«Свадьба ее мечты»

Джул Макбрайд Свадьба ее мечты

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Всем встать!

— Джимми, держи себя в руках, — прошептал Чес Эдмонд своему подзащитному.

Почувствовав спиной взгляды приятелей-папарацци Бенни, Алекса и Тима, Джимми обернулся и закатил глаза, показывая, что не будет запуган судьей в юбке. Ответом ему были улыбки и поднятые вверх большие пальцы.

Судье Диане Литтл было около пятидесяти лет, но эта женщина следила за собой. У нее была прекрасная кожа. Светло-каштановые волосы красиво спадали ей на плечи. Губы чуть тронуты помадой. Очки в черной квадратной оправе придавали ее внешности серьезность.

— Мистер Делани?

Джимми поднял брови.

— Да, мэм?

— Могу ли я попросить вас об одолжении?

— Что угодно, мэм. Только скажите.

Она растянула губы, что должно было изобразить улыбку.

— Сотрите ухмылку с вашего лица.

— Простите, — пробормотал он.

Чес прошептал:

— Это очень плохое предзнаменование.

— Адвокат хочет что-то заявить?

Чес почтительно поднялся, и дорогой пиджак натянулся на его мощных плечах.

— Нет, ваша честь.

Кивнув, она начала просматривать бумаги в толстой картонной папке. Потом длинным пальцем с безупречным маникюром выдвинула лист. Джимми подавил вздох. Очевидно, судья Литтл собиралась растянуть процедуру, чтобы насладиться его переживаниями.

Неужели она не понимает, что он не сделал ничего плохого? Если бы не запрет Чеса, Джимми уже сболтнул бы что-нибудь в свою защиту — и навредил бы себе.

Чес считал маловероятным, что Джимми попадет в тюрьму. Джимми тоже надеялся остаться на свободе. Он огляделся. Скамьи в зале с высоким потолком были почти пустыми. Стояла такая тишина, что слышался лишь зловещий шорох бумаг. Джимми впервые стало страшно. Ему совсем не хотелось напяливать на себе полосатую робу арестанта! И Джимми возблагодарил небеса за то, что у него есть такой друг, иначе как он мог бы воспользоваться услугами одного из лучших адвокатов! Они вместе учились в школе, вместе играли в футбол, вместе поступили в университет «Большого Яблока» — Нью-Йорка. В первый же день занятий Чес встретил Эльзу, которая была столь же сексуальна, сколь и умна. Теперь у них двое сыновей…

А Джимми стал фотографом, и очень талантливым. На его снимках самая невзрачная девушка становилась сказочной красавицей с таинственным взглядом. И это не было оптическим обманом. Он просто мог уловить красоту души даже у самых заурядных людей. Раз за разом Джимми щелкал затвором, останавливая моменты чувств и делая глубоким то, что другим казалось незначительным и даже уродливым. Его работы были довольно доброжелательно встречены критиками, газеты с охотой публиковали его фотографии, платя ему больше, чем другим…

Усилием воли Джимми отогнал воспоминания и приготовился слушать судью, которая показывала ксерокопию газетного листа.

— Это ваш снимок?

На фотографии наследница империи отелей Джулия Дарден была на палубе яхты со своим женихом Лоренцо Сантини. Молодые люди целовались, накрывшись полотенцем, и можно было догадаться, что они занимаются любовью.

Джимми кивнул:

— Да, мой.

— И вы продали его в «Пост»?

Он и не пытался спорить. Он же фотограф, в конце концов, и живет на средства от продажи фотографий! А Джулия и в самом деле очень красива. У нее прямые каштановые волосы, карие глаза и широкая, искренняя улыбка. И еще она обладала огромным обаянием, которое Джимми неоднократно удавалось запечатлевать на пленке. Его фотографии шли нарасхват и по немыслимо высокой цене.

— Да, мэм.

— Хотя вы знали, что вам запрещено приближаться к мисс Дарден?

— Я находился далее указанного судом расстояния, ваша честь.

— Отвечайте только «да» или «нет».

Он вздохнул.

— Да. Я знал, что мне запрещено приближаться к ней.

— А вы сами хотели бы быть на месте тех, кого фотографируют подобным образом?

Джимми представил себя под одним полотенцем со столь великолепной женщиной и решил:

— Я бы не возражал.

— Сколько раз вам запрещали приближаться к Джулии Дарден?

Таких мелочей он уже и не помнил.

— Шесть или семь.

— Одиннадцать.

Судья продолжала просматривать его дело, и Джимми почувствовал раздражение. Ну, пусть этих запрещений было одиннадцать, но Чес сказал, что Джимми не сделал ничего противозаконного, хотя его поступки и нетрадиционны. Свадьба Джулии Дарден состоится через пару недель, первого апреля, и Джимми не мог позволить себе околачиваться в тюрьме в это время. Одна фотография свадебного поцелуя Джулии и Лоренцо позволила бы ему купить квартиру, которую он присмотрел еще год назад.

Подумав о свадьбе, он едва не улыбнулся. Для бракосочетания Джулия Дарден выбрала День дураков! Надо признать, у нее своеобразное чувство юмора. Ходили слухи, что вместо кулона она носит кольцо от консервной банки, которое Лоренцо использовал в качестве обручального!

Отец Джулии, седой шестидесятивосьмилетний вдовец Спарки Дарден, тоже был недюжинной личностью. Пройдя курс лечения от рака, он начал удаляться от дел и жил в своем поместье на Лонг-Айленде, где и должна была состояться свадьба его дочери. Он потратил жизнь на создание империи отелей, но Джулии не отказывал ни в чем, создав ей волшебную жизнь принцессы. Лоренцо был звездой хоккея.

Право фотографировать свадьбу Джулии Дарден было предоставлено только журналу «Свадьбы знаменитостей», и Джимми расценил это как вызов.

Об этой свадьбе было объявлено в прошлом октябре, и с тех пор Джимми удавалось опережать «Свадьбы знаменитостей», продавая газетам снимки приготовлений к свадьбе. Чтобы быть поближе к Джулии, он обратил внимание на Эди Беннинг из агентства «Невесты Большого Яблока», организатора свадьбы Джулии. Эмма Голдстейн из журнала «Свадьбы знаменитостей» предложила Эди появиться в реалити-шоу «Рейтинг свиданий» со своим новым парнем, которого звали Кэш Шэмпейн. Узнав об этом, Джимми — мастер маскировки — сменил одежду, приклеил бороду и превратился в Винни Марсела, телеоператора из «Рейтинга свиданий». Но вышло совсем не то, на что он рассчитывал. Оказалось, что в реалити-шоу участвовала не Эди, а ее сестра-близняшка Марли. Теперь Джимми предстоит все начинать заново. В тюрьме сидеть просто некогда!

Эди и Марли были очень похожими. Обе одного роста, у обеих голубые глаза и волнистые белокурые волосы. Однако Джимми сразу воспринял их по-разному. Его тянуло к Эди, как железо к магниту. Но он мечтал не столько о романтических свиданиях, сколько о том, как они займутся любовью. В который уж раз Джимми представил себе, как подходит к Эди, как наклоняется к ее полным розовым губам и…

Голос судьи вернул его к реальности.

— Вы слышали хоть слово из того, что я сказала, мистер Делани?

Джимми решил, что лучше не врать.

— Простите, нет.

Судья указательным пальцем подтолкнула очки к переносице.

— Я вижу, что вы изучали искусство.

— Да, я занимался художественной фотографией.

— А теперь подглядываете в окна и замочные скважины?

— Я бы так не сказал. Я подчинюсь запрещению приближаться к Джулии Дарден, ваша честь.

— Конечно, подчинитесь, мистер Делани. Это само собой разумеется. Кроме того, я приговариваю вас к общественным работам. В течение шести недель, начиная с завтрашнего дня, вы будете по субботам преподавать искусство фотографии малолетним правонарушителям. Сегодня утром мне сообщили, что у нас накопилось много конфискованных фотоаппаратов. Вот их-то вы и пустите в дело.

Единственными детьми, с которыми общался Джимми, были сыновья Чеса. Они звали его дядя Джимми…

— Простите, ваша честь, но я не умею преподавать…

Удар локтем в бок чуть не вышиб из него дух.

— Я вижу, ваш адвокат, — судья Литтл сделала паузу и улыбнулась, — считает приговор справедливым.

И в ту же секунду Джимми был ослеплен фотовспышками и понял, что его приятели успели заснять, как он пытается хватать воздух разинутым ртом. Мысленно он уже представил, как будут выглядеть эти снимки на полосах «Пост» или «Дейли ньюс» с подписью «Правонарушители вместо Джулии». Их публикация ознакомит публику с его физиономией, в результате работать ему станет и сложнее, и даже опаснее. Но разве что-нибудь может остановить этих наглых, бессовестных папарацци?

— С такими друзьями, — проворчал Джимми, — и враги не нужны.

Но судья Диана Литтл спасла его:

— Помощник пристава, конфискуйте у присутствующих все фотоаппараты.

— На этой неделе вам предстоит отснять по две пленки, а на следующей вы научитесь проявлять их в темной комнате. Всем понятно, как работает фотоаппарат?

Подростки кивнули, а у одиннадцатилетней Мелиссы Джонс от удовольствия даже мурашки пошли по спине. Она знала Джимми Делани как автора фотографий, которые любила разглядывать в газетах, но не ожидала, что он окажется таким суперсимпатичным. И таким крутым.

Она подняла руку.

— Мы возьмем фотоаппараты домой, мистер Делани?

— Да. Как же иначе вы будете фотографировать? Но будьте осторожны с ними. Это собственность государства. — Повернувшись, он написал цифры на доске, потом пошел от стола к столу, перепроверяя камеры и пленки. — Вот номер моего телефона. Звоните, если возникнут вопросы.

Номер его телефона! Мелисса тщательно переписывала его в свою розовую записную книжечку, чувствуя, что ее руки становятся липкими, потому что Джимми приближается к ее столу. Она вытерла ладони о джинсы, потом убрала от лица темные волосы, чтобы лучше видеть Джимми.

Его волосы были подстрижены очень коротко, но он все равно зачесывал их назад. У него были темные живые глаза, квадратный подбородок и крошечная родинка около рта.

Суперсексуальный мужчина, подумала Мелисса. Если бы она знала, что нарушение закона поможет ей встретиться с Джимми Делани, она бы уже давно начала воровать в магазинах и превышать кредит по карточкам матери, делая покупки по каталогу.

— Мы дали тебе все! — причитала мама между рыданиями, просмотрев видеозапись того, как ее дочь украла пару мужских кожаных перчаток.

Потом родители в один голос заявили, что она эгоистичная девочка, но Мелисса не понимала, почему они так решили. Она давала деньги Джеку Стивенсу, который спал на вентиляционной решетке под пожарной лестницей около их дома. И перчатки были украдены для него.

Джек стал бездомным недавно. Раньше у него была хорошая квартира. Но его преследовали несчастья. Жена ушла от него, он затосковал и начал пить. Потом потерял работу. В это же время его сыну потребовалась операция, на которую ушли все сбережения. Теперь сын был здоров. Джек и хотел бы вернуться к нормальной жизни, но для того, чтобы воспользоваться помощью Центра реабилитации, тоже были нужны деньги…

Как же так? — кипятилась Мелисса. Она знает о жизни Джека все! Значит, она не эгоистка! И деньги ей нужны, чтобы помочь Джеку!

Но не только.

Хоть мама и сказала, что родители дали Мелиссе все, это было не совсем так. У нее не было лошади, а Мелисса так хотела ее иметь, что даже начала понимать чувства Джека к его сыну.

Когда она попросила родителей, папа сказал «может быть», но потом стал говорить, что держать в Нью-Йорке лошадь очень сложно. Мелисса сразу же предложила переехать в Вайоминг. Родители засмеялись.

Открыв фотоаппарат, она медленно вставляла пленку — так, как показал Джимми. Мелисса знала, что ключ к успеху в бизнесе — найти свое место. Папа говорил это тысячу раз. После суда Джимми Делани не сможет больше быть папарацци, значит, его место освободилось. А поскольку папа Мелиссы в молодости был футболистом, а теперь стал спортивным комментатором, то вместе с ним она могла бы проникать на телевидение, в спортзалы и на стадионы.

Как же она не подумала об этом раньше! Взрослые никогда не замечают детей, и кому как не ребенку фотографировать знаменитых людей? Да если бы она захотела, то могла бы даже делать суперсексуальные фотографии в женской комнате! Если все пойдет, как запланировано, она продаст свои фотографии и заработает кучу денег. Потом купит лошадь себе и поможет Джеку, и не надо ей будет красть в магазинах и огорчать родителей, нарушая закон…

Осталось только убедить Джека Стивенса помочь ей с продажей фотографий. Взрослый человек нужен, чтобы, например, вести переговоры или открыть счет в банке. А красивый гнедой жеребец…

Голос Джимми Делани прервал ее мечты:

— А что ты собираешься фотографировать, Мелисса?

Мелисса. Девочка задержала дыхание, не в силах поверить такому счастью. Сам Джимми Делани назвал ее по имени!

Когда он наклонился, Мелисса ощутила слабый аромат мыла и одеколона.

— Цветы крупным планом. Возможно, вы научите меня, как сделать, чтобы фотографии были такими, как в журналах. — Она помолчала, собираясь с духом. — А сколько денег вы получаете, когда продаете снимки в «Пост»?

Джимми вытаращил глаза.

— Когда я начал заниматься с вами, то предупредил, что об этом рассказывать не буду. — Он наклонился еще ближе, внимательно посмотрел ей в глаза и неожиданно рассмеялся. — Цветы, как в журналах. Вот это я буду рад объяснить тебе, Мелисса.

А о ценах на фотографии Мелисса не очень-то беспокоилась. Она прекрасно умела пользоваться Интернетом, и найти нужную ей информацию было парой пустяков…

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Почему бы нам не перейти в зал? — предложила Эди Беннинг, переводя взгляд с темноволосой женщины по имени Стейси на ее будущего мужа Реджи. Эта парочка не должна видеть эскизы, имеющие отношение к свадьбе Джулии Дарден. — В «Невестах Большого Яблока» каждая свадьба уникальна, поэтому я хочу обсудить ваши желания и ваши мечты.

Стейси не обратила ни малейшего внимания на ее слова, придвинулась к столу и взяла эскиз платья, который нарисовала Вив Беннинг, мама Эди.

— Это платье Джулии Дарден?

— Ну… да. — Эди помялась. — Но, как вы должны понимать, мы не афишируем планы наших клиентов.

— Но большинство приготовлений уже описано в «Свадьбах знаменитостей», — возразила Стейси. — Поэтому мы и решили обратиться к вам.

— Я ценю ваше доверие, но… — И Эди жестом снова пригласила их в зал. — Так как вам понравилось платье Джулии, я теперь имею представление о вашем вкусе и могу показать тебе другие модели.

Внезапно сердце Эди пропустило удар, и ее голос прервался. Ей показалось, что за окном на улице кто-то только что стоял и смотрел на нее. Теперь там не было никого. Но все равно, уже в тысячный раз за утро, Эди ощутила что-то необычное. Она попробовала глубоко вздохнуть и успокоиться — бесполезно. Не пора ли звонить в полицию?

Вскоре после того, как в октябре была объявлена свадьба Джулии Дарден, кто-то начал угрожать ее жизни. Пит Шрайвер, начальник службы безопасности Спарки Дардена, показал Эди анонимные письма, адресованные Джулии, и даже послал сотрудника понаблюдать за агентством Эди.

Эди была не на шутку напугана. Несколько недель назад неизвестный человек вторгся в поместье Дардена и обстрелял Джулию и Марли, когда они совершали пробежку в лесу. Пит Шрайвер решил, что нападение имело целью создать панику. Объяснил он все очень просто:

— Если тебя хотят убить, то обычно убивают. Но пули в деревьях указывали, что преступник целился высоко, а значит, убивать не собирался.

Чтобы успокоиться, Эди обвела взглядом зал. В одном окне было золотыми буквами написано «Невесты Большого Яблока» и стоял манекен, изображавший невесту в платье из белых перьев. Отделанная красным атласом кровать в другой витрине приглашала к любовному танцу. Бокалы для шампанского, перевязи, пышные букеты и, наконец, россыпи роз на полу довершали картину, приглашая влюбленных войти и осуществить свои свадебные мечты. У витрин агентства часто останавливались прохожие, чтобы полюбоваться на такую красоту. Да вон и опять кто-то остановился.

Ее сердце подпрыгнуло. Она уже видела его! Сегодня он не раз проходил мимо ее агентства. Правда, этот мужчина не показался ей опасным. Что называется, сама респектабельность: в темно-сером шерстяном пальто, под которым был виден светло-серый костюм. Его волосы были коротко подстрижены.

Может быть, он собирается жениться и, когда уйдут Стейси и Реджи, войдет, чтобы обсудить свою свадьбу?

Если мужчина уйдет, так и не зайдя в офис, решила Эди, придется звонить Питу Шрайверу. Может быть, это он прислал к ее агентству сотрудника службы безопасности, не сообщив ей?

С тех пор как Эди приступила к организации свадьбы Джулии, ее жизнь все больше выходила у нее из-под контроля. Последним ударом был уход ее помощницы Черил. Да не просто уволилась, а сбежала с мужчиной, который пришел к ним со своей невестой, чтобы заказать организацию свадьбы!

Эди, конечно, сразу же обратилась в кадровое агентство, но они пока никого подходящего не прислали.

Мужчина отошел от окна, и Эди повернулась к Стейси, которая в это время говорила жениху:

— О, Реджи, взгляни, вот список песен для Джулии Дарден. А ее платье мне очень понравилось. Я тоже хочу такое!

— Пожалуйста, — вмешалась Эди, — нам надо выйти из кабинета.

— Но мы обратились к вам именно потому, что вы занимаетесь свадьбой Джулии, — упорствовала Стейси.

— Конечно, — согласилась Эди, — но я хочу помочь вам выбрать то, что вы в состоянии…

— Платье действительно потрясающее.

Мужской голос прозвучал откуда-то сзади.

Эди обернулась, и пол ушел у нее из-под ног, когда она увидела мужчину, стоящего в двери. Только что он стоял на улице у витрины!

Он прошел мимо Эди, с уверенным видом направляясь к Стейси. Эди не могла понять, что происходит. Он знаком со Стейси и Реджи? Они ждали его?

Вблизи мужчина казался еще красивее. У него были короткие каштановые волосы, темно-карие глаза и маленькая родинка около рта. Легкий аромат одеколона окутывал его.

Движением плеч он освободился от пальто и сунул его в руки Эди. Потом, хлопнув Реджи по плечу, протянул ему руку. Рукопожатие было быстрым и сильным.

— Меня зовут Сет Бишоп.

Значит, он не знаком ни со Стейси, ни с Реджи?..

Однако мужчина просунул руку под локоть Стейси, как будто они знали друг друга всю жизнь, и начал исподволь направлять ее к выходу из кабинета, глядя ей в глаза и обезоруживающе улыбаясь. Проходя мимо оцепеневшей Эди, он подмигнул ей и повел Стейси в зал. Эди и Реджи послушно последовали за ними.

Там Сет Бишоп заявил:

— Платье великолепно, но Джулия Дарден принадлежит к типу высоких, худощавых женщин…

Стейси, шедшая как зачарованная, наконец пришла в себя и переспросила:

— Значит, я не…

— Тощая? — Сет рассмеялся. — Конечно, нет. — Повернувшись, он подмигнул Реджи. — Джулия красива, да. Но это красота супермодели. Поэтому для нее выбрано платье в имперском стиле. У вас, однако, — он перевел взгляд со Стейси на Реджи, будто ожидая поддержки, — фигура другая. И я думаю, что мисс Беннинг намеревается показать вам такое платье, какое Джулия Дарден просто не смогла бы надеть… такое платье, которое подчеркнет достоинства вашей фигуры, и…

— Неужели у меня фигура лучше, чем у Джулии Дарден? — ахнула Стейси, млея от восторга.

— Ну, — дипломатично ответил Сет Бишоп, — мы никогда не сравниваем наших клиентов.

Не зная, что чувствовать — гнев или облегчение — Эди решила, что пока будет лучше всего, если она повесит пальто этого мужчины и начнет показывать Стейси эскизы платьев.

Следующий час прошел для Эди, как в тумане. Сет Бишоп оказался умелым продавцом. Он взывал к тщеславию клиентов, обсуждал с ними цены, и, в конце концов, Стейси и Реджи согласились, что будет лучше, если они не скопируют свадьбу Джулии, а придумают свою собственную.

Назначив дату следующего визита, он проводил пару, закрыл за ними дверь и повернулся.

— Я должна быть восхищена или напугана? — с натянутой улыбкой спросила Эди.

Он поднял густую темную бровь. Его губы сложились в теплую улыбку, а глаза заискрились.

— Напугана? Мной?

Эди прислонилась к столу, скрестила руки и долго смотрела на Сета. Не в силах убрать с лица улыбку, она чувствовала странную радость, что утром вымыла и уложила феном волосы, достигающие плеч, и надела свой самый удачный костюм — с расклешенной юбкой и темно-коричневым жакетом в стиле сороковых годов.

— Да, напугана. И еще мне обидно.

— Но почему же?

— Я пыталась вывести Стейси из кабинета в течение десяти минут, но у меня ничего не вышло.

— Знаю. Я стоял снаружи и все видел. Но в вашу защиту можно сказать, что это тяжелый случай. Мне показалось — будет удачнее использовать мужское обаяние.

— Понятно. Мужское обаяние… — кивнула Эди.

— Это то, в чем я особенно силен.

Судя по тому, что она видела, придется согласиться.

— И кто вы?

— Кроме того, что я специалист по обаянию? — улыбнулся он.

— Тут вы несомненный чемпион, но мне нужно больше информации. — Она сделала паузу. — Я видела вас на улице и подумала, что, возможно… вы хотели бы заказать свадьбу.

Вряд ли этот человек — агент Пита Шрайвера. Эди доверяла своим инстинктам. Сет Бишоп не мог быть обманщиком. То, как он держался, с каким вкусом был одет, каким теплом светились его глаза, наконец его чувство юмора — все заставляло ее верить ему.

— Заказать свадьбу? Вы подумали, что я собираюсь жениться?

Она кивнула.

Он рассмеялся, и Эди почувствовала, что ее влечет к Сету Бишопу так сильно, как никогда не влекло ни к одному мужчине. Один взгляд на него — и она начала воображать, как он выглядит без одежды… Впрочем, это не удивительно — она уже давно одна. Последним мужчиной, с кем она встречалась, и то очень недолго, был Кэш Шэмпейн, который участвовал с ее сестрой Марли в «Рейтинге свиданий», да с ней и остался…

— Заказать свадьбу, — повторила Эди. — Это кажется вам странным?

— Ну… да. — Он говорил так, будто никогда не слышал ничего невероятнее. — Тем более что у меня даже подруги нет.

Эди постаралась скрыть свою радость.

— Тогда зачем же вы…

Он искренне удивился, даже заморгал, потом, будто поняв что-то, стремительно сунул руку в карман, вытащил свернутую бумагу, которую и вручил Эди.

— Простите. Я думал, вас предупредили, что я приду.

Эди увидела, что это его резюме.

— О, так вы хотите работать моим помощником?

— Думаю, можно считать, что у нас было нечто вроде собеседования.

Просмотрев резюме, она не могла поверить своей удаче. Сет закончил художественную школу, потом работал художественным директором в двух компаниях. У него также имелся опыт работы с клиентами. Ну, последнее она только что видела.

— Я не буду лгать вам, — быстро сказал он. — Я лишился места при реорганизации компании. Конфликтов со мной не было, и мне дали хорошие рекомендации. Теперь я ищу работу.

— И вы заинтересовались «Невестами Большого Яблока», потому что…

— Я ищу творческую работу, но найти ее за несколько дней невозможно. Так что пока могу поработать у вас. В кадровом агентстве решили, что некоторые из моих навыков могли бы вам пригодиться.

Все складывалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но у Эди было так много хлопот со свадьбой Джулии, и Сет появился весьма кстати. Возможный обман не должен ее беспокоить. Она все равно должна была передавать Питу Шрайверу резюме любого претендента на место помощника.

