«Девичник»

Карен Маккьюла-Лутц Девичник

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Не было в штате Калифорния, на планете или во всей Вселенной человека, который хотел смотреть «Дни нашей жизни» меньше, чем Зейди Робертс. Но она застряла в комнате ожидания в автосервисе «Джиффи Льюб» на бульваре Вентура, и волей-неволей ей пришлось смотреть на Джека Кавано в роли Нэйта Форестера, плохого парня с золотым сердцем. Она понаблюдала, как он снимает мотоциклетный шлем и встряхивает своими густыми черными волосами, все время, играя глазами, а потом встала, чтобы переключить на другой канал, но встретила отчаянное сопротивление со стороны средних лет негритянки, красившей ногти в два разных, чередующихся между собой цвета: на одном пальце — розовый, на другом — красный.

— Даже и не думай. Этот мужчина — единственное, что помогает мне пережить день.

Зейди вздохнула и снова села. У нее не было ни малейшего желания объяснять этой женщине, что когда-то она была помолвлена с Джеком Кавано. Что однажды она стояла перед алтарем в церкви в длинном белом свадебном платье и ждала, когда появится Джек Кавано. Что ей пришлось услышать, как сидевшая на колесах мать Джека Кавано сказала:

— Ну, дорогая, думаю, он не придет.

Зейди, черт возьми, ненавидела Джека Кавано.

Они познакомились с Джеком, когда он еще не был звездой мыльных опер, в те далекие времена, когда он работал скромным официантом в «Чин-Чине». Официантом с глазами, говорившими: «Будет делом нескольких секунд снять с тебя трусики и доставить тебе удовольствие, о котором ты могла только мечтать». Благодаря этим глазам он получил работу в «Днях». А благодаря работе в «Днях» у него образовалось большое и толстое эго. И Зейди перестала получать удовольствие.

С Джеком она впустую потратила два года. Два года и много тысяч долларов. Она заплатила за несостоявшуюся свадьбу. Она заплатила за театральную школу, где его научили играть глазами. Она, зарабатывавшая сорок семь тысяч долларов в год в городе, где большинство людей, разъезжавших по бульвару Сансет на своих «эскаладах» и «51,500», зарабатывали столько за месяц. По меньшей мере. Так что Джек был последним человеком, на кого она хотела смотреть в ожидании, пока в ее «камри» меняют масло. Разве что его герою уготовано умереть ужасной смертью.

Она вздохнула и взглянула на часы. Ей по-прежнему еще много времени нужно убить до встречи с Греем. Он никогда не уходит из офиса раньше семи, потому, что работает в Индустрии. Индустрия — индустрия развлечений — работала ежедневно с десяти до семи. Хотя если позвонить Грею на работу в девять, ответит его помощник и скажет, что у того совещание. У юристов из индустрии развлечений всегда или какое-нибудь совещание, или они разговаривают по телефону, или проводят время на ленче в каком-нибудь дорогом ресторане со своими высокооплачиваемыми клиентами.

Для парня из Индустрии Грей был удивительно хорошим. Когда Джек так жалко и постыдно бежал, именно Грей просидел с ней всю ночь, поил ее текилой и кормил сырными палочками. Грей позволил ей стошнить на свой ковер из морской травы. А теперь Джек водил ее по четвергам на ритуальные картофельные шкурки и светлое «Корз» в ресторанчик Барни на бульваре Санта-Моника. Еда тем была дешевая, а музыкальный автомат играл песни Рика Спрингфилда. Чего еще могла желать девушка? Не считая мужа и уютного домика в Беверли-Хиллз.

Зейди посмотрела на список сочинений на своем ноутбуке, пожалев, что они не написаны на какую-нибудь более интересную тему, чем «Риторические приемы в творчестве Фредерика Дугласа», — но таков предмет изучения на уроках английского языка в двенадцатом классе Йель-Истлейк, частной школы для очень умных и очень богатых подростков. Когда она была помолвлена с Джеком, ее ученики подарили ей ночную рубашку «Ла Перла» для медового месяца. Когда она снова вышла на работу в понедельник после свадьбы — незамужняя, — они так ей сочувствовали, что отогнали ее машину на мойку, где ее вылизали снаружи и изнутри до последней пылинки, и оплатили ей день спа-процедур в «Берк Уильяме». Ее ученики ее любили. Джек почему-то нет, это ясно.

До Джека у нее было немало мужчин, именно столько, сколько должно быть у нормальной, привлекательной женщины тридцати одного года. Она достаточно ходила на свидания. И достаточно блудила. И целовалась с незнакомцами у подъезда. Но она больше не хотела целоваться с незнакомцами. В данный момент она вообще ни с кем не хотела целоваться. Она хотела, черт возьми, пива и тарелку картофельных шкурок с кусочками бекона и расплавленным швейцарским сыром.

Как раз в то время, как Джек (в роли Нэйта Форестера) собирался разыграть любовную сцену с какой-то рыжей анорексичной бабой с чересчур сильно выщипанными бровями, пришел мастер и сказал Зейди, что ей нужно заменить какой-то сальник. В ее машине все время что-нибудь нужно было заменить. Как только она расплатилась за покупку, ежемесячно на ремонт какой-нибудь случайной поломки ей стала требоваться точно такая же сумма, которую она выплачивала по кредиту.

— Мне нужно менять его немедленно?

— Нет. Но вам следует сделать это в ближайшие две недели. — Он бы меньше беспокоился, если б ее машина сломалась. Она это чувствовала. Но она, ни секунды больше не могла просидеть в комнате ожидания, поэтому понадеялась на авось. Она предпочла бы сломаться на Малхолланд-драйв, нежели смотреть, как Джек изображает страсти.

Она добралась до ресторанчика Барни рано и села в одну из красных кабинок из кожзаменителя «ногахайд». Дешевая табличка с лицензией и всевозможное дерьмо, развешанное на стенах в качестве декора, остались прежними. И надписи на стенах тоже. Сколько она сюда ходила, на двери женского туалета все время красовалось чернильное признание: «Я лизала яйца Винса Бона».

Грей должен был прийти, но крайней мере еще через полчаса. Она заказала кувшин светлого «Корз» и направилась к музыкальному ав томату. Играли «Дэф Леппард». Она опустила доллар и поставила «Летние ночи». Потом «Девушку Джесси». Когда сладкий голос Джона Траволты донесся из колонок, она бросила взгляд на байкеров, сидевших у стойки.

— Простите, ребята. У меня был дерьмовый день.

Они сердито повернулись к своему пиву. Зейди было все равно. Ей нужно было найти себе утешение. Ей невольно пришлось смотреть на Джека, и все подробности ее Дня Унижения набросились на нее: как она объясняла родителям, что свадьбу отменили, потому что Джек «отсутствовал». Она видела сочувствие на лицах двоюродных сестер, вспомнила, как родители Джека, заикаясь и глядя в пол, пытались изобрести для него оправдание. Она осознала, что ни один из свидетелей жениха не явился, следовательно, он принял решение достаточно рано и дал знать им, но не ей. Значит, мужчина, которого она любила, столь мало ценил ее чувства, что не побеспокоился о том, чтобы избавить ее от этого кошмара.

Зейди допила свое пиво и налила себе еще. Ей было все равно, если она напьется к тому времени, как появится Грей. Грей видел ее и в худшем состоянии: когда по лицу текли сопли, тушь для ресниц размазалась по подбородку и когда ее рвало на ковер. Грей видел все ее уродливое, жалкое, отвратительное, и поэтому он был ее лучшим другом. Парень, который может смотреть, как тебя тошнит сырными палочками «Чиз дудлз», — это просто клад. А когда они поехали в Тихуану на вечер безумного пьяного веселья, он позволил ей проиграть весь саундтрек к фильму «Бриолин» и танцевал вместе с ней под «Скользящую молнию», высунувшись через люк в крыше машины. Такие друзья на улице не валяются.

Они познакомились с Греем на вечеринке в честь дня рождения одной из ее учениц. Это была одна из тех раздутых голливудских вечеринок, когда отец-протестант посчитал необходимым не уступить ни в чем своему лучшему другу, отмечавшему бат-митцва дочери [1], поэтому он нанял «Кей-Си энд саншайн бэнд», чтобы те играли на заднем дворе его дома в Бель-Эйре, и пригласил всех знакомых своей дочери и всех своих знакомых, на которых хотел произвести впечатление. Грей был его адвокатом. А Зейди — любимой учительницей дочери. Поскольку ни один из них больше никого там не знал, они, в конце концов, оказались в бельведере, сидели и пили там «Йегермайстер», придумывая всем биографии. Жена занималась торговлей оружием и притворялась светской львицей из Сан-Марино. Партнер по бизнесу был порнозвездой и делал вид, что у него есть диплом МБ А. Все это было неправдой, но от этого они все становились только интереснее.

После вечеринки они отправились в «Мэлздайнер» поглощать чизбургеры. В два часа ночи они ездили туда-сюда по бульвару Сансет, показывая пальцами на проституток. У нее в жизни не было такой веселой ночи. В то время она была помолвлена с Джеком, а Грей жил с Анджелой, агентом из «Уильям Моррис». Две недели спустя он застал ее с хипхопером-азиатом, певцом из клуба «Вайперрум», а восемь недель спустя Джек бросил Зейди у алтаря.

Если б они были совсем безнадежны, они бы, в конце концов, переспали. Но поскольку они были только наполовину безнадежны, они, в конце концов, стали вместе пить и есть. Много. И жаловаться и стонать. Много. В этих занятиях они отличались большими умениями. Кроме того, Грей был человек с заскоками. Он был помешан на правильном произношении. Для серфера в его машине царил безупречный порядок. Если вы осмеливались бросить на пол пустую бутылку из-под воды, он останавливался у обочины. Однажды он порвал с девушкой из-за того, что та пила слишком много кофе. Заскоки. Она больше не спала с «заскоками». «Заскоки» были делом прошлого.

Когда Грей вошел, у него был такой вид, словно он готов кого-нибудь убить. Настолько, насколько, скажем, у Ричи Каннинхэма мог быть такой вид, словно он готов убить кого-нибудь. Он выглядел слишком благоразумным, чтобы источать настоящую злобу. Он плюхнулся на стул в кабинке, бросил на пол свой портфель, потянулся за пивом Зейди и осушил его одним глотком, со стуком поставив стакан обратно на стол.

— Почему я занимаюсь тем, чем занимаюсь? — Его синие глаза сузились, как будто он всю дорогу по пути сюда обдумывал этот вопрос.

— Потому что за это хорошо платят.

— Недостаточно хорошо, чтобы выслушивать, как актер говорит мне, что должен получить полтора миллиона, в то время как получил только триста пятьдесят тысяч за прошлый проект, который провалился и за который его надо было бы застрелить. Ненавижу актеров. — Он сделал знак официантке, чтобы та принесла еще кувшин пива. — И при этом я их раб. В моей жизни что-то неправильно.

— Если ты ждешь от меня аргументов в пользу того, что актеры — люди пристойные, то ты не с той девушкой разговариваешь.

— Это все моя вина. Я мог бы стать юристом, работающим в сфере охраны окружающей среды. Но тогда у меня не было бы дома. Или машины. Только миленькая однокомнатная квартира и проездной на автобус. Почему в выборе между добром и злом замешаны личные удобства? Я люблю свой DVD. Мне нужен мой бассейн. Однако чтобы оплатить все это, я вынужден выслушивать, как типы, которых выгнали из старших классов школы, которые не могут правильно произнести слово «шербет», рассказывают мне, что они должны получать по двадцать миллионов за фильм.

Когда принесли пиво, Зейди заказала двойную порцию картофельной кожуры и наполнила стаканы. Это явно будет долгий вечер. Ей много на что надо было пожаловаться, но если у Грея своя повестка дня, то они просидят до закрытия. И это на самом деле удачная мысль. Все-таки лучше, чем ехать домой и смотреть «Скорую помощь».

— Я тут сегодня фантазировала насчет одного моего ученика. — Она любила начинать разговор с шокирующего известия.

— Что?!

— Ему восемнадцать. Это законно. Кроме того, он — модель «Эберкромби энд Фитч». По правде говоря, я мастурбировала при мысли о нем.

Грей уставился на нее, потом подвинул к ней свой стакан. Они чокнулись, он снял пиджак и ослабил галстук.

— Мне нужны подробности.

— Его зовут Тревор. Он изображен на обложке каталога без рубашки и в шортах хаки, так низко сидящих, что видны эти маленькие V-образные мышцы, обрамляющие промежность. Как я могу на это не смотреть?

Грея это все, кажется, очень забавляло.

— Ты кокетничаешь, когда разговариваешь с ним на занятиях?

— Нет, я же профессионал. Сегодня я отдала ему его сочинение и предложила прочесть «Бродяг Дхармы», если ему понравилось «На дорогах». Потом я поглядела на его задницу, когда он уходил. — Она отхлебнула пива. Холодное светлое «Корз» и развратные сплетни. Отличное сочетание.

— Когда имела место вышеупомянутая мастурбация?

— А где, ты думаешь? В моей машине. По дороге домой.

Грей ухмыльнулся:

— Я перед тобой преклоняюсь. Я тебе когда-нибудь говорил это? Ты единственная женщина, способная мастурбировать за рулем, на Колдуотер-каньон.

Она закатила глаза:

— Попридержи свои похвалы. Я сегодня смотрела «Дни нашей жизни». Случайно.

— И?

Грей выглядел обеспокоенным. Зейди нравилось, когда он беспокоился за нее. Его беспокойство было только проявлением дружеской заботы, в отличие от беспокойства родителей, которое ощущалось как тяжелая ноша, ослаблявшая в ней волю к жизни.

— Я смотрела, как Джек целует другую женщину с таким же масленым взглядом, какой у него был, когда он целовал меня, а это значит, он играл на протяжении всех наших отношений, — не то чтоб я этого не знала…

Джек играл и после окончания их отношений. Когда он, наконец, позвонил через две недели после их сорванной свадьбы, то сказал, что сидел в мексиканской тюрьме. Потом вдруг сознался, что испугался и остался в Вегасе со своими приятелями по мальчишнику. Ему казалось, что он заслуживает снисхождения за то, что признает свои недостатки, но Зейди думала, что единственное, чего он заслуживает, — так это пинка под зад. С тех пор она с ним не разговаривала. Они с Греем однажды проезжали мимо его дома и бросили к его двери бутылку из-под пива, но она этим не гордилась. Как и тем, что она пользовалась веб-сайтом, рассылающим людям по почте картинки с собачьими какашками. Яростная злоба и глубокое, болезненное горе обычно заставляют человека поступать неправильно.

Грей накинулся на картофельные шкурки, как только они появились на столе. Зейди уважала человека, способного есть углеводы после пяти часов. Такого очень трудно найти в Лос-Анджелесе.

— По крайней мере, ты не заставала его с другой. — Он намекал на все еще мучивший его случай в «Вайпер рум».

— Ты встречаешься с самой совершенной девушкой в мире. Почему тебя вообще беспокоит, что Анджела тебе изменяла? Она осталась далеко в прошлом.

Зейди полила свою картошку соусом «Рэнч». С соусом «Рэнч» все лучше. Ее жизнь была дерьмом, но поскольку она была дерьмом с соусом «Рэнч», Зейди смогла выжить.

— Те, кто предает тебя, застревают у тебя в голове, должен тебе сказать.

Совершенно верно. Но Зейди не хотела допустить, что Джек еще имеет над ней какую-нибудь власть. На самом деле никакой. Во всяком случае, не над ее сердцем. Только над ее самолюбием, которое начало разрушаться с тех пор, как она сняла свою фату и «надела» выражение лица «У меня все в порядке».

— Кстати, ты говорила с Хелен? — Он спросил это как бы невзначай, но лицо его напряглось, как будто он старался то ли скрыть от нее что-то, то ли, наоборот, рассказать.

— Не говори мне, что вы порвали.

Хелен была ее двоюродной сестрой. Когда сестра Хелен, Дениз, выходила замуж прошлой осенью, Зейди притащила Грея с собой на это счастливое празднество. Прошел всего месяц с ее не свадьбы. Он был нужен Зейди, чтобы облегчить боль. Однако облегчить боль не удалось, поскольку Грей во время приема целовался взасос с Хелен на танцплощадке. Люди не должны были выходить замуж, раз она не вышла, и они не должны флиртовать, раз она этого не делает. Но это был не просто флирт. На самом деле Грей с Хелен стали встречаться. И влюбились друг в друга. И съездили в Напу. А девушку просто так не возят в Напу, если только у тебя нет серьезных намерений.

— Хотя если тебя бросают на винной дегустации — это не самый худший вариант, — произнесла Зейди. — По крайней мере, ты можешь утопить свое горе в неплохом мерло.

Она шутила, но потом поняла, что именно это, возможно, и произошло, и пожалела, что сказала так. Грей был влюблен, а она никому не желала разбитого сердца, хотя Хелен и не принадлежала к числу ее любимых родственников. Для этого имелось несколько причин, и самая главная из них заключалась в том, что Хелен никогда в жизни не совершала ни одного плохого поступка и никогда не позволяла никому забывать об этом.

— Мы помолвлены.

Он сказал это, отправляя в рот вилку с расплавленным сыром. Как будто объявлял, что только всего лишь продал свой «сааб» и купил «вольво».

Зейди вылупила на него глаза: — Прости, мне послышалось, ты только что сказал, что вы с Хелен помолвлены. Но этого не может быть, потому что ты бы позвонил мне в ту самую секунду, когда это случилось, а не ждал бы четыре дня, чтобы сообщить мне об этом, пока мы слушаем «Так сладко болит» на этом чертовом музыкальном автомате.

— Я не мог позвонить тебе из Напы, это было бы слишком нелепо. Она бы услышала, а я не могу говорить с тобой в ее присутствии. Она всегда хватает трубку и странно смотрит на меня, когда я называю тебя «неудачницей».

— Вы помолвлены. Ты и Хелен. Собираетесь пожениться.

— Да.

У Зейди гудело в голове. Как будто вся кровь из ее тела устремилась спасать мозги от такой новости.

— И когда свершится это благословенное событие?

— Скоро. Она сказала мне, что заказала отель в тот день, когда я признался ей, что люблю ее. Она уже купила платье.

— Хелен? Уверена, она купила платье, когда ей было восемнадцать. У нее свадебный альбом лежит с двенадцати лет, в ожидании, пока заполнится фотографиями.

Грей нахмурился:

— Ты говоришь зло.

— Как я могу злиться? Мой лучший друг женится на моей двоюродной сестре, а для меня единственное подобие любви — это ласкать себя, вожделея к подростку, которого мне положено учить. Почему это должно меня огорчать? — Зейди потерла виски.

Грей снова наполнил стаканы.

— Ты преувеличиваешь. Кроме того, я хочу познакомить тебя со своим другом Майком. Хочу попросить его быть одним из моих свидетелей. Думаю, он тебе понравится.

Теперь Зейди действительно опьянела.

— Если ты еще раз упомянешь в моем присутствии Майка…

— А что? Он отличный парень.

— Ты говорил, — сказала она.

— Так почему бы тебе с ним не встретиться?

— Потому что мне не нужны суррогаты из жалости. Я не собираюсь встречаться с твоими убогими друзьями только потому, что ты думаешь, будто я никогда не найду никого сама.

Она подозвала официантку, чтобы получить еще кувшин. Вечер превратился из очень долгого в очень короткий. Ей достаточно просто много выпить, чтобы к десяти часам отрубиться прямо тут, в кабинке. Она представила себе, как Грей будет нести ее к своей машине. А потом тащить ее вверх по лестнице в ее квартиру в Шерман-Оукс. И бросит ее, потому что она слишком тяжелая. Потом снова взвалит ее на себя и протащит в дверь, уложит лицом вниз на кушетку, поставив у изголовья маленькую ивовую корзину для мусора от «Бед, Бат энд Бейонд». Нельзя тошнить в плетеную корзину. Из нее течет. Ей была невыносима мысль о полупереваренных картофельных шкурках, вытекающих на пол ее квартиры, в то время как Грей и Хелен сидят, прильнув, друг у другу, возле огня, у него дома. Хелен, черт возьми, была такой рассудительной. Она даже будто слышала ее слова: «Почему Зейди разрушает себя? Джек бросил ее полгода назад. Она должна с этим справиться. Он всего лишь актер из мыльной оперы. Из второстепенной сюжетной линии. Что тут особенного?»

— Я пытаюсь устроить твою судьбу не из жалости. Я пытаюсь устроить твою судьбу потому, что хочу, чтоб ты была счастлива.

— Если ты хочешь, чтоб я была счастлива, избавь меня от свиданий вслепую.

В музыкальном автомате заиграли «Славные деньки», и она начала плакать. Она была уже не молода. У нее уже не был шестой размер. Она уже не была той девушкой, которая способна встречаться с мужчиной, если есть вероятность, что он ее бросит. И она уже не была той девушкой, у которой есть лучший друг, готовый о ней позаботиться. Теперь у него будет жена, и он будет занят ею. Жена-совершенство. Двадцативосьмилетняя жена, чьи волосы даже не нужно подкрашивать.

— Мы больше с тобой не увидимся, да? Грей покосился на нее:

— Ты о чем, черт возьми?

— Ты будешь занят покупкой мебели в «ИКЕА», предварительной записью в детский сад и овуляциями. Мы сюда больше никогда не придем, не так ли? Это моя последняя картофельная шкурка. Это мой последний кувшин пива. Это мой последний славный денек.

— Ну, хорошо, ты пьяна. Обычно это неплохо, но учитывая, в каком ты настроении, у меня возникает вопрос, наилучший ли это расклад.

— Пошел ты в задницу, Грей. Я не пьяна. Сказав это, Зейди встала, схватила свою сумочку и направилась к двери. Не то чтобы она не была пьяна — просто она не хотела, чтоб ей об этом говорили. По крайней мере, не лучший друг, только что предавший ее, объявив о своей помолвке, в то время как она не была помолвлена. Она прошла мимо байкеров.

— Счастливы? Я ухожу.

Они мутно посмотрели на нее, когда она со стуком поставила свой стакан на стойку.

После того как она вышла на улицу, швейцар вызвал ей такси. Утром она позвонит в «Трипл-Эй», потребует решить проблемы с сальником, и они отгонят машину обратно в Шерман-Оукс. Может быть, это счастье, что она увидела Джека по телевизору в комнате ожидания в «Джиффи Льюб» и это заставило ее спасаться бегством. И может быть, это счастье, что она по-прежнему одинока. И может быть, девушка, лизавшая яйца Винса Вона, все еще в городе, так что ей будет с кем пообщаться, в то время как все, кого она, черт побери, знает, женятся или выходят замуж.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Проснувшись, Зейди проглотила две таблетки экседрина, договорилась, чтобы забрали ее машину, и занялась кофейником. Она проклинала каждый раз то обстоятельство, что занятия в школе начинались смехотворно рано, когда у нее было похмелье. У ее учеников в 8 часов утра тоже были не совсем ясные глаза. Чем плохо, если занятия будут начинаться в полдень?

В ее квартире уже было жарко из-за солнца, проникавшего через задвижную стеклянную дверь. Она открыла ее, чтобы впустить хоть какой-нибудь ветерок сквозь семь кактусов в горшках, стоявших на балконе рядом с потертым холстяным шезлонгом и ржавым хибати[2], никогда не использовавшимся. Ее мать настаивала, что в один прекрасный день ей захочется что-нибудь зажарить, но этот день пока что был еще впереди. Зейди в основном заказывала тайскую еду с доставкой или покупала готовые салаты в гастрономе. Зачем готовить, если существуют опытные профессионалы, уже сделавшие это за тебя?

Соседский чесоточный кот срыгнул на ее шезлонг с верхушки стены, разделявшей их балконы.

Затем он побежал внутрь ее квартиры, совершая там быструю экскурсию. Зейди замахала на него кухонным полотенцем:

— Брысь! Пошел вон! Здесь для тебя ничего нет.

Удовлетворившись осмотром всех шестисот квадратных футов, кот вернулся на балкон и снова залез на стену. Зейди закрыла за ним дверь. Не то чтоб ей не нравились кошки, но конкретно этот кот по крайней мере дважды нагадил на ее шезлонг, и она не испытывала особого желания позволить ему подобным же образом украсить ее белый с желтоватым оттенком диван. Она купила его на деньги, полученные под залог обручального кольца. А это означало, что каждый раз, как она на него садилась, ее снова охватывала ярость. Но по крайней мере эта ярость придавала сил. Этих сил было явно недостаточно, чтобы что-нибудь сделать, но, во всяком случае, ярость больше бодрит, чем отчаяние.

В последнее время ее эмоции состояли из гнева, уныния или бесчувственности, и она хотела это исправить, но не очень хорошо знала, как к этому подступиться. Люди говорили ей, что нужно время. В книге «Как пережить разрыв», которую ей дала мать, говорилось, что следует вести дневник и выражать чувства на бумаге. Почему, черт возьми, она должна записывать, что в данный момент чувствует, — это было выше ее понимания. Ей бы хотелось, чтобы существовал какой-нибудь способ достать одну из тех ароматических палочек, при помощи каких ее соседка по комнате в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса, хиппи, избавлялась от отрицательной энергии, и обкурить ею все мысли в голове, до тех пор пока не уйдут навязчивые чувства. Она не хотела «бороться с этим» или «позволить времени излечить ее от этого». Ей хотелось нажать клавишу «удалить».

До Джека она смотрела на романтические отношения оптимистично. Не важно, с каким количеством засранцев, сукиных сынов и маменькиных сынков она встречалась до того. Она всегда была уверена, что ее ждет одна-единственная большая любовь. До тех пор, пока не встретила его, а он оказался полной задницей. Теперь идея поисков другой большой любви стала малопривлекательной. Что ей делать с двумя диванами?

К счастью, Джек так и не переехал к ней жить. У нее дома нельзя было держать собаку, а у него был желтый Лабрадор, которого он спас из пруда, и его он любил больше, чем собственную мать. И естественно, больше, чем Зейди, — теперь это стало ясно. А Зейди так и не переехала к нему, потому что это была чертова дыра. Они собирались подыскать себе квартиру, чтобы жить вместе, но через месяц после того, как они обручились, Джек получил роль в «Днях» и купил себе дом. Зейди должна была переселиться туда после медового месяца. Хорошо, что она не разорвала договор аренды.

Добравшись до школы, Зейди оставила машину на учительской парковке и пошла по двору, мимо буддийского садика с его изысканным водопадом. Ее класс находился в главном здании в стиле Ай-Мин Пэя, недавно перестроенном в соответствии с канонами фэн-шуй французом с маленькой обезьянкой, все время сидевшей у него на плече. Вероятно, они заплатили ему больше, чем Зейди получила за пять лет.

Окна ее класса выходили на кормушку для колибри, которую обслуживали самые что ни на есть скупые подонки из королевства орнитологов. Дальше шел каньон с разнообразными экзотическими деревьями и каким-то домом. Ее успокаивала мысль, что если школьники заскучают на ее уроке, по крайней мере они могут полюбоваться красивым видом из окна.

Когда Тревор пришел на шестой урок, Зейди старалась отвести от него глаза, но на нем была обтягивающая майка и одна из тех симпатичных маленьких шапочек «бакет» на светлых, до плеч волосах серфера. Она как будто попала в ад. Что в жизни может быть хуже, чем желание переспать с восемнадцатилетним парнем? Должно быть, это гормональное. В прошлом ее никогда не привлекали ученики. Может, существует таблетка, которую можно принять, чтобы прекратить все это?

— «Гроздья гнева». Что вы думаете? — Она оглядела ухоженные лица подростков.

Даниэль подняла руку.

— Немного угнетающе.

Даниэль была дочерью человека, владевшего телекомпанией.

— Что там подействовало на вас угнетающе?

Даниэль нравилась ей, и она втайне надеялась, что та не скажет ничего такого, что можно будет повторять за коктейлем «Маргарита» с другими учителями.

— У них не было дома. Они не могли найти работу. У них не было еды. А что там не угнетающе?

Слава Богу, она не сказала: «У них не было чемоданов «Прада»». Никогда не знаешь, чего ожидать от детей богачей. У некоторых из них были такие родители, что становилось понятно: они знают, как работает мир, — а некоторых родители держали в Малибудо шестнадцати лет, пока же не сядут за руль и не переедут в собственный дом.

После беседы о бедности и ее влиянии на человеческую душу Зейди отпустила класс, задав им на выходные прочитать, еще пять глав, так чтобы в понедельник она могла их опросить. Когда зазвонил звонок, к ней подошел Хорхе:

— У папы сегодня премьера, и мы на все выходные уезжаем в Маммот кататься на лыжах, отмечать. У меня не будет времени прочитать.

Зейди привыкла к отговоркам: частично они были находчивы, частично — просто вранье, но отец Хорхе был режиссером первого ранга, он бросил мать Хорхе, когда тому исполнилось пять лет, и с тех пор сменил уже три жены. То обстоятельство, что Хорхе идет на премьеру, было важным. Как часто подросток получает возможность гордиться своим отцом? А то, что он проведет выходные, катаясь на лыжах, — просто колоссально. Его отец был, откровенно говоря, мерзавец, души не чаявший в своих трех младших детях и трех младших женах.

— «Гроздья гнева» могут подождать, — сказала Зейди. — Желаю хорошо провести время с отцом.

Хорхе улыбнулся:

— Спасибо. Обещаю, я прочитаю их в понедельник.

Он поспешил вслед за одноклассниками. Ушли все, кроме Тревора.

Когда он подошел к ее столу, она провела рукой по волосам, приглаживая. Мальчикам-подросткам следует запретить быть шести футов роста.

— Спасибо, что дали нам читать это. Меня эта книга заставила понять, что мне практически не на что жаловаться, — заявил он.

— Точка зрения всегда полезна, — ответила Зейди. Вау! Это глубоко. Она в отчаянии пыталась придумать, что еще сказать, но он улыбнулся ей, и все мысли оставили ее.

— Нормально, если я поменяю тему семестрового сочинения: возьму Стейнбека вместо Керуака?

— Абсолютно, — сказала Зейди.

— Клево. Спасибо. — Он вышел, и Зейди увидела, как привлекательно майка прилипла к мышцам его спины. Она заставила себя посмотреть в другую сторону.

После школы Зейди пошла к машине и десять минут просидела в ней, прежде чем уехать. Ей было стыдно от мысли о вчерашней мастурбации на обратном пути. А то, что она рассказала об этом Грею в качестве прелюдии к одному из их обычных веселых вечеров, приводило ее в ярость. Как он мог откладывать на потом новость о помолвке? Не то чтобы она не хотела, чтобы он был счастлив. Не то чтобы она не знала, что он влюблен в Хелен. Не то чтоб она надеялась на их разрыв. Она просто не рассчитывала, что они так скоро обручатся. И что только Хелен в нем нашла? Он танцует хуже всех на свете. Он не умеет менять галстуки. У него есть покрывало с оборкой, которое сочетается с его стеганым одеялом. У Зейди даже не было покрывала с оборкой. У кого вообще есть покрывало с оборкой?

Вернувшись, домой, она позвонила Хелен:

— Привет! Мои поздравления!

Хелен была воодушевлена.

— Правда, замечательно?! Он сделал мне предложение, пока мы летели на воздушном шаре, парили над виноградниками.

Буэ. Правда, что ли? Так пошло. Джек сделал ей предложение, пока они занимались сексом в позе шестьдесят девять. Она даже не видела его лица — само собой. Она просто вынула его член изо рта и сказала «Да». Оглядываясь в прошлое, она подумала, что это не так романтично, как ей казалось раньше.

— Это так здорово!

Нет, не здорово. Это отвратительно. Это непостижимо. Это в стиле Джона Тэша. Воздушный шар?

— Само собой, ты будешь подружкой невесты.

Фьють. Зейди мучилась от мысли, что, вероятно, не сможет надеть уродливое платье из тафты и встать у алтаря рядом с Хелен, делая вид, что счастлива.

— И не волнуйся: обещаю, на платье не будет банта на заднице.

Да, конечно. Хотела бы она сохранить пленку с записью этого разговора, чтобы отплатить сторицей, когда неизбежно будет стоять в церкви, одетая в юбку-кринолин.

— Вы уже выбрали дату?

Конечно, она выбрала. Она — то есть Хелен. У Хелен менструальный цикл был расписан на ближайшие десять лет.

— День поминовения. Либо тогда, либо двенадцатого ноября, согласно моему нумерологу, но я должна быть загорелая. Иначе как мне тогда надеть белое?

Так похоже на округ Орандж. Зейди ничего не имела против солнца, у нее просто не был готов гардероб для этого. И не то чтобы Хелен не стоило надевать белое. Дело в том, что, насколько было известно Зейди, Хелен никогда в жизни не видела пениса. И, конечно же, никогда его не сосала. Хелен была девственницей. Бог знает почему, но Хелен, очевидно, очень этим дорожила. Впрочем, воздержание — это, быть может, не такая плохая тактика, в конце-то концов. Как еще заставить парня сделать тебе предложение после пяти месяцев встреч? Бедный Грей, вероятно, умирал от прилива спермы.

— Вау! День поминовения. Это скоро.

Через месяц ее лучший друг женится на ее самой занудной двоюродной сестре. Как весело! Какой повод для праздника!

— Значит, ты действительно уверена?

После паузы Хелен сказала:

— А почему я не должна быть уверена?

Хелен произнесла это тоном сучки, который люди используют, когда хотят сказать тебе, чтоб ты отвалил, но для этого они слишком вежливые.

— Конечно, ты уверена. Я совсем не это имела в виду. Просто это все случилось так быстро, я не могу поверить, что это правда. Но я верю. Верю, что это правда. — Зейди сама себя закапывала в приличную яму и должна была как-то выбираться. — Я думаю, это здорово! Не могу дождаться свадьбы! У-упс… у меня параллельный звонок. Поговорим позже, ладно?

Фальшивая уловка с отложенным вызовом. Так прозрачно. Так по-детски. Срабатывает, черт возьми, каждый раз.

Повесив трубку, Зейди направилась к холодильнику. Там оставалась половина китайского куриного салата Вольфганга Пака, стоящего там с прошлой недели и без заправки. Они никогда не кладут достаточно заправки в эту маленькую чашечку. А капусту не причислишь к разряду продуктов, которые можно есть без подходящей заправки. Да будет известно Вольфгангу.

Она поехала в «Супермаркет Ральфа» и купила немного магазинного суши. Если б у нее были деньги, она купила бы немного настоящего суши. Но, увы, всю свою прошлую зарплату она истратила на остатки платежа за свадебное платье. Фирме «Сакс» все равно, если вас бросили у алтаря. «Сакс» нужны их деньги.

Вернувшись, домой с пластиковым пакетом, полным вчерашних калифорнийских роллов, она включила телевизор, чтобы посмотреть «Холостяка» — веское доказательство того, что в стране все еще оставались женщины еще более безнадежные, чем она сама. Смотреть, как эти женщины дрожат в ожидании, пока какой-то тупой и при этом самодовольный мужлан, употреблявший в речи слово «vino» без какой-либо иронии, подарит им розу, было единственное в данный момент занятие, какое она сумела себе придумать, чтобы почувствовать свое превосходство.

Во время рекламы Зейди попыталась просуммировать все, что в ее жизни было правильно. Ее работа. Там все было хорошо. Она любила своих учеников и по крайней мере две трети книг, о которых ей приходилось рассказывать. Преподавание никогда не сделает ее богатой, но это не обязательно. У нее была чистая квартира. И вот почему. Три месяца копился бардак, пока она, наконец, не сочла нужным навести порядок, и то только потому, что беспокоилась, как бы Джек, однажды, не заглянул, чтобы попросить прощения, а она не хотела, чтобы он видел, как она все запустила в своем горе. Вряд ли он действительно мог когда-нибудь заглянуть; просто старые журналы и коробки из-под пиццы мешали фантазировать о том, что он может это сделать. Ее волосы. Она любила свои волосы — длинные, темные, блестящие. Вот и все. Ее работа, ее временно чистая квартира и ее волосы.

Ради этого она должна была жить.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Во вторник в школе у Зейди был ленч в учительской гостиной с Нэнси, учительницей по биологии, с огромными коллагеновыми губами и ошибочным мнением, что на ней хорошо сидят лайкровые топы.

— Я познакомилась с этим парнем на мойке. Пока мы ждали, он пригласил меня пообедать, и я сказала «да». Ничего особенного. «Касса Бега». Я заказала «фахита-тако». А он — нет.

Нэнси сопроводила эти слова острым взглядом. Как будто это должно было что-то означать. Зейди откусила кусочек.

— Так в чем проблема? Ты не можешь целоваться с парнем после того, как он съел энчиладу [3]?

Зейди никогда не понимала критериев Нэнси в отношении мужчин. Она встречалась с придурками, а на следующий день выдавала детальный отчет. Зейди втайне было интересно, а не ходит ли она на эти свидания просто для того, чтобы было о чем поговорить.

— Нет, он ничего не заказывал. Он просто поклевал из моей тарелки.

— Ну, хорошо, это довольно странно. Должна признать, — сказала Зейди.

— Потом он спросил, можно ли ему вытереть мое лицо своей салфеткой.

— У тебя на лице была еда?

— Нет.

— Козявка?

Нэнси посмотрела на нее так, будто Зейди слабоумная.

— У меня там не было козявки, и помада не размазалась, и слюни не текли, просто он был вонючий извращенец.

Зейди дернула бровью, обдумывая эту теорию.

— Больные извращенцы обычно хотят, чтоб ты накакала им на грудь или что-нибудь вроде этого. Не знаю, можно ли расценить желание вытереть лицо как признак вонючего извращенца.

Нэнси снова посмотрела на нее так же, как в прошлый раз. Зейди начала беспокоиться. Неужели она становится столь безнадежна, что не может отличить по поведению вонючих извращенцев?

— Ах, вот как? В общем, он не получит второго свидания, — заключила Нэнси.

Большинство кавалеров Нэнси никогда не получали больше одного свидания. Нэнси было под сорок, и она все еще верила в то, что встретит Единственного. Все, что не было Единственным, никогда не получало второго свидания. А зачем? Она не для того делала токсичные уколы в губы, чтоб привлекать постояльцев на одну ночь. Кто бы ни был человек, который убедил женщин в том, что их верхняя губа должна быть больше, чем нижняя, он сыграл над ними самую большую шутку за все времена.

— Так ты позволила ему вытереть? Тебе это так же понравилось, как ему?

Как бы там ни было, Зейди не испытывала сочувствия к положению Нэнси.

— Поверь мне. Тебе будет не до шуток, когда ты вернешься к этому, — сказала Нэнси.

Зейди ни с кем не встречалась со дня своей «свадьбы», и она не испытывала никаких надежд на этот счет.

— А кто говорит, что я собираюсь это делать? Ты встречалась со всеми парнями в городе и всех их выкинула. Я не хочу ловить рыбу в твоей луже с неудачниками.

Как раз когда Нэнси собиралась снова одарить ее тем самым взглядом, рядом присела Долорес.

— Нэнси снова пытается тебя подбодрить?

Долорес была тем, что большинство людей называет старыми девами. Далеко за пятьдесят, грязно-коричневые волосы, никакой косметики, никогда не была замужем, носит эластичные пояса. Долорес была тем, чем пыталась не стать Нэнси. А Нэнси была тем, чем пыталась не стать Зейди. Забавно, как в том возрасте, когда женщины, кажется, должны поддерживать друг друга, часто они пытаются не превратиться друг в друга.

Чего Нэнси не знала, так это того, что Долорес свое поймала. После нескольких яблочных мартини на прошлогоднем выпускном Долорес поведала Зейди, что она часто ходит на одинокую охоту, устраивает себе гедонистические недели «all inclusive [4]» и «кое-что получила». Она не ждала Единственного. Ей даже не нужен был Единственный. Она хотела горячего, развратного секса с незнакомцами на время отпуска и собственный дом и фланелевые ночнушки на то время, когда она не в отпуске. Кому нужен муж, чтобы заставлять тебя смотреть хоккейные матчи, когда на ТВ5 идут «Грязные танцы»? У Долорес был домработник, чтобы чинить туалет, когда он ломался, у нее были на примете рестораны с доставкой и спутниковая тарелка. Она на самом деле была счастливой женщиной. Долорес сказала Зейди:

— Когда ты избавляешься от ожиданий, то обнаруживаешь, что можешь жить сама с собой в удивительном мире.

Пока ездишь в Помону раз в два месяца на свинг-вечеринки и трахаешься с продавцом ковров из Бэйкерсфилда.

— Нет ничего плохого в том, если тебя хотят подбодрить.

Нэнси ходила по крайней мере на четыре свидания вслепую за месяц. У нее была мать, работавшая в химчистке, которая заигрывала с каждым мужчиной, оставлявшим у нее свой костюм, если у того не было обручального кольца.

— Пусть Зейди находит парней сама.

Долорес всегда держала ее сторону.

— Да, но посмотри, кого она находит. — Нэнси закатила глаза, как будто Зейди — самая тупая сука на свете из-за того, что вообще встречалась с Джеком. Возможно, она такой и была, но все же несколько грубо намекать ей на это так прямо.

— Мне нравится: ты сидишь тут и рассказываешь мне, как обедала с вонючим извращенцем, и при этом это я, оказывается, нахожу неудачников! — Зейди сегодня не собиралась мириться с подобным дерьмом.

Прерывая разговор, наверняка готовый перерасти в ссору, вмешалась Долорес:

— Вы видели сегодня Тревора Ларкина в этой его майке?

Зейди и Нэнси обе повернулись и уставились на нее.

Долорес осталась невозмутимой.

— Как вы думаете, сколько времени понадобится, чтобы вылизать его с головы до ног?

С этой картинкой в голове Зейди извинилась и покинула их.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Субботний вечер наступил со всем присущим ему грохотом: били часы Зейди, пищала ее микроволновка, сработала сигнализация машины. Но этот вечер был особенный. Зейди шла на помолвку Грея и Хелен.

Она дважды останавливалась по дороге: один раз — на бульваре Голливуд, чтобы купить картину Стивена Сигала, восемь на десять, в магазине сувениров, а один раз — у «Братьев Аарон», чтобы купить для нее пьютерную [5] рамку. Это был подарок по случаю помолвки. Она была уверена, что Хелен выбросит картину Сигала, как только увидит ее, и, вероятно, вставит в рамку фотографию их путешествия на воздушном шаре, снятую сразу после предложения, но это было ничего. Грей оценит шутку. В первый вечер, когда они познакомились, Зейди и Грей видели Стивена Сигала, собственной персоной, в «Мэлз Дайнер». Он заказал тарелку вафель и запеченный сандвич с сыром с молочным коктейлем. Грей оплатил его счет.

Добравшись до Ньюпорт-Бич, она долго ездила по кругу, пытаясь найти проклятый ресторан.

В обычной ситуации она могла бы так час проездить с Греем. Но не тогда, когда Грей — жених. Нет, сэр, Грей был здесь в десять утра, чтобы помочь «подготовиться». По крайней мере, не надо беспокоиться, что нахлынут воспоминания о вечеринке в честь ее собственной помолвки с Джеком. У них не было такой вечеринки. Им даже в голову не пришло. Разве свадьбы недостаточно? Сколько раз можно собирать людей, чтобы почтить твою любовь?

Когда она, наконец, добралась туда, то уже начинала испытывать раздражение. В буквальном смысле. На ней был новый лифчик, предполагалось, он поможет ей выглядеть эдакой разбитной бабенкой в красном летнем платье, но единственное, что он делал, — это врезался в ее плечи, и сиськи все время выпирали из него. Она остановилась и засунула руку в каждую чашечку, снова приподнимая их, прежде чем войти. Швейцар одарил ее взглядом, выражавшим нечто среднее между желанием и страхом.

Ресторан стоял на воде и окнами выходил на причал, где было полно яхт за миллион долларов. Чайки нагадили на пальму рядом с дверью. Это всегда плохой знак.

Обычный скромный итальянский ресторанчик превратился в извержение светло-розовых роз. Все гости знали, что розовый — любимый цвет Хелен. А розы — ее любимый цветок. А слащавая улыбка — ее любимое выражение лица.

— Зейди! — Хелен протянула к ней руки и обняла так, словно та недавно пропала где-то в море. — Боже, ты выглядишь потрясающе!

Как будто в последний раз, когда Хелен видела Зейди, та выглядела как жареное дерьмо. Что, конечно, было вполне возможно, учитывая ее положение пост-«брошена-у-алтаря» и склонность появляться на публике в штанах от пижамы и майке.

Хелен, разумеется, выглядела впечатляюще. Белокурые волосы длиной по сиськи. Зубы от «Брайт-Смайл». Живот «триста раз в день качаю пресс». Бирюзово-голубые глаза. Маленькое черное платье. Усеянные бриллиантами серьги. Бриллиантовое обручальное кольцо. Вот это да! Грей и впрямь потратил некоторое количество баксов. Оно было огромное. По крайней мере, на пару каратов. Кольцо, подаренное Зейди Джеком, по сравнению с ним было как инфузория-туфелька.

Зейди обняла ее в ответ.

— А ты — самая прекрасная из невест.

Почему этот около свадебный лексикон так богат штампами? Правда, же, кто-то должен ввести в него несколько новых прилагательных. Например, «зловонная» или «заплесневелая».

Грей сидел на другом конце помещения и выглядел щегольски в своем угольно-черном костюме с розовой розой в петлице; он беседовал со всеми родственниками Хелен. На самом деле они были также и родственниками Зейди. Она могла выделить из них только одного человека, с которым была не прочь поговорить, — Дениз. Сестру Хелен. Зейди всегда чувствовала большую симпатию к Дениз, потому что они были одногодки и потому что Дениз отчаянно любила вечеринки. Но это увлечение резко окончилось, когда она забеременела. Сейчас она сидела в отдельной кабинке, работая над тарелкой кальмаров с тревожной скоростью. Именно на свадьбе Дениз познакомились Хелен и Грей. Никто тогда не знал, что Дениз беременна, но теперь это было очень трудно скрыть. У нее был живот размером с «фольксваген-жук».

Зейди присела рядом с ней и окунула кольцо кальмара в соус «маринара».

— Итак. Кто тебя обрюхатил?

— Смешно. — Дениз посмотрела в сторону бара, где ее муж, Джефф, обладатель пивного живота, способного соперничать с животом Дениз, радостно сосал спиртное. — Он может пить «Корону», а я обречена на сельтерскую воду. Лучше ему ждать в родильной палате с бутылкой сангрии в руке, когда я выплесну из себя это.

— Похоже, вы оба безмерно счастливы.

Ну, хорошо, это было немного подло, но на Зейди нашло.

— Я жирная моржиха. В данный момент счастье не стоит на повестке дня. Единственное, что актуально, — это еда и еще раз еда. — Она перешла на палочки моццареллы, как ни странно, обмакивая их в сметану.

— Ну, что ты думаешь о предстоящей свадьбе? — Зейди посмотрела на Грея, как он скользнул за спину Хелен, обвив руками ее талию, улыбаясь их бабушке. — Думаешь, они будут счастливы?

Дениз пожала плечами и продолжала есть.

— Хелен всегда счастлива. А Грей благоговеет перед ней. А что? Думаешь, не сработает?

Зейди продолжала смотреть на них. Как они улыбаются. Обнимаются. Источают любовь каждой порой. Она должна была признать, что они выглядели более чем счастливыми. Грей имел такой блаженный вид, будто у него передозировка. Хелен парила по воздуху. Они идеально смотрелись вместе. Хелен излучала чистоту и свет, в то время как Грей сиял, купаясь в отблесках ее света, дрожа от мысли, что, наконец, нашел женщину, которая, никогда, не сделает ему плохо. Даже, несмотря на свое горькое желчное настроение и на шрапнель с тарелки голодной, как волк, беременной женщины, Зейди не могла не радоваться тому, что Грей так счастлив. Она по-прежнему сможет зависать с ним после того, как они с Хелен поженятся, ведь так? Ведь у Хелен, должно быть, будет куда уходить пару вечеров в неделю. Вечеринки «Тапперуэр»? Книжный клуб? Смотреть дома «Преступно разбитную»?

Бабушка Дэвис высмотрела Зейди и подошла, покачиваясь в облаке шифона персикового цвета.

— Зейди, ты так мило выглядишь.

Бабушка Дэвис была слепа, как и положено в ее возрасте. Ее комплименты звучали сомнительно.

— Дениз, Боже мой, ты прибавила в весе!

Может быть, не такой уж слепой.

— Я уже шесть месяцев как беременна, бабушка.

— Но ты вышла замуж… один, два, — она считала, загибая пальцы, — пять месяцев назад.

Зейди увлекла бабушку в буфет прежде, чем она выслушает Дениз.

— Бабушка, как ты себя чувствуешь?

Бабушка в прошлом году сильно упала и все еще продолжала делать физиотерапию. Она смотрела фильм с Джинджер Роджерс и попыталась подражать ей в своей гостиной. Джинджер в фильме было тридцать. Бабушке — восемьдесят. И она была в тот момент несколько пьяна, надо признать.

— Я в порядке. Ничего серьезного.

— Ты сломала бедро, бабушка. Это серьезно.

— Если б Честер был там, я бы никогда не упала.

— Ну, я уверена, что дедушка Честер был бы там, если б он не… ну, ты знаешь… не умер.

Бабушка Дэвис взяла лицо Зейди в свои руки.

— Видишь, что бывает с одинокими женщинами, Зейди? Вот почему ты должна найти себе мужчину.

Как раз в тот момент, когда Зейди была готова звездануть бабушку Дэвис в челюсть, к ним внезапно подлетел Грей, спасая положение.

— Бабушка, вы только посмотрите на себя! — Он крутанул ее, отчего ее юбка всколыхнулась. — Вы уверены, что пришли сюда не для того, чтоб похитить меня у Хелен?

Бабушка Дэвис визгливо засмеялась, в то время как Грей направлял ее к подносу с мясными закусками, бросив на Зейди взгляд, говоривший: «Я вернусь, как только запихну в эту женщину немного prosciutto [6]».

Ожидая, Зейди увидела, как в дверь входят ее родители. Теперь вечер окончательно «удался». Она безуспешно пыталась избегать их со дня своей «свадьбы». Они хотели всего лишь окутать ее сочувствием, но их собственное разочарование так густо струилось из-под него, что Зейди хотелось плакать каждый раз, когда она смотрела на них. Как будто она каким-то образом подвела их тем, что оказалась девушкой, на которой Джек не захотел жениться.

Ее родители жили в Вентуре, где Зейди выросла. В двух часах езды от этого прекрасного ресторана. Отец был лысеющим аудитором, кото рый по выходным смотрел гонки «НАСКАР». Мама — страховым оценщиком, она разгадывала по крайней мере пятнадцать кроссвордов в день и никогда не пропускала маникюр. Стабильная, прочная жизнь для стабильной, прочной пары. Они были женаты тридцать семь лет. В общем, ни малейшего понятия о том, что значит, для незамужней девушки пытаться найти в Лос-Анджелесе мужчину, который не хочет трахаться с актрисами.

Если провести опрос среди тех, кто в курсе дела, Лос-Анджелес назовут наихудшим местом для одинокой женщины, и Зейди это знала. Каждая королева школьного бала или староста чар-лидеров из любого дерьмового городишки в Америке приезжает в Эл-Эй, чтобы там в ней открыли звезду. Независимо от того, есть у нее талант или нет. А когда вместо этого они обнаруживают, что каждая вторая девушка, с хорошим обменом веществ и чистой кожей, переезжает в это место по той же самой причине, они все вынуждены искать работу — готовить соевое латте или складывать свитера в «Беверли-центре» — в ожидании Мужчины. Мужчина может явиться в разных видах: директор по кастингу, юноша-модель, Хью Хефнер или низенький, коренастенький персидский пижон, готовый спустить кучу денег. Девушек без морали легко совратить: они снимаются в порно в Долине, проводят полгода с султаном Брунея в качестве «хозяйки» или просто сидят в квартире на западе Лос-Анджелеса, ожидая, когда Мужчина, который платит за эту квартиру, придет к ним раз в неделю, пока его жена делает восковую депиляцию по линии бикини. Иногда мечты о звездности легко продаются за стабильные денежные вливания.

Честолюбивых красоток труднее зацепить. Разве что только ты работаешь в Индустрии. Мужчина из Индустрии может обольстить юных, хорошеньких девушек обещанием связей. «Эй, детка, я могу познакомить тебя с моим другом Дэйвом. Он ставит фильм для «Нью-Лайн» в следующем месяце». Связи трудно достать, поэтому если Лысеющий Боб знаком с Режиссером Дэйвом, а Хорошенькая Полли хочет быть звездой, то Лысеющий Боб получит немного секса. В общем, выражаясь попросту, мужчина, готовый убить кого-нибудь, чтобы только трахнуть тебя в Топеке, в Лос-Анджелесе может трахать самых горячих девушек. Поэтому каждая нормальная девушка с высококлассной хваткой сражается за то, чтобы оседлать парня, который, самое большее, тянет на «двоечку».

Одинокие мужчины в Лос-Анджелесе другие. Особенно актеры. Самолюбие мужчины-актера нуждается в постоянной поддержке, поэтому если ты — миловидная девушка, способная оказать эту поддержку, то она попадет в красивые, чуткие уши. Джеку нужны были добрые слова Зейди, пока он был никем. Как только он стал кем-то, у него появились поклонники, которые могли говорить их ему. И агент. И менеджер. И юрист. И рекламный агент. И продюсер. И дублер. И любая случайная цыпочка, узнававшая его в «Скай-баре». Кому нужна жена, когда у тебя есть все это? Кому нужна жена, когда на тебя бросаются с высококлассной хваткой?

Конечно, были мужчины, жаловавшиеся на то, что они устали от красивых и безмозглых девушек и им нужна просто симпатичная, умная, здравомыслящая учительница, чтобы жить вместе. Эти парни были просто дерьмо.

Грей вернулся к ней как раз в тот момент, когда показались родители.

— Мистер и миссис Робертс, спасибо, что пришли!

Зейди вытаращила на него глаза. Он разговаривает с восклицательными знаками? Это что, заразно?

Родители Зейди познакомились с Греем во время интервенции «Вытащи Зейди из ее квартиры», организованной Хелен прошлой зимой. Все прошло успешно. Они все поехали в «Джерриз Дели». Ура, черт возьми, ура!

— Ну как ты, ребенок? — Отец оглядывал комнату, задавая этот вопрос в надежде, что она не станет отвечать честно.

— Я в порядке, пап. А ты как?

— Выздоравливаю после периода налоговых сборов. — Он посмотрел в бар и заметил там бабушку Дэвис, хлеставшую «Беллини». — Мэвис, твоя мать пьет.

Мэвис Робертс (в прошлом Мэвис Дэвис) толкнула мужа в направлении своей матери.

— Иди, останови ее, Сэм.

Как будто это входило в его супружеские обязанности — мешать ее матери напиваться.

— Давай помогу. — Грей повел Сэма в бар, где они стали насильно угощать бабушку канапе. О Боже! Зейди осталась наедине с матерью. 505!

— Ты плохо выглядишь.

Это всегда приятно слышать. Но Зейди знала, что Мэвис еще не закончила.

— Ты мало загораешь?

Для всех остальных жителей Америки загар — ужасная вещь. Для калифорнийцев это признак здоровья. Если только ты живешь не в Беверли Хиллз, где действительно можно увидеть женщин с зонтиками от солнца, при помощи которых они укрывают от обжигающих лучей свою новую кожу, только что полученную от детенышей кита.

— Я в порядке, мам. Просто много работаю.

— Ты освобождаешься в четыре. В это время все еще светит солнце.

— Не у меня на балконе.

— Ты не можешь съездить на пляж?

Мэвис и Сэм познакомились на пляже за свиными шашлыками в конце шестидесятых. Очень в стиле «Гиджет». Мэвис была убеждена, что судьба Зейди — это лежать на песке у пирса Санта-Моника. Все, что Зейди нашла в Санта-Монике, — это бездомных, просивших у нее мелочь. Недавно она дала доллар какому-то бездельнику, потому что он сказал, что она симпатичная.

— Мам, перестань. Я смогу немного загореть, когда кончатся занятия в школе.

О Боже, уже почти лето! Что ей делать три месяца? Может, ей удастся получить уроки в летней школе. Или вести факультатив по написанию сочинений. Может быть, Тревор на него запишется и придет в этой своей рубашке. Она выпила до дна свое вино, пытаясь отогнать мысль о нем. Слава Богу, он в этом году заканчивает школу.

— На этой вечеринке есть несколько красивых мужчин. Ты заметила? — спросила Мэвис.

Зейди посмотрела поверх головы матери, что было нетрудно сделать, учитывая, что в Мэвис было всего пять футов два дюйма роста, и увидела у барной стойки темноволосого парня в зеленой рубашке. У него была фигура из тех, что нравились Зейди. Высокий и широкоплечий. Некоторые женщины предпочитают тощих, женоподобных рок-звезд, но Зейди — не из их числа. Если женщины должны соответствовать телом идеалу Бетти Буп, то, черт возьми, мужчины обязаны иметь мышцы. Она наблюдала, как Зеленая Рубашка сделал глоток пива и рассмешил ее тетю Джозефин. Три года назад для Зейди не составило бы никаких проблем подсесть к нему и завязать умный разговор, но теперь она не видела в этом особого смысла.

