«Увертюра к счастью»

Кейли Элизабет. Увертюра к счастью: Роман. – М.: Издательский Дом «Панорама», 2009. – 192 с. (Панорама романов о любви, 09-091)

Оригинальное название: Elizabeth Keily, 2009

ISBN 978-5-7024-2525-2

Увертюра к счастью

1

– Лоуренс, где ты ее нашел?! Притащил сюда первую встречную девицу?! Так вот, запомни, моя гримерная – не твоя постель! Сейчас же найди мне кого-нибудь, кто в состоянии затянуть как положено корсет! Я уже даже не прошу нормального парикмахера, а не то чучело, что ты притащил на этот раз.

Итальянка испуганно таращила огромные карие глаза на разбушевавшуюся диву. Она немного знала английский, но его американский вариант в быстром темпе и на высоких нотах был просто недоступен девушке! Одно итальянка понимала точно: синьорина ею крайне недовольна.

– Тише, Фелиция, сорвешь голос. – Лоуренс поморщился и прочистил пальцем ухо.

Фелиция фыркнула и отвернулась – что за вульгарные манеры! – но тут же застонала, увидев свое отражение в зеркале.

– О боже, я так выгляжу на двадцать фунтов толще!

Лоуренс сделал знак рукой, чтобы итальянка незаметно исчезла. В одном Фелиция права: он вовсе не прочь заполучить эту аппетитную штучку в свою постель. Но это потом, после выступления.

– Дорогая моя, ты не фотомодель, ты оперная певица. И для оперной певицы ты выглядишь сногсшибательно!

Фелиция с недоверием посмотрела на своего импресарио, подозревая его в скрытой иронии, но взгляд Лоуренса был прямым честным и преданным. В конце концов, Фелиция тяжело вздохнула и покорно кивнула.

– Если ты желаешь быть агентом у огромной коровы – дело твое.

– Монсеррат Кабалье не худышка, – заметил Лоуренс.

– Но я не Монсеррат Кабалье! – упрямо возразила Фелиция и в подтверждение своих слов топнула ножкой. – В конце концов, у меня колоратурное меццо-сопрано.

– Если бы ты чуть больше времени уделяла упражнениям и чуть меньше своей внешности, кто знает, может быть, смогла бы когда-нибудь стать мастером бельканто, как и она.

– Я терпеть не могу этот стиль! – возмутилась Фелиция. – Еще скажи, что, занимаясь, я смогла бы взять до верхней октавы!

– Кто знает? – пожал плечами Лоуренс, довольный, что разговор сместился с темы корсета. – Человеческие возможности безграничны…

Фелиция не удостоила эту сентенцию даже смешком, она уже была слишком сильно увлечена, нанося последние штрихи грима. Лоуренс подошел к ней и встал за спиной, любуясь своей подопечной, но взгляд его тут же упал на жестоко перетянутую талию.

– И, кстати, ослабь корсет. Как ты собираешься петь?

Лоуренс указал пальцем на вырезку из газеты с весьма неприятной статьей, где выступление Фелиции разгромили в пух и прах. Статья называлась «Меццо-сопрано в корсете» и была прилеплена на зеркало чуть ли не перед носом Фелиции. Лоуренс считал это хорошим лекарством от звездной болезни.

Фелиция, собиравшаяся было возразить, потупилась и покорно кивнула. Лоуренс мог бы и не ламинировать эту статью, чтобы раз в день подсовывать ее своей подопечной. Память о критической прессе была еще слишком живой и яркой. В то выступление в Гранд-опера Фелиция перестаралась с корсетом и не смогла исполнить свою партию с полной отдачей. Разумеется, специалисты сразу же поняли, в чем дело, и не замедлили доложить об этом журналистам. Газетка, где вышла статья, была желтее новорожденного цыпленка, профессиональная и серьезная пресса отнеслась к Фелиции с благосклонностью, но осадок остался.

– Расслабь, – попросила она Лоуренса, указывая на завязки.

– А ты не хочешь к следующему турне пошить другие костюмы? – поинтересовался он, ловко распуская завязки корсета. Было заметно, что импресарио занимается этим не в первый раз.

– Огромные балахоны? – ядовито поинтересовалась Фелиция.

– Зачем? Просто удобные красивые костюмы, которые подчеркивали бы твою естественную прелесть. Не всем женщинам быть жердями. У тебя пропорциональное красивое тело. Фигура типа гитары встречается довольно редко, уж я-то знаю. Зачем издеваться над собой? Ты выходишь на сцену не для того, чтобы потом все газеты восхищались твоей осиной талией, а для того, чтобы люди в зале услышали твой голос и поняли, что хотят в рай, ведь так поют только ангелы.

– Этакие упитанные херувимчики, – не удержалась от шпильки Фелиция.

– И откуда такая низкая самооценка? – Лоуренс покачал головой и поправил локон в ее высокой прическе. – Поверь мне, тебе не нужна безумно тонкая талия, достаточно сделать глубокий вырез…

– И весь балкон у моих ног! – усмехнулась Фелиция.

– Почему бы и нет? Это твой козырь, нужно его разыгрывать. И, кстати, если ты поправишься, вид для балкона станет еще более привлекательным. Ты подумаешь о новых костюмах?

– Подумаю, может быть, – капризно надув губки, ответила она, внимательно рассматривая свое отражение в огромном двухметровом зеркале.

Она сделала несколько глубоких вдохов и сильных выдохов, прокашлялась и начала упражнения. До начала выступления оставалось полчаса, как раз хватит, чтобы распеться. Лоуренс отошел в сторону и присел на раскладной стул. В списке требований Фелиции числились два зеркала (одно обязательно в человеческий рост), теплая вода без газа, определенная температура воздуха в гримерной и на сцене и кресло для дивы. О сопровождающих Фелиция не особенно заботилась. В конце концов, кто здесь главная фигура?

На середине гаммы Фелиция остановилась и недовольно покачала головой.

– Лоуренс, распусти еще немного, будь лапочкой, – ласково попросила она, явно рассчитывая на то, что импресарио смягчится и не будет напоминать о их недавнем споре.

Он усмехнулся и быстро распустил корсет на максимально возможную ширину. Фелиция вновь принялась за гаммы, словно и думать забыла о существовании корсета, ставшего предметом скандала. Лоуренс знал, что важнее пения для его подопечной нет ничего. Как только она набирает в легкие воздух, чтобы запеть, все вокруг становится ей безразлично. Есть только она и музыка.

Лоуренс довольно кивал головой, вслушиваясь в пение Фелиции. Сегодня она явно была в ударе. Помог распущенный корсет? Или все же пять уроков с маститым преподавателем, которые Лоуренс буквально вымолил?

Он усмехнулся, вспоминая, как ловко мэтр осадил Фелицию, страдающую звездной болезнью в запущенной форме. Спокойно и обстоятельно он объяснил певице, почему она поет отвратительно и какие глупые ошибки при этом делает. Лоуренс искренне завидовал пожилому маэстро, сам он предпочитал не обращать внимания на заскоки Фелиции. На самом деле звездная болезнь приносила некоторую пользу. Лоуренс давно понял простую вещь: как человек себя преподносит, так его и принимают. Подать себя Фелиция умела, как никто другой. Быстро осознав, что ее голос является уникальным, Фелиция задрала нос выше неба, и всем пришлось смириться с мыслью, что появилась новая Звезда, именно с большой буквы. Кто знает, как долго Фелиция Лебьен добивалась бы того же одной упорной работой?

Справедливости ради следует сказать, что работать Фелиция тоже умела. Она понимала, что голос, данный Богом, еще не все и, если его не развивать, тебя быстро щелкнут по носу. Она могла как одержимая заниматься восемнадцать, а то и двадцать часов в сутки, прерываясь лишь потому, что преподаватели начинали молить о пощаде. Правда, у итальянского маэстро о пощаде первой взмолилась дива. И всего-то через четыре часа. Кажется, Лоуренс знал заветную мечту Фелиции: взять еще хотя бы урок у «занудного старикашки, впавшего в маразм».

– Нет, все-таки я выгляжу как корова! – пропела Фелиция, ловко поменяв слова в арии из «Травиаты».

– Смотри, запомнишь и так споешь, – предостерег ее Лоуренс. – Выглядишь ты отлично, не отвлекайся.

С удивительной покорностью Фелиция кивнула и вернулась к упражнениям. Это было последнее выступление ее мирового турне, нужно выложиться на все сто. Токио, Пекин, Москва, Вена, Гамбург, Париж, Лондон… Фелиция уже не могла вспомнить все посещенные города! И вот наконец Милан, мечта всех оперных певцов «Ла Скала». И везде успех, может, не всегда оглушительный, но достаточный, чтобы сменить статус восходящей звезды на статус звезды путеводной. И все это в неполных тридцать лет!

Не зря я отдаю Лоуренсу треть своих гонораров! – подумала Фелиция, но тут же сосредоточилась на пении. Этот пассаж вышел не совсем чисто.

– Будь внимательнее! – поморщившись, попросил импресарио.

Лоуренс обладал абсолютным слухом при полном отсутствии голоса, а потому мог стать либо преподавателем, либо критиком, либо агентом. Он выбрал самое прибыльное направление и не ошибся. Да и с Фелицией не прогадал. Конечно, «звездность» подопечной иногда доводила Лоуренса до белого каления. Звезду хотелось отшлепать и поставить в угол, Лоуренс считал, что подобное обращение ей бы не помешало, но успешно справлялся с этими порывами. Так же успешно он сумел справиться с желанием затащить Фелицию в постель.

Она была совершенно не права, утверждая, что там бывают все подряд. О нет! Со вкусом у Лоуренса все было в порядке, да и финансы позволяли пустить пыль в глаза любой женщине. Он легко завоевал бы и Фелицию, но предпочел оставить эти отношения партнерскими. При первой же встрече Лоуренс рассмотрел в девушке не только огромный потенциал, но и ветреность, самодурство. За два года их совместной работы Фелиция сменила с десяток мужчин. Это были только те, кого она «любила». Просто увлечения дивы Лоуренс предпочитал не считать. Ситуация немного тревожила его: о Фелиции уже ходили не слишком приятные слушки и разговоры, на горизонте замаячили огромные заголовки в бульварных газетенках: «Фелиция Лебьен – звезда оперы или нимфоманка?» – и это еще в мягкой форме!

К счастью для Лоуренса, ситуация разрешилась сама собой, как только Фелиция встретила Джейсона Форестера. Чем покорил ее этот мужчина, на взгляд Лоуренса совершенно не отличающийся от череды прежних поклонников, оставалось загадкой. Но ему хватало и того, что вот уже полгода Фелиция придерживалась моногамии, хотя прежде интрижку на стороне изменой не считала.

– Ох, я же забыла позвонить Джейсону! – пропела Фелиция, не желая терять время на пустые разговоры.

Изящно покачивая бедрами, соблазнительно обтянутыми ярко-алым шелком, она вытащила из сумочки мобильный телефон и набрала номер бойфренда.

– Привет, любимый! – пропела в трубку Фелиция. – Как дела, котик?

Несколько секунд она делала гимнастику для губ, слушая ответ Джейсона, потом кивнула.

– Спасибо, дорогой. Позвоню уже из Нью-Йорка!

Она бросила телефон на туалетный столик, и Лоуренс сделал мысленную пометку: не забыть эксклюзивную «Верту», покрытую стразами Сваровски. Фелиция, выросшая в небольшом достатке и получившая сейчас доступ к серьезным деньгам, относилась к тратам слишком легкомысленно. Но пока ее счет только увеличивался.

В гримерной приятный голос объявил:

– Готовность пять минут. Синьорину Лебьен просят выйти в кулисы.

Фелиция поправила свои тяжелые темно-каштановые волосы, уложенные в высокую прическу, бросила в зеркало прощальный взгляд, широко улыбнулась и вышла за дверь. Она никогда не прощалась с Лоуренсом перед выступлением и не желала выслушивать пожелания или рекомендации. Импресарио поспешил за ней, зная, что сейчас Фелицию надо оградить от любопытных глаз и настырных любителей автографов. Или лучше оградить этих людей от Фелиции?

Кажется, все служащие театра уже были наслышаны о непростом характере дивы, а потому старались держаться от нее подальше. Лишь режиссер рискнул сунуться к Фелиции, чтобы показать ей какие-то пометки в сценарии, но царственным жестом был отстранен, стушевался и поспешил скрыться за какой-то дверкой. Ему явно нужно было поторапливаться за режиссерский пульт. До начала концерта оставалось всего две минуты.

Лоуренс внимательно следил за секундной стрелкой и чуть морщился, когда оркестранты не слишком удачно подбирали сочетания для настройки инструментов. У Фелиции было одно незыблемое правило: любое выступление с ее участием начинается точно в запланированное время, даже если на него опаздывают папа римский, британская королева и президент США.

Секундная стрелка пересекла двенадцатое деление, и оркестр грянул вступление к арии из «Трубадура». Занавес медленно пополз вверх. Фелиция нервно передернула плечами и тут же успокоилась, словно сбросила волнение. Царственной походкой она выплыла на сцену, чуть заметно улыбнулась, приветствуя публику, и начала свое выступление песней Азучены из «Трубадура» Верди – одного из самых нашумевших спектаклей последнего времени.

Лоуренс вдохновенно внимал певице. Чистый прекрасный голос заставлял забыть о земном, возносил к небесам, словно на сцене была не капризная женщина, а светлый ангел. Хотя бы ради этих моментов стоило терпеть капризы и причуды Фелиции. Дива пела, и в зале не смел шелохнуться ни один человек. Фелиция, как ни один другой артист на памяти Лоуренса, умела держать зал, заставить плакать и смеяться, задыхаться от восторга и умирать от любви, наверное, потому, что и сама каждый раз плакала, смеялась и умирала.

Сегодня она выкладывалась до конца, отдавая себя зрителям, делясь собой без раздумий, без колебаний. Лоуренс знал, как плохо будет ей завтра, когда катарсис уйдет, и так же хорошо он знал, что делает это Фелиция не ради денег, не ради постоянно меняющихся мужчин и уж точно не ради звездного статуса, а просто потому, что иначе не может. Сейчас не она вела голос, а голос вел ее.

Вдохновленный и обновленный Лоуренс принялся аплодировать вместе с залом и только тогда бросил взгляд на часы. Фелиция как всегда увлеклась: лишних тридцать минут, которые никто не собирается оплачивать. Ну и пусть! Запасы ее таланта настолько неистощимы, что можно немного и протранжирить.

С неподъемной охапкой цветов Фелиция впорхнула в кулисы, чмокнула Лоуренса в щеку, раздала букеты всем вокруг, особенно шикарный достался недавно обиженной костюмерше, Лоуренс подозревал, что кроме букета девушка получит и чек на приличную сумму, которая моментально заткнет ей рот. Лоуренс был циником, профессия обязывала: восторг закончился с выступлением Фелиции, остался трезвый расчет.

Сама дива вновь упорхнула на сцену собирать очередную охапку букетов и гром аплодисментов. Лоуренс знал, что сегодня Фелиции придется выйти еще минимум пять раз: это выступление было достойным завершение турне.

Вернемся в Нью-Йорк, отдохнем пару дней, и нужно будет серьезно заняться предложением Метрополитен-опера. Для Фелиции партия Далилы будет достойным продолжением карьеры. Да и мы оба устали от разъездов, подумал Лоуренс. Все же он был в первую очередь дельцом, а уж потом меломаном.

Фелиция наконец закончила раскланиваться и усталая, но совершенно счастливая окончательно вернулась за кулисы.

– Кажется, все получилось! – довольная собой воскликнула она.

– Ты молодец! – Лоуренс обнял Фелицию и похлопал ее по спине. – Ну, для следующего раза сменим костюмы?

– Конечно! Скажу честно, корсет мне ужасно мешал.

Лоуренс предпочел не комментировать это. Фелиция на самом деле молодец. Что на фоне этого успеха ее капризы?

– Боже, как бы мне хочется вернуться сейчас в отель и упасть на кровать! Но придется еще улыбаться на этом приеме, – надув губки, сказала Фелиция.

Лоуренс с трудом сдержал улыбку. Он-то хорошо знал: Фелиция спит и видит, как окажется в толпе восторженных почитателей. Ей нравилось быть в центре внимания, и она успешно справлялась с этим. Сиять она умела и любила.

– Хотя бы в гримерке есть удобное кресло… – пробормотала она, водя головой из стороны в сторону. Во время долгого пения у нее всегда почему-то затекала шея.

– Что-то ты в последнее время почти не капризничаешь после выступлений, – заметил Лоуренс, поддерживая ее под руку. – Надеешься на сюрприз?

– Почему бы и нет? – подмигнула ему Фелиция. – Меня подобные сюрпризы вдохновляют.

После первого же концерта турне в Токио в гримерной комнате Фелиция обнаружила бархатный футляр с запиской: «Ангелу, сошедшему с небес. Почитатель таланта». В футляре оказалось более существенное выражение почтения: браслет из десяти крупных изумрудов, обрамленных небольшими бриллиантами. По примерной оценке Лоуренса, продав эту безделушку, Фелиция могла бы вычеркнуть из списка турне половину городов. Вещь была явно коллекционная, а то и антикварная. Разумеется, Фелиция и не думала продавать этот браслет! Оставалось только найти повод надеть его… А еще Фелиции ужасно хотелось узнать, кто же этот щедрый поклонник, но следов никаких не было. Одно смущало Фелицию в этом «символе почтения»: Джейсон крайне негативно отреагировал на известие о подобном подарке.

После того как во втором городе турне, Пекине, Фелиция получила от неизвестного воздыхателя серьги удивительной работы с крупными алмазами, недовольство Джейсона стало почти физически ощутимым. Но в довольно жесткой форме Фелиция сообщила бойфренду, что решение брать или не брать подобные подарки она принимает только сама. Впрочем, как и все остальные решения. Джейсон все понял и с тех пор, узнавая о новых подарках, хранил свое недовольство при себе. А Фелиция получала то золотую брошь – жар-птицу, хвост которой горел всеми цветами радуги от обилия драгоценных камней, то изящную подвеску с огромной серой жемчужиной, обрамленной бриллиантами, то серьги с таким количеством рубинов, что они ощутимо оттягивали уши. После каждого концерта Фелиция обязательно находила в гримерной подарок! Ее любопытство испытывало ужасающие перегрузки, но ни опросы служащих театров, ни сверки списков забронировавших билеты не принесли результатов. Тайный воздыхатель умело заметал следы.

Разумеется, после этого концерта в глубине души Фелиция ожидала что-то особенное, но пыталась убедить себя, что не огорчится, если ничего в своей гримерной не найдет.

Лоуренс прекрасно понимал, почему на лице дивы появилось такое мечтательное выражение, и ухмылялся в густые усы. Он тоже подозревал, что сегодня Фелицию ждет что-то особенное.

И они не ошиблись!

В этот раз футляр был очень большим, и к нему прилагалась изящнейшая композиция из белоснежных орхидей. Фелиция открыла футляр и задохнулась от восторга, увидев роскошный гарнитур из серег, колье и диадемы. Таких больших бриллиантов она не видела никогда в жизни! Но это было не главным: камни сияли, словно маленькие солнца.

Фелиция наконец смогла выдохнуть и тут же увенчала себя диадемой. Мягкое сияние словно вуалью окутало ее, изменяя до неузнаваемости.

– Фея, – прошептал пораженный переменой Лоуренс.

Фелиция рассмеялась и пропела несколько тактов из обожаемой «Травиаты».

– Лоуренс, я должна сегодня надеть этот гарнитур!

И импресарио понял, что спорить бесполезно.

– У тебя нет платья под него, – лишь заметил он.

– Возьму один из костюмов. Где та девочка, что ты сегодня взял костюмером?

– Она же тебе не понравилась.

– Уверена, теперь она выполнит свою работу безукоризненно! – усмехнулась Фелиция, и Лоуренс понял, что чек уже попал по назначению.

Через два часа Фелиция под руку с Лоуренсом спускалась по длинной лестнице в большой зал, где проходил прием в ее честь. Она была все в том же алом атласном платье, вот только корсета не было, а вырез с помощью ножниц, живой нити и молитвы максимально углубили. Фелиция лишь немного подкорректировала прическу, чтобы сделать акцент на диадеме и как можно сильнее открыть уши. Стоило ей появиться, как в зале все замерли. В полной тишине Фелиция спустилась к подножию лестницы и остановилась. Лоуренс незаметно отошел в сторонку: в блеске его спутницы это было очень легко сделать.

– Синьорина Лебьен, я знал, что вы красивы, но теперь понимаю, что это было серьезное преуменьшение! – Перед Фелицией в галантном поклоне застыл мэр Милана. – Позвольте представить вас гостям.

Фелиция милостиво кивнула, и мэр повел ее по залу. Процедура явно была выверена до мелочей, потому что в зале началось странное движение: те, кто должен был быть представлен первым, старались подобраться ближе, чтобы не пропустить свою очередь. Все до единого мужчины в зале смотрели на нее с восхищением. И, к удивлению Фелиции, не было ни одной женщины, которая посмотрела бы с завистью.

Как же это замечательно быть красивой! – думала Фелиция. Я надеюсь, мой таинственный почитатель сейчас среди гостей. Мне так хочется, чтобы он увидел на мне свой подарок.

– А сейчас, синьорина Лебьен, я представлю вас графине де Фонтебло, – сообщил мэр, имя которого, к собственному стыду, Фелиция в эйфории забыла. – Графиня известная меценатка и поклонница всех изящных искусств. Она восхищена вашим пением так же, как и все мы.

Графиню Фелиция заметила сразу же: ухоженная пожилая дама в немного старомодном, но безупречно сшитом костюме. Почему-то графиня очень спешила к ним. Волосы, уложенные в идеальную прическу, растрепались, тонкими пальчиками графиня вцепилась в сумочку, а грудь ее ходила ходуном то ли от быстрого движения, то ли от волнения.

Как бы графиню удар не хватил, не слишком почтительно подумала Фелиция.

– Синьора Фонтебло, – поклонился ей мэр. – Позвольте представить вам нашу звезду, лучшее меццо-сопрано мира, Фелицию Лебьен!

– Воровка! – взвизгнула графиня, отбросила сумочку и вцепилась сухими пальцами в колье на шее Фелиции, царапая нежную кожу.

Графиня изо всех сил старалась сорвать колье, и Фелиция лишь успела порадоваться, что меценатка не нацелилась на серьги. Ошеломленная певица даже не пыталась дать отпор! Да и не драться же с пожилой леди…

А в это время утонченная графиня, известная меценатка и поклонница всех изящных искусств, превратилась в рыночную торговку.

– Наглая тварь! Подзаборная девка! Грабительница! И ты еще явилась сюда…

Закончить свои обвинения графиня не успела. Несколько человек опомнились и бросились к Фелиции на выручку. Лоуренс попытался закрыть собой диву, но старушка на удивление проворно вырвалась из рук троих мужчин и вновь бросилась на певицу, на этот раз явно покушаясь на серьги.

Фелиция испуганно прикрыла уши руками и отступила на шаг.

– О чем кричит эта женщина? Какие воры? При чем тут заборы и девушки легкого поведения? – растерянно спрашивала она Лоуренса, пока синьору Фонтебло оттаскивали в сторону.

Графиня кричала по-французски, и познаний Фелиции явно не хватало, чтобы разобраться в этом потоке ругани.

– Не знаю, – обеспокоенно сказал Лоуренс, – но мне кажется, сейчас нам лучше откланяться.

Фелиция взяла себя в руки и с суровым лицом повернулась к мэру Милана.

– Благодарю за гостеприимство и приятные знакомства! – не скрывая своего сарказма, сказала она. – К сожалению, дольше оставаться в этом месте я не могу.

Немного помолчала и добавила:

– И не желаю.

Фелиция резко повернулась и пошла прочь. Слава богу, прием проводился в том же отеле, где она проживала. Совсем скоро она окажется в своем номере и сможет перевести дух.

– Закрой хотя бы рот! – зашипел ей в ухо Лоуренс. – Ты выглядишь, как идиотка в стекляшках!

Фелиция понимала, что рот у нее закрыт, но выражение лица, без сомнения, растерянное. Она тут же нацепила подходящую случаю маску высокомерного презрения и пошла быстрее, уже не вися на руке Лоуренса.

В своем номере Фелиция первым делом аккуратно сложила гарнитур в футляр, потом в спальне сбросила платье и переоделась. Все это время Лоуренс сидел в кресле в гостиной и напряженно размышлял.

– Что будем делать дальше? – спросила Фелиция, выходя к нему уже в обычной одежде.

– Как быстро ты сумеешь собраться? – спросил он.

– Горничная уложила вещи. Упаковать гарнитур, наделавший столько шума, и я готова.

Лоуренс кивнул.

– Костюмы и реквизит уже в аэропорту. Мы должны немедленно улетать, хоть через Пекин, лишь бы быстрее!

– К чему такая спешка?

– К тому, что нам не стоит встречаться с журналистами. Ты ведь не хочешь отвечать на неприятные вопросы о происхождении этого гарнитура?

– В этом нет ничего криминального! – заартачилась Фелиция. – Я сохранила записку и могу доказать, что он подарен.

– Дело не в криминале. Мне вообще плевать, украден этот гарнитур или нет. – Лоуренс поморщился и потер виски. Из-за этой истории седины в его волосах прибавится. Но, говорят, седина красит мужчину. – Нам не нужен скандал. А так как избежать его невозможно, тебе лучше прикинуться оскорбленной и униженной, срочно вернуться в Нью-Йорк, это даст нам время подготовиться, если кто-то из этих шакалов заинтересуется историей гарнитура.

Фелиция лишь покорно кивнула, прекрасно понимая, что Лоуренс прав. Он вообще всегда был прав. К этому Фелиция уже привыкла и часто выполняла распоряжения импресарио автоматически, не слишком задумываясь над ними.

– Закажи такси, – попросила она и занялась упаковкой гарнитура.

Через десять минут почтительный служащий отеля проводил их через черный ход к машине. Лоуренс и сейчас не хотел светиться. Еще через полчаса они были в аэропорту. В дороге ни Лоуренс, ни Фелиция не разговаривали. Обсудить случившееся они могут и позже, сейчас нужно все хорошенько обдумать. И если Фелиция успела хоть чуть-чуть узнать Лоуренса, то и с этой неприглядной истории он сумеет получить барыш.

Еще не видела никого, кто считал бы деньги лишними, подумала Фелиция.

В аэропорту им повезло: нашелся рейс до Амстердама, а оттуда через полтора часа должен был вылететь прямой рейс до Нью-Йорка.

– Все же хорошо, что у нас нет постоянной группы, – пробормотал Лоуренс, оформляя последние два билета на самолет.

– А мне всегда казалось, что ты просто экономишь! – фыркнула Фелиция.

Штат постоянных помощников – костюмеров, гримеров, звукооператоров – всегда был у них камнем преткновения. Лоуренс считал, что раз уж Фелиция выступает исключительно на сценических площадках, там не может не быть профессионалов. Так к чему делиться выручкой и таскать за собой толпу народу?

Регистрацию они прошли быстро и направились на таможенный досмотр. С собой у них была только ручная кладь. Костюмы должны были полететь завтрашним рейсом в восемнадцать ноль восемь. Фелиция постаралась подавить вздох разочарования. Совсем не так она представляла себе завершение гастролей. Как минимум, провожать ее должны были толпы поклонников с цветами. Но что делать! Этот тур принес много приятных неожиданностей, нельзя получить сразу все.

Наконец очередь таможенного досмотра дошла и до них. Инспекторы начали задавать обычные вопросы, Лоуренс и Фелиция привычно на них отвечали. Но тут что-то изменилось. Вокруг них будто очистился зал, и незаметно они оказались в кольце крепких мужчин в форме.

– Мисс Лебьен, мистер Гамильтон, прошу следовать за мной.

Между таможенниками протиснулся тип с совершенно незапоминающимся лицом, одетый в штатский костюм.

– В чем мы обвиняемся? – спросил Лоуренс.

– В контрабанде, как минимум, – мрачно сказал тип. – Может, мы пройдем или так и будем торчать у всех на виду?

Это замечание привело Лоуренса в чувство. Он кивнул, но остался стоять на месте.

– В чем дело, мистер Гамильтон? – спросил штатский.

– Я хотел бы сейчас же потребовать адвоката. Так, на всякий случай.

– Кого-то конкретно? – ядовито поинтересовался тип.

– Да, Антонио Бренцолли. Если вы не против, я сам ему позвоню.

– Достойный выбор. – Штатский пожал плечами.

– Кстати, с кем я имею честь говорить? – с милейшей улыбкой осведомился Лоуренс.

– Паркер.

– Просто Паркер?

– Этого вполне достаточно.

От холода в его голосе привычный ко всему Лоуренс невольно передернул плечами. Он быстро набрал номер.

– Антонио, дружище! – радостно залепетал Лоуренс по-итальянски.

Фелиция с интересом смотрела на него. Для нее знание итальянского было профессиональной необходимостью. А вот Лоуренс до сих пор успешно пользовался английским.

– Да, я тоже рад. Не за что благодарить, ведь мы друзья. Ну раз ты так считаешь, у тебя есть шанс отблагодарить меня. Я в аэропорту в кольце таможенников. Мистер Паркер в штатском требует, чтобы я шел с ним. – Лоуренс выслушал ответ, и лицо его постепенно вытягивалось. В конце концов он коротко сказал: – Хорошо. – Несколько секунд удивленно смотрел на телефон, потом все же взял себя в руки и выключил его.

– Будем ждать синьора Бренцолли? – поинтересовался Паркер.

– Да, там, куда вы собирались нас отвести, – сказал Лоуренс.

Фелиция удивленно посмотрела на него. Она-то была уверена, что Лоуренс сейчас вытащит из рукава волшебную палочку, пробормочет какую-нибудь дребедень, взмахнет рукой, и они окажутся в самолете.

– Фелиция, иди с ними и делай все так, как они говорят, – спокойно сказал Лоуренс. – Вреда нам не причинят. Кажется, все серьезнее, чем я думал.

– Вы проницательный человек, синьор Гамильтон, – усмехнулся Паркер, позволяя себе немного итальянского акцента.

В каморке, куда ее привели, было жарко и влажно. Оказывается, она уже успела забыть, какой душной может быть итальянская ночь в середине мая. К кондиционерам привыкаешь слишком быстро. Фелиция села на единственный стул в совершенно пустой комнате и устремила взгляд в узкое окошко. Небо щеголяло роскошным черным нарядом, усыпанным неисчислимыми бриллиантами звезд. Сравнение было так себе, особенно в этой ситуации. Она усмехнулась и отвернулась, предпочтя небу облупившуюся краску на стене. Но и там было мало интересного, да и грязно-желтый цвет угнетал.

Долго они собираются держать меня здесь? – сердито думала Фелиция, притоптывая ножкой. И где адвокат Лоуренса?

Она посмотрела на часы. С момента их задержания прошло всего-то полчаса, но ожидание уже казалось бесконечным. Приглушенный коридорами и стенами голос сообщил, что их рейс улетел.

Фелиция тяжело вздохнула, понимая, что теперь придется проторчать в аэропорту до утра в ожидании следующего подходящего рейса.

Если она вообще сможет улететь.

Она вздрогнула, сглотнула вязкую слюну и покачала головой. Такие мысли нельзя допускать! Разумеется, она вернется в Нью-Йорк. Ничего противозаконного она не сделала. В чем их обвиняли? В контрабанде, кажется, но Фелиция была на сто процентов уверена, что в ее багаже не было ничего незаконного. А Лоуренс слишком хитрый лис, чтобы так просто попасться. Да и зачем ему это? На одном мировом турне дивы Лебьен он заработал чуть ли не больше ее самой.

За дверью послышались шаги. Фелиция забросила ногу на ногу и расправила юбку. Жаль, что у нее нет зеркальца. В такую минуту ей не хотелось предстать растрепанной и еще меньше – испуганной. Она надела на лицо одну из самых обаятельных улыбок.

– Синьорина Лебьен, – кивком головы приветствовал ее невзрачный тип в штатском.

– Мистер Паркер, может быть, вы объясните, по какой причине нас задерживают? – задрав подбородок, спросила Фелиция, игнорируя приветствие.

– Причина проста: вы пытались вывезти украденные драгоценности.

Паркер пристально уставился на нее жутковатыми светло-серыми, почти прозрачными глазами. Фелиция почувствовала себя неловко, что с ней случалось крайне редко.

Демонстративно она поменяла ногу и даже немного потянулась. Очень хотелось встать, но Фелиция понимала, что все равно Паркер будет выше, и предпочла остаться на стуле.

– Интересно, – протянула Фелиция. – И что же это за драгоценности?

– Гарнитур из колье, серег и диадемы, который сегодня опознала графиня Фонтебло.

– Так я не смогла улететь из-за этой старой маразматички!

Фелиция вскочила, и стул с грохотом полетел на пол. Она сжала тонкие пальчики в кулачки и двинулась на Паркера, немного опешившего от такого напора.

– Вы задержали меня по обвинению старой, выжившей из ума карги?! Меня?! Фелицию Лебьен?!

– Успокойтесь, мисс Лебьен. Я, знаете ли, не люблю оперу.

