«Мне снилась любовь»

Уорнер Холли Мне снилась любовь

Пролог

Подумать только, ведь всего три недели назад она и слышать не слыхивала о Рике Марсо.

— Он — директор крупнейшего банка в Центральной Америке, ему тридцать лет, не женат, весьма неравнодушен к хорошеньким женщинам, о нем рассказывают кучу пикантных историй, и даю голову на отсечение, что примерно четверть из этих сплетен — правда. И вот тут-то ты определенно сможешь оказаться нам полезной, Синтия, детка.

— Что ты имеешь в виду, Вэл? — Девушка подняла глаза от блокнота — впервые с начала совещания начальник обратился непосредственно к ней.

Синтия до сих пор чувствовала себя новичком в команде, хотя очень надеялась, что это не слишком бросается в глаза. Ее приняли на работу всего пару недель назад, и она еще не могла до конца поверить в свою удачу — в самом начале журналистской карьеры получить место в серьезной газете.

Правда, может быть, «Мир людей» и не считалась самой значительной газетой в интеллектуальных кругах, но колонка обозревателя Вэла Дилана «Взгляд изнутри» постоянно вызывала зависть одних и опасения других из-за бьющих не в бровь, а в глаз, разоблачений темных дел в высших сферах.

Синтия очень гордилась тем, что является членом оперативной группы, занимающейся расследованиями в самых высоких деловых кругах.

— Я же сказал — этот парень весьма неравнодушен к привлекательным девочкам. Мы, конечно, ценим тебя, как журналиста, дорогая, но надеюсь, я не задену ничьих чувств, — Вэл с улыбкой обвел взглядом сидевших за овальным столом, — если скажу, что твое личико — самое хорошенькое из тех, которыми мы располагаем.

Она растерянно взглянула на него.

— Но все же… что конкретно ты предлагаешь?

— Интервью с глазу на глаз… в интимной обстановке. Ты меня понимаешь, надеюсь?

— Я? О нет! Извини, Вэл, но… — Пораженная, Синтия даже приподнялась со стула, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

— Но это же смешно. — Голос Вэла стал жестче. — Послушай, детка, ты ведь согласна, что если слухи о Рике Марсо подтвердятся, это будет нашим крупнейшим разоблачением?

— Да…

— И ты ведь не станешь спорить, что если этот лощеный мерзавец действительно использует свой банк для отмывания денег, полученных от торговли наркотиками, то его необходимо вывести на чистую воду?

— Да, конечно. Это грязный бизнес, и я…

— Любым способом! — снова решительно перебил Вэл, холодно глядя в ее глаза. — Тьери занимается его лондонскими связями, Сэм и Тим — на острие бритвы, в Терра-Нуеве, а тебя я только и прошу, что малость пофлиртовать с ним.

1

— Могу я предложить вам шампанского, сеньорита?

— Нет, спасибо, Уильям.

Синтия поставила пустой бокал на серебряный поднос, который услужливо подал слуга, и оглядела комнату, скользя глазами по группам оживленных мужчин в вечерних костюмах и элегантно одетых женщин, отыскивая взглядом Рика. Тот, казалось, был полностью поглощен беседой с седовласым господином — ее чуткий слух различил низкие бархатистые нотки его слегка хрипловатого голоса.

Словно почувствовав ее пристальный взгляд, Рик резко повернул голову, и они быстро и многозначительно переглянулись, прежде чем он снова вежливо улыбнулся своему собеседнику. Этот мимолетный взгляд, полный нежности и, более того, отчетливого желания близости, заставил сердце Синтии сильно забиться. Она вдруг поняла с мгновенной уверенностью, что сегодня Рик попросит ее остаться. Что же, она уже давно ждала этого момента…

Испугавшись, что румянец, окрасивший ее обычно бледные щеки, выдаст внезапное волнение, Синтия отвернулась к окну.

Вид, открывавшийся из огромного окна фешенебельной квартиры Рика, расположенной на последнем этаже, ночью был еще более великолепен, чем днем. Лондон раскинулся внизу, купаясь в мягком мерцающем сиянии огней; плавно текла черная Темза, и ее темная непроницаемая поверхность была подернута рябью от капель дождя, который придавал картине слегка нереальный, фантастический оттенок. Из-за дождя каждый фонарь на мосту через Темзу превратился в маленькую золотистую хризантему.

Дождь тем временем пошел сильнее, капли заструились по оконному стеклу. Словно слезы, подумала Синтия и слегка улыбнулась своим грустным мыслям. Нет, сегодня не будет слез. Она отдаст себя Рику с радостью, с готовностью, потому что любит его…

Когда же она поняла? Когда сделала последний решающий шаг от настороженности к непреодолимому влечению и вместо отчуждения и даже некоторой неприязни испытала впервые в жизни обжигающую, страстную любовь?

Это случилось сегодня вечером.

Они шли рука об руку через Сент-Джеймский парк домой к Рику и остановились покормить уток. Смеясь над парой повздоривших из-за крошек селезней, они обменялись взглядами, и тут что-то необычное промелькнуло в его зеленых глазах. Глядя друг на друга, они на несколько бесконечно долгих секунд перенеслись в какой-то совсем особенный мир, забыв, где находятся. Сердце Синтии сначала замерло, а потом застучало так, что она ощутила его биение и испытала головокружительный восторг. Ей показалось, что она парит в воздухе, так стало легко и сладко в ожидании чуда. И чудо свершилось…

Разумеется, она не сделала ничего такого, что требовал от нее Вэл! Влечение Синтия почувствовала с первой же минуты знакомства с Риком — встреча была устроена заранее, — словно внезапная искра пробежала по высоковольтному кабелю. Будучи совсем неопытной в подобных делах, Синтия, тем не менее, сумела ощутить ответную симпатию, несмотря на то, что вначале Рик держался с ней очень сдержанно, почти отчужденно, что не вязалось с тем образом обольстителя, который нарисовал Вэл.

Они начали встречаться.

Несколько дней назад, после посещения театра, Рик подвез ее до дома, внезапно обнял и поцеловал таким страстным продолжительным поцелуем, что Синтия мгновенно забыла о редакционном задании и только беспомощно прильнула к нему. Когда губы Рика скользнули по ее шее и замерли на пульсирующей жилке, она откинула голову назад и застонала от наслаждения.

Рик выпустил ее так же внезапно, как и обнял, и когда она робко пригласила его зайти к ней домой выпить кофе, он в ответ только устало улыбнулся.

— Думаю, это будет не слишком разумно, малышка, — вежливо произнес он и поцеловал ее руку. Даже легкого прикосновения губ к ее ладони оказалось достаточно, чтобы по жилам Синтии пробежал огонь, а сердце замерло.

Задумавшись, девушка смотрела на свое отражение в залитом дождевыми струями темном оконном стекле. Очень дорогое платье из розового шелка — несмотря на ее протесты, Рик настоял на том, чтобы купить его для сегодняшнего вечера, — облегало ее стройную фигурку. Волосы цвета спелой пшеницы были искусно уложены в замысловатую прическу — правда, так ей казалось лишь до тех пор, пока не подъехали другие дамы. Нежное овальное личико освещали синие глаза, которые у ее двойника в затуманенном стекле казались совсем темными. В этих бездонных озерах так непосредственно отражались самые сокровенные ее чувства, что любой мог легко читать по ним, как по книге.

В зеркальном окне в толпе гостей она различила Рика и пожилого джентльмена — они все еще были увлечены беседой. Синтия заметила, что они смотрят в ее сторону, и с неловкой улыбкой обернулась. Глаза любимого, встретившиеся с ее взглядом, показались девушке совсем далекими — но в этом был весь Рик. Он отличался чрезвычайной целеустремленностью и мог быть суровым и непреклонным, когда речь шла о деле. Синтия уже знала, что он способен уходить в работу с головой, и в эту минуту, несомненно, его мысли были полностью поглощены какими-нибудь финансовыми операциями.

Теперь Синтия не сомневалась в его порядочности. Конечно, пока трудно что-либо доказать, но чутье подсказывало ей, что человек, которого она полюбила, никогда не стал бы заниматься сомнительными аферами. Решено, завтра же она скажет об этом Вэлу, а также о том, что покидает его команду. Может быть, будь она постарше… но сейчас ей не справиться с работой подобного рода.

Синтия надеялась только, что ее проницательный шеф не угадает истины: она, как последняя дурочка, безоглядно влюбилась в намеченную жертву.

Любовь… Синтия слабо улыбнулась.

Несколько часов назад она вела себя как покинутый, тоскующий по ласке ребенок. Оставшись в одиночестве в большой квартире, после того как Рик срочно уехал на совещание, а слуга Уильям отправился в парикмахерскую уложить свои безупречно подстриженные волосы, она как во сне бродила из комнаты в комнату. Сначала зашла в гардеробную, аккуратно разложила на туалетном столике Рика серебряные щетки для волос. С бьющимся сердцем заглянула в спальню, где стояла королевских размеров кровать, и, наконец, оказалась в кабинете.

Она рассеянно взяла из кучи поставленных в аккуратный ряд скоросшивателей одну папку и замерла, прикусив нижнюю губу. Если сейчас заглянуть в бумаги Рика, может быть, она сумеет с уверенностью сказать Вэлу, что в деловых операциях господина Марсо нет ничего криминального… Но нет, нельзя, ведь это личное.

Услышав, что вернулся Уильям, Синтия едва успела поставить папку на место. Она поспешно затолкнула ее в середину ряда, и когда тот вошел в гостиную, девушка, как ни в чем не бывало, сидела на светло-бежевом кожаном диване, небрежно листая журнал. Только щеки немного разрумянились…

Сейчас Синтия увидела, как Рик поставил свой бокал на столик и, лавируя между смеющимися гостями, направился к ней, двигаясь со свойственной только ему ленивой хищной грацией. Он был неотразим — худое смуглое лицо оттеняла белая рубашка, угольно-серые брюки подчеркивали стройность ног и узкие мускулистые бедра. На мгновение Синтия представила это гибкое тело обнаженным: мускулы играют под гладкой загорелой кожей, глаза полны страсти, губы приближаются к ее губам…

Она замерла, созерцая этот мысленный образ, и не заметила, как Рик оказался совсем близко. Быстро проведя языком по пересохшим губам, Синтия произнесла слегка севшим голосом:

— Ну что? Все проблемы решил?

— Я не теряю времени зря. А ты, я вижу, интересно проводишь время. — Голос его прозвучал слегка иронически.

— Ты очень внимателен. Здесь очень весело, Рик.

Он негромко засмеялся.

— А я как раз подумал, что всем уже давно пора исчезнуть.

Эти слова, почти заглушённые музыкой и смехом, предназначались только ей одной, и Синтия снова почувствовала, как неудержимо краснеет. Он взял ее руку, повернул так, что маленькая розовая ладошка легла на его ладонь. Потом склонился и поцеловал ее. Губы едва тронули нежную кожу, но она почувствовала, как застучало сердце, а по спине пробежал холодок, когда он коснулся губами каждого пальчика. И слегка сжал белоснежными зубами мягкий бугорок ладони у основания большого пальца.

— О, Рик, — прошептала Синтия.

Он освободил ее руку с обворожительной улыбкой:

— Когда наши гости разойдутся, я поцелую тебя по-другому, — и отошел.

Синтия испытала странное чувство: смесь веселья, страха, волнующего ожидания. Она постаралась взять себя в руки, изобразила на лице беззаботную улыбку и обернулась к стоявшей поблизости паре…

— Спокойной ночи, сеньорита Бессет. Последний из гостей, седовласый господин с примечательной внешностью — важная персона из посольства в Терра-Нуеве, решила Синтия — взял ее руку и классическим жестом поднес к губам для поцелуя. Потом улыбнулся, что-то заметил Рику по-испански и скрылся в дверях.

— Что он сказал?

Рик затворил дверь.

— О, вроде того, что ты слишком очаровательна, чтобы я позволил тебе ускользнуть от меня.

— Понятно. — Она неуверенно улыбнулась. — А ты… позволишь?

Он прищурился и пристально взглянул на нее сверху вниз зелеными глазами.

— Нет, мышонок, — голос его дрогнул, — я постараюсь не упустить свой шанс.

Он привлек ее к себе, и Синтия почувствовала, как по его телу пробежала легкая дрожь. Отстранив ее, Рик снова заглянул ей в глаза, и в жестких чертах его лица проступила нежность.

— О, дорогая, я ждал так долго — целых три недели, — прошептал он ей на ухо. — Но сегодня наступит наша ночь, правда?

Синтия чувствовала, как ее любовь вспенивается пузырьками, словно шампанское, и превращается в чистую радость.

— Ты считаешь, что нам надо… — пробормотала она.

— О, моя дорогая девочка…

Он быстро сжал ее запястья, потом, обняв за плечи, повел назад в гостиную, где Уильям и два приглашенных официанта в аккуратных черных костюмах заканчивали наводить порядок.

— Оставь все, как есть, Уильям, и сегодня ты мне больше не понадобишься.

Слуга кивнул.

— Спокойной ночи, сеньор. Сеньорита… — Он поклонился Синтии.

Уильям кивком поторопил официантов к выходу, и Синтия расслышала, как за ними осторожно защелкнулась дверь, ведущая на половину слуг.

Из магнитофона все еще продолжала негромко звучать народная латиноамериканская песня — немного однообразная мелодия, издаваемая тростниковой дудочкой, чередовалась с высоким, щемящим душу голосом. Рик подошел к магнитофону, щелкнул клавишей, и среди внезапно наступившей тишины Синтия почти отчетливо услышала, как бьется ее сердце.

Рик спокойно снял пиджак, бросил галстук на стул и расстегнул две верхние пуговицы рубашки.

— Еще бокал шампанского? — Он достал неоткрытую бутылку из ведра со льдом.

— Нет, спасибо, я уже достаточно выпила сегодня. — Она с трудом произнесла эти слова, так как ужасно разволновалась и не знала, как себя вести.

Рик улыбнулся.

— Должно быть, я тоже.

Он поставил шампанское обратно, подошел к Синтии, стоявшей у мраморного камина, обнял ее и поцеловал. Как он обещал, на этот раз поцелуй был другим. Горячие губы требовательно прижались к ее губам, и когда она приоткрыла их, его язык жадно проскользнул между ее зубками. Синтия ощутила головокружительную сладость. Губы слились в подобии пьянящего экстаза, в котором очень скоро соединятся их тела…

Почувствовав внезапную слабость, девушка обхватила любимого за плечи, трепещущие ресницы защекотали его щеку, и он медленно заскользил губами вниз по ее шее, оставляя пламенный след. Настойчивая рука коснулась ее груди, сквозь тонкий шелк платья его пальцы обжигали. От ласк у Синтии закружилась голова, сладостные ощущения были настолько сильными, что она порывисто прижалась к Рику с такой безотчетной страстью, которая в другое время и в другой обстановке заставила бы ее устыдиться. Прикосновения Рика вызывали бурю чувств, она теряла голову и была готова выполнить любое его желание. Синтия понимала, что после сегодняшней ночи она уже никогда не будет прежней.

Она нежно водила кончиками пальцев по его спине, пока наконец ее руки не оказались под тонкой тканью рубашки и с упоительным восторгом заскользили по упругим мускулам, мягко поддающимся под ее ладонями.

Синтия почувствовала, как требовательные пальцы расстегивают молнию на спине. Платье легко скользнуло вниз, задержавшись на бедрах. Рик медленно опустился на колени у ее ног, на лице его застыло сосредоточенное, напряженное выражение. Он потянул легкий шелк вниз, и она переступила через платье.

Рик восхищенно оглядел стройную фигурку, совсем нагую, за исключением лишь изящных белых трусиков. С нескрываемым восторгом он любовался каждой линией ее тела — высокой грудью, розовеющей в свете настенных светильников, тоненькой талией, нежными бедрами.

— Твоя кожа чудесна, — прошептал он. Синтия с улыбкой смотрела на него. — Гладкая, как шелк. А тело пахнет медом, как летом цветущий луг… — Он положил руки ей на бедра, привлек к себе и прижался головой к ее животу.

Синтии показалось, что сердце пронзил кинжал, до того острым было ощущение. Она опустилась на пол и, обнявшись, они упали на мягкий ковер. Не помня себя, Синтия пылко притянула Рика к себе, охваченная дрожью страстного желания.

Настойчивые телефонные звонки вернули ее к действительности. Телефон звонил в невообразимой дали от прерывистого дыхания Рика и бешеного стука ее собственного сердца.

Синтия замерла.

— Рик! Телефон…

Он невнятно выругался.

— Да ну его к черту! — И снова потянулся к ее губам.

— Нет-нет, ты должен ответить, — нежно проведя рукой по его щеке, она лукаво улыбнулась. — Для великого Рика Марсо не существует ненужных звонков. — Он шутливо нахмурился, но она мягко добавила: — Ведь впереди у нас целая ночь, правда?

— Ну хорошо, злая девочка. — Рик ласково потянул выбившуюся прядь шелковистых волос. — Но знай, после я отплачу тебе за это. — Он разомкнул руки. — Бог мой, я и не предполагал, что так трудно уйти от тебя. Мне хотелось, чтобы это длилось как можно дольше, я мечтал цедить время по драгоценной золотой капельке, до тех пор пока… — Он свел брови и с раздражением посмотрел на трезвонящий телефон.

— Пока?.. — с замиранием сердца переспросила она, когда он все же поднялся и направился к телефону.

— О… пока ты не потеряешь голову от моих ласк и со слезами не станешь упрашивать меня побыстрее овладеть тобой. И вот вместо этого я оказался на ковре, как какой-то зеленый юнец.

Взяв телефонную трубку, он бросился на диван.

— Марсо слушает. Привет, Джек… ты выбрал удивительно подходящий момент, скажу я тебе. — Он с улыбкой быстро взглянул на Синтию. — Забыл у меня дома что-нибудь? Я спрошу у Уильяма… Нет? Тогда в чем же дело?

Синтия с любовью вглядывалась в жесткое красивое лицо. Рик поймал этот взгляд и заговорщически улыбнулся. От этой улыбки внутри у Синтии что-то болезненно сжалось.

Рик ни разу не говорил с ней о любви. Когда она видела его с другими женщинами — в театре, ресторане или, самое неприятное, сегодня у него в гостях — ее переполняло чувство собственной незначительности. Но сейчас, глядя на него, она подумала вдруг с внезапной решимостью: во что бы то ни стало, я сделаю так, что он полюбит меня.

— Понятно… — Погруженная в свои мысли, Синтия едва слышала, о чем говорит Рик. — Да-да, Джек, я тебе очень признателен. Нет, ты совершенно правильно сделал, что сказал мне.

Рик опустил трубку на рычаг, медленно подошел к Синтии и замер, глядя на нее со странным выражением. Словно, невольно подумала Синтия, старается получше запомнить ее обращенное к нему лицо, как если бы ему не суждено увидеть его снова. Что-то пугающее было в его безмолвной неподвижности, в изменившемся лице. Но вот, после минутного молчания, которое длилось, казалось, целую вечность, он негромко произнес:

— Ты забыла рассказать, как у тебя продвигается сбор материала.

— Какого материала? — Она озадаченно взглянула на него, откидывая назад упавшую на глаза прядь волос.

— Только не говори, что ты не понимаешь, о чем идет речь. — Рик сказал это по-прежнему негромко, почти шепотом, но внезапно в его глазах загорелся огонек, злой и опасный, чего она прежде не замечала. — «Образ жизни самых состоятельных людей мира» — кажется, так называется серия разоблачительных статей, которые вы намерены публиковать?

Синтия поднялась с ковра и стояла, не зная, что сказать.

— О… но сейчас я совсем не думала об этом.

— Не лги мне, черт возьми!

Ярость, зазвеневшая в словах, обожгла ее как пощечина. Синтия вскинула голову и встретилась взглядом с его глазами, в их зеленоватой глубине пылал ледяной огонь.

— Что тебе сказали по телефону? — Она провела рукой по лбу, стараясь собраться с мыслями. Припухшие губы все еще пылали от поцелуев.

— Позвонил мой приятель и сказал, что он пару месяцев назад столкнулся с вашей компанией любителей покопаться в чужом грязном белье. Торговля секретной информацией — кажется, это вы собирались ему пришить. Но слухи, которыми вы воспользовались, оказались совершенно беспочвенными, и твоей команде пришлось дать задний ход. Однако вы успели-таки устроить ему веселенькую жизнь.

— Но я не имела к этому никакого отношения!

Синтия сжала виски руками в отчаянной попытке вернуть себе ясность мысли. Опаляющие воспоминания о страстных ласках Рика и последовавшие за ними гневные обвинения привели ее в полное замешательство.

— На всякий случай, если бы твой шеф предпринял еще одну попытку «оседлать» Джека, тот запасся подробной информацией о каждом из вас, включая и фотографии. Джек весь вечер ломал себе голову, где мог тебя раньше видеть, и вот только что вспомнил. Он позвонил мне из автомобиля, решив предупредить на случай, если свора шакалов наметила меня своей следующей жертвой.

— Мы не шакалы! — Несмотря на нарастающее раздражение и страх, глаза Синтии возмущенно сверкнули. — Да, иногда информация оказывается ложной, и тогда мы прекращаем свои расследования. Но есть факты, которые требуют разоблачения. Такова наша профессия. Статьи Вэла Дилана отвечают запросам общества.

Он поджал губы.

— Вот как? И на какой же именно из «запросов общества» ты пыталась ответить, обхаживая меня? Я полагаю, что все эти три недели работа шла полным ходом?

— Нет, Рик. За эти три недели я отчаянно, безнадежно полюбила тебя…

— Если ты так гордишься своей работой, — продолжал он неумолимо, — то существует только одна причина, по которой ты лгала мне.

— Я не обманывала тебя, Рик! О нет! — Синтия порывисто выпрямилась, затем, спохватившись, что на ней ничего нет, быстро подняла розовое платье и прижала к груди. — Я не думала, что это все так важно для тебя. Да, я действительно собиралась писать статью…

— При нашем знакомстве ты забыла сообщить, что всего лишь одна из наемных писак в этом грязном листке, да? Чтобы вернее запустить в меня свои коготки, не правда ли? — с презрением произнес он, сверля взглядом оцепеневшую девушку.

— Все было не так, Рик! О Господи!.. Ты должен мне поверить! — Она умоляюще смотрела на Рика, но его лицо было словно высечено из камня. — Да, это правда, что ты интересовал нас. — Голос Синтии дрогнул.

— И какое же преступление против человечества я, по вашему мнению, совершил?

Она глубоко вздохнула.

— Мы получили сведения, очень убедительную информацию, что ты использовал свое положение директора банка, чтобы отмывать деньги, полученные от наркобизнеса.

— Наркобизнеса? — ошеломленно повторил он.

— Да, Рик. Информация поступила из очень серьезного источника, и мы не могли просто отмахнуться от нее, не проверив. Мой шеф вцепился в нее словно собака в кость, ведь наркотики — это так серьезно…

— А могу я узнать, кто предоставил вам эту интересную информацию? — Бархатная вкрадчивость тона не могла скрыть его гнев. Сердце Синтии болезненно сжалось.

— Я не могу сказать. — Синтия отвела взгляд и, увидев, как он посмотрел на нее, решила, что Рик хочет ее ударить. Она испуганно отпрянула.

Рик рассмеялся.

— Ну, конечно. Профессиональный журналист никогда не раскроет источник информации, хотя бы ему пришлось сесть за это в тюрьму. Но не волнуйся, милая, есть и другие способы узнать все подробности этой душераздирающей истории. — Он зло ухмыльнулся.

— Рик, прошу тебя, не надо! — умоляюще попросила Синтия, быстро одеваясь. В глазах у нее все поплыло, она чувствовала, что может упасть в обморок.

— Ну полно, малышка. — Он насмешливо скривил губы. — Мы оба знаем, какая ты превосходная актриса, так что оставь свои слезы раскаяния при себе.

— Я не притворяюсь. Я…

— Да, так как же ты это назовешь? Тебя подсунули мне, как приманку, не так ли? И я, как последний дурак, не устоял…

— Нет! — Она поднесла к губам дрожащие пальцы.

— Тебя попросили лечь со мной в постель и выведать все что можно. Этот прием, дорогая, далеко не нов. Не ты первая, не ты последняя… Так поступали до тебя, и будут поступать после. Честно говоря, подлая тебе досталась роль! — Воспоминания о словах шефа вызвали на побелевшем лице Синтии краску стыда. — Надо отдать тебе должное, ты искусно справилась с заданием. Чего стоят только одни твои широко открытые невинные глаза, полные любви. — Он за подбородок повернул к себе ее лицо. Волей-неволей ей пришлось заглянуть в горящие презрением глаза. — Бог мой, каким я был идиотом! — Его голос прозвучал глухо от неудержимого презрения к себе. — Обращался с тобой, как с хрупкой фарфоровой статуэткой, считал чистейшим созданием…

— Рик, не надо…

— О, ты запаслась терпением. Конечно, было бы неразумно прыгнуть ко мне в постель в первую же ночь. Ты не так глупа и умеешь выжидать. Но почему же вдруг тактика переменилась? Больше не могла сдерживать свою натуру или же в редакции срочно требуют материал?

— Ничего подобного. Ты должен меня выслушать… — Она неуверенно коснулась его рукава, но он брезгливо стряхнул ее руку, как стряхивают ползущее насекомое. Подавив обиду, Синтия продолжала: — Завтра, когда я поделюсь в редакции своими соображениями, уверена — они прекратят расследование. Я пришла к выводу, что ты абсолютно ни в чем не виновен.

— И почему же ты так в этом уверена? — Он закурил сигарету и откинулся в кресле.

— Я знаю, что ты никогда не пошел бы на такое, потому что… — она замялась и сильно прикусила нижнюю губу.

— Ты считаешь, что я невинный ягненочек, да?

— Я люблю тебя, — закончила Синтия и заплакала.

— Любишь меня? — Рик замер и несколько мгновений молча смотрел на нее, потом закинул ногу на ногу и неестественно рассмеялся. — Знаешь, птичка, тебе и впрямь стоит пойти на сцену. Я ведь почти поверил тебе. А эти слезы… — Зеленые глаза смотрели холодно и с презрением. — Ты в самом деле ждешь, что весь материал бросят в корзину, если ты завтра придешь в редакцию и пролепечешь: «Я знаю, что он невиновен, мистер Дилан, потому что люблю его». — Он встал и нервно зашагал по комнате.

— Пожалуйста, Рик, не надо! — Отчаянным жестом она зажала уши.

— Значит, это твое единственное доказательство? Так? — Он схватил ее за плечи и с силой встряхнул.

— Прошу тебя, не надо меня мучить! — У нее вырвалось сдавленное рыдание. — Я не сделала ничего плохого. Клянусь тебе!

— Так ли это? — Он пронзил ее ледяным взглядом. — Днем ты на несколько часов оставалась у меня дома одна. Интересно, чем ты занималась все это время?

Увидев, как румянец смущения заливает ее лицо, он с силой оттолкнул девушку и вскочил на ноги.

Упав на ковер, Синтия закрыла лицо руками и замерла. Она услышала, как Рик быстрыми шагами направился в сторону кабинета. Раздался звук открываемой двери. Через несколько секунд он вернулся назад и подошел к ней.

Когда Синтия решилась поднять на него глаза, у нее заныло сердце от страха. Рик держал в руке ту самую папку, над которой она нерешительно раздумывала днем.

— Наверное, Уильям помешал тебе, — произнес Рик голосом, от которого по спине у Синтии побежал холодок. — Ты так спешила, что сунула ее не на то место, а то я бы и не узнал. — Да, до Маты Хари тебе далеко! — Она попыталась что-то сказать, слабо пошевелила побелевшими губами, но он отмахнулся: — Не трудись оправдываться — я все вижу по твоим глазам. Ты залезла в мой дом как ищейка, как дешевая шпионка. Наверное, ты едва поверила в свою удачу, когда увидела мою переписку. — Он ожесточенно потряс папкой у нее перед носом. Не в силах произнести ни слова, Синтия нервно провела языком по губам. — Ты, голубка, не нашла в ней ничего позорящего меня или противозаконного, — прорычал он, — но мои конкуренты дорого бы дали за информацию, которая здесь содержится. Впрочем, кому я это говорю? Тебе уже все известно.

— Нет! — Синтия наконец обрела дар речи. — Ты все не так понял, Рик. И если ты мне не веришь… — губы ее предательски задрожали, — где мой блокнот? Вон там моя сумка. — Она исступленно взмахнула рукой. — Обыщи ее — обыщи мою одежду! Я не делала никаких записей!

— Благодарю, не стоит. — Губы его насмешливо искривились. — Я не стану опускаться до обыска. Ты же не дурра, и не так наивна. Все данные хранятся в самом надежном блокноте — в твоей голове. — Голос его задрожал от гнева. — Но этот сладкий кусочек ты припасла не для простофили Дилана. Нет, конечно. Когда ты поняла, что именно попало в твои жадные маленькие ручки, то решила, что найдешь покупателя, который сможет предложить тебе настоящую цену. Вот это бизнес, я понимаю!

— Нет! Нет! Неправда! — Синтии казалось, что она умирает. Ее охватило жуткое чувство безнадежности, но она сделала еще одну попытку убедить Рика: — Ты должен понять, Рик. Раз я была полностью уверена, что ты невиновен, у меня не было никакой необходимости оставаться сегодня у тебя на ночь.

— Может быть и так, но только ты не могла отказать себе в маленьком удовольствии. А мысль о том, как ты удачно обвела меня вокруг пальца, только придала бы пикантности ситуации. — Его слова были, как удары хлыста. — Ну что же, думаю, мне не следует тебя разочаровывать.

— Нет, Рик, нет!

Увидев выражение его глаз, Синтия сжалась от страха, попыталась убежать, но он схватил ее за руки ниже плеч. Сильные пальцы впились в мягкое тело, как стальные клещи.

— Пусти меня. — Синтию охватил настоящий ужас.

— Не так быстро, дорогая. Я говорил, что ты пахнешь медом и цветами. Я хочу насладиться этим ароматом.

— Нет! Пожалуйста, Рик. Ты не можешь…

— Конечно, могу. — На его лице застыло жесткое, беспощадное выражение. — Женщины, которые используют свое тело, чтобы зарабатывать деньги, заслуживают хорошего урока. Ты получишь все, что заслужила, прямо сейчас.

Наклонившись, он поднял Синтию и, не обращая внимания на ее отчаянные попытки вырваться, понес в спальню. Толкнув дверь плечом, он вошел внутрь, захлопнул ее ударом ноги и бросил девушку на широкую кровать. Она хотела позвать на помощь, но он зажал ей рот рукой.

— Избавь меня от воплей оскорбленной добродетели, малышка. Официанты давно ушли, а Уильям слишком хорошо вымуштрован, чтобы вмешиваться и реагировать на женские крики. И, кроме того, ты сама этого хотела.

Он начал быстро раздеваться, а Синтия, оцепенев от страха, лежала неподвижно, не делая даже попытки встать.

Когда Рик упал рядом с ней на кровать, она издала жалобный сдавленный всхлип, но он заглушил его, впившись в ее рот горячими жадными губами. Если до сих пор Рик сдерживал себя, то теперь намеренно давал волю своему бешеному темпераменту.

Когда Рик грубо навалился на нее, Синтия отвернулась, но он схватил ее за подбородок и повернул лицом к себе.

— Нет, черт возьми, я хочу видеть твои глаза. Слезы затуманили все вокруг, но Синтия из последних сил сдерживалась, чтобы не заплакать, — по крайней мере, этого удовольствия она ему не доставит. Приготовившись к неизбежному, она до боли закусила губу и почувствовала во рту соленый привкус крови.

Вдруг в последний момент он с силой оттолкнул ее от себя, так что Синтия откатилась к самому краю кровати.

Оглушенная, растерянная, она лежала зажмурившись. Ее била дрожь. Спутанные волосы в беспорядке упали на лицо. Ей показалось, что кровать на мгновение прогнулась, а когда она открыла глаза, Рик стоял в дальнем углу комнаты и торопливо одевался.

— Очень жаль, что все же пришлось тебя разочаровать. — Она едва узнала его голос. — Я еще ни разу не спал с такой очаровательной потаскушкой, но у меня сейчас не получается.

Он повернулся к двери.

— К-куда ты? — прошептала она.

— Подальше отсюда — хочу проехаться. — Он по-прежнему не смотрел на нее.

— Нет, Рик! — Любовь к нему заглушила и Синтии все остальные чувства. Она приподнялась на локте. — Не надо садиться за руль в таком состоянии.

Он слегка пожал плечами. На секунду ей показалось, что он сейчас так и уйдет, не удостоив ее взглядом. Но Рик приблизился к кровати и тяжело, с неприязнью взглянул на нее.

— Я хочу, чтобы к моему возвращению ты исчезла из моего дома, из моей жизни. Надеюсь, ты извинишь, что я не провожаю тебя домой. Я вызову такси.