— Я знаю, что кадровое агентство проверило ваши рекомендации, — сказала она, — но я тоже должна их проверить.

— Конечно.

Он не казался обеспокоенным, и это было хорошим признаком.

— Если вы всегда работаете так, как я видела, то вы мне подходите.

— Тогда позвоните мне, когда все проверите. А я готов приступить к работе в любой день.

— Договорились.

Эди протянула ему руку и была удивлена, почувствовав, как ее окатило жаром от его прикосновения. И когда, надев пальто, он двинулся к двери, у Эди появилось предчувствие, что она не сможет удержаться, чтобы не пригласить его к себе в квартиру…

— Стейси была права, — сказал Сет, рассматривая эскизы, лежащие на столе в кабинете Эди. — Это очень красивое платье. Вы с мамой проделали огромную работу.

Шел к концу третий день их совместной работы. Сет оказался незаменимым помощником. И очень сексуальным мужчиной. Сегодня на нем был костюм цвета древесного угля, синяя рубашка и невероятный галстук с зелеными и красными полосками. Эди еще не встречала человека, обладающего таким талантом подбирать цвета и ткани.

Пит Шрайвер проверил его рекомендации, и теперь Эди могла доверять Сету. Не у всякой женщины есть возможность обратиться к профессионалу, чтобы тот проверил ее нового знакомого!

— Честно сказать, — Эди села за стол и посмотрела на эскиз, — в этом платье я мечтала увидеть себя. — Она вздохнула. — Спасибо тебе. Ты можешь идти, между прочим. Уже почти пять часов. А я должна дождаться почтальона.

Сет даже не шевельнулся, с легкой улыбкой глядя на Эди.

— Ты уклоняешься от темы.

— Какой?

Он указал на эскиз.

— Платье.

Она пожала плечами.

— Да, многое из того, о чем мечтала в юности, представляя себе свою свадьбу, я отдала Джулии Дарден.

Сет встал, налил кофе и добавил сливки и сахар, как любила Эди. Потом поставил перед ней чашку и сел.

— А почему ты не сберегла свои идеи для себя?

— У меня нет миллиона долларов.

— Только поэтому?

— Да я и не рассчитываю, что у меня вообще может быть свадьба.

Он изумленно уставился на нее.

— Как ты можешь говорить об этом!

Она подумала немного и улыбнулась, решив рассказать ему все.

— Наверное, надо объяснить тебе, почему я решила открыть агентство «Невесты Большого Яблока». Наше семейное предание гласит, что еще в девятнадцатом веке, во время Гражданской войны, некая мисс Марисса Дженнингс должна была выйти замуж за Форреста Хартли. Но в день свадьбы его убили северяне-янки, и Марисса, потеряв любимого, прокляла всех женщин, которые родятся на земле Хартли. А первым мужем нашей мамы был Джаспер Хартли, и мы — три его дочери — родились на этой земле. Фамилию Беннинг мы получили потом, когда после смерти Джаспера мама вышла замуж за Джо Беннинга.

— И вы не помните отца?

— Нет. Мы с Марли были маленькими, когда он умер. Бриджит только что родилась. А папой мы всегда считали Джо. Наше единственное наследство от Джаспера Хартли — проклятие, из-за которого мы с сестрами не можем найти счастья в любви.

— Не очень-то благородно со стороны мисс Мариссы, — заметил Сет и наклонился вперед. Их колени соприкоснулись под столом. Сет сразу же отодвинулся, но Эди будто ударило током.

— Да уж, — согласилась она. — А о проклятии и привидениях, живущих в Хартли-Хаусе, мы с детства слышали от бабули Джинни, матери Джаспера. Вот я и подумала, что, если буду организовывать свадьбы, то, возможно…

— Возможно, это поможет изменить к лучшему судьбу сестер Беннинг?

Она с наслаждением отпила кофе.

— Точно.

Сет взглянул искоса.

— Но я видел твоих сестер. Вроде бы они помолвлены.

Эди радостно улыбнулась.

— Вот видишь, мой план сработал!

— С этим не поспоришь.

Продолжая улыбаться, Эди посмотрела через окно на улицу. Сумерки сгущались. Снег все еще падал. Ей вдруг захотелось позвонить маме и спросить, нельзя ли пригласить Сета на обед — если он захочет, конечно.

Снова взглянув на Сета, Эди застыла. В его глазах, устремленных на нее, явственно читались тоска и желание. И тут она почувствовала, как их колени под столом снова соприкоснулись.

— Да, — каким-то образом она вновь обрела голос. — Мои сестры помолвлены, но совсем недавно.

И она рассказала Сету, что ее жизнь вышла из-под контроля после того, как Спарки Дарден пригласил ее организовать свадьбу дочери. Эмма Голдстейн из журнала «Свадьбы знаменитостей» уговорила ее участвовать в реалити-шоу «Рейтинг свиданий» вместе с Кэшем Шэмпейном, который ухаживал за Эди в то время. Потом оказалось, что он использовал ее, чтобы оказаться ближе к Спарки Дардену, так как был его сыном и, следовательно, братом Джулии по отцу. В тот день, когда Эди должна была впервые появиться в шоу, она была очень занята и попросила свою сестру Марли сообщить Кэшу, что не придет. Кэш не отвечал на звонки по телефону, и Марли отправилась на телевидение вместо Эди, а Кэш взял да и влюбился в Марли. Потом Бриджит, желая положить конец действию проклятия Мариссы, уговорила своего давнего друга Дермотта отправиться на старую плантацию Хартли, в дом бабули Джинни. Там Бриджит удалось найти обручальное кольцо Форреста. Теперь она обручена с Дермоттом.

— Мне неприятно говорить, — рассказывала Эди, — но… но по телевизору на всю страну объявили про наше семейное проклятие и про мою несчастную любовь. Они думали, что зрителям это будет интересно. Но кто теперь захочет, чтобы его свадьбу организовала та, чья любовная жизнь так ужасна? Вот и получилось, что прежних клиентов ушло столько же, сколько пришло новых.

Эди вновь посмотрела на эскиз свадебного платья, и ей неожиданно стало жалко, что не она наденет его.

— У Джулии почти не было собственных идей, — заметила Эди, когда Сет в тысячный раз взглянул на рисунок расшитого жемчугом и хрустальными бусинками платья с квадратным вырезом и длинными рукавами из газа. — Моя мама очень помогла мне с этим платьем. Я бы даже сказала, что она своими руками создала его.

Сет взял другой рисунок.

— Это обручальные кольца?

— Их разработала Бриджит, но есть и еще.

Из-под стопки бумаг Эди вытащила рисунки Бриджит и протянула их Сету. Он перебрал их и выбрал кольцо с бриллиантами, образующими звезду неземной красоты.

— Мне нравится вот это.

Эди могла только покачать головой. По крайней мере раз в час она спрашивала себя, как может быть, что струны их душ звучат в унисон. За три дня выяснилось, что их вкусы и взгляды на мир совпадают полностью. Они оба любили утро. Обожали мясо с картошкой. Ценили прекрасные вина. Они оба пили кофе со сливками и любили одни и те же книги. Сет оказался первым из мужчин, с кем Эди могла говорить о цветах, одежде, магазинах. И о свадьбах.

— Мне бы очень хотелось, чтобы это кольцо стало моим, — призналась она. — И здесь еще должно быть ожерелье. — Эди нашла другой рисунок. — Это просто длинная нить бриллиантов. Кольцо Джулия выбрала другое, но ожерелье взяла это.

Сет неодобрительно покачал головой.

— Она была бы счастлива вообще без кольца, — сказала Эди в ее защиту. — Джулия простой человек. Она безумно влюблена и хочет начать семейную жизнь насколько возможно скромно.

— Так почему…

— Ее отец за грандиозную свадьбу. А я хочу, чтобы эта свадьба была белой. Белые скатерти. Белые тенты, если станет теплее и мы сможем выйти из дома. Это будет традиционно, классически, красиво.

— Я сделаю все, чтобы помочь тебе.

— Спасибо. У Джулии и Лоренцо сохранятся прекрасные воспоминания о своей свадьбе.

— А какие воспоминания сохранятся у тебя, Эди? — вдруг произнес он так тихо, будто говорил сам с собой.

— Воспоминания?

— Да, — ответил он. — Мне кажется, ты не перестаешь думать, что твоя собственная свадьба будет столь же прекрасной.

Сет смотрел на нее так, что ей показалось, будто он делает ей предложение. Но она не чувствовала неловкости. С каждой минутой ей все больше казалось, что именно Сета она ждала всю жизнь, просто не знала о нем…

А может быть, после поездки Бриджит в Хартли-Хаус проклятия и в самом деле больше нет? И настала очередь Эди найти любовь?

Грудь Эди стеснилась. Как ответит Сет, если она наклонится и прижмется губами к его губам? И что случится, если она предложит ему заняться любовью?

Через его плечо она внезапно увидела почтальона.

— О! Почта. Газеты. А я и забыла…

Покачивая бедрами чуть больше, чем обычно, она направилась к двери, принесла газеты, положила их на стол, увидела «Пост» и застонала.

На первой странице красовался Лоренцо Сантини. Мутное пятно скрывало среднюю часть его тела, но было ясно, что он обнажен. Он разговаривал с женщиной, но не со своей невестой, и заголовок гласил: «А как же свадьба Джулии?»

— Не хочу верить своим глазам, — пробормотала Эди и почувствовала, что Сет стоит у нее за спиной.

Прикосновение его груди и аромат одеколона заставили ее впервые за много месяцев забыть о свадьбе Джулии и Лоренцо. Она повернулась к Сету. Он был так близко, что она оказалась почти в его объятиях…

— Помнишь, я сказала тебе про Винни Марсела?

Она повернула «Пост» так, чтобы Сет мог видеть фотографию и заголовок.

— Да.

— Есть только один человек, которого я ненавижу сильнее.

— И кто же это?

— Джимми Делани. Он фотографирует Джулию и Лоренцо, хотя ему по суду запрещено приближаться к ним.

Внезапно глаза Сета загорелись такой страстью, что Эди показалось, будто воздуха в комнате не осталось.

— Так, значит, ты слышала о нем. — Сет склонился к Эди, и на секунду ей показалось, что он собирается поцеловать ее. Но он лишь произнес: — Давай поговорим об этом за обедом. Я умираю от голода.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Они пересекли Гудзон-стрит, уселись в китайском ресторанчике и сделали заказ. Сет взял газету и начал изучать снимок.

— А знаешь, — он повернул газету, чтобы Эди могла видеть подпись, — этот снимок сделал какой-то Джек Стивенс.

Эди в удивлении поднесла газету к мерцающему пламени свечи и покачала головой.

— Такие фотографии делал Джимми Делани. — Заметив, как странно Сет смотрит на нее, она добавила: — Он папарацци. А Пит Шрайвер, глава службы безопасности Спарки Дардена, уже добился, что суд запретил Джимми Делани приближаться к Джулии. Не знаю, зачем он преследует ее.

— Она фотогенична, — предположил Сет. — Ее вообще часто снимают. Думаю, Джимми Делани не единственный, кто фотографировал ее.

— Да. Но исключительным правом фотографировать приготовления к свадьбе и саму свадьбу обладает журнал «Свадьбы знаменитостей», а Джимми лезет, куда его не просят.

— Ты говоришь так, будто он твой личный враг.

— Мы боимся, что он испортит свадьбу.

— Испортит свадьбу? Сделав несколько снимков? Не думаю, что он желает вреда молодоженам. К тому же людям нравятся такие фотографии.

Почему Сет спорит? Эди с любопытством посмотрела на него.

— Согласна. Людям, конечно, интересно, как сложится жизнь Джулии, главным образом потому, что она воплощение богатства, красоты и искренности. Но такие фотографии рассчитаны на скандал.

— Заголовок — возможно, но не сама фотография, — снова возразил Сет. — Без текста ты видела бы только мужчину и женщину.

У Эди даже рот приоткрылся.

— Не могу поверить, что ты сказал это, Сет! Ты защищаешь папарацци… — она посмотрела на подпись, — Джека Стивенса. Он точно знал, что будет делать «Пост» с такой фотографией.

— Твои слова ничем не подтверждаются.

— Ты слишком долго общался с твоим лучшим другом-адвокатом, — улыбнулась она.

Да, а про Чеса он рассказывал еще, что у него двое детей… Неужели же Сет, как и Эди, мечтает о семье и детях? Да и вообще он так привлекателен! Ее охватило возбуждение.

— Но согласись, ты не можешь знать, что происходило в уме Джека Стивенса, когда он делал этот снимок.

— И не хочу знать. — Опустив подбородок, Сет внимательно смотрел на нее из-под полуопущенных век. — Неужели ты никогда не бросала взгляд на заголовки бульварных газет? Никогда не останавливалась на улице около газетного киоска, чтобы увидеть фотографии?

— Никогда. Что ты хочешь доказать мне?

— То, что если бы ты не проявляла свой интерес, покупая газеты с такими фотографиями, то папарацци прекратили бы существовать. Вот возьми да и отмени свою подписку на «Пост».

— Слушай, на чьей ты стороне?

— Не знал, что должен выбрать.

— Играешь сразу за обе команды?

— Всегда.

— Но когда ты со мной, то должен выбрать одну.

— Если ты так настаиваешь.

— Ладно. Давай снова. Ты на чьей стороне?

— На той, которая тебе больше нравится.

Эди наслаждалась шутливым разговором. Прошедшие месяцы были беспокойными и напряженными, но теперь, с Сетом ей становилось легко и спокойно.

— Тебе нравится дразнить меня?

Он протянул руку и указательным пальцем поправил локон, упавший ей на лоб.

— Конечно!

— Не возражаешь, если я спрошу, почему?

Его палец на долю секунды задержался на ее виске и затем двинулся вниз по щеке. Потом Сет игриво нажал ей на кончик носа и хрипловато засмеялся.

— Вот почему. Соблазнительный румянец загорается на твоих щеках, — начал он, и его голос стал еще более низким и хриплым, — и я могу видеть, как быстро пульсирует жилка у тебя на шее. Потом я представляю себе, как дико бьется твое сердце, пытаясь выскочить из груди, и замечаю, что твои глаза начинают сверкать…

Она не смогла удержаться и расхохоталась. Такая фотография, как в «Пост», в другое время отравила бы ей целый день. Но сегодня, пока она сидит и флиртует с Сетом, ничто остальное не имеет значения.

— Ты умеешь обращаться со словами. Я, кажется, обнаружила еще один из твоих талантов, Сет.

— А какой еще ты знаешь?

— Умение подбирать цвета и ткани.

Он закатил глаза и прикусил нижнюю губу сверкающими белыми зубами.

— О, Эди, — торжественно начал он, не отводя от нее глаз, — я обладаю множеством талантов.

— Ты умеешь готовить изумительный кофе.

— Я умею еще много чего изумительного…

Она задумалась, что бы могли значить его слова, но ее отвлек подошедший официант. После его ухода Сет развернул палочки, умело расположил их в пальцах, поднял кусочек цыпленка и протянул его к губам Эди.

Так. Значит, он собирается еще и кормить ее? Она почувствовала всплеск волнения. За последние три дня ее жизнь становилась все интереснее.

— Здесь хорошая кухня, — отметил он.

— Поскольку и мои родители, и я живем на этой улице, мы часто заказываем здесь еду. Здесь всегда хорошо готовят. — Она раскрыла рот и почувствовала вкус сочного мяса. — Как я рада, что не стала вегетарианкой, как Марли! — объявила она, проглотив кусочек цыпленка.

Сет начал выбирать следующий кусок и коленом случайно задел ее. Сначала он отодвинулся, но потом нашел ее колено снова, на сей раз прижавшись к ней. У Эди вновь появилось желание сделать ему предложение. Но как? Не говорить же, в самом деле: «Хочешь лечь со мной в кровать?»

— Хотя после развода — а она один раз была замужем, — Марли сорвалась и начала есть в «Макдоналдсе».

— «Сорваться» говорят о тех, кто начал пить, — заметил Сет.

— Ну, Марли и этим немного увлекалась. Ничего опасного, — разъяснила Эди, смеясь. — Вечеринки с вином и девочками.

— И ты была одной из девочек?

Она кивнула:

— Конечно. Надо же было помочь ей прийти в себя после развода. Мы сестры-близняшки. Только я правильная, а Марли необузданная. Она сходила с ума по мальчикам, одевалась черт знает во что, слушала громкую музыку. Но кого мне жалко, так это Бриджит — она моложе нас и всегда чувствовала себя довольно одинокой, потому что Марли и я общались в основном друг с другом. — Эди пожала плечами, безуспешно пытаясь отвлечься от покалывающего ощущения там, где соприкасались их колени. — Я всегда пыталась перевоспитать Марли.

— И ты стала одеваться в наглухо застегнутые костюмы, много читать и слушать классическую музыку вместо рок-н-ролла?

— Что-то вроде этого.

— Но парни пробовали заставить тебя расслабиться?

Эди попыталась придать лицу задумчивое выражение, но не смогла. Взгляд Сета Бишопа был слишком проницательным.

— Честно? Некоторые пытались. Но поскольку я такая… строгая и слишком правильная, они все уходили от меня к Марли. — Эди широко улыбнулась. — И… но ты же ее видел!

Он улыбнулся.

— Тренировочные штаны в обтяжку, хорошо виден спортивный лифчик под футболкой.

— И с ней рядом я — в строгом сером костюме. Такая разница!

Он поднял глаза к потолку.

— Ты прекрасно в нем выглядишь, и ты знаешь это.

— Спасибо. Я просто напросилась на комплимент.

Он умолк, и его взгляд внезапно опустился к вырезу ее блузки.

— Ты знаешь, что можно случайно увидеть… кружева?

— О, правда? А я и понятия не имела. А что касается моего незапятнанного прошлого, — продолжала Эди как ни в чем не бывало, хотя ее щекам стало жарко оттого, что он заметил ее кружевной лифчик, — я училась в школе лучше Марли. А потом мы поступили в один колледж. И там продолжилась череда моих одиноких ночей.

— А теперь?

Теперь она хотела быть с Сетом, но он был ее служащим. Нельзя смешивать бизнес и удовольствие.

— Мы работаем вместе, Сет. Ну… ты мне нравишься, но наш флирт зашел слишком далеко…

Его глаза удивленно раскрылись.

— Ммм… но мы работаем вместе уже целых три дня!

— К чему ты клонишь?

— Я мог бы уволиться.

Это было так неожиданно, что она расхохоталась.

— Неужели ради меня ты бы пожертвовал карьерой организатора свадеб?

Его лицо приобрело торжественное выражение.

— Именно так, Эди.

— Сердца наших клиентов будут разбиты.

— Но не так, как у меня, если ты не позволишь мне узнать тебя ближе.

— Ты умеешь очаровывать женщин.

— Этому я учился много лет.

Пока Эди раздумывала, Сет поглядел на тарелку, будто только теперь поняв, что держит палочки неподвижно. Отодвинув брокколи и грибы, он выбрал сочную говядину.

— Ммм. Вот это вкусно. Пока будешь обдумывать возможность использования меня в качестве рабочей силы, попробуй еще кусочек.

Но Эди не хотелось откладывать решение проблемы.

— Меня тянет к тебе, — призналась она. — И то, что мы работаем вместе, очень усложняет дело.

— Ешь, Эди.

Ей не хотелось есть. Нет, ей хотелось дать волю эмоциям и, возможно, разделить с ним постель.

— Мне кажется, я потеряла аппетит.

Он обеспокоенно нахмурился.

— Что случилось? Снимок в «Пост» выбил тебя из колеи?

— Да. Но дело не в этом. Когда я позвонила Питу Шрайверу, он сказал, чтобы эти проблемы я оставила ему. Я не специалистка по безопасности. Мое дело — провести самую великолепную свадьбу, какую Нью-Йорк когда-либо видел.

— Должно быть, трудно угодить такому, как Спарки Дарден.

— Он знает толк в хорошей работе, — согласилась Эди. — Так или иначе, я думаю, что… — Эди помолчала в раздумье, затем решила, что должна выложить все. — Хочешь пойти ко мне домой, Сет? — Она запнулась, потом заторопилась: — Меня влечет к тебе. И я подумала…

— Как это будет — спать со мной?

— Да.

— Когда начнем выяснять?

— Может, сейчас? Даже не будем доедать?

Конечно, глупо бросать обед и бежать из ресторана. Но Сет быстро положил палочки и просто сказал:

— Пойдем.

— Подождите немного, — сказала Мелисса. — Постойте спокойно, я хочу сфотографировать вас. Мы будем проявлять фотографии в следующую субботу.

— Дорогая, мы очень спешим, — пробормотала ее мать, Чинна. — И обещай нам, что будешь хорошо вести себя с миссис Родригес.

— Обещаю, — охотно ответила Мелисса.

Когда родители уходят, миссис Родригес всегда включает телевизор погромче, так как туговата на ухо, и смотрит мыльные оперы. А Мелисса должна готовить уроки в своей комнате. Значит, и сегодня она сможет вылезти в окно, спуститься по пожарной лестнице и встретиться с Джеком. Его она тоже сфотографировала и надеялась, что ее снимки произведут впечатление на Джимми Делани. А одна ее фотография, проданная с помощью Джека, принесла денег больше, чем было нужно, чтобы оплатить его первое посещение Центра реабилитации.

Поскольку родители были рады, что дочь заинтересовалась фотографированием, то папа Тайрон решил:

— Мы подождем. Но ты поторопись.

— В один миг, — засмеялась Мелисса. Папа подмигнул ей, и она подмигнула в ответ. Его улыбка стала шире. — Станьте ближе друг к другу, — велела девочка.

Родители обнялись.

Хотя они часто уходили из дома, Мелиссе иногда казалось, что родители любят ее. А маму она считала красавицей. Мелисса была худой и нескладной, а мама — высокой и статной. Когда ей было двадцать, она была певицей, а сейчас ей тридцать пять. Мама встретила папу в тот день, когда перед одним из матчей спела государственный гимн…

Мелисса задержала дыхание, чтобы фотоаппарат оставался неподвижным.

— Хорошо. Теперь поцелуйтесь!

Родители засмеялись и прижались друг к другу. Мелиссе было приятно видеть, как они счастливы вместе. Она сделала снимок.

— Супер!

— Теперь нам надо бежать, — сказала мама.

И они ушли.

Ушли, даже не поцеловав Мелиссу на прощание.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— У тебя уютно.

— Сейчас моя квартира используется как склад, ты уж извини. — Эди кивнула на коробки, сложенные в углу. — Бокалы для шампанского. Тарелки. Столовое серебро. В воскресенье все это на папином грузовичке будет перевезено в поместье Спарки Дардена. Мы должны закончить все приготовления к пятнице.

Она повернулась и прислонилась к двери. Джимми мог видеть, как бьется пульс у Эди на шее. Ему почему-то стало не по себе из-за того, что он обманул ее, назвавшись Сетом Бишопом.

— Я не хотела загромождать агентство тем, что можно легко перевезти, — продолжала Эди. — Свадьба будет совсем скоро, и я бы не вынесла, если что-нибудь было бы потеряно или разбито. Только тенты и стулья уже доставлены на Лонг-Айленд. — Эди вздохнула. — Мне жаль, что я не могу быть в двух местах сразу, но Черил уволилась, а ты еще плохо знаком с работой…

— Учитывая размер твоего бизнеса, свадьба Джулии…

— Говори, не стесняйся, — согласилась Эди. — Слишком роскошная для меня? Однако я чувствую, что могу справиться. А я говорила тебе, как получила этот заказ, Сет?

Он отрицательно покачал головой. Его радовали рассказы Эди, но он все время мысленно возвращался к Джеку Стивенсу. Он знал каждого папарацци, но даже не слышал этого имени. Снимок был неплохим, хотя обнаженных людей снимать всегда очень трудно. Из-за низкого положения камеры Джимми полагал, что Джек Стивенс, должно быть, прятался где-то в раздевалке, лежа на животе. Но почему взрослый мужчина не был замечен охраной? И почему Лоренцо не увидел его?

— Нет, — он заставил свои мысли вернуться к разговору. — Кажется, нет.