Таким тоном с Фелицией еще никто не разговаривал! Проигнорировать это было просто невозможно. Фелиция открыла рот, намереваясь высказать Паркеру все, что она о нем думает, но так и застыла. Она встретилась с бледными рыбьими глазами Паркера. Ее словно окатили ведром ледяной воды.

– Успокойтесь, мисс Лебьен. Я понимаю, насколько вы значимая фигура, представлю, какой резонанс вызовет ваш арест… – Он помолчал, словно собирался с мыслями. – Кстати, графиня Фонтебло вовсе не сумасшедшая. Здравости ее рассудка можно позавидовать.

– Эта женщина прилюдно оскорбила меня! А теперь натравливает вас. Какие ужасные обвинения! Я обязательно подам на нее в суд за оскорбление чести и достоинства!

– Сожалею, мисс, но ваш иск будет встречным, – усмехнулся Паркер. – Синьора Фонтебло опознала пропавшие драгоценности, наши эксперты уже сравнили их с описанием и пришли к выводу, что два месяца назад графиня утратила именно этот гарнитур. Ее обвинения были весьма обоснованными, хотя и не очень приятными.

Он замолчал, наблюдая за произведенным эффектом. Фелиция дернулась, открыла рот, в который раз его просто захлопнула и побелела.

– Получается, что меня подозревают в краже драгоценностей? – спросила она.

– Ну что вы! Не могу представить себе, чтобы такая красивая девушка вскрывала хитрые замки сейфов! – с приличной долей издевки сказал Паркер.

Фелиция не знала, что ей делать: поблагодарить за комплимент или дать Паркеру пощечину.

– Тогда почему же меня задержали? Объяснили бы все, я бы без слов отдала гарнитур, и мы спокойно разошлись, довольные друг другом, – предложила она. – Или вы все же хотите предъявить мне какие-то обвинения?

– Не просто хочу, дорогая мисс Лебьен, могу хоть сейчас упечь вас в тюрьму на несколько суток.

– За что?!

– За попытку вывести гарнитур за рубеж, а значит, за соучастие в преступлении. В том, что вы не вскрывали сейф, я не сомневаюсь, а вот в вашей причастности к этому делу – да.

– Но я даже предположить не могла…

– Мисс Лебьен, пока факты против вас, а тюрьмы здесь далеко не такие комфортабельные, как в Америке. Да и соседство с проститутками и торговками наркотиками вам вряд ли понравится. – Паркер замолчал. – Зато очень понравится им. И, мисс Лебьен, они уж точно не слушают оперу.

– Пытаетесь запугать меня? – Фелиция гордо вскинула подбородок.

– Ну что вы… – протянул Паркер. – Как можно!

– Ладно, драгоценности краденые, меня вы подозреваете в соучастии. Почему же я еще не в тюрьме?

– Потому что я немного обманул вас, мисс Лебьен. Я вовсе не подозреваю вас в соучастии, во всяком случае, думаю, что вы вряд ли делали это осознанно.

– Тогда к чему эти запугивания? – спросила она, растирая пальцами виски.

Фелиция чувствовала, что у нее начинается приступ мигрени. Она согласна даже на каталажку, лишь бы можно было лечь и закрыть глаза. А еще лучше таблетку обезболивающего. Если сейчас она не примет лекарство, через час боль будет невыносимой.

– Право, мисс Лебьен, вы все время пытаетесь подозревать меня бог знает в чем!

– Мистер Паркер, прошу вас, скорее, я не склонна участвовать в этой дурной игре.

– Рад, что вы истинная представительница деловой американской нации.

– К делу! – поморщившись, потребовала Фелиция.

– Все просто, мисс Лебьен. Я хочу, чтобы вы помогли нам.

– Кому это нам?

– Вы слышали о такой организации, как Интерпол?

Фелиция сглотнула и с недоверием посмотрела на Паркера. Впрочем, это многое бы объясняло, в том числе и его совершенно чистую английскую речь и дурацкую фамилию.

– И чем я могу помочь Интерполу?

– Во-первых, рассказать, откуда у вас появился этот гарнитур. Только, мисс Лебьен, будьте откровенны, мне нужно знать все: от имени до интимных пристрастий.

Щеки Фелиции густо залила краска смущения и возмущения.

– Такая манера общения записана в вашем уставе? – ядовито поинтересовалась она.

– Скорее это корпоративный канон. Так вы желаете сначала отдохнуть в местной тюрьме?

– Не давите на меня, мистер Паркер. – Фелиция устало прикрыла глаза. – Боюсь, я вас разочарую, но ничего, над чем вы потом могли бы пофантазировать, я сообщить не в силах. Гарнитур я получила от таинственного поклонника. После концерта он прислал в мою гримерную гарнитур с запиской.

– Могу я увидеть эту записку?

– Да, она среди моих вещей.

– Бережете нежное послание?

– Я не склонна к сентиментальным жестам, просто решила, что не помешает сохранить ее. Уж очень она милая и совершенно ни к чему не обязывает!

– Вас не смущают дорогие, даже драгоценные подарки?

– Он ведь не просил… хм… благодарить его за этот подарок. – Фелиция недоуменно пожала плечами. – Я вообще не знаю ни имени, ни даже лица дарителя. Сказать по правде, этот таинственный поклонник очень заинтересовал меня. Я пыталась выяснить хоть какие-то подробности, но тщетно.

Паркер покивал головой, скорее своим мыслям, и устремил на Фелицию немигающий взгляд своих холодных глаз. Пауза слишком затянулась, храбрившаяся Фелиция почувствовала себя крайне неуютно. Она вдруг до конца осознала, в каком ужасном положении оказалась.

Следователь Интерпола легко распознал ее чувства и мысли.

– Знаете, мисс Лебьен, эта история дурно пахнет, а выглядит еще хуже, – заявил он. – У вас нет ровным счетом никаких доказательств вашей непричастности к похищению…

– Вы не слышали о презумпции невиновности? – не удержалась от шпильки Фелиция.

– Слышал, но на данный момент могу арестовать вас, и потом ни один адвокат не сможет доказать, будто я совершил нечто противозаконное.

– Мировая общественность не простит вам моего ареста! – гордо вскинув подбородок, заявила она.

Паркер расхохотался неприятным, каркающим смехом. Он даже вытер слезы, якобы выступившие на глазах.

– Мисс Лебьен, вы неправильно выбрали амплуа! Я слишком незначительная фигура, чтобы мировая общественность, – он выделил эти слова язвительной интонацией, – вообще обратила на меня внимание, да мне и не нужно их прощение или поощрение. А вот вам стоит задуматься о вашем будущем. Как вы думаете, эта история с арестом и обвинениями благотворно отразится на вашем имидже?

Богатое воображение Фелиции тут же нарисовало ей заголовки утренних газет: «Восходящая звезда оперной сцены – воровка!», «Продам талант за бриллиант», «Оперная дива арестована Интерполом»…

– Не хотите ли воды? – участливо спросил Паркер. – Вы так бледны!

– Нет, – довольно резко ответила Фелиция. – Что вам нужно от меня, мистер Паркер? Вы ведь не для того ведете со мной задушевные беседы, чтобы просто надеть наручники и отправить в камеру? Что еще нужно от меня Интерполу? Я честно все рассказала.

– В сообразительности вам не откажешь.

– Спасибо, – буркнула Фелиция.

– Кажется, пришло время открыть карты. Я почти уверен в вашей невиновности, полагаю, вас просто использовали. Но я должен найти не только исполнителей, но и заказчиков этого преступления. И вы мне в этом поможете.

– Я?!

– Да, мисс Лебьен, вы.

– Интересно как? – ехидно спросила она. Страх ушел, а последние слова Паркера вернули ей уверенность.

– Очень просто. Вы станете подсадной уткой. Манком, на который рано или поздно прилетят преступники.

– И что я должна буду делать, когда встречусь с ними? Крякать?

– Не стоит иронизировать, – ласковым, почти отеческим тоном попенял ей Паркер, и тут же в его голосе появилось железо: – Вы все еще под подозрением, и я могу отправить вас за решетку, так сказать, в превентивных целях.

– Мистер Паркер, хватит меня запугивать! – вспыхнула Фелиция. – Я уже поняла, что нужна вам, поняла и то, что выбора у меня нет. Так что не тяните, выкладывайте, что вы хотите от меня.

– Так-то лучше, мисс Лебьен. Искреннее желание сотрудничать зачтется вам… – Заметив выражение лица Фелиции и особенно ее длинные ярко-алые ногти, Паркер решил все же перейти к сути вопроса. Его лицо должно было оставаться неприметным, уж точно без следов женских ногтей!

– Не переживайте, крякать, как вы очень образно выразились, вам не придется, это сделает наш агент.

– А что от меня-то требуется? Разве не проще было установить за мной слежку? Я бы так никогда и не узнала, что я манок.

– Нет, не проще, потому что нам нужен человек, вхожий в ваше окружение, достаточно близкий вам, чтобы иметь возможность беспрепятственно общаться со всеми, кто вас окружает.

– Уж не Лоуренса ли вы собрались завербовать?

– Нам нужен профессиональный агент.

– Ладно-ладно, я пошутила. – Фелиция махнула рукой. – И что я должна буду делать с этим профессиональным агентом? Как мне ввести его в мой круг?

– Просто. Он станет вашим новым бой-френдом.

Фелиция поперхнулась и несколько секунд молча смотрела на Паркера, пытаясь осознать услышанное.

– Нет, – сказала она, как только ей удалось справиться с дыханием.

– Мисс Лебьен, вы, очевидно, не поняли. Ваше согласие совершенно не требуется. Вам придется представить нашего агента как ваше новое увлечение.

– Но у меня есть Джейсон! Как я должна представить вашего агента ему?!

– С Джейсоном придется проститься.

– Это еще почему?!

– Вы же не можете встречаться с двумя мужчинами одновременно?

Фелиция хотела сказать какую-нибудь гадость, но решила все же промолчать. Что толку? Паркер уже все решил за нее.

– Я не могу вот так просто взять и бросить Джейсона. Все привыкли видеть нас вместе.

– Повод у вас будет веский.

Паркер выглянул в коридор и вернулся обратно с желтым конвертом из плотной бумаги.

– Вот и повод.

Он протянул конверт Фелиции и отошел к окну, как будто его заинтересовала серая кирпичная стена подсобного помещения аэропорта.

Фелиция, косо посматривая на агента, вскрыла конверт. Там были фотографии. Довольно сомнительного качества, зато содержание не вызывало и капли сомнений. На этих снимках был запечатлен Джейсон с какой-то девицей в весьма недвусмысленных позах.

– Когда… – Голос Фелиции сорвался, и ей пришлось сделать несколько вдохов-выдохов, чтобы взять себя в руки. – Когда вы успели сделать эти снимки?

– Мы кое-что подозревали и готовились к этому разговору. А снимки сделаны сегодня ночью. Интернет – великая вещь.

Фелиция с ненавистью отбросила конверт, словно это было ядовитое насекомое.

– Что мне нужно делать? – насупившись, спросила она.

– Другой разговор! – Паркер широко улыбнулся, не размыкая губ. – Через час вы вылетите в Атланту, где вас будет ждать наш агент. Его зовут Уильям Коммитейн. Вместе вы полетите в Нью-Йорк. Дальше все зависит от вашего актерского таланта, мисс Лебьен. Все вокруг должны поверить в нежные и трепетные чувства к Уильяму, что так внезапно возникли в вашей душе. Вы должны сыграть влюбленную женщину, большего от вас не требуется.

– Не так-то мало, – пробормотала Фелиция.

– Вы сомневаетесь в силе своего таланта?

– Нет, – с достоинством ответила она, – но мне не нравится играть в любовь. Думаю, Лоуренсу вы уже все объяснили?

– Ваш импресарио тоже не должен ни о чем догадываться, – сухо сказал Паркер.

– И как вы себе это представляете? Лоуренс знает меня лучше Джейсона, а они два самых близких для меня человека… были… в смысле был. Не важно! – рассердилась Фелиция, вспомнив фотографии. – В любом случае, не думаю, что мне удастся провести Лоуренса. Он в эту историю с сумасшедшей любовью вряд ли поверит.

– Значит, надо сделать так, чтобы поверил. Мы, мисс Лебьен, просим от каждого человека ровно столько, сколько он может дать.

Паркер наконец отошел от окна и посмотрел на часы.

– Пора выходить. Регистрация на рейс уже началась.

– А как я должна объясняться с Лоуренсом, если с этим вашим Уильямом встречусь только в Атланте?

– Мистер Гамильтон присоединится к вам только через сутки. Времени вполне достаточно, чтобы после серьезного потрясения влюбиться в случайного попутчика.

– Ага, значит, Уильям – случайный попутчик. А чем он занимается?

– Мисс Лебьен, это вы сможете обсудить по дороге из Атланты в Нью-Йорк.

– Надеюсь, Лоуренсу не причинят вреда? – с подозрением глядя на Паркера, уточнила она.

– Конечно нет! Просто мистер Гамильтон еще не скоро сможет взять билет на какой-нибудь подходящий рейс.

– Его-то я почему должна обманывать? – со вздохом спросила Фелиция.

– Потому что лично я не доверяю никому из вашего окружения. И до сих пор, мисс Лебьен, не до конца доверяю вам. Хотелось бы верить, что я ошибаюсь.

– Прекратите давить на меня! – вспыхнула Фелиция. – Я по доброй воле согласилась сотрудничать с вами!

Паркер ухмыльнулся, но ничего не сказал.

Перед посадкой на рейс к Паркеру подбежал сотрудник охраны аэропорта и протянул сумку Фелиции.

– Футляр с драгоценностями там, – сказал Паркер.

Фелиция вопросительно изогнула бровь.

– Да, мы не должны вызывать подозрений у преступников. Если начнутся расспросы, скажите, что мы перед вами извинились, что произошла ошибка. И, кстати, сообщите Коммитейну имена всех, кто будет расспрашивать.

Диктор сделал объявление на итальянском, потом на английском языке. Фелиция с облегчением вздохнула: объявили посадку на ее рейс. Наконец-то она избавится от общества Паркера!

– Ну что же, до свидания, мисс Лебьен.

– Прощайте, мистер Паркер.

Она сухо кивнула и с независимым видом встала первой в очереди. Ни один человек не решился возразить. Паркер позволил себе легкую усмешку. История о внезапной влюбленности будет в самый раз! С таким-то характером…

2

Фелиция была зла, и не просто зла, а ужасно зла. Места оказались первого класса, а если говорить честно, первым классом этот убогий салон просто не имел права называться, да и обслуживание тянуло максимум на третий.

Где-то над Атлантикой Фелиция поняла, что в ее счете к мистеру Паркеру появился еще один пункт.

– Эй, милочка! – Фелиция покрутила кистью над головой, подзывая нерасторопную стюардессу, которая увлеченно одаривала широкими улыбками наиболее перспективных мужчин.

Стюардесса скривилась, но к пассажирке подошла.

– Плед и стакан вишневого сока, разбавленного в соотношении один к трем, – потребовала Фелиция. – Я не могу употреблять слишком кислые продукты.

Фелиция собиралась отвернуться к иллюминатору, место у которого не без боя выиграла у нудного старикашки, но поняла, что стюардесса не бросается со всех ног выполнять ее желание. Мало того, явно собирается сказать что-то!

– Три части сока, – уточнила Фелиция и отвернулась.

– К сожалению, пледы закончились, а вишневого сока на борту нет.

– Мисс, вы дорожите своей работой? – поинтересовалась Фелиция.

– Да…

– Если это действительно так, вам лучше найти плед и вишневый сок. И меня не волнует, где вы это возьмете, можете сбегать в ближайший супермаркет!

Лицо стюардессы скривилось, но она пошла к хвосту самолета. Фелиции в самом деле было совершенно безразлично, откуда взять сок и плед, она заплатила деньги и теперь имела право на минимальный комфорт.

Билет на мой рейс стоил раз в десять больше! – сердито подумала она, пытаясь устроиться в жестком кресле так, чтобы спина к концу перелета осталась дееспособной. Ну, мистер Паркер, я вам это еще припомню!

Фелиция мстительно улыбнулась.

Да, она пообещала помочь Интерполу, впрочем, обещание она дала под давлением… Нет, конечно, она выполнит все, что от нее требовал Паркер: порвет с Джейсоном, представит этого Уильяма новым бойфрендом, даже сыграет неземную любовь! Но ведь Паркер и словом не обмолвился о том, как она должна вести себя с Уильямом, когда рядом никого нет.

Стюардесса принесла плед и сок, разбавленный, разумеется, слишком сильно. Фелиция скривилась, но не стала устраивать скандал, нужно сохранить силы для встречи в Атланте. Уильям сразу должен понять, что для Фелиции он лишь досадная помеха, понять и почувствовать себя не в своей тарелке.

Имею я право получить компенсацию? – подумала Фелиция, потягивая противный теплый сок. Главное, чтобы Уильям не был похож на этого Паркера. С ним бы мои штучки точно не прошли.

Фелиция представила, как она пытается устроить скандал Паркеру, и улыбнулась. С таким же успехом можно было скандалить перед каменной стеной.

Ничего, мистер Уильям Коммитейн, такие, как Паркер, встречаются крайне редко и совершенно не подходят для изображения нежных чувств. О нет, Уильям должен быть чуткой и тонкой натурой… а с таким я справлюсь.

Фелиция, не глядя, протянула руку с пустым стаканом и была приятно удивлена, когда посуда исчезла, словно по мановению волшебной палочки. Обслуживающий персонал решил не связываться со скандальной клиенткой? Что ж, она не могла не одобрить это решение.

В иллюминатор было видно бескрайнее синее небо и кусочек такого же бескрайнего синего океана. Фелиция завернулась в плед и закрыла глаза. Если она чему-то и научилась за это безумное турне, так спать в любом месте и в любое время.

Самолет немного тряхнуло, и Фелиция болезненно поморщилась. Она плохо переносила даже мягкую посадку, а уж такая испортила ей настроение безвозвратно. И Фелиция уже знала, кто ответит за это! Для таможенного досмотра Фелиции на этот раз пришлось отстоять очередь. Все пассажиры, словно сговорившись, встали плотной стеной, и в итоге она была оттеснена в самый конец. Сам досмотр Фелиция прошла быстро и без всяких проблем, словно таможенные службы уже обо всем предупредили.

Уже в совершенно отвратительном настроении она вышла в зал прилета и осмотрелась. До рейса на Нью-Йорк оставалось почти три часа, нужно было как-то убить это время. Впрочем, Фелиция уже знала, чем займется. Только бы Уильям был уже на месте, а не явился к самому вылету. Устраивать скандал стюардессе – одно, а ругаться прилюдно с человеком, которого собираешься выдавать за своего любовника, не стоит.

Фелиция внимательным взглядом окинула толпу встречающих, но ни одного мужчины, кто мог бы соответствовать ее представлению об агенте Интерпола, не заметила. Фелиции казалось, что это должен быть рослый, мускулистый красавец, разумеется, модно одетый и благоухающий дорогим парфюмом. И кто знает, может быть, в итоге этот придуманный роман принесет хоть какие-то приятные ощущения?

– Простите, вы мисс Лебьен? – отвлек Фелицию от приятных размышлений скромный, даже робкий голос.

– Да? – Она повернулась на голос, ожидая увидеть очередного робкого виолончелиста, умоляющего об автографе оперной дивы.

Мужчина был выше среднего роста, но для невысокой Фелиции уже было привычно смотреть на всех, задрав голову. Волосы невыразительного каштанового тона стриг явно хороший мастер, но старомодную стрижку не спасало даже это. Гладко выбритое лицо, прямой тонкий нос, светло-карие глаза – ничего особенного, ничего, что могло бы зацепить, заставить оглянуться. Обычный мужчина, каких тысячи. Даже возраст его определить было почти невозможно: от двадцати восьми до сорока трех.

Он улыбнулся, немного робко, отчего на впалых щеках появились милые ямочки.

Хоть какое-то разнообразие! – мрачно подумала Фелиция, уже догадываясь, кто перед ней, но надеясь на чудо.

– Я Уильям Коммитейн, – представился он. – И я очень рад, что мне выпала такая честь.

– Изображать моего любовника? – приподняв бровь, поинтересовалась Фелиция.

Уильям смутился, мило покраснел и отвел глаза.

Раздражение Фелиции нарастало. Уильям совершенно не соответствовал ее представлениям об агенте Интерпола. Над ним даже издеваться не очень интересно! Краснеет, смущенно улыбается, отводит глаза – сама невинность в дешевом костюме клерка!

– Я понимаю ваше раздражение, мисс Лебьен, но вы должны понимать, что я всего лишь исполнитель, и, честно говоря, я пытался убедить руководство, что не слишком подхожу на эту роль.

– Вы были правы, – спокойно сказала Фелиция, окидывая его презрительным взглядом. – Пойдемте в кафе, нам надо многое обсудить.

Уильям покорно потащился за Фелицией.

В кафе аэропорта было людно и шумно. Фелиция поморщилась и выбрала самый дальний столик. Она терпеть не могла дешевые забегаловки, и на то у нее были серьезные основания.

Фелиция заказала плотный завтрак, Уильям ограничился кофе.

– Экономите? – поинтересовалась она, расправляясь с яблочным пирогом.

– Просто я уже завтракал. – Уильям пожал плечами и сделал глоток кофе. – Не так плохо…

– Считаете себя знатоком?

– Довольствие агента Интерпола не такое уж скромное, каким может показаться на первый взгляд.

Фелиция приподняла бровь и окинула его костюм придирчивым взглядом.

– Мне достаточно просто хороших вещей, – спокойно сказал Уильям, ставя чашечку на блюдце.

– Воля ваша, – отозвалась Фелиция, – но на время нашего с вами… хм… сотрудничества вам придется сменить гардероб. Я часто выхожу в свет, да и просто на улице я не могу себе позволить появиться с вами, пока вы в таком виде.

Уильям проглотил оскорбление, а довольная собой Фелиция вернулась к пирогу. Пусть сразу же знает свое место! Ее принудили к этому, и не могут теперь требовать ангельского поведения. Интересно, а на сколько хватит терпения у этого Уильяма? Фелиция была готова поспорить, что он продержится не дольше трех дней. Уж она постарается!

– Давайте обсудим легенду, – миролюбиво предложил Уильям. – Думаю, лучше подготовиться заранее, чем потом путаться.

Фелиция пожала плечами, давая понять, что лично ей эта тема совершенно не интересна.

– Мы с вами познакомились в аэропорту Атланты… да вот хотя бы в этом кафе, – начал Уильям. – По чудесному стечению обстоятельств в самолете наши места оказались рядом. Мы провели вместе несколько часов и поняли, что и дальше хотели бы быть вместе.

– Очень мило! – фыркнула Фелиция. – Все сразу же поверят!

– В этом и состоит наша задача: сделать так, чтобы все поверили, – спокойно сказал Уильям.

– Хорошо. – Фелиция скривилась. – А кто вы вообще такой и зачем летели в Нью-Йорк?

– Я сейчас в отпуске. И в Нью-Йорк решил слетать для расширения кругозора. Работаю в банке аудитором.

– Вам подходит.

– Спасибо, я старался создать соответствующий образ.

– Удалось! – фыркнула Фелиция.

– Еще раз спасибо. – Уильям отвесил ей легкий поклон.

Фелиции так и не удалось понять, серьезен он или издевается.

– В общем, мы с вами все обсудили. Может быть, начнем прямо сейчас?

– Что начнем? – сердито спросила Фелиция.

– Ну изображать… мы ведь должны показать всем, что влюблены…

– Я еще в вас не влюбилась, вспомните свою легенду. Нам предстоит перелет в Нью-Йорк, а уж там по трапу мы сойдем безмерно счастливыми и влюбленными. Я только надеюсь, что в аэропорту нас никто не будет встречать!

Фелиция заказала себе кофе и оставшийся до начала регистрации на рейс час молчала. Уильям изо всех сил пытался разговорить ее, но Фелиция не реагировала, на прямые вопросы отвечала односложно, и вскоре Уильям оставил ее в покое.

Она погрузилась в неприятные размышления о предстоящем разговоре с Джейсоном. В том, что Джейсон изменил ей, Фелиция не сомневалась ни секунды. Она хорошо успела изучить своего любовника и понимала, что тот не пропустит ни одной юбки, но до сих пор Джейсон не попадался с поличным, а на мелкие грешки Фелиция предпочитала закрывать глаза. В общем, Джейсон ее вполне устраивал: с ним не стыдно было выйти в свет, он хорошо образован и начитан, и с ним просто интересно. Уильям этим параметрам явно не соответствовал.

А еще Джейсон прекрасный любовник, подумала Фелиция и с трудом удержалась от презрительного смешка. Даже в самых смелых и безумных фантазиях она не могла представить себя рядом с Уильямом. Уж слишком он отличался от всех мужчин, с которыми Фелиция когда-нибудь сталкивалась.

И все-таки Джейсон сволочь! – сердито подумала Фелиция. Я ведь много сделала для него, а он отплатил мне такой черной неблагодарностью. Уж мог и потерпеть пару недель!

Фелиция чувствовала раздражение. Даже странно. Еще день назад ей казалось, что она любит Джейсона. Получается, она опять ошиблась.

Сколько же можно набивать шишки?! Фелиция сердито размешивала сахар в кофе. Ложечка то и дело с силой ударялась о стенку чашки. Посуду спасала лишь толщина некачественного фарфора. Я прошу не так много: хорошего доброго мужчину рядом, спокойную размеренную личную жизнь, которая не будет отвлекать меня от музыки. Ну почему другим удается получить все и сразу, а я уже в который раз ошибаюсь? А самое главное, почему каждый раз я уверена, что этот мужчина будет со мной до конца жизни? Пора снять розовые очки. Возможно, мужчина моей мечты так и не встретится.

Фелиция положила ложечку на край блюдца и сделала глоток. Уильям оказался прав: кофе совсем не плох.

Не встретится, и не надо! – решила Фелиция. Может быть, даже хорошо, что мне придется сейчас играть в любовь с этим Уильямом. Это даст мне шанс посмотреть со стороны, спокойно проанализировать все свои действия. Может быть, я даже смогу больше не влюбляться без памяти и не ждать от мужчин того, что они все равно не способны дать.

Она бросила на Уильяма быстрый взгляд и тут же отвернулась.

Ну совершенно средний серенький мужчина! – сердито подумала Фелиция. Я все же певица, а не актриса. Нужно найти в нем хоть что-то, что я могла бы полюбить. У Джейсона прекрасные волосы, такие приятные на ощупь, у Метью были чудесные голубые глаза, Филл заразительно смеялся. Что я могу найти в Уильяме? Ямочки на щеках? Этого мало даже для меня.

Фелиция тихонько вздохнула и отставила чашку с кофе.

Кажется, придется всем говорить, что Уильям поразил меня глубоким внутренним миром.

– Мисс Лебьен, объявили посадку на наш рейс, – сообщил ей Уильям.

Фелиция жестом попросила официанта принести счет.

– Я на минутку, – сказала она, оглядываясь в поисках дамской комнаты.

Нужно привести себя в порядок сейчас, в самолете это сделать невозможно. Вдруг кто-то из ее поклонников все же разведал, каким рейсом она прилетает? Нужно было выглядеть как всегда блистательно.

Это моя профессия, притворно вздохнув, подумала она.

Фелиция за пять минут поправила макияж и сбившуюся прическу. Конечно, сейчас перед фотокамерами ей лучше не появляться, но в общем все не так плохо.

Довольная собой, она вернулась в кафетерий, где Уильям уже стоял с ее чемоданом в руках. Счета на столе не было.

– Сколько можно ждать?! – возмутилась Фелиция.

– Я оплатил счет, – сказал Уильям.

Фелиция внимательно посмотрела на него и пожала плечами. Она прекрасно представляла, в какую сумму вылился ее скромный завтрак. В Нью-Йорке на эти деньги можно было неплохо поужинать в не самом шикарном, но вполне приличном заведении.

– Не беспокойтесь, у меня более чем приличные командировочные, – заметил Уильям.

Фелиция вновь пожала плечами и пошла к стойке регистрации. Какое ей дело до средств Уильяма? Еще несколько часов, и она окажется в своей квартире. Останется только выгнать Джейсона и придумать, где разместить Уильяма. Изображать любовь – это одно, а спать с незнакомым мужчиной в одной постели – другое.

В самолете Фелиция сразу же отвернулась от Уильяма, закуталась в плед и сделала вид, будто спит. Ее спутнику ничего не оставалось делать, как последовать ее примеру, хотя Фелиция явственно ощутила недовольство Уильяма. Да, по задумке им уже полагалось вовсю разыгрывать неземную любовь, страсть, сметающую все на своем пути. Но Фелиция сейчас была не в настроении. И потом, в салоне ни одного знакомого человека. Перед кем устраивать спектакль? Перед клерками и менеджерами, которые, возможно, не посетили в своей жизни ни одного оперного представления? Как только объявили посадку, Фелиция прекратила притворяться и принялась поправлять прическу.

– В аэропорту нам уже могут встретиться знакомые, – говорила она Уильяму, – поэтому наше шоу начнется, как только мы выйдем из самолета. Вы должны держать меня под руку и не сводить восхищенного взгляда.

– А если я упаду? – хмыкнул Уильям.

– Вы так влюблены в меня, что не ходите, а летаете, – парировала Фелиция. – Так вот, ваша задача влюбленно смотреть и молчать, остальное сделаю я.

– Сомневаетесь в моих актерских способностях?

– Мистер Коммитейн, я не в восторге от всей этой идеи, мне вовсе не хочется представлять в качестве своего нового бойфренда вас. Я искренне надеялась, что у Паркера хватит ума найти кого-то более подходящего. Но придется обходиться тем, что есть. Поэтому очень прошу вас: молчите, когда к вам прямо не обращаются.

Уголок губ Уильяма дернулся, но он тут же взял себя в руки, кивнул и отвернулся, словно Фелиция была ему противна.

Посмотрим, как ты запоешь через неделю! – раздраженно подумала она.

Самолет приземлился, и пассажиры потянулись к выходу. Фелиция достала из сумочки шелковый шарф и солнцезащитные очки с огромными стеклами. Привычным движением она набросила шарф на волосы и нацепила очки. Уильям с интересом следил за этим перевоплощением.

– Не слишком удачная маскировка, – спокойно заметил он. – Вы вполне узнаваемы.

– Мистер Коммитейн, мы с вами договорились: пока я к вам не обращусь, вы молчите. И уж точно не позволяете себе комментировать мою внешность!

– Больная мозоль? – пробормотал Уильям, но достаточно тихо, чтобы увлеченная маскировкой Фелиция не услышала.

– Простите, что обращаюсь к вам, мисс Лебьен, но мне кажется, нам уже сейчас лучше перейти на «ты».

Она несколько секунд размышляла, потом кивнула и прошлась по губам помадой.

– Я буду звать вас Билли, – заявила Фелиция, с удовольствием наблюдая в зеркальце за вытягивающимся лицом Уильяма.

– Я бы просил вас называть меня полным именем.

– Вот и ошибка! Мы ведь уже на «ты», Билли.

Уильям понял, что он выдал себя и Фелиция теперь не успокоится, пока не доведет его этим «Билли» до белого каления. А ему вовсе не хотелось проявлять слабость перед этой женщиной.

– Пока еще наши отношения окончательно не перешли в любовно-романтические, я хотел бы все же сказать тебе, что восхищаюсь твоим талантом. Особенно поразила меня ария Далилы «Открылася душа…». Твое меццо-сопрано раскрывается в ней в полную силу.

Фелиция дернулась и удивленно посмотрела на Уильяма. Этот человек с внешностью недалекого банковского клерка разбирается в музыке? И не просто разбирается, а может отличить меццо-сопрано от сопрано?

– Прошу.

Уильям склонился в галантном поклоне и подал ей руку. Фелиция уже в который раз за сегодняшний день почувствовала раздражение. Этот раунд явно остался за ним.

Наверное, просто знакомился с материалами дела, или как это у них называется! – сердито подумала она, опираясь на предложенную руку. Может, он еще и советы начнет мне давать, как лучше петь?

Фелиция с трудом удержалась от того, чтобы презрительно фыркнуть. Она взяла себя в руки, нацепила на лицо сияющую улыбку и пошла к выходу из самолета.

– Билли, как долго нам придется изображать влюбленных? – спросила она.

– До тех пор, пока я не выйду на след преступников.

– Тебе лучше поторопиться!

В аэропорту Фелиция знакомых не встретила, это ее очень порадовало, а вот то, что ни один человек ее не узнал, – огорчило. Конечно, она не поп-звезда… Нужно будет поговорить с Лоуренсом, что-то наша рекламная кампания забуксовала. Нужно было устроить из моего возвращения шоу. Черт! Паркер с его арестом все бы только испортил. Лучше уж так, тайком.

На стоянке было полно свободных такси, и уже через несколько минут Фелиция и Уильям ехали к Бронксу. Уильям с явным интересом смотрел, как небольшие коттеджи Куинса сменяются жилыми многоэтажными домами, а те в свою очередь уступают место деловым небоскребам. Уильям разглядывал виды за окном с восхищенным и зачарованным лицом. Фелиция не стала трудиться и удерживаться от презрительного смешка. Ее спутник смутился и прекратил так откровенно рассматривать урбанистические пейзажи.