— Это вовсе не обязательно, — гордо ответила Синтия, но Рик уже набирал номер. Отрывисто бросив в трубку несколько слов, он положил ее на место.

— Машина будет через десять минут. Думаю, что с замком ты справишься без помощи Уильяма. И еще, — он медленно повернулся к ней, — содержание той папки известно, кроме меня, только одному человеку. Так что если о ней узнают, я сразу пойму, кто в этом виноват. Я понятно выразился? — Непроизнесенная угроза повисла в воздухе. Синтия едва заметно кивнула. — Вот и хорошо. Я рад, что мы друг друга поняли.

Рик выдвинул ящик туалетного столика, взял ключи от машины, сунул их в карман и повернулся к выходу. Но его рука задержалась в кармане, и он вдруг остановился как вкопанный. Медленно достав какой-то предмет, он взглянул на него со странным выражением, затем бросил его на кровать рядом с ней. Это была маленькая светло-коричневая кожаная коробочка.

— Я купил эту вещь для тебя сегодня днем, пока ты с пользой для себя проводила время у меня дома. Можешь взять. Я не хочу оскорбить никакую другую женщину, подарив ей это. Открой.

— Нет, — поняв, Синтия в испуге отшатнулась от крошечной коробки. — Не надо, Рик, это жестоко!

— Открой же, черт возьми! — Он выкрикнул эти слова с таким бешенством, что Синтия схватила коробку и нажала защелку.

Внутри, на белом атласе, лежало чудесное кольцо, украшенное алмазом и темным сапфиром. Она перевела глаза на Рика. Лицо его ничего не выражало, но, даже несмотря на загар, видно было, как он побледнел:

— Да, ты угадала. Это обручальное кольцо. Сегодня, моя милая, когда ты лежала в моих объятиях на ковре, я собирался просить тебя стать моей женой. — Голос его был абсолютно ровным, лишенным всяких эмоций. — Видишь ли, малышка, мне показалось, что я люблю тебя.

«Мне показалось, что я люблю тебя». Слова эти прозвучали словно похоронный звон.

Синтию охватило ужасное, убийственное чувство невосполнимой утраты.

— Пожалуйста, Рик…

— Что еще тебе надо?

— Что ей было надо? Да чтобы он обнял ее, прижал покрепче, и тогда все исправится и снова встанет на свои места. Но она только смотрела на него широко открытыми измученными глазами с немой мольбой.

— Не смотри на меня с таким выражением. Это не поможет. Теперь я узнал твою настоящую цену.

Он разбил ей сердце, оно раскололось на крошечные кровоточащие осколки.

Синтия бросила на кольцо, на прекрасные, переливающиеся всеми цветами радуги камни прощальный тоскливый взгляд, потом защелкнула коробочку и протянула ее Рику. Рука ее почти не дрожала.

— Возьми его назад, Рик. Мне ничего не надо.

— Как угодно.

Осторожно, чтобы не соприкоснуться с ее пальцами, он взял коробочку, толкнул вверх тяжелую оконную раму с зеркальным стеклом и швырнул кольцо в темноту, где его поглотила река.

В следующий момент его уже не было в комнате, а Синтия осталась лежать, сжавшись в маленький несчастный комочек, подтянув колени к подбородку и тихо плача в безмолвном отчаянии.

Наконец гордость заставила ее подняться. Подойдя к окну, она машинально закрыла его. Капли дождя, словно слезы, все еще струились по стеклу. Даже небо плачет, подумала она. Ее губы дрогнули, но Синтия одернула себя. Нет, несмотря на все свое горе, она не станет убиваться по Рику Марсо ни сейчас, ни после. Никогда. Она дает себе в этом слово и сдержит его, во что бы то ни стало.

Сев в такси, она постаралась успокоиться и взять себя в руки. Дома она приняла ванну, легла в постель и крепко закрыла глаза, стараясь уснуть. Сон накрыл ее, словно темным одеялом.

Вот уже в который раз ей снилось, будто она ночью стоит на берегу моря. Песок при призрачном свете тропической луны кажется необыкновенным, не по-земному светящимся и мягко ласкает ее босые ноги. На море шторм. Она слышит монотонный гул, видит, как грохоча, бесконечной чередой, угрожающе надвигаются белые гребни волн.

Она осторожно подходит к темной черте, гуда, где море сливается с сушей, опускается на колени, вода обдает ее пеной, белым кружевом окутывает обнаженное тело. Она постепенно погружается в темную воду все глубже и глубже. Волны с шумом бьются о рифы, и к берегу устремляется вереница белых морских лошадок. Подбежав совсем близко, они истают на дыбы, нависая над ней, и их темные силуэты сверкают в лунном свете металлическим блеском.

И пока она следит за ними завороженным взглядом, появляется Он — как это случалось всегда.

На этот раз из расступившейся воды покаталась морская лошадка и стрелой ринулась прямо к ней. Она не успела даже испугаться — та почти наскочила на нее. На ее спине, с сомкнутыми руками на струящейся гриве, сидел всадник.

Лошадь взвилась и с разлету остановилась у самых ее ног, фыркая и встряхивая головой так, что брызги разлетались во все стороны. Всадник хранил молчание, глядя на нее сверху вниз. Не говоря ни слова, он спешился и, перебросив поводья на шею своего скакуна, повернулся к ней. Тело божественной красоты отлипало серебром, а его лицо — как всегда — было скрыто за изогнутой конской шеей.

Кровь зашумела в ее ушах, заглушая рокот моря, и она протянула к незнакомцу руки. Когда он склонился к ней, его лицо выступило из тени на лунный свет, и тут — как всегда — она проснулась…

2

Какое блаженство!

Синтия томно вытянулась, провела руками по своей груди, затем медленно села, прислонившись спиной к шершавому стволу пальмы.

Внизу, за серповидным мысом, раскинулся уединенный залив. На длинном песчаном откосе не видно ни единой цепочки следов. Сине-зеленая прозрачная вода спокойно омывает берег. Единственными звуками здесь, после того как на невидимую отсюда площадку на территории виллы, скрытой за густыми деревьями на противоположной стороне залива, приземлился вертолет, были тихий шепот волн и сухой шелест пальмовых листьев высоко у нее над головой.

Тони не преувеличивал, это место — настоящий рай. Что, если не возвращаться в Лондон, остаться здесь навсегда, стать постоянной обитательницей пустынных пляжей? Губы Синтии искривила невеселая усмешка.

Даже если ты и была больна, это все же не причина, чтобы в двадцать четыре года бездумно потакать всем своим капризам и желаниям, милая моя Синтия, строго сказала она себе. Давай вставай, проложи тропинку Робинзона по песку, похожему на кремовый тальк, и лениво, не спеша поплавай в свое удовольствие.

Хорошо она устроилась под этой пальмой, ведь сегодня всего лишь второй день ее отпуска, а кругом совсем никакой тени. Но сейчас палящая полуденная жара начинала спадать, девушка поднялась и отряхнула песок с голубого купальника.

Прежде всего, пока солнце не опустилось совсем низко, надо успеть сделать снимок. Жаль, что самой Синтии не будет на фотографии. Если бы кто-то мог сфотографировать ее… А потом этот неизвестный присоединился бы к ней, они вместе кинулись бы в волны, смеющиеся и счастливые…

— Прекрати! — сердито произнесла Синтия вслух.

Она и так счастлива, гораздо счастливее, чем могла бы быть.

Синтия подняла фотоаппарат, но тут же опустила его. Она увидела в объектив, как из зарослей густого кустарника на дальнем конце пляжа внезапно показалась группа мужчин.

Оживленно переговариваясь, они направились к деревянной пристани, и в тот же миг откуда-то появился белый катер и понесся по волнам к ним навстречу.

Приблизившись к пристани, один парень быстро огляделся кругом. Взгляд его упал на Синтию. Он заметил ее, несмотря на разделявшую их длинную песчаную косу, и ей показалось, что на несколько мгновений их взгляды встретились.

Он тут же энергично махнул рукой своим спутникам и указал в ее направлении — указал именно на нее, потому что его друзья повернули головы в ее сторону. В следующий миг двое мужчин начали быстро подниматься по откосу, несомненно, направляясь к девушке.

О Боже! Синтия даже застонала от досады. Видимо, она попала на частный пляж, каких много на острове. Неудивительно, что он пустует в самый разгар сезона.

Судя по всему, она вторглась на территорию частного владения, а эти двое молодцов в шортах цвета хаки, вне всякого сомнения, идут, чтобы выпроводить ее отсюда. Да, с ними не поспоришь! Даже лучше и не объясняться, а то они потащат ее к хозяину, у которого придется униженно вымаливать прощение. Фу ты, черт, как не повезло…

Однако нигде не было табличек с надписями «Частное владение» или «Посторонним вход воспрещен». Синтия внимательно огляделась — нет, запрещающих надписей не видно.

Однако вступать в спор и портить себе настроение в самом начале отпуска — это глупость.

Отступив назад, Синтия проскользнула между сочными кустами гибискусов, схватила полотенце, побросала в большую плетеную сумку, которую купила этим утром на базаре, книгу, масло для загара, панаму, фотоаппарат и обратилась в бегство.

Только у самых ворот, ведущих на территорию гостиничного комплекса, где она остановилась, Синтия замедлила шаг и бросила торопливый взгляд назад через плечо. Отлично — преследователей не видно, они, должно быть, решили, что девушка побежала по другой дороге, ведущей к автостоянке.

Она облегченно перевела дух, и, приняв беззаботный вид, прошествовала по живописному парку к зданию, где на первом этаже помещались комнаты, которые уступил ей Тони.

— Ты слишком переутомилась, — сказал он ей строго, после того как ей однажды снова стало дурно во время совещания. — Ради всего святого, возьми, наконец, отпуск, иначе от тебя не будет никакого толка. У меня есть гостиничный номер на Барбадосе, который я сохраняю за собой. Поезжай-ка домой, быстренько упакуй свой купальник, не забудь крем для загара — и никаких возражений!

В холле Синтия столкнулась с горничной, которая терла шваброй мощенный плитами пол.

— Добрый вечер, мисс Бессет. — Приветливое лицо горничной расплылось в широкой улыбке.

— Здравствуйте, Анжела. — Девушка тепло улыбнулась в ответ.

— Сегодня вы что-то неважно выглядите, мисс. Плохо спали? — Женщина придирчиво осмотрела ее с головы до ног, и Синтия почувствовала себя неловко.

— По правде говоря, сегодня я намного бодрее.

— Вот что, вы ступайте и примите душ, а я принесу вам выпить чего-нибудь холодненького на террасу.

— Спасибо. Действительно очень хочется нить.

Синтия покорно направилась в свой номер, в котором, благодаря кондиционеру, было довольно свежо. Тони заранее предупредил ее, что на всем острове нет командирши равной Анжеле. Но девушке было даже приятно, что ее опекают, иногда это не так уж плохо. Она подумала, что уже очень давно никто не заботился о ней.

Но кто в этом виноват? — прошептал вкрадчивый внутренний голосок, когда, стянув купальник, Синтия прошла в ванную и встала под прохладные струи. Может, ты сама не позволяла им этого…

На маленькой уютной террасе царили тишина и покой. Розовая и лиловая бугенвиллия густо увивала белые решетчатые шпалеры. Тишина была такая, что Синтия отчетливо слышала, как позвякивают льдинки в ее бокале с лимонным соком, когда она подносила его к губам и отпивала глоток. Слишком тихо, слишком спокойно.

И сразу, как это бывало всегда, когда нечему было отвлечь ее, в памяти всплыл пятилетней давности образ Рика Марсо.

С тех пор она его больше не видела.

Время от времени его фотографии появлялись на газетных полосах, посвященных финансам, когда банк, возглавляемый им, принимал участие в какой-нибудь особо головокружительной финансовой операции.

Однажды в парикмахерской она села сушить волосы, и помощница мастера с улыбкой положила ей на колени стопку журналов в глянцевых обложках. С верхней обложки на нее в упор смотрел Рик. Он был запечатлен в обнимку с роскошной брюнеткой, которая была очень близка к получению титула Мисс Мира, и ее снимки часто мелькали на страницах газет. Красавица смотрела на господина Марсо с нескрываемым восторгом, а Рик…

Но кто на этом свете способен угадать, о чем думает Рик Марсо? — тоскливо подумала Синтия. Кто мог утверждать с уверенностью, что именно скрывается за этим загадочным, непроницаемым взглядом?

Однажды вечером у себя дома она включила телевизор и среди участников беседы за круглым столом накануне важного совещания Международного валютного фонда увидела Рика.

Дрожащими руками Синтия включила магнитофон на запись и сжалась на краю дивана, вслушиваясь в знакомый до боли бархатистый, но в то же время твердый голос, следя за малейшей переменой в выражении загорелого лица, цинично сложенных губ, любимых зеленых глаз.

Отметив, как он нетерпеливо постукивает по столу длинными сильными пальцами, движением, оставшимся, скорее всего, не замеченным другими, она поняла, что Рик уже принял решение и скоро уложит своего оппонента на обе лопатки.

Она слушала запись этой беседы несчетное количество раз с какой-то первобытной мучительной жадностью, которую невозможно было утолить.

Но как-то бессонной ночью, прослушав ее и сотый раз от начала до конца, Синтия присела перед магнитофоном и стерла всю ленту целиком, чтобы даже малейшего следа не осталось…

Девушка резко подняла бокал, залпом допила сок и встала, решительно оборвав зыбкую нить воспоминаний. Сейчас она пойдет и хорошенько поплавает перед ужином. Сегодня она купалась всего один раз, и уже предвкушала удовольствие.

В голубом купальнике и таком же пляжном халате Синтия, не привлекая к себе внимания, прошла к бассейну. Уже начинали сгущаться теплые тропические сумерки. До ушей девушки донеслись веселые крики и смех. Это резвились три молодых англичанина из номеров напротив.

Один из них, тот, что постарше, очень настойчиво приглашал ее провести с ним вечерок в одном ночном клубе. Он был хорош собой, казался довольно воспитанным, Синтия удивлялась себе, отказывая ему. Но…

Она нерешительно остановилась, задумчиво постукивая ногой, потом незаметно проскользнула мимо бассейна, прошла по гладкому газону и спустилась на пляж.

Пляж был пуст так же, как утром пустовал берег залива. Вчера вечером на этом пляже устраивали пикник с традиционным барбекю, жарили мясную тушу целиком, на решетке над раскаленными углями. Играл оркестр, выступали танцоры, гибкие как резина. Было шумно и весело.

Синтия сидела с двумя очень дружелюбными канадками, но едва к ним подсели трое подвыпивших молодых людей, сослалась на неважное самочувствие и улизнула.

Теперь Синтия была здесь одна. Сбросив халатик на теплый песок, она вошла в воду, которая прохладой окружила разгоряченное тело, и поплыла. Отплыв подальше от берега, она перевернулась на спину. Длинные волосы заструились вокруг ее головы, как светлые морские водоросли.

Синтия с наслаждением расслабилась, позволив воде плавно нести себя, тихо покачивая вниз и вверх. Над ее головой появился бледный молодой месяц, светло-серебряный, и миллион еще неярких крохотных алмазных звезд…

Гладкая как атлас рыба скользнула вдоль ее ноги и уплыла прочь, задев хвостом бедро.

Синтия вздрогнула, перевернулась на живот и ахнула. Огни гостиницы казались отсюда не больше булавочных головок, а фонари, окружавшие бассейн и обеденную веранду, слились в смутное пятно. Убаюканную морем девушку незаметно отнесло далеко, очень далеко от берега.

Синтия энергично поплыла назад, но почти сразу же одновременно осознала две вещи. Первое — на море поднялся ветер, так что волны плескали ей в лицо, а второе — она внезапно очень устала, а плыть далеко.

Жуткая паника охватила девушку. Ей никогда не доплыть до берега — она утонет здесь, и темноте, одинокая и беспомощная. Отчаянно оглядевшись, она увидела, что ближе, чем берег, к ней была полоска рифов, за которыми высились неровные очертания мыса, черные на фоне последнего светлого отблеска заката. Не отводя глаз от этой темной массы, она поплыла вперед.

Очень скоро воздух начал вырываться из ее легких короткими резкими хрипами. Она двигалась все медленнее, словно ноги у нее были из свинца, а плыть приходилось сквозь жидкий бетон.

Неожиданно ее накрыло волной, тут же набежала вторая, и Синтия глотнула морской воды. Соль обожгла ей горло. Она заморгала, зажмурилась, снова открыла глаза и увидела прямо впереди цепочку огней.

Видимо, у нее начались галлюцинации, бред от сковавшего мозг изнеможения. Но девушка все плыла, мучительным усилием преодолевая расстояние, пока ей не стало казаться, что было бы гораздо легче уступить морю, сдаться… Отчаянно стиснув зубы, она продолжала борьбу…

Внезапно перед ней появилось что-то темное. Напрягая затуманенные глаза, Синтия всмотрелась и поняла с неимоверным облегчением, что доплыла до яхты — большой яхты, гладкий белый корпус которой сейчас возвышался прямо над ее головой.

Девушка зацарапала по борту пальцами, пытаясь за что-нибудь ухватиться, но они соскальзывали вниз. Синтия попыталась позвать на помощь, но сумела издать только сдавленный хрип. Господи, она утонет сейчас, рядом с этой лодкой! Глаза наполнили слезы отчаяния.

Но тут ее пальцы неожиданно нащупали веревку. Совсем рядом с ней с борта свисала веревочная лестница. Кашляя и задыхаясь, она собрала остаток сил, подтянулась, и, вскарабкавшись, упала на четвереньки на натертой скользкой палубе, жадно хватая воздух ртом.

Когда она наконец подняла глаза, то увидела в иллюминаторах салона свет и, с трудом встав на ноги, заковыляла вдоль палубы.

Ноги ее сделались непослушными, как у ребенка, впервые пытающегося ходить. Синтию качало. Что она скажет хозяевам яхты?

«Привет, я русалка, случайно заглянула на огонек»… Что-то в этом роде. Синтия прикусила губу, подавив нервный смешок. Но может быть, они разрешат ей принять горячий душ, дадут что-нибудь выпить, и она как раз успеет в гостиницу к ужину, прежде чем ее хватятся.

Синтия уже подняла руку, чтобы постучать и стекло, но рука ее застыла в воздухе, она оцепенела.

Внутри салона сидели несколько человек, всего в десятке дюймов от нее по ту сторону стекла, и один из них… Синтия слабо ахнула. Несомненно, ошибиться она не могла. Копна седеющих волос, крючковатый нос, темная кожа, указывающая на американо-индейское происхождение… Это же Мигель Родригес, глава одного из крупнейших индустриальных конгломератов Латинской Америки.

Синтия и добрая половина европейцев знали этого человека, ведущего крайне беспорядочный, чтобы не сказать более, образ жизни, как очень противоречивого типа.

Помедлив еще мгновение, она отступила от окна салона и наткнулась на какую-то преграду. В ту же секунду две пары рук схватили ее сзади, сдавили, одна рука зажала ей рот, заглушив крик ужаса, вырвавшийся из ее груди.

Но страх придал ей силы. Она рванулась из сжимавшего ее стального кольца с отчаянием дикого зверька и укусила державшие ее пальцы так, что, прорычав проклятье на непонятном языке, нападавший отдернул руку.

Но не успела она глотнуть воздуха, как укушенную руку заменила другая, больно стиснувшая ей рот, и девушку наполовину понесли, наполовину потащили по палубе в сторону тускло освещенного прохода.

У двери один из обидчиков прижал ее к стене, а второй негромко, даже робко постучал в дверь каюты.

— Войдите!

Почти теряя сознание, Синтия едва услышала приказ. Второй человек открыл дверь и быстро произнес несколько слов. Ему ответил другой голос, тихий, едва различимый, но суровый и властный. Нападавший появился снова, его лицо было багровым, и, видимо, не только по вине ее кулачка, которым ей удалось вмазать бандиту, подумала Синтия.

Бандит схватил ее левую руку, завернул назад так, что от боли на глазах девушки выступили слезы, и втолкнул ее в каюту.

После темного коридора свет в каюте был слишком сильным для ее воспаленных глаз. Синтия сморщилась, заморгала от ярких ламп, многократно отраженных в натертых до блеска панелях из красного дерева. Постепенно в поле ее зрения возник мужчина, сидевший к ним спиной за письменным столом. Он что-то писал и продолжал работать, даже когда они почти вплотную приблизились к нему. Толстый шерстяной ковер не мог заглушить шаги.

— Сеньор! — нерешительно произнес один из охранников.

Синтия увидела, как человек положил ручку с золотым пером и не спеша повернулся на стуле. Тут ее глаза ошеломленно раскрылись, голова закружилась, и Синтия, теряя сознание, медленно опустилась на ковер у ног Рика Марсо.

Открыв глаза, Синтия увидела прямо перед собой спинку дивана, на котором лежала. Испуганно затаив дыхание, она повернула голову, и сквозь мокрые пряди волос, упавших ей на лицо, заметила, что охранники ушли.

Она осталась в каюте вдвоем с Риком, который стоял, прислонившись к столу, скрестив загорелые руки на груди, обтянутой черной тенниской, и пристально разглядывал ее прищуренными глазами.

Увидев выражение этих глаз, Синтия почувствовала, как у нее заныло сердце от страха.

Девушка попыталась встать, но ее охватил новый приступ головокружения, грозя вторым обмороком, и она бессильно откинулась на подушки. Рик выпрямился, подошел ближе и остановился перед ней, заложив большие пальцы рук за кожаный ремень белых джинсов.

Он скользнул по ней глазами, и губы его слегка искривились в усмешке. Взглянув на себя, Синтия приглушенно ахнула, увидев, что, должно быть во время драки с охранниками, лиф ее голубого купальника сполз вниз и грудь обнажилась.

С холодным бесстрастием Рик проследил, как девушка с горящими щеками торопливо натягивает купальник.

— Вставай.

От его ледяного враждебного тона Синтия испуганно вздрогнула. Конечно, она едва ли могла рассчитывать на радушное: «Как приятно снова видеть тебя, любимая». Но ведь за пять лет он должен был простить ее, так же, как она простила его? Или люди, подобные Марсо, никогда не прощают и ничего не понимают? Обнаружить человеческие чувства для них означает проявить слабость.

— Я сказал «вставай», — повторил он спокойно.

— Думаю, что мне это не удастся, — ответила Синтия таким нежным голосом, на какой только была способна в данный момент. — Если я попытаюсь подняться, то, скорее всего, тут же упаду снова. Нельзя ли принести стакан воды, если только это будет не слишком для тебя затруднительно? — добавила она с хорошо удавшимися ей язвительными нотками в голосе.

Он поджал губы, но все же подошел к холодильнику, стоявшему в углу, наполнил стакан и протянул ей.

Синтия осторожно приподнялась на подушках и отпила несколько глотков. Незаметно она попыталась разглядеть Рика.

За эти пять лет он переменился сильнее, чем можно было предположить… Синтия заметила седые волоски в его густых черных волосах, глубокую вертикальную складку между темными бровями. Лицо казалось холодно-непроницаемым, губы привычно сжаты в жесткую твердую линию. В то же время Рик стал еще красивее, и Синтия внезапно почувствовала, как что-то давно забытое кольнуло ей в сердце.

В глубине оттененных темными ресницами глаз Рика по-прежнему таилось неумолимое, даже жестокое выражение. Правда, может быть, оно появлялось только, когда он смотрел на нее…

— Спасибо. — Она протянула стакан, и Рик поставил его на стол. Придвинув к себе стул, он развернул его, сел верхом, уперев подбородок в руку, и снова обжег ее взглядом суровых холодных глаз. Синтия видела, что он о чем-то думает, но о чем — догадаться было нельзя, и от этого ее тревога еще больше усиливалась. — Слава Богу, что твоя яхта оказалась поблизости, — проговорила девушка, делая жалкую попытку улыбнуться. — Она ведь твоя? — он еле заметно кивнул. — А то я уже решила, что мне остается только… — Ее голос задрожал, когда она вспомнила о недавно пережитом кошмаре. — Когда я ее увидела, то сперва подумала, что это мираж, но…

— А ты не утратила свой прежний талант, как я вижу.

Его голос, ледяной и враждебный, заставил ее замереть. Когда-то этот же самый голос нашептывал ей нежные, ласковые слова… Нет! Только не думай об этом, сердито велела она себе.

— Прежний талант? — она озадаченно взглянула на него. — Я не понимаю, что ты хочешь сказать, Рик.

— Ну как же, дорогая моя. Мы оба знаем, какая ты непревзойденная актриса. А твои синие глазки все такие же ясные и невинные. — Он протянул руку и повернул ее лицо к свету. — Моя команда — бедные наивные ребята — проглотили бы любую ложь, которой ты вздумала бы их потчевать.

— О чем ты говоришь?

— И как печально, что все твои наполеоновские планы рухнули, когда мы столкнулись с тобой лицом к лицу. Неудивительно, что ты грохнулась в обморок.

Синтия открыла было рот, готовясь резко возразить, но только тяжело вздохнула. Ей абсолютно все равно, что думает о ней этот негодяй. Не надо придавать его словам никакого значения. Главное сейчас — побыстрее убраться отсюда, подальше от него, так далеко, как только возможно.

Девушка в порядке опыта спустила ноги на пол и попыталась встать, но Рик довольно невежливо толкнул ее назад на диван.

— Оставайся здесь. — Он произнес это негромко, но она подчинилась. — Тебя видели, ты прямо-таки прилипла лицом к стеклу салона в своем жадном рвении подслушать…

— Подожди, — перебила его Синтия. — Если тебе нравится общаться с подобными типами… Ах, ну разумеется! — Ее затуманенный мозг постепенно начинал проясняться. — Он ведь из Терра-Нуевы, этот человек? И вы с ним, видимо, друг друга стоите, ты и Мигель Родригес. Милая пара…

— Значит, ты его узнала. — Голос Рика стал еще тише, но от его тона по спине Синтии пробежали мурашки.

— Узнала ли я господина Родригеса? — Она скептически рассмеялась. — Естественно. Кто же не знает одного из самых знаменитых в мире плейбоев? Да меня ночью разбуди, покажи фото, и я скажу, кто это. Когда я работала журналисткой…

— Работала? — резко переспросил Рик.

— Да. Я ушла из группы Вэла Дилана. — Чтобы не встречаться с Риком взглядом, Синтия опустила голову и принялась теребить нитку в диванной подушке.

— В самом деле? — он приподнял одну бровь.

— Да, я решила, что это занятие мне не подходит.

Никто не заставил бы ее сознаться, что на следующее же утро после ужасной сцены на квартире Рика она пошла в редакцию «Мира людей» и объявила о своем уходе. Совершенно ни к чему было вспоминать сейчас, как по иронии судьбы в тот же самый день из Терра-Нуевы прибыло сообщение, подтвердившее полную невиновность Марсо и уведомляющее, что обвинение против него было выдвинуто одним из бывших служащих банка, уволенного за растрату. Так что ей не нужно было даже и задумываться, стоило или нет залезать в ту проклятую папку…

— И как же ты теперь зарабатываешь на жизнь?

Синтия решительно пропустила мимо ушей неприкрытую насмешку, прозвучавшую в этом вопросе.

— Да так, кручусь понемногу, — ответила она сухо.

— Ну конечно. Я совсем забыл, что тебе подцепить какого-нибудь богатого дуралея — точно плюнуть.

— Давай лучше оставим эту тему! — разозлилась Синтия.

Должен же он понять, что она сейчас просто не в состоянии продолжать эту словесную дуэль. Хотя разве подобное соображение может заставить Рика Марсо бросить свою добычу, подумала она с горечью.

— Однако ты, разумеется, поддерживаешь старые связи?

— Да, среди моих друзей есть журналисты. Но какая тебе разница?

— И ты не утратила вкуса к сенсационным разоблачениям, девочка, особенно если за это могут хорошо заплатить?

Несмотря на жару, царившую в каюте, в лицо Синтии словно повеяло ледяным ветром. Но сейчас, спустя пять лет, она не собиралась позволить ему увидеть, как больно ранят ее подобные слова. Поэтому она только слегка пожала плечами.

— Думай как хочешь, Рик.

— Это тебя я видел сегодня на берегу?

— Сегодня днем?

Итак, один из той теплой компании на пристани был Рик. Даже на таком расстоянии между ними на миг протянулась связующая нить…

— Ты заметила Родригеса, а он явно не желал быть увиденным. Наверняка ты решила, что не плохо бы разузнать, что он такое затевает. Ты же ведь не задумываешься, какой вред можешь нанести своими изысканиями.

— Это же смешно! — взорвалась Синтия. — Ну хорошо, он здесь, на борту, он твой партнер. Как может навредить твоей драгоценной репутации то, что тебя с ним увидели? Я думаю, что ты превратил свою яхту в уютное любовное гнездышко для себя и своих приятелей. Но если именно таким путем ты привык оказывать кому-то любезности — что же, — заявила она дерзко, — значит, это вполне соответствует…

— Замолчи! — Он почти прошипел это слово. Мгновенно умолкнув, Синтия заметила, как сквозь загар на его скулах проступили красные пятна. — Лучше не провоцируй меня, малышка, или… — Он замолчал, с видимым усилием стараясь овладеть собой.

— Или что? Ты сделаешь то, что тебе не удалось во время нашей последней встречи? Ты угрожаешь мне насилием, дорогой?

Молчание повисло между ними в воздухе, как шипящий брусок динамита. Несколько долгих секунд они смотрели друг другу в глаза. Наконец его тонкие губы брезгливо искривились.

— Не беспокойся, душечка, я не унижусь до того, чтобы дотронуться до тебя пальцем.

Презрение, прозвучавшее в его голосе, причинило ей нестерпимую боль, но Синтия ни за что не хотела бы, чтобы он это заметил. Он разбил ей сердце пять лет назад, но та глупая девчонка была кроткой, ранимой. Новая Синтия представляла собой более серьезного противника. — Ему еще предстоит в этом убедиться.

— О, тогда я спокойна, — произнесла она холодно. — Твоя потенция, насколько я успела заметить, — Его брови угрожающе сошлись на переносице, но Синтию это не остановило, — насколько я успела тогда заметить, — повторила она, — оставляла желать много лучшего. Я думаю, что она осталась на том же уровне.

Синтия увидела, как его руки с силой сжали спинку стула, и невольно отшатнулась, испугавшись возможных последствий своей смелости, но тут раздался осторожный стук в дверь.

— Да! — воскликнул Рик, не отводя от нее глаз.

Вошел молодой человек в белой форме, Синтия видела его впервые. Он аккуратно закрыл дверь, кинул на девушку быстрый взгляд и повернулся к Рику, слушая его отрывистые распоряжения.

Молодой человек почтительно кивнул и удалился, бесшумно затворив дверь.

Рик поднялся, неторопливо подошел к ней — все той же своей хищной, тигриной походкой, невольно промелькнуло в голове Синтии, — и с размаху опустился на диван совсем рядом с ней, коснувшись бедром ее бедра. Их разделяла только белая ткань его джинсов. Его бедро было горячим, живым, мужским… Синтия затрепетала, как если бы по ней пробежал электрический разряд, и она незаметно отодвинулась подальше от Рика.

— Я приказал, чтобы тебе принесли кофе. — Рик смерил ее критическим взглядом. — Сказать по правде, выглядишь ты ужасно.

Совершенно неожиданно для нее он поднял руку, взял мокрую прядь волос, прилипшую к ее щеке, и отвел ей за ухо. От прикосновения его пальцев Синтия снова ощутила точечные электрические уколы. Она молча растерянно взглянула на Рика, пытаясь овладеть собой.

— Милый комплимент. Хотелось бы посмотреть, как выглядел бы ты после того, как наглотался морской воды. — Она улыбнулась призрачной улыбкой, но он ей не ответил. — Знаешь, последнее время я неважно себя чувствовала — переутомилась на работе, и Тони сказал…

— Тони? — быстро переспросил он.

— Мой партнер — деловой партнер, — поправилась Синтия, хотя не было ни малейшей причины уточнять для него эту деталь. — Мы вдвоем владеем небольшой фирмой, работаем по заказам разных компаний.

— Надеюсь, ваш бизнес процветает?

— Да, дела идут неплохо.

— Определенно неплохо, раз есть возможность позволить себе шикарный отдых на Барбадосе. Если, конечно, ты, как и прежде, не пополняешь свой доход из других источников.

— Если хочешь знать, — Синтия сделала вид, что не обратила внимание на новую обиду, — номер в гостинице принадлежит Тони. Он предоставил его в мое распоряжение на пару недель. Кстати о гостинице — лучше мне вернуться туда поскорее, пока они не выслали поисковые партии.

Синтия сказала это беспечным голосом, почувствовав настойчивую необходимость быстрее убраться как можно дальше от Рика — от его враждебности, презрительных насмешек, но главным образом — от его притягательной силы, которая, несмотря ни на что, коварно манила ее. Оказаться подальше от прикосновений Рика, приводивших ее в трепет, от аромата его лосьона — теплого, пряного, который она так хорошо помнила, и за которым ощущался другой, неуловимый, мужской запах — самого Рика.