При взгляде на Эди у Джимми перехватывало дыхание. Учитывая сексуальную энергию, бурлившую между ними в ресторане, он мог только удивляться, что они еще не в кровати. Но хорошо, что этого еще не случилось, внезапно решил он. Возможно, он придет в себя и сделает то, что должен — бесследно исчезнет из жизни Эди Беннинг.

Раньше его план проникнуть на свадьбу Джулии, сблизившись с Эди, казался ему отличным. Теперь он уже не был в этом уверен.

— Я сделала рекламный ролик о моем новом бизнесе. Спарки Дарден увидел его по телевизору и вспомнил Джо Беннинга, вместе с которым работал когда-то.

— И Спарки обратился к тебе?

— Да. Я ведь Беннинг.

— Твой папа, должно быть, выдающийся человек.

— Ты должен встретиться с ним.

— Хотелось бы. Значит, свадьба в воскресенье?

— Да. — Эди вздохнула. — Прошедшие полгода — самое беспокойное время в моей жизни, так что я буду рада, когда все закончится. Но у меня еще будут богатые клиенты. Марли с Кэшем заняли в шоу первое место, выделили мне часть призовых денег, и я вложила их в бизнес. И все равно сейчас у меня туго с деньгами. Надеюсь, что после оплаты моих счетов что-то останется. Мне нужны помощники, но пока я не могу их нанять.

Джимми нахмурился.

— У вас не семейный бизнес?

— Формально нет. Но у каждого есть навыки, которые могут быть полезными. Марли написала ряд статей для «Свадеб знаменитостей», и она личный тренер Джулии. Бриджит создает ювелирные изделия, мама шьет, папа готовит угощение.

Эта женщина — чудо. Она изумительная. Добрая. Любящая. Когда Джимми смотрел на нее, у него начинало болеть сердце. Так что, черт возьми, он здесь делает? Видно, он лишился разума. До сих пор он легко прибегал к притворству, чтобы подобраться поближе к тем, кого фотографировал. Этим он занимался уже несколько лет, с тех пор как оставил мир высокой моды и художественной фотографии. Но сегодня его мучила совесть. Он не хотел причинять боль Эди Беннинг.

Когда он впервые увидел ее, он называл себя Винни Марселом. Эди сразу понравилась ему, но его чувства к ней стали неизмеримо глубже за те три дня, что он работает в ее агентстве.

Он оглядел ее маленькую гостиную. Ее квартира была такой, какая, по его представлениям, должна была быть у Эди. Все неяркое, мягкое и красивое. Стены были такого светлого серого цвета, что поначалу казались белыми. Карнизы были светло-персиковыми. Старомодный диван накрыт покрывалом, на котором были повторены оба эти цвета. Занавески из белоснежного тюля висели на окнах, и сквозь них можно было видеть летящий снег. А в день свадьбы по прогнозу будет тепло и солнечно…

Как быстро меняется погода! И как быстро изменились его чувства…

— Мебель в основном с распродажи, — призналась Эди, прерывая его мысли. — Марли и Бриджит помогали мне красить стены. Мама сшила занавески и покрывало.

— Если ты решишь расстаться с твоим свадебным бизнесом, то сможешь работать дизайнером интерьера.

Не ответив, Эди направилась к нему.

— Неужели ты всегда думаешь только о работе?

Конечно, нет! С каждым шагом Эди его грудь сжималась все сильнее. Подойдя ближе, она сбросила с плеч пальто из верблюжьей шерсти и положила его на стул. Ее туфельки на шпильках подчеркивали красоту лодыжек, юбка была чуть выше колен. Две верхних пуговки шелковой блузки были расстегнуты, и он мог видеть края кружева. Жар окатил Джимми волной. А ведь он еще ни разу не прикоснулся к ней, ни разу не поцеловал. Только мечтал об этом.

И когда она остановилась перед ним на расстоянии вытянутой руки, ее глаза заблестели, будто она только что поняла, какую власть имеет над ним.

— Ты не хочешь снять пальто?

— Возможно, не стоит? — вдруг засомневался он.

Разочарование появилось у Эди на лице. Она стояла совсем близко, и он мог бы привлечь ее в свои объятия, если бы захотел. Почувствовав легкий цветочный аромат ее духов, он сделал глубокий вдох.

— Ты передумал и не хочешь быть со мной? — прошептала она хрипло, пристально глядя ему в глаза.

Как мог мужчина не хотеть быть с Эди Беннинг? Разве такое реально?

Глядя в сторону, Джимми быстро моргал, будто это могло привести его в чувства. Возможно, с Эди он зашел слишком далеко. Все, что казалось незыблемым всего несколько дней назад, готово рухнуть.

Эди взяла его руку и потянула вниз, к своей груди. Еще одна пуговка расстегнулась, и Эди направила его руку под блузку.

Он задыхался, ощущая тонкие кружева. Кожа Эди пылала. Ее рука осталась лежать на его руке, будто приглашая его двигаться дальше.

Джимми хриплым голосом спросил:

— Ты уверена?

Она сжала его руку и, откинув голову назад, сквозь полуопущенные веки посмотрела на него.

— А ты сомневаешься?

Он не может признаться ей, кто он на самом деле. И из-за этого не может заниматься любовью с нею, хотя страстно желал этого. Ему казалось, будто он наконец-то встретил родственную душу. Не раз ему приходила мысль, что Эди могла бы стать любовью его жизни. Стать его Единственной.

Наверное, не следовало бы сейчас думать об этом. Его рука была все еще на груди Эди. Он не представлял, каким образом ее блузка оказалась полностью расстегнутой, но знал, что уже не сможет удержаться.

И он расстегнул застежку лифчика и поцеловал грудь Эди.

Теперь он должен немедленно остановиться! И так он уже зашел слишком далеко.

Но он почувствовал, как она отвечает ему. Он едва смог заставить себя дышать и чуть не попросил воды. Но на самом деле ему хотелось пить прекрасное вино ее тела, пока его жажда не будет утолена.

Облизывая сухие губы, он поглядел в лицо Эди. Ее щеки пылали, а глаза потемнели и стали лиловыми, какими иногда бывают тучи перед штормом.

Он снова поднял ладони к ее груди, задержавшись на один блаженный миг. И затем он сделал то, чего и сам не мог предположить. Он сдвинул половинки застежки ее лифчика и аккуратно застегнул блузку.

С трудом прочистив горло, сказал:

— Мы работаем вместе.

Это было неубедительным оправданием, но ведь она первая сказала, что они зашли слишком далеко.

Эди задумалась, потом кивнула.

Джимми вздохнул с облегчением, но не успел выдохнуть, как она сделала шаг к нему, обняла его за шею и пригнула его голову так, что его губы прижались к ее губам. Поцелуй был горячим и неудержимым, как поток лавы, изливающийся из жерла вулкана. Потом она сняла пальто с его плеч, и, когда оно упало на пол, его руки оказались вокруг ее талии, и он притянул ее к себе. Ее уверенные, жадные руки двинулись по его спине вниз, и она снова поцеловала его. Потом внезапно опустилась перед ним на колени. Он не успел подхватить Эди, а ее руки уже боролись с пряжкой его ремня.

Он должен уйти. Да, должен уйти. И не возвращаться, пока не станет достойным мужчиной, каким не был уже многие годы. Таким мужчиной, который может быть со столь прекрасной женщиной, как Эди. Но как мог он уйти? Она уже тянула его брюки вниз по его бедрам, и он перестал воспринимать окружающее.

Джимми даже не мог понять, что чувствует. Удовольствие? Боль? Жажду? Его пальцы запутались в шелковистых прядях ее волос.

— О, Эди, — только и смог он прошептать.

Никогда не чувствовал он себя столь бессильным.

— Проклятье, — прошептал он, становясь перед Эди на колени.

И когда их глаза оказались на одном уровне, он повернул голову и прижался губами к ее губам. Поцелуй был необыкновенным, очень медленным и горячим. Потом, когда он обрел способность дышать, то понял, что ее блузка и лифчик исчезли, а юбка расстегнута. Он стянул с нее юбку и увидел, что на Эди остались только высокие чулки без подвязок.

Теперь она была почти обнаженной. Его ум затуманился, и, лаская ее тело, он прошептал:

— У тебя такая нежная кожа, будто я прикасаюсь к воздуху.

— Ты так романтично говоришь, — прошептала она в ответ.

— Я же художник, — напомнил он.

— Тогда нарисуй что-нибудь.

— Конечно. — Теперь он смотрел ей прямо в глаза. — Сначала, — произнес он хрипло, — я нарисую линию. — Едва прикасаясь, он провел пальцем. Эди выгнулась от наслаждения. — Теперь несколько кругов, — проговорил он, и она застонала. — Тебе нравится моя картина?

Джимми провел рукой вдоль ее спины, чтобы поддержать Эди, когда она снова выгнулась, прижимаясь к нему, покрывая его лицо поцелуями и затопляя его сердце чувствами, которых он не испытывал никогда в жизни. И даже не знал о них.

— А что ты рисуешь теперь? — прерывающимся голосом спросила она.

— Солнце. И луну, — добавил он хрипло. — И еще звезды.

Она задрожала, и он медленно опустил ее на пол. Ее глаза были широко открыты. Она ждала его. Он смутно подумал, что в спальне им было бы удобнее, но не стал предлагать перейти туда, чтобы не разрушить очарование момента.

Глубоко вздохнув, он медленно приблизился к Эди.

И они оба потеряли ощущение места и времени.

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Еще индейки, Сет?

Вив Беннинг, на которой все еще был передник, смотрела на Джимми через покрытый кружевной скатертью стол, уставленный тарелками. Свечи освещали букет свежих весенних маргариток, стоящий в центре стола. За окном в розовых сумерках были видны блики городских огней на реке Гудзон.

Джимми вздрогнул, с опозданием вспомнив, что он представился как Сет Бишоп.

— Нет, спасибо, — выдавил он из себя, чувствуя себя виноватым, и взял рогалик из корзинки.

Джо Беннинг сидел во главе стола. На нем были джинсы, клетчатая фланелевая рубашка и бейсболка с эмблемой хоккейной команды Лоренцо Сантини.

Джимми вздохнул. Родители Эди очень похожи на его родителей. На миг ему даже показалось, будто он очутился у них за праздничным столом.

И здесь ему не следовало бы обедать. Но с того момента, как его губы нашли губы Эди, и он утонул в первом поцелуе, у него не было сил уйти. Конечно, игра, которую он затеял, кончится плохо. Когда обманывают любимых, это всегда кончается плохо. На этот счет Джимми не строил иллюзий. Правда всегда выйдет наружу. Так говорил его отец, но сейчас впервые в жизни Джимми хотел бы, чтобы старик ошибся.

— Я так рада, что ты пришел, — с сияющим лицом прошептала Эди, прижимаясь к нему.

С той первой ночи, которую они с Эди провели вместе в ее квартире почти неделю назад, они были неразлучны. Дни проходили за работой, ночью они наслаждались любовью в ее квартире. И, что самое удивительное, у них оказалось много общего. Обоим было не лень ехать на Гудзон-стрит, чтобы купить имбирного мороженого со взбитыми сливками. Они оба любили один и тот же китайский ресторан. Они вставали без будильника точно в шесть утра. Рядом с ее телевизором Джимми нашел кассету с фильмом «День сурка», который любил смотреть, когда бывало плохое настроение. Этот фильм оба знали наизусть.

За столом Джимми сидел между Эди и ее бабулей Джинни, пожилой южанкой, похожей на птицу. Она была одета в темно-синий с белым матросский костюм и соответствующие двухцветные туфли. Шапочка была прикреплена заколками к ее белокурым кудряшкам. Когда Джимми вошел, она сразу прислонила к стене свою трость с жемчужной рукояткой и взяла его под руку. Ему пришлось все время сопровождать бабулю — вместо того чтобы быть с Эди.

Быть с Эди? Но длительные отношения между ними обречены на неудачу. Либо он тихо уйдет, оставив ей приятные воспоминания, либо объявит, кто он на самом деле, и предоставит уйти Эди.

Она никогда не простит его. Его, который пал так низко. Он все еще хотел сделать снимок свадьбы Джулии. Черт бы побрал эту профессию! — внезапно подумал Джимми. Иногда ему очень не нравился парень, которым он стал.

До свадьбы оставалось девять дней. Все основные решения были давно приняты, остались мелочи. Джимми сопровождал Эди на Лонг-Айленд, когда надо было встречаться с подрядчиками и наблюдать за рабочими, украшающими поместье Дардена. Там он встретил Джулию, и это был самый странный момент в его жизни. Джимми много раз фотографировал Джулию Дарден, и ему казалось, будто он давно ее знает. Она обменялась с ним рукопожатием, и в ее больших карих глазах не отразилось ничего. Она не могла его узнать. Когда он ее фотографировал, то всегда был переодетым и выглядел то швейцаром, то таксистом, то бродягой.

— Кто готовил, — спросила Эди у мамы, — ты или папа?

— Папа готовил индейку, а я все остальное, — сияла Вив.

Джимми поднял голову, и его взгляд остановился на Марли. Она совершенно преобразилась с того времени, когда Джимми видел ее в «Рейтинге свиданий». Во время шоу она одевалась, как Эди, носила строгие костюмы, выпрямляла волосы феном, красила ногти и употребляла косметику. Но Джимми даже тогда отличал Эди от Марли, а теперь едва мог поверить, что они близнецы.

Лицо Марли было обрамлено каскадом локонов. Косметики не было и следа. Одета Марли была в удобный костюм с расклешенными брюками.

Но у всех сестер было нечто общее — они будто светились. Это от любви, подумал Джимми. Он снова взглянул на сестер. Марли одной рукой держала кусок пирога, а вторую обвила вокруг руки своего темноглазого и темноволосого жениха Кэша Шэмпейна. Эди смотрела на Джимми и улыбалась. Бриджит тоже выглядела счастливой. Казалось, целоваться с Дермоттом, ее женихом, ей интереснее, чем обедать. Когда же она вспоминала о еде, то отдавала почти все рыжему мопсу по имени Маг, который в начале обеда бегал вокруг ее стула, а теперь свернулся у камина.

Поймав взгляд Эди, Джимми понял, что она снова думает о свадьбе Джулии, и сжал ее колено под столом.

— Перестань беспокоиться, — уговаривал он. — От этого свадьба Джулии не станет лучше.

— Это точно, — пробормотала Эди. — Но я только что вспомнила, что мне надо заказать машину для музыкантов.

— Расслабься.

— Я пытаюсь.

Квартира Беннингов была очень подходящим для этого местом, думал он. Сет физически ощущал атмосферу любви, в которой выросли девочки. Его взгляд двинулся по каминной полке, уставленной семейными снимками, затем по книжным полкам, набитым много раз читанными книгами, затем по стенам, украшенным картинками, которые Эди и сестры рисовали, когда были детьми.

Потом он снова взглянул на Эди, как раз в тот момент, когда она тяжело вздохнула. Проследив за ее взглядом, он поморщился, поскольку она смотрела на стул со стопкой газет. На фотографии в газете, лежащей сверху, была изображена Джулия, глядящаяся в зеркало. Джимми хотел было сказать, что мотивами Джека Стивенса были только деньги, а не желание разрушить свадьбу. Но на фотографии Джулия чистила зубы ногтем, и это рассердило Джимми. Да, он тоже фотографировал людей против их воли, но никогда не унижал их.

И ему захотелось самому выяснить, кто такой этот Джек Стивенс.

— Надеюсь, что Джулия и Лоренцо не сбегут. — Этого Эди боялась больше всего.

— После того, что ты для них сделала? Даже не думай об этом. Все будет великолепно, — возразила Вив.

— Она права. В воскресенье мы отвезем все оставшееся в поместье, — поддержал жену Джо. — Встретимся перед твоим агентством в десять, Эди. А сейчас мы могли бы уточнить наши планы. Я подобрал ребят, чтобы грузить тяжести, как ты просила меня…

— По словам Пита Шрайвера, — произнесла Эди, будто не слыша родителей, — никто не знает, кто такой Джек Стивенс. Никто не слышал о нем раньше. И никто не может понять, как он подбирается так близко к Джулии и Лоренцо.

— И к другим тоже, — уточнил Джимми.

— В основном, к звездам спорта, — поддержал его Джо. — Я тоже слежу за газетами.

— Почему папарацци не оставят их в покое? Джулия так прекрасна. Почему ей не дают наслаждаться жизнью? Она нервничает все больше. Ведь Джулия до сих пор получает письма… — голос Эди затих.

Джо спросил с тревогой:

— Угрожающие ее жизни?

Эди кивнула.

— Пит все время повторяет, что угрозы фальшивые, что письма рассчитаны на то, чтобы всех нервировать и испортить свадьбу. — Эди помолчала, качая головой. — А такие фотографы, как Джек Стивенс и Джимми Делани, только подливают масло в огонь. Что, если кто-то действительно совершит покушение на жизнь Джулии?

— А может быть, уже совершил, — вмешалась Марли. — Я имею в виду то, что Пит говорит о стрельбе в лесу. Несколько недель назад мы с Джулией бегали там, когда какой-то парень сделал несколько выстрелов.

— Зачем кому-то надо обязательно испортить столь прекрасный день? — повторила Эди так тихо, что Джимми едва услышал.

Было похоже, что она не могла поверить в человеческое коварство. Хорошие, порядочные люди не могут и вообразить, что бывают низменные побуждения.

— О! — Эди вскрикнула, как будто прервав внутренний разговор, который вела с собой. — Я совсем забыла рассказать вам. Угадайте, что?

Все в ожидании молча смотрели на нее.

— Помните телеоператора, который следовал за Кэшем и Марли, когда они участвовали в «Рейтинге свиданий»?

— Винни Марсел? — спросила Марли. — Плотный бородатый мужчина. Крайне надоедливый. Как мы можем забыть?

— Его зовут вовсе не Винни Марсел, — объявила Эди. — Пит Шрайвер поговорил с работниками телевидения и выяснил, что под именем Винни Марсела скрывался переодетый Джимми Делани. Думаю, Джимми Делани принял Марли за меня и начал работать в «Рейтинге свиданий», надеясь, что, подобравшись ближе ко мне…

— …он подберется к Джулии, — закончила Марли.

— Парень, должно быть, очень упрям, — пробормотала Эди. — Одиннадцать судебных запрещений не удержали его вдали от Джулии Дарден.

В этот момент Джимми пожелал, чтобы земля разверзлась и поглотила его, и он возблагодарил судьбу, когда разговор перешел на другие темы.

— Ты приготовила одежду, в которой будешь на репетиции обеда в субботу? — спросила Вив.

Эди кивнула. Она искала что-нибудь достаточно красивое, чтобы не выделяться в толпе хорошо одетых людей, и одновременно такое, в чем будет удобно работать, не переодеваясь после обеда.

— Я заказала платье из джерси. И получила его вчера. Оно прекрасно. — Эди удрученно вздохнула. — Хотелось бы, чтобы мы не использовали бальный зал поместья и для репетиции обеда, и для свадьбы. Придется работать там всю ночь, сначала расставляя столы, а потом заменяя их креслами.

— Мы проведем репетицию с парнями, которых я нанял, — заверил Джо. Они заменят столы креслами всего за пару часов. Начнем поздно вечером и, думаю, часам к трем управимся.

Эди прижала пальцы к вискам и что-то пробормотала.

В этот момент бабуля Джинни закончила есть и положила вилку. Казалось, ее совершенно не трогают разговоры о свадьбе, если это не свадьба сестер Беннинг.

— А когда, птенчики, будет ваша свадьба? А, Сет? — поинтересовалась она.

Джимми потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что обращаются к нему.

— Бабушка! — укоризненно воскликнула Эди. — Мы с Сетом только недавно познакомились. Он работает моим помощником, пока ищет другую работу…

Но все за столом знают, что Эди чего-то недоговаривает. Спасая ее от неловкого объяснения, Джимми поддразнил бабушку:

— Мы собирались предоставить вам возможность назначить дату нашей свадьбы.

Ярко-розовые губы бабули Джинни растянулись в улыбке над сверкающими белыми зубами.

— Что ж, посмотрим… — Она подумала. — К сожалению, первое апреля уже занято свадьбой Джулии Дарден…

— И Эди должна еще организовать мою свадьбу с Дермоттом до того, как начнет заниматься своей, — напомнила Бриджит.

— Нашу тоже, — вмешалась Марли. — И это должно быть сделано в первую очередь, потому что…

— Но я же старшая, — перебила Эди, не дав Марли закончить. — Поэтому мы с Сетом должны жениться первыми. Это справедливо.

— Конечно, — смутилась Марли, — но…

— Но что?

Перекинув локоны через плечо, Марли вопросительно посмотрела на Кэша. Он кивнул.

— Мы с Кэшем должны сделать объявление.

— О, дорогая, — прошептала Вив.

Она будто предчувствовала, что сейчас произойдет. В ее голосе звучала тревога, смешанная с радостью, поскольку Кэш и Марли были знакомы не так уж долго.

— Ну, — объявила бабуля Джинни, хрипло засмеявшись. — Я знала, что проклятие мисс Мариссы прекратило действовать, когда Бриджит вернулась из моего дома на плантации во Флориде!

И будто в доказательство этого Марли сообщила:

— У нас с Кэшем будет ребенок. Мы хотели подождать и сказать вам после свадьбы Джулии. Так много всего происходит сейчас, но…

— Мы не могли ждать, — закончил Кэш, обняв свою невесту за плечи.

— О, Эди, — обратилась к сестре Марли. — Когда завершится свадьба Джулии, ты подумаешь, как помочь нам с Кэшем организовать свадьбу? Мы хотим маленькое торжество, и его надо провести как можно скорее, прежде чем беременность станет заметной. Поэтому остается только пара месяцев.

— Может быть, в июне, — сказал Кэш, улыбаясь, когда Джо взял его за плечо и сжал, выказывая свои чувства.

— У Кэша много друзей в Новом Орлеане, даже, возможно, больше, чем у меня здесь, — говорила Марли. — Поэтому мы можем подумать о церемонии в Луизиане. В любом случае мы с тобой должны все это обговорить.

Джимми молчал. Все происходящее здесь было так далеко от той жизни, какой он жил теперь.

Он взглянул на Эди, и ему захотелось повернуть время вспять и никогда не называть себя Сетом Бишопом. Он вспомнил, как уютно она прижималась к его груди прошлой ночью во сне… И Джимми страстно захотел вернуться к своей прежней жизни. Но теперь он едва мог вспомнить того молодого человека, каким был семь или восемь лет назад, чья жизнь была полна идеалов и обещаний.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Эди хлопотала в кладовой на кухне Дарденов, когда услышала позади себя какой-то звук.

— Это ты! — Она засмеялась, когда Сет обнял ее. — Напугал меня чуть не до смерти. Я даже не слышала, как ты вошел.

— Это я нарочно. Хотел удивить тебя.

Притянув ее в свои объятья, он покрыл поцелуями ее волосы. Закинув голову, Эди подставила ему шею и наслаждалась, пока он прокладывал дорожку из поцелуев от ее уха до того места, где была расстегнута верхняя пуговка ее блузки. Издав тихий стон, он обнял ее за талию, и она почувствовала, как ее юбка поползла вверх. Когда же он притянул Эди ближе, их бедра соприкоснулись, и все ее тело обдало жаром. Втянув воздух, она выгнулась, пытаясь выглянуть через полуоткрытую дверь кладовки, в которой ее нашел Сет. Он встретил ее взгляд, и она поняла, что он тоже хочет скрыться где-нибудь, чтобы заняться любовью.

Расхохотались они одновременно.

— Что за мысли у тебя, — поддразнил он ее.

— Мы так тяжело работали, — пробормотала она. — Настало время получить вознаграждение.

Бросив взгляд на дверь, Эди прильнула к Джимми. И поняла, что он откликнулся на ее ласку.

— Жаль, сюда идут.

— Тогда позже?

— Конечно. — Он помолчал. — Сегодня будем спать вместе?

— Само собой.

Но Эди хотелось знать, почему Сета не было с ней этой ночью. Вчера вечером после семейного обеда у Беннингов он поцеловал ее и заявил, что должен отправиться домой.

— У меня кое-какие планы на субботу, — объяснил он.

