«Скажи мне люблю»

Юджиния Райли Скажи мне «люблю»

1 Мемфис, штат Теннесси, 28 февраля 1992 года

Мисси Монро разговаривала по телефону со своим женихом, но ее мысли вертелись вокруг подшипников.

— Да, Джефф, к завтрашней свадьбе все готово, — строгим голосом проговорила она, после чего выпустила облако табачного дыма и пробежала глазами по листку, лежащему на ее столе. — Мама и папа в состоянии полной боевой готовности, да и я тоже.

— Жду не дождусь увидеть тебя в купальнике на пляже в Сен-Круа, — сказал Джефф. — Мне так хочется почувствовать твое тело!

— До сих пор у тебя получалось сдерживаться, — сухо ответила Мисси.

— Да, Мисси. Ты же знаешь — я хотел подождать до свадьбы, ведь у нас все должно быть идеально.

Мисси подавила стон:

— Да, конечно. Старомодная галантность на пороге двадцать первого столетия. Даже не знаю, в награду за какие добродетели мне достался такой чудесный мужчина…

Джефф хихикнул:

— Солнышко, ты меня дразнишь?

Мисси вздохнула, положила сигарету и быстро отхлебнула обжигающе горячего кофе. На лице девушки появилась гримаса — ее желудок противился уже пятой за сегодняшний день чашке крепчайшего напитка.

— Вообще-то я действительно так думаю, — сказала она.

— Тогда и мне стоит поразмышлять, за что судьба подарила мне такую прекрасную женщину, как ты.

В этот раз Мисси уже не сдержала стон:

— Если ты задумываешься о таких вещах, Джефф Долтон, то ты мазохист.

В трубке снова прозвучало хихиканье:

— А ты, дорогая, как обычно, слишком жестока к себе. Надеюсь, мы сегодня ужинаем вместе?

Откинув волосы со лба, Мисси потерла затекшие мышцы затылка.

— Конечно — если я к тому времени отправлю эту чертову партию подшипников в Детройт.

В голосе Джеффа зазвучала обеспокоенность:

— Мисси, ты слишком много работаешь. После того как мы поженимся, тебе уже не нужно будет трудиться, как пчелке. У нас и так более чем достаточно денег.

— Но Джефф, я не вынесу праздной жизни, я уверена в этом.

— А как же дети, которых мы хотим завести?

Мисси пожала плечами:

— А для чего тогда няни? Я не собираюсь отказываться от своей карьеры.

Повисла неловкая пауза, потом Джефф покорно проговорил:

— Разумеется, дорогая.

В этот момент Мисси увидела, что к ее двери подходит управляющий заводом. Она протерла глаза и произнесла:

— Послушай, сюда идет Джордж Шмидт, так что давай заканчивать разговор.

— Хорошо. Передавай Джорджу привет. Так я заеду за тобой в семь?

— Договорились.

Положив трубку, Мисси потушила окурок сигареты и озабоченно посмотрела на Джорджа:

— Ну что? Успеваем?

Джордж — высокий лысеющий мужчина под пятьдесят, почему-то всегда выглядевший изнеможенным — ответил своей начальнице глуповатой улыбкой:

— Извини, Мисси, но только что сломалось еще два шлифовальных станка.

— Вот черт! — Молодая женщина стремительно вскочила и напустилась на Джорджа: — Как ты мог это допустить? Если мы не подготовим партию до пяти часов, то потеряем заказ! Я же поручала тебе заранее проверить эти станки! Еще один такой случай, и я тебя…

— Что ты меня, Мисси? — с усталым видом перебил ее Джордж.

Девушка сразу как будто поперхнулась и заскрипела зубами в попытке обуздать свой буйный нрав. Она подошла к окну, прижала руки к бунтующему желудку и угрюмо посмотрела на водную гладь Миссисипи, виднеющуюся вдали. Она сама не верила своим ушам — сказать нечто подобное Джорджу, да еще в такой день, было величайшей глупостью.

Стоя за спиной своей молодой начальницы, Джордж Шмидт спокойно наблюдал за ней. Мисси Монро была потрясающей голубоглазой блондинкой с совершенным, будто вырезанным из мрамора лицом. На ней был деловой костюм из тонкой шерсти, а ее длинные волосы золотым водопадом низвергались на лицо и плечи. Человек, не знакомый с ней лично, ни за что не догадался бы, что эта двадцатипятилетняя женщина на самом деле капризный, своевольный ребенок. За спиной Мисси работники завода обычно называли ее «Наша стерва».

Джордж знал Мисси с самого ее рождения. Когда Говард и Шарлотта Монро двадцать пять лет назад создавали компанию «Монро Бол Беринге» и строили шарикоподшипниковый завод, они часто брали с собой на работу свою новорожденную дочь, и Джорджу даже несколько раз доводилось менять ей пеленки. Но его всегда тревожило то, что любящие родители отчаянно портили ребенка, мгновенно выполняя все ее капризы. Теперь работники завода пожинала плоды такого отношения Говарда и Шарлотты к своей дочери.

Два года назад Мисси встала во главе «Монро Бол Беринге», и все это время она железной рукой управляла фирмой, непрестанно угрожая сотрудникам, изводя их неумеренными требованиями и частыми приступами гнева. Впрочем, она так никого и не уволила, однако несколько квалифицированных менеджеров среднего звена не выдержали ее вспышек и уволились сами. Потеря опытных работников повредила предприятию, и, по-видимому, именно по этой причине Мисси в последнее время делала попытки — всего лишь только попытки — обуздать свой характер. Ходили слухи, что она даже несколько раз посещала психотерапевта.

Мисси с выражением раскаяния на лице повернулась к управляющему:

— Извини меня, Джордж. Ты всегда был для меня вторым отцом, и мне стыдно за то, что я чуть было не сказала тебе. Даже не знаю, что бы я делала без тебя. И как ты только меня терпишь? Иногда я бываю такой стервой!

Оба знали, что так оно и есть, поэтому Джордж просто перевел тему:

— Мисси, не стоит рассчитывать на то, что станки, работающие двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, никогда не будут ломаться.

— Да я знаю! — досадливо махнула рукой молодая женщина.

— Но мы управимся в срок — даже если мне придется шлифовать последние подшипники собственноручно. Послушай, у тебя же завтра свадьба, так почему бы тебе не пойти домой и не заняться приготовлениями?

Губы Мисси искривила виноватая усмешка:

— В последнее время я невыносима, да?

— Просто попридержи коней, — последовал сухой ответ.

Девушка шутливо направила на Джорджа указательный палец:

— Но ты все равно не стой у меня на пути! Ну ладно, скажи мне, ты уверен, что справишься со всем этим, пока я буду на островах?

— Можно подумать, что раньше мы никогда не сталкивались с подобными вещами! — Джордж подмигнул Мисси. — Можешь мне не верить, но незаменимых людей не бывает, даже если речь идет о тебе. Так что иди готовься к свадьбе и будь счастлива со своим молодым человеком. Я надеюсь, ты все-таки можешь быть счастлива, — с чуть заметной грустью в голосе добавил он.

Мисси запустила пальцы в волосы.

— Это сильно облегчило бы всем нам жизнь, не так ли?

Джордж повернулся и пошел к выходу.

— Увидимся завтра на венчании? — с непривычной неуверенностью в голосе произнесла она ему вслед.

Управляющий улыбнулся:

— Само собой, босс. Я не пропущу его ни за что на свете.

Несколько минут спустя Мисси уже гнала машину по скоростному шоссе в направлении особняка своих родителей в южной части Мемфиса. Все сантименты были забыты. Месяц назад закончился срок аренды квартиры, в которой она жила, она переехала в дом, где прошло ее детство, и начала готовиться к свадьбе. Они с Джеффом планировали после бракосочетания жить в его квартире — до тех пор, пока не завершится строительство их собственного дома.

Перед тем как выйти из кабинета, Мисси дала своей секретарше указание, чтобы Джорджу Шмидту выдали немаленькую премию — уже третью за последний год. «С таким характером и разориться недолго», — подумала Мисси. Дело в том, что каждый раз после того, как она изливала свой гнев на управляющего, она пыталась купить его прощение денежной премией или пакетом акций компании. Джордж богател — но он, без сомнения, своей терпеливостью это заслужил.

И почему она совсем не умеет держать себя в руках? Психотерапевт сказал ей, что попробует помочь ей понять собственные чувства, разобраться, почему она так сильно страдает от попыток подавить свой гнев и перебороть враждебное отношение к миру.

Насколько понимала сама Мисси, все дело в том, что она действительно невыносима — но главное заключалось в том, что, по большому счету, она никому не нужна. Она словно выпадала из мира, в котором жила, — как пазл из детской мозаики, который почему-то остался после того, как была собрана вся картинка. Она не нужна своим тихим терпеливым родителям: всю свою жизнь она была для них бельмом на глазу, можно даже сказать, занозой в заднице, и Мисси знала, что они предпочли бы, чтобы их дочь была намного более покладистой. Компания «Монро Бол Берингс» также могла обойтись без нее — Джордж Шмидт вполне способен самостоятельно управлять компанией, и Мисси была в ней чуть ли не пятым колесом в телеге.

Но хуже всего было то, что своему жениху Джеффу она также не была нужна. Джефф был добрым, чутким, надежным молодым человеком, но Мисси знала, что он женится на ней лишь потому, что его и ее родители подталкивали своих детей к этому всю их сознательную жизнь. Их брак должен бы объединить две старые мемфисские семьи, а также две весьма успешные компании одного из промышленно-финансовых центров американского Юга: «Монро Бол Беринге» и «Долтон Стил Тьюбинг». Их союз казался естественным и неизбежным, словно бейсбол по телевизору и яблочный пирог по праздникам.

Однако Мисси должна была признать, что и Джефф совсем не волновал ее. В их отношениях напрочь отсутствовал какой бы то ни было конфликт: он всегда и во всем с ней соглашался. Разумеется, Мисси ни за что не вышла бы замуж за мужчину иного склада — она была нетерпимой, эмансипированной женщиной, неспособной долго выносить то, что ей не нравилось. Вначале ее привлекала в Джеффе именно его галантность, так отличавшая его от всех тех придурков с повадками мачо, с которыми она встречалась раньше.

Впрочем, джентльменства в Джеффе, кажется, было чересчур много. Время от времени Мисси испытывала извращенное желание затеять с ним батальную сцену, достойную низов общества, какую-нибудь драку с бросанием обувью и тому подобными штучками. А еще ее беспокоило отсутствие секса в их связи. Быть может, сегодня вечером ей стоит предпринять активные действия в этом направлении…

Виновато вздохнув, она закурила новую сигарету. Джефф был ангелом во плоти, а она, без сомнения, эгоистичной дрянью, которая позволяет себе такие гнусные мысли на его счет. Наверное, это просто предсвадебное волнение — как только они с Джеффом поженятся и отправятся в свадебное путешествие на острова Карибского моря, все ее сомнения вмиг развеются.

Надо сказать, Мисси много думала о предстоящей свадьбе. Церемония должна была состояться в принадлежащем ее семье старинном доме. Мисси и ее родители жили в огромном особняке в греческом стиле, возведенном в 40-х годах XIX столетия и модернизированном во второй половине XX. Особняк в свое время был центром хлопковой плантации, принадлежавшей их дальним родственникам, семье Монтгомери. Когда-то мать передала Мисси шкатулку с несколькими старинными письмами, написанными некой Мелиссой Монтгомери, жившей в 50-е годы XIX века, — именно в ее честь, кстати, и назвали Мисси. Маленькой Мелиссе очень нравилось читать эти пространные письма, написанные неторопливым стилем той далекой эпохи, и она даже мечтала о том, как хорошо было бы жить в те чудесные времена, еще не омраченные пожаром Гражданской войны. Но когда она выросла, то настояла, чтобы отныне ее звали только Мисси… На самом деле ее свадебное одеяние было точной копией подвенечного платья Мелиссы Монтгомери — в шкатулке лежал потускневший от времени дагеротип, изображающий Мелиссу, и девушку изумляло то, насколько она была похожа на свою дальнюю родственницу. Она будто смотрела на саму себя, волшебным образом перенесенную в иные времена.

Эта мысль рассмешила ее. Если бы она исчезла, все вокруг, судя по всему, только бы обрадовались.

Свадьба Мелиссы Монтгомери состоялась 29 февраля 1852 года — об этом говорила надпись на обратной стороне ее фотографии. Это был високосный год, и когда Мисси поняла, что 1992 год также является високосным, то не смогла противостоять соблазну и назначила свою свадьбу на тот же день. Как, наверное, будут смеяться ее внуки, выяснив, что она и Мелисса Монтгомери вышли замуж в одном и том же доме, в одинаковых свадебных платьях, в один день — 29 февраля, — правда, с разницей в 140 лет!

Когда Мисси свернула на дугообразную подъездную дорожку, ведущую к роскошному дому ее родителей, она все еще была охвачена ощущением, что принадлежит другому времени. Двухэтажный особняк светился свежеокрашенными белыми стенами, выставлял напоказ величественные рифленые колонны и поблескивал темно-зелеными ставнями. Вокруг стволов кизила вилась жимолость, а магнолии, азалии, да и тот же кизил возле дома уже начинали пышно цвести. Со стороны парадного входа рабочие мыли окна — подготовка к завтрашней церемонии шла полным ходом. При мысли об этом на сердце у Мисси неожиданно похолодело.

Она припарковала перед домом свой зеленый «ягуар», вылезла из машины и быстро устремилась вверх по ступенькам, вдыхая свежий, пахнущий нектаром ветерок. Войдя в холл, она увидела, что несколько служанок начищают внутреннее убранство гостиной и столовой, а также полируют стоящие повсюду чудесные палисандровые безделушки. В воздухе висели запахи полироли и средства для чистки стекла, смешанные с ароматом роз.

Мисси увидела, что ее отец, высокий, худощавый, с седыми волосами, стоит справа от нее, у основания вычурной винтовой лестницы. Говард Монро сосредоточенно натирал своим носовым платком шар на балясине перил, ограждающих лестницу.

Мисси улыбнулась. Ей всегда очень нравился материал, из которого был сделан шар, — зеленый малахит, разрезанный так, что были видны его красивые кольца неправильной формы. Она вспомнила, что как-то в детстве отец рассказал ей, что в старые времена такой шар ставился на балясину, когда закладная за дом полностью выплачивалась. Отец также сообщил ей, что этот шар был сделан якобы из куска камня из настоящего древнеегипетского святилища.

Говард поднял глаза на дочь и улыбнулся:

— О, привет. Я рад, что ты хотя бы сегодня вернулась домой пораньше. Ну как, все готово к свадьбе?

Мисси подошла к отцу, встала на цыпочки и, обняв, поцеловала его в щеку.

— Джордж просто прогнал меня с завода. Как обычно, я только всем мешала.

Говард хихикнул:

— Я так понимаю, Джордж снова получит большую премию?

— Правильно понимаешь. — Мисси оглянулась. — А где мама?

— Уточняет что-то с поставщиками цветов и продуктов. — Отец неловко покашлял. — Надеюсь, Джордж не передумал прийти к нам завтра?

— Мне так и не удалось отпугнуть его, если ты это имеешь в виду, — вздохнула Мисси. — О папа, вы с мамой всегда были так добры ко мне, а я всю жизнь доставляла вам одни неприятности!

Говард нарочито недоуменно обвел дочь взглядом:

— Дорогая, уверяю тебя, ты вовсе не была настолько уж плохой!

Мисси закатила, глаза:

— А что ты говорил, когда меня исключили из пансиона за курение в библиотеке? Или когда я залезла в кузов грузовика и очутилась в Новом Орлеане? А помнишь, как в день получения водительских прав я разбила твой «кадиллак»?

— К чему это запоздалое раскаяние, дорогая? Это на тебя совсем не похоже, — хмыкнул ее отец, и глаза его сузились. — Надеюсь, такой приступ совестливости — не последствие психотерапии. Мне кажется, эти сеансы должны были примирить тебя с самой собой, а не наоборот?

— Даже не знаю, папа. Думаю, я пытаюсь взглянуть на себя критически, — девушка нахмурилась. — А может быть, я просто жалею Джеффа, думая о том, какой отвратительной женой я буду.

Говард укоризненно посмотрел на нее:

— Я не слышал, чтобы кто-нибудь принуждал его идти с тобой под венец.

Мисси нервно переплела пальцы.

— Но ведь он женится на мне только потому, что обе наши семьи всегда желали этого союза. А Джефф такой благородный… Можно даже сказать, что он — человек другой эпохи.

— А разве ты выходишь за него замуж не по этой же самой причине?

— Да, это так. Но вопрос в том, почему он женится именно на мне?

Говард положил ладонь на руку дочери и легонько пожал ее.

— Дорогая, тебе следует проявлять больше доверия к своему будущему мужу. Мысль о том, что он мог влюбиться в такое чудесное создание, как ты, ни капельки не удивляет меня. Возможно, у тебя есть свои недостатки — а у кого их нет? — но в целом ты замечательная молодая женщина. Вот мы с мамой всегда тебя нежно любили.

— Я знаю это, папа, — сказала Мисси, неуверенно глянув на отца. — Но ведь характером я совсем не похожа ни на кого из вас…

— Мисси, будь проще! Ты всегда была слишком жестока к себе.

— Вот и Джефф это говорит.

«Но на самом деле я всегда была слишком жестока к тебе с мамой», — ощущая себя виноватой, про себя добавила Мисси.

Говард в последний раз прошелся по шару платком.

— Ну вот, завтра все будет сиять — даже этот милый старый камешек. — Он остановил на дочери любящий взгляд. — Не могу передать тебе, какую гордость я буду завтра испытывать, сопровождая тебя вниз по этой лестнице.

Мисси бодро улыбнулась отцу, и они вместе посмотрели на камень, венчающий стойку перил…

2 Мемфис, штат Теннесси, 28 февраля 1852 года

В том же доме, но на 140 лет раньше, возле той же лестницы стояла со своим отцом Мелисса Монтгомери, и они оба смотрели на тот же самый набалдашник балясины.

Мелисса была потрясающей голубоглазой блондинкой с совершенным, будто вырезанным из мрамора лицом. Ее длинные волосы были затянуты в узел. Сейчас на ней было платье из синей парчи. Юбки были такими длинными, что прикрывали даже носки ее черных туфелек. Ее отец был представительным седеющим мужчиной с ярко-голубыми глазами и бородкой-эспаньолкой. Одет он был в черный сюртук, такие же брюки и зеленую муаровую манишку с черным шелковым галстуком.

Своим белоснежным носовым платком Джон полировал шар на стойке перил, который был установлен там лишь несколько часов назад. Шар из зеленого малахита поставили в честь окончательного выкупа закладной за дом.

— Ну вот! — гордо произнес Джон, с восхищением глядя на зеленый камень, поблескивающий на своей новенькой серебряной ножке. — Дорогая, у нас даже две причины для праздника. Сегодня я покончил с закладной, а завтра у меня появится зять.

— Да, папа, — сдержанно ответила Мелисса, хотя при мысли о том, что завтра она пойдет под венец с Фабианом Фонтено, внутри нее все сжалось. Эта свадьба должна была состояться в соответствии с брачным контрактом, заключенным семьями Монтгомери и Фонтено сразу после рождения Мелиссы.

— Наконец-то прошли эти десять лет и наш дом по-настоящему стал нашим, — продолжал Джон, обводя взглядом гостиную слева и столовую справа. Все комнаты были уставлены роскошной французской мебелью и устланы восточными коврами, повсюду поблескивали хрустальные канделябры. По комнатам сновало несколько служанок — они чистили и полировали мебель, готовя дом к завтрашнему празднеству.

Мелисса следом за отцом пробежала глазами по дому, и на ее лице застыла слабая улыбка. Потом она вновь перевела взгляд на балясину и провела пальцами по поверхности малахита, разрезанного так, что были видны его красивые кольца неправильной формы. На мгновение ей показалось, что шар подмигнул ей, словно конспиратор.

— Папа, а где ты достал этот камень? — спросила она. — Он такой симпатичный…

— Ты помнишь Финиаса Хагедорна, моего друга, который много лет провел в Египте? Он привез мне этот кусок малахита из своей последней экспедиции.

— Да ты что!

Глаза Джона сверкнули, он склонил голову к уху дочери и нарочито заговорщическим голосом сказал ей:

— Финиас клянется, что этот камень из настоящего древнеегипетского святилища. По его словам, шар обладает магическими свойствами.

— Правда? — переспросила Мелисса. — Знаешь, мне показалось, что минуту назад…

Договорить она не успела — дверь резко распахнулась, и в дом вошла Лавиния Монтгомери. Завидев мужа и дочь, она подошла к ним, каждый ее шаг сопровождался покачиванием страусиных перьев на ее шляпе. Следом за стройной, все еще довольно молодой на вид матроной шел слуга, нагруженный по меньшей мере дюжиной коробок.

— Привет, дорогие мои! — радостно воскликнула Лавиния, коснулась губами щек Джона и Мелиссы и начала стягивать перчатки. Потом она повернулась к слуге и резким тоном сказала ему: — Джозеф, отнеси все эти коробки в комнату мисс Мелиссы. — После этого она подмигнула дочери и прошептала ей: — Дорогая моя, посмотришь, какое роскошное нижнее белье я тебе купила в приданое!

— Спасибо, мама, — ровным голосом ответила Мелисса.

Лавиния перевела недовольный взгляд с дочери на мужа:

— С чего это вы вдруг стоите возле стойки, будто парочка вешалок для шляп? Напоминаю вам, что нам надо еще многое сделать.

Джон хмыкнул:

— Эй, Винни, не надо так резко! У нас тут с твоей дочерью что-то вроде церемонии.

— И что это за обряд, неужели вознесение молитвы столбу? — наседала Лавиния. — Вы, наверное, забыли, что единственная важная сейчас для нас церемония состоится лишь завтра.

— Разумеется, дорогая, — улыбнулся Джон. — Но мне также кажется, что следовало обратить внимание нашей дочери на набалдашник, установленный на балясину, — ведь он знаменует окончательный выкуп закладной на дом.

— Чушь! — упрямо возразила Лавиния. — У Мелиссы завтра свадьба, а ты только и можешь думать о закладных и тому подобных ничтожных делах.

— Ничтожных? — переспросил Джон. — Ты называешь дом, в котором мы вырастили нашу чудесную дочь, ничтожным? Напоминаю тебе, что именно ты настояла на постройке этой чудовищной громадины в греческом стиле!

— Мне кажется, кто-то назвал наш дом чудовищной громадиной? — ехидно заметила Лавиния.

— А ты назвала его чушью! — раздраженно ответил Джон.

— Вот и неправда! Я просто назвала чушью ваш ритуал…

— Мама, папа, не надо! — решительно прервала их Мелисса. — Ну почему вы ссоритесь даже накануне моей свадьбы?

— Именно об этом я и говорю, — подхватила Лавиния и, вскинув подбородок, сказала мужу: — Вы тратите время на разглядывание шаров на столбах и тому подобную ерунду, а нам надо готовиться к свадьбе! Джон, ситуация критическая. — Она перевела укоризненный взгляд на дочь. — Посмотри на эту девушку — ей уже двадцать, она практически старая дева, и мы не можем позволить себе рисковать.

— Дорогая, разве можно говорить такие вещи при девочке? — бросил ответный упрек Джон.

— Этой девочке нужен муж, а нам с тобой — внуки! — резко произнесла Лавиния.

— Ну зачем ты сводишь все к таким грубым материям? — возразил ее муж. — Бога ради, пожалей чувства дочери!

— Наша дочь выходит замуж за Фабиана Фонтено, — продолжала гнуть свою линию матрона. — Я уверена, ее чувства взбудоражены уже этим! — Она коснулась пальцем щеки Мелиссы. — Какой мужчина тебе достался! Счастливица…

При этих словах матери Мелисса с трудом подавила горестный вскрик, а лицо Джона потемнело. Он наставил указательный палец на свою несдержанную жену:

— Лавиния, я не собираюсь терпеть подобные разговоры! В противном случае я могу сделать вывод, что у тебя роман с этим молодым человеком…

— Можешь сделать вывод? Так делай! — дерзко ответила Лавиния.

— Лавиния Монтгомери! Если бы я не был джентльменом, то непременно покарал бы тебя за такие слова…

Родители Мелиссы все бранились, а она с несчастным видом стояла рядом с ними. Как обычно, у нее возникло ощущение, что она чужая в собственном доме. Хотя ее родители всегда относились к ней хорошо, ей всю жизнь казалось, что они бы предпочли, чтобы у них был наследник мужского пола, что ее рождение было для них разочарованием. Что же касается завтрашней свадьбы, Мелисса была уверена, что обретение зятя радует ее родителей намного больше, чем ее — обретение мужа.

— Он ведь придет сегодня к нам на ужин? — ворвался в мысли Мелиссы голос ее матери.

— Что? — переспросила девушка.

— Я о Фабиане. Он будет ужинать с нами? — нетерпеливо повторила Лавиния.

— Фабиан сказал мне, что он заглянет после ужина — обсудить наше свадебное путешествие, — смущенно проговорила Мелисса.

— Что ж, чудесно! — воскликнула Лавиния, хлопнув в ладоши. — Будет на десерт.

— Лавиния, хватит! — проворчал Джон.

Мелисса решила не мешать родителям браниться и поднялась по лестнице. На втором этаже она проскользнула в свою комнату и закрыла за собой дверь. Ее взгляд пробежал по так хорошо знакомой ей обстановке — сколько счастливых часов она провела здесь, погруженная в чтение, шитье, молитвы или просто мечты! На персидском ковре виднелась россыпь солнечных лучей, солнце отражалось и на полированной палисандровой мебели, своим ярким бодрым светом будто поддразнивая ее. Когда же Мелисса увидела коробки с купленным ее матерью дамским бельем, из ее глаз вдруг ручьем полились слезы.

Девушка пересекла комнату, упала на постель и безутешно зарыдала. Хотя перед родителями она всегда сдерживалась, мысли о браке с Фабианом ужасали ее. После того как он начал за ней ухаживать, ее жизнь превратилась в сплошной ад. Как бы Мелисса ни старалась угодить ему, ей это никогда не удавалось: Фабиан издевался над ее чувствами, постоянно пытался уязвить ее… А ее попытки умиротворить его приводили молодого человека в еще большую ярость. Хотя она ни за что бы в этом не призналась, в глубине души она считала Фабиана чудовищем и знала, что между ними нет ничего общего. Их брак был просто обречен…

И тем не менее сегодня вечером Фабиан придет к ней, чтобы обсудить планы на их свадебное путешествие! Мысль об этом заставила девушку содрогнуться и зарыдать еще сильнее.

Мелисса подумала, как хорошо было бы сбежать куда-нибудь, избежав горькой доли. Но она была глубоко религиозна и преданна своей семье, и о том, чтобы разочаровать родителей, не могло быть и речи — как и о нарушении брачного контракта, заключенного при ее рождении.

Оставалось только надеяться, что брак с Фабианом не сведет ее в могилу.

— Мелисса, детка, что тебя так гнетет?

Это был уже третий бокал с вином, который Мелисса пролила за время ужина. Девушка пробормотала:

— Извини, мама.

Потом она с виноватым видом повернулась к седеющему слуге, который вытирал вино льняным полотенцем:

— Джозеф, позволь мне…

— Веди себя прилично, дочь! — воскликнула Лавиния, да так резко, что Мелисса и Джозеф разом съежились. — Зачем нам слуги, если не для того, чтобы справляться с такими происшествиями?

— Да, мама, — ответила девушка, положила руки на колени и смущенно улыбнулась Джозефу.

Джон промокнул губы салфеткой и сочувственно посмотрел на дочь:

— Винни, не будь так жестока к девочке. У нее всего лишь предсвадебное волнение.

— Предсвадебное волнение, как же! — фыркнула Лавиния. — Если она так ведет себя сегодня, то можно не сомневаться, что в брачную ночь она перевернет на бедного Фабиана супницу!

Представив себе эту жуткую картину, Мелисса всхлипнула.

Джон уже собирался что-то резко ответить, когда в комнату вошел дворецкий Эли и объявил:

— Прибыл мистер Фабиан Фонтено.

Рот Эли еще не успел закрыться, как в комнату вошел высокий смуглый мужчина весьма привлекательной наружности.

— Добрый вечер, Джон, добрый вечер, Лавиния, — проговорил он, после чего пробежался взглядом по девушке и чуть глумливо произнес: — Моя дорогая Мелисса…

Мелисса изумленно посмотрела на жениха, а Джон и Лавиния тем временем вскочили со своих мест, чтобы поприветствовать гостя.

— Фабиан, мальчик мой! — воскликнул Джон, крепко пожал ему руку и похлопал по спине.

— Дорогой мой, ты прибыл как раз к десерту, — с радостной улыбкой сказала Лавиния своему будущему зятю.

— Благодарю за гостеприимство, — низким звучным голосом ответил Фабиан, — но я зашел, чтобы перекинуться парой слов со своей суженой. — Он вновь многозначительно посмотрел на Мелиссу, которая все это время не отрывала от него перепуганных глаз.

— Да-да, мальчик мой, вам ведь необходимо спланировать свадебное путешествие! — проговорил Джон. — Наверное, ты собираешься устроить для нашей дочери настоящий романтический вояж?

— Я слышала, Париж так прекрасен весной… — томно добавила Лавиния.

Фабиан подавил усмешку.

— Скажем так, свадебное путешествие станет для вашей дочери большим сюрпризом, — сухо сказал он. — Дорогая моя, не пройти ли нам на веранду?

Девушка с усилием кивнула.

— Но не кажется ли тебе, что сидеть там будет довольно холодно? — спросил Джон.

— Джон, не стоит так опекать их, — заметила Лавиния. — Ты что, не видишь, что два голубка умирают от желания побыть наедине?

— Сэр, вообще-то вечер довольно теплый, — заметил Фабиан.

— Ну что ж, прекрасно, — ответил Джон.

Фабиан снял висевшую на спинке стула шаль Мелиссы и накинул ее на плечи девушке. Та изо всех сил пыталась не выдать испуга, охватившего ее в присутствии жениха.

— Пройдемте? — насмешливо проговорил Фабиан, протянув ей руку.

Мелисса сглотнула комок в горле и поднялась со стула.

— Да, конечно, Ф-фабиан, — запнулась она, после чего вложила ему в ладонь свои потные пальцы.

— Джон, Лавиния, прошу прощения, — вежливо сказал Фабиан своим будущим тестю и теще и повел невесту прочь из комнаты.

— Ах, какая чудесная пара! — восхищенно выдохнула Лавиния.

По-видимому, мнение Джона отличалось от мнения его жены — он довольно скептически пригладил свою эспаньолку:

— Знаешь, дорогая, меня беспокоит одна мысль.

— Какая же?

— Я думаю, не навязываем ли мы дочери свои желания?

Лавиния была ошеломлена:

— Джон, что за ерунду ты несешь!

— Говоришь, ерунду? — Джон Монтгомери нахмурился еще сильнее. — Винни, но ведь никто никогда не спрашивал девочку, желает ли она выйти замуж за Фабиана Фонтено…

— Но как она может этого не хотеть? Этот молодой человек — просто бог во плоти!

Джон укоризненно глянул на жену.

— Вообще-то я хочу сказать, что мы подобрали для Мелиссы такого мужа, которого желали мы, а не она.

Лавиния закатила глаза:

— Джон, что за чушь! Эти двое словно созданы друг для друга! Ты видел, когда они выходили из комнаты, девочка буквально дрожала от предвкушения…

Кажется, Джона эти слова не убедили.

— Предвкушения? Не знаю, не знаю…

Мелисса напряженно сидела на качелях, стоящих неподалеку от парадного входа в особняк, куталась в шаль, пытаясь побороть дрожь, и наблюдала, как Фабиан меряет шагами площадку перед качелями. Она не замечала ни красоты заката, ни сладковатого аромата жасмина, ни пения какой-то ночной птицы: для нее существовал лишь ее жених-тиран, и она со страхом ожидала его следующих слов и поступков.

Заложив руки за спину и свирепо хмурясь, Фабиан вышагивал взад-вперед. Он казался опасным и непредсказуемым, как приближающаяся грозовая туча свинцового цвета. О, Мелисса отлично знала, что он может быть очаровательным и милым — именно так он вел себя в присутствии ее родителей. Но при этом у него был взрывной характер и чрезвычайно непостоянная натура, в чем за два года ухаживания у Мелиссы было достаточно возможностей убедиться.

Нередко девушка ощущала себя виноватой перед Фабианом — за то, что он ей не нравится. Наверное, она была единственной женщиной в Мемфисе, не очарованной Фонтено, и тот никогда не упускал возможности пофлиртовать со слабым полом — даже в ее присутствии. Мелиссу повергало в отчаяние то, что она ни капельки не ревновала своего жениха к его многочисленным пассиям и даже втайне мечтала о том, чтобы он решил повести под венец какую-то другую мемфисскую красотку.

Без сомнения, он был достойным представителем сильного пола: высокий, широкоплечий и мускулистый, с густыми, вьющимися темно-каштановыми волосами, глубоко посаженными карими глазами и чертами лица, будто скопированными с какой-то античной скульптуры, изображающей совершенного мужчину. Мелисса знала, что большинство женщин впали бы в экстаз от возможности разделить с Фабианом брачное ложе…

Сердце же самой Мелиссы сжимал страх — ее ужасала та самая безудержная напористость, которая заставляла прочих женщин терять голову от Фабиана. Те несколько поцелуев, которыми Фабиан одарил девушку, стали для нее настоящим бедствием: он был дерзким, требовательным, не обращал никакого внимания на ее девичью застенчивость, и каждый раз это доводило ее почти до истерики. Если она так реагировала на простой поцелуй Фабиана, то брачная ночь наверняка будет тяжким испытанием для нее и ужасным разочарованием для него.

Фабиан с напряженной улыбкой на лице повернулся к ней:

— Я так понимаю, вы уже подготовились к завтрашнему дню?

Девушка сжала кончик шали.

— Да, Фабиан.

Его пристальный дерзкий взгляд пронзал ее насквозь.

— Вы уверены, что хотите пройти через все это?

Мелисса застыла, ощущая, как на ее лице выступила испарина.

— А что, у меня есть выбор? В конце концов, контракт был подписан сразу после моего рождения.

— Да, действительно, — протянул Фабиан. — Мы не должны пренебрегать нашим долгом, ведь так?

Мелисса прикусила губу:

— Фабиан, что вы хотите мне сказать? Мне кажется, сегодня вы чересчур напряжены.

— Я? — Ее жених с агрессивным видом скрестил руки на груди. — Скажите, крошка моя, неужели вас ни капельки не интересует наше свадебное путешествие?

Девушка опустила глаза и пробормотала:

— Я уверена, что мне понравится любое место, в которое вы решите меня отвезти…

Лицо Фабиана потемнело от гнева:

— Ой-ой-ой! Как хорошо вам удается сдерживать радость от мысли, что вы выходите за меня замуж.

Мелисса посмотрела в сторону:

— Извините меня, Фабиан. Я не хотела, чтобы вы почувствовали себя… нежеланным.

Такое ее неловкое извинение лишь подлило масла в огонь, и он напустился на нее:

— Вы не хотели, чтобы я почувствовал себя нежеланным?! А как я могу чувствовать себя иначе? Да вас трясет от ужаса и отвращения, когда я приближаюсь к вам! Вы сжимаетесь от страха всякий раз, когда я целую вас! Милая моя, как я могу не чувствовать себя непрошеным гостем, если вы хотите выйти за меня замуж так же сильно, как преступник жаждет попасть на виселицу!

От этих жестоких слов к горлу Мелиссы подступили слезы.

— Фабиан, я… я прошу прощения, если показалась вам неприветливой. Но почему же вы браните меня даже сегодня, в вечер перед нашей свадьбой?

— Почему я браню вас? — Фабиан сорвался на крик. — Черт побери, но где же ваше справедливое возмущение? Вы какой-то студень, абсолютно неспособный постоять за себя! Клянусь, я никогда еще не встречал такого бесхребетного существа! Думаю, если бы я опрокинул вам на голову чайник с кипятком, вы лишь извинились бы за то, что стояли у меня на пути!

Мелисса в отчаянии посмотрела на жениха:

— Что вам от меня нужно? Вы же видите, я, как ни стараюсь, не могу дать вам того, чего вы от меня хотите.

Фабиан сжал кулаки и, подавив в себе острое желание высказать правду, проговорил:

— Жребий брошен, и пытаться изменить свою судьбу нам уже поздно.

— Именно так, — с грустным видом кивнула Мелисса.

— Тогда завтра утром мы обвенчаемся, — угрюмо продолжал Фабиан, — а уже вечером поедем наслаждаться нашим медовым месяцем.

Мелисса проглотила комок в горле, ее любопытство наконец перевесило страх:

— И куда же вы меня повезете?

На лице ее жениха засветилась мстительная улыбка:

— Милая моя, я возьму вас на сафари в Африку!

— На сафари? В Африку? — испуганно переспросила Мелисса.

— Именно так. Мы поплывем на Золотой Берег и будем охотиться на слонов, а помогать нам в этом будут дружественные нигерийские дикари.

— Фабиан, я уверена, что вы шутите.

— Вовсе нет. Дорогая, неужели вы сомневаетесь, что вам понравится пробираться через тамошние дебри бок о бок со мной?

— Дело не в этом! — запротестовала Мелисса. — Да, я нахожу ваш выбор места для свадебного путешествия… мягко говоря, довольно необычным, но тем не менее я подчинюсь вашему желанию… Вот только…

— Только что? Скажите же мне, моя дорогая! — насмешливо произнес Фабиан.

Глаза девушки жгли слезы:

— Как вы могли даже подумать о том, чтобы стрелять в этих больших добродушных животных?

Фабиан вполголоса выругался.

— Так, значит, я оскорбил ваши нежные чувства? Я давно понял, что женюсь на безвольном существе, но теперь мне также ясно, что вы чрезвычайно трусливы и неприспособлены к жизни — как тепличный цветок.

Эти слова заставили Мелиссу вскочить с места, от обиды и унижения ее била дрожь.

— Да как вы смеете говорить мне подобные вещи!

— Я говорю это, потому что это правда! — отрывисто бросил девушке ее жених. — Итак, вопрос стоит таким образом: поедете ли вы со мной в Африку как добропорядочная жена или нам все-таки следует отменить эту пародию на брак?

Нижняя губка Мелиссы задрожала.

— Фабиан, но это же слоны! Как вы можете стрелять в них?

— Очень просто, дорогуша, — был ответ. — Из слонобоя.

— Но… они заслуживают того, чтобы их застрелили, не больше, чем, к примеру, я!

Услышав эти слова, Фабиан приподнял бровь:

— Не искушайте меня.

— Ну что ж, чудесно, Фабиан Фонтено, — сквозь душившие ее рыдания проговорила Мелисса. — Я поеду с вами в Африку, но не ждите, что я буду, подобно вам, совершать все эти гнусности!

С этими словами она скрылась в доме.

— Черт возьми! — выругался Фабиан.

Вообще-то у него не было намерения тащить Мелиссу в Африку, но какая-то извращенная часть его натуры постоянно заставляла его провоцировать девушку на разрыв их помолвки. Ну почему она во всем ему уступает? Почему никогда по-настоящему не противостоит ему? Почему не пошлет его к дьяволу, ведь он иногда вполне этого заслуживает? Он ненавидел себя за то, что это нежное создание всегда пробуждало в нем самые худшие порывы. Его снедала мысль о том, что их брак будет настоящим бедствием. Однако какие бы непростительные поступки он ни совершал, Мелисса не допускала даже мысли о том, чтобы расторгнуть их обручение. А он, несмотря ни на что, также не хотел стать негодяем, который разорвет брачный контракт, заключенный между их семьями.

Фабиан подумал о своих родителях, и его сердце охватила скорбь. Его отец и мать умерли два года назад, во время эпидемии желтой лихорадки. Теперь он жил в фамильном особняке вместе со своими на глазах дряхлеющими дедом и бабкой. Твердой в них осталась лишь одна вещь — приверженность традициям старого времени, и Фабиан знал, что если он расторгнет помолвку, это разобьет их сердца, не говоря уже о позоре, который ляжет на их семью, на память его родителей, когда-то заключивших этот брачный контракт.

Таким образом, он был связан — связан соображениями чести и чувством вины. Можно было спровоцировать Мелиссу на расторжение договоренности, но сам он не мог подвергнуть ее такому унижению, как разрыв помолвки по его инициативе.

Фабиан закурил сигару. В глубине его души, словно огонек посреди необъятной ночи, горела злоба: каждый раз, когда он касался Мелиссы, она вся сжималась. Это была робкая, сдержанная девушка, за которой следовало долго ухаживать, которую надо было добиваться и соблазнять, а он был мужчиной необузданного нрава, привыкшим брать то, что ему хочется. Фабиан знал, что ему ни за что не хватит терпения на то, чтобы приручить пугливую девственницу.

Без сомнения, их брак был обречен, и с этим ничего нельзя было поделать.

Поздно вечером, когда весь дом уже погрузился в темноту, Мелисса осторожно спустилась по лестнице. На ней был дорожный плащ, а в руках она держала саквояж. На решение бежать ее подтолкнули паника и отчаяние, она не имела ни малейшего представления о том, куда она направится, но ужас перед браком с Фабианом на мгновение перевесил в ней все прочие соображения.

Девушка остановилась рядом со стойкой перил — ей вновь показалось, что камень будто бы подмигнул ей. Она вспомнила, какой торжественностью был переполнен сегодня ее отец, как гордились ее родители тем, что на следующий день она должна была выйти замуж за Фабиана. Ее сердце буквально раздирали на кусочки противоречивые чувства…

И вдруг Мелисса осознала, что она не сможет разочаровать родителей, не сможет сбежать от своих неприятностей. Фабиан прав: от судьбы нет спасения. Ощущая бегущие по щекам слезы, она остановила взгляд на набалдашнике балясины и хрипло прошептала:

— Как я хочу очутиться где-нибудь в другом месте!

Постояв еще мгновение, она поднялась по лестнице, вернулась в свою комнату и упала на кровать, на которой и пролежала всю ночь, отчаянно рыдая и вознося небу тщетные молитвы.

3

Сто сорок лет спустя Джефф Долтон и Мисси Монро стояли возле той же самой стойки перил и целовались. Они только что вернулись из ресторана, где провели весь вечер. На Мисси было черное вечернее платье и туфли на шпильке, Джефф же был одет в темно-синюю «двойку» и белую сорочку с галстуком.

Мисси старалась вложить в поцелуй всю себя — откровенно прижималась к Джеффу всем телом, а ее губы жадно припали к его рту. Но ее жених реагировал на это весьма сдержанно: его губы оставались плотно сжатыми, а руки неподвижно лежали у нее на плечах.

В конце концов Мисси в раздражении отодвинулась:

— Джефф, да что с тобой сегодня? Такое впечатление, что я целую ледяную глыбу, а не живого мужчину!

Джефф хихикнул, при этом на его щеках возникли очаровательные ямочки.

— Дорогая, я просто пытаюсь сдержаться, ведь завтрашняя ночь должна стать для нас особенной!

Мисси разочарованно вздохнула, взяла жениха за руку и предложила:

— Давай опрокинем по рюмочке.

— Как скажешь, дорогая.

Они прошли в чудесную старомодную гостиную, Мисси налила им обоим по рюмке бренди, и они с выпивкой в руках уселись на палисандровое канапе, стоящее рядом с камином. Джефф снял пиджак и ослабил узел галстука. Несколько секунд прошло в тишине — они молча отхлебывали бренди и вслушивались в атмосферу элегантной гостиной.

Девушка искоса смотрела на Джеффа, думая о том, насколько он красив — густые светлые волосы, синие глаза, словно точеные черты лица… Он был высокого роста, и у него было худощавое, мускулистое тело, которое великолепно смотрелось в плавках. Мисси часто приходило в голову, что у них будут очень красивые дети. Хотя она посвятила всю себя работе, втайне, жалея о том, что является единственным ребенком в семье, мечтала завести нескольких детей. Разумеется, она не собиралась отказываться от карьеры, но была убеждена, что работа не будет мешать ее семейной жизни…

Если, конечно, отцом ее детей станет именно Джефф… При этой мысли она нахмурилась и чуть было не расплескала бренди. В глубине души ее тревожило то, что они с Джеффом собираются пожениться, так и не переспав. Возможно, этот брак и будет выгоден для них обоих, но…

А что, если ее избранник ни на что не годен?

Джефф поставил рюмку на кофейный столик и подарил невесте усталую улыбку:

— Мисси, думаю, мне пора. Завтра нам предстоит нелегкий денек.

Девушка дотронулась до его руки:

— Джефф, а тебе действительно нужен этот брак?

Казалось, он ошеломлен этим вопросом.

— Ну разумеется, а почему ты спрашиваешь?

— Иногда я в этом серьезно сомневаюсь, — тихо проговорила Мисси.

— Мисси, ты же знаешь, как я предан тебе, — последовал галантный ответ.

Но и это не убедило девушку. Она провела пальцем по его груди и чувственно произнесла:

— Тогда как насчет еще одного поцелуя на ночь?

Джефф умиротворяюще улыбнулся:

— Разумеется, дорогая.

После этого он взял у Мисси рюмку, поставил ее на столик, обнял девушку и нежно прижал свои губы к ее губам. Но его невесте уже мало было этих целомудренных поцелуев: ее пальцы решительно забегали по пуговицам его рубашки, а язык ворвался ему в рот и начал двигаться там взад-вперед, бесстыдно приглашая к решительным действиям.

Мисси услышала, как застонал Джефф, и почувствовала, как напряглись его руки. На короткий возбуждающий миг ей показалось, что она все-таки добилась своего, и она, подстегиваемая его хриплым дыханием и тем, как прижалось к ней его тело, запустила руку под полурасстегнутую рубашку и провела кончиками пальцев по мускулистой груди. Она чуть было не издала довольный смех, когда его язык с неожиданной страстью ворвался ей в рот. Ее игривая рука продолжила свой путь вниз, пересекла линию талии, и там ее пальцы наткнулись на кое-что восхитительно твердое…

От радости и предвкушения безумства Мисси резко выдохнула. Без сомнения, Джефф годился для постельных забав!

Но потом, когда ее пальцы уже нащупывали пряжку ремня, Джефф внезапно отстранился, встал и отошел к окну. Стоя к ней спиной, он застегнул сорочку и затянул галстук, после чего хрипло проговорил:

— Мисси, нам не следует этого делать. Твои родители…

— Крепко спят наверху, — нетерпеливо закончила за него девушка. — А что касается тебя, Джефф Долтон, то либо ты носишь с собой полицейскую дубинку, либо скрываешь от меня один свадебный подарок, который я намерена увидеть уже сегодняшней ночью.

И тут Джеффа внезапно охватил приступ ярости. Он повернулся к Мисси и резко проговорил:

— Мисси, я не считаю твои неуклюжие попытки сострить хоть немного забавными!

Девушка вскочила на ноги:

— Тогда почему же ты на мне женишься?

На мгновение Джеффа охватило искушение высказать правду, но потом он засунул руки в карманы и отстраненным тоном произнес:

— Я женюсь на тебе, потому что этого хочешь ты, а также наши родные.

— А ты сам? — резко спросила Мисси. — Ты хочешь этого брака?

Джефф вздохнул:

— Разве я сделал бы тебе предложение, если бы это было не так?

— Кто знает? — Девушка обвела своего жениха критическим взглядом. — Джефф, ты девственник?

Его лицо потемнело.

— Разумеется, нет!

— Ты знаешь, я тоже, — ничуть не стесняясь, заявила Мисси.

Джефф издал сухой смешок:

— Я прекрасно осведомлен об этом обстоятельстве.

— Тогда что же мешает нам заняться любовью? — настаивала на своем Мисси.

— Ты боишься, что получишь меньше, чем ожидаешь? — угрюмо поинтересовался Джефф.

— А что, если так? — вызывающе ответила девушка. — Пока у меня нет уверенности, что ты сможешь исполнять свои супружеские обязанности.

— Черт тебя побери, Мисси!

До сих пор Мисси была уверена, что хорошо знает Джеффа Долтона, но сейчас ей показалось, что к ней с белым от гнева лицом приближается какой-то незнакомец. Джефф во мгновение ока пересек комнату, заключил ее в свои объятия и с удивившей Мисси страстью впился губами в ее рот.

Через мгновение он отстранился, постоял, моргая и играя желваками, и мрачно заверил Мисси:

— Не беспокойся, я вполне способен выполнять свой долг.

Застыв от изумления, девушка наблюдала, как Джефф Долтон быстрым шагом выходит из комнаты. Она и не догадывалась, что он способен на такое бурное проявление эмоций!

— Бог ты мой, да откуда же это в нем взялось? — шепотом проговорила она.

Когда Джефф отъезжал от дома семьи Монро, его состояние можно было назвать как угодно, но только не гордостью за свои действия. По своей природе он был сдержанным, спокойным человеком, но сегодня его невесте удалось-таки пробудить в нем темные страсти, и он сильно об этом сожалел.

Вспомнив ее безжалостные вопросы: «Почему ты женишься на мне?», «Ты девственник?», Джефф уныло усмехнулся. Наверное, его можно было назвать девственником — правда, с некоторой натяжкой. Интересно, высмеяла бы его Мисси, если бы узнала правду? Если бы ей стало известно, что за всю свою жизнь он занимался любовью лишь с одной женщиной? Если бы она выяснила, что он женится на ней, потому что этого хотят другие люди, но не он сам?

Ведь как ни пытался он играть роль влюбленного, внимательного жениха, он знал, что их будущий союз никак нельзя будет назвать браком по любви — это была всего лишь сделка, заключенная в здравом уме и трезвой памяти коммерческая операция. Всю жизнь Джеффа его родители, основатели фирмы «Долтон Стил Тьюбинг» и владельцы трубопрокатного завода, мечтали слиться с «Монро Бол Беринге». Некоторое время ему удавалось сопротивляться их желанию, но пару лет назад, когда здоровье отца резко ухудшилось, он все-таки сдался. Завтра его овдовевшая мать увидит, что их с отцом мечта сбылась, а сам он свяжет себя браком без любви. Он всего лишь исполнит свой сыновний долг.

Честно ли он ведет себя по отношению к Мисси? Джефф горько засмеялся. О да, он в высшей степени честен! Мисси также нужно было слияние — казалось, ее беспокоило лишь то, может ли он быть отцом детей, которые нужны были ей, чтобы продолжить династию.

В этом смысле он также исполнит свой долг, хотя этот брак никогда не затронет его сердца.

Кому же принадлежит его сердце? Джефф ощутил, как от этого жизненно важного вопроса в его груди поднялась буря эмоций.

Джеффу Долтону было двадцать шесть лет, он окончил Гарвардскую школу бизнеса, получив степень магистра бизнес-администрации. В настоящее время он весьма успешно работал генеральным менеджером фирмы, принадлежащей его семье. Миру он выставлял напоказ бодрый и симпатичный фасад своей личности.

Но внутри этот человек был живым трупом — он умер шесть лет назад, четвертого июля, умер вместе с женщиной, которую любил.

Эбби было лишь восемнадцать, это была исполненная жизненной энергии, доверчивая и смешливая девушка. Джефф полюбил ее еще в школе и ни с кем, кроме нее, никогда не встречался — ни в старших классах школы, ни в колледже. Он даже как-то написал для Эбби поэму, которую прочитал ей в беседке за загородным домом его семьи.

Лето перед последним курсом в колледже Долтон проводил дома, и любовь захватила их бурлящим водоворотом страсти. Джефф отчаянно пытался противостоять ей — ему хотелось, чтобы до брачной ночи они оба оставались девственниками.

Второго июля Эбби все же соблазнила его, и на заднем сиденье его автомобиля два часа бушевала буря безудержной страсти. Джефф и не подозревал, что такой экстаз возможен, он даже начал умолять девушку на следующий же день выйти за него замуж. Но Эбби отказалась, сказав ему, что сначала он должен завершить образование. Кроме того, она потребовала не встречаться с недельку — чтобы они могли остыть и разобраться в своих чувствах.

Тем не менее Джефф выдержал без Эбби лишь два дня: четвертого июля он позвонил ей и попросил встретиться, чтобы обсудить кое-какие вопросы. У девушки были свои планы на тот день: она должна была красить дома бедняков в рамках благотворительной акции, устроенной местной церковью. Но Джефф был так настойчив, что в конце концов она пообещала прийти вечером на их любимое место в парке Одубон.

Но увидеться им больше было не суждено. Когда Эбби подъезжала к парку, ее машина лоб в лоб столкнулась с автомобилем, за рулем которого был пьяный водитель. Смерть девушки была мгновенной.

Мир Джеффа рассыпался на мелкие кусочки и пребывал в таком состоянии до сих пор. Если бы кто-нибудь прочитал те мрачные, безнадежные стихи, которые он писал последние годы, то его, наверное, немедленно отправили бы в сумасшедший дом.

Эбби была единственной женщиной, которую он когда-либо любил, единственной, с кем занимался любовью.

А теперь он собирался вступить в брак, который никогда не затронет его чувств.

Сердце Джеффа лежало на кладбище «Мемориел Парк», в могиле ангела, которому так и не исполнилось девятнадцати.

4

Когда на следующее утро Мисси присела за туалетный столик, ее охватило смутное беспокойство. Чтобы ее внешний вид соответствовал старомодному платью, в котором она собиралась выйти замуж, она завила волосы в колечки, надела белье в стиле XIX века и нанесла на лицо легкий естественный макияж. Но когда она посмотрела на отражение в зеркале, то увидела не цветущую счастливую невесту, а встревоженную молодую женщину с поджатыми губами и мелкими морщинками вокруг рта и глаз.

Сегодня был день ее свадьбы, но настроение у Мисси было далеко не праздничным. Она все еще не отошла от недоумения, вызванного поведением Джеффа предыдущим вечером, и все время думала, почему он все же женится на ней. Девушка давно подозревала, что жених ее не любит, а в глубине души знала, что и сама не испытывает к нему особенно нежных чувств.

Так почему же она все-таки собирается выйти за него?

«Потому что Джефф красив и очарователен. Потому что он ведет себя по отношению ко мне как настоящий джентльмен. Потому что с ним я всегда буду делать то, что захочу», — мысленно ответила себе Мисси.

В голову ей пришло не меньше десятка веских причин, по которым выйти замуж за Джеффа все же стоило. Этот брак был выгодной, разумной и логически обоснованной коммерческой сделкой. Любовь имела намного меньшее значение, чем достижение ее целей…

Тогда, наверное, следует отбросить это ощущение смутного неудовлетворения?

Мисси сказала себе, что иметь все на свете невозможно. В конце концов, зажечь в ней пламя страсти удавалось только нескольким мужчинам, но все они были самовлюбленными самцами, которые на самом деле хотели лишь вертеть ею, как куклой.

Джефф же был олицетворением надежности, стабильности и респектабельности. А ведь в реальной жизни имеет значение лишь это, не так ли?

— Доброе утро, милая, — ворвался в ее беспокойные мысли приятный женский голос.

Мисси оглянулась и увидела маму, входящую в комнату с подносом в руках.

— Доброе утро.

— Как дела, дорогая? — поинтересовалась Шарлотта Монро, пересекая комнату. Она уже облачилась в то самое платье из бледно-лилового шелка, в котором, как знала Мисси, собиралась быть на свадебной церемонии.

Увидев на подносе, который мать поставила на столик, кофе, несколько блинчиков, бекон и большой стакан апельсинового сока, Мисси тихо застонала — для нее одной еды было слишком много.

— Со мной все в порядке, мама, но если я хочу влезть в свадебное платье, мне не стоит набирать несколько килограммов.

Шарлотта рассмеялась:

— Дорогая, ты у нас чересчур худая. Так как, ты готова к самому важному дню в твоей жизни? Не передумаешь в последнюю минуту? — Она поправила локон на лбу Мисси. — У тебя какой-то озабоченный вид.

Девушка подавила в себе желание резко ответить матери, которая всю жизнь окружала ее навязчивой опекой. Вместо этого она взяла в руку чашку, сделала глоток кофе, поморщилась и проговорила:

— Ты же знаешь, что я не отношусь к числу слабонервных истеричек.

— А к отъезду на острова ты подготовилась?

— Да, мама.

— Уколы сделала?

— Какие уколы? — округлила глаза Мисси.

— То есть ты хочешь сказать, что не была у врача и не делала прививки? А что, если ты подхватишь там малярию или еще какую-нибудь гадость?

— Ма, но мы же едем в круиз по Виргинским островам, а не на сафари на остров Борнео!

Эти слова не очень успокоили Шарлотту. Она провела указательным пальцем по щеке:

— Даже не знаю, что сказать, дорогая… Наверное, тебе все же стоит сделать пару прививок.

Мисси поставила на столик чашку и хмуро посмотрела на мать:

— Может быть, мы поговорим об этом после, а сейчас ты поможешь мне надеть свадебное платье? С минуты на минуту придет фотограф, ведь мы же договорились, помнишь?

— Помню, но… — Шарлотта прикусила нижнюю губу, — я просто проверяю, не забыли ли мы чего-нибудь.

— Мама, поверь, мы ничего не забыли, — поднимаясь из-за столика, сказала Мисси. — В конце концов, во всем Мемфисе только у нас в каждой комнате стоит противопожарная сигнализация, а также набор сывороток от укуса ядовитых змей и огнетушитель.

Это замечание вызвало у Шарлотты Монро улыбку. Она подошла к шкафу, достала оттуда свадебное платье и подошла к высокому зеркалу, возле которого стояла Мисси. После того как Шарлотта помогла дочери надеть это настоящее произведение искусства из атласа, кружев и бисера, она не могла сдержать восторга:

— О дорогая, ты выглядишь очаровательно! Надо сказать, что швея скопировала платье Мелиссы Монтгомери просто замечательно!

— Я тоже так считаю, — ответила Мисси, взглянув на дагеротип Мелиссы, стоявший в рамочке на комоде. По ее телу пробежала дрожь — эта женщина могла бы быть ее близнецом, и единственным различием между ними было грустное, какое-то затравленное выражение глаз Мелиссы. Вновь переведя взгляд на зеркало, Мисси с восхищением отметила безукоризненный стиль платья — высокий ворот, плотно облегающий грудь лиф, узкую талию и длинные пышные юбки. Получалось нечто настолько женственное и старомодное, что у Мисси возникло чувство, будто она действительно попала в другое время. И впрямь, она была так похожа на изображение Мелиссы, что более суеверный человек решил бы, что девушка только что материализовалась из выцветшей фотографии. Эта мысль на мгновение вызвала на губах Мисси гордую улыбку.

Интересно, почему у Мелиссы такой грустный вид?

В дверь постучали, и мать с дочерью одновременно воскликнули:

— Войдите!

В комнату зашел Говард Монро, на нем был элегантный черный костюм. Светясь от гордости и удовольствия, он подошел к жене и дочери и по очереди коснулся губами их щек.

— Бог ты мой, я в жизни своей не видел такой красивой невесты! — сказал он.

— Спасибо, папа, — ответила Мисси. — Знаешь, ты тоже очень хорошо выглядишь.

— Ну что ж, — проговорил Говард, — фотограф прибыл, да и некоторые гости уже пришли.

— Чудесно! — почти пропела Шарлотта, но потом вдруг встревоженно сжала руки. — Говард, как ты думаешь, мы ничего не забыли?

— Шарлотта, хватит переживать, все идет отлично, — уверил ее муж. — Мистер Кристофер устанавливает свое оборудование на веранде, которая выходит на задний двор.

— Прекрасно, — с застывшей улыбкой на лице проговорила Мисси.

Через минуту она уже стояла перед фотографом на прохладной веранде, залитой теплым солнцем самого конца февраля. Из сада доносились нежные ароматы, а в ветвях цветущих деревьев наперебой пели птицы.

Но улыбка на лице Мисси была напряжённой и неестественной, и она осталась такой, когда фотограф нажал на кнопку.

Мелисса Монтгомери в ночной сорочке и халате сидела у туалетного столика. В зеркале она увидела свое отражение — мелкие кудряшки вокруг головы и красные глаза. Фабиан был прав — она хотела выйти за него замуж так же, как преступник хочет попасть на виселицу. Мелисса перевела взгляд на подвенечное платье, висевшее на двери, и подумала о том, хватит ли ей смелости надеть его.

Как свидетельствовало припухшее лицо девушки, ночью она почти не спала — только рыдала в подушку. Ей все еще не верилось, что Фабиан собирается отвезти ее в свадебное путешествие в Африку на охоту на слонов. Мелисса ни разу в жизни не дотрагивалась до ружья и не собиралась делать этого в будущем. Но, судя по всему, ей предстоит гореть в аду за участие в замыслах Фабиана. В те короткие минуты минувшей ночи, когда сон все же брал над ней верх, ей снились бедные большие животные, которые несутся по африканской равнине, убегая от вооруженного Фабиана. Почему-то слонов ей было жаль даже больше, чем себя. По крайней мере, Фабиан не застрелит ее…

Или все же застрелит? Девушка вспомнила его мрачные высказывания и почувствовала, как сердце ее стиснул ужас.

— Доброе утро, дорогая! — раздался в ее ушах бодрый женский голос.

Мелисса вздрогнула, резко повернулась на стуле и увидела, как в комнату вплывает ее мать. Лавиния уже оделась к свадьбе — на ней было элегантное платье из розовато-лилового шелка.

— Доброе утро, мама, — выдавила из себя Мелисса.

Лавиния разглядела припухшее лицо дочери и нахмурилась:

— В чем дело, милая? У тебя такой вид, будто ты собираешься присутствовать на собственных похоронах, а не на свадьбе.

После этих слов Мелисса уже не смогла сдерживаться — ее верхняя губка задрожала, и через секунду из глаз хлынули слезы.

— Бог ты мой! — воскликнула Лавиния, подавая дочери вышитый носовой платочек. — Я понимаю, перед свадьбой все волнуются, но ты воспринимаешь все чересчур серьезно!

— Прости меня, мама, — выдохнула Мелисса.

Лавиния похлопала девушку по плечу:

— Тебя волнует то, что произойдет сегодня ночью?

— Да… Нет… О, я сама не знаю! — зарыдала Мелисса.

— Советую тебе перед тем, как удалиться в спальню, выпить двойную порцию бренди, — доверительно проговорила Лавиния.

Когда Мелисса изумленно посмотрела на мать, та продолжила: — Я понимаю, что ты даже не знаешь вкуса спиртных напитков, но в такой ситуации принять немного алкоголя будет очень даже к месту…

— О Боже!

— Не переживай, Фабиан хорошо знает, что надо делать.

— Именно этого я и боюсь, — всхлипнула Мелисса.

Возможно, Лавиния даже не расслышала этих слов — как бы гам ни было, внимания на них она не обратила.

— Повезло тебе, девочка! — воскликнула она, после чего подошла к умывальнику и погрузила платок в тазик с водой. Отжав иоду, Лавиния вернулась к столику, за которым сидела дочь, и протерла ей лицо.

— Выше голову, Мелисса! Выше голову! Скоро придет человек, который делает дагеротипы. Да и гости вот-вот начнут прибывать, ведь служба в церкви уже заканчивается.

— Жаль, что мы не сходили в церковь сегодня утром! — проговорила Мелисса.

Лавиния удивленно приподняла бровь:

— В день свадьбы? А если бы ты встретилась там с женихом? Я знаю, тебе не нравится, что мы назначили церемонию на воскресенье, но это единственный день, когда все люди в городе. Кроме того, завтра преподобный Слоун уезжает…

— Я понимаю, мама.

— Вот и отлично. Я сейчас позову Дульси, и она поможет тебе надеть платье.

Полчаса спустя Мелисса в своем чудесном подвенечном убранстве стояла перед фотографом на веранде, выходящей на задний двор. Все вокруг было залито теплым солнцем самого конца февраля, прохладный ветер доносил из сада нежные ароматы, а в ветвях цветущих деревьев наперебой пели птицы.

Но улыбка на лице Мелиссы была напряженной и неестественной, и именно такой фотография запечатлела девушку для потомства.

Вскоре Мелисса уже стояла под руку с отцом наверху впечатляющей винтовой лестницы. На голове ее была фата, а в руках — букет.

Внизу, в огромной гостиной, ее поджидали Фабиан, священник, ее мать и несколько десятков гостей. Мелисса смотрела на Фабиана, на лице которого застыло мрачное, нетерпеливое выражение, и чувствовала, что содержимое ее желудка начинает подниматься вверх по пищеводу, подступая все ближе к горлу…

Но именно в тот момент, когда паника и тошнота уже брали над ней верх, заиграл свадебный марш.

— Ну что, дорогая, готова? — с гордой улыбкой повернулся к ней отец.

Борясь с дурнотой, Мелисса посмотрела ему в глаза и снова поймала себя на мысли, что она хотела бы оказаться в каком-нибудь другом месте.

— Мелисса! — обеспокоенно проговорил Джон. — С тобой все в порядке?

Девушка ответила ему вымученной улыбкой:

— Разумеется, папа. Я готова.

Обутая в туфельку нога сделала шаг вперед, но, вместо того чтобы опуститься на ступеньку, зацепилась за юбки. Мелисса вскрикнула и попыталась уцепиться руками за воздух, но равновесие было уже потеряно…

Гости в ужасе смотрели, как попытка отца удержать ее закончилась тщетно и она кубарем покатилась с лестницы. Перед глазами бешено завертелись обои и перила, а нежное тело начало биться об острые углы ступеней. Падение продолжалось, пока девушка не приземлилась на ковер у подножия лестницы, при этом она ударилась головой о балясину перил и потеряла сознание.

Все присутствующие резко выдохнули. Долю секунды стояла ужасная тишина, а потом родители, Фабиан и перепуганные гости бросились к неподвижно лежащей Мелиссе. В начавшейся суматохе никто не обратил внимания на то, что шар на стойке мигнул — как будто он знал какую-то забавную тайну.

Мисси Монро под руку с отцом стояла наверху винтовой лестницы. На голове ее была фата, а в руках — букет. Внизу, в огромной гостиной, девушку поджидали Джефф, священник, ее мать и несколько десятков гостей. Мисси увидела, что Джефф улыбается ей. В своем костюме «под старину» он выглядел очень красивым, но Мисси сумела разглядеть в его глазах грусть и какую-то отстраненность.

Заиграл свадебный марш.

— Ну что, дорогая, готова? — с гордой улыбкой повернулся к девушке отец.

Мисси еще раз посмотрела на далеко не восторженного Джеффа и перевела взгляд на отца. В голове ее мелькнула неуместная мысль: «Как я хотела бы оказаться где-нибудь в другом месте…»

— Мисси, ты готова? — повторил Говард.

Девушка ответила ему вымученной улыбкой:

— Разумеется, папа.

Обутая в туфельку нога сделала шаг вперед, но, вместо того чтобы опуститься на ступеньку, зацепилась за юбки. Мисси вскрикнула и попыталась уцепиться руками за воздух, но равновесие было уже потеряно…

5

Цифры на электронном календаре, стоявшем на столике рядом с кроватью, гласили: «29 февраля 1992 года».

Пульсирующая боль тянула Мелиссу Монтгомери на поверхность сознания. Она моргнула, резко втянула в себя воздух и обвела взглядом затененную комнату. Ее голова просто раскалывалась от боли, что же касается тела, то девушке казалось, будто по ней хорошенько прошлись скалкой.

Вокруг нее плавали расплывчатые образы каких-то людей, одетых в причудливые костюмы. Сначала она подумала, что видит страшный сон, но потом туман перед ее глазами рассеялся и она в ужасе вскрикнула…

Мелисса лежала в постели в комнате странного вида — это была ее комната, но при этом все здесь было абсолютно другим. Окна, правда, остались на своих местах, а вот портьеры были иными — с прямыми вертикальными складками. Стены были обклеены какими-то невиданными обоями, а пол устлан необычным ковром. Линии мебели были какими-то закругленными, да и вообще она резко отличалась от той мебели из палисандрового дерева, к которой привыкла Мелисса.

Вокруг кровати стояли четверо совершенно незнакомых ей людей: коротко подстриженные женщины были одеты в неприлично куцые платья, на джентльменах были не менее странные одеяния и необычайные блестящие туфли. И пока девушка пыталась все это осознать, один из мужчин подошел поближе и направил ей в глаза луч света. Мелисса в испуге сжалась и схватилась за одеяло, а мужчина, нахмурившись, повернулся ко второму джентльмену.

— Ну что, доктор? — спросил тот.

— Ее рефлексы кажутся мне нормальными, но на всякий случай стоит сделать рентгеновский снимок.

Мелисса ощутила, что вот-вот сорвется в истерику. Кто эти люди и что за бред они несут? Почему она очутилась здесь? Что означает этот маленький черный коробок на столике, подмигивающий ей странными красными цифрами? Почему ей в лицо дует теплый ветер, хотя рядом нет никакого окна? Откуда взялись эти причудливые лампы с длинными трубками, светящимися мягким белым светом?

— Где я? — наконец выговорила она.

— О бедняжка! — воскликнула одна из присутствующих, полная женщина с добрым лицом. Она быстро подошла к постели и взяла Мелиссу за руку. — Не волнуйся, Мисси, мама рядом!

— М-мисси? Мама? — резко выдохнула Мелисса и озадаченно посмотрела на женщину, которую видела впервые в жизни.

Та всхлипнула и повернулась к высокому седовласому джентльмену:

— О Боже, Говард, она меня не узнает!

Нахмурившись, мужчина, которого назвали Говард, сделал шаг вперед:

— Мисси, дорогая, ты же помнишь папу?

— Папу? — переспросила девушка, приведенная в полнейшее замешательство.

Говард повернулся к мужчине с фонариком:

— Эдмунд, она нас не узнает. Очевидно, ее травма серьезнее, чем это кажется.

Мелисса наблюдала за происходящим круглыми от изумления глазами. В этот момент в разговор вмешалась вторая женщина — высокая, худощавая, с тонкими, некрасивыми чертами лица. Она прошлась по Мелиссе критическим взглядом и повернулась к полной даме:

— Ну что ж, Шарлотта, по крайней мере, она жива. Я всегда говорила, что хорошенький удар по голове может вправить мозги этой маленькой дря… в смысле, моей племяннице, но амнезия — это уже чересчур. — Женщина снова оглядела Мелиссу. — Вообще-то она сама на себя не похожа.

Все четверо подошли к постели поближе и принялись рассматривать Мелиссу. Под тяжестью их взглядов девушка съежилась, ее глаза бегали, как загнанные в угол зверьки.

— А ведь ты права, — проговорил мужчина, который называл себя ее отцом. — Она стала какой-то другой.

— К примеру, как будто помолодела лет на пять, — провозгласила самозваная тетя Мелиссы.

— Я уверена, все дело в том, что к ее лицу прилила кровь, — проговорила женщина, которая называла себя ее матерью.

Доктор потер скулу:

— После рентгена мы будем знать больше.

— Рентгена? — воскликнула Мелисса. — Что за рентген?

— Дорогая, ты помнишь, как упала с лестницы? — мягко спросил папа.

— Да, это я помню, — вежливо ответила девушка. — Но следует заметить, что приземление мое, мягко говоря, было весьма своеобразным.

Повисла тишина, потом присутствующие стали шепотом переговариваться между собой.

— Почему она так разговаривает? — спросила тетя у матери. — Такое впечатление, что она начиталась старинных романов и теперь декламирует их.

— О Боже, это ужасно! — заламывая руки, воскликнула мать.

— Повторяю, следует сейчас же сделать рентгеновский снимок, — прибавил доктор.

Пока Мелисса пыталась осознать все это и сохранить здравый рассудок, дверь открылась и в комнату вошел высокий красивый блондин. Глаза Мелиссы остановились на вошедшем. На нем был серый сюртук и такие же брюки — этот стиль одежды был знаком девушке, и она сразу ощутила, что присутствие молодого джентльмена успокоило ее и даже уменьшило ее страх. Завороженная, она наблюдала, как мужчина пересекает комнату.

— Как вы и просили, доктор Карнз, я вызвал «скорую», — ската блондин врачу. — В больнице предлагали, чтобы я доставил ее к ним, но я настоял на немедленном приезде машины.

— Спасибо, Джефф. Это было весьма разумно с твоей стороны, — ответил доктор.

Блондин подошел к кровати и обвел Мелиссу теплым взглядом:

— Мисси, дорогая, как хорошо, что ты пришла в себя!

Мелисса удивленно посмотрела на него, но как только она разглядела очаровательные ямочки на его щеках и ощутила искреннее тепло его улыбки, ее сердце учащенно забилось. А когда Джефф взял ее руку и поцеловал, сердце девушки буквально растаяло от нежности этого прикосновения, от волшебства, которое исходило от его губ. Внезапно она осознала, что ей абсолютно все равно, где она и даже кто она такая… Ибо девушка полностью утонула в самом добром и одновременно самом мужественном лице из тех, что она видела в жизни, утонула в бездонных синих глазах, в которых было бы так хорошо остаться навсегда…

— Бедная, бедная Мисси, — проворковал ее прекрасный принц. — Это падение так напугало меня! Ты уверена, что с тобой все нормально?

Мелисса все больше убеждалась, что она умерла и попала на небо, — но это не имело ни малейшего значения, ведь она только что встретила мужчину своей мечты.

Девушка улыбнулась Джеффу Долтону и произнесла:

— Благодарю, я чувствую себя чудесно.

На газете, лежавшей на столике, виднелась дата: «29 февраля 1852 года».

Пульсирующая боль тянула Мисси Монро на поверхность сознания. Она моргнула, резко втянула в себя воздух и обвела взглядом затененную комнату. Ее голова просто раскалывалась от боли, что же касается тела, то девушке казалось, будто она провела несколько часов в шкафчике, который обычно ставят в раздевалках.

Вокруг нее плавали расплывчатые образы каких-то людей, одетых в причудливые костюмы. Сначала она подумала, что видит страшный сон — или попала на репетицию труппы, которая ставит пьесу о старинной жизни, — но потом туман перед ее глазами рассеялся и она в ужасе вскрикнула…

Она лежала в постели в комнате странного вида — это была ее комната, но при этом все здесь было абсолютно другим. Окна, правда, остались на своих местах, а вот портьеры были иными — из красного бархата, расшитые старинным орнаментом. Стены были обклеены какими-то невиданными цветастыми обоями, а пол устлан персидским ковром. Мебель была вычурной, словно из музея…

Вокруг кровати стояли четверо совершенно незнакомых ей людей: две женщины с длинными, затянутыми в узел волосами, были одеты в платья, как будто взятые напрокат из фильма «Унесенные ветром», на мужчинах были такие же старомодные одеяния. И пока девушка пыталась все это осознать, один из мужчин — мрачный человек с козлиной бородкой, в руках он держал два небольших металлических предмета, похожих на коробочки из-под пилюль, — подошел поближе.

— Судя по всему, у молодой леди желчная лихорадка, — заявил мужчина остальным присутствующим, — и именно по этой причине она утратила равновесие и упала. Сейчас я пущу ей кровь, и ее организм очистится от ядов…

Мисси широко распахнутыми от ужаса глазами наблюдала, как мужчина раскрыл одну из коробочек, предоставив ее взору какие-то инструменты с острыми, как бритва, зубцами и нацелив эти зубцы прямо ей на руку!

— Не прикасайся ко мне, шарлатан! — крикнула она, стряхнув с себя оцепенение, вызванное этой безумной сценой, и замахнулась на мужчину кулаком.

Мужчина инстинктивно отдернул руку, а обе женщины резко выдохнули.

— Лавиния, — проговорила старшая из них, — что за помрачение рассудка охватило мою внучку?

— Все в порядке, мама, — ответила женщина, которую звали Лавиния. — Мелисса просто неудачно упала и на мгновение потеряла разум.

— Что ж, надеюсь, разум к ней вернется, и чем быстрее, тем лучше, — чопорно произнесла старуха.

Тем временем Мисси в изумлении смотрела на странных женщин.

— Внучка? Дочь? — недоверчиво переспросила она. — Вы что, свихнулись или как? Про что это вы тут бормочете? И вообще, куда меня занесли черти?

Теперь настала очередь присутствующих изумленно таращить глаза.

— Лавиния, — нахмурившись, сказала старая женщина, — моя внучка бранится, как уличная девица или как умалишенная. Боюсь, падение повлияло на ее память.

— На ее язык оно точно повлияло — и, надо сказать, ее речь изменилась в лучшую сторону, — с ошеломленной улыбкой ответила Лавиния.

— Эй, Винни, не мучай девочку, — упрекнул женщину второй мужчина, — ей и так досталось.

Бабушка внимательно посмотрела на Мисси и покачала головой:

— Странно все это. Она изменилась, даже постарела. Это падение не прошло для нее даром.

Лавиния нетерпеливо махнула рукой:

— О, да кто не приобрел бы после такого кувырка морщинку-другую? Не волнуйся, мама, через день-другой Мелисса придет и себя. Ты со мной согласен, Джон?

Мужчина, к которому она обращалась, сделал шаг вперед.

— Мелисса, милая, ты же помнишь своего папу? С тобой произошел несчастный случай.

Мисси вслушивалась в этот странный разговор с выражением крайнего недоумения на лице.

— Да ну? — саркастически бросила она.

— Но… вопрос в том, узнаешь ли ты нас, дорогая? — продолжал мужчина.

— Нет. Я вас не помню! — заявила девушка. — Но зато я умею отличать хорошие шутки от дурацких розыгрышей, и меня зовут Мисси, слышишь, остолоп?

Эти слова повергли всех четверых незнакомцев в еще большее изумление. Они начали тихо переговариваться меж собой. Наконец Джон откашлялся и спросил:

— Неужели ты даже не помнишь, как падала с лестницы?

— Это-то я помню, — нарочито неприятным голосом ответила Мисси. — Что же касается этого небольшого экскурса в темные века, не пора ли завязывать?

Мужчины и женщины обменялись озадаченными взглядами. В этот момент дверь спальни распахнулась и в комнату с каким-то ревом ворвался мужчина — самый красивый из тех, что Мисси видела за всю свою жизнь. Он быстрым шагом направился к ней, и девушка на мгновение была просто заворожена его физической красотой: высоким мускулистым телом, совершенными, как у Адониса, чертами лица и глубоко посаженными карими глазами. Наваждение захватило ее настолько, что она некоторое время даже не слышала обращенных к ней слов, но потом энергия его речи проникла-таки в разум девушки, и она, как и все остальные, стала слушать, что говорит красавец.

— С меня хватит, Мелисса! — прорычал мужчина, взмахнув рукой. — Я долго терпел ваши сантименты и ваши дурацкие фантазии. Вы опозорили свою семью этим неуклюжим, показным падением с лестницы! Но я не намерен игнорировать то, что вы собирались расстроить наш брак этим достойным трусов способом! Вы сами дали согласие на эту пародию, и, хотите вы или не хотите, вам придется выпить сию чашу до дна! Ваш эгоизм и так заставил гостей ждать столько времени, но теперь мое терпение лопнуло! Так что поднимайте свое изнеженное тельце с постели, нам пора идти под венец!

Мисси пронзила мысль, что она умерла и попала в ад. Без сомнения, перед ней стоит воплощение самого дьявола!

— Идти с тобой под венец? — фыркнула она в лицо пещерному человеку, нависшему над ней. — Наверное, ты спятил? Скорее Миссисипи потечет вспять, чем я выйду за такое пугало, как ты! Да ты просто придурок, если смеешь говорить мне такое!

По комнате прошелестел перепуганный шепот. Мисси увидела, как женщина, которая называла себя ее бабушкой, упала в обморок.

6

— Куда вы меня повезете? — испуганно проговорила Мелисса. — И что это за штуки?

Она смотрела на свою гипотетическую мать, которая пыталась сунуть ей в руки какую-то необычную одежду. Странная «тетя» и мужчины несколько секунд назад вышли из комнаты, и Мелисса сидела в полном замешательстве, ломая голову над тем, куда она попала и что происходит. Девушка не поверила утверждениям этих людей, что они являются ее родными; то же, что ее голова все еще немного кружилась от боли, а тело саднило, лишь мешало ей четко осознать ситуацию.

— Дорогая, это всего лишь трусики, бюстгальтер и комбинация, — нежным голосом успокаивала женщина, называвшая себя ее матерью. — Надень это, нам надо поехать в больницу, чтобы проверить, как падение отразилось на твоем здоровье.

— Как это проверить? — тихо спросила Мелисса. — Что со мной будут делать?

— Ну ты же знаешь, сделают рентген, — терпеливо объяснила женщина.

Мелисса энергично замотала головой, поморщившись от резкой боли, которую вызвало это движение.

— Я не хочу, чтобы мне делали этот рентген, — сказала она.

— Девочка моя, я уверена, что у тебя сотрясение мозга, — ответила женщина. — Посмотри, что стало с твоей головой!

— Сотрясение? — дрожащим голосом проговорила Мелисса, ощупывая большую шишку на лбу. — Я не знаю, как это, но мне это не нужно!

— Но дорогая, у тебя нет выбора! Сотрясение мозга у тебя уже есть, хочешь ты того или нет… Господи, что же делать? — растерянно пробормотала женщина.

Помолчав, она взяла Мелиссу за руку, усадила ее на кровать и стала убеждать:

— Мисси, ты должна одеться. С минуты на минуту приедет «скорая».

— «Скорая»?

— Она отвезет тебя в больницу.

— Но я не хочу в больницу! Я даже не знаю, кто вы такие и где я нахожусь, — захныкала девушка.

— Дорогая, я понимаю, что у тебя в голове все перепуталось, да и у кого бы не перепуталось — после такого-то падения? Но ты должна запомнить, что ты дома, с мамой, папой, тетей и своим женихом Джеффом.

— Моим женихом Джеффом? — недоверчиво переспросила Мелисса.

— Именно так, дорогая. Без сомнения, ты должна помнить это падение с лестницы — оно случилось как раз перед тем, как вы должны были пожениться.

— Силы небесные! Я должна была выйти замуж… — Мелисса помолчала и благоговейным шепотом закончила фразу: —…за Джеффа?

Шарлотта похлопала девушку по запястью:

— Не переживай, дорогая, я уверена, пройдет время и память к тебе вернется. Но сейчас нам надо спуститься вниз. «Скорая» уже ждет нас.

— А что, нельзя предложить кучеру еды и насыпать лошадям овса? — в отчаянии воскликнула Мелисса.

Шарлотта потрясенно уставилась на девушку.

— Боже мой, это даже хуже, чем мы боялись! — проговорила она и рывком подняла Мелиссу на ноги. — Дорогая, одевайся быстрее.

Ноги девушки были будто ватными. Она впервые обратила внимание на убогий наряд, надетый на нее, — бледно-голубую сорочку, которая почти не прикрывала ее руки и едва доставала до колен.

— Что это за одежда? — спросила она.

— Это твоя ночная рубашка, дорогая, — женщина закатила глаза. — Знала бы ты, сколько мороки ты доставила нам с тетей Агнесс своими капризами и этим невиданным нижним бельем!

— Каким еще невиданным нижним бельем?

— Как это каким? Корсетом, сорочкой, этими панталонами — или как их еще назвать… Мы с Агнесс сошлись во мнении, что это самый необычный выбор белья, который мы видели в жизни. Нас до глубины души поразило то, что ты решила дополнить свое свадебное платье под старину таким же точно бельем. Ну да ладно. — Женщина вновь протянула непристойное одеяние Мелиссе. — Давай надевай это.

Когда Мелисса как следует рассмотрела два кусочка кружев, которые, очевидно, выполняли роль корсета и панталон, ее глаза изумленно расширились.

— Но я не могу этого носить! — выдохнула она. — Это просто неслыханно!

— Ну вот, опять…

Несмотря на долгую череду громких протестов Мелиссы, Шарлотте в конце концов удалось убедить ее надеть нижние вещи и комбинацию, а также невероятные прозрачные носки, накрывшие ноги от пальцев до бедер, чрезвычайно неприличное платье с короткой юбкой и просто невообразимую обувь. Когда новая «мать» девушки вывела ее из комнаты и они направились вниз, от смущения и боли в голове Мелиссы пульсировала кровь. Она изумленно смотрела на странный толстый ковер и невиданные обои, на прикрепленные к потолку плоские лампы, излучавшие мягкий свет.