Сердце Синтии внезапно забилось так сильно, что она сделала попытку встать с дивана, но тут в дверь снова постучали. Это вернулся молодой человек в форме. Не глядя на девушку, он поставил рядом с Риком серебряный поднос и тут же снова удалился.

Рик поднял светло-коричневый керамический кофейник.

— С молоком и без сахара?

— Ты помнишь? — прошептала Синтия внезапно севшим голосом.

Он небрежно повел плечом.

— У меня хорошая память, очень хорошая — там, где дело касается тебя.

Синтия слегка прикусила губу. Рик протянул ей чашку.

— Печенье?

— Нет, спасибо, боюсь испортить аппетит перед ужином.

Она снова неуверенно улыбнулась, но вновь не получила никакого отклика и опустила глаза. Кофе был крепкий, ароматный, и Синтия с удовольствием выпила всю чашечку. Но Рик продолжал держать свою чашку в руках и задумчиво водил длинным пальцем по ободку, уставившись на дымящуюся жидкость.

— Теперь мне гораздо лучше, — сказала Синтия, почувствовав, как по ее застывшему телу разлилось приятное тепло. — Но боюсь, что мне не одолеть расстояние до берега вплавь. Не мог бы ты?..

— Я уже распорядился, чтобы приготовили шлюпку.

— О, большое спасибо. Значит, ты меня отпускаешь на волю?

Облегчение боролось в ней с разочарованием. Она чувствовала счастье от того, что он поверил ей, и в то же время острое разочарование, потому что он так легко расставался с ней, теперь уже навсегда.

«Мне казалось, что я люблю тебя…» «Мне казалось, что я люблю тебя…» Его слова пятилетней давности вдруг всплыли в ее памяти, и Синтии пришлось поднести руку ко лбу. Наверное, у нее снова начиналось головокружение: чашка вдруг стала очень тяжелой.

Словно в тумане она увидела, как Рик быстро нагнулся и подхватил чашку, потому что она едва не выскользнула на ковер из ее разжавшихся пальцев.

Сделав героическое усилие, Синтия встала.

«Я готова», хотела сказать она, но связь между ее мозгом и губами, кажется, разладилась. Она сделала несколько нетвердых шагов к двери каюты, которая раскачивалась из стороны в сторону где-то далеко впереди. Ей показалось, что Рик взял ее за руку, но тут все — стол, поднос, его лицо — завертелось вокруг нее, слилось в один сплошной круг, и ее затянуло вглубь черного водоворота.

3

Утром, как обычно, птица, живущая в кусте красного жасмина под окном, запела свою песенку. Синтия пошевелилась, что-то сонно пробормотала, ее тяжелые веки дрогнули и приоткрылись. Все еще чувствуя дремотную слабость, она открыла глаза, потянулась и замерла.

Комната была чужой. Солнце струилось сквозь белые жалюзи, пронзительно насвистывал скворец, но все остальное было ей совсем незнакомо.

Бамбук, из которого была сделана легкая гостиничная мебель, за ночь превратился в мореное дерево, бирюзовое покрывало и шторы приобрели теплые малиновые тона.

Все еще не придя в себя полностью после сна, Синтия села и вдруг, опустив глаза, пораженно ахнула. Вместо ее хорошенькой розовой ночной рубашки на ней… не было совсем ничего. А вокруг запястья темнели свежие синяки.

И стоило ей заметить эти припухшие темно-коричневые пятна на своей коже, как ее память начала раскручиваться назад. Она увидела, как с трудом поднимается по зыбкой веревочной лестнице, вот ее хватают двое мужчин, куда-то грубо тащат… увидела Рика.

При воспоминании о его холодной враждебности Синтия сморщилась как от боли. Отбросив в сторону простыни, она опустила ноги на пол. Чья это спальня? Может быть, Рик привез ее в какую-то другую гостиницу? Почему она не проснулась, когда ее принесли сюда? И самое главное — Синтия была почему-то совершенно уверена, что это не горничная раздела ее и уложила в незнакомую кровать…

Во рту у нее пересохло. Дрожащими руками девушка налила себе стакан воды из графина, стоявшего на столике у кровати, и выпила его залпом. Со звоном опустив стакан на стеклянный поднос, она встала, стащила с кровати простыню, обмотала вокруг себя и осторожно приоткрыла дверь.

Дверь вела в большую гостиную, обставленную в желтовато-коричневых и кремовых тонах. В комнате была еще одна дверь. Синтия открыла ее и замерла, ошеломленно поднеся руку к горлу.

Она находилась вовсе не в гостинице! Здесь не было аккуратных цветочных клумб, бирюзовой глади бассейна причудливой формы и площадки с баром и соломенными зонтиками от солнца.

Вместо этого ее взору открылась нестриженая лужайка, окруженная раскидистыми олеандрами с розовато-лиловыми цветами, а вдоль дома тянулась скромная веранда, на дальнем конце которой за маленьким столиком сидел Рик.

Он сидел спиной к Синтии, погруженный в разложенные перед ним документы, и не слышал шагов ее босых ног по деревянным доскам пола. Одет он был в старые джинсовые шорты.

Засмотревшись на него, Синтия отметила, как напружинились мышцы его плеч, когда он потянулся вперед, чтобы переложить листок из одной стопки в другую.

Должно быть, у нее вырвался слабый вздох, потому что Рик резко повернул голову и на какой-то миг замер, задержав взгляд на ее стройной фигурке, окутанной тонкой простыней, и на длинных прядях волос, разметавшихся по плечам.

Он отодвинул стул, встал и направился к ней.

— Доброе утро, или скорее… — он взглянул на дорогие золотые часы на своем запястье, — добрый день.

— День! — Синтия даже по-детски приоткрыла рот. — Сколько же времени я спала?

— Приблизительно шестнадцать часов, плюс-минус несколько минут.

— Шестнадцать часов? — воскликнула потрясенная девушка.

— Ты что, плохо слышишь?

— Кофе! — Охватившее Синтию гневное возмущение окончательно прояснило ее мозг. — В него подмешали снотворное!

На выступающих жестких скулах Рика проступили красные пятна.

— На твоем месте, детка, я не бросался бы так неосторожно подобными обвинениями, — отрывисто произнес он, но Синтия не обратила внимания на скрытое в его словах предостережение.

— Да, снотворное! Иначе каким образом я могла бы проспать столько часов? Знаешь, кто ты? Негодяй! Мне следовало догадаться, что ты способен сделать нечто подобное.

— Больно нужно тебя усыплять. — Он улыбнулся, увидев ее ярость. — Просто ты лишилась чувств. Судя по твоему виду, — его глаза бесстрастно остановились на бледном осунувшемся лице Синтии, — с тобой это бывает частенько, не так ли?

— Но кто…

— Уложил тебя в постель? — спросил он спокойно. — Разумеется, я.

— Понятно, — медленно проговорила Синтия. Чувствуя, как предательский румянец заливает ей лицо и шею, она торопливо продолжила: — Я желаю немедленно получить назад свой купальник и как можно скорее уйти отсюда. И тебе не следовало думать…

— Но твой купальник, увы…

— Что с ним такое? — насторожилась Синтия.

— Очень сожалею, но с тех пор как я снял его с тебя, — глаза их встретились, — он где-то… потерялся.

Они снова обменялись долгими выразительными взглядами. Синтия надменно вскинула голову.

— В таком случае я обойдусь простыней.

Подобрав полы своей белой мантии, она шагнула прочь, готовясь побить мировой рекорд по бегу в простынях, если бы он попытался схватить ее.

Но Рик не сделал такой попытки — только прислонился к дверному косяку и хладнокровно наблюдал за ней, сложив руки на груди.

За олеандровой рощицей колыхались высокие заросли бамбука, а дальше за ними Синтия разглядела сверкающую аквамариновую гладь моря.

Каждую секунду ожидая ощутить на своем плече тяжелую мужскую руку, она направилась в сторону зарослей, чувствуя себя немного глупо. Она шла вдоль берега, покрытого мелким, как порошок, белым песком. Иногда песок сменялся каменистыми уступами, поросшими низкорослым кустарником, и Синтии приходилось карабкаться через них. Она перешла вброд ручеек. Холодный прозрачный поток струился между огромными валунами и впадал в море. И за все время Синтия не встретила ни души — никто не купался, не загорал и не плавал на лодках и надувных матрасах.

И когда берег сделал очередной виток, девушка окончательно поняла то, о чем уже догадывалась последние двадцать минут.

Низкий белый деревянный дом с зелеными ставнями и верандой, увитой диким виноградом и вьющимися растениями с голубыми, похожими на звездочки, цветами, выглядел точно таким же, каким она его оставила. И Рик все так же праздно стоял в дверях, наблюдая, как она, прихрамывая, бредет к дому через лужайку.

— Ну хорошо, надеюсь, ты отлично позабавился. — Голос Синтии задрожал от негодования. — А теперь скажи — где мы находимся?

— Боюсь, что уже не на Барбадосе.

— Об этом я догадалась.

— Мы на коралловом острове в нескольких милях от берега. И если ты уже представила рыцаря в сияющих доспехах, который скачет к тебе на выручку, должен предупредить, что остров этот частный. Исключительно частный.

Ошеломленная Синтия широко распахнула глаза.

— Ты хочешь сказать… остров принадлежит тебе?

— Да. У меня есть вилла и на Барбадосе но… — он слегка поморщился, — мне нужна укромная нора подальше от всякой суеты, где я могу полностью расслабиться.

Разве люди, подобные Рику Марсо, когда-нибудь позволяют себе полностью расслабиться? Что-то не верится…

— Но зачем ты привез меня сюда?

— Не думала же ты всерьез, что я проглочу твою вчерашнюю жалостливую историю, не так ли?

Синтия невольно сжала кулачки, но проговорила вполне спокойно:

— Я сказала правду. — И, когда Рик взглянул на нее с откровенно недоверчивой усмешкой, продолжила: — Слушай, меня, должно быть, уже хватились. В гостинице обо мне станут беспокоиться, искать.

— Не обольщайся. — Он с насмешливым сожалением покачал головой. — В гостиницу уже позвонили и предупредили, что ты обедаешь с друзьями и не вернешься ночевать. Это никого не удивит. Что странного, если такая симпатичная девочка, как ты, — уголки его губ презрительно изогнулись, — предпочитает проводить ночь не в своей постели?

Острая боль в сердце, словно от удара ножом, пронзила прежнюю уязвимую Синтию. Нет, нельзя, чтобы этот негодяй догадался, как больно, даже спустя долгих пять лет, он способен ранить ее. Скорее она согласится умереть…

— Если это шутка, Рик, то довольно неудачная. Мне все-таки непонятно, зачем я здесь?

— Неужели? — Рик иронически прищурился. — Я думаю, что ты выследила Родригеса на моей яхте с целью подцепить какой-нибудь пикантный факт из его жизни и продать его в очередной желтый листок…

— Господи! Что за чушь…

— И тут ты натолкнулась на нечто гораздо более прибыльное…

— Да о чем ты толкуешь, в конце концов? — Синтия с полным непониманием глядела на Рика.

— Ну конечно, снова этот невинный взгляд, — прокомментировал Рик с ядовитой насмешкой. — Скажи, Родригес ведь был не единственным человеком, которого ты видела на моей яхте?

— Конечно, нет. — Синтия была совершенно сбита с толку. — Там находились еще два головореза, которые так ловко поймали меня. И парень, который приносил кофе…

— Ну а еще?

Синтия пожала плечами.

— Мне стало дурно после твоего кофе или ты уже не помнишь?

— И ты не видела господина по имени Хуан Мачерете?

— Мне очень жаль, — ответила она сухо. — Но я никогда даже не слышала о таком человеке.

— Это правда, он нечасто появляется на обложках иллюстрированных журналов, но я не сомневаюсь, что с твоими… исследовательскими способностями ты была уверена, что очень скоро докопаешься до правды.

— До правды? — Она растерянно покачала головой. — Да что, ты, черт возьми, имеешь в виду?

Рик смерил ее долгим, оценивающим взглядом.

— Твой проворный ум, несомненно, уже на полпути к разгадке, но так как здесь ты не сможешь причинить никакого вреда…

— У меня такое впечатление, что ты бредишь…

Если бы только Синтия могла понять, о чем он говорит! Она взглянула на Рика, но его лицо не выражало никаких эмоций.

— …не случится ничего страшного, если я расскажу тебе, хотя бы для того, чтобы ты знала, какую сенсацию упустила. — Он немного помолчал. — Мачерете и Родригес — два крупнейших промышленника в нашей стране. Много лет эти две акулы были на ножах, и время от времени один из них предпринимал попытки овладеть собственностью другого. Кончилось тем, что они сильно ослабили друг друга, и вот теперь жестокая экономическая необходимость свела их вместе. Обе компании столкнулись с серьезными трудностями, и вся надежда только на объединение. Но если новость о кризисе просочится раньше времени, оба станут банкротами.

— И они встретились на твоей яхте?

Рик мрачно кивнул.

— Да, лучшего места, чем море, не найти. Подальше от любопытных глаз — так, по крайней мере, мы надеялись.

— Но тебе, наверное, следовало быть сейчас с ними, — надеждой предположила Синтия. — Ты же хозяин яхты. На кого ты бросил гостей?

Рик покачал головой.

— Я устроил их встречу, теперь пусть сами разбираются. Так что, как ни жаль мне тебя разочаровывать, птичка, но самым лучшим вкладом в общее дело с моей стороны будет то, если я останусь здесь, с тобой. Если переговоры удастся сохранить в тайне достаточно продолжительное время, может быть, они и придут, в конце концов, к соглашению. С другой стороны, если у них ничего не выйдет, тогда и без того шаткая экономика окончательно развалится, — тут его глаза превратились в два узких острых осколка вольфрамовой стали, — а я не намерен допустить этого, чтобы только удовлетворить одну корыстолюбивую маленькую тварь.

От нового оскорбления кровь бросилась в лицо Синтии.

— Уверяю тебя, Рик, я не имею к этой истории никакого отношения. Я попала на твою яхту абсолютно случайно.

Он встретил ее взгляд с ледяным равнодушием.

— Разве моральные соображения могут помешать тебе, если представилась возможность заработать хорошие деньги? Я выяснил это еще пять лет назад, и нет оснований думать, что ты с тех пор изменилась.

Устало опустив плечи, Синтия промолчала. Какой смысл спорить? До своего последнего часа Рик будет думать о ней самое худшее, и чем быстрее она смирится с этим, тем лучше.

— Но мне все-таки непонятно, как я могла извлечь деньги из подобной информации?

— Конкурирующие фирмы уже почуяли добычу и кружат вокруг, как стая шакалов. Любая из них заплатит немалые деньги за сведения об этих переговорах.

— И, значит, ты намерен держать меня здесь, пока переговоры не окончатся, какой бы ни был результат?

— Именно так.

— Так они могут месяц договариваться! А я должна уже через неделю вернуться в Лондон.

Он пожал плечами.

— Это меня не касается.

— А как насчет гостиницы? Если я не появлюсь там сегодня, они решат, что со мной что-то случилось.

Вместо ответа Рик прошел мимо нее к столу и выдернул из стопки чистый лист бумаги.

— Иди сюда. Садись.

Что он еще задумал? Что замыслил этот непроходимый дурак?

— Не стану я садиться.

Шагнув к ней, Рик схватил ее запястье и безо всякого усилия рывком усадил на стул. Охнув, Синтия обхватила свою руку, на которой теперь наверняка проступят новые синяки. Она готова была испепелить Рика взглядом.

— Теперь пиши. — Он подтолкнул к ней ручку.

— Что писать? — огрызнулась Синтия. — Мою биографию? Или написать тебе чистосердечное признание и тем облегчить свою участь?

— Детка, — произнес он спокойно, но от его тона у нее неприятно похолодела спина, — ты мне уже надоела. Прошу тебя — не испытывай дольше моего терпения. А напишешь ты следующее, — он взял ручку и сунул в ее пальцы, — «Дорогая Анжела…»

Ему и это известно! Конечно, для человека, который регулирует состояние финансов целого государства, узнать имя какой-то горничной — всего лишь детская игра.

— «Дорогая Анжела, — повторил он, — я вернусь через несколько дней, так как меня пригласил в гости…» Как бы лучше выразиться? «…Мой старый знакомый», — поджав губы, Синтия подняла глаза и встретила его язвительный взгляд. — «Так что будьте добры, соберите что-нибудь из моей одежды и…»

— Вот еще! Я не напишу ни слова.

Она бросила ручку на стол и скрестила руки.

— Очень хорошо. — Он пожал плечами. Значит, она выиграла хотя бы на этот раз? Но Рик продолжил: — Если тебе нравится целыми днями разгуливать в одной простыне, то что же… — И он выразительно развел руками.

Синтия бросила на него взгляд, полный самой искренней ненависти. Как могла она забыть? Конечно же, ей не обойтись без одежды. Одна мысль о том, чтобы оставаться в этой простыне, которая уже в сотый раз так и норовила соскользнуть, разозлила ее.

Синтия яростно рванула ткань вверх и затянула под мышками так туго, что простыня врезалась ей в тело.

Она вдруг подумала, что ее пляжный халат, оставшийся на берегу, непременно нашли, а краткое сообщение, переданное по телефону незнакомым человеком о том, что она где-то обедает с друзьями, способно вызвать подозрение. Люди начнут гадать, не кроется ли здесь что-нибудь более зловещее? И вот — Анжела в слезах… тревожные звонки в Лондон… нет, Синтия не хотела этого.

Она взяла ручку и начала писать.

— Теперь все? — Девушка мрачно взглянула на Рика.

— Осталось только подписать, — ровно отозвался он, и Синтия поставила свою подпись.

— О, какой у тебя прелестный почерк, — заметил Рик, и в тот же миг из-за бамбуковых зарослей до ушей девушки донесся шум мотора.

— Это, по-видимому, твой посыльный, — сказала она неприятным голоском. — Ты был абсолютно уверен, что он уедет отсюда не с пустыми руками.

— Разумеется. — Рик положил записку в конверт и бросил ей: — Оставайся здесь. — Но не успел он сойти со ступенек веранды, как изменил свое решение. — Лучше, если ты все время будешь на виду. Идем со мной.

— А может, ты хочешь, чтобы я еще и лапку подавала? — Он смотрел на нее молча. — «Оставайся здесь». «Иди со мной». Я, знаешь ли, не пудель.

— Да? Может быть. Но ты сделаешь, как я сказал.

Синтия упрямо сжала губы, но тут ее охватило сомнение.

В настоящий момент этот негодяй имеет на руках все карты, а она абсолютно беспомощна.

Хорошо, пускай думает, что она примирилась со своим положением, и тогда, хотя с этим человеком нельзя быть ни в чем уверенной, может быть, ей удастся усыпить его бдительность.

— Хорошо, я иду, — покорно сказала она и прошла мимо него, успев заметить пристальный, подозрительный взгляд.

Когда они вышли на берег, катер уже успел пришвартоваться к маленькой деревянной пристани. Рик взял ее за руку пониже плеча и резко развернул к себе лицом.

— И еще одно. Не пытайся испробовать свой номер с ангельски невинным взглядом на Дике. Он парень молодой и тает, как мороженое на солнце, увидев хорошенькое личико. Учти, я и ему и тебе голову оторву, — сказал он, скользя хладнокровным взглядом по ее фигурке, очертания которой были скорее подчеркнуты, чем скрыты туго обернутой простыней. — Лучше не надейся, что он окажется сказочным спасителем, способным помочь благородной девице в беде.

— Тебе не о чем беспокоиться, — в тон ему ответила Синтия. — Я уверена, что ни один из твоих мальчиков на побегушках не посмеет хоть чем-то вызвать твое неудовольствие.

— Возможно, ты права, — согласился Рик.

— Скажи, неужели тебе так нравится запугивать всех, кому посчастливилось с тобой столкнуться?

— Нет, не всех, а только тех, кого мне доставляет удовольствие научить уму-разуму.

— Значит, ты садист. Тебе это известно? Настоящий, стопроцентный садист.

Он небрежно повел плечом.

— Как угодно, — И, помедлив, спросил: — А тебя я достаточно запугал, моя милая?

Он смотрел на нее с холодной отчужденностью, словно Синтия была насекомым в его коллекции, наколотым на булавку для изучения.

— Я не из пугливых, дорогой, так что — извини.

— Какое разочарование. Значит, придется мне… А вот и наш Дик.

К ним приближался молодой человек в белой форме. Пытаясь соблюдать официальность, он все-таки не смог скрыть любопытства, разглядывая завернутую в простыню девушку.

Рик шагнул вперед, чтобы вручить конверт, но передумал и сунул письмо в руку Синтии.

— Отдай ему сама — это твое письмо.

— Какой замечательный психологический прием, — процедила та сквозь зубы.

Заметив, что Дик озадаченно переводил взгляд с Рика на нее, Синтия с ослепительной улыбкой протянула парню конверт. Слегка ошеломленный молодой человек поспешно принял его. Обворожительная улыбка Синтии, несомненно, произвела на него впечатление, но встретив взгляд насмешливых зеленых глаз, он торопливо засунул письмо в карман пиджака.

Мужчины отошли в сторону. Рик что-то стал говорить Дику, а тот слушал с покорным видом. Затем, молча кивнув девушке, Дик повернулся и через полоску прибрежного песка направился к катеру.

Скоро он вернется на Барбадос, а там свобода… Внезапно Синтию охватило невыносимое отчаяние. Она безумно захотела оказаться сейчас на этом катере, который унес бы ее подальше от острова… и от этого негодяя.

— Пожалуйста, Рик! — Он уже двинулся вверх по откосу, но нехотя замедлил шаг и остановился, ожидая, пока она догонит его. — Пожалуйста, отпусти меня. — Синтия коснулась его руки. — Я дам тебе любое обещание, если ты только…

Но встретившись с его непримиримым взглядом, она так и не окончила фразы.

— Что стоит твое обещание? Будь любезна, не смеши меня.

— Как ты можешь? Ну что я тебе сделала!

В лице Рика не было ни капли жалости, она могла бы ползать перед ним на коленях по песку, а он только переступил бы через нее. Нет уж, такого удовольствия она ему не доставит!

Синтия подхватила края простыни и опустилась на бревно, выброшенное на берег приливом. Она не смотрела на Рика. Девушка угрюмо вглядывалась в сине-зеленую даль, туда, куда катер, превратившийся уже в белую точку с кружевным треугольником пены, отвозил ее послание.

Левая ступня неприятно заныла. Синтия слегка нажала пальцами на розовую подошву, вгляделась в маленький неровный порез. Должно быть, она поранилась во время обхода острова, когда наступила на панцирь морского ежа. Ей показалось, что она вытащила все сломанные иглы, но видимо, одна все-таки осталась.

Девушка безрадостно разглядывала ранку, когда прямо перед ней неожиданно возникла пара загорелых ног.

— Что случилось?

— А тебе какое дело?

Она попробовала встать, но, не сумев подавить болезненный возглас, снова опустилась на бревно.

— Ради Бога! — раздраженно произнес Рик. — Скажи, наконец, что случилось?

— Если тебе так интересно, то я наступила на морского ежа. Думаю, что часть колючек осталась в ноге, но чувствую я себя прекрасно. — Синтия снова нагнулась, и ее длинные светлые волосы свесились ей на руки. — Не волнуйся зря. Скорее всего, я еще проживу долго и доставлю тебе много беспокойства.

— Я забочусь не о тебе, — мрачно ответил он, — а только о себе. Если твоя рана вдруг воспалится…

— Хочешь сказать, что тебе, может быть придется отправить меня в больницу? Что же спасибо за заботу. — Она рассмеялась. — Сейчас ты начнешь обвинять меня, что я наступила на ежа нарочно, чтобы таким образом получить возможность выбраться с твоего отвратительного острова.

— Такая мысль уже меня посетила, — язвительно ответил Рик. — Подобная неразборчивость в средствах вполне в твоем духе.

— Ах, ты подлец…

В один миг весь гнев, обида, напряжение последних часов вскипели в ее душе и выплеснулись наружу. Синтия вскочила, размахнулась и ударила его по лицу.

Рик прижал ладонь к щеке, одно мгновение девушка уже думала, что он ответит ей тем же. Ужаснувшись, она чуть было не лишилась чувств, повернулась и хотела бежать, но Рик поймал ее за локоть, поднял на руки и понес вверх по откосу.

Синтия замерла, не решаясь протестовать. Светлые волосы девушки касались груди Рика, их тела были так близко, что сквозь тонкую льняную ткань простыни она чувствовала, как от гнева громко и неровно стучит его сердце.

Она осмелилась бросить быстрый взгляд и успела заметить неподвижное, застывшее выражение, выдававшее усилие, которое он прилагал, чтобы держать себя в руках. Только на щеке, в том месте, где ее коснулась ладонь Синтии, отчетливо проступило пятно. Она поспешно отвела глаза.

— Рик, — пробормотала она виновато.

— Что?

— Извини, — сказала она совсем тихо. — Я не должна была этого делать.

— Да уж, — согласился он. Ровный тон был бессилен скрыть прозвучавшую в голосе грозную стальную ноту. — Но больше такого не повторится, не так ли?

Когда они поднялись на веранду, Рик довольно бесцеремонно опустил Синтию в кресло, потом присел на корточки и приподнял ее ногу. Он быстро пробежал пальцами по ступне и остановился, когда она невольно дернула ногой от боли и застонала.

Рик разжал пальцы.

— Несколько иголок остались в ране. Их надо достать.

— А может быть не стоит? Я боюсь… — торопливо проговорила Синтия.

— Сиди здесь.

Рик вошел в дом и скоро вернулся, неся таз с теплой водой, беловато-мутной от какого-то лекарства.

— Поставь сюда ногу, — коротко велел он и снова исчез. Через пару минут Рик появился с аптечкой и переброшенным через руку полотенцем. Снова присев на корточки, он быстро вытер ей ногу, достал пинцет и принялся исследовать больное место. На лбу у Синтии выступили капельки пота, она напряглась всем телом и стиснула зубы, боясь застонать. Но, наверное, Рик почувствовал слабую дрожь, потому что заглянул ей в лицо.

— Я делаю больно?

— Нет, — ответила Синтия неуверенно, — у тебя легкая рука.

— Не всегда, — буркнул он. — Иногда она может быть очень тяжелой…

Их глаза снова встретились, и Синтия поспешила подлизаться:

— Тебе следовало стать доктором, а не банкиром.

— Между прочим, я когда-то действительно хотел стать врачом, но так как у моих родителей не было ни цента, я в тринадцать лет поступил работать посыльным в местное отделение банка Терра-Нуевы.

— Понятно.

Что за история скрывалась за его скупыми словами, история тринадцатилетнего мальчика из бедной семьи, который превратился в директора крупнейшего банка? Какой энергией, силой, безоглядным честолюбием должен был обладать этот мальчик? И скольких людей он попрал на своем неутомимом восхождении к успеху? Жутковатое чувство охватило Синтию, она задумалась и вздрогнула.

Рик поднял на нее глаза.

— Извини. Осталась еще одна заноза, но боюсь, что она застряла глубже остальных.

Синтия обреченно откинулась назад и схватилась за ручки кресла. Рик немного придвинулся, чтобы удобнее было взяться за дело.

Девушка взглянула на его плечи. Какие они гладкие, словно атлас, гладкие и теплые, если к ним прикоснуться. Она поспешно отвела глаза, но тут же наткнулась взглядом на его ноги. Полинявшая джинсовая ткань шортов натянулась, обозначив бедра, мускулы которых слегка напряглись, чтобы легче было удерживаться на корточках. Загорелые ноги были покрыты мелкими темными волосками, и такие же волоски спускались по груди и исчезали за тугим перепоясывающим шорты ремнем.

Лицо у Синтии вспыхнуло, а сердце гулко застучало. Она виновато вскинула глаза и задержала взгляд на голове Рика. Эта ранняя седина ничуть не умаляла его привлекательности, даже наоборот. Когда он станет совсем седым, то будет выглядеть еще более неотразимым, подумала Синтия, чувствуя, как к ней коварно подбирается старая сердечная боль.

Глаза Рика, оттененные густыми ресницами, были опущены, брови сосредоточенно сдвинуты.

— Наконец!

Словно от укола раскаленной иглой ее ногу пронзила острая боль, но Синтия едва это ощутила. Ее охватило непреодолимое желание склониться к Рику, коснуться рукой седеющих волос, нежно погладить лицо, забыться в его страстных объятиях…

Побледнев, она наконец-то осознала истину. Много раз за последние пять лет Синтия спрашивала себя, почему ей никак не удается увлечься каким-нибудь парнем? Для нее существовал только один мужчина, он жил в ее снах и мечтах. Синтия видела себя на морском берегу и волны неумолимо подступали к ногам, каждый раз любимый приходил к ней под покровом мрака, и лица она не видела никогда. Ощущения, которые она переживала, были настолько сильны, что один этот сон способен был навсегда связать Синтию с героем ее грез. Как могла она не понять сразу? Ведь иногда девушка ловила себя на мысли, что было бы лучше, если бы в ту ужасную ночь Рик утолил свой гнев, овладев ею даже помимо ее воли.

Должно быть, она попросту ослепла. Но теперь ее глаза открылись. Возлюбленный, о котором она мечтала, вырвался из зыбкой призрачной паутины фантазий и стал реальностью.

Это был Рик.

4

— Еще вина? Пауза за столом тянулась так долго, что Синтия вздрогнула, когда голос Рика вывел ее из задумчивости.

— Прости. — Она подняла глаза.

Впервые за весь поздний обед девушка встретилась с ним взглядом, и снова ее охватила мучительная неловкость.

— Я спросил, не хочешь ли ты еще вина. — Рик держал в руке бутылку.

— Нет-нет, спасибо.

Она проследила, как он наполняет свой бокал. Снова их окутало молчание. Негромко гудел позади дома электрический генератор, шелестели на ветру сухие пальмовые ветви, и непроглядном тропическом сумраке, начинавшемся сразу за верандой, стрекотали невидимые ночные насекомые. Только эти звуки и напоминали, что они не единственные во Вселенной, но как бы она хотела, чтобы это было не так!

Откинувшись на спинку стула, Синтия без улыбки смотрела на то, как его тонкие длинные пальцы обхватили ножку бокала, поднесли вино к губам, как слегка вздрагивали мускулы горла, пока он пил. Она смотрела и чувствовала, как в ней разгорается вожделение, постепенно заполняя ее целиком. Все ощущения обострились до крайности. Вот сейчас, стоит только потянуться через узкий стол, погладить его руку, медленно скользнуть пальцами за распахнутый порот черной рубашки, коснуться груди…

— Я принесу кофе? — Рик встал, отодвинув назад стул, и это движение разрушило овладевшие ею чары.

— Спасибо, не хочется, — чересчур поспешно ответила Синтия.

Голос ее дрогнул, предательски выдавая внутреннее волнение. Она тоже поднялась.

— Ты куда?

— Мне надо распаковать вещи, а потом лягу спать. Знаю, что еще рано, но я ужасно устала. — Она помедлила, потом добавила, не глядя на Рика: — Спокойной ночи, — и торопливо прошла в свою спальню.

Неужели всего сутки назад она решила искупаться и так неожиданно, спустя пять лет, встретила Рика Марсо? И вот теперь ее жизнь резко свернула с проторенной дорожки. Сейчас кажется, что прошло целое столетие… Вздохнув, она открыла чемодан и принялась выкладывать вещи.

Когда Дик доставил чемодан с ее вещами на остров, Синтия надела первое, что ей попалось под руку. Отбросив открытое желтое платье, она натянула белую блузку с длинными ми рукавами и юбку с узором из роз. Сейчас сойдет все что угодно, лишь бы поскорее избавиться от ненавистной дурацкой простыни.

Стенной шкаф занимал целиком одну из стен комнаты. Синтия отодвинула скользящую дверцу и начала неторопливо развешивать и раскладывать одежду, стараясь целиком переключить свой ум на это безобидное занятие. Когда она уложила бирюзовую муслиновую юбку, которую купила, чтобы носить по вечерам вместе с расшитой бисером кофточкой, то в глубине шкафа заметила какую-то вещь. Девушка нагнулась и вытянула на свет женскую блузку из тонкого черного шелка.

Синтия замерла, глядя на струящуюся ткань и чувствуя, как у нее неприятно заныло сердце! Она уловила слабый аромат, исходящий от воротничка, и принюхалась. Несомненно, это «Джи-джи» духи, которыми пользуются только очень уверенные в себе чувственные женщины. Когда Синтия поднесла блузку к лицу, ей показалось, что она различает еще другой, едва уловимый пряный мужской запах — запах Рика.

Скомкав блузку, Синтия швырнула ее и дальний угол шкафа.