— Планы? — переспросила Эди, ожидая пояснений. — Напускаешь на себя таинственный вид?

— Точно. Иначе что ты будешь узнавать обо мне в течение второй недели наших отношений, Эди?

Она отпустила его без спора, зная, что будет скучать без него, и смотрела, как он уходит в ночь.

Это тот мужчина, за которого я выйду замуж, решила Эди.

Романтически настроенная, начитавшаяся бесчисленных любовных романов, знавшая наизусть много стихотворений о любви, она всегда верила в любовь с первого взгляда и сейчас чувствовала благодарность судьбе за то, что к ней пришло настоящее чувство. Может быть, на этот раз все ее мечты сбудутся?..

Очнувшись от воспоминаний, Эди взглянула Сету в глаза. Он сделал шаг в сторону.

— Я слышал, будто кто-то идет.

— Джулия и Лоренцо, и, по-моему, они ругаются, — сказала Эди, узнав голоса. Встав на цыпочки, она быстро поцеловала Сета и бросилась к двери. Он последовал за ней. — И Пит Шрайвер, — удивленно добавила Эди, ускоряя шаги, пока пересекала кухню.

В зале было шумно. Официанты распаковывали посуду. Белая ткань была развернута вдоль одной стены, а металлические конструкции для навесов были аккуратно сложены у другой. Эди надеялась, что сможет куда-нибудь увести спорящих Джулию и Лоренцо, но только беспомощно взглянула на Сета, когда Джулия направилась к одной из дверей.

— Я больше не могу! — Голос Джулии был непривычно высоким, а ее обычно улыбающиеся розовые губы сжаты в гневе. — Я не хочу, чтобы на моей свадьбе толпились парни с радиотелефонами. Это просто смешно! Все вышло из-под контроля. Ты знаешь, как я люблю папу, Пит. Но ты заставляешь Лозо и меня жить в клетке, как зверей в зоопарке.

Уменьшительным именем Лозо она называла своего жениха Лоренцо, смуглого мужчину с густыми черными волнистыми волосами и чувственными губами. На нем была бейсболка и куртка с эмблемой его хоккейной команды. Он стоял, сунув руки в карманы, не пытаясь скрыть своего беспокойства.

В сером костюме, белой рубашке и однотонном галстуке, начальник службы безопасности Пит Шрайвер выглядел очень официально. Глубоко вздохнув, Пит объяснил:

— Мы получили еще одно письмо, Джулия. Поэтому вам придется слушаться меня.

— Еще одно письмо? — прошептала Эди.

— Мне безразлично! — взорвалась Джулия. — Письма приходят с октября. А этот фотограф, Джек Стивенс, все-таки нашел дорогу ко мне и Лозо. Почему ты над этим не работаешь, Пит?

— Я работаю, — спокойно ответил тот.

— Думаю, на самом деле это Джимми Делани. Он единственный, кто может опуститься до того, чтобы сфотографировать меня, когда я чищу зубы ногтем.

— Свадьба в субботу, — спокойно продолжал Пит. — Осталось всего семь дней. Вы должны оставаться в поместье.

— Я просто, — начала Джулия, чеканя каждое слово, — хочу на один час поехать на Манхэттен. Я хочу на один час забыть и все письма с угрозами, и Джека Стивенса, и Джимми Делани. Ясно?

Все вокруг замерли.

— Я не могу отпустить вас одну, Джулия. Вы же понимаете, что такое риск.

Она проворчала:

— Вы с папой параноики. — Тут она взглянула на Эди. — Мне так жаль. Я знаю, что ты создаешь самый прекрасный день для меня. Но я должна выбраться отсюда, хоть ненадолго… И не пытайся следовать за мной, Пит, — с угрозой сказала Джулия.

— Ты не будешь возражать, если я поеду с тобой, Джулия? — рискнул спросить Лоренцо.

Джулия долго молча смотрела на жениха, будто видела впервые.

— Я еду на Манхэттен, — объявила она, все еще говоря громко и раздельно. — Одна. Я свободный человек, Лозо. И мы с тобой — не сиамские близнецы.

Лоренцо усмехнулся, и это было его ошибкой. Джулия посмотрела на Пита, потом на Лоренцо и сказала:

— Неужели я выхожу замуж за этого типа?

— О, послушай, Джулия, — сказал Лоренцо. — Пит делает свою работу.

— На чьей ты стороне?

— На твоей, милая, — уверил он.

Казалось, его слова не убедили ее. Она закатила глаза, резко повернулась и с силой толкнула дверь.

— Если я отсюда не уйду сейчас же, то сойду с ума!

Эди вздохнула, не зная, что делать.

Пит поднес к губам телефон и сказал:

— Джулия только что ушла, парни. Следуйте за ней. И верните ее сюда как можно скорее. Папарацци в последнее время активизировались, а мы получили еще одно письмо с угрозами.

Поймав взгляд Эди, он протянул ей лист белой бумаги. На нем были наклеены буквы, вырезанные лезвием из газеты. Текст был обычным: «Остановите свадьбу, иначе невеста умрет». К несчастью, это было не первое такое письмо. И подумать только, они приходили с октября…

— Джулия ведь вернется к следующей субботе, правда? — прошептала Эди.

Великолепные глаза Сета внимательно смотрели ей в лицо, а теплые руки обнимали за плечи.

— Да, — ответил он, и она поверила. — Джулия вернется.

— Не могу представить, что уже среда.

Эди лежала на кровати, глядя в окно. Рядом с ней был мужчина ее мечты, и свадьба Джулии казалась чем-то очень далеким и призрачным…

Сквозь тонкие прозрачные занавески она могла видеть городские огни, едва отличимые от мерцающих звезд. Серебристые пушистые облака неслись по темному небу, как надутые ветром паруса, освещаемые луной. Перед тем как лечь, Эди погасила все лампы в комнате и зажгла десять свечей на столе и на подоконнике. Их огоньки мерцали, отражаясь в окне.

— Говорят, к субботе будет двадцать градусов тепла. Тогда прием состоится на лужайке. Я надеюсь на это. Небо сейчас чистое, но вдруг пойдет дождь?

Сет остановился в двери.

— Не пойдет. Я обещаю.

— Ты посланец богов, только не знаешь этого. Как бы я без тебя управилась со всеми делами?

Он только пожал плечами. На нем не было рубашки, и Эди видела, как играют мускулы у него на груди. Мощным плечом он упирался в притолоку. Ремня у него не было, и брюки сидели очень низко на бедрах. Он выглядел так сексуально…

Стоит Эди посмотреть на него, как у нее сразу закипает кровь. Это удивительно. Никогда ни с одним мужчиной она не ощущала такого.

Увидев у него в руках открытую бутылку шампанского и два высоких хрустальных стакана, Эди укоризненно нахмурилась.

— Поправь меня, если я ошибаюсь. Это шампанское было предназначено для свадьбы Джулии.

— А сколько они заказали? Сотню ящиков? — Он пожал плечами. — Я решил, они не заметят исчезновения одной крошечной бутылочки.

Эди не смогла сдержать улыбку.

— Ты так уверен?

— Да. Я это сделал с заранее обдуманным намерением, — признался он. — И пару часов назад положил бутылку охлаждаться. Почему-то я был уверен, что мы с тобой окажемся в кровати.

— Ты еще и ясновидящий?

Он кивнул. Сунув бутылку под мышку, протянул руку к приемнику, стоящему на тумбочке, включил его, настроил на классическую фортепианную музыку.

— Мне привиделось во сне, — пробормотал Сет медленно, как будто в трансе, — что ты ласкаешь и целуешь меня под такую музыку.

— Забавно, — ответила она. — А я думала, что ты будешь ласкать и целовать меня.

Он покачал головой.

— Нет уж. Я первый увидел наше будущее.

— Тебе не следовало ввязываться в свадебный бизнес, — сказала Эди, опустила ресницы и потерла виски. — А, вот теперь я ясно увидела, — объявила она, открывая глаза. — Ты откроешь магазин магических принадлежностей на Четвертой улице между Клубом хиромантии и магазином, торгующим картами таро.

— В моем хрустальном шаре я буду видеть тебя обнаженной.

Он окинул ее медленным взглядом. Эди была рада, что сегодня надела сексуальное белье. Впрочем, у нее был целый ящик такого белья, только она редко ими пользовалась. Она покупала их не для того, чтобы понравиться какому-либо мужчине, а потому, что была романтиком в сердце. Она любила расцветки и текстуру кружевного атласа, не говоря уже о вычурных штучках, которыми дизайнеры высокой моды украшали интимные предметы одежды. Прозрачный белый короткий пеньюар, который Эди носила полурасстегнутым поверх черных лифчика и трусиков, несомненно, привлек внимание Сета, но недостаточно, чтобы он отошел от двери.

Она нахмурилась.

— Тебя что-то беспокоит?

— Почему ты спрашиваешь?

Она окинула его долгим взглядом.

— Ну… потому что я лежу здесь почти обнаженная, а ты все еще стоишь на другом конце комнаты. Мне кажется, тут что-то не так.

— Прости, — пробормотал он, усмехаясь и отталкиваясь от двери.

Остановившись у кровати, он поставил бутылку и стаканы, потом наполнил их. Она взяла стакан из его рук, отметив теплоту его сухой руки и прохладу сверкающей жидкости, когда сделала глоток. Снова чувствуя его взгляд на своем теле, она ощущала, что каждый кусочек ее существа, на котором он останавливает свой взгляд, начинает пылать жарким пламенем.

— Правда, — сказала она, — что у тебя на уме?

Он подумал немного, потом забрался в кровать и растянулся рядом с ней, опершись о локоть.

— Джек Стивенс, — признался он.

Повернувшись к нему, она улыбнулась.

— Я думала, что мы не собирались говорить о работе.

— Ты хочешь заняться чем-нибудь другим? — медленно спросил он.

Она не хотела говорить ни о чужих свадебных проблемах, ни о чужой любви. Она просто хотела…

И она начала медленными движениями раздевать его, распаляя его чувственность. Ее руки казались ему волшебными.

— Все еще хочешь поговорить о Джеке Стивенсе?

Он улыбнулся в ответ, покачал головой и произнес:

— Ты сказала… — внезапно вздрогнув, когда она прижалась к нему, он шумно вдохнул через сжатые зубы, — что Пит Шрайвер о нем никогда раньше не слышал.

— О ком не слышал?

— О Джеке Стивенсе.

Ее сердце колотилось так, что мешало ей дышать, когда она снимала с него брюки. Она посмотрела на Сета, замечая, как в нем разгорается желание. Когда его брюки перелетели через край кровати, она сказала:

— На самом деле ты не хочешь говорить о Джеке Стивенсе.

Она-то уж точно не хотела.

Глаза Сета уже потемнели от страсти. Опустив голову, он придвинулся ближе к ее губам, и она почувствовала тепло его дыхания за секунду до того, как он поцеловал ее. Она застонала, когда их губы соприкоснулись. Его рот был таким сладким, язык — обжигающим…

Его рука скользнула ей под подбородок, и он медленно обвел его пальцем. Поцелуй углубился, становясь требовательным, и будто огненный шар взорвался у нее в животе. Густой и расплавленный, как лава, он пронесся через ее конечности, и когда Сет дотронулся до ее трусиков, она вздрогнула. Внезапно Эди прервала поцелуй, прошептав:

— Я не хотела бы разочаровать твой хрустальный шар.

С этими словами она встала, скользнула в черные туфли на шпильках, которые были у нее под кроватью, и развязала белый шелковый пеньюар, медленно упавший на пол.

— О, Эди, — восторженно прошептал Сет. — Иди ко мне.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

С первого взгляда было трудно поверить, что Паоло Самонелли торгует цветами. Скорее его можно было принять за мафиози. Он был невысок и плотен, с густой черной бородой и буйными черными волосами, спрятанными под морской фуражкой, натянутой так низко, что козырек почти закрывал бусинки его черных глаз.

— Хорошо, Паоло, — сказала Эди, внезапно вздрогнув. — Значит, все готово?

Сет обнял Эди за талию, прижал к себе, и они так и пошли к выходу со склада. Казалось, здесь были собраны цветы со всего мира.

— Холодно? — тихо спросил он.

— Совсем замерзла.

Сет согревал ее, поглаживая по руке. Она была в одном лишь темно-синем платье с узором из белых маленьких цветочков. Магазин Паоло находился недалеко от агентства Эди, и поскольку на улице было около пятнадцати градусов тепла, она оставила пальто в агентстве, не подумав, что на складе окажется холодно.

— Я получу цветы не раньше пятницы. — Паоло засунул руки глубоко в карманы сильно потертых джинсов. Слишком толстый, чтобы застегнуть джинсовую куртку, он носил ее нараспашку поверх теплой красной рубашки, застегнутой тоже не на все пуговицы. — Думаю, мы все сделали правильно, когда «Свадьбы знаменитостей» брали у меня интервью и фотографировали мой магазин. С тех пор как обо мне напечатали статью, у меня нет отбоя от клиентов.

— Замечательно, — сказала Эди.

— Я ваш должник, — ответил он. — Мы подрежем стебли, и все будет готово к девяти часам. Я привезу цветы на Лонг-Айленд в полдень. Выглядеть они будут прекрасно.

Она застонала.

— Ущипните меня. Неужели это случится завтра?

— Репетиция обеда в пять? Правильно?

Она кивнула.

— Если не случится ничего плохого.

— Ничего не случится, — уверил ее Сет.

Паоло сочувственно покачал головой.

— Я все время вижу в газетах эти поганые фотографии, Эди. Это бессердечно. Но все будет хорошо. У меня были и более крупные заказы, чем для свадьбы Джулии. Цветы будут доставлены вовремя.

Она вздохнула.

— Я знаю. Просто мне очень хотелось бы найти этого Джека Стивенса. Сейчас он умудряется фотографировать Джулию и Лоренцо больше, чем все остальные папарацци, вместе взятые. Мне кажется, что служба безопасности Дарденов даже хочет откупиться от него.

Паоло поморщился.

— Вы хотите сказать, они заплатят этому нахалу, чтобы он больше не снимал Джулию и Лоренцо?

— Именно. Джулии кажется, что… что она в осаде.

— Так и есть, — согласился Паоло. — Но ей осталось потерпеть всего пару дней, а потом молодожены отправятся наслаждаться медовым месяцем. Куда они поедут, вы говорили?

— В Сен-Мартен. Лоренцо участвует в рекламной компании своей хоккейной команды. Что-то насчет спортивной обуви и одежды. А потом они отправятся в Европу.

— Хоть от этого Делани вам удалось избавиться.

Эди кивнула.

— Похоже, он нарвался на строгого судью.

— Значит, он получил срок?

Она покачала головой.

— Нет. Только общественные работы. Но сейчас он вроде бы подчинился приговору. Один из служащих Пита Шрайвера рассказал мне, что Делани будет несколько недель по субботам учить малолетних правонарушителей искусству фотографии.

Паоло нахмурился.

— Если бы спросили меня, то я бы сказал, что таких, как Делани, надо связывать по рукам и ногам, а не доверять им детей. Но это только мое скромное мнение, я не законник.

— Зато знаток цветов, и я рада этому, — с улыбкой уверила его Эди. — Теперь о репетиции обеда, — сказала она, возвращаясь к предыдущей теме. — Она будет после репетиции свадьбы и займет примерно три часа. За обедом будут речи. Потом последуют танцы, будет работать буфет с десертом. Итак, нам нужны лилии в субботу и белые розы в воскресенье.

— А кто будет на репетиции обеда?

— Друзья. Журналисты. Менеджеры, тренеры и хоккеисты из команды Лоренцо. Вечеринка продлится с восьми до одиннадцати.

Паоло присвистнул.

— Значит, после вечеринки придется вынести столы из бального зала, вымыть его и подготовить к свадьбе?

— Да, и все должно быть готово к следующему утру. Свадьба должна начаться в три часа, но поставки начнутся около шести утра, пока на улице будут монтировать навесы. Мы не хотим расстилать ковры до последнего момента.

Несмотря на обиду из-за весьма нелестных отзывов о нем, Джимми почти все время улыбался, стараясь не забывать, что сейчас он Сет Бишоп. Эди говорила уверенно, и было видно, что она повторяет описание предстоящей свадьбы не в первый раз. Она жила этой свадьбой уже несколько месяцев, даже в своих снах.

— Думаю, вам не придется спать в субботу, леди, — заметил Паоло.

— На этой неделе я уже не буду спать, — согласилась Эди, когда они пересекли порог и вышли в офис. Переводя взгляд с Сета на Паоло, она сказала: — Сейчас вернусь, загляну только в дамскую комнату.

— Я подожду, — сказал Сет.

Когда Эди ушла, Паоло поднял толстый палец, будто подумал о чем-то очень важном, и направился вдоль ряда открытых коробок с тропическими цветами на длинных стеблях.

Вздохнув, Сет обратил все свое внимание на Эди, которая шла через холл. Здесь было множество цветов, но ни один из них не мог затмить ее красоту. Ему редко удавалось увидеть ее в платье — обычно она носила костюм. А облегающее платье подчеркивало безупречные формы ее изящной фигуры. Она двигалась грациозно, как балерина. Выпрямленные феном белокурые волосы, ниспадающие до плеч, тоже двигались, и все это выглядело так, будто каждая часть ее тела танцевала под неслышимую музыку.

Сет начал вспоминать, как они занимались любовью, и вздрогнул, когда крепкая рука опустилась ему на плечо.

— Держи, — сказал Паоло.

Повернувшись, Сет принял от Паоло букет. Он не знал, что это за цветы, но они были прекрасны. Большие белые восковые лепестки перемежались с темно-синими цветами.

Паоло знал свое дело!

— Они подойдут к ее платью, — заметил пораженный Сет.

— Да. И притворись, будто это твоя идея.

Паоло улыбнулся, и стали видны два золотых зуба. Джимми не выдержал и рассмеялся.

— Никогда не думал, что ты такой романтик, Паоло.

Тот пожал плечами, подняв обе руки ладонями вверх.

— Что я могу сказать? — риторически вопросил он. — Три бывших жены, семеро детей, четыре подруги в настоящее время. Вот так-то!

Усмехаясь, Сет покачал головой.

— И в чем же твой секрет?

— Главное — честность. Я знаю многих парней, имеющих сразу несколько подруг, но они скрывают это. А я? Я говорю им все, и, если они согласны, то остаются. Я играю в открытую. Женщины чувствуют себя лучше, если знают правду.

— Я запомню.

— Главное — честность, — повторил Паоло.

Честность. Ее-то сейчас и не хватало Сету — нет, Джимми!

— Ты мой должник, — сказал Паоло. — Это любимые цветы Эди. — С этими словами он повернулся и кивнул в сторону склада. — Мне надо распаковать оставшиеся коробки, так что передай ей мои лучшие пожелания.

— Непременно.

Глубоко вздохнув, Джимми вышел на залитую солнцем улицу и, подняв лицо, подставил его под теплые солнечные лучи. На секунду он закрыл глаза, а когда открыл их, то увидел реку Гудзон и справа причал, где им была сделана одна из самых знаменитых фотографий Джулии Дарден.

Чтобы забыть об угрызениях совести, он попытался сконцентрироваться на сверкающей серебристыми бликами речной глади. Волны лениво бились о набережную. Вдали виднелись яхты, баржа и два парусника. Чайки летали над головой, время от времени бросаясь в воду. Казалось, за одну ночь наступила весна. Всего через пару часов он будет обедать с семьей Эди, как и в прошлую пятницу. Завтра с утра он будет учить детей искусству фотографии. А вечером его ждут на репетиции свадьбы Джулии.

Он повернулся, когда открылась дверь. Эди взяла его под руку, все еще дрожа от холода.

У нее перехватило дыхание, когда он поцеловал ее, одновременно вложив букет ей в руки. Она спрятала голову среди белых лепестков, прошептав:

— Какой аромат…

Он обнял ее, и его сердце переполнилось чувствами. Жизнь казалась чудесной. Небо было синим и безоблачным. Сияло солнце, и самая красивая в мире женщина улыбалась ему и выглядела счастливой, как невеста.

— Спасибо тебе, — прошептала она.

Он покачал головой.

— Нет, спасибо тебе.

— За что?

— За эти две недели.

Снова прикоснувшись губами к ее губам, он постарался не думать о том, что ждет его в будущем. Глубоко в душе он уже решил не фотографировать свадьбу Джулии. А если признать правду, то ему вообще не хотелось бы появляться в поместье Дарденов. Но он должен быть там, потому что Эди надеется на его помощь. Без личного помощника ей будет очень нелегко.

И наступит момент, когда все же придется сказать ей, кто он на самом деле.

Он чуть отодвинулся от нее, и его сердце пропустило удар. Признаться сейчас? Паоло удерживал своих подруг тем, что был честен с ними. Но Джимми едва ли хотел увидеть, как ясные глаза Эди будут затуманены болью, или как от удивления откроется ее рот.

— Эди, мне надо что-то сказать тебе…

Ее голос был звонким.

— Мне тоже. О, Сет… — Она обняла его за талию, прижавшись к нему так сильно, что едва не сломала цветы. — Я даже не знаю, как сказать, — снова начала она. — Но ты такой необыкновенный. Эти две недели с тобой были для меня, как прекрасный сон…

— Для меня тоже, — уверил он.

— Правда?

Он отвел пальцем локон от ее виска и кивнул.

— Чес сказал мне, что, когда он встретил Эльзу, так было и у него. Он чувствовал, будто знает ее много лет. Ему казалось, что они идеально подходят друг другу. Будто настроены на одну волну. Мои родители тоже такие.

— И мои. Я думаю, что и мы с тобой тоже, — тихо проговорила она.

— А когда мы занимаемся любовью… — Его голос замер, когда воспоминания бросили его в жар и холод одновременно. — Нам надо поговорить.

С болью в сердце он снова поцеловал Эди.

— Я тоже многое хочу сказать тебе, — прошептала она ему в губы.

Он будто лишился разума от теплого солнца, аромата цветов и ее сладкого поцелуя.

— Что же?

— Я люблю тебя, Сет, — просто сказала она.

— И я люблю тебя, Эди.

— Эй, Делани, где пропадаешь?

— То тут, то там, — заставил он себя ответить, взглянув в зеркало поверх стоящих перед ним бутылок на Бенни, Алекса и Тима, подошедших сзади.

Рядом с Джимми у стойки бара сидел Чес. Он пришел сюда прямо из зала суда. На нем был костюм-тройка от дорогого портного, лимонно-желтый галстук аккуратно завязан.

На Бенни и Алексе были поношенные джинсы и футболки. Тим был одет, как бездомный, его бесформенное пальто казалось слишком теплым для такой погоды. У всех троих на плечах висели фотокамеры.

Чес отметил про себя, насколько респектабельнее этих папарацци выглядел Джимми Делани.

— Как делишки, парни?

— Хорошо, — ответил Тим. — На Семьдесят второй улице был концерт для сбора пожертвований. Я сделал несколько снимков Николь Кидман.

— А они похожи на мои снимки Джей Ло, выходящей из душа? — спросил Алекс.

Джимми почувствовал, как его пульс ускорился.

— Скажи, что ты пошутил!

Алекс кивнул.

— Она была в отеле. Я подкупил официанта и вместо него понес обед в ее номер.

— Теперь твоя очередь рассказывать, Делани, — сказал Тим, расстегивая свое ужасное пальто. — Мы собираемся занять кабинку, выпить пива и перекусить. Если у тебя с Чесом нет неотложной дискуссии о нарушениях закона, пойдем, развлечешь нас.

— Да, — поддержал его Алекс. — Мы ждем объяснений. Уже две недели, как ты исчез со сцены. И, ну… мы пришли к выводу, что теперь ты выдаешь себя за Джека Стивенса.

Джимми был ошарашен.

— Да вы что, спятили? Ведь это я позвал вас сюда, чтобы узнать, кто он.

Папарацци вытаращили глаза, и Бенни сказал:

— А мы думали, что ты нас разыгрываешь.

— Так вы и в самом деле решили, что я продаю снимки Джулии Дарден под чужим именем?

— Запрещения приближаться к ней никогда раньше не останавливали тебя, — напомнил Тим.

Это так. И, может быть, не остановили бы и сейчас. А вот чувства к Эди остановили.

