замолчал, не зная, как выразить свое намерение не только Стефани, но и Саре.

— Брайен, — услышал он мягкий голос Сары сквозь одолевающие его мысли.

Он поднял взгляд и увидел Сару, неподвижно стоящую у порога; по выражению ее лица он понял, что сейчас еще не время для всяких объяснений, которые Стефани могла воспринять как угрозу. Стефани надо было знать, что ее место никто не займет, прежде чем у нее появится другой человек.

Брайен застенчиво улыбнулся, глядя, как Сара приближается к нему и Стефани. Он тогда сказал ей, что не мог создать должность партнера из ничего. Но сейчас это «ничего» было настолько ощутимо и сладостно, что о нем можно уже говорить.

Мягким движением Брайен освободился и передал Стефани Саре, погладив при этом ее руку. Взгляды их встретились и на секунду задержались, знакомое чувство овладело ими, и прибавилось еще что-то новое. Что-то опьяняющее. Это была пьянящая смесь старой любви и новой страсти.

Медленно, он повернулся и вышел из комнаты. Хоть раз он должен быть терпеливым, осторожным. Он должен все обдумать, иначе он опять все испортит. Никоим образом он не собирался давать Саре повод уйти от него опять.

Сара подвела Стефани к дивану, сама стараясь не расплакаться; переполнявшие ее чувства сжимали горло и сдавливали грудь. Брайен любил ее, и она его любила. Не очень-то большая сенсация. Где-то, в темных уголках сердца, она всегда знала это. Чего она не знала — так только то, что их любовь вызовет у Стефани такую боль. Но Сара не понимала, что боль и непонимание Стефани носила в себе большую часть жизни.

— Твой отец ушел не от тебя, а от меня, потому что он любил Анжелу больше меня, — сказала Сара, как только Стефани перестала плакать. — Я никогда не говорила тебе, потому что не могла быть объективной. Я не хотела, чтобы мое чувство к нему влияло на ваши с ним отношения.

— Но это не повлияло бы, — неуверенно возразила Стефани.

— Посмотри, как разговор, подслушанный тобой, повлиял на тебя. Подумай о том разговоре, Стефани. Твои дяди так и сказали, что твой отец бросил тебя ради Анжелы?

Стефани закусила нижнюю губу и долго молчала. Не сознавая этого, она наморщила лоб, на ее лице появилось смущение. Она порылась в кармане, вытащила платок и громко высморкалась, потом косо взглянула на Сару.

— Ты слушала?

— Да, — со вздохом призналась Сара, не удивляясь, что Стефани не ответила на вопрос. Она, наверное, никогда не ответит, по крайней мере, вслух. Уступать в споре словесно было не в ее характере.

— Ты не стала бы со мной говорить и не дала бы мне объяснить.

— Нет, это ты не стала бы со мной говорить, — горько возразила Стефани. — Это не мое дело.

Сара ущипнула переносицу, желая, чтобы голова перестала болеть и она смогла думать.

— То, что я делаю за закрытой дверью, тебя не касается. Другое дело — как это влияет на тебя.

— И, как ты думаешь, это влияет на меня? — быстро сказала Стефани. — Как, ты думаешь, я могла чувствовать себя, найдя мужские трусы в твоей спальне? Я не знала, чьи они, а ты не сказала бы мне. Это мог быть Касс или какой-нибудь молодой парень, как тот на Гавайях. Я знала, что у тебя был кризис и ты была вся взвинчена.

— Стефани! — воскликнула Сара, шокированная тем, что говорила Стефани. Она и подумать не могла, что все так далеко зашло.

— Такое происходит, мама. Твой возраст еще позволяет, и ты уже давно не была с…

— Стефани!

Но Стефани продолжала:

— Как ты думаешь, это повлияло на меня, если я беспокоилась о том, в какую неприятность ввязывается моя мать и кто…

— С кем, — автоматически поправила Сара.

— Ты не доверяла мне, мама. А мы всегда доверяли друг другу. И как ты думаешь, это повлияло на меня?

«Так вот в чем дело, — подумала Сара, откинувшись на подушки. — Доверие».

— Стеф, я сказала бы тебе о Брайене, если бы была уверена, что есть о чем рассказать. Я ничего не знала, пока он не позвонил мне в Калифорнию.

Стефани резко повернулась и посмотрела на Сару.

— Ты хочешь сказать, что ты… Сара кивнула.

— Насколько мне было известно, это была единственная ночь. Мы оба тогда на вечеринке выпили и…

— Выпили? Ты? Хотела бы посмотреть.

— А что ты знаешь о «змеиных укусах»? Стефани отвела взгляд.

— Хм, я была на нескольких вечеринках.

— Секреты, Стеф? Ты мне не доверяешь?

— Это другое.

— Да?

— Да! Для меня было важно, мама. Всегда были ты и я. Потом вдруг появляется какой-то мужчина, и ты мне об этом ничего не говоришь, словно стыдишься чего-то.

— Ты хочешь мне сказать, что ничего не имеешь против Брайена? — спросила Сара, просто чтобы быть уверенной. Она не могла допустить, чтобы между ними опять возникло непонимание. — Ты расстроилась, потому что я не рассказала тебе все жуткие подробности?

— Я расстроилась, потому что боялась, что это кто-то другой, — сказала Стефани. — Я всегда привожу своих друзей домой познакомить с тобой, — добавила она, — чтобы ты не волновалась. Мне кажется, то же самое должна была сделать и ты.

— Понимаю, — Сара задумалась. — Значит, поскольку я не рассказала тебе кто, что, где и почему, ты предположила худшее.

— А ты бы на моем месте?

— Да, я бы тоже.

— Тебе надо было довериться мне, — тоненьким голоском сказала Стефани. — Папа тоже не рассказывал мне ничего. Он умер, так и не сказав правды. Он умер, думая обо мне, как о маленьком ребенке, который не может ничего понять.

— Я так не думаю, Стефани. Он умер, зная, что ты достаточно взрослая и смышленая, чтобы попытаться спасти его жизнь. Он умер, зная, что ты не эгоистка и можешь отбросить в сторону свой страх, чтобы помочь ему.

Стефани молчала, глядя в никуда, дыхание ее было неровное.

— Я только хотела, чтобы папа и ты доверяли мне и говорили правду. Я хотела, чтобы ты рассказала мне о мистере Ватсоне.

— Я боялась сказать тебе, — мягко сказала Сара. — Я не могла самой себе доверять.

Стефани кивнула, словно это объяснило все. Саре следовало знать, что для подростка чем запутаннее объяснение, тем оно понятнее.

— И что. теперь будет между вами?

— Не знаю, — честно ответила Сара.

Она так далеко не заглядывала. В настоящий момент важно было знать, что их чувства уже не надо скрывать.