— Я надеюсь, тебе хватает места? — Она круто обернулась и увидела в дверях Рика. Зеленые глаза его светились насмешкой. — Если нет, я могу забрать часть своих вещей.

— Твоих вещей? Но я думала…

Оборвав фразу, Синтия толкнула вторую дверцу шкафа и увидела длинный ряд рубашек, теннисок, джинсов, а также пару легких летних костюмов — несомненно, мужских. Невольно она перевела взгляд на двуспальную кровать.

— Да, все правильно, — кивнул Рик. — Это моя спальня.

Прошлую ночь она спала в его кровати!

— Извини. — Вспыхнув, Синтия выхватила из шкафа стопку только что аккуратно уложенных вещей и бросила обратно в свой чемодан.

— Ну, зачем ты так? Пожалуйста, считай, что этот шкаф полностью в твоем распоряжении. — Рик сделал рукой широкий жест. — Он, кстати, единственный во всем доме.

— Да? — растерянно проговорила Синтия. — Спасибо, но я лучше перенесу вещи в другую спальню.

— Видишь ли, здесь нет другой спальни.

Девушка удивленно приподняла брови.

— На веранде я видела еще одну дверь…

— Да, но она ведет в мой кабинет. Даже здесь, в моей укромной норе, приходится время от времени работать, знаешь ли…

— Это похвально. Надеюсь, я тебе не очень помешаю?

— На моей вилле на Барбадосе пять или шесть спален, — словно не слыша издевки, прозвучавшей в ее голосе, продолжал Рик. — Обычно я именно в этом доме принимаю гостей. Но сюда я, как правило, приезжаю один. — Их глаза встретились, и на тонких губах Рика появилась еле заметная загадочная улыбка. Синтия вспомнила черную шелковую блузку и почувствовала, как в груди болезненно сжалось сердце. — Можешь первая воспользоваться ванной, — небрежно предложил между тем Рик. — Буду вежливым до конца, раз уж начал. Я ведь хозяин, а ты моя гостья.

— Да неужели? Гостья! — Синтия просто задохнулась от возмущения. — Да разве с гостями так обращаются?

— Разумеется, — ответил Рик вежливо. — Только так и никак иначе. Тебе что-то не нравится, птичка?

— Я твоя пленница. Гости могут приходить и уходить свободно, когда им заблагорассудится, а я — нет.

— И если ты могла бы выбирать, то убежала бы отсюда без оглядки?

— Несомненно. Можешь не сомневаться.

— Ты действительно этого хочешь?

— Конечно. Вылезла бы даже через дымоход…

Каким стройным, каким пугающе привлекательным казался Рик в черных джинсах, безупречно обтягивающих длинные ноги, и темной облегающей рубашке, пуговицы которой он начал медленно, одну за другой, расстегивать…

— Что ты делаешь? — воскликнула Синтия.

— Я тоже решил лечь сегодня пораньше.

— Но… — Она взволнованно провела язычком по пересохшим губам. — Где ты собираешься спать?

— Здесь, конечно. Где же еще мне спать?

Глаза Рика сейчас были особенно зелеными, как у дикого кота, подкарауливающего в кустах маленькую птичку.

— Но я думала…

— Прошлой ночью я уступил тебе свою кровать, но сказать по правде, я решительно предпочитаю ее дивану и не собираюсь ночевать на нем снова. Мне очень жаль, но, может быть, мы найдем какое-нибудь общее решение? Ты можешь присоединиться ко мне — само собой разумеется, места хватит. Мне всегда говорили, что в постели со мной не скучно.

— Да ни за что на свете!

Он с насмешливым сожалением широко развел руками.

— В таком случае тебе придется провести одинокую ночь на диване. Прости, крошка…

Синтия бросила на него негодующий взгляд.

— Если бы в тебе была хоть капля благородства…

— Но увы, чего нет, того нет. Бог не дал… — И он снова принялся расстегивать пуговицы своей рубашки.

Когда Синтия босиком вышла из ванной, закутанная в белый махровый халат, надетый поверх ночной рубашки, Рик успел бросить на диван пару сложенных простыней и пестрый плед. Поджав губы, Синтия постелила белье, соорудила себе скромную постель, погасила свет, сбросила халатик и нырнула под прохладные простыни.

Рик зашел в ванную, и там тут же зашумела вода. Синтия прикрыла глаза, и в ее воображении появилась картина — Рик стоит под душем, по его гладким блестящим плечам бегут струйки воды, теряясь в черных вьющихся волосах на груди…

Она закусила губу. Шум воды затих, дверь отворилась, и появился Рик, перепоясанный полотенцем. Его четкий силуэт на фоне светлого прямоугольника ванной показался ей ошеломляющим. Девушка прижалась к спинке дивана, выше натянула простыню…

Рик погасил свет и остановился у дивана, глядя на нее. В свете луны его лицо казалось застывшей маской. Когда Синтия почувствовала, что еще немного — она бросится ему на шею, он тихо произнес:

— Спокойной ночи. Желаю приятных снов, малышка.

— А сам идешь спать на кровати… — сердито пробормотала она.

С негромким смехом Рик вышел и закрыл за собой дверь. Темнота и тишина окутали Синтию.

Два часа спустя уже в сотый раз Синтия в отчаянии перевернулась с боку на бок. Сна не было, словно она перед тем как лечь напилась черного кофе. Судя по всему, ей предстояло пролежать, не смыкая глаз, до утра. В этом виноват, конечно, ужасно неудобный диван — и еще этот негодяй в соседней комнате, который, несомненно, видит уже десятый сон на своей удобной кровати.

Синтия представила, как он небрежно раскинулся на постели, темноволосая голова покоится на мягкой подушке и… наверное, он спит нагим. Конечно, Рик не потерпит никаких пижам. Гибкое красивое тело лишь слегка прикрыто легкой простыней. А может быть, простыня соскользнула, когда примерно полчаса назад он заворочался на кровати, обеспокоенный стуком ставня, который вдруг захлопнулся от порыва ветра…

Боже мой! Синтия сжалась в комочек, безуспешно пытаясь отогнать соблазнительные картины, мелькающие перед ее глазами, как кадры немого кино. Нет! Диван здесь совершенно не при чем. Она не спит, потому что непрерывно думает о Рике. Реальный, тот мешает прийти другому Рику — далекому и таинственному, желанному и неуловимому, тому, который появлялся почти во всех ее снах…

Синтия со стоном уткнулась лицом в горячую подушку. Как она сможет выдержать предстоящие ей дни и ночи с этим парнем наедине? Как она справится с собой? Ей придется отчаянно бороться со своей любовью и желаниями, потому что с Риком у нее нет будущего.

«Мне казалось, что я люблю тебя», — сказал он однажды. Сказать-то, сказал, но, тем не менее, без сожаления и колебаний перерезал связывавшие их тонкие нити. Значит, она ему не нужна…

Веки начали тяжелеть. Синтия с усилием открыла глаза, но они тут же сами собой закрылись…

…И вот она снова оказалась на морском берегу. Но сейчас это был берег острова, и девушка пробиралась сквозь густые заросли бамбука. Сухие листья, словно коготки, царапали ее кожу. В свете белой призрачной луны песок казался странно, не по-земному, серебристым. Он ласково обтекал ее босые ноги.

Море было неспокойно — Синтия слышала глухой ропот волн и видела, как огромные пенистые валы надвигаются на нее из глубины моря.

Девушка спустилась к темной кромке воды, встала на колени, и ее обнаженное тело обдала белая кружевная пена. Вода поднималась все выше и выше.

Из-за рифа, где море особенно бурлило, появилась вереница белых морских лошадок и понеслась к берегу. Добежав до Синтии, они вставали на дыбы и застывали. Она видела, как в лунных лучах отливают металлическим блеском их силуэты.

Пока она зачарованно наблюдала за ними, появился Он — как это случалось всегда.

Вода расступилась, из глубины показалась белая лошадка и стрелой ринулась к Синтии. Она увидела всадника, обхватившего сильную шею лошади загорелыми руками. Длинная грива лошадки почти касалась земли и была кипенно белой, как морская пена.

Лошадь взвилась и остановилась у самых ее ног, фыркая и встряхивая головой так, что во все стороны разлетелись сотни брызг. Всадник молча смотрел на Синтию и, казалось, не видел. Затем он спешился и перебросил поводья через спину скакуна. Незнакомец стоял, возвышаясь над ней, и его тело молодого бога отливало серебром, а лицо, как всегда, оставалось в тени.

Кровь зашумела в ее ушах, заглушив рокот волн. Синтия протянула к нему руки. Когда незнакомец склонился над ней, его лицо выступило из тени на лунный свет.

Это был Рик.

Глаза его казались совсем светлыми, словно зеленоватые льдинки, а на губах играла жесткая усмешка.

— Привет, птичка. — Его голос как всегда был одновременно бархатистым и резким. — Такие женщины, как ты, заслуживают хорошего урока… хорошего урока…

— Нет!

Он был уже совсем близко. Синтия вскочила, попыталась убежать, но ноги увязли в сыром песке, а его руки тянулись за ней, еще немного — и он схватит ее.

— О Боже, нет! Нет!

— Что случилось, черт возьми?

От вспыхнувшего света неверное серебристое лунное сияние рассеялось. Синтия вздрогнула, изумленно раскрыла глаза и увидела Рика, стоящего в дверях в наскоро наброшенном черном атласном халате. Он сделал несколько шагов по направлению к ней и оказался между девушкой и зажженной лампой, так что на его лицо упала тень. В одно мгновение сон и явь в голове Синтии перепутались, слились воедино.

— Я не хочу, не надо! — Вся дрожа, она замахала на него руками. — Не трогай меня!

— Ради Бога, Синтия, ты не заболела?

Он снова шагнул вперед, но девушка, не помня себя от страха, вскочила с дивана и, увернувшись от него, бросилась к выходу.

Она пронзительно закричала, когда в дверях он поймал ее и резко развернул к себе лицом.

— Пусти меня! — Синтия отбивалась от него, как безумная, изо всех сил колотя стиснутыми кулачками куда попало. — Я ненавижу тебя!

Она угодила ему в подбородок, и Рик, выругавшись сквозь зубы, рывком привлек ее к себе. Прежде чем девушка успела крикнуть, требовательные губы прижались к ее губам, заглушая все протесты и панические возгласы. Несколько секунд можно было слышать только тяжелое дыхание. Рик запустил пальцы в ее волосы и с силой притянул голову Синтии как можно ближе, так что от боли у той даже выступили слезы на глазах.

Она попыталась вырваться, но он еще крепче обхватил ее, и теперь их тела, разделенные лишь тонкой ночной рубашкой и его халатом, соприкасались так тесно, что Синтия чувствовала обжигающий жар тела Рика, движения его рук стали быстрыми и жадными, а губы снова и снова алчно овладевали ее губами. У Синтии сладко закружилась голова, перед глазами вспыхнуло ослепительное пламя, она почувствовала, как с небывалой силой в ней оживают так долго подавляемые желания. Сбывались сны, фантастические грезы, которые поддерживали ее эти пять долгих одиноких лет. Рик превратился в реальность, и теперь она обнимает его. Он пылкий, сильный, неудержимый, он дрожит от волнения и страсти…

Но нет! Реальность заключается в том, что этот человек презирает ее, называя «тварью» и «потаскухой».

Синтия откинула голову назад и прошептала ему в лицо:

— Отпусти меня немедленно, слышишь?

На секунду он сжал ее крепче, но только на секунду. Рик разжал объятия, глядя на нее невидящими глазами, затуманенными желанием. Синтия с трудом перевела дыхание.

На губах Рика появилась странная кривая усмешка.

— Успокойся, моя кошечка. — Голос его казался почти спокойным. — Похоже, я не настолько устойчив к твоим чарам, как думал. Ты все еще волнуешь меня, честное слово. Знаешь, чуть было не потерял голову…

— Как ты смеешь… — холодно ответила Синтия.

Рик приподнял одну бровь.

— Что плохого в том, что я испытываю желание к красивой женщине? Ты прекрасна, как Афродита, а твои духи божественны. — Он протянул руку, пытаясь погладить ее по пылающей щеке, но Синтия отшатнулась.

— Зато я не испытываю подобных чувств к тебе, — воскликнула она с непритворным гневом. — С чего ты решил, что я тут же упаду к твоим ногам? Да, признаюсь, я когда-то любила тебя, Рик. Но ты превратил любовь в ненависть. Это два очень сильных чувства. Прошло много лет, я успокоилась, и сейчас ты мне совершенно безразличен.

— А ты не обманываешь меня?

Он разглядывал ее с оскорбительной откровенностью. Взгляд Рика с усмешкой скользнул по ее телу, по мягким округлым формам, без труда угадываемым под тонкой тканью. Синтия вдруг почувствовала, как томительно заныло сердце, словно в ожидании пылких любовных ласк. Она невольно опустила глаза — легкая рубашка почти ничего не скрывала даже наоборот. Беспомощно взглянув на Рика, Синтия увидела, что тот улыбается циничной чувственной улыбкой.

— Дорогая моя крошка, мы непременно рано или поздно придем к соглашению на то время, пока живем здесь, на острове. Хочешь, ты этого или нет, но мы здесь с тобой вдвоем и тебе от меня не уйти.

Синтия до боли закусила губу. Как он может быть таким жестоким, таким мстительным?

— Мне очень жаль, — она гордо подняла голову, — но ты не спрашиваешь моего согласия. Так вот тебе мой ответ — нет.

— Ты в этом уверена? — Рик спросил это так вкрадчиво, что у Синтии упало сердце. Он медленно поднял руку и накрутил на палец прядь ее светлых волос. — Знаешь, в свое время я считал, что есть особая прелесть в любви девятнадцатилетней девушки, но с одним условием, — он неприятно усмехнулся, — пока я для этой девушки первый и единственный. — Синтия невольно потупилась, но он крепче сжал пальцы, не давая ей опустить голову, и ей пришлось взглянуть ему прямо в глаза. — Теперь ты стала на пять лет старше и, несомненно, за эти годы научилась доставлять удовольствие партнеру, не так ли крошка?

— А ты негодяй. — Голос Синтии сорвался. — Всегда стараешься ударить как можно больнее.

— Разумеется, — охотно согласился он. — Надо бить наверняка, в самое больное место.

— Ты так расчетлив? Хочешь с первого удара подстрелить добычу? Не выйдет, дорогой.

Даже под дулом пистолета ты не заставишь меня провести с тобой ночь, понятно? Что ты о себе возомнил? Думаешь, я по первому твоему зову брошусь тебе на шею? Нет уж, дудки! Ты уже однажды унизил меня, тебе мало? Это для тебя любимое развлечение — унижать других, да, Рик? — Не обращая внимание на то, что он нахмурился, она вызывающе продолжала: — Ты верно подметил — прошло пять лет. За этот срок я изменилась. Я уже не та Синтия, что ты знал, я взрослая женщина, Рик, и могу за себя постоять.

— Знаешь, я тебя не боюсь… Скажи, а я сильно изменился?

У Синтии вырвался горький смешок.

— Можешь мне поверить, ты нисколько не изменился.

— Ну, вот видишь. И ты можешь мне поверить: меня по-прежнему тянет к тебе так же сильно, как и при нашей первой встрече. Думаю, мне просто надо набраться терпения и Бог вознаградит меня.

— Вознаградит? — воскликнула Синтия. — С каких это пор ты стал таким терпеливым? Это на тебя не похоже.

— Как хорошо ты меня знаешь, мышка. Увы, пройдет пара дней, и наша с тобой идиллия на этом прекрасном острове закончится. Ты абсолютно права. К чему нам ждать?

Он с улыбкой шагнул с ней, намереваясь обнять. Халат Рика распахнулся на груди, открыв мощный торс с завитками темных волос на загорелой коже. От одного взгляда на его широкие плечи у Синтии перехватило дыхание.

Она услышала стук собственного сердца и почувствовала легкое головокружение — он пьянил ее, как вино. Нет, не надо быть дурой, попыталась урезонить она себя. Стоит этому парню дать палец, как он отхватит всю руку…

— Ты все еще считаешь меня полной идиоткой? — Она облизала пересохшие от волнения губы. — Только попробуй, подойди, и я врежу тебе как следует!

— И это правильно, — насмешливо улыбнулся он. — Для девушки честь — это главное.

Бесполезно. Совершенно бессмысленно стараться убедить его уйти. Рик решил унизить ее и словом, и делом. Он не раскаялся и не простил. Значит, надо говорить с ним на его языке — другого он, видно, не понимает.

— Сразу видно, что уроки твоей мамы не прошли для тебя даром. Она все правильно рассказала тебе о девушках. Но я давно уже сама решаю, с кем мне ложиться в постель, а с кем нет. Если ты хочешь взять меня силой, то к чему эти длинные пустые разговоры? Давай действуй, ты же сильнее меня. Думаю, получишь большое удовольствие. Ты в детстве не мучил кошек, а, Рик? Может быть, ты садист? Ты что, не понимаешь человеческий язык — ты мне противен, я хочу спать и не желаю тебя видеть!

Несколько мгновений он стоял молча, прищурившись, разглядывая ее.

— Великолепная речь, детка, и, знаешь, вполне убедительная. Я понял, какой я нехороший человек. Ты права — я негодяй. И на твоем месте я так бы этого так не оставил и дал бы мне по морде. — Прежде чем она успела уклониться, он поднял руку и легонько провел пальцами вокруг ее губ. От этого мимолетного прикосновения Синтия растерялась и потеряла дар речи. — Видишь? — В зеленых глазах мелькнула смешинка. — Ласка действует гораздо сильнее, чем удар в челюсть. Нежностью от меня можно добиться чего угодно. Я даже могу уйти… — Рик взглянул на нее с усмешкой и, сунув руки в карманы, неторопливой походкой направился к себе. В дверях он, однако, обернулся.

— Между прочим, что это ты кричала? Тебе приснился кошмар, что я тебя целую?

— Что-то в этом роде, — ответила со вздохом Синтия. — Но не беспокойся, Рик, я уверена, что этот сон больше не повторится.

5

Первое, что увидела Синтия, утром открыв глаза, был купальник. Он висел как раз на уровне ее глаз, перекинутый через спинку стула, стоящего рядом с диваном. Что-то она не помнит, чтобы вешала его на стул… Под окном послышался звук шагов, и Синтия, замерев, уставилась на дверь. Но шаги затихли, и когда она осторожно подошла к окну, то увидела Рика с ярким полотенцем на шее, направляющегося к морю. На нем были только облегающие черные плавки. Не замечая ее пристального взгляда, Рик шел с ленивой грацией, в каждом его движении сквозила врожденная самоуверенность. Вскоре он исчез в бамбуковых зарослях.

Он был великолепен, словно дикий зверь. Синтия тяжело вздохнула, провожая его взглядом, и пошла в ванную.

Она нарочно долго стояла под душем, и когда вышла на веранду, одетая в белую кофточку и персикового цвета шорты, Рик уже сидел за накрытым к завтраку столом. Перед ним стояли серебряный кофейник, плетеная корзинка с булочками и ваза с великолепными фруктами, которые он, как видно, заранее достал из большого холодильника.

Он сидел к ней спиной и сосредоточенно изучал содержимое какой-то толстой папки, рассеянно постукивая по столу ручкой. Волосы Рика не успели высохнуть после купания и завивались над воротом голубой рубашки колечками. Очень милое зрелище, подумала Синтия, но только пока не вспомнишь, какой этот парень мерзавец.

Веранда была укрыта от солнца лозами дикого винограда и цветущим вьюнком, с листьями в форме сердечка и голубыми, свернутыми воронкой цветами. Любопытные цветочные головки заглядывали сквозь деревянную решетку, парочка радужных колибри порхала вокруг кустов гибискуса и деловито погружала клювики в алые лепестки. На верхней теплой ступеньке нежилась на солнце изумрудная ящерица, подрагивая оранжевым горлом, а сквозь заросли олеандра и бамбука светилась бирюзовая гладь Карибского моря, неподвижная и ровная в тихом утреннем воздухе.

Какой мирный безмятежный пейзаж, настоящая идиллия, как сказал Рик. Восхитительное местечко для влюбленных, ищущих уединения.

Внезапно чудная картина перед ее глазами затуманилась, расплылась. Если бы в ту ужасную ночь пять лет назад Рик сделал ей предложение, то они могли бы приезжать сюда вместе. Хорошо бродить по берегу, держась за руки, плавать, смеяться, а ночью лежать в объятиях друг друга в спальне и слушать тихий шорох волн, набегающих на сказочный берег острова…

Рик взглянул на нее через плечо.

— Доброе утро. Хорошо выспалась?

— Привет! — Синтия тряхнула волосами, отгоняя непрошеные мысли. — Какое чудесное утро.

— Садись завтракать.

Он под столом ногой отодвинул стул напротив, и Синтия опустилась на него. На глазах у Рика были темные очки, и она почувствовала, что он незаметно разглядывает ее, в то время как выражение его лица оставалось спокойным, и это усиливало ее неловкость. Несомненно, он намеренно хочет поставить ее в невыгодное положение, промелькнула в голове Синтии возмущенная мысль.

Он налил кофе и пододвинул ей через стол чашку.

— Спасибо, — холодно поблагодарила она. — А ты хорошо искупался?

— Великолепно.

— Акул здесь нет? — осведомилась Синтия, отпивая горячий кофе.

Одна-то акула тут, несомненно, водится, но это соображение она оставила при себе.

— Ни разу не встречал, — ответил Рик, намазывая булочку джемом. — По утрам я всегда бегаю по берегу и плаваю, если есть возможность. Целый день чувствуешь себя в великолепной форме.

— А потом идешь и кушаешь людей. — Она язвительно улыбнулась и тоже, взяв булочку, принялась намазывать ее маслом и светло-янтарным джемом из гуавы.

— Да, у меня хороший аппетит.

Казалось, он не сердится, а Синтия, почувствовав, что ее выпад прошел даром, смутилась. Было не слишком благоразумно с ее стороны дразнить Рика, но таким способом она попыталась хоть как-то разрядиться, выпустить пар.

Рик казался абсолютно спокойным, словно между ними всего несколько часов назад ровным счетом ничего не произошло. Он был уверен в своем преимуществе на сто процентов и убежден, что Синтия очень скоро сама упадет к нему в руки, как созревший плод папайи, один из тех, что лежат сейчас на столе.

— Завтра пойдем купаться вместе, — произнес он примиряюще. — Теперь, когда твой бесподобный купальник чудесным образом нашелся, ты должна разделить со мной удовольствие.

— Ты так считаешь? — сухо отозвалась Синтия, сосредоточенно разрезая сочную мякоть и выскребая черные как смоль косточки из золотисто-розовой сердцевины.

Рик быстро допил свой кофе, со вздохом захлопнул папку с документами, поднялся и пристально посмотрел на Синтию. Чувствуя его притягательную силу и понимая, что она теряет самообладание, девушка уставилась в свою тарелку. Одна косточка, две косточки, три косточки…

— Я буду занят весь день. У меня очень много работы.

— Да? — Она аккуратно отрезала ломтик, но все равно несколько золотистых капелек нектара брызнули из-под ножа на тарелку. — А и думала, что здесь ты отдыхаешь.

— Отдых для меня — это смена обстановки. Работа требует полной отдачи.

— А что прикажешь делать мне?

Краешком глаза она увидела, как Рик слегка приподнял одну бровь. Это пренебрежительное движение подействовало ей на нервы.

— Все, что угодно — плавай, загорай, поправляй здоровье. Ты полностью свободна в своих действиях.

— Ну, не совсем так, — возразила Синтия. — Например, я не могу продать эту твою новую сенсацию века выгодному покупателю.

— Ты права. — Его голос стал чуть жестче. — Не можешь, моя кошечка. Но у тебя пока есть целый остров, и в его пределах ты совершенно свободна.

— Как птица? — Она сердито вонзила зубки в ароматную мякоть. — Я весьма тебе признательна. Ты так добр…

Рик взял со стола папку и сунул ее под мышку.

— На обед можешь приготовить все, что пожелаешь. А меня прошу не беспокоить до вечера.

Ближе к полудню Синтия с неохотой вернулась к белому домику на лужайке, вдоволь наплававшись и назагоравшись в одиночестве. Рика нигде не было видно. Когда, войдя на кухню, она открыла холодильник, то, к своему удивлению, обнаружила в нем множество полуфабрикатов экзотических блюд. Нора норой, но Рик явно не был поклонником простоты и естественности там, где дело касалось еды, иронически отметила Синтия и решила лучше обойтись консервами, целую коробку которых она нашла в одном из шкафов. Но даже здесь были преимущественно цыплята с трюфелями и персики в белом вине. Не сравнить с незатейливыми бобами в томате или сардинами в масле, которые появлялись на ее столе, когда у нее возникали проблемы с деньгами.

В конце концов, Синтия остановила свой выбор на консервированном языке, сделала несколько бутербродов, салат, налила стакан молока, выбрала парочку гладких персиков и поставила все это на поднос.

Осторожно приоткрыв дверь кабинета, она увидела, что Рик сидит за столом, угрюмо разглядывая поверх кипы бумаг противоположную стену комнаты. Густые волосы были разлохмачены, очевидно, он только что основательно взъерошил их пальцами.

Синтия тихо поставила поднос на стол, но Рик даже не повернул головы. Понимая, что мешает, она уже собралась выйти, как ее остановил недовольный голос:

— Я, кажется, предупредил, что не собираюсь обедать.

— Да, я помню, — сдержанно откликнулась Синтия. — Но я как раз готовила поесть себе и подумала, что ты тоже, может быть, не прочь перекусить. Но не волнуйся, сейчас я все заберу назад.

Она хотела взять поднос, но Рик опустил на него руку.

— Можешь оставить, раз уж принесла, пробормотал он весьма нелюбезно.

Синтия помедлила, борясь с сильным желанием схватить поднос и вывалить ему на голову все содержимое. Повернувшись, чтобы уйти, она вдруг заметила листочек бумаги, покрытый бессмысленными линиями и забавными фигурками. Могущественный банкир в задумчивости чертит на бумаге чертиков… Синтия незаметно улыбнулась этому свидетельству обычной человеческой слабости в парне, который казался бесчувственным автоматом. Внезапно, повинуясь капризу, она протянула руку и схватила листок.

— За каким чертом он тебе понадобился?

Холодные глаза Рика недобро блеснули.

— Ах, извини. — На щеках у Синтии вспыхнули красные пятна. — Я не догадалась сразу, что эти каракули — тоже государственная тайна, как и все на твоем дурацком острове.

Резко повернувшись на каблучках, она гордо вышла из комнаты и так сильно хлопнула дверью, что задребезжали ставни. Чувствуя, что сейчас заплачет, Синтия вышла с подносом на веранду. Она долго сидела там, машинально глотая пищу, совсем не замечая ее вкуса, и тоскливо следила за маленькими пестрыми бабочками, летающими над цветущим вьюнком. На душе у нее скребли кошки, а на глазах закипали злые слезы…

Что-то тихо упало ей на лицо. Синтия сняла со щеки лепесток цветка с куста олеандра, под которым она лежала, прячась от полуденного солнца. Она медленно села, вертя его в пальцах, и рассеянно переводя взгляд с прибрежной полоски белого песка на ослепительное, зелено-голубое море, сверкающее в лучах солнца.

Что ей делать? Одного листика бумаги с пустяковыми рисунками Рика достаточно чтобы взволновать ее до глубины души. Суровый подозрительный взгляд этого негодяя отзывается в сердце мучительной болью, прикосновение его пальцев к ее губам возбуждает так, что от этого чувства просто так не отмахнуться…

Далеко в море скользила маленькая белая яхта, послушная легкому дневному бризу. Девушка лениво наблюдала за ней. Куда она плывет? Может быть, в Карнидж, суетливую шумную гавань, по набережной которой она гуляла в Бриджтауне? Внезапно в голову ей пришла идея. О чем она только думает? Вскочив на ноги, Синтия подбежала к кромке воды, и, бросив быстрый взгляд через плечо, принялась неистово махать руками. Но яхта безмятежно придерживалась прежнего курса.

Не помня себя, Синтия бегом бросилась к кустам, схватила свою белую прозрачную блузку, взбежала на невысокий уступ в конце пляжа и замахала блузкой, одновременно делая призывные знаки свободной рукой.

— Сюда, сюда, ну пожалуйста, — молила она вполголоса, не решаясь крикнуть из страха, что услышит Рик. Яхта почти скрылась за краем острова, когда едва не заплакавшая от досады девушка увидела, как кто-то ответно замахал ей с кормы. Яхта круто развернулась и двинулась к берегу.

Синтия побросала пляжные принадлежности в плетеную сумку, и когда яхта приблизилась к отмели, вошла в воду и пошла ей навстречу.

Подняв взгляд, она увидела на палубе трех молодых людей в бейсбольных кепках и вытертых джинсах. Они рассматривали ее с большим интересом.

— Привет, — сказал один.

— Здравствуйте. Я — Синтия Бессет. — Она улыбнулась ослепительной улыбкой.

Встретившись с бесцеремонными, оценивающими взглядами, которыми они окидывали ее с ног до головы, Синтия смутилась, пожалев, что не успела накинуть поверх купальника хотя бы юбку. Но отчаянное желание оказаться как можно дальше от этого места победило все сомнения. Она откинула волосы, которые растрепал легкий ветерок, и спросила, преодолевая неловкость:

— Вы направляетесь в Бриджтаун?

— Точно. — Три пары откровенно любопытных глаз были прикованы к фигурке Синтии, стоящей по колено в воде. Ее ноги лизали маленькие пенистые волны.

— Не могли бы вы подвезти меря, ребята. Мне очень надо в город. Я…

— Этот остров — частное владение!

Слова прозвучали отчетливо и внушительно, и все дружно повернулись на звук. Синтия почти в голос испуганно ахнула, увидев Рика, решительными шагами спускавшегося к воде. Горестно закусив от досады губу, Синтия замерла на месте.

— Пожалуйста… — Едва она снова умоляюще обернулась к стоявшим на палубе, как Рик обхватил ее за талию. Девушка попыталась вывернуться, но его рука казалась стальной.

— Буду вам весьма благодарен, если вы проследуете прежним курсом, — произнес Рик спокойно.

— Вот как? — усмехнулся крепкий высокий юноша с огненно-рыжими волосами. — А кто это сказал, что остров частный?

— Я сказал. — Этих двух слов оказалось достаточно. Трое парней еще несколько секунд мерили Рика взглядом, потом рыжеволосый пожал плечами.

— Да ладно, сейчас уедем. Но эта девушка… — он выразительно взглянул на Синтию, — очень хотела, чтобы мы взяли ее с собой.

— Дорогая! — Рик нежно перевел глаза Синтию. На его губах заиграла ласковая покровительственная улыбка, предназначенная исключительно для наблюдающих за ними зрителей. Но в глазах его было так же мало тепла, как в куске льда. — Я уже решил, что тебе сегодня лучше.

— Что ты имеешь в виду? — растерянно пробормотала Синтия.

— Не надо утомлять посторонних людей нашими проблемами. Мы справимся сами, не так ли, крошка? — Он грустно покачал головой.

— Послушай, — Синтия возмущенно вспыхнула, — ты просто…

— У моей подружки серьезная болезнь. — Рик повернулся к яхтсменам, которые, как заметила с бессильным гневом Синтия, в буквальном смысле попятились от нее. — Боюсь, она сегодня действительно не владеет собой.

Он заботливо отвел непослушный локон, который упал ей на лоб, и Синтии пришлось сделать над собой усилие, чтобы не укусить его за руку.

— Настоящее несчастье. Все дело в лекарстве, — продолжал Рик вежливо. — Нам…

— Нет, это уже слишком. — Вся пунцовая от смущения, Синтия попыталась прервать его, но Рик не обратил на ее возмущенный возглас никакого внимания.

— Нам, ее лечащему врачу и мне, последнее время казалось, что лечение пошло на пользу.

— Не верьте ему! — Девушка отлично сознавала, что стоит яхте отчалить, как маска заботливого участия немедленно спадет с него и даст место нешуточному гневу, уже проявлявшему себя в том, как больно рука Рика сжимала ее талию. Она отбросила всякое благоразумие. — Он держит меня здесь, потому что…

Пальцы Рика немилосердно впились ей и бок, и фраза осталась недосказанной. Синтию охватило чувство полного бессилия, как часто случалось с ней в присутствии Рика. Этот подлец намерен оставить ее на острове, и нет такой силы, которая способна ему помешать…

Да, в этом случае Рик с его корректностью и великосветскими манерами произвел на парней более благоприятное впечатление, чем Синтия, отпугнувшая их своей истеричной выходкой. Господи, и на что она только надеялась!

Видя, с каким участием Рик смотрит на нее, воинственность парней полностью улетучилась. Синтии даже показалось, что они, словно сообщники, понимающе переглянулись с Риком.

— Желаю приятного плавания, — Рик дружески улыбнулся им на прощание.

— Спасибо. И вам всего хорошего.