Через полчаса опытный водитель остановился перед высоким жилым домом. Он сразу же оценил и дом у самого парке Пелем-Бей, и дорогую одежду клиентки, а потому широко улыбался Фелиции, рассчитывая на щедрые чаевые. И не ошибся. Лоуренс давно приучил свою подопечную к тому, что нужно оставлять о себе приятные воспоминания даже у самых мелких служащих. А что может быть лучше больших чаевых? Да и справился со своей работой таксист отлично.

Фелиция отстранила Уильяма, попытавшегося было расплатиться.

– Вытащи чемоданы, – приказала она ледяным тоном, никак не вязавшимся с милой улыбкой.

Уильям предпочел подчиниться и уже через минуту открыл дверцу со стороны Фелиции и протянул ей руку. Ему пришлось ждать почти две минуты, пока Фелиция расплачивалась с таксистом и выслушивала комплименты.

Наконец она оперлась на руку Уильяма и грациозно вышла из машины. В холле Фелиция приветливо кивнула консьержу, взмахом руки указала на Уильяма и кратко распорядилась:

– Впускать в любое время. Мистер Коммитейн будет жить у меня.

Вышколенный консьерж только кивнул, мысленно делая себе пометку записать в журнале нового жильца и, скорее всего, вычеркнуть старого. Он уже не раз видел подобные перемещения, и это вовсе не казалось удивительным. Удивил портье мужчина рядом с мисс Лебьен. Уж слишком невзрачным он был в сравнении с другими «гостями» дивы.

Уильям и Фелиция поднялись на последний этаж, где располагались самые шикарные апартаменты. Фелиция искренне считала, что зарабатывает достаточно, чтобы позволить себе жить в комфорте и удобстве.

Фелиция открыла дверь и жестом предложила Уильяму войти.

Огромный холл с панорамным окном во всю стену производил сильное впечатление. Казалось, будто отсюда виден весь Нью-Йорк. Уильям осторожно опустил чемоданы на пол и, завороженный, подошел к окну. Только ради такого вида стоило потерпеть несносный характер мисс Лебьен! Кажется, это задание принесет ему хоть немного удовольствия.

– Фелиция, дорогая, почему ты не предупредила, что вернешься? Я бы встретил тебя в аэропорту.

Уильям вздрогнул и повернулся на голос. Из неприметной двери появился всклокоченный и явно заспанный мужчина. На обнаженное атлетически сложенное тело был небрежно наброшен шелковый халат. Заметив в квартире постороннего, мужчина, а это явно был Джейсон, смутился и запахнул полы.

– Кто это? – раздраженно спросил он Фелицию.

– Мой новый бойфренд, – спокойно ответила она.

– Твой… кто? – Джейсон натянуто рассмеялся. – Дорогая, ты же знаешь, ранним утром я плохо понимаю шутки!

Уильям удивленно посмотрел на часы. Половина двенадцатого. Раннее утро? Он явно что-то не понимает в этой жизни!

– Ты же сам говоришь, что у меня проблемы с чувством юмора, – спокойно отреагировала Фелиция.

– Ладно, пошутили и будет.

Джейсон подошел к ней, явно собираясь обнять, но Фелиция сделала шаг назад и покачала головой.

– Я вовсе не шучу с тобой, Джейсон. Знакомься. Уильям Коммитейн, мой новый любовник.

– Интересно! – хмыкнул Джейсон. – И как долго вы знакомы?

– Достаточно долго, – уклончиво ответила Фелиция. Не стоило проверять их легенду на Джейсоне, который успел слишком хорошо изучить свою уже бывшую подругу.

– Значит, пару часов. – Джейсон на удивление быстро сделал правильный вывод. – Ты уже успела влюбиться так сильно, что готова предать наши отношения?

– Джейсон, не нужно громких слов, – поморщилась Фелиция. – Я ужасно устала, провела много времени в самолетах, собирай свои вещи и проваливай!

– Но… почему? – растерялся Джейсон.

– Хорошо, – вздохнула она. – Считаешь, будто я предала наши отношения? Может, назовешь мне имя той девицы, с которой ты был прошлой ночью?

– К-какая девица? – От неожиданности Джейсон даже начал заикаться.

Даже если бы Фелиция не видела фотографии, ей все сразу же стало бы понятно.

– Давай не будем устраивать сцен и бурных прощаний. Мы с Уильямом выпьем кофе на кухне, пока ты будешь собирать свои кремы и нижнее белье. Но у тебя на это есть двадцать минут. Время пошло, Джейсон.

– Ты не можешь так со мной поступить! – фальцетом взвизгнул он.

Фелиция приподняла бровь и язвительно улыбнулась. Жестом она велела Уильяму следовать за собой. Ей и правда хотелось кофе. И ужасно не хотелось видеть багровеющую от ярости физиономию Джейсона.

В кухне все блистало первозданной чистотой. Бывший любовник явно готовился к ее возвращению. Фелиция была готова поспорить, что этой ночью в ее постели Джейсон спал один. Он слишком ценил свое место возле Фелиции, чтобы бездумно рисковать.

– Ты умеешь варить кофе? – спросила она, устало опускаясь на стул.

Уильям лишь кивнул. Он был подавлен сценой, свидетелем которой только что стал. Да, Фелиция была взбалмошной, истеричной, но он даже представить не мог, что эта женщина может быть жестокой.

– Жизнь многому может научить, мистер Коммитейн! – усмехнулась Фелиция. – Ты никогда не был за сценой театра. Декорации только из зрительного зала кажутся такими яркими, такими правдоподобными, а на самом деле это просто раскрашенный картон, часто пыльный и грязный. Свари кофе, мне не помешает взбодриться. Терпеть не могу это философское настроение!

Уильям быстро нашел ручную кофемолку и зерна. Он был рад выполнить просьбу Фелиции и занять руки хоть какой-то работой.

Через десять минут Уильям поставил перед хозяйкой дома чашечку ароматного напитка.

– Пахнет неплохо. Может, и от тебя будет какой-то толк, а, Билли?

Философское настроение явно покидало ее, уступая место привычной язвительности и раздражительности. Уильям не мог сказать, что ему нравится эта перемена.

– Что ты еще умеешь делать, Билли?

– Смотря что тебя интересует…

– Готовить?

– Умею.

– Убирать?

– Умею.

– Холостяцкая жизнь? – усмехнулась она.

Уильям лишь развел руками.

– Я просто подумала, что придется мне отказаться от помощницы по хозяйству, ведь ее привел Джейсон. Да и не хотелось бы, чтобы чужой человек был в доме, когда здесь агент Интерпола.

– Тебе не стоит говорить об этом вслух, – тихо, но настойчиво сказал Уильям.

Фелиция нервно передернула плечами.

– Раз ты такой способный в домашнем хозяйстве, предлагаю им и заняться. Пищу я предпочитаю здоровую. На завтрак обязательно каша на воде с сухофруктами, обедаю я дома редко, на ужин – овощной или фруктовый салат минимальной калорийности. Учти только, несколько дней подряд есть одно и то же я не собираюсь.

– А платить мне гонорар ты не хочешь? – поинтересовался Уильям.

– Ты ведь не собираешься стать еще одним нахлебником? Место Джейсона как раз свободно.

Уильям понял, что ему придется смириться.

Это не навсегда, сказал он себе. Я выдерживал и не такое. Чего стоит хотя бы та засада в Лос-Анджелесе, когда я больше суток пролежал в похоронном бюро, старательно изображая его клиента! Выдержал, выдержу и эту истеричную девицу. А ведь она проверяет меня! Ну ничего, еще посмотрим, кто после этой проверки выйдет победителем.

– Двадцать минут истекли, – пробормотала Фелиция.

Она встала из-за стола и пошла в гостиную, даже не подумав убрать чашку. Уильям тихонько вздохнул и сложил грязную посуду в мойку. Надо будет еще разобраться, какая техника есть в этой кухне и что где лежит.

Побуду немного в роли домохозяина. Мне ведь всегда нравилось готовить, подбадривал себя Уильям.

Он не собирался выходить из кухни и предоставил Фелиции самостоятельно разбираться с Джейсоном. Вряд ли ей сейчас нужны свидетели. В том, что Джейсон просто так не уйдет, Уильям был уверен на сто процентов. Несколько минут из гостиной просто раздавались громкие голоса, потом Джейсон перешел на крик, что-то упало, и Фелиция как-то странно охнула. Уильям понял, что теперь он обязан вмешаться.

Он выбежал в гостиную, готовый в любой момент дать отпор отвергнутому любовнику, но весь воинственный пыл пропал, как только Уильям увидел Фелицию.

Лицо ее пылало от гнева, волосы растрепались, пальцы были сжаты в кулаки – казалось, еще секунда и Джейсона нужно будет спасать от нее.

Бывший любовник и сам все понял, а потому предпочел подхватить чемоданы и исчезнуть за дверью.

– Скотина! – поставленным голосом воскликнула Фелиция. – Он специально это сделал! Мелкий пакостник!

Она вдруг упала на диван, закрыла лицо руками и затряслась в мелких рыданиях.

– Он обидел тебя? – спросил Уильям, опускаясь перед Фелицией на колени.

Среди ее рыданий понять что-то было совершенно невозможно. Уильям осторожно взял руки Фелиции и развел их в стороны. На него смотрели очень сердитые и очень красивые голубые глаза.

– Этот подонок разбил мою любимую фарфоровую статуэтку балерины!

– Ну это не самая большая беда! – с облегчением улыбнувшись, сказал Уильям и тут же испуганно отпрянул.

Фелиция смотрела на него с ненавистью. Кто бы мог подумать, что эти чудесные глаза могут в один миг стать такими холодными?

– Уйди, – приказала она, и Уильям повиновался.

Он уже понял, какую страшную ошибку совершил. Дело даже не в необдуманных словах, он не должен был видеть Фелицию в таком состоянии. Никто ее сейчас не должен был видеть. Уильям стал свидетелем ее слабости, а этого она не простит никогда и никому.

Кажется, мои шансы наладить отношения упали ниже нулевой отметки, мрачно подумал Уильям, возвращаясь на кухню.

3

Буквально на следующий день Уильям понял, насколько оказался прав.

Утро началось с воркующего голоса над ухом:

– Билли, милый, кофе и каша должны быть готовы через пятнадцать минут.

Фелиция сверкнула ослепительной улыбкой и исчезла из комнаты, выделенной незваному гостю. Это могло бы даже быть приятным, если бы только часы не показывали половину шестого утра. Уильям, привыкший подчиняться приказам, встал и поплелся на кухню. Только засыпая кофе в кофеварку, он понял, что Фелиция опять его обыграла. А ведь вчера вечером он твердо дал себе слово не поддаваться на провокации и не становиться мальчиком на побегушках!

Уильям раздраженно отставил пачку с зернами в сторону и мрачно посмотрел в сторону ванной, где Фелиция напевала какую-то немудреную мелодию, явно без усилий перекрывая шум воды.

Черт возьми, мы равные партнеры! Фелиция не имеет права так относиться ко мне. В конце концов, я специалист высочайшего уровня, а не кухарка! Я должен выйти на след банды, а не готовить кофе и варить кашки.

Шум в ванной затих, и через минуту Фелиция появилась в кухне. Розовый халатик был запахнут небрежно, несколько влажных прядей многозначительно исчезали в глубоком вырезе, а на губах Фелиции играла какая-то странная улыбка.

Уильям сразу же понял, что она что-то затевает.

– Ох, Билли, а почему я не слышу запаха кофе? – поинтересовалась Фелиция, усаживаясь на высокую табуретку и демонстративно закидывая ногу на ногу.

При всей своей выдержке и самодисциплине Уильям не мог не обратить внимание на столь явное обольщение. Да, он агент Интерпола, но это не мешает ему оставаться мужчиной!

– Если ты хочешь жить со мной под одной крышей, придется выполнять некоторые правила, – проворковала Фелиция, прекрасно понимая, какое впечатление производит на Уильяма. – И первое правило очень простое: делать то, что я говорю.

– Может быть, ты еще расскажешь мне, как ловить преступников? – ядовито поинтересовался Уильям.

– Если понадобится, расскажу, – парировала Фелиция. – Ты в моем доме, уже хотя бы поэтому тебе придется подчиняться моим правилам. Ты ведь совсем не против наладить со мной дружеские отношения?

– Мне было бы вполне достаточно деловых, – пробормотал Уильям.

– Как знаешь. Так когда будет готов завтрак?

Уильям возвел глаза к потолку. Фелиция грациозно встала со стула и подошла к нему. Двумя пальцами она взяла Уильяма за подбородок и заставила посмотреть ей в глаза.

– Через десять минут, – ледяным тоном сказала она, – а ты будешь делать все, что я тебе прикажу, хотя бы потому, что не имеешь права завалить задание. Билли, ты ведь понимаешь, как мне сложно бывает держать язык за зубами? Я всего лишь женщина! И могу в один прекрасный день не справиться с порывом рассказать кому-нибудь о приключении в Милане.

Ошеломленный таким натиском, Уильям не знал, что ответить. С ним еще не случалось ничего подобного! Тем временем Фелиция отпустила его подбородок и бодрой походкой направилась в гостиную. В дверях она обернулась, мило улыбнулась и погрозила Уильяму пальчиком.

– Десять минут! А то я как раз сегодня хотела позвонить одной знакомой с ну очень длинным языком…

Уильям мрачно вздохнул и принялся открывать шкафчики, пытаясь найти хлопья и сухофрукты. Фелиция умело загнала его в угол. Эта женщина могла свети с ума кого угодно! И вовсе не своими чарами.

– Ты не можешь идти одна, – просто сказал Уильям. – Интересно почему?!

– Потому что я получил четкий приказ: ни на минуту не оставлять тебя одну. Кто знает, где и когда преступники попытаются выйти с тобой на связь?

– Уж точно не в салоне красоты! – фыркнула Фелиция, застегивая босоножки.

– Почему ты в этом так уверена? На мой взгляд, салон красоты – отличное прикрытие.

– Еще скажи, что я пытаюсь обмануть Интерпол.

– Знаешь, я начинаю подозревать нечто подобное. Уж слишком старательно ты пытаешься от меня избавиться.

– Мальчик мой… – Фелиция открыла тюбик губной помады и отвлеклась на макияж.

Уильяма покоробило подобное обращение. Как только Фелиция позволяет себе такие вещи? Он ее старше лет на десять точно! Но веду себя как мальчик на побегушках, мрачно подумал Уильям.

Фелиция закончила красить губы и вновь смогла разговаривать:

– Мальчик мой, я никогда не таскала своих мужчин за собой, словно декоративных собачек. Не стоит нарушать традицию. Мы ведь стремимся к максимальной достоверности?

– Да, но…

– К чему эти препирательства? – устало спросила Фелиция. – Ты ведь уже понял, что я все равно сделаю все так, как считаю нужным!

– Даже если рискуешь ошибиться?

– Кто не ошибается? – Фелиция пожала плечами, внимательно осмотрела себя в большом зеркале и осталась довольна.

Кажется, общество Уильяма положительно влияет на нее. Глаза сверкают, на лице румянец… да, давно нужно было завести кого-то, кто помогал бы ей держать себя в тонусе.

– Я имею право требовать, чтобы ты учитывала мое мнение! – воскликнул Уильям и смутился, понимая, как глупо это звучит.

Фелиция решила просто проигнорировать это выступление. Она уже победила, Уильям достаточно умен, чтобы понять это. Во всяком случае, на Фелицию он производил впечатление умного человека. Ей было бы жаль разочаровываться. Гораздо интереснее довести его до истерики!

– Билли, я составила тебе списочек дел. – Фелиция взяла сумочку, смахнула незаметную пылинку с плеча и пошла к двери. – Он на столе в кухне. Все равно тебе нечего делать, пока я буду в салоне. Кстати, список продуктов там же, не пытайся сделать вид, будто не заметил. Ключи на столике в прихожей.

Фелиция послала ему воздушный поцелуй и выпорхнула из квартиры.

Уильям несколько секунд растерянно стоял посреди прихожей, понимая, что проиграл по всем пунктам. Он всегда считал себя сильным мужчиной и имел для этого все основания. Но спорить с Фелицией было выше его сил. Эта женщина вела себя настолько своевольно, настолько непредсказуемо, что Уильяму просто нечего было противопоставить ей.

Ну не становиться же и мне капризным избалованным ребенком?! – подумал он. Может быть, через несколько дней Фелиции надоест эта игра? Все же мне почему-то кажется, что с ней можно найти общий язык. Вот только для этого придется приложить ну очень много сил! Черт возьми, Паркер, с чего ты решил, что я лучше других подойду для этого дела?

«Списочек» Фелиции занимал почти два листа, исписанных мелким почерком с двух сторон. Плюс три листа неотложных покупок для дома. Уильяма занимал только один вопрос: когда она успела написать это послание? Впрочем, с большинством дел вроде поливки цветов и вытирания пыли он справился достаточно быстро. Оставалось только посетить супермаркет и сдать вещи в химчистку.

Уильям тревожно посмотрел на часы. Без четверти пять. Интересно, что можно делать в салоне почти шесть часов?

Нельзя все же было отпускать ее одну, мрачно думал Уильям, набрасывая пиджак, проверяя документы и карточки и подхватывая с пола увесистый мешок. Вдруг преступники что-то заподозрили? И у нас иногда бывают утечки информации. Не хотелось бы думать, что Фелиция попала в беду. Паркер с меня шкуру спустит, если с ее головы упадет хоть один волосок. Он-то слабо себе представляет, что такое мисс Лебьен!

Уильям вышел из квартиры, спустился на первый этаж, кивнул консьержу, старательно проигнорировав его любопытный взгляд, и вышел на улицу.

Во всей этой истории есть один плюс, подумал Уильям, медленно бредя вверх по улице, где согласно инструкции Фелиции был супермаркет. Живет она в прекрасном районе, а весна в Нью-Йорке восхитительна!

Неспешная прогулка помогла Уильяму привести в порядок мысли и чувства.

Фелиции хочется проверить меня на прочность? Пожалуйста. Все же общаться с ней лучше, чем сидеть в засаде трое суток. С ней, по крайней мере, не скучно.

Уильям сдал вещи в чистку и, обойдя торговый зал супермаркета, быстро наполнил тележку необходимыми продуктами, прекрасно понимая, что готовить все это придется ему. Вряд ли Фелиция соизволит надеть фартук и встать к плите. Если она вообще умеет готовить.

Главное, чтобы от меня не требовалось ничего сверхъестественного, мрачно подумал Уильям, пока кассир пробивала его покупки. Сумма вышла достаточно внушительной, и Уильям порадовался, что получил приличные командировочные. Его личных сбережений с такими расходами надолго не хватит, а Фелиция, разумеется, не обеспокоилась тем, чтобы оставить деньги, и вряд ли предложит оплатить половину суммы.

Уильям считал себя достаточно сильным человеком (все же ему пришлось поработать и в силовых подразделениях, и даже участвовать в локальных конфликтах, впрочем, об этом он предпочитал не вспоминать), но обратная прогулка показалась не такой приятной. К тому моменту когда он поднялся в пентхаус, плечи и руки затекли, обещая завтра отмстить ноющей болью в напряженных мышцах.

Нужно взять машину напрокат, решил Уильям, пытаясь выйти из лифта. Наконец сражение с пакетами закончилось. Уильям выпрямился и увидел Лоуренса Гамильтона. Согласно роли Уильям не должен был знать его, но в личном деле Фелиции фамилия Лоуренса встречалась уж очень часто, поэтому была приложена и его фотография.

Сам Лоуренс выглядел крайне сердитым.

– Добрый день, – вежливо поздоровался Уильям, подходя к двери. – Вы, наверное, к Фелиции?

– Да, а вы, собственно?.. – Лоуренс умолк и вздохнул, пытаясь взять себя в руки. Окружающие вовсе не виноваты в том, что Фелиция в очередной раз сошла с ума. – Простите, не имею чести быть знакомым. Я Лоуренс Гамильтон.

– Меня зовут Уильям Коммитейн, очень много слышал о вас, мистер Гамильтон. С удовольствием пожал бы вам руку, но не могу! – Уильям широко улыбнулся и указал на пакеты.

– Помочь вам? – спросил Лоуренс.

– Если не трудно, откройте дверь.

Уильям протянул импресарио Фелиции ключи. Он был рад этой минутной заминке у двери. Сейчас ему придется объясняться с Лоуренсом Гамильтоном, человеком, очень близким к Фелиции, наверняка успевшим отлично изучить ее. Встреча была неожиданной, и Уильям чувствовал себя неподготовленным, во всяком случае морально.

Вот и проверим нашу легенду, мрачновато подумал он. Если этот Гамильтон купится на нее, значит, все в порядке, а если не купится… По крайней мере, я с чистой совестью смогу сказать, что сделал все, от меня зависящее.

Уильям удивился тому, как легко смог отказаться от этого задания и признать свое поражение, пусть даже в собственных мыслях. За неполные сутки жизни под одной крышей с Фелицией он чувствовал себя совершенно из-мотанным.

Они вошли в квартиру, и Лоуренс, явно отлично здесь ориентирующийся, бросил ключи на столик в прихожей и захлопнул дверь. Уильям внимательно наблюдал за ним, понимая, что Лоуренс бывает в этой квартире часто, очень часто.

Интересно, связывает ли их с Фелицией что-то кроме деловых отношений? – вдруг подумал он и почувствовал какое-то странное раздражение.

Уильям передернул плечами, пытаясь избавиться от непрошеного чувства, и поспешил в кухню. Там он свалил пакеты на стол и принялся быстро перекладывать в холодильник купленные продукты. Но раздражение его не покидало.

А мне какое дело? – подумал он, почти бросая салат на нижнюю полку. Пусть Фелиция спит хоть с половиной Нью-Йорка! Конечно, работы из-за этого у меня прибавится, но вот это пугать меня и не должно.

Он с грустью посмотрел на полный холодильник, представил, что ему придется все это переработать, и вдруг понял, что нестерпимо хочет в отпуск.

Когда я в последний раз отдыхал? – задумался Уильям. Паркер загнал меня как старого мерина еще пару лет назад, а теперь хочет, чтобы я изобразил юношеский пыл. Черт возьми! Это задание вымотает меня сильнее всех остальных вместе взятых! Если и после него я не получу отпуск, уволюсь.

Он тяжело вздохнул и захлопнул дверцу холодильника.

В дверях вежливо кашлянули. Уильям вздрогнул и оглянулся. Что-то он теряет форму! Совсем забыл, что находится в квартире не один.

– Простите, мистер Гамильтон, я задумался, – извинился Уильям. – Хотите кофе? Или, может быть, чаю?

– Нет, спасибо. – Лоуренс покачал головой. – Смотрю, мысли у вас не веселые…

– Просто некоторый испуг, – вымученно улыбнулся Уильям. – В моей жизни произошло столько изменений за одни сутки! – Он посмотрел на часы и уточнил: – Даже меньше чем за сутки.

– Э-э-э… мистер Коммитейн, конечно, вам может показаться, что я лезу не в свое дело, но мне было бы очень интересно узнать, что вы, собственно говоря, делаете в квартире Фелиции. – Лоуренс обаятельно улыбнулся и чуть смущенно развел руками. – Из того, что у вас есть ключи, я сделал простой вывод, что находитесь вы здесь с ее разрешения. Но вот в качестве кого?

– В качестве бойфренда, – спокойно ответил Уильям.

Лоуренс несколько секунд ошеломленно смотрел на него, а потом рассмеялся. Это казалось совершенно неправдоподобно!

– Простите, но я хорошо знаю парня Фелиции, Джейсона, – отсмеявшись, сказал Лоуренс. – У них были серьезные отношения, и мне даже иногда казалось, что Фелиция сдаст позиции и объявит о помолвке.

– Вам казалось, – довольно жестко заметил Уильям.

Лоуренс поперхнулся и внимательно посмотрел на него.

– Думаю, Фелиция не будет против, если я вам все объясню, – сказал Уильям. – Насколько я понял, вы для нее не посторонний человек.

– Почти отец родной, – пробормотал Лоуренс.

– Пойдемте в гостиную, – предложил Уильям и жестом хозяина указал Лоуренсу рукой на дверь. – Думаю, там нам будет удобнее.

Он чувствовал небольшую победу: сейчас инициатива была у него в руках, а заодно он дал Лоуренсу почувствовать себя гостем, а его хозяином.

Если бы я сам себя чувствовал здесь пусть не хозяином, так хотя бы уважаемым гостем! – раздраженно подумал Уильям, но тут же взял себя в руки. Он давно выучил одно простое правило: нельзя убедить человека в чем бы то ни было, если ты сам не уверен в этом. Сейчас он хотел дать понять Лоуренсу, что прочно вошел в жизнь Фелиции, и ее менеджеру остается с этим только смириться.

Да и вообще, разве это его дело?!

Чтобы справиться с раздражением, Уильяму пришлось сделать несколько дыхательных упражнений. Как раз достаточно, чтобы удобно устроиться в кресле.

– Чувствую, меня ждет интересная история, – пробормотал Лоуренс и выжидательно посмотрел на новое увлечение своей подопечной.

– Да, вы правы, история интересная. И не просто интересная, а донельзя романтичная. – Уильям позволил себе легкую усмешку. – Конечно, я много слышал о мисс Лебьен, о ее исключительном таланте, видел фотографии в газетах и несколько отрывков выступлений по телевизору. Я не большой поклонник оперы, не слишком хорошо в ней разбираюсь, но моего слуха достаточно, чтобы понять: голос Фелиции – голос ангела. Да и со зрением у меня все в порядке.

Лоуренс понимающе кивнул. Действительно, что бы там Фелиция сама себе ни придумывала по поводу лишнего веса, ее аппетитная фигурка для большинства мужчин была гораздо более привлекательной, чем мощи сторонниц новомодных диет и подростковых размеров. Да и личико не подкачало: чистая светлая кожа, четко очерченные, идеальных пропорций губы, аккуратный носик, и огромные голубые глаза в обрамлении густых ресниц, ну и, конечно, роскошные каштановые волосы, вьющиеся крупными локонами, – мисс Лебьен была не просто привлекательна, ее с чистой совестью можно было назвать красавицей.

– И вот я совершенно случайно оказываюсь рядом с ней в самолете. Честно говоря, я ужасно растерялся в первые мгновения, была даже дурацкая мысль попросить автограф, но, слава богу, я сдержался. А уж когда Фелиция заговорила со мной… – Уильям чувствовал, что вошел в роль. Сейчас он совершенно искренне считал мисс Лебьен идеалом и осуществившейся мечтой. Интересно, что он будет думать, когда Фелиция вернется домой?

Лоуренс смотрел в сияющие глаза Уильяма и недоумевал:

Что в нем могло привлечь Фелиции? Совершенно невыразительный тип! Ну фигура ничего, но в остальном – белый воротничок, каких миллионы. Конечно, у него может быть масса скрытых достоинств, но ведь за время перелета невозможно все эти достоинства рассмотреть.

– В общем, мы разговорились и в какой-то момент поняли, что созданы друг для друга. Черт, я говорю, как герой любовного романа! Но, знаете, мистер Гамильтон, у меня просто нет других слов. – Уильям глуповато улыбнулся и развел руками.

– Я так понимаю, вы прилетели в Нью-Йорк и решили поселиться у Фелиции?

– У меня уже был забронирован отель, но Фелиция и слышать об этом не хотела. Так я здесь и оказался…

Уильям решил, что на этом пора заканчивать историю их внезапной страсти. Канву он наметил, пусть теперь Фелиция ее украшает. Переигрывать не стоит, все же он банковский клерк, а не средневековый менестрель.

– Понятно, – пробормотал Лоуренс, понимая, что сегодня ему предстоит серьезный разговор с Фелицией. Что творится с девчонкой? Слава совсем вскружила ей голову?

Было бы неплохо оставить ее на пару месяцев без работы, мрачно подумал Лоуренс. С другой стороны, я ей не отец и даже не старший брат. Мне важно получать деньги, а это возможно, только если Фелиция будет работать, и работать как можно больше. Что ж, воспитательные меры отложим…

Лоуренс поднялся с кресла и протянул руку встающему Уильяму.

– Спасибо, что прояснили все для меня, мистер Коммитейн. Понимаю, что не должен был задавать такие бестактные вопросы, но Фелиция очень дорога мне…

– Что вы, мистер Гамильтон, я все прекрасно понимаю! Мы с Фелицией знакомы меньше суток, а я уже наслышан о вас. Вы играете в ее судьбе очень важную роль.

Уильям решил, что немного лести совсем не помешает, и оказался прав: лед в глазах Лоуренса немного растопился.

– Тогда еще один вопрос, Уильям… Я могу вас так называть?

– Да-да, конечно…

– Думаю, нам будет разумнее перейти на «ты». Так вот, где сейчас Фелиция?

– Она отправилась в салон красоты.

– Ты не сопровождаешь ее? – Лоуренс удивленно приподнял бровь. Джейсон всегда ходил с Фелицией в салоны красоты и по магазинам, ей явно нравилось хвастаться своим спутником.

– Фелиция считает, что мне там будет скучно. Она хотела, чтобы я немного отдохнул. Сказала, что это для женщины салон – лучший отдых, а для мужчины лучший отдых – матч по телевизору.

– Что-то ты не стал смотреть футбол.

– Я решил, что будет гораздо полезнее купить продукты и приготовить ужин. Я приглашал ее в ресторан, но Фелиция сказала, что сегодня вечером хотела бы остаться дома.

– Да-да, понятно, это очень похоже на Фелицию, – непонятно почему солгал Лоуренс.

Может быть, потому что вдруг начал симпатизировать этому простачку? Фелиция лихо загнала его под каблук за какие-то неполные сутки. Бедный парень, если бы он только знал, что ему еще предстоит пережить! Или он настолько влюблен, что готов сделать ради Фелиции все, что угодно? Надо будет запомнить эту мысль.

– Ладно, спасибо за беседу. – Лоуренс очнулся от размышлений, обдумать, что делать с этим подкаблучником, можно и после, сейчас ему нужно увидеться с Фелицией. – Думаю, мы еще увидимся.

– Я уверен в этом.

Уильям проводил Лоуренса до двери и с облегчением вздохнул, когда импресарио Фелиции вышел из квартиры.

Первый экзамен, кажется, сдан, подумал он. Дальше будет проще. Собачья все же работа!

Уильям ужасно не любил ложь во всех ее проявлениях, но работа в Интерполе заставляла забыть такие ненужные категории, как «нравится – не нравится», и уж тем более «порядочно – не порядочно».

Я сам это выбрал, мрачно подумал Уильям и отправился на кухню. В списке необходимых дел значился обед из четырех блюд.

В отличие от Уильяма Лоуренс отлично знал, где искать Фелицию. В этот салон красоты он сам ее привел еще шесть лет назад, когда понял, что современной оперной диве нужен не только талант, но и привлекательная внешность. Он вошел в салон и сразу же направился к администратору. – Добрый день, милая моя. – Лоуренс выдал девушке одну из своих самых обаятельных улыбок и, разумеется, тут же получил в ответ восхищенный взгляд. – Где я могу найти Фелицию Лебьен?

– Она сейчас в парикмахерском зале, – пролепетала девушка.

– Спасибо, вы просто прелесть!

Лоуренс еще разок улыбнулся, закрепляя результат, и подумал, что, будь у него чуть больше свободного времени, с этой милашкой можно было бы закрутить роман. Но сейчас намечалось крупное дельце, хватило бы сил на тех девчонок, что уже подготовлены финансовыми вливаниями!

Сначала работа, строго сказал себе Лоуренс. С Фелицией необходимо серьезно поговорить. Что за блажь – приглашать к себе домой совершенно незнакомого мужчину?! Конечно, этот Уильям просто душка – как ловко Фелиция окрутила его! – но очень часто внешность бывает обманчива.

Фелиция, полностью завернутая в фольгу, сидела под специальными лампами и рассеянно листала журнал. Лоуренс опустился рядом с ней в кресло и несколько минут внимательно рассматривал ее. Да, Фелиция явно изменилась. Может быть, просто устала?

– Ох, Лоуренс! – воскликнула Фелиция и отложила журнал. – Когда же ты отучишься подкрадываться, как хищник к добыче?!

– Когда-нибудь это, несомненно, случится.

– Я рада тебя видеть! Как ты добрался?

– Нормально.

– Полицейский сказал мне, что тебя выпустят, как только ты дашь показания. Прости, Лоуренс, но я решила не ждать. Мне ужасно хотелось убраться оттуда как можно быстрее, тем более что были билеты на самолет.

– Ну что ты, дорогая, я все прекрасно понимаю.

– О чем тебя спрашивали?

– О том же, о чем и тебя. – Лоуренс пожал плечами. – Я не затем пришел к тебе, чтобы обсуждать это неприятное недоразумение.

– Сумасшедшая старуха, – пробормотала Фелиция и отвела глаза.

Лоуренс внимательно посмотрел на нее, но не стал ни о чем расспрашивать. Наверняка Фелиции просто неприятно вспоминать, как ее публично обвинили в воровстве. В другой ситуации Лоуренс не преминул был раздуть скандал, чтобы лишний раз имя его подопечной промелькнуло в газетах, но Антонио Бренцолли настоятельно советовал ему воздержаться от огласки, и Лоуренс был вынужден согласиться с этим мудрым советом.