Она снова посмотрела на мать.

— Нет, я не заметила.

Прежде чем Мэвис могла возразить, вернулись отец Зейди и Грей, оставившие бабушку Дэвис в кабинке с родителями Хелен и Дениз.

— У нее теперь только одно настоящее бедро. Можно было ожидать, что эта женщина перестанет танцевать танго на каблуках, — Сэм сел на свой стул и поднял бокал «Гиннесса».

Грей обнял Зейди за плечи и посмотрел на Мэвис:

— Не возражаете, если я одолжу у вас Зейди на несколько минут?

— Валяй.

Мэвис считала, что Зейди сошла с ума, раз не видит в Грее потенциального мужа. Когда Мэвис и Сэм познакомились с Греем в День интервенции, Мэвис отвела Зейди в сторону и сказала:

— У него столько достоинств, а ты просто отдала его Хелен?

Зейди хотела объяснить матери, что Грей однажды три раза отсылал обратно чизбургер, но что толку?

Грей потащил ее наружу, на палубу, выходящую на причал. Зейди охотно последовала за ним. Она бы сейчас поехала в Детройт только ради того, чтобы уйти от своей семьи.

Грей с беспокойством смотрел на нее.

— Как ты?

Вау, вопрос вечера. Неужели никто не может спросить у нее, который час? Или что она думает о ситуации в Ираке? Или сколько раз она рыгала после того, как ела лосося?

— В девяносто пятый раз за сегодняшний вечер отвечаю: я в порядке. А ты как, жених? — Она сказала это с подходящей ироничной интонацией, чтобы не показаться слащавой.

— Я чувствую себя здорово. Пьян в стельку, но чувствую себя здорово.

— Тебе как будто весело. — Она говорила серьезно. Он так и выглядел, и не было необходимости в ироничной интонации.

— Так и есть. Не могу понять почему, но мне действительно нравится твоя семья.

— Не записывайся в клуб поклонников. Ты такой один.

— Я бы познакомил тебя с Майком, но что-то подсказывает мне, что ты не в настроении.

На какой-то короткий момент Зейди стало интересно, не Майк ли — тот парень в зеленой рубашке, но это было все равно. Она не испытывала никакого желания знакомиться с ним.

— Ты мудрый человек, — ответила Зейди. — Кроме того, это твой вечер. Ты не должен заниматься спариванием своих друзей. Ты должен ухаживать за своей невестой.

— Хелен все время улыбается. — Он казался гордым по этому поводу.

— Хелен никогда не перестает улыбаться. Она улыбалась и в тот день, когда я попала ей в колено из пневматического пистолета.

Это был хороший день. Четвертый класс. Летний пикник. Дикая красота детства.

— Так вот откуда этот след? — Грей и вправду выглядел обеспокоенным.

Зейди закатила глаза:

— Боже, ты, в самом деле, запомнил ее кожу?

— Это звучит безнадежно, да?

— Да, ты безнадежен.

Грей улыбнулся ей. Они чокнулись пивными бутылками и стали смотреть на причал.

— Отец Хелен? Наркодилер. Колумбиец. Пятьдесят килограммов в день.

Зейди улыбнулась ему, подхватывая:

— Моя тетя Джозефин? Девушка по вызову. У нее при себе всегда несколько пистолетов.

— Твоя бабушка Дэвис? Трансвестит.

Зейди брызнула пивом через перила палубы, в воду залива. Грей засмеялся. И все в мире снова пришло в порядок.

— Я счастлива за тебя, ты знаешь. Правда, счастлива. Хелен никогда тебя не обманет, она всегда останется красивой и счастливой, и у тебя будут улыбчивые маленькие дети, которым никогда не потребуются подтяжки.

— Думаешь, она выдержит меня так долго?

— Гарантирую, она выберет свое собственное покрывало, но в остальном ты выживешь.

Он обнял ее за плечи и сжал их; они продолжали смотреть на пристань. В конце доков какой-то рыбак мочился на корпус яхты. Это был прекрасный вечер.

ГЛАВА ПЯТАЯ

На большой перемене в понедельник Зейди не могла выкинуть из головы вопрос Хелен, не боится ли она, что будет плакать во время церемонии. В смысле, плакать по-настоящему. Зейди не плакала на протяжении всего своего душераздирающего позора. Она дождалась, пока не доберется домой, и там ее прорвало. Грей был свидетелем. Тот факт, что Хелен думала, будто ее собственная драгоценная свадьба выведет Зейди из себя, бесил ее. Нет, черт возьми, она не станет плакать. Она, может быть, блеванет, но плакать она не станет.

Как это похоже на Хелен — заставить Зейди снова ее ненавидеть как раз в тот момент, когда она так сильно старалась полюбить ее.

У Зейди никогда не было проблем с Хелен — по крайней мере серьезных проблем — до старших классов. Когда Хелен достигла половой зрелости, у нее выросли самые что ни на есть шикарные груди. Не слишком большие, не слишком маленькие. Сиськи Феб Кейтс, примерно как в «Веселых деньках в Райджмонт-Хай». И они по-прежнему были таковыми. В отличие от Зейди, щеголявшей грудью размера С, гораздо более отвислой, чем ей бы хотелось. Иногда они, кажет ся, ощущали на себе притяжение земли больше. Например, в августе. Когда бы она ни надела бикини, ее сиськи, казалось, висели четко в южном направлении. И левая — на добрых полдюйма ниже, чем правая. «Тайна Виктории» не занимались такими проблемами. Если б ей понадобилось сексуальное белье, — возможно, ей бы пришлось писать письмо. То обстоятельство, что в настоящее время она по выходным скрывалась в своей квартире, позволяло ей плевать на это. Кроме тех моментов, когда она видела сиськи Хелен.

Но не только физическое превосходство Хелен злило Зейди, а еще ее неиссякаемые жесты доброй воли. Однажды она подарила Зейди котенка. На шестнадцатилетние. Она всегда дарила ей подарки на день рождения. Зейди с трудом могла вспомнить, когда меняла свой фильтр «Брита», не говоря уже о подарках для двоюродных сестер. Дениз, кажется, не возражала. Они никогда не дарили друг другу подарков. А Хелен, черт возьми, посылала ей что-нибудь каждый год, как чума. Напоминая Зейди, что она слишком неорганизованная и черствая, чтобы ответить тем же.

Иногда Зейди казалось, что у Хелен были хорошие манеры только для того, чтобы указывать другим на то, что у них таких хороших манер нет. Не говоря о том, что в заботливости Хелен крылась мстительность. Котенок описал каждый квадратный дюйм на стеганом одеяле Хелен. А прекрасное настенное зеркало в раме из итальянской плитки, которое Хелен подарила ей на тридцатилетие, служило только для того, чтобы Зейди стало стыдно за то, что она так часто выходит из дома без косметики. Зачем дарить людям подарки, которые напоминают им, как они несовершенны? Почему бы Хелен просто не послать ей собственную фотографию в рамочке с надписью: «Ты неудачница, а я — нет»?

К тому времени как закончилась большая перемена, у Зейди зверски болела голова, и она была искренне уверена в том, что Хелен заслуживает того, чтоб ее мучили рассерженные пчелы. До помолвки Хелен ее безупречное совершенство было всего лишь шипом в боку Зейди. А теперь создавалось такое ощущение, словно ей прямо в задницу воткнули сосну.

Когда Тревор пришел на шестой урок, на его попке была отчетливо видна ложбинка между ягодицами. Крепкая попка у мужчины средних лет была пищей для программы «Прямой эфир в субботу вечером», но очертания этой ложбинки у восемнадцатилетнего мальчика, чьи круглые булочки-ягодицы были ничто по сравнению с вышеупомянутой ложбинкой, могли стать предметом поклонения. Зейди однажды стояла за ним в очереди к аппарату для кока-колы, представляя себе, каково это — прикоснуться губами сзади к его шее, такой гладкой, такой загорелой, такой мягкой. Вздохнет ли он? Повернется ли он и поцелует ее в губы? Станет ли ему неловко? Она отвернулась в другую сторону. Вид ложбинки между его ягодицами вгонял ее в краску. Нет, нет, нет. Тревора нельзя облизывать. Возможно, он даже неприятный на вкус.

Когда она пыталась отвлечься, занявшись журналом посещаемости, Тревор подошел к ее столу.

— Мисс Робертс, скажите, а вы можете свести меня с кем-нибудь, кто мог бы помочь мне попасть в Стэнфорд? Меня занесли в список ожидающих поступления.

Зейди подняла глаза, стараясь не смотреть прямо на него.

— Вы говорили об этом со своим классным руководителем?

— Он никого не знает.

— А почему вы думаете, что я знаю?

— Вы такая классная. Вы наверняка кого-нибудь знаете.

То обстоятельство, что ее студенты думали, будто она классная, потому что была помолвлена с Джеком, было ей совершенно неизвестно. Но теперь ей пришло в голову, что Тревор может посчитать ее круче благодаря этому обстоятельству. Драматичность и радость этого открытия застучали у нее в мозгу, еще больше усиливая ее головную боль.

— Я попытаюсь кого-нибудь найти, но ничего не могу обещать.

Он улыбнулся ей:

— Спасибо. Вы — супер.

О да, она могла бы проявить себя такой. Она бы перевернула, черт побери, его мир. Он бы уехал в Стэнфорд с совершенно новыми понятиями о клиторе. На самом деле она бы оказала ему услугу. И женщинам Стэнфорда. Однако ей пришлось бы жить с сознанием того, что она совратила подростка, а это было бы слишком грустно осознавать. Как бы безумна она ни была, у нее имелась совесть.

Нэнси помахала ей рукой во время ленча из-за столика на улице, но Зейди продолжала идти дальше, направляясь к своей машине: у нее было дело. Она поехала по бульвару Вентура и остановилась перед «Спортсмэнз-Лодж», припарковавшись у входа. Она вычитала в «Дайджесте мыльных опер», что там состоится ленч для фан-клуба «Дней нашей жизни». Она не собиралась входить внутрь. Боже, не настолько же она безнадежна. Она просто хотела посмотреть на него. Просто удостовериться в том, что больше не переживает. Ей вообще не следовало читать «Дайджест мыльных опер», но ее подписка была бесконечной. Их приносили снова и снова. Она случайно увидела на обложке заголовок: «Отведайте киш [7] с ребятами из «Дней»!» Она приехала сюда не для того, чтоб выслеживать его. Она просто хотела получить доказательство того, что он козел вонючий, который теперь носит кожаные штаны.

В тот день, когда Зейди поняла, что влюблена в Джека, лил проливной дождь. Дождь Эль Ниньо, казавшийся более мокрым, чем обычный дождь. Джек лежал на животе в грязи, на обочине, в каньоне Лорел, меняя колесо на ее машине. Автомобили проносились мимо, вода стекала по горе потоком, готовым через десять минут превратиться во внезапное наводнение, а Зейди было тепло и сухо в машине, пока Джек откручивал гайки со шпилек. Большинство парней позвонили бы в «Трипл Эй». По крайней мере, большинство лос-анджелесских парней. Большинство парней стали бы орать на нее за то, что она стукнулась о край тротуара и черканула шиной по краю решетки. Джек просто сказал: «Сиди тут, я все сделаю», — и пошел менять колесо. То обстоятельство, что он умеет это делать, было плюсом. А то, что он хочет это сделать, — четырехзвездочным бонусом. Зейди в этот момент охватил такой порыв любви к нему, что она опустила стекло и высунула голову под дождь, чтобы сказать ему об этом. Он поднялся на колени, поцеловал ее и сказал, что тоже ее любит. К этому времени они встречались уже два месяца.

Зейди посмотрела на часы. Она ждала вот уже тридцать минут. Если она сейчас не уедет, то опоздает на восьмой урок. Едва включив зажигание, она увидела, как у тротуара останавливается «порше». Джек вылез оттуда и неторопливой походкой вошел в ресторан, помахав рукой визжащим домохозяйкам, устроившим бурное ликование за его спиной.

Он надел солнечные очки, хотя было облачно. Никакого света, от которого ему нужно было бы защищать глаза.

Зейди завела машину и уехала. Она ничего не чувствовала. Только затопляющую тошноту и слепящий приступ ярости.

Вернувшись на бульвар Вентура, она увидела пьяного бомжа, сидящего под навесом пончиковой, держащего чашку в протянутой руке. Она подъехала к тротуару и остановилась, опуская стекло.

— Эй. У меня для вас работа.

Бомж поднял на нее глаза, не зная точно, радует его или пугает такая перспектива.

— Какая?

Зейди вытащила двадцатидолларовую банкноту и отдала ему.

— Видите вон там парковку? В последнем ряду стоит серебристый «порше-бокстер». Я хочу, чтоб вы на него пописали.

— Вы хотите, чтоб я пописал на машину?

— Обязательно попадите на ручку водительской двери.

— Чья это машина?

— Усамы Бен-Ладена.

— Черт, правда? Надо кого-нибудь вызвать.

Проклятие! Алкаш с чувством ответственности.

— Это мой бывший жених.

— Он плохо поступил с вами?

— Из-за него я очень-очень долго плакала.

Бомж нахмурился, затем кивнул:

— Я ваш, леди.

Он положил двадцатку в карман и, расстегивая на ходу штаны, направился к «Спортсмэнз-Лодж».

Зейди поехала дальше, веря в то, что он хорошо сделает свою работу.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Когда Грей заехал за ней в субботу, чтобы отправиться на серфинг, она пыталась дезодорировать свой мокрый костюм. Она оставила его в багажнике машины в последний раз, когда они туда ездили, и он там тушился весь месяц. Теперь от него исходил такой запах, как от той гадости, что нюхают страдающие булимией, чтобы их рвало.

— Ты готова? Волны в три фута. Гладкие и чистые.

Она определенно была готова. Ей нужно было это ощущение. То ощущение, которое получаешь, когда легко встаешь на доску и долго, с удовольствием скользишь к берегу. Есть что-то магическое в том, чтобы стоять на океане, когда солнце светит на тебя и ты чувствуешь, что занимаешься чем-то действительно крутым. Даже если б это не было круто, она все равно занималась бы этим, хотя, надо признаться, она была тем, что сама же называла «серфером-туристом». Ей не особенно нравилось таскать свою доску, грести к волнолому или бороться с потоком, чтобы удержаться на воде. Она слышала, что в Вайкики можно просто прийти на пляж и взять прямо там напрокат доску вместе с большим гавайцем, который будет толкать тебя в волны. Это была ее мечта. Однажды она позволит себе это удовольствие.

А пока что она двадцать минут потратила на то, чтобы закрепить свою доску на крыше машины Грея. Они поехали на юг, в Больсу-Чику, на Хантингтон-Бич. Отличный пляж, если удастся увернуться от скатов. Считалось, что если шаркать ногами по песку, это отпугнет их. Зейди обычно шаркала так старательно, что казалось, будто она танцует что-то вроде танца в деревянных башмаках. Если наступить на ската, нужно будет окунуть твою ступню в кипяток. Хорошенькое развлечение.

Когда они добрались до места, волны были высотой всего в два фута и не такие гладкие. И это называется серфинг! Впрочем, на двухфутовый волнолом легко заплыть, поэтому ей грех было жаловаться. Грей возил ее в Сан-Клемент, когда волны достигали в высоту пяти футов, и на протяжении сорока пяти минут они били ей в лицо, пока она пыталась выгрести наверх, так и не добравшись до волнолома. В те дни она спрашивала себя, почему вообще, черт возьми, ей нравится серфинг. Это трудно. Это приносит огорчение. Но вот она снова здесь, гребет в холодной зеленой воде, — видимо, есть какая-то притягательность в океане.

Добравшись до волнолома, они сели и стали ждать. Вместе с другими двадцатью серферами или около того.

— Я слышал, Хелен собирается устроить девичник, — сказал Грей.

Зейди закатила глаза.

— Что-то говорит мне, что на этой вечеринке она не станет развлекаться с надувным пенисом.

Учитывая пренебрежение Хелен к алкоголю, как вообще на ее вечеринке может быть хоть какое-нибудь веселье? Она окажется никудышной и тягостной, и Зейди было неприятно, что придется пойти.

— Сделай мне одолжение, проследи за тем, чтоб она хорошо провела время. Растормоши ее немного.

Зейди повела бровями.

— Например, «проследи, чтоб она использовала презерватив»?

— Смешно. Вот она. Греби.

Зейди обернулась, чтобы посмотреть на волну высотой в три фута, надвигающуюся за ее спиной. Она сидела в выгодной позиции, возле самого гребня. Она легла на доску и усердно стала грести, ожидая, пока волна подхватит ее. Когда это произошло, она поднялась, встала в упор, подпрыгнула и приземлилась в самую середину доски, в идеальном равновесии. Чудо. Первая волна — и превосходно получилось. Обычно она падала по меньшей мере с трех волн, нос доски оказывался под водой, и ее крутило туда-сюда. Да, вот она стоит, улыбается, живот втянут, она оседлала волну. Когда волна прошла, она снова легла на доску, развернулась и стала грести обратно.

— Неплохо, — Грей все еще сидел на пляже. — Ты выставила вперед ногу. Вот почему в прошлый раз тебя отбросило назад.

В самом разгаре послесвадебной депрессии Зейди Грей настоял на том, чтоб она поехала с ним на серфинг. Она, конечно, упиралась. Зачем заниматься тем, что ей противно? Не то чтобы Зейди была неспортивна. В старших классах она играла в софтбол. Она ходила в спортзал. Она могла кого угодно обставить в пляжном волейболе. Пару раз в год она играла в теннис. Но серфинг требует от человека, чтобы он из положения лежа перешел к положению стоя в одном плавном движении, удерживая равновесие на куске фибергласа, несущемся по океану. Не самое приятное субботнее занятие. Но все же лучше, чем смотреть повторы «Американского гладиатора» на Ти-эн-эн, не важно, как горяч был Нитро.

Их первая поездка на серфинг была подобна пытке. Грести было чертовски утомительно. Ее солнцезащитный крем таял в соленой воде и стекал ей в глаза. Ее мокрый костюм весил миллион фунтов, и она ощущала себя в нем, как в корсете. Зейди не любила даже носить лифчик. Зачем она это делает? Она была убеждена, что Грей пытается убить ее, — и вдруг оказалась наверху. На волне. И продержалась там добрых десять секунд. А потом все изменилось. Раз она сделала это однажды, значит, должна сделать снова. И вся эта гребля, вся эта соленая вода в глазах не имели значения. Она должна была поймать еще одну волну.

— Пообещай мне, что ты займешься девичником, если он станет слишком безнадежным.

Зейди взглянула на Грея, садясь на свою доску лицом к океану. Никогда не поворачивайся спиной к волнам. Это она рано выучила. Как и то, что надо держать рот закрытым, когда ты под водой. Тихий океан не является ни вкусным, ни питательным.

— Слышу ли я в твоей мольбе заранее запланированное чувство вины? Как будто ты собираешься устроить оргию и хочешь убедиться, что у Хелен будет качественный педикюр в качестве компенсации?

— Ты знаешь, что я имею в виду. Хелен не такая, как ты. И я также не думаю, что ее друзья такие, как ты.

— Да, спасибо, что напомнил мне, что я ужасная алкоголичка и шлюха. Я не собираюсь за это извиняться.

— Я этого и не хочу. Мне хотелось бы только…

— Волна, — Зейди указала на приближающийся гребень за его спиной, и Грей начал грести, подпрыгнул и красовался наверху до тех пор, пока волна не умерла. Грей был хорош. Встретив его на улице, вы никогда бы не могли себе вообразить, что он умеет заниматься серфингом. Вы могли бы представить, что он каждый раз после поездки на пляж чистит свою машину средством «Дастбастер», и были бы правы. Но при всех своих странностях этот человек умел парить по волнам. Пока он греб обратно к волнолому, Зейди ждала.

— Прежде чем меня покинуть, ты говорил о том, что Хелен чистая, а я шлюха.

— Каким образом ты можешь быть шлюхой? Ты ни с кем, кроме Джека, не спала за все-то время, пока встречалась с ним, и ты больше ни с кем не спала с тех пор.

Зейди задумалась над этим. Он прав. Это только в собственном воображении она спала с восемнадцатилетними мальчишками и пыталась оседлать слесаря, устанавливавшего у нее прессовальную машину для мусора.

— Я просто хочу, чтобы ты попыталась сделать так, чтоб Хелен было весело. Иногда она кажется… несколько перетянутой, — сказал он.

— Потому что она не хочет с тобой спать?

— Ну да, определенно, и это тоже.

— Не беспокойся. Уверена, это случится, как только ты осыплешь ее розовыми лепестками на ложе медового месяца.

Грей закатил глаза:

— Почему, как ты думаешь, она так долго продержалась? Непохоже, что она религиозна.

— Некоторым девушкам нужна какая-то изюминка. Изюминка Хелен — это ее девственность. Иначе она была бы просто еще одной красивой продавщицей в магазине моды округа Орандж.

— Да брось ты, она — хозяйка бутика. Это не напрягает. У нее это здорово получается.

— Конечно, у нее это здорово получается.

Грей снова сел на свою доску, проигнорировав превосходную волну, прошедшую мимо него.

— Знаешь, иногда ты говоришь так, будто на самом деле не любишь ее.

Он посмотрел ей прямо в глаза, и лгать она не смогла.

— Иногда я ее не люблю.

— Она твоя двоюродная сестра. Она моя невеста. Ты должна ее любить. — Он выглядел огорченным. Очевидно, это было для него важно. — Она самая милая из всех, кого я когда-либо встречал. Что в ней может не нравиться?

— А она мне нравится. Конечно, она мне нравится. Я ее люблю. Приходится. Она — семья. Мне просто не нравится, как она иногда заставляет меня относиться к самой себе.

— Волна.

Он указал на очень хороший гребень за ее спиной. Она стала грести, радуясь, что может избежать этого разговора. И свалилась. Проклятие! Она сейчас была слишком напряжена для занятий серфингом. Грей пытался заставить ее проанализировать, почему она ненавидит Хелен. А она ненавидела анализировать свои чувства. Потому что тогда ей приходилось их испытывать. Отрицание и подавление были ее друзьями.

Она стала грести обратно к волнолому, стерев океанскую воду со своего лица.

— Можем мы сейчас не говорить о Хелен? Она заваливает весь мой серфинг.

— Как это Хелен заставляет тебя плохо относиться к самой себе?

— Я этого не говорила.

— Ты это подразумевала.

Зейди вздохнула. Бесполезно избегать разговора, если Грей полон решимости его продолжать. Она выучила это в их четвертый вечер, когда он настаивал, чтоб она объяснила свое отвращение к мужчинам, которые носят туфли с открытыми пальцами. Не «Тева» и не шлепанцы, а только сандалии из кожаных полосок с открытыми пальцами. В этом было что-то очень неправильное.

— Иногда мне, кажется, что Хелен столь совершенна, чтобы напоминать мне, что я несовершенна.

Грей посмотрел на нее так, словно она больная.

— Ты понимаешь, что это психоз?

— Как так получается, что я могу не стыдится, рассказывая тебе, сколько пальцев в себя засунула, и при этом, когда я в общих словах высказываюсь о своей двоюродной сестре, получаю такую резкую оценку?

— Хелен не может заставить тебя как-либо себя чувствовать. Только ты можешь заставить себя что-то чувствовать.

— Спасибо, Опра [8] … Не можем ли мы просто заняться серфингом?

Грей на минуту посмотрел на нее, потом указал за ее спину:

— Греби.

Она легла на доску и стала усердно грести. Поймала волну и подпрыгнула. Потом свалилась с доски влево. Полностью завалено равновесие. Проклятая Хелен.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Утро Зейди началось вполне прилично, а затем быстро испортилось. Николь, дочка грудастой актрисы, бывшей соведущей в шоу Аарона Спеллинга в восьмидесятые годы, явилась в класс в таком наряде, какой можно купить только в Магазине для Шлюх. Поскольку и без того было довольно трудно говорить о Чехове, особенно теперь, когда сиськи Николь отвлекали класс и срывали урок, Зейди посреди урока сдалась и заставила их писать сочинение о дуализме.

Добравшись, домой, она обнаружила, что забыла закрыть балконную дверь и соседский кот перепрыгнул через перегородку, разрыл землю в горшках с кактусами, потом вытер свои грязные лапы о диван, придав потертому шику ее квартиры совершенно новый оттенок. И она была абсолютно уверена, что мертвого воробья, лежавшего на кофейном столике, не она подобрала у Первого Пирса. Она была слишком зла, чтобы все это убирать, поэтому села на оттоманку и открыла почту. Теперь день получил свое законное окончание. Пришло приглашение. Голубыми буквами на белом льняном фоне с желтой бумажной каемочкой было написано:

Девичник Хелен и вечеринка с подарками для невесты Мероприятие на целый день, полное всяческих развлечений!!!

9.00. Завтрак в «Барни Гринграсс» (Ням-ням!!!)

11.00. Йога кундалини в «Голден Бридж» (Клянусь, это изменит вашу жизнь!!!)

1.00. Тонизирующие напитки в «Эликсире» (Ошеломляет и бодрит!!!)

2.00. Шопинг у «Фреда Сигала» (Любимое занятие для всех!!!)

4.00. Чай в «Пенинсула» (Элегантно!!!)

6.30. Обеду «Айви» (Салат из запеченных овощей!!!)

Зейди прочла это с угнетающим чувством ужаса. Такой ужас испытываешь, когда сталкиваешься с необходимостью посетить мероприятие, на котором наиболее частыми словами будут «Прикольно!», «Никогда не поверишь, что Кортни Зэкэри сделала сегодня утром!» и «В этом нет углеводов, правда?».

Женщины, приглашенные на эту вечеринку, по большей части принадлежали к тому типу, который Зейди избегала. Скучные женщины. Женщины, способные два часа разговаривать о содержимом подгузников своих детей. Женщины, носящие одежду только известных модельеров. Женщины, нанимающие дизайнеров для отделки дома. Как можно доверить кому-то обставить твой дом? У тебя должна быть возможность показывать пальцем и говорить: «Я купила это в маленьком магазинчике в Тоскане», или «…в одном магазине для хиппи в Санта-Фе», или «…на блошином рынке в Мексике». А не: «Ах, тебе нравится? Я это не выбирала, и для меня это ничего не значит». Бездушные женщины.

Возможно, она преувеличивала. Там будет Дениз. Ей нравилась Дениз. Когда они учились в десятом классе, они вместе ходили смотреть «По поводу прошлой ночи» семь выходных подряд, потому что обе они были влюблены в голую попку Роба Лоу. Когда им было по двадцать пять, Дениз выиграла на радио уроки парашютного спорта и взяла Зейди с собой. После дня тренировки они обе прыгнули с утеса с парашютами на спинах. После этого в течение месяца они чувствовали себя офигенными супергероями. А когда Зейди и Джек все еще были вместе, они пару раз ходили в походы с Дениз и Джеффом, и всегда можно было рассчитывать на то, что Дениз будет сидеть и пить вместе с Зейди, пока та не отрубится: это был единственный способ, при помощи которого Зейди могла спать в лесу. Походы были идеей Джека, а не ее. Зейди обычно лежала, пялясь в крышу палатки и мечтая о солнечном свете.

Но теперь Дениз была беременна, и, как Зейди убедилась на вечеринке в честь помолвки, в этом не было ничего веселого. Беременные женщины обычно разговаривают о чем-то вроде витаминов для предродового периода и о размере своих сосков.

И сестра Грея, Элоиз, наверняка там будет, а это только еще одна причина, чтобы не пойти.

Элоиз придерживалась того мнения, что, если Зейди и Грей — лучшие друзья, это автоматически означает, что Зейди и Элоиз — тоже друзья. Она не принимала в расчет, что была ужасно раздражающим человеком. Она всегда во всем стояла на ступень выше. Если вам хорошо, ей было еще лучше. Если вам плохо, ей — еще хуже. Ее любимое выражение — «Я могу это перекрыть». В самом деле, кто-то должен сказать Элоиз, что она отвратительна.

Остальными женщинами, видимо, будут коллеги Хелен, ее клиенты, члены женской ассоциации. У Зейди уже болела голова.

Чтобы отвлечься от потока веселых женщин, в котором она наверняка утонет, Зейди позвонила Дориан, своей лучшей подруге в старших классах и своей замужней подружке невесты. В смысле, предполагавшейся замужней подружке невесты.

— Ты не поверишь, на какой девичник мне придется пойти.

— Он не может быть хуже, чем твой.

— Это подло.

Подло, но точно. Зейди с подружками сняли один из коттеджей в «Файрфлай» и заказали ошеломляющее количество коктейлей. К несчастью, стриптизер, которого раздобыла Дориан, купил свой ленч в одном из тараканьих фургончиков возле строительной площадки, где он работал днем. Его буррито оказался тухлым и, в сочетании с бокалом текилы, привел к тому, что его обильно вырвало прямо на стол, за которым сидело полно женщин.

— Я должна была воспринять это как знак.

— Почему ты не ответила на три моих последних звонка?

Дориан не была настроена на шутливый лад.

— Я была занята. Сейчас конец учебного года. Боже, неубедительная отговорка. Особенно учитывая, что это было месяц назад.

— Чушь собачья. Ты меня избегаешь. Дориан была права. Зейди ее избегала. И всех остальных своих подружек невесты тоже. Поначалу широкая общественная поддержка в виде выражения праведного негодования приветствовалась. Они занимались громогласным избиением мужчин. Разговаривали о кастрации. Но спустя примерно месяц все это попросту устарело. Пламя борьбы в Зейди погасло. А разговоры с Дориан и остальными только напоминали ей обо всем этом. Зейди не нравилось думать о себе в этом ключе.

— Давай сходим вместе на ленч, — предложила Зейди. — Я заеду в субботу.

В субботу ей предстояли дела похуже, чем ехать в Санта-Барбару и есть на пристани крабовый салат.

— Я не могу. У Лисси выступление. Дориан родила близнецов, когда ей было двадцать шесть. Это, вероятно, была вторая причина, по которой Зейди не общалась с ней так часто, как следовало бы. Маленькие дети такие, черт возьми, жалкие.

— Ты слышала, что бойфренд Оливии оказался женатым?

— У Оливии есть бойфренд?

Ей действительно стоит чаще перезванивать.

— Что ты делаешь сегодня вечером?

— Ничего.

— Тогда садись в свою машину и вези свою задницу сюда, обедать. Я не могу разговаривать с тобой по телефону. У тебя всегда такой голос, как будто ты смотришь телевизор с выключенным звуком.

— Вовсе нет.

Зейди врала. На канале «Е!» показывали повтор «Мелроуз-плейс» каждый божий день, как она могла их не смотреть?

— У нас будет лазанья.

Зейди нахмурилась:

— Ты ее приготовила или Дэн?

Дориан не была известна своей доблестью на кухне.

— Зейди?

— А-а?

— Садись в свою долбаную машину.

К тому времени когда она добралась до Санта-Барбары, стало темнеть. Она въехала на холм и припарковалась на подъездной дорожке Дориан, за мини-вэном. Она схватила бутылку кьянти, купленную по дороге, и уже собиралась постучать в дверь, как ей навстречу явились два маленьких существа в клоунских париках и шапочках. Они стрелой выбежали из дома и вертелись у ног Зейди.

— Джош! Лисси! Дайте мисс Зейди войти в дом.

Дориан тяжело прислонилась к дверной раме в своем махровом тренировочном костюме, она выглядела усталой и раздраженной. Она выглядела так с того самого дня, когда из нее вышли эти два неиссякаемых источника энергии и волнения. Как только они отстали от нее, Зейди, обойдя их, направилась в кухню.

— Они растут.

— Наверно, мне надо перестать кормить их.

Дориан вынула из волос кусок пластилина и открыла вино, разлив его в два стакана. Зейди села за кухонный стол, отодвинув в сторону цветные карандаши и безголовых Барби. Дети помчались в игровую комнату, вероятно, чтобы надеть другие костюмы.

— Так я сказала тебе, что Грей и Хелен женятся?

Дориан отставила свой стакан, едва успев отхлебнуть.

— М-м, нет… Ты в порядке по этому поводу?

— Не уверена, что у меня есть выбор.

— Это так грубо с их стороны.

Дориан хорошо умела представлять события так, чтобы они казались проявлением неуважения.

— Как ты будешь общаться с Греем, если они станут жить в одном доме? Она всегда будет там.

— Угу, я уже думала об этом.

— Неудивительно, что ты подавлена. Дориан выловила ложкой кусок пробки из своего вина и заботливо посмотрела на Зейди.

— А я подавлена? — спросила Зейди. — Я не заметила.

— Ты не перезванивала мне, так что, черт возьми, лучше тебе быть подавленной. — Она встала из-за стола, чтобы вытащить лазанью из духовки. — Черт, она подгорела.

Вошел Дэн, один из близнецов сидел у него на спине, другой обвился вокруг пояса, как ремень.

— Пахнет обедом, или мне кажется? — Дэн был из тех парней, для описания которых более всего подходит слово «рослый». Он наклонился, чтобы поцеловать Зейди в щеку. — Как пробки?

— Нормально.

Зейди никогда не понимала озабоченность мужчин пробками.

Дориан посмотрела на Дэна и кивнула в сторону детей:

— Посади их. Чем раньше они поедят, тем раньше мы сможем засунуть их в ванну.

Теперь, присмотревшись поближе, Зейди увидела, что Лисси вся была изрисована Волшебным Маркером. А у Джоша на лице было какое-то инородное вещество, идентифицировать которое у нее не возникало желания. Дэн отлепил детей от своего тела и усадил их за стол, а Дориан тем временем раскладывала обугленную лазанью. Джош уставился на Зейди, явно обеспокоенный чем-то.

— Что у тебя на глазах?

Зейди понятия не имела. Что, на нее птица нагадила?

Дориан вступила в разговор с объяснениями:

— Косметика, дорогая. — Она посмотрела на Зейди и пожала плечами. — Он никогда не видит ее на мне.

Учитывая, какое криминальное количество косметики Дориан использовала в старших классах, это показалось Зейди забавным.

— Итак, Зейди. Как дела в школе? Много гадких деток в этом году?

Дэн всегда был таким учтивым. Его вряд ли интересовал ее класс, но он всегда спрашивал.

— Не могу сказать про них ничего плохого. Они все довольно хорошо себя ведут. И у них у всех по-настоящему хорошие наркотики, так что это всегда плюс.

Она шутила, но едва эти слова сорвались с ее языка, ей захотелось запихнуть их обратно.

— Мам, что такое наркотики? — спросила Лисси.

— Это взрослая штука, Лисси. Мисс Зейди просто по-взрослому пошутила. — Дориан посмотрела на нее с выражением: «Заткнись со своими взрослыми шутками». — Почему бы тебе не рассказать мисс Зейди про свое танцевальное выступление?

— Да, да. Расскажи, пожалуйста.

— Я хочу стать балериной.

— Это здорово, Лисси. Какого цвета у тебя пачка?

Как часто в жизни вам приходится спрашивать у людей, какого цвета у них пачка? Зейди решила воспользоваться такой возможностью.

— Розовая!

— Ты покажешь мне свой танец?

Лисси встала и закружилась, несмотря на то что в руках у нее была вилка с лазаньей, которая теперь разлетелась по всей кухне. Дэн нагнулся, чтобы вытереть пол.

— Я уберу.

Он был хорошим отцом. И хорошим мужем. Дориан повезло в тот день, когда она села рядом с ним в Эконе. Люди, встречающие своих супругов в колледже, должны платить взнос в пользу тех, кому это не удается.

После обеда Зейди и Дориан сели в кресла «Эдирондэк» на заднем крыльце, вдыхая запах распускающегося по вечерам жасмина и допивая вино, покуда Дэн купал детей. Зейди всегда удивляло, что отсюда видно звезды. По крайней мере, несколько. И океан вдалеке.

— Думаю, тебе надо пойти на свидание, — сказала Дориан.

— И для чего мне это надо?

— Для начала это вытащит тебя из твоей затраханной квартиры.

— В действительности на данный момент это не затраханная квартира: в ней давно никто не трахается. И это часть проблемы.

Зейди не спала ни с кем семь месяцев. Она мудро подвергала Джека воздержанию в течение двух предсвадебных недель, чтобы медовый месяц показался им чем-то особенным.

— Так трахни кого-нибудь, — сказала Дориан.

— Я поработаю над этим.

— Ты же красивая девушка! Все, что тебе нужно, — это войти в бар и сказать «да».

— Думаю, ты переоцениваешь мою привлекательность.

Дориан снова наполнила стаканы.

— Чушь собачья. Могу поспорить, половина парней в твоем классе имеет на твой счет сексуальные фантазии. Именно так Дэн потерял девственность. Одна из его школьных учительниц оставила его после уроков, а потом занялась с ним сексом в учительской.

— Не говори мне таких вещей.

Тревор, Тревор, Тревор. Нет. Категорически нет.

— Я не предлагаю тебе подобное. Я только указываю на то, что ты все еще горячая девчонка и можешь легко переспать с кем-нибудь, если захочешь. Может быть, на самом деле ты не хочешь.

Зейди пожала плечами:

— Может, и не хочу.

— Почему, черт возьми?

Мокрые и голые Джош и Лисси подбежали к балконным дверям и прижались носами к стеклу.

— Привет, мам!

Они захихикали и убежали прочь, поскольку Дэн стал гонять их банным полотенцем.

Зейди заговорила тише.

— Я не могу говорить о своей потребности или нехватке блуда, когда твои дети бегают тут повсюду голые. Это непристойно.

Дориан обернулась и посмотрела в дом.

— Они тебя не слышат.

— Я просто не знаю, станет ли дисфункциональный секс лекарством от моего дисфункционального разрыва.

Боже, она говорит как психоаналитик.

— А кто говорит, что это будет дисфункциональный секс?

— Ну, поскольку я не собираюсь заниматься сексом с кем-то из своих знакомых, это будет незнакомец. А если это будет незнакомец, мне придется идти к нему домой, потому что я не хочу приглашать его к себе. А если я попаду к нему домой, то буду спрашивать себя, а чистые ли у него простыни и спал ли он с кем-то еще прошлой ночью или в тот же день, и, в конечном счете, все положительные моменты, полученные от секса, вскоре заменятся на растущий по спирали стыд, который раздавит меня под тяжестью сознания, что я только что перепихнулась с кем-то, кого я совсем не знаю.

— Есть очень простое решение. Переспи с кем-нибудь, кого знаешь.

— Я понимаю, что долго не давала о себе знать, но серьезно, ты пребываешь в блаженном неведении касательно того, как мало мужчин населяет мой мир.

Не считая Тревора, она не могла вспомнить ни одного парня, которого можно было бы хоть отдаленно счесть привлекательным. Воображаемый секс со слесарем не рассматривался в качестве реальной возможности. Он со своей латинской подружкой жил в том же доме, а она — из тех девок, у каких не захочется увести мужчину. У нее шипованая резина.

— Отлично. Не занимайся сексом. Но по крайней мере сходи на свидание. Ты должна вернуться в этот мир. С кем ты в последний раз ходила на свидание? До того, как познакомилась с Джеком?

Зейди пришлось задуматься, чтобы ответить. Ей смутно вспомнился некто по имени Билл, водивший ее в марокканский ресторан, где у него практически отсосала девушка, исполнявшая танец живота. А потом он продолжал флиртовать с этой усыпанной блестками танцовщицей, пока Зейди молча, ковырялась в тарелке с едой, напоминавшей питу с грязью.

— Ни с кем, с кем могла бы встретиться сейчас.

Дориан почесала лоб.

— Скажи мне еще раз, где ты познакомилась с Джеком.

— Он обслуживал меня в ресторане. Неудивительно, что он мне понравился. Он приносил мне еду. Только подумай, какой боли я могла бы избежать, если б не любила китайскую кухню.

— Ну, полагаю, молния должна ударить дважды. Сходи куда-нибудь пообедать и подцепи официанта.

— Определенно нет. Каждый парень, работающий официантом, ждет возможности стать кем-то еще, а если я пойду с кем-нибудь на свидание, я хочу, чтоб этот кто-то уже был тем, кем он ждет возможности быть.

Вау, это глубоко. Она никогда раньше не понимала, какое это точное название профессии — английское слово «официант», waiter [9].

— Абсолютная бессмыслица.

Ее глубокомысленность была растрачена впустую.

— Я устала. Лучше мне поехать домой.

— Хорошо. — Дориан обернулась и посмотрела в дом. — Теперь, когда дети спят, пора нам с Дэном посмотреть порнушку.

— Ты серьезно? — Зейди снова прониклась уважением к браку.

Дориан засмеялась:

— Нет, я не серьезно! Пора пойти отстирать сопли от моей рубашки и лечь спать. Поверь мне, ты не много потеряла.

Зейди вздохнула:

— Не считая любви и чувства общности.

— Ну да. Это есть.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Зейди проснулась утром и поняла, что по крайней мере два месяца не ходила к психоаналитику. Конечно, потому, что активно избегает его. Начать с того, что это смешно: она платит кому-то за то, чтобы он выслушивал ее проблемы. Ее друзья делали это бесплатно. Все это представлялось особенно нелепым, учитывая, что Зейди не хотела говорить о своих проблемах. Разве это не придавало им больше жизненности? Не лучше ли просто их игнорировать и надеяться на то, что однажды она о них забудет?

Естественно, визиты к психоаналитику были не ее идеей. На этом настояла ее мать, а уж если Мэвис Робертс вбивала себе что-нибудь в голову, спорить с ней было бесполезно. Ей втемяшилось, что Зейди была обделена возможностью поучаствовать в процессе окончания своего романа. Был нарушен естественный ход событий: свидания, потом прокисание отношений, потом разрыв. От «Вот она я, иду к алтарю» дело дошло до полной и буквальной опустошенности. Ей пришлось начать ненавидеть Джека в тот момент, когда она была на пике своей любви к нему.

Чтобы успокоить Мэвис, Зейди пошла на прием к доктору Рид. Семь раз. Но потом ей надоело постоянно выслушивать: «Что вы испытываете по этому поводу?» Это была не помощь.

Но именно в то утро Зейди почувствовала необходимость рассеять свое беспокойство при содействии опытного профессионала. Того, кто заметит, насколько она сложная натура, — ведь им за это платят. И, что важнее, кого-нибудь, кто согласится, что ей не нужно ходить на свидание.

Она поехала через холм на бульвар Сансет и оставила машину на подземной парковке. Разве нельзя строить их так, чтобы там не было так страшно? Знак, утверждавший, что штат Калифорния обнаружил в таких гаражах токсичные вещества, опасные для нерожденных детей, всегда нервировал ее. Где она будет парковаться, если когда-нибудь забеременеет? На каждой парковке в городе висел этот проклятый знак.

У доктора Рид в приемной всегда лежал журнал «Ин-Стайл», так что, ожидая приема, чтобы очистить свою душу от мировой несправедливости, можно было выяснить, какой шампунь использует Дебра Мессинг. Кроме того, на стенах в рамочках висели фотографии с изображениями природы, естественно, предназначенными для того, чтоб успокаивать нервы. Хотя Зейди никогда не успокаивал вид капли дождя, падающей на лист кувшинки.

Когда добрый доктор вызвала ее, Зейди сняла туфли и села на кушетку, засунув ноги под себя. Она всегда старалась сделать вид, что они просто две девчонки, обсуждающие свои проблемы за утренним кофе, а не доктор и трагически затраханный пациент.

— Я не была уверена, что вы вернетесь. — Доктор Рид мирно улыбнулась ей. На ней был обычный идеально выглаженный шелковый костюм «Кэйжуал Корнер».

— Почему? Я выгляжу излеченной?

— Интересный подбор слов.

— Ну вот, опять… — Зейди закатила глаза.

— Излечение предполагает болезнь.

— Нет, не думаю, что у меня есть какая-нибудь болезнь. — Зейди схватила ириску, лежавшую на подносе на чайном столике.

— Ну, это хорошо. Как бы вы описали то, что чувствуете?

— Я раздосадована. — Она отправила конфету в рот.

— Почему, как вы думаете, вы так чувствуете себя?

О Господи! Объяснять свои чувства. То самое, что она больше всего ненавидела. Зачем, черт возьми, она сюда пришла?

— Потому что все, кого я знаю, хотят, чтобы я пошла на свидание. Как будто это что-то решит.

У Грея, Нэнси, Дориан это было что-то вроде раздражающей песни, которую она не могла выключить. Все ее друзья превратились в Кайли Миноуг.

— А вы не согласны? — спросила доктор Рид.

— Нет, я не согласна. Я думаю, это только еще больше раздосадует меня. У меня не получится хорошо повеселиться, и все закончится тем, что я буду жалеть, что не осталась дома за чтением книги.

— Значит, вы уже заранее саботировали любое свидание, на которое пойдете, решив, что оно будет плохое?

Ого, вот так оценка! Доктор Рид, должно быть, очень злая сегодня утром. Интересно, психоаналитики ссорятся со своими мужьями?

— Это будет плохо. Для меня тут нет вопроса. Или я ему не понравлюсь, что будет очень тягостно, или он не понравится мне, и будет жалко просиживать весь обед.

— А что, если вы оба понравитесь друг другу и чудесно проведете время?

А что, если Джек случайно ляжет за ее машиной, так чтобы она могла его переехать? Приятные события такого рода просто так не происходят.

Доктор Рид нагнулась к ней:

— Ваша самооценка сейчас находится на очень низком уровне. Неудивительно, что это так. И, как ни больно это может прозвучать, свидание может помочь поднять ее на прежнее место.

Что? Она на их стороне?

— Или же это свидание может и дальше опустить эту самооценку, в новый круг ада.

— Нет никаких гарантий, но кое-что вы можете сделать, чтобы подтасовать случайности в свою пользу.

— Например?

— Пойдите с кем-нибудь, с кем вы чувствуете себя комфортно. С кем-нибудь, перед кем вы не смущаетесь.

— Вы предлагаете мне пойти на свидание с уродом? — спросила Зейди.

И за это она платит?

— Я этого не говорила, но если красивые мужчины вас смущают, то менее привлекательный партнер — это хорошая идея.

— Меня не смущают красивые мужчины. Меня просто немного раздражает в них полное отсутствие человеческого, — сказала Зейди, достав еще одну ириску.

— Я думаю, вы проецируете свою злость на Джека на других мужчин. То, что один красивый мужчина оказался неудачным выбором, не означает, что и другие окажутся таковыми.

— Что? Что? Что? Неудачным выбором? Это подразумевает, что я сделала что-то не так, начав встречаться с ним. — Зейди положила ириску; теперь она слишком разозлилась, чтобы съесть ее.

— Зейди, вы все сделали так. Иногда мы выбираем людей, которые нам не подходят. Иногда мы выбираем людей, которые нам подходят.

— Угу. По этому сценарию вы по-прежнему сваливаете вину на меня. Факт в том, что я выбрала очень хорошего парня, который превратился в полное дерьмо.

Джек раньше был хорошим парнем. Иначе она не влюбилась бы в него так. Именно это огорчало ее больше всего — обстоятельство, что той версии Джека больше не существует. Ей его не хватало.

Доктор Рид кивнула:

— Люди меняются. Это правда.

— Так что это не моя вина, — ответила Зейди. Черт возьми, конечно, не ее.

— То, что он изменился? Конечно, это не ваша вина.

— Потому что у вас это прозвучало так, словно я ответственна за это или что-то вроде того.

Доктор Рид сделала глоток чая.

— Вы хотите быть ответственной за это?

— Нет.

Зачем ей это?

— Иногда люди берут на себя ответственность за поступки других, для того чтобы чувствовать, будто они могут контролировать ситуацию. Например, ребенок — за развод. «Папа ушел, потому что я плохо себя вел». Так они не осознают себя столь беспомощными. Они сами это сделали. Но то, что начинается как ощущение контроля, превращается потом в навязанное себе чувство вины за то, в чем они никогда не были виноваты.

— И вы думаете, я этим занимаюсь? — спросила Зейди.

— Вы этим занимаетесь?

Она этим занимается? Она всегда отрицала, что превращение Джека в дьявола — ее вина, но действительно ли она верит в это сама? Может быть, это был для нее просто способ заглушить голоса в голове, говорившие, что в этом была ее вина? Это она его сбила с пути истинного? Или она просто убедила себя в том, что сбила его с пути истинного, чтобы чувствовать себя соучастницей в этой катастрофе, а не жертвой?

Зейди вздохнула:

— Я не знаю.

— Ну вот, кое к чему мы пришли. — Доктор Рид улыбнулась и сделала пометку в своем блокноте.

У Зейди начинала болеть голова. К чему бы они ни пришли, она не собиралась заниматься этим в данный момент.

— Когда Джек не явился на свадьбу, вы, должно быть, чувствовали себя так, будто не можете контролировать ситуацию.

— Нет.

— И это ощущение, отсутствие контроля, подмешивалось к вашему горю, к вашей злости и ко всем другим отрицательным чувствам, которые вы испытывали в то время.

— А то.

В этой смеси была еще и тяга к самоубийству, но сейчас, вероятно, эту тему лучше было не поднимать.

— Так что это всего лишь естественно, что вы испытали это плохое ощущение — отсутствие контроля — и подавили его, вместо этого приписав себе вину, которая, по сути, и есть ваше восприятие контроля. Вы убедили себя в том, что бегство Джека — ваша вина, и вот вы снова контролируете ситуацию: вы ее вызвали.

Зейди прислонилась затылком к стене.

— Это и впрямь тягостно. Вы говорите мне, что каким-то образом я взвалила на себя вину, и я не чувствую себя от этого лучше.

Доктор Рид склонилась вперед.

— Да, вы не чувствуете себя лучше. Вы чувствуете себя хуже.

— Согласна. — Она чувствовала себя полным дерьмом. Почти все время.

— Вот почему вам надо избавиться от этого.

— Избавиться от чего? — спросила Зейди, взглянув на доктора.

— От ложного чувства контроля.

— Хорошо…

— Прекратите обвинять себя в том, что сделал Джек. Вы можете контролировать свою жизнь другими способами. Более конструктивными.

— Какие-нибудь предложения? — спросила Зейди.

— Пойдите на свидание.

Ну вот, приехали.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Добравшись до школы, Зейди зашла в учительскую, чтобы спрятать свой ленч в холодильник. Она запихнула его в единственное свободное место, рядом с контейнером «Тапперуэр», полным лапши быстрого приготовления, который стоял там с тех пор, как она пришла сюда работать учительницей. Возможно, теперь в нем обитает колония морских обезьян или какая-нибудь революционная плесень, способная излечить рак, но никому не хватает храбрости открыть крышку.

Когда она приготовила себе чашку зеленого чая, вошла Нэнси, раскрасневшаяся от удовольствия. С коралловой помадой на больших фальшивых губах.

— Ты не поверишь, какое у меня вчера вечером было свидание.

— Дай попробую угадать. Он вытащил свой пенис прямо в ресторане?

Нэнси закатила глаза на замечание Зейди, показывая, что она, естественно, слишком мудра, чтобы встречаться с кем-то подобным.

— Нет… Это был идеальный джентльмен. Это было самое лучшее второе свидание из всех, какие у меня когда-либо были.

— Второе свидание? Поздравляю. Как его зовут?

На Зейди все это не произвело впечатления, ей было неинтересно, но Нэнси не догоняла.

— Дэррил.

Зейди прикусила язык. Разве Нэнси не понимает, что за всю обширную и далеко идущую историю мира никогда не существовало классного парня по имени Дэррил?

— И у него есть брат по имени Даг, неженатый, если тебе интересно.

Вряд ли что-то было интересно Зейди меньше, чем этот Даг. Может быть, детали пластической хирургии. Расход топлива ее машины. Любовная жизнь Джей Ло.

Нэнси поставила свой ленч в холодильник и весело захлопнула его бедром. Она явно была в приподнятом настроении.

— Ему тридцать пять, и он инженер, занимающийся программным обеспечением.

И тут у Зейди неожиданно появилась мысль. Даг показался ей безобидным человеком, с которым она, вероятно, сможет уговорить себя пойти на свидание и в результате заставить Грея, Дориан и доктора Рид заткнуться насчет их настырного «тебе следует пойти на свидание».

— Есть какие-нибудь явные недостатки?

— Я его не видела, но если он хоть сколько-нибудь похож на Дэррила, то тебе повезло.

Долорес встала из-за стола, где поглощала миску хлопьев «Лаки Чармз».

— Ты действительно рассматриваешь этот вариант?

Черт, нет, сейчас не пора, но она может справиться со своими желаниями и сделать вид, что пора доказать, что не пора, тем, кто настаивает, что пора.

Нэнси с ликованием хлопнула в ладоши:

— Это будет так весело! Мы все вчетвером за обедом!

Зейди подумала было протестовать, но потом поняла, что на самом деле это может оказаться благоприятным раскладом. Хотя и неприятно будет наблюдать за Нэнси на свидании, но по крайней мере ей не придется самой вести беседу.

— Ага. Хорошо.

— Ты свободна в субботу?

— К сожалению, да.

Долорес удивленно покачала головой:

— Я уже начинала думать, что этот день никогда не наступит.

Зейди была уверена, что этот день никогда не наступит. Теперь, когда это случилось, Вселенная казалась несколько искаженной.

— Я позвоню Дэррилу, и мы проработаем детали. — Нэнси обняла Зейди, довольная, как клоун, тем, что участвует в том, что в ее воображении ей, очевидно, представлялось будущим идеальным романом.

Зейди вошла в класс, и живот у нее ныл от страха. Она ничего не знала о Даге. Он мог оказаться мерзким. Он мог оказаться потрясающим. Он мог возненавидеть ее с первого взгляда. Она могла испытать отвращение от одного звука его голоса. И все эти усилия — только для того, чтобы заставить друзей заткнуться? Она была слишком уж уступчива.

Прозвенел звонок, и ученики, пришедшие на первый урок, заняли свои места. Джессика Мар тин подняла руку, похоже, для того, чтобы продемонстрировать свой маникюр.

— Ну, хорошо, я знаю, что Уильям Фолкнер считается гением, и все такое, но… дело во мне, или первые три главы «Как я умирал» полностью бессвязные? Кто эти люди? О чем, черт возьми, они разговаривают? И почему они все время повторяют друг друга?

Зейди нужно было тщательно продумать ответ. Она была полностью согласна с Джессикой, но признаться в этом было бы неполиткорректно.

— Ну, вы должны помнить, что это история о людях, живущих в другое время и в другом месте.

— Да, но зачем Фолкнеру понадобилось писать об этих людях? Они скучные.

— Просто подумайте об этом как об окне в ту часть человечества, которую вам никак иначе никогда не удастся увидеть, — ответила Зейди.

— Хорошо, но, может быть, в следующий раз вы сможете подобрать более интересную книгу? Мне все равно, где эти люди хоронят свою мать. Это тупо.

— Я постараюсь.

Зейди могла бы объяснить Джессике, что книги подбирает завуч, а не она, но зачем утруждать себя? Она только что потратила все утро на то, чтобы объяснить доктору Рид, что ей не нужно идти на свидание, а теперь она на него идет. Люди не слушают. Так зачем утруждать себя разговорами? Они услышат только то, что хотят услышать, или вообще проигнорируют тебя.

Ей пришло в голову, что это, наверное, неправильные взгляды для учителя.

В субботу утром Зейди решила пойти в спортзал. В последний раз она была там по меньшей мере месяц назад, и это показалось ей достойным занятием перед свиданием. По крайней мере, оно отвлечет ее от мысли о том, что скоро она будет говорить что-то вроде: «Ну а как ты любишь развлекаться?»

Она натянула малюсенькую майку и шорты и позвонила Грею, чтобы встретиться с ним там. В зале насчитывалось несколько миллионов кардиотренажеров, все они были повернуты к огромному окну, выходящему на бульвар Вентура, как будто вид потока машин вдохновляет. Пока они катались на соседних велотренажерах, Грей взглянул на нее и протянул отпитую наполовину банку «Рэдбулла».

— Я горжусь тобой.

Зейди осушила «Рэдбулл», надеясь, что, чем бы ни был этот «бычий» напиток, благодаря ему упражнение станет менее занудным.

— Что я такого сделала?

— Ты идешь на свидание. Думаю, тебе это будет полезно.

— Да, я уверена, Даг будет как глоток сока из пырея. — Она повысила уровень нагрузки на велосипеде. Пока она тут, ей хотелось попотеть.

— Ты собираешься заниматься с ним сексом? — приставал он.

— Конечно. На машине по дороге туда, в ресторане и, вероятно, на парковке после обеда. Но только если получится сделать это, прислонившись к мусорному контейнеру «Дампстер». — Она начинала тяжело дышать, и не от мысли о Даге и «Дампстере».

— Я понимаю это как «нет», — сказал Грей, быстрее крутя педали.

— Я бы сказала, больше шансов, что вы с Хелен займетесь сексом этой ночью, чем я — с Дагом.

— Я даже не увижусь с Хелен сегодня вечером.

