«Будь рядом»

Анджела Дрейк Будь рядом

Глава 1

Когда Изабелла возвращалась домой, уже стемнело, и окна ее квартиры в цокольном этаже дома на одной из живописных викторианских площадей Северного Лондона отражали бледный серебристый свет молодого месяца. Она спустилась вниз по каменным ступенькам, ведущим к входной двери.

Изабелла повернула ключ и не спеша, толкнув дверь коленом, вошла с портативным компьютером в руках в прихожую. Как обычно, несколько конвертов валялось на сине-оранжевом мозаичном кафеле маленькой прихожей. Изабелла посмотрела на них, и сердце ее учащенно забилось. Она искала взглядом большой коричневый конверт с черной каймой.

«Пусть его сегодня не будет, — про себя взмолилась она. — Только не сегодня. Я слишком устала и не в силах справиться с новой проблемой». Увидев, что все конверты маленькие и белые, она вздохнула с облегчением.

Изабелла, мысленно поблагодарив Бога, решительно захлопнула за собой дверь и, не снимая пальто, прошлась по квартире, зажгла лампы и задернула шторы.

Тут кто-то постучал сверху. Три удара, тишина, потом еще три удара. Изабелла улыбнулась. Это стучала ее соседка сверху, Флоренс Проктор. Она подолгу прислушивалась, не вернулась ли Изабелла, сгорая от нетерпения перекинуться хоть парой слов с человеческим существом.

— Уже иду! — крикнула Изабелла, подняв голову к потолку. Она вышла из передней двери и проверила, щелкнул ли замок. Флоренс ждала у двери своей квартиры, занимавшей половину первого этажа высокого, выстроенного террасами дома, в котором они с Изабеллой снимали жилье.

— Заходи, заходи, дорогая! Я так рада тебя видеть!

— С тобой все в порядке, Флоренс? — спросила Изабелла, заметив напряженное лицо пожилой женщины. Флоренс никогда не говорила о своем возрасте, но Изабелла догадывалась, что ей далеко за семьдесят. В этот вечер ее лоб бороздили глубокие складки, а от глаз разбегались тревожные морщинки.

— Да-да, разумеется, — весело ответила Фло. — Я просто подумала, что ты не откажешься выпить рюмочку хереса, перед тем как заняться приготовлением ужина.

— Только маленькую рюмочку, — улыбнулась Изабелла, у которой сладкий липкий херес Флоренс вызывал не больше аппетита, чем жидкая патока.

Фло налила темно-коричневый напиток в хрустальные рюмки.

— За твое здоровье, дорогая, — сказала она, делая первый глоток. — Трудный был день?

— Можно сказать и так! — усмехнулась Изабелла, вспомнив поспешные переезды с одной встречи на другую, конфиденциальные переговоры с инвестиционными компаниями, попытки успокоить встревоженных клиентов.

— Ты слишком много работаешь, — с материнской заботой в голосе сказала Флоренс. — И такая худенькая.

Изабелла слабо улыбнулась. Она вспомнила, что, когда переехала в свою квартиру и отделала ее в стиле, навеянном Японией, без каких-либо излишеств, Флоренс смотрела на нее с подозрением. Высокая стройная девушка из Эдинбурга с аристократическим шотландским акцентом, занимающая высокооплачиваемую должность советника по финансам, и без всяких намеков на мужа!

Изабелла как-то зашла к ней познакомиться, и постепенно Фло оттаяла. Хотя Изабелла одевалась у известных модельеров и пользовалась самыми последними новинками парфюмерии, но всегда находила время, чтобы помочь Фло сменить перегоревшую лампочку или, когда боль в пораженном артритом колене мешала ей, сходить в магазин.

— А как ты провела день, Фло? — мягко спросила Изабелла. — У тебя усталый вид.

Фло, допив свою рюмку хереса, осторожно поставила ее на стол и сцепила пальцы. Изабелла заметила, что они дрожат.

— Они опять барабанили в мою дверь… Эти дети из двадцать девятого дома, что через дорогу.

— О Господи! Когда это случилось?

— Сегодня после обеда. Они пришли часа в четыре, стали грохотать почтовым ящиком и колотить в дверь ногами. — Она закусила губу, и в ее глазах заблестели слезы. — Потом еще раз, примерно полчаса назад.

Изабелла взяла руку Фло в свои ладони.

— И что ты сделала?

— Я просила их уйти. Я не открыла дверь. Не посмела, даже через цепочку. Теперь так часто показывают всякие ужасные вещи по телевизору… Как избивают стариков и…

— Фло, дорогая, — начала Изабелла, — я уверена, что этим детям просто скучно, вот они и досаждают соседям. На самом деле они не опасны.

— О, не знаю, — ответила Фло. — Иногда мне кажется, что я начинаю верить в зло. Никогда раньше не верила, думала, что люди по природе своей порядочные и добрые. Но если бы ты только слышала, что они кричали. Какие выражения! Я краснею, стоит мне только вспомнить.

Изабелла могла себе представить. Она почувствовала злость и обиду за Фло.

— Может, мне пойти и поговорить с их родителями, рассказать им, что происходит?

— Ох, нет! — воскликнула Фло. — Не делай этого, Изабелла. Эти молодчики меня и так ненавидят, а тут и вовсе возьмутся за меня по-настоящему.

— За что им тебя ненавидеть, Фло?

— За то, что я старая, слабая и нетвердо держусь на ногах, вот за что! На помойку! — Фло сердито смотрела на Изабеллу, словно та задала очень глупый вопрос.

— Вот что я тебе скажу, Фло, — вдруг заявила Изабелла. — Я в выходные прослежу за этими детьми, и если поймаю их за хулиганскими выходками у твоей двери, я их так напугаю, что они дорогу сюда забудут.

Фло смотрела на нее с благодарностью, но и весьма скептично. Потом сжала руку Изабеллы.

— Если бы только у меня была такая дочь, как ты! — сказала она.

На несколько минут воцарилось дружелюбное молчание.

— Ох, — с виноватым видом воскликнула Фло, — я забыла тебе рассказать, дорогая. Сегодня приезжал один из этих фургонов спецдоставки. Я видела, как человек спускался по твоим ступенькам с небольшим пакетом, но не успела быстро спуститься по лестнице и предложить оставить пакет у меня. Полагаю, они завтра опять приедут. Ты чего-то ждешь? Чего-нибудь приятного?

Сердце Изабеллы глухо стукнуло. Пакет? Она не ждала никаких почтовых посылок. Что бы это могло быть? Только бы не продолжение истории с ненавистными коричневыми конвертами с черной каемкой и пугающим содержимым.

— Может быть, сюрприз от молодого человека? — лукаво предположила Фло. Она с надеждой смотрела на молодую женщину, сидящую против нее, любуясь копной ее блестящих рыжевато-каштановых волос, серьезными карими глазами и гладкой молочно-белой кожей. Изабелле давно пора завести себе хорошего постоянного спутника, который бы любил ее и заботился о ней.

Изабелла отрицательно покачала головой. Несколько месяцев назад она дала очередному кандидату от ворот поворот, после того как застукала его в страстных объятиях жены своего коллеги на корпоративной вечеринке. Изабелла не была ханжой, но имела твердые взгляды на верность, и поэтому не особенно переживала.

— Ну, наверное, они завтра опять заедут, — ободряюще сказала Фло.

— Да, — согласилась Изабелла, пытаясь отделаться от тревоги, охватившей ее при мысли о неожиданном пакете.

Ей удалось немного забыться, пока она терпеливо слушала воспоминания о детстве, неизбежно следовавшие за первой рюмкой хереса, выпитой Фло. Но позднее, готовя ужин в крохотной безупречно чистой кухоньке, она поймала себя на том, что все время возвращается к мысли о странном пакете. Кто мог послать ей пакет спецдоставкой? Она ничего не заказывала! Книги по Интернету? Белье из рекламных воскресных приложений? Нет, Она точно ничего не заказывала в течение нескольких последних недель. Так что же могло быть в том пакете? Какая ужасная, таящая угрозу, совершенно ненужная ей вещь?

«Прекрати!» — приказала она себе, пытаясь взять себя в руки. Конечно, если бы не эти семь конвертов с черной каемкой и их пугающее содержимое, она бы не обратила внимания на появление фургона службы доставки у своего порога и приняла бы пакет за приятный сюрприз.

Утром она встала рано и прошлась по ближайшим магазинам. На ужин она пригласила старую школьную подругу с ее новым мужем. Изабелла любила готовить и, вернувшись домой и доставая продукты из пакетов, с удовольствием предвкушала, как позднее будет этим заниматься. Она загрузила холодильник темно-красными помидорами, клубнями фенхеля, молодым салатом-латуком, кусками пармезана и шотландского чеддера, тюбиками соуса и копченым лососем. Положила французские сыры, купленные в ближайшем магазине деликатесов, на простое белое блюдо и убрала его в прохладную кладовку, облицованную камнем.

Накрывая на стол у окна гостиной, она то и дело выглядывала в окно, высматривая соседских детей, которые дразнили Фло, и, разумеется, фургон спецдоставки.

Все было тихо и спокойно. Изабелла на кухне взбивала сливки с яйцом, когда раздался звонок в дверь. Она наспех вытерла руки полотенцем и пошла открывать дверь, ощущая неприятную тревогу.

Стоящий за дверью мужчина нетерпеливо вертел в руках толстую связку ключей от машины.

— Такси! — отрывисто произнес он. Изабелла нахмурилась:

— Простите?

— Такси. Вы заказывали машину на двенадцать дня. Она покачала головой:

— Нет.

— Вы — мисс Брюс? Это Белсбери-роуд, 22?

— Да.

— Ну тогда вы заказывали такси, мисс Брюс. Чтобы ехать на кладбище Хайгейт.

Изабелла с недоумением смотрела на него.

— Кладбище Хайгейт! Зачем мне туда ехать?

— Понятия не имею. Некоторые любят ходить и смотреть на старые памятники. Или назначают там встречу с другом. — Он игриво подмигнул, будто на что-то намекая.

— Но я не собиралась делать ни того, ни другого, — решительно заявила Изабелла. — И я абсолютно уверена, что не заказывала такси, чтобы ехать на кладбище Хайгейт. Я вообще никуда не собираюсь сегодня ехать.

Произнося эти слова, она чувствовала, как покраснели ее щеки.

Мужчина несколько мгновений молча смотрел на нее.

— Понятно. Но если кто-то решил над вами подшутить, нет нужды срывать раздражение на мне. — Он удрученно вздохнул и затопал обратно вверх по лестнице.

Изабелла закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Мурашки пробежали по ее спине. Может, и правда существует человек, который затаил на нее злобу? Неужели тот, кто заказал это такси и посылал ей послания в конвертах с черной каймой, один и тот же человек? Не пора ли обратиться в полицию?

В полицейском участке в миле от дома Изабеллы инспектор Макс Хоторн сидел за компьютером и просматривал длинный список преступников, обвиняемых в преследовании и нанесении тяжких телесных повреждений.

Джек Чини, констебль из его команды, робко приблизился к своему начальнику. Хоторн перешел в полицию Северного Лондона четыре недели назад, но его спокойная манера поведения заставляла всех сотрудников относиться к нему с осторожностью. Инспектор никогда не выходил из себя и даже не повышал голоса, но его внимательные серые глаза, наполовину прикрытые веками, способны были заставлять всех окружающих чувствовать себя так, словно они идут по минному полю с завязанными глазами. У Джека создалось впечатление, что Хоторна не стоит сердить.

Заметив, что Джек стоит у него за спиной, Макс Хоторн повернулся к нему в кресле.

— Есть что-нибудь по результатам опроса жильцов?

— Кое какие обрывки информации, сэр, но ничего стоящего.

Макс Хоторн вздохнул.

— Молодая женщина получает письма с угрозами, потом ее жестоко избивают в соседнем переулке. Никто ничего не знает, и никто ничего не слышал. Что-то не так, тебе не кажется?

Джек не знал, что ответить.

— Есть предположения, Джек? — спросил Макс Хоторн, и сердце Джека сжалось от тревожного предчувствия.

Джек облизнул губы.

— Сэр, я целиком поддерживаю версию о ревнивом дружке. В конце концов, она действительно красивая девушка.

— Женщина, Джек, — спокойно поправил Макс Хоторн. — Мы, профессионалы, называем особ женского пола старше восемнадцати женщинами. Тебе бы не понравилось, если бы тебя называли «мальчик», правда? Сколько тебе лет — двадцать два или двадцать три?

— Двадцать три, сэр.

— Правильно. Ты мужчина, а хорошенькая жертва — женщина. Не забывай.

— Да, сэр.

— И я думаю, что ревнивый дружок — неплохая версия хотя бы для начала, или, может быть, отвергнутый любовник. У нас есть что-нибудь в этом направлении?

— Пока нет, сэр.

— Ну так давай работать над этим. — Он снова повернулся к компьютеру.

Джек топтался на месте, до конца не поняв, позволили ему уйти или нет.

— Сегодня вечером по телевизору будет что-нибудь интересное, Джек? — внезапно спросил инспектор.

Джек вздрогнул. Это вопрос с подвохом?

— Если нет, — продолжил босс, не дожидаясь ответа, — то мы пошлем людей в засаду для начала. Нет ничего приятнее, чем занять людей, которые скучают дома в субботу вечером, правда?

— Да, сэр, — согласился Джек, молясь про себя, чтобы его не лишили выходного. У него назначено свидание с очень темпераментной девушкой, и ему вовсе не хотелось ее упускать. Он затаил дыхание. — Это все, сэр?

— Да. Пока все.

Почувствовав, что босс потерял к нему интерес, Джек поспешно удалился.

Макс Хоторн сидел неподвижно и сосредоточенно смотрел на бесконечный список имен. Молодая женщина лежала в больнице, ее красота была загублена многочисленными ударами какого-то тяжелого тупого предмета. Это был уже второй случай за последние десять дней, когда ни в чем не повинная молодая женщина подверглась бессмысленному насилию. Он откинулся на спинку кресла, глядя на дрожащее экранное изображение, и в его мысли пробрался маленький червячок страха, некое нехорошее предчувствие — следующее нападение закончится смертельным исходом. А потом пришло это ужасное ощущение беспомощности, которое время от времени посещает всех сотрудников полиции. Можно искать не покладая рук, но все это походило на поиск иголки в стогу сена.

Он выключил компьютер и надел куртку. Он знал, что подчиненные считают его слишком резким, категорично отвергающим их несложные версии. Он знал, что должен быть более общительным и иногда выпивать с ними в пабе, участвовать в скабрезных шуточках по поводу побед на сексуальном фронте.

Но сейчас он думал только о том, чтобы найти преступников, защитить невинных беззащитных женщин, маленьких детей. Только так может чувствовать себя мужчина после того, как трагически потерял единственную в жизни женщину, которую любил.

Глава 2

После ухода таксиста Изабелла вернулась на кухню и снова занялась приготовлением ужина. Убедившись, что груши, кипящие на медленном огне в кларете, уже готовы, она выключила плиту и вновь принялась взбивать яйца со сливками для крем-брюле, которое собиралась подать. Вымыла овощи для салата, тщательно высушила их и положила в прохладную кладовку, прикрыв белой влажной тканью.

Приготовление пищи успокоило Изабеллу и вернуло уверенность, но тут снова раздавшийся звонок в дверь испугал ее, напомнив об угрозе, нависшей над ней. Она стояла неподвижно, закусив губу. Раздалось два звонка, все более настойчивых, и ее охватил еще больший испуг. Она осторожно приоткрыла дверь и выглянула в щелочку.

— Для вас пакет! — сказал веселый молодой человек в темно-синей униформе посыльного. Он протянул ей безобидный с виду пакет, завернутый в коричневую бумагу и перевязанный бежевой бечевкой.

Изабелла шагнула через порог и с сомнением уставилась на пакет. Ей почему-то трудно было заставить себя протянуть руку и взять его.

Посыльный дружелюбно улыбался, всем своим видом говоря, что она самая лучшая из всех, кого он встретил за целый день. Он игриво повертел сверток в руке.

— Вот, возьмите, дорогая, — произнес он, улыбаясь при виде ее нерешительности, — он не кусается!

Изабелла расписалась за пакет, повертела его в руках так и эдак.

— Здесь не указан отправитель. — Она посмотрела на посыльного. — У вас записано, кто его отправил или из какого города?

Он перелистал сколотую пачку бумаг и ответил:

— Нет, извините, у меня ничего не написано.

— Вот как. — Изабелла закусила губу и с сомнением уставилась на пакет.

— У нас не всегда имеются сведения об отправителе, — ответил он, желая помочь. — И не надо так тревожиться, пакет слишком мал для бомбы.

Изабелла потрясла пакет. В нем что-то тихо шуршало. Она нахмурилась.

— Готов держать пари, там приятный сюрприз, — заявил ободряюще посыльный. — Один из тех, о которых не догадаешься, пока не вскроешь посылку. Возможно, подарок от приятеля?

— Нет, — твердо возразила Изабелла и снова встряхнула пакет. Потом потянула за бечевку.

Теперь посыльному стало так же любопытно, как и ей самой.

— Вот, — сказал он, вынимая складные ножницы. — В наше время никогда не знаешь, чего ожидать. Может быть, не стоит вносить его в дом? Почему бы вам не открыть его прямо здесь?

— Наверное, я так и сделаю. — Изабелла осторожно разорвала оберточную бумагу. Внутри находилась картонная коробка, а в ней гнездо из мягкой бумаги. Ни письма, ни открытки. С пересохшими губами Изабелла развернула бумагу. Она обнаружила внутри всего один предмет. Это была игла для шприца, какие используют врачи. Острый кончик блестел угрожающе ярко. У Изабеллы вырвался стон изумления, потом она вытащила из коробки салфетки и посмотрела, нет ли там какой-то подсказки о причинах появления этого острого предмета.

Но ничего не нашла. Снова взглянув на посыльного, она увидела, что он в изумлении качает головой.

— Какой ненормальный мог прислать мне это? — воскликнула она, пытаясь вспомнить подходящих кандидатов, которые сочли бы забавным послать ей столь ужасный подарок.

С тех пор как стали приходить письма, она все время ломала над этим голову, но ничего не могла понять. Конечно, в качестве менеджера ей приходилось принимать какие-то неприятные для сотрудников решения, и один-два человека не получили повышение или их перевели в другой отдел. Еще нашлась бы пара трудных клиентов, которым могло показаться, что она подвела их, если инвестиции, сделанные по ее рекомендации, не удовлетворили их жадности. Но она не могла вспомнить никого, кто бы мог прибегнуть к столь жестокому способу отмщения.

Она вернула иглу на ее ложе из мягкой бумаги и снова завернула ее.

— Я бы ее выбросил на вашем месте, — посоветовал посыльный. — Избавьтесь от нее! И забудьте.

— Это была моя первая мысль, — ответила она ему. — Но возможно, этот пакет содержит какую-то подсказку о том, кто его послал. Если я его выброшу в мусорный ящик, то никогда не выясню.

— Да. Вы правы. — Он на несколько секунд задумался. — Послушайте, может быть, я смогу что-то раскопать, когда вернусь на склад. Возможно, я смогу выяснить, из какого отделения пришел этот пакет. Поспрашиваю у людей. Кто-то должен хоть что-нибудь знать.

— Вы очень любезны, — ответила Изабелла с благодарной улыбкой.

Он подмигнул ей.

— Для такой красивой леди ничего не трудно. — Он взбежал по ступенькам и сел в ярко-желтый фургон у ограды.

Изабелла закрыла дверь и заперла ее на замок. И тут перед ее глазами возникла вполне четкая картина. Вот последние четыре недели она постоянно получает неприятные письма. Затем кто-то хочет, чтобы она прыгнула в такси и отправилась на кладбище, и чтобы окончательно убедить ее в этом, он — или она, хотя Изабелла ни на секунду не усомнилась, что это именно он — послал ей напоминание о том, как легко убить человека. Она представила себя беспомощной пленницей, которой вводят в вену несколько миллиграммов смертельного наркотика. Следующей остановкой будет кладбище!

Уже не имело значения то, что она сильная независимая женщина, занимающая ответственную должность. Женщина, которая постоянно имеет дело с умными и находчивыми людьми и редко терпит поражение. Не имело значения, что, посвящая других в этот нарастающий кошмар, она тем самым признает свою слабость, уязвимость и страх. Но то, что с ней происходит — вопрос жизни и смерти. А она предпочла бы остаться в живых.

Женщина-полицейский, с которой ее соединили, разговаривала дружелюбно и равнодушно. Она записала имя и адрес Изабеллы и попросила описать, что именно ее так встревожило. Изабелле показалось, что реакция этой женщины на два последних происшествия была слишком спокойной.

— Кто-нибудь пытался остановить вас на улице или проникнуть в ваш дом? — спросила она голосом автоответчика.

— Нет.

— У вас есть предположения о том, кто может вас преследовать? Возможно, бывший возлюбленный?

— Нет! — ответила Изабелла, и голос ее задрожал от отчаяния. — В данный момент у меня нет возлюбленного, а с предыдущими двумя я рассталась вполне дружески. Ни один из них не пал бы так низко, чтобы быть… быть таким злым! Только после сказанного она поняла, что это получилось слишком эмоционально, даже мелодраматично Типичная реакция истерички, которая считает, что в любом человеке потенциально заложено зло. По ее спине пробежали мурашки.

— Хорошо, мадам, — успокаивающим тоном произнесла женщина. — Мы, как только сможем, пришлем кого-нибудь навестить вас. А пока советую вам держать двери и окна на запоре и быть осторожной, когда выходите из дома одна. — Ее слова звучали так, словно она произносила хорошо отрепетированную речь.

Кладя трубку, Изабелла обнаружила, что у нее трясутся руки. Она побежала к двери и проверила, заперта ли она на задвижку. Все окна были закрыты, так как воздух был пропитан влажным холодом. Но все равно Изабелла почувствовала необходимость проверить, плотно ли они закрыты. И заметила, как трое ребят лет десяти-двенадцати перешли дорогу и взбежали по лестнице, ведущей к квартире Фло.

Охваченная несвойственной ей яростью, она выбежала из парадной двери и побежала за ними. Они сгрудились у ящика для писем Фло, хихикая и подталкивая друг друга локтями, открыли клапан и стали выкрикивать оскорбления. Они называли Фло ведьмой, старой дурой, которая растеряла все свои шарики, и подзадоривали ее выйти из дома и поймать их, если сможет.

— Что это вы тут делаете? — тихим, полным угрозы голосом спросила Изабелла. Они обернулись к ней с широко раскрытыми от испуга глазами.

— Ничего, — ответил мальчик повыше, хлопая невинными глазами. — Честно.

— Я вам скажу, что вы делаете, — указала Изабелла, окидывая их ледяным взглядом. — Вы заставляете ни в чем не повинную женщину, которая живет одна, почувствовать себя очень одинокой и испуганной. Не так ли?

На лицах двух маленьких детей, девочки и кудрявого мальчика не старше семи-восьми лет, появились сомнение и стыд. Высокий мальчик выпрямился, лицо его окаменело и стало жестким.

— И что вы собираетесь с нами сделать? — с вызовом спросил он у Изабеллы.

— Я сообщу в полицию, — твердо заявила она.

Лицо мальчика сморщилось от испуга. Он огляделся, оценивая шансы на бегство вниз по лестнице. Но Изабелла загораживала дорогу и выглядела очень внушительно.

— Нет! — фыркнул он, но она видела, что он встревожен. — Вы нас просто пугаете.

— Вот тут ты ошибаешься. Я уже звонила сегодня в полицию, но по другому делу. Полицейские приедут сюда с минуты на минуту. А когда они приедут, я им расскажу, где вы живете и о том, как вы преследуете миссис Проктор. Мне многое известно!..

На лицах всех троих внезапно отразился ужас. Они стояли в оцепенении, глядя на нее и видя, что она исполнит свою угрозу. Изабелла не знала, боялись ли они наказания со стороны закона — сомнительно, что оно будет очень строгим, учитывая все обстоятельства — или гнева родителей. Ей было все равно. Главной заботой для нее было избавить от них Фло.

— Ладно. Я дам вам последний шанс. Если вы обещаете больше никогда не подниматься по этой лестнице и не делать того, что может огорчить миссис Проктор, я обещаю ничего не рассказывать полицейским. Но если я увижу или услышу о вас нечто такое, что мне не понравится, вам не поздоровится! Вы поняли меня?

Они закивали.

— Хорошо. Теперь каждый из вас должен дать мне слово.

Когда каждый из них тихим голосом произнес свою торжественную клятву, Изабелла кивнула.

— А теперь исчезните, — прошипела она, как можно строже нахмурив брови, — пока я не передумала.

Они бросились наутек, словно котята, за которыми гонится злая собака.

Изабелла зашла в квартиру Фло и посидела с ней немного, рассказав о том, что произошло. Она заверила старушку, что дети были, в сущности, безобидными, и обещала проследить за тем, чтобы они больше ее не беспокоили.

Спустившись к себе, Изабелла почувствовала, что к ней постепенно возвращается умиротворенность. Совершив смелый поступок, она почувствовала прилив энергии, у нее возникло ощущение, что она снова стала хозяйкой положения, несмотря на то что письмо, приехавшее без вызова такси и отвратительный подарок заставили ее почувствовать себя марионеткой, которую дергает за ниточки неизвестный кукловод, управляет ее эмоциями. Даже когда она была еще совсем маленькой, Изабелла отказывалась плясать под чью-то дудку. Она не была строптивой и не вела себя вызывающе, но всегда находила способ оставаться самой собой. Теперь же она поняла, что решительно настроенному недоброжелателю нетрудно лишить ее душевных сил, превратить в человека, который дергается всякий раз, когда случается нечто необычное.

Но она не собиралась допускать этого. «Нет, — сказала она себе, радуясь тому, что наконец-то собралась с духом и решилась дать отпор, — этого не будет. Мне ведь всегда везло в жизни. Я сильная, здоровая, и у меня хватит мужества преодолеть все невзгоды, а также не упустить вес то хорошее, что дарит жизнь. У меня было безоблачное, счастливое детство и чудесные, любящие родители. Все, что позволяет человеку справиться с любыми трудностями, которые готовит ему жизнь».

Вечером, встречая гостей в облегающем бархатном платье стального цвета и с распущенными по плечам волосами, она ничем не выдавала тревогу. Сьюзи, ее старая школьная подруга из Эдинбурга, не переставала восторгаться ее красотой.

Изабелла познакомилась с новым мужем своей подруги, Робби, и вечер покатился по привычной колее. Новобрачные с энтузиазмом рассказывали о своей сказочной свадьбе, о незабываемом медовом месяце на Карибском море, о чудесных подарках, которые так прекрасно вписались в их новый дом.

Изабелла вежливо слушала, как и подобает хорошей хозяйке. Она понимала, что теперь, выйдя замуж, Сьюзи перешла в другой мир. Она видела, что подруга смотрит на нее с едва скрытой жалостью, поскольку у нее нет постоянного мужчины.

К концу вечера она поймала себя на том, что перестала вслушиваться в поток слов Сьюзи. Она то и дело бросала взгляды на шторы, гадая, сможет ли увидеть фигуру, стоящую у окна. Кто-то за ней сейчас следит, ждет. Она считала, сколько осталось времени до того момента, когда гости уйдут и она останется одна в течение долгих часов темноты. Чувство опасности, от которого, казалось, ей удалось избавиться, снова овладело ею, опутало щупальцами страха, обволокло как туман, за которым прячутся темные тени.

Она разлила кофе по чашкам и предложила Робби солодового виски, когда раздался звонок в дверь. Позвонили три раза, громко и настойчиво.

Изабелла замерла, словно животное, принюхивающееся к ветру.

Гости вопросительно посмотрели на нее.

— Мне открыть? — учтиво предложил Робби.

— Нет-нет. Я сама. — Изабелла вскочила, стараясь не показывать, в каком ужасном состоянии ее нервы.

Она осторожно накинула цепочку, мысленно отметив, что надо поскорее купить более прочную.

— Кто там? — крикнула она в приоткрытую дверь со всем спокойствием и властностью в голосе, на которые была способна.

В узкую щель она увидела за дверью двоих мужчин, силуэтами вырисовывающихся в темноте на фоне уличного фонаря, висящего напротив.

— Полиция, мадам, — ответил высокий мужчина, показывая ей полицейский значок. — Можно войти и поговорить с вами?

Глава 3

У Изабеллы отлегло от сердца.

— Как я узнаю, что значок не поддельный? — спросила она.

— Вы можете проверить, мадам. Почему бы вам не позвонить в полицейский участок и не попросить подтверждения, что у них работают инспектор Макс Хоторн и констебль Джек Чини? — Голос звучал тихо и размеренно, но явно принадлежал человеку, привыкшему отдавать приказы.

— Нет, я вам верю, — ответила она, немного помедлив.

— Тогда можно войти? — нетерпеливо спросил высокий мужчина.

— Вы хотите поговорить со мной прямо сейчас? — воскликнула она.

— Да.

— Уже перевалило за полночь.

— Мы увидели, что у вас горит свет. Вы сами просили зайти к вам. И, насколько я знаю, очень настойчиво. — Нетерпение в его голосе стало сильнее.

Изабелла поняла, что спор с этим человеком до добра не доведет. Она сняла цепочку и открыла дверь.

Двое мужчин, казалось, заполнили собой ее прихожую. Она провела их в гостиную, где за столом сидели Сьюзи и Робби с удивленными лицами.

Инспектор кивнул им и небрежно бросил «Добрый вечер». Потом обратился к Изабелле:

— Мне кажется, что наш разговор должен быть конфиденциальным, мадам.

Изабелла в негодовании посмотрела на него: он что, думает, что она сейчас бросится выпроваживать гостей? Инспектор был необычайно хорош собой. Такая красота бывает у диких орлов, и ее удивило, что она в такой момент способна проявить даже слабый интерес к его внешности.

— Вы предлагаете, чтобы я попросила моих гостей уйти? — спросила она, подражая его хладнокровной манере.

— Да. — В его голосе не чувствовалось извинения. Изабеллу возмутила подобная наглость, но, глядя на его суровое лицо, она интуитивно поняла, что если кто-то и в силах прекратить этот кошмар, то именно этот человек. Сила воли, железная решимость и способность заставить изменить события, казалось, исходили от него.

— Дорогая, мы уже уходим, — еле слышно произнесла Сьюзи. — Не волнуйся, мы сами найдем выход.

— Ни в коем случае, — возразила Изабелла, вышла в прихожую и сняла с вешалки их пальто.

— С тобой все будет в порядке? — с тревогой спросил ее Робби, помогая жене одеться.

— Да, все хорошо. Я потом вам все расскажу.

— Иззи, дорогая, ничего не случилось? Они пришли так поздно… Это не смерть, или… — В кои-то веки у Сьюзи не хватило слов.

— Ничего подобного. Я ожидала их визита, хоть и не так скоро. Или не так поздно? — Она лукаво улыбнулась.

— Он довольно интересный, этот высокий начальник, — шепнула Сьюзи с широко открытыми от восхищения глазами.

Изабелла в ответ улыбнулась, расцеловалась с ними обоими и, стоя на пороге, смотрела им вслед, пока они не дошли до своей машины. Вернувшись в гостиную, она увидела, что молодой полицейский смущенно стоит посреди комнаты. Он выглядел нервным и уставшим, что было вполне понятно, если вспомнить, что он находился на службе в субботнюю ночь, да еще вместе со старшим коллегой, который был не очень дружелюбным.

Инспектор бродил по комнате, рассматривал фотографии и китайскую вазу, некогда принадлежавшую ее матери.

— Это копия старинной китайской вазы, сделанная во времена короля Георга, — объяснила Изабелла. — Их была пара. Вторая разбилась, и очень жаль, потому что парные вазы ценятся в четыре раза дороже.

Инспектор резко повернулся к ней и посмотрел в глаза твердым проницательным взглядом. Изабелла выдержала его взгляд. «В нем есть что-то таинственное, притягательное, — отметила она. — Как у тех греческих воинов, что я видела в древних дворцах. Немного вьющиеся густые черные волосы, бледная кожа и глаза угольно-серые, как штормовое море. Может, среди его далеких предков были гладиаторы?»

— Можно нам сесть? — спросил он, вежливо, но с холодным равнодушием. Изабелла ответила вежливым жестом, и констебль сел на один из ее украшенных резьбой стульев из эбенового дерева эпохи короля Эдуарда. Казалось, ему за шиворот сунули ручку от швабры. Похожий на ястреба инспектор, напротив, устроился в углу мягкого кожаного дивана и выглядел непринужденно грациозным, как камышовый кот. И таким же настороженным.

Изабелла присела на противоположный конец дивана. Она отнюдь не чувствовала себя спокойной.

— Ваше полное имя, мадам? — спросил инспектор. Он бросил быстрый взгляд на констебля, который поспешно достал блокнот и карандаш. Очевидно, ему предстояло исполнять роль секретаря, давая возможность надменному инспектору держать своего собеседника под пристальным наблюдением. По крайней мере так Изабелла оценила ситуацию.

Она откашлялась и промолвила:

— Изабелла Виолетта Фортескью Брюс. — Иногда она жалела, что родители проявили экстравагантность и дали ей столько имен. Она наблюдала, как констебль старается записать их все. — Фортескью — фамилия моей матери, — объяснила она.

— А ваши друзья называют вас Иззи? — поинтересовался инспектор.

— Некоторые.

Он явно слышал обрывки тихого разговора в прихожей, когда уходили Сьюзи и Робби. Изабелла вспомнила замечание Сьюзи о его мужской привлекательности, догадалась, что он все слышал, и несколько смутилась.

— Дата вашего рождения? — Он не отрывал от нее глаз.

Изабелла назвала дату. Инспектор на секунду замер, явно подсчитал в уме, что ей уже почти двадцать восемь лет. Его подчиненный продолжал записывать.

— Вы замужем? — продолжил он.

— Нет.

— Были замужем?

— Нет. А если хотите знать, чем я занимаюсь, то я — консультант по финансовым вопросам.

Он немного помолчал, словно обдумывая предоставленные ею сведения.

— Когда вы сегодня звонили в участок, то указали, что получали письма с угрозами. Это так?

— Да.

— Такси, которого вы не заказывали, приехало, чтобы отвезти вас на кладбище Хайгейт? А когда вы вскрыли доставленный вам пакет от неизвестного отправителя, там оказалась игла от шприца?

— Да, правильно.

— Вы записали, из какой компании было такси?

— Нет, — призналась Изабелла, осознавая, что допустила ошибку.

— Может быть, имя водителя или номер машины? Она покачала головой.

— У меня мысли путались. Я была в шоке. А вы бы не занервничали, если бы к вам приехало такси, чтобы везти вас на кладбище?

Он пожал плечами:

— Может быть, кладбище Хайгейт чем-то вас привлекает или там похоронен кто-то из родственников.

— Ничего подобного, — резко возразила она. — Моя семья родом из Шотландии. Мои предки похоронены в горах. Я сравнительно недавно приехала в Лондон. И живу здесь всего два года.

Теперь констебль быстро строчил в блокноте, но Изабелла видела, что его усилия совершенно напрасны. Она была уверена, что инспектор Хоторн точно запомнит каждое сказанное ею слово.

— Вы переехали в Лондон из-за того, что вам предложили работу, или по личным причинам?

— Ради работы. Я стала одним из десяти консультантов в крупной страховой компании. Три месяца назад меня назначили менеджером отдела. — Собственное хвастовство заставило ее поморщиться, она обычно довольно сдержанно говорила о своих карьерных успехах. Но сегодня она испытывала сильное желание сообщить инспектору о своих достижениях, возвыситься в его глазах. Как странно!

— У вас есть партнер, мисс Брюс, или какие-то другие интимные отношения? — ровным голосом спросил он.

Изабелла почувствовала, как вся напряглась. Словно ее попросили раздеться перед этим невозмутимым мужчиной.

— В данный момент — нет, — чопорно ответила она.

— А в прошлом?

— Пару раз были.

— Но сейчас нет? — настаивал он.

— Нет.

— Вы уверены? Никакого приятеля, даже случайного?

— У меня нет приятеля, — устало ответила она, спрашивая себя, скольких людей ей пришлось в этом заверить за последние сутки.

— Значит, нет близкого друга? Ни мужчины, ни женщины? — Его правая бровь слегка приподнялась. Она заметила, что у него очень красивые надбровные дуги, высокие и безупречной формы.

— Вы пытаетесь узнать, не предпочитаю ли я женщин мужчинам? — холодно спросила Изабелла.

Констебль неловко заерзал на стуле.

— Хорошо, тогда есть ли у вас подруга, мисс Брюс?

— Нет, инспектор Хоторн. А у вас? — среагировала она с быстротой молнии.

Он посмотрел на нее в упор.

— Нет, мисс Брюс. Я должен был задать эти вопросы, вы сами понимаете, — спокойно ответил он.

— Я думаю, вам следует сосредоточиться на преследовании, о котором я сообщила, — парировала она.

— Да, конечно. — Он повернулся к своему коллеге. — У тебя есть вопросы, которые ты хотел бы задать мисс Брюс?

Констебль насторожился, его и так уже покрасневшие щеки стали пунцовыми. Он откашлялся.

— Мисс Брюс, не могли бы вы подробнее рассказать о том пакете, который получили?

— Я могу вам его показать. — Она встала, достала пакет с нижней полки небольшого шкафа в прихожей, где хранила пылесос, и протянула констеблю, который повертел его в руках, как это сделала недавно она сама. Его руки слегка дрожали, возможно, из-за того, что босс наблюдал за ним, как ястреб, подстерегающий мышь.

— Подожди! — вмешался Хоторн, когда констебль приподнял крышку коробки. — Мисс Брюс, вы прикасались к игле? Брали ее в руки?

Сердце ее упало. Да, конечно, прикасалась. И конечно, оставила свои отпечатки повсюду, вероятно, стерев все остальные. Судебных экспертов это не обрадует. Она это знала из детективов, которые видела по телевизору.

— Я хотела посмотреть, нет ли в пакете записки, какого-то намека на то, кто его послал.

Инспектор Хоторн достал из кармана хирургическую перчатку и подал констеблю.

— Посмотри, Чини, может, что-нибудь найдешь. — Он снова повернулся к Изабелле. — О чем вы подумали, когда получили этот пакет и увидели его содержимое?

— Я была в шоке. Меня затошнило. Для меня игла ассоциируется с инъекциями. Два года назад я отвела свою собаку, ретривера, к ветеринару, чтобы ее усыпили. Ей было уже четырнадцать лет. Ветеринар набрал в шприц наркотик и ввел его в вену на лапе. Ее сердце остановилось через несколько секунд, и все было кончено.

— Значит, вы рассматриваете этот подарок как угрозу убить вас?

У нее вырвался вздох отчаяния.

— Слишком жестоко с вашей стороны так говорить. И грубо, — упрекнула она.

— Да. Но нам необходимо рассмотреть все аспекты этого дела, не так ли?

Изабелла наклонила голову. Она чувствовала усталость, ей хотелось, чтобы инспектор и его помощник ушли, оставили ее в покое, и она могла бы уснуть и забыть об этом ужасе. Но в то же время она понимала, что боится остаться одна этой ночью.

— И вам не приходит в голову ни один человек, который мог бы послать вам такой подарок? — продолжал инспектор.

— Нет. Это неестественный поступок, ни на кого не похожий.

Инспектор рассеянно кивнул в ответ.

— Значит, ваши родные живут в Шотландии? Изабелла поразилась такой резкой сменой темы разговора.

Моя мать умерла, когда мне было десять лет. Отец живет в Эдинбурге. Ему уже за семьдесят, он очень слаб, поэтому я стараюсь навешать его хотя бы раз в несколько месяцев.

— Понятно. — Он внимательно наблюдал за ней, но выражение лица ничего не выражало. — И вы — единственный ребенок, мисс Брюс?

— Не совсем. У меня есть сводная сестра, Луиза, дочь моего отца от первого брака. Он развелся до того, как женился на моей матери.

— Понятно. И где живет ваша сестра?

— В основном на чемоданах. У нее есть небольшая квартирка в Лондоне, но в данный момент она в Австралии, поехала навестить свою мать.

Он медленно кивнул. Молча, задумчиво.

— Эти расспросы о моей семье имеют отношение к делу? — спросила Изабелла.

— Возможно.

— Я так не думаю, — холодно возразила она.

— Как вы считаете, эти два неприятных сегодняшних происшествия могли быть шуткой? — спросил он. — Злой, но тем не менее шуткой, которую не следует принимать всерьез?

— Нет! — запротестовала она. — Конечно, нет.

— Но почему вы так говорите, если не можете назвать никого, кто способен сделать подобную вещь?

— Я просто знаю, — упрямо ответила она. — Назовите это женской интуицией, если хотите. Я просто знаю! — Ее голос сорвался на крик, появился оттенок истерики, готовый вылиться наружу. Она попыталась успокоиться и взять себя в руки. Последовало долгое молчание, потом констебль украдкой бросил взгляд на часы.

— Есть еще что-нибудь, о чем вы нам не рассказали? — мягко спросил Макс Хоторн.

Изабелла почувствовала, что ее ладони стали влажными, а дыхание участилось.

— Я получаю неприятные письма, — сказала она. На этот раз обе его брови приподнялись.

— Почему вы мне раньше об этом не сказали? Изабелла опустила глаза и стряхнула с платья невидимую крошку.

— Потому что мне очень тяжело даже думать о них. Это ужасные письма, мерзкие, отвратительные. — Она покраснела, вспомнив дешевую линованную бумагу, уложенную в конверты с черной каемкой, с интимными инсинуациями, похожими на грязное нашептывание.

— Я могу посмотреть эти письма?

— Нет, — ответила она и снова поняла, что поступила легкомысленно, даже глупо. — Я отнесла их на работу и запустила в машину для резки бумаги.

— О Господи! — мягко выдохнул он. Еще несколько минут он размышлял, потом встал. Констебль тут же вскочил, словно его кто-то дернул.

Изабелла не двигалась.

— Вы не хотите узнать больше об этих письмах? — спросила она.