Без сомнения, это был ее дом, и в то же время это место было ей совсем незнакомым. Так куда же ее занесла воля провидения? Кто эти люди, в руки которых она попала в результате падения? Быть может, она умерла? Но в таком случае где она? В чистилище? Эта жуткая мысль заставила Мелиссу вздрогнуть.

— Осторожно, дорогая, осталось немного, — успокаивала ее Шарлотта.

Пока они спускались по лестнице, женщина крепко держала Мелиссу за руку. В фойе девушка увидела доктора, своего нового «отца» и «тетку», а рядом — джентльмена по имени Джефф, якобы своего жениха. Несмотря на страх, крепко державший ее в объятиях, Мелисса вновь почувствовала, как забилось в волнении ее сердце. Она робко улыбнулась Джеффу, и он улыбнулся в ответ.

Когда Мелисса и ее «мать» спустились, в дом вошли двое мужчин в белом, в руках у них были носилки. Доктор крепко взял Мелиссу за руку и повел ее к мужчинам:

— А теперь, молодая леди, вам следует прилечь вот сюда…

Но в этот момент девушка заметила то, что поджидало ее снаружи, у дома. Это был огромный металлический зверь со злобно мигающим красным глазом!

— На помощь! — завопила она. — Там чудовище!

Сбросив с себя руку доктора, она что было сил бросилась вверх по лестнице. Все присутствующие наблюдали за ней с окаменевшими от изумления лицами. Через несколько секунд Мелисса уже скрылась на втором этаже.

Доктор почесал подбородок.

— Наверное, следует применить другой подход, — пробормотал он.

Мисси, хотя и ощущала головокружение, вскочила с постели. Прошло лишь несколько секунд после того, как все эти люди вышли из комнаты, чтобы она могла отдохнуть. Но как она могла отдыхать, зная, что очутилась в аду?

Она наконец обратила внимание на то, что на ней было необъятное хлопковое платье, волочившееся по полу. Платье, вероятно, было очень похоже на те, что носила ее прабабушка. Когда Мисси попробовала осознать окружающее, в ее голове запульсировала боль. Все вещи в комнате выглядели так, как будто они были из прошлого столетия: старинная мебель и древние керосиновые лампы, персидский ковер, перламутровые аксессуары на туалетном столике, фарфоровая миска и кувшин на умывальнике…

Черт возьми, что происходит? Быть может, кто-то устроил розыгрыш, переселив ее в воссозданную обстановку другой исторической эпохи? Но как это возможно, если она остается в своем родном доме? И кто эти безумцы, утверждающие, что они ее родственники?

Мисси подскочила к застекленным дверям, ведущим на балкон, распахнула их и вышла наружу.

— О Боже! — пробормотала она.

Напротив, там, где должен был стоять дом Джонсонов, виднелось широкое поле. Мисси увидела по крайней мере дюжину чернокожих рабочих в соломенных шляпах. Негры обрабатывали землю, готовя ее к севу. К северу, за аккуратным садом, были расположены какие-то странные постройки, в том числе многочисленные бревенчатые хижины. С пяток негритят игрались с собакой. В отдалении, там, где должна была пролегать Поплар-стрит, по деревянному настилу узкой дороги неслась лошадь, запряженная в одноместный экипаж.

— Вот черт! — воскликнула Мисси. — Я умерла и попала во времена Скарлетт О’Хара.

Мелисса проснулась с ощущением, что у нее раскалывается голова. Она смутно помнила, что ее охватила истерика и, пока двое мужчин удерживали ее, доктор вогнал в ее тело какую-то толстую иголку. Сразу после этого она впала в забытье, и даже сейчас воспринимала мир не совсем четко.

Она с усилием встала и снова начала разглядывать загадочную обстановку, мебель необычных форм и странный черный ящик, смотревший на нее из другого конца комнаты. Его сторона, обращенная к девушке, походила на блестящую картину, на которой, правда, ничего не было изображено.

Куда же она попала? И кто эти незнакомцы, настойчиво твердящие ей, что они ее родственники? Нельзя сказать, что ее новый жених ей не нравился, но, тем не менее, следовало понять, что здесь происходит!

Мелисса подошла к застекленным дверям, выходящим на балкон, и открыла их.

— О Боже! — воскликнула она.

Хлопковая плантация семьи Монтгомери исчезла, а на ее месте возвышалось несколько огромных, фантастического вида домов.

На необычайно гладких подъездных дорожках стояли металлические чудовища, напоминающие ужасную «скорую». По утопающим в зелени дворам носились дети в странных одеждах, они смеялись и играли в мяч. Небо над головой девушки пересекали черные веревки зловещего вида, прикрепленные к столбам.

Затаив дыхание, Мелисса выскочила с балкона и принялась мерить комнату быстрыми шагами. В голове у нее все перемешалось. Без сомнения, падение с лестницы убило ее и теперь она очутилась в совсем другом мире. Но как это возможно, если она осталась в том же доме, в котором жила?

Через некоторое время она остановилась возле столика и взяла в руки странную вещь черного цвета, тонкую и гладкую, похожую на полированную деревяшку. На ее поверхности было множество разноцветных кнопок, на которых были написаны какие-то пугающие слова.

«Вкл., стоп, отмена, ТВ, видео, запись, извлечь», — прочла Мелисса и уронила необычный предмет, как будто он обжег ей руку. Затем она увидела другую странную штуку — деревянную дощечку, к которой на двух серебряных кольцах были прикреплены многочисленные листки белой бумаги.

На первом листике было написано: «29 февраля 1992 года».

— Тысяча девятьсот девяносто второго… — испуганно проговорила Мелисса.

Сорвав листок, она некоторое время в оцепенении смотрела на него. Под ним был другой — с датой «1 марта 1992 года».

Через секунду Мелисса опустилась на пол в глубоком обмороке.

На Мисси напала повышенная двигательная активность — она металась по комнате, как тигр, загнанный в клетку. Куда же ее занесло? И в какие времена? Все вокруг стало совсем другим! Люди тоже изменились — в том числе она сама! За всю свою взрослую жизнь Мисси никогда и ни перед чем не испытывала страха, но теперь она буквально дрожала при мысли, что ей доведется покинуть стены этого дома и встретиться лицом к лицу с новыми ужасами, поджидающими ее там — в этом неизвестном ей мире!

Наверное, она сходит с ума!

В этот момент девушку пронзила новая мысль: а что, если падение с лестницы действительно убило ее?

Но тут она заметила газету, лежащую на столике, схватила ее и резко развернула.

— «Мемфис Дейли Апил», — прочитала она вслух. — 29 февраля 1852 года.

Дыхание ее участилось, и она почувствовала, как содержимое желудка подступает ей к горлу. Бросившись к комоду, она начала быстро выдвигать и задвигать ящики со старинным бельем и отороченными кружевами носовыми платочками.

— Неужели в этом сумасшедшем доме нет бумажного пакета?! — задыхаясь, пробормотала она.

Однако вскоре ей стало немножко легче, она упала на постель, накрыла голову подушкой и отчаянно зарыдала.

Мелисса ворвалась в гостиную, размахивая пультом дистанционного управления.

— Там наверху человек в черном ящике, и он смотрел, как я одеваюсь! — взволнованно заявила она Говарду и Шарлотте. — Папа, я хочу, чтобы ты поднялся туда и пристрелил злодея. И возьми это с собой, — она показала Говарду пульт, — ведь именно эта штука вызвала его. Я так думаю, его надо извлечь, отменить или остановить, — добавила она, глядя на надписи на пульте, — но я не знаю, какую именно кнопку следует нажать.

С этими словами Мелисса упала на кушетку рядом с Шарлоттой Монро, прижалась к ней и безутешно зарыдала.

— Бог ты мой, — пробормотала Шарлотта, похлопывая девушку по спине и глядя на Говарда. — Думаю, нам нужно снова вызвать доктора.

— Горшок? — накинулась Мисси на чернокожую горничную, которая, сжавшись от страха, стояла перед ней. — Ты что, сдурела? Ты хочешь сказать, что в этом сарае нет канализации? Должно быть, я сплю и вижу кошмар!

7

— Я так понимаю, свадьбу придется отложить, — сказал Говард.

— Разумеется — как мы можем выдавать дочь замуж за человека, которого она совсем не знает? — ответила Шарлотта.

— О, не думаю, что она на самом деле меня не знает — не может быть, чтобы все обернулось так плохо, — заметил Джефф.

— Все это очень странно, — провозгласила Агнесс.

Вечером того же дня, когда должна была состояться свадьба, Говард, Шарлотта, доктор Карнз, тетя Агнесс и Джефф сидели в большой зале, пили кофе и размышляли, что могло статься с их «Мисси». Вызванный Шарлоттой доктор только что завершил повторный осмотр пациентки, а Джефф вернулся сюда сразу после того, как отвез домой свою мать.

— Если уж на то пошло, она никого из нас не узнает, — продолжала Шарлотта. — Она даже попросила меня — надо сказать, очень вежливо попросила — звать ее Мелиссой.

Агнесс прочистила горло и торжественно заявила:

— Мисси в жизни не разговаривала ни с кем вежливо.

— Да, это так, — Шарлотта потерла затылок. — Я хочу сказать, что она действительно теперь ведет себя намного сдержанней.

— Меня также тревожит то, что она попросила называть ее Мелиссой, — продолжала свою мысль Агнесс. — Мисси всегда ненавидела свое имя.

— А мне оно нравится, — вступился Джефф. — Вам не кажется, что это старинное имя звучит очень мило?

Все присутствующие одобрительно кивнули.

— Она начинает визжать каждый раз, когда речь заходит о том, что ей необходимо выйти из дома, — заметил Говард. — Как же нам в таком случае отвезти ее в больницу?

— Да, действительно, — согласился с ним доктор Карнз. — Эта амнезия меня очень тревожит. Удар по голове может иметь чрезвычайно неприятные последствия. Возможно, у нее сильное сотрясение или даже кровоизлияние в мозг. Без сомнения, молодой леди следует пройти самое серьезное обследование.

— Вы считаете, что могли произойти психические изменения? — поинтересовалась Шарлотта.

Доктор лишь пожал плечами:

— Мне нужен рентгеновский снимок, и чем быстрее, тем лучше.

Джефф, до этого с хмурым видом слушавший разговор, вскочил на ноги:

— Я против!

— Что ты хочешь этим сказать? — удивленно спросила его Шарлотта.

Молодой человек обвел присутствующих решительным взглядом:

— Я не хотел бы, чтобы Мисси — Мелиссу — мучили таким образом.

— Мучили? — переспросила Агнесс.

— Вы сами видите, что она сейчас пребывает в смятении, мир в ее душе весьма хрупок, — пояснил Джефф. — Я никому не позволю силой заставлять ее выйти из дома — она нам сама сообщит, когда будет готова к этому!

— Молодой человек, это связано со значительным риском, — заметил доктор.

— А вы уверены, что кровоизлияние в мозг действительно имело место? — наседал на него Джефф.

— Твердой уверенности у меня нет, — признался врач. — Она потеряла сознание лишь на короткое время, зрачки у нее не увеличены, да и выделений из ушей не наблюдается. Но полную картину ее состояния может дать лишь осмотр, проведенный в условиях больницы. К тому же надо учитывать ее психическое состояние..

— В том-то и дело, — перебил его Джефф. — Как подействует на ее психику то, что мы силой вытащим ее из дому? Бедную девушку пугает все на свете: она забыла, что такое автомобиль, что такое телевизор и радио, не знает, кем мы ей приходимся. Одна из служанок рассказала мне, что она подняла крик, услышав, как заработал пылесос. Такое впечатление, что она никогда не жила в XX веке.

— Я согласна, — произнесла Шарлотта. — Когда я уговаривала ее сесть в «скорую», она сказала что-то насчет того, что следует предложить лошадям овса. И при этом она была так вежлива.

— А еще она требовала от меня, чтобы я застрелил — или извлек — человека в телевизоре. Я не уверен, что она сама знала, чего хочет, — с озабоченным видом сказал Говард.

— Все это выглядит так, будто она свихнулась, — заметила Агнесс. — Несколько минут назад я заглянула в ее комнату и увидела, что она ковыряет стену возле внутреннего телефона. Она была уверена, что в стене замурован какой-то бедный музыкант.

— Боже мой! — испуганно проговорила Шарлотта.

Доктор слушал все это, нахмурив брови.

— Я согласен, все вы приводите весьма здравые аргументы в пользу того, что ее не следует беспокоить, — сказал он. — И тем не менее ее необходимо как-то убедить поехать в больницу…

— Это лишь перепугает ее до смерти, — заявил Джефф.

— Эдмунд, мне кажется, парень прав, — произнес Говард. — Если мы заставим Мисси пройти обследование, это может стать для нее последней каплей.

— Ну что ж, — нехотя уступил доктор, — как хотите. Помните только, что я предупреждал вас о необходимости срочных мер.

После того как доктор Карнз вышел, остальные озадаченно переглянулись.

— Что же нам теперь делать? — спросила Шарлотта.

— Я считаю, нам следует оставить девочку в покое, — предложила Агнесс. — Небольшое помутнение рассудка — мелочь по сравнению с тем, что это падение выбило у нее из головы всю дурь.

— Думаю, мы должны дать Мелиссе возможность прийти в себя, — сказал Джефф.

— Так теперь она для тебя Мелисса? — заметила Агнесс. — Знаешь, мне тоже кажется, что девочка стала совсем другим человеком.

Но никто из присутствующих так и не осмелился в открытую признать, каким облегчением это для них было бы.

Когда Джефф отъезжал от дома семьи Монро, его голова шла кругом от мыслей и вопросов касательно девушки, которая просила теперь называть ее Мелиссой. У него было такое ощущение, что ему неожиданно предоставили новую невесту. Утром Мисси скатилась с лестницы и стала совсем другой — мягкой и вежливой. Это чудесное превращение произошло с ней, пока она без сознания лежала в своей постели на втором этаже.

Быть может, раньше он ошибался в Мисси? Быть может, все ее положительные качества дремали у нее глубоко в подсознании, ожидая, пока потрясение не вытолкнет их на поверхность? Каковы бы ни были причины, их следствие изумило Джеффа и поставило его в тупик.

Мисси он на самом деле никогда не был нужен, Мелисса же, похоже, действительно нуждалась в нем. И хотя он общался с ней всего лишь несколько минут, этого времени ему вполне хватило, чтобы оценить глубину перемен, происшедших в его невесте. Она выглядела такой беспомощной, напуганной и сбитой с толку! А ведь этих качеств, которые так нравились ему в Мелиссе, никогда не было в его независимой Мисси!

Нравились? Может быть, лед в его сердце когда-нибудь растает и внезапно возникшая симпатия сменится самой настоящей любовью? Джефф с удивлением осознал, что ему отчаянно хочется увидеть Мелиссу вновь, позаботиться о ней, помочь пройти этот трудный отрезок ее жизни.

Впервые за шесть долгих лет Джефф ощутил, что его сердце немного оттаяло.

— Полагаю, свадьбу следует отложить, — сказала Лавиния.

— Разумеется, — согласился с ней Джон. — Как мы можем выдавать дочь замуж за человека, которого она совсем не знает?

— Возможно, то, что она меня не узнает, не такая уж и трагедия, — заметил Фабиан.

— Все это очень странно, — провозгласила бабушка.

Фабиан, Джон, Лавиния, доктор и бабушка сидели в гостиной, обсуждая в высшей степени загадочное состояние рассудка Мелиссы.

— Она постоянно заявляет что-то несуразное, — сказал Джон. — Такое впечатление, что она не узнает никого из нас и даже не знает, где находится.

— А эти странные слова, которые она употребляет? — добавил доктор. — Что означает «спятил» и «свихнулись»?

— Создается впечатление, что она стала совсем другим человеком, — провозгласила бабушка Монтгомери. — Лавиния, помнишь, я сказала тебе, что у нее даже внешность изменилась?

— Помню, мама, — ответила Лавиния.

Нагнув к дочери голову, бабушка оскорбленно зашептала:

— А это неслыханное нижнее белье, которое было на ней? Я никогда не видела ничего подобного! Да это просто непристойно! Я выбросила эти вещи в мусор!

Лавиния нахмурилась и похлопала свою мать по руке. Заговорил Джон:

— Несколько минут назад я заходил к ней, и она сказала, что отныне мы должны называть ее Мисси. Что за странное имя! А потом она попросила меня принести ей какую-то вещь — кажется, она назвала ее «телефоном».

— Вы уверены, что она говорила не о телеграфе? — спросил доктор.

— Телеграф в спальне? — возразил Джон, удивленно приподняв бровь. — Флетчер, вы серьезно?

— Я слышала, как она бросила в служанку горшком, — добавила бабушка Монтгомери. — Говорю вам, девочка обезумела.

Лавиния резко засмеялась:

— Да ладно вам, будьте же серьезными! Разумеется, это наша Мелисса. Просто падение подействовало на нее так, что она изменилась. И я бы сказала, в лучшую сторону — во всяком случае, она стала решительнее. — Женщина повернулась к Фабиану. — Дорогой, ты со мной согласен?

Молодой человек усмехнулся в ответ:

— Не могу сказать, что мне нравится, когда меня называют пугалом и придурком, я даже не уверен, что знаю точное значение этих слов — хотя кое-какие подозрения у меня имеются. Тем не менее следует признать, что падение вызвало к жизни лучшую сторону натуры Мелиссы. Впрочем, меня, несомненно, беспокоит ее состояние и утрата ею памяти. — Фабиан повернулся к доктору. — Что вы думаете по этому поводу, Флетчер?

Врач слегка наклонился вперед:

— Я по-прежнему считаю, что ее падение было вызвано желчной лихорадкой. Лихорадка стала причиной головокружения, которое, в свою очередь, привело к падению. Должен вас предупредить, что, вероятно, пока мы здесь беседуем, яды разъедают ее мозг. Если вы позволите мне пустить ей кровь…

— Чушь! — перебила его Лавиния. — Я всегда считала, что эти орудия пыток, с помощью которых вы пускаете людям кровь…

— Что ж, Лавиния, если девушка не выживет, виноваты будете вы, — мрачно произнес доктор. — В любом случае, какой бы ни была ее хворь, со временем она либо выздоровеет, либо умрет, либо же попадет в приют для умалишенных. — Он поднялся, взяв в руки свой черный саквояж и цилиндр. — Мне еще надо посетить одного младенца, так что вынужден с вами попрощаться.

После того как доктор вышел, в комнате повисла гробовая тишина. Наконец Лавиния повернулась к мужу:

— Надеюсь, доктор Флетчер не станет применять эти свои инструменты для кровопускания при лечении бедного ребенка или его матери! Кажется, он твердо решил пустить сегодня кровь кому оы то ни было.

— Что же нам делать с Мелиссой? — спросила бабушка.

— Теперь она Мисси, — напомнил ей Джон.

— А зачем что-то делать? — произнес Фабиан и почесал подбородок, после чего лениво усмехнулся и добавил: — Вообще-то такой она мне нравится гораздо больше.

— Да, она стала совсем другим человеком, — проговорила Лавиния.

Но никто, кроме Фабиана, так и не осмелился в открытую признать, каким облегчением это для них было.

Несколько минут спустя Фабиан уже гнал коня к своему родовому поместью. Его мысли вертелись вокруг девушки, которая два часа назад назвала его придурком. Такой поворот изумил и поразил его — а также сильно заинтриговал.

Хотя это казалось таким непохожим на правду, но падение стало причиной резких изменений в характере его невесты. Вялая, безвольная маленькая Мелисса куда-то исчезла, и на ее месте очутилась горячая, бесстрашная Мисси…

И теперь Фабиану до смерти хотелось узнать эту девушку получше.

Быть может, раньше он ошибался в ней? Теперь он знал, что у его будущей невесты, которую он считал скучной, как мыльная вода, и холодной, как лед, на самом деле страстная натура, а ее внутренний огонь настолько горяч, что может сжечь их обоих. Быть может, несчастный случай наконец вытолкнул на поверхность души Мелиссы ее лучшие качества?

Фабиан усмехнулся: завтра он начнет ухаживание с начала. Он будет добиваться ее и непременно достигнет цели, и нужно только молиться, чтобы эта внезапная чудесная перемена осталась в ней навсегда.

По чреслам молодого человека пробежала дрожь возбуждения. Лишь несколько часов назад он почти с отвращением думал о том, как очутится в одной постели со съежившейся от страха девственницей. Он планировал сразу после свадьбы завести любовницу, а свои супружеские обязанности исполнять не чаще, чем нужно для того, чтобы у него родился наследник.

Но теперь Мелисса стала совсем другой… Черт возьми, в какой вулкан она превратилась! Ее манеры поведения, ее дерзкий маленький ротик просто молили его дать ей то, чего она заслуживала, — а именно бурную, неистовую встречу в постели!

Его затвердевшее мужское достоинство мучительно заныло. Мисси… Этот звук ему нравился.

— Ну что ж, мисс Мисси, — вслух произнес он, коснувшись рукой шляпы. — Буду очень рад вас соблазнить.

8

— Какое чудовище! — воскликнула Мисси.

Она сидела на своей кровати и держала в дрожащих руках открытую черную тетрадь — дневник ее дальней родственницы Мелиссы Монтгомери, той самой девушки, дагеротип которой стоял на ее столике. Только что она дочитала ужасный рассказ о том, как терзал бедную девушку этот дикий зверь по имени Фабиан Фонтено.

Дневник был датирован 1852 годом, но все это происходит не в прошлом, а прямо сейчас! И она является участницей описанных событий!

Отложив дневник в сторону, Мисси поднялась и принялась вышагивать по комнате. Как же ей понять все происходящее?

Если это на самом деле не какой-то садист организовал самый правдоподобный розыгрыш во всей истории человечества, то она действительно перенеслась в 1852 год, в жизнь своей дальней родственницы Мелиссы Монтгомери — девушки, так похожей на нее внешне. Итак, Мисси уже знала, что обе свадьбы были назначены на одно число — 29 февраля, и что эта Мелисса также упала с лестницы в день своего бракосочетания и сильно ударилась головой. Это означало, что обе они упали в один и тот же миг, но только с разницей в 140 лет…

После этого Мелисса исчезла, а саму Мисси неведомая сила перенесла в прошлое. И теперь все были уверены, что Мелисса — это она. Но как это могло произойти? Может быть, она умерла и перевоплотилась в тело Мелиссы, попав в прошлое?

Внезапно в голове Мисси откуда-то возникли слова «високосный год». Ну конечно, и 1852, и 1992 годы были високосными!

Во всех этих запутанных событиях присутствовала своя причудливая логика, своя ирония!

И если она действительно перенеслась в прошлое, то где очутилась Мелисса Монтгомери?

Ответ был настолько очевидным, что Мисси содрогнулась.

— Боже мой! — воскликнула Мелисса.

Она сидела на странной кровати в своей спальне. Рядом с ней на постели лежал дагеротип в рамке — тот самый снимок, который с нее сделали сегодня утром, только «сегодня», кажется, перенеслось более чем на сто лет вперед!

Еще больше Мелиссу пугало то, что она сжимала в руках небольшого размера портрет, который она нашла в ящике тумбочки. Жесткая плотная бумага была похожа на фотографию — только изображение на ней было цветным, как на настоящей картине! Но разве такое может быть? Все знают, что сделать цветную фотографию невозможно!

Однако самым удивительным было то, что на портрете была изображена девушка, которую можно было бы принять за близнеца Мелиссы — у нее были длинные, волнистые светлые волосы и ярко-голубые глаза. Если бы не краска на губах девушки, румяна на ее щеках и невиданная одежда, которую она носила, Мелисса могла бы поклясться, что смотрит на саму себя. Девушка улыбалась, обняв за шею Джеффа Долтона! Надпись на обратной стороне картинки гласила: «Мисси Монро и Джефф Долтон на открытии художественной галереи на Бил-стрит, 13 января 1992 года».

Тысяча девятьсот девяносто второй год! Этого не может быть!

Но все вокруг указывало на реальность происходящего. На коленях Мелиссы лежала записная книга девушки по имени Мисси Монро, которая, очевидно, жила в этом доме — одновременно родном для Мелиссы и совсем незнакомом ей. Записная книга свидетельствовала, что Мисси жила в 1992 году и планировала выйти замуж за Джеффа Долтона в тот же день, что и она, — 29 февраля.

Но потом что-то пошло не так! Люди, которые принимали ее за Мисси, сообщили ей, что она также упала с лестницы в день своего бракосочетания и сильно ударилась головой. Затем Мисси каким-то образом исчезла, а она, Мелисса, очутилась в этом месте, и все вокруг уверены, что Мисси — это она.

Силы небесные! Так недолго и с ума сойти! Она живет жизнью другого человека, перенесясь на сто сорок лет вперед и очутившись в далеком будущем!

— Черт возьми, это же Тара из «Унесенных ветром»! — воскликнула Мисси.

Она стояла на площадке перед домом и, полуприкрытая живой изгородью из цветущих азалий, наблюдала, как с плантации возвращается влекомая двумя лошадьми большая повозка с неграми. Раскачиваясь, она медленно двигалась к ряду низких хижин, виднеющихся неподалеку.

— Это просто невероятно! — проговорила девушка.

Мисси решила отправиться на разведку и либо подтвердить, либо опровергнуть свою теорию, согласно которой она переместилась в прошлое. После того как она пришла в себя в этом странном чистилище, она не видела ни автомобилей, ни столбов с проводами, ни выключателей, ни телефонов, ни даже туалетов. Мысль, что она могла заблудиться в своем времени, казалась девушке все более неправдоподобной. Все посещенные ею до сих пор «плантации», на которых была искусственно воссоздана обстановка прошлых времен, были оборудованы современными удобствами — кассовыми аппаратами в магазинах сувениров, туалетными комнатами, кондиционерами и тому подобными вещами. Возможно, она пребывала в той же географической точке, даже в том же доме — но время было иным!

Чтобы успокоить взвинченные нервы, Мисси остановилась и принялась разглядывать смехотворный наряд, надетый на нее. В своей комнате она долго рылась в гардеробе, в полном изумлении разглядывая шелковые и атласные платья, висевшие там. Сколько она ни искала, найти обычное платье с юбкой нормальной длины ей так и не удалось, и пришлось довольствоваться тем, что было. Немало времени ушло также на то, чтобы надеть грубое белье — кружевную блузку, панталоны длиной до щиколоток и тяжелую объемистую нижнюю юбку. После этого Мисси с трудом затянула на себе что-то типа корсета и обула высокие боты, которые отвергла бы даже ее бабушка. Критически оглядев себя и решив, что ее облачение хотя бы в общих чертах соответствует моде этого времени, девушка тихо спустилась на первый этаж, стараясь не зацепиться за неимоверно длинные юбки, проскользнула в заднюю дверь и отправилась исследовать территорию.

То, что она увидела, ничуть ее не успокоило. Хотя сам дом был отдаленно похож на тот, в котором она прожила большую часть своей жизни, окружающая местность полностью изменилась. За садом стояло с полдюжины хозяйственных построек. Мисси осмотрела коптильню и сооружение для хранения скоропортящихся продуктов, построенное над родником, потом заглянула в деревянную уборную и тут же выскочила оттуда, подавляя позывы тошноты. Посмотрев налево, она заметила двух негритянок, которые несли корзины с провиантом в какое-то каменное строение — очевидно, это была кухня. Девушка вспомнила, как ее покойная ныне бабушка рассказывала, что раньше кухни строили отдельно от главного дома: только так можно было предотвратить частые пожары.

Да уж, это никак не мог быть 1992 год!

Пытаясь сдержать панику, которая постоянно угрожала захлестнуть ее разум, Мисси подняла юбки, прошла мимо кухни и приблизилась к большой постройке, похожей на сарай. Открыв огромную скрипучую дверь, она вошла и в следующую же секунду воскликнула:

— О Боже!

В нос ей ударили запахи кожи, дегтя и грязи. Девушка начала с изумлением рассматривать транспортные средства, стоящие в помещении, — двухколесную коляску, большую карету, легкое ландо и разнообразные повозки. На стенах висели сбруя, уздечки, колеса и кнуты. Еще никогда в жизни Мисси так не хотелось увидеть банку с антифризом или старую покрышку — но ничего подобного здесь не было!

Бормоча себе под нос ругательства, она вышла, захлопнула за собой дверь и двинулась вдоль стены этого старинного «гаража». На некотором расстоянии от нее, возле большой конюшни, чернокожий подковывал лошадь, еще один сыпал в ясли зерно.

Сомнений быть не могло: она действительно попала в прошлое, к своим предкам, построившим в XIX веке дом, в котором она жила в конце XX. А так как она была практически неотличима от своего двойника Мелиссы, — то единственным человеком, которого удивляло происходящее, была она сама!

— И что же мне теперь делать?! — в отчаянии воскликнула Мисси.

Интересно, узнают ли ее родители и Джефф, что она попала в прошлое? Но если все произошло именно так, как она подозревала…

Девушка уныло побрела назад к дому. Итак, она очутилась в другой эпохе. Возможно, произошли и другие, еще худшие события, но какие именно, ей пока было непонятно. В конце концов, исследовать XIX столетие — это даже интересно. По крайней мере, она жива — хотя кто знает?

Однако следовало подумать о том, как отсюда выбраться. Предстояло выяснить, каким образом она здесь очутилась, и найти возможность вернуться в свое время. Впрочем, нужно уметь смотреть правде в глаза: у нее нет ни малейшего представления о том, как можно вернуться к родным, и не исключено, что она застряла здесь навсегда и вынуждена будет вступить в брак с этим отвратительным дикарем, Фабианом Фонтено. Возможно также, что она действительно умерла и этот тип — ее кара за грехи.

Стоит ли рассказать кому-нибудь об этой ее проблеме? Мисси рассмеялась. Эти деревенские простофили ни за что ей не поверят — они попросту отвезут ее в сумасшедший дом или с помощью того адского приспособления будут пускать ей кровь до тех пор, пока она не станет похожа на настоящего зомби!

Ну уж нет, лучше держать рот на замке и исследовать окружение, играя дурацкую роль, которую ей навязывают. Она узнает этих людей получше и попробует получить ответы на свои вопросы.

А если это чучело по имени Фабиан Фонтено осмелится вновь показаться ей на глаза… Мисси мрачно ухмыльнулась. Пока она здесь, можно будет между делом воздать ему должное за то, что он так отвратительно вел себя по отношению к бедной Мелиссе.

— Если можно, прекратите звенеть и кричать на меня, — сказала Мелисса телефонной трубке, держа ее на вытянутой руке. — И кто бы вы ни были, советую вылезти из этой штуки, а то вы задохнетесь.

Положив пугающий предмет на столик, девушка вернулась к двери своей комнаты, где она рассматривала приспособление «Вкл. — Выкл.», но штуковина под названием «телефон» снова начала мигать и звонить. Никогда в жизни ей не доводилось видеть таких причудливых устройств!

Она щелкала штукой, на которой было написано «Вкл. — Выкл.», и как зачарованная смотрела на эту вещь под потолком, которая то начинала светиться загадочным светом, то гасла, и каждый раз это происходило после того, как Мелисса нажимала на маленькую пластинку.

Интересно, откуда берется этот чудесный свет, делающий ненужными спички и фитили и зажигающийся столь просто?

На протяжении последних нескольких часов, пока все в доме считали, что Мелисса отдыхает, она была занята исследованием своей комнаты. Девушка рассмотрела с полдюжины невероятных приспособлений и устройств; избегая подходить к большому черному ящику, в котором прятался мужчина — служанка назвала его «телевизором», — она набилась пользоваться ящиком размером поменьше: если нажать кнопку на нем, начинает звучать странная музыка. Долгое время она игралась с удивительной машиной, которая после нажатия на соответствующие кнопки наносила на лист бумаги буквы и цифры; применив смекалку, она овладела еще одной, меньшей по размеру машиной, по команде выполнявшей арифметические действия.

Не менее впечатляющие открытия поджидали ее в комнате, которую служанка называла «ванной». Больше всего ее поразил водопровод. Не так давно семья Мелиссы получила письмо от дальней родственницы из Сент-Луиса: кузина Минерва писала о фантастической канализационной системе, которая появилась в богатых домах ее города. Но до сего дня Мелисса еще не видела все эти чудеса собственными глазами. Унитаз так очаровал ее, что она смывала его пять раз; в кране была и холодная, и горячая вода; кроме того, тут наличествовали два загадочных агрегата под названием «джакузи» и «душ с гидромассажем». Открывающиеся перед Мелиссой возможности повергали ее в трепет. Она решила, что разберется с этими вещами позже, когда наберется храбрости, — опыт, приобретенный ею после ознакомления с телевизором и телефоном, подсказывал, что, включив подобную штуку, можно ожидать чего угодно, даже материализации какого-нибудь человека из стены ванной.

Затем Мелисса приоткрыла дверь своей комнаты и проскользнула в коридор. Там никого не было, и она осмелилась пойти по направлению к лестнице. Хотя внутри ее все сжималось от страха, девушка пообещала себе, что обязательно исследует местность вокруг дома — надо было попробовать узнать больше о том удивительном мире, в котором она очутилась.

Пробираясь на цыпочках по коридору, она ощущала неудобство еще и из-за тех непристойных вещей, которые были на ней. Ходить полуголой даже по своему дому было в ее мире неслыханным непотребством, но «мама» настояла, чтобы она непременно надела все это. Оставалось лишь молить Бога, чтобы никто не увидел ее в таком наряде.

Спустившись на первый этаж, Мелисса услышала доносящиеся из гостиной голоса — судя по всему, люди, которые называли себя ее родителями и тетей, обсуждали ее поведение. Она быстро прошла к черному входу, но, когда уже взялась за ручку двери, громкий хохот заставил ее повернуть голову налево. Там располагалось длинное помещение, на первый взгляд похожее на кухню и уставленное множеством сверкающих коробок и необычайных приспособлений. Возле столика готовили пищу и болтали о чем-то две негритянки — одну из них Мелисса уже знала, именно она провела девушку в ее комнату.

— Как такое может быть? — прошептала Мелисса. — Кухня в доме?

Обеспокоенная и озадаченная, она выскользнула наружу и оказалась на необычной террасе, вымощенной каким-то гладким камнем. А прямо перед ней…

Прямо перед ней, огражденная невысоким бордюром, располагалась небольшая запруда, выложенная таким же самым камнем. Девушка подошла поближе и начала рассматривать чистую прозрачную воду, изящную закругленную форму водоема, берега из голубого камня…

Без сомнения, этот водоем создан человеком! Но как такое возможно? До сих пор Мелисса ничего подобного не видела. Она начала рассматривать мебель, стоящую у края запруды и представляющую собой странные полоски ткани, прикрепленные к каркасу из металлических труб. Подняв один из стульев, девушка поняла, что он легкий как перышко. Чудеса, да и только! Откуда-то сбоку донесся шум мотора, и Мелисса пошла посмотреть, что за предмет издает такие звуки. Перейдя двор, который покрывала необычно низкая трава, она подошла к забору из длинных кедровых штакетин. Через щель в заборе она увидела соседний двор и была несказанно удивлена. Мужчина в странной шляпе, трикотажной сорочке и непристойно коротких брюках ездил на повозке без лошади, подстригая при этом траву!

— Бог ты мой! — ошеломленно проговорила девушка, развернулась и направилась к высокому строению, чем-то напоминающему сарай для карет и повозок. Подойдя, она открыла дверь и проскользнула внутрь.

Не успев сделать и шага, она замерла на месте — перед ней стояли три металлических чудовища, похожих на «скорую», которая несколько часов назад пыталась увезти ее куда-то. Один из сверкающих монстров был окрашен в синий цвет, второй — в белый, а третий — в зеленый. Все они были оснащены необычными черными колесами и стеклянными окнами, отливающими зеленью.

Мелисса подозрительно рассматривала машины, в глубине души опасаясь, что одна из них может прыгнуть и накинуться на нее. Но секунды шли, а никто не проявлял желания ее съесть, поэтому она осмелилась приблизиться к одной из диковинок и через окно начала рассматривать ее внутреннее убранство. Там были два больших кресла, затянутых кожей — точно как в…

— Святые небеса! — воскликнула Мелисса. Так это кареты! Очень необычные на вид, но все же кареты! Но как в них запрягают лошадей? Места, к которому можно было бы прикрепить сбрую, не было, более того, во всей усадьбе девушка так и не обнаружила никаких признаков того, что здесь содержались лошади, мулы или какие-то другие тягловые животные!

Она снова начала разглядывать внутренности странного приспособления. Там было колесо, чем-то напоминающее небольшой корабельный штурвал. Может быть, именно с его помощью можно управлять каретой? На доске, к которой было прикреплено колесо, виднелись какие-то надписи: «Зажигание», «Дальний свет»…

Бог ты мой! В этой штуке, наверное, была паровая машина — как в паровозе! Судя по всему, она двигала сама себя — примерно так, как та машина, косившая траву! Это была безлошадная карета! Но такие вещи невозможны, разве не так?

Или все же возможны в 1992 году? Разум Мелиссы пронзило осознание того, что она действительно каким-то образом очутилась в будущем.

Интересно, узнают ли ее родители и Фабиан, что она попала в будущее? Но если все произошло именно так, как она подозревала…

— И что же мне теперь делать? — отрешенно спросила себя девушка.

Мелисса вышла из гаража, ощущая, что голова ее идет кругом. Но как она очутилась в XX столетии? И как ей вернуться в XIX, во времена, в которые она жила?

Следовало взглянуть правде в глаза — она понятия не имела, как попала сюда, а значит, и не знала, как отсюда выбраться, и не исключено, что она застряла в 1992 году навсегда.

Стоит ли рассказывать о своей проблеме Джеффу и ее новым «родителям»? Ведь они кажутся такими добрыми и понимающими людьми…

Но нет! Мелисса мрачно покачала головой. Если она расскажет кому-нибудь правду, ее наверняка сочтут безумной, заставят сесть в одно из этих безлошадных чудовищ, повезут в больницу и сделают этот загадочный рентген. Возможно, после этого ее мозг просто распадется!

Лучше уж вести себя скромно, исследовать этот мир и играть роль, которую ей навязала судьба. Она лучше узнает этих добрых людей, в доме которых очутилась, а со временем, возможно, отыщет ответы на интересующие ее вопросы.

А если к ним снова придет этот симпатичный Джефф Долтон… Мелисса вздохнула, и озабоченное выражение на ее лице сменилось улыбкой. Разве утешить бедолагу, настоящая невеста которого исчезла, — такой уж большой грех?

9

— Матушка, отец, доброе утро.

Говард и Шарлотта Монро подняли головы и посмотрели на дочь, стоящую на пороге столовой. В следующую секунду Говард вскочил, в два шага пересек комнату и обнял девушку.

— Мисси, милая, ты уже встала? Как ты себя чувствуешь?

Мелисса жизнерадостно улыбнулась.

— Кажется, дело пошло на лад, отец. — Помолчав, она добавила: — И если вас это не слишком затруднит, я была бы благодарна, если бы вы называли меня Мелиссой.

— О, разумеется, дорогая… то есть Мелисса.

В этот момент к ним подошла Шарлотта и стала удивленно рассматривать странный наряд Мелиссы. На девушке было черное вечернее платье длиной до самого пола, зеленые замшевые сапожки и розовый свитер без воротника. Ее волосы были затянуты в чопорный узел — самую нелюбимую прическу Мисси.

— Бог ты мой, — пробормотала Шарлотта. — Должна сказать, твой выбор одежды кажется мне весьма необычным.

— Прошу прощения, мама, — ответила Мелисса. — Это лучшее, что я смогла найти. Все остальные вещи показались мне кричаще безвкусными.

Родители обменялись озадаченными взглядами, затем Говард взял дочь за руку и подвел ее к столу:

— Дорогая, тебе надо позавтракать.

— Спасибо, отец, — ответила девушка, когда Говард помог ей сесть за стол. — Откровенно говоря, я сильно проголодалась.

Ее родители вновь заняли свои места, и в столовой повисло неловкое молчание. Шарлотта налила дочери чашку кофе, а Говард передал ей корзину с горячими оладьями.

— Так ты говоришь, что дело пошло на лад? — переспросил Говард.

Мелисса аккуратно отхлебнула кофе и ответила:

— Да, отец.

— Тогда… Если уж ты больше не желаешь, чтобы тебя называли Мисси, то почему бы тебе не называть меня папой, как ты это обычно делаешь?

Мелисса закусила губу. Она знала, что такие недоразумения неизбежны — в конце концов, ее знания о девушке, на место которой она так загадочно попала, были чрезвычайно скудными. Еще меньше она знала про 1992 год, в котором, судя по всему, очутилась.

Девушка с хмурым видом сложила руки на груди и произнесла:

— Мама и папа, мне не хотелось бы излишне тревожить вас, но должна сообщить вам, что после этого… несчастного случая я совсем вас не помню.

— О Боже! — всхлипнула Шарлотта.

— Мне очень больно это слышать, — озабоченно произнес Говард.

— Тем не менее, — продолжила Мелисса, — я решила считать вас своими родителями. Вы весьма милые люди, — доброжелательно закончила она.

Говард и Шарлотта были слишком ошеломлены, чтобы что-нибудь сказать.

— А еще мне нужна ваша помощь, — призналась Мелисса.

— Разумеется, дорогая, только скажи, — тут же отозвался Говард.

На лице Мелиссы появилось выражение неуверенности.

— Помимо того что я забыла вас, я также ничего не помню про последние несколько лет. — Девушка кашлянула и едва слышно добавила: — А именно сто сорок.

— Господи! — проговорила Шарлотта. — Знаешь, нам действительно следует отвезти тебя в больницу и проверить твою голову…

— Матушка, я не сошла с ума! — перебила ее Мелисса. — Пожалуйста, не надо отправлять меня в сумасшедший дом.

Шарлотта прижала руку к груди:

— Дорогая, нам и в голову не приходило ничего подобного…

— Я пока еще плохо ориентируюсь в жизни, — развивала свою мысль Мелисса. — Мне нужны… наверное, прежде всего книги.

— Книги? — в один голос переспросили ее родители.

— Да. Надо восстановить память о прошлом. Я думаю, что исторические события должны быть изложены в… в соответствующих томах — я права?

— Разумеется, так оно и есть, дорогая, — заверил ее Говард.

— Можешь не сомневаться, — добавила Шарлотта.

— У нас есть библиотека? — спросила Мелисса, неопределенно показав рукой в сторону гостиной.

— Ты хочешь сказать, что забыла и это тоже? — поинтересовалась Шарлотта.

— Ну, вообще-то я знаю, где она была когда-то, — с сомнением в голосе произнесла девушка.

— Была когда-то? — еще больше удивилась Шарлотта.

— Не переживай, дорогая, сразу после завтрака я пойду в библиотеку и сделаю все возможное, чтобы ты получила всю необходимую тебе информацию, — пообещал Говард.

Мелисса благодарно улыбнулась, протянула руку и погладила запястье отца:

— Спасибо, отец.

— Что еще мы можем для тебя сделать? — спросила Шарлотта.

Мелисса несмело улыбнулась:

— Ну, я думаю, было бы неплохо вновь повидаться с Джеффри.

— Он зайдет после обеда, — заверил ее Говард. — Сначала он должен будет отвезти свою мать в церковь.

— А что, сегодня воскресенье? — тихо спросила Мелисса.

— Да, дорогая.

— Но мне казалось, что воскресенье было вчера, — нахмурившись, пробормотала девушка.

— Ты ошибаешься, дорогая, вчера была суббота, — ответил ей Говард.

— А что, мы не посетим сегодня службу? — с удрученным видом вопросила Мелисса.

Ее родители в очередной раз обменялись ошеломленными взглядами: они хорошо знали, что Мисси пошла бы в церковь разве что под дулом пистолета.

Говард откашлялся:

— Ну, вообще-то мы решили, что в нынешних обстоятельствах лучше будет пропустить службу. Следует принять во внимание твое состояние и прочее.

Мелисса кивнула:

— Что ж, понятно. Разумное решение, отец. Тем не менее я считаю необходимым посвятить пару часов молитве и изучению Библии.

— Пару часов? — эхом повторила за ней Шарлотта.

— Молитве?! — переспросил Говард.

— И изучению Библии?! — воскликнула Шарлотта.

Мелисса торжественно произнесла:

— Разумеется, вы вполне можете присоединиться ко мне.

Шарлотте и Говарду оставалось только в изумлении смотреть друг на друга.

В девять часов перед Мелиссой открылись двери библиотеки. Говард усадил ее на диван и положил на столик перед ней целую стопку энциклопедий и ежегодников.

Все утро в доме раздавались изумленные восклицания девушки. Из-за закрытых дверей доносилось то «Как, электричество?», то «Бог ты мой, люди ходят по Луне?», то «Это же надо, машина, которая моет посуду!».

Шарлотта и Говард стояли в коридоре, прислушиваясь и заламывая руки от тревоги.

— Гови, надо что-то делать, — напряженным шепотом произнесла Шарлотта. — Соседи могут подумать, что нашу библиотеку превратили в филиал испанской инквизиции. Такое впечатление, что бедная девочка вот-вот испустит дух.

Говард озадаченно почесал затылок.

— Но она всего лишь хотела прочитать несколько книг. По ее словам, у нее из памяти выпали некоторые годы.

— А мне кажется, что у нее из головы выпал разум, — ответила Шарлотта. — У нее даже речь изменилась, стала какой-то странной. Разве это та девушка, которая несколько лет управляла шарикоподшипниковым заводом? Я ее совсем не узнаю.

Говард промокнул лоб носовым платком и сказал:

— Я согласен, поведение и речь нашей дочери стали… несколько эксцентричными, но я уверен, что это как последствия контузии — со временем все должно пройти. Вот и доктор Карнз говорит…

Но его фраза так и осталась незаконченной — стены дома сотряс очередной, на этот раз просто-таки душераздирающий крик.

— Я войду, Говард, — заявила Шарлотта. — Не думаю, что литература может так действовать на нормального человека.

Однако не успела она сдвинуться с места, как на пороге появилась Мелисса с мертвенно-бледным лицом и ошалелыми глазами.

— Матушка, отец, думаю, я все поняла, — еле слышно проговорила она и без чувств опустилась на пол.

Мелисса медленно приходила в себя. Перед ее глазами вставали смутные картины промышленной революции, двух мировых войн и всеобщего падения нравов, проносились атомные бомбы, поезда, самолеты, автомобили и космические корабли, кондиционеры воздуха и швейные машинки, феминистки в мини-юбках и компьютеры. Ее доверху набитый информацией разум был похож на крохотный сосуд, в который попытались втиснуть целую бочку жидкости.

Затем Мелисса услышала всхлипывания, моргнула и пришла в себя. Шарлотта сидела в кресле рядом с кроватью и плакала. Девушка, мгновенно забыв обо всем, поднялась и спросила:

— Матушка, с тобой все хорошо?

Шарлотта сквозь слезы посмотрела на дочь и порывисто обняла ее.

— Мелисса, милая, как хорошо, что ты пришла в себя! После того как ты упала с лестницы, меня так тревожит твое состояние! Твой отец даже решился оторвать доктора Карнза от его еженедельной партии в гольф.

— Да ты что? — проговорила Мелисса и сжала Шарлотте руку. — Мне очень жаль, что я причинила вам все эти волнения и неудобства, мама. Вообще-то со мной все в порядке, честное слово. Это был просто шок от… от знакомства со всеми этими вещами. Пожалуйста, не держите на меня зла.

Но Шарлотта лишь зарыдала еще сильнее.

— Что случилось, матушка? — озабоченно спросила Мелисса.

Обливаясь слезами, Шарлотта сообщила:

— Дело в том, что ты стала какой-то другой — такой подавленной и в то же время такой доброй, такой уязвимой и милой!

— И именно это так сильно тебя тревожит, мама? — поинтересовалась девушка.

— Тревожит? — удивленно переспросила Шарлотта. — Да нет, такой ты мне очень нравишься.

Мелисса в недоумении посмотрела на рыдающую женщину:

— Но если я нравлюсь тебе такой, то к чему тогда эти стенания?

— Дело в том, что когда ты была Мисси, тебе были безразличны мысли и чувства других людей, — все еще плача, объяснила Шарлотта. — А теперь, когда ты пребываешь в этом новом состоянии, здравый смысл подсказывает мне, что я должна делать все возможное, чтобы вернуть тебя прежнюю. Но мне этого совсем не хочется! — грустно добавила она.

Мелисса похлопала мать по понурым плечам:

— Матушка, ты проявляешь нечестность по отношению к самой себе. Я сама ничуть не хочу становиться прежней.

Это было истинной правдой, хотя девушка вкладывала в свои слова совсем другой смысл, чем это могла себе представить Шарлотта.

— О дорогая! — Шарлотта вновь крепко обняла дочь. — Ты говоришь это всерьез?

— Да, матушка, всерьез.

— Всю твою жизнь мы воевали, и теперь наконец можем стать друзьями! — на лице женщины появилась измученная улыбка. — А еще меня удивляет то, что это происшествие будто омолодило тебя лет на пять — в этом Агнесс права.

Мелисса виновато улыбнулась в ответ:

— Думаю, так оно и есть.

Шгфлотта похлопала дочь по руке:

— Эти книги помогли тебе, дорогая? Ты отыскала все эти свои потерянные годы?

Мелисса в изумлении покачала головой и проговорила:

— Крылатые кареты, двигающиеся картинки, машины, способные создавать в помещении нужную погоду… Это действительно просто потрясающая эпоха.

Секунду Шарлотта озадаченно смотрела на девушку, но потом решила, что возражать не стоит.

Тем временем Мелисса повернулась к столику и взяла в руки ту самую картинку, которую она рассматривала вчера. «Пожалуй, настало время разузнать побольше об этой Мисси, а также обо всех этих людях», — решила она.

Протянув фотографию Шарлотте, она попросила:

— Матушка, расскажи мне об этом.

— Об этом? — улыбнулась Шарлотта. — Этот снимок был сделан несколько недель назад, вы с Джеффом тогда пошли на открытие галереи на Бил-стрит. Ты ничего не помнишь, дорогая?

— Боюсь, что нет.

— Память обязательно вернется к тебе, — уверила Мелиссу женщина.

— Надеюсь. — Девушка указала рукой на тумбочку. — А еще ты должна рассказать мне об этой даме в старомодных одеждах, ведь она так похожа на меня.

— О, так ты обратила на это внимание? — Шарлотта поднялась, подошла к тумбочке и взяла в руки выцветший дагеротип. — Это Мелисса Монтгомери, наша дальняя родственница.

— Понятно. Меня назвали в ее честь?

Глаза Шарлотты вспыхнули:

— Так ты помнишь это!

— Ну, вообще-то не совсем четко, — уклончиво ответила Мелисса. — Но такой вывод кажется мне весьма логичным.

— Да, пожалуй. — Шарлотта остановила взгляд на фотографии и тяжело вздохнула. — Знаешь, сходство между вами кажется мне невероятным. На самом деле после того, как ты упала, стиль твоего поведения и разговора наводит меня на мысль, что… — Женщина рассмеялась и поставила фотографию на место. — Но это невозможно, не так ли?

Мелисса разумно решила не останавливаться на столь скользкой теме.

— Расскажи мне про эту Мелиссу Монтгомери, — вновь попросила она.

Шарлотта пересекла комнату и уселась на краешек кровати.

— Так вот, этот дом построили именно Монтгомери, то есть ее семья. Кажется, это произошло в сороковые годы девятнадцатого века.

— Понятно. И с тех пор Монтгомери все время жили здесь?

Шарлотта покачала головой:

— Нет. Ты же понимаешь, что нас разделяет по меньшей мере семь поколений? За это время очень многое произошло. Как я знаю, Монтгомери уехали из Мемфиса еще до Гражданской войны, а те их родственники, что остались, сменили фамилию.

— С Монтгомери на Монро?

— Да.

— И как же это случилось?

Шарлотта нахмурилась и потерла скулу.

— Честно говоря, я этого не знаю. За последнее время никто из их потомков не ставил перед собой задачу восстановить полную картину того, что происходило в семье.

Надежды Мелиссы лопнули как мыльный пузырь.

— То есть ты мало что знаешь про тех Монтгомери, которые построили дом?

— Боюсь, что да. Правда, сохранилось несколько писем, написанных лично Мелиссой Монтгомери.

— Правда? — воскликнула Мелисса.

— Да, а также какие-то письма, которые первый Монтгомери — кажется, его звали Джон — посылал своей жене и дочери…

— Замечательно! — выкрикнула девушка.

На лице Шарлотты появилось смешанное выражение удивления и удовольствия.

— Но это и все, что у нас есть, — сказала она.

— А можно будет как-нибудь посмотреть эти письма? — спросила Мелисса.

— Разумеется. Мне кажется, несколько писем Мелиссы лежат где-то в твоей комнате, а остальные хранит тетя Агнесс.

Девушка несколько секунд помолчала, будто переваривая информацию. Внезапно она щелкнула пальцами и спросила:

— Однако если наши предки уехали из Мемфиса, то почему дом по-прежнему принадлежит нам?

— Надо понимать, ты ничего не помнишь? — поинтересовалась Шарлотта.

— Совсем ничего, мама.

— Так вот, вскоре после того как мы с твоим отцом поженились — это произошло в Бирмингеме, — отец Говарда умер, оставив ему кругленькую сумму. Говард мечтал построить свой собственный шарикоподшипниковый завод, и в поисках подходящего места мы побывали в нескольких городах Юга США. В Мемфисе мы нашли то, что искали, к тому же Говард знал, что когда-то его предки жили в штате Теннесси, и мы решили осесть именно тут. Представь себе нашу радость, когда мы узнали, что старый дом семьи Монтгомери как раз продается.

— Да уж… И вы купили этот дом?

— Именно так, с тех пор тут и живем. Ты тоже родилась и выросла здесь.

— Как интересно! — проговорила Мелисса. — Жить в том самом доме, в котором когда-то жили твои пращуры… Я уверена, вы восприняли это как подарок судьбы.

Шарлотта удивленно покачала головой:

— Мне просто не верится, что с тобой могла произойти такая метаморфоза. Раньше генеалогия тебя совсем не интересовала — даже меньше, чем молитвы.

— О да, матушка. Кажется, я скоро стану экспертом в обеих этих областях, — ответила Мелисса.

10

Через несколько минут к дому подъехали автомобили Говарда Монро и доктора Карнза. Доктор был одет в костюм для гольфа и пребывал в прескверном расположении духа, и именно таким его увидела на пороге своей комнаты Мелисса. Врач и пациентка некоторое время ожесточенно препирались по тому поводу, стоит ли Мелиссе ехать в больницу, и после десятка вежливых, но твердых отказов девушки доктор сдался. Он на скорую руку осмотрел Мелиссу, объявил, что не исключено, что она выживет, и уехал.

Полчаса спустя в комнату Мелиссы постучалась Шарлотта и сообщила, что приехал Джефф и ждет ее в гостиной. Стараясь унять охватившее их возбуждение, мать и дочь занялись укладкой волос и просмотром гардероба.

Спускаясь по лестнице, Мелисса ощущала, что мысль о предстоящей встрече с Джеффом заставляет ее сердце учащенно биться. Но при этом она чрезвычайно неловко чувствовала себя в странных одеяниях, которые навязала ей мать, — полосатой голубой юбке, едва прикрывавшей колени, белой английской блузке на пуговицах, причудливых прозрачных чулках наподобие тех, что она уже надевала, и кожаных туфлях. И это еще не все: Шарлотта завила ей волосы с помощью странного прибора, который она называла «плойкой». Это чудесное приспособление даже не надо было подогревать на керосиновой лампе! Тепло шло от специального шнура, по которому поступала загадочная сила под названием «электричество». Результат применения этого прибора оказался весьма симпатичным, но Мелисса все равно ощущала неудобство — она привыкла просто собирать волосы в чинный пучок.

Сойдя с лестницы, Мелисса задержалась у того самого шара на вершине балясины, который они с отцом «окрестили» два дня назад. Как ни удивительно, но камень по-прежнему находился на своем месте — судя по всему, он простоял здесь все сто сорок лет. Быть может, Мисси тоже ударилась головой об эту стойку, падая с лестницы? И если так, то что это означает? Девушка провела рукой по гладкому малахиту, но ничего не произошло.

Она с хмурым видом вошла в гостиную. Когда она увидела Джеффа, стоящего у окна спиной к ней, ее сердце сладко замерло. Солнечные лучи подчеркивали стройность его фигуры и играли в густых светлых волосах, а безукоризненно сидящий синий костюм делал его еще более импозантным и элегантным. Девушка про себя отметила, что этот молодой человек вызывает в ней инстинктивное чувство доверия, поэтому рядом с ним она ощущает спокойствие и защищенность.

— Джеффри… — несмело позвала его она.

Он с радостным видом обернулся, и его глаза буквально засияли.

— Мисси… то есть я хотел сказать, Мелисса, как я рад тебя видеть! — Джефф быстро подошел к девушке и поцеловал ее в щеку. — Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, намного лучше, чем вчера, — улыбнувшись, ответила Мелисса. «Особенно если учесть, что ты рядом», — про себя добавила она. — А как у тебя дела?

— Со мной все в порядке, дорогая. Нас всех так перепугало то, что с тобой произошло! — На лице Джеффа появилось выражение глубокой озабоченности, он отвел локон со лба Мелиссы и нежно коснулся синяка, который все еще не сошел. — Твоя мать сказала мне, что сегодня ты опять потеряла сознание и пришлось снова вызывать врача.

— Дело в том, что произошла небольшая нестыковка, — сказала Мелисса. — Все эти годы… Наверное, их было слишком много для одного раза — кажется, вы называете это передозировкой?

— Годы? Передозировка? — с озадаченным видом переспросил Джефф.

— Я все поясню чуть позже.

— Я надеюсь. — Джефф улыбнулся и взял девушку за руку. — Давай присядем.

Парочка уселась на старинное канапе.

— Прежде всего я хотел бы знать, уверена ли ты, что с тобой все о’кей? — с тревогой в голосе спросил Джефф.

— О’кей? — недоуменно повторила Мелисса.

— Я имею в виду, все ли с тобой в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь?

— Да, со мной все о’кей, спасибо, — уверила девушка.

Джефф легонько сжал ей руку:

— У тебя больше нет тумана в голове?

Мелисса кивнула.

— Тогда расскажи, какие «годы» ты имела в виду.

— Дело в том, что я пропустила некоторые из них…

— Ты хочешь сказать, что утратила память? — взволнованно спросил Джефф.

— Да, пожалуй, можно сказать и так. Но я делаю все возможное, чтобы вернуть ее. — Мелисса нахмурилась. — Сегодня в библиотеке я многое узнала — я читала энциклопедии.

Джефф помимо воли усмехнулся.

— Понятно. И именно это довело тебя до того, что ты упала в обморок? Слишком много информации? Перенапряжение в сети и короткое замыкание, так сказать?

Мелисса секунду помолчала, обдумывая новое для нее выражение, затем щелкнула пальцами:

— Ты имеешь в виду, что через провода прошло слишком много электричества?

— Именно так, — со смехом ответил Джефф.

Девушка с серьезным видом кивнула:

— Да, я думаю, со мной произошло как раз это.

— То есть у тебя действительно амнезия? — улыбка Джеффа сменилась обеспокоенным выражением.

Глаза Мелиссы расширились:

— О, я надеюсь, нет!

— Ты что, даже не помнишь, что такое амнезия?

Девушка облизнула нижнюю губу и ответила:

— Кажется, не помню. Если у меня действительно амнезия, как я могу помнить, что это такое?

Тут молодой человек не сдержался: откинулся на спинку канапе и расхохотался.

— Я сказала что-то не то? — с расстроенным видом спросила Мелисса.

Джефф взял ее руку в свою и поцеловал.

— Разумеется, нет, дорогая. Даже наоборот: учитывая твое состояние, ты говоришь очень разумные вещи. Мне не следовало смеяться, но все дело в том, что я нахожу тебя просто восхитительной.

— Правда? — обрадованно спросила Мелисса.

— Правда, — Джефф вновь помрачнел. — Но амнезия — очень серьезное дело.

Девушка поморщилась:

— Да уж, звучит это слово весьма серьезно.

— Так ты действительно не помнишь ни меня, ни своих родителей, вообще ничего из своей жизни до падения?

— Боюсь, что вся окружающая обстановка существенно отягощает мое душевное состояние, но я прилагаю все усилия, дабы приспособиться к ней — в особенности ко всем этим разнообразным устройствам, — проговорила Мелисса.

Казалось, ее слова зачаровывают Джеффа.

— Что за разнообразные устройства? — спросил он.

— Ну, ты их прекрасно знаешь: машина, чистящая ковры, вода, поступающая по трубам в емкости, телефоны, часы, мигающие огни…

Джефф покачал головой:

— Господи, ты говоришь так, будто всю жизнь провела в каком-то культурном вакууме! Я понятия не имел, что твоя травма настолько серьезна! Наверное, нам следует отвезти тебя в больницу…

— Не надо, Джефф, пожалуйста! — взмолилась Мелисса. — Мы с доктором Карнзом уже спорили по этому поводу. Он так и не нашел у меня никаких повреждений — за исключением этого необычного состояния рассудка. Но даже он уверен, что это состояние скоро пройдет… — Помолчав, она закончила: — Кроме того, я не уверена, что уже готова выйти из дому. Там, снаружи, так много… страшных вещей!

Джефф сжал ей руку:

— Я все понимаю, дорогая. И я помогу тебе — сделаю все, что в моих силах.

— Спасибо, Джеффри, — тронутая такой заботой, ответила Мелисса. — Я высоко ценю твою помощь, ведь я столько всего забыла…

Глядя в ее широко раскрытые, манящие глаза, Джефф ощутил, что в его душе что-то затеплилось.

— А это ты тоже забыла? — спросил он и притянул девушку к себе.

До этого момента Мелисса так близко общалась только с одним мужчиной — с Фабианом Фонтено, но его поцелуи и ласки лишь приводили ее в ужас. Оказавшись же в объятиях Джеффа Долтона, она ощутила нечто совсем иное: ей показалось, что она очутилась на небесах. В его руках ей было так уютно, так спокойно… Все ее существо упивалось теплом его тела, как весенний цветок — солнцем. А когда губы Джеффа нежно, но требовательно коснулись ее губ, ее блаженство стало полным. Она сомкнула руки у него на шее и всецело отдалась пленительной ласке его губ. В ее ушах прозвучал стон Джеффа, и давление его рта на ее губы усилилось, так что они открылись, впуская его язык. Он дерзко, как завоеватель, вторгся в ее рот, отчего голова Мелиссы пошла кругом.

Но затем он вдруг оторвался от нее и требовательно посмотрел в ее затянутые поволокой страсти глаза:

— Ну скажи же!

— Как я могла это забыть?! — чуть слышно проговорила девушка.

Лицо Джеффа засветилось от удовольствия.

— О Мелисса, ты просто чудо — ты можешь быть такой разной!

Однако секунду спустя на его лицо словно набежало облачко.

Мелисса коснулась его руки:

— Джеффри, что случилось?

С отстраненным выражением на лице Джефф встал, засунул руки в карманы и начал мерить комнату шагами.

— Джефф, пожалуйста, скажи мне, о чем ты думаешь? — умоляюще спросила Мелисса.

Он повернулся к ней и хмуро произнес:

— Знаешь, после падения ты изменилась самым радикальным образом.

— Я знаю это.

— Ты как будто стала совсем другим человеком.

— И это я тоже знаю.

Джефф протяжно вздохнул:

— Проблема в том, что такой ты мне нравишься!

— Мама говорила то же самое, — улыбнулась Мелисса. — Но в чем проблема?

— Да в том, что… — Он сжал кулак и, как показалось девушке, с ненавистью к самому себе бросил: — Черт возьми, я просто ублюдок!

— Джеффри, как можно называть себя таким словом? — ошеломленно пробормотала Мелисса.

— Но я же не хочу, чтобы ты пришла в себя!

Словно окаменев, девушка молча смотрела на своего нового жениха.

— Разве ты не понимаешь? — сквозь сцепленные зубы заговорил он. — Когда к тебе вернется память, ты снова станешь Мисси!

Мелисса поднялась и коснулась его руки:

— Нет, Джефф, я больше никогда не буду Мисси!

Молодой человек с сомнением глянул на нее:

— Но как ты можешь быть в этом уверена?

— Придется тебе просто поверить мне, — грустно рассмеялась Мелисса.

— Поверить тебе? Как я могу не поверить тебе? — захлебываясь, зашептал Джефф, властно притянул ее к себе и поцеловал. Девушка вернула ему горячий поцелуй и провела рукой по мощным мышцам его спины.

Спустя несколько секунд Джефф вновь отодвинулся от Мелиссы, обвел ее невидящим взглядом и сказал:

— У меня такое чувство, будто я только что упал в колодец.

— О Боже!

— В переносном смысле, конечно, — усмехнулся Джефф.

— Рада это слышать.

Молодой человек хмыкнул и добавил:

— Это небывалое ощущение — еще более непонятно то, как можно с первого взгляда влюбиться в женщину, которую знаешь всю жизнь.

— Влюбиться с первого взгляда? — дрожащим голосом переспросила Мелисса, остановив на Джеффе изумленный взгляд.

Он поцеловал ее в лоб и предложил:

— Дорогая, давай выберем новую дату нашей свадьбы — зачем откладывать?

На лице Мелиссы отобразился восторг, но через мгновение он сменился выражением скорби и вины — она вспомнила свою жизнь в прошлом и всех тех, кто остался там.

— Мелисса, в чем дело?

— Джеффри, мне нужно некоторое время, — грустно произнесла она. — Все это так ново для меня, и моя душа все еще пребывает в смятении.

— Но ты по-прежнему хочешь, чтобы я был в твоей жизни? — озабоченно спросил молодой человек.

— Ну конечно, Джеффри, — искренне ответила Мелисса. — Возможно, я пока еще знаю тебя недостаточно хорошо, но ты мне нравишься, я доверяю тебе… — Помолчав, она стыдливо добавила: — И ты мне нужен.

Глаза Джеффа вспыхнули от восторга.

— О Боже, Мелисса, какое счастье слышать, как ты говоришь, что я тебе нужен! — Он вновь прижал ее к себе, и девушка почувствовала, как по его телу пробежала дрожь. — Не переживай, дорогая. Мы не будем спешить, мы узнаем друг друга заново. В конце концов, в нашем распоряжении все время, отведенное этому миру.

Этот миг, по идее, должен был наполнить Мелиссу наивысшей радостью, но вместо этого она внезапно ощутила, как кровь отлила от ее лица — ее пронзила мысль, что, возможно, времени им отведено совсем немного.

Девушку ошеломило это XX столетие, в котором она каким-то образом очутилась, и она уже начинала любить свою новую семью и жениха, подаренных ей судьбой. Но судьба переменчива — по крайней мере, до сих пор все то, что она ей приносила, было сделано весьма непостоянной и даже злой рукой.

А что, если эта чудесная новая жизнь прекратится так же внезапно, как и началась?

11

— Ма, па, доброе утро.

Джон и Лавиния Монтгомери подняли головы и удивленно посмотрели на Мисси, стоящую под сводом арки. Удивил родителей странный наряд их дочери, а также новые интонации, появившиеся в ее речи.

Лавиния встала и подошла к дочери:

— Мелисса, как ты себя чувствуешь?

— Меня зовут Мисси, а чувствую я себя намного лучше, — ответила девушка.

Лавиния вздохнула и принялась рассматривать одеяние дочери. На девушке было бальное платье из зеленого муара с чрезвычайно низким декольте и тонкой талией.

— Бог ты мой, — пробормотала Лавиния, — должна сказать, твой выбор одежды кажется мне весьма необычным.

Мисси пожала плечами:

— Мне казалось, именно такие платья носили южные красотки. Например, в «Унесенных ветром»…

— Унесенных чем? — озадаченно спросила Лавиния.

Мисси прочистила горло:

— Да так, неважно, ма. Просто я хотела сказать, что собираюсь стать другой. Надеть это платье было чертовски трудно, не говоря уже об инструменте для пыток под названием корсет, и я больше не собираюсь понапрасну мучить себя.

Казалось, Лавиния потеряла дар речи.

К ним подошел Джон:

— О Винни, пусть девочка носит то, что ей нравится. Главное то, что она хорошо себя чувствует.

— Спасибо, па. — Мисси оглядела комнату и нахмурилась. — А где ба?

— Ты имеешь в виду свою бабушку? — смущенно переспросила Лавиния.

— Да.

— Ей надо было вернуться в Натчез, — пояснил Джон.

— Жаль, — произнесла Мисси. — Хорошо было снова иметь бабушку!

Джон и Лавиния обменялись непонимающими взглядами.

Заметив, что на столе уже стоит завтрак, Мисси хлопнула в ладоши.

— Ну что, не пора ли потрапезничать? — поинтересовалась она. — Ведь вы так называете прием пищи?

Изумление ее родителей все возрастало.

— Ты уверена, что с тобой все нормально? — озабоченно спросила Лавиния.

— Конечно, ма. — Мисси пошла вперед, но запуталась в подоле своего платья и чуть не свалилась.

Джон подхватил ее и удержал:

— Тише, дорогая. Не хотелось бы, чтобы ты упала еще раз.

Мисси одарила своего нового отца благодарным взглядом:

— Мне тоже, папа. Я вчера упала с лестницы, и это случилось перед самой свадьбой, ведь так?

— Так ты помнишь это? — с облегчением в голосе спросила Лавиния.

Мисси нетерпеливо взмахнула рукой:

— Спрашиваешь! Хотела встать на верхнюю ступеньку, и на тебе!

Джон и Лавиния по-прежнему пребывали в состоянии полнейшего недоумения.

Семья уселась за обеденный стол. Сделав глоток кофе и оглядев старинную мебель, Мисси осознала, что ей до смерти хочется закурить. Черт возьми, курение наверняка является здесь для женщин неслыханным делом! Она попала в глухую провинцию, на дворе XIX век, но жизнь тут далеко не такая идиллическая, как это изображалось в исторических книгах и женских романах, которые ей доводилось читать. Девушка отчаянно скучала по своему XX веку с его многочисленными благами — даже такими тривиальными, как зубная паста и туалетная бумага.

Мисси принялась за уничтожение блинчиков и сосисок, а Джон тем временем не сводил с нее внимательных глаз.

— Дорогая моя, не могу даже передать, как мы рады тому, что ты ничего себе не сломала и не повредила, а также тому, что память начала возвращаться к тебе, — сказал он. — Я только хотел спросить, почему ты называешь нас «ма» и «па»?

— А, вы об этом! — Мисси сделала большой глоток кофе. — Не хотелось тебя разочаровывать, папа, но, кроме падения с лестницы, я не помню практически ничего.

Лавиния испуганно выдохнула:

— Ты хочешь сказать, что не помнишь, что мы твои родители, а Фабиан — твой жених?

— Без балды!

— Чем мы можем тебе помочь? — нахмурив брови, спросил Джон.

— Ну… вы могли бы побольше рассказать мне о том, как мы здесь живем.

— Что именно ты имеешь в виду?

— Чем мы, например, занимаемся?

— Выращиваем хлопок, само собой.

— Ну да, конечно, — проговорила девушка. — Это был глупый вопрос, да? Я хорошо слышала, как в шесть утра затрезвонил этот проклятый колокол и весь народ отправился на поля. — Держа в руке сосиску, она добавила: — И давно мы живем в этом историческом музее?

— Историческом музее? — переспросила Лавиния.

— Ма, ты ведь хорошо знаешь всю эту молодежь, — решила польстить женщине Мисси. — Она всегда критикует существующее положение вещей.

Лавиния взглядом переадресовала вопрос Джону.

— Мы живем здесь уже десять лет, с тех пор как построили этот дом, — ответил тот. — Ты что, не помнишь, что лишь два дня назад мы с тобой провели небольшую церемонию вокруг камня, который рабочий установил на балясину лестницы.

— Ах да! — воскликнула Мисси. — Камень поставили в честь выплаты закладной за дом…

— Ты помнишь? — обрадованно проговорил Джон.

— Ну, вообще-то не очень четко. — Мисси перевела взгляд на Лавинию. — Ма, а теперь расскажи мне, чем занималась я.

Лавиния сидела, раскрыв рот.

— Чем ты занималась? — повторила она.

— Да. Как я проводила время?

— Ах, вот оно что! Ты проводила время так же, как все молодые леди: читала, посещала церковь или собрания благотворительных организаций, брала уроки игры на фортепиано или вязала вместе со своими подружками.

На лице Мисси появилась такая гримаса, будто она вступила в лошадиный навоз.

— Должно быть, ты шутишь, — пробормотала она.

— Разумеется, не шучу.

— Ты хочешь сказать, что я нигде не работаю?

— Дорогая моя, если молодая леди будет работать, окружающие сочтут это непристойным, — объяснил Джон.

— Но почему? — удивилась Мисси. — Ты считаешь, что женщины делают все хуже, чем мужчины?

— Вопрос не в том, кто что делает лучше, — сдержанно пояснил мужчина. — Просто женщина должна помнить свое место.

— Что за чушь? — воскликнула Мисси.

Джон выглядел ошеломленным, а Лавиния поднесла ко рту салфетку, чтобы скрыть улыбку.

— Так что у нас сегодня на повестке дня? — поинтересовалась Мисси.

— Собирался зайти Фабиан, — с довольным видом сообщила Лавиния. — Он сказал, что, если ты чувствуешь в себе силы, он приглашает тебя прокатиться в экипаже.

Мисси с размаху поставила чашку на блюдце:

— Это ничтожество? Можешь передать ему, чтобы он проваливал!

Родители девушки испуганно открыли рты.

— Но это невозможно, — наконец произнесла Лавиния. — Ты обручена с ним и согласно контракту должна будешь выйти за него, так что нам следует назначить новую дату свадьбы.

— Об этом я и слышать не хочу! — воскликнула Мисси.

— Что ты сказала? — недоуменно спросила ее новая мать.

Мисси провела рукой по волосам:

— Послушай, мама, знаешь ты это или нет, но последние 24 часа выдались очень трудными для меня. Кроме того, я не вышла бы за этого придурка, даже если бы он обещал стать новым Дональдом Трампом.

— Каким еще Дональдом Трампом? — эхом повторила Лавиния.

— Да так, неважно.

— Дорогая, ты постоянно говоришь какие-то непонятные вещи, — озабоченно произнесла женщина.

— Ну так вот, если вы не понимаете английского языка, я повторю это на других. Этот брак отменяется, финита, капут!

В столовой повисла тишина.

Наконец Лавиния ответила холодным, твердым голосом:

— Дорогая, боюсь, так не пойдет.

— Прошу прощения? — так же холодно проговорила Мисси.

Глаза Лавинии вспыхнули огнем решимости:

— Мелисса, до сих пор из-за твоего состояния отец и я терпеливо относились к твоим… выходкам. Но, судя по всему, время потакания прошло. Не делай ошибок — сегодня после обеда ты встретишься с Фабианом Фонтено, а через некоторое время выйдешь за него замуж!

— Даже не мечтай! — воскликнула Мисси. — И напоминаю в последний раз: меня зовут Мисси.

— Мисси, брачный контракт был подписан сразу после твоего рождения, — сурово сказал Джон. — Ты хочешь опозорить нашу семью, разорвав его?

— Проклятье! — выругалась девушка.

Джон Монтгомери мгновенно вскочил и, дрожа от сдерживаемой ярости, проговорил:

— Дочь, не смей употреблять подобные слова под крышей этого дома! Бога ради, помни, что ты леди!

Теперь гнев начал разгораться в Мисси, но тут за нее вступилась Лавиния:

— Джон, не стоит обращаться с девочкой так круто! Разве ты не заметил, насколько она изменилась? В ней вдруг прорезался характер!

— Как бы ей от этого не стало хуже, — пробурчал Джон.

— Ты подумай о том, какой забавной парой станут они с Фабианом, — усмехнувшись, добавила Лавиния. — Жду не дождусь стать свидетелем фейерверка чувств!

— Я не желаю его видеть, мама, — упрямо повторила Мисси.

— О нет, ты обязательно увидишь его сегодня, — уверила ее Лавиния.

Мисси продолжала препираться со своими новыми родителями на протяжении всего завтрака. В конце концов она бросила салфетку на стол и вылетела из столовой. Очутившись в коридоре, она задержалась у того самого шара на вершине балясины, у которого они с отцом стояли накануне. Как удивительно, что камень установили здесь всего лишь два дня назад! Быть может, Мелисса тоже ударилась головой об эту стойку, падая с лестницы? И если так, то что это означает? Девушка провела рукой по гладкому малахиту, но ничего не произошло.

— Пытаешься вспомнить, дорогая?

Мисси оглянулась и увидела, что у нее за спиной стоит Джон Монтгомери. «Вот настоящий джентльмен, воспитанный и хладнокровный», — подумала она, отметив его очаровательную эспаньолку и приветливые голубые глаза.

— Да, пытаюсь вспомнить, — ответила она.

Джон перевел взгляд на камень.

— Ты знаешь, этот кусок малахита является обработанным осколком из настоящего египетского святилища.

— Святилища? — растерянно повторила Мисси. — Но ведь считается, что такие камни обладают…

— Магическими свойствами? — улыбнувшись, закончил за нее Джон. — Именно так.

Мисси ощутила, как от ее лица отлила кровь.

Остаток утра Мисси потратила на изучение фамильной библиотеки. Обследуя огромные книжные шкафы высотой от пола до потолка, она обнаружила книги Мелвилла, Хоторна, Диккенса, сестер Бронте, сборники стихов Элизабет и Роберта Браунинг, а также произведения других известных писателей и поэтов XIX столетия. Литературы позднейших времен она, как и ожидалось, не нашла. Некоторое время девушка потратила на изучение генеалогического древа семьи, и это дало ей кое-какие сведения о Монтгомери — к примеру, она узнала, что они переселились в Америку из Англии в начале XIX века, — но ничуть не приблизило к ответу на тревожившие ее вопросы.

Думая о своих новых родителях, Джоне и Лавинии, и вспоминая их перебранку за завтраком, Мисси помимо воли улыбалась. Как сильно они отличались от ее настоящих родителей, оставшихся в будущем! Дома ей не составляло особого труда манипулировать Говардом и Шарлоттой — она всю жизнь буквально вила из них веревки. Джон же и Лавиния к ее поступкам относились с любовью, но в то же время с несгибаемой твердостью — дергать за их невидимые ниточки намного труднее. Несмотря на это, девушка восхищалась их характером и чувствовала, как в ней крепнет уважение к этим людям со старомодными убеждениями.

Но если они думают, что смогут заставить ее выйти замуж за Фабиана Фонтено, то ей придется их разочаровать. И хотя было похоже на то, что она надолго застряла в этом времени, она ни в коем случае не собиралась отдавать себя в руки этому чудовищу.

Но, как оказалось, удержать эту позицию было намного труднее, чем она ожидала. Через некоторое время, когда девушка прилегла отдохнуть в своей комнате, туда ворвалась Лавиния и с порога радостно закричала:

— Дорогая, у меня чудесные новости! Приехал Фабиан, он ожидает тебя в гостиной.

— Скажи ему, что я выйду к нему не раньше, чем Миссисипи потечет вспять, — таким же веселым тоном ответила Мисси.

Лавиния хихикнула:

— Я ожидала чего-то подобного, поэтому сказала милому юноше, что, если ты откажешься спуститься к нему, он может сам войти сюда и вытащить тебя.

Мисси выпрямилась:

— Ты серьезно?

— Да, дорогая моя, — подтвердила Лавиния. — И уверяю тебя, что, если ты вынудишь его подняться сюда, его манера действовать тебе не понравится. У Фабиана чрезвычайно взрывной характер!

— Черт возьми! — вскочила с постели Мисси. — Ну ладно, я спущусь — но только для того, чтобы сообщить этому придурку, что он может катиться к дьяволу.

Она бросилась к двери, по дороге чуть не упав, так как запуталась в своих одеяниях.

— Бог ты мой, мама, как ты терпишь эти невыносимые юбки? — крикнула она и захлопнула за собой дверь.

Несколько мгновений спустя Мисси влетела в гостиную и на секунду остановилась, завидев Фабиана, стоящего у окна.

Услышав, что Мисси вошла, он повернулся и улыбнулся ей, сверкнув белыми зубами идеальной формы. Кошачьими повадками и франтоватым видом он напомнил девушке Кларка Гейбла из все тех же «Унесенных ветром». На нем были длинный коричневый сюртук и брюки цвета буйволовой кожи, парчовая манишка и вычурный черный галстук.

— Доброе утро, дорогая Мелисса. Я так понимаю, вы чувствуете себя лучше?

И хотя от звучания этого низкого насмешливого голоса и веселого блеска в темных глазах Фабиана сердце Мисси дрогнуло, ей удалось сохранить ледяной вид.

— Меня зовут Мисси, а что касается моего самочувствия, то оно бывало и получше, — холодно проговорила девушка.

«В прошлой жизни», — добавила она про себя.

Фабиан Фонтено хмыкнул и сделал шаг вперед.

— Что ж, коль уж я здесь, думаю, мы сможем поправить положение, — сказал он.

Мисси рассмеялась.

— Да что ты? Я спустилась сюда только потому, что мама сообщила, что я могу пострадать физически — от твоей руки, — заявила она и, как заправская южная красавица, напустив на себя жеманный вид, добавила: — Мистер Фабиан Фонтено, должна сказать вам, что вы можете катиться ко всем чертям.

Жених Мелиссы присвистнул:

— О, мы сегодня весьма храбры!

— Мы также не намерены терпеть ваше присутствие, так что позвольте откланяться.

Она уже поворачивалась, чтобы уйти, но тут Фабиан схватил ее за руку и остановил.

— Мисси, погоди минутку, — сказал он.

Девушка гневно посмотрела на него:

— Отпусти меня, грубиян!

— Ты действительно думаешь, что можешь так просто избавиться от меня?

— Ты уж мне поверь, пижон!

Глаза Фабиана засверкали озорным блеском:

— Но ты забываешь, что я намного сильнее тебя — не говоря уже о том, что я старше и мудрее.

— Ха-ха! Да неужели? И это мне говорит заносчивый эгоистичный…

— Мисси, если ты будешь продолжать бросаться такими словами, я, возможно, буду вынужден заставить этот восхитительный ротик замолчать. — Фабиан немного подтянул ее к себе и многозначительно посмотрел на ее губы.

— Проклятье, отпусти меня! — Девушка мысленно выругала себя за предательскую дрожь, поразившую ее голос из-за близости этого мужчины.

Фабиан снова осклабился:

— Я отпущу тебя только в том случае, если ты пообещаешь, что вновь не попытаешься убежать.

— О’кей! — раздраженно выкрикнула Мисси.

— О’кей? — недоуменно переспросил молодой человек.

— Я согласна на ваши условия, мистер Фонтено, — подчеркнуто официально проговорила девушка. — А теперь уберите от меня ваши лапы.

Подавив улыбку, Фабиан выпустил ее.

— Как поживает шишка у тебя на лбу?

— Благодарю вас, все еще лилово-черная.

Карие глаза скептически пробежались по девушке.

— Довольно странный выбор наряда для прогулки в экипаже…

— Фонтено, брось этот напыщенный тон!

— Я всего лишь пытаюсь развеселить тебя, дорогая.

— Тогда развесели меня своим уходом!

Но Фабиан лишь насмешливо изогнул бровь и стряхнул с рукава ниточку. Тогда Мисси спросила:

— Что тебе нужно?

По ней скользнул ленивый взгляд.

— Мне кажется, догадаться не так уж трудно.

Лицо девушки потемнело от ярости.

— Откуда я знаю, что у тебя на уме! Быстро излагай свое дело, и давай покончим с этим.

— Мисси, ты просто прелесть! — Фабиан буквально искрился от удовольствия и веселья. — До сих пор не могу поверить, что ты могла так сильно измениться. Кажется, это падение привело к тому, что проявилась лучшая сторона твоей натуры — хотя, если быть откровенным, ты разговариваешь, как старая мегера, да и выглядишь… — он сделал шаг назад и критически оглядел ее, — лет на пять старше.

Мисси издала какой-то воинственный клич, и в следующую секунду Фабиан уже лежал, прижатый спиной к полу, и, потирая ушибленную челюсть, ошеломленно смотрел на нее. Подумать только, эта девчонка только что сбила его с ног!