— Вот как. — Она уменьшила нагрузку. Сердце у нее прыгало. Хватит этой дряни. Грей еще даже не начал потеть. — А что? В чем дело? Хелен уже изменяет тебе?

— Она обсуждает кое-какие детали свадьбы с матерью.

— Они уже взяли напрокат карету с лошадьми?

Грей выглядел обеспокоенным.

— А что, у нее такие планы?

Зейди взглянула на него и улыбнулась:

— Шучу. Ее мечта — выйти замуж на берегу озера и приплыть в лодке, запряженной лебедями.

— Смешно.

— Тебе лучше там появиться, знаешь?

Можно ли представить себе? Хелен, брошенная у алтаря. Никогда, за миллион лет.

— Я планирую.

Грей был единственный парень на свете, кому Зейди доверяла на слово. В нем чувствовалось что-то чистое. Он был, правда, очень правильный парень. Никаких сюрпризов. Она раньше думала, что ей нужен мужчина, который будет постоянно удивлять ее. Потом она его получила.

Зейди слезла с велосипеда, оттягивая майку, чтобы она не прилипала к влажной груди.

— Помоги мне с прессом для ног.

Грей последовал за ней к тренажеру и помог ей положить грузы в стойку.

— Сколько?

— По шесть с каждой стороны.

Зейди забыла упомянуть, что если она плотно сжимала бедра, когда занималась на тренажере для ножного пресса, то получала оргазм. Чем больше вес, тем легче это получалось. Не то чтобы ей нужно было скрыть это от него. Она просто не хотела, чтоб он смотрел на нее в это время. Они были не настолько близки.

— Ты уверена?

— Клади.

Зейди легла на тренажер и начала упражнение, слушая болтовню Грея, который перешнуровывал ботинки, не имея ни малейшего понятия о том, что она доставляет себе удовольствие.

— Я предоставил Хелен заниматься всеми подробностями свадьбы. Частично потому, что у меня нет времени, но в основном потому, что мне на это наплевать. Это эгоистично?

— Нет. Ты так и должен вести себя.

Она едва слушала, но знала, что надо отвечать, чтобы не раскрыться. Интересно, все женщины знают про пресс для ног, или это срабатывает только у нее?

— Ты уверена?

Господи, почему он продолжает говорить об этом?

— Вот что я тебе скажу. Спроси ее. Уверена, она будет более чем счастлива сообщить тебе, нужно ли ей твое вмешательство.

Сначала Хелен заваливает ее серфинг, теперь она прерывает ее оргазм.

— Что случилось?

— Ничего не случилось.

Ему обязательно говорить прямо сейчас? Почему он на нее смотрит? Предполагалось, что он будет следить за грузами.

— У тебя все лицо покраснело.

— Вероятно, потому, что я методично толкаю вверх сто двадцать фунтов.

И потому что по ее чреслам только что потекла огромная волна благодатной жидкости.

— Почему у тебя закатываются глаза?

— Они всегда закатываются, когда я делаю это упражнение.

Грей нахмурился:

— Не думаю, что тебе следует впредь пить «Рэдбулл» перед тренировкой.

Он помог ей подняться и начал ставить грузы для себя.

— Так я рассказал своему приятелю Майку про тебя.

Зейди нахмурилась:

— Что ты сказал ему?

— Что ты крепкий орешек, но что ему, вероятно, все равно захочется попробовать тебя расколоть.

— Очаровательно.

— Шучу. Я сказал ему… что ты классная… что ты забавная, — он говорил между махами, — и что ты стильная штучка.

Он опустил груз и встал.

— Я люблю, когда ты говоришь, как ранний Киану. — Она стала стаскивать грузы с тренажера, пока снова не достигла нужного ей уровня тяжести. — Но я все-таки не хочу, чтоб ты сводил меня с кем-то. Мое сегодняшнее свидание — это максимальная душевная травма, которую я могу себе нанести сейчас.

Грей кивнул в направлении кардиотренажера:

— Парень на «Стэйрмастере» пялится на тебя.

Зейди даже не посмотрела. К чему утруждать себя?

— Красная майка, черные треники. Погляди.

Зейди закатила глаза и обернулась, оценивая его. Довольно-таки симпатичный парень в красной майке и черных трениках увлеченно читал журнал.

— Он не пялится на меня.

— Сейчас — нет, но пялился.

Зейди снова легла на тренажер и начала поднимать грузы.

— Твоя попытка повысить мою самооценку перед свиданием прозрачна, но я благодарна тебе за нее.

— Он только что снова посмотрел.

— Прекрати…

— Что? Я только констатирую факт.

Зейди закрыла глаза. Второй оргазм на тренажере для ножного пресса никогда не был так хорош, как первый. Слишком мимолетный.

— О, черт! — Грей по-прежнему смотрел в сторону тренажеров, но теперь он хмурил лоб.

— Что? — спросила Зейди.

— Парень на бегущей дорожке. Думаю, это Джек.

Зейди со стуком уронила грузы.

— Что?!

У Грея на виске пульсировала вена, как будто он готовился к битве.

— Нам уйти, или мне надрать ему задницу?

Зейди начала паниковать. Зачем Джеку понадобилось появляться здесь? Она выглядит как дерьмо. Она миллионы раз представляла себе, как случайно столкнется с ним и скажет ему что-нибудь значительное, высокомерное, в стиле Бэтг Дэвис, но никогда не могла даже вообразить, что в момент их встречи у нее будет красное лицо, потный хвост и одета она будет в майку, сохранившуюся со времен колледжа.

— Не дай ему увидеть меня. — Она спряталась за спиной Грея, ухватившись за него, как за щит. Что, черт возьми, она скажет, если он подойдет сюда? «Привет, помнишь меня? Девушку, собиравшуюся стать твоей женой? Можно получить обратно мое сердце?»

— Убедись, что это действительно он, прежде чем я ударю его, — сказал Грей.

— Ты не можешь его ударить.

Как бы сильно Зейди ни хотелось, чтобы Грей шарахнул Джека по голове гантелей, она не желала, чтобы его арестовали за нападение. Джек зарабатывает на жизнь своим лицом. Он наверняка предъявит обвинение.

— Вот он. Он направился к тренажеру для пресса.

Зейди собралась с духом и выглянула из-за плеча Грея. Она увидела парня с курчавыми черными волосами и прочными, как скала, дельтовидными мышцами: он сидел на тренажере для пресса и наклонялся вперед.

Это был не Джек.

Она вздохнула с облегчением и хлопнула Грея по плечу:

— Господи! Не поступай так со мной.

— Это не он?

— Нет, слава Богу.

Грей и Джек встречались только дважды. Когда Грей все еще был со своей бывшей, Анджелой, они все вместе ходили обедать в «Кои». Джек мгновенно возненавидел Анджелу за то, что она сказала что-то уничижительное об актерах, до того как им принесли эда-маме, так что он просидел остаток вечера мрачный. Второй раз, в пост-анджеловский период, Грей встретил Зейди и Джека в «Кэт энд Фиддл», где Джек собирался свести Грея с одной из своих партнерш, но, кажется, накануне вечером, на премьере, она познакомилась с Джорджем Клуни и все еще находилась в его постели. Джек чувствовал себя плохо и пытался, чтобы барменша заинтересовалась Греем, но Грей, в конце концов, ушел домой с гримершей из «Шести футов под землей», которая обеспечивала мертвецам их нездоровый вид. Ни в тот, ни в другой раз Грей не был в особом восторге от Джека, как выяснила позже Зейди, но он тоже не мог предвидеть, что Джек выкинет то, что выкинул. Он подумал только, что Джека слишком заботит, что о нем думают люди, и что он чересчур красив, на свою беду.

— Извини. — Грей стиснул плечо Зейди. — Я не хотел тебя пугать.

— Пошли, — сказала Зейди. — С тебя выпивка.

Ее тренировка была окончена.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Некоторые женщины любят примерять несколько нарядов. Другие просто выбирают первый подходящий. Зейди надела первое чистое, что нашла: джинсы и бирюзовую блузку в сельском стиле. Кроме того, она решила выпить Г кал вина, пока сушила волосы феном, отчего вид у нее стал взволнованный. Может быть, взволнованность считается теперь сексуальной.

Нанося косметику, она старалась удержаться от фантазий о том, как может повернуться вечер. Хотя она и шла на свидание только для того, чтобы всех заткнуть, — эта уловка явно не сработала с ее матерью, которая задала ей по крайней мере шестьдесят пять вопросов о Даге, прежде чем Зейди повесила трубку, — ее по-прежнему слегка тошнило от мысли о встрече с предполагаемым поклонником.

Когда она была моложе, первые свидания всегда были увлекательны. В них вкладывалось так много надежды. Обещание новых, идеальных отношений витало над ней каждый раз, когда она встречалась с кем-нибудь за бокалом вина или чашкой кофе. На первом свидании с Джеком они пошли гулять с его собакой в каньон Раньон. Под конец пес слишком устал идти, и Джек нес его на руках весь остаток пути. Тогда Зейди поняла, что может рожать с ним детей.

Ну, хватит о надеждах и обещаниях.

Она встретилась с Нэнси и командой Даг + Дэррил в «Пино-гриль» на бульваре Вентура, одной из многих калифорнийский забегаловок, не слишком далеко от дома, не слишком дорогой. Войдя, она увидела как Нэнси из-за столика машет ей рукой. Даг и Дэррил оба обернулись, чтобы посмотреть на нее, и она не знала, испытывать разочарование или облегчение. Оба они были посредственными. Не от чего голове кружиться.

— Привет, я Зейди.

Мужчины встали, когда она садилась в свободное кресло рядом с Нэнси. Парень напротив нее протянул ей руку:

— Я Даг. Счастлив познакомиться с вами.

Она улыбнулась ему:

— Я тоже счастлива с вами познакомиться.

На самом деле нет, но нельзя быть невежливой. Она изучила его через край стакана с водой. Песочного цвета волосы. Немного бледный. Слишком маленькие глаза. Узкие плечи. Не слизняк, но и не тот парень, что вынесет тебя из горящего здания.

— Нэнси говорит, вы преподаете английский.

— Все верно. А вы компьютерами занимаетесь?

— Я пишу код.

— А-а.

Код Морзе? Секретный код? Дресс-код?

Он осклабился:

— Я ужасно учился по английскому.

— Ну, я уверена, вы компенсировали это иначе.

Вероятно, он зарабатывает по крайней мере в четыре раза больше ее. Что ему с того, что он не особо ухватил суть «Повести о двух городах»?

Нэнси встряла в разговор.

— У Дага очень хорошо идут дела.

Он покраснел, копаясь в хлебнице.

— Я заплатил ей, чтобы она так сказала.

Он скромный. Это было плюсом. Она ненавидела ту огромную толпу мужчин, в глазах которых читалось: «Хочешь увидеть мои «хаммер»?» Они были почти так же плохи, как мужчины, водившие желтые, как моча, «феррари». Кто, черт возьми, покупает машину за сто пятьдесят тысяч долларов цвета урины?

Они заказали бутылку красного вина и стали изучать меню. Зейди выбрала жареную курицу с горчицей. Картошка фри, прилагавшаяся в качестве гарнира, была такая вкусная, что не имело значения, чем кончится свидание. Хотя теперь оно уже не было столь болезненным. Даг казался вполне симпатичным.

Нэнси перегнулась через стол и шепнула Зейди, пока Даг и Дэррил делали заказ:

— Ну что?

Зейди ожидала этого вопроса.

— Я только что познакомилась с ним. Я пока не могу ответить.

— Но он миляга, правда?

— Вроде того.

Встретив его случайно на улице, она бы даже его не заметила. Но она пришла сюда не за любовью. Она пришла сюда, чтобы доказать свою правоту.

После того как ребята сделали заказ, Дэррил полез в бой.

— Итак, Зейди, Нэнси столь же строга в классе, как и со мной?

SOS. Неужели Дэррил имеет в виду, что Нэнси — нечто вроде его госпожи? Зейди не хотела об этом ничего знать. Нэнси стукнула Дэррила и захихикала.

— Не слушай его. Он просто бесится потому, что я не дала ему самому выбрать ресторан.

Дэррил продолжал свою игру.

— «Хутерз» — очень хорошее место.

Нэнси снова стукнула его с выражением «Ах ты, дурачок!». Он защищался салфеткой, как щитом.

— Итак, Дэррил, чем вы занимаетесь?

Зейди была такая вежливая. На самом деле ей было все равно.

— Я дантист.

Неудивительно, что Нэнси в таком ажиотаже. Дэррил — потенциальный Материал для Мужа. По крайней мере, по мнению Нэнси. Зейди всегда предпочитала стабильной зарплате глаза, в которых отражается душа. Ее мать буквально завыла от горя, когда она сказала ей, что Джек — официант.

— У него два кабинета.

Нэнси светилась от гордости, как будто кабинеты принадлежали ей. Зейди издала приличествующий случаю звук, означавший «Я под впечатлением», и старалась не замечать, что ее кавалер смотрит на нее со странной пристальностью.

— Не могу поверить, что вы одна, — сказал Даг. — Вы, правда, классная.

Ей положено сказать «спасибо»? Прежде чем она решила, Нэнси ответила за нее:

— Она была обручена, но разорвала помолвку.

Вау! Нэнси лакирует ее положение? Уникальный случай.

— Сколько вам лет? — спросил Даг.

— Тридцать один.

Довольно грубый вопрос, но Зейди спустила это ему с рук.

— И все-таки, помолвка там или нет, это достаточный срок, чтобы какой-нибудь парень мог подцепить вас. Вы уверены, что не были пару лет лесбиянкой?

Он засмеялся, как будто это была самая остроумная шутка из всех, когда-либо произнесенных за обеденным столом. Зейди глубоко вздохнула, готовясь ответить тем же. Нэнси положила свою руку на руку Зейди повыше кисти, как бы для того, чтобы сказать: «Полегче, не обращай внимания».

— Ну, Даг, были ночи, когда я выпивала больше коктейлей, чем следовало, но я вполне уверена в том, что ни в коей мере не была лесбиянкой. А как насчет вас? Облизывали чей-нибудь пенис? — Она сделала глоток вина так серьезно, как только возможно.

Даг оцепенел и стал красным, как помидор, чего она и добивалась.

— Гм… нет, хе-хе, я только с девушками.

Дэррил и Нэнси переглянулись через стол.

Взгляд Дэррила говорил: «Зачем ты свела моего брата с этой языкастой сукой?» Взгляд Нэнси говорил: «Успокойся, она прекратит». И она ударила Зейди ногой под столом, чтобы обеспечить правоту своих слов.

Зейди улыбнулась всем:

— Ну, рада, что мы прояснили этот вопрос. Кто-нибудь видел какое-нибудь хорошее кино?

Она не уйдет, пока не получит свою картошку фри, это уж точно.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— Не может быть.

— Так и сказал. — Зейди сидела на шведской кушетке Грея, с бутылкой светлого «Корз» в руке, и пересказывала события вечера. Она поехала прямо в его дом в Вествуде, как только закончился обед, — ее разрывало от желания сообщить ему подробности сражения. — Он не выглядел счастливым, когда я спросила его, держал ли он когда-нибудь член во рту, но нам удалось закончить обед, ничем друг друга не облив.

— Какой болван! — Грей встал, пошел к холодильнику и вернулся, неся в руке еще две бутылки пива. — Неудивительно, что он все еще холост. — Он протянул ей пиво и сел в кресло Имса.

Зейди нахмурилась:

— То есть в одиноких людях есть какой-то дефект.

— Я говорил о нем, а не об одиноких людях вообще.

— А он думал, что во мне есть какой-то дефект. Вот почему зашел весь этот разговор про лесбиянство.

— У тебя масса недостатков, но они вовсе никакого отношения не имеют к тому, что ты до сих пор не замужем. Ты не замужем, потому что я единственный парень, с кем ты вообще разговариваешь.

Зейди положила ноги на антикварный кофейный столик и задумалась об этом.

— Неправда. Я разговариваю с мистером Джеффрисом, тренером из спортзала.

— Все, кого ты называешь «мистером», не в счет. Мальчик из «Аберкомби» тоже.

— Кстати о нем, знаешь кого-нибудь в Стэнфорде?

Грей минутку подумал.

— Кажется, Карл Джеймсон. Я спрошу его в понедельник. А что? Ему нужно покровительство?

— Ага. Я сказала ему, что поспрашиваю.

— Его родители никого не знают?

— Они хиппи. Они раньше были менеджерами «Грейтфул Дэд».

Грей выглядел обеспокоенным.

— Чем ты занимаешься: едешь за ним до дома и подглядываешь в окна?

— Я не до такой степени помешалась. Я познакомилась с ними на родительском собрании.

— Ну вот, как раз: разве там нет никаких холостых отцов, с которыми ты могла бы сходить на свидание?

— Нет.

Отец Джессики Мартин был почти классный, но возможность ни разу не представилась сама. Что, позвонить ему? «Здравствуйте, мистер Мартин, у Джессики проблемы с Фолкнером, может быть, мы могли бы обсудить это у вас, в горячей ванне? Я принесу мерло».

Зейди залпом допила свое пиво и поставила стакан на кофейный столик. Ей в голову только что пришла мысль.

— Почему, как ты считаешь, Хелен была не замужем, когда ты ее встретил?

Грей кинул бутылку в мусорную корзину и плюхнулся рядом с Зейди на кушетку. Зейди давно подозревала, что кресло Имса на самом деле неудобное.

— Потому что ей было суждено встретить меня. Но что-то подсказывает мне, что у тебя другая теория.

Зейди стянула волосы на макушке и завязала в узел.

— Нет. Я просто подумала, что если Даг был в шоке, когда выяснил, что я не замужем, он бы обкакался, если б услышал, что Хелен свободна.

— Она не свободна.

— Она была свободна, когда познакомилась с тобой.

— У Хелен была куча парней до меня.

— А у меня была куча парней до того, как я познакомилась с Джеком. — Это была неправда. Может быть, несколько, но не куча. — Дело в том, что ни один из парней Хелен ни разу не сделал ей предложение. И у нее не было парня в тот день, когда она познакомилась с тобой.

— К счастью для меня. Иначе я не женился бы через девять дней.

Ей следовало бы знать, что он не способен искушать судьбу. Она откинула голову на спинку кушетки и вздохнула:

— Ты знаешь, что будет в субботу, да?

— Девичник?

— Хотела бы я, чтоб ты туда пошел. Мне было бы весело, — сказала она.

Грей фыркнул.

— Ты в своем уме? А не желаю целый день сидеть в этой чертовой куче девчонок.

— Я тоже. Это нечестно. У меня такое чувство, будто меня наказывают за то, что у меня есть вагина. — Мысль о необходимость охать и ахать, обсуждая подробности свадьбы Хелен, попивая чаек с женщинами, которых она наверняка презирает, была невыносимой. Может, ей повезет и накануне вечером у нее случится пищевое отравление. Она будет чувствовать себя слишком виноватой, если соврет, что больна, но, может быть, ей «случайно» съесть немного тухлой рыбы? Боже! Она, в самом деле, желает себе кишечного расстройства. — А можно, я вместо этого пойду на твой мальчишник? Тогда у меня будет уважительная причина, почему я не явилась на девичник.

Грей посмотрел на нее:

— Тебе действительно интересно посмотреть, как кучка юристов смотрит стриптиз?

Она задумалась.

— У мужчин действительно бывает эякуляция во время стриптиза, или они только возбуждаются?

— Исходя из личного опыта? Никакая жидкость не вытекает.

— Тогда в чем смысл? В старших классах парни доставляли нам бесконечное горе, потому что нам не доставалось оргазма, а теперь мужчины, что, платят за это?

— Ты спрашиваешь не того парня. Единственный раз в жизни я видел стриптиз на мальчишнике своего брата. Стриптизерша имела такой вид, будто не ела неделю. У нее хорошо была видна грудная клетка. Я все время пытался накормить ее арахисом.

— Сексуально. — Зейди оглядела комнату, заметив, что что-то изменилось. — Что случилось с креслом-фасолью [10]?

— Хелен он не понравился.

— Что?! Я любила этот стул.

— Ей показалось, что он жалкий.

— Вот это в нем и было классно. Он заставлял всю эту чепуху, навороченную твоим дизайнером, выглядеть менее претенциозно.

Грей пожал плечами:

— Что я могу сделать? Она его возненавидела.

— А что еще она ненавидит? Скажи, просто чтобы я могла приготовиться.

— Я не собираюсь избавляться от всего, что ей не нравится. — Грей взял свою турецкую табакерку и сделал движение, как бы защищая ее. — Это останется здесь.

— Так вот какой будет твоя семейная жизнь? Ссоры по поводу того, что выкинуть из твоего дома, а что — нет?

— Нет. Моя семейная жизнь будет состоять из бесконечных ночей благословенного счастья.

— Серьезно. Что будет представлять из себя типичная ночь у вас двоих? Вы будете смотреть телевизор? Сидеть в обнимку у камина? Безостановочно заниматься сексом? Бросать друг в друга посуду? Дай мне приблизительную оценку.

Зейди начала паниковать. А что, если он скажет: «Делать детей»? Она больше никогда его не увидит. Люди с детьми выпадают из жизни по крайней мере на два года.

— Я не знаю. А как ты представляешь себе, что вы бы делали с Джеком?

— Все мои фантазии требуют его реального присутствия, а мы теперь знаем, что это слишком большая роскошь. Слово снова за тобой.

— Ну, думаю, то же, что мы с тобой делаем, — сказал Грей. — Общаться. Разговаривать. Пить пиво.

— Хелен не пьет. А если тебе удастся вызвать ее на разговор об эякуляции, я буду подслушивать по громкой связи.

— Ну, естественно, не совсем так. Но что-то вроде. А в конце, я надеюсь, будет секс.

— А, секс. Я помню. — Зейди вздохнула.

Зейди подумала о совете Дориан заняться сексом с кем-то, кого она знает, и поняла, что Грей был единственной кандидатурой. Но это абсолютно смехотворно. Она не занималась с ним сексом, пока он был свободен, так что она, конечно же, не станет заниматься с ним сексом теперь, когда он помолвлен с ее двоюродной сестрой. Он вполне привлекательный. Приятная улыбка. Мышцы и все такое. Сильные руки. Красивые синие глаза с такими длинными ресницами, каких у девушек никогда не бывает. Но ни при каких, черт возьми, обстоятельствах Зейди не стала бы спать с ним, даже если бы и не было Хелен. Он имел для нее слишком большое значение как друг. Зачем рисковать разрушить все это ради десяти минут пениса внутри ее? Она лучше откажется от секса, чем от Грея.

Грей посмотрел на свою промежность:

— Надеюсь, я помню, как это делается. Может, мне сначала устроить разминку?

— Все будет в порядке. Кроме того, она девственница. Она не поймет, если ты опростоволосишься.

— Ободряющая мысль.

Она встала, потягиваясь.

— Я поеду, пожалуй.

— Дома тебя ждет Даг?

— Смешно.

Он встал, провожая ее до двери.

— Я скажу Майку, что он по-прежнему в списке.

— Я не знаю… — сказала Зейди. — Я думаю, надо попробовать с кем-нибудь, кто не говорит по-английски. Будет труднее обидеться, если я его не буду понимать.

Грей наклонился к ней и «клюнул» в щеку.

— Удачно тебе доехать.

На обратном пути она размышляла о том, каково это будет — сидеть в гостиной Грея и болтать с ним, когда Хелен переедет туда. Не очень соблазнительная перспектива. Ее неудачные свидания перестанут быть смешными анекдотами. Они станут источником жалости. Хелен не поймет комичности ситуации. Она нахмурится и будет сочувственно причмокивать. Грей тоже будет причмокивать, выражая солидарность со своей женой. Она больше не будет его другом Зейди, с которой здорово потрещать вместе, — она будет бедной одинокой Зейди, у которой так и не хватило ума, чтобы найти стоящего мужчину. Он начнет смотреть на нее глазами Хелен.

И, в конце концов, Зейди окажется там, где и кресло-фасоль.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

В понедельник Зейди с успехом избегала Нэнси, вплоть до ленча. Долорес как раз выкладывала на тарелку Зейди немного своих макарон с сыром, и в этот момент Нэнси присела за их столик и взвизгнула:

— Ну?

— Что «ну»?

— Состоится ли свидание номер два?

— Нет, свидание номер два не состоится.

Большинство других учителей во время перерыва на ленч ездят по делам или ходят на занятия по йоге. Зейди решила в следующий раз последовать их примеру. Лучше сорок пять минут пробежаться, чем наблюдать, как эти огромные пухлые утконосьи губы отчитывают ее за то, что ей не понравился Даг.

— Что в нем не так?

— Он обидчивый. — Она посмотрела на Долорес в поисках поддержки: перед третьим уроком она рассказала ей всю историю. Долорес кивнула. Верный друг и сексуальная извращенка, вот она какая.

Нэнси открыла пакет с зелеными овощами для салата и вывалила их в миску.

— Ну, хорошо, знаю, весь этот разговор про лесбиянство был несколько неприличным, но я уверена, он не имел в виду ничего расистского, когда назвал официанта «Хосе».

— Учитывая, что официант был азиатом, думаю, имел.

— Он нервничал. Просто дай ему еще один шанс. Ты, правда, ему понравилась. Даже после того, как ты назвала его придурком.

— Трудно каждый раз находить себе подходящую кандидатуру, — сказала Долорес. Зейди не могла себе представить, что значит «трудно находить» на вечеринке свингеров. «Хочешь перепихнуться?» — «Нет». — «Хочешь сейчас перепихнуться?» — «О'кей».

— Нэнси, я благодарна тебе за заботу о том, чтобы я не осталась старой девой, но я правда не считаю, что Даг способен меня утешить. Извини. Но я пас.

Нэнси просидела остаток ленча надувшись.

Перед шестым уроком к столу Зейди подошел Тревор. На нем были линялые джинсы и облегающая майка с рисунком «Спортивный клуб Аберкомби».

— Вам это бесплатно присылают? — Зейди указала на его майку. Он смущенно оглядел рисунок.

— Угу, а откуда вы знаете?

— Ну, я просто предположила, каталог там и все такое.

— Вы видели мой каталог? — Он выглядел озадаченным. Как будто его фантазии не хватало на то, чтобы представить, что одна из его учительниц может увидеть каталог «Аберкомби энд Фитч».

Теперь Зейди чувствовала себя неловко. Как будто она выставила себя извращенкой, глазеющей на обнаженные торсы.

— Он пришел по почте. Мне показалось, я вас узнала, впрочем, я не уверена.

— Да, это был я. — Он ухмыльнулся, приподнимая майку. — Теперь узнаете?

О Бог ты мой! Голая загорелая кожа Тревора всего в нескольких дюймах от нее. Живот плоский и рельефный, как стиральная доска. Ее любимый тип. Она покраснела и отвернулась, не поворачиваясь, пока Тревор не натянул майку обратно.

— Ага, это вы.

— Итак, вы нашли кого-нибудь в Стэнфорде?

— Возможно. Я работаю над этим.

— Это будет супер. — Он снова улыбнулся ей всеми своими ямочками. И заправил выгоревшие на солнце волосы за уши. — Кстати, если вы в субботу не заняты, моя группа играет в «Рокси». Мы, в общем-то, лажу играем, но если вам будет по приколу, может быть, у нас выйдет лучше.

Тревор на сцене? Поет, играет на гитаре или еще что-то сексуальное делает? Даже не обсуждается. Это будет совершенно невыносимо.

— Я буду на девичнике, но, может быть, постараюсь заехать.

— На девичнике? Да привозите их с собой. Нам всегда нужны возбужденные девчонки в зрительном зале. Даже если они старые.

Если б у Зейди был пенис, он бы в этот момент немедленно упал.

После школы она поехала в химчистку забрать платье подружки невесты у маленькой старушки, занимавшейся ремонтом одежды. Платье оказалось слишком длинное, но это был наименьший из его недостатков. Оно было розовое, блестящее и с огромным разрезом на спине. Это значит, что Зейди не сможет надеть лифчик. Кто, черт возьми, заказал платья для подружек невесты с вырезом на спине? Дизайнер или нет, но это смешно. О туфлях и говорить нечего. По-видимому, у целой тайваньской деревушки месяц ушел на то, чтобы изготовить каждую пару, а у Зейди уйдет месяц на то, чтобы заплатить за них. А поскольку они, черт возьми, розовые, она никогда не наденет их снова. Хелен — это зло. Чистое зло.

Она позвонила Грею по сотовому.

— То обстоятельство, что я иду на твою свадьбу без лифчика, несколько беспокоит меня.

— Возможно, тебе повезет. Говорят, наш священник — настоящий фанат сисек.

— Ты выяснил, в Стэнфорде ли этот самый Карл?

— Подожди минутку.

Она остановилась на светофоре в тот момент, когда он перевел ее в режим ожидания. Рядом с ней белый парень в форме «Домино» в «нове» пел какой-то рэп под магнитолу и сопровождал свое пение угрожающими жестами руками. Зейди подумала, а знает ли он, как по-идиотски выглядит.

Грей снова проявился на линии.

— Не-а, извини. Университет Сан-Хосе. Я помнил, что где-то на севере.

— Черт!

Зейди искренне хотела помочь Тревору, но она, возможно, также хотела дать ему повод обнять себя.

— Если он не поступит, может, пойдет в Университет южной Калифорнии, и ты будешь без приглашения являться к нему на вечеринки в общежитие, — сказал Грей.

— Заткнись. Ради тебя я буду в розовом.

— Мне надо идти. Хелен на другой линии.

— Спроси у нее, что мне делать с сиськами.

— Положи их в сумочку.

Он повесил трубку, а Зейди остановилась на следующем. светофоре, и поклонник рэпа по-прежнему стоял рядом с ней и размахивал руками. Как раз когда она думала, что большим лузером быть нельзя, он повернулся и поймал ее взгляд, а потом подмигнул ей и облизал губы.

Как же ей везет!

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Утро девичника началось с того, что соседский кот пролез через окно спальни и уселся на кровати Зейди, мяукая ей в лицо и обдавая ее жарким духом тунца, словно исходившим из чьей-то задницы.

Зейди пинком скинула кота с кровати, почистила зубы и прокляла забегаловку «Тако белл» за то, что наутро у нее не возникло тошноты. Зачем еще есть пережаренные бобы? Уж конечно, не для того, чтобы эстетично выглядеть.

Направляясь в Беверли-Хиллз, Зейди мысленно готовилась к тому, что целый день будет сидеть прикусив язык и ее будет передергивать от раздражения. Она постарается явно не выказывать свое отвращение, но не может ничего обещать. Если кто-нибудь заговорит о кесаревом сечении, толстом кишечнике или докторе Филе, она за себя не ручается.

Подъехав к «Барниз» — вечеринка должна была открыться в ресторане на крыше «легким завтраком», — она увидела огромный белый лимузин на парковке. Поскольку большая часть остальных женщин была из округа Орандж, все они приехали вместе, во всем блеске и с шофером. Зейди была на своей «камри». На ней налип трехнедельный смог, семь пустых бутылок валялись на полу возле переднего сиденья, а заодно и пустой пакет из-под «Пайрэтс бути» из «Трейдер Джоуз». Парковщик посмотрел на нее с жалостью.

Когда она добралась до крыши, выходящей на неказистую панораму южной части Уилшира, Беверли-Хиллз, остальные женщины уже сидели там, в своих костюмах для йоги, и осыпали ее градом радостных приветствий.

— Зейди! Привет!

Хелен обняла ее. Дениз помахала ей бубликом.

Элоиз взвизгнула:

— О Боже, у меня именно такая сумочка! Только моя побольше.

Началась демонстрация положения «на ступень выше». О, какой это будет веселый денек! Элоиз ни в чем не была похожа на Грея. И поскольку Грей был красив, к несчастью, это означало, что Элоиз была некрасива. Но она старалась компенсировать это причудливой, черной, как смоль асимметричной короткой стрижкой и острыми очками «кошачий глаз», чтобы выглядеть интереснее. Не помогло.

Бетси Большая Задница была следующей на этом параде приветствий. Ее красный хвост качался с одной стороны на другую, пока она шла обнять Зейди. Она плыла в облаке духов «Эсти Лаудер», настолько густом, что у Зейди выступили слезы на глазах.

— Я не видела тебя с того дня, как Хелен исполнилось двадцать пять.

Бетси Большая Задница на самом деле не обладала большой задницей, она в действительно сти была большой задницей. Она знала Хелен со старших классов; в то время Бетси присоединялась ко всем компаниям, не пропускала ни одного события, охотилась за всеми парнями. Безрезультатно. Так она провела годы в состоянии сексуального разочарования и, в конце концов, стала совершенно несносной.

— Помнишь, какая у тебя была стрижка? — Бетси Большая Задница закатывала глаза. — Надеюсь, ты получила деньги обратно.

О, какой веселый, веселый это будет день!

Хелен выдвинула стул, чтобы Зейди могла сесть.

— Дай познакомлю тебя со всеми. Это Гилда. Мы с ней жили в одной комнате в колледже, и она прилетела сюда из Баулдера только ради того, чтобы побыть с нами.

Хелен и Гилда вместе ходили в колледж в Техасе, где Хелен была идеальным товарищем и примерной ученицей. Тяжело же ей, наверное, было получать твердые «пятерки», когда параллель состояла из классов вроде «Текстиль» и «Пуччи против Гуччи».

— Привет, Зейди. Приятно познакомиться.

Гилда выглядела нормальной. Даже приятной. Она имела вид беспечной девчонки, тщательно умытой, с пробором посредине, в мешковатой майке «Колорадо». Зейди показалось, что она здесь, вероятно, единственный человек, не считая Дениз, который когда-либо видел Хелен без косметики.

— Помнишь Марси и Ким из моего общества по сбору средств для «Лиги юниоров»?

Смутно. Они выглядели как пригородные мамочки: каштановые волосы длиной до подбородка и кеды. И они резали фрукты тонкими ломтиками.

— И Джейн. Из старшей школы.

Ах да, Плоская Джейн. Стюардесса. Девушка, не понимавшая, что подсолнечные семечки берутся из подсолнухов. Потрясающая блондинка, а-ля Вероника Дейк, с сиськами, соперничавшими с грудью Хелен, но не из тех, к кому можно обратиться за практическим советом. Она улыбнулась Зейди и лениво помахала ей рукой.

— А это Кассандра и Феб из магазина.

Две двадцатитрехлетние продавщицы модного магазина, с выдающимися формами, полученными хирургическим путем, в топах с завязками на шее и на спине, в трусиках для йоги; Зейди их никогда прежде не видела. Костлявая и Надутая. Она с первого взгляда возненавидела их и их чрезмерно выпрямленные, выкрашенные полосками волосы.

— Именно Кассандра подобрала для меня эти замечательные платья для подружек невесты, так что вы все должны поблагодарить ее, — сказала Хелен.

Зейди решила не забыть при случае в течение дня ткнуть Костлявую вилкой. Тем временем она подцепила ломтик ананаса и попыталась завязать разговор с другими девушками из округа Орандж.

— Значит, вы наняли лимузин?

Бетси Большая Задница поспешила ответить первой.

— Наш водитель — идиот. Нам пришлось объяснять ему, как добраться до «Барниз».

Зейди оглянулась в поисках мимозы. Не обнаружила.

— Ну, вероятно, он не занимается тут шопингом.

Остальные женщины посмотрели на нее так, словно им это и в голову не приходило.

Элоиз писклявым голосом заметила:

— Грей сказал, у тебя недавно было худшее свидание в жизни?

Почему, почему, почему Грей делится этим с Элоиз?

— Да, это было довольно мерзко.

— Это еще что. Я во вторник ходила на свидание с уголовником. Осужденным и все такое. — Элоиз намазала маслом круассан с гордостью, какую может испытывать только девушка, всегда стоящая на одну ступеньку выше и ходившая на свидание с уголовником.

Хелен разинула рот, должным образом придя в ужас от этого сообщения.

— За что он был арестован?

— За инсайдерскую торговлю. Провел два года в одной из этих тюрем для «белых воротничков». Он не сказал мне об этом до тех пор, пока не подали десерт.

Зейди была уверена, что парень сделал это только для того, чтоб избавиться от необходимости послеобеденного коктейля. У Элоиз, вероятно, были кавалеры, способные угнать машину, только чтобы сбежать от нее.

Хелен, конечно, очень встревожилась.

— Надеюсь, ты не собираешься больше с ним встречаться.

— Разумеется, нет. Разве можно ему доверять после такого?

Дениз схватила тарелку с сыром с середины стола.

— А он не говорил тебе, драл ли его кто-нибудь, пока он был в тюрьме?

Марси и Ким открыли рты, Хелен тоже. Тюремное насилие было несколько неподобающей темой для завтрака. А может быть, они просто беспокоились, что Дениз ест столько молочного.

Элоиз сморщила нос:

— Я не спрашивала.

Кассандра перегнулась через стол и стала рассматривать сумочку Зейди.

— Это «Баленсиага»?

Зейди скользнула взглядом по сумочке и снова посмотрела на Кассандру:

— Если только «Баленсиага» продают за десять баксов на тротуаре бульвара Венеции.

Кассандра даже улыбки из себя не выдавила. У Феб тоже оставалось каменное лицо. Не шутите насчет моды с Костлявой и Надутой.

Гилда наклонилась к Зейди и шепнула ей на ухо:

— Как думаешь, сможем мы грохнуть этих двоих до конца вечера?

— Боже, надеюсь, что да. — Зейди улыбнулась ей, довольная тем, что у нее за столом есть по крайней мере один союзник.

Хелен положила салфетку на стол и встала.

— Кто готов к йоге кундалини?

Бетси Большая Задница, Плоская Джейн, Элоиз, Марси и Ким, Кассандра и Феб — все радостно соскочили со своих стульев. Дениз, Зейди и Гилда поднялись несколько медленнее.

— Обещаю, вам всем понравится. И кундалини идеально подходит беременным мамочкам, так что не стоит волноваться за Дениз, — заверила их Хелен.

Дениз, кажется, не волновалась за ребенка просто, отодвигая свою тарелку, она выглядела так, словно ее тошнит от всего. От бутерброда с голландским соусом обычно чувствуешь некоторую дурноту.

— Пошли, народ! — Хелен повела их к лифту, а Дениз нагнулась и откровенно блеванула в вазу с фруктовым салатом. Зейди задержалась, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Дениз посмотрела на нее снизу вверх, совершенно жалкая.

— Еще целых два месяца.

Зейди постаралась смотреть на вещи оптимистично.

— Но ты только подумай: потом у тебя родится ребенок.

Дениз не стала от этого выглядеть нисколько веселее.

— Вот именно.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Клуб «Йога Голден Бридж» находился на Третьей улице, о парковке и речи не было, так что лимузин пришелся очень кстати. Ребята, занимавшиеся йогой, выглядывали из окон зала, ожидая увидеть, как оттуда выйдет Мадонна или какая-нибудь подобная знаменитость, но, увы, это была всего лишь кучка веселых женщин на девичнике, явившихся сюда, чтобы приобщиться к дзэн-буддизму и освободить свою энергию кундалини.

Зейди раньше редко посещала занятия по йоге и решила, что ей нравится сознавать, что она занималась йогой, но, в сущности, она ненавидит этот процесс. Предполагалось, что кундалини — это духовная йога, и некоторые люди клялись, что, дескать, она позволяет им достичь высот экстаза, поэтому Зейди надеялась, что это может быть похоже на ощущения на тренажере для ножного пресса, что станет лучиком солнца за этот день, погруженный во мрак.

Она плюхнулась на свой мат на спину рядом с Гилдой.

— Как думаешь, они заметят, если мы просто тут поспим? — спросила Гилда.

— Может быть, нам повезет и на этих занятиях всем положено закрывать глаза.

Она понаблюдала, как Костлявая и Надутая проталкивались вперед, чтобы усесться рядом с Синди Кроуфорд. Хелен села в серединке, в окружении Марси, Ким, Плоской Джейн, Элоиз и Бетси Большой Задницы. Дениз расположилась рядом с дверью, на случай если ей снова приспичит блевать.

Когда начались занятия, все запели мантры. Зейди пела вместе с ними, хотя понятия не имела, что именно она произносит. Хинди был предметом по выбору в Университете Лос-Анджелеса. Возможно, мантра призывала к отмщению всем неверным, откуда ей знать? После мантр началось раскачивание. И дыхание. Много дыхания. Дыхание огня. Собачье дыхание. Люди высовывали языки наружу и пыхтели, как собаки. «С чужим уставом…» — подумала Зейди. Через несколько мгновений она действительно испытала ощущение покоя. Это было как-то связано с высвобождением эмоций через диафрагму, по словам инструктора в тюрбане.

Большинство присутствовавших повторяли одно упражнение в течение шести минут, а потом переключались на другое и повторяли его тоже в течение шести минут. Экстаз у Зейди наступил, когда им, наконец, позволили остановиться. Она оглядела комнату. Некоторые люди действительно плакали. Некоторые пламенели своим новообретенным огнем кундалини. Хелен сияла, как всегда. Бэтси выковыривала из ложбинки между ягодицами трусы для занятий йогой. Элоиз изображала духовную благодать, стараясь переплюнуть свою соседку. Костлявая и Надутая изучали ягодицы Синди Кроуфорд, поскольку та лежала в позе плуга, мысленно пытаясь определить, больше у них задницы или нет. Марси и Ким пели мантры с идеальной точностью, явно получив свои навыки после того, как спелись с продавцами из «Барниз». Гилда лежала, свернувшись, как эмбрион, и дремала. Плоская Джейн смахнула слезу — то ли от скуки, то ли от эмоционального раскрепощения, Зейди не могла сказать точно. Дениз уже давно ушла блевать в уборную, а может быть, она просто бродила по улицам.

В конце занятия они все легли на пол и стали слушать еще какие-то мантры, что нравилось Зейди больше всего. Но как раз когда она уже почти задремала, на нее нахлынули воспоминания о Джеке. Чертово собачье дыхание и эмоциональное раскрепощение. Образы быстро следовали один за другим. Они с Джеком в постели, смеются над тем, как сильно они возбудились друг от друга. Заразительное ликование Джека после удачного прослушивания: он собирается отметить это в «Бургерах Здесь и с Собой». Джек целует ее в тумане, а они сидят на слове «Голливуд», и вся долина лежит внизу, укутанная облаком, как будто они смотрят на нее с небес. Джек у ее плиты, готовит омлет на завтрак, а она смотрит на него, лежа на кушетке в его зеленой майке с надписью «Michigan State». Тот день, когда они напились на пляже в честь первой годовщины своей встречи и занимались там же любовью, а потом проснулись в объятиях друг друга. Все это. Все минуты, о которых она не позволяла себе вспоминать за прошедшие семь месяцев. Они проносились с огромной скоростью мимо ее закрытых век. Благодаря эмоциональному облегчению открылась третья чакра.

Образы исчезли так же быстро, как и появились. Как будто она, наконец, очистилась от них. А когда инструктор приглушил музыку и велел им избавиться от напряжения и обрести мир с самим собой и признать свою божественную сущность, у Зейди возникло кратковременное ощущение, что с ее жизнью все будет в порядке. Может быть, все не так плохо. Может быть, все у нее будет просто отлично. Она почти представляла себе все это.

Когда они все сказали «namaste» и встали, Элоиз посмотрела куда-то на другую сторону зала и сказала:

— Она, кажется, играет в «Днях нашей жизни»?

Зейди посмотрела туда, куда указывала Элоиз, и увидела ту анорексичную рыжую бабу с чересчур сильно выщипанными бровями, с которой целовался Джек в тот день, когда ей пришлось смотреть этот сериал в комнате ожидания «Джиффи Льюб». Она хихикала вместе с подружкой, промакивая лицо полотенцем. Понятия не имея, что только что украла чье-то счастье.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Когда лимузин припарковался у «Эликсира» в Мэлроуз, Зейди вылезла первой. Ей только что пришлось пережить поток комментариев по поводу реакции каждой на занятия, вдобавок к тому, что она видела этих женщин голыми в раздевалке, пока они напяливали свои хорошенькие короткие юбки и платьица. Зейди привезла с собой джинсы и прозрачную синюю блузку.

— Вам всем понравилось? Правда, это было здорово? — фонтанировала Хелен. Все согласились, охая и ахая насчет своих разнообразных состояний нирваны.

— Впервые я действительно поняла, как устроена Вселенная, — сказала Элоиз.

Зейди посмотрела на нее как на долбанутую. Элоиз не знала, как работает ее банковская карточка, не говоря уже о космосе.

— Зейди, тебе понравилось? — Хелен смотрела на нее выжидательно.

— Ага. Это было что-то особенное.

У нее никогда раньше не было галлюцинаций во время йоги, так что она сказала правду.

— Правда, ты сейчас чувствуешь, что с миром все в порядке? Я всегда после занятий кундалини ощущаю такую концентрацию энергии.

Зейди не была уверена, что вообще когда-нибудь испытывала концентрацию энергии. Но то мгновенное ощущение «Может быть, все будет хорошо» она бы с удовольствием испытала снова.

«Эликсир» оказался тоник-баром в азиатском стиле, где продавались одобренные шаманами напитки, призванные успокаивать или стимулировать психику. Зейди выбрала себе коктейль «Истинный Будда», поскольку заявлялось, что он вызывает состояние душевного подъема, которое она не испытывала уже довольно долгое время. Может быть, поэтому Хелен все время так счастлива? Может быть, жизнь действительно сводится к йоге и травным снадобьям?

Хелен обняла Зейди:

— Я так рада, что ты здесь.

На секунду Зейди тоже испытала радость. Если она выйдет из этого дня, обретя душевный покой, это будет хорошо проведенный день.

Когда они уселись в плетеные кресла за деревянную стойку с видом на бьющий струями фонтан во внутреннем дворике, Джейн протянула Хелен тоник, который, как утверждалось, приводит женщин в состояние возбуждения.

— Мы должны подготовить тебя к медовому месяцу.

Зачем Хелен возбуждаться, если они собираются провести остаток дня, шляясь по магазинам, оставалось загадкой. Пока она пила свой напиток, краснея и хихикая, подошла громогласная Бетси Большая Задница. Да уж, душевный подъем.

— Ну, кто первый? — Она вытащила книгу с гороскопами, которую купила на улице в «Дереве Боди», пока остальные стояли в очереди в «бар».

— Я, — сказала Элоиз. — Я Рак.

«Каракатица ты, а не рак», — подумала Зейди.

Пока Бетси зачитывала всем гороскопы, предсказывая деньги, путешествия, любовь и проблемы с машиной, Зейди воспользовалась паузой, чтобы изучить Хелен. Может быть, она действительно добрый, милый человек. И может быть, она достает своим совершенством не со злым умыслом. Она не хотела никого обидеть своей нелюбовью к креслу-фасоли. Возможно, она просто чуточку пристрастна. А кто нет? Зейди регулярно давала отставку мужчинам только из-за их обуви. А заботливые подарки Хелен — не такое уж стихийное бедствие, каким их себе вообразила Зейди. Поймав сегодня утром свое отражение в зеркале с рамкой из итальянской плитки, она увидела, что по ее левой щеке размазался большой комок от карандаша для глаз. Лучше самому заметить такое, чем допустить, чтобы об этом сказал тебе парковщик, когда ты вылезаешь из машины. Или не сказал. Хелен оказала ей услугу, послав ей это зеркало. Хелен — заботливый человек.

Зейди посмотрела на свой пустой стакан из-под тоника. Что было в этой гадости? Как сок счастья.

— Зейди, вот для тебя: «Не позволяйте другим влиять на твое восприятие. Вы знаете, в какую сторону вам хочется, чтобы дул ветер. Меркурий, движущийся с востока на запад, может помешать этому, но стойте на своем». — Бетси подперла подбородок рукой. — Ненавижу, когда Меркурий движется с востока на запад.

Зейди молчала, пока остальные бормотали что-то, соглашаясь. Ее мало беспокоило, где находится Меркурий. Гороскоп в день ее несостоявшейся свадьбы гласил: «Тема сегодняшнего дня — радость, и люди вокруг вас прочтут это в ваших глазах». Мягко говоря, она в гороскопы не верила.

Бетси Большая Задница вытащила из сумки еще одну книгу.

— Я подумала, что Хелен она пригодится.

Она держала в руках издание «Как соблазнить мужчину любого знака зодиака». Остальные дамы стали щелкать языком и гримасничать, как будто она вытащила огромный фаллоимитатор.

— Какой у Грея знак?

— Он Скорпион, — ответила Хелен.

Пока Бетси листала в поисках нужной страницы, Зейди нахмурилась:

— Я абсолютно уверена, что он Дева.

Она вспомнила, как Грей однажды читал вслух свой гороскоп, когда они вместе завтракали в «Хьюгос», жалуясь на то, что Девам никогда не удается повеселиться. А потом он отослал обратно свои вафли, потому что они были недостаточно хрустящими.

— Нет, он Скорпион. Я убеждена в этом. Вот почему он такой таинственный.

Таинственный? Грей? Они об одном и том же человеке говорят?

Элоиз вступила в разговор, пытаясь уладить этот вопрос:

— На самом деле Зейди права. Он Дева. Он родился в августе.

Хелен была задета.

— Как я могла не знать? Я могла бы поклясться, что он Скорпион.

Остальные присутствующие замолкли, как будто это был своего рода дурной знак. Костлявая и Надутая наградили Зейди злобным взглядом за то, что она вытащила вышеупомянутый знак на свет божий.

— Разве это важно? Девы что, психи?

На Хелен словно упала ледяная пелена.

— Нет, это не важно. Я просто огорчена, что не знала.

Бетси указала в книгу:

— Тут сказано, что Девы помешаны на порядке и совершенстве.

Зейди стала усиленно жестикулировать в направлении Хелен.

— Вот видишь? Он любит совершенство. Ты совершенна. Все сходится.

Официантка принесла им поднос с сандвичами. Зейди смотрела, как все откладывают хлеб и едят только то, что внутри. Хелен оставила свой, все еще обиженная.

— Я могла бы поклясться, что у нас с ним был целый разговор о том, что он Скорпион. — Она посмотрела на Элоиз. — Ты уверена?

Элоиз кивнула:

— Я была там, в день, когда он родился.

Хелен смотрела вниз, избегая взгляда Зейди.

— Мне несвойственно быть такой невнимательной.

О да, какой стыд — не знать солнечный знак своего жениха! Зейди не догоняла.

— Вы, ребята, встречаетесь только полгода. Вы ведь не можете знать все друг про друга. — Зейди думала, что помогает, но испепеляющие взгляды остальных, казалось, говорили об ином.

Хелен оглядела свою свиту в поисках поддержки.

— Вы думаете, полгода — это недостаточно?

— Полгода — это много, — заверила Хелен Бетси Большая Задница.

— Полгода — это интервал между подгузниками «пулл-ап» и горшком, — согласилась Марси.

— Это огромный срок, — провозгласила Ким.

— Я ни с кем больше полугода не встречалась, — добавила Джейн: она была явно не из тех, кто уступает.

— Спроси любого пластического хирурга. Этого времени достаточно, чтобы полностью преобразить твое тело. Полгода — это гигантский срок, — сказала Костлявая.

Зейди поближе к ней пригляделась. Возможно ли, что полгода назад она была маленькой и толстой?

— Я полгода была беременна, когда открылся первый геморрой. — Никто не был уверен, что это имело отношение к делу, но Дениз сейчас не могла произносить осмысленные речи, поскольку ее уже три раза рвало, а был всего час дня.

— За полгода можно обойти пешком всю страну, — сказала Элоиз, всегда склонная делать заявления о вещах, о которых ничего не знала. Не то чтобы Зейди знала, за сколько времени можно пройти всю страну, но она была абсолютно уверена в том, что Элоиз никогда не ходила пешком дальше, чем в Бербанк.

Гилда наклонилась через стол и стащила хлеб с сандвича Хелен.

— В школе у тебя было по крайней мере по два романа за полгода. Что такого-то?

Хелен все еще оставалась подавленной.

— Я знаю. Знаю. Я просто не могу поверить, что Зейди знает о Грее больше, чем я.

Остальные женщины обернулись и посмотрели на Зейди так, словно только что застукали ее с членом Грея во рту.

— Он мой лучший друг. Извини. — Зейди не совсем понимала, почему извиняется, но, похоже, было, что так нужно.

Хелен похлопала ее по руке:

— Я знаю. И мне с этим очень повезло. Как еще мне узнать все его секреты?

Хелен улыбнулась Зейди, и остальные женщины испустили вздох облегчения. Кризис прошел. Но Зейди почему-то ощущала тревогу.

День только начинался.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

«Фрэд Сигал» в Мэлроуз был одним из тех магазинов, которых Зейди обычно избегала. Не то что бы там было полно всевозможных ультрамодных товаров — одежды, драгоценностей, свечей, косметики. Просто Зейди не жаждала платить до смешного высокие цены, которые толпы остальных покупателей — к счастью для Фрэда — жаждали платить. Майка за семьдесят долларов? Она что, куннилингус умеет делать? А если нет, то что не устраивает в «Тарджет»?

Когда девчонки высадились из пятифутовой машины, Костлявая и Надутая стрелой понеслись в магазин, как будто там просто так раздавали деньги. Элоиз следовала за ними по пятам. В ее списке, несомненно, значились еще одни очки «кошачий глаз» в роговой оправе. Марси и Ким прямиком направились в отдел детских товаров, потому что Господь не позволял, чтоб их малютки были единственными в детском саду, кто не носит «Джуси Кутюр». Плоская Джейн устремилась в отдел белья, Дениз пошла в кафе, чтобы восполнить еду, которую только что исторгла из себя, а Гилда направилась в аптеку. Зейди с Хелен и Бетси Большой Задницей остались внимательно рассматривать джинсы.

— Знаю, это уже несколько лет модно, но что, всем обязательно видеть мою задницу? Я думаю, что нет.

— Заниженный покрой придает больше привлекательности, — заверила Хелен, у которой ложбинка между ягодицами, должно быть, была украшена золотом.

— Итак, Зейди. Какие еще секреты Грея, о которых не знает Хелен, знаешь ты? — Бетси, подтверждая свой статус Большой Задницы, стояла, положив руку на бедро, возле полки «Лаки», в ожидании, пока Зейди откроет им, что у Грея на яйцах красные бородавки или что-нибудь подобное.

— Я абсолютно уверена, что Хелен знает все, что ей нужно знать.

Хелен фыркнула.

— Что это значит?

— Ровно то, что я сказала.

Зейди пришла в замешательство. Как ее замечание могло вызвать такую реакцию?

— Значит, есть что-то, чего мне не нужно знать?

Зейди закатила глаза.

— Я не это имела в виду, — вздохнула она, зная, что последуют другие вопросы, так что ей лучше уточнить. — Грей — это открытая книга. Все, что о нем можно узнать, находится прямо перед вами. Поверьте мне, он не скрывает никаких глубинных, темных тайн.

— О которых бы ты знала, — сказала Бетси, как всегда, готовая прийти на помощь.

— Ну, вы ведь знаете про трансвестита, да?

Хелен и Бетси обе так заметно побелели, что Зейди пришлось приводить их в себя.

— Я шучу.

Как только кровь снова прилила к их лицам, Зейди продолжила:

— Она была транссексуалкой, так что технически это не делает его геем.

Хелен кинула ей в голову джинсами и засмеялась, слава Богу, сообразив, что Зейди подтрунивает над ней. Бетси Большая Задница глазела на нее так, словно все еще не была уверена.

За неимением лучшего занятия Зейди пошла за ними в другой отдел, похожий на лабиринт, и увидела, как Марси и Ким обсуждают, прилично или нет четырехлетнему ребенку носить топики до пупка.

— На спортплощадку — да. В воскресную школу — нет, — заявляла Марси.

— Да, но какие эмоции вызывает живот маленького ребенка? Я не хочу, чтоб мужчины смотрели на живот Бритни Спирс, а потом на животик Мэдисон и думали, что это одно и то же, и возбуждались, — сказала Ким.

Потом они стали обсуждать, прилично или нет позволять Данкану носить розовое. Зейди хотела сказать им, что чрезвычайно не прилично тратить двести долларов на наряд для ребенка, который еще настолько мал, что может обкакаться, но удержалась, в духе «Настоящего Будды».

Когда Элоиз и Костлявая спустились по лестнице, хлопая шлепанцами на платформе и туфлями-стилетто, все головы в магазине обернулись к ним, возмущенные их повышенными тонами. Кажется, там, на полке, оказалась сумочка от Стеллы Маккартни, поразившая фантазию обеих, и Элоиз, более сильная физически, вырвала ее у Костлявой, которая теперь по этому поводу была прямо-таки вне себя.

— Разумеется, ты ничего не знаешь об этикете шопинга.

Элоиз, чрезвычайно нелюбезная в своем торжестве, огрызнулась:

— Я первая достала кредитную карточку, а это единственный этикет, имеющий значение.

Хелен, переживавшая из-за любой ссоры в компании, вступила в разговор:

— Девочки, это всего лишь сумочка. Не нужно огорчаться.

Костлявая была не согласна. Она потопала в аптечный отдел — кодовое обозначение для отдела дорогостоящих косметических средств. Зейди последовала за ней, надеясь увидеть ее в слезах. Костлявая нашла Надутую возле солей для ванны и сказала:

— Мне плевать, что она сестра жениха. Она сука.