Стефани сделала глубокий вздох.

— Я рада, что ты любишь его, только, пожалуйста, не прогоняй меня от себя.

— А я и не прогоняла, — сказала, защищаясь, Сара. — Я пыталась прогнать его.

Стефани кивнула с умным видом:

— Думаю, я понимаю. Ты тоже, как и я, боялась.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Сара, хотя уже поняла. Стефани опять стала прежней Стефани, разглагольствуя, как психоаналитик, практикуясь в мудрости, присущей, по их мнению, всем подросткам.

— Мы уже давно живем самостоятельно, мама. Нам не приходилось делить друг друга. Мы ни в ком не нуждались. Вполне естественно возмущаться своей зависимостью от мужчины или бояться ее. — Она трагически вздохнула. — Ты давно его любишь. А мистер Ватсон несколько подавляет. Ты знаешь, он любит командовать и все брать под контроль. Слишком плохо, что мужчины до сих пор не поняли, насколько мы сильны. Им необходимо чувствовать себя нужными.

«Мне надо заботиться о тебе», — вспомнила Сара слова Брайена и улыбнулась, услышав оценки своей дочери. Она всегда думала о них, как о случайной мудрости.

— «Я — женщина, слышите, как я рычу»? — спросила Сара.

— Вот именно, — согласилась Стефани. — Мы рычим, а мужчины говорят, что мы истеричны. Это охраняет их гордость.

— Понимаю, — сказала Сара. И она действительно поняла. Стефани громко и часто рычала. Все, что ей было нужно — это уверенность в том, что ее место в жизни матери было надежно. В жизни Чака у Стефани не оказалось такого надежного места, но иначе и быть не могло. Их совместная жизнь ограничивалась тремя летними месяцами и несколькими днями в праздники. У Чака появилась новая семья, которая видела его каждый день. Стефани находилась на положении его «приходящего» ребенка.

— Мистер Ватсон мне нравится больше, чем Касс, — серьезно сказала Стефани.

— Касс? — спросила Сара, потом вспомнила, как Стефани пытала ее за завтраком о ее боссе. Она тогда сказала, что он не нравится ей. — Он не в моем вкусе — слишком гладкий, — сказала она с непроницаемым выражением лица. Я думала, что трусы принадлежат ему. Кто бы мог подумать, что мистер Ватсон носит трусы из бургундского шелка? Он только год тому назад стал носить цветные рубашки.

— Ты бы видела его в кожаной куртке и чепсах, — сказала Сара и прикусила язык.

— Ты шутишь?

— Нет. Он ездит на «Харлее».

— О, здорово! — сказала Стефани.

— Да, — согласилась Сара, вспомнив, как он шел к ней, глядя на нее сквозь зеркальные очки, сняв шлем. Волосы его спадали на лоб… наклонился над своим мотоциклом, и его чепсы так туго обтянули его ягодицы… для человека его возраста.

О-о! Блеск.

Глава 30

У Сары потекли слюнки, когда она увидела торт, стоящий на столе. Комната отдыха для служащих была полна народу, которые хотели поприветствовать Аллена в первый день его возвращения на работу. Все разговаривали, и создавалось впечатление, что в комнате находится рой пчел. Служащие «Комик Бейс» никогда не пропускали возможности устроить вечеринку. К счастью, часы показывали только восемь утра, так что не будет никаких «змеиных укусов» и вечеринки, если сейчас не появится виновник торжества.

Сара опять бросила на торт голодный взгляд. Она надеялась, что он будет хотя бы вполовину такой же вкусный, как и красивый. У нее не было утром времени позавтракать. Она проспала — явление, случившееся трижды за последнюю неделю и не прошедшее незамеченным Стефани.

Она стащила Сару с кровати сегодня утром, и, пока та одевалась, продолжала давать урок психологии.

— Ты знаешь, мама, — начала она, сев на край ванны, — изменение в режиме сна — признак депрессии. Доктор Саката сказал тебе, что женщины в период климакса часто страдают приступами депрессии?

— Да, сказал, — ответила Сара, крася ресницы, — но я не ощущаю себя подавленной. Я наоборот очень хорошо себя чувствую.

С тех пор, как доктор Саката позвонил и подтвердил, что у Сары действительно климакс, Стефани стала подличать, напоминая о признаках климакса.

Улыбка спряталась в уголках губ Сары. Между нею и Стефани установились почти прежние, нормальные отношения, но была одна тема, которую они избегали вот уже две недели со времени их первого разговора: Брайен Ватсон.

Стефани все еще находилась в процессе изучения ситуации, и Сара не хотела ускорять события. Что было нетрудно сделать, поскольку с того вечера она не видела Брайена. Ее сердце по-глупому начинало биться, когда она вспоминала их телефонный разговор за последние две недели.

После возвращения из Калифорнии она взяла два дня выходных. В первый день она и Стефани отсыпались. Вечером Брайен позвонил и спросил, как у них дела. Разговор получился коротким.

Сара немного разочаровалась.

На следующий день она слушала воспоминания Стефани о Своем отце и поделилась своими воспоминаниями. Она рассказала Стефани о том, как она и Чак встретились на вечеринке и сразу по уши влюбились друг в друга. Стефани вся сняла, слушая эту историю, и Сара поняла, как ей необходимо было знать, что ее родители когда-то любили друг друга.

Сара вынула альбомы, в которых находились их свадебные фотографии, и отдала их Стефани. Стефани прижала альбомы к груди, понимая, что мать предлагает ей наглядное доказательство той любви.

Сара рано легла спать, и уже крепко спала, когда позвонил Брайен.

— Ты в кровати?

— Да, — пробормотала Сара, плохо соображая.

— Уже? — спросил он хриплым голосом. — А тебе не холодно?

Кровь ее заиграла, сна как не бывало. Она не знала, то ли он флиртовал, то ли она была возбуждена. Она решила не рисковать, чтобы не почувствовать унижения.

— Нет. Я набросила еще одно одеяло, — сказала Сара, потом до нее дошло, что на дворе июнь.

Брайен засмеялся. Смех был низкий и возбуждающий.

— Когда ты возвращаешься на работу? Его вопрос словно облил ее ведром холодной воды. Лицо ее горело. Сара слишком возбудилась.

— Завтра.

— О'кей. Я поговорю с тобой завтра.

И все.

На следующий день Брайен позвонил ей на работу.

— Как дела, дорогая? — спросил он, растягивая слова.

У Сары отвалилась челюсть. Единственный раз она слышала его акцент, в ту ночь в ее спальне, когда он спрашивал ее, где ей было жарко. Она с трудом сглотнула. Впечатление такое, будто теперь ему стало жарко. Но Сара подумала, что он просто заигрывает.