— Да ты просто вулкан какой-то! — пробормотал он.

Мисси погрозила ему кулаком:

— Слушай меня внимательно, мужлан. Еще раз назовешь меня старой, и в твоем фамильном склепе появится новый жилец!

Фабиан наконец поднялся и теперь смотрел на нее круглыми от изумления глазами.

— Ты ведешь себя как сумасшедшая! — только и сказал он.

— Я в совершенно здравом уме, — возразила ему девушка, — а ты всего лишь получил то, чего заслуживал.

— Ты так считаешь?! — Было заметно, что в молодом человеке начинает закипать ярость.

— Да, я так считаю! — в том же тоне ответила Мисси.

— Ну что ж, тогда мне следует дать тебе то, что ты заслуживаешь!

Мисси подошла на шаг и посмотрела Фабиану прямо в глаза:

— Правда? Ну так что же тебя останавливает, храбрец?

Фабиан все еще пытался сдерживаться.

— Знаешь, ты всего-навсего отвратительно воспитанная девица.

— Ты только теперь это заметил? — фыркнула отвратительно воспитанная девица, подняв сжатые кулаки.

Несколько секунд Фабиан молча смотрел на Мисси, в изумлении покачивая головой.

— Я просто ушам своим не верю, — произнес он.

— Ну так поверь и проваливай!

Тут молодой человек внезапно расхохотался, вмиг позабыв про свою ярость, — его очаровывало это неотразимое своевольное создание.

— Знаешь, Мелисс… то есть Мисси, такой ты мне очень нравишься. Приручить и обуздать тебя будет занимательным делом.

— Приручить меня? Силенок не хватит!

Фабиан прекратил смеяться, и на его лице осталась лишь зловещая улыбка.

— Тем не менее, дорогая моя, за свою грубость ты будешь наказана.

Мисси вновь приняла угрожающую позу:

— Приготовься еще раз поцеловаться с полом!

Но на этот раз события развивались явно не по ее сценарию. Не успела она и глазом моргнуть, как Фабиан обхватил ее кулачки своими руками, притянул к своему мускулистому телу и прижал рот к ее губам. Крик протеста так и не вылетел из ее горла, а ее тело, дернувшись пару раз, замерло.

Без сомнения, Фабиан Фонтено был дикарем, чудовищем, но вместе с тем, как вскоре почувствовала Мисси, он был самым сексуальным из виденных ею мужчин. Он поцеловал ее так, как будто она была каким-то изысканным блюдом, которое он пожирал, — и, наверное, впервые в жизни Мисси хотелось, чтобы ее пожирали!

Его горячие, настойчивые, страстные губы впились в ее рот. От него исходил пьянящий запах кофе и сигар, и этот запах воспламенил девушку. Когда язык Фабиана проник между ее губ и дерзко ворвался ей в рот, ее с головы до пят пронзила обжигающая искра чувственности. Ничего подобного она раньше не испытывала, и ее сердце бешено заколотилось, грудь, прижатая к его мощной груди, начала покалывать, а кожа на спине, там, где ее сжимали ладони Фабиана, загорелась огнем. Когда Мисси удалось слегка отвести губы, его губы последовали за ней и вновь впились в нее, заставив ее дыхание замереть. Девушка ощутила, как его язык гуляет по внутренней поверхности ее губ, будто дразня ее, но ее хватило лишь на то, чтобы тихо застонать и прижаться к мужскому телу.

Когда же Фабиан наконец отстранился, Мисси осознала, что ее шатает. Сексуальный дикарь тоже заметил это — он хмыкнул и поддержал ее за талию. Затем, удивленно глядя прямо в ее ошалелые глаза, он произнес:

— Ну что ж, я считаю, моя месть свершилась — хотя, похоже, ни для кого из нас она не стала наказанием.

Мисси наконец вспомнила о своем праведном негодовании и оттолкнула его:

— Ах ты, ублюдок!

Глаза Фабиана зажглись яростью.

— Мелисса, я предупреждаю тебя…

— Черт тебя подери, меня зовут Мисси! И это я тебя предупреждаю! Сделай так, чтобы я тебя больше не видела! Если ты еще раз прикоснешься ко мне, то я…

— Упадешь в обморок в моих объятиях, как это чуть было не случилось только что? — безжалостно подхватил Фабиан.

Мисси замахнулась, но мужчина перехватил ее руку и вновь притянул девушку к своему телу, чтобы повторить фокус с поцелуем. Когда он все же ее выпустил, в голове Мисси опять стоял туман. Лицо же самого Фабиана выражало необычайное удовольствие.

— А теперь, — проговорил он, с важным видом поправляя манжеты, — ты пойдешь наверх и сменишь это неуместное бальное платье на утренний наряд, приличествующий моей невесте. Затем мы поедем на прогулку по городу, пообедаем в отеле «Гайозо» и обсудим новую дату нашего бракосочетания. — Он усмехнулся. — Кстати, нам следует поспешить, ибо, хотя я и джентльмен, перед твоими прелестями моей выдержки вряд ли хватит надолго.

Мисси уже собиралась обрушить на него новый поток ругательств, но он охватил ее лицо своими ладонями, и она, заметив в его глазах обещание расплаты, замерла на месте.

— Не стоит, Мисси, — предупредил Фабиан. — Я терпел твои своевольные выходки лишь потому, что знаю, что с тобой произошел несчастный случай. Но мое терпение не беспредельно! Заверяю тебя, ты пожалеешь о своих поступках.

Девушка открыла рот, чтобы запротестовать, но осознала свою ошибку слишком поздно. Впрочем, она ничуть не сожалела о ней — поцелуй оказал на нее такое же воздействие, как два предыдущих.

— Ну так как? — настойчиво спросил Фабиан. — Ты поднимешься и переоденешься, или мне…

— Хорошо, Фабиан, — пробормотала Мисси, повернулась и неровной походкой вышла из комнаты.

12

— Поверить не могу, что это случилось со мной, — пробормотала Мисси.

Она сидела рядом с Фабианом Фонтено в его ландо, запряженном серой в яблоко лошадью. На ней было платье из желтого муслина, а на голове красовалась смешная шляпка с перьями, колыхавшимися при каждом сотрясении экипажа.

Фабиан управлял ландо, а Мисси сидела, вогнав ногти в край кожаного сиденья. Удерживать равновесие было не так-то просто — экипаж раскачивался, кренился, подскакивал на рессорах, и поездку никак нельзя было назвать приятной. «Сразу видно, что люди здесь ничего не знают о том, как устроена подвеска в современном автомобиле», — улыбнувшись про себя, подумала она.

Местность, по которой они ехали, была девушке совершенно незнакома. Лежневая — то есть выстланная деревом — дорога пролегала мимо бесконечных хлопковых полей. Время от времени навстречу им попадались другие экипажи, повозки с рабами или телеги, груженные какими-то припасами. В воздухе витал запах сырой земли и навоза.

Где же Мемфис? От знакомого ей города был только дом, в котором она родилась, — хотя и это был совсем другой дом, которого еще не коснулись многочисленные реконструкции, возле него не было гаража на четыре автомобиля, а в нем самом отсутствовали шесть ванных комнат и современная кухня, — окружающая же особняк местность была абсолютно неузнаваемой. Не было видно ни соседних домов, ни светофоров, ни машин, ни полиции — ничего, лишь бесконечная грязь. Если она еще и надеялась на что-то, все ее надежды растаяли — это была совсем другая эпоха.

Казалось, Фабиан был полностью поглощен поездкой: он лишь курил сигару и подгонял лошадей. Мисси ощущала соблазн втянуть в себя дым из его рта — так сильно ей хотелось курить. Теперь ее насмешила бы мысль о том, что современный человек может желать перенестись в эпоху перед Гражданской войной. Элегантные наряды, всегда казавшиеся ей такими привлекательными, были крайне неудобными, а главное, она страдала без удобств, предоставляемых современной цивилизацией. Все это просто ужасно — она застряла в эпохе, в которую женщины, можно сказать, были рабынями таких чудовищ, как Фабиан Фонтено.

Мисси мысленно распекала себя за слабость, проявленную в гостиной. Как она могла позволить этому грубияну поцеловать ее? По правде говоря, она ненавидела этого мужчину, намеревавшегося взять ее в жены. Но при этом ее так тянуло к нему!

Подавив вздох огорчения, девушка принялась рассматривать Фабиана, его упрямую челюсть и красивые тонкие губы, прямой нос и глубоко посаженные глаза. У него были широкие плечи, а ноги — длинные и мускулистые. В голове Мисси возникла непрошеная картина — эти длинные сильные ноги раздвигают ее бедра, и он врывается в нее, стонущую от изысканного наслаждения…

Мисси заставила свои мысли покинуть эту небезопасную зону. Ну почему Фабиан так неотразимо красив? И он так умело целуется! Мисси вынуждена была признать, что другим мужчинам никогда не удавалось вызвать в ней подобную страсть, в частности холодные прикосновения губ Джеффа и рядом не стояли со жгучими поцелуями этого дикаря.

Воспоминание о Джеффе и о мире, который остался неведомо где, вызвало в душе Мисси волну грусти. Скучают ли по ней Джефф и родители? Более того, продолжается ли жизнь в оставленном ею мире? Это было неизвестно, но, если ее предположение было правильным и они с Мелиссой поменялись местами, люди из ее прошлой жизни вполне могли принять Мелиссу за нее — так же, как ее приняли за Мелиссу. Какая невероятная путаница! Безусловно, между ней и ее дальней родственницей существовало немало различий, на некоторые из которых уже обратили внимание ее новые родители и Фабиан. Однако и она, и Мелисса свалились с лестницы и сильно ударились головой, и это вполне можно считать причиной их необычного состояния. Что же касается внешности, нетрудно было понять, почему все принимают ее за Мелиссу и наоборот. Там, в конце XX века, она часто разглядывала дагеротип Мелиссы и каждый раз приходила к выводу, что физическое сходство между ними является невероятным.

Выходит, они с Мелиссой поменялись местами? Но в таком случае, как это произошло? Имеет ли отношение «волшебный» малахитовый шар ко всей этой истории? И может ли быть такое, что они с Мелиссой «одновременно» живут жизнью друг друга? Эта мысль заставила ее дыхание замереть.

— Дорогая моя, ты выглядишь немного взволнованной, — ворвался в ее раздумья удивленный мужской голос. — Вспоминаешь то, что было между нами?

Мисси непонимающе уставилась на Фабиана, который, в свою очередь, смотрел на нее с коварной ухмылкой.

— Помечтай! — резко ответила девушка.

— Да ладно тебе, ты должна питать ко мне какие-то чувства, — поддразнил он ее.

— Я даже скажу, какие именно. Я тебя ненавижу!

Фабиан хмыкнул:

— Если ты не переживала вновь моменты нашего общего блаженства, то что, скажи мне, вызвало на твоем лице такое мечтательное выражение?

— Не твое дело!

— О, мы сегодня обидчивы! — Ухмыльнувшись, он вновь переключил свое внимание на лошадь. — Честное слово, мне непонятно, что заставило тебя так сильно измениться — или эта шишка у тебя на лбу, или что-то еще. Но такой ты мне нравишься, клянусь.

— Что ж, пижон, советую тебе не привязываться ко мне. Тебе недолго осталось меня видеть.

Фабиан снова повернулся к ней лицом:

— Что ты хочешь этим сказать?

Мисси выругала себя за то, что сболтнула лишнее, но, высказав вслух мысль о том, что ей хочется как можно быстрее убраться из этой закоснелой эпохи, в которой она очутилась, она почувствовала некоторое облегчение. Особенно ей хотелось избавиться от этих новых, запутанных чувств к Фабиану. Девушка привыкла к тому, что она сама принимает решения касательно своей жизни, а Фабиан Фонтено каким-то образом умел вырывать бразды правления из ее рук, и это сильно пугало ее.

— Ну так что, Мисси? — настаивал он. — Что именно ты собираешься делать?

Девушка пожала плечами и принялась разглаживать свою юбку.

— Скажем так, я не планирую выходить за тебя замуж, — наконец произнесла она.

Выражение лица Фабиана внезапно стало чрезвычайно серьезным.

— Но тогда мне придется заставить тебя передумать, не так ли?

Мягкость его голоса резко контрастировала со смертельной злобой, которую источали его слова.

— Не в этом столетии, — бросила Мисси и неожиданно для себя самой бурно расхохоталась.

Фабиан еще сильнее нахмурил брови. Прошло несколько секунд, а Мисси все еще хохотала с таким видом, будто ничего не могла с собой поделать — настолько восхитила ее собственная шутка. Однако мужчине смысл этой шутки был непонятен. Он снова задумался о резких изменениях, происшедших в его невесте, — он готов был поклясться, что сидит бок о бок с совсем другим человеком.

Но это было невозможно. Внешне Мисси выглядела абсолютно так же, как и та молодая леди, с которой он был обручен, — за исключением того, что падение слегка состарило ее. Однако ее характер изменился просто невероятно! Теперь он даже близко не напоминал характер той мягкой, покладистой Мелиссы, которую знал Фабиан. Неужели падение стало причиной столь радикальных изменений в ее личности? Или же она действительно стала другим человеком?

Фабиан покачал головой: даже дураку понятно, что Мелисса не могла стать кем-то другим. Эта мысль потянула за собой другую — мужчина вынужден был признаться самому себе, что он не хочет, чтобы его прежняя невеста вернулась, ему хотелось, чтобы рядом с ним была эта новая, невероятная Мисси.

Он в который раз принялся разглядывать ее, такую прекрасную, так горделиво восседающую рядом с ним. Разве можно везти эту девушку в Африку? Ну уж нет, он возьмет ее в Париж, будет кормить икрой и поить шампанским — и происходить это будет к постели.

О, как ему хотелось очутиться с ней там! Как восхитительно было ее целовать! Мелисса всегда отвечала на его сексуальные поползновения страхом и отвращением. Эта же новая Мисси была такой страстной, такой отзывчивой! Фабиану отчаянно захотелось вновь ощутить своим языком эти сладкие дрожащие губы, хотелось еще раз заставить ее задохнуться от острого желания. А еще ему хотелось, чтобы эта девушка отдала ему свою прекрасную, яркую душу — и тогда он будет наслаждаться каждым ее кусочком!

— Бог ты мой! — воскликнула Мисси, завороженно глядя по сторонам.

Они въехали в центральную часть Мемфиса, и Фабиан уже минут пять почти непрерывно смеялся над непосредственностью реакций Мисси.

— Вот глупышка, у тебя глаза как блюдца. Можно подумать, ты раньше никогда не была в Мемфисе.

— Так и есть, — чуть слышно пробормотала девушка.

Хотя она уже пришла к выводу, что больше не живет в XX столетии, такое веское подтверждение ее предположений стало для нее настоящим шоком. Куда-то исчезли современные улицы, небоскребы и автобаны, а на месте огромного города очутилось небольшое местечко с грязными улицами и в основном деревянными строениями. Они как раз проезжали мимо ряда таких ветхих зданий — магазина провианта, конюшни и пивной. К столбам были привязаны лошади, а на невзрачных скамьях сидело несколько пожилых белых джентльменов и парочка чернокожих. Навстречу их экипажу попадались другие коляски и повозки, и каждый раз они ныряли в облако пыли, а воздух «благоухал» гниющим мусором и нечистотами.

Просто невероятно! Мисси отчаянно пыталась осознать все увиденное, но сделать это было нелегко. Они свернули на узкую улочку, названную указателем «Адамс-стрит» — девушка пришла к выводу, что этот район Мемфиса в XX веке называется Викториан-Вилидж.

— Боже мой! — в очередной раз проговорила Мисси, раскрыв рот, и этим вызвала у Фабиана новый приступ смеха. Знаменитый Фонтейн-хауз отсутствовал, хотя в стоящем неподалеку здании можно было признать самый старый, кирпичный сегмент Ли-хауза — и это при том, что весь фасад особняка куда-то делся. Чуть ниже по улице рабочие уже трудились на постройке здания, которое Мисси знала как Меллори-Нили-хауз.

Девушка начала дрожать. Без сомнения, это был Мемфис, но не тот Мемфис, который она знала!

В следующем квартале вывеска на деревянном здании гласила «Торговля рабами», и, словно в подтверждение, джентльмен в сюртуке как раз заводил в дверь с полдюжины негров. Эта картина сильно расстроила Мисси. Разумеется, она видела, что на плантации работают чернокожие, но тогда ее мысли были заняты другими вещами, и она не обратила на это особого внимания. Теперь же она увидела реальные доказательства того, что когда-то человеческих существ покупали и продавали… Девушка почувствовала, что вот-вот заплачет.

Они повернули на Фронт-стрит и выехали на обрыв, нависающий над рекой. Мисси изумленно разглядывала незнакомые ей кирпичные здания, выстроившиеся вдоль улицы, на многочисленные транспортные средства, запрудившие проезжую часть, на ремесленников и коммерсантов, вышагивающих по деревянному тротуару. Затем она перевела взгляд на пристань внизу, на лачуги и лодки, на пароход, с пыхтением плывущий против течения Миссисипи. Все это было ей незнакомо — если не считать общего рельефа местности и самой реки. Впрочем, острова Мад посреди нее тоже не было, как не было мостов, соединяющих штаты Теннесси и Арканзас, и Западного Мемфиса на противоположном берегу реки.

— Мисси, с тобой все в порядке? — спросил Фабиан.

Лицо девушки было бледным. Она попыталась взять себя в руки и пожала плечами:

— Кажется, ударившись головой, я кое-что потеряла.

«А именно сто сорок лет», — мысленно добавила она.

Через несколько минут Фабиан уже вел Мисси к фешенебельному входу в отель «Гайозо», который располагался на площади Эксчендж. Миновав колонны и войдя в вестибюль, они очутились в бурлящей толпе — среди леди в длинных юбках и шляпках с перьями, джентльменов в темных костюмах и цилиндрах, а также детей самых разных возрастов: мальчики были в матросских костюмчиках, а девочки — в уменьшенных копиях платьев, которые носили их матери. Учитывая неимоверную скученность и то, что помещение было непроветриваемым, не стоило удивляться тому, что в воздухе стоял стойкий запах немытых тел. «Интересно, эти люди что-нибудь слышали о мыле и дезодорантах?» — подумала Мисси, подавляя тошноту. Кажется, от ее родителей и Фабиана не исходили такие неприятные запахи — но эта толпа, похоже, не имела о гигиене ни малейшего представления.

— Откуда взялись все эти люди? — спросила она Фабиана.

— Наверное, недавно к пристани причалил пароход, — объяснил он. — И, без сомнения, все они хотят того же, чего и мы, а именно — пообедать в ресторане отеля. Надеюсь, нам достанется столик. — Оглядевшись, он нашел глазами метрдотеля и щелкнул пальцами. Когда мужчина подошел к ним, Фабиан приветливо ему улыбнулся. — А вот и Джулз! Нам повезло.

Очевидно, метрдотель хорошо знал Фабиана, мало того, он даже назвал Мисси «мисс Монтгомери». После того как их усадили за уютный столик в углу зала, Мисси начала рассматривать помещение. Оно было весьма симпатичным: высокие потолки, хрустальные подсвечники, папоротники в кадушках, ковры с цветочным орнаментом… Обратив внимание на наряды прочих посетителей, в частности на дамские платья с высокими воротниками, Мисси поняла, что в декольтированном бальном платье она действительно стала бы здесь объектом насмешек, и мысленно поблагодарила Фабиана за то, что он настоял, чтобы она переоделась. Затем девушка принялась разглядывать белоснежную скатерть на столе, старинный хрусталь и серебро, милые фарфоровые тарелки с позолоченными каемками. «Надо признать, этой эпохе присуща своя элегантность», — подумала она.

— Любовь моя, ты даже не заглянула в меню, — сказал Фабиан.

— Я не твоя любовь, — отрезала Мисси, взяв в руки папку. — Погоди минутку.

— Не напрягайся, — поддразнил ее воздыхатель, — я все закажу сам.

— Ну уж нет!

Не обращая внимания на это выражение недовольства, Фабиан подозвал официанта. Когда тот подошел, он провозгласил:

— Мы с моей невестой отобедаем жареным цыпленком.

— Жареным цыпленком?! — воскликнула Мисси. — Вы что, никогда не слышали о холестерине?

По всей видимости, ни Фабиан, ни официант на самом деле не поняли ее.

— Я действительно не слышал, — произнес Фабиан. — Молю тебя, просвети нас!

— Не обращай внимания, — махнула рукой Мисси. Коль уж она живет в 1852 году, в эпоху, когда десятки неопасных для конца XX века болезней запросто могли стать причиной смерти, не стоит волноваться о том, что на ее артериях появятся атеросклеротические бляшки.

— Сэр, чего бы вы желали выпить? — вопросил официант.

— Леди будет… — начал Фабиан.

— Белое вино, — закончила за него Мисси.

Фабиан приподнял бровь:

— Дорогая, меня удивляет твое поведение. Леди не употребляют алкогольные напитки — особенно в это время суток.

— Что ж, наверное, я не леди, — смиренно проговорила Мисси.

Фабиан откинул голову и захохотал, а официант, казалось, не знал, куда девать себя от смущения.

— Леди будет пить чай со льдом, а я — мятный джулеп, — сказал Фабиан.

— Да, сэр.

Когда официант отошел, Мисси негодующе уставилась на Фабиана:

— Очень мило с твоей стороны! Сам собирается пить ликер, а мне заказывает пресный чай!

Ее спутник пришел от этих слов в восторг. Кончиком сапога он коснулся ее туфли:

— Дорогая, если ты чуть позже позволишь мне тебя поцеловать, то узнаешь, какой вкус у этого напитка.

Эти слова произвели на Мисси совершенно неожиданное для нее действие — к ее щекам прилила кровь. Подумать только, этот мужлан-заставил ее покраснеть! До сих пор это не удавалось ни одному мужчине, так что триумф Фабиана был поистине унизительным для нее!

И он, без сомнения, обратил внимание на ее состояние, ибо не замедлил тут же сказать:

— Дорогая, постарайся держать себя в руках. Я понимаю, что мысль о моем поцелуе переполняет тебя непреодолимым желанием, но, в конце концов, мы в общественном месте. Ты что, не можешь подождать до…

— Пошел к черту! — бросила Мисси.

Когда официант принес напитки, Фабиан все еще смеялся.

Отхлебнув ледяной чай, девушка окинула своего спутника нарочито равнодушным взглядом:

— Фонтено, скажи мне, чем ты занимаешься?

— Чем я занимаюсь? — удивленно переспросил Фабиан.

— Как ты зарабатываешь себе на жизнь — если ты понимаешь, о чем я?

— Выращиваю хлопок, разумеется.

Мисси закатила глаза:

— Бога ради, не надо! Ты хочешь сказать, что лично возделываешь землю?

— Нет, конечно, но…

— Тогда на что ты тратишь свое время?

Фабиан ухмыльнулся:

— Сейчас вспомню… Я играю в азартные игры, преследую женщин…

— И попиваешь мятный джулеп? — саркастически закончила за него девушка.

С усмешкой он поднял бокал:

— Именно так.

— Бог ты мой, да ты халявщик! — с отвращением проговорила она.

— Кто-кто?

— Неважно.

К немалому удивлению Мисси, жареный цыпленок оказался восхитительным на вкус. Он был прожарен как раз в меру и походил на цыпленка намного больше, чем все то, что девушке приходилось есть раньше. Подливка была густой и вкусной, зеленые бобы — свежими, картофель — мягким и горячим. А печенье! Легкое и сладкое, оно просто таяло во рту.

Девушка проглотила все до последней крошки — даже доела ножку, которую не стал есть Фабиан. Пока она приканчивала свой обед, Фабиан сидел, подперев подбородок, и изумленно смотрел на нее.

— Разве ты не знаешь, что леди не ведут себя за столом подобным образом? — поинтересовался он.

— Я уже сказала тебе, что я не леди, к тому же ты не моя мамочка, — отбрила Мисси.

— Но ты же растолстеешь, — мрачным тоном предупредил ее ухажер. — Разумеется, я не против, чтобы ты толстела — я имею в виду периодически, раз в год, — но чтобы постоянно…

Мисси бросила вилку на тарелку:

— Послушай, недоумок, я уже сказала тебе, что не собираюсь выходить за тебя замуж и тем более я не собираюсь рожать тебе детей!

— Ты не хочешь рожать мне детей? — как-то обиженно переспросил Фабиан.

Девушка решила, что этой опасной темы касаться не стоит.

— Тебе не кажется, что ты немного забегаешь вперед? — спросила она.

— Ах да. Сначала я должен убедить тебя пойти со мной к алтарю.

— Видно, придется тебе жениться на статуе Свободы! — язвительно бросила Мисси.

— На ком, на ком?

— Неважно.

Фабиан покачал головой:

— Да ты просто превратилась в необъезженного мустанга!

Вместо того чтобы обидеться, Мисси заинтересовалась:

— А какой я была раньше?

Казалось, изумление мужчины все возрастает:

— Ты что, действительно ничего не помнишь?

— После падения мою память словно туман окутал.

Фабиан откинулся на спинку стула и проговорил:

— Ты была невыносимо кроткой, смиренной молодой леди — и это превращало мою жизнь в ад.

— Тогда почему же ты собирался на мне жениться?

— Этого требует честь, моя дорогая, — торжественно ответил мужчина.

— У тебя есть честь? — фыркнула Мисси и тут же пожалела о своих словах — в глазах Фабиана вспыхнуло пламя гнева.

— Джентльмены южных штатов относятся к чести весьма серьезно, — сообщил он таким тоном, что по спине девушки пробежал холодок. — Вообще-то, если бы ты была мужчиной и в такой манере усомнилась в моей чести, я бы вызвал тебя на…

— О, ради бога! — как бы уступая его ледяной ярости, Мисси подняла руки вверх. — Очень хорошо, я признаю, что у тебя есть честь. Но, Фабиан, ты так остро отреагировал! Можно подумать, что я назвала тебя голубым…

— Голубым? Но я белый, как можно назвать меня голубым?

Мисси подняла глаза к небу:

— Фабиан, поверь мне, ты не голубой. Не то чтобы я имела что-то против таких людей, но ты уж точно к ним не отно…

— Да, у меня белая кожа! — гневно бросил мужчина.

— Фабиан, ты даже не знаешь, о чем говоришь!

— Ты бы еще чернокожим меня назвала!

— Ну что ты! — испуганно воскликнула Мисси.

Кажется, это ничуть не успокоило Фабиана.

— Ну так что мы решили? — вопросил он.

— Я усомнилась в твоей чести, — произнесла Мисси и, не дожидаясь, пока он опять рассердится, торопливо продолжила: — Но так и быть, я признаю, что ты человек чести, иногда ты можешь быть даже приятным и кожа у тебя белая. А теперь расскажи мне, почему ты собирался жениться на Мелиссе.

Фабиан ошарашенно улыбнулся ей:

— Разумеется, ты имеешь в виду саму себя?

— Да. Ну так почему ты собирался на мне жениться?

Послышался тяжкий вздох.

— Потому что после твоего рождения между нашими семьями был заключен брачный контракт. — Фабиан нахмурился. — Ты и этого не помнишь?

— Нет, хотя папа упоминал об этом сегодня утром. — Мисси недоверчиво покачала головой. — Ушам своим не верю — брак, заключенный еще во младенчестве!

— Что же тут удивительного? — поинтересовался Фабиан. — Такие контракты нельзя назвать редкостью. Видишь ли, моя семья владеет плантацией, расположенной рядом с вашей, так что такой союз выглядит вполне логичным. Помимо того, меня еще больше укрепляет в решимости исполнить долг чести то, что два года назад мои родители умерли во время эпидемии желтой лихорадки.

— Мне очень жаль, — автоматически произнесла Мисси. Так, Мелисса и Фабиан должны были пожениться только потому, что этот брак был целесообразным — как и брачный союз между ней и Джеффом! Какая неожиданная параллель!

— То есть наш брак должен был стать простым слиянием? — спросила она.

— Весьма необычная формулировка, надо сказать.

— Зато точная.

— Может быть.

— Итак, мы установили дату свадьбы. И что же случилось потом?

— Перед самой церемонией ты кубарем покатилась с лестницы, а когда пришла в себя, начала вести себя и разговаривать как абсолютно другой человек.

Сказав это, Фабиан подозрительно оглядел ее.

— Что такое? — нервно спросила девушка.

— Мне пришла в голову одна мысль — следует заметить, ужасная мысль.

— Какая же?

Фабиан протянул руку и с неожиданной нежностью погладил Мисси по щеке. По ее телу пробежала незваная дрожь желания.

— Пожалуйста, не становись прежней, — прошептал он. — Никогда!

Мисси посмотрела в его темные гипнотические глаза и ощутила, что ей трудно дышать. И хотя ей отчаянно не хотелось соглашаться с Фабианом Фонтено, она тоже не хотела становиться воплощением своей дальней родственницы из прошлого, этой бесхребетной Мелиссы.

— Можешь в этом не сомневаться, — пробормотала она.

Час спустя она под руку с Фабианом Фонтено подходила к дверям особняка Монтгомери. Кругом уже бушевала весна: деревья и травы расцветали буквально на глазах.

— Да, кстати, — сказал Фабиан, — я сообщил Саржентам, что мы принимаем их приглашение на завтрашний вечер.

— Спасибо, что спросил у меня согласия! — саркастично ответила Мисси. — И кто такие Сарженты?

— Мисси, ты не перестаешь изумлять меня! — произнес Фабиан. — Люси Саржент — одна из твоих лучших подруг. Они с Джереми принадлежат к нашей компании, мы ужинаем вместе каждые две недели. Ты хочешь сказать, что забыла и это?

— Кажется, да.

— Ладно, не имеет значения. Быть может, на этом вечере мы сможем прийти к согласию касательно новой даты нашей свадьбы.

Мисси сердито посмотрела на своего кавалера. Хотя она вынуждена была признаться себе, что их небольшая перебранка за обедом пришлась ей по душе, Фабиан снова начинал вести себя как полный придурок.

— Ты что, не слушаешь, что я тебе говорю?

— Ты выйдешь за меня, дорогая, — ответил он тоном, в котором чувствовалась стальная уверенность. — Можешь в этом не сомневаться.

Мисси расхохоталась ему в лицо:

— И у тебя хватает бесстыдства заявлять мне, что ты не хочешь, чтобы я становилась прежней, в то время как на самом деле тебе нужно беспрекословное подчинение женщины, похожей на твою дорогую Мелиссу — на меня, но такую, какой я была раньше?

Фабиан утомленно улыбнулся и протянул руку, чтобы поиграть с ее локоном, выбившимся из-под шляпки.

— О дорогая, я ничуть не против твоих выходок — до тех пор, пока ты признаешь, что мужчина среди нас двоих именно я.

Девушка оттолкнула его руку:

— Надо понимать, мужчина — это тот, кто носит штаны? Ну так вот, если ты сам не понимаешь, что говоришь, предлагаю тебе использовать свои штаны в качестве кляпа для твоего большого рта!

Фабиан проигнорировал эту вспышку.

— Так ты будешь готова завтра в пять?

— Извини, но у меня другие планы.

В этот раз Фабиан уже не сдержался — его лицо перекосилось от гнева, и он схватил Мисси за плечи.

— Ты готова изменить мне, встретившись с другим человеком?!

— Сделаю для этого все возможное.

— Ах ты, ведьма! — Он слегка потряс ее. — Либо завтра в пять ты будешь готова к званому вечеру, либо ощутишь на себе все последствия неповиновения.

— Какие еще последствия?

— У кого-то будет саднить от ремня зад.

— Не раньше, чем ракеты полетят на Луну! — фыркнула Мисси.

— Что-что? — раздраженно переспросил Фабиан.

— Неважно!

Несколько секунд они буравили друг друга сердитыми взглядами.

— Леди должна повиноваться своему жениху, — наконец проговорил сквозь стиснутые зубы Фабиан. На его скуле нервно играл мускул.

— Говорю тебе в последний раз, Фонтено, я не леди — и не твоя невеста!

— Если ты будешь продолжать столь отъявленно манкировать мной, я приду к выводу, что ты женщина откровенно слабых моральных устоев.

Мисси затряслась от смеха:

— Пошел вон!

— И относиться к тебе буду соответственно.

— Тебе никогда не…

Ее протест был подавлен «наказательным» поцелуем. Фабиан сжал девушку так крепко, что она не могла даже вздохнуть. При этом его губы и язык вытворяли с ее ртом, да и со всеми ее чувствами нечто невыразимо возбуждающее. Проникновение, отступление, еще более глубокое проникновение, пауза, поддразнивание… Крик ее ярости превратился в стон удовольствия, а за ним последовал тихий вскрик капитуляции, невысказанная мольба чего-то большего…

— Ну так как, Мисси? — спросил Фабиан, отведя губы на ничтожную долю сантиметра от ее рта.

Ощущая, как кружится ее голова, Мисси сделала лихорадочный вдох, ее ногти глубоко вонзились в ткань сюртука Фабиана. К счастью, она вспомнила, что в XIX веке люди имели весьма слабое представление о средствах контрацепции, — иначе она наверняка продолжила бы провоцировать Фонтено и добилась бы того, чтобы буря страсти поглотила их прямо на дорожке посреди сада, на которой они стояли.

— В пять я буду готова, — пробормотала она и с видом сомнамбулы поплелась к дому.

13

— Но Мелисса, надо хоть иногда выходить из дому!

Стояло утро. Мелисса сидела в гостиной рядом с Джеффом, который только что пригласил ее прокатиться по окрестностям.

Ломая себе руки от смущения, она пробормотала:

— Джефф, я… я ценю твое желание познакомить меня с достопримечательностями, но я все еще… все еще не пришла в себя от испуга. Видишь ли, из моей памяти выпало очень много лет…

Взгляд молодого человека был наполнен состраданием.

— Дорогая, ты так ничего и не помнишь?

— Нет. По крайней мере, немногое… — она прикусила губу. — Но я много читаю — исторические книги и все такое.

— Понимаю, — озабоченно произнес Джефф. — Шарлотта говорила, что ты много времени проводишь в библиотеке и при этом постоянно вскрикиваешь от удивления.

— Боюсь, что… — девушка отвела взгляд, — что книги мало чем мне помогут.

Джефф протянул руку и погладил ее по щеке:

— Мне очень жаль, дорогая… Расскажи мне, что ты узнала.

— Я узнала, что мы живем в век чудес — безлошадных экипажей и крылатых колесниц.

— Безлошадных экипажей и крылатых колесниц? — в изумлении повторил молодой человек. — Бог ты мой, какую странную манеру выражать свои мысли ты приобрела!

На лице Мелиссы отразилось беспокойство.

— Еще я узнала, что мы живем в эпоху насилия и пагубных привычек. Что мы производим яды, которые медленно уничтожают нашу планету, и бомбы, способные за секунду положить конец цивилизации. — Горестно глядя на Джеффа, она закончила: — Это страшный мир!

— Да, — согласился он. — Но не стоит считать картину такой уж мрачной. Мы немало сделали, чтобы уничтожить болезни и уменьшить людские страдания, — он нежно улыбнулся девушке. — В этом мире остались хорошие люди.

— Я знаю это, — шепотом ответила Мелисса. — И мне так приятно, что я лично знакома с одним из них!

— О Мелисса! — в восторге проговорил Джефф и наклонился, чтобы поцеловать ее. Она страстно поцеловала его в ответ, упиваясь близостью его жарких губ.

Однако секунду спустя молодой человек отстранился, встал и подошел к окну.

— Джефф, что произошло? — спросила Мелисса.

Он обернулся и покачал головой:

— Бог ты мой, это твое преображение… Мне кажется, что я начинаю сходить с ума! — он помолчал и, глядя девушке в глаза, продолжил: — Сходить с ума от любви.

— Я тоже! — пылко воскликнула Мелисса.

— О дорогая моя! — Джефф снова сел рядом с ней и взял ее руки в свои. — Как-нибудь я расскажу тебе одну историю.

— А почему ты не можешь рассказать эту историю прямо сейчас?

Молодой человек протянул руку и откинул прядь волос со лба своей невесты.

— Потому что ты пока еще не совсем пришла в себя. Нам надо отыскать все эти выпавшие годы, не так ли?

Мелисса кивнула.

— Но ты же можешь хотя бы намекнуть, о чем эта твоя история? — спросила она.

На лице Джеффа появилось задумчивое выражение.

— Это история о человеке, который с виду был весел и улыбчив, но в душе мертв — до тех пор, пока несчастный случай не наполнил его жизнь чудесными преображениями.

Мелисса зарделась от удовольствия:

— Похоже, это будет прекрасная история.

— Так и есть. — Джефф поднялся сам и помог подняться с дивана Мелиссе. — Но мы прибережем ее для другого дня. А теперь, дорогая, мы поедем прокатимся.

Не зная, что и ответить, Мелисса лихорадочно прокручивала в голове возможные отговорки.

— Мама говорила, что ты приезжаешь сюда со своей… со своей работы. Ты уверен, что я не отрываю тебя от твоих обязанностей?

Джефф с улыбкой поводил из стороны в сторону указательным пальцем:

— Неплохая попытка увильнуть, но… Когда у тебя есть свой бизнес, это дает то преимущество, что иногда можно свободно провести денек вне работы. Мы поедем прокатимся, а потом пообедаем, и это окончательное решение.

Мелисса остановила на нем умоляющий взгляд.

— Но Джефф, ты же знаешь, как пугают меня эти безлошадные монстры! Я видела их из окна — они так быстро проносятся мимо… У мамы и отца их несколько, но я все равно боюсь садиться в них.

— Вот как! — проговорил молодой человек. — Так ты все же выходила из дому!

— У меня хватило смелости лишь на то, чтобы дойти до сарая для карет.

— Сарая для карет? Ты имеешь в виду гараж?

— Да.

Джефф пожал девушке руку:

— Просто доверься мне. Ты мне веришь?

Глаза Мелиссы засияли.

— Я с легкостью доверила бы тебе свою жизнь.

На улице ее поджидал чудесный сюрприз: у обочины стояла карета с лошадью, а на переднем сиденье ждал их распоряжений кучер в соломенной шляпе.

Мелисса радостно вскрикнула и повернулась к своему кавалеру:

— О Джефф, это карета! Неужели в вашу эпоху такие средства передвижения все еще используются?

— Что? — озадаченно переспросил Джефф.

Девушка пожала плечами:

— Да так, неважно.

Сохраняя на лице удивленное выражение, Джефф повел ее к экипажу.

— Я обратил внимание, как сильно автомобили — а также многие другие вещи — пугают тебя после падения. Один мой приятель — владелец бюро по осмотру местных достопримечательностей, и я просто нанял на сегодня одну из его карет и кучера. Да и кто возразил бы против старой доброй поездки на карете?

Мелисса хлопнула в ладоши:

— Действительно, кто? Только не я!

Но когда они приблизились к экипажу, из-за поворота вылетела желтая спортивная машина, и Мелисса замерла на месте.

Джефф с озабоченным видом коснулся ее руки.

— Дорогая, но почему тебя так пугают автомобили, да и все остальное? Ты встречалась с такими вещами всю свою жизнь…

— Дело в выпавших годах, — виновато пояснила девушка.

— Но по тому, как ты разговариваешь, как реагируешь на все, можно подумать, что ты привыкла жить в другом времени.

Несколько секунд Мелисса колебалась, не рассказать ли все своему жениху, и наконец серьезно произнесла:

— Так оно и есть.

Но Джефф лишь рассмеялся.

— О дорогая, ты просто прелесть. Помимо всего прочего, у тебя развилось отличное чувство юмора!

Помогая девушке сесть в открытую карету, он все еще посмеивался.

— Боже мой! — проговорила Мелисса.

Они медленно ехали по странного вида гладкой серой дороге, и Мелисса постоянно вертела головой, разглядывая все вокруг. Когда они повернули за угол, девушка увидела еще несколько необычных зданий — приземистых, состоящих из прямых линий и углов и отделанных кирпичом, деревом и каким-то невиданным кровельным материалом. Перед одним из домов три маленькие девочки в мальчишеских костюмах катались на удивительных трехколесных приспособлениях.

Потом до ушей Мелиссы долетела очень громкая музыка, и она, повернув голову, увидела большую белую повозку — кажется, ее называли «грузовиком», — плавно катившую по улице. На боку повозки сверкала яркая надпись «Мороженое». Когда повозка остановилась, три девочки, зажав в руках монетки, бросились к ней.

Мелисса удивленно посмотрела на Джеффа:

— Неужели мороженое развозят по домам?

— Мелисса, ты чудо, — ответил молодой человек. — Эй, Билл, остановись на минутку.

Карета замедлила ход. Джефф протянул девушке руку:

— Хочешь пойти посмотреть на этот грузовичок с мороженым?

Мелисса энергично замотала головой:

— Мне и отсюда хорошо видно!

Усмехнувшись, ее новый жених ответил:

— Ну ладно. Подожди здесь, хорошо?

— Я с места не сдвинусь.

Мелисса застыла в напряжении и стала наблюдать, как Джефф выходит из экипажа и переходит улицу. Молодой человек что-то сказал одетому в белую униформу кучеру повозки с мороженым, передал ему какие-то деньги и уже через несколько секунд вернулся с тремя небольшого размера предметами в руках. Один из них он отдал вознице, а с двумя другими запрыгнул в карету.

— Держи, дорогая, — сказал он, передавая Мелиссе что-то очень холодное, завернутое в разноцветную бумажку. Снизу из этой штуки торчала деревянная палочка.

— Благодарю, — озадаченно пробормотала девушка. — И что мне с этим делать?

Джефф расхохотался:

— Для начала разверни его.

Мелисса сняла обертку и изумленно выдохнула: у нее в руках был брусок замороженных сладостей, состоящий из множества слоев всех цветов радуги.

— Это самая удивительная вещь из тех, что мне довелось видеть! — воскликнула она.

Джефф снова рассмеялся и поймал себя на том, что чуть было не сказал нечто обидное для Мелиссы. Карета поехала дальше, а девушка все рассматривала мороженое.

— Но, дорогая… — с беспокойством в голосе проговорил молодой человек.

— Что? — внимательно посмотрела на него невеста.

— Его полагается есть. — Когда девушка непонимающе уставилась на Джеффа, он пояснил: — Ведь это мороженое.

— Да? — изумленно спросила она. — Но как?

В этот раз голос Джеффа буквально искрился озорством:

— Просто лижи его!

Мелисса продолжала хмуро разглядывать странную сласть, и Джефф затрясся от смеха:

— Смотри, я покажу тебе, как это делать.

Он взял ее за руку и, глядя в ее великолепные голубые глаза, дрожащим голосом произнес:

— Поднеси мороженое ко рту, дорогая… Вот так. Теперь высунь язык… Проведи им по бруску… Боже, да ты просто ангел во плоти!

Остаток наставлений так и не прозвучал, ибо случился жаркий поцелуй, после которого губы их стали влажными и липкими.

Они остановились возле закусочной на углу огромного комплекса строений, который Джефф назвал «торговым центром». Внутрь они попали через невероятную стеклянную дверь.

Мелиссу просто очаровал интерьер заведения — здесь царил уютный полумрак, с потолка струился загадочный мягкий свет. Как и дома, стены здесь сами испускали звук — какая-то женщина под аккомпанемент ритмичных ударов подвывала что-то, вероятно, это была песня.

Когда они устроились, Мелисса неуверенно посмотрела на Джеффа и поинтересовалась:

— Ведь эта певица не замурована в стене? Если я правильно понимаю, это играет музыкальный центр?

Джефф в очередной раз хихикнул:

— Какие очаровательные в своей непосредственности вещи ты говоришь! Это стереосистема, музыка доносится вон из тех колонок. — Он указал на черный ящик, стоящий на балке у них над головами.

Девушка повернула голову и нахмурилась:

— Понятно. Но как звук в них попадает?

— Это все электричество, дорогая.

— Ага! — Мелисса щелкнула пальцами. — Я об этом кое-что читала. Электричество — это то, что дает свет, греет плойку и питает телебизор…

— Телевизор.

Когда подошел официант с меню в руках, Джефф все еще неверяще покачивал головой.

— Что бы ты хотела на ланч?

— Ланч? — сдвинув брови, переспросила девушка. — Ты имеешь в виду обед?

— Нет, дорогая, обед у нас будет ближе к вечеру.

— Но ведь вечером бывает не обед, а ужин!

Джефф пожал плечами:

— Как пожелаешь. Только скажи мне, чего бы ты хотела поесть.

— Мороженого, — ответила Мелисса, и по залу разнесся громкий смех Джеффа.

— Сделать заказ за тебя? — спросил молодой человек, отсмеявшись. Официант с невозмутимым лицом стоял рядом.

— Да, это было бы чудесно, — сказала Мелисса.

— Я так понимаю, ты, как обычно, начнешь с белого вина?

— Джеффри! — испуганно воскликнула девушка. — Леди не употребляют алкогольных напитков!

Казалось, и Джефф, и официант были ошеломлены этим ответом.

— Тогда что же можно делать леди? — спросил Джефф.

— Ну как, заботиться о доме и муже, растить детей, заниматься благотворительностью и ходить в церковь, — надув губки, проговорила Мелисса.

— Сэр, можно я на ней женюсь? — с улыбкой спросил официант.

— Нет, я сам собираюсь это сделать, — улыбнувшись в ответ, произнес Джефф.

Он сделал заказ, и официант, все еще посмеиваясь, ушел. Проходили секунды, а молодой человек, подперев подбородок рукой, не отрывал удивленного взгляда от Мелиссы. В конце концов это начало нервировать девушку.

— Что-то не так? — поинтересовалась она.

— Я бы сказал, все просто идеально. Только…

— Только что?

Джефф жестом выразил свое изумление:

— Я просто не могу поверить в то, как сильно ты изменилась! Твои манеры и речь, твоя мягкость, то, как ты относишься к людям… Такое впечатление, что после того как ты потеряла сознание после падения, очнулась совсем другая женщина!

Некоторое время Мелисса грустно молчала.

— Расскажи мне, какой я была раньше, — наконец попросила она.

К столу подошел официант — он принес напитки. Джефф с отстраненным видом наблюдал за ним. Когда они вновь остались одни, молодой человек произнес:

— Теперь, когда ты так изменилась, мне не хотелось бы тебя критиковать…

Мелисса протянула руку и коснулась его запястья:

— Я должна знать правду.

Джефф кивнул:

— Да-да. Ты была очень нетерпимой и честолюбивой. Ты, как заведенная, работала на шарикоподшипниковом заводе своих родителей…

— Я работала? Ты хочешь сказать, что я была одной из этих… как их… суфражисток?

— Ты имеешь в виду борцов за права женщин?

— О да!

— У тебя были весьма свободолюбивые представления о роли женщины. Более того…

— Ну скажи же!

Джефф сжал девушке руку:

— Мне очень жаль, дорогая, но по-другому не скажешь. Ты была большой эгоисткой.

Мелисса кивнула:

— Я тебе верю. Но если я была такой, то почему ты хотел на мне жениться?

— Этот брак нужен был нашим семьям, — мрачно проговорил Джефф. — Это было слияние — слияние компаний «Монро Бол Беринге» и «Долтон Стил Тьюбинг».

— То есть ты согласился жениться на Мис… на мне только потому, что хотел порадовать своих родителей?

Джефф вздохнул:

— Вообще-то у меня осталась только мама. Папа умер полтора года назад.

— Извини, Джефф, — сочувственно сказала девушка. — Я… я не должна была забыть об этом.

— Ты не виновата в том, что ничего не помнишь.

— Итак, ты собирался жениться на мне только для того, чтобы порадовать свою мать?

Избегая ее взгляда, Джефф мрачно произнес:

— Честно говоря, Мелисса, на самом деле мне было наплевать, на ком я женюсь.

— Это как-то связано с той историей, которую, ты упоминал?

Ее жених горестно улыбнулся:

— Ты так тонко все чувствуешь! Шесть лет назад произошло нечто такое, после чего я считал, что жизнь моя кончилась.

— Джефф, мне так жаль!

— Не стоит, — он пристально посмотрел на девушку. — Отныне я обязан тебе всем на свете. Знаешь, три дня назад, после того как ты скатилась с лестницы, на свет появилась другая женщина и воскрес из мертвых один мужчина.

— О Джефф! Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, дорогая, что метаморфоза, происшедшая с тобой, вернула меня к жизни.

— Я никогда не слышала таких грустных и одновременно таких прекрасных слов! — смахнув непрошеную слезу, сказала Мелисса. — Так ты расскажешь мне ту историю?

— Ты и впрямь хочешь ее узнать? Мисси… я имею в виду ты никогда не интересовалась ею.

Девушка лучезарно улыбнулась:

— Но ведь ты сам сказал, что я стала совсем другим человеком — то есть с совсем другим характером!

— Да, это так.

— Так ты расскажешь мне все?

Джефф кивнул:

— Да, дорогая, осталось ждать недолго.

Они обменялись робкими взглядами и принялись за еду.

Мелисса нашла ее просто восхитительной. Джефф заказал ей пирог с заварным кремом, и она решила, что ничего более вкусного еще не ела.

Когда официант убирал со стола тарелки, Джефф почесал затылок и изумленно проговорил:

— Я понял, что еще в тебе изменилось! Ты больше не куришь.

Мелисса покраснела до корней волос:

— Но Джеффри, ты меня удивляешь! Леди не курят.

— Сэр, вы уверены, что мне нельзя на ней жениться? — с усмешкой вмешался официант.

— Об этом не может быть и речи, — отрезал Джефф. — Но зато вы можете принести нам десерт. — Он подмигнул Мелиссе. — Что леди едят на десерт?

— Они обожают мороженое.

У Джеффа был такой вид, будто его все глубже засасывает невидимая трясина.

Полчаса спустя парочка стояла у подножия лестницы в доме Мелиссы, рядом с балясиной, на которой находился малахитовый шар, и целовалась.

— Мелисса, выходи за меня замуж! — горячо прошептал Джефф, покрывая поцелуями ее щеки и волосы. — Ты нужна мне, я хочу, чтобы ты всегда была в моей жизни!

Девушке очень хотелось тут же дать свое согласие, но она понимала, что от этого шага ей следовало воздержаться. Ее сердце наполнилось грустью.

— Джефф, мне нужно время. Я не могу выйти за тебя, пока… все не прояснится.

— Я знаю, что кажусь нетерпеливым, даже навязчивым, — напряженно прошептал молодой человек. — Мне даже не хватает слов, чтобы описать свои чувства. Каждый раз, когда ты рядом со мной, я словно попадаю в рай.

— Я тоже! — пылко ответила Мелисса, прижимаясь к Джеффу и целуя его.

И это было правдой — общение с Джеффом доставляло ей невыразимое удовольствие. Она знала, что уже полюбила этого доброго, нежною мужчину, но одновременно пребывание рядом с ним разрывало ее сердце на куски. Она не знала, как здесь очутилась и сможет ли когда-нибудь вернуться в свое время, но это не давало ей права забыть обещания и обязательства, оставленные ею в прошлом, — несмотря на то что на самом деле ей совсем не хотелось возвращаться к людям, когда-то бывшим частью ее жизни.

14

— Дульси, извини, что я тогда бросила в тебя горшком, — сказала Мисси.

Она сидела на кровати, наблюдая, как ее горничная вытирает пыль. За последние дни девушка ближе познакомилась с молодой негритянкой, и теперь сожалела о вспышке, происшедшей в их первую встречу.

Стоя возле комода, Дульси, хрупкая симпатичная девушка в бумазейной одежде, водила по нему взад-вперед тряпкой.

— Мисс Монтгомери, я знаю, что это на вас так подействовало то падение. Но я уверена, что вы не желали мне зла. Да и потом, я считаю, что бросаться горшками в любом случае лучше, чем то, что было раньше.

Мисси несколько секунд обдумывала эти слова, после чего разразилась хохотом.

— Дульси, у тебя довольно острый язычок! Но я скажу тебе вот что: ты должна была тоже бросить в меня горшком.

Негритянка разом стала серьезной и энергично замотала головой:

— О нет, мисс, этого нельзя делать!

Мисси нахмурилась:

— Я знаю, все дело в том, что ты рабыня. А как ты сама относишься к этому?

Дульси пожала плечами:

— Я никогда об этом не думала. Ваши родители так добры к нам!

— Но они все равно не дают вам свободу.

Горничная ничего не ответила.

— Надо будет поговорить об этом с папой, — вслух сказала себе Мисси.

Дульси отвернулась и спросила:

— Вы будете ужинать с мистером Фабианом?

Мисси простонала:

— Хоть бы этот ублюдок провалился куда-нибудь!

Служанка хихикнула:

— Мисс Монтгомери, вы разговариваете даже более странно, чем колдунья-знахарка!

Выходя из комнаты, негритянка все еще улыбалась.

Погруженная в мрачные мысли о предстоящем свидании с Фабианом, Мисси неустанно мерила комнату шагами. Экскурсия в XIX столетие оказалась довольно милым развлечением, но пора было выбираться отсюда — иначе она на всю жизнь попадет в лапы этого сексуального дикаря Фабиана. А она думает о том, как освободить рабов! Без сомнения, это благородная цель, однако ей ни в коем случае нельзя застревать здесь надолго.

Но как ей покинуть XIX век, если она даже не знает наверняка, как она здесь очутилась?

Разумеется, было понятно, что ее путешествие во времени каким-то образом связано с падением с лестницы. Кроме того, девушка подозревала, что некую роль во всей этой истории сыграл и «волшебный» камень. Однако что именно перебросило ее в другую жизнь?

Мисси вышла из комнаты и осторожно спустилась по лестнице, рассматривая каждую ступеньку в поисках потайной дверцы или еще какого-либо прохода в иной мир. Она постаралась посекундно восстановить в памяти все, что случилось до и в момент падения, но ответов на свои вопросы так и не получила.

В конце концов девушка подошла к балясине, о которую ударилась головой. Когда она смотрела на зеленый малахитовый шар, ей вновь показалось, что он испускает какой-то странный мерцающий свет.

Внезапно дыхание Мисси замерло. Словно окаменев, она зачарованно наблюдала, как кольца на камне разошлись, подобно волнам на поверхности воды, и появилось расплывчатое изображение девушки, которую, как она уже хорошо знала, звали Мелиссой. Эта девушка стояла в родном доме Мисси и целовала ее жениха, Джеффа!

Мисси вздрогнула всем телом.

— Что же мне теперь делать?

Джефф ушел. Душу Мелиссы переполняли любовь, замешательство и отчаяние. Ей хотелось остаться с Джеффом и ее новыми родителями, но она чувствовала себя виноватой перед теми, кого она оставила в прошлом. В глубине души она знала, что честь требует от нее возвращения туда, где она должна была быть.

Но как она может вернуться в прошлое, если даже не знает наверняка, как очутилась в 90-х годах XX века?

Ей было известно только то, что они с Мисси исчезли после того, как в день своей свадьбы упали с лестницы. Быть может, Мисси так же, как и она, совершила путешествие во времени?

Интересно, имеет ли отношение к этим необычайным событиям «волшебный» шар на балясине? Мелисса принялась разглядывать малахитовый камень и, к своему крайнему изумлению, увидела свою тезку Мисси, стоящую рядом с лестницей в ее родном доме.

— Вот оно что!

Еще долго после того, как образы исчезли, Мисси неподвижно стояла и смотрела на малахитовый шар. Наконец-то она все поняла! Как это ни удивительно, но, судя по всему, они с Мелиссой поменялись местами и теперь живут жизнью друг друга — на расстоянии в сто сорок лет! Девушка предположила, что «подмена» произошла, когда они одновременно скатились с лестницы и ударились головами об эту чертову балясину.

Но почему же это случилось?

«Как я хочу очутиться где-нибудь в другом месте…»

— О Боже! — воскликнула Мисси, вспомнив желание, которое возникло у нее в день свадьбы. Неужели она сама виновата в том, что все это произошло?

Девушка подбежала к лестничной стойке.

— Хочу очутиться где-нибудь в другом месте! Хочу очутиться где-нибудь в другом месте! — отчаянно повторяла она.

Но ничего не случилось.

— Я хочу вернуться в свою жизнь! — с тоской крикнула Мисси. — Жизнь в прошлом — это штука, привлекательная только в исторических романах!

Все вокруг было прежним. В голову девушке пришло старинное изречение: «Будь осторожен в своих желаниях…»

Зарыдав, она опустилась на пол.

— О Боже! — проговорила Мелисса. — О Боже!

Наконец-то она окончательно поняла, что с ней приключилось. Она очутилась здесь, с Джеффом и родителями Мисси, а Мисси живет в прошлом, с Фабианом и ее собственными родителями.

Вдруг ей пришло в голову, что точно так же, как все здесь приняли ее за Мисси, все ее родные и знакомые вполне могли принять Мисси за нее.

Ее никто не ждет! Причины возвращаться не было…

Но в следующую секунду она подумала, что одна такая причина все же существует. Девушка, занявшая ее место в прошлом, выглядела так, как будто попала в серьезные неприятности.

Интересно, хочет ли Мисси вернуть свою жизнь — и своего жениха?

15

— Мисси, почему ты разговариваешь с лестничной стойкой?

Девушка обернулась и увидела, что в парадную дверь вплывает Лавиния. Подойдя к дочери, матрона неодобрительно посмотрела на ее красные глаза и опухшее лицо, после чего протянула руку и коснулась подбородка девушки.

— Что случилось, дорогая?

— Я просто… вспоминала тот день, когда упала, и думала о том, как сильно все перепуталось в моей голове, — дрожа, ответила Мисси. — Я уверена, все это связано с тем, что я ушибла голову о балясину.

— Понятно, — подавила улыбку Лавиния. — Но неужели ты действительно думаешь, что беседа со столбом тебе поможет?

— Я просто в отчаянии, — пробормотала девушка.

Лавиния издала короткий смешок.

— Бог ты мой, что за странные речи мы слышим от тебя все эти дни! — сказала она и сжала дочери руку. — Я бы не стала понапрасну тревожиться из-за таких вещей, дорогая. Кто станет отрицать, что это потрясение уже принесло тебе немалую пользу? Честно говоря, такой ты нравишься нам с отцом гораздо больше — похоже, падение заставило тебя повернуться к миру лучшей половиной твоей натуры.

— Вы оба тоже мне нравитесь, — с механической улыбкой проговорила Мисси.

— Ну тогда выше голову, дочь! — оживленно воскликнула Лавиния. — Думаю, тебе пора пройти в свою комнату и переодеться. Скоро придет Фабиан — ты не забыла, что он должен отвезти тебя на обед к Саржентам?

— Мама, я никуда не пойду, — твердо сказала девушка.

— Конечно же, пойдешь, дорогая, — уверила ее Лавиния, взяла за руку и потащила за собой вверх по лестнице.

— Этот тип — просто мразь!

— Чушь! Он настоящий принц.

— Ну так если ты в таком восторге от него, то почему бы тебе не взять его себе?

— Не искушай меня, дорогая!

В комнате сцена продолжилась. Мисси бушевала, злилась, упрашивала Лавинию, но это так ни к чему и не привело. Матрона, не обращая внимания на устроенный ее дочерью спектакль, спокойно подобрала вещи, которые та должна была надеть на вечер. Несколько минут спустя Мисси с надутым видом уже сидела за туалетным столиком, а Лавиния укладывала светлые волосы дочери в завитки, спадающие на плечи.

Подумать только, эта женщина уговорила ее пойти на званый вечер вместе с Фабианом! Мисси вновь поразилась тому, что не способна по своему усмотрению вертеть новыми родителями. За те несколько дней, которые она провела здесь, у нее было достаточно возможностей убедиться, что Джон и Лавиния обладают силой воли, ничуть не уступающей ее характеру. Кроме того, она уважала их за то, что они никогда не поддаются на ее провокации.

— Ну вот, — Лавиния оглядела творение своих рук. — Что скажешь?

— Просто чудесно, мама, — угрюмо изрекла Мисси.

Лавиния глянула на нее с укором:

— Дорогая моя, неужели ты не рада тому, что снова увидишь своих подруг?

— Подруг? Каких подруг? — непонимающе переспросила девушка.

— Ну как, трех твоих лучших подруг — Филиппу Мерсер, Антуанетту Макги и Люси Саржент. Ты что, их тоже не помнишь?

— Боюсь, что нет.

— О Боже! Но ты же рада тому, что увидишь Фабиана?

Мисси негодующе вскочила и одарила мать яростным взглядом.

Лавиния в ответ покачала указательным пальцем:

— Сегодня вечером ты идешь на званый ужин.

Наблюдая, как мать поднимается, чтобы подать ей платье, Мисси спросила:

— А что, если я категорически откажусь?

Губы Лавинии задрожали.

— Что ж, можешь остаться и помочь мне принять собрание Общества помощи больницам.

— Общества помощи больницам? — повторила Мисси.

— Да, сегодня сюда к нам заедет священник епископальной церкви Распятия и прочитает молитву. После этого мы займемся изготовлением повязок.

— Святые небеса! — воскликнула Мисси. — Что ж, ладно, я пойду на ужин с этим чудовищем.

— Отлично. — Лавиния осторожно натянула платье из зеленого шелка через голову дочери. Расправив наряд, она хлопнула в ладоши: — Ну вот! Ты выглядишь превосходно!

Мисси также невольно залюбовалась своим отражением в трюмо. В этот момент раздался стук в дверь.

— Войдите! — крикнула Лавиния.

В комнату проскользнула Дульси и сообщила Лавинии:

— Хозяйка, пришел мистер Фонтено.

— Благодарю тебя, Дульси. — Женщина подала Мисси большую синюю сумку. — Дорогая, не забудь свое вязанье.

— Вязанье?!

— Ну да. Ты и твои подружки должны будете закончить кое-что к предстоящей ярмарке по сбору средств для церкви.

Мисси была так ошеломлена, что лишь молча смотрела на Лавинию.

— Я не собираюсь ничего вязать!

— Но что ты будешь делать, когда все остальные леди займутся вязанием?

— Напьюсь.

— Мисси, разве можно произносить подобные вещи!

Фабиан Фонтено стоял в фойе и с улыбкой наблюдал, как Мисси и Лавиния, препираясь, спускаются по лестнице. Лавиния пыталась вручить Мисси сумку с вязаньем, но та решительно отказывалась.

Его невеста сегодня выглядела ангельски красивой — точеное личико окаймляли светлые локоны, а блестящий зеленый шелк платья подчеркивал божественные формы ее тела. Но слова, вылетающие из чудесного ротика, никак нельзя было назвать ангельскими!

— Ма, это просто смешно! — воскликнула Мисси. — Я даже не умею вязать!

— Неужели разучилась? Но я уверена, что твои подруги быстро научат тебя этому.

— Это случится не раньше, чем Мемфис сползет в реку!

— Мисси! — строго проговорила Лавиния. — Леди не подобает так разговаривать. — Увидев Фабиана, она улыбнулась. — Привет, дорогой мой. Ты сегодня неотразим!

— Благодарю, Лавиния, — с улыбкой ответил тот, глядя на приближающихся к нему мать и дочь. — Я так понимаю, это комплимент?

— Ну конечно, плутишка! — уверила будущего зятя женщина и похлопала его по плечу унизанной кольцами рукой. — Правда, твоя невеста сегодня очаровательна?

— Я не его невеста! — огрызнулась Мисси.

— Да, она прелестна, — согласился Фабиан, не обращая внимания на протестующий возглас.

— Кроме того, я не буду ничего вязать, — резко заявила девушка.

Лавиния приподняла брови:

— Фабиан, дорогой, вразуми эту упрямицу!

Мужчина потер скулу:

— Может быть, один вечер можно будет обойтись без вязания?

Несколько секунд у Лавинии был удивленный вид, но потом она пожала плечами и ответила:

— Что ж, Фабиан, как пожелаешь.

Ухажер протянул Мисси руку:

— Ну что, пойдем?

— Пойдем, — нарочито противным голосом ответила та.

Они вышли. На улице было прохладно. Молодой человек повел Мисси к большой карете, поджидающей их в конце дорожки. Кучер в ливрее открыл дверь, и Фабиан помог девушке сесть.

Устроившись на кожаном сиденье и поправив свои пышные юбки, она остановила взгляд на сидящем напротив нее Фабиане и изумленно подумала, как дьявольски красив он сегодня. До этого она была слишком поглощена перебранкой с Лавинией, чтобы обратить внимание на то, насколько шли ему черный бархатный фрак, темные брюки, белая кружевная сорочка и шелковый галстук. Его густые каштановые волосы блестели даже в свете угасающего дня. В общем, при виде этих прекрасных бездонных глаз, сексуальных бакенбард, идеально прямого носа и резко очерченной линии челюсти сердце Мисси забилось сильнее.

Как жаль, что он такой несносный грубиян!

Когда карета затряслась по дороге, Фабиан спросил:

— Мисси, ты не хочешь поблагодарить меня?

— Поблагодарить тебя? За что?

— За то, что я пришел тебе на помощь в вашем споре с Лавинией о вязании.

— Ха-ха! Я должна благодарить тебя за проявленное благоразумие, когда все вокруг погрязли в провинциальной косности?

Фабиан присвистнул, затем ухмыльнулся:

— Так ты находишь, что я проявил благоразумие? Надо сказать, я делаю успехи!

— Оставь свои надежды, франт. То, что ты в этом вопросе продемонстрировал некоторое наличие у тебя ума, еще не означает, что я изменила свое мнение о тебе.

— Но ты же согласилась пойти со мной на этот вечер, — поддразнил ее Фабиан.

— Только потому, что мама разрешила мне не вязать. Провести вечер с тобой — это само по себе ужасно, но эта затея с вязанием вообще ни в какие ворота не лезет.

Молодой человек рассмеялся:

— Дорогая, ты постоянно говоришь просто неслыханные вещи. — Его голос утратил воркующие интонации, а глаза прищурились. — Я собираюсь заглушить эти ужасные замечания еще до того, как они вылетят из маленького аппетитного ротика.

Борясь с волной острого сексуального желания, пронзившего ее от этих слов, Мисси ответила:

— Это случится не раньше, чем Миссисипи…

— Потечет вспять? — закончил за нее Фабиан.

— Именно так.

— Надо будет посмотреть на эту картину.

— Поверь мне, ждать тебе придется очень долго.

Они замолчали, и Мисси принялась рассматривать окрестности. Они медленно ехали по ухабистой грунтовой дороге, вдоль которой плотной стеной стояли дубы и сосны. Девушка обратила внимание, что увидела настоящий лес впервые за время своего пребывания здесь. Потом она вдруг щелкнула пальцами:

— Я знала, что здесь чего-то не хватает!

— Чего не хватает? — озадаченно поинтересовался ее спутник.

— Куда подевался кудзу?

— Что-что?

— Кудзу, непонятливый!

— Никогда о таком не слышал. Что такое кудзу?

— Ты что, из космоса прилетел? — недоверчиво спросила Мисси. — Кудзу — это японский или китайский виноград, который уже много лет душит леса на американском юге!

Фабиан хмыкнул:

— Уверяю тебя, крошка, никакой виноград наши леса не душит!

— Я тебе не крошка!

В глазах мужчины заплясали озорные огоньки.

— Ты не позволяешь называть себя дорогой, милой и крошкой. Ну так как же мне тебя называть?

— Миз Монро, если вас не затруднит.

— Миз? А что значит это «миз»[1]? — казалось, Фабиан был крайне озадачен. — К тому же я хотел бы напомнить тебе, что твоя фамилия — Монтгомери.

— Ой, кажется, я забыла.

— Кажется, ты много чего забыла. — Мужчина гневно посмотрел на Мисси, хотел что-то добавить и даже уже открыл для этого рот, но потом передумал.

Мисси вновь начала рассматривать окружающие пейзажи.

— А что именно запланировано на сегодня? — спросила она.

— Ты хочешь сказать, что и этого не помнишь?

Мисси окинула Фабиана сердитым взглядом.

— Ну что ж, — устало проговорил тот, — слушай. Уже примерно год ты, я и три других пары, которые являются нашими друзьями, каждые две недели собираемся вместе.

— И как же мы проводим время? — насмешливо спросила Мисси.

— Сначала мы обедаем, затем мужчины уходят пить бренди и курить сигары, а леди болтают.

— Ты хочешь сказать, мужчины и женщины проводят остаток вечера раздельно?

— Обычно джентльмены присоединяются к леди позже. Иногда мы играем в вист или танцуем кадриль — последнее случается тогда, когда мать Люси Саржент соглашается поиграть для нас на фортепиано. Впрочем, сегодня джентльмены уйдут раньше — мы собираемся посетить политическое собрание, — а вы, леди, останетесь и будете вязать вещи для церковной ярмарки.

От смятения Мисси на мгновение потеряла дар речи.

— Я знаю, что ты шутишь! — наконец пробормотала она.

— Вовсе нет.

— Святые небеса, — проговорила девушка, — куда я попала?

16

Когда уже начало темнеть, кучер остановил экипаж у залитого светом особняка в греческом стиле, стоявшего на высоком обрывистом берегу Миссисипи. Мисси резко выдохнула — она вспомнила, что уже видела этот дом, более того, даже была внутри! Хотя краска выглядела более свежей, чем в 1992 году, а хозяйственные постройки были ей незнакомы, это, без сомнения, был летний домик семьи Джеффа!

— Я узнаю это место! — воскликнула девушка.

Хмыкнув, Фабиан распахнул двери кареты и вышел.

— Думаю, тебе уже давно пора начать вспоминать хоть что-нибудь, — заметил он.

— Чей это дом? — спросила Мисси, когда Фабиан помогал ей сойти.

Утомленно вздохнув, молодой человек повел ее к дому.

— Так что же ты узнала? Этот особняк принадлежит Джереми и Люси Саржент, хозяевам сегодняшнего вечера. Видишь ли, мы по очереди собираемся у всех членов нашей компании.

— Правда? — несколько вызывающе спросила Мисси. — А скажи-ка мне, где проходит вечер, когда наступает наша очередь?

— В доме твоей семьи или у меня, — ответил Фабиан. — В кругу наших друзей мы единственная неженатая пара — пока неженатая. — В его голосе зазвучала сталь. — Но ждать осталось недолго. После свадьбы мы будем собираться в доме моей семьи — до тех пор, пока не построим собственный дом.

Мисси фыркнула.

— А что говорят твои родители, когда ты на весь вечер реквизируешь дом для нужд твоей компании? — спросила она.

Фабиан как-то притих, его лицо разом застыло.

— Ничего, — холодным, невыразительным тоном ответил он. — Мои родители мертвы. Ты что, не помнишь, что я тебе говорил вчера? Я потерял родителей во время эпидемии желтой лихорадки и сейчас живу вместе с дедушкой и бабушкой.

Мысленно обругав себя, Мисси прикоснулась к его рукаву:

— Фабиан, прости меня, я сболтнула, не подумав. Теперь я все вспомнила…

— Да у тебя совсем память отшибло! — перебил ее мужчина. — Мелисса, Бога ради, мы же с тобой вместе были на похоронах!

В этот раз девушке не хватило духу напомнить ему, что ее зовут Мисси.

— Что мне еще сказать? — проговорила она. — Еще раз извиниться? Извини меня.

Фабиан с мрачным видом подвел ее к порогу и постучал в дверь.

— Если бы ты не была так похожа на себя, я был бы готов поклясться, что ты — это не ты, а другой человек, — пробурчал он.

Повисло напряженное молчание. Через несколько секунд дверь открыл худощавый мужчина с редеющими каштановыми волосами и застывшей улыбкой на лице.

— Фабиан, Мелисса, рад вас видеть!

— Мисси, ты же помнишь Джереми Саржента? — спросил Фабиан, следом за ней входя в дом.

— Как дела, Джереми? — поприветствовала хозяина дома Мисси, протягивая руку.

Джереми поцеловал обтянутую перчаткой тыльную сторону ее ладони.

— Мелисса, дорогая, как ты себя чувствуешь?

— Я бы чувствовала себя намного лучше, если бы ты звал меня Мисси.

Джереми смущенно глянул на Фабиана, который лишь непонимающе пожал плечами.

— Да, конечно… Мисси, — кашлянув, произнес Джереми. — Ну что, пойдемте? Все так волнуются о твоем состоянии!

Пока хозяин дома вел их по коридору, Мисси рассматривала восточные ковры на полу, столики с мраморными столешницами и зеркала в позолоченных рамах. Безусловно, этот дом был совсем не похож на тот довольно-таки ветхий, с небольшим количеством мебели летний дом семьи Долтонов, в котором она бывала. Пребывание здесь, как, впрочем, и в особняке Монтгомери, заставляло ее ощутить дежавю.

Джереми провел парочку в гостиную, заставленную папоротниками в кадушках, подсвечниками и элегантными китайскими безделушками. Пол был устлан плюшевыми коврами. С восточного дивана, обитого шелком, поднялись три женщины в пышных платьях. У буфета стояло двое мужчин, которые также двинулись навстречу прибывшим.

— Мелисса! — хором воскликнули женщины.

— Теперь ее зовут Мисси, — также в унисон поправили их Джереми и Фабиан.

Явно изумленные, дамы остановились и недоверчиво оглядели девушку.

Фабиан сделал шаг вперед и сказал:

— Леди, должен сообщить, что, к сожалению, после падения Мисси страдает от… скажем так, провалов в памяти. Я приношу свои извинения за то, что она вас не помнит. — Поймав взгляд Мисси, он по очереди представил присутствующих дам. — Дорогая моя, позволь представить тебе трех твоих лучших подруг: Люси Саржент, Филиппа Мерсер, Антуанетта Макги.

Нельзя сказать, что внешность женщин произвела на Мисси большое впечатление. Филиппа была костлявой брюнеткой, у нее было какое-то угрюмое выражение лица, рыжая Антуанетта с неровными зубами почему-то сразу показалась ей ветреницей, а Люси Саржент была маленькой блондиночкой, чем-то смутно напоминающей пугливую мышку.

Какой-то букет простушек!

— Очень рада познакомиться с вами, — равнодушным тоном произнесла Мисси.

Три леди обменялись озадаченными взглядами, после чего по очереди поприветствовали ее.

— Нам очень жаль, что с тобой произошло это несчастье, дорогая, — сказала Люси, коснувшись щеки Мисси.

— Зато теперь ты выглядишь намного лучше, — хихикнув, добавила Антуанетта и коснулась руки девушки.

В отличие от Люси и Антуанетты Филиппа не стала подходить к Мисси и лишь сказала:

— Мы рады, что это падение не нанесло твоему здоровью существенного ущерба.

Мужчины, с которыми Мисси познакомили после этого, также не слишком ей понравились. Лысеющий Чарльз Мерсер с круглым животиком поприветствовал девушку чрезмерно крепким рукопожатием, после чего подмигнул ей и развязно проговорил:

— Привет-привет, дорогуша.

— Я тебе не дорогуша, — отрезала Мисси.

Шокированный Чарльз застыл на месте. Тем временем черноволосый и черноглазый Брент Макги — без сомнения, распутник — прошелся по Мисси похотливым взглядом, взял ее руку и медленно ее поцеловал.

— Ну вот, Мелисса собственной персоной — правда, дорогая? — тягуче проговорил он.

Девушка отдернула руку.

— Меня зовут Мисси, а насчет того, что эта персона — моя собственная, нельзя ли объяснить это Фабиану?

По гостиной прокатился изумленный шепот. Затем Джереми Саржент хлопнул в ладоши:

— Правда, мы рады видеть, что с Мисси все в порядке? — он улыбнулся девушке. — Мы с Люси молились за тебя, дорогая.

— Благодарю, брат мой во Христе, — сквозь зубы проговорила Мисси.

— Предлагаю садиться ужинать, — нервно произнесла Люси.

Присутствующие прошли в столовую и расселись за сервированным столом в стиле ампир. Пока все расправлялись с первым блюдом — кукурузным супом, — леди начали пускать Мисси пробные шары.

— Дорогая, это правда, что ты ничего не помнишь? — спросила Люси.

Девушка пожала плечами:

— Все зависит от того, про какое столетие ты говоришь.

Пока Люси переваривала эти слова, Филиппа заметила:

— Ты теперь выглядишь старше лет на пять.

— А ты вообще напоминаешь мне библейского Мафусаила, — ответила Мисси.

Антуанетта хихикнула:

— Как странно — кажется, у Мисси прорезался характер!

Ошеломленные полученным отпором, дамы удержались от дальнейших расспросов и начали тихо переговариваться между собой. Утомленная их обществом, Мисси переключила внимание на главное блюдо — утку в соусе, с рисом и кукурузными оладьями. Пока леди отщипывали от своих порций по кусочку, Мисси жадно набросилась на свою, вызвав этим не один недоуменный взгляд сотрапезников.

Она слушала застольную беседу лишь вполуха, но постепенно ее внимание привлекло то, что за столом наблюдалось четкое разделение по половому признаку. Женщины болтали о таких пустяках, как рецепты приготовления тушеной бамии и последние тенденции в моде, описанные в «Женской книге Годи», тогда как мужчины обсуждали намного более важные вопросы: азартные игры, скачки, местную и национальную политику, но больше всего внимания они уделяли ценам на хлопок.

Постепенно Мисси переключилась с дам на джентльменов. Поедая ореховый пирог, она внимательно слушала обсуждение «Акта о компромиссе» от 1850 года и договоренностей о «правах штатов», принятых недавно в качестве ответной меры.

— Я считаю, что если на Юге отменят рабство, Теннесси следует отсоединиться от Соединенных Штатов, — провозгласил Чарльз Мерсер.

— Я поддерживаю это мнение! — пылко сказал Брент Макги.

— Но ведь такое решение вызовет конфликт с нашими северными соседями, — проницательно заметил Фабиан.

— Если эти трусы попробуют остановить нас, они горько об этом пожалеют! — воскликнул Чарльз, сжав кулак.

— Ребята, если вы будете воевать по поводу отмены рабства, то вам надерут задницу, — внезапно объявила Мисси.

В комнате повисло тяжелое молчание.

Наконец Фабиан, откашлявшись, сказал:

— После падения Мисси иногда ведет себя довольно экстравагантно.

— Заметно, — холодно произнес Джереми Саржент.

Чарльз Мерсер со снисходительной улыбкой протянул руку через стол и похлопал девушку по руке:

— Милая, может, обсуждать такие дела следует мужчинам? Мисси резко вскочила:

— Послушай меня, напыщенный невежа, я тебе не милая! И если ты еще раз коснешься меня своими липкими пальцами, я тебе как следует вмажу!

Остальные дамы испуганно ойкнули, а Чарльз заметно побледнел и повернулся к Фабиану:

— Вмажу? Что она имеет в виду?

— Не думаю, что это известно кому-нибудь, кроме нее, — с хмурым видом ответил Фабиан, после чего повернулся к Мисси и мягко, но с ощутимой угрозой в голосе сказал: — Дорогая, пожалуйста, сядь.

Сердито зыркнув на него, девушка подчинилась.

— Чарльз, не сердись на Мелиссу, — мягко вступилась за нее Люси. — После того случая она сама не своя.

— Я прекрасно себя чувствую и к тому же не нуждаюсь в защите! — возразила Мисси.

Присутствующие вновь начали тихо переговариваться между собой. В этот момент Фабиан громко произнес:

— Джентльмены, думаю, нам стоит пройти в кабинет — нас ждут бренди и сигары.

— Согласен, Фонтено, — сказал Чарльз Мерсер.

— Да будет так, — добавил Джереми Саржент.

Мужчины поднялись и вышли из комнаты. Мисси расправила салфетку:

— Какие слизняки!

— Слизняки? Что значит слизняки? — поинтересовалась Филиппа.

— Я хочу сказать, что эти трусы побоялись остаться и завершить наш спор.

— Но Мисси, дорогая, истинный джентльмен никогда не препирается с леди, — тактично заметила Люси.

— Это еще почему? — спросила Мисси.

— Помимо всего прочего, вскоре они должны отправиться на политическое собрание, — нервно хихикнув, добавила Антуанетта.

— И вы так спокойно позволяете им оставить вас? — воскликнула возмутительница спокойствия.

— Но ты сама сделала все возможное, чтобы они быстрее ушли, — ехидно заметила Филиппа.

Мисси фыркнула. Заметив это, Люси миролюбиво проговорила:

— Леди, нам не следует сердиться на нашу дорогую Мел… Мисси. Мы должны помнить, что ей довелось пережить — она до сих пор не пришла в себя…

— Напоминаю в последний раз, я — это я, и не советую вам забывать об этом!

— Но ты ведь кое-что забыла, не так ли, Мисси? — терпеливо произнесла Люси.

— Например?

— Например, то, что мы являемся твоими лучшими подругами. Почему же ты так на нас злишься?

Почувствовав себя виноватой, Мисси замолчала. Необходимо было признать, что Люси действительно очень мила — хотя две другие девицы определенно действовали ей на нервы.

— Мне также кажется, что ты забыла, что после ужина мы намеревались заняться вязанием вещей для церковной ярмарки, — высокомерно заметила Филиппа.

Мисси, откровенно ужаснувшись, прижала руку к груди и оглядела дам:

— Что? На кой ляд мне это?

— Если ты разучилась вязать, я буду рада вновь научить тебя этому, — отозвалась Люси.

Мисси стиснула зубы.

Поднявшись, Люси предложила:

— Леди, давайте пройдем в гостиную.

— Ты хочешь сказать, что к мужчинам мы не пойдем? — спросила Мисси.

— Но нам там не место, — твердо проговорила Филиппа.

— Тогда, Бога ради, объясните мне, где наше место? — саркастически поинтересовалась Мисси.

— Мы должны повиноваться своим мужьям, — сказала Люси.

— И воспитывать детей, — добавила Антуанетта.

— А еще — помогать тем людям, кто в этом нуждается, — закончила Филиппа.

— Какой ужас! — простонала Мисси. — Да вы просто безнадежны!

Филиппа презрительно фыркнула:

— Пройдемте, леди?

Три женщины направились к двери. Мисси заметила им вслед:

— Вы можете делать то, что вам нравится, но я поеду с мужчинами на собрание.

Дамы замерли на месте, в этот момент они очень походили на стоящие по углам комнаты статуэтки.

— Но, Мелисса, — наконец проговорила Филиппа, — там тебе никак не место.

Мисси быстро прошла мимо своих «подруг»:

— Не смей указывать мне, где мое место, самодовольная щеголиха!

Сопровождаемая возгласами изумления, она вылетела из комнаты.

17

Мисси прошлась по центральному коридору здания и оказалась у занавешенных стеклянных дверей. Заглянув внутрь, она увидела стоящих там мужчин с сигарами в руках. Было видно, что они собираются уходить.

Вскинув подбородок, девушка быстрым шагом вошла в комнату.

Мужчины повернули к ней удивленные лица.

— Джентльмены, могу я присоединиться к вам? — проворковала она.

Чарльз Мерсер с мрачным видом повернулся к Фабиану:

— Фонтено, не мог бы ты указать своей невесте на ее место?

Услышав эти слова, Мисси напустилась на Чарльза:

— Не смей читать мне лекции о моем месте, болван! Я уже наслушалась подобных суждений от этих простушек со спицами. Мое место там, где я решу быть! И в данный момент оно здесь!

Пока трое мужчин молча разглядывали ее, Фабиан подошел поближе и прошептал:

— Мы можем переговорить наедине?

Мисси сердито глянула на него:

— Хорошо, но это ничего не изменит.

Фабиан почти потащил ее за собой в коридор и там, наставив на нее указательный палец, произнес:

— Мисси, мы с джентльменами собираемся поехать на собрание. Пожалуйста, возвращайся к леди.

— Нет. Я хочу поехать с вами.

Лицо Фабиана потемнело от гнева.

— Об этом не может быть и речи! — проговорил он.

— Да вы просто трусы! — насмешливо сказала девушка. — И боитесь, что я продемонстрирую, насколько я умнее всех этих шовинистов на собрании. Именно поэтому вы не пустите туда свихнувшуюся женщину, не так ли?

— Мисси, ты невозможна!

Девушка упрямо вскинула голову:

— Послушай, либо я еду с вами, либо мы вместе отправляемся домой!

Глядя на эту разъяренную нахалку, Фабиан ощутил, что его, вопреки всему, тянет улыбнуться.

— Кажется, ты так ничего и не поняла, — наконец сказал он. — Джентльмены ни за что не допустят, чтобы ты поехала на собрание.