— Сегодня — нет, мисс Брюс. Я считаю, что на первый раз хватит, мы и так далеко продвинулись.

— Вы же не можете игнорировать такую важную улику.

— Но улики нет, — напомнил Макс Хоторн.

— Я вам о ней расскажу, — возразила она. Она встала и посмотрела ему прямо в лицо. — Вы думаете, что я лгу?

— Я пока не настолько хорошо вас знаю, чтобы это определить, мисс Брюс. — Он взял пакет, который констебль положил на стол. — Мы бы хотели взять это с собой. Чини напишет расписку, и мы вернем его вам очень скоро.

— Что касается меня, то можете бросить его на дно Темзы, — сердито заявила Изабелла. — Я больше не хочу видеть эту гадость.

И снова никакой видимой реакции со стороны инспектора. Но у двери он повернулся к Изабелле и удивил ее тем, что протянул ей руку. Она взяла ее, рука была твердая и теплая. Ей внезапно захотелось втащить его обратно в квартиру и не отпускать, захотелось, чтобы он оставался рядом и защищал ее. Он был не тот человек, который мог предложить утешение. Он ей не нравился, но она была уверена, что ему можно доверять, что он не позволит причинить ей вред.

— Вы считаете, что я напрасно трачу ваше время? — спросила она, не отпуская его руку.

— Нет, я так не думаю, мисс Брюс. Для начала надо получить заключение судебной экспертизы об этом пакете, а после мы продолжим наш разговор.

— Вы думаете, что я раздуваю из мухи слона? — спросила она, высвобождая руку.

— Вовсе нет. Пожалуйста, не стесняйтесь и звоните в участок в любое время, как вас будут беспокоить. А пока примите меры по охране своего дома. Соблюдайте обычные меры предосторожности, если выходите куда-нибудь одна. Лучше избегать темных пустынных улиц, — произнес он очень уверенным голосом, лишенным каких-либо эмоций.

Изабелла закрыла дверь, накинула цепочку и вернулась в гостиную. Несколько секунд она стояла, положив руку на тот угол дивана, где сидел Хоторн, потом подошла к столу и начала медленно, методично собирать в стопку грязные тарелки и блюда, чтобы отнести их на кухню.

— Итак, что мы узнали о мисс Брюс? — спросил Макс Хоторн у Джека Чини, когда они отъехали от дома Изабеллы.

Джек молчал.

— Я думаю, что она очень… искренняя, — осторожно произнес он.

— Ты думаешь, что она говорила правду насчет этих писем?

— Ну, сэр, трудно сказать. Макс рассмеялся.

— Брось, Джек, скажи мне, что ты думаешь на самом деле, а не то, что я, по-твоему, хочу от тебя услышать.

Джек хмыкнул.

— Ты подумал, что она очень красива, а? Умная, красивая и сексуальная. Так?

— Нуда. Ноя не думаю, что это, ну, важно для дела.

— Конечно, это важно, — нетерпеливо ответил Макс. — В тех случаях, когда' преступник выбирает конкретную жертву, личность потерпевшего часто является ключом к разгадке. Что находит в ней преследователь? Что пробуждает в нем желание напугать ее до смерти?

— Угу, — с сомнением согласился Джек. — Но разве мы не должны больше думать о преследователе — о преступнике?

— Но от чего мы можем оттолкнуться? Мы практически ничего не знаем о нем. В данный момент все, с чем мы можем работать, — это Изабелла Брюс и ее притягательность для него. Единственно важная вещь, которую мы о нем знаем, — это то, что он интересуется ею или женщиной, похожей на нее. — Джек Чини плохо понимал, к чему он клонит. Джек ожидал, что инспектор задаст гораздо больше вопросов об иголке, о такси и письмах, — простые вопросы, основанные на фактах, на «здесь и сейчас». Но всему свое время. Первая беседа только разведывает территорию, выясняет, чем следует заняться в дальнейшем.

— Вы уверены, что это он, сэр? Может, это женщина? — предположил Джек.

— Нет, — ответил Макс, — это мужчина. Я уверен.

— А вы сами что о ней думаете, сэр? — спросил Джек, внезапно осмелев. Он увидел, что босс везет его к дому, а не обратно в участок.

— То же, что и ты. И еще то, что она очень самостоятельная женщина. Ее мать умерла, отец — старый человек, который живет далеко. И у нее нет никаких близких родственников, кроме сводной сестры. И нет любовника. — «Она одинока», — подумал он, преисполнившись сочувствия. Он представил себе свою пустую бездушную квартиру возле Тауэрского моста. Рыбак рыбака видит издалека.

— Вы думаете, этот случай связан с нашими поисками Громилы?

— Я подумал об этом, когда мы получили информацию о ее звонке. Как и те две женщины, на которых напали, наша новая знакомая имеет престижную профессию и живет в том же районе.

— И она очень аппетитная, — вставил Джек. — Извините, привлекательная, — поспешно поправился он.

— Очень. Но другие не получали никаких писем. Только пряди их собственных волос.

— Мурашки по коже, — передернулся Джек. — Вы считаете, что ей грозит опасность?

— Пока не знаю, — осторожно ответил Макс, хотя на душе у него было тревожно. При мысли о том, что красивая молодая женщина стала мишенью какого-то извращенца, у него сердце замирало в груди.

— Разве нам не следует организовать ей охрану?

— Не думаю, что шеф даст разрешение послать туда людей на основании имеющихся сведений. А ты как считаешь?

— Я тоже, — согласился Джек.

Макс остановил машину у дома, где жил Джек.

— Спокойной ночи, — попрощался он. — И спасибо за помощь, Джек.

Джек вышел из машины. Он просиял от этих простых слов благодарности. Пусть Хоторн вечно мрачен и у него странные идеи по поводу методов следствия, но он умеет расположить к себе.

Когда Джек вошел в дом, Макс развернул машину в конце улицы и поехал обратно к дому Изабеллы. Припарковавшись неподалеку от ее квартиры, откуда было видно лестницу и дверь, он опустил стекло на пару дюймов и устроился поудобнее, чтобы вести наблюдение до рассвета.

Изабелла включила посудомоечную машину, потом вручную вымыла в теплой мыльной воде серебряные столовые приборы и хрустальные бокалы, которые принадлежали еще ее родителям. Привела в порядок гостиную, взбила подушечки, собрала крошки с натертого паркета и проверила, достаточно ли воды в вазе с лилиями. Все, что угодно, лишь бы избежать необходимости идти в спальню и, лежа без сна, смотреть в темноту.

Было уже больше половины третьего, когда она рухнула на кровать. События этого дня лишили ее сил, и когда она легла, то очень быстро заснула. Она ждала, что сейчас у нее в мозгу снова начнут прокручиваться строчки тех отвратительных писем, как это происходило в последние ночи. Но когда уже засыпала, то не злобные письма и не ужасная игла от шприца занимали ее мысли. Последним впечатлением этого дня было лицо инспектора Макса Хоторна. Оно тихо проникло в ее мысли и в ее сны, и она мирно проспала до самого утра.

Глава 4

Прошла неделя, за которую ничего особенного не произошло. Не было никаких посылок и писем. Жизнь шла как обычно, а во время вечерних визитов к Фло Изабелла узнала, что хулиганившие дети восприняли предостережения Изабеллы всерьез. Она воспряла духом и даже начала надеяться, что человек, получавший садистское удовольствие, изводя ее, либо потерял охоту продолжать, либо его спугнуло вмешательство полиции.

Два раза ее навещал констебль Чини. Во время первого визита он взял у нее отпечатки пальцев, чтобы сравнить их с найденными на игле, а во время второго сообщил, что судебные эксперты нашли на игле отпечатки только ее собственных пальцев.

— Извините, — пробормотала Изабелла и покраснела, представив себе удрученное выражение на лице Макса Хоторна, когда он узнал об этом.

— Это обычное дело, ведь мы берем в руки вещь не задумываясь, — подбодрил ее констебль Чини. — Но инспектор Хоторн просил меня передать, что если вы получите что-нибудь еще, пожалуйста, постарайтесь не прикасаться к этому предмету.

— Конечно, — сухо ответила Изабелла. — Только очень неосторожная женщина посмеет поступить вопреки совету инспектора Хоторна.

Констебль Чини закашлялся и несколько мгновений выглядел очень смущенным.

— Ну, у меня много работы! — заявил он и затопал вверх по лестнице в своих тяжелых начищенных ботинках.

Неделя шла к концу, и Изабелла постепенно начала избавляться от напряжения. Иногда она несколько часов подряд не вспоминала о неизвестном, который предавался всяким мерзким фантазиям о ней. Но порой, даже когда она была погружена в работу, какое-то небольшое событие или замечание могло вернуть эти неприятные воспоминания.

Недавно она заключила договор с новым, весьма состоятельным клиентом, который был скользким, как рыба, и очень долго размышлял над ее предложениями по инвестициям. Он откровенно признался, что пользуется советами консультантов из других компаний, и у нее создалось впечатление, что ей очень повезет, если он доверит ей вести свои дела.

Когда он пришел подписывать контракт, то пристально, по-мужски мерил ее оценивающим взглядом. И напоследок сказал, что из всех пяти его консультантов она единственная, на кого он не зря потратил время.

— К тому же на вас приятно смотреть, — добавил он. Изабелла сочла его замечание и предложение поужинать оскорбительными и высокомерными.

Она улыбнулась, но ее глаза блестели стальным блеском.

— Это очень любезно с вашей стороны. Но я никогда не смешиваю дела и развлечения.

Ничуть не обескураженный, все так же снисходительно улыбаясь, он вручил ей свою визитку.

— Предложение остается в силе, мисс Брюс. Позвоните, когда передумаете.

Изабелла проводила его к лифту. Когда двери, закрываясь, превратили его в узкую полоску, ей в голову внезапно пришла пугающая мысль, что, возможно, он — тот неприятный человек, который прислал ей письма, и иглу, и такси до кладбища Хайгейт.

«Это смешно! — убеждала она себя, возвращаясь обратно в свой офис. — Зачем ему это делать? Люди, которые так поступают, — это, несомненно, одинокие люди. У этого человека успешный бизнес, он член многочисленных клубов и обществ. Но даже в этом случае как насчет его личной жизни? Возможно, он чертовски одинок. Забудь об этом, забудь, — раздраженно твердила она себе, собирая бумаги на своем столе и относя их в соседний кабинет, секретарше, чтобы та разложила их по папкам. — Забудь обо всем этом кошмаре!»

И большую часть времени она о нем не вспоминала.

В следующее воскресенье ее сводная сестра Луиза возвращалась в Лондон. Рейс из Бангкока по расписанию должен был приземлиться в шесть пятнадцать вечера. Изабелла приехала в Хитроу заранее, чтобы встретить ее, зная, как Луиза устает после долгого перелета.

Зал прибытия был полон пассажиров. Изабелла развлекалась, стараясь догадаться, кто откуда прибыл. Одни были одеты в широкие зимние пальто, другие в легкие куртки. Она сообразила, что пассажиры, одетые в шорты и майки без рукавов, чтобы похвастаться только что приобретенным загаром, прилетели домой из экваториальных областей и наверняка замерзли в сером холоде лондонского февраля.

Потом она заметила приближающуюся Луизу. Модно подстриженные русые волосы прикрыли один глаз, когда она нагнулась, чтобы поправить неустойчивый чемодан на тележке.

— Привет! — закричала она, увидев Изабеллу. — Как я рада тебя видеть!

Они горячо обнялись.

— Ты такой ангел, что приехала в аэропорт, — сказала Луиза. — Господь тебя благослови, дорогая!

— Как прошел полет? — спросила Изабелла, когда они направились к выходу.

— Совершенно ужасно. Сначала была страшная воздушная турбуленция, а за ней целый час футбольных песен пьяных болельщиков. Знаешь… О Господи, мне надо перестать быть такой вечно ноющей коровой!

Изабелла с нежностью посмотрела на сводную сестру и почувствовала тревогу. Луиза всегда была тоненькой, как палочка, но в этот вечер она выглядела слишком худой, почти истощенной. Под глазами появились темные круги, а на изящном лице — морщинки от усталости. Она была одета в мешковатые серые военные штаны и помятую темно-зеленую флисовую куртку, но даже в этом наряде умудрялась прекрасно выглядеть. Луиза обладала безупречным вкусом, и на ней все смотрелось идеально.

— Как твоя мать? — спросила Изабелла.

— Все еще полна сил. Такая же иррациональная и невозможная, как всегда. Прожив у нее три дня, я была готова грызть ножки стульев. Обязательно дай мне знать, если стану походить на нее, — закончила она и в притворном ужасе закатила глаза.

Она вышли на холод, и Луиза передернулась.

— Февраль в Лондоне, — застонала она. — Я забыла, какой он мрачный и тоскливый.

Уже в квартире Изабеллы Луиза засыпала ее подарками, которые купила, пока ждала пересадки в Бангкоке. Духи от Диора, тонкие вина и солодовое виски из магазина беспошлинной торговли. Шелковая кремовая ночная сорочка, изумрудно-зеленый кашемировый шарф, крохотная вечерняя сумочка, сделанная из блестящих продолговатых бусин. Луиза была ужасной мотовкой и в то же время невероятно щедрой.

Изабелла приготовила простой ужин из спагетти с тунцом и лимоном и подала их с салатом из зелени с пармезаном.

— Очень вкусно, — поблагодарила Луиза. Она подняла глаза и улыбнулась Изабелле. — Ты так талантлива, Изабелла, это несправедливо. Прекрасный вкус в одежде, сказочный талант в дизайне интерьера, до ужаса умная работа. И ты еще умеешь готовить.

— Не прибедняйся! — Изабелла помнила успех, которого добилась Луиза в качестве телевизионной актрисы за последние двадцать лет и в Великобритании, и в Австралии. У нее случались время от времени долгие периоды простоя, но тогда она озвучивала рекламные ролики, и это поддерживало уровень ее доходов. — Что тебе сейчас предлагают? — спросила она.

— Не бог весть что. — Луиза сделала большой глоток вина. — Роли блестящих молодых девушек все кончились, а роли тридцатилетних становятся более проблематичными.

— Уверена, что это не так. — Изабелла пристально посмотрела на сестру. Она все еще великолепно выглядела, хотя сорокалетний юбилей быстро приближался.

— К сожалению, это правда. В Сиднее я ходила на два прослушивания. Оба раза меня обошли актрисы помоложе. Так работает этот бизнес. — Она задумчиво смотрела на спагетти, наматывая их на вилку. — В марте меня ждут репетиции телефильма, психологический триллер, который выйдет осенью. Женская роль второго плана. А после этого… кто знает?

Изабелла смотрела на Луизу с тревогой.

— Тебя это беспокоит? Луиза пожала плечами.

— Это просто жизнь, правда? Во всяком случае, жизнь актрисы. Ты имеешь успех, пока молода, все тебя любят. Ты стареешь — получаешь характерные роли, потом роли статистки в костюмированных постановках, а когда тебе стукнет пятьдесят, ты становишься более или менее невидимой — разве что сыграешь бабушку.

— Да брось! — упрекнула ее Изабелла. — Тебе до этого далеко.

Луиза лукаво улыбнулась, с заговорщическим видом посмотрела на Изабеллу и прищурилась.

— Поговорим лучше о тебе. Как твоя личная жизнь?

— Тихо. Собственно говоря, ее не существует.

— Не может быть, я уверена, что при твоей должности тебе приходится встречаться с множеством красивых мужчин.

Изабелла покачала головой.

— Большинство из них довольно стары и совсем не привлекательны.

— А как насчет тех, кто окружает тебя в светской жизни? На вечеринках и в других подобных местах?

Изабелла вспомнила те вечеринки, на которых бывала в последнее время скорее из вежливости, чем по желанию. Где ее обычно сажали рядом с недавно разведенным мужчиной, который явно искал себе пару. Это неизменно кончалось либо неловкостью, либо испорченным настроением. Вариант «а-ля фуршет» был немного лучше, но тогда возникала опасность смертельно соскучиться в обществе мужчин, рассуждающих об английском футболе или о своем новом компьютере.

Последняя вечеринка и вовсе оказалась катастрофой. Изабелла почти никого не знала и, пройдя из комнаты в комнату с бокалом в руках, удалилась, притворись, что спешит по какому-то важному делу.

— Так что пока не везет. Но тебе нечего беспокоиться, Луиза, я согласна ждать, пока мистер Очень Подходящий Кандидат сам зайдет ко мне. Все меня уверяют, что он обязательно придет.

Луиза отложила вилку и промокнула рот салфеткой. Она почти ничего не ела, просто размазала еду по тарелке.

— В чем дело? — мягко спросила Изабелла. Луиза допила вино.

— Я беременна, — напрямик ответила она. — Ты можешь в это поверить? У меня чуть не случился удар, когда тест оказался положительным. Залететь в моем возрасте! Какая я дура!

— Ох, дорогая!

— Только не надо смотреть на меня таким укоризненным взглядом, — сказала Луиза, лукаво улыбаясь сестре.

— Ты можешь оставить ребенка и рожать, — предложила Изабелла, приходя в отчаяние при мысли о том, что Луизе предстоит пережить еще один аборт.

— Нет. Ни за что. Мне надо продолжать работать, а пузо — совсем не подходящий предмет, чтобы таскать с собой на пробы.

— Кто отец?

— Один продюсер, у которого я была на пробах в Лондоне до того, как улетела в Австралию. — Луиза пристально посмотрела на Изабеллу, оценивая ее реакцию. — Не волнуйся, дорогая. Я еще не пала так низко, чтобы спать с кем попало ради получения роли. Мы просто понравились друг другу во время довольно бурной вечеринки и закончили ее в постели. Он оказался неумелым любовником, и из него вышел бы не слишком хороший отец.

— Как это неудачно, — тихо сказала Изабелла.

— Вот именно. Особенно потому, что я только что завела роман с одним парнем.

В недоумении Изабелла уставилась на сводную сестру, а потом обе расхохотались.

— Ты бесстыжая испорченная девчонка! Расскажи мне о нем, — попросила Изабелла.

— Очень аппетитный кусочек, — ответила Луиза, кокетливо блестя глазами. — Совершенно великолепен! Его зовут Джош, и он очень милый. Не могу поверить в свою удачу. Ему всего двадцать девять, поэтому я сказала, что мне тридцать четыре. И пока не сообщила о бывших мужьях номер один и номер два.

— Ты лживая совратительница младенцев, — поддразнила Изабелла.

Луиза снова улыбнулась.

— Он говорит, что ему всегда нравились зрелые женщины. Вероятно, эдипов комплекс или что-то в этом роде. Ну и плевать! Он мне идеально подходит.

— И как давно это продолжается?

— Всего несколько недель. Я познакомилась с ним в Сиднее, где он готовил декорации для новой пьесы. Фантастически талантлив! Мы прекрасно поладили с первой минуты, но ему пришлось вернуться в Лондон раньше меня.

Изабелла, улыбаясь про себя, отнесла тарелки на кухню. Все мужчины Луизы всегда ей идеально подходили, по крайней мере сначала.

Доставая из холодильника взбитые сливки к абрикосовому пирогу, испеченному накануне, она услышала тихий шлепок о кафельный пол у входной двери. Ее желудок сжал спазм. Она на мгновение прикрыла глаза. О нет! Только не новое письмо.

Ощущая тошноту, она выбежала в прихожую. Там, разумеется, лежал коричневый конверт с черной каемкой. Схватив письмо, она сунула его в телефонный справочник, который держала на маленьком столике орехового дерева, когда-то принадлежавшем ее бабушке.

Изабелла уставилась на дверь, стараясь представить себе человека, который бесшумно спустился по лестнице и сунул это письмо в щель почтового ящика. Только сейчас ей пришла в голову мысль, что она могла бы увидеть его из окна, но теперь уже слишком поздно. «Почтальону» скорее всего потребовалось несколько секунд, чтобы вернуться на улицу.

Изабелла старалась быть сильной, но слезы сами напрашивались. Ноги ее подгибались, когда усилием воли она отправилась на кухню за абрикосовым пирогом и взбитыми сливками.

Поставив пирог на стол, она заметила, как Луиза бросила на нее быстрый взгляд. Изабелла улыбнулась, изо всех сил стараясь выглядеть непринужденно и моля про себя, чтобы Луиза не заметила, как сильно дрожат ее пальцы. По крайней мере она была уверена, что Луиза ничего не слышала. Незадолго до этого Изабелла поставила лазерный диск с песнями Коула Портера, и звучный голос Эллы Фицджеральд создавал фон, пока они ели, и сейчас еще продолжал громко звучать.

— Когда ты меня познакомишь с этим Джошем? — спросила Изабелла, подавая Луизе кусочек пирога. Ей хотелось увести беседу как можно дальше от собственных забот.

— Что-нибудь придумаю, — ответила Луиза. — Мы вместе пообедаем где-нибудь в приятном месте.

— Ты ему сказала о ребенке?

Луиза скорчила гримасу.

— Забудь, — сказала Изабелла. — Глупый вопрос.

— Я не хочу, чтобы он знал о нем или о его несчастном отце, Вот почему я решила избавиться от ребенка как можно скорее. — Луиза отодвинула тарелку. — Извини, больше не могу. Очень мило с твоей стороны, что ты его специально испекла, но меня все время тошнит. — Она взъерошила волосы. — О Господи, прости, что я такая тряпка!

Изабелла встала и обняла Луизу.

— Я люблю тебя, моя старшая сестричка, — сказала она.

— Я тебя тоже, — пробормотала Луиза, сжимая плечо Изабеллы, и посмотрела на нее снизу вверх задумчивым взглядом. — С тобой все в порядке, дорогая Иззи? Ты выглядишь немного… не знаю, подавленной.

— Слишком много работы, слишком мало игры, — весело ответила Изабелла и отправилась на кухню готовить кофе, а также немного успокоиться.

Они выпили кофе и еще немного поговорили. Луиза не поддалась на уговоры Изабеллы переночевать у нее и вызвала такси, которое отвезет ее и багаж в Клеркенуэлл.

— Это там живет Джош? — спросила Изабелла, молясь, чтобы сестра передумала. Внезапно ей стало страшно остаться одной. Она опасалась, что, увидев содержимое конверта, она проведет всю ночь, прислушиваясь к малейшему шороху, к каждому потрескиванию обоев, к каждому дуновению ветра, раскачивающего ветви деревьев на улице, к шагам на лестнице.

— Угу. Не могу дождаться, когда увижу его, — ответила Луиза. — Ты ведь не против, дорогая? Так мило с твоей стороны, что ты встретила меня и привезла сюда, но…

— Конечно, ты должна ехать.

Она смотрела, как Луиза поднимается по ступенькам, как ее элегантные, стройные, как у газели, ноги исчезают в ожидающем такси. Оставшись одна. Изабелла убрала тарелки и блюда и включила посудомоечную машину; еще раз проверила окна и двери, убедилась, что они надежно заперты. Затем пошла к столику, достала конверт, спрятанный в телефонной книге, и уставилась на него, ощущая все возрастающую тревогу.

Может, просто выбросить его в мусорное ведро? Или порвать на кусочки и сжечь в раковине? Но почему-то ей необходимо было знать, что в нем находится, она не могла побороть искушение.

Изабелла машинально взяла маленький серебряный кинжал, когда-то принадлежавший ее бабушке, которая пользовалась им для того, чтобы вскрывать бесчисленные конверты. Но потом передумала и положила его на место. Ей показалось оскорбительным использовать изящный старинный инструмент для вскрытия такого подлого послания.

Вместо этого она поддела клапан конверта и, слегка надорвав его, сунула указательный палец внутрь и провела им вдоль сгиба, разорвав конверт по всей длине. Стандартный способ вскрывать письма.

Она уже надорвала большую часть, когда почувствовала боль. Увидела блеск серовато-голубого металла и удивилась, что бумага какая-то странно липкая, влажная и теплая. И на ней пятна крови.

Внезапно появилось ощущение острой боли в правой руке. Изабелла опустила глаза и только через несколько мгновений поняла, что видит. Повсюду была кровь, яркие пятна на кремовой блузке и блестящие брызги на полу.

Она снова посмотрела на конверт, заглянула под клапан. Что-то маленькое и плоское было аккуратно прикреплено липкой лентой. Тонкая полоска блестящего металла! Медленно, со страхом и изумлением Изабелла узнала лезвие, разрезанное пополам. Таким брился по утрам ее отец. Острый край был расположен как раз в нужном месте, так, чтобы непременно вонзиться в палец того, кто откроет клапан.

Она закричала и уронила конверт, словно он вдруг загорелся. Посмотрела на свою руку и увидела, что из указательного пальца льется кровь. Внезапно боль от пореза стала такой сильной, что Изабелла задрожала. Ее бросало то в жар, то в холод. Ноги у нее подогнулись, и она осела на пол.

Каким-то образом ей удалось открыть телефонную книгу и набрать номер полицейского участка.

— Инспектора Макса Хоторна, — задыхаясь, произнесла она. — Немедленно. Сию же минуту. Пожалуйста!

Глава 5

Он примчался меньше чем через десять минут и позвал из-за двери:

— Мисс Брюс, вы меня слышите? Это Макс Хоторн. Откройте дверь, Изабелла. Теперь вы в безопасности. Откройте дверь.

Дрожа как в лихорадке, она все же сумела встать и открыть. Когда он вошел, она покачнулась, и он подхватил ее, на мгновение прижав к себе, а потом отвел на кухню и сунул ее руку под струю холодной воды.

Изабелле никак не удавалось унять дрожь, и когда она заговорила, ее голос вырывался из груди короткими всхлипами.

— Оно было в конверте. Лезвие бритвы. — Она завороженно смотрела, как вода течет по ее пальцам и розовые струйки исчезают в отверстии слива. — Кто мог это сделать? — с недоумением спросила она.

— Я сейчас отвезу вас в больницу, — предложил Макс. — Этот порез нужно показать врачу. — Он обмотал ее ладонь кухонным полотенцем, помог надеть пальто и, почти неся на руках по лестнице, усадил в машину.

Она смутно помнила, как он звонил в участок, докладывая о происшедшем, и просил, чтобы женщина-полицейский приехала к ним в больницу. Изабелла молча сидела рядом, не в состоянии полностью осознать то, что с ней случилось. В первые минуты после того, как она порезалась, она ничего не чувствовала, но сейчас в руке начала пульсировать боль.

Как в тумане она видела, что Макс Хоторн ведет ее к стойке регистратора и требует, чтобы ее немедленно осмотрели. Через несколько секунд Изабелла оказалась в маленьком отсеке за занавесками, где рану тщательно осмотрела и забинтовала деловитая молодая докторша.

— Порезы бритвой всегда очень неприятны, — сообщила она Изабелле. — И очень болезненны, поэтому я дам вам таблетки, которые помогут облегчить боль.

Макс Хоторн уже ждал ее, а вместе с ним женщина-полицейский в форме. У нее было серьезное лицо, а темные волосы гладко зачесаны назад. Она коротко кивнула Изабелле, и они с Хоторном бросили быстрые любопытные взгляды на ее забинтованную руку.

— Со мной все в порядке, — сообщила Изабелла и решительно двинулась по коридору, пытаясь изо всех сил ступать твердо, не шатаясь.

Когда они вернулись к ней домой, Макс усадил Изабеллу на диван и попросил свою коллегу, которую представил как сержанта Эмму Хейс, приготовить чай.

— Я сама, — возразила Изабелла, пытаясь встать.

— Нет, — приказал он. — Просто расслабьтесь. Она подняла на него глаза.

— Легче сказать, чем сделать. — Она посмотрела на него с вызовом.

— Знаю.

— Знаете? Ну наверное, вы все это уже видели раньше. С другими людьми. Но самому стать жертвой — это совсем другое дело. — Слово «жертва» звенело у нее в голове, и она пожалела о сказанном. Произнести это слово означало признать правду. Она действительно стала жертвой. Пассивной и беспомощной. Мишенью.

— Простите, — тихо сказал он.

Сержант Хейс вошла с чаем и торжественно поставила дымящуюся кружку на низкий столик перед диваном, чтобы Изабелла могла до нее дотянуться.

— А вы не выпьете со мной? — спросила Изабелла, переводя взгляд с инспектора на сержанта.

— Мы не в гостях, — коротко бросил Хоторн.

— Но это мой дом, и я не привыкла сидеть и пить чай, не предложив его окружающим.

Она увидела, как Хоторн и сержант переглянулись. Он коротко кивнул, и Эмма Хейс снова ушла на кухню.

— Вы в состоянии ответить на несколько вопросов? — спросил Хоторн.

— Думаю, да.

— Мисс Брюс, — мрачно начал он, — я понимаю, как вам сейчас плохо. Я буду очень краток.

Она улыбнулась с иронией.

— А потом вернетесь с утра пораньше.

— Это все ради вашей безопасности, — напомнил он.

— Я знаю. И благодарна вам за то, что вы пришли сегодня, несмотря на ночь, да еще так быстро. Продолжайте.

Сержант Хейс вернулась еще с двумя кружками чаю и вручила одну из них Хоторну, который сразу же поставил ее на стол, словно она была помехой.

— Можно взглянуть на конверт, который вы получили сегодня ночью? — спросил Хоторн.

Изабелла вздрогнула, вспомнив о нем.

— Он на столике в прихожей. Нет, кажется, я уронила его на пол. Там все забрызгано кровью, — добавила она, вспомнив те ужасные мгновения, когда вскрыла конверт.

Хоторн снова коротко кивнул Эмме Хейс. Она вышла и быстро возвратилась с конвертом. Изабелла заметила, что она надела тонкую перчатку и очень осторожно держит залитую кровью бумагу.

Хоторн взял конверт за самый краешек, положил его на стол, достал из кармана маленький пинцет и открыл конверт. Несколько секунд задумчиво смотрел, потом наклонил голову и заглянул внутрь. Медленно сунул туда пинцет и вытащил сложенный листок.

— Господи! — воскликнула Изабелла. — Неужели еще одно письмо?

— По-видимому, да. — Он посмотрел на нее, лицо его оставалось мрачным. — Хотите, чтобы я его прочел?

— Да, — прошептала она.

Он медленно развернул листок и прочитал письмо. Изабелла увидела, как он поджал губы.

— Хотите, чтобы я вам его прочел?

— Нет. Ох, я не знаю. — Она умоляюще посмотрела на него, собираясь с духом. — Да. Не знать — это хуже всего.

— Я с вами согласен. — Он начал читать ровным, лишенным эмоций голосом.

«Дорогая Изабелла. Ты уже нервничаешь? Хоть немного? Я думаю, да. Ты оглядываешься по сторонам, когда выходишь на прогулку? Прислушиваешься по ночам, не раздаются ли шаги? Знаешь, так и должно быть. Я еще не знаю, что я с тобой сделаю. Но на твоем месте я бы постоянно проверял, хорошо ли заперты двери и окна. В наши дни вокруг так много злых людей, правда?»

Казалось, в животе у Изабеллы все сжалось. Она инстинктивно обхватила себя руками, словно защищаясь. Ее раненую руку пронзила боль, на глаза навернулись слезы. Ей пришлось сделать над собой громадное усилие, чтобы не заплакать. «Ты должна быть сильной», — приказала она себе.

— Это жестоко, — произнесла она тихим ровным голосом. — Ужасно.

Она протянула руку и взяла свой чай. Рука дрожала так сильно, что теплая жидкость выплеснулась через край и крупные капли упали на юбку. Когда она попыталась поставить кружку обратно на стол, Хоторн осторожно взял чай из ее дрожащих рук.

— Не торопитесь, — сказал он. — Дышите глубже. Через несколько секунд он снова заговорил, и теперь его голос звучал тихо и мягко.

— Это письмо похоже на другие?

Изабелла подумала.

— Не совсем. Нет.

— Почему?

— Другие были гораздо более… личными. Воцарилось молчание. «Пожалуйста, не заставляйте меня вдаваться в подробности», — про себя молилась Изабелла, переводя взгляд с инспектора на сержанта. Только не при этой молодой женщине, которая слушает и выносит суждения. Изабелла чувствовала, что могла бы рассказать об этом Максу Хоторну наедине, потому что, несмотря на свои суровые манеры, он обладал странным даром внушать доверие. Но чтобы довериться, ей необходимо остаться с ним наедине. Она не могла говорить при Эмме Хейс, под ее тяжелым, пристальным взглядом.

— Вы считаете, что это последнее письмо написал другой человек? — спросил Хоторн, подавшись вперед, взгляд его стал острым.

— Нет. — Изабелла взглянула на него. — Конверт такой же, как и остальные. Не может быть, чтобы несколько человек покупали коричневые конверты, рисовали кайму черными чернилами и посылали ни о чем не подозревающим женщинам.

— Вы думаете, что этот человек выбрал своей мишенью не только вас? — спросил Хоторн, бросая быстрый взгляд на сержанта Хейс, которая старательно записывала разговор в линованный блокнот.

— Нет, я так не думаю, — гневно ответила Изабелла. — Я чувствую, что все это направлено против меня лично. Я одна его интересую, я одна страдаю. Мне кажется, большинство людей, которые получают подобные письма, чувствуют себя параноиками.

Воцарилось молчание. «Они считают, что я психопатка и истеричка», — устало подумала Изабелла.

— На сегодня хватит, вам надо отдохнуть, — сказал Макс Хоторн. — Я вернусь обратно в участок и организую дежурство у вашей квартиры. Сержант Хейс останется с вами, пока ее не сменит другой полицейский.

— Это надолго? — спросила Изабелла. — Я бы хотела лечь в постель.

— Совсем нет, и вы можете лечь, когда захотите. Сержант Хейс не помешает вам, что бы вы ни делали.

«Еще как помешает», — подумала Изабелла. Она не испытывала личной неприязни к Эмме Хейс, хотя ей трудно было проникнуться симпатией к сержанту с мрачным лицом. Дело было в самом факте, что она, Изабелла Брюс, стала несчастной жертвой, которая нуждается в защите полиции. Она чувствовала себя заклейменной. У нее понемногу отбирали свободу и самоуважение.

Изабелла встала. Она знала, что ей придется приложить все силы к тому, чтобы не сдаться этому неизвестному, который пытается запугать ее. Он уже изменил привычное течение ее жизни, но будь она проклята, если позволит ему лишить ее независимости, которой дорожит больше всего.

— Я приготовлю свежий чай, — коротко сказала она инспектору. — Я прекрасно справлюсь с этим сама, а потом возьму его с собой в постель и выпью, слушая радио перед сном.

Спокойный взгляд Макса Хоторна встретился с ее взглядом.

— Хорошо, — кивнул он. — Так и надо. — Он смотрел на нее хладнокровно и сосредоточенно, словно у него не было других мыслей и он думал только о ней. Изабелла внезапно вспомнила, как его образ проник в ее сон в ту первую ночь, когда она его встретила. У нее внезапно все внутри сжалось, а по спине побежали мурашки.

— Тогда спокойной ночи, — официальным тоном попрощалась она сначала с сержантом Хейс, а потом — с Максом Хоторном.

— Мне необходимо будет завтра поговорить с вами, — заявил он.

Казалось, Хоторн заранее уверен, что все се время в его распоряжении. Изабелла была не в том настроении, чтобы ею командовали. Даже этот высокомерный и властный человек, который, в конце концов, просто выполняет свою работу.

— У меня завтра много важных встреч, — сообщила она. — Я буду у себя в офисе, и у меня очень плотное расписание. Завтра понедельник. В понедельник люди работают. — Изабелла слышала эхо своих слов в наступившем коротком молчании; Она понимала, что в ее голосе звучали сарказм и неприятие, хоть и помимо ее води. Это скорее была мольба о возвращении к нормальной жизни, ей просто хотелось, чтобы все опять стало как прежде.

Она умоляюще посмотрела на Макса Хоторна, смущенно осознав, что сейчас уже поздняя ночь воскресенья, а он и Эмма Хейс все еще трудятся в поте лица ради нее, Изабеллы, чтобы помочь ей и обеспечить ее безопасность. И не похоже, что в ближайшие несколько часов они смогут полноценно отдохнуть.

— Простите, — прошептала Изабелла. Внезапно она почувствовала страшную усталость, ей казалось, что если она сейчас же не ляжет, то просто свалится. Снова на глаза навернулись слезы. «Нет, я не заплачу, не заплачу», — уговаривала она себя.

Макс Хоторн не отрывал от нее глаз. Совершенно неожиданно на его лице появилась улыбка, полная такого понимания, сочувствия и доброты, что у Изабеллы перехватило дыхание, а комната вокруг расплылась в смутное пятно.

— Спокойной ночи, — пробормотала она, пошатываясь, направилась к себе в спальню и закрыла дверь.

— Она очень возбуждена, сэр. И неудивительно, — попыталась объяснить Эмма Хейс.

— Вот именно. — Он помолчал, размышляя. — Я думаю, нам не стоит обсуждать это дело сейчас, сержант. Здесь не место, мы ведь не хотим еще больше расстроить ее. Я встречусь с вами утром. А пока записывайте все, что придет вам в голову, и все, что заметите, даже самые обычные явления.

— Да, сэр.

Макс сел в машину и завел двигатель. Он был крайне встревожен. Он все еще не был уверен, что дело Изабеллы Брюс связано с делом двух других женщин из этого района, на которых напали. Но это новое развитие событий в деле Изабеллы, это жестокое преследование с использованием бритвы выглядело особенно угрожающе. Есть связь с другими случаями или нет, но безопасность мисс Брюс его очень тревожила.

И было еще кое-что. Нечто безумное, сбивающее с толку и совершенно неожиданное — нечто совершенно не имеющее отношения к его профессиональному интересу к ней. Затронуты были его чувства.

Прошло четыре года с тех пор, как умерла Дженнифер, и все это время его жизнь была лишена любви, нежности и страсти. Он пару раз приглашал женщин коллег в ресторан поужинать, но из этого ничего не вышло. Сердце оставалось холодным и безжизненным. Он научился находить удовлетворение в работе.

Однако в Изабелле Брюс было нечто такое, что тронуло его. Одно ее присутствие заставляло Хоторна снова почувствовать интерес к жизни. Он восхищался ее мужеством и решительностью. Но в то же время чувствовал ее уязвимость, ту женскую слабость, которая пробуждала в нем желание обнять ее и не расставаться с ней.

«Она жертва преступления», — напомнил он себе. И следовательно, главный свидетель в важном расследовании. Он должен держаться от нее подальше.

Глава 6

Изабелла, проспав всю ночь беспокойно, проснулась в пять часов и долго смотрела в потолок. Стрелки наручных часов ползли так медленно, словно их привязали веревками.

В шесть она встала и выглянула в окно. У обочины стояла полицейская машина, но лица полицейского она не видела. Она надеялась, что это не сержант Хейс, бедная женщина уже, наверное, из сил выбилась.

Она пошла в ванную и заперла за собой дверь, на мгновение привалившись к ней спиной. Левой рукой плеснула несколько раз холодной водой в лицо и тут только заметила, что крохотные капельки крови просочились сквозь повязку на руке. И принимать душ ей пришлось, обмотав руку полотенцем, чтобы не намочить.

Макияж превратился в непосильную задачу. В конце концов она оставила всякие попытки накрасить ресницы и просто нанесла немного серых теней на веки. Потом заметила, что тени того же цвета, что и темные круги под глазами, и снова их стерла. Пришлось обойтись увлажняющим кремом и блеском для губ.

Одевание отняло у нее в два раза больше времени, чем обычно, но все же она собралась. Темно-синий костюм, кремовая блузка, черные туфли на высоком каблуке. Она покинула квартиру и пошла по улице, размышляя, не следует ли ей как-то дать о себе знать полицейскому в машине. Но, подумав, просто прошла мимо и оглянулась на свой дом. Возможно, Фло смотрит в окно, и тогда она весело помашет ей рукой. Но старая леди не появилась, возможно, ей надоело ждать, когда Изабелла выйдет, ведь она задержалась сегодня.

В автобусе было много народу, и ей пришлось стоять всю дорогу, держась за поручень левой рукой — правая снова начала болеть.

— Я немного задержалась, — бросила она на ходу своей секретарше Эстер, явно удивленной тем, что сумела оказаться на работе раньше начальницы.

— Что вы с собой сделали? — воскликнула Эстер, заметив повязку Изабеллы.

— Порезалась, — поморщилась Изабелла. — Порезалась ножом кухонного комбайна.

— Ох! Это кошмарные приспособления. Смертельно опасные, — посочувствовала Эстер. — Вам надо быть осторожнее.

Изабелла криво усмехнулась:

— Теперь уж конечно.

— Я вскрыла утреннюю почту и положила на ваш стол, — сообщила секретарша. — Не думаю, чтобы там было что-то срочное.

Изабелла уставилась на нее. Ей внезапно пришло в голову, как было бы ужасно, если бы отправитель тех писем решил посылать их к ней на работу. Эстер распечатала бы какое-нибудь из отвратительных посланий и узнала о том, что происходит. Или порезалась бы. Господи!

— С вами все в порядке? — озабоченно спросила Эстер. — Вы очень бледны. Принести кофе?

Изабелла кивнула:

— Это было бы чудесно.

Она прошла в кабинет и начала просматривать утреннюю почту, ругая левую руку за неловкие движения. Читая письма, она обнаружила, что ей приходится заставлять себя сосредоточиться. Глаза скользили по строчкам, но смысл до нее не доходил, и ей приходилось перечитывать все по нескольку раз.

Эстер принесла кофе и вручила начальнице настольный ежедневник.

— Через двадцать минут у вас рабочее совещание. Хотите, чтобы я достала нужные бумаги?

— Да. — Изабелла посмотрела на секретаршу и с благодарностью улыбнулась. Эстер было всего семнадцать лет, и работала она в фирме меньше двух месяцев. Она всегда носила яркие, веселые цвета и предпочитала облегающие короткие топики и узкие короткие юбочки, между которыми оставалась полоска тела. — Ты такая заботливая помощница, — импульсивно произнесла она.

— О! — воскликнула Эстер, сначала удивившись, а потом обрадовавшись. — Большое спасибо!