— Хорошо, — сказала она. — Очень много накопилось работы, но я быстро с ней справлюсь.

— Угу, — машинально сказал он. — Твое нижнее белье все из белого шелка?

Сара тихо ахнула. Это не мог быть человек, которого она знала и с которым работала в течение двадцати пяти лет. Они слишком стары, чтобы играть в сексуальные игры друг с другом. Но, Боже, это возбуждало.

— А у тебя из бургундского шелка?

Он засмеялся так же, как смеялся вчера.

— Я тебе покажу когда-нибудь. Мне звонят. Поговорим попозже.

Сара рукой обмахивала лицо.

«Поговорим», — подумала она, недоверчиво. Что-то подобное происходило с ней давно, но она уже забыла. Брайен напомнил ей, что такое ухаживание взрослого мужчины, и это обрадовало ее.

В этот вечер она пошла и купила дамское белье, все в радужных расцветках.

На следующий день сердце Сары перевернулось при звуке голоса Брайена.

— Ты так и не ответила на мой вопрос вчера. Оно из белого шелка?

Он нарочно терзал ее.

Она понизила голос и прошептала:

— Я покажу тебе когда-нибудь.

Она услышала, как Брайен резко вздохнул. «Теперь-то он попросит свидания», — подумала она. Но он молчал.

Неделя тянулась медленно. Телефонные разговоры становились длиннее и жарче. Уик-энд принес передышку. Брайен не звонил. Она не знала, хорошо это или плохо. Она и Стефани вычистили кладовки и в воскресенье пошли в зоопарк.

В понедельник Брайен позвонил.

— Я скучаю по тебе.

Сара ожила.

— Хорошо.

Брайен хихикнул.

— Я думал, ты и Стефани захотите побыть вместе.

— Мы побыли.

«Но я хотела быть с тобой», — молча добавила она.

Она очень хотела быть с ним. Помимо ухаживания и флирта, им надо было поговорить. Она хотела точно знать, что с ним происходит и куда все приведет. Если Брайен в ближайшее время не сделает серьезных шагов, она будет истинной женщиной девяностых годов и громко рявкнет.

Вдруг ее затылок обдало горячим дыханием. Сара вернулась в настоящее. Касс стоял позади нее и нес свою обычную чепуху. Она оглядела присутствующих, которые о чем-то разговаривали друг с другом, постоянно оглядываясь на дверь. Аллена еще не было, и все ощутили беспокойство. Сара чувствовала голод, а Касс показался и вовсе противным. У нее не было настроения играть, во всяком случае не с Кассом.

Телефон, висящий на стене, дважды звякнул, Сара поднялась с места, желая, чтобы позвонил Брайен. Вдруг стало тихо.

В трубке раздался голос Дори:

— Аллен поднимается наверх.

Сара вздохнула и села опять, разочарованная и потерявшая терпение. Она уже не радовалась предстоящей встрече.

— Спасибо за роль впередсмотрящего, — крикнул Касс. — Не забудь закрыть входную дверь, когда будешь сюда подниматься.

Сара покачала головой. Только Касс мог прекратить работу на час, чтобы каждый мог посетить вечеринку.

Толпа радостно стала приветствовать Аллена, когда тот переступил порог. Саре удалось взглянуть на него, прежде чем его друзья окружили плотным кольцом.

Сара протиснулась сквозь толпу.

— С возвращением, Аллен. Мы скучали без тебя.

Аллен осторожно взглянул на нее.

— Спасибо, — сказал он и прокашлялся. Саре пришло в голову, что он боялся того, как она теперь будет относится к нему. Очевидно, Касс сказал Аллену, что Сара знала все о нем. Она улыбнулась Аллену и дотронулась до его руки.

— Тебя ждет много работы. Он весь просиял:

— Не шутишь?

— Не шучу; мы в твоем кабинете повесили рекламный портрет Невероятного Громадины.

Аллен поднял глаза и посмотрел на пустую стену комнаты, горько улыбнувшись.

— Он не мог контролировать, что случилось с ним.

— Нет? — сказала Сара. — Я читала о нем и просмотрела старые телевизионные серии. Подумай, Аллен. Он всегда знал, что правильно, что неправильно, и всегда боролся со зверем в себе.

Аллен судорожно глотнул, заморгал:

— Спасибо, Сара. Мне действительно надо было услышать это… спасибо за портрет. Я всегда хотел отождествлять себя с супер-героем. Я думаю, Громадина — это то, что надо.

— Добро пожаловать, Аллен, — сказала Сара, сама чуть не заплакав от переживаний, но было действительно хорошо.

Сара кивнула и позволила себе пристальнее рассмотреть Аллена. Он выглядел здоровым, энергичным. Она надеялась, что Аллен вылечился, но это покажет время.

Торт разрезали. Слава Богу, он был шоколадный, и Сара взяла небольшой кусочек.

— У тебя сильная воля, — сказала Дори, плюхая себе на тарелку самый большой кусок, который могла найти.

— Воля тут ни при чем, — сухо сказала Сара. — Просто за последние две недели я поправилась на четыре фунта.

— Удивляюсь. Обычно, когда так много работают, как работаешь ты с тех пор, как вернулась из Калифорнии, имеют тенденцию терять вес.

— Да, когда я вернулась, оказалось много работы, — сказала Сара.

— Правильно, — заметила Дори. — Готова спорить, тебе потребовался целый день, чтобы разобраться.

— Два дня. Я рада, что вернулась.

Дори покачала головой.

— Более того, ты счастлива, а счастье вырабатывает жир. Ты расскажешь мне, что происходит между тобой и Брайеном? Он звонит тебе каждый день.

— Правда? — удивилась Джоанн, вставая между ними.

— Спроси Дори, — беспечно сказала Сара. — Она знает все.

— И правда, знаю, — самодовольно подтвердила Дори. Но мой вопрос, Сара, что происходит, знаешь только ты.

Сара глубоко вздохнула, ожидая, что ее старый инстинкт скажет ей отступить, отделаться какой-нибудь ерундой, но инстинкт молчал. Казалось вполне естественным обменяться репликами с женщинами и заинтриговать их серьезными намеками.

— Не все, — призналась она, — но я собираюсь разузнать.

Дори ударила себя по лбу:

— Она глупая. Говорю тебе, эта женщина очень глупа.

— Сдержанная, — поправила Джоанн. — Такие люди, как она, всегда последние узнают, что происходит в их собственной жизни.

— Правильно, — сказала Дори, переводя взгляд с Сары на Джоанн.

— Эй, а что ты здесь делаешь? — удивилась она. — Я думала ты вчера закончила работу по ревизии.

— Закончила. Касс пригласил меня.