Мисси коварно улыбнулась и потеребила пальцем кармашек для часов на его парчовой манишке:

— Они согласятся, если ты попросишь их об этом.

— Ага! Так ты прибегаешь к женским уловкам?

Девушка кокетливо посмотрела на Фабиана.

— Или ты убеждаешь их позволить мне поехать на собрание, или я обещаю окончательно испортить вечер, — решительно сказала она.

— Черт возьми, Мисси! — взорвался ее кавалер и начал ходить взад-вперед, время от времени бросая на нее гневные взгляды.

— Ну так как, Фабиан?

— Ты же знаешь, что это крайне неподобающее для леди желание, — сообщил мужчина. — Собрание состоится в таверне.

— Да что это за собрание такое?! — насмешливо бросила Мисси.

— Собрание Мемфисского общества здоровья, — сказал Фабиан.

— Бог ты мой, общество здоровья! — язвительно проговорила девушка. — Вообще-то я бы очень хотела изложить свои взгляды на состояние здравоохранения в городе.

— Если у тебя есть хоть капля ума, ты будешь молчать.

— Я ничего не обещаю. Фонтено, похоже, ты колеблешься?

Фабиан вздохнул:

— Ну ладно, я попытаюсь убедить джентльменов взять тебя с собой. Но моя помощь не будет бесплатной.

Завитки вокруг лица Мисси взлетели вверх:

— Если ты думаешь, что можешь запугать меня угрозами мужского возмездия, даже не мечтай об этом.

Но когда Фабиан вел ее назад в кабинет, на его лице играла такая пугающая улыбка, что она поневоле задумалась.

Трое мужчин долго протестовали, приводили разнообразные аргументы против, но в конце концов неохотно согласились позволить Мисси пойти с ними и присутствовать на собрании. Джереми, Брент и Чарльз сели в экипаж Саржентов, а Фабиан и Мисси поехали следом за ними в своей карете. Поездка проходила в гнетущем молчании.

Наконец оба экипажа остановились возле едва освещенной таверны на Фронт-стрит. Заметив над входом в ветхое строение колокол, Мисси подумала, не наблюдает ли она небезызвестную в свое время мемфисскую таверну «Под колоколом».

— Политическое собрание в такой дыре? — спросила она у Фабиана.

Тот пожал плечами:

— Мы заказали лучшую комнату.

Они вышли из кареты и следом за своими мрачными спутниками прошли в прокуренный зал таверны, битком набитый неопрятными, пахнущими потом мужчинами, которых Мисси про себя назвала «речным сбродом». В таверне было шумно. Неряшливая женщина за стойкой и несколько хмурого вида типов проводили Мисси пристальными взглядами.

В хорошо освещенной и более-менее чистой комнате, расположенной в начале мрачного коридора, Мисси представили еще двоим джентльменам, входящим в состав комитета, — Марку Дэвису и Джеймсу Хендерсону. Оба мужчины поприветствовали Фабиана удивленно приподнятыми бровями, а Мисси — натянутой вежливостью.

Когда все уселись за круглый стол, глава комитета, Джеймс Хендерсон, попросил тишины.

— Мистер Фонтено, — чопорно начал он, — пожалуйста, представьте собранию свою гостью.

Фабиан откашлялся:

— Джентльмены, я прошу вашей снисходительности. Моя невеста была так очарована работой общества здоровья, что попросила меня взять ее на сегодняшнее заседание.

— Что ж, полагаю, в этом нет ничего предосудительного, — высокопарно произнес Хендерсон. — Добро пожаловать мисс Монтгомери.

— Благодарю вас, — ответила девушка, в последний момент проглотив готовые вылететь слова «Я не мисс Монтгомери, а миз Монро».

— Сегодня мы должны составить свои рекомендации мэру и городским олдерменам, — продолжал Хендерсон. — Так как в настоящий момент доктор Флетчер осматривает больного, нам придется обойтись без него. — Мужчина кивнул Джереми. — Мистер Саржент, не согласитесь ли вы вести записи?

Джереми достал карандаш и несколько листов бумаги.

— Учитывая, что от прошлогодней эпидемии холеры умерло очень много людей, а также были отдельные случаи желтой лихорадки, — продолжал Хендерсон, — олдермены обратились к нам с просьбой разработать возможные меры по предотвращению эпидемий на этот год.

— На самом деле у нас немного возможностей — разве что держать больных на карантине и таким образом препятствовать дальнейшему распространению болезни, — заметил Чарльз Мерсер.

— Согласен, — произнес Брент Макги.

— Если мы очистим порт и его окрестности от оборванцев, положение значительно улучшится, — самодовольно проговорил Джереми. — Именно эти отбросы общества являются источником заразы.

Мужчины закивали. Мисси слушала, раскрыв рот.

— Таким образом, мы можем записать эту рекомендацию и приступить к более важным делам, согласны, джентльмены? — спросил Хендерсон.

Мисси вскочила и, перекрывая одобрительные возгласы, заговорила:

— Погодите минуту. Вы что, чокнулись?

На мгновение все присутствующие в комнате ошеломленно замерли, затем председатель собрания Хендерсон сказал:

— Молодая леди, вы нарушаете порядок.

— Мне очень жаль, но вам все равно придется меня выслушать! — заявила Мисси.

Хендерсон многозначительно посмотрел на Фабиана:

— Фонтено?!

Тот пожал плечами:

— Джеймс, если бы я мог остановить ее, я бы это сделал.

Председатель вперил в Мисси тяжелый взгляд:

— Очень хорошо, леди, говорите.

— Благодарю вас, — ответила Мисси, обводя собрание презрительным взглядом. — Для начала, неучи, я должна просветить вас. Помещение больных в карантин мало влияет на распространение эпидемии, ведь желтая лихорадка разносится москитами, а холера — зараженной питьевой водой.

Неизвестно, какой реакции ожидала Мисси, но к дружному взрыву хохота она явно не была готова.

— Это наибольший абсурд, который я когда-либо слышал, — сказал Чарльз.

— Вода и москиты — да это просто смешно! — добавил Брент.

— Мисси, ты мешаешь нам заниматься важными вопросами, — упрекнул ее Джереми.

Мисси стукнула по столу кулаком.

— Послушайте, идиоты, я пытаюсь спасти человеческие жизни! Если вы хотите не допустить эпидемии, следует очистить улицы от мусора и нечистот, засыпать трясины и провести в городе водопровод и канализацию.

Мужчины все еще тряслись от хохота.

— Но как эти шаги помогут остановить эпидемию? — спросил Марк Дэвис.

— Попробуйте, и сами убедитесь! — проговорила Мисси. — Всем известно, что первый шаг на пути к предотвращению болезней — это поддержание личной и общественной гигиены.

Брент Макги покачал головой:

— Глупышка, между мусором и болезнями нет никакой связи.

Мисси просто потеряла дар речи.

— Кроме того, эпидемии — это воля Господня, — добавил Джереми.

— Ну ладно, ты не даешь нам заняться серьезными делами, — упрекнул девушку Фабиан.

— Какими это важными делами? — набросилась на него Мисси.

Фабиан достал колоду карт и усмехнулся.

Девушка понимающе хмыкнула:

— Так это собрание — всего лишь маскарад? Да вы просто лицемеры, заботящиеся только о своем удовольствии! Ну что ж, дождемся лета — вы все свалитесь от лихорадки, словно тростник от ветра! — Она без сил упала на стул и закрыла глаза, но потом вновь открыла их и обвела мужчин нерешительным взглядом. — Можно раздать и на меня?

Этот вопрос вызвал настоящую бурю.

Но когда волнение улеглось, Мисси все же убедила мужчин принять ее в игру. «Подумать только, столько ухищрений, и все это ради того, чтобы тайно поиграть в покер!» — подумала девушка. Эти джентльмены походили на стайку шаловливых школьников, которые собираются вместе, чтобы напроказить.

Особенно Мисси рассмешило то, что они играют на спички.

— Только не надо говорить мне, что такие крутые мужики боятся потерять несколько долларов! — заявила она.

Услышав это, кое-кто из присутствующих покраснел от гнева. Чарльз надменно пояснил:

— Джереми не позволяют играть на деньги его религиозные убеждения.

Мисси в изумлении повернулась к Сарженту:

— Твои моральные воззрения запрещают тебе играть на деньги, но ничего не говорят про покер как таковой?

Джереми принял высокомерный вид:

— Сама по себе игра в карты является безобидным занятием.

Мисси устало махнула рукой:

— Какие же вы зануды!

— Что такое «зануды»? — спросил Чарльз у Фабиана.

— Думаю, нам лучше этого не знать, — уныло ответил тот.

— Джентльмены, — провозгласила Мисси, — если ставки низки, то игра не стоит потраченного на нее времени!

Фабиан внимательно посмотрел на нее:

— Моя дорогая, кажется, ты сегодня вечером играешь по уж очень высоким ставкам!

Не обращая внимания на скрытую угрозу в его словах, Мисси продолжала:

— Думаю, нам стоит играть на деньги.

Председатель собрания Мемфисского общества здоровья Хендерсон покашлял:

— Что скажешь, Джереми?

— Да будет так, как того желает эта… леди, — мрачно провозгласил Джереми Саржент.

Хендерсон повернулся к Мисси:

— Не хотели бы вы первой сделать ставку?

— Разумеется.

Помолчав, девушка обратилась к своему кавалеру:

— Фабиан, дорогой, будь паинькой, одолжи мне немного денег.

Комнату потряс дружный хохот.

После того как Фабиана убедили спонсировать Мисси, она продолжала удивлять всех присутствующих мужчин, выиграв пять раздач подряд и вытащив из каждого игрока по меньшей мере по пять долларов. Когда официантка принесла пиво, Мисси, недолго думая, налила себе кружку, чем окончательно повергла джентльменов в шок. Не обращая внимания на устремленные на нее изумленные взгляды, она быстро расправилась с пивом и удовлетворенно выдохнула.

Но когда она повернулась к Марку Дэвису и попросила сигару, Фабиан, очевидно, решил, что с него на сегодня достаточно — он резко вскочил и потянул за собой Мисси.

— Джентльмены, прошу прощения, но моя невеста отправляется присматривать за своей занедужившей матерью.

— Моя мать совершенно…

— Всего хорошего, джентльмены, — добавил Фабиан и потащил Мисси из комнаты.

Они прошли через зал таверны, вышли на улицу и, захлопнув за собой дверь, направились к карете.

— И что все это значит? — спросила Мисси, пытаясь освободить руку из железной хватки своего кавалера. — Именно тогда, когда мне начало здесь нравиться, ты решил все испортить!

— Ей начало нравиться, видите ли! — воскликнул Фабиан, таща ее к экипажу. — С меня достаточно этого позорища!

— И ты еще говоришь про позорище! — взвизгнула Мисси. — Вы с друзьями тайком собираетесь в каком-то закоулке, чтобы поиграть в покер, и при этом прикрываетесь высокопарными словами о политическом собрании!

— Мы с джентльменами не желаем проводить вечера, держа в руках мотки с пряжей! — парировал Фабиан.

— А ты считаешь, что я этого хочу?

Они приблизились к карете, и Фабиан почти втолкнул Мисси внутрь. Затем он что-то отрывисто крикнул кучеру и сел на сиденье напротив нее.

Когда экипаж затрясся, Мисси продолжила препирательство:

— Ты вышел из себя, потому что я выиграла, а также потому, что я в два раза умнее, чем весь ваш комитет.

— Ха-ха! Маленькие девочки, которые слишком много на себя берут, отправляются домой в постельку.

И хотя слово «постель» отозвалось в теле Мисси какой-то дрожью, ее ярость все возрастала.

— Да как ты смеешь намекать, что я ребенок! — крикнула она.

Обменявшись всевозможными оскорблениями и исчерпав их запас, они устало замолчали. Когда они остановились у дома семьи Монтгомери, Фабиан довольно грубо вытолкнул Мисси из кареты, но, когда они пошли к дому, он неожиданно для девушки потянул ее под деревья.

— Куда ты меня волочишь? — спросила она.

— Туда, где нас никто не увидит, — отрывисто бросил Фабиан. — Нам надо кое-что обсудить.

— Чушь собачья! — фыркнула Мисси.

— Чего-чего?

— Я сказала, ты несешь чушь. Ты все еще вне себя, потому что я взяла верх над тобой и твоими невыносимыми друзьями!

Мужчина ничего не ответил, лишь еще крепче сжал ее запястье. Несколько секунд спустя он распахнул дверь небольшого восьмиугольного строения и втолкнул девушку внутрь.

— Где мы? — спросила Мисси, сморщив нос от запаха плесени и щуря глаза, чтобы хоть что-то разглядеть в темноте.

Фабиан захлопнул дверь, и Мисси увидела, как к ней приближается его темный силуэт.

— Мы во флигеле, здесь обычно останавливаются гости твоих родителей.

— Вот оно что!

Комната, в которой они очутились, была совсем небольшой. Когда глаза Мисси привыкли к темноте, она рассмотрела кушетку, стол и стулья, а также крутую винтовую лестницу, исчезающую вверху, — судя по всему, там находилась спальня.

— Итак, — поддразнила она Фабиана, — после того как ты меня похитил, ты, наверное, собираешься затащить меня на эту лестницу и взять силой?

— Не искушай меня! — раздраженно проговорил мужчина.

Мисси разочарованно вздохнула и скрестила руки на груди:

— Фонтено, почему бы нам не выяснить отношения, ведь я растоптала твою глупую мужскую гордость?

Фабиан сделал шаг вперед, и даже в столь скудном свете девушка разглядела, что его глаза буквально пылают. Это не обещало ей ничего хорошего.

— Мисси, тебе так нравится провоцировать меня?

— Ну и что с того? — Девушка с напускной храбростью пожала плечами. — А теперь ты, наверное, поступишь так же, как и все эти деревенщины, — скажешь мне, что я должна помнить свое место?

— О, у меня на уме есть одно местечко для тебя, — проговорил Фабиан мягким голосом, от которого по ее спине пробежали мурашки.

— И какое же, позволь поинтересоваться? — насмешливо спросила Мисси.

Мужчина пристально посмотрел ей в глаза:

— В моей постели, со мной, погруженным в тебя по самый эфес!

Девушка замерла на месте. Казалось, от этих дерзких слов внутри нее разорвалось что-то горячее. Но не успела она что-либо сказать, как Фабиан обхватил ее за талию, бросил на кушетку и прижал сверху своим большим напряженным телом.

Тут Мисси наконец-то пришла в себя.

— Отпусти меня, животное! — завизжала она и забарабанила кулаками по его бокам и спине.

Мужчина мгновенно схватил ее за запястья:

— Дорогая, я вижу, тебе нравятся крутые повороты? Ты любишь шокировать и поддевать других? Ну так вот, в эту игру можно поиграть и вдвоем…

— Слезь с меня, урод!

— Но неужели ты не хочешь узнать побольше о месте, которое я для тебя придумал? — насмешливо произнес Фабиан.

— Избавь меня от своих мерзких фантазий!

— Ну что ж, это делает нашу игру по-настоящему забавной. — Он склонился над ней и губами схватил ее ухо.

Неожиданно для себя самой Мисси замерла, а Фабиан тем временем продолжил хриплым шепотом:

— Твое место — лежать, царапаясь и задыхаясь, подо мной…

— Пошел вон!

— …с ногами, плотно охватившими мою талию.

Мисси была шокирована не меньше, чем возбуждена.

— Да ты…

Фабиан взял ее лицо в свои ладони и начал покусывать за нижнюю губку, шепча при этом:

— Твое место — стонать мне прямо в рот, умоляя меня о большем.

Загипнотизированная этими словами, Мисси молчала, а Фабиан продолжал все более страстным шепотом:

— Твое место рядом со мной, скверная девчонка, — со мной, который будет любить тебя так долго, что в результате у тебя даже не хватит сил уйти из моей постели…

— Нет, — слабо возразила Мисси и попыталась отвернуться, но сильные мужские руки крепко держали ее голову, заставляя смотреть прямо в его горящие глаза.

— Мисси, я говорил тебе, что моя помощь будет небескорыстной? Так вот, приготовься к оплате!

С этими словами он своим требовательным ртом и дерзким языком заглушил ее слабые протесты.

Весь задор в Мисси куда-то исчез, уступив место испепеляющему ее желанию. Поцелуй Фабиана был горячим, алчным, настойчивым — таким же настойчивым, как и его мужское достоинство, бесстыдно упершееся в нее. И Мисси вся загорелась желанием ощутить в себе этот пронизывающий жар: рассудок мгновенно покинул ее, заставив тихо стонать от страсти. Охватив руками шею Фабиана, она впилась ему в губы.

Мужчина отодвинулся и внимательно посмотрел на нее сверху вниз:

— Так тебе нравится наша беседа на повышенных тонах, не так ли?

Вряд ли Фабиан ожидал той реакции, которую получил, — даже охваченная страстью, Мисси все равно оставалась бунтарем до мозга костей.

— Фонтено, если ты возомнил, что шокировал меня, то я вынуждена тебя разочаровать.

Его глаза вспыхнули жестоким огнем, и в ту же секунду он начал быстро расстегивать ее платье.

— Черт побери, Фабиан, перестань!

В ответ он лишь тихо засмеялся, продолжая свое занятие.

— Я сказала, прекрати!

— Кажется, я слышу нотки паники? — поддразнил ее мужчина. — Или это дрожь желания?

Но когда он сдвинул корсет и сквозь тонкую ткань сорочки нащупал упругий сосок, Мисси действительно охватила паника — однако лишь потому, что ощущения ее были восхитительными!

— Не надо, Фабиан! — чуть слышно взмолилась она.

— Не надо что? — насмешливо спросил он, все еще играясь с ее соском.

— Пожалуйста… я еще не готова к этому…

Тут лицо мужчины нырнуло к груди, и его губы сквозь полупрозрачную вуаль сорочки припали к ее набухшему соску.

— Я вижу, ты уже ко всему готова, — пробормотал он.

— О Боже! — воскликнула девушка.

— Поцелуй меня, — потребовал Фабиан.

Мисси почти бездумно подтянула его губы к своим, впилась в них и всосала его язык себе в рот.

— Силы небесные! — проговорил мужчина.

— Я хочу, чтобы ты опять говорил мне грязные слова, — бесстыдно проворковала Мисси, вновь целуя его.

Фабиан застонал, по его телу пробежала дрожь. Затем послышался тихий треск, и его губы жадно охватили ее сосок, буквально сводя ее с ума.

— Фабиан, я не вынесу этого! — выдохнула девушка, запустив пальцы ему в волосы и подтягивая его лицо ближе к своему. Но его язык не желал отпускать свою добычу, мучительно сладко теребя ее сосок.

— У тебя просто идеальная грудь, — послышался шепот в полутьме. Говоря это, он по очереди целовал и посасывал то один, то другой упругий холмик, и Мисси начала извиваться под ним в сладкой муке желания. Зашелестели ее юбки, и она ощутила, как ладонь Фабиана скользнула вверх по ее ноге.

— Фабиан!

— Тс-с-с! — прошептал он, вновь ища ртом ее губы.

Пока язык Фабиана исполнял захватывающий медленный танец, погружаясь в ее рот, его пальцы нашли разрез в ее панталонах и начали изысканно нежно поглаживать ее тело. Мисси вырвала губы из его рта и стала судорожно хватать воздух, дергая его голову из стороны в сторону. Фабиан жадно наблюдал за ее реакциями. Когда она всхлипнула и прикусила себе губу, он снова поцеловал ее, прошептав:

— Кусай меня — не порть этот чудесный ротик.

Она поцеловала его с такой силой, что на глазах ее выступили слезы. Его палец скользнул вглубь тела девушки, все больше усиливая ее сладостные муки. В момент наивысшего блаженства Мисси все-таки впилась ему в губу, хотя и не настолько сильно, чтобы прокусить ее до крови. Фабиан удерживал ее в этом состоянии до тех пор, пока она не ощутила, что вот-вот потеряет сознание. А когда она, всхлипывая и тяжело дыша ему в рот, начала приходить в себя, послышался его довольный рык.

— Как ты? — услышала девушка.

— Все хорошо.

Фабиан прошептал:

— В следующий раз я возьму тебя с помощью рта, и тогда…

Однако фразу он так и не окончил: Мисси в опьянении восторга охватила его губы своими.

Некоторое время они лежали неподвижно, ожидая, пока их сердца не восстановят нормальный ритм. Потом Фабиан сел на кушетке. Когда он помогал Мисси поправить одежду, его лицо было неожиданно отстраненным.

Наконец он встал и протянул руку:

— Пойдем, дорогая?

Мисси непонимающе заморгала глазами. Насколько же резкая метаморфоза приключилась с Фабианом — из страстного любовника он в мгновение ока превратился в ходячую ледышку! Как он может вести себя так невозмутимо, когда они только что сплетали тела, как пара жадных змей? Мисси вся дрожала, в эмоциональном плане ощущая себя вывернутой наизнанку, ведь она только что испытала самый сильный, самый невероятный — а если быть правдивой с собой до конца, попросту самый первый — экстаз в жизни! И теперь ей отчаянно хотелось вновь бросить Фабиана на кушетку и бесстыдно заставить его еще раз доставить ей это удовольствие.

Однако Фонтено уже стоял в нескольких шагах от нее, глядя холодными глазами совершенно чужого человека. Проклятье, зачем же тогда он все это делал? Чтобы наказать ее? Или чтобы унизить?

— Фабиан, что случилось? — наконец выдавила она из себя.

— Ничего, — безжизненным тоном ответил он. — Просто тебе пора возвращаться домой.

Какую непрошибаемую стену холода он возвел всего за несколько секунд! Мисси оставалось лишь подняться на ватные ноги и следом за ним выйти из флигеля.

Прохладный ночной воздух подействовал на ее горящее лицо, как ледяная вода. Когда они уже подходили к дому, Фабиан откашлялся и сказал:

— Ну что ж, теперь нам остается только как можно быстрее пожениться.

— Что? — воскликнула Мисси, резко остановившись и изумленно глядя на своего ухажера.

— Мы зашли намного дальше, чем это могут позволить себе обрученные пары, — надменно продолжил он. — Мы поженимся в течение ближайших двух недель.

— Ни за что!

Фабиан наставил на нее палец:

— Мисси, сегодня я очень терпимо относился к твоим неслыханным выходкам. Но чаша моего терпения переполнилась!

— Очень жаль! Ты просто типичный самец!

— И что это значит?

— Это значит, что ты меня соблазнил только для того, чтобы настоять на своем!

Фабиан обдумал это и самодовольно улыбнулся:

— Именно так!

Мисси стукнула его, но тут же выругала себя за то, что удар более походил на поглаживание.

— Да ты просто ничтожество! Можно подумать, что все проблемы решаются с помощью такой мелочи, как секс!

— Такой мелочи, как секс? — переспросил мужчина. — Дорогая, скажи мне ради Бога, где ты могла научиться такой манере разговора? И я не говорю уже о том, что ты не целомудренна!

— Не целомудренна? Ах ты, напыщенный осел! Небось сам, как бык-производитель, шуровал во всех без исключения борделях вдоль берегов Миссисипи! К тому же я не единственная, кто получал удовольствие в этом флигельке… — Рот девушки презрительно искривился. — Немного радости в постели — это не та вещь, которая непременно ведет к браку!

— Проклятье!

Фабиан схватил Мисси за плечи и заговорил с такой горячностью, что она опасливо сжалась:

— Ты выйдешь за меня замуж, даже если мне сначала придется силой выбить из тебя это упрямство!

Девушка озадаченно помолчала, а затем сказала:

— Да это же просто смешно! Мы деремся как кошка с собакой и ненавидим друг друга до самых печенок! Так на кой черт тебе на мне жениться?

— И ты еще спрашиваешь — после того, что произошло пять минут назад?

— Ах ты… ты… Я нужна тебе только для постельных забав!

Фабиан усмехнулся:

— Я бы сказал, что постель — весьма подходящее место для того, чтобы начать наши брачные отношения.

Девушка вырвалась из его рук и раздраженно проговорила:

— Послушай, остолоп, я уже тысячу раз говорила тебе, что не собираюсь связывать свою жизнь с тобой!

Повисло молчание. Затем Мисси вдруг улыбнулась — ей в голову пришла восхитительная идея. Она критически оглядела своего кавалера:

— Впрочем, возможно, я соглашусь на небольшой романчик.

Это почему-то так оскорбило Фабиана, что он прямо-таки задрожал. Взяв себя в руки, он отрывисто бросил ей ее же слова:

— Даже не мечтай!

Затем он схватил ее за руку и быстро потащил к дому.

18

Мисси ворвалась в дом вне себя от ярости. Подбежав к балясине, она сердито посмотрела на камень.

— Я хочу вернуть свою жизнь, слышишь? — крикнула она зеленому малахитовому шару. — Верни мне мою жизнь!

И тут, словно отвечая на ее слова, кольца камня вдруг начали расходиться. Охваченная благоговейным страхом, Мисси увидела, как в ее родном доме стоят и страстно целуются Мелисса и Джефф.

— Черт возьми, только не это! — воскликнула Мисси. — Мелисса, или как тебя там, ты меня слышишь? Можешь забрать себе Джеффа, но верни мне мою жизнь!

Джефф неохотно оторвался от губ Мелиссы и нежно погладил девушку по щеке.

— Дорогая, тебе понравилось сегодняшнее кино? — спросил он.

— Ты имеешь в виду двигающиеся картинки, которые мы смотрели по телевизору? — неуверенно произнесла Мелисса.

Джефф улыбнулся:

— По видео.

— О да! — кивнула девушка. — «Унесенные ветром». Поверить не могу, что такое чудо возможно. Восхитительная история! И такая грустная… Мне трудно представить, что все это действительно произойдет с нашим Югом.

Джефф побледнел:

— Что ты хочешь сказать этим «действительно произойдет»? Гражданская война закончилась сто тридцать лет назад! Мелисса, иногда ты до смерти меня пугаешь!

Осознав свою ошибку, девушка замолчала. Быть может, стоит сказать Джеффу правду — сообщить ему, что она «поменялась местами» с его настоящей невестой? Кажется, случай вполне подходящий.

Но не подумает ли он, что она окончательно сошла с ума?

— Мелисса, пожалуйста, скажи мне, что ты имела в виду! — настаивал молодой человек.

Бросив на него сокрушенный взгляд, она произнесла:

— Прости меня, Джефф. Ты прав, Гражданская война действительно произошла более ста лет назад. Дело в том, что я… я пока еще не вернула в памяти эти выпавшие годы.

Джефф вздохнул и озабоченно оглядел ее.

— Я чувствую, дело не только в этом. Мелисса, если бы ты не была так похожа на саму себя, я готов был бы поклясться, что после того падения ты стала другим человеком!

Девушка молчала.

— Извини, — тут же произнес ее жених. — Я знаю, что ты все еще не пришла в себя, и мне не хотелось бы усугублять ситуацию.

Мелисса собиралась было запротестовать, но Джефф прижал к ее губам указательный палец:

— Дорогая, завтра я хотел бы отвезти тебя в одно место. Ты согласна?

— Мы поедем в карете? — с надеждой спросила она.

— В моей машине, — твердо ответил Джефф.

Мелисса закусила губу:

— О Джефф, даже не знаю…

— Дорогая, ты так быстро прогрессируешь! Я уверен, что ты уже готова к поездке на машине. Кроме того, то место, куда я собираюсь тебя отвезти, расположено довольно далеко, добираться мы будем по оживленному шоссе, так что ехать туда на карете просто опасно.

— Ну…

Джефф пылко прошептал:

— Я хочу рассказать тебе свою историю.

Глаза девушки вспыхнули радостью. Заметив, что в Джеффе надежда борется с неуверенностью, она почувствовала, что ее страх растворяется, уступая место бурному восторгу.

— О, ну тогда конечно, дорогой!

— Ты просто ангел! — воскликнул Джефф.

Но когда он вновь начал целовать Мелиссу, ее охватила грусть. Джефф хочет поделиться с ней историей своей жизни, а она… Девушка понимала, что должна выбрать подходящий момент для того, чтобы сообщить ему тайну, тревожащую ее сердце.

Когда образы Джеффа и Мелиссы исчезли, Мисси ощутила такое раздражение, что сердито топнула ногой:

— Дьявольщина, но почему ты не слушаешь меня?

— Дочь, ты опять разговариваешь с лестничной стойкой? Мисси подняла глаза и увидела, что по лестнице спускается Лавиния в кружевном пеньюаре. На лице матроны застыло изумленное выражение.

— Привет, ма, — угрюмо пробормотала девушка. — Я по-прежнему стараюсь понять, как я утратила память.

Лавиния сочувственно улыбнулась:

— Именно поэтому ты кричала, что хочешь вернуть свою жизнь?

— Да, наверное, — смущенно проговорила Мисси.

— Тебе не стоит сильно меняться, дорогая, — сказала Лавиния. — Такой, какая ты есть сейчас, ты нравишься всем нам намного больше.

— Понятно, мама.

— Как прошел вечер с Фабианом?

Мисси раздраженно махнула рукой:

— Не напоминай мне об этом ублюдке!

Лавиния была поражена:

— Ублюдке? Мисси Монтгомери, меня шокирует твое поведение! Ты прекрасно знаешь, что родители Фабиана состояли в законном браке. Как ты смеешь бросать тень на их память? Ты сама присутствовала на их похоронах…

— Я знаю, мама, и мне очень жаль, что я это сказала…

К изумлению девушки, она действительно почувствовала себя виноватой — особенно когда вспомнила, какую боль доставило Фабиану напоминание о смерти его родителей.

Казалось, Лавинию успокоили эти слова.

— Ну ладно, пойдем спать, — сказала она.

— Да, конечно, ма, — Мисси порывисто обняла женщину. — Знаешь, ты и вправду хорошая мать.

Лавиния засияла:

— Как приятно это слышать!

— Это правда. Ты не даешь мне спуску за ту чушь, которую я несу.

— Спасибо, дорогая.

Они вместе поднялись на второй этаж.

Войдя в свою комнату, Мисси увидела Дульси, сидящую на стуле и зашивающую одну из ее сорочек. Девушка вздохнула:

— Дульси, Бога ради, уже так поздно! Зачем ты ждешь меня, ведь ты могла уже давно спать!

Негритянка с обиженным видом отложила шитье:

— Мисс Монтгомери, вы что, не хотите, чтобы я вас дожидалась?

— Конечно, это очень мило с твоей стороны, но я хочу сказать, что у тебя наверняка есть собственные дела…

Дульси озадаченно посмотрела на свою хозяйку.

Мисси махнула рукой:

— Ладно, это не важно… Я не пытаюсь обидеть тебя.

Негритянка поднялась:

— Помочь вам раздеться?

— Да, конечно, — с улыбкой ответила Мисси.

Служанка подошла к ней поближе и спросила:

— Вы хорошо провели время с мистером Фабианом?

— Даже не спрашивай! — воскликнула Мисси.

Пока Дульси раздевала ее, Мисси думала о том, как сильно притесняют здесь женщин — и речь не только о Дульси, но и о трех ее «подругах», с которыми она сегодня познакомилась. Но почему никто из них даже не задумывается о своем положении? Она обязательно попробует все изменить…

Но еще больше ей хотелось своими руками задушить Фабиана Фонтено. После ухода Дульси она долго думала о нем, лежа в темноте. О, какие переживания он подарил ей сегодня — невероятную ярорть, несказанную страсть, безумный экстаз…

Отбросив эти опасные мысли, девушка задумалась о Мелиссе. Несомненно, ее тезка чудесно проводит время в XX веке, наслаждаясь обществом Джеффа, и понятия не имеет о том, как плохо ей здесь, рядом с этим придурком, которого сама Мелисса оставила в прошлом…

Похоже, Фабиан запросто мог свести бедную девушку в могилу, так что неудивительно, что она так хотела сбежать от него.

Мисси подумала, что, судя по всему, ей не удастся вырваться отсюда, не удастся вернуть свою жизнь — разве что она опять упадет с лестницы, рискуя сломать себе шею.

От этой мысли по ее спине пробежал холодок. Быть может, дело именно в этом? Быть может, они с Мелиссой действительно сломали себе шеи и заняли место друг друга вследствие какой-то вычурной реинкарнации?

О, как все это непонятно! Но факт оставался фактом: похоже, она застряла здесь навсегда. Да, Мисси нравились ее новые родители, однако некоторые чувства, которые она испытывала, смущали ее — например безрассудная страсть к Фабиану, чувство вины, вызванное некоторыми ее поступками, посетившее ее чуть ли не впервые в жизни желание обращать внимание на чувства других людей, сожаление о том, как отвратительно она вела себя сегодня…

Да что это на нее нашло? Она становится мягче! Она заняла место Мелиссы и теперь приобретает черты ее характера! Обычно Мисси гордилась своим эгоцентризмом — так почему же сегодня ее охватывает стыд за некоторые из тех слов, которые она сказала Фабиану, его друзьям и матери?

Ей следует поскорее прийти в себя! И главное, взять под контроль свое бурное половое влечение, иначе следующий раз, когда Фабиан коснется ее, она просто превратится в податливый студень.

Ну а раз уж она застряла в этом провинциальном уголке давно минувшего века, нужно не терять время даром и просветить этих людей. Скажем, следует прочитать окружающим ее существам женского пола несколько лекций по поводу того, как следует себя держать.

Кроме того, можно немного поработать и над Фабианом Фонтено.

Мысли Фабиана, пока он ехал от поместья Монтгомери к своему дому, были довольно мрачными. Выходки Мисси почти переполнили чашу его терпения, но Фабиана повергало в страх то, что он, похоже, по уши влюбился в эту позволяющую себе неслыханные вещи девчонку.

Как она могла пойти ему навстречу в его сегодняшних «ухаживаниях», а потом намекнуть ему, что она желает всего лишь использовать его, чтобы удовлетворить свои сексуальные аппетиты! Как порядочная девушка могла сказать, что она не прочь закрутить с ним пошлый романчик!

Внезапно в голову Фабиану пришла восхитительная в своей порочности идея, и он ухмыльнулся. Почему бы не дать этой девице именно то, что ей нужно, а также то, чего она заслуживает? Сегодня Мисси обыграла его в покер, но она забыла, что вообще-то все старшие карты находятся у него в руках. Скоро этот вулкан в женском обличье получит свое сполна!

Фабиан довольно рассмеялся. Хорошо придумано! Маленькие девочки, которые, подобно Мисси, играют в такие опасные игры, могут легко попасть в постель к мужчине и там забеременеть, и тогда у нее не будет иного выхода, кроме как пойти с ним под венец.

19

— Мелисса, но когда-нибудь тебе все равно придется сесть в машину, — убеждал ее Джефф.

Они стояли перед домом семьи Монро, день был ветреный и прохладный. На Мелиссе были пестрая юбка и свитер, а на Джеффе — спортивная рубашка, куртка и широкие брюки.

Молодой человек вот уже десять минут уговаривал Мелиссу сесть в его автомобиль, но девушка все никак не осмеливалась двинуться с места и лишь с опаской смотрела на золотистое чудовище, стоявшее на подъездной дорожке.

Мелисса заломила руки:

— Мне действительно очень понравилась вчерашняя поездка в карете, но я так боюсь этих… зверей. Они носятся с такой невероятной скоростью…

— Дорогая, мы поедем медленно — если хочешь, со скоростью двадцать миль в час.

— Двадцать миль в час? Кажется, поезда ходят даже быстрее — хотя сама я никогда не ездила на них.

Джефф покачал головой:

— Какие диковинные вещи ты говоришь! Поехали, неужели ты не хочешь увидеть мое любимое местечко над обрывом?

— Ну, не знаю…

Заметив, что девушка заколебалась, Джефф поймал ее за руку и медленно, но непреклонно потащил к обочине. Они приблизились к сверкающей машине, и молодой человек открыл дверцу.

Закусив нижнюю губу, Мелисса испуганно смотрела на внутреннее убранство салона, на все эти циферблаты, кнопки и рычажки на приборной панели.

— Что же я делаю? — растерянно спросила она себя.

— Дорогая, ты садишься в мой автомобиль, — рассмеялся Джефф.

Сделав глубокий вдох, Мелисса пригнулась и осторожно села на сиденье. Захлопнув за ней дверцу, Джефф обошел машину и сел рядом с ней. Раздался какой-то звонок, и Мелисса дернулась:

— Что это за звук?

— Он сообщает, что ключ в зажигании.

— Понятно…

В этот момент ее грудную клетку, подобно змее, рывком охватил какой-то ремень. Девушка испуганно втянула воздух.

Улыбнувшись ее реакции, Джефф поправил на ней странный ремешок.

— Неужели ты забыла, что моя машина оборудована автоматическими ремнями безопасности? — спросил он.

Мелисса энергично замотала головой. Джефф начал поворачивать ключ, и девушка испуганно вжалась в сиденье — машина на ее глазах стала оживать.

— Что это шумит?

— Это заработал мотор. Ну, ты поняла — двигатель, то есть то, что двигает автомобиль. — Молодой человек подмигнул ей. — Ты же знаешь, что поезд не ездит сам по себе? Так и машине необходимо то, что будет двигать ее вперед.

Мелисса испуганно кивнула.

Джефф дернул за какой-то рычаг, и автомобиль сдвинулся с места. Мелисса сжалась еще сильнее.

— Расслабься, дорогая, я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь произошло, — уверил ее жених.

Мимо них, ускоряя ход, проносились деревья и дома. Мелисса сделала глотательное движение:

— Мы едем так быстро!

— Двадцать миль в час? — поддразнил ее Джефф. — Если я буду ехать медленнее, меня оштрафуют.

— За что?

Джефф опять рассмеялся.

Постепенно скорость их движения начала возрастать. Они повернули на улицу, которую Мелисса помнила по прогулке в карете, и поехали вдоль необычного вида магазинов и баров, стоящих ло обе стороны дороги. Несколько минут машина двигалась прямо, мимо мигающих огней и высоких столбов, увешанных странными веревками. Мелисса уже знала, что эти веревки называются проводами и что по ним течет загадочное вещество под названием «электричество», а некоторые из них передают человеческие голоса из одного дома в другой, после чего эти голоса звучат в волшебной штуковине, которую называют «телефоном».

Когда Джефф свернул на почти пустую двухполосную дорогу, окруженную лесом, Мелисса облегченно вздохнула.

— Это кольцевая дорога, она пролегает вокруг города, — сообщил молодой человек. — Она выведет нас на берег реки, туда, где стоит летний домик, принадлежащий моей матери.

— Твоя мать сейчас там?

— Нет, дорогая, но она хотела бы как можно скорее встретиться с тобой. Ее очень беспокоит твое состояние. Вообще-то я сказал ей, что, накатавшись, мы заедем за ней и отвезем ее в какой-нибудь ресторанчик. Ты не против?

Мелисса кивнула:

— Это будет очень любезно с твоей стороны, Джефф. Ты просто замечательный сын, и я действительно буду очень рада позна… то есть вновь увидеть твою мать. — Вдруг девушка нахмурилась. — Но неужели ты собираешься отвезти меня в этот летний домик одну, без дуэньи?

— Дуэньи? Ты имеешь в виду даму, которая повсюду сопровождает молодую девушку? — озадаченно переспросил Джефф. — Ты говоришь такие странные вещи!

— Извини.

— Ну что ты! — усмехнулся ее жених. — Кстати, ты не думала насчет работы?

Мелисса побледнела:

— Работы?

— Да. Когда я заехал за тобой, твоя мать сказала, что Джордж Шмидт звонил несколько раз и спрашивал, не собираешься ли ты возвратиться на завод. Я обещал Шарлотте расспросить тебя об этом.

— А что это за завод?

— Само собой, шарикоподшипниковый завод компании «Монро Бол Беринге».

— Понятно. И чем я там занималась?

— Заправляла всем, конечно же. Так ты собираешься возвращаться?

Мелисса покачала головой:

— Нет, думаю, следует предоставить завод в распоряжение Джорджа.

Джефф запрокинул голову и расхохотался, но потом, заметив смущение девушки, спросил ее:

— А ты не считаешь, что сказала нечто очень смешное?

Мелисса с серьезным видом замотала головой.

Все еще посмеиваясь, Джефф повел машину дальше.

Мелисса посмотрела на смешанный сосново-дубовый лес, мимо которого они проезжали. Все деревья были увиты толстой зеленой лозой.

— А что это за плющ, обвивающий все деревья?

— Плющ? — изумленно переспросил Джефф. — Ты что, забыла, что такое кудзу?

Девушка вздохнула:

— Думаю, что да.

Джефф с видом опытного лектора рассказал ей, что виноград кудзу был завезен в здешние места много лет назад, чтобы предотвратить эрозию почвы, но вместо этого разросся так, что уже давно превратился в бедствие, угрожающее всей растительности юга США.

Когда он закончил свой рассказ, Мелисса ощутила, что более-менее привыкла к автомобилю. Ей очень нравилось находиться в обществе Джеффа, хотя при этом ей все равно хотелось узнать, как она попала в 1992 год и как долго ей предстоит здесь пробыть. Она сделала все возможное, чтобы выяснить это, в частности на днях нашла ящик со старинными письмами, о которых ей рассказывала Шарлотта. Прочитав письма, которые она лично написала своим родителям в тринадцатилетнем возрасте, во время пребывания у своей бабушки в Натчезе, девушка так разволновалась, что даже заплакала. А вчера тетя Агнесс принесла девять писем, которые отец Мелиссы писал ей и ее матери из восточных штатов — он ездил туда, чтобы купить новый волокноотделитель для хлопка. Эти письма также сильно взволновали ее, наполнив каким-то сладковато-горьким сожалением. К несчастью, ознакомившись с письмами, она поняла, что ни одно из них не было написано после ее прыжка в будущее, и поэтому ничего нового для себя так и не узнала.

Джефф свернул на узкую гравийную дорогу, и Мелисса замерла. В конце дороги, на высоком обрыве над рекой стоял, утопая в зелени, знакомый ей особняк в греческом стиле.

— Я знаю этот дом! — не подумав, воскликнула девушка. — Здесь живут Джереми и Люси Сарженты. Люси — это моя лучшая подруга.

Джефф ударил по тормозам и повернул к Мелиссе побледневшее лицо.

— Что случилось, Джефф? — спросила она.

— Мелисса, ты перепугала меня до смерти!

— Что ты имеешь в виду?

— Однажды я пошел в библиотеку и разузнал историю этого дома. Он был построен Джеймсом Саржентом, который в 1848 году по случаю женитьбы своего сына Джереми передал дом ему.

Мелисса ощутила, как от ее лица отлила кровь.

— Понятно, — проговорила она.

— Джереми женился на женщине по имени Люси, — озабоченным тоном продолжал Джефф. — И ты говоришь, что она твоя лучшая подруга?

Мелисса посмотрела на пустынный дом и закусила губу. Следует ли рассказать Джеффу правду? Кажется, более подходящий случай трудно себе представить — но какая-то часть ее натуры по-прежнему сжималась при мысли о возможной реакции Джеффа, напоминая ей, что она еще недостаточно хорошо его узнала.

Девушка виновато взглянула на своего жениха и сказала:

— Джефф, я до сих пор ощущаю некий туман в голове. Я уверена, что тоже знала, кто построил дом. Разве ты не рассказывал мне об этом?

— Может быть, и так, но…

— А после моего падения все так перепуталось…

Казалось, молодого человека не убедили эти объяснения.

— Надеюсь, все дело в этом. На какой-то момент я уже подумал было, что ты как-то перенеслась сюда из другого столетия. Но ведь это невозможно, не так ли?

Мелисса кивнула, радуясь, что не рассказала ему всего.

Джефф вылез из машины сам и помог выйти Мелиссе. Они пошли к старинному зданию. Вдоль дорожки цвели кизил и азалии, а воздух благоухал весенней зеленью.

— О Джефф, я хочу осмотреть дом изнутри! — воскликнула девушка.

— Разумеется, ты все увидишь.

Взойдя на крыльцо, он достал ключ, отпер дверь и распахнул ее.

— Этот дом уже много поколений принадлежит моей семье, — объяснил он. — Но мои родители давно утратили к нему интерес. Мы поддерживаем в рабочем состоянии электропроводку и водопровод, иногда здесь живут приезжающие к нам гости, а в остальное время дом пустует.

Мелисса обвела взглядом гостиную слева и столовую справа. Этот дом был знаком ей как свои пять пальцев — хотя комнаты сильно изменились. Обои и занавески выцвели, мебели было совсем немного, из ковров торчали нитки, а краска на полах местами облупилась.

Наблюдая за девушкой, Джефф сказал:

— Я хотел, чтобы мы навели тут порядок и переехали сюда после свадьбы, но ты отказалась.

— Правда? — недоверчиво спросила Мелисса. — И как я это объяснила?

— Тебе понравилась планировка, но ты решила, что дом стоит в слишком безлюдном месте, — с горечью в голосе произнес Джефф. — Ты хотела, чтобы мы построили дом в черте города.

— Тогда я, наверное, была не в себе, — твердо заявила Мелисса. — Джефф, давай отремонтируем здесь все!

Лицо молодого человека засветилось радостью.

— Ты меня разыгрываешь?

— Вовсе нет!

Но в его глазах промелькнула какая-то тень.

— А что, если память к тебе вернется и ты снова передумаешь?

— Я обещаю тебе, что не передумаю. — Девушка увидела, что Джефф по-прежнему хмурится, и добавила: — Но если, конечно, дело в том, что ремонт нам не по средствам…

— Не говори глупости. Моя мать была согласна профинансировать перестройку дома, это должен был быть ее свадебный подарок.

— Как мило. Джефф, этот дом заслуживает того, чтобы его привели в порядок. Оставить его в таком состоянии было бы кощунством.

Джефф внимательно на нее посмотрел:

— А что потом, Мелисса?

— Ты про что?

— Кто будет здесь жить? — серьезным тоном спросил он, привлекая девушку к себе. Затем он нагнул голову и нежно поцеловал ее в щеку. Мелисса задрожала от восторга.

— Один поэт как-то сказал: «Живи со мной и будь моей любовью», — произнес молодой человек. — Ты будешь жить со мной, Мелисса?

— О Джефф, — с мукой в голосе проговорила она, — я бы очень хотела!

Джефф сжал руками ее лицо:

— Так что тебя останавливает? Пожалуйста, скажи мне правду — я вынесу все, что угодно. Если ты меня не любишь…

Мелисса прижала указательный палец к его губам:

— Джефф, как я могу не любить тебя? Я просто должна подождать, пока все не прояснится.

Вздохнув, ее жених сдержанно кивнул и произнес:

— Пойдем со мной, я хочу тебе кое-что показать.

Он провел девушку по коридору, затем они вышли в заднюю дверь. Возле края обрыва стояла аккуратная беседка, вся увитая плетями вьющейся розы.

— О Джефф! Как красиво!

Они зашли внутрь и, держась за руки, сели на скамью. Несколько секунд они вдыхали сладкий аромат цветов и смотрели на великолепную реку, тихо катившую свои воды внизу.

Наконец Мелисса спросила:

— Джефф, ты собираешься рассказать мне свою историю?

После того как молодой человек нерешительно посмотрел на нее, она взяла его за руку и сказала:

— Но разве не для этого мы сюда приехали? Тебе не кажется, что сейчас как раз подходящий момент?

Джефф кивнул:

— Да, ты права. Видишь ли, я когда-то любил одну девушку, но она умерла.

— О Джефф, мне так жаль…

Его глаза зажглись огнем тоски, и он продолжил:

— Ее звали Эбби, мы выросли вместе…

На протяжении последующего получаса Джефф изложил всю историю своих взаимоотношений с Эбби: рассказал, как между ними зародилась любовь, как на одну короткую прекрасную ночь их соединила физическая близость, как она погибла и вместе с ней умерла его душа…

Когда он закончил, лицо Мелиссы было мокрым от слез.

— О Джефф, это самая грустная история, которую я когда-либо слышала! Подумать только, погибнуть из-за какого-то пьяного шофера! Я уверена, что это разбило твое сердце на куски!

— Так оно и было.

Девушка покачала головой, на ее лице застыло тревожное выражение:

— Этот век так опасен!

— Да, конечно. Но, дорогая, всему плохому рано или поздно приходит конец. — Джефф внимательно посмотрел на свою невесту: — Понимаешь, все закончилось!

— Закончилось?

— Дело не в том, что я забыл Эбби. В каком-то смысле я буду любить ее всегда, но когда я встретил тебя, у меня возникло чувство, что мне дали в жизни — и в любви — второй шанс. И я знаю, что Эбби была бы этому рада.

— О Джефф!

Девушка, вся дрожа, упала ему в объятия.

Он погладил ее по спине:

— Только меня все это так тревожит…

— Тревожит? Что?

Джефф заговорил напряженным голосом:

— После падения ты стала совсем другим человеком, и тебя новую я полюбил всем сердцем. Но в тебе есть нечто такое, что всегда ускользает от меня. Почему меня терзает ощущение, что я могу в любой момент потерять тебя? Что, если ты станешь такой, какой была прежде?

— Джефф, я же говорила тебе, что не стану.

— Но почему тогда я не могу избавиться от этого страха?

Мелисса ничего не смогла ему ответить — из ее глаз хлынули слезы. Да, она тоже любит Джеффа всем сердцем, но как она может пообещать ему, что останется с ним, если даже не знает точно, как здесь очутилась, а также когда таинственная сила вернет ее обратно?

Помимо того, ее тревожило воспоминание о том, каким несчастным было выражение лица Мисси, появившегося в малахитовом шаре. Мелиссе казалось, будто что-то разрывает ее душу на две части. О том, чтобы сделать больно Джеффу, не могло быть и речи, но как можно построить свое счастье на несчастье другого человека?

20

— Леди, попрошу вашего внимания.

Мисси стояла в гостиной дома Саржентов, а три ее «лучшие подруги» — Люси Саржент, Антуанетта Макги и Филиппа Мерсер — сидели на стульях вокруг нее. На их коленях лежало вязанье. На лице Мисси застыло воинственное, решительное выражение.

— Так что ты хочешь сообщить нам, Мисси? — вежливо спросила Люси.

— Для начала вы можете отложить вязанье, потому что сегодня вам все равно некогда будет этим заниматься.

Дамы испуганно выдохнули.

— Мисси, о чем ты? — насмешливо спросила Филиппа Мерсер. — Клянусь, после падения ты ведешь себя просто вызывающе. Ты же знаешь, что эти носовые платки и шали должны быть готовы к субботней ярмарке?

— К черту эту ярмарку! — Заметив, что лица леди словно окаменели, Мисси продолжила: — Послушайте, если после того, как я закончу, вы решите продолжать вязать, я не против. Но я хочу, чтобы вы меня все-таки выслушали.

— Не хотела бы показаться грубой, дорогая, но если ты хочешь сказать, что не будешь сегодня работать вместе с нами, то зачем ты пришла? — поинтересовалась Люси.

— Потому что на этом настояла моя старуха! — раздраженно воскликнула Мисси. — Если уж мне суждено провести вечер с тремя простушками, то я постараюсь хотя бы кое-что изменить.

Филиппа встала со стула:

— Мисси Монтгомери, думаю, с нас хватит твоих оскорбительных высказываний!

— Да ну? — проговорила Мисси.

Антуанетта хихикнула и, махнув рукой, сказала Филиппе:

— Ладно, дай ей сказать. Все это даже забавно.

Шумно прочистив горло, Филиппа под громкий шелест юбок вернулась на свое место.

— Ну что ж, Мисси, сообщи нам, что у тебя на уме.

Некоторое время Мисси прохаживалась по комнате, заложив руки за спину. Затем она резко повернулась к «подругам» и, глядя в их заинтересованные глаза, произнесла:

— Думаю, Филиппа только что высказала здравую мысль.

— Правда? — откликнулась Филиппа. — Да ты что!

— Да, — кивнула Мисси. — Я действительно вела себя по отношению к вам довольно вызывающе — особенно это касается вчерашнего вечера, — поэтому я хочу извиниться. В конце концов, я много времени провожу с этим чудовищем по имени Фабиан Фонтено, так как вы можете меня в чем-то винить? — Никто из девушек не ответил, и она чуть слышно закончила: — Кроме того, последние сто сорок лет выдались для меня довольно бурными.

— Сколько-сколько? — переспросила Филиппа.

Люси непонимающе покачала головой и произнесла:

— К чему ты все это говоришь?

— К тому, что вы не виноваты в своем положении, — пояснила Мисси. — Но если вы откажетесь меняться… — Она погрозила им пальцем. — Вот тогда это будет ваша вина.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что нам надо «меняться»? — поинтересовалась Антуанетта.

Мисси всплеснула руками:

— Но разве это не очевидно? Поверить не могу, что вы терпите рабскую зависимость от своих мужей!

— Рабскую зависимость! — в один голос воскликнули дамы.

— Да, рабскую зависимость! — энергично провозгласила Мисси. — У вас нет никаких прав. Вы не имеете права голоса, не можете быть членами суда присяжных, да что там говорить, вы даже не можете путешествовать в одиночку, без сопровождающего вас слуги мужского пола. Вас нередко отделяют от мужчин на всевозможных общественных мероприятиях, как будто вы какие-то изгои общества. Ваше мнение никогда не воспринимают всерьез. Мужья во всех смыслах относятся к вам как к существам, низшим в интеллектуальном плане…

— Мисси, но это неправда! — пылко возразила Люси. — Все дело в том, что наши интересы отличаются от мужских…

Мисси закатила глаза:

— Ах да, священные женские интересы! Рожать детей, вести домашние дела и подчиняться своим мужьям?

Три головы согласно закивали.

— Ну что ж, тогда ответьте мне на кое-какие вопросы, — быстро заговорила Мисси. — Где написано, что женщины не могут делать всего того, что делают мужчины? Скажите мне, неужели вы рождаетесь с надписью «производитель детей» на чреве?

Дамы были так изумлены, что могли лишь молча смотреть на Мисси.

— Но Мисси, — наконец возразила Антуанетта, — мы вполне довольны своей жизнью.

— Это действительно так? — проговорила возмутительница спокойствия. — Ты и впрямь ничего не хочешь изменить в своем черноглазом распутнике?

Лицо Антуанетты выражало недоумение.

— Она говорит про Брента, — пояснила ей Филиппа.

Антуанетта издала тихий стон.

— Ну так как? Кажется, в твоем дорогом Бренте тебе что-то не нравится? — наседала на нее Мисси.

Женщина закусила губу:

— Ну, вообще-то мне не нравится то, что он флиртует с другими леди…

— То-то!

— И иногда меня раздражает, когда после тяжелого дня — к примеру, когда у ребенка сильно болит животик, — Брент пристает ко мне с… — Антуанетта замолчала и покраснела.

— О чем я тебе и говорю! — с торжеством в голосе воскликнула Мисси. — Наш Казанова желает побаловаться, а ты едва ноги волочишь?

Антуанетта энергично кивнула, а Люси сказала Филиппе:

— Я понятия не имею, о чем она говорит!

Филиппа тихо ответила:

— Что бы это ни было, я уверена, что это какая-то грязь.

— Но ты можешь просто отбрить козлика, — посоветовала Мисси Антуанетте.

Женщина широко раскрыла глаза и прижала руку к груди:

— Что именно ты предлагаешь мне отбрить своему мужу?

Мисси махнула рукой:

— Бога ради, только не подумай, что я имею в виду оскопить его! Я хотела сказать, что для начала можно попробовать спать в разных комнатах. Вспомни о своих потребностях, ведь можно не позволять ему использовать тебя.

— Но ведь долг жены состоит в том, чтобы удовлетворять желания своего мужа?

— Чушь собачья! А что вы скажете про долг мужа по отношению к жене?

— Наши мужья выполняют свои обязанности, — вступилась Филиппа, — когда обставляют наши дома и обеспечивают нас всем необходимым.

— Я не говорю о крыше над головой и достаточном количестве продуктов! — возбужденно проговорила Мисси. — Я имею в виду уважение вас как личности, как индивидуума.

Три женщины растерянно переглянулись.

— Святые небеса, да вы просто безнадежны! — досадливо махнула рукой Мисси. — Никогда не слышала о людях с такими косными взглядами.

— Уверяю тебя, наше мышление является абсолютно современным, и нас полностью удовлетворяет наша судьба, — объявила Филиппа.

— Да неужто? — повернулась к ней Мисси. — Так тебе все нравится в твоем муженьке?

Филиппа с видом крайней неловкости отвела взгляд.

— Ну давай же, расскажи нам все!

— Ну, вообще-то, — неохотно призналась женщина, — мне не нравится, что Чарльз постоянно просит меня принести ему сапоги.

— А сразу после этого он приказывает тебе поцеловать их? — добавила Мисси.

Женщины рассмеялись.

— Однажды, — с некоторым раздражением в голосе продолжала Филиппа, — Чарльз приказал мне стянуть с него обувь и при этом толкнул меня в… в спину так сильно, что я отлетела и врезалась в камин. У меня на лбу выросла большая шишка, а он даже имел наглость называть меня после этого неповоротливой коровой.

— Теперь понимаете, о чем я? — воскликнула Мисси. — Эти мужики совсем нас не уважают, и в том, что вам приходится терпеть подобное обращение, по крайней мере частично виноваты вы сами.

— Так что же нам делать? — спросила Филиппа.

— Когда он в следующий раз прикажет тебе принести ему сапоги, стукни его этим сапогом по голове, и тогда он сам узнает, что такое шишка!

Филиппа невольно улыбнулась.

Мисси повернулась к Люси:

— Теперь твоя очередь. Я уверена, что и тебя обижают какие-то поступки Джереми.

— Вовсе нет!

— Не упрямься, Люси, — произнесла Филиппа. — Мы все признались, так что ты тоже должна это сделать.

Люси закусила губу:

— Ну, вообще-то Джереми четыре раза в неделю посещает богословский кружок.

— Четыре раза в неделю! — эхом повторила Мисси.

Люси с грустным видом кивнула.

— Я просила его взять меня с собой, но он утверждает, что я просто не в состоянии буду понять смысл дебатов.

— О, что за высокомерие! — воскликнула Мисси. — Ия уверена, что присутствовать на заседаниях этого кружка не позволено ни единой женщине?

— Именно так, — сказала Люси и, достав носовой платок, высморкалась. — Больше всего мне не нравится то, что в настоящее время кружок обсуждает понятие предопределения — а мне так хочется постигнуть его! — Женщина внезапно расплакалась.

Мисси похлопала ее по опущенным плечам:

— Я советую тебе объявить забастовку.

— Забастовку? — смущенно повторила Люси.

— Да. Полностью перестань выполнять обязанности жены до тех пор, пока он не возьмет тебя на занятие этого кружка. Этим ты подрежешь ему крылышки.

Люси побледнела:

— Но как я могу…

— Послушай! — перебила ее Мисси. — Я не смогу вам помочь, если вы сами будете пассивными, как листики, плывущие по Миссисипи.

— А кто сказал, что нам нужна твоя помощь? — неожиданно желчно воскликнула Филиппа.

Мисси рассмеялась.

— Хороший вопрос! — Она скрестила руки на груди и с вызовом оглядела дам. — Так вам нужна моя помощь: да или нет?

Повисло молчание, но затем все три леди переглянулись и почти в один голос произнесли:

— Да!

— Но мы должны знать, что именно ты нам предлагаешь, — добавила Филиппа.

— Я предлагаю вам самостоятельно решать свою судьбу.

Вновь воцарилось абсолютное молчание.

У Мисси было такое ощущение, что она читает лекцию домашним растениям в горшках.

— Послушайте, но разве не этого вы всегда желали — я имею в виду, помимо желания быть женами и матерями?

Молчание продолжалось.

— Где написано, что женщина не может быть такой, какой она хочет быть? — растолковывала Мисси. — Каждая из вас может стать мэром Мемфиса или даже президентом США!

— Но как такое возможно, — спросила Люси, — если ты сама говорила, что мы даже не имеем права голоса?

— Вот и я о чем! — воскликнула Мисси. — Почему вы ничего не делаете для того, чтобы изменить положение вещей?

— Ты хочешь, чтобы мы стали суфражистками? — поинтересовалась Филиппа.

Мисси пожала плечами:

— Можете называть это, как вам угодно. Я называю это «преследовать свою собственную цель». — Она повернулась к Антуанетте: — А теперь скажи мне, чего ты хочешь. Я имею в виду — по-настоящему хочешь от жизни, кроме того, чтобы удовлетворять желания своего Брента.

Антуанетта покраснела и вымолвила:

— Вообще-то мне всегда хотелось продавать шляпки и прочие головные уборы, но Брент сказал мне, что настоящая леди не может держать магазин и тем более сама торговать в нем.

— Тогда пошли Брента к черту! — Мисси повернулась к Филиппе: — А о чем мечтаешь ты?

Женщина глубоко вздохнула и призналась:

— Мне всегда очень нравилось ездить верхом, но Чарльз говорит, что леди не пристало этого делать. Впрочем, моя голубая мечта — выращивать породистых лошадей, а потом устраивать скачки здесь и в Натчезе.

— Ну так и делай это!

Филиппа возразила:

— Однако это вызовет скандал в местном обществе…

— Но почему? Почему леди нельзя ездить на лошади и участвовать в скачках? Почему мужчинам можно, а женщинам — нет?

Никто не ответил, и Мисси закончила:

— Теперь вы понимаете, к чему я клоню?

Обдумав эти слова, женщины согласно закивали.

Мисси обратилась к Люси:

— А чего хочешь ты?

— Ну… — Люси робко улыбнулась. — Я всегда хотела рисовать — например Деву Марию и святых. Но Джереми утверждает, что это мое желание является абсолютно пустым и только отвлечет меня от более важных домашних дел и обязанностей жены.

— Какой ханжа! — с отвращением проговорила Мисси. Дамы хотели было запротестовать, но она продолжала: — Послушайте, леди, нам отведена только одна жизнь… — она помолчала, — по крайней мере, мне так кажется. Поэтому всем нам следует брать от жизни лучшее.

— Брать лучшее? — повторила Антуанетта.

— Осуществлять свои мечты.

Обдумав этот постулат, леди закивали.

— А ты, Мисси? — спросила Люси.

— Ты о чем?

— Чего жаждет твое сердце?

Мисси помолчала, а затем призналась:

— Знаете, я еще не решила этого окончательно. Но на данный момент я намерена заняться воспитанием мистера Фабиана Фонтено.

Все рассмеялись.

Вскоре Мисси ушла, и три женщины принялись обсуждать ее слова.

— То, что она предлагает, — это измена, — заявила Антуанетта.

— Это просто неслыханно, — сказала Люси.

— Предлагаю сделать это, — подытожила Филиппа.

Все трое с заговорщическим видом захихикали.

— Знаете, Мисси действительно сильно изменилась, — заметила Антуанетта.

— Мне кажется, что она стала совсем другим человеком, — призналась Люси.

— Да, но разве мы не рады тому, что она стала такой? — спросила Филиппа.

Люси и Антуанетта одобрительно кивнули.

В пять часов Лавиния позвала Мисси в гостиную — по ее словам, пришел возбужденный Фабиан Фонтено. Войдя в комнату, девушка увидела, что Фабиан нервно меряет шагами персидский ковер. На его лице застыло мрачное выражение, а челюсть была напряженной.

— Привет, дорогуша! — воскликнула Мисси.

Фабиан резко обернулся и обжег ее неистовым взглядом:

— Мисси, ты сейчас же прекратишь это безумие!

— Какое безумие? — сделав непонимающие глаза, спросила она.

— Мои друзья в ярости, ибо ты подговорила их жен на мятеж!

— Правда? — проговорила девушка, наивно хлопая ресницами. — Неужели я способна на это?

Фабиан с разъяренным видом подскочил к ней:

— Ты знаешь, что в этот самый момент Люси Саржент заперлась на чердаке и малюет херувимов, Антуанетта Макги объезжает окрестности в поисках подходящего места для магазина дамских шляпок, а Филиппа Мерсер собирает вещи, чтобы поехать в Кентукки и купить там пару породистых лошадей!

— Браво! — воскликнула Мисси, хлопая в ладоши.

На скуле Фабиана задергался мускул.

— Ты немедленно прекратишь этот абсурд!

— Ты хочешь сказать, что против наших небольших собраний, посвященных пробуждению сознания?

— Чему-чему посвященных?

— Ну ладно, назовем это «выяснением стремлений», — Мисси озорно подмигнула мужчине. — Фабиан, ты хочешь знать, к чему стремлюсь я?

— Умоляю, просвети меня!

Девушка обвела его многозначительным взглядом:

— Я собираюсь приручить дикого зверя.

— Это удастся тебе, когда Миссисипи потечет вспять!

— Можешь прятаться, это тебе не поможет! — уверенно произнесла Мисси. — Что же касается Миссисипи, мы с дамами займемся этим на нашей следующей встрече.

Фабиан резко схватил ее за руку:

— Послушай меня, маленькая ведьма! Этих встреч больше не будет. Ты убедишь жен моих друзей, что им следует знать свое место и отказаться от подобных глупостей, а в будущем ты никогда не будешь подговаривать их к подобному предательству!

Эти опрометчивые слова будто перевели в Мисси какой-то рычажок, и она сердито оттолкнула Фабиана:

— Послушай меня, недоумок, и постарайся вбить это в свою голову! Я буду делать только то, что хочу, и то же касается моих подруг, а ты можешь отваливать!

— Ах ты, дрянь! — от гнева Фабиан побледнел. — Ты играешь в игру без правил, но забываешь о том, кто ты и где ты! Ты забыла, что здесь все решаю я!

— Ха-ха!

— Помнишь, что ты сказала минуту назад? «Можешь прятаться, это тебе не поможет».

Фабиан резко развернулся и вышел из комнаты.

— И не возвращайся! — крикнула Мисси ему вдогонку.

После этого она уселась на канапе и задумалась, почему ей не хочется радостно смеяться. Она ведь добилась своего, разве не так?

Так почему же у нее было такое ощущение, будто она утратила что-то очень важное, а пролить свет на истинные масштабы ее поражения сможет лишь время?

21

Мелисса сидела на стуле в своей комнате и вязала шерстяной платок. Напротив на ее кровати растянулись три молодые женщины, которых Шарлотта представила ей как трех ее подруг — Лизу, Мишель и Дженнифер. Все они были весьма привлекательными незамужними леди лет двадцати трех — двадцати пяти. Лиза, блондинка с карими глазами, листала модный журнал; подвижная рыжеволосая Мишель красила себе ногти, а брюнетка Дженнифер нажимала кнопки на пульте дистанционного управления телевизора, перескакивая с канала на канал.

Лиза оторвалась от журнала и улыбнулась Мелиссе:

— Мисси, мы так рады, что ты выздоравливаешь!

— Большое спасибо, — проговорила Мелисса под перезвон вязальных спиц. — Но если вам не трудно, пожалуйста, называйте меня Мелиссой.

Гости удивленно переглянулись, и Мишель сказала:

— Хорошо, Мис… то есть Мелисса. Над чем это ты корпишь?

Мелисса улыбнулась:

— Я вяжу шерстяной платок для матери. Я заметила, что, когда по вечерам они с отцом сидят в гостиной, ей иногда бывает зябко.

Девушки лишь изумленно покачали головами.

— Но ведь раньше ты никогда не вязала, — заметила Дженнифер. — А это правда, что после падения ты ничего не помнишь?

— Боюсь, что мое умственное состояние еще не пришло в норму.

— Ты сильно изменилась, — сказала Мишель.

— Все вокруг утверждают то же самое.

— Так что, свадьба с Джеффом теперь в подвешенном состоянии? поинтересовалась Лиза.

— Как это? — спросила Мелисса.

— Ну, отложена.

— А, да — пока что отложена.

— Ты и его забыла? — произнесла Дженнифер.

— Да, сначала я его не узнавала. Но теперь наши с мистером Долтоном отношения стремительно прогрессируют.

Подруги закатили глаза и захихикали.

— Да, Мелисса, ты выражаешься так необычно! — сказала Мишель.

— А тебе уже удалось оприходовать Джеффа? — поинтересовалась Лиза.

— Прошу прощения? — не поняла Мелисса.

— Ну, попрыгать на нем! — ухмыльнулась ее подруга. Мелисса обвела девушек испуганным взглядом:

— Я и не собиралась прыгать на мистере Долтоне!

Когда все трое дружно расхохотались, она смутилась еще больше.

— С тебя просто умереть можно! — заявила Мишель.

— А что говорит про перемену, происшедшую с тобой, мать Джеффа? — спросила Дженнифер.

— Мы с Ирен неплохо ладим, — ответила Мелисса.

Тем временем Лиза намотала длинный светлый локон на палец:

— Эй, подружки, вам не кажется, что мне пора сделать химию?

— Но как можно сделать химию? — переспросила Мелисса.

— Химическую завивку, глупышка, — поддразнила ее Лиза. Мелисса по-прежнему озадаченно смотрела на подругу:

— Но как завивка может быть химической?

Лиза пожала плечами и вновь погрузилась в просмотр журнала.

— Как вы считаете, мне стоит съехаться с Джейсоном? — спросила Мишель.

— Где съехаться? — удивленно глянула на нее Мелисса.

— Переехать к нему жить.

— Ты спрашиваешь у нас, стоит ли тебе выходить за Него замуж? Мишель хмыкнула:

— Нет, глупая. Я спрашиваю, стоит ли нам жить вместе.

Мелисса испуганно выдохнула:

— Ты собираешься жить с ним, не связывая себя брачными узами?

— В том-то вся и прелесть! — подмигнула Мишель.

— Наверное, ты шутишь!

— Ничуть!

— Ты хочешь сказать, что намереваешься жить со своим женихом во грехе?

Этот вопрос поверг ее подруг в хохот.

— Мелисса, такое впечатление, что ты свихнулась! — провозгласила Мишель.

— Надеюсь, что нет, — серьезно ответила девушка. — Более того, как ты можешь надеяться, что этот Джейсон будет тебя уважать, если ты вот так отдашься ему?

Мишель нетерпеливо махнула рукой:

— Да отвали ты!

— Я так поняла, ты хочешь, чтобы я удалилась? — спросила Мелисса. Последовавший за этими словами новый взрыв хохота в очередной раз ошеломил ее.

Девушки хихикали бы еще долго, но тут Мелисса решила, что ей следует взять ситуацию в свои руки. Откашлявшись, она улыбнулась подругам и спросила:

— Так как я вас совсем не помню, не могли бы вы немного рассказать мне о том, как вы живете?

— О чем же конкретно ты хочешь узнать? — поинтересовалась Лиза.

— К примеру, о том, чем вы занимаетесь.

Девушки на мгновение задумались. Затем Лиза сказала:

— Я живу на доходы от доверительной собственности и много путешествую.

— Я работаю в брокерской фирме своего отца — разумеется, когда мне этого хочется, — произнесла Дженнифер.

— А я готовлюсь к свадьбе, — сообщила Мишель.

Лиза добавила:

— Ну да, вообще-то наша Шелли готовится к ней уже три года.

Мелисса понимающе кивнула:

— Все ясно. Нетрудно понять, в чем ваша проблема.

— Какая проблема? — в один голос воскликнули девушки.

— Ни у кого из вас нет осмысленного стремления посвятить чему-то свою жизнь.

— Ты про что? — спросила Дженнифер.

— Вместо того чтобы думать о других, вы живете только для себя, — пояснила Мелисса.

Мишель недоумевающе посмотрела на Лизу:

— Она это серьезно?

— Учитывая, что все вы уже старые девы, меня поражает то, что вы до сих пор не обзавелись семьями, — проговорила Мелисса.

— Не обзавелись семьями?! — эхом повторили за ней подруги.

— Именно так. Более того, подумайте про время, таланты и ресурсы, которые вы расходуете понапрасну. Вы могли бы помогать бедным, добровольно работать в больнице или изучать Библию.

Девушки были слишком изумлены, чтобы что-нибудь возразить на это.

— Я чувствую, что все вы на самом деле несчастливы, — продолжала Мелисса. — И я боюсь, что, пока вы не начнете заботиться не о себе, а об окружающем вас мире, ничего не изменится.

— Послушай, Мелисса, вязать или читать Библию нравится далеко не всем, — заметила Мишель. — Ты тоже этого не делала, пока твои мозги не стали наперекосяк.

— Видимо, дело в том, что вы до сих пор не нашли сферу применения своим силам, — сказала Мелисса. — Я обратила внимание, что многие люди в этом столе… что современные люди думают только о себе. Мне кажется, что это мешает им стать счастливыми.

В этот раз смеха не последовало — нахмурившись, девушки обдумывали слова Мелиссы.

— Знаешь, Мел, перемены в тебе мне даже нравятся, — сказала Дженнифер. — Похоже, падение заставило тебя пересмотреть свою жизнь, и это очень хорошо.

— Благодарю, — ответила Мелисса.

— Но не забывай, что твоим подругам все равно есть что тебе сказать, — проговорила Мишель.

Мелисса искренне улыбнулась:

— Дорогие мои, неужели я утверждала противоположное?

— Тогда ответь нам, почему ты больше не пользуешься косметикой и не носишь коротких футболок? — спросила Лиза.

Мелисса сурово поджала губы:

— Такие вещи приличествуют скорее уличным девицам.

Это замечание имело просто невероятный успех: пару минут Мелисса озадаченно наблюдала, как ее подруги катаются по постели, трясясь от хохота и вытирая выступившие на глазах слезы.

Наконец все еще посмеивающаяся Лиза подошла к Мелиссе и сказала:

— Ну ладно, глупышка, давай сделаем тебе макияж. Я придумала, как можно подчеркнуть твои глаза.

— Боюсь, что об этом не может быть и речи, — твердо произнесла Мелисса.

Лиза покачала указательным пальцем:

— То есть ты даешь нам грандиозные советы, а взамен ничего от нас не принимаешь?

— Ну…

Почувствовав, что лед тронулся, Лиза забрала у Мелиссы вязанье и подняла девушку со стула.

— Джен, Шелли, идите сюда, пора немного позабавиться, — позвала она остальных и подвела Мелиссу к туалетному столику.

Через несколько секунд девушка уже сидела перед столиком и наблюдала, как ее подружки кружатся около нее, хихикая и сжимая в руках косметические принадлежности.

— Я займусь ее глазами, — заявила Лиза.

— Мне оставьте губы, — произнесла Мишель.

— А я нанесу румяна, — сказала Дженнифер.

— Только не надо делать меня похожей на уличную девку! — взмолилась Мелисса.

— Цыц! — крикнула Лиза. Обиженная Мелисса начала приподниматься, но Лиза надавила ей на плечи и вновь усадила на стул. — Даже не пытайся!

— Прошу вас, не надо! — в отчаянии проговорила Мелисса. Взяв в руки карандаш для подводки глаз, Лиза подмигнула ей:

— Девочка, ты не успеешь и глазом моргнуть, как приобретешь совсем иной вид!

— Именно этого я и боюсь, — угрюмо произнесла Мелисса. Лиза запустила руку ей в волосы и внимательно посмотрела в зеркало:

— А потом мы с тобой обсудим, как нам лучше сделать химию.

— О Боже, — пробормотала Мелисса.

22

Следующая встреча компании оставила в душе Мисси довольно мрачный осадок.

Фабиан все еще злился на нее, и на пути к месту встречи они почти не разговаривали. Ужин, изначально запланированный в доме Мерсеров, был позже перенесен к Саржентам. Когда Чарльз Мерсер убедился, что он не в силах заставить Филиппу выкинуть из головы затею с поездкой в Кентукки и покупкой породистых лошадей, он сдался и попросту отправился вместе с ней.

Во время ужина в столовой Саржентов стояла весьма напряженная атмосфера, и причиной тому было не отсутствие Мерсеров, а то, что другие парочки, подобно Фабиану и Мисси, не разговаривали друг с другом. Мужчины вели весьма жаркий спор на тему, будет ли Тихоокеанская железная дорога проходить через Мемфис, но общались исключительно через головы своих соседок. Женщины обсуждали церковную ярмарку, которая должна была состояться в субботу, и обменивались сочувствующими взглядами.

После кофе с яблочным пирогом Джереми объявил:

— Леди, прошу прощения, но я и прочие джентльмены покидаем вас — нас ждут бренди и сигары.

Женщины многозначительно переглянулись, и Люси произнесла:

— Мне очень жаль, дорогой, но я и прочие леди решили не извинять вас.

Повисла недоуменная тишина. Затем Фабиан повернулся к Мисси и ледяным тоном проговорил:

— Этот новый бунт — твоя идея?

— Разумеется, милый.

Пока Фабиан продолжал буравить Мисси злым взглядом, Джереми раздраженно обратился к жене:

— Люси, меня шокирует твое поведение! Тебе не кажется, что ты проявляешь невоспитанность по отношению к присутствующим джентльменам?

Люси растерянно закусила губу, но тут за нее вступилась Антуанетта:

— Джереми, а тебе не кажется, что это вы с Фабианом и Брентом демонстрируете невоспитанность, бросая нас? Вы что, собираетесь злиться на нас до скончания веков?

Мисси одобряюще посмотрела на женщину.

— Нам нужно обсудить кое-какие дела, — рассерженно сообщил жене Брент. — Кроме того, мне кажется, что вы должны закончить вещи к субботней ярмарке, не так ли?

— Но мы уже все подготовили к ярмарке! — возразила Антуанетта. — Я даже передаю в дар от моего нового магазина шесть шляп.

— Почему бы тебе не передать в качестве дара сразу весь магазин? — фыркнул Брент. — И потом, мне не верится, что дамам совсем нечем заняться…

— Но это так и есть, Брент, — мило улыбнулась Мисси. — Вот вы несетесь куда-то сломя голову, а мы ведь могли мило провести вечер все вместе.

Фабиан с хмурым видом отвел глаза в сторону.

Брент посмотрел на Мисси с внезапным интересом:

— Тогда, Бога ради, сообщи нам, как вы планировали провести остаток вечера!

— О, можно сыграть пару партий в вист, немного потанцевать или выпить пару рюмашек бренди, — ответила та, наивно хлопая ресницами.

Казалось, взгляд Брента приклеился к Мисси намертво. Тем временем Джереми прочистил горло и произнес:

— О бренди для леди не может быть и речи.

Мисси презрительно на него посмотрела:

— Да ты просто напыщенный пустозвон!

Почуяв приближающийся конфликт, вмешалась Люси:

— А мы можем вместе почитать Библию?

Джереми наставил на жену палец:

— Люси, я уже говорил, что не позволю тебе вмешиваться в работу моего библейского кружка! Я нахожу эти твои претензии отвратительными…

— Дай же ей высказаться! — воскликнула Мисси, посмотрев Джереми в глаза.

— Так мы можем заняться Библией? — спросила Люси у Мисси. — Я бы хотела, чтобы мы обсудили послание апостола Павла фессалоникийцам…

— Думаю, лучше не надо, — сказала Мисси.

— Да? — с удрученным видом проговорила Люси.

— Мы можем обсудить весенний бал, который через две недели дают родители Мисси, — предложила Антуанетта. — Я уверена, мистер и миссис Монтгомери объявят на нем новую дату свадьбы Мисси и Фабиана.

— Этого не произойдет, — заверила подругу Мисси.

— Да кому интересно обсуждать этот бал? — спросил Брент.

— Я, например, шью к нему новое платье, — надув губки, ответила Антуанетта.

— Велика важность — новое платье! — явно все больше раздражаясь, воскликнул Брент. — Эти ваши глупые темы для разговоров лишь доказывают, что у джентльменов и леди нет ничего общего.

Мисси вновь ослепительно улыбнулась Бренту:

— Ты в этом уверен?

Брент в который раз бросил на нее жадный взгляд, и это заставило Фабиана скрипнуть зубами. Тем временем Люси произнесла:

— Знаете, у нас возникла одна проблема, связанная с субботней ярмаркой. Так как Филиппа уехала в Кентукки, нам нужен кто-то, кто мог бы заняться ларьком, торгующим пирожками.

Тут Мисси в голову пришла блестящая идея, и ее глаза засветились озорством.

— Почему бы нашим мужчинам не заняться этим? — лукаво проговорила она.

Ответом ей стали гневные мужские восклицания.

— Об этом не может быть и речи! — воскликнул Джереми.

— Ничего. смешнее придумать нельзя! — заявил Брент.

— Ха-ха, — мрачным тоном сказал Фабиан.

— Но разве вы не хотите внести свою лепту в финансирование строительства церкви? — нарочито невинным тоном настаивала на своем Мисси.

— Утром в субботу мы съездим на площадку перед обрывом и поможем возвести ларьки, — сообщил ей Фабиан. — Мне кажется, этого будет вполне достаточно.

— Значит, вы будете вкушать барбекю и флиртовать с дамами, а мы тем временем должны сидеть в ларьке?! — запротестовала Мисси.

— Продажа пуховых платков и кружевных салфеток — это женское дело, — хмуро проговорил Фабиан.

— Да уж, настоящий мужчина так блюдет свою мужественность, что ни за что не согласится сделать что-либо полезное, — ответила Мисси, после чего повернулась к Бренту и похлопала его по руке. — А ты, Брент? Ты показался мне мужчиной, который и так уверен в своей мужественности.

Не отрывая от Мисси похотливого взгляда, Брент сделал судорожное глотательное движение, но тут запротестовала Антуанетта:

— Мисси, я была бы тебе благодарна, если бы ты не трогала моего мужа руками.

Рассмеявшись, Мисси убрала руку.

— Антуанетта, неужели я заставила тебя ревновать?

— Не в этом дело, — с улыбкой ответила женщина.

— Тогда в чем же?

— В том, что, по твоим словам, мы должны быть более агрессивными…

— Вообще-то я сказала «позитивными», — поправила Антуанетту Мисси.

— Не важно. Но мне не нравится, что ты флиртуешь с моим мужем.

Мисси усмехнулась:

— Ты права, извини. — Она подмигнула Бренту. — Мне не следует флиртовать с твоим мужем, хоть он еще и тот ходок…

— Может, это и правда, но он мой ходок.

Мужчины в изумлении переглянулись, а Мисси продолжала:

— И в этом я с тобой согласна. Вообще-то я лишь хотела спровоцировать Фабиана. Но он настолько мрачен и заторможен, что, думаю, я не смогу расшевелить его, даже если стукну по голове кипой хлопка.

Фабиан резко вскочил и погрозил Мисси кулаком:

— Все, с меня хватит! Мы уходим.

Мисси также поднялась и вызывающе посмотрела Фабиану в глаза:

— Подумать только, у тебя есть голос!

— Да, но ты, как обычно, его не слушаешь. Я сказал, мы уходим, так что собирай свои вещички!

— Да ты просто типичный самец! — раздраженно взмахнув рукой, проговорила Мисси. — Уйти вместо того, чтобы посмотреть проблеме в лицо!

— Какой проблеме?

— Черт возьми, мужчины и женщины равны! Не существует причин, по которым женщине нельзя было бы заниматься коммерцией или политикой, и точно так же нет причин, из-за которых мужчины не могли бы торговать в ларьке сладостей…

— Проклятье, Мисси! Брент, Джереми и я не будем продавать пирожки!

— Ты хочешь сказать, что мужчины не в состоянии продавать их так же хорошо, как это делают женщины? — с вызовом проговорила Мисси.

— Нет, я лишь хочу сказать, что продавать их — это женская работа!

— Вот и я о том же! Вы просто неотесанные мужланы! С таким косным мышлением даже удивительно, как вы еще умудряетесь сбывать хлопок!

— Думаю, мы уже достаточно наслушались твоих оскорблений, — произнес Фабиан и с угрожающим видом двинулся к Мисси. Его лицо побелело, а глаза сверкали от ярости.

— Я вижу, ты скучаешь по бесхребетной Мелиссе! — бросила Мисси.

— Может быть, и так, — ответил Фабиан.

— Думаю, мы все были бы не против возвращения той Мелиссы, — вставая на ноги, сказал Джереми.

Брент также поднялся:

— Это точно. Нас уже утомили твои россказни об освобождении женщин.

— Да уж, с нас достаточно! — объявил Фабиан.

В этот момент на защиту своей подруги поднялась Люси.

— Поверить не могу, что джентльмены говорят Мисси такие ужасные вещи, — дрожащим голосом упрекнула она мужчин. — Вы так грубы с ней!

Антуанетта также вскочила и встала между Мисси и мужчинами, словно закрывая девушку своим телом.

— Так нельзя, — проговорила она. — Кроме того, нам с Люси Мисси нравится такой, какая она есть.