Надутая согласилась с ней, и они пошли прочь зализывать свои раны, нюхая свечи за сорок долларов.

Гилда взглянула на Зейди, держа в руках какой-то шампунь с добавкой меда.

— Он на четыре доллара дешевле в любом косметическом магазине.

— Определенно, в этом месте не торгуются.

— Люди, правда, носят всю эту одежду?

— Не считая присутствующих.

— Я вчера ходила в бутик Хелен, и одежда там была такая же ужасная.

— Ты ломишься в открытую дверь. Я смотрела «Секс в большом городе» все время, пока его показывали, и до сих пор не могу понять, почему Кэрри — идол стильности. В девяти сериях из десяти она была одета как умственно неполноценная.

Гилда засмеялась:

— Слава Богу! Я думала, это все потому, что я из Баулдера.

— Ты в первый раз выбралась навестить Хелен?

Гилда кивнула.

— По-моему, она пыталась держать меня подальше от вас всех. Может быть, она волнуется, что я слишком много знаю.

Она подмигнула так, будто шутит, но Зейди была заинтригована.

Если у Хелен есть темная сторона, то этот год для Зейди звездный, черт возьми!

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

К тому времени, когда они залезли в лимузин, отставив в сторону все свои воинственные разногласия, пора было ехать в «Пенинсулу» на чай. Не потому, что хоть одна из них была британкой, просто хай-ти [11] казался такой шикарной штучкой для девчонок, вот и был в списке. Спасибо Бетси.

Чего не знали девочки из округа Орандж, так это того, что «Пенинсула», весь из себя модный и очень дорогой отель в Беверли-Хиллз, пользовался популярностью у девочек по вызову, которые встречались со своими клиентами-джентльменами в темном, укромном, отделанном деревянными панелями баре. Или даже в яркой, солнечной «гостиной». В той самой «гостиной», где они собирались пить чай. Зейди узнала об этом, читая Джеки Коллинз. Тот факт, что она преподавала английский, не означал, что она не читала хороших вещей.

Когда они все устроились на изящных диванах, чтобы маленькими глоточками пить чай, отставив в сторону розовые пальчики, восхищаясь шестифутовыми цветочными панно, Бетси решила, что настала пора для «Часа советов».

— Итак, я думаю, мы все, по кругу, должны рассказать Хелен о своих собственных секретах счастливого брака. Кто первый?

Естественно, произнося эту речь, Бетси отдавала себе отчет в том, что Зейди, Джейн, Элоиз, Костлявая и Надутая не замужем, но какая, к черту, разница? Они могут послушать и поучиться.

Дениз заговорила первой.

— Не забывай принимать таблетки.

Хелен игриво обняла ее.

— О, ты ведь ждешь не дождешься, когда станешь мамочкой. А я жду не дождусь, когда стану тетей. — Она погладила живот Дениз.

Дениз постаралась выдавить из себя ухмылку и изобразить воодушевление по поводу своего предстоящего материнства, но очевидно было, что она мучится от постоянной тошноты.

— Хорошо, потому что тебе придется много работать няней. Мне необходимо будет поехать в Мексику и пить «Корону» на пляже в течение недели, когда это существо выйдет из меня.

— Ты сейчас так говоришь, но, поверь мне, ты передумаешь, как только увидишь его лицо, — заверила ее Марси. — Всего одна только улыбка — и ты никогда никуда от него не уйдешь.

— Я не знаю, хорошая это новость или плохая в данный момент, — сказал Дениз.

Бетси с выражением поставила чашку.

— Это не советы по браку. Это советы касательно детей. Мы забегаем вперед.

Гилда подняла руку:

— Вот мое любимое правило: если он хоть раз заметит, что ты набрала вес, он должен купить тебе подарок, прежде чем ты снова займешься с ним сексом.

Остальные женщины поставили свои чашки, чтобы поаплодировать. Даже Бетси одобрила:

— Хорошо сказано. Кто-нибудь еще?

Заговорила Марси:

— Я большая фанатка свиданий по вечерам раз в месяц. Ну, знаете, когда вы краситесь, надеваете лифчик и выходите из дома.

Ким кивнула в знак согласия:

— Особенно если у вас есть дети. Он должен воспринимать вас как любовницу, а не только как мать.

Марси вздохнула:

— О Господи, это так важно! — Она посмотрела на Дениз. — Вот именно поэтому тебе не следует позволять ему присутствовать при родах. Как только он увидит, как ребенок выходит из твоего влагалища, с оральным сексом все кончено. Я думаю, наши мамы были правы, когда заставляли наших отцов ждать в приемной.

Зейди оглянулась в поисках официантки. Если она должна выслушивать разговоры о влиянии родов на секс, ей нужно выпить. У Бетси, к чести для нее, на лице было написано такое же омерзение.

— Ну ладно, мы снова забегаем вперед. Имеются ли у кого-нибудь брачные советы для Хелен, не касающиеся детей?

Зейди решила, что теперь должна последовать ее реплика.

— Ну, приставь кого-нибудь следить за ним в день свадьбы. Просто так, на всякий случай.

Она шутила. Само собой.

Остальные женщины посмотрели на нее. Не догоняя. Бормоча, какое, дескать, это неподобающее замечание. Элоиз просветила их:

— Жених Зейди не появился на свадьбе.

Всеобщий единый вздох. Все сразу прекратили пить чай.

Надутая заговорила первой:

— Ты серьезно? Он вообще не появился?

— Не-а. Так и не появился. — Зейди поверить не могла, что сама подняла эту тему. Но в то же время шутить по этому поводу было так здорово. Она где-то прочитала: комедия — это боль плюс время.

Все женщины сгрудились поближе, жаждая услышать больше.

— Что случилось? — спросила Гилда мягко. Она казалась искренне обеспокоенной.

— Я пришла домой, сняла платье и много выпила.

— Какое у него было оправдание? — поинтересовалась Джейн.

— Он был занят. В Вегасе. Со своими приятелями. И он решил, что на самом деле не хочет чувствовать себя связанным. Теперь, когда он «знаменит» и все такое.

Надутая вытянула шею:

— Он знаменит?

— Типа того. Он играет в мыльной опере. В «Днях нашей жизни».

Надутая немедленно ткнула Костлявую в руку. Костлявая почти что проглотила свой чайный пакетик, так она была взволнована.

— Кого он играет?

— Он играет Нэйта Форестера. Но зовут его Джек. Джек Кавано.

Костлявая чуть не намочила штаны.

— Ты была обручена с Джеком Кавано?

— Гм… ага.

— О мой Бог! О мой Бог!

Костлявая и Надутая с жаром шептали что-то друг другу. Зейди привыкла к этому. Когда она встречалась с Джеком, его буквально осаждала группа девочек-подростков в гастрономе. Каждый раз, как они ходили пообедать куда-нибудь, по крайней мере одна женщина в ресторане узнавала его и подходила к Зейди, пока Джек был в уборной, спрашивая, действительно ли это он и действительно ли Зейди — его девушка. В первые несколько раз это казалось увлекательным, но потом надоело. Возможно, потому, что Джек вел учет всех случаев, когда его узнавали.

— Какой мерзавец, — сказала Гилда.

— Да, он был не большим сокровищем, это точно.

Бетси Большая Задница не любила выставлять себя на публике в смешном свете. Она хранила свой брачный совет до последнего, и, естественно, он оказался полной фигней.

— Ну, я абсолютно уверена, что Грей никогда не выкинет такого фокуса, так что я посоветую более важную для удачного брака вещь. Никогда не ложись в постель злая.

Все уставились на нее. Она что, не понимает, что это наклейка на бампер? Или магнитик для холодильника? Из какой помойки она его вытащила?

В центр внимания снова попала Зейди.

— Когда была твоя свадьба? — поинтересовалась Костлявая.

— Семь месяцев назад.

— Вау! Кажется, ты действительно сильная. Поздравляю.

Надутая ее поздравляет? Почему? Ей не нужны поздравления за то, что она пережила историю с Джеком, но ей, черт возьми, нужен бокал мартини, чтобы пережить эту куриную вечеринку.

— Ну, знаешь, нужно много внутренних сил и душевной работы, чтобы пройти сквозь что-то подобное, но у меня такое ощущение, что, в конце концов, после этого я стала лучше. — Зейди, естественно, говорила с сарказмом, не желая показывать своих внутренних демонов этим женщинам. К несчастью, ее сарказма не заметили.

— Я полностью согласна, — сказала Бетси. — Хелен рассказала мне о твоей «свадьбе», и я посочувствовала тебе, но, думаю, если заглядывать дальше, ты будешь много мудрее, когда снова вступишь в отношения с мужчиной. Когда я познакомилась с Бэрри, я была уверена, что никогда не найду никого, кто был бы столь же хорош, как Боб, но потом Бэрри оказался человеком, на которого можно рассчитывать, — а иметь человека, на которого можно рассчитывать, — это самое главное.

Зейди меньше всего на свете нужен был совет об отношениях с мужчинами от женщины, отпугивавшей всех мужчин до двадцати пяти лет. Покуда остальные женщины тихо переговаривались о том, как бы Зейди снова склеить душу, та бросила Дениз взгляд, означавший «Спаси меня». Дениз исполнила ее просьбу.

— Забудьте про эти дерьмовые брачные советы. Давайте наделим Хелен советами насчет секса. — Дениз подняла свою чашку, как для тоста. — Единственную двадцативосьмилетнюю девственницу в Лос-Анджелесе.

Они все подняли свои чашки, за отсутствием других приспособлений для тоста, и чокнулись. Зейди увидела, как Гилда опустила глаза и прикусила губу, но прежде чем она спросила почему, заговорила Джейн:

— Используй зубы, но не слишком.

Все остальные женщины захихикали, а Элоиз добавила свое экспертное мнение:

— Упражнения Кегеля. Не могу передать, насколько они важны. Сжимай его каждые пять секунд, и он попросит еще.

Мысль о том, как Элоиза хватает, словно прищепка, пенис какого-нибудь бедняги, а потом советует Хелен проделать то же самое с ее братом, — для Зейди это было слишком. Она встала и пошла в дамскую комнату.

Оказавшись в одной из самых красивых уборных в мире, Зейди стала раздумывать над тем, а не украсть ли несколько плюшевых салфеток для мытья рук, но Джейн вошла как раз в тот момент, когда она расстегнула сумочку. Она села на обитый тканью стул перед туалетным столиком и стала расчесывать свои раздражающе шелковые волосы.

— Как думаешь, нам вообще-то удастся сегодня выпить? Или мы обречены на чай и травные тоники? — спросила Джейн.

Зейди посмотрела на нее с новообретенным уважением:

— Я с тобой. Нам просто нужно убедить остальных. Грей хочет быть уверен в том, что Хелен весело, но я не знаю, возможно, ли это в такой компании.

— Уверена, Бетси найдет что сказать по этому поводу. Она еще больший геморрой, чем была в старшей школе. А сестра Грея — о, пожалуйста! Как плохо, что они не лесбиянки. Они были бы идеальной парой.

Она щелчком открыла пудреницу и попудрила нос и кожу под глазами, хотя она даже не блестела. У Джейн была кожа без пор. Из-за всех этих полетов на большой высоте они исчезли.

Как раз в этот момент в уборную вошла девушка и начала подкрашивать губы. Зейди смотрела на нее, завороженная. У нее не было доказательств, что эта женщина — девушка по вызову, но судя по ее красоте, по глубокому вырезу, по тому, где они находились, и по куче наличных, которые Зейди видела в ее сумочке, она собиралась совокупляться.

— Привет, Джейн.

Джейн знакома с девушками по вызову? Это новый штрих.

— Привет, Эстель. Как дела? — Джейн была не столь дружелюбна, как девушка, но говорила с симпатией. Она посмотрела на Зейди: — Готова?

Пока они шли к чайной гостиной, где сидели остальные, Джейн кивнула в сторону дамской комнаты:

— Она раз в неделю летает в Нью-Йорк первым классом. Думаю, у нее есть богатый бойфренд.

— Думаю, даже парочка, — ответила Зейди.

Когда они снова уселись на кушетку, Зейди в ужасе услышала, что сексуальные советы все еще продолжаются.

— Полижи ложбинку между его ягодицами, — сказала Надутая с видом знатока, подразумевавшим, что она лизала множество ложбинок и имела в этом успех. Костлявая кивнула в знак согласия. Естественно, они делились своими наблюдениями. Вылизывание ложбинки высоко котировалось в их записной книжке.

Пока остальные женщины ахали, Бетси Большая Задница сползла на краешек сиденья и понизила голос до драматического шепота.

— Когда он лежит на животе, потрись сосками о спину.

О сосках Бетси было страшно думать. Вообще-то это звучало как название какой-то дерьмовой панк-группы: «Соски Бетси». Может, они могли бы играть на разогреве у «Элоиз Член Сожми».

— Погаси свет, — выдала свою великую идею Марси. — Это более романтично.

Вау! Эти девушки находятся на грани горячего секса.

Костлявая по-прежнему пристально смотрела на Зейди.

— Ты все еще поддерживаешь отношения с Джеком?

— А ты бы стала разговаривать с парнем, который бросил тебя у алтаря?

— Ясно, я просто хотела удостовериться, прежде чем рассказать тебе. — Костлявая сделала паузу, как будто то, что она собиралась сказать, имело огромное значение. — Я сделала Джеку Кавано минет три месяца назад.

Все разговоры прекратились.

— Мы не были с тобой знакомы, так что ты не можешь на меня злиться.

Зейди не отвечала. Ей и не нужно было. Все остальные отвечали за нее.

— О нет! — сказала Хелен.

— Где? — спросила Бетси.

— Ладно, начинай с самого начала. — Элоиз буквально потирала руки от радости, вызванной всем ужасом положения.

Костлявая трусила.

— Пожалуйста, не злись на меня. Возможно, мне не стоило ничего говорить. Но мне просто показалось, что я должна рассказать тебе.

— Почему? — спросила Зейди.

— Просто мне показалось, что так будет правильно.

— Еще раз спрашиваю: почему? Насколько Зейди понимала, не существовало ни одной причины, по которой ей необходимо было обладать знанием о том, что Костлявая отсосала у Джека. Она могла бы прожить долгую и счастливую жизнь без этого знания. Ну, может быть, не долгую и, может быть, не счастливую, но сегодняшний день был бы гораздо лучше, если б эта шлюха не открывала свой рот. Ни сейчас, ни тогда.

— Мы встретились с ним в клубе, а я обожаю этот фильм, и, одно за другим, в конце концов, мы оказались в его машине на парковке.

— Ты спала с ним? — спросила Бетси.

— Нет, у меня были критические дни. Я не хотела, чтобы он запомнил меня такой.

— Ага, ты слишком стильная штучка для этого, — сказала Дениз. Костлявая не замечала сарказма.

— Ну, а что случилось после минета? — спросила Элоиз, не удовлетворенная до тех пор, пока не узнает все унизительные подробности.

— Я вышла из его машины и пошла обратно в бар. Я никогда его больше не видела.

Хелен сидела молча, в ужасе от того, что всплыла эта новость. Она подвинулась и положила руку Зейди на колено:

— Зейди, мне так жаль.

— Я не догоняю, — сказала Дениз. — Ты работаешь с Хелен каждый день. Ты никогда не слышала о том, что Джек Кавано бросил ее двоюродную сестру у алтаря?

Костлявая заняла оборонительную позицию.

— Я приступила к работе только два месяца назад. Я ничего об этом не знала, клянусь.

Остальные женщины не выглядели убежденными, но Надутая сделала рукой жест солидарности. «Лизалки Ложбинки Юнайтед».

— Ты не понимаешь. Я смотрю «Дни нашей жизни» с восьмого класса, — захныкала Костлявая.

— Все нормально, — сказала Зейди. — Мне наплевать. Я это пережила.

Все посмотрели на нее так, словно она вся в дерьме, и, по правде говоря, так оно и было, но она больше ни секунды не хотела слушать извинения этой тупой суки в коротком полиэстровом топе цвета фуксии.

— Я не вышла замуж за этого парня, почему меня должно волновать, в кого он тыкает членом? — Она посмотрела на Костлявую. — Даю тебе свое разрешение отсасывать у кого хочешь. — Кажется, на это всем нечего было сказать. Над компанией повисло неловкое молчание. Зейди вздохнула, досадуя на то, что жалость к ней действительно может заставить этих женщин замолчать. — Кто-нибудь хочет выпить по стаканчику?

Джейн и Гилда подняли руки.

— Боже, да, — сказала Джейн.

— Должны ли мы ограничиться одним стаканчиком? — спросила Гилда.

Бетси Большая Задница была не согласна.

— Этого нет в программе. Хелен не пьет. Дениз беременна. У Марси и Ким маленькие дети.

— Если Зейди хочет выпить, полагаю, она может выпить, что в этом такого? — Хелен улыбнулась ей, с лихвой компенсируя свою вину за то, что ее коллега по работе шлюха. — Переберемся в бар?

— Может быть, стоит пойти куда-нибудь еще? — сказала Зейди. — Боюсь, если мы сядем в баре, какой-нибудь парень подумает, что мы «пришли к нему на свидание».

К Костлявой и Надутой приклеятся за считанные секунды. Одного только декольте Костлявой, в котором видна ложбинка между грудями, достаточно для того, чтоб охотники за шлюхами окружили столик, вынув кошельки.

— Почему кто-то может так подумать? — спросила Хелен невинно.

Зейди надеялась, что ей не придется уточнять, и, к счастью, Джейн явилась ей на помощь.

— Пойдемте в «Скай-бар». Мы сможем посидеть на улице, полюбоваться закатом, выпить по бокалу вина.

— Звучит здорово. Пошли, — подпрыгнула Хелен.

— Но… — Бетси Большая Задница посмотрела на Марси и Ким в поисках поддержки. — Этого не было в нашем маршруте.

Марси и Ким поддержали ее.

— Я думала, мы будем обедать в «Айви», — заявили они хором.

— Мы можем пойти туда после «Скай-бара», — предположила Гилда.

— Но сейчас время подарков, — возразила Бетси. — Мы ведь должны дарить Хелен подарки.

Подарки? Черт! Зейди знала, что что-то забыла. Она ведь специально купила для Хелен кресло-фасоль.

— Мы можем сделать это после, — сказала Хелен.

— Но… — Бетси была совершенно сбита с толку такими переменами в планах.

— Пошли, Бетси, — сказала Дениз. — Немного выпьем — и снова будем готовы к бою.

— Это день Хелен, — напомнила ей Элоиз.

— Хорошо. — Бетси сдалась, но всем своим видом давала понять, что не испытывает счастья по этому поводу.

Костлявая и Надутая готовы были согласиться с чьим угодно желанием, только бы снова попасть в милость в этой компании. Увидев, что большинство хочет выпить, они тоже присоединились.

— Будет весело, — заявила Надутая.

— Разве не нужна предварительная запись, чтобы попасть в «Скай-бар»? — спросила Костлявая.

Гилда посмотрела на нее и одарила фальшивой улыбкой:

— Может быть, ты сможешь очаровать швейцара для нас. Держу пари, у них большая парковка.

Гилда нравилась Зейди все больше и больше.

Когда они уходили из «Пенинсулы», Зейди краем глаза заметила в баре Эстель с каким-то мужчиной в возрасте. Серебристые волосы. Красивый костюм. Широкая улыбка на лице. Эстель улыбалась в ответ. Почему бы нет? Они оба точно знали, чем окончится вечер. Никаких надежд, и каждый по-своему удовлетворен.

Зейди пришло в голову, что Эстель, быть может, самая мудрая из них.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Швейцары в отеле «Мондриан», где размещался «Скай-бар», привыкли к лимузинам, останавливающимся у его дверей. Это заведение, расположенное в самом центре Сансет-Стрип, было одним из тех мест, что привлекают любителей вечеринок. Не то чтобы их компания могла быть, таким образом, классифицирована, но если бы Зейди имела к этому хоть какое-нибудь отношение, то алкоголь вскоре полился бы рекой.

Выйдя из лимузина, она услышала похотливые звуки, издаваемые Элоиз и Надутой по поводу какого-то ничего не подозревающего мужчины. Посмотрев туда, куда смотрели они, она поняла, что это был не мужчина из плоти и крови, а огромный человек, изображенный на стене соседнего здания, — вездесущий «Гэп», привлекающий к себе взгляды застрявших в вечной пробке на бульваре Сансет.

Прямо в глаза Зейди смотрел Тревор ростом в две сотни футов, на котором не было ничего, кроме брючек из рубчатого вельвета «Гэп». Большой палец пропущен в петлю на поясе. Соблазнительная улыбка. И очень большой пенис в штанах. То, что люди из «Аберкомби» прячут в мешковатых джинсах, люди из «Гэп» стараются подчеркнуть. Господи, благослови «Гэп».

— Можешь себе представить? Одну ночь Всего одну только ночь, — сказала Элоиз, вся в жару и волнении. Зейди захотелось ударить ее.

— Я знаю кое-кого, кто с ним знаком. Она говорит, он классный, — сказала Надутая. — Они встречались пять лет назад, и он возил ее на вершину Малхолланда каждую ночь, и там они занимались любовью под звездами.

— Пять лет назад он был в седьмом классе. У него не было водительских прав, — возразила Зейди, прерывая их поклонения в храме Тревора. — Он у меня учится.

Элоиз обернулась, отрывая взгляд от укрытой рубчатым вельветом промежности.

— Он учится в школе? — В голосе ее звучала боль. Все фантазии насмарку.

— Тревор Ларкин? — спросила Надутая, подавленная тем, что ее сплетня оказалась неверной. — Ты уверена?

— Могу показать тебе его семестровое сочинение. Я поставила ему «четверку».

Хелен стояла в дверях отеля.

— Пошли, девочки. Мы пропустим закат.

Зейди в последний раз посмотрела на Тревора и его голую грудь и пошла внутрь. Сейчас не время возбуждаться.

Когда они шли через совершенно белый вестибюль с персоналом, одетым в кремового цвета костюмы, Джейн кивнула женщине у стойки, ожидавшей своего ключа с выражением крайней скуки на лице. Женщина кивнула в ответ, а потом, повернувшись и выдернув ключ из рук администратора, зашагала к лифту, поглядывая на часы. Джейн знакома с явными сучками.

— Надеюсь, нас пустот, — сказала Костлявая.

— Еще рано. Все будет в порядке, — успокоила Джейн. — Все равно сейчас здесь никого нет, кроме всякой мелочи из Европы и коммивояжеров.

Разумеется, когда они вышли на улицу, к бассейну, вокруг которого и располагался «Скай-бар», на входе не было обычного здорового и бесцеремонного вышибалы в костюме, так что они порхнули внутрь и приземлились на огромном цветастом матрасе на берегу. Видимо, в «Скай баре» считают, что с предварительными церемониями покончено, и ложатся в постель друг с другом, даже не выходя за территорию. Зейди не жаловалась. Сидеть откинувшись на лежанке в тени фикуса, над ярко-розовой бугенвиллией и с видом на город — это, черт возьми, гораздо лучше, чем сидеть на диване в «Пенинсуле». Она посмотрела на Джейн:

— Хороший выбор.

— Пить под открытым небом — это всегда как-то более празднично, — сказала Джейн.

— С настоящего момента и впредь мы все будем ощущать себя празднично, — заявила Зейди. Пора начинаться веселью. Она обещала Грею. Она оглянулась на толпу в поисках потенциальных союзников. От блеклой кучки немцев на соседнем матрасе, курящих одну сигарету за другой, не будет никакого толка. Может, им повезет и появятся какие-нибудь австралийцы. Никто из живущих в Лос-Анджелесе не придет сюда до темноты.

Невероятно красивая официантка в саронге и крохотном топе пришла принять их заказ. Зейди захватила первенство.

— Мне «Маргариту» без соли.

— Джин с тоником, — сказала Джейн.

— «Пино гриджо», пожалуйста, — попросила Гилда.

— Мне пеллегрино, — вяло промямлила Дениз.

— Два «Космоса», — произнесла Надутая, указывая на себя и на Костлявую.

— «Деварс» с содовой, — заказала Элоиз, снова доказывая, что у нее плохой вкус. Кто, черт возьми, пьет виски?

— Мне диетическую колу, — сказала Бетси.

— Мне тоже, — заказала Марси.

— Мне тоже, — прибавила Ким.

— Ой, да ладно, девочки. Выпейте. У нас есть лимузин. Никому не нужно садиться за руль, — напомнила Гилда.

— Мы не скажем вашим деткам, — поддакнула Зейди.

— В таких посиделках нет ничего веселого, когда у тебя ребенок трех лет. Он не понимает, что мама чувствует себя дерьмово и ей нужно поспать, — объяснила Ким.

Только еще одна причина не рожать детей, по мнению Зейди.

— Твой муж не может присмотреть за малышами? — поинтересовалась Джейн.

Марси и Ким переглянулись и разразились смехом. Ясно, что их мужья были либо сони, либо полные идиоты.

Хелен взглянула на официантку:

— Мне бокал шардоне.

Хелен заказывает спиртное? Вот это день. И да начнется грех.

Бетси была вне себя.

— Но ты же не пьешь.

— У меня сегодня девичник. Не думаю, что один бокал вина убьет меня.

— Уверяю тебя, от него станет только лучше, — сказала Зейди. — На самом деле я бы рекомендовала два.

— Пусть начнется вечеринка! — провозгласила Элоиз.

— Это становится интересным, — промолвила Гилда, не обращаясь ни к кому в особенности.

Джейн скинула туфли и пробормотала:

— О Боже, надеюсь.

Звучала приятная музыка, светило солнце, выпивка была на подходе. Казалось, день налаживается. Когда официантка принесла поднос с напитками, Зейди осушила свою «Маргариту» секунды за четыре и жестом показала, чтоб ей принесли еще. Женщины сели большим кругом и поставили напитки в середине.

— Так вот она, чайная вечеринка, — заметила Элоиз.

— Постойте, вытащите кто-нибудь фотоаппарат, — сказала Дениз. — Мы должны задокументировать первое спиртное Хелен.

Марси достала из сумочки одноразовый фотоаппарат, и все весело загалдели, когда Хелен сделала первый глоток вина.

— М-м, очень вкусно!

О да, вот и все, что нужно. Один глоток. Добро пожаловать в мир «Я действительно так сказала?» и «Где я бросила свой лифчик?»!

Хелен сделала еще один глоток.

— Давайте сыграем в игру. В какие игры полагается играть на такого рода вечеринках?

— Я уже не знаю, какого рода это вечеринка, так что меня не спрашивайте, — сказала Бетси с «гнусной мордой лица», как выразилась бы бабушка Дэвис.

— Перестань быть такой ханжой, Бетси. Мы пьем, а не трахаемся с матросами, — заметила Джейн.

Гм… зло. Зейди все больше и больше меняла свое первоначальное мнение о Джейн на протяжении дня.

— Как насчет «Я никогда»? — предложила Дениз. — Ну, знаете, «Я никогда не занималась сексом в машине». А кто это делал — тот пьет.

— Почему вообще нужно заниматься сексом в машине? — спросила Бетси.

— Ну, знаешь, на самом деле некоторые из нас трахались еще в старших классах, — объяснила Джейн.

Пока Надутая и Костлявая сдавленно хихикали, Зейди смотрела то на Бетси, то на Джейн. Казалось, тотальная война неизбежна. Бетси покраснела, скорее от злости, чем от смущения. Однако Джейн нисколько не сожалела. Она только потягивала свой джин с тоником и оглядывала окрестности бассейна, высматривая мужчин. Загорелый парень с хвостом кивнул ей.

— Это было неуместное замечание, — сказала Бетси.

Хелен поставила свое вино и схватила обеих за руки:

— Девочки, пожалуйста. Мы старые друзья…

— Хорошо, я начну, — заявила Элоиз, чтобы ей приписали заслугу за окончание ссоры. — У меня никогда не было секса более чем с одним человеком в течение суток.

— Ну, надеюсь, что нет! — заявила Бетси. Хелен покраснела и захихикала. Гилда нахмури лась, задумавшись. Джейн выпила Надутая тоже. Бетси была в ужасе.

— Джейн! Что с тобой? Что, так делают все стюардессы?

— Да, Бетси. Нам приходится иметь всех пи лотов, прежде чем мы заходим на борт.

Джейн еще раз отхлебнула, просто чтобы досадить Бетси.

Заговорила Костлявая:

— Я никогда не позволяла парню снимать меня на пленку.

Откуда она знает? У Джека могла быть видеокамера на панели приборов. Или операторская команда следовала за ним по пятам и снимала через заднее стекло. Человек, который радуется, когда какая-нибудь старушка узнает его во время утренней пробежки, наверняка снимает на пленку каждый минет.

Ко всеобщему ужасу, Элоиз выпалила:

— Это было сделано с большим вкусом. И единственная копия у меня.

— Элоиз! Как ты можешь быть уверена? — спросила Хелен.

— Потому что я видела, как он вынул кассету из камеры.

— Он мог вести еще одну запись, о которой ты не знала, — заметила Джейн, пытаясь пробудить в ней тень неуверенности.

— Я доверяю ему. Он один из моих клиентов. Он знает, я могу выжать его, как губку. — Элоиз была налоговым инспектором. Она специализировалась на уклоняющихся от налогов.

— Ты взяла с него за это дополнительную плату? — спросила Джейн.

Проклятие! Джейн гораздо остроумнее, чем Зейди помнит. Та Джейн, образ которой остался у нее с той поры, когда Хелен училась в старших классах и они устраивали вечеринки с ночевкой, даже не знала, что блины надо переворачивать. Она складывала их на сковородку пузыристой клейкой массой, и они все сгорали, до тех пор пока кто-то не просветил ее.

— Поверь мне, я годами драла с него свое вознаграждение, — ответила Элоиз.

Пришла официантка с еще одним подносом напитков.

— Пожалуйста, леди.

— Мы этого не заказывали, — надула губы Бетси.

— Это от джентльменов, которые сидят вон там. — Официантка указала на ватагу парней по другую сторону от бассейна, наслаждавшихся бурбоном и сигарами. Один из них, большой и краснолицый, помахал рукой. Судя по волосам — не совсем цвета кефали, но близко к тому, — он, вероятно, не из Лос-Анджелеса. Девушки помахали в ответ, и он одарил их широкой улыбкой.

— Заказать ему выпивку? — спросила Хелен.

— Конечно, — ответила Джейн.

— Нет, конечно же, нам не следует этого делать! — ужаснулась Бетси. — Он может оказаться психопатом, откуда мы знаем?

— Некоторые из его друзей симпатичные, — заметила Элоиз, разглядывая одного из них, с заметной растительностью на груди. Щеголей в этой шайке не наблюдалось.

— Мы пришли сюда не для того, чтобы знакомиться с мужчинами. Мы здесь для того, чтобы отметить свадьбу Хелен и пообщаться друг с другом, — сказала Бетси.

— Так написано в книге? — спросила Зейди. — Почему на этом собрании так много правил? У меня такое ощущение, что я в католической школе.

— Тебе легко говорить, ты ведь не готовила это событие целых две недели.

Бетси была агентом по недвижимости. Плохим. На одном из самых активных рынков страны ей удавалось продать всего один дом в полгода. У нее в распоряжении было много времени. Бэрри, ее муж-подкаблучник, оплачивал счета из своего постепенно истощавшегося трастового фонда. Зейди ни чувствовала никакой вины из-за того, что Бетси провела две недели, планируя вечеринку, а теперь все изменилось. Сколько времени нужно, чтобы решить, что в программе будут завтрак, йога, тоники, шопинг и чай? Она не арендовала «Си уорлд», чтобы они могли поплавать с дельфинами. Кроме того, они провели целый день, предаваясь занятиям, одобренным Бетси, и если теперь настала пора пофлиртовать с волосатыми жителями далеких штатов, оплатившими им выпивку, так тому и быть. Зейди жестом подозвала официантку, чтобы послать ребятам напитки.

— Я никогда не ходила в туалет с открытой дверью, — продолжила Марси. Выпила каждая вторая, включая ее ближайшую соседку Ким. — Ты серьезно? — пронзительно воскликнула Марси. — Я даже никогда не позволяла Тиму увидеть, как я сижу на унитазе.

— Разве ты не сказала, что он видел, как ты рожала? — спросила Элоиз.

— Я никогда не занималась сексом с неамериканцем, — произнесла Дениз. — Я вовсе не расистка или что-то вроде того. Просто меня никогда не трахал иностранец.

Гилда выпила.

— Весенние каникулы.

Джейн тоже.

— Дополнительные прелести работы.

Она самодовольно улыбнулась Бетси.

Хелен покраснела и закрыла лицо руками.

Вино ударило ей в голову. С каждым глотком она все больше оживлялась и уже начала размахивать руками.

— Да уж, так и есть. — Гилда чокнулась с ней бокалом. — Я никогда не спала ни с кем старше меня больше чем на десять лет.

Костлявая и Надутая выпили залпом. Джейн сделала небольшой глоток.

— У парней в возрасте больше денег, — сказала Надутая, подтверждая свой статус шлюхи-золотоискательницы. Впрочем, это и не ставилось под сомнение. Эта женщина носила серебряные парчовые туфли. От Маноло Бланика или нет, но они были уродливые и шлюшные. Зейди никогда не понимала той власти, которую имел Маноло над актрисами, моделями и вульгарными продавщицами, носившими его обувь. Может, в стельку он добавлял героин? Почему, черт возьми, у женщин так кружится голова, когда они надевают его туфли?

— Я никогда не напивалась так сильно, чтобы меня тошнило, — сказала Ким.

Вау! Теперь Ким — самый занудный человек в баре. Впрочем, и это не ставилось под сомнение. Выпили все, кроме Хелен, чей девственно чистый пищевод не был осквернен изрыгающимся из желудка алкоголем.

Снова подошла официантка с подносом, полным выпивки.

— Леди, у вас появились серьезные поклонники.

Толпа джентльменов с сигарами и бурбоном снова помахала им, и девушки помахали в ответ. Обстоятельства складывались очень мило. Может быть, им даже не придется разговаривать. Женщины залпом выпили свои напитки и согласились на предложение принести еще.

Хелен захихикала:

— Мне стало немного веселее.

— Два бокала вина — это, пожалуй, чересчур для человека, который не пьет, — сказала Бетси.

— Но ведь от трех я не умру? Я невеста на девичнике. И мне положено вести себя как сумасбродка.

Она встряхнула волосами и сделала несколько движений в ритме шимми. Грей гордился бы ею, подумала Зейди.

— Пожалуйста, скажите мне, что у нас еще много пленки, — попросила Дениз, в восторге от такого поворота событий.

Марси сделала еще одну фотографию, Хелен при этом приняла игривую позу.

Джейн чокнулась с Хелен.

— Пожалуй, мне нравится эта новая сторона Хелен.

— Мне тоже, — согласилась Зейди. Так оно и было. Подвыпившая Хелен была забавной. Она посмотрела на остальных. — Я никогда не видела Хелен пьяной.

Все засмеялись и выпили. Гилда отреагировала несколько медленнее, чем остальные, но тоже отхлебнула из своего стакана.

У Бетси на лице снова появилось «гнусное выражение».

— Если мы собираемся продолжать играть в эту игру, то давайте выясним что-нибудь действительно грязное. Я никогда… не спала с Греем.

Все уставились на нее в ужасе.

— Если б ты с ним спала, думаю, нам бы пришлось надрать тебе задницу, — сказала Гилда.

Бетси пристально посмотрела на Зейди:

— Я просто пытаюсь выяснить, спал ли с ним кто-нибудь еще из присутствующих.

Зейди поставила свою «Маргариту» на стол.

— Ты что, шутишь?

— Ну, он твой «лучший друг». Подразумевает ли это дополнительные льготы?

Джейн покачала головой:

— Бетси, ты такая задница. Даже не отвечай ей, Зейди.

— Согласна, — сказала Дениз, меняя тему. — Я никогда не занималась сексом в туалетной кабинке.

— Вообще-то… мне бы хотелось, чтоб Зейди ответила, — произнесла Хелен.

Все уставились на нее. Включая Зейди, теперь полностью осознавшую, что означает слово «взбудораженный».

— Ты думаешь, я спала с Греем?

— Нет, вообще-то не думаю, но, полагаю, раз уж вопрос возник, мне следует утвердиться в своем мнении. Так ты с ним спала?

— Господи, нет!

Хелен напряглась.

— Почему? Он настолько для тебя непривлекателен?

Зейди поверить не могла, что ей приходится выносить такой разговор.

— Давай проясним. Ты разочарована, что я с ним не спала?

— Нет, я просто несколько задета тем, что ты ведешь себя так, будто он ниже тебя.

Зейди вытаращила глаза на Хелен. Пытаясь убедить саму себя в том, что эта психопатическая ситуация вызвана лишь алкоголем.

— Хелен, я нахожу, что Грей просто чудесный. Он не ниже меня, и я никогда не была ниже его. Под ним. Я ответила на твой вопрос?

— Да. Спасибо. — Она проглотила остатки вина и оглянулась в поисках официантки. — Где эта сука в лифчике? Мне нужен еще один бокал вина.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Пока Зейди отходила от шока, вызванного обвинениями в том, что она трахалась с Греем, к их компании подошел румяный парень, любитель бурбона.

— Леди, вы не возражаете, если я представлюсь? — У него был отчетливый южный акцент, а его брюкам цвета хаки не помешала бы помощь утюга. — Или нам оставить наши романтические отношения на безымянной основе?

Марси и Ким захихикали: очевидно, они отвыкли от сальностей в баре. Надутая и Костлявая закатили глаза: они, очевидно, не отвыкли от такой практики.

Хелен широко им улыбнулась.

— Я Хелен. У нас девичник, и я — невеста.

Парень подумал немного, а потом приложил руку ко лбу тыльной стороной ладони, словно горюющая девица.

— Скажите мне, что это неправда!

— Извините, — захихикала Хелен.

— Ну, как бы там ни было, разрешите представиться. На случай, если вы передумаете. — Он подмигнул ей, считая себя невероятно учтивым. — Я — Джим Джеймс. Мы с приятелями приглашаем провести этот вечер в городе с нами. Бетси поспешила заткнуть его:

— Мы отправляемся обедать в «Айви». Эта вечеринка только для девушек.

— О, какая досада! У меня там шестеро друзей просто сгорают от жажды провести время с вами, девочки.

Шестеро друзей помахали руками в ответ на эту реплику. Они не были уродливыми, но не были и особенно привлекательными. Джимбо казался явно самым лучшим из этой ватаги.

— Почему бы вам, ребята, не перебраться сюда и не присоединиться к нам? — предложила Хелен под испепеляющими взглядами Бетси, Надутой и Костлявой. Джимбо со своими штанами, очевидно, не соответствовал их высоким стандартам.

Зейди улыбнулась Джимбо:

— Отличная идея. Можете притащить сюда несколько стульев, и мы устроим маленькую вечеринку.

Что угодно, лишь бы только досадить Бетси и Костлявой одним ударом. И Надутой просто так, заодно.

— Ну, это превосходная идея. Позвольте мне сходить за этими негодниками, и я тут же вернусь. — Он пошел к своим друзьям, передавая им приглашение. Они вынули изо рта сигары и подхватили свои шезлонги.

Женщины закидали Хелен и Зейди протестующими возгласами.

— Зачем вы пригласили их? Теперь нам придется с ними разговаривать, — заныла Бетси.

— Расслабься, Бетси, я просто веселюсь, ответила Хелен.

— Интересно, что бы на это сказал Грей? — заметила Элоиз.

Зейди закатила глаза.

— Мы сидим в общественном месте, полностью одетые. Сомневаюсь, что он усмотрит тут какую-нибудь проблему, Элоиз. Почему бы тебе не заказать просто еще выпивку и не поболтать с одним из этих ребят, и, может быть, вечер для тебя окончится еще одной видеокассетой в твоей коллекции?

Прежде чем Элоиз нашлась что ответить, Надутая приподнялась на матрасе и заскулила:

— Но они просто мерзкие. Они даже не отсюда.

— Не будь, черт возьми, таким снобом, — сказала Хелен.

Все женщины повернулись, чтобы посмотреть на нее. Она правда выругалась?

— Мы пару раз выпьем с ними, а потом пойдем обедать. Оставь свои сучьи выходки, это моя вечеринка.

Зейди не могла удержаться и засмеялась. Если забыть вопрос «Спала ли ты с Греем?», алкоголь сделал из Хелен человека, с которым вполне можно общаться.

У Дениз отвисла челюсть. Она уставилась на Хелен:

— Кто ты?

Хелен улыбнулась и подняла бокал, поскольку в этот момент парни притащили стулья.

— Я — невеста на девичнике.

После знакомства и нового заказа завязался разговор. Оказывается, джентльмены торговали виниловым покрытием для пола. Завораживающая тема. Слава Богу, они понимали, насколько скучна выбранная ими область деятельности с точки зрения барной болтовни, и переключились на другие темы: почему юг — лучшее место на свете, сколько мяса они могут съесть за один присест и что бурбон — единственный стоящий напиток.

Как бы сильно Зейди ни хотелось удержать этих людей возле себя на протяжении всего вечера, чтобы досадить остальным, ей самой было чрезвычайно скучно в их компании. Ее партнером по разговору оказался парень по имени Билли, который все время пытался трогать ее ступни, пока они беседовали. Один из недостатков, когда сидишь на огромном матрасе.

— Так какая у вас, леди, повестка на сегодняшний вечер? Потому что, если вам нужен стриптизер, думаю, я могу оказать вам услугу. — Он похотливо посмотрел на нее и погладил подъем ноги.

Перспектива увидеть, как Билли расстегивает свою рубашку и штаны цвета хаки, была примерно столь же соблазнительной, как сделанное им раньше предложение облизать ей ноги. Она бы приняла это за шутку, но чем сильнее он тер ей ступни, тем более правдоподобным казалось, что он говорил чрезвычайно серьезно.

Джейн пыталась отвязаться от кавалера по имени Бобби, который клялся, что летал раньше одним из ее рейсов и что она дала ему дополнительную порцию арахиса. Гилду осаждал толстый парень, все время просивший ее бросать ему кубики льда, чтобы он ловил их ртом. Бетси, Элоиз, Надутая и Костлявая сидели на корточках в углу, рассуждая о том, какая Зейди плохая, что поощряла Хелен, а Марси и Ким пытался очаровать Бадди, способный обсуждать с ними ужасы пеленок. Дениз была в уборной, ее тошнило.

Тем временем Хелен окончательно напилась и разговаривала с Джимбо, в полной мере пользовавшимся ее опьянением.

— Что-то говорит мне, что вы еще не готовы выйти замуж, мисс Хелен. — Он дотронулся пальцем до кончика ее носа, и она захихикала.

— Нет, готова. Я всегда хотела стать невестой. — Казалось, еще секунда, и у нее начнет заплетаться язык.

— Но готовы ли вы стать женой? — спросил он.

— Конечно. Я его люблю.

— Но, дорогая, думаю, еще пара бокалов, и вы полюбите меня больше. Откуда вы знаете, что это не судьба заставила нас встретиться сегодня?

— Если б это была судьба, я бы не выходила замуж через два дня.

— Может быть, выйдете, а может быть, и нет. — Он положил руку ей на бедро. Она ее не отстранила.

Зейди оглянулась, прервав увлекательную историю Билли о том, как он упал с лошади, и с тревогой заметила, что Хелен все еще не убрала руку Джимбо со своего бедра. Она, казалось, была заворожена его медлительной манерой говорить и его шоколадно-карими собачьими глазами. Ох-ох-ох! Зейди огляделась в поисках поддержки. Джейн уворачивалась от Бобби, тыкавшегося носом в ее шею. Гилда пыталась загородиться свадебной лентой от своего влюбленного реднека [12]. А «Суки Инкорпорейтед» по-прежнему сидели в своем углу. Ким и Марси, которым надоели рассказы Бадди об экскрементах, присоединились к ним.

Билли подходил к кульминации своей истории. Что-то насчет змеи и взбрыкнувшей лошади. Зейди изобразила на своем лице выражение «О нет!» и внимательно кивала, но, снова посмотрев на Хелен, она готова была поклясться, что видела, как рука Хелен дотронулась до промежности Джимбо. О Боже праведный! Грей велел ей расшевелить Хелен. А не позволять ей распускать руки с незнакомцами.

— Думаю, нам пора идти. — Зейди встала.

Хелен посмотрела на нее снизу вверх с абсолютной беспечностью.

— Какая спешка?

Гилда была с Зейди заодно.

— Пожалуй, нам пора пойти поесть.

Джейн оттолкнула Бобби и встала.

— Я готова.

Суки и мамочки были более чем готовы идти.

— Уже, в общем-то, пора, — сказала Бетси. — Мы уже опоздали к назначенному времени.

Хелен посмотрела на них снизу вверх:

— В задницу «Айви». Я хочу мяса.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

У них не был заказан столик в «Палм», но они все равно решили попробовать туда попасть. Это был непритязательный маленький ресторанчик на бульваре Санта-Моника в бежевом здании с зелеными тентами. Внутри стены были увешаны карикатурами на знаменитостей, а столики обслуживали официанты, работавшие там десятилетиями. Джимбо сказал им, что в «Палме» подают лучшие стейки в городе.

Когда они вошли, Хелен прямиком направилась к свободному столику, даже не посоветовавшись с метрдотелем. Увидев, насколько она пьяна, он решил позволить им остаться за столиком и не рисковать, опасаясь, что она устроит сцену. Он в ужасе ретировался, когда Хелен схватила его за задницу в тот момент, когда он собирался уходить.

Когда подошел официант, Хелен заявила:

— Думаю, мне нужен мартини.

Бетси немедленно встревожилась.

— Ты уверена? По-моему, тебе уже хватит.

Хелен пристально и злобно посмотрела на Бетси.

— Бетси, если ты еще раз скажешь мне, что мне уже хватит, я расскажу всем, что ты делала липосакцию.

Стол погрузился в молчание. Бетси покраснела так сильно, что было почти слышно, как кровь приливает к ее лицу, и опустила глаза, уставившись в свой прибор.

— Только в верхней части рук.

Она туже завернулась в свою кофту и дулась до тех пор, пока Надутая не заявила, что она хорошо выглядит.

Когда принесли напитки, Гилда подняла свой бокал, стараясь сохранить мир.

— Давайте просто расслабимся и повеселимся. Теперь, когда мы отделались от парней из Атланты, можем вернуться к нашему разговору.

Марси вытащила из сумочки пакетик чая и опустила его в стакан кипятка.

— Вы верите, что у Бадди пятеро детей?

— У них у всех, вероятно, по пятеро детей, — заметила Элоиз. — Мне отвратительны женатые мужчины, которые пытаются переспать с кем-нибудь, уезжая из города по делам.

На самом деле Элоиз злилась просто потому, что никто из них на нее не клюнул. Причудливые стрижки и строгие очки, по-видимому, не пользуются популярностью на юге.

— Они явно искали развлечений, — согласилась Джейн.

— Не могу поверить, что этот парень, Джим, лапал тебя всю руками. Я была готова вызвать охрану. — Слова Элоиз звучали яростным обвинением. Хелен этого не осознала. Они была слишком занята, губами стаскивая оливку с маленькой пластиковой шпаги, без малейшего смущения, на глазах у младшего официанта на другой стороне зала. Он улыбнулся ей и одернул свою униформу.

Бетси заметила это.

— Хелен? Кто в тебя вселился?

— Ну, мы знаем, что не Грей. — Она хлопнула ладонями по столу и посмотрела на всех. — Можете ли вы поверить, что мы с ним никогда не трахались?

Снова молчание. Потом лавина возгласов.

— О Боже!

— Откуда такие гнусные выражения?

— Я никогда тебя такой не видела.

И ставший уже привычным припев:

— Я думаю, тебе не следует больше пить.

Но Хелен не была настроена сбавлять темп.

Она отхлебнула мартини и продолжила свою речь:

— Могу поспорить, если б парни в ресторане знали, что я девственница, они бы все набросились на меня.

Бетси выглядела обеспокоенной.

— Ты ведь не собираешься сообщить им об этом, правда?

— Надеюсь, конечно, нет, — сказала Элоиз. — Зачем тебе привлекать к себе их внимание.

Хелен посмотрела на мужчину пятидесяти с лишним лет в спортивной куртке за соседним столиком. Он доедал десерт вместе со своей накачанной ботоксом женой. Хелен повернулась к нему и похлопала его по руке:

— У тебя когда-нибудь была девственница?

Они посмотрели на нее с ужасом.

Хелен стянула губами еще одну оливку с пластиковой шпаги.

— А хочешь?

Пока менеджер выпроваживал женщин из «Палма», Хелен продолжала кричать:

— Я пошутила! Вы, правда, думаете, что я могла бы переспать с таким парнем?

Кто-то из женщин затащил ее в лимузин, и Бетси плотно зажала ей рот рукой.

Зейди задержалась, чтобы принести свои глубочайшие извинения обиженным супругам.

— Она обычно не такая. Она через два дня выходит замуж. Такой стресс может заставить сорваться кого угодно. Я так сожалею, так сожалею…

Пара не хотела покупаться на это. По-видимому, исходя из своего опыта обедов в «Палме», они не ожидали, что какая-то шлюха-девственница прервет их обед в честь годовщины свадьбы.

Когда они снова выехали на шоссе, Хелен велела водителю остановиться и выпить немного шампанского. Она также заставила его открыть крышу, чтобы можно было встать в полный рост, когда они будут проезжать по бульвару Сансет.

— Смотрите! Теперь меня все видят!

Она отхлебнула шампанского прямо из бутылки, а потом помахала рукой каким-то старшеклассникам, ехавшим на родительской машине.

— Она совсем потеряла голову, — заметила Ким.

— Пожалуйста, теперь мы можем поехать в «Айви»? — спросила Бетси, безуспешно пытаясь вернуть их в прежнюю колею.

Марси выглядела обеспокоенной.

— «Айви» вроде такое консервативное место. Я не знаю, смогу ли пережить, если меня выгонят из двух ресторанов за один вечер. Может, нам просто поехать в автомобильную закусочную?

— «Бургеры здесь и с собой» — звучит неплохо, — проговорила Дениз. Она потянула Хелен за край мини-юбки и закричала вверх, через люк: — Хелен, хочешь бургеров?

— Думаю, нам следует отвезти ее обратно в отель и уложить в постель, — сказала Элоиз.

Зейди смутилась:

— В отель?

— Мы на все выходные остановились в отеле «Беверли-Хиллз». У нас есть скидка, потому что там будет проходить свадьба.

— Полагаю, отель — наиболее удачная мысль, — согласилась Гилда.

Хелен села с решительным видом. — Знаете, куда нам нужно поехать? В магазин «Халстер».

— Почему? — заныла Бетси. — Там продают порно. И его владелец — Ларри Флинт. Этот человек — извращенец.

— Грей полгода ждал возможности переспать со мной. Я должна устроить ему увлекательную первую брачную ночь. Там ведь есть секс-игрушки, да?

— Множество, — ответила Джейн.

— Тогда поехали. Мне нужны секс-игрушки. Элоиз пришлось по душе это предложение. — Я слышала, там есть кольца для пениса. Они дадут ему совершенно новые ощущения, знаешь.

Зейди почувствовала отвращение. Разве Элоиз не понимает, что говорит о своем брате? Даже ей неудобно представлять Грея в кольце для пениса, но, по-видимому, у Элоиз с этим не было никаких проблем.

— Я бы попробовала какой-нибудь новый лубрикант, — сказала Надутая.

Элоиз удивленно посмотрела на нее:

— У тебя сухость влагалища?

Костлявая толкнула Надутую локтем.

— Она не там его использует…

Пока Зейди пыталась выбросить из головы информацию о том, что Надутая любит анальный секс, Хелен проползла через всех них и постучала в окно, отделявшее их от водителя.

— Нам нужны кольца для пениса. Сворачивай здесь.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Зейди никогда не заходила в магазин «Халстер». И уж конечно, не потому, что была ханжой. На самом деле она очень любила секс. Она просто никогда не испытывала необходимости приправлять его вибраторами, краской для тела, анальными фаллоимитаторами и прочими штуками. Она любила, когда в сексе участвуют только голое тело мужчины и ее собственное. Мысль о резиновом пенисе без прикрепленного к нему мужчины не представляла для нее большого интереса. Она предпочитала весь комплект целиком.

Водитель остановил машину и припарковался на краю тротуара. Сверху на них светила неоновая вывеска «Халстера», приглашая их покупать извращения всех форм и размеров.

— Пожалуй, я подожду здесь, — сказала Ким.

Дениз схватила ее за руку и потащила из машины.

— Пошли. Может быть, ты найдешь там что-нибудь, чтобы подогреть «вечер свиданий».

Джейн взяла ее за другую руку.

— Не все, что у них есть, отвратительно. Кое-что забавно.

Ким все еще колебалась, но позволила девушкам ввести ее в магазин. Ее клон — Марси ока залась большей авантюристкой. Она направилась прямо в отдел белья.

Некоторые из покупателей обернулись и уставились на огромный живот беременной Дениз, пробиравшейся между полками с журналами «На грани закона» и «Охотники за попками», но большинство было слишком поглощено тысячами порнокассет и дисков, чтобы их это беспокоило.

Гилда что-то держала в руке, показывая Зейди.

— «Трахающиеся клоуны». Тут целый сериал! Люди, одетые клоунами, занимаются сексом!

Зейди вытащила кассету и прочитала название:

— «Вставлять во все дыры». Вот так романтика. Думаешь, они действительно вставляют во все дыры? Включая уши? Мне кажется, это может привести к заражению.

— О Господи, погоди! Вот самый лучший. — Гилда торжествующе держала в руке диск «Писай, карлик, писай!».

Пока они осматривали диск со всех сторон, чтобы узнать, есть ли там действительно изображения писающих карликов, они услышали визг, доносящийся из другой части магазина. Зейди даже боялась обернуться. Оказывается, и не надо было. К ним неслась Хелен.

— Вот, поглядите! У меня есть член! — кричала она и размахивала им перед ними, отнюдь не смущенная тем, что он ярко-голубой и по меньшей мере десяти футов длиной.

Хейди стукнула по нему кулаком, и Хелен убежала помахать им перед Надутой и Костлявой, рассматривающими серьги для пупка.

— Если б ты сказала мне сегодня утром, что я буду наблюдать, как Хелен напилась и бегает повсюду с искусственным пенисом, я бы ни за что тебе не поверила. Она из тех девушек, которые обычно закрывают глаза во время любовных сцен в «Голубой лагуне».

Гилда положила на полку экземпляр «Милый, я сделала всем минет» и проводила Хелен взглядом.

— У всех у нас есть дикая сторона. — Она посмотрела туда, где стояла Джейн, рассматривая боди в сеточку. — Я думаю, Джейн несколько эксцентрична. А эти две идиотки из магазина Хелен — просто шлюхи.

— Да ладно, кто из нас не делал минет незнакомцу на парковке?

Гилда повернулась и посмотрела на нее, и Зейди быстро добавила:

— Я шучу.

— Интересно, какие Бетси скрывает темные тайны? Может быть, ей свойственно какое-нибудь извращение?

Они посмотрели туда, где Бетси примеряла боа из перьев по настоянию Дениз, которая надела ковбойскую шляпу из искусственного меха с надписью «Отшлепай меня».

— Думаю, это секс по Интернету. У нее, вероятно, есть пара бойфрендов, сидящих в тюрьме.

Снова подбежала запыхавшаяся Хелен, размахивая пенисом.

— Пошли в примерочную. Джейн выбирает мне приданое для медового месяца.

Пять минут спустя все женщины увидели, как Хелен выходит из примерочной в черном кожаном боди, едва прикрывавшем ее соски, не говоря уже о груди. Костюм состоял главным образом из огромной кожаной буквы «X», пересекающей ее торс и скрепленной на бедрах ремнем.

— Как вам? — спросила Хелен.

— Думаю, ты никогда не уедешь из отеля. Зачем ехать в Фиджи? Просто оставайся здесь, в «Комфорт инн».

Бетси застыла с открытым ртом.

— Я вижу твои лобковые волосы!

Марси и Ким прикрыли глаза.

— Я не могу на это смотреть, — сказала Марси.

Ким согласилась:

— Это неприлично!

— Думаю, это забавно, — заметила Костлявая. — Грей с ума сойдет.

— Просто-таки секс-бомба, — согласилась Надутая.

— Моему брату повезло.

— Очень сексуально, — сказала Джейн. — Но, пожалуй, слишком сексуально. Грей, возможно, не готов к такому взгляду на свою первую брачную ночь. Оставь это на конец недели.

Зейди не могла придумать, что возразить. Хелен выглядела как порнозвезда. Очень хорошенькая, холеная порнозвезда-девственница. Такой костюм у Зейди никогда бы не хватило духу надеть дома, не то что дефилировать в нем по магазину. Вокруг них начинали собираться люди. Некоторые из мужчин отставили образцы резиновых влагалищ и бродили рядом.

— Может, тебе примерить следующий наряд? — предложила Зейди. Она оглянулась в поисках охранника, на случай если он понадобится.