— Я не приглашал, — сказал Касс, незаметно подкравшись к Джоанн сзади. — Я только сказал, что нет причины пропустить вечеринку в честь Аллена, хотя ревизия закончена. Может быть, ты не будешь такой занудой, если научишься поднимать настроение.

— Надо знать, кому, Касс, — отрезала Джоанн.

Касс победоносно улыбнулся во весь рот Саре и Дори.

— Уже учится.

Сара выскользнула из комнаты и пошла в свой кабинет, всю дорогу улыбаясь.

— Готово, — объявила Бет с выражением строгого профессионализма. Без дальнейших комментариев она положила лист бумаги на стол Брайена и повернулась, чтобы уйти.

— Пожалуйста, не уходи еще, — сказал Брайен, быстро просматривая лист. За последние две недели он написал дюжины черновиков. И все забраковал, как слишком многословные, или слишком сентиментальные. Он не был сентиментальным. Не имел такого таланта. Брайен улыбнулся. Но у него обнаружился талант к телефонному сексу. И Сара тоже обладала таким талантом. Эта скрытая способность держала их обоих занятыми, пока Брайен агонизировал над составлением документа, лежащего перед ним.

Это был первый черновик, который Брайен дал Бет напечатать. Он мог бы сделать все сам, но хотел, чтобы напечатано было красиво. Кроме того, был предлог узнать еще одно мнение, а кто подходил лучше, чем женщина, которая просматривает его почту?

Он откинулся в кресле и посмотрел на своего личного секретаря. Ни разу она не упомянула о трусах. Правы те, которые говорят, что хорошая секретарша — это та, которая хранит все секреты своего босса. Бет была одна на миллион.

— Что ты думаешь?

Бет улыбнулась:

— Великолепно.

Брайен взял договор и снова прочитал его, решив, наконец, что краткость — сестра таланта. Он отдал его Бет.

— Пожалуйста, перепечатай начисто. Я подпишу и сегодня же отправлю.

Бет поспешила к двери, потом остановилась и сказала через плечо:

— Поздравляю. Это самое лучшее решение, которое вы когда-либо принимали.

— Спасибо, но оно еще не окончательное.

Бет покачала головой и поспешила из кабинета.

Глава 31

— Ты рано ушла с вечеринки в честь Аллена, — сказал Касс, неторопливо входя в кабинет Сары.

— Мне надо просмотреть месячные финансовые отчеты, — ответила Сара, показав рукой на закорючки, которые она начертила.

— Они могут подождать. — Касс плюхнулся на диван. — За последние две недели ты бегаешь со скоростью света.

— Мне нравится, когда я чем-то занята.

— Ты знаешь, почему «Шатл» покрыт керамической плиткой?

Сара подперла подбородок руками.

— Чтобы он не сгорел, входя в атмосферу земли.

Он кивнул и тихо, серьезно сказал:

— Подумай, Сара. Ты не защищена плиткой.

Сара засмеялась. Такая скорость становилась образом жизни, только последний раз, когда ее босс высказал мнение, что она переусердствовала, она бросила работу. Касс обиделся.

— Извини, — проговорила она сквозь смех. — Просто этот разговор я уже слышала.

Смешно было смеяться над тем, что доставляло ей так много горя последние два месяца, вывернуло ее жизнь наизнанку и поставило с ног на голову. Но если бы этого не случилось, она продолжала бы работать в «Ватсон и К°», и они с Брайеном оставались бы «просто друзьями». Он никогда не сделал бы того гигантского шага вперед, если бы Брайен не был тогда таким властным дураком и не отказал ей в партнерстве.

— С Брайеном? — сказал Касс.

Он поднялся и прошел к растениям в углу. Отвернувшись от Сары, он стал рассматривать резинового цыпленка.

— Дори говорит, что за последние две недели он звонит тебе каждый день. Я думал, что вы оба зарыли топор войны.

— Мы так и сделали, — сказала Сара, удивляясь, что Касс узнал. Дори с удовольствием бы посплетничала безобидно, но она не выдаст секреты личной жизни подруги. Джоанн в счет не шла, потому что Сара сама вовлекла ее в разговор на встрече Аллена.

Касс подслушивал, подонок.

— Ты бессовестный, Касс.

— Это касается меня. — Он резко обернулся и сунул руки в карманы. — Что-то тебя гнетет с тех пор, как ты вернулась из Калифорнии, но я не могу точно сказать, в чем причина. То ли в работе, то ли ты выдохлась, то ли в Брайене Ватсоне?

Сара чуть не застонала:

— Касс, слушай внимательно, потому что больше я повторять не буду. Я не выдохлась…

— Я знал это! — не дал ей закончить Касс. — Это, действительно, Брайен. Мне не следовало просить тебя работать с ним после всей этой ерунды с партнерством.

«Партнерство». Сара начинала ненавидеть это слово.

— Работа с Брайеном — не проблема. Партнерство — это уже история… — Она замолчала, потому что голова Дори показалась в дверях.

— Прости, что перебиваю. Но у меня письмо для тебя.

— Ничего, — сказала Сара, удивляясь любопытству, прозвучавшему в голосе Дори. — Входи.

Дори немного замешкалась, потом вошла в кабинет. Сара моргнула от солнечного света, отраженного от какого-то предмета в ее руке. Она молча с удивлением смотрела, как Дори медленно шла к ней, потом положила ей на стол серебряное блюдо. В центре лежал белый конверт.

— Что это? — спросил Касс. — Приглашение на аудиенцию к королеве Англии?

— Не думаю, что королева пользуется посыльными, — сказала Дори, кинув любопытный взгляд на конверт. — Мне надо идти. Я обещала Тони, что сразу вернусь.

Сара едва слышала их, казалось, стены комнаты приближаются к ней и вот-вот сомкнутся вокруг нее.

Сердце ее забилось, от предчувствия у нее встал комок в горле. Дрожащей рукой она открыла конверт. Слова прыгали к ней со страницы — совсем не те, которые она ожидала.

«Данное Соглашение заключается между Сарой Нельсон и Брайеном Ватсоном. Свидетельствуем и договариваемся о следующем:

1. Стороны соглашаются образовать партнерство с целью соединения священными узами брака.

2. Каждый Партнер берет себе другого в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии.

3. Оба Партнера обещают любить, уважать и лелеять друг друга.

4. Партнерство будет длиться, пока смерть не разлучит Партнеров.

5. Данное соглашение будет оформлено перед Богом в присутствии семьи и друзей.

Нижеподписавшиеся обязуются неукоснительно выполнять обещания данного Соглашения».

В конце были строчки для подписей с ее именем и именем Брайена, напечатанного аккуратно внизу. Не было только ее подписи. Горячая слеза скатилась с ее щеки, смазав размашистую подпись Брайена. Он предлагал ей другое партнерство. Все, что от нее требовалось — это подписать и отослать обратно.