– Когда ты прилетел? – спросила Фелиция.

– Сегодня рано утром.

– Отлично выглядишь для человека, проведшего всю ночь в самолетах.

– И ты, я вижу, сразу же поспешила привести себя в порядок. Молодец.

– Ладно, Лоуренс, выкладывай, – протянула Фелиция. – Я устала от этого обмена любезностями. Хочешь о чем-то поговорить со мной?

– Жажду.

Она сделала неопределенный жест рукой, предлагая ему продолжить.

– Поговорить с тобой я хочу о милом молодом человеке, который живет в твоей квартире.

– Ты уже познакомился с Уильямом? – поинтересовалась Фелиция. – Ну и как он тебе? Душка, не правда ли?

– Угу, душка, – язвительно согласился Лоуренс. – Вот только скажи мне, дорогая моя, зачем ты притащила его в свой дом?

– Это мой дом, и только я могу решать, кого в него приводить! – вскинулась Фелиция.

– Осторожнее верти головой, не дай бог повредишь волосы, – посоветовал ей Лоуренс. – Ты хоть понимаешь, как опасно привести совершенно незнакомого человека и остаться с ним наедине?

– Лоуренс, не читай мне нотаций! – раздраженно попросила Фелиция. – Я совершенно уверена в Уильяме.

– Ты его знаешь меньше суток, как ты можешь быть хоть в чем-то уверена?

– Если это настоящее чувство, то и пары минут достаточно! – гордо вскинув подбородок, сообщила Фелиция.

– До чего же ты упряма, – раздраженно пробормотал Лоуренс. – А что с Джейсоном? Ты о нем подумала?

– С каких это пор тебя беспокоит судьба Джейсона?

– Прекрати отвечать вопросом на вопрос! Ты что, просто выставила его?

– Да.

– Черт возьми, Фелиция, так не делают! Я не хочу, чтобы вокруг тебя появлялись сплетни и скандалы.

– Никаких скандалов не будет, не переживай. Джейсон не станет поднимать крик, потому что по уши в… – Фелиция замолчала, предпочитая не уточнять, куда так опрометчиво попал Джейсон.

– И что же случилось с ним? – спросил Лоуренс.

– Он изменял мне. У меня есть доказательства, достаточно серьезные, чтобы вышвырнуть его из дома ночью…

– И заменить Уильямом, – закончил Лоуренс. – Даже не буду спрашивать, откуда взялись твои доказательства, чтобы не вступать в очередной бесполезный спор. – Он тяжело вздохнул. – Я приехал сюда не для того. Послушай, твой новый бойфренд милый парень и явно влюблен в тебя по уши.

– Да, Уильям просто душка!

– За те десять минут, что мы с тобой разговариваем, ты повторила это слово четыре раза. Мне кажется, тебе все же стоит избавиться от Уильяма, пока все не зашло слишком далеко.

– Что значит избавиться?

– То и значит. У него была забронирована гостиница, вот пусть там и живет.

– Лоуренс, не лезь в мою жизнь. Я влюбилась в Уильяма с первого взгляда. Он именно тот, кого я так долго искала…

– Фелиция, прошу тебя, избавь меня от этих штампов! – Лоуренс замахал на нее руками и поморщился. – Если ты его так долго искала, почему же он таскает сумки с продуктами, сверяется с бесконечным списком дел и не допущен до похода с тобой в салон? Знаешь, у меня есть ощущение, что ты завела себе собачку: подобрала мокрого облезлого щенка просто потому, что его стало ужасно жалко.

– Уильям вовсе не щенок!

– Поэтому я и прошу тебя прекратить этот балаган сейчас.

– Уильям не щенок и я его не подобрала! – упрямо сказала Фелиция. – Мы понравились друг другу, и я хочу быть рядом с ним.

– Странное у тебя представление о том, что такое быть вместе… Тебе просто не хочется платить домработнице?

– Если Уильям решил немного помочь мне, что в этом плохого? Кстати, Джейсон изменял мне, в том числе и с домработницей. Я им теперь не доверяю.

– Когда ты узнала о том, что Джейсон изменяет тебе? До встречи с Уильямом или после?

– До, – мрачно ответила Фелиция.

– Ясно, значит, жалко тебе стало не Уильяма, а саму себя. Что ж, могу это понять. И все же, Фелиция, люди не игрушки.

– Да что ты прицепился к Уильяму?! – вспылила Фелиция.

– Просто мне его жалко. Я ведь знаю, что ты не сможешь быть с ним, он не пара тебе. Ты сама прекрасно понимаешь это.

– Почему я не смогу быть с ним?!

– Фелиция, представь, как ты будешь выходить с ним в свет? Ты ведь даже отказалась пойти с ним ресторан. Он может быть сколь угодно прелестен, но в нем нет светского шика, лоска. Он не тот мужчина, который должен сопровождать тебя. Ты сама все это прекрасно понимаешь, но почему-то не хочешь признаться.

– А мне хорошо с ним рядом! – упрямо сказала Фелиция.

– Ясно, – вздохнул Лоуренс и встал с кресла. – Сейчас говорить с тобой совершенно невозможно. Тебе нужно остыть после измены Джейсона, может быть, к пятнице, когда нам нужно будет появиться на ежегодном благотворительном балу, ты дашь себе труд подумать.

– В пятницу бал? – переспросила Фелиция, отрываясь от журнала. – Мне нужно платье.

Лоуренс лишь закатил глаза и покачал головой. Ему на самом деле оставалось только надеяться, что Фелиция одумается, ведь так бывало уже не раз. Сейчас он просто не мог себе представить ослепительную Фелицию под руку с невзрачным Уильямом.

Интересно, он хоть раз в жизни носил смокинг? – устало подумал Лоуренс, уже прекрасно понимая, что Фелицию не переспорить.

Уильям даже не услышал, как открылась входная дверь. Совершенно без сил он сидел в кресле, прикрыв глаза, и мечтал только об одном: бунгало на необитаемом острове в Тихом океане, и чтобы вокруг ни души, даже ни одной обезьяны. Напротив всех пунктов в списке Фелиции стояли плюсики, но какой ценой это далось Уильяму! Его крохотная квартирка в Бостоне часто пустовала из-за постоянных командировок хозяина, так что с домашним хозяйством Уильям сталкивался довольно редко. А если ему и приходилось готовить себе ужин, то обычно это было что-то незатейливое из отдела полуфабрикатов. Чистота в его холостяцкой берлоге поддерживалась также только благодаря частым отлучкам хозяина. Сегодня впервые в жизни Уильям искренне посочувствовал своей матери-домохозяйке, вспоминая, какая чистота царила в их доме и какие умопомрачительные запахи витали в воздухе ближе к обеду. Да, разбрасывая по чистому полу грязь с ботинок, он явно был не прав. – Билли, милый, помоги мне! – капризно потребовала из прихожей Фелиция.

Уильям вздрогнул и очнулся. Он даже представить себе не мог, что приятный тембр Фелиции будет выводить его из себя через какие-то сутки! Но все же Уильям встал и вышел в прихожую.

– Почему ты не встретил меня? – обиженно спросила Фелиция, сваливая на пол бесчисленные пакеты с названиями дорогих магазинов.

– Интересно, как я мог знать, когда ты вернешься?

– Мог бы просто прогуляться возле дома и подождать меня! – Фелиция ухватилась одной рукой за плечо Уильяма, и он почувствовал, как ее длинные ногти впиваются в кожу. Сама же дива не обратила на это никакого внимания и как ни в чем не бывало расстегивала босоножки. – Уф! Эти каблуки сведут меня с ума!

– Ну так и не носи их, – мрачно предложил Уильям, потирая плечо, на котором завтра точно появятся четыре синие полоски от ногтей.

Фелиция смерила его презрительным взглядом, в котором явственно читалось: «Мужлан».

– Отнеси пакеты в мою спальню, – распорядилась Фелиция.

– Ты ведь говорила, что поедешь в салон красоты…

– Я всегда знала, что мужчины слепы, но не настолько же, чтобы не заметить новую прическу! – фыркнула Фелиция и пошла в ванную комнату.

Уильям вздохнул, покачал головой и попытался за один раз взять все пакеты – смогла же Фелиция все это притащить домой! После третьей попытки он задумался, все ли им в школе рассказывали о физиологических отличиях мужчины и женщины, и перенес пакеты в несколько приемов. Уильям вернулся в гостиную и сел в полюбившееся кресло, надеясь хоть на десять минут покоя. Он еще слишком плохо знал Фелицию. Она словно почувствовала, что Уильям вновь предался ничегонеделанию, и тут же крикнула из ванной:

– Билли, когда будет готов ужин?

Он неохотно встал и пошел в кухню. Встроенный таймер на плите показывал, что рыба запечется через двадцать минут, если, конечно, автор кулинарной книги ничего не перепутал.

– Так когда будет готов ужин? – спросила Фелиция, входя в кухню. Она уже успела переодеться в домашний халатик, смущающий Уильяма гораздо сильнее, чем если бы она явилась просто обнаженной. – Я просто умираю от голода!

– Через двадцать минут, – доложил Уильям.

– Пахнет неплохо… посмотрим, посмотрим. Раз у нас есть двадцать минут, пойдем в гостиную.

– Зачем? – подозрительно спросил Уильям. После всех номеров, что уже успела выкинуть Фелиция, для подозрительности у него были все основания.

– Нам с тобой нужно обсудить несколько вопросов.

Фелиция не стала дожидаться его согласия и вышла из кухни. Уильям тяжело вздохнул, не слишком лестно помянул Паркера, который втравил его в эту историю, и поплелся за своей «партнершей» в гостиную. Там Фелиция уже успела занять кресло, облюбованное Уильямом, а ему указала на кресло рядом. Едва Уильям сел, как ноги Фелиции оказались у него на коленях. От неожиданности он растерялся. Что это? Фелиция пытается его соблазнить? Но зачем?

– Разомни мне ступни, – приказным тоном распорядилась Фелиция, – а то после этого марафона по магазинам я завтра не смогу нормально ходить. Да и с варикозным расширением вен нужно бороться заранее.

Все оказалось гораздо проще. Просто ему вновь указывали на его место. Но старая привычка подчиняться приказам вновь взяла верх. Он осторожно прикоснулся к изящной ступне Фелиции и бережно принялся растирать ее.

– Очень даже недурно! – сказала Фелиция, томно улыбаясь.

Уильям предпочел промолчать. Неужели она не понимает, какое впечатление производит на него? Украдкой он посмотрел на Фелицию, на ее прикрытые веки с подрагивающими ресницами, порозовевшие щеки, приоткрытые губы… О нет, она прекрасно все понимала и наслаждалась своей властью!

– Билли, милый, в пятницу нам нужно будет выйти в свет, как бы мне ни хотелось избежать этого, – томным голосом сообщила Фелиция.

– Вот уж не думал, что тебе не нравятся светские рауты.

– Мне очень нравится светская жизнь, просто на подобных мероприятиях я привыкла бывать с другими мужчинами.

Уильям хмыкнул, но ничего не ответил, продолжая массаж, правда, усилие он начал прикладывать более существенное.

– Я хочу объяснить тебе несколько простых правил, которые ты должен соблюдать в обществе. В этом нет ничего сложного, Билли, поверь мне. Я знаю, что многое будет для тебя ново, но в итоге ты отлично со всем справишься. Ты ведь не против выслушать меня?

– Не против, – мрачно подтвердил Уильям, понимая, что его желания Фелицию совершенно не волнуют.

Если бы она только знала, на каких приемах мне доводилось бывать, мрачно думал Уильям, пока Фелиция молчала и наслаждалась массажем. Но я не восемнадцатилетний мальчишка, чтобы распускать перед ней павлиний хвост.

– Хорошо, давай начнем сначала. Форма одежды на этом приеме официальная, значит, тебе придется надеть фрак или смокинг. Мы вместе сходим в прокат и посмотрим, что тебе больше подходит.

– Смокинг, – мрачно пробормотал Уильям.

– Что ты сказал? – переспросила Фелиция.

– Я уже надевал смокинг несколько раз.

– А-а! Свадьбы родственников?

– В том числе, – уклончиво ответил Уильям.

– Ладно, это несколько облегчает дело. Конечно, научить тебя носить смокинг за те несколько дней, что у нас остались, практически нереально, но будет вполне достаточно, если ты не забудешь держать спину и придумаешь, чем занять руки, просто чтобы не походить на обезьяну.

Уильям почувствовал, как в нем начинает закипать раздражение. Та часть сознания, что все еще оставалась спокойной, убеждала Уильяма, что Фелиция просто пытается разозлить его, а значит, не нужно поддаваться на эти провокации, но чем дальше она говорила, тем глуше звучал этот голос разума.

Он еще много всего интересного услышал в свой адрес: и что с его фигурой лучше джинсов одежды быть не может, и что недостаток образования скрыть не удастся, а потому лучше помолчать, а недостаток воспитания даже придаст ему некоторый шарм…

Уильям с такой силой сжал стопу Фелиции, что даже сам немного испугался.

– Не стоит так сильно, это уже не полезно, – заметила она, чуть поморщившись, и продолжила: – Прием заявлен как фуршет. Основные правила поведения: не брать слишком много еды, не более трех блюд на одной тарелке, помогать дамам, что стоят рядом с тобой у столика, и, ради бога, Билли, не ешь руками!

Уильям почувствовал, что чаша его терпения переполнена. Довольно грубо он сбросил ноги Фелиции со своих колен и вышел из гостиной.

– Билли, в чем дело?! – догнал его уже в коридоре возмущенный крик Фелиции. – Не смей уходить! Я ведь еще не закончила! Что вообще ты собирался делать?

Фелиция выбежала в коридор вслед за Уильямом и собиралась зайти в его комнату, но Уильям был быстрее и успел захлопнуть дверь прямо перед ее носом. Он вовсе не собирался вести себя как обиженный подросток, просто ему нужно было сделать один очень важный звонок. Желательно в тишине. Кажется, это Фелиция поняла. Она еще немного постояла под дверью, потом пробормотала что-то вроде: «Ну и дурак!» – и удалилась.

Уильям вздохнул чуть свободнее и взял свой мобильный телефон. Телефоном Фелиции он опасался пользоваться, так как его уже давно могли поставить на прослушивание.

– Алло? – Трубку сняли после третьего гудка, а голос на том конце провода был бодрым и собранным, хотя Уильям знал, что в Европе сейчас глубокая ночь.

– Паркер, я хочу, чтобы ты снял меня с этого задания, – без предисловий сказал Уильям.

– Для начала мог бы поздороваться и извиниться. – Голос начальника заметно помрачнел. – Что же ты сдался так быстро?

– Я сдался поздно, чувствую, после этих суток мне еще долго придется приходить в себя.

– Давай, Уильям, возьми себя в руки! – потребовал Паркер. – Ты же один из лучших, ты и не в таких переделках бывал.

– Я бы предпочел попасться чикагским гангстерам тридцатых годов, чем провести под одной крышей с ней еще хоть час. Паркер, это просто невыносимо! Фелиция совершенно не настроена на сотрудничество. Наша затея провалилась, нужно пробовать запасные варианты. Давай просто установим за ней постоянную слежку? Я даже согласен сидеть сутками в засаде с биноклем, только, ради всего святого, Джон, сними меня с задания!

Паркер несколько секунд молчал. Агенты редко называли его по имени, значит, Уильям попал в серьезную переделку. Кто бы мог подумать? Паркер сразу понял, что мисс Лебьен вовсе не подарок, но ему казалось, что Уильям может найти общий язык с любым человеком…

– Она сознательно сопротивляется?

– Она не сопротивляется, она выматывает меня. Знаешь, чем я сегодня занимался? Носил продукты, готовил ужин, оттирал кафель в ванной комнате и вечером массировал ей ноги!

– Ну за этот массаж многие мужчины Америки полжизни бы отдали!

– Можешь считать, что у меня серьезные проблемы, но мне этот массаж не доставил ни капли удовольствия. Все пятнадцать минут она намеренно унижала меня. Уверяю тебя, делалось это специально. Паркер, я не могу работать с человеком, который сопротивляется изо всех сил. Ничего не выйдет. Поверь мне, Фелиция так сильно возненавидела меня, что даже дурак это заметит. Операция может быть сорвана в любой момент.

– Ладно, я понял. Уильям, давай не будем торопиться. Дай мисс Лебьен еще один шанс, уверен, она исправится. И, кстати, передай ей трубочку.

– Паркер, я не хочу, чтобы это выглядело так, будто я тебе нажаловался.

– Но ведь именно это ты и сделал. Давай пригласи мисс Лебьен к аппарату.

– Я просто прошу снять меня с задания, может, даже понизить в звании и…

– Агент Коммитейн, – жестко прервал его Паркер, – я приказываю вам оставаться на месте и продолжать операцию. Приказываю также немедленно соединить меня с мисс Лебьен. Приказ понятен?

– Так точно, – мрачно пробормотал Уильям.

– Выполняйте.

– Есть! – ядовито ответил он и вышел в коридор.

Судя по шуму, Фелиция была в кухне. Уильям пошел туда и в нерешительности остановился у дверей. На самом деле глупо получилось. Ему уже сорок лет, а он звонит жаловаться своему начальнику. Но отступать уже было поздно.

– Фелиция, с тобой хочет поговорить агент Паркер.

Она молча положила на место блюдо, куда собиралась выложить рыбу, взяла трубку из рук Уильяма и вышла в гостиную. Уильям тихо вздохнул и принялся сервировать стол к ужину, ведь вариантов у него просто не было.

Фелиция вернулась минут через пять, бледная и явно старающаяся скрыть свой испуг. Она мрачно посмотрела на Уильяма, на накрытый стол и сказала:

– Вот уж не думала, что ты побежишь ябедничать! – презрительно сказала она.

– Я всего лишь просил снять меня с задания, – отозвался Уильям и тут же понял, что ему лучше закрыть рот, уж слишком жалко, совсем как оправдание, прозвучали его слова.

Фелиция презрительно посмотрела на него, передернула плечами и села за стол. Уильям сел напротив.

Ужинали они в ледяной тишине.

4

Утром Уильям проснулся от хлопка входной двери. Он сел на кровати и удивленно осмотрелся, не сразу поняв, где находится. Наконец, воспоминания о вчерашнем дне вернулись к нему вместе с досадой и раздражением: и зачем только он позвонил Паркеру? Ведь должен был понимать, что ни к чему этот разговор не приведет: задание получено, и нужно во что бы то ни стало выполнить его. А после этого дурацкого звонка все только осложнилось. Как, спрашивается, он должен изображать неземную страсть к женщине, которая и смотреть в его сторону не хочет?

Уильям тихонько вздохнул и встал. В квартире было тихо, Фелиция явно куда-то ушла. Он пожал плечами и пошел в кухню. Там на столе лежала записка: «Я с Лоуренсом на прослушивании. Подбери смокинг к пятнице, адреса магазинов в справочнике выделены красным маркером». Кратко и четко.

Что ж, это гораздо лучше огромного списка дел первой необходимости, мрачно подумал Уильям, наливая себе остывший кофе. По крайней мере, теперь я знаю, что Фелиция вполне может не только обслужить себя, но и тихо собраться. Интересно, узнаю ли я когда-нибудь, какая она на самом деле?

Он замер, медленно покачивая в руке чашку с кофе, а потом тряхнул головой и подумал:

А какая мне разница? Я ведь не собираюсь в нее влюбляться.

Уильям даже усмехнулся, мысленно добавив: не дай бог!

До пятницы их отношения иначе чем прохладно-отчужденными назвать было нельзя. Оставаясь наедине в большой квартире Фелиции, они предпочитали не замечать друг друга и как можно быстрее оказаться в другой комнате. Все общение ограничивалось записками. Писала, конечно, Фелиция. Она явно была сейчас очень занята, потому что уходила рано утром, а возвращалась поздно вечером. Это вполне устраивало Уильяма, вот только чем ближе была пятница, тем сильнее он начинал волноваться: смогут ли они изобразить пусть даже не страсть, так хотя бы интерес друг к другу? В четверг вечером Уильям попытался поговорить об этом с Фелицией, но получил в ответ презрительный взгляд и многозначительную фразу:

– Мне многие партнеры не нравились…

Уильям пожал плечами и ушел в свою комнату с коробкой заказанной в ресторане еды.

Утром в пятницу он как всегда обнаружил на столе в кухне послание от Фелиции: «Буду в пять, прием в семь тридцать».

Уильям подошел к зеркалу и внимательно посмотрел на себя. Волосы еще в полном порядке, не зря он, едва узнав о задании, посетил отличного мастера. Чтобы подготовиться к этому приему, ему вполне достаточно тщательно побриться. Смокинг уже висел в шкафу. Уильям предвидел подобный поворот событий и столь необходимый для общественной жизни предмет предпочел захватить из дома.

Интересно, имею ли я право называть домом место, где провожу не больше двух месяцев в году? – мрачно усмехнувшись, подумал он и отправился в ванную.

Ровно в пять часов Уильям услышал звук поворачиваемого во входной двери ключа и вышел в коридор. Он уже понял, что Фелиция вполне может быть пунктуальной, если того хочет.

– Привет, – мягко сказал он, пытаясь хотя бы этим вечером наладить какое-то подобие нормального общения.

– Привет, – отозвалась Фелиция, явно слишком уставшая, чтобы продолжать холодную войну.

Она прошла в гостиную и без сил упала на диван. Уильям стоял в полной растерянности: с одной стороны, ему вдруг захотелось помочь Фелиции, уж слишком измученный был у нее вид, но, с другой стороны, он совершенно не представлял себе, как Фелиция на это отреагирует.

– Хочешь чаю? – наконец решился Уильям.

Фелиция благодарно посмотрела на него и кивнула, прикрывая глаза. Сегодня у нее был ужасный день: прослушивание длилось почти десять часов. Десять часов напряжения, десять часов издевательств над связками и совершенно непредсказуемый результат. Даже оптимистично настроенный Лоуренс выглядел сегодня очень и очень мрачно.

– Ты была как всегда великолепна, – сказал он на прощание.

– Но… – подтолкнула его к откровенности Фелиция.

– Ты ведь взрослая девочка и отлично понимаешь, что не всегда все решает талант.

Фелиция вымученно улыбнулась и ответила:

– Не волнуйся, это я поняла уже давно.

Когда Уильям вернулся с чашкой ароматного свежезаваренного чая, Фелиция уже сбросила каблуки и вытянулась на диване. Ее лицо выглядело изможденным, под глазами залегли глубокие тени, и только сейчас Уильям вспомнил, что ей вовсе не двадцать лет… но и не сорок. Даже в этой усталости все еще было какое-то очарование молодости, силы и здоровья: чувствовалось, что ей нужен всего лишь небольшой отдых, чтобы вновь засиять с прежней яркостью.

Уильям осторожно присел рядом на пуфик и протянул чашку.

– Спасибо, – искренне поблагодарила его Фелиция.

– Сложный был день? – сочувственно спросил Уильям.

– Просто ужасный! У меня такое ощущение, что я не смогу спеть ни одной ноты как минимум неделю! – пожаловалась Фелиция. – Этот денежный мешок, спонсор, просто вымотал меня, а все для того, чтобы протащить свою протеже.

– Но ведь ты поешь лучше, – уверенно сказал Уильям.

Уголки губ Фелиции приподнялись в чуть заметной улыбке. Странно, но сегодня Уильям совершенно не раздражал ее, а этот комплимент был даже приятен. Фелиция поняла, что ей просто необходимо кому-то рассказать о своих неприятностях. Так почему бы не Уильяму?

– Да, я пою лучше, но спит с ним Сюзанна Бофорт. Главное, что ни продюсер, ни режиссер, ни дирижер не смеют ему перечить, а этот гад все ждал, когда же я сломаюсь. А ведь Сюзанна пропела буквально пару нот и тут же ушла под крики «Браво»!

– Кричал ее любовник?

– А кто же еще?! – фыркнула Фелиция.

– Но ведь ты выдержала испытание.

– Да, выдержала, вот только роль все равно может получить Сюзанна.

– Ты сделала все, что смогла.

– Вот это-то меня и раздражает.

Уильям понимающе кивнул.

– Терпеть не могу ощущения, что ты уже ничего сделать не можешь.

– У тебя такое часто бывает? – спросила Фелиция.

– В последний раз было пару дней тому назад, – рискнул пошутить он.

Фелиция чуть заметно улыбнулась. Уильяму даже показалось, будто она немного покраснела, будто ей стало стыдно, но, скорее всего, это разыгралось его воображение. Краснеющая Фелиция Лебьен – это что-то за рамками привычного!

– Который час? – спросила она.

– Двадцать минут шестого.

– Черт! – Фелиция рывком села и сунула чашку с остатками чая в руки Уильяму. – Почти не осталось времени! Надеюсь, ты успел воспользоваться ванной?

– У меня сегодня больше и дел-то не было, – отшутился Уильям.

– Отлично! В семь за нами придет машина. Будь, пожалуйста, готов.

– Хорошо, – кивнул он.

– И, очень прошу тебя Уильям, если кто-то позвонит, скажи, что меня нет, что я ушла… все, что угодно, лишь бы меня никто не трогал ближайший час!

Уильям вновь кивнул. Фелиция улыбкой поблагодарила его и поспешила в ванную, на ходу сбрасывая с себя пиджак и расстегивая блузку. Смущенный Уильям сразу же отвернулся. Конечно, он понимал, что Фелиция вовсе не хотела его смутить, скорее всего, она просто забыла о нем и что скромность не присуща актерской братии, но все же густо покраснел и поспешил в кухню, чтобы дождаться, когда в ванной начнет литься вода. Только тогда он рискнул выйти из своего убежища и короткими перебежками вернулся в свою комнату. Мало ли зачем и, главное, в каком виде Фелиции приспичит выйти из ванной!

Ровно без пяти семь Уильям надел смокинг, поправил в кармашке белоснежный платочек и пригладил волосы. Он очень надеялся, что Фелиция уже готова.

Уильям распахнул дверь и почти нос к носу столкнулся с Фелицией, выходящей из спальни. На секунду они замерли. Фелиция первой взяла себя в руки и широко улыбнулась Уильяму:

– Отлично выглядишь, дорогой! – сказала она, окидывая цепким взглядом пропорциональную, отлично сложенную фигуру Уильяма. – Никогда бы не подумала, что тебе так идет смокинг!

– Ты тоже прекрасно выглядишь, – сумел выдавить Уильям, чувствуя, что немного кривит душой: выглядела Фелиция божественно.

Ярко-алый шелк мягкими волнами ниспадал на пол, глубокий вырез элегантно перетекал в воротник-стойку, а мягкая драпировка подчеркивала высокую пышную грудь. Пышные волосы Фелиция убрала наверх в небрежную, но все же очень изящную прическу. В ушах поблескивали серьги, и даже обладающий более чем скромными познаниями в этой области Уильям понял, что это бриллианты, и очень дорогие бриллианты.

– Помоги мне, пожалуйста, – попросила Фелиция, протягивая браслет.

Впервые собственные пальцы показались Уильяму толстыми и неловкими, а ведь он когда-то играл на фортепьяно, да и сейчас под настроение вполне мог исполнить пару-тройку песенок! Но, наверное, проблема была не в пальцах Уильяма, вдруг растерявших свою ловкость, и не в крошечной застежке бриллиантового браслета, а в томительном, притягательном аромате, исходящем от Фелиции. Уильям не знал, что это за духи, да и не хотел знать. Именно так, на его взгляд, должна была пахнуть женщина, желанная и единственная.

Уильям вздрогнул и отступил на шаг, пытаясь развеять колдовской морок. Фелиция обольстительно улыбнулась ему алыми губами и взяла под руку. Аромат ее духов вновь окутал Уильяма, лишая способности мыслить и принимать решения.

– Мне нравится, когда ты так на меня смотришь, – улыбнулась Фелиция и увлекла Уильяма за собой.

Черт возьми! – думал Уильям в лимузине, пытаясь оторвать взгляд от точеного профиля Фелиции и не в силах этого сделать. Мне даже не придется притворяться сегодня. Ну почему это женщина так обольстительна? И почему мне достаточно одного ее взгляда, чтобы впасть в оцепенение, словно кролик перед удавом? Неужели я влюбился?

Эта мысль была для Уильяма словно ведро ледяной воды. Он сразу же смог отвернуться, да и сердце перестало пропускать удары.

О нет, ни о какой влюбленности не может быть и речи, я ведь знаю, какой бывает Фелиция. Это вовсе не та женщина, которая мне нужна. Да и я не тот мужчина, с которым она может быть рядом. Как только я раскрою это дело, мне нужно будет навсегда исчезнуть из жизни Фелиции. Так будет правильно. Кажется, у меня появился прекрасный стимул поторопиться.

Фелиция тоже была немного удивлена. Еще утром она была уверена, что терпеть не может Уильяма, и если бы не откровенный шантаж Паркера, ни за что не согласилась бы продолжать эту комедию. Если бы она так не устала, то ни за что не позволила бы себе раскрыться перед Уильямом. А уж понять, зачем она вдруг начала его соблазнять, Фелиция и вовсе не могла.

Я просто стараюсь выполнять свою часть договора! – подумала она. Надеюсь только, долго это не продлится.

Но Фелиция не могла не признаться самой себе, что ей нравятся восторженные взгляды Уильяма, его почтительное обожание. Во всяком случае, гораздо больше, чем напряженное молчание.

Это просто желание женщины нравиться, уверенно сказала себе Фелиция. Нужно держать себя в руках и не заигрываться. Впрочем, может быть, и хорошо, что Уильям пребывает в восторженном настроении, ведь по сценарию мы с ним влюблены… Как бы и мне изобразить тот же восторг?

Фелиция немного лукавила. Увидев Уильяма в смокинге, она вдруг поняла, что раньше очень предвзято относилась к его внешности. Как же она могла быть так слепа? Уильям привлекательный мужчина: рослый, отлично сложенный, с приятными спокойными чертами лица и очень красивыми карими глазами.

Неужели, чтобы оценить внешность мужчины, мне нужно обязательно надевать на него вечерний костюм? – сердито подумала Фелиция. А вообще, какая мне разница, как выглядит Уильям? Он – моя причуда, игрушка, которую я выброшу, как только наиграюсь. Ведь так написано в нашем сценарии?

Эта мысль ужасно не понравилась Фелиции. Совсем недавно что-то похожее она уже слышала.

Лучше представлю себе лицо Лоуренса, когда он увидит Уильяма, подумала она. Да и выражения лиц так называемых подруг стоят того, чтобы на них посмотреть. Интересно, как долго будут обсуждать мой новый роман? Надеюсь, Уильям выдержит это пристальное внимание и не сорвется…

Машина остановилась перед зданием мэрии. Ежегодный благотворительный прием проходил здесь уже почти шестьдесят лет. И последние пять лет на него обязательно приглашали Фелицию Лебьен. Это было почетно, это было престижно, и это крайне льстило ее самолюбию.

Шофер открыл дверцу, и первым из машины вышел Уильям. Он выглядел собранным и сосредоточенным. Фелицию поразило изящество, с которым Уильям подал ей руку, и то, как незаметно он помог ей выбраться из машины. Не раз и не два путавшаяся в длинных платьях из-за неловкости кавалера, она смогла оценить это.

– Спасибо. – Фелиция ласково улыбнулась Уильяму.

От этой улыбки ему вдруг захотелось запеть, но Уильям, вовсе не уверенный, что Фелиция одобрит этот позыв, ограничился вежливым наклоном головы.

– Не бойся смотреть на меня, мы ведь только играем в любовь, – тихо сказала ему Фелиция, пока они шли по красной дорожке к центральному входу.

Уильям вновь ограничился кивком, но предпочел смотреть под ноги.

В любом случае, он не удержится от того, чтобы посмотреть на меня, и тогда даже у самых скептически настроенных зрителей отпадут всякие вопросы, поняла Фелиция и немного успокоилась. Ей очень хотелось, чтобы Уильям как можно быстрее распутал странное дело с похищенными драгоценностями. Пока он был рядом, Фелиция ощущала странное беспокойство. Она не могла понять его причин, но в одном была уверена: как только Уильям Коммитейн исчезнет из ее жизни, ей сразу же станет легче.

– Приглашенные собираются в большом холле, чтобы оттуда парами проследовать в главный зал, – приглушенным голосом сообщила Фелиция Уильяму. – Места в этой процессии определяются согласно положению в обществе.

– И где будем мы?

– Где-то в центре. – Фелиция пожала плечами.

В холле, действительно огромном, уже собралась яркая толпа. От обилия драгоценных украшений на дамах у Уильяма немного зарябило в глазах. А уж их туалеты! В первый момент Уильяму показалось, что он попал в какой-то райский сад, полный призрачного света и ярких цветов. Но довольно быстро он адаптировался. Да, в его жизни это был первый настолько большой прием, но женщин в вечерних платьях он уже успел повидать.

Фелиция вежливыми кивками отвечала на приветствия, но пока Уильяма ни с кем не знакомила, да и никто не подходил к ним. Лишь спустя минут пять Уильям заметил, как через толпу к ним пробивается Лоуренс, под руку с хорошенькой девушкой в голубом платье-тунике.