На этот раз Хелен вышла из примерочной в белом, отороченном мехом шелковом боди с подходящей к нему фатой.

— Так лучше?

Джейн кивнула:

— Определенно больше подходит для первой брачной ночи.

Зейди согласилась, остальные женщины тоже. Она провела свою первую брачную ночь в халате и пушистых тапочках, так что едва ли была экспертом в этой области. Впрочем, ей удалось облевать обе тапочка, чем она весьма гордилась.

Маленький, безобидного вида мужчина в ветровке протянул ей лифчик в виде кольчуги:

— Простите, мисс, не могли бы вы теперь примерить это?

Бетси обернулась и стукнула его первым, что ей попалось под руку, — двухфутовой набивной красной подушкой из искусственного меха, выполненной в виде пениса.

— Это не стрип-шоу!

Мужчина увернулся от нее, разочарованный. Бетси повернулась обратно, к женщинам, все еще сжимая в руке пенис.

— Поверить не могу! Гадкий маленький извращенец! Люди не умеют уважать вечеринки для девушек.

— Милая подушка. — Дениз указала на пенис, и Бетси посмотрела на то, что держала в руках. Зейди сдерживалась, чтобы не закричать, но Бетси обняла подушку.

— Довольно мило.

Зейди посмотрела на часы. Девять пятнадцать. Она хотела навсегда запомнить этот момент — момент, когда у Бетси из задницы, наконец, извлекли занозу.

— О Господи! Смотрите, что я нашла! — Ким держала в руках ящик с надписью «Набор для девичника». — Мы должны его взять. Там есть игры!

* * *

Покидая магазин, они унесли с собой пакет, в котором лежали пять боди (включая черный кожаный), красная набивная подушка в виде пениса, надувная кукла с открепляющимся пенисом, голубой страпон, мешочек с конфетти в виде пениса и набор для девичника. Надутая и Костлявая взяли также немного «Пинья колада» — ароматизированного лубриканта, а Дениз купила нечто под названием «Масло Петер», предназначенное для натирания члена ее мужа. Джейн также взяла фату с рожками, как у чертика, чтобы Хелен носила ее остаток вечера, если только это покажется подобающим.

Разместившись в своем роскошном автомобиле и застряв в пробке на Сансет-Стрип, они стали размышлять над дилеммой, куда пойти. Секс-игрушки придали компании новую энергию.

— Мы не можем сейчас ехать обратно в отель, — сказала Джейн. — Мы должны следовать инструкциям. — Она взяла набор для девичника и стала зачитывать задания из списка: — «Заставьте какого-нибудь парня надеть лифчик невесты». Это легко. «Заставьте какого-нибудь парня слизать ароматизированный гель для тела с шеи невесты». Тут никаких проблем. «Найдите парня, готового оголить задницу, и сфотографируйте его с невестой». Вот это разговор.

— Мы действительно будем просить мужчин делать эти вещи? — спросила Ким.

— Эй, это была твоя идея — поиграть в игру, — заметила Дениз, подбрасывая горсть конфетти в воздух.

Гилда перестала надувать куклу.

— Думаю, нам надо кого-нибудь сфотографировать с этим парнем.

— Он выглядит лучше, чем те парни из Атланты. — Надутая ткнула его своим ногтем с французским маникюром. Зейди заметила, что это был безвкусный французский маникюр: белый лак начинался с середины ногтя.

— Как нам его назвать? — спросила Гилда.

— Ганс, — ответила Элоиз. — Он похож на Ганса.

Хелен надула открепляющийся пенис Ганса.

— Смотрите, мой первый минет.

Когда они проезжали мимо «Сэддл-Рэнч», шумная толпа уже вытекала на веранду. Сквозь двери было видно, как люди катаются на механическом быке. Похоже было на студенческую вечеринку с размахом на Диком Западе. Другими словами, это было идеально. Хелен со своими пьяными, непристойными комментариями очень хорошо сюда впишется и никого не обидит.

— Остановите здесь, — крикнула Зейди водителю, вытряхивая конфетти из волос. Она обернулась к женщинам: — Леди, хватайте свои секс-игрушки. Мы идем туда.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Внутри похожего на сарай «Сэддл-Рэнч» было жарко и полно народу: там развлекалась определенно негламурная лос-анджелесская толпа. Это была смесь из студентов колледжа и туристов — белых мужчин в костюмах из джерси, называвших друг друга «парень»; они бродили среди охапок сена и манекенов, одетых девушками-ковбоями.

Спустя несколько секунд после того, как они вошли, на вице-президенте студенческого союза уже красовался белый лифчик Хелен — «Шантель» со шнуровкой. Дениз с сознанием выполненного долга запечатлела это на фото. Когда он не захотел отдавать лифчик обратно, Бетси что-то шепнула ему на ухо, прежде чем вырвать его у него, после чего он тихо убрался к своим друзьям, бормоча:

— Эта сука с хвостом — психопатка.

Через несколько минут шведский турист, похожий на Боно, слизывал с шеи Хелен клубничный гель для тела, в то время как она мило улыбалась в фотоаппарат. Он очень плохо говорил по-английски и, кажется, не понял, что это была игра. Он еще какое-то время крутился около них, пытаясь снова облизать Хелен. Костлявая прогнала его, сказав:

— А теперь иди отсюда.

Добро пожаловать в Америку.

Джейн держала в руках список.

— Давай, Зейди. Найди нам парня, готового оголить задницу.

Зейди оглядела своих ближайших соседей и выхватила из толпы взглядом парня с видом гангстера, у которого штаны были так низко приспущены, что задница уже в значительной степени была представлена на всеобщее обозрение. Слишком легко.

В этот момент мимо, направляясь в бар, прошел соблазнительный парень в синей майке. Он одарил Зейди одной из тех улыбок, что говорят: «Эй, ты классно выглядишь», — и она схватила его за руку:

— Простите, не могли бы вы показать нам свои ягодицы и попозировать для фотографии с невестой? — Она указала на Хелен, заметив, что на голове у той теперь красуется фата с рожками, а в руке у нее — кружка светлого «Бада».

Парень смущенно посмотрел на Зейди:

— Вы хотите, чтобы я показал вам свои ягодицы? Прямо здесь?

— Именно.

Он пожал плечами:

— О'кей.

Зейди махнула рукой Хелен, а парень тем временем стал расстегивать брюки и приспускать трусы. Дениз бросила ей фотоаппарат.

— Ладно, Хелен, теперь присядь тут, рядом с ложбинкой между его ягодицами, и скажи «чииз».

Хелен присела, но ей пришло в голову укусить его за ягодицу, а не позировать.

— О-о-о-о! — Он рывком надел штаны и провернулся к Зейди: — Вы не говорили мне, что она меня укусит.

— Извините. Я не знала, что она голодная.

— Хорошо, что вы не попросили меня показать вам свой член. — Он ушел, обиженный.

Хелен крикнула ему вслед:

— Милашка!

Зейди почувствовала бы себя виноватой, если бы ситуация не была такой комичной.

— Не допускай, чтоб Элоиз увидела, как ты кусаешь незнакомцев за задницы. Думаю, она планирует предоставить Грею полный отчет.

— Элоиз может укусить меня за задницу, — пробурчала Хелен. — Нет, не так. Элоиз может укусить себя за задницу. — Она слегка качнулась и устремилась прочь, за новой порцией выпивки. Как ей удавалось занимать вертикальное положение на своих каблуках, оставалось загадкой.

Гилда протянула Зейди пиво.

— Мамочкам-спортсменкам, похоже, скучно.

Зейди поискала их глазами в толпе и обнаружила, что они сидят в баре и заказывают диетическую кока-колу. Марси вцепилась в подушку в виде пениса, будто ища в ней поддержку. На Ким было надето одно из перьевых боа. Элоиз сидела рядом с ними и пыталась клеить какого-то студента колледжа. На его лице было написано отвращение. Надутая и Костлявая болтали с двумя персами, вероятно, стремясь обеспечить себе зарплату на следующий месяц. Бетси старалась отобрать у Хелен выпивку, но Хелен была сильнее. Джейн беседовала с парнем со смешными бакенбардами. Насколько расслышала Зейди, она, кажется, уговаривала его показать Хелен свои яйца. Дениз ушла в уборную, ее тошнило.

— Так вот чем вы обычно занимаетесь в субботу вечером в Лос-Анджелесе! — прокричала Гилда сквозь шум.

— Я обычно сижу дома с бутылкой вина, смотрю видео и стараюсь избегать подобных мест. — Она оглядела толпу мужчин, с которыми никогда не стала бы встречаться. — Видишь того парня, вон там? Он пристально смотрит на нас и болтает языком.

— Должна признать, большое облегчение — быть замужем, когда видишь, какой перед тобой выбор.

— Где ты познакомилась с мужем?

— В колледже.

— Черт бы тебя побрал!

— Знаю. Извини.

Толпа вокруг механического быка еще больше разбушевалась, если только это было возможно, так что Зейди с беспокойством посмотрела в ту сторону и обнаружила как раз то, чего боялась. Хелен сидела верхом на быке, вместе с Гансом и его надувным пенисом. Когда бык поднимался вверх, Хелен и Ганс симулировали ковбойский секс, к большому веселью толпы, подбадривающей их гиканьем и криками. Бетси пыталась стащить ее вниз, но Хелен отбивалась от нее ногой, пока та не отвалила.

— О Боже! — проговорила Гилда с обеспокоенным видом.

— Попытаться остановить ее или сделать несколько фотографий? — спросила Зейди.

— Думаю, пока она не проделает этого с настоящим мужчиной, мы все еще находимся в пределах допустимого. Неприличного, но допустимого, — сказала Гилда, хмурясь.

Хелен было тяжело держаться вместе с пивом, и с Гансом, и с быком. Как только она начинала соскальзывать влево, кучка парней бросалась к ней, чтобы усадить обратно, наверх.

— У нее фан-клуб, — заметила Гилда.

— Он у нее всегда, — ответила Зейди. — В колледже парни бегали за ней?

— Было много слез, раз уж мы заговорили об этом. И не с ее стороны.

— Грей как будто ослеп, когда увидел ее.

Зейди хорошо помнила тот момент. Они сидели в церкви на свадьбе Дениз. Пятый ряд спереди. Хелен была подружкой невесты, она стояла в проходе последней, перед невестой. Грей напрягся всем телом, когда увидел ее. Он схватил Зейди за руку и, не отрывая взгляда от Хелен, спросил:

— Кто это?

С того самого момента и впредь он был сражен насмерть. Все, что Хелен делала или говорила, убеждало Грея в том, что он встретил женщину своей мечты. А полгода спустя Зейди стояла в баре и наблюдала, как Хелен публично оседлала надувную куклу на спине фальшивого быка в честь своей предстоящей свадьбы. Любовь — великая вещь.

— О Боже! Не оборачивайся. — Гилда смотрела через плечо Зейди с болезненным выражением лица — и, конечно же, Зейди обернулась. О чем немедленно пожалела. Элоиз целовалась с парнем со странными бакенбардами. Она взяла его лицо двумя руками, трогая сальные полоски волос, спускавшиеся к его подбородку. Он был, вероятно, лет на десять моложе, чем Элоиз, и наверняка мертвецки пьян, если хотел, чтоб его видели целующимся с ней на публике.

Гилда покачала головой:

— Не понимаю, почему мужчины вообще разговаривают с ней, не говоря уж о поцелуях. Не то чтобы он что-то из себя представлял, но все же. Если б у него было хоть немного здравого смысла, он бы сейчас клеился к тебе.

— Не мой тип, — сказала Зейди.

— Ну конечно, нет. Он, вероятно, умственно отсталый. Я просто не понимаю, почему он хотя бы не пытается клеиться к тебе, вместо того чтобы целоваться с ней.

— Не думаю, что я излучаю вибрацию «клейся ко мне». Я получаю случайные улыбки, но не помню, когда в последний раз парень действительно пытался подкатить ко мне.

— Ты роскошная женщина, так что, должно быть, ты посылаешь весьма сильную вибрацию «не подходи ко мне», раз к тебе не пристают.

Роскошная? Вряд ли. Где-то в глубине своего оцепенелого и полного горечи сознания Зейди понимала, что она привлекательна, но «роскошная» — это слишком. Возможно, ее сочли бы роскошной в каком-нибудь фермерском городке в Небраске, с населением в 150 человек, но не в Лос-Анджелесе.

— То обстоятельство, что я съеживаюсь и смотрю в сторону, поймав на себе их взгляд, вероятно, снижает мои шансы. Но дело в том, что я просто не испытываю в данный момент потребности разговаривать с мужчинами.

— О'кей, это прозвучит, в самом деле, глупо, — сказала Гилда, — но я пьяна, так что прости меня. Знаешь, когда после 11 сентября ты не летала в отпуск и все такое, то говорили, что ты позволила террористам выиграть. Так вот, если ты снова не начнешь с кем-нибудь встречаться, то ты позволишь Джеку выиграть.

Зейди задумалась. Это была, конечно, аналогия, навеянная алкоголем, а такие обычно бывают самыми глубокими, но не относящимися к данному случаю.

— Дело не в том, чтобы позволить Джеку выиграть, а в том, чтобы быть уверенной в том, что я снова не проиграю.

Гилда вздохнула:

— О'кей, поняла. Правда. Но неужели нет никого? Никакого увлечения в спортзале? Может быть, ты кого-то видела в гастрономе? О ком-то ведь ты должна была думать за эти семь месяцев?

Конечно, этот кто-то был. Но как могла Зейди рассказать этой милой и нормальной женщине, что хотела оттрахать восемнадцатилетнего парня?

Появилась Джейн с подносом, на котором стояли маленькие рюмочки с текилой.

— Пейте.

Зейди и Гилда взяли свои рюмки и осушили их, а Джейн двинулась к Элоиз и ее деревенщине. Из толпы говорящих вырывался общий возглас: «Давай, давай!» — отчего весь бар вибрировал. Зейди начинала чувствовать приятную грань опьянения.

— Ну, хорошо, есть один парень. Но он не считается, потому что этого никогда не произойдет и это только фантазия.

— Кто он?

— Один из моих учеников.

Гилда вскрикнула от восторга и схватила еще две рюмочки с подноса Джейн, когда та снова проходила мимо.

— А я думала, это Джейн развратная.

— Ему восемнадцать, так что все легально. Я не педофила.

— Я не собираюсь осуждать тебя. — Она протянула Зейди рюмочку, и они обе выпили до дна.

— Помнишь «Гэп» и как Элоиз и Костлявая пускали слюни по дороге в «Скай бар»? — спросила Зейди. — Это он.

— О, дорогуша, тут я с тобой согласна. — Они чокнулись своими пустыми рюмками. — Он невероятно хорош. И ты каждый день его видишь?

— У меня на ночном столике лежит каталог «Аберкомби». Это характеризует меня как плохого человека?

— Нет, это характеризует тебя как нормальную, здоровую женщину, способную возбуждаться. Женщина, которая, увидев этого мальчика, не захочет переспать с ним, или мертвая, или лесбиянка.

— Сегодня вечером играет его группа. Он приглашал меня. Вообще-то он всех нас приглашал, — сказала Зейди.

— Где?

— Где-то на Стрип. Кажется, в «Рокси». — Она видела название группы на растяжке, когда они проезжали там раньше.

— Мы должны поехать туда! — Гилда почти подпрыгивала.

— Правда? Ты не считаешь, что это ужасная, ужасная идея?

Зейди даже представить себе не могла, что она станет делать, когда увидит Тревора на сцене. Она, конечно же, не будет танцевать. Вероятно, она могла бы постоять в первом ряду, с девчонками-поклонницами. А может быть, ей удастся спрятаться в задних рядах и позволить глазам наслаждаться его красотой, но при этом сохранить анонимность.

— Ну, мы же не можем и дальше болтаться здесь и смотреть, как Элоиз пристает к уродам. А Хелен… О, черт!

Они взглянули вверх и обнаружили, что Хелен катается на быке вместе с очень агрессивным студентом колледжа. Ганс лежал на полу, на него уже многократно проливали пиво, он слегка сдулся от всех этих грязных танцев. Однако Хелен совершенно явно терлась о своего Пи-Каппа-Фи [13], с которым сидела верхом на быке, а он явно наслаждался ее вниманием. Они не целовались, но он уже до середины расстегнул ее блузку.

Зейди поискала глазами, кто находится ближе всех к Хелен.

— Джейн! — Она указала на Хелен.

Джейн обернулась, оторвавшись от красивого парня, которого Хелен укусила за задницу, чтобы посмотреть, как та катается на быке. Потом она снова посмотрела на Зейди и выкрикнула:

— Я этим займусь!

Джейн подошла к быку и стащила с него Пи-Каппа, в результате чего тот упал на Ганса и еще больше сдул его. Потом Джейн осторожно столкнула Хелен и повела ее в направлении бара, и как раз в этот момент к ним присоединились Зейди и Гилда.

— Что? Я просто каталась на быке.

— Где, черт возьми, была Бетси, когда все это происходило? — спросила Зейди. Гилда показала на нее: та сидела на стуле у стены, скрестив руки и ноги, сердито глядя на всех. Когда она увидела, как Зейди машет ей рукой, то встала и потопала к ним.

— Ну, я рада, что кто-то, кроме меня, наконец, обратил внимание на невесту. Я пыталась удержать ее от участия в публичном секс-шоу, но она пинала меня ногами.

— Я не пинала тебя ногами.

— Нет, пинала, еще как.

Подошли Марси и Ким.

— Мы уходим?

— Надеюсь, да, — сказала Бетси.

Дениз вышла из уборной.

— Что происходит?

— Твоя сестра сошла с ума и пыталась заняться сексом с посторонними мужчинами. Это на сегодня не было запланировано, — объяснила Бетси.

— Бетси, если бы я пыталась заняться сексом с кем-нибудь, думаю, я выполнила бы свою задачу, — отозвалась Хелен со всем высокомерием, какое только может проявлять человек, настолько пьяный, как она.

Явились Надутая и Костлявая.

— Что случилось?

— Ничего не случилось, — ответила Хелен.

— Хорошо, потому что тот парень только что спросил, можно ли пригласить меня сходить по магазинам. Люблю персидских мужчин! — сказала Костлявая.

— Ну, так оставь ему свой телефон, потому что мы уходим, — ответила Гилда.

— Куда мы идем? — спросила Элоиз, рассеянно подбирающаяся к ним. Она оставила Бакенбарды сохнуть по ней в баре.

Гилда улыбнулась Зейди:

— В «Рокси».

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Они снова сели в лимузин, и начались жалобы.

Бетси, конечно, была первой.

— Я не хочу смотреть выступление группы. Мы должны были ехать обедать, а сейчас уже десять тридцать! Мы даже не сыграли в игру «Смешные факты о Хелен и Грее». Я звонила их мамам и выяснила, какие у них были любимые игрушки в детстве и все такое прочее!

— Домик для Барби, — сказала Хелен.

— А у Грея — конструктор «Джи-Ай-Джо», — добавила Элоиз.

Дениз похлопала Бетси по руке:

— Вот видишь? Мы только что в нее сыграли. Бетси не унималась. Она скрестила руки на груди и надела свою «гнусную морду лица».

— Неужели больше никто здесь не беспокоится оттого, что Хелен напилась и ведет себя неприлично?

— Есть много разных уровней неприличного, — ответила Джейн. — Думаю, мы пока еще находимся в девственной зоне.

— Я не напилась, — заявила Хелен, держа надо ртом уже пустую бутылку из-под шампанского горлышком вниз.

— Хелен просто расшевелилась и повеселилась, — сказала Зейди. — Кроме того, этого хотел Грей.

Ну, может быть, не того, чтобы она обжималась с парнями из колледжа, но раз все остались одетыми, он, вероятно, закроет глаза на происходившее.

Хелен посмотрела на нее:

— Что это значит?

О Господи! Опять.

— Ровно то, что я сказала. Грей хочет, чтобы ты повеселилась.

— Значит, он думает, что вообще-то я невеселая?

— Он думает, что ты совершенство, Хелен. Он безумно влюблен в тебя. Вот почему он женится на тебе через два дня.

— Но он сказал тебе, что хочет, чтоб я «расшевелилась»?

Зейди переводила взгляд с Хелен на Элоиз, которая теперь смотрела на нее обвиняюще.

— Нет. Он просто сказал, что хочет, чтобы я проследила, что тебе будет весело.

— Потому что я не способна на это сама? Потому что мне нужна помощь, чтобы повеселиться?

— Хелен, ты ведешь себя смешно. Он вовсе не это сказал.

— Лгунья. Он думает, что я чересчур перетянута.

Хелен была права. Грей действительно просил ее попытаться расшевелить Хелен. Но, конечно же, она не могла сознаться в этом сейчас.

Элоиз внесла свою лепту:

— Думаю, Грею Хелен нравится такой, какая она есть. Он ведь сделал ей предложение, если ты помнишь.

— Именно это я и говорю! — сказала Зейди. — Он любит ее и хочет, чтоб она повеселилась.

Хватит, довольно. Каждый раз, как она открывает рот и говорит что-нибудь о Грее, ее поджаривают на решетке и на вертеле. Отныне и впредь она будет открывать рот только для того, чтобы выпить.

— Ну, раз Грей хочет, чтобы я расшевелилась, так я буду шевелиться. Спасибо, Зейди.

Вот дерьмо!

Водитель лимузина остановил машину и обернулся:

— Вот он, «Рокси».

Они выглянули из окна и увидели черное трехэтажное здание с неоновой вывеской и растяжкой над входом. Орды музыкальных фанатов выстроились на тротуаре. Некоторые из них выглядели неопрятными, укуренными, дешевыми малолетками. Была ли это фальшивая поза, или такими они и были — не представлялось возможности выяснить.

Костлявая скорчила гримасу:

— Зачем мы сюда приехали?

Надутая согласилась:

— Меня не интересует какая-то убогая группа.

Марси засияла:

— Мы с Ким ездили на концерт Рика Спрингфилда в прошлом году в Анахейм. Это было замечательно. Он все еще выглядит точно так же, как во времена «Поликлиники».

— Когда он пел «Девушку Джесси», я почти плакала, я была так счастлива, — сказала Ким.

— Мы были так близко от сцены, что мне удалось дотронуться до его лодыжки, — захлебываясь от восторга, рассказывала Марси.

Разумеется, Ким и Марси следовало чаще выходить из дома, но Зейди рада была узнать, что у нее с ними есть кое-что общее. У нее были все когда-либо выходившие альбомы Рика Спрингфилда.

Элоиз посмотрела вверх, на растяжку.

— Здесь указаны шесть групп, и ни одного Рика Спрингфилда.

— Мы пришли сюда, чтобы посмотреть выступление одной, — сказала ей Гилда.

— «Серф манкиз», — пояснила Зейди.

— А почему меня должны волновать какие-то «Серф манкиз»?» — отрезала Элоиз.

— В ней играет Тревор Ларкин.

Элоиз и Надутая чуть не стукнулись, так быстро они выскочили из лимузина. Остальные женщины в смущении последовали за ними.

— Кто такой Тревор Ларкин? — спросила Ким.

— Парень с рекламы «Гэп», — сообщила ей Элоиз. — Тот, с большим…

— О Бог ты мой! — сказала Марси. — Я тоже заметила. Мне стыдно было, что я смотрела, но не увидеть это было невозможно.

Костлявой все еще было неясно.

— Вы говорите, что Тревор Ларкин играет в этой группе?

Гилда взглянула на нее:

— Руки прочь. Ему ты не будешь делать минет.

— А мне можно? — спросила Джейн.

— Это парень Зейди, — ответила Гилда.

— Он один из моих учеников. Вот что она имеет в виду. — Зейди пожалела, что текила развязала ей язык. Она не хотела, чтобы эти женщины знали, что она испытывает влечение к Тревору.

— Конечно, именно это она и имеет в виду. — Джейн улыбнулась ей и подмигнула.

Хелен пошла к двери.

— Как вы думаете, они позволят мне спеть?

Когда они вошли, разговаривать было невозможно, так громко играла музыка. Комната была черной и похожей на пещеру, и пронзительный звук гитар наполнял все пространство. Зейди поговорила с вышибалой и выяснила, что группа Тревора еще не выходила на сцену. Ему казалось, что они будут следующими, но на макушке его лысой головы красовалась огромная татуировка, гласившая: «Слабые мозги», так что на него вряд ли можно было полагаться.

Джейн дала какой-то молодежи пять баксов, чтобы они освободили стол, так что вся компания смогла сесть. Должно быть, стюардессы зарабатывают больше, чем думала Зейди. Группа на сцене закончила выступление, оставив женщинам время для разговора.

— Здесь пахнет старым пивом и подмышками, — сказала Бетси, морща нос.

Хелен подняла новый бокал с мартини.

— Я расшевелилась. — Она сделала большой глоток, потом посмотрела на Зейди: — Как думаешь, Грею понравилось бы, если бы он увидел меня в таком виде?

Зейди посмотрела на нее. На Хелен все еще была фата с рожками, а в руках — надувной пенис Ганса.

— Думаю, да. Думаю, ты понравилась бы ему в любом виде.

Подтрунивание над пьяными девушками — наилучшее средство.

— Он никогда не увидит, как меня тошнит, как тебя в прошлый раз.

Зачем Грей рассказал Хелен, что ее тошнило? Едва ли ей стоило быть в курсе этих сведений. Не то чтобы Зейди было стыдно. Большинство женщин, оставленных у алтаря, вероятно, рвет на кого-нибудь вскоре после такого происшествия. Но она была в ярости, что он рассказал об этом Хелен. Что, ничего святого не осталось? Все ее секреты теперь стали пищей для разговоров Грея и Хелен?

— Ну, наверно, это хорошо. Это было бы не очень романтично, — ответила Зейди, все еще подтрунивая над ней, хотя и чувствовала себя преданной.

— А знаешь, что такое романтика? — спросила Элоиз. Как будто у нее могло быть об этом хоть какое-нибудь понятие. — Сидеть в полной, кромешной темноте и трогать друг друга.

Зейди попыталась заткнуть ее. Любой сексуальный совет, данный Элоиз, немедленно становился тошнотворным. Зейди беспокоилась, что к концу вечера Элоиз сумеет разрушить для нее все возможные разновидности секса.

Бетси кивнула на сцену, все еще раздраженная.

— Это и есть модель с большим пенисом?

Зейди посмотрела туда же, куда смотрела она, и увидела несколько молодых парней, не таких молодых, как Тревор, но молодых: они настраивали свои инструменты и подключали аппаратуру. Когда она уже собиралась ответить «нет», на сцену вышел Тревор. Его зеленая майка «Аберкомби» плотно облегала тело, а штаны, доставшиеся от «Гэп», были достаточно тугими, чтобы обрисовать линию ягодиц, но достаточно свободными, чтобы скрыть его достоинство. Его светлые волосы серфера были соблазнительно заправлены за уши и только что вымыты. Чистые волосы — это так важно в мужчине. Зейди считала, что мужчины, которые мажут голову жирным гелем, оказывают самим себе и тем, кто на них смотрит, плохую услугу. В самом деле, кому-нибудь стоит написать об этом статью.

— О Боже, как он хорош! — застонала Надутая так, словно ее пытали.

Элоиз посмотрела на Зейди:

— Ты уверена, что ему восемнадцать? Он выглядит по крайней мере на двадцать три.

— Разве что его пять раз оставляли на второй год.

Она хорошо знала, что это не так, судя по его сочинениям. Она пришла в восторг, обнаружив, что у него действительно очень ясная голова, когда он сдал свою первую работу. И это было грустно. Не то, что у него ясная голова, а то, что она пришла в восторг, обнаружив это. У нее не возникло бы такой реакции, если бы он был некрасив.

Наблюдая за тем, как он настраивает инструмент, она сказала себе, что пришла сюда только для того, чтобы поддержать музыкальные старания Тревора. Учителям положено поддерживать творческие способности учеников. Она только делает свою работу. Нет, ничего непристойного в том, что она сюда пришла. Совсем ничего.

Гилда перегнулась через стол и шепнула Зейди:

— Мы не уйдем отсюда до тех пор, пока ты его не поцелуешь.

Зейди закатила глаза:

— Значит, мы будем сидеть здесь несколько лет.

— Сколько тебе?

— Тридцать один.

Гилда сосчитала разницу. Нелегкая задача после нескольких рюмок текилы.

— Всего тринадцать лет! Деми старше Эштона на шестнадцать!

Подражание поведению людей с обложки «Ю-Эсуикли» не относилось к любимым занятиям Зейди.

Гилда не сдавалась:

— Он пригласил тебя сюда, так? Вероятно, он не приглашал сюда других учителей. Так что это что-то да значит.

Зейди быстро оглядела комнату, чтобы убедиться, не сидят ли там Нэнси и Долорес. Никаких следов их присутствия. Фьють. Она не видела ни учительницу по математике, ни шлюху, преподававшую иностранный язык. Она снова повернулась к Гилде:

— Я помогаю ему попасть в Стэнфорд. Он просто подлизывается.

Бетси нагнулась вперед, источая сознание собственного превосходства.

— Вы понимаете, что мы еще не дарили Хелен ее подарки? Они все еще лежат в багажнике лимузина. Мы должны были сделать это за обедом.

— Мы можем сделать это позже. Давайте просто посмотрим выступление, — сказала Дениз, бросив на Зейди взгляд, говоривший: «Я знаю, тебе это нужно».

Нужно ли ей это? Нужно ли ей на самом деле смотреть на Тревора на сцене и чувствовать свою вину за то, что ей нравится это зрелище? Он поправлял микрофон. О Господи! Значит ли это, что он собирается петь? Теперь, когда она подумала об этом, ей показалось, что он похож на Джима Моррисона, только моложе и красивее, и волосы светлее. Занимается ли Джим Моррисон серфингом? Тревор — новый Лизард Кинг? Черт! Она пьяна.

Когда «Серф манкиз» заиграли свою первую песню, Зейди была ошеломлена. Как и любая другая женщина в комнате. Невозможно было отрицать: он — воплощение секса. В нем была идеальная смесь петушиной игривости и душевного, грустного, плачущего юношеского голоса. Когда она слышала подобное по радио, у Зейди начинало быстрее биться сердце. Он казался богом. Остальные участники группы были дерьмом, но это не имело значения. Тревор пел. Он играл на гитаре. Зейди не смогла бы повторить ни одной строчки, ни напеть какую-нибудь из их мелодий, если б ее попросили об этом позже, но не в этом было дело.

Она нагнулась к Гилде и простонала ей на ухо:

— Вокруг него действительно ангельское сияние, или я просто пьяна?

Гилда схватила ее за руку:

— Послушай. Ты займешься с ним сексом, а потом расскажешь мне обо всем в подробностях. Все, что я могу себе позволить, — это викарный секс.

Они продолжали смотреть на сцену: Тревор приблизился к первому ряду беснующейся толпы, наклонился и пел для девчонок-фанаток.

— Пошли вперед! — сказала Надутая.

Она схватила Хелен за руку, и они понеслись туда, Костлявая следовала за ними по пятам. Зейди почувствовала, как приятное тепло, разлившееся по ее животу, остывает. Зачем она поделилась Тревором с ними? Теперь он влюбится в Хелен. Или будет заниматься сексом с Надутой и Костлявой в гримерке. Черт побери!

Когда они подошли к сцене, им пришлось пробираться сквозь толпу девушек-подростков, на запястьях у которых красовались браслеты с надписью «Мне еще нет 21». Девушки были не в восторге от того, что среди них находится пьяная невеста с надувным членом в руке и в страпоне, надетом сзади. Не говоря уже о двух шлюхах и суках в фирменной проститутской одежде и в туфлях-стилетто с четырехдюймовыми носами. Хелен пришлось отбиваться от девушек надувным пенимом только для того, чтобы сохранить за собой личное пространство. Зейди заметила, что кое-кто из них учится у нее в классе, на третьем уроке, и снова нырнула на свое место.

Тревор взглянул со сцены вниз, в зал, в тот момент, когда Хелен особенно яростно сражалась с двумя подростками в топиках до пупка и вельветовых брюках-клеш. Фата у нее скукожилась, косметика на глазах размазалась, пока она колотила девушек по голове гениталиями Ганса. Тревор скорчил рожу и указал на нее своему бас-гитаристу, тот начал смеяться. Когда они закончили песню, Тревор посмотрел вниз, на Хелен, наклонился к микрофону и сказал, высмеивая ее: — Кто-то у нас назюзюкался. Зейди снова стало тепло. Тревор не был ослеплен красотой Хелен. Теперь он еще больше казался богом, чем раньше. Это была трагедия. Ей не нужен был предлог, чтобы любить Тревора больше. Ей нужны были причины, чтобы сбежать. Достоинство. Пристойность. Вот какие это были причины. Может, ей стоит пересесть поближе к Бетси, Марси и Ким. Они остудят ее вожделение. Они наставят ее на путь истинный.

Группа заиграла новую песню, и Хелен вернулась к столику.

— Эта группа — дерьмо собачье. Пошли отсюда.

Бетси смотрела на сцену стеклянными глазами.

— Еще одну песню.

Марси и Ким тоже были в трансе.

— Мы не можем уйти, пока он не закончит, — сказала Марси.

— К черту Рика Спрингфилда, — согласилась Ким.

Зейди почувствовала себя отмщенной. Тревор был неотразим. Самые большие ханжи в Калифорнии думают так же, как она. Когда группа закончила выступление, Надутая и Костлявая стремительно подбежали к столу:

— Как думаешь, ты можешь отвести нас за сцену?

Зейди не собиралась позволять этим двоим приблизиться к сладкой невинности Тревора.

— Нет.

— Не важно, — сказала Надутая. — Давай просто подождем здесь. Уверена, он придет в бар через несколько минут.

Это значило, что у Зейди есть только кратковременная пауза, чтобы поговорить с ним без участия этих сук. Она встала.

— Я в уборную.

Гилда подмигнула ей. Джейн послала ей взгляд, означавший «Оттрахай его до потери пульса». Дениз только кивнула. Надутая и Костлявая были слишком заняты, поправляя блеск для губ перед маленьким зеркальцем, чтобы заметить. Хелен воровала выпивку у официантки с подноса, а Бетси ставила ее обратно.

Зайдя за сцену, Зейди почувствовала себя полной идиоткой. Что, черт возьми, она ему ска жет? «Привет, Тревор. Мне понравилось выступление. Хочешь, поцелуемся?»? Учителям не стоит появляться пьяными перед учениками, но было уже слишком поздно. Она уже была пьяна, когда они вошли. Так что нет смысла переживать по этому поводу теперь.

Она увидела компанию подростков в полуобморочном состоянии и заключила, что подобралась уже достаточно близко. Они толпились вокруг двери с надписью «Зеленая комната». К счастью, она располагалась не слишком далеко от уборной, так что Зейди могла сделать вид, что заблудилась, если ее заметит Тревор или еще кто-нибудь из учеников. Она подумала, а не заскочить ли туда пописать, но боялась, что пропустит его, чтобы потом, по возвращении в бар, обнаружить Костлявую на коленях возле его промежности.

Проходя мимо двери, она услышала:

— Черт возьми! Мисс Робертс.

Она остановилась, не зная точно, что делать. Он, очевидно, заметил ее, так что она не могла просто пойти дальше. Она решила вернуться и заглянуть в дверь, но прежде, чем она могла это сделать, Тревор вышел в коридор с банкой пива в руке.

— Поверить не могу, что вы пришли.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Зейди прислонилась к стене, пытаясь выглядеть непринужденно и скрыть то обстоятельство, что она здорово пьяна. Она уперлась рукой в дверной проем, чтобы тверже стоять на ногах.

— Привет.

Это все, что она смогла из себя выдавить.

Он осклабился:

— Что думаете насчет группы?

— Мне показалось, вы играли здорово.

— Все о'кей, можете говорить честно. Мы знаем, что у нас лажа. Но мы уже лучше играем, чем раньше.

Он так сознательно оценивал себя, в свои-то восемнадцать лет. Зейди старалась не потерять сознание, но из-за черных ламп в коридоре его кожа выглядела такой смуглой, а зубы такими белыми.

— Думаю, у вас большой талант.

— Да? В гитаре или в пении?

— Ив том, и в другом.

— Я запорол третью песню.

— Я этого не заметила.

Он обернулся к парням из своей группы, которые сидели на жалких кушетках в Зеленой комнате и пили «Хайнекен».

— Парни, моя учительница даже не заметила, что я загубил мост.

Они все засмеялись. Зейди почувствовала себя глупо. Это что, так очевидно, что он загубил мост? Зачем ему понадобилось сообщать им, что она — его учительница? Он снова посмотрел на Зейди:

— Простите. Барабанщик так много всякого дерьма мне на эту тему наговорил. Я должен был его на место поставить.

Зейди расслабилась. Ее глупость была вознаграждена.

— Разве вы не собирались на девичник или вроде того?

— На самом деле я привела их с собой. Думаю, вы видели невесту. Она стояла в первом ряду.

Он засмеялся:

— Быть не может. Эта девчонка в фате и с вами?

То, что ее обычно зажатая двоюродная сестра стала источником удивления в связи с непристойным поведением, в данный момент не имело значения. Она слишком глубоко утонула в его зеленых глазах. Боже, как ей нравилось это ощущение! Оно напоминало ей то время, когда она была девушкой, ходившей по барам и болтающей с красивыми парнями, а не женщиной, сидящей дома и прячущейся от них.

— Вы, ребята, видимо, немного выпили, прежде чем сюда попали, — сказал он.

— Да, по дороге мы зашли в несколько баров.

— Куда поедете потом?

Он спрашивает потому, что хочет знать, или чтобы быть вежливым? Зейди не могла этого определить.

— Я точно не знаю.

— Где она достала пенис?

— В магазине «Халстер».

Он улыбнулся ей. Его улыбку можно было истолковать как похотливую.

— А вы там что-нибудь приобрели?

— Не-а. Не нашла ничего подходящего.

Господи! Надо же быть такой занудой! Неужели нельзя было сказать, что она купила съедобные трусики или что-нибудь такое? Нет! Нет! Она — его преподавательница! Ей не пристало говорить с ним о трусиках. Ее охватила волна стыда. Не важно, что все согласны, что он чертовски сексуален. Ей совершенно не пристало разговаривать с ним в баре. Ей следует уйти. Ей следует немедленно уйти отсюда.

Он придвинулся к ней ближе.

— Не злитесь на меня, если я это скажу, ладно?

Она оцепенела, отчетливо осознавая, что его лицо находится всего в дюйме от ее лица.

— Ладно.

— Я вроде рад, что вы не вышли замуж.

Зейди не знала, что ответить. Он что, флиртует с ней? Казалось, так оно и есть. С чего бы еще ему радоваться, что она не вышла замуж? Или он просто ублюдок-садист?

— Почему?

Он улыбнулся ей:

— Пожалуй, мне не стоит на это отвечать. А то вы завалите меня на экзамене.

Ладно… что, черт возьми, это значит? Какое вообще это имеет значение? Она уйдет. Сейчас же.

Она стояла, словно приклеенная.

— Ваша итоговая оценка зависит от вашей работы в течение семестра, а не от того, что вы говорите мне в баре.

Зачем она его поощряет?

Он на минуту посмотрел ей в глаза, как будто оценивая, стоит ли уточнять. Зейди бросило в жар. Как раз в то мгновение, когда он начал говорить, из комнаты вышел его барабанщик.

— Парни, пошли, завалимся в бар. Холодило пустое.

Зейди не понимала, принесло ли ей это облегчение или она беспричинно разозлилась.

Тревор пожал плечами и посмотрел на Зейди:

— Хотите туда закатиться?

— Конечно.

Они пошли по коридору. Он шел впереди, и она любовалась его задницей, пока он шел. Но это уже не было преступным удовольствием. Это было чистое преступление. Она была близка к тому, чтобы позволить себе думать, что это нормально — вожделеть к нему. А это не нормально. Это плохо. Очень, очень плохо.

Как только они вышли в главное помещение, его роем облепили подростки-фанатки.

— Тревор! Я люблю тебя!

Он остановился, чтобы дать автографы. Зейди разглядела Эмми, Бриттани и Фелисию, трех своих учениц: они висели в хвосте роя. Она втянула голову в плечи и, обогнув Тревора, побежала обратно за свой столик, прежде чем они увидели ее.

— Пошли, — сказала она.

— Куда? — спросила Джейн.

— Мне все равно. Просто пошли.

— Но сюда скоро придет Тревор, — заскулила Надутая.

Хелен залезла на стул.

— Давайте пойдем куда-нибудь, где можно потанцевать!

Зейди покосилась на нее:

— Только если ты выбросишь этот чертов пенис.

— Договорились.

Гилда отвела Зейди в сторону:

— Что случилось?

— Ничего.

— Ничего плохого или ничего хорошего?

— Ничего. Нам надо уходить, пока я не сделала ничего хорошего, — сказала Зейди.

Гилда помяла лицо рукой.

— Это какая-то бессмыслица.

— Вот именно. Нам надо уходить.

Джейн присоединилась к их тайному совещанию.

— Он приставал к тебе, не так ли?

— Нет.

— Ты отчего-то вся выбита из колеи.

— Возможно, это из-за текилы.

Зейди открыла сумочку и бросила деньги на стол.

— Я подожду в лимузине, пока вы, ребята, заплатите по счету, хорошо?

Ей нужно было убраться отсюда, пока Тревор не углядит ее и не подойдет. Она не отвечала за то, что могла сделать.

Зейди с удовольствием обнаружила в лимузине еще пять бутылок «Моэ». Водитель, парень с мохнатыми бровями, улыбнулся ей:

— Невеста попросила меня пополнить ваши запасы, девчонки, пока вы будете внутри. Она та еще штучка.

Да уж, это точно.

Зейди открыла одну из бутылок и налила себе полный бокал. Она едва избежала ужасно неловкого положения. Это был повод для тоста. Она осушила бокал и поздравила себя. Выдержка. Сила воли. Высокие моральные принципы. Хорошо обладать этими качествами.

Бетси села в лимузин следующей, стремглав проскочив через дальнюю дверь.

— Слава Богу, ты уговорила Хелен снять этот голубой фаллоимитатор. Я боялась, мне не удастся больше фотографировать на протяжении всего вечера.

Обретя почву под ногами благодаря шампанскому и новообретенному чувству собственной праведности, Зейди наклонилась и взяла Бетси за руку.

— Бетси, сочувствую, что вечер заканчивается не так, как ты предполагала. Я знаю, ты расстроена, но думаю, нам всем не нужно забывать, что это вечер Хелен и мы пришли сюда, чтобы сделать ее счастливой.

Бетси кивнула с серьезным видом:

— Ты права. Я просто не знаю, что думать об этой совершенно новой Хелен. Ты видела ее на этом быке? Она вела себя как полная извращенка!

В машину залезли Марси и Ким.

— Вы говорите о Хелен? — спросила Марси. Зейди кивнула.

— Думаю, это просто спиртное. И случай. И двадцать восемь лет совершенства. Когда-нибудь она должна была сорваться. — Она протянула Бетси бокал шампанского: — Выпей. Думаю, это поможет тебе легче перенести остаток вечера.

Бетси взяла бокал и осушила его залпом, а потом снова посмотрела на них:

— Вы когда-нибудь замечали, что у первого глотка шампанского какой-то мусорный вкус? Думаю, мне нужен второй бокал, чтобы сгладить впечатление. — Она протянула свой бокал, и Зейди налила ей еще; тем временем в машину стали проникать другие женщины.

Надутая и Костлявая были раздосадованы.

— Мы даже не поговорили с ним.

Потом появилась Элоиз.

— Уверена, он в задней комнате с Памелой Андерсон или с кем-то еще.

Хелен и Дениз проскользнули вслед за ней, Хелен все еще была настроена на продолжение банкета.

— Поехали в «Дип». Я читала о нем в каком-то журнале.

— Если ты читала о нем, то и говорить не о чем, — сказала Костлявая.

Зейди посмотрела на нее как на идиотку. А она такой и была.

— Ни одно из мест, где мы были сегодня, не относится к «первоклассным». Если б они такими были, нас бы туда не пустили.

— Говори за себя, — парировала Костлявая.

Как раз в тот момент, когда Зейди пожалела, что не отточила навыки прицельной рвоты, в машину скользнули Гилда и Джёйн.

— Смотрите, кого мы нашли, — сказала Джейн.

Они втолкнули в машину Тревора.

— Привет. — Он перелез через Гилду и плюхнулся рядом с Зейди. — Куда едем?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

О, Боже правый!

Тревор сидел рядом с ней. В лимузине.

— Можно мне немного? — Он указал на шампанское.

Зейди тряхнула головой:

— Я не могу брать на себя ответственность за содействие совершению несовершеннолетним противоправных действий.

— Я могу. — Гилда протянула ему бокал, подмигнув Зейди. О, эта порочная, порочная Гилда!

— Итак, ваши друзья говорили, вы едете танцевать. — Он качнул головой в сторону Джейн и Гилды.

— Мы едем в «Дип», — сказала Хелен.

Тревор улыбнулся:

— Клево. Мне нравится это место.

— Как вы проникаете в бары? — спросила Зейди, совершенно сбитая с толку тем обстоятельством, что у Тревора больше опыта ночной жизни, чем у нее.

— Фальшивое удостоверение личности. Мне его сделал отец.

— Ваш отец хочет, чтобы вы ходили по барам?

— Он нормально относится ко всякому такому. Он хиппи. Он на самом деле не считает, что нужно «поступать по правилам».

Хорошо, подумала Зейди, тогда он не донесет на нее за секс с его сыном.

Костлявая и Надутая до сих пор просто пялились на Тревора открыв рты, но, к несчастью, Надутая обрела дар речи.

— Тревор, привет. Я — Феб. Кажется, ты встречался с одной из моих знакомых, Джоз Альтман?

Ясно, что Надутая полностью проигнорировала то, что Зейди сказала ей раньше, хотя очевидно было, что Зейди знакома с ним и, следовательно, знает, о чем говорит. Надутая была идиоткой высшего порядка.

— Никогда о ней не слышал. Она учится в Йель-Истлейке?

Надутая нахмурилась:

— Нет. Она официантка в Ньюпорте.

— Никогда там не был, извините.

Костлявая нагнулась вперед и положила руку ему на колено.

— Мне понравилась твоя группа. Вы, ребята, правда, суперские.

— Спасибо. Должно быть, ты сильно напилась.

Гилда откинулась на спинку сиденья и посмотрела на Зейди из-за затылка Тревора, и взгляд ее означал: «Ну?» Зейди в ответ посмотрела на нее с выражением «Не могу поверить, мать вашу, что вы проделали это со мной».

Тревор нагнулся и поднял сдувшегося Ганса с пола лимузина.

— Кто этот бедняга?

— Бойфренд Хелен, — ответила Дениз.

— Он умер, — сказала Хелен, делая вид, что ей грустно.

Тревор подобрал красную набивную подушку в виде пениса, лежавшую рядом с Гансом.

— Это, должно быть, ваше. — Он посмотрел на Зейди.

— Не-а. Это Бетси.

Бетси, приступившая уже к третьему бокалу шампанского, вырвала ее из рук Тревора.

— Она мне нравится, потому что меховая. Тревор повел бровью и посмотрел на Зейди.

Она улыбнулась ему в ответ, пожав плечами.

Потом Костлявая снова схватила его за коленку.

— Тревор, вы с ребятами собираетесь записать альбом?

Он посмотрел на нее и засмеялся:

— Записать альбом? Мы едва можем оплатить наши инструменты. Мы получили этот ангажемент только благодаря моей работе моделью.

— О, так ты модель? — спросила Элоиз. Зейди посмотрела на нее. Нет, она не просто делала вид, что не знает, что он модель. Может, она так кокетничает?

— Я снялся в паре реклам. Ничего особенного. Просто деньги на путешествия, чтобы я мог этим летом поехать в Европу и не ночевать при этом в каком-нибудь хостесе в луже мочи.

Бетси смутилась:

— Ты что, ходишь под себя? Тревор засмеялся:

— Леди, вы испорченные существа.

Зейди засмеялась, словно Тревор был самым искусным комментатором женского поведения, какого ей когда-либо выпадало удовольствие слушать. Но дело в том, что его обращение «леди» было не очень-то сексуальным. Она хотела быть в его глазах горячей девчонкой. Горячей девчонкой.

Хелен отхлебнула из своего бокала с шампанским, снова наполняясь энергией.

— Итак, Тревор, ты девственник?

— Хелен! — послышался коллективный протест от каждой женщины в машине.

Тревор воспринял это нормально. Он посмотрел на Зейди и закатил глаза, потом снова перевел взгляд на Хелен:

— А что, ты предлагаешь избавить меня от груза?

Хелен захлопала ресницами:

— Тебе бы понравилось.

Элоиз искоса взглянула на Хелен, потом снова на Тревора.

— Уверена, у Тревора есть девушка.

— Не-а. На данный момент я свободен и чист. Последняя девушка, с которой я встречался, была слишком большой собственницей, так что я на некоторое время завязал с подружками. — Он положил руку на ногу Зейди. Она посмотрела на него. Он нарочно положил ее туда? Может, его руке просто надо где-нибудь отдохнуть. Он играл на гитаре целый вечер. Может, у него устало запястье.

Джейн заметила это и покосилась на Зейди с выражением «О да, это случится». Она налила в бокал Тревора еще шампанского. Зейди закрыла глаза от стыда. Ее новые друзья собираются напоить подростка, чтобы повысить ее шансы в его глазах.

— У этой штуки… ну, скажем… плохой вкус. Пожалуй, пока прервусь и закажу пива, когда мы доберемся до клуба. — Он передал бокал с шампанским Зейди. — Хотите?

Зейди взяла и выпила одним глотком. Его рука все еще лежала на ее ноге. Надутая заметила это и свирепо уставилась на Зейди.

— Тревор, это правда, что Зейди — твоя учительница по английскому? — Она одарила Зейди самоуверенным взглядом, как будто говоря: «Я в два счета уничтожу твою сексуальную привлекательность в его глазах».

— Ага, и она единственная учительница, которая мне нравится.

— Это почему? — спросила Дениз, передвигая свой беременный живот так, чтобы, насколько возможно, закрыть от него Надутую.

— Потому что она классная.

Зейди покраснела. Она была классная, черт побери. А такая оценка со стороны бога сексуальности только подчеркивала это обстоятельство.

— И она не нагружает меня всяким дерьмом, как другие учителя.

— А кто нагружает вас дерьмом? — спросила Зейди.

— Мисс Джонсон. Нэнси. Конечно.

— И что же она делает?

— Она всегда пытается оставить меня на дополнительные занятия.

Зейди пришла в ярость. Дополнительные занятия — это значит оставаться после школы и проводить время с преподавателем. Нэнси клеилась к нему! Или по меньшей мере пыталась сделать так, чтобы он не достался никому другому. Как он выберет факультатив по написаниям сочинений Зейди, если Нэнси заставляет его разглядывать чашки Петри?

— Это не важно. Через несколько месяцев я буду в колледже и уеду отсюда. — Он посмотрел на Зейди: — Вы нашли мне кого-нибудь, кто учился в Стэнфорде?

— Я училась в Стэнфорде, — сказала Бетси.

Костлявая и Надутая уставились на нее, вне себя от ревности. Если б им только удалось одолеть местный колледж, они бы тоже могли помочь Тревору Ларкину.

— Правда? — Тревор был в восторге. — А вы можете дать мне рекомендацию?

Бетси налила себе еще бокал шампанского — теперь она была душой вечеринки.

— Конечно.

— Это будет чудно. — Он посмотрел на Зейди. — Я знал, что вы устроите мою судьбу. — Он сжал ее колено.

— Я уверена, декан меня помнит, — сказала Бетси. — Я там реорганизовала все студенческое самоуправление.

Бетси, вероятно, реорганизовала учебный план, а заодно и план общежития, но теперь, когда она помогала Зейди попасть в милость к Тревору, Зейди была не в том положении, чтобы осуждать ее.

Элоиз продолжала неотрывно смотреть на Тревора.

— Не могу поверить, что тебе только восемнадцать.

— А мне не восемнадцать, — сказал он. — Мне девятнадцать. Когда мои родители уехали в турне с «Дэд», они забыли записать меня в школу, так что я начал на год позже.

Ему девятнадцать? Зейди не могла бы почувствовать себя более счастливой, даже если б кто-нибудь подарил ей маленькую страну. Она не очень понимала, почему один год — это такая большая разница, но разница была.

Лимузин остановился, и водитель обернулся:

— Мы приехали в «Дип».

Бетси повернулась к нему:

— Знаете, мы ведь даже не знаем вашего имени.

— Джерри.

— Спасибо, Джерри. Мы благодарны вам за ваши услуги.

На Бетси нашло. Она была полна любви ко всему человечеству.

Выскользнув из машины на бульвар Голливуд, они столкнулись с огромной очередью желающих попасть в клуб, который оказался всего лишь зеленым квадратным зданием на углу, без какой-либо вывески.

Дениз оглянулась на Хелен:

— Может, нам пойти куда-нибудь еще?

Вышибала у входа оглядел море голов, колыхающееся перед ним, и высмотрел Тревора, выбиравшегося из лимузина.

— Ты, братишка, заходи. — Он сделал Тревору знак, чтобы тот пробирался вперед.

Тревор указал на Зейди и ее компанию:

— Они со мной.

— Нет, проблем, парень. — Вышибала открыл дверь и провел их внутрь, к большой досаде остальных людей в очереди, которые заметили Ким и Марси в комбинезонах и кедах.

Девушка в черном мини-платье повернулась к другой девушке в черном мини-платье и сказала:

— Или я потолстела за то время, пока мы стоим в очереди, или эти две цыпочки трахнулись с кем-нибудь, чтобы попасть сюда.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Когда они вошли внутрь, Тревор положил руку Зейди на талию, ведя ее сквозь толпу любителей поп-музыки. Он действовал так мягко, так уверенно. Ему было труднее, чем Зейди. Он только что сел в лимузин, полный взрослых женщин. И умудрился заткнуть Хелен, Надутую, Костлявую и Элоиз, не приложив к этому вообще никаких усилий. Правда, они были под мухой, но все же.

В «Дипе» изюминкой были полуодетые женщины, танцевавшие внутри трех плексигласовых кубов. Там также была маленькая танцплощадка для клиентов, окруженная стенами из двусторонних зеркал. Но Хелен не удовольствовалась возможностью танцевать со всеми. Она немедленно зациклилась на идее войти в куб. Женщины, находившиеся в нем, выглядели так, словно им невероятно скучно, но Хелен казалось, что все это очень весело.

Пока она ушла разыскивать потаенный вход в куб, остальная часть компании пошла в бар. Тревор заказал «Ред Страйп», а Зейди — «Маргариту». Текила завела ее так далеко, зачем же останавливаться?

Надутую и Костлявую немедленно пригласили на танец, и они ушли вертеться со своими но выми жертвами. Марси и Ким плюхнулись на табуреты в баре, в то время как Бетси, Элоиз, Гилда и Джейн заказали выпивку. Дениз ушла блевать в уборную.

Зейди стояла в баре, ощущая каждой клеточкой своего тела, что Тревор стоит рядом с ней. Он бросил деньги на стойку, когда бармен принес напитки, потом подал ей «Маргариту» и чокнулся с ней своим пивом.

— За новые впечатления.

Зейди сделала глоток, спрашивая себя, за какие именно новые впечатления он поднял тост. Европа? Стэнфорд? Секс с ней? Он повернулся к ней лицом, прислонившись к барной стойке.

— Вы ведь на меня не разозлитесь, да?

— Почему я должна на вас злиться?

Он улыбнулся ей. Не ответив, Зейди заметила, что некоторые женщины узнали его. Он то ли не обратил внимания, то ли притворился, что не видит, и сделал еще один глоток пива, а потом поставил бокал.

— Давайте потанцуем.

Остатки сознания говорили Зейди, что это плохая мысль, но она позволила ему повести себя на танцплощадку. Она пыталась смотреть на ситуацию так, словно порхает где-то над ней. Вот до чего она дошла. Танцует с Тревором. Его руки обнимают ее за талию. Ее бедра прижимаются к его бедрам. Он улыбается ей.

— Я всегда думал, что вы такая, но никогда не был уверен, — сказал он.

— Какая?

— Вы знаете.

— Не думаю, что знаю.

Прежде чем она задала ему следующий вопрос, она отвлеклась на Хелен, находившуюся уже внутри куба и танцующую там стриптиз.

— О, черт!

— Что?

— Моя двоюродная сестра раздевается.

Он повернулся, чтобы посмотреть — в конце концов, ему все же девятнадцать, — и, вне всякого сомнения, Хелен сняла верхнюю часть своего костюма и пыталась расстегнуть лифчик. Сняв, она бросила его в сторону театральным жестом, но он только ударился о плексигласовое окно и упал на пол.

Зейди оглядела бар.

— Как мне попасть туда и остановить ее?

Тревор пожал плечами.

Она обернулась, чтобы поискать глазами Бетси и остальных, и увидела, что они весело чокаются своими рюмками в баре, пребывая в полном неведении касательно того, что Хелен демонстрирует свои молочные железы в помещении, полном незнакомцев.