— Что это? — настороженно и с любопытством спросил Касс.

Сара судорожно вздохнула и подняла глаза:

— Предложение партнерства от Брайена.

— Что? Он не может так поступить. Поэтому он и звонил тебе? Сколько бы он ни предложил, я даю больше.

— Ты не можешь, — сказала Сара и взяла ручку. — Касс издал стон и в ужасе уставился на нее. — Как ты можешь так поступить со мной?

Сара подписала документ. Подпись получилась чуть более витиеватой.

— Это в моих лучших интересах, Касс.

— Насколько хороша эта сделка? Может быть, мне следует посмотреть. Ты же знаешь, каким запутанным может быть язык в некоторых соглашениях.

«Когда-нибудь любопытство убьет тебя», — решила Сара.

— Спасибо, — сказала она, — но это необязательно. Язык очень понятный. Я точно знаю, на что иду. — Вдруг она поднялась. — Мне нужно сделать с него копию.

Касс тяжело вздохнул и вышел следом за ней.

— Ты не можешь уйти от меня. Ей стало жалко его.

— Касс, это партнерство — брак.

Он мигом поравнялся с ней.

— Брак? — удивился он, словно никогда раньше не слышал такого слова. — Она кивнула. — С Брайеном Ватсоном?

Она широко улыбнулась в ответ. Он тоже улыбнулся. Улыбка была «от уха до уха».

— Я закачу тебе такую вечеринку! Черт, я устрою свадьбу! — Он шел впереди нее, торопясь, без сомнения, запастись «Юкон Джек» для «змеиных укусов». — Я буду твоим посаженным отцом! — крикнул он через плечо и исчез за углом.

Странно, но его идея понравилась Саре.

Брайен сидел, положив ноги на подоконник. Почти пять часов прошло с тех пор, как он послал соглашение Саре.

Ожидание убивало. Почему она не позвонила? Что, если она не подписала?

Зазвонил телефон, и Брайен от неожиданности подскочил на месте.

— Дон Винклер звонит вам, — тихо сказала Бет. Сердце его ушло в пятки. Даже Бет начала сомневаться.

— Пусть оставит сообщение. Пожалуйста, Бет, отвечай на звонки.

Не в силах усидеть на месте, он взял свою кофейную чашку и вышел из кабинета. В комнате отдыха осталась только кофейная гуща. Он вылил остатки кофе из кофейника и заварил свежий. Черт возьми, не хотел он кофе. Он оставил кофейник и ушел в кабинет.

Брайен остановился на пороге, увидев мотоциклетный шлем на своем столе, потом его взгляд поймал Зака, сидящего неестественно прямо в кресле. Он смотрел на своего сына, не зная, что сказать, что сделать.

Больно было видеть Зака и не знать, почему он пришел сюда, то ли еще для одной ссоры, то ли для своей обычной игры в «угадай». Брайен даже боялся подумать, что могла быть другая причина.

Он заставил себя сделать шаг, войти в кабинет и сесть за свой стол, словно Зак заходил к нему каждый день, словно не решалось их будущее.

— Зак, что случилось?

— Я думал, ты, наверное, хочешь, чтобы я отдал тебе твой шлем, — пробормотал Зак.

Брайен кивнул, борясь с желанием попытаться помириться с сыном. Зак должен сделать первый шаг.

— Спасибо.

— Мой запасной сильно побитый. Я бы не отказался от нового.

Игра началась. Зак хотел сохранить шлем для себя. Зак захотел, чтобы ему вернули мотоцикл. Его страсть к езде на мотоцикле опять пересилила его обиду и гнев. Он дал Брайену информацию и ждал, чтобы Брайен дал ему правильный ответ.

Ничто не изменилось. Ничто, кроме Брайена.

— Ты починил «Хонду»?

— Нет.

— Тогда почему тебе нужен новый шлем? У тебя же нет мотоцикла.

— Я всегда надеваю шлем.

— Рене тоже так сказала.

Зак повернулся в кресле и глубоко вздохнул.

— Я думал, может быть, в воскресенье мы могли бы съездить В Эстес-Парк.

Новая тактика. Зак бросал Брайену кость, надеясь получить то, что хотел, не прося об этом.

— Я бы не против, — сказал Брайен и помедлил, заметив блеск в глазах Зака. — Но я обещал Рене поехать в Сентрал-Сити.

— Я никогда не ездил в Сентрал-Сити.

— Может быть, в следующий раз, — сказал Брайен. — У меня одно место для одного пассажира.

— Ты не собираешься отдать мне «Харлей», — выпалил Зак, словно эта мысль сидела в нем и он хотел скорее избавиться от нее, пока не струсил.

— Тебе решать, — сказал Брайен.

— Я всегда ношу шлем, — с трудом выдавил он из себя.

— Я верю тебе.

— Ты дал мне «Харлей». Он мой. Мне не надо просить.

— Нет, не надо, Зак, но иногда вопросы, которые ты не задаешь, позднее возвращаются и кусают тебя за задницу.

Зак рванулся с кресла и направился к двери, движения его были бессвязные, полные отчаяния, словно он хотел остаться, но гордость заставляла его уйти.

Брайен плотно закрыл рот, отказывая себе в роскоши уступить сыну, позвать его, тем самым облегчив задачу для них обоих. Но он понимал, что это вызовет только мимолетную благодарность, вместо постоянного уважения. Он смотрел, как Зак вышел в коридор, постоял спиной к нему, тело его напряглось.

— Ты вернешь мне мотоцикл? — спросил Зак, голос его был хриплый, напряженный. — Пожалуйста.

Брайен закрыл глаза и облегченно сглотнул. Наконец-то Зак попросил у него что-то. Должно быть, достаточно, но — нет. Раньше он принял бы все, что его дети захотели бы ему дать. Больше так не будет. Это должны быть нормальные, здоровые отношения — или ничего. Он открыл глаза, заставив себя говорить спокойно, чтобы Зак подумал, что он контролирует ситуацию.

— Это зависит от того, что ты еще хочешь сказать.

Плечи Зака опустились, он подался немного вперед, словно хотел сделать шаг.

— Что ты хочешь, папа?

Слова уже были готовы, они только ждали, чтобы их высказали:

— Я хочу вернуть себе сына. А что ты хочешь?

Плечи Зака поднялись, потом он медленно и неуверенно повернулся лицом к Брайену. Взгляд его был направлен на стену позади Брайена, избегая его взгляда. Адамово яблоко конвульсивно билось.

— Я хочу поехать с тобой в воскресенье.

Брайен отпустил руку в карман и вынул связку ключей; отстегнул ключи от мотоцикла Зака.

— «Харлей» в гараже. Ты сохранил ключ от дома?