— А вы еще не забыли, какие ужасные обвинения бросает она нам? — спросил Брент.

— Что ж, наверное, настало время сказать вам нечто подобное, — парировала Антуанетта. — До того как Мисси изменилась, мы, женщины, никогда не задумывались о том, что нам в жизни, так сказать, досталась короткая спичка. Но Мисси помогла нам взглянуть на свою жизнь совсем по-другому. Почему это мужчины могут путешествовать по свету, вести коммерческие дела, голосовать и получать удовольствия, а мы должны лишь оставаться дома, воспитывать детей и вязать?

— Так уж исстари повелось! Что с этим можно поделать? — бросил Брент.

— Может, так оно и было раньше, но теперь все изменится, — возразила ему Мисси.

Компания разбилась на два лагеря, и теперь мужчины и женщины стояли друг против друга, сердито глядя на оппонентов. Затем джентльмены о чем-то коротко посовещались между собой и вперед выступил Фабиан.

— Так вы действительно думаете, что во всем равны нам? — спросил он у смотревших на него с опаской дам.

— Вообще-то кое в чем мы даже вас превосходим, — ответила Мисси. — Мы дольше живем, мы умнее и менее склонны позволять своим эмоциям управлять нами.

— Правда? — неожиданно спокойно произнес Фабиан. — Коль уж вы так уверены в своем превосходстве, надеюсь, вы не станете возражать против простого пари.

Мисси с подозрением посмотрела на него:

— Какого пари?

— Ты говоришь, что вы умнее нас. Это касается и коммерческих вопросов?

— Безусловно.

— В таком случае мы с Джереми и Брентом согласны торговать пирожками.

— Что-что?! — воскликнул Брент.

— Фонтено, ты шутишь! — проговорил Джереми.

Фабиан повернулся к своим друзьям:

— Вовсе нет, джентльмены. Доверьтесь мне, и я уверен, что мы быстро закончим эту маленькую… войну полов.

Мужчины неуверенно кивнули, а Мисси засмеялась и сказала:

— Фабиан, мне не хотелось бы разочаровывать тебя, но война между полами не закончится никогда.

— Наша — закончится, — многозначительно ответил мужчина. — Мое пари заключается в том, что на субботней ярмарке мы с Джереми и Брентом заработаем на продаже пирожков больше денег, чем вы — на продаже вязаных вещей.

— Ха! — ответила ему Мисси и, повернувшись к подругам, спросила: — Мы принимаем вызов, леди?

— Конечно! — в один голос ответили Антуанетта и Люси.

— А что мы получим в случае победы? — с лукавой улыбкой поинтересовалась Мисси.

— Я вижу, вы серьезно настроены, — ухмыльнулся Фабиан. — Если вы победите, Джереми, Брент и я обещаем, что примиримся с вашими… нетрадиционными взглядами и занятиями.

— Вот и отлично! — воскликнула Мисси, хлопнув в ладоши, но затем обратила внимание на зловещий блеск в глазах Фабиана и спросила: — А что будет, если победите вы?

Фабиан посмотрел на Антуанетту и Люси и произнес:

— Вы двое снова станете добропорядочными женами и никогда не будете ставить под сомнение абсолютный авторитет своих мужей.

Женщины повернулись к Мисси:

— Соглашаться?

Та пожала плечами:

— Почему бы и нет? — Затем она посмотрела в глаза Фабиану и произнесла: — Дамы принимают ваши условия.

— Вот и прекрасно, — проговорил он и потер руки. — Что же касается тебя…

Догадываясь, что он задумал, Мисси твердо сказала:

— Я не собираюсь проигрывать.

— Но если уж это случится… — протянул он.

— Что тогда? — холодно спросила Мисси.

На губах мужчины заиграла коварная улыбка, и он произнес:

— Тогда ты выйдешь за меня замуж!

«Тогда ты выйдешь за меня замуж». Всю дорогу домой эти слова Фабиана вертелись в голове Мисси. Хотя их поездка проходила в молчании, девушка почти физически ощущала, как ее буравит мрачный взгляд Фабиана Фонтено.

— Ну как, тебе понравилось демонстрировать друзьям наше грязное белье?

— Даже очень, — резко ответила Мисси. — Кроме того, поскольку все остальные пары также не считали нужным особо сдерживаться, я бы назвала нашу сегодняшнюю встречу коллективной стиркой.

Фабиан ухмыльнулся:

— Кстати, Мисси, ведь это ты затеяла всю эту бурю в стакане воды.

Девушка пожала плечами:

— Ну и что, если это и так? Я вижу, тебя сегодня тянет на поговорки!

— Уже думаешь о субботе? — поинтересовался он.

Мисси рассмеялась:

— Ты и твои друзья непременно проиграете.

— Правда? Но это ведь опровергнет твои доводы! Если мужчины и женщины равны, то мы будем торговать с ничуть не меньшим успехом, чем вы.

— Фабиан, я сказала, что мы вас во многом превосходим, — напомнила Мисси.

— Да, верно. Что ж, посмотрим, что нам принесет суббота.

Некоторое время в карете стояло напряженное молчание. Наконец Мисси решилась спросить:

— А почему ты решил поставить условие, что в случае проигрыша я должна выйти за тебя замуж?

— Потому что я этого хочу.

— Но зачем это тебе?

Фабиан обвел ее медленным взглядом:

— Потому что перед тем, как соблазнить тебя, я хочу сделать тебя своей невестой.

Неизвестно, чего он добивался этими словами, но Мисси почувствовала, как по ее телу пробежала волна желания, почти лишив воли, бросив в жар и заставив ее сердце бешено забиться. Тем не менее девушка решила, что все равно будет держать себя в руках.

— Снова секс? — чуть дрожащим голосом проговорила она. — Фабиан, но ведь ты меня ненавидишь?

— Ты так считаешь? — проговорил он, как ей показалось, с ноткой сострадания в голосе. — Тебе кажется, что меня связывает с тобой только ненависть?

— Да! — Мисси ощущала, что в любую секунду может расплакаться. — В последнее время ты так холоден ко мне! Думаю, единственная причина, по которой ты хочешь жениться на мне, заключается в том, что в этом случае ты сможешь весь остаток жизни мучить меня.

— Да, я бы очень хотел тебя наказать, — пробормотал Фабиан и, резко протянув руки, перетащил ее к себе на колени.

— Нет, Фабиан, не надо, — слабо запротестовала Мисси, выругав себя за то, что рядом с ним ее в который раз охватила непонятная дрожь, а сердце заколотилось от неясного предвкушения.

— Я бы хотел наказать тебя, — повторил мужчина низким гипнотическим голосом. — Но только в своей постели.

Когда его рот приблизился к губам Мисси, перед глазами девушки все закружилось. Жар его губ был таким желанным, таким волнующим! Мисси с благоговейным страхом осознала, что все это время скучала по его поцелуям, что отчуждение, возникшее между ними, больно ранило ее.

О Боже, нельзя позволять, чтобы это случилось! Нельзя разрешать ему затащить себя в эту трясину! Но от него так приятно пахло, а его прикосновения были такими волнующими, что вся решимость Мисси мгновенно растаяла, как воск от пламени свечи.

Что же произошло с ее гордостью, с ее независимостью? Она становилась такой же бесхребетной и слабовольной, как те женщины, которых она всегда презирала.

Однако тут Фабиан начал покусывать ее нижнюю губу, и остатки ее решимости мгновенно развеялись. Она судорожно вздохнула и запустила пальцы в его густые шелковистые волосы.

— Мисси, если я буду целовать тебя до тех пор, пока ты не запросишь пощады, сойдет ли это за наказание? — прошептал Фабиан. — Когда я вторгнусь в тебя так глубоко, что ты зарыдаешь от удовольствия, будет ли это моим отмщением?

Девушка прижалась к нему, готовая заплакать от переполнявшего ее разочарования.

— Я никогда не буду Мелиссой, — проговорила она. — Никогда!

В груди Фабиана что-то заворчало:

— О дорогая, так вот что тебя тревожит? Ты действительно думаешь, что я хочу, чтобы ты стала прежней?

— Ты хочешь приручить меня, сделать послушной женушкой, — возразила Мисси. — Ты хочешь, чтобы я подчинялась тебе, точно так же, как хочешь, чтобы Люси и Антуанетта подчинялись своим мужьям.

— Не думаю, что мне стоит ожидать, что ты станешь покорной, покладистой супругой, — поддразнил ее Фабиан, проведя губами по ее влажной от слез щеке. — Разве ты не понимаешь, что сражение, пусть и с предопределенным исходом, — это наибольшее удовольствие? Надеюсь, ты не питаешь наивных надежд на то, что сможешь победить меня?

Мисси хотела возразить, но поцелуй Фабиана вновь заглушил ее пыл. Затем он усадил ее на сиденье рядом с собой и откровенно положил руку ей на грудь — и девушка почувствовала, как ее вновь захлестнуло непреодолимое желание. Ее рука забралась ему под сюртук, пальцы начали через сорочку ощупывать его мускулистую грудь, затем скользнули ниже, и вот они уже коснулись его мужского достоинства — твердого, как сталь, и пульсирующего горячей кровью.

Но вместе с обжигающей волной страсти внутри девушки поднялось чувство какого-то смутного разочарования. Неужели она так сильно его хочет? Ей хотелось утонуть в нем, хотелось, чтобы он силой заставил ее выйти за него замуж. И можно было не бояться, что он опять скажет что-то, что остановит ее, — она целовала его так самозабвенно, что он просто физически был не в состоянии вымолвить и слова.

Но тут карета остановилась и Фабиан вырвал свои губы из ее рта.

— Дорогая, полегче, — насмешливо проговорил он. — Тебе лучше пойти домой.

Его тон был чрезвычайно уверенным, как у человека, который не сомневается в своей победе и лишь растягивает удовольствие. Эта мысль одновременно и обеспокоила, и порадовала Мисси. Они вышли из экипажа и пошли к дому.

Несколько секунд спустя Мисси вошла в дом и остановилась возле балясины. В шаре она вновь увидела страстно целующихся Джеффа и Мелиссу. Казалось, ее жизнь ускользает от нее — в обоих столетиях!

— Черт возьми, Мелисса, неужели ты не в силах держать себя в руках? — прошипела она камню. — Я все равно вернусь в XX столетие и верну себе свой мир! Ты меня слышишь? Я не позволю тебе забрать мою жизнь!

Изображение потускнело и исчезло. Мисси надеялась, что эти слова вызовут у нее чувство некоторого удовлетворения, но вместо этого по ее щекам потекли горькие слезы.

23

— Боже ты мой, — ошеломленно произнесла Мелисса.

Джефф ушел минуту назад, и теперь она стояла и смотрела в малахитовый шар. Там была Мисси, она сердито глядела на нее и что-то ей говорила — что именно, было непонятно, но общий тон высказывания не оставлял сомнений.

За последние несколько дней Мелисса два или три раза видела в шаре чем-то недовольную Мисси, и это напоминало девушке, что она живет жизнью, на самом деле ей не принадлежащей.

Изображение исчезло. Мелисса ощутила, как по ее спине пробежал холод.

Мисси выглядела такой несчастной! В глубине души Мелисса знала, что должна рассказать Джеффу правду и попросить его помочь ей освободить Мисси из этого чистилища.

Но в этом случае Мелиссе, наверное, придется вернуться в 1852 год, а ей этого категорически не хотелось. Впрочем, все убеждения девушки требовали от нее, чтобы она как-нибудь помогла своей тезке. И даже если не думать о Мисси, все равно остается одна проблема: разве честно она ведет себя по отношению к Джеффу, встречаясь с ним и подливая масла в огонь любви, которую время может в любой момент прервать?

Милый, милый Джефф! Как только выпадала возможность, они тут же ехали в летний домик его семьи, шли в беседку и долго сидели там, держась за руки, целуясь или глядя друг другу в глаза. Они вместе читали стихи. Они все лучше узнавали друг друга, а главное, все сильнее влюблялись друг в друга.

Была ли их любовь обречена? Больше всего на свете Мелиссе хотелось это узнать.

На следующий день Мелисса вновь сидела с Джеффом в беседке за летним домиком. На ней был по-настоящему весенний наряд: кружевная блузка с длинными рукавами, цветастая юбка длиной до икр и легкие кожаные сапожки. И хотя Мелисса все еще боялась ездить «в город», туда, где высились небоскребы из стекла и стали, поездки в магазины, расположенные в пригородах Мемфиса, уже перестали быть для нее приключением. Немало этому посодействовала и постоянная готовность матери и подруг помочь ей. С их помощью Мелисса разработала для себя новый стиль — теперь она покупала блузки, юбки и платья, которые подчеркивали ее женственность. Хотя она, несмотря на все уговоры Лизы, отказалась делать химию, теперь ее светлые локоны были по моде завиты. Девушка даже начала пользоваться легким макияжем. Когда она спросила у Джеффа, одобряет ли он такие нововведения, он с улыбкой ответил, что ему нравится все, что она делает, и что она выглядела бы великолепно, даже если бы носила старый джутовый мешок.

Мелисса сидела и смотрела на Джеффа восхищенными глазами — одетый в небесного цвета джемпер и желто-коричневые брюки, он выглядел таким красивым! Его густые волосы были подсвечены ярким весенним солнышком, а на его коленях лежала стопка книг в кожаных обложках — вот уже несколько часов он читал Мелиссе любовные стихи.

О, как же она его обожает! Но следовало помнить о том, что это благостное существование может прерваться в один миг.

Джефф поднял глаза и обратил внимание на озабоченный вид девушки:

— Дорогая, чем ты обеспокоена?

Мелисса встала, подошла к краю обрыва и посмотрела вниз, на Миссисипи. По поблескивающей воде медленно плыла баржа, воздух пах сырой землей. Не желая пока еще обсуждать свои потаенные страхи, она решила рассмотреть другие насущные проблемы.

— Последнее время я много читаю — ну, ты понимаешь, восстанавливаю в памяти информацию об утерянных годах, — произнесла она.

— Да, я знаю.

Девушка повернулась к жениху:

— Мир, в котором мы живем, так жесток и непонятен! Тираны пожирают своих соседей, люди убивают друг друга из-за нескольких долларов, на которые они могут купить эти отвратительные наркотики… Все это просто ужасно.

Джефф поднялся и подошел к ней:

— Да, все это так, дорогая. Но думала ли ты о том, что мы можем сделать этот мир лучше?

Мелисса с надеждой посмотрела ему в глаза:

— Ты думаешь, это возможно?

Молодой человек сжал ее в объятиях и срывающимся от волнения голосом произнес:

— Год назад я бы ответил на этот вопрос «нет». Но потом я нашел тебя — я имею в виду, ты так изменилась… Теперь мне кажется, что возможно все на свете.

В груди Мелиссы забурлила радость, и она ответила:

— О Джефф, мне тоже так кажется! Я бы так хотела чем-то помочь этому миру! Знаешь, мы могли бы стать миссионерами. — Она помолчала. — Ну, если бы ты этого захотел.

«И если бы мне позволили здесь остаться», — про себя добавила она.

Джефф тепло улыбнулся ей:

— Дорогая, это прекрасная мысль! Мы могли бы также вступить в Корпус Мира или просто помогать тем, кто в этом нуждается, в нашем городе.

— Да, думаю, это было бы чудесно.

— Так ты уверена, что не хочешь возвращаться на фирму?

— Да, уверена. Как я уже говорила, мы можем…

— Предоставить все это Джорджу?

Девушка кивнула.

Джефф усмехнулся и повел ее к скамье. Когда они уселись, он открыл томик сонетов Шекспира и прочитал:

Сравнить ли мне тебя с деньком горячим лета? Ты ласковей его, сладка мне мягкость эта.

Мелисса улыбнулась:

— Само собой, ты преувеличиваешь.

Молодой человек нежно на нее посмотрел.

— Ни капельки. Когда-то я тоже писал стихи… — проговорил он, но затем отвел глаза.

— Для Эбби? — мягко спросила Мелисса.

Джефф посмотрел на нее полными муки глазами:

— Да. Извини, что я заговорил об этом.

— Не стоит извиняться. Я считаю, то, что ты писал ей стихи, — просто прекрасно. Когда-нибудь ты снова будешь их писать.

— Я уже написал, — с глубоким волнением в голосе произнес Джефф.

Лицо девушки озарилось радостью.

— Ты написал стихотворение?

— Да, — хрипло произнес молодой человек. — Для тебя. Мелисса хлопнула в ладоши:

— О, я хочу его услышать!

— Ты уверена? — робко спросил Джефф.

— Джефф Долтон, не смей держать меня в напряжении!

Он улыбнулся и достал из кармана мятый листок бумаги.

— Стих называется «Моя Мелисса».

— О, он уже мне нравится! — сказала девушка. — Ну читай же его быстрее!

Джефф встал, улыбнулся ей и начал декламировать:

Моя Мелисса

Автор Джеффри Долтон

Ты пришла ко мне ярким и солнечным утром, Как ответ на молитвы немые мои. О Мелисса, судьба поступила так мудро, Возродив тебя к жизни, меня же — к любви. Ты смягчила увядшую черствую душу, И теперь для меня в мире есть только ты. Ты из пепла восстала, и на море и суше Светит солнце и благоухают цветы. Где был камень сухой — ныне чувств половодье, Где был мрак беспросветный — там свет воссиял. Сердцем любящим ты разметала невзгоды, И другим человеком навеки я стал.

Когда он закончил, лицо Мелиссы было мокрым от слез.

— О Джеффри! Это лучшие стихи, которые я слышала!

Джефф порывисто обнял ее:

— Они написаны для самой дорогой для меня девушки!

Несколько секунд они сжимали друг друга в объятиях, упиваясь своим счастьем. Наконец Мелисса вытерла слезы и сказала:

— Твои стихи восхитительны, они напоминают мне прекрасные произведения о любви, написанные Элизабет Барретт Браунинг. Ты знаешь, мне всегда так нравилось, что она сбежала со своим будущим мужем, Робертом Браунингом. Лишь год назад я прочитала последний ее сборник, «Португальские сонеты». Он великолепен…

— Мелисса! — Джефф рывком вскочил с места и, побледнев, испуганно посмотрел на девушку. — Сонеты Элизабет Барретт Браунинг впервые вышли в 50-х годах XIX века. Я не понимаю, о чем ты говоришь!

Мелисса отвела взгляд:

— Извини, Джефф, в последнее время я постоянно говорю какие-то глупости…

— Я уверен, дело не в этом, — сказал Джефф. — Ты что-то от меня скрываешь! После того падения ты стала абсолютно другим человеком! Если бы я не знал, что это невозможно, я готов был бы поклясться в том, что тебя подменили!

Некоторое время Мелисса молчала. Она понимала, что именно сейчас у нее есть прекрасная возможность сообщить Джеффу правду. Он обнажил перед ней свою душу, рассказал о своих сокровенных мыслях, чувствах и страхах, и будет честно, если и она поделится с ним всеми тайнами, хранящимися в ее израненном сердце.

Она посмотрела прямо в глаза Джеффу и сказала:

— Как оказалось, это возможно. Дело в том, что я — действительно другой человек.

Джефф рассмеялся:

— Ты шутишь!

Но Мелисса лишь серьезно смотрела на него и качала головой.

Он отвел взгляд и дрожащим голосом проговорил:

— Бог ты мой, ты и впрямь считаешь себя другим человеком!

— Не «считаю», Джефф, — поправила она его. — Я действительно другой человек. Думаю, тебе лучше сесть.

Покачивая головой и не сводя с нее опасливого взгляда, Джефф опустился на скамью:

— Я давно подозревал, что дело не просто в контузии. Но это! Жаль, что я не послушался доктора Карнза, когда он настаивал, что тебя следует отвезти в больницу.

— Джефф, все это никак не связано ни с больницей, ни с рентгеновскими лучами, — твердо проговорила девушка.

Взор молодого человека выражал сострадание.

— Ну что ж, расскажи мне, кем ты себя… я имею в виду, кто ты.

Мелисса вдохнула воздух и начала:

— Я Мелисса Монтгомери, родственница молодой женщины, которую ты знаешь под именем Мисси.

Казалось, Джефф воспринял ее слова скептически.

— Да, я знаю, что предки Мисси, построившие дом, в котором живет ее семья, действительно носили фамилию Монтгомери, но…

— Это и есть мои родители.

— О Боже! Ты хочешь сказать, что ты не Мисси Монро, а ее дальняя родственница из прошлого?

— Именно так.

— Но это же смешно! — воскликнул Джефф. — Ты слишком похожа на Мисси, чтобы быть кем-то еще!

— Джеффри, уверяю тебя, я говорю правду.

Молодой человек энергично замотал головой:

— Мелисса, ты не можешь быть другим человеком! В этом случае сходство между вами должно быть просто сверхъестественным… — Внезапно он замолчал и внимательно посмотрел на девушку. В его глазах промелькнуло сомнение. — Хотя, ты знаешь, после падения действительно появились кое-какие незначительные физические отличия. К примеру, раньше вокруг твоих глаз были заметны небольшие морщинки.

Мелисса кивнула:

— Дело в том, что я на пять лет моложе Мисси. Ей двадцать пять, а мне лишь двадцать.

На лице Джеффа застыло выражение недоумения. Он проговорил:

— Так ты утверждаешь, что являешься дальней родственницей Мелиссы из… откуда?

Девушка собралась с духом и произнесла:

— Из прошлого, а именно из 1852 года.

Джефф взволнованно вскочил:

— Ты меня разыгрываешь!

Мелисса вновь покачала головой.

— Но это бессмыслица! — замахал руками молодой человек. — Разве можно перенестись на сто сорок лет вперед? Как ты сюда попала? Кроме того, если ты действительно не Мисси, то где же тогда она?

Мелисса закусила губу:

— Насколько я понимаю, она заняла мое место в прошлом, в 1852 году.

— Что?! — воскликнул Джефф.

— Джефф, пожалуйста, позволь мне все объяснить.

— Мелисса, я не верю во все это! Должно быть, в результате падения у тебя развилось психическое расстройство…

— Джефф, уверяю тебя, с моим разумом все в порядке! Пожалуйста, попробуй поверить мне — хотя бы на время, чтобы я все тебе рассказала!

— Ладно, — со стоном произнес он и сел.

Девушка встала и начала прохаживаться взад-вперед:

— До недавнего времени я жила в 1852 году. Я жила в том самом доме, в котором семья Монро живет сейчас, только тогда наш дом окружало огромное поместье площадью в сотни акров — по большей части это были хлопковые поля.

Джефф изумленно покачал головой:

— Да, это так. Дом Мисси… то есть твой дом действительно когда-то был центром хлопковой плантации. Но ты могла просто разузнать это.

Мелисса вздохнула и продолжила:

— Как бы там ни было, я должна была выйти замуж за человека, которого не любила, — человека, которого мне подобрали родители. В утро нашей свадьбы, 29 февраля 1852 года…

— Ты говоришь, 29 февраля 1852 года? — перебил ее Джефф.

— Да.

— Но именно в этот день должны были пожениться и мы с Мисси! — воскликнул он.

— Точно. Так уж вышло, что 1852 и 1992 годы являются високосными…

— Вот черт, — пробормотал молодой человек.

— Кажется, мы с Мисси даже пошили себе практически одинаковые свадебные наряды.

Джефф щелкнул пальцами:

— Да, это так. Мисси решила сделать копию платья своей… твоего платья?

— Да, — кивнула Мелисса. — Джефф Долтон, похоже, ты начинаешь мне верить.

Молодой человек скрестил руки на груди и упрямо вздернул подбородок:

— Только на время твоего рассказа.

— Ну и ладно. В общем, утром дня свадьбы я чувствовала себя не очень хорошо. Видишь ли, мой жених, Фабиан Фонтено, сказал мне, что наше свадебное путешествие будет представлять собой поездку в Африку на сафари — мы должны были охотиться на слонов…

— Он собирался в медовый месяц взять тебя на охоту на слонов? Да он просто придурок! — воскликнул Джефф.

Мелисса подавила улыбку — похоже, ее сказка захватывала Джеффа все больше и больше.

— У Фабиана очень сильная воля, — сказала она. — Как бы там ни было, я знала, что как женой он будет мною недоволен…

— Он действительно идиот!

Девушка улыбнулась:

— Мы оба оказались заложниками чести и брачного контракта, который наши семьи заключили сразу после моего рождения. В то предсвадебное утро я стояла наверху лестницы и думала о том, как бы мне хотелось очутиться в каком-нибудь другом месте… И тут я запуталась в своем платье и кубарем покатилась по ступенькам, сильно ударившись головой о стойку лестницы. Очнулась я уже здесь, в XX веке.

— Ты свалилась с лестницы? — недоверчиво переспросил Джефф. — Но то же самое случилось с Мисси!

— Я знаю. Похоже, именно в этот момент мы с ней поменялись местами и эпохами.

Джефф покачал головой:

— Это просто в голове не укладывается!

— Я думаю, это перемещение устроил нам малахитовый шар, который стоит на балясине.

— Малахитовый шар? — озадаченно переспросил молодой человек.

— Да. Его установили за день до моей свадьбы, и я заметила, что этот камень находится на своем месте и по сей день.

Джефф задумчиво нахмурил брови:

— Но это же всего лишь кусок малахита!

— Да.

— И ты говоришь, что его установили на балясину в 1852 году?

— Именно.

— Очень интересно, — проговорил Джефф. — Но какую роль он играет во всей этой истории?

— Видишь ли, мой отец из прошлого — его зовут Джон Монтгомери — рассказал мне, что этот шар был сделан из камня из настоящего египетского святилища. Ему приписывали волшебные свойства. И когда мы с Мисси ударились головами об этот шар… Думаю, именно в этот момент мы с ней и поменялись местами.

— Бог ты мой, это самая невероятная история, которую я когда-либо слышал!

— Джефф, ты мне веришь?

Молодой человек встал и с рассеянным видом начал мерить шагами площадку перед беседкой. Через некоторое время он повернул к Мелиссе лицо, на котором отразились напряжение и неуверенность:

— Что ж, буду честен. С одной стороны, мне трудно тебе поверить. Но с другой — как еще можно объяснить ту небывалую метаморфозу, которая с тобой случилась? Своим характером ты совсем не похожа на Мисси. Ты действительно ведешь себя как другой человек! — Он минутку помолчал и добавил: — Возможно, так оно и есть.

— О Джефф, если бы ты мне поверил, это бы значило для меня так много! — воскликнула девушка. — Пожалуйста, не считай меня сумасшедшей!

Джефф заключил ее в свои объятия:

— Я никогда бы так не подумал, дорогая. Да, мне казалось, что в голове у тебя все перепуталось, но безумной я тебя не считал. Тем не менее следует посмотреть правде в глаза: ты можешь считать себя другим человеком и при этом оставаться той самой Мисси. Я хотел бы, чтобы у меня была возможность убедиться, что эта причудливая история — правда.

Мелисса закусила губу:

— Неужели нет ничего, что отличало бы Мисси от меня? У нее была какая-нибудь родинка или что-то в этом роде?

Джефф щелкнул пальцами:

— Знаешь, у нее действительно было довольно большое родимое пятно на внутренней поверхности правого бедра.

Мелисса покраснела:

— Джефф Долтон, но как вы могли видеть столь интимный участок женского тела?

Молодой человек тихо засмеялся:

— Мы много раз вместе купались в бассейне, а Мисси — то есть ты — была большой любительницей откровенных бикини.

— Бикини?

— Так мы называем открытые купальные костюмы.

— Понятно.

Джефф опустил глаза:

— Ну так как, Мелисса?

Девушка постояла несколько секунд в нерешительности, а потом с пылающим от смущения лицом высоко подняла юбку. Джефф настолько быстро, насколько это было возможно, осмотрел нужный участок и, когда Мелисса вернула юбку на место, в изумлении почесал затылок.

— Черт возьми, у тебе действительно нет никакого родимого пятна! — Он помолчал и добавил: — Впрочем, ты могла его удалить.

— Но в таком случае на этом месте остался бы какой-нибудь шрам или другая отметина, не так ли? — спросила Мелисса.

— Да, верно, — проговорил Джефф и посмотрел на нее так, как будто видел впервые в жизни. — О Господи, это правда! Ты и впрямь другой человек! Но как это могло произойти?

Мелисса покачала головой:

— Я тоже очень хотела бы это знать! На самом деле мне почти ничего не известно о путешествии во времени и прочих подобных вещах. Но учитывая все фантастические изобретения, сделанные в XX столетии… Джеффри, я пыталась узнать как можно больше, но мне предстоит еще долгий путь к знаниям. Кто ведает, может быть, человечество и вправду изобрело способ перемещаться во времени?

Джефф рассмеялся:

— Пока еще нет, дорогая, хотя о возможности этого говорили многие ученые.

— Понятно.

Молодой человек потер скулу.

— Однако до сих пор человек путешествовал по времени лишь в литературных произведениях — в книгах Герберта Уэллса, Марка Твена и других.

— Я обязательно прочитаю эти книги.

— Прочитаешь. — Во взгляде Джеффа появилась неуверенность. — Мелисса, ты действительно пришла из другого столетия? Я начинаю верить, что ты — это не Мисси, но все эти перемещения во времени кажутся мне такими сомнительными… Ты уверена, что не приехала сюда из другого штата или государства?

Девушка улыбнулась:

— Уверена. Клянусь, я попала сюда из другого Мемфиса — Мемфиса 1852 года. Когда мы вернемся домой, я покажу тебе кое-что такое, что, как мне кажется, развеет твои сомнения.

Джефф вздохнул:

— Ну что ж, договорились. Постараюсь взглянуть на вещи непредубежденно.

— Спасибо, Джефф.

Молодой человек смотрел на нее восхищенно.

— Поверить не могу, что ты — это не ты. То есть…

— Все правильно, я не Мисси.

Внезапно Джефф рассмеялся:

— А ты знаешь, что во всей этой истории самое лучшее?

— Что же?

— Теперь мне не придется беспокоиться, что когда-нибудь ты станешь прежней и я потеряю чудесную женщину, которую так люблю.

Лицо девушки резко помрачнело.

— Мелисса, что такое? — встревоженно спросил Джефф.

— Знаешь, я не все тебе рассказала, — грустно посмотрела на него Мелисса. — Я не сказала тебе, откуда я знаю, что Мисси заняла мое место в прошлом.

Джефф кивнул:

— Ну что ж, расскажи.

— Я видела лицо Мисси в малахитовом шаре.

— Что?! — воскликнул он.

— Да, — с сокрушенным видом сказала Мелисса. — Сейчас она живет моей жизнью так же, как я живу ее…

— Ты хочешь сказать, что две эти драмы разыгрываются одновременно, несмотря на сто сорок лет, отделяющих вас друг от друга?

— Да, именно так.

— Но это невозможно!

— О, очень даже возможно. — Из глаз Мелиссы вдруг хлынули слезы. — Знаешь, Мисси очень не нравится моя жизнь, она просто ненавидит ее! Я никогда не видела более несчастного лица, и, как честный человек, я обязана сделать все, чтобы опять поменяться с ней местами.

— Нет! — с мукой в голосе вскричал Джефф, прижимая к себе девушку. — Я не позволю тебе так поступить! Я не знаю, как именно ты вошла в мою жизнь, но ты сделала ее осмысленной. Теперь я тебя никуда не отпущу!

— Джефф… — тихо произнесла Мелисса. — Возможно, у нас нет выбора.

— Я отказываюсь в это верить! — Молодой человек сжал ее лицо между своими ладонями. — Многое в этой истории мне до сих пор неясно, но разве ты не понимаешь, что за ней явно стоит какой-то смысл? Возможно, нам суждено было найти друг друга! Мы с Мисси совсем не подходили друг другу — наверное, точно так же, как и вы с Фабианом. Но теперь-то мы с тобой видим, что созданы друг для друга!

По телу Мелиссы пробежала дрожь.

— Я осознаю это, — сказала она. — Да, я нашла свой рай — но ведь Мисси очутилась в аду! Кажется, Фабиан нравится ей ничуть не больше, чем мне. Я не могу устраивать свою жизнь за ее счет! Джефф, она выглядела такой несчастной!

Джефф горько рассмеялся и еще крепче прижал Мелиссу к своей груди.

— Мисси будет несчастной всегда, — уверенно произнес он.

24

Джефф вез Мелиссу домой. В его голове царила сплошная сумятица: то, что ему сообщила Мелисса, мягко говоря, сильно озадачило его.

Не сошла ли она с ума? Быть может, в результате того падения с лестницы она получила черепно-мозговую травму, которая заметно повлияла на ее рассудок?

Но если это и так, то такой, какой девушка стала, она полностью его устраивает. Внезапно он, как никогда отчетливо, понял, что Мисси ему совсем не подходила, что он никогда ее не любил, а также то, что раньше он существовал в этой жизни, словно какой-то зомби.

Но потом появилась эта чудесная Мелисса! Может ли быть правдой то, что она ему рассказала?

Джефф всегда признавал присутствие в жизни сверхъестественного, в частности считал теоретически возможными путешествия во времени. Но встретить девушку, которая утверждает, что она на самом деле переместилась во времени, при этом поменявшись местами с его настоящей невестой, — это совсем другое дело!

Однако если посмотреть на вопрос под другим углом, в утверждениях Мелиссы определенно присутствует элемент здравого смысла. Иначе как можно объяснить радикальные перемены, происшедшие в ней? Как объяснить появившиеся в ней ниоткуда мягкость, доброту и ровный характер? А странные, характерные скорее для прошлого столетия речевые обороты и манеры? Как объяснить определенные изменения во внешнем облике Мисси, ставшие для него особенно очевидными после признания девушки — исчезновение морщинок вокруг ее глаз, более интенсивную синеву ее глаз, чуть более полные губки, отсутствие родимого пятна на ноге?

Тем не менее, даже если эта девушка не Мисси, сходство между ними столь велико, что они запросто могли бы быть однояйцовыми близнецами! В общем, Джефф во всем этом совершенно запутался, но ему было ясно одно: для него была нестерпимой даже мысль о том, что он может ее потерять! Если Мелисса говорит правду, если они с Мисси действительно поменялись местами, то из этого вытекает, что они могут в любой момент вернуться каждая в свое время. Джефф решил для себя, что он сделает все возможное, чтобы этого не допустить.

Когда автомобиль свернул на подъездную дорожку, ведущую к дому Монро, Мелисса с робкой улыбкой повернулась к Джеффу:

— Ты не мог бы подождать меня за домом? Мне нужно вынести кое-что такое, что я хочу тебе показать, но мне не хотелось бы, чтобы наш разговор ненароком кто-нибудь услышал.

— Разумеется, дорогая, — ответил недоумевающий, но заинтригованный молодой человек.

Несколько минут спустя Мелисса подошла к Джеффу, поджидавшему ее во внутреннем дворике за домом, и опустилась на скамью рядом с ним. Протянув ему старинный дагеротип, она проговорила:

— Вот, смотри. Это я.

Джефф увидел выцветшую фотографию Мелиссы в подвенечном платье.

— Бог ты мой, Мелисса, это действительно ты! Но как такое возможно? Фотография сильно поблекла, она выглядит так, будто ее сделали в прошлом веке.

— Так оно и есть, — подтвердила девушка. — Переверни ее и прочти то, что написано на обороте.

Побледневший Джефф перевернул дагеротип и увидел написанную изящным почерком выцветшую от времени подпись: «Мелисса Монтгомери, 29 февраля 1852 года».

— О Боже! — воскликнул он.

— Теперь ты мне веришь? — спросила Мелисса.

— Но как я могу тебе не верить? — проговорил молодой человек, некоторое время помолчал и продолжил: — Знаешь, теперь я вспоминаю, что Мисси упоминала об этой фотографии, она говорила, что собирается пошить к свадьбе такое же платье, как у тебя. Она также сказала, что вы с ней очень похожи, хотя саму фотографию не показывала. Подумать только, вы с ней похожи, как близнецы!

— Я знаю, — сказала Мелисса.

— Так вы с ней действительно поменялись местами?

Девушка с серьезным видом кивнула.

— Это уму непостижимо! Вы с Мисси запланировали свою свадьбу на один и тот же день, в одном и том же доме, пошили абсолютно одинаковые свадебные платья…

— И церемония должна была состояться в одно и то же время, — добавила Мелисса.

— Но с разницей ровно в сто сорок лет! — закончил Джефф.

— Да, все было именно так.

— Из того, что ты мне рассказала, следует, что вы обе упали с лестницы, вероятно, в одну и ту же секунду…

— Точно.

— И ты считаешь, что именно тогда произошла эта невероятная замена?

— Да. Мне кажется, что тут замешан наш малахитовый шар.

Джефф нахмурился:

— Может, нам стоит посмотреть на него?

Девушка закусила губу, но затем согласно кивнула:

— Когда я зашла в дом, то заметила, что отец и матушка куда-то ушли. Думаю, мы можем поговорить обо всем этом, не опасаясь быть услышанными.

Джефф пожал ей руку и нежно на нее посмотрел:

— Дорогая, ты не хочешь, чтобы они об этом знали?

Мелисса энергично замотала головой:

— А что, разве я не права?

— Конечно, права, — ответил Джефф. — Если ты расскажешь все Говарду и Шарлотте, то только до смерти их напугаешь. И я сомневаюсь, что они тебе поверят.

— Но ты же мне поверил? — с надеждой в голосе спросила Мелисса.

— Да, дорогая, я тебе поверил, — искренне ответил Джефф.

Когда они вошли в дом, Мелисса пошла наверх, чтобы поставить на место фотографию, а Джефф остался ждать ее у лестницы. Камень на балясине действительно был весьма необычным на вид — насыщенный зеленый цвет, кольца причудливой формы, — но молодой человек не увидел на его поверхности никаких образов.

Когда вернулась Мелисса, он спросил:

— Так, значит, ты видела на камне лицо Мисси?

— Да, видела. — Девушка внимательно посмотрела на гладкую поверхность. — Иногда круги начинают как бы расходиться, и именно в такие моменты я ее вижу. Она в моем доме, в 1852 году, и, без сомнения, она там несчастлива.

— Гм… — Джефф подошел к камню вплотную и начал рассматривать его. — Я ничего не вижу.

— Но ее видно не всегда, — объяснила Мелисса. — На самом деле я видела ее лишь несколько раз, и каждый раз возле меня никого не было.

— Думаю, в этом есть своя логика. Каким бы чудесным ни было это явление, оно желает демонстрировать себя лишь вам двоим.

— Пожалуй.

Джефф взял Мелиссу за руку:

— Пойдем посидим в зале.

Они уселись на софу, при этом на их лицах застыло тревожное выражение.

— Расскажи мне о жизни, которую ты оставила в прошлом, — наконец произнес Джефф.

— Ну… Я родилась в 1832 году, — начала девушка.

Джефф изумленно покачал головой, но потом попросил:

— Продолжай.

— Тогда Мемфис был маленьким городком у большой реки. Моих родителей звали Джон и Лавиния Монтгомери. Я росла в доме посреди хлопковой плантации, расположенной к востоку от города.

— В этом самом доме! — взволнованно проговорил Джефф.

— Не совсем так, — ответила Мелисса. — Вообще-то первые десять лет моей жизни прошли в весьма скромном доме, а потом родители построили этот особняк. Как я уже тебе говорила, за день до свадьбы рабочий по распоряжению отца установил на балясине лестницы малахитовый камень — это знаменовало выплату закладной на дом.

— Да, я слышал об этом очаровательном обычае. Но это мы зашли уже слишком далеко. Расскажи мне о детстве.

Мелисса засмеялась.

— По нынешним стандартам мое детство было весьма скучным. Почти всю свою жизнь я провела на плантации. Гувернантка обучила меня чтению и письму, а также шитью, вязанию, правилам этикета и прочим приличествующим леди умениям. Больше всего мне нравились приезды наших родственников и наши поездки к ним, — девушка ностальгически улыбнулась. — Однажды мы даже плавали на пароходе в Сент-Луис. Кроме того, в прошлом году… то есть в 1851-м… мы побывали в Новом Орлеане на ежегодном карнавале Мардигра. Мне уже было почти двадцать лет, и я готовилась к браку с Фабианом. Большую часть своего времени я проводила в церкви и занималась благотворительностью.

Джефф усмехнулся:

— Как все изменилось с тех пор! А какие у тебя были отношения с родителями?

Девушка вздохнула:

— Мои родители — весьма откровенные и непосредственные люди. Должна признаться, что они не раз шокировали мемфисское общество своими поступками и высказываниями. У них у обоих сильный характер, и когда они начинают… начинали спорить, то обычно уже не обращали внимания на то, что происходит вокруг.

— Правда?

— А еще я должна сказать, что они, кажется, были разочарованы во мне как в дочери.

— Разочарованы? — удивленно переспросил Джефф. — Но почему? Ведь ты сущий ангел!

Мелисса улыбнулась:

— Может, для тебя я и ангел, но, боюсь, мои родители считали, что мне недостает характера. Думаю, они бы предпочли, чтобы их дочь была… похожа на Мисси.

— Зато теперь они ее получили, — с горестной улыбкой заметил Джефф.

— Должно быть, так оно и есть. Думаю, больше всего они радовались тому, что Фабиан станет их зятем.

— Да? Прошу тебя, расскажи мне эту историю с брачным контрактом.

— Он был заключен сразу после моего рождения между моими родителями и семьей Фабиана. Считается, что нарушить такой договор — то же самое, что осквернить святыню. Видишь ли, родители Фабиана эмигрировали из Франции и всегда весьма твердо придерживались традиций. Думаю, их смерть от желтой лихорадки еще больше укрепила решимость Фабиана во что бы то ни стало выполнить контракт — ведь он чувствовал себя виноватым перед ними. Кроме того, плантация Фонтено расположена по соседству с нашей, а значит, для нашего союза существовали и прагматические причины.

Казалось, эти слова ошеломили Джеффа.

— Бог ты мой, все в точности так, как у нас с Мисси! — воскликнул он. — Мы собирались пожениться главным образом потому, что этого хотели наши семьи, так как это позволило бы объединить принадлежащие нам фирмы, «Долтон Стил Тьюбинг» и «Монро Бол Беринге».

Мелисса кивнула:

— Должна согласиться, количество совпадений поражает воображение. Как бы там ни было, если бы не контракт, я ни за что не согласилась бы выйти замуж за Фабиана. Как я уже говорила, мы абсолютно не подходим друг другу. Возможно, я и примирилась бы со своей долей, но Фабиан не переносил саму мысль о том, что я буду его женой.

— Вот сукин сын! Да как он мог не обожать тебя!

Девушка не то изумленно, не то умоляюще посмотрела на своего ухажера:

— Джефф, как ты не понимаешь? Фабиан — очень сильный, уверенный в себе человек, по характеру мы с ним полные противоположности. Обычно он вел себя по отношению ко мне отвратительно, но я знаю, что потом он чувствовал себя виноватым. Он не такой уж плохой человек — я думаю, его выводило из терпения то, что я во всем ему уступала. Наверное, для него я была чересчур слабохарактерной.

— Но это не так! — возмущенно воскликнул Джефф.

Мелисса помимо воли засмеялась:

— Ты так добр ко мне! Фабиану же, я считаю, нужна женщина, способная противостоять ему и тем самым поставить его на место.

Джефф резко вскочил, и на его лице появилась коварная улыбка:

— Теперь у него есть Мисси!

— Да, наверное.

Джефф рассмеялся:

— Мелисса, ты чувствуешь всю иронию судьбы? Современная, эмансипированная женщина против этого хряка-мачо!

Мелисса побледнела:

— Я бы не стала называть Фабиана свиньей!

На щеках Джеффа появились очаровательные ямочки, и он энергично замотал головой:

— Ты не понимаешь — это просто речевой оборот, обозначающий властного, волевого мужчину!

Он начал прохаживаться взад-вперед, его лицо светилось восторгом и торжеством.

— Как мне это нравится! Совершенный замысел!

— Ты о чем?

Оживленно жестикулируя, Джефф начал объяснять:

— Дорогая, неужели ты не понимаешь? Раньше все мы — я имею в виду, все четверо — жили неправильно: две пары собирались пожениться, хотя нам ни в коем случае не следовало этого делать. Но потом вмешалась судьба и все расставила по местам!

Выражение лица Мелиссы было по-прежнему скептическим.

— Джефф, тебе придется объяснить свою мысль поподробнее.

— О’кей. Тебе, так сказать, достались не те родители, правильно?

— Ну, может быть…

— А также не тот жених.

— Это уж определенно.

— Но Шарлотта и Говард тебе нравятся, правда?

— Да, они очень милые люди.

— И они тебя любят?

— Да.

Джефф подошел к девушке и схватил ее за руки:

— А мы? Мы ведь созданы друг для друга, не так ли?

Мелисса смущенно улыбнулась:

— О да!

— Теперь перейдем к Мисси. Ты знала, что она всегда не ладила с Говардом и Шарлоттой?

— Нет… Но это и так понятно. Шарлотта и Говард — мягкохарактерные люди консервативных убеждений, они чтят традиции, а все, что я слышала о Мисси, однозначно указывает на то, что она по своей природе отъявленный бунтарь.

— Именно так. Мисси их просто со свету сживала. — Заметив выражение испуга на лице девушки, он добавил: — Образно говоря, разумеется.

— Ну хорошо хоть образно говоря.

— Что же касается нас с Мисси, думаю, ее реакция на меня очень похожа на то, как Фабиан реагировал на тебя. Она не выносила того, что я всегда ей уступал, а мне, честно говоря, было абсолютно все равно. — Джефф заглянул ей в глаза. — Но это было раньше.

— К чему ты клонишь?

Сверкнув глазами, молодой человек закончил:

— К тому, что у тебя, как и у Мисси, были не те родители и не тот жених, а теперь и родители, и жених вполне подходят.

Некоторое время Мелисса, нахмурившись, обдумывала эту мысль.

— Джефф, что касается меня, то в этом ты прав, — произнесла она, — но Мисси несчастна в прошлом! Если бы ты видел ее лицо…

Джефф отмахнулся:

— Это всего лишь временные неудобства! Она их быстро преодолеет.

Однако Мелисса грустно покачала головой.

— Джефф, я люблю тебя всем сердцем, но ты должен понимать, что любви без чести не бывает.

— Что ты хочешь этим сказать? — настороженно спросил молодой человек.

С обреченностью во взгляде Мелисса проговорила:

— Я хочу сказать, что независимо от того, была я несчастна в прошлом или нет, Джон и Лавиния Монтгомери все равно остаются моими родителями, а Фабиан Фонтено — моим женихом.

— Нет! — вскричал Джефф.

К горлу девушки подступали рыдания, но она продолжала:

— И если Мисси хочет вернуться в свою жизнь, она имеет на это полное право.

Джефф рывком поднял ее на ноги и горячо заговорил:

— Дорогая, неужели ты говоришь это серьезно?! Откажись от этого безумства! Разве наша любовь ничего для тебя не значит? Ты принесешь в жертву свою жизнь — наши жизни — лишь ради нее?

Мелисса остановила на нем исполненный любви и боли взгляд:

— Именно так. В данной ситуации важна не моя жизнь, а жизнь Мелиссы.

Джефф взъерошил себе волосы:

— Но ты ведь не знаешь, как вновь поменяться с ней местами, да и вообще, неизвестно, возможно ли это в принципе!

— Это так, но если Мисси того хочет, я попытаюсь это сделать. Думаю, она каким-нибудь образом даст мне знать, как нам можно вернуться в свои жизни.

Внезапно лицо Джеффа озарила радостная улыбка:

— Но существует и другой вариант!

— Какой же?

— Мисси может прийти к выводу, что ей нравится жить в 1852 году, и решит остаться там.

Мелисса недоверчиво посмотрела на своего кавалера:

— Если судить по ее лицу в камне, это весьма маловероятно.

Джефф стиснул ее плечи:

— Но что, если она передумает? Если она, подобно тебе, решит принять своих новых родителей и нового жениха?

Мелисса подумала и ответила:

— Что ж, если все, включая Мисси, будут довольны, то, жавер-ное, оставшись здесь, я не поступлю бесчестно.

Джефф облегченно вздохнул, после чего щелкнул пальцами и произнес:

— Знаешь, оставаясь в настоящем, мы можем сделать кое-что полезное.

— Ты о чем?

— Дело в том, что из прошлого Мисси не может заглянуть в будущее, то есть в будущее относительно 1852 года. Мы же можем многое разузнать про годы, которые ей лишь предстоит пережить.

— Я не совсем понимаю, почему это важно, — проговорила Мелисса.

— Должны же были остаться какие-то документы, что-то такое, что скажет нам, действительно ли Мисси жила в прошлом.

Мелисса обдумала эти слова и покачала головой:

— Если наше предположение верно и Мисси действительно очутилась на моем месте, то чем нам помогут эти документы? Как мы узнаем, возвратились ли мы с ней в свои эпохи? К примеру, если где-нибудь будет упомянута «Мелисса Монтгомери», откуда мы будем знать, это я или Мисси, играющая роль меня?

— Черт возьми, ты права!

— Кроме того, вскоре после того, как я здесь очутилась, матушка сказала мне, что приблизительно в 1860 году Монтгомери уехали из Мемфиса.

— Может быть, Мисси предупредила их о грядущей войне? — высказал предположение Джефф.

— Объясни!

— Мисси знает историю США, и если она осталась в прошлом, то разумно предположить, что она предупредила твою семью о приближении Гражданской войны. Я просто уверен, что так оно и было! Из этого следует, что Мисси действительно осталась в прошлом!

— Необязательно, — покачала головой Мелисса.

— Почему же?

— Если я вернусь в свое время, зная то, что знаю сейчас, то поступлю точно так же.

Джефф досадливо поморщился:

— Ты опять права! Но должен же быть какой-то способ…

Мелисса вновь покачала головой:

— Матушка говорит, что записей, касающихся истории нашей семьи, практически не существует, что они с папой приехали в Мемфис лишь после своей свадьбы, то есть всего двадцать с лишним лет назад. В семье действительно хранятся старые письма, написанные мной и моим отцом, и недавно я их прочитала…

— Да? Я должен их увидеть! — взволнованно воскликнул Джефф.

Девушка кивнула:

— Разумеется. Я уверена, они покажутся тебе интересными, но, к сожалению, все они были написаны еще до того, как мы с Мисси поменялись местами. — Она огорченно вздохнула. — Я не знаю, как еще мы можем найти ответы на интересующие нас вопросы.

Джефф также вздохнул и привлек ее к себе:

— Дорогая, пока не знаю как, но мы добьемся своего.

Джефф продолжал обдумывать сложившееся положение и по пути домой. Неоспоримых доказательств того, что девушка, которую он называл Мелиссой, действительно поменялась жизнью с его настоящей невестой, Мисси Монро, он так и не узнал, и молодому человеку казалось, что его душа разрывается на части. Более всего его интересовал вопрос, останется ли с ним эта милая Мелисса.

И хотя Мелисса, казалось, придавала мало значения официальным данным (возможно, по той причине, что в ее время такие документы хранились главным образом в фамильных Библиях), Джефф знал, что где-то должна существовать более подробная информация о жизни семьи Монтгомери в 50-х годах XIX века, в том числе и документы, способные пролить свет на вопрос, кто из девушек остался в прошлом. Насколько он знал Мисси, она непременно должна была оставить характерный отпечаток на любой эпохе, в которую попала. И если она и вправду жила в прошлом, то должны были остаться какие-то доказательства этого.

Джефф вспомнил, что его мать была подругой местной любительницы генеалогии Милдред Рид. Следовало уговорить ее поработать над этим вопросом, возможно, под тем предлогом, что он желает поразить Мисси новыми сведениями об истории семьи Монтгомери-Монро.

Стоит ли сообщить Мелиссе о том, что он задумал? Пожалуй, нет. Девушка и так уже обратила внимание на его опасения, что правда может оказаться для них весьма неприятной. Наверное, в случае если открытие действительно его не порадует, следует скрыть его от Мелиссы. И пусть кто-то назовет это эгоизмом — он слишком сильно ее любит, чтобы обращать внимание на такие пустяки.

25

Утро того дня, в который должна была состояться ярмарка по сбору средств для пресвитерианской церкви, выдалось прохладным и ветреным. Так как Фабиан еще на рассвете отправился к реке, чтобы заняться возведением ларька, Мисси поехала на ярмарку вместе с родителями в принадлежащем им ландо.

Ярмарка должна была состояться в небольшом, заросшем травой парке на бульваре, раскинувшемся вдоль высокого берега Миссисипи. Когда семья Монтгомери пришла на поляну, Мисси держала в руках кипу вязаных вещей, а Джон и Лавиния несли ящики с безделушками, которые они собирались пожертвовать ярмарке. Их встретили удары молотков и мужские голоса. На поляне уже стояло с десяток ларьков, и мужчины обтягивали их разноцветной тканью. Яркие, жизнерадостных цветов ларьки были расположены полукругом, неподалеку на скорую руку оборудовали детскую площадку для игр — там уже стояли пони в нарядной сбруе и поблескивал прозрачной водой бак, в котором дети могли пускать кораблики. На ярмарку каждую минуту прибывали все новые добровольцы, в руках они несли самые разнообразные пожертвования — от накрытых тарелок со снедью к праздничному обеду до рукоделия и безделушек.

— Все идет как надо, — проговорила Лавиния, наблюдая за подготовительной суматохой. — Сегодня фонд строительства церкви получит кругленькую сумму.

— А какие симпатичные продавщицы из вас выйдут! — с улыбкой на лице сказал Джон, любуясь женой и дочерью в одинаковых синих жакетах и юбках, отороченных лентой, и в изящных шляпках с перьями.

— А вот и Элеонор с Грейс! — Лавиния помахала рукой двум леди, которые были чем-то заняты в стоящем неподалеку ларьке. Затем она повернулась к Мисси и спросила: — Фабиан отвезет тебя домой?

— Мне бы хотелось поехать с вами.

Лавиния рассмеялась:

— Но наш мальчик не потерпит такой измены!

— Посмотрим, — загадочно произнесла Мисси.

— Ну ладно, дорогая, мы пошли, — сказал ей Джон. — Попозже мы зайдем посмотреть, как у тебя продвигаются дела.

— Хорошо. Удачного дня! — пожелала им девушка.

Когда Джон и Лавиния пошли к ларьку, в котором они собирались выставить свои товары, Мисси присоединилась к Люси и Антуанетте, которые уже хлопотали в выделенном им павильончике в центральной части парка. В соседнем ларьке должны были расположиться Фабиан, Джереми и Брент — как ни странно, пока там никого не было, лишь на прилавке лежало несколько пирожных и пирожков.

— Доброе утро, леди! — бодро произнесла Мисси, проскользнув за стойку, после чего положила на пол кипу вязаных вещей, которые Мелисса изготовила до своего исчезновения, и сказала: — Похоже, все готово. Но где же мужчины?

— Все это очень странно, — сообщила ей Антуанетта. — Они доделали ларьки и куда-то исчезли.

— Ума не приложу, что происходит, — добавила Люси.

— Гм… — задумалась Мисси. — Если они не вернутся, то победы им не видать — правда, не исключено, что они заготовили какие-то фокусы.

Впрочем, вскоре об отсутствии мужчин дамы забыли, так как принялись располагать свои товары таким образом, чтобы те выглядели наиболее привлекательно. Для этого они что-то развешивали на потолке павильона, а что-то располагали на прилавке.

Начали появляться первые покупатели — нарядно одетые пары и целые семьи. Наконец вернулись мужчины — даже не глянув в сторону леди, они прошли в свой ларек, в руках у них были большие коробки, набитые пирогами, пирожными и булочками.

— Что такое?.. — ошеломленно пробормотала Мисси, завидев их.

Женщины озадаченно наблюдали, как их соперники ходят туда-сюда, занося в ларек все новые коробки с выпечкой.

— Но где они это достали? — воскликнула Антуанетта.

— Готова поспорить, они закупили сдобу в какой-то городской пекарне, — предположила Люси.

Мужчины продолжали не обращать внимания на дам и после того, как перетащили все свои товары в ларек. Тем временем парк уже заполнился покупателями. Возле будки с вязаньем стояли, разглядывая товары, несколько женщин, вокруг же ларька с пирожками уже образовалась целая толпа. Когда подруги осознали это, им оставалось лишь ошеломленно смотреть на ларек соперников.

— Как вы думаете, что они там делают? — напряженно облизнув губы, спросила Антуанетта.

— Я уверена, что их выручка намного превзойдет нашу, — проговорила Люси. — Вы только поглядите, какая к ним выстроилась очередь!

Мисси мрачно кивнула.

— Оставайтесь здесь, а я пойду посмотрю, что там происходит, — сказала она.

Пробравшись сквозь толпу, девушка подошла к ларьку с пирожками и стала так, чтобы хозяева ларька ее не видели.

— Вы не ослышались, миссис Топп, — донеслись до нее слова Фабиана. — Это печенье стоит двадцать пять центов.

— Да вы что! — изумленно воскликнула женщина. — Булочная на площади продает его по крайней мере втрое дороже!

Мисси в гневе подошла к ларьку с обратной стороны и проскользнула за занавески, загораживающие вход. Фабиан стоял спиной к ней, на нем был элегантный черный сюртук и такого же цвета брюки. Джереми и Брент стояли соответственно слева и справа от него, все трое трудились в поте лица, принимая деньги и выдавая покупателям булки и пирожки.

Поджав губы, Мисси подошла к Фабиану и похлопала его по плечу:

— Фабиан, нам надо поговорить.

Если ее внезапное появление и удивило его, то он не подал виду, лишь обвел ее сдержанным взглядом:

— Извини, Мисси, но, как видишь, я очень занят.

Решив не тратить время на напрасные препирательства, девушка схватила его за руку и потянула за собой к выходу.

— Черт возьми, Мисси, что все это значит? — проговорил мужчина.

— Вы играете не по правилам! — заявила она.

— Да ты что? — с невинным видом ответил Фабиан.

— Вы скупили всю продукцию городской пекарни, и не надо этого отрицать!

Фабиан скрестил руки на груди и невозмутимо сказал:

— Нет, это неправда. На самом деле мы скупили продукцию двух пекарен.

— Что ты сказал? — Мисси была откровенно ошеломлена.

Мужчина озорно подмигнул ей:

— Мы решили подготовиться так, чтобы гарантировать победу в пари.

Мисси раздраженно топнула ногой:

— Ах ты, негодяй! Так вы решили с помощью этого трюка утроить запас своих товаров и продавать их по бросовой цене!

Фабиан с нарочито серьезным видом кивнул:

— Ты раскусила наш замысел.

— Но это нечестно!

— Дорогая, ты же знаешь, что в любви и на войне побеждает тот, кто действует нестандартно. Да и вообще, мы решили положить конец этому безобразию. Нас утомила война, и мы хотели бы восстановить гармонию — и любовь.

Борясь с волнением, охватившим ее от этих слов, Мисси бросила на него гневный взгляд:

— Даже не надейся на это!

— Да что ты!

— Вам только и нужно было снова взять ситуацию в свои руки!

— О да!

— Но на победу можете не рассчитывать!

Фабиан рассмеялся:

— Мисси, вы никак не сможете победить! Посмотри правде в глаза — вы проиграли.

— Ну это мы еще посмотрим! — выкрикнула она и побежала от их ларька.

В полдень торговля была приостановлена: все расселись за застеленными тканью столами и набросились на жареных кур, ветчину, печеные бобы, кукурузные лепешки, пироги, пирожные и другие домашние вкусности. Преподобный Фергюсон, пастор пресвитерианской церкви, произнес краткую речь, в которой вознес Богу благодарность за трапезу и поблагодарил участников ярмарки за их вклад в строительство храма.

У Мисси аппетита не было, ее подруги также практически не притрагивались к еде. За столиком с ними сидели две пожилые пары, обсуждавшие местные новости — приближающееся представление иллюзионистов, проспонсированное Театральным обществом, и начавшееся недавно строительство железной дороги Мемфис — Чарльстон.

Мисси время от времени поглядывала на мужчин, которые сидели через два столика от них. С аппетитом у них явно было все в порядке — впрочем, как и с настроением, ибо они оживленно переговаривались со своими соседями. Мисси так и подмывало вылить на их самодовольные головы по кувшину с охлажденным чаем.

Когда обед подошел к концу, мужчины поднялись и пошли к своему киоску. Антуанетта вздохнула, наклонилась к Мисси и прошептала:

— Что же нам делать? Они уже намного нас опережают!

— Мы наверняка проиграем, — шмыгая носом, проговорила Люси. — Джереми больше никогда не разрешит мне рисовать!

— А мне придется закрыть свою шляпную лавку, — мрачно сказала Антуанетта.

— Эй вы, хватит хныкать, — тихо произнесла Мисси. — Да ваши несчастья ни в какое сравнение не идут с моим — ведь мне в случае проигрыша придется выйти замуж за этого дикаря!

Дамы дружно бросили взгляд на Фабиана, поморщились и начали утешать свою подругу.

Мисси заставила себя отломать от курицы ножку и откусить от нее кусок. Постепенно на ее лице появилось выражение непреклонной решимости.

— Леди, поешьте хотя бы немного, — проговорила она. — Пока еще ничего не закончилось, и нам могут понадобиться силы.

Но когда солнце начало клониться к западу, леди охватила паника, так как Фабиан оказался прав. Они продали все, что было в их будке, а вокруг ларька мужчин по-прежнему стояла толпа покупателей — казалось, запас дешевых булочек и пирожков у них неисчерпаем.

— И что нам теперь делать? — обреченно спросила Антуанетта.

— Нам не победить сегодня, — произнесла Люси.

Мисси уже несколько минут сердито смотрела на Фабиана. Время от времени тот поднимал голову и посылал ей воздушный поцелуй.

Внезапно в голову девушке пришла девероятная идея, и ее лицо засияло радостью.

— Я знаю, как мы победим! — взволнованно воскликнула она.

— Как? — в один голос спросили дамы.

Мисси торопливым шепотом изложила свою мысль. Люси и Антуанетта разинули, рты.

— Мисси, но это невозможно! — заявила Люси.

— Мы опозоримся на весь город! — добавила Антуанетта.

— Разве? — возразила Мисси. — Победителей не судят, да и потом, мы делаем это ради блага, не так ли? Более того, разве мужчины играют с нами по правилам?

Антуанетта и Люси растерянно переглянулись.

— Ну так как? Вы хотите победить или нет? — подстегнула их Мисси.

Дамы еще раз переглянулись и решительно закивали.

— Вот и отлично. Теперь слушайте меня внимательно.

Три головы сомкнулись, и еще несколько минут в ларьке раздавался возбужденный шепот.

Наконец Мисси хлопнула в ладоши и воскликнула:

— С Богом! Отправляйтесь в толпу и начинайте подговаривать покупателей.

— А что будешь делать ты? — спросила Антуанетта.

— Я буду сидеть здесь и волноваться, — подмигнув, ответила ей Мисси.

Спустя несколько минут Фабиан посмотрел на ларек женщин и увидел нечто такое, что разом испортило ему настроение. Вокруг ларька их соперниц началось буквально столпотворение! Там стояли по крайней мере два десятка мужчин, которые смеялись и размахивали долларовыми купюрами. Фабиан заметил в этой толпе немало своих знакомых из самых разных слоев общества — от экстравагантного местного коммерсанта Робертсона Топпа и работорговца Бедфорда Фореста до бывшего мэра Мемфиса престарелого Маркуса Винчестера. За морем шляп Фабиану даже не было видно Мисси!

Что же там происходит? Десять минут назад Фабиан был уверен, что запас товаров в соседней будке исчерпался и победа уже у них в руках. И что же теперь?

Фабиан вышел из ларька и проник в центр мужского столпотворения. Он прибыл как раз вовремя, чтобы увидеть, как Мисси целует усмехающегося, приосанившегося капитана речного парохода Джима Ли, а Люси спокойно вырывает из его толстеньких пальцев долларовую бумажку.

Мисси продает свои поцелуи! Но дело было даже не в этом — у распутницы был такой вид, словно она переживает самые радостные мгновения в своей жизни!

Возмущенный Фабиан подскочил к ней и прорычал:

— Мисси, ты немедленно прекратишь это бесстыдство!

Мисси и Джим оторвались друг от друга и заинтересованно смотрели на Фабиана.

Тем временем толпу мужчин охватило нетерпение.

— Фабиан, не будь занудой! — выкрикнул один из его знакомых по имени В. Ф. Тейлор. — Ведь это делается ради благой цели, разве нет?

— И впрямь, Фонтено, прекращай! — послышался еще один мужской голос.

Мисси одарила его хитрой улыбкой и вступила в дискуссию:

— Действительно, Фабиан, не порть другим удовольствие! Если желаешь, становись в очередь и готовь доллар!

— Сдери с него двадцатку! — весело выкрикнул кто-то, и все рассмеялись.

После этого Мисси спокойно повернулась к следующему покупателю, красному от смущения подростку, который дрожащей рукой протягивал доллар.

Заскрипев зубами от ярости, Фабиан под хохот присутствующих бросился к своему ларьку.

Черт бы побрал эту плутовку! Она намеревается обыграть его любой ценой — даже продавая свою благосклонность подобно уличным женщинам!

Однако через несколько секунд на губах Фабиана помимо его воли появилась улыбка — хочешь не хочешь, но приходилось уважать эту упрямую девицу и даже восхищаться ее непосредственностью. И хотя ее действия были ударом по его самолюбию, можно ли винить ее за то, что она прибегла к приему, столь же изощренному, как и тот, который использовал он сам? Он сыграл в игру, ставкой в которой было ее обещание выйти за него замуж, и проиграл. Итак, придется вернуться к своему первоначальному плану. В конце концов, он сам виноват в том, что до сих пор не обуздал этот вулкан, йе поставил Мисси на место…

О да, это чудесное, страстное, горячее местечко, которое он для нее придумал… И тогда ей будет больше не под силу избегать своей судьбы. До весеннего бала семьи Монтгомери оставалось совсем немного времени, вот там-то все и решится — одна знойная южная красотка наконец-то покорится ему!

После того как церковные служки подсчитали деньги, пастор сообщил Мисси, Люси и Антуанетте, что их выручка оказалась самой большой. Когда мрачные мужчины подошли к дамам, те все еще радостно визжали и обнимались. Вскоре довольные Антуанетта и Люси, сопровождаемые своими угрюмыми мужьями, ушли, и Мисси с Фабианом остались одни.

— Да уж, Мисси, ничего не скажешь, вы нас одолели, — иронически приподняв шляпу, признал свое поражение Фабиан.

— Да уж, ничего не скажешь, — улыбнувшись, ответила девушка.

— Но уверена ли ты, что это была твоя окончательная победа? — насмешливо спросил мужчина.

Мисси гордо вздернула подбородок:

— Уверена.

— Ты уже решила, как доберешься до дому? — вежливо поинтересовался Фабиан.

— Меня довезут мама и папа.

Фабиан изящно поклонился:

— Что ж, остается пожелать тебе спокойной ночи.

С этими словами он пошел прочь. Мисси проводила его взглядом, ощущая некоторое разочарование — ведь он даже не предложил подвезти ее, В глубине души ей хотелось затеять с ним скандал и таким образом закрепить свою победу.

Ну и черт с ним! По крайней мере, теперь ей не придется выходить за него замуж — да она должна кричать от радости! Но вместо этого Мисси почему-то постоянно вспоминала его слова, таившие чуть различимую угрозу, и циничный огонек в его глазах — он словно намекал ей, что это торжество может в итоге оказаться не таким уж радостным. «Интересно, какие коварные планы зреют в его голове?» — подумала девушка.

26

Шли дни и недели, Джефф и Мелисса по-прежнему старались как можно больше времени проводить в обществе друг друга. Они много беседовали, обсуждали различия между их эпохами, и хотя главным их пристанищем был летний дом семьи Джеффа, они также часто посещали рестораны, кафе и кино. Джефф постепенно знакомил Мелиссу с Мемфисом, возя ее по улицам города и давая возможность привыкнуть к небоскребам. И хотя первое время, когда они проносились по бетонным хайвеям, все внутри нее сжималось от страха, в конце концов она немного привыкла к скорости современного передвижения и к фантастическим постройкам XX столетия.

Мелисса ощущала себя виноватой из-за того, что она, по ее мнению, мешала Джеффу вести его семейный бизнес, поэтому она решила ознакомиться и с другими видами времяпрепровождения — девушка понимала, что в этом случае Джефф не будет чувствовать себя обязанным все свое время проводить с ней. В отличие от Мисси, которая была слишком далека от церковных дел и благотворительности, Мелисса регулярно посещала церковь и стала членом нескольких благотворительных обществ. Поскольку она так и не «вспомнила», как водить машину, родители наняли ей персонального шофера, и теперь он повсюду ее возил. Мелисса также уговорила своих подруг — Дженнифер, Лизу и Мишель — принимать участие во всех ее альтруистических начинаниях, и хотя дамы обычно категорически отказывались от подобных мероприятий, они ничего не могли противопоставить вежливой, но непреклонной настойчивости Мелиссы, особенно ее аргументу, что такие дела приносят пользу всему человечеству.

Разумеется, это означало, что девушка должна была совершать все более смелые вылазки в страшный новый мир, но она научила себя получать удовольствие от мысли, что все окружающие помогают ей преодолевать страх перед неведомым.

Впрочем, она относилась к XX столетию скорее как турист, чем как местный житель. Время от времени она видела в малахитовом шаре Мисси и поэтому знала, что ее тезка, как и раньше, недовольна своей жизнью в прошлом. Таким образом, решимость девушки в случае, если выпадет такая возможность, вновь поменяться с Мисси местами, по-прежнему была крепка.

В конце марта Джефф все-таки уговорил Мелиссу проехаться по центральной части Мемфиса. В тот день было довольно прохладно и ветрено. Девушка в благоговейном страхе смотрела на проносящиеся мимо небоскребы из стекла и бетона и запруженные людьми улицы.

— Но что поддерживает эти дома в вертикальном положении? — поинтересовалась она у своего жениха.

Посмеиваясь, Джефф свернул на другую улицу.

— В основном стальные балки и бетон, — ответил он.

— Это просто изумительно.

Джефф начал показывать девушке достопримечательности, мимо которых они проезжали: окружной суд, муниципалитет, башню «Линкольн-Америкен». Почти час они петляли по центру, несколько раз проехали по Бил-стрит, мимо старинного здания Хлопковой биржи, по круглой площади Корт-сквер с ее впечатляющими фонтанами и парком.

— Могу спорить, что все это сильно отличается от того Мемфиса, в котором жила ты, — заметил Джефф.

— Да уж, несомненно, — ответила Мелисса. — В моем Мемфисе на том месте, где сейчас находится Корт-сквер, стояла заброшенная деревянная хижина, а грязные улицы были покрыты гравием. Впрочем, я заметила, что магазины на Бил-стрит немного похожи на здания, которыми Мемфис был застроен сто сорок лет назад.

Молодой человек кивнул:

— Дело в том, что Бил-стрит решили оставить такой, какой она была в прошлом, — правда, некоторые здания пришлось реставрировать. Большинство домов на ней построены до 20-х годов этого столетия. Кстати, именно здесь родился блюз.

— Что такое блюз?

— Жанр музыки, который сделали знаменитым такие исполнители, как Луи Армстронг и Би-Би Кинг.

— А-а, — непонимающе протянула девушка.

— Надо будет как-нибудь прийти сюда вечером.

— Да, было бы неплохо, — согласилась Мелисса.

Затем они проехали по Фронт-стрит. Мелисса с изумлением рассматривала впечатляющие мосты через Миссисипи и городской парк развлечений, расположенный на острове Мад-Айленд. Когда Мелисса заявила, что раньше этого острова не было, Джефф объяснил, что он появился здесь в начале этого столетия и представляет собой затопленную баржу, вокруг которой образовалась песчаная отмель.

— Все так сильно изменилось! — пробормотала девушка.

— Да, но ведь прошло столько лет!

— А еще эта ужасная Гражданская война. Ничего удивительного, что мои родные решили уехать из Мемфиса.

— Если они уехали до 1861 года, то не приходится сомневаться, что с ними все было хорошо, — уверил свою невесту Джефф, после чего некоторое время помолчал и осторожно спросил: — Ты скучаешь по своим старикам?

Мелисса закусила губу:

— Это может показаться тебе ужасным, но…

— Говори как есть!

Она глубоко вдохнула:

— Джефф, я горячо люблю своих родителей, но мы такие разные люди, что на самом деле я почти не скучаю по ним. Ты меня понимаешь?

— Да, разумеется. Я знаю, дело в том, что здесь ты чувствуешь себя более счастливой.

Мелисса улыбнулась:

— И у моего счастья есть вполне определенная причина.

Они замолчали. Джефф повел машину к расположенному неподалеку отелю, в ресторане которого он заказал столик. Слова Мелиссы пробудили в молодом человеке чувство вины — дело в том, ято после того, как он узнал, что девушка прибыла из другого столетия, он втайне от нее начал изучать историю семьи Монтгомери. Вернее, исследовательскую работу проводила Милдред Рид. До сих пор поиски не принесли особенных результатов, хотя один невероятный факт Милдред выяснила: в архивах округа Шелби отыскалась запись о том, что 15 мая 1852 года Мелисса Монтгомери вышла замуж за Фабиана Фонтено!

Эта информация чрезвычайно взволновала Джеффа. Он бесконечно задавал себе жизненно важный для него вопрос: на которой из Мелисс женился Фонтено? Была это Мисси Монро или та мягкая, добросердечная девушка, которую он уже полюбил всей душой?

Джефф посмотрел на такую красивую и одновременно такую эфемерную Мелиссу, сидящую рядом с ним. Как знать, быть может, он скоро ее потеряет? Хотя Джефф и не понимал всех подробностей ее путешествия через время, он считал вполне возможным, что Мелисса и Мисси живут параллельными жизнями, хотя их и разделяет сто сорок лет. Интуиция подсказывала ему, что если ему суждено потерять Мелиссу, то это случится до 15 мая или в этот день. Дата запечатлелась у него в сознании как пророчество касательно судного дня, и это придавало ему решимости жениться на ней — причем жениться до 15 мая!

Они подъехали к стильному современному отелю. Улыбающийся портье раскрыл перед Мелиссой двери, а к Джеффу подошел служащий, который должен был припарковать его автомобиль. Джефф оставил обоим мужчинам чаевые и следом за Мелиссой вошел в вестибюль отеля.

— Мы здесь будем обедать? — спросила она, нерешительно подходя к вращающимся дверям.

— Можно сказать и так. Я заказал столик в ресторане, расположенном на крыше.

Тем временем Мелисса широко раскрытыми от изумления глазами смотрела на просторный вестибюль с тропическими растениями и вычурным фонтаном.

— Как ты сказал? На крыше? Но как мы туда залезем?

— Нас довезет туда лифт, глупышка.

Заметив, что лицо девушки побледнело, Джефф сказал:

— Дорогая, ну что ты? Тебе все равно когда-нибудь придется сесть в лифт. Это абсолютно безопасно!

Парочка завернула за угол и приблизилась к серым дверям лифтов. Джефф нажал кнопку, и угрожающего вида двойные двери разошлись, словно Красное море перед народом Израиля.

— Кто это сделал? — спросила Мелисса, оглядываясь по сторонам в поисках человека, раскрывшего двери.

— Никто, — ответил Джефф, за руку заводя ее в кабину. — Двери автоматические, они отреагировали на нажатие кнопки.

Мелисса сделала глотательное движение:

— Задняя стена этого чулана прозрачная!

Джефф подавил смех.

— Дорогая, я думаю, тебе это понравится. Ты увидишь, как мы будем подниматься.

Когда кабина, влекомая неведомой силой, поехала вверх, Мелисса вцепилась в руку Джеффа. Ее глаза стали круглыми: фонтан под ними стремительно уменьшался!

— Дорогая, как ты себя чувствуешь? — нежно спросил молодой человек.

— Мне кажется, что я забыла желудок внизу, — призналась девушка.

— В первый раз это происходит со всеми.

— Все это невероятно! Думаю, я так никогда и не привыкну к техническим чудесам XX столетия.

Джефф опять сдержанно засмеялся. В этот момент двери открылись, и он вывел Мелиссу в устланный ковром коридор.

— Ты перенесла все просто замечательно. В следующий раз мы прокатимся на самолете.

— Ты имеешь в виду этих огромных птиц, которые носят людей по небу? — чуть слышно спросила девушка.

— Именно. Я хочу показать тебе мир. Я думаю, в наш медовый месяц мы полетим в какое-нибудь по-настоящему романтическое место, например в Париж.

Пока они шли к дверям, ведущим в затемненный фешенебельный ресторан, Мелисса ошарашенно молчала. Метрдотель провел их к столику у стеклянной стены. Пока Джефф заказывал напитки, Мелисса в изумлении рассматривала раскинувшийся внизу Мемфис и Миссисипи вдали.

— Что это? — спросила она у Джеффа, увидев, что официант принес раскрытую бутылку шампанского и разливает пенящуюся жидкость по бокалам.

Джефф подмигнул ей:

— Это «Дом Периньон», дорогая.

— Но я не употребляю алкогольных напитков.

— Даже в особых случаях? — поддразнил девушку Джефф.

Она улыбнулась:

— А сегодня у нас особенный день?

— Искренне на это надеюсь.

Мелисса взяла бокал:

— Тогда, полагаю, можно сделать исключение.

— За нас, — провозгласил Джефф, подняв свой бокал.

После того как они чокнулись и сделали по глотку, Джефф достал из кармана бархатную коробочку и с улыбкой передал ее Мелиссе.

Заинтригованно глянув на него, она открыла коробочку и воскликнула:

— О Джефф!

Внутри, на атласной подушечке, лежало кольцо с бриллиантом, самое красивое из тех, которые Мелиссе доводилось видеть.

— Дорогая, оно тебе нравится? — озабоченно глядя на девушку, спросил Джефф.

— Прекрасное кольцо! — ответила Мелисса, но тут же добавила: — Однако я не могу его принять.

— Разумеется, можешь! — слегка раздраженным тоном проговорил молодой человек. — Это кольцо знаменует одно очень важное событие.

— Какое же?

Джефф взял Мелиссу за руку и посмотрел ей в глаза:

— Дорогая, такое кольцо дарят в честь помолвки. Когда мужчина и женщина решают пожениться, мужчина дарит ей кольцо как знак их обручения. Обручальное же кольцо надевается на палец лишь в день свадьбы.

— Понятно, — пробормотала Мелисса, ощущая одновременно радость и грусть. — Какая милая традиция!

— Я рад, что ты так думаешь, — с некоторой горечью в голосе проговорил Джефф. — Мисси считала эту традицию чепухой, ей нужны были лишь незатейливые золотые колечки, которые жених и невеста надевают друг другу на свадьбе. Я так хочу, чтобы ты взяла это кольцо и мы определили новую дату нашей свадьбы.

— О Джефф! — с мукой в голосе произнесла Мелисса. — Я бы так этого хотела! Но неужели ты не понимаешь, что я не могу пообещать выйти за тебя?

— Ты опять о своем несбыточном плане поменяться с Мисси местами? — раздраженно заговорил Джефф. — Неужели ты не видишь, что нет никакой возможности его осуществить — пусть даже в теории он весьма благороден?

Мелисса нахмурилась:

— Я так не думаю. Я читала книгу Герберта Уэллса «Машина времени»…

Джефф резко рассмеялся:

— Но это же чистый вымысел! Я же говорил тебе, что до сих пор никто так и не открыл способа перемещаться во времени!

— Как никто, а Мисси? — возразила Мелисса. — Между прочим, я тоже прибыла сюда из прошлого века.

Джефф вздохнул:

— Да, это так. Но мне кажется, что ваше путешествие — лишь причуда судьбы, которой больше никогда не суждено повториться.

— Может, ты и прав, — ответила девушка, — но я все равно чувствую себя обязанной по первому требованию вернуть Мисси ее жизнь.

— И отказаться от счастья, возможно, единственного в твоей жизни счастья?

— Джефф, мы постоянно возвращаемся к одному и тому же вопросу. Это не моя жизнь — она принадлежит Мисси, и я могу забрать ее себе только с ее разрешения.

— К дьяволу Мисси! — воскликнул Джефф, но заметив, что глаза Мелиссы наполнились слезами, сжал ее руку. — Прости меня, дорогая. Вот что я тебе скажу. Я хочу на тебе жениться. Дай Бог, чтобы ты навсегда осталась со мной, но даже если я тебя потеряю, мы по крайней мере сполна насладимся тем, что между нами было.

Казалось, Мелисса вот-вот расплачется.

— Я не могу выйти за тебя, Джефф, — проговорила она. — Если смотреть на вещи формально, я до сих пор обручена с Фабианом…

— Ты вернешься к этому чудовищу только через мой труп! — гневно перебил ее Джефф. — Неужели ты не понимаешь, что одна только мысль о том, что этот человек может оказаться рядом с тобой, сводит меня с ума?!

Мелисса опустила глаза:

— Прости меня, Джефф. Это вопрос чести.

— Мелисса, прими от меня кольцо! — настаивал молодой человек. — Тогда мы сможем на вечеринке, которую устраивают на следующей неделе твои родители, объявить новую дату свадьбы.

— Джефф, если ты так этого хочешь, я буду носить твое кольцо, — грустно сказала девушка. — Но выбирать новую дату свадьбы мы не можем. Я должна посмотреть, что будет с Мисси. Если она найдет способ вновь поменяться со мной местами, я должна быть готова к тому, чтобы… чтобы оставить тебя, милый. — Ее последние слова сопровождались обильно хлынувшими слезами.

Лицо Джеффа напоминало античную маску. Он надел кольцо на палец Мелиссы и с пылом произнес:

— Пока в моей груди бьется сердце, мы не расстанемся!

— О Джефф, в каком-то смысле мне жаль, что я сюда попала.

— Но почему?

— Я принесла тебе столько сердечной боли!

Джефф протянул руку и вытер слезу с щеки девушки.

— Дорогая, как ты можешь думать о чем-то подобном! Я не променял бы знакомство с тобой на все сокровища мира! Ты такая добрая, такая нежная — ты во всех смыслах женщина моей мечты! Единственная проблема заключается в том, что ты слишком хороша, чтобы быть настоящей. Мне даже хочется, чтобы ты была чуть более эгоистичной — как Мисси. Но тогда бы я никогда не полюбил тебя так, как люблю.

— Я знаю это, — прочувствованным голосом ответила Мелисса, — ведь ты тоже человек чести. Если ты как следует обдумаешь создавшееся положение, то, думаю, согласишься, что выбранный мной путь — единственно возможный.

Джефф поднес ее руку к губам и поцеловал палец с кольцом.

— Если бы я не был джентльменом, — проникновенно прошептал он, — я бы снял для нас комнату и соблазнил бы тебя.

Девушка откровенно посмотрела ему в глаза:

— Если бы я не была леди, я бы позволила тебе это сделать.

— Но как же нам поступать дальше? — воскликнул молодой человек.

Они смотрели друг на друга исполненными любви и муки глазами и молчали.

Когда они выходили из ресторана, Джефф крепко держал Мелиссу за руку. Да, она права — он действительно человек чести. Но сейчас его любовь к ней, его желание удержать ее рядом с собой отодвигали все прочее на второй план. Как он может ее потерять?! К тому же она собиралась пожертвовать своим счастьем ради Мисси — женщины, которой, готова она была это признать или нет, на самом деле нужен был сильный мужчина вроде Фабиана Фонтено.

Джефф знал, что он будет бороться за свою Мелиссу всеми доступными ему способами — как честными, так и прочими. В любом случае она будет принадлежать ему — и случится это до 15 мая.

27

Наконец наступил вечер, в который должен был состояться весенний бал семьи Монтгомери. Скромно поужинав в своей комнате, Мисси начала с помощью Дульси готовиться к празднеству. Служанка сделала девушке прическу, закрепив ее светлые локоны на макушке таким образом, чтобы они свободно ниспадали на затылок. После этого негритянка помогла своей госпоже надеть бальное платье — роскошное одеяние из голубого атласа, с глубоким декольте, кружевными короткими рукавами, узкой талией и отороченной кружевами длинной юбкой.

Девушки бок о бок стояли у трюмо — Мисси в ее великолепном платье, а Дульси в своем обычном бумазейном тряпье, — и Мисси в который раз задумалась о несправедливости существующего положения вещей. Хотя в своей прошлой жизни она имела весьма слабое представление о вопросах, связанных с рабством, сразу после того как она попала в XIX век, ей стало понятно, что рабство — это самое отвратительное, с чем она сталкивалась в жизни.