Парни в баре стали ухать и кричать, призывая Хелен снять юбку. К счастью, их крики также заставили большого чернокожего вышибалу вывести Хелен из куба через заднюю дверь.

— Оставайтесь здесь. — Зейди сняла руки Тревора со своей талии — неохотно — и пошла искать вход в куб. Его было нетрудно обнаружить, потому что вышибала как раз вышел оттуда, толкая перед собой Хелен. Слава Богу, она была одета. Вышибала вел ее к выходу из клуба.

Зейди схватила его за руку:

— Стойте!

Он повернулся и посмотрел на Зейди, а Хелен сказала:

— Это моя двоюродная сестра. Она скажет вам. Я — хорошая девушка! Я — невеста!

Вышибала посмотрел на Зейди:

— Мне наплевать, кто она такая. В нашей лицензии на торговлю спиртным не указаны танцы топлесс.

— Она останется в одежде. Я обещаю.

Рядом с ними возникла Элоиз.

— Я ее адвокат. В чем проблема?

Вышибала посмотрел на Элоиз и закатил глаза: они уже достали его.

— Скажите своей клиентке, чтоб она, черт возьми, оставалась в одежде, или она вылетит отсюда. — Он пошел обратно и занял свое место в углу комнаты.

Хелен посмотрела на Зейди:

— Он полностью был во мне.

— Не сомневаюсь.

Элоиз слегка разозлилась.

— Почему, скажи на милость, ты устроила стриптиз перед всеми этими людьми? Я сидела в баре, пила, оглянулась — и увидела, как твои соски улыбаются всем вокруг.

— Я пытаюсь «расшевелиться». — Она ухмыльнулась Зейди, словно бы говоря: «Во всем виновата ты», — а потом направилась в бар.

Элоиз повернулась и уставилась на Зейди:

— Ты гордишься собой? Ты превратила ее в эксгибиционистку. Не думаю, что Грею доставило бы удовольствие такое зрелище.

— Я не стаскивала с нее одежду, она сама. Не смей обвинять меня в этом.

— Ты поощряла ее желание выпить.

— Ты тоже!

— Ну, ведь это ты сказала ей, будто Грей думает, что она перетянута.

Ладно, это правда. Вроде того. Зейди оглянулась. Хелен нигде не было видно.

— Куда она делась?

Элоиз тоже оглянулась.

— Теперь ты упустила ее из виду. Здорово.

Зейди взглянула в сторону бара и увидела, как копна светлых волос подпрыгнула в воздух. Несомненно, это Хелен, и она летает на руках у Джимбо, торговца полами из Атланты. Зейди направилась туда, Элоиз следовала за ней по пятам. Хелен помахала ей рукой:

— Смотрите! Это Джим!

Джим покружил Хелен в воздухе и поставил ее на место.

— Дорогая, я видел то маленькое представление, что ты устроила, и пришел сюда сказать тебе… ты — женщина моей мечты, — сказал Джим. Его лицо казалось еще краснее, чем раньше.

Зейди терпеливо улыбнулась ему:

— Это замечательно, Джимбо, но Хелен через два дня выходит замуж. Ты об этом знаешь. Так что давай держать наши руки подальше от ее подвижных форм.

Джим дернул Зейди за нос:

— А ты остроумная. Ты мне нравишься.

— Я очень рада.

Хелен начала тянуть Джима за руку:

— Пойдем потанцуем!

Элоиз нахмурилась:

— Думаю, ты уже на сегодня достаточно потанцевала.

— Элоиз, я невеста, и у меня девичник! Мне положено веселиться. А танцы — это весело. Скажи ей, Зейди. Я видела тебя там. — Она посмотрела на Зейди, и взгляд ее говорил о многом, а потом она потащила Джимбо на танцплощадку и продолжала делать неприличные вещи, но, поскольку они не сильно отличались от неприличных вещей, которые делали другие люди, Зейди позволила ей.

Элоиз, словно дуэнья, уселась возле танцплощадки, скрестив руки, по-прежнему хмурясь. Она полуобернулась к Хелен, все еще не спуская глаз с нее.

— Если он только двинется, он лишится своего достоинства.

Зейди решила, что Хелен в безопасности под присмотром Элоиз, и быстро обошла бар в поисках Тревора, сама не веря в то, что могла оставить его одного в баре, где полно доступных женщин. Она разглядела его в баре, где Костлявая и Надутая облепили его, как блохи. Она подошла и встала за их спиной так, чтобы можно было подслушать и чтобы Тревор мог ее заметить.

У Костлявой процесс заигрывания достиг кульминации.

— Так вот, если тебе, ну, типа, понадобится, чтобы кто-нибудь купил тебе пива, можешь позвонить мне. Я сразу же приеду. — Она выставила вперед свои имплантанты и облизнула губы. А она умелая и развратная, эта девочка.

Тревор пожал плечами:

— У меня ведь есть поддельное удостоверение личности. Я сам покупаю себе пиво.

Надутая тоже предприняла попытку зацепить его:

— А когда у вас проходят эти съемки для каталога, посторонних пускают посмотреть? Я бы хотела увидеть, как ты работаешь. — Она задрала голову и сделала такой вид, словно была большим знатоком в великом искусстве модельного дела.

Он посмотрел через плечо Надугой и увидел Зейди.

— Вот вы где. — Он протянул руку и втянул ее в круг. — Вы нашли свою двоюродную?

Надутая и Костлявая были не особо довольны. Началось закатывание глаз и раздосадованные вздохи.

— Она вон там. В одежде. — Зейди махнула в сторону танцплощадки, где Хелен продолжала обтираться своими прелестями о Джимбо.

Костлявая наморщила нос:

— Бе-е-е, она что, с тем парнем из Атланты? Я думала, мы от них избавились.

Надутая поджала губу:

— На нем штаны в складку.

Пока Надутая и Костлявая перемывали косточки Джимбо и его костюму, Тревор улыбнулся Зейди:

— Я беспокоился, что вы ушли.

Почему он беспокоился? Почему? Потому что ему нужно, чтобы его подвезли, или потому, что Он хочет продолжать обтираться об нее? Попытки расшифровать намерения Тревора стали теперь для нее занятием, поглощающим все внимание. Она просто не могла позволить себе поверить, что кажется ему привлекательной. Жизнь не такая штука.

Тревор нагнулся к ней и прошептал на ухо:

— Я бы предпочел посмотреть, как вы снимаете с себя одежду.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Когда происходят некоторые события, например, если мужчина, к которому вы, скажем прямо, вожделеете, говорит вам, что он хотел бы увидеть вас голой, предполагается, что должны случиться кое-какие другие события, несомненно, и стремительно. Зейди могла бы взять его за руку и отвести в лимузин, чтобы быстро заняться кое-чем на заднем сиденье, попросив Джерри закрыть тонированное стекло, отделяющее салон от кабины водителя, чтобы он не был свидетелем их греха. Она могла бы нанять такси и отвезти его к себе домой, дабы провести с ним ночь диких телесных наслаждений, до сих пор неведомых в штате Калифорния. Она могла бы отвести его в дамскую комнату и позволить ему прижать себя к стене в кабинке и как следует отодрать.

Зейди ничего такого не сделала. Вместо этого она покраснела, неловко захихикала, опустила глаза в пол и сказала: — Пожалуй, нам надо еще выпить. Она разрывалась между желанием быть трезвой, чтобы запомнить, если что-нибудь, в самом деле, произойдет, и сознанием, что должна напиться, чтобы через все это пройти.

Он улыбнулся ей, заметив ее неловкость, но не отпуская комментариев по этому поводу. Он снова наклонился к ней поближе:

— Только если мы избавимся от этих двоих. Они у меня уже вот где сидят. — Он указал головой на Надутую и Костлявую.

Он потащил ее за руку в конец бара, где команда Джимбо из Атланты осаждала остальных участниц девичника. Джейн и Гилда чокались с ними своими рюмками, в то время как Ким, Марси и Бетси пытались объяснить им, почему не хотят танцевать под песню женоненавистника, который «поет» об убийстве своей жены и матери. Дениз доедала запасы вишни в ликере, имевшиеся в запасах бара, к великому ужасу бармена.

Когда Гилда и Джейн увидели Зейди с Трево-ром, они начали делать похотливые жесты. Джейн тыкала языком в щеку, изображая на своем лице всем известное выражение, как во время минета. Слава Богу, музыка была слишком громкая и Тревор не услышал, как Гилда закричала:

— Ты уже целовалась с ним?

Зейди покачала головой, сурово посмотрела на Гилду и прошла еще несколько футов вдоль барной стойки, только лишь для того, чтобы убедиться, что их жесты останутся незамеченными.

Тревор протянул ей еще одну «Маргариту». Она даже не могла вспомнить, что сделала с предыдущей. Она ее выпила? Или оставила в баре? Или она сейчас у нее на одежде?

— Итак, если мы будем заниматься сексом и вам не понравится, вы не провалите меня на экзамене?

Если б это было кино, это был бы один из тех до смешного переигранных моментов, когда за мирает музыка и все в баре слышат его слова. И возможно, Зейди поперхнулась бы своим коктейлем. К счастью, в баре не было никаких камер и плохих режиссеров. К несчастью, Зейди понятия не имела, что сказать. Она просто пялилась на него, пытаясь не дать себе осмыслить то, что он только что сказал.

В действительности не так уж и трудно понять, почему он хочет заняться с ней сексом. Ему девятнадцать. Девятнадцатилетние хотят заниматься сексом с кем угодно, разве не так? Вероятно, он по пять раз в день мастурбирует. Вероятно, он возбуждается даже тогда, когда трогает себя, чтобы помочиться. Вероятно, ей не стоит столь обольщаться, услышав, что он рассматривает ее как возможную сексуальную партнершу. Но, черт возьми, она была польщена. Он был так хорош. И он предпочел ее тем близняшкам в топиках. Он предпочел бы видеть голой ее, а не Хелен. Он думает, что она классная. Все это будет помогать ей переживать ночи еще много месяцев спустя.

Конечно, если она займется с ним сексом, это даст ей материал для прокручивания в голове еще на множество долгих, одиноких вечеров, предстоявших ей.

— Если вы еще раз упомянете свой аттестат, я ухожу, — сказала она только потому, что напоминание о том, что она — его учительница, было крайне несексуальным, но прозвучало это так, словно ей трудно говорить.

— Договорились. — Он чокнулся с ней своим стаканом. — Так вы заметили, что я пялился на вас в классе?

— Ладно, давайте просто избегать школы в качестве темы для разговора вообще.

Он кивнул:

— Нет проблем.

Он отхлебнул пива. Она наблюдала, как двигается его лицо, пока он посасывает его из бутылки. Его щеки втянулись, подчеркивая и без того выступающие скулы. У него была совершенная — линия челюсти. Сколько раз в жизни вы смотри-те на человека и при этом можете сказать, что у него совершенная линия челюсти?

— Вы пьяны? — спросила она.

— Вообще-то нет. А вы?

— Очень.

— Хорошо. — Он ухмыльнулся, заправив ей за ухо непослушный, выгоревший на солнце локон. — Так вы когда-нибудь думали обо мне?

— Я не могу на это ответить.

Она могла — но не будет.

Он улыбнулся ей:

— Я однажды смотрел, как вы садитесь в свою машину: вы высоко задрали юбку, чтобы не прищемить ее дверцей, и я думал о вас весь остаток дня.

Зейди попыталась представить себе эту сцену. Как она задирает юбку, вероятно, заказанную по каталогу «Бостон пропер», садясь в «камри». А Тревор наблюдает за ней через парковку, с площадки, где выделывал свои трюки на скейтборде. Она заводит машину, которая вскоре глохнет, потом снова заводится, и едет домой, мастурбируя по дороге при мысли о нем.

Он наклонился и прошептал ей на ухо, трогая губами ее шею:

— Хотите знать, о чем я думал?

Да, она хотела это знать. Но не могла заставить себя произнести эти слова. Она была слишком занята тем, чтобы не впасть в чудовищную сентиментальность от прикосновения его губ к ее коже. Потом она кое-что вспомнила.

— Вы назвали меня старой.

Он перестал трогать губами ее шею.

— Когда?

— Вы сказали, что вам всегда нужны возбужденные девчонки во время выступления, даже если они старые.

— Вы не старая, — сказал он, играя ее волосами.

— Я подумала, что я старая, когда вы сказали это.

— Ну, вы старше тех поклонниц-подростков, что приходят на наши выступления. Но мне эти девушки не нравятся.

— Почему?

— Вы их видели?

— Они выкрикивали ваше имя.

— Вот именно.

Он снова улыбнулся ей.

— Я хочу выкрикивать ваше имя.

О, он так нежен! Он взял ее за руку:

— Давайте потанцуем.

И он умен. Она сознавала, что он понимал, что чем больше они разговаривают, тем больше она возбуждается. Лучше ограничиться соприкосновением взглядов и тел.

Когда они вернулись на танцплощадку и его руки снова легли ей на бедра, она позволила себе думать, что это действительно может случиться. Она может отвезти его домой, и сорвать с него одежду, и проделать с ним гадкие, гадкие вещи.

— Я спал с четырьмя девушками, если это вас беспокоит. Я знаю, что делать.

Гм… нет, ее никогда не волновало, знает он, что делать, или нет. Просто радости от его при сутствия и от его голого тела было бы для нее достаточно.

Песня превратилась в нечто, представлявшее из себя чистые басы, открывая перед ними прекрасную возможность прижаться друг у другу бедрами в своего рода предварительном сексе. Она это сделает. Она переспит с ним сегодня. Как раз когда Зейди закрыла глаза, представляя себе, что ему хотя бы двадцать пять, ее грубо прервала Гилда:

— Кажется, у нас проблема.

Зейди открыла глаза и посмотрела на нахмуренную Гилду. Та указала на Хелен и Джима, которые занимались чем-то ужасным. Хелен обвила ногами бедра Джима, а он прислонил ее к стене, покусывая ее ухо. Элоиз пыталась оттащить от нее Джима, казалось, Хелен получала удовольствие.

— О Боже!

— Пожалуй, нам надо уходить отсюда, — сказала Гилда. — Надо уложить ее в постель.

Когда остальные женщины присоединились к Элоиз в ее попытке убрать Джимбо от Хелен, Зейди поняла, что Гилда права. Пора уложить Хелен в постель, прежде чем она устроит тут секс-шоу вживую. Грей никогда не простит ей, если Хелен переспит с Джимом. Свадьбу отменят, и Зейди будет чувствовать себя виноватой до самого смертного часа.

Она посмотрела на Тревора:

— Простите, но я должна вывести ее отсюда.

— Я пойду с вами.

— Знаете что? Думаю, на сегодняшний вечер хватит.

У него и вправду был горестный вид.

— Но…

Бетси и Элоиз, схватив Хелен под руки мертвой хваткой, тащили ее к выходу. Джимбо плелся за ними.

— Мне, правда, нужно выволочь ее отсюда, пока ничего не произошло.

Зейди бросилась к двери, не веря в то, что покидает самого сексуального парня в мире одного на танцплощадке в состоянии полуэрекции.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Во время поездки обратно в отель в лимузине начались препирательства. Элоиз была полна ярости по поводу поведения Хелен. Не стоит даже говорить о том, что Джимбо колотил в заднее стекло, пока они отъезжали. Когда им удалось вывести Хелен на улицу, на тротуар, Джимбо воспринял это как приглашение присоединиться к ним, и Зейди пришлось ударить его коленом в пах, чтобы помешать ему залезть в машину. Он все время кричал:

— Но я люблю ее!

— Как ты думаешь, что почувствует Грей, если я расскажу ему, что ты обжималась с каким-то реднеком в баре? — спросила Элоиз. — Это убьет его. Ты выходишь замуж, Хелен. Ты не можешь заниматься такими вещами. Это преступление. Я думала, ты из тех девушек, которые понимают это, но теперь вижу, что вовсе не знаю тебя, и, боюсь, Грей тебя тоже не знает.

Хелен пристально посмотрела на нее. Своим лучшим ледяным взглядом.

— Значит, ты говоришь, что собираешься рассказать Грею о том, что случилось этой ночью? Я-то думала, что смысл девичника в том, чтобы невеста хорошо повеселилась. Если ты с этим не согласна, то я не понимаю, что ты вообще здесь делаешь.

Зейди вынуждена была признать, что Хелен на высоте. Даже у пьяной Хелен чувство собственной правильности было настолько сильно, чтобы заставить всех усомниться в том, что они осуждают ее.

— Почему вообще все вы здесь, если вы не хотите, чтоб мне было весело? — настойчиво спрашивала Хелен.

— Мы хотим, чтобы тебе было весело, — ответила Гилда. — Мы просто не хотим, чтобы что-нибудь случилось. — Она значительно посмотрела на Хелен, а та в ответ пожала плечами.

Зейди решила вмешаться.

— Думаю, Элоиз пытается сказать, что раньше идея веселья включала у тебя йогу и чай, а не обжимания с коммивояжерами.

Хелен одарила Зейди своим хорошо отработанным взглядом превосходства:

— А что мне, с подростками обжиматься? Это сделает меня лучше? Боже упаси, я не настолько хороша, как Зейди.

Ну ладно…

Зейди спрашивала себя, что ей ответить на это. В голову приходило только «Отвали, сука».

К счастью, Джейн вступила в этот спор, прежде чем она открыла рот:

— Никто не осуждает тебя, Хелен. Мы просто хотим удостовериться в том, что никто не воспользуется твоим состоянием.

— Каким состоянием?

— Ты немного навеселе, — сообщила ей Дениз. — Не то чтобы это было плохо…

— Знаете что? Я тоже пьяна, — сказала Бетси. — И мне это вроде как нравится. Право же, мне стоит проделывать это чаще. — Она налила себе еще шампанского. — У кого какие планы на следующие выходные?

Прежде чем Зейди испытала гордость за привлечение новообращенных в мир приятного головокружения, Костлявая и Надутая заговорили о Треворе.

— Почему ты не привела Тревора с собой? — заныла Надутая. — Ты обжималась с ним весь вечер, а потом просто бросила его там.

— Это действительно было грубо, — добавила Костлявая.

— Может, она занималась с ним сексом в мужской уборной, а потом они распрощались. — Гилда пыталась придать Зейди значимости в глазах двух самых испорченных женщин в мире.

— О Господи, это правда? — спросила Элоиз.

— Нет, я не занималась с ним сексом, — сказала Зейди. Она предпочла счастье Грея своему собственному. Она не могла доверить ни одной из этих женщин задачу проследить за тем, чтобы Хелен отправилась в постель одна. Даже Элоиз. Хелен была пьяна, и при этом себе на уме. Нельзя было предугадать, что она выкинет.

— Почему, черт возьми? — спросила Джейн.

— Времени не хватило. — Она мотнула головой в сторону Хелен.

Хелен уловила это движение.

— Не смей обвинять меня. Ты просто хвост поджала и побоялась снова заниматься сексом.

— Я не боюсь заниматься сексом.

— Был ли у тебя секс после Джека? — спросила Бетси.

— Нет. Но это не имеет никакого значения. Я просто не хотела.

— А я никогда не хочу, — отозвалась Марси. — Это слишком большая проблема.

— Марси! — Ким была в ужасе.

— Только представь себе: ты в своей фланелевой ночной рубашке, дети спят, тебе мило и уютно в постели, ты смотришь телевизор, и меньше всего на свете в этот момент тебе хочется, чтобы обильный и мокрый поток семени сочился из тебя наружу всю оставшуюся ночь.

Ким пожала плечами, соглашаясь, что Марси тоже в чем-то права.

Дениз посмотрела на Зейди:

— Когда ты была на танцплощадке, казалось, что ты хочешь. Может быть, нужно время, ты просто слишком нервничаешь, чтобы на это пойти.

— Полностью согласна, — сказала Джейн.

Зейди посмотрела на их замершие в ожидании лица в надежде, что она сейчас поделится с ними своими переживаниями, объяснит, что творится у нее в голове. Именно по этой причине она избегала всех своих подруг и общалась только с Греем на протяжении семи месяцев. Мужчины никогда не требуют от тебя, чтобы ты объясняла им свои чувства. Большинство из них открыто этому противятся.

— Я что, разочаровала вас всех тем, что не трахнула Тревора? Скажите Джерри, чтобы он разворачивался. Я вернусь и отделаю его прямо на барной стойке, чтобы вы все могли посмотреть.

Гилда дотянулась до ее руки и пожала ее.

— Это было бы самым приятным подарком из всех, что мне делали за долгое время.

— Ты не можешь заниматься сексом со своим учеником, — сказала Ким.

— Отличное заявление, Ким. Уупс, а вот и отель.

Джерри остановил машину на полукруглой подъездной дорожке отеля «Беверли-Хиллз», самого большого розового здания в Лос-Анджелесе. Оно стояло на бульваре Сансет, посреди жилого квартала, и оттого казалось, что это вовсе неподобающее место для лимузина, из которого высаживаются пьяные, сексуально озабоченные женщины.

— Может мне кто-нибудь сказать, зачем мы приехали в отель? — спросила Хелен.

— Потому что ты отправляешься спать, — сказала Элоиз.

— В задницу.

Джейн взяла инициативу в свои руки.

— Почему бы нам просто не пойти в бар и не выпить чего-нибудь?

Она умело вывела Хелен из лимузина и повела по дорожке в отель. Портье и швейцары в форме кивнули ей и подмигнули, как будто они каждый день наблюдали, как пьяных невест ведут в отель.

Пройдя через дверь, они направились в темно-зеленую Гостиную Поло, где в декоре прослеживалась лошадиная тема. Там их ожидали большие кожаные кабинки и фортепианная музыка. А также пожилой джентльмен европейского вида в баре; кажется, он был знаком с Джейн.

— Джейн, любовь моя, я тебя сегодня не ждал. Я думал, придет Синди.

Джейн натянуто улыбнулась ему:

— Паоло. Здравствуй. Это мои подруги. У нас девичник.

— Ах, вот как, конечно. Мои поздравления невесте.

— Невеста — это я, — сказала Хелен, протягивая Паоло руку для поцелуя.

Бетси смерила его взглядом:

— Откуда вы знаете Джейн?

— Он раз в неделю летает в Даллас, — объяснила Джейн.

— Верно, — подтвердил Паоло, при этом у него был вид человека, который не полетит в Техас, даже если ему к голове приставят пушку.

Зейди нахмурилась. Кажется, в отелях огромное количество людей знает Джейн и летает на самолетах ее авиакомпании. Она прищурилась, глядя на Паоло:

— Чем вы занимаетесь в Техасе?

Паоло посмотрел на Джейн, словно ожидая от нее ответа, но потом нашел свой собственный:

— Нефтью.

Джейн увела компанию подальше от него, в одну из больших кабинок. Она посмотрела на бармена:

— Дэни? Можно нам шампанского?

Да, конечно, гости невесты поселились в отеле, но неужели у Джейн действительно было время познакомиться с барменом так близко, что она называет его по имени? Это ведь первый вечер празднеств. Что-то тут не клеилось.

Когда они сели за стол, Зейди взглянула на барную стойку, к которой только что подошли две красивые девушки лет двадцати с двумя мужчинами средних лет, с брюшком, пытавшимися выглядеть моложе и для этого вырядившимися в линялые джинсы. Одна из девушек была блондинкой и выглядела как шлюшный вариант Кэмерон Диас. У другой были черные волосы и самое лучшее тело из всех, какие Зейди когда-либо видела. Все выглядело так, будто у них праздник любви с их уродливыми бойфрендами. Поцелуи, воркование, ладони на задницах. Зейди вдруг озарило, что эти женщины не стали бы иметь дело с такими мужчинами, если бы им не платили, и в этот момент один из них посмотрел на Джейн и кивнул ей.

Зейди повернулась и взглянула на Джейн. Джейн кивнула в ответ.

Элоиз взяла свой бокал с подноса Дэни.

— Я собираюсь сделать вид, что ничего из того, что я видела сегодня вечером, на самом деле не случилось. Думаю, при свете дня мы все вернемся к нормальной жизни и все это не будет иметь никакого значения.

— Говори за себя. — Бетси жадно глотала шампанское. — Завтра я буду чувствовать себя кошмарно, но мне все равно. Понимаете, я ни разу не напивалась в колледже. О чем, черт возьми, я думала?

— Хелен никогда не напивалась до сегодняшнего дня, — напомнила ей Дениз.

— Я, наверно, напивалась раз триста, — призналась Костлявая.

— Так вот почему ты делаешь актерам минеты на парковках? — невинно спросила Бетси.

— Знаешь, я думала, шампанское пошло тебе на пользу, но это не так. Ты все такая же сука, — парировала Костлявая.

— Дамы, мы в одной лодке, не стоит препираться, — сказала Дениз; впрочем, она была единственной трезвой среди присутствующих. Даже Марси и Ким уже стали потягивать шампанское, и Марси пустилась в откровения, в которых не было необходимости.

— В последний раз мы занимались сексом на нашу годовщину. Весь процесс длился примерно три минуты. И это ожидает меня на протяжении всего остатка моей жизни? Джейн пожала плечами: — Нет, если ты сама не хочешь. Я могла бы научить тебя кое-каким приемам.

Пока Джейн предлагала поделиться опытом, Зейди заметила, что только что появилась Синди, «девушка» Паоло. Это была та же самая женщина, явная проститутка, которую они раньше видели в «Мондриане». Та, что ждала, пока ей дадут ключ.

Зейди толкнула Гилду ногой под столом. Гилда взглянула на нее, а Зейди объявила, что отправляется в уборную. Гилда последовала за ней.

Когда они оказались в бежевой уборной с мраморными полами, Зейди рассказала Гилде, что думала.

— Джейн — девушка по вызову.

— Что?!

— У меня нет никаких доказательств, зато есть очень сильное интуитивное ощущение.

— Мне показалось, она сказала, что работает стюардессой.

— Ну, ей же нужно что-нибудь говорить людям, верно?

Гилда была озадачена.

— Почему, черт возьми, ты думаешь, что она проститутка?

— Она знакома со всеми в каждом отеле, где мы были, а Паоло повел себя так, словно она по ошибке пришла к нему на «свидание».

Гилда не могла до конца осознать это. В конце концов, Джейн из Баулдера. А в тех краях не особенно много девушек по вызову. Конечно. Зейди была пьяна и она прочитала все когда-либо написанные бульварные романы, но она не сомневалась в своей правоте. Как раз в тот момент, когда она собиралась заявить, что Синди, несомненно, проститутка, в уборную вошла девушка, похожая на Кэмерон Диас, чтобы поправить макияж.

Зейди воспользовалась этой возможностью, чтобы провести расследование.

— Привет. Как поживаешь?

Клон Кэмерон обернулся.

— Хорошо, спасибо.

— Ты с твоим бойфрендом такие классные. Где вы познакомились? — спросила Зейди.

Женщина нахмурилась, не понимая, куда клонит Зейди.

— Мы познакомились на вечеринке. В прошлые выходные.

— Правда? Тебе так повезло. Могу поспорить, трудно встретить такого парня, как он.

Женщина быстро защелкнула сумочку и промокнула помаду.

— Спасибо. Я скажу ему, что ты одобрила.

Она взглянула на Зейди с выражением «Да пошла ты» и вышла.

Зейди посмотрела на Гилду:

— Вот видишь?

— Что — видишь? Ты только что разозлила какую-то девку в уборной.

— Она проститутка.

— Она не проститутка, она очень красивая!

— Ты думаешь, парни платят за секс с уродливыми женщинами?

Гилда задумалась.

— И все равно это вовсе не означает, что Джейн — девушка по вызову.

— Тогда откуда она знает Синди?

— Кто такая Синди?

— Девушка по вызову, которая пришла к Паоло.

— Паоло лет… шестьдесят.

— А кто, как ты думаешь, нанимает девушек по вызову? Тревор?

Хелен ворвалась к ним, с силой толкнув дверь. У нее было дело.

— Шевелитесь, вы двое. Голубой официант только что рассказал нам о мужском стрип-клубе.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Они снова сели в лимузин.

Зейди была вне себя.

Она оставила Тревора для того, чтобы убедиться, что Хелен в полной безопасности и лежит в постели, укутанная одеялом, а теперь они едут смотреть стриптиз? Какого черта? Ее жертва была напрасна.

— Почему мы снова позволяем Хелен появиться на публике? — гневно спросила Зейди.

— Согласна, — сказала Гилда. — Не думаю, что это хорошая мысль.

— Это будет помещение, полное мужчин-геев. Какие у нее там могут быть неприятности? — заметила Дениз.

Зейди взглянула на Хелен, которая в данный момент пыталась оживить Ганса, надувая его через ступню, где не было клапана.

— Хелен хочет посмотреть на голый мужской пенис, — сказала Хелен, очаровательно говоря о себе в третьем лице.

— Я, правда, не думаю, что это хорошая мысль, — повторила Гилда.

— Поскольку это будет пенис гея, я не возражаю. Вероятно, ей стоит хотя бы один увидеть до Грея, — сказала Элоиз, к великому отвращению Зейди. Потому ли, что Зейди была единственным ребенком в семье и это обстоятельство помешало ей считать нормальным явлением обсуждение гениталий родных братьев и сестер, или дело просто в том, что Элоиз — чудовище и извращенка?

Зейди взглянула на часы, а потом на Марси и Ким, откупоривших еще одну бутылку шампанского.

— Мне казалось, вы торопились домой, к своим детям.

— К черту детей, — проговорила Марси. — Пора, кажется, и нашим мужьям сделать что-то полезное.

— Выплаты по ипотечному кредиту не считаются, — сказала Ким. — Я так устала от этого аргумента. Я родила детей, я воспитываю этих маленьких засранцев, и при этом со мной обращаются так, словно я, черт возьми, еще один счет, по которому надо платить. Пошли они все в задницу. Если мне нужна соковыжималка, значит, я заслужила эту чертову соковыжималку.

— Тим не спускает воду в туалете. Я упоминала об этом? — спросила Марси. — Он думает, что экономит воду, но это не так, потому что я хожу за ним по пятам и спускаю воду каждый раз, как он оставит лужу мочи в унитазе. Как будто мне больше нечем заняться.

— Роджер ведет себя так, словно я идиотка, потому что я не смотрю, сколько стоит бензин, когда заправляю джип, — поведала Ким. — Зачем, черт возьми, мне на это смотреть? Мне в любом случае придется заправляться. Так какая разница?

Дениз улыбнулась Хелен:

— Видишь, что тебя ожидает?

— Для женщины физически невозможно жить с мужчиной и не найти, на что пожаловаться, — сказала Бетси. — Бэрри повсюду разбрасывает свою почту. Я нахожу ее даже в прачечной. Как будто он читает — и тут же бросает, потом читает — и снова бросает еще где-нибудь. Если б я не искала его так долго, я бы отправила его жить в гараж.

Когда лимузин свернул на бульвар Санта-Моника, женщины приклеились лицами к окнам. По улице прогуливалось фантастическое количество геев — мужчин, подобных тем, которых они безуспешно преследовали в колледже. Голубизна приходит с возрастом.

Бетси указала на безупречно ухоженного джентльмена-гея:

— Посмотрите на него. Гарантирую, он оставляет конверты только на ореховом столе в своем кабинете.

Джерри остановил машину возле здания без надписи, на котором красовалась лишь неоновая вывеска с адресом.

— Мы приехали. Веселитесь, дамы.

Бетси повернулась к нему:

— Джерри, надеюсь, вы нас не осуждаете?

— Вовсе нет. Я бы и своей собственной жене позволил сюда ходить. Непохоже, что ей тут что-нибудь обломится. — И он засмеялся с выражением «Вокруг — одни гомики».

Женщины вышли из лимузина и столпились у входа, позволив Джейн оплатить смехотворную стоимость входа.

Зейди замыкала шествие.

— Спасибо, Джейн. В следующий раз я заплачу за тебя.

Джейн пожала плечами:

— Не беспокойся. У меня был хороший месяц.

Хороший месяц? Как у стюардессы может быть «хороший месяц»?

Пока они шли по темному коридору в комнату, наполненную громкой музыкой диско, Зейди заметила у Джейн в руках крокодиловую сумочку «Эрме». Она слышала, как однажды за ленчем Нэнси разглагольствовала как раз по поводу такой сумочки и каким-то образом обратила внимание на то незначительное обстоятельство, что эта сумочка стоит пять тысяч долларов. Если бы Зейди распутывала преступление, эта сумочка стала бы доказательством.

Джейн обернулась и посмотрела на нее:

— Ты идешь?

— Следом за тобой.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Зейди уже бывала в «Чиппендейле», когда выходила замуж ее подруга Дориан, в темные века мужчин со сложными прическами. Но мальчики из «Чиппендейла» никоим образом не подготовили ее к виду мальчиков из Западного Голливуда. Вся толпа зрителей состояла из мужчин, и к тому времени, когда девушки заняли свои места, уже не было никакого стриптиза, и мужчины разделись вплоть до набедренных повязок. Совсем, совсем малюсеньких набедренных повязок. И они беззастенчиво позволяли своими органам вытекать сбоку и даже задевать посетителей. В тот момент, когда они садились, Джейн в глаза бросился впечатляющих размеров пенис.

Она указала на Хелен и велела стриптизеру направить свой член на нее.

— Она невеста. Пощекочи-ка ее.

Зейди подумалось, что Грей не будет в восторге от того, что какой-то пенис суется Хелен в ухо, хоть это и пенис гея. Она как будто слышала, как он говорит: «Член есть член». Но Элоиз, кажется, не возражала, так как же могла этому воспротивиться Зейди? Если она предпримет попытку это остановить, Хелен, вероятно, засунет оскорбительный орган себе в рот, просто наперекор ей.

Гилда наклонилась к Зейди: — Нам не следует тут находиться. Мы должны были запереть ее в номере. Одно дело, когда она изображала секс с надувной куклой, но здесь, со всеми этими голыми мужчинами, боюсь, что-то произойдет. Голубые они или нет. Просто в комнате слишком много свободных членов.

Неужели Хелен действительно отдаст свою девственность стриптизеру-гомосексуалисту за две ночи до свадьбы? Судя по тому, как развивается вечер, Зейди просто-таки везет. Но эти парни не могут представлять собой серьезной угрозы. Разве не так? Джимбо был действительно опасен, но сейчас его нет поблизости от Западного Голливуда.

Остальные дамы были заняты: их ослепило представшее их глазам зрелище. Бетси давала щедрые чаевые чернокожему мужчине за танец ягодиц, а Ким и Марси поощряли какого-то латиноса вытащить свой член. Элоиз облизывала официанта.

Хелен вскочила, влезла на сцену к танцовщику, в тот момент исполнявшему стриптиз, красавчику-итальянцу по имени «Мистер Трусы Любви», и стала его щупать. Он подыграл ей, прогнул ее назад и целомудренно поцеловал. Толпа зашикала. Она схватила его член, чтобы вызвать их одобрение. Теперь мужчины стали издавать радостные возгласы, довольные тем, что происходит что-то непристойное, хотя на сцене с их любимым мальчиком была женщина.

— Вот видишь? — сказала Гилда обеспокоенно. — Уже началось.

Зейди посмотрела на Элоиз, та пожала плечами:

— Он голубой. Это не считается.

У Зейди начинала болеть голова. Она встала:

— Я пойду в дамскую комнату. Если здесь есть таковая.

В самой середине едва ли не десятиминутного процесса мочеиспускания она услышала, как с лязгом открылась входная дверь.

— Зейди?

Зейди толкнула дверь своей кабинки и обнаружила перед собой Гилду, у которой был смятенный вид.

— Что случилось?

— О'кей, я знаю, что должна была сказать тебе об этом раньше, но Хелен заставила меня поклясться, что я не выдам ее тайну.

У Хелен есть тайна? Это было новостью для Зейди. Она много лет возмущалась непорочным прошлым Хелен.

— Хелен не в первый раз напивается.

Зейди нахмурилась. Хелен? Напивалась?

Раньше? Одурманенному текилой мозгу это было слишком трудно осознать.

— Когда мы учились в колледже, мы ездили в Канкун на весенние каникулы.

— Помню, — сказала Зейди. — Она приехала обратно с кучей рассказов о развалинах храмов майя.

— Ага, ну так вот, мы их не видели…

Зейди почувствовала, что надвигается что-то плохое.

— А что же вы видели?

— Я видела, как Хелен занималась сексом с тремя парнями, сломала человеку шею, украла бриллиантовое колье и пела караоке под Лайонела Ричи.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Злость Зейди от необходимости покинуть Тревора, ее беспокойство за Хелен и за любовные отношения Грея в целом и ее ярость, вызванная тем, что в кабинке не было туалетной бумаги, — все это вылилось в ясное и сверкающее мгновение благотворного смущения, за которым последовала гневное негодование.

— Ты хочешь сказать мне, что Хелен не девственница?

— Нет, даже близко, — ответила Гилда.

— Хелен занималась сексом?

— Только в ту единственную ночь. Она поклялась, что больше не будет пить. И не пила. По крайней мере, в колледже. Не могу поручиться за то, что происходило после того, как она вернулась сюда, но из того, что она рассказывала мне, она — святая. Думаю, ночь в мексиканской тюрьме сильно ее напугала.

— Хелен была в тюрьме?

Хелен не только лгала Зейди все эти годы, делая вид, что она безгрешное совершенство, что, в свою очередь, заставляло Зейди чувствовать себя несовершенной и полной греха, но она лгала и Грею, который думает, что женится на самой невинной девушке в мире. Не то чтобы он во что бы то ни стало собирался жениться на девственнице, но он уж точно не собирался жениться на лгунье. Почему бы ей было попросту не признаться? Зачем строить всю свою личность на большой, толстой, невероятно занудной, лицемерной фальсификации?

Зейди поняла бы, если б Хелен заставила только бабушку Дэвис думать, что она девственница и ханжа, какающая зефиром, но зачем лгать Дениз? Зачем лгать Зейди? Зейди и Дениз провели много пьяных вечеров, обсуждая явную дисфункцию Хелен и то, что она, возможно, так и останется чистой, в то время как они полны выпивки и спермы. И все это было ложью. Зейди почувствовала себя обманутой.

У Гилды был виноватый вид.

— Я обещала ей, что ничего не скажу, но я беспокоюсь, чем все закончится сегодня вечером. У меня с собой недостаточно наличных для залога.

Вносить за Хелен залог, чтобы ее выпустили из тюрьмы, — Зейди была абсолютно уверена, что такого ей никогда не придется делать.

— Она действительно сломала человеку шею?

— Это была самооборона.

— А колье?

— Вот поэтому она и попала в тюрьму, но это все было недоразумение. Однако ей запретили возвращаться в Мексику.

Хелен выдворили из целой страны?

— Кто были те три парня?

— Один — студент старшего курса из Техасского университета, второй проводил медовый месяц, а третий был официантом в нашем отеле.

Парень, у которого был медовый месяц? О Господи! Хелен — шлюха и сука.

— Где все это происходило?

— В его номере, в нашем номере и на кухне отеля.

Там, где готовят еду? Зейди поежилась, подумав, что больше никогда не станет есть гуакамоле.

— А сломанная шея?

— Это случилось на улице. Какой-то парень пытался приставать к ней, и она зажала его голову дверцей машины.

Зейди даже не знала, что по этому поводу сказать. Она просто уставилась на Гилду разинув рот.

— Значит, ты хочешь сказать мне, что моя двоюродная сестра — склонная к насилию и воровству шлюха?

Гилда прикусила губу.

— Ну, я бы не стала делать столь далеко идущих утверждений, но ночка была довольно буйная. Она, правда, очень на этот счет переживала, когда мы вернулись в колледж. Официанта уволили. Она пару недель посылала ему деньги, но потом, думаю, она это пережила.

Зейди даже не могла заставить себя прокомментировать тот факт, что Хелен чувствовала себя виноватой из-за официанта.

— В какой момент она решила, что будет лгать обо всем этом?

— В самолете, на пути домой. Она сказала, что хочет начать все сначала. Я обещала ей, что никогда никому не скажу, но я беспокоюсь, что она разрушит все свое будущее с Греем, если сегодня ночью представление повторится.

— Гм… да уж… Не думаю, что Грей очень обрадуется, если она сегодня ночью оттрахает кучу парней.

— Так что нужно вывести ее отсюда. Желательно прямо сейчас.

Зейди согласилась:

— Пошли.

Вернувшись обратно в бар, они не могли не заметить, что Хелен на сцене зубами стаскивает с голубого Мистера Трусы Любви его набедренную повязку. Зрители в помещении сходили с ума, весело кричали, хлопали в ладоши и делали непристойные предложения.

Элоиз наблюдала за всем этим с наивной невинностью, полагая, что Хелен, вероятно, не попадет в беду в такой ситуации. Бетси даже подбадривала ее, думая, что все это — веселая забава. Ким и Марси все еще хихикали вокруг красавчика-латиноса. Костлявая и Надутая скучали, осознав, что никто в этой комнате не хочет заняться с ними сексом. Джейн и Дениз смотрели персональный стриптиз. Зейди надеялась, что никогда больше не увидит, как стриптизер танцует перед беременной женщиной персональный стриптиз, но у нее не оставалось времени волноваться за способность своего мозга подавлять дурные воспоминания. У нее было дело.

Зейди подошла к сцене и стащила оттуда Хелен за волосы.

— Мы уходим. Сейчас.

— У-у-у! Мне больно.

— А мне плевать. Мы уходим.

Толпа неодобрительно зашикала. Кто-то кинул в Зейди оливкой. Ее это не заботило. Она спасала брак своего лучшего друга, а такие вещи важнее презрения публики.

— Почему ты такая злая? — захныкала Хелен.

— Я знаю о Канкуне. Так что просто заткнись и выходи отсюда, как хорошая девочка, иначе я расскажу все остальным.

Хелен немедленно перестала хныкать.

— Хорошо.

Когда они проходили мимо своего столика, остальные посмотрели на Зейди так, словно она была самая большая сука на свете.

— Что происходит? — спросила Элоиз.

— Мы уходим. Отправляйтесь в машину.

Бетси была ошарашена.

— Почему?

Гилда прикрывала Зейди с тылу.

— Потому что Хелен хочет в кроватку. Сейчас же.

Джейн поспешно заплатила своему стриптизеру и последовала за ними к выходу.

— Тот парень был голубой, что могло случиться?

— Я не хочу рисковать, — ответила Зейди.

Пока остальные женщины расплачивались за выпивку и прощались со своими голыми мужчинами, Зейди втащила Хелен в лимузин. Гилда следовала за ними по пятам. Хелен злобно посмотрела на нее:

— Ты рассказала ей! Я знала, что не надо тебя приглашать.

— Я сделала это, чтобы спасти твою задницу, так что, вероятно, тебе следует быть благодарной.

Прежде чем Зейди смогла объяснить Гилде. что пьяные женщины, когда их пытаешься приструнить, редко бывают благодарны, Хелен повернулась к ней и пристально посмотрела на нее сатанинским взглядом:

— Если ты расскажешь Грею, я буду все отрицать, и он, в конечном счете, возненавидит тебя за то, что ты пыталась разлучить нас.

Зейди уставилась на нее. Если б она больше контролировала свои умственные способности, она наверняка нашла бы какой-нибудь уничижительный ответ, содержащий слова «лживая шлюха», но поскольку она была пьяна, ошеломлена и полностью раздавлена откровениями Гилды, она только посмотрела на Хелен и покачала головой:

— Я и не знала, какая ты.

Остальные женщины забрались в машину прежде, чем Хелен могла просветить ее.

— Слава Богу, мы оттуда выбрались, — сказала Костлявая. — Это было вульгарно.

— Так вульгарно, — согласилась Надутая.

Бетси скользнула внутрь вслед за ними.

— Чушь собачья, если б они были натуралами, ты бы сейчас кувыркалась голая на капоте какой-нибудь машины.

— Ладно, ты не тот человек, с которым я намерена разговаривать на протяжении остатка вечера. У меня даже нет никакого резона быть с тобой вежливой, — ответила Костлявая.

— Конечно, нет. Ведь у меня нет пениса, — парировала Бетси.

Зейди посмотрела на нее: в этот момент в ней зародилось совершенно новое уважение к Бетси.

В машину влезла Джейн.

— Думаю, Марси и Ким нашли свое счастливое местечко. Не знаю, сможем ли мы вытащить их оттуда.

Дениз просунула голову в лимузин:

— Было бы кошмарно, если б у меня начались роды во время стриптиза, да? — Она пролезла через них, чтобы сесть возле окна, на случай если на нее снова нахлынет приступ тошноты. — Можете представить себе, как я рассказываю Джеффу, что у меня отошли воды во время персонального стриптиза, пока какой-то парень терся об меня своими ягодками?

Марси и Ким ввалились в лимузин, счастливо хихикая.

— Вы видели Хавьера? Он был прекрасен! — . сказала Ким.

— Он был похож на большую безволосую карамельку с мышцами, — заявила Марси.

— Он дал мне свой номер телефона, — сказала Ким. — Я собираюсь нанять его в качестве няни. Почему бы мне не завести сексуальную няню, которой я смогу строить глазки? У Роджера такой вид, будто он вот-вот описается, когда он отвозит домой эту чертову девку. К тому же эта сука съедает весь мой йогурт.

Элоиз появилась последней. Она находилась в состоянии крайнего смятения.

— Надеюсь, мы уезжаем по веской причине, потому что я абсолютно уверена, что могла бы обратить официанта в натурала.

То обстоятельство, что наименее привлекательная женщина в машине была совершенно уверена, что могла бы превратить гея в натурала, стало последней каплей. Если они через несколько секунд не уедут, голова у Зейди наверняка взорвется.

Она повернулась к водителю лимузина:

— Джерри, мы едем обратно в отель.

— Почему? — захныкала Хелен.

Зейди обернулась и одарила ее испепеляющим взглядом, полным презрения.

— Потому что ты выходишь замуж.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Когда они снова вернулись в отель «Беверли-Хиллз», Хелен позволила Зейди и Гилде отвести ее в номер, хотя было очевидно, что она чувствует себя очень несчастной. Была всего половина второго. По ее мнению, можно было еще полчаса выпивать где-нибудь на публике.

Зейди плотно вцепилась ей в локоть, когда они зашли в лифт.

— Я ведь действительно позволила тебе заставить меня почувствовать себя виноватой за то, что переспала с Джеком на третьем свидании. Как ты могла вести себя столь высокомерно, в то время как сама отымела троих парней за одну ночь?

— Я не считала. Я была пьяна.

— Я тоже!

Хелен пожала плечами и отвернулась, явно не обеспокоенная своим лицемерием. А может, и обеспокоенная. Она спросила тихим голосом:

— Ты собираешься рассказать ему, да?

— Грею? Нет, я не собираюсь ничего ему рассказывать! Господи, ты действительно думаешь, что я принесу ему эту потрясающую новость: что ты — сплошная подделка?

— Это случилось семь лет назад. Неужели это может его волновать?

— Ему не было бы дела, если б ты так не раздувала свои высокие моральные принципы. В тебе полно дерьма, Хелен. А Грей не из тех, кто терпит людей, которые… полны дерьма.

Дверь лифта открылась, и они ступили на шестой этаж, направляясь к свадебному люксу.

— Значит, ты говоришь, он порвет со мной, если все узнает?

— Я ничего не говорю.

У Хелен был смущенный вид.

— Но зачем мне что-то рассказывать, если ты не собираешься ничего рассказывать? Разве мы не можем просто позволить ему продолжать верить в то, во что он верит?

Зейди не была настроена на логику.

— Просто иди в свой номер и ложись спать. И постарайся никого не убить и ничего не украсть.

Хелен посмотрела на Гилду:

— Ты рассказала ей все?

Гилда пожала плечами:

— Я пыталась спасти тебя.

Хелен покосилась на Зейди, а потом снова на Гилду:

— Она знает о…

Зейди оборвала ее, заткнув уши руками:

— Если следующие слова, готовые слететь с твоих губ, — это не «Лайонел Ричи», то я не хочу их слышать.

Хелен сокрушенно замолчала, оставив при себе свой бог знает какой ужасный секрет.

Зейди заглянула в сумочку Хелен.

— Где твой ключ?

— Я не знаю.

Зейди раздраженно застонала. Она была намерена затащить Хелен в этот чертов номер отеля, даже если ей придется вышибить дверь.

После того как они позвонили на ресепшн и завели Хелен в свадебный люкс, она отказалась надеть ночную рубашку и настояла на том, чтобы лечь спать в фате с рожками и в страпоне поверх костюма для йоги. Зейди была не в настроении спорить по мелочам, так что махнула рукой. Она поставила на ночной столик три открытых бутылки «Эвиан» из мини-бара и поместила рядом с кроватью мусорное ведро из нержавеющей стали на случай, если Хелен стошнит. Учитывая, какое количество алкоголя Хелен довелось выпить, это был вполне ожидаемый вариант развития событий.

Зейди посмотрела на Гилду:

— Она блевала в Мексике?

— Еще как.

Зейди намочила полотенце и положила его на ночной столик рядом с водой. Она не имела ни малейшего понятия, почему ведет себя так услужливо, но чувствовала себя чрезвычайно виноватой перед Греем за то, что позволила Хелен так сильно напиться.

— Если тебе станет плохо, целься сюда и вытри рот вот этим.

Хелен застонала, уже наполовину отключившись, как только добралась до кровати.

Когда Зейди и Гилда вышли в холл, Зейди позволила себе расслабиться. Она соскользнула вниз вдоль стены и села на пол.

— Мы справились. Ночь она проведет там.

Гилда пожала ей руку:

— Поздравляю. Это была впечатляющая демонстрация силы.

— В любое время, как тебе понадобится сука, я в твоем распоряжении.

— Грей был бы благодарен, я уверена.

Зейди вздохнула:

— Если б она сегодня ночью переспала с каким-нибудь парнем, это бы его убило. Это действительно убило бы его.

— Я не говорю, что она бы переспала, просто не думаю, что нам стоит рисковать.

— Три парня за одну ночь? — Зейди все еще никак не могла пережить этого.

— Я говорила, что у нее были лобковые вши?

Зейди улыбнулась. Отныне и впредь она никогда не будет чувствовать себя ниже Хелен.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Когда Зейди и Гилда вернулись обратно в Гостиную Поло, остальные женщины оплачивали счет. Последние посетители давно уже ушли, и они были единственными людьми, остававшимися в комнате, не считая бармена.

— Она спит? — спросила Бетси.

— Она была в полной отключке и храпела, когда мы уходили, — ответила Зейди.

— Я все еще не могу поверить, что ты так грубо стащила ее со сцены, — сказала Элоиз. — Она могла бы подать на тебя в суд за оскорбление действием.

— Я сделала это для Грея, так что я абсолютно уверена, он оплатит все издержки.

Зейди оглянулась, заметив, что их количество сократилось. Костлявой не было.

— Где Кассандра?

— Договаривается с новым клиентом, — сказала Джейн.

— Что это значит? — спросила Надутая, сморщив свое маленькое лицо наподобие мопса. — Господи, она просто разговаривает с одним парнем. Я не знаю, почему вы из этого такой шум раздуваете. Вы хихикаете с тех пор, как она туда пошла.

Джейн улыбнулась. Таинственная, как всегда.

Бетси просветила Зейди и Гилду:

— Она там, в лимузине Паоло — «знакомится с ним», я совершенно уверена, это происходит через какое-нибудь отверстие.

— Я возьму двадцать процентов за то, что их свела, — сказала Джейн, подмигнув Зейди. — Он один из моих постоянных клиентов, так что я подумала, нужно бросить ему кость.

— Я так и знала! — воскликнула Зейди.

— Двадцать процентов чего? — спросила Ким.

— Да, я тоже в замешательстве. В каком смысле «постоянных клиентов»? — поддакнула Марси.

Зейди торжествовала. Она с великим ликованием смотрела, как Джейн сообщает эту новость остальным:

— Дамы, я девушка по вызову.

Они все уставились на нее. С полным непониманием.

— Нет, это неправда. Ты стюардесса, — возразила Бетси.

— Была когда-то. До тех пор, пока не открыла самый легкий в мире способ делать деньги. Да ладно вам — как, по-вашему, мне удается так одеваться? — Она указала на свой явно дорогой костюм и на свою, как уже было упомянуто, дорогую сумочку.

— Погоди минутку, — сказала Надутая. — Ты свела Кассандру с тем парнем, чтоб он ее трахнул?

— Эй, он ведь при деньгах. Она бы переспала с ним в любом случае. Я просто оказала ей услугу.

Надутая фыркнула, как будто это было неправдой, хотя и знала, что это правда.

Вот это красота. Костлявая в лимузине с пожилым мужчиной, который собирается заплатить ей наличными. Зейди хотелось бы быть там, чтобы увидеть ее лицо.

— Эй, эй, эй, давайте назад, — сказала Элоиз. — Как ты во все это попала?

Зейди предоставила Элоиз интересоваться материально-техническими подробностями положения, на случай если она тоже решит, что это стоящая карьерная перспектива. Впрочем, она не могла себе представить, какие извращенцы будут готовы раскошелиться, чтобы отодрать Элоиз. Может быть, один из тех, что трахают только чучела животных по ночам в выходные.

Гилда посмотрела на Зейди:

— Поверить не могу, что ты была права.

Бетси не могла стерпеть, что кто-то узнал раньше ее.

— Ты знала?

— Я подозревала, — ответила Зейди.

Джейн пожала плечами:

— Я этого не стыжусь. Я просто не была уверена, что вы все готовы это услышать. — Она посмотрела на Зейди: — Что меня выдало?

— Паоло, Синди и твоя сумочка.

Джейн подняла свой бокал, поздравляя Зейди.

Марси и Ким просто пялились на Джейн, все еще совершенно ошеломленные.

— Подожди, так ты что, проститутка? — с тревогой спросила Ким.

— Я не работаю на улице. У меня есть маленький список клиентов, которых я обслуживаю.

— Сколько ты получаешь? — поинтересовалась Марси.

— Пять сотен за час.

Остальные женщины присвистнули, вздохнули или воскликнули что-то в шоке.

— Это больше, чем я зарабатываю, а у меня диплом Си-Пи-Эй и степень по праву, — сказала Элоиз.

Джейн пожала плечами:

— Спрос и предложение. Я беру три тысячи, если они хотят, чтобы я провела с ними ночь.

Еще больше охов и ахов.

Теперь Надутая вся превратилась в слух.

— Погоди-ка. Кассандра получит пятьсот долларов за то, что переспит с этим парнем?

— Кассандра получит триста. Я сделала ему скидку, потому что она новенькая.

— Значит, ты еще и хозяйка? — спросила Бетси.

— Если только сегодня ночью. Я никогда раньше об этом не думала, но та девушка рождена для этого.

Надутая негодующе фыркнула.

У Элоиз был такой вид, словно она никогда в жизни никому так сильно не завидовала.

— Ты все еще не сказала нам, как ты во все это попала.

— Так же, как Кассандра. Я веселилась как-то ночью с подругами, у которых было гораздо больше денег, чем должно быть у простых секретарш, и вскоре я узнала, что у меня отныне десять постоянных клиентов.

— Что тебе приходится делать? — спросила Ким, все еще совершенно выбитая из колеи.

— То же, что делаешь ты. Только мне за это платят.

— Тебе приходится потом слушать, как они испражняются с открытой дверью? — спросила Марси.

Джейн нахмурилась:

— За это я бы взяла вдвое больше.

— Хелен знает? — поинтересовалась Бетси.

Джейн покачала головой. Зейди поблагодарила Бога за скромные милости. Если бы Хелен выяснила все это сегодня ночью, она бы вытащила Костлявую из лимузина и занялась бы Паоло сама. И нашла бы отличный способ оправдать это. В конце концов, триста долларов — это еще один прибор на приеме.

Гилда чокнулась с Джейн своим бокалом:

— За мою первую подругу — девушку по вызову.

— Ну, думаю, это вульгарно, — сказала Надутая.

Бетси смерила ее взглядом:

— Ты просто злишься потому, что она не тебя отправила в лимузин Паоло.

— Если я красивая, это еще не значит, что я шлюха, — заявила Надутая.

Элоиз пробормотала, делая глоток:

— Не такая уж ты красивая.

Как раз в это время в комнату вошла довольная Костлявая. Спокойная, насколько только возможно. Никаких следов какой-либо недавней моральной борьбы. Она села в кабинку рядом с ними.

— Что, все посетители уже ушли?

Все уставились на нее:

— Что?

Джейн заговорила первой.

— Тебе понравился Паоло?

— Да, он был очень мил.

Остальные женщины ждали, пока она пояснит свою мысль. Костлявая начала нервничать.

— Мы просто немного покатались по окрестностям на его лимузине. Он слишком уж стар, чтобы быть моим бойфрендом, но я сказала ему, что как-нибудь еще раз схожу с ним куда-нибудь.

— Не сомневаюсь, так ты и сказала, — заметила Джейн.

— Поглядим-ка на наличные, — предложила Бетси.

Костлявая густо покраснела.

— Что?

— Мы все знаем, что он заплатил тебе триста долларов за то, что ты занималась с ним сексом, — сказала Гилда, — так что нет нужды запираться.

Рука Костлявой дрожала, когда она залпом осушила мартини Надутой.

— Я не знаю, о чем вы говорите.