– Фелиция, Уильям, рад вас видеть! – воскликнул Лоуренс, окидывая Уильяма довольным взглядом. Он явно не ожидал такого представительного вида от банковского клерка.

Тем временем спутница Лоуренса и Фелиция чмокнули воздух возле надушенных щечек друг друга и обменялись радостными приветствиями.

– Синтия, познакомься, это Уильям, – представила девушку Фелиция. – Уильям, Синтия моя хорошая подруга.

– Очень приятно, – вежливо поклонился Уильям и поцеловал девушке руку, за что тут же был вознагражден весьма и весьма заинтересованным взглядом.

– Надеюсь, вам будет о чем поговорить, – улыбнулся Лоуренс, высвобождая руку от цепкой хватки Синтии, – нам с Фелицией нужно подойти к нескольким гостям.

– Опять ваши неотложные дела? – надув губки, спросила Синтия.

– Да, дорогая, опять дела. – Лоуренс развел руками.

– Хоть бы здесь могли расслабиться! – воскликнула девушка, глядя в спину удаляющейся паре.

– Мне кажется, расслабляться они не умеют, – заметил Уильям.

– О! – кивнула Синтия и закатила глаза. – Мы с Лоуренсом встречаемся совсем недавно, а вот Фелицию я знаю уже много лет, она всегда была фанаткой работы.

– Разве у нее мог быть другой импресарио?

Синтия рассмеялась.

– Ты мне нравишься, Уильям. Ничего, если мы будем на «ты»?

– Как можно отказать такой красивой даме?! – изумился Уильям, легко вживаясь в роль заядлого сердцееда.

– Расскажи это как-нибудь при случае Лоуренсу, – попросила Синтия и подхватила Уильяма под руку. – Если ты не против, я бы хотела тебя кое с кем познакомить. Кстати, пока можешь рассказать мне, как вы с Фелицией познакомились. Уверена, это очень романтическая история!

– Несомненно, – подтвердил Уильям, с трудом сдерживая усмешку.

Им с Фелицией необходимо, чтобы о внезапно вспыхнувшем романе узнало как можно больше людей. Уильям был убежден: стоит ему рассказать Синтии в двух предложениях заготовленную легенду, и уже завтра ее будет знать половина Нью-Йорка, да еще и с красочными подробностями.

Синтия оказалась талантливым слушателем: в нужных местах широко открывала глаза, всплескивала руками и при этом не забывала знакомить Уильяма со всеми, кого сама хоть чуть-чуть знала. Она предпочитала всем говорить правду, и Уильям сразу же был представлен как новый бойфренд Фелиции. Что ж, его это устраивало.

Где-то через пятнадцать минут кружения по залу к ним подошли Фелиция и Лоуренс. Уильям очень удивился, заметив, как искусственно улыбается Фелиция и с какой неприязнью она смотрит на Синтию. Правда, стоило Синтии повернуться к диве, как выражение ее лица сразу же изменилось на достаточно радушное. Уильям сделал себе мысленно пометку подумать над этой странностью.

– Наконец-то вы вернулись! – обрадованно сказала Синтия, оставила не без некоторого сожаления руку Уильяма и перешла под крылышко к Лоуренсу.

– Да, наконец-то, – кивнул Лоуренс, явно погруженный в свои мысли.

– Дорогой, нельзя все время думать только о работе! – попеняла ему Синтия.

– Конечно, милая, – откликнулся Лоуренс, явно не очень хорошо понимая, что ему только что сказали.

Фелиция чуть заметно улыбнулась и встала рядом с Уильямом. Он тут же почувствовал головокружение. Боже, неужели он уже успел забыть чудесный аромат ее духов? Теплая ладошка скользнула на сгиб его локтя и застыла там. На миг Уильяму показалось, будто так всегда было и будет, но он тут же поспешил прогнать непрошеные мысли. Черт знает что приходит в голову рядом с красивой женщиной в вечернем туалете!

– Вижу, вы не теряли времени, – заметила Фелиция и повернулась к Уильяму: – С кем ты успел познакомиться?

– Боюсь, уже не смогу тебе ответить на этот вопрос. – Уильям виновато развел руками. – Я запомнил буквально несколько имен. Синтия знакомила меня со скоростью экспресса!

Он лгал, профессия давно приучила его моментально запоминать лица и имена, к тому же многие из представленных уже были ему знакомы из досье на мисс Лебьен. Но Уильям понимал, что лучше ему оставаться в роли мелкого банковского клерка, хватит и того внешнего впечатления, что он сегодня произвел.

Все рассмеялись, а Синтия даже шутливо ударила Уильяма ладошкой по плечу, за что получила недовольный взгляд от Фелиции, но тут распахнулись двери центрального зала, и мажордом пригласил гостей в огромное, залитое светом помещение, откуда уже раздавались щелчки фотокамер и виднелись яркие вспышки.

– Думаю, нам стоит подойти поближе, – сказал Лоуренс.

– Ты ведь говорила, что мы где-то в середине, – уточнил Уильям.

– Да, так и есть, – спокойно кивнула Фелиция.

Вот только Уильям предполагал, что «где-то в середине» – это ближе к концу, но уж никак не после отцов города! Кажется, Фелиция пользовалась большим уважением и популярностью, чем он думал.

– Просто я перед самым приемом послала чек на кругленькую сумму, – шепнула Фелиция ему на ухо.

От ее теплого дыхания Уильям почувствовал странный озноб.

– Нельзя же тратить деньги только на собственные удовольствия, – с самым серьезным видом заметила она.

Уильям понимающе кивнул. Да, он охотно верил в то, что Фелиция действительно хотела помочь нуждающимся, но еще она хотела оказаться на этом балу не в хвосте процессии. Почему бы и не получить за свои деньги местечко получше?

Почему-то эта мысль показалась Уильяму ужасно неприятной. Фелиция, словно почувствовав его настроение, усмехнулась и покачала головой.

– Будь моя воля, ни за что бы не пошла на эту ярмарку тщеславия, – сказала она, проходя через огромные двойные двери, украшенные резьбой. – Особенно сегодня.

– Мне казалось, тебе нравятся приемы и светская жизнь, – стараясь не слишком сильно артикулировать, заметил Уильям.

– Нравится, но только когда я чувствую себя отдохнувшей. Приемы и рауты – тоже работа, и часто гораздо сложнее оперной партии. Во всяком случае, после пения у меня так мышцы лица не болят.

Фелиция заговорщически улыбнулась ему и тут же нацепила свою шикарную сияющую улыбку. Уильям попытался воспроизвести ее и понял, что имела в виду его спутница: мышцы лица немедленно заныли.

Уж лучше я буду улыбаться, как мне хочется, подумал Уильям и бросил на Фелицию быстрый взгляд. И тут же его губы сами собой расползлись в не менее широкой улыбке. Несколько знакомых Фелиции не преминули заметить это и переглянулись. Уильям почувствовал, что не ошибся: завтра их отношения станут темой сплетен номер один. Почему-то Уильяму стало неприятно, так, будто он пустил кого-то рыться в своем ящике с бельем.

Я сам этого хотел, напомнил себе Уильям. А даже если и не хотел, это моя работа.

Бал шел своим чередом, где-то на галерее играл оркестр, несколько пар кружились в вальсе, но большинство гостей переместилось к столам с закусками. Уильям сразу же понял, что именно там будет идти самая активная общественная жизнь. Пока он не услышал и не увидел ничего подозрительного, да и вряд ли люди, затеявшие аферу с драгоценностями, будут на этом светском мероприятии, ведь все приглашенные сюда – персоны с именем, часто появляющиеся на страницах газет и журналов. Конечно, было бы здорово, если бы сейчас кто-нибудь из гостей подошел к Уильяму и предложил ему поучаствовать в краже драгоценностей, но агент Коммитейн уже давно разучился верить в сказки.

Сегодня можно расслабиться, подумал Уильям. Работа начнется завтра.

Он даже взял бокал шампанского, чего уже давно не позволял себе на подобных мероприятиях. Обычно ему приходилось работать под прикрытием, а когда он был самим собой, рассчитывать на подобные предложения не приходилось. Ну кто пригласит рядового агента Интерпола на благотворительный бал?

Не такого уж и рядового, позволил себе Уильям чуть хвастливую мысль.

В этот вечер он больше молчал, на вопросы старался отвечать односложно, понимая, что для его роли вполне достаточно просто восхищенно смотреть на Фелицию. Все, что было нужно, он уже сказал.

Наконец Фелиция начала извиняться перед окружающими за раннее исчезновение, ссылаясь на тяжелую работу. Все вокруг понимающе кивали головами и так же понимающе смотрели на Уильяма. На минутку он представил себе, что за мысли могли посетить их головы, и тут же предпочел не думать об этом. Фелиция должна остаться для него партнером. Ему не стоило думать о ней, как о женщине.

В машине Фелиция откинулась на сиденье и прикрыла глаза. Только сейчас Уильям понял, как сильно она на самом деле устала.

– Не нужно было туда ехать, – мягко заметил он.

– К сожалению, если ты публичное лицо, просто приличных извинений не бывает достаточно. – Фелиция замолчала и потерла виски, пытаясь прогнать наступающую боль. – Ты отлично справился.

– Сомневалась?

– Я кошмарно вела себя в первые дни?

Уильям усмехнулся и внимательно посмотрел на нее. Тусклого света с улицы хватило, чтобы увидеть невероятное: Фелиция Лебьен покраснела!

– Да я и сама знаю, что была просто невыносима, – пробурчала она. – Но, в конце концов, я женщина! Иногда мне позволительны небольшие капризы.

Уильям предпочел лишь пожать плечами. Фелиция решила, что сказанного ею вполне достаточно в качестве извинений, и вновь прикрыла глаза, массируя виски.

– Мигрень? – сочувственно спросил Уильям.

– Угу, – кивнула Фелиция. – Просто наказание какое-то! Как только приедем домой, нужно будет сразу же выпить обезболивающее, иначе завтра утром я не смогу подняться с постели.

– И давно это у тебя?

– Как только мама утвердилась в решении сделать из меня оперную звезду. – Фелиция помолчала. Она не знала зачем, но ей почему-то захотелось рассказать Уильяму, почему она стала певицей, о своей матери, о детстве, посвященном музыке. Может быть, впервые в жизни ей хотелось пожаловаться, а рядом нашелся человек, способный понять?

– Моя мама преподавала музыку. Когда мне исполнилось года два, она поняла, что у меня абсолютный слух, и начала развивать мой голос. Знаешь, до двадцати пяти лет практически любого человека можно научить петь, конечно, не на оперной сцене, а так, чтобы домашние не выли, когда он поет в душе.

– Почему до двадцати пяти?

– Потом в связках происходят необратимые изменения. Старость, Уильям, подкрадывается незаметно.

– Да, я серьезно опоздал…

Фелиция благодарно улыбнулась ему и продолжила:

– Где-то около пяти лет мама поняла, что у меня не просто голос, а оперный голос. Она была хорошим педагогом и умела находить таланты. А еще умела заставить работать. В общем, в последний раз в куклы я играла в пять лет. Потом в моей жизни осталась только школа и занятия музыкой. И то мама исключила бы школу, если бы не опасалась санкций со стороны органов опеки.

– Она решила сделать из тебя звезду?

– Да, оперную певицу, хотела, чтобы я воплотила ее мечту. У мамы тоже был прекрасный голос, думаю, даже более сильный, чем мой, но ее карьера не сложилась, а из всех детей только одна я унаследовала ее способности.

– У тебя много братьев и сестер?

– Пятеро. – В голосе Фелиции не слышалось особенной радости или нежности.

– У вас напряженные отношения?

– А как ты думаешь? Мама все время посвящала мне и только мне. Конечно, остальным это не нравилось, но не спорить же с мамой! Попадало мне, а я была слишком гордой, чтобы жаловаться, да и ни к чему хорошему эти жалобы не привели бы. К тому же отец в глубине души был на стороне братьев и сестер. Впрочем, его тоже легко понять…

– Знаешь, мне кажется, что после такого ты должна была возненавидеть пение.

– А я и ненавидела. Боже, если бы ты знал, как я ненавидела сольфеджио, гаммы, упражнения, особенно в тринадцать лет! Мне хотелось быть как все: ходить на свидания, шушукаться в туалете о мальчишках… Что еще там делают девчонки тринадцати лет?

– Не знаю, я шушукался о девчонках, – улыбнулся Уильям.

Фелиция благодарно сжала его руку и улыбнулась в ответ.

– Почему же ты все-таки выбрала оперу? – Уильяму действительно было интересно. Он уже понял, что обречен интересоваться всем, что связано с Фелицией…

– Я пыталась бунтовать, но привычка подчиняться матери была гораздо сильнее, да и у родных я не находила поддержки, а друзей у меня не было. К тому же в восемнадцать, перед самыми выпускными экзаменами в школе, я вдруг поняла, что умею только петь. Экзамены я сдала еле-еле, даже подозреваю, что на многое педагоги закрыли глаза, понимая, что мне прямая дорога в колледж искусств. Гормоны поутихли, но злость осталась, и тогда я решила доказать всем вокруг, что мама была права, что я стану известнейшей оперной певицей…

– А дальше?

– Дальше был колледж, курсы, работа в провинциальном театре, нервные срывы, а потом мне все надоело, и я решила уехать в Нью-Йорк. Поставила себе условие: если в течение полугода у меня ничего не получится, окончу курсы и пойду к кому-нибудь секретарем или стану учителем музыки.

– Совсем как твоя мать…

– Да, я прекрасно понимала, что именно так мама и сдалась, но сил уже не было. Слава богу, я встретила Лоуренса. Как бы иногда я ни ругалась с ним или на него, он мой ангел-хранитель. Все же артист должен заниматься искусством, а всем остальным – его импресарио.

– Мама, наверное, очень гордится тобой?

– Наверное. – Фелиция пожала плечами и отвернулась. – Я не виделась с ней почти пять лет.

– Почему?! – удивился Уильям.

– Тяжело понимать, что собственная мать лишила меня детства. Знаешь, Уильям, я ведь всего один раз была в кинотеатре с ровесниками на фильме ужасов. И то потому, что бабушка заболела и мама поехала к ней, а меня с собой взять не смогла. – Фелиция помолчала. – Зато ты, наверное, прекрасный сын.

– Почему ты так решила? – Уильям улыбнулся, но как-то натянуто.

– Мне кажется, что все, что ты ни делаешь, получается великолепно.

– Очень лестно, правда, – поблагодарил ее Уильям. – Но я не могу сказать, хороший я сын или плохой. Мои родители умерли почти десять лет назад.

– Прости, я не хотела…

– Не за что извиняться, ты просто не могла знать.

– А братья или сестры?

Уильям покачал головой.

– Я единственный ребенок и сейчас ужасно завидую тебе. Всегда мечтал о старшем брате и младшей сестренке.

– Уверяю тебя, ничего хорошего! Старшие то и дело норовят отвесить тебе подзатыльник, а младшие постоянно ноют и делают мелкие пакости.

– Веселенькое детство.

– И не говори, – мрачно согласилась Фелиция.

– Может быть, сейчас, когда тебе не так просто дать подзатыльник или сделать пакость, ты попробуешь помириться со своей семьей?

– Ох, Уильям, очень тебя прошу, даже не пытайся говорить со мной на эту тему! Я как-то, когда еще общалась с мамой, попыталась поздравить старшую сестру с рождением первенца, разумеется, не только позвонила, но и послала чек, я на самом деле хотела сделать подарок племяннику!

В голосе Фелиции послышались слезы. Уильям удивленно посмотрел на нее. Ему сложно было представить, что Фелиция Лебьен умеет плакать, особенно после того, что он о ней узнал.

– А сестрица вернула мне чек и сказала, чтобы я не смела бросать ей подачки!

– Может быть, тебе стоило приехать к ней? – мягко заметил Уильям.

– Хочешь сказать, что это я во всем виновата?! – взвилась Фелиция.

– Нет, сейчас уже невозможно понять, кто виноват. Зато можно понять, кто из вас умнее и великодушнее…

– Ни за что бы не подумала, будто ты склонен к демагогии!

Уильям усмехнулся и промолчал. Он был уверен, Фелиция подумает над его словами, конечно, если он хоть чуть-чуть научился разбираться в людях.

– Как твоя голова? – поинтересовался Уильям.

– Удивительно! – воскликнула Фелиция. – Прошла!

– Мой отец считал, что мигрень – болезнь надуманная, и, как только мама требовала, чтобы все оставили ее в покое, и начинала массировать виски, папа тут же увлекал ее разговором или каким-нибудь интересным мероприятием: походом в кино, ресторан, просто прогулкой. Помогало всегда.

– Наверное, твои родители очень любили друг друга.

– Во всяком случае, мне хочется в это верить.

Фелиция внимательно посмотрела на него, вновь отмечая волевые черты лица, красивые глаза, чувственные губы.

– Послушай, почему ты до сих пор не женат?

– Откуда ты знаешь? – состроив загадочную мину, поинтересовался Уильям.

– Брось! – отмахнулась Фелиция. – Вряд ли тебя отправили бы изображать моего любовника, если бы где-нибудь в Техасе тебя ждали жена и трое ребятишек!

– Просто не нашел ту, на которой стоило бы жениться.

– Идеалист! – фыркнула она.

– Я уверен, что стоит потратить жизнь на поиски идеала, чем на выплату алиментов.

– И старый холостяк! – вынесла Фелиция окончательный приговор.

Уильям рассмеялся. Оказывается, рядом с ней может быть очень комфортно. В чем-то Фелиция была права: он искал идеал, но за последние лет десять идеальная женщина Уильям Коммитейна подрастеряла большинство ранее необходимых признаков. Уильям вдруг подумал, что пройдет еще несколько лет, и ему станет достаточно женщины, с которой просто комфортно.

– Не такой уж я и старый, – заметил он, стараясь прогнать пугающую мысль.

Фелиция предпочла не отвечать. Они и так зашли на опасную территорию. Одно дело играть в любовь, совсем другое дело…

– Послушай, только честно: что ты сделал с лицом? – спросила она, пытаясь не думать о запретном.

– То есть?

– Ну раньше ты выглядел как совершенно средний мужчина. Собирательный портрет: глаза карие, нос обычный, скулы обычные, губы обычные – ничего примечательного!

– Я и сейчас так выгляжу. Просто ты немного по-другому стала ко мне относиться.

– Не понимаю!

– Я стал тебе интересен, – растолковал Уильям. – Но как только ты потеряешь этот интерес, мое лицо вновь сотрется из твоей памяти.

– Это какая-то специальная методика?

– Нет, это мой талант, или скорее дар, которым Паркер охотно пользуется. Ты знаешь, что с некоторыми из гостей благотворительного бала я вижусь уже не в первый раз?

– Если кто-то узнал тебя, операция может быть под угрозой, – забеспокоилась Фелиция.

– Не переживай, только один человек наморщил лоб, пытаясь вспомнить, где он мог меня видеть, но так и не вспомнил. Наверное, решил, что просто как-то сталкивался в офисе, или на улице, или в ресторане… да мало ли где! Вот эта способность оставаться не запоминаемым особенно ценна для сотрудников Интерпола.

– Хочешь сказать, что совсем скоро даже я не смогу вспомнить твоего лица?

– Нет, ты сможешь, ты достаточно долго общалась со мной. А вот твои приятели через полгода после моего исчезновения из твоей жизни вряд ли смогут не только внятно описать меня, но и вообще узнать на улице. Я серый человек, Фелиция, в этом мое призвание.

– И вовсе ты не серый, – тихо сказала она и отвернулась.

Уильям понял, что лучше ничего не говорить, чтобы не спугнуть этот волнующий момент.

Чувствую себя как школьник на первом свидании, недоуменно подумал он, не решаясь поднять взгляд на Фелицию. Интересно, что сказал бы Паркер, если бы узнал об этом?

Мысль о строгом начальнике впервые в жизни не пробудила в Уильяме рабочего рвения, скорее оказалась крайне неприятной, как будто кто-то подглядывал за ним в замочную скважину.

То мое белье ворошат, то подглядывают за мной, так недалеко и до мании преследования, мрачно усмехнулся Уильям.

В следующий раз они заговорили уже в квартире Фелиции.

– Спокойной ночи, – пожелал Уильям.

– Спокойной ночи, – отозвалась Фелиция.

Утром Уильям был приятно поражен произошедшей переменой: на кухонном столе его ждала не только записка от Фелиции, но и самый настоящий завтрак! Пусть из магазинных вафель и джема, но все же лучше, чем ничего. Фелиция явно хотела сделать ему приятное. Но не успел Уильям сесть за стол, как раздался телефонный звонок.

– Квартира Фелиции Лебьен, – сообщил Уильям трубке.

– Уильям, это же ты? – поинтересовались на другом конце провода.

– Да, Синтия, рад тебя слышать.

Ее звонкий смех показался Уильяму неприятным. Он даже поморщился и убрал трубку от уха.

– Не ожидала, что ты меня узнаешь.

– Как же иначе? – наигранно изумился Уильям. – Ты, наверное, хотела поговорить с Фелицией?

– Тогда бы я не стала звонить поздним утром. Для нее поздним, – поправилась Синтия.

Часы на микроволновой печи показывали половину десятого.

– Я хотела поговорить с тобой.

– Весьма польщен.

Еще вчера Уильям был уверен, что все сложится именно так. Синтия была его пропуском в мир знакомых Фелиции, пропуском, открывающим больше дверей и тайн, чем сама Фелиция. И все же ему было неприятно, как будто легкомысленным разговором с Синтией он обижал кого-то очень дорогого. Уже в который раз за последние несколько дней Уильям предпочел не додумывать свою мысль. Понимая, что пауза затянулась, он спросил:

– Чем могу быть полезен?

– Уверена, тебе скучно одному сидеть дома в такой славный денек.

Уильям выглянул в окно и понял, что денек действительно славный. А Фелиция писала, что раньше семи дома не появится…

– Да, и правда будет жалко, если такой день пропадет.

– Что ты думаешь о партии в теннис?

– Что у меня нет формы, – с достаточной долей разочарования произнес Уильям.

– О, ну это поправимая беда! – поспешила успокоить его Синтия. – В клубе мы подберем тебе форму. Ты ведь умеешь играть в теннис?

Уильям замялся. С одной стороны, где бедный клерк мог заниматься спортом богатых? С другой стороны не хотелось упускать такой шанс.

– В колледже я немного играл, – наконец нашелся Уильям, – и не против вспомнить юность, конечно, если ты не будешь слишком сердиться на неуклюжего партнера.

– Обещаю, что не буду! Я заеду за тобой через сорок минут. До встречи! – Синтия повесила трубку.

– Надо же, какая оперативность, – пробормотал Уильям, кладя трубку на место.

Он сел обратно за стол, но аппетит совершенно пропал.

Синтия не только не сердилась на «неуклюжего» Уильяма, но и всячески поощряла его. Уильям изо всех сил старался не показывать своих умений, к его счастью, Синтия и сама играла не слишком хорошо, чтобы заметить притворство Уильяма. Наконец через час она выдохлась и предложила посидеть немного в баре, выпить по паре бокалов сока. Уильям с радостью согласился. Он уже давно не играл в теннис и с удовольствием бы провел этот день на корте, но только не с Синтией в качестве партнера.

– А Фелиция играет в теннис? – спросил Уильям, садясь в кресло напротив Синтии.

– Нет, она не слишком любит подвижные игры. Но что мы все о Фелиции! – воскликнула она, хотя имя своей девушки Уильям упомянул впервые за последние два часа. – Я хочу узнать как можно больше о тебе.

Синтия призывно улыбнулась и накрыла своей ладонью ладонь Уильяма. Теперь он окончательно понял, что на этой прогулке ни с кем не познакомится: Синтия просто не пожелает делить его внимание!

Кажется, меня сейчас будут соблазнять, подумал Уильям.

В общем-то Синтия была привлекательной женщиной, и при других обстоятельствах Уильям мог бы закрутить с ней роман. Но, во-первых, он был на службе, а во-вторых, в последнее время Уильяму начали нравиться совсем другие женщины.

Следующие два часа Уильям как мог выкручивался из ловушек, расставляемых Синтией, да еще и пытался узнать хоть что-то новое о людях из окружения Фелиции, особенно о ее бывшем бойфренде. Правда, Уильям не мог понять, Джейсон интересует его как личность или как бывший любовник Фелиции…

К невыразимому счастью Уильяма, мобильный телефон Синтии принялся настойчиво трезвонить. Она скорчила недовольную гримаску и полезла в сумочку, но, едва увидев номер, тут же сменила маску и приторно-сладким голосом пропела:

– Да, милый! – Синтия обворожительно улыбнулась Уильяму, подмигнула ему и вновь сосредоточилась на разговоре: – Хорошо, где-то через час я смогу вас подхватить. Кстати, со мной Уильям. Я решила немного развлечь его, пока Фелиция погружена в работу. Ну до встречи.

Она положила телефон обратно в сумочку и разочарованно пожала плечами.

– Звонил Лоуренс, просил забрать их из студии. Они сегодня закончили раньше, но что-то случилось с его машиной.

– Но ведь есть такси, – удивился Уильям.

– Вот и я так думаю! – воскликнула Синтия, истолковав его удивление как желание еще чуть-чуть побыть рядом с ней. – Но Лоуренс предпочитает пользоваться такси только в самом крайнем случае. Вот такие причуды.

Она еще разок улыбнулась, и Уильям начал подозревать, что эта улыбка не раз отрабатывалась перед зеркалом.

– Что ж, пойдем переоденемся и попробуем добраться к ним вовремя. – Синтия бросила взгляд на часы и раздраженно покачала головой. – Как раз самые пробки!

Конечно, в спецшколе Уильям изучал экстремальное вождение, но после того, что ему пришлось пережить во время поездки с Синтией по Нью-Йорку, все навыки, полученные на этих курсах, показались детской забавой. Уильям, с большим сомнением относящийся к религии, все же пробормотал коротенькую молитву, когда они остановились перед офисным зданием в северо-западном Манхэттене.

Синтия ободряюще улыбнулась Уильяму и принялась звонить Лоуренсу. Через пару минут Лоуренс и Фелиция, о чем-то спорящие, подошли к машине.

– Как ты думаешь, чем они занимались этот час? – поинтересовалась Синтия, вытаскивая ключи из зажигания.

– Думаю, работали! – хмыкнул Уильям, уже немного пришедший в себя, и поспешил выйти из машины.

Синтия как-то слегка разочарованно посмотрела на него, понимая, что сегодня добыча сорвалась с крючка.

Если я хоть чуть-чуть знаю Фелицию, совсем скоро Уильям будет совершенно свободен, подумала она, проверяя макияж в зеркальце заднего вида.

Тем временем Уильям обменялся рукопожатием с Лоуренсом и получил недовольный взгляд от Фелиции. Синтия не преминула отметить этот взгляд. А ведь Фелиция ревнует! Значит, считает ее достойной соперницей.

В радужном настроении Синтия выпорхнула из машины, поцеловала воздух у щеки Фелиции и бросилась на шею Лоуренсу. Уильям хорош, но о синице в руках тоже следовало заботиться, ведь она как раз послезавтра собиралась пойти в салон красоты и по магазинам.

– Раз уж у нас появилось немного свободного времени, почему бы всем вместе не отправиться в какое-нибудь приятное местечко и не расслабиться? – предложил Лоуренс.

Фелиция покачала головой.

– Я еще не отошла после турне, – призналась она. – И больше всего мне сейчас хочется оказаться дома на любимом диване. Так что отправляйтесь вдвоем. Вы ведь так давно не виделись!

– Договорились.

– Вас подбросить? – спросила Синтия.

– Не стоит, сейчас такие пробки, – быстро отказалась Фелиция, видно, и она предпочитала не рисковать своей жизнью. – Доберемся на такси, у меня нет предубеждений.

Лоуренс смущенно развел руками:

– Я все же предпочитаю, чтобы меня возила красивая женщина.

– Лоуренс, ты душка! – откликнулась Синтия. – Кстати, Фелиция, я тебе сегодня даже немного позавидовала: твой Уильям почти такой же душка, как и Лори…

Уильям предпочел надеть маску ледяного спокойствия. Как еще он мог отреагировать на подобное заявление?

– Дорогая, ты же знаешь, что у меня отличный вкус, – ядовито-сладким тоном сообщила Фелиция и тут же подхватила Уильяма под локоть.

Лоуренс хмыкнул, но ничего не сказал, лишь ободряюще улыбнулся Уильяму.

– Пойдем уже, – поторопил он свою спутницу.

Синтия принялась целовать воздух вокруг щек Фелиции, Уильяму же достался вполне осязаемый поцелуй. Он с трудом удержался, чтобы тут же не вытереть щеку: помада Синтии была слишком липкой.

Наконец они сели в машину, еще раз махнули на прощание, и Синтия резко нажала на газ.

– Как только Лоуренс не боится с ней ездить? – спросил Уильям.

– Он очень отважный человек, – сказала Фелиция. – Как прошел твой день?

– Ужасно, – честно признался Уильям.

Он взмахнул рукой, и перед ними остановилось такси. Уильям помог Фелиции сесть в машину и сам устроился рядом.

– Мне казалось, ты развлекался…

– Развлекался?! – Уильям закатил глаза. – Я надеялся, что Синтия выведет меня на твоих знакомых и приятелей, но, похоже, она твердо решила ни с кем не делить мою скромную персону.

– Синтия красивая женщина.

– Может быть, – спокойно согласился он. – Но совершенно не в моем вкусе. Терпеть не могу все эти ужимки и попытки выглядеть дамой высшего света. А уж когда она начала вешаться мне на шею… Господи, Фелиция, меня еще никогда в жизни никто так откровенно не соблазнял!

Фелиция рассмеялась, и Уильям почувствовал, как ее покидает странное напряжение.

– А ты не забыл, что Синтия моя подруга? – спросила она.

– Знаешь, мне кажется, лучше от таких людей держаться подальше. Подруги так не поступают.

– Ты не прав, Уильям. – Фелиция покачала головой. – Я предпочитаю, чтобы Синтия считалась моей подругой. Пусть пытается строить за моей спиной какие-то козни, когда она рядом, я могу ее контролировать. Если она станет моей противницей, делать это будет гораздо сложнее…

– Непросто быть женщиной, – пробормотал Уильям.

– Я не выбирала, – усмехнулась Фелиция.

– А чем занималась ты? – спросил он.

– Проходила второй тур прослушивания. – Фелиция сразу же помрачнела. – Я уже не уверена, что хочу участвовать в этой постановке. Продюсер как-то слишком плотоядно на меня посматривает…

– Тебе это неприятно?

– А тебе было приятно, когда Синтия принялась вешаться тебе на шею?

– Извини, я вовсе не то имел в виду… – пробормотал смущенный Уильям.

Фелиция лишь махнула рукой.

– Если меня возьмут на эту роль, после премьеры я устрою вечеринку, на которую приглашу своих так называемых друзей, – после довольно продолжительного молчания сказала она. – Там тебе будет гораздо проще заниматься делом.

– Спасибо, – поблагодарил ее Уильям.

– Не за что, я ведь тоже заинтересована в том, чтобы эта история закончилась как можно быстрее.

– Я уже надоел тебе? – с улыбкой спросил Уильям.

– Иногда мужчины бывают непроходимо глупы! – раздраженно ответила она и отвернулась к окну.

– Фелиция, я же просто пошутил!

– А я просто устала.

– Если хочешь, я могу уйти сегодня вечером, чтобы ты могла отдохнуть, – предложил Уильям.

– Знаешь, что выгодно отличает тебя от Джейсона и остальных мужчин, с которыми я имела несчастье жить под одной крышей?

– Интересно было бы узнать.

– Ты совершенно не мешаешь.

– Спасибо, – искренне поблагодарил ее Уильям.

И все же вечером он ушел. Уильям уже бывал в Нью-Йорке, но только по заданиям Интерпола и почти ничего не видел. Конечно, двух-трех часов не хватит для того, чтобы познакомиться с городом, наверное, для этого не хватит и всей жизни. Уильяму же просто хотелось немного побродить по Манхэттену, посмотреть на Гудзон, просто проникнуться уникальной атмосферой одного из самых больших городов мира.

Он быстро добрался на Манхэттен, где-то с полчаса бродил по улицам, пока не увидел билетную кассу. Уильям вдруг понял, что он должен сделать. И почему он раньше не догадался?

В квартиру Фелиции Уильям возвращался отдохнувший и довольный собой. Он только надеялся, что и Фелиция будет довольна.

– Уильям, ну где ты ходишь?!

Прямо с порога Фелиция бросилась ему на шею. Ошеломленный Уильям неловко обнял ее за талию, удивляясь такому бурному проявлению радости.

– У нас кто-то есть? – шепотом спросил он у Фелиции.

– Мы одни, совсем одни! – пропела она, все так же обнимая Уильяма. – Ты не представляешь! Я буду петь Далилу! Я получила эту роль!

– Это… это замечательная новость! – Уильям немного растерялся.

– Да-да-да! – Фелиция запрокинула голову и рассмеялась. – Я узнала два часа назад. Еле-еле дождалась тебя. Уж думала идти искать!

– Я очень, очень рад за тебя, Фелиция, – серьезно сказал Уильям.