Изабелла пила кофе маленькими глотками и пыталась сосредоточиться на предстоящем совещании. Ей придется взять себя в руки, так как в ее команде работают умные, опытные люди, и они ждут от нее блестящего руководства. Утреннее совещание по понедельникам, на котором составлялся план, задавало тон всей неделе.

Она старалась заставить себя успокоиться, но мысли разбегались, одна тревожная догадка сменяла другую. И ни одна из них не имела отношения к работе.

За пять минут до совещания Изабелла прошла в маленькую личную ванную комнату, пригладила волосы и подкрасила губы красной помадой. Яркая помада обычно придавала ей уверенность, но сегодня смотрелась совершенно неуместно, словно мазок крови на измученном бледном лице. Она стерла помаду ватным тампоном и отправилась на совещание.

Вся команда уже была в сборе, и Эстер держала наготове блокнот и ручку. Они посмотрели на нее, когда она вошла, их лица были приветливы, но на них читалось странное любопытство. Изабеллу охватило чувство неловкости, и она бросила взгляд на наручные часы. Она опоздала на десять минут, хотя прежде никогда не опаздывала. Что она столько времени делала в ванной? Наверное, стояла, уставившись невидящим взглядом в зеркало.

«Возьми себя в руки», — приказала она себе, приступая к первому пункту повестки дня.

Через двадцать минут она удостоверилась, что неплохо справляется. Ей стоило огромных усилий сосредоточиться, но она была уверена, что сможет продержаться до конца этого часа, если не возникнет никаких непредвиденных проблем. Но тут вдруг увидела, как открылась дверь и вошел ее шеф. В его лице было нечто такое, что заставило ее оборвать фразу на середине.

Он нагнулся к ней и быстро прошептал на ухо:

— Вас ждут в приемной, Изабелла. Это полицейский из уголовного розыска. Я вас подменю.

— Неужели они не могут зайти позже? — Внезапно ее обдало ледяным холодом.

— Вам нужно идти. — Его глаза скользнули по ее лицу, в них читался вопрос: что мог натворить руководитель отдела, чтобы так срочно понадобиться полиции?

— Хорошо. Извините. — Она встала и обвела взглядом заинтересованных коллег. — Я вернусь, как только смогу.

Спускаясь на лифте в приемную, она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Макс Хоторн стоял у входа, он сразу же нашел ее взглядом, как только двери раздвинулись. Он не улыбнулся, не махнул ей рукой, но его взгляд был таким напряженным, словно он физически притягивал ее к себе. Изабелле вдруг показалось, что она попала в мощное магнитное поле. К тому же было видно, что он не спал. На его щеках и подбородке появились тени, а глаза погасли от усталости. Он был последним человеком на свете, которого ей хотелось видеть в это утро… и единственным, кого ей хотелось видеть. Кровь толчками приливала к ее шее и лицу. «Держи себя в руках», — снова приказала она себе, разозлившись на то, что его появление настолько выбило ее из колеи.

— Почему вы пришли? Разве с этим нельзя было подождать? — холодно спросила она у инспектора. — Вы вытащили меня с очень важного совещания.

— Нам надо поехать куда-нибудь, где можно поговорить наедине, — сообщил он спокойно. — Я могу отвезти вас домой или в участок.

— Я не могу просто так уйти в рабочее время. У меня назначены важные встречи и совещания. Почему вы заранее не позвонили? — Она понимала, что протестовать бессмысленно, но что-то заставляло ее отстаивать свои права, в конце концов, она привыкла так вести себя. Именно этому ее учили на курсах менеджеров. Не надо впадать в раздражение, не надо выходить из себя, просто тихо и твердо заявить о том, что ты готова делать, а что — нет. А потом придерживаться принятой позиции.

— Дело не терпит отлагательства, — резко перебил он.

— Почему?

— Потому что, — ответил он, в раздражении поджав губы, — речь идет о поимке, вероятно, маньяка, преступника, который до сих пор на свободе и вознамерился причинить вред невинным женщинам. Следующей в его списке вполне можете оказаться вы.

— О Боже! — воскликнула Изабелла. — Вы нашли что-то новое? Случилось нечто ужасное?

— Больше ни па кого не напали, но события действительно получили продолжение. И здесь не место это обсуждать, — многозначительным тоном произнес он.

Она вздохнула.

— Хорошо.

Хоторн открыл перед Изабеллой дверцу, и она села в машину.

— Пожалуйста, расскажите, что происходит, — потребовала она, пристегивая ремень безопасности.

— На ваш адрес доставили еще одно подозрительное письмо.

— Что? Вы хотите сказать, что его принесли? — Она подалась вперед. — И почему же вы не арестовали человека, который его принес? Не задержали его?

— Письмо пришло по почте, — терпеливо уточнил он. — Мы перехватили почтальона, когда он доставлял утреннюю почту. Отобрали подозрительный конверт, а остальные он сунул в ваш почтовый ящик, как обычно.

— И вам разрешено такое делать? Я думала, что почтовые отправления неприкосновенны. Нечто вроде государственной собственности.

Он слегка улыбнулся.

— О да, нам даны такие права. Мы ведь тоже на службе у государства.

Она поморщилась от собственной глупости.

— Да, разумеется. И что в этом последнем письме? — Во рту у Изабеллы пересохло. Она ждала ответа напряженно и испуганно.

— Я его не открывал. Но могу догадаться, что в нем.

— Где оно?

— В кармане моей куртки.

— Дадите мне посмотреть?

— Не дам, пока мы едем.

— Это ведь не бомба, правда? Я хочу видеть его немедленно. В конце концов, оно послано мне.

— Вы сможете его увидеть, когда мы доберемся до места.

Внезапно у нее пропала всякая охота сражаться. Она откинулась на спинку сиденья и замолчала, полная дурных предчувствий.

Он рывком распахнул дверь, когда она повернула ключ в замке. Утренняя почта скользнула по кафельному полу, и Изабелла подняла конверты. Там было письмо от ее отца, счет за электричество и рекламный проспект нового греческого ресторана, только что открывшегося на Хай-стрит.

— Хотите кофе? — спросила она у Макса Хоторна. — Я точно хочу. Крепкого черного кофе.

Он кивнул и прошел в гостиную. Когда она принесла туда поднос, он рассматривал фотографию, на которой Изабелла с отцом была снята во время отпуска в Риме, восемь лет назад. Он осторожно поставил снимок на прежнее место.

— Вы сами его откройте, — попросила Изабелла, когда он вытащил из кармана куртки похожий на прежние коричневый конверт. — Только будьте осторожны.

— Внутри нет металла. Я проверил, — сухо сообщил он, достал из кармана перочинный нож и одним аккуратным движением разрезал конверт вверху. Заглянул внутрь, вырвал из своего блокнота чистый лист и положил его на кофейный столик. Осторожно и ловко вытряхнул содержимое конверта на бумагу.

Изабелла не верила своим глазам. На листке лежала одна единственная прядь волос, блестящий рыжеватый локон. Он так напоминал ее собственные волосы, что Изабелла машинально поднесла руку к голове. Конечно, никто не мог бы отрезать у нее прядь, чтобы она ничего не заметила. Изабелла взглянула на Макса Хоторна, который задумчиво смотрел на присланные волосы, словно на выставочный экспонат.

— О Боже, это ужасно, абсурдно! — воскликнула она. Он кивнул. Изабелла снова посмотрела на волосы.

— Это не мои.

— Вы уверены?

— Абсолютно. И не могут быть моими! — Она протянула руку, ее тянуло прикоснуться к прядке, убедиться, что она на ощупь не похожа на ее волосы. Хоторн перехватил ее руку. Их пальцы встретились.

— Они определенно не мои. И цвет не совсем мой. — Изабелла понимала, что ее голос звучит театрально, но ей так хотелось, чтобы волосы действительно оказались не ее. — Вы должны провести анализ на ДНК, или как это называется?

Он продолжал смотреть на нее. Молча, бесстрастно, словно выносил приговор.

Изабелла выдернула пару волос на макушке.

— Вот, отнесите это вашим судебным экспертам, чтобы они их сравнили.

Он нахмурился, потом выражение его лица стало другим, полным чисто человеческого сочувствия и озабоченности.

— Не надо! — закричала Изабелла. — Не надо меня жалеть, будто я — раненое животное или на мне лежит какое-то проклятие. Мне не нужна жалость. Просто найдите негодяя, который стоит за всем этим, и посадите под замок.

— Мне больше всего хочется сделать именно это, — тихо ответил он. — И именно поэтому мне нужна ваша помощь.

Она села.

— Ладно, я попытаюсь вести себя спокойно и разумно, но это нелегко. Такие вещи делают тебя другим человеком.

— Да, понимаю.

— Понимаете? — Она с вызовом посмотрела ему в глаза. — Сомневаюсь. Вы сможете уйти от всего этого, когда выйдете из моего дома. Спокойно вернуться в свой кабинет и записать все, что я скажу, аккуратно и точно, а потом придумать хитрый план, как выследить преступника. Вам не приходится жить с мыслью, что какой-то неизвестный наблюдает за вашими движениями, что он вас ненавидит и хочет продолжать делать вам больно.

— Вы ошибаетесь, — перебил он. — Я не смогу уйти от всего этого, пока мы не поймаем негодяя. Я обязан сделать именно это, причем быстро. Вот почему вы должны поработать вместе со мной, чтобы найти его, Изабелла.

Она с трудом глотнула.

— Понимаю. Что вы хотите знать?

— Нам нужно просмотреть ваши ежедневники — личные и рабочие — и блокнот с адресами. И еще мне нужно знать о последних письмах от ваших родственников и друзей и о ваших беседах с ними.

— Нам нужно? — переспросила она. — Кто именно будет просматривать мои личные вещи, кроме вас? — Когда она это произносила, ее глаза метали молнии, но Хоторн не дрогнул. Ей пришла в голову мысль, что он всегда открыто и прямо встречает ее взгляд, и ей нравится такая честность и откровенность. Или это просто означает, что он пытается ее подловить?

— Моя команда, — ответил он.

Изабелла подумала о розовощеком констебле Джеке Чини и о сержанте Эмме Хейс с железным лицом. Интересно, кого еще Хоторн имел в виду? Она представила, как они цитируют друг другу отрывки из ее дневников, отпускают шуточки и смеются над ней. В конце концов, это свойственно человеческой природе.

— Вот как!

— Есть проблемы?

— Мне бы хотелось, чтобы их читали только вы. Я не знакома с вашими людьми. Откуда мне знать, что им можно доверять?

Воцарилось молчание. Она опустила голову.

— Забудьте об этом, инспектор Хоторн. Просто сделайте все, чтобы побыстрее покончить с этим кошмаром.

— Изабелла, — мягко произнес он, — я постараюсь максимально облегчить вам положение и сохранить в неприкосновенности личные аспекты вашей жизни.

— Я вам верю. Мои ежедневники здесь, в доме. Можете их посмотреть. Вам придется позвонить моей секретарше Эстер по поводу моего рабочего расписания. И еще, я полагаю, вы захотите, чтобы я осталась здесь и отвечала на ваши вопросы, поэтому скажите ей, пожалуйста, что я приду в офис только завтра. Придумайте любую причину, какую захотите.

Он посмотрел на нее и мрачно кивнул.

— Очень хорошо. Благодарю вас.

— Что еще вы хотите знать?

— Нам нужен список всех, с кем вы недавно вступали в контакт. Друзья, коллеги, клиенты…

— Парикмахер, косметолог, дантист, — насмешливо подсказала она. — Все действующие лица моей жизни!

— Мы не можем никого исключить. Следующие три часа Хоторн провел за чтением ее дневников и писем. Иногда он хриплым голосом требовал пояснений по поводу каких-то имен или назначенных встреч, а Изабелла сидела в оцепенении и машинально, равнодушно отвечала на его вопросы. Он был поглощен работой, его лицо казалось резким и хмурым. Она почти боялась его, такой явной была его сосредоточенность.

Было уже почти два часа, когда она приготовила сырные тосты, прибавив к тертому чеддеру по капле горчицы и сливок, прежде чем положить их на гриль. Хоторн рассеянно поблагодарил ее и машинально съел угощение, словно заправлял свой организм и мозг топливом. Время от времени он выходил в прихожую, и она слышала, как он тихо разговаривает по мобильному телефону. Очевидно, он звонил в участок и консультировался со своими людьми.

В три часа приехала Эмма Хейс. Она вежливо улыбнулась Изабелле, несколько мгновений с любопытством смотрела на нее, словно на зверя в зоопарке. Изабелла ушла на кухню, чтобы Эмма с Хоторном спокойно поговорили. Она постепенно чувствовала себя запасной деталью, а не главным действующим лицом в этой драме.

Эмма Хейс ушла час спустя, унося дневники и письма Изабеллы в прозрачных пластиковых пакетах. Вернувшись в гостиную, Изабелла заметила, что исчезли присланная прядь и ее собственные волоски.

В четыре зазвонил телефон. Она сняла трубку в спальне.

— Иззи, дорогая, это я!

— Луиза, как ты?

— Могло быть хуже. Но что с тобой? Я звонила на работу, и там мне сказали, что ты заболела и ушла. С тобой все в порядке, дорогая?

— Да. — Изабелла лихорадочно соображала, как успокоить сестру. — Просто расстройство желудка, завтра все будет в порядке.

— Ты не подцепила вирус? Из нас двоих хрупкая женщина — это я! — со смехом напомнила Луиза. — Кстати, завтра я иду делать аборт.

— О Господи!

— Не пытайся меня отговаривать. Я уже приняла решение. Просто немного помолись за меня.

Изабелла записала номер телефона и адрес частной клиники в Хэмпстеде, куда намеревалась обратиться Луиза.

— Я приеду за тобой, — предложила Изабелла. — Пусть мне позвонят, когда тебя будут выписывать.

— Не волнуйся, дорогая, Джош за мной приедет. Я ему во всем призналась.

— И что он сказал?

— Что по-прежнему меня обожает. Сумасшедший! После разговора Изабелла положила трубку и задумчиво нахмурилась.

Когда она вернулась в гостиную, Макс Хоторн пристально уставился на нее.

— Это звонила моя сестра Луиза, — объяснила Изабелла.

— Понятно.

— Просто звонок от родственницы. Он кивнул, лицо его было суровым.

Изабелла почувствовала себя виноватой, словно он заподозрил ее во лжи. Дьявол! Этого не может быть.

— Я сейчас вернусь в участок, — сказал он, и она ощутила тревогу и растерянность, словно он выдернул из-под нее страховочную сетку. Когда он находился рядом, она по крайней мере была в безопасности, хотя в его присутствии ей приходилось нелегко. Без него в ее доме станет пусто и одиноко. Боже милостивый! Что с ней происходит? Она разваливается на части.

— Дом все время будет охранять полицейский снаружи. Вы в полной безопасности.

— Правда?

— Да, — подтвердил он.

— Когда вы вернетесь? — спросила она порывисто.

— Сегодня вечером. — Он заколебался. — Нам необходимо кое-что обсудить. Я хочу сделать вам одно предложение.

Внезапно у Изабеллы проснулось чувство юмора.

— Предложение, инспектор? Вы говорите, как герой любовного романа.

Он не улыбнулся, и его мрачный взгляд заставил ее почувствовать себя глупой и легкомысленной.

— Боюсь, я не вполне соответствую образу романтического героя, — резко бросил он. У двери он обернулся, и она услышала знакомые предостережения насчет осторожности и мер безопасности.

Пока Хоторн поднимался по лестнице, Изабелла вспомнила долгие часы, которые они провели в тот день вместе, вопросы, которые он задавал, сведения, которые собрал о ее жизни. Совсем недавно она и в глаза не видела Макса Хоторна, и ее поразила мысль, что этот невозмутимый инспектор теперь знает о ней больше, чем любой другой человек на свете.

Глава 7

— Есть предположения? — спросил Макс Хоторн у констебля Чини и сержанта Хейс, изложив им результаты прочтения дневников и писем Изабеллы. Его лицо было напряжено, тени залегли под глазами.

— Прядь волос явно указывает на связь с делами об избиении, — осторожно произнесла Эмма Хейс.

— Но письма сюда не вписываются, — заметил Джек Чини. — Громила писем не посылает. Возможно, он страдает косноязычием.

— Я не думаю, что дело в косноязычии, наверное, ты имел в виду, что он неграмотный, — высокомерно бросила Эмма Хейс и скорчила раздраженную гримасу.

— Но мы не можем исключить наличие такой связи, — твердо заявил Макс, положив конец перепалке. — Те, кто преследует и запугивает людей, как известно, совершенствуют свою тактику по ходу дела. Поэтому, придерживаясь версии, что Изабелла Брюс привлекла внимание того же человека, который нападал на другие жертвы, я хочу предложить вам способ выманить преступника на свет.

Чини и Хейс насторожились. Пока они слушали тихий ровный голос своего начальника, их глаза широко раскрывались от удивления. Констебль пришел в радостное возбуждение, но Эмма Хейс оказалась более осторожной.

— А это не слишком рискованно, сэр?

— Да, рискованно. Тем не менее мы можем обеспечить Изабелле Брюс достаточно надежное прикрытие и свести к минимуму опасность.

— А что думает суперинтендант? — поинтересовался Джек Чини. — Вы с ним уже говорили?

— Говорил, и он согласился. Уполномочил меня взять столько полицейских, сколько я сочту нужным.

— Вот это да! — воскликнул Джек и посмотрел на босса с уважением.

— Он хочет, чтобы дело было раскрыто, — продолжил Макс. — Пресса уже подняла шум по поводу некомпетентности полиции.

— Подлая свора! — с обидой прокомментировал Джек.

— Нам придется положиться на то, что Изабелла Брюс проявит мужество и осмотрительность, — заметила Эмма. — Вы действительно считаете, что она не подведет, сэр?

Макс одарил сержанта долгим и пристальным взглядом.

— Да, считаю. Она производит впечатление сильной, смелой и находчивой женщины. Именно к такому человеку обращаются друзья в трудную минуту. Я не думаю, что она так легко сдастся.

— Вчера ночью она была просто комком нервов, — скептически напомнила Эмма.

— Думаю, с вами произошло бы то же самое, если бы вы только что порезали пальцы о лезвие, присланное анонимным корреспондентом, — с упреком заметил Макс.

Когда он надел куртку и вышел из комнаты, Эмма Хейс поняла, что ее отчитали. Ее щеки покраснели. Макс Хоторн обладал способностью заставить человека сжаться, всего лишь приподняв бровь или слегка изменив интонацию. Она бы предпочла хорошую взбучку от суперинтенданта.

Констебль Чини с интересом смотрел на нее.

— В чем дело? — сердито спросила Эмма.

— Ничего. Мне пришла в голову одна мысль.

— Какая?

— Никогда не слышал, чтобы босс так отзывался о женщине. Или вообще о любом человеке. Он действительно восхищается ею. Я даже готов поспорить, — продолжал Джек, воодушевленный своей наблюдательностью, — что наш невозмутимый инспектор очарован ею. И это ему на пользу.

— Чепуха. Иногда ты делаешь выводы на пустом месте, Джек. Что навело тебя на такую мысль?

— О, не знаю, сержант, — ответил Джек с высокомерной улыбкой настоящего мужчины. — Просто отнеси это на счет мужской интуиции.

Макс Хоторн вернулся в свою квартиру в центре Лондона, в нескольких минутах ходьбы от Тауэрского моста. Он принял душ, побрился, переоделся, а потом остановился у окна, из которого было видно быструю полноводную Темзу. В последние несколько дней шли сплошные дожди, и в этот вечер все еще дул сильный ветер. Поверхность реки была усеяна кипящими водоворотами, гребень каждой волны сверкал серебряными нитями при свете тонкого молодого месяца.

За двадцать минут он мог добраться до квартиры Изабеллы. Он решил проехать две остановки на метро, а оставшуюся часть пути пройти пешком. Ссутулившись, в темно-синем пальто, прячась от холодного ветра, он пытался представить, каково это — быть одинокой женщиной. Ходить в темноте, постоянно проверяя, не идет ли следом какой-нибудь неизвестный мужчина. Потому что в делах такого рода преследователем неизменно отзывается мужчина, а его жертвой — несчастная беспомощная женщина.

Он слышал, как стонут ветви под напором ветра. Этот скрип казался каким-то сверхъестественным звуком. Нетрудно было вообразить за спиной звук шагов, шуршание макинтоша, стук каблуков. «На что это может быть похоже, — подумал Хоторн и нахмурился, — когда женщину выслеживает и преследует человек противоположного пола, более крупный и сильный, чем она, мысли и мотивы которого так отличаются от ее собственных? Она наверняка окончательно запугана и деморализована», — решил он.

Изабелла открыла дверь до того, как он позвонил. Она явно его ждала. Она переоделась, сменив деловой костюм на светло-серые брюки и кораллово-розовый свитер из ангорки, чудесно оттеняющий ее рыжие волосы.

Она проводила его в гостиную, где стол был накрыт на двоих. Бутылка вина охлаждалась в старинном серебряном ведерке. Хоторн был тронут. Сердце его сжалось.

— Я знаю, вам не разрешается фамильярничать и пить на службе, — сказала она с подозрительно веселой улыбкой. — Но мне вдруг ужасно захотелось есть, и подозреваю, вы тоже голодны. Я заказала еду в китайском ресторане, ее принесут минут через двадцать. Вы можете сами открыть дверь, чтобы не подвергать меня опасности.

— Как против этого возразишь? — пробормотал он, усаживаясь на диван.

— Займитесь, пожалуйста, вином, — попросила она. — Мне трудно это делать левой рукой. — И протянула ему штопор.

Он встал.

— Как ваша рана? — спросил он, ввинчивая штопор в пробку.

— Жжет. Довольно сильно. Я хотела сменить повязку, но не так-то легко справиться одной.

— Разрешите, я вам помогу.

Она подняла на него глаза. В них читался вызов, но одновременно они лучились весельем. Она была так красива, что ему хотелось просто стоять и смотреть на нее.

— Нет, инспектор. Я очень независима в подобных вещах. Завтра вызову своего лечащего врача.

— Чудесно, — сказал Хоторн.

Она налила вино в высокие бокалы.

— Выпьете со мной? Он покачал головой.

— Пить при исполнении служебных обязанностей строго запрещено. Извините.

Их взгляды встретились, и между обоими словно проскочила электрическая искра. Макс быстро отвел глаза, напоминая себе о необходимости соблюдать дистанцию.

Раздался звонок в дверь. Изабелла почувствовала, как волна страха пробежала по телу.

Макс пошел открывать, а Изабелла сделала большой глоток вина.

«Как долго я сумею притворяться храброй и беззаботно шутить?» — подумала она. Она чувствовала себя отвратительно: слабой, испуганной, просто развалиной. И такой усталой, что ей хотелось лечь где-нибудь в безопасном месте и спать, спать, спать.

Хоторн вернулся, держа в руках коричневый пакет.

— Коробки внутри подозрительно похожи на китайскую еду, — сухо произнес он. — Хотите, чтобы я их открыл?

Изабелла улыбнулась.

— Может, сделаем это вместе? — Она принесла из кухни тарелки, а Макс поставил коробки на стол и открыл одну за другой, осторожно отделив белую картонную крышку от внутренней фольги.

— Выглядит прекрасно, — тихо заметил он.

— Вы действительно думаете, что кто-то мог добраться до этой еды? — спросила Изабелла. Ее снова охватило отчаяние.

— Нет, но осторожность никогда не помешает.

Она вздохнула.

— Съешьте что-нибудь, — настойчиво предложил он, когда поднял глаза и увидел ее бледное встревоженное лицо. — Наверняка это очень вкусно.

Изабелла намотала на вилку лапшу, сунула в рот и заставила себя жевать. Ей казалось, что они тянут время, отдаляя тот неприятный момент, когда им придется перейти к цели визита Макса Хоторна. У нее возникло впечатление, что он испытывает неловкость, словно решает, открыть ли ей тайну.

Они ели молча. Все это мало напоминало дружескую пирушку.

— Давайте встанем из-за стола, — предложил он, когда стало ясно, что оба насытились.

Он устроился в уголке дивана, а Изабелла выбрала стул с прямой спинкой. Она понимала, что было ошибкой обращаться с Максом Хоторном как с другом. Он пришел сюда по долгу службы, и она лишь зря расходует его время «а бессмысленные, игры, делая вид, что они могут подружиться.

Изабелла сидела неестественно прямо, чувствуя на себе его взгляд, задумчивый и оценивающий. Наконец она поняла, что больше не в силах вынести этого напряжения.

— Давайте, инспектор, выкладывайте мне все о вашем предложении.

Он продолжал смотреть на нее в упор.

— Прежде чем я его изложу, расскажите о письмах, — деловито попросил он. — Все, что сумеете вспомнить.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.

— Сначала они были очень короткими: «Я знаю, где ты живешь, я за тобой наблюдаю». Такого рода вещи, наверное, стандартный текст в подобных случаях?

Он ничего не ответил.

— Продолжайте, пожалуйста:

— Потом они стали более пугающими. Более… интимными. — Она замолчала.

— Может быть, вы предпочли бы рассказать об этом женщине? — спросил он.

Изабелла представила серьезное лицо Эммы Хейс и покачала головой.

— Я стараюсь вспомнить точные слова. — Разумеется, это было неправдой. Она просто пыталась выиграть время.

Макс Хоторн ждал, терпеливый, спокойный, не проявляя никаких эмоций.

— Там были замечания насчет моих волос, какие они красивые. Какие у меня длинные ноги. И очень много слов по поводу моей груди: какой она кажется округлой и тяжелой и как бы ему хотелось ласкать ее. — Она замолчала, с трудом сглотнула. — И еще привязать меня к кровати атласными лентами, раздвинуть мои ноги и любоваться.

— Возможно, вы сочтете мое замечание бестактным, но это очень похоже на любовные письма, — тихо заметил Макс.

— Да, я понимаю, почему вы так говорите, но там также было много насчет того, что он хочет причинить мне боль. Об удовольствии, которое получаешь, ощущая боль. «Удовольствие такое сильное, какого ты никогда раньше не знала», — процитировала Изабелла.

— Это его точные слова?

— Более или менее. Последнее письмо, которое я отправила в машину для резки бумаги, было самым ужасным. В нем говорилось о том, как он будет смотреть мне в глаза, доводя боль до крайности. — Она замолчала, ей казалось, что голос отказывается ей служить. — Вы думаете, это была угроза убить меня? — спросила она едва слышно.

— Возможно, — ровным голосом ответил он. — Хотя больше похоже на угрозы садиста.

— Да. — Она вздохнула. Ей казалось, что, выуживая из нее эту информацию, Хоторн вывернул ее наизнанку.

— Изабелла, — тихо окликнул он. — В ту первую ночь, придя к вам, я был совершенно уверен, что существует связь между вашим преследователем и двумя последними случаями нападения на молодых женщин в этом районе.

Изабелла вздрогнула.

— О Боже! Что с ними случилось? Они живы?

Живы. На них напали в тихих переулках и жестоко избили, сильно изуродовав лица.

— Их изнасиловали? — спросила Изабелла ровным голосом.

— Нет. Порвали белье, но следов изнасилования нет. Дрожь ужаса пробежала по ее телу. Она сгорбилась, словно для самозащиты, незабинтованная левая рука теребила повязку. Теперь она чувствовала себя так, словно ее грубо встряхнули и все внутренности вывалились на пол. Но она не жаловалась, она бы возненавидела Хоторна, если бы он утаил от нее все это.

— Изабелла, я думаю, вы могли бы помочь нам поймать человека, который совершил эти нападения.

— Вы считаете, что это тот же человек, который пишет мне и посылает кошмарные «подарки»?

— Возможно.

— Им он тоже писал письма? Тем женщинам, на которых напали?

— Нет, но он посылал им пряди их собственных волос.

— О нет! — Она закрыла глаза. — Это ухудшает дело?

— Нет.

— Вы мне все рассказали?

— Все, даю слово, Изабелла.

— Та прядь волос, которую он мне прислал… Что вы о ней выяснили? — спросила она с интересом.

— Мы пока не получили результатов анализа на ДНК. Но в других случаях присланные волосы совпадали с волосами женщины, которой были посланы.

— Ужасно, ужасно, ужасно!

— Да. — Хоторн дал ей несколько секунд, чтобы успокоиться. — Вы поможете нам найти его? — тихо спросил он. — Отдать под суд, посадить за решетку?

Она посмотрела на него и медленно наклонила голову.

— Да. Что я должна делать?

— Я думаю, мы теперь знаем об этом человеке довольно много. Его привлекают рыжеволосые женщины двадцати пяти — тридцати лет. Незамужние, независимые, занимающие ответственные должности. Мы знаем, что он любит их дразнить и запугивать, а потом нападает.

— Почему же я получаю письма, а другие не получали?

— Очень хороший вопрос. Я считаю, что этот человек с каждой новой жертвой действует все изощреннее. Первой он просто прислал прядь волос. Второй — волосы, а потом хирургические ножницы. — Он замолчал.

— Продолжайте, — попросила Изабелла.

— Нет-нет, этого достаточно.

— Вы не хотите меня расстраивать или не говорите из-за каких-то непонятных мне правовых аспектов?

— И то и другое. — Он вздохнул.

— Лучше расскажите, — продолжала настаивать она. — Как я могу с вами работать, доверять вам, если вы не говорите мне всей правды?

— Хорошо. Вместе с ножницами была прислана недавно сделанная фотография жертвы.

— Разрезанная на кусочки, полагаю?

— Да. — Он в упор посмотрел на нее. — Вы очень проницательны.

— У меня всегда было живое воображение, и оно резко пробуждается с тех пор, как начались эти отвратительные события, — мрачно объяснила она. — Ладно, скажите, что именно вы от меня хотите.

— Чтобы вы поместили объявление в колонке для одиноких сердец в нескольких газетах и попытались его выманить. Встретиться с ним и заманить в ловушку, заставить себя выдать.

На мгновение Изабелла совершенно растерялась, его слова не укладывались у нее в голове.

— Господи! Я бы никогда до такого не додумалась, даже за миллион лет.

— Не отказывайтесь сразу, — попросил Хоторн. — Я уверен, что стоит попробовать. Единственное, что было общего у первых двух женщин, — они обе напечатали объявления в газете, в колонке свиданий. Мы считаем, что он откликнулся на объявления, договорился о встрече, а потом выследил их. Мы могли бы вместе составить объявление, учитывая все, что нам известно об этом человеке. Понимаете, я подозреваю, что он отчаянно одинок, что он из тех людей, которые тщательно просматривают такие колонки.

— Но если вы все это знаете, почему вам не удалось выследить его по объявлениям?

— Мы думаем, что он использовал другое имя или фальшивый адрес. Мужчин, которых женщины могли опознать, мы исключили: у всех имеется прочное алиби на время нападений. — Макс понимал, что возлагает тяжелое бремя на хрупкие плечи этой молодой женщины. — Поверьте мне, Изабелла, если бы существовал другой способ…

— А какие у меня гарантии безопасности? — перебила она.

— Мы будем постоянно наблюдать за вашим домом. За вами будут следить: когда вы отправитесь на прогулку, полицейский пойдет следом. А когда договоритесь о встрече с этим человеком, я настаиваю, чтобы она состоялась непременно в кафе или ресторане по вашему выбору, тогда я лично буду там, чтобы защитить вас. Последовало долгое молчание.

— Хорошо, я это сделаю, — сказала Изабелла. — Это лучше, чем просто ждать, когда он сам выберет момент и нападет.

Она встала и подняла листы бумаги и ручку, которые бросила на пол рядом с диваном утром, когда Макс Хоторн привез ее домой с работы. Возможность активно действовать для того, чтобы поймать этого негодяя, укрепила ее решимость.

— Давайте составим объявление сейчас же! — предложила она.

— Вы очень смелая женщина, — сказал он с улыбкой, садясь рядом с ней за стол. Она отодвинула в сторону коробки и тарелки и написала крупными буквами на верху страницы: «Как заманить злодея».

— Я слабо разбираюсь в объявлениях такого сорта, — нахмурилась она. — Я их никогда толком не читаю.

— Не волнуйтесь, я в них специалист, — сообщил он.

— Неужели? — Она с тревогой посмотрела на него. Неужели он дошел до такого состояния? Наверняка нет.

— Это моя профессия, — пояснил Хоторн, слегка подмигнув.

— А!

— Предлагаю начать так: «Хорошенькая, рыжая, любящая повеселиться девушка ищет друга, возможны более близкие отношения…» Что-нибудь в этом роде. — Он посмотрел на нее, почувствовав, что она не слушает и думает о чем-то своем. — Изабелла?

— Вы женаты, инспектор? — неожиданно выпалила она.

— Моя жена умерла много лет назад. — Он напрягся.

— О! Простите.

— Ничего. — Его лицо стало замкнутым. — Продолжим?

— Мне это не нравится, — резко сказала Изабелла. — Вы узнали обо мне все, но, по-видимому, я нарушаю порядок, если задаю вам такой простой вопрос о вас самом. И еще одно: вы называете меня Изабеллой, а я все еще чувствую, что назвать вас по имени будет наглостью с моей стороны. Как будто мы — учитель и ученица или босс и подчиненная.

— В мои намерения никогда не входило вызвать у вас подобные чувства, — сдержанно ответил он. — Прошу вас, не стесняйтесь и называйте меня Максом.

Последовала неловкая пауза.

— Извините, — нарушила молчание Изабелла. — Сейчас мои нервы напряжены до предела. Не обращайте внимания, Макс. Вернемся к объявлению. — Она задумчиво поджала губы. — Мы знаем, что этому чудовищу нравятся длинные ноги и большая грудь, используем это? — Она взглянула на Хоторна, ожидая ответа, и воскликнула: — Вы улыбаетесь! Ура!

— Это было известно и раньше. И я считаю ваше предложение отличным. Но мы не хотим, чтобы наш противник подумал, будто вы кокетка или проститутка. Парень предпочитает женщин высшей пробы, у него слабость к девушкам с рыжими волосами.

— Ладно. Как насчет такого варианта? «Длинноногая, фигуристая, рыжеволосая девушка, стройная и довольно умная, хочет заманить доверчивого злодея в свою паутину». Ну как?

— Уже ближе. А теперь давайте серьезнее.

Они провели следующие полчаса, придумывая слова и фразы, жонглируя ими, отбрасывая и снова возвращаясь к ним. В конце концов они составили простое объявление, заманчивое, как они надеялись, для мужчины, которого искали. «Деловая женщина с огненными волосами, около тридцати, ищет заботливого, чуткого мужчину для духовного дружеского общения».

Они поспорили насчет слова «заботливый». Изабелла сочла его совсем не подходящим, но Макс возразил, что тот мужчина, на которого они охотятся, вероятнее всего, считает себя именно таким. Ведь он прилагает много усилий для запугивания своих жертв. «Заботливый» — в смысле педантичный.

Ответы следовало направлять на адрес почтового ящика. Макс будет их вынимать. Он и его люди отберут наиболее вероятных кандидатов и обсудят их с Изабеллой, а она потом свяжется со «счастливчиками».

— Мы дадим вам новый мобильный телефон, специально для этого, — успокоил ее Макс. — Вы будете полностью анонимны, вас нельзя будет выследить.

— Господи, помоги! — прошептала Изабелла, кладя ручку. Прилив искрометной уверенности в себе внезапно иссяк. Она знала, что Макс скоро уйдет, и впереди ее ждет еще одна одинокая, полная страха ночь. Снаружи дежурит полицейская машина, но Изабеллу все равно не покидало нервное напряжение.

Хоторн надел пальто и поднял воротник. Его губы уже готовы были произнести: «Спокойной ночи».

— Вы действительно обо мне тревожитесь? — спросила Изабелла тихо, прежде чем он попрощался.

— Да.

— Обо мне как о человеке, не просто как о жертве?

— Ох, Изабелла, — вздохнул он.

Она почувствовала, как его душа отозвалась на ее страх и одиночество. Она протянула левую руку и нарочито замедленным движением поправила левый уголок его воротника. Рука замерла, ощущая тепло его шеи.

Изабелле показалось, будто ока растворяется, когда его ладони обхватили ее лицо, пальцы скользнули в волосы и погладили их бережно, как некую драгоценность. Она услышала тихий стон, не осознавая, у кого из них он вырвался. Потом Хоторн провел пальцем по ее губам, очень медленно, очень нежно. Она закрыла глаза.

— Поцелуйте меня, Макс, — прошептала она, прильнув к нему, ощущая биение его сердца.

Он медленно наклонился к ней. Поцеловал лоб, брови, глаза, наконец губы, сперва нежно, неуверенно. А потом впился в них ртом, словно они могли слиться, преодолеть все преграды из кожи и плоти. Он обнимал ее так, словно они оба тонули, а он ее спасал. Он прильнул к ней, как умирающий от жажды — к источнику.

Когда она наконец открыла глаза, он смотрел на нее сверху вниз так, будто прекраснее ничего в жизни не видел.

Изабелла дрожала, обессиленная. Ей хотелось, чтобы Хоторн никогда не покидал ее, хотелось погрузиться в глубокий сон в его крепких объятиях. Но в то же время она понимала, что он должен уйти. К тому же то, что произошло в эти несколько минут, не должно было случиться.

— Вам пора, — сказала она. — Ничего не говорите. Это я во всем виновата. Просто уходите.

И только когда он поднялся по лестнице, она поняла, что, вероятно, он ушел навсегда.

Глава 8

На следующее утро Изабелла проснулась рано и позвонила своему врачу, чтобы договориться о приеме. Потом вызвала такси, которое должно было везти ее туда, и попросила шофера подождать, чтобы потом он доставил ее в офис.

Изабелла только один раз была в этом кабинете — когда записывалась в пациентки. Она еще никогда не видела врача, который бинтовал ее руку, поэтому ей было легче утаить от него часть правды в ответ на его расспросы. Она придумала, что наводила порядок в ящиках письменного стола отца и неожиданно наткнулась на одну из старых бритв. Это вполне могло бы быть правдой, если не знать, что ее отец находился за много миль отсюда, в Эдинбурге. Но доктор не знал этого; он сообщил, что порезы хорошо затягиваются, наложил повязку только на два поврежденных пальца, и руке сразу стало свободнее, почти как раньше.

В такси по дороге в офис Изабелла гадала, почему ей так хочется скрыть то, что с ней происходит, сохранить это в тайне от всех, кроме полиции.

Она понимала, что ей почему-то стыдно признавать себя мишенью преследователя-извращенца. Словно она нарочно привлекала к себе внимание безумца с темными намерениями, каким-то образом была соучастницей его порочных устремлений. Ей казалось, что она прочла эти мысли в глазах Джека Чини и Эммы Хейс, но не в глазах Макса. Он не заставлял ее чувствовать себя опозоренной или запятнанной.

— Макс, — тихо шепнула Изабелла, и сам звук этого имени вызвал приятные мысли, напоминая о том, что произошло между ними вчера ночью. Она старалась прогнать эти воспоминания, ведь ей предстояло работать.

Оказавшись у себя в кабинете, она позвонила личной секретарше шефа и попросила о срочной конфиденциальной встрече с ним. Та сначала сопротивлялась, ссылаясь на его плотное расписание, но настойчивость Изабеллы в конце концов заставила секретаршу найти для нее окошко в четверть одиннадцатого утра.

Изабелла вошла в кабинет шефа с уверенной улыбкой. Он приветливо махнул ей рукой, приглашая присесть к его огромному блестящему письменному столу.

— Мне необходимо объяснить, почему полицейский приходил вчера ко мне в офис, — начала Изабелла.

— О, я уверен, что этому есть очень простое объяснение, — любезно ответил он. — Хотя, должен сказать, инспектор Хоторн Бел себя довольно самоуверенно, требуя немедленной встречи с вами. — Он слегка усмехнулся. — Уже очень давно никто не разговаривал со мной столь повелительным тоном. Полагаю, я сам так давно привык командовать, что меня раздражает, если кто-то пытается присвоить мои функции.

Его откровенность располагала, и Изабелла прониклась к нему таким доверием, что готова была рассказать всю правду… Но все же сдержалась.

— По юридическим причинам я не могу посвятить вас во все подробности своих отношений с полицией, — заявила она, решив, что это звучит подходящим оправданием. — Но мне бы хотелось вас заверить, что меня саму не подозревают ни в какой криминальной деятельности.

— Хорошо, — сказал шеф, и глаза его блеснули.

— Я помогаю полицейским поймать человека, который недавно совершил нападение на двух женщин. Они опрашивали дом за домом, и когда пришли ко мне, то решили, что я сумею им помочь.

Шеф провел пальцем по краю пресс-папье.

— Надеюсь, вы не собираетесь стать добровольцем для выполнения опасного задания, — заметил он, и его слова заставили ее осознать, насколько он проницателен.

— Нет, — покачала головой Изабелла. — Конечно, нет. И моя работа никак не пострадает, могу обещать со всей уверенностью.

— Рад это слышать, — улыбнулся он, хотя в его голосе послышались скептические нотки. — Ну, спасибо, что пришли и поделились со мной, — сказал он и встал, давая понять, что прием окончен. — А также за вашу откровенность. Я ценю ее.

«О черт!» — думала Изабелла, возвращаясь в свой кабинет. Она поняла, что ее объяснение звучало, вероятно, довольно фальшиво. Ей следовало либо рассказать всю правду, либо придумать вескую и убедительную ложь. Проклятие! Она все только испортила. Сегодня утром она проснулась, решительно настроенная посмотреть на все это со стороны. Ей хотелось доказать себе, что она способна выполнять свою работу и держать руку на пульсе событий, несмотря на этот опустошающий страх, который внезапно вошел в ее жизнь, а теперь постоянно преследовал ее. Но кажется, единственное, чего она добилась, — это продемонстрировала старшему партнеру свою уязвимость и неискренность.

— Еще слишком рано для кофе? — спросила она у Эстер.

— Для кофе слишком рано не бывает, — заверила ее секретарша и включила кофеварку. Сегодня на Эстер был короткий вязаный топик ярко-розового цвета. Похоже, его связали из обрезков шланга. Крохотная юбочка спереди едва доставала до бедер и заканчивалась полоской черной бахромы, пришитой к подолу.