— Вижу, что я не внушаю доверия. — Паршивы твои дела, Делани, подумал он. Даже приятели не верят, что ты говоришь правду. — Сейчас я никого не снимаю.

— Да, да, конечно, — сказал Бенни, пожал плечами и направился к кабинке. — Пошли, парни, пошвыряем дротики, — позвал он друзей.

Джимми взглянул на Чеса.

— Почему ты так на меня смотришь?

Чес взял бутылку пива и сделал глоток.

— Вчера утром я заехал к тебе и застал тебя уже на улице. Ты ловил такси. Тогда я… — Чес помолчал. — Тогда я сел в другое такси и поехал за тобой. И я увидел, что ты вылез около агентства Эди Беннинг…

Джимми негромко выругался.

— Ты действительно выдаешь себя за Джека Стивенса? — настаивал Чес. — Если так, то я должен знать об этом. Не как твой друг. Как твой адвокат.

— Нет.

— Должен сказать тебе, Джимми, я люблю тебя, как брата, которого у меня никогда не было. Но я не могу вечно вытаскивать тебя из неприятностей. Что же касается последнего запрещения приближаться к Джулии, мы добьемся его отмены. Ты не нарушал закона, но… — Чес поежился. — Черт возьми, Джимми, — внезапно сказал он. — Что ты делаешь со своей жизнью? Когда все это начиналось, у тебя были причины. Тебе нужно было быстро заработать. Но теперь-то… — Он посмотрел через плечо. — Эти трое неплохие парни, но у них нет такого таланта, как у тебя.

Горло Джимми сжалось. Он уважал Чеса больше всех на свете — кроме, конечно, своего отца. Поколебавшись минуту, он сказал:

— Я устроился на работу в «Невесты Большого Яблока», надеясь попасть на свадьбу Джулии. Это я признаю. Но теперь я… Я встречаюсь с Эди Беннинг.

— Ты шутишь!

— Ничуть.

Даже больше, чем встречаюсь, подумал он. Эди очень быстро стала частью его жизни. Приходить по пятницам на обед с ее семьей теперь так же естественно для него, как дышать. И сейчас ему захотелось утопить свои печали, потому что страх нагонял на него грызущее предчувствие, что скоро все испортится. И когда все испортится, его больше не позовут на обед — ни в следующую пятницу, ни потом.

Чес вздохнул.

— Она не знает, кто ты?

— Нет.

Повисла тишина.

— Значит, стало еще хуже, — наконец сказал Чес. — Я оставлю тебя здесь с твоими приятелями. Как бы мне ни хотелось еще побыть с тобой, побросать дротики и выпить пива, я обещал Эльзе, что вечером присмотрю за детьми. Ей надо сегодня отдохнуть, сходить в кино. — Он посмотрел на часы, поморщился и вскочил. — Я и так уже опаздываю на пятнадцать минут.

— В любом случае завтра утром у меня занятия, — сказал Джимми.

Чес рассмеялся.

— Держу пари, на это стоит посмотреть.

Услышав его тон, Джимми пришлось побороть обиду. Чес говорил так, будто не мог представить себе Джимми с ватагой ребятишек.

— Дети любят меня.

Чес внимательно посмотрел на Джимми.

— Тогда, может быть, тебе следует стать школьным учителем?

Глядя на учеников, Джимми думал, будут ли у него собственные дети. Эди сказала, что хочет создать семью, и ему было так легко представить, что семью они будут создавать вместе.

— Все отметили фотографию, какую каждый из вас считает лучшей?

— Да, мистер Делани, — ответил хор голосов, самым громким из которых был голос Мелиссы Джонс. Джимми не мог удержаться от улыбки всякий раз, когда смотрел на нее. Сегодня ее темные волосы были завязаны в два очаровательных хвостика, украшенных бусинами. Она была в черных брюках и отделанной бахромой куртке. Девочка выглядела очень милой и послушной. Трудно было представить, что она нарушила закон. Да и все эти дети совсем не соответствовали тому образу, который возник у него, когда он первый раз услышал слова «малолетние правонарушители». Большинством из них двигала просто скука, ребятам надо было чем-то заняться, а родители не уделяли им должного внимания.

— Хорошо. Сложите ваши секретные бюллетени и передайте их мне.

Пока дети выполняли задание, он рассматривал пачку черно-белых фотографий. Они были на удивление хорошими.

До чего же развита фантазия у детей! На прошлой неделе, когда они первый раз проявляли пленки, он был удивлен тем, какие прекрасные снимки сделали его подопечные. Истинно, думал он, дети — глаза мира. Взрослые слишком заняты своими делами, чтобы осмотреться вокруг. Но дети видят гораздо больше, чем считают взрослые.

Его взгляд остановился на фотографии женщины в подземке, торопливо и скрытно пытающейся поправить подвязку. На другой фотографии был изображен малыш лет трех, облизывающий голову щенка золотистого Лабрадора, привязанного к счетчику на парковке. Ясно, что малыш решил пообщаться с собакой на ее языке.

Сделанная Мелиссой фотография родителей была лучшей, хотя Джимми сомневался, что дети проголосуют за нее. Этот снимок был не только полон юмора, но и вызывал сопереживание. Преднамеренно или нет, но Мелиссе удалось сделать так, что лица обнявшейся пары были различимы очень смутно, но зато очень четкими были предметы, окружающие их. Словно автор снимка пытался сказать, что вещи приобрели большее значение, чем отношения людей.

Кроме того, она сделала еще одну интересную работу — серию фотографий, показывающих, как удивительно может меняться человек. На первых фотографиях — грязный и оборванный бродяга. Видно было, что он не очень много времени провел на улице, но уже опустился, и в его взгляде не осталось надежды. На последних фотографиях он уже аккуратно подстрижен, одет во все повое, и в глазах его снова светилась радость жизни. Мелисса оказалась не по годам проницательна. Как многие растущие художники, она видела то, чего не замечают обычные люди.

Внезапно какое-то движение за окном привлекло внимание Джимми. Взглянув на маленький сквер, он встряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения. На какой-то миг ему показалось, что в сквере была Эди. Он даже не мог понять, почему она привиделась ему. Может быть, женщина, которая притянула его взор, тоже была в костюме цвета красного вина, который иногда носила Эди? Или он заметил чьи-то белокурые волосы?

Он внимательно осмотрел сквер. Никого похожего на Эди. Может быть, разыгралось его воображение? Ее агентство в шести кварталах отсюда. Да и что ей здесь делать?

Воспоминания предыдущего дня всплыли в его памяти. Неужели он сказал, что любит ее? Никогда раньше не говорил он женщинам таких слов. И он чуть не признался Эди, кто он. Но это впереди. Джимми лишь сожалел, что не сделал этого раньше…

Он повернулся к классу и пошел между столов, собирая сложенные листки. После определения трех лучших фотографий Джимми собирался рассказать ребятам, что же является настоящим искусством. Сев за учительский стол, он начал разворачивать бумажки. И когда взглянул на класс, то был удивлен, с каким интересом ученики ждут результатов.

— Для малолетних правонарушителей, — не мог он удержаться, чтобы не поддразнить их, — вы ведете себя на удивление хорошо!

Комнату наполнил смех, снявший напряжение. Видя их реакцию, Джимми подумал, что Чес, наверное, прав. Может быть, стоит начать новую карьеру? Сказать правду, быть учителем гораздо приятнее, чем пить пиво с Алексом, Бенни и Тимом.

Да и Эди Беннинг будет любить его еще крепче.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Субботнее утро началось у Эди с неприятностей. Сначала позвонил Пит Шрайвер и сказал, что Джулия угрожает отменить свадьбу и сбежать. Видимо, причиной этого стала фотография таинственного Джека Стивенса, напечатанная сегодня в «Пост». И хотя Джулия не верила, что Лоренцо встречается с другой женщиной, она заявила, что больше не выдержит.

Эди тоже была сыта всем этим по горло.

— Скорей, Джимми, выходи, — пробормотала она, засовывая сложенную газету под мышку и делая глоток кофе с молоком. Она сидела на скамейке в сквере, ожидая окончания его занятий с детьми. — Я не могу долго ждать.

Через два часа ей с Сетом надо будет ехать на репетицию. Эди уже заказала машину. Конечно, лучше было бы привести Сета сюда, но он сказал, что утром у него какие-то домашние дела. Поэтому Эди ничего не рассказала ему о своих планах. Да он, без сомнения, попытался бы отговорить ее.

Сегодня утром Эди почувствовала растерянность. Сказалось появление в «Пост» еще одной фотографии, сопровождаемой гнусной статьей. Снова взяв газету, она развернула ее, качая головой. На фотографии был Лоренцо, стоящий в раздевалке и разговаривающий с блондинкой. Он был почти обнажен. Пит Шрайвер утверждал, что эта женщина просто заблудилась и попала в мужскую раздевалку по ошибке. Заголовок гласил: «Джулия уже забыта?» По-видимому, Джек Стивенс снова принялся за свои штучки.

Будет ли ее слушать Джимми Делани? Скорее всего, нет, решила она. Но все же лучше высказать ему все, что накипело у нее на душе. Во всяком случае, сейчас она предупредит Делани, что пощады ему не будет! И Джеку Стивенсу тоже!

Пит ничего не разузнал о Джеке Стивенсе. Зато уж Делани наверняка знает всех папарацци. До сегодняшнего дня ни ей, ни Питу почему-то не пришло в голову прямо спросить об этом Джеке у Джимми. По крайней мере эту фотографию сделал не он. Похоже, что после приговора судьи Дианы Литтл он оставил Джулию в покое. Может быть, у него проснулась совесть?

В нетерпении постукивая ногой по земле, она повернулась к старому кирпичному зданию школы. Когда утром она говорила с охранником, то смогла заглянуть внутрь и увидеть класс, где Джимми проводит занятия. Так она узнала, в какое окно смотреть, чтобы не пропустить окончания занятий. Сейчас она увидела, что дверь в классе приоткрыта, и поняла, что в любой миг Джимми появится на улице.

— Поторопись же, ты, кретин, — проворчала она, бросила взгляд на часы, сделала глоток кофе и медленно выдохнула.

Весна наступила как раз вовремя. Синоптики обещали ясную погоду. Люди толпились на улице, одетые в легкие куртки. Было трудно поверить, что снег шел всего несколько дней назад. Так, и что же она скажет Джимми Делани?

Вздохнув, Эди посмотрела в классные окна и вздрогнула. Занятия кончились! Дверь класса распахнута настежь. Быстро выбросив в мусорный ящик стаканчик с остатками кофе, она схватила газету и бросилась к школе. Дети высыпали на ступеньки, и она заметила, что многих встречают родители. Эти дети совсем не похожи на преступников.

Ее сердце внезапно забилось, и она остановилась. Сквозь стекло входной двери она увидела силуэт мужчины. Его голова была опущена, будто он говорил с ребенком, но самого ребенка видно не было. Она направилась через улицу, рассчитывая оказаться у ступенек лестницы в тот момент, когда он выйдет из школы.

Эди была уже почти у самой цели, когда он появился.

Сет?! Нет, здесь какая-то ошибка. Но тут маленькая девочка, шедшая рядом с Сетом, звонко крикнула на прощание:

— До свидания, мистер Делани!

Эди сжала зубы. Черт возьми, как она могла так обмануться? Почему она до сих пор не догадалась? Конечно, Джимми Делани не отказался от своего преступного намерения фотографировать свадьбу! Ей стало так больно, что она едва не закричала. Ведь ее используют не первый раз! Кэш Шэмпейн, который собирается жениться на ее сестре, вошел в жизнь Эди с той же целью — быть ближе к семье Дарденов.

Поборов приступ паники, Эди скрипнула зубами, и все ее худшие страхи накинулись на нее. Много лет она жила под влиянием семейного предания о свадебном проклятии мисс Мариссы. И вот теперь, когда самый сексуальный в мире мужчина, с кем у нее так много общего, вошел в ее жизнь, она поверила, что наконец-то нашла любовь своей жизни. Боль снова пронзила ее. Как он мог так поступить с ней? Речь шла не о деньгах. Речь шла об ее сердце…

Оно разбито. Теперь уже навсегда.

Пока Сет спускался по ступенькам, ей казалось, что он двигается, как в замедленном кино. Эди видела его мускулистые руки, которые так недавно обнимали ее. Она попыталась забыть, как отдавала ему всю себя, все свое тело, охваченное огнем страсти.

Сойдя с лестницы, он нагнулся и поставил портфель у своих ног.

И тогда Эди подняла руку и изо всей силы ударила его по лицу.

Джимми дал ей стукнуть себя. Черт возьми, он это заслужил. Но почему она должна узнать правду именно сейчас? И вот так? Потребовалась вся сила его воли, чтобы не двинуться, не сделать того, что ему больше всего хотелось сделать — обнять ее и горячо поцеловать. Но он не имел права на это. Больше не имел.

— Давай, ударь меня еще, — сказал он, едва замечая людей, которые с любопытством оборачивались посмотреть, что здесь происходит. В конце концов, это же Нью-Йорк!

— Мне бы хотелось, — уверила она его дрожащим голосом. — Но, если тебе этого хочется, я не доставлю тебе такого удовольствия.

— Конечно, это совсем не то, чего я хочу, Эди.

Она внимательно посмотрела на него, потом молча повернулась и пошла прочь. Внутри у него все оборвалось. Он был готов бежать за ней — его глаза были прикованы к ее удаляющейся фигурке, и он почувствовал дрожь в ногах. Но остался на месте, заставляя себя дышать глубоко и пытаясь привести свои мысли в некое подобие порядка. Это оказалось невозможным. Один взгляд на нее, и он не мог связать двух слов. Он знал только то, что любит ее.

И что она уходит от него.

— Черт возьми, — процедил он сквозь зубы. — Она так прекрасна.

Даже сейчас, несмотря на ее ярость, у него замирало дыхание. Ее волосы колыхал весенний ветер, и они водопадом ниспадали ей на плечи. Слегка волнистые на концах, они сияли в солнечных лучах и цветом напоминали свежескошенную пшеницу. Она была одета в праздничное платье из джерси, которое заказала специально для свадьбы Джулии. Платье было серого цвета с голубым оттенком и облегало ее фигуру, подчеркивая тонкую талию и прекрасные бедра. Он вспомнил, как целовал ее атласную кожу…

Она раскусила его. Увидела в нем того отвратительного мерзавца, которым он стал. И только что ударила его по лицу, выразив этим свое презрение. Что же делать? Едва ли можно догнать ее и все объяснить. Он не знал, с чего начать. А если бы и знал, то вряд ли она простила бы его. Сперва он хотел использовать ее — просто и без затей. Но потом…

Потом он влюбился в нее. Быстро и сильно. И никогда уже не разлюбит.

Она уже перешла на другую сторону сквера, но он знал, что не может следовать за ней. У него больше не было прав и на это тоже.

Но в то же время он не мог дать ей уйти.

Немного помедлив, Джимми кинулся вслед за ней, ускоряя шаги и переходя на бег. Он догнал ее у ступеней церкви и прерывающимся голосом начал:

— Послушай, Эди…

Она резко повернулась. Ее обычно бледная кожа пылала, а глаза сверкали от гнева.

— Не могу поверить, что ты пошел за мной!

Он поднял вверх руки.

— Я тоже. А еще я не уверен, что могу все объяснить.

Он судорожно провел рукой по своим волосам, затем нащупал узел галстука, который надел к серому костюму, предназначенному для репетиции обеда. Его рука остановилась на сердце, и он рассеянно сжал пальцы, будто это могло подавить чувство потери, которое он начал ощущать.

Когда Эди отвернулась, что-то внутри него оборвалось, и ему на секунду показалось, что он теряет разум. Эта женщина так много значит для него! Да, он может быть не прав, но и отпустить ее без борьбы он не в силах. Не соображая, что делает, он схватил ее за руку.

— Пойдем со мной, — потребовал он, шагая вверх по ступенькам.

К его удивлению, Эди пошла за ним, и, когда они достигли площадки, она прислонилась к каменной колонне возле открытой двери церкви. Потом развернулась и с силой ударила его кулаком в плечо. Гнев на ее лице говорил, что она могла бы колотить его несколько часов подряд. Он был бы счастлив терпеть, если бы это дало ей хоть какое-нибудь облегчение. Он ненавидел себя… ненавидел из-за того, что спровоцировал ее на поведение, которое совсем было ей не свойственно. Она всегда была такой вежливой и деликатной, с такими хорошими манерами. Он подумал, что ударила она человека впервые в своей жизни…

— Черт возьми, — пробормотал Джимми из-за того, что был не в силах протянуть к ней руку.

Эди стояла с полуоткрытым ртом, и глаза ее были огромными и блестящими от слез. Она с отвращением глядела на Джимми.

— Кто ты на самом деле?

— Я не чудовище, Эди, — не удержался он, и его взгляд остановился на ее губах. У него появилось искушение нагнуться и поцеловать ее так быстро, чтобы она не успела воспротивиться. Он хотел целовать ее так, чтобы она теряла разум. Он знал, что ей это нравилось. Он не отпустил бы ее, пока она не начала бы молить его о большем. Он так хотел оказаться с ней сейчас в полутемной спальне, как это было в течение многих ночей…

— Не считай меня чудовищем, — снова сказал он. — Я просто парень, который совершил ошибку.

— Парень, который вошел в мою жизнь и… — Остановившись на полуслове, она повторила его слова: — И совершил ошибку.

— Это не то, что я хотел сказать.

Не обращая на него внимания, она продолжала:

— А как ты попал ко мне на собеседование? Ты заплатил кому-то в кадровом агентстве? Сделал что-то противозаконное?

Он смутно видел, как взлетели окружавшие их голуби, и, обернувшись назад, снова отметил, что дверь церкви открыта. Он видел статуи, сводчатый потолок и витражи. Ему стало еще хуже.

— Что-то вроде того, — пробормотал он.

— Это не объяснение. Я хочу точно знать, что ты сделал, — четко произнесла Эди. — Я хочу знать все. Я хочу знать, каким образом тебе удалось внедриться в мою жизнь, использовать меня, заниматься со мной сексом, ранить меня.

— Мои рекомендации настоящие, — сказал он, пытаясь сохранять спокойствие. — Раньше я работал в области искусства…

— До того, как стал мерзкой дрянью?

Его челюсти сжались.

— Мне казалось, ты хотела знать правду.

— Неужели такой, как ты, способен раскрыть ее?

— Те, с кем я работал раньше, согласились поддержать меня, если я назовусь чужим именем. И да, мне нужны были снимки Джулии Дарден.

Глядя Эди в глаза, он чувствовал, что ненавидит себя. Эта женщина любила его. Он видел ее любовь в туманных глубинах прекрасных голубых глаз. Он чувствовал, будто залез глубоко в ее душу и безжалостно растоптал ее сердце. Его грудь невыносимо заныла, а в памяти возникли картины их любви.

— Но я не фотографировал, — наконец произнес он. — Я не сделал ни одного снимка!

Ее рот приоткрылся, будто она не могла поверить его наглости.

— Еще нет, свадьба будет завтра.

Джимми не привык ощущать такую безнадежность и беспомощность. Ему было очень плохо. Он чувствовал, что потерял что-то сокровенное и сейчас стоит, теряя равновесие и раскачиваясь, на краю странной пропасти, о существовании которой только что даже не подозревал.

— Я мог бы фотографировать с любого места, — не удержался он. — Я же был у Дарденов вместе с тобой.

— Может быть, и фотографировал, а, Джимми? Неужели не снимал?

Не в силах сдержаться, он подошел к ней, поднял руку и уперся в колонну над ее головой. Она не двинулась с места, но он не знал, хорошо ли это.

— Нет, Эди, я клянусь, что не фотографировал.

— Теперь я никогда не узнаю этого.

Колонна позволяла ему удерживать равновесие. Он оказался достаточно близко, чтобы ощутить аромат волос Эди. Запах абрикоса вошел в его легкие, и он вдохнул глубже.

— Я передумал, — сказал он. Его темные глаза умоляли ее поверить ему. Внезапно он быстро заговорил: — Я встретил тебя, и все изменилось. Мне стало наплевать на фотографии. Не ради них я остался. Я… — Ее тело оставалось напряженным, и это ему не нравилось. Черт возьми, что он сделал с ней? Она была такой открытой, такой доверчивой, а он так обидел ее. Он опустил руку ей на плечо. — Я… я никогда не забуду, как познакомился с твоей семьей. — На кратчайший миг он мог бы поклясться, что выражение ее глаз смягчилось. — Никогда не забуду, как мы занимались любовью, — продолжал он.

— Ты фотографировал с того дня, как в октябре объявили свадьбу, — сказала она. — А ведь кто-то покушался на жизнь Джулии. На ее жизнь! Неужели ты не понимаешь, что она могла погибнуть!

Поморщившись, он на секунду закрыл глаза, а когда открыл, то увидел, что оказался еще ближе. Его губы почти касались ее губ, и их дыхание смешивалось. Ее дыхание было теплее весеннего ветра, дразня его, искушая, заставляя страдать от желания.

— Я этого не знал. Откуда мне было знать об этом? Дардены хранили это в тайне. Только когда я увидел, как Джулия ссорится с Питом и Лоренцо, я понял, насколько все это серьезно…

Эди смотрела на него. Ее взгляд ясно говорил, что она ему не верит. Это резануло его в самое сердце. На секунду Джимми почувствовал, что ее глаза обжигают его, как огнем. Но, по крайней мере, она не ушла, она все еще стоит рядом. Она еще говорит с ним.

— Ты не знал, насколько это серьезно? Как? Ты даже не задумывался над тем, что твои действия влияют на жизни людей?

Это уж слишком!

— Я не посылал никаких писем, Эди. — Он не отводил от нее взгляда. — И, черт возьми, да, я знаю, что моя работа не всем нравится. Но жизни Джулии я не угрожал никогда.

— Не угрожал. — Она упрямо покачала головой. — Ты только содействовал тому, что ситуация становилась хуже. Кто такой Джек Стивенс?

Он поднял бровь.

— О, — сказал он, не сразу осознав, что она перешла к другой теме. — Так вот почему ты оказалась около школы! Ты узнала, где работает Джимми Делани, и пришла выяснить, как найти Джека Стивенса!

— И еще я хотела убедиться, что ты не появишься на свадьбе.

— Я сделаю все, что ты хочешь, Эди.

— Кто он?

Он пожал плечами, довольный уже тем, что она сменила тему. Это было неплохим предзнаменованием.

— Не знаю. Я уже спрашивал о нем у своих приятелей.

Она пришла в смятение.

— О! Ты же еще и Винни Марсел! Я чуть не забыла. Хм-м. А насчет твоих попыток найти Джека Стивенса, могу поспорить, что ты делал это не ради Джулии. — Вина отразилась на его лице, потому что она разочарованно вздохнула и с отвращением покачала головой. — Я так и знала.

— Мне было любопытно, — просто сказал он.

— Ты испугался, что нашелся кто-то талантливее тебя по части нарушения личной жизни?

— Что-то вроде этого.

Он запустил пальцы в ее волосы.

— Послушай, Эди, — начал он. — Я знаю, что все это выглядит некрасиво, но… — Он сделал паузу, потом вздохнул. — Когда я только начал фотографировать, моя мама была больна. Папа… у него маленькая скобяная лавка в Огайо. Он сам работает в ней, но в финансах ничего не смыслит. И когда мама заболела раком, то выяснилось, что он просрочил мамину страховку.

Он пытался встретиться глазами с Эди, ненавидя себя за то, что заговорил об этом сейчас, понимая, что молит ее о прощении. Он чувствовал, что использует печальную историю своей семьи, чтобы оправдать себя, но это было не то, что он имел в виду. А может быть, то.

— Сейчас ей лучше. Рак отступил. Но… ей удалили обе груди. Потом химиотерапия, потом осложнения и больница. И мы так и не смогли получить страховку. В то время я кончал художественную школу в университете Нью-Йорка. Мое резюме я не подделал, я действительно работал там, где указано. — Он с трудом сглотнул. — Тогда я все время ездил в Огайо. Это было дорого. Отец совсем растерялся. Он из тех мужчин, которые только кажутся самостоятельными. Настоящий мужчина, пока рядом с ним сильная женщина. А без нее он даже одеться не может, а уж тем более приготовить себе завтрак.