Синтия стояла неподвижно, все еще удерживаемая на месте твердой рукой Рика, и смотрела, как яхта разворачивается по ветру; вот ветер ударил в парус, надул его, и она унеслась прочь.

Когда наконец Синтия осмелилась бросить на Рика осторожный взгляд из-под ресниц, то увидела, что он очень бледен, и только на скулах горят красные пятна. Девушка попыталась высвободиться, но он больно схватил ее за руку и потащил за собой из воды.

— Ты что, не понимаешь, чем шутишь? — рявкнул он ей прямо в лицо, едва они вышли на берег.

— Отпусти меня! — Синтия в свою очередь негодующе тряхнула головой. — Что ты себе…

— Ты, кажется, на все готова пойти, лишь бы опубликовать очередную сенсацию.

— Ты это о чем? — В своем страстном стремлении сбежать с острова Синтия совсем забыла об опасениях Рика. — Разумеется, нет… — Но какой смысл спорить с этим человеком? И она небрежно пожала плечами. — Разумеется, готова. Поставь себя на мое место.

Он с шумом выдохнул воздух и произнес, едва сдерживая ярость:

— И ты рискнула бы сесть на яхту с тремя незнакомыми мужчинами?

— Они совершенно безобидные в отличие от некоторых.

— Ты так думаешь? Когда я подошел к ним, они глядели на тебя, как коты на сметану, и только что не облизывались.

— Боже! Какая фантазия… — воскликнула Синтия.

— Тебе очень повезло, что я решил проверить, чем ты занимаешься на досуге. Думаю, ты должна быть мне благодарна за вмешательство. Я появился как раз вовремя…

— Благодарна?

— Я спас тебя от тебя самой.

— Не все мужчины такие негодяи, как ты, — ее глаза полыхнули синим огнем, — есть порядочные, благородные…

— Да неужели? — ехидно усмехнулся он.

— Можешь смеяться, но, в самом деле, еще встречаются такие, которые не смотрят на каждую встречную женщину, как на свою законную добычу.

— Да что ты говоришь? — откликнулся он язвительно. — Но как же ты собиралась рассчитываться с этими джентльменами за их труды? Своей обычной валютой, я полагаю — этим очаровательным телом?

— О! Как ты смеешь! — Синтия готова была заплакать от злости.

— Смею, моя прелесть, смею.

— Ты просто наслаждался сейчас, разыгрывая это представление.

— Ты так считаешь?

— Тебе достаточно было просто сказать им: «Извините, но у нас вышло недоразумение», — и они убрались бы, как миленькие. Это ты умеешь — запугивать людей до полусмерти.

— Очень рад слышать.

— Они уже собирались отплыть, но ты не мог отпустить их так просто. Тебе понадобилось убедить их, что я сумасшедшая, больная нимфоманка.

— Они не особенно нуждались в убеждении.

Услышав это новое хладнокровное оскорбление, Синтия изо всех сил впилась ногтями в ладони, чтобы подавить желание броситься на него и вцепиться в это ухмыляющееся лицо.

— Ты снова унизил меня!

— Виновата в этом только ты сама, — невозмутимо ответил он. — Я же ясно сказал, что намерен оставить тебя здесь и не собираюсь допустить, чтобы мои планы были нарушены.

— Ах так? Ну, это мы еще посмотрим! — огрызнулась Синтия. — Не думай, что ты только один такой умный.

Схватив свою сумку, она повернулась, чтобы идти, но он удержал ее за руку.

— И куда ты теперь направилась?

— Хочу поплавать. У тебя есть возражения?

— Представь себе, есть. С этих пор ты будешь постоянно находиться у меня на глазах, то есть в доме.

— И не подумаю. — Синтия бросила сумку на землю. — Сначала я пойду искупаюсь и только потом вернусь в дом. — И, подтверждая свои слова действием, она села на песок рядом с сумкой.

— Ах ты, маленькая… — Он проглотил последнее слово, лицо его исказилось от злости. Сердце Синтии екнуло от страха, когда он быстро нагнулся, чтобы схватить ее. Она попыталась увернуться, но он дернул ее за руку. — Пойдешь со мной.

Он поднял ее и силой потащил к дому, Синтия отчаянно сопротивлялась, но, увы, напрасно. Рик толкнул ее в бамбуковое кресло, стоявшее на веранде, вытер тыльной стороной они вспотевший лоб и, уперев руки в боки, тяжело перевел дыхание.

— Если желаешь себе добра, сиди тут, понятно?

— Ничего у тебя не выйдет! — Она с негодованием сверкнула глазами и, чтобы доказать свое неповиновение, схватилась за ручки кресла, намереваясь подняться. Но Рик толкнул ее назад, схватил за плечи и прижал к спинке, приблизив к ней грозное лицо.

— Если только посмеешь встать, то, клянусь, привяжу тебя к этому креслу на весь день. — Он помолчал, силясь овладеть собой, и добавил немного спокойнее: — Слышишь меня? Тебе все понятно?

— Да, да, да! — прокричала Синтия ему в лицо. — Слышу. Ты мерзавец и негодяй. Я тебя ненавижу!

— Вот и отлично.

Он отошел от нее и тут же вернулся с горкой книг, которые выложил на маленький столик, стоявший рядом с креслом.

— Вот, можешь почитать.

— Что это? Какая-нибудь «Популярная экономика», наверное?

— Я не держу здесь специальной литературы, — ответил он сдержанно. — Это триллеры. — Он бросил ей на колени «Смерть в отеле».

— Извини, но я не люблю подобную литературу. — Синтия упрямо скрестила руки и отвернулась.

— Ну, тогда, может быть, займешься пасьянсом?

— Это еще куда ни шло, — пробормотала она.

— Хорошо. — Рик хлопнул по стопке книг новой колодой карт. — Раскладывай.

Он подошел к сосновому столу, где лежали бумаги, прижатые, чтобы не унесло ветром, большой красиво закругленной раковиной, сел спиной к Синтии и тут же углубился в работу.

Девушка, плотно сжав губы, несколько минут сверлила его спину взглядом, потом повернулась к маленькому металлическому столику, сдвинула в сторону кипу книг в бумажных обложках и, распечатав пачку, принялась раскладывать карты.

Вот и еще один пасьянс не сходится. Синтия некоторое время мрачно разглядывала ряды разложенных перед ней красочных карт, потом, нахмурившись, бросила на стол тройку червей, сгребла все в кучу и встала.

— Куда ты собралась?

Она могла бы поклясться, что не издала ни звука, но резкий голос Рика тотчас же остановил ее.

— Не беспокойся, — нехотя откликнулась Синтия, увидев, что он обернулся и смотрит на нее. — Я хочу выпить чего-нибудь холодненького. У тебя есть какие-то возражения?

— Заодно захвати и для меня.

— Сок апельсина с кусочком льда подойдет?

Рик одобрительно кивнул.

— Неплохо. Мне нравится, когда мои женщины знают мои вкусы.

— Я не твоя… — Но он уже отвернулся к своим бумагам.

На кухне Синтия включила соковыжималку. И злорадно подумала о том, с каким бы удовольствием она выжала сок из этого нахала.

Когда она поставила стакан с позвякивающими льдинками перед ним на стол, Рик сначала поморщился, а потом потянулся, расправляя плечи, одеревеневшие после двух часов непрерывной работы. Синтия, забывшись, загляделась на его мускулы, игравшие под загорелой кожей, но когда он пробормотал «спасибо» и бросил на нее быстрый взгляд, торопливо придала лицу сладкое до приторности выражение.

— Надеюсь, что угодила вам, сэр? Чего еще желаете? — Но ее улыбка тотчас исчезла, стоило ей заметить, что все бумаги на столе перевернуты, так что видны только чистые обратные стороны листов. — Я удивляюсь, как это ты доверил мне приготовить для тебя напиток, — сказала она с горечью. — Ты не боишься, что я могу что-нибудь туда подсыпать?

— Яду или снотворного? — холодные зеленые глаза пристально взглянули на нее. — Нет, дорогая, думаю, у тебя рука не поднимется.

— Ты так считаешь? — пробормотала она.

— Я понимаю твое разочарование, — спокойно согласился он и, с наслаждением отпив несколько глотков сока, выразительно посмотрел на маленький столик. — Теперь можешь снова вернуться к пасьянсу.

— Я устала от карт. Тоже мне занятие… — Синтия сердито пнула безобидную желтую ракушку, лежавшую на гладком дощатом полу веранды.

— Тогда поиграй во что-нибудь еще.

— Я больше не знаю игр для одного человека.

— Да, конечно, игры для двоих гораздо занятнее, не так ли, мышка?

— Все зависит от того, с кем играешь, — буркнула Синтия, не желая встречаться с его насмешливым взглядом. — А ты знаешь какие-нибудь карточные игры?

Рик сделал кислую гримасу.

— На меня карты нагоняют тоску.

И это вполне естественно, отметила про себя Синтия. Такой активный и энергичный человек, как Рик, надолго прикованный к карточному столу, конечно, начнет скучать.

— Ну что же, — она со вздохом пожала плечами, — пасьянс так пасьянс.

Но едва она повернулась, как Рик раздраженно отодвинул в сторону свои бумаги.

— Хорошо, во что ты бы хотела сыграть?

— Вообще-то ни во что. Но раз ты настаиваешь… — Синтия обернулась, едва успев скрыть радость.

Слова Рика, сказанные ворчливым недовольным тоном, все же были первым признаком чего-то нового в его отношении к ней. Кроме злости или холодного презрения, которые он постоянно выказывал ей, это были первые теплые слова.

— У тебя есть еще одна колода?

— Нет.

— Значит, безик не подойдет. Гм. — Синтия наморщила лоб. — Может быть, в вист с болваном? Тогда можно играть вдвоем.

— С болваном? Нет уж, спасибо, — твердо ответил он. — Во что играл Бельмондо в фильме «Картежник»?

Синтия раскрыла глаза.

— Ты имеешь в виду, в поезде?

Он кивнул, и она неуверенно произнесла:

— Кажется, в покер.

— Хорошо, давай в покер. Но, на самом деле, это не совсем игра для двоих.

— Ничего, я уверен, что с твоим изобретательным умом мы как-нибудь справимся. Давай сюда карты.

Пока Синтия собирала карты, он сгреб со стола все бумаги и положил их на пол рядом со своим стулом.

— Все, можешь садиться.

Властным жестом он указал на противоположный стул. Но Синтия медлила.

— Покер — азартная игра.

— И что же?

— У меня нет с собой денег.

— Тогда сыграем в долг. Проигрыш вернешь потом.

Проигрыш? Если Рик и впрямь полный новичок в картах, то выигрыш скорее достанется ей. Но нет, не стоит рисковать. Для такого состоятельного человека, как Рик, любая проигранная сумма будет всего лишь булавочным уколом, маленькой неприятностью, тогда как для нее…

Посмотрев на Рика, она увидела, что тот насмешливо улыбается. Синтия решительно покачала головой.

— Нет, извини, я не стану играть на деньги.

— Ладно, если ты такой цыпленок, — он бросил на нее косой взгляд, — тогда довольствуйся пасьянсом.

Но глаза Синтии уже остановились на спичечной коробке, лежавшей на столе со вчерашнего дня, когда Рик принес ее, чтобы зажечь ужином свечи.

— В скаутском лагере мы часто играли спички.

Рик приподнял бровь.

— В покер? В скаутском лагере? Вы, мисс Бессет, как видно, неразумно губили свою молодость.

— Ничего, с тех пор я наверстала упущенное, — парировала Синтия, уязвленная его насмешливым тоном.

— О да, несомненно, — подтвердил он вежливо. — Хорошо, если ты настаиваешь… — Открыв коробок, Рик аккуратно разделил содержимое на две одинаковые кучки и одну из них придвинул к девушке. — Итак, можно начинать.

— Я сдаю, — хватив карты, Синтия быстро и умело перетасовала колоду. — Каждому полагается по пять карт, а потом надо постараться…

— Кажется, все?

— Боюсь, что я снова выиграла. — Синтия взглянула на него слегка смущенно.

Со скорбной гримасой Рик подтолкнул к ней последнюю кучку спичек. Как жаль, что у нее не хватило смелости принять его предложение играть в долг. Подумать только, ведь каждая из этих спичек могла обернуться, скажем, тысячей долларов… Как приятно было бы обыграть этого задаваку на порядочную сумму! А потом — потому что она ни за что на свете не взяла бы и цента из денег Рика Марсо — презрительно разорвать долговую расписку пополам и бросить ему в лицо… Чрезвычайно приятно, но теперь, увы, слишком поздно.

Значит, игра кончена? — разочарованно протянула Синтия.

— Да. — С ехидной улыбочкой он наблюдал, как она принялась складывать спичечные трофеи в аккуратную стопку. — Если, конечно, ты не хочешь поднять ставку.

Синтия настороженно взглянула на партнера.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы могли бы сыграть с тобой на что-нибудь более интересное. Сказать по правде, я думаю, что именно в этом все дело, — продолжал Рик с ноткой откровенности. — Спички как-то мало меня стимулируют.

— Ну, и что ты предлагаешь? — Синтия подозрительно прищурилась.

Несмотря на спокойный умиротворяющий тон Рика, что-то подсказывало ей, что следует быть начеку.

Тот пожал плечами.

— Это ведь ты специалист. Есть у тебя какие-нибудь идеи?

Прищурившись, Синтия откинулась на стуле. Второй раз он не даст ей шанса играть на деньги, значит…

— Хорошо, — проговорила она решительно. — Если ты и правда хочешь увеличить ставку, мы сыграем еще разок. Если ты выиграешь, я пообещаю не делать больше попыток выбраться с острова.

— А если проиграю?

— Ты немедленно отвезешь меня на Барбадос… и оставишь в покое. Что скажешь?

Она сверлила его взглядом, всей душой желая, чтобы он согласился и предоставил ей эту возможность получить свободу. Но Рик покачал головой.

— Очень хитрый маневр, кошечка, но нет. Ненавижу отвергать вызов, тем более что он исходит от девушки, но я не готов рисковать, вручая будущее государства картам.

Синтия внутренне съежилась, ее сердце, только что трепетавшее в безумной надежде, упало куда-то вниз.

— Я полагаю, ты имеешь в виду эти секретные переговоры? Но тут нет никакого риска, Рик, — сжав руки, она умоляюще взглянула на него. — Ты должен мне поверить. Я даю тебе слово, что не расскажу о них ни одной живой душе.

— Твое слово? Но мы оба знаем цену твоему слову, не так ли?

Эти беспощадные слова, легко слетевшие с его языка, словно ледяной нож, вонзились ей в грудь.

— Да, знаем. — Чтобы скрыть боль, которую могли выдать глаза, Синтия склонилась над столом, собирая разбросанные карты. — Спасибо за то, что сыграл со мной. И не беспокойся, больше я не стану тебе докучать.

— Есть еще один способ сделать игру увлекательной.

Его вкрадчивые интонации заставили ее поднять глаза.

— Какой же?

Мы можем сыграть в покер на раздевание.

6

— На раздевание? — Синтия ошеломленно уставилась на него. — Глупости какие. Ты что, никогда не видел голых женщин?

Она привстала, но ладонь Рика опустилась ей на руку, накрыв ее сверху.

— Зачем сердиться? — язвительно усмехнулся он. — Думаю, тебя позабавит — оставить меня без трусов…

— Думаю, что это зрелище не для слабонервных, — возразила Синтия. — но что же, можно попробовать…

Действительно, а почему бы и нет? После всех унижений, которым он подверг ее, возможно, теперь она получает шанс отыграться? Она разденет его до трусов, а может, и совсем. А потом, сама полностью одетая, встанет из-за стола и с абсолютным безразличием удалится. Мужчине, подобно Рику, столь высоко ценящему себя, нелегко будет вынести такое.

— Я согласна. — Она смело посмотрела в его непроницаемые зеленые глаза. — Если ты хочешь раздеться… Мне кажется, для начала тебе надо надеть на себя побольше одежды.

— Естественно. — Его взгляд косо скользнул по ее купальнику, — будет жаль, если игра окончится слишком быстро. Подожди здесь.

Он исчез за дверью, и Синтия почувствовала, как ее разбирает истерический смех. Она, наверное, сошла с ума, раз согласилась играть на таких условиях с этим человеком. Хотя это забавно… Сейчас она покажет этому наглецу, заставит заплатить за все обиды.

Когда Рик вернулся, Синтия увидела, что к своим шортам он добавил черную куртку, пару сандалий на веревочной подошве, защитного цвета безрукавку военного покроя и помятую соломенную шляпу. В руках он держал матросскую рубашку, белые джинсы и резиновые шлепанцы. Подойдя к девушке, он бросил вещи той на колени.

— Надень это. Можешь подсчитать, у каждого из нас всего поровну.

— Лучше я надену свою одежду, — возразила Синтия. — Я бедная, но гордая…

— Да брось ты! — В густой тени, которую отбрасывали тесно переплетенные виноградные листья, его глаза сверкнули как два бледно-зеленых изумруда. — Ты боишься моих вещей так же, как меня?

— Да не боюсь я тебя! Просто от всего, что с тобой связано, меня бросает в дрожь.

Не говоря ни слова, Синтия встала и, не глядя на Рика, взяла его рубашку. Она была мягкой, шелковистой на ощупь и, поправляя воротник, девушка почувствовала слабый, но будоражащий ее чувства запах. Эта рубашка, несомненно, принадлежала Рику, и ни кому другому… Торопливо схватив джинсы, Синтия натянула их, хотя они и оказались слишком узкими, чтобы можно было застегнуть молнию. Чувствуя на себе взгляд Рика, который, не стесняясь, следил за каждым ее движением, она сунула ноги в шлепанцы и села на свое место.

— Ты забыла еще вот это. — Он нагнулся и поднял морскую фуражку, которая незаметно соскользнула на пол, и нахлобучил ей на голову. Его лицо оказалось совсем близко, и Синтия испуганно отшатнулась, но Рик только сказал: — Мы должны начинать на равных, не так ли?

— Да, конечно. Все правильно, — торопливо проговорила девушка, стараясь подавить смешанное чувство тревоги и волнения, внезапно охватившее ее. — Если хочешь, сдавай первым.

— По-моему, первый выигрыш — мой, — с нотками торжества в голосе Синтия выложила на стол пять карт.

— Нет, — возразил Рик, показывая ей свои карты. — Ты говорила, что побеждает такое сочетание.

— Но у тебя они не все нужной масти. Смотри, — Синтия ткнула пальцем, — две пики, две червы… А у меня…

— Ну хорошо, хорошо. — Он досадливо взглянул в карты и, подняв голову, успел заметить улыбку, промелькнувшую на лице девушки. — Что это с тобой?

— Ничего особенного. Я просто подумала — не слишком-то мы любим проигрывать, правда?

Лицо Рика еще больше помрачнело.

— Может быть, у «нас» в этом отношении не слишком богатый опыт. «Нам» времени на карты жалко.

— Ничего, ведь учиться никогда не поздно, верно? — Она подарила ему очаровательную улыбку и с торжеством откинулась на стуле, наблюдая, как Рик, поджав губы, оглядывает себя. Наконец он стянул с запястья шикарные золотые часы и положил их на стол.

— Но у меня нет часов, — воскликнула она. — Так нечестно.

Рик закатил глаза.

— Ох уж эта ваша английская «честность». Ну хорошо, тогда я сниму шляпу. Нет, постой.

Синтия не успела даже шевельнуться, как он схватил ее левую руку и надел серебряное кольцо — сначала на средний палец, а когда оно оказалось слишком велико, то на большой.

— Теперь ты удовлетворена?

Синтия оглядела широкую полоску холодноватого металла, охватившую ее большой палец, и слегка повернула кольцо, чтобы на него упал свет. На кольце не было выгравировано инициалов Рика, как она ожидала, но вместо них она увидела великолепно выгравированный профиль — крючковатый нос, тонкие губы застыли в жестокой гримасе.

— Что это? — Девушка смотрела на кольцо с непонятным беспокойством.

— О, это Бог войны. Изображение подлинное и очень старинное. Я купил его в Мехико и отдал переделать в кольцо. Теперь, — он снова опустился на свой стул, — кажется, твоя очередь сдавать.

— Да.

Синтия собрала карты и принялась тасовать. Тяжелое кольцо оттягивало палец, так что она ни на секунду не могла забыть о нем. Грозный профиль на кольце выражал ту же непримиримую жестокость, которую она так часто видела на лице самого Рика.

Синтия сдала карты, взяла свои и даже бровью не повела, увидев среди них двух тузов…

— Опять ты выиграла. — Рик хлопнул своими картами по столу.

— Боюсь, что да. Тебе тогда не следовало сбрасывать короля червей.

— Спасибо за данный вовремя совет. Ну что же, — смиренно пожав плечами, он поднялся, расстегнул шорты, грациозно перешагнул через них, сложил их и аккуратно опустил на соломенную шляпу, лежавшую рядом на полу. Теперь его стройное тело было совсем нагим, за исключением черных шелковых плавок, тесно обтягивающих бедра.

Синтия хотела отвернуться, но не могла отвести взгляд от узкой шелковой полоски. У нее перехватило дыхание, даже голова слегка закружилась. Вид обнаженного Рика пьянил ее, как бокал шампанского.

— Будем продолжать?

Усилием воли подавляя неуместный приступ чувственности, Синтия, словно в тумане, увидела, что Рик снова усаживается на свое место.

— Но…

Синтия решительно заставила себя встряхнуться. Все шло не так, как девушка задумала, она давно поняла это. Синтия разбила Рика наголову, но не испытывала ни капли того торжества, о котором мечтала. Напротив, проигравший одну за другой все свои вещи и низведенный до одних только плавок, Рик Марсо, тем не менее, оставался на коне. И Синтия первая захотела прекратить игру.

Опустив голову, она сосредоточенно принялась крутить кольцо. Единственный раз, когда проиграла она — правда, с такими неудачными картами сам Бельмондо ничего не смог бы поделать — и начала снимать кольцо с пальца, Рик протянул руку и удержал ее.

— Оставь, — сказал он и, сдернув с ее головы фуражку, бросил ее на пол.

Синтия неловко кашлянула.

— Послушай, нам совсем не обязательно продолжать. Я не настаиваю, честное слово.

— Спасибо. С твоей стороны это благородный жест, но я еще хочу отыграться. — Он взглянул на нее с загадочной улыбкой, смысл которой остался для девушки скрытым, и кивнул на свое почти нагое тело. — Кроме того, я и в плавках не так уж плох, верно?

— Но если…

— Никаких «если». — Рик властным жестом остановил ее. — Я сдаю. — Он сгреб карты…

На этот раз Синтия проиграла очень быстро. Она не могла пожаловаться на карты, они были неплохие — четыре бубны. Дело было в том, что сидя напротив Рика, небрежно от кинувшегося на стуле, торс и плечи которого блестели, как атлас в лучах закатного солнца, девушка решительно не могла сосредоточиться на игре. И кроме того, под мощным воздействием его доминирующей личности она постепенно начинала чувствовать, что вообще ничего не смыслит в картах.

Не говоря ни слова, Синтия скинула с ноги один из шлепанцев, и принялась мешать карты, пытаясь этим простым, ритмичным действием подавить незаметно подползающее волнение.

Рик по-прежнему оставался в плавках. Синтия же лишилась всего, кроме кольца и купальника. Теперь она волновалась не на шутку. Но когда, заглянув в свои карты, она увидела великолепное сочетание, посланное ей удачей, страх отступил и начал рассеиваться. Глубоко вздохнув, она выложила карты на стол — четыре туза и пятерка пик.

Рик нагнулся, вглядываясь.

— Очень неплохо. Но… — и не торопясь разложил перед потрясенной девушкой свои карты — все червы в возрастающей последовательности, — флэш-рояль всегда бьет каре!

Синтия, не веря своим глазам, смотрела на лежащие на столе карты, потом медленно перевела взгляд на Рика.

— Откуда ты знаешь, что это флэш-рояль? — В ее голове моментально появились самые скверные подозрения. — Я тебе не говорила…

— Да, но, видишь ли, — Рик снова откинулся на стуле, — я постепенно начинаю вспоминать, — сказал он, как ни в чем не бывало.

— Что значит «начинаешь вспоминать»? — Синтия словно со стороны услышала свой голос, взволнованный и гневный. — Ты что, уже играл раньше в эту игру?

Рик протестующе развел руками.

— О, разве что еще в колледже.

Синтия нервно рассмеялась.

— Значит, ты…

— Да. — Он улыбнулся своим воспоминаниям. — Помню, как несколько таких вот партий в покер, сыгранных на неделе, дали мне возможность заплатить взнос за обучение в Гарвардском экономическом колледже.

— Ты обманул меня! Ты сказал, что не умеешь играть в карты. — Голос ее задрожал.

— Нет, извини. Вот мои точные слова: «Карты нагоняют на меня тоску». И это правда. Но, как видишь, и от карт тоже может быть своя польза.

— Ты специально дал мне выиграть все эту партии. — Синтия по-детски никак не могла справиться с дрожью в голосе. — Ты разыгрывал меня.

— Разве любая игра не готовит нам сюрпризы? Главное — приберечь хорошую шутку для своего противника.

— Ах, вот ты как… — пробормотала Синтия.

— Что же, я жду, — вкрадчиво сказал Рик. — Не забывай, что ты проиграла, детка.

Синтия провела кончиком языка по внезапно пересохшим губам.

— Ну хорошо, успокойся. — Она сняла с пальца серебряное кольцо, но Рик снова остановил ее.

Я же сказал, кольцо оставь в покое.

В наступивших сумерках они сверлили друг друга глазами. От напряжения у Синтии зашумело в ушах. Она чувствовала, как атмосфера вокруг нее сделалась такой плотной, что стало трудно дышать.

— Но… — Она смешалась и выпалила: — Я больше не играю!

Рик неприятно рассмеялся.

— Прелесть моя, ты проиграла, так что плати!

Синтия резко вскочила на ноги, и стул опрокинулся на пол, но Рик оказался более проворным. Он схватил ее за талию, и, несмотря на отчаянное сопротивление, привлек к себе.

— Пусти меня, — выдохнула девушка, чуть не плача от обиды и гнева.

— Не так быстро, кошечка. Еще один момент…

— Я сказала…

Но он заглушил ее слова, впившись в рот бешеным поцелуем. В этом поцелуе не было романтической нежности или хотя бы искусного мастерства опытного соблазнителя. Он грубо, жадно завладел ее губами, больно кусая их. От близости его тела Синтию обдало опаляющим огнем. Она застонала, сознавая, что несмотря ни на что не имеет сил и желания сопротивляться. Пальцы ее вцепились в плечи Рика, и когда жадные губы скользнули по ее шее, она запрокинула голову, закрыла глаза, слыша только собственное громкое дыхание, и огненный вихрь подхватил ее и помчал неведомо куда.

Она смутно ощутила руки Рика на своей спине, и вот ее грудь обнажена для его ласк. Тело и мозг пронзило острое чувство упоительного восторга, она словно подступила к черте, перешагнув через которую уже не найдет пути назад.

— О, Рик, пожалуйста… — из ее губ вырвался прерывистый, больше похожий на рыдание, вздох. Но в следующую секунду он выпустил ее так же внезапно и стремительно, как и схватил в объятия.

— Синтия… — Она открыла затуманенные глаза и… увидела, что он улыбается той же презрительной жестокой улыбкой, как лицо, вырезанное на древнем кольце. — В следующий раз, моя прелесть, ты будешь осторожнее вести себя со своими партнерами по картам, особенно с теми, над кем намереваешься посмеяться. — Невероятно, но его голос был абсолютно спокоен, безумные мгновения, когда страсть вспыхнула в ней с небывалой силой, оставили его холодным и равнодушным.

Он догадался об ее уловке. Опытный хищник с непревзойденной ловкостью заманил ее в хитроумную ловушку, и Синтия попалась в нее.

Глаза Синтии затуманили слезы. Рик взял за плечи и встряхнул.

— Ты поняла меня?

— Д-да.

Она дрожала всем телом так, что даже это коротенькое слово далось ей с трудом. Он протянул ей лиф ее купальника.

— Теперь нам осталось сыграть еще один разок.

— Нет! — вырвалось у несчастной Синтии.

— Значит, я был прав — ты цыпленок и хвастунишка. — И он небрежным жестом широко развел руки.

Сейчас на его лице не было ни улыбки, ни даже неутоленной страсти. Только холодное торжество победителя, который из одного презрения, даже не из жалости, выпустил побежденного противника.

С силой закусив нижнюю губу, распухшую после его поцелуев, Синтия сняла серебряное кольцо с пальца, и оно со стуком упало на дощатый пол. Затем, выхватив из рук Рика лиф своего купальника, спустилась с веранды на лужайку, едва не споткнувшись на ступенях, и побежала к морю. Сзади раздался негромкий обидный смех.

7

— Скажи мне только одно, хорошо? Сколько еще мы будем здесь сидеть?

Рик, который на протяжении всего завтрака был поглощен изучением последнего отчета о выполнении генерального соглашения по тарифам в розничной торговле — Синтия наконец-то сумела прочитать заголовок, перевернутый вверх ногами, — оторвал глаза от газеты. Они были скрыты за темными очками, и Синтия не могла разобрать их выражения. Она видела только свое собственное напряженное лицо, отраженное в паре блестящих стекол.

— Я уже говорил тебе, — ответил он холодно, — Что не имею представления. У меня нет связи с яхтой, к тому же я не обладаю способностями ясновидения. Извини.

Он снова уткнулся в свой отчет.

— Но я уверена, — упрямо продолжала Синтия, — что такие люди, как Мигель Родригес и Мачерете, не могут надолго исчезнуть из поля зрения.

Рик небрежно пожал плечами.

— Хуан Мачерете — мой друг, поэтому его присутствие на моей яхте не может никого удивить. А что касается Родригеса, то пущен слух, будто он для поправки здоровья лег на лечение в клинику, расположенную — где же?.. Ах да, — он едва заметно улыбнулся, — в швейцарских Альпах. При его образе жизни это весьма достоверно. Подобную историю легко проглотят. Так что извини, прелесть моя, но переговоры могут продолжаться довольно долго.

— Ты говоришь «долго»? Что это значит? Недели, месяцы, годы?

Чувствуя, как зыбкий фасад ее самообладания дает трещину, девушка вскочила, сгребла со стола тарелки и удалилась на кухню. Свалив посуду в раковину, она схватилась за ее край и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы обрести необходимое для мытья посуды спокойствие.

Пока ее руки механически двигались, перед глазами в который раз всплывали сцены вчерашнего вечера.

Прибежав тогда на берег, она бросилась в воду и бешено поплыла вперед, отчаянно желая стереть из памяти звучавший ей вдогонку презрительный смех. А главное — уничтожить воспоминания о его прикосновениях, которые жгли ее тело.

Но, разумеется, ничего из этого не вышло. Когда она уже в темноте вернулась в дом, Рик успел поужинать и закрылся в своем кабинете. Синтия сделала бутерброд с сыром и, присев на кухонную табуретку, заставила себя его съесть. Потом легла на диван и накрылась простыней.

Когда много позже Рик проходил к себе через гостиную, он не сказал ни слова. Синтия, лежа с плотно закрытыми веками, ждала хоть одного ласкового слова, хоть намека на былую близость, но — увы…

Когда затворилась дверь его спальни, девушка с отчаянием почувствовала, что по ее лицу медленно катятся слезы. И так, продолжая беззвучно плакать, она незаметно погрузилась в сон…

Окончив мытье посуды, Синтия вытерла руки и промокнула полотенцем вспотевший лоб. Господи, ну и душное сегодня утро! Даже малейший ветерок не долетает с моря. Замерли кусты за окном, цветы склонили вянущие головки. Когда Синтия взглянула на небо, то увидела, что мирная голубизна сменилась зловещим медно-желтым сиянием. Анжела как-то говорила ей, что приближается сезон дождей. Должно быть, идет сильная гроза со штормом и молниями. Чувствовалось, как тяжелый, насыщенный электричеством воздух замер в ожидании.

Или, может быть, внутри самой Синтии возникло чувство, что вот-вот над ее головой разразится буря?

Вчера вечером Рик был намерен проучить ее за жалкую попытку убежать с острова. Он унизил ее, но потом все-таки отпустил. Сегодня же он наверняка выполнит задуманное, пообещав, вернее пригрозив, что овладеет ею. А Рик не такой человек, чтобы расточать пустые угрозы.

И когда он накинется на свою добычу, сумеет ли она устоять? Как долго она сможет не поддаться непреодолимому желанию, которое в его присутствии неотвратимо возникало в ней и туманило сознание?

Когда Синтия вернулась на веранду, Рик как раз собрался встать из-за стола. Заставив себя поглядеть ему в глаза, Синтия вызывающе произнесла:

— Послушай! Я не могу торчать на веранде весь день. Я иду гулять.

Он кивнул.

— Прекрасно, я пойду вместе с тобой.

Разумеется, она совсем не этого добивалась, Рик все понимал. Он уже натягивал на себя рубашку.