Изабелла улыбнулась.

— Ты сегодня хорошо выглядишь, — сказала она, пересекая кабинет и усаживаясь за стол. Она включила компьютер и начала просматривать утреннюю почту. Ей мешал образ Макса Хоторна. Снова ожили воспоминания о тех ощущениях, которые вызвали его прикосновения. Она закрыла глаза, словно могла отгородиться от него, но сердце глухо стучало под блузкой, а щеки внезапно раскраснелись. Изабелла чувствовала себя неустойчивой и хрупкой, как будто могла разбиться, если кто-нибудь скажет ей хоть слово.

Утро закончилось. Она пошла на собрание менеджеров в отделе управления, посвященное установке новой компьютерной системы. Было очень важно, чтобы менеджеры осознали последствия внедрения новой технологии, но она не могла сосредоточиться ни на одном слове. Ее участие свелось к тому, что она опрокинула графин с водой, пытаясь наполнить стакан. На нее глазели с любопытством.

В час дня она позвонила в клинику, где Луизе должны были делать аборт. Отрывистый вежливый голос сообщил, что ее сестра пока еще в операционной и вернется к себе в палату через полчаса. Изабелла может навестить ее в любое время после полудня.

— Я приеду, как только смогу. Передайте ей это, пожалуйста, — попросила Изабелла столь же вежливо и кратко.

Эстер принесла ей подогретый круассан с морепродуктами. Изабелла заставила себя съесть его целиком, прожевывая каждый кусочек медленно и тщательно. Она где-то читала, что рыба очень полезна для мыслительных процессов. А в таком состоянии это просто необходимо.

Она пыталась усилием воли вызвать в себе прилив жизненных сил. Прочла электронную почту, в ней накопилось почти шестьдесят писем за время ее вчерашнего отсутствия. Затем сделала около десятка деловых телефонных звонков, стараясь не отвлекаться на светскую болтовню. Отправила сообщения кое-кому из сотрудников, а потом разобрала бумаги на письменном столе.

— Ох, я за вами не успеваю! — со смехом воскликнула Эстер, увидев стопку, которую нужно было разложить по папкам.

— Приходится наверстывать упущенное вчера, — заметила Изабелла, пытаясь не обращать внимания на усталость, которая постепенно захлестывала ее.

— Как ваша рука? — спросила секретарша.

— Гораздо лучше.

Эстер задумчиво посмотрела на нее.

— Отлично, — сказала она, схватила папки и убежала, покачиваясь на высоченных шпильках.

Около пяти Макс позвонил Изабелле по мобильному телефону.

— Мы напечатали объявления, — коротко сообщил он без всякого вступления. — Два в бесплатных местных газетах и три в центральных, они выйдут завтра утром. — Его голос звучал холодно.

— Хорошо.

— Еще мы получили результаты анализа ДНК по образцам волос. Та прядь, которую вам прислали, и те, что вы выдернули у себя, совпадают.

Ее внезапно окатил ледяной холод.

— Нет! Не могу поверить!

— Боюсь, это так. — Последовала короткая пауза. — Изабелла, — теперь в его голосе появились теплота и настойчивость, — я понимаю, как все это вам неприятно. И поэтому, если вы передумали, только скажите. Здесь нечего стыдиться.

— Почему я должна отказаться? Этот человек столкнул меня в ужасную темную яму, и мне не терпится засадить его за решетку. — Изабелла сильно закусила губу, чувствуя, что у нее голова раскалывается при мысли об этом мучителе, который уже избил двух ни в чем не повинных женщин. — Если он появится, это ему понадобится защита, а не мне.

— Изабелла, с вами все в порядке? — Теперь в голосе Хоторна слышалось беспокойство.

— Да, — резко ответила она. — Я знаю, что произвожу впечатление сумасшедшей, но во всей этой истории есть нечто такое, от чего обычная вежливая уклончивость выглядит просто потерей времени.

— Да, понимаю, — осторожно произнес он, снова возвращаясь к своей обычной официальной, осторожной манере общения. Ну, этого следовало ожидать, Она ведь, в сущности, дала ему от ворот поворот вчера вечером.

— И, хотите верьте, хотите нет, Макс, — продолжила она, — когда вы поцеловали меня вчера вечером, это было лучшее из всего, что случилось в моей жизни за последние годы. Так что не тратьте ни секунды своего времени на чувство вины.

Она нажала на рычаг и прервала разговор. Почти тотчас же телефон зазвонил снова, но она не взяла трубку.

Изабелла рано ушла из офиса и доехала на такси до клиники, где Луиза приходила в себя после операции. Она помнила высказанное Максом предположение, что общественный транспорт — самый безопасный способ передвижения, и она с ним согласилась. Однако попытка доехать до клиники Луизы из центра Лондона на метро или на автобусе отняла бы вдвое больше времени, и она долго не выдержала бы в толпе незнакомых людей. Ведь этот негодяй мог ехать вместе с ней! Изабелла рассудила, что в такси вполне безопасно, раз она поймала его на улице, да к тому же из него как раз выходил другой пассажир.

В клинике было тепло, тихо, пахло лилиями. Направляясь к палате Луизы, Изабелла ругала себя за то, что приехала с пустыми руками. Она просто забыла о цветах или фруктах. Ей все труднее становилось помнить об обыкновенных житейских мелочах.

— Сейчас напряженное время, — небрежно объяснила Изабелла. — Приближается конец года, надо платить налоги и тому подобное.

Луиза ненадолго отвернулась, глотнув воды из стакана, стоящего на столике у кровати.

— Я за тебя волнуюсь, — неожиданно сказала она.

— Со мной все в порядке. Брось, не будь наседкой, это на тебя совсем не похоже. — Изабелла осеклась. — О Господи, вышло грубо и неловко!

— Все в порядке. Ты совершенно права. Наверное, я просто становлюсь сентиментальной, пытаясь проявить сестринскую заботу.

— Вероятно, это из-за анестезии, — предположила младшая сестра, обнимая старшую. — Меня действительно кое-что беспокоит. — По крайней мере сейчас она говорила истинную правду.

— Что именно?

— Точнее, не что, а кто. Отец. Вчера я получила от него письмо. Почерк выглядит немного нетвердым. Я все время забываю, что он уже очень старый, так что хорошо бы навестить его на уикэнд. — «О Господи, — подумала Изабелла. — Как я собираюсь это сделать с полицией на хвосте? Что скажет Макс, если я уеду из Лондона? Помешает ли это их плану? Но все равно я поеду. Почему это чудовище должно управлять моей жизнью? Или Макс, если уж на то пошло?»

— С ним все будет в порядке, — заявила Луиза, и ее лицо внезапно стало жестким. — Ты же знаешь отца. Он силен, как бык, и переживет нас обеих.

— Вообще-то мне не хочется умирать молодой, — тихо промолвила Изабелла, вздрогнув.

— Извини, это просто оборот речи. Ты знаешь, мы с отцом не ладим в последние годы. Кажется, плохо друг на друга действуем. — Луиза вздохнула, ее пальцы теребили накрахмаленную белую простыню. — Боюсь, я стала для него ужасным разочарованием.

— Я ничего не скажу ему об аборте, — заверила Изабелла.

Луиза поморщилась.

— Конечно. Тебе можно доверять на все сто процентов, дорогая. Хоть одна его дочь не лишена добродетелей.

— Перестань прибедняться, — мягко упрекнула Изабелла. Слова Луизы заставили ее почувствовать укол совести. Ей стало неловко, словно она обманывает Луизу, умалчивая о неизвестном, который ей угрожает, и о страхе, постоянно ее преследующем. На мгновение она испытала искушение поделиться своими переживаниями с сестрой, но, взглянув на ее усталое лицо, передумала.

Вернулся Джош.

— Похоже, вас надо немного развеселить! — воскликнул он и, присев на край кровати, начал развлекать сестер историями из мира театра Лондона, Сиднея и Нью-Йорка, стараясь передать как можно смешнее случавшиеся на представлениях накладки. Например, однажды кусок декорации упал на премьере, открыв взорам присутствующих двух известных актеров, дерущихся в глубине сцены! Все это время Джош изящно жестикулировал, иллюстрируя события: Вскоре сестры почувствовали, как отступает их дурное настроение.

«Он ей очень подходит, — размышляла Изабелла, когда оставила любовников вдвоем и вышла из клиники на улицу, оглядываясь в поисках такси. Пока такси пробиралось в потоке транспорта к ее дому, она вспоминала мальчишескую улыбку Джоша и его блестящие глаза. — Да, может быть, он именно тот, кто нужен Луизе в данный момент. Молодой человек, о котором нужно заботиться, которого можно баловать».

Водитель остановил такси у обочины, Изабелла вышла и заплатила за проезд.

— У твоего дома стоит полицейская машина, детка, — сухо заметил водитель. — Надеюсь, у тебя нет неприятностей.

— Можешь надеяться! — насмешливо ответила она.

Бросив беглый взгляд на полицейскую машину и думая о том, как странно, когда кто-то постоянно наблюдает за тобой, она сбежала по ступенькам вниз и вошла в квартиру.

Через две минуты, приготовив ужин и налив себе бокал вина, Изабелла вышла в коридор. Внезапно раздался звонок в дверь. Она остановилась, с тревогой глядя на дверь, словно та жила собственной жизнью.

— Кто там?

— Это я, Фло.

Изабелла с облегчением вздохнула и открыла.

— Входи.

— Я только на минутку, дорогая. — Фло перешагнула через порог и стала рассматривать светлые стены и лампы в японском стиле. — О, у тебя такал замечательная квартира! Такая стильная». Моя не выдерживает, никакого сравнения.

— Вовсе нет, — великодушно возразила Изабелла. — Выпьешь хереса?

— Только маленькую рюмочку. — Фло села, и Изабелла пошла за сладким хересом, который держала специально ради редких визитов соседки.

— Ты не заходила ко мне уже несколько дней, — заметила Фло, когда хозяйка подала ей рюмку. — Я подумала, все ли у тебя в порядке, дорогая.

Изабелла вздрогнула, ее снова охватило чувство вины.

— Прости. У меня было так много дел…

— Тебе незачем извиняться, милая. Я просто немного беспокоилась, вот и все.

— Ты такая добрая. Но волноваться нет причин. У меня все в порядке. А как твои дела? Были еще… визиты?

— На Западном фронте без перемен, — улыбнулась Фло. — Ни шороха. Ты, наверное, как следует их напугала.

— Отлично! Надеюсь, все так и останется.

— Знаешь, у меня есть новости, — с торжествующим видом объявила Фло. — Я собираюсь пару недель погостить у сестры в Кембридже. Мы побродим по магазинам, театрам, барам и другим подобным местам. Она уже все подготовила. И что ты думаешь? Я заказала билет на поезд. Поеду одна, совершенно самостоятельно.

— Это здорово! Я очень рада за тебя. Ты ведь уже целую вечность никуда не ездила, правда?

— Я была ужасной домоседкой, — согласилась Фло. — Кстати, я пришла попросить тебя присмотреть за квартирой в мое отсутствие.

— Конечно, присмотрю.

— Ты знаешь, я чувствую, что это изменило мою жизнь, — то, что дети перестали приходить и мучить меня. Мне это действительно досаждало. Сестра целую вечность просила: «Приезжай ко мне, Фло. Устроим себе маленькие каникулы…» А я отвечала: «Нет, нет, нет…», потому что чувствовала себя такой никчемной старухой, боялась и все время пряталась. А теперь почему-то чувствую себя совсем иначе. И я говорю: «Да, да, да». Разве не странно?

— Мне все это кажется вполне разумным, — медленно произнесла Изабелла. — И вовсе не странным. Я так рада за тебя.

— Ну это все благодаря тебе, дорогая. Я бы ни за что не сумела дать им отпор. Они не обратили бы на меня никакого внимания.

Фло позволила себя уговорить на вторую рюмку хереса, а Изабелла сидела и слушала уже знакомые истории из прошлого соседки. Она изобразила на лице заинтересованную улыбку, но ее мысли неизменно возвращались к человеку, который хотел причинить ей зло. К тому, кого они с Максом собирались поймать.

После ухода гостьи Изабелла покончила с ужином, вымыла тарелки и прибрала на кухне. Время близилось к десяти.

Она долго отмокала в ароматной ванне, потом, облачась в махровый халат, включила телевизор и прошлась по веем каналам, зная, что просто оттягивает время, когда надо будет лечь в постель и лежать, уставившись в темноту.

Около одиннадцати снова раздался звонок в дверь, и Изабелла задрожала от страха. С пересохшими губами она подошла к двери и остановилась в нерешительности.

— Кто там? — резко спросила она.

— Макс, — прозвучало в ответ. Его низкий звучный голос невозможно было не узнать.

Она распахнула дверь, и он вошел.

— Я не на дежурстве, — сказал он.

Изабелла почувствовала, как напряжение отпускает ее. Она закрыла глаза и подняла к нему лицо. Хоторн обнял ее.

Глава 9

Он целовал Изабеллу до тех пор, пока ее не охватило страстное томление. Долгие мгновения проносились, а они все еще стояли у входной двери. Она слегка отстранилась от него и, глядя снизу в его глаза, взяла за руку и повела в спальню.

Она еще раньше включила лампы, и комната была залита мягким светом из-под абрикосовых шелковых абажуров. Не отрывая глаз от его лица, она обвила руками его шею.

— Ты думаешь, все правильно? — тихо спросил он.

— Лучше не бывает, — прошептала она.

Он снял ее руки со своей шеи и мягко опустил их вниз. Потом положил ладони ей на плечи и повернул Изабеллу к себе спиной. Очень медленно он начал массировать ей шею. Пальцы Макса были сильными и нежными, ладони спустились по плечам, снимая напряжение и ужас прошлых дней. Изабелла почувствовала, как большие пальцы выписывают ритмичные круги вдоль лопаток, поднимаясь все выше до линии волос; это были исцеляющие прикосновения.

Глаза Изабеллы закрылись от удовольствия, когда его большие пальцы двинулись вверх по позвоночнику, заставляя расслабиться застывшие мышцы. Она чувствовала, что тает.

Но теперь ей захотелось от него другого. Она повернулась в кольце его рук и подняла голову в ожидании следующего поцелуя. Хоторн сжал ее в объятиях с яростной настойчивостью, так, что она почувствовала жар сухощавого и стройного тела. Соски ее затвердели под халатом, когда Хоторн снова поцеловал ее долгим, очень долгим поцелуем, от которого тело пронзило желание. Когда его рука скользнула под халат и пальцы легонько заплясали по коже, электрические искры пробежали по ее позвоночнику вверх, до самой макушки.

Изабелла выгнулась дугой, прижимаясь к его груди, и ответила ему страстным поцелуем.

Он развязал пояс ее халата и сбросил его. Она стояла перед ним обнаженная, слегка дрожа от предвкушения.

— Изабелла, — почти простонал он. — Господи, ты такая красивая…

Она помогла ему освободиться от куртки и расстегнула пуговицы на рубашке. Его руки были сильными и мускулистыми, кожа тугой и гладкой. Она улыбнулась, глядя снизу в его красивое лицо, а потом нагнулась и развязала шнурки его туфель, а когда он снял их, расстегнула молнию на джинсах и медленно спустила их вниз. Его живот был твердым и плоским, полоска темных волос спускалась к паху.

Вскоре Хоторн тоже остался обнаженным. Он поднял руку и очень нежно поправил прядку ее выбившихся волос. Потом поднял Изабеллу на руки и положил на кровать. Они сжимали друг друга в объятиях, словно не собирались никогда расставаться, пробовали друг друга на вкус. Он покрывал поцелуями ее лицо, а потом его губы скользнули к ее уху.

— Любовь моя, — прошептала Изабелла, — мой чудесный Макс.

Он улыбнулся, опустив руки на ее бедра, и прижал к себе. Она почувствовала твердую мужскую плоть и снова поцеловала его. Она ощутила нечто вроде взрыва, когда его пальцы стали нежно ласкать ее между бедрами. Прикосновения были легкими, как паутинка. Она выгнула спину и застонала; эти прикосновения заслонили собой все, кроме его близости и изумительного ощущения проникновения в ее тело и движения внутри ее.

Потом, лежа рядом и убирая с ее лица влажные волосы, он провел пальцем по ее губам.

— О чем ты думаешь? — тихо спросила Изабелла, гладя его по голове. — Поговори со мной, Макс. Скажи что-нибудь.

Внутри у нее все задрожало от страха при мысли, что он уже жалеет о чудесной близости, произошедшей между ними.

Он ответил не сразу. Вначале снял покрывало с ее тела и нежно провел пальцами вниз по шее, груди, животу.

— Я хочу, — сказал он, — чтобы ты всегда была рядом. — Чудесные слова, но он произнес их с тихим сожалением, словно не верил в то, что они сбудутся. — А о чем думаешь ты?

— О том же, — ответила Изабелла. — Я думаю, что мы оба совсем сошли с ума и тебе не следует здесь находиться. И еще — я ничего о тебе не знаю, Макс, — добавила она с грустной улыбкой. — Кроме того, что ты сейчас сделал меня очень-очень счастливой.

Он смотрел на нее с нежностью, но и очень серьезно, и это ее встревожило.

— Что ты хочешь знать?

— Все. — Она провела пальцами по его груди. — Ну, может, не все сразу.

— Хорошо. С чего начать? — Он по прежнему не улыбался.

Она приподнялась на локте.

— Расскажи мне о твоей жене.

Последовало долгое молчание. Изабелла почувствовала, что краснеет.

— Извини, мне не следовало задавать этот вопрос.

— Ее звали Дженнифер. Мы были женаты четыре года, когда она забеременела. Она была на седьмом небе от счастья. За десять недель до предполагаемых родов ей срочно сделали кесарево сечение. Ребенок умер, у Дженни образовался абсцесс на ране, под швом. Медики сделали все возможное, но через три дня она умерла.

Изабелла сжала руку Хоторна.

— Ох, Макс.

— Она так хотела ребенка, мы оба хотели. Это была девочка.

Некоторое время они лежали молча.

— До этого я считал себя счастливым человеком, — задумчиво произнес он. — У меня было безоблачное детство, любящие родители и сестра, с которой иногда можно было драться. Я хорошо учился в школе. Защитил диплом по уголовному праву, собирался сдавать экзамены в коллегию адвокатов. Но меня привлекали опасности, поэтому я поступил на работу в полицию.

— И ты об этом не пожалел?

— Отнюдь. После смерти Дженни работа стала моим спасением, моей жизнью.

Изабелла размышляла над тем, что он сказал.

— Ты пошел на большой риск, явившись сюда, чтобы быть со мной, правда? — медленно спросила она.

— Вступать в интимную связь с проходящими по делу категорически запрещено. — Взгляд его глаз был жестким, когда он повернулся к ней.

— Что произойдет, если об этом узнают? — спросила она, и у нее перехватило дыхание от тревоги за него.

— Меня накажут. Возможно, отстранят от дела.

— Выгонят из полиции?

— Это тоже возможно.

Она нагнулась к нему и поцеловала в губы. Долгим, страстным, полным любви поцелуем, выражая полное доверие к нему, в знак того, как много значит для нее эта греховная страсть.

— Ты больше не должен приходить сюда, Макс. Нам придется найти другое место, где можно побыть вместе.

Он ничего не ответил. «Может быть, другого раза не будете, — в панике подумала Изабелла, глядя на его бесстрастное лицо.

— Как ты миновал полицейских снаружи? — с любопытством спросила она.

— Я сказал, что подменю их на эту ночь.

— Господи, Макс, это же рискованно!

— Рискованно.

— Ты должен вернуться в машину до того, как появится новая смена.

— Да. — Его лицо осветила улыбка. — Не волнуйся, я успею.

Она лежала рядом, чувствуя себя несчастной от того, что из-за нее он рискует своей карьерой.

— Изабелла, — нежно произнес Хоторн, — я не жалею о том, что произошло между нами сегодня ночью. Я рад, я снова поступил бы так же. Ты мне веришь?

Она крепко обняла его за шею, словно защищая его от всего мира.

— Конечно. Тебе не нужно убеждать меня словами, любимый. Ты здесь. Этим все сказано.

В его объятиях она погрузилась в глубокий сон впервые за много недель. Когда Изабелла проснулась, Хоторн уже ушел.

Глава 10

Изабелла стояла у окна своего кабинета, глядя на улицу внизу. Краем глаза она видела непрерывный поток пешеходов на тротуарах по обеим сторонам дороги и плотную автомобильную пробку. Прошло два дня с тех пор, как они с Максом были близки. Те два дня, в течение которых она его не видела, показались целой вечностью одиночества. Вчера он прислал ей на работу розы. Огромный букет, завернутый в хрустящий целлофан с подкладкой из мягкой золотистой бумаги. На приложенной карточке стояла только одна буква «М». Сердце Изабеллы сжалось, когда она увидела цветы, она была растрогана и почему-то опечалена. Изабелла спрашивала себя, есть ли у них с Максом реальная надежда на совместное будущее. Почему-то воспоминание о ночи любви больше походило на сон. Даже розы казались чем-то невероятным; она не могла себе представить, как Макс стоит в цветочном магазине и заказывает такой яркий и сентиментальный букет.

За все это время он позвонил только один раз и поинтересовался, все ли у нее в порядке. Его голос звучал напряженно и официально, и хотя слова были заботливыми, она не смогла расслышать в его голосе ничего, кроме осторожности и сдержанности.

Изабелла села за письменный стол и заставила себя сосредоточиться на бумагах. Через час она выпрямилась в кресле и стала разминать плечи, пытаясь избавиться от напряжения. Она вспомнила, как пальцы Макса скользили по ее скованным мышцам, и у нее врывался тихий вздох, напоминающий стон.

Мобильный телефон лежал на столе, и она все время поглядывала на него, мысленно приказывая зазвонить. Ей так хотелось, чтобы Макс снова с ней связался, просто услышать его голос. Но телефон упорно молчал. Это было похоже на пытку. Она импульсивно схватила телефон и набрала номер своего отца в Эдинбурге.

Слушая гудки, Изабелла почувствовала тревогу. Она пожалела, что отец не пользуется автоответчиком, он презирал, по его выражению, «новомодную технику» — мобильные телефоны, компьютеры и тому подобное. Когда она уже потеряла всякую надежду поговорить с ним, в трубке раздался его голос, резкий и четкий, ясно выговаривающий каждый слог. Он методично назвал свое полное имя и номер телефона.

— Изабелла, дорогая! — воскликнул он, услышав голос дочери. — Ты обычно не звонишь в такое время. Разве ты не на работе?

— Я на работе, папа. Но у меня иногда выпадают свободные минуты для личных дел. — Изабелла улыбнулась, зная, как отец печется о старательном и точном исполнении служебных обязанностей.

— Неужели? Ну наверное, так и есть. Конечно, в моей молодости все было по другому.

— Разумеется. Я просто позвонила, чтобы спросить, как ты живешь.

— У меня все хорошо, дорогая. — Последовала пауза. — Да, я вполне здоров, правда. — Он неожиданно закашлялся.

Услышав хриплый резкий кашель, Изабелла встревожилась. Отец никогда не вдавался в подробности, категорично заявляя о своем хорошем здоровье.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь «вполне здоров»? Какие-то проблемы?

— Не-ет, — протяжно ответил он, что делало шотландский акцент более заметным.

— Ты уверен? — Изабелла крепко сжала трубку в руке. — Ты должен сказать, если что-то не так. Несправедливо скрывать это от меня.

— Всего лишь маленькая проблема с сердцем, — отрезал он. — Тебе совершенно не о чем волноваться.

Господи! Теперь она слышала по его голосу, что все совсем не так уж хорошо: он немного задыхался, обычно безупречная речь перемежалась небольшими запинками.

— И как давно это продолжается? Ты ходил к врачу?

— На этой неделе докторша заходила ко мне пару раз. Просто для проверки, знаешь ли. Она славная девочка, но я считаю, что она зря тратит время.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, природа берет свое, когда доживаешь до моего возраста, дорогая. Нет смысла это отрицать.

— Я приеду тебя навестить, — твердо сказала Изабелла. — В ближайший уикэнд.

— В этом нет необходимости, дорогая. Со мной все будет в полном порядке. Миссис Прингл удовлетворяет все мои потребности.

— Миссис Прингл — твоя экономка, — возразила Изабелла. — Она готовит тебе еду, поддерживает чистоту и порядок в доме, но она не может позаботиться о тебе так, как дочь.

— Этого нельзя отрицать, Изабелла, учитывая то, что она почти так же стара, как и я, — сухо ответил отец. — Нет, дорогая, я не хочу, чтобы ты срывалась с места, у тебя в Лондоне своя работа и своя жизнь.

— Я приеду, — сказала она. — Пятичасовым поездом.

— Нет, дорогая, — повторил он твердо. — Я бы предпочел, чтобы ты не приезжала.

— Но почему? Последовала короткая пауза.

— Потому что меня здесь не будет.

Изабелла почувствовала, как у нее похолодело внутри.

— Что ты этим хочешь сказать?

— В пятницу я ложусь в больницу. Просто для обследования, несколько обычных анализов. Вовсе не о чем беспокоиться.

— О Господи! — воскликнула она. — Я обязательно приеду.

— Нет, Изабелла. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты приезжала.

— Боже милостивый! — воскликнула она с обидой. — Но почему?

— Потому что, если ты бросишь все и примчишься, я почувствую себя так, словно стою на пороге смерти. Пожалуйста, оставайся в Лондоне, дорогая, и повеселись в этот уик-энд. Ты еще успеешь приехать и повидать меня, когда я вернусь домой, здоровый и невредимый, должным образом одетый и с чувством собственного достоинства. Пожалуйста, уважь мою просьбу.

Изабелла знала, что дальнейшими возражениями ничего не добьешься. Отец всегда был страшно горд и невозможно упрям. Она положила трубку на письменный стол и секунду сидела неподвижно, размышляя над его словами.

Вошла Эстер со свежесваренным кофе. Она с тревогой посмотрела на бледное лицо Изабеллы и спросила:

— Плохие новости?

Изабелла заставила себя улыбнуться. Ей пришло в голову, что она становится в некотором роде подопечной своей чуткой наблюдательной помощницы.

— Я только что разговаривала с отцом, — объяснила она. — Он сказал, что у него какие-то проблемы с сердцем. Но не захотел рассказать, насколько серьезные.

— Ох, бедняжка, — посочувствовала Эстер. — Сначала ужасная неприятность с вашей рукой, а теперь еще и это.

— У-гу, — улыбнулась Изабелла; с сожалением подумав, что не только эти неприятности ее тревожат.

— О! — воскликнула Эстер, уже повернувшись от двери, — Инспектор Хоторн звонил, пока вы разговаривали с отцом. Просил, чтобы вы перезвонили. Судя по его тону, дело срочное.

Изабелла кивнула и потянулась к телефону. Макс ответил сразу.

Не было никаких любовных преамбул. Он явно говорил из участка, она слышала в трубке шум голосов и телефонные звонки.

— Поступило много откликов на объявление, — коротко сообщил он, — Мы тщательно проанализировали их все и выбрали четырех мужчин, которые кажутся нам похожими на подозреваемого.

— Хорошо, — ответила Изабелла с усталым вздохом. Она уже начала сомневаться, сможет ли справиться с планом Макса. Больше всего ее беспокоил не риск — она доверяла Хоторну и знала, что он примет надлежащие меры предосторожности в тех местах, где она будет встречаться с этими мужчинами, — а ее способность притворяться и обманывать, особенно когда так много поставлено на карту. Хотя она была очень компетентна в своей работе, но никогда не считала себя очень общительной. Собственно говоря, в компании незнакомых людей Изабелла всегда чувствовала некоторую скованность и смущение.

— Ты хочешь передумать? — ровным голосом спросил он.

— Нет-нет! Я все сделаю, нам нужно поймал, этого человека. Не только для моего блага, но ради всех других несчастных женщин, которых он может наметить себе в жертву и превратить их жизнь в кошмар.

— Спасибо, — мягко сказал он. — Мы это ценим.

— Мы?

— Моя команда. И я, конечна.

— Итак, когда вы организуете встречи?

— Как можно скорее. Может быть, не завтра, а послезавтра. А с остальными ты встретишься в следующие три дня.

— Понятно.

— Тебе неудобно? — спросил Хоторн, и Изабелла ясно представила, каким острым стал его взгляд.

— Мой отец болен. Я собиралась поехать в этот уик-энд в Эдинбург навестить его.

— Мне очень жаль, — посочувствовал он.

— Что мой отец заболел или что я собираюсь в Эдинбург?

— Что твой отец заболел, конечно.

— Он категорически против того, чтобы я мчалась к нему, — сообщила Изабелла. — Дело в его гордости. Ему не хочется признавать, что он не в самом добром здравии. И чтобы я видела его в пижаме. — Слезы навернулись на глаза, когда она подумала о своем привередливом, яростно отстаивающем независимость отце и о грозящей ему перспективе потерять независимость и самоуважение. Но зачем она рассказывает все это Максу? Да еще таким гневным тоном, словно это его вина.

— Ты хочешь поехать? — спокойно спросил Макс, но в его голосе звучала озабоченность. Если она поедет в пятницу в Эдинбург, это, несомненно, сорвет его планы поскорее выманить преступника.

— Да, — ответила Изабелла, — но отец возражает. Вот в чем проблема.

— Понимаю.

— Что ты сделаешь, если я поеду? — спросила она с вызовом. — Попытаешься меня остановить? Я понимаю, что это сорвет твои планы по устройству «свиданий», и еще тебя волнует моя безопасность, но если я захочу поехать, то это будет мое решение. Ведь так?

— Да, — терпеливо ответил он. — Итак, ты собираешься уехать в Эдинбург на этот уик-энд?

— Не знаю. — Она чувствовала себя загнанной в угол, растерянной и по-детски упрямой. — Но если решу поехать, это мое дело.

— Конечно. Здоровье твоего отца должно стоять на Первом месте. Только дай нам знать о своем решении как можно скорее, — попросил он спокойно.

— Хорошо, — согласилась она, страдая от своей нерешительности.

— Мы с сержантом Хейс хотели бы встретиться с тобой, чтобы обсудить организационную сторону дела. Можно зайти к тебе домой сегодня вечером? Скажем, часов в семь.

Изабелла почувствовала легкое головокружение. Все смешалось. Она вспомнила, как лежала в постели с Максом позавчера ночью, как ее тело открылось для него. И вот теперь он разговаривает с ней вежливо, как чужой, словно они просто знакомые. А она так много узнала о страсти в тот единственный вечер, когда занималась с ним любовью. Макс пробудил в ней чувства, которые ее поразили, заставили задыхаться и таять от его прикосновений. Она помнила тяжесть его тела, твердого и жесткого по сравнению с ее мягкой женской плотью, как ее соски горели под его губами…

Изабелла стояла в своем кабинете в элегантном угольно-сером костюме, и ее заливала волна жара.

— Да, — тихо ответила она. — Часов в семь подойдет.

Они явились точно в назначенное время. Эмма Хейс вошла первой. Она была одета в полицейскую форму, придававшую ей более суровый вид, чем обычно. Изабелла спросила себя, не надела ли она ее нарочно, чтобы подчеркнуть серьезность задания, к которому они должны были приступить.

Макс сел в углу дивана, вытянув перед собой длинные ноги, его лицо было спокойным и непроницаемым. Изабелла не смела взглянуть на него, опасаясь, что ее чувства выплеснутся наружу и откроют позорную правду этой несгибаемо правильной Хейс.

Эмма взяла инициативу в свои руки. Прочитала краткие биографии четырех мужчин, отобранных для встречи с Изабеллой, а потом изложила план действий. У Изабеллы сложилось впечатление, что Эмма нервничает, словно проходит некое испытание, а Макс наблюдает за ней и оценивает, как экзаменатор. Она почувствовала симпатию к честолюбивой молодой женщине, на которую был устремлен холодный взгляд ее начальника.

— Мы постарались сопоставить то, что нам известно о Громиле… — Эмма внезапно замолчала и смущенно взглянула на Макса, но его единственной реакцией были слегка приподнятые брови. Он ясно давал понять, что сержант должна сама вести боевые действия. — Мы называем подозреваемого Громилой, мисс Брюс, — объяснила Хейс, и на ее щеках появилось два розовых пятна. — Нечто вроде клички. Надеюсь, это вас не слишком огорчает.

— Известие о том, что я иду на свидание с человеком по прозвищу Громила? Вовсе нет, сержант, — улыбнулась Изабелла, внезапно до нее дошел черный юмор этой абсолютно серьезной ситуации.

Эмма нервно откашлялась.

— Тех четверых, которых мы отобрали для свидания с вами, объединяет то, что они любят рыжеволосых женщин, занимающих высокие должности. Возможно, мне следовало поставить должности на первое место, — прибавила она и нахмурилась.

— Я думаю, вы были совершенно правы, поставив их любовь к рыжеволосым женщинам на первое по важности место, — возразила Изабелла. — Ведь он послал пряди волос по крайней мере трем, поэтому ясно, что волосы являются чем-то вроде спускового устройства. Сексуального спускового устройства, потому что, как известно, преследование носит сексуальный характер, не так ли?

Эмма посмотрела на нее с нескрываемым уважением.

— Да, именно так мы считаем.

Изабелла бросила дерзкий взгляд на Макса. Он смотрел ей прямо в глаза, и она поняла, что он — ее единственная любовь. Это было похоже на вспышку страсти. Единственная настоящая страсть в ее жизни, даже если они будут вынуждены расстаться.

— И как, по-вашему, я должна себя вести во время этих свиданий? — спросила Изабелла, с изумлением почувствовав себя сильной и решительной после всех страхов и неуверенности, которые в последнее время ее одолевали. — Мне придется стать превосходной актрисой, не так ли? И какую же роль вы для меня приготовили? Элегантной городской женщины с блестящей карьерой, соблазнительницы, девушки с золотым сердцем? Или всех трех?

— Просто быть самой собой, — мягко ответил Макс. Изабеллу восприняла его тихий бархатный голос как ласковое прикосновение. Она быстро взглянула на Эмму, но ее лицо было суровым. Кажется, она не заметила ничего необычного.

— Да, лучше всего, если вы просто будете естественной, — подтвердила сержант Хейс.

— Наверное, это самое трудное, — задумчиво произнесла Изабелла, — играть саму себя. Особенно учитывая, что я очень боюсь идти на свидание с незнакомым человеком, которого нашла по объявлению.

— Казаться неуверенной и уязвимой — самое эффективное, — заметил Макс. — Вполне нормально нервничать на свидании, назначенном заочно. А этот человек, весьма вероятно, ощущает себя очень ущербным, и его возбуждает возможность почувствовать себя более сильным и уверенным, чем партнерша.

— Полагаю, с этим связано его стремление издеваться над своими жертвами и пугать их, — размышляла Изабелла.

— Нам надо, чтобы вы заставили его расслабиться, — быстро вставила сержант Хейс. — Чтобы он выдал вам свои секреты.

Изабелла кивнула.

— Мы хотели предложить вам наилучший способ добиться этого… — Сержант осеклась, потому что Макс поднял руку, давая понять, что надо дать высказаться Изабелле.

— Я думаю, что заставить человека выдать тайну лучше всего, посвящая его в какие-то свои секреты, — задумчиво произнесла она.

Макс улыбнулся.

— Точно. — Он посмотрел на Изабеллу оценивающим и задумчивым взглядом. — Вы по-прежнему уверены, что хотите это проделать? — спросил он.

— Да, — медленно ответила она: — Когда я смогу увидеть письма, написанные в ответ на объявление?

— Сейчас. У меня они с собой. — Макс сунул руку во внутренний карман куртки. — Ох! — воскликнул он с раздражением. — Наверное, остались в моем кейсе в машине. — Он взглянул на Эмму Хейс, и та тут же вскочила.

— Я принесу, сэр. Дверь за ней закрылась. Изабелла с Максом взглянули друг на друга.

— Умный ход, — прошептала Изабелла с улыбкой. Медленно, словно во сне, они встали и двинулись друг к другу. Хоторн обнял ее, их поцелуй был долгим, глубоким и страстным.

— Я истомился по тебе, — прошептал он и стал гладить ее спину и плечи. — Ты все еще напряжена. Господи, бедная моя девочка…

— Стоит ли удивляться? — грустно улыбнулась она. — На меня охотится какой-то сумасшедший; отец, возможно, серьезно болен; а две ночи назад я прыгнула в постель к человеку, которого едва знаю, и влюбилась в него.

Он заглянул ей в глаза и снова поцеловал. Они уже слышали, как сержант Хейс легонько стучит в дверь, и неохотно разжали объятия.

— Садись, — одними губами приказала Изабелла. — Мы не должны рисковать. Это слишком опасно для тебя. Я уверена, что твоя сотрудница что-то подозревает.

Губы ее горели от поцелуев Макса, когда она открыла дверь Эмме Хейс. Она была уверена, что эта женщина чувствует исходящий от ее тела жар, ощущает страсть, витающую в воздухе.

Но сержант, кажется, ни о чем не подозревала. Повинуясь кивку начальника, она достала из кейса письма и вручила Изабелле, которая быстро их просмотрела, потом нахмурилась и подняла глаза.

— Но эти письма… такие обыкновенные. Такие официальные и вежливые. Наверняка негодяй не мог сочинить ничего столь невинного, как эти короткие письма.

— Вероятно, — согласился Макс. — Но такая женщина, как вы, не ответила бы на слишком фривольное и фамильярное письмо, не так ли?

Изабелле это показалось разумным.

— Мы считаем, что он умен, — заметил Хоторн. — Возможно, хорошо образован. И достаточно хитер, чтобы не спугнуть свои жертвы.

— Может, разложите письма по порядку? — предложила сержант Хейс. — Выберите того, с кем хотели бы встретиться первым.

— Не думаю, что мне вообще хотелось бы встречаться с ними, будь у меня выбор, — сухо возразила Изабелла. Перебрав послания, первым она положила самое короткое. В нем говорилось:

«Дорогая рыжеволосая леди!

Мне тридцать четыре года, работаю менеджером-консультантом. Почту за честь встретиться с вами, если вы соблаговолите со мной связаться».

Под письмом стояла стильная неразборчивая подпись и номер телефона.

Макс достал из кейса крохотный мобильный телефон и вручил Изабелле.

— Это обеспечит вам полную анонимность. Мы с сержантом сейчас уйдем. Когда установите контакт с первым подозреваемым и договоритесь о встрече, прошу сразу же сообщить мне или кому-нибудь из моих сотрудников.

Его глаза были серыми, как штормовое море, а взгляд далеким и очень деловитым.

Изабелла испуганно посмотрела на Макса. Внезапно нынешняя авантюра, еще недавно казавшаяся чем-то вроде фантазии, стала пугающе реальной. Словно стоишь, дрожа, на высоком трамплине, и нет другого выбора, кроме как броситься вниз головой в воду.

Макс вставил ключ в зажигание и потянулся за ремнем безопасности.

— У Изабеллы Брюс есть мужество, надо отдать ей должное, — сказала Эмма. — Не многие женщины, не служащие в полиции, согласились бы принять участие в нашем деле.

— Да, — кивнул Макс, сжимаясь от страха за Изабеллу.

— Нам повезло, что у нее нет дружка и она не замужем, — продолжала Эмма ровным невыразительным голосом. — Вряд ли муж с радостью отпустил бы жену на подобные свидания… даже под наблюдением полиции. — Она помолчала. — Кстати, вам не кажется странным, что у нее никого нет, сэр? У такой привлекательной женщины?

— Человеческая жизнь полна засадок, — медленно произнес Макс, бросая задумчивый взгляд на сержанта и напоминая себе, что ему следует быть очень и очень осторожным.

Глава 11

Когда Изабелла на следующий день пришла на работу, Эстер поспешно вошла к ней в кабинет и сообщила, что шеф хочет немедленно ее видеть.

— О Господи! Кто именно? Есть проблемы? — спросила Изабелла.

— Гapeт Браун. Знаете, тот, что приходил за вами на совещание, когда приехали полицейские. Он не сказал, что есть проблемы. Но похоже, дело срочное, — призналась Эстер.

Изабелла вздохнула. И так полно поводов для беспокойства, а тут еще неожиданные трудности по работе.

— Ладно, — сказала она, стараясь говорить весело и деловито, — я сейчас заскочу к нему. Распечатай, пожалуйста, почту и просмотри ее вместо меня, хорошо?

— Прекрасно, — ответила Эстер.

— Нет, подожди. Оставь обычную почту мне. Включи мой компьютер и проверь электронную почту.

Эстер с любопытством посмотрела на начальницу.

— Да, конечно. Никаких проблем.

Изабелла стояла в лифте, размышляя, почему не позволила Эстер распечатать ее письма, и гадая, откроет ли когда-нибудь хоть один конверт спокойно. Она думала, что после случая с лезвием ее всегда будет мучить страх, что она или ее сотрудники могут пострадать, просто вскрывая конверт.

В кабинет старшего партнера ее проводила броская и немного свирепая на вид личная секретарша.

— Доброе утро, мистер Браун, — поздоровалась Изабелла с самой веселой улыбкой, которую сумела изобразить. Босс встал ей навстречу.

— А! Изабелла. Большое спасибо, что пришли так быстро. Пожалуйста, присядьте.

Он снова опустился в огромное кожаное кресло у стола, сложил ладони домиком и стал серьезным.

«Что дальше? — спросила себя Изабелла. — Неужели я допустила какую-то грубую ошибку? Потеряла престижного клиента? Или Гарет Браун узнал что-нибудь о причине визита Макса?» Уже знакомая тревога, которая стала ее постоянным спутником, охватила Изабеллу.

— Я понимаю, что это будет для вас неожиданностью, — осторожно начал Гарет Браун. — У меня очень важное совещание в Париже сегодня во второй половине дня, и мне бы хотелось взять с собой коллегу, который сумел бы меня поддержать и дать совет. Я узнал о совещании только вчера поздно вечером, вот почему не смог предупредить вас заранее.

Он смотрел на нее насмешливо.