Фелиция смущенно улыбнулась и отошла на шаг, понимая, что позволила себе лишнее, вот если бы кто-то был свидетелем этой сцены…

– Кажется, я вошла в роль, – пробормотала она.

– Да, кажется, – согласился Уильям.

– Что это у тебя? – спросила Фелиция, кивком головы указывая на разноцветные билеты в кармане куртки Уильяма.

– Я подумал, что тебе вовсе не помешает немного развеяться… ну и хотелось сделать тебе приятно. Это билеты на бейсбол.

– Бейсбол? – Фелиция ошеломленно уставилась на Уильяма. – Ты уверен, что хочешь сделать приятное мне, а не себе?

– Я не большой поклонник бейсбола, – признался он. – Просто я хотел, чтобы на один вечер ты почувствовала себя школьницей на свидании. А увидев объявление об этом матче, я понял, что любой мальчишка непременно потащил бы тебя на него. А как-нибудь в другой раз потом мы пойдем в кино…

– Уильям, ты приглашаешь меня на свидание?! – искренне удивилась Фелиция.

– Получается, приглашаю. – Уильям смущенно пожал плечами.

– И не в дорогой ресторан, не в закрытый клуб?

– Нет, свидание для подростков, но если ты думаешь, что…

Фелиция вновь бросилась ему на шею, не дав договорить.

– Ты даже представить себе не можешь, как это здорово! – сказала она, отстранившись. – Когда мы пойдем?

– Матч завтра.

– А что мне надеть?

– Думаю, джинсы и красно-белая майка подойдут как нельзя лучше.

– Это цвета какой-то команды?

– Да, «Нью-йоркских янки». Они будут играть с «Колорадо рокис».

– А почему не цвета «Рокис»?

– Потому что наши места на трибуне болельщиков «Янки». Я хочу, чтобы ты приятно и весело провела этот вечер, а не попала в больницу.

– Разве ты не защитишь меня? – игривым тоном спросила Фелиция.

Уильям вдруг стал серьезным.

– Я привык защищать людей, это часть моей работы. Но я очень хорошо знаю, что иногда один человек просто не в силах ничего сделать.

Фелиция не решилась продолжать расспросы.

В обтягивающей бело-красной майке и приспущенных на бедрах джинсах Фелиция выглядела не менее эффектно, чем в вечернем платье. Она использовала минимум косметики и собрала свои роскошные волосы в высокий хвост на затылке. Едва Уильям увидел ее, сразу же понял: все фанаты «Янки» вокруг них забудут, зачем вообще пришли на этот матч. – Ну как? – обеспокоенно спросила Фелиция, крутясь перед ним.

– Потрясающе! – совершенно искренне восхитился Уильям.

– Да? – Фелиция робко улыбнулась. – Я уже успела отвыкнуть от такой одежды.

– Тебе идет абсолютно все. – Уильям подал ей руку и открыл дверь.

– Мне нравится, когда ты делаешь мне комплименты. У тебя это получается так естественно, что я почти в них верю, – шутливым тоном сказала Фелиция.

– Между прочим, я совершенно серьезен! – Уильям сделал вид, что смертельно обиделся.

– Ладно тебе. – Фелиция чуть сжала его руку. – Лучше объясни, куда мы, собственно, идем?

– На бейсбольный матч.

– Я уже догадалась, – хмыкнула она. – Я бы предпочла получить хоть какую-то информацию о бейсболе до того, как мы появимся на стадионе. Не хотелось бы выглядеть глупо…

– Чтобы не выглядеть глупо, нужно радостно кричать, когда все вокруг кричат. Вряд ли кто-то начнет обсуждать с тобой подкрутку мяча.

– Это потому, что я женщина?

– Нет, это потому, что я рядом с тобой. И пусть только хоть кто-нибудь попробует подойти к моей спутнице! – Уильям грозно сдвинул брови, впрочем, не очень убедительно.

– Как только тебе удается запугивать преступников? – поинтересовалась Фелиция. – Ты же совершенно не умеешь быть страшным.

– Моя задача – быть умным, страшными бывают прокуроры.

– Уговорил. И все же объясни мне правила, – настойчиво попросила Фелиция.

– Ну хорошо. Играет восемнадцать человек, по девять в каждой команде. Перед тем, как начать игру в нападении, все игроки надевают каски с наушниками. Члены нападающей команды поочередно становятся бэттерами, в задачу которых входит отбить брошенный питчером мяч, его называют «питч», в пределах боковых границ площадки, обежать поочередно все три базы и вернуться на исходную позицию – в дом. Бэттер должен отбить мяч так, чтобы дать возможность себе уже в качестве раннера и другим игрокам своей команды, если они к этому моменту находятся в поле у разных баз, быстрее перебежать от базы к базе и достичь дома. Если он прошел все базы, то приносит команде очко…

– О боже… – простонала Фелиция.

– Уже достаточно?

– Более чем!

– Но ведь я еще не объяснил, чем занимаются игроки обороняющейся команды.

– И зачем я только спросила? – Фелиция покачала головой. – Я пока смогла запомнить только то, что в каждой команде девять человек.

– Ну, для начала достаточно, – не слишком уверенно сказал Уильям. – А что, твой отец не любил бейсбол?

– Любил. И часто ссорился с мамой из-за того, что фортепьяно стояло в той же комнате, где и телевизор, и мы, занимаясь, мешали ему смотреть матчи.

– Прости, я забыл, что… – Уильям осекся.

– Что у меня было трудное детство? – Фелиция усмехнулась. – Ничего страшного, я и сама стараюсь об этом забыть. Надеюсь только, в моей семье все будет по-другому.

– Ты задумываешься о семье?

– Скажу тебе больше, морально я уже готова стать матерью. Ну, может быть, не сейчас, а через пару лет, когда моя карьера достигнет максимальной высоты, я получу прочное положение в обществе, и можно будет спокойно сделать перерыв на пару месяцев…

– Лоуренс больше не даст? – прямо спросил Уильям.

– Этот вопрос мы с ним не обсуждали. – Фелиция пожала плечами. – Если я поставлю его перед фактом, вряд ли он сможет что-нибудь возразить. Да что толку обсуждать моих будущих детей, если пока рядом даже нет мужчины, который подошел бы на роль отца?

– Да уж, – пробормотал Уильям, несколько смущенный тем, какой оборот принял этот разговор.

Каждый день Фелиция открывалась для него с новой стороны. Всего несколько недель назад он и представить себе не мог, что эта взбалмошная женщина задумывается о семье и детях. Тогда ему казалось, что мисс Лебьен способна любить только себя, а ценить – свою карьеру.

– И все же что я буду делать на стадионе? – пробормотала Фелиция.

– То же, что и все: смотреть матч, – утешил ее Уильям. – Бейсбол достаточно легкая игра, правила в нем просты. После первого же иннинга ты начнешь разбираться в этом деле, как фанат с многолетним стажем.

– Угу, – кивнула Фелиция, – Только что такое «иннинг»?

– Что-то типа тайма, ты поймешь.

– Ладно, – сдалась Фелиция. – Главное не вскочить и не завопить радостно, когда очко получает «Колорадо роксис».

– «Рокис», – поправил ее Уильям, – но в общем ты права.

– Знаешь, мне даже немного страшновато, – шутливо призналась она.

– Чего бояться, если я рядом? – в том же шутливом тоне отозвался Уильям. – Как твои репетиции?

– О! Даже и не спрашивай! – Фелиция закатила глаза и тут же принялась в красках и с подробностями описывать репетиционный процесс.

Ее рассказ закончился уже на трибуне стадиона. Несколько удивленно она осмотрелась вокруг, чуть заметно пожала плечами и села на свое место.

– Вот уж не думала, что стадион так близко, – призналась Фелиция.

– Просто ты не привыкла ходить в удобной обуви. – Уильям улыбнулся. – Хочешь попкорн? Или колу?

– И попкорн, и колу! – решила Фелиция. – В тех немногих молодежных комедиях, что я посмотрела, мальчишки всегда покупали девчонкам эти два деликатеса!

– Тогда я сейчас схожу.

Пока его не было, Фелиция успела рассмотреть стадион, оценить его акустические возможности и отбить три попытки познакомиться. Уильям вернулся через двадцать минут, несколько потрепанный, но довольный собой.

– Ужасная очередь! – воскликнул он, протягивая Фелиции ведерко с попкорном и стакан колы. – Я взял для тебя соленый, мне почему-то показалось, что ты не любишь сладкий.

– Уильям, ты просто чудо! – воскликнула Фелиция. – Я действительно терпеть не могу сладкий попкорн!

– Рад, что смог тебе угодить.

Он сел рядом и взял горсть попкорна из своего ведерка.

– Можно уже начинать? – поинтересовалась Фелиция.

– А что еще делать? Матч начнется минут через пять, если не задержат, пока можно развлекаться только попкорном и рассматриванием соседей.

Фелиция усмехнулась и тоже вытащила несколько вздувшихся зерен.

– У нас ведь отличные места? – спросила она.

– Да, места что надо, – согласился Уильям.

– Мне кажется, ты меня обманываешь и вовсе не случайно купил билеты.

– Честное слово, это был порыв! – Уильям развел руками. – Просто я чертовски везучий парень.

– Ну-ну, – усмехнулась Фелиция. – Ой, смотри! Это игроки?

– Да. Наконец-то!

На поле выбежала команда «Янки», и стадион наполнился ужасающим ревом. Фелиция даже немного испугалась. Сейчас только приветствуют любимую команду, а что будет, если «Янки» выиграют?

Началась игра. Сначала Фелиция с трудом понимала, что вообще происходит на поле, и очень радовалась, что игроки в разноцветной форме. Но Уильям объяснял ей чуть ли не каждое движение того или другого игрока, комментировал события на поле, и постепенно Фелиция начала разбираться в игре, а к третьему иннингу, как и предсказывал Уильям, уже активно болела и вовсю подбадривала игроков криками, правда, то и дело путала их фамилии, но все же остальные болельщики смотрели на нее с восхищением: отлично поставленный голос Фелиции с легкостью перекрывал гул стадиона.

– Фелиция, прошу тебя, не кричи так громко! – то и дело повторял Уильям. – Ты же сорвешь голос.

Но она только отмахивалась. Впервые Фелиция болела за спортивную команду. Ее совершенно захватило происходящее на поле, и проблемы бэттера «Янки», который уже второй раз промахивался мимо мяча в зоне страйка, волновала ее гораздо сильнее, чем собственный голос и завтрашняя репетиция.

К непередаваемой радости Фелиции, выиграли «Янки». Она только жалела, что не знает гимн команды, который тут же принялись распевать болельщики. Но мотивчик был простой, и Фелиция с легкостью подхватила его. Вот тут-то она и почувствовала, как прав был Уильям.

– Ой, – растерянно пробормотала она.

– В чем дело? – тут же забеспокоился Уильям.

– Кажется, я сорвала голос.

– Фелиция! – воскликнул он. – Я же просил тебя! Мы можем что-нибудь сделать?

– Идти домой, а по дороге заглянуть в аптеку, – уже совсем тихо сказала Фелиция.

– Может быть, тебе лучше шептать? – Уильям был обеспокоен не на шутку. Он хотел сделать Фелиции приятно, а не испортить ее карьеру.

Фелиция отрицательно покачала головой.

– Связки напрягаются сильнее.

Домой они возвращались в молчании, и Уильям чувствовал себя виноватым. Он мечтал о совсем другом окончании этого свидания… Вечером под руководством Фелиции Уильям принялся готовить какое-то чудо-снадобье для горла. Когда оно было готово, эту бурую жидкость с резким запахом иначе, чем зельем, он назвать не смог.

– И как ты будешь полоскать этим горло? – спросил Уильям, передавая Фелиции стакан.

– С отвращением! – отозвалась она, поморщилась и пошла в ванную комнату.

Минут пять оттуда доносились булькающие звуки и шипение Фелиции, на вкус «зелье» было таким же отвратительным, как и на запах. Наконец бледная и явно недовольная Фелиция вышла из ванной и отдала Уильяму пустой стакан.

– Спасибо, – сказала она.

– Да не за что, в общем-то я виноват…

Фелиция махнула рукой.

– Спасибо за чудесный вечер.

Она встала на цыпочки, поцеловала Уильяма в щеку и, улыбнувшись, отправилась в свою спальню.

Ошеломленный Уильям еще долго стоял возле ванной с пустым стаканом в руке.

Утром Фелиция проснулась совершенно здоровой и отдохнувшей, а вот Уильям почти всю ночь не спал.

5

– Послушай, Уильям, мне кажется, ты слишком много времени проводишь в компании Синтии!

Уильям закрыл дверь и удивленно посмотрел на негодующую Фелицию.

– Ты уже дома? – только и смог спросить он.

– Уже два часа!

– Что же ты не позвонила?

– Я занималась, – мрачно буркнула Фелиция.

Он не стал ничего отвечать, лишь пожал плечами.

– Не уходи от разговора, пожалуйста! – потребовала она. – Мне не нравится, что ты постоянно крутишься везде с этой… этой…

– С твоей лучшей подругой Синтией, – напомнил ей Уильям.

– Дело не в том, какая она подруга! – возмутилась Фелиция. – Дело вообще не в ней!

– Фелиция, милая моя, еще чуть-чуть, и я решу, что ты на самом деле меня ревнуешь.

– Я?! – От негодования Фелиция потеряла дар речи и смотрела на Уильяма, широко раскрывая рот, но подходящих слов все не находилось.

– Да, ты.

Уильям осторожно взял ее за плечи и убрал с прохода. После общения с Синтией ему всегда очень хотелось вымыть руки.

– И вовсе я не ревную! – нашлась наконец Фелиция. – Я понимаю, что не могу уделить тебе достаточно времени, что тебе скучно и нечем заняться, но премьера всего через два дня! Неужели сложно потерпеть?

– Фелиция, дело не в твоей работе, – устало сказал Уильям. – Дело в том, что Синтия наконец-то ввела меня в твой круг. Если бы ты только знала, на какие немыслимые ухищрения я иду, чтобы не оставаться с ней наедине! Поверь, мне это не доставляет никакого удовольствия. Я не люблю доступных женщин.

Уильям решил, что сказал достаточно, и закрыл дверь ванной комнаты. Фелиция сердито сложила руки на груди и топнула ножкой.

– Все мужчины одинаковы! Беспокоишься о них, и что в результате? – пробормотала она, возвращаясь в гостиную.

В ушах все еще звучал насмешливый голос Уильяма: «Еще чуть-чуть и я решу, что ты на самом деле меня ревнуешь».

Вот еще глупости!

Фелиция села в кресло и взяла журнал, который пыталась читать до прихода Уильяма, но уже через пару секунд журнал полетел на пол.

И вовсе я не ревную! Я просто беспокоюсь, как бы эта вертихвостка не вскружила ему голову. У Уильяма совершенно нет опыта общения с такими женщинами. Уверена, еще чуть-чуть, и Синтия начнет вить из него веревки. А ведь Уильяму нужно заниматься расследованием. Это дело и так тянется ужасно долго, ему давно пора найти преступников, и тогда он сможет…

Мысли Фелиция прервались. Впервые в жизни она не знала, чего на самом деле хочет: если Уильям уедет, будет ли она счастлива? За три месяца, что он живет с ней, Фелиция уже привыкла к нему. Ей комфортно ощущать рядом его силу, спокойствие, уверенность в себе. Фелиция вдруг поняла, что ей очень не хочется оставаться одной в пустой квартире.

И кто будет заваривать мне чай, когда я устану?

Она чуть заметно улыбнулась и немного успокоилась. Ей нужно подумать о премьере, а о том, что она чувствует к Уильяму, можно будет поразмышлять после.

Уильям, уже переодевшийся в удобные джинсы и свободную рубашку, вошел в гостиную и сел рядом с Фелицией.

– Послушай, если тебе так неприятно мое общение с Синтией, я постараюсь сократить его до минимума. В конце концов, свою миссию она выполнила.

– Для тебя все женщины ценны до тех пор, пока выполняют миссию? – ядовито спросила Фелиция.

– Иногда ты мне до ужаса напоминаешь ту строптивую звезду, что я встретил в аэропорту Атланты, – немного раздраженно сказал Уильям.

Конечно, за последние два с половиной месяца их отношения существенно улучшились, их даже можно было бы назвать дружескими, если бы между Фелицией и Уильямом то и дело не появлялось какое-то напряжение. Кто-то другой мог бы назвать его искрой страсти, но ни он, ни она предпочитали об этом не задумываться. Такие мысли все слишком бы усложнили.

– Прости, – пробормотала Фелиция. – Наверное, я просто нервничаю в ожидании премьеры. А как продвигается твое расследование?

– Не слишком хорошо. Боюсь, скоро Паркер начнет подозревать меня в преднамеренном затягивании расследования. – Уильям улыбнулся. После той первой вспышки раздражения он так и не научился всерьез сердиться на Фелицию.

– Знаешь, я даже рада, – честно призналась она. – Мне спокойно, когда ты рядом.

– Тебе не о чем волноваться, Фелиция, я уверен, преступники не посмеют причинить тебе вред. Они не маньяки, не убийцы, они воры. Так что, как только я закончу это дело, ты сможешь вздохнуть спокойно и ничего не опасаться.

– Наверное, ты прав, – с легким сомнением сказала Фелиция. – А тебя не могут оставить приглядывать за мной некоторой время после того, как ты раскроешь это дело? У преступников наверняка будут сообщники, которые захотят отомстить…

– Фелиция, не пытайся изображать из себя маленькую девочку. Я знаю тебя достаточно, чтобы понимать: ты и сама дашь достойный отпор любому.

– Почему я хоть иногда не могу побыть слабой женщиной? – обиженно спросила она.

– Потому что ты сильная женщина, и этого не изменить. – Уильям улыбнулся и накрыл ладонью ее кисть.

Он не собирался вкладывать в этот жест и капли сексуальности! Это была всего лишь дружеская поддержка. Но почему же тогда так сладко забилось сердце?

Фелиция вздрогнула и неохотно, но все же убрала руку. Они и так сегодня наговорили друг другу бог знает что!

– Кстати о безопасности, – неловко кашлянув, сказал Уильям. – Я хотел бы, чтобы ты сменила код замка на своем сейфе.

– Зачем?

– Просто потому, что я тебя об этом прошу.

– Тебе невозможно отказать! – усмехнулась Фелиция. – Вот только что бы мне придумать на этот раз? – Она прижала палец к губам и задумчиво посмотрела на потолок, словно там должны были появиться долго-жданные цифры. – Точно! – воскликнула Фелиция. – Когда ты родился?

– Двадцать пятое ноября шестьдесят пятого года.

Фелиция кивнула и встала с кресла. Она подошла к пасторальному пейзажу на стене и отодвинула его в сторону. За пейзажем появилась дверца небольшого сейфа. Фелиция быстро набрала прежний код и на всякий случай заглянула в сейф. Бархатные коробочки были на месте. Она закрыла дверцу и перепрограммировала сейф.

– Почему дата моего рождения?

– Вряд ли кто-то узнает эту комбинацию. А если попытается подобрать, будет искать важные для меня даты. Ну не свой же день рождения мне брать!

– Резонно, – отозвался Уильям, польщенный доверием. – Надеюсь, ты сама не забудешь…

– О нет! – усмехнулась Фелиция. – Я уже давно придумала собственный код для запоминания чисел. Каждой ноте я присвоила по цифре: до – единица, ре – двойка – ну и так далее. Когда мне нужно запомнить какое-то число, я просто перевожу его в ноты и мысленно пропеваю. У меня профессиональная память, я ни разу не забыла ни одной нотки даже из тех нудных упражнений, которым меня ежедневно подвергала мать.

– Интересно, а как звучит мой день рождения…

Фелиция улыбнулась, сложила руки, чуть прикрыла глаза и пропела восемь нот.

– Приятно, – заметил Уильям.

– Да, и еще поэтому я его не забуду и не перепутаю.

– Послушай, а какие у тебя планы на вечер? – спросил он.

– Отдыхать.

– Может, прогуляемся? – предложил Уильям. – На самом деле мы в последнее время слишком мало времени проводим вместе, могут поползти неприятные слухи…

– Я с удовольствием схожу куда-нибудь с тобой, Уильям, только, прошу тебя, не в пафосное место. Ужасно не хочется делать укладку и макияж.

– А разве ты без макияжа? – искренне удивился Уильям.

Фелиция усмехнулась.

– Ты умеешь делать комплименты!

– Кстати, я видел один бар, совсем недалеко отсюда…

– Я буду готова через десять минут.

Фелиция упорхнула, и Уильям долго смотрел на дверь ее спальни. В последние несколько недель он часто думал, как бы все могло сложиться, познакомься они при других обстоятельствах. Думал и понимал, что на этот вопрос нет ответа. А даже если и есть, лучше его не знать.

Она появилась ровно через семь минут в романтичном нежно-кремовом платье.

– Ну как?

– То, что нужно, для жаркого июльского вечера, – одобрил восхищенный Уильям. – Ты как всегда неотразима!

– Только договоримся: весь вечер мы просто на свидании. Ни слова о твоем расследовании!

– Договорились, – охотно согласился Уильям. Он чувствовал, что так или иначе, но эта игра придет к финалу очень скоро, и ему хотелось насладиться последними днями.

– Тогда вперед! – заявила Фелиция и взяла его под руку.

Уильям немного удивился тому, каким привычным оказался этот жест.

Уильям был абсолютно прав, говоря, что Фелиция неотразима в своем наряде. Когда они вошли в небольшой, очень уютный бар, все мужчины, как по команде, повернули головы в их сторону. Уильям сразу же почувствовал, что Фелиции приятны эти восхищенные взгляды. Что бы она ни говорила, без всеобщего внимания она не прожила бы и дня! – Я боюсь, что к концу вечера мне придется устроить драку, – шепнул ей на ухо Уильям.

– Почему же? – удивилась Фелиция.

– Потому что почти все они на тебя откровенно пялятся.

– Тогда и мне придется расцарапать несколько мордашек.

Уильям приподнял бровь, как бы прося объяснений.

– Потому что и ты пользуешься успехом у дам. Посмотри на этих охотниц у бара! Так и пожирают тебя глазами!

– Тогда можно остановиться на том, что мы – прекрасная пара.

– Идет! – весело ответила Фелиция.

Они сели за столик у окна и открыли меню.

– Это и правда милое местечко, – сказала Фелиция Уильяму, пока он придирчиво изучал меню.

– Я рад, что тебе нравится.

– Я хотела сделать тебе комплимент.

– Спасибо, но, честно говоря, об этом баре я узнал совсем случайно: подслушал чужой разговор.

– Старые привычки? – поинтересовалась Фелиция, но тут же зажала себе рот рукой. – Ой, я первая и нарушила договоренность.

– Ничего удивительного, – хмыкнул Уильям, – ты же женщина. Только не обижайся! – попросил он, увидев, как Фелиция преувеличенно сурово нахмурила брови. – Давай расслабляться.

– Отлично! А как мы будем расслабляться?

– Для начала выпьем по бокалу вина. Как ты думаешь, какое вино стоит заказать?

– Я совершенно не разбираюсь в винах!

– Получается, что ты доверяешь моему вкусу? Тогда мы будем пить белое вино восемьдесят пятого года, виноград был собран в одной из долин Калифорнии. Тебе должно понравиться.

– Откуда в баре такая карта вин? – поинтересовалась она.

– Я так понимаю, это достаточно престижное местечко, несмотря на то что называется баром. Карта вин, действительно, шикарная. Надеюсь, и сами вина нас не разочаруют.

– Послушай, где ты научился разбираться в винах?

– Мы ведь условились не говорить сегодня о моей работе, – отшутился Уильям.

Он заказал вино и сыр, и уже через несколько минут на столе появилась пыльная бутылка, бокалы и тарелка с кусочками разнообразного сыра.

– Я вообще-то не жалую алкогольные напитки, – робко сказала Фелиция, беря бокал.

– Глупости! Я не знаю, у какого человека повернулся язык назвать алкоголем вино! Алкоголь – все, что крепче шестидесяти градусов! То есть – медицинский спирт.

– А все остальное?

– А остальное – приятные напитки, которые дарят легкость и радость человеку. Просто не следует ими злоупотреблять.

– Хорошо, ты меня уговорил! – Она подняла бокал.

– Тогда за тебя! – провозгласил тост Уильям. – За твою премьеру.

– Нет. – Фелиция покачала головой и чуть заметно улыбнулась. – За нас! За то, что мы познакомились, пусть даже наше знакомство состоялось при странных обстоятельствах.

С хрустальным звоном бокалы соприкоснулись. Фелиция почувствовала, как вино разлилось по ее телу мягким теплом. Как будто виноград отдавал все то солнце, которое успел впитать за долгое и теплое лето в самом солнечном штате Америки. Она улыбнулась Уильяму.

– Сейчас я уже рада, что мне достался такой довесок! – призналась она.

– Значит, все это время ты считала меня довеском?

– Нет, только в первую неделю. А потом ты доказал мне, что можно быть великодушным с теми, кто тебя обижает. Знаешь, это редко встречается в современных людях, и я сама так не умею. Этим ты меня и поразил.

– Хм, интересно, когда же?

– Помнишь, я пришла с прослушивания, усталая, словно целый день работала на каменоломне?

– Конечно! Я тогда даже немного испугался, такой бледный и измученный вид был у тебя.

– А ведь ты должен был быть на меня очень обижен. Помню, в предыдущий вечер ты один раз попробовал наладить со мной контакт, а я очень грубо тебя осадила.

– Подумаешь! – отмахнулся Уильям. – Мне не привыкать.

– Да, ты прав, я вела себя ужасно…

– Фелиция, один раз мы с тобой уже обсудили этот вопрос, зачем возвращаться к нему вновь? Может быть, лучше выпьем еще этого замечательного вина?

– Давай, – согласилась она. – Теперь я хочу выпить за тебя. За человека, который принес мне чашку чая и не выплеснул его в лицо, хотя имел полное на то право, а утешил и поддержал. За тебя, Уильям.

– Спасибо, – тихо сказал он.

После третьего бокала Фелиция почувствовала легкое головокружение, ее движения стали плавными, а мир в глазах представлялся нечетким и каким-то размытым в неярком свете бара.

На сцену вышел струнный оркестр. Фелиции уже немного надоело сидеть на месте, а оркестр играл «Я заберу тебя в горы…». Фелиция вспомнила, что именно эту старую песенку так любили ее родители еще до того, как мама начала учить ее пению.

– Потанцуем? – тихо спросил у нее Уильям, как всегда точно почувствовав ее настроение.

В ответ Фелиция только кивнула. Он аккуратно положил свою сильную руку на ее тонкую талию. Они медленно двигались по залу. Фелиция полностью отдалась своему партнеру, наверное, впервые в жизни совершенно доверяясь мужчине. Она вспомнила, ей рассказывали, что только настоящий мужчина умеет так вести в танце, чтобы партнерша сама чувствовала, что ей сейчас следует делать. Уильям был именно таким партнером. От дыхания Уильяма по ее шелковистой коже пробегала теплая волна. Фелиция боялась, что еще чуть-чуть, и не будет сил справляться с этой сладостной дрожью внизу живота.

– Давай пойдем домой? – дрожащим голосом предложила она.

Уильям отошел на шаг и кивнул. Они вышли из бара, даже не держась за руки.

Улицы были пусты и тихи в этот поздний час. Уильям и Фелиция шли рядом, но боялись прикоснуться друг к другу, хотя обоим нестерпимо хотелось ощутить тепло другого. Домой они пришли все так же вместе, но порознь.

– Послушай, ты не мог бы сделать для меня одно одолжение? – спросила Фелиция, стоя в дверях своей спальни. Она явно долго решалась, чтобы начать этот разговор.

– Конечно, – пожал плечами Уильям и оторвался от газеты, которую решил просмотреть перед сном. – В чем дело?

– Я очень хочу, чтобы завтра утром ты переехал в отель. Всего на одну ночь! – быстро сказала Фелиция, опасаясь, что Уильям неправильно поймет ее. – Просто перед премьерой я хочу побыть одна. Мне это очень нужно.

– Никаких проблем! – заверил ее Уильям.

– Ты не обижаешься на меня?

– За что? Я очень хорошо тебя понимаю. Иногда я и сам предпочитаю посидеть в одиночестве, особенно когда нужно хорошенько подумать.

– Тогда встретимся после премьеры?

– Я могу зайти к тебе в гримерную?

– А как же иначе, Уильям? Мы ведь все еще изображаем влюбленных. – В голосе Фелиции послышалась горечь.

И вновь Уильям предпочел промолчать. Кажется, в их странной паре это уже стало традицией…

Утром Фелиция ушла еще до того, как Уильям проснулся. Проведя бессонную ночь, она решила, что так будет лучше. Ей сейчас нужно сосредоточиться на премьере. Остался всего один день. Сегодня в семь вечера генеральная репетиция. А пока ей нужно успеть многое сделать. Ни к чему занимать голову мыслями о человеке, который в любом случае надолго в ее жизни не задержится. Лоуренс слишком часто оказывается прав. Да что там слишком часто! – подумала она, садясь за руль своего старенького «форда». Все у нее как-то не доходили руки купить более дорогую и современную машину! Но пока «форд» ездил, Фелиция предпочитала заниматься более не-отложными делами.

Он всегда прав. И в случае с Уильямом тоже. Мы не подходим друг другу, и вовсе не потому, что Уильям простоват для меня. О нет! Он джентльмен до мозга костей, рядом с ним я чувствую себя леди. Неудивительно, что все мои подруги только о нем и говорят!

Она резко развернулась и нажала на газ, ловко маневрируя в потоке машин.

Даже если бы, выполнив задание, он мог остаться со мной, все равно в его жизни я никогда не заняла бы главного места. Первой всегда будет работа. А я на это согласиться не могу. Он вовсе не холостяк, просто он женат на своем Интерполе.

Фелиция почувствовала укол ревности, но тут же взяла себя в руки. Глупо переносить страсти со сцены в личную жизнь. Она ведь сразу знала, что они с Уильямом просто играют в любовь.

Глупые мысли лезут мне в голову из-за бессонницы, раздраженно думала она. Можно подумать, если бы Уильям попросил меня бросить сцену, я бы согласилась!

Чуть слышный смешок слетел с ее губ.

Конечно нет! Так с чего я взяла, будто могу требовать от него чего-то подобного? И вообще, почему я решила, будто вообще могу что-то требовать от Уильяма?! Какая несусветная глупость! Наверное, мы все же смогли бы ужиться, каждый с делом своей жизни. Это было бы даже неплохо: часть времени Уильям проводил бы на заданиях, а я в это время ездила бы в турне или готовила премьеры.

Картина совместной жизни со спокойным, уравновешенным и уверенным в себе Уильямом была настолько притягательной, что против воли захватила воображение Фелиции.

Все же Лоуренс ошибался. Уильям подходит мне, как никто другой: с ним я могу быть слабой, и он не относится к этой слабости снисходительно, для него естественно быть защитником, быть опорой, той самой каменной стеной, о которой так часто пишут в романах. Не знаю даже, жалеть мне, что я не поняла Уильяма сразу, или пожалеть, что все же это поняла.

Фелиция почувствовала, как на глазах выступают слезы. Это уж слишком! Не хватало только явиться на генеральную репетицию с распухшим лицом.

Нужно взять себя в руки и посмотреть на вещи трезво, сердито приказала она себе и сильно сжала руль, как будто надеялась найти в нем недостающую опору. Мы с Уильямом не пара, просто потому что… потому что…

Фелиция запнулась, не в силах найти ни одной достойной причины.

Просто потому что мы заигрались в любовь. Все, больше я о нем думать не буду, как минимум до завтрашнего вечера. Лучше бы я с таким же азартом вживалась в роль Далилы!

Фелиция привыкла всегда доводить начатое до конца, и честно с головой погрузилась в проблемы и хлопоты предпремьерного дня. Об Уильяме она вновь вспомнила, только когда вернулась после обеда домой, чтобы переодеться перед генеральной репетицией. В квартире было непривычно тихо и пусто, хотя, к удивлению Фелиции, присутствие Уильяма совершенно не раздражало ее.

Она усмехнулась, стягивая узкое трикотажное платье.

Помню, Джейсон меня просто бесил! – подумала Фелиция. Как странно, Уильяма я не могу выкинуть из головы, а о Джейсоне вспомнила только сегодня. А ведь совсем недавно я была уверена, что люблю его…

Фелиция пожала плечами и посмотрела на часы. У нее еще есть время, чтобы заскочить в тот самый бар, куда вчера ее водил Уильям, и заказать там столик после премьеры. Остальные ее так называемые друзья замечательно переживут этот вечер и без нее. Ей хотелось разделить свой триумф только с одним человеком, с человеком, который сможет его оценить.

Она надела легкое шифоновое платье, не стесняющее движение и, на взгляд Фелиции, больше похожее на балахон. Одно ее радовало: в этом наряде чудовищную жару в большом городе переживать было легче, чем в облипающих топах и юбках. Фелиция схватила сумочку и выпорхнула из квартиры. Еще чуть-чуть, всего сутки, и она встретится с Уильямом. Может быть, после премьеры она даже решится серьезно с ним поговорить о том, куда иногда могут завести игры…

Погруженная в эти приятные мысли, Фелиция, действуя совершенно автоматически, села в машину. Если бы все ее мысли вновь не занимал Уильям, она прислушалась бы к странным щелчкам в моторе и, может быть, даже забеспокоилась бы. Но то, что машина не в порядке, Фелиция поняла только когда «форд» встал как вкопанный через полтора квартала от дома и отказался подавать хоть какие-то признаки жизни.