Синтия съязвила:

— Ах, конечно, я же забыла, что ты боишься выпустить меня из клетки. Знаешь, я просто удивляюсь, что ты не приковал меня цепью к ножке своего стола, так было бы вернее.

— Не думай, что эта соблазнительная мысль не приходила мне в голову, — ответил он мрачно. — Но сегодня слишком жарко, что бы заниматься делами. Лучше я покажу тебе остров.

— Так мы отправляемся на экскурсию?

— А ты что, против? — ответил Рик вопросом на вопрос, подняв голову от своих черных сандалий, на которых затягивал ремешки.

— Да, нет, отчего же… — Не могла же она сказать, что боится находиться с ним рядом, чувствовать его близость, пытаясь усмирить собственную плоть. Здесь, в этом райском уголке, все создано для любви…

Кажется, Рик догадался, о чем она подумала. Его глаза насмешливо блеснули…

На берегу Синтия скинула туфельки и взяла их в руки.

— Как нога? — первым заговорил Рик.

— Нога? Спасибо, я уже и забыла.

Они были сейчас словно два незнакомых человека, грустно подумала Синтия, случайные попутчики, идущие в одном направлении по белому песку на расстоянии ярда друг от друга. Нет, хуже чем незнакомые — они враги. Их разделяет пропасть недоверия и презрения.

Их путь пересек ручеек пресной воды, проложивший себе дорогу к морю. Синтия окунула в воду кончики пальцев.

— Бр-р, какая холодная. — Девушка с невольной гримаской повернулась к Рику, но его отчужденное лицо заставило ее улыбку погаснуть. — Может быть, нам лучше вернуться назад? — неуверенно проговорила она.

Но Рик пропустил ее слова мимо ушей.

— Этот ручей вытекает из земли вон на том пригорке. Пойдем, я покажу тебе.

Он направился прямо в заросли кустарника, которые начинались у кромки песка, и ей оставалось только следовать за ним дальше вверх по крутому холму.

Рик шел быстро, и Синтии приходилось поторапливаться, чтобы не отставать от него. Скоро по ее шее побежали струйки пота, и она оттянула пальцем ворот розовой блузки, чтобы хоть немного охладить разгоряченное тело.

Рик остановился на небольшой лужайке. По краям ее росли высокие деревья с голубоватыми стволами, а среди травы пламенели огненно-красные цветы. Источник ключевой волы пробивался между поросшим мхом известковыми глыбами, струился вниз по каменистым уступам и образовывал маленькое озерцо, окруженное густыми папоротниками. На противоположном берегу рос пышный жасминовый куст, ветви склонялись над прозрачной водой, белые цветы роняли свои лепестки в озеро, и те плавно скользили по зеркальной поверхности. Пьянящий аромат цветов наполнял горячий неподвижный воздух, и вся поляна сладостно благоухала.

Это был чудесный уголок, настолько восхитительный, что у Синтии даже перехватило при виде такой идеальной красоты.

— Ну? Как тебе это нравится? — Рик, сунув пальцы за ремень своих джинсовых шорт, наблюдал за ней, прислонившись к стволу дерева.

— Здесь чудесно, — тихо ответила Синтия и отвернулась, чтобы он не заметил набежавшие на ее глаза слезы. — Это место действительно создано природой?

— Источник — конечно. Но если верить агенту, у которого я купил остров, озеро и поляну устроил прежний владелец — некая звезда ковбойского кино из Штатов.

— В самом деле? — Впервые за несколько дней девушка засмеялась искренним непосредственным смехом. — И кто же именно?

Рик пренебрежительно пожал плечами.

— Его фамилия мне ничего не сказала. Он приобрел этот остров в качестве свадебного подарка для своей новой жены. Может быть, поляна еще хранит нежные воспоминания. Он бросил на Синтию беглый взгляд. — Как бы то ни было, этот ландшафт он создал для нее.

— Понятно. — Почти наяву Синтия увидела счастливых влюбленных, лежащих в объятиях друг друга на поросшем травой берегу в густой тени листвы вот тут, совсем рядом от нее. Знакомая острая боль кольнула девушку в сердце. — Как романтично, — вздохнула она негромко.

Рик цинично скривил губы.

— Жаль тебя разочаровывать, но романтика быстро кончилась. Он продал этот остров, чтобы набрать денег на бракоразводный процесс.

— Ах, так… — Мысленный образ, созданный в ее воображении, потускнел и рассеялся.

— Ты разочарована?

— Наверное. Но, знаешь, не удивлена, — ответила она таким же, как у него, тоном. — Ведь, в конце концов, это обычное завершение любой страстной любви, не правда ли, Рик?

Она взглянула ему прямо в глаза. Но он отвернулся, потянувшись за веткой дерева. На ней висело несколько больших оранжевых плодов, светившихся, как расплавленное золото, среди темных блестящих листьев. Рик захватил ветку и тряхнул ее. Плоды со стуком упали на траву. Он нагнулся, поднял один и протянул его девушке.

— Спасибо. — Синтия прижала его к щеке. — Спелый апельсин прямо с дерева — это для меня непривычно.

— Это не апельсины, а ортаник, превосходный вид, полученный скрещиванием апельсина и мандарина.

Рик сел на траву, подобрал один из плодов, и начал очищать его от толстой кожуры. Подняв глаза, он увидел, что Синтия все еще стоит, не решаясь сесть.

— Присаживайся. — Он повелительно похлопал рукой по траве, и после некоторого колебания Синтия опустилась рядом с ним. Он протянул ей очищенный плод. — Вот, возьми этот.

Кончики их пальцев соприкоснулись. Пальцы Рика были липкими от сока, и от его прикосновения ее словно ударило током.

Синтия быстро отдернула руку и сосредоточилась на экзотическом фрукте. Сквозь опущенные ресницы она искоса поглядывала на то, как он аккуратно очищает второй плод, делит на две золотые, сладко пахнущие части и съедает одну за другой.

Рик снял свои темные очки, и Синтия увидела вокруг его глаз еле заметный веер светлых морщинок. Какие у него густые ресницы — и какие длинные! Гораздо длиннее, чем у нее. Мужчина не имеет права иметь такие ресницы, подумала Синтия с завистью. Когда он опускает глаза, ей хочется коснуться поцелуем его ресниц.

Веки Рика дрогнули, и, осознав, что он прекрасно видит, как она наблюдает за ним, Синтия поспешно наклонилась вперед и поболтала липкими от сока пальцами в воде, которая показалась восхитительно прохладной после томительного жаркого воздуха.

— Это озеро достаточно глубокое. Если хочешь, искупайся. Я сам здесь часто плаваю.

Рик вытянулся на траве, опираясь на локоть и покусывая сорванную травинку.

— Пожалуй, не стоит. — Голос Синтии прозвучал напряженно. — У меня нет с собой купальника.

Что, между прочим, было ему прекрасно известно.

— О! Но здесь, на острове, у всех нас достаточно свободные взгляды, — небрежно проговорил он.

— Не у всех, — ответила Синтия сухо.

— Как угодно. — Он снял тем временем кожицу с еще одного плода. — Хочешь половинку?

Девушка собралась отказаться, но вкус плодов был восхитительным. Пробормотав «спасибо», она приняла половину фрукта из рук Рика. По ее ладони заструился сладкий сок, оставляя липкую, золотистую дорожку, и капнул ей на колено.

Внезапно что-то укололо Синтию в ногу. Она рассеянно потерла пальцами больное место и в следующий миг, взглянув вниз, вскрикнула от неожиданности. По ее ноге поднималась вереница маленьких красных муравьев.

Синтия хлопнула по ним ладонью, но тут же ощутила чувствительный укус уже в запястье и обнаружила, что ее руку облепило порядочное количество таких же насекомых.

— Что это? — Она чуть не подпрыгнула от испуга.

— Красные муравьи. — Рик тоже вскочил, отряхивая ногу. — Здесь полно этих тварей. Наверное, их приманил сок.

— Ой! — Синтия взвизгнула и, как безумная, захлопала себя по животу. — Они заползли мне под одежду!

Рик схватил край ее широкой блузки и потянул вверх.

— Стой спокойно, сейчас я сниму их с тебя. — Но перепуганная девушка уже бросилась бежать. — Куда ты, черт возьми?

— Подальше от этого места.

— Не будь дурочкой! Они уже на нас. Он сморщился и яростно потер шею, и тут, не успела Синтия понять, что он задумал, как Рик решительно обхватил ее за талию, рванул, и они вместе полетели в пруд. Синтия упала головой вниз, у нее от неожиданности перехватило дыхание, и она погрузилась в воду.

Рик первым нащупал под ногами дно, подхватил Синтию и вытянул на поверхность. Волосы залепили ей лицо, вода попала в глаза, так что она ничего не видела. Она схватилась Рика, ища опоры, отчаянно кашляя и ловя ртом воздух.

— Как ты, в порядке? Синтия только кивнула, она была не в состоянии говорить.

Он приподнял ей подбородок и отвел с лица мокрые прилипшие пряди.

— Извини. — Усиленно моргавшая Синтия успела разглядеть в его зеленых глазах озорной огонек. — Оказывается, когда муравьи заползают в одежду, это, на самом деле, очень смешно. — Губы девушки дрогнули, и они оба, все еще держась друг за друга, невольно громко рассмеялись. — Я ведь говорила тебе, — Синтия задыхалась от смеха, — что не хочу купаться. Но ты никогда не считаешься с желаниями других, да?

— Да, это так. Мое желание для меня — закон.

Он тоже смеялся, не отводя от нее глаз, и вдруг сердце Синтии часто-часто застучало в груди.

Глядя на Рика, на черные гладкие как лак мокрые волосы, с которых по его лицу и груди стекали струйки воды, она почувствовала, как страсть охватывает ее с непреодолимой силой… Стоя по пояс в воде на маленьком острове, она подумала вдруг, что время повернулось вспять, и он снова стал прежним Риком, которого она так сильно любила. Которого любит и теперь…

Ясное осознание этого, словно волна прилива, разрушило все защитные стены, которые Синтия возводила с такими усилиями. В одно мгновение ее смех замер, она только и могла, что стоять, цепляясь за сильные плечи, и смотреть расширенными глазами ему в лицо. Вдруг с ее губ сорвалось неразборчивое восклицание, больше похожее на плач. Она высвободилась и, чувствуя почти панический страх, устремилась к берегу.

Рик догнал ее на мелководье, удержал за руку и повернул к себе.

— Что за спешка? Раз уж мы в воде, давай немного поплаваем.

— Н-нет! Я больше не хочу.

— Ты решила, что нашим маленьким красным приятелям самое время подавать второе?

Рик поднял руку, осторожно снял с ее щеки приставший лепесток жасмина и бросил его в воду. Но внезапно улыбка сбежала с лица Рика, глаза потемнели. Синтия проследила за его взглядом и испуганно ахнула, увидев, что ее промокшая одежда прилипла к телу и просвечивает. Сквозь блузку и белые шорты ясно виднелись грудь и трусики, которые тоже в свою очередь были достаточно прозрачными.

Синтия невольно перевела взгляд на Рика и увидела, что и его одежда находится в таком же состоянии.

В следующее мгновение он шагнул к ней и привлек к себе. Губы Рика слились с ее губами, она почувствовала их жадность и нетерпение, и ответила на поцелуй с не меньшей пылкостью. Их тела, несмотря на мокрую одежду, немедленно вспыхнули, словно от жаркого огня. Рик двинулся на берег и увлек за собой. Но та споткнулась, и они оба упали на колени. Сильные руки крепко сомкнулись вокруг талии Синтии, она тоже обхватила его за плечи, радостно ощущая движение железных мускулов под своими ладонями. Он опустил голову ей на грудь, и девушка блаженно закрыла глаза, чувствуя нетерпеливые прикосновения горячих рук к своему телу, охваченному истомой.

— Дорогая, ты должна стать моей, и немедленно. — Страсть сделала голос Рика низким и хриплым.

— Да, да! О да! — бормотала Синтия и, обхватив темноволосую голову Рика, прижала ее к своей груди.

Рик поднял ее, вынес на берег и опустил на траву. Опытные руки нащупали пояс ее шорт, она почувствовала, как поддалась молния, и шорты соскользнули с бедер. Рик склонился над ней, прикосновения его губ обожгли ей живот, и Синтия слегка вздрогнула.

В этот миг в каком-то уголке ее сознания, где все кружилось быстрее и быстрее в бешеном вихре страсти, вспыхнул огонек. Что она делает? Неужели она не способна заглянуть чуть дальше вперед, за этот импульсивный миг вожделения? Дик на катере может прибыть уже завтра, а может даже сегодня! И Рик легко расстанется с ней, презрительно возвратив ей свободу, тогда как Синтия останется прикованной к нему навсегда.

Она безумно любила этого человека, испытывала к нему страстное влечение, каждой клеточкой своего тела жаждала предаться ему, неистово желала его любви. Но вспомни о своих страданиях, сказал ей трезвый голос разума.

Представь ожидающие тебя месяцы и годы тоски и одиночества. Этот парень однажды едва не погубил тебя, и если ты настолько глупа, что позволишь ему второй раз разбить твое сердце, то пеняй на себя. Ты больше никогда не сможешь сложить эти осколки своего чувства в единое целое и быть сама собой.

— Нет! — Лицо Синтии исказилось от неподдельного страха, и она попыталась оттолкнуть Рика. — Не надо, я не хочу…

— Не обманывай себя. — Он накрыл ей рот ладонью. — Ты хочешь этого…

Зрачки глаз Рика расширились, он смотрел куда-то мимо Синтии, словно не видя ее. Этот взгляд ужаснул девушку. Она с силой втянула в себя воздух, чтобы крикнуть, но его пальцы заглушили звук.

Он тяжело навалился на Синтию, вызвав в ней жуткие воспоминания о той минуте пятилетней давности, когда едва не свершилось насилие. В глазах Синтии застыла молчаливая мольба, они беспомощно раскрылись, как у пойманной дикой серны. Она перестала сопротивляться и замерла в оцепенении, внезапно лишившись последних сил. Это выражение ужаса в глазах спасло ее.

В следующее мгновение Рик вскочил на ноги и сказал, переводя дыхание:

— Ну, не падай в обморок, малышка. — Голос его прозвучал глухо, он явно пытался дать ей понять, кто в этой ситуации главный. — Я не собираюсь применять силу. В прошлый раз я не сделал этого, не стану и сейчас. — Синтия молча глядела на него. Рик продолжал: — Но ты все равно не продержишься долго, это я тебе обещаю. — Его тонкие губы искривились. — Ты же не дурочка, должна понимать, что чем скорее мы утолим наше взаимное влечение, тем скорее оно пройдет, и мы сможем исцелиться и все забыть. — От моря внезапно донесся раскат грома, похожий на рев хищника, от которого ускользнула жертва. Синтия вздрогнула. — Грозы тоже не бойся, она за много миль от нас, — произнес он отрывисто. — Можешь оставаться здесь, если хочешь. Я возвращаюсь домой.

Он повернулся и пошел. Синтия поднялась и глядела, как его фигура быстро мелькает между деревьями. Грудь ей сдавила тупая ноющая боль. Через несколько секунд Рик исчез из виду, и девушка снова опустилась на мягкую траву, прижала к животу колени и съежилась. Она просидела так довольно долго, глядя прямо перед собой невидящими глазами.

Спустя какое-то время ее взгляд упал на красного муравья, который пытался вскарабкаться на лист папоротника недалеко от нее. Синтия подхватила его ладонью, всмотрелась в крошечное создание.

— Прости меня, — прошептала она и пустила муравья на землю, проследив, как он благополучно скрылся в траве.

Уже в сотый раз Синтия вскакивала с кресла и принималась ходить вдоль веранды взад и вперед, словно львица в клетке. Этим вечером ее охватило непонятное беспокойство, не позволяющее ей сидеть на месте больше пяти минут.

Это ощущение странным образом противоречило густой неподвижной атмосфере, тяжело нависшей над островом. В ней было нечто угрожающее, как и в отдаленных раскатах грома, вестниках грозы, которая весь день кружила вокруг острова, подбираясь ближе и ближе.

Синтия прошла на кухню, налила себе молока и, выйдя в гостиную, снова увидела светлую полоску под дверью кабинета.

Когда она вернулась с озера, Рик уже работал и, по-видимому, собирался оставаться в своем кабинете до ночи.

Синтия приуныла. Ей следовало бы радоваться, что он закрылся от нее, но вместо этого она обнаружила, что страстно желает быть с ним рядом, просто молча наблюдать, как он работает.

Выйдя на веранду, она задержалась у окна кабинета и заглянула внутрь, в щель неплотно закрытых жалюзи.

Рик сидел за столом напротив окна. При резком свете настольной лампы его лицо казалось напряженным, с отчетливыми, глубоко прорезанными морщинками. Пальцем одной руки он нажимал кнопки на калькуляторе, а другой писал на листке бумаги цифры. Через несколько минут он оторвался от своего занятия и устало потер рукой лоб. Этот обычный жест едва не заставил Синтию кинуться к нему, обнять, прижать его голову к своей груди… Сердце сжалось от сердечной тоски, она зажмурилась, покачнулась, пережидая, когда пройдет приступ, потом медленно отошла.

Пять лет назад она полюбила — первая любовь молоденькой девушки, ослепленной привлекательной внешностью, очарованием редкого обаяния, кончилась крахом. Теперь она узнала Рика по-настоящему, ясно видела его таким, каким он был на самом деле — бесчувственным до жестокости человеком, погруженным в свою работу и ставящим свой труд превыше всего. И она по-прежнему любит его, но уже любовью зрелой женщины, а это куда как более опасно.

Как мотылек, порхающий вокруг огня свечи, она все кружила у окна, не отрывая глаз от Рика.

— Что тебе надо? — Он неожиданно взглянул на нее.

Синтия от испуга растерялась.

— Я? Я хотела сказать, что обед готов… — пробормотала она, запинаясь.

— Я не голоден. Потом я сам сделаю себе салат.

— Ну и пожалуйста, — ответила Синтия резко, чтобы скрыть свое замешательство. — Я потратила на приготовление еды два часа. Теперь большую часть придется выбросить. Надеюсь, что хотя бы древесным лягушкам придется по вкусу.

— О, Господи! — Рик отшвырнул ручку и так порывисто встал, что даже, несмотря на разделявшее их окно, Синтия невольно отступила на шаг. — Ну, так накрывай на стол!

Когда он вышел на веранду, Синтия уже сидела за сосновым столом, машинально перебирая складки своей льняной оливковой юбки. Когда Рик опустился на стул напротив, она увидела, что он, по крайней мере, тоже дал себе труд переодеться. Но выражение лица осталось прежним, а угрюмый тяжелый взгляд стал еще более мрачным.

Буркнув что-то неразборчивое, Рик взял вилку, выжал дольку лимона на тонкие, как папиросная бумага, ломтики копченой семги и кусочек авокадо, которые она разложила по тарелкам, и начал есть.

Когда Синтия принесла главное блюдо, он успел разлить белое вино, выбранное ею для обеда, и, осушив свой бокал, бросил быстрый взгляд на содержимое кастрюли.

— Цыплята с тушеным перцем в кисло-сладком соусе. Из твоих запасов, — пояснила она, словно оправдываясь.

— Недурно! С каких это пор ты научилась готовить? Я помню, как одно время вершиной твоего кулинарного искусства были бобы в томате из консервной банки.

Синтия удивленно взглянула на него. Какие мысли скрывались за этими едкими словами? Может быть, он сожалеет о прошлом? Нет, конечно же, нет — сожаления существуют лишь для таких слабонервных дурочек, как она.

Она заставила себя усмехнуться.

— Так и было. Но как-то Тони попросил меня оказать ему услугу и…

— В самом деле? — Тон Рика был определенно враждебным, но Синтия постаралась не обращать на это внимания.

— …принять гостей. Он хотел произвести впечатление на наших партнеров, и я решила, что мне следует взять несколько кулинарных уроков. Столько риса тебе достаточно? — Ее беспечный тон, однако, не мог разрядить окружающей напряженной атмосферы.

— Если ты представляешь для него такую ценность, что же он отпустил тебя сюда одну?

— Ну и как это следует понимать? — Синтия почувствовала, что краснеет.

— Понимать это следует как угодно, — ответил Рик безо всякого выражения. — Но на следующей неделе он вселяется в свой номер, который так любезно предоставил тебе, не так ли? Что? Разве неправда? — Спрашивал он с неожиданной настойчивостью ошеломленно молчавшую Синтию.

Значит, и об этом ему сообщили! Интересно, что еще он успел разузнать о ней? Она пожала плечами.

— К чему этот разговор?

— Я надеюсь, ты успеешь вернуться вовремя. — Рик неприятно усмехнулся. — Разве можно разочаровывать душку Тони?

— Перестань! — С губ Синтии сорвал возглас, в котором слышались гнев и обида. — Я уже сто раз повторяла, что Тони мой деловой партнер, и точка.

— Хочется верить.

— Да уж! Поверь! — горячо воскликнул она. — И очень жаль, что твои шпионы не донесли тебе, что он привезет с собой Надин, Джеймса, Филиппа и Тома.

— Чудесную компанию ты себе подыскала. — В его тоне Синтии снова послышалось нечто оскорбительное. — Не удивительно, что ты так рвешься назад. Как, должно быть, тебе досадно, что ты не можешь принять участия в их забавах.

— Я не собираюсь больше выслушивать от тебя подобные вещи, — разозлившись не на шутку, Синтия вскочила со стула.

— Тебе придется выслушать все, что я сочту нужным сказать, прелесть моя. — В его голосе зазвучали стальные ноты. — Сядь-ка на место.

Их глаза встретились, и девушка, презирая себя за слабость, нехотя опустилась на стул.

— К твоему сведению, — произнесла она холодно, — Надин — жена Тони, а мальчики — их дети, тройняшки. Из-за них как раз Тони и просил меня заняться гостями — у Надин сейчас и без того довольно хлопот.

— В самом деле? — Тон Рика по-прежнему оставался слегка колючим.

— И еще. Разумеется, тебя это вовсе не касается, — продолжила Синтия с вызовом, — Надин и Тони абсолютно счастливы. — На миг при воспоминании о чужом счастье Синтия почувствовала укол зависти. — А кроме того, знай, я не собираюсь пускать в свою жизнь ни одного мужчину.

И гордо подняв голову, она приступила к еде.

Рик доел шоколадный мусс, который Синтия разыскала в холодильнике, и встал.

— Спасибо за обед, — произнес он сухо. — Теперь, извини, я хотел бы вернуться к своим занятиям.

Захватив с собой чашку с кофе, он направился в кабинет. Синтия услышала, как с негромким равнодушным щелчком закрылась дверь, оставив ее в одиночестве.

Она всегда будет для Рика чужой, он никогда не перестанет отгораживаться, уходить от нее, грустно подумала Синтия.

Кофе показался ей слишком горьким. Она подошла к перилам веранды и некоторое время стояла, вглядываясь во тьму. Затем, выплеснув содержимое чашки в кусты гибискуса, принялась собирать тарелки. Но тут, почувствовав, как ее охватывает гнетущая, невыносимая тоска, снова поставила их на стол и сбежала вниз по ступенькам.

Выйдя к морю, она зашагала вдоль берега. Ноги ее слегка вязли в мокром прохладном песке. После душного дня ближе к вечеру поднялся ветер, и море волновалось. Небо было безлунным, но видно было достаточно хорошо, чтобы Синтия могла разглядеть, как волны с белыми пенными гребнями разбиваются в мелкие брызги о рифы. Далеко, у самого горизонта, непрерывно вспыхивали серебристо-белые молнии, но шум прибоя заглушал громовые раскаты.

Синтия в глубине души ожидала, что Рик пойдет за ней. Однако, зачем ему это? Ни яхты, ни рыбаки не выйдут в море на ночь глядя, и Рику нет никакой причины искать ее.

Наконец она решилась вернуться в дом, но тут ее взгляд упал на фигуру, одетую в белое, мелькнувшую между стволами деревьев. Через секунду на берегу появился Рик в светлых брюках и белой рубашке, и девушка замерла как вкопанная, ожидая, когда он к ней приблизится.

— Что, черт возьми, ты здесь делаешь? — Видно было, что он почему-то зол.

— Ничего. — Она повернулась, но Рик удержал ее за руку.

— Разве ты не знаешь, что скоро полночь, дурочка?

— Ну и что? — Синтия выдернула руку. — Тебе не обязательно дожидаться моего возвращения, знаешь ли. Я уже достаточно взрослая, так что ложись спать.

— Я решил, что тебе может взбрести в голову искупаться. Кажется, ты специалист по части ночных заплывов. — Он протянул руку и коснулся ее волос. — Сухие. Значит, ты все-таки не настолько сумасшедшая. А я, пожалуй, искупаюсь, раз уж пришел сюда.

— Но…

Мне необходимо освежить голову.

Он стянул с себя рубашку, снял брюки и остался в плавках.

— Море очень неспокойное, — неуверенно начала Синтия. — Посмотри, какие волны…

Но в ответ он улыбнулся, сверкнув в темноте зубами.

— Я люблю борьбу.

Повернувшись, он вошел в воду и, зайдя по пояс, взмахнул руками и нырнул.

Синтия увидела, как темная голова мелькнула среди волн, увидела, как он рассекает руками пенистый гребень, и в следующий миг он исчез в кипящем водовороте. Девушка замерла, кусая губы, не отводя взгляда от бушующих волн, пока глаза не защипало от соленых брызг.

Рик — умелый пловец, его мышцы гибкие и сильные, как у тюленя. Но огромное водное пространство протяженностью в четыре тысячи миль свирепо бьется волнами о рифы, грозя стереть в порошок каждого, кто осмелится встать на его пути.

А что если он утонет?.. Синтия прижала кулачок к губам, чтобы подавить стон, и принялась нервно мерить шагами берег.

Через несколько дней — может, даже завтра — придет катер, и она больше никогда не увидит Рика. Но ей необходимо знать, что он есть. Как же она сумеет вынести череду оставшихся ей до конца жизни дней, если не будет уверена, что где-то на земле, может быть даже мимоходом, вспоминает ее Рик — живой ироничный Рик из плоти и крови?

Неровная линия бурунов, увенчанных пенистыми гребнями, стремительно с грохотом двигалась к ней. Волны напоминали табун белых лошадок, которые взбрыкивали и вставали на дыбы. И вдруг внезапно из-за гряды темных туч вынырнула луна. Холодные лучи озарили бурлящие волны, и среди них она разглядела Рика.

От облегчения и радости у Синтии подогнулись колени. Рик укротил этих диких морских коньков, и вот они несут его к ней! Едва отдавая отчет в своих действиях, Синтия вошла в море и протянула ему навстречу руки.

Рик выбрался на зыбкую отмель и, немного покачиваясь, приблизился к ней. В следующую секунду сильные мокрые руки обвились вокруг нее, и Синтия перенеслась в свой сон, который начал сбываться наяву.

8

Их объятие посреди пенящихся волн длилось бесконечно долго. Внезапно их накрыла большая волна и Рик, не говоря ни слова, вывел ее на берег. Его тело было холодным и в то же время пылало внутренним огнем. Когда он вновь поцеловал ее, Синтия почувствовала, как этот огненный жар передался ей.

Между ними не было нежности, заставляющей сдерживать желание.

Погруженная в опьяняющий дурман, Синтия даже застонала от разочарования, когда Рик разомкнул руки. Но он сделал это только для того, чтобы снять с нее мокрую одежду. Девушка почувствовала, как сломалась молния на юбке, когда Рик резко рванул ее вниз, а крохотные жемчужные пуговки на блузке разлетелись, когда он торопливо стягивал ее с Синтии.

Лунный свет серебрил его мощные плечи и грудь. Нежные руки Синтии гладили голову и спину любимого, наслаждаясь контрастом атласных мышц и жестких волос. Руки Рика, дрожащие от нетерпения, расстегнули застежку лифчика, и его губы жадно впились в ее трепетную грудь.

Потрясенная силой охватившего ее желания, Синтия пошатнулась и едва не упала. Рик подхватил ее и бережно опустил на песок. Вечным женским движением, допуская и разрешая, она порывисто притянула его к себе… Дальше последовала боль, и на мгновение Синтия с силой впилась пальцами в спину Рика, но потом боль отступила. В ее глазах отразилось охватившее обоих ослепительное белое пламя — куда более яркое, чем молния, — и тела их слились воедино. В исступлении Синтия выкрикивала какие-то непонятные, неразборчивые слова или просто кричала что-то, слова терялись в шуме бушевавших рядом волн, и она не слышала сама себя.

Синтия почувствовала, как по телу разливается сладостное тепло, они оба содрогнулись и замерли…

Когда Синтия пришла в себя, мрачное темное облако сомкнулось над ее головой, снова поглотив луну. Она лежала опустошенная, глядя в лиловое небо, и молчала. Почувствовав взгляд Рика, она повернула голову и посмотрела на него. Подперев голову локтем, он лежал рядом. В темноте Синтия не могла разглядеть его лица и только почувствовала на коже теплое дыхание, когда он склонился к ней. Несколько секунд он казался ей чужим — равнодушным, отчужденным, и ее сильно бьющееся сердце пропустило один удар. Но тут он взял ее руку, поднес к губам и осторожно поцеловал ладонь.

— Привет, — сказал он тихо.

— Привет, — едва выговорила она, испугавшись, что голос выдаст силу ее любви.

Он переплел свои пальцы с ее пальцами и крепко сжал.

Вода плескалась у их ног, было тепло, но Синтия неожиданно задрожала. Рик встал, нагнулся к ней и взял ее на руки. Синтия лежала в объятиях Рика, положив голову ему на грудь, чувствуя щекой удары его сердца. Ее охватило странное, непередаваемое ощущение, в котором поровну переплелись боль и бурная радость. Что принесет ей завтрашний день? Скорее всего, только страдание.

Но сегодня она живет для радости, и радость эта в том, чтобы любить Рика и дарить ему наслаждение.

Поднявшись на веранду, он посадил ее в кресло и остановился, посмотрев на нее темными непроницаемыми глазами.

— Знаешь, — казалось, он обращается к самому себе, а вовсе не к ней, — Я и забыл, какая ты милая. Сейчас ты выглядишь такой же, как пять лет назад.

Рик жадно глядел на ее стройную фигурку, и вдруг Синтия почувствовала, как он замер. В его расширенных глазах она прочла ясное осознание того, что только что произошло между ними.

— Синтия! — она услышала в его голосе растерянность.

— Да?

Он уткнулся лицом ей в волосы.

— Почему ты не сказала, что ты девушка? О Господи, ведь я, должно быть, сделал тебе очень больно.

— Ничего. — Синтия неуверенно улыбнулась. — Совсем чуть-чуть.

— Почему же ты не остановила меня?

— А разве тебя можно было остановить?

— Милая моя…

— И еще…

— И еще?.. — как эхо повторил он.

— Я не хотела тебя останавливать. — Ее голос был еле слышен, но он все понял и так крепко сжал ее в объятиях, что Синтия едва не вскрикнула.

Рик снова подхватил ее на руки, пронес через комнаты в маленькую ванную, поставил в душевую кабинку и пустил воду. Взяв мыло, он осторожно намылил сначала шею Синтии, а затем плечи, грудь и наконец, присев на корточки, живот и ноги.

Когда он потянулся, чтобы закрыть краны, Синтия удержала его руку и проговорила смущенно:

— Пожалуйста, позволь мне сделать то же самое для тебя.

Он молча передал ей губку, и она принялась тереть его тело, сначала неуверенно, потом смелее, долгими ласкающими движениями.

Когда, опустившись на колени, она провела губкой по его бедрам, то явно ощутила пробежавшую по его телу дрожь желания.

Рик взял губку из ее рук и отбросил в сторону, словно был не в состоянии ждать ни секундой дольше, рывком подхватил ее на руки и понес в спальню, плечом распахивая все двери.

— Но мы же мокрые, мы намочим простыни, — запротестовала Синтия с нервным смешком.

— К черту простыни.

Очень осторожно, словно она была сделана из тончайшего стекла, он опустил ее на кровать и выпрямился, глядя сверху вниз на нежное загорелое тело на кремовых шелковых простынях. Розовый свет от ночника падал на лежащие на подушке мокрые спутанные волосы Синтии, румянил ей щеки.

— Ты похожа на прекрасную русалку, которую только что вытащили в сетях из морских глубин, — прошептал он. — Наверное, на заре ты исчезнешь, уплывешь обратно в море?

— Нет, дорогой, — тихо произнесла она, пристально глядя ему в глаза. — Я останусь с тобой на столько, на сколько ты пожелаешь.

— Но пожелаешь ли ты? — мелькнуло у нее в голове.

Лицо Рика было серьезно, он протянул руку и погасил лампу. Синтия лежала неподвижно, чувствуя, как он ложится рядом с ней на кровать, ее таинственный незнакомец, возникший из морской пучины. Но вот его рука коснулась ее груди, и Синтия раскрыла любимому свои объятия.