Зак кивнул, протягивая руку за ключом, посмотрев, наконец, в глаза Брайена.

— Спасибо.

— Пожалуйста, — сказал Брайен и встал. Он протянул правую руку, чуть улыбаясь; Зак пристально посмотрел на отца, потом вытер ладонь о тенниску и пожал руку Брайена.

Десять минут спустя, после того, как Зак выбежал из кабинета, Брайен все еще улыбался. Ему хотелось смеяться, как идиоту, плясать джигу на столе.

Бет вошла в его кабинет, держа в руках большой канцелярский конверт, а Брайену захотелось схватить ее и крепко поцеловать в щеку.

Она протянула конверт:

— Только сейчас принес посыльный. Это от Сары.

Настроение у него пропало, он рухнул в кресло. Он смотрел на конверт, боясь брать его. Он ожидал хотя бы звонка.

— Спасибо, Бет.

Бет положила конверт на стол, потом, с обычной скромностью, ушла.

Заставив себя быть спокойным, он открыл ящик стола, взял нож и осторожно открыл конверт. Большим и указательным пальцами он вынул соглашение. Брайен едва обратил внимание на записку, приклеенную к верхнему краю, его внимание сосредоточилось на подписи.

Он захохотал.

— Поздравляю, — крикнула Бет со своего места за его дверью.

— Спасибо, — сказал он и потянулся к телефону, но помедлил над трубкой. Какой у нее номер? Он ничего не соображал.

Брайен провел рукой по лицу и стал читать приклеенную записку:

«Оригинал доставлю сегодня. У тебя есть черные трусы?»

Он одним махом пересек кабинет и схватил пиджак.

— Вы куда? — спросила Бет, когда Брайен вприпрыжку пробежал мимо ее стола.

— В магазин, — бросил он через плечо.

Глава 32

Брайен вошел в свой дом, одной рукой держа пакет из магазина, другой рукой срывая с себя галстук.

Он вскочил в спальню и вытряхнул свои покупки на неубранную кровать. Он порылся в ящике тумбочки и вытащил ножницы, чтобы срезать ярлык с ценой с черных шелковых боксерских трусов. Потом схватил одеколон, который только что купил и ринулся под душ.

Брайен даже порезался, когда брился, дважды причесал волосы — и только тогда был удовлетворен. Возвратившись в спальню, он схватил боксерские трусы и натянул их на себя, потом подумал, что, может быть, Сара предпочтет короткие трусы. При мысли о ней перёд трусов мгновенно встал домиком. Он не обратил на это внимания и стал рассматривать небольшие складки по обоим бокам талии — их называют «ручки для любви».

Нахмурившись, Брайен втянул живот и выпрямился во весь рост. Неужели он уже начал «давать усадку»? Он снова взглянул на эти «ручки для любви». Не только женщины страдают от веса. Он пожалел, что не купил соответствующий халат к этим трусам.

Первый раз ему хотелось быть моложе.

Сара вновь чувствовала себя девчонкой, убегающей тайком из дома, чтобы встретиться с дружком, которого родители не очень одобряли. Если бы ее родители увидели Брайена на «Харлее», они его не одобрили бы.

Солнце ласково пригревало спину Сары, когда она звонила в дверь Брайена. Она посмотрела на конверт в руке и улыбнулась. Сара была спокойна и безмятежна, и все было правильно в этом мире…

Дверь открылась и дыхание у нее остановилось при виде Брайена, на котором не было ничего, кроме черных шелковых боксерских трусов с… домиком…

У нее чуть не сорвалось с языка: «Это для меня?»

— Это для меня? — спросил Брайен, отрывая взгляд от конверта в руке Сары.

Она протянула ему конверт, а сама, не отрываясь, смотрела на его мускулистое тело. Пятидесятилетний мужчина не должен так хорошо выглядеть.

— Ты хочешь внести какие-нибудь изменения, Сара?

— Нет, — ответила она и посмотрела ему в глаза. — О, ты имеешь в виду соглашение… нет, нет, никаких изменений.

— Без обсуждения?

— Никакого обсуждения.

— Хорошо.

Он взял у нее соглашение и положил его в боковой карман ее сумочки.

— Пусть оно будет у тебя. Мне не надо никаких соглашений по поводу того, кто мой партнер.

— Мне тоже не надо.

— Тогда сожги его или сохрани для потомства. Хватит уже разговоров.

Брайен вдруг протянул руку и схватил Сару за запястье, втащив в дом так быстро, что она упала ему на грудь, он обнял ее и жадно поцеловал. Раздался автомобильный гудок, напомнив Саре, что дверь оставалась открытой. Она отпрянула, не зная, что делать, куда смотреть, ошеломленная всем и, прежде всего, видом Брайена.

Взгляд ее невольно возвращался к нему, к эрекции, которая, казалось, увеличивалась с каждой секундой. Даже эта его часть была в хорошем тонусе.

— Тебе нравится то, что ты видишь? — спросил он, его низкий голос прозвучал хрипло.

— Спортивные костюмы меня возбуждают, — поддразнила она, нервничая, потому что все ее прежние страхи, сомнения выплыли наружу. Она хотела утащить его в какую-нибудь темную дыру, где он не увидит ее складки и вислый живот.

Саре хотелось отступить, но Брайен думал по-другому. Он ударом ноги закрыл дверь, схватил ее за руку и опять прижал к себе.

— Ты меня возбуждаешь, — хрипло прошептал он около ее губ и потащил ее за собой на пол.

«Боже праведный!» — подумала она в панике, они для этого были слишком стары.

— Больше никаких расстояний между нами, Сара.

Брайен наклонился над ней, касаясь ртом ее губ между словами. Язык его словно просил разрешения у ее губ, потом он вдруг оказался у нее во рту. Пальцы его были заняты пуговицами ее платья, они расстегивали одну пуговицу за другой. Колено его нащупало место между ее коленями и начало движение вверх-вниз, создавая трение, когда его покрытая волосами кожа терлась о ее ноги.

Сара оцепенела. Сейчас, наверное, и замочная скважина ему подошла бы. Две недели флирта сделали Брайена нетерпеливым. Его движения были слишком быстрые. Они сплелись на полу прихожей в лучах солнца, струящегося сквозь матовое стекло входной двери. Сара запоздало вытянула руку. Она должна его остановить. Последний раз, когда Брайен видел ее без одежды, он был немного навеселе. Он, наверное, не помнил все эти впадины, бугры. Но оказалось уже поздно. Платье распахнулось, полы его упали по бокам. В панике она откатилась от него.

— О, Боже, — застонал он, — Сара, иди сюда. Сара застыла, от смущения она покраснела, когда поняла, что она сделала. Появившееся расстояние между ними дало ему возможность хорошо рассмотреть то, что она отчаянно хотела скрыть.