— Знаешь, Дульси, ты тоже должна присутствовать на балу, — проговорила она.

Негритянка от изумления выпучила глаза.

— Я, хозяйка? Но разве такое возможно?

— А почему нет? — раздраженно произнесла Мисси. — Ты красивая милая девушка, и почему же ты не можешь делать то, что тебе хочется?

— Хозяйка, пожалуйста, не заводите снова эти разговоры о свободе! — попросила Дульси. — У меня будут большие неприятности!

Мисси вздохнула. Несмотря на то что ее деятельность по освобождению новых «подруг» от мужского гнета оказалась весьма успешной, ей так и не удалось убедить Дульси в том, что институт рабства нарушает ее права как человека. И хотя за последние недели их отношения с негритянкой стали намного более дружескими, Мисси чувствовала, что между ними по-прежнему стоит невидимая стена. После бесчисленных попыток уговорить Дульси, что ей необязательно каждый раз дожидаться возвращения ее хозяйки, Мисси в конце концов сдалась — главным образом потому, что эти попытки откровенно обижали ее горничную. Как же ей убедить Дульси, что она имеет право на личную жизнь и что ей не стоит тратить целые дни на удовлетворение капризов испорченной южной красотки? Оставалось лишь поговорить на эту тему с отцом.

— Мисси! — послышался в комнате голос Лавинии, сопровождаемый стуком в дверь.

— Заходи, мама, — ответила девушка.

На пороге появилась Лавиния в изящном бальном платье из полупрозрачной бледно-зеленой органзы, она с одобрительной улыбкой оглядела дочь.

— Дорогая, ты выглядишь просто восхитительно. — Затем матрона кивнула рабыне: — Дульси, ты потрудилась на славу!

— Благодарю вас, хозяйка, — проговорила девушка и выскользнула из комнаты.

Мисси, тоже улыбаясь, сказала матери:

— Ма, и ты выглядишь отлично. Внизу все готово?

— О да! Мы думаем, что вечер пройдет отлично. Я уверена, так оно и будет, если только…

— Что?

Лавиния укоризненно посмотрела на дочь:

— Если ты позволишь нам с отцом объявить новую дату свадьбы.

Мисси подняла глаза к небу:

— Мама, я не собираюсь выходить за Фабиана Фонтено!

— Тогда чем же ты будешь заниматься в жизни?

— А почему это моя жизнь непременно должна вращаться вокруг какого-то мужчины?

Лавиния озадаченно заморгала.

— Ты хочешь сказать, что собираешься остаться старой девой?

— Но почему считается, что не выйти замуж — это даже хуже, чем умереть? — раздраженно произнесла Мисси. — Ты подумай обо всем том хорошем, что я могу сделать в жизни! Я могу начать свое собственное дело, или всю жизнь провести в путешествиях, или стать президентом США!

Лавиния подошла к дочери поближе и потрогала ее лоб:

— Ты уверена, что не подхватила лихорадку?

Мисси вздохнула:

— Послушай, мама, может быть, когда-нибудь я найду мужчину, за которого захочу выйти замуж. Но это будет не Фабиан Фонтено!

Лавиния в шутку замахнулась на дочь сложенным веером и проговорила:

— Но если судить по виду парня, у него совсем другие планы на этот счет!

— Круто! — ответила Мисси, но, заметив недоуменное выражение на лице матери, продолжила: — Давай больше не будем говорить об этом чудовище, хорошо? Я хочу, чтобы сегодняшний день стал для меня радостным.

— Ах ты, негодница! — с улыбкой воскликнула Лавиния и еще раз обвела Мисси внимательным взглядом. — Ну ладно, какие драгоценности ты сегодня наденешь? Думаю, с этим ярким платьем будут гармонировать сапфировое ожерелье и такие же серьги. Согласна?

После того как драгоценности были отобраны, две женщины под ручку вышли из комнаты. Когда они спускались по великолепной, ярко освещенной винтовой лестнице, перила которой были увиты весенней зеленью, Мисси подумала, что кое-что в этой эпохе ей по душе, к примеру красивые жилища, элегантная одежда, чистый воздух. Ей также очень нравились ее новые родители с их твердостью, а также забавляла ее с Фабианом нескончаемая борьба характеров — пусть даже она решила, что ни за что не выйдет замуж за этого негодяя. Однако каждый раз, когда Мисси его видела, ее охватывала непреодолимая тяга к нему, и она подумывала о том, не забыть ли ей о своем статусе леди и не прыгнуть ли к нему в постель.

Впрочем, Мисси все равно ощущала себя в этой эпохе инородным телом. Она никогда не будет по-настоящему счастливой здесь, ведь, как говорила ей Лавиния, у нее есть только одно будущее — стать женой и матерью. Девушка же хотела заниматься карьерой, хотела, как и раньше, лично решать, что произойдет в ее жизни.

Джон — весьма элегантный в строгом костюме из черного бархата и белой сорочке — поджидал жену и дочь в главном зале. Когда он их заметил, его глаза засветились гордостью. Он по очереди поцеловал их в щечки, и Мисси ощутила исходящий от него легкий запах рома.

— О, самые лучшие леди на свете! — галантно провозгласил он. — Вы так очаровательны сегодня!

— Спасибо, папа, — ответила Мисси.

Джон с надеждой посмотрел на Лавинию:

— Дорогая, мы сегодня делаем объявление?

— Нет, не делаете, — ответила за мать Мисси.

Ее родители издали возгласы разочарования.

— Джон, — сурово проговорила Лавиния, — ты можешь сделать еще одну попытку заставить эту девчонку внять голосу рассудка? Я же пока пойду поговорю с музыкантами о программе вечера, а также проверю, освободили ли место для танцев.

С этими словами Лавиния поплыла к гостиной. Джон подмигнул дочери:

— Дорогая, не хочешь выпить со мной по чашечке пунша?

— Чудесная мысль, — ответила Мисси, и они под ручку пошли к столовой.

Мисси отметила про себя, что комната представляла собой просто пиршество для чувств — в воздухе витал аромат цветов, а блестящий канделябр бросал мягкий свет на великолепную мебель и замечательный персидский ковер. Столы, расставленные под окнами, ломились от разнообразных яств — от устриц и виргинской ветчины до консервированных овощей, сэндвичей и сладостей.

Отец с дочерью приблизились к большой хрустальной чаше с пуншем и улыбнулись Джозефу, который налил им по чашке горячего напитка. После этого они отошли к окну.

— Дорогая, скажи мне, почему ты так настроена против брака с Фабианом? — тихо спросил Джон.

— Потому что он мне неприятен, — резко ответила Мисси.

Джон улыбнулся:

— Я восхищаюсь твердостью твоего характера, но ведь и дураку видно, что вы с ним — прекрасная пара.

— Ха!

— Кроме того, дочь, нельзя одолеть судьбу.

Глаза Мисси расширились: ее отец не мог знать, что его слова значили для нее.

— Почему это? — возразила она, решительно вскинув подбородок. — Где написано, что я могу быть лишь чьей-нибудь женой и матерью?

Джон вздохнул и сочувственно ей улыбнулся:

— Так уж устроен мир, дорогая. Женщинам на роду написано становиться женами и матерями, так же, как мужчинам предначертано заниматься делами и политикой. — Он кивком указал на Джозефа и добавил: — И так же, как неграм суждено выполнять для нас всю черную работу.

Последнее замечание зажгло в Мисси огонь раздражения, ибо напомнило ей о Дульси.

— Это совсем другое дело! — воскликнула она. — Кстати, мне совсем не нравится, что у нас на плантации трудятся рабы.

Джон был изумлен до глубины души:

— Что-что?

Девушка решительно посмотрела на него:

— Папа, я считаю, ты должен освободить рабов.

— Наверное, ты шутишь?

— Ничуть.

— Освободить их ради чего?

— Чтобы они могли жить так, как им хочется, — то есть так же, как и все мы, работать и заводить семьи.

Джон поднял глаза к небу:

— Это самое нелепое предложение, которое мне доводилось слышать. Если я освобожу рабов, мы не только потеряем рабочую силу, нужную нам, чтобы обрабатывать плантацию, но и обречем негров на гибель, ибо без нашей заботы и наставлений они долго не протянут.

— Да что ты такое говоришь! — воскликнула Мисси. — Ты действительно считаешь, что чернокожие не способны сами о себе позаботиться?

— Нет, но…

— Мне не нравится то, что человеческих существ сделали невольниками! — пылко провозгласила девушка.

Джон испуганно глянул на Джозефа, после чего заговорил тихим, но твердым голосом:

— Мисси, не забывай о том, что тебя могут услышать. Наши негры вовсе не невольники, с ними обращаются вполне прилично…

— Я видела, что некоторые из них работают даже по воскресеньям, — возразила Мисси.

— Только те, кто хочет заработать побольше. Все остальные получают один выходной на посещение церкви и домашние дела.

— Да ты им просто отец родной! — проговорила она.

Шея Джона налилась кровью, и он произнес ледяным тоном:

— Мелисса, ты слишком много на себя берешь.

— Не смей указывать мне, как мне жить!

Мужчина наставил на нее указательный палец:

— Слушай меня внимательно, дочь, и запоминай, иначе остаток вечера ты проведешь в своей комнате, вдали от гостей! Я отказываюсь вести с тобой этот абсурдный разговор! А еще я советую тебе перестать вмешиваться в дела, которые тебя не касаются, и подумать о новой дате своей свадьбы!

Джон повернулся и с достоинством пошел прочь. Мисси раздраженно топнула ногой.

Вскоре начали прибывать гости, и Лавиния позвала Мисси. Теперь родители и дочь стояли в прихожей и приветствовали друзей и знакомых. Мимо них потек поток элегантных джентльменов в строгих черных костюмах и грациозных леди в головокружительных бальных платьях. Мисси изо всех сил старалась вежливо и сердечно приветствовать каждого. Некоторых из них она уже знала по церковной ярмарке, но большинство гостей были девушке абсолютно незнакомы. Лавиния тактично объяснила нескольким парам„что память Мисси сильно пострадала в результате падения. И хотя в основном гости проявляли искреннее беспокойство состоянием здоровья девушки, временами она ощущала на себе весьма бесцеремонные, назойливые взгляды. Мисси поняла, что, должно быть, ее эксцентричные поступки были предметом пересудов во всем городе — и дело было не только в падении с лестницы в день свадьбы, но и в организации бунта своих подруг против их мужей, а также в продаже поцелуев на недавней ярмарке.

Вскоре появились Антуанетта и Люси с мужьями. Казалось, мужчины пребывают в существенно лучшем расположении духа, чем раньше, и компания даже мило посмеялась над тем, что Филиппа и Чарльз до сих пор не вернулись из Кентукки. Только эти две пары прошли дальше, как Мисси услышала, что у нее за спиной кто-то деликатно откашлялся. Обернувшись, она увидела стоящего у дверей Фабиана. Надо признать, что в черном бархатном фраке, темных брюках и складчатой льняной рубашке с белым шелковым галстуком он выглядел потрясающе. И, как уже бывало не раз, при виде этого мужчины по телу Мисси пробежала дрожь возбуждения.

— Добрый вечер, дорогая моя Мисси, — протянул он, подходя ближе и целуя ее руку.

— Добрый вечер, Фабиан, — мило проворковала девушка в ответ.

Фабиан выпустил ее руку и с едва различимым сарказмом сказал:

— Бог ты мой, да ты великолепна. Можно ли надеяться, что хотя бы сегодня вечером твое поведение будет соответствовать твоему облику настоящей леди?

Мисси сердито глянула на него. После того как она взяла верх над ним на ярмарке, он держался с ней весьма холодно. Она видела его лишь в церкви, в театре и на званом обеде, на котором Мисси была со своими родителями. И каждый раз мужчина не упускал возможности как-нибудь уколоть ее. Поведение Фабиана наполняло Мисси жгучим желанием изводить его так же искусно, как он мучает ее.

— Даже не надейся, — резко ответила девушка и уже собиралась было сбежать, когда к ним подошла пожилая пара.

Улыбнувшись старичкам, Фабиан обратился к Мисси:

— Дорогая, ты ведь помнишь моих бабушку и дедушку, Аннет и Пьера ла Бранш?

Глядя на седовласую чету, Мисси протянула руку и неловко проговорила:

— Как дела?.. Я хотела сказать, что рада вновь вас увидеть.

— А как я рад, моя дорогая! — галантно произнес Пьер, целуя ей руку.

— Мелисса, мы так рады, что ты выздоровела, — добавила Аннет, коснувшись щеки девушки.

Мисси еще несколько минут разговаривала со стариками, стискивая зубы каждый раз, когда звучали недвусмысленные намеки на то, что им с Фабианом следует выбрать новую дату свадьбы. Наконец под предлогом, что ей необходимо помочь матери, Мисси удалось улизнуть.

Гости все прибывали и прибывали. Мисси и Фабиан перемещались по залу, нарочито игнорируя друг друга, и переговаривались со своими знакомыми. Когда Мисси заметила, что Фабиан поднес чашки с пуншем парочке, пожалуй, самых красивых девушек Мемфиса, ее кровь вскипела. Вскоре оркестр заиграл мелодичный вальс и по огромной гостиной закружились пары. Мисси решила танцевать с каждым джентльменом, пригласившим ее. Как оказалось, партнеров у нее было в избытке — Робертсон Топп, Юджин Магевни, Дэвид Портер и многие другие. Такую свою популярность девушка, разумеется, приписала собственному поведению в тот день, когда она ничтоже сумяшеся продавала на ярмарке свои поцелуи.

Особенно ей понравилось кружиться с Робертом Бринкли, известным в обществе банкиром и строителем железных и прочих дорог. Ранее она несколько раз слышала, как ее отец обсуждал с Бринкли разнообразные проекты. Банкир был уже немолодым человеком, но Мисси он показался весьма симпатичным и импозантным. У него были густые седые волосы и впечатляющие усы, а в глазах светился острый ум.

— Мистер Бринкли, так это вы построили ту замечательную лежневую дорогу, соединяющую нашу плантацию с городом? — спросила девушка, когда они скользили по залу под вальс Шопена.

По улыбке банкира можно было понять, что он приятно удивлен.

— Вы говорите про дорогу Мемфис — Жермантаун? — спросил он.

— Да.

— Но откуда вы узнали, что ее построила моя компания?

— Об этом как-то упоминал мой отец.

— Понятно. Вы весьма наблюдательная молодая леди! Большинство девушек не интересуются такими вещами. Я рад слышать, что вам понравилась дорога, хотя, конечно, главная цель ее постройки — перевозка в город урожая хлопка.

— Разумеется, — проговорила Мисси. — Скажите мне одну вещь.

— Если это будет в моих силах, — вежливо ответил Бринкли.

— Учитывая, что в Мемфисе такой обширный рынок хлопка, как так вышло, что тут совсем нет ткацких мануфактур и предприятий по изготовлению одежды?

Мужчина нахмурился:

— Весьма странно услышать такой вопрос из уст молодой леди.

— Но каков же будет ваш ответ на него? — настаивала Мисси.

— В городе работает фабрика по выработке хлопчатобумажной пряжи.

Девушка пожала плечами:

— Капля в море! Я говорю о том, что стоило бы развить тут целую индустрию.

На губах банкира появилась улыбка.

— Ткацкие предприятия в Мемфисе? Знаете, я никогда не думал ни о чем подобном.

— Так подумайте! — воскликнула Мисси. — Почему бы ни воспользоваться значительными запасами хлопка, наличествующими в этом районе?

— Мудрая мысль, — согласился Бринкли. — Просто невероятно — молодая девушка, разбирающаяся в деловых вопросах!

Мисси улыбнулась:

— Ну, вы по крайней мере не убегаете с криками, как большинство мужчин в этом городе, когда они выясняют, что у женщины могут быть на уме не только пеленки да платья.

Мужчина засмеялся:

— Должен признаться, что после того… несчастного случая вы кажетесь мне совсем другим человеком. Я кое-что слышал о бунте, на который вы подбили своих подруг. Разумеется, я присутствовал в Мемфисе и в тот день, когда вы с другими леди взяли верх над тремя любимчиками всего города.

Мисси была изумлена:

— Вы хотите сказать, что слышали о заключенном между нами пари?

Банкир с серьезным видом подмигнул ей:

— Думаю, в городе нет ни одного человека, который бы об этом не слышал.

— Да вы что!

— При этом немногие из мужчин огорчились, когда Фонтено попал в вырытую своими же руками яму.

Мисси хихикнула.

— А вам понравился тот поцелуй, мистер Бринкли?

— Вы имеете в виду наш с вами поцелуй? — поддразнил ее мужчина.

Она игриво хлопнула его по руке:

— Ах вы, хитрец!

Подавив довольную усмешку, Бринкли посмотрел на женщину в летах, о чем-то болтающую с Лавинией, и произнес:

— Учитывая мою преданность своей дорогой женушке, я не вправе отвечать на подобные вопросы. Если бы я был помоложе, это было бы совсем другое дело. Но должен признаться, что ваша непосредственность произвела тогда на меня впечатление.

Отсмеявшись, Мисси серьезно посмотрела ему в глаза:

— А если я приду к вам с планами постройки текстильной фабрики, вы согласитесь ее финансировать?

Бринкли приподнял бровь:

— Леди, но вы же понимаете, что это идет вразрез с обычаями и условностями нашего общества…

— Да, я все это понимаю. А вы хотите стать первопроходцем — или же, подобно всем остальным, предпочтете цепляться за патриархальные условности?

Банкир присвистнул:

— Ну, если вы настроены так серьезно… Как решитесь, приходите.

Когда танец закончился, Мисси задумалась о том, насколько опрометчивыми являются ее планы. Неужели она собирается пустить здесь корни? Ведь построить текстильную фабрику — это нешуточное дело! Не говоря уже о ее готовности начать кампанию по освобождению рабов! Следовало разобраться, настроена ли она до сих пор вернуться к своей старой жизни, то есть в XX столетие.

Заметив неподалеку Фабиана, кружащегося в танце с эффектной кокетливой блондинкой, Мисси ощутила, что к ней возвращается желание сбежать из этой неприятной эпохи. Она вновь начала танцевать со всеми подряд — за исключением Фабиана, разумеется. Кроме того, она выпила внушительное количество чашек пунша, и когда вечер перевалил за середину, действительность воспринималась ею уже не совсем четко.

Лишь в десять часов Фабиан наконец подошел к ней.

— Ну как, ты уже выполнила сегодняшний план по флирту? — как бы мимоходом спросил он.

— А ты? — в тон ему ответила девушка.

Фабиан терпеливо улыбнулся.

— Ты сегодня так много танцевала, что даже порвала юбку сзади. Советую тебе пойти зашить ее.

Мисси засмеялась и попробовала заглянуть себе за спину, но за пышными юбками ничего не увидела.

— Что-то я не заметила никакой прорехи. И даже если она там есть, кого это волнует?

— Смотри, еще раз кувыркнешься со ступенек, и тогда всех опять будет волновать твое состояние, — тягуче проговорил мужчина.

— Хорошо, — пытаясь сдержать улыбку, ответила девушка и пошла прочь. И хотя на четкости ее мышления уже сказывался алкоголь, замысел Фабиана был ей вполне понятен. Она была уверена, что с ее юбкой все было в порядке — таким образом Фабиан просто пытался заманить ее наверх.

Стоит ли клюнуть на его наживку? И клюнул ли он на ее? Посмеиваясь, девушка пошла наверх.

К собственному удивлению, она ощутила, что возможность ее окончательного совращения Фабианом чрезвычайно интригует и возбуждает ее. В конце концов вот уже несколько недель они неуклонно приближались к этому.

Будь что будет! В нынешней ситуации ей будет полезно немножко прочистить мозги, покувыркавшись на мягкой постели в ее комнате. Возможно, как жених Фабиан никуда не годился, но интуиция однозначно подсказывала Мисси, что как любовник он будет великолепен.

Поднявшись в свою комнату, Мисси некоторое время постояла у трюмо — поправила прическу, сняла серьги и ожерелье… Не прошло и минуты, как в комнату вошел Фабиан.

На самом деле Мисси и не ждала, что он станет стучать в дверь.

Она с жадной улыбкой повернулась к нему.

Он стоял у закрытой двери, обводя ее таким страстным взглядом, что по спине девушки пробежал холодок.

— Слушаю вас, мистер Фонтено, — с напускной храбростью сказала она. — Вы пришли сыграть роль горничной и помочь мне починить мою безнадежно испорченную юбку?

Мужчина хмыкнул и повернулся к двери, чтобы задвинуть засов.

— Вообще-то я задумал немного другую игру, — вновь оборачиваясь к ней, проговорил он.

Звук, с которым щеколда вошла в петлю, почему-то подействовал на Мисси возбуждающе.

— Ну тогда, молю тебя, посвяти меня в свои планы, — насмешливо сказала она, пытаясь обуздать свое бешено стучащее сердце.

— Мы с тобой уже довольно давно приближаемся к одному… пределу, — обманчиво спокойно произнес Фабиан, снимая фрак и кладя его на стул.

Мисси в нетерпении облизнула губы:

— Да, действительно.

— Я думаю, время настало.

— Правда? Именно сегодня?

— Для меня все решилось в тот момент, когда я увидел, как ты флиртовала с Робертом Бринкли, — протяжно проговорил Фабиан. Сняв галстук, он начал расстегивать сорочку.

Следующие его слова буквально сочились чувственностью:

— Мисси, если ты желаешь сказать мне «нет», лучше сделай это прямо сейчас.

Рассматривая темные заросли на его великолепной груди, Мисси ощутила, как у нее пересохло во рту.

— Ты думаешь, что я маленькая девочка и не сумею тебя принять? — откровенно подстегнула она его. — Кстати, как ты вырос таким огромным? Твои бабка и дед невысокие и довольно щуплые.

Фабиан усмехнулся и отбросил сорочку:

— Дело в том, что я сын своего отца.

— Правда? Ну так возьми меня, здоровяк!

Фабиан в три прыжка пересек комнату, схватил ее в свои объятия и, запустив руки в ее волосы, с плохо сдерживаемым неистовством начал покрывать ее лицо поцелуями. Все то, что Мисси уже много недель подавляла в себе, разом выплеснулось во вспышке раскаленной страсти. Язык Фабиана ворвался в ее рот, требуя подчинения и получая его, а язык Мисси дразнил его, уклоняясь, вновь возвращаясь и исторгая из него сладостные стоны. Девушке казалось, что она неспособна поцеловать его достаточно глубоко, неспособна слиться с ним так, как ей того хотелось.

— О Боже, — выдохнул Фабиан, целуя ее щеку и волосы, — я так давно тебя хотел! Я еще никогда в жизни так не желал женщину!

— И даже Мелиссу? — хрипло спросила она, целуя его в ответ.

— Никогда… до того, как ты стала моей Мисси.

— Правда? — произнесла девушка и, вогнав ногти ему в плечи, потребовала: — Повтори это!

— Моя Мисси… Моя любовь.

Они еще несколько мгновений постояли, слившись в поцелуе. Затем рука Фабиана заскользила по ее спине, и Мисси восхитилась изяществом, с которым он расстегивал пуговицы на ее платье и распутывал завязки корсета, при этом ни на миг не сбиваясь с ритма обжигающих поцелуев. Когда он поднял ее на руки и понес к кровати, ее уже охватило блаженство. Фабиан осторожно уложил ее, после чего лег на нее сверху. Она застонала, почувствовав его возбужденное сильное тело.

Его руки охватили ее лицо, и он устремил на нее свой гипнотической силы взгляд.

— О чем вы сегодня разговаривали с Бринкли? — спросил он.

Мисси рассмеялась:

— Я заставила тебя обезуметь от ревности?

— Именно что обезуметь, дорогая. А теперь скажи мне, что вы там обсуждали.

— Дела.

— Какие дела?

— Тебя это не касается.

В темных глазах Фабиана вспыхнул собственнический огонь.

— Черт возьми, Мисси! Я хочу, чтобы ты пообещала мне, что больше не будешь кокетничать с другими мужчинами. — Сказав это, он приблизил свои губы к ее горлу.

Мисси удалось рассмеяться, хотя этот смех больше походил на стон восторга.

— А ты не будешь флиртовать с другими женщинами?

Когда Фабиан молча посмотрел ей в глаза, она добавила:

— Ты не можешь требовать от меня уважения или верности, тебе придется заслужить это.

— Правда? — Его руки уверенно стащили с нее корсет, и он улыбнулся, когда она, широко раскрыв глаза, резко вдохнула воздух. — Тогда, пожалуй, нам следует начать вот с этого.

Губы Фабиана обхватили ее сосок и начали энергично посасывать его. Мисси вскрикнула от восторга и запустила пальцы ему в волосы. Поддразнивания, словесная война сразу оказались забыты, остались только возбужденная плоть и неистовое желание. Лишь только Мисси вдохнула запах тела Фабиана и ощутила на своей растревоженной, ноющей груди его мучительно влажный рот, как ее чувства разом вспыхнули. По ее телу прокатилась волна обжигающего вожделения, требующего немедленного насыщения.

Фабиан поочередно ласкал ее груди горячим языком, целовал ложбинку между ними, а она вся дрожала от наслаждения. Потянув вниз блузу и корсет, он перевел свой дразнящий язык ниже, прошелся по ее животу. Мисси дернулась от нестерпимого удовольствия, и он, чтобы сдержать ее, положил свои руки ей на грудь.

В ее ушах зазвучал, вновь повергая в дрожь, его тягучий голос:

— Я собираюсь любить тебя до тех пор, пока твою голову не покинут остатки желания когда-либо смотреть на других мужчин!

— Ну сделай же это! — сладострастно взмолилась Мисси и была вознаграждена еще одним обжигающим поцелуем.

В следующую секунду, к крайнему удивлению и одновременно удовольствию Фабиана, девушка столкнула его с себя и припала губами к его правому соску. Когда он тихо застонал от удовольствия, она улыбнулась и перевела язык к его левому соску. От ее поцелуев на его груди мгновенно выступила гусиная кожа, и Мисси почти физически почувствовала, как по ее телу растекается удовольствие. Но когда ее рука опустилась вниз, чтобы через брюки сжать древко его копья, он остановил ее.

— Ты хочешь ощутить меня внутри себя, Мисси? — спросил Фабиан.

— О да!

— Насколько сильно?

— Так сильно, что я умру, если этого не случится.

— Что ж, еще до рассвета ты получишь то, что хочешь.

И хотя эти слова явно были рассчитаны на то, чтобы поддразнить Мисси, они подняли в ее теле новую волну желания.

С горящими диким огнем глазами Фабиан уложил ее на спину. Когда он быстро задрал ее юбки и спустил панталончики, Мисси осознала, что все происходит слишком стремительно. Перед ее глазами все кружилось, и она едва могла дышать. Они оба все еще были полуодеты, но это не имело ни малейшего значения. Никакие препоны уже были не в силах сдержать пожирающую их страсть.

Фабиан встал на колени между ее разведенными бедрами, подсунул руки под ее колени и придвинул к себе. Девушка судорожно вдохнула, когда его возбужденный стержень коснулся ее холма Венеры. Она не была девственницей, но с тех пор как она занималась любовью с мужчиной, прошло несколько лет, а он был такой большой, такой твердый!

— Доверься мне, дорогая, — пробормотал он и одним махом вошел в нее по самый эфес.

От смешанного чувства восторга и боли Мисси вскрикнула. Внутри нее оказалось что-то огромное и горячее. Фабиан внимательно следил за ее реакцией, но то, с каким желанием она приняла его, как рукой сняло его сдержанность. Он застонал и начал двигаться внутри нее, то погружаясь до самого дна, то почти вырываясь на поверхность. И все это время он пристально смотрел ей в глаза.

Мисси начало охватывать незнакомое ей доселе чувство, от которого ее, казалось, разрывало на куски. Всхлипывая и подрагивая, она все время пыталась коснуться руками лица Фабиана. Когда он в очередной раз погрузился в нее, она вскинула руки, охватила его шею, приблизила его губы к своим и покрыла их бешеными поцелуями. Его заросшая жесткими волосками грудь нежно терлась о ее соски, а он все входил и входил в нее, как большой неутомимый механизм. Мисси не помнила, кто она и где она, ее дыхание было неровным и прерывистым, а сердце бешено билось в пароксизме страсти. А когда Фабиан высоко поднял ее бедра и в горячке приближающегося экстаза начал еще более мощно вгонять в нее свой могучий поршень, она жадно принимала каждый удар, ощущая, что вот-вот умрет от удовольствия. Ее ногти раздирали ему спину, ее бедра подались вперед, чтобы как можно глубже принять его, а ее неистовые стоны все усиливали овладевший им раж. К тому времени, когда он без сил замер внутри нее, она успела трижды испытать пик наслаждения.

Долгое время они недвижимо лежали в объятиях друг друга. Но когда Фабиан скатился с нее и поправил ей юбки, она сразу ощутила в нем какую-то перемену.

— Фабиан? — вопросительно проговорила Мисси.

Мужчина встал, застегнул брюки и, повернувшись к ней покрытой свежими царапинами спиной, пошел за своей рубашкой и галстуком. Одевшись, он вернулся к кровати и некоторое время стоял, не отрывая от девушки своих темных холодных глаз.

— Что такое? — наконец воскликнула она.

— Это было просто чудесно, Мисси, — цинично проговорил он. — Ты была такой горячей, такой страстной! Я бы сказал, что это был лучший перепих в моей жизни.

Мисси почувствовала, как на нее накатывает ярость.

— Ах ты…

— Но есть одна проблема, — перебил ее Фабиан.

— Какая? — чуть ли не завизжала она.

— Ты не была девственницей.

Смысл этих слов дошел до Мисси не сразу. За эти мгновения Фабиан успел пересечь комнату, взять свой фрак и открыть дверь.

— Ах ты, ублюдок! — крикнула девушка, схватила попавшую ей под руку вазу и бросила в него, но метательный снаряд разбился о захлопнувшуюся дверь.

Мисси зарыдала.

28

— Добрый вечер, ваше преподобие. Добрый вечер, миссис Уайт, — произнесла Мелисса.

— Добрый вечер, дорогая, — в один голос ответила чета Уайтов.

Мелисса стояла у дверей и приветствовала гостей, прибывавших на устроенную ее родителями вечеринку. На ней были прекрасно пошитое платье из зеленого шелка и туфли на высоком каблуке, ее волосы были элегантно завиты, а на лицо наложен ненавязчивый макияж — словом, на фоне старинной обстановки прихожей она казалась ярким экзотическим цветком.

— Честное слово, ты выглядишь божественно, дорогая, — с улыбкой сказал преподобный Уайт. Затем он перевел взгляд на руку Мелиссы. — А какое славное кольцо! Надеюсь, сегодня вы с Джеффом объявите новую дату свадьбы?

— Похоже, ты полностью выздоровела после того… несчастного случая, — добавила миссис Уайт. — Мы так рады, что теперь ты участвуешь в работе кружка по изучению Библии!

— Вы так добры ко мне! — ответила Мелисса. — Я чувствую себя намного лучше, и, надеюсь, скоро мы с Джеффри назначим новую дату. А сейчас не хотите ли пройти в гостиную и выпить чего-нибудь освежающего? Мои родители ждут вас.

Мелисса сопроводила пожилую пару в зал, где их поприветствовали Шарлотта и Говард. В этот момент в дверь снова постучали, и девушка вернулась в прихожую, чтобы встретить следующего гостя.

На пороге стояла тетя Агнесс в строгом синем костюме.

— Привет, дорогая, — сказала она, коснувшись губами щеки Мелиссы. — Бог ты мой, сегодня ты просто куколка!

— Спасибо, тетя Агнесс, — ответила Мелисса, принимая у женщины шаль. — Ты тоже отлично выглядишь.

— Джефф уже пришел? — поинтересовалась Агнесс.

Девушка покачала головой и повернулась, чтобы повесить жакет на вешалку.

— Пока еще нет — он должен принять душ и переодеться после работы, а потом заехать за своей матерью. Но я уверена, что он прибудет с минуты на минуту.

Агнесс заметила кольцо на пальце Мелиссы и, издав радостное восклицание, попросила:

— Дорогая, я хочу рассмотреть камешек!

Улыбнувшись, девушка протянула руку.

На поверхности великолепного камня заиграли искорки света. Женщина присвистнула и, подмигнув, спросила:

— Наверное, сегодня мы узнаем, когда состоится свадьба?

— Боюсь, не сегодня, тетя Агнесс.

Агнесс нахмурилась:

— Шарлотта сказала мне, что ты не хочешь выходить за Джеффа до тех пор, пока не восстановишь в памяти потерянные годы. Если тебя интересует мое мнение, это чушь. — Она порывисто обняла девушку. — Разве ты не знаешь, что мы любим тебя такой, какой ты стала? Ты наконец-то стала действительно милым человеком, и не стоит разрушать это впечатление, — шуточно погрозив пальцем, добавила женщина.

— Спасибо, тетя Агнесс.

Глядя, как женщина идет в гостиную, Мелисса вдруг ощутила, как ее охватывает сочувствие к своей тезке. Если бы только все эти люди знали правду… Она с грустью подумала, что по бедной Мисси никто не скучает — даже если принять во внимание, что большинство из них считали ее с Мисси одним человеком!

В дверь опять постучали, и Мелисса впустила в дом Джеффа и его овдовевшую мать, Ирен Долтон. Ирен была весьма красивой, высокой и стройной женщиной, у нее, как и у сына, были светлые волосы и голубые глаза. Девушке очень нравилось то, что за прошедшие недели они с Ирен стали добрыми подругами.

— Мелисса! — воскликнула Ирен, обнимая ее. — Джефф рассказал мне о кольце, так дай же мне посмотреть на него!

После очередной порции восторженных отзывов о брильянте Джефф приблизился к своей невесте, чтобы обнять и поцеловать ее.

— Сегодня ты выглядишь изумительно, — заявил он, не сводя с нее восхищенных глаз.

— То же самое можно сказать и о тебе, — вернула комплимент Мелисса, рассматривая элегантный темно-синий костюм молодого человека.

Затем они втроем прошли в гостиную. После того как все присутствующие поприветствовали Ирен и Джеффа, Говард передал по кругу бокалы с шампанским и произнес тост:

— Надеемся, вскоре мы услышим звон свадебных колокольчиков!

Под звон бокалов Джефф подмигнул Мелиссе, и та заставила себя улыбнуться в ответ, про себя пожалев, что соображения чести не позволяют ей закрыть на все глаза и выйти замуж за Джеффа.

Говард услышал стук, пошел открывать и через несколько мгновений вернулся с незнакомым Мелиссе человеком: плотным мужчиной среднего возраста с редеющими темными волосами.

— Мелисса, дорогая, ты ведь помнишь Джорджа?

Девушка непонимающе уставилась на мужчину, который, в свою очередь, озадаченно рассматривал ее.

— Ну как же, это Джордж Шмидт, генеральный менеджер нашего шарикоподшипникового завода, — объяснил ей Говард.

— Мисси? — спросил Джордж, все еще удивленно глядя на нее.

Девушка протянула руку:

— Вообще-то теперь меня зовут Мелиссой. Рада вас видеть, мистер Шмидт.

Заметив обескураженное выражение лица Шмидта, Говард сообщил:

— Джордж, кажется, я уже говорил тебе, что после того падения с лестницы наша дочь страдает от провалов в памяти.

— Да-да. — Мужчина кивнул девушке. — Мис… то есть Мелисса, надеюсь, сейчас ты чувствуешь себя лучше?

— Спасибо, мне действительно стало намного лучше, — ответила она.

Вскоре гости и хозяева перешли в столовую, где был накрыт восхитительный стол: куриное фрикасе с лимоном, плов, бобы в сметанном соусе, чудесные домашние булочки и многое другое.

Мелисса и Джефф сели вместе, напротив девушки сидел Джордж Шмидт. Все принялись есть, болтая о том о сем. Мелисса заметила, что Джордж постоянно бросает на нее внимательные взгляды.

Застольный разговор касался таких тем, как участие религиозных деятелей в политической жизни страны, нынешний экономический спад в Мемфисе и уровень преступности в городе. Джордж почти не принимал участия в беседе — лишь вопросительно поглядывал на Мелиссу. Позже, когда гости принялись за вишневый десерт, мужчина откашлялся и произнес:

— Мелисса, пойдем на улицу, покурим?

На миг воцарилась напряженная тишина. Джефф взял девушку за руку и сказал:

— Мелисса больше не курит.

— Да вы что? — со смехом воскликнул Джордж. — Отвратительная привычка, правда, Мелисса? Мне тоже следует бросить.

— Да, наверное, — безжизненно ответила девушка.

Мужчина подмигнул ей:

— Но ты же не против постоять со мной, так ведь… э-э, Мелисса? Нам надо обсудить кое-какие дела.

Джефф уже собрался ответить за девушку, когда она встала и сказала:

— Прошу меня извинить, мы с Джорджем пройдем на двор.

Они вышли в заднюю дверь. Некоторое время Джордж молча курил, а Мелисса напряженно стояла рядом. Прохладный вечер был полон разнообразных звуков — стрекота сверчков, уханья совы, шелеста листвы от ночного ветерка. У них за спиной мягко светился бассейн, его поверхность была подернута легкой рябью.

— Почему ты не приходишь на завод? — наконец спросил Джордж.

— Разве отец не объяснил вам? — произнесла Мелисса.

— Объяснил. Но та Мисси Монро, которую я знал, пришла бы на работу независимо от того, есть ли у нее провалы в памяти.

Девушка отошла на пару шагов и ответила:

— Быть может, у меня изменились интересы.

Джордж рассмеялся:

— Кстати, мы разобрались со счетом «Вейкфилд Эркрафт», а из Японии наконец-то пришел заказанный станок — не прошло и года. Мы его установили и подключили, а сейчас занимаемся его программированием. — Он помолчал. — Кажется, все это звучит для тебя китайской грамотой?

Мелисса смущенно объяснила:

— Я уже говорила вам, что кое-чего не помню…

— Я — не я, и корова не моя, — перебил ее мужчина и затушил сигарету. — Думаю, тебе нет смысла притворяться: ты не Мисси Монро.

Девушка резко обернулась к нему:

— Что вы имеете в виду?

— Да, ты на нее похожа, — продолжал Джордж, — но ты совсем другая. Заметно моложе, и характер у тебя абсолютно другой.

— Но… люди иногда меняются, — пробормотала Мелисса.

— Да, это так, — согласился менеджер. — Но Мисси Монро, которую я знал, никогда не стала бы такой, как ты.

Девушка некоторое время молчала, пытаясь взять себя в руки. В конце концов она спросила:

— Но если я не Мисси, тогда кто же я? И куда подевалась Мисси?

Джордж засмеялся:

— Очень интересные вопросы! — Он почесал скулу. — Я полагаю, ты ее дальняя родственница — скажем, двоюродная сестра. Возможно, вы с ней решили устроить розыгрыш и поменяться местами. Мисси вполне способна на это.

Пораженная точностью его догадки, Мелисса покраснела.

— Мистер Шмидт, ваше предположение просто нелепо. У Мисси… то есть у меня… нет причин устраивать подобные выходки. Более того, если я не Мисси, то почему все остальные принимают меня за нее?

Мужчина несколько секунд помолчал и ответил:

— Потому что они очень хотят поверить, что ты — это она.

Мелисса попыталась засмеяться, но смех вышел натужным и неестественным.

— Мистер Шмидт, я уверяю вас, вы возомнили себе невесть что!

— Да уж нет, — проговорил Джордж и подошел к ней ближе. — Но можешь быть уверена, я не выдам военную тайну!

— Никакой тайны нет…

— Чушь!

Девушка растерянно глянула на него:

— Но если вы так уверены в том, что говорите, то почему же не сообщите правду остальным?

Джордж Шмидт улыбнулся:

— Потому что ты очень милое существо, Мисси-Мелисса или как там тебя зовут на самом деле. Сегодня за столом я видел, что по меньшей мере пятеро людей смотрели на тебя с любовью и восхищением.

Мелисса закусила губу:

— Предположим — просто ради интереса, — что ваше предположение верно. Предположим, что случилась непостижимая причуда судьбы, событие столь чудесное, что в него невозможно поверить, и двое людей поменялись местами. И что же?

Джордж помолчал.

— Ты хочешь сказать, эта замена необратима?

— Наверное.

Мужчина присвистнул.

— Черт возьми! Ты говоришь, что и Мисси, и Мелисса живы и нормально себя чувствуют, но только поменялись местами, как это изображают в фильмах?

Мелисса понятия не имела, о каких фильмах он говорит, но расспрашивать не было смысла.

— Как вы считаете, что мне следовало бы делать в таком случае?

Ее собеседник пожал плечами:

— Похоже, ты здесь вполне на своем месте. Так почему бы не принять все как есть и не наслаждаться жизнью? Кажется, от тебя здесь все без ума, и тебе это очень нравится, не так ли?

— Да, но… как можно строить свое счастье на несчастье другого человека?

Джордж покачал головой:

— Если тебя тревожит судьба Мисси, то я уверен: где бы она ни оказалась, она этого заслуживает.

Ошеломленная Мелисса молча смотрела, как мужчина развернулся и пошел к дому.

Когда гости начали расходиться, Джефф попросил священника и миссис Уайт подвезти его мать до дому — ему хотелось остаться с Мелиссой. Все распрощались, и Джефф с Мелиссой пошли к бассейну.

— Вечер удался на славу, — проговорил Джефф, сжав девушке руку. — Но он мог быть еще лучше.

Свет, исходящий из бассейна, подчеркивал правильные черты его лица. Мелисса улыбнулась:

— Ты имеешь в виду, если бы мы объявили дату свадьбы?

— Как ты догадалась? — притворно изумился Джефф.

Мелисса закатила глаза:

— Чтобы не понять этих прозрачных намеков, нужно быть умственно отсталой.

Молодой человек улыбнулся, на его щеках появились неотразимые ямочки.

— Кто знает — если тебя припрут к стенке, возможно, в конце концов ты согласишься.

— О Джефф, — неуверенно проговорила Мелисса, — мне здесь очень многое по душе, но я не знаю, долго ли я буду в силах соблюдать этот маскарад.

Пальцы Джеффа на ее запястье напряженно сжались.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

Девушка вздохнула:

— Джордж Шмидт знает, что я не Мисси.

— Что?! — изумленно переспросил ее жених. — Расскажи мне, что он тебе говорил.

— Когда мы стояли здесь, он прямо заявил мне, что я слишком сильно отличаюсь от Мисси, выгляжу намного моложе ее, и поэтому мне не удастся его провести.

— Черт возьми! — воскликнул Джефф.

— Еще он сказал, что все остальные на самом деле не задумывались, кто я такая, потому что очень хотели верить, что я — Мисси.

Джефф мрачно кивнул:

— Наверное, так оно и есть. Но я должен поговорить с Джорджем…

— Не волнуйся, он сказал, что не выдаст военную тайну.

Молодой человек улыбнулся.

— Неужели ты не понимаешь, насколько все это грустно? — упрекнула его Мелисса.

— Ты о чем?

— Никто не хочет, чтобы Мисси вернулась.

Джефф нахмурился:

— Если тебя смущает только это, то Мисси сама во всем виновата.

— Но я все равно думаю, что мы несправедливы к ней! — пылко проговорила Мелисса. — Даже Джордж, который решил, что я самозванка, похоже, ничуть не интересовался ее судьбой. Он не желает и пальцем пошевелить, чтобы как-нибудь ей помочь, в частности не хочет сообщить правду матушке и отцу.

Джефф притянул ее к себе:

— Дорогая, думаю, что ты слишком много думаешь о ней в ущерб себе. Судьба привела тебя сюда и соединила нас, так почему бы не радоваться тому, что есть?

Мелисса устало вздохнула:

— Почти то же самое мне сказал Джордж. Но я все равно переживаю за Мисси.

— Тогда переложи все свои переживания сюда, моя леди! — с жаром произнес Джефф, положив ее ладони себе на сердце. — Я обещаю, что позабочусь о тебе!

С этими словами он повлек ее в тень кабинки для переодевания и начал страстно целовать. Мелисса не менее пылко отвечала на его поцелуи, наслаждаясь исходившим от него запахом и вкусом его теплых губ.

По-прежнему сжимая друг друга в объятиях, они остановились, чтобы перевести дыхание, и посмотрели на поблескивающую поверхность бассейна.

— Если бы не было так прохладно, я бы предложил тебе окунуться, — проговорил молодой человек.

Глаза Мелиссы расширились.

— Но ведь в таком случае нам придется надеть эти ужасные купальные костюмы?

Джефф с серьезным видом подмигнул ей:

— В таком случае мы могли бы обойтись и без них.

— Я правильно тебя поняла? — ошеломленно произнесла девушка.

— Разумеется.

Когда она испуганно выдохнула, Джефф коснулся пальцем кончика ее носа и сказал:

— Надо будет купить тебе купальник. Думаю, их уже завезли в магазины.

Мелисса энергично закивала головой:

— Джеффри, я приспособилась к большинству обычаев конца XX века, но эти неслыханные одеяния я не надену никогда.

— Никогда? Может, поспорим? — поддразнил он ее, после чего прислонил ее спиной к кабинке и начал щекотать. Мелисса захохотала и принялась вырываться из его рук. Но когда в результате этих усилий ее попка нечаянно оказалась прижатой к его животу, они разом замерли на месте. Джефф схватил ее за плечи и изо всех сил прижал к себе, и тут она вдруг ощутила, как на ее бедре пульсирует что-то твердое. Молодой человек посмотрел ей прямо в глаза, и ей пришло в голову, что она никогда еще не видела на его лице такого выражения: казалось, он готов был ее проглотить.

— Мелисса, выходи за меня замуж! — хрипло прошептал Джефф и начал покрывать ее лицо горячими поцелуями. — Пожалуйста, скажи мне, что ты согласна! Мне кажется, если ты в ближайшее время не станешь моей, я умру!

— Я знаю, Джефф, и чувствую то же, — чуть слышно ответила девушка. — Но разве ты не понимаешь, что я не могу по-настоящему стать твоей, пока не буду уверена, что Мисси тоже довольна жизнью.

Молодой человек тяжело вздохнул и посмотрел на дверь кабинки для переодевания.

— Тогда давай займемся любовью! — взволнованно прошептал он, запустив пальцы в ее волосы. — Если время или судьба когда-нибудь нас разлучат, то между нами останется хотя бы это.

— О Джефф! — Девушке казалось, что любовь и огорчение разрывают ее сердце пополам. — Ты должен понимать, что формально я все еще принадлежу Фабиану…

— К чертям Фабиана Фонтено! — вскричал он, сжимая ее лицо ладонями. — Я умру, но не подпущу к тебе этого ублюдка даже на километр! Ты моя, Мелисса, ты принадлежишь мне, и не смей об этом забывать!

Он вновь начал с жадностью целовать ее. Его язык проник ей глубоко в рот, вызвав у нее тихие стоны удовольствия. Девушка ощущала, что ее переполняют любовь и желание, более сильное, чем соображения чести и воспоминания о прошлом. Все ее тело ломило, сердце бешено колотилось, ей хотелось слиться с Джеффом в одно целое, съесть его, дышать им… Все ее женское естество жаждало его, ее руки блуждали по его спине, а губы шептали его имя.

Но когда он увлек ее к кабинке, девушку вновь охватили сомнения. Она стала упираться, и тогда Джефф сел на стоящий рядом шезлонг и усадил ее к себе на колени. Мелисса ощущала напор его тела, чувствовала твердую плоть, прижавшуюся к ее ягодице, и думала, что сжигающее желание может запросто ее убить.

— Что такое, дорогая? — нежно проговорил молодой человек, прижимая ее к себе и целуя в щеку. — Ты еще девственна и боишься первого раза?

Но девушка не ощущала никакой боязни — то, что она чувствовала, скорее можно было назвать восторгом.

— Я не боюсь тебя, Джефф, — пробормотала она.

Его тело напряглось:

— Не говори мне, что Фонтено заставил тебя…

Мелисса резко замотала головой:

— Нет, он никогда меня ни к чему не принуждал.

— Тогда что тебя беспокоит, любимая? — спросил он, нежно покусывая кожу на ее шее.

Девушка глубоко вздохнула и сжала рукой его пальцы:

— Это время кажется мне таким необычным…

— Я знаю.

— Я хочу сказать, что в моем времени то, чего ты хочешь… считалось бы неправильным.

— Неужели наша любовь неправильна? — обиженно произнес Джефф.

Взгляд Мелиссы был полон муки.

— Разумеется, нет, Джефф! Но дело в том…

— В чем?

Девушка растерянно проговорила:

— Я думаю, что мои подруги не…

— Ну говори же!

Она отстранилась от него, собралась с духом и сказала:

— Возможно, ты будешь во мне разочарован, Джеффри, но я совсем не такая, как сексуально раскрепощенные женщины твоего времени.

Когда Джефф закинул голову и расхохотался, Мелиссу охватило смущение. Но затем он взъерошил ей волосы и произнес:

— Дорогая, ты должна была бы уже понять, что сексуально раскрепощенные современницы меня совсем не интересуют.

Девушка засветилась радостью:

— Правда? Но тогда ты…

Он легонько сжал кончик ее носа:

— Я хочу сказать, что меня намного больше интересует соблазнение одной девственницы родом из XIX века.

Глаза Мелиссы округлились.

— Джеффри, неужели ты любишь соблазнять женщин?

— Лишь одну молодую девушку. — Когда он опять поцеловал ее, все легкомыслие мгновенно покинуло его. — Отдайся мне, мой ангел, — прошептал он, — Скажи, что душой ты отныне и навеки принадлежишь лишь мне. Доверься мне, любимая.

Мелисса почувствовала, что не в силах противостоять этим идущим от самого сердца мольбам. Если время действительно когда-нибудь разлучит их, то, по крайней мере, в сокровищницах их сердец навсегда останется эта ночь!

— Я доверяю тебе, Джефф, — прошептала она в ответ. — Я твоя!

Несколько секунд спустя они зашли в кабинку, и Джефф задвинул за ними щеколду. Мелисса увидела, что они стоят в довольно большой загородке со столиком, стульями и несколькими шезлонгами. Одна из стен, а именно та, что выходила к бассейну, не была металлической — ее образовывали опущенные жалюзи. Сверху кабинку прикрывал навес — таким образом, ее даже можно было назвать домиком.

— Нас… никто здесь не потревожит? — спросила девушка.

— Никто, дорогая. Дверь закрывается на засов, так что можно ничего не бояться. — Джефф сухо рассмеялся. — На самом деле Мисси несколько раз затаскивала меня сюда, чтобы вдоволь пообниматься.

Он почувствовал, как девичье тело в его руках напряглось.

— А вы с ней когда-нибудь?.. — проговорила Мелисса.

— Нет.

— Я рада, — сказала она и торопливо добавила: — Я понимаю, что не имею никакого права претендовать на то, что было в твоей жизни до меня…

Джефф прижал ее к себе и почти яростно произнес:

— Слушай меня внимательно, Мелисса, и запомни, что я тебе скажу! До того как ты появилась, у меня не было жизни!

После этого он вновь начал жадно ее целовать, и вскоре она уже всхлипывала от наслаждения.

В кабинке было прохладно и дул легкий ветерок, но они этого не замечали. Стоя в полумраке и прижимаясь телами друг к другу, они ощущали, как их охватывает горячка страсти. Хотя по своей природе Мелисса была весьма скромным человеком, она, к своему удивлению, осознала, что не испытывает неловкости при мысли, что сейчас отдастся любимому мужчине. Когда Джефф начал расстегивать ее платье, ее пальцы машинально потянулись к пуговицам на его рубахе. Он осторожно стянул с нее шелковое платье и аккуратно положил его и свою рубашку на стул. Вернувшись к Мелиссе, он стал мучительно медленно целовать ее тело, постепенно снимая с нее комбинацию, бюстгальтер, колготки и туфельки. Дрожа от возбуждения, она гладила его обнаженную грудь, его сильные плечи, напряженное лицо…

Когда на ней ничего не осталось, Джефф отодвинулся и обвел ее восхищенным взглядом.

— О Боже, как ты прекрасна! — прошептал он.

Он склонился и припал губами к ее обнаженной груди, и она вскрикнула от восторга. Казалось, все ее тело покрылось гусиной кожей.

— С тобой все хорошо, дорогая? — спросил Джефф, играя языком с налившимся соском.

— О да! — воскликнула она, запуская пальцы в его шевелюру. — Просто я никогда ничего подобного не ощущала… Это как безумие — сладчайшее телесное безумие.

— Я знаю, дорогая.

Когда он всосал кончик ее груди, у нее вырвался тихий вскрик: даже слово «безумие» было слишком слабым, чтобы описать неистовый восторг, мучительно сладостную жажду, овладевшую ею. Она изогнулась дугой, стремясь вогнать грудь поглубже в чудесный жар его рта, и почувствовала, как он, не переставая посасывать ее сосок, опустил руку и погладил наиболее нежные части ее тела, уже мокрые от желания ощутить его в себе.

Когда его пальцы скользнули вглубь ее влажного естества, в ее горле зарокотал сладострастный стон. Джефф подвел ее к ближайшему шезлонгу, усадил и придавил сверху своим телом. Его покрытая светлыми волосками грудь восхитительно терлась о ее возбужденные соски. Страстно целуя ее, он расстегнул ремень и молнию на брюках.

— Дорогая, я больше не в силах терпеть, — дрожащим голосом проговорил Джефф.

И хотя охватившее Мелиссу желание было таким же сильным, как и его, на миг ее вновь холодной рукой стиснуло сомнение.

— Джефф… может, не надо?

— Не надо что, дорогая? — немного удивленно спросил он.

— Я тут подумала… Человечество так далеко ушло вперед… Быть может, уже появился способ избежать появления нашего ребенка?

Словно протрезвев, Джефф посмотрел на нее очень серьезно:

— Ты что, ничего не знаешь об этой стороне жизни?

Девушка вспыхнула:

— Вообще-то леди не должна… Дело в том, что, когда я сталкивалась с такими вопросами, как… — она прочистила горло, — как человеческая сексуальность, я обычно пропускала эти страницы.

Несмотря на крайнюю степень возбуждения, Джефф не смог сдержать смешок, но затем он быстро поцеловал Мелиссу в уголок рта и крепко прижал к себе.

— Ангел мой, ты не хочешь, чтобы у нас был ребенок? — сипло спросил он.

Почувствовав твердый, как сталь, стержень, впивающийся в ее тело, она судорожно втянула в себя воздух.

— Очень хочу, милый. Но все так непрочно… Я подумала, быть может, существует способ избежать этого?

Джефф ощутил, как его сердце сжимает невидимая рука — эта девушка, вернувшая его к жизни, может однажды покинуть его! Он в который раз подумал о том, что 15 мая она должна была выйти за Фабиана Фонтено, о том, что этот судный день неумолимо приближается. Святые небеса, как он будет жить без нее? «Ребенок навсегда свяжет нас, — быстро подумал он. — Если она забеременеет, то ей придется остаться…»

— Джефф?

Он посмотрел в ее доверчивые, широко раскрытые глаза. «Гореть мне в огне», — пришло ему в голову.

— Мне очень жаль, дорогая, но придется рискнуть, — пробормотал он.

Его ладони проскользнули под ягодицы девушки и приподняли ее. Прижав рот к ее губам, он медленно погрузился в ее горячую, влажную глубину. Ощущение тела Мелиссы, обволакивающего его плоть, было так похоже на пребывание в раю, что лишь последним усилием воли он сдержал себя от желания войти в нее полностью. Вместо этого он продолжал очень медленно и осторожно входить в нее, шепча ей какую-то успокаивающую бессмыслицу.

Несмотря на всю его осторожность, Мелиссе казалось, что его скипетр разрывает ее на части. Ее боль была сильна, но столь же сильно было удовольствие от того, что она отдается любимому мужчине. Ее ногти впились ему в плечи, и когда ее девственность поддалась под его напором, Мелисса тихо вскрикнула. Продолжая свое неторопливое погружение, Джефф нежно целовал ее.

— Я люблю тебя, — прошептал он, наконец-то полностью войдя в нее.

— И я, — пробормотала Мелисса, прижимаясь к нему.

— То, что ты отдала мне сегодня, — торжественно проговорил он, — навсегда останется в моем сердце!

— То, что ты отдал мне сегодня, — вторила ему девушка, — я буду хранить в душе до конца своих дней.

Поцеловав ее, он ощутил на губах соленую влагу ее слез. Слияние с Джеффом Мелисса ощущала как несказанный экстаз, и даже боль ее уже не девичьей плоти усилила изысканное ощущение полного единства с ним. А когда он начал двигаться в ней, она вскрикнула от разрывающего ее на части удовольствия и изогнулась, чтобы впиться ему в уста жадным поцелуем. Он отреагировал серией мощных, пронизывающих ударов, мгновенно ее воспламенивших.

— Мне не надо было… — хриплым, исполненным страданий голосом бормотал он. — Я мог сделать тебе больно… Но я не в силах остановиться…

— Не останавливайся, дорогой, — подстегнула жениха Мелисса и вскоре услышала его резкий вскрик. Губы Джеффа напряглись и впились в ее уста, а его чресла излились в нее, вознеся обоих на недостижимую вершину экстаза, сотрясшего их до последней клеточки и оставившего после себя лишь бесконечную пустоту.

Много позже Мелисса, проводив Джеффа, осторожно зашла в темный дом. Подойдя к балясине, она опять увидела в камне свою несчастную тезку. Мисси гневно сжимала кулак и что-то беззвучно кричала, но что именно, Мелисса не понимала — впрочем, общий смысл ее восклицаний был вполне ясен.

— Но что я могу сделать? — воскликнула Мелисса.

— Вытащи меня отсюда! — с яростью прокричала Мисси. Она стояла у балясины и пыталась докричаться до тезки, живущей в ста сорока годах от нее. — Ты что, не понимаешь, что я говорю, простофиля? Ты должна помочь мне выбраться отсюда! Черт возьми, ты меня не понимаешь!

Мисси бросилась вверх по лестнице, забежала в свою комнату и упала на постель. Весь остаток ночи она прорыдала в подушку.

29

Настало утро после бессонной ночи. Мисси уже битый час гневно вышагивала по веранде.

Какой же ублюдок этот Фабиан Фонтено! Подумать только, она отдалась этому подлецу, пережила с ним наивысшее наслаждение, а потом ему хватило наглости заявить ей, что она не девственница! А кто же тогда он? Неужели девственник? Быть может, он провел всю жизнь в монастыре? Кто он такой, чтобы предъявлять ей такие дурацкие претензии? Эти вопросы заставили Мисси горько рассмеяться. Фабиан Фонтено был лишь ограниченным пещерным человеком, который, как и другие девяносто девять мужчин из ста, в половой сфере до сих пор придерживается доисторических двойных стандартов. Что ж, ей будет что ему сказать — если она, конечно, соизволит когда-нибудь увидеться с этим чудовищем!

Мисси вернулась в свою комнату, посмотрела на постель и расплакалась — настолько острыми были воспоминания об этой ночи. Она бросилась на кровать, но и тут в ее ноздри предательски заполз запах Фабиана, до сих пор державшийся на постельном белье.

— Черт бы тебя побрал! — вскричала она, вновь погрузившись в горько-сладкие воспоминания о том, с каким бешенством они занимались здесь любовью. Но как же это было восхитительно! Он заставил ее кричать от страсти, он вывернул мир ее чувств наизнанку. А потом…

И вот она безнадежно влюбилась в самого подлого человечишку во всей истории людского рода!

Влюбилась? В Фонтено? О Боже, она обречена!

— Помоги мне, Господи! — захлебываясь от рыданий, прошептала Мисси и в бессильной ярости замолотила кулаками по подушке. Но что же ей теперь делать?

Как обычно элегантно одетый и безукоризненно выглядящий, Фабиан Фонтено вместе с дедом и бабкой завтракал в столовой своего дома.

— Как тебе понравился вчерашний вечер, дорогой? — спросила его бабушка.

Фабиан чуть было не поперхнулся кофе, но потом с усилием улыбнулся и сухо сказал:

— Вечер выдался незабываемым, бабушка.

— Я рад был вновь повидаться с Мелиссой, — произнес Пьер.

Фабиан кивнул:

— Я тоже, дедушка. Но в последнее время она требует, чтобы ее называли Мисси.

— Да, мы заметили, — ответил Пьер и потер подбородок. — После падения характер девушки сильно изменился.

— Это точно, — с иронией проговорил Фабиан.

— Вы с ней договорились о новой дате свадьбы? — поинтересовалась Аннет. — Ведь она уже полностью оправилась после того случая?

Фабиан вздохнул:

— Не хотел бы разочаровывать тебя, бабушка, но, скажем так, в настоящее время молодая леди совсем не желает со мной общаться.

— Но почему же, дорогой? — воскликнула Аннет. — Ведь мысль о браке с тобой наверняка приводит в восторг любую девушку в Мемфисе!

Фабиан поднес ко рту салфетку, чтобы скрыть мрачную усмешку, но ничего не сказал.

— Мы много лет мечтали о том, чтобы объединить наши с Монтгомери поместья, — сказал Пьер. — В конце концов, этого так хотели твои покойные родители! Более того, нарушив контракт, заключенный вашими родителями, вы покроете свои семьи несмываемым позором.

— Да, внучек, ты должен как можно скорее покончить с этим вопросом, — прибавила Аннет. Немного помолчав, она коснулась руки Фабиана. — Дорогой, мы не хотим давить на тебя, но ты ведь понимаешь, что мы с твоим дедушкой уже доживаем свой век? Мы так хотели бы увидеть тебя семейным, счастливым человеком.

— Но больше всего вы хотели бы, чтобы я подарил вам несколько правнуков, которых можно было бы держать на коленях, ведь так? — подмигнув старикам, спросил Фабиан.

Аннет и Пьер переглянулись, и Пьер с улыбкой ответил:

— Ну конечно же, внучек!

Некоторое время Фабиан молчал, о чем-то глубоко задумавшись. Наконец он сказал:

— Не беспокойтесь. Думаю, в конце концов Мисси внимет голосу разума. А теперь прошу прощения, мне надо идти.

Он встал, поцеловал бабушку в щеку, кивнул деду и вышел.

Стояло чудесное апрельское утро. Фабиан ехал через хлопковые поля к плантации Монтгомери и все время прокручивал в уме разговор со стариками. Он быль очень привязан к родителям его матери — они жили с семьей Фонтено, сколько Фабиан себя помнил. На самом деле дед и бабка эмигрировали в Америку из Франции задолго до его рождения. После того как два года назад их дочь и зять умерли от желтой лихорадки, престарелая чета ла Бранш только и делала, что спрашивала Фабиана, собирается ли он выполнить заключенный двадцать лет назад брачный контракт.

Именно любовь и привязанность Фабиана к своим предкам вкупе с нежеланием запятнать память родителей были теми факторами, которые не позволяли ему разорвать договор — ведь мысль о браке с бесхребетной Мелиссой Монтгомери была противна ему до глубины души.

Но потом Мелисса стала огнедышащим вулканом по имени Мисси. Он вспомнил безумный экстаз прошедшей ночи, и его чресла разом напряглись. Каким цветком она распустилась в его руках! Он упивался каждой секундой их близости — до тех пор пока туман страсти не покинул его и до него наконец не дошло, что она не девственна. Даже сейчас мысль о том, что она могла быть с другим мужчиной, наполняла Фабиана ревностью.

Так он любит ее! Осознание этого подействовало на него, как удар кулаком в солнечное сплетение. Ну разумеется — иначе почему его охватила такая необузданная страсть? Он любит эту маленькую дрянь, и будь он проклят, если когда-нибудь ее коснется другой мужчина!

«В конце концов, она могла забеременеть», — подумал Фабиан, вспомнив свой разговор с дедом и бабкой. Возможно, в ее утробе уже зародился маленький Фонтено. Эта мысль заставила его стиснуть зубы от собственнического чувства, первобытного желания бесповоротно сделать ее своей.

Итак, он постарается как можно быстрее жениться на ней, предупредив, что, если она еще хоть раз глянет на другого мужчину, он просто надерет ей задницу. Без сомнения, она будет благодарна за то, что он согласился взять в жены далеко не безупречную невесту, и он сможет сделать из нее добропорядочную жену.

На губах Фабиана появилась самодовольная усмешка. Его проблемы определенно разрешились! Он поздравил себя с собственной мудростью и снисходительностью и в качестве награды закурил сигару.

Мисси все еще лежала на постели и всхлипывала, когда в комнату вошла Лавиния.

— Дорогая, к тебе пришел Фабиан.

Девушка оторвала от подушки опухшее лицо:

— Передай ему, что он может катиться ко всем чертям!

Лавиния коротко усмехнулась, подошла к кровати, уселась рядом с дочерью и погладила ее спутанные волосы.

— Дорогая, что случилось? Почему ты плачешь?

— Мы с Фабианом поругались, — ответила девушка, ощутив, как предательски дрожит ее нижняя губа.

— Тогда, наверное, настало время поцеловаться и помириться?

— Нет!

— Мисси, — нахмурилась Лавиния, — но ты должна по крайней мере спуститься и поговорить с ним!

Мисси сердито глянула на мать.

— Хорошо, — нехотя согласилась она, — я спущусь и поговорю с этим подлецом, но он услышит от меня только просьбу сделать так, чтобы я больше никогда его не видела!

Лавиния вздохнула:

— Тебе помочь с туалетом?

— Нет, спасибо, — с нехарактерной для нее холодностью в голосе ответила девушка.

— Ну что ж, дорогая, ладно. Фабиан ждет тебя в гостиной.

Недоуменно покачивая головой, Лавиния вышла из комнаты.

Мисси поднялась и подошла к туалетному столику. Намочив платок в прохладной воде и протерев им лицо, она глянула в зеркало и поморщилась при виде девицы с отекшей физиономией и красными глазами. Да уж, она выглядела именно так, как должна была выглядеть девушка, проплакавшая всю ночь. Как же ей не хотелось, чтобы Фабиан увидел ее такой и узнал, что это из-за него она выплакала все глаза!

Набравшись решимости быстрее покончить со всем этим, она вышла из спальни и спустилась на первый этаж. Войдя в гостиную и глянув на Фабиана, девушка замерла на месте.

Он был великолепен: на нем были коричневый бархатный сюртук и желтовато-коричневые брюки, его чисто выбритое лицо, как обычно, имело идеальные черты, густые волосы блестели на солнце, а выразительные глаза нежно и одновременно неуверенно смотрели на нее. Девушку захлестнул целый водопад чувств: гнев, страх, любовь, ненависть, а также ошеломляющее сексуальное возбуждение.

О Боже, ну почему это все вновь с ней происходит? Она шла сюда, исполненная решимости поставить его на место, но стоило ей его увидеть, как эту решимость будто ветром сдуло!

— Доброе утро, Мисси, — произнес Фабиан.

— Доброе утро, — хмуро ответила она.

Он подошел ближе и со странным сочувствием во взгляде оглядел ее:

— Дорогая, ты выглядишь утомленной.

Мисси хотела сказать ему, чтобы он шел к черту, но так и не смогла выдавить из себя ни слова.

— Ангел мой, ты много плакала, — прошептал мужчина.

Проклятье, зачем он это говорит? Меньше всего на свете Мисси ожидала услышать от него нежные слова. Ей безумно хотелось запретить ему называть ее ангелом, хотелось сказать, чтобы он засунул свои нежности… Но почему-то девушка была не в силах этого сделать, более того, она с ужасом почувствовала, как по ее щекам полились слезы — и в следующую секунду Мисси очутилась в его объятиях.

— Ты плачешь из-за меня, — прошептал он, и Мисси затряслась от рыданий.

Губы Фабиана прильнули к ее губам, и она самозабвенно ответила, охваченная желанием целовать его до тех пор, пока страсть напрочь не изгонит из ее памяти чувство обиды на него. И когда его язык уверенно вторгся в ее рот и начал свои эротичные погружения, произошло именно это. От горько-сладкого чувства и сексуального желания ее голова закружилась, а дыхание замерло в груди. Фабиан зашептал какие-то безумные слова и начал покрывать ее щеки, подбородок и шею неистовыми поцелуями, потом вновь вернулся к ее губам. Из горла Мисси вырвались тихие рыдания — отзвуки непреодолимого желания…

Возбуждение, охватившее Фабиана, было ничуть не меньшим. Вкус слез девушки и ее сладких губ пронзили его яростным желанием. Он хотел ее так неистово, что готов был взять прямо здесь, в гостиной. Как хорошо, что их ссора разрешилась сама собой! Пожалуй, следует сказать еще несколько ободряющих слов, и от небольшого кризиса в их отношениях не останется и следа.

— Не переживай, дорогая, — прошептал он прямо в ушко Мисси, — я решил тебя простить.

Еще несколько мгновений, пока до Мисси не дошел смысл этого высказывания, она продолжала находиться в его объятиях, но затем его слова ударили ее, словно плеть.

«Я решил тебя простить…»

Пронзительно вскрикнув, она оттолкнула его.

— Ты решил меня простить? — недоумевающе проговорила она. — Ты решил меня простить?!

На его лице появилось озадаченное выражение.

— Ну да…

Мисси затрясло, ее лицо приобрело цвет свеклы.

— Ты решил меня простить? Ах ты, надменный, напыщенный, самодовольный, тупой осел…

— Осел? — не веря своим ушам, переспросил Фабиан.

Мисси подскочила к нему, уперла указательный палец в грудь и раздраженно заговорила:

— Я уверена, что наш племенной бык-производитель задирал юбки по крайней мере половине женщин, живущих на берегах Миссисипи. И теперь ему хватает наглости сказать мне, что он прощает меня?

— Но невеста должна быть непорочной! — высокопарно проговорил Фабиан. — Более того, я поступаю весьма великодушно, соглашаясь взять в жены подпорченный товар…

— Подпорченный товар! Подпорченный товар! — визгливо повторяла Мисси. — Да как ты смеешь говорить подобные вещи, чертово ты семя? Более того, можешь взять свою щедрость и засунуть ее знаешь куда? А также отправиться туда сам…

Когда Мисси уже собиралась послать Фабиана в известное место, в комнату с озадаченным видом вошли ее родители. Дело в том, что молодые люди препирались на столь повышенных тонах, что их голоса разносились по всему дому.

— Мисси, что здесь происходит? — поинтересовался ее отец.

Великолепная в своей ярости, Мисси повернулась к Джону и Лавинии:

— Ну что ж, слушайте и вы. Мой брак с этим неандертальцем отменяется. Все, капут! — Она вновь повернулась к Фабиану. — Что же касается вас, мистер Фабиан Фонтено, можете идти целовать хоть самого дьявола! Вы просто ограниченный, тупой хряк!

Она услышала, как ее отец возмущенно крякнул, а мать испуганно выдохнула. Но реакция ее родителей была тут же ею забыта — Фабиан бросился на нее, словно разъяренный бык. Она попыталась уклониться, но было уже слишком поздно…

Не успела девушка опомниться, как Фабиан схватил ее за руку, подтащил к софе, бросил себе на колени и начал прямо в присутствии ее перепуганных родителей шлепать по ягодицам.

Девушка завизжала, как кошка, которой наступили на хвост, и попыталась вырваться, но это было бесполезно. Не обращая внимания на дергающиеся руки и ноги потенциальной невесты, Фабиаи одной рукой удерживал ее в горизонтальном положении, а другой хлопал по заду. Впрочем, учитывая количество юбок, надетых на Мисси, ущерб наносился в основном ее гордости. За все двадцать пять лет Мисси так не унижали! Дело в том, что ее пороли первый раз в жизни.

Когда он наконец выпустил ее, она вскочила и, вне себя от прости, посмотрела в мертвенно-бледное лицо Фабиана. Практически ничего не видя из-за слез, она, тем не менее, сумела дать ему пощечину.

— Я тебя ненавижу! — крикнула она, развернулась и выбежала из комнаты.

Застыв на месте, Фабиан смотрел ей вслед. Ему самому не верилось, что он сделал то, что сделал, — настолько бурной была вспышка его гнева. Но времени на то, чтобы предаваться угрызениям совести, у него не было: к нему с рассерженным видом приближались Джон и Лавиния.

Джон просто трясся от возмущения:

— Молодой человек, как вы смели ударить мою дочь! Мне плевать, как она вас назвала, но, если вы еще раз коснетесь хотя бы волоска на ее голове, клянусь, я, несмотря на свою дружбу с вашими дедом и бабушкой, брошу вам вызов!

Фабиан с безумным видом провел рукой по волосам.

— Вы правы, сэр, я нижайше прошу вас простить меня. Я сам не знаю, что на меня нашло. Думаю, я потерял рассудок, когда она назвала меня хряком. Но я обещаю вам, сэр, что этого больше не повторится.

Джон молча смотрел на Фабиана, и Лавиния решила, что ей следует вмешаться.

— Джон, дорогой, Фабиан действительно совершил поступок, недостойный джентльмена. Я ничуть не одобряю его действий, но ведь Мисси самым дерзким образом его спровоцировала! Мы ведь видели все собственными глазами.

Фабиан протянул Джону руку:

— Сэр, вы принимаете мои извинения?

Вздохнув, Джон пожал ее.

— Ну ладно, сынок.

— Теперь все будет зависеть от того, простит ли его Мисси, — проницательно заметила Лавиния.

— Я знаю, — мрачно проговорил Фабиан и повернулся к Джону. — Сэр, прошу вас, разрешите мне подняться наверх и поговорить с ней.

Гнев мужчины мгновенно разгорелся с новой силой.

— Молодой человек, это невозможно, — произнес он.

В этот момент вновь вмешалась Лавиния:

— Джон, позволь ему пойти туда. В конце концов, они скоро должны пожениться. Совершенно очевидно, что они влюблены друг в друга…

— Очевидно? — саркастически переспросил Джон.

— Но они же дерутся как кошка с собакой, — какая тут может быть еще причина? — серьезно ответила Лавиния и повернулась к Фабиану. — Иди поговори с ней.

Фабиан выскочил из комнаты и с бешено колотящимся от волнения сердцем бросился вверх по лестнице. В комнату Мисси он вошел без стука. Она лежала на кровати, безутешно рыдая, и сердце мужчины сжалось от нежности и острейшего чувства вины перед ней.

— Мисси… — тихо позвал он ее.

Когда она повернулась к нему, ее глаза горели гневом.

— Пошел вон! — воскликнула она.

— Мисси, мы должны поговорить.

— Ха! Я не собираюсь разговаривать с мужчиной, который в качестве аргумента в беседе использует физическое насилие!

— Как мудрено ты говоришь, — озадаченно произнес Фабиан.

Девушка вскочила с кровати:

— Фабиан Фонтено, ты всего лишь грязный негодяй, который получает удовольствие, физически оскорбляя тех, кто слабее тебя!

Фабиан сделал судорожное глотательное движение:

— Мисси… Мне очень жаль…

Однако девушка, не обращая внимания на слова, надвигалась на него, словно разъяренная львица.

— Ты знаешь, что, если бы мы сейчас были в XX столетии, тебя бы уже посадили за то, что ты сделал?

— В XX столетии? Посадили? Что за чушь ты несешь? — ошеломленно спросил Фабиан.

Но ярость Мисси была столь велика, что она забыла о всякой осторожности. Теперь она прохаживалась по комнате, размахивая руками, и говорила:

— Я вообще не должна была здесь находиться, но случилось так, что я поменялась местами с твоей настоящей невестой, маленькой бесхребетной Мелиссой Монтгомери, которая, как я понимаю, прекрасно тебе подходила!

Фабиан смотрел на нее в крайнем изумлении.

— Так вот, если хочешь вернуть ее, то отправляйся в 1992 год и поищи ее там! — срываясь на крик, продолжала Мисси. — Я уверена, что она до сих пор девственна и целомудренна, если, конечно, ее не соблазнил Джефф!

— Джефф? Кто такой Джефф? — испуганным шепотом переспросил Фабиан.

— Это мужчина, за которого я собиралась выйти замуж в этом самом доме, но потом чертов малахитовый шар все перепутал.

О Боже, как мне выбраться отсюда?

— Какой кошмар! — чуть слышно выдохнул Фабиан. — Из-за меня она сошла с ума!

— И не надейся! — резко бросила девушка.

Фабиан опустился перед ней на колени:

— Дорогая, прости меня! Я вел себя как настоящий осел! От всего сердца прошу тебя простить меня! Я… я люблю тебя, Мисси!

Мисси издала страдальческий крик и погрозила ему кулаком. Она ненавидела его, но слова Фабиана разрывали ее на части!

— Черт возьми, ну почему ты это говоришь?!

На его глазах заблестели слезы.

— Потому что я люблю тебя, Мисси! Люблю всем сердцем!

— Неужели ты так ничего и не понял? — напустилась она на нем о. — Мне начхать на твои извинения, и мне не нужна твоя любовь! Я хочу вернуться в XX столетие! — С этими словами она упала на колени рядом с ним и горько зарыдала. — Но я не знаю, как это сделать!

— Ангел мой, мне так жаль…

Фабиан притянул девушку к себе и начал покрывать ее лицо пылкими поцелуями, и она, всхлипывая и дрожа всем телом, отвечала ему тем же.

— Дорогая, все хорошо, — сипло пробормотал мужчина, поглаживая ее волосы. — Я обещаю, мы все исправим! Я сделаю все возможное, чтобы к тебе вернулся рассудок, и клянусь, никогда больше не позволю гневу взять надо мной верх.

— О Фабиан!

В голове Мисси стояла просто невероятная круговерть. Она ненавидела Фабиана, любила его, сгорала от желания. Она вложила всю свою муку, всю свою обиду и желание в поцелуй, с помощью которого хотела перебросить мост над разъединяющей их пропастью. Фабиан в ответ поцеловал Мисси так яростно, словно хотел тут же ее съесть.

Несколько секунд спустя девушка уже расстегивала пуговицы на брюках Фабиана и тянула его на пол, на ковер рядом с ней.

— Я хочу почувствовать тебя в себе, — пробормотала она. — Ну давай же!

Мучительно застонав, Фабиан подчинился, завел руку под юбки и спустил ее панталоны. Сама Мисси в это время освобождала от одежды его возбужденную плоть.

— Мисси, я люблю тебя, — проговорил он и одним уверенным движением вошел в нее.

Вскричав от наслаждения, она крепко охватила его талию ногами и зашептала на ухо сбивчивые слова ободрения.

Но мужчина остановился и внимательно посмотрел ей в глаза:

— Мисси, пожалуйста, скажи мне сначала, что ты меня прощаешь.

Эти слова вызвали у девушки новый приступ рыданий. Он еще никогда не говорил ей «пожалуйста»!

— Да, я прощаю тебя, — прошептала она.

— Скажи мне, что ты меня любишь.

— Да.

— Скажи это.

— Я люблю тебя, Фабиан.

Ее слова вызвали у него сладострастный стон, и он мощно погрузился в нее. Мисси выгнулась дугой и впилась ногтями ему в плечи. Их близость наполняла ее невыносимым блаженством, заставляла забыть о том, кто она и где находится. Совершенно потеряв голову, она со стоном потянулась губами к его губам.

Рот Фабиана встретился с устами Мисси, и он ощутил, как у топает в ней, как ее горячая тугая плоть крепко обхватывает его. Ее тихие всхлипывания унесли прочь остатки его сдержанности, он встал на колени между ее ногами и начал размашистыми движениями вторгаться в нее, упиваясь ее сбивчивыми мольбами и нее ближе подводя их обоих к пику наслаждения. Оно охватило их одновременно и было мощным, как взрыв.

Прошло лишь несколько секунд, а Фабиан уже опустился рядом с Мисси на ковер и поправил на ней одежду, после чего начал целовать ее налившиеся кровью соски. Затем он посмотрел в ее подернутые поволокой изнеможения глаза и провел пальцем по пухлым губкам, на которых остались следы его зубов.

— Мне пора спуститься к твоим родителям, — произнес он, еще раз поправил ей платье, застегнулся сам и перенес ее на постель. С минуту он обожающе смотрел на нее, гладя по щеке. Любовь и страсть в его взгляде были такими сильными, что девушке показалось, что он способен прожечь в ней дыру.

— Обещаю тебе, отныне я буду делать все возможное, чтобы искупить свои грехи и доказать, что я достоин твоей любви, — пылко проговорил он, после чего нагнулся и в последний раз поцеловал ее. — Мой ангел, как сладки твои объятия! С каким нетерпением я буду ждать новой встречи с тобой!

Когда он ушел, Мисси все еще всхлипывала. Она провела рукой по восхитительно ноющему животу и ощутила, как ее сердце словно раскалывается на две половинки. Ей хотелось придерживаться своих убеждений и не хотелось любить Фабиана, но выказанное им смирение было так приятно, а близость с ним так волнующа…

Противостоять его очарованию становилось для Мисси все труднее и труднее, и это до смерти пугало девушку.

30

На следующий день Джефф еще до полудня ушел с работы и поехал к Мелиссе. Его мучили угрызения совести из-за того, что прошлой ночью он был не совсем честен с ней. Близость с ней показалась ему лучшим моментом в его жизни, но он был не прав, когда ушел от ответа на ее вопрос о предохранении от беременности. И страх потерять ее до 15 мая, тайно грызущий его, ни в коем случае нельзя было считать оправданием обмана.

Когда он вошел в дом семьи Монро, домработница сообщила ему, что Мелисса только что ушла со своей подругой Лизой и что они должны были встретиться с Дженнифер и Мишель в городском доме престарелых. Джефф поехал туда — благо, он был расположен неподалеку, — припарковал машину и вошел в вестибюль. Когда он увидел, что Мелисса стоит в коридоре в окружении трех своих подруг и с уверенностью опытного мажордома раздает им указания, его сердце наполнилось радостью.

— Дженнифер, ты можешь почитать миссис Диксон «Войну и мир», — с этими словами Мелисса передала молодой женщине том в кожаном переплете.

Когда та послушно взяла книгу и ушла, Мелисса повернулась к Мишель:

— Шелли, мистер Тейлор хочет надиктовать письмо дочери, пожалуйста, запиши его. Что же касается тебя, Лиза…

— Доброе утро, дамы, — проговорил Джефф, подходя к Лизе и Мелиссе.

Похоже, обе они были приятно удивлены, увидев его.

— О, доброе утро, Джеффри, — сказала Мелисса. — Что примелет тебя сюда? Быть может, здесь живет твой знакомый или родственник?

Молодой человек обнял ее за талию и нагнул голову, чтобы поцеловать ее в щечку, при этом он с наслаждением вдохнул исходящий от нее запах.

— Дело не в этом, дорогая. Разумеется, я приехал сюда из-за тебя.

Мелисса залилась румянцем удовольствия, а Лиза подмигнула Джеффу и насмешливо произнесла:

— Оно и видно, Долтон, — твои ручонки так и тянутся к моей подружке!

— Лиза! — укоризненно воскликнула Мелисса. — Кажется, ты пообещала миссис Росс, что сделаешь ей маникюр?

Лиза сделала круглые глаза:

— Намек понят. — Затем она погрозила Джеффу указательным пальцем: — Веди себя прилично, Ромео!

Через несколько секунд смех девушки уже доносился из-за поворота коридора.

— О чем это она говорила? — нахмурившись, спросил молодой человек.

— Давай выйдем на улицу, — вздохнув, предложила Мелисса.

— Разумеется, дорогая.

Когда они шли к двери, Джефф со смехом произнес:

— Глазам своим не верю: ты уговорила этих трех эгоисток поработать в доме престарелых!

— Но Джеффри, мои подруги вовсе не эгоистичны! — с обидой возразила девушка. — Они с восторгом отнеслись к идее помочь…

Однако искренний хохот Джеффа не позволил ей закончить фразу.

— Они выглядят такими же восторженными, как сироты, стоящие в очереди за ложкой касторки! Просто их пугает перспектива огорчить тебя. Да, здорово ты их вымуштровала!

Пока они шли к скамье во дворе и усаживались, Мелисса задумчиво молчала. Утренний воздух благоухал ароматом роз, жужжали пчелы, где-то поблизости ворковал голубь.

— Ну так что случилось, Мелисса? — спросил Джефф. — Откуда эти насмешки Лизы?