Тут раздался вибровызов на пейджер Джейн. Она взглянула и улыбнулась, читая текст послания:

— Паоло говорит, что ты была потрясающей, он с нетерпением ждет встречи с тобой на следующей неделе.

Костлявая было заулыбалась, но потом сообразила, что публично опозорена, и, схватив Надутую за руку, потянула ее вверх.

— Мы отправляемся домой. — Она повернулась к остальным. — Если вас, суки, не будет в лимузине через пять минут, мы уезжаем без вас.

Они потопали прочь, эффектно, как им казалось, демонстрируя оскорбленное самолюбие.

— Я буду на связи, — прокричала Джейн ей вслед. — У меня есть один парень в Энсино, под домашним арестом, — уверена, ты ему понравишься.

Гилда посмотрела на остальных:

— Разве мы все не здесь остаемся? На завтрашнюю репетицию праздничного обеда?

Марси и Ким неохотно встали.

— Мы — нет, — сказала Ким. — Нам надо нянчить детей и мужей. Увидимся завтра вечером.

Ким посмотрела на Марси:

— Поверить не могу, что нам придется час провести в лимузине с этими двумя. Меня выгонят из «Мамочка и я», если узнают, что я общаюсь со шлюхами. — Она посмотрела на Джейн. — Без обид.

— Я не обижаюсь, — ответила Джейн. Как всегда, дипломат.

Когда все они встали и собрались уходить, из дамской комнаты вышла Дениз:

— Что я пропустила?

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Зейди испытала ощутимое облегчение, проходя по вестибюлю. Ночь закончилась. Ее ждет такси. Она выжила. Вдобавок она еще и завела новых друзей, узнала правду о своей двоюродной сестре — Марсии Брэди — и умудрилась помешать вышеупомянутой двоюродной сестре вырвать Грею сердце, а это, несомненно, произошло бы, если б она осталась в объятиях красношеего, торговца виниловыми покрытиями для пола, или гея-стриптизера. В общем, ночь прошла успешно.

Дойдя до двери, она услышала за спиной знакомый голос:

— Эй.

Она медленно обернулась, полностью отдавая себе отчет в том, чей это голос. Он стоял там и улыбался, во всем своем блеске от «Гэп».

— Я запомнил, что ваша подруга сказала, вы остановились тут, так что я решил попытаться.

— Тревор.

Это было все, что Зейди в данный момент удалось из себя выдавить. Опьянение постепенно покидало ее, но она по-прежнему находила его невыносимо привлекательным.

Он подошел ближе.

— Вы едете домой?

Да. Да, она едет домой. Она, вероятно, не может взять Тревора с собой.

К счастью, как раз в этот момент из дамской комнаты вышли Джейн и Гилда и направились через вестибюль. Они приветствовали Тревора так, словно он их давно пропавший лучший друг.

— Тревор! Мы надеялись на то, что ты вернешься. — Джейн подмигнула Зейди, произнося это.

Гилда обняла его, потом посмотрела на Зейди:

— Вы, ребята, едете домой?

Зейди почувствовала, как ее язык набух от объяснения, которого у нее, по сути, не было.

— Яне Джейн протянула ей ключ от номера.

— Я собираюсь какое-то время поболтаться с Гилдой в ее номере, так что мой мне, по правде говоря, пару часов будет не нужен. Почему бы вам, ребята, туда не отправиться?

Вот до чего она докатилась. Лицом к лицу с Тревором, с номером в отеле и с девушкой по вызову, которая предлагает ей воспользоваться и тем, и другим. Что она могла сделать?

Путешествие на лифте вверх, на шестой этаж, было сущей пыткой. Она прислонилась к одной стене, он — к другой. И улыбался ей.

— Вы злитесь, что я сюда пришел?

— Почему я должна злиться?

— Потому что вы бросили меня там, а это обычно означает, что девушка не хочет секса.

Единственное слово, которое Зейди услышала в этой фразе, было «девушка», и она была счастлива.

— Поверьте мне, вы бы не захотели оказаться в месте, куда мы поехали потом.

— Что это было — какой-нибудь мужской стрип-клуб?

— Откуда вы знаете?

— Девичник? Да ладно вам. Вам положено ходить в стрип-клуб. Я только надеюсь, что вам не надоел вид голых мужчин.

Сознание того, что она вот-вот увидит голым Тревора, нахлынуло на нее. У нее не нашлось остроумного ответа. Она просто смотрела на него и глупо улыбалась, предвкушая всю радость, какая вот-вот на нее прольется.

— Могу я теперь поцеловать вас? — спросил он.

Зейди кивнула. Почему нет, черт возьми? Джейн трахается с парнями за деньги. Элоиз позволяет клиентам снимать себя на видео в постели. Марси приходится слушать, как ее муж испражняется. Она явно не большая извращенка, чем остальные.

Он сделал шаг по направлению к ней и положил руку ей на затылок, сжимая ее волосы, пока целовал ее. Невероятно. Она целуется с Трево-ром. В лифте. По дороге в номер отеля. На вкус он был как пиво. У него был теплый язык. Она ощутила, как набух его член от прикосновения к ней. Впервые за семь месяцев она снова чувствовала себя человеком.

Лифт звякнул, и они вышли. Зейди посмотрела на число на ключе и отыскала номер Джейн. Через три двери по коридору от номера Хелен. Она вставила ключ в дверь и дождалась зеленого огонька. Получилось с первой попытки. Отличный знак. В этот момент руки Тревора лежали на ее ягодицах. Потом он передвинул их, чтобы обвить ее талию.

— Не могу поверить, что я здесь с вами, — сказал он. — Я так долго о вас мечтал.

Зейди задержалась на мгновение, прежде чем толкнуть дверь. Она была мечтой Тревора. Если б только она могла записать это на пленку, чтобы потом прослушать.

Комната оказалась люксом, отделанным со вкусом, в землистых тонах, с бархатными темно-коричневыми драпировками. Очевидно, Джейн пришлось работать по ночам, чтобы позволить себе все это. А может, у нее была скидка для девушек по вызову. Зейди сбросила босоножки и села на кремового цвета шелковую кушетку, нервничая, — теперь, когда они попали в номер. Тревор ощутил это и пошел к мини-бару.

— Здорово. У них есть «Корона». — Он открыл бутылку и посмотрел на нее. — Хотите чего-нибудь?

Зейди углядела маленькую бутылочку «Хосе Куэрво» и решила, что ей лучше выпить этого сеньора, чтобы осуществить то, чего требовало ее либидо, но что ее рассудок все еще наполовину запрещал.

— Я буду текилу.

— Вам налить ее в стакан со льдом? — спросил он.

— Просто дайте мне бутылку. — Она отхлебнула и поставила бутылку на стол, понимая, что у нее нет ни лимона, ни соли. — Ты понимаешь, что никогда, никогда не сможешь об этом никому рассказать? — сказала она.

Он стянул майку через голову.

— Клянусь.

Он нагнулся, чтобы снова поцеловать ее. На этот раз обе его руки были в ее волосах. Почему, черт возьми, это так сексуально? Зейди не знала ответа, но сейчас она не собиралась останавливаться и анализировать это.

Он расстегнул ее рубашку и положил руки ей на груди. Сначала просто прикоснулся к ним, а потом взял их в ладони, будто поверить не мог, что они такие большие. Слава Богу, на ней был хороший лифчик. Тревору, конечно же, не стоило видеть ее потертые, вылинявшие лифчики «Тарджет». Она надела единственный атласный лифчик «Тайна Виктории» с открытыми чашечками, из которого та ее грудь, что была побольше, торчала на добрые полдюйма выше, чем та, что поменьше. Судя по тому, как Тревор сжимал их, словно они сделаны из пластилина, он никогда не заметит. Когда — зарылся лицом в ее грудь, она откинулась голой на подлокотник кушетки и вздохнула. Черт, проклятие, да!

— Что это? — Он вытащил из ложбинки между ее грудями пурпурное конфетти в виде пениса.

— О Боже! — сказала Зейди, про себя проклиная Дениз. — Не спрашивай.

Тревор разглядел его и засмеялся, а потом кинул в сторону, снова возвращаясь к поклонению ее грудям.

— Они потрясающие.

Она не могла заставить себя расстегнуть его брюки. Это стало бы слишком явным приставанием. Она дождалась, пока он взял ее руку и положил на свою ширинку, как обычно делают девятнадцатилетние мальчики, — насколько она помнила со времен юности, — прежде чем позво лила себе ощупать богатство, на которое все на бульваре Сансет смотрели влюбленными глазами. О Господи!

Она испуганно отдернула руку.

— Что случилось? — спросил он, в паузе между целованием грудей. Теперь она была без лифчика.

— Ничего. — Она старалась сохранять спокойствие. Ей, конечно, не стоит давать ему понять, что у него самый большой член из всех, какие она когда-либо держала в руке. Джек был крупный, но Тревор просто непристойно огромен. Неудивительно, что ему нравятся женщины в возрасте. Шестнадцатилетняя девочка посмотрит на это чудо и убежит. Зейди всегда считала, что мужчинам-моделям что-то подкладывают на этих плакатах. Оказалось, что это не так.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Я… в порядке. Мне хорошо.

Он сбросил брюки, и она снова принялась ласкать его, а он тем временем расстегнул ее джинсы и стащил с нее. На мгновение она запаниковала, пытаясь вспомнить, какое на ней белье, а потом расслабилась, посмотрев вниз и увидев, что это шелковое бикини от «Фредерике», оставшееся от ее «приданого». Все как будто указывало на то, что вселенная хочет, чтобы она занялась сексом с Тревором. Чувство вины ушло. Ясно, так велели высшие силы. Ей суждено было сделать это. Зачем же еще она надела хорошее белье?

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Когда все было кончено, Зейди скатилась с него и откинулась на подушки кушетки. Три раза. Никогда в жизни ее не трахали три раза подряд. В середине второго раунда он сказал ей, что любит ее. Она не приняла этого близко к сердцу, лишь оценила настроение, в котором он пребывал.

Тревор положил голову на подлокотник кушетки, пытаясь выровнять дыхание.

— Черт побери!

В самом деле. Все сомнения, какие были у Зейди по поводу ее желанности, стерлись в ходе одного изнурительного полового акта. Целые месяцы терапии ни к чему не привели ее. Тридцать минут с Тревором подняли ее на новый уровень самооценки, доселе неизвестный. Она была жаркая штучка.

— Помнишь тот случай у автомата с кока-колой?

Зейди вышла из своего светящегося облака, чтобы прислушаться к тому, что он говорит. Это он о том дне, когда ей хотелось приложиться сзади губами к его шее?

— Я обернулся — и ты стояла прямо позади меня, — сказал он. — Я почти поцеловал тебя тогда. Но струсил.

Тревор почти поцеловал ее? В школе?

— Вероятно, это отпугнуло бы тебя, а? Я рад, что дождался сегодняшней ночи.

— Я тоже этому рада, — ответила она.

Зейди попыталась представить себе, как Тревор целует ее у аппарата с кока-колой, как Нэнси, пробегая мимо, застигает их. За таким развитием событий последовали бы только неприятности. Ревность. Обвинения, Увольнение.

— Мы никогда ничего не должны делать в школе. Ты ведь знаешь это, да? Меня уволят, если кто-нибудь об этом узнает.

— Я знаю. Это классно. — Он посмотрел на нее и улыбнулся, потом перекатился на нее сверху и снова поцеловал. Возможно ли, что он заходит на четвертый круг? Зейди не была уверена, что найдет в себе силы, чтобы снова ощутить его в себе.

Она поцеловала его в ответ, а потом спаслась бегством, откинувшись на спинку кушетки, так что теперь они снова лежали рядом, глядя друг на друга.

— Кажется, ты меня измотал до предела.

Он ухмыльнулся. Гордо.

— Так тебе понравилось?

По правде говоря, ей понравилось больше в теории, чем на практике. Собственно, сам трах был хорошим. Действительно хорошим, хотя и стремительным. Но ему несколько не хватало навыков в предварительных ласках. Она не получила оргазма. Не то чтоб она его ожидала, памятуя о своем первом девятнадцатилетнем любовнике в колледже, у которого между моментом, когда он поцеловал ее, и моментом, когда он засунул в нее свой пенис, пролетело всего три секунды. Но Зейди пришла сюда не за спортивной техникой. Она хотела контакта. Голой кожи Тревора на ее коже. Мысль об этом была единственной, что помогло ей пережить последние несколько месяцев, и реальность ее не разочаровала.

Впрочем, уютный разговор постфактум был несколько неловким. Она никогда не представляла себе эту часть вечера. В ее голове Тревор испарялся сразу же после, предоставив ей массу времени для просмотра «Дейли шоу».

Она провела рукой по его идеально вылепленному плечу пловца.

— Да, мне понравилось.

Такие плечи нужно отливать из бронзы, подумала она. Или вырезать из мрамора. Когда она на выпускном курсе ездила на семестр в Италию, в Ватикане ее поразили статуи Антония, прекрасного любовника императора Адриана. По-видимому, Адриан провозгласил его богом и нанимал художников, чтобы те ваяли статуи Антония, стремясь запечатлеть в них его необыкновенную сексуальность, и расставлял их по всей империи. Зейди жалела, что у нее нет подобной статуи Тревора, чтобы она могла поставить ее в гостиной в качестве напоминания об этой ночи. А также копии, чтобы поставить во дворе дома Джека с дерзкой запиской.

— Я так и подумал. Ты, казалось, была так поглощена этим. — Он потрогал прядь волос у нее за ухом. — Ты кричала гораздо громче, чем другие девушки, с которыми я был.

Зейди покраснела. Вероятно, она перебудила пол-отеля.

Он посмотрел на часы:

— Пожалуй, мне надо убираться отсюда. Родители разозлятся, если я не вернусь домой до трех часов.

Упоминание о родителях Тревора моментально подавило все дальнейшие требования либидо Зейди. Она в последний раз провела указательным пальцем по его груди и стала смотреть, как он сел и стал натягивать штаны. Надежно застегнув на пуговицы и молнии, он снова наклонился, чтобы поцеловать ее.

— Я серьезно думаю, что это лучшая ночь из всех, какие у меня были. — Он посмотрел ей в глаза с такой теплотой, что она чуть не расплакалась. Она даже не могла ничего ответить. Она просто поцеловала его и стала вверх и вниз водить руками по его спине. Доктор Рид гордилась бы. А Дориан — Дориан удавится, когда она ей расскажет.

Он встал и натянул свою майку.

— Могу я позвонить тебе как-нибудь?

— Конечно. — Зейди напряглась от одной мысли об этом. Это даже не обсуждалось.

Он ухмыльнулся:

— Так ты дашь мне свой номер?

— Поговорим во вторник. Но не в школе. Я что-нибудь придумаю.

Она натянула свои джинсы и застегнула верхние пуговицы на блузке. Он наблюдал за ней.

— Мне хотелось бы рассказать Джэреду, какая ты сексуальная, когда обнаженная, но не волнуйся. Я ему не расскажу.

Теперь Зейди охватила абсолютная паника. Джэред Блэр был сыном одного из членов школьного отдела. Если Тревор с Джэредом напьются и у Тревора с языка сорвется, что ему довелось запустить в нее свой пенис, ее выгонят с работы.

И вряд ли дадут рекомендации. «Зейди Робертс? Ах да. Та, что трахает выпускников».

— Тревор, я передать тебе не могу, как важно, чтобы ты никому не говорил. Я лишусь дома. Ты ведь не сможешь позвонить мне, если я буду жить в холодильнике под автострадой.

— Я понял. Не бойся.

Она снова скользнула в босоножки и схватила сумочку, и они вместе пошли к двери. Он взял ее за подбородок рукой и поцеловал в последний раз, прежде чем открыть дверь. Самый сладкий поцелуй, какой только можно себе представить.

— Прости, — сказал он. — Я должен был сделать это еще раз напоследок.

Если б Зейди не была так озабочена мыслями о потере работы, она бы потеряла сознание. Она схватила его руками за задницу, пока он обнимал ее. Если ей суждено пойти ко дну, то она пойдет ко дну удовлетворенной.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Когда Тревор зашел в лифт, Зейди указала рукой на коридор:

— Я должна проведать свою двоюродную сестру. Удостовериться, что она не задыхается, не блюет и все такое.

— О'кей. Увидимся в школе. — Он ухмыльнулся ей так, что стало понятно: он будет представлять ее голой на протяжении всего урока.

Когда дверь захлопнулась, Зейди повернулась к лифту спиной и направилась к номеру Хелен, хмурясь по мере приближения. Что это за шум?

Она прислонилась ухом к двери и услышала стоны двух людей, занимающихся сексом, которые ни с чем нельзя было спутать. Женский голос говорил:

— О Боже! О Боже!

А мужской голос вторил:

— Черт! Ты идеальная женщина.

У него был южный акцент. Этот мужчина Джимбо. Зейди была уверена. Ее страхи подтвердились, когда он сказал:

— Уж конечно, в Атланте таких не найдешь.

Мать твою!

Каким-то образом в течение тех тридцати или сорока минут, что она провела с Тревором, Джимбо нашел дорогу в номер Хелен и начал ее пялить. Видимо, Хелен дала ему ключ от своей комнаты в «Дипе». Проклятие! Что ей делать? Вряд ли она может постучать в дверь и все спасти. Они уже по колено увязли в сексе. Дело сделано.

Проклятие!

Грей ее убьет. Это она во всем виновата. Она должна была остаться в номере Хелен и проследить. Она знала, что Хелен пьяна. Она знала, что Хелен втайне шлюха. И все-таки она оставила ее одну, хоть и запертую в номере отеля и в отключке, чтобы та могла по желанию принимать у себя джентльменов.

Проклятие!

Она постояла там еще пару секунд, пытаясь сообразить, что делать. Когда Джимбо сказал: «Давай перевернем тебя и попробуем с другой стороны», — ей пришлось уйти.

Она проиграла. Грей просил ее проследить, чтобы Хелен развлеклась, и да, конечно, Хелен развлекалась, но совсем не так, как думает Грей. Бедный, сидит сейчас дома и представляет, как Хелен ест мимозу с куском декадентского чизкейка. И уж конечно, никак не может вообразить себе член красношеего в ее заднице.

Зейди попросила портье вызвать ей такси и бродила по подъездной дорожке, пока оно не явилось. Она даже не отдала Джейн ключ от ее номера. Она знала, что если увидит еще кого-нибудь с девичника, то расскажет им, а ей казалось, что чем меньше людей будут об этом знать, тем лучше. Она все еще не придумала, что сказать Грею. Она решила не рассказывать ему о Кан-куне. А ведь та поездка казалась паломничеством в женский монастырь по сравнению с сегодняшним приключением.

Когда такси остановилось, она села и сказала адрес водителю-армянину. Он обернулся и посмотрел на нее:

— С вами все в порядке?

Она воспользовалась его участием и способностью говорить по-английски, чтобы разрешить свою дилемму.

— Если бы ваш лучший друг женился через два дня, а вы бы застали его невесту в постели с кем-то другим, вы бы ему сказали?

— Конечно, я бы сказал ему, — ответил водитель. — Нельзя позволять ему жениться на какой-то шлюхе.

— А если эта шлюха — ваша двоюродная сестра?

Водитель втянул губами воздух, в потом выдохнул, выпуская его обратно:

— Тяжелый случай. Кому вы больше преданы?

— Моему лучшему другу.

— Жениху, верно?

— Да.

— Тогда вы должны сказать ему.

— Но не возненавидит ли он меня за то, что я принесла ему плохие новости? И не возненавидит ли он меня за то, что я позволила ей пить и отдать какому-то парню ключ от номера?

Водитель обернулся и посмотрел на нее:

— Вы — плохой друг.

Зейди вздохнула. Да, плохой.

Проклятие!

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Когда Зейди проснулась, ее головная боль могла соперничать с родовыми муками. Или так ей казалось. Ее тело было так сильно обезвожено, что у нее создалось ощущение, будто горло ее сделано из обгоревшей пергаментной бумаги. Не представлялось никакой возможности вылезти из постели. Она останется здесь на всю жизнь. Ей придется преподавать в школе через громкую связь телефона.

Слава Богу, было воскресенье и ей не придется двигаться. А потом она вспомнила.

Сегодня вечером — репетиция свадебного обеда. Она должна встретиться с Греем в полдень, чтобы помочь ему выбрать подарки для шаферов и дружек. Грей. В полдень. Черт!

Она попыталась перевернуться и сесть, но тело ей не помогало. У нее не только было похмелье, но и болело внизу живота — она могла объяснить это только яростной долбежкой пениса огромных размеров.

Добравшись до ванной, она посмотрела в зеркало лишь для того, чтобы встретить там недружелюбное, бледное и виноватое отражение. После того как ее по дороге домой пятнадцать минут осуждал таксист, она еще час вышагивала по своей гостиной, пытаясь придумать, что сказать Грею. «Это была случайность. Просто недоразумение. Обман зрения, если хочешь. Ах да, Хелен никогда не рассказывала тебе о Канкуне? Забавная история».

К тому моменту, когда она легла в постель и отрубилась, она все еще не нашла никакого объяснения, которое бы пощадило чувства Грея и позволило бы ему узнать правду. Не существует простого способа сообщить человеку, что девушка, на которой он собирается жениться, только что занималась сексом с другим парнем. Она вспомнила о пережитом ею самой мгновении обжигающей боли, когда она поняла, что Джек не появится на свадьбе. Никто ей не пытался подсластить пилюлю. Да и как они могли? Они просто сказали ей: «Его нет».

Может быть, именно это она должна сделать для Грея. Но мысль о том, что Грею придется пережить агонию, которую она сама пережила, была для нее невыносима. Она никому бы этого не пожелала. Она просто никак не могла сказать ему.

Но что, если у Хелен это войдет в привычку? Что, если она не раскается и не вернется к образу Мисс Сладость и Свет? Та Хелен, которую Грей знал, скорее всего, ушла навсегда. Рассказав ему, Зейди, возможно, спасет его от гораздо худшей судьбы, чем несколько месяцев сердечной боли.

Больше всего она стыдилась того, что занималась сексом с Треваром тогда, когда Хелен впустила Джимбо. В переносном смысле. Зейди могла бы стоять на страже, вместо того чтобы предаваться своим сексуальным извращениям. Грей мог бы счастливо жениться в эти выходные. Конечно, оставалась еще ложь насчет Канкуна, но все это блекло в сравнении со скандальным «Дай-ка я переверну тебя», сказанным Джимбо.

Сходив под душ и натянув майку с джинсами, она растворила в стакане воды шесть пакетиков «Эмердженси» и залпом выпила. Она даже осмелилась разрезать пополам лимон и натереть подмышки его половинками, потому что вычитала в «Космо», что это помогает избавиться от похмелья. Сработает это или нет, но запах текилы, исходивший от нее, отобьет. Она попыталась сосчитать, сколько бокалов «Маргариты» выпила, и сбилась со счета где-то на двенадцатом. А потом было шампанское.

К тому моменту, когда она, отправившись на такси к «Барниз» и забрав оттуда свою машину, подъехала к дому Грея, была уже половина первого. Грей ненавидит опоздания. Она знала, что ее ожидает нагоняй.

— Где ты была? — Он выглядел сурово. — У нас чертова куча дел на сегодня. — Он опустил кошелек в карман брюк и схватил ключи от машины.

— Поехали, — сказала она, радуясь обилию и разнообразию предстоящей работы, благодаря чему ей не придется объяснять свое состояние. Не то чтобы он заметил. Слава Богу, люди, собирающиеся жениться, имеют тенденцию быть несколько поглощенными собой.

— Сначала мне надо выбрать подарки для шаферов и дружек, потом необходимо купить пленку и солнцезащитный крем, — заявил он.

Солнцезащитный крем предназначался для Тертл-Айланд, в Фиджи. Хелен влюбилась в него во время просмотра «Голубой лагуны». С тех пор она мечтала о нем. Грей заставил Зейди раз сто зайти на веб-сайт, и Зейди должна была признать: это место выглядело весьма, черт возьми, неплохо. Частные пляжи, где можно провести весь день вдвоем — голыми, потягивая шампанское, поедая омаров, занимаясь любовью. Это было одно из тех мест, куда ей никогда не давалось уговорить поехать Джека, потому что там не было казино. Господь не давал ему отдыхать там, где он не мог спустить тысячу долларов за пять минут.

Когда они оказались в машине, Зейди почувствовала приступ тошноты. Он всегда приключался с ней на пассажирском сиденье, особенно если у нее было похмелье.

— Ну, как прошел девичник? Хелен сказала, что было здорово.

— Правда?

— Да, она сказала, что вы ездили по всему городу. Шопинг, йога, чай.

— Именно. Именно это мы и делали.

— Она также сказала, что вы съездили в магазин «Халстера» и купили мне кое-что в качестве сюрприза для медового месяца.

Зейди искренне понадеялась, что Хелен не имела в виду голубой страпон.

Грей посмотрел на нее и усмехнулся:

— Хотел бы я услышать разговор, во время которого вы убедили ее сделать это. Должно быть, это случилось после шампанского.

— Она рассказала тебе о шампанском?

Зейди нахмурилась. Как много он знает?

Ясно, что не все, но Зейди не знала, как отвечать: знает ли он, как они шлялись по барам? Говорил ли он с Элоиз?

— Два бокала — и она опьянела. Надеюсь, она выпьет немного в наш медовый месяц. Мне хотелось бы посмотреть, какая она навеселе.

Зейди закатила глаза, надеясь, что хорошие ребята с Тертл-Айланд готовы к пьяному кошмару, известному как Хелен. Она слышала, что народ Фиджи многочислен, так что, возможно, они сумеют ее обуздать.

— Я старался слишком много не пить вчера вечером, — сказал Грей. — Я думал, она убьет меня, если у меня будет похмелье во время репетиции обеда.

Верно. Ведь у Грея вчера был мальчишник. Может быть, он трахнул стриптизершу! «Господи, сделай так, чтоб он трахнул стриптизершу!»

— Как все прошло? Грей пожал плечами:

— Стейки и сигары в «Мастро», потом путешествие в «Крейзи Гелз» — стриптиз и выпивка.

— Тебе танцевали персональный стриптиз?

— Я пытался этого избежать, но это несколько тяжело, когда ты жених. Думаю, раз пять.

Отлично. Пять голых женщин, обтиравшихся об его ширинку, компенсировали все, что Хелен делала до появления Джимбо в своем номере в отеле.

— Тебе понравилось?

— Вообще-то не особо. Я всегда беспокоюсь за девушек, которые этим занимаются. За всем этим наверняка стоит какая-нибудь история. Непохоже, что эти девушки заканчивают Уэлсли, а потом просто решают ради удовольствия стать стриптизершами.

— Да ладно. Физиология в какой-то момент должна перевесить.

Он пожал плечами:

— Ладно, третья девушка была хороша. Я бы ее отымел, если б был полным мешком с дерьмом.

— Но ты этого не сделал?

Он посмотрел на нее озадаченно:

— Нет, я ее не отымел. Я собираюсь жениться, помнишь?

Ну почему же, она-то помнит. К сожалению, невеста не помнит.

— Кстати, я устроил так, что ты пойдешь по проходу, вместе, с Майком. Прежде чем ты начнешь жаловаться: он живет в Сан-Диего. Достаточно близко, чтобы завести отношения, но достаточно далеко, чтоб ты могла отшить его, если он тебе не понравится.

В обычный день Зейди перевела бы разговор на другую тему. Но в этот день, когда она чувствовала себя полнейшим, распоследним дерьмом за то, что подвела его, она решила его побаловать.

— Это тот самый Майк из Университета южной Калифорнии, у которого была жвачка, пока он ползал по какой-то девушке, и она прилипла к волосам у нее на лобке?

Он взглянул на нее:

— Я тебе об этом рассказывал?

— Ага…

— Ну, не держи на него за это зла. Он был тогда на втором курсе. Думаю, его техника с тех пор улучшилась.

— Он юрист?

— Не все мои знакомые юристы.

— Но он юрист?

— Да, но все-таки.

— Почему он до сих пор один?

Грей посмотрел на нее озадаченно:

— Разве ты не говорила мне в прошлые выходные, что ты разозлилась, когда какой-то парень спросил так про тебя?

— Именно поэтому я должна спрашивать так про них.

Грей остановился на парковке «Сакс». Когда они вошли внутрь, он спросил:

— Ты понимаешь, что на самом деле расспрашиваешь меня о Майке? Как будто собираешься пойти с ним на свидание.

— Я не могу ответить на это, пока не познакомлюсь с ним.

— Обычно ты меня затыкаешь через минуту после того, как я упоминаю о том, чтоб свести вас.

— Ну, может быть, сейчас я более открыта.

Грей улыбнулся и взял ее под руку.

— Это моя свадьба вдохновляет тебя?

Нет, ее вдохновляет чувство вины. Это и то, что ее неистово оттрахали прошлой ночью. При нормальных обстоятельствах она бы рассказала ему об этом, но тот факт, что Хелен изменяла ему во время ее свидания, значительно омрачал эту историю. Чувство вины затмевало гордость.

Когда они подошли к прилавку с фляжками, Грей углубился в размышления о том, какой кожаный кожух с какой серебряной пробкой сочетается. Зейди бродила среди хрустальных бокалов и проверяла сообщения на своем мобильном телефоне, отчасти ожидая, что Хелен позвонит ей с извинениями, оправданиями или даже с угрозой. Но высветилось: «Нет новых сообщений». Хелен, вероятно, в душе пытается смыть с себя вонь Джимбо и его дружков перед репетицией. Она действительно собирается появиться там с невинной улыбкой на лице и сделать вид, что ничего не произошло? Насколько известно Хелен, никто ничего не подозревает. Эта сука и впрямь может все скрыть.

Грей заплатил за восемь фляжек, и они ушли, чтобы забрать его смокинг. Он уже купил его, и сейчас смокинг был у портного: Грей думал, что в ближайшие годы ему придется вместе с Хелен посещать множество приемов в округе Орандж, со строгими костюмами и галстуками-бабочками. Хотя она и переезжала к нему в Вествуд, нельзя было ожидать от нее, что она оставит свой социальный круг и работу в Лиге Юниоров. Грей жаждал стать ее послушным обожателем и бесплатным приложением.

Портной, пожилой кореец в комбинезоне, заставил Грея в последний раз примерить смокинг, чтобы убедиться, что шов выполнен правильно. Он взглянул на Зейди.

— Ваша сестра?

Грей засмеялся и подмигнул ей.

— Да, она моя сестра.

Вот так-то. Теперь она никак не могла ему сказать.

В «Сэвон» Зейди пришлось отвернуться, когда они проходили мимо секции презервативов. А что, если Джимбо его не надел? Возможно, Хелен заразилась бог знает чем. Платяными вошками пьяных туристов — это по меньшей мере.

Зато Зейди со всей ответственностью подошла к выбору подходящего солнцезащитного крема для ирландско-германского цвета лица Грея. Складывая бутылочки в корзину, она предупредила:

— Не забудь намазать ложбинку между ягодицами, когда вы будете на нудистском пляже. Я однажды заснула лицом вниз голая на своем балконе, и у меня еще неделю задница была красная, как при сыпи от подгузников.

То, что Джек смеялся над ней все время, пока она втирала гель с алоэ вера в свою ложбинку, только ухудшило положение.

Когда они, наконец, вернулись домой к Грею, он показал ей костюм, который собирался надеть на репетицию.

— Так нормально?

Она взглянула на него:

— Ты никогда — за все время нашего знакомства — не спрашивал моего мнения насчет твоей одежды.

— Я знаю, но это важно.

Учитывая, что Грей одевался гораздо лучше, чем Зейди, она объяснила его вопрос его нервозностью. Он нервничал, потому что был влюблен и собирался жениться на девушке своей мечты. Которая оказалась грязной и развратной тварью.

Она взглянула на его костюм.

— Он идеален.

Он присел на краешек кровати.

— Через двадцать четыре часа у меня будет жена. Спасибо, кстати.

— За что? — спросила Зейди.

— Если б я не познакомился с тобой, я не встретил бы Хелен. Моя жизнь сейчас была бы совершенно другой.

Да, подумала Зейди. Он, возможно, был бы сейчас обручен с симпатичной девушкой, которая не изменяла ему, а его лучший друг не был бы такой задницей.

Он потянулся и сжал ей руку.

— Я твой должник.

Зейди сжала его руку в ответ.

— Нет, это не так.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Зейди вернулась домой около четырех, и у нее оставался часок на то, чтобы вздремнуть, прежде чем начать готовиться к репетиции. Учитывая, что она легла в половине пятого, а проснулась в одиннадцать, этот час был необходим, просто принципиален для ее дальнейшего существования.

Но как бы сильно она ни устала, она могла только лежать, ощущая всю тяжесть своего знания. Если б она просто зашла в лифт вместе с Тревором и поехала домой, не проведав Хелен, она бы никогда не узнала о Джимбо. Она бы пребывала в мирной уверенности, что Хелен — всего лишь лгунья и бывшая шлюха. С этим она могла бы жить.

Когда прозвенел будильник, она все еще так и не сомкнула глаз. Она встала, снова сходила под душ, чтобы смыть вонючий похмельный пот, и надела черное вечернее платье, согласно инструкциям, изложенным в приглашении. Не дай Бог ослушаться самую худшую невесту в мире.

Добравшись до отеля «Беверли-Хиллз», она оставила машину тому самому парковщику, что вызывал ей такси в три часа ночи. Он по-дружески кивнул ей и осклабился, понимая, что она, вероятно, чувствует себя не совсем «тип-топ», а потом забрал ее «камри» в гараж, чтобы припарковать как можно дальше от «бентли».

Репетиция проходила в саду, где должна была состояться свадьба. Повсюду натянули гирлянды маленьких белых лампочек. В изобилии цвели лучшие цветы Беверли-Хиллз. Наверняка где-нибудь поблизости плавали лебеди.

Когда Зейди вышла в сад, Гилда окликнула ее и обняла.

— Ну как?

Сначала Зейди смутилась. Будучи столь сильно поглощенной чувством вины, она забыла, что в последний раз видела Гилду на пути в номер отеля вместе с Тревором.

Зейди улыбнулась и покраснела, испытывая облегчение от того, что может кому-нибудь об этом рассказать.

— Именно это мне и было нужно.

Мимо прошел официант с подносом, предлагая им бокалы с шампанским. Можно опохмелиться. Они взяли по бокалу и жадно выпили.

К ним подбежала Джейн и немедленно начала расспрашивать.

— Он оказался таким же аппетитным, каким кажется на вид? — поинтересовалась Джейн.

— Действительно крайне аппетитным, — сказала Зейди. Она чувствовала себя немного виноватой оттого, что приходится описывать милого Тревора в таких смехотворных и унизительных выражениях. В то же время она опасалась, что он сидит где-нибудь на доске для серфинга и рассказывает своим приятелям об ее «убийственном бюсте», поэтому махнула рукой.

Зейди осмотрела толпу присутствующих и заметила в углу Бетси, болтающую с родителями Хелен. Дениз и ее муж пытались убедить бабушку Дэвис, что ей не нужно втыкать гардению в декольте.

— Кто-нибудь видел Хелен? — спросила Зейди.

— Она разговаривает со священником.

Если сейчас кто и должен был разговаривать со священником, так это Хелен, поэтому при этих словах Зейди почувствовала некоторое удовлетворение. Возможно, он сумеет изгнать из нее бесов.

Она заметила Грея возле бельведера. Элоиз отвела его в сторону для приватного разговора. Может быть, она рассказывает ему про «Дип»? Про механического быка? Про Мистера Трусы Любви? Если Грей выяснит все остальные грязные подробности вечера, может быть, он бросит Хелен только из-за этого и ему даже не нужно будет знать, что она изменила ему! Блестяще!

Подойдя поближе к Грею и Элоиз, Зейди услышала их разговор.

— Подожди, увидишь, что Хелен купила для тебя на твою брачную ночь, — говорила Элоиз. — Ты умрешь.

Ничего-то Элоиз, мать ее, ему не рассказывала.

Зейди подошла к ним и присоединилась к беседе.

— Привет. Что происходит?

Элоиз со значением посмотрела на нее:

— Я как раз рассказывала Грею и том, какое белье теперь у Хелен в приданом.

— Угу. — Зейди кивнула. — Это нечто потрясающее. — Она взглянула на Элоиз. — Не могла быты прогуляться со мной в дамскую комнату?

У меня бретелька на лифчике лопнула, пожалуй мне понадобится помощь.

Элоиз была последней из всех женщин в радиусе десяти миль, к кому Зейди могла бы обратиться, чтобы попросить помощи насчет бретельки на лифчике, но она знала, что Грей не будет задавать вопросов по поводу их разговора, если она представит это как женскую проблему.

— Конечно, — сказала Элоиз. — Пошли.

Когда они вошли в дамскую комнату и убедились, что больше там никого нет, Зейди набросилась на нее с расспросами:

— Ты рассказала ему что-нибудь о вчерашнем вечере?

— Нет. Я долго говорила с Хелен сегодня утром, и она заверила меня, что все это — пьяное помутнение и больше никогда не случится. Что произошло на девичнике — останется на девичнике.

Зейди нахмурилась. Не такой ответ она хотела услышать. В кои-то веки она подумала, что склонность Элоиз к сплетням и преувеличению сослужит ей хорошую службу.

— Ты понимаешь, что мы обсуждаем будущее счастье твоего брата? Ты действительно собираешься поставить его под угрозу из-за ложного чувства женской солидарности?

— Ты ему тоже ничего не сказала.

— Я надеялась, что это сделаешь ты. Ты его сестра.

— А ты его «лучший друг».

Черт бы ее побрал! Зейди стала быстро соображать, а не рассказать ли ей о позднем, ночном визите Джимбо в номер Хелен. Разозлится ли она и немедленно отправится рассказывать Грею? Или найдет какой-нибудь способ обвинить в этом Зейди? Как бы там ни было, Зейди все еще не могла вынести мысли о том, что Грею придется услышать эти слова.

— Кроме того, — сказала Элоиз, — она на самом деле не сделала ничего такого уж плохого.

Ну конечно. Разве что занималась анальным сексом с незнакомцем.

Вернувшись обратно в сад, Зейди попала в засаду, устроенную ее родителями.

— Как прошла девичья вечеринка? — спросила ее мать.

— Это было… здорово.

— Ты прекрасно выглядишь, ребенок. — Отец поцеловал ее в щеку.

— Спасибо, пап.

Они стояли там, глядя друг на друга, и над ними сгущалось неизбежное неловкое молчание.

— Могу поспорить, это было приятно — выбраться из дома, — сказала Мэвис. — Может, ты найдешь себе каких-нибудь незамужних подруг и сможешь чаще выбираться.

Зейди знала, что мать поощряет это не потому, что хочет, чтобы у нее появились новые друзья, а потому, что хочет, чтобы Зейди принимала участие в еженедельной охоте на мужиков.

— Зейди, это Майк.

Зейди обернулась и обнаружила, что за ее спиной стоят Грей и Майк. Майк был симпатичный. Более чем симпатичный. У него были красивые скулы. И золотисто-карие глаза с густыми ресницами, как у итальянцев. Почему-то он показался ей смутно знакомым. Когда он протянул руку, она поняла, что это и есть тот широкоплечий парень в зеленой рубашке с вечеринки в честь помолвки. Она тогда слишком волновалась, чтобы подойти к нему.

— Грей говорит, что я должен буду пройти с вами по проходу в конце церемонии. Постараюсь не подставить вам подножку.

— А я постараюсь не упасть, споткнувшись обо что-нибудь.

Ладно, не самая удачная попытка пошутить, но все же разговор поддержала. У нее другие заботы, черт возьми!

— Зейди преподает английский, — сообщил ему Грей. — Может быть, она, наконец, научит тебя, как произносить слово «аффидевит». — Он посмотрел на Зейди. — Он все время говорит «аффадевид».

Майк улыбнулся ей:

— Вы когда-нибудь замечали, какой Грей зануда?

— И не раз, — ответила Зейди, улыбаясь ему в ответ.

— Ну, вы тут поговорите, детки, — сказала Мэвис, подмигнув Зейди и таща Сэма прочь.

Элоиз, понимая, что привлекательный мужчина ничего не знает о ее присутствии, подошла и представилась:

— Привет, я Элоиз. Помнишь меня? Мы познакомились у Грея, на вечеринке по поводу окончания университета.

Майк прищурился, стараясь вспомнить ее, потом его вроде бы осенило и воспоминания об Элоиз нахлынули на него.

— Да, точно… Конечно, я тебя помню. Священник помахал всем рукой, призывая занять свои места в процессии, чтобы начать репетицию.

— Ну вот, начинается. — Грей нервничал.

Майк посмотрел на Зейди:

— Еще увидимся.

Когда мужчины ушли, Элоиз нагнулась поближе к Зейди:

— Даже не беспокойся. Он гей. Я пыталась заняться с ним сексом у Грея, на вечеринке по поводу окончания университета, а он не захотел иметь со мной дело.

Именно в этот момент Майк стал для Зейди идеальным мужчиной.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Когда они выстроились для того, чтобы отработать свое шествие по проходу, Зейди оказалась шестой в ряду. Перед ней стояли Элоиз, Джейн, Гилда, Марси и Ким. Бетси стояла за ней. Дениз, замужняя подружка невесты, должна была идти последней. Слава Богу, Надутая и Костлявая не участвовали в свадебной церемонии. Их пригласили только на девичник, как сотрудниц Хелен.

Бетси нагнулась и шепнула Зейди:

— Я чувствую себя погано. А ты?

— Еще более погано, — заверила ее Зейди.

— Как Хелен удается выглядеть такой прекрасной после подобной ночи?

— Она генный мутант.

— Я должна поблагодарить тебя, — сказала Бетси. — Знаю, я сначала была против выпивки, но сказать тебе честно? Вчерашний вечер был потрясающим.

Со смешанными чувствами Зейди через плечо хлопнула по ладони Бетси и нагнулась, чтобы поправить ремешок на своих босоножках «Пэй-лес», поскольку в этот момент зазвучал свадебный хорал.

Элоиз пошла по проходу, останавливаясь после каждого шага. Грей стоял у алтаря из розовых роз и листьев эвкалипта, лучась счастьем и вовсе не замечая, что у его невесты несколько более забавная походка, чем обычно.

Когда они собрались на репетицию обеда во внутреннем дворе Гостиной Поло, той самой Гостиной Поло, где Костлявая приобщилась к тайнам своего нового ремесла, Хелен, наконец, подошла к Зейди.

— Знаю, ты, должно быть, думаешь, что я ужасный человек, из-за всего, что случилось прошлой ночью, но я правда очень благодарна за то, что ты не рассказала ничего Грею.

Хелен понятия не имела, что Зейди слышала то, что она слышала, стоя у двери свадебного люкса в три часа ночи. Она имела в виду только остальные непристойные моменты.

— Я уже говорила тебе, Хелен, что ты сама должна рассказать ему об этом.

Может быть, ей удастся пристыдить Хелен и уговорить ее на исповедь?

— Возможно, когда-нибудь и расскажу. Но теперь явно неподходящее время. — Она взяла обе руки Зейди в свои и посмотрела на нее большими, умоляющими глазами. — Ты знаешь, как сильно я люблю Грея. Клянусь, я никогда не сделаю ничего, что причинило бы ему боль. То, что случилось в Канкуне, не имеет значения. И то, что случилось прошлой ночью, не имеет значения. Важно только то, что я готова умереть за Грея. Я серьезно готова лечь и умереть за него. И я хочу, чтоб ты это знала.

«Дни нашей жизни» должны немедленно пригласить Хелен, подумала Зейди. Это было отличное представление. Одновременно пошло и искренне… Однажды она сможет переиграть Джека.

— Ловлю тебя на слове. Если ты сделаешь ему больно, мне, вероятно, придется убить тебя. Мне плевать, что мы родственницы.

— И я уважаю тебя за это. Ты хороший друг для него.

Да, она такой хороший друг, что позволяет Грею жениться на женщине, в теле которой, возможно, все еще находится сперма другого мужчины. Зейди — самый лучший друг из когда-либо существовавших.

Когда все сели, чтобы насладиться вкусом лосося или нью-йоркского стейка, Зейди плюхнулась на стул рядом с Майком, надеясь, что безобидный флирт поможет ей отвлечься от мыслей, что она жалкий, жалкий человек.

Он повернулся и улыбнулся ей.

— Я нормально справился со всей этой процедурой «протяни-локоть-чтобы-она-могла-опереться-на-него»? Знаю, это сложный маневр, и я в нем не много практиковался.

— Ты имеешь в виду, что прежде тебе не выпадало счастья присутствовать на свадебной церемонии?

— Всего шесть или семь раз, но, честно говоря, этого недостаточно, чтобы правильно отработать такое движение. Здесь нужна некоторая утонченность.

— Поставлю тебе семь с половиной по десятибалльной шкале.

— Отлично. Принимается.

— Итак, как прошел мальчишник? Слышала, там участвовали женщины низких моральны качеств. — Она могла бы сказать то же самое о половине девушек, участвовавших в девичнике, но опустила эту деталь.

— Там были несколько дам, не стеснявшихся своей наготы, — это правда.

— Для тебя танцевали персональный стриптиз?

Майк покраснел.

— Я не могу лгать. Два раза. Теперь ты скажешь, что я отвратителен, так что я, пожалуй, пойду и сяду вместе с остальными ублюдками.

— Думаю, я смогу это пережить. — Зейди улыбнулась. Он улыбнулся в ответ. У него были курчавые каштановые волосы, и Зейди захотелось потрогать упругие колечки кудрей. — Как прошел обед в «Мастро»? Вы ведь сначала туда ходили?

— Ты имеешь в виду то место, где подают креветки размером с твою руку? Это было непристойно. Гастрономическое упадничество. Гораздо большее извращение, чем все, что мы делали в «Крейзи герлз». А вы как? Чем вы все занимались на девичнике?

— Только хорошее, чистое, невинное веселье. Ты ведь знаешь нас, девушек.

Он посмотрел на нее, явно считая, что она не выглядит как хорошая, чистая, невинная девушка.

— Почему-то я в этом сомневаюсь.

Зейди точно не знала, было ли это результатом ее новообретенной уверенности в себе после приключения с Тревором или следствием ее отчаянных попыток отвлечься от осознания того, что вот-вот произойдет брачная катастрофа и в этом есть ее вина. Во всяком случае, Зейди согласилась с тем, что она, вероятно, непослушная девочка, и приняла это обвинение благосклонно.

— Возможно, тебе придется станцевать мне персональный стриптиз в качестве компенсации за эту фразу.

— Некоторые не выдерживали этого зрелища, но если ты смелая, я поверчу для тебя задом под «Пурпурный дождь».

Зейди улыбнулась. Это был здоровый флирт с многообещающим будущим. Такого с ней много лет не случалось. Он подходил ей по возрасту, у него была высокооплачиваемая работа, он говорил грамматически правильно и вовсе не считал, что у нее есть какой-то дефект только оттого, что она свободна. И Грей одобрял его. Они могли бы ходить на свидания двумя парами. Зейди стала забывать о том, что Хелен — сущий дьявол, когда она представила себе, как они вчетвером сидят в «Голливуд Баул», слушают джазовый концерт или едут вместе на пикник и Майк кормит ее маленькими кусочками питы с арахисовым маслом.

— Я постараюсь не упустить этот шанс, — сказала Зейди.

Официант поставил перед ними их блюда. Они оба заказали лосося. Судьба? Зейди негодовала на саму себя за то, что позволила слову «судьба» два вечера подряд мелькнуть в ее голове. Она явно была не из тех девушек, что верят в судьбу. Мысль о судьбе была всего лишь предлогом для плохого поведения прошлой ночью. Что подумает Майк, если узнает, что прошлой ночью она спала с девятнадцатилетним мальчиком? Он наверняка будет в ужасе.

Зейди вытерла уголки рта розовой салфеткой.

— Можно спросить тебя кое о чем, Майк?

— Конечно.

— Расскажи мне о самом отвратительном и гадком поступке в своей жизни.

— У тебя весь вечер свободен?

— Возможно.

— Ну… — Он на минуту задумался. — Я подумал о тех семнадцати крутых яйцах, что я съел подряд, когда готовился вступить в студенческое общество, но должен признаться, на первом месте стоит тот факт, что я переспал с лучшей подругой своей сестры.

— Это не так уж плохо, — сказала Зейди.

— В ночь школьного выпускного бала.

— Ты с ней встречался? — спросила она.

— Нет, я был у них в качестве водителя. Сначала я отвез домой ее парня, а потом отодрал ее. Она сама хотела и все такое, не пойми меня неправильно…

— Сколько тебе было лет?

— Двадцать пять.

В этот момент Зейди поняла, что такое на самом деле судьба.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Когда Грей встал, чтобы произнести тост, Зейди напряглась всем телом, зная, что он произносит его в честь девушки, которой не существует.

— Ну ладно, ребята, сейчас я буду говорить глупости.

Все за столом замолчали, ожидая услышать, какие любовные банальности Грей приготовил по случаю торжества.

— Как всем вам известно, я познакомился с Хелен всего полгода назад, на свадьбе Дениз. — Он кивнул в сторону Дениз и Джеффа, которые препирались по поводу того, можно ли Дениз, помимо своего, съесть и его десерт тоже. — Конечно, меня сразу же поразила ее красота. — Хелен покраснела и улыбнулась. — Но когда я получше узнал ее, меня поразила также и ее внутренняя красота. Я никогда не встречал никого столь чистого, столь доброго, столь искренне любящего всех вокруг.

Если б только он знал, какой любящей она проявила себя в отношении Джимбо, подумала Зейди.

— Когда я попросил ее выйти за меня замуж, она расплакалась, и от этого ее глаза еще больше заблестели, и она сказала «да», и я никогда в жизни не слышал ничего столь же прекрасного. Так что я прошу вас поднять свои бокалы за то, что мне, черт возьми, так повезло.

Хелен немедленно начала всхлипывать. Она встала и обняла Грея, поцеловала его одновременно целомудренно и невероятно романтично.

Когда все за столом подняли свои бокалы и принялись поздравлять Хелен и Грея, Зейди почувствовала облегчение, что ничего не сказала. Грей действительно был влюблен. Она никогда не сможет отнять у него его счастье.

Когда гости свадебной церемонии и все родственники стали тонкой струйкой вытекать в вестибюль, прощаясь до завтрашнего дня, когда должно свершиться это благословенное событие, Зейди похолодела от ужаса.

— Хелен, можно с тобой поговорить?

Это был Джимбо. Он сидел на одном из розовых вельветовых стульев под огромной люстрой и встал, как только увидел входящую Хелен.

— О, черт! — произнесла Зейди.

Майк посмотрел на нее:

— Что случилось?

Зейди подошла поближе, надеясь, что сможет как-нибудь разрядить ситуацию своим присутствием.

Хелен взглянула на Джимбо, и на лице ее последовательно отразились сначала смущение, потом узнавание и наконец досада.

— Джим?

Он схватил ее за руки:

— Прежде чем завтра состоится эта твоя свадьба, я просто хочу сказать тебе, что прошлой ночью я ощутил с тобой настоящую близость, и я никогда не простил бы себе, если бы не предпринял последнюю попытку.

У Джимбо имелись определенные достоинства. Это уж точно. Надо было отдать ему должное. Но Зейди не собиралась этого делать.

— Думаю, тебе нужно уйти, — сказала она ему. Остальные участники свадебной церемонии начали обращать внимание на происходящее. Лица начали хмуриться, послышались взволнованные голоса.

Гилда насупилась:

— Это ведь…

— Думаю, да, — сказала Джейн. Заметив его, Элоиз покраснела от злости.

— Что, черт возьми, ты тут делаешь? Подбежала Бетси, подошла прямо к Джиму и встала с ним лицом к лицу.

— Ты что, не понял намека, когда мы все выставили тебя вчера вечером? Хелен выходит замуж. Ты ее не интересуешь.

— Я просто хочу услышать это от нее самой. Грей, привлеченный их перепалкой, прервал на полуслове разговор с матерью Хелен и подошел к ним:

— Кто такой, черт возьми, этот парень? Никто не откликнулся. Он посмотрел на Зейди:

— Кто-нибудь собирается мне отвечать?

— Мы познакомились с ним вчера вечером, — объяснила Зейди. — В баре.

— И он явился на репетицию свадьбы? Джимбо посмотрел на Грея:

— Я не хотел проявлять неуважение, но так случилось, что я влюбился в твою невесту вчера вечером, и я должен был прийти сюда, чтобы выяснить, не суждено ли нам быть вместе.

— Тебе суждено быть выставленным отсюда пинком под зад, в этом я могу тебя заверить.

Грей стал пурпурно-красным. Зейди никогда не видела его таким разозленным. Пока его дружки-юристы, всегда помнящие об ответственности за оскорбление действием, удерживали Грея, Джимбо пытался объясниться.

— У нас с ней был момент, когда я чувствовал себя так, как никогда прежде. Прости меня. Но мне просто нужно знать.

Бетси принялась толкать его к двери.

— Вот настырный!

Отец Хелен думал о том же, оглядываясь в поисках охраны.

— Кто-нибудь может вывести отсюда этого человека? Я целое состояние плачу за то, чтобы моя дочь вышла замуж в этом отеле, а ей докучает какой-то лунатик.

Джимбо был непримирим.

— Я просто влюбленный мужчина.

Грей посмотрел на Хелен:

— Что, черт возьми, это был за «момент»?

Зейди напряглась, готовясь к худшему. Но Хелен выглядела всего лишь озадаченной.

— Я, может быть, минут двадцать болтала с ним в «Скай-баре». Понятия не имею, о чем он говорит.

— Помнишь этот наш танец в «Дип»? Не говори мне, что ты забыла об этом, — сказал Джимбо.

Грей был сбит с толку.

— Вы ходили в «Дип»?

Хелен злобно посмотрела на Джимбо:

— Ну, я танцевала с тобой. И это дает тебе право пытаться сорвать мою свадьбу?

Джимбо взглянул на Хелен.

— Ты можешь отрицать эту ночь сколько хочешь, но я люблю тебя, — констатировал он.

Хелен снова обернулась к Грею:

— Клянусь, я понятия не имею, о чем он говорит. Я познакомилась с ним всего лишь вчера вечером. Мы только разговаривали и танцевали.

— Я знаю, — сказал Грей, обнимая ее, словно пытаясь защитить.

Родственники столпились в кучку и переговаривались вполголоса. Как мог произойти этот грязный эпизод на репетиции свадебного обеда милой Хелен?

Когда, наконец, явилась охрана, чтобы выставить Джимбо с территории отеля, он сделал последнюю попытку:

— Если мы не предназначены друг для друга, то зачем ты дала мне ключ от своего номера в отеле?

В комнате воцарилось молчание. Даже охранники замерли. У Зейди желудок завязался в узел от страха.

— Я ничего такого не делала! — воскликнула Хелен.

— Он все еще лежит у меня в кошельке.

— Ты отвратительный лгун! — парировала Хелен.

— Я могу это доказать, — возразил он, вытаскивая ключ от номера. Он поднял его вверх, чтобы все могли видеть.

Все ахнули, вслед за чем последовала невероятно долгая пауза и тишина наполнила комнату. Бетси очнулась первой:

— Это может быть ключ от любого номера в отеле.

— Это легко проверить. — Джимбо пошел к стойке администратора и попросил пробить ключ.

Администратор в ужасе взглянул на них:

— Люкс невесты.

У Зейди зазвенело в голове. Ей хотелось только одного — увести отсюда Грея. Она не желала, чтобы он это выслушивал.

— Он мог его украсть, — предположила Дениз. — Он прямо-таки ощупывал ее на танцплощадке.

Марси и Ким кивнули в знак согласия:

— Он всю ее оглаживал руками.

— Он мог достать его из ее кармана, когда лапал ее за задницу, — выдвинула свою версию Ким.

Хелен заплакала:

— Не могу поверить, что все это случилось со мной.

Грей побледнел.

— Пожалуйста, кто-нибудь может объяснить мне, что, черт возьми, здесь происходит? — спросил он, глядя на Зейди так, словно она может все прояснить.

Интуиция подсказывала ей, что нужно сочинить какую-нибудь очаровательную, остроумную историю о том, как у этого клоуна оказался ключ от номера Хелен, чтобы они все могли посмеяться над этим и продолжить веселье. Но она не могла этого сделать. Пришло время рассказать все начистоту. Она это знала. Как бы сильно она ни хотела защитить чувства Грея, она никак не могла позволить Хелен стоять тут и лгать ему в лицо, в то время как правда была столь очевидной. Она вздохнула и сделала шаг вперед.

— Он пришел в ее номер после того, как мы уложили ее в постель. Я из холла слышала, как они занимались сексом, примерно часа в три ночи.

— Что?! — закричала Хелен. — Ты не могла этого слышать!

— Поверь мне, я хотела бы этого не слышать.

Находившиеся в комнате были так поражены, что даже не смогли ахнуть. Все посмотрели на Зейди так, словно она только что объявила им, что Хелен — боевик Аль-Каиды.

Грей в замешательстве покачал головой:

— В три часа ночи Хелен была у меня дома. Она вызвала такси из отеля около двух.