Изабелла сразу насторожилась. Несомненно, это было необычно, даже неправильно. На важных совещаниях старшие партнеры всегда вели переговоры в одиночку или брали с собой личных секретарей.

— У вас на лице скептическое выражение, — осторожно заметил Браун.

— Да, — призналась Изабелла. — Я гадаю, какие именно совет и поддержку вы от меня ожидаете. И тот ли я человек, который в состоянии их дать. — «Не пытаетесь ли вы поухаживать за мной?» — прибавила она про себя, пораженная мыслью о правильном, даже немного чопорном Гарете Брауне в роли соблазнителя.

— Мы ищем возможности слияния с одной брокерской фирмой в Париже, — объяснил Браун. — Дело еще на предварительной стадии. Естественно, мне бы хотелось знать мнение такого знающего человека, как вы, по поводу инвестиций и риска.

— Понимаю, — медленно произнесла Изабелла, все еще не избавившись от подозрений. Ее таланты лежали в области советов клиентам насчет личных инвестиций, а приобретение фирм и слияние совсем не в ее компетенции.

— Есть проблема, Изабелла? — спросил босс, глядя на нее с беспокойством. — Конечно, я понимаю, что у вас в последнее время возникли некоторые трудности, как вы любезно меня проинформировали. Но ведь вы уверяли, что это никак не мешает вашей работе.

— Конечно, нет, — заверила Изабелла. Она пыталась представить, каковы будут последствия ее отъезда из страны с точки зрения планов, которые строила она с Максом и его командой. Как часто случалось в последнее время, у нее в голове был туман, мысли путались.

— Нам хотелось бы видеть, что наши сотрудники на сто процентов преданы работе и готовы проявлять гибкость, — напомнил Гарет Браун. — Я понимаю, эта поездка означает, что вам придется работать до позднего вечера. И без сомнения, нам устроят потом какой-то прием, на который мы обязаны пойти из вежливости. Но завтра утром мы уже вылетим обратно в Лондон. Ваш привычный рабочий распорядок не слишком пострадает.

У Изабеллы возникло ощущение, что ее подвергают своего рода испытанию, и было бы очень неразумно с точки зрения карьерного роста отказаться от предложенной поездки. Более того, если у Брауна на уме другие мотивы, кроме рабочих, если ему вздумалось влюбиться, то она совершенно уверена, что сумеет с ним справиться. Не в первый раз старший по должности коллега пытается изобрести благовидный предлог, чтобы уложить ее к себе в постель.

— Конечно, я буду очень рада поехать по делам фирмы, мистер Браун, — весело ответила она.

— Гарет, — поправил он с улыбкой. — Я всегда хотел, чтобы родители назвали меня Джеймсом. — Он подмигнул Изабелле. — Но ничего не поделаешь, приходится жить с тем, что нам досталось.

«Вот так! — думала Изабелла, выйдя из кабинета начальника и направляясь в свой собственный. — Еду в Париж с Гаретом Брауном, который хотел бы называться Джеймсом. Как будто и без того мало неприятностей!»

Эстер сочла эту новость великолепной.

— Вы уверены, что он не хочет и меня взять? Я могла бы присмотреть за вами двоими, проследить, чтобы у вас были все необходимые документы. И играла бы роль дуэньи! — лукаво прибавила она.

— Поездка чисто деловая, — сурово напомнила Изабелла.

— Хо-хо! — многозначительно пробормотала Эстер и упорхнула.

Изабелла ушла с работы после ленча. Вернувшись домой, бросила на кровать мягкий кожаный чемодан и начала укладывать вещи. Белье, ночная рубашка, туфли и макияж — в первую очередь. Ей понадобится еще один рабочий костюм и что-то на вечер, если намечается нечто вроде приема. Она выбрала длинное шелковистое платье из черного крепа и изумрудный жакет, расшитый бисером.

Застегнув чемодан, она прошла в прихожую, чтобы вызвать такси в Хитроу, но остановилась. Нужно предупредить Макса о своем отъезде. После недолгих колебаний Изабелла решила, что может просто попросить полицейского из патрульной машины на улице передать Хоторну это сообщение. Нет, слишком холодно, слишком цинично. Ей хотелось самой сказать ему. Объяснить ситуацию.

Видит Бог, как ей хотелось услышать его голос.

Изабелла набрала номер его мобильного телефона, но он оказался выключенным, так что у нее не оставалось другого выхода, кроме как оставить сообщение. Она знала, что ей следует проявлять осторожность, но было так трудно ограничиться холодным, без лишних слов, посланием о своем местонахождении без всяких подробностей или объяснений, не попрощаться с ним нежно. Всем известно, что мобильники ненадежны. Постороннему человеку легко взять чужую трубку, если ее бросили где-то на столе. И прослушать сообщение…

Раздался гудок подъехавшего такси. Когда Изабелла открыла дверь и просунула в нее чемодан, из дежурной машины выскочил полицейский.

— Я возьму, мадам, — учтиво предложил он. — Позвольте спросить, куда вы собрались? И как долго будете отсутствовать?

— Спасибо, — кивнула Изабелла, отдавая ему чемодан. Она была благодарна за помощь и заботу, но в то же время немного обижена тем, что за каждым ее движением следят, словно она сама преступница. Она кратко сообщила полицейскому о своей поездке, потом еще раз поблагодарила его, когда он погрузил ее чемодан в такси и закрыл за ней дверцу.

— В Хитроу, — сказала она шоферу, заметив на его лице удивление от той маленькой пантомимы, которая только что разыгралась.

Некоторое время они ехали молча. День был серым, воздух пронизывали холодные струйки дождя. Шофер включил дворники и бросил взгляд в зеркало заднего обзора.

— Кажется, за нами едет полицейский эскорт, мисс. — Да, кажется, я не сумела отделаться от «хвоста», — в тон ему ответила Изабелла. — Но могу заверить, что я не вооружена и не опасна.

Он ничего не ответил, сосредоточившись на том, как лучше лавировать в плотном дорожном движении Лондона, которое стало еще гуще с приближением вечернего часа пик.

Гарет Браун находился в зале ожидания. Изабелла поздоровалась с ним, потом огляделась и с некоторым облегчением обнаружила, что полицейская машина застряла в пробке у выезда с одной из огромных стоянок аэропорта. Даже включенная сирена и синий маячок не помогли. Наконец-то Изабелла получила свободу передвижения, никем не преследуемая. Ей сразу стало легче, мысли переключились на предстоящую поездку в Париж. Она представила, как взлетит в это ясное кобальтовое небо выше облаков, и хотя бы на несколько часов останется позади весь ужас этого чудовищного преследования.

— Я уже зарегистрировал билеты, — сообщил Гарет. — Пойдем выпьем по бокалу шампанского.

Изабелла быстро оглянулась. Полицейская машина подъехала к входу и стояла на двойной желтой линии. Полицейский как раз выходил из нее, но они с Гаретом уже миновали паспортный контроль и контроль безопасности. Наверняка полицейский не станет дальше следить за ней.

Пока они пили шампанское, Изабелла все время поглядывала на дверь, но никто за ней не наблюдал.

— Как мы очутились в VIP-зале? — спросила она у Гарета Брауна.

— Моя жена занимает небольшой пост в кабинете министров. — Он улыбнулся. — Полезно иметь связи, правда?

— Да, — пробормотала Изабелла, думая о том, что жена Гарета, должно быть, очень деловая и вечно занятая женщина. Не чувствует ли он себя заброшенным и изголодавшимся по сексу?

В полете Браун вел себя безукоризненно, объяснял Изабелле причины предполагаемого захвата парижской брокерской фирмы, достал из кейса необходимые документы и вместе с ней просмотрел их, чтобы полностью подготовить ее к совещанию. Вежливый и безупречный босс.

В аэропорту Шарль де Голль они сели в экспресс до города, а потом доехали на такси до брокерской конторы, расположенной в коммерческом центре Парижа.

Мимо проносились достопримечательности: внушительная Триумфальная арка, тонкое кружево Эйфелевой башни, утонувшей в бледно-голубом небе. Опустив стекло, Изабелла услышала гул и гудки автомобилей, уловила едкий запах горячих выхлопных газов, смешанный с уникальным и безошибочно узнаваемым ароматом французских сигарет.

— М-м, нет другого такого города, как Париж, — пробормотал Гарет, улыбаясь спутнице и поднимая брови.

Совещание состоялось в конференц-зале, очень похожем на такой же в фирме, где работала Изабелла в Лондоне. На нем присутствовали четыре директора и два менеджера. Одним из менеджеров оказалась роскошная длинноногая блондинка, напоминавшая Брижит Бардо в молодости. Совещание велось по-французски, так как Гарет говорил на нем безупречно. Изабелла же обнаружила, что ей приходится сильно напрягаться — она хоть и хорошо знала язык, но не так свободно изъяснялась, поскольку у нее не было практики.

Через час подали кофе с булочками, и атмосфера стала менее напряженной. Изабелла только начала разбираться в происходящем, как вдруг дверь открылась и тихо вошел высокий черноволосый мужчина. Он сел на один из стульев у стены.

Изабелла не поверила своим глазам. Это был Макс! Она продолжала смотреть на него, словно он был иллюзией, миражом, который вот-вот растает. Лишь через несколько секунд до нее дошло, что все происходит на самом деле. Макс здесь, в Париже. Сердце ее готово было выскочить из груди.

Он строго посмотрел ей в глаза.

Изабелла поняла, что с ее стороны было опрометчиво отправиться сюда, в Париж, не связавшись сначала с ним лично. Она находится под его защитой, он отвечает за нее, и если с ней что-то случится… Она выругала себя за то, что не подумала об этом раньше.

Ноги у нее подгибались, когда она обошла вокруг стола, нагнулась к Гарету, пробормотала извинение, а потом направилась к двери, избегая смотреть на Макса, чтобы окружающие не подумали, будто его внезапное появление имеет отношение к ее бегству.

Она остановилась за дверью, ее била легкая дрожь, хотя в здании стояла тропическая жара.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Макс вышел из зала и подошел к ней. Он ничего не говорил, просто стоял очень близко, глядя на нее в упор.

— Извини, — прошептала она. — Мне следовало сообщить тебе о поездке.

— Да, — согласился он. — Следовало.

Дьявол! Это спокойное суровое неодобрение было гораздо хуже, чем если бы он накричал на нее. Она в отчаянии попыталась загладить свою вину:

— Я просто решила, что буду в полной безопасности, если уеду из Лондона. А один из старших партнеров нашей фирмы все время находился рядом со мной. Мне не грозила никакая опасность.

— Полагаю, тебе не пришло в голову, что этот старший партнер может оказаться тем самым человеком, который тебя преследует! — Макс смотрел на нее сверху вниз, как будто держал под прицелом.

— Вот еще! — фыркнула она. — Не будь смешным, он уже много лет работает на фирме. Он такой непоколебимо респектабельный, ему можно полностью доверять. — Изабелла смотрела на Макса умоляющими глазами. — Его жена работает в кабинете министров.

— И ты думаешь, что это исключает его из списка возможных подозреваемых? — холодно осведомился Хоторн.

— Не знаю. — На щеках Изабеллы выступили красные пятна, она поняла, как глупо себя вела. — Наверное, нет, — неуверенно закончила она.

— Я знавал убийц, внешне чистых, как стеклышко, — мрачно сообщил он. — Но изуродованные трупы, которые они за собой оставляли, свидетельствовали совсем о другом.

— Ты прав. — Она смущенно кивнула.

— О чем ты думала, когда убегала от полицейского, которому было приказано следить за тобой, охранять? Он позвонил мне, когда ты ехала в аэропорт. Я велел ему не пускать тебя на борт ни при каких обстоятельствах, если тебя не будет сопровождать полицейский. — Хоторн вздохнул с отчаянием. — А ты не придумала ничего лучшего, чем играть в прятки. Ох, Изабелла!

— Я просто хотела почувствовать себя свободной, — сказала она чуть не плача.

Воцарилось молчание.

— Не думай, что я не догадался. — Внезапно его тон стал мягче. — Это ужасно для тебя — чувствовать себя под постоянным наблюдением, но ты должна сохранить ясную голову, а не противиться моим усилиям видеть тебя живой и невредимой.

— Я знаю. Ох, Макс, извини. Я не хотела доставлять тебе столько хлопот.

— Понимаю. — Он помолчал. — Итак, я здесь, в столице иностранного государства, после погони за химерами. Чем ты можешь возместить мне хлопоты? — В его глазах внезапно вспыхнула озорная искорка.

— Ну… — У нее перехватило дыхание.

— В котором часу заканчивается ваше совещание? — быстро спросил он.

— Не знаю точно.

— Не имеет значения. Я готов ждать. — Он бросил на нее многозначительный взгляд, от которого ее сердце забилось еще сильнее. — В конце концов, мы в самом романтичном городе в мире, наедине, вдвоем. Зачем упускать такую прекрасную возможность?

Изабелла не успела ответить, как из зала заседаний вышел Гарет. Выражение его лица свидетельствовало, что он полон подозрений и весьма недоволен.

— Опять вы! — воскликнул он, обращаясь к Максу.

— Должен извиниться за то, что помешал, — спокойно ответил тот. — Но мое присутствие здесь необходимо и оправдано.

— Понимаю, инспектор, — медленно произнес Гарет и нахмурился, озадаченный. — Вы планируете… как бы это выразиться… задержать Изабеллу? И увезти ее назад в Лондон?

«Почему бы ему просто не добавить «в наручниках»?» — подумала Изабелла.

— Мисс Брюс не является подозреваемой, — сообщил Макс, лицо его стало замкнутым и суровым. Он бросил взгляд на Изабеллу, давая ей возможность высказаться самой, но она просто смотрела прямо перед собой, нерешительно закусив губу.

Гарет перевел взгляд с Макса на Изабеллу. Его недоумение росло.

— Мисс Брюс получает анонимные письма с угрозами, — продолжал Макс. — Мы полагаем, что их автор опасен и вполне мог последовать за ней в Париж. В общем; у нас достаточно оснований считать, что она будет в большей безопасности под охраной полиции в Великобритании.

— Боже милостивый! — воскликнул Гарет после короткого молчания. — Почему вы не сказали об этом, Изабелла? Какой ужас. Несомненно, со всех точек зрения было бы лучше, если бы вы доверили мне эту информацию.

— Да, — с несчастным видом согласилась она. Невозможно объяснить людям, какой запятнанной и опозоренной чувствуешь себя в роли жертвы, как стремишься сохранить это в тайне. — Мне искренне жаль, Гарет. Пожалуйста, поверьте.

Дверь конференц-зала снова открылась, и из нее выскользнула блондинка, похожая на Брижит Бардо.

— Все в порядке? — спросила она у Гарета восхитительно низким, хрипловатым голосом, ее огромные карие глаза были полны тревоги.

— В основном да, — заверил он. — Хотя у нас, кажется, возникла небольшая проблема. Похоже, мисс Брюс придется безотлагательно вернуться в Лондон.

— Боже мой! — Блондинка повернулась к Изабелле. — Как неудачно! Вы пропустите чудесную вечеринку, которую мы собирались устроить для вас с Гаретом сегодня вечером. Какая жалость!

— Да, мне очень жаль, — ответила Изабелла, чувствуя себя механической куклой, которую запрограммировали только на извинения.

— Ну, ничего не поделаешь, — сказала копия Бардо с сочувствием, улыбаясь Брауну и глядя на него призывным взглядом. — Вы скоро вернетесь в зал, Гарет? Шеф улыбнулся Изабелле на прощание, коротко кивнул Хоторну и направился вслед за француженкой.

— Думаю, ему будет хорошо и без тебя, — сухо заметил Макс, насмешливо глядя на Изабеллу. — К твоему сведению, я не рассматриваю его в качестве подозреваемого.

— Я уверена, что его не в чем подозревать. И не думаю, что он годится на роль волка в овечьей шкуре. У меня, скорее, возникло ощущение, что он просто надеялся немного поразвлечься вдали от напряженной работы в Лондоне и от одиноких вечеров, когда он сидит дома и ждет возвращения жены из палаты общин. — Изабелла была уверена, что Гарет, в сущности, приятный малый, ей не следовало сомневаться в его мотивах. Но с другой стороны, сейчас ей приходится подозревать каждого.

— Ну если только он не надеялся поразвлечься с тобой, — мрачно заметил Макс. — Я бы лично его задушил и бросил тело в Сену, если бы узнал, что он пытается устроить любовное свидание на одну ночь.

Изабелла вспыхнула.

— Даже не думай об этом! Ты же знаешь, я бы никогда не позволила ситуации выйти из-под контроля. Я думаю, что Гарет неплохо проведет время в компании с этой Брижит Бардо, как ты считаешь?

Он улыбнулся.

— Надеюсь. А как насчет нас с тобой? Я должен явиться в участок только завтра после полудня. — Он посмотрел ей в глаза взглядом, полным намеков и обещаний. — Итак, вы сегодня вечером свободны, мисс Брюс? — спросил он бархатным голосом.

По телу Изабеллы пробежала дрожь при мысли о возможности провести с Максом наедине весь вечер и всю ночь в незнакомом городе, где за ними никто не будет следить.

— Думаю, меня можно убедить отменить все дела, инспектор, — ответила она.

Хоторн снова улыбнулся.

— Э, любимая…

— С одним условием, — тихо прибавила Изабелла.

— Каким? — подозрительно спросил он.

— Что мы не будем говорить о моем «деле», забудем об этом чудовище и о нашем желании поймать его. И всего на одну ночь станем просто влюбленными, которые проводят вместе время, потому что обожают друг друга. — В ее глазах горел вызов. — Обещаешь?

Макс кивнул:

— Обещаю. — Он обнял ее за плечи и вывел на улицу. Подъехало такси.

— В «Парижскую камею», — приказал Хоторн шоферу.

Пробки были ужасными. На каждой улице автомобили двигались бампер в бампер. Водители осыпали друг друга ругательствами через открытые окна, пытаясь втиснуться в пространство, которого не хватило бы и велосипеду.

— Париж превращается в кошмар, — шепнул Макс, стараясь не обидеть шофера. — Хуже, чем в Лондоне. Единственный способ добраться здесь — пробиваться штурмом, несмотря ни на что. С волками жить — по-волчьи выть.

— Они ведут себя безрассудно, дорогой, — улыбнулась Изабелла, — Как французская конница во времена наполеоновских войн.

— Не останавливайтесь, чтобы оценить ущерб, — усмехнулся Макс, — И никогда… никогда не останавливайтесь на пешеходной дорожке, если на ней нет полицейского. Помоги, Господи, этому бедняге!

Изабелла рассмеялась.

— Тише, нас арестуют за государственную измену и отправят на гильотину.

Когда они добрались до бистро, оно уже было переполнено. В воздухе гудели голоса, витал запах чеснока и чудесных рыбных соусов.

Они заказали филе морского гребешка в белом вине, потом нежные бараньи котлеты с зеленым салатом. Ожидая заказ, они пили темный «Сансер». Изабелла отщипывала кусочки свежеиспеченного батона.

— Здесь просто рай! — воскликнула она, глядя через стол на красивое суровое лицо Макса.

— Остается лишь надеяться, что Гарет со своей компанией не приедут сюда на вечеринку и не увидят нас, — сухо заметил он.

— Об этом не стоит беспокоиться, — улыбнулась она. — Вечеринку устраивают у одного из директоров в роскошных апартаментах неподалеку от Монпарнаса. Думаю, мы в безопасности. Наконец-то. — Она накрыла его руку ладонью. Перспектива снова заняться с ним любовью заставила ожить ее тело. Она представила себе, как они опять тесно прижимаются друг к другу, как глухо стучат их сердца, как кровь бешено пульсирует в жилах.

Когда принесли еду, она оказалась превосходной и на вид, и на вкус, но предвкушение любви с Максом лишило Изабеллу аппетита, хотя она весь день почти ничего не ела. Она просто жаждала остаться с ним наедине, отдаваться ему, отбросив всякую сдержанность.

Наконец официант принес счет и взял у Макса пригоршню франков, поблагодарив его.

— Надеемся вскоре снова видеть вас, мсье, — произнес он, старательно выговаривая английские слова. — Мы очень давно не имели удовольствия вас обслуживать.

Изабелла поняла, что когда-то Макс был завсегдатаем этого ресторана, и смутилась, почувствовав на себе заинтересованный взгляд официанта.

— Ты приходил сюда с женой? — осторожно спросила она, когда они вышли в вечернюю прохладу.

Он кивнул:

— Да.

Изабелла ждала, что он что-нибудь прибавит, но он молчал, и она пожалела о своем вопросе. Она понимала, что сейчас не время спрашивать о Дженнифер, но надеялась, что такой момент скоро наступит.

— Это был чудесный ужин, — сказала она, беря его под руку. — Спасибо. — Спасибо тебе, что ты здесь, со мной. И отгоняешь от меня Призраков, — задумчиво ответил Хоторн. Не успела она осознать его замечание, как он спросил: — К тебе или ко мне? — Его голос звучал насмешливо и чуть игриво. Изабелла забыла обо всем на свете, сейчас существовали только она и Макс.

— К тебе, — решила она. — Мы ведь не хотим испортить себе настроение, встретив в коридоре моего отеля Гарета, Правда?

Изабелла с нетерпением ждала, когда они останутся вдвоем. Но когда они вошли в незнакомый безликий номер, внезапно почувствовала смущение. Она смотрела, как Макс прошел к туалетному столику и осторожно положил ключи на стеклянную поверхность. Потом он повернулся к ней и застыл совершенно не подвижно с серьезным лицом, на котором отражались все его чувства.

Она ясно почувствовала силу его мужского желания и собственную готовность доставить ему наслаждение: Ей хотелось дразнить и соблазнять его, как прекрасная парижская куртизанка, искушающая своего любовника. Стоя на некотором расстоянии от него, она медленно расстегнула молнию на платье.

Он смотрел на нее потемневшими от нахлынувших чувств глазами, потом сделал шаг, но она отпрянула, лукаво глядя ему прямо в глаза. Неторопливо сбросила платье на пол и перешагнула через него, оставшись в атласном бюстгальтере телесного цвета, крохотных трусиках и кружевных чулках.

У Макса вырвался долгий вздох, похожий на стон.

Медленными движениями Изабелла грациозно сняла с себя оставшуюся одежду. Обнаженная, она замерла, позволяя Максу досыта налюбоваться ее гладким, молочно-белым телом. Только звук дыхания и то, как вздымалась грудь, выдавали ее истинные чувства.

— Ты такая красивая, — прошептал Макс, глядя на ее грудь цвета слоновой кости, темные ореолы сосков и розовые бутоны посередине. Его взгляд скользнул вдоль идеального изгиба от бедра до тонкой талии, оценивая прекрасные пышные формы женщины в самом расцвете сил.

Изабелла подошла к Максу совсем близко, взяла его руки и положила себе на грудь, подставляя ему губы для поцелуя. Некоторое время она просто позволяла ему смотреть на нее и не ощущала никакого стыда или неловкости. Потом ее тело изогнулось в его сторону, притянутое жаром и силой его желания. Нежным жестом женщины, которая сдается, она медленно откинула голову назад и подставила ему свою шею, беззащитную и уязвимую.

Пока он ее целовал, она снимала с него одежду. Руки скользили по его груди, животу и бедрам, постепенно освобождая тело.

— Я так долго чувствовал в себе пустоту, — прошептал он. — Пытался убедить себя в том, что секс не имеет значения. Что для меня любовь уже невозможна.

— Любовь — это все, — возразила Изабелла. — Я поняла это после того, как полюбила тебя, Макс, мой родной, любимый.

Он отнес ее на кровать и положил на покрывало. Она закинула руки за голову и слегка раздвинула ноги.

— Я чувствую себя как героиня со сладострастного итальянского полотна, — улыбнулась она. — Теплой, золотистой и растрепанной.

Он уткнулся лицом ей между грудями, потом по очереди втянул губами соски. Она притянула к себе его голову, чтобы их губы снова встретились. Она дышала все чаше и чувствовала, как открывается ему навстречу душой и телом, готовая отдаться полностью, до конца.

Его глаза скользили по ее волосам, впитывая их темно-золотистый блеск и тяжесть. Изабелла лениво вытащила пригоршню длинных шпилек, удерживающих волосы, уложенные в аккуратную прическу.

Макс протянул руку и прикоснулся к роскошному шелковистому каскаду, рассыпавшемуся по ее плечам и подушке. Его пальцы скользили от макушки вниз по блестящим длинным прядкам. Он вздохнул, по телу пробежала дрожь.

Неожиданно Изабелла приподнялась и поцеловала его в губы с первобытной яростью, от которой он задохнулся. Макс среагировал мгновенно; и они, жадно целуясь, окунулись в горячее половодье страсти, захлестнувшей их темной волной.

Изабелле очень нравился острый мужской привкус кожи, которого не было ни у кого, кроме Макса. Он напоминал темно-зеленый лесной можжевельник и влажный ветер, дующий со стороны соленого моря. Она внезапно почувствовала себя совершенно дикой и необузданной. Ее рука спустилась вниз, охватила его мужское естество, и у нее вырвался громкий крик от нахлынувшего желания доставить ему удовольствие.

Его руки скользили по ее телу, нежные, как крылья бабочки, заставляли ее трепетать от наслаждения, от прикосновений любимого мужчины.

Макс нежно целовал ее тело, и Изабелле показалось, что она тает, что у нее не осталось сил ни на что другое, только лежать неподвижно и позволять ему пробуждать бурю эмоций, и ощущений.

Она слышала тихие стоны желания, вздохи удовольствия, но кто из них их издавал, трудно было понять.

С тихим стоном она выгнулась дугой и прильнула к нему, с жадностью хватая его плоть и направляя внутрь себя. И она уже ничего не чувствовала, кроме его сильных настойчивых толчков, связывающих их воедино, отдающих ее ему навсегда.

Время остановилось. Существовал только длинный золотистый туннель удовольствия, по которому она летела, кружась, все дальше и дальше, и радость билась в ней, пела, разносилась эхом.

Внезапно у нее вырвался долгий низкий животный крик. Ослепительный фейерверк ощущений, последовавший за этим, лишил ее сил, она задыхалась, у нее кружилась голова.

Макс перекатился и лег рядом с ней, убрал прилипшие к ее лицу влажные прядки волос и поцеловал ее в висок с огромной нежностью. Они взялись за руки и погрузились в сонный покой удовлетворенной страсти. — Прошел час. Очнувшись, Макс позвонил и заказал шампанское.

Они выпили его сидя обнаженными в постели. Он окунул палец в бокал и нарисовал узор на груди Изабеллы. Потом снова намочил палец и на этот раз обвел им вокруг ее пупка и медленно двинулся ниже.

И они снова занимались любовью, медленно и сладострастно, неотрывно глядя в глаза друг другу.

Она уснула в его объятиях, а когда проснулась, он, опершись на локоть, смотрел на нее сверху вниз, и глаза его были полны любви к желания.

Когда они наконец отправились в аэропорт, Изабелла ощущала себя разбитой и полностью удовлетворенной. Она взяла Макса за руку, пока они стояли в очереди на регистрацию билетов. Его пальцы ободряюще сжали ее ладонь, и она улыбнулась от удовольствия. Но, бросив взгляд на его лицо, Изабелла заметила новое напряженное выражение, которого не было вчера вечером. Во время, пребывания в Париже он смог на несколько коротких мгновений забыть о служебных проблемах и об ответственности, а теперь все возвращалось на круги своя.

— Что будет дальше? — спросила Изабелла, когда они уже летели в самолете.

— Осуществим наш план, выманим человека, который сделал твою жизнь несчастной, — мрачно ответил Хоторн. — И на этот раз безотлагательно.

— Я о нем почти забыла, — грустно призналась Изабелла. — Мы так чудесно провели время вместе, правда? В Париже мы оказались в другой жизни, в другом мире.

— Да, — согласился он. — Но, как ни печально, это была лишь маленькая передышка.

Когда они начали снижаться над Лондоном, Изабелла увидела, как Хоторн стиснул зубы. У нее возникло ощущение, что он постепенно отдаляется от нее, а разделяющее их пространство растет: Макс, блюститель закона, и Изабелла, жертва жестокого преследователя. Спонтанно возникшие теплота и нежность, с которой он относился к ней во Франции, казалось, растаяли. Она с грустью смотрела вниз, на серый пейзаж, когда они вынырнули из облаков. Париж теперь казался ей всего лишь сном. Идиллией, кратким побегом от суровой реальности, с которой им предстояло столкнуться по возвращении в Англию.

Глава 12

«Что надевает девушка на свидание с незнакомым человеком?» — гадала Изабелла, глядя на ряд висящих в шкафу платьев. Она достала костюм из зеленого шелка, потом повесила обратно и задумалась над достоинствами лиловой блузы и темно-синих расклешенных брюк. В конце концов она выбрала длинное, черное платье на узких бретельках.

Она знала, как выглядит со стороны: белая, почти прозрачная кожа, большие глаза, подкрашенные так искусно, что невозможно догадаться о присутствии макияжа, волосы блестящие и уложенные в классическую аккуратную прическу, неброские серьги и, наконец, блестящие черные туфли па высоких каблуках, больше уместные в элегантных интерьерах, чем на улице.

Изабелла нахмурилась. Внешность получилась слишком чопорной.

— Нет-нет, — пробормотала она, вынула из ушей ажурные серьги и бросила их на туалетный столик. Потом вытащила из волос шпильки и распустила волосы по плечам. — Вот! Так лучше.

Она открыла шкатулку с драгоценностями и перебрала ее содержимое.

«Зачем я так мучаюсь, стараясь произвести впечатление?» — подумала Изабелла, вспомнив просьбу Макса просто быть самой собой.

С грустной улыбкой она вынула серьги-подвески из жемчуга с бриллиантами, раньше принадлежавшие ее бабушке. Викторианские серьги были крупными и выглядели внушительно, она догадывалась об их истинной стоимости. Изабелла надела их, потом подошла к зеркалу и стала вертеть головой, любуясь мягким блеском жемчужин грушевидной формы, сверканием бриллиантов, усыпавших застежку. Серьги смотрелись великолепно, хоть и несколько претенциозно.

— У тебя все получится, — сказала она своему отражению в зеркале.

У нее было пусто в желудке, и она надеялась, что ей удастся что-нибудь съесть, когда принесут ужин. Если нет, то всегда можно сослаться на нервы. Она вспомнила о Максе, и смелости у нее прибавилось. Он придете ресторан ради нее, обеспечивая ее безопасность. Она не сможет сидеть с ним рядом или хотя бы просто смотреть на него, но все равно он будет там. Она почувствует его близость, испытает блаженство от самого его присутствия.

Изабелла бросила взгляд на часы. Еще десять минут до того, как за ней приедет такси, нанятое в частной фирме по указанию Макса, за рулем которого будет сидеть переодетый полицейский.

Все распланировано до последней мелочи. Макс звонил несколько раз, терпеливо рассказывал ей о последних решениях, принятых его командой, словно они разрабатывали военную кампанию.

Он уже советовал ей не упускать инициативу, договариваясь о встрече, и подчеркнул, что именно она должна назначить время и место свидания, а не мужчина, откликнувшийся на ее объявление.

— Но не покажусь ли я ему слишком самонадеянной и неприятной? — спросила Изабелла.

— Нет, если он знаком е этикетом свиданий, назначенных, с помощью колонки «Одинокие сердца», — объяснил Хоторн. — Обычно решение принимает тот, кто поместил объявление.

Макс оказался прав. Когда она позвонила мужчине, с которым должна была встретиться в этот вечер, он сам предложил, чтобы она определила время и место. Голос — его звучал очень самоуверенно, и Изабелла засомневалась, укладывается ли он в образ, нарисованный Максом: одинокого, не слишком общительного мужчины.

Команда Макса выбрала для свидания недавно открывшийся французский ресторан в десяти минутах езды на машине от квартиры Изабеллы. Во время ужина ее будут тщательно охранять. Джек Чини превратится в одного из служащих ресторана, а Макс с Эммой сядут за соседний столик, изображая влюбленную пару, которая зашла поужинать.

В середине ужина Изабелла должна выйти в туалет, где ее встретит Эмма Хейс, чтобы передать сведения Максу. Их разговор будет зашифрован. Короткие ответы «да» и «нет» на; невинные вопросы Эммы. Или, если понадобится, Изабелла незаметно передаст Эмме записку.

Указания Макса насчет того, что должна произойти после выхода из ресторана, были очень ясными и строгими. Ни в коем случае никуда не ходить вместе с этим мужчиной, даже на несколько шагов не удаляться от ресторана. Изабеллу будет ждать то же самое такси, что привезло ее на свидание. Ни за что не поддаваться на уговоры сесть в другую машину! Она не должна давать никаких обещаний встретиться с этим человеком снова, но вести себя дружелюбно и непринужденно, чтобы не вызвать подозрений. А если возникнут какие-то проблемы, Макс тут же вмешается.

Изабелла опять взглянула на часы: прошла всего одна минута! Она несколько раз глубоко вздохнула, ругая себя за то, что слишком рано собралась — у нее осталась куча свободного времени, и тревога успела стиснуть ее в своих объятиях, лишая сил.

Раздался звонок. Внутри у нее все застыло от страха. С трудом сглотнув, она подошла к двери.

— Кто там?

— Полицейский, мадам. Из команды инспектора Хоторна.

Изабелла накинула цепочку и чуть-чуть приоткрыла дверь. Там стоял улыбающийся полицейский в мундире, а за его спиной смутно маячили две фигуры.

— К вам гости, мадам, — сообщил полицейский. — Леди говорит, что она — ваша сестра. С ней ее друг.

— Дорогая! — раздался голос Луизы. — Это мы с Джошем!

Изабелла облегченно привалилась к дверному косяку.

— Все в порядке, — сказала она. — Они настоящие. Но все равно, спасибо, что проверили.

— Я просто выполняю свой долг, мадам, — улыбнулся он, повернулся и затопал назад, вверх по ступенькам.

— Иззи, дорогая, что происходит, черт побери? — воскликнула Луиза, когда Изабелла впустила их с Джошем в прихожую, и с любопытством посмотрела на Изабеллу. — О, ты собираешься уходить? Ты уже одета?

— Да, через несколько минут. Привет, Джош! — Изабелла кивнула Джошу, отметив, какие у него белые и блестящие зубы, когда он улыбается.

— Привет! Ты великолепно выглядишь, — сказал он с восхищением. — Кому сегодня повезло?

— А! — легкомысленно отмахнулась Изабелла, провела их в гостиную и налила джина с тоником, который обычно пила Луиза. Глаза Джоша блеснули, когда он сказал, что выпьет того же.

— Но, Иззи, — настаивала Луиза, и в ее глазах вспыхнула тревога, — почему у твоей двери полицейский? Что это значит? С тобой все в порядке, дорогая?

Изабелла старалась вести себя как можно беззаботнее.

— Со мной все хорошо. Ты совершенно напрасно беспокоишься. — Она попыталась найти правдоподобное объяснение. — У меня и еще одной соседки сверху недавно появились проблемы. Кто-то постоянно звонит по телефону, угрожает… Полиция старается поймать этого человека.

Луиза с сомнением покачала головой.

— Ну, мне кажется, твой страж перестарался. Даже не хотел нас впустить и позволить постучать в дверь, пока не спросит у тебя.

— Наверное, это разумно, — хладнокровно возразила Изабелла. — Они не могут никого исключить, не так ли?

— Наверное. — Луиза с беспокойством взглянула на любовника. Тот ответил улыбкой и губами изобразил поцелуй. — Так с кем ты ужинаешь? — спросила она у сестры. — Это любовное свидание?

— Просто ужин со случайным знакомым. Он приятель моего друга. Работает в отделе консалтинга менеджером. Кажется, приятный парень.

— Вот как! — воскликнула Луиза с легкой гримасой. — Другими словами, ты держишь его в тайне.

— Пока да, — согласилась Изабелла. — Я еще не слишком хорошо его знаю. А вы куда собрались? — спросила она, переводя разговор.

— На шикарную вечеринку в Вест-Энде. Я надеюсь произвести впечатление на одного продюсера с телевидения и, конечно, показать Джоша и заставить всех умирать от зависти. Мы просто зашли поздороваться с тобой, Иззи. — Луиза посмотрела на сестру с такой любовью, что Изабелла подошла и обняла ее.

— Ты прекрасно выглядишь, — сказала Изабелла, радуясь фантастической способности Луизы не унывать. Никто бы и не догадался, что она недавно перенесла аборт.

— Ты в последнее время звонила отцу? — спросила она старшую сестру.

Лицо Луизы сразу стало жестким.

— Вчера звонила. Он смог поговорить со мной всего минуту, сказал, что у него назначена встреча.

— Ты знаешь, что он на днях собирается лечь в больницу?

— Нет. Я же тебе говорила, он мне в последнее время ничего не рассказывает.

— Он сдает анализы. У него что-то с сердцем.

— Очень похоже на него, — с иронией отозвалась Луиза. — У него всегда были с этим проблемы. Извини, я не хотела быть такой противной: Это серьезно?

— Не знаю, — ответила Изабелла. — Он очень неохотно говорил об этом.

— Ну, нам остается только ждать, не так ли, дорогая? — Луиза поставила бокал и бросила взгляд на Джоша. — Нам пора идти, милый!

Джош грустно оглянулся на Изабеллу, когда Луиза выскочила за дверь, явно не желая больше ничего слышать об отце.

— Ох, Луиза! — с сожалением пробормотала Изабелла. — И ох, отец! — Они оба были одинаково неуступчивы и упрямы. Изабелла напомнила себе, что она никак не может уладить отношения между ними. Такие раны слишком глубоки, чтобы их можно было заклеить пластырем.

Она посмотрела на дорогу и увидела, как вспыхнули фары такси, подъехавшего к обочине. Шофером оказалась молодая женщина, которая показала свой значок, представилась членом команды инспектора Хоторна, а потом быстро и умело доставила Изабеллу к нужному ресторану.

— Вот и приехали! — пробормотала Изабелла, выбираясь из машины.

— До свидания и желаю удачи, — шепнула женщина. Изабелла медленно подошла к лестнице из кованого железа, ведущей в ресторан на первом этаже. Золотистый светлился из оконца когда она приблизилась к входу, ей навстречу бросился какой-то человек и распахнул перед ней стеклянную дверь.

— Добрый вечер, мадам, — произнес полицейский Чини, равнодушно улыбаясь, словно они никогда прежде не встречались: Изабелла вручила ему свою зеленую накидку, потом посмотрела в сторону маленького бара в углу, где ее должен был ждать человек, с которым у нее назначена встреча. Он сказал, что его зовут Джереми; что у него русые волосы, в руках будет номер газеты «Таймс».

У стойки сидело всего несколько посетителей, и Изабелла сразу увидела Джереми, единственного блондина. Заметив, что он занят кроссвордом, она быстро оглядела зал в поисках Макса. Крохотные колючие иголки вонзились ей в спину, когда она встретила его спокойный невозмутимый взгляд. Хотя она знала заранее, что он будет находиться здесь и наблюдать за ней, убедиться в его присутствии было приятно.

Он сидел за маленьким столиком напротив Эммы Хейс, неузнаваемо роскошной в алом платье с глубоким вырезом. Изабелла увидела, как Макс наклонился к Эмме через столик, словно они были любовниками. Повезло же ей!

Изабелла почувствовала чью-то руку на своем локте и услышала тихий вкрадчивый голос:

— Вы, должно быть, Изабелла? Я Джереми.

Она подняла глаза, с трудом выходя из задумчивости, слегка вздрогнула и покраснела.

— О, Джереми! — «Господи, — подумала она в панике, — что говорить дальше?»

— Пойдемте выпьем, — пригласил он. — Я заказал шампанское… И между прочим, давайте сразу внесем ясность. Сегодня плачу я. Так что забудьте всю эту ерунду насчет «расходов пополам».

Ей вовсе не следовало беспокоиться насчет темы для беседы. Джереми взял инициативу в свои руки. Пока она прихлебывала ледяное шампанское, он вкратце поведал ей историю своей жизни. Окончил среднюю школу, потом поступил в Оксфорд. Беззаботный холостяк, но ищет подходящую женщину. Последнее замечание сопровождалось игривым вздергиванием очень тонких бровей, которым, похоже, придали форму в салоне красоты.

Изабелла в ответ рассказала немного о собственной семье и о своей работе.

— Мне нравятся птицы высокого полета, — с удовлетворением произнес Джереми. — Женщины с мозгами, энергичные. — Он наклонился к ней и снова поиграл бровями. — Некоторые мужчины чувствуют для себя угрозу в успехах женщины. — Он улыбнулся. — Не могу понять почему. Немного конкуренции может придать очень интересный поворот их отношениям.

Они сели за столик, куда их с восхитительным профессионализмом проводил полицейский Чини, через три столика от Макса и Эммы. Близко, но не настолько, чтобы слышать разговор. «И слава Богу», — подумала Изабелла, встревоженная мыслью, что Макс станет оценивать каждое ее слово.

Джереми быстро пробежал глазами карту вин, заказал еще шампанского, а потом раскрыл меню.

Пока они были заняты выбором блюд, Изабелла поймала себя на том, что время от времени бросает на своего кавалера взгляды и гадает, тот ли это мужчина, который развлекается, посылая женщине угрожающие «подарки». Мужчина, который мечтает причинить незнакомой женщине нечеловеческую боль, а потом написать ей об этом! Мужчина, нападавший на женщин на улице и превращавший их лица в подобие тренировочной грунт. «Нет, — решила она, — у него не хватит на это смелости. Он салонная ящерица, человек, привыкший жить в роскоши и баловать себя». И почти в то же мгновение она изменила свое мнение. Кто угодно может оказаться способным на это, не существует определенного «типа», и нет очевидных признаков, по которым его можно распознать.

— У вас задумчивый вид, — сказал Джереми. — О чем вы думаете?

— Да так, — она пожала плечами, — о том о сем.

— Тайны, — усмехнулся он. — Я люблю тайны, особенно тайны красивых женщин. И женщин с такими роскошными рыжими сексуальными волосами!

Изабелла вздохнула и одарила его загадочной улыбкой.