Его голос затих, и он почувствовал, что если продолжит говорить, то его голос прервется. Джимми Делани любил своих стариков. Он надеялся, что Эди все поймет.

— Отец очень переживал, считая себя виноватым в том, что у мамы не было страховки, и мы не могли платить по счетам. Ну… это, действительно, его вина. Но я не мог видеть, как он изводит себя. — Джимми глубоко вздохнул и продолжил: — Как-то мы с папой были у нее в больнице и смотрели телевизор. Какую-то вечернюю развлекательную передачу, которой я не видел раньше. Думаю, она осталась у меня в памяти. Я тогда подумал, сколько же зарабатывают папарацци… Я вернулся в Нью-Йорк и в баре возле моего дома случайно встретил трех парней, которые снимали знаменитостей, и денег им хватало не только на квартиру. Мы пили пиво… — Казалось, Эди не верит ему, но каждое его слово было правдой. — Это Алекс, Бенни и Тим. Они показали мне, где найти знаменитых людей, как попасть в список гостей, кому и за сколько продать фотографии.

— И ты занимался этим, Сет…

Она резко оборвала фразу, будто ее что-то ударило. Может быть, она, как и он, помнила, сколько раз произносила это имя. Ее голос звучал у него в ушах, как музыка, которую он никогда больше не услышит.

Чес прав, и Эди тоже.

— Я отошел от нормальной жизни, — признал он. Горе прозвучало в его голосе. — Предал свой талант. Думаешь, я не знаю этого?

Глубоко вздохнув, он покачал головой, не в силах понять, что же сотворил со своей жизнью.

— Те годы кажутся сном, — пробормотал он, желая, чтобы она поняла. Два года он ездил из города в город, не зная, что труднее, — заботиться об отце или о матери. А счета все накапливались. Но ему удалось оплатить их все. И расходы на лечение. Доллары текли сквозь пальцы, как вода. — Сном, — повторил он.

Но маму он спас.

— Может быть, это и захватило меня, в конце концов. Не знаю. Когда маме стало лучше, я уже приобрел известность. И я захотел иметь много денег. Но было что-то еще. Я пытался делать все более и более сложные фотографии. — Он вздохнул. — Но это не сделало меня счастливым, — неожиданно для себя признал он. — Я много потратил на красивую жизнь и на женщин, которые не имели для меня никакого значения…

И хотя Джимми знал, что потерял Эди, ему стало легче от того, что он сказал все. Ее глаза все еще обжигали его, и он чувствовал себя потерянным. Сейчас он понял, что не жил по-настоящему. Будто что-то налетело и унесло его, оторвав от его корней и от его мечты. И только Эди смогла вернуть его обратно.

Он покачал головой.

— Я продолжал заниматься этим уже по инерции. Это хорошо оплачивалось, ну и… Правда, вот мои друзья… Чес женился на Эльзе и стал отдаляться от меня. — Джимми замолчал. Он и так сказал слишком много. Покачав головой, он тяжело вздохнул. — Прости меня. Мне очень жаль, Эди. Клянусь, очень жаль.

Она выглядела надломленной.

— Я не знаю, чему верить…

Он слишком много врал, чтобы ему верили.

— Я понимаю.

— Мне пора идти, — сказала она.

Ему удалось кивнуть головой. Он не упрекал ее. Он сейчас тоже уйдет.

Когда она повернулась и начала спускаться по ступеням, Джимми прижал кулак к губам, зная, что все кончено, но не смог удержаться и позвал:

— Эди!

Она повернулась, и в ее глазах он увидел слезы.

— Что?

— Я люблю тебя, Эди!

Она долго смотрела на него.

— Ты мне это уже говорил.

— Да. И я не врал.

Не ответив, Эди повернулась и ушла.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Смотреть, как она уходит, было слишком тяжело. Джимми присел на ступеньку и закрыл глаза. Он чувствовал себя опустошенным. Не зная, как пережить то, что произошло, он вздохнул, заставляя себя не смотреть вслед Эди.

— Мистер Делани! Вы в порядке, мистер Делани?

Он узнал голос Мелиссы Джонс и растянул губы, но у него не хватило сил, чтобы улыбка коснулась его глаз. Мелисса будто сошла с обложки журнала о рок-звездах. Она перетащила через улицу его портфель.

Он наклонился и взял его у нее из рук.

— Вы оставили его на лестнице.

— Прости, я…

— Нет проблем, мистер Делани.

— Спасибо.

Он обругал себя за то, что оставил портфель, из-за чего Мелисса последовала за ним и слышала каждое слово, судя по выражению ее лица. А ведь ей только одиннадцать!

— Твои родители не приедут за тобой?

Она пожала плечами и села рядом, придержав фотоаппарат, висящий на шее.

— Нет, я поеду домой на такси.

— Где ты живешь?

— В Гарлеме.

Он постарался не выказать своей реакции. Не слишком ли она мала, чтобы ехать одной по Манхэттену? К несчастью, она будто читала его мысли.

— Это же просто такси, — успокоила она его. — Я всегда езжу одна. А родители дали мне сотовый телефон. Водитель никуда не увезет меня.

Возможно, не увезет. Джимми попытался отыскать Эди в толпе.

— Я слышала все, — сказала Мелисса. — Я не собиралась подслушивать, так получилось…

— Все хорошо, — заверил ее Джимми.

— Нет, что вы, мистер Делани, совсем не хорошо, — сказала она, поморщилась, усмехнулась и быстро продолжила: — Я, как и вы, часто попадаю в неприятности, поэтому знаю, что вы чувствуете. Я люблю ходить по магазинам, — покачав головой, она мечтательно взглянула на него. — Сначала я превысила кредит по маминой карточке, а потом меня поймали на воровстве.

Он не мог понять, как эта девочка могла сделать что-то плохое.

— Ты любишь делать покупки?

— Нет. Я клептоманка, так говорит папа.

— А зачем ты это делаешь?

Она покачала головой.

— Не знаю. Может быть, потому, что мои родители всегда заняты. Почти каждый вечер они уходят из дома, и тогда приходит няня, миссис Родригес, а она все время смотрит телевизор, — Мелисса взглянула в сторону и внезапно сменила тему: — Это была та женщина, которая организует свадьбу Джулии Дарден?

— Да. — Он тяжело вздохнул. — Завтра в три.

— А куда ей пора идти?

Он едва мог поверить, что говорит о своих проблемах с одиннадцатилетним ребенком, но ему надо было с кем-то поделиться, все равно, с кем.

— Репетиция обеда в пять часов, — пробормотал он, думая вслух. — А потом с восьми до одиннадцати будет репетиция приема.

Казалось, его слова возбудили ее интерес.

— В поместье?

Он кивнул.

— На Лонг-Айленде, правильно?

— Да.

Мелисса, казалось, о чем-то раздумывала.

— Я тоже видела снимки Джека Стивенса.

— Некоторые мои приятели думают, что это я их делал.

— И она не верит, что вы не будете фотографировать на свадьбе?

— Думаю, не верит.

Девочка скрестила руки на груди.

— Она хочет знать, кто такой Джек Стивенс?

— Да, для этого она и пришла сюда.

Мелисса вздохнула.

— Да… Я видела фотографии в «Пост», — повторила она. — Хорошие, правда?

Он нахмурился.

— Тебе не следует читать такие газеты.

— Тогда вы не должны продавать им фотографии.

У этой девочки железная логика!

— В последнее время я и не продавал, — сказал он в свое оправдание.

— Но пошли работать к этой леди?

— Я собирался использовать ее, — признался Джимми. — Хотел подобраться поближе, чтобы фотографировать свадьбу.

— Хорошая мысль.

Он искоса взглянул на нее.

— Хм-м. Я думал, ты бросила преступные замашки.

Мелисса хихикнула.

— И не собиралась.

Его глаза округлились.

— Но ты еще слишком мала, чтобы портить себе жизнь!

— Вы тоже рано начали.

— Уже после школы!

— А я не хочу скучать еще пять лет.

— Ты крепкий орешек.

Она улыбнулась ему, и на сердце у него полегчало. От одного взгляда на Мелиссу надежда возродилась в его душе. Он мог бы поклясться, что Мелисса Джонс умеет влиять на людей. Ее глаза всегда сверкали, выдавая шаловливый характер. Вместе с тем она была очень искренней.

В глазах Мелиссы светилось сочувствие. Ему показалось, что в ее взгляде он увидел что-то странное, похожее на вину. Но что, кроме обычных детских проступков, могло заставить Мелиссу Джонс чувствовать угрызения совести?

— Вы хотите жениться на ней?

Шансов на это больше нет, подумал он.

— Хочешь знать правду? Я думал об этом, Мелисса.

— Так пойди и возьми ее, тигр, — сказала она, ударяя его по плечу.

Он не удержался и рассмеялся.

— Не думаю, что она согласится снова быть со мной.

— Никогда не знаешь, если не попробуешь.

— Лучше я сначала посажу тебя в такси.

— Хорошо, — согласилась Мелисса.

Взяв Мелиссу за руку, он встал.

— Ты уверена, что доедешь одна?

— В такси? Конечно.

Джимми поднял руку, и такси сразу остановилось.

— Садись. О! Совсем забыл.

— Что?

— Поздравляю тебя. Твоя фотография признана лучшей.

Мелисса расцвела.

— Спасибо.

— Счастливо доехать.

Она спросила звонким голосом:

— Вы, правда, считаете, что у меня хорошие фотографии?

Он ответил честно:

— Я думаю, тебя ждет большое будущее. Ты уловила нечто особенное, когда снимала родителей. Фотографии бездомного тоже замечательны. А почему он так изменился? — не удержался Джимми.

— Как почему? Он же встретил меня! — Мелисса засмеялась. — Когда я увидела, как он спит под нашей пожарной лестницей, я принесла ему обед. Он сказал, что в ночлежках слишком шумно.

— Твои родители знают об этой дружбе?

Она закатила глаза и сложила губы в гримаску.

— Конечно же, нет! — Сердито взглянув на него, она обратилась к водителю: — Поехали.

Джимми на прощание похлопал по боку машины и прошептал:

— Она же помогла человеку!

А теперь его помощь нужна Эди.

Покрепче взявшись за ручку портфеля, он двинулся в сторону «Невест Большого Яблока».

Эди казалось, что она движется в каком-то густом тумане. На полдороге пришлось побороть желание оглянуться и посмотреть, не идет ли за ней Джимми. Она не хотела, чтобы он шел, поклялась она себе. Она хотела…

Она хотела повернуть время вспять к тому моменту, когда, мечтая о своей романтической судьбе, смотрелась в зеркало в своей спальне, поворачиваясь так и эдак, любуясь новым голубовато-серым платьем, прекрасно облегающим ее фигуру. Она представляла, как загорятся глаза Сета, когда он увидит ее. Она знала, что его рука окажется на ее бедре, когда он будет целовать ее, и им безнадежно захочется заняться любовью, хотя придется ехать в поместье Дарденов. Она предвкушала, как они будут тайком прикасаться друг к другу и целоваться украдкой, а уже следующую ночь проведут вместе, занимаясь любовью снова и снова, повторяя друг другу драгоценные слова: я люблю тебя.

Но оказалось, что он вовсе не Сет.

То, что случилось, ошеломило ее. Она бы все отдала, чтобы продолжать жить в этой фантазии еще один час. Или день. Хотя бы до конца свадьбы Джулии. Зачем она отправилась на встречу с Джимми Делани? И что было бы, если бы она не пошла? Сказал бы ей Сет, кто он? Или стал бы фотографировать свадьбу? Каков его настоящий план? Использовать ее, приблизившись к Дарденам, сделать фотографии и покинуть? Лгал ли он, что его намерения изменились?

Увидев свое агентство, Эди почувствовала облегчение. Она отперла входную дверь и вошла. Слезы давили на ее веки, и она чувствовала, как они опухли.

— Мне нельзя плакать, — пробормотала она.

Еще утром она наложила тени на глаза и нанесла тушь на ресницы. И машина скоро приедет за ней. К тому же у нее еще столько работы! Это великий день для Джулии, но он важен и для Эди — успех поможет расцвету ее бизнеса. Ее горло сжималось, когда взгляд падал на окруженный розами манекен в свадебном платье из белых перьев.

Дверь открылась, и Эди резко повернулась. Внутри у нее все застыло, когда она увидела, что Сет закрывает дверь и направляется прямо к ней. Подойдя, он слегка дотронулся до рукава ее платья.

— Послушай, — хрипло пробормотал он прерывающимся голосом. — Можем мы поговорить еще немножко и все наладить…

Она от изумления открыла рот, и ее снова затопила боль от осознания его предательства.

— И все наладить? — выговорила она. — Конечно, нет. Ты использовал меня… — Она помолчала, с трудом сглотнула и произнесла его настоящее имя: — Джимми. — Потом, быстро вдохнув, добавила: — Я едва могу произнести твое имя. Я привыкла называть тебя Сет. И я так и не знаю, кто же ты на самом деле.

— Нет, ты это знаешь, — попытался он убедить ее, и в его темных глазах она увидела желание быть понятым и прощенным. — Я тот, кто занимался с тобой любовью последние две недели. Это не изменилось, Эди.

— Нет, изменилось, — выдавила она.

Ее взгляд упал на дверь, и она увидела, как темная машина остановилась перед входом. Эди помахала рукой, и водитель вышел из машины, явно собираясь открыть дверь, как только она выйдет из агентства.

Эди смотрела на Джимми, на его прекрасный костюм, изящно подстриженные темные волосы, чисто выбритый подбородок. Час назад она могла бы назвать его старомодным словом «франт», теперь же он был для нее мерзким обманщиком.

— Я занималась любовью с фикцией, — продолжала она с болью в сердце, ощущая, что оно даже может взорваться от той правды, которую она сейчас скажет. — С игрой твоего воображения. С парнем по имени Сет Бишоп, которого даже и на свете-то нет.

— Я есть, Эди, — сказал он тихо, хрипло и слишком уж соблазнительно, взял ее за руку и потянул к себе.

И, как мотылек летит на пламя свечи, Эди двинулась к Джимми, чувствуя, что никогда снова не будет свободной.

— Остановись, — сказала она.

— Нет, — возразил он, и она почувствовала его сладкое волшебное дыхание, залившее ее огнем, которому она не могла противиться. — Ты же знаешь, что я не могу остановиться после того, что мы с тобой поняли. Мы подходим друг к другу. Разве не так?

— Я подходила мужчине, которого звали Сет Бишоп.

— Я и есть он.

— Нет, ты Джимми, — пробормотала она, стряхивая его руку. Она хотела шагнуть назад, но сзади стоял стол, и ей некуда было отступить. — Ты Джимми Делани. — Снова встретившись с ним взглядом, она посмотрела в темную бездну его глаз. — Зачем ты пришел? У меня репетиция обеда. Сейчас. Не через неделю. И не через месяц. Сейчас. Я потратила годы, чтобы у меня был свой бизнес. И месяцы на то, что произойдет в следующие двадцать четыре часа. Если бы ты заботился обо мне, ты бы никогда так со мной не поступил.

— Я не предполагал, — возразил он, прижимаясь к ней. Ощутив твердые мускулы его длинных ног, она вздрогнула из-за того, как отвечает ему ее тело. Его голос стал тише. — Когда я устраивался в твое агентство, я знал, что ты привлекательна. Я видел тебя раньше. Но у меня и в мыслях не было, что я…

Полюблю тебя.

Она постаралась не услышать слов, повисших в воздухе.

— Удача очень важна для меня.

— И я не хочу лишить тебя ее, Эди.

— Тогда уходи.

— Неужели ты совсем ничего не поняла?

— Я верю, что знаменитостей ты начал фотографировать от безысходности, — вынудила она себя сказать правду. — И я рада, что твоей маме лучше. — Это тоже было правдой. — Но ты не прекратил заниматься этим. И занимался много дольше, чем необходимо. У тебя были другие мечты, но ты отказался от них. И, может быть, это и говорит о твоем характере.

— Я меняюсь. Ты изменила меня, Эди.

— Желание использовать меня привело тебя на мой порог, Джимми. — Она помолчала. — И я догадываюсь, зачем ты опять пришел сюда.

— Я пришел к тебе.

Он быстро пригнулся, почти касаясь губами ее губ. Эди почувствовала, будто пол уходит у нее из-под ног. Ей стало не по себе. Она не могла больше думать. Его губы… Его губы были мягкими и горячими, дрожащими и жадными, но это еще не было поцелуем.

Больше ей не выдержать. Ее колени подогнулись, а воля испарилась. И хотя она проклинала свое тело за такое предательство, все было бесполезно. Этот мужчина любил ее. Они лежали в постели обнаженные, и их тела пылали. Она не могла забыть… никогда не сможет забыть…

Даже сейчас она хочет его. Одно его прикосновение, и она едва не послала к черту свадьбу, которая так много для нее значит. Ей захотелось схватить его за руку и отвести наверх.

Черт возьми, о чем она думает?

С улицы раздался гудок — водитель потерял терпение. Ей надо велеть Джимми убраться отсюда. Со свадьбой она как-нибудь справится сама. У нее будет много помощников — родители, сестры, компетентные и ответственные служащие. Нет, он не нужен ей.

Зазвонил сотовый телефон.

— Это Паоло, — услышала она.

— Паоло, что случилось?

Она слышала гул голосов и звуки настраиваемых инструментов.

— Мы не знаем, как расставлять цветы.

— Я уже еду, — ответила она, поняв, что ей понадобится помощь. — Хорошо, — сказала она и закрыла телефон.

На лице стоящего перед ней мужчины появилась такая надежда, что ее сердце начало таять.

— Хорошо? — переспросил он.

— Можешь поехать со мной. Садись в машину, Сет… Джимми. — Пройдя мимо него, она устремилась к двери, посмотрев ему прямо в глаза, будто желая заглянуть в его душу и понять его мысли. — Обещай, что не будешь фотографировать.

— Обещаю. Я и не собирался, Эди.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Мелисса в сотый раз укололась шпилькой. Пытаясь улучшить прическу, она поправила волосы и, смотрясь в зеркало, решила, что выглядит просто прекрасно. Белое, в россыпях маргариток платье длиной до лодыжек она надела с новыми белыми леггинсами и лакированными кожаными туфлями. Длинный желтый пояс ей с трудом удалось завязать на спине. Может быть, водитель машины, которую она заказала, завяжет его как следует. Из стеклянной банки, в которую отец выворачивал карманы после работы, Мелисса вытряхнула все деньги. Значит, она сможет давать хорошие чаевые. Еще раз взглянув в зеркало, девочка решила, что это одеяние именно такое, которое следует носить во время свадебной церемонии.

Родители ушли минут двадцать назад. Готовясь к побегу, Мелисса весь вечер притворялась больной. Теперь она подошла к кровати и поправила покрывало, подоткнув его вокруг темноволосой головы куклы.

— Супер, — прошептала Мелисса. Оглядев комнату, чтобы проверить, не забыла ли что-нибудь, она ахнула. — Лампочка! — Она осторожно вывинтила ее из торшера и засунула под кровать. Это была предосторожность на тот случай, если миссис Родригес зайдет и решит включить свет. Подойдя на цыпочках к двери, Мелисса чуть-чуть приоткрыла ее и заглянула в щелку. — Супер, — снова прошептала она.

Пока что все шло так, как она рассчитывала.

Миссис Родригес смотрела телевизор. Если родители позвонят, то няня скажет, что Мелисса спит. Конечно, родители поймут, что дочка не была больна, что ее вообще нет в кровати, но с этой проблемой Мелисса будет разбираться потом, когда проблема возникнет. Взяв с подоконника мамину сумочку, она открыла ее, чтобы убедиться, что фотоаппарат и сотовый телефон на месте. Приглашение у нее тоже было. Напечатанное на толстой бумаге кремового цвета, оно было адресовано ее родителям, поскольку папа был приятелем Лоренцо Сантини. Именно поэтому Мелисса могла пробираться в раздевалку к Лоренцо и фотографировать его. При мысли об этом ее щеки запылали. Никогда раньше она не видела обнаженного мужчину так близко. Правда, он всегда был чем-нибудь прикрыт — полотенцем или скомканной одеждой, которую держал перед собой, но на фотографии в газете он казался полностью обнаженным.

Очень осторожно, морщась при каждом скрипе, Мелисса оттянула решетку за окном, открытым заранее. Выбравшись наружу, она закрыла решетку и посмотрела вниз.

— Вот это супер! — прошептала она восторженно.

Джек уже тянул вниз нижний пролет пожарной лестницы. Помахав ему рукой, она стала спускаться, чтобы оказаться внизу раньше, чем придет машина.

— Привет, — улыбнулась она, ступив на землю.

— Ты уверена, что это хорошая идея? — спросил Джек.

— Все будет супер-пупер, — уверила она его, схватила за руку и потащила за угол к тому месту, где должен остановиться автомобиль. — А ты хорошо выглядишь.

На самом деле он выглядел прекрасно. Несколько недель назад Джек казался безнадежным и беспомощным, как на развешанных в метро объявлениях, призывающих жертвовать деньги в пользу бездомных. Теперь это был совсем другой человек. Он был чист и выбрит. Новые джинсы, выглаженная рубашка и спортивная куртка просто сверкали на нем. Дорожная сумка с новой одеждой висела у него через плечо.

Несколько недель назад он открыл для Мелиссы счет в банке, а потом был ее посредником, продавая газетам фотографии, по крайней мере, по одной в день, и теперь использовал свою долю денег для оплаты курса в Центре реабилитации, как и обещал. Он мог бы поклясться, что побывал на самом дне, потеряв надежду на возврат к нормальной жизни. И, как он сам говорил, Мелисса появилась внезапно, как ангел с небес, и дала ему второй шанс.

— А вот и машина, — сказала девочка, повернув за угол и указывая пальцем. — Вон, на углу, видишь?

У него от изумления открылся рот.

— Ты заказала лимузин?

— Да просто машину. Наверное, другой не нашлось.

Он снова вздохнул с таким видом, будто все вышло у него из-под контроля.

— Ты точно хочешь ехать на эту вечеринку? Это правда, что твои родители будут там?

Мелисса сладко улыбнулась ему.

— Неужели я способна соврать?

— Да, — покачал головой Джек.

— Ну, а в этот раз я говорю правду. Я просто хочу сегодня побыть с родителями. Помнишь, я говорила тебе, что они оставляют меня дома одну? Вот я и хочу их удивить.

Мелисса еще не знала, достаточно ли у нее денег, чтобы купить лошадь. Но если завтра она ухитрится раздобыть приглашение на свадьбу, то фотографии, сделанные там, принесут ей такое богатство, что можно будет даже бросить карьеру фотографа.

Правда, Джимми Делани сказал, что у нее хорошие фотографии. Мелисса вздохнула. Да и Джека ей не хотелось лишить надежды на продолжение курса в Центре реабилитации. Не зная, как поступить, Мелисса отложила на потом решение и этой проблемы.

— Послушай, Мелисса, — сказал Джек со смущением во взгляде, вытаскивая чековую книжку из внутреннего кармана пальто. — Я хочу поговорить с тобой.

От внезапно нахлынувшего чувства вины ее щеки покраснели. Она собирается проникнуть на прием Джулии Дарден и Лоренцо Сантини обманом, почти так же, как Джимми вкрался в жизнь своей подруги.

— Я слушаю.

— Я ценю твою помощь, — снова начал он. — Правда, ценю. Но то, что мы сделали… ну, возможно, в этом нет ничего противозаконного. Но все это нехорошо, Мелисса. Если бы я не был в таком положении, я бы никогда не согласился помогать тебе.

Открыв мамину сумочку, она опустила туда чековую книжку.

— Я знаю, — сказала она. — Но разве ты не рад, что согласился?

Он снова вздохнул, будто не зная, что ответить.

— В некотором роде, — наконец сказал он. — Я признаю это, Мелисса. Не знаю… думаю, я потерял надежду. Я катился вниз, узнавая, где лучше кормят, где взять талоны на еду, в каких ночлежках безопаснее. Я начал подчиняться судьбе, и это становилось стилем моей жизни.