Теперь в замешательстве была Зейди.

— Тогда кто, черт возьми, находился в номере и трахался с Джимбо?

Элоиз подняла руку:

— По-видимому, это была я. Я увидела его в холле, и одно последовало за другим. — Она смущенно пожала плечами, но вовсе не так смущенно, как должна была. Господи, ведь в комнате стояли ее родители. И они были в совершенном ужасе.

— Так, давайте поговорим прямо, — сказал Грей, гневно глядя на Джимбо. — Ты пришел, чтобы трахнуть мою невесту, но, за неимением лучшего, удовлетворился тем, что трахнул мою сестру, в качестве запасного варианта?

— Ну, мне неприятно говорить, но именно так все и было. Я нормальный мужчина, а случай представился сам собой.

— Иди к черту, мальчик с юга, я ни для кого не бываю запасным вариантом.

Джимбо снова посмотрел на Хелен:

— Мне жаль, что тебе пришлось это услышать, Хелен. Я пришел в тот номер ради тебя.

У дружек Грея руки чесались набить морду Джимбо. Билл, шафер, кивнул охранникам, что теперь уже пора его уводить. Джимбо кричал, пока его тащили:

— Я люблю тебя, Хелен.

Грей смотрел на Хелен по-прежнему растерянно.

— Ты позволила ему ощупывать тебя, а потом дала ему ключ от своего номера?

— Нет! — всхлипнула она. — В смысле, я не все помню из того вечера, но я уверена, что этого не делала — зачем бы мне… — И она умолкла. А потом повернулась к Зейди и злобно на нее уставилась. — Если бы Зейди не настаивала на том, что нужно выпить чего-нибудь, ничего бы этого не произошло.

Вот оно как. Зейди все это время знала, что так и случится. Это все ее вина. Как бы ни было велико облегчение, которое она почувствовала, услышав, что Хелен не дала Джимбо надругаться над ней, она была в ярости оттого, что вина за это потенциальное надругательство теперь недвусмысленно легла ей на плечи.

— Я не давала ему твой ключ, это сделала ты, — сказала Зейди. Вероятно, это было не самое тактичное заявление, но ситуация перешла за пределы цивилизованных рамок. Зейди знала, что Майк и ее родители стоят где-то в толпе и думают о ней очень плохо, но это было в тот момент наименьшей из ее забот.

Отец Хелен сделал шаг вперед и взглянул на остальных членов семьи.

— Почему бы нам всем не отправиться в бар и не заказать столь необходимую нам сейчас выпивку, пока дети не разберутся между собой?

Старшие из группы прямиком устремились в бар, оставив в вестибюле только непосредственных участников свадебной церемонии. Хелен снова указала на Зейди и посмотрела на Грея:

— Она хотела, чтоб я растормошилась. Сказала, что я не нравлюсь тебе такой, какая я есть. Вот я и напилась. — Она взглянула на Зейди:

— Теперь ты счастлива?

О да. Зейди была невероятно счастлива. Ее просто распирало от гордости. Ее лучший друг был уничтожен, а двоюродная сестра заливалась слезами. Это был потрясающий день.

— Это правда, — прибавила Элоиз. — Зейди поощряла ее.

— Мы все поощряли ее, — возразила Гилда, глядя на Элоиз недобрым взглядом.

Грей закрыл глаза, пытаясь во всем разобраться.

— Ты дала какому-то парню ключ от своего номера за два дня до нашей свадьбы?

Хелен в ответ могла только плакать.

— Я не помню.

— Сколько же ты выпила?

— Довольно много, — ответила за нее Бетси.

Грей взглянул на Хелен:

— Господи, а может быть, ты трахнула пару ребят по дороге ко мне домой и тоже этого не помнишь?

Дениз положила руку на руку Грея:

— Пожалуй, нам всем нужно успокоиться.

— Она дала мужчине ключ от своей комнаты! — закричал Грей. Прежде чем выйти из комнаты, он взглянул на Зейди: — Спасибо за то, что проследила, чтобы Хелен было весело.

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

Свадьба не состоялась. Букеты из калл и лилий отослали обратно. Гости так и не отведали японских бутербродов с тунцом на квадратном хлебе. Не потек рекой «Таттингер».

Грей так и не смог пережить то, что Хелен столь свободно и легко распоряжалась своей добродетелью всего за считанные часы до их свадьбы. Как не смог пережить и того, что Зейди была соучастницей в тот вечер, когда его доверие было так сильно обмануто. Он не отвечал на звонки Зейди. Многочисленные звонки. В день, когда была назначена свадьба, она набирала его номер по меньшей мере раз пятьдесят, но ответа не услышала. Она проезжала мимо его дома, но его там не было. Она ездила даже в Больсу-Чику искать его среди волн, но не нашла там его следов.

Несколько раз она звонила Хелен, но та не подходила к телефону.

Зейди чувствовала себя полным дерьмом.

Она оказалась плохим другом. Она оказалась плохой кузиной. Она оказалась плохим учителем. За одну ночь она умудрилась испортить все.

Во вторник в школе она только делала вид, что слушает отчет о ночном свидании Нэнси с Дэр рилом, меняет свой белковый батончик на хрустящий рисовый завтрак Долорес, проводит опрос по Джойс Кэрол Оутс. Все было обычно и посредственно до шестого урока, когда в класс вошел Тревор и сел за первую парту.

— Привет, — улыбнулся он.

Увидев его, Зейди немедленно напряглась и уставилась в стол.

— Здравствуйте, Тревор. Как поживаете?

Когда она столкнулась с реальным участником произошедших событий при свете суровой флюоресцентной лампы, все ее тело заныло от стыда. Он был ее учеником. Учился в ее классе. И он побывал у нее внутри.

— У меня все хорошо, — сказал он.

Она не могла решить, говорит он о своем поведении или о сексуальных подвигах. Она на мгновение подняла глаза и заметила, что он смотрит на нее своим самым лучшим взглядом, полным секса, пытаясь напомнить ей об удовольствии, которое она снова может испытать.

Снова прозвенел звонок, и остальные ученики вошли в класс и сели. Зейди встала перед ними, прислонившись к краю стола.

— Все хорошо провели День памяти павших?

Пока ученики бормотали что-то в ответ, начиная от «Да, клево» и кончая «Полное фуфло», она заметила, как Тревор подмигнул ей. Она проигнорировала это обстоятельство и перешла к дискуссии об общественных нравах в «Гордости и предубеждениях». Когда прозвенел звонок и ученики вымелись из класса, она подняла тусклый взгляд, вызванный плохо спланированным занятием, и увидела, как Тревор бросил листочек бумаги на ее стол. После того как вышел последний ученик, она развернула его. Это был номер мобильного телефона.

Всего только в прошлые выходные проблема состояла в том, что она хотела трахнуть Тревора. Теперь не то чтобы она не хотела трахнуть его снова. Тот факт, что она воплотила в жизнь свою фантазию, был шокирующим, стыдным и чрезвычайно лестным. Но повторного представления она ни за что не смогла бы себе простить. Пьяный секс в невероятно тяжелую ночь — это одно, но удовлетворять свою потребность еще было бы бессовестно.

И, по правде сказать, у нее не было желания спать с Тревором снова. Фантазия осуществилась. Не нужно было быть психиатром, чтобы понять, что она так зациклилась на нем потому, что он не мог стать реальной перспективой.

Она взглянула на телефонный номер в своей руке и нахмурилась. Что он хотел сказать: «Давай еще раз перепихнемся?» или «Будь моей девушкой?» Тревор ведь не думает, что они начали встречаться, или думает? Это было бы плохо. Очень, очень плохо.

После занятий она пошла в дамскую комнату. Обычно она не ходила в туалет для школьников, но последняя порция диетической колы так и просилась наружу. Когда она мыла руки, то услышала, как какая-то девочка плачет в последней кабинке. Она подождала немного, потом постучала в дверь:

— У вас все в порядке?

Идиотский вопрос. Ясно, что все далеко не в порядке.

За дверью несколько раз всхлипнули, и последовал ответ:

— Все хорошо.

Зейди нахмурилась.

— Эми?

— Что?

— Это мисс Робертс. С тобой все нормально?

Эми толкнула дверь, и выяснилось, что она сидит на закрытом унитазе и рыдает, сморкаясь в большую кучу мятой туалетной бумаги.

— Это просто катастрофа.

— Что случилось?

Эми вздохнула, вытирая слезы рукавом формы для игры в соккер.

— В пятницу вечером на вечеринке у Белинды Мэтьюз я наконец-то целовалась с Тревором.

О Боже Зейди показалось, что она знает, в чем дело.

— Я любила его, кажется, всегда, и серьезно хотела выйти за него замуж, а после пятницы была совершенно уверена, что у нас будет роман. Он сказал мне, что позвонит на этой неделе и все такое. А потом заявил за ленчем, что встретил кого-то еще.

Эми снова разразилась слезами, сморкаясь в огромный ком бумаги.

Зейди побледнела. Тот факт, что Тревор разбивает Эми сердце из-за нее, был более чем чудовищным.

Она оторвала от рулона кусок туалетной бумаги и протянула ее Эми.

— Может быть, это временная размолвка, а потом вы двое сможете начать с того места, на котором остановились?

— Сомневаюсь. Он говорил так, словно влюблен в нее.

— Уверена, что это не так, — возразила Зейди. — Просто подожди немного.

Эми взглянула на нее снизу вверх, она казалась несколько сбитой с толку тем, что Зейди делает какие-то заявления насчет способности Тревора любить.

— Надеюсь, вы правы. Потому что я его очень люблю.

Зейди придержала дверь кабинки, пока Эми забирала свой портфель и выбиралась наружу.

— Надеюсь, это не одна из тех шлюх постарше, что были на его шоу в субботу. Они пытались пробраться вперед, чтобы потрогать его. Вам надо было их видеть. На них были такие блестящие топики и туфли на шпильках — выглядели как проститутки.

Надутая и Костлявая. Зейди понадобилось как следует собраться с силами, чтобы не брякнуть: «Одна из них сейчас действительно проститутка».

Но она сдержала себя, благодаря Бога за то, что Эми не разглядела на концерте ее. Не хватало ей только драки в дамской комнате, чтобы неделя была полной.

Выйдя из машины, Зейди посмотрела на часы. Половина четвертого. Достаточно времени, чтобы съездить в офис к Грею. Она звонила его ассистенту во время ленча и выяснила, что он пришел на работу, но в очень, очень плохом настроении. Еще бы. Зейди подумала, что если она появится там, они смогут поговорить и он при этом не будет слишком громко кричать. Это были трусливые планы, и она об этом знала, но ей нужно было с ним поговорить.

Выезжая с парковки, она услышала, как кто-то стучит ей в стекло, что заставило ее подпрыгнуть на сиденье и ударить по тормозам. Это был Тревор, на своем скейтборде, и он катился рядом с ней.

Она опустила стекло.

— Я ведь могла стукнуть тебя, понимаешь?

— Ты никогда бы не стукнула меня, — ухмыльнулся он.

— Мне надо ехать. Кое-кто из моих друзей очень расстроен.

— Кто? Та подруга, которую обокрали?

Зейди была в замешательстве. Кого-то из ее подруг обворовали? Когда?

— Та девушка с искусственным членом. Какой-то парень копался в ее сумочке, пока вы орали на нее в «Дипе». Я потерял его в толпе, прежде чем мог что-либо сделать. Я хотел сказать, когда позже увидел тебя, — но было не до того.

Джимбо. Наверняка это Джимбо. Он действительно украл ключ. Чертов ублюдок!

— Это был большой краснолицый парень?

— Ага. С прической, как носили в девяностые.

Теперь ей не терпелось добраться до Грея.

— Увидимся завтра, ладно? — Она поставила машину в режим «драйв». — И спасибо тебе. За то, что рассказал мне об этом. Это устранит множество проблем. — Она помахала ему рукой и уехала, а он стоял там и смотрел на нее.

Из машины она позвонила Хелен.

— Ты не давала ему ключ. Он украл его. Тревор это видел.

— Кто это?

— О, простите, тетя Кэрол. Хелен дома? Это Зейди.

— Она не хочет разговаривать с тобой.

— Захочет, когда расскажете ей про ключ.

— Подожди.

Секунд через тридцать к телефону подошла Хелен, в голосе ее звучала надежда, и он немного дрожал.

— Тревор видел, как он его украл?

— Он только что рассказал мне. Я как раз еду сообщить об этом Грею.

— О Боже! Думаешь, он простит меня?

— Не знаю. Я просто хотела, чтобы ты знала, что ты не поощряла этого идиота и деревенщину.

— Позвони мне после того, как поговоришь с Греем.

— Хорошо.

Зейди повесила трубку и повернула на Сан-сет, направляясь в «Сенчери-Сити». Она могла бы поцеловать Тревора за такие новости.

Но конечно, она не станет этого делать.

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

Офис Грея находился на двенадцатом этаже высотного здания. Из окна приемной в отдалении красовалась на холме надпись «Голливуд». В дни, когда не было смога, можно было разглядеть даже снежные шапки гор на востоке. Таких дней в году было, наверно, три или четыре.

Похожая на модель секретарша попросила Зейди подождать на коричневом кожаном диване, пока она позвонит мистеру Диллону, чтобы выяснить, свободен ли он. Через несколько секунд она повесила трубку и сказала Зейди:

— Извините, у него сейчас как раз совещание.

— Можете перезвонить ему и передать, что у меня есть свидетель того, что ключ от номера был украден на известной вечеринке?

Секретарша сняла трубку и снова позвонила Грею, передавая ему это сообщение. Она повесила трубку и взглянула на Зейди:

— Мистер Диллон сейчас к вам выйдет.

Через минуту в приемной появился Грей.

— Зачем ты пришла?

Зейди указала на секретаршу:

— Она ведь тебе сказала.

— Пойдем в мой офис, чтобы никто не видел, как я вылью на тебя кофе.

Зейди встала и последовала за ним, готовая поспорить, что на самом деле он не станет лить на нее напитки, когда услышит всю историю целиком.

Они вошли в кабинет, отделанный вишневым деревом и медью, и Тревор закрыл за собой дверь.

— Так о чем ты, черт возьми, говоришь?

— Прежде всего, где, черт возьми, ты пропадал? Я звонила тебе раз сто. Я даже ездила в Больсу.

— Я был немного огорчен, Зейди. Так бывает, когда срывается твоя свадьба. Понимаешь?

Да, она понимала. Но после того как сорвалась ее свадьба, в доме Грея, рыдая и блюя, на провела несколько дней. И теперь чувствовала себя плохо оттого, что не оказала ему той же услуги. Конечно, он на нее злился, и это кое-что меняет.

— И ты не совсем тот человек, которого я сейчас больше всего хочу видеть, — добавил он. — Когда я попросил тебя позаботиться о том, чтобы Хелен было весело, я вовсе не имел в виду, что она должна напиваться и бросаться на других парней.

— Она не давала ему ключ. Он украл его из ее сумочки. У меня есть свидетель.

— Кто? Бетси? Я на это не куплюсь. Она пыталась убедить меня в том, что сама дала ключ этому засранцу, чтобы я принял Хелен обратно.

«Вау! — подумала Зейди. — Бетси — хороший друг».

— Это не Бетси, а Тревор.

— Кто такой, черт возьми, этот Тревор?

— Мой ученик.

Грей озадаченно нахмурился:

— Тот, которого ты хотела трахнуть?

Разумеется, у Зейди в тот момент не было времени поведать ему всю историю, так что она опустила подробности.

— Он был там. Он видел, как Джимбо залез к ней в сумочку и взял ключ.

— Он тебе это рассказал?

— Да, только что, после уроков.

— Значит, этот парень приставал к ней весь вечер, а потом залезал к ней в сумку и украл ключ?

— Да.

— Я убью его.

— Я тебе помогу.

— А как насчет того, что он лапал ее за задницу и вообще обжимался с ней?

— Это тоже было. Но вспомни, тебе ведь пять раз танцевали персональный стриптиз. Она по крайней мере не платила ему за то, что он с ней обжимался.

Грей задумался.

— А ты по-своему права. — Он присел на краешек стола. — Я просто поверить не могу, что это случилось. Это не та Хелен, которую я знаю. Я понятия не имею, кто эта новая версия Хелен.

— Ну, знаешь что, в конце концов, твоя девушка не идеал. Но она все еще любит тебя, хоть ты и бросил ее накануне свадьбы.

— Я думал, она дала тому парню ключ! Господи, ты сама была уверена, что она с ним трахалась! Давай не будем начинать все сначала. Мы весь день провели вместе, и ты не сочла нужным рассказать мне об этом?

— Ну, это ведь хорошо, что я не рассказала, раз это все неправда.

— Но ты не знала этого на протяжении всего времени.

Зейди вздохнула:

— Я целый день только и думала о том, как бы тебе рассказать. Но ты был так взволнован, так влюблен, что я не решилась тебя огорчить.

— Значит, если бы я думал, что Джек трахнул какую-нибудь стриптизершу в ночь накануне вашей свадьбы, ты бы не захотела, чтоб я рассказал тебе об этом?

— Ну, учитывая, как все повернулось, это ведь не имело бы никакого значения, правда?

— Ответь на вопрос.

Зейди взяла со стола Грея пресс-папье, сделанное в форме рулона кинопленки.

— Может быть, анонимная записка пришлась бы кстати.

— Значит, ты хотела бы знать. — Он сказал это так, словно ее судили, а он торжествующе произносил обвинительную речь перед жюри присяжных.

— Нет, я не хотела бы знать. Кто хотел бы знать о таком?

— Ты бы позволила мне жениться на девушке — девушке, которая тебе даже не нравится, — думая, что она переспала с другим парнем накануне ночью?

— Я думаю, мы уже достаточно это прояснили. Пока я не увидела, как она лжет тебе в глаза — или я так думала, — я не собиралась ничего рассказывать. Я не желала стать человеком, который разобьет тебе сердце. Может быть, это делает меня эгоисткой, может быть, это делает меня полным дерьмом, может быть, это заставляет тебя ненавидеть меня, но я сознательно пошла на этот риск, чтобы не видеть, как ты испытываешь ту боль, которую, как я знала, это тебе причинит.

Грей опустил глаза в пол. Зейди не могла точно сказать, соглашается ли он с тем, что она полное дерьмо, или оценил те чувства, которые она испытывала. Он снова поднял на нее глаза.

— Что еще произошло в ту ночь?

— Ты уже слышал все самое плохое. Мы смотрели стриптиз, но стриптизеры были геями. По словам твоей сестры, это не считается.

— Здорово, значит, Хелен видела кучу голых мужиков?

Зейди вздохнула и посмотрела на него:

— Если ты собираешься сидеть тут и рассказывать мне, что ревнуешь к какому-то парню по имени «Мистер Трусы Любви», то у тебя более серьезные проблемы, чем я думала.

Грей не ответил и тяжело плюхнулся на кушетку.

— Все это случилось так быстро — все эти наши отношения, — что, когда я выяснил, что она не такая, как я думал, мне показалось, что все это ложь.

— Это я могу понять, — сказала Зейди. Она знала, что именно так он себя и будет чувствовать. Кто угодно чувствовал бы себя именно так. Когда она выяснила, что Джек — безмозглый, озабоченный хлыщ, а не любящий жених, это затмило все хорошие минуты, какие они когда-либо провели вместе. — Почему бы тебе просто не поговорить с ней и не выяснить, не существует ли какой-нибудь версии известной тебе Хелен, с которой ты смог бы жить? Я знаю, ты все еще любишь ее. Да ладно тебе, ты сам считал, что это классно, что она напилась, пока не узнал про пенис красношеего.

— Пенис? — Грей был поражен.

Зейди нахмурилась: она совсем забыла, что об этой части вечера он еще не слышал.

— Это был надувной член. Он продавался в комплекте с надувной куклой. Это был гвоздь программы. Мы купили все это в «Халстере», когда она выбирала для тебя белье.

Грей немного успокоился.

— Ты разговаривала с ней?

— Я разговаривала с ней, прежде чем приехать сюда. Она два дня пролежала в постели и проплакала.

— Правда?

Зейди посмотрела на него озадаченно:

— А как ты думаешь, где ей еще было быть?

— Ну, не знаю… где-нибудь с Мистером «У Нас С Ней Было».

Господи, какие мужчины дураки!

— Да, Грей, как только ты свалил из отеля, Хелен бросилась в его объятия, и с тех пор они отмечают это событие в брачном люксе. А все расходы они записали на твой счет.

Он посмотрел на нее, как бы говоря: «Очень смешно», — а потом стал мастерить цепочку из скрепок.

— Наверно, мне стоит ей позвонить.

— Да, наверно, тебе стоит ей позвонить.

Он поднял глаза от своих скрепок.

— Зачем ты это делаешь? Стараешься снова свести нас? Ведь ты никогда не хотела, чтоб мы поженились.

— Я никогда этого не говорила.

— Может быть, вслух — нет…

Это было правдой. Она злилась на протяжении всего времени, что они были обручены, а теперь сражалась за то, чтоб они воссоединились.

— Потому что я хочу, чтоб ты был счастлив, Грей. А ты был счастлив, пока был с Хелен.

Вот видите? Может, в конце концов, она не такая уж эгоистка. По правде говоря, заботиться о счастье других гораздо приятнее, чем зацикливаться на отсутствии его у себя самой. Быть святой оказалось гораздо веселее, чем быть мученицей.

— И, к твоему сведению, в субботу вечером, пока Хелен была пьяна, было несколько моментов, когда она мне действительно понравилась. — Она встала, чтобы уйти. — Я пошла, так что можешь позвонить ей.

— Кстати, я был в Сан-Диего. У Майка. Ты ему понравилась. Он хочет снова с тобой увидеться.

Зейди убрала руку с дверной ручки и обернулась, заинтригованная этими новостями:

— Правда?..

— Я сказал ему, что ты — полная сука, так что ему не стоит беспокоиться.

— Ну, тогда ладно. — Она открыла дверь и сделала шаг.

Грей окликнул ее.

— Шучу. Я сказал ему, что слишком взбешен, чтобы говорить о тебе, и что ему следует обратиться ко мне позже, когда у меня пропадет желание убить тебя.

— Ну, дай мне знать, когда настанет этот день.

Отъезжая с парковки, Зейди немедленно позвонила Хелен.

— Он тебе еще не звонил?

— Он на параллельной линии.

— Ты должна мне кое-что пообещать. Расскажи ему о Канкуне. Не сегодня, но как-нибудь.

Хелен была поражена.

— Зачем?

— Хелен…

— Ладно. Расскажу.

На конце провода послышался щелчок, и Зейди повесила трубку. Если они решат начать все сначала, Грей должен знать все. И, разумеется, Канкун занимал не последнее место в биографии Хелен.

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

Когда Зейди вошла в свою квартиру, ей захотелось отметить произошедшее. Любовь была спасена. А это всегда хороший повод выпить бокал вина. Она открыла бутылку «Пино нуар» и набрала номер Дориан.

Последовало три гудка, после чего Дориан сняла трубку.

— Ты звонишь во время обеда. У меня сейчас подгорят спагетти.

— У меня был секс, и я познакомилась с парнем, с которым могу встречаться.

— Это взаимоисключающие пункты? — спросила Дориан.

— Да.

— Погоди-ка, я открою вино. Нужно отметить это потрясающее событие.

— Себе я уже налила, — сказала Зейди.

— О ком из них я хочу услышать первым?

— О парне, с которым я, возможно, буду встречаться. Его зовут Майк, и он юрист.

— Он мне нравится. А с кем ты кувыркалась?

— С Тревором.

— Услышу ли я какие-нибудь подробности о Треворе?

— Он модель.

— Продолжай…

— Этого вполне достаточно. Это было просто свидание на один раз. — Зейди села на кушетку, которой, к счастью, не угрожали следы присутствия кота, теперь, когда она повесила на стеклянную дверь табличку «Закрой эту чертову дверь» в качестве напоминания.

— Откуда ты знаешь, что это свидание на один раз? — поинтересовалась Дориан.

— Потому что я не собираюсь больше спать с ним.

— Это твой выбор или его?

— Мой.

— Можно мне спросить, почему?

— Нет.

— Маленький пенис?

Ха! Едва ли.

— Ему девятнадцать, — ответила Зейди, подумав, что своей лучшей подруге она тоже может об этом рассказать, раз уж выдала свой секрет Гилде и Джейн.

— О Боже! Пожалуйста, скажи мне, что он один из твоих учеников, чтобы я могла позвонить в «Лайфтайм» и сообщить им, что у меня есть сюжет для нового фильма.

— Ведь это ты рассказала мне, что Дэн спал со своей учительницей!

— Черт побери, он действительно твой ученик. Мне это нравится!

Зейди было забавно, что ее моральная развращенность так широко приветствуется всеми ее друзьями. Как это их характеризует? Конечно, она тщательно подбирала себе аудиторию. Она была уверена, что у ее психиатра, у ее матери и у школьного отдела будет совершенно иная реакция.

— Поклянись, что сохранишь это в тайне. Если я услышу об этом от кого-нибудь еще, больше никогда не расскажу тебе ни одной сплетни.

— Да ладно тебе. Ты хотя бы должна позволить мне рассказать об этом Дэну.

— Зачем Дэну знать о подобных вещах?

— Потому что самое увлекательное, о чем он может от меня услышать, — это что у Джоша было в носу сегодня утром. Брось… позволь мне рассказать ему. По крайней мере, это на целую неделю даст нам предмет для разговоров, — сказала Дориан.

— Ты собираешься использовать мою сексуальную жизнь, чтобы сделать свой брак более интересным?

— А почему, как ты думаешь, я с тобой до сих пор общаюсь?

— Ну, хорошо, — согласилась Зейди. — Можешь рассказать ему. Разве я могу лишить тебя сокровенных моментов супружеского счастья, в течение которых вы будете смеяться над тем, какая я извращенка?

— Это было хорошо?

— Почему ты ничего не спрашиваешь меня про Майка? — В это время в дверь Зейди постучали. Она нахмурилась. Кто бы это мог быть к ней во вторник? Тревор выяснил, где она живет? Или Грей приехал отчитаться о своем разговоре с Хелен? — Погоди-ка, у меня кто-то в дверь стучит. — Она встала и пошла посмотреть в глазок. Что ей делать, если это Тревор? Как будто карма догнала ее, чтобы пнуть под зад, как раз в тот момент, когда она о нем рассказывает.

Она посмотрела в глазок. Вся кровь до последней капли из верхних конечностей перетекла в ее ступни.

— Дориан? Я тебе перезвоню.

Она положила трубку и на автопилоте пошла открывать дверь.

Там стоял Джек.

С розой в руке.

И улыбался ей.

— Привет, — сказал он. Как всегда, красноречив.

— Джек.

Это было все, что она смогла произнести. Что еще она должна говорить? Она попыталась вспомнить все едкие фразы, какие в свое время отработала, но ни одна из них не приходила ей в голову.

— Я знаю, это несколько неуклюже, но, надеюсь, мы сможем поговорить. Можно мне войти?

Минуту она смотрела на него вытаращив глаза, потом сделала шаг назад и распахнула дверь. Она знала, не стоит принимать близко к сердцу то, что он ей скажет, но умирала от желания услышать это.

Входя, он протянул ей розу, и она положила ее на кухонный стол, намеренно не ставя в воду. К черту его розу!

— Новая кушетка. Мило, — произнес он, прежде чем сесть на нее и положить ноги на кофейный столик. На нем не было кожаных штанов, зато была обтягивающая рубашка от Гуччи и джинсы, стоящие по крайней мере сотню долларов. Он тоже многого добился. На нем не осталось ни унции жира. И зубы стали белее.

Зейди скинула его ноги со стола и села на стул напротив него.

— Дай-ка попробую угадать. Ты участвуешь в программе «Двенадцать шагов» и пришел просить прощения.

Джек нахмурился:

— Нет… зачем, черт возьми, мне участвовать в программе «Двенадцать шагов»?

— А зачем, черт возьми, ты сюда пришел?

— Потому что я думаю, что нам надо кое-что обсудить.

— Тебе понадобилось семь месяцев, чтобы к этому прийти? — Зейди поверить не могла, что она это говорит, но в глубине души надеялась на то, что он извинится. Хотя она бы в этом никогда ему не призналась.

— Согласен, я вел себя не лучшим образом, — проговорил Джек.

— Это сказал твой рекламный агент?

— Почему ты говоришь с таким сарказмом?

Господи! Уже во второй раз за сегодняшний день она поражалась, как мужчины могут быть такими потрясающе тупыми. Может быть, ей стоит встречаться с Тревором. Он молод. Она может вылепить из него что-нибудь. Не дать ему стать таким.

— Ты прав, Джек. У меня нет никаких причин быть враждебной.

Как вам такой сарказм?

— Я хожу к психоаналитику, и он помогает мне пережить кое-какие вещи.

Зейди сделала глоток вина, дабы подкрепить силы.

— Например, то, что ты не озаботился прийти на свадьбу? И я тебя с тех пор не видела? Ведь это довольно важные вещи. Надеюсь, ты хорошо платишь этому парню.

Джек расстегивал и застегивал защелку на часах, стараясь избежать ее взгляда.

— Я не должен был приходить сюда сегодня вечером, Зейди.

— А я не должна была впускать твою дрянную задницу.

Почему этот говнюк сидит на ее кушетке? На кушетке, которую она купила под залог обручального кольца?

— Прости. Прости меня за то, что я сделал. Ты счастлива?

— Когда ты так говоришь, я прихожу в экстаз. Какое искреннее извинение! Тебя научили этому в актерской школе?

Джек вздохнул, закрыв глаза и откинув голову на спинку кушетки.

— Я понимаю, что ты злишься.

— Правда?

— Я не виню тебя. Если б я оказался в твоем положении, я бы тоже злился.

Он настолько самоуверен, что считает себя вправе позволять ей злиться? Зейди налила себе еще бокал вина, чтобы удержаться от желания ударить его. У нее тряслись руки, и она пролила пару капель.

— Я должен был поговорить с тобой после того, как вернулся из Вегаса.

— Ты должен был появиться на свадьбе.

Он опустил глаза в пол.

— Я не был готов жениться.

— Ты нашел отличный способ сообщить мне об этом.

— Я сейчас это понимаю. А в тот момент просто не знал, что еще делать.

— Может быть, стоило позвонить по телефону? Прежде чем я приехала в церковь и надела платье? Ты мог бы позаботиться о том, чтобы я упала с несколько меньшей высоты.

Он заплакал. Зейди не знала, как реагировать. Она никогда не видела, как он плачет в жизни, но видела его слезы по телевизору. Играет ли он сейчас, чтобы смягчить ее гнев?

— Не могу поверить, что сам причинил тебе такую боль. Я любил тебя.

Зейди вздохнула и посмотрела в окно. В горшке с кактусом лежало кошачье дерьмо.

— Ты не любил меня, Джек. Если б ты любил меня, ты бы никогда не позволил мне испытать боль от того, что ты сделал. Именно это было больнее всего.

Она немедленно пожалела, что поделилась с ним своими настоящими чувствами. Он этого не заслуживал.

— Любил. Господи, я клянусь тебе, что любил. Просто я не умел управляться с этим. Все в моей жизни менялось, и я не был уверен, где настоящее. — Он перестал плакать и вытер слезы. — Но, как я уже сказал, я хожу к психоаналитику и пришел кое к каким выводам.

Зейди была озадачена.

— К каким же именно выводам ты пришел?

— Я искренне любил тебя. Просто я испугался.

Зейди взглянула на него:

— И что мне с этим делать, Джек? Аплодировать твоему блестящему открытию? Ведь от этого я чувствую себя ничуть не лучше. Меня по-прежнему бросили у алтаря. А ты по-прежнему тот говнюк, который разбил мое сердце.

Она не заплачет, черт возьми! Она не заплачет.

— Я не хочу, чтоб ты что-нибудь делала. Я просто хочу, чтоб ты об этом подумала.

Голова Зейди готова была взорваться.

— О чем подумала?

Джек нагнулся и взял ее за руку.

— Мой психоаналитик думает, что мы должны сделать еще одну попытку.

Зейди вытаращила на него глаза.

Может, более слабая часть ее души захотела бы это услышать. Может, даже та, что действовала на прошлой неделе, готова была убить кого-нибудь ради того, чтобы только услышать эти слова. Не для того, чтобы поступить в соответствии с ними, а просто чтобы насладиться иронией, красотой ситуации: как он отпрянет, наткнувшись на ее равнодушие. Но сегодняшняя ипостась Зейди в этом не нуждалась. Сегодняшней ипостаси было попросту скучно. Она выдернула у него свою руку.

— Это я заберу. Надеюсь, ты не слишком хорошо платишь этому парню, потому что ясно, что он идиот.

Джек смутился, не понимая, как это она не вне себя от счастья, когда он приглашает ее возобновить их потрясающие отношения.

— Ты с кем-нибудь встречаешься?

Ситуация становилась все более смехотворной.

— Да, Джек. Я встречаюсь с психотерапевтом, который говорит мне, что ты — Антихрист. Я встречаюсь с друзьями, которые говорят, что мне следовало тебя покалечить. Я встречаюсь с мужчинами на улице, которые лучше тебя во всем. Я встречаюсь с большим числом людей, и все они помогают мне понять, какая ты дрянь, так что убирайся с моей кушетки, возвращайся в свой «порше», кати к своему психоаналитику и скажи ему, что он ошибается. Ты не заслуживаешь еще одной попытки. Если только это не будет попытка прострелить тебе башку.

— Господи! Ты действительно злишься.

— Убирайся с моей кушетки, Джек.

Он встал и пошел к двери.

— Значит, вот как? Так мы все это и оставим?

— Так ты оставил меня семь месяцев тому назад. По крайней мере, мне хватает такта сказать тебе об этом в лицо. — Она открыла дверь, давая понять, что выгоняет его. Он вышел и уже с улицы обернулся, чтобы на нее посмотреть.

— Я, правда, тебя любил.

— Да пошел ты.

Она захлопнула дверь и вернулась на кушетку, взяла бокал с вином и набрала номер Дориан:

— Так на чем мы остановились?

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

До пятницы Зейди избегала Тревора как могла, безо всяких случайностей. И вот он ждал ее на парковке, сидя на краешке тротуаре.

— Что ты здесь делаешь? Здесь паркуются все учителя в школе. — Она схватила сумочку и захлопнула дверь, оглядываясь, чтобы убедиться, что никто их не видит.

— Почему ты мне не позвонила?

— Почему ты не позвонил Эми?

Он посмотрел на нее так, словно она обкурилась.

— Ты о чем?

— Ты очень нравишься Эми.

— Ну и что?

— Я не думаю, что тебе следует с такой легкостью ее динамить.

Он посмотрел на нее и покачал головой, несколько раз коротко и недовольно вздохнув.

— Ты, таким образом, хочешь сказать мне, что мы не будем больше заниматься сексом?

Было видно, что ему больно. Зейди немедленно почувствовала себя виноватой.

— Тревор, прости меня, просто я не думаю, что это удачная мысль. У нас была замечатель ная ночь, и думаю, на этом нам надо остановиться.

— Но ты сказала, что тебе понравилось.

— Мне понравилось. Ты и представить себе не можешь насколько. И у тебя будет миллион девушек, которым это понравится так же сильно, как и мне. Но я не могу стать твоей подружкой. Ты мой ученик.

— Я закончу школу через две недели. Мы можем заняться сексом после этого. Я уже не буду твоим студентом.

Пока Зейди мучилась с ответом, рядом припарковалась Нэнси на своей «миате». Зейди жестами показала Тревору, что ему лучше уйти, и он, вытащив из-под мышки скейтборд, покатил по парковке, оглядываясь на нее так, словно она была самой бессердечной из живущих на свете женщин.

Нэнси вышла из машины и посмотрела на Зейди:

— Что Тревор Ларкин делает на учительской парковке?

— У него был вопрос по поводу оценки.

— Ну, если ему нужны дополнительные занятия, он знает, к кому обратиться… — Нэнси толкнула ее в бок локтем, как будто не было в мире ничего более естественного, чем шутить насчет секса с Тревором. — Шучу. Представить только. Ведь тогда я никогда не смогу здесь появиться. Господи, да я вообще нигде тогда не смогу появиться.

Зейди скорчила рожу. Ей-то легко было это представить.

Грей появился во время ленча.

— Ты знала про Канкун?

Она сидела в учительской с Нэнси, Долорес и мистером Джеффрисом, учителем по физкультуре, и решила, что разговаривать лучше во дворе, там, где стоят столики для пикника. Она встала, извинилась и вышла на улицу вместе с Греем.

— Я узнала об этом в ночь девичника. Гилда рассказала мне об этом в уборной стрип-клуба. Именно тогда я и вытащила Хелен оттуда за волосы и отвезла ее обратно в отель.

— Трое мужчин? За одну ночь?

— Когда она тебе рассказала?

— Вчера вечером.

Зейди спрашивала себя, как долго это продлится. Она каждый день звонила Грею, чтобы проверить, как продвигается их примирение. Пока все было хорошо. Они разговаривали. Прошло два дня. А потом всплыл Канкун.

— Значит, вся эта история с девственностью, все эти заявления «Я никогда не пила» — чушь собачья. Она полная фальшивка, — сделал он вывод.

— По-видимому, так.

— Кто так поступает?

— Твоя девушка.

— Если бы она не устроила так много шума вокруг своей девственности, мне было бы все равно, но она создала себе полностью фальшивый образ. Зачем лгать? Почему нельзя было просто умолчать об этом?

— Может быть, она пыталась убедить в этом саму себя. — Зейди видела, что на другой стороне двора стоит Тревор и смотрит на нее. Он играл в сокс с приятелями, но его взгляд был прикован к Зейди.

Грей сел на скамейку и наклонился вперед всем телом, поставив локти на колени. Зейди пристроилась рядом с ним, краем глаза следя за Тревором.

— Она явно стыдилась того, что произошло, поэтому решила начать все сначала и сочинить небольшую сказку.

— Думаю, так и есть, — сказал Грей.

— Она сделала что-нибудь, чтобы намеренно причинить тебе боль?

— Нет.

— Учитывая, что ты спал по крайней мере с тридцатью женщинами, ты действительно в ужасе от того, что у нее было три парня до того, как она с тобой познакомилась?

— Все было бы очень мило, если б не случилось в одну ночь…

— Ты ведь говорил, что хочешь, чтоб она расшевелилась…

Он взглянул на нее:

— Ты рассуждаешь так, словно обговариваешь сделку.

— Я просто пытаюсь правильно смотреть на вещи.

Грей поднял голову, покосившись на другую сторону двора.

— Почему этот мальчик так пристально смотрит на нас?

— Это долгая история.

— Это твой мальчик с обложки?

— Да. Перестань на него смотреть.

— Думаю, он на тебя запал. Он меряет меня взглядом так, словно собирается надрать мне задницу.

— Я же уже сказала. Это длинная история. — Она встала. — Давай вернемся внутрь.

Грей улыбнулся:

— Боже, ты с ним спала!

Зейди сделала ему знак, чтобы он говорил тише.

— Я не собираюсь обсуждать это на своем рабочем месте. — Она потащила его прочь со скамейки и стала толкать к парковке для посетителей.

— Когда это случилось? После «Дипа»?

— До свиданья, Грей.

— Да ладно тебе…

— Я тебе в другой раз расскажу.

Они подошли к его машине, и он нажал на кнопку ключа, открывая дверь.

— Так что мне делать с Хелен?

— Ты уже знаешь, что будешь делать.

— Знаю?

— До свиданья, Грей.

Она зашагала обратно к школе, уверенная в том, что Грей и Хелен останутся парой. Как бы долго она ни была против этого, теперь она радовалась больше всех. По причинам, которых до сих пор толком не понимала. Она знала только, что чем менее совершенной оказывалась Хелен, тем больше она ей нравилась. И что она предпочитает видеть Грея счастливым, а не несчастным.

Начался шестой урок, и Тревор угрюмо уселся на заднюю парту. После урока она подозвала его к своему столу. Он подошел, стараясь изобразить безразличие.

— Это был твой бойфренд?

— Это был мой друг Грей. Он женится на моей двоюродной сестре. Той, с надувным членом.

То, что Хелен теперь всегда будет обозначаться как «та, с надувным членом», бесконечно веселило Зейди.

— Классно. — Он ей улыбнулся, думая, что он все еще в игре.

— У меня для тебя кое-что есть. — Она вытащила конверт и протянула его Тревору. Это было рекомендательное письмо в Стэнфорд от Бетси. Она позвонила ей в офис и попросила переслать письмо факсом, после того как быстренько пересказала подробности отношений Грея и Хелен. Бетси хотела выследить Джимбо и взыскать с него за моральный ущерб, но никто не помнил его фамилию.

Тревор открыл конверт и быстро прочитал.

— Здорово! Это потрясающе. Ты классная. — Он положил письмо в свой блокнот и снова взглянул на нее, а потом спросил тихим голосом, хотя в классе никого не было: — Могу я увидеть тебя сегодня вечером?

Зейди взглянула на него и вздохнула, зная, что не должна так поступать.

— Вообще-то есть еще кое-что, чем я всегда хотела с тобой заняться.

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

Зейди села на доску верхом и откинула волосы с лица. Это была короткая передышка между волнами, и ей нужно было ею воспользоваться.

— Мне всегда казалось, что ты катаешься на короткой доске.

Тревор был рядом с ней, на девятифутовом серфе.

— Не на таких волнах.

Это был превосходный день в Малибу. По крайней мере, превосходный для Зейди. Волны, достаточно маленькие, чтобы не привлечь толпу профессионалов, и достаточно большие, чтобы Зейди могла поймать их. Вода достаточно теплая, чтобы она могла надеть свой весенний костюм, доходивший ей только до колен. Тревор решил покорять океан в шортах, щеголяя своим торсом, который, вероятно, приносил ему за один снимок больше денег, чем Зейди зарабатывала за полгода.

— Ты молодец. Ты когда-нибудь участвовал в соревнованиях? — спросила она.

— Не-а. Зачем нервничать по этому поводу? Я просто хочу развлекаться.

— Это хорошая философия.

— У тебя не так уж плохо получается для человека, который только что научился. Хотя ты ведь очень гибкая. Думаю, это помогает. — Он улыбнулся ей, довольный тем, что так ловко перевел разговор на секс.

— Тревор…

— Не понимаю, почему мы не можем сделать этого еще разок. Хотя бы один разок.

— Потому что я чувствую себя грязной старухой.

— Но ведь мы уже занимались этим.

— Да, но теперь я трезвая.

— Мы можем остановиться по дороге домой и купить бутылочку «Куэрво».

На них катились волны, и она воскликнула:

— Смотри!

Но Тревор уже достаточно давно отвлекся от разговора, чтобы лечь и начать грести. Он поймал хорошую волну, которая донесла его до самого пирса. Зейди поймала следующую, но ка-кой-то пожилой мужчина подрезал ее, и она, зачерпнув воды, оказалась на обратной стороне волны, и у нее осталось достаточно времени, чтобы изобрести отговорку для Тревора, пока он греб обратно, к волнолому.

— Как тебе вот это? — спросила она, когда он сел на свою доску рядом с ней. — Если я все еще буду одна к тому времени, как ты закончишь Стэнфорд, я стану твоей девушкой.

— А что, если я к тому времени уже переболею? — поддразнил ее он.

— Значит, сама виновата.

— Сколько тебе тогда будет лет?

— Тридцать пять.

Он сделал вид, что размышляет, а потом пожал плечами:

— Значит, до этого времени мне просто придется убивать всех твоих бойфрендов?

Зейди хлопнула его по плечу.

— Кроме того, ты, вероятно, вернешься из Европы с какой-нибудь супермоделью.

— Сомневаюсь. Зачем мне девушка, которая живет в Европе?

Он всегда рассуждает так логично, подумала Зейди. Насколько легче была бы ее жизнь, если бы она сама обладала таким качеством.

Зейди взглянула на пляж, раскинувшийся перед ними, наблюдая, как маленький ребенок то вбегает в воду, то выскакивает обратно, пронзительно визжа.

— Два дня назад приходил мой бывший жених.

Зейди поверить не могла, что рассказывает ему об этом. Она никому не рассказала. Даже Дориан, когда перезвонила ей сразу же после. Как будто с ней должно было сначала произойти что-то, прежде чем она сможет это обсуждать. Может быть, Тревору было рассказать легче всего, потому что он меньше всех знал об этом.

Он нахмурился:

— И что произошло?

— Он хотел вернуться.

— После того, как бросил тебя в день свадьбы? Ну и засранец!

— Говоришь в точности моими словами.

Зейди наблюдала, как маленький ребенок на берегу бросил горсть мокрого песка в несчастную собаку.

— Значит, ты сказала ему, чтобы он убирался к черту, да?

— Возможно, я вела себя несколько более злобно, но, в общем, да.

На них надвигались новые волны, но они продолжали сидеть на своих досках, и волны прошли мимо.

— Так ты в порядке? — спросил он.

— Да. В порядке. Все было так смешно. Как будто я смотрела его по телевизору или что-то вроде того.

— Да уж, я видел его в фильме, когда обкурился, и он играл лажу. Так что поверь мне, ты не рискуешь пропустить ни одной вечеринки в честь присуждения «Оскара» или еще чего-нибудь, поверь мне.

Впервые кто-то заставил ее рассмеяться по поводу того, что относится к Джеку. Ну ладно, это не совсем, правда. Грей как-то изобразил, как Джек открывает коробку с собачьим дерьмом, так, что она чуть не описалась. Но комментарии Тревора тем не менее были очаровательны.

— Ты единственный человек, которому я рассказала о том, что он приходил.

— Как это?

— Не знаю. — Она улыбнулась ему. — Может, отныне и впредь ты будешь хранителем всех моих тайн. — Она толкнула его ногой под водой, и он улыбнулся. — Извини, если я была резка с тобой в школе, просто…

— Знаю, — сказал он. — Все нормально. Я не хочу, чтобы ты оказалась безработной, когда я вернусь за тобой через четыре года.

В креплении на серфе Тревора застряла водоросль, и Зейди нагнулась, чтобы распутать ее.

— У-упс. Я только что кое о чем подумала, — сказала она. — А что, если твоя группа станет знаменитой? Я буду выглядеть такой старой рядом с твоими поклонницами.

— К тому моменту у меня уже будут деньги, чтобы оплатить тебе пластическую операцию.

Она потянулась и толкнула его, когда они плыли к следующей волне. И они вместе оседлали ее.

ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ

Когда Зейди добралась до дома Грея, на заднем дворе уже собрался народ: Билл, партнер Грея и его шафер, Бетси со своим мужем, Джефф, Дениз с теперь уже восьмимесячным животом, Марси и Ким со своими унылыми мужьями, Джейн, три дружки, чьих имен Зейди так и не запомнила, и, конечно же, Хелен, сверкающая и сияющая одновременно.

Все деревья в саду были увешаны нарядными лампочками, на лужайке поставлены бамбуковые фонари тики, и шлейф керосинового дыма поднимался в ночное небо. Грей протянул ей бокал вина:

— Добро пожаловать на вечеринку, посвященную повторному обручению.

Зейди поцеловала его, потом оглядела дворик. Грей заметил.

— Не беспокойся. Майк придет.

— Я знаю. — Она улыбнулась.

После официального воссоединения Майк позвонил Зейди, чтобы поздравить ее с тем, что она обладает такой силой убеждения. Они проговорили три часа. За все время он не произнес ни одной банальности. С тех пор он звонил е й четыре раза. У нее даже возникло желание рассказать о нем своей матери. Мэвис была так взволнована, что чуть не уронила телефон.

Грей заговорил тихим голосом:

— Если ты будешь хорошо себя вести, я не скажу ему, что ты предпочитаешь хорошеньких безволосых мальчиков.

Зейди шлепнула его по руке. После того как они возобновили свои ритуальные посиделки в ресторанчике Барни по вечерам в четверг, Зейди сдержала обещание и рассказала Грею все, что только можно было рассказать, о Треворе. Включая частоту половых актов и толщину члена.

— Не смейся. Если с Майком не выгорит, через четыре года вы с Хелен и мы с Тревором будем ходить на свидания вчетвером.

— Зачем ждать? Может быть, он позволит мне стать администратором своей группы. Я умею наливать пиво в бочонок.

Зейди слушала благодушно.

— Ну, давай. Вылей все это из себя сейчас, пока Майк не появился.

Грей заметил своего брата и пошел поздороваться с ним, и как раз в этот момент Хелен углядела Зейди и подбежала к ней, чтобы от души обнять.

— Ты можешь в это поверить? Я все ему рассказала, и вот к чему это привело.

— Конечно, я в это верю, — сказала Зейди. — Ведь он любит тебя.

Хелен подняла свой бокал с шампанским.

— Не беспокойся. Всего один бокал.

— Сегодня вечером никакого стриптиза? — спросила Зейди.

— Может быть, персональный. — Она подмигнула в сторону Грея, а потом схватила Зейди за руку. — Я твоя должница.

— Знаю, — ответила Зейди. — И мои прежние угрозы по-прежнему в силе. Сделаешь ему больно — и я убью тебя.

Хелен улыбнулась и снова обняла ее.

— Если б у меня не было сестры, ты была бы подружкой невесты.

Зейди обняла ее в ответ.

— Помнишь все те подарки ко дню рождения, что я тебе не дарила? — Она кивнула в сторону Грея. — Мы квиты.

— Знаешь, я всегда так завидовала тебе, — призналась Хелен. Они закончили обниматься, и Зейди смотрела на нее в замешательстве. Хелен завидовала ей? — Ты всегда была такой честной. Такой, какая ты есть, и тебя не волновало, кто что подумает. Я так никогда не могла, до настоящего времени.

Сзади подошла Элоиз с новой эксцентричной стрижкой и в новых очках, столь же уродливых, как и прежние.

— Кончайте, вы, двое. Слишком рано быть серьезными.

Хелен быстро поцеловала Элоиз в щеку и сорвалась с места, чтобы проверить, как обстоят дела с закусками, оставляя Зейди наедине с Элоиз.

— Зейди. Вот ты где, — произнесла она тоном, не содержащим никакого вопроса, так что Зейди не стала утруждать себя ответом. — Полагаю, ты слышала, что у меня новый бойфренд.

Нет, Зейди не слышала. Вопреки представлениям Элоиз, люди ее не обсуждали.

— Он миллиардер.

— Уверена, так оно и есть, — сказала Зейди.

— В постели просто потрясающий.

— Не сомневаюсь.

— Почему ты со всем соглашаешься? — подозрительно спросила Элоиз.

— Почему бы и нет?

Элоиз взглянула на нее и ушла. Зейди подивилась ее удаче. Появилась Джейн со своим напитком и оглядела Зейди с ног до головы.

— Ты потрясающе выглядишь.

— Спасибо, — отозвалась Зейди. На ней был плотный вязаный топ и короткая черная юбка. Первый сексуальный наряд, который она надела за несколько месяцев.

— Не нужна работа на лето? — спросила Джейн.

— Я благодарна тебе за предложение, но вынуждена отказаться, — ответила Зейди.

Когда во дворике появился Майк, он какое-то время оглядывался, прежде чем заметил ее, что дало ей время пригладить волосы. Увидев ее, он улыбнулся и пошел к ней.

— Ладно, хорошо, я не был пьян на репетиции. Ты по-прежнему хороша.

Зейди повела бровью.

— Я решил, что начну с самого неприличного комментария, — сказал он, — таким образом, у меня будет возможность исправиться на протяжении вечера. — Он поцеловал ее в щеку и протянул руку Джейн: — Я Майк, сосед Грея по комнате в Университете южной Калифорнии.

— Джейн, подруга Хелен по старшей школе.

Майк посмотрел на обеих:

— Ну, как вы думаете, каковы шансы, что на этот раз они дойдут до алтаря?

— Значительно более высокие, если только она останется дома накануне ночью, — ответила Джейн. Она оглядела лужайку и увидела, что Бетси машет ей рукой. — Простите, думаю, Бетси собирается прочесть мне лекцию.

— Возможно, ты будешь удивлена, — сказала Зейди. — Думаю, после той веселой ночки в ней кое-что надолго переменилось. Может быть, ей нужен совет.

— Только бы она не захотела работать на меня.

Когда Джейн отправилась к Бетси, Майк спросил:

— Она что, брокер?

— Вроде того, — ответила Зейди и улыбнулась ему. Он был такой же красивый, каким она его запомнила. Темные волосы, которые хотелось потрогать. Золотисто-карие глаза. Ямочки. Широкие плечи. Синяя рубашка на пуговицах и джинсы. Подходящая обувь — пальцы не торчат. — Сколько заняла дорога?

— Час сорок пять.

— Должно быть, ты водишь, как старуха.

— Это одно из моих лучших качеств.

Пока они разговаривали по телефону, Зейди выяснила, что он живет на последнем этаже в Гэслэмп-Куортер и ходит на работу пешком. Значит, он не будет измотан ежедневной дорогой в офис и обратно и сможет приезжать на выходные в Лос-Анджелес. Явный плюс. Она также выяснила, что он катается на серфе лучше, чем Грей, что у него были длительные отношения с тремя женщинами и со всеми он по-прежнему сохранил дружеские отношения, и что он никогда, ни единой секунды не смотрел «Дни нашей жизни».

— Значит, у тебя действительно три свободных месяца и тебе нечего делать? — спросил он.

Выпускной вечер прошел на прошлой неделе. Она удостоверилась в том, что Эми сидела рядом с Тревором.

— Угу. Есть предложения?

— Я слышал, «Крейзи герлз» нанимают сотрудниц.

— Кстати, ты все еще должен мне стриптиз, — сказала она.

— Ну, не знаю… слышал, ты мало платишь.

— Зависит от того, чего ты стоишь, — поддразнила она.

— Есть четвертной?

Нет, ничего более привлекательного, чем мужчина, достаточно уверенный в себе, чтобы подшучивать над тобой.

— У меня есть целый доллар, если ты будешь достаточно дерзок, — ответила она.

— Договорились. Дай только выпить пару бокалов каберне, и мы удалимся в гараж. Мне нужно оборудование для выступления.

В эту минуту он чрезвычайно нравился Зейди. А то обстоятельство, что его рука лежала на ее талии, делало его еще более привлекательным. Она любила мужчин, которые не боятся прикасаться. Как раз в тот момент, когда она уже почти решила, что он и в самом деле станет ее следующим бой-френдом, Грей поднялся на лестницу, выходящую во двор, и призвал всех к вниманию. Хелен со своей стороны прямо-таки лучилась от счастья.

— Мы понимаем, что кое-кто из вас, быть может, спрашивает себя, зачем мы собрали вас здесь, поскольку в прошлый раз, когда вы нас видели, мы кричала друг на друга в вестибюле отеля «Беверли-Хиллз».

— Грей! — Хелен стукнула его. — Ты не об этом должен говорить.

Грей пожал плечами:

— Полагаю, мы обязаны объясниться перед вами, поскольку вы взяли напрокат смокинги и купили, как мне было сказано, очень красивые платья подружек невесты. Дело в том, что… мы с Хелен собираемся пожениться.

Толпа разразилась радостными возгласами.

— Однако…

Толпа заулюлюкала.

— На этот раз мы решили взять более медленный разгон. Как некоторым из вас известно, нужно время на то, чтобы провести проверку предыстории.

Хелен снова стукнула его, и все засмеялись.

— Но я уверен, что в конце этого года мы действительно сыграем свадьбу. Так что если канун Нового года у вас свободен, то вы приглашены на хорошую вечеринку.

Зейди улыбнулась. Наконец-то канун Нового года будет стоить того, чтобы нарядиться.

Майк наклонился и зашептал ей на ухо:

— Ладно, знаю, срок небольшой и мы оба приглашены на свадьбу, так что нам не нужны свидания как таковые, но я очень рассчитываю на то, что ты станешь моей, так что постарайся никого не трахать до того времени.

Она толкнула его локтем в бок и снова повернулась, чтобы посмотреть, как Грей и Хелен целуются, а все поднимают свои бокалы.

Все же любовь — это прекрасно.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Примечания

1

День совершеннолетия еврейской девочки, когда она достигает 12 лет и считается вправе блюсти заповеди (ивр.).

(обратно)

2

Что-то вроде жаровни (ял.).

(обратно)

3

Блинчик с острой начинкой.

(обратно)

4

Все включено (англ.).

(обратно)

5

Пьютер — сплав олова со свинцом.

(обратно)

6

Ветчина (ит.).

(обратно)

7

Пирог с заварным кремом и начинкой.

(обратно)

8

Имеется в виду популярная американская телеведущая Опра Уинфри.

(обратно)

9

Игра слов: английское waiter (официант) происходит от to wait on (обслуживать), в то время как глагол to wait без предлога on означает «ждать».

(обратно)

10

Удобное надувное кресло, напоминающее по форме фасоль.

(обратно)

11

Хай-ти — дневной чай с обильными закусками типа бутербродов, печенья, пирожных и т. д.

(обратно)

12

Житель южных штатов. — Примеч. ред

(обратно)

13

«Пи-Каппа-Фи» — общество, объединяющее студенческую элиту американских университетов. Членство в нем пожизненное.

(обратно)

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?