Фелиция раздраженно ударила по рулю и пробормотала себе под нос:

– Продай «форд» и купи машину. Ну почему я не прислушиваюсь к тому, что говорят умные люди?!

Она еще несколько раз попыталась включить зажигание, но автомобиль никак не отреагировал на ее старания. Фелиция раздраженно посмотрела на часы и поняла, что времени бороться с упрямой машиной у нее уже нет.

Еще раз ударив по рулю, чтобы хоть чуть-чуть сбросить раздражение, она вышла из автомобиля и, даже не заперев его, пошла обратно домой.

Уже давно нужно было внести в телефонную книжку мобильного номер автомастерской, сердито думала она, вот только на этот раз сердиться не на кого, кроме себя. От этой мысли становилось еще хуже.

Раскаленный асфальт неприятно проседал под тонкими каблучками, Фелиция уже чувствовала, как капельки пота скатываются по спине, и раздражалась еще сильнее: теперь вновь придется принимать душ. Хоть бы не опоздать на репетицию!

В квартиру она вошла уже совершенно мокрая. И кондиционер не включить, сразу же простужусь! – уже в крайней степени раздражения подумала Фелиция, открывая дверь в квартиру, но тут же замерла и прислушалась.

Она сразу почувствовала, что не одна, и почти тут же поняла: Уильям выполнил ее просьбу и сейчас в отеле. В дом забрались воры?

Фелиция понимала, что лучше бы ей сейчас тихонько выйти и уже в коридоре вызвать полицию. Но вдруг чутье ее подвело? Да и пока полицейские приедут, пока составят протокол, она точно опоздает. Нет, если и вызывать подмогу, то только если тревога настоящая.

Сбросив босоножки, Фелиция неслышно пробралась в гостиную и в еще большем недоумении остановилась в дверях. Чутье все же не подвело, она была не одна. Вот только никак не ожидала увидеть здесь его!

– Джейсон, какого черта?! – воскликнула Фелиция, упирая руки в бока.

Он вздрогнул и сделал резкий рывок в сторону. Впрочем, Фелиция уже поняла, чем Джейсон занимается в ее отсутствие: картина, прикрывающая сейф, была убрана в сторону.

– Что ты делаешь в моем доме и почему копаешься в моем сейфе? – продолжила она допрос.

Джейсон медленно повернулся, вытер тыльной стороной кисти лоб и улыбнулся Фелиции.

– Ты меня испугала, – с подкупающей непосредственностью сообщил он.

Фелиция удивленно смотрела на мужчину, в которого, как ей совсем недавно казалось, была влюблена. И что только она в нем нашла? Смазливый болванчик, способный только улыбаться и позировать для фотокамер!

– Может быть, объяснишься? – поинтересовалась она.

– Может быть, – уклончиво ответил Джейсон и вдруг неуловимым движением вытащил из-за спины пистолет.

– Это еще что такое?! – воскликнула Фелиция. – Джейсон, мне не нравятся подобные шутки.

– Я вовсе не расположен сегодня шутить, – с обворожительной улыбкой сказал он. – Сейчас ты скажешь мне новый код сейфа, и мы вместе отправимся не небольшую прогулку к Великим озерам.

– Какие Великие озера? У меня завтра премьера, – растерянно пробормотала Фелиция.

– Боюсь, эта премьера не состоится.

В голосе Джейсона появилась угроза, и Фелиция поняла, что все же лучше было вызвать полицию. Но у нее еще оставалась надежда: между ней и Джейсоном большая комната, полная мебели, нужно только бежать достаточно быстро…

Фелиция больше не раздумывала. Она бросилась за дверь и уже через пару секунд была в коридоре, но собственные босоножки подвели ее. Фелиция споткнулась и с трудом удержала равновесие, но время оказалось потеряно. Она почувствовала резкую боль в голове, и лишь через несколько секунд поняла, что Джейсон схватил ее за собранные в хвост волосы. На глазах выступили слезы, и дыхание перехватило. Фелиция и представить не могла, что бывает так больно!

– Отпусти меня! – потребовала она.

Джейсон ничего не ответил и проверил входную дверь. Он точно знал, что Фелиция ценила свой покой и дверь была сделана на совесть.

– А теперь давай поговорим без глупостей. Назови код! – потребовал Джейсон.

Фелиция почувствовала, как что-то холодное больно уперлось ей в бок.

Не умирать же за ворованные драгоценности! – подумала она. Ох, Уильям, ну зачем я отослала тебя в отель? И почему, черт возьми, ты меня послушался?

Мысли об Уильяме придали Фелиции сил, она поняла, что, если не появится на генеральной репетиции, Лоуренс станет рыть носом землю в ее поисках и, разумеется, найдет Уильяма, а уж Уильям спасет ее. Он ведь сам говорил, что это его профессия!

– Два, пять, один, один, шесть, пять, – продиктовала Фелиция.

Джейсон кивнул и потащил ее в гостиную, все так же крепко держа за волосы. Фелиция еле успевала за ним. Чтобы не было так больно, ей приходилось идти на носках. Джейсон явно понимал, как ей неудобно, но облегчать ей жизнь не собирался.

Он набрал новый код и быстро побросал все коробочки в небольшой саквояж.

– А теперь мы с тобой отправимся в путешествие, можешь считать его свадебным. – Джейсон не слишком приятно усмехнулся.

– Джейсон, у меня завтра премьера, в семь генеральная репетиция, ты ведь должен понимать, что меня начнут искать до того, как мы доберемся до Великих озер!

– Да, действительно, – кивнул Джейсон.

– Давай договоримся: ты меня отпускаешь, а я даю тебе фору в сутки и о пропаже драгоценностей сообщаю только завтра после премьеры.

– Так хочется вернуть их? – усмехнулся он.

– Нет, просто… – Фелиция растерялась, не рассказывать же Джейсону о том, что последние три месяца она прожила под одной крышей с агентом Интерпола! – Просто я не могу об этом не сообщить.

– Мне кажется, любовь моя, что ты начала что-то скрывать от меня. Но, если честно, мне плевать на это! – Джейсон рассмеялся, и от этого смеха кожа Фелиции покрылась мурашками. – Я не собирался даже встречаться с тобой, но раз все так получилось… что ни делается, все к лучшему. Теперь ты будешь моим щитом. Сначала мы спрячемся на озерах, а потом ты поможешь мне выехать в какую-нибудь страну, из которой не выдают беглых преступников.

– Какая радужная перспектива, – пробормотала Фелиция, с трудом сдерживая слезы. Это были и слезы досады на себя из-за глупости и самоуверенности, и слезы разочарования, ведь она жила с Джейсоном, и слезы боли, и слезы страха.

– Сейчас ты напишешь записку.

Джейсон толкнул ее к телефону, возле которого лежали блокнот и ручка. Фелиция больше не пыталась сопротивляться, понимая, что шансы не равны. Теперь вся ее надежда на Уильяма.

– Пиши, – распорядился Джейсон. – Лоуренс, прости, я поняла, что не смогу выйти завтра на сцену. Думай что хочешь, но я не готова. Мне нужен перерыв, чтобы все обдумать и решить, как дальше жить. Фелиция. Думаю, подписи будет достаточно.

Фелиция быстро подписалась и поняла, что и сейчас Джейсон верно рассчитал. Может, зря она увлеклась «звездной болезнью»? Даже Лоуренс поверит в правдивость этой записки. Такой поступок вполне в духе капризной и своевольной оперной дивы.

И вновь я могу надеяться только на Уильяма, поняла она, оставляя записку на столике.

– Бери меня под руку, – распорядился Джейсон и наконец-то отпустил ее волосы, – и попытайся сделать счастливое лицо. Хотя бы довольное. Надеюсь, тебе не нужно напоминать, что пистолет все еще у меня?

Это было совершенно излишне, Фелиция и так ощущала через несколько слоев легкой ткани ледяное прикосновение оружия. Почему-то она была уверена, что Джейсон без колебаний применит его.

Уильям, прошу, вытащи меня из этой истории! – взмолилась она, искренне надеясь, что ее услышат.

Еще совсем недавно Уильям даже мечтал о том, чтобы побыть вдалеке от Фелиции хотя бы денек, а вот теперь не знал, чем себя занять. Нет ничего хуже, чем сбывшееся желание, мрачно подумал он и упал на кровать.

Даже сейчас, когда их отношения стали гораздо человечнее, Уильям уставал. И, как это ни парадоксально, вновь от присутствия Фелиции рядом. Правда, раньше ему приходилось постоянно держать себя в руках, чтобы не сорваться и не нагрубить ей в ответ, а теперь нужно было следить, чтобы его прикосновения, его слова, его взгляды оставались в рамках игры в любовь. Уильям отчетливо понимал, что с этим делом не справляется.

Даже боюсь себе представить, что мне скажет Паркер, мрачно подумал он. Все же я не должен был оставлять Фелицию одну…

Какое-то странное беспокойство овладело Уильямом. Он просто не находил себе места! Не самый дорогой, но достаточно приличный номер в отеле Уильям уже успел изучить вдоль и поперек, но тревога вновь подняла его с кровати и заставила мерить комнату большими шагами. В конце концов, Уильям понял, что еще чуть-чуть, и он просто сойдет с ума. Тогда он взял со столика телефон, бросил в карман документы и деньги и вышел из номера.

Конечно, можно было бы позвонить Синтии или кому-нибудь еще из новых знакомых, но Уильяму меньше всего хотелось встречаться сегодня с этими людьми. Он уже по горло был сыт их лицемерием.

Фелиция хотела побыть одна, почему бы и мне не последовать ее примеру? – подумал Уильям, выходя из отеля.

Он еще не знал, куда пойдет и что будет делать, ему просто нужно было пространство. Ноги сами несли его к знакомым местам: вот на этом мостике они с Фелицией как-то кормили уток и болтали о всяких глупостях, а вот по этому бульвару шли молча, просто держась за руки, в этом кинотеатре Фелиция так смешно вскрикивала и закрывала глаза руками, хотя сама настояла на том, чтобы посмотреть триллер.

Уильям улыбнулся воспоминаниям и подумал, что для него теперь Нью-Йорк навсегда будет связан с образом Фелиции, единственной женщины, которую он мог бы полюбить. Но думать об этом было слишком больно. Уильям привык просчитывать каждый свой шаг, а теперь, наверное впервые в жизни, боялся заглянуть в будущее дальше завтрашнего дня.

После премьеры, подумал он, после премьеры будет ясно, что и как делать дальше. Не уверен, что поклонник Фелиции опять даст о себе знать, но шанс есть. И как только хоть кто-то попросит передать в гримерную мисс Лебьен пакет, он сразу же будет задержан. И окажется, что моя работа никому не была нужна, и эти месяцы я зря просидел в квартире Фелиции.

Думать об этом было горько и обидно, тем более что Уильям знал: время было потрачено вовсе не напрасно. Находясь рядом с Фелицией, он многое узнал о себе и о ней, многое понял.

Но так и не осознал, чего хочет на самом деле.

Уильям горько усмехнулся и сел на ту самую скамеечку, где Фелиция давала отдых уставшим ногам. Он прикрыл глаза и предался воспоминаниям.

Вот они идут из кинотеатра. На небе уже высыпали бриллианты звезд, но неоновый свет реклам превращает день в ночь. Они идут, держась за руки. Фелиция, еще совсем недавно бледная от страха, теперь заливисто смеется, и на ее щеках играет румянец. Она чуть обгоняет Уильяма, останавливается и заглядывает ему в глаза.

– Помнишь, ты как-то спросил, зачем я ношу туфли на высоком каблуке? – спрашивает она.

– Помню, – кивает Уильям.

– Кажется, я нашла ответ! – Фелиция запрокидывает голову и звонко смеется. Несколько человек на улице оглядываются на нее, и на их лицах тоже появляются улыбки. Наверное, со стороны они смотрятся очень красивой парой. – Хочешь услышать? – вновь задает она вопрос.

– Очень!

– Высокие каблуки нужны, чтобы можно было посмотреть мужчине в глаза и не сломать при этом шею!

Фелиция вновь смеется, и Уильям начинает смеяться вместе с ней. Да, он выше Фелиции, и даже на каблуках ей приходится задирать голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Если хочешь, я могу наклониться, – предлагает Уильям.

– Ни к чему. Я вчера видела чудесные босоножки, там каблук еще выше.

Фелиция тепло улыбается ему и разворачивается. Теперь она чуть ближе, Уильям остро чувствует ее теплое плечо через тонкую ткань рубашки. Идти так очень неудобно, но ни он, ни она не хотят отодвигаться.

– Одно плохо – ноги устают просто ужасно! – жалуется Фелиция и осматривается. – О! Смотри, парк! Там должны быть скамейки. Давай немного посидим…

– Конечно, – соглашается Уильям.

Скамеек вокруг достаточно, и большинство пустые, но в этой части парка слишком много света и людей. Сейчас им хочется побыть наедине. В самом конце тенистой аллеи стоит пустая, немного перекошенная скамейка, и Фелиция тут же тащит Уильяма к ней.

– Боже, как же хорошо! – вздыхает она, почти падает на скамейку и сбрасывает босоножки.

– Если хочешь, я донесу тебя домой на руках, – предлагает Уильям шутливым тоном.

В глубине души он даже надеется, что Фелиция примет эту игру и согласится. Так хочется получить достойный повод, чтобы обнять ее, почувствовать тепло ее тела, прикоснуться к мягким изгибам, вновь ощутить ее божественный запах…

– Мне хватит и небольшого отдыха! – смеется Фелиция. – Не хочу привыкать к рукам. Ты же не сможешь носить меня всю жизнь…

– Почему бы и нет, – делано равнодушно говорит Уильям.

Фелиция поворачивается к нему, и он понимает, что сейчас утонет в этих прекрасных голубых глазах. В вечерних сумерках они кажутся фиалковыми.

– Знаешь, никому другому я бы не позволила носить себя на руках, мне с детства вбивали в голову, что я должна быть самостоятельной, ни от кого не зависеть и добиваться всего трудом и упорством… А у тебя на руках мне было бы наплевать на эти глупости! – Ее тонкие пальчики прикоснулись к щеке Уильяма. – У тебя уже пробивается щетина, – пробормотала она.

– Только утром брился, – извиняющимся тоном сказал Уильям.

– Мне нравится, когда мужчина похож на мужчину.

Фелиция улыбается ему. Ее губы так близко! Они дразнят и манят, ничего ему не хочется так, как прикоснуться к этим губам, припасть к ним в поцелуе, выпить их сладость. И он наклоняется вперед, а она не делает попытки уклониться…

Звонок телефона вырвал Уильяма из плена воспоминаний.

– Алло? – немного удивленно сказал он, увидев незнакомый номер.

– Уильям, это Лоуренс.

– Привет, Лоуренс. Как дела? – старательно изображая веселость, спросил Уильям.

– Отвратительно! – честно признался Лоуренс. – Фелиция с тобой?

– Нет. – Уильям почувствовал, как его сердце пропустило удар. – Что-то случилось?

– Она не явилась на репетицию.

– Не пришла на генеральную репетицию? – Уильям просто не мог поверить тому, что слышит. – Она собиралась идти! Это ведь для нее так важно.

– Как выяснилось, не слишком важно, – мрачно сказал Лоуренс.

– В последнее время она только о премьере и думала…

– У тебя есть ключи от ее квартиры? – перебил его Лоуренс.

– Да, конечно, но…

– Как быстро ты сможешь туда добраться?

– Через полчаса буду.

– Отлично, я подожду тебя там, – сказал Лоуренс и нажал отбой связи.

Несколько секунд Уильям растерянно смотрел на телефонную трубку, потом вскочил и почти бегом бросился к дому Фелиции. Несомненно, он доберется быстрее, чем за тридцать минут. Ведь в тот раз они гуляли…

Лоуренс уже ждал Уильяма у двери квартиры Фелиции.

– Привет, – мрачно буркнул он.

– Лоуренс, я боюсь, что с Фелицией случилось что-то серьезное, – признался Уильям, отпирая дверь.

– А я боюсь, что у нее очередной приступ звездной болезни, – сердито ответил Лоуренс и прошел в квартиру.

Здесь вроде бы все было как всегда, но тренированное чутье Уильяма подсказало: нет, вовсе здесь не все в порядке. Оставалось только найти веские доказательства его дурного предчувствия.

– Черт! Я ее просто убью, когда найду! – воскликнул Лоуренс, и Уильям понял, что он вовсе не шутит.

Бледный от гнева, импресарио Фелиции выскочил в коридор, размахивая бумажкой.

– Нет, мое терпение лопнуло! – уверял он Уильяма. – Эта девчонка возомнила о себе бог знает что! Хватит. Точка. Больше я с ней работать не собираюсь и решать ее проблемы тоже не буду. Пусть сама разбирается с режиссером, продюсером и неустойкой!

– Лоуренс, в чем дело?! – Уильяму пришлось чуть повысить голос, чтобы разбушевавшийся Лоуренс его услышал.

– Вот в чем!

Он сунул под нос Уильяму бумажку и отошел в сторону, то и дело сжимая руки в кулаки. Уильям быстро просмотрел записку.

– Убедился, что это очередной всплеск звездной болезни? – вырывая записку из рук Уильяма, ядовито поинтересовался Лоуренс.

Уильям пожал плечами и вошел в комнату. Он окинул помещение цепким взглядом профессионала и пожалел, что вообще впустил Лоуренса в квартиру.

– Где лежала записка? – спросил Уильям.

Лоуренс удивленно посмотрел на него и кивком головы указал на столик.

Что ж, пока все было логично: здесь же лежали блокнот и ручка. Вот только Уильям знал: Фелиция ни за что не оставила бы записку только Лоуренсу, она обязательно написала бы пару строк и ему. А еще он был уверен в том, что для Фелиции на сегодняшний день не было ничего важнее премьеры. Для Уильяма эта записка звучала совсем не убедительно.

Он прижал два пальца к губам, привычка, оставшаяся от многолетнего курения, и вновь принялся осматривать помещение. Через несколько секунд Уильям понял, что не давало ему покоя: картина, прячущая сейф, висела неровно.

Он вытащил из кармана платок и подошел к картине. Осторожно, стараясь браться за дальние края, Уильям повернул ее.

– Сейф? – удивленно спросил Лоуренс. – Не знал, что у Фелиции есть сейф.

– Она хранит здесь драгоценности, – пояснил Уильям. Все так же стараясь ни к чему не прикасаться пальцами, он набрал код.

– И ты знаешь код? – еще сильнее удивился Лоуренс.

– С рождения, – мрачно пошутил Уильям.

Сейф открылся, но он почти на сто процентов был уверен в том, что увидит там пустоту.

– И где же драгоценности? – спросил Лоуренс.

– Там же, где и Фелиция, – ответил Уильям, пожимая плечами. Теперь ему все было понятно, досадовать на себя он может потом, сейчас нужно заниматься делом. – В руках похитителя.

– Похитителя? – Лоуренс расхохотался. – Конечно, она известная личность, но не настолько популярная, чтобы за нее решили требовать выкуп.

– Лоуренс, мне нужна минута, чтобы позвонить, выйди, пожалуйста, – мягко попросил его Уильям.

– А почему ты, собственно говоря, здесь командуешь? – поинтересовался импресарио.

Уильям был готов признать за ним право на вопросы, но каждый вопрос требовал ответа, а у него катастрофически не хватало времени. Уильям был уверен, что Фелиция пропала совсем недавно, а значит, след еще свежий, и сейчас нужно действовать, а не разговаривать.

– Выйди, – приказал он, и Лоуренс не решился перечить.

Уильям вытащил телефон и набрал номер Паркера.

– Ты можешь разжаловать меня в уборщики и послать с заданием года на два в какую-нибудь глухомань, но сейчас мне нужна твоя помощь, – сказал Уильям.

– Что от меня требуется? – деловым тоном спросил Паркер.

– Во-первых, меня нужно раскрыть, во-вторых, мне нужны полномочия. Достаточно серьезные, чтобы я мог отдавать распоряжения местной полиции.

– Все будет, если я получу исчерпывающие объяснения. – Впервые в голосе Паркера появилось раздражение.

– Фелиция пропала вместе с драгоценностями. Я подозреваю похищение.

Несколько секунд в трубке были лишь отдаленные помехи.

– А ты не думаешь… – начал Паркер.

– Нет, – перебил его Уильям, забывая о субординации. – Я уверен, что она похищена. Прошу, помоги мне.

– Хорошо. Можешь раскрываться, я все беру на себя. Скоро у тебя будет вся полиция Нью-Йорка, можешь приказывать им как своим рабам. Все нужные бумаги я сейчас отправлю. И, Уильям, я не хочу, чтобы ты потерял работу.

– Я и сам не хочу, – мрачно сказал он и отключился.

– Могу я вернуться? – сердито спросил Лоуренс из-за двери.

– Нет, – отозвался Уильям и сам вышел в коридор. – Давайте знакомиться, мистер Гамильтон.

– Мы уже знакомы, – растерянно напомнил Лоуренс.

– Меня зовут Уильям Коммитейн, – не обращая внимания на его слова, продолжил Уильям. – Я агент Интерпола и сейчас выполняю задание. Через несколько минут здесь будет полиция. Я открываю дело о похищении Фелиции Лебьен.

Лоуренс достал из кармана пиджака платок и промокнул лоб.

– Ужасный сегодня выдался день, – пробормотал он.

6

Через пятнадцать минут квартира Фелиции наполнилась людьми. Уильям, чьи полномочия уже были подтверждены, отдавал распоряжения и руководил работой. Это спасало его, защищало от мыслей, тяжесть которых сейчас казалась непереносимой.

– Э, Уильям, могу я идти? – спросил Лоуренс, явно чувствовавший себя неуютно серди всей этой суеты.

– К сожалению, вынужден просить вас остаться, – официальным тоном сказал Уильям. – Вы должны дать показания. Офицер!

К Уильяму сразу же подошел один из полицейских.

– Допросите, пожалуйста, мистера Гамильтона, а потом присмотрите за ним, – распорядился Уильям.

– Присмотрите? – переспросил Лоуренс. – Ты меня арестуешь?

– Нет, конечно, у меня нет ордера. Я просто прошу вас оставаться пока в квартире, – спокойно ответил Уильям, окончательно переходя на официальный тон.

Раз уж пришлось раскрыть карты, придется признаться и в том, что сейчас для Уильяма все, кто так или иначе был рядом с Фелицией, – подозреваемые. А уж Лоуренс в особенности…

– Ясно, – мрачно пробормотал Лоуренс и сел на диван, откуда его тут же согнал эксперт.

– Думаю, вам будет удобнее на кухне, – предложил Уильям. – Там работы уже закончены.

Офицер, которого Уильям вызывал для допроса Лоуренса, кивнул и повел своего подопечного на кухню.

– Мистер Коммитейн, – обратился к Уильяму один из экспертов, – мы нашли пальчики.

– Чьи?

– Пробиваем по базе. – Полицейский пожал плечами. – Но точно не ваши и не мисс Лебьен. Пока могу только сказать, что это мужчина.

– Спасибо. – Уильям благодарно кивнул, хотя и так знал почти наверняка, что в похищении Фелиции участвовал мужчина. Наверняка ее увели силой, а уж с женщиной Фелиция справилась бы. С ее-то боевым характером!

Нельзя забывать об угрозе оружием, напомнил себе Уильям. Он подошел к одному из офицеров и сказал:

– Я сейчас допрошу консьержа, может, он что-то помнит.

– Хорошо. Только возьмите с собой двух ребят, – предложил офицер.

Уильям согласно кивнул. Форма всегда производит на людей серьезное впечатление и делает их разговорчивее, и не объяснять же теперь всем и каждому, что он агент Интерпола! О таком не болтают на каждом углу.

Консьерж уже и так был бледнее полотна. Он сидел за своей стойкой и нервно крутил в руках ключи от подсобных помещений.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровался Уильям.

Полицейские за его спиной застыли, словно изваяния.

Консьерж сглотнул, посмотрел на Уильяма, на полицейских и вжал голову в плечи.

– Добрый вечер, – с нажимом повторил Уильям.

– Добрый, – согласился с ним консьерж, и Уильям понял, что разговор состоится.

– Вы можете вспомнить, кто заходил в подъезд в последние четыре часа? – спросил он.

– Ну, много жильцов… – начал консьерж.

– Меня интересуют люди, здесь не проживающее, – прервал его Уильям. Конечно, украсть Фелицию мог и кто-то из жильцов дома, но Уильям все же надеялся, что ему не придется опрашивать всех соседей Фелиции.

– Я не пустил двух коммивояжеров, – начал перечислять консьерж.

– Я не спрашиваю, кого вы не пустили, меня интересуют только те, кто вошел. – Уильям почувствовал, что начинает терять терпение.

– Хорошо. – Консьерж затряс головой, сразу же проявляя покладистость. – Заходила пожилая леди, она в двадцать вторую квартиру, часто приходит к подруге.

– Кто еще? – поторопил его Уильям.

– Сестра мистера Оливандера и бывший… приятель… мисс Лебьен. Ну, тот, что жил здесь до вас.

Консьерж покраснел, потом побледнел, но Уильяму это было совершенно безразлично. Кажется, он напал на след.

– Узнайте у мистера Гамильтона фамилию Джейсона и его адрес, – отдал он приказание одному из офицеров. – Есть свободные машины?

– Да.

– Замечательно.

Уильям оперся на стойку, ожидая, пока полицейский выполнит его просьбу. Эта небольшая передышка позволила вернуться неприятным мыслям.

Почему я не велел Фелиции поменять замки? – спрашивал себя Уильям, уже примерно понимая, что произошло в ее квартире несколько часов назад. Интересно, Джейсон собирается использовать Фелицию как заложника? И как долго?

Холодные капельки пота выступили на лбу Уильяма, но он знал, что нужно просчитать все варианты.

Часы в холле показывали без четверти восемь. Уильям недовольно покачал головой. Нужно было сразу же допросить консьержа! Они уже потеряли почти сорок минут. Кто знает, как далеко успел скрыться за это время Джейсон?

– Могу я воспользоваться вашим телефоном? – спросил Уильям у консьержа.

– Да, конечно. – Он дрожащими руками протянул Уильяму телефонную трубку.

Уильям кивнул и набрал номер квартиры Фелиции.

– Это Коммитейн, – представился он, когда на другом конце провода сняли трубку. – Проверьте, не вылетал ли сегодня вечером Джейсон. Заодно протрясите все конторы по аренде машин.

– Выполняем, мистер Коммитейн, – отозвался полицейский.

Уильям вернул трубку все такому же бледному и перепуганному консьержу и вновь принялся напряженно смотреть на двери лифта. Ну когда же появится его посыльный? Больше всего Уильям не любил ждать.

Полицейский спустился через две минуты.

– Вот адрес, – протянул он листок. – В центральном управлении уже прорабатывают мистера Джейсона Форестера. Результаты по регистрации вылетов будут не раньше чем через двадцать минут.

Уильям понимающе кивнул:

– Значит, пока мы прогуляемся к мистеру Форестеру в гости.

– Фелиция, ты же актриса! Неужели нельзя выглядеть более раскованной? – раздраженно спросил Джейсон, подталкивая ее к стойке регистрации. – Я бы на тебя посмотрела, если бы тебе в бок постоянно тыкали пистолетом, – огрызнулась она.

На самом деле Фелиция очень надеялась, что в аэропорту (а именно сюда привез ее Джейсон) приключение и окончится. Поэтому она изо всех сил старалась придать себе вид жертвы, идти на деревянных ногах и вынуждать Джейсона постоянно ее поторапливать. А еще Фелиция очень надеялась на рамку металлоискателя…

Но к ее огромному огорчению, на внутренних рейсах, да еще и частных, правила были не такими строгими, и они спокойно прошли контроль. Никто не обратил внимания на бледный вид Фелиции и ее явное нежелание идти рядом с Джейсоном, никто не удивился, что они без багажа, просто выдали посадочные талоны, и все.

Уже в самолете Фелиция поняла, что Джейсон отлично подготовился, вот только когда он успел все это сделать? Все же не так просто заказать второй билет. Или он сразу рассчитывал на то, что полетит с живым щитом и появление Фелиции его вовсе не удивило?

Может быть, и моя машина совсем не случайно сломалась именно вчера? – подумала Фелиция, с подозрением глядя на Джейсона.

Он как ни в чем не бывало устраивался в кресле и пристегивал ремни.

Фелиция с тоской смотрела в иллюминатор, бок ощутимо болел. Конечно, в аэропорту можно было закричать, привлечь к себе внимание, но где гарантия, что от испуга Лоуренс не спустил бы крючок? А когда она одна проходила через металлоискатель, то просто спиной чувствовала направленное на нее черное дуло пистолета.

Да, я струсила, честно призналась себе Фелиция. Наверное, Уильям поступил бы как-то иначе. Но сейчас у меня есть шанс остаться в живых, а кто знает, насколько метко стреляет Джейсон.

Если бы только Фелиция знала, что в это время Уильям уже молился всем богам, чтобы она не наделала глупостей, ей было бы гораздо легче.

Джейсон раздраженно посмотрел на часы. Восемь двадцать. Вылет задерживается. Но наконец приятный голос стюардессы попросил пассажиров пристегнуться и выключить мобильные телефоны.

Фелиция раздраженно застегнула ремень и попыталась отодвинуться от Джейсона как можно дальше. Ей было физически неприятно находиться рядом с ним, а уж думать о том, что когда-то она делила с этим человеком постель, – и вовсе отвратительно.

Но как он сумел пронести пистолет через металлоискатель?! – недоумевала она. Вот и вся хваленая система защиты, на которую были потрачены миллионы долларов!

В использовании полицейской машины были неоспоримые преимущества: к дому, где жил Джейсон, они добрались за каких-то двадцать минут, хотя, похоже, весь город стоял в пробках. Но Уильяму и это ничтожное время казалось бесконечно долгим. Он чувствовал: счет идет на минуты, чем дальше от него окажется Фелиция, тем сложнее будет ее вызволить. Поэтому Уильям не стал ждать официального ордера, а просто приказал выломать дверь, убедившись, что на звонок никто открывать не спешит. В квартире Джейсона на первый взгляд все было в полном порядке: вещи на своих местах, достаточно чисто и даже уютно, хотя и видно, что здесь живет холостяк. Но как только Уильям открыл одежный шкаф, он сразу же понял, что хозяин квартиры собирался в путешествие, и очень быстро: многие вешалки были пусты, а часть вещей валялась на нижних полках, словно их отбросили за ненадобностью.

– Кажется, мистер Форестер покинул нас, – хмыкнул один из полицейских.

– Нужно проверить туристические фирмы, – сказал Уильям.

– Мистер Коммитейн, сегодня пятница, почти девять вечера, боюсь, до понедельника мы ничего не сможем сделать. Да и потом, вы себе хотя бы примерно представляете, сколько в Нью-Йорке туристических фирм?

– Представляю, – отозвался Уильям. – Фирм много, а Фелиция Лебьен – одна.

– Ну, мы еще не уверены, что она похищена и похищена мистером Форестером…

– Вызовете сюда экспертов, – распорядился Уильям, – пусть снимут отпечатки пальцев хозяина квартиры и сравнят с теми, что обнаружены на сейфе. А мы пока поищем что-нибудь, что могло бы нам помочь…

Уильям внимательно осмотрелся и приказал:

– Вы обыскиваете спальню, особое внимание на обрывки любых бумаг. – Он повернулся к другому полицейскому. – Вы ищете в гостиной. А я попробую покопаться в грязном белье мистера Форестера.

Никакой образности в свои слова Уильям не вкладывал. Он прошел в ванную комнату и вытряхнул содержимое корзины для грязного белья на пол. Лишней брезгливости Уильям лишился еще во время стажировки, а потому спокойно принялся искать улики.

Пока грязные вещи Джейсона ни о каких дурных намерениях не говорили: обычное белье, пара рубашек. Удача улыбнулась Уильяму в последний момент, когда он проверял карманы джинсов Джейсона. В заднем кармане он нащупал клочок бумаги, явно зацепившийся за заклепку.

С превеликой осторожностью Уильям извлек этот клочок и поднес к глазам.

На голубом фоне виднелись буквы «…зера» – и больше ничего, но Уильям знал, что и этого экспертам будет достаточно.

– Что-то нашли? – спросил один из полицейских.

Уильям показал ему бумажку. Полицейский задумчиво наморщил лоб.

– Знаете, напоминает рекламный проспект…

– Да, наверное, вы правы, – согласился Уильям. – Джейсон явно собирался от него избавиться, просто эта часть зацепилась за заклепку в кармане. А раз пытался выбросить, значит, это важно. Только вот что бы это могло быть…

– Зера… зера… – пробормотал полицейский, все так же морщась.

– Озера! – воскликнул Уильям. – Точно, Великие озера! Именно туда собрался Джейсон.

– Похоже на правду, – заметил полицейский.