— Скажите, — продолжал он, — почему такой красивой леди, как вы, приходится давать объявление в газету, чтобы мужчина сводил ее поужинать?

— Ну, — начала Изабелла доверительным тоном, — когда женщина живет в Лондоне одна и занимает престижную должность, иногда бывает очень… одиноко. — Она вдруг осознала, что говорит чистую правду, по крайней мере о своей жизни до того, как встретила Макса.

Джереми накрыл ее руку ладонью.

— Бедная одинокая Изабелла. Но теперь вы нашли меня, и все будет иначе. Мне кажется, мы очень хорошо поладим, а? — Его брови снова заерзали.

Принесли закуску ИЗ поджаренного перца и козьего сыра, сбрызнутого оливковым маслом и лимоном. Глядя, как Джереми набросился наеду, Изабелла преисполнилась уверенности, что он ждет от нее сеанса атлетического секса в качестве завершения вечера и отделаться от него будет не просто. Она бросила взгляд на Макса в поисках поддержки, но они с Эммой были заняты беседой. Трудно поверить, что они пристально наблюдают за ней.

— В данный момент я работаю в одной компании, — сообщил Джереми, — но намереваюсь вскоре открыть собственное дело.

— Интересно, но рискованно, — с улыбкой заметила Изабелла. — Для этого необходим большой капитал, насколько я себе представляю.

— Да, конечно! Ужасно большой. Не волнуйтесь, Изабелла, у меня нет недостатка а богатых людях, которые готовы меня поддержать. — Его брови изогнулись, выражая многозначительный намек.

Изабелла вежливо слушала, но тут в ресторан быстро вошла какая-то женщина, остановилась у двери, а потом направилась прямо к их столику. Изабелла в испуге смотрела на нее. Женщина была маленькой, черноволосой и хорошенькой; одета в синие хлопковые брюки. Судя по внешнему виду, она была на седьмом месяце беременности. И буквально кипела от ярости.

— В какие игры ты играешь, черт побери? — закричала она и отвесила Джереми звонкую пощечину. — Свинья! Мерзкая, вонючая свинья!

Джереми поднял руки, защищаясь.

— Послушай, дорогая, это всего лишь деловая встреча…

— Ты думаешь, я куплюсь на старый трюк? Может, я и стала племенной кобылой, но еще не потеряла рассудок. — Она повернулась к Изабелле. — А тебя мне жаль, кем бы ты ни была. Ты подцепила не того парня. Или у тебя привычка ужинать с женатыми?

Изабелла в оцепенении смотрела на разъяренную жену Джереми, красная от ужаса и смущений.

— Ну! — с вызовом произнесла крохотная черноволосая женщина. — Ты идешь? В противном случае я подаю на развод. И думаю, обещанных папой денег тебе не видать как собственных ушей.

Джереми вскочил, его холеное лицо исказила тревога.

— Хорошо, я все понял. Успокойся, милочка. Я иду. Прямо сейчас. — Он вынул из бумажника несколько банкнот и подал Изабелле. — Вот, это должно возместить убытки. Мне очень жаль.

Изабелла с изумлением смотрела на несостоявшегося донжуана, а он, с грустной улыбкой взяв жену под руку, повел ее к выходу.

«И что теперь?» — спросила себя Изабелла и встала. Ноги ее дрожали. Ей не нужно больше играть. Она испытывала настоящее унижение после этой короткой драматической сцены. Глядя прямо перед собой и не обращая внимания на любопытные взгляды посетителей, она прошла к бару и заплатила по счету.

На улице было холодно… Она забыла накидку, но ни за что не вернулась бы за ней. Изабелла дрожала, стоя у края тротуара и стараясь найти взглядом свое такси.

За спиной послышались шаги. Изабелла обернулась, сердце ее учащенно билось.

— Макс! — выдохнула она с облегчением. Он держал на руке ее накидку и одним быстрым движением набросил ей на плечи.

— Пойдем, — мягко произнес он и повел ее к подъехавшей машине.

— Не могу передать, как мне жаль, что все так получилось, — мрачно произнес он, усаживаясь на заднее сиденье рядом с Изабеллой.

— Ты ни в чем не виноват, — возразила она:

— Нет, я несу полную ответственность, — с горечью сказал он. — Я составлял список из тех мужчин, с которыми ты должна встретиться, и с этим парнем сильно промахнулся.

— Невозможно всегда выходить победителем, сэр, — заметила женщина за рулем.

— Может быть. Но мне кажется, начальству не понравится, что мисс Брюс пришлось выдержать эту вульгарную сцену, и все зря.

Изабелла повернулась к нему. Она видела на ястребином лице Макса гнев, видела, как он стиснул зубы. Она незаметно взяла его руку и крепко сжала.

Он повернулся и посмотрел на нее. У нее защемило сердце: он был поразительно красив. Такой сильный и решительный, такой желанный. Она чувствовала на себе его оценивающий взгляд и скорее ощутила, чем увидела, в них вопрос: «Что нам придумать, чтобы остаться ночью вдвоем?»

Она чувствовала его желание, несмотря на расстояние, которое их разделяло. И понимала, что пока им следует сдерживаться. Она ни в коем случае не собиралась рисковать, ставя на карту его карьеру. Если они действительно любят друг друга, то смогут подождать, пока не появится возможность заявить о своих чувствах.

Когда они подъехали к дому Изабеллы, Макс выскочил из машины и помог ей выйти. Вместе с ней спустился по ступенькам, подошел к двери и только тут обнял. Боль и позор нынешнего вечера растворились и исчезли в наслаждении от его поцелуя. Ее тело пронзила дрожь, она ослабела от страсти и непреодолимого желания снова принадлежать ему.

Изабелла оторвалась от Хоторна и выскользнула из его объятий.

— Мы не должны! Это слишком опасно, Макс. Твоя работа, твоя карьера…

— К черту все, — прошептал он, глаза его потемнели. — После всего, что я заставил тебя пережить сегодня, я сомневаюсь в своем профессионализме.

Она прижала палец к его губам.

— Ш-ш-ш, ты говоришь сгоряча. Ты немного ошибся в оценке мужчины, о котором почти ничего не знал, судил на основании одного единственного письма. Ты просто сделал неверное предположение, Макс. Перестань обвинять себя так сурово.

— Я подверг тебя жестокому испытанию. — Он взъерошил волосы и сжал губы.

— Я упругая, как мячик, — сказала Изабелла. — Подпрыгну и приземлюсь.

Он покачал головой.

— Нет. Я требовал от тебя слишком многого. Ты и так уже долгое время живешь в невероятном напряжении. С моей стороны было несправедливо делать из тебя живую приманку только для того, чтобы мы могли поймать этого парня. — Он тяжело вздохнул. Она увидела у него под глазами темные круги от усталости. — Я прикрою эту авантюру, — закончил Хоторн. — Больше никаких свиданий с незнакомцами, никакого риска.

— А я хочу продолжать, — с вызовом возразила Изабелла. — Ради себя самой и ради других женщин, которым угрожает этот человек и такие же, как он.

— Нет. — Его глаза стали жесткими. — Я не могу позволить тебе рисковать. Я закрываю проект.

— Если ты прекратишь дело, я с полным правом назову тебя самонадеянным.

Он снова упрямо покачал головой. Она понимала, насколько он привык командовать, подчинять окружающих своей воле и получать то, что хочет, быть безжалостным, когда ему это нужно. Изабелла провела рукой по его щеке.

— Макс, — сказала она тихим рассудительным тоном, — мы совсем мало знакомы, но благодаря тому, что пережили вместе — опасностям и рискованным ситуациям, — знаем друг друга лучше, чем большинство людей, которые провели вместе всю жизнь. Разве ты этого не понимаешь?

Она заметила, что он внимательно слушает ее, но ничего не отвечает, и его взгляд остается скептическим.

— Со временем мы сможем быть вместе, — ровным голосом продолжала она, — любить друг друга без всяких ограничений, без оглядки на чужое мнение. Ты видишь, как сильно я тебя хочу. Хочу ощущать твои прикосновения лежать в твоих объятиях. И.уверена, что ты чувствуешь то же самое. — Она вопросительно посмотрела на него.

— И что? — коротко спросил он.

— Давай не будем спорить и портить короткие мгновения счастья, когда мы остаемся одни. Эти мгновения слишком драгоценны.

Макс опустил руки.

— Ты права, — глаза его наполнились нежностью, и он снова потянулся, к ней.

— Нет, — возразила Изабелла мягко, — тебя в машине ждет сотрудница, она будет гадать, что мы здесь делаем. У нее неизбежно возникнут подозрения.

Макс неохотно отпустил ее.

— Я позвоню тебе завтра насчет следующего свидания. — Он помолчал. — Ты уверена, что хочешь продолжить?

Она нежно улыбнулась, придерживая для него дверь.

— Ты говоришь о проекте «Поймать Громилу»? Или о нас? В любом случае ответом будет решительное «да».

Макс медленно направился вверх по лестнице. Перед его мысленным взором стояла Изабелла, какой она вышла из ресторана этим вечером. Ее лицо и фигура запечатлелись в его памяти. Он заметил тогда, что в профиль ее нос слегка напоминает орлиный, но это не портило ее красоты, а придавало лицу оригинальность и решительность. Глаза сияли под изогнутыми надбровными дугами, а тонко очерченные скулы были такими изящными, как резьба по дереву на церковном алтаре.

Когда она пошла навстречу мужчине, который позже унизил и внезапно покинул ее, ее груди вырисовывались под платьем, полные и округлые, и Макс видел изгиб ее бедра в прорези юбки.

Сидя в переполненном ресторане, почти касаясь коленями ног Эммы Хейс, он чувствовал себя так, будто находится один в картинной галерее и смотрит на великое произведение искусства. И, подобно молнии, его пронзила мысль — как сильно он влюблен в эту женщину, Изабеллу.

Он вспомнил ее поцелуй, и его сердце сильнее забилось в груди.

Сев на переднее сиденье автомобиля, Хоторн приказал везти его назад, в участок. Он знал, что ему следует отправиться домой и немного поспать, чтобы встать пораньше. Он также знал, что ему необходимо думать об Изабелле, вспоминать и ощущать ее в своих объятиях.

А когда он немного успокоится, ему надо хорошенько поразмыслить над тем, как защитить ее от повторения неприятной сцены, какую ей пришлось пережить сегодня.

Глава 13

На следующий день Изабелла снова проделала всю процедуру одевания, наложила макияж и тщательно причесалась, готовясь к свиданию с человеком, который мог оказаться ее преследователем.

Несмотря на фиаско с волокитой Джереми, на этот раз она чувствовала себя спокойнее и была готова к любым неожиданностям, даже самым неприятным.

За десять минут до приезда такси она набрала номер отца. На следующее утро ему предстояло отправиться на обследование. Она знала, что он терпеть не может, когда она о нем беспокоится, но не могла не позвонить.

— Нет никакой необходимости волноваться, Изабелла, — сказал он, как и следовало ожидать. — Все будет в полном порядке. За мной, как обычно приедет личный шофер, и миссис Прингл уже уложила все, что мне может понадобиться во время короткого пребывания в больнице. У мен» все прекрасно.

Изабелла улыбнулась.

— Разумеется, у тебя все в порядке, но я волнуюсь, именно для этого существуют дочери.

— Может быть, но не все.

«О Господи, — подумала Изабелла. — Он говорит о Луизе. Наверное, она не звонила ему уже много дней, что совсем неудивительно, если представить, каким холодным и ворчливым тоном он мог с ней разговаривать».

— Луиза шлет тебе привет, — твердо сказала Изабелла, словно ждала от него возражений. — Мы только вчера говорили о тебе.

— Гм, — с сомнением отозвался отец. — А что ты делаешь сегодня вечером?

— Собираюсь пойти поужинать. В один очень хороший французский ресторан на Хай-стрит.

— Вот как! Надеюсь, они не накормят тебя лягушками. А с кем ты ужинаешь?

— С другом. — Она подумала о Максе. Любовь к нему постоянно жила в ее сердце.

— С мужчиной или с женщиной?

— С мужчиной.

Наступило молчание.

— Понятно.

— Я с ним познакомлюсь в должное время?

— Надеюсь, отец, очень надеюсь.

Положив трубку, она раздвинула шторы и усидела, что такси уже ждет. Всю дорогу Изабеллу не покидало странное ощущение дежа-вю: когда она поздоровалась с шофером, когда смотрела на стоп-сигналы автомобилей впереди, когда они остановились у ресторана, когда она поднялась по железной лестнице, вошла и отдала Джеку Чини свою накидку.

Но в этот вечер ей показалось, что констебль окинул ее особенно долгим и загадочным взглядом, здороваясь и открывая дверь в ресторан. Электрический ток пробежал по нервам. Неужели он что-то заподозрил насчет отношений, развивающихся между ней и Максом? Не скрывается ли под грубовато-добродушной, несколько неуклюжей внешностью полицейского Чини острый ум и тонкая интуиция?

Изабелла улыбнулась ему и приподняла брови, молча спрашивая: «Он уже здесь?» Она ни за что не позволила бы себе взглянуть на тот столик, где вчера вечером сидели Макс и Эмма Хейс.

Констебль кивнул в сторону бара, молча указывая на коренастого мужчину со смуглым лицом и коротко остриженными волосами, который сидел, уставившись в свой бокал. И казалось, очень нервничал.

Констебль Чини снова повернулся к Изабелле, и она с испугом отметила, что его взгляд задержался на ее лице чуть дольше обычного, а глаза смотрели задумчиво, словно он что-то прикидывал. Мысль о том; что у него могут быть какие-то доказательства ее близости с Максом, заставила Изабеллу затрепетать.

Она вздохнула, подняла голову и изящным кивком поблагодарила Чини за накидку, которую он взял у нее, чтобы повесить на вешалку.

Подойдя к коренастому нервному мужчине у бар, Изабелла спросила:

— Мистер Монтегю?

Он обернулся. Черты его лица были размытыми. Он, несомненно, был не так уж хорош собой, но ясные голубые глаза и улыбка казались искренними.

— Мисс Брюс?

Она улыбнулась.

— Изабелла.

— Зовите меня Джимом. — Он прочистил горло, смущенно откашлялся. Казалось, он не знал, что сказать дальше.

— Можно предложить вам выпить? — в конце концов, выдавил он.

Они заказали ужин, их усадили за столик, где они торжественно съели, почти в полном молчании, закуску и горячее блюдо. Изабелла обнаружила, что ей приходится вести беседу самой. Джим Монтегю был неловкими неуверенным в себе, он нервничал и болезненно стеснялся. Но с ним оказалось довольно приятно общаться, он не хвастался и не старался относиться к ней покровительственно, как Джереми.

«Неужели это тот самый человек, который намеренно терроризирует женщин, и его застенчивость проистекает из несостоятельности? Или это некая дьявольская дымовая завеса, которую он соорудил, чтобы спрятаться?. Может, он специально притворяется неуверенным, чтобы заставить меня рассказать о себе побольше?» Изабелла не знала ответов на эти вопросы, невозможно было даже предположить истину.

Она бросила взгляд в сторону Макса. Они с Эммой опять играли роль влюбленной парочки, перегнувшись через стол и смотря друг другу в глаза. Сегодня Эмма надела изумрудно-зеленое платье. Кожа на обнаженных плечах, покрытых легким загаром, блестела. Волосы обрамляли лицо и падали тяжелым блестящим водопадом. Она выглядела очень привлекательной, и Изабелла подспудно почувствовала легкий укол ревности.

Они с Джимом уже перешли к пудингу, Изабелла изо всех сил старалась разговорить его, выдала парочку своих секретов. О том, как одиноко ей, недавно приехавшей в Лондон, как порой бывает страшно. Она даже упомянула прочитанные в газете заметки о женщинах, которых выслеживали и избивали.

Джим слушал серьезно и внимательно, соглашаясь со всем, что она говорила, но сам никак не комментировал ее высказывания.

Перед тем как принесли кофе, Изабелла направилась в туалет. В уединении приятно благоухающей кабинки она достала из сумочки крохотный блокнот, вырвала листок и написала: «Не думаю, что это наш человек. Извини, более точно не могу выразиться».

Эмма ждала рядом с умывальниками. Еще одна женщина стояла у большого освещенного зеркала в углу, подправляя макияж. Изабелла вымыла руки, вытерла их салфеткой и незаметно сунула записку Эмме, которая прочла ее и сунула в крохотную вечернюю сумочку. Она быстро и равнодушно улыбнулась, но Изабелла успела поймать острый, как бритва, взгляд, который раньше видела в глазах Джека Чини, и тихо вышла из туалета.

Изабелла знала, что за каждым из мужчин, пришедших на свидание, будет установлено наблюдение, как только он выйдет из ресторана. Так делали всегда. Никто из них не мог исчезнуть во тьме лондонских улиц. За ними будут тщательно следить до тех пор, пока они не придут туда, где проведут ночь.

И все же ее не покидало ощущение неудачи. Ей хотелось помочь поймать этого человека, который превращал жизнь невинных женщин в кошмар, помочь Максу: она понимала, как важно для него раскрыть это дело. Изабелла почему-то чувствовала, что должна добиться большего, заметить в Джиме что-то такое, что даст Максу и его сотрудникам материал для работы.

Когда она снова села за столик, — Джим задумчиво помешивал кофе.

— Мне надо вам кое-что сказать, — внезапно произнес он.

«О Боже! Только не еще один муж-обманщик», — подумала Изабелла.

— Я откликнулся на ваше объявление потому, что мне нужна спутница, чтобы пойти на свадьбу родственника. Мне никогда не везло с женщинами, и мой кузен поспорил со мной на тысячу фунтов, что я не сумею привести действительно роскошную образованную рыжеволосую подружку.

Изабелла удивленно посмотрела на него, потом расхохоталась.

— Меня не деньги волнуют, — грустно продолжал Джим. — Весь прошлый год я работал на нефтяной вышке в Северном море. Собственно говоря, у меня полно денег.

— Дело в мужской гордости? — предположила Изабелла.

— Да. Но понимаете… — Он замолчал, его щеки залил темный румянец. — У меня уже есть кое-кто на примете. Я ответил на два объявления и встретился с одной девушкой вчера вечером. Ей это показалось очень забавным. Она позвонила как раз перед тем, как я отправился сюда, и согласилась пойти со мной.

— Вы хотите сказать, что я теперь лишняя? — спросила Изабелла, и губы ее дрогнули в улыбке.

— Да, извините, что я не сумел вас предупредить. Мне правда очень жаль.

— Не стоит, — заверила его Изабелла. — Я все равно не гожусь для этого. Играть чужую роль не входит в число моих любимых занятий!

Джим настоял на том, чтобы заказать ей бренди к кофе, а потом оплатил счет. Они расстались по-дружески у подножия железной лестницы.

Такси уже ожидало Изабеллу, она быстро села и попросила шофера отвезти ее прямо домой. Ей так хотелось дождаться Макса, зная, что за этим последует. Ее мучила догадка, что Эмме Хейс и Джеку все известно о них с Максом.

Макс позвонил вскоре после того, как она вошла в квартиру. Он разговаривал официальным тоном, и Изабелла поняла — он вернулся в участок, а Джек с Эммой стоят рядом, навострив уши.

— Вы прекрасно сыграли свою роль, — похвалил он. — Как все прошло?

Изабелла вкратце рассказана о встрече.

— Я совершенно уверена, что Джим — не Громила, — подытожила она. — Насколько я поняла, он все время работал на нефтяной вышке в Северном море и вернулся только несколько дней назад.

— Хорошо. Мы это проверим. — Последовала пауза. — Как насчет следующего парня в списке, Келвина Гонта? Вы настроены пойти на следующее свидание?

— Пока мне не очень-то везло с кандидатами, которых вы для меня выбрали, — сказала Изабелла отчасти в шутку, отчасти с грустью.

— Не нужно напоминать об этом, — резко бросил он. — До сих пор я не искала мужчин с помощью объявлений в газетах, — поддела она.

— Надеюсь. — Еще одна пауза. — Изабелла, скажите честно, вы уверены, что хотите идти на свидание с Гонтом?

— Конечно. Может быть, на этот раз мы возьмем джекпот.

— Хорошо бы, — согласился Макс.

Келвин Гонт оказался моложе предыдущих претендентов. Он ждал ее в ресторане, у самой двери.

— Привет, Изабелла! — решительно произнес он, протягивая руку.

— Привет, Келвин. — Изабелла улыбнулась. Сегодня она надела костюм из серебристого бархата. Необходимость в накидке отпада, и Джеку Чини не пришлось спешить к Изабелле, чтобы помочь ей.

— Вы не возражаете, если мы сразу сядем за столик? — спросил Келвин, словно извиняясь. — Я очень голоден. Весь день ничего не ел.

— Прекрасно! — Она пошла вслед за ним через зал, отметив, что Макс и Эмма уже находятся на своих обычных местах.

Они уселись, и Келвин погрузился в изучение меню. Он был высоким и стройным, по-мальчишески красивым, с бледной гладкой кожей и светло-каштановыми волосами, доходящими до мочек ушей. Волосы явно были недавно вымыты и колыхались, когда он двигал головой. Он носил ослепительно-белую тенниску и модный мятый полотняный пиджак.

После того как они заказали ужин, он нагнулся вперед, и начал подробно расспрашивать Изабеллу о ней самой: о семье, в какую школу она ходила, о ее студенческих годах и наконец о нынешней работе. Она заметила, что он внимательно слушает ее ответы, словно заносит их в память, чтобы потом просмотреть еще раз.

— Вы глава финансового отдела?! — спросил он. — Это поразительно!

— Почему? — Она ждала неизбежного мужского ответа: «Вы слишком уж красивы» или чего-то другого в этом роде.

— О, не знаю. Меня восхищает любой человек, который разбирается в счетах и тому подобных вещах. Я в них слаб.

Изабеллу эта фраза очаровала.

— А чем вы занимаетесь?

— Компьютерами. Привожу их в порядок, когда они ломаются.

— Еще более поразительно! — удивилась она. — Я просто проклинаю свой компьютер и колочу его, когда он не работает, но ни малейшей пользы это не приносит.

Он улыбнулся. Его глаза горели ярко и живо, в нем чувствовалась беспокойная энергия. Он был действительно очень привлекательным. И не сделал ни одного замечания насчет ее внешности или ее рыжих волос. Слава Богу!

«Он не может быть тем самым мужчиной», — подумала Изабелла, сама мысль об этом была ей ненавистна.

Но она сурово напомнила себе, что, разумеется, он мог бы им оказаться! Любого надо подозревать. Хотя наверняка это не он.

Принесли первое блюдо. Констебль Чини подлетел к ним и разлил по бокалам вино. Очень профессионально. Изабелла поблагодарила и увидела, что Келвин с нетерпением разглядывает свои жареные сардины с тушеным картофеле. Он посмотрел на неё и улыбнулся милой улыбкой. Казалось, он очень счастлив и возбужден предстоящей трапезой и завершением их совместного вечера. В его глазах горел огонек предвкушения.

Ужин близился к концу. Келвин подозвал проходящего мимо официанта и попросил счет. Изабелла маленькими глотками пила кофе. Внезапно она осознала, что так расслабилась и Келвин так успешно ее развлекал, что она пропустила встречу в туалете с Эммой Хедс! Она уже собиралась исправить ошибку, но тут появился официант со счетом.

— Давайте я заплачу половину, — предложила она Келвину, берясь за свою сумочку.

— Нет, прошу вас. Я хочу заплатить. Правда. — Он начал шарить по карманам. — Ох черт куда я сунул деньги? — Он покраснел, как мальчишка.

— Я вернусь через минуту, сэр, — тактично произнес официант и отошел.

— Ох! Слава Богу, они здесь. — Келвин вытащил свернутую пачку денег из кармана брюк, похожих на армейские. Вместе с деньгами что-то выскользнуло и покатилось по паркету. Изабелла опустила глаза и увидела четыре массивных кольца. Они раскатились в разные стороны. Это были крупные кольца с изображениями, похожими на горгульи. Она уставилась на них как завороженная.

Келвин быстро нагнулся, собрал кольца и сунул в карман.

В этот момент Изабеллу внезапно осенило, словно она находилась в тумане, но неожиданно облака рассеялись, и она снова увидела окружающий мир. Все стало кристально ясным, подобно пейзажу; вырисовывающемуся на фоне холодного голубого неба. У нее больше не осталось сомнений. Она вспомнила Макса, когда он тихо рассказывал ей, что Громила делал со своими жертвами. Он подкрадывался и набрасывался на них сзади. А когда они слабели и страх лишал их способности сопротивляться, он превращал их лица в кровавое месиво.

Теперь она ясно видела, как горят от возбуждения глаза Келвина, когда он укладывает свои жертв одной рукой. И эта рука вооружена четырьмя острыми грозными кольцами.

«Что делать? Что делать?» — спрашивала она себя, сердце стремительно билось от страха и возбуждения.

— Где вы живете? — спросил Келвин, улыбаясь лучезарной улыбкой.

— Минутах в десяти отсюда.

— Я провожу вас, если вы не возражаете.

— Я заказала такси, — сверкнула Изабелла ответной улыбкой.

«Было бы неплохо отделаться от него, — подумала она. — Но что, если Макс и; Эмма проследят за ним до его дома, но не найдут никаких веских улик? Тогда против него нельзя будет возбудить дело. Оставил ли он следы на своих жертвах? Что-нибудь такое, что смогут использовать судмедэксперты; чтобы сравнить ДНК? Она не помнила, чтобы Макс упоминал о следах на теле. Возможно, Кевин очень умен а когда выходит на охоту, надевает шляпу, чтоб спрятать под ней волосы, или использует резиновые перчатки во время жестоких избиений.

Сердце, Изабеллы громко стучало, пальцы сжались в кулаки так, что ногти впились в ладони. Она понимала, что не может уйти и все бросить. Она должна получить какие-то улики против Келвина, конкретные доказательства его жестокости и хитрости. Должна помочь Максу разоблачить этого монстра, изображающего из себя застенчивого обаятельного парня.

— Вот как! — У него был разочарованный вид.

— Вы могли бы поехать со мной, — услышала она собственный голос. — «Господи, неужели я совсем рехнулась?» — Ко мне домой. — Теперь она разыгрывает из себя соблазнительницу. Господи!

— Это было бы замечательно. Но вы уверены? — спросил он, и в его глазах появилась озабоченность. — Вы же ничего… обо мне не знаете, мы только, что познакомились…

— О, еще как уверена, — тихо ответила она; ей казалось, что ее голос доносится сквозь туман.

— Тогда ладно! — воскликнул он и вскочил. — Поехали. — Он отсчитал несколько купюр и положил их на столик, аккуратно придавив их сверху тарелкой.

Легонько сжимая локоть Изабеллы Келвин довел ее к двери. Она ощущала в нем напряженное волнение, щекочущее предвкушение того, что должно произойти. Они вместе спустились по железной лестнице. Она заметила, что Келвин крепче сжал ее руку, словно надел стальной наручник.

Изабелла в панике оглянулась в поисках своего такси. Где оно? Давай же, давай! По крайней мере в полицейском автомобиле она будет защищена, у нее найдется время подумать, что делать дальше. Подъехало другое такси, обычный лондонский черный кеб с включенным желтым огоньком в знак того, что машина свободна.

Келвин поднял руку, такси приблизилось к тротуару. Изабелла почувствовала, что ее подталкивают вперед, и застыла от страха.

И тут чей-то голос окликнул ее! Ее грубо оттолкнули от распахнутой дверцы автомобиля, и она чуть не упала, потеряв равновесие.

Какой-то высокий человек налетел на нее, а потом умчался в темноту. За ним пронесся другой человек, его ноги мелькали, как поршни. Изабелла потрясла головой, пытаясь избавиться от тумана в мозгу. Все произошло в течение двух секунд.

Когда к Изабелле вернулась способность соображать, она обнаружила, что стоит на улице, а за руку ее крепко держит сержант Хейс.

— Вы в порядке? — спросила Эмма.

— Да. — Изабелла огляделась. Оказывается, черное такси уехало. Полицейская машина, изображающая такси, стояла у тротуара с распахнутой дверцей.

— Садитесь, — велела Эмма. Изабелла машинально двинулась вперед, потом остановилась.

— Где Макс?

— Гонится за Гонтом. Садитесь в такси, Изабелла, — настойчиво повторила Эмма.

Они ехали по улицам. Изабелла хотела убрать с лица волосы, но пальцы так дрожали, что она вскоре оставила всякие попытки привести себя в порядок и снова опустила руку на колени.

— Что там произошло? — спросила Эмма спокойным и ровным, голосом, в котором чувствовались напряжение и гнев.

— Это он. Чудовище, Громила.

— Откуда вы знаете?

— Просто знаю, Он носит с собой кольца. Большие уродливые кольца. И он был так оживлен, так возбужден… Как зверь во время охоты, готовящийся к последнему прыжку.

Изабелле послышалось, что Эмма вздохнула.

— О чем вы думали, когда вышли из ресторана вместе с ним, не дожидаясь нас? — сурово спросила Эмма.

— Мне хотелось добыть улики, чтобы вы могли возбудить против него дело.

Еще один вздох.

— Ладно, — согласилась Изабелла. — Я знаю, это звучит глупо, но почему-то я чувствовала себя обязанной это сделать.

— Вы могли попасть в очень сложное положение, — наставительно заметила Эмма, — а полицейским пришлось бы отвечать. Ответственность легла бы на инспектора Хоторна.

Изабелла вздрогнула.

— О, ради Бога, пустите в ход свое воображение, Эмма. Люди под давлением обстоятельств иногда действуют импульсивно. Когда-нибудь, возможно, вы и сами так поступите.

Эмма кашлянула. Последовало короткое молчание, затем раздался звонок мобильного телефона.

— Сержант Хейс, — по-военному четко произнесла Эмма. — Понятно, сэр. — Пауза. — Есть, сэр. Спокойной ночи.

— Ну? — нетерпеливо воскликнула Изабелла.

— Звонил инспектор Хоторн. Они с констеблем Чини находятся в квартире Гонта. Нашли фотографии двух девушек, которых он избил, и пряди их волос. И еще шарф одной из них, испачканный ее кровью. Кроме колец, у него в кармане оказался чрезвычайно острый нож и длинный кусок проволоки.

Изабелла почувствовала громадное облегчение.

— Этого достаточно для того, чтобы отдать его под суд?

— О да.

— Здорово! — воскликнул полицейский, сидящий за рулем, и в восторге стукнул по рулевому колесу.

— Инспектор Хоторн очень доволен, — сообщила Эмма, обращаясь к Изабелле. — Он просил меня поблагодарить вас за сотрудничество в поимке опасного преступника.

Изабелла промолчала. Она чувствовала себя так, словно ее вернули к жизни. Отныне она может ходить одна по улицам, не оглядываясь, спать в своей постели, а не лежать в темноте, прислушиваясь к каждому шороху. Настала пора распрощаться со страхом! Теперь никто не помешает им с Максом быть вместе.

Глава 14

После долгого спокойного сна Изабелла проснулась свежей и энергичной. Она встала в семь часов, приготовила себе чашку хорошего крепкого кофе, потом испекла шоколадной кекс, так как внезапно почувствовала в себе склонность к творчеству.

Выйдя на Хай-стрит, Изабелла купила охапку белых лилий в цветочном киоске. Возвращаясь себе она с улыбкой отметила отсутствие полицейской машины, которая в минувшие недели была непременным атрибутом квартала, пока стражи порядка, следили за ее домом.

Изабелла увидела детей из дома напротив, бывших мучителей Фло, которые шли по противоположному тротуару. Наверное, они направлялись в школу. Один из них неуверенно махнул ей рукой, и она весело помахала в ответ, чувствуя себя в это утро в ладу со всем миром.

Оставив лилии в раковине, чтобы они хорошенько напились холодной воды, она позвонила Эстер в офис.

— Я хочу взять выходной, — весело сообщила ей Изабелла.

— Ух ты! — воскликнула Эстер. — Такого еще не бывало за всю историю вашей трудовой жизни!

— Наверное, не бывало, — согласилась Изабелла. — Что там в моем дневнике на сегодня?

Послышался шелест страниц.

— Совещание, менеджеров в зале заседаний на весь день. Ленч заказан на полдень в бистро за углом. Изабелла улыбнулась.

— Это значит, что никто не вернется до четырех часов, а потом они скорее всего уснут, выпив слишком много вина.

— Думаю, вы можете благополучно пропустить все, — сказала Эстер. — А если вспомнить, сколько вы работали сверхурочно с тех пор, как я к вам пришла, то, по-моему, вы просто обязаны взять отгул и отдохнуть.

— Спасибо, Эстер. Но ты мне позвони, если возникнет что-то срочное.

— Конечно. Но чтобы я вас потревожила, должно возникнуть нечто очень срочное. Желаю провести день по высшему разряду!

Изабелла бродила по комнатам, наслаждаясь свободой, прибирала квартиру, придавая ей жилой и ухоженный вид. Отполировала обеденный стол воском, потом взбила подушки на диване в гостиной. Поставила лилии в высокую стеклянную вазу в центре стола. Их сладкий экзотический аромат уже наполнил воздух.

Сразу же после одиннадцати она увидела высокую фигуру Макса, который спускался по лестнице. Изабелла распахнула дверь и втянула его внутрь.

Он поцеловал ее, так крепко прижимая к себе, что она испугалась, как бы он не сломал ей ребра.

— Ты ужасно выглядишь! — воскликнула она, когда наконец вырвалась. — Сколько времени ты не спал?

— Не помню — Казалось, от усталости он готов был рухнуть.

Изабелла отвела его в спальню и мягко толкнула на кровать.

— Закрой глаза, — тихо сказала она, села рядом и стала нежно поглаживать его густые волосы, пока его дыхание не стало глубоким, а веки не сомкнулись. Но он проспал не больше получаса. Когда Макс проснулся и посмотрел на нее, лицо его было суровым, а взгляд пристальным и задумчивым.

— Пожалуйста, не спрашивай меня, какого черта я подвергала себя риску с этим ужасным человеком вчера вечером, — сказала Изабелла, угадывая его мысли.

— Ты действительно видишь меня в роли сурового надсмотрщика отчитывающего провинившуюся ученицу? — спросил он.

— У сержанта Хейс очень хорошо получается роль суровой надсмотрщицы, — Заметила Изабелла.

Макс кисло улыбнулся.

— Я действительно сердился на тебя, всего несколько секунд, — признался он. — Меня вывело из себя то, что ты вдруг забыла сценарий и начала действовать вразрез со своей ролью.

— Похоже, во мне заговорило чувство долга, — сказала она и нахмурилась, стараясь вспомнить вчерашние ощущения. — Я внезапно поняла, что Келвин Гонт — именно тот человек, которого вы ищете. Тот человек, который избивал женщин.

Макс кивнул, внимательно глядя на нее. Этот взгляд всегда заставлял ее почувствовать, что прежде никто на нее так не смотрел.

— И ты хотела удостовериться, что он не улизнет, да? Почувствовала, что ты за это отвечаешь, что это твоя миссия хотя и знала, что у нас все готово, чтобы поймать его, если появится хоть малейшая улика?

Она нежно погладила его по щеке.

— Да, — медленно произнесла она. — Именно эти мысли вертелись у меня в голове. Откуда ты знаешь?

— Я умею читать мысли, — ответил он с мрачной улыбкой. — За это нам платят, в полиции.

— Мне очень жаль, что я заставила тебя пережить эти чертовски неприятные минуты, — прошептала она. — Надеюсь. Никогда, никогда больше так не делай!

Изабелла нагнулась к нему. Когда они целовались, щетина на его подбородке царапала ей лицо.

— Мне нужно возвращаться на работу, — простонал он.

— Знаю. Ты поедешь со мной в Эдинбург на пару дней? Мне надо навестить отца. Он сейчас не совсем здоров, и я хотела бы вас познакомить.

Лицо, Макса стало задумчивым, он спустил ноги на пол и встал.

— Так как же? — спросила Изабелла.

— Да, — тихо ответил он. — Мне бы очень хотелось поехать.

— Это все еще опасно? — настаивала Изабелла с беспокойством, услышав в его голосе озабоченность. — Быть вместе?

— Не совсем. И мне бы очень хотелось познакомиться с твоим отцом. — Он подошел к зеркалу, расчесал пальцами волосы, потом поправил воротник сорочки.

— Прости, Макс, я не знала, что прошу тебя о чем-то таком, что ставит тебя в неловкое положение, — сказала Изабелла. — Я думала что теперь, когда дело закрыто. — Тебя наверняка вызовут в суд свидетельницей по делу Гонта — или, вернее Тревора Уильямса, — объяснил он, распустив галстук и перевязывая узел. — Это означает, что если наша связь станет известной, нам могут задать в суде несколько вопросов. Вероятнее всего, они косо посмотрят на то, что основной обвинитель от полиции завел роман со свидетельницей.

— Боже мой! — воскликнула Изабелла, внезапно прозрев.

Он повернулся и взял ее ладони в свои.

— Не надо так отчаиваться! Основные доказательства по этому делу будут опираться на заключение судебно-медицинской экспертизы и на показания тех двух женщин, на которых он напал. Ты будешь не главным свидетелем. Так что если мы будем осторожны, то нам не о чем беспокоиться. — Он улыбнулся и очень нежно поцеловал ее.

— А я беспокоюсь! — воскликнула Изабелла. — Я не хочу повредить твоей карьере, Ты это знаешь, Макс. — Я готова ждать, пока не закончится процесс…

— Правда, любовь моя? — спросил он мягко, но в то же время в его голосе звучала сталь. — А я нет. И чем бы мне это ни грозило, я организую себе отпуск. Мы доедем вместе. Мы будем находиться далеко от Лондона и от всех обстоятельств этого мрачного дела. Господи! — воскликнул он, запуская пальцы в волосы. — Я достаточно долго ждал, чтобы в мою жизнь вернулась хоть капелька счастья. И не собираюсь теперь ее упускать.

Изабелла обняла его и прижала к себе. Она понимала, что после смерти жены ему было одиноко и тревожно. Безмерно страдая, он отделил себя от других человеческих существ и целеустремленно работал, пытаясь исправить пороки жестокого, бессердечного мира. Он игнорировал собственные потребности и эмоции и позволил сердцу стать холодным, заморозив его. А теперь, когда оно оттаивало, испытывал неуверенность при виде горизонтов, которые слишком долго оставались скрытыми от него.

«Я буду хорошо о тебе заботиться, мой чудесный Макс», — думала Изабелла, гладя его по плечам и спине.

— Теперь уходи, — прошептала она. — Возвращайся обратно на работу к людям, которые от тебя зависят. Ты им нужен.

Когда Макс ушел, она позвонила в больницу, и ее заверили, что отец в хорошем настроении и чувствует себя хорошо. Они не могли пока сообщить ей все подробности, сказав только, что у нее нет повода для тревоги.

Изабелла села на диван и позволила себе помечтать о Максе. Она всегда была очень уравновешенной, не поступала импульсивно, не была склонна безумно влюбляться, не то что Луиза, с которой все было наоборот. Она и сейчас такая же! Но теперь она изменилась. Словно она была скалой, и внезапно огромная волна налетела на нее, вертя и бросая, до тех пор, пока очертания ее души не приобрели немного другую форму.

— Ох, Макс, — простонала она в пустой комнате.

Макс сел в кресло за письменным столом и уставился в экран компьютера. Он нажал пару клавиш, и на экране появилось досье на Тревора Уильямса. Почти ничего существенного. Пара мелких краж из магазинов, когда он был еще подростком, превышение скорости за рулем отцовского «ягуара», предупреждение, сделанное за беспокойство, причиненное им соседке два года назад, но до суда дело не доходило. Неудивительно, что компьютерная база не вывела их на его имя.

Возбуждение, вызванное арестом Уильямса, не проходило. Макс был на сто процентов уверен в его вине. Они взяли именно того человека, который виновен в данных преступлениях. Но многое не укладывалось в голове. Страх, мучающий его, вызывал ноющую боль, как больной зуб. И сердцевиной этого страха была дальнейшая безопасность Изабеллы. Изабелла, его новая драгоценная любовь. Но он ничего не мог поделать с охватившим его подозрением. Оставалось только ждать.

Глава 15

Они долетели рейсовым самолетом до Глазго, а там Макс взял напрокат автомобиль, и они отправились в горную Шотландию.

Отец Изабеллы позвонил ей и сообщил, что доволен результатами своих анализов, а также о своем решении после выписки из больницы уехать из шумного Эдинбурга и несколько дней пожить в своем загородном доме на западном, побережье.

— Восстановить свои силы, дорогая моя, — сказал он ей, — вот что мне необходимо. Буду рад повидать тебя и, конечно, этого джентльмена, твоего друга. Мы будем совершать прогулки по берегам озер и сидеть у горящего камина по вечерам.

Устроившись на пассажирском сиденье, Изабелла размышляла о том, как примет отец ее нового друга, то и дело украдкой бросая взгляды на ястребиный профиль Макса. Он сосредоточенно вел машину по узким извилистым дорогам. Ей было трудно поверить, что они находятся здесь, в Шотландии, в глубине сельской местности, что они наконец одни. Все казалось ей нереальным, полным волшебства.

Уже смеркалось, когда они свернули на дорогу, ведущую из Лохгилфеда, и двинулись, подпрыгивая на ухабах, вдоль береговой линии. В деревнях у дороги мелькали маленькие огоньки, а за ними виднелось ярко-синее зеркало озера Лох-Мелфорт. Его сверкающая чаша была зажата между темными массивами гор. Глядя в противоположную сторону, Изабелла замечала белые полоски текущих вниз ручьев, сбегающих вниз, с лесистых гор, яростно ревущими потоками. Когда она открыла окно машины, то почувствовала вкус водяных брызг.

— Ты уже бывал здесь раньше? — спросила она Макса.

— Нет. Впечатляющее зрелище. Уникальное.

Изабелла улыбнулась.

— Смотри, сова! — воскликнула она, показывая на серую тень, которая бесшумно скользнула перед машиной, потом развернулась в воздухе и устремилась прочь, к темному лесу. Из-под полога деревьев до них донеслось ее тихое уханье. Изабелла глубоко вдыхала воздух с привкусом дождя, ветра и сладкого, острого аромата сосновой смолы.