Она не понимала, почему Джек снова начал разговор об этом. Он и был-то бездомным всего около месяца и жил в ночлежке в нескольких кварталах от дома Мелиссы, пока шум не выгнал его ночью на улицу, где она почти сразу же нашла его.

— Значит, все супер, да?

Джек встал перед ней на колени как раз в тот момент, когда подъехал темный лимузин. Водитель вышел, обошел машину и открыл заднюю дверцу.

— Я знаю, что ты была добра ко мне, дорогая, — сказал он. — И я знаю, как сильно ты хочешь купить лошадь. Но ты не можешь просто так знакомиться с бездомными мужчинами. И перед тем, как мы расстанемся, я хочу, чтобы ты пообещала мне, что никогда больше не будешь делать этого. Если у меня будет хотя бы предчувствие, что ты сможешь сделать это, то через двадцать восемь дней, которые я проведу в Центре, я поговорю с твоими родителями. Я беспокоюсь о тебе, Мелисса Джонс.

Внутри у Мелиссы все похолодело. В горле внезапно пересохло.

— Но все получилось супер, — возразила она. — Я думала, что мы друзья.

— Так и есть.

— А тогда почему ты сердишься на меня?

— Я не сержусь, и все получилось супер, — согласился Джек. — Но не всякий бездомный мужчина будет таким же хорошим, как я. Конечно, я переживаю трудное время, в этом нет сомнения. Но я хочу снова вернуть жену и сына и… — Он вздохнул. — И ты ответственна за… то, что затронула мое сердце. Ты такая добрая. Такая хорошая девочка. Когда ты принесла мне еду, я воспрял духом. Я не отрицаю этого. Но именно поэтому я так беспокоюсь за тебя… Думаю, мне все-таки надо поговорить с твоими родителями.

Мелисса только качала головой. Все взрослые — сумасшедшие! Джимми Делани назвался Сетом Бишопом и пытался проскользнуть на свадьбу Дарденов, ухаживая за организатором свадьбы. Родители Мелиссы постоянно работали, говоря, что должны показывать пример и быть столпами общества. Но у них совершенно не было времени для того, чтобы порадоваться своей дочке. А теперь и Джек Стивенс тоже несет какую-то чушь…

— Послушай, — сказала она, схватив Джека за руку и увлекая его к машине. — Ты же сам знаешь, что не сделаешь этого. Ты не сможешь.

— Тогда обещай мне, что не будешь заводить дружбу с незнакомцами.

— Любой человек незнакомец, пока ты с ним не познакомишься, — заспорила она. — А если ты не сможешь подружиться с незнакомцем, то будешь совершенно одиноким.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — предупредил он.

Они сели в машину.

Водитель обернулся, посмотрел на странную пару и взял бланк заказа.

— Здесь указано, что сначала мы заедем в Центр реабилитации на Сорок седьмой улице, а потом поедем на Лонг-Айленд, правильно?

— Нет, — сказал Джек. — Сначала на Лонг-Айленд, а на обратном пути я выйду на Сорок седьмой улице.

Это нарушало план Мелиссы.

— Ты едешь со мной?

Он кивнул.

— Я должен убедиться, что ты благополучно войдешь в поместье.

Глубоко вздохнув, Мелисса закатила глаза. Разве не почти такой же разговор был у нее с Джимми Делани?

— Водитель лимузина никуда меня не завезет.

— Сперва на Лонг-Айленд.

Мелисса пробормотала адрес, который она прочла на приглашении. Водитель кивнул. Его лицо ничего не выражало, даже если ему и казалось странным видеть афро-американскую девочку в длинном вечернем платье, подвозящую в лимузине белого мужчину в Центр реабилитации алкоголиков.

— Ладно, — внезапно согласилась Мелисса. — Раз ты едешь на Лонг-Айленд, то сможешь пойти со мной на прием.

Наконец-то он рассмеялся, и она была довольна. На ее взгляд, Джек начал становиться слишком серьезным.

— Я? На прием Джулии Дарден? И как мы это объясним?

— Пустяки, что-нибудь придумаю, — быстро пообещала Мелисса.

Глядя на суетящихся вокруг людей, Эди начала забывать о своих запутанных чувствах к мужчине, стоящему рядом. Ощущать его близость было приятнее, чем ей хотелось бы. Поэтому она заставила себя обратить внимание на чуть приоткрытую дверь, чтобы слышать произносимые там речи. Через окно в двери Эди видела результаты своих трудов.

— Удивительно, — прошептала Вив, взяв Эди за руку и пожимая ее.

Мама права. Поскольку бальный зал был слишком велик для приема, Паоло выстроил перегородку из цветов, чтобы создать иллюзию небольшого помещения. Эди сначала беспокоилась, что необычные лилии на длинных стеблях, стоящие на столах, будут мешать гостям видеть друг друга, но и эти ее опасения оказались напрасными.

Платье Джулии было великолепным. Длиной почти до лодыжек, оно было сшито из крепа цвета лаванды и очень шло Джулии.

Угощение тоже удалось. Гости наслаждались семгой, украшенной травами и аппетитными яркими овощами.

Папа Эди уже готов был выкатить конический торт высотой более чем полметра, украшенный сахарными лепестками роз. Торт был такого же цвета, как платье невесты.

Все было так, как и мечтала Эди.

— Если моя репетиция обеда не будет такой же изумительной, я тебе никогда не прощу, — сказала Марли.

Ее приглушенный голос прозвучал сзади, и она мимолетно обняла Эди за талию. На секунду Эди почувствовала прикосновение сестры, и ее горло сжалось. Трудно поверить, что всего через несколько месяцев она будет держать на руках племянника или племянницу. Тут же накатило разочарование, поскольку Эди хотела своего ребенка… Ей пришлось побороть желание взглянуть на Джимми. Даже сейчас она едва могла называть его этим именем. Для нее он навсегда останется Сетом. Только сейчас она призналась себе, как фантазировала о будущем, в котором обязательно будут дети.

Черт побери! И зачем она взяла его с собой? Что хорошего получится из этого? Он лгал ей. И она никогда уже не сможет ему доверять.

— Кажется, гости все съели, — сказал папа, отвлекая ее от нежелательных мыслей.

— Подожди, они еще не видели десерта, — возразила Эди.

Опять она почувствовала желание взглянуть на Джимми. Он прекрасно выглядел в костюме, который выбрал сам, и был больше похож на шафера или жениха, чем на ее помощника.

— Я только хочу, чтобы Спарки сначала закончил речь, — вмешалась Бриджит. Из-за нехватки персонала она согласилась сменить свой обычный экстравагантный наряд на белое платье и такой же передник с каемкой цвета лаванды, которые Эди выбрала для официанток.

— Хорошо, — сказал в микрофон Спарки Дарден, проводя рукой по почти лысой после химиотерапии голове. — На этом мы и завершим сегодня. — Он усмехнулся. — Завтра вы услышите гораздо больше, я уверен…

Несмотря на долгую болезнь, Спарки Дарден излучал могучую энергию. Он выглядел довольно элегантно в своем сером костюме и галстуке цвета лаванды. Он уже рассказал о своей умершей жене — о том, как он чувствовал сегодня ее присутствие, и о том, что душа ее рядом.

— Да, я должен закругляться, — говорил он. — И закончу тем, что я не теряю дочь, но нахожу сына. Но я не могу сделать это без признания того, что объявление о свадьбе Джулии привело ко мне моего родного сына.

Большинству присутствующих уже была известна эта история, но Спарки нравилось рассказывать ее снова и снова.

— Много лет назад, до того как я полюбил мать Джулии, в Новом Орлеане я встречался с женщиной, но не знал, что тогда у нас родился сын, которого зовут Кэш Шэмпейн. Он узнал о свадьбе сестры и приехал сюда, познакомился с женщиной по имени Эди Беннинг, но потом встретил ее сестру Марли, и сейчас они с Марли обручены. — Он замолчал и улыбнулся. — Я слышал, что это еще не все. У Марли и Кэша будет ребенок. А это значит, что свадьба Джулии дала мне еще и внука.

Широко улыбаясь, Джулия постучала вилкой по бокалу для шампанского, игриво закричав:

— Слушайте, слушайте!

Потом она вернулась в объятия Лоренцо и склонила голову, глядя в сторону кухни.

— И это не все, — продолжал Спарки, широко улыбаясь и глядя в их сторону. — Много лет назад я начал работать на самой низкой должности в отеле, о покупке которого тогда не мог и мечтать. Но мне было крайне приятно работать с мойщиком посуды, который мечтал стать шеф-поваром. Имя этого человека Джо Беннинг. Прошло много-много лет, — рассказывал он, как настоящий сказочник. — И однажды ночью, когда я не мог заснуть, то подумал, как же я умудрился исковеркать свою жизнь. Я стал вспоминать тех, кого знал и с кем потерял связь, и тех, кому я мог бы оказать помощь, когда мой бизнес начал процветать, тех, которые когда-то помогли мне… И что вы думаете? — Откинув голову, Спарки засмеялся. — В тот же момент на экране телевизора появилась молодая женщина по имени Эди Беннинг и рассказала о своем новом свадебном агентстве на Манхэттене. У нее были сверкающие глаза, и мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что Эди Беннинг связана с Джо Беннингом, которого я когда-то знал. И… — он широко улыбнулся. — Вы, наверное думаете, когда же я вернусь к разговору о свадьбе моей дочери?

Несмотря на все, что случилось сегодня, Эди не могла поверить, что Спарки выражает признательность ей и ее семье. Организовать эту свадьбу было действительно не просто. Шесть долгих месяцев. И все в спешке, поскольку было так мало времени и так много проблем, связанных с безопасностью. Пит тоже проделал большую работу. Некоторые его агенты были в комнате, скрываясь под видом фотографов. Другие находились во дворе.

В который раз Эди прокляла того, кто посылал письма с угрозами.

— И, — продолжал Спарки, — раз уж так вышло, что моя дочь выходит замуж, а Эди, дочь Джо, организовала эту свадьбу… — Он сделал паузу, ожидая, пока затихнет смех. — Ну… можете ли вы, организовавшие все это, выйти на минутку сюда? Чтобы все увидели тех, кто создал это волшебство!

Эди протестующе покачала головой, но у дверей образовалась такая толпа, что ей не оставалось ничего другого, кроме как выйти вместе со всеми. Она смутно понимала, что Марли и Бриджит стоят с обеих сторон от нее, а родители стоят рядом с Марли. Кэш и Джимми Делани держались позади вместе с ее бабушкой.

— Представляю вам семью Беннингов, — объявил Спарки. — Мой давний друг Джо из далекого прошлого, который воплотил свою мечту, став шеф-поваром. Он провел много часов, заботясь о каждом кусочке, который вы съели. — Отец Эди поклонился, и Спарки продолжал: — А рядом с ним его жена Вив, сотворившая неповторимое платье для моей прекрасной Джулии. — Джулия взвизгнула от восторга, и фотовспышки засверкали из всех четырех углов комнаты, где располагались фотографы. Бесшумно вошли музыканты, готовые разместиться за спиной Спарки и начать игру. — С другой стороны от Джо стоит Марли Беннинг, личный тренер Джулии по фитнесу, — продолжал Спарки. — А Бриджит Беннинг создала обручальные кольца…

Когда ее сестра, улыбаясь, сделала реверанс, Эди не могла поверить, что все это реально. Все совершенно. Больше всего на свете она хотела, чтобы эта свадьба стала семейным событием. Она любила свою семью больше жизни и боялась, что, повзрослев, сестры потеряют друг друга из виду… что ничто не удержит их связь. Но сейчас… Может быть, эта свадьба не будет последней, которую они готовили все вместе. А Джимми Делани? Не свадьба ли привела его к ней? Она была уверена, что он ее единственный. Но он оказался обманщиком…

Спарки не упомянул об этом, но Бриджит нашла любовь своей жизни тоже благодаря этой свадьбе, поскольку одно из колец, которые Бриджит создавала для Джулии, оказалось связанным со свадебным проклятием Беннингов. С проклятием, которое по убеждению бабули Джинни, теперь перестало существовать.

Перестало ли? Эди взглянула на Джимми Делани, еще не зная, сможет ли простить его. Что будет, если она снова поверит ему? Она была так поглощена своими мыслями, что едва услышала свое имя.

— И, наконец, Эди Беннинг, — сказал Спарки Дарден. — Я представляю вам выдающуюся Эди Беннинг, организовавшую эту свадьбу!

Когда гости повернулись и зааплодировали ей, слезы уже жгли ее глаза. Не плачь, приказала она себе. Но не могла удержаться.

— Спасибо, — промямлила Эди.

— Мы рассчитывали, что все будет прекрасно, — продолжал Спарки. — Я нашел одного сына и, — он кивнул в сторону Лоренцо, — другого сына, сына моего сердца. А Джулия? Ну, все знают, что я был без ума от нее со дня ее рождения. И без слов ясно, что я люблю всех, кого любит она.

— О, папа! — закричала Джулия, встала со стула и кинулась к отцу. — Ты такой чудесный, папа!

Музыканты подняли инструменты. Через секунду поплыли звуки вальса, и Джулия уже танцевала с отцом. Они медленно кружились, глядя в глаза друг другу и улыбаясь. Эди была далеко, но могла поклясться, что у обоих в глазах стоят слезы. Официанты торопливо убирали тарелки и вкатывали столики с десертом. Пит начал вводить гостей, столпившихся в фойе. Весь ее проект исполнялся с точностью до минуты, и Эди была на седьмом небе от счастья.

— У тебя все получилось.

Тихий голос раздался рядом с ухом Эди. Это был бархатный голос Джимми Делани. И невозможно было отрицать, что это ей приятно. Оглянувшись, она поймала его влюбленный взгляд. И в ту же секунду ее сердце наполнилось необъяснимой нежностью, и любовь к Джимми вспыхнула с новой силой. Эди почувствовала, что их чувства не угаснут, даже если они расстанутся и она не увидит его целых десять лет.

— Спасибо, — сказала Эди.

Джимми поднял руку и, глядя ей прямо в глаза, провел пальцем по ее щеке.

— Ты сотворила чудо, Эди, — сказал он просто.

Ей казалось, что он видит ее насквозь, чувствует ее самые глубинные, самые дорогие мечты и желания, и поэтому не могла справиться с комком, стоящим у нее в горле.

— Спасибо, — снова сказала она, и в этот раз совершенно искренне.

Внезапно боковым зрением она заметила какое-то движение.

— Кто это? — спросила она, указывая на девочку в длинном белом платье как раз в тот момент, когда та залезала под скатерть, свисающую со стола.

Это не та девочка, которая должна нести цветы, и не другая, отвечающая за кольца. Те две девочки были родственницами Лоренцо. А других детей здесь не должно быть.

— Кто это? — повторила Эди и, не дожидаясь ответа, продолжила: — И что она здесь делает?

— Не знаю, что она здесь делает, — ответил Джимми и нахмурился. — Но в любом случае точно могу сказать, что это подозрительно.

— Ты ее знаешь?

— Это одна из моих учениц.

— Одна из твоих учениц?

— Арестованная за кражу в магазине и превышение кредита по карточке.

— Но почему она здесь? Как ее зовут?

— Мелисса Джонс.

Эди почувствовала огромное облегчение. Ничего страшного не произошло. Она запаниковала напрасно.

— Здесь ее родители, — объяснила Эди. — Джулия, наверное, просто забыла мне сказать, что их дочку внесли в список гостей. Отец Мелиссы — бывший футболист, теперь спортивный обозреватель, и Лоренцо хорошо его знает.

Джимми проследил за ее взглядом, когда она кивнула в сторону мужчин, толпившихся возле бара. Гости веселились. Папа Мелиссы был в центре.

— А я его знаю, — вдруг сказал Джимми. — Мой папа был болельщиком.

— Тайрон Джонс, — сказала Эди.

— Команда Лоренцо выглядит по-боевому, — заметил Джимми.

— Да, — сказала Эди негромко. — Так и есть. Однако ходят слухи, что им предстоит реорганизация. Они не очень хорошо выступили в последнем сезоне. — Она отвернулась. — Мне пора…

Вспышка фотоаппарата привлекла внимание Эди, и, когда она внимательно присмотрелась, то у нее даже рот открылся от удивления. Мелисса Джонс приподняла скатерть и сфотографировала Джулию Дарден!

Эди не удержалась от смеха.

— Хитрюга! Она, должно быть, делает фотографии для ваших занятий. Цыпленок конкурирует с асами из «Свадеб знаменитостей»!

Когда она взглянула на Джимми, то увидела, что тот с отвращением качает головой.

— Мерзкая маленькая…

Он не договорил. И быстро пошел в ее сторону.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Мелисса оказалась здесь, да еще и фотографировала Джулию! Но зачем? И почему не рассказала ему, что ее пригласили, когда они разговаривали на ступеньках церкви?

Неужели она хотела выудить у него информацию о репетиции приема?

Может быть. Потому что сейчас она выглядела очень виноватой. Увидев, что он приближается, Мелисса снова скрылась под скатертью, закрывшись белой тканью, как занавеской.

— Будто это поможет, — пробормотал он себе под нос.

— Она твоя ученица? — переспросила Эди, догоняя его.

— Да.

Образы приятелей-папарацци проплыли перед его мысленным взором, и, снова взглянув на Эди, он захотел изъять из своей жизни последние годы. Неужели он проводил свои вечера с этими парнями, наливаясь пивом и кидая игрушечные дротики? Неужели он делал это вместе того, чтобы создать семью, как Чес?

Ее голос прозвучал тревожно:

— Что ты собираешься делать?

— Только спросить ее кое о чем, — ответил он, когда они подошли к столу.

Наклонившись, он поднял край скатерти и увидел, как Мелисса ползет назад, одной рукой закрывая фотоаппарат, а другой удерживая большую дамскую сумочку. Он быстро присел на корточки и увидел, что Мелисса каблуком зацепилась за край скатерти.

— Стой, — вскрикнул он испуганно, видя, что она уже тянет за собой скатерть.

Но девочка только сильнее дернулась назад.

— О, нет, — вскрикнула Эди, когда все, что стояло на столе, стремительно поползло к краю.

— Черт возьми! — воскликнул Джимми, хватаясь за скатерть и почти повиснув на ней.

Это не помогло. Ряды аккуратно расположенных десертных вилок, салфеток, подносов с пирожными и стопок фарфоровых тарелок с грохотом посыпались на пол.

Казалось, все произошло сразу. Загремели шаги, засверкали молнии фотовспышек. Музыканты сбились с ритма. Танцующие остановились. Гости зашумели. Мелисса выползла из-под стола и выпрямилась, наступая на черепки. Она выглядела такой напуганной, что сердце Джимми смягчилось. Было видно, что девочка старалась выглядеть как леди, хотя платье было совсем не в ее стиле. Пояс развязался, шпильки торчали из растрепавшихся волос. Она стояла, широко открыв рот. Ее немигающие глаза были огромными, как блюдца.

Эди выглядела такой же напуганной. Быстро повернувшись, Джимми положил руку ей на плечо и легонько сжал.

— Все будет хорошо, не беспокойся.

Эди кивнула.

Но они оба знали, что это не так. Пит Шрайвер уже приближался к ним широкими шагами, а Бриджит и Марли торопились с большим мешком. Опустившись на колени, они начали собирать осколки. Вив и Джо бежали с новой скатертью, чистыми тарелками и вилками. Взглянув вниз, Джимми понял, что наступил на пирожное. Быстро схватив салфетку, он попытался очистить подошву.

— Мелисса?

Он повернулся и увидел, как родители девочки сломя голову несутся к ней. Мама двигалась быстрее папы. Видно было, что они подготовились к приему. Оба были одеты с иголочки. Костюм цвета стали, учитывая высоченный рост отца Мелиссы, был, вероятно, сшит на заказ. Мать в воздушном серебристом платье для коктейля с узенькими бретельками и модным неровным подолом выглядела кокетливо.

— Что ты здесь делаешь, Мелисса? — Мама опустилась на колени, и Мелисса тут же бросилась в ее объятия. — Как ты сюда попала?

Девочка разревелась.

— Я так хотела быть с тобой и с папой. О, мамочка, я так скучала по тебе. Миссис Родригес заснула, и я надела это прекрасное вечернее платье, которое ты купила мне на Пасху. Я нашла приглашение и приехала, чтобы побыть с вами. Мне стало так скучно, когда вы ушли, а Джулия Дарден такая красавица! Я видела ее фотографии в газетах и подумала, что она не будет возражать, если на приеме будет еще один гость. — Мелисса замолчала и хитро улыбнулась. — И я не займу много места, я же ребенок.

Джимми чуть не расхохотался. Выходит, родители не знали, что их дочь здесь! А как легко Мелисса выкрутилась, словно тот переполох, что она только что устроила, ее и не касался. И, главное, все ей поверили! Он взглянул на Эди. Она стояла молча, пожимая плечами. Сейчас было совсем не похоже, что она готова простить его.

Голос Тайрона привлек его внимание.

— Отвечай матери, Мелисса, как ты попала сюда?

— Я привез ее, — раздался голос.

Все повернулись, и Джимми едва мог скрыть замешательство. Перед ним стоял тот самый бездомный парень, которого он видел на фотографиях Мелиссы. Теперь было отчетливо видно, что этот мужчина преобразился за последнюю пару недель. Его ясные голубые глаза были полны жизни.

Тайрон остолбенел от ужаса и, казалось, готов был наброситься на парня.

— А ты кто такой?

— Я Джек Стивенс.

— Джек Стивенс? — завопила Джулия, пробираясь к ним и таща за собой Лоренцо.

Сердце Джимми ушло в пятки. Черт возьми! Он надеялся, что все быстро разойдутся, но теперь… когда этот тип сказал, что его зовут Джек Стивенс…

— Фотограф? — спросил Джимми.

— Это долгая история…

— Но ты же был одет, как бродяга! — Сказав это, Джимми сообразил, что папарацци, да и сам он, тоже иногда одевались, как бродяги. — Значит, это был маскарад?

— Что? — Джек посмотрел на него, как на сумасшедшего. — Какой маскарад? Я не понимаю. Я действительно бездомный. Зачем бы я притворялся, что ночую на улице…

— Чтобы фотографировать, — перебил Джимми. — Чтобы иметь возможность подобраться ближе к звезде.

Но ему все равно было непонятно, как Джек смог проникнуть в раздевалку Лоренцо. Джулия крикнула:

— Пит! Где Пит Шрайвер? Кто-нибудь позовет Пита?

— Я здесь, — отозвался Пит. — У вас за спиной. Я все внимательно слушаю.

Вспышки фотокамер ослепляли собравшихся.

— Замечательно, — пробормотал Джимми. — Просто великолепно. Послушайте, — он взглянул на Пита. — Можем мы заняться этим где-нибудь в другом месте?

— Да, вы правы. Пройдемте на кухню.

— Я сейчас все объясню, — сказал Джек, направляясь следом за Питом. — Думаю, это просто необходимо. Я хочу сказать, мне очень неудобно из-за всего этого, и я беспокоюсь за Мелиссу…

Тайрон накинулся на него.

— Откуда ты взялся и где познакомился с моей дочерью?

— Ну… — начал Джек, — это долгая история…

Пока они шли на кухню, окружающая их толпа росла, и каждый старался пролезть поближе, чтобы лучше услышать. Джулия с Лоренцо обогнали Беннингов и Джонсов. За ними шел Пит Шрайвер. Джек Стивенс пустился в рассказ о перипетиях своей жизни. Против воли Джимми почувствовал к нему симпатию, особенно когда Джек рассказывал о проблемах, связанных с оплатой медицинских счетов. Когда-то Джимми все это испытал и сам. Когда на глазах Джека Стивенса показались слезы, Джимми понял, что этот человек никому не хотел причинить вред, что бы он ни совершил.

— Крутые повороты в жизни случаются тогда, когда их меньше всего ждешь, — сказал он. — Когда вы к ним не готовы.

— Бездомный, — пробормотал Джимми.

Он не понимал, как Мелисса нашла его. И не знал, давала ли она ему свой фотоаппарат. Неудивительно, что его приятели никогда ничего не слышали об этом человеке.

— Значит, это ты фотографировал Лоренцо? — внезапно вмешалась Джулия.