– А может быть, и не туда. Есть туристическое агентство «Великие озера», – заметил второй полицейский. – Думаю, это был его рекламный буклет.

– Тем проще, – сказал Уильям. – Надо найти менеджеров этого агентства, пусть даже для этого их придется вытащить силой из постели.

– Я позвоню шефу, – кивнул полицейский.

Уильям чувствовал нетерпение гончей: он взял след, и теперь нужно было идти по нему.

В прокате машин при аэропорте для Джейсона уже был заказан надежный внедорожник. Правда, Фелиция немного удивилась, когда услышала, как Джейсон представляется другим именем, но быстро поняла, что он просто пытается запутать след. Все равно Уильям раскусит все твои хитрости! – уверенно подумала Фелиция, и эта мысль придала ей сил.

Жестом Джейсон велел ей садиться в машину и сам сел за руль. Дверь со стороны Фелиции он предусмотрительно запер.

– Ну и куда мы теперь? – делано равнодушным тоном спросила она.

– Отдыхать. Только ты и я, и девственная природа вокруг. – Джейсон довольно нахально подмигнул ей и завел мотор.

Фелиция чуть заметно вздохнула и принялась смотреть в окно. Прекрасная природа Великих озер успокаивала, настраивала на философский лад, вот только в душе Фелиции не было места для тишины.

Господи, пусть Уильям найдет меня, просила она. Пусть спасет. Я никого не хочу так видеть, как его! Боже мой, кто бы мог подумать, что Уильям станет моей единственной надеждой…

– Вспоминаешь нового возлюбленного? – поинтересовался Джейсон.

– А если и так? – с вызовом спросила Фелиция.

– Ну-ну. – Джейсон усмехнулся и бросил на нее быстрый взгляд. – Не думаю, что эта банковская крыса тебя спасет из лап ужасного Джейсона Форестера.

– Не смешно, – буркнула Фелиция.

– Нет, одного никак не могу понять: что ты в нем нашла? Почему предпочла ему меня?

– Джейсон, я не желаю обсуждать проблемы твоего уязвленного самолюбия, – поморщившись, сказала Фелиция.

– Нет, скажи честно, в постели он лучше меня?

– А если и так? – ответила вопросом Фелиция и вновь отвернулась к окну, мысленно добавив: во всяком случае, целуется он потрясающе.

Джейсон вновь хмыкнул, но, к радости Фелиции, не стал продолжать этот разговор.

Мне все равно, каков Уильям в постели, мне достаточно того, что в жизни на него можно положиться, подумала Фелиция.

Ей вдруг невыносимо захотелось оказаться рядом с Уильямом, прижаться к его плечу, заглянуть в теплые карие глаза, прикоснуться к небритой щеке…

Фелиция украдкой посмотрела на Джейсона и чуть слышно вздохнула. И что она нашла в этом щеголе полгода назад?

Через час Уильям уже мчался в аэропорт, и этот час показался ему мукой. На самом деле информацию нашли очень быстро: на рейс Джейсон регистрировался под фамилией Форестер, вместе с ним регистрацию проходила и мисс Лебьен. Теперь у Уильяма не оставалось никаких сомнений в том, кто украл Фелицию. А менеджер туристического агентства вспомнила, что три дня назад симпатичный молодой человек, по описанию очень похожий на Джейсона, забронировал домик на озере Мичиган. Теперь Уильяму оставалось перелететь в Гэри, город, где полчаса назад приземлился самолет с Джейсоном и Фелицией на борту, и загнать Джейсона в ловушку.

– Мистер Коммитейн, – неуверенно обратился к нему начальник полиции, сопровождавший Уильяма в аэропорт, – а вы уверены, что мисс Лебьен находится с мистером Форестером против воли?

– Я уже думал об этом, – признался Уильям. Он привык рассматривать все варианты, какими бы неприятными или даже отвратительными не казались они лично ему. – Если бы мисс Лебьен решила бежать, она бы сделала это раньше. Уж точно не накануне премьеры.

– Ну я бы не стал полагаться только на любовь мисс Лебьен к искусству…

– Любовь к искусству тут вовсе ни при чем. Фелиция умная женщина, хотя иногда ее поведение говорит об обратном, – вынужден был добавить Уильям, вспомнив, какие слухи и сплетни ходили об оперной диве. – Она не могла не понимать, что накануне премьеры ее сразу же хватятся.

– Да, определенный смысл в ваших словах есть, – вынужден был согласиться шеф полиции. – Тогда, может быть, возьмете в помощь пару ребят?

– Спасибо, думаю, местные полицейские не откажутся мне помочь.

– Вам откажешь, – хмыкнул шеф. – Впрочем, я могу позвонить шефу Гэри и попросить оказать вам помощь, мы учились вместе…

– Тоже ни к чему, – не слишком вежливо отказался Уильям. – Полиция Гэри уже предупреждена и сейчас ищет следы Джейсона и Фелиции. Я очень надеюсь, что к моменту моего приземления какая-то информация у них будет.

Машина остановилась, и шеф полиции протянул Уильяму руку.

– Удачи вам, мистер Коммитейн.

– Спасибо, – искренне поблагодарил его Уильям, понимая, что удача ему понадобится.

Джейсон грязно выругался и ударил по колесу машины так сильно, что Фелицию в салоне ощутимо качнуло. – В чем дело? – поинтересовалась она, не собираясь скрывать довольной улыбки: чем больше проблем у Джейсона, тем лучше для нее.

– Что за дороги! – Джейсон опять выругался. – У меня была всего одна запаска…

– Придется вызывать аварийную помощь, – делано посокрушалась Фелиция.

Джейсон зло посмотрел на нее и вернулся в салон. Из бардачка он вытащил карту, несколько минут внимательно изучал ее, что-то бормотал себе под нос, наконец хлопнул картой по колену и довольно улыбнулся.

– А тут ведь не так уж и далеко, – сообщил Джейсон.

Фелиция непонимающе посмотрела на него.

– Как насчет пешей прогулки? – поинтересовался похититель.

– Не нравится мне эта идея, – пробормотала Фелиция, понимая, что выбора-то у нее и нет.

Она вышла из машины, и каблуки тут же утонули в мягкой почве. Да, здесь явно можно проехать только на внедорожнике…

Тем временем Джейсон вытащил из багажника свою сумку и забросил ее за плечо. Конечно, Фелиция могла бы попытаться бежать, но она прекрасно понимала, что далеко уйти ей бы не удалось: на каблуках и в платье по лесу не побегаешь. Ей оставалось лишь с тоской осматриваться, надеясь заметить людей, у которых можно было бы попросить помощи.

Должны же здесь быть смотрители, спасатели, или кто там охраняет дикую природу от браконьеров? – раздраженно думала она, с трудом переставляя ноги.

С каждым шагом на каблуках налипало все больше влажной земли, смешанной с глиной. Фелиции казалось, что еще чуть-чуть и она просто не сможет поднять ногу! Джейсон, судя по всему, не обращал на ее проблемы никакого внимания. Спокойным размеренным шагом он шел по дороге и даже не оглядывался.

Почему-то Фелиция вспомнила Уильяма.

Сколько унижений и оскорблений он вытерпел, и все равно оставался рядом со мной джентльменом и мог проявить великодушие, подумала она. Разве Джейсон хоть раз сделал мне вечером чай или просто посочувствовал, когда я возвращалась уставшей?

Фелиция с ненавистью посмотрела на широкую спину Джейсона, обтянутую модной рубашкой, наверняка очень дорогой.

Звучит, конечно, как фраза из женского романа, думала она, пытаясь в очередной раз очистить каблуки, но рядом с Уильямом я себя чувствовала как за каменной стеной. Впервые я поняла, как это возвращаться домой, когда тебя там кто-то ждет, знать, что о тебе думают, волнуются, знать, что кому-то ты интересна как человек, а не как певица и источник денег. Кстати, стоило бы подсчитать, во что мне в итоге обошелся Джейсон. Он ведь нигде не работал, ни разу не заплатил за ужин в ресторане и ни капельки не стеснялся распоряжаться моими счетами. Одно мне совершенно неясно: почему раньше я не обращала на это никакого внимания? Жаль, что понять, с каким негодяем я связалась, мне удалось, только когда я сравнила Уильяма и Джейсона. Если бы я сразу распознала, что за тварь этот смазливый бабник, потом мне было бы гораздо легче.

Настроение Фелиции, и без того не слишком радужное, окончательно превратилось в мрачное. Джейсон по-прежнему шел впереди, немузыкально насвистывая какой-то простенький мотивчик. В фирменных мокасинах, которые, насколько Фелиция могла вспомнить, стоили не меньше шестисот долларов, ему было легко и удобно идти по дороге, размытой дождями.

В этом весь Джейсон: его не интересует мир вокруг, его интересует только центр этого мира – собственная персона. Вот сейчас сниму туфли, нырну в кусты, а он даже и не сразу заметит, злорадно подумала Фелиция, но тут же тяжело вздохнула. Хватит строить несбыточные планы. Она никогда не ходила в походы, определить сторону света могла бы только на закате или восходе, да и вряд ли ей пригодилась бы эта информация: Фелиция совершенно не помнила, в какой стороне находился город.

Ох, Уильям, я больше никогда не отпущу тебя! – подумала Фелиция, всего на миг допустив мысль, будто их игра в любовь никогда не закончится.

В аэропорту Уильяма уже встречала целая делегация, возглавлял которую высокий крупный полицейский в мокрой от пота форме. – Добрый день, агент Коммитейн, – поздоровался он. – Я первый помощник шерифа Гилтон.

– Добрый день, Гилтон, – поздоровался Уильям, намеренно упуская чин встречающего, так он хотел дать понять, что ему не до реверансов.

– Заедете в офис? Или я все расскажу вам по дороге? – деловитым тоном осведомился Гилтон.

– По дороге. – Уильям благодарно кивнул ему.

Гилтон махнул толстой рукой, и сопровождающие его офицеры бросились к выходу из аэропорта. Уильям чуть заметно пожал плечами и пошел за помощником шерифа. Он вовсе не рассчитывал на такой внушительный кортеж.

– Во-первых, информация от Нью-Йоркского департамента полиции: на сейфе пальчики Форестера, – начал рассказывать Гилтон. – Это дало возможность объявить вашего похитителя оперных див в федеральный розыск. Во-вторых, информация из вашей конторы: настоящее имя Джейсона Форестера – Крейг Гриффин. Англичанин, подозревается в совершении серии грабежей, разыскивается Интерполом. В общем, этот Джейсон-Крейг серьезно попал. Теперь местные новости: один из менеджеров салона проката автомобилей опознал по присланной фотографии Джейсона Форестера. Говорит, что с ним была женщина: невысокая брюнетка с пышными формами. Судя по тому, что платье он так и не смог описать, эти формы особенно вдохновили юношу. – Гилтон хмыкнул.

Уильям вдруг с удивлением почувствовал желание ударить помощника шерифа.

– Скорее всего, это и есть Фелиция, – вместо этого спокойно сказал он.

– Наверное, – кивнул Гилтон. – Они взяли машину два часа назад. Все данные автомобиля у нас есть и разосланы патрульным на дорогах. Но, насколько я понимаю, они направились к озеру?

– Форестер бронировал там домик, – просто сказал Уильям.

– На лесных дорогах их если и задержат, то только случайно.

Гилтон распахнул перед Уильямом дверь армейского джипа.

– Я поеду с вами, – сказал он. – Все детство провел здесь, потом работал лесником, знаю каждую тропинку. Лучшего проводника вы не найдете, а в такой темноте, да еще и на лесной дороге может случиться что-нибудь нехорошее. И я думаю, лучше идти вдвоем, чтобы не привлекать лишнего внимания преступника.

Уильям почувствовал, как его кожа покрывается мурашками. Он прекрасно понял, что имеет в виду Гилтон.

– Тогда давайте не будем терять времени, – предложил Уильям, садясь в машину.

Гилтон вновь усмехнулся и кивнул. Он завел мотор и ловко, несмотря на габариты автомобиля, выехал со стоянки. Уильям смотрел в зеркало заднего вида. Часть полицейских машин осталась в аэропорту, часть рассеялась по городу, и лишь две машины сопровождали их до съезда в лес.

– Здесь очень плохие дороги, дальше мы поедем одни, – пояснил Гилтон.

Темнота быстро сгущалась. Становилось все холоднее: легкий шелк уже не спасал. Он быстро набирал влагу и тяжелел. Прикосновения ткани к телу становились все неприятнее. Фелиция передернула плечами и постаралась взять себя в руки. Подумаешь, вечерний туман! В конце концов, Джейсон сказал, что домик недалеко. Вряд ли он стал бы врать.

«Недалеко» – у всех разное, сказал подленький внутренний голос, но Фелиция постаралась заставить его замолчать. Ей не хотелось бы провести всю ночь в пешем походе через лес, но и спрашивать у Джейсона, как долго им еще идти, она не хотела.

Когда вокруг стало уже совсем темно и различать дорогу удавалось с большим трудом, Фелиция поняла, что против воли подошла к Джейсону гораздо ближе, чем хотела. Уже давно ей не было так страшно! Страх перед выходом на сцену, который преследует многих артистов, – совсем другое. Сейчас были задействованы первобытные инстинкты. Веками люди боялись темноты, ведь там могла таиться опасность.

Даже смешно, горько усмехнулась Фелиция, для меня сейчас темнота гораздо безопаснее мужчины, к которому я пытаюсь прижаться.

Эта мысль отрезвила ее и заставила отойти от Джейсона на шаг.

Между деревьев блеснул какой-то огонек.

– Вот и домик, – довольно сказал Джейсон и прибавил шагу.

Эти последние метры Фелиция еле переставляла ноги. Страх и усталость навалились на нее еще сильнее. Ноги невыносимо ныли, кожа на стопах казалась стертой до мяса, и вновь вставал вопрос «что дальше?».

Джейсон легко взбежал по ступенькам на крыльцо и вытащил из кармана ключи. Он отпер домик и галантным жестом предложил Фелиции войти.

К ее удивлению, в домике было тепло и сухо, словно кто-то специально к их приезду подготовил его.

Наверное, обслуживающий персонал, подумала Фелиция, падая в первое попавшееся кресло и сбрасывая обувь. Тем временем Джейсон погасил уличный фонарь и запер дверь домика.

– Ну вот мы и добрались. Слышишь, как шумит озеро? Оно такое огромное, что кажется морем.

Он широко улыбнулся Фелиции, будто они и правда отправились в свадебное путешествие. От этой насквозь фальшивой улыбки Фелиция почувствовала дурноту. Вообще Джейсон сейчас вызывал у нее приступы тошноты, и от мысли, что она когда-то делила постель с этим мужчиной, Фелиции хотелось немедленно бежать в душ и тереть себя мочалкой до ссадин.

Джейсон бросил свою сумку на пол и пошел проверять домик. Он то и дело радостно что-то сообщал Фелиции о своих открытиях, но она уже стала совершенно безучастна. Сил радоваться или негодовать просто не осталось. Только одна мысль билась у нее в голове: где же Уильям?

Гилтон резко затормозил и вышел из машины. – В чем дело? – спросил обеспокоенный Уильям, ему вдруг представилось самое страшное…

– Они останавливались здесь, чтобы сменить колесо, – откликнулся Гилтон. – Вот тут следы.

Уильям облегченно откинулся на сиденье.

– Значит, разрыв между нами немного сократился. – Гилтон сел обратно в машину и довольно улыбнулся Уильяму. – Да и вожу я все же лучше, чем этот Форестер, или Гриффин. Интересно, как правильнее?

– Я привык думать о нем, как о Форестере, – отозвался Уильям.

Сейчас он уже понял, как ему повезло, что офицер Гилтон решил сопровождать его. Уже давно Уильям не мог расслабиться и довериться кому бы то ни было. С первого же дня работы в Интерполе он всегда оставался один на один с преступником. Но сейчас рядом с ним был профессионал такого уровня, что Уильяму не стоило и пытаться проявлять самостоятельность и инициативу.

Еще через десять минут Гилтону пришлось вообще заглушить мотор, но теперь и Уильям, далекий от специальности лесника, понимал, в чем дело: им загораживал проезд большой внедорожник.

Гилтон вышел из машины и мягкой, крадущейся походкой подошел к внедорожнику. Затем сделал Уильяму знак рукой, мол, все чисто. Уильям тоже вышел и подошел к помощнику шерифа.

– Это внедорожник Форестера? – спросил он.

– Да.

Гилтон открыл капот и прикоснулся к мотору.

– Они здесь встали минут сорок назад. Поздравляю, мистер Коммитейн, мы почти нагнали их.

– Это хорошо, но что дальше?

– А дальше мы попытаемся обогнать. Джейсон явно пошел по дороге, а она здесь делает серьезный крюк. Мы пойдем через лес и попробуем догнать их у домика. Как вам мой план?

– Не имею никаких возражений, если вы точно выведете нас к точке.

Гилтон усмехнулся и пожал огромными плечами.

– Поспорил бы с вами на сотню баксов, мистер Коммитейн, но нет азарта, когда заранее известен результат. Вы умеете быстро ходить по лесу?

Уильям пожал плечами.

– Я проходил курс выживания…

Гилтон не стал никак это комментировать, лишь хмыкнул.

– Идите за мной, старайтесь ступать след в след и делайте это как можно тише. Впрочем, думаю, ваш Форестер тоже не слишком хорошо знает лес.

Гилтон тщательно запер свой джип, проверил оружие и кивком головы приказал Уильяму следовать за собой. К его огромному удивлению, Гилтон легко, словно весил раз в пять меньше, просочился через заросли кустарника у дороги и углубился в лес. Уильяму ничего не оставалось делать, как последовать за ним. Он честно пытался повторять все движения Гилтона, но то и дело под ноги попадались шишки, а нижние ветки деревьев постоянно хватали за рубашку. Гилтон же шел вперед так, словно гулял по Бродвею.

Внутренние часы подсказывали Уильяму, что идут они не дольше десяти минут, но его уставшему телу эту время показалось раз в десять длиннее. Он даже немного расслабился, а потому пропустил момент, когда Гилтон резко остановился и приложил свои толстые губы к его уху.

– Чуть опоздали, – еле слышно сказал он и кивком головы указал на чуть заметный за пышным боярышником свет.

Жестом он приказал Уильяму следовать за собой и чуть ли не ползком приблизился к кустам.

К удивлению Уильяма, у него открылось второе дыхание, и он с ловкостью ящерицы заскользил к укрытию, чем заслужил одобрительный кивок от Гилтона. Они замерли за боярышником, и только сейчас Уильям увидел Джейсона и Фелицию. Он почувствовал, как сердце пропустило один удар. Хотелось сейчас же вскочить и бежать к ней, но тяжелая рука Гилтона удержала его на месте.

– Пусть войдут, – одними губами сказал он и вытащил из кармана ключ.

– Вот и домик! – послышался голос Джейсона, слегка приглушенный шумом прибоя.

С галантным полупоклоном он открыл перед Фелицией дверь, затем выключил фонарь и зашел в дом. Уильям отчетливо услышал, как повернулся ключ в замке.

– А парень не промах, – пробормотал Гилтон. – Значит, так, Коммитейн: сейчас ты берешь ключ и идешь выручать свою диву. Джейсона я беру на себя. Он пойдет проверять дом и наткнется на черный ход, я должен успеть раньше. Войдешь, когда крикнет сова.

Уильям не стал ничего отвечать. Действовать нужно было быстро. Главное, безопасность Фелиции. В жизни Уильяма бывали случаи, когда он просто не мог спасти человека, и потом ему не снились по ночам кошмары, потому что он знал: он сделал все, чтобы помочь. Но если что-то случится с ней, Уильям себе этого не простит.

Гилтон растворился в густой растительности, и Уильям поспешил к входной двери. Ступая как можно тише, он поднялся по ступенькам, благодаря Бога за то, что ни одна не скрипнула, и вставил ключ в замок. Прикрыв глаза, он замер. Вдруг раздался резкий крик совы. Одним движением Уильям повернул ключ и распахнул дверь.

От крика птицы Фелиция вздрогнула. На секунду ей показалось, что это кричит чучело совы, стоящее на камине. Но потом ей стало не до птиц. Дверь распахнулась, и на пороге появилась фигура мужчины. Фелиции не нужно было вглядываться в черты его лица, она и так знала, что это Уильям пришел за ней, пришел спасти ее. Она вскочила и бросилась к нему. Он был совсем рядом, она даже видела, как бьется жилка на его шее, как вдруг Уильям дернулся в сторону и больно толкнул ее. Фелиция упала на пол и не поняла: ужасный шум был из-за того, что она ударилась головой, или…

– Вот гад! – крикнул кто-то глубоким басом.

Послышались звуки борьбы.

Фелиция потрясла головой, пытаясь избавиться от гула в ушах, и тихо застонала: прямо перед ней бледный, с каплями крови на лице лежал Уильям.

– Боже мой, – запричитала она, подбираясь к Уильяму. – Боже мой, Уильям, скажи мне что-нибудь!

Фелиция обняла его и почувствовала на ладонях что-то липкое и теплое.

– О господи! Кто-нибудь!

– Не кричите, мисс! – Морщась и потирая бока, к ней подошел толстый полицейский. – Его нужно перевязать.

– Почему он такой бледный? Почему он молчит?! – Фелиция чувствовала, что у нее начинается истерика.

Полицейский молча стащил рубашку и ловко порвал ее на полосы. Аккуратно он отстранил Фелицию в сторону и принялся перевязывать Уильяма.

Фелиция смотрела на свои ладони, испачканные в его крови, и чувствовала, что еще чуть-чуть и она упадет в обморок.

– Бледный он потому, что испытывает болевой шок, – тем временем спокойно говорил полицейский, быстро и крепко фиксируя повязку на груди Уильяма. – А с пробитым легким много не наговоришь. Лучше помогите-ка мне. Нужно прижать вот здесь, а то он истечет кровью, пока приедет помощь.

– А помощь приедет? – с надеждой спросила Фелиция, прижимая кусок рукава так, как показал полицейский.

– Минут через пять здесь будет полно полицейских и спасателей. Коммитейн крепкий парень, он продержится, но если вы с ним поговорите, вреда не будет. Только, мисс Лебьен, держите тряпку! А я пока немного потолкую с вашим приятелем…

Только сейчас Фелиция поняла: то, что она приняла за груду тряпья, было на самом деле Джейсоном. Груда зашевелилась и попыталась подняться. Полицейский подошел к нему и сильно ударил ногой. Фелиция отвернулась, понимая, что предпочтет сделать вид, будто ничего не заметила.

Пусть хоть забьет его до смерти! – зло подумала она. Этот мерзавец недостоин жить, если что-нибудь случится с Уильямом.

– Уильям, – тихо позвала она. – Пожалуйста, открой глаза. Ты меня очень пугаешь…

Его веки чуть дрогнули, но Фелиция заметила, что лицо стало бледнее и черты его заострились.

– Уильям, ты нужен мне! И я тебе нужна, ведь правда? Ты же закрыл меня потому, что любишь…

– Он просто делал свою работу, мисс, – откликнулся полицейский, надевая наручники на Джейсона, у которого во рту уже торчал кляп.

– Нет, я знаю, ты сделал это, потому что любишь меня! – упрямо сказала Фелиция. – И… и я бы ни за что не позволила тебе этого, потому что… потому что я тоже люблю тебя. Слышишь, Уильям? Я тебя люблю! И это вовсе не притворство! Ну, Билли, пожалуйста, открой глаза!

Фелиция почувствовала, как по ее щеке катится слезинка. Она медленно ползла по коже, горячая и соленая, чуть коснулась уголка губ и упала на белую как мел щеку Уильяма. Его веки вновь вздрогнули, но на этот раз он открыл глаза. Фелиция почувствовала, как у нее перехватило дыхание от счастья.

– Билли, – чуть слышно прошептала она.

– Я же… просил… не… называть меня… так, – хрипя, сказал он. Каждое слово явно давалось ему с огромным трудом. – И… ты права… я… люблю… тебя.

– Хватит сантиментов! – грубо оборвал их Гилтон. – Коммитейн, ты же знаешь, что тебе нельзя говорить. Закрой рот, пусть говорит она.

– Пусть… споет, – попросил Уильям.

Гилтон и Фелиция удивленно переглянулись.

– Мало ли какой вздор приходит в голову от потери крови! – пожал плечами полицейский и вышел на крыльцо. Он уже слышал вой сирен.

А Фелиция наклонилась к Уильяму и начала ему петь, но не арию из «Далилы», не любимую песню из «Трубадура», она пела старую колыбельную, которую когда-то давно услышала от матери, тогда никто еще не знал, что из маленькой Фили вырастет звезда оперной сцены. Тогда ее просто любили, совсем так, как она сейчас любит Уильяма.

Успокоенный ее ласковым голосом, Уильям закрыл глаза. Боль куда-то отступила, и ему стало хорошо. Он улыбнулся.

Эпилог

Фелиция как на крыльях летела в свою гримерную. Ее бенефис прошел с оглушительным успехом, впрочем, этому она и не удивлялась. Радовалась она потому, что Уильям сидел в зале, а значит, смог вернуться раньше.

Вот уже полтора года они жили якобы вместе, но больше времени проводили порознь: то Фелиция уезжала на гастроли, то Уильяма вызывали для каких-то сверхсекретных дел.

Сначала ей казалось, что такая жизнь не для нее. Ну какая нормальная женщина способна вытерпеть такое?! Но, к собственному удивлению, Фелиция ни разу даже не подумала о том, чтобы поставить Уильяму ультиматум: или она, или его работа.

Быть женой полицейского – нелегкое дело, думала она и грустно улыбалась.

Несмотря на все признания, Уильям до сих пор так и не решился сделать ей предложение. Фелиция даже понимала почему. После того ранения он стал по-другому относиться к своей работе. Как он мог обзаводиться семьей, когда один раз уже был на волосок от смерти и ему просто повезло? Специалист баллистической экспертизы честно признался Уильяму, что никак не может понять, каким чудом пуля прошла через легкое, а не через сердце или любой крупный кровеносный сосуд.

Фелиция знала об этом разговоре. Слышала и признание врача, что Уильям выкарабкался просто чудом: и рана была серьезная, и кровопотеря почти два литра. Да и пуля прошла всего в нескольких миллиметрах от аорты…

Да, Фелиция понимала, почему Уильям не хочет жениться. Ей и самой не хотелось становиться вдовой, но иногда ночью, когда рядом не было Уильяма, Фелиция вдруг понимала, что может стать вдовой, так и не став женой, и тогда она начинала молиться…

Но сегодня вечером Фелиция усилием воли заставила себя отбросить эти мысли. Уильям здесь, Уильям улыбался ей и держал в руках большой букет белоснежных роз. Что еще нужно?

Она вдруг вспомнила, как уже после суда над Джейсоном, который оказался вовсе и не Джейсоном, и его сообщниками Уильям зашел к ней, чтобы забрать вещи. Да, они много сказали друг другу в том домике у озера, но сейчас Фелиции казалось, что все эти слова были в другой жизни, и она иногда даже сомневалась, действительно ли слышала их…

– Вот и все? – Уильям казался растерянным, но пытался улыбаться.

Он выглядел все еще очень бледным, но врачи уверяли, что восстановление идет весьма быстрыми темпами. Такими быстрыми, что Уильям даже сбежал из больницы через две недели…

– Да, – неуверенно ответила она, понимая, что сказать нужно что-то другое.

– Мне было… приятно работать с тобой, Фелиция.

Уильям протянул руку. Как ему сейчас хотелось поцеловать ее, прижать к своей груди, утонуть в шелке ее волос, вдохнуть аромат ее кожи.

Фелиция пожала протянутую руку, и Уильям почувствовал легкую дрожь в ее пальцах, но, может быть, ему просто показалось? Да, показалось. Он развернулся и уже почти вышел в коридор, как Фелиция тихо окликнула его:

– Уильям, не уходи!

Кажется, на этот раз она все сделала правильно. Уильям вздрогнул и повернулся. Растерянность в его глазах сменилась радостью.

– Значит, это был не сон? – спросил он.

Фелиция покачала головой. Им не нужно было много слов, чтобы понимать друг друга. Она подошла ближе, обняла Уильяма и прильнула к его губам.

И тогда они поняли, что и так слишком много времени было потеряно, слишком много лишних слов сказано.

– Будь моим. Я люблю тебя, Уильям.

– Я тоже люблю тебя, – сказал он, глядя ей в глаза.

Еще никто и никогда не смотрел на нее так. Фелиции казалось, что вынести эту нежность, эту страсть нельзя…

Фелиция улыбнулась этим воспоминаниям и толкнула дверь гримерной. Она знала, что еще минут пять никто не будет тревожить ее. Это хорошо. Ей хотелось немного прийти в себя, собраться с мыслями, ведь предстояло еще улыбаться, принимать цветы, давать интервью. А она так устала! Все, что ей сейчас хотелось: пойти с Уильямом в парк, сесть на скамеечку в самом тенистом уголке и прижаться к его сильному теплому плечу, спрятаться в его объятиях от всего мира.

Она закрыла дверь и вздрогнула. На туалетном столике под зеркалом лежала бархатная коробочка.

Неужели все начинается опять? – с ужасом подумала Фелиция. Но ведь Джейсон и его дружки уже отбывают срок!

Джейсона Форестера, он же Крейг Гриффин, осудили почти год назад, и ближайшие десять лет Фелиция ну никак не должна была с ним встретиться.

Гриффин с подельниками придумали оригинальное преступление. В разных частях света они крали драгоценности, и не просто колечки-брошки, а уникальные, коллекционные вещи. Оставалось решить, как переправить их в США. И тут Крейг познакомился с Фелицией. В его голове сразу же созрел план: в каждом городе, где Фелиция выступала во время турне, сообщники Гриффина, объединенные маской «тайного поклонника», преподносили диве украденные драгоценности. Крейг все правильно рассчитал: Фелиция и Лоуренс не слишком задумывались о происхождении этих подарков. Саму диву на таможне практически не досматривали, а Лоуренс не считал нужным декларировать драгоценности, ведь тогда им пришлось бы платить серьезные таможенные сборы. Крейг сделал ставку на жадность Лоуренса и беспечность Фелиции и не прогадал. А по возвращении Фелиции в Нью-Йорк драгоценности планировалось заменить на подделки. Вряд ли Фелиция быстро обнаружила бы подмену, и уж точно после того, как Джейсон Форестер исчез бы из ее жизни.

Но пожилая меценатка и поклонница искусств графиня Фонтебло спутала все их планы. План Гриффина был разрушен, и он начал делать ошибки: пытался сам взломать сейф, а потом похитил Фелицию, да еще и оставил множество улик.

Раскрыть это преступление оказалось довольно просто: еще в полицейском отделении Гэри Гриффин начал давать показания и быстро выдал не только всю схему, но и своих подельников. А ответ на самую большую загадку: как ему удалось пронести пистолет через металлоискатель, – оказался настолько прост, что Фелиция потом еще долго переживала, ведь если бы она знала, ранения Уильяма можно было бы избежать! Настоящий пистолет Гриффин оставил в машине возле аэропорта, а Фелицию пугал безопасной пластиковой игрушкой. В любой момент после входа в здание аэропорта она могла привлечь к себе внимание! Но едва они вошли в домик, стало поздно: в одном из шкафчиков на кухне дружки Гриффина оставили для него настоящее оружие. Этим пистолетом Гриффин ударил помощника шерифа и оглушил его на несколько секунд, и из этого оружия он стрелял в Уильяма.

Фелиция передернула плечами.

Что за вечер воспоминаний! – возмущенно подумала она. Если в этой коробочке что-то опасное, я всегда могу позвать Уильяма. В конце концов, это его работа.

Она мрачно усмехнулась и раскрыла футляр. К безмерному удивлению Фелиции, в нем лежало лишь колечко с небольшим бриллиантом и записка: «Выйдешь за меня замуж?».

Дверь гримерной тихо скрипнула, и Фелиция, чуть слышно вскрикнув, оглянулась.

– Уильям, ты меня испугал! – попеняла она вошедшему, но тут же обняла его.

– Твоих рук дело? – обвиняющим тоном спросила Фелиция, указывая на футляр.

– Моих. – Уильям смущенно развел руками и отдал Фелиции букет. – Но прежде чем ты ответишь, я хочу сообщить тебе новость: Паркер наконец подписал мой рапорт об отставке.

– Уильям… это… это… – Фелиция растерялась. Да, она была рада, но понимала, какая это жертва со стороны Уильяма. – Но что же ты будешь делать?

– Придумаю. – Он легкомысленно махнул рукой. – Сейчас для меня важно одно: да или нет?

– Конечно, да! – воскликнула Фелиция.

Уильям счастливо улыбнулся и обнял ее, зарываясь в густые каштановые волосы.

– Больше я ни за что не уеду от тебя! – сказал он.

– Больше я тебя не отпущу, – с улыбкой сказала Фелиция. – Но, знаешь, нужно признаться, увертюра к нашей любви была очень даже интересной.

– Надеюсь, и сама опера тебя не разочарует, – улыбнулся Уильям.

– Нет, не разочарует.

Фелиция поцеловала его и ловким движением закрыла дверь гримерной на замок. Все остальные могут сейчас и подождать! Звезда она или не звезда?

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам

Оглавление

Увертюра к счастью X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?