Девушка виновато посмотрела на него:

— Дело в том, что, когда Лиза пришла к нам сегодня, она проявила острое любопытство относительно характера наших отношений. Ей хотелось знать, были ли мы… — Мелисса вспыхнула и отвела взгляд в сторону. — Разумеется, я ни в чем не призналась, но, боюсь, ее вопросы заставили меня покраснеть, и она обо всем догадалась!

Джефф крякнул и грозно проговорил:

— Я задушу ее!

— Пожалуйста, не делай этого! — попросила его девушка. — Она высказала несколько весьма дельных соображений по поводу нашей… ситуации. Ей хотелось узнать…

— Что же? — повысив тон, поинтересовался Джефф.

Мелисса испуганно призналась:

— Безопасным ли сексом мы занимаемся.

— Я убью ее! — выкрикнул Джефф, вскочив со скамейки, но затем обратил внимание на замешательство на лице Мелиссы и потупил взгляд. — Прости, дорогая, просто меня разозлила Лизина бесцеремонность. Ты должна знать, что я никогда не подвергну тебя какому бы то ни было риску…

— Но я прекрасно это знаю! Я лишь пересказала тебе слова Лизы.

— Да, разумеется, — вздохнув, проговорил Джефф. — Дело в том, что, кроме тебя, я за всю свою жизнь занимался любовью лишь с одной женщиной, а так как мы оба тогда были девственниками, я не думаю, что тебе следует проявлять беспокойство по этому поводу. — Он невесело рассмеялся. — Вообще-то единственная опасность, которая тебе угрожает, — это болезнь, которая длится девять месяцев.

— О Боже! Болезнь продолжительностью в девять месяцев?

Хихикнув, Джефф сел рядом с ней, прижал к ее животу открытую ладонь и прошептал:

— Я про беременность, дорогая.

Глаза Мелиссы на секунду словно остекленели, затем она вновь покраснела и лучисто улыбнулась:

— О, понятно. Я надеюсь, что рано или поздно ты обязательно заразишь меня этой болезнью!

— Какая же ты милая! — Не в силах больше сдерживаться, Джефф привлек ее к себе и начал жадно целовать.

Наконец он с сожалением оторвался от ее губ и откинул с ее лба прядь волос.

— Да, Мелисса, с тобой все в порядке? — спросил он. — Я имею и виду, после вчерашнего?

Девушка кивнула:

— Все хорошо.

Джефф кашлянул:

— Я должен тебе кое в чем признаться.

— Признаться? — вопросительно улыбнулась Мелисса.

— Да. — Он судорожно вдохнул. — Видишь ли, Лиза действительно говорила дельные вещи. Когда я прошлой ночью сказал, что способа предотвратить… беременность не существует, я покривил душой.

— Покривил душой? — смущенно переспросила Мелисса.

Джефф скрипнул зубами:

— Ладно, будем откровенны: я солгал.

Глаза девушки расширились.

— Ты солгал? Но почему?

— Потому что я люблю тебя так сильно, — с мукой в голосе произнес Джефф, — что готов прибегнуть к какому угодно ухищрению, лишь бы сделать тебя своей женой и удержать здесь — и том числе и сделать тебе ребеночка.

И хотя глаза Мелиссы наполнились грустью, ее улыбка была сочувственной.

— О Джеффри!

— Я сказал себе, что это будет правильно, — с раскаянием продолжал молодой человек, — что так я удержу тебя от губительного решения оставить меня и вернуться в прошлое.

— Бедняга, — пробормотала Мелисса.

Джефф сжал ей руку:

— Ты гневаешься на меня? Ты во мне разочаровалась?

Девушка покачала головой:

— Нет. Я хорошо понимаю твое желание связать нас прочными узами.

— Меня до смерти пугает мысль о том, что я могу тебя потерять! — пылко сказал молодой человек. — Но я был не прав, когда таким образом пытался повлиять на твой выбор. Я так безумно тебя люблю, что не в силах держать себя в руках.

— Я знаю, — ответила Мелисса, порывисто обнимая его. — Но все уже произошло, и тебе не стоит понапрасну заниматься самоедством.

— Так ты выйдешь за меня замуж?

Девушка с сожалением покачала головой и поднялась.

— Я не могу этого сделать.

Джефф также вскочил и воскликнул:

— Но почему?

На ее лице появилось обреченное выражение.

— Когда вчера ночью я вернулась домой, то опять видела в малахитовом шаре лицо Мисси. Она выглядела такой несчастной! Я поняла, что она пытается мне что-то сказать.

— Что же? — взволнованно спросил Джефф.

— Думаю, мы оба это знаем, — Мелисса коснулась его рукава. — Она хочет вернуть свою жизнь.

— О нет! — вскричал молодой человек. — Не говори мне, что ты до сих пор тешишь себя напрасной надеждой, что еще раз сможешь поменяться с ней местами!

Мелисса вздохнула:

— Джефф, что-то мне подсказывает, что Мисси рано или поздно найдет способ сделать это.

— К дьяволу Мисси! — воскликнул Джефф, привлекая девушку к себе. — Она и сама может сюда вернуться!

— Но это ее жизнь, — сокрушенно проговорила Мелисса.

— Но ведь то, что ей нужно, разрушит твою и мою жизнь! — раздраженно произнес Джефф. — Неужели ты не понимаешь, что ты нужна не только мне, но и другим людям здесь? В тебе нуждаются твои подруги, ты нужна Шарлотте и Говарду! Ты всем нам изменила жизнь, и без тебя нам будет очень тяжело!

Со страдальческим выражением на лице Мелисса ответила:

— В таком случае вам останется хранить память обо мне и своих сердцах — так же, как я буду хранить в душе воспоминания о вас.

— А что останется от всех тех добрых дел, которые ты запланировала? — напустился на нее Джефф. — Кто заставит Дженнифер, Лизу и Мишель добровольно работать в доме престарелых, когда тебя здесь уже не будет? Кто будет читать Толстого миссис Диксон, кто сделает миссис Росс маникюр?

— Я уверена, что мои подруги все равно будут приходить сюда, — сквозь слезы проговорила девушка. — Они продолжат мое дело!

— А что, если у тебя будет ребенок? — резко воскликнул Джефф, взяв ее за плечи. — Что, если ты уже забеременела?

Чтобы сдержать подступившие к глазам слезы, Мелисса закусила губу.

— Конечно, если все зашло так далеко, то пути назад нет. Пока же…

— Что? — Он аккуратно смахнул слезу с ее щеки.

Мелисса посмотрела на него исполненным любви и муки взглядом:

— Думаю, нам больше не стоит подвергать себя риску, занимаясь любовью.

Джефф отступил на шаг:

— Мне казалось, ты сказала, что хочешь родить мне ребенка.

— Да, это так. Но пока я не буду знать, что останусь здесь навсегда, я тебе больше не отдамся.

Джефф застонал:

— Не беспокойся, я сделаю так, чтобы риск забеременеть тебе больше не грозил. Да, вот еще, я тут подумал о том…

— О чем?

— О том, что тебе следует посетить врача, — мрачно произнес Джефф.

Девушка побледнела:

— Врача? Но я не больна!

— Разумеется, нет, дорогая, — улыбнулся ей молодой человек.

— Мне придется залезть в эту визжащую, чудовищную «скорую» и поехать в больницу, чтобы сделать рентген? — вскричала она.

— Нет, до этого дело не дойдет, — успокоил ее Джефф. — Тебе всего лишь придется зайти в кабинет врача, он осмотрит тебя, возьмет кое-какие анализы, сделает несколько уколов…

— Уколов?

Джефф твердо кивнул, его взгляд был полон решимости.

— Я пришел к выводу, что до сих пор проявлял вопиющую беспечность. Что, если тебя внезапно затянет назад в XIX век? Ведь множество болезней, почти побежденных здесь, там могут оказаться для тебя смертельными. Нам следует сделать тебе прививки от кори, свинки, ветрянки, столбняка…

— Я поняла — ты имеешь в виду чудесные достижения вашей медицины.

— Именно. Я никогда не прощу себе, если ты каким-то образом вернешься в середину прошлого столетия, не воспользовавшись всеми теми преимуществами, которые дает человеку XX век. Быть может, сделать полный набор прививок мы и не успеем, но по крайней мере следует начать…

— Понятно, — нервно сказала девушка. — Джефф, из твоих слов я могу сделать вывод, что ты примирился с тем, что потеряешь меня, — как будто ты знаешь то, чего не знаю я…

— Не говори глупости! — раздраженно перебил он ее. — Я просто хочу, чтобы мы позаботились о твоем здоровье. Ну как, ты согласна посетить врача? Ты уже морально готова к этому?

— Если ты считаешь, что это необходимо, то я готова. Мы поедем к доктору Карнзу?

— Нет, думаю, будет лучше, если ты пойдешь к доктору, который никогда не лечил Мисси. Моя мать знает одного хорошего специалиста. — Он прижал ее к своей груди. — Ты также сможешь узнать у него, что нужно делать для предотвращения беременности.

Мелисса смущенно улыбнулась:

— Хорошо, Джефф.

Покрывая поцелуями ее щеки и подбородок, он сказал:

— Милая моя, пока мы вместе, мы будем заниматься любовью! И противном случае я просто умру! Но главное — я не позволю тебе оставить меня. Ты слышишь?!

Губы Джеффа требовательно прижались к губам девушки. С мокрыми от слез глазами Мелисса кивнула. В глубине души девушка знала, что должна будет рано или поздно расстаться с ним — даже если она умрет от горя. Но когда это время настанет, она ни в коем случае не скажет об этом Джеффу — иначе он не отпустит ее.

Мысли Джеффа были не менее грустными. Он готов был поставить на карту жизнь, лишь бы удержать ее, но, тем не менее, следовало сделать все возможное, чтобы подготовить ее к возможному расставанию.

31

Мисси укладывала в прическу волосы, когда в комнату с огромным букетом роз вошла Дульси. Ставя цветы в вазе на столик перед Мисси, служанка буквально светилась от удовольствия.

— Посмотрите, что вам прислал мистер Фонтено! — воскликнула Дульси.

Постаравшись проглотить ком, который мгновенно встал у нее в горле от нахлынувших эмоций, Мисси растерянно оглядела роскошный букет. В нем были темно-красные, нежно-розовые и бледно-желтые цветы, и от исходившего от них аромата у девушки закружилась голова. Розы напомнили Мисси о том, как бурно она отдалась вчера Фабиану — спустя лишь несколько минут после того, как он отшлепал ее в гостиной. Она стала невероятно уязвимой именно перед этим мужчиной, которого считала своим главным врагом, и теперь каждый атом ее независимой натуры бунтовал против его господства, а также против того пугающего чувства, которое девушка испытывала к нему.

Выругав себя за мягкотелость, она нервно вскочила:

— Мне не нужен этот веник! Возьми его и брось в кучу навоза или куда-нибудь еще.

Дульси ошеломленно посмотрела на нее:

— Но, мисс, выбрасывать прекрасные цветы — это большой грех!

— Тогда забери их себе!

Увидев изумление на лице негритянки и ощутив острый укол вины, девушка пошла на попятный:

— Я пошутила.

— Понятно.

Дульси подошла к постели и принялась заправлять ее. Желая отвлечься от неприятных мыслей, Мисси заметила:

— Кстати, позапрошлой ночью я разговаривала с отцом насчет того, чтобы он освободил тебя и других рабов, но, боюсь, особого успеха я не достигла.

Дульси взмолилась:

— Мисс, пожалуйста, не надо опять этих разговоров о свободе!

— Говорю тебе, пока ты остаешься в оковах, я не смогу спать спокойно!

— В оковах? — непонимающе переспросила Дульси.

Мисси нахмурилась:

— Ну да ладно. Да, кстати, как там твое рисование, о котором ты как-то мне говорила?

От крайнего изумления служанка даже потеряла дар речи.

— Можешь быть уверена, — решительно продолжала Мисси, — я достану все, что тебе нужно. Мы слишком долго мирились с этим абсурдным положением вещей, и, думаю, настало время стряхнуть с моего папаши это его самодовольство.

— Да, мэм, — пробормотала Дульси.

Мисси подошла к туалетному столику и машинально понюхала присланные Фабианом розы, после чего, опомнившись, проговорила:

— Черт возьми, Фонтено, твое подлизывание ничего не изменит!

Час спустя в комнату Мисси вошла довольно улыбающаяся Лавиния, она держала в руке расписную жестяную коробочку.

— Посмотри, что тебе прислал Фабиан!

— Что, опять? — мрачно проговорила Мисси.

— Дочь моя, меня шокирует твое поведение, — упрекнула ее матрона, передавая ей коробочку. — Почему ты против таких милых подарков? Ведь Фабиан стал просто душкой! Готова поклясться, парень без ума от тебя.

— А мне какое дело? — бросила Мисси, но потом все же не удержалась и раскрыла жестянку.

— Конфеты! — захлопав в ладоши, воскликнула Лавиния.

— Шоколадные, — угрюмо добавила Мисси. К несчастью, шоколад принадлежал к числу ее слабостей! Собрав все силы, чтобы не поддаться искушению, она протянула коробку матери. — Ма, возьми себе. У меня от шоколада краснеет лицо.

Лавиния взяла одну конфетку и положила ее себе в рот:

— Мм, просто манна небесная!

Застонав, Мисси тоже взяла сладость.

— Ну ладно, Признаю, они неплохи, — проговорила она.

Лавиния коснулась ее руки:

— Надеюсь, ты простила Фабиана за его вчерашнюю несдержанность. Мы с Джоном так хотим увидеть вас под венцом, а также дождаться как можно больше внуков. Мы с отцом много лет не оставляли надежду, что Господь подарит нам еще одного ребеночка, но теперь, похоже, нам остается надеяться лишь на вас с Фабианом.

— Даже не думайте об этом, — бросила Мисси, хотя от этих слов ее живот свела непрошеная судорога. Кто знает, быть может, она уже беременна? И если она решила больше не встречаться с Фабианом, что она будет делать с его ребенком?

«О Боже, что же мне делать?» — промелькнуло в голове девушки. Ясно было только одно: больше не следует позволять Фабиану затаскивать ее в постель, иначе последствия могут быть ужасными. Укрепившись в этой мысли, Мисси положила в рот четвертую по счету конфетку.

Лавиния понимающе улыбнулась и тихо вышла из комнаты.

Час спустя посыльный принес целую коробку великолепных шелковых шалей.

Еще через час доставили флакон изысканных французских духов и жемчужное ожерелье.

Когда же солнце перевалило за полдень, пожаловал и сам влюбленный поклонник.

Разъяренная Мисси сбежала по лестнице и ворвалась в гостиную. Подавив в себе незваные чувства, охватившие ее при виде великолепного мужчины, стоящего перед ней, она крикнула:

— Фабиан, прекрати посылать мне подарки!

Он лишь усмехнулся:

— Прекратить засыпать тебя дарами? Но, дорогая, как я могу это сделать, если я намерен добиться твоей благосклонности?

— Ты лишь понапрасну тратишь время и деньги! — воскликнула Мисси. — У тебя ничего не выйдет!

Рассмеявшись, Фабиан в два шага пересек комнату и поцеловал ее в щеку. Затем он обхватил ладонью ее подбородок и заставил посмотреть ему в глаза:

— О, мы сегодня не в духе! Видимо, ты засиделась в четырех стенах. Ну что ж, тогда мы едем на пикник.

— На пикник? — это было последнее, что она ожидала услышать от Фабиана Фонтено.

— Ну конечно! Что может быть лучше, чем пикник на лоне природы, когда ты желаешь поухаживать за добропорядочной девой?

Мисси погрозила не в меру веселому ухажеру пальцем:

— Фабиан, не смей…

Улыбаясь во весь рот, он перебил ее:

— Повар приготовил мне корзинку с чудесными закусками — ветчина, картофельный салат, печенье, вишневый ликер с апельсиновым соком…

И хотя от этих слов у Мисси чуть было не потекли слюнки, она ответила:

— Нет, Фабиан, я не могу…

Но все ее протесты ничего не дали: мужчина взял ее за руку и аккуратно, но уверенно потащил из комнаты, а затем и из дома.

— Черт побери, Фабиан, ты что, ума лишился? — воскликнула она, следом за ним спускаясь с крыльца.

— Прекрасный денек, не правда ли, дорогая? — галантно спросил ее Фонтено, не обращая внимания на ее раздраженные восклицания и попытки вырваться. — Ах эта изысканная весенняя прохлада, этот аромат нектара, витающий в воздухе, — как все это романтично!

Мисси стиснула зубы:

— Ничего у тебя не выйдет, донжуан!

Фабиан усмехнулся:

— Какие очаровательные в своей нелепости вещи ты изрекаешь!

— Фабиан, будь так любезен, отпусти мою руку и позволь мне вернуться домой.

— Но дорогая, если ты вернешься домой, как я смогу ухаживать за тобой? — терпеливо возразил он.

Открыв дверцу своего ландо, он с легкостью поднял протестующую Мисси и усадил на сиденье, после чего коснулся пальцем ее шеи и с упреком произнес:

— Ты не надела жемчужное ожерелье!

Мисси издала невнятный возглас и без особого успеха попыталась преодолеть сладострастную дрожь, пробежавшую по ней от его нежного прикосновения.

— Да, кстати, повторяю тебе — еще один такой подарок…

— Дорогая, неужели они тебе не понравились? Ничего, я пришлю другие.

— Не смей! — крикнула девушка. — Хватит и того, что ты засыпал меня цветами и шелковыми платками…

— О да! — Фабиан с коварным видом подмигнул ей. — Я смогу использовать эти платки, чтобы привязывать тебя к кровати, не так ли?

Мисси вновь застонала, а Фабиан тем временем обошел вокруг экипажа и уселся рядом с ней. «Дьявольщина, ну почему он так искусно меня обольщает?! — подумала девушка. — Как бы мне не поддаться на его уловки?»

И когда мужчина взял в руки поводья, она с храбрым видом повернулась к нему:

— Фабиан Фонтено, я знаю, чего ты добиваешься, и заверяю, что у тебя ровным счетом ничего не выйдет! От цветов у меня болит голова, к шелковым шарфам я равнодушна, а что касается конфет, от них у меня приливает к лицу кровь, а кроме того, от шоколада быстро толстеют…

Но закончить предложение Мисси не успела — Фабиан притянул ее к себе и произнес:

— Хватит, дорогая!

— Не смей прерывать меня и указывать, что мне делать, бугай…

— Тебе не удастся помешать мне любить тебя, — твердо проговорил он.

— Что?! — вскричала она.

Казалось, его взгляд способен испепелить ее.

— Можешь брюзжать, как старая ведьма, можешь есть шоколад до тех пор, пока у тебя не лопнет личико, но тебе ни за что в жизни не удастся помешать мне любить тебя и уговаривать стать моей женой!

— Черт возьми, Фабиан! — ощущая, как ее решимость рассыпается в прах, вскричала Мисси.

— Почему бы тебе просто не уступить? — с усмешкой сказал мужчина и щелкнул поводьями. — Ты же прекрасно знаешь, что победа все равно будет за мной.

Почти исключительно из чувства противоречия она ответила:

— Ну уж нет! И тебе больше не удастся меня соблазнить!

— Правда? Любовь моя, тебе не кажется странным, что это именно ты затронула тему соблазнения? Неужели не можешь подождать, пока мы очутимся в безлюдном месте?

Это исполненное яда замечание заставило Мисси покраснеть и замолчать.

Несколько минут они молча ехали по затененной грунтовой дороге, и постепенно к девушке стали возвращаться ее прежние страхи. А что, если она действительно навсегда застряла здесь и обречена до конца своих дней терпеть этого Фабиана Фонтено? Что, если она уже носит под сердцем его ребенка?

— Фабиан, каковы твои жизненные цели? — вдруг спросила она.

— Жизненные цели? — повернувшись к ней, изумленно переспросил ее кавалер.

— Чем бы ты хотел заниматься?

Увидев, что он похотливо ухмыльнулся, она торопливо добавила:

— Кроме этого, разумеется.

Фабиан минуту помолчал и ответил:

— Мне нравится охота, рыбная ловля, выпивка… — он подмигнул ей, — ухаживание за добропорядочными девами…

Мисси раздраженно откашлялась:

— Я не об этом! Ты говоришь мне про то, чем занимаешься на досуге, а я хочу услышать, каковы твои цели в плане карьеры.

— Цели в плане карьеры? Никогда не слышал столь дурацкого выражения.

— Почему это оно дурацкое? — поинтересовалась девушка.

— Как почему? Потому что зачем определять себе долгосрочные цели, когда в любой момент может разразиться очередная эпидемия желтой лихорадки, отправив нас всех на небо.

— Если вы избавитесь от москитов, все будет в порядке, — заметила Мисси.

— Москитов? — рассмеялся Фабиан. — Но как эти гнусные существа связаны с эпидемией?

Стиснув зубы, Мисси ответила:

— Как я уже говорила вашему смехотворному обществу здоровья, москиты переносят желтую лихорадку!

— Чушь, — фыркнул мужчина.

— Ты просто безнадежен!

— Может, безнадежно влюблен? — поддразнил ее Фабиан. — С этим я готов согласиться. Но если ты выйдешь за меня…

Мисси уперла руки в боки и мрачно посмотрела на него:

— Я отказываюсь выходить замуж за мужчину, который не ставит перед собой никаких целей.

— Кажется, ты забыла, что я выращиваю хлопок?

Мисси поморщилась:

— Хлопок выращивают твои рабы, и я уверена, что у тебя есть надежный надсмотрщик или управляющий плантацией. Так что выращивание хлопка делом считать нельзя.

Фабиан пожал плечами и начал смотреть на дорогу.

Через несколько минут они остановились у заросшей высокой травой поляны посреди леса, которая прекрасно подходила для пикника. Фабиан помог Мисси выйти из экипажа, и она залюбовалась прекрасным мягким ковром из травы и разноцветных лесных цветов. Неподалеку протекал ручей с чистой, прозрачной водой, его журчание ласкало слух. Девушка пошла набрать воды в жестяные кружки, а Фабиан тем временем расстелил на траве подстилку и распаковал еду.

Они уселись друг напротив друга и принялись есть. Все показалось Мисси восхитительно вкусным. Фабиан постоянно посмеивался над ее волчьим, как он сказал, аппетитом и время от времени скармливал ей виноградинку или ягодку земляники. Когда его пальцы начали подолгу задерживаться у ее рта, она почувствовала, что постепенно теряет контроль над собой.

«Да что же это со мной такое!» — подумала она. Каждый раз, когда она оставалась наедине с Фабианом, ничто на свете не способно было спасти ее от бесстыдных приступов страсти и не могло помешать ей стянуть с него всю одежду. Их ссоры лишь распаляли сексуальную тягу, которую они оба так отчетливо ощущали.

Мисси принялась жадно разглядывать сидящего рядом мужчину, который уже снял шляпу, пальто и галстук. Глядя на его обтянутые брюками мускулистые ноги и полурасстегнутую белую сорочку, девушка почувствовала, как ее вновь неудержимо потянуло к нему. Ветер шевелил его густые волосы, яркий свет подчеркивал чувственные линии бакенбард, и одного этого хватило, чтобы Мисси потеряла голову от желания. Еще больше желание усилилось, когда она вспомнила, как искусно он вторгался в нее лишь вчера. Она увидела, как Фабиан облизал губу, и ей тут же-захотелось сделать то же самое. Когда же его абсолютно ровные белые зубы укусили земляничку, ей пришло в голову, как чудесно было бы, если бы он сделал то же с ее грудью.

«Бог ты мой, что же случилось с моей сдержанностью, с моим самоконтролем?» — подумала девушка.

Когда они пили напиток из ликера и апельсинового сока, Фабиан как бы невзначай спросил:

— Расскажи мне об этом Джеффе, которого ты упомянула вчера.

— А что именно тебя интересует? — напряглась Мисси.

Фабиан протянул ногу и носком своего сапога начал играться с ее туфлей.

— Это он был близок с тобой?

Мисси ударила его по икре и раздраженно воскликнула:

— Ну ты и мразь, Фонтено!

— Правда? — улыбнулся тот.

Девушка убрала волосы со лба и посмотрела ему в глаза:

— Тебя выводит из себя то, что ты не был у меня первым, ведь так?

В следующую секунду она уже лежала, прижатая к траве его могучим телом. Глаза его яростно сверкнули:

— Дорогая, хочу тебе сказать, что я буду у тебя последним!

Эти слова, усиленные мощным давлением на ее живот и исходившим от него головокружительным ароматом, пробежали по ее телу электрическим разрядом. И действительно, глядя в эти темные, похожие на грозовые тучи глаза, она ощущала непреодолимое желание поверить ему. Из-за бешеного стука собственного сердца она почти не расслышала его следующих слов.

— Ты так и не рассказала мне про Джеффа, — терпеливо протянул Фабиан.

Девушка секунду помолчала, пытаясь при этом выдержать его пристальный взгляд. Стоит ли сообщить ему правду — рассказать про Джеффа, про свою семью, про столетие, в котором она когда-то жила? Ведь если она это сделает, Фабиан, без сомнения, сочтет ее сумасшедшей — как это уже было вчера. Но если он будет считать ее чокнутой, это даст ей определенные преимущества. Следовало хорошенько обдумать этот вопрос!

— Ну так как, Мисси? — настаивал Фабиан. — Ты любила его?

— Нет! — резко воскликнула она.

— Между вами была близость?

— Мы с Джеффом никогда не были близки, — ответила девушка. — Это удовлетворило ваше любопытство, мистер?

— Но тогда кто?..

— Кто лишил меня девственности? — подсказала она. — Черт возьми, Фабиан, это было так давно, да и вообще, это абсолютно не твое дело! А теперь ты с меня слезешь?

— Нет, — улыбнувшись, ответил он.

— И почему же?

Фабиан склонился над ней и куснул ее за кончик носа:

— Потому что, дорогая, я так хочу тебя, что сейчас взорвусь.

Он поцеловал ее, и в ее горле так и не родился протестующий возглас. «О Боже, опять он начал произносить эти безумные слова», — промелькнуло в голове Мисси. Фабиан был слишком терпелив, слишком сексуален и, черт бы его побрал, слишком умен! Ей даже не удалось, как это обычно бывало, вызвать в нем вспышку гнева.

— Ты такая сладкая… — говорил он прямо ей в рот. — Сладкая, как вишенка. Обожаю вишни!

Мисси погружалась в его нежность, как в омут, отчаянно пытаясь удержаться на поверхности.

— Пожалуйста, я не хочу… Ты мне не нужен… — чуть слышно бормотала она, пытаясь оттолкнуть его.

Он прижал ладонь к сердцу и простонал:

— Принцесса, вы убили меня!

Чувствуя, что еще чуть-чуть, и будет уже слишком поздно, Мисси усилием воли вызвала в себе раздражение и проговорила:

— Давно было пора! Кстати, почему мы все еще встречаемся? Я тебе даже не нравлюсь.

Мужчина улыбнулся:

— Ну, кое-что в тебе мне определенно по душе.

— Точно, и все эти вещи расположены ниже моей шеи.

Фабиан ухмыльнулся.

— Но это не так, дорогая. К примеру, — прошептал он, нагибаясь к ней, — у тебя просто невероятный… ротик.

— Вот и я о том же! — воскликнула девушка. — Ты никогда не скажешь, что у меня, например, невероятный интеллект.

— Но я хочу поцеловать вовсе не твой интеллект, — проворковал ее кавалер и продемонстрировал, что именно он хочет поцеловать.

— Ну вот опять! — крикнула она дрожащим голосом, выдавая тем самым все сильнее охватывающее ее волнение. — Ты такой же, как все мужчины!

Фабиан прикоснулся к ее левой груди и улыбнулся, даже через одежду почувствовав, как набух ее сосок. Их взгляды встретились, и им обоим стало ясно, что думают они об одном и том же.

— А разве ты не такая же, как все женщины? — проговорил Фабиан.

— Скажи мне, зачем я тебе нужна?! — потребовала Мисси.

Фабиан улыбнулся и начал поправлять ее спутанные волосы:

— Мне нужны твой сильный характер и твое храброе сердце. Мне нужны твоя гордость и твоя страстность. Мне нужно твое тело в моей постели…

— Ну вот, это опять говоришь не ты, а твои половые железы!

Но и в этот раз ей не удалось спровоцировать его!

— Дорогая, — Фабиан блуждал языком по ее подбородку и этим вынуждал ее время от времени вздрагивать, — ты просто чудесное, очаровательное в своем распутстве создание, такое чувственное и такое желанное…

Мисси застонала:

— Что ты со мной делаешь?

— Ну как же, соблазняю тебя, — с озорным видом ответил мужчина, задирая ей юбки и бесстыдно касаясь ее.

Девушка резко втянула воздух.

— И почему же ты не гонишь меня прочь, Мисси? — безжалостно продолжал Фабиан. — Может быть, дело в том, что ты не можешь этого сделать? Вероятно, ты хочешь меня так же сильно, как я тебя?

— Да! — крикнула она.

— Правда?

— Правда! — возглас, сорвавшийся с ее уст, больше походил на рыдание.

Фабиан начал неистово целовать ее, касаясь ее бедер своим возбужденным телом. И она возвратила ему поцелуй — да такой страстный, что на ее глазах даже выступили слезы.

— Пожалуйста, Фабиан, не надо! — в отчаянии начала умолять его она. — Ты сделаешь мне ребенка!

— Но я хочу сделать тебе ребенка! — пылко прошептал он, покрывая поцелуями ее мокрую щеку. — Я хочу немедленно подарить тебе своего ребенка, ведь тогда ты уже не сможешь сбежать от меня.

Слова Фабиана вгоняли ее в лихорадку страсти, но она нашла в себе силы воспротивиться его напору:

— Неужели у вас здесь нет ничего такого, что может защитить женщину от беременности? Например, вы пользуетесь кондомами?

Фабиан отстранился и, великолепный в своей ярости, посмотрел на девушку:

— Дьявол, где ты набралась таких словечек? В борделе?

Наконец-то ей удалось вывести его из себя!

— Да! Я уличная шлюха! — провозгласила она, желая развить успех.

Но Фабиан только рассмеялся:

— Нет, любовь моя, ты не шлюха! Возможно, когда-то в прошлом ты и вела себя недостойно леди, но я уже простил тебя…

— Да пошел ты со своим прощением!

— Нет, ты не шлюха. На самом деле ты до позавчерашней ночи не знала, что такое настоящее удовольствие, и познакомилась с ним лишь в моих объятиях.

Страдающе вскрикнув, девушка отвернулась.

Фабиан обхватил ее лицо ладонями и заставил посмотреть ему в глаза:

— Ну так как, Мисси? Ты отрицаешь это?

— Ты сам знаешь, что прав! — воскликнула она.

— А ты хочешь еще раз ощутить нечто подобное?

— Ты знаешь, что хочу!

Его руки вновь забрались ей под юбку, а ее пальцы лихорадочно забегали по пуговицам его сорочки, открывая его поросшую жесткими волосками грудь для ее жадных губ.

— А сейчас слушай меня внимательно, — отчетливо проговорил мужчина. — Я намереваюсь заниматься с тобой любовью до тех пор, пока ты не забеременеешь, пока не дашь мне обещания, что выйдешь за меня замуж, и пока не полюбишь меня.

— Но я и так люблю тебя!

— Я знаю. Но я все равно буду любить тебя до тех пор, пока ты не назовешь себя моей!

32

Несколько дней спустя Джефф и Мелисса вместе посетили благотворительный обед, после чего заехали к Джеффу домой, в его холостяцкую квартиру. На девушке было бледно-голубое платье с длинным разрезом по левому бедру, молодой человек был одет во фрак. Сейчас они под песню Фила Коллинза танцевали в зале.

— Поверить не могу, что я очутилась в твоем доме, — проговорила Мелисса. — В мое время это посчитали бы в высшей степени неподобающим поступком.

— Я же раскрепощаю тебя, дорогая! — шутливо произнес Джефф.

— Раскрепощаешь? — переспросила девушка.

— Разумеется, в определенных рамках. Пока ты принадлежишь только мне, ты можешь быть какой угодно раскрепощенной.

— О, мне это нравится! — воскликнула Мелисса.

— Сегодня мы неплохо провели время, правда? А главное, полезно.

— О да! Всегда приятно осознавать, что ты своими действиями приносишь пользу людям.

Джефф слегка отстранился от девушки и восхищенно оглядел ее платье с глубоким вырезом:

— Ты даже не можешь себе представить, как много пользы получил один конкретный человек от созерцания тебя в этом сексапильном наряде!

Мелисса сконфуженно опустила глаза:

— Надеюсь, платье не чересчур вызывающее?

— Оно отличное, но меня особенно возбуждает то, что находится в платье! — со смехом ответил молодой человек и поцеловал ее в нос.

Девушка зарделась:

— Я рада, что доставила вам удовольствие, мистер Долтон.

Джефф подмигнул ей:

— В следующий раз мы оденем тебя в бикини.

— Опять ты про бикини? Это тоже нужно для моего раскрепощения?

— Да, но в четко очерченных пределах.

— Я вижу, ты все уже решил!

Джефф стал серьезным:

— Когда дело касается тебя, моя дорогая, моя решительность не знает границ. Сначала мы освоим с тобой бассейн и научим плавать, а следующим шагом будет обучение тебя вождению.

— Но ведь если я научусь водить автомобиль, мой шофер, мистер Дюк, потеряет работу! — притворно возмутилась Мелисса.

— Дорогая, я хорошо тебя знаю — когда ты научишься водить, то наверняка решишь, что сама должна возить его повсюду!

— Думаю, будет честно, если я иногда буду подвозить его туда, куда ему надо попасть, — нахмурив брови, задумчиво произнесла девушка.

— Похоже, ты постепенно привыкаешь к современной технике?

Мелисса кивнула:

— Теперь я пугаюсь всех этих штук гораздо меньше, чем раньше. Следует признать, что у этой эпохи есть свои преимущества.

— Я намереваюсь так приучить тебя к этим преимуществам, что ты будешь просто не в силах покинуть меня, — сказал Джефф и притянул ее к себе. — Кстати, коль уж зашла речь о современных чудесах, расскажи мне, как прошло посещение врача?

Явно смущенная, Мелисса откашлялась:

— Мягко говоря, меня несколько повергло в замешательство то, о чем мы беседовали в кабинете, но потом я подумала, что женщина должна иметь представление о таких вещах.

— Ты уже начала делать прививки?

— Да. Я сказала доктору именно то, что ты мне посоветовал, — якобы у меня всю жизнь был пат… патоло…

— Патологический, — подсказал Джефф.

— Да, патологический страх перед иголками.

— Он купился?

— Как это? — озадаченно переспросила Мелисса.

Джефф хмыкнул:

— Я имел в виду, он поверил тебе?

— Скажем так, мои слова ошеломили его. Он прочитал мне целую лекцию, раскритиковал моих родителей за то, что они были настолько безответственны, что позволили мне учиться в школе без прививок. Разумеется, я ничего не могла возразить ему по этому поводу. Как бы там ни было, мои доводы приобрели большую убедительность, когда я от первого укола упала в обморок…

— О Боже!

— Ничего страшного не случилось! — успокоила Джеффа девушка. — Медсестра сообщила мне, что люди довольно часто теряют сознание при виде шприца. Кроме того, мисс Фостер рассказала, что раз в неделю доктор Марчисон добровольно работает в бесплатной клинике. Им нужен человек, который отвечал бы на телефонные звонки и заполнял бумаги, и, само собой, я предложила им свои услуги.

Джефф зарылся лицом в ее волосы и пылко проговорил:

— Само собой! Ты такая замечательная! Твое пребывание здесь не прошло незамеченным — ты уже изменила жизнь многим людям. Что бы мы делали без тебя?

Девушка некоторое время помолчала, обдумывая его слова. Как это ни грустно, но не следовало ни на миг забывать, что ее жизнь в XX веке в любую секунду могла прерваться, что неведомые силы могли навсегда разлучить ее с Джеффом. И хотя соображения чести и долга привязывали ее к прошлому, мысль о том, что, вернувшись туда, она разобьет Джеффу сердце, была для нее невыносимой.

Как будто подводя итог ее беспокойным размышлениям, в колонках зазвучала песня «Против судьбы». Мелисса некоторое время послушала ее и заметила:

— Мне нравится этот Фил Коллинз в стереосистеме.

— Стереосистеме, — с улыбкой поправил ее Джефф.

— Ну да. Его музыка такая романтическая и такая грустная… А еще мне понравились блюзы, которые мы недавно слушали на Бил-стрит.

— Надо будет еще раз сходить туда.

— Я была бы этому рада.

— Вот и отлично. Я вижу, в тебе постепенно вырабатывается привычка жить в этом столетии.

Они снова закружились в танце. Когда музыка закончилась, Джефф прижал девушку к себе и пылко зашептал:

— Эта песня попала прямо в яблочко! Она точно описывает, что я чувствовал бы, если бы потерял тебя.

— Я знаю это, Джеффри, и я чувствую то же самое. — Во взгляде Мелиссы промелькнула какая-то тень. — Ведь мы не знаем, сколько времени нам осталось. Даже если Мисси решит остаться в прошлом, как я могу быть уверена, что мое пребывание здесь никогда не прервется? Возможно, мы имеем дело с силами, способными вертеть нами, как водоворот щепками!

— Мы имеем дело с любовью! — резко выкрикнул молодой человек. — Неужели ты не понимаешь, что наша любовь превозможет любую силу? Как ты можешь говорить, что у нас совсем» нет надежды? Ты моя, и я никогда не отдам тебя Фонтено! Клянусь Богом!

С этими словами он увлек Мелиссу в спальню, еще сильнее прижал к себе и начал страстно целовать. И хотя от мысли о том, что она может потерять его, по щекам девушки катились слезы, ее губы не были безответными. Будто в последний раз, она жадно вдыхала его запах и наслаждалась вкусом его губ.

— Ты расспросила доктора о предохранении от беременности? — хрипло спросил Джефф.

Девушка смутилась, но откровенно ответила:

— Да. Честно говоря, это приспособление сейчас лежит у меня в сумочке. Я рассказала ему о нашем… неприличном поведении, и он сказал, что хотя стопроцентной гарантии дать не может, но, судя по всему, в эти дни я вряд ли могла забеременеть.

— Я рад этому, — пробормотал Джефф, губами пощипывая ее за шею. — И дело не в том, что я не хочу, чтобы у нас был ребенок, — просто я был не прав, когда пытался разрешить вопрос таким путем.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, любимый.

— Мелисса, я хочу заняться с тобой любовью, — страстно проговорил Джефф. — Останься у меня, и тогда я смогу любить тебя всю ночь напролет!

И хотя по ее венам волной пробежало возбуждение, она возмущенно ответила:

— Как же можно! Матушка и отец не поймут такого вопиющего поступка!

— Все будет в порядке, ты лишь позвони им и скажи, что вернешься поздно и что им не стоит тебя ждать. — Джефф обхватил ее лицо ладонями и заставил ее посмотреть ему в глаза. — Дорогая, ты что, не доверяешь мне?

— Конечно, доверяю! — с жаром воскликнула девушка.

— Ты не хочешь заняться со мной любовью?

— Очень хочу.

Джефф улыбнулся и протянул ей телефонную трубку:

— Тебе помочь набрать номер?

— Нет, спасибо, — улыбнулась в ответ Мелисса. — Отец научил меня обращаться с телефоном.

— Это было очень мудро с его стороны.

— Кроме того, если я собираюсь работать в той бесплатной клинике, я должна привыкнуть к этим аппаратам, ведь так?

— Именно.

Пока Мелисса звонила, Джефф прошел в зал и через несколько секунд вернулся с ее сумочкой в руках. Когда она положила трубку, он подал ей сумку и спросил:

— Ну как?

— Матушка сказала, что мы можем не торопиться.

Молодой человек усмехнулся и попросил:

— Повернись ко мне спиной.

Когда Мелисса так и сделала, он расстегнул молнию на платье и поцеловал ее в обнаженное плечо. Девушка вздрогнула и судорожно втянула воздух, на ее затылке и плечах мгновенно выступила гусиная кожа. Улыбнувшись этому, Джефф проворковал:

— Дорогая, думаю, пока я готовлюсь, ты можешь посетить ванную.

— Да-да. — Мелисса с сумочкой в руках пошла к двери ванной, но затем остановилась.

— Что случилось? — спросил Джефф.

Девушка повернулась к нему и, нервно прикусив себе губку, проговорила:

— Джеффри, ведь это постоянные, моногамные отношения?

Молодой человек рассмеялся.

— Но почему ты задаешь мне именно этот вопрос?!

Мелисса залилась краской:

— Потому что доктор сказал, что эту штуку можно эффективно использовать лишь при постоянных, моногамных отношениях… Ведь у нас все именно так?

— Можешь в этом не сомневаться, — подмигнув, ответил Джефф.

Лучезарно улыбнувшись, девушка скрылась за дверью ванной комнаты. Ощущая себя наполненным любовью по самое горло, Джефф начал раздеваться.

Когда Мелисса вернулась, облаченная лишь в трусики и бюстгальтер, Джефф уже ждал ее в постели, по пояс прикрытый одеялом. Ощутив, как ее пронзил эротический импульс, девушка под пристальным взглядом любимого подошла к кровати и скользнула под одеяло. Как оказалось, она легла на что-то твердое, а именно на пульт дистанционного управления, неведомо как очутившийся в постели. Вытащив его, Мелисса принялась удивленно его рассматривать.

— Извини, дорогая, — застенчиво произнес Джефф, — наверное, я слишком много ночей провел в этой кровати совсем один, лишь в компании телевизора и видеомагнитофона.

Коварно ухмыльнувшись, Мелисса передала ему пульт:

— Думаю, нам следует спрятать его в безопасное место, Джефф. Я не хочу, чтобы он остановил, отменил или извлек тебя, словно кассету магнитофона.

— И не мечтай об этом! — Он в шутку погрозил ей пальцем и положил пульт на тумбочку, после чего начал целовать ее, расстегивая ей бюстгальтер.

— Джеффри, я тут подумала… — чуть слышно сказала она, пока он тихонько целовал ее грудь.

— О чем же? — сиплым голосом спросил ее Джефф.

Девушка погладила его мускулистую руку:

— Когда я была в ванной, то заметила, что у тебя там стоит эта штука под названием джакузи. Каждый раз, когда я пытаюсь воспользоваться ею, она стреляет в меня струйками воды.

Молодой человек хихикнул:

— И как я могу тебе помочь?

— Ну… может, ты покажешь мне, как она работает?

Ответом ей был продолжительный и страстный поцелуй.

33

— Попрошу вашего внимания!

Был ранний воскресный вечер. Мисси стояла посередине сарая для карет, рядом с ней с каменным от волнения лицом застыла Дульси. Трибуной для Мисси служил небольшой, покрытый царапинами и зарубками столик, на котором были разложены написанные ею предыдущим вечером плакаты.

Перед Мисси, в длинном проходе между двумя рядами транспортных средств, сидели на земляном полу почти все негры, принадлежащие семье Монтгомери. Пять десятков мужчин, женщин и детей, одетых в разноцветное хлопчатобумажное тряпье, напряженно слушали девушку. Уже то, что Мисси попросила их внимания, было чем-то необычайным. В сарае стояла такая тишина, что даже мышиный шорох показался бы всем топаньем быка.

После того как Мисси послала Дульси к хижинам негров с просьбой объявить о собрании, той пришлось еще несколько раз обходить все дома — рабы почему-то откровенно противились желанию девушки собрать их вместе. Но даже бурные споры с отцом не поколебали в Мисси решимости что-то предпринять по поводу действующего на плантации несправедливого института рабства. Она и так слишком долго проявляла терпимость ко взглядам Джона Монтгомери — настал час действовать.

Оглядев хмурые лица перед собой, девушка откашлялась и начала свою обдуманную заранее речь:

— Я пришла сюда, чтобы сообщить вам, что в вашей жизни настало время больших перемен.

Молчание.

— Я пришла, чтобы сказать вам, что институт рабства — это неправильно, а поскольку мой отец этого не понимает, то я намерена подсказать вам, как вы можете взять ситуацию в свои руки.

Снова молчание.

— Вы люди, но у вас нет никаких прав, — распаляясь, продолжала Мисси. — Вами повелевают, не обращая никакого внимания на ваши желания. Ваших детей не учат читать и писать, вам не дозволено покидать плантацию и даже жениться без разрешения моего отца. Вы терпели это недопустимое положение очень долго, но всякому злу приходит конец, пришел черед и этому.

Негры начали в испуге и смятении переглядываться. Поднялся седовласый старик.

— Так что вы предлагаете, хозяйка? — спросил он.

Мисси нервно покашляла:

— Я предлагаю вам протестовать против этой бесчеловечной системы, устраивать забастовки и демонстрации.

— Демонстрации? — переспросил старик, перекрывая пронесшийся по сараю испуганный шепот.

— Да. Вы должны отказываться выходить на работу и носить плакаты, которые я для вас приготовила. — Она кивнула Дульси, и та, поколебавшись, подняла один из плакатов.

— Вот! — торжественно произнесла Мисси. — Вы должны будете сделать еще много таких же.

— Хозяйка, но как мы можем делать такие плакаты, — терпеливо объяснял старый негр, — если большинство из нас не умеют писать и читать и даже не знают, что здесь написано?

— Я об этом не подумала, — пробормотала Мисси, ощущая себя полной дурой.

Негры молчали. Указав на плакат в руках Дульси, девушка сказала:

— Здесь написано «Свободу чернокожим!». — Она подняла другой плакат. — А здесь: «Рабство — это зло».

Рабы в ужасе смотрели на нее. Старый негр, который, по всей видимости, был у них за старшего, суровым голосом спросил ее:

— Хозяйка, вы понимаете, что за подстрекательство к бунту мае могут выпороть и даже бросить в тюрьму?

Мисси побледнела и торопливо отбросила плакаты:

— О Боже, я и не думала об этом…

— Черт возьми, Мисси, что здесь происходит? — прозвучал за ее спиной гневный мужской голос.

Замершие от страха негры увидели, как в сарай вбегает Джон Монтгомери. Вне себя от ярости, он пробрался между сидящими и подскочил к дочери.

— Что ты здесь затеяла? — тихо, но с явной угрозой в голосе произнес он, разглядывая плакаты и рабов.

Мисси смело посмотрела отцу в лицо:

— Я рассказывала этим человеческим существам, что у них есть определенные права.

— Какие еще права?

— Вот видишь?! — воскликнула она. — Из-за тебя у этих людей нет прав, но настало время им требовать того, что принадлежит им от рождения.

Стиснув зубы так, что скулы его побелели, Джон повернулся к неграм.

— Айзек, — неожиданно мягко обратился он к старому негру, — извините меня за выходку моей дочери. Вы все можете идти.

Рабы поднялись и быстро вышли из сарая, о чем-то тихо переговариваясь и покачивая головами.

Джон повернулся к Дульси:

— Ты тоже можешь идти.

— Да, хозяин, — ответила служанка, бросила плакат на стол и убежала.

Когда она скрылась за дверью, Джон наставил на Мисси указательный палец и раздраженно произнес:

— Дочь, я стал свидетелем постыдного, предательского поступка! Черт побери, неужели ты так и не научишься вести себя, как подобает молодой леди?

— Не надо опять талдычить о том, что мне следует делать, папа! — воскликнула Мисси и тяжело вздохнула. — Кроме того, я прекрасно понимаю, что вела себя сейчас как полная кретинка.

— Что? — недоуменно переспросил мужчина, но уже через секунду продолжил: — А понимаешь ли ты, что, подстрекая этих людей к неповиновению, ты подвергаешь их жизни серьезной опасности? Что ты играешь ими, словно куклами?

— Понимаю! А ты понимаешь, что и сам каждый день играешь их жизнями?

— Как ты сказала?! — теряя остатки терпения, воскликнул Джон. — Да ты…

— Что ж, хорошо, что мы коснулись самой сути проблемы! — подбоченившись, сказала Мисси. — Да, я, как абсолютная идиотка, считала, что рабы сами могут изменить положение вещей. Но ведь дело в том, что они не могут этого сделать лишь потому, что это ты поставил их в такое положение! Все зло здесь исходит от тебя! — разгорячившись, закончила девушка.

— Так я, по-твоему, злодей?! — выкрикнул Джон. — Я же сказал тебе, что хорошо обращаюсь со своими рабами…

— Да ну? Скажи мне, кто этот старик, который говорил от их имени?

В глазах Джона промелькнуло выражение сожаления.

— Это Айзек, — ответил он.

— Он явно умеет говорить. Как же он получил образование? — поинтересовалась Мисси.

Джон вздохнул и робко посмотрел на дочь:

— Вообще-то мы с Айзеком выросли вместе. Мы не только с ним играли, гувернер научил нас обоих читать и писать. Разумеется, в конце концов наши жизненные пути разошлись…

— То есть теперь ты хозяин, а он — раб? — воскликнула Мисси. — Неужели ты не понимаешь, что это неправильно?

Мужчина вновь грустно вздохнул:

— Ты считаешь, что поступаешь правильно, заставляя этих людей желать того, чему никогда не суждено сбыться?

— Если это и так, то вина за подобное положение вещей полностью лежит на тебе, папа. Ты вполне можешь их освободить.

— Ну почему это так важно Для тебя? — вскричал ее отец. — Раньше тебе было безразлично, что думают наши рабы…

— Я стала другим человеком! — заявила Мисси. — И тебе придется принять меня такой, какая я есть, — даже то во мне, что тебе не нравится и с чем ты не можешь примириться.

Джон снял шляпу и провел рукой по редеющим седым волосам:

— Дорогая, ты же знаешь, что здесь, на Юге, рабочей силой нас обеспечивает институт рабства…

— Но это не делает его справедливым, — перебила его Мисси. — Более того… — она помолчала. — Если ты не освободишь рабов, я перестану быть твоей дочерью.

— Что?! — ошеломленно переспросил мужчина. — Как ты можешь перестать быть моей дочерью?

— Я не шучу, папа. Или ты исправишь это положение вещей, или я отказываюсь считать тебя отцом! — Девушка сунула ему и руки плакат и выскочила из сарая.

Джон озадаченно посмотрел вслед дочери, потом опустил глаза и вслух прочитал надпись на транспаранте: «Долой рабство».

Мисси остановилась у большого дуба и, дрожа всем телом, прислонилась к его шершавой коре. Она понимала, что в любую секунду может расплакаться. Что же с ней происходит? До недавних пор ей было абсолютно наплевать на всех и вся, за исключением ее самой, теперь же ей была небезразлична судьба каждого человека — Дульси и ее новых друзей, ее семьи и Фабиана… Она даже начала задумываться о том, что в этом мире правильно, а что несправедливо!

Ох уж этот Фабиан… Что он с ней сделал? Под влиянием его личности в ней что-то растаяло, сделав ее уязвимой, раскрыв ее сердце для желаний окружающих. И даже сейчас, после того как она, зная, что правда на ее стороне, набросилась на отца, Мисси чувствовала себя виноватой перед ним за ту боль, которую она ему причинила. Он ведь не был ни в чем виноват, так как просто не знал, что все можно устроить по-другому! Но девушка все равно считала, что обязана просвещать его, показать ему, какое устройство мира будет справедливым.

Собственно говоря, почему она позволяет себе это? Кто сказал, что ей здесь принадлежит решающий голос в вопросах морали? Как же вышло так, что она считает себя полноправным членом этого мира? Наверное, в ее сердце пустила корни любовь, и теперь эти корни привязывают ее к новой жизни.

Еще немного, и она утратит саму себя.

Или же найдет?

Пожалуй, этот вопрос на данном этапе был для нее самым животрепещущим.

— Бог ты мой, вы только взгляните на эти книги! — воскликнула Мелисса.

Она разговаривала с матерью своей подруги Шелли, женщиной по имени Люси Френч. Люси работала директором одного из филиалов мемфисской городской библиотеки, и сейчас они вдвоем медленно шли мимо заставленных книгами стеллажей.

— Мелисса, я рада, что ты вызвалась помочь нам сегодня, — сказала Люси.

— Вы благодарите меня за то, что я согласилась расставить по полкам несколько книг? — спросила Мелисса. — Но ведь это такие пустяки! Когда я услышала, как вы говорили Шелли, что сейчас вам не хватает добровольных помощников, как я могла не предложить вам свои услуги?

Люси улыбнулась:

— Ты такая славная девушка, Мисси! Шелли сюда и палкой не загонишь…

— О, она придет сюда во вторник после обеда — вместе с Лизой и Дженнифер, — уверенно заявила Мелисса.

Люси была слишком ошеломлена, чтобы хоть как-то отреагировать на это известие. Лишь когда они прошли еще несколько стеллажей, женщина, кивнув, произнесла:

— Здесь у нас отдел беллетристики.

— Кажется, вы говорили, что книги в нем расположены в алфавитном порядке, по фамилии автора?

— Ты так быстро все схватываешь, дорогая! — с довольным видом сказала Люси. — Я бы подумала, что у тебя большой опыт работы в этой области!

Оглянувшись, Мелисса ответила:

— Если не считать пробела длиной в сто сорок лет…

— Прошу прощения? — озадаченно переспросила библиотекарь.

Мелисса виновато улыбнулась:

— Извините, это я сама с собой. Честно говоря, я уже прочитала книги из библиотеки своих родителей от корки до корки, так что пребывание в подобном месте меня изрядно волнует.

— Вот и чудесно. Сегодня ты поработаешь над беллетристикой, а со следующей недели, надеюсь, займешься всеми остальными отделами и картотекой.

— Договорились.

Пройдя в конец отдела беллетристики, женщины остановились у нагруженной книгами тележки, стоящей у открытой двери.

— Ну что ж, милая, можешь начинать отсюда, — сказала Люси.

Мелисса через дверной проем заглянула в тесную комнатушку, заставленную старинными томами, и поинтересовалась:

— Вы не могли бы мне сказать, что хранится здесь?

— О, в этой комнате стоят книги по истории нашего края.

Девушка вся обратилась в слух:

— Истории нашего края?

— Да. Вообще-то в основном тут описываются генеалогические древа семей, живших в Мемфисе в XIX столетии.

Мелисса побледнела.

— Бог ты мой! — воскликнула она. — Я и не знала, что кто-то может собирать эти сведения! Так я могу отыскать здесь историю любой мемфисской семьи?

Люси нахмурилась:

— Боюсь, записи велись далеко не по каждой семье. Но не будет преувеличением сказать, что здесь можно отыскать кое-какую информацию о наиболее известных в городе родах.

— А есть здесь что-нибудь о семье, построившей дом, в котором я живу, — о Джоне Монтгомери и его родственниках?

Люси немного подумала и покачала головой:

— Я неплохо знаю весь материал, но названное тобой имя ничего мне не говорит. Впрочем, даже если здесь нет отдельного фолианта, посвященного семье Монтгомери, ты в любом случае можешь почерпнуть интересующие тебя сведения, изучая другие источники. — Женщина улыбнулась. — Если тебе действительно это интересно, можешь приходить и проводить здесь сколько угодно времени.

— Благодарю вас, миссис Френч, — проговорила Мелисса и с решительным видом взяла с тележки целую кипу книг. — Я приду сюда в понедельник с самого утра.

34

Было воскресенье. Мисси сидела рядом с Фабианом в пресвитерианской церкви, и на ней было подаренное им жемчужное ожерелье. Несмотря на сдержанный, благопристойный стиль ее одежды — на девушке было закрытое неброское платье и шляпка с перьями, — внутри нее все буквально кипело.

Сидящий рядом Фабиан также выглядел сущим ангелочком, и сторонний наблюдатель ни за что бы не догадался о том, какие вещи он вытворял с ней прошлой ночью. По ее внутренностям пробежал приятный холодок от мысли, что она не просто до безумия влюблена в него — она одержима к нему сумасбродной страстью. Вспоминая, как он целовал ее и как со сладостной силой входил в нее, Мисси каждый раз ощущала, как внутри нее мгновенно рождается, разрастается и взрывается вожделение. Еще хуже было то, что Фабиан был с ней так галантен, так очарователен, что ее сердце неудержимо таяло, и, так сказать, талая вода тут же уносила неведомо куда ее одежду. Только вчера вечером он в очередной раз соблазнил ее во флигеле возле ее дома!

С каждым днем Мисси становилось все труднее и труднее противостоять его чарам. Если все будет продолжаться в том же духе, вскоре она выйдет за него замуж и забеременеет — а может даже, сначала забеременеет, а потом выйдет! Каждый раз, когда она пыталась прочитать коварному змею-искусителю лекцию о предохранении от беременности, он лишь смеялся, и в следующую секунду его руки оказывались у нее под юбками. Решимость Мисси быстро следовала примеру ее нижнего белья, то есть растворялась без следа. Все ее инстинкты подсказывали ей, что если она хочет отделаться от него и избежать судьбы обычной женщины середины XIX века, то ей следовало поторопиться.

Но что она могла сделать? Она понятия не имела, как можно совершить обратное путешествие сквозь время. Иногда девушка видела в малахитовом шаре лицо Мелиссы Монтгомери и каждый раз пыталась передать своей тезке, что она хотела бы получить обратно свою жизнь. В последнее время она постоянно замечала в глазах своей визави какую-то грусть.

Быть может, Мелисса наконец-то поняла, что она хочет ей сказать?

Впрочем, это ничуть не приближало их к практическому решению мучившей Мисси проблемы, а именно: как им с Мелиссой вновь поменяться эпохами. Без сомнения, Мелисса, как более пассивная из них, просто ждала, чтобы Мисси четко указала ей, что следует сделать.

Но ведь Мисси понятия об этом не имела!

А еще она понятия не имела, как помешать Фабиану превратить ее в миссис Фонтено, мать его ребенка.

В последнее время она много думала о том, как Фабиан отшлепал ее, как она, будучи в расстроенных чувствах, сболтнула ему про XX столетие, и о реакции Фабиана на эти слова. До этого она боялась кому-либо рассказывать о том, откуда она здесь взялась, — в основном из опасения, что ее запрут в сумасшедший дом.

И Фабиан действительно подумал тогда, что на нее нашло временное помрачение рассудка. Мисси улыбнулась. Возможно, ей и впрямь стоит рассказать ему правду? Интересно, Фабиану Фонтено понравится мысль жениться на сумасшедшей?

После посещения церкви Мисси и Фабиан вместе с ее родителями и его дедом и бабкой вкусно отобедали в отеле «Гайозо». За столом Джон пригласил всех на запуск шара с горячим воздухом, который местные масоны с целью сбора средств собирались устроить на обрыве над Миссисипи. Дед и бабка Фабиана восприняли это приглашение с большим энтузиазмом.

Однако Мисси решила, что не поедет на запуск. Кивнув в сторону Фабиана, она сказала отцу:

— Спасибо за приглашение, папа, но Фабиан пообещал прокатить меня по городу.

— Да?! — озадаченно спросил Фабиан.

— И нам ведь надо еще кое-что обсудить, — спокойно ответила девушка.

— Что-то я ничего такого не помню.

— Надеюсь, речь пойдет о новой дате свадьбы, — с улыбкой произнесла Лавиния.

— Кто знает? — загадочно ответила матери Мисси. — Как бы там ни было, я желаю вам приятно провести время. Думаю, когда мы с Фабианом будем проезжать по парку над рекой, то тоже увидим поднимающийся шар.

Родственники распрощались. Когда Мисси под ручку выводила Фабиана из отеля, тот ухмылялся.

— Я и не знал, как сильно ты хочешь побыть со мной наедине, — ехидно проговорил он.

— Ты и сейчас этого не знаешь, — в тон ему ответила Мисси.

Когда они вышли на улицу, Фабиан помог ей сесть в его экипаж и устроился рядом. Ландо тронулось. Несколько минут Мисси молчала, собираясь с мыслями. Они проехали площадь Эксчендж, свернули на бульвар, пролегавший вдоль берега, и покатили по нему в северном направлении. Навстречу им двигался целый поток других экипажей, везущих нарядно разодетые парочки и целые семьи — похоже, весь город съезжался на запуск воздушного шара или же просто выехал на воскресную прогулку.

— Останови, — наконец сказала Мисси. — Давай прогуляемся.

Мужчина подчинился, помог ей вылезти из ландо, и они под ручку пошли по траве вдоль самого края обрыва. День был солнечным, но не слишком жарким, повсюду цвели фиалки. Внизу, пыхтя от натуги, медленно плыл вверх по серебристой реке пароход.

— Я вижу, сегодня ты решила надеть мое ожерелье, — проговорил Фабиан.

Девушка коснулась прекрасного украшения:

— Ну и что с того?

Фабиан подмигнул ей:

— В следующий раз ты наденешь мое кольцо.

— Смотри, не испытывай понапрасну судьбу! — с суровым видом сказала Мисси, но потом не выдержала и улыбнулась.

— Ну ладно, скажи мне, что ты задумала.

Мисси закусила губу:

— Ты помнишь, как на прошлой неделе я сказала тебе, что попала сюда из другого столетия?

В глазах мужчины промелькнуло сочувствие. Он протянул руку, чтобы погладить ее по щеке, и произнес:

— Дорогая, как я могу забыть об этом? Своей несдержанностью я вызвал у тебя помрачение рассудка. Я искренне надеюсь, что в твоем сердце достаточно доброты, чтобы простить меня.

— Но я хочу сказать, что по крайней мере в данном случае мне не за что тебя прощать.

Фабиан нахмурился:

— Ты говоришь какими-то загадками! Объясни, что ты имеешь в виду.

Девушка кивнула.

— Дело в том, что… — Она остановилась, чтобы набрать в грудь побольше воздуха, и выпалила: — Я из другого столетия!

Закинув голову, Фабиан расхохотался:

— У тебя просто восхитительное чувство юмора!

Но Мисси дернула его за рукав, заставив замолчать, и с жаром произнесла:

— Я ничего не выдумываю! Это правда, я действительно попала сюда из 1992 года!

Заметив, что глаза Фабиана округлились, она затараторила еще быстрее:

— Мы с твоей настоящей невестой должны были выйти замуж в один и тот же день, правда, с разницей в сто сорок лет. Но затем, из-за странной причуды судьбы, мы с ней поменялись жизнями!

Фабиан покачал головой:

— Дорогая, ты несешь какой-то бред.

— Да нет же! Говорю тебе, это правда!

— То есть ты поменялась местами с моей настоящей невестой, — насмешливо протянул мужчина, — а потом оказалось, что вы с ней похожи, как двойняшки?

— Да! Ну, почти как двойняшки, — тихо ответила Мисси. — Вообще-то мое настоящее имя Мисси Монро. Я далекий потомок женщины, которую ты знаешь как Мелиссу Монтгомери, отсюда и невероятная схожесть между нами.

Фабиан хмыкнул:

— Но если замена, о которой ты мне тут рассказываешь, действительно имела место, то, ради Бога, скажи мне, где настоящая Мелисса?

— Неужели ты ничего не понимаешь? — раздраженно спросила девушка. — Она очутилась на моем месте, в 1992 году!

Но ее слова лишь веселили Фабиана. Посмеиваясь, он сказал:

— Достаточно, Мисси! Ты считаешь меня настолько легковерным? Всем известно, что такое явление, как путешествие сквозь время, невозможно.

— Но я же говорю тебе, что со мной произошло именно это! Я из будущего и могу это доказать!

— Попробуй!

Мисси указала на реку:

— Через десять лет в наших краях разразится Гражданская война и Мемфис захватят северяне-янки.

— Чушь какая-то! — фыркнул Фабиан.

— Южане потерпят в войне поражение, и это приведет к отмене рабства в США, — продолжала девушка. — В последующие десятилетия экономика Мемфиса захиреет, здесь случится три эпидемии желтой лихорадки, город постепенно утратит свое значение, но затем вновь расцветет, превратившись в крупный центр по торговле хлопком.

— И ты хочешь, чтобы я в это поверил?! — спросил он.

— В XX веке пройдут две мировые войны, а человек полетит на Луну…

Фабиан резко повернул ее лицо к нему, и она увидела, как в его темных глазах заплясали огоньки гнева.

— Мисси, достаточно! Прекрати! — воскликнул он.

— Но я говорю правду!

— Ничего подобного, — чрезвычайно уверенно произнес мужчина.

— Расскажи, зачем мне тебе лгать?

Фабиан грустно рассмеялся:

— Дорогая, и ты еще спрашиваешь? Ты не хочешь быть моей, но у тебя ничего не выйдет.

Мисси попыталась вырваться из его рук:

— Черт возьми, но почему ты не хочешь меня послушать?

Выражение его лица стало чуть более миролюбивым:

— Мисси, тебе довелось пережить большие неприятности — сотрясение мозга, потерю памяти. Возможно, все то, о чем ты рассказываешь, тебе привиделось, пока ты лежала без сознания.

Потрясенная его словами, девушка некоторое время молчала. А вдруг то, о чем он говорит, правда, и ее воспоминания о 1992 годе являются лишь галлюцинацией? Эта мысль сильно встревожила ее.

— Кроме того, то, что ты тут рассказываешь, ни в какие ворота не лезет, — продолжал Фабиан. — Даже если по поводу отмены рабства разразится война, Юг ни за что не проиграет ее. Что же касается человека на Луне — это вообще бред. Всем известно, что небо предназначено птицам.

Придя от его слов в крайнее раздражение, Мисси отвела взгляд, и в следующую секунду на ее лице появилась торжествующая улыбка — она заметила поднимающийся в воздух разноцветный воздушный шар. Указав на него рукой, она спросила:

— Но если небо предназначено птицам, то как ты объяснишь вот это, мистер Всезнайка?

Фабиан пожал плечами:

— Как можно не видеть разницу между шаром, наполненным горячим воздухом, и снарядом, который может доставить человека на Луну?

— Дьявольщина, неужели ты не можешь просто предположить, что то, о чем я тебе рассказываю, возможно? — топнула ногой Мисси.

— Не могу, — коротко бросил мужчина.

Девушка досадливо махнула рукой. Оставалось только признать свое поражение — пробить закостенелость взглядов этого мужчины было невозможно. Ничего не попишешь — он всего лишь неотесанная деревенщина, пусть даже и любимая. Что же делать?

Мисси с мрачным видом подошла к краю обрыва и скрестила руки на груди. Фабиан тут же подошел сзади, обхватил ее руками и прижался щекой к ее щеке. Девушка тихо вздохнула.

— Выходи за меня, ангел мой, — нежно прошептал Фабиан.

Девушка стиснула зубы, ощущая, как от его близости в ней, как обычно, начинает бурлить кровь.

— Тебя не беспокоит то, что я сумасшедшая?

— В тебе нет ни капли безумия, ты лишь боишься поддаться тому чувству, которое привязывает тебя ко мне. — Он губами провел по ее шее. — Но ты преодолеешь этот страх.

— Ты уверен? — бросила она.

— Я построю для тебя самый красивый особняк в Мемфисе, — продолжал Фабиан. — В медовый месяц мы сядем на пароход и поплывем в Новый Орлеан, а по дороге будем непрерывно заниматься любовью.

Мисси повернулась к нему, на ее лице красноречиво отражались противоречивые чувства, охватившие ее.

— Черт возьми, Фабиан, я уже говорила тебе, что в браке с тобой никогда не буду счастливой!

Мужчина охватил ее запястья своими сильными руками и пылко произнес:

— Но почему? Ты все еще любишь этого Джеффа?

— Сколько раз тебе повторять, что я никогда не любила его? Но это не означает, что я готова выйти за тебя!

— Почему же?

— Потому что ты не можешь дать мне того, что мне нужно.

Фабиан сомкнул руки у нее за спиной и крепко прижал к себе:

— Ты и впрямь так считаешь?

Мисси досадливо хмыкнула:

— Ну ладно, я признаю, в постели у нас все просто чудесно. Но я имею в виду вовсе не это.

— Молю тебя, просвети меня!

— Во-первых, у тебя нет жизненных целей.

— Опять? — раздраженно проговорил Фабиан. — Ну ладно, я их приобрету.

Девушка замотала головой:

— Даже если ты это сделаешь, этого все равно недостаточно.

— Чего же тебе нужно еще?

— Чтобы у меня была личная свобода.

— У тебя она будет.

— Я люблю путешествовать.

— Мы повидаем весь мир вместе.

— Я хочу завести свое собственное дело.

Фабиан нахмурился.

— Вот видишь? — раздраженно воскликнула Мисси. — Несмотря на все твои высокопарные уверения, ты крепко держишься за предубеждения XIX века. Ты никогда не будешь относиться ко мне всерьез, никогда не будешь уважать меня как личность.

— Мисси, я ведь не сказал тебе «нет», — заметил мужчина.

Девушка молчала, вопросительно глядя на него. Он опять притянул ее к себе:

— На самом деле есть только одна вещь, с которой я категорически не согласен.

Мисси воинственно на него посмотрела:

— Какая же?

— Я никогда не позволю тебе любить кого-то еще.

Уязвимость, промелькнувшая в его взгляде, мгновенно умиротворила ее, и она проговорила:

— Фабиан, ну почему каждый раз, когда у меня возникает желание поругаться, ты говоришь такие романтические вещи?

В ответ он ухмыльнулся и припал к ее губам. Мисси показалось, что этот поцелуй длился целую вечность.

Мелисса и Джефф шли по парку Конфедерат, по самому краю обрыва. До этого они посетили церковь и пообедали с матерью Джеффа.

На деревьях распускались листья, воздух был пропитан запахом реки. Внизу по поверхности воды сновали бесчисленные лодки и катера, отвозя туристов на остров Мад и обратно.

Парочка остановилась у памятника Джефферсону Дэвису. Ощущая, как от нереальности ситуации у нее закружилась голова, Мелисса сказала Джеффу:

— Знаешь, как-то я видела его.

— Ты видела Джефферсона Дэвиса? — изумленно переспросил молодой человек.

Девушка кивнула:

— Это было несколько лет назад — я имею в виду, в прошлом. Дэвис и его жена Варина останавливались в Мемфисе, когда посещали своих родственников, живших в Кентукки. Мы с родителями присутствовали на званом вечере, устроенном в его честь. — Она перевела взгляд на каменную стену и пушку, установленные на том месте, где во время Гражданской войны стояло укрепление конфедератов. — Джефф, мне так трудно поверить, что с нашим Югом случились все эти ужасные вещи! Чем больше я узнаю о той войне, тем больше меня все это пугает. К примеру, вчера в библиотеке я нашла картину жуткой битвы, которая произошла на реке возле Мемфиса во время штурма города войсками северян.

Джефф обнял ее:

— Дорогая, к тому времени твоя семья уже уехала из города.

— Я знаю. Но ведь остались мои друзья: Мерсеры, Сарженты, Макги. Да и вообще, пострадал весь город.

Джефф молчал, и Мелисса продолжила:

— Ты не расспрашиваешь меня о времени, в котором я жила. Сначала ты кое-чем интересовался, а потом перестал.

Молодой человек стиснул ее руку:

— Извини, дорогая. Мне казалось, что, если я буду расспрашивать тебя о прошлом, тебе захочется туда вернуться.

— О Джефф!

Когда они отошли от статуи, Мелисса спросила:

— Помнишь, как ты предложил поискать информацию о моей семье?

— Да, — насторожившись, ответил Джефф.

— Я была против этого предложения, потому что не думала, что такие поиски могут нам чем-то помочь. Разумеется, я прочитала письма, о которых я тебе рассказывала, но что касается всего остального, матушка уверила меня, что почти никаких записей в архивах не осталось.

— К чему ты клонишь? — поинтересовался ее жених.

— Работая в библиотеке, я случайно наткнулась на отдел местной истории. Меня просто поразило то, насколько подробно там описаны генеалогические древа некоторых мемфисских семей. Я и не думала, что где-то хранятся такие подробные сведения.

— Продолжай.

— Я хочу сказать, что ты был прав. Нам действительно стоит поискать информацию о моей семье — о том, что с ней произошло после того, как я очутилась здесь. Мне следовало подумать об этом раньше, но, возможно, я не сделала этого потому, что в глубине души боялась того, что могу узнать.

— Наверное, — пробормотал Джефф.

Мелисса с грустным видом продолжила свой рассказ:

— Вчера, во время перерыва, я ненадолго зашла в этот отдел и прочитала кое-что о том, что происходило в Мемфисе после войны, — про эпидемии желтой лихорадки, про утрату городом своего значения…

Заметив, как она содрогнулась, Джефф сказал:

— Да, то время было ужасным. Хорошо, что твоя семья уехала из города.

— Но мы так и не получили ответа на самый главный вопрос.

— То есть?

Мелисса подняла исполненные мукой глаза:

— Кто предупредил моих родителей о войне? Я или Мисси?

— Да, это действительно жизненно важный вопрос.

— Раз так, то нам на самом деле стоит порыться в архивных записях и попробовать отыскать какие-то сведения, которые помогут нам понять, кто же остался в прошлом — я или Мисси. Я уже решила, что завтра пойду в библиотеку и проведу в отделе местной истории весь день.

Джефф резко остановился и сжал руками ее плечи:

— Думаю, в этом нет необходимости.

— Но почему?

Он кивком указал на стоящую неподалеку скамью:

— Дорогая, присядь, пожалуйста.

Мелисса так и поступила, Джефф же сунул руки в карманы и начал с мрачным видом прохаживаться взад-вперед. Затем он повернулся к девушке и ровным голосом произнес:

— Тебе нет необходимости искать какие-либо сведения, потому что я уже нашел все, что можно было найти.

— Правда? — побледнев, спросила Мелисса. — И что же ты узнал?

Джефф сделал глубокий вдох и начал рассказ:

— Как только ты убедила меня в том, что действительно перенеслась из другой эпохи, я нанял местного специалиста по генеалогии, даму по имени Милдред Рид, чтобы она собрала информацию об истории твоей семьи. И вот уже несколько недель она работает над этим вопросом.

— Что же ей удалось разузнать? — тихо спросила Мелисса.

Стараясь не встретиться с ней глазами, Джефф продолжил:

— Вообще-то немногое. Твоя мать была права, когда говорила, что не сохранилось почти никаких документов. Честно говоря, Милдред очень расстроилась, когда пришла к выводу, что нужные нам сведения практически отсутствуют. Но когда я в последний раз разговаривал с ней, она сказала, что, кажется, вот-вот найдет что-то важное. Она сообщила мне, что обращалась в какие-то архивы штата и округа, а также в библиотеку фамильной истории при мормонской церкви. В общем, она пообещала предоставить мне полный отчет в течение недели.

Мелисса с обиженным видом поднялась:

— Джефф, но почему ты не сказал мне, что занимаешься этим?

Он смущенно глянул на нее:

— Дорогая, прости, что я скрывал это от тебя, но дело в том, что я тоже боялся того, что могу узнать. Кроме того, я не хотел сообщать тебе неполные сведения, ведь это могло лишь понапрасну тебя расстроить.

Глаза девушки расширились.

— Я поняла, ты что-то знаешь!

Сжав ее руки, он с пылом произнес:

— Мелисса, пожалуйста, не дави на меня! Если я сообщу тебе то немногое, что мне известно сейчас, это лишь создаст проблемы, которые мы пока не в состоянии решить. Предлагаю отложить эту тему до тех пор, пока Милдред не закончит свою работу. Ты ведь доверяешь мне?

— Да, Джеффри, — неохотно ответила Мелисса.

Молодой человек нагнул голову и нежно ее поцеловал:

— Дорогая, я не знаю, что мы выясним, но обещаю тебе: справляться с этой ситуацией мы будем вместе.

Девушка выдавила из себя улыбку и тоже поцеловала его:

— Я в этом абсолютно уверена.

Они пошли дальше, но их лица все еще были хмурыми. Каждый из них думал, чем информация, которую им сообщит Милдред Рид, обернется для их отношений — торжеством или катастрофой. Джефф чувствовал себя виноватым еще и потому, что не сказал Мелиссе о ее — или Мисси — свадьбе, состоявшейся в прошлом. Но он надеялся, что Милдред сообщит им какие-то подробности, которые однозначно докажут, что 15 мая 1852 года за Фабиана Фонтено вышла именно Мисси, а не Мелисса.

После нескольких минут молчания Мелисса откашлялась и сказала:

— Джефф, я должна сообщить тебе еще кое-что.

Молодой человек остановился и повернулся к ней:

— Ты о чем?

Она грустно на него посмотрела и проговорила:

— У меня нет ребенка. Я узнала это сегодня утром.

Джефф ободряюще ей улыбнулся, хотя от этих слов он испытал разочарование.

— Вот и хорошо, дорогая. Было бы неправильно, если бы ты забеременела уже сейчас, до того, как все разъяснится.

— Я бы очень хотела, чтобы у меня был твой ребенок, но…

Молодой человек нежно прижал палец к ее губам:

— Я знаю, дорогая. Тебе нет нужды объяснять мне свои чувства.

Девушка задумчиво посмотрела на реку:

— Я тут думала о сегодняшней проповеди, о том, как священник сказал, что мы должны стараться каждый день прожить как можно более насыщенно, ведь мы не знаем, что с нами случится завтра.

Джефф привлек ее к себе:

— Моя ты милая! Каждый раз, когда я смотрю на тебя, когда сжимаю тебя в своих объятиях… — Его голос сорвался. — Я думаю, не в последний ли это раз.

Мелисса подняла лучащиеся любовью глаза:

— Тогда мы должны пользоваться каждой отведенной нам секундой, не так ли?

Наградой за ее слова были нежная улыбка и поцелуй, который, казалось, продлился целую вечность.

35

На следующей неделе Фабиан повез Мисси прокатиться по городу. Они отобедали в отеле «Комершел», затем поехали на Фронт-стрит, в место под названием «Хлопковые ряды» — там стояли десятки двухэтажных складов с хлопком. Как раз в ту минуту, когда Фабиан остановил экипаж возле одного из таких зданий и помогал Мисси сойти, с неба хлынул весенний ливень.

Девушка вопросительно посмотрела на своего кавалера:

— Что мы здесь будем делать?

Фабиан подмигнул ей:

— Думаю, нам следует переждать бурю.

Мисси тихо застонала и, придерживая шляпку, побежала следом за Фабианом к кирпичному зданию с высокими окнами на втором этаже. Мужчина отпер широкую входную дверь, и они вошли в запыленный склад. Сняв шляпку с перьями и стряхнув капли дождя с волос и одежды, Мисси принялась разглядывать высокие потолки и прочные кирпичные стены. Первый этаж был практически пустым — если не считать невзрачного стола посреди помещения и одинокой кипы хлопка, свисающей со стены. На втором этаже вдоль окон стояли столы для сортировки хлопка.

Сняв шляпу и бросив ее на стол, Фабиан с гордым видом оглядел помещение:

— Ну, дорогая, что скажешь?

Мисси удивленно уставилась на него:

— Я должна что-то сказать?

— Ну да!

— Фабиан, я тебя не понимаю.

Он прошелся взад-вперед и обвел склад рукой:

— Разве ты не говорила мне, что у меня должны быть жизненные цели?

Девушка обвела взглядом пустое помещение и саркастически спросила:

— Это и есть твоя цель?

В глазах Фабиана сверкали веселые искорки:

— Скажу тебе правду, дорогая, я подумываю стать торговцем хлопком и приобрести этот склад.

— Понятно, — нахмурившись, пробормотала Мисси. — Это другой разговор.

— И я хотел посоветоваться с тобой, — с невинным видом продолжал он.

Мисси рассмеялась:

— Фабиан, тебе необязательно так откровенно улещивать меня.

Мужчина подошел к ней, взял за руку и серьезно посмотрел ей и глаза:

— Мисси, я не улещиваю тебя. Мне действительно хотелось бы знать твое мнение.

Девушка хмыкнула.

— Видишь ли, — сказал Фабиан, — я много думал о том, что, по твоим словам, я непродуктивно провожу свое время. Ты права — управление плантацией не требует от меня особых усилий, и я решил, что после нашей свадьбы большую часть времени мы будем жить в городе. И так как я вот-вот стану… э-э, семейным мужчиной, то я решил, что должен организовать свое собственное предприятие.

Мисси скептически глянула на него:

— А у тебя достаточно средств для того, чтобы начать скупать хлопок?

— Думаю, что да.

— Что ж, пожалуй, твоя затея имеет смысл, — пожав плечами, ответила девушка. — После войны цены на хлопок взлетят до небес.

— Мисси, ты прекратишь наконец эти дурацкие разговоры о войне?

Мисси скрипнула зубами, но промолчала. Каждый раз, когда она пыталась рассказать ему правду, между ними возобновлялась борьба характеров. Фабиан по-прежнему отказывался верить в то, что она прибыла из 1992 года, а она неуклонно твердила, что это правда.

Мужчина откашлялся:

— Ну так как? Ты думаешь, мой план сработает?

— Да, но…

— Что «но»?

Мисси оценивающе оглядела помещение:

— Это здание достаточно крепкое, и на твоем месте я бы превратила склад в ткацкую фабрику.

— Ткацкую фабрику? — удивленно переспросил Фабиан.

— Ну да! — Она подошла к нему вплотную. — Ты только подумай обо всем том хлопке, который выращивают в этом регионе. А я за все время, которое прожила здесь, видела только одно перерабатывающее предприятие!

— Время, которое ты прожила здесь? — недоуменно повторил мужчина. — Ты имеешь в виду, за всю свою жизнь?

Мисси досадливо махнула рукой:

— Неважно. Дело в том, что в Мемфисе практически нет текстильной промышленности. Подумай, сколько денег можно сэкономить, если не перевозить хлопок в восточные штаты или в Англию, а перерабатывать его в ткань прямо здесь и лишь потом продавать.

Фабиан присвистнул:

— Да это замечательная мысль!

— Если ты к тому же будешь грамотно продвигать собственную продукцию на рынке, то сможешь просто купаться в деньгах, — продолжала девушка. — Можно даже открыть свою прядильную фабрику. — Она остановилась и задумчиво почесала подбородок. — Правда, в этом столетии будет трудновато раздобыть нормальное оборудование — мощные ткацкие станки, красильные чаны и так далее. Может быть, надо будет съездить в Нью-Йорк или Бирмингем. Да, определенно, чтобы купить хорошее оборудование, придется поколесить по свету.

— Так мы будем ездить за станками вместе? — приподняв бровь, поинтересовался Фабиан.

Мисси уверенно посмотрела ему в глаза:

— Ты прекрасно слышал, что я сказала.

Во взгляде Фабиана можно было рассмотреть и восхищение, и недоумение.

— Дорогая, кажется, ты не прочь заняться делами.

Мисси горделиво вскинула подбородок:

— Я уже тысячу раз говорила тебе, что мне недостаточно просто быть чьей-то женой!

— Да, действительно… — пробормотал мужчина.

Мисси минутку помолчала, но затем все же сказала:

— Вообще-то недавно я обсуждала этот вопрос с Робертом Бринкли, и он согласился профинансировать мою затею.

Фабиан был ошеломлен:

— Но почему ты не обратилась к своему отцу или ко мне?

Девушка горько рассмеялась:

— Фабиан, и ты, и отец сделали бы все возможное, чтобы помешать мне открыть свое дело. Ведь за все время, пока я здесь, вас посещало только одно желание — указать мне мое место.

— До сих пор это у нас не получалось, — ухмыльнулся мужчина.

— Еще бы! — фыркнула Мисси. — А теперь ответь мне честно: если бы ты открыл фабрику, ты хотел бы, чтобы я тоже здесь работала?

— Мисси, ты просишь слишком многого, — вздохнул ее жених.

— Но на меньшее я не соглашусь.

Он подошел к ней и одарил самой красноречивой из своих улыбок:

— Вот что я тебе скажу, дорогая. Мы поедем в Нью-Йорк и Бирмингем, чтобы присмотреть там станки для фабрики, — но это будет в наш медовый месяц.

— А что будет потом, Фабиан? — поинтересовалась Мисси.

Фабиан поднял обе руки:

— Не спеши так! Ты попираешь все общественные нормы, и я не в силах это столь быстро принять.

Подбоченившись, Мисси продолжала наседать на него:

— Кажется, у нас торг? «Выходи за меня, и я куплю тебе оборудование», так, что ли?

Подавив улыбку, мужчина ответил:

— Мисси, ты же знаешь, что я твердо решил на тебе жениться…

— А я говорю тебе, что не…

Он сжал ее в объятиях:

— …и поэтому я сообщаю тебе вторую и более важную цель нашего посещения этого места: я намерен показать тебе свое… оборудование.