На этот раз все было по-другому. Бурный накал страстей сменился медленным, постепенным подчинением всех ее чувств.

Рик снова и снова искусно заставлял ее испытывать трепет ожидания, сладостного предвкушения. Он вызывал в ней такие обжигающие ощущения, что, в конце концов, потрясенная до самой глубины души Синтия смогла только, горя от желания, прильнуть к нему, широко раскрыв невидящие глаза, и беззвучно повторять его имя.

В этот раз, когда он окончательно овладел ею, они были настолько захвачены всесокрушающей страстью, что почти мгновенно погрузились в блаженное забытье.

Буря стихла, они лежали рядом, тесно обнявшись, и Синтия в полусне, припав к его груди, прошептала:

— И так теперь будет всегда? — При воспоминании о только что пережитых мгновениях голос ее дрогнул. Рик взял ее за руку и стал целовать пальчики один за другим, потом взглянул на нее.

— Ты имеешь в виду нас двоих или каждого в отдельности? — Снова в его голосе прозвучала эта ненавистная насмешка. Ресницы Синтии дрогнули, и он пробормотал, теснее прижимая ее к себе: — Не переживай так, моя радость. Ведь ты знаешь меня достаточно хорошо и понимаешь, что я всегда ищу спасения в цинизме, если испытываю слишком глубокие чувства. — Он усмехнулся. — Не очень-то приятно признаваться в этом, мышка, но такого со мной еще никогда не было, поверь.

— Это хорошо.

Она улыбнулась удовлетворенной улыбкой, удобно положила голову ему на плечо и погрузилась в глубокий сон.

Когда Синтия открыла глаза, она увидела, что вся комната стала розовой. Заря! Рик лежал рядом, по-детски подложив ладонь по щеку, длинные ресницы вздрагивали во сне. Морщинки на его лице разгладились, он выглядел сейчас совсем молодым. Как мальчишка, подумала Синтия, и в груди что-то остро кольнуло. Протянув руку, она нежно провела кончиком пальца по его губам. Рик пробормотал что-то непонятное и перевернулся на другой бок, уткнувшись носом в мягкую подушку.

Синтия выскользнула из-под простыни, накинула на плечи халат Рика и вышла на веранду. Там она остановилась, завязывая пояс, и любуясь ранним утром.

— Господи, какая красота!

Нет, никогда со времен создания мира не было еще такого божественного утра, подумала она, сладко потягиваясь и подставляя лицо теплым утренним лучам солнца. Вокруг под нежным ветерком покачивали головками яркие розовые и красные гибискусы, а одинокая маленькая птичка — изумрудная колибри — пила нектар с цветка вьюнка над ее головой.

Синтия раскинула руки, словно хотела обнять чудесное утро, и дала себе клятву: если я проживу даже до ста лет, то и тогда не забуду этого дня. Она знала, что любовь к Рику не принесет ей ничего, кроме боли, но такова жизнь, такова цена мимолетного счастья, и она с радостью заплатит эту цену.

Рик… Она уже повернула обратно, почувствовав, что не может дольше оставаться без него, как вдруг заметила сквозь ветви олеандров на горизонте крошечный катер. Конечно, этот катер мог плыть куда угодно…

Синтия лишь на секунду задержала на нем взгляд, но грудь ее сдавило нехорошее предчувствие. Она вернулась в спальню.

Рик все еще спал, свернувшись калачиком под простыней. Синтия пристально вгляделась в его лицо, стараясь навсегда запечатлеть в памяти любимые черты, затем опустилась на колени рядом с кроватью и поцеловала его в лоб.

Он проснулся мгновенно, в зеленых глазах блеснуло настороженное кошачье выражение, но, увидев Синтию, он медленно улыбнулся, поднял руку и легонько дернул ее за прядь волос.

— Доброе утро, малышка.

— Рик, — сказала она дрогнувшим голосом. — Сюда плывет катер.

— Что ты говоришь? — Он поморщился, затем чуть заметно кивнул. — А ты уверена?

— Конечно. Плывет и прямо сюда.

— Он далеко?

— Ну, — она слегка пожала плечами, — пока далеко, но…

— В таком случае…

На губах Рика появилась знакомая улыбка, и без всякого предупреждения он схватил ее и притянул к себе на кровать. Для нежностей не было времени, охваченные мгновенным непреодолимым желанием, они устремились друг к другу с неистовой, почти языческой страстью, словно для них обоих уже не существовало завтра.

Мир, взорвавшись, рассыпался на миллион осколков.

Синтия лежала, не открывая глаз, пока не услышала шаги на веранде. Рик тоже уловил этот звук, потому что обнимавшие ее руки вдруг разжались.

Раздался осторожный стук в дверь. Рик мягко освободил ее, поцеловал в нос и поднес палец к губам. Легко поднявшись с кровати, он подобрал с пола небрежно брошенный халат, надел его и вышел из комнаты, на ходу завязывая пояс.

Синтия слышала, как он с кем-то поздоровался, затем разобрала голос Дика, смех и негромкий разговор. Несколько секунд она пыталась понять, о чем они говорят, но потом бросила это пустое занятие. Она еще чувствовала в теле сладостное томление, ее мысли до сих пор блуждали совсем в другой области бытия. Но постепенно к ней вернулось ощущение реальности. О Боже! Все кончено! Рик может и не объявлять ей, что они покидают остров, и так все ясно. Фантазии, которые она лелеяла ночью, быстро развеялись в беспощадном свете дня.

На глаза Синтии навернулись слезы. Как несправедливо, что так мало времени было отпущено для счастья — только одна ночь любви в объятиях Рика. Но вот появляется катер, и жестокая действительность не оставляет никаких надежд. И все-таки в ее жизни была изумительная ночь, бесценное сокровище, которое она станет бережно хранить в своей памяти до конца жизни!

Она встала и прошла в ванную. Из зеркала на нее взглянуло чужое лицо — не похожее на лицо прежней, уверенной в себе Синтии Бессет: пылающие щеки, тени под запавшими глазами, припухшие губы. А когда она бросила взгляд на тело, то отметила, что и оно как бы неуловимо изменилось. Ведь совсем недавно по нему упоительно скользили руки Рика, гладили теплую кожу, ласкали, возбуждали, оставляя на нем собственный неповторимый запах ее любимого.

Синтия обхватила грудь руками, закрыла глаза и представила, что это Рик обнимает ее. Вчера вечером они стояли под душем вдвоем, сжимая друг друга в объятиях… Если она сейчас примет душ, вода смоет запах Рика, его прикосновения… Открыв глаза, она повернула краны на полную мощность и шагнула под водяной каскад.

Вернувшись в спальню, Синтия натянула первое, что подвернулось под руку, — персикового цвета маечку и белую льняную юбку. Затем неторопливо принялась доставать из шкафа свою одежду и укладывать в чемодан. Она тщательно расправляла вещи, словно было чрезвычайно важно не помять их.

Когда дело было сделано, она осмотрела полки шкафа, желая удостовериться, что ни один предмет, даже самая простенькая кофточка не свалилась случайно с плечиков, присоединясь к надушенной шелковой блузке, до сих пор лежавшей в дальнем углу.

Но, в конце концов, разве ты чем-нибудь отличаешься от той, другой женщины Рика? — прошептал неприятный внутренний голосок. Ну, чем ты лучше, скажи? Такой же мимолетный эпизод, промелькнувший в любвеобильной жизни Рика Марсо.

Когда Рик вернулся, она с усилием закрывала крышку чемодана.

— Я приготовил кофе. Ты будешь?

— Нет, спасибо, что-то не хочется. — Синтия вымученно улыбнулась, но Рик, разумеется, не заметил ее испортившегося настроения, это было видно. В Рике произошли едва заметные перемены: он словно отдалился от нее, стал чужим, деловым и озабоченным. — Переговоры закончились удачно? — заставила себя задать вопрос она.

— Да. Решено наконец подписать соглашение, которое спасет обоих. Так что, — он улыбнулся, на секунду сосредоточившись на ней взглядом, — переговоры завершились вполне успешно, и слава Богу…

— Я очень рада за тебя, Рик.

Она порывисто взяла его за руку. Он ласково посмотрел на нее, затем поднес ее тонкие пальчики к губам и нежно поцеловал.

— Я отнесу твой багаж, а потом вернусь за своими вещами, — сказал он, подхватив битком набитый чемодан.

Уже в дверях Рик неожиданно обернулся и окинул ее беглым оценивающим взглядом:

— Сегодня ты очень красивая, мышка.

Но Синтия видела, что в мыслях он далеко. Она жаждала всей душой, чтобы он еще раз обнял ее покрепче, прошептал на ухо все те ласковые слова, от которых в течение этой короткой ночи ее сердце начинало часто-часто в упоении биться. Но Синтия взяла себя в руки и, немного безразлично улыбнувшись, подхватила с кровати сумочку, и вышла, стуча каблучками, на веранду, где Дик пил кофе и курил сигарету.

Наконец мотор, ревевший так, что закладывало уши, был выключен и катер остановился у причала. На дальнем конце пляжа Синтия увидела знакомое место, где загорала и откуда заметила спускавшихся к пристани мужчин. Как давно это было? Неужели с тех пор прошло всего четыре дня? Несколько минут назад, когда они вошли в гавань, Рик указал на свою яхту, уже стоявшую на якоре: чистенькую, белую, сияющую на утреннем солнце. С борта свисала лестница, та самая, по которой взбиралась Синтия, не зная, что скоро ее сердце снова будет разбито.

— Она очень красивая, — проговорила Синтия ровным, ничего не выражающим голосом, прочитав вслух название на корме: — «Ариадна».

— Может быть, стоит заменить его на «Синтия», это имя больше подходит для моей яхты. Ты как считаешь? — Рик улыбнулся, и внутри у Синтии все сжалось от тревоги.

— А чем это плохо? — спросила она. — Какой смысл менять одно имя на другое?

Рик пожал плечами.

— Может быть, ты и права.

Он отошел к Дику, и они стали о чем-то тихо разговаривать. Синтия поправила растрепавшиеся на ветру волосы, завязав их в конский хвост.

Рик помог ей сойти на берег и пошел вперед. Дик, шагая следом за ними, нес чемодан Синтии. Они миновали высокие железные ворота, длинный ряд кустов с красноватыми листьями и тесно переплетенными ветвями, и оказались на лужайке перед изящной виллой.

Синтия с восторгом смотрела на невысокое длинное здание из местного розового кораллового камня, развернутое к морю и с трех сторон окруженное рощей раскидистых тенистых деревьев. Она успела мельком заметить с одной стороны дома бассейн, выложенный зеленоватым мрамором, полускрытый стеной из белого резного камня, которую обвил пышный вьюнок, усыпанный бледно-желтыми, словно восковыми цветами. Их тонкий, тревожащий аромат наполнял неподвижный воздух.

Рик взбежал вверх по ступеням, перешагивая сразу через две, и на террасе обернулся, поджидая Синтию.

Дик отвезет тебя в гостиницу. Хуан уже здесь, а я должен вернуться на яхту и повидать Мигеля Родригеса перед его отлетом домой. Так что пока до свидания, увидимся.

— Послушай… — начала было Синтия.

— Тебя что-то не устраивает?

Между сведенными бровями появилась едва заметная раздраженная складка. Он явно дал ей понять, чтобы она не надоедала с пустяками. Он уже вежливо, спокойно, безоговорочно отстранялся от нее и ожидал, что она сделает то же.

— Нет, все в порядке. До свидания.

С застывшей на губах напряженной улыбкой Синтия протянула руку. Он легонько пожал ее, ни на секунду не задерживая в своей.

— Как видишь, я буду занят все сегодняшнее утро. Но как только смогу… — Он не закончил фразы.

— Ну конечно, дорогой, не беспокойся. Я все понимаю. — Она опять робко улыбнулась, почувствовав, что еще немного — и она сойдет с ума от этих вымученных улыбочек.

Рик уже отвернулся от нее, и Синтия обратилась к Дику:

— Я готова.

Красота острова не тронула измученное сердце Синтии. Откинувшись на мягком сиденье красного «бентли», обтянутом дорогой кожей, она смотрела в окно, но не видела ничего вокруг, и только когда машина плавно затормозила перед гостиницей, наконец пришла в себя. Дик открыл перед ней дверцу, достал из багажника чемодан и понес к подъезду, Синтия остановила его.

— Спасибо, я справлюсь сама, — и, рассеянно улыбнувшись в ответ на его галантный поклон, вошла в дверь, услужливо открытую швейцаром.

В уютной комнате было прохладно и полутемно. Синтия подняла жалюзи, заказала себе кофе и вышла с чашкой во внутренний дворик. Жильцы соседнего номера завтракали на террасе, она не видела их, слышала только веселые голоса.

Ее новые соседи, в разговор которых она добросовестно старалась не вслушиваться, были, очевидно, молодоженами. До Синтии донеслись слова мужчины:

— Итак, миссис Бэрни, за те два дня, что мы женаты, вы успели забыть, что грейпфрут я люблю с желтым сахаром. Что, по-вашему, я должен сделать, чтобы вы запомнили это на будущее?

Дальше последовало хихиканье, возня, потом все стихло.

Синтия старалась не думать о Рике. Наверное, если однажды сердце раскололось от несчастной любви, словно хрупкая фарфоровая статуэтка, подумала она безучастно, оно уже никуда не годится. Еще неделю назад она была абсолютно уверена, что благополучно покончила со своим детским чувством к Рику Марсо. Но, по-видимому, тонкая, словно волосок, трещинка, которую дало ее сердце пять лет назад, ждала все эти годы, чтобы сейчас превратиться в открытую кровоточащую рану.

Синтия знала, что Рик не вернется. Теперь он будет постоянно «занят». В его жизни нет для нее места. Как только он закончит с делами, то, скорее всего, тут же улетит к себе домой.

Со взлетного поля находящегося неподалеку частного аэродрома только что взмыл небольшой самолет. Синтия наблюдала за тем, как он круто набирает высоту, оставляя позади шлейф белого дыма, фюзеляж его сверкнул в ярких лучах солнца. Пока еще не этот, но такой же самолет унесет от нее Рика прочь… Что же, она не станет дожидаться, чтобы увидеть это. У нее осталась еще почти неделя отпуска, но на работе всегда есть чем заняться, а Тони с женой будут только рады приехать сюда на несколько дней раньше.

Синтия вернулась в свою комнату.

Поставив пустую чашку на столик, она села на диван и, сняв телефонную трубку, попросила соединить ее с регистратурой Британских авиалиний.

Синтия как раз укладывала в сумочку паспорт, когда к дому подъехало такси. Она услышала, как зашуршал под колесами гравий, потом хлопнула дверца, и ей послышался голос Анжелы.

Чудачка Анжела. На осунувшемся лице Синтии появилась слабая улыбка. Утром, придя на работу, горничная так обрадовалась, увидев Синтию, что та растерялась. Шутливые поддразнивания по поводу того, где она была и с кем, показались расстроенной Синтии чересчур легкомысленными. Она довольно сухо прекратила пустой разговор и объявила, что улетает днем в Англию. Не добавив ни слова, она закрылась в спальне, где занималась укладкой вещей, оставив на симпатичном лице горничной сочувственное выражение.

Синтия порылась в кошельке, достала банкноту и свернула вчетверо, приготовившись сунуть в руку девушки в качестве прощального подарка, потом резко дернула молнию, закрывая сумку, и повесила ее на плечо. В это мгновение за ее спиной отворилась дверь, и прозвучал голосок Анжелы.

— Мисс Бессет!

— Да, Анжела, спасибо, — проговорила Синтия, не оборачиваясь. — Я слышала, что подъехало такси. Вы не попросите шофера, чтобы он…

— Куда это ты собралась?

Знакомые гневные интонации в мужском голосе заставили Синтию круто обернуться. От неожиданности у нее перехватило дыхание. В дверях стоял Рик, на его хмуром, словно туча, лице застыло суровое, не предвещавшее ничего хорошего выражение.

— Что это ты задумала, черт возьми?

— Я поменяла свой билет и сегодня улетаю в Лондон.

— Как бы не так!

Он с грозным видом шагнул в комнату, и Синтия невольно отступила на шаг, сумев, однако, ответить ему с вызывающим взглядом:

— Кто же мне помешает?

— Я.

Он свирепо швырнул на стул роскошный букет орхидей, который, зашуршав целлофаном, свалился оттуда на пол.

Анжела, видя, что зреет скандал, поспешила поднять его.

— Красивые цветы, — заметила она, не обращаясь ни к кому в отдельности, и добавила, скрываясь за дверью: — Я поставлю их в воду, мисс.

— Спасибо, Анжела, — машинально ответила Синтия, не отводя глаз от Рика.

Итак, он все-таки пришел! Радость и боль в одно и то же время нахлынули на нее, и от волнения у Синтии закружилась голова.

— Ну? — Он еще больше нахмурился. — Может, будешь так добра и объяснишь мне, что происходит? Я отлучился по делам всего на пару часов, приезжаю и, оказывается, еле успеваю к твоему отъезду.

— Да, — только и сумела выговорить Синтия пересохшими губами.

— Ради Бога, объясни мне, что означает это «да»? — Он подошел к ней вплотную, взял за плечи, сильно сжав их пальцами, и заглянул Синтии в глаза.

— Спасибо, что приехал, но…

— Ты рано благодаришь меня. — Рик отпустил ее плечи и плюхнулся в кресло. — Нам надо поговорить, дорогая.

— Но ведь мы же оба понимаем, что все кончено, и я решила, что будет лучше… — Синтия замолчала, потому что ей захотелось протянуть руку и нежно погладить любимое лицо.

— …Тихонько ускользнуть без объяснений, сурово закончил он ее фразу. — Так вот, к твоему сведению, ничто не кончено. На самом деле все только начинается.

— Ты это о чем? — Проснувшаяся неразумная надежда затрепетала в ее груди, как крылышки крохотного колибри.

— О том, что я, дорогая… — Он приблизил к ней лицо, и крошечная птичка в ее груди совсем обезумела, когда Синтия увидела в глазах Рика выражение нежности, — люблю тебя и хочу на тебе жениться.

9

— Всемогущий Боже!

— Да, жениться! — В голосе Рика все еще слышалось с трудом подавляемое раздражение. — Да что с тобой сегодня? Ты смотришь на меня, как на приведение! — Он провел рукой по растрепанным волосам. — Извини. Наверное, я слишком волнуюсь. Но ради Бога, скажи наконец хоть что-нибудь!

Потрясенная Синтия смотрела на него широко распахнутыми синими глазами, закусив губу. Переход от мрачного отчаяния к неземной радости лишил ее способности рассуждать. Она умирала в безжизненной дикой пустыне, а сейчас оказалась в цветущем тропическом саду под ярким солнцем.

— Что ты хочешь от меня услышать? — с трудом произнесла она.

— Сейчас лучше ничего не говори. Нет! — властно велел он, когда она попыталась что-то объяснить. — Я не хочу, чтобы ты отвечала сейчас, а то еще скажешь не то, что думаешь. Знай, с этой минуты я собираюсь действовать строго по правилам: я намерен ухаживать за тобой, как положено, как велят добрые старые традиции.

— Но мне кажется, ты уже завоевал меня. — В глазах Синтии наконец-то мелькнула улыбка.

— Это тебе только кажется. Дальше будет гораздо интереснее. — Рик привлек ее к себе и легонько коснулся поцелуем щеки.

От этого нежного прикосновения у Синтии сладко закружилась голова, и она почувствовала такую легкость, что, наверное, могла бы взлететь.

— Так что, готовься — я собираюсь приударить за тобой по всем правилам… И ровно через неделю приду за ответом. Кстати об ухаживании. — Он взглянул на часы. — Я заказал столик в «Песчаной тропе». Надеюсь, ты не откажешься пообедать со мной?

— В «Песчаной тропе», — эхом повторила Синтия.

Поражающий своим великолепием ресторан, один из самых дорогих на всем Карибском побережье. Она читала о нем в рекламных проспектах, но…

— А что? Ты предпочитаешь «Королевский павильон»?

— О нет! «Песчаная тропа» — это чудесно. — Она печально перевела взгляд со своего скромного костюмчика из льняной ткани на его, несомненно, дорогую белую рубашку и светло-серый шелковый костюм. — Только, боюсь, у меня вряд ли найдется подходящий туалет для такого случая. Я уверена, что в этом платье с распродажи меня не пустят дальше порога.

Он нахмурился, потом произнес с присущей ему великолепной самоуверенностью:

— Разумеется, пустят. Ведь ты будешь со мной! Между прочим, хочу открыть тебе большой секрет — ты отлично выглядишь в любой одежде. — Синтия едва не заплакала, увидев в его глазах неприкрытое восхищение. — Но если тебя это беспокоит, мы сегодня же полностью обновим твой гардероб. Что с тобой?

С губ Синтии сорвался нервный смешок.

— О, ничего. Не обращай внимание. Понимаешь, для меня это очень непривычно: за мной никогда еще не ухаживали богачи.

— Ничего, я уверен, что со временем ты привыкнешь, — невозмутимо ответил Рик, улыбнулся, взял ее руку и прижал ладонь к губам. — Радость моя, — прошептал он тихо. — Я так люблю тебя…

Орхидеи, розовые и белые гвоздики, бархатные темно-красные розы в капельках росы на нежных лепестках…

Букеты аккуратно прибывали каждое утро, и каждый был роскошнее предыдущего. У Анжелы иссякли вазы, а вместе с ними и восторженные восклицания. Цветы стояли в банках и плавали в ванной.

Они обедали и в «Райском уголке», и в «Поющей раковине», ужинали на террасе клуба «Коралловый риф», и море тихо плескалось у самых их ног. Вспыхивали в темноте изумрудными искорками светлячки, лицо Рика, такое загадочное при свете свечей, было совсем рядом, и в глазах его светилась нежность.

В первый же день он потащил Синтию из ресторана прямо в магазин и, не обращая внимания на ее протесты, накупил столько великолепных нарядов, что коробки с ними заполнили все заднее сиденье «бентли». К ним он добавил несколько наборов белья из тончайшего шелка, отделанного кружевами ручной работы, и, отвергая ее смущенные возражения, сказал:

— Это будет твое приданое… то есть, если, конечно, ты решишь выйти за меня, — добавил он с виноватой улыбкой. — Никакой другой парень тебя в этих штучках не увидит.

Когда невесомые, тонкие как паутинка лифчики, трусики, рубашки дневные и ночные были завернуты в мягкую белую бумагу, Синтия взглянула на Рика, который стоял, облокотившись на прилавок, и подумала: выйду ли я за тебя замуж, дорогой мой? Неужели ты еще в этом сомневаешься?

Она любила исступленно, с лихорадочным трепетом, сгорая от неутоленной страсти. Она едва отдавала себе отчет в происходящем вокруг, не чувствуя земли под ногами. Для нее теперь существовал только Рик, он был ее единственной реальностью.

Каждый вечер, когда Рик отвозил ее в гостиницу, именно он старался избегать волнующих поцелуев и неизменно держал ее на расстоянии, несмотря на то, что его тело требовало совсем обратного. Синтия чувствовала, что он борется с собой.

Так, прошлой ночью, когда они довольно поздно вернулись из «Кораллового рифа», Рик порывисто обнял ее, но едва она, сразу ослабев, прильнула к нему, взял за руки и сжал их так, что Синтия чуть не вскрикнула.

Он глухо пробормотал:

— Иди, ради Бога, — и почти силой вытолкнул ее из машины.

Синтия прошла в ванную, чувствуя, как у нее кружится голова — от любви и двух бокалов шампанского, — облокотилась о раковину и взглянула на свое отражение. Глаза светились любовью, они словно рождественские свечи освещали ее счастливое лицо. Теперь она была беззащитна и очень уязвима. Не отрывая пристального взгляда от своего отражения, Синтия устало провела расческой по волосам.

Наверное, это очень опасно — любить так сильно… Но ведь теперь ей, правда же, нечего бояться, неделя ухаживания подходит к концу, завтра Рик придет просить ее руки…

Прошлым вечером он спросил ее:

— Где именно ты хотела бы, чтобы мы поженились? Знаешь, здесь, на Барбадосе, устраивают необыкновенные, удивительные свадьбы.

Синтия поколебалась, рисуя в воображении свадебный обряд на чудесном тропическом острове, но все-таки сказала:

— Если не возражаешь, милый, я хотела бы выйти замуж в Лондоне, чтобы можно было позвать родственников и знакомых.

— А как насчет медового месяца? Мехико? Сейшелы?

— Твой остров был бы самым подходящим местом. Только вот… — Она замолчала, нерешительно покусывая губку.

— Что только? — спросил он.

— Рик, — не глядя на него, она приняла теребить пуговицу на его рубашке, — ты знаешь, в твоем шкафу я нашла женскую шелковую блузку и…

— Ах да. — Лицо Рика ровным счетом ни чего не выражало. — Селия действительно очень мила, но чересчур забывчива.

— Селия… — упавшим голосом повторил Синтия.

— Не смотри на меня так, словно я оскорбил тебя в лучших чувствах. — Он крепко стиснул ее пальцы в своей руке. — Селия — это верная жена Эдуарде, моего компаньона. В качестве подарка к десятилетнему юбилею их свадьбы я предоставил свой остров в их распоряжение на несколько дней.

— Но когда я нашла эту тряпку, то подумала… — Синтия замолчала.

— Я отлично знал, что ты найдешь ее там. — Он улыбнулся.

— И ты позволил мне поверить в это тогда и продолжать верить до сих пор, — пробормотала растерянно Синтия, чувствуя, что по ее спине пробежал неприятный холодок. Вот опять она получила доказательство скрытой в нем жестокости.

— Представь себе, позволил. — Улыбка мгновенно сбежала с его лица. — Дорогая, я хотел, чтобы ты испытала те же муки ревности, которые испытывал я, представляя рядом с тобой другого мужчину.

— Да с чего ты взял, что рядом со мной был какой-то мужчина? — Она взглянула на него глазами, полными слез. — У меня не было никого, кроме тебя, и никогда не будет.

— Хотелось бы верить. — Он был сейчас очень серьезен. — Все эти пять лет я старался забыть тебя и увлечься снова. Видит Бог, я приложил немало сил, но ничего у меня не вышло. — Он криво усмехнулся и продолжил: — Значит, ты предпочитаешь мой остров? Мне тоже кажется, что лучшего места не найти. Но если спартанская жизнь тебе наскучит, я устрою круиз по Карибскому морю только для нас двоих. Что ты на это скажешь?

— Это было бы чудесно. — Ее мягкие губы дрогнули в благодарной улыбке.

— А потом, где бы тебе хотелось обосноваться? — Он ласково взглянул на нее. — Я, конечно, сохраню эту виллу, но, наверное, все-таки ты предпочла бы жить в Англии?

— Мне, правда, не так уж важно, где поселиться. Главное, что мы будем вместе. — Любовь так переполнила ее, что, не в силах сдержаться, она потянулась и поцеловала его в щеку. — Но я уверена, что тебе лучше всего жить в Терра-Нуеве.

— Да, наверное. У меня там есть вилла недалеко от моря, вполне подходящая, чтобы вместить большое семейство. — Глаза их встретились, и Синтия покраснела. — Когда мы будем наведываться в Европу, то станем останавливаться в лондонской квартире, хорошо?

Вспоминая об этом разговоре, Синтия вытянулась на удобном шезлонге, легонько вздохнула я окинула себя взглядом. Ее кожа постепенно приобретала насыщенный золотистый оттенок, приятно контрастирующий с новым купальником. Пока она втирала в живот и ноги масло для загара, появился старина Уильям с подносом, на котором в серебряном ведерке со льдом стоял кувшин с соком и блюдо с красно-золотистыми плодами манго. Он опустил поднос на столик рядом с ней.

Синтия приветливо улыбнулась.

— Привет, Уильям. Это так мило, что ты вспомнил о соке, — старательно выговорила она, пользуясь случаем попрактиковаться в испанском.

Слуга-испанец серьезно кивнул.

— Вы делаете успехи, сеньорита.

— Э… — с гримасой сожаления Синтия перешла на английский. — А господину Марсо вы отнесли прохладительного? Я думаю, он бы не отказался.

— Разумеется, сеньорита. Они многозначительно переглянулись, прислушиваясь к сердитому стуку машинки, который доносился из открытого окна кабинета.

Синтия лениво проводила слугу взглядом из-под широких полей соломенной шляпы, когда тот вернулся в дом.

Уильям — безупречный слуга, вышколенный до кончиков ногтей. Он слишком сдержан, чтобы позволить себе выказать хотя бы малейшее удивление в ответ на ее новое неожиданно появление в жизни хозяина. Но, как и пять лет назад, он, несомненно, старался завоевать ее расположение.

Должно быть, Уильям слышал, как Синтия говорила Рику, что без ума от манго, и с тех пор, принося ей напитки, Уильям непременно дополнял их блюдом с роскошными фруктами, причем каждый из них выглядел так, словно на него тщательно навели на кухне глянец мягкой салфеткой.

Синтия налила себе еще ледяного сока. Льдинки в запотевшем кувшине приятно позвякивали. Очистив лоснящийся плод, она погрузила зубы в ароматную мякоть. Бросив косточку на тарелку, Синтия опустила руку и поболтала липкими пальцами в голубоватой воде бассейна. Теплая вода нежно омыла ее кисть. Как чудесно! Может быть, еще разок проплыть до конца бассейна — или не стоит? В этом прекрасном саду, окружающем виллу Рика, она чувствовала себя словно в раю.

Внезапно стук по клавишам машинки прекратился, в следующий миг распахнулась стеклянная дверь, и на пороге показался мрачный, нахмуренный Рик.

Он остановился возле шезлонга, где сидела Синтия.

— Что-то случилось? — робко спросила та.

— Разумеется, — огрызнулся он. — Эта проклятая машинка отказывается работать.

— Неудивительно, если судить по тому, как ты с ней обращаешься. Но я уверена, — поспешно добавила Синтия, увидев, как его брови свирепо сошлись на переносице, — что в Бриджтауне непременно должно быть агентство по ремонту пишущих машинок. Они немедленно пришлют человека.

— Немедленно — это недостаточно быстро. Мне нужно, чтобы ее наладили сию секунду. Ну, чего же ты ждешь?

— Я? — Синтия даже слегка отпрянула и вжалась в спинку шезлонга. — О нет, я не могу…

— Ерунда. Ведь ты достаточно в них разбираешься, чтобы суметь отрегулировать.

— Нет, я только…

— Идем же. Я не могу ждать весь день.

Он схватил ее за руку и поднял на ноги.

Синтия неохотно проследовала за ним через террасу в его кабинет. До сих пор они старательно избегала входить сюда и теперь с неприкрытым интересом осматривалась вокруг. Кабинет Рика был оснащен по последнему слову техники новейшими средствами связи.

На столе стояла старая любимая машинка Рика, без которой он не мыслил своей работы. Это была одна из его причуд.

Синтия провела языком по пересохшим губам:

— Но послушай, Рик…

— Чего ты дожидаешься? — нетерпеливо перебил он ее. — Вот тебе руководство по эксплуатации, если понадобится. Приступай к работе, а я пока пойду поплаваю, — и исчез за дверью, на ходу стягивая тенниску.

Несколько секунд Синтия стояла неподвижно. Потом, испытывая неприятное чувство, осторожно присела к столу, как садится врач к постели инвалида.

О да, ей приходилось работать с подобными агрегатами много раз. У нее самой была такая же машинка. Но находиться одной в кабинете Рика…

Конечно, именно поэтому ей так не хотелось входить в эту комнату и только поэтому ее обычно гибкие подвижные пальцы стали теперь непослушными и неловкими. После того, как однажды она неосторожно вошла в кабинет Рика, мир вокруг нее рухнул, и теперь она испытывала почти суеверный страх от того, что раны, которые едва успели затянуться, могут снова вскрыться, и это будет во много раз ужаснее…

Но нет, конечно же нет! Тогда Рику «казалось», что он ее любит. Теперь Синтия была уверена в его любви. А это значит, что он должен доверять ей… Всесторонне образованный человек, подобный Рику, не мог испытывать особых трудностей с такими простейшими механизмами. Может быть, он устроил это нарочно, желая показать ей доступным ему способом, что все подозрения и сомнения остались позади, и отныне он доверяет ей полностью?

Догадка маленькой искоркой вспыхнула в ней и разгорелась веселым пламенем. Она решительно повернулась к клавиатуре и самозабвенно погрузилась в решение нелегкой задачи по возвращению к жизни механической развалины.

Синтия выпрямилась, отодвинула стул и вышла на террасу. Рик вытянулся на травке в тени увитой плющом беседки. Синтия постояла мгновение, любуясь этой картиной. Ощутив ее пылающий взгляд на себе, Рик поднял голову.

— Как дела?

— Ты не чистил машинку целую вечность.

— Знаю, — досадливо поморщился он.