— А-ах, — вздохнула она, откидывая назад голову и поворачиваясь к Максу. Ее губы расплылись в улыбке, полной бесконечной любви.

Загородная резиденция Аластера Брюса стояла на берегу озера Лох-Мелфорт, глядя окнами на Гебридские острова. Это был прочный прямоугольный дом из серого камня. На каждом из четырех углов возвышались остроконечные башенки, похожие на щипцы для снятия нагара.

Когда Макс остановил машину возле дома, он вдруг представил, что пришел в этот дом по делам службы. Вот он стоит у парадной двери, положив руку на дверной молоток, и ему предстоит допрос свидетеля или подозреваемого. Его поразило то, что прежде всего ему пришла бы в голову мысль: такая загородная резиденция свидетельствует о крупном состоянии. А богатство имеет обыкновение возбуждать зависть и раздоры.

Оказалось, что нет необходимости стоять у двери и стучать: дубовая дверь под аркой оказалась приветливо распахнутой. Когда Изабелла и Макс вышли из машины, разминаясь после долгой поездки, опрятная, похожая на птицу женщина с серебряными волосами, подстриженная под пажа, вышла им навстречу.

— Изабелла! Моя дорогая. Так приятно снова видеть тебя. Заходите в дом!

Макс оглядел внушительный холл, быстро отметил изящные симметричные пропорции, побеленные стены и центральную лестницу из светлого дуба, покрытую рубиново-красным ковром. Огромные картины висели на цепях, прикрепленных к панелям стен. Краски на них были приглушенными, грозовыми, изображая залитые дождем болота, по которым бродили олени с громадными ветвистыми рогами. Поленья трещали в камине из камня, расположенном в глубокой нише. Все сверкало, в воздухе царил аромат горящих дров и пчелиного воска.

Миссис Прингл провела их в комнату, обшитую дубовыми панелями. Вдоль одной стены тянулись полки с книгами в кожаных переплетах, там же находился еще один камин, в котором ярко горел огонь за тяжелой железной каминной решеткой.

Изабелла обошла кожаное кресло с высокой спинкой, придвинутое к камину, и неуверенно улыбнулась сидящему в нем человеку, пока что невидимому с того места, где стоял Макс.

— Папа, — мягко произнесла она, и Макс уловил в ее голосе волнение.

— Дорогая, как приятно видеть тебя. — Голос был серебристый и хорошо поставленный, голос властного отца.

Она нагнулась и поцеловала его.

— Как ты себя чувствуешь? Ты сказал, что доволен результатами анализов?

— Очень доволен, как я и ожидал. Не из-за чего было впадать в панику. А где тот джентльмен, твой друг, а?

Изабелла подозвала Макса жестом, и он прошел вперед. Стоя рядом с Изабеллой, он протянул руку сидящему в кресле мужчине благородной внешности, но очень хрупкому на вид. Глядя на семидесятилетнего Аластера Брюса, Макс понял, от кого Изабелла унаследовала свое изящество. Пусть кожа отца была бледной и тонкой, подобно бумаге, а вокруг шеи была и вовсе дряблой как у ящерицы, но как бы он ни был болен, теперь или в будущем, он никогда не потеряет своей элегантной внешности.

— А, инспектор Хоторн, — произнес Аластер Брюс официально, почти по-королевски. — Изабелла очень мало рассказала мне о вас. Но без сомнения, в свое время мы познакомимся получше. Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее. — Он рукой указал на кожаное кресло по другую сторону от камина.

— Желаете выпить немного виски перед ужином? — осведомилась миссис Прингл, выходя вперед и поправляя шотландский плед, которым были обернуты худые ноги ее хозяина.

— Да, спасибо, — с улыбкой ответил Макс.

— У нас есть несколько сортов солодового виски. Или, может быть, вы предпочитаете смешанное виски? В погребке есть очень хорошее виски, оно было любимым сортом мистера Брюса столько лет, что я сбилась со счета.

— Я выпью смешанного, — ответил Макс и подумал о том, что визит обещает быть интересным, но, вероятно, расслабиться не придется.

— А для тебя, дорогая, бокал шабли? — спросила миссис Прингл, ласково улыбаясь Изабелле, которая присела, несколько скованно, по мнению Макса, на туго обтянутый кожей табурет рядом с креслом отца. — Я привезла несколько бутылок из погреба эдинбургского дома, специально для тебя.

— Спасибо, — улыбнулась Изабелла.

Макс спросил себя, не предпочитает ли Изабелла виски и как бы отреагировала миссис Прингл, если бы она ей об этом сказала?

Он вспомнил рассказ Изабеллы во время их первой встречи о том, что ее мать умерла, когда ей было всего десять лет. И живо представил себе Изабеллу девочкой, которая выросла и стала женщиной одна, без матери. Он думал о том, каково ей было жить в продуваемом сквозняками эдинбургском доме с аристократичным сдержанным отцом и ласковой, но властной миссис Прингл.

Они выпили свои напитки, а потом перешли в столовую, где был накрыт длинный овальный стол, сверкающий серебром и хрусталем. Здесь тоже пылал огонь в великолепном камине темно-красного цвета с высокой каминной полкой. «И это хорошо, — подумал Макс, — так как дом, очевидно, не имеет другого отопления, и в дальних углах комнат царит жуткий холод».

Миссис Прингл внесла суп и теплые булочки, посыпанные крошкой.

— Мне на кухне помогает одна маленькая девочка из деревни, — поделилась она с Изабеллой. — Твой отец говорит, что я становлюсь слишком старой, чтобы и готовить, и стирать.

— Мы все не становимся моложе, — заметил мистер Брюс, улыбаясь экономке.

Макс невольно подумал, нет ли между этими двумя людьми какой-то «договоренности». Нет, решил он. Они принадлежали к другому миру, к другому поколению, не столь либеральному, как нынешнее. В его представлении они идеально вписывались в традиционные образы уважаемого хозяина и верной служанки, которая обожает свою работу.

Макс был заинтригован отношениями между отцом и дочерью. Он видел Изабеллу расстроенной, на грани нервного срыва от постоянного страха, но никогда еще не наблюдал ее отношений с отцом. На первый взгляд она была любящей дочерью, уверенной в себе, но под этой уверенностью Макс ощущал в ней неловкость, озабоченность реакцией отца на каждую произнесенную ею фразу, болезненное стремление угодить ему. И в то же время она была полна решимости оставаться верной себе И высказывать собственные взгляды. Он догадался, что решение пригласить его, Макса, в эту крепость для знакомства с отцом — очень важный для нее шаг.

Аластер Брюс относился к тем людям, которые могли проникнуться неприязнью к чужому человеку, особенно не принадлежащему к их собственному, привилегированному, миру, и может негативно повлиять на будущее его дочери.

Он уже заметил, как мистер Брюс отмел все просьбы Изабеллы рассказать ей подробнее о своем недавнем посещении больницы. Он просто еще раз высказал свое удовлетворение тем, что ему выдали полную, по его словам, индульгенцию по здоровью. «Интересно, — подумал Макс, — что он скрывает и что думает Изабелла по этому поводу».

Еда была отлично приготовлена, хотя жареная говядина пo-абердински и овощной гарнир уже почти остыли. Непростая задача сохранить еду горячей по дороге из кухни, которая, по расчетам Макса, выходила окнами на север и где стоял арктический холод.

— Показатели по поимке преступников полицией растут? — спросил мистер Брюс у Макса, глядя на него своими ярко-голубыми глазами. — Сообщения на этот счет весьма разнообразны.

— К статистике всегда следует относиться осторожно, — откровенно ответил Макс.

— Гм. А каковы ваши перспективы на должность старшего инспектора? — осведомился мистер Брюс.

Изабелла заметно вздрогнула.

— Очень неплохие, — ровным голосом ответил Макс.

— Рад это слышать. Особенно потому, что у меня возникло впечатление, будто моя дочь очень вами увлечена, инспектор Хоторн. Должен прибавить, что это с ней не часто случается.

— Отец! — запротестовала Изабелла.

— Я сторонник откровенного высказывания собственного мнения, дорогая, — мягко сказал ей отец. — Любой мужчина, который, вероятно, разделит с тобой будущее, заслуживает подобной откровенности. Вы согласны? — Голубые глаза пристально посмотрели на Макса.

— Согласен. И я о ней буду очень хорошо заботиться, мистер Брюс, — ответил Макс тихим и ровным голосом:

— Рад это слышать. Но с точки зрения денег у меня нет необходимости спрашивать вас о перспективах, Молодой человек. Я сделал очень успешную карьеру в доставшемся мне по наследству от отца кораблестроительном бизнесе. Изабелла унаследует более чем достаточно средств, чтобы обеспечить себя и свою семью до конца жизни. Мне лишь необходимо знать, что вы не гуляка и не мот, который пустит по ветру ее состояние.

И то, что я вижу, меня вполне устраивает. А теперь прошу меня извинить, — сказал он и встал. — Мне пора удалиться на отдых.

Словно по волшебству, появилась миссис Прингл, подхватив плед своего хозяина, упавший на пол, набросила его ему на плечи и осторожно вывела его из комнаты.

— Боже мой! — простонала Изабелла.

Макс сел рядом с ней, обнял и нежно поцеловал в щеку.

— Кажется, мне устроили экзамен, и я его выдержал. С трудом.

— Мне следовало тебя предупредить, — грустно сказала она. — Он, правда, очень милый, но совсем не умеет вести светскую беседу. И может быть очень… прямолинейным.

— Ему нравится выражать самую суть дела.

— Да. О Господи! И вся эта ерунда в стиле Джейн Остин насчет «перспектив», «состояния» и будущего. Иногда он бывает совершенно прямолинейным и резким.

— Он не видит смысла бросать дротики, если не собирается попасть в яблочко, — насмешливо предположил Макс. — Не волнуйся, я могу это выдержать. По сравнению с некоторыми из тех, кого мне приходится допрашивать, твой отец — просто душка; — Он осторожной нежно погладил ее по затылку. — Кроме того, я тоже считаю, что у нас есть перспективы долгого совместного будущего полного любви.

Она повернулась и посмотрела ему в лицо. Он прильнул губами к ее губам, и на какое-то время обсуждение прекратилось, сменившись долгим восхитительным молчанием.

Позднее они занимались любовью в ледяной спальне, укрывшись огромным пуховым одеялом.

— Я опасался, что нас разведут по отдельным комнатам, — насмешливо пробормотал Макс, приподнявшись на локте и поглаживая ее щеку. — И что миссис Прингл будет обходить дозором темные коридоры в ночной сорочке со свечой в руке, готовая наброситься на меня, когда я буду тайком пробираться на тайное свидание в святилище твоей девственной спальни.

— Не думаю, что она или мой отец настолько отстали от жизни, — рассмеялась Изабелла.

Ее переполняла радость, словно она только что отправилась, в какое-то чудесное путешествие. Они с Максом начинают вместе новую жизнь, и с ним ей предстоит открыть для себя такие вещи, о которых она и не подозревала раньше.

Ужас последних недель, когда она жила в темной клетке страха, постепенно покидал ее, тая в жаркой нежности Макса и в страсти их любовных объятий. Она лежала рядом с Максом и смотрела в его смуглое лицо. Внезапно Изабелла поняла, почему люди совершают самые безумные, самые невероятные для них поступки ради любви. Она всегда придерживалась твердых взглядов на преимущества упорядоченной, стабильной жизни. Наверное, этому она научилась у отца. Но сейчас она могла на многое пойти: вдруг уступить зову страсти, бросить спокойную, достойную жизнь, забросить карьеру, даже начать войну ради того, чтобы быть рядом с любимым.

То же самое относилось к Максу. Когда он любил Изабеллу и держал ее в своих объятиях, он чувствовал прилив новой жизни, полной надежды на будущее. Позади остались годы мрачного одиночества, ночи, когда он лежал без сна и его мучили мысли о покойной жене. Друзья и коллеги твердили ему, что время лечит горе, Но хотя острая боль потери в конце концов притупилась, каждый день он просыпался в печали, чувствуя, что Дженни все дальше уходит от него в прошлое. И расстояние между ними растет с каждым месяцем, с каждым проходящим годом. Он пытался вернуть ее при помощи воспоминаний, но черты ее лица стирались. Только во сне он видел их четко, и на следующий день ощущение реальности ее смерти охватывало его с повой силой, заставляя заново бороться с чувством потери.

Но теперь, с Изабеллой, он учился отпускать от себя прошлое. Когда он смотрел в ее прекрасные сияющие глаза, то видел зеркальное отражение той любви, которая бурлила в нем. Это наполняло его желанием и одновременно блаженным чувством удовлетворения, которого так давно была лишена его жизнь.

Их пребывание в горах Шотландии было коротким. Время быстро летело, отчасти из-за строгого распорядка дня в доме, рожденного долгой привычкой. Устои, которые Изабелла помнила с детства, и она, и Макс находили до странности успокаивающими.

Они завтракали вдвоем в восемь тридцать, потом совершали долгую прогулку по лесу или по берегу Лох-Мелфорта. Потом возвращались домой. К этому времени мистер Брюс уже поднимался, и миссис Прингл разливала им в крохотные рюмочки хереса перед ленчем. После ленча они выезжали покататься на великолепном «ровере» мистера Брюса выпуска 1971 года. Макс садился за руль и вез их туда, куда указывал отец Изабеллы. Они проезжали через долину Глен-Коу, мрачную и величественную под серыми, как грифель, тучами, затем возвращались назад через долину Глен-Орки, по которой стремительно неслась меж берегов бурная река, похожая на ревущее черное чудовище.

После прогулки их уже ждал чай с масляными булочками и вишневым пирогом. Они сидели у камина и слушали рассуждения мистера Брюса о последних политических событиях, а потом поднимались в спальню в мансарде и, дрожа от холода, переодевались к обеду, зная, как любит ее отец соблюдение формальностей и приличий.

— Почему ты не сказала, что нужно взять с собой смокинг? — пошутил Макс, разглядывая в зеркало повседневные брюки и черную кожаную куртку. ~ Слава Богу, у меня хватило предусмотрительности захватить черный галстук.

— О, папа держит запас подходящих галстуков для гостей, которые уже забыли о приличной жизни, — рассмеялась Изабелла. — Так что тебя бы не вышвырнули за дверь. — Она с внезапной тревогой посмотрела на него. — Я знаю, отец слишком любит придерживаться формальностей. Ты находишь это утомительным?

Он пересек комнату и прижал ее к себе.

— Я наслаждаюсь жизнью как никогда, — сказал он, склонив голову, и поцеловал ее. — И мне ничего не хочется менять.

Убаюканная вновь обретенной свободой от преследования и страха, но больше всего чудесным ощущением, что ее любит человек, за которого она готова отдать жизнь, Изабелла набралась смелости поговорить с отцом о Луизе перед тем, как они с Максом уедут назад в Лондон.

Она начала с того, что рассказала ему о планах Луизы сыграть роль в телевизионном триллере, а потом немного рассказала ему о Джоше, о том, каким он кажется приятным. Какими счастливыми они выглядят вдвоем. Отец слушал с вежливым вниманием, но она чувствовала его скептицизм. Как и Макс, он обладал обескураживающей способностью заставить тебя почувствовать, что он ясно видит тебя насквозь.

— Понимаешь, отец, — закончила Изабелла, — правда проста: мне грустно оттого, что вы с ней — как бы это выразиться — не настроены друг на друга.

Он нахмурился и вздохнул в задумчивости.

— Думаю, ты нашла очень удачное выражение, — медленно произнес он. — Как это проницательно с твоей стороны, дорогая.

— Да, это очень хорошо, что ты со мной согласен, — возразила Изабелла. — Но я не хочу, чтобы вы с Луизой оставались в таких отношениях.

— А чего ты хочешь, Изабелла?

— Чтобы вы с Луизой были терпимее друг к другу. Вы очень разные по темпераменту и вообще, но ведь вы — отец и дочь.

— Ты хочешь, чтобы мы притворялись счастливым семейством?

— Я хочу, чтобы мы были счастливым семейством. В конце концов, вы с Луизой мои единственные родственники. Вы мне очень дороги.

Отец улыбнулся.

— Ты очень похожа на мать, Изабелла, такая же мудрая и чувствительная. Но Луиза гораздо больше похожа на меня, у нее стальной характер и железная воля. Сомневаюсь, что мы когда-либо с ней ладили, а теперь уже слишком поздно.

— Нет!

Лицо отца посуровело.

— Я думал, что она перерастет свою ветреность и свою распущенность. Можешь называть меня старомодным, но нравы нынешнего поколения меня возмущают. А спать с мужчинами, которых почти не знаешь, а потом забеременеть и избавиться от ребенка, словно это щенок, совершенно непростительно.

Внезапно Изабелла поняла силу его неприязни к старшей дочери. Она бросила на него взгляд: знает ли он о последнем аборте Луизы или говорит вообще?

— Сколько абортов она сделала? — спросил он, содрогаясь от этого слова. — Сколько своих детей она убила? Напомни мне. — Его голубые глаза вонзились в Изабеллу, и она неловко сглотнула, не зная, говорить ли ему правду.

— Мне известно об одном, — напрямик заявил он. — Я имею в виду последний аборт. Она хотела занять денег для оплаты больничных расходов. Когда она, будучи в Австралии, узнала о своем положении, у нас с ней состоялось несколько очень тяжелых разговоров по телефону.

— Ты заплатил за ее аборт? — спросила пораженная Изабелла.

— О да. Я выплатил несколько очень значительных сумм за Луизу в течение всех этих лет.

— Я думала, она хорошо зарабатывает. И… — Изабелла замолчала, вспомнив об очень щедрых трастовых фондах, которые их отец учредил для каждой из них, когда им исполнился двадцать один год. Не могла же Луиза потратить все деньги.

— Она не похожа на тебя, Изабелла, — тихо повторил отец. — Ты любишь жить по средствам и все планировать, а Луиза предпочитает жить в хаосе. Ну, я ясно дал ей понять, что отныне она должна сама о себе заботиться. Я устал быть бездонным колодцем, из которого она может черпать всякий раз, когда у нее кончаются наличные.

— Ох, — прошептала Изабелла в отчаянии и растерянности.

Отец погладил ее руку.

— Поэтому поговорим о чем-нибудь другом. Расскажи мне о своих планах на будущее. Я бы хотел, чтобы ты знала, что на меня большое впечатление произвел твой друг Макс Хоторн. Возможно, я старею, но все еще горжусь своим умением распознавать характер человека, и, по-моему, он для тебя отличный и достойный партнер.

— Ты одобряешь? — с восторгом спросила Изабелла.

— Еще как. И когда же он собирается сделать тебя честной женщиной, а?

Позднее, перед тем как отправиться в Глазго, чтобы успеть на вечерний рейс в Лондон, они с Максом гуляли по лесу позади дома и шли вдоль широкого ручья, текущего по долине. Они держались за руки, иногда крепче сжимая пальцы. Изабелла подставила лицо свежему ветерку. Каждый нерв в ее теле звенел. Они одновременно остановились и стали смотреть на серебристую воду, на ее сверкающие пузырьки, на летающих над ней птиц, которые ныряли в поток за рыбой.

— Я люблю тебя, моя Изабелла, — сказал он, прикоснулся к ее лицу пальцами и очертил его нежный овал, — Ты останешься со мной, будешь моей? Навсегда?

— Да, — ответила она. — Я всегда буду твоей.

— Ого! — воскликнула Эстер, когда Изабелла появилась в офисе на следующее утро. — Ваш небольшой отпуск на природе явно пошел вам на пользу. Вы вся так и светитесь. — Она склонила голову к плечу, рассматривая Изабеллу. — Сияете, вот подходящее слово.

— Я стала другой женщиной, — рассмеялась Изабелла. Она посмотрела на груду бумаг на своем столе. — Ладно! — воскликнула она, делая вид, будто засучивает рукава. — Примемся за работу!

Во время ленча она позвонила Луизе, зная, что та, вероятнее всего, еще только собирается встать с постели. Актрисы всегда работают по ночам, поздно ложатся и поздно встают, даже когда не заняты в постановках. Привычки, усвоенные во время первых лет учебы в репертуарных театрах, по-видимому, остаются.

— Иззи, дорогая! С тобой все в порядке?

— Как нельзя лучше. А с тобой? Как Джош?

Последовала короткая пауза.

— С ним все хорошо, просто прекрасно. Почему-то ее веселость показалось Изабелле неубедительной. Она нахмурилась и закусила губу.

— Я в выходные ездила навестить отца.

— Вот как?

— Кажется, он вполне здоров, хотя и сильно постарел. Но медицинские анализы все хорошие.

— Ну, этого следовало ожидать, не так ли?

— Что ты имеешь в виду?

— Даже если бы они были ужасными, он бы никогда не признался. Ты ведь не беседовала с его врачами, правда?

— Нет. Он вполне способен изложить все сведения самостоятельно.

— О да. Но они могут не быть правдивыми.

— Послушай, Луиза, я не понимаю, куда ты клонишь….

— Извини, дорогая, — ответила та с искренним раскаянием. — Не обращай на меня внимания. Я становлюсь подозрительной, раздражительной мерзавкой. Я просто думаю, что наш отец — хитрый старый лис и коварен как черт. Он будет говорить нам то, что ему нужно.

— Да, но это не всегда исключает правду.

— Нет, конечно. Я уверена, что с ним все в порядке. Он совершенно непотопляем, этот упрямый старый дьявол.

— Так-то лучше! — рассмеялась Изабелла. — И когда же мы увидимся? Ты, я, Джош и мой новый мужчина.

— Боже мой! — воскликнула Луиза. — Это самая замечательная новость, лучшей я уже давно не слыхала. Так вот почему ты была так возбуждена в тот вечер. Ах ты, соблазнительница!

Они распрощались, договорившись узнать у своих мужчин, смогут ли они поужинать все вместе в конце недели.

Когда Изабелла вернулась к себе домой поздно вечером, счастливая и усталая, она взяла почту и стала перебирать конверты. Среди них оказался коричневый конверт с черной каймой. Она уставилась на него и вдруг почувствовала, как снова проваливается в темную пропасть страха.

Изабелла прошла на кухню, натянула тонкие резиновые перчатки и взяла маленький десертный ножик из ящика со столовыми приборами. Трясущимися руками она осторожно разрезала конверт, медленно проводя лезвием вдоль клапана и стараясь не прикасаться к нему пальцами. Но в нем не оказалось ничего опасного. Всего лишь один листок бумаги. Письмо было написано черными крупными буквами, толстым фломастером: «Ты скучала по моим письмам, Изабелла? Ты думала, между нами все кончено? И не будет восторга наслаждения и боли? Не волнуйся. Мы скоро будем вместе. Ты будешь вся принадлежать мне».

Она уронила бумагу, словно та загорелась. Потом позвонила Максу, но он ушел на встречу со свидетелем. Когда дежурный спросил, срочное ли дело, Изабелла ответила скучным голосом: «Нет». Она была слишком потрясена, чтобы объяснять. Она сидела, съежившись, в углу дивана, не способная сосредоточиться ни на чем, кроме ужасной мысли, что тот человек, который хочет причинить ей вред, все еще гуляет на свободе. Что для нее нигде нет безопасного места!

Глава 16

Было уже больше двух часов ночи, когда Макс приехал к Изабелле. Последние несколько часов он брал показания у одной из жертв Тревора Уильямса, или Келвина Гонта. Молодая женщина раньше не хотела говорить о выпавшем на ее долю испытании, но потом вдруг передумала, и Макс решил, что важно повидать ее, пока она опять не передумала.

Когда он прослушал сообщения на мобильном телефоне после этого допроса, то поехал прямо к дому Изабеллы. Лицо его было мрачным и тревожным, оправдались его наихудшие опасения.

Изабелла все еще сидела, одетая в рабочий костюм антрацитового цвета со светло-зеленой блузкой. Она выглядела бледной и подавленной, словно кто-то избил ее, переломал кости и усеял синяками тело, но под одеждой этого не видно. Казалось, будто она уже подверглась тому насилию, которым ей угрожали.

Письмо лежало на полу в прихожей. Он быстро взглянул на него, а потом крепко обнял Изабеллу, гладя по лицу и по волосам.

— Мы до него доберемся, — пообещал он ей, чувствуя, что слова, пусть и идущие от сердца, как это ни грустно, не могут ее утешить.

— А если он доберется до меня первым?

Макс вздрогнул. Господи помилуй!

— Не доберется.

— Как мы можем быть уверены? Предположим, я умру, хотя мне нет еще и тридцати лет. И потом люди будут всегда вспоминать меня как несчастную Изабеллу, жертву чудовищного садиста.

Он отстранил ее от себя и положил руки ей на плечи.

— Прекрати это! Не позволяй ему взять верх. Борись с ним, как поступала раньше. Мы усилим твою охрану. Он не сможет и близко к тебе подойти и вскоре потеряет бдительность. Он сделает ошибку, и мы его схватим.

— Я не хочу жить в клетке, — сказала Изабелла е горечью, которая резанула его по сердцу. — Даже в клетке, которую охраняешь ты.

— Я знаю, но что я еще могу сделать?

— Ничего. Ты сделаешь все, что сможешь, я это знаю. — Она посмотрела ему в глаза. — И теперь мы должны снова держать нашу любовь в тайне, не так ли? Ох, Макс, мне кажется, я этого не вынесу. Господи! Этот человек знает, как меня мучить, как нас мучить!

— Да, — медленно произнес Макс, его мозг автоматически включился в работу, мысли побежали по разным направлениям, выстраиваясь в гипотезы. — Тебе станет лучше, если я попрошу разрешения отказаться от этого дела?

— Нет! — резко ответила она. — Даже не думай об этом. Я не верю, что кто-нибудь, кроме тебя, сможет поймать этого садиста.

— Очень хорошо. Решено. — Он мягко усадил ее на диван, потом снял с нее туфли на высоком каблуке и нежными пальцами растер ступни. Притянул поближе к себе и стал массировать позвоночник и шею, избавляя от напряжения.

— Что мы будем делать? — спросила она со слезами в голосе. — Что теперь произойдет?

— Я организую очень пристальное наблюдение за домом. И с помощью своих людей еще раз проверю все досье в компьютере, посмотрим, что нам удастся найти.

— Понятно, — покорно ответила Изабелла недоверчивым голосом.

— Поразительно, как часто скучные рутинные методы дают результаты, — сказал он ей.

Она кивнула. Ему невыносимо было видеть ее такой инертной, такой побежденной.

— Изабелла, когда я пришел к тебе в первый раз, я спрашивал тебя о бывших любовниках и о членах семьи.

— Да! И что?

— Ты мне сказала, что у тебя была только одна серьезная связь. Я бы хотел, чтобы ты мне больше рассказала об этом. О нем.

— Ох, ради Бога! Ты же не думаешь, что именно он все это устраивает?

— Мы никого не должны исключать, — терпеливо настаивал Макс.

— Ну все равно. Его зовут Эндрю Йетс, он настоятель собора в маленьком городке Йоркшира. Пользуется большим уважением. Женат, и, по-моему, у него двое детей: Весьма маловероятный кандидат, тебе не кажется?

— Да, но мы все равно его проверим. Не волнуйся, я буду очень осторожен.

— Хорошо, давай, — устало ответила Изабелла. — Но ты только зря потратишь время.

— А как насчет членов твоей семьи? Есть кто-нибудь, о ком ты не упомянула, кроме отца и сводной сестры?

— О Боже, теперь подозреваемый — мой отец!

— Нет, конечно, нет.

— Других родственников у меня нет. Были две милые эксцентричные тетушки, старшие сестры отца, но они уже несколько лет как умерли.

— Ладно. — Максу хотелось продолжать расспросы, но он рассудил, что она не в состоянии сейчас отвечать на неприятные и сложные вопросы.

— Ты думаешь, письма, пакет, такси и прочее послал один и тот же человек, — внезапно спросила Изабелла.

— Ты хочешь сказать, что Гонт… — прости, Уильямс, — послал некоторые из них и одновременно другой мужчина нацелился на тебя?

— Да. — Изабелла вздрогнула от ужаса при мысли о двух отдельных преследователях.

— Уильямс, конечно, все отрицает. Он утверждает, что никогда тебя не видел и не знал о тебе до вашей встречи.

— Ты ему веришь?

— Да. Прежде я сомневался, как тебе известно. И у нас нет против него веских улик в отношении тебя.

— Ох, как мне все это противно. — Она крепко зажмурилась, словно хотела отгородиться от этого ужаса. — Я почему-то чувствую себя грязной. Мне стыдно. Будто я в чем-то виновата.

— Ну, это ерунда.

— Ты однажды сказал, что в подобных случаях нужно как можно больше знать о том человеке, который является мишенью преступника. Личность жертвы содержит некий ключ к человеку, который на нее нацелился. Разве ты не понимаешь, Макс, как при этом должна чувствовать себя жертва? Словно с ней самой что-то не так. Я все время спрашиваю себя: «Почему именно я? Что во мне такого, чем я его привлекла? Что со мной не так, что делает этого извращенца или помешанного таким одержимым?»

— Да, я понимаю, — медленно произнес он. — Но с тобой все в порядке, дорогая. Ты красива и желанна, умна и отважна. И я так тебя люблю.

— Ну, вы, инспектор, конечно, знаете обо мне гораздо больше, чем большинство людей, — сказала она с легкой насмешкой в голосе. — Поэтому у вас должно быть больше шансов поймать этого человека.

Несколько секунд они молча сидели, сжимая друг друга в объятиях.

— Найди его, Макс! — настойчиво попросила она. — Пожалуйста, найди его… и поскорее.

Макс сидел у себя в кабинете, уставившись на экран компьютера. У него почти не осталось надежды. Он чувствовал, что дрейфует, словно моряк в бурном море на бумажном кораблике. Версия, над которой он размышлял уже столько времени, крепла в его сознании. Он был уверен, что в ней содержится важный ключ, который поможет найти преследователя Изабеллы. Но он не хотел делиться ею ни с кем. Подозрения Эммы Хейс и Джека Чини насчет их отношений с Изабеллой немедленно получили бы подтверждение, если бы он им все рассказал. Ему придется пока действовать в одиночку, нарушая все правила полицейского расследования и совместной работы.

Он со смущением отметил, что и Эмма Хейс, и Джек Чини, члены его команды, которых он высоко ценил, в это утро обходят его стороной.

В этот момент вошел Джек, двигаясь бесшумно, как кот, остановился у письменного стола Макса и хрипловато кашлянул, по своему обыкновению.

— Есть приятные сюрпризы, сэр? — спросил он, глядя на имена, ползущие сверху вниз по экрану.

— Приятные сюрпризы на данный момент — последний пункт в повестке дня, — сдержанно ответил Макс.

— Простите, сэр. Но все равно хорошо, что мы взяли Громилу, правда? Я хочу сказать, что у нас против него есть неопровержимые улики.

— Да, Джек. Надеюсь, ты пришел не для того, чтобы мне об этом сообщить.

— Ну, нет, сэр. Но нам надо помнить о наших успехах, не так ли? Это полезно для боевого духа команды.

— Угу.

— Если Изабелла Брюс поможет нам обнаружить отправителя той иглы от шприца заодно с Громилой, она убьет одним выстрелом двух зайцев, правда, сэр? Потрясающая леди! — В его возбужденном голосе звучало предвкушение преследования и захвата преступника.

Макс медленно обернулся. Под его ледяным взглядом констебль испуганно отступил на шаг.

— Я не совсем понял, — сказал Макс, — к счастью для тебя. И пожалуйста, не трудись повторять.

— А что делать дальше, сэр? — смущенно спросил Джек.

— Упорно ходить от двери к двери в этом районе. Идите, констебль Чини, чего вы ждете?

Отправив Джека и послав Эмму допросить других свидетелей по делу Гонта, Макс остался в одиночестве и получил возможность заняться собственным расследованием.

Он знал, что должен делать. Он был убежден, что версия, выстраивающаяся в его голове, правильная. Хотелось бы ему, чтобы это было не так, потому что он зная, что та цепочка событий, которые он спровоцирует, может привести к утрате: им навсегда любви и доверия Изабеллы. Но у него нет выбора, он должен это сделать. Не ради своей репутации или удовольствия поймать преступника, но ради безопасности Изабеллы, а возможно, и ради спасения ее жизни.

Он набрал номер загородного дома Аластера Брюса в Шотландии.

— Мистер Брюс, говорит инспектор Макс Хоторн. Я звоню вам по долгу службы, сэр. Вы окажете мне большую помощь, если ответите на несколько вопросов.

Изабелла позвонила Эстер и сказала, что плохо себя чувствует. И что ее не будет еще несколько дней по причине болезни. Такого она никогда раньше не делала — не лгала, чтобы не явиться на работу под предлогом выдуманной болезни. Но с другой стороны, хотя у нее нет гриппа, она чувствует себя слабой, измученной и совершенно раздавленной.

Она никак не смогла бы сосредоточиться на деловых проблемах. Вся энергия уходила на усилия пережить эти часы, не погружаясь в мир темных, пугающих фантазий о том человеке, который ею одержим, и планирует делать дальше. Она была так напугана, что ей казалось, будто в ее груди зияет огромная дыра.

Ей хотелось, чтобы Макс был рядом с ней. Чтобы он крепко прижал ее к себе и никогда не отпускал. Но она понимала, что он должен работать, что только его усилия развеют страх, окутывающий ее.

Они решила занять себя делом. Отполировала все предметы антикварной мебели в квартире и терла стол из красного дерева до тех пор, пока он не заблестел, и в нем она увидела отражение своего бледного напряженного лица. Загрузила в стиральную машину постельное белье и хлопковые блузки, и когда они высохли, прогладила их с величайшей тщательностью. Сварила себе бесчисленное количество кофе, но ела только печенье и ломтики сыра.

Время от времени она сворачивалась калачиком на диване, вспоминала прошлое и гадала, не прячется ли ее преследователь где-нибудь в темных закоулках ее жизни. Может быть, существует человек, которого она почти не знает, хотя он проявляет к ней опасный интерес? Но память отказывалась помочь. Сон Изабеллы был прерывистым, а когда она просыпалась, то не могла вспомнить, что ей снилось.

Время словно остановилось, и каждая минута таила потенциальную угрозу.

Макс вызвал в свой кабинет Эмму Хейс. Очень тихим голосом он рассказал ей о том, что выяснил и каким должен быть его следующий ход. Он хотел, чтобы Эмма поехала вместе с ним на эту трудную встречу. И подчеркнул необходимость проявить такт и осмотрительность и действовать очень осторожно.

В восемь часов вечера Изабелле позвонил любовник Луизы, Джош. В его голосе звучала тревога, даже отчаяние.

— Изабелла, к нам приходили полицейские. Они арестовали Луизу. Забрали ее куда-то, чтобы помочь в их расследовании, или как там они это называют.

Изабелла опустилась на стул рядом с телефоном, пытаясь понять смысл услышанного.

— Где она? Кто ее арестовал? — спросила она, но каким-то образом уже знала ответ.

— Не знаю, — ответил Джош. — Меня там не было. Мне пришлось работать допоздна. Когда я вернулся, то нашел на столе записку. В ней просто сказано, что ее увезли в местный полицейский участок. Господи, Изабелла, я умираю от беспокойства. Не знаю, что делать. В его голосе звучала искренняя тревога.

— Послушай, — сказала ему Изабелла — Думаю, я сумею что-нибудь выяснить. Дай время, и я тебе перезвоню. — Прежде чем он успел что-то сказать, она прервала разговор и быстро набрала номер телефона Макса.

— Говорит Изабелла Брюс, — рявкнула она женщине, которая сняла трубку. — Мне необходимо поговорить с инспектором Хоторном. Немедленно!

— Он занят в комнате для допроса, мисс Брюс. Не хотите поговорить с кем-нибудь другим?

— Нет. Я сестра Луизы Брюс. Я слышала, что ее доставили к вам в участок для допроса. Это правда?

— Да, это правда. Мисс Брюс помогает в расследовании, — после короткой паузы ответила женщина.

Изабелла со злостью нажала на рычаг и перезвонила Джошу.

— Я узнала, где она находится, и собираюсь отправиться туда, чтобы все выяснить. — К ней вдруг вернулась энергия.

— Хорошо, — дрожащим голосом ответил Джош. — Мне тоже приехать?

— Нет, позволь мне сделать это одной, я свяжусь с тобой, как только будут новости.

Изабелла вызвала по телефону такси, потом быстро собрала волосы в узел на затылке и плеснула в лицо холодной воды. Когда подъехало такси, она взбежала вверх по лестнице. Полицейский из патрульной машины, снова дежурящий у ее квартиры, уже шел навстречу шоферу такси.

— Все в порядке, — сказала Изабелла полицейскому. — Я сама вызвала это такси. Собираюсь ехать в полицейский участок. Вы можете следовать за нами, если хотите.

Полицейский начал возражать, но Изабелла уже села в такси. Всякое ощущение опасности покинуло се. Она была в ярости от такого поворота событий. Как мог Макс арестовать ее сестру, не объяснив ей, Изабелле, что он намерен делать и почему?! Она кипела от гнева. Если бы этот монстр подвернулся ей сейчас, она бы легко задушила его голыми руками.

Она ворвалась в полицейский участок и забарабанила кулаком по стойке в приемной. Дежурная женщина полицейский, хмуро просматривавшая бумаги, подняла глаза и поспешно подошла к ней.

— Я Изабелла Брюс. В данный момент нахожусь под охраной полиции от преследующего меня маньяка.

— Да, мадам. Я знаю о вашем деле. В чем проблема?

Изабелла прищурилась, но заставила себя сохранять спокойствие.

— Мне необходимо поговорить с инспектором Хоторном. Только что произошло нечто очень… важное. Это касается моего дела. Ему следует об этом знать.

— Понятно. Мне кажется, инспектор Хоторн сейчас ведет допрос. Я узнаю, не сможет ли с вами поговорить кто-нибудь из его команды.

— Нет, мне нужно видеть инспектора, — настаивала Изабелла. — Я не могу обсуждать это дело ни с кем другим. Думаю, вам следует сказать ему, что мне очень срочно необходимо видеть его. — Она с вызовом смотрела на женщину взглядом, не допускающим дальнейших возражений.

Женщина полицейский на секунду заколебалась, потом взяла трубку внутреннего телефона и набрала номер. Изабелла слушала, как та с завидной точностью передает только что произнесенные ею слова.

— Он сейчас выйдет, — сказала она, положив трубку. — Присядьте, пожалуйста. — Она жестом указала на ряд пластиковых стульев, выстроившихся у стены, но Изабелла не собиралась спокойно сидеть. Она металась по тесной комнате для посетителей, словно тигрица на охоте.

Через несколько секунд появился Макс, вид у него был измученный и напряженный. Его темные волосы падали на глаза, и он усталым жестом убрал их со лба.

Изабелла повернулась к нему, и ее гнев тут же испарился. Она поняла, что никогда не разлюбит его, и сердце ее упало. Но после того, что произошло сегодня вечером, уладить разногласия между ними не представлялось ей возможным.

— Мы не можем здесь разговаривать, — тихо произнес он и провел ее по тускло освещенному коридору в маленький кабинет, на котором висела белая табличка с его именем. Он пригласил ее сесть и поставил свой стул рядом с ней.

— О чем ты думал, черт побери, когда арестовал мою сестру? — набросилась на него Изабелла, и глаза ее снова вспыхнули гневом.

— Она помогает нам в расследовании. Ей не предъявлено никаких обвинений.

— Тогда зачем было тащить ее сюда?

— Я ее не тащил. Собственно говоря, я привез ее сюда по ее же просьбе. Она с готовностью согласилась.

Сказала, что предпочитает поехать сюда, чтобы ее друг, вернувшись, не застал дома полицию.

Изабелла обдумала его ответ.

— Ладно, это я могу понять. Но почему она здесь? Зачем? — умоляющим тоном спросила она, не смея даже пытаться ответить на свой вопрос.

— Потому что у меня есть причины подозревать, что она как-то причастна к тому преследованию, которому ты подвергаешься. — Он говорил тихим голосом и смотрел ей прямо в глаза.

— Нет, нет! — Отчаяние захлестнуло ее ледяной волной. — Ты допустил ужасную ошибку. Как ты мог так о ней подумать? Она же моя сестра!

— Мне очень жаль, Изабелла. Мне действительно очень жаль.

— И это все, что ты можешь сказать? Я поверить не могу в то, что ты говоришь. И не хочу верить. Все это совершенно глупо. — «Скажи мне, что этого не происходит», — умоляли ее глаза. Но сердце уже стиснула леденящая тревога. Она знала, что Макс не стал бы так действовать без веской причины.

— Сегодня утром я звонил твоему отцу, — сказал он ей.

— Что? — Ее тело дернулось, словно от удара электрического тока. — Как ты мог, не посоветовавшись со мной? Он пожилой, больной человек, и он только что выписался из больницы.

— Извини, Изабелла. Мне было важно поговорить с ним для продолжения расследования.

— Не надо кормить меня этими полицейскими отговорками, — нетерпеливо возразила она. — Все равно, все это сводится к тому, что ты побеспокоил бедного старика.

— Я его не побеспокоил, — терпеливо объяснил Макс. — Я просто предложил ему ответить на несколько прямых вопросов. И он проявил полную готовность пойти мне навстречу.

Ее охватил ужас, и она собралась с силами, ожидая, что последует дальше.

— Продолжай, — вяло сказала она Максу.

— Он мне рассказал, что недавно одолжил твоей сестре значительную сумму денег. Он также упомянул, что в последнее время она одалживала у него деньги несколько раз, но ни разу не вернула их. Он сказал ей, что больше ей денег не даст.

— Я уже знаю об этом, — решительно оборвала его Изабелла.

— Он также сказал ей, что собирается изменить свое завещание, — продолжая Макс.

— О Господи! — сдавленным голосом воскликнула Изабелла.

— Он сказал Луизе, что, поскольку она уже получила от него так много денег, он решил лишить ее наследства. Он оставит ей ее долю имущества и тому подобное, но никаких денег.

Изабелла смотрела на него, потеряв дар речи.

— Не считая некоторых скромных сумм, основная доля денег твоего отца и доход от продажи двух его больших домов достанутся тебе Изабелла.

Изабелла закрыла глаза, пытаясь осознать эту совершенно неожиданную и шокирующую новость.

— Боже мой, она должна меня возненавидеть, — прошептала она.

— Наверняка она должна была расстроиться, когда услышала это, — согласился Макс.

— Когда она об этом услышала? — резко спросила Изабелла и вскинула голову.

— Когда была в Австралии. Очевидно, у них с твоим отцом состоялось несколько очень горьких разговоров по телефону.

Изабелла могла себе это представить.

— Ну хорошо, — медленно произнесла она. — Если Луиза находилась в Австралии, она не могла посылать эти письма. Их доставили лично, не по почте, а она была на другом конце света.

— Правильно.

— Значит, это не она. — Изабелла с вызовом посмотрела на Макса. У него был задумчивый вид. Она вдруг поняла, что у него есть какая-то идея, нечто вроде рабочей гипотезы насчет того, какая истина кроется во всем этом кошмаре. Но либо он еще не полностью ее выстроил, либо намеренно скрывает. На короткое мгновение она возненавидела его спокойную циничную самоуверенность. Ей захотелось ударить его, оставить яркий красный след на его красивом лице.

— Но письмо с бритвой было доставлено после ее возвращения, — напомнил ей Макс.

— Оно пришло по почте!

— Да. А Луиза была здесь, в Лондоне, и могла его послать.

— Она не посылала этот ужасный; конверт. Я это знаю. Как ты можешь даже предполагать такое, Макс? Она моя сестра. Она член моей семьи. Одна из двух, оставшихся в живых. — Ей вдруг захотелось плакать, и ей пришлось изо всех сил сдерживаться. — И все равно, — в отчаянии продолжала она, — даже если Луиза возненавидела меня за то, что мне достанутся все деньги отца, что бы она выиграла, подвергая меня этой ужасной, садистской пытке? Это не изменило бы завещания отца. Кроме того, она должна знать, что, когда отец умрет, я все равно отдам причитающуюся ей долю. — «Если только он не позаботится о том, чтобы я не смогла это сделать», — с беспокойством подумала Изабелла, зная решимость и изобретательность отца, не говоря уже о его хитром шотландском поверенном.

— Хотела отомстить? — предположил Макс. — Испытывала гнев и ревность из-за того, что твой отец лучше относится к тебе, чем к ней?

— Какое ужасное предположение! Мне невыносимо даже думать об этом! — запротестовала она.

— Это уже нечто такое, над чем стоит подумать, — спокойно ответил он.

— Она призналась в том, что совершила все эти ужасные вещи?

— Нет, но и не отрицала свое участие.

— Что это значит?

— Это значит, что она в основном молчит или отвечает туманно и уклончиво.

— Она там с адвокатом?

— Да.

— Ты ее здесь задержишь?

— Пока не закончится допрос.

— И ты имеешь на это право?

— Да. Мы можем задержать ее на сутки. Затем, если не получим веских улик для предъявления обвинения, мы вынуждены будем ее отпустить.

Он снова предстал перед ней в качестве преданного делу, решительно настроенного профессионала. Несгибаемого, объективного. Для него ничто не имело значения, кроме зашиты закона.

Изабелла встала.

— Нет смысла продолжать этот разговор, Макс. Я хочу увидеть Луизу, обсудить с ней сложившееся положение. Она расскажет мне то, что не скажет тебе.

— Нет, — ответил он. — Боюсь, тебе нельзя ее видеть.

— Я настаиваю, — вспыхнула Изабелла. — Она моя сестра, и ты не можешь меня остановить.

— Собственно говоря, могу, — ровным голосом произнес он. — Но дело не в этом. Она специально попросила не пускать тебя сейчас.

— Нет, не может быть, это неправда!

— Я не стал бы лгать тебе, Изабелла.

Она посмотрела на него. Его глаза смотрели жестко, но она ему верила. Она чувствовала, что мир разваливается на куски. В недавнем прошлом она пережила изумление, гнев и ужас. Теперь она просто чувствовала тупую готовность смириться с тем, что готовит ей судьба.

— Изабелла, — сказал он и шагнул к ней. Она отпрянула.

— Не надо! Не трогай меня.

Она услышала, как он с трудом сглотнул, увидела, как на его скулах заходили желваки.

— Я бы хотел сам отвезти тебя домой, дорогая, — сказал он, — но я должен остаться здесь. — Он провел рукой по волосам. У него был несчастный вид. — Мне так жаль, очень жаль, что все так получилось. Мне это очень неприятно. Разве ты не видишь?

— Да, — печально ответил она. — Я знаю, что это правда. Но теперь мы не можем быть вместе, Макс. Ты арестовал мою сестру, лишил меня доверия к той, которую я любила всю жизнь. Ты выставил моего отца мстительным и жестоким. Может быть, они оба и раньше были такими, но если бы не твоя сообразительность и цепкость, я бы никогда об этом не узнала. Как я могу забыть об этом? Какое у нас может быть после этого будущее?

— Но, Изабелла, любимая!

— Все кончено, — произнесла она тихо и решительно. Последовало долгое, полное грусти молчание.

— Я по-прежнему отвечаю за твою безопасность, — сжав губы, сказал он.

— Так попроси сержанта Хейс или констебля Чини отвезти меня домой, пожалуйста. Сейчас же.

Он заколебался, затем быстро вышел из комнаты. У Изабеллы подкашивались ноги, и ей пришлось сесть. Ее жизнь в опасности, а семья для нее потеряна. Она отвергла любовника, потому что он разрушил ее мир. Впереди у нее не осталось ничего, кроме страданий и тьмы.

Глава 17

Утром, после беспокойного сна, полного сновидений, в которых таинственные мрачные образы колыхались, словно густые водоросли в илистом пруду, Изабелла с трудом заставила себя подняться и долго отмокала в ванной. Затем прошла на кухню и включила чайник. За окном, в саду, пела птица, так чисто, что сердце разрывалось, словно мир был по-прежнему прекрасен.

Она взглянула на часы. Еще только семь пятнадцать. Чем ей себя занять всю остальную часть дня? Да и какой смысл пытаться чем-то заниматься? Есть ли вообще в чем-то смысл?

Зазвонил телефон.

«Макс!» — подумала Изабелла, и сердце ее быстро забилось от радости, но потом она вспомнила свои резкие слова в его адрес. Вспомнила его сгорбленные плечи и как он вчера вечером уходил от нее.

— Алло! — устало произнесла она.

— Изабелла, это Джош. Мне надо с тобой поговорить. Мне надо тебя увидеть.

— Мы разговаривали вчера вечером, Джош. Пока я еще ничего не узнала.

— Но зато мне надо сказать тебе нечто очень важное. Нам необходимо встретиться.

— Это насчет Луизы?

— Да. Мы можем ей помочь. Но я не хочу говорить по телефону. Возможно, полиция прослушивает твой телефон.

— Нет, конечно, нет.

— Откуда ты знаешь? Изабелла задумалась.

— Вернее, не знаю. Ладно, где ты хочешь встретиться?

— В кафе «Пеликан» у Тауэрского моста. Возле доков Святой Екатерины. Ты его знаешь?

— Найду.

Она надела синие джинсы и черный свитер и, набросив накидку, взбежала по лестнице на улицу. Полицейский вышел из дежурной машины и направился к ней. Она заметила детей из дома через дорогу. Они с серьезным видом смотрели на нее. Наверняка все это полицейское наблюдение служит им хорошим развлечением. И испытала облегчение при мысли о том, что Фло еще не вернулась от сестры.

— Я еду на такси к своему парикмахеру, — сообщила она полицейскому.

— Я поеду следом за вами, мадам, — ответил он. «Ничего подобного», — сказала себе Изабелла, ей хотелось встретиться с Джошем без вмешательства полиции. Она дала полицейскому адрес салона на Хай-стрит и в конце улицы поймала такси. Приехав в парикмахерскую, она записалась на следующую неделю, а потом попросила разрешения воспользоваться их туалетом.

Изабелла смутно помнила, что окно в туалетной комнате достаточно большое и через него можно выбраться наружу. Со смешанным чувством облегчения и торжества она с трудом протиснулась в это окошко. Как и следовало ожидать, она оказалась в небольшом проулке, откуда могла попасть обратно на Хай-стрит, не попадая в поле зрения ожидающей полицейской машины. Перебежав через дорогу, она остановила другое такси и велела шоферу везти ее к докам Святой Екатерины.

Джош уже ждал ее. Он улыбнулся, когда она подошла к нему, и она отметила, как он привлекателен и похож на худенького мальчика. Он покровительственно обнял ее за плечи, завел в кафе и заказал им кофе с бриошами.

— Что ты хотел мне сказать? — нетерпеливо спросила Изабелла, — Луиза не давала о себе знать?

Он покачал головой. Что-то в его глазах, ярко блестевших и оживленных, озадачило Изабеллу. Ему следовало выглядеть более мрачным, подавленным тревогой за Луизу.

Он протянул руку и накрыл ее пальцы своей ладонью.

— Я сейчас думаю не о Луизе, — мягко сказал он. Изабелла сглотнула. Горло у нее пересохло.

— Что?

— Я думаю о тебе. Ты занимаешь мои мысли. Ты все время в них присутствуешь. И каждую ночь я вижу тебя в своих снах. Я люблю тебя, Изабелла, — прошептал он.

Она чувствовала его возбуждение, от которого вибрировал воздух вокруг. Ее охватило ужасное чувство, что все это с ней уже было, когда она сидела за столом с обаятельным Келвином Гонтом, и внезапно все поняла.

— Это ты, — прошептала Изабелла. — Ты тот человек, который посылал мне письма, и иглу от шприца, и такси до кладбища Хайгейт. Ты то самое чудовище, которое пыталось уничтожить мою жизнь.

— Я не чудовище, я просто без ума от тебя, — запротестовал он. — Это были любовные письма, разве ты не понимаешь?

— Любовные письма, — повторила она, качая головой.

Она вспомнила, что именно так говорил Макс. «Ох, Макс! Если бы только ты был здесь, ты так мне нужен!»

— А как же Луиза? — спросила Изабелла. — Что ей известно обо всем этом?

— Я не знаю, — ответил Джош с невинным, озадаченным видом. — Полагаю, она должна была о многом догадаться после того, как ее забрали в полицию, но не раньше. Ведь ты проявила такую заботу, Изабелла, правда? Каждый раз, когда она замечала, что ты выглядишь бледной и встревоженной, ты просто переводила разговор на другую тему. Ты не хотела тревожить ее рассказом о том, что происходит. — Он улыбнулся ей ласковой улыбкой, говорящей о том, что его уже охватило жгучее нетерпение. — Ты такая мужественная.

Изабелла чувствовала, что дышит часто и прерывисто, словно на бегу. Она заставила себя дышать медленнее, растягивать каждый вдох и выдох.

— Чего ты хочешь, Джош? — спросила она, стараясь говорить ровным и уверенным голосом.

— Тебя, конечно, — ответил он и нагнулся к ней ближе. — Никто не сможет любить тебя так, как люблю я, Изабелла. Как я буду тебя любить, когда мы останемся наедине!

— Но мы никогда не будем вместе, Джош, — сказала она тихо, но твердо, надеясь, что он не слышит громкого биения ее сердца. — Я тебя совсем не люблю.

— Да, ты любишь инспектора Макса Хоторна, — улыбнулся Джош. — О, я все знаю о твоей тайной любовной связи. Я следил за тобой. Я так много знаю о тебе, Изабелла. — Его глаза блестели. — И мы будем вместе. Очень скоро.

Изабелла отпила глоток кофе, чтобы смочить пересохшее горло. Голова гудела от беспокойства и страха.

— Это началось как игра, — рассказывал Джош, шаря по ее лицу беспокойным взглядом. — Луиза позвонила мне из Австралии и рассказала, что отец вычеркнул ее из завещания. Она была так сердита. Обзывала его всячески. Она умеет грязно ругаться, правда? А потом наговорила нехороших вещей про тебя, младшую дочь, которую отец любит больше, которая всегда делала только то, что1 он хочет, много трудилась, — и вот теперь ей достались все конфетки.

— Она меня ненавидит? — прошептала Изабелла.

— Нет, она тебя любит. Просто она смертельно ревновала. Ей хотелось нанести тебе ответный удар за то, что отец тебя любит, что ты получишь все денежки. Поэтому я предложил ей помочь. И заставить тебя чуть-чуть испугаться и понервничать. Это была просто шутка, легкий укус.

— Шутка! — повторила в ужасе Изабелла. — Послать иголку, послать бритву! Мне пришлось ехать в больницу, накладывать швы.

— Мне очень жаль. — Он выглядел смущенным, как нашаливший мальчишка. — Я увлекся. И очень сожалею об этом.

— Но такие вещи может придумать только больной мозг, — возразила она. — Ты болен, Джош?

— Я просто влюблен в тебя, — ответил он с улыбкой, от которой кровь стыла у нее в жилах. — Идея с бритвой не моя, как и игла. Я работал над декорациями нового триллера в Вест-Энде. В нем рассказывалось о преследователе, и я почерпнул идеи из сценария. И между прочим, необходимые принадлежности тоже.

Она обхватила голову руками.

— Я начал следить за домом. Ходил следом за тобой, когда не был занят на работе. Я был очень осторожен. Действовал очень умно. Ты ведь никогда меня не замечала, правда?

— Нет, — слабым голосом ответила Изабелла.

— А потом я в тебя влюбился. — Он провел пальцем по ее щеке. Глаза его горели дикой, безумной жаждой.

Она замигала, заставляя себя не отпрянуть.

— А как насчет волос? Прядь моих волос? Как тебе удалось ее достать?

— О, это было легко! Я взял ее из медальона Луизы.

Изабелла вдруг вспомнила, как однажды, много лет назад, она прощалась с Луизой, которая уезжала в одну из командировок за границу. Ей не хотелось, чтобы старшая сестра уезжала. Она цеплялась за нее, и Луиза в шутку отрезала тонкую прядку ее волос и, вложила в викторианский медальон, некогда принадлежавший матери их отца.

«Я буду носить его все время, чтобы частица тебя всегда оставалась со мной, малышка», — заверила она маленькую плачущую Изабеллу.

— Она больше не носит этот медальон, — сказал Джош, наблюдая за игрой чувств на лице Изабеллы с пристальным вниманием. — Ей нравятся эти современные штучки, сделанные из проволоки и фальшивых камней. У нее довольно плохой вкус, правда? — спросил он, показывая в улыбке блестящие белые зубы. — Не то, что у тебя.

Изабелла смотрела на него как завороженная, потеряв дар речи от этого нового ужасного поворота событий.

— А потом этот аборт, — продолжал Джош и скривил лицо. — Я сказал, что мне все равно, но на самом деле мне очень не понравилось. У Луизы нрав бродячей кошки, тебе так не кажется? Ее легко уложить в постель, настоящая современная женщина. А вот ты такая чистая, Изабелла. Держу пари, ты за всю жизнь спала всего с одним двумя мужчинами.

Изабелла пыталась избавиться от растерянности, туманящей ее мозг, от изумления, в которое ее повергла эта гротескная истина о недавнем прошлом. Она понимала, что необходимо думать о будущем, о том, что делать дальше. Как отделаться от Джоша…

— Куда мы поедем, чтобы заняться любовью, Изабелла? — спросил Джош, его большие карие глаза метали в нее стрелы. — Я хочу только этого. Чтобы всего два-три часа ты была моей. После этого я уеду, я заказал билет на самолет по поддельному паспорту, отправлюсь к друзьям в Испанию. Поразительно, но можно устроить все, что угодно, если знаешь нужных людей.

— Я не могу заниматься с тобой любовью, — в ярости прошептала Изабелла, и ее напускное спокойствие внезапно сменилось паникой.

— Почему?

— Это означает предать Макса. — На глаза навернулись слезы. Она плотно сжала веки, зная, что с Джошем нужно вести себя иначе. Но мысль о том, чтобы отдаться ему, повергла ее в ужас. Это даже хуже, чем перспектива боли и пыток. — Я могу дать тебе денег, — в отчаянии произнесла она. — Сколько ты хочешь?

— Мне не нужны деньги. Собственность меня не интересует. Я хочу тебя, Изабелла. Хочу навсегда оставить на тебе свое клеймо. Так и будет. Иначе я сделаю больно Максу, и он никогда не сможет снова любить тебя.

В ее мозгу вспыхнул красный сигнал тревоги. Она в ужасе уставилась на Джоша.

— Макс очень умный детектив, — сказал Джош. — Это была гениальная догадка — насчет участия Луизы в этом небольшом проекте. Но когда он вчера явился за ней, я сообразил, что он вскоре поймет, что она всего лишь одно из звеньев цепочки, почти ни в чем не повинный, сторонний наблюдатель. Я подумал, что очень скоро Макс вернется за мной. Поэтому я ушел из квартиры Луизы и поехал к нему домой.

— Откуда ты знаешь, где он живет?

— Я проследил за ним от полицейского участка однажды вечером. Я все делаю очень тщательно, когда работаю над проектом.

— И что ты сделал потом? — Боже мой, у него навязчивая идея, — подумала Изабелла. — Он ненормален, безумен. Что он сделал с Максом? — Ей показалось, что железная рука стиснула ее сердце.

— Я позвонил во все звонки на входной двери его многоквартирного дома. И конечно, какой-то добросердечный жилец открыл дверь. Потом уже было просто, я спрятался в нише возле лифта и просто подождал, пока он вернется домой. Когда он вставил ключ в замок, я подкрался сзади и ударил его бейсбольной битой.

— О нет!

— Не волнуйся. Я его оглушил, но всего на несколько мгновений. Я открыл дверь и втолкнул его в квартиру. Он упал на пол, и я связал ему руки садовой проволокой. Потом связал ноги, а после этого уже было легко. Я налил ему виски; судя по его виду, он в нем нуждался, бедняга. Добавил туда пару таблеток снотворного Луизы и… ну, по моим представлениям, он все это время видел приятные сны и только сейчас приходит в себя.

Внезапно Изабелла почувствовала себя абсолютно спокойной. Она приказала взять себя в руки, усилием воли заставила сердце биться в обычном ритме.

— Ладно. Скажи, чего именно ты от меня хочешь? — спросила она Джоша, нагнув голову, чтобы он не видел выражения ее лица.

— Мы вернемся в квартиру Макса, а потом, ты дашь мне мои два часа. Два часа я сделаю с тобой все, что захочу. Два часа, чтобы увести тебя туда, где сливаются боль и экстаз. Ты в полной безопасности, Изабелла. Макс будет там, он будет смотреть и слушать.

— А если я откажусь, ты сделаешь все, что захочешь, с Максом вместо меня? — скучным голосом спросила она. — Так что у меня нет выбора, правда?

— Правда.

— Тогда ладно. Я согласна. — Она встала и резко взмахнула своей индийской шалью над столиком, картинно набросив ее на плечи, словно сногсшибательная оперная примадонна.

Джош схватил ее руку и вцепился в нее мертвой хваткой, пока они шли по тротуару. Он не сводил с нее глаз и все время улыбался в предвкушении того; что он собирается с ней сделать. Изабелла сосредоточилась на Максе; она ни о чем не могла думать, кроме его спасения, только это имело значение.

Квартира в небольшом доме на северном берегу Темзы находилась примерно в пяти минутах ходьбы от Тауэрского моста. Джош протянул свободную руку и нажал пять кнопок звонков на панели у входа. Ничего не произошло. Он нажал еще пять кнопок. Входная дверь издала тихое жужжание, он толкнул ее рукой и втащил Изабеллу внутрь.

— Видишь! Вот тебе и система безопасности, — сказал он. — Некоторые люди открывают дверь, чье бы лицо они ни видели на экране.

Они поднялись на лифте на второй этаж. Вокруг никого. Шел уже десятый час утра, и многие уехали на работу. Джош крепко держал ее за руку, его глаза лихорадочно блестели от возбуждения. Он достал из кармана ключ, наверное, тот самый, который отобрал у, Макса накануне вечером.

«У меня есть только один шанс», — подумала Изабелла, собираясь с духом. Когда Джош повернул ключ в замке, а потом открыл дверь толчком ноги, она отвела назад свободную руку и замахнулась для удара. Но тут она заметила в комнате какое-то быстрое движение, руки Джоша мелькнули в воздухе, и раздался тяжелый глухой удар. Джош растянулся на полу. Изабелла сжимала в руке перечницу, которую схватила со столика в кафе и спрятала под шаль. Она представляла собой пластиковый сосуд, заткнутый снизу пробкой. Ей удалось вытащить пробку, и она готовилась высыпать перец в лицо Джоша. Теперь на долю секунды она замерла.

— Сделай это! — услышала она настойчивый шепот Макса. — Быстро!

Пока Джош пытался подняться на ноги, она метнула струю перца ему в лицо. Он взвыл и закрыл глаза руками. Изабелла смутно видела Макса, скорчившегося у стены, его глаза выделялись на лице, будто черные дыры: запястья, там, где в них врезалась проволока, были красными; лодыжки были туго стянуты двумя толстыми кожаными ремнями. Слепая ярость вспыхнула в ней. Ею овладел дух разрушения. Она подняла ногу и изо всех сил опустила высокий каблук на колено Джоша. Раздался глухой удар, Джош застонал. Она еще раз подняла ногу и опустила ее точно на то же место. На этот раз он вскрикнул и вцепился в ее джинсы, но она стряхнула его руки.

Она услышала чей-то голос:

— Хватит! Изабелла! Прекрати. Прекрати!

Изабелла посмотрела вниз на всхлипывающего Джоша.

— Не надо, — взмолился он. — Пожалуйста, я не выношу боли.

Она стояла неподвижно, потрясенная и дрожащая. Не отрывая взгляда от Джоша, достала свой мобильный телефон, пристегнутый к поясу джинсов, и набрала номер полицейского участка. Потом в панике закричала:

— Изабелла Брюс говорит. Нам нужна помощь. Скажите сержанту Хейс. Немедленно! В квартире Макса. И констеблю Чини. Немедленно! Это срочно. — Губы ее дрожали, горло сжала судорога. Она посмотрела на Макса.

— Ты все сделала правильно, — ободряюще сказал он. — Они очень скоро будут здесь.

Джош пытался перевернуться и подползти к двери. Его лицо исказила боль, глаза покраснели от перца. Изабелла подняла ногу.

— Если сдвинешься еще на один дюйм, я начну снова. Он упал на спину.

— Нет, Изабелла, прошу тебя. О, мы бы так прекрасно провели вместе время! — простонал он.

Макс поморщился:

— Боже мой!

Изабелла посмотрела на часы на руке, потом на дверь. «Пожалуйста, приезжайте скорее», — молча взмолилась она. Ей хотелось помочь Максу, разрезать проволоку на его опухших руках, но она не осмеливалась оторвать взгляд от Джоша даже на мгновение. Она ощущала, как злоба Джоша копошится внутри его черепа, подобно живому существу. В любую минуту эта злоба может овладеть им и наполнить его новой силой.

Тут внезапно дверь настежь распахнулась, и в квартиру ворвались люди. Два полицейских в форме, сержант Хейс и констебль Чини.

Макс мгновенно взял командование на себя.

— Мы поймали подозреваемого. Пусть один из вас его придержит. Вы вызвали «скорую помощь»?

— Да, сэр, — ответила Эмма Хейс.

— Пусть они принесут носилки, — обратился Макс к Джеку Чини, указывая на распростертое тело Джоша.

— А как вы, сэр? — спросила Эмма. — А мисс Брюс?

— Мне нужны кусачки для проволоки, а в остальном со мной все в порядке. — Он помолчал. — Изабелла вела себя геройски. Хотя не знаю, не следует ли нам привлечь ее к ответственности за нанесение тяжких телесных повреждений!

— Это была самозащита, — возразила Изабелла. — Я защищала тебя!

Ей хотелось броситься к нему и обнять, упрекнуть за то, что он ее дразнит. Утешить его, поблагодарить за то, что внес луч света в этот ужасный, жестокий мир. Ее собственный гнев поразил ее. Она ощущала прилив энергии и радостное возбуждение, и, как ни странно, угрызения совести.

Но Макс снова стал инспектором Хоторном, начальником своей команды. Он на работе, и им следует держаться на почтительном расстоянии.

Появились медики с носилками и уложили на них Джоша.

— Поезжай с ним в больницу, — приказал Макс Джеку Чини. — Возьми с собой еще одного полицейского. Охраняйте его и не позволяйте никому с ним разговаривать в свое отсутствие и сделайте ему предупреждение по дороге туда.

— Есть, сэр! — Джек целеустремленно рванулся вперед.

Джош застонал, когда они проносили его в дверной проем. Он повернулся и посмотрел на Изабеллу.

— Я люблю тебя, — произнес он с упреком.

Пока медики вызволяли Макса из пут и бинтовали его запястья, Эмма приготовила чай, а потом села вместе с Изабеллой в крохотной, идеально чистой кухоньке и стала расспрашивать о событиях этого утра.

— Как там моя сестра? — спросила Изабелла, когда Эмма положила свой блокнот.

— Ее отпустили. Она, естественно, шокирована и огорчена.

— Я могу ее видеть?

— О, разумеется. Мы не собираемся предъявлять ей никакого обвинения.

Двое полицейских в форме ушли. Эмма вышла в коридор, чтобы позвонить по своему мобильному телефону. Макс и Изабелла молча обнялись дрожащими руками.

— Ты спасла мне жизнь, — просто сказал Макс. — Он бы убил меня, если бы ты не подыграла ему, а затем не нашла в себе мужество остановить его.

— Я никогда в жизни и пальцем никого не тронула, — ответила она. — Силы пришли от сознания того, как ты мне дорог, Макс. Я бы сделала все, лишь бы ты был в безопасности.

Изабелла быстро рассказала ему обо всем, что случилось после их резкого разговора прошлым вечером. После допроса Луизы Макс догадался почти обо всем, что рассказала Изабелла, хотя и не знал о работе Джоша в театре и о том, как текст пьесы подстегнул его воображение и изобретательность в отношении Изабеллы.

К тому времени как Эмма вернулась, они чувствовали себя обессиленными и чинно сидели на расстоянии друг от друга, погруженные в общие воспоминания. Макс поднял глаза.

— Эмма, — произнес он медленно, — я давно собирался посвятить вас и Джека в некоторые аспекты этого дела. Возможно, мне придется уйти из полиции. Мы с Изабеллой…

— Прошу вас, больше ничего не говорите, сэр, — перебила его Эмма. — Мы с Джеком придерживаемся общего мнения: о том, чего мы не слышали, мы не обязаны и рапортовать. Мы бы хотели поздравить вас с раскрытием этого преступления и, кстати, сообщить вам, что вы самый лучший начальник, с которым нам доводилось работать. А теперь, когда испытания мисс Брюс закончились, надеюсь, она скоро почувствует себя лучше и сможет жить так, как пожелает.

Она ушла, а Макс и Изабелла переглянулись. Он поднял брови.

— Лет через десять она станет главным констеблем! А потом они улыбнулись, будто зная, что на уме и на сердце друг у друга. А после этого он встал и протянул к ней руки.

Глава 18

Изабелла и Макс обвенчались на следующий год в маленькой деревенской церкви у озера Лох-Мелфорт, где когда-то крестили Луизу и Изабеллу.

Месяцы, прошедшие между арестом Джоша и судом, были странным, иногда беспокойным, но волшебным временем для них обоих. Поскольку Изабелла должна была выступить в суде в качестве главной свидетельницы, а Макс представлять доказательства, добытые полицией, им пришлось держать помолвку в строжайшей тайне и встречаться тайком. Но после суда и вынесения приговора Джошу они получили возможность вести жизнь нормальной влюбленной пары в счастливом ожидании свадьбы.

Только одно продолжало омрачать счастье Изабеллы — ее тревога за Луизу, В конце концов она поговорила с Максом о своих чувствах к сестре, о том, как ей хочется помириться с ней и как терзается Луиза.

— Ты должна дать ей время, — посоветовал Макс. — Хотя она только отчасти замешана в этом, она очень любила Джоша и попала под его влияние. Подумай, какой обманутой она должна была себя почувствовать, какой униженной, когда обнаружила, что происходит.

— Сколько бы я ни старалась, я не могу достучаться до нее, — печально сказала ему Изабелла. — Мы встречаемся, и болтаем, и обедаем вместе, но она замкнулась в себе. Улыбается, но остается чужой.

— Она чувствует свою вину. Ей потребуется время, чтобы примириться с тем, что она принимала участие в таком деле. Просто продолжай свои попытки, — мягко сказал он Изабелле, думая о несправедливости жизни, которая заставляет того, кто пострадал, чувствовать себя виноватым.

По его мнению, Луиза была превосходной актрисой и законченной лицемеркой — как в работе, так и в личной жизни. Он вспомнил тот вечер, когда он явился без предупреждения к ней домой, чтобы спросить, не принимала ли она участия в том ужасе, который окружал Изабеллу.

Когда она открыла дверь, ее слегка прикрытые веками глаза выражали скорее любопытства, чем тревогу по поводу того, что незнакомый мужчина звонит к ней в дверь так поздно вечером, когда большинство женщин ложатся в постель с хорошей книгой.

Он вспомнил томную сексуальность старшей сестры Изабеллы, которая была полной противоположностью искренности младшей сестры. Как она пригласила его в квартиру и села, подобрав ноги на диван, лениво потягивая сигарету и глядя на него оценивающим взглядом сквозь облако дыма.

Он решил, что в ней есть нечто неопрятное, но странно привлекательное, и хотя лично ему она не понравилась, он догадывался, что в расцвете своей молодости она была настоящей роковой женщиной.

В ответ на первые вопросы она равнодушно поживала плечами. Когда он высказал предположение, что у нее может быть информация, которая поможет ему идентифицировать мужчину, который преследует молодую женщину из Северного Лондона, она просто улыбнулась и ответила, что знакома не с таким уж большим количеством преступников.

Но как только он сообщил ей, кто та женщина, которой грозит опасность, когда назвал имя Изабеллы, хладнокровие мгновенно покинуло ее, и се отчаяние и испуг показались ему довольно искренними.

Тем не менее Макс по-прежнему считал ее женщиной озлобленной, своенравной, завистливой и жадной. Но он постепенно осознал, что сводных сестер связывает по-настоящему теплые отношения. Он признавал, что их любовь несколько однобока: самые глубокие и лишенные эгоизма чувства испытывала Изабелла. Но Он чувствовал, что важно сохранить эту сестринскую привязанность, хотя бы ради счастья Изабеллы.

Поэтому, когда начались приготовления к свадьбе и Изабелла твердо решила, что Луиза должна быть главной подружкой невесты, он не стал возражать, несмотря на внутреннее предубеждение.

— Как ты собираешься это устроить, дорогая? — с нежностью спросил он. — Мне кажется, сама Луиза будет испытывать сомнения по поводу того, имеет ли она право принять твое великодушное приглашение. — «И поразительную способность прощать», — прибавил он про себя.

— Да, я уверена, что так и будет, — согласилась Изабелла с озабоченным видом.

Она посмотрела Максу в глаза.

— А что думаешь ты? — спросила она, потому что ей в голову неожиданно пришла интересная мысль. — Я никогда не спрашивала тебя о твоих чувствах по этому поводу. О, дорогой, прости, что не подумала об этом раньше, и я пойму тебя, если ты не захочешь, чтобы Луиза была моей главной подружкой. — Она смотрела на него, и ее глаза затуманились от новой тревоги. — Что ты мне скажешь?

— Я хочу того, чего хочешь ты, Изабелла, — тихо ответил он. — Я знаю, что это избитое выражение, но это правда. Если ты действительно хочешь, чтобы она была подружкой на нашей свадьбе, пусть так и будет.

— Хочу. — Она посмотрела ему в глаза с любовью. — О, спасибо, Макс, за то, что ты это сказал! — Она сжала его руки, и у нее был такой решительный и серьезный вид, что ему захотелось схватить ее в объятия и заставить забыть о сестре.

— Я так хочу, чтобы отношения между мной и Луизой наладились, — продолжала она; — И я действительно хочу, чтобы она присутствовала в церкви, занимала принадлежащее ей по праву место. Кроме всего прочего, люди, которые меня знают, сочтут очень странным, если я не попрошу собственную сестру быть моей подружкой.

— Ну тогда я предлагаю тебе пригласить ее на ленч в какое-нибудь шикарное место, — сказал Макс с лукавой улыбкой. — Накорми ее вкусной едой и напои хорошим вином, застань ее врасплох и изложи свое предложение. Возможно, тебе удастся ее приручить!

Изабелла поцеловала его в губы.

— Ты просто гений, мой дорогой будущий муж! Возможно, я так и сделаю, — задумчиво произнесла она.

Вскоре после этого разговора она позвонила сестре и договорилась встретиться с ней и перекусить в маленьком ресторанчике неподалеку от квартиры Макса, рядом с Тауэрским мостом.

Как обычно, голос Луизы по телефону звучал смущенно, в нем все время чувствовалась настороженность.

— Мне надо поговорить с тобой об очень важном деле, — сказала Изабелла Луизе. — Мы устроим чудесный ленч и поболтаем по-девичьи, как много лет назад. Луиза уже ждала, когда Изабелла приехала в ресторан. Это было неслыханно! Луиза славилась тем, что всегда опаздывала на встречи. Изабелла сразу же поняла, что она очень встревожена.

Обменявшись е Изабеллой поцелуем, Луиза быстро отстранилась, колючая и неуверенная.

— Ты прекрасно выглядишь, — сказала ей Изабелла, когда они уселись друг напротив друга за стол, стоящий у огромного окна с видом на Темзу, текущую через дорогу. — Мне нравится эта новая короткая стрижка.

— Пора двигаться дальше, — сухо ответила Луиза, разглядывая меню. — Когда тебе за сорок, длинные волосы могут показаться смешными.

Они сделали заказ и в напряженном молчании стали ждать, когда принесут напитки.

— Как твоя работа? — спросила Изабелла, понимая, что ей придется начинать беседу. Луизе явно было не по себе, она выглядела очень растерянной. Впервые после того ужасного дня, когда арестовали Джоша, они официально обедали вместе.

— Я только что получила роль в новой телевизионной шестисерийной постановке. Одна из тех растянутых саг, в которых прослеживается история одной семьи от пятидесятых годов до наших дней. Я играю роль злой, жадной кузины главной героини. — Она бросила на Изабеллу острый взгляд. — Подходящая для меня роль, тебе не кажется?

— Нет, ты не злая, — мягко возразила Изабелла. Луиза поддела на вилку салат с тертым пармезаном и сделала большой глоток прекрасного вина «Вуврэ».

— А каково мнение Макса? — спросила она.

— Он считает, что ты начала предпринимать нечто очень нехорошее в тот момент, когда чувствовала себя неудачницей, отвергнутой отцом, — ответила Изабелла после паузы. — И что после ты оказалась втянутой в совершенно другую историю, в нечто такое, о чем не имела возможности догадаться. — «Это почти правда», — подумала она, хотя и подозревала, что Макс оберегает ее и воздерживается от более суровой оценки ее сестры.

— Другими словами, я была одновременно порочной и слепой? — заметила Луиза сухим и скептическим тоном.

— Нет!

— Я тоже так думаю! — твердо сказала Луиза. — Ох, Иззи, дорогая, это так мило, что ты пытаешься меня выгородить. И ты в сто раз лучше меня, — печально прибавила она. — И кстати, этот твой Макс тоже весь такой потрясающе правильный. Умный, чуткий, необычайно красивый и невероятно сексуальный. Мне кажется, он достоин тебя.

Она подняла бокал, словно собиралась выпить за счастье Изабеллы, и ее голубые глаза сверкнули.

— Итак, расскажи, как идут грандиозные приготовления к свадьбе?

— Очень хорошо, — ответила Изабелла. Она сделала большой глоток вина и осторожно поставила бокал на стол. Потом набрала побольше воздуха. — Я хочу, чтобы ты была моей главной подружкой, Луиза.

Луиза уставилась на нее, потом недоверчиво рассмеялась.

— Что ты сказала? Я правильно тебя расслышала?

— Да. — Изабелла ждала ответа.

Луиза повертела почти пустой бокал. Солнечный свет из окна играл в бледно-золотистой жидкости на дне бокала, и на столе плясали крохотные золотые иголочки отражений.

— Нет, не могу, — сказала Луиза. — Во-первых, я слишком старая и потрепанная. Но самое главное, я не заслуживаю твоего приглашения, — печально закончила она.

— То, что случилось с Джошем, не твоя вина, — возразила ей Изабелла. — Тебе надо научиться прощать себя.

— Нет, — ответила Луиза. — Я не могу так легко освободить себя от ответственности. Это я начала всю эту историю, потому что завидовала тебе, и совершила ошибку, сказав об этом Джошу. Я никогда не думала…

— Ты моя единственная сестра, и я люблю тебя, — перебила ее Изабелла, твердо решившая выиграть эту битву. — Так что прошу тебя, замолчи и перестань хныкать. И я не прошу тебя наряжаться так, чтобы походить на розовое воздушное пирожное. Можешь надеть черное атласное платье с разрезом до бедра, если захочешь.

Луиза отпила из бокала «Вуврэ», подержала вино во рту несколько секунд, потом проглотила. И посмотрела сестре прямо в глаза.

— Ты потрясающая женщина, Изабелла. Не могу поверить, что человек может быть настолько великодушным и всепрощающим, как ты. Но конечно, ты упряма как осел, если вобьешь себе что-нибудь в голову. В этом отношении ты пошла в нашего дорогого папочку.

Изабелла улыбнулась.

— И что?

— Поэтому я не вижу смысла продолжать с тобой спор. И большое спасибо за приглашение, дорогая. — Она накрыла своей ладонью руку Изабеллы и внезапно улыбнулась. — Но я не надену на свадьбу черное платье. Я уверена, твой прекрасный Макс очень не одобрил бы мое появление на вашей свадьбе в виде сирены, а мне этого решительно не хочется. Он умеет напугать человека. Как насчет сиреневого цвета?

— Пусть будет сиреневый! — улыбнулась Изабелла.

— Она согласилась, — сообщила Изабелла Максу за ужином в тот же вечер. — Ленч все решил, хоть и обошелся мне в целое состояние.

— Для Луизы все только самое лучшее, — сухо прокомментировал Макс.

— Я знаю. Я не слепая, вижу все ее недостатки, хоть и люблю ее. — Она заколебалась. — Есть еще одна проблема.

Макс задумчиво прищурился.

— Твой отец не хочет, чтобы она омрачала своим присутствием его дом, не говоря уже об алтаре, в этом дело?

— Да.

— Но я ничего ему не рассказывал о грозящей тебе опасности или о роли Луизы. Просто сказал, что мне нужна информация, чтобы помочь исключить ее из числа свидетелей.

— Да, конечно, я это знаю, И отец понятия не имеет о ее связи с Джошем. Ее последнего аборта и ее долгов более чем достаточно, чтобы он рассердился.

— Хочешь, я поеду в Шотландию и поговорю с ним? — мягко предложил он. — Включу свои дипломатические способности на полную мощность?

— Да! — Изабелла с облегчением вздохнула. — Ох, Макс, ты так добр ко мне. Да, да, да!

— Ладно. Договорились. — Он встал, подошел к ней вплотную и нежно погладил по щеке. — Но я потребую плату заранее, — прошептал он, и его рука скользнула к ней под блузку и ласково, словно перышком, погладила ее грудь. — Так что давай прекратим разговоры о твоей сестре и перейдем к более серьезным узам, связывающим мужчину и женщину.

На свадьбе и новобрачная, и ее главная подружка были одеты в классические облегающие платья из тяжелого шелка. Изабелла была в платье цвета, слоновой кости, а Луиза — нежной фуксии.

— Красавицы сестры Брюс, — пробормотала миссис Прингл с любовью, когда увидела их, идущих по проходу в церкви. Изабелла, сияющая от счастья, держала под руку отца. — И семья снова соединилась. — От радости у нее на глазах выступили слезы, их она быстро вытерла белоснежным кружевным платочком.

Незадолго до свадьбы миссис Прингл призналась Изабелле, что ее отец пережил сильный испуг, когда лег в больницу. Он обследовался не по поводу заболевания сердца, у него была подозрительная родинка на ноге, и ее вырезали. Операция прошла легко и удачно, никакого злокачественного образования не обнаружили.

— Он так волновался перед операцией, но не позволял мне ни слова никому сказать, эдакий упрямец, — призналась миссис Прингл. — Мне не очень понравилось держать это в тайне от тебя, дорогая. И от Луизы тоже, — поспешно прибавила она. — Но что поделаешь, когда твой отец настаивает!..

— Повиноваться, — ответила Изабелла со смехом и поцеловала миссис Прингл.

— А теперь скажи, дорогая, что ты думаешь о новом друге Луизы? — спросила миссис Прингл, задумчиво поблескивая глазами.

Луиза удивила их всех в последнюю минуту, привезя с собой на свадьбу Гектора Макфарлина в качестве почетного гостя. Гектор был старым другом семьи, вдовцом лет пятидесяти. Приземистый и лысый, но невероятно богатый, он смотрел на Луизу так, словно она была некой хрупкой драгоценностью.

— Идеальный вариант, — ответила Изабелла. — И даже отец одобряет от всего сердца.

— Идеальный вариант, — еще раз прошептала она Максу, когда они стояли у церкви уже в качестве супругов и она с любовью смотрела на него. Он с суровым лицом стоял перед камерами, слегка смущенный, в сером фраке и брюках в узкую полоску.

Она взяла его руку и крепко сжала.

— Я люблю тебя так сильно, что меня это почти пугает.

Он улыбнулся.

— Нет нужды пугаться. Я всегда буду рядом с тобой. — И он наклонил к ней голову.

Луиза усмехнулась, схватила видеокамеру Гектора и навела ее на новобрачных как раз в тот момент, когда Макс подхватил Изабеллу на руки и принялся самозабвенно целовать.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Реклама на сайте