Она оказалась за спиной Джека, поднимая юбку свадебного платья, чтобы легче было идти. Она была в гневе.

— Это не так, — начал Джек, когда они уже подошли к двери. — На самом деле, Мелисса…

— Нет, это не я, это Джимми Делани! — закричала Мелисса, указывая на Джимми.

Джимми замер. Невероятно! Как смогла эта одиннадцатилетняя девочка заварить такую кашу! В изумлении он увидел, как Джулия, забыв о Джеке, повернулась к нему, на что Мелисса и рассчитывала.

— Что? Ты же Сет Бишоп!

Уголком глаза он видел удивление на лицах Беннингов. Это было еще хуже, чем ярость Джулии. А что выражало лицо Эди, он не знал, потому что ему не хватило храбрости взглянуть на нее.

Эди вздохнула.

— Да, это и есть самый настоящий Джимми Делании. Он соврал мне, сказал, что его зовут Сет Бишоп.

— И ему запрещено судом приближаться к Джулии Дарден, — заторопилась Мелисса, надеясь отвести разговор от собственных проделок. — Он не должен фотографировать Джулию, правильно? Я знаю это, потому что учусь у него искусству фотографирования по субботам в классе для малолетних правонарушителей.

Тайрон охнул.

— Джимми Делани учит вас фотографировать?

По-видимому, Тайрон был наслышан о нем, видел в газетах сделанные им фотографии футболистов. Но Джимми не считал себя виноватым в том, что парни часто попадали в истории с женщинами и наркотиками. Но, черт возьми, он не мог оставаться равнодушным к затравленному взгляду Мелиссы.

— Если бы вы хоть немного занимались вашей дочерью, — обратился он к Джонсам, — то знали бы, кто ее учитель.

— Это не наша вина, — попытался защититься Тайрон. — Туда ее направил суд. У нас не было выбора!

— Сваливать вину на других — это не выход, Тайрон, — вмешалась его жена.

До Тайрона, кажется, начало что-то доходить.

— Раздевалка, — произнес он, поворачиваясь к дочери. — Ведь это ты сфотографировала Лоренцо! Значит, снимал вовсе не Джек Стивенс. А мыто сходили с ума, пытаясь понять, как посторонний парень проник в клуб и почему охрана его не задержала. — Резко повернувшись, он посмотрел на Джимми. — Не могу поверить в это. Неужели ты послал мою дочку, одиннадцатилетнюю малышку, делать для тебя снимки Лоренцо?

Это было так неожиданно, что Джимми показалось, будто его грудь стянута стальными обручами. Он не мог даже вздохнуть. Черт возьми, неужели этот дурак Тайрон не понимает, что Джимми может совсем потерять Эди!

— Все это совсем не так, — умоляющим голосом он обратился к Джулии, уже не беспокоясь, что его слышат многие. — Я никуда не посылал Мелиссу.

Лицо Эди стало белым, как мел. Она уже знала, что он негодяй, но не знала, что он опустился так невероятно низко.

— Как ты мог?!

Он вздохнул в изнеможении.

— Да не делал я этого! — Придвинувшись ближе к Эди, он умолял ее взглядом. — Весь день сегодня я говорю только правду. Ты мне нужна, Эди. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты согласилась стать моей женой. Ты слышишь меня? Да, я пришел в твое агентство, чтобы попасть на эту свадьбу. Я признался тебе в этом. Но ты изменила меня, и об этом я уже говорил. Ты должна выслушать меня.

— Так ты не Сет Бишоп? — спросила Джулия, будто до сих пор не могла поверить своим ушам. — Ты тот самый Джимми Делани?

Он смотрел на эту обаятельную женщину, которую фотографировал, кажется, миллион раз. Вблизи она выглядела еще сногсшибательнее. Выше него ростом, она была стройна, как супермодель. Ее кожа была нежной, как у младенца, а черты лица, даже в гневе, оставались классическими и правильными.

— Послушайте, — сказал он серьезно. — Я виноват. Я уже рассказал Эди, почему я начал заниматься этим. Моя мать была больна, и мне во что бы то ни стало надо было достать деньги. Это правда… мисс Дарден. Но когда матери стало лучше, я все равно продолжал этим заниматься. Я не смог вовремя остановиться. Мне очень жаль, но никогда моей целью не было причинять боль людям.

Джулия задумалась.

— Ты начал работать у Эди, надеясь снять меня?

— Да.

— Но не стал этого делать, потому что полюбил ее?

Он повернулся к Эди, лицо которой оставалось каменным.

— Да, — выдохнул он. Обращаясь сразу к обеим, он попросил: — Поверьте мне, что…

Кулак он заметил, когда было уже слишком поздно. За миг до удара по виску Джимми понял, что это кулак Спарки Дардена, и успел услышать, как Джулия вскрикнула:

— О, нет! Еще одно письмо в кармане Лоренцо!

Ничего больше Джимми не услышал, и мрак окутал его.

«Остановите свадьбу, иначе невеста умрет».

Лоренцо сказал, что, когда приехал на прием, письма в кармане не было. Теперь помощники Пита осматривали поместье и опрашивали гостей.

Все поняли, что репетиция обеда закончилась. Все фотокамеры конфисковали, и Эмма Голдстейн из журнала «Свадьбы знаменитостей» была этим очень недовольна. Если Эди и рисовала в своем воображении самый плохой вариант развития событий, то этот превзошел все ее опасения.

Мелисса Джонс привела с собой Джека Стивенса, бездомного бродягу. Все узнали, что Сет Бишоп вовсе не Сет Бишоп, а Джимми Делани. Спарки, вне себя от гнева, сбил Джимми с ног. И это письмо, которое могло означать, что Джулии грозит смертельная опасность.

— Я больше не могу, — сказала Джулия сдавленным голосом, без сил прислоняясь к стене. — Не могу. И подумать только, что это не кто-то посторонний. Один из моих гостей угрожает мне уже целых шесть месяцев. И он сунул письмо в карман Лоренцо! О, Лозо! — прошептала она. — Он же мог причинить тебе вред.

— Или тебе, — мрачно ответил жених. — Но не волнуйся, дорогая, — Лоренцо нежно обнял Джулию и стал покрывать поцелуями ее лицо и волосы.

— Кто же мог это сделать? — спросила она. — Да еще накануне свадьбы?

— Не знаю, кто. Но Пит непременно поймает его. Мы любим друг друга, а это главное.

— Да. Но я все равно думаю, что… — ее голос затих.

Что надо отменить свадьбу, подумала Эди.

Голова ее кружилась. Каким-то образом Эди удалось сесть на стул. Она уже не воспринимала происходящее. Она пыталась игнорировать Джимми Делани, который плюхнулся на стул рядом с ней, достаточно близко, чтобы она могла ощутить аромат его одеколона, который когда-то — совсем недавно — сводил ее с ума. Она проклинала этот запах за то, что он вызывает такие воспоминания. Как же болит голова! Ей не нравилось, что Джимми заметил это. Он встал, и Эди почувствовала невообразимое облегчение, когда его рука бережно опустилась на ее затылок, нежно массируя. Потом перед ней появились две таблетки и стакан воды. Джимми снова сел рядом.

Но и он чувствовал себя не лучше. Спарки Дарден застал Джимми врасплох. Теперь его глаз медленно становился пурпурным. По настоянию Джо Беннинга Джимми прижимал к синяку пакет с замороженным мясом.

Предатель, думала Эди о папе. Ее родным полагалось ненавидеть Джимми Делани так же сильно, как она ненавидит его. Но Джо и Кэш подняли Джимми с пола, пока Пит оттаскивал Спарки. Потом Джимми отнесли на кухню. А Спарки выглядел так, будто собирался долго бить его за все те страдания, которые тот причинил его дочери.

Эди оглядела кухню. Мелисса и ее родители сидели с одной стороны стола, бабуля Джинни, Джо, Вив, сестры и Кэш — с другой. Джек Стивенс расположился рядом с Эди и выглядел так, будто предпочел бы очутиться где угодно, только не здесь.

Его трудно было осуждать. Он не казался плохим человеком и искренне переживал за плутовку Мелиссу.

Девочка старалась успокоиться, но рыдания сотрясали ее плечи, и, казалось, ее мучит совесть из-за того, что она выдала Джимми. Эди чувствовала к ней жалость.

— Простите, — сказала Мелисса тихим прерывающимся голосом. — Все сегодня должно было быть потрясающим, а я все испортила. — Она взглянула на родителей. — Я так хотела иметь лошадь. Это все из-за дурацкой лошади!

Родители переглянулись.

— Мелисса, мы не понимаем тебя. У тебя есть все, чего может желать девочка. Мы же купили тебе кровать с балдахином, о которой ты мечтала. И нарядную одежду, — сказала мама.

От этих слов Мелисса разрыдалась еще сильнее.

— Я хотела, чтобы у меня был друг. Я встретила Джека. А потом оказалась в классе у Джимми. И получилось, что у меня появилось сразу два друга. Было так хорошо! А миссис Родригес только смотрит телевизор и совсем не играет со мной.

— Дорогая, — ее мать нагнулась и заглянула ей в глаза. — Я буду играть с тобой.

Мелисса замотала головой так, что вылетела шпилька.

— Нет! — воскликнула она, и ее подбородок задрожал. — Три недели назад в четверг ты играла со мной только пятнадцать минут, а потом папа позвонил и сказал, что тебе надо идти на вечеринку для сбора пожертвований.

Тайрон казался смущенным. Он тоже нагнулся к дочери.

— Ты хочешь, чтобы мы проводили с тобой больше времени? Неужели в этом все дело?

— Это все для тебя, — быстро сказала мама. — Мы все делаем для тебя.

— Нет, не все, — возразил Тайрон. — Джимми прав. Судья Диана Литтл говорила о том же. Мы редко бываем дома, Чинна, и это плохо. Нам надо изменить свою жизнь. Мы всегда пытаемся… стать кем-то. Но это никогда не кончится. Работа комментатором, вечеринки. Мы лишь говорим, что будем больше времени проводить дома…

Слезы Мелиссы высохли, и она смотрела на родителей с надеждой.

— Это точно, — заявил Джек. — Мелисса хорошая девочка. Она все рассказала мне про воровство в магазине.

Он снова начал рассказывать о своем прошлом. А Эди качала головой и благодарила звезды, что у нее такая хорошая семья. Все ее родные были здравомыслящими, любящими и всегда готовыми прийти на помощь друг другу. Она почувствовала, как Джимми положил руку ей на бедро. Секунду она смотрела как загипнотизированная, а его рука двигалась по ткани ее красивого праздничного платья.

Хочу, чтобы свадьба состоялась, подумала Эди. Джулия, будто прочитав ее мысли, направилась к ней, похожая больше на плывущую по воздуху богиню, чем на идущую по полу девушку.

— Эди, — начала Джулия, — мне очень жаль, но…

Этого Эди уже не могла выдержать. Слезы давно стояли у нее в глазах, но теперь она почувствовала, как они хлынули водопадом. Черт бы побрал все и всех! — подумала она в сердцах.

Сколько сил она потратила! Она вложила всю себя в организацию этой свадьбы! Но хуже всего то, что она любит Джимми Делани. На всю жизнь он останется для нее Сетом Бишопом, мужчиной ее мечты.

— Прости, Эди, — тихо повторила Джулия. — Но пришло еще одно письмо. И я знаю, что тот человек не остановится ни перед чем.

— Как ты не понимаешь, Джулия, — прошептала Эди, — это была и моя свадьба тоже…

Глаза Джулии наполнились слезами. Эди увидела, как они потекли по щекам. Но Джулия улыбнулась сквозь слезы.

— Да, — сказала она, обнимая Эди. — Это самая замечательная свадьба.

Эди прижала руку к губам, чтобы подавить рыдания.

— Я столько работала. Я… представляла себе каждую деталь, каждую мелочь.

— Да, — согласилась Джулия, — потому что это твоя свадьба.

Сквозь слезы Эди увидела, что уже кто-то другой оказался рядом с ней вместо Джулии. Это был Джимми, который стал перед ней на колени.

— Эди, — просто сказал он, — выходи за меня замуж.

У нее закружилась голова. О чем думает Джимми? Что имеет в виду Джулия?

И тут Джулия сказала:

— Я боюсь снова пройти через все это завтра. Я хочу выйти замуж сегодня. Сейчас.

Потом она повернулась к отцу и Лоренцо.

— Вы оба знаете, что я была бы счастлива провести гражданскую церемонию. Ведь я же хотела поехать в Лас-Вегас, когда Лозо сделал мне предложение и дал мне… — Потянув за цепочку на шее, она вытащила кольцо от консервной банки, которое Лоренцо надел ей на палец задолго до того обручального кольца, которое изготовила Бриджит. — Вот это мое настоящее обручальное кольцо, и я всегда буду носить его на цепочке. Я очень хочу выйти замуж и знать, что никто не остановит нас. Должен же найтись судья, который проведет церемонию сегодня вечером. Папа, я согласилась на такую большую свадьбу ради тебя, но…

— Твоя безопасность важнее всего, — быстро сказал Спарки.

— Я… хочу получить еще один свадебный подарок, папа.

— Что угодно, Джулия. Ты же знаешь.

— Ну… Я думаю, что завтра здесь должна состояться свадьба, но не моя.

Когда Джулия перевела взгляд со своего отца на Эди и Джимми, Эди почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног. Должно быть, она грезит наяву. Неужели Джулия Дарден дарит свою свадьбу ей и Джимми? Джек Стивенс, видно, был прав. Жизнь меняется, когда ты меньше всего этого ждешь.

Спарки Дарден сразу согласился:

— Конечно, Джулия. Это прекрасное решение.

— Ты выйдешь за меня, Эди Беннинг? — спросил Джимми.

Раз уж Джулия смогла простить Джимми, решила Эди, то и она может простить его!

— Да, — прошептала она, и его губы коснулись ее губ. — Да! И надо сегодня же сделать много телефонных звонков.

Бабуля Джинни с облегчением вздохнула.

— Вот видите? Разве я не говорила всем и каждому? Я была уверена, что проклятие перестало действовать!

Джимми захотелось ущипнуть себя — ему показалось, что ему все снится.

— Я хочу, чтобы на нашей свадьбе были мои родители.

— Я тоже, — прошептала Эди, желая поскорее встретиться с ними.

Да… предстоит много хлопот. Придется отменить приезд тех, кто был приглашен на свадьбу Джулии. Надо убрать столы, приготовить зал к завтрашней свадьбе и позвать своих гостей. Впервые в жизни Эди пожалела, что у нее только две сестры, а не двадцать. Но зато ее сестры лучше всех. Обе они стояли рядом с родителями, и у всех были слезы на глазах.

— О, дорогой, — сказала Вив Беннинг.

Джо обнимал жену и молча улыбался.

— Давай, сестренка, — произнесла Бриджит.

— Здорово вышло, — решила Марли.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Через три часа все пришедшие на репетицию свадьбы собрались перед судьей Дианой Литтл.

Джимми взял Эди за руку, и их пальцы переплелись.

— Это та самая свадьба, — прошептала она, стараясь удержаться от улыбки.

— Только в узком кругу, — прошептал Джимми в ответ. — И поскольку церемония проходит не в поместье, никто здесь не сможет причинить вреда.

Эди покачала головой.

— Интересно, кто все-таки мог угрожать Джулии?

— Кто знает?

— Кажется, мы в лучшем из миров, — вздохнула Эди, когда Джулия в великолепном платье цвета лаванды повернулась к Лоренцо и сказала:

— Да.

Эди представила себе, как будет выглядеть завтра в платье своей мечты, которое придумали вместе она и ее мама, и в этот момент Джимми наклонился и прошептал:

— Нет, в лучшем из миров мы окажемся завтра. Когда ты выйдешь за меня.

— Ты прав, — прошептала Эди в ответ.

— Джимми Делани, берешь ли ты в жены Эди Беннинг?

Даже услышав эти слова, Эди не могла поверить тому, как изменилась ее жизнь за прошедшие сутки. Целых двадцать четыре часа она живет, как в сказке. Второй раз за это время она стоит перед судьей Дианой Литтл, но на сей раз как невеста.

Родители Эди и бабуля Джинни располагались позади нее. Родители Джимми сумели приехать, и его мама даже успела купить новое платье и сделать прическу. Марли и Бриджит, одетые в белые платья, стояли возле Эди. Чес Эдмонд, лучший друг Джимми, был рядом с ним. Мелисса согласилась нести цветы.

Джулии и Лоренцо не было среди приглашенных. По словам Пита Шрайвера, они уже улетели из Нью-Йорка.

Внезапно Эди вспомнила про своего отца Джаспера Хартли, потом про Мариссу Дженнингс и Форреста Хартли, чья несчастная любовь была причиной проклятия, которое, по словам бабули Джинни, портило жизнь ее внучкам. Кто знает? Возможно, ее свадьба была доказательством, что теперь-то проклятие исчезло — если, конечно, когда-либо существовало…

Эди не отрывала глаз от Джимми и вдруг пожалела, что не надела вуали. Она вдруг почувствовала себя такой беззащитной… раскрытой, обнаженной.

— Да! — произнес Джимми.

Как быстро изменилась ее жизнь! После шести месяцев работы ее мечта осуществилась. День выдался прекрасный, с безоблачным лазурным небом. Белые тенты были установлены на лужайке перед домом Спарки Дардена. Паоло привез несколько фургонов изысканнейших белых роз. Эди стояла рядом с Джимми под цветущим деревом, вдыхая сладкий аромат, и ей казалось, будто от радости она вот-вот лишится чувств.

— Эди Беннинг, берешь ли ты в мужья Джимми Делани?

Ее пальцы крепче сжали букет роз. Она глубоко вздохнула.

— Да. О, да!

Джимми быстро наклонился, обнял ее, подхватил под колени, поднял, в нежном объятии прижал к своей груди и поцеловал. Она почувствовала жар его губ на своих губах. Где-то в невообразимой дали слышался смех гостей, крики восхищения и одобрения.

Зазвучала музыка.

Джимми повернулся к гостям, не выпуская Эди, и у нее внезапно появилось желание немедленно бросить букет. О, она знала, что ей следовало бы подождать, пока он поставит ее на землю, но если она бросит букет сейчас, то Марли обязательно поймает его.

— Спасибо, сестренка!

Марли улыбалась, поймав букет за лепестки и прикрывая другой рукой живот, будто защищая растущего там ребенка, как часто делала в последнее время.

Эди собралась ответить, но Джимми уже тянул ее за собой по длинной белой дорожке, будто не хотел оставаться на прием. Когда же они добежали до конца, он на миг остановился, чтобы снова поцеловать свою молодую жену, и их ослепила фотовспышка. Другая вспышка последовала откуда-то справа, и затем Эди и Джимми одновременно поняли, что Джулия никуда не улетела и рискнула своей безопасностью, чтобы сделать свадебные фотографии Эди и Джимми, и что какой-то другой фотограф успел в этот момент сфотографировать ее саму.

— Все повторяется, — прошептала Эди с новыми слезами в глазах.

— Но я никогда больше не буду этого делать, — прошептал Джимми в ответ, и его губы снова нашли ее губы, пока он направлялся к двери. — Я обещаю вечно любить тебя, Эди.

— А куда мы так торопимся? — поддразнила она, крепко обнимая его за шею.

— В кровать, — честно объяснил Джимми.

Фотография поцелуя Джимми и Эди, сделанная Джулией Дарден, появилась в «Пост» на первой странице. Ирония ситуации была понятна всем, кто знал, сколько раз Джимми запрещали фотографировать Джулию…

Эмма Голдстейн, как ни странно, не была особенно огорчена тем, что свадьба Джулии и Лоренцо прошла не так, как планировалось. Она сочла, что читателей привлечет история женщины, которая организует чужие свадьбы и вдруг сама становится невестой. Им понравится рассказ о том, что у Эди была такая свадьба, о какой она мечтала с детства, и какую мог финансировать только Спарки Дарден.

К счастью, родители Мелиссы стали мудрее и стали проводить дома больше времени. Значит, Мелисса будет под присмотром, и поведение ее будет лучше. Тем более что родители согласились подумать о покупке лошади, если Мелисса будет хорошо вести себя в течение года.

А если не будет, Джимми быстро узнает об этом. По просьбе судьи Дианы Литтл он согласился продолжать обучение подростков искусству фотографии. Узнав об этом, Мелисса заключила с ним особый договор и осталась в его классе.

Прочитав в «Пост» историю Джека Стивенса, его жена и сын поняли, сколько он перенес и как стремился исправить свою жизнь. Они решили воссоединиться с ним.

А Пит Шрайвер обнаружил автора анонимных писем. После того как во время репетиции обеда были конфискованы все фотоаппараты и проявлены пленки, выяснилось, что Мелиссе удалось сфотографировать преступника в тот момент, когда он засовывал письмо в карман Лоренцо. Этим преступником оказался Эван Эндерсон, игравший в одной команде с Лоренцо.

Эван боялся, что в следующем году в команде останется не он, а Лоренцо. Запугивая Джулию, он надеялся нервировать Лоренцо, чтобы тот не смог хорошо играть. Теперь же, учитывая проступок Эвана, решение тренеров было очевидным.

Мелисса раздувалась от гордости, что помогла Питу Шрайверу. Да и Джеку Стивенсу тоже.

Джимми был рад, что его прежние фотографии понравились Эди. Он даже начал переговоры с несколькими студиями, думая вернуться в мир искусства. Возможно, он даже займется фотографированием свадеб, которые будет организовывать Эди. Да и вообще ей необходима его помощь. Обе свадьбы — и Джулии, и Эди — привлекли внимание читателей и зрителей, и в агентство Эди уже обратились новые клиенты.

— Нам надо поговорить, — сказала молодая жена Джимми Делани, вытянув стройные ноги вдоль его ног. Не ответив, он провел ладонью по ее телу, наслаждаясь линией ее высокой груди и тонкой талии. Потом его рука медленно передвинулась ей на бедро, и он вздрогнул от желания, ощутив шелковистость ее кожи.

Они были женаты уже несколько дней.

И навсегда.

— О чем нам говорить? Ты же знаешь, что отныне должна делать то, что я захочу, — начал он поддразнивать ее.

Она притворилась, что сердится.

— Это еще почему?

— Потому что мы женаты. Нет никакого способа изменить это, кроме развода. А я никогда не дам его тебе.

Она улыбнулась.

— Ты даже не позволишь мне поговорить с тобой о том, где мы будем жить?

Он покачал головой.

— Не хотелось бы занимать твои губы разговором.

— А чем же?

— Да уж я знаю, чем…

Он снова начал целовать ее.

— Серьезно. Где ты хочешь жить? — спросила она, не отрывая своих губ от него.

— Здесь. По крайней мере пока. Для кровати у меня достаточно места. Что тебе еще надо?

— Кухню побольше.

— Однако ты женщина с запросами, — отметил он. — Это мне нравится.

— Нам нужно место для двоих, — прошептала она.

Джимми вздохнул. Всего несколько часов назад он проводил родителей на самолет. На прощание мама сказала, что поговорила с Вив Беннинг, и оказалось, что они обе ждут не дождутся внуков. Джимми пообещал маме не забывать об этом.

И теперь хотел немедленно приступить к выполнению своего обещания. Но Эди как-то необычно посмотрела на него.

— Мы можем остаться в этом районе? Мама и папа живут здесь.

— Конечно.

— Прекрасно, — обрадовалась она. — Ты и вправду согласен?

— Но я должен кое-что уточнить, — объявил он, поцеловав ее снова.

— Что же?

— Мы не сможем жить в твоей квартире, поскольку нам понадобится очень много места.

— Много места?

— Да. Поскольку у нас будет большая семья!

— Ты и вправду хочешь этого?

О, у них на самом деле родственные души! Ее голубые глаза заискрились от радости, что их желания снова совпали.

— Конечно, — прошептал он хрипло, когда ее губы нашли его губы, а ее бедра прижались к его бедрам. — Пусть наш дом будет полным, Эди Беннинг. И пусть наши дети растут в любви!

Большего счастья она не могла себе представить.

— Да, — пробормотала она и затаила дыхание. — Я думаю, мы хотим одного и того же.

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?