— Я починила твою игрушку, но это тебе будет дорого стоить. — Она подняла выпачканные руки.

Рик перевернулся на бок и, опираясь на локоть, с улыбкой смотрел на нее.

— Отлично. — Он встал и протянул к ней руки. — Умница. Я знал, что могу рассчитывать на тебя.

Сердце Синтии переполнилось благодарностью. Она приподнялась на цыпочки и поцеловала Рика в щеку.

— Спасибо, милый, — пробормотала она внезапно севшим голосом.

— За что?

— Просто спасибо.

— Ладно. Тогда я снова займусь делами.

— Отдохни хоть немного. Ты выглядишь очень усталым. — Она положила руку ему на плечо. — Ты ведь так и не поплавал. Пойдем, искупаемся вместе. Поплывем наперегонки до конца бассейна.

— Хорошо, моя прелесть. Однако ты плохо на меня влияешь, тебе это известно? — спросил он с шутливой строгостью. — Но потом все равно придется тебя покинуть: у меня встреча в городе через час. А ты останься здесь. Уильям сегодня свободен после двенадцати, но я скажу, чтобы он накормил тебя обедом.

— Нет, лучше я вернусь в гостиницу и отдохну. Сможешь подвезти меня?

— Само собой разумеется.

— Не сердись. — Она виновато улыбнулась. — Понимаешь, последнее время я совсем не высыпаюсь.

— И я тоже. — Он сделал кислую мину. — Но когда ухаживаешь за самой прекрасной, — он поцеловал ее в одну бровь, — и самой соблазнительной, — он поцеловал ее в другую бровь, — из всех молодых женщин в западном полушарии, что же, без жертв обойтись невозможно. — Порозовев от удовольствия, Синтия подошла к бассейну и остановилась, балансируя на краю. Рик между тем продолжал: — Хочу напомнить тебе одну вещь — на случай если ты забыла, — я помню, что скоро истекает срок, и ты должна дать ответ. Надень вечером что-нибудь необыкновенное, моя любовь. Я замыслил праздничный ужин, по крайней мере, — он бросил на нее дразнящий взгляд, — если мне будет что праздновать. Но, кажется, ты собиралась обогнать меня? Крошка, у тебя нет абсолютно никаких шансов!

С быстротой молнии он нырнул в бассейн и стремительно поплыл к противоположному концу, так что когда Синтия финишировала, Рик уже поджидал ее с торжествующей улыбкой. Он привлек ее к себе и страстно поцеловал, их руки тесно переплелись в голубовато-зеленой воде.

Когда они отпустили друг друга, Рик заглянул ей в глаза и нежно провел по губам кончиками пальцев.

— Милая моя, если бы ты знала, как я люблю тебя, — прошептал он ей на ухо, отведя мокрые волосы. — Я с нетерпением буду ждать, что ты мне ответишь вечером…

Резкий хлопок автомобильной дверцы вывел Синтию из состояния приятной дремоты. С еще блуждавшей на губах сонной улыбкой она перевернулась на бок и, наконец, окончательно пробудилась, услышав торопливые шаги, вслед за которыми раздался голос Рика.

— О Господи! — С губ Синтии сорвалось виноватое восклицание.

Она непростительно заспалась! Рик заехал за ней, чтобы вместе отправиться ужинать, а она даже не вымыла волосы и не решила, что лучше надеть — черное шелковое платье или же…

Дверь спальни распахнулась, и на пороге появился ее любимый, темная широкоплечая фигура на фоне яркого прямоугольника света. Он застыл в дверном проеме, пытаясь разглядеть что-нибудь в полумраке спальни с затененными ставнями окнами. Шагнув в комнату, он подошел к кровати и остановился, глядя на лежащую Синтию.

— Привет. Как ты рано, — ласково проговорила та и протянула ему руку.

Но Рик словно и не заметил этого.

— Прекрасно. Значит, ты все еще здесь.

Все еще здесь? Что он имеет в виду? И этот странный тон… Он произнес эту фразу очень тихо, но было в интонации нечто такое, что заставило Синтию насторожиться.

— Удивительно, — продолжал Рик, по-прежнему не повышая голоса. — Я был почти уверен, что уже не застану тебя.

— Я не понимаю, дорогой. — Она села на кровати, глядя на него во все глаза и сжимая в руках край простыни.

— Не понимаешь?! — Внезапный всплеск ярости после ровного спокойного тона едва не заставил ее вскрикнуть от испуга.

В три шага Рик преодолел расстояние до окна, рывком распахнул ставни, и в окно хлынул поток света. Он обернулся, и его взгляд упал на нее, явно обнаженную под тонкой простыней. И без того плотно сжатые губы Рика превратились в узкую побелевшую линию — внезапным резким движением он сдернул простыню. Потрясенная Синтия сдавленно ахнула.

— Быстро надень что-нибудь, — произнес он. Схватив халатик, лежавший в ногах, Синтия накинула его на себя. Ее пальцы так сильно дрожали, что она едва сумела завязать пояс.

— Пожалуйста, Рик, — начала она нерешительно, заставляя себя глядеть в его полные гнева глаза. — Скажи, что случилось?

— Боже мой! — Он тряхнул головой, будто пытаясь отогнать неприятные воспоминания. — Как может женщина выглядеть такой наивной, невинной и одновременно… — Он не окончил фразы, достал из кармана пиджака свернутый листок. — Ты знаешь, что это такое?

Синтия машинально взяла листок, но голова ее отказывалась соображать, и она некоторое время беспомощно смотрела на узкую полоску бумаги. Наконец она перевела взгляд на Рика.

— Что это? — все еще не понимая, спросила она. — Какой-то протокол соглашения. Но я все же не…

— Очень рад, что ты хотя бы не пытаешься этого отрицать.

— Но зачем мне отрицать? — удивление ее сменилось неосознанным страхом.

— Да-да, это твоих рук дело, — презрительно усмехнулся он. — Славно сработано, ничего не скажешь. Так ты выполняла чье-то задание или действовала по вдохновению? — Синтия не ответила, и он больно сжал ее руку. — Ну, так где он? Я имею в виду оригинал. К твоему сведению, копию мне переправили сразу же.

— Копию? — увидев, как побелела ее рука, Синтия отступила к стене и прислонилась к ней, ища опоры.

— Отдай его мне, прошу тебя. — Он сунул руки в карманы пиджака, голос его дрожал от еле сдерживаемого бешенства. — Ты не покинешь остров, не вернув то, что взяла, понятно?! Итак, я жду.

— Я не понимаю, о чем ты! Я ничего не брала, клянусь тебе, Рик. Неужели ты, правда, думаешь?..

Голос Синтии прервался, она сильно закусила губу. Рик уже не сдерживался, голос его дрожал от ярости:

— Я готовил эту сделку несколько месяцев — объединение с банком на Уолл-стрит. Мои нью-йоркские поверенные должны были сообщить мне самые последние подробности, но когда я вернулся из города и увидел, что информация не поступила, то позвонил им. Не хочешь ли узнать, что они мне сказали?

— Нет! Я не хочу! — почти прокричала Синтия, чувствуя, что сейчас последует что-то страшное.

— Они сказали, моя прелесть, что сообщение, уточняющее до последнего цента нынешнее финансовое положение наших будущих партнеров, было отправлено сегодня утром, а именно — в одиннадцать двадцать пять по местному времени.

— Одиннадцать двадцать пять, — медленно, словно эхо, повторила Синтия. — Время, когда я находилась в твоем кабинете.

— Именно. В доказательство они переслали мне копию этого сообщения, — он снова помахал листком перед ее лицом, — вместе с датой и временем отправки.

Синтия, прижав кулачок к губам, смотрела на него остановившимся взглядом. Снова повторялся тот ужасный кошмар пятилетней давности. Подозрения, обвинения, ненависть… Но ведь она позволила себе вновь полюбить этого человека, и сейчас, как и в тот раз, была совершенно беспомощна против его гнева. Однако ради собственного спасения ей необходимо найти какие-то слова в свою защиту.

— Ты хочешь сказать, что я все подстроила специально? — спросила она дрожащим голосом. — Что я каким-то образом испортила твою пишущую машинку, рассчитывая, что ты попросишь меня ее исправить, чтобы получить возможность завладеть какими-нибудь секретными данными, находящимися в твоем кабинете?

— Все может быть, — ответил Рик резко. — Я слишком хорошо тебя знаю, мышка. — Его губы скривились, и Синтия увидела, как в его взгляде мелькнуло страдание, тут же беспощадно подавленное. — Ты увидела на моем столе документ и поняла, что снова нашла золотую жилу. Подобная информация бесценна для любых конкурентов банка, тебе это отлично известно.

Синтия зажмурилась, отчаянно стараясь вспомнить, что находилось на письменном столе Рика.

— Когда я занималась машинкой, — выговорила она наконец, — то даже не смотрела по сторонам. Ах, Рик, ну как ты можешь…

— Да, но когда ты закончила, то заметила сообщение, которое лежало под самым твоим носом и, быстро смекнув своим практичным умишком что к чему, решила не упускать шанс.

— Пожалуйста, Рик… — начала Синтия, чувствуя, что сейчас заплачет.

— Ну, что ты еще хочешь сказать?

— Не говори со мной так. Всего несколько часов назад ты уверял, что любишь меня. Если это правда, ты должен мне доверять.

— Помоги мне Господи, я действительно тебя люблю. — Он протянул руку, взял ее за подбородок и мрачно заглянул в глаза Синтии. — Но это к делу не относится. Я не утверждаю, что ты поступила обдуманно — ты просто не могла с собой ничего поделать. Это как болезнь. Увидела — и взяла.

— Нет! — крикнула Синтия. — Клянусь, что это не так!

— Я требую абсолютной надежности своих служащих, партнеров…

— И от своей жены, хочешь ты сказать, — добавила она механически.

— От жены в первую очередь. — Он сунул руки в карманы брюк и отвернулся. Очевидно, гнев уже покинул его, осталось только чувство глубокого сожаления. — Видишь ли, дорогая, секретная информация, которая ежедневно проходит через мои руки, может сокрушить империю бизнеса, даже пошатнуть правительства. — На его лице отразилось мучительное презрение к самому себе. — Я полагаю, в этот раз ты считала себя в безопасности, поскольку я вел себя по отношению к тебе, как ослепленный страстью щенок.

— Нет, Рик…

— Неудивительно, что ты не захотела остаться обедать на вилле. Ты даже боялась, что я сразу же вернусь в кабинет. «У тебя усталый вид», «Давай поплаваем». Кажется, это твои слова?

— Ты и правда выглядел неважно…

Сейчас же он был просто страшен: на бледном напряженном лице проступили глубокие складки, губы были крепко сжаты, как от сильной, терзающей боли.

— Просто отдай мне оригинал, Синтия, и я позволю тебе уйти на все четыре стороны.

Уйти из его жизни навсегда… Она покачала головой.

— Я не могу отдать то, чего у меня нет. — Увидев, что его пальцы снова непроизвольно сжимаются в кулаки, она поспешила добавить: — Однажды, Рик, ты поймешь, что сейчас ошибся, и я надеюсь, что тебе будет жаль.

— Жаль? — Он почти выкрикнул это слово. — Ты думаешь, что мне сейчас не больно? Я жалею, что вообще тебя встретил! Но больше всего я сожалею о том, что позволил себе полюбить тебя так сильно, прекрасно зная, что ты из себя представляешь!

— Можешь больше не продолжать. — Синтия выпрямилась и, машинально схватив маленький, в форме книжечки, будильник, стоявший на столике у кровати, захлопнула его с внезапной яростью. — Ты говорил, что собираешься вечером сделать мне предложение. Разумеется, это желание у тебя уже прошло, но теперь я и сама бы не вышла за тебя замуж. — Ее сердце обливалось кровью, когда она сказала это. Рик смертельно ранил ее своим подозрением, но она сумела овладеть собой. — Я никогда не смогла бы стать женой человека, который может вот так, ни за что, оскорбить, плюнуть в душу. — Ее голос предательски дрогнул. — Нет, я не думаю, Рик, что ты когда-нибудь действительно любил меня. Вся твоя любовь — сплошной мираж. А сейчас я хочу сложить вещи, чтобы как можно быстрее уехать, ты не возражаешь?

Словно могильная плита легла ей на сердце. Сейчас она хотела только поскорее остаться одна.

— Я позвоню в аэропорт? — ровным тоном предложил Рик. — Закажу билеты на первый рейс?

— Не стоит тебе беспокоиться. — Голос Синтии не дрогнул. — Пять лет назад, помнишь, ты великодушно вызвал мне такси. Но с тех пор я выросла и теперь сама умею разговаривать по телефону.

Она шагнула к шкафу, но Рик схватил ее за руки и сжал ей запястья так сильно, что Синтия сморщилась от боли.

— Я отпускаю тебя, ты понимаешь это? Если бы я захотел, то мог бы вызвать полицию. Для меня плевое дело перевернуть всю комнату вверх дном и найти оригинал. Но этого я делать не стану. Тем не менее, одно все-таки запомни, — он сильнее сдавил ей запястья, — и на этот раз пусть у тебя не останется никаких сомнений. Если просочится хотя бы крупица информации, я буду знать, кто этому виной, и тогда я тебя уничтожу. Я убью тебя, и моя рука не дрогнет, можешь мне поверить.

Когда дверь за ним захлопнулась, Синтия без сил опустилась на кровать. Ноги у нее дрожали и не могли держать ее. Руки в запястьях сильно болели. Взглянув на них, Синтия равнодушно отметила, что в тех местах, где его пальцы сдавили ее кожу, выступают красноватые синяки.

Синтия взяла подушку, сжала ее и уткнулась в нее лицом, чтобы заглушить прерывистый жалобный стон.

Он обещал уничтожить ее? Ему это не удастся. Просто потому, что он уже сделал это только что.

10

Синтия наклонилась вперед, вгляделась в залитый дождем иллюминатор. Она скоро будет дома, снова с утра будет ходить на работу, займется любимым делом, забудет о случившемся, и через некоторое время господин Рик Марсо будет значить для нее не больше, чем эти свинцово-серые облака, сквозь которые заходил на посадку самолет.

Но тут, словно в насмешку над ее решимостью, очередной приступ безнадежного отчаяния, сжимавший ей сердце время от времени на протяжении всего пути, снова овладел ею. Она откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза, пытаясь справиться с дрожью и противной тошнотой, подступающей к горлу.

В аэропорту — в стремлении улететь как можно быстрее — Синтия взяла билет на первый же самолет, следовавший в Англию. Она так волновалась, что едва не пропустила приглашение на посадку. Погруженная в свое горе, она не замечала ничего вокруг…

— Извините.

Чья-то рука коснулась ее плеча. Синтия открыла глаза и увидела склонившегося к ней молодого человека, ее соседа. Первые полчаса полета он тщетно, хотя и довольно мило, пытался разговорить ее, но затем отказался от своего намерения, как совершенно безнадежного, и погрузился в чтение романа.

— Сигналят, что пора пристегиваться, — сказал он.

— Да. Спасибо.

Синтия сделала над собой усилие, попыталась собраться с мыслями, нащупала пряжку ремня. Когда она взглянула в иллюминатор на этот раз, аэропорт был прямо внизу, а когда самолет, сделав вираж, накренился, она увидела, как разбегается огромный «Боинг», уже готовый оторваться от земли, а какой-то небольшой, реактивный, видимо правительственный самолет, из тех, что постоянно носятся над Европой, стремительно опустился на взлетную полосу.

— Вы нормально себя чувствуете? — Сосед пытливо глядел на нее. На его круглом добродушном лице отражалось искреннее участие.

— Я? Да, конечно. — Синтия сопроводила свой ответ механической улыбкой. Подобными улыбками ей придется обходиться в будущем — очаровательными, но пустыми, когда улыбаются одни только губы.

Сосед поморщился.

— А я не слишком-то люблю посадку, как, наверное, и большинство людей. Послушайте, в бар вы, наверное, со мной не пойдете, но как вы смотрите на то, чтобы выпить хотя бы по чашечке кофе, после того, как мы пройдем таможню?

— Большое спасибо, но…

— Соглашайтесь, пожалуйста. Им все равно потребуется время, чтобы погрузить багаж в автобусы.

— Автобусы? — Синтия рассеянно подхватила последнее слово. — О нет, в Хитроу я сразу сяду в метро.

— Хитроу? — молодой человек посмотрел на нее как-то настороженно, словно вдруг заподозрил, что она немного не в своем уме. — Но мы приземляемся не там. Разве вы не слышали, что объявляли некоторое время назад? Все аэропорты на юго-востоке Англии закрыты из-за сильного тумана.

— О! — Синтия наконец стряхнула оцепенение и в замешательстве поднесла руку к губам. — Где же мы тогда садимся?

Он пожал плечами.

— Где-то на севере. В Бирмингеме, или нет, кажется, они сказали, в Манчестере? Но, в общем, это не имеет особенного значения, правда?

Конечно, это не имело значения. Ничто теперь не имеет никакого значения и не будет иметь отныне, потому что она больше никогда уже не увидит Рика.

Когда они спускались по трапу, дождь все еще лил. У самолета стояли в ряд три специальных автобуса, чтобы отвезти их в здание аэропорта.

Синтия развернула белый легкий плащ и поспешно накинула его на плечи, но пояс перекрутился, и если бы, расправляя его, она не сосредоточила на нем все внимание, она бы так не удивилась.

— Синтия!

Она резко вскинула голову и увидела Рика. Тот бежал к их группе по покрытому лужами взлетному полю. Синтия остановилась как вкопанная, замерла не дыша, а все вокруг суетились, спешили быстрее спрятаться от дождя в автобусах.

Внезапно очнувшись, она встрепенулась и бросилась к ближайшему автобусу, но было уже поздно. Рик схватил ее за руку.

— Разве ты не слышала, как я тебя звал?

Это был настоящий, живой Рик, а не призрак. Под проливным дождем его темные волосы прилипли ко лбу, точно так же, как тогда, когда он выходил к ней из моря… Нет, это не сон. Глубокий звучный голос несомненно принадлежал ему, рука, сжимавшая ее руку, была сильная и теплая… Синтия смотрел на него молча, не в силах вымолвить ни слова.

— Невероятно! — Он покачал головой. Не успел я приземлиться, а ты уже здесь. Слава Богу, нас обоих посадили в одном аэропорту.

— Как ты здесь оказался? — запинаясь, выговорила Синтия.

— А! — Он показал большим пальцем через плечо на стоявший неподалеку реактивный лайнер. — Это мой.

— Но, — она все еще не могла опомниться и с трудом подбирала слова, — зачем ты прилетел в Англию?

— Извините, сэр! — дежурный полицейский и человек в штатском сером костюме внезапно и беззвучно возникли по обе стороны Рика.

— Что такое? — сердито произнес он, не отводя глаз от Синтии.

— Иммиграционный контроль, сэр.

Человек в штатском решительным жестом опустил руку на локоть Рика. Тот перевел взгляд на эту руку, и Синтия увидела, как между его черными бровями появилась легкая недовольная складка. Кто посмел коснуться Рика Марсо хотя бы пальцем! Но он тут же смягчился.

— Да, разумеется. У пилота все документы — идемте. — Рик снова повернулся к ней, быстро поднес ее ледяные пальцы к губам и поцеловал. — Дорогая! — Он еще на секунду задержал на ней взгляд. — Подожди меня, пожалуйста…

Подождать его — человека, который причинил ей такую сильную сердечную боль, что она уже никогда не сможет больше стать прежней? Человека, которого она так любила… Синтия проводила его взглядом, затем, не сознавая, что за ней наблюдают десятки заинтересованных глаз, быстро поднялась в последний автобус, который тут же рывком тронулся с места так, что она едва успела ухватиться за поручень.

Ее чемодан выехал на конвейерной ленте одним из первых. Синтия почти бегом миновала таможню, но Рик все-таки успел опередить ее и уже ждал в зале ожидания. Когда Синтия появилась, он подошел к ней и взял ее чемодан.

— Пойдем.

— Нет. — Она отступила назад. — Пожалуйста, Рик. Мне надо на автобус.

Сквозь стеклянные двери она видела, как подъезжают автобусы, и пассажиры, летевшие с ней в самолете, начинают занимать в них места.

— Ерунда. Я сам отвезу тебя в Лондон, — произнес он тоном, не допускающим возражений.

Ей следовало сказать «нет» и уйти от него, ведь этот человек приносит ей только страдание, но Синтия знала, что уступит. Это было сильнее ее.

— Послушай, — начала она неуверенно, но тут какая-то грузная женщина оступилась и толкнула ее сзади, Синтия потеряла равновесие и почти упала на Рика. Он обхватил ее одной рукой, защищая от толпы, и привлек к себе. Метнув на женщину свирепый взгляд, который должен был бы ту испепелить, он вытянул Синтию из толчеи.

— Давай поговорим спокойно, — сказал он. — Я взял напрокат автомобиль, его подгонят через несколько минут. А пока, ради всего святого, давай найдем тихое местечко.

«Тихое местечко» нашлось в набитом битком кафе. Рик успел занять освободившийся столик на двоих. Синтия, подперев ладонями подбородок, глядела, как он продвигается вместе с очередью к раздаче. Даже в этой сутолоке он выглядел надменным и невозмутимым. На нем все еще был легкий льняной костюм и рубашка с распахнутым воротом, которую он надел перед своей деловой встречей, когда по пути завез Синтию в гостиницу. Казалось, это было много дней назад.

Синтия смотрела на Рика и не верила в происходящее. Только что она думала, что этот человек исчез из ее жизни навсегда, а теперь он стоит ей за чашкой кофе в какой-то забегаловке.

Рик принес поднос с кофе и шоколадными эклерами, сложенными горкой на блюдце. Когда Синтия перевела на него взгляд, он слегка поморщился.

— Я решил, что тебе вряд ли захочется глазунью с ветчиной, и вспомнил, что на прошлой неделе, когда мы пили чай в «Золотом заливе», ты очень увлекалась эклерами…

«Золотой залив»… тот чудесный день. Утро они провели в парке. Гуляли, держась за руки, между орхидеями и прекрасными цветущими деревьями, потом перекусили, присев на траву, купались в море и загорали на безлюдном берегу, куда заехали случайно на его белом спортивном автомобиле по заросшей травой заброшенной дороге…

Синтия заморгала ресницами, стараясь удержаться от предательских слез, которые внезапно подступили к глазам.

Рик опустился на стул напротив, и она в первый раз с момента их встречи посмотрела на него в упор. Он выглядел усталым и осунувшимся. За последние несколько часов в уголках его красивых глаз появились новые морщинки. Рик слабо улыбнулся, словно читая ее мысли, потом сказал, подвигая ей чашечку кофе:

— Когда Уильям вернулся с рыбалки, то рассказал мне, что после нашего отъезда обнаружил на полу какой-то документ и заботливо прибрал в надежное место. Его просто сдуло сквозняком.

— Понятно, — проговорила Синтия непослушными губами. Дикая, бурная радость охватила ее, но, не смея до конца поверить в услышанное, она спросила, пристально глядя любимому в глаза: — Значит, ты больше не думаешь, что документ взяла я?

— Прости меня. Я вел себя как самая безмозглая скотина, какая только… — Он оборвал себя, вытащил из кармана сигареты и нервно закурил.

— Конечно, скотина… — Она добавила себе молока и машинально поднесла чашку к губам.

— Я могу сказать только, что виноват перед тобой, — продолжал он дрогнувшим голосом. — И Уильям тоже просил передать свои извинения — как раз перед тем, как я, не мешкая, рассчитал его.

— Ты его уволил? — Синтия резко опустил чашку на блюдце, не заметив, что несколько горячих капель пролились ей на руку, — но он-то ни в чем не виноват, и тебе это хорошо известно, — добавила она с укором. — Бедняга просто вовремя не сообщил тебе об этом.

— В следующий раз будет умнее, — Угрюмо проворчал он, — Рыбки ему захотелось, когда его хозяин с ума сходит… Ну, пожалуйста, не плачь, малышка, — в глазах Синтии блеснули слезы. — Я позвоню ему, когда мы доберемся до моей лондонской квартиры. Уверен, что он еще даже не начал собирать вещи, это еще тот лентяй. Я предложу ему солидное вознаграждение, чтобы убедить остаться. — Он сделал кислую мину. — Уильям со мной десять лет и уже сколотил себе приличный капиталец, оставаясь всякий раз, как я сгоряча выгонял его вон. Ты довольна?

Улыбка осветила осунувшееся личико Синтии.

— Да, спасибо, но… — она глубоко вздохнула. — Извини, дорогой, но я не поеду с тобой на твою лондонскую квартиру.

— Это почему? — Было видно, что он растерялся.

— Пойми, — она снова посмотрела ему в глаза, — У нас нет будущего, Рик. Ты уже измучил и себя, и меня, а что будет дальше? Мы разошлись второй раз, и опять начинать все сначала?! Да я просто не вынесу этого… — Эти слова дались ей с неимоверным трудом, тем более что устремленные на нее пылающие недоумением зеленые глаза были совсем близко, всего в нескольких дюймах. Но она должна была сказать это. — Да, теперь ты знаешь, что я ни в чем не виновата, и, надеюсь, ты уже понял, что и в прошлый раз оскорбил меня зря. Я поступила глупо, но не хотела причинить тебе зла. Но это ничего не меняет. Какая-нибудь история в будущем опять заставит тебя во мне усомниться, и ты снова начнешь терзать меня подозрением.

— Да, ты права, права! — воскликнул он и с силой смял сигарету в пепельнице. — Да, я скотина. Но у меня есть оправдание, дорогая: я любил тебя пять лет назад, а теперь люблю еще больше. Я сам мучился не меньше тебя, переживал, сходил с ума. А когда тебя втащили в мою каюту, всю мокрую, как русалку, — он протянул руку и нежно коснулся ее волос, — Я понял, что не могу снова потерять дорогого для меня человека. Я мог бы упечь тебя в тюрьму, — он криво улыбнулся, — или посадить под замок у себя на вилле, но я отвез тебя на мой остров, чтобы остаться с тобой вдвоем.

— О Господи! — На ее глаза снова набежали слезы. — Да, я думаю, ты любишь меня, и я люблю тебя. Но между нами всегда будет стоять тень сомнения. И мало-помалу, капля за каплей, она все равно разлучит нас. Нет, послушай меня. — Она протянула руку, когда он попытался возразить. — Ты сам говорил, что требуешь полной надежности от всех окружающих тебя людей и особенно от жены. Рано или поздно я замечу в твоих глазах недоверие, и это разобьет мне сердце. Я не могу и не хочу больше оправдываться.

— Маленькая моя, — он взял ее за руки, все еще холодные, несмотря на выпитый кофе, и удержал их в своих, хотя она сделала попытку высвободиться. — Я знаю, что не заслуживаю тебя. Мне жизни не хватит, чтобы оправдаться перед тобой, — добавил он хрипло. — Но я молю тебя — прости! Я не смогу жить без тебя, поверь мне в последний раз… — И он коснулся губами ее ладони.

— Я верю, Рик, но…

— Даже когда я не сомневался в твоей виновности, я не мог вынести мысли, что ты снова исчезнешь из моей жизни. Я вернулся в твою гостиницу, и там рассерженная Анжела, — он даже закатил глаза, вспоминая, — сообщила мне, что ты уже уехала. Я помчался за тобой в аэропорт и подоспел как раз в тот момент, когда твой самолет взлетел. Нет, послушай, — он поднял руку, когда она попробовала вставить хоть слово, — теперь моя очередь. Когда этот дуралей Уильям вернулся со своим чертовым уловом, я уже связался с пилотом и готовил необходимые бумаги, чтобы лететь за тобой, или, — так как ты летела через Нью-Йорк, обогнать тебя. И мне это удалось только что.

Синтия, чувствуя, как ее сердце переполняется счастьем, все-таки продолжала противиться.

— Так хочется верить тебе, Рик, — сказала она мягко, — но ты мне все-таки не поверил. А у меня достаточно гордости, чтобы…

— Девочка моя! — Его пальцы крепче сжали ей руки. — Клянусь, что больше никогда, никогда не усомнюсь в тебе. И если ты только дашь мне такую возможность, я посвящу весь остаток жизни, чтобы тебе это доказать.

За соседним столиком устроилась компания шумных подростков. Они сдвинули вместе два стола и теперь с грохотом переставляли стулья. Рик с недовольной гримасой потянул ее за руку.

— Пойдем отсюда. А то я запущу в этих деток пустым кофейником.

Взяв Синтию за локоть, он подхватил ее чемодан и вывел на улицу, где уже ждал серый блестящий «ягуар» с водителем в униформе, который наготове стоял у дверцы. Не доходя несколько шагов до машины, Рик внезапно остановился.

— Еще минуту. — Он повернул ее к себе лицом и произнес с лихорадочной настойчивостью. — Я не могу ждать, пока мы вернемся в Лондон, прости меня, пожалуйста. Без тебя моя жизнь, моя работа, мое богатство — все равно, что пепел от несбывшихся надежд, — не имеет смысла. Будь моей женой. Будь моей женой, дорогая, и обещаю — клянусь тебе всем, что только от меня зависит, — тебе никогда не придется раскаиваться.

Он смотрел на нее пристально и напряженно ждал ответа. Странно, но, кажется, только в эту минуту ей открылась вся глубина ее любви… Она протянула ему руки.

— Рик…

Любовь была в сияющей улыбке, с которой она взглянула на него, в этом коротеньком слове заключалась страсть и надежда на будущее счастье. И когда шофер потупился, разглядывая кончики начищенных ботинок, Синтия, легко вздохнув, шагнула в объятия любимого.

— Ты счастлива, любовь моя? — еле слышно прошептал Рик, касаясь губами ее волос. Синтия, прильнув щекой к его груди, только улыбнулась. — Ты уверена? — В его голосе послышалась слабая нотка сомнения, которая растрогала ее до глубины души.

— Совершенно, — она чуть-чуть повернула голову и прижала губы к его теплой щеке.

— О, моя милая!

Руки Рика сжались крепче, и Синтия положила на его плечо левую руку, украшенную великолепным кольцом с сапфиром и — со вчерашнего дня — узеньким золотым ободком, который был ей дороже всех украшений.

Рик мягко отстранил Синтию от себя, чтобы лучше разглядеть ее лицо. Солнце, садившееся далеко в море, освещало их лица золотистым сиянием. Они обменялись долгим взглядом, впитывая любовь и обожание, которое видели в глазах друг друга.

Рик коснулся поцелуем ее шеи.

— У меня отвратительный характер, дорогая. Но, по крайней мере, тебе уже известны все недостатки твоего мужа, дорогая. И следующие пятьдесят лет я буду демонстрировать тебе только свои достоинства, честное слово.

— О! — она посмотрела на него очень серьезно, но в больших невинных глазах промелькнула озорная искорка. — Но ведь я вышла за тебя исключительно ради твоих недостатков. Я и не знала, что у тебе еще есть какие-то достоинства. Это может испортить дело.

— Ах ты злючка!

Он с шутливой свирепостью бросился на нее, но она увернулась, спрыгнула со ступеней веранды и со смехом помчалась к морю.

Уже на самом берегу Рику удалось поймать ее за край шелкового платьица, которое трепал морской ветерок. Ее смех перешел в визг, когда он схватил ее на руки и поднес к самой кромке воды, а потом вошел по колено в воду.

— Бросить тебя в море? — Его смеющиеся глаза пугающе блеснули.

— Нет-нет, — воскликнула Синтия, охваченная одновременно страхом и весельем. — Ты испортишь мой наряд.

— Ну, тогда… — он вернулся на берег и поставил ее на песок, не размыкая рук, — лучше совсем от него избавиться, не так ли?

Рик стянул с нее легкое, шелковое одеяние и отбросил в сторону. Все еще продолжая смеяться, он с восхищением посмотрел на нее. Синтия небрежно откинула рукой свои длинные светлые волосы, упавшие на лицо, и прижалась к мужу. Он задержал дыхание.

— Ты такая красивая, — проговорил он хрипло. — Такая красивая, что до сих пор наполовину кажешься мне сном, который приходит ко мне только ночью, а с зарей исчезнет, растает в воздухе. Мне страшно просыпаться, я боюсь, что тебя не окажется рядом. — Он ласково провел пальцем по ее обнаженному бедру.

— Милый мой, — на губах Синтии появилась нежная улыбка, — я никогда тебя не покину…

Далеко в море волны разбивались о риф, приближаясь к берегу, клубились, превращаясь в белоснежных лошадок с кудрявыми пенистыми гривами.

Рик привлек ее к себе, и, когда их губы встретились, Синтия закрыла глаза. Море, берег, лазурные волны, светлый лунный диск в небе — когда-то все это было всего лишь сновидением, фантазией. Но сейчас она осязала свой сон, держала его в руках, и он был теплый, нежный, настоящий, желанный… Отныне он всегда будет с ней — и в мечтах, и наяву.

КОНЕЦ

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Оглавление

Пролог

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10 X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?