Она опустила голову, чувствуя, что краска заливает ее шею, ожидая, что он опомнится, увидев ее такой, какая она есть — сорокавосьмилетняя бесформенная женщина, которая носит прозрачное черное шелковое нижнее белье и укрывает недостатки так же, как крашеный шарф Сары.

Но он, наверное, был слепым. Взгляды его блуждали по ней, эрекция его достигла, казалось, пределов.

Сара облизала губы:

— Брайен… мы уже немолоды, чтобы… Он покачал головой и протянул руку, чтобы потянуть ее под себя.

— Сегодня мы молоды.

Брайен жадно впилсй в ее рот. Руки его овладевали каждой тайной ее тела, движения были стремительны, едва контролируемые. Она не знала, как, когда исчезло ее белье, но ощущение его мозолистых пальцев на сосках и грубоватого ковра под спиной, сказало, что белья определенно на ней не было.

Он взял ладонями ее ягодицы и подтянулся к ней. Реальность исчезла, когда она почувствовала его вдоль всего тела. Он видел ее и все же хотел.

Спустя мгновение, тридцать лет запретов развеялись, как дым. Она чувствовала себя красивой, сексуальной, страстной.

Брайен издал стон, когда она стащила с него трусы, оставив их болтаться у колен.

— Это плохая идея, — прошептал он резко, когда рука ее и губы сомкнулись вокруг него, дразня его, знакомясь с ним.

— Сегодня это хорошо, — сказала она, глубже продвинув его.

— Сара, достаточно, — прохрипел он. Но не вынул. Спина его выгнулась, пальцы зарылись ей в волосы, прижимая ее ближе к себе.

Его ответная реакция вызвала у нее трепет. Она держала в себе чувственность, облаченную в ткань, окруженную теплом. Она еще усилила давление. Раньше она не могла даже допустить, что может быть такой порочной, но ей нравился каждый момент.

Вдруг он вырвался, широкие плечи его вздыбились, он отбросил трусы и подмял ее под себя.

Сара содрогнулась от охватившего ее желания, когда его тело скользнуло по ней, кончики его пальцев вызывали в ней невыносимую боль между бедер, исследуя ее, доводя до готовности. Боль перешла в невероятное удовольствие, когда он, наконец, вошел в нее.

Сара плотно обвила Брайена ногами, поднялась навстречу его энергичным движениям, теряя себя в каком-то тумане, где блуждали ее мысли, покинувшие ее; она могла только чувствовать.

Они вместе достигли пика и разомкнулись, их тела, руки, губы действовали согласованно, будто всегда было так.

Нежность пронизала все существо Сары, тело ее сжалось, внутри у нее все дрожало; такое чувство она испытала только с Брайеном. Бедра ее вновь пришли в движение, она стремилась вновь ощутить это…

— Да, — жадно устремился к ней Брайен, он крепко взял ее ягодицы в руки, поднимая ее с пола, убыстряя свой ритм, чтобы совпасть с ритмом ее движения, пока дрожь не превратилась в спазмы удовольствия и не оборвалась взрывом внутри ее. Она взяла себя в руки, зная в глубине, что это было важно, крепко обняла Брайена, помогая ему, как никогда не помогала прежде…

И беря от него…

И снова помогая ему, шепча при этом:

— Я люблю тебя, Брайен.

Тело его натянулось, она почувствовала, как он выстрелил в нее струей, казалось, он перестал дышать, остановившись и глядя на нее.

— Для нас настало, наконец, время любить друг друга, Сара.

Она затаила дыхание, удерживая его в груди, будучи вся во власти тела Брайена. Она прижала руки к его щекам.

— Да, настало время.

Он расслабился и лег на бок, не отпуская ее от себя. Она чувствовала, как гулко бьется его сердце.

— Я слишком стар для этого, — сказал он.

— Только не сегодня, — пробормотала она. — Но я уверена, что моя спина выдержит частые сеансы на полу.

— В следующий раз я постараюсь делать это в кровати, — пообещал Брайен. — После двух недель разговора об этом я…

Зазвонил телефон, обрывая его. Он чмокнул ее в губы и встал.

Сара села и смотрела, как он прошел по комнате к телефону, восхищаясь игрой мускулов икр и бедер. Какое тело… Она улыбнулась и посмотрела на себя, поражаясь тому, что не стыдится своей наготы. Она волновала его, возбуждала. Она поняла, что у каждого свое представление о красоте.

С отсутствующим видом она слушала разговор Брайена по телефону. Вдруг до нее дошло, что он говорит с Заком и отказывается от приглашения пообедать с ним и с Рене.

— Нет, Брайен, — сказала она, но он уже положил трубку.

Он склонил голову на бок и вопросительно посмотрел на нее, подходя к ней.

— Тебе следовало пойти, — сказала она. — Я поняла бы. Ведь это же, наверное, первая попытка с их стороны за все годы.

— Все в порядке, — он улыбнулся. — У меня еще будет возможность пообедать с Заком и Рене.

Сара смотрела на его лицо. Впервые за многие годы она не увидела боли в его глазах, когда он говорил о детях.

— Что случилось? — спросила она.

Он опустился на пол перед ней.

— Все хорошо с Заком и Рене…

Как много раз прежде, она спокойно слушала, пока он рассказывал о развитии отношений со своими детьми.

Сара улыбнулась, когда он закончил.

— Звучит, будто ты и Зак имеете шанс наладить отношения, но не считай, что сегодняшний разговор будет способствовать этому, — предостерегла она.

Брайен вскинул бровь.

— Не беспокойся. Отныне я собираюсь довести свою самонадеянность до минимума.

— Это признание вины?

— Ага, — Брайен провел пальцем по ее голой руке. — Ты была права. Кажется, у меня есть плохая привычка считать, что я знаю, что лучше для всех других и лишаю их права выбора.

Сара нарисовала пальцем круг на его волосатом бедре.

— Правильно.

— Мне надо было делать все по-другому. — Лицо его помрачнело. — Задним умом крепок.

Она провела пальцем по его губам.

— Я считаю, ты говоришь о Заке, — сказала она, глядя ему в глаза, — потому что, если бы ты сделал меня партнером в «Ватсон и К°», боюсь, я никогда не получила бы партнерства, которое ты предложил мне сегодня.

— Ты предпочитаешь именно его.

— О, да. — Ее рука скользнула вниз по его груди. — Мы будем так одеваться для всех наших партнерских встреч?

— Мы запишем это в наш устав. — Он хитро улыбнулся. — Но я бы хотел провести нашу следующую встречу на чем-нибудь помягче.

Сара улыбнулась в ответ:

— Могло быть и хуже; твоя прихожая могла быть покрыта кафелем.