С этими словами его губы жадно впились в ее уста.

Мисси хотела запротестовать, но жар губ Фабиана, как обычно, быстро усмирил ее. Она подумала, что, как это ни грустно, ей вдруг так захотелось его, словно он не целовал ее вот уже несколько недель.

Собрав в кулак всю свою волю, она все же оттолкнула его:

— Не торопись, Ромео! Я хотела бы прямо сейчас услышать ответ!

— Поцелуй меня, и я обещаю тебе, что подумаю над этим вопросом, — пробормотал Фабиан, после чего языком раздвинул ее губы и проник ей в рот. Его пальцы пробежались по ее локонам и утонули в них, и теперь она, даже если бы захотела, не смогла бы увернуться от него.

И Мисси сдалась — ответила на его поцелуй и прижалась к нему всем телом. Ей мгновенно не стало никакого дела до того, что она так и не получила от него ответа. Она даже забыла, каким был ее вопрос! Ну почему губы Фабиана так восхитительны на вкус, почему от него так чудесно пахнет? Она запустила пальцы в его шелковистые волосы, а их языки сплелись. Снаружи гремел гром, по крыше барабанил дождь, но неистовство природы лишь прибавляло происходящему романтичности и возбуждало девушку.

— Ты вся промокла, — проговорил Фабиан, покрывая поцелуями ее лицо и волосы. Мисси затаила дыхание: его руки опустились ниже и начали откровенно поглаживать ее тело прямо через платье. — Надо посмотреть, где еще ты мокрая.

— О Боже! — пробормотала она, повиснув на нем.

Не снимая с нее платья, Фабиан начал поглаживать ее грудь и легонько сжимать пальцами возбужденные соски, а руки Мисси занялись восхитительно твердой палкой, проступившей сквозь его брюки. Его реакция — чуть слышные судорожные вздохи — лишь усилила сладкую ноющую боль внизу ее живота.

В следующую секунду Фабиан опустил руки и внимательно посмотрел ей в глаза.

— Сними с себя все! — приказал он.

— Прямо здесь? — испуганно проговорила девушка.

Он бросился к входной двери, задвинул засов и обернулся: его глаза горели страстью.

— Да, здесь, при свете дня. Ангел мой, в этот раз я хочу увидеть тебя всю.

От его возбуждающих слов все ее тело затрепетало от вожделения, тем не менее она выдавила из себя слабый протест:

— Но это же общественный склад…

— Уверяю тебя, нас никто не увидит. Засов крепок, а окна расположены слишком высоко над землей.

— Но где…

Фабиан с коварной усмешкой перебил ее:

— На дальней стене висит кипа хлопка.

— Но если я приду домой с клочками хлопка в волосах, а также и других местах… — испуганно проговорила девушка.

Мужчина подошел ближе:

— Ты можешь сесть на меня сверху.

Ее колени подогнулись, и, если бы Фабиан не подхватил ее, она обязательно бы упала. Он рассмеялся и вновь принялся целовать ее.

Все еще посмеиваясь, он отпустил ее и начал развязывать галстук, после чего снял сюртук и подошел к столу.

— Его поверхность такая шероховатая, — произнес он. — Что об этом думает моя дама?

— Но мне казалось, что ты говорил про кипу хлопка? — едва слышно спросила Мисси.

— Это будет позже, — сказал Фабиан, приближаясь к ней.

Мисси опять чуть было не упала, но Фабиан вновь подхватил ее. Некоторое время они стояли, слившись в поцелуе и срывая друг с друга одежду. Вскоре ее платье и корсет, так же, как и его сорочка, лежали на полу. Когда он поднял Мисси и понес к столу, на нем были лишь брюки и сапоги, а на ней — нижнее белье. Он усадил ее на стол, стянул с нее чулки, подвязки и панталоны, затем снял сорочку, оголив грудь. Его восторженные глаза принялись рассматривать ее, а умелые пальцы начали играть с сосками, отчего она часто задышала, охваченная сладостным восторгом. Фабиан, с обнаженным торсом возвышающийся перед ней, был красив, как бог, его волосы были взъерошены.

Затем, чувственно усмехнувшись, он подтянул ее к краю стола, развел ей ноги и опустил лицо к темному треугольнику.

— Фабиан! — вскричала она, пытаясь вырваться.

Но мужчина лишь крепче прижал ее к столу.

— Ты знаешь, как давно мне хотелось это сделать? — хрипло прошептал он. Затем он поднял голову и начал шаловливыми пальцами возбуждать ее, жадно наблюдая за этим процессом. Поцеловав родимое пятно на внутренней стороне ее бедра, он пробормотал:

— Как приятно смотреть на тебя, такую прекрасную, такую открытую для меня, освобожденную от всех этих кружев и ленточек… Как хорошо будет любить тебя, пока ты не взмолишься о пощаде…

Когда его губы вновь погрузились в ее влажную расщелину, она действительно закричала, но это не был крик о пощаде. Его язык гулял внутри нее до тех пор, пока она совсем не обезумела и не начала бешено дергать головой и впиваться ногтями ему в спину.

Когда он поднял ее и понес к кипе хлопка, она все еще ошеломленно всхлипывала. Он сел так, чтобы она очутилась у него на коленях, и его горящий взгляд встретился с ее затуманенными глазами. Но он не успел ворваться туда, где только что был его язык — Мисси сделала это сама, жадно вобрав в себя его великолепный стержень. Ощущение от его твердого, горячего, требовательного копья внутри было невероятно острым, оно буквально разрывало все ее чувства. Когда она в экстазе зарыдала, он сладострастно застонал и прильнул ртом к ее соску. Это удовольствие показалось ей невыносимым — она также огласила склад громким стоном и начала бешеную скачку, лишь вскрикивая каждый раз, когда ее тело сотрясал очередной оргазм. Он крепко держал ее за талию, до поры до времени не шевелясь, но когда число испытанных ею экстазов перевалило за десяток, он начал шевелиться в такт ее движениям, постепенно увеличивая амплитуду своих ударов и тем самым вновь доводя ее до неистовства. Когда же по его телу пробежала сладкая судорога освобождения, она в последний раз закричала и совершенно без сил повисла на нем.

— О Боже, Фабиан, я же забеременею! — простонала она через некоторое время.

Его руки на ее бедрах напряглись.

— Я уже говорил тебе, что хочу, чтобы ты забеременела! — твердо сказал он, слегка отодвинул ее от себя и серьезно посмотрел ей в глаза. — Я хочу, чтобы мы поженились.

— Фабиан, ну не надо этого делать! — в отчаянии вскричала Мисси. — Может быть, позже.

Она почувствовала, как внутри нее что-то оживает и твердеет. Фабиан прошептал:

— Почему я должен чего-то ждать?

Она страстно вскрикнула, вонзила ногти в его сильные руки и, прижав лицо к его плечу, ощутила, как от его сладостного присутствия в ее теле на глазах выступают слезы.

Его руки крепче сжали ее.

— Ты все еще влюблена в этого Джеффа, ведь так?

Мисси подняла лицо:

— Нет, Фабиан, я много раз говорила тебе, что никогда его не любила!

Его зубы слегка сжали кожу на ее плече, а пальцы вновь начали играть с соском.

— Но ты все равно не можешь его забыть, да?

Боль в его голосе быстро сокрушила ее решимость не поддаваться на его глупые обвинения.

— Это не так, — пробормотала она, пылко поцеловала его и срывающимся голосом продолжила: — Ты же знаешь, что ни один мужчина не дарил мне таких волшебных ощущений, как ты.

Фабиан издал какой-то рык:

— Мисси, не стоит говорить мужчине подобные вещи!

— Не стоит? — непонимающе переспросила она.

Он вдруг приподнял ее тело и уложил спиной на тюк хлопка:

— Нет, не стоит. Ведь от этого у мужчины возникает желание привезти тебя домой с клочьями хлопка в волосах — и других местах.

— Фабиан! — словно окаменев, она наблюдала, как он опустился на колени между ее расставленными бедрами. Когда ее глаза остановились на вновь восставшем символе его мужественности, Мисси опять захлестнуло желание. А когда он завел ее ноги себе за спину, у нее почти вырвался испуганный вскрик, но пыл и решимость в его взгляде заставили ее замолчать.

— Так вот, леди, мы не покинем это здание, пока вы не пообещаете выйти за меня замуж! — горячо проговорил он.

Очередной возглас протеста без следа растворился в страстном стоне, прозвучавшем в пустом складе хлопка.

По пути домой Мисси, с восхищением и недовольством поглядывая на своего жениха, вытаскивала из прически клочки ваты. Как и обещал, он держал ее в складе до тех пор, пока она не согласилась на все его требования. Итак, она пообещала, что выйдет замуж за этого мужлана! Но когда она подумала, не взять ли ей назад свое слово, даже ее неустрашимая душа сжалась при мысли о том, какой может быть на это его реакция.

Все ее существо буквально разрывалось пополам. Ее физическое и эмоциональное влечение к этому мужчине было огромным, однако в интеллектуальном плане их по-прежнему разделяла непреодолимая стена полутора прошедших столетий.

Но что, если возвращение в XX век будет невозможно? Что, если она навечно застряла тут?

Рассматривая сидящего рядом с ней красавца, девушка впервые поняла, что эта доля уже не кажется ей худшей, чем смерть.

Но даже если ей суждено было остаться здесь, следовало еще до свадьбы кое-что разъяснить Фабиану. Подумав обо всех тех годах, которые им, возможно, придется прожить вместе, она ощутила, как по ее спине пробежал холодок. Вопрос карьерного роста уже не казался ей жизненно важным: следовало подумать, как им избежать надвигающегося на страну бедствия — войны и разрухи.

— Мы поженимся 15 мая, — сказал Фабиан. — В этом случае у тебя будет несколько недель на подготовку.

Опустив глаза, она проговорила сквозь стиснутые зубы:

— Да, Фабиан. — Затем, немного подумав, добавила: — Но при одном условии…

— Каком?

— Я не позволю тебе участвовать в Гражданской войне.

Мужчина от души расхохотался:

— Ты снова взялась за свое?

— Просто пообещай мне, что ты не будешь сражаться на стороне Конфедерации.

Фабиан нахмурился:

— Если из-за вопроса рабства когда-нибудь разразится война, я буду вынужден стать на сторону южан.

Мисси уперла руки в боки и упрямо посмотрела ему в глаза:

— Тогда я не буду твоей женой.

— Мисси!

— Да, не буду! В той войне погибнут сотни тысяч мужчин, брат пойдет на брата, а семьи окажутся разорванными пополам! Я не отдам тебя кровавому молоху войны, которая практически уничтожит нашу страну!

— Но Мисси, мы даже не знаем, будет ли эта война!

— Поверь мне, она обязательно начнется.

— В таких обстоятельствах человек чести не имеет выбора, кроме как…

— К чертям тебя и твою честь! — вскричала она, но когда на его лице появилось угрожающее выражение, примирительно подняла руку. — Впрочем, если ты, как Рэтт Батлер, будешь заниматься контрабандой, обращая войну себе на пользу…

— Какой еще Рэтт?

— Неважно! Я не позволю тебе стать солдатом. Более того, как моя, так и твоя семья — все наши родственники без исключения — переедут в безопасное место. Нам придется освободить рабов — в этом вопросе папа непреклонен, как скала, но в конце концов он меня послушает. Еще до конца этого десятилетия мы должны уехать отсюда — скажем, в Неваду или другой восточный штат…

— Мисси, штата Невада не существует.

— Поверь мне, он будет существовать. — Девушка щелкнула пальцами. — Я знаю, мы все можем стать золотоискателями! Мне доводилось писать курсовой проект по месторождению Комсток, так что мы их всех там сделаем!

На лице Фабиана застыло ошарашенное выражение.

— Ну так как, Фабиан? Что ты мне ответишь?

— Но если мы уедем в эту твою несуществующую Неваду, что тогда делать с моей ткацкой фабрикой?

— Ты хочешь сказать, с нашей ткацкой фабрикой?

Мужчина усмехнулся:

— Ну, коль уж тебе этого так хочется, назовем ее нашей.

Мисси пожала плечами:

— Сначала мы сделаем ее процветающей, а потом продадим. — Она вопросительно на него глянула. — Договорились?

— Так у меня есть жена?

— А у меня есть контрабандист?

— Ты просто невыносима!

— Ну так как?

— Хорошо!

Мисси отвернулась и подумала о том, какой странный диалог только что состоялся между ней и Фабианом. Она не только согласилась стать его женой, но и продемонстрировала желание спасти его от Гражданской войны и сделать безмерно богатым…

Черт возьми, кажется, она начинает чересчур привязываться к нему!

Похоже, она обречена. Следует посмотреть правде в глаза: судя по всему, ей никогда не удастся вернуться в свое время. И, само собой, Мелисса также вот-вот выйдет за Джеффа…

Внезапно девушку словно осенило, и она резко выпрямилась на сиденье. Ну конечно! Как она не догадалась об этом раньше? Они с Мелиссой поменялись местами в ходе свадебной церемонии — так, может, это произойдет еще раз?

Но ведь это означает, что они обе должны будут опять упасть с лестницы? А кроме того, где гарантия, что этот неординарный план сработает?

«Сработает, потому что должен сработать!» — сказала себе Мисси. Более того, ей, хочешь не хочешь, придется пойти на этот риск. Оставшись здесь, она утратит свою личность и растворится в неконтролируемых чувствах к Фабиану. И хотя в последнее время он был весьма мил, утверждал, что высоко ценит ее мнение, Мисси все равно подозревала, что он не успокоится, пока не подчинит ее себе полностью.

Решено: она еще раз сыграет свою роль в этой свадебной церемонии, и тогда, при некоторой удаче, они с Мелиссой вновь поменяются местами…

Тут в голову Мисси пришла еще одна мысль, и она озадаченно потерла затылок. Как она может быть уверена, что Мелисса выйдет замуж за Джеффа именно 15 мая 1992 года? Без сомнения, ее план не сработает, если свадебные церемонии не будут протекать одновременно — так же, как 29 февраля. Но как ей передать эту информацию своей тезке?

— Мы дадим объявление о свадьбе в газете, — долетел до ее сознания голос Фабиана. — Я немедленно займусь этим…

— Ну конечно! — воскликнула Мисси. — Газета! Библиотека! Архив! — Она повернулась к жениху и потянула его за рукав. — О нашей свадьбе останется запись в архиве?

Он посмотрел на нее так, будто она обезумела:

— Ну конечно же! Иначе наш брак не считался бы законным.

— Чудесно! — крикнула Мисси, хлопнув в ладоши.

Фабиан кивнул, хотя выражение его лица оставалось озадаченным.

— Я рад, что ты со мной согласна.

Но девушка почти не слышала его слов, настолько ее захватили собственные мысли. Без сомнения, рано или поздно Джефф и Мелисса додумаются до того, что стоит изучить архивные записи и таким образом попробовать выяснить, осталась ли она в прошлом или же они с Мелиссой еще раз обменялись жизнями. Если Мелисса узнает дату ее свадьбы, то она, наверное, придет к выводу, что они с Джеффом должны пожениться в тот же день.

Обдумав все, она с сомнением покачала головой — слишком многое в этом плане зависело от воли случая. Надо будет каким-нибудь способом, возможно с помощью малахитового шара, передать Мелиссе свой замысел, а пока она займется подготовкой свадьбы.

Теперь вопрос стоял так: кто выйдет за Фабиана Фонтено — она или Мелисса Монтгомери? Кроме того, вырисовывался еще один, не менее сложный вопрос: вынесет ли она расставание с Фабианом, своими новыми родителями и новой жизнью?

36

Джефф и Мелисса стояли на палубе симпатичного экскурсионного катера и, держась за руки, задумчиво смотрели на мутные воды Миссисипи. День выдался прохладным и сырым, но тент над палубой защищал их от небольшого дождя.

Сегодня Мелисса чувствовала себя довольно неловко — возможно, причиной было то, что на ней были надеты джинсы, практически такие же, как у Джеффа. В этот день она впервые после появления здесь решилась надеть брюки из джинсовой ткани, которые считали неотъемлемой частью своего гардероба многие здешние женщины. Конечно, ей все время казалось, что она совершает нечто неприличное, и в то же время ей нравилось то ощущение свободы, которое дарило столь необычное одеяние.

Она посмотрела на Джеффа, с серьезным видом стоящего рядом, и почувствовала, как напряглись сжимавшие ее руку пальцы. Девушка знала, что он уже получил информацию от Милдред Рид, и все это время после того, как он заехал за ней, она боролась с нервозностью и желанием поскорее выпытать у него все. В конце концов она решила, что больше не в силах выдерживать эту неопределенность.

— Джеффри, ты сегодня так молчалив, — начала она издалека. — Тебя что-то беспокоит? Я знаю, ты не хочешь волновать меня, но пожалуйста, расскажи мне о том, что ты узнал от миссис Рид.

— Да-да, — проговорил он и отвернулся. — Боюсь, то, что ей удалось узнать, не обрадует тебя.

— Джеффри, мы должны посмотреть правде в глаза, — ответила Мелисса. — Мы и так уже слишком долго избегаем ее.

— Да, ты права, — признал он.

— Ну так?..

— Что ж, слушай… — Он отвернулся, помолчал и хрипло продолжил: — Просмотрев архивные записи, Милдред Рид узнала, что Фабиан Фонтено и Мелисса Монтгомери поженились 15 мая 1852 года.

— О Боже! — воскликнула Мелисса, ощутив, как ее сердце бешено заколотилось. Подумав немного, она тихо добавила: — Может быть, у нас еще есть надежда, ведь мы не знаем наверняка, кто именно вышел за Фабиана — я или прикидывающаяся мною Мисси.

Джефф в тон ей ответил:

— Да, это так. Вполне возможно, что замуж за Фабиана вышла именно Мисси.

— Но так же возможно, что во время свадебной церемонии мы с Мисси вновь поменялись местами, — с обреченным видом произнесла девушка.

— Не говори так, дорогая! — взмолился Джефф, прижимая ее к себе.

Мелисса вздохнула:

— Продолжай, пожалуйста.

Молодой человек кивнул и, глядя на проходящую мимо баржу, сказал:

— Так вот, как ты и думала, обе семьи, Монтгомери и Фонтено, в конце 50-х годов уехали из Мемфиса на запад, в место, известное нам сейчас под названием Невада.

— Они все уехали из Мемфиса? — переспросила Мелисса. — Матушка сказала мне то же самое!

— Переехав в Неваду, обе семьи занялись золотодобычей и стали очень богатыми. Подробностей известно не так уж много, хотя Милдред удалось узнать, что у тебя — или у Мисси — с Фабианом родилось семеро детей…

— Семеро детей! — выдохнула Мелисса.

— Да, — мрачно подтвердил Джефф. — Милдред также выяснила, что у твоих родителей, Джона и Лавинии, родился еще один, поздний ребенок — мальчик по имени Джон. Он появился на свет еще в Мемфисе.

— Святые небеса! У меня есть… то есть был брат!

— Именно так, дорогая. Там, в Неваде, Джон-младший вырос, женился и продолжил род Монтгомери. В конце концов его семья переехала в Алабаму. У него был только один ребенок, девочка, она вышла за человека по фамилии Монро.

— Так вот как у нашей семьи поменялась фамилия!

— Да. А затем, как ты уже знаешь, родители Мисси, Говард и Шарлотта Монро, поселились в Мемфисе, открыли фирму и купили дом, в котором жили их предки. Это произошло в 60-х годах нашего века.

— Понятно, — благоговейно прошептала Мелисса. — Таким образом, Говард и Шарлотта действительно являются моими дальними родственниками.

— Я бы сказал, очень дальними.

— Это все так интересно, — задумчиво проговорила девушка. — А ты знаешь, когда умерли мои родители, а также… а также… — Она помолчала. — Впрочем, насчет жены Фабиана лучше не отвечай.

Джефф доброжелательно улыбнулся:

— Наверное, ты права, дорогая. Но могу сказать тебе, что все вы жили долго и счастливо.

— Я так рада этому! — с чувством сказала девушка. — А что еще узнала миссис Рид?

Джефф вздохнул:

— Все основное я тебе уже рассказал. Милдред составила полное описание генеалогического древа, и если хочешь, все это можно посмотреть. Впрочем, мы уже пришли к выводу, что будет лучше, если ты не будешь знать всех подробностей.

— Согласна. Так что же из всего этого следует?

— Я уже говорил тебе, что полученные сведения могут оказаться не слишком полезными для нас, — огорченно произнес Джефф. — Если бы мы только знали, кто из вас вышел замуж за Фабиана Фонтено! Впрочем, у меня есть одно предположение…

— Какое же?

Джефф с надеждой во взгляде посмотрел на нее:

— Думаю, в прошлом осталась именно Мисси.

— Но почему?

Молодой человек объяснил:

— Как мы и догадывались, Мисси предупредила обе семьи о приближающейся войне. Кроме того, они переехали именно в Неваду и занялись добычей золота — наверняка это она посоветовала поступить именно так.

Но Мелисса лишь грустно покачала головой:

— Джефф, ты ничего не понял.

— Что же я должен был понять?

— Если бы я вернулась в прошлое, то сделала бы абсолютно то же самое — предупредила своих родственников о войне и эпидемиях.

— А ты бы заставила обе семьи отправиться на запад, на поиски золота? — с сомнением в голосе спросил Джефф. — Это совсем на тебя не похоже. Хотя Мисси сделала бы именно это.

— Здесь я вновь с тобой не согласна, — с грустью ответила девушка.

— Но почему? — раздражаясь, воскликнул он.

Мелисса закусила губу:

— Ну… теперь, когда я знаю, как развивалась история семьи, разве не логично, если я выберу именно такой вариант?

Отчаявшись убедить ее, Джефф проговорил:

— Черт возьми, ты права! Мне не следовало сообщать тебе все это!

— Но как мы можем искать правду, если ты не скажешь мне все, что знаешь? — терпеливо произнесла она.

Джефф ударил кулаком по перилам:

— И опять ты права — но мне это все совсем не нравится! Прошлое — это как лабиринт, в котором каждая подсказка заводит в тупик, и я боюсь, что мы никогда не выберемся из этого лабиринта! — Он повернулся к Мелиссе и сжал ее руки. — Но одно я знаю наверняка…

— Скажи мне.

— Мелисса, я решительно, категорически отказываюсь отпускать тебя в прошлое, к Фабиану и вашим семерым детям!

Девушка горько рассмеялась:

— Возможно, я не буду так уж сильно ненавидеть Фабиана — особенно после рождения семерых детей.

Заметив, как ошеломили ее слова Джеффа, она дотронулась до его руки и быстро добавила:

— Джеффри, я просто хотела пошутить!

Схватив ее за плечи, он раздраженно произнес:

— Это совсем не смешно, Мелисса!

— Я знаю, дорогой.

Молодой человек провел ладонью по ее волосам:

— Но что же нам делать?

Отстранившись, она серьезно взглянула на него:

— Думаю, нам следует также назначить свадьбу на 15 мая и посмотреть, что произойдет.

Глаза Джеффа вспыхнули.

— Ты надеешься поменяться местами с Мисси?!

— Думаю, если нам с Мисси это суждено, я не смогу помешать.

— Ну уж нет! — вскричал Джефф. — Кое-что мы можем сделать! Прежде всего, мы не будем жениться 15 мая.

Он сжал ее лицо ладонями и с отчаянием продолжил:

— Мелисса, выходи за меня прямо сегодня! Мы сядем на самолет в Лас-Вегас и…

— Нет, Джеффри.

— Нет?! Но как ты не понимаешь? Если ты выйдешь замуж за меня сегодня, то не сможешь выйти за Фабиана Фонтено 15 мая 1992 года!

Девушка покачала головой:

— Думаю, было бы наивной ошибкой полагать, что мы можем изменить свою судьбу. Кроме того, нельзя сбежать от собственной чести. Если Мисси действительно хочет вернуться в свою жизнь, я должна пойти навстречу ее желанию. Все другое было бы низостью.

Глаза Джеффа выражали боль и страх.

— Но как ты можешь так поступить?! — воскликнул он.

— Таков мой долг! Мы назначим свадьбу на 15 мая 1992 года и отдадимся в руки судьбы. Возможно, мы останемся вместе, а может быть…

Молодой человек прижал ее к себе:

— Я не позволю чему бы то ни было разлучить нас! Я буду удерживать тебя до последнего, чего бы это мне ни стоило!

Он начал яростно целовать ее, прижимая к себе ее мягкое тело. Когда она целовала его в ответ, на ее глазах выступили горькие слезы.

Той же ночью, лежа в постели, Мисси Монро сконцентрировалась и попробовала передать своей тезке телепатический сигнал, послав его через разделяющие их сто сорок лет. Она вновь и вновь мысленно повторяла свое сообщение, моля Бога, чтобы оно достигло разума Мелиссы. Иначе ей никогда не быть свободной — она станет неотъемлемой частью Фабиана!

Сон Мелиссы был беспокойным — ей снилось исполненное решимости лицо Мисси, которая непрестанно повторяла одни и те же слова: «15 мая… Назначь свадьбу… Опять упади с лестницы… Пообещай мне… Не забудь…»

Когда эти слова прозвучали у нее в голове, наверное, в тысячный раз, она не выдержала и с криком проснулась, уверенная в том, что это был не просто сон, а значит, выводы, к которым они с Джеффом пришли сегодня днем, были абсолютно верными. Судьба продолжала свою игру, и независимо от того, каков будет исход, она ничего не сможет сделать.

— Я обещаю тебе это! — хрипло прошептала девушка, после чего уткнулась лицом в подушку и зарыдала.

За сто сорок лет до этого Мисси также проснулась с криком, ощущая уверенность в том, что ее сообщение дошло до адресата. Неведомо как, но дошло! Она даже увидела во сне лицо Мелиссы и услышала ее ответ: «Я обещаю тебе это!»

На мгновение ее охватила бурная радость, но потом она перевернулась на живот и горько заплакала.

37

Было утро. Мелисса сидела за туалетным столиком в своей комнате и бездумно смотрела на свое отражение в зеркале. Ее глаза были красными, а лицо — одутловатым. Теперь, после получения «инструкций» от Мисси, она знала, что ей следует делать. Она должна назначить на 15 мая бракосочетание с Джеффом, а в день свадьбы сымитировать еще одно падение с лестницы. В этот момент они с Мисси вновь поменяются местами и она утратит все, что ей дорого в жизни!

От этой мысли девушка вновь зарыдала. Ей придется покинуть своих милых новых родителей и вернуться к старым, а главное — к этому чудовищу Фабиану. Девушка знала, что для тех, кого она оставила в прошлом, она всегда была сущим разочарованием и что после кратковременного, но такого яркого расцвета ее личности в конце XX столетия она станет такой, какой была раньше, — хилым бледным цветком, увядающим в густой тени, отбрасываемой ее настоящими родителями и Фабианом.

Но честь есть честь, и она сдержит свое слово. Чудесная жизнь, которой она здесь жила, была лишь предоставлена ей во «временное пользование» и никогда не будет по-настоящему ее жизнью. Она должна вернуть Мисси то, что в действительности ей не принадлежит.

А еще она не могла признаться Джеффу в том, что он уже и так заподозрил, ведь в таком случае он непременно ей помешает…

Мисси сидела за туалетным столиком и раздумывала, почему она не чувствует ни радости, ни облегчения. Из своего сна она точно знала, что ее просьба воспринята Мелиссой. Теперь обе они назначат повторную дату свадьбы на 15 мая, обе сымитируют падение с лестницы и в результате этого вновь поменяются местами. Мисси была уверена, что Мелисса аккуратно выполнит ее указания — во сне она четко видела лицо своей тезки, видела, как та кивнула ей в знак согласия.

Но теперь Мисси мучило воспоминание об этом искаженном сдерживаемой болью лице. Мелисса безропотно согласилась следовать ее указаниям и вернуться в свою жизнь в XIX столетии, оставив свое существование в XX веке — судя по всему, существование вполне радостное. Более того, все, что теперь знала Мисси, однозначно указывало на то, что в прошлом Мелисса была несчастлива — и Фабиан, и ее новые родители не один раз неодобрительно отзывались о робкой, бесхребетной серой мышке по имени Мелисса. И когда Мелисса вернется сюда, они просто заклюют ее, причем, возможно, с самыми добрыми намерениями.

Что же касается Фабиана… Как несчастлив он был с Мелиссой! И как разочарован он будет, когда узнает, что его бесхарактерная, бесцветная невеста вернулась к нему! Разумеется, честь не позволит ему расторгнуть брак, но и он, и Мелисса будут в этом браке отчаянно несчастливы.

Готова ли она сделать это с Фабианом? А с Мелиссой?

А с самой собой?

Застонав, Мисси поднялась и начала мерить комнату шагами. Ей вспомнился день, когда она заглянула в малахитовый шар и увидела целующихся Джеффа и Мелиссу. Они показались ей такими счастливыми, такой идеальной парой! Если она вернется в XX век, то сделает Джеффа несчастным. Кроме того, можно не сомневаться, что ее настоящие родители были теперь намного более довольны Мелиссой как дочерью.

И это еще не все. Когда она вернется в 1992 год, то наверняка будет отчаянно скучать по Фабиану и своим новым родителям…

— Черт возьми, это моя жизнь, и я хочу вернуть ее! — воскликнула девушка, всеми силами пытаясь укрепить свою решимость. Она все еще была уверена в том, что Фабиан не успокоится до тех пор, пока полностью не подчинит ее своей воле. Если она останется здесь, то судьба ее будет незавидной.

Но самое удивительное было то, что она уже не могла думать только о вебе — ее волновали чувства Фабиана, ее новых родителей, а также тех четырех людей в 1992 году, счастье которых в значительной степени зависело от ее решения. Недавно Мисси уже пришла к выводу, что, после того как она воспылала любовью к Фабиану, в ее душе произошли значительные изменения. Она стала мягче — кстати, это была дополнительная причина бороться за возвращение ее прежней жизни и ее прежней личности, ведь скоро сделать это будет уже невозможно!

Девушка бросилась на кровать, ощущая, как что-то словно раздирает ее пополам. Может быть, сама она и попала в ад, но ведь Мелисса нашла свой рай! Может ли она пренебречь счастьем Мелиссы только потому, что ей этого хочется?

За завтраком Мелисса произнесла:

— Я хочу сделать одно объявление.

Шарлотта оторвалась от своего кофе, а Говард — от газеты.

— Слушаем тебя, дорогая! — в унисон радостно воскликнули они.

Девушка робко улыбнулась им:

— Мы с Джеффом решили пожениться 15 мая.

— Чудесно! — вскричала Шарлотта.

— Я так рад за вас! — произнес Говард.

Ее родители вскочили со своих мест, подошли к ней и по очереди обняли ее. Девушка, натянуто улыбаясь, выслушала поздравления. Когда Шарлотта и Говард вытерли слезы счастья, выступившие у них на глазах, все трое вернулись за стол.

— Нам предстоят трудные дни! — проговорила Шарлотта. — До 15 мая осталось не так уж много времени. Нам придется рассылать приглашения срочными письмами или даже приглашать гостей по телефону. Кроме того, надо будет заняться праздничным столом…

— Мама, прервись пока. Я хотела бы сообщить вам еще кое-что, — сказала Мелисса.

— Слушаем тебя, дорогая.

Переводя взгляд с одного из своих родителей на другого, девушка почувствовала, как глаза ей застилают слезы.

— Я должна сказать вам, как хорошо мне было с вами, как вы украсили мою жизнь, как я рада быть вашей дочерью.

Шарлотта и Говард буквально засветились гордостью.

— Спасибо, дорогая, — смахивая слезу, ответила Шарлотта.

— Мы испытываем к тебе те же чувства, — взволнованно произнес Говард.

Мелисса скомкала льняную салфетку.

— И я хотела бы, чтобы вы пообещали, что никогда меня не забудете, — чуть слышно проговорила она.

Теперь на лицах ее родителей появилось выражение изумления.

— Но дорогая, — заметил Говард, — ты говоришь так, будто собираешься расстаться с нами.

— Она действительно с нами расстается, Гови, — вытирая очередную слезу, сказала Шарлотта. — У нее теперь будет муж.

— Но ведь мы навсегда останемся семьей? — Говард протянул руку, пожал запястье своей дочери и с нежностью посмотрел ей в глаза.

— Да, действительно, — подтвердила Шарлотта и взяла дочь за другую руку. — Впрочем, дорогая, мы понимаем, что отныне главным человеком в твоей жизни будет Джефф. Но в сердце мы всегда останемся вместе, не так ли?

Мелисса грустно кивнула:

— Вы такие милые люди!

— Я верю, что с Джеффом ты найдешь свое счастье, — сказала Шарлотта.

Несколько секунд Мелисса молча смотрела на мать, ощущая, как дрожат ее губы. Потом она, к изумлению своих родителей, разрыдалась и выбежала из комнаты.

— Надеюсь, это от избытка счастья, — озадаченно пробормотала Шарлотта.

— Кто знает? — скептически произнес Говард.

За завтраком Мисси сказала:

— Я должна сделать одно объявление.

Лавиния оторвалась от своего чая, а Говард — от газеты.

— Слушаем тебя, дорогая! — в унисон радостно воскликнули они.

Девушка широко улыбнулась им:

— Мы с Фабианом решили пожениться 15 мая.

— Чудесная новость! — вскричал Джон.

— Давно пора! — добавила Лавиния и захлопала в ладоши. — Вот здорово! Надо будет срочно разослать приглашения и договориться со священником…

— Погодите, сначала я хотела бы кое-что обсудить, — перебила мать Мисси.

— Слушаем тебя, дорогая!

Вскинув подбородок, девушка посмотрела на родителей и заявила:

— Перед тем как мы с Фабианом поженимся, я хотела бы, чтобы вы пообещали мне одну вещь.

Ее родители озадаченно переглянулись.

— Говори, дочь, — сказал Джон.

Мисси посмотрела отцу в глаза:

— Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что вы с мамой уедете из Мемфиса в течение следующих восьми лет.

Реакция Джона и Лавинии была такой, словно она попросила их раздеться догола и станцевать вальс на главной улице Мемфиса.

— Ты хочешь, чтобы мы уехали из Мемфиса? — ошарашенно переспросил Джон.

— И бросили дом? — в тон ему проговорила Лавиния.

— Клянусь, вам действительно надо уехать отсюда! — умоляюще заговорила Мисси. — Это в ваших же интересах! Пообещайте мне, что вы переедете дальше на запад и сделаете это до 1860 года.

— Но зачем это нам? — воскликнула Лавиния.

— Да, объясни! — потребовал Джон.

Мисси покачала головой:

— Если я скажу вам это, вы все равно мне не поверите. Пожалуйста, сделайте так, как я прошу! Этим вы осчастливите меня.

Родители молчали. Девушка нервно переплела пальцы на животе и обратилась к отцу:

— Ты должен пообещать мне еще кое-что.

— Что же? — нахмурившись, спросил Джон.

— Папа, я хочу, чтобы ты освободил рабов, — глядя ему в глаза, произнесла Мисси.

Мужчина хлопнул себя по бедру:

— Опять!

— Пожалуйста, папа! — настаивала девушка. — Пусть это будет твоим свадебным подарком мне! Кроме того, пообещайте мне, что вы продадите все имущество и переедете на запад.

— Дочь, твои просьбы кажутся мне весьма странными, — сурово проговорила Лавиния.

Мисси подскочила к матери:

— Ты же хочешь, чтобы я вышла за Фабиана?

— То есть это ультиматум? — зловеще произнес Джон.

Девушка подошла к нему, по дороге смахнув со щеки непрошеную слезу.

— Нет! — к собственному удивлению, ответила она. — Я просто прошу вас… — У нее перехватило дыхание, и несколько секунд она молчала. — Пожалуйста, прошу вас, сделайте то, о чем я говорю! Поверьте, я руководствуюсь лишь любовью к вам!

Ее родители были слишком озадачены, чтобы как-то ответить на эти слова.

В конце концов Лавиния двумя пальцами взяла дочь за подбородок и озабоченно посмотрела ей в глаза:

— Мисси, дорогая, к чему эти слезы? К чему этот трагизм и эти нелепые требования? Ты говоришь так, будто собираешься нас покинуть.

— Она действительно с нами расстается, — заметил Джон. — У нее теперь будет муж.

— Но мы же останемся семьей, — произнесла женщина. — В сердце мы всегда будем вместе, ведь так?

Родители вопросительно посмотрели на Мисси.

— Ну конечно! — судорожно ответила девушка, чувствуя, что может в любую секунду разрыдаться. — Так вы обещаете, что выполните мои просьбы? — спросила она, переводя взгляд с Джона на Лавинию и обратно.

Матрона вопросительно посмотрела на мужа. Секунду поколебавшись, он кивнул:

— Да, Мисси, мы обещаем тебе это.

Девушка облегченно выдохнула.

— Спасибо, папа, — кусая губу, проговорила она. — И еще одно. Я хочу, чтобы вы оба знали, что вы — самые лучшие родители на свете.

Было заметно, что ее родители тронуты этими словами. Джон сжал ей руку:

— Дорогая, твои гордость и радость не идут ни в какое сравнение с теми чувствами, которые мы с твоей матерью испытываем оттого, что ты наша дочь!

— Это точно! — согласилась Лавиния.

— Спасибо вам, — грустно улыбнулась им Мисси. — Я… я надеюсь, что вы меня никогда не забудете.

— Забыть тебя? — вскричала Лавиния. — Но как мы можем тебя забыть, когда мы еще много лет будем практически каждый день встречаться? — Она похлопала дочь по руке. — И хватит слез! Лучше подумай о том, какой счастливой ты будешь, когда выйдешь за Фабиана!

38

Родители Мелиссы пригласили на фуршет, на котором они собирались объявить о свадьбе, с десяток друзей семьи, а также тетю Агнесс. Лиза, Мишель и Дженнифер пришли со своими парнями, и теперь все три девушки в возбуждении вертелись вокруг Мелиссы. Присутствовали также преподобный Вайт с женой, Джордж Шмидт и мать Джеффа.

Когда все гости с бокалами шампанского в руках собрались в гостиной, Говард и Шарлотта вывели Джеффа с Мелиссой на середину комнаты и Говард с гордым видом провозгласил радостную новость:

— Друзья, я рад сообщить вам, что Мелисса окончательно выздоровела после падения и они с Джеффом решили назначить новую дату свадьбы на 15 мая. Так выпьем же за жениха с невестой и пожелаем им вечного счастья!

Когда гости начали произносить свои пожелания, Джефф чокнулся с Мелиссой и обменялся с ней любящими взглядами. Девушка робко ему улыбнулась, а он залихватски подмигнул ей в ответ. «Как же я ее обожаю!» — подумалось ему. В темно-синем платье и золотых ювелирных украшениях она выглядела такой красивой! Ее лицо было румяным от осознания того, что на нее направлено внимание всех присутствующих, но Джефф также видел, что в ее глазах застыла грусть. Когда три подруги Мелиссы подошли к ней, чтобы поцеловать ее, ее ответная улыбка показалась им удивительно натянутой.

Сердце молодого человека сжал страх. Она что-то скрывает от него! Мало того, Джефф даже догадывался, что именно: она собирается покинуть его! От этой мысли все его существо мучительно заныло.

Следует ли рассказать Мелиссе о своих подозрениях, потребовать от нее признания, заставить ее изменить дату свадьбы? Джефф мрачно покачал головой. Если он будет вынуждать ее к чему-либо, она решит, что вправе обмануть его, а разве можно доводить ситуацию до такого? Сила тут не поможет, следовало применить более тонкие методы убеждения.

Итак, если он хочет сохранить ее и их любовь, ему придется полагаться лишь на свои собственные силы. Быть может, стоит поговорить с отцом девушки?

Джефф почувствовал, как его охватывает беспокойство. Если он попытается остановить ее, принесет ли это хоть какой-то результат — или же она была права, когда сказала, что силы судьбы намного превосходят их собственные?

Родители Мисси пригласили с десяток друзей семьи на небольшой прием в честь оглашения новой даты свадьбы. Пришли родные Фабиана, а также Люси, Антуанетта и Филиппа с мужьями. Три женщины в возбуждении увивались вокруг Мисси. Филиппа веселила подруг рассказами об их с Чарльзом поездке в Кентукки, из которой они вернулись лишь неделю назад.

Когда все гости с чашками пунша в руках собрались в гостиной, Джон и Лавиния вывели Мисси и Фабиана на середину комнаты и Джон с гордым видом объявил долгожданную новость. Чокаясь с Мисси, Фабиан обратил внимание, что в ее глазах застыла грусть, и его сердце замерло от страха. Ну почему же, несмотря на то что она наконец-то согласилась стать его женой, у него появилось ощущение, что он вот-вот потеряет ее?

Мужчина подумал о том, как сильно она изменилась, о любви и радости, которые она ему подарила. Вспомнив ее абсурдные заявления о том, что она якобы прибыла из другого времени, «поменявшись местами» с настоящей Мелиссой, он усмехнулся. Да, этот вулкан во плоти готов был к чему угодно, лишь бы отпугнуть его. Ну ладно, когда пройдет день свадьбы, ничто уже не сможет разорвать связывающие их невидимые узы.

День свадьбы! Фабиан почувствовал, как от его лица отливает кровь — он вспомнил, что перемены в Мисси произошли после того, как в день, на который первоначально была назначена свадьба, она кувыркнулась с лестницы. С тех пор она стала совсем другим человеком. А что, если ее слова были правдой и она действительно попала сюда из будущего, поменявшись жизнями с настоящей Мелиссой?

Но это было неслыханно, невозможно! Однако Фабиан все равно ощущал иррациональный, почти сверхъестественный страх перед приближающимся днем бракосочетания.

Быть может, стоит поговорить с отцом девушки?

После обеда Джефф включил стереосистему, и гости помоложе начали танцевать в гостиной, а старшее поколение, попивая кофе, принялось за ними наблюдать. Несколько часов спустя, когда гости ушли, Джефф пригласил Мелиссу выйти к бассейну.

Как только они отошли от дома на достаточное расстояние, он сжал ее в своих объятиях.

— Пришло время для нашего собственного праздника, дорогая, — многозначительно проговорил он и поцеловал свою невесту.

Мелисса вложила в ответный поцелуй все свои чувства — она понимала, что им с Джеффом следует наслаждаться каждой оставшейся секундой. Вдохнув пряный запах его одеколона, она запустила пальцы в его шелковистые волосы и притянула его к себе — как будто хотела еще сильнее прижать его губы к своим и навечно отпечатать на них след этого лобзания.

Джефф отстранился и посмотрел ей в глаза взглядом утопающего:

— Как ты сегодня красива! Когда же ты окончательно станешь моей?

— Я тоже с нетерпением этого жду, — прошептала девушка в ответ, спрятав лицо у него на груди, чтобы он не заметил в ее глазах неискренность.

— Мелисса, ты ведь не будешь пытаться покинуть меня? — настойчиво прошептал молодой человек.

Ощущая отчаяние, снежным комом растущее у нее в груди, она тихо ответила:

— Джефф, ты же знаешь, что я хочу навсегда остаться с тобой.

Его руки, обхватившие ее талию, напряглись.

— Даже если ты когда-нибудь задумаешься об этом, я хочу, чтобы ты при этом кое-что помнила.

— Что именно?

— Вот это.

Он сжал ее запястье, увлек в кабинку и запер за ними дверь. Его губы вновь нашли ее, а язык начал откровенно исследовать глубину ее рта. Затем он, тяжело и прерывисто дыша, занялся ее ушами и шеей. Содрогнувшись от удовольствия, Мелисса прижалась к нему всем телом. Но когда его пальцы забегали по ее спине, расстегивая шелковое платье, а затем расстегнули бюстгальтер, девушка поняла, что на уме у ее жениха нечто большее, чем просто несколько поцелуев.

— Джеффри, не надо! — дрожащим голосом взмолилась она. — Нас кто-нибудь здесь увидит.

Джефф тем временем опустил ее платье вниз и начал поглаживать ее обнаженную грудь.

— Все будет в порядке, — ответил он, обхватив ладонями чаши ее грудей и глядя ей прямо в глаза. — Ты со мной, дорогая?

— Я пойду за тобой на край света! — воспаляясь от огня желания в его взгляде, воскликнула девушка.

Молодой человек увлек ее к шезлонгу, сел сам и посадил ее себе на колени, после чего припал губами к ее соску и начал посасывать его.

— Джефф! — вскрикнула Мелисса, шокированная тем, что она фактически сидит на нем верхом, а его язык играет с ее грудью.

Но он продолжал свои откровенные ласки. И тогда, от стыда закрыв лицо ладонями, она призналась:

— На мне нет этого приспособления!

Издав горловой звук, он поднес ее руку к губам и начал по очереди целовать пальчики, особенно долго задержавшись на том, на котором было подаренное им кольцо.

— Не беспокойся, дорогая, сегодня я взял с собой защитное средство, — хрипло уверил ее он и сунул руку в карман.

Мелисса замерла, охваченная любопытством.

— Это означает, что мы займемся безопасным сексом? — спросила она.

Джефф расхохотался:

— О, как мне нравится, когда ты произносишь такие откровенные вещи!

— Джеффри, я серьезно!

Молодой человек хихикнул и провозгласил:

— Да, дорогая, я собираюсь познакомить тебя со всеми теми порочными штуками, которые принесло XX столетие!

В этот раз Мелисса не сдержала улыбку и нагнулась, чтобы поцеловать его в подбородок.

Сунув обратно в карман пустую упаковку из фольги, Джефф привлек ее к себе и прошептал:

— Когда мы поженимся, мне больше не придется пользоваться всем этим! Я хочу, чтобы у нас как можно быстрее появился ребенок, а ты?

От этих откровенных слов — а также оттого, что она знала про 15 мая, — у девушки перехватило дыхание. Она уже собиралась ответить ему, когда почувствовала, как с нее снимают трусики.

— Джеффри!

— Извини дорогая, но тебе меня не сдержать! — Он приподнял ее и насадил на свой стержень.

Девушка услышала, как он восторженно застонал.

— Ангел мой, как это приятно! — проговорил он, еще глубже погружаясь в нее. — Даже не знаю, что я буду делать, если потеряю тебя.

И хотя от ощущения его присутствия в ней Мелиссе казалось, что она попала в рай, его слова будто острым ножом пронзили ее душу. Она подумала о том, что скоро все эти чудесные мгновения будут навсегда потеряны для нее, и на глазах у нее выступили слезы счастья и горького сожаления.

После обеда все закружились в вальсе под звуки пианино, на котором играла Люси Саржент. Когда гости разъехались, Фабиан увлек Мисси на открытую веранду. Он начал покрывать ее лицо поцелуями, постепенно распаляясь сам и распаляя ее, и когда он затянул ее в тень деревьев, она уже задыхалась от желания.

— Куда ты меня тащишь? — проговорила она.

— Настало время для нашего собственного праздника, — послышался загадочный ответ.

Они очутились возле качелей, свисающих с ветви старого дуба. Усадив девушку и сев рядом, он вновь начал страстно ее целовать.

— О, сегодня ты весьма пылок! — выдохнула Мисси.

Фабиан отстранился, в его бездонных глазах блеснул свет луны.

— Ты и понятия не имеешь, как чудесно ты сегодня выглядишь! — произнес он.

Девушка натянуто улыбнулась:

— Должна признаться, ты и сам сегодня кажешься мне настоящим принцем.

Фабиан взял ее руку и с любовью поцеловал каждый пальчик.

— Боже мой, когда же ты окончательно станешь моей?

По телу Мисси пробежала дрожь восторга. Заметив это, Фабиан пристально посмотрел ей в глаза и произнес:

— Мисси, ты же не будешь пытаться покинуть меня?

Девушка побледнела и отвела взгляд.

— Покинуть тебя? Не говори глупости! С чего это мне покидать тебя?

Мужчина медленно покачал головой:

— Просто сегодня, когда твои родители объявляли о свадьбе, меня посетило какое-то странное чувство, как будто озноб пробежал по коже…

— Думаю, этот озноб был вызван не этим объявлением, а чем-то другим! — с напускной бодростью воскликнула Мисси. — Разве я не пообещала, что выйду за тебя?

Взяв ее за подбородок и приподняв его, Фабиан серьезно посмотрел ей в глаза:

— И почему у меня складывается ощущение, что ты не все мне рассказываешь? Почему я боюсь тебя потерять?

Мисси сделала глотательное движение:

— Ты не потеряешь меня.

Эти слова почему-то показались неубедительными даже ей самой.

Вздохнув, Фабиан усадил ее себе на колени. Его губы нежно сжали мочку ее уха, и сразу после этого он начал задирать ей юбки.

— Фабиан, что ты делаешь?!

— Сегодня ночью я должен ощутить тебя своей, — пылко прошептал ее жених, добравшись до завязки ее панталон.

— О Боже! Прямо здесь? — воскликнула девушка, шокированная и одновременно пронзенная острым желанием.

— А что, нас ведь никто не увидит. Если же кто и увидит, то подумает, что мы просто качаемся на качелях.

Девушка рассмеялась, но смех быстро замер в ее горле — она почувствовала, как он приподнимает ее и усаживает на себя. Ноги Фабиана оттолкнулись от земли, и в следующую секунду Мисси с вскриком удовольствия скользнула на его твердый меч. Покачивание качелей создавало весьма интересный эффект, и вскоре внутри девушки уже бушевал пожар страсти. У нее даже возникло желание съесть Фабиана живьем!

— Качели — весьма приятная штука, правда? — проговорил он, раскачиваясь все сильнее и сильнее.

Мисси энергично закивала головой, не в силах сказать ни слова.

— Кого ты хотела бы сначала — девочку или мальчика? — как ни в чем не бывало продолжал разговор мужчина.

— О Боже! — воскликнула девушка.

— Не волнуйся — у нас будет достаточно времени, чтобы решить это, — произнес он. Его губы гуляли по ее шее, а руки крепко обхватили талию.

Когда он наконец позволил Мисси сойти на землю, под качелями можно было разглядеть довольно глубокую борозду от его сапог.

39

Следующие несколько недель промелькнули для Мисси как один день — она готовилась к свадьбе, а также к возвращению в будущее, о котором знала лишь она. Мисси довольно часто встречалась с Фабианом, и каждый раз ее терзала мысль о неизбежности расставания с ним и ее новыми родителями. Какое-то время она даже решила, что забеременела. Девушка пришла к выводу, что если она действительно понесла его ребенка, то выполнять свой план по возвращению в XX век нельзя. Но когда за неделю до свадьбы у нее все же начались месячные, она сама не знала, радоваться ей или огорчаться. Теперь ничего не удерживало ее здесь — за исключением ее желаний и любви к Фабиану.

В вечер перед свадьбой она все еще мучительно размышляла над стоящим перед ней выбором. В тот день ее и Фабиана, а также Саржентов и Макги пригласили на импровизированные скачки, проводившиеся на Эрнандо-роуд. Дело в том, что по пути в Натчез, где должны были проводиться ежегодные бега, к Мерсерам заехали двое бывших деловых партнеров Чарльза, и Филиппа, ныне гордая владелица двух чистокровных жеребцов, купленных ею в Кентукки, не преминула бросить гостям вызов. Женщина даже настояла на том, чтобы в скачках приняли участие сами хозяева лошадей — она заявила, что использование для этой цели жокеев является недостойным обычаем.

После полудня на скамьях у беговой дорожки расселась довольно большая компания — Мисси и Фабиан, Люси и Джереми, Антуанетта и Брент, а также угрюмый Чарльз Мерсер, сидящий между женами двух своих бывших партнеров. Чуть вдалеке, под большим деревом, сидело несколько рабов, которые должны были ухаживать за лошадьми.

Когда Мисси увидела на линии старта свою подругу Филиппу, которая на великолепном гнедом жеребце и в дамском костюме для верховой езды выглядела просто по-королевски, она не смогла сдержать довольной улыбки. По обе стороны от нее застыли в ожидании сигнала двое мужчин, которых она вызвала на состязание. Один из них сидел на невысоком вороном арабском скакуне, другой — на сером рысаке.

Филиппа махнула рукой, и Фабиан встал, сделал пару шагов навстречу соперникам и поднял пистолет. Затем, громко отсчитав от пяти до одного, он выстрелил в воздух и лошади рванулись с места.

Сидя на самом краешке скамьи, Мисси с горящими глазами наблюдала, как наездники несутся по импровизированному ипподрому. Их кони были само воплощение грации — казалось, еще немного, и они оторвутся от земли и взлетят. Довольно долго скакуны бежали грудь в грудь, и вскоре Мисси не выдержала — вскочила с места, взметнула платок и начала, размахивая им, громко подбадривать подругу:

— Ну давай же, Филиппа! Задай им жару!

Присутствующие мужчины еще больше помрачнели, а Люси и Антуанетта, зараженные настроением Мисси, также подскочили и принялись громко болеть за амазонку на гнедом коне.

— Быстрее, Филиппа! — кричала Антуанетта.

— Покажи им всем! — вторила ей Люси.

Мужчины же все обменивались сердитыми взглядами.

Казалось, скачка так и окончится без явного преимущества одного из участников, но перед самым финишем жеребец Филиппы рванул вперед и пересек черту, более чем на корпус обойдя остальных. Три ее подруги радостно завизжали и обнялись. Несколько мгновений спустя Филиппа передала коня груму и с торжествующим видом подошла к ним.

— Я же говорила вам, что у меня получится! — воскликнула она, размахивая хлыстом.

— Женщина способна на все! — ответила ей Мисси.

— Да уж, это точно, — согласилась Люси.

Пока женщины обнимали и поздравляли победительницу, ее соперники, красные от злости, быстро увели своих жен, слуг и лошадей. Мисси с гордостью подумала, как существенно она изменила жизнь своих подруг, освободив их от пут, надетых на них самодовольными мужьями. Когда четыре женщины подошли к своим мужчинам, на лице Мисси все еще светилась довольная улыбка, но она увяла от одного взгляда на мрачные физиономии джентльменов.

— Надеюсь, теперь ты довольна? — отрывисто бросил Чарльз Филиппе, нехотя протянув ей руку.

Женщина оперлась на нее и, вздернув подбородок, вместе с мужем пошла прочь.

— Ну что, накричалась на сегодня? — елейным тоном спросил Джереми у Люси. Та, не сказав ему ни слова, пошла к своему экипажу.

— Наверное, в следующий раз вы захотите устроить скачки среди ваших дурацких шляпок? — проворчал Брент Антуанетте.

Но женщина лишь бросила: «Да!» — и парочка в молчании удалилась.

Фабиан подошел к Мисси, глумливо усмехнулся и подал ей руку:

— Пойдем, что ли?

Девушка сердито зыркнула на него в ответ.

Всю дорогу к дому семьи Монтгомери она злилась на него и молчала.

— Да уж, вы, мужчины, не умеете проигрывать! — наконец заметила она.

Фабиан мрачно рассмеялся:

— А ты подложила большую свинью своим подружкам!

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Мисси.

На скулах мужчины заиграли желваки.

— Твои действия сделали три семьи несчастными.

— Но это же неправда! Как ты думаешь, нравилось ли этим трем женщинам много лет служить для своих мужей ковриками, о которые те вытирали ноги? Я лишь научила их отстаивать свои права.

— Еще бы, ведь мужчины и женщины равноправны! — фыркнул Фабиан.

— Именно так!

— Но ведь ты не желаешь равенства между нами! — раздраженно возразил он. — Ты не успокоишься, пока мы все не признаем, что вы лучше нас!

— Возможно, так оно и есть!

— Вот и я о том же!

— Ты просто невыносим! Ты никогда не изменишься! Я рада, что не…

Фабиан резко остановил лошадей и замогильным голосом спросил:

— Что, Мисси?

Девушка проглотила ком в горле и быстро произнесла первое, что пришло ей в голову:

— Я рада, что не питаю никаких напрасных иллюзий относительно нашего брака.

Фабиан саркастически рассмеялся:

— Что-то я тебя плохо понимаю! — Он притянул ее к себе и пристально посмотрел на нее. — Любовь моя, мне кажется, я знаю, чего ты добиваешься.

— Чего же я добиваюсь, мистер Фонтено? — ядовито поинтересовалась Мисси.

— Ты пытаешься поссориться со мной и, воспользовавшись этим предлогом, сорвать завтрашнюю свадьбу. Но у тебя ничего не выйдет!

Ощутив, что он вот-вот поцелует ее и таким образом вновь подчинит своей воле, Мисси оттолкнула его:

— Фабиан, мне надо домой. Я должна еще очень много сделать к завтрашнему дню, кроме того, у меня нет настроения для этих твоих игр!

Вполголоса выругавшись, мужчина подхлестнул лошадей.

Мелисса с застенчивым видом вышла из кабинки у бассейна. На ней был весьма откровенный купальник, а ее длинные волосы были затянуты в конский хвост. Девушка внимательно посмотрела на Джеффа, стоящего рядом с бассейном в одних плавках, и восхищенно выдохнула — так ее впечатлило его великолепное загорелое тело.

Молодой человек присвистнул, жадно поедая ее взглядом:

— Я же говорил тебе, что обязательно одену тебя в бикини!

Мелисса опустила глаза на две полоски бело-голубой ткани и покраснела до корней волос:

— О Джеффри, мне кажется, что я совсем голая!

Джефф с серьезным видом подмигнул ей:

— Не беспокойся, дойдет и до этого.

Девушка подошла к нему и игриво толкнула его в грудь:

— Да ты просто сексуальный маньяк!

Рассмеявшись, Джефф притянул ее к себе:

— Ну-ка, скажи мне, кто научил тебя этому выражению?

— Именно так Лиза называла своего приятеля, — чопорно ответила Мелисса.

Ее жених хмыкнул:

— Кстати говоря, когда к нам придут эти три вечно хихикающие девицы и их, как ты говоришь, приятели?

— Я сказала им, что мы начинаем вечеринку в пять.

— Вот и отлично — у нас есть еще целый час. — Он потянул ее к стоящему рядом столику и взял пластмассовый флакон. — Мы намажем тебя солнцезащитным лосьоном…

— Солнцезащитным?

Джефф уже начал аккуратно втирать лосьон ей в щеки, лоб и нос.

— Он не даст тебе обгореть. С такой нежной кожей, как у тебя, не стоит рисковать, ведь завтра ночью я собираюсь выпить тебя до дна!

Девушка захихикала от щекотки — его пальцы занялись ее шеей, плечами и туловищем.

Закончив свое занятие и закрыв флакон, Джефф отставил его:

— А теперь мы испытаем твое бикини в воде…

— Но Джеффри, мне нужно подготовить закуски для вечеринки! — запротестовала Мелисса. — Видишь ли, мы с матушкой решили, что сегодня надо предоставить миссис Джексон и ее дочери выходной. Ведь завтра им предстоит такой тяжелый день!

— Вечно ты обо всем тревожишься. — С этими словами молодой человек начал подталкивать ее к краю бассейна. — Кто последний, тот дурак!

— Но я не умею плавать!

— Придется мне тебя поддерживать на плаву.

Весело смеясь, они начали по ступенькам спускаться в неглубокий в этой части бассейн. Прикосновения прохладной воды к коже показались Мелиссе восхитительными. Она окинула любящим взглядом стройное тело Джеффа в темно-синих плавках, которые так ему шли, а он начал жадно рассматривать плавные изгибы ее фигуры, так выгодно подчеркиваемые купальником.

Когда они погрузились в воду по пояс, молодой человек притянул свою невесту к себе:

— Дорогая, наверное, ты думаешь о завтрашнем дне?

Отводя взгляд в сторону, она ответила:

— Да, конечно.

— Мне тоже ничто другое в голову не лезет, — проговорил Джефф. — Жду не дождусь нашего свадебного путешествия — он станет началом нашей совместной жизни.

Девушка опустила руку в воду и кивнула, но, боясь, что голос выдаст ее чувства, ничего не сказала.

— Тебе здесь нравится? — нежно спросил ее Джефф.

— Где здесь? — улыбнулась она.

Его рука начала массировать нижнюю часть ее спины.

— Здесь, в бассейне, конечно, тоже, но прежде всего — в XX веке.

И хотя Мелисса не замедлила с ответом, ее взгляд был грустным.

— О да, мне здесь очень нравится. Сначала меня многое пугало, но сейчас я уже почти привыкла к этой эпохе. Мне кажется, она становится мне родной.

— Это потому что ты становишься родной мне! — с жаром произнес молодой человек. — Я хочу научить тебя многим вещам — плаванью, танцам в стиле кантри…

— Танцам в стиле кантри? — недоуменно переспросила Мелисса.

— О да, в городе есть несколько заведений, в которых принято их танцевать. А еще я научу тебя водить самолет и автомобиль, тратить мои деньги…

— Джеффри, ты меня дразнишь!

— Да что ты?!

В воде отражались солнце и облака. Лаская нежную кожу на ее спине, молодой человек серьезным тоном произнес:

— Ты же понимаешь, как сильно ты изменила мою жизнь и жизни многих других людей?

Мелисса бросила на него быстрый взгляд:

— Как это «изменила»?

— Любовь моя, ты расцвела здесь. Когда ты только появилась, то напоминала объятую ужасом, загнанную в угол мышку. Теперь же ты стала уверенной в себе и своих правах женщиной, вполне готовой достойно ответить на все те вызовы, которые бросает человеку XX век.

Мелисса закусила губу, ощущая, как что-то будто разрывает ее сердце пополам. Ведь лишь недавно ей пришло на ум практически то же самое!

— Что ты хочешь этим сказать, Джефф?

— Я хочу сказать, что, став прежней, ты совершишь большой грех.

— С чего бы это я должна стать прежней? — робко спросила девушка.

Джефф прижал ее к себе и прошептал:

— Мелисса, не забирай у меня мою любовь — и мою жизнь! Я могу попробовать удержать тебя здесь, но окончательное решение следует принять именно тебе.

Перед глазами девушки все расплывалось от слез.

— Я люблю тебя, Джеффри! Пожалуйста, помни об этом! — проговорила она.

Его глаза словно вспыхнули изнутри.

— Я знаю это, дорогая. И я тоже тебя люблю!

Мелисса всем телом прижалась к своему жениху. Ей отчаянно хотелось успокоить его, но слов утешения почему-то не было. Единственное, что приходило ей в голову, что любовь к нему будет гореть у нее в сердце до конца ее дней. Она встала на цыпочки и вложила всю свою любовь в поцелуй, моля небо сделать так, чтобы память о нем навсегда запечатлелась в ее душе.

Тем же вечером Мисси в ночной рубашке стояла возле трюмо и расчесывала волосы, когда вдруг послышался стук в стеклянные двери, ведущие на балкон. В испуге повернувшись на шум, девушка увидела, как двери распахиваются и в комнату входит Фабиан в белой свободной рубахе и темных брюках. В руках у него был букет цветов.

— Фабиан! — испуганно проговорила Мисси, выпустив гребень. — Как ты сюда попал?

Мужчина с усмешкой поклонился ей:

— Любовь моя, я взобрался по дереву, растущему у твоего балкона.

— Но… зачем тебе это было нужно?

Он подошел к ней и протянул букет:

— Я предлагаю мир.

Тронутая, Мисси взяла цветы, вдохнула их сладкий аромат и аккуратно положила букет на туалетный столик.

— Спасибо, — произнесла она. — Это так мило с твоей стороны!

Несколько секунд они в неловком молчании смотрели друг на Друга.

Фабиан перенес вес тела с одной ноги на другую:

— Мисси, я хотел бы извиниться за сегодняшнее…

— Ты хотел бы извиниться?! — не веря собственным ушам, повторила она.

Мужчина кивнул.

— Сегодня мы с Джереми, Чарльзом и Брентом собрались, чтобы выпить по капельке бренди, и самое смешное то…

— Что? — нетерпеливо спросила девушка.

Фабиан робко усмехнулся:

— То, что за исключением Джереми, который попросту безна-дежен, все мы сошлись во мнении, что после того как вы, женщи-ны, изменились, вы стали нравиться нам гораздо больше.

— Да ты что? — чуть слышно произнесла Мисси.

Ее жених с серьезным видом кивнул:

— Вы стали намного более живыми и забавными. Правда, иногда нам бывает трудно стерпеть все эти ваши фокусы. Именно поэтому нам всем надо искать возможность для компромисса. — Он подошел к ней и коснулся ее плеча. — Как ты полагаешь, такая возможность существует и для нас с тобой?

— Я… я не знаю, — проговорила девушка.

— Может, попытаемся ее отыскать? — глядя ей прямо в глаза, сказал Фабиан.

Мисси вдруг отвела взгляд:

— Ну что ж, думаю…

— А я думаю, что мне известно местечко, в котором нам следует начать поиски этого компромисса, — хрипло произнес мужчина, приближаясь к ней с похотливым блеском в глазах.

— Нет, Фабиан! — воскликнула девушка и, чтобы сдержать его, уперла ладонь ему в грудь. — Хотя мне очень нравится то, что происходит между нами в постели, мы не можем решить все без исключения проблемы с помощью секса.

Ничуть не смутившись, он взял ее за руку и начал по очереди целовать ее пальцы.

— Я этого и не утверждал. Позволь мне доставить тебе удовольствие, а затем мы поговорим.

Мисси разом пронзили тревога и жгучее желание — весьма любопытное сочетание, надо заметить!

— Я… я не могу… — пробормотала она.

Казалось, в этот раз ее слова задели Фабиана за живое и сбили его с толку.

— Но почему?! — вопросил он.

«Потому что с твоим ребенком в утробе я не смогу оставить тебя», — мысленно ответила она, и эти непроизнесенные слова обожгли ее горло.

— Ты боишься, что нас увидят твои родители? — допытывался мужчина.

Мисси в муке замотала головой:

— Дело не в этом. Просто… просто я больше не могу заниматься с тобой любовью.

— Больше не можешь?! Этого никогда больше не будет? — воскликнул ее жених.

Девушка в отчаянии переплела пальцы.

— Я имела в виду, пока мы не поженимся. Видишь ли, мне кажется, что это было бы дурным предзнаменованием… — чувствуя, что окончательно запуталась, сказала она и, помолчав, срывающимся голосом добавила: — Я хочу сделать завтрашнюю ночь незабываемой.

— Понятно, — произнес Фабиан. — Что ж, возможно, в этом есть некая изюминка.

Но в его взгляде по-прежнему светилось желание.

— Черт возьми, Фабиан, не надо смотреть на меня такими глазами! — воскликнула Мисси.

Но секунды шли, а они по-прежнему стояли неподвижно, не сводя глаз друг с друга. Казалось, в воздухе между ними начали проскакивать электрические разряды. Мисси рассматривала лицо любимого мужчины, запоминала черты его медального лица, очертания его великолепного тела и бездонную глубину его темных глаз. Когда ее, словно плеть, ударила мысль о том, что после завтрашнего утра она уже никогда его не увидит, она вдруг поняла, что должна сейчас сделать и чего ей так хочется.

— Но зато я могу сделать кое-что для тебя, — прошептала она.

— Правда?

С глазами, полными слез, Мисси произнесла:

— Фабиан, что бы ни случилось, пожалуйста, всегда помни, что я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, дорогая, — немного удивленно ответил мужчина.

Мисси опустилась на колени у его ног и начала расстегивать его брюки.

— Что ты де… — изумился он.

Но в этот момент она приняла его вздыбленную плоть себе в рот.

Фабиан был ошеломлен не в меньшей степени, чем возбужден:

— Да где ты научилась таким…

— Я ничему нигде не училась, — подняла она голову. — Поверь мне, Фабиан, многое из того, что между нами происходит, для меня внове, меня просто внезапно охватывают желания, которым я не в силах противостоять. Но если это тебя смущает…

— О да… — дрожащим голосом проговорил мужчина. — То есть я совсем не…

Окончание этой фразы так никогда и не прозвучало, ибо секунду спустя Фабиану было уже совсем не до слов.

40

В утро дня свадьбы Мелисса сидела у туалетного столика, наносила макияж и смахивала с глаз слезы. От мысли о том, что ей придется оставить Джеффа и родителей, ее сердце буквально сочилось болью, хотя она и знала, что, сделав это, она поступит единственно честно по отношению к Мисси. Тем не менее так уж получалось, что она отказывается не только от трех с недавних пор любимых ею людей, но и от своей новой личности — от уверенной в себе молодой девушки, которой она здесь стала. Она посмотрела на подаренное Джеффом красивое кольцо и подумала, что ей так и не суждено надеть ему на палец кольцо обручальное. Как же он будет страдать, узнав, что безвозвратно потерял ее! Девушка тихо зашептала слова молитвы, которая должна была придать ей сил с честью пройти через грядущее испытание.

— Мелисса, дорогая, можно войти?

Услышав за дверью голос матери, она тут же громко ответила:

— Конечно, матушка.

В комнату в милом шелковом платье бледно-лилового цвета вошла Шарлотта с лучезарной улыбкой на губах и необъятным букетом желтых роз в руках.

— Посмотри, что тебе прислал Джефф! — весело воскликнула она. — Правда, они прелестны?

Мелисса глянула на цветы и тут же залилась слезами.

— Ну что же ты, дорогая? — проговорила Шарлотта и, положив букет на стол, начала гладить дочь по вздрагивающим плечам. — Я знаю, что ты плачешь от счастья, но все же…

Мисси сидела у туалетного столика, укладывала себе прическу и боролась со слезами. Ей чрезвычайно не нравилось то, что сегодня ей придется расстаться с Фабианом и ее новыми родителями, но, если она хотела уцелеть как личность, это решение было единственно возможным. Да, предыдущим вечером Фабиан был очень мил, проявлял готовность идти на компромиссы, но воспоминания о его безобразном поведении на вчерашних скачках до сих пор тревожили девушку. Когда он того хотел, он мог быть неотразимым, однако Мисси сильно сомневалась в том, что ей удалось изменить его. Способен ли он по-настоящему уважать ее как личность?

И все же, как она сможет навсегда покинуть его и родителей? Она подумала о грядущей войне и разрухе, и ее вновь охватило сильное беспокойство. Переедут ли ее родители на запад, как она их уговаривала? Захочет ли Фабиан оставаться в стороне от Гражданской войны, станет ли он, как Рэтт Батлер, контрабандистом, который ищет во всем лишь свою личную выгоду? Или они все останутся в Мемфисе и будут дожидаться приближающихся бедствий?

Когда Мисси задумалась о том, как сильно она изменилась с тех пор, как попала сюда, на ее губах появилась горькая улыбка. Впервые в жизни она ощущала ответственность за других людей; она стала совестливой и добросердечной; ей более не безразличны чувства окружающих! Впрочем, в каком-то смысле она боялась происходящих в ней перемен ничуть не меньше, чем боялась стать ковриком, о который вытирает ноги Фабиан Фонтено.

Так кого же она спасет сегодня? Себя саму или людей, которых полюбила?

— Мисси, дорогая, можно войти?

Услышав голос матери, Мисси громко ответила:

— Заходи, мам!

В комнату вплыла Лавиния, облаченная в красивое шелковое платье розовато-лилового цвета. Подойдя к столику, за которым сидела ее дочь, матрона положила перед ней какой-то конверт и произнесла:

— Это только что прислал тебе Фабиан.

Нахмурив брови, Мисси открыла посылку и взяла в руки купчую на склад, который они с Фабианом недавно посетили. К документу прилагалась записка от ее жениха: «Мисси, дорогая, считай, что твоя фабрика уже заработала. В медовый месяц мы поедем в Англию и там купим все необходимое тебе оборудование — если, конечно, у нас будет время на коммерческие мероприятия. С любовью, Фабиан».

Эта записка оказалась последней каплей — из глаз Мисси хлынули слезы. Наконец-то Фабиан признал ее независимость! И как же она теперь бросит его? Но, с другой стороны, как остановить события, маховик которых она лично привела в действие?

— Ну что же ты, дорогая? — утешала дочь Лавиния, похлопывая ее по плечу. — Я понимаю, что тебя переполняет счастье, но ведь у тебя будут красные глаза…

Полчаса спустя Мисси в свадебном платье стояла наверху лестницы, ее рука лежала в руке ее отца. Внизу уже ждали гости, Фабиан и священник.

— Ну что, дорогая, готова? — спросил Джон.

— Да, папа, — с дрожью в голосе ответила она.

— Кстати, я чуть не забыл тебе кое-что сказать, — произнес ее отец.

— Что, папа?

— Я решил освободить рабов, — с улыбкой сообщил мужчина. — Это мой свадебный подарок тебе, дорогая.

Мисси порывисто обняла его.

— О папа, я так рада и так горда твоим решением!

— Должен сказать, этот прекрасный день наполняет мою душу точно такими же чувствами, — ответил Джон чуть хриплым от нахлынувших эмоций голосом.

Чтобы скрыть выступившие на ее глазах слезы, девушка отвернулась. Из гостиной полилась мелодия свадебного марша, и ее сердце бешено заколотилось, а желудок стиснула невидимая рука. Ну вот, наконец, и настал ее единственный шанс сбежать и сохранить свою независимость. Так почему же она никак не отважится сделать решительный шаг?

— Мисси, что такое? — обеспокоенно спросил ее отец.

Подняв ногу, она посмотрела в его лучащиеся любовью глаза, затем бросила взгляд вниз, туда, где стоял Фабиан, подумала о купчей, лежащей на туалетном столике в ее комнате, вспомнила о том, что ее жених пошел навстречу всем ее желаниям. Она даже уловила на его лице выражение любви и беспокойства — и замерла на месте.

Внезапно время словно остановилось для нее: вокруг не существовало ничего, кроме выражения любви и ожидания на милом лице. «Я люблю Фабиана Фонтено всем сердцем, — подумала Мисси. — Я не могу и не хочу поступить с ним так». В этот миг она наконец-то поняла, что для нее важнее всего на свете, и это была вовсе не ее независимость! Это была любовь к Фабиану, желание быть с ним — а также знание того, что там, в будущем, нашли свое счастье Джефф и Мелисса.

И сердцем Мисси почувствовала, что Мелисса тоже сделает правильный выбор…

Ощущая, как на нее снисходит полнейшее умиротворение, Мисси поплыла по лестнице навстречу мужчине, которого она любила.

— Готова, дорогая?

Мелисса, стоящая в подвенечном платье на площадке над лестницей, с усилием кивнула. Ее рука лежала в руке ее отца. Внизу уже ждали гости, Джефф и священник. Из гостиной полилась мелодия свадебного марша, и сердце девушки бешено заколотилось, а желудок стиснула невидимая рука.

— Мелисса, что такое? — обеспокоенно спросил ее отец.

Подняв ногу, она посмотрела в его светящиеся любовью глаза, затем бросила взгляд вниз, туда, где стоял и не сводил с нее обожающих глаз Джефф.

«Прощай, любовь моя! — отчаянно кричало ее сердце. — Пожалуйста, прости меня! Я всегда буду тебя любить!»

Проглотив горькие слезы и приготовившись ощутить во всем теле боль, девушка шагнула вперед.

Но она почти не сдвинулась с места — ее отец схватил ее за локоть и резко притянул к себе.

— Ну уж нет, милая, — твердо сказал он. — Тебе не удастся повторить свой полет.

— Но ты ничего не понимаешь! — в отчаянии прошептала Мелисса. — Я должна это сделать!

Однако Говард лишь хмыкнул и еще сильнее стиснул ее руку.

— Не глупи! Сейчас мы начнем спускаться — потихоньку, полегоньку.

Выбора не было — под руку с отцом она пошла вниз по лестнице. Он держал ее так крепко, что если бы она изо всех сил бросилась головой вперед, то увлекла бы его за собой. Но об этом, понятное дело, не могло быть и речи.

«Прости меня, Мисси, — подумала девушка. — Я ничего не могу сделать».

Пройдя всю лестницу, она остановилась, повернулась и посмотрела на малахитовый шар в надежде получить ответы на вопросы, которые ее мучили. И тут вновь произошло чудо: круги начали расходиться, и Мелисса увидела в них Фабиана и Мисси, стоящих перед священником и с любовью и нежностью глядящих друг на друга.

На глазах девушки выступили слезы радости, а на сердце разом воцарился мир. Она двинулась навстречу поджидающему ее любимому.

— Скажи мне, почему ты решила остаться на ночь здесь? — спросил Фабиан Мисси.

Свадьба закончилась несколько часов назад. Мистер и миссис Фабиан Фонтено лежали в девичьей постели Мисси, целовались и ласкали друг друга. Их разгоряченные тела поблескивали в свете керосиновой лампы.

— Даже не знаю, — проговорила Мисси, поглаживая его оголенную грудь. — Почему-то мне показалось, что это место вполне подходит для брачной ночи.

— Завтра мы сядем на пароход и поплывем в Новый Орлеан, — сказал Фабиан и припал губами к впадинке на ее горле. — А оттуда, солнце мое, наш путь лежит в Англию.

— А когда ты покажешь мне свое оборудование? — с усмешкой поинтересовалась его молодая жена.

Фабиан издал короткий сиплый смешок.

— Так ты действительно позволишь мне вместе с тобой управлять фабрикой? — спросила Мисси.

— Действительно, — серьезным тоном пообещал он. — Но с условием, что ты будешь уделять мне — и нашим детям — достаточно внимания.

Мисси погладила его мускулистую спину:

— Поверь мне, так оно и будет.

— Я так рад, что теперь ты моя! — проговорил мужчина. — Знаешь, это может показаться тебе смешным, но…

— Что?

Он грустно посмотрел на нее:

— В последнее время меня мучил необъяснимый страх — я боялся, что потеряю тебя сегодня.

Обхватив руками его шею, Мисси уперлась лбом в его лоб и ответила:

— Любовь моя, ты никогда меня не потеряешь! — Помолчав, она добавила: — Знаешь, за последние два с половиной месяца я столь многому научилась…

— Например? — спросил ее муж.

Она серьезным тоном произнесла:

— Я научилась не бояться перемен в себе самой. Я научилась любить тебя и доверять тебе, научилась не бояться, что как личность я полностью растворюсь в тебе…

Фабиан усмехнулся:

— Вообще-то я хотел бы проглотить тебя целиком!

— Приятного аппетита! — проворковала Мисси.

— Возможно, я никогда не выпущу тебя из этой постели. Сейчас, например, я собираюсь покрыть поцелуями каждый дюйм твоего тела.

— Но не забудь, что тебе также надо будет сделать мне ребенка, — с кошачьими интонациями в голосе ответила она.

— По одному каждый год, — пообещал он и издал низкий чувственный рык.

Мисси хихикнула.

— А когда мне будет дозволено покрыть поцелуями каждый дюйм тела мистера Фонтено? — произнесла она.

— Но миссис Фонтено, мне показалось, что вы уже делали это вчера вечером, — был ответ. — Впрочем, я вовсе не против еще раз просмотреть это представление.

Некоторое время спустя, после того как представление было с большим успехом повторено еще несколько раз, Мисси встала с кровати, надела халат и протянула второй Фабиану. Когда он вопросительно на нее посмотрел, она быстро поцеловала его и сказала:

— Сейчас мы пойдем вниз, дорогой. Я хочу кое-что тебе показать.

— Скажи мне, почему ты решила остаться на ночь здесь? — спросил Джефф Мелиссу.

Свадьба закончилась несколько часов назад. Мистер и миссис Долтон лежали на постели в комнате наверху, целовались и ласкали друг друга. Их разгоряченные тела поблескивали в свете люминесцентной лампы.

— Я обожаю этот старый дом, — ответила Мелисса. — Я провела здесь так много чудесных минут — и с тобой, и с родителями.

— Понятно, — произнес Джефф. — Я тоже рад, что мы проводим нашу брачную ночь здесь. А завтра мы уезжаем в Париж — на весь медовый месяц.

— Мы полетим туда на самолете? — тихо спросила молодая жена.

— А что, мысль об этом заставляет тебя нервничать? — озабоченно поинтересовался молодой человек.

Улыбнувшись, Мелисса поцеловала его руку:

— Если ты со мной, любимый, я ничего не боюсь.

Его глаза вспыхнули радостью.

— Я так рад, что ты теперь моя! — воскликнул он и, посерьезнев, добавил: — Мне почему-то казалось, что сегодня я тебя потеряю.

Мелисса обхватила руками его шею и с любовью посмотрела ему в глаза:

— Ты никогда меня не потеряешь!

— Знаешь, мне страшно хочется задать тебе один вопрос…

— Какой же?

Казалось, взгляд Джеффа проникает ей в самую душу. Он спросил:

— Почему ты передумала и решила остаться со мной?

Мелисса резко втянула в легкие воздух:

— Так ты знал, что я собираюсь опять поменяться местами с Мисси?

— Да. Я даже предупредил твоего отца, что ему следует не спускать с тебя глаз.

— Так вот почему он так крепко держал меня сегодня! — воскликнула девушка.

Джефф кивнул.

— Впрочем, я все равно боялся, что судьба может оказаться сильнее нас. — Он улыбнулся. — Так что заставило тебя остаться?

Мелисса сжала его руку и лучезарно улыбнулась в ответ:

— Я просто узнала, что Мисси счастлива с Фабианом.

— Правда? Слава Богу! — проговорил он, однако затем нахмурился. — Но откуда ты это знаешь?

— Дело в том, что я своими глазами это видела.

— Своими глазами?

Девушка поцеловала мужа в подбородок и пробежалась пальцами по его обнаженной груди.

— Можно я объясню тебе все чуть позже? — спросила она с лукавой улыбкой.

— Договорились, — улыбнулся он в ответ. — Возможно, я вообще никогда не выпущу тебя из постели! Я собираюсь сорвать с тебя остатки одежды и покрыть поцелуями каждый дюйм твоего тела…

— А потом ты подаришь мне ребенка? — нежно проговорила Мелисса.

— Ну конечно! — Он припал губами к ее атласному животу. — Больше не будет никаких приспособлений! Я сделаю все возможное, чтобы ты забеременела прямо сегодня. Если у Фабиана и Мисси будет семь детей, то мы должны превзойти их и родить хотя бы десять!

— Я согласна, милый, — проворковала девушка.

Некоторое время спустя они, полностью обессиленные от неистовой любви, лежали в объятиях друг друга. Наконец, Мелисса зашевелилась, встала с кровати, надела ночную рубашку и протянула Джеффу его халат. Когда он вопросительно на нее посмотрел, она быстро поцеловала его и проговорила:

— Пойдем со мной, дорогой. Я хочу тебе кое-что показать.

Джефф и Мелисса стояли у лестничной стойки и смотрели на малахитовый шар. Вдруг круги начали расходиться и молодые увидели в них изображение второй пары.

— Черт возьми, это же Мисси! — воскликнул Джефф. — А рядом с ней, я так понимаю, Фабиан?

— Да.

Джефф изумленно покачал головой.

Радостно улыбнувшись, Мелисса произнесла:

— Дорогой, нам следует многое обсудить, но сначала мы должны попрощаться с Мисси и Фабианом. Что-то подсказывает мне, что мы больше никогда их не увидим.

Обнявшись, влюбленные принялись молча смотреть в малахитовый камень.

В 1852 году на том же самом месте стояли Мисси и Фабиан и также глядели в камень. Когда круги разошлись, они увидели в них изображение второй пары.

— Будь я проклят, это же Мелисса! — вскричал Фабиан и в крайнем изумлении повернулся к Мисси. — Тогда ты, наверное, все это время говорила мне чистую правду?

— Да, любовь моя.

Фабиан все еще недоумевающе покачивал головой.

— Но с кем же, черт подери, она там стоит? — спросил он.

— Это Джефф.

— Джефф? — приподняв бровь, переспросил мужчина.

Радостно рассмеявшись, Мисси прижалась к мужу:

— Это долгая история, дорогой. Но сперва нам следует попрощаться с Мелиссой и Джеффом. Что-то подсказывает мне, что мы больше их не увидим.

Прижавшись друг к другу, влюбленные принялись молча смотреть в малахитовый шар.

Обе пары улыбнулись друг другу, и через секунду изображение подернулось рябью и исчезло.

Примечания

1

В английском языке — обращение к женщине независимо от ее семейного положения (как противопоставление «мисс» — девушка и «миссис» — замужняя женщина). Получило распространение во второй половине XX века. (Примеч. пер.) 

(обратно)

Оглавление

1 Мемфис, штат Теннесси, 28 февраля 1992 года

2 Мемфис, штат Теннесси, 28 февраля 1852 года

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40 X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?