Брайен лег на спину, вытянув ноги, коснувшись ступнями входной двери. Поднявшись на локти, он задумчиво посмотрел на дверь.

— Или еще хуже, Зак и Рене могли оказаться на пороге, пользуясь своими ключами. Ты думаешь, мы заметили бы их, если бы они споткнулись о нас?

— Может быть, — сказала Сара, пальцем ноги скользя по его лодыжке. — Нам определенно надо следующий раз встретиться в другом месте.

— Я согласен, — сказал Брайен. — Наша послеобеденная встреча должна быть, наверное, перенесена подальше, в прихожую.

— Наша послеобеденная встреча?

— Угу. Я голоден. Давай оденемся и пойдем поедим. — Брайен поднялся и протянул руку Саре. — Ты сказала Стефани, что не придешь ночевать домой?

— Она сегодня ночует у подруги, но я должна поехать домой, иначе мне надо будет встать в пять утра, чтобы поехать на работу. — Она сморщила нос. — Работа — это такое неудобство.

— Тогда не ходи, — сказал Брайен, подхватив с пола ее нижнее белье, помогая ей надеть его, задержав руки на ее груди.

— Надо идти, — сказала Сара, в свою очередь, помогая ему надеть трусы, — иначе финансовая компания придет и отберет у меня машину.

— Нет, не заберет. — Брайен встряхнул ее платье и подал ей. — Я не разрешу.

— Ты хочешь, чтобы я прислала их к тебе, когда они придут? — Она сунула руки в рукава.

Брайен схватился за полы ее платья и притянул ее к себе.

— Неужели ты не понимаешь, любимая? Ты больше не одна. Ты больше не должна работать, если не хочешь.

— Не работать? — У нее закружилась голова от такой мысли.

Она положила руки ему на бедра и большими пальцами поддела его трусы у талии.

— Но я всегда должна была работать.

Брайен покачал головой, глаза его излучали нежность и любовь.

— Больше не должна. Теперь ты можешь выбирать, Сара, работать или нет. Позволь мне позаботиться о тебе.

Она закрыла глаза, ожидая, что ее охватит знакомое чувство восхищения. Но она чувствовала только сладость и покой, ощущение того, что наконец-то она была не только матерью Стефани, бывшей женой Чака Нельсона…

Она ощущала себя партнером Брайена Ватсона. И теперь она могла свободно брать то, что ей было нужно, свободно давать ему все, что могла дать.

Эпилог

— Я останусь, пока Аллен полностью не войдет в работу, — сказала Сара Кассу пятый раз за пятнадцать минут.

— Ты не можешь уйти, Сара. Ты нужна мне. Она покачала головой; интересно, сколько понадобится времени, пока он сдастся.

— Я не хочу оставаться, Касс. Я работаю со школьной скамьи. Я устала.

— Я увеличу тебе зарплату до двадцати процентов.

— Нет.

— Тридцать процентов — это мое окончательное предложение.

— Нет, — твердо сказала Сара и поднялась с кресла. — Меня нельзя купить.

— Но ты все-таки подумай, — крикнул ей Касс вслед, когда она выходила из его кабинета.

Час спустя он загнал ее в угол комнаты отдыха.

— Я много думал и считаю, что ты и Брайен слишком торопитесь с этой свадьбой. Вместо того, чтобы через две недели выходить замуж, ты две недели должна думать и еще потом нужно время, чтобы узнать друг друга.

Сара налила себе кофе.

— У нас было двадцать пять лет, чтобы узнать друг друга. Если ты не отстанешь от меня, я не приглашу тебя на свадьбу.

— Хорошо, — сказал Касс. — Но ответь только на один вопрос. Что ты будешь делать со свободным временем, которое свалится на тебя?

— Что-нибудь, что я не могла позволить себе раньше. Я собираюсь быть домохозяйкой, хорошей матерью.

— Стефани выросла, Сара.

— Почти, — сказала она. — Но Зак и Рене нет.

Она больше ничего не сказала, хотя могла сказать Кассу, что Брайен и его дети вступили в новую полосу отношений и что дети были более гибкими, чем их отец. Кто-то должен был следить за Брайеном, напоминать ему о том, чтобы он держал свою чековую книжку закрытой…

— Почему ты отказываешься быть вице-президентом, чтобы остаться дома и печь печенье? — не веря, спросил Касс.

— А это уже второй вопрос.

Сара взяла чашку и убежала в свой кабинет, зная, что она никогда не сможет вдолбить Кассу, как она мечтала сама готовить ему, а не заказывать ее из ресторана, как привлекала ее идея снова образовать семью, быть снова частью семьи. Даже Стефани этого хотела.

Ей почти удалось выпить свой кофе, прежде чем Касс опять просунул голову в дверь.

— Сорок процентов — и это действительно окончательно.

— Нет, — оборвала его Сара.

— Ну же, Сара, — сказал он, плюхаясь на ее диван. — Ты же не скроена быть домашней мышкой.

Она хотела кричать. Две недели ей не выдержать. Она сойдет с ума или, еще хуже, решит остаться. Она должна убедить его. Она должна найти слова, которые Касс поймет. Глядя на свои часы, она заметила, что уже много времени. Но у нее еще оставалось несколько минут, прежде чем Брайен приедет за ней, и Касс убедится, что она говорит серьезно.

Под его взглядом она повернулась вместе с креслом к компьютеру и начала печатать. Когда она закончила, то поднялась, вынула сумочку из серванта. Касс сощурился, пытаясь прочитать, что она напечатала, с другого конца комнаты. Она улыбнулась ему, взяв чашку и допила кофе.

Не говоря ни слова, она сунула чашку в сумку и шагнула в Зал Героев. Они все смотрели на нее со стен — Капитан Америка, Зеленая Оса, Бахвал — а в конце зала она увидела Брайена, идущего ей навстречу, человека со своими слабостями, немного тщеславного и слишком упрямого, чтобы она могла надеяться, что жизнь с ним будет легкой.

Но ведь жизнь с повседневными героями никогда не была легкой.

Подойдя к Брайену, Сара взяла его под руку.

— Как Касс это воспринял? — спросил он. Она улыбнулась:

— Через минуту мы узнаем.

— Опять твои штучки!

Из ее кабинета раздался хохот Касса. Голос его отозвался эхом на лестнице, следуя за ним; они помахали рукой Дори и вышли из здания.

— «Пошли к черту, ты и лошадь, на которой ты въехал!» А мне нравится это.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Примечания

1

Осмос — (физ.) явление медленного проникновения (просачивания) растворителя в раствор через тонкую перегородку, разделяющую их. (прим. пер.)

(обратно)

2

Чепсы (чапсы) — индейские, ковбойские, байкерские кожаные штаны особого кроя, надевающиеся поверх джинсов (прим. верстальщика).

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg