«Разбивая лед»

Ким Болдуин Разбивая лед

Издательство SolidBiz.ru издает лесбийские романы, детективы, триллеры, фантастику, научную фантастику, эротику и общую лесбийскую беллетристику.

Глава первая

21 октября, 9:30 утра. Северная часть города Беттлс, Аляска

Брайсон Фолкнер вышла на крыльцо своего дома, подняла воротник куртки и замерла, греясь в янтарных отблесках позднего северного рассвета. Она внимательно рассматривала окрестности, пытаясь найти в них хоть малейшие перемены. Изменения обнаружились сразу: под столом, на котором она разделывала рыбу и дичь, виднелись свежие волчьи следы – животных без сомнения привлек сюда запах лосося, которого она готовила на обед. Впрочем, сейчас все было по-утреннему спокойно – никаких следов притаившихся хищников. Северные просторы словно замерли в тишине и неподвижности, и только старый ворон, покинув ветви черной ели, зигзагами полетел к Брайсон. Лавируя на ветру и демонстрируя чудеса воздушной акробатики, он приземлился на перила крыльца.

Птица изучила женщину внимательным взглядом умных черных глаз и издала хриплый, но громкий крик.

– Доброе утро, Бандит, – едва Брайсон успела потянуться к своему карману, как ворон снова поднялся в воздух и, на мгновение замерев в невесомости, опустился на ее плечо. Она протянула ладонь с горсткой семечек и изюма, и ворон принялся за угощение так осторожно, словно боялся поранить и без того загрубевшую кожу своим острым клювом.

Пока он лакомился, Брайсон смотрела вдаль на белоснежные вершины гор, с которых никогда не сходил снег. Вершины хребта Брукс готическими шпилями уходили в небо и, образуя настоящие замки, раскидывались на сотни миль. Их подножие обвивали северные реки, а покатые и отвесные склоны обдували ледяные ветры, способные, кажется, лишить жизни кого угодно, кроме этих каменных великанов. Впрочем, что может быть прекраснее, чем природа, которую человеку еще не удалось подчинить себе и превратить в то, что мы привыкли называть «цивилизацией».

Да, стоит признать, Брайсон Фолкнер жила в поистине живописном месте, каждый сантиметр которого был наполнен первобытной и абсолютно дикой красотой. Но не только этим славится Север, так сильно пугающий изнеженных жителей мегаполисов. На Севере есть своя романтика, и заключается она в том, что любое жилище, пусть даже без ковров, гобеленов, хрустальных люстр и прочих элементов декора, автоматически становится уютным очагом, к теплу которого хочется стремиться.

Таким был и маленький домик Брайсон, приютившийся недалеко от слияния двух рек Уальд Ривер и Флэт Крик. Она построила этот дом своими руками, и был он совсем не загородной виллой, а небольшим, но абсолютно удобным строением с одной жилой комнатой, помещением для снегохода и небольшим складом на высоких сваях. Здесь Брайсон и хранила свои запасы дичи, не опасаясь, что они станут добычей для волков и медведей гризли.

Но сейчас, стоя на крыльце, женщина отнюдь не любовалась пейзажами: она пыталась найти в небе подтверждения новости, только что полученной по спутниковому телефону. И подтверждения тут же были найдены: тучи, в которые горные хребты врезались своими шипами, красноречиво говорили о том, что в ее направлении движется шторм. И очень стремительно.

Брайсон уже успела пожалеть о том, что не дозаправила самолет после последнего перелета, но тогда она и так едва успела вернуться домой до заката. И хоть она помнила наизусть каждый камень и каждую неровность на своем маленьком аэродроме, но все же взлетать или садиться в темноте было бы равносильно самоубийству. Взлетная полоса, посыпанная гравием, была не более тридцати метров в длину, и при любой даже небольшой ошибке самолет рисковал оказаться в стремительном ледяном потоке Уальд Ривер. Впрочем, успокаивало то, что самолет Брайсон был одним из самых современных: он отлично проходил по земле рядом с кустами и поваленными деревьями и, что в данных условиях очень важно, им без труда можно было управлять на коротких взлетных полосах и неровной поверхности. Как и многие другие арктические летчики, Брайсон подготовила свой самолет к серьезным нагрузкам. И это добавляло уверенности, что с таким умным другом можно было выбраться из любой сложной ситуации. Но не стоило забывать и то, что как судьба, так и природа в любой момент могли преподнести не слишком приятный сюрприз.

Так что обладателю такой сложной и опасной профессии всегда приходилось быть начеку. А особенно сейчас, когда время, удобное для посадки возле своего дома, неуклонно сокращалось. Световой день убывал с невероятной скоростью, и Брайсон знала, что через пару месяцев от него останется не больше двух часов. А это означало, что практически любой полет потребует того, чтобы она пользовалась ближайшей освещенной взлетно-посадочной полосой Беттлса в пятидесяти километрах отсюда.

Женщина очнулась от своих мыслей, бросила остатки семечек на землю и направилась к своему самолету – красному «Пайпер Супер Кабу». Пока двигатель прогревался, она отвязала ремни, которые удерживали самолет на месте, и внимательно осмотрела фюзеляж – важно было убедиться, что на нем нет никаких повреждений. И хотя времени оставалось не так много, Брайсон не могла рисковать нарушением тщательной подготовки к полету.

Перелет на аэродром Беттлса занял не более получаса. Управляя самолетом на небольшой высоте, Брайсон следовала на юг вдоль русла реки, петляющей в глубоких ущельях. Казалось, одно неловкое движение, и крыло самолета заденет утесы, раскинувшиеся своей каменной мощью с обеих сторон. Конечно же, летчица знала каждый сантиметр пути, по которому так часто летала, но сейчас она сосредоточенно сжимала штурвал и не позволяла ясному небу притупить ее бдительность: опасный горный ландшафт и непрекращающийся порывистый ветер грозили в любой момент нанести вред ее маленькому самолету.

Беттлс был небольшим поселком, известным в округе своим центром отдыха «Дин», на первом этаже которого располагались бар и ресторан, а на втором – два десятка комнат, готовых принять охотников, рыбаков, путешественников, фотографов. Для этих и других искателей приключений именно Беттлс становился отправной точкой при вторжении в мир дикой природы. Заповедники этого далекого и, как может показаться на первый взгляд, негостеприимного края раскидывались на сотни тысяч километров и не переставали манить романтические сердца своими поистине потрясающими пейзажами, нетронутыми просторами и редкими видами животных. Что и говорить, ни одно столетие человек провел, будучи скованным стенами домов, пиджаками, корсетами, правилами хорошего тона, дипломами о высшем образовании, контрактами и короткими отпусками, но цивилизации так и не удалось изгнать из страстных сердец дух завоеваний.

Джером Хадсон, владелец «Дина», лично подбежал поприветствовать Брайсон, пока та заполняла баки горючим.

– Привет, детка! Как дела? Кажется, небо предвещает нам серьезные неприятности?

Джером Хадсон был известен как Гриз, и с первого же взгляда становилось ясно, за что он получил это прозвище. Огромный, звероподобного вида мужчина с нечесаной бородой и с такими же волосами, доходивших до плеч – так он выглядел уже более тридцати из своих шестидесяти двух лет. Темные глаза и слегка выдающиеся зубы дополняли его сходство с диким медведем. С Брайсон его связывала настоящая дружба, кроме того, после смерти ее отца Гриз взял на себя обязанность присматривать за летчицей.

Брайсон бросила оценивающий взгляд на плотную стену угольно-черных туч, стремительно надвигающуюся с северо-запада:

– Похоже на то. Чувствую, мне придется прямо сейчас отправиться за одним фотографом. Он за горой Гансайт. И у него нет ни амуниции, ни припасов для того, чтобы переждать продолжительную бурю.

Гриз тоже бросил взгляд на небо:

– У тебя мало времени, чтобы успеть сгонять туда и обратно, прежде чем нас полностью накроет бурей.

– Тоже мне новости. Но ты не беспокойся, Гриз, – Брайсон вытащила заправочный пистолет и улыбнулась. – Скорее всего, я не успею вернуться к себе домой, так что придержи для меня комнатку, ладно?

– Конечно, – Гриз положил свою большую ладонь на плечо Брайсон, когда та уже садилась в кабину. – Поосторожней там.

– Я всегда осторожна.

Фотограф оказался на Аляске исключительно по долгу службы: его целью были овцы Делла, обитавшие на высокогорных склонах, добраться куда своими силами не представлялось возможным, поэтому ему пришлось воспользоваться услугами так называемого авиатакси. Тогда-то Брайсон и оставила мужчину на краю ледника, на высоте около километра, где, как предполагалось, ему ничто не помешает выполнить свою миссию. Но северная непредсказуемость не заставили себя долго ждать, и Брайсон пришлось вернуться за своим клиентом раньше намеченного срока. Она кружила над тем местом, где оставила фотографа. В данный момент затянутое облаками небо было хорошим подарком, что позволило Брайсон осмотреться и рассчитать свое приземление. Она видела, как древний лед светился глубоким синим цветом сквозь тонкую завесу белого снега. В солнечный день приземление здесь было бы невозможно: искристое сияние снега зачастую ослепляло так, что нельзя даже оценить расстояние, не говоря уже о том, чтобы заметить трещину в леднике.

Сделав три круга, Брайсон отыскала на одной из сторон ледника площадку, вполне пригодную для посадки. Летчица стала снижаться, одновременно сбрасывая скорость, и приготовилась к удару лыж о поверхность льда. Когда самолет практически остановился, она потянула за штурвал и развернула его, подготавливая тем самым к быстрому отлету назад в поселок.

Как только она открыла дверцу, поток ледяного воздуха ударил ей в лицо, и, воспользовавшись открытым воротником, пробрался под куртку, прокатившись по всему телу. Выругавшись, она застегнула молнию, натянула шапку и еще одну пару перчаток.

Брайсон вышла из самолета и оглядела заснеженные дали – фотографа нигде не было видно. Впрочем, она не волновалась: еще с воздуха она увидела его палатку неподалеку и знала, что мужчина непременно исполнит полученные указания. А указания были таковы: если он услышит звук приближающегося самолета раньше запланированного времени, то должен как можно скорее собраться и прийти в оговоренное место. Несмотря на постоянный сильный ветер, акустика горной местности была такова, что гул даже маленького самолета был слышен задолго до того, как тот успеет оказаться в поле зрения.

И все же Брайсон пришлось ждать своего клиента. За это время она протоптала дорожку, обозначившую взлетную полосу и снова осмотрела самолет так же внимательно, как и полтора часа назад. К тому времени, когда показался фотограф со своим рюкзаком, она уже начала волноваться из-за резко ухудшившейся погоды. Темные тучи в считанные минуты скрыли из виду все самые высокие пики этой местности, скорость ветра заметно увеличилась, а температура резко упала.

– Возникли какие-то проблемы? – подходя ближе, ее клиент закричал как можно громче, но сильный рев ветра заглушал его слова. Это был внештатный фотограф журнала «Охота на Крупную Дичь». В свои пятьдесят лет он был настолько грузным, что к тому времени, когда добрался до аэротакси, уже судорожно хватал ртом воздух.

Двигатель самолета к этому моменту был прогрет, а Брайсон стояла у открытой двери в багажный отсек, располагавшийся сразу за сиденьями.

– Надвигается сильный шторм. Нам стоит поторопиться, – сказала она и нетерпеливым жестом приказала ему убрать рюкзак.

Фотограф нахмурился и не сдвинулся с места:

– Я еще не закончил. Мне еще нужно…

– Это не обсуждается! Быстро забирайтесь внутрь, – резко оборвала его Брайсон, практически срывая рюкзак с плеч мужчины. Но тот все равно не сдвинулся с места. – Сейчас же! Или следующую пару недель вы проведете здесь, отмораживая задницу в своей палатке.

Обычно она была очень вежлива с клиентами, большую часть которых составляли бизнесмены среднего возраста. Брайсон привыкла к удивленному или даже испуганному выражению на их лицах в тот момент, когда они узнавали, что их арктический пилот – женщина. Пусть даже и очень милая брюнетка, выглядевшая лет на десять моложе своих сорока. Она, конечно же, разрушала сложившийся образ сказочного рыцаря, похожего на Харрисона Форда, сияющего силой и мужеством и всю дорогу хвастающегося своими великими подвигами. Да, Аляска действительно преподносит сюрпризы.

Впрочем, стоит отметить, что, как правило, на вежливость Брайсон клиенты отвечали тем же самым и позволяли себе разве что невинный с виду вопрос о том, как давно она летает. Но этот фотограф даже не пытался скрыть своих сомнений в ее профессионализме: он учинил ей форменный допрос, граничащий с грубостью. Признаться, Брайсон пришлось сделать над собой усилие, чтобы не показать своего раздражения и сохранить свойственную ей хладнокровность.

Они успели подняться всего лишь на пару десятков метров, когда почувствовался первый толчок турбулентности. Крохотный самолет тряхнуло так, словно он попал в миксер. Земля рванулась им навстречу с ошеломляющей скоростью.

– Какого черта… Так и должно быть? – закричал фотограф со своего сиденья за спиной Брайсон. В этот момент летчица даже с удовольствием представила, какое выражение сейчас было на лице этого типа. Она знала, что даже самые крутые мачо в такие моменты становились белее снега. Но у нее не было времени на то, чтобы убеждаться в своей правоте – она была слишком занята тем, чтобы удержать Пайпер в воздухе.

– Все будет в порядке. Просто держись покрепче. Все закончится очень быстро, оглянуться не успеешь, – она боролась с потоками воздуха, изо всех сил вцепившись в рычаги управления. Но самолет провалился еще на пять метров вниз, скользя вдоль ледника и едва не задевая крылом край отвесного каменистого обрыва. Они летели так низко, что можно было различить следы, оставленные проходившими здесь горными козами.

– Черт! – закричал ее пассажир за секунду до того, как содержимое его желудка растеклось желто-розовой кашицей по стеклу правого иллюминатора.

– Это не поможет, – Брайсон стиснула зубы от нахлынувшей волны зловоний, стараясь сдержать тошноту, и полностью сосредоточилась на управлении. Ветер с остервенением бил и бросал их из стороны в сторону. От каждого выигранного в этой невероятной борьбе метра высоты, ветер забирал себе половину обратно.

Наконец они добрались до более спокойного участка. Внизу показалась широкая долина, раскинувшаяся меж гор. Из-за темных туч, очень низко нависших над долиной, Брайсон пришлось вести самолет еще ниже, так, что он едва не касался верхушек деревьев. Это привело пассажира в еще больший ужас: он мертвой хваткой вцепился в ремень над своей головой и, кажется, уже готов был завизжать совсем по-женски.

За эти несколько относительно спокойных минут Брайсон удалось немного расслабить мышцы и дать своим рукам отдохнуть. Но передышка длилась совсем недолго, и уже через мгновение их снова с бешеной силой закружило в вихре непогоды. Крупный град замолотил в лобовое стекло.

Брайсон понимала, что сейчас нужно мчаться к аэродрому на максимальной скорости, чтобы успеть посадить машину до того, как ее крылья и корпус покроются льдом. Но разогнаться она не могла – сильный встречный ветер то и дело отбрасывал самолет назад. К тысяче разных деталей, которые требовали ее внимания, добавилась еще одна – постоянно высматривать удобное место для экстренной посадки на случай, если это потребуется.

Ее радио с треском вернулось к жизни:

– БТТ к А2024Б «Пайпер». Брайсон, слышишь меня?

Этот хриплый баритон принадлежал ее приятелю, Майку Суини по прозвищу Скитер. Он был ее коллегой – таким же арктическим летчиком, как и она, подрабатывающем на станции Федерального Авиационного Агентства, расположенной в Беттлсе.

– А2024Б «Пайпер», – ответила Брайсон, повторив идентификационный номер, написанный на борту ее самолета. – Как обстановка, Скитер? У нас тут весьма беспокойно.

– Гриз попросил окликнуть тебя. Тут тоже все ходуном ходит. Тучи ниже шестидесяти метров, ветер сумасшедший, и все начинает леденеть к чертям собачьим.

Быстрый взгляд на экран навигатора показал Брайсон, что до аэродрома оставалось еще двенадцать километров. Это не было большим расстоянием, но при таких погодных условиях и пара лишних километров может стоить очень дорого. Брайсон надеялась, что им повезет добраться до аэродрома, но все же не переставала высматривать внизу подходящее для посадки место.

– Все будет в порядке. Трясет, но бывало и хуже, – спокойно проговорила она.

– Понял. Огни на полосе включены на полную. Я присмотрю за тобой по радару. Конец связи.

Заметив очередной узкий каньон впереди, Брайсон покрепче ухватилась за штурвал и рискнула взглянуть в зеркало заднего вида на своего пассажира:

– Еще одна карусель впереди. Если снова станешь блевать, пакет под сиденьем.

Летчица очень надеялась, что эта информация предохранит ее иллюминаторы от дальнейших посягательств. Видимость была плохой и без очередной порции полупереваренных яиц с ветчиной на стекле ее самолета.

Когда мужчина наклонился за пакетом, она добавила:

– Если ты больше не будешь пачкать мой самолет, то я сделаю тебе скидку на все последующие полеты.

Но зеленоватый оттенок лица ее пассажира говорил о том, что вряд ли он решится на подобное путешествие еще раз даже бесплатно.

Как Брайсон и ожидала, воздушные потоки в узком каньоне оказались свирепым противником. Но ей удалось набрать достаточную высоту, прежде чем встретиться с ними, и поэтому, когда самолет бросило вниз, она смогла удержать его от погружения в ледяные воды реки. Одни противники сменялись другими, не давая пилоту расслабиться ни на минуту. Самолет швыряло из стороны в сторону с ужасающей непредсказуемостью. Брайсон не без волнения отметила, что крыло дважды оказывалось буквально на расстоянии вытянутой руки от отвесной каменной скалы.

Летчица в очередной раз собралась с силами, стараясь не обращать внимания на бормотание пассажира, сбивчиво читающего «Отче Наш». Она глубоко и прерывисто вдохнула, стараясь успокоиться, когда по изменившемуся звуку ее пропеллера поняла, что лопасти начинают покрываться ледяной коркой.

Брайсон ощущала, что ведет неравный бой со стихией: последние километры стали настоящим испытанием ее мастерства и опыта арктического пилота. К тому времени, когда она выровняла самолет, она не могла подняться выше десяти метров, и ей оставалось полагаться лишь на свое знание местности и GPS-навигатор.

Затаив дыхание, она напряженно всматривалась в пелену снега и града в поисках взлетно-посадочной полосы. Скитер включил двойные линии посадочных огней и зажег четыре двухсотлитровые бочки – по две в начале и конце полосы. Они и были тем, что увидела Брайсон раньше всего, сделав себе мысленную пометку угостить его пивом. Еще несколько метров, и самолет завершил очень мягкую в подобных погодных условиях посадку.

Фотограф издал вздох облегчения и перекрестился.

– Спасибо, что летаете самолетами компании «Веселые полеты», – со злой иронией отрезала летчица, пока вела Пайпер по земле. – Поскольку наши стюардессы были слишком заняты, чтобы обслуживать вас во время полета, вы можете заказать ободряющие напитки в заведении под названием «Дин».

Стоит отдать должное, если у летчиков и была какая-то общая черта, то это – готовность изо дня в день смотреть в лицо смертельной опасности, не теряя чувства юмора.

Все еще сжимая в руках бумажный пакет, фотограф выбрался из самолета и, не замечая ни ее слов, ни бушующей непогоды, направился прямиком в бар. Брайсон тихо рассмеялась. Гриз сегодня непременно получит пару баксов от ее клиента, когда тот закажет себе несколько бокалов хорошего шотландского виски.

Глава вторая

21 октября, утро. Атланта, штат Джорджия

– Карла! Я знаю, что ты там! Прошу тебя, хватит! Сними трубку! Я уже не просто волнуюсь, я близка к панике.

Карла очень ярко представила себе лицо подруги Стеллы, бегущей через приемное отделение больницы с мобильным телефоном в руке. Она и без того была просто неугомонной, никогда не могла усидеть на одном месте дольше пяти минут. А сейчас еще получила повод развернуть активную деятельность по спасению Карлы. Впрочем, у Стеллы были все основания для беспокойства: после похорон она непрестанно звонила и писала Карле сообщения, но все это осталось без ответа.

– Дорогая, я знаю, как тебе сейчас тяжело, что ты не хочешь никого видеть… Но ведь так нельзя! Я забегу к тебе после работы. И надеюсь, на этот раз ты, черт побери, откроешь мне дверь! Давай хотя бы выйдем куда-нибудь перекусить. Я люблю тебя и очень переживаю.

Но Карла не собиралась впускать Стеллу в дом, потому что даже, несмотря на душевную боль, лишившую ее связи с реальным миром, она понимала, что ее подруга будет просто шокирована и ее внешним видом, и беспорядком в квартире. За эти дни Карла страшно похудела, а из-за болезненной бледности и темных кругов под глазами ее, кажется, невозможно было узнать. Она не могла взять себя в руки, и, в итоге, даже перестала ухаживать за собой и принимать душ. С первого взгляда невозможно было догадаться, что это и есть та самая утонченная девушка с фотографии на столе, с изысканными чертами лица и золотистыми волосами.

Ее маленькая квартирка выглядела отнюдь не лучше. Повсюду – на столах, на книжных полках и даже на полу – стояла грязная посуда: немытые кружки с оставшимся в них холодным, подернутым темной пленкой кофе, тарелки с засохшими остатками, в которых уже трудно было узнать еду. В завершение к царившей в квартире атмосфере полного отчаяния, Карла перестала даже открывать плотные шторы и совершенно потерялась во времени, не отличая день от ночи. И только бледный свет единственного торшера спасал ее от всепоглощающей тьмы.

На полу были раскиданы фотографии, лежали раскрытые альбомы, разные памятные мелочи, сувениры. Создавалось впечатление, что в квартире только что побывали грабители и в поисках ценных вещей без сожаления перевернули все вверх дном, внеся хаос в каждый уголок когда-то уютного жилища. И среди этого кошмара сидела Карла, потерянная и, кажется, совершенно убитая горем.

Все эти вещи, разбросанные по полу, когда-то бережно хранились в коробках, куда они складывались на протяжении четырех счастливых лет жизни с Эбби. А потом Эбби ушла, оставив после себя только эти ненужные вещи и невероятно болезненные воспоминания. С момента расставания прошел уже целый месяц, но боль и не думала оставлять сердце Карлы, она была в нем такой же сильной, как и в первый день после предательства. А произошло самое банальное событие (таких в мире уже миллионы) – подруга Карлы влюбилась в коллегу-адвоката и последовала зову своего сердца. Да, любовными треугольниками никого не удивить, и они не кажутся чем-то страшным и необычным, когда происходят в чужой жизни, в бесконечных сериалах или бульварных романах, но оценить весь трагизм можно только в том случае, когда затронуты наши собственные чувства.

И вот теперь Карла разглядывала старые фотографии и спрашивала себя, что же в ее жизни можно считать настоящим. Она была уверена, что у нее есть все – любовь, семья, дом, счастье, – но в один миг все оказалось обманом. А была ли вообще Эбби? Билеты в кино, сувениры из совместных поездок и игрушки говорили о том, что все же была. Но все эти вещи вряд ли могли служить доказательством того, что любовь и доверие тоже были. Карла не могла свыкнуться с мыслью, что так ошибалась, что была слепа, что до последнего дня не замечала никаких изменений. Эбби, которая еще день назад спокойно ужинала с ней и обсуждала фильмы, собрала вещи и исчезла из ее жизни. Исчезла и оставила после себя мир, в котором спуталось реальное и вымышленное.

Но судьба оказалась очень жестокой по отношению к Карле, и без того надломленной. За этим ударом последовал еще один, куда более сильный, – две недели назад ее мать умерла от сердечного приступа. Карла и сама не понимала, как смогла пережить похороны самого близкого человека и остаться при этом живой. В тот день Карла потеряла веру в то, что в жизни все еще может что-то наладиться, она чувствовала себя абсолютно ненужной и всеми покинутой. С тех пор она замкнулась в себе, не выходила из квартиры, не разговаривала ни с друзьями, ни с коллегами по работе. К счастью, ей был предоставлен неограниченный отпуск в отделении скорой помощи, где она работала медсестрой. Дверь Карла открывала лишь один раз, и только потому, что пришли из дома престарелых, чтобы отдать вещи, принадлежавшие ее матери.

Понадобилось много сил, чтобы открыть эту посылку. Она отодвинула от себя коробки, хранившие воспоминания о жизни с Эбби, и мысленно приготовилась к очередному приступу отчаяния. Карла думала, что больше не сможет плакать, но с каждой вещью, которую она доставала из коробки, к горлу подкатывал ком, и глаза наполнялись новой порцией слез.

Карла держала в руках украшения и шарфы своей матери. Эти вещи та носила до того как болезнь Альцгеймера не оставила ни следа от ее когда-то безупречного вкуса. В последние месяцы своей жизни мама не снимала с себя блузку цвета лаванды и начинала нервничать каждый раз, когда дочь пыталась постирать ее. В итоге, Карле пришлось пробежать по всем магазинам города в безуспешных поисках второго такого экземпляра.

Карла сжала блузку в руках и прижалась к ней лицом, надеясь уловить знакомый аромат духов из пачули. Но блузку, должно быть, постирали, прежде чем вернуть. И Карла почувствовала себя так, словно у нее забрали последнюю ценную вещь.

До поздней ночи женщина перебирала украшения своей матери. Драгоценностей оказалось много, и с каждым из них была связана какая-то история. Карла гладила пальцами холодный камень изысканного ожерелья уже больше часа. Потерявшись в мыслях о прошлом, которое сейчас казалось таким счастливым. Она плакала до тех пор, пока ее виски не начало ломить от боли. Потом она сунула ожерелье в карман не в силах расстаться с ним.

Перебрав драгоценности, Карла отыскала в коробке коллекцию фигурок кроликов, которые так нравились ее матери. Была там и изогнутая глиняная ваза, сделанная Карлой еще в четвертом классе на День Матери. Старые школьные дневники, фотографии, локон ее детских волос… Нашла Карла и несколько вещей, которые она никогда раньше не видела – прядь других волос, рыжих и вьющихся, которые вряд ли принадлежали кому-либо из их семьи. Была там и раскрашенная пепельница, выглядевшая так, будто ее сделал ребенок. Это показалось Карле довольно странным – ее родители никогда не курили. Зачем мать хранила эти вещи? Памятью о чем они были?

Только к рассвету Карла добралась до документов – копии завещания, страховых бумаг, банковских документов, свидетельствах о браке и рождении детей. Был там и паспорт с давно истекшим сроком действия. И под всем этим она нашла запечатанный конверт, на котором рукой ее матери было написано: «Карле. В случае моей смерти».

Последние два года своей жизни ее мать не понимала слов, и уже больше четырех или пяти лет не могла писать. Очевидно, письмо было написано очень давно. По щекам Карлы снова потекли слезы: письмо подарило ей возможность снова «услышать» свою маму. Последние месяцы жизни та уже не могла разумно говорить с людьми, а потом и вовсе перестала кого-либо узнавать, даже свою дочь. Карла скучала по общению с ней. И вот сейчас чувствовала, что Бог преподнес ей последнюю радость.

Три листка плотной бумаги перенесли Карлу в то время, когда ее мать была еще энергичной и умной женщиной.

Моя дорогая Карла!

Я пишу тебе письмо и наблюдаю за тем, как ты бегаешь по кухне, заканчивая украшать праздничный пирог, который ты приготовила на мой день рождения. Сегодня мне исполнилось 44.

Ты замираешь время от времени над своим кривобоким творением, чтобы улыбнуться мне и извиниться за недостаток кулинарного искусства. Но ты даже не представляешь, как я счастлива, думая о том, какой женщиной ты стала – заботливой и доброй ко всем людям. Но больше всего я восхищаюсь твоим умением выдерживать любое испытание судьбы, не теряя при этом решительности и оптимизма.

Дорогая моя, эти качества понадобятся тебе в будущем. Мое здоровье неотвратимо ухудшается, но я верю в то, что Бог подарит мне еще несколько лет, которые я смогу провести с тобой. Но когда-нибудь нам все равно придется расстаться, такова жизнь, и с этим уже ничего не поделаешь. Но я уверена, что тебе хватит сил справиться с этим. Просто не забывай о том, что мне будет совсем не тяжело проститься с жизнью, потому что она была у меня счастливой, и я успела сделать все, о чем другие могут только мечтать. И ты – самое большое тому доказательство.

И когда тебе будет особенно грустно, вспоминай о тех чудесных мгновениях, которые были у нас с тобой. И прими мой уход как благословение, ведь я никогда не оставлю тебя. И даже в том случае, если покину свое тело, я буду присматривать за тобой с Небес, где, наконец, окажусь рядом с твоим отцом, которого мне так не хватает.

Я знаю, ближайшие несколько лет станут для тебя огромным испытанием. И я заранее прошу у тебя прощения.

Знаешь, ведь я молю Бога о том, чтобы ты в тот момент, когда будешь читать это письмо, все еще могла вспомнить меня такой, какая я сейчас. Но больше всего я хочу, чтобы ты нашла в себе силы понять и принять тайну, которая не давала мне покоя на протяжении многих лет.

У тебя есть сестра.

Карла, не отрывая взгляда, смотрела на эти слова до тех пор, пока ей не начало казаться, что они раздвинули остальные строчки письма и увеличились, заполняя собой все пространство листа.

У тебя есть сестра.

Как она могла скрыть это от нее? Всю свою жизнь Карла считала себя единственным ребенком в семье. Ее родители были, как ей казалось, самыми достойными людьми на планете, откровенность и честность для них всегда стояли на первом месте. И они научили ее этому. А через столько лет выясняется, что и это оказалось ложью. Карла не знала, можно ли вообще после такого верить людям.

Ребенком она очень хотела, чтобы у нее был братик или сестренка. Она даже придумала себе воображаемую младшую сестру, которую назвала Эмили. А родители подыгрывали ей – укладывали Эмили в кроватку рядом с Карлой, ставили дополнительный столовый прибор за обедом. Но никогда – никогда! – не упоминали о том, что настоящая Эмили существует. Настоящая Эмили существует, – отдалось эхом в голове Карлы.

Боже, как жить дальше? Она думала, что не переживет обмана человека, с которым она провела четыре года. А как пережить то, что ей лгали люди, которых она знала всю свою жизнь? Отчаяние накрыло Карлу новой волной, и перед глазами все поплыло.

Она напряженно смотрела на письмо, но строчки сливались, а голова начала мучительно болеть. Карле понадобилось огромное количество сил, чтобы справиться с собой и прочесть письмо до конца.

За пять лет до того, как я встретила твоего отца и вышла за него замуж, я забеременела. Мне было всего шестнадцать – я и сама на тот момент была ребенком и многого не понимала. Влюбилась в парня из нашей школы и совсем потеряла голову. Его звали Джеймс О'Хара.

После того, как мои родители поговорили с родителями Джеймса, меня отослали в дом для незамужних матерей. И еще до рождения ребенка убедили в том, что и для меня, и для ребенка будет лучше, если я отдам его на усыновление. Так делали многие девушки в то время, в особенности девушки из католических семей.

Я смогла лишь мельком увидеть свою дочь и убедиться, что она родилась здоровой. У нее были вьющиеся рыжие волосы, в точности как у ее отца. А потом монашки забрали ее от меня.

Ты даже не представляешь, как я страдала, очень долго жалела о своем решении. Разными путями я пыталась узнать, что случилось с моей дочерью. Но прошло время, и я поняла, что решение моих родителей было правильным.

А потом я встретила твоего отца. Я долго сомневалась, стоит ли рассказывать ему об этом. Я очень боялась, что, когда он узнает, что я совершила, то разочаруется во мне. А мои родители настаивали на том, чтобы я хранила в тайне «ошибки своей молодости» (так они это называли). Я все тянула и тянула с признанием, а время шло… Разве могла я рассказать об этом спустя год после нашей свадьбы? Или через пять лет? Или через десять? К тому же я понятия не имела о дальнейшей судьбе моей девочки.

Незадолго до смерти твоего отца, моя мать, находясь при смерти, рассказала мне, что все это время знала, кто вырастил мою дочь. Ее новых родителей звали Ричард и Джоан ван Роям. Эта семейная пара была знакома с моими родителями. По словам матери, они были очень хорошими людьми, но не могли иметь детей, хотя очень этого хотели.

Моя мать тогда попросила у них только две вещи – переехать в другой штат, но обязательно писать ей письма и рассказывать о ребенке. Они согласились. И все это время присылали моей матери фотографии с дней рождения девочки, выпускных вечеров и каникул. Она выбрасывала их сразу после того, как получала, боясь, что я или мой отец узнаем об этом.

Когда она поняла, что умирает, то, наконец, решилась рассказать мне правду.

Твою сестру зовут Мэгги. Она выросла на Аляске и вышла замуж за человека по имени Ларс Расмуссен. Они живут в городе Фейрбенкс. Как мне рассказала моя мать, приемные родители твоей сестры никогда не рассказывали ей правду о ее рождении. Надеюсь, ты сможешь отыскать ее. И у тебя будет сестра, о которой ты всегда мечтала. Если ты найдешь ее, пожалуйста, скажи Мэгги, что я постоянно думала о ней и ни на минуту не переставала жалеть о своем поступке.

С любовью к тебе, моя дорогая. Держись.

Мама.

Сказать, что Карла была удивлена или даже поражена – было бы не сказать ничего. Открывшаяся тайна просто оглушила ее.

Мэгги Расмуссен, – гудело в голове. Если она родилась, когда матери было шестнадцать, то сейчас ей, должно быть, около сорока. На четыре года больше, чем Карле.

Столько лжи за такое короткое время. Принять и осознать это было трудно. Очень трудно. Но мысль о том, что теперь она, Карла, не одинока, вселяла надежду в разбитое и уставшее болеть сердце. У нее снова есть семья. И, несмотря на то, что всю жизнь они не знали друг о друге, Карла верила в то, что им удастся наверстать упущенное.

Безысходность начала отступать, как будто только что кто-то бросил спасательный круг в море отчаяния.

Какая она, моя сестра? Обрадуется ли она моему появлению? Живет ли она все еще в Фейрбенксе? Письмо было написано тринадцать лет назад, и сейчас Мэгги Расмуссен могла быть где угодно.

Карла встала, все еще сжимая в руках листы бумаги, и подошла к своему компьютеру. Радовало то, что в наше время можно найти кого угодно при помощи интернета.

21 октября, вечер. Беттлс, штат Аляска

Несмотря на снежную бурю, бушующую по всей Аляске, двадцать шесть из двадцати семи обитателей Беттлса безмятежно наслаждались ужином, выпивкой и вечерними развлечениями в «Дине». Гриз играл на бас-гитаре, его жена Элли – на фортепиано, Брайсон – на барабанах, а Ларс Расмуссен – на альт-саксе.

Бар, в котором они сидели, был типичным для Аляски: большая комната с деревянным полом, усыпанным шелухой от арахиса, и стенами, отделанными темными дубовыми панелями. Чучело медведя гризли приветствовало посетителей у входа, а стены были увешаны головами лосей, да рогами оленей карибу. Барная стойка располагалась вдоль одной стены, кабинки – вдоль другой, а оставшуюся часть зала заполняли столы и стулья различной формы.

«Беттлс Бэнд» – так себя называли музыканты, расположившиеся на небольшой сцене в углу зала. Разумеется, музыка для них была чем-то вроде хобби, оттого и концерты их были большей частью импровизированными и случались нерегулярно, в зависимости от погоды и количества приезжих. Когда небо было чистым, а клиентов много, то Брайсон обычно летала, а Ларс работал проводником охотников и рыбаков. Но когда снежная буря или туман заставали их обоих в городе, то слух о намечающейся вечеринке распространялся очень быстро. Сегодня была ночь джаза, который очень любили все жители Беттлса.

Брайсон и Ларс были единственными присутствующими из поселенцев, которые жили довольно далеко от города. Еще было слишком рано для снегоходов или собачьих упряжек, а погода слишком плоха для путешествия на лодках, поэтому эти отважные смельчаки, обитавшие в лесной глуши, не могли добраться домой. В зале было полно индейцев-атабасков из соседней деревни и человек шесть японских туристов, прибывших сюда, за Полярный Круг, в надежде полюбоваться северным сиянием. Единственным человеком, которого не сильно интересовал концерт, был тот самый фотограф, которого везла Брайсон. Он провел очень много времени в баре, прежде чем, спотыкаясь, подняться наверх, в свою комнату.

Группа закончила исполнение своей интерпретации «All of Me» под несмолкающие аплодисменты и сделала небольшой перерыв. Брайсон как раз прятала свои барабанные палочки, когда к ней подошла Дженева де Лука, работавшая в «Дине» официанткой:

– Приветик, Брай. Вы, ребята, сегодня просто зажигаете!

Дженева была соблазнительной брюнеткой с пышными формами, гладкой оливковой кожей, дымчато-серыми глазами и полными губами, которые, казалось, всегда были готовы к поцелую. Когда-то Брайсон проявила слабость и поддалась ее обаянию. Их флирт затянулся на целых три месяца. Но потом Брайсон решила, что будет лучше, если их отношения оставить платоническими. С тех пор прошло полгода, но Дженева все еще пыталась заставить Брайсон передумать.

– Просто сегодня хорошие слушатели, – Брайсон поднялась на ноги и улыбнулась. – Им легко угодить.

Дженева рассмеялась:

– Мне тоже, но сейчас разговор не об этом, да?

– Джен, мы это уже обсуждали…

– Да-да, я знаю. Кстати, у Элли получается все лучше и лучше. Она очень много времени тратит на репетиции.

– Заметно, – ответила Брайсон. – Ее репертуар расширяется. Бьюсь об заклад, что к весеннему половодью она будет чертовски хорошо играть.

Все музыканты Севера за время долгой зимы начинали играть лучше, потому что в это время практически нечем было заняться – можно было репетировать дни напролет. Элли играла не больше года. Она села за фортепиано, когда бывший участник их группы, работавший лесным проводником, переехал в Калифорнию, устроившись на более легкую работу.

– Жаль, что сегодня так мало приезжих, – Дженева осмотрела посетителей и снова взглянула на Брайсон. – Я надеялась, что свободных мест не будет, и тебе придется ночевать вместе со мной.

– Перестань, – ответила Брайсон, но в ее голосе не было недовольства. – Ты же знаешь, что подобное больше не повторится.

Дженева преувеличенно вздохнула и обиженно надула губки:

– Ты жестока, Брай, а я ведь так стараюсь… Когда вспоминаю о том, что случилось…

А случилось то, что в прошлый раз, когда они были вместе, Дженева по-настоящему удивила Брайсон игрушками, заказанными по почте. Признаться, летчице даже нравилось все то, что между ними происходило, но лишь до тех пор, пока Дженева не призналась, что влюбилась и хочет жить вместе.

Возвращение Ларса на сцену с двумя бутылками холодного «Черного Когтя» спасло Брайсон и от Дженевы, и от воспоминаний о том вечере.

– Мне показалось, что пора идти к тебе на выручку, – Ларс подмигнул Брайсон, когда Дженева отошла достаточно далеко. – Хотя мне непонятно, почему ты так от нее бегаешь. Не похоже, что у вас обеих много других вариантов на данный момент.

– Спасибо, в моей жизни хватает подобного рода экспериментов.

Стоит отдать должное, что внешность Брайсон и род ее деятельности представляли собой убийственную комбинацию, перед которой не могли устоять практически все приезжие женщины. Так что она вполне могла собой гордиться: с ней флиртовали даже женщины, для которых подобное поведение не было свойственным. А если поблизости не оказывалось какой-нибудь романтической натуры, мечтающей закрутить роман с отважной летчицей, то та самая отважная летчица просто садилась в свой Пайпер и через два часа оказывалась в Фейрбенксе. А там найти себе подружку не составляло никакого труда.

– Даже не сомневаюсь, – рассмеялся Ларс. – И все равно она милая девушка, и тебе должно быть стыдно, отказываться от столь прелестной компании.

– У нас мало общего кроме… ну, этого. И пока этого будет хватать с теми, кого я никогда больше не увижу, «мало» мне будет недостаточно. К тому же, я не хочу обижать одну из немногих женщин, на нескольких сотнях километров вокруг. Но той искры, которая нужна мне, в ней нет. Только и всего.

В двадцать лет Брайсон, как и все молодые девушки, мечтала иметь нечто большее, чем череда мимолетных связей. Она хотела найти ту особенную, которая заполнит собой весь мир и позволит ей парить в воздухе, как это описывали в книгах про настоящую любовь, которые она читала. Брайсон искала особенных отношений, таких, как у ее родителей, которые были по-настоящему единым целым.

Душа мечтала о нежных чувствах и одновременно рвалась в глушь. Наверное, в этом и заключался основной парадокс натуры Брайсон: ей хотелось домашнего тепла и уюта рядом с любимым человеком, но все равно тянуло в холод негостеприимной природы Севера. Ей были действительно дороги эти бескрайние просторы, горные вершины. Только здесь она ощущала бесконечное спокойствие, чувствовала себя божественно умиротворенной и бесконечно живой. Была какая-то непонятная и одновременно неразрывная связь между ней и этими первобытными лесами, горами и реками.

Четыре года, проведенные в Университете Штата Аляска убедили Брайсон в том, что городской стиль жизни ей абсолютно не подходит. Она всей душой ненавидела бетон и асфальт под ногами. Ей становилось плохо от запаха выхлопных газов. И в конечном итоге она пришла к выводу, что неудачным будет каждый день, который начнется с того, что она снова увидит перед собой коробки домов из стали и кирпича и рекламные щиты на них. Нет, для счастья ей нужно было совсем другое. Это она знала наверняка.

Брайсон готова была, не задумываясь, отправить в мусорный бак всю современную технику, без которой другие не представляли своей жизни. Оставить она была готова разве что свой MP3-плеер и проигрыватель DVD-дисков. У нее был генератор, но она редко им пользовалась: обогревала дом дровяной печью и на ней же готовила себе еду. Летчица стирала и мылась в большой стальной ванне и ночи напролет читала книги при свете керосиновой лампы. Стоит сказать, что и в вопросах хранения продуктов она не отступала от своих принципов: холодильника у нее не было – только устланный соломой жестяной ящик, поэтому скоропортящиеся продукты приходилось есть быстро.

Когда в город приезжали туристы и рассказывали о новом модном TV-шоу или каких-нибудь интернет-сплетнях, Брайсон совершенно не понимала, о чем они говорят. Но ей было все равно. Она сама выбрала этот первобытный, примитивный образ жизни в одном из самых суровых уголков на планете. И она уже давно смирилась с тем, что, вероятно, никогда не найдет женщину, которая захочет принять ее такой, какая она есть. Брайсон была реалисткой и прекрасно понимала, что вряд ли найдется кто-то, кто сможет разделить с ней ее мечту и остаться здесь.

А в те минуты, когда было особенно одиноко, Брайсон утешали друзья, разделяющие ее увлечения. Среди них Ларс с Мэгги были самыми близкими.

– Я получила несколько хороших оленьих стейков от Тиконов за то, что подбросила их до городка Анатктувук. Мясо надо бы съесть поскорее, – говорила она Ларсу. – Когда погода успокоится, приглашаю вас обоих на барбекю.

Как и большинство арктических летчиков, в те дни, когда Брайсон не была занята работой, она как могла, помогала их маленькой общине. Ее самолет служил и почтовым, и товарным транспортом, и скорой помощью, и, случалось даже, катафалком. А еще она часто подвозила местных, в основном индейцев и эскимосов, из одной деревни в другую. Обычно они расплачивались с ней мясом лосей и оленей или свежим лососем, и Брайсон это полностью устраивало. При таком способе оплаты Брайсон не опасалась умереть с голоду. И ей крайне редко приходилось охотиться. Охотой же она занималась лишь в крайних случаях. И, несмотря на то, что хладнокровия ей было не занимать, сама мысль о том, что придется отнять жизнь у живого существа, причиняла ей почти физическую боль.

– С радостью, – ответил Ларс на приглашение. – Мэгги в последнее время становится очень раздражительной. Наверное, это из-за того, что столько времени приходится проводить в Беттлсе. А это практически то же самое, что сидеть взаперти.

– Мне, наверное, следовало бы чаще навещать вас. Думаю, сейчас у меня будет на это больше времени, заказов становится все меньше.

– Да уж, сделай милость, навести друзей, – ухмыльнулся Ларс. – Но предупреждаю тебя, Мэгги сейчас весьма злобная штучка.

Брайсон в это время пила пиво, и образ, возникший в ее сознании, заставил ее рассмеяться так внезапно, что она поперхнулась:

– Забыл, как она швырнула в меня половником вместе с его содержимым за то, что я предложила помочь ей помыть волосы?

– Видела бы ты мою одежду. На ней появляется огромное количество пятен стоит только Мэгги проявить свой темперамент! – Ларс потянул за один конец своей огромной рубашки и показал длинный, от груди до пояса, след от кетчупа на его майке.

Брайсон расхохоталась.

– Что я пропустил? – услышав смех, Скитер присоединился к ним с бутылкой пива в руке, как всегда желая быть в курсе всех шуток и сплетен. Его крепкая фигура была заметна издали, в основном благодаря рыжей бороде и черной шерстяной шапочке, которую он носил круглый год, всячески пытаясь скрыть появляющуюся лысину. Свое прозвище он получил вскоре после переезда на Аляску пять лет назад. Тогда он только привыкал к здешним природным условиям и постоянно жаловался на местных комаров, которые, по его словам, были размером с его самолет.

– Просто обсуждаем новую страсть Мэгги к метанию еды по живым мишеням, – ответил Ларс, показывая Скитеру на след от кетчупа. – Чертовски меткая женщина!

– Слушай, я немного увяз тут, пока жду новый пропеллер. Ты случайно не собираешься в Фейрбенкс, когда небо прояснится? – спросил Скитер, обращаясь к Брайсон.

– Дай подумать, – женщина потянулась к заднему карману и вытащила постоянно дополняющийся список дефицитных в Беттлсе вещей, которые ей надо было поискать для местных во время следующего перелета на юг. Только за этот день в список добавилось несколько пунктов: футбольный мяч, увеличительное стекло, микроволновка, подушка, бюстгальтер третьего размера (непременно черный), четыре блока ментоловых сигарет «Virginia Slims» и две коробки сухих завтраков «Frosted Flakes». Изучив этот перечень и прикинув, у кого сразу были бы деньги, чтобы заплатить ей, Брайсон снова взглянула на Скитера. – Думаю, хватит, чтобы покрыть расходы на горючее.

– Отлично. Добавь для меня пару дюжин батареек размера D и железный котел – самый большой, который сможешь найти, и литров 10 апельсинового сока. Хорошо?

– Свежевыжатого с мякотью, да? – усмехнулась Брайсон, дополняя свой список.

– Угу. Мне кажется, нам с тобой известно о здешних людях куда больше, чем даже их родным.

– Это уж точно. Со всеми интимными подробностями! Как будто мне на самом деле интересно знать, что у Грязного Дэна сложный случай геморроя, а у Пита бородавки, от которых он мечтает побыстрее избавиться.

И они снова расхохотались над интимными подробностями жителей городка. Перерыв закончился, и Гриз с Элли вернулись к сцене для следующей композиции.

Они начали играть «Ain’t Misbehavin’», которую Элли еще не очень хорошо разучила, но публика к тому времени уже успела выпить довольно много и приветствовала их такими же бурными аплодисментами, как и раньше.

Дженева стояла прямо напротив Брайсон и каждый раз, когда их взгляды пересекались, она поводила языком по своим губам или игриво подмигивала. Брайсон старалась игнорировать это откровенное заигрывание, но она была обычным человеком, и прошло уже много времени с того момента, когда она последний раз поддалась соблазну.

Черт, как бы она хотела, чтобы Джен не напоминала ей о том, как здорово было пустить в ход все эти новые игрушки, которые она заказывала по почте. В этот момент скорое посещение Фейрбенкса казалось Брайсон все привлекательнее и привлекательнее. У нее самой была парочка дополнений, которые она хотела бы внести в список необходимых покупок.

Глава третья

Атланта, штат Джорджия

– Я не уйду, – закричала Стелла, стоя у закрытой двери.

Карла совершенно позабыла о том, что ее лучшая подруга обещала зайти после работы, и была по-настоящему поражена, как незаметно пролетел день. На часах был уже седьмой час вечера, а Карла до сих пор пыталась найти в интернете номер телефона Расмуссенов. Но ее новообретенной семьи не было среди жителей Фейрбенкса. Зато сайт whitepages.com благородно выдал ей информацию о ста сорока восьми Расмуссенах, живущих на территории штата Аляска. Это, конечно, вселяло надежду, но и несказанно затрудняло поиски. Карла принялась изучать каждого из кандидатов. Увидев запись о Ларсе Расмуссене из Анкориджа, ее сердце сильнее забилось в груди. Мужчине было за шестьдесят, но Карла старалась не терять надежды – этот человек вполне мог оказаться мужем ее потерянной сестры. Трясущимися руками она набрала номер телефона, указанный на сайте. Но была крайне огорчена, что этот Ларс оказался совсем не тем Ларсом, и жены Мэгги у него не было.

Не теряя присутствия духа, последующие несколько часов Карла обзванивала по списку всех Расмуссенов. Но удача ей отнюдь не улыбалась. Те, которые ей ответили, не смогли ничем помочь, а тем, до кого она не смогла дозвониться, Карла оставила голосовые сообщения с просьбой перезвонить за ее счет. Набирая номера один за другим, Карла незаметно даже для себя самой выбиралась из глубин депрессии. Собрав всю волю в кулак, она сделала первый шаг на пути к возвращению своей жизни, и принялась за уборку. Вымыла все кружки и тарелки, собрала распакованные коробки, открыла шторы, позволяя вечернему солнцу проникнуть в комнаты. Наконец, когда в доме все вернулось на свои места, Карла принялась наводить порядок в самой себе. И если браться за ревизию собственных мыслей было явно рано и на данный момент еще слишком сложно, то отправить свое тело в душ, а потом переодеть в чистую одежду оказалось ей вполне по силам.

Прежде чем открыть Стелле дверь, Карла на секунду замерла перед зеркалом. Следы двухнедельного заточения были видны невооруженным глазом: ее лицо осунулось, темные круги под глазами красноречиво говорили о том, как много страданий она перенесла за эти дни. Конечно, до полного восстановления ей потребуется еще очень много сил, но теперь у Карлы было то, что дарило ей веру в завтрашний день – мечта найти сестру. Этот новый смысл жизни показал выход из темного лабиринта постигших ее несчастий.

– Если ты сейчас же не откроешь эту чертову дверь… – угроза Стеллы повисла в воздухе, прерванная резким щелчком замка.

Карла окинула Стеллу взглядом. За прошедшие пару недель, которые они не виделись, та тоже изменилась, но в отличие от Карлы, ей изменения очень шли – длинные золотистые волосы теперь были подстрижены совсем коротко, что добавляло и без того энергичной Стелле еще больше озорства.

– А что будет, если я не открою? Ты разобьешь палатку у меня под дверью? Или вызовешь подкрепление? – Карла попыталась улыбнуться, но улыбка вышла совсем неубедительной. И, конечно же, Стеллу обмануть не удалось: та была превосходной медсестрой и всегда чувствовала чужую боль, легко определяя ее причины даже у маленьких детей.

– Я собиралась сказать, что если ты не откроешь дверь, я разобью окно и все равно попаду к тебе! Поэтому я рада, что мне не придется этого делать, – Стелла нахмурилась, изучая Карлу пристальным взглядом, словно та была насекомым под микроскопом. – Когда ты последний раз ела? Ты совсем не спала эти дни? Дерьмово выглядишь, подруга.

– И тебе привет, мое солнышко. Может, хотя бы зайдешь? Или ты так и собираешься стоять на пороге и весь вечер говорить про меня гадости? – Карла сделала шаг назад, освобождая проход.

– Я не со зла… Это только потому, что я люблю тебя. Ты ведь знаешь, – Стелла крепко обняла подругу. – Как ты, дорогая моя?

– Бывало и лучше, – Карла высвободилась из объятий и провела подругу к дивану.

Стелла окинула взглядом квартиру, и ее взгляд остановился на коробке с надписью «Тереза Эдвардс»:

– Это вещи твоей мамы?

– Надо было разобрать их, – Карла глубоко вздохнула и медленно выпустила воздух. – Это было непросто. Особенно, когда я добралась до самого дна коробки. Там было письмо, которое мама написала мне много лет назад. Стелла, я узнала из него кое-что совершенно невероятное. Похоже, у меня есть сестра.

– Нифига себе.

– Я тоже так подумала. Мама родила, когда была еще совсем юной, а потом отдала ребенка на удочерение. И я не единственная оставалась в неведении – она не сказала об этом даже моему отцу.

– Ого, – Стелла была удивлена не меньше Карлы. – Это не очень похоже на твою маму. Я имею в виду, что она… Она была такой…

Женщины стали подругами с первых дней в школе медсестер, так что Стелле удалось познакомиться с Терезой Эдвардс еще до того, как та заболела.

– Именно. Моя мать была просто девушкой с обложки журнала «Честность превыше всего», – горький смешок вырвался из груди Карлы. – Но, судя по всему, она унаследовала способность обманывать от моей бабушки, которая лгала еще более виртуозно: долгие годы она следила за ребенком и никогда не говорила моей матери об этом. И лишь незадолго до своей смерти во всем призналась. Стелла, ты только подумай: у всех, абсолютно у всех, даже у самых близких людей, есть свои скелеты в шкафу! Я просто не могу в это поверить! И я не знаю, как после этого доверять людям!

– Подожди… Выходит, что твоя бабушка следила за тем, как растет твоя сестра? Ты знаешь, где она сейчас?

– Да, надеюсь. Ее зовут Мэгги Расмуссен. Когда моя мама писала письмо мне, она жила в Фейрбенксе, на Аляске. Но это было тринадцать лет назад, – Карла бросила взгляд на экран компьютера. Ее ящик электронной почты был открыт, и она увидела, что новых сообщений нет. – Я весь день пыталась найти ее, но пока безуспешно. Судя по всему, она тоже ничего не знает ни обо мне, ни о том, что ее удочерили.

– Карла, дорогая моя, а что ты будешь делать, если найдешь ее?

– Черт, даже не знаю. Я вообще-то еще не думала над этим.

Стелла положила руку на плечо Карлы:

– Как я могу тебе помочь?

Карла откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Долгие часы без сна, наконец, дали о себе знать.

– Понятия не имею, что делать дальше. Должен быть какой-то способ… – задумчиво пробормотала она. И вдруг внезапная мысль заставила ее вскочить с места. – А у тебя случайно нет знакомых в полиции? Может быть, стоит попробовать найти Мэгги по номеру водительских прав или чему-нибудь вроде этого.

– Прости, у меня точно нет таких знакомых. Но я поспрашиваю в больнице. У кого-нибудь наверняка найдется друг со связями. Мы найдем какой-нибудь выход, – увидев, как Карла огорченно вздохнула, Стелла добавила. – Копы часто бывают клиентами «скорой». Если потребуется, я выберу самого симпатичного и брошусь в его объятия. Ради тебя – все что угодно.

Карла не могла сдержать улыбку:

– Смотрю, ты действительно готова на любые жертвы ради меня…

Полицейские совершенно точно не входили в список тех, кто нравился Стелле. Её всегда привлекали плохие парни, особенно если те оказывались татуированными, неотесанными байкерами.

Стелла коварно усмехнулась:

– Да, для тебя я сделаю все, что в моих силах. Но, думаю, великие дела подождут пару часов. Как насчет того, чтобы сходить куда-нибудь перекусить и поговорить об этом? Может быть, у нас появятся какие-нибудь идеи.

– Я бы лучше осталась дома и продолжила поиски в интернете, – Карла снова посмотрела в сторону компьютера. Новых писем по-прежнему не было.

– В таком случае, я схожу домой переодеться, – поднялась Стелла. – Захвачу свой ноутбук и вернусь помочь тебе со всем этим. Как насчет китайской кухни с доставкой на дом? Даже не думай отказываться! Ты выглядишь как скелет.

– Дорогая, ты так обо мне заботишься, – Карла была действительно растрогана. – Если тебе удастся достать говядину по-монгольски, то я, может быть, заставлю себя ее съесть. Так и быть.

– Хорошая девочка, – Стелла снова обняла ее. – Мы найдем твою сестру. И говядину по-монгольски тоже. Не падай духом, я скоро вернусь.

Проводив Стеллу, Карла вернулась к компьютеру. Мысли о сестре полностью завладели ею. Интересно, какая она? Веселая и энергичная? А может быть, сдержанная и серьезная? Высокая или совсем миниатюрная? Какого цвета у нее глаза? Похожа ли она на их маму? Появляются ли у нее ямочки на щеках, когда она улыбается? У Карлы появляются… Какой у нее голос – высокий, звонкий или низкий, грудной? Похожи ли они? И что она, Карла, скажет, когда найдет Мэгги? – Привет, мы с тобой незнакомы, но ты единственное, что осталось от моей семьи. Ты так нужна мне.

Карла встряхнула головой и постаралась отогнать грустные мысли. И, тем не менее, все может быть совсем не так, как бывает в телесериалах. Возможно, Мэгги не бросится к ней на шею, узнать всю правду, и совсем не захочет принять ее в свою жизнь. Да, ведь может быть и так: Мэгги Расмуссен абсолютно счастлива, у нее прекрасная семья, множество друзей, ей не нужен кто-то новый и чужой. Чужой, – пронеслось в голове Карлы. А ведь вполне возможно, что между ней и Мэгги не окажется ничего, кроме кровного родства…

– Не думай о плохом, – приказала себе Карла. – Сначала надо найти Мэгги. А с остальным разберемся по ходу пьесы. – Карла знала, что не успокоится, пока не доведет дело до конца. Она не собиралась отступать.

Беттлс, штат Аляска

Брайсон Фолкнер смотрела на город из большого окна «Дина», едва различая через пелену снега красный корпус своего «Пайпера». Метель не прекращалась всю ночь, она спрятала за своей пеленой все бескрайние пространства ледяной Аляски. Радовало только то, что легкий и пушистый снег почти не оставлял ледяной корки. Впрочем, ветер, который всегда был одной из главных проблем арктических летчиков, никуда не исчез. Сейчас он правил балом и своим протяжным воем подсказывал Брайсон, что на улицу лучше не соваться: там не увидеть ничего и на расстоянии десяти сантиметров.

Дверь «Дина» с шумом распахнулась, и на пороге возник Скитер, стряхивающий с плеч снег и топающий ногами. Только после этой практически ритуальной процедуры он вошел в помещение и уселся напротив Брайсон.

– Какие новости? – спросила она.

– А какие могут быть новости? Никто не летает, как ты и сама могла догадаться. И синоптики понятия не имеют, когда погода прояснится. А ты, подруга, застряла здесь минимум на пару дней, – Скитер вытащил пачку «Мальборо», закурил и огляделся по сторонам в поисках Гриза и Элли, но не нашел их. Музыка вчера звучала до глубокой ночи, и все участники группы, за исключением Брайсон, до сих пор спали.

– Элли еще не встала, а Гриз на кухне, – летчица встала, держа в руке пустую кружку. – Я как раз собиралась налить себе еще кофе. Тебе принести?

– Просто мысли читаешь.

Вернувшись и поставив кружку перед Скитером, Брайсон спросила:

– Что там с твоим пропеллером?

– Две-три недели минимум, – он сделал глубокую затяжку и нервно забарабанил пальцами по столу. – Если это затянется дольше, то я тут с ума сойду.

Брайсон прикусила язык, чтобы не расхохотаться. Арктические пилоты всегда становились слишком вспыльчивыми, если долго не поднимались в воздух. Для Скитера же это было, кажется, самым жестоким наказанием. И, несмотря на то, что на его счету аварий было куда больше, чем, к примеру, у Брайсон – включая целую дюжину вынужденных посадок и три крушения – это никогда не уменьшало его страсти к полетам.

– Что случилось на этот раз?

– Ничего, о чем стоило бы рассказать родным и близким. Все как обычно.

Впрочем, Брайсон и так знала, в чем дело: при посадке на полосы, усыпанные гравием, в теплое время года на пропеллер бросало камни, а это, в конечном итоге, могло бы привести к серьезным повреждениям. Каждый арктический пилот знает, что перед надвигающимися холодами все должно быть приведено в полый порядок.

– Слышала о Рэде Мердоке? – спросил Скитер, и его лицо помрачнело.

– Нет, а что случилось?

– Прошлой ночью ему пришлось совершить вынужденную посадку южнее Барроу. Говорят, его самолет обледенел и полностью вышел из строя. С тех пор никаких новостей. Он вез какого-то парня с собакой к ветеринару в Фейрбенкс.

На его месте могла быть и Брайсон. Эта мысль пронеслась в ее голове, но она тут же запретила думать себе о том, что было бы, если…

– Когда погода достаточно прояснится, я помогу его искать.

– Я уже сказал спасателям. Полечу с тобой, если ты не против.

– Не вопрос, – ответила Брайсон. Вторая пара наметанных глаз настоящего профессионала никогда не бывает лишней, особенно это касается тех случаев, когда надо прочесать сотни гектаров глуши в поисках маленького самолета. Дело усложнялось еще и тем, что самолет Мердока был отнюдь не приспособлен к арктическим полетам: это был тот же самый самолет, на котором три года назад летчик обрабатывал поля Айовы, – белый Хэвиленд DHC-2 Бивер. После такого снегопада заметить его с высоты было практически невозможной задачей. И оставалось только верить в то, что Мердок догадается развести костер или подать другой заметный издалека сигнал. Именно из-за вынужденных посадок, которые случались очень часто, Брайсон и выбрала красный цвет для своего Пайпера. Самолет Скитера был выкрашен в оранжевый и золотой. В условиях Крайнего Севера каждый боролся за выживание всеми возможными способами.

Скитер затушил сигарету и тут же закурил другую:

– Слушай, Брай, ты видела Ларса сегодня утром?

– Пока нет, а что?

– Да просто я увидел на сайте очень странное сообщение, – Скитер был одним из немногих жителей Беттлса, кто хорошо разбирался в компьютерах. Поэтому он и занимался поддержкой веб-сайта для Независимых Арктических Перевозчиков, базирующихся в Беттлсе. Брайсон и Скитер были двумя из четырех арктических летчиков, имена которых были на этом сайте, а Ларс был одним из шести проводников. – Очень странное. Всего одна строчка: «У Ларса Расмуссена есть жена? Ее зовут Мэгги?». Пепел от сигареты упал на стол, но Скитер не обратил на это никакого внимания.

– А от кого сообщение?

– Подписано «Карла». Ни фамилии, ни номера телефона… Ничего.

– Да уж, странно.

Скитер огляделся по сторонам, убеждаясь, что они все еще одни, и спросил шепотом:

– Как думаешь, у Ларса есть кто-то на стороне?

– У Ларса? – одна только мысль об этом заставила Брайсон расхохотаться. Нет, совсем не потому, что Ларс не мог понравиться женщине. Он был довольно привлекательным мужчиной: высоким, хорошо сложенным блондином, закаленным тяжелой работой. И лишь небольшие морщинки вокруг глаз могли подсказать, что ему уже за сорок. Впрочем, зачастую возраст только украшает мужчину. К тому же, Ларс был очень добрым и отзывчивым человеком – черты, которые так редко можно найти в местных мужчинах. – Да ты с ума сошел! Нет, это исключено. Он предан Мэгги.

– Тебе лучше знать, – Скитер пожал плечами.

– Ты ответил на письмо?

– Ага, – он поерзал на стуле, как будто ждал, что Брайсон не одобрит его поступок. – Написал, что так и есть. Но потом пожалел об этом: наверное, надо было сначала посоветоваться с Ларсом.

– Не думаю, что это может кому-нибудь навредить. Думаю, Ларс и сам разберется, – в голосе Брайсон звучала уверенность, хотя про себя она все же отметила, что было что-то странное в этом послании.

– В чем я разберусь? – раздался голос с лестницы, ведущей на второй этаж.

– Помнишь кого-нибудь по имени Карла? – спросил Скитер, двигаясь к стене и освобождая место для Ларса.

– Карла? – мужчина почесал щетину на своем подбородке. – Не припоминаю. Может быть, это кто-то из той большой компании женщин, которые сплавлялись по реке. А что?

Скитер рассказал о странном письме, на что Ларс пожал плечами:

– Нет, я не помню. За последние несколько месяцев женщин здесь было очень много. Странно, конечно, что она спросила про Мэгги. Может быть, это какая-то ее знакомая, которая пытается ее найти.

– Я буду держать тебя в курсе, если придут еще сообщения, – Скитер допил остатки своего кофе и потянулся за курткой. – Пойду, пожалуй. Проверю, есть ли какие-нибудь новости про Реда.

Брайсон и Ларс проводили взглядом его темную фигуру, которая скрылась в белой пелене снега.

– Ред Мердок? – в голосе Ларса слышалась такая скорбь, будто летчика не искали, а уже хоронили. Он не сказал больше ничего, но этого и так было достаточно: потеряться во время снежной бури, как правило, означало лишь одно.

– Он хороший пилот. И достаточно прожил здесь для того, чтобы знать, какие вещи нужно обязательно брать с собой в полет, – сказала Брайсон. В любое время года опытные пилоты возили с собой набор для выживания: палатку, спальный мешок, топливо, примус, еду и другие необходимые вещи. Все это помогало не только продержаться несколько дней в сложных условиях, но и провести несложный ремонт своего самолета прямо на льдине, в случае аварийной посадки.

Ларс взял руки Брайсон в свои:

– Я понимаю, что ты сейчас, наверное, вспоминаешь своего отца.

С того страшного дня прошло уже больше пяти лет, но все же воспоминания об отце и о том, что тогда произошло, доставляло Брайсон практически физическую боль, к горлу мгновенно подкатывал ком, а на глазах появлялись слезы.

– Он умер так же, как и жил. Знаешь, Ларс, когда мне становится особенно плохо, я утешаю себя тем, что он не страдал во время крушения. Ему всегда и все удавалось легко – даже умереть. Да, наверное, звучит страшно. Но все же это счастье, – Брайсон опустила голову. На Аляске всем было известно, какой мучительной была смерть летчиков, которым удалось выжить во время катастрофы: низкая температура была сильным и – что куда страшнее – невероятно жестоким противником. Отец же Брайсон погиб мгновенно, когда порывом ветра его самолет отбросило на скалы.

– Значит, ты выдвигаешься сразу, как прояснится? – Ларс продолжал вглядываться в белый мрак за окном, давая Брайсон возможность прийти в себя – и она была благодарна ему за то, что он всегда чувствовал ее настроение.

– Конечно, и не одна я, ты же знаешь. Как всегда.

Воспоминания снова нахлынули болезненной волной. Тогда – пять лет назад – десятки летчиков со всех уголков Аляски присоединились к поискам ее отца. Но обломки самолета все равно удалось обнаружить только через две недели. А это слишком долгое время для мучительного ожидания, которому удается убить даже самое дорогое и, кажется, бессмертное – надежду.

Ларс утешительно похлопал ее по плечу, будто снова прочел ее мысли:

– Я не забыл о тех стейках, которые ты обещала нам, так что возвращайся скорее.

– Все будет в порядке, – Брайсон резко встала и схватила свою куртку. Она всегда становилась нервной, когда кто-нибудь из пилотов пропадал. Особенно тяжело приходилось, когда погода не позволяла тут же броситься на помощь: тогда Брайсон со Скитером, чтобы помочь хоть чем-то, сидели вместе за рацией.

И если бы что-то подобное случилось бы с ней – а шансы на это были весьма значительные – Брайсон была уверена, что другие пилоты поступили бы так же, как она.

Атланта, штат Джорджия

Карла изо всех сил старалась не обращать внимания на шум, производимый группой рабочих, которые ремонтировали дорогу за ее окнами. В конце концов, грохот стал просто невыносим, и она поднялась с постели. Хотя в этот момент ей больше всего хотелось, как можно дольше удержать сновидение, так бесцеремонно прерванное.

А снилось Карле детство. Ей снова было девять, и она переворачивала вверх дном многочисленные шкафы и ящики их старого дома, где она выросла, а потому все воспоминания о нем были так дороги. И вот сейчас сон оживил в ее памяти те счастливые времена, когда родители прятали для нее подарки, а она, счастливая и воодушевленная этим, с самого раннего утра принималась обыскивать каждый угол. Такой была одна из их семейных традиций – никогда не класть под елку самый желанный подарок, а придумывать для них самое необычное и, разумеется, самое незаметное место.

Но больше всего она любила наблюдать за тем, как родители, складывая под елку все остальные подарки, делают виноватое выражение лица, показывая всем видом, что им не удалось купить то, о чем она так мечтала. А подарок – уже найденный – был в ее руках! Боже, как она любила это торжествующее настроение и ощущение абсолютной победы!

И так происходило каждый год. Каждый, кроме того, когда Карле было девять лет. В тот раз она попросила родителей, чтобы ее сестренка Эмили стала настоящей. Карла так хотела сестру! Родители пытались объяснить ей еще за несколько недель до рождества, что не смогут сделать ей такой подарок. Они спрашивали, чего бы она еще хотела. Но ничего другого ей было не нужно. И невероятным разочарованием стало то, что под елкой она нашла новенький велосипед вместо сестры.

И вот сейчас Карла пыталась удержаться в этом зачарованном мире, который находится где-то на границе между сном и явью. Она сидела на постели и думала о том, что с того времени, когда ей исполнилось девять, прошла целая жизнь, но сон все еще не отпускал ее, так и держал своими яркими образами в том чудесном мире детства. Этот мир она давно считала для себя потерянным, а все те свои чувства и переживания, давно канувшими в прошлое. Но по иронии судьбы – через столько лет она все также готова перевернуть весь дом, чтобы найти сестру. А разница заключается лишь в том, что сейчас мест, где может быть спрятана ее сестра, было куда больше, и они совсем не ограничивались шкафами одного маленького домика. Во-первых. А во-вторых, боль разочарования сейчас будет куда сильнее, и ее вряд ли хоть как-то сможет унять велосипед. Но Карла верила, что отыщет Мэгги, спрятанную в одном из уголков планеты. И та обязательно окажется похожей на Эмили. Только в этот раз все будет по-настоящему.

Проклиная рабочих за то, что по их вине сновидение так быстро ускользнуло, Карла направилась в душ, а после сварила себе большую кружку ароматного кофе.

Вчера Карла вместе со Стеллой практически всю ночь провели за компьютером, покоряя киберпространство и отправляя письмо за письмом до тех пор, пока еще могли бороться со сном. Поэтому, только успев позавтракать, Карла снова принялась за дело. Затаив дыхание, она стала просматривать содержимое своего электронного ящика. Среди шестидесяти семи ответов большую часть составляли письма такие же краткие, как и ее собственное. «Нет, извините» или «К сожалению, я не тот Ларс Расмуссен, которого вы ищете. Я не знаю ни о какой Мэгги».

Ожидая того же самого, она открыла сорок девятое письмо. И вскрикнула. «Да. Жену Ларса зовут Мэгги». Карла сначала даже не поверила своим глазам.

Вцепившись в край стола, она снова и снова перечитывала эти слова, а ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Шанс найти сестру до последнего момента казался настолько слабым, что от такой удачи просто закружилась голова. Я нашла тебя, Мэгги. Но что же делать теперь?

Вчера она просмотрела так много сайтов, что не могла сразу вспомнить, какой именно откликнулся. Пришлось заново просмотреть каждый.

Карла пыталась получить хоть какие-то сведения о том, какой была жизнь Мэгги. Ее муж, Ларс Расмуссен, оказался лесным проводником в маленьком городке Беттлсе. Карла тут же нашла это место в Google Maps и впервые смогла оценить, как далеко находилась ее сестра. А была она просто невероятно далеко – более чем в семидесяти тысячах километрах. Господи, даже Европа ближе, – подумала про себя Карла.

В течение следующего часа Карла прочла все, что смогла найти в интернете о Беттлсе. «Основан как торговый пост во время Золотой Лихорадки 1898 года. Самый маленький город на Аляске. Классифицирован как изолированный районный центр». Единственная в городе школа была закрыта из-за низкой посещаемости. Неудивительно, учитывая, что по данным переписи 2000 года население городка составляло всего сорок три человека. Какой же он крошечный!

Карла не переставала удивляться тому, как же судьба была к ней жестока. За столь короткий срок она обрушила на ее голову столько бед. И вот только на горизонте появилась белая полоса, как вдруг выяснилось, что эта полоса находится не где-нибудь, а за Полярным Кругом! И жизненная драма все больше напоминала голливудский фильм из жанра приключений. А ведь на планете существует бесчисленное множество городов. И для того, чтобы оказаться в них нужно просто купить билет на самолет, поезд или автобус. Миллионы таких городов! Но ее сестра вряд ли смогла бы найти более отдаленное место на всей планете. Туда не вела ни одна дорога. Ни одна! Страшно даже подумать. И Карла понимала, что самое трудное – не разыскать сестру и даже не найти с ней общий язык – нет! – самое трудное – это добраться к ней. Только глубокой зимой, когда реки, озера и болота замерзали, по ним могла быть проложена дорога, соединяющая Беттлс с магистралью Далтона.

«Занимает второе место в списке городов с самыми значительными перепадами температур: от +30 летом до –40 зимой». Прекрасная новость! Чувствую, в райское место мне придется отправиться! Глубокой зимой, когда будет дорога…

Родившаяся и выросшая на юге, Карла ненавидела холод. Дайте ей солнечный пляж и +35 в тени – она была бы на пике блаженства. Карла не любила никаких сюрпризов от природы: снег или град, впрочем, очень редкие для штата Джорджия, по ее мнению не являлись ничем хорошим, а лишь создавали проблемы на дорогах.

«Средняя годовая сумма выпадающего снега – 2 метра». Карла почувствовала, что настало время хвататься за голову и бить тревогу: они с сестрой были абсолютно разными, были абсолютно разными и их жизни. Мы никогда не сможем стать близкими людьми…

Карла не понимала, как можно по собственной воле жить в таком месте? Жизнь ведь и без того сложна, но если в обычных условиях ее хоть как-то можно контролировать и подстраивать под себя, то на Севере человек целиком и полностью – только вдумайтесь! – зависит от природы и погодных условий.

Ну хорошо, предположим, что это отличное место. Вот, к примеру, северное сияние… Да, ведь все мечтали увидеть северное сияние… Но один раз, черт возьми! Еще… Что еще у них там есть? Вот хребет Брукс – живописнейшее место. Огромные национальные заповедники, редкие животные, нетронутая природа. Должно быть, действительно красиво. Но почему бы просто не купить альбом с фотографиями, посмотреть дома под теплым пледом, порадоваться, что живем на такой чудесной планете? И все… Ехать-то зачем? Карла совершенно точно не была поклонницей лесных походов. Так еще и при такой низкой температуре. В Джорджии это занятие ассоциировалось в первую очередь с огромным количеством мошкары, огненных муравьев, гадюк и других ядовитых змей.

Карле больше нравился комфортный отдых, без неподъемных рюкзаков за плечами, походной еды и холодных ночей на голых камнях. Хотя можно предположить, что некоторым такое нравится. Неделю, ну может быть, две в крайнем случае… Но как можно жить в таких условиях?

Фотографии местности показали Карле величественные горные пики, тянущиеся до горизонта. Горные долины с такими густыми зарослями диких цветов, словно это не фотография, а картина, на которой художник изрядно приукрасил реальность. Карла разглядывала стада оленей, тысячи и тысячи животных. Невероятно красиво! А от красных, зеленых, синих и желтых полотен, раскинутых на ночном небе, и вовсе захватило дыхание. Что ж, может быть, и правда есть смысл…

Карла читала комментарии к фотографиям, оставленные людьми, видевшими все это воочию. Каждый из них был просто наполнен восторгом: бесподобная красота, незабываемые виды, невероятные пейзажи, неповторимое путешествие, потрясающе, великолепно.

Телефонный звонок вернул Карлу назад, из страны вековых льдин в ее обычную квартиру.

– Что-нибудь нашлось? – спросила Стелла.

– Ага. Она живет в Беттлсе, на Аляске. Это небольшой городок где-то в глуши. За Полярным Кругом.

– Далековато, однако. Неужели действительно есть люди, которые хотят жить на Северном Полюсе?

– Кто знает. Кто-то у кого кровь погуще моей, это уж точно. Что-то мне подсказывает, что мы с Мэгги абсолютно разные.

– Ты с ней уже разговаривала?

– Нет. Пока нет. Мне только ответили на е-мейл, что у Ларса, который живет там, жену зовут Мэгги.

– Ну и что дальше? – поинтересовалась Стелла. – Что ты собираешься делать?

Что я собираюсь делать? Карла повернулась в кресле и взглянула на коробки с вещами ее матери. Она могла сделать только одно. Ее мать направила Карлу на путь, с которого та уже не могла свернуть. Холодно или жарко, через всю планету или на соседнюю улицу. Простой телефонный звонок в данном случае явно не подходил.

– Собираюсь купить билет на самолет.

Глава четвертая

25 октября, 17:50. Над горой Мак-Кинли, штат Аляска

Карла прильнула к иллюминатору. Она заворожено смотрела вниз, любуясь самой высокой точкой страны: это была гора, которую коренные жители Аляски называли Денали – Величайшая. И сейчас это чудо света сияло, как настоящее золото, в лучах заходящего солнца.

Те восхищения Северным краем, которые Карла видела в интернете, оказались чистой правдой.

Она просто прилипла к иллюминатору с тех самых пор, как они взлетели в Сиэтле. Пейзажи, которые Карла увидела, поражали своей сказочной красотой, необъятной и бесконечной. Они были суровыми и, в тоже время, навевающими спокойствие и безмятежность. Карла впервые видела мир, не тронутый и не испорченный войной, промышленными загрязнениями и городской суетой.

Карла откинулась на спинку кресла и подумала о своей сестре и о вопросах, на которые все еще не было ответа. Что она скажет Мэгги, когда они встретятся?

За те три дня, которые понадобились Карле, чтобы подготовиться к перелету, она не могла думать об этом. Она сражалась с собой, не зная, стоит ли ей сначала связаться с Расмуссенами, чтобы предупредить их о своем визите. Это было бы вежливо, и при других обстоятельствах Карла наверняка бы так бы и сделала.

Но страх того, что Мэгги может попросить ее не приезжать был намного сильнее присущего ей чувства такта. А если она приедет неожиданно, то Мэгги либо сразу отвергнет ее, либо тепло встретит и предложит остаться. Второе – как надеялась Карла – было куда вероятнее, потому что хлопнуть дверью перед носом у человека, куда сложнее, чем просто положить трубку.

Карла заранее оплатила свои счета, чтобы не беспокоиться об этом, договорилась со Стеллой, чтобы та поливала цветы в ее отсутствие, предупредила начальство в больнице о своем отъезде и отправилась за покупками.

И быть может, кому-то покажется, что покупки не такой уж важный этап ее сборов. На самом же деле, в данных обстоятельствах именно это стало одной из самых сложных и затратных частей в плане по спасению собственной жизни. Сложность заключалась в том, что отправлялась она, как уже можно было догадаться, в одно из самых суровых мест на Земле. И для этого нужно было сменить весь гардероб. За этим Карла и отправилась в магазин специализированный одежды. Она понимала, что на дворе не месяц май, а значит, температура в Беттлсе могла опуститься очень низко, особенно ночью. В силу этого, отнюдь не радующего сердце Карлы факта, ей пришлось обзавестись толстым свитером, пуховой курткой и (спасибо техническому прогрессу) термобельем, которое можно было надеть под джинсы и не бояться, что утром не досчитаешься конечностей. Еще Карла купила отличные походные ботинки, теплые лыжные перчатки и вязанную шапку, совсем как у летчиков, которая на ней смотрелась ужасно нелепо. Обновки обошлись ей в довольно кругленькую сумму.

Ее мысли прервало сообщение о том, что самолет начал снижаться для посадки в Фейрбенксе. Пилот извинился за задержку. Из-за недавних проблем с погодой многие вылеты пришли с опозданием, и Карла уже пропустила свою пересадку на самолет, направляющийся в Беттлс. А мысль о том, что придется ночевать в Фейрбенксе, приводила ее в ужас. С нее было достаточно и того, что пришлось целых три дня ждать вылета из Атланты. Нужно было срочно найти того, кто доставит ее в город, где жила Мэгги. После внезапного ухода из ее жизни мамы и любимого человека, сестра была единственным, что у нее осталось. И хоть обычно Карла не отличалась суеверностью, но сейчас она никак не могла избавиться от нарастающего беспокойства – не к добру все эти задержки. Беда не приходит одна, и Карла очень боялась, что с Мэгги может что-то случиться, прежде чем они встретятся. Нужно спешить! Как только они сядут в Фейрбенксе, она обязательно найдет способ преодолеть оставшиеся километры.

Наверняка есть еще один самолет, который летит туда сегодня.

25 октября, 19:00. Фейрбенкс, штат Аляска

Чтобы загрузить все пакеты и коробки, приобретенные во время шопинг-экспедиции, Брайсон пришлось четыре раза сходить от микроавтобуса до Пайпера. Автомобиль принадлежал Гризу и был навсегда оставлен в небольшом ангаре, который снимала для своих нужд Ассоциация Независимых Перевозчиков. Брайсон очень радовалась тому, что большая часть вещей из списка была достаточно компактной и легко уместилась в задней части самолета. Впрочем, другая часть (хоть и меньшая), в задней части не уместилась и вынуждена была лежать на пассажирских сиденьях. И, прикинув увеличившийся вес самолета, летчица порадовалась, что взлетно-посадочные полосы и в Фейрбенксе, и в Беттлсе достаточно длинные.

Когда все было готово, Брайсон закрыла дверцу машины и направилась к терминалу, чтобы оформить свой полетный план и узнать последнюю сводку о погоде. Ей очень хотелось вернуться домой до того, как начнется очередная снежная буря. Но все же она призналась себе, что несколько часов сна сейчас бы совсем не помешали. В поисках самолета Рыжего Мердока, Брайсон провела в воздухе девятнадцать часов. И как только она услышала, что его нашли – в полностью разбитом самолете, но живого и с живыми пассажирами – Брайсон тут же повернула в сторону Фейрбенкса.

Радовало сейчас то, что погода решила сжалиться над ее уставшим организмом и обещала быть благосклонной и не слишком щедрой на неожиданности – небольшие порывы ветра были зафиксированы к северу от аэропорта, но ни дождя, ни снега пока не предвиделось. Недавние штормы, однако, задержали многие коммерческие рейсы, и теперь Брайсон должна была ждать не меньше сорока минут, прежде чем получить разрешение на вылет. Она раздобыла себе чашку горячего кофе и вышла к гейту, с которого отправлялись рейсы в Беттлс. Летчица хотела посмотреть, кто сегодня работает. За стойкой регистрации стояла очаровательная Сью Спайрс.

Брайсон с огорчением признала, что сейчас у нее не было ни времени, ни сил на то, чтобы подцепить эту соблазнительную блондинку. Но летчица планировала договориться о свидании в самом ближайшем будущем, ради чего она даже планировала снова наведаться в Фейрбенкс. Короче говоря, Брайсон все прекрасно распланировала, но не учла одной маленькой проблемы – в этот самым момент Сью обслуживала клиентку. И вроде бы тут нечему удивляться, но именно эта случайность и спутает все планы Брайсон.

Летчица встала неподалеку, в ожидании, что клиентка вот-вот оставит предмет ее интереса – Сью – в покое. Но клиентка, очевидно, так просто уходить не собиралась. Последний самолет в Беттлс вылетел двадцать минут назад и, судя по всему, эта женщина должна была быть на нем. Она выглядела очень уставшей и, кажется, разозленной. Суетилась, хмурилась и непрерывно жестикулировала, что-то высказывая Сью. С первого взгляда становилось понятно, что она просто горит желанием вылететь в Беттлс до следующего рейса по расписанию. Она часто поглядывала вверх на информационное табло, в надежде, что там волшебным образом появится какая-нибудь альтернатива.

Брайсон не могла припомнить, чтобы видела эту женщину в Беттлсе раньше. Она бы непременно запомнила ее стройную фигуру, не менее соблазнительную, чем у Сью. Незнакомка была примерно того же возраста, что и Брайсон, может быть, на пару лет моложе. Взгляд отважной летчицы скользнул по волосам цвета карамели, пряди которых мягкими волнами спускались к плечам. Приятными были и тонкие черты лица – высокие скулы и слегка вздернутый носик. Но восхитительные карие глаза незнакомки были очень грустными, и никакая косметика не могла скрыть темные круги под ними. Я бы точно ее запомнила, будь она когда-нибудь у нас, – подумала Брайсон.

Сью была как обычно вежлива и спокойна, внимательно выслушивая и сочувственно улыбаясь клиентке. Но женщина, обратившая на себя внимание Брайсон, явно не хотела слышать отказа. Сью же только пожала плечами и беспомощно покачала головой, давая понять таким образом, что разговор окончен. «Ужасно, – думала она. – Просто ужасно, что среди красивых женщин так много эгоисток, которые ведут себя так, будто весь мир вращается вокруг них. Что такого важного может быть в Беттлсе, что не может подождать несколько часов? Не понимаю».

Но женщина продолжала приставать к Сью. Она стояла, опершись локтями на стойку и перегнувшись так сильно, будто хотела заглянуть в монитор и убедиться, что больше нет никаких вариантов попасть в Беттлс сегодня.

Ну хватит уже. Давай проваливай, – чуть было не закричала Сью. Эти слова повторяла про себя и Брайсон, которая вообще-то пришла сюда для того, чтобы назначить свидание своей старой знакомой. К тому же летчица должна была поспешить – она рисковала пропустить время своего вылета. Поэтому она сделала пару шагов вперед.

– Проверьте еще раз. Должен быть еще какой-то способ туда добраться. Что-то о чем вы сразу не подумали, – в голосе клиентки слышалось отчаяние, граничащее с безумием. – Вы же не проверили всех мелких перевозчиков.

– Мне очень жаль, мисс Эдвардс, – Сью изо всех сил старалась сохранять спокойствие, но от Брайсон не ускользнули нотки раздражения в ее голосе. – Как я уже сказала, вылет, который вы пропустили, был последним на сегодня. Самое раннее, когда вам удастся вылететь, – это рейс Врайт Эйр в 10:00. Я зарезервирую для вас одно место.

– А как насчет чартерных рейсов? – не сдавалась женщина. – Сколько они стоят? Я видела много их буклетов возле туалета.

– Срочный рейс ночью будет стоить довольно дорого, – ответила Сью. – Примерно девятьсот долларов, я думаю.

Учитывая, что это было примерно в пять раз больше того, сколько женщина заплатила за билет на рейс, который пропустила, Брайсон не особенно удивило выражение смятения на ее лице.

– Девятьсот? Это просто возмутительно. Кто заплатит такую сумму за двухчасовой перелет?

Когда Сью не ответила, Брайсон на мгновение показалось, что дело, наконец, закончено. Плечи обладательницы карамельных волос поникли под тяжестью разочарования, и похоже было, что она готова расплакаться. Но секунду спустя девушка уже взяла себя в руки. Она сняла свою, судя по всему недавно купленную куртку, положила ее на стойку, готовясь к следующему раунду противостояния. Было совершенно ясно, что она не планирует покидать поле боя, пока не получит то, за чем пришла.

– Проверьте еще раз, – скомандовала она. – Позвоните кому-нибудь, не сидите в этом компьютере. Может, если бы вы поговорили с пилотами, то смогли бы найти желающего подвезти меня.

Брайсон бросила взгляд на часы. Ее вылет должен быть через пятнадцать минут, и она больше не могла зависать здесь без дела. Обычно ей бы и в голову не пришло прерывать Сью, когда та общается с клиентом, но то, что она собиралась сказать, требовало лишь пары секунд – Завтра вечером ты свободна? И было похоже, что Сью сейчас не помешает чья-то помощь. Возможно, ее короткое вмешательство немного утихомирит настойчивую клиентку.

Брайсон вышла из-за колонны, чтобы Сью смогла ее заметить. Когда их глаза встретились, лицо служащей аэропорта просветлело.

– Брайсон! Привет, – она помахала ей рукой, не обращая внимания на то, как нахмурилась клиентка, поворачиваясь, чтобы увидеть виновника очередной заминки. – Как поживаешь? Я как раз…

– Простите, – сердито прервала ее незнакомка. – Я обратилась к вам первой и со мной вы еще не закончили.

– Это именно то, что я пытаюсь сделать, – ответила Сью сквозь стиснутые зубы. Ее глаза молили Брайсон о помощи. – Прошу тебя, скажи, что ты возвращаешься домой, и у тебя есть местечко для пассажира.

Тень надежды мелькнула в глазах незнакомки. И, подойдя поближе, Брайсон смогла заметить золотые искорки в ее глубоких карих глазах.

– Великолепно! – воскликнула женщина так, будто вопрос уже был решен.

Черт. Это совсем не входило в планы Брайсон. Нет уж, она ни за что не возьмет мисс Ворчунью к себе на борт.

– Простите, ничем не могу помочь. Доверху забита.

– Вы просто обязаны мне помочь. Я в отчаянии! Мне обязательно надо быть в Беттлсе сегодня, – женщина схватила Брайсон за локоть. – Позвольте мне поговорить с вашими пассажирами. Может быть, кто-то из них согласится поменяться со мной местами и вылететь утренним рейсом.

Брайсон покачала головой:

– Нет, это невозможно.

– Откуда вы знаете, если даже не позволили мне попытаться? – настроение женщины снова изменилось – хватило пары секунд, чтобы ярость сменилась надеждой, надежда – маниакальной энергией, которую мгновение спустя снова затмила ярость. – Просто дайте мне пять минут. Черт побери, хуже от этого никому же не станет!

Брайсон высвободила свой локоть из хватки женщины.

– Вы не поняли. Я перевожу грузы, а не пассажиров. И мой самолет загружен практически доверху. Забит под завязку. И мне уже пора уходить, иначе я пропущу время своего вылета, – Брайсон хотела на прощание махнуть рукой Сью, но незнакомка снова схватила ее локоть.

– Грузы? – удивленно переспросила она. – Я уверена, что не будет проблемы в том, чтобы оставить пару вещей здесь на некоторое время. Я бы дополнительно заплатила за это неудобство.

А ей не занимать смелости, раз уж она не допускает и мысли о том, что Брайсон может везти что-то поважнее этой капризной принцессы с толстым бумажником. И пусть багаж по большей части составляли игрушки и разная мелочь вроде средства для удаления бородавок, а не медикаменты или жизненно важное оборудование, но ведь принцесса об этом не знает. К тому же для тех, кому эти посылки предназначены, они являются ценным грузом, и все очень ждут возвращения Брайсон.

– Как я уже сказала, мне очень жаль, но я ничем не могу помочь.

– Дело не в том, что вы не можете, – женщина отпустила руку Брайсон и стукнула кулаком по стойке регистрации, с видом полного разочарования и отвращения на лице. – Дело в том, что вы не хотите. Неужели у вас не найдется ни грамма сострадания? Где то самое знаменитое гостеприимство жителей Аляски, о котором я так много читала?

Брайсон прикусила губу, пытаясь сохранить спокойствие и вести себя вежливо.

– Многие люди – мои друзья – очень ждут эти грузы. Половина города сейчас в ожидании моего возвращения, и я не хочу их расстраивать. Погода может не позволить мне вернуться, если я оставлю часть груза здесь, – Брайсон уже хотела добавить последнее и окончательное НЕТ, когда Сью вдруг вышла из-за своей стойки и легонько толкнула ее в бок.

– Брайсон, умоляю, – прошептала она. – Она от меня не отстанет. Ты же не хочешь, чтобы я застряла здесь на всю ночь? Окажи мне эту маленькую услугу, и я обещаю, что отплачу тебе.

– Я не займу много места, – сказала незнакомка. – И это весь мой багаж. – Девушка жестом указала на спортивную сумку. Сумка была такая же новенькая, как и вся одежда. Сапоги совсем недавно достали из коробки, а теплая куртка, лежавшая на стойке, выглядела такой блестящей и нетронутой, что Брайсон удивилась, не обнаружив на ней ценника. Эта женщина, очевидно, прибыла из более мягкого климата, но у нее, по крайней мере, хватило здравого смысла одеться соответственно тому месту, куда она собиралась.

Пару дополнительных очков этой таинственной мисс Эдвардс добавляло еще то, что она не была из тех женщин, которые таскают за собой полдюжины огромных чемоданов. Клиентам очень не нравилось когда их просили оставить большую часть багажа, поскольку в Пайпер все это влезть не могло. Брайсон наклонилась к Сью и сказала шепотом:

– Ты мне по гроб жизни будешь обязана за это.

– С нетерпением жду дня расплаты, – Сью многообещающе подмигнула в ответ. – Ты самая лучшая, Брайсон. Спасибо.

– Я просто слишком устала, чтобы спорить, – выдавив из себя улыбку, Брайсон обернулась к незнакомке. – Хорошо. Если вы не передумали, то берите свой багаж и следуйте за мной. – Летчица направилась к двери, ведущей к ангару, где и стоял ее самолет. Мисс Эдвардс шла следом, едва не наступая Брайсон на пятки.

– Мы не обсудили оплату, – незнакомка порылась в кармане джинсов и выудила билет на самолет, который пропустила. В графе рядом с фамилией Брайсон увидела ее имя – Карла. – У меня не было возможности вернуть деньги за этот билет.

– Вы сможете сделать это утром уже в Беттлсе, – Брайсон толкнула дверь и они вышли. Температура воздуха была не очень низкой, около –4.

Звук упавшей на землю сумки заставил Брайсон обернуться – ее клиентка второпях надевала куртку, натягивала огромные лыжные перчатки и вязаную шапку, которая была ей на пару размеров велика.

Брайсон подавила улыбку.

– Так сколько вы с меня возьмете? – с подозрением в голосе поинтересовалась Карла Эдвардс, когда они возобновили свой путь к ангару.

– Мне хватит того, что вы получите за свой билет. Не могу позволить себе взять большего, потому что всю дорогу вы проведете в ужасной тесноте. Я бы хотела оставить здесь как можно меньше вещей.

– Это очень щедро с вашей стороны, – сказала женщина. – Служащая аэропорта говорила мне, что обычно вы дерете втридорога за ночные перелеты.

Ее обвинительный тон заставил Брайсон ощетиниться. Попридержи коней, дорогуша. Мы еще никуда не вылетели, и я всегда могу передумать.

– Некоторые пилоты требуют большую сумму за ночные рейсы, это так, – признала Брайсон. – Ночью лететь гораздо опаснее, особенно по некоторым маршрутам. Пилоты хотят получить дополнительный гонорар за сверхурочную работу в то время, которое они бы с удовольствием провели со своими семьями. Что в этом плохого?

– Наверное, ничего. А почему вы не берете с меня больше обычного? Вы могли бы с легкостью воспользоваться моим безвыходным положением.

– Я вообще не хотела вас брать, – напомнила ей Брайсон.

– Ах, точно, – женщина затихла и не проговорила ни слова, пока они шли к ангару. – Вы выглядите слишком молодой для пилота. Вы же квалифицированы для перевозки пассажиров, не так ли?

– Моей лицензии уже двадцать три года, – Брайсон откатила в сторону створку ворот и включила свет внутри ангара. – И все это время я летала над Аляской, в любую погоду, которую вы себе только можете вообразить.

Но эти слова, судя по всему, не убедили клиентку, потому что в ответ Брайсон услышала совсем не то, что ожидала.

– О. Боже. Мой.

Брайсон резко обернулась, чтобы увидеть лицо своей пассажирки. Мисс Карла Эдвардс в ужасе уставилась на Пайпер.

– Мы полетим на этом крохотном самолетике?

Глава пятая

– Кажется, даже легкий порыв ветра может сбить его в один миг, – Карла определенно никогда раньше не видела таких маленьких самолетов. По крайней мере, не так близко. Да и то лишь в кино – преследующими Гари Гранта в «К северу через северо-запад» или разбивающимися в «На грани», «Шесть дней, семь ночей» и «Эй, я жива!». Именно такие самолеты сотнями падали в старых фильмах о войне. В новостях их чаще показывали в виде обломков после того, как они врезались в дома или вспахивали собой поля. Такие маленькие и хрупкие! От этой мысли в жилах стыла кровь. Более того, Карла знала, что как раз в таких самолетах погибло множество знаменитостей. Вот, к примеру, Бади Холли, Джон Денвер, Пэтси Клайн, Джон Кеннеди младший. Карла раньше очень любила читать биографии. Знать их оказывалось полезным во время викторин на радио. Но в данный момент Карла думала о том, что очень зря это делала, и молила Бога только о том, чтобы он помог ей выкинуть все это из головы.

– Я опытный пилот, – уверенно ответила Брайсон. – И это отличный самолет для севера. Пайперы очень маневренные и могут садиться практически где угодно.

– Во что я ввязалась? – сказала Карла вслух, не вполне отдавая себе в этом отчета. Ее ноги отказывались сделать хотя бы шаг в направлении самолета.

– Эй, если ты не хочешь лететь, я уговаривать не собираюсь, – услышала она голос своего пилота. – Ты можешь подождать завтрашнего рейса. Там в самолете девять мест.

Круто! Значит, он на целый метр длиннее. И все равно он будет крохотным по сравнению с любым из тех самолетов, на которых приходилось летать Карле. Лучше уж покончить с этим как можно быстрее.

– Нет, я лечу с тобой.

– Ну, как хочешь, – Брайсон быстро взглянула на свои часы и открыла пассажирскую дверь. – Придется поторопиться, чтобы не прозевать время моего вылета. Мне бы не помешала твоя помощь.

– Хорошо, – Карла заставила себя подойти к самолету и положить свою сумку у ног Брайсон. Как только она решилась лететь, ее сердце как будто сорвалось с цепи, и Карла почувствовала легкое головокружение. Пытаясь успокоиться, она сделала несколько глубоких вдохов.

Брайсон передала ей связку ключей и указала жестом на потрепанный микроавтобус, припаркованный в ангаре:

– Открой заднюю дверь, пожалуйста. Потом ты можешь взять все вещи, которые лежат на твоем сидении, и перенести их в машину, пока я расчищаю сзади место для твоей сумки. Вытаскивай только то, что мешает тебе сесть.

– Хорошо, – снова повторила Карла. Изнутри самолет выглядел еще меньше, чем снаружи, особенно сейчас, когда он от пола до потолка был забит коробками и сумками. Три больших пакета были пристегнуты ремнем безопасности на пассажирском сиденье. Пока она переносила эти пакеты в машину, то смогла заглянуть внутрь одного из них: апельсиновый сок, сухие завтраки, шоколадное печенье. В другом было несколько бюстгальтеров и большая пуховая подушка. Да уж, действительно предметы первой необходимости. Миллионы людей пострадают, если это не доставить в Беттлс сегодня, – подумала Карла. Она украдкой бросила взгляд на темноволосую женщину, которой готова была доверить свою жизнь. Просто не хотела меня брать с собой. Вот стерва. Жаль, конечно, поскольку эта женщина казалась весьма привлекательной. Она была одета в плотную кожаную куртку, из-за чего весьма сложным становилось представить, как сложена верхняя части ее тела. Но зато были прекрасно видны ее стройные бедра, плотно обтянутые джинсами, когда та наклонилась вглубь самолета, чтобы уместить там сумку. Впрочем, возраст пилота Карле удалось разглядеть не так хорошо, как ноги: казалось, что летчице не больше тридцати, но это было просто невероятным, судя по ее стажу работы.

И все же выглядела Брайсон просто сногсшибательно, Карле пришлось это признать, – ни следа морщинок вокруг ее темных карих глаз, никаких складок вокруг полных губ, линия подбородка круглая, но подтянутая. Видимо, здешний климат полезен для здоровья. Надо будет поделиться своими мыслями с читательницами «Cosmopolitan», заодно и увеличить поток туристов в чудесный край Заполярья, – думала Карла, глядя на длинные темные волосы летчицы, собранные сзади в конский хвост. В своей вязаной шапочке с вышитым слоганом «Я могу подвезти тебя» она вполне бы вписалась в студенческую команду по софтболу. Да, Брайсон казалась совсем молодой и полной сил, но что-то в ее поведении и взгляде говорило о том, что перед Карлой была взрослая и повидавшая на своем веку женщина. И, может быть, она и не была самым гостеприимным и дружелюбным человеком на Аляске, но она излучала уверенность, что и помогало Карле избавиться от тяжести, которую она ощущала внутри.

Карла заставила себя больше не думать о прекрасной летчице и вернулась к самолету, чтобы перенести еще две коробки. На одной из них было написано «Горные сапоги Sorel, мужские, 45-й размер». В другой были медикаменты: крем от геморроя, крем от грибка, средство от бородавок, подкрашивающее средство для волос, слабительное. Очаровательные у тебя друзья. Большеногие мужики с геморроем, вонючими ногами и запорами. И не стоит забывать о бородавках. Карла не могла не рассмеяться, представив себе все это. Ее беспокойство постепенно отступало.

Брайсон повернулась и заинтересованно посмотрела на свою пассажирку:

– Я что-то пропустила?

Щеки Карлы вспыхнули.

– Нет. Просто веселая мысль мелькнула, – она улыбнулась. Впервые за несколько прошедших недель. Но радость, вытесненная печалью и неопределенностью ее положения, ускользнула так же быстро и внезапно, как появилась. Эти резкие перепады настроения изматывали Карлу, но она не могла ничего с собой поделать.

Что, черт побери, я делаю? Лететь на край света, чтобы удивить Мэгги, – это было так не похоже на Карлу. Внезапное решение отправиться на Аляску не избавило ее от ощущения одиночества. Напротив, даже усилило его, потому что Карла оставила все, что ей было дорого и знакомо – друзей, дом, работу.

И снова Карла задумалась над абсурдностью ее путешествия. С того момента как она прочитала письмо, идея найти свою сестру полностью поглотила ее. Карла едва не утратила контроль над своим рассудком, и теперь, стоя здесь, она вдруг ясно осознала истеричность того порыва, который привел ее на край света. В считанные дни из ее жизни было вырвано все хоть сколько-нибудь значимое – чувство семьи и опоры, счастье, планы на будущее. Она осталась полностью опустошенной, и ей нечего было терять. Взор Карлы помутился, и она схватилась за край двери самолета.

– С тобой все в порядке? – крепкая рука Брайсон схватила женщину под локоть.

– Да, все нормально, – Карла стряхнула с себя ее руку. Ей не нужна была ничья помощь. Со своими проблемами она должна справиться сама. – Просто устала сильнее, чем мне казалось.

– Как скажешь, – в голосе пилота звучала легкая обида. Она усадила Карлу и надежно пристегнула ремнем безопасности. – Можешь поспать во время полета, если хочешь.

Конечно, поспишь тут! И, несмотря на то, что Карла невероятно устала, сон как рукой сняло, стоило только ей оказаться в салоне и увидеть приборы и рычаги управления. Вся рискованность ее сумасшедшей поездки предстала особенно отчетливо. Пока пилот медленно обходила самолет снаружи, внимательно осматривая их транспортное средство, Карла изо всех сил боролась с отчаянным желанием выскочить и убежать.

Брайсон вывела самолет наружу и закрыла ворота ангара. Потом она забралась в кресло пилота и, полуобернувшись, посмотрела на Карлу:

– Я обязана рассказать тебе байку, под названием «Что-делать-в-случае-аварии». Обычно все это и так знают, но сейчас все будет немного иначе, поскольку здесь только ты и я, а Аляска – это место, которое не прощает ошибок.

Те вещи, которые могли в той ситуации, о которой Карла даже боялась подумать, спасти им обеим жизнь, Брайсон произносила таким тоном, словно это были совершенно скучные и никому ненужные формальности. Но Карла ловила каждое слово.

– Турбулентность может ощущаться сильнее, чем она чувствуется в больших самолетах. К северу отсюда трясти будет довольно сильно, но в этом не будет ничего, с чем бы я не сталкивалась уже тысячу раз или с чем не мог бы справиться Пайпер. Мы не будем подниматься на такую высоту, где может понадобиться кислородная маска, – интонации Брайсон оставались самыми обыденными. – В весьма маловероятном случае аварийной посадки, сиденье кресла может быть использовано как плавучее средство. Под моим креслом закреплен огнетушитель, а сзади находится аптечка. А вот здесь красная сумка с набором для выживания: палатка, спальный мешок, примус, вода, пища и пистолет.

Набор для выживания? Пистолет?! Сердце Карлы снова бешено забилось.

– Все понятно? – спросила Брайсон.

Карла лишь кивнула, опасаясь, что голос выдаст нарастающую в ней панику.

– Значит, можем вылетать. Кстати, меня зовут Брайсон. Брайсон Фолкнер, – сказала летчица, пристегиваясь и надевая шлем. – Обращайся, если будут вопросы.

Она завела двигатель, и пропеллер начал вращаться. Звук был подозрительно громким, но Брайсон вела себя совершенно спокойно. Пайпер начал движение к взлетной полосе, пристраиваясь следом за другим самолетиком. После на удивление короткого разбега по взлетной полосе, они поднялись в воздух, и вскоре огни Фейрбенкса исчезли из виду. Через пару минут под ними была лишь непроглядная тьма.

Однако Карла уже достаточно насмотрелась на Аляску из окна самолета, доставившего ее в Фейрбенкс, и теперь прекрасно представляла себе пейзажи, простирающиеся под ними. Горы с белыми шапками снега, тянущиеся со всех сторон до самого горизонта. Дикие ручьи. Бесконечное одиночество ледяной пустыни.

Самолет поймал небольшую воздушную яму, но это не было слишком страшно. Немного тряхнуло, как во время поездки на аттракционе. К тому же, Брайсон предупреждала ее об этом, так что Карла практически не испугалась. Но потом самолет резко провалился вниз метра на три, и Карла почувствовала тошноту, появляющуюся у нее во время сильного волнения.

– Мне холодно, – сказала она, сжимая в руке ожерелье из тигрового глаза. – Ты можешь включить печку чуть сильнее?

– Конечно, – Брайсон повернула рукоятку на контрольной панели, но Карла не ощутила никакой разницы. Она наклонила голову, пытаясь понять, откуда должен идти теплый воздух и заметила, как Брайсон зевнула и потерла глаза. Не прошло и пары минут, как она зевнула снова.

– Ты уверена, что тебе можно лететь? Кажется, ты заснешь с минуты на минуту.

Брайсон немного выпрямилась и несколько раз моргнула:

– Я в норме.

Когда спустя некоторое время она опять зевнула, беспокойство Карлы снова дало о себе знать. Может быть, если ей удастся разговорить Брайсон, то профессиональную летчицу, как та себя отрекомендовала, не будет так клонить в сон. Да и Карла смогла бы забыть, что она летит над бескрайней тайгой в маленькой консервной банке со спящим на ходу пилотом.

– Знаешь, Аляска – все же очень красивое место с великолепными видами. Но я не представляю, почему люди по своей воле живут здесь?

– Конечно, не каждый захочет, – ответила Брайсон. – Большинство людей не может жить без своих широкоформатных телевизоров, мобильных телефонов, не говоря уже о холодильниках или электрическом освещении. Черт, здесь иногда трудно достать даже самое необходимое – скажем, пластырь или алюминиевую фольгу. А порой все сообщение и вовсе прерывается на несколько недель. Погода может не давать тебе взлететь довольно долго – тогда приходится полагаться на то, что есть под рукой и обходиться самым малым.

– Ты живешь в Беттлсе?

– Нет, у меня свой домик километрах в сорока отсюда. В горах, – добавила Брайсон. – Ну, километров сорок по воздуху. По реке почти в два раза дольше.

– Значит, ты очень много времени проводишь в этом самолете.

– Ага. Перевожу клиентов в основном. Пару раз в месяц привожу в Беттлс необходимые грузы. Это в теплое время года. Когда все замерзает, жители города прокладывают временную дорогу к главной автомагистрали, и тогда всего становится вдоволь. Такой способ гораздо дешевле, поэтому все стараются закупиться на весь год.

– Я читала в интернете, что в Беттлсе живет всего сорок с чем-то человек.

– Это, наверное, по переписи 2000-го года. Сейчас только двадцать семь. Когда закрыли школу, некоторые семьи нас покинули. Зато несколько чичакос приехали.

– Чичакос? – звучит, как название сухого завтрака.

– Новичков, которые переехали сюда из-за большой любви к Аляске и с надеждой на то, что смогут здесь жить. До тех пор пока они не поймут, как это трудно. Проведешь здесь пару зим – и ты «старатель». Название осталось еще со времен Золотой Лихорадки. Если ты думаешь, что нам тяжело живется, то представь себе, во сколько раз сложнее было людям, которые работали здесь на рудниках.

– Это возвращает меня к тому, с чего я начала, – Пайпер опять резко провалился на несколько метров, и Карла вжалась в кресло. Она не могла говорить, пока самолет не выровнялся. – Ты говорила, что летаешь над Аляской больше двадцати лет. Но зачем? Ведь можно найти не такую опасную работу… Почему ты живешь здесь?

Карла надеялась, что, узнав ответ на этот мучивший ее вопрос, она сможет лучше понять, что за человек ее сестра.

– Причин, по которым люди живут здесь так же много, как и гор на Аляске, – Брайсон вспомнила о долгих беседах со своими друзьями на эту тему. Некоторые местные жители не любили рассказывать о том, почему они переехали сюда. Быть может, кого-то разыскивала полиция. Или это были нелегальные эмигранты. Или просто необщительные и помешанные на природе люди.

Большинство, однако, не скрывали причин, которые привели их на Аляску. Элли и Гриз – вечные дети цветов. Их прошлое проглядывало на майках с пацифистским знаком и в превосходной коллекции музыки шестидесятых и семидесятых годов. Семейная пара прибыла сюда, чтобы слиться с окружающим миром и основать коммуну. К сожалению, этому желанию не суждено было сбыться. Зато вместо коммуны в Беттлсе появилась гостиница, которая и привлекла новых поселенцев.

Скитер был профессиональным пилотом в одной из крупных авиакомпаний и часто летал над Аляской. То, что он видел сверху, настолько зачаровало его, что он захотел увидеть все это вблизи. И когда во время отпуска он смог это сделать, то уже не захотел возвращаться к прошлой жизни. Он уволился, купил себе небольшой самолет и обосновался в Беттлсе, присоединившись к компании вольнонаемных пилотов, среди которых была и Брайсон. Скитер прижился довольно легко, возможно потому, что раньше работал в Миннеаполисе, и на его долю выпало немало сильных штормов и критических температур. Мужчина просто обожал независимость в своей работе и от души наслаждался пейзажами Аляски. Плюс ко всему теперь он мог курить одну сигарету за другой и не бриться каждое утро.

Ларс и Мэгги встретились в Гейтсе, в Национальном Арктическом Заповеднике, когда еще были подростками. Мэгги путешествовала, заодно выполняя научные исследования для учебы в Университете Аляски. А Ларс тогда был студентом Университета в штате Мичиган. Как-то он решил во время своих каникул порыбачить в глуши. И эта поездка изменила всю его жизнь. С самой первой встречи Ларс и Мэгги стали неразлучны. И когда пилот Ларса, отец Брайсон, вернулся, чтобы забрать своего клиента через восемь дней после высадки, Мэгги полетела с ними. Они практически сразу поженились и жили в Фейрбенксе до тех пор пока не получили дипломы. Ларс – по экологии и природоохранной биологии, а Мэгги – по общей биологии растений и животных. Затем пара перебралась севернее, поближе к месту, где они впервые встретились.

– Большинство просто одиночки, наверное, – Брайсон, наконец, очнулась от своих мыслей. – Они переезжают сюда, чтобы насладиться простой, скромной жизнью, предлагая природе испытать их всем, на что она способна. Некоторые из них бежали от чего-то или от кого-то и не хотят, чтобы их нашли. Кто-то просто хочет убраться подальше от тупых законов и ограничений, запрещающих им жить так, как они хотят. Что касается меня, Аляска в моей крови. Я родилась здесь.

Брайсон обычно не любила рассказывать о себе клиентам, но разговор помогал ей бороться с усталостью. И она продолжила:

– Какое-то время я жила в Фейрбенксе, но даже он был для меня слишком большим городом. Не могу представить себя в каком-то другом месте. Мне нужно дышать свежим воздухом, видеть звездное небо, слышать вой волков по ночам, просыпаться каждое утро и наслаждаться пейзажем, от которого захватывает дух.

– Но ведь тебе приходится многим жертвовать ради этого… У тебя в самом деле нет холодильника?

– Видишь, это как раз то, о чем я говорила. Люди, которые никогда не жили в таких условиях, считают, что все эти вещи, создающие комфортную жизнь, действительно необходимы. На самом же деле, это не так. Здесь ты можешь получить гораздо больше. Я уже много лет обхожусь без телевизора, компьютера, стиральной машины и нисколько по ним не скучаю. У меня счастливая жизнь, – Брайсон не собиралась оправдывать свои жизненные принципы, но незнакомка своими словами заставила ее занять оборонительную позицию. – Я вдоволь наслушалась от своих клиентов о том, как их пугает дикая природа, как они беспокоятся о том, что замерзнут трубы, перестанет работать интернет… Если ты освободишься от всего этого, то твоя жизнь станет намного спокойнее.

– У тебя совершенно иной взгляд на жизнь.

– С этим не поспоришь. Знаешь, греческий философ Эпикура как-то сказал: «Если будешь жить в согласии с природой, то никогда не будешь беден, а если в согласии с мнением толпы, то никогда не будешь богат». Очень люблю эту цитату.

– Не обижайся, но ты не особенно похожа на любительницу философии.

Брайсон недовольно хмыкнула: интересно, с чего вдруг приезжие решили, что жители Аляски неотесанные деревенщины.

– Чтение, мисс Эдвардс, – одно из основных хобби в этих местах. Более того, здесь всегда найдется время и для того, чтобы хорошо поразмыслить над тем, о чем была книга.

– Как раз то, чего мне всегда не хватало, – пробормотала себе под нос Карла.

Эти слова совсем не удивили Брайсон. Жителям больших городов жизнь виделась бесконечной гонкой, самым страшным в которой было даже не прийти к финишу последним, а однажды просто остановиться и не суметь бежать дальше. И все спешат по каким-то делам изо дня в день, из года в год, даже не задумываясь над тем, что порой нужно обернуться назад и подумать над поступками, которые они совершили, и над решениями, которые приняли. Многие из тех, с кем она встречалась, впервые получали такую возможность здесь, на Аляске, и их вовсе не радовало то, что они открывали в себе.

– У такой жизни много преимуществ, – сказала летчица. – Трудности сближают людей. Соседи и друзья становятся частью твоей семьи, потому что приходится очень часто полагаться на их помощь. А ведь люди, живущие в больших городах, понятия не имеют, кто находится рядом с ними. Мне сложно себе это представить.

Долгое время ее пассажир ничего не отвечал:

– Я как раз из таких людей. Я живу в многоквартирном доме в Атланте и не знаю даже имен тех людей, которые живут на одном этаже со мной. А живу я там уже шесть лет. Просто киваю, когда вижу знакомые лица, но не более того. Знаешь, когда в новостях постоянно говорят о стрельбе по соседству, взломах и кражах, становишься подозрительным и неприветливым, начинаешь бояться людей.

– Это именно то, что я имела в виду. Здесь ты можешь увидеть настоящее гостеприимство. Большинство людей даже не запирают двери, когда уходят – потому что знают, если кто-то заблудится, твой дом для этого человека может стать единственным шансом выжить. И просто приходится верить, что никто этим не воспользуется и не нанесет тебе вред.

Брайсон снова погрузилась в воспоминания. Однажды, после вынужденной посадки во время сильной метели, ей вместе с отцом пришлось укрыться в уединенном пустом домике. Тогда температура упала ниже тридцати градусов. Они оставили немного денег в уплату за еду и дрова, которые использовали. А еще – записку с благодарностью.

– Не могу представить себя такой открытой, – произнесла Карла. – Хотя, опять же, не могу представить себя живущей настолько далеко в глуши, что нечто подобное стало бы необходимостью. Тебе никогда не бывает одиноко?

– Конечно, бывает. Всем бывает одиноко вне зависимости от того, где они живут. Разве я не права? Или твой большой и удобный город спасает тебя от одиночества?

Карла долго не отвечала на вопрос Брайсон. Когда она, наконец, заговорила, в ее голосе слышалась печаль:

– Нет, не спасает.

Брайсон поняла, что коснулась чувствительного места:

– Прости, не хотела выпытывать.

– Ты не выпытываешь. К тому же, я первая начала.

– Да, но мне даже не пришлось думать, прежде чем ответить, – еще одна долгая пауза повисла в воздухе. Брайсон взглянула в зеркало заднего вида, но было слишком темно, и она не могла разглядеть лица Карлы. Тусклый свет приборной панели позволил ей увидеть только то, что девушка отвернулась и смотрит в окно. – Знаешь, от одиночества нельзя убежать. Оно будет преследовать тебя, куда бы ты ни отправилась.

– Я ни от чего не бегу, – огрызнулась в ответ Карла.

Какое-то время она даже казалась Брайсон вполне приятной женщиной, но теперь перед ней снова была капризная и упрямая клиентка.

– Как скажете, – ответила Брайсон. – Тогда зачем же вы здесь?

– Это не ваше дело. Но, наверное, вы, со всей вашей страстью к философии, могли бы сказать, что я на пути к самопознанию.

На мой взгляд, ты уже и так слишком поглощена своей особой, – раздраженно подумала Брайсон. Но вдалеке уже показались гостеприимные огни Беттлса.

– С чего вы взяли, что пребывание здесь вам чем-то поможет?

– Я точно не знаю, – сказала Карла. – Но какая-то часть меня уверена: то, что я ищу, находится именно здесь.

Глава шестая

– Скоро ты это выяснишь. Беттлс прямо по курсу, – Брайсон не могла сказать, что было тому причиной – усталость или попутчица, но полет показался целой вечностью.

Сью придется хорошенько постараться, чтобы рассчитаться за то, что подсунула мне такого назойливого клиента.

Брайсон нажала кнопку на передатчике:

– А2024Б Пайпер вызывает БТТ.

– БТТ на связи. Брайсон, где тебя носило? Все уже заждались, – это был не тот хриплый баритон, который ожидала услышать Брайсон.

– Меня задержали. А где Скитер? Почему у рации сидишь ты?

– Ты последняя на сегодня. Скитер съел что-то несъедобное. О-о-очень несъедобное. Не слезает с толчка уже час.

– Я уже захожу на посадку. Ларс, передай остальным, пожалуйста, у меня с собой не все. Только половина.

– Ты же понимаешь, что для этого у тебя должна быть крайне уважительная причина, – пошутил в ответ Ларс, но Брайсон достаточно хорошо его знала, чтобы уловить беспокойство.

Брайсон мысленно прикидывала, кто может ожидать ее внизу, и что именно им от нее нужно. В списке была большая часть Беттлса, пара человек из Эвансвиля и полным полно местных лесных жителей. Она выделила тех, кто мог плохо отреагировать на неприятные известия о том, что они напрасно ее ждали. Среди таких особенно выделялся Грязный Дэн: хотя он и казался безобидным, но хорошо его практически никто не знал, а на Аляске хватало сдвинутых. Одни приезжали сюда, потому что общество их отвергло, других сводило с ума одиночество в глуши. И те и другие были непредсказуемы. К таким можно было добавить еще и хронических алкоголиков, которые легко могли выйти из себя, если были пьяны. И среди людей, ожидающих Брайсон, хватало всех перечисленных.

Брайсон взглянула на мягко светящийся в темноте циферблат своих наручных часов. Была уже почти половина десятого. Она могла вернуться часов пять назад, если бы ей не пришлось обойти так много магазинов, чтобы купить все, что было в списке. И, спрашивается, для чего? Чтобы нарваться в аэропорту на эту противную дамочку. Те, кто ждал своих посылок, должно быть, сидели в «Дине» уже с трех часов – такие закупки были главным событием недели, а иногда и месяца. Выходит, у всех, кто ждал ее внизу, было более чем достаточно времени для того, чтобы хорошенько набраться в баре.

Двойная полоса огней перед Пайпером светилась вполсилы, что было бы более чем достаточно для Брайсон в такую ясную ночь. Но ее взгляд был так затуманен, что она на всякий случай щелкнула кнопкой микрофона семь раз, и посадочные огни загорелись гораздо сильнее. Брайсон услышала резкий вдох за своей спиной.

– Ты сказала… Ларс? Боже, я только сейчас поняла. Брайсон Фолкнер. Ты была на том сайте тоже, да? Независимые Перевозчики Аляски?

– Да, я одна из них. Ты знакома с Ларсом? – Они быстро снижались, нацелившись на череду огней. Через пару минут шасси уже должны были коснуться посадочной полосы.

– Ларс Расмуссен? – эти слова были больше похоже на писк.

– Да, – спокойно ответила летчица. Что, черт подери, происходит?

– Я не смогу это сделать! Я не смогу! – голос женщины дрожал. Она, очевидно, была на грани срыва. – Я не готова. Я думала, что готова, но на самом деле не готова. Это безумие. Просто безумие. Я не готова!

Она больше обращалась к самой себе, чем к пилоту. Но Брайсон не могла проигнорировать это.

– Нам нельзя садиться. Взлетай! – приказала Карла.

– Избавь меня от подобных сцен. То ты не можешь ждать до утра, теперь ты…

– Вези меня обратно в Фейрбенкс. Сейчас же!

– С ума спятила? – они были в десяти метрах над землей и быстро приближались к посадочной полосе.

– Я не смогу встретить их. Я не готова, – в голосе женщины звучало отчаяние.

Брайсон увидела большое количество машин, вездеходов возле «Дина» и пару дюжин темных силуэтов жителей города, собравшихся, чтобы ее встретить.

Подавив вздох, она потянула за рычаги управления, поддала газу и начала отдаляться от земли в тот момент, когда они достигли первых огней посадочной полосы. Сегодня мне точно не объявят благодарность.

– Кого ты боишься встретить? Ларса? – спросила летчица, пока они пролетали над толпой внизу. Брайсон успела заметить кое-кого из своих друзей, но было слишком темно, чтобы разглядеть выражения их лиц.

– А она тоже здесь? – Карла крепко схватила Брайсон за локоть. – Мэгги. Она здесь?

И тогда Брайсон все поняла. Она бы догадалась раньше, если бы не была так измотана. Электронное сообщение.

– Так ты та самая Карла?

Женщина вздрогнула:

– Откуда ты знаешь обо мне?

– Ты послала е-мейл на наш веб-сайт, так? Ты спросила, есть ли у Ларса жена по имени Мэгги?

– Черт. Я об этом не подумала… Как ты узнала о моем письме?

Брайсон сделала широкий круг над городом – это давало им время во всем разобраться и понять, что делать дальше.

– Просто вспомнила. Скитер – он занимается поддержкой сайта – рассказал о письме мне и Ларсу, слишком уж оно было необычным. Особенно для здешних мест, где даже мелочь может превратиться в сенсацию – слишком мало происходит событий.

– Так, значит, Ларс тоже знает?

– Ну да, но он не знает, кто ты такая. Не смог припомнить ни одной женщины по имени Карла. Так что это так и осталось для нас тайной.

– Мы не встречались раньше, – ее клиентка дышала так часто, что Брайсон всерьез опасалась, что у нее закружится голова. – Я прилетела сюда, чтобы увидеть их. Поддалась внутреннему порыву. Я понимаю, что это, скорее всего, звучит безумно, но я пока не готова встретиться с ними.

В наушниках раздался голос Ларса:

– Эй, Брайсон, что происходит? Проблемы?

– Дай мне пару минут, Ларс, – ответила она. – Все в порядке, просто кое-что проверяю.

Брайсон выключила микрофон и сказала Карле:

– Нам нужно садиться. У нас не хватит топлива, чтобы вернуться в Фейрбенкс. К тому же, внизу собралось очень много людей, которые ждут меня. Если тебя это утешит, я сомневаюсь, что среди них есть Мэгги. Только Ларс.

Несколько долгих секунд Карла молчала.

– Я хочу попросить тебя об одолжении. Ты можешь… Мы можем… не говорить Ларсу, кто я такая?

– Ты очень усложняешь мне задачу. Ларс и Мэгги мои близкие друзья, и я не собираюсь врать им, – сказала она. – Особенно, если это касается чего-то, что может их расстроить. А вы, леди, ведете себя не вполне адекватно.

– Я не знаю, как они отнесутся к тому, что я должна им сказать, – отозвалась Карла. – Надеюсь, что это будет для них хорошей новостью. Но мне нужно еще время, чтобы подумать о том, что я собираюсь сказать. Пока я не могу раскрыть тебе больше. Я просто прошу тебя с пониманием отнестись к моей просьбе. Пожалуйста, никому не рассказывай об этом.

– Хорошо. Но тебе будет лучше, если я не пожалею о том, что подвезла тебя, – Брайсон снова включила микрофон. – Спускаюсь, Ларс. Увидимся через пару минут.

– Принято, Брайсон.

Она выровняла «Пайпер» для второго захода на посадку и начала снижение. Толпа в дальнем конце посадочной полосы за то время, пока она кружила над Беттлсом, стала еще больше.

– Где я могу переночевать? – спросила Карла, когда колеса коснулись земли.

– В городе только одно такое место – «Дин». Вон там, – обе руки Брайсон были заняты, поэтому она просто кивнула в сторону гостиницы. – Должна предупредить, твоим прибытием многие заинтересуются. Особенно учитывая, что некоторые не получат того, ради чего пришли.

Пайпер прокатился по земле и замер в нескольких метрах от толпы собравшихся, которая в тот же момент направилась им навстречу.

– Об этом не беспокойся, – ответила Карла.

Ларс и Дженева были во главе встречающих и подошли к самолету как раз в тот момент, когда Брайсон открыла дверь.

– Ага. Теперь понятно, что тебя задержало, – ухмыльнулся Ларс, с одобрением посмотрев на Карлу, которая в этот момент отстегивала свои ремни.

– Кто это? – спросила Дженева гораздо менее дружелюбно.

– Она пропустила свой вылет, так что я позволила ей сесть мне на хвост, – Брайсон выбралась из самолета и начала обходить его, чтобы добраться до противоположной стороны, но крепкая, почти двухметровая, фигура сантехника по имени Хэнк загородила ей дорогу. От него разило виски.

– Ларс г’ворит, что ты не все д’стала, – он глотал гласные. – Лучше бы этот чертов топор, к’торый я жду весь день, был у тебя.

– И моя мазь, – сказала тень этого громилы, хорькообразное создание по имени Джерри, он явно потребил алкоголя ничуть не меньше, чем его друг. – Проклятая сыпь сводит меня с ума.

В доказательство хорек почесал немытой рукой свою грудь, демонстрируя страдания, от чего Брайсон передернуло.

– Купила все, что было в списке, просто пришлось оставить некоторые вещи в ангаре до тех пор, пока я не вернусь за ними. Может быть, это будет завтра утром.

Пока они собирались высказать ей свое возмущение, Брайсон проворно миновала обоих мужчин и оказалась возле пассажирской двери как раз в тот момент, когда Карла вылезла из самолета.

– Мои сигареты не забыла? – прокричала женщина из толпы, и Брайсон вздрогнула. Сигареты, она точно помнила, лежали в пакете на пассажирском сиденье. Их они однозначно не взяли.

– Сэмми ждет не дождется свой футбольный мяч, – раздался другой голос.

– Это из-за нее ты не вз’ла все? – Хэнк последовал за летчицей, и теперь он и его пьяная тень пялились на Карлу.

Но еще больше Брайсон беспокоил нарастающий ропот собравшихся людей. К тому же она заметила Грязного Дэна, проталкивающегося к ним через толпу.

– Подождите. Спокойно, – подняла она обе руки вверх. – Обещаю, то чего нет с собой сейчас, я заберу завтра, если погода позволит. И если вы мне поможете перенести все в «Дин», то мы быстро разберемся, что есть, а чего пока нет.

Карла чувствовала себя неуютно, оказавшись в центре всеобщего внимания. Она вжалась спиной в пассажирскую дверь, из которой вышла, и не двигалась с места. Брайсон огляделась вокруг в поисках Ларса и с облегчением обнаружила его стоящим сразу за Грязным Дэном, который остановился неподалеку и, нахмурившись, изучал Карлу неодобрительным взглядом.

Взяв ближайшую коробку, она сунула ее в руки Хэнку:

– Вот, займись делом.

Тот без возражений закинул коробку на плечо, а его напарник принял из рук Брайсон сумку с продуктами. Другие тоже подошли ближе, чтобы помочь в разгрузке, и скоро перед самолетом почти никого не осталось, все вернулись в «Дин». Дженева стояла немного в стороне, а неподалеку от нее маячил Грязный Дэн, все еще с подозрением поглядывающий на Карлу.

Съежившись под таким пристальным вниманием, Карла, не отдавая себе в этом отчета, сантиметр за сантиметром придвигалась к Брайсон до тех пор, пока та, внезапно обернувшись, едва не сбила ее с ног. Ее локоть заехал в бок Карле, отчего та, испугавшись, отпрыгнула, падая на спину. Но чувства Брайсон, обостренные тревогой за свою спутницу и интересом к ее персоне, заставили забыть на время об усталости. Она подхватила Карлу, которая уже падала навзничь, и обняла ее талию свободной рукой. Не удержав равновесия, Брайсон упала на колено и, скривившись от боли, выругалась про себя.

Карла вывернулась из ее рук, чтобы встать на ноги, и Брайсон услышала голос подбежавшего к ним Ларса.

– Все в порядке? – спросил он, предлагая ей свою руку для опоры.

– В норме, – сквозь стиснутые зубы бросила Брайсон.

– Звук был неприятный, – сказала Карла, склоняясь над ней. – С тобой точно все хорошо?

– Да, я же сказала.

Когда же этот ужасный вечер закончится? Брайсон с трудом встала на ноги, задрожав от боли, пронзившей ее колено. Гематома обеспечена, черт возьми. Выдавив улыбку, Брайсон взглядом сделала знак Ларсу, попросив таким образом присматривать за Грязным Дэном. И закинув на плечо свой небольшой вещмешок, она потянулась к дорожной сумке Карлы.

– Я возьму, – предложил Ларс, делая шаг вперед.

– Я могу сама… – Карла потянулась к своему багажу, но Ларс лишь отмахнулся от нее.

– Нет. Позволь мне, – мужчина поднял сумку левой рукой и предложил Карле опереться на свою правую руку. – Меня зовут Ларс. Добро пожаловать в Беттлс. Надолго к нам?

Сердце Карлы едва не выскочило из ее груди, когда она коснулась руки своего шурина.

– Приятно познакомиться, Ларс. Спасибо. Я пробуду здесь довольно долго, – по крайней мере, Карла на это надеялась, но многое зависит от Мэгги. Искренняя приветливость и гостеприимство Ларса, произвели на нее благоприятное впечатление, особенно учитывая столь разительный контраст с деловой вежливостью и равнодушием пилота Брайсон.

Вместе с Ларсом они шли по направлению к гостинице, где уже бурлила хаотичная деятельность. Лишь пара постоянных клиентов сидела за столиками в баре. Большая часть встречавших столпилась возле коробок и пакетов, выгруженных из самолета и сложенных на маленькой сцене. Коренастый мужичок с густой рыжей бородой и в черной вязаной шапочке изо всех сил старался убедить людей не копаться в покупках до прихода Брайсон, но раздраженные выкрики из бурлящей, полупьяной толпы красноречиво говорили о том, что у некоторых терпения уже не осталось.

Брайсон направилась к ним. Ларс последовал за ней, задержавшись лишь для того, чтобы оставить у ног Карлы ее сумку. Женщина пристроилась на стуле в дальнем конце барной стойки, благодарная за то, что все внимание больше не приковано к ее персоне, и у нее есть шанс передохнуть, собраться с мыслями и подумать о том, что делать теперь.

– Спокойно, ребята, – голос Брайсон разнесся над толпой и заставил всех замолчать. – Список у меня с собой.

Прикрываясь Ларсом с одного фланга и рыжебородым мужчиной с другого, она начала раздавать привезенное.

– Добро пожаловать в «Дин». Что я могу Вам предложить? – бармен, который сейчас стоял напротив Карлы, представлял, по ее мнению, настоящий образец работяги с Аляски. Высокий, широкоплечий, с бородой, которая уже много лет не знала, что такое ножницы.

– М-м-м. Белое вино?

– Сию минуту, – он поставил сияющий винный бокал перед ней и до краев наполнил его «Шардоне». – Если вы проголодались, знайте, что кухня работает до полуночи.

– Спасибо, – когда бармен отошел к другому клиенту, Карла взяла бокал со стойки и сделала большой глоток. Этот бар напомнил ей о заведении «Кирпич» из сериала «Северная сторона» – те же элементы декора в виде чучел на стенах, тот же причудливый говор обслуживающего персонала и посетителей. Она подняла глаза и увидела, что под потолком висели поломанные сани собачьей упряжки вместе с древними инструментами золотоискателей: кирками, лопатами и лотками для промывания руды. Неоновые вывески на задней стенке бара рекламировали незнакомые ей марки местного пива с броскими названиями вроде «Золотистый янтарь», «Золотистое солнце» или «Олений бег».

Бармен принес ароматное блюдо клиенту, сидевшему через два стула от Карлы, и запах еды тут же напомнил ей о том, что прошло уже очень много времени с тех пор, как она ела в последний раз. Карла заглянула в меню. Оно оказалось таким же эклектичным, как и весь бар: рагу из оленины, стейки из оленя-карибу, королевский краб, копченый лосось в лаваше. И на десерт ягодный пирог с домашним ванильным мороженым.

– Бери рагу, – посоветовала Брайсон, присаживаясь на соседний стул. – Фирменное блюдо.

Карла выглянула из-за плеча Брайсон и увидела, что толпа посетителей уже разошлась по своим столикам и кабинкам. Кто-то радовался обновкам, некоторые хмуро поглядывали в сторону Брайсон.

– Я даже не представляла, как много неприятностей я могу доставить тебе, заставив пожертвовать столькими вещами ради меня одной, – сказала она. – Похоже, многие из твоих друзей серьезно расстроились из-за этого.

– Думаю, они справятся. Будем надеяться, что у меня получится сгонять за оставшимися вещами на рассвете и вернуться до того, как они успеют проспаться.

Брайсон помахала бармену, и тот с улыбкой поспешил к ней.

– Разобралась с ними как настоящий профи, – похвалил он Брайсон, открывая бутылку «Черного Когтя». – Чем ты обезвредила старину Дэна?

Карла проследила за взглядом Брайсон и увидела того самого мужчину, который таращился на нее у самолета. Он как раз застегивал свой грязный плащ, собираясь уходить.

– Пообещала, что следующая доставка для него будет бесплатной.

– Недешево обошлось.

– Нет, не особенно, – Брайсон взглянула на Карлу. – Похоже, вы уже познакомились? Договорилась о ночлеге?

– Пока нет, – ответила она, с сомнением глядя на бармена. – Вы хозяин гостиницы?

– Да. Зовите меня Гриз. Мне очень жаль, но сегодня мы забиты битком, – он посмотрел на Брайсон. – Ларс заказал последнюю комнату для тебя, когда понял, что ты не сможешь вернуться к себе до темноты.

Черт. Это никогда не закончится!

– Мне следовало позвонить заранее. Есть предложения? – она переводила взгляд с бармена на свою спутницу.

– У меня есть, – одна из официанток материализовалась рядом с Брайсон. Это была та самая соблазнительная брюнетка, которую Карла видела у самолета.

– Брайсон может переночевать у меня. Это освободит одну комнату.

Летчица сделала большой глоток из своей бутылки. Видно было, что она всерьез раздумывала над этим предложением. Повернувшись лицом к официантке, она спросила:

– Никаких скрытых мотивов, не так ли, Джен?

– Все зависит только от тебя, дорогая, – девушка улыбнулась Брайсон широкой многообещающей улыбкой.

Карла невольно ухмыльнулась. Почему-то она не ожидала встретить лесби в такой глуши. К тому же, она была настолько поглощена другими проблемами, что за все время перелета даже не успела подумать о том, что у них с этим симпатичным пилотом может быть что-то общее. Хотя это, стоит признать, было очевидно: Карла вспомнила, что служащая аэропорта в Фейрбенксе улыбалась Брайсон так же откровенно.

И, честно говоря, удивляться такому интересу женщин по отношению к Брайсон Фолкнер, наверное, не стоило. Ее естественная красота и атлетическая фигура не могли не произвести впечатление. К тому же, рискованный образ жизни арктического пилота, безусловно, манил романтические сердца. Но сама Карла гораздо больше ценила доброту и нежность, чем отвагу и независимость.

Однако это открытие стало позитивным фактом в свете сложившихся событий. Карла вдруг подумала: если Расмуссены с Брайсон действительно близкие друзья, то они вряд ли осуждают ее сексуальные предпочтения. Значит, не станут осуждать и Карлу. Хотя бы по этому поводу ей можно было не волноваться.

– Ну хорошо, – Брайсон обратилась к бармену. – Пусть наша гостья устраивается в моей комнате.

– Я не хочу доставлять тебе неудобства… – начала Карла, но на самом деле она была рада возможности хорошенько выспаться. Да и, по логике вещей, Брайсон не должна быть против такой соблазнительной альтернативы.

– О, ей будет хорошо со мной, об этом не беспокойся, – вмешалась официантка. – Мы же уже не в первый раз будем делить комнату, правда, Брайсон?

Брайсон повернулась и посмотрела Карле в глаза:

– Мы давние подруги. Все в порядке.

– Спасибо, – поблагодарила Карла бармена. – Я сейчас полностью разбита и была бы очень рада, если бы кто-нибудь показал мне мою комнату. И, может быть, я могу заказать в номер бутылку вина и тарелку вашего замечательного рагу из оленины?

– Будет сделано, – Гриз вытер руки о полотенце и взял ключ с полки за кассой. – Идем со мной.

Карла последовала за ним к двери, которая вела наверх, и на ходу обернулась, оглядывая бар. Ларса нигде не было видно. Это было очень кстати, потому что пришло время решить, что, черт побери, она собирается им сказать.

Оказавшись в комнате, Карла поймала себя на мысли, что, несмотря на скромную обстановку, она была вполне уютной. Двуспальная кровать, небольшой комод и пара прикроватных тумбочек с лампами. Два мягких кресла и небольшой круглый столик возле единственного окна дополняли убранство номера. Карла обратила внимание, что на стенах висели вовсе не оленьи головы, а фотографии, запечатлевшие чарующие кадры северных сияний.

– Туалет и душ в конце коридора. Чистые полотенца в шкафу там же. Ты здесь на одну ночь или задержишься? – спросил Гриз, оставляя ее сумку на кровати.

Хороший вопрос.

– Хм. Точно не знаю. Наверное, проведу здесь пару дней, может быть, больше. Проблемы со свободными номерами?

Гриз рассмеялся:

– Нет. Сегодня исключение – много народу приехало, чтобы встретить Брайсон. Обычно в это время года у нас полно свободных номеров.

– Здорово. Могу я тогда посмотреть по обстоятельствам и потом дать тебе знать?

– Конечно. Найдешь меня завтра – запишем данные твоей кредитки и все такое, – он повернулся, чтобы выйти, но остановился на полпути. – Тебе еще что-нибудь нужно?

– Только ужин, спасибо.

– Будет через минуту. Желаю приятно провести время в Беттлсе.

Оставшись наедине, Карла решила распаковать сумку. На дне лежала копия того самого письма, благодаря которому Карла и оказалась на Аляске, фотографии ее матери, сложенные в хронологическом порядке, начиная с той, где она еще совсем маленькая девочка, до самой последней, сделанной незадолго до смерти.

Карла задержала взгляд на пасхальной фотографии. Это фото могло сойти за картину Нормана Роквелла – идеальная американская семья. Карла и ее родители как раз собирались приняться за праздничный обед, на столе была белоснежная скатерть и посуда из тончайшего фарфора. Отец сидел во главе стола в строгом темно-синем костюме, предназначенном для походов в церковь. Мать была одета в бледно-желтое платье, а Карла – в розовое. У ног стояла корзинка, полная конфет и шоколадных зайцев. Карла вспомнила, что отец специально купил штатив для фотоаппарата, чтобы они могли запечатлеть каждый семейный праздник.

Карла уже сотни раз видела это фото, но только сейчас она заметила, что улыбка ее матери выглядит неестественной, а в глазах затаилась печаль. Может быть, в тот самый момент она думала о ребенке, которого пришлось отдать в чужие руки, представляла, как живет ее дочь, как проводит эти праздничные дни. Несомненно, в такие моменты мама очень жалела о своем решении.

На фото Карле было одиннадцать, значит, Мэгги должно было быть пятнадцать. Уже старшеклассница, совсем взрослая. Эта фотокарточка позволила Карле увидеть лишь тень той муки, которая не покидала ее мать многие годы. И ей, Карле, никогда не удастся понять, насколько трудно было хранить эту ужасную тайну. Мама, я так по тебе скучаю. Как бы я хотела, чтобы ты мне тогда все рассказала.

Карла почувствовала, что ей стыдно. Когда она узнала о существовании Мэгги, то думала только о своих чувствах и о том, что ее предали и обманули. И ей даже в голову не пришло задуматься над тем, почему ее мама поступила именно так. А ведь ее первому ребенку действительно было лучше расти у людей взрослых, готовых к ответственности. И сейчас Карле хотелось, чтобы Мэгги оказалась похожей на их маму. Увижу ли я ее в твоих глазах, Мэгги?

Резкий стук в дверь вырвал Карлу из мира грёз. Открыв дверь, она увидела стоящую на пороге Брайсон с подносом, на котором стояли тарелка рагу, вода и корзинка со свежими булочками.

– Не ожидала снова тебя увидеть, – сказала Карла, делая шаг в сторону.

– Гриз попросил помочь, а я все равно поднималась наверх, – Брайсон поставила поднос на столик у окна и повернулась, чтобы уйти.

– Не могла бы ты задержаться на пару минут?

Брайсон с подозрением посмотрела на Карлу:

– Зачем?

– Ты говорила, что вы с Ларсом и Мэгги хорошие друзья… Ты не будешь против рассказать мне о них немного?

– Наверное, нет, – Брайсон пожала плечами.

Карла забралась в одно из кресел, а Брайсон села в другое.

– Мэгги, какая она? – спросила Карла.

– Мэгги? М-м-м… Независимая. Волевая. Умная. Порой забавная, – Брайсон улыбнулась каким-то своим воспоминаниям, но не стала рассказывать Карле о них. – Она внимательна к своим близким, заботлива. Еще Мэгги по-настоящему бесстрашная женщина – несколько раз сталкивалась с волками и медведями гризли и всегда оставалась спокойной.

Волки? Медведи-гризли? Какой кошмар! Похоже, мы действительно абсолютно разные. Даже чучело медведя, стоящее у входа в «Дин», приводило Карлу в состояние ужаса.

– Мэгги может быть очень дотошной, – продолжала Брайсон, все еще глядя куда-то вдаль. – Хочет, чтобы все лежало на своих местах. Но в последнее время это редкость.

– Интересно, почему?

– Не уверена, что мне стоит отвечать на этот вопрос. Ларс и Мэгги для меня как семья, и я бы не хотела говорить о личных вещах. Особенно учитывая тот факт, что я ничего не знаю о тебе.

Брайсон скорее всего не станет отвечать на большую часть ее вопросов, но попытаться все же стоит.

– Хорошо, я могу это понять. Можешь хотя бы сказать, как мне добраться до их дома?

– В это время года варианта только два – лодка или самолет. По реке это примерно два-три часа, может, больше. И это путешествие, в которое нельзя отправляться одной, если не знаешь местность. Чтобы добраться домой, Ларс обычно садится мне на хвост. Я живу в паре километров от его дома.

– Другими словами, к ним нельзя зайти просто так и сказать «Здравствуйте, это я».

– Да уж, это точно! – Брайсон безуспешно попыталась подавить зевок.

– Я думаю, надо отпустить тебя поспать. Не уверена, что ты можешь дать мне ответы на мои вопросы, но я все равно благодарна за то, что ты осталась.

Брайсон поднялась на ноги:

– Нет проблем. Могу я дать тебе один совет?

– Да, пожалуйста.

– Ларс застрянет здесь до тех пор, пока я не вернусь из Фейрбенкса, примерно до полудня завтрашнего дня. Его будет несложно найти. Постарайся воспользоваться моментом, чтобы поговорить с ним.

Карла проводила Брайсон до двери.

– Спасибо. Я так и сделаю.

Их глаза встретились.

– Удачи. Надеюсь, ты найдешь то, за чем прилетела.

Глава седьмая

Карла проснулась от приглушенного гула двигателей, в котором она через пару секунд узнала Пайпер Брайсон. В номере было темно, но все-таки можно было рассмотреть очертания кресел и столика. Карла отбросила одеяло и задрожала – температура в комнате была куда ниже той, в которой Карла привыкла просыпаться. Ее тонкая фланелевая пижама была создана совсем не для местных ночей, а халат она с собой не взяла. Поэтому Карла натянула свитер, вторую пару носков и подошла к окну.

Рассвет еще только начинался. Тонкая золотистая линия сияла на горизонте с востока, по левую руку от Карлы. Внизу светились огни взлетно-посадочной полосы, протянувшейся практически параллельно горизонту. Белый самолет с логотипом «Бетлс Эйр» стоял припаркованный у края полосы прямо под висящим фонарем.

Красный Пайпер готовился ко взлету. Его огромные шины начали вращаться, самолет, быстро разбежавшись, взмыл в воздух, не пройдя и двадцати метров по взлетной полосе.

За время своего короткого пребывания на Аляске Карла поняла, что жить здесь – значит постоянно бороться с суровой природой Севера. Каждый день приходится полагаться на хрупкий летательный аппарат – и так круглый год. Это казалось ей абсолютным безумием. Точно таким же, как попытка воробья пролететь через воронку торнадо.

Но Брайсон Фолкнер была женщиной более смелой, чем Карла. Или – что куда вероятнее – более безрассудной.

Карла направилась к выходу, чтобы навестить уборную, и была просто поражена тем, что часы показывали почти десять утра. А ведь дома в это время года уже в восемь вовсю светит солнце.

Уборная оказалась занята мужчиной, который громко и фальшиво пел в душе. Поэтому Карле ничего не оставалось, как вернуться в свою комнату. Впервые за много лет она спала как убитая, и как назло, это совпало именно с тем утром, когда у нее не оказалось персональной ванной. Признаться, для нее это представляло огромное неудобство.

Но раздражение было забыто в тот же миг, когда она открыла дверь своих апартаментов. Настолько поразительным оказался вид из ее окна. Восходящее солнце освещало горы ровным розовым светом, их контуры и снежные шапки переливались в его лучах, а тени у подножия были наполнены ровным голубоватым сиянием. Восход больше походил на картину, написанную акварелью. Карла медленно, шаг за шагом, приближалась к окну, пока до стекла не осталось буквально и пары сантиметров. От восхищения перехватило дыхание, точно также, как прошлым вечером дыхание захватывало от страха. Над горизонтом виднелись горные пики в двадцати-тридцати километрах отсюда, которые простирались во все стороны света. Карла не могла отвести взгляд от окна. Казалось, что еще никогда в жизни она не испытывала подобного эстетического удовольствия.

Освещение было просто волшебным. Мечта любого фотографа. Карла поспешно перерыла все ящики комода в поисках своего цифрового фотоаппарата и сделала несколько быстрых снимков, понимая, что вряд ли еще раз ей представиться возможность запечатлеть все великолепие такого рассвета.

Тут же вспомнились слова Брайсон. Мне нужно дышать свежим воздухом, видеть звездное небо, слышать вой волков по ночам. Просыпаться и видеть за окном пейзаж, от которого каждый раз захватывает дух. Карла начинала понимать, хотя бы отчасти, те причины, которые держали Брайсон здесь, на Аляске. А какие причины были у Мэгги?

Наступило время рассказать Расмуссенам, кто она такая и зачем сюда прилетела. Но с чего же ей начать? После того, как Карла узнала о существовании Мэгги, она могла сдерживать свою скорбь, сосредотачиваясь на поисках сестры и связывая все концы в единый узел, чтобы сделать возможным это путешествие на край света с неопределенной датой возвращения.

Но теперь, когда она оказалась здесь, встреча, ради которой она преодолела десятки тысяч километров, стала слишком реальной, но абсолютно непредсказуемой. И совершенно неизбежной. Теперь даже и не верилось, что обычно Карла планировала свою жизнь до мелочей, дабы уберечься от неприятных сюрпризов.

Но на этот раз она не дала себе времени, чтобы подумать о том, что именно она скажет, когда достигнет цели своего путешествия. Возможно, если бы она все хорошенько обдумала, то не приехала бы вовсе. Сваливаться на кого-то, как снег на голову, было совершенно на нее не похоже. А речь сейчас шла о давно потерянном родственнике, а не о старом друге, который сможет понять очень многое. Боже, что я делаю? Нужно было тщательно подготовиться!

Она знала, что не вынесет еще одной утраты и еще одного отказа. Если бы она предупредила Мэгги о своем приезде, то вместе с этим, ей бы пришлось объяснить, зачем и почему она это делает. И кто знает, может быть Мэгги не захотела бы с ней общаться и положила бы трубку. Карла считала, что лучше сказать все лично. Глаза в глаза.

Как будто откликаясь на ее мысли, из маленького здания на краю взлетной полосы вышел Ларс. Он направлялся прямо в «Дин».

Карла достала сменную одежду и вернулась к дверям ванной. Если господин певец еще не вышел, то она заставит его поторопиться. Она не хотела упускать возможности поговорить с мужем своей сестры.

***

Карла успела принять душ и уделить пару минут тому, чтобы накраситься и уложить волосы. Ей очень хотелось оставить о себе хорошее впечатление. Хотя большую часть женщин в «Дине», в том числе и Брайсон, не сильно заботили такие вещи, как косметика и прическа.

Когда Карла спустилась в бар, то обнаружила Ларса, попивающим кофе. Одного.

Набравшись смелости, Карла пересекла бар и подошла к столику Ларса.

– Не против, если я присоединюсь?

– Конечно, нет, – он улыбнулся и сделал жест в сторону свободного места напротив. – Хочешь кофе?

– Душу продам за одну чашку.

– Ого! Душу, значит? Тогда придется пойти на крайние меры, – он подмигнул и сломя голову, под хохот полудюжины посетителей бара, перелетел через весь зал, обежал стойку бара и налил полную кружку из кофейника. Захватив пару булочек из корзинки, Ларс поспешил обратно к столику, осторожно неся кружку перед собой.

– Какой сервис. Придется оставить большие чаевые, – она поднесла чашку к губам и сделала большой глоток, в этот самый момент осознав, как дрожат ее руки.

Ларс тоже это заметил и нахмурился.

– С тобой все в порядке?

– Нервничаю.

– Нервничаешь? – переспросил Ларс. – По какому поводу?

Карла огляделась вокруг, убеждаясь, что их никто не подслушивает.

– Ларс, я прилетела сюда, чтобы увидеться с тобой и Мэгги. Меня зовут Карла Эдвардс.

– Карла? Та, которая прислала письмо?

Она кивнула.

Ларс откинулся на спинку сиденья, на его лице было написано смущение и любопытство.

– Хорошо. И зачем же?

– Мне, наверное, следовало предупредить вас о моем приезде. Я действительно не хотела застать вас врасплох, но… – ее сердце так сильно колотилось, что даже звук собственного голоса казался странно приглушенным.

– О чем ты? Что-то случилось?

По лицу Ларса она поняла, что уклончивый ответ встревожил его.

– Нет. То есть, я надеюсь, что вы обрадуетесь этой новости, хотя часть ее, наверное, услышать будет не так приятно. Боже, как это трудно, – Карла крепко сжала кружку в своих руках, только чтобы они перестали трястись.

– Пожалуйста, – он наклонился вперед и встретился с Карлой глазами. – Просто скажи мне.

Карла сделала глубокий вдох и выпалила:

– Мэгги моя сестра.

До Ларса не сразу дошел смысл этих слов.

– Я не понимаю. Мэгги была единственным ребенком в семье. Как это возможно?

– Мегги удочерили. Я думаю, что она не знает об этом.

– Удочерили? Ты уверена?

Карла кивнула.

– Моей маме пришлось отдать ее, когда она только родилась. Ван Рои были друзьями семьи. Они переехали сюда сразу после того, как удочерили Мэгги.

– Мэгги ничего об этом не знает. По-моему она всегда хотела братика или сестричку, но новость о том, что родители всю жизнь обманывали ее, вряд ли может быть радостной, – Ларс пристально посмотрел на Карлу, как будто пытался найти сходство со своей женой. – Как ты узнала об этом?

– Моя мать… Наша мать умерла месяц назад, – слезы навернулись на глаза Карлы, и она смахнула их ладонью.

– Мне очень жаль, – сказал Ларс. – Я знаю, что значит потерять кого-то из родителей. Я сам через это прошел.

– Все случилось так быстро. Сердечный приступ, – Карла постаралась успокоиться и рассказать Ларсу все остальное. – Она долгое время мучилась болезнью Альцгеймера.

– Как же это страшно. Не могу сказать, что много знаю об этом, но такая болезнь тяжело протекает как для самого больного, так и для его семьи.

– Тяжело – это не то слово. Те, кто болен, знают, как это мучительно день за днем по крупицам терять память и возможность жить как все нормальные люди. Болезнь разбивает их мечты и надежды на будущее.

– Даже представить не могу, как это трудно, – Ларс искренне сопереживал ей. – Но я кое-чего не могу понять. Если у твоей мамы была болезнь Альцгеймера, как она могла рассказать тебе о Мэгги?

– Мама на самом деле никогда не рассказывала мне о ней. Но она оставила письмо, которое написала задолго до своей болезни. В нем она объяснила все. Я нашла его на прошлой неделе среди ее вещей.

– И поэтому ты прислала тот е-мейл.

– Да. Последнее, о чем мама знала – это то, что Мэгги жила в Фейрбенксе. Я перерыла весь интернет, чтобы найти вас. Вы единственное, что осталось от моей семьи, – Карла так нервничала, что изорвала в клочья бумажную салфетку. Это было безмолвным свидетельством того, что творилось у нее в душе. – И когда я нашла вас, я решила прилететь сюда и сказать все это лично.

Улыбнувшись маленькой горке рваной бумаги, Ларс взял обе ее ладони в свои.

– Похоже, у меня появилась свояченица. Позволь мне быть первым, кто пригласит тебя в твою новую семью.

Услышав эти слова, Карле хотелось расслабиться и забыть обо всем. Но необходимо было рассказать Ларсу всю историю до конца.

– Ларс, что ты знаешь о болезни Альцгеймера?

Его улыбка увяла. Выражение ее лица, должно быть, подсказало ему, что он упустил что-то очень важное. Карла практически видела, как мысли крутятся у него в голове.

– Я не… – и тут он, наконец, понял, что именно Карла имела в виду. – Черт, болезнь Альцгеймера. Это же наследственное, да?

– Врачи не уверены, что эта заболевание дает одинаковый исход во всех случаях, но один из его видов, который называют «Семейным Альцгеймером» передается по наследству. Доктора не были уверены до конца, но предполагали, что именно этот вид, был у моей матери.

Карла смирилась с этой новостью много лет назад, но очень беспокоилась о том, каким ударом это может оказаться для Ларса. Она ничем не могла подсластить это известие.

– Если врачи правы, заболевание, как у Мэгги, так и у меня, может дать о себе знать в любой момент. У нашей матери симптомы начали проявляться после сорока.

Ларс резко выдохнул и провел рукой по волосам.

– Господи!

– Мне очень жаль, Ларс, – работая в больнице, она привыкла приносить и обсуждать такие новости с профессиональной отстраненностью, но сейчас совершенно иной случай, и она не могла говорить о таких вещах спокойно.

Ларс обхватил голову руками и несколько секунд не произносил ни слова. Когда он снова поднял взгляд, в его глазах стояли слезы.

– Знаешь, Мэгги беременна.

Фейрбенкс

Закрыв грузовой люк своего самолета, Брайсон повернулась и посмотрела в сторону здания аэропорта. Хочет ли она зайти и поискать Сью Спайрс, чтобы договориться о свидании с ней?

Сейчас эта мысль не казалась ей такой соблазнительной, как во время их прошлой встречи.

Ночью Дженева, признаться, не долго старалась вновь разжечь огонь их угасшей страсти. Она немного обиделась, когда Брайсон очередной раз повторила, что хочет, чтобы они остались подругами и только подругами. И вскоре сдалась без боя – свернулась калачиком и уснула на своей половине двуспальной кровати. Но Брайсон каким-то образом умудрилась во сне пересечь разделяющую их невидимую линию и, проснувшись, обнаружила, что обнимает Дженеву. Их тела оказались непростительно близко, а одна рука Брайсон удобно устроилась на левой груди Джен.

Целую минуту она лежала, напряженно замерев и слушая глубокое дыхание спящей девушки. И мечты о том, что она просыпается дома в объятиях любимой женщины, от которой просто без ума, целиком и полностью овладели Брайсон. Она призналась себе, что непродолжительные связи удовлетворяли ее все меньше и меньше, хотя летчица и пыталась убедить себя в том, что такая жизнь ее полностью устраивает. В моменты, подобные этому, ей было очень трудно прятать свое одиночество.

Да, она страстно желала, чтобы у нее была женщина, с которой бы она хотела просыпаться каждое утро, вместе пить кофе, наблюдая, как по горам разливается розовый рассвет. Женщина, с которой приятно было бы лениво валяться в постели в пасмурные, холодные дни. На самом деле, сдержанная Брайсон по-детски мечтала о том, чтобы кто-то беспокоился, если она задерживалась в полете, и встречал ее дома поцелуями и объятиями. В последнее время мысль о том, чтобы провести остаток жизни одной в глуши, оставляла в ее сердце тягостные ощущения и уже не казалась такой замечательной, как это было раньше.

Всем приходится выбирать, и ты свой выбор уже сделала. Брайсон не могла быть счастлива в другом месте, но и не могла делить свою жизнь с тем, кого не любила и кто не мог заполнить пустоту внутри нее. Не обращая внимания на слабый протестующий стон, она осторожно отодвинулась от Дженевы и стала одеваться.

Этот случай с Джен подавил все ее желание провести вечер в компании Сью, к тому же ей надо было вернуться в Беттлс и раздать остатки своего груза. Пока она выводила Пайпер из ангара, она нашла еще одну причину, по которой совсем не хотела задерживаться в Фейрбенксе.

Ей было очень интересно, кто такая Карла Эдвардс и зачем ей понадобилось увидеться с Мэгги и Ларсом.

Глава восьмая

Беттлс

– Беременна? Боже!

Карла понимала, что у Мэгги и без того более чем достаточно поводов для беспокойства. А тут еще столько откровений: она приемный ребенок, недавно потеряла свою биологическую мать, даже ни разу ее не увидев, и у нее есть сестра. Все это могло стать для нее сильным ударом. Но самым страшным было то, что она могла унаследовать одну из самых ужасных болезней, а ее еще не родившемуся ребенку, может быть, уготована та же участь, что и ей самой…

– Ларс, мне очень жаль. Я знала, что все это и так будет очень сложно. Мне не следовало приезжать.

– Не говори так. Ты все сделала правильно, – он накрыл ее руку своей, сделал глубокий вдох и выпрямился. – Мне надо время, чтобы подумать, как сказать обо всем этом Мэгги. Ох, она сделает вид, что все в порядке. Всегда пытается казаться сильной, даже в самые трудные минуты. Но я знаю, внутри нее будут царить паника и ужас. Эта реакция, по крайней мере, нормальна. В последнее время гормоны сводят ее с ума. Иногда совершенно невозможно понять, что она сделает или скажет в следующую секунду.

Ларс попытался улыбнуться.

– Когда ей рожать? – Карла находилась в ожидании того, что скоро станет тетей. Конечно, если Мэгги примет ее так же, как принял Ларс. Но даже, если Мэгги обрадуется новости, что теперь у нее есть сестра, она точно не придет в восторг от всех остальных известий. И это беспокоило Карлу больше всего.

– Шестнадцатого ноября. Осталось меньше трех недель. У нас будет девочка. Мы пока не решили, как ее назовем. Мэгги хочет сначала увидеть ее, чтобы решить, какое имя ей подойдет.

Увидев, какой нежностью светились его глаза, Карла поняла, насколько этот человек предан ее сестре и как он хочет этого ребенка.

– Я очень рада, что у меня скоро появится племянница. Когда мама умерла, мне казалось, что у меня больше не осталось никого из родных.

– Ты не замужем? – поинтересовался Ларс.

– Нет. Я живу одна, – Карла задумалась, стоит ли рассказывать ему об Эбби. Но оживлять эти воспоминания было последним, чего она бы сейчас хотела. Карла слишком много думала об Эбби, и эти воспоминания не приносили ей ничего, кроме чувства подавленности и ощущения неполноценности.

Карла надеялась, что время позволит ей разобраться во всем, расставить точки над всеми «i». Вопрос Ларса дал ей возможность рассказать о том, что она лесби. И она даже была не против коснуться этой темы. По тому, как Ларс держал себя с Брайсон, Карла была уверена, что у него не будет никаких проблем с этим известием.

– Я сейчас ни с кем не встречаюсь. Но у меня были серьезные отношения… с женщиной, – она внимательно следила за его реакцией.

Его брови взлетели вверх от удивления, но на лице не было ни следа отвращения или неодобрения, только любопытство.

– Ты лесби?

Она кивнула.

– Брайсон тоже. И Дженева, одна из официанток «Дина».

– Да, я это уже поняла.

– У тебя тоже есть этот «гей-радар», о котором так много говорит Брайсон? Клянусь, никогда не понимал, как вам удается различать своих в толпе. Я бы никогда не смог отличить вас от других женщин, – рассмеялся он.

– Насколько я понимаю, у тебя и Мэгги нет никаких предрассудков на этот счет…

– О, конечно же, нет. Брайсон нам как родная. И пусть мы годами сидим в глуши, но это не значит, что мы все узколобые, неотесанные невежды. Мы живем на Аляске отчасти и потому, что люди здесь в целом терпимее относятся друг к другу. Здесь разных людей хватает.

– Приятно это слышать. Ларс, я бы хотела сама рассказать Мэгги о нашей родственной связи. Конечно, если ты не думаешь, что будет лучше, если это сделаешь ты сам?

– Я думал над этим. Ты долго пробудешь в Беттлсе?

Карла посмотрела через окно на взлетную полосу. Какой-то самолет заходил на посадку. Должно быть, что это тот самый рейс «Врайт Эйр», который ей предлагала девушка в аэропорту. Он был немного больше Пайпера, а его пилот выглядел достаточно опытным в своей белой рубашке, темно синих брюках и кожаной куртке, но, несмотря на это, Карла была рада, что летела с Брайсон. Эта женщина излучала спокойствие и уверенность, к тому же, она очень помогла Карле справиться со всеми трудностями прошлой ночи, хоть поначалу и показалась ей равнодушной и бессердечной.

– Я не знаю, как долго я здесь пробуду. Наверное, это зависит от тебя и Мэгги. Сейчас я в бессрочном отпуске.

– А чем ты занимаешься?

– Я медсестра. Работаю в отделении скорой помощи одной из больниц Атланты.

Брови Ларса вновь поползли вверх.

– Это просто здорово. Не думаю, что поспешу, если скажу, что ты можешь остаться. Мэгги скоро рожать, а ближайший доктор живет в Фейрбенксе.

– Вы планируете поехать туда, когда придет время рожать?

Карла знала, что многие авиакомпании отказываются брать в самолет женщин на поздних сроках беременности, в основном из-за опасений, что в условиях пониженного давления, роды начнутся во время полета, или разовьется глубокий тромбоз вен. Очевидно, что Брайсон это вряд ли остановит, особенно если вопрос будет касаться здоровья Мэгги и ее ребенка, ведь рожать здесь, в Беттлсе, без профессиональной помощи достаточно рискованно.

– Мэгги хочет рожать дома. Акушерка из Эвансвилля согласилась приехать, когда придет время. Но, учитывая возраст, я опасаюсь возможных осложнений или того, что она начнет рожать во время снежной бури, и мы окажемся отрезаны от любой помощи, – Ларс выпрямился и вытер вспотевшие ладони о джинсы. – Я читаю все книги, которые могу достать, чтобы иметь хоть малейшее представление о том, как вести себя в случае, если начнутся роды. Поэтому я бы с удовольствием выслушал твое мнение и любой совет.

– Я с радостью помогу. Мэгги посещает врача?

– Каждый месяц. У нее прием на следующей неделе.

– Здорово. А кто ей расскажет обо мне?

– Ну, мне кажется, что нам нельзя вываливать все это на нее без подготовки. Она провела пару дней одна, и я понятия не имею, как сейчас выглядит наш дом и в каком настроении Мэгги. Она очень заботится о том, чтобы в доме все было в идеальном порядке, когда приходят гости, – он взглянул на часы. – Брайсон должна скоро вернуться. Я думаю, что лучше всего будет, если она отвезет меня домой и даст мне некоторое время, чтобы привести все в надлежащий вид. Я просто скажу, что у нас будет гостья. Потом ты сможешь рассказать ей все, но только не стоит говорить про болезнь Альцгеймера. Думаю, лучше сказать это после родов.

– Это было бы разумно.

Ларс мягко сжал плечо Карлы.

– Если Мэгги воспримет известия так, как я предполагаю, то ты сможешь оставаться у нас сколько пожелаешь.

– Благодарю тебя, Ларс. Мне очень не терпится узнать вас обоих поближе и помочь Мэгги всем, чем только можно, – при мысли о том, что она буквально через пару часов увидится со своей сестрой, все внутри Карлы сжалось. Боже, прошу тебя, пусть она захочет впустить меня в свою жизнь так же, как я хочу впустить ее в свою.

Еще до того, как умолк двигатель самолета, Брайсон уже знала, что Карле удалось поговорить с Ларсом. За все годы, которые она знала Ларса, на его лице не было ничего, кроме спокойствия и умиротворенности.

Брайсон еще не знала, какие новости принесла Карла, но очевидным было то, что они очень взволновали его. Пока летчица была в Фейрбенксе, на Беттлс опустился холодный туман. Но Ларс даже не заметил этого. И едва колеса Пайпера коснулись посадочной полосы, мужчина выбежал из «Дина» ей навстречу, забыв даже надеть куртку. Он хмурился, и на его лице отчетливо читалось царившее в его душе беспокойство.

Проклятье. Я сразу поняла, что эта женщина принесет одни неприятности. Ну, если она здесь, чтобы их поссорить… Брайсон открыла окошко Пайпера и подняла воротник куртки.

– Что случилось? – прокричала она, перекрикивая шум пропеллера, который только начал стихать. – Все в порядке?

– Важные новости, – он встряхнул головой так, будто до сих пор не мог до конца понять то, что услышал. – Очень важные.

Брайсон выбралась из кабины и взглянула Ларсу в глаза.

– Плохие?

– И да, и нет. Я все тебе расскажу по дороге домой. Хотелось бы, чтобы ты выгрузилась как можно быстрее, чтобы мы могли вылететь. И, надеюсь, у тебя нет никаких планов на сегодня, потому что я бы хотел попросить тебя вернуться потом за Карлой Эдвардс. Она останется с нами на некоторое время, – отсутствие уверенности на его лице проявилось заметнее. – По крайней мере, я на это надеюсь. Я все объясню по дороге.

– Конечно, Ларс, – Брайсон заставила себя не нагнетать обстановку новыми расспросами.

Они подошли к багажному отделению и начали разгрузку. Брайсон было тяжело видеть Ларса в таком состоянии. А то, что придется вновь везти Карлу, вовсе не добавляло радости. Но новость о том, что новоприбывшая останется с Расмуссенами, зажгла в Брайсон огонек любопытства. За исключением близких друзей, их гости редко оставались ночевать, а, учитывая то, в каком положении сейчас находилась Мэгги, такое гостеприимство по отношению к незнакомке казалось особенно странным.

После того как они перенесли весь груз в гостиницу и распределяли посылки среди жителей города, вновь собравшихся в баре, Ларс обнял Карлу за плечи и подвел к Брайсон.

– Карла сегодня выселится из гостиницы, – он ободряюще сжал плечо девушки. – Она планирует прогуляться и посмотреть город, но к тому времени, когда ты прилетишь обратно, она уже вернется.

– Хорошо. Это не займет больше часа, я думаю.

Очевидным было то, что Карла неуютно себя чувствовала и хотела скорее уйти. Она покусывала внутреннюю сторону своей щеки и постоянно оглядывалась вокруг, переминаясь с одной ноги на другую и не вытаскивая рук из карманов. Она была не из тех, кто выходит на холод по своей воле, но, возможно, она хотела при помощи низких температур освободиться от тяжелых мыслей, а не просто посмотреть достопримечательности Беттлса.

– Не беспокойся, – прошептал Ларс и поцеловал Карлу в лоб. – Все будет хорошо.

– Очень надеюсь, что ты прав, – тихо ответила Карла.

Как только они оказались в воздухе, уверенности Ларса заметно поубавилось, и он снова о чем-то задумался. Ему потребовалось несколько минут прежде, чем он смог поделиться новостью с Брайсон.

– Карла сестра Мэгги.

– Сестра?.. Погоди-ка, мне казалось, что Мэгги…

Он поднял руку, прерывая ее.

– Да. Она не знает, – и он рассказал с самого начала все, что узнал от Карлы, включая известия о тяжелой форме болезни Альцгеймера, которую могли унаследовать Мэгги и ее еще не родившаяся дочь.

Сердце Брайсон разрывалось от беспокойства за Ларса и за Мэгги. Внезапно странное поведение Карлы Эдвардс прошлой ночью обрело смысл.

– Мы не хотим говорить Мэгги про болезнь то тех пор, пока она не родит, – сказал Ларс. – Карла хочет сама все рассказать ей. Я прибуду туда раньше, чтобы все подготовить к приезду нашей новой родственницы.

– Как ты объяснишь Мэгги, что собираешься приютить незнакомую женщину? Прости, Ларс, но она сейчас не всегда рада видеть даже тебя.

Эти слова вернули лицу Ларса знакомую улыбку.

– Да, надо будет первым же делом спрятать все колющие и режущие предметы. На самом деле, я не знаю, как лучше. Не хочу ее обманывать, но в то же время, хочу оставить Карле возможность самой обо всем рассказать. Есть какие-нибудь мысли по этому поводу? – его улыбка моментально угасла.

– Хм, не все так просто. Ну, ты говорил, что она медсестра. Возможно, ты можешь сказать, что решил, что будет хорошей идеей, если эта женщина побудет с вами пару дней и расскажет о том, что надо делать, когда придет время рожать.

– Неплохая мысль, – Ларс задумался над этой идеей. – Не вся правда, но и не ложь.

– Она все равно не очень обрадуется этому.

– Но мне не придется ее обманывать.

Пока они летели к жилищу Брайсон, на самолете начала образовываться ледяная корка. Видимость еще была достаточной, но поскольку самолет был пустой, не считая собственных вещей Брайсон, то даже такие мелочи могли стать настоящей проблемой. Нужно было поспешить в Беттлс, чтобы проверить самолет перед вылетом домой и узнать у Скитера, как будет вести себя погода в ближайшее время.

Если Карла была невыносима, при полете в хорошую погоду, то сложно представить, что с ней будет, когда они полетят в молочном тумане по узким извилистым каньонам.

– Удачи, – сказала она Ларсу, когда Пайпер, прокатившись по короткой гравийной полосе, остановился возле ее домика.

Лодка Ларса была привязана чуть выше по течению.

– Спасибо, удача мне очень понадобится, – он выбрался из самолета. Брайсон надо было развернуться в узком пространстве и снова взлететь с короткой полоски гравия. Самый простой способ сделать это – поднять заднюю часть фюзеляжа и вручную развернуть самолет на месте.

Брайсон посмотрела вслед Ларсу и отпустила рычаг тормоза. Через две минуты они уже спешили в противоположных направлениях – она на юг через каньоны, а он на север по реке.

Карла, прикусив губу, смотрела в окно, рассеянно поглаживая край чашки с остывшим кофе. Она совсем недолго гуляла по Беттлсу. Рассчитывая подумать над тем, что сказать Мэгги, она надеялась, что прогулка поможет снять стискивающее плечи напряжение, но холодный ветер и густой туман лишь сильнее сбили ее с толку.

Бар опустел вскоре после того, как Брайсон раздала все посылки, но Карла едва успела расположиться в отдельной кабинке, как перед ней материализовался Гриз. Не дожидаясь приглашения, он проскользнул на сиденье напротив Карлы и предложил ей кофе с бутербродом в обмен на новости из «нижних сорока девяти».

Слишком вежливая, чтобы отказать ему, в особенности после того, как хорошо он с ней обошелся вчера ночью, Карла, давясь бутербродом, начала отвечать на его вопросы о жизни в городе, преступности, политике, ценах на продукты, последних новинках кинематографа и последних веяниях моды.

Он отстал только тогда, когда жена поманила его из кухни, попросив помочь подготовиться к вечернему наплыву посетителей.

Карла вновь посмотрела через окно на взлетную полосу и поразилась тому, как сильно испортилась погода за это время. Холодный туман превратился в снег с дождем, который лип на стекло и загораживал вид на горные вершины.

Возможно, что Брайсон не сможет вернуться. Но даже если она прилетит, они точно не смогут отправиться к Расмуссенам сегодня. Карла одновременно огорчилась и обрадовалась тому, что встречу с сестрой придется немного отложить. Она начинала все больше и больше беспокоиться.

Карла уже собиралась поискать Гриза и попросить вселить ее обратно еще на одну ночь, когда знакомый красный самолет вынырнул из тумана и опустился на взлетно-посадочную полосу. Брайсон несколько раз осмотрела Пайпер со всех сторон, и только после этого направилась в сторону гостиницы. Карла встретила ее на пороге.

– Готова? – Брайсон стряхнула мокрый снег со своих плеч и шапки. – Где твоя сумка?

– В такую погоду? Ты, наверное, шутишь. Это безопасно?

– Все будет в порядке. Скитер говорит, что хуже всего погода к западу отсюда. Лететь нам недалеко, но все же стоит поторопиться.

– Если ты уверена, что все в порядке, я готова, – стараясь сохранять спокойствие, Карла достала сумку из-за стойки бара, куда ее разрешил спрятать на время Гриз, и последовала за Брайсон к самолету.

Глава девятая

Брайсон получила от Скитера разрешение на взлет и, быстро разогнав самолет, подняла его в воздух, держа курс на север. Ледяная корка покрыла корпус самолета, и мокрый снег все еще продолжал падать, но двигатель работал гладко, и летчица не видела пока никаких трудностей в управлении. Конечно, не самые лучшие условия для полета, но бывало и хуже.

– Что тебе рассказал Ларс? – спросила Карла, когда они пристегивались внутри Пайпера.

– Почти все. И что ты сестра Мэгги, и что она была приемным ребенком. Про болезнь Альцгеймера. Сожалею о смерти твоей матери.

– Спасибо за понимание.

– Надеюсь, ты не против, что он со мной поделился? Мы с ними очень близки. Ларсу нужен был дружеский совет насчет того, что сказать Мэгги.

– Нет, я совсем не против. Что он собирается сказать Мэгги?

– Что ты медсестра, и было бы хорошей идеей предложить тебе погостить у них пару дней.

– Неплохо придумано.

Брайсон посмотрела на нее в зеркало заднего вида. Карла смотрела в окно и выглядела обеспокоенной. Летчица не могла понять – это от того, что скоро она увидится со своей сестрой или из-за догонявшей их бури. Возможно, что причиной было и то и другое.

Из-за низких облаков они держались всего в сотне метров над землей, и ветер время от времени сильно встряхивал их маленький самолет. Через несколько минут они уже летели над рекой по узкому каньону, и это вряд ли могло помочь Карле успокоиться. Брайсон было жаль эту женщину, и она немного стыдилась поспешности своих выводов из их первой встречи. На долю Карлы выпало много испытаний. Неудивительно, что она так настойчиво хотела попасть в Беттлс.

– Нервничаешь из-за встречи с сестрой?

– Очень. Как Мэгги может отнестись к моему появлению?

– Сложно представить, – честно призналась Брайсон. – Обычно Мэгги довольно уравновешенна и спокойна, ей важно все хорошо обдумать, прежде чем сделать какие-либо выводы. И семья для нее не пустой звук.

Внезапный порыв ветра отбросил самолет на несколько метров вниз. Брайсон услышала, как Карла непроизвольно вскрикнула, но все-таки продолжила говорить, будто ничего не произошло.

– Думаю, Ларс сказал тебе, что Мэгги в последнее время очень раздражительна. То она плачет, то в следующую минуту уже бросается посудой, как сумасшедшая. Наверное, ты знаешь, что это такое?

– Угу. Обычное дело для беременных женщин, – рассеянно подтвердила Карла, отвлеченная очередным порывом ветра, тряхнувшим самолет. – У нас все в порядке? То есть, так и должно быть?

– Не о чем волноваться! Просто небольшая турбулентность.

– Не понимаю, как ты можешь выносить это изо дня в день, – Карла наклонилась вперед, к плечу Брайсон, и стала вглядываться в то, что творилось за лобовым стеклом. – Черт побери! Осторожнее.

– Страшно, да? Это только в первый раз. Нам пришлось лететь через каньон из-за облаков. Но вообще, я это делала уже сотни раз и, поверь, могла бы тут летать с закрытыми глазами.

Пайпер добрался до узкого ущелья, где утесы находились не более чем в десяти метрах по обеим сторонам его крыльев. Брайсон была слишком занята управлением самолета и не могла оглядываться на Карлу.

– Постарайся думать о чем-то другом. Не успеешь оглянуться, как мы уже будем на месте.

Брайсон услышала, как Карла выругалась за ее спиной, а потом раздался звук, который напугал ее гораздо больше. Изменение в тональности работы пропеллера, плюс небольшие толчки в его обычно ровном ритме. Очевидно, нарастающая ледяная корка дала о себе знать.

– Ненавижу, ненавижу, ненавижу, – голос Карлы выдавал ее растущую тревогу. – Вот, что выходит, когда бросаешься куда-то, хорошенько не подумав. Я, наверное, сошла с ума.

– Может быть. Это значит, что обычно ты так не поступаешь, – Брайсон продолжала вести беседу, снова ничего не замечая. – Но если все сложится хорошо, то поездка оправдает твои ожидания. Тебе не найти лучшей семьи, чем Ларс и Мэгги.

Ритм пропеллера ухудшался еще больше, и Брайсон начала опасаться, что теперь это сможет заметить и Карла. Пока она не подавала виду, возможно потому, что была слишком испуганной.

Дворники Пайпера едва справлялись с мокрым снегом, а судя по данным ее GPS-навигатора, до дома оставалось еще около пятнадцати километров. Брайсон сделала глубокий вдох и медленно выпустила воздух из легких. Они не смогут добраться до места вовремя.

***

– Ты в своем уме? – лицо Мэгги исказилось от гнева и запылало таким ярким багровым цветом, что Ларс даже забеспокоился о ее кровяном давлении. Мэгги, растянувшись, лежала на большой кровати, занимавшей угол единственной комнаты их дома.

– Мэгги, милая…

– Не смей мне перечить, Ларс Расмуссен. Неужели ты мог даже на секунду подумать, что я кого-то сюда впущу? Посмотри вокруг! – она протянула руку и театральным жестом обвела комнату.

Ларсу пришлось признать, что хаос, царивший в доме, был даже хуже, чем он предполагал. Грязная посуда заполнила всю мойку и скопилась на стойке рядом с ней. Мусорная корзина была переполнена так же, как и корзина для грязного белья. По всей комнате были разбросаны журналы, ящик для дров был пуст, а на дощатом полу виднелись многочисленные следы грязных сапог. Живот Мегги стал таким большим, что она уже не могла сама заботиться о себе и поддерживать уют и порядок в жилище.

– Она не приедет до тех пор, пока я не приведу дом в порядок. Все будет блестеть, как ты любишь, – пообещал Ларс.

Он знал, как метко Мэгги умеет бросать различные предметы, и держался возле двери, единственное место вне радиуса поражения. Три увесистые чашки, стоящие на прикроватной тумбочке, могли серьезно повредить его здоровью.

– По мне разве не видно, что я не хочу играть в хозяйку гостиницы? Я кит, выброшенный на берег, который спит по пятнадцать часов в сутки и постоянно пускает газы. Я не хочу, чтобы даже незнакомые люди видели меня в таком состоянии.

– Но, дорогая, она могла бы помочь нам подготовиться…

Первая кружка полетела в сторону Ларса, но он успел пригнуться, и она разбилась вдребезги о деревянную дверь за его спиной.

– Еще хоть раз попытаешься подкупить меня своим «милая», «дорогая» или «любимая», и тебе не поздоровится. Будешь спать в сарае, клянусь, – Мэгги взяла в руки вторую кружку и уставилась на мужа, гневно поджав губы.

Что бы он сейчас ни сказал, это привело бы только к еще большим потерям среди фарфоровых изделий, а Мэгги и так уже разбила больше половины того, что у них было. Поэтому Ларс замолчал и принялся за уборку, стараясь держаться подальше от кровати.

Тщательная борьба мужа за порядок в доме понемногу успокаивала гнев Мэгги. Когда он вымыл посуду, она поставила кружку на место. А когда он привел пол в обычное состояние идеальной чистоты, она абсолютно расслабилась и даже откинулась на подушки. К тому времени, когда он закончил стирку, Мэгги уже крепко спала. Ларс улыбнулся, услышав ее спокойное дыхание. Уборка заняла около трех часов. Брайсон и Карла, наверное, уже гадают, почему Ларс еще не добрался до них на своей лодке. Но он не посмел оставить Мэгги, пока она не дала ему своего согласия на появление Карлы в ее доме. Для Мэгги не составило бы никакого труда запустить оставшейся посудой в свою сестру, прежде чем их соответствующим образом представят друг другу.

Ларс приблизился к кровати на цыпочках, словно был профессиональным сапером, который двигался к ящику с динамитом без какой-либо защиты.

Но его жена выглядела такой умиротворенной во сне, что на секунду даже напомнила ему ту Мэгги, на которой он женился. Ларс осторожно убрал прядь волос с ее лица. Мысль о том, что уже через несколько лет Мэгги может полностью потерять память, отдалась острой болью в его груди. Но ему хотелось верить в лучшее. С чем бы ни сталкивала его судьба, он всегда встречал это с надеждой, решимостью и глубокой верой в силу молитвы.

Ларс опустился на колени возле кровати и склонил голову, моля Бога уберечь его жену и ребенка от страшных испытаний. Слезы на его лице появлялись от одной только мысли, что когда-нибудь он посмотрит в глаза своей жене, а она больше не сможет узнать его. Крупные капли бежали по его щекам, когда он думал, что возможно, его дочь будет расти без матери.

Когда он поднял голову, то встретил взгляд Мэгги. Видеть выражение боли на лице своего мужа было настолько непривычно, что от ее гнева не осталось и следа.

– Ларс, прошу тебя, не позволяй моим выходкам расстраивать тебя. Ты же знаешь, как я тебя люблю. Когда я слетаю с катушек, ты всегда принимаешь удар на себя. Не удивлюсь даже, если ты скажешь, что уже сыт мной по горло.

Она разразилась рыданиями, что было еще одним частым побочным эффектом ее гормональных всплесков. Обычно он просто держал ее в своих объятиях, шепча ей на ухо, что все пройдет, и она снова станет такой, какой была раньше. Но сейчас Ларс сам спрятался в ее руках и осторожно коснулся щекой живота Мэгги, не сдерживая своих слез. Страшно было даже подумать, что время больше не было их другом.

– Я просто волнуюсь за тебя, Мэг, – его голос сорвался.

Мэгги гладила его по спине.

– О, дорогой, если это так много для тебя значит, то можешь привезти эту медсестру, и она поживет у нас несколько дней.

***

Двигатель стонал, сражаясь с непогодой и заледеневшим пропеллером. Ситуация ухудшалась с каждой минутой, и вот уже рычаги управления вяло откликались на старания Брайсон удержать покрытый льдом самолет в воздухе. Ее мышцы болели от усилий, которые она прилагала, а мозг автоматически отмечал знакомые детали проносящегося под ними пейзажа. Когда они вылетели из каньона на «финишную прямую» реки, указывавшей дорогу к ее дому, Брайсон немного успокоилась. Но она знала, что посадить самолет, который так плохо слушается руля, на короткую гравийную полосу будет серьезным испытанием.

Брайсон настолько сосредоточилась на единственной задаче – приземлиться в целости и сохранности, что не позволяла себе обращать внимание на что-то еще. Карла также не проронила ни слова за последние несколько минут.

– Мы прибыли, – коротко бросила она через плечо, спускаясь ниже двадцати метров. – Держись покрепче, посадка обещает быть жестковатой.

Это оказалось серьезным преуменьшением. За пару дней, пока Брайсон не было дома, река поднялась и вынесла на, и без того короткую, гравийную полосу, множество веток и кусков древесины.

Брайсон вцепилась в штурвал, маневрируя между препятствиями, с которыми ее большие шины не смогли бы справиться, и все же наскочила на некоторые из них. Эта посадка напоминала попытку проехать по узкой извилистой улочке на грузовике, доверху нагруженном цементом.

Их так сильно подкинуло на одной из кочек, что только ремни безопасности уберегли головы от удара о потолок. Карла резко вскрикнула, а Брайсон выругалась. В конце концов, самолет остановился, когда до края воды оставались считанные сантиметры.

Несколько секунд девушки не могли пошевелиться. Выключив двигатель, Брайсон смогла услышать, как порывисто и громко дышит за ее спиной Карла. Летчица освободилась от ремней безопасности и повернулась к своей спутнице. Белое лицо и остекленевшие глаза Карлы, напугали ее. Карла была в состоянии близком к шоковому.

– С тобой все в порядке?

– Ты… ты… – Карла облизнула губы. – Ты же не будешь говорить, что это была обычная посадка?

– Ну, не совсем обычная. Но у нас все хорошо. Посиди минуту, сейчас я помогу тебе выйти.

Брайсон вытащила сумку Карлы, откатила Пайпер от берега и подперла его шины парой увесистых камней. К тому времени, когда она помогла Карле выбраться из самолета, лицо девушки уже не было таким белым, но ей все еще трудно было стоять на ногах, поэтому Брайсон помогла ей дойти до хижины, придерживая одной рукой за талию.

Когда они приблизились к входной двери, из тумана с громким криком на них спикировал Бандит. Закричав, Карла уткнулась лицом в грудь Брайсон.

– Не обращай на него внимания. Он настоящий паразит, но совершенно безобиден. Просто он голоден.

Брайсон усадила Карлу на диван и вышла, чтобы запустить генератор и набрать дров. Когда светильники на стенах зажглись, а в печке затрещали поленья, Брайсон вернулась к Карле. Она помогла ей освободиться от своей теплой куртки и сапог и укрыла клетчатым пледом.

– Чаю?

– Да, спасибо, – в попытке согреться, Карла терла ладони друг о друга.

Она была благодарна небесам за то, что оказалась на земле и в безопасности. Никогда раньше Карла не была такой напуганной, и только сейчас ее сердце начало успокаиваться.

Карла окинула взглядом хижину и ее хозяйку. Хоть Брайсон и выглядела, как современная женщина, но иногда казалось, что она из прошлого века, а ее дом скорее походил на хижину из сериала «Маленького домика в Прерии». Сам дом был не много больше, чем гостиная в квартире Карлы. Большая часть мебели была грубой работы, вероятно самодельной, хотя и созданной довольно умелыми руками. Диван, на котором расположилась Карла, был сделан из досок и обит обычным матрацем. На небольшом кофейном столике из той же сосны лежала стопка книг и журналов «Нейшнл Джеографик» и «Аляска Мэгазин». Деревянное кресло, которое представляло собой укороченную копию дивана, стояло рядом, напротив кресла-качалки.

Небольшой квадратный стол, три стула перед Г-образной стойкой с мойкой и шкафчиками для посуды ограничивали пространство маленькой уютной кухни в углу комнаты. Как она и предполагала, холодильника у Брайсон не было, равно как и микроволновки. Только печка на одном из концов кухонной стойки. Но на этой скромной кухне не хватало еще одной важной детали – крана над раковиной. Значит, водопровода тоже нет? Невероятно! Как же она тогда умывается, моет посуду, принимает ванну?

Брайсон сняла пузатый железный чайник с печки и наполнила его водой из деревянной бочки у двери. Когда они входили, Карла успела заметить большой оцинкованный таз, прислоненный к крыльцу. Это, судя по всему, снимало вопрос о мытье и стирке.

Брайсон говорила ей, что любит читать, и это было заметно по массивным, сосновым, полкам с книгами, которые занимали место телевизора у стены напротив дивана. Рядом с парой сотен книг стояло несколько деревянных фигурок животных.

Торшер и люстра были электрическими, но присутствовали и другие признаки удаленности от цивилизации, Карла заметила несколько старомодных керосиновых ламп. Их покрытые копотью стекла говорили о том, что эти лампы не стоят без дела.

Плед, которым Брайсон укрыла Карлу, был похож на самотканый. Кухонная утварь, висящая на крючках вдоль стен, была сделана из чугуна, прямо как в старых вестернах.

Брайсон, судя по всему, спала либо на полу, либо на чердаке, который занимал половину высоты дома, и куда вела крепкая деревянная лестница. Хижина не была похожа ни на один из домов, которые Карла видела раньше, но, тем не менее, показалась ей вполне уютным жилищем.

Огонь в печке весело потрескивал, причудливые живые тени плясали на дощатом полу. На одной из стен Карла заметила несколько фотографий, почти все снимки были сделаны с воздуха – невероятные пейзажи Аляски. На другой стене висели раскрашенные маски, сделанные, вероятно, местными индейцами.

– Ты этого и ожидала? – Брайсон присела рядом, держа в руках две кружки с горячим чаем и небольшую баночку меда.

– Что-то вроде того. Это очень подходит образу жизни, который ты мне описывала. Но я не ожидала, что мне здесь будет так… даже не знаю как сказать… уютно.

– Я рада, что тебе понравилось. Должна сказать, что испытываешь особенное удовольствие, когда живешь в доме, построенном собственными руками, – Брайсон улыбнулась.

– Ты построила этот дом сама? – Карла снова окинула взглядом комнату, подмечая легкость, прочность конструкции и критически оценивая кладку стен, крыши и безукоризненно гладкий пол. Это стоило поистине титанических усилий, и Брайсон, похоже, была весьма искусным плотником.

– Ларс помогал мне с большими бревнами, но остальное, да почти все, я сделала сама. На это ушел целый год.

– Очень впечатляет. Я даже гвоздь в стену вряд ли вобью.

– Меня отец научил, – Брайсон сделала глоток из кружки. – Он был мастером на все руки. Построил дом, в котором я выросла. И тот дом был намного больше. Во время ледохода или плохой погоды, он мастерил мебель. Почти все, что ты видишь здесь – его работа. Все кроме кресла-качалки – это фамильная ценность моей матери.

– Тебе очень повезло с ними, – Карла хорошо понимала, каким утешением могут быть вещи, когда их владельцев уже нет рядом.

Она хранила ожерелье из тигрового глаза, которое принадлежало ее матери, и всегда носила его с собой, доставая иногда для того, чтобы просто прикоснуться к гладкой поверхности камня. Это придавало ей сил и успокаивало, как будто ее мать каким-то образом зачаровала ожерелье и передала ему свою любовь и силу.

– Должно быть здорово, когда есть что-то, напоминающее тебе об отце.

Брайсон с нежностью провела рукой по полированному подлокотнику дивана.

– Конечно. Я помню, как он делал каждую из этих вещей. Когда я была маленькой, то одним из моих любимых занятий было наблюдать, как он берет большой кусок дерева и превращает его во что-то изящное.

– Значит, ты пилот и плотник. Есть еще какие-нибудь скрытые таланты?

– Если ты о том, чем еще я занимаю свое свободное время, то в основном это музыка. Я играю на барабанах в маленькой музыкальной группе в «Дине», а еще иногда фотографирую, но этому я только начинаю учиться, – щеки Брайсон вспыхнули.

– Это твои снимки? – Карла показала на фотографии на стене. – Они очень хороши.

Брайсон покраснела еще сильнее.

– Трудно сделать плохие фото таких великолепных пейзажей. А чем ты занимаешься помимо своей работы медсестрой?

– Ничем особенным. Мы с моей подругой Стеллой играем в теннис и гольф, хотя не могу сказать, что кто-то из нас очень хорош в этом. Это просто причина, чтобы выбраться из дома и подышать свежим воздухом.

– Здесь очень много мест для пеших прогулок. Некоторые из них ты просто обязана увидеть.

– Возможно, я займусь этим, если останусь надолго. А это целиком и полностью зависит от Мэгги.

Комната уже достаточно прогрелась, и Карла смогла отбросить плед. Она встала и подошла к окну. Уже начинало темнеть, но погода не становилась лучше.

– Думаешь, Ларс приедет за мной?

– Снег его не остановит. У его лодки есть фары, а рубка закрыта крышей. К тому же Ларс видел погоду и похуже, уж поверь мне.

– Разве он не должен был уже добраться?

– Дай ему время. Он должен уладить все дела с Мэгги. Могу поспорить, что ему придется хорошенько прибраться в доме. Мэгги – фанатка чистоты, а в последнее время у нее нет особой возможности следить за хозяйством.

– Чистоплотность, должно быть, наследственная черта, – хихикнула Карла. – Мама была такой, да и сама я такая же.

– Интересно будет посмотреть, что еще общего у тебя с Мэгги.

– Мне тоже интересно. Ты себе даже представить не можешь, каково это – внезапно выяснить, что у тебя есть сестра, о которой ты никогда не знала.

– Нельзя пожелать лучшей сестры, чем Мэгги. Она одна из самых милых девушек, которых я знаю, – Брайсон улыбнулась. – По крайней мере, была такой до тех пор, пока не забеременела.

Карла вернулась на диван.

– Все так плохо?

– Достаточно будет сказать, что Ларс ходит вокруг нее на цыпочках. А еще у нее появилась привычка бросать в него еду и посуду.

– Надеюсь, она не будет против, если я останусь у них.

Брайсон откинулась на спинку дивана и вытянула ноги.

– Ларс все уладит.

Возможно, Карла ошибалась по поводу Брайсон. Обстановка ее дома и ее хобби говорили о богатом внутреннем мире и отзывчивом сердце. Она заботилась о животных, природе, очень внимательно относилась к своим друзьям. Она приютила совершенно незнакомую женщину и помогает ей, ничего не требуя взамен.

Вспоминая, как она сама вела себя прошлой ночью, Карла вдруг поняла, что она просто заставила Брайсон взять ее с собой. Какое у меня было право ставить под сомнение необходимость ее груза? Возможно, для меня апельсиновый сок и шоколадное печенье значит немного, но я бы наверняка считала иначе, если бы не привыкла, что они есть в любом магазинчике на каждом углу. Карла дала Брайсон более чем достаточно поводов, чтобы окончательно испортить первое впечатление о себе.

Почему у такой привлекательной женщины нет постоянной партнерши? Конечно, она живет в далекой глуши, но в ее доме тепло, и тут рады гостям. Почему никто не завладел сердцем этой прекрасной летчицы еще много лет назад? И официантка в баре, и служащая в аэропорту… Ведь обе проявляли определенный интерес к Брайсон, но никто из них, судя по всему, ее не привлекал. Может быть, в ее жизни тоже была своя Эбби? Кто-то, кто разбил ее сердце и разучил верить в любовь?

Глава десятая

– Похоже, его что-то задержало, – сказала Брайсон, когда прошел час, а Ларс все еще не появился. – Я проголодалась, а ты?

– Нет, спасибо. Я подкрепилась бутербродом в «Дине», к тому же мой желудок скручивается узлом от одной только мысли, что я скоро встречусь с Мэгги.

– Понимаю. – Брайсон прошла на кухню и сняла с крючка над мойкой глубокую чугунную сковородку с длинной ручкой. Налив в нее немного масла, она поставила ее на печку. – Думаю, ты изменишь свое решение, когда почувствуешь, как прекрасно это пахнет. Нет ничего лучше, чем рагу из лосиного мяса, чтобы согреться холодным вечером.

– Лосиного мяса?

Брайсон склонилась над люком в углу комнаты и извлекла пластиковый контейнер для еды, к которому прилипло несколько травинок.

– Вчера сделала заготовку, осталось только разогреть. Лось по вкусу напоминает говядину, только мясо нежнее и полезнее любого бифштекса. В нем не так много жира и нет никаких добавок.

– Ну, если ты так считаешь. Но все равно я «пас».

– Как хочешь. На самом деле, ты просто не знаешь от чего отказываешься, – Брайсон выложила содержимое контейнера на сковороду и помешала его большой деревянной ложкой. – Мы здесь часто едим мясо лосей. А еще лососину и мясо оленей-карибу. Обычные продукты надо еще доставить – по воздуху или по воде – и это удваивает их стоимость.

– Если ты хочешь чего-то, чего здесь нет, я могу выслать тебе почтой, в благодарность за все, что ты для меня сделала, просто дай мне знать.

Брайсон оторвалась от своего занятия и удивленно улыбнулась Карле.

– Ловлю тебя на слове. Кстати, а ты тут надолго задержишься? Есть шанс, что ты пробудешь здесь до рождения ребенка?

– Может быть, не так уж долго осталось ждать, и на моей работе не будут против, если задержусь. Я сейчас в бессрочном отпуске, а значит, у меня уйма свободного времени. Все зависит от того, примут ли меня Ларс и Мэгги.

– Уверена, что с этим не будет проблем. В нашей округе не так много квалифицированных медсестер. Ларс будет очень рад, если в нужный момент ты будешь неподалеку.

Рагу из лося пахло даже лучше, чем обещала Брайсон. Когда она вернулась к дивану с большой тарелкой, желудок Карлы предательски заурчал.

– Кушать хочется гораздо сильнее, чем ты думала, не так ли? – улыбнулась Брайсон. – Ну, давай же, рискни. Хотя бы попробуй, может быть, тебе и понравится, – она протянула ей тарелку.

– Только ради интереса. – Карла попробовала чуть-чуть с кончика ложки. Потом еще чуть-чуть, просто чтобы убедиться, что это на самом деле так вкусно, как ей показалось в первый раз. – Ну, хорошо, уговорила. У тебя хватит на еще одну тарелку для меня?

– Хватит. Держи эту, я принесу себе другую.

Брайсон положила порцию рагу, и они вместе сидели на диване и ели в полной тишине, пока обе тарелки не опустели.

Пока Брайсон мыла посуду, Карла изучала корешки книг на ее полках. Среди широкого спектра профессиональной литературы были книги о самолетах, об Аляске, о диких животных и о природе, но большую часть книг составляли романы, четко разложенные по стилям. Четыре полки детективов, пять полок мистики, еще пять полок любовных романов и… что это тут у нас? Восемь рядов лесбийской литературы. Коллекция Брайсон впечатляла, учитывая то, что живет она на краю света. Большая часть любимых книг Карлы присутствовала и в этой библиотеке.

Обширная домашняя коллекция Брайсон говорила о ней, как об умной, любознательной женщине с ярко выраженной склонностью к классическому романтизму. И снова Карла не могла не поразиться тому, что у Брайсон не было партнерши. Она повернулась и внимательно посмотрела на девушку, которая укладывала тарелки обратно в посудный шкаф. Прошло уже много лет с тех пор, как она последний раз так оценивающе смотрела на другую женщину, но ей не понадобилось много времени, чтобы понять, что Брайсон настоящее сокровище. С ней было легко общаться, она обладала хорошим чувством юмора, а главное, она излучала открытость и искренность, что для Карлы было особенно непривычно после скрытности и двуличности Эбби. К тому же Брайсон, определенно, была похожа на девушку с обложки журнала. Не хватало только слогана «Готова доставить Вас на седьмое небо удовольствия».

Да, Брайсон та еще штучка. Теперь Карла это понимала. Сначала она разглядывала девушку из праздного любопытства, то теперь в ее заинтересованности появилось что-то очень интимное.

Учитывая все проблемы, с которыми она столкнулась, Карла не ожидала, что сможет даже думать о сексе. Но в Брайсон было что-то дикое и живое, что настойчиво тянуло Карлу из тумана скорби обратно к жизни. Карла, конечно же, винила себя за то, что получает удовольствие, глядя на утонченный силуэт ее фигуры, но в то же время ощущала и легкие волны радости, разливающиеся по всему телу. Что-то пробудилось внутри нее лишь на мгновение, только чтобы напомнить, что всегда есть надежда на исцеление от сердечных ран.

– Ты говорила, что Ларс рассказал тебе почти все. Он не забыл о том, что у нас с тобой есть что-то общее?

– А у нас есть? – Брайсон замерла и подняла голову, удивленно наморщив лоб.

Резкий скрип открывающейся двери прервал разговор. Брайсон направилась встречать Ларса, который, прежде чем войти внутрь, отряхивал свою тяжелую куртку от снега.

– Привет, девочки.

– Как раз гадали, доберешься ли ты сегодня, – Брайсон приняла куртку из его рук и повесила на один из крючков, торчащих из двери.

Ларс подошел к печке и протянул к ней замерзшие ладони.

– Не сразу удалось получить от Мэгги согласие на то, чтобы приютить гостью, – он ободряюще улыбнулся Карле. – В доме царил полнейший бардак, и мне сначала пришлось прибраться. К тому же, как мне кажется, она была еще немного не в себе из-за того, что два дня ни с кем не общалась.

– Но она дала свое согласие на мой приезд? – поинтересовалась Карла, усаживаясь на диван одновременно с Брайсон.

– Ага. Я убедил ее в том, что если с нами пару дней поживет медсестра, то мы будем абсолютно готовы к родам.

Он уселся в свободное кресло и с удовольствием вытянул ноги.

– Я тут по дороге думал… Как нам избежать темы болезни Альцгеймера? Она обязательно захочет узнать, от чего умерла ваша мама, не дожив до старости.

– Это верно. Мама умерла за пару недель до того, как ей должно было исполниться пятьдесят семь. Фактической причиной смерти записана остановка сердца. Я отказалась от вскрытия, в этом не было никакой необходимости. И именно это, я собираюсь сказать Мэгги. Наша мама скончалась во сне. Если Мэгги начнет задавать вопросы о том, как она жила последние несколько лет, то я буду разбираться с этим уже по ходу.

– Хорошо. Ненавижу себя за то, что приходится скрывать от нее это, – вздохнул Ларс. – Мое сердце буквально разрывается на части. Мы привыкли быть полностью честными друг с другом. Но я не хочу, чтобы она беспокоилась об этом сейчас, это может навредить и ей, и ребенку. Я прав?

– Стресс может сильно повлиять на физическое состояние, нанести вред иммунной системе, вызвать нарушения сна, пищеварения и стать причиной еще очень многих проблем. Самым верным решением будет не рассказывать ей все сейчас.

– Я чем-то могу помочь? – обеспокоилась Брайсон.

– Наверное, больше ничем, – поднимаясь, ответила Карла. – Спасибо за гостеприимство и за то, чем уже помогла.

Момент, наконец, настал. Стараясь не выдать своей нервозности и дрожи в коленях, Карла сняла свою куртку с крючка на двери.

– Я провожу вас, – Брайсон потянулась за своей курткой.

Все трое, молча, спустились к берегу. Ларс шел впереди и нес сумку Карлы. Земля была совершенно белая от мокрого снега, который до сих пор не прекратился, а скорее даже усилился. Ларс первым забрался в лодку, чтобы завести мотор, а Карла повернулась, желая попрощаться с Брайсон. Было слишком темно, чтобы разглядеть выражение лица летчицы.

– Удачи, – улыбнулась Брайсон. – От всего сердца. Прости за то, что наши отношения сначала не заладились.

– Это моя вина, по большей части, – Карла была рада темноте, которая скрыла то, как вспыхнуло от смущения ее лицо. Сейчас стоило признать, что первое впечатление о Брайсон оказалось неверным. – Теперь я понимаю, почему Мэгги и Ларс так хорошо к тебе относятся. Прости за то, что была такой стервой. На меня в последнее время свалилось много всего, хотя это меня вряд ли оправдывает.

– Без проблем. Я понимаю, что у тебя были трудности, но постарайся не вешать нос. Мэгги лучшая из лучших. И Ларс тоже. Все постепенно наладится и придет в норму. Я в этом просто уверена, – голос Брайсон потеплел.

Карла позволила Ларсу помочь ей перебраться в лодку и помахала на прощанье Брайсон, чувствуя себя так, будто она выпускает из рук спасательный круг, а до берега еще очень далеко. Она молила Бога о том, чтобы Брайсон оказалась права.

***

Брайсон продолжала стоять на берегу реки, даже после того, как лодка Ларса скрылась из виду. А ты на самом деле не такая плохая, Карла Эдвардс. За многие месяцы, не считая Ларса и Мэгги, Карла была первым гостем в ее доме. И хотя ее визит был слишком коротким, он лишь усилил ощущение пустоты и одиночества в душе Брайсон.

Ее не очень-то радовал надвигающийся период ледостава, когда летать домой станет невозможно несколько дней, а то и недель. Обычно на этот период, она оставалась в Беттлсе, учитывая, что условия для бизнеса лучше и не придумаешь. Все рейсы в удаленные и малообжитые районы в это время были невозможны, а Брайсон могла летать между поселениями с оборудованными взлетными полосами. К тому же пока она жила в «Дине», она могла проводить много времени со своими друзьями.

Или же она могла остаться дома, где единственной возможностью для общения становилась долгая пешая прогулка к дому Мэгги и Ларса. И Карлы, если она останется. Я могла бы им пригодиться, – сказала себе Брайсон. Не то чтобы она много понимала в медицине сверх стандартного курса первой помощи или имела много опыта в уходе за маленькими детьми. Но, учитывая, что Мэгги временно нетрудоспособна, Ларсу может понадобиться помощь по хозяйству.

Принять решение оказалось проще, чем она думала. Ларс и Мэгги всегда оказывались рядом, когда ей необходима была поддержка. Поэтому стоило остаться и отплатить добром за добро.

Пробираясь обратно к дому, Брайсон вдруг осознала, что оставшись дома, она сможет проводить больше времени в обществе Карлы. Теперь эта перспектива не казалась ей такой неприятной.

Черт. Я же хотела спросить, что у нас с ней общего.

***

Всю дорогу Карла провела, прижавшись к маленькому обогревателю в кабине лодки, которая, стоит отметить, была очень хорошо оборудована, так что вполне могла сойти за катер. Удилища опоясывали открытую заднюю часть судна, а передняя часть, с двумя мягкими сиденьями и парой лавочек вдоль бортов, была полностью закрыта крышей – жестким куполом из стекла и металла, защищавшим пассажиров от непогоды.

– Нервничаешь? – Ларсу приходилось повышать голос, чтобы перекрыть гул двигателя.

– Очень. Порой мне начинает казаться, что я пытаюсь увидеться с Мэгги уже несколько месяцев, а не дней.

– Ну, твой час пробил. Еще один поворот и мы дома. Ты собираешься прямо с ходу сказать Мэгги, что ты ее сестра?

– Я бы хотела как можно быстрее сбросить этот камень со своих плеч. Думаешь, лучше подождать?

– Смотри по обстоятельствам. Есть кое-что, о чем стоит задуматься – уже довольно поздно, а Мэгги, наверняка, захочет о многом расспросить тебя. Я бы не хотел, чтобы вы засиживались допоздна, Мэгги необходим хороший сон.

– Разумная мысль, – они свернули за очередной поворот, и перед Карлой распростерлась широкая черная водяная гладь.

– Уальд Лейк, – объявил Ларс. – Мы почти на месте.

Через пару минут лодка причалила к паре деревянных столбов, вбитых в дно в нескольких метрах от берега. На столбах были закреплены автомобильные шины, чтобы уберечь катер от повреждений.

Ларс разобрался с канатами и помог Карле перебраться на деревянный помост, ведущий от столбов к берегу. К тому времени мокрый снег превратился в метель, и огромные пушистые снежинки липли на лицо, но Карла этого даже не замечала. Они с Ларсом молча стояли и смотрели на хижину.

Боялся ли Ларс, нервничал ли так же, как и Карла? Ее сердце колотилось так безудержно, что было трудно дышать. Сунув руку в карман, она сжала ожерелье из тигрового глаза, и это придало ей сил.

– Ну что ж, вперед.

Войдя в дом, первое, что бросилось ей в глаза, оказался профиль Мэгги, сидящей в мягком кресле. Мэгги, очевидно, заснула, пока ждала их. Ларс говорил, что оставил ее в постели, но, похоже, Мэгги была очень серьезно настроена встретить гостью как подобает хозяйке, и сменила свой халат на зеленую пижаму. Можно было догадаться, что этот наряд принадлежит Ларсу. Мэгги пришлось подвернуть рукава, штанины и, несмотря на это, пижама все равно свободно висела на ней, если не считать области живота, где материал был туго натянут.

Карла сразу отметила несколько вещей. Волосы Мэгги, разметавшиеся по ее плечам, в точности соответствовали рыжему локону, который она нашла среди вещей матери. Лоб Мэгги был немного уже, чем у матери, но зато нос как две капли воды, такой же длинный, прямой и слегка вздернутый на кончике.

Вскоре обнаружилась еще одна общая черта. Мэгги, как и ее мать, не разбудишь даже пушкой. Ларс предложил чувствовать себя как дома. Он даже не пытался понизить голос, но Мэгги даже не шелохнулась, пока он не присел рядом с ней и не коснулся ее руки.

– Милая? Мэг?

Карла медленно пересекла комнату и приблизилась к ним, не отрывая взгляда от лица Мэгги. Она пыталась заставить свои пальцы перестать дрожать, но у нее ничего не получалось, и тогда она просто засунула руки в карманы своих джинсов. Карле никак не удавалось сосредоточиться. Ее ладони вспотели, а во рту все пересохло. Происходящее казалось нереальным, как будто в кино. Казалось, что даже время замерло в ожидании, когда Мэгги проснется.

И через секунду Карла уже смотрела в глаза того же необычного цвета, который наследовали все женщины в их семействе – карий с тонкими золотыми прожилками. И овал лица у Мэгги был тоже семейным. Когда она улыбнулась, то у Карлы перехватило дыхание при виде ямочки на левой щеке. Они точно были сестрами.

– Мэг, это Карла Эдвардс, – Ларс все еще стоял на коленях возле своей жены. – Карла, познакомься с Маргарет Джун Расмуссен. С моей Мэгги.

Мэгги бросила на него короткий недоумевающий взгляд, который подсказал Карле, что он редко, если когда-либо вообще, представлял свою жену полным именем.

– Привет, Карла, – спустя мгновение все внимание Мэгги было снова обращено к новоприбывшей. – Добро пожаловать.

Вытерев вспотевшую ладонь, Карла пожала протянутую руку сестры. Она очень хотела продлить этот короткий миг, но усилием воли заставила себя держаться, как ни в чем ни бывало.

– Приятно познакомиться, Мэгги. Я очень благодарна за то, что ты позволила мне остаться, – голос Карлы звучал несколько тоньше обычного.

– Это мы должны быть благодарны тебе, – улыбнулась Мэгги, снова демонстрируя ямочку на щеке. – Я так близка к сроку, что было бы здорово, если бы рядом был кто-то, кто сможет ответить на все возникающие вопросы.

– Буду рада помочь всем, чем только смогу.

Карле пришлось заставить себя не таращиться на Мэгги, выискивая снова и снова общие фамильные черты. Она не хотела, чтобы Мэгги заподозрила ее в том, что Карла не просто случайная гостья. Пока не хотела. Тот факт, что они нашли Мэгги спящей, убедил Карлу отложить все новости до утра. Вместо этого она решила осмотреться в доме и сравнить обстановку с тем, что видела у Брайсон.

Домик Ларса и Мэгги оказался чуть больше, но примерно такой же планировки: одна просторная комната с кухней в углу, печка и чердак. Точно так же, большую часть помещения занимала «гостиная», состоящая из дивана, двух кресел и пары столиков. У Ларса с Мэгги оказалось больше благ цивилизации – стереосистема, небольшой холодильник, плита и намного больше электрических светильников. Пара керосиновых ламп стояла на самой высокой полке и ими, судя по всему, очень редко пользовались. А еще в одной из стен Карла заметила небольшую дверь. Туалет?

Домашние, уютные мелочи позволили Карле лучше понять семейство Расмуссенов и их привычки. В доме было много предметов, изготовленных коренными жителями Аляски вручную. Ковры, посуда и маски, висящие на стенах, были прекрасными примерами тотемного искусства. Из-под стеклянного купола посреди кофейного столика на Карлу смотрели несколько фигурок из слоновой кости. Все они изображали обитателей севера – выдр, моржей, белых медведей, полярных сов, лосей и оленей-карибу. Рядом стояли рамки с фотографиями, на которых в основном были хозяева на фоне различных пейзажей.

Как и Брайсон, Расмуссены оказались заядлыми читателями. Но в их жилище под книги было отведено, раза в два, меньше места, а остальное пространство на полках занимала обширная коллекция дисков.

– У вас очень милый дом. Даже не думала, что здесь, в дали от цивилизации, можно иметь столько современных удобств.

– Приходится расходовать много горючего на поддержание работы генератора, – сказал Ларс. – Но в отличие от Брайсон, мы стараемся сделать жизнь здесь как можно более легкой и приятной. Особенно сейчас.

– Кстати, Ларс, ты не мог бы заварить мне чай с ромашкой? – попросила Мэгги. – Устраивайся поудобнее, Карла. Что будешь? Чай? Кофе?

– Спасибо. Я бы тоже не отказалась от чая с ромашкой.

Карла присела на краешек дивана рядом с креслом Мэгги, а Ларс пошел на «кухню».

– В первый раз на Аляске? – Голос Мэгги ничем не выдавал ее дискомфорта, но внимательная Карла заметила легкую тень, пробежавшую по ее лицу, когда та перенесла вес своего тела на другой бок, чтобы повернуться к ней.

– Мэгги, что случилось?

– Временами мышцы ног сводит судорогой, чаще всего по ночам, – Мэгги поморщилась. – Иногда я даже просыпаюсь из-за этого.

– Сильные? Как часто это происходит?

Хотя подобные спазмы далеко не редкое явление на последней стадии беременности, но они могут свидетельствовать о наличии тромбов.

– Раз или два в неделю. Правда, они не очень сильные и быстро проходят, но мне требуется немало времени, чтобы снова уснуть.

– Думаю, нам не о чем беспокоиться, до тех пор, пока они не станут намного сильнее или чаще, – Карла опустилась на колени рядом с сестрой. – В каком месте сейчас?

– В левой икре.

– Потяни пятку вперед, а носок на себя, – Карла начала осторожно массировать ногу Мэгги. – Иногда помогает холодный или теплый компресс. И надо пить достаточно жидкости. Завтра я могу показать несколько упражнений на растяжку, которые следует делать перед сном. Это поможет тебе спокойно провести ночь.

– Мне уже лучше, – Мэгги откинулась на спинку кресла и вздохнула. – Я буду очень рада, если ты останешься.

Карла надеялась, что Мэгги не откажется от своих слов, когда узнает, кто она на самом деле.

– Всегда рада помочь.

Она села обратно на диван как раз тогда, когда Ларс вернулся с двумя чашками чая.

– Я же говорил, Мэг, – он наклонился и поцеловал жену в лоб. – А у Карлы будет хороший шанс полюбоваться красотами Аляски. Уверен, Брайсон с удовольствием возьмет ее с собой на прогулку.

Сходив за своей чашкой, Ларс присел рядом с Карлой.

Фраза «Брайсон с удовольствием возьмет ее» вызвала целый ворох картин в голове у Карлы, но ни одна из них не имела ничего общего с пешей прогулкой по окрестностям. Вместо этого Карла представила их вдвоем на настоящем свидании, весело болтающими за ужином, идущими в кино и, в конце концов, лежащими обнаженными в постели.

Карла потерла глаза, пытаясь стряхнуть наваждение и сосредоточиться на беседе. Она сказала себе, что слишком устала и сбита с толку, только и всего, и подсознательно ищет утешение своему сердцу, разбитому Эбби.

– О, здорово, если Брайсон покажет Карле местные достопримечательности, – Мэгги сделала глоток. – Никто не знает местность лучше нее. Итак, Карла, это твой первый визит на Аляску, правильно?

– Да, и это раскрыло мне глаза на многое. Здесь все так непохоже на мой собственный дом в Атланте.

– Что же привело тебя в Беттлс? Особенно в это время года. Обычно люди стараются приезжать сюда летом.

Хороший вопрос. Как ответить на него, не выдав настоящую причину? Карла замялась с ответом, понимая, что молчит подозрительно долго.

– Мне нужно было сменить обстановку и разобраться во всем, что произошло в моей жизни за последнее время, – Карла пожала плечами. – Приехать сюда было чем-то вроде внезапного порыва.

– Многие люди считают такую глушь прекрасным местом, чтобы разобраться со своими мыслями, – Мэгги подавила зевок. – Нам повезло, что ты выбрала именно Беттлс.

– Милая, ты выглядишь уставшей, – забеспокоился Ларс. – Давай я помогу тебе перебраться в постель и потом устрою Карлу наверху.

– Боюсь, из меня сейчас не очень хорошая хозяйка получается, – извинилась Мэгги.

– Чепуха, – улыбнулась ей Карла, еще раз поразившись сходством их необычного цвета глаз, которого Мэгги, кажется, не замечала. – Ты просто замечательная хозяйка. Я очень благодарна тебе за теплый прием, но Ларс прав, тебе надо отдохнуть. У нас еще будет время поболтать.

– Буду ждать с нетерпением.

Этой ночью Карла спала очень плохо. Двуспальная кровать на чердаке, которую предоставил ей Ларс, оказалась довольно удобной, но мысли, вихрями носившиеся в голове, не давали ей уснуть. Что она скажет Мэгги? Она так тепло и радушно приняла Карлу, но будет ли она так же добра к ней, когда узнает, что родители лгали ей всю жизнь? Карла на собственном опыте знала, насколько тяжело это принять.

Однако больше всего Карле мешал уснуть образ Брайсон, заполнявший все ее мысли. Как она может чувствовать такую тягу к женщине, которую едва знает?

Вой волков разбудил ее незадолго до рассвета. Это была настоящая какофония визжащих и скулящих звуков. Карла с головой накрылась тяжелым стеганым одеялом. Волки выли очень близко и, казалось, что они кого-то преследуют. Как бы ни желала Карла поближе познакомиться со здешней жизнью, она сомневалась, что эти прогулки были бы безопасным занятием, учитывая шныряющих вокруг волков, медведей гризли и еще бог весть кого. Наверное, Ларс был прав. И не стоит отказываться от услуг опытного проводника – такого как Брайсон. И, может быть, если Карла будет проводить больше времени с ней, то сможет разобраться, почему у нее никак не получается выкинуть эту женщину из своих мыслей.

Глава одиннадцатая

Когда Карла услышала первые звуки, свидетельствующие о том, что внизу уже кто-то проснулся, за окном все еще было темно. Одевшись, она спустилась вниз и застала Ларса за приготовлением кофе.

– Доброе утро, а который час? – прошептала Карла.

Тихое посапывание Мэгги говорило о том, что она еще не проснулась.

– Доброе, – зевнул Ларс и почесал светлую щетину на своем подбородке. – Почти девять. И вовсе не обязательно говорить шепотом. Мэгги не проснется, даже если здесь пронесется торнадо. Кофе будешь?

– С удовольствием, – Карла выглянула в окно. – Все еще не могу привыкнуть, что здесь так поздно восходит солнце.

– До рассвета еще больше часа. – Ларс налил кофе и передал одну кружку Карле.

– Через пару месяцев светать будет не раньше полудня, а темнеть уже через пару часов. Это самый трудный период. Заняться особо нечем и слишком холодно для прогулок. Из-за долгого сидения взаперти все становятся очень раздражительными.

– Этой зимой у вас будет полно забот с ребенком, – сказав это, Карла бросила быстрый взгляд на постель, чтобы убедиться, что Мэгги все еще спит. – Интересно, Мэгги говорила что-нибудь обо мне после того, как я ушла спать?

Ларс ухмыльнулся:

– Да, она сказала, что ты ей сразу понравилась и что она не должна была так противиться твоему приезду. Ты помогла ей избавиться от боли в ноге, и это сломало лед между вами.

– Надеюсь, ее мнение не изменится, когда она узнает, что мы сестры.

Ларс положил руку на плечо Карлы.

– Не думаю, что тебе стоит беспокоиться об этом. Но чтобы все прошло как можно лучше, думаю, тебе стоит повременить с рассказом до завтрака. Мэгги обычно просыпается голодная, как медведь после зимней спячки.

– Могу я чем-то помочь? Я бы очень не хотела быть вам обузой, пока живу здесь.

– Если умеешь готовить, то считай, что ты уже нанята на службу, потому как я и яйцо-то сварить могу с трудом. Кстати, ты умеешь печь блинчики?

***

– Если бы Ларс сказал мне, что ты так изумительно готовишь, я бы просто умоляла его привезти тебя, – Мэгги удовлетворенно выдохнула и отодвинула тарелку, на которой не осталось ни следа от горы блинчиков, приготовленных Карлой. – Ты не могла бы остаться у нас подольше?

Карла рассмеялась:

– Я, конечно, не Рейчел Рей, но все равно приятно, что вам понравилось.

– Кто такая Рейчел Рей? – хором спросили Ларс и Мэгги.

Дура! У них же нет телевизора. Рейчел Рей была известной ведущей кулинарного телешоу.

– Это неважно.

– Я приберусь и помою посуду, а вы двое располагайтесь поудобнее и знакомьтесь поближе, – Ларс ободряюще улыбнулся Карле.

– Отличная идея, – сказала Мэгги, упираясь обеими руками в стол и с усилием поднимаясь на ноги. – Все равно сегодня не самый подходящий день для осмотра достопримечательностей.

Солнце уже взошло, но небо было затянуто тучами, и вовсю валил снег. Судя по всему, шансов вскоре увидеться с Брайсон было немного. Карла почувствовала легкий укол разочарования.

– Как думаешь, это надолго?

– Сложно сказать. Час, день, неделя… Прогноз погоды здесь – совершенно бесполезная штука, – Мэгги медленно шла к своему мягкому креслу, придерживая рукой живот.

Карла подошла к окну и попыталась прикинуть, как много снега уже выпало. Их вчерашних следов совершенно не было видно, а ветки елей, окружавших хижину, сгибались под тяжестью снега. Белоснежные просторы, упирающиеся в громадные горы, складывались в великолепную картину, похожую на новогоднюю открытку.

Теперь, даже если Мэгги не признает свою сестру, погода все равно не позволит Карле уйти. Сама природа давала ей возможность убедить Мэгги принять то, что она собиралась ей рассказать.

Направляясь к Мэгги, Карла не могла не поразиться тому, насколько спокойно и уверенно чувствовала себя. В мгновение ока вся ее нервозность испарилась, ладони больше не потели, а в мыслях царила кристальная ясность. Карла не чувствовала ни тени той дрожи, которая раньше пронзала ее при одной только мысли, что пришло время обо всем рассказать Мэгги.

Карла присела на диван рядом со своей сестрой, но смотрела не на нее, а в дальний угол комнаты на Ларса, который суетился возле раковины, не забывая поглядывать в сторону женщин. Их взгляды встретились, и Карла увидела легкий кивок и ободряющую улыбку. Пора. Мэгги полуобернулась и посмотрела сначала на Ларса, а потом снова на Карлу.

– Что происходит?

– Я не была полностью откровенна с тобой, – тихо сказала Карла, положив руку на колено Мэгги. – А Ларс согласился хранить мой секрет до тех пор, пока я не расскажу тебе все сама. Я ждала до утра, потому что знала, что у тебя будет много вопросов. И не хотела, чтобы ты всю ночь не спала из-за этого.

Страх мелькнул в глазах Мэгги.

– Что-то не так с ребенком?

– Нет-нет, – поспешил заверить ее Ларс. – С ребенком все в порядке.

Он вытер руки о полотенце и подошел к Мэгги, встав сзади и положив руки ей на плечи.

– Карла, скажи ей.

Сделав глубокий вдох, Карла выложила все на одном дыхании:

– Мэгги, я твоя сестра.

Карла молча смотрела на то, как новость медленно доходит до Мэгги. Шок, замешательство, недоумение – все эти эмоции можно было прочесть на лице ошарашенной женщины.

– О чем ты говоришь? Это такая шутка? – Мэгги запрокинула голову и посмотрела на Ларса. – Это совсем не смешно, Ларс. Я не знаю, что вы оба задумали, но мне сейчас не до смеха.

Ларс наклонился к своей жене. На его лице не было ни тени улыбки.

– Это не шутка, Мэг. Карла – твоя сестра. Просто дай ей возможность все объяснить…

– У меня нет сестры, – заявила Мэгги, глядя в глаза мужу. – И ты это прекрасно знаешь.

– Ты была приемным ребенком. – Карла старалась говорить мягким, успокаивающим тоном. Тем самым тоном, которым она обычно сообщала пациентам не самые приятные известия.

Голова Мэгги дернулась, и она уже хотела было возразить, но Карла прервала ее.

– Семейство Ван Роев удочерило тебя сразу после твоего рождения. Нашей матери пришлось отдать тебя. Она была очень молода – всего шестнадцать лет. И в то время…

– Прекрати! – щеки Мэгги пылали. – Пожалуйста, прекрати. Не знаю, откуда ты все это взяла, но это неправда. Я не была приемным ребенком, у меня нет ни братьев, ни сестер. У меня были великолепные отношения с родителями! Они бы никогда и ничего не стали от меня скрывать!

– Я понимаю, как трудно все это принять, – сказала Карла. – Особенно то, что твои родители всю жизнь скрывали от тебя правду. Моя мать… Наша мать тоже скрывала от меня, а я даже и не подозревала, что она способна на ложь. Я ничего не знала о тебе до недавнего времени.

– Ложь – это утверждение твоей матери о том, что я не та, кто есть на самом деле, – Мэгги повернулась к Ларсу. – Принеси спутниковый телефон. Давай сейчас же позвоним и выясним, что все это значит.

– Мы не можем сделать этого, Мэг. – Ларс попытался взять жену за руку, но она отдернула ее.

– Принеси этот чертов телефон! – Мэгги перешла на крик. – Я не собираюсь больше ни секунды выслушивать эту чушь. Я заставлю ее сказать правду.

– Мэгги, она умерла месяц назад.

Образ ее матери, лежащей в гробу, снова всплыл перед глазами Карлы, и она не смогла сдержать слез.

Мэгги замолчала, а ее тяжелое дыхание осталось единственным звуком в нависшей тишине. Она снова обмякла в кресле, и вся ее энергия, казалось, улетучилась. А когда она заговорила, то ее голос был тихим и полным страдания.

– Я очень сожалею о твоей утрате, но все равно не могу поверить. Почему ты так уверена, что это правда?

– Моя мать оставила письмо, в котором все объяснила. А когда я увидела тебя вчера, то у меня не осталось никаких сомнений. Мама сохранила локон твоих волос. Они в точности такие, как у тебя. И ты так на нее похожа – нос, овал лица, эти ямочки на щеках, которые появляются, когда ты улыбаешься. И глаза. Такие же, как у нее. Такие же, как у нашей бабушки. Такие же, как у меня.

Желая убедиться в этом, Мэгги подалась вперед, а Карла наклонилась ей навстречу. Мэгги внимательно вглядывалась в ее глаза, и Карле казалось, будто прошла целая вечность, прежде чем Мэгги откинулась на спинку кресла. Ее лицо не выражало никаких эмоций.

– Что именно было написано в этом письме?

Карла ждала этого вопроса, именно поэтому она сделала ксерокопию письма, прежде чем покинуть Атланту. Карле не хотелось, чтобы что-то случилось с оригиналом, и поэтому она оставила письмо в банковской ячейке. А когда они с Ларсом решили, что не будут сразу рассказывать Мэгги о болезни Альцгеймера, Карла спрятала первую из трех страниц, а вторую разорвала надвое. Достав оставшиеся листки, она протянула их Мэгги. Карла так часто читала это письмо, что уже помнила его наизусть.

Но больше всего я хочу, чтобы ты нашла в себе силы понять и принять ту тайну, которая не давала мне покоя на протяжении многих лет.

У тебя есть сестра.

За пять лет до того, как я встретила твоего отца и вышла за него замуж, я забеременела. Мне было всего шестнадцать – я и сама на тот момент была ребенком и многого не понимала. Влюбилась в одного парня из нашей школы и потеряла голову. Его звали Джеймс О'Хара.

После того, как мои родители поговорили с родителями Джеймса, они сразу же отослали меня в дом для незамужних матерей. И еще до рождения ребенка убедили меня в том, что и для меня, и для ребенка будет лучше, если я отдам его на усыновление. Так делали все девушки в то время, в особенности девушки из католических семей.

Я смогла лишь мельком увидеть свою дочь и убедиться, что девочка родилась здоровой. У нее были вьющиеся рыжие волосы, в точности, как у ее отца. А потом монашки забрали ее от меня.

Слезы полились из глаз Мэгги, когда она еще не прочла и половины. Она была полностью поглощена письмом, ее руки тряслись, а на лице читалось смятение и недоверчивость. Но ни Карла, ни Ларс, все еще стоящий за спиной жены, не произносили ни слова. Мэгги понадобилось так много времени, чтобы прочесть письмо, что Карла была уверена, она сделала это как минимум дважды.

Наконец, Мэгги подняла глаза и встретилась взглядом с Карлой.

– Боже мой. Это правда.

Глава двенадцатая

– Да, Мэгги, – она задержала дыхание, изучая выражение лица своей сестры, смотрящей в пространство невидящим взором.

Очевидно, Мэгги была до глубины души поражена тем, что услышала и прочла. Карла понимала, каково ей сейчас – воспоминания о том, как трудно ей самой было простить ложь, до сих пор не давали ей покоя. Захочет ли Мэгги впустить меня в свою семью? Сестра до сих пор не проронила ни слова. Ей, наверное, понадобится время, чтобы все обдумать.

– Давайте я пока прогуляюсь и оставлю вас наедине, чтобы вы могли спокойно все обсудить, – тихо проговорила Карла.

Мэгги никак не отреагировала и даже не шелохнулась, будто вообще не услышала этих слов. Наклонившись, Ларс шепнул что-то на ухо своей жене, но та по-прежнему не обращала ни на кого внимания.

Карла поднялась наверх и достала из своей сумки фотоальбом. Затем, надев теплые вещи, она спустилась обратно и робко приблизилась к чете Расмуссенов. Сестра все так же не смотрела на нее, поэтому Карла протянула альбом Ларсу.

– Фотографии нашей мамы.

С грустной улыбкой, Ларс принял альбом и положил его на постель.

Выйдя из дома, Карла почувствовала удивительное облегчение. Она сделала все, что могла. Остальное теперь зависит от Мэгги.

Девушка вдохнула чистый морозный воздух и сошла с крыльца, сразу оказавшись по колено в снегу. Большие пушистые снежинки все еще падали. Вокруг царила мрачная тишина, которая не предвещала ничего хорошего. Но ни на небе, ни в лесу не было заметно ни малейшего движения.

Карла оглядела двор. У Расмуссенов была такая же пристройка, как и у Брайсон, только намного больше, занимая почти половину длины дома. Крыша с одной стороны выступала более чем на метр, прикрывая огромную поленницу дров. И так же, как у Брайсон, у Ларса и Мэгги имелся сарай и небольшое деревянное строение на высоких сваях с узкой деревянной лесенкой. Круглый термометр, прибитый к одной из свай, показывал температуру на пару градусов ниже нуля. Все пространство вокруг дома было полностью усыпано мягким пушистым снегом, чистым и нетронутым, не считая одинокой цепочки свежих следов, от стены дома к озеру.

Карла подошла ближе, чтобы изучить следы. Вблизи они выглядели как кошачьи. Это оживило в ее памяти детские воспоминания. Клякса, серая полосатая кошка, которая жила у них дома, часто оставляла грязные следы на ковре в гостиной. Но эти следы оказались заметно больше.

Проследовав по следам вниз к воде, Карла замерла, завороженная увиденным. При свете дня оказалось, что озеро Уальд Лейк раскидывается на несколько километров. Со всех сторон его окружали величественные горные пики, едва видневшиеся через кружевную вуаль снегопада.

И ни единого признака цивилизации вокруг. Лишь первозданная красота дикой природы. О таких пейзажах Карла не могла и мечтать.

Следы вели прямо к кромке воды, как будто тот, кто их оставил, спустился сюда для водопоя и, задержавшись ненадолго, направился вдоль берега. Идти по следам показалось Карле хорошей идеей – по крайней мере, так она точно не заблудится. Конечно же, она помнила о вое волков всего пару часов назад, но днем женщина чувствовала себя в относительной безопасности и, немного подумав, все-таки решила продолжить путь. К тому же, тишина вокруг, вселяла в нее уверенность.

По дорожке от домика к озеру идти было легко, но теперь пробираться по следам стало намного труднее. Снежный покров скрывал все острые камни, кочки и другие неровности, поэтому ступать приходилось очень осторожно. Карла прошла уже около километра, когда заметила первые признаки движения – белоголовый орел плавно вспарил в небо, покидая ветви высокого дерева. Широко раскинув крылья, он грациозно пролетел над девушкой, демонстрируя себя во всем величии. Кажется, теперь Карла окончательно поняла, почему и Брайсон, и Ларс, и Мэгги без ума от этого Северного края.

Карла взглянула на часы – прошло уже около сорока минут с тех пор, как она вышла из дома, и пора было возвращаться. Она надеялась, что Мэгги начала хоть чуть-чуть беспокоиться об ее отсутствии, даже если еще не готова была принять ее в свою семью.

По дороге обратно не было никаких происшествий до тех пор, пока до домика не осталось всего несколько сотен метров. Пронзительный крик из чащи разорвал тишину, сопровождавшую Карлу во время всего путешествия. Она никогда раньше не слышала ничего подобного, но была уверена, что этот звук не мог принадлежать человеку. Поддавшись внезапному страху, Карла рванулась вперед так быстро, как только могла, пытаясь не упускать из виду неровной почвы под ногами.

Когда она добежала до хижины, то едва ли не задыхалась. Прислонившись к перилам крыльца и пытаясь восстановить дыхание, она бранила себя за приступ паники, вызванный первым же незнакомым звуком. Она стыдилась рассказывать об этом происшествии Ларсу и Мэгги, но в тоже время она очень хотела узнать, что это было на самом деле.

Дверь открылась, и навстречу вышел Ларс с курткой в руках. Надев ее, он спустился к Карле.

– Как она? – спросила девушка.

– Учитывая обстоятельства, думаю, нормально, – ответил Ларс, глядя вдаль. – Но мысли ее сейчас в полном беспорядке. Неожиданные новости выбили почву у нее из-под ног. Она ошеломлена, расстроена и очень зла. Нет, не на тебя. На своих родителей. Сейчас ее больше всего огорчает то, что они лгали ей так долго. Думаю, ты понимаешь ее чувства – все перевернулось с ног на голову, и Мэгги не знает, чему из всего того, что ей говорили родители, вообще можно верить.

Снегопад почти прекратился, лишь редкие снежинки все еще кружились в воздухе.

– Я очень ее понимаю, – после долгой паузы ответила Карла.

– Да уж. Хорошо, что понимаешь. Надеюсь, именно это поможет вам найти общий язык, когда Мэгги будет готова к разговору с тобой, – Ларс повернулся к Карле. – Только не торопи ее. Ей надо о многом подумать. И это может занять некоторое время.

– Когда наша мама умерла, я две недели просидела взаперти, потому что не хотела никого видеть. Да, Ларс, я прекрасно понимаю, что сейчас чувствует Мэгги. Прошло столько времени, но я до сих пор нахожусь в каком-то тумане. И я не могу – как бы ни старалась – до конца принять все, что произошло. Отчасти именно из-за этого я прилетела сюда. Так хотелось оказаться подальше от всего навалившегося – от проблем, воспоминаний, неудавшейся жизни, людской лжи. Я надеялась, что смогу взглянуть иначе на все это.

– Получилось?

– Время покажет. Я была так занята мыслями о встрече с Мэгги, что не могла думать о чем-то еще. – Это было правдой лишь отчасти. Последние несколько часов мысли о Брайсон занимали ее все больше. – Наверное, еще слишком рано спрашивать, готова ли Мэгги принять меня как свою сестру…

Ларс ответил извиняющейся улыбкой.

Снег уже полностью прекратился, и сквозь почти прозрачные облака проглядывало солнце. Стрелка термометра поднялась до нуля.

– Думаешь, лучше пока не попадаться ей на глаза? Я размышляла о том, чтобы попросить Брайсон показать мне окрестности. Похоже, сегодня будет неплохая погода для прогулки, – Карла пыталась не выдать своего волнения.

– Неплохая идея. Я могу позвонить Брайсон и узнать, какие у нее планы, – взгляд Ларса проследил за цепочкой следов, оставленных Карлой. – В тебе проснулся интерес к нашему райскому уголку?

– Еще какой!

И не только к природе… Брайсон, прочь из моей головы!

– Ларс… Я как раз собиралась спросить тебя, – Карла показала на сейчас уже частично запорошенные снегом следы. – Они похожи на кошачьи, только слишком большие. Чьи они?

– Скорее всего, это рысь. У нас тут есть одна такая – иногда забегает поискать мышей в поленнице. У этих диких кошек пальцы на лапах обычно расправлены таким образом, чтобы животное не проваливалось в снег, то есть служат как снегоступы.

– Рысь? – Карла примерно знала, как выглядят рыси, но понятия не имела, насколько большими они бывают. Может быть, размером с ягуара? – Они опасны?

– Для людей – нет. Они очень застенчивые и любят уединение. Обычно охотятся на птиц, небольших животных вроде зайцев, ловят рыбу. Но иногда нападают и на молодых ягнят или оленей, если не могут найти другого пропитания.

– А еще я слышала очень странный крик вон оттуда, – Карла показала рукой. – Наверное, это было какое-то животное. Такой, вроде писк или визг. Очень страшный.

– О, да это, очевидно, дикобраз хотел тебя поприветствовать. У них сейчас брачный сезон, – усмехнулся Ларс. – Хотя, возможно, и ворон – они часто издают весьма странные звуки.

Птица или большой ёж – вот, значит, что напугало ее до полусмерти. Какой позор! Карла чувствовала себя глупо. Очевидно, ей еще многое предстояло узнать об Аляске. И у нее был на примете подходящий гид.

– Ну что, позвоним Брайсон?

***

В этот раз Карле не удалось принять долгую и роскошную ванну с пеной и ароматическими маслами, как она это обычно делала дома. Но учитывая место, где она сейчас находилась, пришлось быть благодарной и этой возможности согреться после прогулки на открытом воздухе.

Удобств в доме Рассмуссенов обнаружилось несколько больше, чем у Брайсон. У них была такая роскошь, как водопровод и ванна – большая и старомодная, позволяющая погрузиться в воду полностью. Это антикварное чудо было установлено в маленькой комнатке, войти в которую можно было через ту самую дверь в задней стене, которую Карла сразу заметила. Конечно, вода из крана всегда была ледяной, поскольку попадала туда прямо из озера, но вскипятить ее на плите не составляло большого труда.

Мэгги, очевидно, еще не была готова к разговору с внезапно свалившейся ей на голову сестрой. Но Карла обрадовалась и тому, что она листает фотоальбом. Нужно дать ей немного времени.

Поэтому девушка решила пока не беспокоить Мэгги. К тому же, провести денек в компании Брайсон казалось очень заманчивой перспективой. Да и потом, Карле действительно хотелось получше узнать край, в котором она так внезапно очутилась. Что же касается Брайсон Фолкнер, то Карлу и саму удивлял внезапный разворот на сто восемьдесят градусов в восприятии этой отважной женщины.

Стоит признать, Брайсон приняла на себя основной удар ее раздражительности, усталости, гнева и печали. Это давало все основания назвать ее тогда, в аэропорту, Мисс Ворчуньей. Карла мысленно вернулась к тому дню, когда всеми способами пыталась улететь в Беттлс. Боже, как же ужасно я себя вела! Неудивительно, что Брайсон так не хотела брать меня с собой. Наверное, следовало бы извиниться и перед той светловолосой служащей аэропорта.

Сейчас Карле хотелось ударить себя, и посильнее, за то, что позволила себе делать такие поспешные выводы о людях. Ее первое впечатление о Брайсон – как о порядочной сучке – было абсолютно ошибочным. Слава богу, летчица была не из тех, кто долго держит зло. И Карла очень надеялась, что ей представится возможность еще раз извиниться за тот вечер и показать себя с лучшей стороны.

Карла не переставала удивляться самой себе. И Брайсон, и Аляска все больше и больше захватывали ее, даже, несмотря на неприветливую погоду, полеты через метель и отсутствие некоторых удобств цивилизации. Приятно было осознавать, что она совершенно не скучает по телевизору или интернету. На мысли о таких мелочах просто не хватало времени, когда вокруг такая невероятная красота. Теперь Карла понимала, насколько величественное впечатление производили на первых поселенцев бесконечные нетронутые леса этой неизведанной и необжитой земли. Она очень хотела увидеть и узнать еще больше. Особенно в компании с Брайсон.

Брайсон. Эта женщина не покидала мыслей Карлы, быть может, еще и потому, что была чем-то совершенно экзотическим и непривычным после жизни в Атланте. Прекрасная летчица была так не похожа на Эбби, которую Север одним только отсутствием ванны привел бы в ужас. Женщина, с которой Карла прожила целых четыре года, никогда не отличалась романтичностью и утонченностью натуры: она не могла оценить красоту заката, не любила простые, но такие милые прогулки по парку. Она сходила с ума, если электричество отключалось даже на пару минут, и впадала в депрессию, если прием со спутника был плохим из-за непогоды. Теперь Карле даже стыдно было признаться в том, что они выбрали свою квартиру отчасти из-за того, что в округе было несколько неплохих ресторанов, которые доставляли еду на дом. Эбби на этом очень настаивала. Карла с отвращением и обидой вспомнила, что однажды предложила провести их отпуск в Йосемитском Парке, в маленьком домике на природе, но Эбби тогда решила, что это неудачная шутка. Ты с ума сошла? Что там можно делать целый день? Кормить комаров и смотреть на деревья? Я хочу в Вегас или Нью-Йорк. В Сан-Франциско. Или в любой другой город, где есть ночная жизнь и можно пройтись по магазинам.

Поездка на Аляску позволила Карле взглянуть на все с другой стороны. Почему она всегда подчинялась желаниям Эбби, зачастую даже в ущерб своим мечтам? Эбби была такой решительной, и Карла опасалась, что если она не станет поддаваться, то Эбби найдет ту, которая сделает это вместо нее. И Карла играла по правилам своей любимой женщины, а та все равно ее бросила. Карла чувствовала себя преданной. Ком снова подошел к горлу горькой обидой.

Признаться, Карла могла бы еще очень долго предаваться своим страданиям, но вода в ванне остыла, словно намекая на то, что уже пора покинуть храм своего уединенного размышления. Девушка вытерлась полотенцем и оделась. Волшебная Аляска и в ванной комнате давала о себе знать – решетка на двери отчасти позволяла теплу проникать в маленькую ванную, но все равно температура в ней была на несколько градусов ниже, чем в остальном доме.

Когда Карла вышла из ванной, Мэгги все еще лежала в постели и листала альбом, а Ларс на кухне заваривал чай. Повернувшись к Карле, он кивком поманил ее к себе:

– Я, наконец, дозвонился до Брайсон. У нее на сегодня никаких планов, и она с радостью составит тебе компанию и покажет окрестности. Я отвезу тебя к ней, как только ты будешь готова.

– Здорово. Я буду готова сразу, как только выпью кружку этого великолепного чая, – и пока Ларс наполнял ее чашку, она украдкой взглянула на Мэгги. – Она что-нибудь говорила?

– Она заметила сходство с твоей мамой. Мне кажется, это кое-что прояснило. Вот, держи. Почему бы тебе не отнести Мэгги чай? – Ларс передал Карле вторую кружку.

Когда она поставила ее на тумбочку у кровати, Мэгги подняла голову и встретилась взглядом с Карлой. Ее глаза были красные и опухшие, но уже без слез. И теперь она смотрела на Карлу внимательно, с интересом и… надеждой.

Настроение Карлы улучшалось с каждой секундой, проведенной под этим взглядом.

– Присядь, – наконец, сказала Мэгги, похлопав по краю постели рядом с собой.

Карла осторожно села и поставила свою кружку рядом с кружкой Мэгги. Несколько секунд они изучали друг друга, не произнося ни слова.

– Так… Значит, сестры, да? – первой сдалась Мэгги, слабо улыбнувшись Карле.

– Да. Все еще не верится? – она улыбнулась в ответ.

– Я всегда хотела сестру, – кивнула Мэгги.

– Я тоже. Так хотела, что даже придумала себе воображаемую сестричку. Ее звали Эмили.

– Ты рассказывала о ней родителям?

– Да. А они даже оставляли ей место за столом и притворялись, что укладывают спать рядом со мной.

Мэгги позволила долгой паузе повиснуть в воздухе, пока она обдумывала эти слова.

– Наверное, тебе было особенно тяжело узнать, что все эти годы у тебя на самом дела была сестра.

– Думаю, что тебе пришлось не легче. Наши родители лгали нам. И насколько я поняла, ты тоже не могла даже представить, что такое возможно.

– Да.

– Твои родители еще живы?

– Нет. Отец работал дровосеком и погиб во время несчастного случая вскоре после того, как мы с Ларсом поженились. А моя мать… – Мэгги отвернулась. Карла понимала, что она больше никогда не сможет относиться к этому слову так, как относилась раньше. – У моей матери обнаружили рак яичников. Она умерла четыре года назад.

– Мне очень жаль.

Когда их глаза встретились снова, у обеих они были наполнены слезами.

– Первые несколько недель после похорон самые тяжелые. Ты, наверное, до сих пор не можешь привести свои мысли в порядок.

– Да, ты очень точно описала мое состояние. Любая мелочь может заставить меня слететь с катушек. Песня. Фотография тех мест, где мы отдыхали вместе. Запах духов. Это вызывает такой всплеск эмоций, который переполняет меня в считанные секунды.

– Мне не хочется говорить избитыми фразами, но время лечит, – сказала Мэгги. – Бог свидетель, я все еще ужасно скучаю по ним, но уже без резкой боли и ощущения невероятной пустоты.

– Мне очень жаль, Мэгги, что ты не сможешь увидеться с мамой. Нет, я не оправдываю ее, но она была замечательной женщиной, очень доброй. И умной.

Мэгги посмотрела на фотоальбом у себя в руках. Он был открыт на странице с фотографией, сделанной, когда матери было чуть больше сорока. На фото мама держала фотоаппарат так, будто хотела сделать снимок, но кто-то снял ее первым. Мама искоса смотрела на фотографа взглядом, полным любви, а глаза ее словно говорили: «О, не снимай меня такой!»

– У нее наверняка имелись причины поступить так, как она поступила, – в голосе Мэгги звучала горечь.

Карла не знала, что ответить, поэтому молча поднесла кружку к губам. Мэгги сделала то же самое.

– Никак не могу перестать злиться на них, – Мэгги первая прервала молчание. – И на моих родителей, и на твоих. Конечно, я понимаю, что они делали, как считали лучшим для меня. Но принять то, что они обманывали меня столько лет… С этим очень трудно смириться.

– Я тебя очень понимаю. Если есть что-то, чем я могу помочь…

Мэгги коснулась руки Карлы:

– Ты проделала такой долгий путь, чтобы все мне рассказать, чтобы встретиться и познакомиться. Это уже очень многое.

– Ты говоришь так, будто я делала это не для себя. Уверяю тебя, это не так. У меня ведь теперь никого нет, кроме тебя, Мэгги.

Впервые за весь день, Мэгги широко улыбнулась. Ее улыбка была так похожа на улыбку матери, что у Карлы защемило сердце.

– Неправда. У тебя теперь есть еще и Ларс. И очень скоро появится племянница, – Мэгги раскрыла свои объятия, и сестры крепко обнялись. – Мы потеряли так много времени. Пора наверстывать упущенное, сестренка.

***

Два часа пролетели как один миг. Карла забралась в постель рядом с Мэгги, и они вместе пролистали альбом. Карла рассказывала сестре историю каждой фотографии, прерывая их воспоминаниями о своем детстве. Они вместе смеялись и плакали, пока, наконец, Ларс не прервал их.

– Может, стоит позвонить Брайсон и попросить перенести вашу прогулку? – спросил он, глядя на них и одобрительно улыбаясь.

– Ох, черт, я совсем забыла, – Карла не могла понять, чего ей хочется больше – узнать получше сестру или увидеться с Брайсон. Но погода на Аляске переменчива, и другой возможности для прогулки может не представиться еще очень долго. К тому же, Карла боялась снова показаться Брайсон грубой. – Который сейчас час?

– Около двух, – подсказал Ларс. – Через четыре часа начнет темнеть.

Мэгги звучно зевнула, и Карла вспомнила, что той необходим дневной сон.

– Думаю, я лучше съезжу к ней ненадолго, раз уж мы договорились. Да и Мэгги не помешает отдохнуть. Обещаю скоро вернуться и приготовить ужин.

Карла обняла Мэгги, понежившись в тепле ответных объятий, и соскочила с кровати. К тому времени, когда они с Ларсом оделись, Мэгги уже устроилась под одеялом и закрыла глаза. На ее лице было выражение спокойствия и умиротворенности.

– Я рад, что у вас все наладилось, – проговорил Ларс, заводя двигатель лодки. Он вывел катер к реке, и они направились вниз по течению к домику Брайсон.

– Все сложилось даже лучше, чем в моих самых смелых мечтах, – ответила Карла. Облака разошлись, и яркое солнце растопило почти весь выпавший за ночь снег. – Мэгги спросила, как долго я могу пробыть с вами.

– И что ты ответила?

– Сказала, что если вы оба будете не против, то я смогу остаться до рождения ребенка.

Ларс широко улыбнулся, на его лице ясно читалось облегчение.

– Уверен, что она была рада это услышать, так же как и я сейчас.

Поддавшись внезапному импульсу, Карла крепко обняла его. Она чувствовала, как ее сердце заполняют счастье и спокойствие. Такого не было уже очень давно. Все складывалось замечательно не только с Мэгги. Ее также радовала перспектива поближе познакомиться с Брайсон.

Глава тринадцатая

Брайсон гордилась тем, что в любых обстоятельствах умела сохранять невероятное спокойствие, такое же непоколебимое, как и сотни тысяч ледников ее любимого штата. Способность выдерживать долгое ожидание, не теряя чувства юмора, было необходимым для выживания на Аляске. Каждый год приходилось терпеливо пережидать несколько недель к ряду без полетов и целые месяцы, когда солнце практически не поднималось над линией горизонта. Помимо этого, Брайсон тысячи раз приходилось терпеть длительные периоды непогоды в ожидании часа, когда она сможет подняться в воздух.

Но сегодня закаленные нервы подвели Брайсон, и она беспокойно ходила из угла в угол, не в силах найти себе хоть какое-нибудь занятие. Почему меня так беспокоит приезд Карлы? Первое впечатление о ней было просто хуже некуда – она показалась капризной и вздорной девицей. Хотя, с другой стороны, вряд ли кому-то удалось бы хранить ледяное спокойствие в ее ситуации. К тому же, перелет через полмира вряд ли мог добавить оптимизма, особенно, когда люди, к которым ты так стремишься, даже не подозревают о твоем существовании. Впрочем, и сама Брайсон тогда чертовски устала и отнюдь не светилась дружелюбием и заботой. А вчера в ее доме Карла проявилась совершенно с другой стороны. К тому же она была сестрой Мэгги. Брайсон могла назвать еще хоть тысячу причин, кроме одной – с Карлой было тепло и уютно. А именно этого так не хватало холодными вечерами.

Много времени минуло с тех пор, как Брайсон в последний раз ощущала подобное возбуждение при мысли о том, что проведет пару часов в компании другой женщины. Как глупо, черт возьми! Это же не свидание. А ведь Карла даже не дала повода думать, что она лесби. Ох, да при чем тут это! Какая разница – лесби или не лесби? Брайсон была убеждена в том, что ужасно не понравилась Карле, а причиной их прогулки стало бегство от гнева Мэгги. Но Брайсон все равно не могла выкинуть Карлу из головы. Почему ее образ произвел такое яркое впечатление? Как же она выглядит, как говорит, даже как пахнет, черт побери! Сама Брайсон никогда не пользовалась духами, но очень любила чувствовать запахи. Поэтому и обратила внимание на тонкий цитрусовый аромат Карлы еще в кабине Пайпера.

Почему их нет? Может быть, что-то случилось с Мэгги? Прошло не менее трех часов с тех пор, как позвонил Ларс. Они должны были уже давно приехать.

Брайсон сделала шаг к своему телефону и уставилась на него, мысленно приказывая ему зазвонить. Но ничего не произошло. Взяв трубку, она начала набирать номер Ларса, но внезапно остановилась. У них, наверное, сейчас и без того много проблем. Телефонный звонок только помешает. Карла и Ларс либо скоро появятся, либо позвонят, – подумала Брайсон и положила трубку.

Чтобы не изводить себя ожиданием, она схватила куртку и, быстро натянув ее, направилась вниз к реке.

Солнце ярко освещало долину, несмотря на то, что в это время оно не поднималось выше пятнадцати градусов над горизонтом. О скором наступлении зимы говорили и огромные белоснежные шапки на Хребте Брукса. Каждый сильный снегопад делал снежное покрывало длиннее и шире. До тех пор, пока оно, наконец, не покрыло бы Хребет полностью – сначала горы, потом леса и равнины, а потом – реки и озера.

Сейчас же Аляска находилась в той переходной стадии, когда ночи были уже довольно холодными, а дни еще – в память о лете – теплыми. Утром, когда Брайсон вышла из дома, чтобы успокоить голодного Бандита горстью семечек, земля была промерзшей, но уже к обеду она снова оттаяла.

Брайсон прошла сотню метров вверх по течению к большому гладкому камню, часто служившему ей наблюдательным пунктом. Валун своей формой напоминал большое кресло с откинутой спинкой, и на нем, даже без дополнительной подстилки, было удобно сидеть и смотреть на реку.

Женщина расстегнула куртку и откинулась назад, прикрыв глаза и заранее настроив свой слух так, чтобы сразу уловить звук приближающейся лодки.

Что показать Карле? Брайсон хотела бы, чтобы они забрались в Пайпер и полетали над ледниками в поисках следов карибу. В это время года огромное стадо оленей, состоящее из тысяч животных, разделялось на две группы, ближайшая из которых зимовала примерно в трехстах километрах к северо-востоку от Беттлса. Вид такого количества диких животных не оставлял равнодушным ни одного туриста. Вот только перелет туда и обратно занял бы около четырех часов, именно столько, сколько оставалось до захода солнца, и у них бы совсем не осталось времени, чтобы полюбоваться оленьим стадом.

К тому же, учитывая то, как относилась Карла к арктическим полетам, лучше было бы найти местечко в радиусе недолгого пешего перехода. Вариантов было несколько. Они могли взобраться на Купол Мэтьюз – это был относительно легкий маршрут, но все же дающий возможность полюбоваться великолепной панорамой бескрайней долины. Еще можно было пройти вниз по Флэт Ривер до Айси Крик, где каньон становился настолько узким, что сходящиеся утесы вполне могли вызвать приступ клаустрофобии. Третьим вариантом могла быть прогулка по Уайлд Ривер, где Брайсон часто видела лосей.

Вскоре послышался отдаленный гул двигателя, и летчица тут же очнулась от своих мыслей. Лодки еще не было видно, а Брайсон уже ждала на берегу возле того места, где обычно причаливал Ларс.

Ярко-синяя куртка Карлы, стоявшей на открытой части палубы, сразу бросилась в глаза. Как только Брайсон подняла руку, чтобы помахать ей, Карла сделала то же самое. От мимолетной мысли, что она тоже ждала их встречи, у Брайсон потеплело на душе.

Широкая улыбка на лице Карлы еще больше усилила это ощущение, и позволила Брайсон предположить, что с Мэгги все прошло более чем успешно.

– Привет, – крикнула Карла, когда Ларс заглушил двигатель.

– Привет. Судя по твоему виду, все сложилось удачно.

– Лучше и быть не могло! – Карла выглядела такой счастливой и отдохнувшей, что казалась совершенно другой женщиной.

– Мэгги все еще не может свыкнуться с известием об удочерении, – сказал Ларс, привязывая катер. – Но они с Карлой быстро нашли общий язык и так заболтались, что совсем забыли о времени.

– Приятно слышать, – Брайсон по мелководью подошла к лодке и предложила Карле руку. Когда Карла коснулась ее, Брайсон пожалела, что они обе надели перчатки. О, как же глупо хотеть прикоснуться к ней. Соберись!

Карла спрыгнула в воду, обдав брызгами джинсы Брайсон, но та не обратила на это ни малейшего внимания. Улыбка Карлы казалась такой искренней и чертовски обаятельной, что Брайсон мгновенно забыла о неприятностях их первой встречи. И, признаться, очень ждала момента, когда им удастся остаться наедине.

***

– Это невозможно описать словами, – восхищалась Карла. Она смотрела на простирающиеся перед ней бескрайние леса. – Брайсон, это стоило того, чтобы проделать путь через всю планету!

Вид с высоты Купола Мэтьюз, уносящегося в небо на полтора километра, Брайсон всегда считала одним из самых удивительных. Вся северная сказка здесь была как на ладони: широкая долина Уальд Ривер на юге, протянувшаяся до самого Беттлса, каньон Флэт Ривер на востоке, и Уальд Лейк в десяти километрах к северо-западу.

Передав Карле бинокль, Брайсон показала в сторону озера:

– Ты можешь увидеть домик Ларса и Мэгги чуть выше вон той маленькой бухты. Видишь яркую точку на воде? Это катер Ларса.

Карла приложила бинокль к глазам и подкрутила колесико.

– Да, я вижу его, – с восторгом воскликнула она и осмотрела все побережье. – Как же красиво! Озеро полностью в их распоряжении?

– В лесу есть еще парочка небольших домиков. Но ими обычно пользуются охотники и только пару недель в году. Еще к северу от озера есть золотой прииск, но он работает только летом.

– Озеро такое гладкое, прямо как зеркало, – Карла отдала бинокль Брайсон и удовлетворенно выдохнула. – Наверное, ты часто сюда поднимаешься, да?

– Это отличное место, чтобы посидеть в тишине и подумать о жизни. Среди этих величественных пейзажей чувствуешь себя такой маленькой, но в то же время неотделимой от мира природы. Невероятное ощущение… Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Да… Теперь – да. Знаешь, только здесь можно увидеть мир таким, каким он был сотни, может быть даже тысячи лет назад.

– Смотрю, ты быстро проникаешься здешними настроениями.

– Таких мест осталось немного, – девушка повернулась к Брайсон. – Зная, как сильно ты любишь эти места, могу представить, что тебя очень волнуют проблемы охраны природы.

– О да. Я не слишком внимательно слежу за политикой в целом, но стараюсь быть в курсе всего, что касается экологии, а особенно – попыток разработки месторождений в Арктическом Национальном Заповеднике. К сожалению, большинство жителей Аляски приветствуют это, – в голосе Брайсон слышалась грусть. – Это все потому, что каждый из нас ежегодно получает чек на определенную сумму, размер которой зависит от доходов штата от продажи нефти. Но из-за бурения скважин уменьшается количество оленей и других диких животных. Многие из нас пытаются противостоять этому. Скитер следит за последними новостями через Интернет и держит остальных в курсе.

– Ого. Так значит, все получают чек от правительства штата?

– Почти все. Нужно прожить здесь хотя бы год и подтвердить намерение остаться навсегда. Деньги приходят от организации под названием «Постоянный фонд Аляски». Обычно это что-то около тысячи долларов, но в прошлом году я получила чек больше чем на три тысячи.

– Выходит, в жизни здесь есть хотя бы одна выгодная сторона.

– А еще мы не платим налог с продаж и местный подоходный налог. Только федеральный. Но это перестает казаться большим преимуществом, когда узнаешь, насколько здесь все дороже.

Какое-то время Карла смотрела вдаль, не произнося ни слова. А Брайсон в этот момент думала о том, как все же хорошо, что в мире есть люди, в компании которых можно беспрепятственно уходить в собственные мысли. Карла оказалась тем человеком, рядом с которым приятно было молчать.

Но вскоре Карла повернулась к своей спутнице:

– Слушай, Брайсон, ведь ты и Ларс состоите в объединении проводников, но я не видела имени Мэгги на сайте. Получается что она просто домохозяйка?

– Нет, у нее сейчас декретный отпуск. А вообще Мэгги биолог Службы Национальных Парков, работает в Гейтсе, – Брайсон показала рукой на восток. – Граница парка всего в десяти километрах отсюда. Туда ведут два притока озера. Мэгги обычно добирается туда на лодке. Или я подбрасываю ее, когда есть возможность.

– О, так у нее классная работа! Надо будет расспросить ее об этом поподробнее.

– Попроси ее рассказать о том случае, когда старый лось захотел немного подружиться с ней во время брачного периода, – засмеялась Брайсон.

Эту веселую историю знали, кажется, все жители Беттлса. Лось тогда был настолько уверен, что Мэгги первая красотка в округе, что женщине пришлось сбежать от его ухаживаний на дерево и провести там полдня.

– Обязательно спрошу, – Карла рассмеялась в ответ. – Уверена, что и тебе тоже есть о чем рассказать.

– Трудно не согласиться, – но Брайсон не хотела говорить о своих чаще не смешных, а опасных для жизни встречах с лосями. Летчица решила, что не стоит пугать Карлу сейчас, когда та только начала узнавать этот Северный край. Поэтому Брайсон поспешила сменить тему. – Я рада, что вы с Мэгги поладили. Ты уже решила, как долго здесь пробудешь?

– Да, Ларс и Мэгги попросили меня остаться с ними до родов. Я почти уверена, что смогу договориться о таком сроке со своим начальством.

– Как здорово! – воскликнула Брайсон с видом человека, только что выигравшего в лотерею. Но тут же смутилась, внезапно поймав себя на мысли, что выдала все свои чувства.

Карла ответила застенчивой улыбкой:

– Я рада, что ты так думаешь. Мне до сих пор очень стыдно за свое поведение во время нашей первой встречи. Надеюсь, ты не держишь на меня обиды и покажешь еще много дивных мест. Я отлично провела день в твоей компании.

Карла снова окинула взглядом простиравшийся перед ней пейзаж и добавила:

– Я никогда не забуду этот момент. Впервые в жизни я чувствую себя такой умиротворенной.

***

Жизнь семейства Расмуссенов с некоторых пор наладилась, став очень комфортной для каждого из них. Карла взяла на себя кулинарные заботы. Ларс занимался уборкой. Поэтому у Мэгги больше не осталось поводов для того, чтобы бить посуду или швыряться едой.

Карла внимательно следила за состоянием здоровья своей сестры, разминала ее отекшие ноги дважды в день, измеряла давление и слушала сердцебиение младенца. Много времени женщины проводили в разговорах, обмениваясь историями из своих жизней.

Крепнущая связь с Мэгги помогла Карле справиться с печалью, преследовавшей ее с момента похорон и предательства Эбби. Но когда чувства переполняли ее, она плакала на плече Мэгги, а та не переставала повторять, что время лечит все сердечные раны.

Но сердечные раны лечило не только время… Образ Брайсон – кажется, самой удивительной женщины из всех, которых когда-либо знала Карла – не покидал ее мыслей. Она постоянно вспоминала тот поход на Купол Мэтьюз, который наполнил ее душу гармонией.

На шестой день пребывания Карлы у Расмуссенов, Брайсон позвонила и напросилась на ужин, напомнив об оленьих стейках, которые давно обещала Ларсу. От этого известия Карла невероятно оживилась. Ларсу даже не нужно было приезжать за Брайсон, потому что та одолжила у Скитера гидросамолет и сможет прилететь сама. К тому же, у Мэгги на следующее утро был назначен визит к доктору и, взяв четырехместную Сессну, беременную женщину не пришлось бы мучить путешествием по реке.

– Брайсон сказала, что если ты хочешь, то можешь полететь завтра с нами, – сообщил Ларс, когда они с Карлой вышли, чтобы встретить самолет. – Правда она сомневалась, что ты очень обрадуешься такому предложению.

Карла не могла не рассмеяться:

– Наверное, это потому что оба раза, когда я летала с ней, у меня не вышло стать самым спокойным пассажиром. Ненавижу маленькие самолеты! И очень сомневаюсь, что когда-нибудь смогу к ним привыкнуть.

Она все еще не была готова повторить этот опыт, но учитывая, что Мэгги должна была родить уже очень скоро, Карле, возможно, следовало бы постараться пересилить себя.

– Я, конечно, полечу. Но, попрошу заметить, что я не в восторге от такой перспективы. Но все равно полечу, – Карла добавила своему голосу героических интонаций.

Ларс рассмеялся и притянул ее к себе, по-медвежьи обняв:

– Спасибо. Понимаю, что ты делаешь это только ради нас.

Желто-золотой гидроплан Скитера с земли выглядел совсем как летающая тыква в шляпе и железных ботинках. Признаться, зрелище скорее забавное, нежели пугающее. И Карла постаралась запечатлеть в памяти эту комичную картину, чтобы завтра сесть в это чудо техники с легким сердцем и не умереть от страха за время долгого перелета.

Карла помахала рукой, когда самолет был еще далеко и крылья воздушного судна уже через секунду качнулись в ответном приветствии. Вскоре Брайсон приступила к снижению. Когда поплавки коснулись поверхности озера, с обеих сторон взметнулись два широких потока воды, а силуэт Брайсон отлично просматривался в кабине. Большая часть лица девушки была скрыта под огромными очками. Но судя по широкой улыбке, Брайсон обрадовалась встрече ничуть не меньше Карлы.

Заглушив двигатель, летчица открыла дверь и крикнула:

– Приветик! Как у вас дела?

– Отлично! Рады тебя видеть, – карие глаза Карлы сияли озорным огнем.

– Мэгги очень по тебе скучала, – сообщил Ларс, помогая Брайсон выбраться из самолета. – Сразу предупреждаю, она собирается открутить тебе уши.

Брайсон расхохоталась.

– Не беспокойся. Я тоже по ней скучала, – она пошарила внутри Сессны и вытащила два пакета с покупками. – Привезла кучу новых журналов. Представляю, какая скукотища все время лежать в постели.

– На самом деле Карла не дает ей скучать. К тому же… – Ларс расстегнул куртку и продемонстрировал чистую рубашку. – Наша чудесная родственница так замечательно готовит, что Мэг бросила привычку швырять в меня всем, что только попадется под руку.

Мэгги ждала гостью на пороге.

– Господи Боже, наконец-то ты, дорогуша, соизволила выдвинуть свою задницу в нашем направлении.

Брайсон взбежала по ступенькам и осторожно обняла подругу, а потом, наклонившись к ее животу, деловито проговорила:

– Твоя мама умеет подобрать нужные слова.

Смеясь, Мэгги, отпихнула ее голову:

– Иди в дом и начинай готовить. Я голодная, как волк.

– И неудивительно, учитывая, что она не ела уже пару часов, – пробормотал Ларс себе под нос так, что только Карла могла его услышать. – Надеюсь, Брайсон прихватила парочку лишних стейков.

***

Выведав все последние сплетни Беттлса и наполнив свой желудок, Мэгги вернулась в постель.

– Я помою посуду, – вызвался Ларс. – Предлагаю выпить кофе на крыльце, я присоединюсь к вам буквально через пару минут.

– Как тебе такая идея? – Карла взглянула на Брайсон. – Смотреть на заходящее солнце становится моим ежевечерним ритуалом.

– С удовольствием. Веди меня.

Устроившись рядышком в самодельных деревянных креслах, они любовались закатом, окрасившим горы в оранжево-золотистый цвет.

Когда стемнело, Карла зажгла висевшую возле двери керосиновую лампу.

– Ларс сказал тебе, что завтра я лечу с вами?

– Нет еще. И, признаться, я удивлена этому. Хотя и очень обрадована. До Фейрбенкса лететь довольно долго, а Мэгги может родить со дня на день, – Брайсон уселась в кресле поудобнее. – Однажды, когда я только-только получила лицензию пилота, мне довелось везти беременную женщину. Этот опыт мне как-то совсем не хочется повторять.

– Что случилось?

– Вскоре после взлета обнаружилось, что ребенок родится в самолете, хотим мы этого или нет. А мы были в нескольких часах от ближайшего поселения. И мне пришлось экстренно садиться и выступать в роли акушерки. Слава Богу, что все прошло без осложнений. Женщина уже рожала раньше и знала, что надо делать.

– Все закончилось хорошо?

– К счастью, да. Между прочим, ребенка назвали в мою честь. Это был мальчик, – Брайсон ухмыльнулась. – Мать наверняка была счастлива, что меня зовут не Ребекка или Мэри-Энн.

– Твое имя тебе очень подходит, – Карла взглянула на Брайсон. – Очень редкое для девушки. Но в нем чувствуются сила и уверенность. Откуда оно?

– Отца звали Брайс, и он очень хотел сына, – ее лицо потускнело, и глаза заблестели от слез.

– О, прости меня. Я понимаю.

Брайсон выглядела типичным мальчишкой-сорванцом, но, стоит отдать должное, очень женственным. С образом отца были связаны самые теплые воспоминания. И именно он научил ее водить самолет. Очевидно, что они были очень близки.

– Думаю, он сразу понял, как ему повезло, что вместо сына родилась дочь, – Карла попытала утешить Брайсон. И улыбка медленно появилась на лице ее собеседницы:

– Пожалуй, ты права. Он бы непременно с тобой согласился.

– Давно его нет?

– Пять лет.

Не возникало сомнений в том, что Брайсон все еще очень по нему скучала.

– Говорят, со временем боль проходит. Мэгги утверждает, что это действительно так, но мне сложно представить, что когда-нибудь я смогу вспоминать свою маму без боли в сердце, – Карла опустила глаза.

– Нет, лучше не становится, – ответила Брайсон. – Просто учишься терпеть. Сердечные раны со временем затягиваются, но на их месте образуются рубцы. Я знаю, что сейчас тебе трудно думать о смерти. Но, в конце концов, боль стихает, и с тобой остаются только самые радостные воспоминания. И вот тогда ты можешь оставить свою печаль и жить дальше.

– Как он умер?

Брайсон ответила не сразу:

– Наверное, мне не стоит тебе это рассказывать. Ты ведь и так не очень большой любитель полетов, а завтра нам придется лететь в Фейрбенкс. Но если ты хочешь знать… Отец погиб, когда его самолет врезался в скалу. Попал в сильный порыв ветра. Такие здесь иногда бывают, в основном у побережья. Их нельзя увидеть и невозможно предугадать. И с ними нельзя справиться. Это как попасть в торнадо.

– Мне очень жаль.

– Все произошло быстро. И безболезненно, наверное. Именно так, как он хотел. Просто слишком рано.

– Смерть всегда приходит слишком рано, – вздохнула Карла. – Когда родители умирают, слово сирота обретает совершенно иной смысл.

– Да, ты снова права, – на лицо Брайсон падали тени, и ее выражение было трудно прочесть. – Но разве то, что ты нашла Мэгги, не помогло тебе справиться с этим?

– Помогло, это точно. По крайней мере, пока.

– Пока?

– Проще сейчас, труднее потом. Когда мы сблизимся, будет очень больно расставаться и жить на разных концах Земли. У нас ведь даже не будет возможности для видео-звонков через Интернет или долгих телефонных бесед.

– Спутниковые телефоны действительно не очень надежны, но, может быть, Скитер мог бы соединять вас через свой компьютер.

– Этого будет недостаточно. Честно говоря, я даже не уверена, что смогу прилетать сюда чаще, чем раз в пару лет.

Карла пробыла на Аляске всего неделю, но перспектива покинуть вновь обретенную семью и вернуться в свою пустую квартиру, уже вселяла в нее неописуемый ужас.

Волчий вой пронзил вечернюю тишину, и почти сразу же за ним последовал ответный вой, уже намного ближе. Карла подскочила на своем кресле и начала вглядываться в темноту, пытаясь уловить малейшие признаки движения.

– Утром и вечером – как часы. Меня так это пугает. Не могу поверить, что к этому вою можно привыкнуть.

– А мне нравится, – ответила Брайсон. – Этот звук, должно быть, больше любого другого напоминает об одиночестве. Но, в то же время, он вселяет надежду. Дикий зверь, пытающийся найти в темноте сородича. Это позволяет забыть о своем собственном одиночестве, напоминая, что где-то есть и твоя родная душа. Жаль, я не могу позвать ее так же, как это делают волки.

– Я до сих пор не могу понять, как у тебя получается жить здесь одной. Особенно зимой. Я бы сошла с ума. Впрочем, я и сошла, когда меня бросили.

– Случается, что и мне приходится тяжко, – Брайсон замолчала, вслушиваясь в очередной волчий зов, эхом разносящийся над гладкой поверхностью озера. – Жить здесь, все равно что отправиться в одиночное кругосветное плавание на маленькой лодочке. Мир невероятно упрощается, становится легко понять то, чего действительно хочешь. И все мелкие и незначительные вещи, о которых слишком много беспокоятся люди, становятся неважны. Во многом это раскрепощает, позволяет лучше познать себя. Но, в итоге, все равно приходишь к мысли, что себя одной для счастья вряд ли достаточно.

– Но ведь это легко поправимо, – прервал ее Ларс, появившийся на пороге. – Перед тобой раскрыто множество дорог, Брайсон. Просто ты отказываешься по ним идти.

Скорчив рожицу, Брайсон посмотрела на Карлу:

– Забыла предупредить – будь с ним поосторожнее. Ларс обожает играть в сваху.

– Беспокоиться за своих друзей – не самая плохая человеческая черта, – парировала Карла.

– Хорошо сказано, – Ларс облокотился на перила и, ухмыляясь, посмотрел на Брайсон сверху вниз. – Иногда, чтобы люди реализовали все свои возможности, их надо чуть-чуть подтолкнуть. А если это не помогает – как в нашем случае – то приходится хорошенько пнуть.

– Что ж, я тоже готова к хорошему пинку, – Карла поднялась на ноги и потянулась. – У меня такое ощущение, что я корабль без руля и ветрил. Задай мне правильный курс, будь другом.

– Тебе многое пришлось пережить. Мы понимаем, – Ларс положил руку ей на плечо. – Но теперь ты не одна, и мы поможем тебе вырулить на спокойную воду. Правда, Брайсон?

– Для Карлы все, что угодно.

– И первым, о чем я попрошу, будет перелет, от которого у меня не разорвется сердце, – Карла подавила зевок и потянулась к своему кофе. – А со всем остальным будем разбираться уже по возвращении, идет?

– Хороший план. Судя по всему, ты уже готова забраться в постель, – поделился своим наблюдением Ларс.

– Да. Знаю, что еще не очень поздно, но мое тело как будто запрограммировано выключаться, как только стемнеет. Ох уж, эти короткие дни!

– Завтра нам довольно рано вставать, так что я тоже буду укладываться. Брайсон, ты идешь?

– Через минутку.

Как только Ларс и Карла скрылись за дверью, Брайсон опять расслабленно откинулась в кресле и позволила себе немного поразмыслить о событиях этого вечера.

Было очень здорово снова увидеть Мэгги. Брайсон, как и всегда, чувствовала себя легко и весело в компании Расмуссенов. Но сегодня все ее мысли были сосредоточены на их гостье. А ведь Карла несколько раз чуть не заметила, как Брайсон глазеет на нее. Но даже это не могло остановить летчицу. Хотела она того или нет, но оторвать взгляд от Карлы не удавалось. Она старалась уловить каждую мелочь – чуточку вздернутый нос, малюсенький шрам над левой бровью, привычку поджимать губы перед тем, как рассмеяться.

Брайсон понимала, что глупо желать женщину, которая никогда не сможет быть с ней. Она поспешила заверить себя, что это всего лишь мимолетная влюбленность, которая скоро пройдет. А что еще ей оставалось делать?

Глава четырнадцатая

2 ноября

– Дыши, Мэгги. Дыши глубоко. Попытайся расслабиться, – Карла старалась говорить спокойно. Она еще раз измерила сестре давление, которое росло с тех самых пор, как они взлетели.

До Фейрбенкса было еще довольно далеко.

– Что-то серьезное? – Ларс повернулся в своем кресле, расположенном рядом с креслом пилота, и с тревогой посмотрел, как Карла проверяет ритм сердца Мэгги.

– Меня немного беспокоит твое давление, – обратилась Карла к сестре. – И твоя мигрень тоже не слишком хорошая новость. Она усиливается?

– Да. И очень сильно, – Мэгги закрыла глаза и попыталась расслабиться. – Брайсон, нам еще долго?

– Минут пятнадцать, – ответила та. – Я жму на полную. Хочешь, вызову скорую помощь к берегу?

– Ох, не стоит, в этом нет необходимости, – начала Мэгги. – Я уверена, что…

– Мне кажется, что это неплохая мысль. Лучше подстраховаться, – вмешалась Карла.

– Брайсон, вызывай, – тут же сказал Ларс со своего сиденья.

– Уже занимаюсь этим, – ответила девушка, связываясь по радио с башней в Фейрбенксе и передавая запрос на приоритетную посадку.

Когда самолет начал снижение, Карла снова измерила давление Мэгги. Увидев показания прибора, она огромным усилием воли заставила себя не хмуриться. Давление оказалось высоким. Слишком высоким.

***

– Ты чего-то недоговариваешь, ведь так? – Брайсон старалась говорить тихо. Она стояла за спиной Карлы. Обе они наблюдали за тем, как доктора и медсестры заходят в палату отделения скорой помощи, куда увезли Мэгги.

– Скоро все прояснится. Она в надежных руках.

– Как думаешь, что с ней? – Брайсон заметила, обеспокоенность докторов. И еще она видела, как Карла перехватила одного из них, чтобы что-то сказать.

Карла повернулась, и их взгляды встретились:

– Возможно, это преэклампсия. Ты знаешь, что это такое?

Тело Брайсон напряглось, и она сжала кулаки:

– Нет. Это очень плохо?

– Такое бывает у беременных, когда сосуды начинают сужаться. Есть вероятность, что у Мэгги может развиться это состояние. Во-первых, возраст. Во-вторых, первая беременность. К тому же, последние несколько недель ее давление было повышенным – именно поэтому доктор советовал ей постельный режим.

Штора в палате Мэгги одернулась. Оттуда вышла медсестра с поддоном в руках и сразу направилась в лабораторию.

– Во время полета у нее очень сильно подскочило давление. Мигрень тоже является одним из симптомов преэклампсии. Анализы крови скажут врачам больше, – Карла пыталась не выдавать своего беспокойства.

– Это очень плохо? – снова спросила Брайсон. В ее груди все сжалось. Скажи, что с ней все будет хорошо.

– Не хочу тебя обманывать. Это может быть опасно как для Мэгги, так и для ребенка. Если опасения подтвердятся, то возможно докторам придется искусственно ускорить роды или делать кесарево сечение, – Карла посмотрела в глаза Брайсон.

– Если они решатся на операцию, то с Мэгги и ребенком все будет в порядке?

Брайсон даже не заметила, что все ее тело было так сильно напряжено. Но Карла осторожно разжала ее кулаки и взяла за руки.

– С ними все будет в порядке. Надо верить.

Улыбка и мягкие прикосновения Карлы вселили в Брайсон чуточку надежды, и у нее даже получилось немного расслабиться.

***

Врачи подтвердили диагноз Карлы и назначили Мэгги кесарево сечение. Ее перевели в предоперационную палату и подключили к капельнице, чтобы предотвратить появление судорог во время операции. От препаратов Мэгги стало плохо, и у нее закружилась голова.

Когда они вошли в палату, волнение Карлы усилилось еще больше. Мэгги вся вспотела и выглядела неестественно бледной.

– А где Ларс? – удивилась Брайсон.

– Я отправила его прогуляться, чтобы была возможность поговорить с вами наедине, – Мэгги похлопала по обеим сторонам кровати. Карла и Брайсон осторожно присели, взяв ее за руки.

– Я очень на вас рассчитываю. Я уверена, что все обойдется, но на всякий случай, если со мной что-нибудь случится… – Мэгги выглядела совершенно спокойной, но по ее глазам Карла поняла, что врачи рассказали ей о возможном риске. – Ларсу понадобится ваша помощь и поддержка. О, я уверена, из него выйдет отличный папа. Но за новорожденным нужен уход…

Карле хотелось прервать ее и успокоить, но ни она, ни Брайсон не проронили и слова.

Мэгги сделала глубокий медленный вдох и, переводя взгляд с одной девушки на другую, спросила:

– Обещаете?

– Конечно, – ответила Карла.

– Ты же знаешь, что я их не оставлю, – печально кивнула Брайсон.

– Хорошо. Теперь, когда с этим покончено, давайте поговорим о том, что произойдет на самом деле, – Мэгги взглянула на свой живот. – Врачи говорят, что я какое-то время пробуду здесь – как минимум несколько дней. Ларс планирует остаться со мной, ему поставят раскладушку прямо в палате.

– Здорово, – Карла сжала руку сестры. – Я сниму номер в ближайшем отеле.

– И я тоже, – добавила Брайсон.

– Это очень мило с вашей стороны, но Ларс и так будет здесь круглые сутки, – Мэгги взглянула на Карлу. – Ты же можешь не уезжать до того, как я вернусь домой, правда?

– Я могу остаться и дольше. Уверена, с этим не будет никаких проблем – я позвоню на работу и все улажу.

– Хорошо. Но я не хочу, чтобы ты целую неделю провела в больнице. Отправляйтесь домой и как следует отдохните. Прогуляйтесь по окрестностям, пока погода держится, а то скоро все замерзнет. Если хотите, можете пожить в нашем доме.

– Карла может остаться у меня, – вставила Брайсон. – Я присмотрю за твоей сестрой, Мэг, не беспокойся. Ларс сообщит нам, когда можно будет тебя навестить, и мы в считанные минуты будем у твоей постели.

– Я знала, что могу рассчитывать на вас, – Мэгги вздохнула и провела рукой по животу. – Уже скоро у вас обеих будет маленькая племянница.

– Я тоже буду тетей? – видно было, что для Брайсон эта новость стала приятным сюрпризом.

– Конечно, глупая, – Мэгги легонько шлепнула ее по руке. – С каких это пор тебя удивляет то, что ты часть моей семьи?

– Полагаю, вы еще не придумали, как назовете мою племяшку? – Поддразнила Брайсон.

– Она сама мне об этом скажет, – с уверенностью ответила Мэгги.

В дверях появился Ларс. Он улыбался, но его лоб бороздили морщины. И Карла знала, что мужчина сейчас делает то же самое, что и все они, – старается выглядеть спокойным, хотя на душе скребут кошки.

За спиной Ларса показался анестезиолог.

– Ну что, пора, – сказал он. – Ларс, ты можешь остаться, но вас, девушки, я попрошу подождать снаружи.

– Не могу дождаться встречи со своей племянницей, – Карла быстро поцеловала сестру. – Скоро увидимся.

– Мы вернемся, как только нам разрешат, – Брайсон тоже поцеловала Мэгги.

Вскоре будущую маму перевезли в операционную. А Карла, Брайсон и Ларс отправились в зал ожидания, откуда Карла позвонила своей начальнице и договорилась о продлении отпуска.

***

– Доктор сказал, что Мэгги пробудет в операционной около часа, – Ларс снова посмотрел на настенные часы, время тянулось очень медленно. – Думаешь, есть повод для беспокойства?

С тех пор, как Мэгги увезли в операционную, прошло двадцать минут, и все это время Ларс не мог найти себе места и беспокойно ходил по залу. Брайсон и Карла просмотрели уже все журналы и несколько раз сходили за кофе, который почти всегда остывал, прежде чем они вспоминали о нем.

– Скоро мы все узнаем, – Карла тоже начала беспокоиться. Обычно кесарево сечение занимает от получаса до сорока минут, и ей казалось, что кто-то из врачей уже должен был выйти и рассказать о ходе операции. Неосознанно она достала из кармана свое ожерелье и начала поглаживать глянцевую поверхность камня.

– Что это? – спросила Брайсон. – Ты делала точно так же и в предоперационной палате.

Карла раскрыла ладонь и показала ожерелье.

– Наверное, прозвучит глупо, но мамино ожерелье придает мне силы. Как будто мама все еще рядом.

– Ни капельки не глупо. Я чувствую то же самое, когда сижу в отцовском кресле, – едва она произнесла это, как в зал вошел мужчина в операционном халате и направился в их сторону. Он улыбался.

– Поздравляю, Ларс, у тебя родилась девочка. Три килограмма и четыреста граммов. Поскольку роды были преждевременными, мы поместили ее в инкубатор на третьем этаже.

– А как Мэгги? – спросил Ларс.

Хирург положил руку на его плечо:

– Открылось кровотечение, поэтому нам понадобилось больше времени. Сейчас она под наблюдением – у нее жар и давление до сих пор высокое. Еще пару часов ее нельзя навещать, но ты можешь увидеть свою дочь.

Когда врач вышел, Карла обняла Ларса.

– Не волнуйся, такое бывает довольно часто. Уверена, с Мэгги все будет в порядке. Если хочешь, я могу поговорить с дежурной медсестрой.

– Я так рад, что ты здесь, – он тоже обнял Карлу. – Без переводчика я бы не понял ничего из того, что говорят врачи.

Десять минут спустя все трое стояли перед отделением интенсивной терапии для новорожденных и через окно любовались на девочку.

– Она такая маленькая и беззащитная, – в глазах Ларса перемешались трепет с нерешительностью.

Малышка Расмуссен лежала в крохотной кроватке, накрытой пластиковым колпаком. От датчиков, закрепленных на ее груди, к монитору тянулись провода.

Карла изучила показания приборов.

– Дыхание и сердечный ритм хорошие. Давление тоже. Насыщение крови кислородом в пределах нормы. Она сейчас в инкубаторе для того, чтобы поддерживать температуру.

– Когда ее можно будет взять на руки?

– Поскольку она не под аппаратом искусственного дыхания, то, думаю, прямо сейчас. Хочешь, я поговорю с медсестрой?

Ларса отвели в другую комнату, чтобы он мог продезинфицировать руки и надеть халат. Карла и Брайсон через окно наблюдали, как он впервые в жизни берет на руки свою дочь.

– Надо было захватить фотоаппарат, – заметила Брайсон. – Но кто бы мог подумать, что ребенок родится уже сегодня.

– Повезло, что мы уже летели сюда, когда Мэгги стало плохо, – ответила Карла. – Боюсь даже подумать, чем бы могло все закончиться, если бы нам помешала погода или что-нибудь еще. Мы могли потерять их обеих.

– Как хорошо, что ты здесь, Карла. Мне иногда кажется, что твой приезд неслучаен.

– И, судя по всему, мне придется задержаться здесь дольше, чем я планировала. Мэгги пробудет в больнице около недели, и из-за кесарева сечения пройдет еще не меньше месяца, прежде чем она сможет полностью взять на себя заботы о ребенке. Похоже, я остаюсь на все рождественские каникулы.

– Уверена, что и Ларс и Мэгги будут рады это услышать, – улыбнулась Брайсон. – Знаешь, и я тоже.

Брайсон и раньше признавалась в том, что ей приятно проводить время с Карлой. Но сейчас в ее глазах мелькнуло что-то такое, чего раньше не было или Карла просто не замечала. Вне всяких сомнений Брайсон испытывала к ней романтический интерес и влечение. Сексуальное влечение. Земля ушла у Карлы из-под ног. Даже в своих мечтах она не предполагала, что эта ни от кого не зависимая женщина может испытывать к ней такие чувства. И осознание этого факта одновременно обрадовало и испугало Карлу.

***

Брайсон поставила чашку кофе на столик в комнате отдыха и опустилась в кресло. На часах было уже восемь утра, но Карла все еще спала. Поправив куртку, которой была укрыта Карла, она еле справилась с невероятно сильным желанием провести пальцами по щеке девушки.

Что-то изменилось в их отношения, с того момента, когда они разговаривали в детском отделении прошлой ночью. Брайсон это прекрасно видела, но не могла понять, в чем дело. Карла вдруг стала очень застенчивой и избегала встречаться с ней взглядом.

– Мэгги проснулась, – тихо сообщила медсестра, заглянув к ним. – Вы можете ее навестить.

Брайсон осторожно дотронулась до плеча Карлы и улыбнулась ее слабому протестующему стону.

– Карла, ты проснулась?

– Наполовину, – сонно ответила девушка. – Что-то случилось?

– Нам разрешили повидать Мэгги.

– Серьезно? Как здорово! – новость вывела Карлу из оцепенения, и она встряхнула головой, чтобы прогнать сон. Ее взгляд сфокусировался на кружке кофе. – Пожалуйста, скажи мне, что это не стоит здесь уже несколько часов.

– Кофе все еще горячий.

– Ты просто ангел, – Карла взяла кружку и выпила ее тремя быстрыми глотками. – Отлично, теперь я готова.

Войдя в палату Мэгги, Карла внимательно изучила показания на мониторе. Давление улучшилось, но оставалось все еще повышенным. Карла знала, что могло пройти еще несколько недель, прежде чем давление полностью придет в норму. Но Мэгги уже не казалась такой бледной и измученной, а пустой поднос перед ней, красноречиво говорил, что она смогла начать питаться самостоятельно.

– Привет, сестренка, как самочувствие?

– Все болит, – простонала Мэгги и потянулась к пульту управления, чтобы отрегулировать высоту подушки. – Я так рада, что все уже позади. Как вам малышка? Правда, она прекрасна?

– Просто красавица. И ей повезло, что у нее твои глаза, – Брайсон посмотрела на Карлу и улыбнулась. – Карие с золотыми искорками.

Щеки Карлы вспыхнули. Конечно, ничего удивительного в том, что Брайсон знала цвет ее глаз не было, она обращала внимание на любую мелочь. Но все же Карле показалось, что летчица заигрывает с ней. Слова Брайсон прозвучали с оттенком тихой радости, так будто карие глаза с золотыми искрами казались ей пределом совершенства.

Прекрати! Тебе это только показалось! Брайсон не сказала и не сделала ничего, что могло бы дать повод. Или нет? У Карлы уже давно не было возможности потренироваться в разгадывании скрытых женских намеков.

– Да, глаза были первым, на что я обратила внимание, – Мэгги коснулась руки Карлы. – Еще одно подтверждение нашего родства.

– Маме бы это очень понравилось. А где Ларс?

– Я отправила его позавтракать. Бедняга, он ничего не ел со вчерашнего утра, всю ночь не сомкнул глаз и едва держался на ногах.

– Ну же, открой нам тайну. Ты уже придумала имя? – поинтересовалась Брайсон.

– Да, – на лице Мэгги появилась загадочная улыбка. – Мы дадим ей имя в честь двух девушек, которые помогли спасти и ее, и меня. Мы назовем ее Карсон.

– Карсон? Ого, это же просто здорово. Большая честь для меня, – Брайсон обернулась к Карле, которая была обрадована новостью ничуть не меньше.

– Доктор уже сказал, когда вы сможете вернуться домой?

Мэгги покачала головой:

– Он сказал, что не раньше, чем через пять дней. Говорит, что хочет понаблюдать нас какое-то время и убедиться, что мы поправляемся. А когда я смогу отправиться домой, то мне все равно придется долго оставаться в постели.

– Значит, тебе повезло, потому что у тебя дома живет нянька, повар и профессиональный медик – в одном лице. Кстати, я уже позвонила на работу и предупредила, что не появлюсь до нового года.

– Так ты останешься с нами на все праздники? – Мэгги резко подскочила на кровати и вздрогнула от боли. – Черт!

– Осторожнее, – Карла помогла ей улечься обратно. – Будь внимательнее с этими швами. Прошу тебя, только медленные движения. Да, я остаюсь у вас на Рождество. Пожалуйста, скажи мне, что вы с Ларсом украшаете дом гирляндами и всю ночь поете рождественские песни.

– Ха! Мы живем у Санта Клауса на заднем дворе! – рассмеялась Мэгги. – Здесь ты не найдешь ни одного дома без фейерверков. Кстати, Брайсон, ты не думала о том, чтобы одолжить у Чез упряжку и свозить Карлу на Арригеч Пикс?

– Думала, просто не была уверена, что Карла останется на такой долгий срок… Пока снега очень мало.

– О чем это вы?

– Арригеч Пикс находятся рядом с заповедником, – объяснила Мэгги. – Там невероятно красиво. И лучший способ туда добраться – это собачья упряжка.

– Собачья упряжка? – эта идея показалась Карле настолько восхитительной, что она на мгновение даже забыла, как ненавидит холод. – А ты раньше ездила на собаках?

Брайсон улыбнулась:

– Много раз. Я запасной проводник на случай, если кто-то внезапно заболеет.

– И лучшего проводника тебе не найти, – добавил Ларс, появляясь за спиной Карлы. – Знаете, вы обе выглядите ничуть не лучше меня. Почему бы вам не отправиться домой и не отдохнуть? Я буду держать вас в курсе событий, и вы сможете прилететь, если это будет необходимо. В любом случае, увидимся, когда Мэг будет готова вернуться домой.

– Ларс прав, – Мэгги посмотрела на них, шутливо нахмурившись. – Я не выдержу сразу трех человек, ходящих вокруг меня на цыпочках.

– Ты уверена? – спросила Брайсон.

– Не спорьте и не злите меня, – Мэгги театрально изобразила раздражение и весело рассмеялась, протягивая руки для прощальных объятий.

– Может быть, вам лучше пожить в нашем доме? – предложил Ларс, доставая из кармана связку ключей.

– Не знаю, я об этом как-то не задумывалась, – призналась Карла.

– Возьмите на всякий случай. Здесь еще ключи от лодки, внедорожника и снегохода. Думаю, вы разберетесь.

– Хорошо, – Карла положила ключи в карман куртки. – Надеюсь, это всего лишь на пару дней.

Глава пятнадцатая

– С этого места лучше видно, правда? – спросила Брайсон, пристегивая ремень безопасности. Карла сидела рядом в кресле второго пилота. – Мне кажется, ты начинаешь привыкать к полетам.

– Не думаю… – Карла сидела, вжавшись в сидение, и боялась даже случайно задеть штурвал или приборную панель.

– Я бы очень хотела сделать так, чтобы ты получала от полетов такое же удовольствие, как и я.

– Ты даже не представляешь, как бы мне этого хотелось.

Как только Брайсон включила рацию и передала о своей готовности к вылету, Карла тут же замолкла. Спустя всего пару минут гидроплан уже разгонялся по взлетной полосе. Карла была благодарна за мощный обогреватель Сессны, потому что за время их пребывания в Фейрбенксе погода сильно ухудшилась.

– Когда я предлагала тебе остаться у меня, то говорила от чистого сердца. Я была бы просто счастлива провести время в твоей компании.

Карла взглянула на Брайсон. Всего день назад она, скорее всего, с радостью приняла бы это приглашение, но теперь, когда она понимала, что Брайсон испытывает к ней самое настоящее влечение, это было бы слишком поспешным шагом. Карле необходимо побыть одной и все обдумать. После всего, что свалилось на нее в последнее время, могла ли она хоть на мгновение представить, что будет способна желать другую женщину?

– Думаю, мне лучше вернуться в дом Ларса и Мэгги. По крайней мере, пока, – она посмотрела вниз на расстилающиеся под крыльями самолета пейзажи и в очередной раз поразилась бескрайнему великолепию Аляски. – Я провела слишком много времени, страдая по утраченному и стараясь не думать о будущем. Теперь я, наконец, готова встретиться с тем, что меня ждет, и постараться понять, чего же я хочу от жизни.

Раньше будущее пугало Карлу, но рождение племянницы вдохновило ее снова начать смотреть вперед.

– Надеюсь, у тебя это получится. Если захочется с кем-нибудь поговорить по душам, то ты знаешь мой номер телефона. Надеюсь, ты не постесняешься его набрать.

– Я очень ценю твою заботу, Брайсон.

– Я же обещала Ларсу и Мэгги, что присмотрю за тобой.

Остальное время они болтали об абсолютно невинных вещах – о ребенке, о Рождестве на Аляске, о сотне мелочей, которые Карла должна знать, если уж решила пожить в глуши одна. Карла понимала, что Брайсон специально старается занять ее беседой, чтобы помочь отвлечься и перестать бояться высоты и мысленно благодарила ее за это. Она и оглянуться не успела, а самолет уже снижался над Уальд Лейк.

– Мне нужно улететь прямо сейчас, иначе не успею отдать самолет Скитеру и вернуться домой засветло, – сказала Брайсон, как только они коснулись водной глади. – Хочешь что-нибудь спросить, прежде чем я отправлюсь?

– Нет, со мной все будет хорошо.

Гидроплан остановился, и Брайсон заглушила двигатель. Повернувшись к Карле, она помогла ей освободиться от ремней безопасности. Несколько секунд их лица были обращены друг к другу, и внезапно возникшее напряжение стало таким ощутимым, что Карла почувствовала, как краснеет.

– Значит, я могу позвонить и попросить забрать меня, если одинокая жизнь в глуши мне надоест? Ты не будешь против?

Брайсон лишь игриво улыбнулась, отчего по телу Карлы прокатилась волна возбуждения.

Когда же летчица ответила, ее голос был бархатно мягким:

– Я очень надеюсь, что ты позвонишь.

***

Следующие три дня наглядно продемонстрировали Карле, как переменчива погода на Аляске, и как долгая зимовка в глуши может расшатать нервы. Погода практически не позволяла ей выходить из дому, заставив тем самым исполнить свое обещание и постараться разобраться в себе, в своей жизни, в прошлом, настоящем и, кажется, будущем.

Снег валил не переставая с тех самых пор, как улетела Брайсон. Ночью стрелка термометра опускалась до -15, а днем едва поднималась до нуля. Земля полностью промерзла, и даже озеро у берегов начало покрываться льдом. Падающие с неба снежинки застилали все вокруг бесконечной белой пеленой.

Теплые отношения со своими ново-обретенными родственниками вытеснили из сердца Карлы печаль утраты. И хотя волны скорби иногда еще накатывали на нее, справляться с ними становилось все проще.

А еще Карла смогла, теперь уже совсем отстраненно, думать об Эбби. Ей все же очень хотелось найти ответ на вопрос – как это она сразу не заметила, что их отношения с Эбби дали трещину.

Теперь Карла поняла, что ответственность за разрыв не может лежать только на одной из них. В расставании всегда виноваты двое. И пусть окончательное решение приняла Эбби, но Карла тоже виновата. Она не видела ничего, кроме их повседневной жизни, кроме каких-то мелких и бытовых проблем. И за всем этим не заметила надвигающуюся беду. Она была абсолютно погружена в свою работу, приходила домой уставшая и измотанная, наивно полагая, что личной жизни ничего не угрожает.

Но и Эбби тоже была виновата. Если она считала, что у них есть какие-то проблемы в общении или в сексуальной жизни, то должна была рассказать об этом Карле. Черт возьми, ну я же не умею читать мысли! А заводить роман на стороне ужасно подло. Ведь они все это время жили вместе и делили одну постель. Более того, они с самого начала договорились, что их отношения будут моногамными. Конечно же, Карла понимала – бывает так, что люди расстаются. Она бы даже спокойно восприняла это, если бы Эбби ей честно обо всем рассказала. Она должна была рассказать мне обо всем в тот самый момент, когда впервые почувствовала, что между нами образовалась пропасть. Но Эбби притворялась, что любит и хранит верность, а в это время в ее жизни уже была другая женщина.

Но теперь, когда Карла думала об Эбби, перед ней невольно возникал образ Брайсон. Да, Карла, сама того не замечая, сравнивала этих женщин. И Эбби всегда проигрывала. Ведь она не просто обманывала Карлу, она еще и манипулировала ее чувствами, а Брайсон же, напротив, проявляла доброту и чуткость. С самого начала Эбби использовала все средства, чтобы добиться своего – слезы, шарм, гнев, истерики. И Карла во всем ей потакала. Во всем! В выборе фильмов, в планировании поездок… Господи, мы даже посуду покупали только ту, которая нравилась Эбби!

Со временем Брайсон полностью завладела мыслями Карлы, и та не могла понять, что же ей делать, если эта прекрасная летчица на самом деле ответит ей взаимностью. Что тогда? Одно дело – позволить себе немного помечтать. А уже совсем другое – последовать зову своего сердца. Смогу ли я снова довериться женщине? Особенно той, за тысячи километров от которой я окажусь спустя всего несколько недель.

И Карла решила шагнуть в пропасть и довериться судьбе. Совсем не то, что она обычно делала. Но с того самого дня, когда она отправилась на Аляску, заставить свое сердце молчать уже не получалось.

Бушевавшая с самого утра метель, постепенно стихла. Карла решила не упускать шанса, подаренного природой, и позвонила Брайсон.

– Алло? – услышала она знакомый голос.

– Привет, Брайсон. Это Карла.

– Приветик! Я как раз собиралась позвонить тебе. Все в порядке?

– Да, все хорошо, – и это было правдой, практически правдой. Карлу волновало лишь то, что она никак не могла перестать думать о Брайсон. – Так, зачем ты хотела позвонить мне?

– Я недавно разговаривала с Ларсом. Ребенка перенесли в палату Мэгги. Но саму Мэгги постоянно тошнит. И давление все еще слишком высокое. Поэтому врачи пока не отпускают их домой.

– Это довольно странно.

– Да, именно так они и сказали Ларсу. А по какому поводу ты позвонила?

– Я… М-м-м… – Карла изо всех сил вцепилась в трубку, во рту внезапно пересохло. – Я хотела узнать, можно ли еще воспользоваться приглашением и провести пару дней в твоей компании. Я начинаю уставать от одиночества.

И еще я хочу, наконец, выяснить, что происходит между нами, если что-то вообще происходит.

– О, это просто отлично! – воодушевление в голосе Брайсон убедило Карлу в правильности решения. – Ты хотела бы, чтобы я снова одолжила гидроплан у Скитера и забрала тебя, или ты сможешь справиться с катером?

– Думаю, я смогу добраться сама. У меня есть опыт управления небольшими лодками, к тому же, я достаточно внимательно наблюдала за действиями Ларса.

– Хорошо. Когда ты собираешься выдвигаться?

– Минут через тридцать. Мне надо еще помыть посуду и собрать кое-какие вещи в дорогу.

– Значит, буду ждать тебя примерно через час. Не забудь надеть спасательный жилет. И не торопить. Видимость сейчас не самая лучшая, поэтому берегись камней и бревен.

– Не беспокойся, все будет хорошо. Скоро увидимся.

***

Карла начала думать, что несколько переоценила свои силы, почти сразу же, как отчалила. Снегопад с каждой минутой становился все плотнее, превращаясь в непроглядную белую пелену. Вскоре уже на расстоянии метра ничего не было видно. Плыть по озеру было нетрудно, но как только Карла добралась до реки, опасности окружили ее со всех сторон – коряги, острые камни, отмели и упавшие в воду деревья не давали ей расслабиться ни на секунду.

– Осталось совсем немного, – сказала она вслух. Просто сохраняй спокойствие и не торопись.

Едва слова слетели с ее губ, как лодка налетела на торчащий из воды камень. Раздался громкий металлический скрежет, и Карлу швырнуло на палубу. Двигатель заглох, а катер начало потихоньку сносить течением.

– Черт побери!

Карла ухватилась за скамейку и рывком поднялась на ноги. Лодку кружило всего в паре метров от берега. Карла потянулась к рычагам управления, но прежде чем она успела завести двигатель, раздался еще один удар, который сбил ее с ног. Она попыталась смягчить падение, выставив вперед руки, и тут же ощутила резкую боль в правом запястье. Карла прижала руку к себе и стиснула зубы. Катер продолжало нести по течению до тех, пока он не уткнулся в отмель.

– Здорово. Просто здорово! – пробормотала Карла.

Боль в запястье чуть-чуть стихла, она смогла пару раз сжать и разжать пальцы – к счастью, перелома не было, только сильное растяжение.

Ситуация, однако, только усугубилась – двигатель не заводился, а каменистая коса, в которую врезалась лодка, находилась посередине реки. Вода в реке была просто ледяной. В любом случае, Карле не удалось бы выбраться на берег абсолютно сухой.

Стоило признать, что дело плохо. Девушка находилась сейчас где-то на полпути между двумя хижинами.

Она выбралась наружу и осмотрела лодку. Хоть борт и был разорван, но течи, судя по всему, не дал. Карла привязала катер к большому камню, чтобы его не снесло с отмели, достала свою сумку и, закинув ее на плечо, попыталась разглядеть через метель ближайший берег. До него было не больше пятнадцати метров, но сложно было понять, насколько там глубоко. Желая выбраться на землю как можно скорее, Карла отказалась от предыдущего плана – делать все медленно и осторожно.

Ледяная вода мгновенно наполнила ее ботинки, пронзив ноги миллионами тонких игл. Карла осторожно продолжила двигаться к берегу. Вода доходила ей почти до колен, и ноги сразу онемели. Женщина делала один шаг за другим, направляясь вверх по течению.

Течение усилилось. И Карле захотелось кричать от бессилия – в этот момент она чувствовала себя совершенно беспомощной, находящейся полностью во власти стихии. Приступ паники едва не поглотил ее разум, стало нечем дышать, а сердце бешено заколотилось в ее груди.

Судорожно хватая ртом воздух, Карла все же смогла добраться до берега. Она совершенно не чувствовала своих ног, а ее зубы выстукивали мелкую дробь. Дрожащими руками, она стянула с себя сапоги, сняла все мокрые вещи и быстро переоделась в сухие – теплое белье, джинсы и новые шерстяные носки. Стараясь согреть свои ноги, она энергично растирала их, не обращая внимания на боль в запястье. Она, конечно же, не взяла с собой запасные сапоги. И это оказалось большой ошибкой. Пришлось обуть эти же, мокрые. Когда Карла натянула их, ее носки моментально пропитались влагой.

Нужно было что-то делать. До любого из двух домов было около шести километров, но Карлу это не пугало. Поднявшись на ноги и изучив линию берега, она решила, что лучше будет идти к домику Брайсон. Очаг в доме Расмуссенов был предусмотрительно потушен перед отправлением, а в доме своей новой подруги она сможет, наконец, согреться.

Первые несколько сотен метров Карла не отдалялась от реки, но потом снежный покров, скрывавший все неровности каменистого берега, стал таким плотным, что продвижение Карлы сильно замедлилось. Ноги плохо слушались, и было трудно сохранять равновесие, а вывихнуть голеностопный сустав в подобной ситуации совсем не хотелось.

В надежде найти более ровную дорогу, Карла зашла в лес и стала двигаться параллельно реке, стараясь не упускать ее из виду. Ветер усиливался, а метель даже и не думала прекращаться. Иногда белая пелена полностью скрывала от Карлы реку, но девушка не боялась потеряться. С одной стороны от нее была река, а с другой, примерно в километре, начинались горы. Ей нужно всего лишь двигаться вниз по течению, и тогда она выйдет к домику Брайсон.

***

Брайсон напряженно вглядывалась вдаль, пытаясь услышать звук приближающейся лодки. Девушка проклинала метель, которая заглушала все вокруг. Шел уже четвертый час, и до заката оставалось не более сорока минут. А Карла уже так сильно задерживалась, что Брайсон не удавалось найти себе места. Она не могла решить, что ей делать – пойти вдоль реки пешком или пролететь на самолете. Идти было бы дольше, но лететь в такую погоду – равносильно самоубийству. Даже если вести Пайпер на низкой высоте, она все равно может не увидеть катер.

Проклиная все на свете, она кинулась в дом и, бросив в рюкзак необходимые вещи, отправилась на поиски Карлы, осторожно пробираясь по каменистому берегу реки. Она захватила с собой свисток, звук которого разносился гораздо дальше ее голоса, и каждые двести метров Брайсон останавливалась и свистела в него. Единственным ответом на свист был одинокий волчий вой.

Что-то точно случилось. Что-то плохое. Брайсон чувствовала это. Было ошибкой позволить Карле добираться до ее дома одной. Я же обещала Ларсу и Мэгги, что присмотрю за ней.

К тому времени, когда солнце зашло, Брайсон прошла около трех километров. Она достала из рюкзака фонарик и продолжила двигаться дальше.

***

Карле казалось, что она прошла уже очень большое расстояние, но это только оттого, что каждый шаг давался с огромным трудом. Теперь она едва передвигала ноги. Пробираясь по каменистому берегу, Карла несколько раз падала и каждое падение отдавалось болью в поврежденном запястье. Карла до костей промерзла. Холодный, безжалостный ветер пробирался под одежду и сковывал все тело.

В какой-то момент Карла обнаружила, что уже давно не видит за деревьями реки. Она повернула в правильном, как ей казалось, направлении, но, пройдя несколько десятков метров, берега не нашла. Высокие деревья и сильная метель мешали разглядеть, в какой стороне от нее горы.

Карла потерялась. Какое-то время она пыталась убедить себя в обратном, но, в конце концов, признала, что понятия не имеет, где находится. Самым страшным было то, что вокруг уже почти стемнело, а ноги слушались Карлу все хуже и хуже.

Испугавшись, девушка хотела бежать, сама не зная куда, но решила, что гораздо лучше будет успокоиться и попытаться растереть свои ноги. Она села на упавшее дерево, с трудом сняла сапоги и заледеневшие носки. В сумке у нее еще оставалось две пары новых, и она натянула их на ноги. Затем она замотала ноги в запасные свитера и мысленно взмолилась о том, чтобы метель хоть чуточку утихла.

Что делать дальше? Где я нахожусь? Карла давно уже могла миновать хижину Брайсон, не заметив ее. Долина реки была очень широкой в том месте, где стоял домик Брайсон. Если она шла вдоль гор, а не вдоль реки, то могла уйти довольно далеко в сторону. В таком случае до Беттлса сейчас почти пятьдесят километров.

Замерев в нерешительности, Карла вглядывалась в сгущающуюся вокруг темноту. У нее не было ни фонарика, ни спичек, ни оружия. Ничего кроме запасных вещей, которые не особенно помогали согреть ноги.

Карла старалась сохранять спокойствие, но она слишком часто слышала волчий вой по вечерам. Он доносился справа от дома Расмуссенов и как будто издалека. На несколько километров вниз по течению, – как обычно говорил Ларс. Другими словами, именно оттуда, где сейчас и находилась Карла. Она достала из кармана свой талисман-ожерелье и засунула его в правую рукавицу. Ощутив прикосновение знакомого камня, Карла немного успокоилась. Вариантов у нее было не так-то много. Либо идти, подвергаясь опасности заблудиться еще больше или повредить себе что-нибудь в кромешной темноте. Либо оставаться на месте и надеяться, что кто-нибудь найдет ее до того, как она замерзнет или погибнет в лапах хищника. Прошло уже очень много времени, и Брайсон наверняка отправилась ее искать. Эта женщина не могла бы поступить иначе.

Но что, если Карла уже прошла мимо дома Брайсон… Тогда ее спасительница в этот самый момент уходит от нее все дальше и дальше.

Глава шестнадцатая

Карла чувствовала, как страх сковывает все ее тело. Перед глазами поплыли страшные образы, которые ей никак не удавалось прогнать. Женщина вспомнила, как однажды к ним в больницу доставили бездомного. Это произошло холодной февральской ночью. У мужчины были обморожены конечности. Вспомнить страшно! Карла не один раз видела людей в таком состоянии, но ни у кого из них не было обморожения такой степени. Требовалась ампутация. Когда же мужчина пришел в себя после операции и увидел, что у него нет обеих стоп, то на его лице можно было увидеть одновременно и шок, и ужас, и отчаяние, и гнев. «Зачем вы это сделали со мной? Почему вы просто не дали мне умереть? Я не смогу выжить в таком состоянии!» – в истерике кричал он.

И вот сейчас Карла, знавшая не в теории, а на практике, что с человеком может сделать холод, совершенно не чувствовала ни ног, ни рук.

Она вытащила руки из рукавов куртки и спрятала их подмышками, чтобы согреться, но теплее от этого не стало. Самое страшное заключалось в том, что ее начинало клонить в сон. Только не закрывай глаза! Только не закрывай глаза! Карла знала, что если заснет, то никогда уже не проснется.

***

Брайсон решила дать себе еще один час на поиски Карлы. Если она не найдет ее к этому времени, то вернется домой и вызовет помощь из Беттлса, чтобы устроить полномасштабные поиски. Но погодные условия были самые неудачные – полная темнота и минусовая температура. Сильный ветел и обильный снегопад заглушали звуки ее свистка. Господи, ведь мы с Карлой могли просто разминуться!

Брайсон водила лучом фонарика, надеясь, что Карла заметит этот маячок. Она часто останавливалась, напряженно вслушиваясь в каждый шорох, но все, что она слышала, оказывалось лишь воем волков. Брайсон молилась про себя, чтобы с Карлой все было в порядке.

Из всех поисковых операций, в которых участвовала летчица, никогда, кроме поисков отца, она так не волновалась.

Она снова свистнула – долго и протяжно, затем повернулась на девяносто градусов, свистнула еще раз и замерла, вслушиваясь в гул ветра.

Вдруг ей показалось, будто кто-то кричит. Сердце Брайсон тут же забилось сильнее. Неужели это всего лишь ветер?

Она снова свистнула и закричала:

– Карла!

И снова она уловила какой-то отдаленный звук. Абсолютно уверенная в том, что ей не показалось, Брайсон сломя голову бросилась в сторону, откуда донесся крик. Цепляясь за стволы деревьев и освещая путь фонариком, она неслась на зов, раздавшийся из чащи леса.

– Я иду, Карла! Держись! – кричала она, прорываясь через чащу.

Пробежав пару сотен метров, она остановилась, чтобы свистнуть еще раз, и теперь уже ясно расслышала отклик.

– Брайсон! Сюда!

Наконец, она увидела Карлу, сидящую на поваленном дереве. О Боже! На лице Брайсон отразились одновременно беспокойство и облегчение.

– Никогда в жизни я не была так счастлива, – сказала Карла, когда Брайсон опустилась перед ней на колени.

– С тобой все в порядке?

– Замерзла, – девушка дрожала всем телом. – Я разбила катер, мои сапоги намокли, пока я выбиралась на берег. По-моему у меня обморожены ступни. Брайсон, я не могу идти.

Карла еле сдерживала слезы.

– Черт, – мысли Брайсон метались, пытаясь решить, как же перенести Карлу.

Снега выпало слишком много для того, чтобы проехать на снегоходе. Да и на то, чтобы вернуться домой и приехать обратно, уйдет слишком много времени. К тому же, машиной будет очень сложно управлять в лесу, где земля такая неровная. Черт! Черт! Черт!

– Твой дом далеко отсюда? – спросила Карла.

– Пять-шесть километров, – Брайсон сняла свой рюкзак. – У меня с собой несколько грелок для рук и одеяло. Давай посмотрим, получится ли тебя немного отогреть.

Брайсон увидела, что руки Карлы спрятаны под курткой.

– Мне надо будет расстегнуть тебя ненадолго, чтобы поставить грелки, – сказала она.

Под курткой у Карлы оказался темно-синий свитер с высоким горлом. Девушка высунула из-под него одну руку и дрожащими пальцами взяла пакеты:

– Спасибо.

Брайсон застегнула молнию куртки Карлы и повернула фонарик так, чтобы он осветил ноги девушки. Ее ступни находились внутри сумки, рядом с которой на снегу лежали заледеневшие сапоги и перчатки.

– Наверное, не стоит подкладывать грелки тебе под ноги… Лучше дождаться горячей воды.

– Да. Боюсь, что обморожение слишком сильное и согревающий пакет может повредить кожу.

Карлу не удивило, что Брайсон неплохо осведомлена об обморожениях. Это же Аляска. Здесь такие вещи должны знать все, а особенно люди, у которых большой опыт спасательных и поисковых операций.

– Есть идеи, как нам отсюда выбраться?

Брайсон достала согревающее одеяло и завернула в него Карлу, как в кокон.

– Думаю об этом. Катер сильно разбит?

– Корпус цел, но лодку вынесло на мель, и я не смогла завести двигатель. Течение было такое сильное, что судно ударило о камень, который я не заметила из-за плохой видимости.

– Подобное часто бывает, особенно в такую погоду. Я не должна была позволять тебе добираться самой.

– Не вини себя, это я во всем виновата, – сказала Карла. – А грелки действительно помогают. В руках начинает покалывать. Это хороший знак.

– Я рада. Значит так, слушай план А… – Брайсон отряхнула сапоги Карлы и засунула их в свой рюкзак. – Я отнесу тебя ближе к реке. Лучше всего будет нести тебя на плечах, чтобы не повредить ступни. Когда я больше не смогу нести, в дело вступит план Б. Земля в лесу слишком неровная и каменистая, чтобы волочить тебя по ней.

План Б заключался в том, что Брайсон вернется домой одна и возьмет надувную лодку. Правда, она надеялась, что до этого не дойдет. Больше всего на свете ей не хотелось оставлять Карлу одну в темном лесу, пусть даже на короткое время. Когда она нашла девушку, та была не только замерзшей, но и до смерти напуганной. Заблудиться в глуши в абсолютной темноте без возможности пошевелиться – это очень серьезное испытание даже для закаленного Аляской человека.

– Ты уверена, что сможешь нести меня?

– Перед тобой женщина, которая рубит столько дров, что их хватает на всю зиму, – Брайсон выдала Карле самую убедительную улыбку и сняла с себя пояс. Протянув ремень под лямками рюкзака, она снова надела его, и теперь рюкзак висел у ее левого бедра. – Нужно, чтобы ты просунула одну руку в рукав, желательно правую. Ты уже достаточно согрелась для этого?

Карла кивнула и сделала то, о чем ее просила Брайсон. Стряхнув снег с перчаток Карлы, Брайсон засунула в одну из них согревающий пакет и натянула перчатку на руку девушки. Вторую перчатку она сунула себе в карман. Затем она присела перед Карлой и положила ее руку себе на плечо.

– Думаю, ты знаешь, как именно я собираюсь тебя нести?

– Знаю.

– Хорошо.

Отклонившись слегка в сторону, Брайсон просунула правую руку между бедер девушки и, обхватив Карлу, взвалила ее себе на плечи.

– О, да ты почти ничего не весишь, – как она и предполагала, Карла весила не больше 54 килограммов. Девушка была сантиметров на пять ниже Брайсон и немного стройнее. Но сейчас казалось, что она весит еще меньше. Возможно, виной всему был адреналин, придавший летчице сил. – Держись крепче.

Освещая фонариком путь, Брайсон направилась к реке так быстро, как только могла, стараясь не рисковать при этом ни собой, ни своей драгоценной ношей. Ее спина и ноги начали протестовать не раньше, чем Брайсон прошла почти треть пути.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Карла, когда ее спасительница остановилась на мгновение, чтобы перевести дух.

– Как раз собиралась спросить тебя об этом же, – проговорила Брайсон, резкими вдохами глотая морозный воздух.

– Может, лучше будет опустить меня на минутку и передохнуть?

– Пока в этом нет необходимости, – Брайсон продолжила путь, стараясь не обращать внимания на боль в мышцах.

Карла вела себя тихо всю дорогу, и Брайсон искренне надеялась, что это не из-за боли, а просто потому, что она не хочет ее отвлекать.

Девушки преодолели еще около двух километров. В груди Брайсон все горело, а плечи, спина и колени едва не сводило судорогой.

– Отдохнем, – выдохнула она, опуская Карлу на ствол упавшего дерева.

– Тебе нельзя нести меня дальше. Ты загонишь себя до смерти.

Брайсон подняла руку, прося таким образом Карлу не говорить больше ни слова, и устало опустилась рядом. Она сделала глубокий, медленный вдох, осторожно подняла обе руки над головой и потянулась. Мышцы гудели, и она знала, что завтра едва ли сможет встать с постели.

– Осталось совсем немного, – сказала Брайсон, полностью восстановив дыхание. – Еще километра полтора-два. И все.

– Думаешь, у тебя получится?

– Надеюсь. Придется остановиться еще разок. Там будет видно.

На самом же деле, Брайсон очень сомневалась в том, что ее тело выдержит такое испытание. Но все же она старалась не дать Карле поводов для волнения – та и без того пережила за сегодня слишком много.

Отдохнув еще пару минут, они снова отправились в путь. Тело Брайсон кричало в агонии от каждого шага, и она смогла пройти не больше пятисот метров, прежде чем спина и ноги отказались ей служить.

Когда она опускала Карлу на большой валун, ее руки тряслись от усталости, а икры сводило судорогой. Даже отдохнув, она вряд ли смогла бы нести ее дальше.

– Все, – Брайсон рухнула рядом с Карлой.

– Боже, Брайсон, как ты вообще смогла пронести меня так долго… Твое сердце может не выдержать…

Сердце действительно готово было вырваться из груди, а одежда под свитером и курткой вся пропиталась потом. До дома оставалось совсем немного, не больше километра.

– Надо будет… – Брайсон с трудом выговаривала слова. – Надо будет оставить тебя здесь ненадолго. Прости.

– Оставить меня?

– Ненадолго, – ей не хватало дыхания, чтобы говорить длинными фразами. – Я вернусь. Скоро.

Ухватившись за край валуна, Брайсон заставила себя встать.

– Только не засыпай.

– Не буду.

Летчица сняла с себя свисток и надела его на шею Карлы.

– Жаль, что не могу оставить тебе это, – она показала на фонарик. – Он мне нужен, чтобы быстрее найти дорогу к дому.

– Я понимаю. Все будет в порядке.

Брайсон поправила одеяло, в которое была закутана Карла, и потом наклонилась так, что их лица оказались в паре сантиметров друг от друга:

– Скоро тебе будет тепло. Я обещаю. Только не бойся, прошу тебя. И доверься мне.

– Я верю тебе, Брайсон. Будь осторожна.

Карла пыталась сделать вид, что ей не страшно, но глаза выдавали ее. Оставить эту девушку одну, в темноте, оказалось одним из самых тяжелых испытаний за всю жизнь Брайсон.

– Скоро увидимся, – она заставила себя продолжить путь, несмотря на подгибающиеся от усталости ноги.

Снегоход или лодка? – думала Брайсон, приближаясь к своей хижине. У нее было только два варианта, и ни один из них не мог считаться идеальным. Лодка отняла бы больше времени, и оставался риск снова намокнуть – а ни Карла, ни Брайсон не могли себе это позволить. Промокшая от пота одежда Брайсон под пронизывающим ветром очень быстро стала ледяной, а ноги Карлы и так сильно пострадали. Но у снегохода тоже имелись слабые стороны. На каменистом берегу было слишком мало снега для плавного хода машины. Снегоход мог бы зацепиться за что-то и безнадежно застрять.

Когда Брайсон вышла на дорожку, ведущую к своему дому, ей мгновенно полегчало. Она завела генератор и забежала в дом, чтобы включить свет, схватить ключи, теплую обувь и забросить несколько поленьев в камин, чтобы к их возвращению было теплее.

– Веди себя хорошо, – приказала она снегоходу, вставляя ключ в замок зажигания. «Полярис» был довольно устаревшей моделью и в начале сезона не всегда заводился. В прошлом году ей пришлось поменять свечи и масло, прежде чем удалось запустить двигатель. В позапрошлом – искать новый клапан. У Брайсон всегда получалось починить его, но для этого могло понадобиться несколько часов напряженной работы и полет в Беттлс за необходимыми запчастями. Заводись же!

Брайсон дернула стартовый шнур и услышала приглушенный хлопок, но двигатель не завелся. Она попробовала еще дважды – тот же результат.

– Заводись, черт тебя подери! – пробормотала она сквозь стиснутые зубы.

Брайсон попыталась сосредоточиться. Попробовала еще раз. Мотор завелся, но быстро затих. Еще одна попытка. И – о чудо! – «Полярис» ожил.

Чувствуя, что дышать ей стало куда легче, Брайсон бросила свернутую надувную лодку в багажник – на всякий случай. И отправилась в путь.

Летчица посмотрела на часы – с тех пор, как они с Карлой расстались, прошло сорок минут. Для нее это время пролетело незаметно, но для Карлы, наверняка, каждая секунда казалась вечностью.

Глава семнадцатая

Карле почти не было холодно, за исключением тех моментов, когда ветер бросал в лицо ледяные иголки снега и своими колючими прикосновениями забирался за воротник. Она разложила согревающие пакеты по всему торсу. Но по-настоящему Карлу пугало то, что своих ног она все еще не чувствовала.

Время тянулось невероятно медленно. Карла старалась не думать о том, как может повлиять на дальнейшую судьбу ее бесшабашное погружение в дикий мир заполярья, к которому она совершенно не была готова. Сейчас она могла бы развести костер, если бы догадалась захватить спички. Пара запасных сапог тоже не оказалась бы лишней, тогда Брайсон не пришлось бы тащить ее на себе. Какая же я глупая!

Она бы могла оправдать себя, если бы такое произошло в первую ночь на Аляске, до того как Брайсон, Мэгги и Ларс столько всего рассказали ей о том, как важно быть ко всему готовым. Но она все равно недооценила мощь и изменчивость здешней погоды.

Не думай ни о чем! Когда тьма поглотила свет от фонарика Брайсон, Карле пришлось напрячь все силы, чтобы не паниковать.

Хотела бы она иметь хоть чуточку смелости Брайсон. Чтобы жить одной в глуши. Чтобы не бояться любой опасности. Чтобы выходить на прогулку каждый день, не опасаясь, что внезапный шторм не оставит надежды на спасение. Чтобы получать удовольствие от полетов. Чтобы просто не разочаровать эту смелую женщину…

Брайсон не боялась рисковать собственной жизнью ради спасения Карлы, а ведь они едва знакомы. Еще один пример ее твердого характера и абсолютной бескорыстности. Смогла бы я поступить так же?

С первыми звуками снегохода и проблесками его фар между деревьями, спокойствие вернулось к Карле. Брайсон пришла за мной.

Машина замедлила ход и остановилась в паре метров от нее. Брайсон не выключая двигателя, выскочила из снегохода и бросилась к Карле.

– С тобой все в порядке?

– Полностью готова к отправке.

Брайсон вытащила теплые сапоги, которые привезла с собой.

– Так будет удобнее ехать, – она осторожно вынула ноги Карлы из сумки и, размотав свитера, аккуратно надела сапоги. Затем она подхватила Карлу на руки и, прижимая ее к груди, как ребенка, перенесла к снегоходу. – Тебе понадобится достать обе руки, чтобы держаться за меня.

Брайсон проскользнула на водительское сиденье перед Карлой. Она повесила свой рюкзак на грудь, чтобы Карле удобнее было обхватить ее за талию.

– Готова? – крикнула Брайсон через плечо.

– Да, – прокричала в ответ Карла.

Продвигались они очень медленно. Метель не позволяла разглядеть ничего дальше двух метров, поэтому Брайсон часто приходилось подниматься над ветровым стеклом и осматриваться в поисках своих старых следов, по которым они и возвращались домой. Иногда нужно было замедлять ход, чтобы перебраться через поваленное дерево или объехать большой камень. Наконец, вдали показались освещенные окна хижины.

Брайсон загнала снегоход в пристройку, заглушила двигатель и, бросив рюкзак рядом с машиной, повернулась к Карле.

– Давай займемся твоими ногами, – осторожно взяв ее на руки, Брайсон перенесла Карлу в дом и положила на диван.

Поленья, которые она бросила в камин, уже вовсю разгорелись, поэтому в комнате было даже жарко.

– Я поставлю воду и принесу таз, – сказала она, помогая Карле освободиться от перчаток и куртки.

– Спасибо тебе. Не могла бы ты найти еще обезболивающее? Когда я снова смогу чувствовать ноги, они будут просто зверски болеть.

– Считай, что уже исполнено, – Брайсон поставила кипятиться воду в нескольких больших кастрюлях. – Приготовить тебе чего-нибудь горячего? Чай, кофе, какао?

– Какао, если можно.

Приняв обезболивающее, Карла отогревалась горячим напитком, пока Брайсон наполняла для нее ванну.

– Погода слишком плохая для полетов, – констатировала Брайсон. – Но если хочешь посоветоваться с доктором, то можно позвонить в больницу в Фейрбенксе.

– Я подумаю над этим, – Карла приподняла ноги и посмотрела на сапоги. Она не обратила на них внимания во время поездки. А сейчас просто не могла не улыбнуться. Сапоги были коричневые, отороченные искусственным мехом, очень похожие на лапы медведя гризли. Они напомнили ей оранжевые тапочки в виде больших лап, которые она подарила Эбби на Рождество. Та назвала это глупостью и вернула тапочки в магазин на следующий же день. У Эбби совершенно отсутствовало чувства юмора. Как я могла даже подумать о таком подарке? Как вообще можно было прожить с человеком несколько лет и никогда не видеть его истинного лица?

Интересно, кто подарил Брайсон эти причудливые тапки? Карле почему-то хотелось верить, что она сама себе их выбрала.

– Думаю, все готово, – Брайсон опустила руку в воду, чтобы проверить температуру. – Теплая. Окажешь мне честь раздеть тебя?

Руки Брайсон двигались точно и мягко. Она сняла с Карлы сапоги и потом с предельной осторожностью высвободила ноги девушки из двух пар шерстяных носков.

Карла осмотрела свои ступни взглядом профессионального медика. Кожа была очень бледная со слабым фиолетовым оттенком, но в целом все оказалось не так уж плохо. Карла видела случаи гораздо хуже.

– Осторожно, – сказала она себе, опуская ноги в таз так, чтобы они оказались полностью погруженными в теплую воду, но не касались дна.

Брайсон села по-турецки с другой стороны и опустив руку в таз, осторожно помешивала воду.

– Что-то подсказывает мне, что у тебя есть опыт в этом деле, – сказала Карла.

– К сожалению, слишком большой. Но обычно все заканчивается хорошо, если человек провел снаружи только несколько часов. Правильно, что ты их так замотала.

– Ох, скоро узнаем… – Карла сделала глоток какао и приказала себе быть терпеливой. То, что она пока ничего не чувствует, еще ни о чем не говорит. Надо подождать. Неосознанно она потянулась в карман за своим талисманом и вдруг вспомнила, что спрятала его в перчатку. – Черт!

– Что случилось?

– Я положила ожерелье моей матери в правую перчатку, – девушка беспокойно огляделась вокруг. – Ты не знаешь, где она?

Брайсон поспешила достать перчатки из вороха одежды и вернулась к Карле.

– Внутри ничего нет, – грустно сказала она. – Это я виновата. Я отряхивала с них снег перед тем, как положить в карман.

Слезы навернулись на глаза Карлы.

– Значит, оно пропало…

Это всего лишь украшение, – говорила она себе. Но душа все равно разрывалась от горя, словно она опять потеряла свою маму.

– Прости, – Брайсон положила руку на плечо Карлы. – Я понимаю, как много оно для тебя значило.

– Ты не виновата. Это я была слишком неосторожна.

– Нет, с моей стороны было глупо даже предложить тебе добраться до моего дома самой в такую погоду, – Брайсон села рядом и снова помешала воду, добавляя из чайника немного кипятка.

– Перестань винить себя. Это было мое решение.

Но по выражению лица Брайсон было видно, что всю ответственность за произошедшее она возложила на себя.

– Ты спасла меня. В очередной раз… Ты для меня как ангел-хранитель.

Брайсон слабо, но искренне улыбнулась.

– Похоже, у меня развилась привычка быть в нужное время и в нужном месте. Как раз тогда, когда я нужна тебе.

Это было правдой.

– Ты не против, если я задам тебе личный вопрос?

– Не против.

– Пожалуйста, пойми меня правильно… Что с тобой происходит?

Брайсон озадаченно посмотрела на Карлу:

– О чем ты?

– Я имею в виду то, что ты красивая и необыкновенно добрая девушка. Смелая, бескорыстная, преданная своим друзьям. Почему ты до сих пор свободна? У тебя аллергия на серьезные отношения?

Щеки Брайсон вспыхнули, и она отвернулась. Эта внезапная застенчивость смягчила ее черты.

– Спасибо за комплимент, но я вовсе не идеальна, – она долила в таз еще горячей воды. – Нет, это не из-за аллергии на отношения. Просто я еще не встретила своего человека.

– Мне казалось, что между тобой и официанткой из «Дина» что-то уже было. Да и та девушка в аэропорту Фейрбенкса тоже была весьма тобой заинтересована.

Румянец на щеках Брайсон усилился еще больше.

– Я с ними встречалась, – сказала она, стараясь не смотреть Карле в глаза. – Они обе замечательные девушки, но совсем не те люди, рядом с которыми я бы хотела провести всю жизнь.

– А почему? Если не секрет, конечно.

Брайсон пожала плечами:

– Не уверена, что это можно объяснить. Возможно, прозвучит глупо и наивно, но я верю в то, что моего человека я узнаю сразу.

– Я раньше тоже так думала.

И посмотри, куда меня это привело.

– А теперь разве нет? – в голосе Брайсон прозвучало разочарование.

– Похоже, на мою интуицию нельзя полагаться. Я была уверена, что нашла нужного человека… Но, наверное, просто слишком сильно хотела семью.

Брайсон внимательно смотрела на нее, ожидая продолжения.

– Всю жизнь я мечтала влюбиться, и когда это наконец произошло, когда я ощутила первую волну… Ох… Я даже не знаю… Наслаждение близостью, физической и духовной, ощущение того, что я кому-то нужна… Я приняла все это за нечто большее, чем было на самом деле. Теперь я вижу, что у нашей семьи не было прочного фундамента – общих целей и желаний, одинаковой увлеченности друг другом. Мы не могли вместе решать проблемы, которые у нас возникали. Если говорить о наивности, то я самый наглядный тому пример.

– Судя по всему, добром эта история не кончилась, – сочувственно проговорила Брайсон. – Вы были женаты?

– Официально, нет. Но мне всегда казалось, что так оно и было, – Карла глубоко вздохнула. – Оказалось, что так считала только я.

– Мне очень жаль. Похоже, тебе действительно досталось.

– Просто все случилось слишком неожиданно. От этого больнее всего. И это произошло всего за две недели до смерти моей матери.

– Да уж… Тебе на самом деле пришлось очень тяжко. Неудивительно, что ты была такой… взвинченной и обеспокоенной, когда прилетела сюда.

– Неадекватной – более точное слово. Шальная тройка неожиданностей: расставание с любимым человеком, смерть мамы и известие о том, что у меня есть сестра. И все это свалилось на меня примерно в одно и то же время.

– А если не считать этой ночи, тебе стало лучше? От того, что ты прилетела сюда? – тихо спросила Брайсон.

– Да, сейчас мне гораздо лучше. Благодаря этой поездке у меня было время подумать и взглянуть на ситуацию со стороны. Аляска помогла мне разобраться в себе… – она подождала, пока Брайсон поднимет на нее взгляд. – А семья и новые друзья помогли мне по-новому взглянуть на свою жизнь. Да, я очень рада, что прилетела сюда.

– Я тоже этому рада, – Брайсон улыбнулась, но в ее глазах была грусть. – Будет трудно с тобой расстаться. Надеюсь, мы не перестанем общаться, когда ты вернешься в Атланту.

– Конечно, я… – ее ноги почувствовали легкое покалывание.

Брайсон перестала помешивать воду.

– Что случилось?

– Чувствительность возвращается, – ступни Карлы начинали розоветь, что было очень хорошим знаком.

– О, слава Богу!

Но вслед за приятным известием последовала жуткая боль. Ощущения были такие, будто ноги Карлы разделывают, как индейку на День Благодарения.

Застонав, она откинулась на спинку дивана:

– Как же больно.

– Таблетки не помогают?

– Не особенно, – проскрежетала девушка, сквозь стиснутые зубы. – Ох, я бы сейчас все отдала за укол морфина.

Несколько последующих часов Карла провела в настоящей агонии, ее тело было так напряжено, что мышцы спины и плеч начало сводить судорогами.

Брайсон тем временем продолжала процедуру отогревания ног Карлы, регулярно подливая кипяток и помешивая воду, чтобы температура в тазу была постоянной. Она предпринимала попытки отвлечь Карлу разговорами, но это едва ли помогало.

Наконец, мучительная боль превратилась в ноющее биение, ноги раскраснелись и слегка опухли. Но зато Карла чувствовала их и, насколько она могла судить, кожа нигде не была повреждена.

– Думаю, хватит. Теперь следует наложить повязку, – Карла медленно вытащила ноги из воды. – У тебя есть бинт?

– Сколько угодно. Позволь мне помочь.

Брайсон достала свою аптечку, очень ловко и осторожно высушила ноги Карлы и профессионально наложила повязку.

– Ты, наверное, чертовски устала, – сказала она, завершая свою работу. – Думаешь, у тебя получится заснуть?

Карла потянулась, пытаясь распутать тугой узел напряженных мышц в спине.

– Ощущения такие, будто по мне колонна танков проехала, но, в принципе, да – стоит попытаться.

– Я бы предложила тебе свою постель, она гораздо удобнее этого матраца, – сказала Брайсон, поднимаясь на ноги. – Но не думаю, что в твоем состоянии стоит карабкаться по лестницам.

– Не беспокойся, я и на диване замечательно устроюсь. Просто дай мне подушку и одеяло.

– У меня есть идея и получше, – сказала Брайсон. – Только надо будет на минутку тебя подвинуть.

Она подхватила Карлу на руки, собираясь пересадить ее в кресло, но, передумав на полпути, снова выпрямилась.

Их лица оказались очень близко, в этот момент Карла чувствовала каждый сантиметр, где соприкасались их тела. Ее рука обвивала шею Брайсон, ощущая удивительно крепкое плечо. Но самым волнительным было то, что грудь Карлы находилась в считанных сантиметрах от чувственных губ Брайсон.

– Очевидно, что как минимум пару дней ты не сможешь передвигаться самостоятельно. Я просто хотела сказать, чтобы ты ни о чем не стеснялась меня просить, – Брайсон, похоже, не разделяла того волнения, которое охватило Карлу в столь интимном положении. – Я подумала, что перед сном, тебе вероятнее всего понадобится небольшой пит-стоп.

– Отличная мысль. Какао уже начинает проситься наружу, – Брайсон отнесла ее в уголок и усадила на переносной биотуалет, установленный за ширмой. – Я принесу еще дров и выключу генератор.

Брайсон удалилась, давая Карле возможность уединиться.

Осторожно, стараясь не наступать на ноги, Карла стянула с себя джинсы. Натянуть их обратно оказалось задачей гораздо более сложной, и девушка даже подумала, не остаться ли ей в теплых подштанниках до самого выздоровления. От ее напряженных движений боль в ногах усилилась. Процесс выздоровления обещает быть не из легких. Но то, что рядом будет Брайсон, определенно придавало ей сил.

Шум генератора за стеной затих, и в следующую секунду погасли все лампы в доме. Брайсон вернулась и, отряхивая снег с ботинок, проговорила из полумрака:

– Сейчас, одну минутку.

Комната раскрыла перед Карлой свои гостеприимные объятья, когда Карла, удобно устроившись в руках Брайсон, показалась из-за ширмы. Брайсон за это время разложила диван, накрыла его простыней, принесла стеганое одеяло и три подушки. На столике у дивана стояла пара больших, толстых свечей, отбрасывающих причудливые тени.

– Как же хорошо! – воскликнула Карла, хотя и не знала, что ей нравилось больше – то, как Брайсон все устроила, или то, как уютно было находиться в ее объятиях. Карла ощущала острое желание запустить свои пальцы в роскошные волосы Брайсон. – Тебе не стоило так напрягаться.

Брайсон прижала ее к себе чуть-чуть сильнее.

– Мне нетрудно. – И уложив Карлу на диван, добавила: – Могу я еще что-нибудь для тебя сделать?

В мыслях Карлы пронеслось очень много вариантов ответа, каждый из которых удивил ее, но ни один из них она не осмелилась высказать вслух. Ты можешь остаться со мной, пока я не засну. Ты можешь лечь рядом и обнять меня крепко-крепко. Ты можешь целовать меня до тех пор, пока я не умру и снова не воскресну.

– Нет. Спасибо тебе за все.

– Тогда спокойной ночи.

– Тебе тоже.

Карла освободилась от одежды, а Брайсон зажгла маленькую керосиновую лампу и, освещая себе путь, поднялась на чердак. Несколько минут спустя свет там погас.

Карла задула свечи, но долго не могла заснуть и просто лежала, глядя на пляшущие в камине языки пламени. В ее жизни и без того хватало хаоса. Она даже думать не хотела о том, что может снова влюбиться.

Она начала встречаться с Эбби, повинуясь желаниям и физическим потребностям своего тела. Второй раз, на одни и те же грабли, она уж точно не наступит. Карла не видела никаких вариантов, при которых из отношений с Брайсон могло что-то получиться. Но с каждым мгновением, проведенным рядом с этой удивительной женщиной, держать дистанцию становилось все труднее и труднее. Ни сила воли, ни рассудительность Карлы не могли заставить ее сердце не пускаться вскачь всякий раз, когда Брайсон оказывалась рядом. Равно как не получалось утихомирить волнительное ощущение бабочек в животе, стоило ей лишь поймать на себе взгляд Брайсон.

Сейчас Карле уже казалась невероятной сама мысль о возвращении в Атланту до тех пор, пока она не познает вкуса этих чувственных губ. Интересно, что будет с нами, когда мы проведем еще больше времени наедине?

Глава восемнадцатая

Тело Брайсон молило об отдыхе после тяжелых испытаний сегодняшней ночи, но мысли не давали ей покоя.

Тебе стоит быть весьма осторожной в своих желаниях. Все случилось почти в точности так, как Брайсон и мечтала: теперь они проведут много времени вместе и лучше узнают друг друга. Правда, из-за повреждений Карлы у них не будет других занятий, кроме разговоров.

Брайсон желала общения с Карлой, но никак не ожидала, что они останутся наедине не просто на несколько часов, а на несколько дней подряд. Да, теперь, она могла носить Карлу на руках достаточно часто, но, честно говоря, вовсе не при таких обстоятельствах ей бы этого хотелось.

Соблазн поцеловать девушку в момент, когда соприкасались их тела, был слишком велик. И это сводило Брайсон с ума. Она не могла не замечать их близости каждый раз, когда брала Карлу на руки. Ее сердце словно с цепи срывалось, а обоняние обострялось настолько, что она едва не задыхалась в тонком аромате шампуня, исходящим от волос Карлы. Брайсон безумно хотелось прикоснуться к мягкой щеке Карлы, изучить ее невероятно длинные золотистые ресницы и пышные губы, которые так и манили ее к себе.

Но как бы она ни старалась казаться равнодушной, Карла скоро поймет, каким образом она воздействует на Брайсон. И что тогда? Если это случится, то можно ли надеяться, что Карла просто переведет все в шутку? Если же она негативно воспримет такую новость, то между ними возникнет пропасть, которую уже никак не преодолеть.

Донесшийся снизу звук заставил ее затаить дыхание. Карла ворочалась в постели, пытаясь устроиться поудобнее. Вслед за скрипнувшим диваном раздался ее тихий стон. Что бы ты сказала, если бы узнала, как я хочу сейчас забраться к тебе под одеяло, переплести наши тела и не выпускать тебя из своих объятий до самого утра? В доме снова воцарилась тишина, и Брайсон опустила голову на подушку.

Абсолютно нелепо даже думать о какой-то связи с Карлой. У их отношений нет будущего, даже если бы Карла и была заинтересована в чем-то большем, чем просто дружба. К тому же, сама Брайсон не смогла бы так просто забыть о короткой связи с этой девушкой. Карла отличалась от других женщин, с которыми встречалась Брайсон, и она никак не могла понять, что именно делало Карлу такой особенной.

Не менее часа она провела без сна, пытаясь ответить на этот вопрос и, в конце концов, пришла к мысли, что Карла пробудила в ней те чувства, которые не давали о себе знать всю ее жизнь. Сильное духовное влечение. Вот что это было. Рядом с Карлой все казалось гораздо проще.

***

Карла проснулась, когда в доме было еще темно, хотя, судя по тому, что она прекрасно выспалась, должно быть наступило утро. Ее ноги все еще пронизывала тупая боль, но разбудило ее не это, а острое желание посетить уборную. Карле не хотелось беспокоить Брайсон, но другого варианта у нее не было.

– Брайсон, ты не спишь? Брайсон!

– Не сплю, – раздался сонный ответ с чердака. – Ты в порядке?

– Прости, что разбудила, но мне нужна твоя помощь. Я очень хочу в туалет.

– А, конечно. Сейчас спущусь.

Было слышно, как ноги Брайсон ступили на пол чердака, и вслед за этим раздался сдавленный стон. Карла повернула голову и увидела над лестницей отблеск зажженной лампы. Вскоре показалась и Брайсон, медленно спускавшаяся по лестнице с лампой в руке.

– Тебе, наверное, очень больно? – спросила Карла, когда девушка приблизилась к ней.

– Ничего, переживу, – улыбнулась Брайсон. – Ты можешь подождать, пока я зажгу свет и подброшу дровишек в камин?

– Если ты управишься за две секунды, то да.

Брайсон поспешила наружу, чтобы завести генератор, потом сбегала за дровами и включила свет. На ней были старые темно-синие спортивные штаны и толстый шерстяной свитер с высоким горлом того же цвета.

– Может быть, у тебя найдутся такие штаны и для меня? – спросила Карла. – Я не захватила с собой ничего такого, а снимать и надевать джинсы в моем состоянии не очень удобно.

– Конечно, – Брайсон вскарабкалась на чердак и вскоре вернулась с изумрудно-зелеными трениками.

Пока Карла, морщась от боли, осторожно натягивала их, Брайсон поставила воду на огонь.

– Готово, – Карла повернулась и свесила ноги с кровати. Спортивные штаны хорошо сидели на бедрах, но оказались слишком длинными.

Брайсон подошла к ней и, улыбнувшись, осмотрела этот наряд, прежде чем поднять девушку на руки. Карла обвила руками шею Брайсон, почувствовав, как та сразу напряглась.

– С тобой все в порядке? Это не слишком большая нагрузка для твоей спины? – Карла пыталась понять, была ли боль причиной напряжения, но Брайсон отвернулась.

– Нет, все в порядке, – она отнесла ее за ширму, сделав вид, что ничего не произошло.

От Карлы не утаилось натяжение в голосе Брайсон, да и ответила она слишком быстро. Что-то определенно случилось. Усадив Карлу на сиденье биотуалета, Брайсон удалилась. Спустя секунду звякнули чашки, говоря о том, что летчица собиралась налить кофе.

– Готова к обратному рейсу, – позвала Карла, и практически тут же Брайсон материализовалась рядом с ней.

– Что бы тебе хотелось на завтрак? – спросила она, опуская Карлу обратно на постель. – У меня есть сухие завтраки, я могу сделать блинчики или пожарить яичницу с сосисками из оленьего мяса. Или может быть, ты хочешь тостов?

– Да у тебя тут полный сервис, как я погляжу, – улыбнулась Карла. – Сухой завтрак вполне подойдет, об остальном не беспокойся. Мой желудок еще не до конца проснулся, так что чашечка кофе была бы просто спасением.

– Сейчас все будет, – Брайсон налила две чашки горячего кофе, и, протянув одну из них Карле, присела рядом.

– Давай признавайся, – сказала Карла.

Брайсон чуть не поперхнулась своим кофе. Удивление и паника мелькнули на ее лице.

– В чем? – уточнила она.

– Признавайся, у тебя все так болит, что ты еле двигаешься. Но ты это от меня скрываешь. Я права?

Уголки губ Брайсон поднялись вверх.

– Может быть, совсем чуть-чуть, – облегчение на ее лице нельзя было спутать ни с чем другим, и, заметив его, Карла задумалась о том, что может не договаривать ее спасительница. Она наверняка думала, что я имею в виду что-то другое. Но что?

– Наверное, нам обеим надо просто расслабиться и залечить свои раны. Ты можешь вытянуться рядом со мной. Уверена, так тебе будет удобнее, – Карла похлопала по одной из подушек, лежащих рядом. Может быть, она и не может свернуться калачиком в ее объятиях, но если объект ее мечтаний будет на расстоянии вытянутой руки, то это точно отвлечет от боли. – Мы можем вместе почитать, если хочешь.

Выражение лица Брайсон было невозможно прочесть, но румянец, выступивший на щеках, ей спрятать не удалось. Карла поняла, что зацепила что-то, и ее сердце учащенно забилось. Неужели Брайсон думала о том же, что и я? Может быть, она тогда и вправду заигрывала с ней.

– Я в порядке, – наконец ответила Брайсон и встала, чтобы принести еще кофе. – Но все равно спасибо. Устраивайся поудобнее, а я принесу тебе что-нибудь почитать. Какие книги тебе нравятся?

Какая прекрасная возможность, – подумала Карла.

– Я еще в прошлый раз заметила, что у нас с тобой много общих любимых авторов.

– Да? – Брайсон поставила их чашки и подошла к книжным полкам.

– Я говорила именно об этом, когда упомянула, что у нас с тобой много общего.

– Я помню. Ларс тогда вошел и прервал нас. Я все хотела спросить, что ты имела в виду. Вообще, я заядлая читательница, и у меня много всего. Так что же это за книги? Детективы? Фантастика?

Карла не могла сдержать улыбку, хотя и сильно переживала сейчас из-за возможной реакции Брайсон на ее последующие слова.

– Что-нибудь из тех восьми полок справа. Правда, я уже прочла большую часть книг Рэдклифф и Энн Брэннон.

Брайсон замерла на месте. На то, как быстро сменялись эмоции на ее лице, смотреть было весьма забавно. Удивление и недоверие, перешли в облегчение и, наконец, радость.

– Да? – голос Брайсон повысился, подтверждая догадку Карлы.

– Это тебя удивляет?

– О, еще как. Я понятия не имела, – Брайсон попыталась засунуть руки в карманы, но с удивлением обнаружила, что в спортивных штанах их нет. Тогда она сложила руки на груди и постаралась принять безразличный вид.

Карла рассмеялась. Такая неловкая и стеснительная Брайсон в старых трениках и с растрепанными волосами была просто очаровательна.

– Я поняла это по твоей реакции.

– Реакции? – переспросила Брайсон, и ее щеки снова зажглись румянцем.

– Подойди ближе, пожалуйста.

Брайсон с недоверием посмотрела на нее, словно та попросила перейти комнату, полную гремучих змей. Стряхнув с себя нерешительность, она подошла к постели, и остановилась, нервничая и кусая губы.

– Могу я спросить у тебя кое-что?

– Что? – голос Брайсон был тихий и хриплый, как будто она знала, какие слова прозвучат сейчас.

– Я тебе… нравлюсь? И не делай вид, что не знаешь, о чем я.

Брайсон долго смотрела ей в глаза, прежде чем ответить, как будто старалась предугадать, понравится ли Карле слово «да» в ответ.

– А если так?

Возбуждение вспыхнуло и разошлось приятной волной по телу Карлы.

– Если так, то в ближайшие несколько дней мы очень сблизимся.

Лицо Брайсон осветилось счастливой улыбкой, и она с облегчением выдохнула.

Подойдя ближе, она провела рукой по щеке Карлы и, наклонившись, поцеловала ее. Это не был настоящий поцелуй, во всяком случае, не такой долгий, чувственный и горячий, каким Карла представляла себе их первый поцелуй. Брайсон лишь слегка коснулась ее губ и тут же отстранилась. Но этот поцелуй говорил: «Да, ты мне определенно нравишься». Короткая, дразнящая демонстрация того, что будет потом.

Брайсон сделала шаг назад, на ее лице было выражение абсолютной радости.

– Я схожу за обезболивающим и приготовлю нам завтрак, – сказала Брайсон с игривой ноткой в голосе. – И надеюсь, что мы с тобой быстро поправимся, поскольку в данный момент мы обе немного не в форме для…

Она позволила своему восхищенному взгляду скользнуть по формам Карлы, выделявшимся даже под одеялом, и продолжила:

– Хочу, чтобы нам ничего не мешало. Ни боль обмороженных ног, ни ноющие мышцы и уж тем более ни бурчащие от голода животы.

Они улыбнулись друг другу, и Брайсон, что-то напевая про себя, убежала на кухню готовить завтрак.

Перспектива осуществить на практике кое-что, о чем Карла мечтала, была крайне волнующей, но в то же время и пугающей. С тех пор, как она спала с кем-то, кроме Эбби, прошло уже более четырех лет. Легкая тень сомнения пробежала по ее лицу. У Брайсон, судя по всему, было очень много женщин, а Карла не хотела бы разочаровывать ее.

Но эти мысли ушли очень быстро. Хватит строить планы на будущее и жить в прошлом. Лови момент и наслаждайся им, пока можешь, – сказала себе Карла.

Глава девятнадцатая

Брайсон хотела подарить Карле самый романтичный день в ее жизни, такой, который бы та еще долго вспоминала с наслаждением и страстью.

Обычно каждое свидание Брайсон было заранее спланировано. Она всегда приходила с букетом цветов и прекрасно знала, по какому сценарию будет проходить вечер. Карлу же хотелось удивить особенно.

Летчица и сама поражалась тому, что, стоило только Карле оказаться рядом с ней, как земля мгновенно уходила из-под ног.

Мышцы Брайсон не болели так сильно с тех самых пор, как она закончила строить дом. Сейчас ей было больно даже стоять на месте, но она все равно чувствовала себя просто великолепно.

Брайсон сильно увлеклась приготовлением завтрака. Еды в итоге получилось так много, что хватило бы на троих, а то и четверых человек.

– Конечно, не самые лучшие условия для первого свидания, – сказала Брайсон, подходя с тарелками к постели. – Я бы очень хотела отвести тебя в ресторан или куда-нибудь потанцевать.

Карла улыбнулась и похлопала по матрацу рядом с собой, приглашая Брайсон присесть поближе.

– Если не считать наше физическое состояние, все просто идеально. Никаких срочных дел, абсолютное уединение. Великолепная обстановка.

Брайсон присела рядом, удобно устроившись на подушках.

– Я так рада, что ты здесь. Как твои ноги?

– Таблетки и головокружение от счастья весьма неплохая артиллерия против боли.

– Головокружение от счастья?

От этих слов у Брайсон внутри потеплело – она и сама чувствовала то же самое.

– На меня столько всего навалилось… Понадобилось немало времени, чтобы разобраться в себе и в том, что происходит, – Карла выдержала паузу. – Чтобы понять, как ты мне нравишься, как сильно меня тянет к тебе. Я хочу узнать тебя поближе.

– Должна признаться, мое первое впечатление о тебе было не из лучших. Не то чтобы я сама «Мисс Очарование», – с улыбкой призналась Брайсон, и они обе рассмеялись, вспомнив их первую встречу в аэропорту. – Но когда я узнала тебя чуть лучше, мое отношение к тебе достаточно быстро изменилось. В особенности после нашего похода в горы. Я очень много думала о тебе. Боже, не могла представить, что когда-нибудь осмелюсь сказать это.

– Почему?

– Я и подумать не могла, что ты можешь быть лесби. К тому же у тебя и так хватало проблем.

Брайсон не назвала главной причины. Для нее Карла была той девушкой, в которую можно влюбиться без памяти и которую потом невозможно забыть. Оказаться через пару недель одной с разбитым сердцем – этого она боялась больше всего на свете.

– Я тоже о тебе много думала, Брайсон. Ты так помогала мне. И все время была рядом. Улететь от проблем и встретить таких людей как ты, Мэгги и Ларс – это именно то, что мне было нужно, – Карла доела свой тост и отставила тарелку, со вздохом удовлетворения откидываясь на спину. – Отличный завтрак. Знаешь, такая забота может меня сильно разбаловать.

– Ты это заслужила. Особенно после всего того, что ты сделала для Мэгги и Ларса.

Брайсон отнесла тарелки на кухню и вернулась с кофейником и кружками.

– Надеюсь, я успею поправиться до того, как Мэгги вернется. Ей понадобится пара недель, чтобы восстановиться после кесарева сечения, – Карла нахмурилась.

– Если ты не сможешь нормально передвигаться, когда они вернутся, то, наверное, мне придется тоже переехать на Уальд Лейк и ухаживать за вами обеими. В одиночку Ларс с кухней точно не управится.

– Хм. Этого предложения уже достаточно для того, чтобы я не хотела быстро поправляться.

Карла осторожно легла и повернулась набок лицом к Брайсон, подперев голову рукой. Брайсон сделала то же самое. Укол боли в спине заставил ее поморщиться.

– Знатная мы парочка, – рассмеялась Карла.

Брайсон тоже рассмеялась:

– Да уж. Пока я не в состоянии сделать с тобой все, о чем мечтала несколько последних дней. Как говорится, дух жаждет, но плоть увяла и требует покоя.

– Неужели? – в голосе Карлы появились игривые нотки. – Интересно было бы послушать обо всем, что ты хотела сделать со мной. Расскажи, чего мне ждать?

– Лучше я буду импровизировать, – Брайсон провела кончиками пальцев от плеча Карлы до ее ладони. – Хотя, наверное, можно сказать, что медленно снимать с тебя одежду и исследовать каждый сантиметр твоего тела, входило в мои планы.

– М-м-м. Это мне нравится.

Брайсон прижалась к Карле.

– Если я не поцелую тебя прямо сейчас, то просто сойду с ума, – выдохнула Брайсон.

– Я бы очень не хотела, чтобы ты сошла с ума, – Карла провела языком по своим губам, маня Брайсон к себе.

Их губы едва соприкоснулись, выдерживая паузу в дразнящем порыве к соединению. Их поцелуй был медленным и сладким. Карла, равно как и Брайсон, хотела продлить его как можно дольше. Они обе хотели полностью насладиться каждой секундой этого поцелуя.

Сначала кончик языка Карлы коснулся нижней губы Брайсон, а потом она игриво прикусила это же место. Это ленивое обольщение разжигало внутри Брайсон настоящий огонь, и каждое движение языка Карлы заставляло пламя разгораться все сильнее.

Она ответила девушке теми же дразнящими движениями, лаская своим языком ее губы, пока они не раскрылись, приглашая ее полностью погрузиться в пучину поцелуя. Они ласкали друг друга горячо и страстно, наслаждение струилось по телу, спускаясь все ниже, пока не стало совершенно невыносимым.

– Боже, Брайсон, – задыхаясь, проговорила Карла, в тот момент, когда они смогли, наконец, разорвать свои объятия и отодвинуться друг от друга на пару сантиметров, чтобы перевести дыхание. – Я… я даже не могу описать, что чувствую, когда ты целуешь меня.

– Со мной то же самое.

Неприкрытая, необузданная страсть во взгляде Карлы полностью парализовала Брайсон. Она и раньше видела такой взгляд у других женщин, но никогда он так не проникал в ее душу.

– Сейчас, когда мы не сможем продолжить начатое, это слишком опасно. Я просто на взводе, – Карла сжала ее руку. – Стоит тебе лишь коснуться меня, и я кончу.

От этих слов мурашки пробежали по всему телу Брайсон, и горячий ком застрял в горле.

– О, Боже, не говори так! Это нисколько не помогает моему телу успокоиться.

– Неужели? – поддразнила ее Карла. – А может, мне сказать, где именно я хочу коснуться тебя своим языком?

– Ты слишком жестока, – Брайсон резко поднялась, морщась от боли, и заткнула уши. – Ля-ля-ля-ля. Я тебя не слышу. Ля-ля-ля-ля-ля.

Карла тоже поднялась и, смеясь, схватила ее за руку.

– Хорошо-хорошо, я перестану. На меня это тоже не лучшим образом действует.

– Может быть, нам лучше… Э-м-м…

Глаза Карлы еще были затуманены страстью. Брайсон влекло к ним, как мотылька на свет лампы.

– Может быть, ты перестанешь так на меня смотреть? У меня от этого мысли путаются.

– Ничего не могу с собой поделать, – ответила Карла, невинно хлопая ресницами.

– В таком случае, мне придется стать той, кто пересилит себя первой, – Брайсон заставила себя подняться с постели. – Может быть, нам на какое-то время сложить диван обратно?

– Негодяйка! – Карла надула губки и сделала вид, что обиделась.

Когда Карла выглядела так, то ей невозможно было сказать нет, даже несмотря на то, что все тело Брайсон изнемогало от боли.

– Мне надо осмотреть твои ноги, подбросить дров в камин и поискать катер. – Все что угодно, только бы туман в голове немного рассеялся. Холодный душ, если бы он был, сейчас бы пришелся очень кстати.

Карла нахмурилась.

– С первыми двумя пунктами я еще могу согласиться, но искренне надеюсь, что ты не собираешься в таком состоянии отправляться на поиски лодки. Брайсон, она далеко. Я очень долго шла, прежде чем ты обнаружила меня в лесу.

Брайсон посмотрела в окно. Солнце уже взошло и, по крайней мере, на данный момент, не было никаких признаков надвигающегося снегопада.

– Могу тебе точно сказать, что я и сама не хочу этого, но период ледостава очень короткий и сложный. Уровень воды может сильно подняться из-за ледяных заторов, и тогда вниз по течению поплывет очень много обломков деревьев. Даже если ты надежно привязала катер, его может сорвать и унести. Для Ларса и Мэгги это будет очень большая потеря.

– Ты ведь не сможешь его завести, – напомнила ей Карла.

– Я неплохо разбираюсь в технике, к тому же у Ларса на борту всегда есть инструменты. Думаю, у меня есть все шансы, чтобы завести его.

Карла не очень-то обрадовалась ее ответу:

– Похоже, что ты не отступишься. У меня есть шанс отговорить тебя от этого?

Брайсон присела на краешек кровати и погладила Карлу по щеке.

– Со мной все будет в порядке. Обещаю не перенапрягаться и не торопиться без особой на то надобности.

– Как долго тебя не будет?

– Два-три часа как минимум. Надо уже идти пока погода не испортилась, – Брайсон подбросила в камин несколько поленьев. – Как думаешь, твои ноги потерпят до моего возвращения?

– Да, с ними все будет в порядке. А пока ты не ушла, я бы хотела избавиться от утреннего кофе.

– А, точно, – Брайсон повернулась к ней, а Карла раскрыла объятья в ожидании. В ее глазах все еще можно было разглядеть тень обиды.

– Сейчас давай без поцелуйчиков, – предупредила Брайсон, наклоняясь к ней.

Руки Карлы обвили ее шею, и в этот раз она не стала сопротивляться желанию поиграть с локонами Брайсон. Не прошли они и половины пути до ширмы, как Карла провела кончиком языка по ушку своей подруги и прошептала:

– Я так хочу тебя.

Ноги Брайсон вмиг стали ватными.

– Если ты будешь продолжать в том же духе, то я могу не выдержать и уронить тебя. Будешь сама виновата.

Из последних сил она донесла Карлу до места и усадила ее, подавив стон от еще одного спазма в спине.

Карла почувствовала ее напряжение и сразу отбросила свою игривость.

– Тебе не стоит идти, Брайсон.

– Надо. И перестань волноваться, ты и обернуться не успеешь, как я уже буду дома. Пойду, соберу рюкзак. Сейчас вернусь.

Брайсон приняла еще обезболивающих, сложила диван и направилась наверх. К своему обычному набору для выживания она добавила непромокаемые штаны из неопрена, такие же носки и запасную пару сапог – все для того, чтобы можно было без угрозы для здоровья пересечь реку.

– Все готово? – спросила она, не заходя за ширму.

– Зайди и возьми меня, – провоцировала Карла самым соблазнительным, хриплым голосом.

Брайсон обошла перегородку и погрозила Карле пальцем.

– Жестокая. Вот хорошее определение для тебя. Ты собираешься дразнить меня все время, пока будешь здесь?

Карла широко улыбнулась.

– Таков план. Тебе станет легче, если я заставлю тебя корчиться от наслаждения?

Пытаясь успокоиться, Брайсон без лишних разговоров подхватила Карлу и понесла ее к дивану, стараясь не поддаться ласковым пальцам, блуждавшим по ее спине и шее. Она не смотрела на Карлу до тех пор, пока не добралась до места.

– Не играй с огнем, а то сгоришь, – предупредила она Карлу, прежде чем поцеловать ее. Вложив в этот поцелуй всю, копившуюся несколько дней, страсть, она лишь сильнее завела их обеих.

Когда Брайсон выходила из дома, неутоленное желание на лице Карлы было просто бесценным подарком.

Глава двадцатая

Бандит спикировал на Брайсон, как только та показалась на крыльце. Ворон сопровождал ее, пока она спускалась к реке, перелетая с одной ели на другую и громко каркая.

– Да-да, жизнь – тяжелая штука. Посмотри на себя, если я продолжу кормить тебя, то скоро ты не сможешь летать.

Как будто поняв ее, Бандит в ответ встряхнул крыльями, громко каркнул и исчез в чаще леса, оставив ее наедине со своими мыслями.

Дойдя до реки, она остановилась. Уровень воды поднялся на несколько сантиметров, и со вчерашнего вечера полоса льда у берега стала шире сантиметров на тридцать, что неудивительно, учитывая, температуру, которая не поднималась выше –10.

Ее Пайпер скоро не сможет летать. И продлится это до тех пор, пока лед не станет крепким. Брайсон надеялась, что к тому времени, когда Мэгги с ребенком выпишут, озеро еще не замерзнет, и она сможет их забрать на гидроплане Скитера. С другой стороны, теперь она была бы не против, если бы Мэгги выписали чуточку позднее. Тогда Карла осталась бы у нее еще на несколько дней. Но в то же время, это сделало бы их расставание, когда придет время, совсем невыносимым.

Похоже, что снег вчера прекратился сразу после того, как они добрались до дома, потому что Брайсон все еще могла различить слабые следы своего снегохода. Следуя вверх по течению вдоль реки, она размышляла о том, что на первый взгляд казалось невозможным. А что если Карла останется? Брайсон так долго вела уединенное существование, что ей было очень трудно представить свою жизнь другой. И эту жизнь вряд ли бы что-то изменило. Но появилась Карла, рядом с которой все вдруг стало ясным и простым.

Брайсон представила, как просыпается утром и видит Карлу, свернувшуюся возле нее калачиком, и как та отказывается просыпаться, пока не получит свой кофе. Видела их обеих сидящих на диване в обнимку, и читающих книгу. Потом – идущих по бескрайнему весеннему лесу, когда все детеныши зверей выходят, чтобы исследовать незнакомый им чудесный мир. Видела, как они вместе сидят на крыльце, пьют вино и любуются закатом, окрашивающим все вокруг в оранжево-золотой цвет. Все, чем она наслаждалась одна, могло стать вдвое прекраснее, если бы рядом была Карла.

Но это были лишь глупые фантазии. Конечно, Карле понравилось здесь, она была в восторге от восхождения на Купол Мэтьюз и искренне полюбила дикую природу. Но у нее есть своя устроенная жизнь в другом месте. Работа, квартира и, наверное, куча друзей. К тому же, как и все приезжие, она росла среди полного набора новейших достижений цивилизации, и ей будет очень трудно от всего этого отказаться.

А еще она всего чуть больше месяца назад рассталась с женщиной, с которой провела вместе несколько лет. Карла, скорее всего, до сих пор чувствует боль. Возможно, она сейчас просто не может никому довериться всем сердцем и не готова к чему-то серьезному. Также как и Брайсон, Карла знала, что их отношения закончатся спустя пару недель и, вполне возможно, именно этого она и хотела. Может быть, я для нее всего лишь способ забыть о прошлом и утешиться. Эта мысль огорчила Брайсон. Она хотела значить для Карлы больше, но согласна была с радостью принять и это, даже если у нее нет ни единого шанса занять особенное место в ее сердце. Много лет Брайсон жила так, как говорил ее отец – не думая ни о прошлом, ни о будущем и радуясь каждой прожитой секунде. Она просто продолжит жить так и дальше.

Слабый след снегохода, по которому шла Брайсон, оборвался возле огромного валуна, где она забирала Карлу. Дальше следы от ее ног были менее заметны и появлялись только рядом с большими деревьями, где снег падал не так обильно. Но Брайсон хорошо ориентировалась в лесу. Она смогла пройти вдоль реки до того самого места, откуда следы уходили вглубь леса, ведя к месту, где она и обнаружила Карлу.

Шансов было мало, но она обязана была хотя бы попытаться найти ожерелье. Брайсон медленно углублялась в лес, кружа на месте, если сбивалась со следа, и вновь находя его, до тех пор, пока не обнаружила то самое поваленное дерево. Возблагодарив Бога за это, Брайсон опустилась на колени и принялась осторожно сметать снег. Вскоре ее усилия были вознаграждены. Среди белизны мелькнул золотой проблеск цепочки от ожерелья.

Возликовав, Брайсон спрятала свою драгоценную находку в карман и поспешила к реке, даже не замечая усталости в своих измученных ногах. Но ее эйфория была недолгой и оборвалась в тот момент, когда она увидела катер и поняла, что ей предстоит.

Поднявшаяся вода могла помочь Брайсон снять лодку с мели и вывести на реку, но сначала надо было до нее добраться, а это теперь становилось гораздо более сложной задачей, несмотря даже на костюм из неопрена. Летчица поняла, что несколько шагов ей придется идти, разбивая лед, и, когда она дойдет до середины, где как раз самое сильное течение, ей придется идти медленно, иначе безжалостная река унесет ее, словно соломинку.

Карле очень повезло. От одной мысли о том, что могло случиться, Брайсон становилось страшно, но теперь она восхищалась Карлой еще больше. Нужна была большая смелость, чтобы пересечь такой поток и пройти с заледеневшими ногами так далеко.

Брайсон быстро скинула джинсы и натянула неопреновые штаны, носки, надела непромокаемые ботинки и зашнуровала их так туго, как только могла. Подтянув лямки своего рюкзака так, чтобы он находился выше ее плеч, Брайсон несколько раз глубоко вдохнула и сделала первый шаг на тонкий лед у самого берега реки. Она двигалась очень быстро, пока не дошла до середины протока, где вода почти покрывала всю длину ее ног, а течение заметно усилилось.

Мысль о том, что Карла ждет ее дома, придала Брайсон сил, помогла уберечься от спешки и не забыть про осторожность. Шаг за шагом она продвигалась к цели и, наконец, добралась до катера. Брайсон тут же нырнула в его кабину, спасаясь от пронизывающего ветра, и быстро переоделась. Осматривая поврежденный борт катера, она отметила, что облака на небе становятся плотнее, а ветер значительно усилился. Повреждения, о которых говорила Карла, на деле оказались не столь серьезными; лодка оставалась вполне транспортабельной. Самое главное, чтобы удалось завести двигатель. Только с четвертой попытки Брайсон с этим справилась. Возможно, Карла в суматохе просто переполнила карбюратор топливом, и поэтому он не заводился.

Теперь оставалось только дотащить катер до воды. Поднявшаяся река помогла в этом – от борта лодки до кромки льда было не больше десяти сантиметров. К счастью, у Ларса на катере имелась лебедка, и при помощи нее и небольшого якоря Брайсон быстро расправилась с последним препятствием на пути домой. Не прошло и получаса, а она уже неслась вниз по течению к своей хижине.

***

– Скучала?

Четыре часа, миновавшие с тех пор, как Брайсон ушла, показались Карле вечностью.

– Это явное преуменьшение. Возникли какие-нибудь трудности? Ты вернулась на лодке? Как ты себя чувствуешь? – выпалила она одним духом.

Брайсон рассмеялась.

– Нет, да, не обижайся, если я засну на полуслове. Чувствую себя малость разбитой.

Она повесила куртку и рюкзак на крючки с внутренней стороны двери и скинула сапоги.

– Удивительно, что ты еще можешь стоять. Я так волновалась. Думала, ты вернешься гораздо раньше.

– Пришлось сделать небольшой крюк. Закрой глаза и протяни руку. – Глаза Брайсон блеснули. Она медленно подошла к дивану.

Ничего не понимая, Карла все же подчинилась. Когда она сжала в ладони знакомые очертания и почувствовала приятный холод камня, ее сердце наполнилось счастьем. Она не могла поверить в это чудо, пока не открыла глаза и не убедилась, что это не сон.

– Боже мой, ты нашла его! Как у тебя получилось?

– Я знала, как эта вещь дорога для тебя. И, наверное, мне просто повезло.

– О, Брайсон! Я уже даже не надеялась когда-либо увидеть его. Не знаю, как тебя благодарить.

Карла прижала ожерелье к сердцу.

– Этого и не нужно, – Брайсон улыбнулась Карле доброй улыбкой. – Видеть тебя такой счастливой, для меня самая щедрая награда.

– Присядь рядышком со мной и постарайся расслабиться. Ты едва держишься на ногах.

Брайсон слабо кивнула, но вместо того, чтобы послушаться Карлу, отправилась на кухню.

– Но сначала я сделаю глоток какао. А тебе налить?

– Да, пожалуйста.

– Как у тебя дела? Ноги сильно болят?

– Только что приняла еще пару таблеток, а так все в порядке.

– Не думаю, что у Ларса возникнет много проблем с починкой катера, – сказала Брайсон. – С двигателем все в порядке, скорее всего, просто карбюратор был перелит топливом.

– Отличные новости. Я хотела бы оплатить расходы на ремонт.

– Думаю, Ларс будет против. К тому же у него есть друг, который может все починить в обмен на какую-нибудь услугу. Бартер здесь вообще очень популярная система расчетов, – Брайсон принесла кружки с какао и рухнула на диван рядом с Карлой. – Ох, как же хорошо наконец-то присесть.

Откинувшись на спинку дивана, Брайсон с удовлетворенным вздохом закрыла глаза.

– Дай мне минутку, и мы займемся твоими ногами.

Когда и через несколько минут она не пошевелилась и ничего не сказала, Карла осторожно приподняла ее за плечи и уложила к себе на колени. Брайсон даже не открыла глаз.

Легонько поглаживая ее волосы, Карла слушала тихое дыхание Брайсон. Мне с тобой так спокойно.

***

– Ты уверена? – с недоверием в голосе спросила Брайсон.

Карла не хотела торопить события, но спустя четыре дня полной зависимости от Брайсон она была более чем готова вернуться к самостоятельной жизни. Не то, чтобы ей не нравилось, когда ее носят на руках, просто отек уже прошел, а на ступнях осталась всего пара волдырей, которые быстро проходили от действия антибиотиков. Время пришло. Чем быстрее она убедит Брайсон, что все в порядке, тем быстрее они смогут начать развивать свои отношения. Боль в мышцах Брайсон прошла довольно быстро, но она отказывалась заниматься любовью с Карлой, пока та тоже не поправится.

Время летело незаметно, а девушки успели сильно сблизиться, рассказывая истории своей жизни. Они делились друг с другом тем, что они любят, а что – нет. Брайсон могла развеселить Карлу так, что щеки болели от смеха. В дополнение ко всему, у них была куча времени для долгих, неспешных поцелуев, от которых жажда страсти становилась лишь сильнее.

– Перестань волноваться, я же медсестра, забыла? – Карла села на диван и осторожно поставила ноги на пол. – Все нормально. Болит совсем чуть-чуть.

Брайсон в нерешительности стояла рядом, готовая поддержать Карлу, если это понадобится.

– Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь. Мне вовсе не трудно носить тебя.

Карла обвила руками шею Брайсон.

– Я знаю, но ненавижу чувство беспомощности. Не хочу, чтобы ты была моей сиделкой вечно. Хотя мне и нравится, как ты обо мне заботишься. – Она притянула Брайсон к себе и страстно поцеловала. – У меня другие планы на твою, судя по всему, неиссякаемую энергию.

Брайсон обняла ее за талию.

– Неужели? – спросила она, улыбаясь.

– Ага. И если ты снова захочешь спать на чердаке, то я заберусь туда вместе с тобой. Мне надоело спать одной.

– Я же тебе говорила, что постоянно ворочаюсь. Внизу тебе было бы удобнее…

– А по-моему дело не в этом. Ты просто не хотела поддаваться искушению. Меня не обманешь, – Карла игриво ткнула Брайсон в грудь. – Больше никаких «попозже», да? Если я не доберусь до тебя в ближайшие несколько часов, то могу просто сгореть от страсти.

– Хм. Этого нельзя допустить, – Брайсон поцеловала ее так сильно и страстно, что они обе несколько секунд не могли отдышаться. – Я тоже тебя хочу, Карла. Очень сильно.

– Запомни это чувство.

Если бы Брайсон продолжила так на нее смотреть, то Карла бы не смогла больше следовать своему заранее подготовленному плану.

– Ты можешь для меня кое-что сделать?

– Все что угодно.

– Как насчет ванны?

– С удовольствием, – ухмыльнулась Брайсон. – Черт, жаль, что таз слишком мал для нас двоих.

– Я тоже об этом подумала. Но мы можем мыться по очереди и помогать друг другу.

– М-м-м. Очень неплохой вариант, – Брайсон чмокнула ее в лоб и высвободилась из объятий. – Я поставлю греться воду и подготовлю все остальное.

Пока Брайсон устанавливала овальный оцинкованный таз поближе к печке, Карла присела на диван и сняла повязки. Вода грелась долго, и все это время летчица поглядывала на нее с загадочной улыбкой. Когда таз, наконец, был наполнен, в качестве последнего штришка Брайсон добавила в воду ароматизированную соль для ванн. Затем она достала пару полотенец и повесила их вместе с махровым халатом на спинку стула возле печки.

– Готова?

Брайсон закашлялась:

– Этот вопрос можно понять по-разному, но – да, я готова.

Подойдя к своей импровизированной ванне, Карла дрожащими пальцами начала медленно расстегивать пуговицы на своем изумрудном кардигане. Нервное возбуждение охватило ее, и сердце просто сорвалось с цепи.

– О нет, ты не посмеешь, – Брайсон быстро шагнула в сторону Карлы и взяла ее за руки. – Слишком много дней я мысленно раздевала тебя, чтобы упустить такую возможность.

Стоя лицом к Карле, она принялась медленно расстегивать пуговицы на ней.

– Я бы хотела делать это весь день, но не могу позволить тебе простудиться, – добавила Брайсон, обнажая плечи Карлы, и не удержавшись, поцеловала ямочку между ключицами.

– Это вряд ли. Когда ты так близко, внутри меня все закипает.

Руки Брайсон скользнули под водолазку и замерли, коснувшись прохладными кончиками пальцев горячего тела Карлы. Ее кожа оказалась настолько чувствительной, что даже легкое прикосновение привело ее в трепет. А неприкрытое желание в глазах Брайсон лишь усиливало этот эффект.

– Хочешь свести меня с ума? – спросила она, когда пальцы Брайсон скользнули по ее спине вниз к талии и дальше, забираясь под пояс спортивных штанов.

– Ничего не могу с собой поделать, – хрипло ответила Брайсон, сжимая ягодицы Карлы.

– Ты же знаешь, что чем раньше я залезу в ванну, тем раньше я из нее вылезу и окажусь в постели.

– Знаю, – с готовностью согласилась Брайсон.

Она сняла со своей подруги водолазку, затем медленно спустила штаны, кончиками пальцев прокладывая чувственную дорожку вдоль внешней стороны бедер к щиколоткам и, наконец, полностью освободила ее от них. Под одеждой у Карлы оказались лишь бежевый бюстгальтер и трусики, такие прозрачные, что совсем не оставляли места для воображения.

Взгляд Брайсон скользнул по ее телу, и Карла услышала легкий вздох восхищения.

– Ты божественна, – прошептала Брайсон, протягивая руки за спину Карлы, чтобы расстегнуть крючки на бюстгальтере.

Трусики вскоре тоже оказались на полу. Когда Брайсон отступила на шаг, чтобы полюбоваться Карлой, ее зрачки были так расширены, что глаза казались почти черными.

– От такого великолепия захватывает дух.

– Мне чертовски приятно, что тебе понравилось.

Она поежилась, то ли от прохлады в комнате, то ли от хищного взгляда, которым одарила ее Брайсон. Не позволяя Брайсон приблизиться, Карла вытянула руку вперед, и забралась в ванну. Емкость оказалась такой маленькой, что ей пришлось согнуть колени, чтобы уместиться в ней. Вода едва покрывала грудь девушки, но комфортная температура и восхитительный аромат соли дарили поистине королевское наслаждение.

Опустившись на колени рядом с ванной, Брайсон закатала рукава.

– С чего мне начать? – спросила она, макнув мочалку в воду и нанеся на нее ароматное жидкое мыло.

– Вот отсюда, – Карла вытянула ноги и поместила их на край таза.

Мягкими круговыми движениями Брайсон начала растирать ноги Карлы, не отрывая голодного взгляда от ее груди. Вскоре Карла без удивления обнаружила, что ее соски стали совсем твердыми.

– Похоже, мне не нужно объяснять, что твои прикосновения делают со мной.

– Так горячо.

Брайсон провела мочалкой вверх по бедру Карлы, прошлась по животу, и добралась до ложбинки между грудями. Она наклонилась вперед, чтобы поцеловать Карлу. Ее язык настойчиво протиснулся между губами девушки, в то время пока рука, вооруженная мягкой мочалкой заигрывала с грудью Карлы, после чего медленно направилась вниз.

Когда губка задела клитор, бедра Карлы невольно поднялись навстречу, пытаясь поймать и продлить это наслаждение. Стон едва не разорвал союза их губ, и Брайсон ответила на него еще одним дразнящим движением руки. Усилием воли Карла заставила себя прервать поцелуй и едва ли не вырвала мочалку из рук Брайсон.

– Это слишком опасно, – сказала она, ловя ртом воздух. – Лучше я закончу сама, а ты займешься моими волосами.

Тень разочарования мелькнула на лице Брайсон, но она понимающе улыбнулась.

– Конечно.

Используя небольшой кувшин, она намочила волосы Карлы и, нанеся шампунь, принялась медленно массировать голову. Карла тем временем поспешно натирала мочалкой свое тело, старательно избегая дальнейшей стимуляции, и без того гиперчувствительной, груди и области паха.

– Для тебя это такая же пытка, как и для меня? – спросила Брайсон, ополаскивая волосы Карлы новой порцией теплой воды.

– «Пытка», на самом деле, самое подходящее слово для этого. И мне кажется, что теперь настала твоя очередь.

Выбравшись из ванны, Карла предоставила себя в распоряжение Брайсон, которая завернула ее в теплое полотенце, насухо вытерла и замотала на голове великолепный тюрбан. Потом она помогла Карле надеть халат и скромно чмокнула ее в лоб.

– Приготовление свежей ванны для меня займет несколько минут, – с улыбкой глядя на нее, сказала Брайсон. – Ты можешь продрогнуть, пока ждешь. Может быть, тебе лучше согреть для нас постель? Я быстро.

Карле очень хотелось поквитаться с Брайсон, но ее ноги уже начали покрываться мурашками, а идея наблюдать за Брайсон из-под теплого одеяла показалась в данный момент еще более привлекательной. Вскоре у них будет вдоволь времени попробовать на практике все, о чем она мечтала последние дни.

– Возможно, ты права.

Пока Карла раскладывала диван, Брайсон, при помощи большого ведра, в несколько заходов опустошила ванну, выливая еще теплую воду на улицу. К тому времени, когда она снова наполнила ее, Карла уже удобно устроилась в постели, подложив под голову кучу подушек таким образом, чтобы открывался отличный вид на ванну и на Брайсон, которая вот-вот начнет раздеваться.

Опустив руку в воду, Брайсон проверила температуру. Удовлетворившись, она быстро скинула носки, фуфайку и расстегнула молнию на джинсах. Все это время, она была так занята своими приготовлениями, что до последнего момента даже не взглянула на Карлу. И по тому, как Брайсон внезапно замерла, было ясно, что в глазах девушки она увидела, насколько та была взволнованна.

Брайсон ответила ей таким же взглядом и нарочито медленно продолжила свой стриптиз, стягивая джинсы и освобождаясь от своей майки. Нижнее белье черного цвета, вскоре последовало за остальной одеждой. Перед тем, как погрузиться в ванну, Брайсон на секунду задержалась, явно наслаждаясь эффектом, который она оказала на свою немногочисленную публику.

Карла вдруг поняла, что ее нижняя челюсть уже давно находится в подвешенном состоянии, и поспешила закрыть рот. Румянец залил ее щеки. Она была просто поражена совершенством обнаженного тела Брайсон. Хотя Карла и без того знала, что Брайсон в отличной физической форме – никто из знакомых ей женщин не смог бы пронести ее на своих плечах несколько километров. Но Карла все равно не была полностью готова к виду идеальных подтянутых форм. На девушке не было ни грамма жира, бедра казались высеченными из камня, мышцы плеч и рук были словно тугие канаты, а плоский живот своими кубиками создавал резкий контраст с округлостями груди.

– Поторопись, – потребовала она, когда к ней вернулся дар речи.

Опускаясь в воду, Брайсон хихикнула, но Карла точно знала, что они обе сейчас на взводе. Скорость, с которой летчица вымылась и вытерлась насухо полотенцем, была, наверное, рекордной. Карла откинула край одеяла, приглашая девушку в постель, но не успела она принять приглашение, как тишину уединенного обиталища разорвал резкий звонок спутникового телефона.

Глава двадцать первая

– Сейчас?

Брайсон смотрела на телефон, который продолжал звонить. Решившись, она схватила свой халат и, набросив его, взглянула на Карлу, на лице которой проступило то же самое недовольство, которое ощущала сейчас сама Брайсон.

– Нет, это просто невероятно, – пробормотала она, снимая трубку. – Алло?

– Привет, Брайсон. Пожалуйста, скажи, что Карла сейчас с тобой.

Связь была плохая, и поэтому голос Ларса прерывался. Девушка услышала только первый слог имени Карлы.

– Да, Ларс, Карла со мной, – ответила Брайсон, поворачиваясь к Карле. – У нас все в порядке. Она старалась говорить медленно и разборчиво, предполагая, что у Ларса на том конце точно такие же проблемы со связью.

Карла игриво улыбнулась. Она лежала на боку, опираясь на один локоть, и одеяло едва прикрывало ее грудь. От этого вида у Брайсон внутри все сжалось.

– Здорово, я… – шум прервал голос Ларса, но через пару секунд Брайсон смогла расслышать. – …дней, поэтому я начал беспокоиться, когда она не отвечала.

– Связь плохая, Ларс. Карла здесь уже несколько дней. – Брайсон зажала рукой микрофон. – Ты хочешь, чтобы я ему рассказала про то, что с тобой случилось?

– Не сейчас. Со мной уже все в порядке, а они будут волноваться.

Еще несколько секунд в трубке был только шум, и Брайсон даже подумала, что их разъединили, но вдруг голос Ларса снова прорвался через помехи.

– …уже два дня…

– Я не расслышала, – сказала Брайсон. – Повтори последнюю фразу.

– С ребенком все в порядке, и нам только что сообщили, что врачи готовы выписать Мэгги, потому что ее давление в норме уже два дня.

– Отличные новости. Когда?

Брайсон надеялась, что в ее голосе больше энтузиазма, чем она сейчас испытывала. Конечно, она была счастлива слышать о выздоровлении Мэгги, но возвращение Расмуссенов означало, что время уединения с Карлой подходило к концу. На сердце у нее потяжелело, и это наверняка отражалось на ее лице, потому что Карла все поняла, и улыбка на ее лице потускнела.

Ответ, который Брайсон услышала, оказался самым нежеланным из всех возможных.

– Они уже оформляют бумаги на выписку. Вы можете вылететь прямо сейчас? Мы бы встретили вас в аэропорту.

– Погоди, Ларс.

Она взглянула на часы и мысленно прикинула, сколько еще времени остается до заката. Если вылететь прямо сейчас, и гидроплан будет свободен, то они успеют вернуться в Беттлс до захода солнца.

– Если самолет Скитера сейчас не занят, то я смогу быть у вас через три с половиной, четыре часа. Если буду опаздывать, то свяжусь с вышкой в Беттлсе и оставлю сообщение.

Брайсон не могла смотреть на разочарование Карлы, которая становилась все грустнее с каждым услышанным словом.

– Отлично, – ответил Ларс. – Скоро увидимся.

– Они возвращаются прямо сейчас, да? Это просто здорово. – Попытка Карлы улыбнуться удалась лишь отчасти.

– Я должна отправиться немедленно, – сказала Брайсон, приближаясь к постели. – И это самое хреновое.

– Полностью согласна.

Присев на краешек кровати, она взяла Карлу за руку.

– Как ты себя чувствуешь? Хочешь полететь со мной?

Карла посмотрела на свои ноги.

– Мне нельзя много ходить, и если мои ноги снова замерзнут, то могут возникнуть серьезные проблемы, но я просто обязана быть там.

– Мы можем хорошенько утеплить их. Тебе не придется ходить больше, чем ты сама хочешь. Но, может быть все же, тебе лучше остаться здесь и еще отдохнуть?

– Учитывая проблемы с давлением у Мэгги и то, что ребенку всего несколько дней от роду, я должна лететь. – Карла сжала ее руку. – К тому же я не хочу надолго выпускать тебя из виду, – на этот раз ее улыбка была искренней на все сто.

– Похоже, что ты решила это окончательно, – с улыбкой сказала Брайсон, одарив Карлу мимолетным поцелуем. – И, должна сказать, я тоже не горю желанием расставаться с тобой.

Они переоделись в теплую одежду. Брайсон отыскала для Карлы пару специальных ботинок, предназначенных для высадки на Луну. Изготовленные из особенного сверх легкого материала, эти итальянские сапоги стали самым правильным выбором, поскольку были спроектированы для нескольких размеров одновременно и выдерживали температуру до –35.

– Нам лучше сразу забрать твои вещи. Раз уж ты теперь будешь жить у Ларса и Мэгги. – Подхватив сумку Карлы, Брайсон надела ее как рюкзак.

Карла нахмурилась.

– Я знаю, что нужна им, и я очень хотела бы проводить время со своей племянницей…

– Но как-то это все не ко времени.

– И я того же мнения.

Как только они вышли на крыльцо, Брайсон привычным уже движением, подхватила Карлу на руки, настаивая на том, что ее следует донести до Пайпера.

– В этом нет никакой необходимости, – запротестовала Карла, автоматически обвивая своими руками шею Брайсон. – Это расстояние я могу пройти сама.

– Избавь меня от этих слов.

Брайсон строго посмотрела на нее и тут же поцеловала, заглушая все дальнейшие протесты. Когда они начали двигаться к самолету, Карла положила голову на плечо Брайсон.

– Меня еще никогда в жизни так не баловали.

– Лучше поздно, чем никогда, – улыбнулась в ответ Брайсон.

Добравшись до реки, Брайсон остановилась у самой кромки. На ее лице явно читались беспокойство и тревога.

– В чем дело?

Карла проследила за ее взглядом и увидела Пайпер, который был почти полностью покрыт коркой льда и снега.

– Похоже, что это станет моим последним полетом отсюда в этом сезоне, – сказала Брайсон, перенося Карлу через покрытое льдом мелководье на каменистую отмель.

– Моя взлетная полоса становится слишком опасной для колес, так что придется подождать, пока река полностью замерзнет, чтобы стало возможно использовать лыжи.

С тех пор, как Карла оказалась у Брайсон, полоса льда у берегов стала значительно шире, и вниз по течению иногда проплывали довольно большие куски льда.

– Ты о чем?

– У меня не получится вернуться сюда.

Брайсон усадила Карлу на пассажирское сиденье и пристегнула ремень.

– Я смогу отвезти вас всех домой на самолете Скитера, но потом мне придется вернуться в Беттлс и побыть там какое-то время. Это обычное дело для этого времени года.

– Надолго?

– Трудно сказать. Может пару дней, а может быть и пару недель. Все зависит от Матушки Природы, – Брайсон даже не пыталась скрывать своего огорчения.

– Да уж, новости совсем нерадостные, – печально ответила Карла.

– Угу. Посиди тут немного, мне нужно очистить самолет.

У Брайсон ушло около сорока минут на то, чтобы сбить ледяную корку с фюзеляжа, прогреть двигатель и выполнить каждый пункт ее обычной предполетной подготовки. Все это время Карла пыталась сопротивляться растущему внутреннему беспокойству – хоть небо и было чистым, но она достаточно прожила на Аляске, чтобы понимать, что ситуация может кардинально измениться в считанные секунды.

– Готова? – Брайсон сбила снег со своих сапог и забралась внутрь.

– Как никогда.

Взглянув на нее в зеркало заднего вида, Брайсон надела наушники и ободряюще улыбнулась:

– Все будет в порядке. Постарайся думать о чем-нибудь отвлеченном. О предстоящем вечере, к примеру.

– О вечере? О том, как я буду спать одна у Ларса и Мэгги, и о том, как я буду безумно по тебе скучать? Спасибочки.

Брайсон ответила не сразу, она была слишком занята подготовкой к взлету. В данный момент она медленно выруливала на дальний край гравийной полосы и разворачивалась. Расстояние до другого обледеневшего края казалось Карле невероятно малым, но Брайсон каким-то образом на последних сантиметрах все же удалось поднять самолет в воздух.

– Наверное, я забыла сказать, что к тому времени, как мы доберемся до Беттлса, уже стемнеет, а это значит, что нам всем придется заночевать в «Дине», – сказала Брайсон, когда они набрали достаточную высоту. – На Уальд Лейк мы сможем вернуться только утром.

– И это означает?..

Вместо ответа Брайсон нажала кнопку на микрофоне.

– А2024Б Пайпер для БТТ. Скитер, ты там?

На мгновение она замерла, прислушиваясь, а потом продолжила.

– Направляюсь в твою сторону и буду на месте через двадцать минут. Мэгги выписали. Могу я взять Сессну, чтобы забрать их из Фейрбенкса?

Молчание продолжалось еще несколько секунд.

– Отлично. И еще можно тебя попросить кое о чем? Узнай у Гриза, может ли он зарезервировать на сегодня две комнаты для нас?

Она снова вслушалась, ожидая ответа.

– Спасибо, Скитер. Скоро увидимся.

– Две комнаты?

Брайсон ухмыльнулась в зеркало заднего вида.

– Я поспешила предположить, что ты останешься со мной этой ночью.

– Хм. Ты точно знаешь, как заинтересовать меня радужной перспективой и заставить забыть о том, где я сейчас.

***

К тому времени, когда они добрались до Беттлса, самолет Скитера уже был заправлен и полностью подготовлен к вылету, поэтому спустя всего пару минут Карла и Брайсон уже направлялись в Фейрбенкс. У Карлы снова появилась возможность посидеть в кресле второго пилота. Это было намного лучше, чем ее расположение в кабине Пайпера, поскольку теперь она могла смотреть только на Брайсон и не обращать внимания на проносящиеся под ними бескрайние просторы.

– Думаешь, Ларс и Мэгги не будут против, если я заберу тебя от них на весь вечер? – спросила Брайсон. – У меня в мыслях сейчас милый ужин в нашей комнате, приятная ванна для двоих…

– И потом многие и многие часы дикого безостановочного секса, – с улыбкой закончила за нее Карла, наслаждаясь вспыхнувшей на щеках Брайсон краской. – Отличная идея.

– Между прочим, я тут пытаюсь вести самолет, – предупредила ее Брайсон. – А ты сильно мешаешь моей способности концентрироваться.

– Я буду паинькой, – пообещала Карла.

Увидев скептически приподнятую бровь Брайсон, она добавила намного более соблазнительным тоном.

– Я буду очень, очень хорошей девочкой.

В кабине было довольно тепло и, поскольку Брайсон была без перчаток, Карла не могла не заметить, как побелели костяшки ее вцепившихся в штурвал пальцев.

– Это не способствует концентрации, – сказала летчица, неуверенно ерзая на своем месте. – Я уже говорила, что под твоей великолепной внешностью прячется жестокая чертовка.

– Великолепной, да?

Брайсон взглянула в ее сторону и позволила своему взгляду скользнуть по телу Карлы, несмотря на то, что большая часть ее прелестей была скрыта плотной курткой.

– Ммм-хм. Не могу дождаться того момента, когда смогу убедиться, что на вкус ты такая же восхитительная, как и на вид, – облизывая губы, сказала она.

Эти слова согрели Карлу гораздо сильнее, чем печка в кабине.

– И кто из нас теперь жестокая?

– Значит ничья, – рассмеялась Брайсон, снова концентрируясь на управлении самолетом. – Но это пока. Когда мы останемся наедине, все начнется заново.

– Мы еще посмотрим, кто кого изведет сильнее. Вот увидишь.

Их флирт оставил на лицах обеих улыбки, которые невозможно было прогнать. Карла не могла вспомнить, когда она с таким нетерпением ждала ночи, даже с Эбби такого не было.

– Этот самолет может лететь быстрее? – спросила она.

***

– Не могу поверить, в то, что она так выросла всего за пару дней.

Карла перегнулась через спинку сиденья и протянула палец своей племяннице, которая тут же обхватила его своей маленькой ладошкой. Ребенок был хорошо укутан от холода в теплую розовую пижаму, вязаную шапочку и толстое одеяло. Ларс впервые за несколько дней отошел от своей жены, чтобы сбегать и купить необходимые вещи, среди которых была и специальная детская люлька. Все вещи, которые они приготовили для ребенка заранее, остались дома.

– Кажется, она хотела покинуть больницу ничуть не меньше, чем я.

Мэгги держала в руке красную погремушку в форме ключа и трясла ею перед лицом дочки. Карсон смотрела на игрушку широко раскрытыми карими глазами с золотыми искорками.

– Не могу дождаться момента, когда мы доберемся домой, и ты окажешься в своей детской кроватке, которую для тебя смастерил отец.

Самолет провалился в воздушную яму, и Карла судорожно вцепилась в спинку кресла. Когда Брайсон выровняла Сессну, Карла быстро села как положено и пристегнулась всеми ремнями.

– После того, как доставлю вас завтра до места, я смогу пройтись пешком к своему дому и привести катер, – предложила Брайсон, набрав нужную высоту для более-менее ровного полета. Они уже успели поведать чете Расмуссенов о приключении Карлы. Брайсон ввела Ларса в курс дела о текущем состоянии реки и погодных условиях. – Мне все равно надо собрать вещи, раз уж мне придется застрять на некоторое время в Беттлсе. – Сказав это, она взглянула на Карлу, и в ее глазах застыла печаль.

– Ты уверена, что хочешь пойти одна? – спросил Ларс. – Я бы мог сходить вместе с тобой. Мэг с Карлой смогут побыть одни несколько часов.

– В этом нет необходимости, – настаивала Брайсон. – Нет смысла тебе идти со мной. Давай лучше надеяться, что погода продержится, и мы сможем вылететь с первыми лучами солнца и привести катер до того, как мне нужно будет улетать.

– Спасибо тебе за помощь, – ответил Ларс. – Было бы чертовски трудно привести лодку самому даже при помощи лебедки. А к тому времени, когда Мэгги смогла бы помочь, катер бы уже полностью вмерз в лед.

– Не самое удачное время для возвращения домой. – Нахмурилась Мэгги. – Я надеялась, что ты хоть немного побудешь с нами.

Карла и Брайсон взглянули друг на друга с одним и тем же выражением как-же-это-кстати.

– Держите меня в курсе состояния льда и ни о чем не беспокойтесь. Как только станет возможно, я тут же прилечу к вам, – она незаметно подмигнула Карле.

Никогда бы в жизни Карла не подумала, что будет так хотеть сильных и продолжительных морозов. Но если именно это требовалось, чтобы поскорее увидеться с Брайсон, то она нисколечко не была против.

Глава двадцать вторая

В «Дине» было полно завсегдатаев. Когда они вошли, почти весь зал тут же подскочил. Каждый хотел увидеть пополнение семьи Расмуссенов. Некоторые даже стали требовать выступления группы «Беттлс Бэнд», раз уж все его участники оставались здесь на ночь.

– Я «за», – сказал Ларс. – Еще не слишком поздно, и кто знает, когда мы в следующий раз окажемся в Беттлсе.

– Мы тоже согласны, – сказал Гриз. – Элли потратила много времени, чтобы выучить «Кто-то, кто присмотрел бы за мной» и «Апрель в Париже», и она горит желанием попробовать их исполнить. Брайсон, ты как?

Единственное, чего хотела Брайсон, это улизнуть наверх вместе с Карлой, чтобы продолжить с того самого момента, на котором их прервал звонок Ларса. Но отказать своим друзьям было очень трудно. Она взглянула на Карлу, которая, похоже, чувствовала, какая борьба развернулась сейчас в душе Брайсон. Девушка пожала плечами и улыбнулась ей ободряющей улыбкой. Давай. Я все понимаю.

– Я тоже согласна, – сказала Брайсон. – Но день сегодня выдался довольно трудный, и завтра нам рано вылетать, так что давайте это будет только пара песен и все.

– Прекрасно! – сказал Гриз. – Пойду, подготовлю инструменты.

Брайсон хотела было отвести Карлу в сторонку и извиниться, как почувствовала, что на ее плечо легла чья-то знакомая рука, и повернулась, чтобы оказаться лицом к лицу с Дженевой, одарившей ее привычной приглашающей улыбкой.

– Приветик, незнакомка. Какой приятный сюрприз.

Она обняла Брайсон за талию прежде, чем та смогла отодвинуться.

– Ищешь место, где сегодня переночевать?

Резкий контраст между ее чувствами к Дженеве и той девушке, с мыслью о которой она просыпалась последние несколько дней, поразил Брайсон и позволил ей понять, насколько она привязалась к Карле. Она совершенно точно влюбилась в нее.

Сидя за столиком напротив, откуда они с Мэгги собирались смотреть выступление «Беттлс Бэнда», Карла внимательно наблюдала за двумя девушками.

Сейчас Брайсон было неважно, что Карла через пару недель покинет Аляску и, возможно, навсегда. Она решила воспользоваться возможностью и расставить все точки над «i». Высвободившись из объятий Дженевы, она посмотрела ей прямо в глаза.

– Джен, ты знаешь, как хорошо я к тебе отношусь, да?

– Угу, – выражение удовольствия погасло на лице Дженевы. – Что-то мне подсказывает, что следующие слова меня не очень обрадуют.

– Ты замечательная подруга, и я надеюсь, что всегда ею будешь. Я хочу, чтобы ты поняла меня сейчас. Нет никаких шансов на то, что между нами будет нечто большее.

Она позволила себе перевести взгляд с Дженевы на Карлу, потому что знала, что Джен это заметит. Как Брайсон и надеялась, Карла все так же не отрывала от них глаз.

– А, понимаю, – тихий голос Дженевы свидетельствовал о том, что она на самом деле все поняла. – У вас, похоже, все серьезно.

– И даже неважно, что она скоро улетит, – добавила Брайсон. – Для меня важнее то, что сейчас она рядом.

Дженева издала тихий вздох разочарования.

– В таком случае… – Она нежно поцеловала Брайсон в щеку. – Желаю вам обеим всего самого наилучшего. Брай, от чистого сердца. Ей очень повезло.

Дженева протиснулась мимо Брайсон и вернулась к работе, больше ни разу не оглянувшись на нее.

Брайсон хотела подойти к столику Карлы и Мэгги, но Ларс перехватил ее на полпути.

– У нас все готово. Если ты не против, Элли хотела начать с «Кто-то, кто присмотрел бы за мной».

– Хорошо, сейчас подойду, – ответила Брайсон, продолжая двигаться к Карле.

Вокруг их столика столпилось много народу, и каждый хотел поздравить Мэгги и посмотреть на ребенка. Брайсон подошла к Карле сзади и, наклонившись к ней, тихо прошептала.

– Прости, похоже на то, что ужин в нашей комнате отменяется. Закажи себе что-нибудь поесть, а я перекушу, когда у нас будет перерыв.

– Хорошо, только не перестарайся там, а то сильно устанешь, – прошептала ей в ответ Карла. – Мои планы на вечер предполагают, что ты будешь полна сил.

Брайсон направлялась к сцене с такой улыбкой, которую ничем нельзя было бы стереть с ее лица.

Они сыграли несколько классических джазовых композиций к удовольствию всего зала, и в перерыве Брайсон нашла время, чтобы проглотить тарелку рагу, но отказалась от холодного пива, которое предложил ей Гриз. Она заметила, что Карла тоже предпочитает колу. Возможно, причина этому была та же самая. Карла тоже не хочет, чтобы их наслаждение несколькими последующими часами было хоть даже чуть-чуть затуманено алкоголем, – подумала Брайсон.

– Сейчас что-нибудь покороче, хорошо, ребята? – попросила она у группы, вернувшись на сцену.

Если я не коснусь Карлы как можно скорее, то попросту сойду с ума.

Когда представление закончилось, толпа взревела, требуя выступления на бис. Но к тому времени музыканты уже были готовы разойтись. Гриз и Элли должны были заняться скопившимися заказами, а Ларс очень хотел вернуться к Мэгги, которая отнесла плачущую Карсон в их комнату.

– У вас отличный коллектив, – сказала Карла рухнувшей на освободившееся место Брайсон.

– Мы просто развлекаемся и, слава Богу, у нас тут нет большой конкуренции. Но сегодня мне было особенно трудно сконцентрироваться.

– Да? Это почему же? – Карла изобразила непонимание на лице, но дернувшиеся вверх уголки ее губ подсказали Брайсон, что девушка очень хорошо знает, чем были заняты мысли Брайсон весь вечер.

– Идем, шалунья, – она взяла Карлу за руку, чтобы отвести наверх. – Я уговорила Гриза дать нам самую лучшую комнату во всей гостинице.

– Что же в ней такого особенного?

– Сама увидишь.

Комната была больше, чем та, в которой ночевала Карла, и она, очевидно, предназначалась для пар, которые ищут романтики. На передней спинке роскошной двуспальной кровати стояли ароматические свечи, а в отдельной ванной комнате висела пара махровых халатов. Ванна могла похвастаться и джакузи, где без труда можно было поместиться вдвоем.

Карла не упустила ни малейшей детали, ни одной мелочи, приготовленной Брайсон специально для этого случая. Пена для ванны на полочке, корзинка с фруктами, сыром и печеньем на столе, дорогой шоколад. Рядом стояло ведерко со льдом, в котором их ждала бутылка белого вина.

– Нравится? – спросила Брайсон из-за спины.

Карла повернулась, чтобы поблагодарить ее, но, не успела вымолвить и слова, как оказалась заключенной в объятия, а ее губы оказались во власти поцелуя. Руки Брайсон сжали ее ягодицы, прижимая их тела плотнее друг к другу. Спустя всего секунду Карла уже забыла, что собиралась сказать.

Ее ноги начали подкашиваться, и Брайсон, подхватив Карлу на руки, понесла к постели.

– Так, на чем мы тогда остановились? – спросила Брайсон, усаживая Карлу на краешек кровати. Хотя ее голос и звучал непринужденно, но глаза выдавали все напряжение, которое она сейчас испытывала. Взгляд Брайсон не мог оторваться от мягких округлых форм груди выступающих под свитером Карлы.

– По-моему мы обе были обнажены. Это как минимум.

– А, точно. Начинаю что-то припоминать.

Брайсон наклонилась, чтобы снять с Карлы сапоги, а заодно избавиться и от своих. Потом она начала медленно раздеваться, стоя на расстоянии вытянутой руки и, очевидно, наслаждаясь эффектом, который ее неспешный стриптиз оказывал на девушку.

Карла вдруг обнаружила, что ей стало трудно дышать. С каждым снятым Брайсон предметом одежды ее сердце билось все чаще, а его стук в ушах заглушал все остальные звуки. Наконец, освободившись от одежды, Брайсон предстала перед ней полностью обнаженной.

– У тебя великолепное тело.

– Спасибо, рада, что тебе понравилось мое представление, потому что ты даже не представляешь, как я хочу прижать тебя к этой постели и не отпускать, сколько бы ты не молила.

– Продолжай говорить в том же духе, и мы устроим соревнование, кто кого уложит на лопатки.

Брайсон рассмеялась и рывком подняла Карлу с постели.

– Твоя очередь.

Карла потянулась к ней, но Брайсон увернулась и вскочила на постель.

– Чем скорее ты разденешься, – с улыбкой сказала она, забираясь под одеяло. – Тем скорее я смогу… м-м…

Она запнулась, когда увидела, с какой скоростью Карла скидывает с себя одежду.

– Иди ко мне, – поманила она девушку, откидывая край одеяла.

Карла бросилась в раскрытые объятия Брайсон, и их губы слились в медленном чувственном поцелуе, а тела прижались друг к другу так крепко, что никакая сила не смогла бы их разъединить. Постепенно поцелуй становился все горячее и интенсивнее, Брайсон перекатилась на постели и оказалась сверху. Ее мускулистое бедро протиснулось меж ног Карлы. Желание близости вспыхнуло в них в полную силу так, что костер страсти угрожал сжечь их дотла.

Когда Карла провела ногтями вниз по спине Брайсон, та прервала поцелуй и, откинув назад голову, изогнулась в экстазе – из глубины ее горла вылетел звук, казавшийся то ли стоном, то ли рычанием. Карла сжала мускулистые ягодицы Брайсон, а ее бедра подались вперед, стремясь к еще более плотному контакту с ней. Сверху на Карлу смотрели потемневшие от страсти глаза Брайсон. Ее губы были раскрыты и слегка набухли от поцелуев. Голод в ее взгляде вызвал дрожь, пробежавшую по всему телу Карлы, и взбудоражил ее еще сильнее.

– Ты на меня так действуешь… – хватая ртом воздух, выдохнула Карла. Не только поцелуи заставляли ее тяжело дышать. Чистый адреналин сейчас тек по ее венам, и от этого голова шла кругом. – …никогда раньше так. Никогда.

Брайсон медленно кивнула. На ее лице была дивная смесь наслаждения и облегчения. Она снова накрыла Карлу собой, запечатлев очередной страстный поцелуй на ее губах, после чего сдвинулась в сторону так, чтобы можно было ласкать её одной рукой. Несмотря на всю жадность их поцелуя, прикосновения Брайсон сводили с ума своей нежностью. Ее пальцы скользили по плечу Карлы, проходили по предплечью и опускались ниже к бедру, забираясь на внутреннюю сторону, прежде чем снова вернуться наверх.

Когда пальцы, наконец, коснулись груди Карлы, раздался протяжный стон. Ее твердые соски давно молили о прикосновении, и сейчас, слегка прикусив нижнюю губу Карлы, Брайсон принялась ласкать ее грудь всей ладонью, создавая божественный наплыв ощущений. По внутренней стороне бедер Карлы разлилась влага.

Брайсон, должно быть, это тоже почувствовала, потому что еще сильнее прижала свое бедро к центру Карлы, ритмично двигая им. Каждым своим движением она создавала восхитительное трение и приближала Карлу к оргазму. Еще буквально пара минут, и она достигла бы наивысшей точки, но Брайсон внезапно остановилась, чтобы покрыть поцелуями все ее тело. Медленно спускаясь вниз, губы Брайсон прошлись по изгибу одной груди, и в следующее мгновение захватили в свой вакуумный плен сосок Карлы, засосав его достаточно сильно. Бедра Карлы вновь поднялись в поисках бедер своей партнерши. Ногти впились в спину Брайсон, когда ее губы сомкнулись на другом соске девушки. Карлу закружило в вихре бесконечного блаженства и едва снова не бросило на самый его пик, но она попыталась сдержать себя, до боли прикусив нижнюю губу. Она хотела продлить это невероятное состояние хоть чуточку дольше. Но желание освободиться от переполнявших ее эмоций стало настолько невыносимым, что почти превратилось в пытку. Она схватила Брайсон за волосы и потянула ее голову к тому огню, что полыхал у нее между ног.

– Пожалуйста, Брайсон. Я так близко.

Когда Брайсон несколькими точными и умелыми движениями языка довела ее до вершины блаженства, Карла выгнула спину и закричала, скомкав простыни в своих руках, и через несколько секунд рухнула на постель. Туман в ее голове заглушил все звуки вокруг. Пока она восстанавливала дыхание, Брайсон нежно целовала ее бедра и живот, постепенно взбираясь вверх. Завершив свое восхождение, Брайсон легла рядом и заглянула в глаза Карле.

Не поднимая взгляда, девушка спряталась в объятиях Брайсон, уткнувшись в ее нежную, теплую шею. Тело Карлы все еще дрожало.

– О Боже, – прошептала она, обнимая Брайсон за талию.

– Ты великолепная, – проворковала Брайсон, целуя Карлу в лоб. – Такая горячая.

– Что же ты со мной делаешь, Брайсон? Что ты делаешь?

Карла не могла передать, какие чувства захлестнули и переполнили ее в момент, когда Брайсон коснулась ее там. Ее тело, от макушки до пят, ее разум, ее сознание, воображение – все в ней – пробудилось к жизни. Казалось, каждая клеточка ее тела была настроена на одну волну.

– Я могу сказать то же самое о тебе, – прошептала Брайсон.

Прикосновения Карлы действовали на нее подобно магии. И хотя сейчас она очень нежно и мягко обнимала Карлу, все ее тело сотрясалось от возбуждения.

Прежнюю Брайсон уже не вернуть – она влюблялась в эту женщину все сильнее и сильнее, сначала очарованная ее красотой и ранимостью, а после, сраженная ее чувством юмора, открытостью и силой. Нужно было обладать большой смелостью, чтобы справиться со всем, что навалилось на Карлу, и она выдержала это испытание спокойно и решительно.

Сейчас Брайсон хотела, чтобы этот момент длился вечно. Все, о чем она мечтала, сбылось – та самая искра внутри нее разгорелась и превратилась в настоящее пламя любви, которую она так ждала. Почему сейчас? Почему Карла? Это казалось таким несправедливым. Брайсон запомнила все до мельчайшей детали: нежность кожи и мягкость волос, аромат парфюма, смешанного с запахом страсти, стон, который она издала в момент высшего наслаждения, и напряжение во всем ее теле.

Карла вырвалась из оков своей апатии и чуть-чуть отодвинулась от Брайсон, ровно настолько, чтобы запечатлеть долгий поцелуй на ее шее, а потом еще один чуть ниже уха.

– Моя очередь, – шепнула она хриплым и многообещающим голосом.

Разместившись сверху на Брайсон, Карла продолжила покрывать ее поцелуями, постепенно уходя все ниже и ниже. Добравшись до живота, она положила руки на груди Брайсон и начала дразнить большими пальцами ее возбужденные соски.

Сердце Брайсон часто забилось в груди, ускоряя и без того порывистое дыхание, а давление, нараставшее между ее бедер, стало просто невероятным. Когда губы Карлы сомкнулись на ее соске, бедра Брайсон инстинктивно подались вверх, а хватка в волосах Карлы усилилась.

– Еще. Прошу тебя.

Карла ласкала и дразнила ее сосок языком, слегка покусывая его. Брайсон издала стон. За ним последовал еще один, когда Карла позволила и другой стороне Брайсон получить свою долю удовольствия.

– Я чувствую, как ты близко, – спускаясь ниже, прошептала Карла.

Брайсон извивалась под ней, едва не умоляя о пощаде.

– Да, – срывающимся голосом подтвердила она. – Готова, не то слово. – Она почувствовала улыбку Карлы и услышала ее короткий вдох.

– Я обожаю твой запах, – сказала Карла за мгновение до того, как ее губы коснулись центра Брайсон.

При первых же сладостных ударах оргазма все тело Брайсон напряглось и окаменело. Стиснув зубы, она уперлась затылком в подушку и полностью отдалась нахлынувшей волне наслаждения, выгибаясь все сильнее и сильнее, пока не достигла высшей точки и не рухнула на постель, совершенно лишенная сил.

Женщины долго лежали в объятиях друг друга, обмениваясь нежными поцелуями и делясь своими сексуальными фантазиями и предпочтениями. Раскрытые секреты привели к нескольким часам занятий любовью. Сначала игриво и нежно, потом грубо и неистово они дарили друг другу оргазм за оргазмом.

Единственный раз в своей жизни Брайсон была благодарна долгим зимним ночам. Первые лучи солнца положат конец их великолепному соитию и послужат началом недолгой, но невыносимой разлуки.

Глава двадцать третья

14 декабря

– Такое чувство, что кто-то наверху смеется над нами и желает нашей долгой разлуки.

Брайсон рассеянно отковыривала этикетку со своей, второй за этот вечер, бутылки «Черного Когтя». Она едва прикоснулась к тарелке с копченым лососем в лаваше.

– Таких оттепелей я не припомню с восемьдесят восьмого года, – сказал Гриз, наливая себе двойной виски. – В Фейрбенксе температура до +5, и это в середине декабря. По той же причине, наверное, над Сиэтлом какой-то странный антициклон.

– Это все глобальное потепление, вот что я вам скажу, – заявил Скитер, сидевший с сердитым видом на соседнем стуле.

Брайсон как будто не слышала их обоих:

– Я не смогла встретить с ними День Благодарения.

В этом году выдался самый теплый ноябрь за последние двадцать лет, и декабрь, судя по всему, будет таким же. За все это время случилось лишь несколько морозных дней. Слишком мало для того, чтобы лед на реках и озерах стал прочным и мог выдержать вес самолета.

Весь месяц Брайсон провела в Беттлсе, летая между городами, с оборудованными взлетными полосами, а спутниковый телефон был единственной возможностью пообщаться с семейством Расмуссенов.

Время Карлы истекало капля за каплей, и Матушка Природа, похоже, решила лишить Брайсон шанса почувствовать вкус счастья.

– Не вешай нос, – Гриз положил ей на плечо свою огромную ладонь. – По сегодняшнему прогнозу нас ожидают продолжительные заморозки.

– Интересно, Карла знает, как ты без нее страдаешь? – поддразнил ее Скитер.

Брайсон пожала плечами.

– Мы без ума друг от друга, и в этом нет никаких сомнений. Что я могу сказать сверх этого? Мы обе понимаем, что наши отношения не могут быть долгими. Чем больше мы будем говорить об этом, тем труднее будет расстаться.

– Если вы будете говорить об этом, то сможете найти причину видеться почаще, – вставил свои пять копеек Гриз.

– У нее и без того уже достаточно поводов приезжать сюда, благодаря Мэгги, Ларсу и их ребенку. Вряд ли стоит вопрос, что она не хочет возвращаться сюда.

Брайсон сделала глоток из своей уже порядком нагретой в ладонях бутылки.

– Карла работает медсестрой, и все, на что она может рассчитывать это две-три недели отпуска в год. И, наверняка, добираться сюда из Атланты недешевое удовольствие. Если рассуждать реалистично, то я вряд ли смогу видеть ее дольше, чем одну неделю. И то только раз в пару лет.

– Это очень грустно.

– И не говори.

– А если тебе самой летать к ней? – предположил Гриз.

– Я уже думала об этом. Для Пайпера это чертовски длинный путь. И нельзя сказать, что я горю желанием летать в таком воздушном движении как в Хартсфилде или еще хуже… Но если Карла не будет против, то я могла бы прилетать к ней раз или два в год.

В этот момент, рядом материализовалась Дженева с пустым подносом.

– Белое вино, коктейль Лукаут Стаут и Джек Дэниелс, живо, – сказала она Гризу и обернулась к Брайсон.

– Почему Карла может быть против твоих визитов к ней? Судя по выражению ее лица тем утром, ты ей нравишься ничуть не меньше чем, она тебе.

В словах Дженевы не было ни злобы, ни зависти. Честно говоря, девушка сильно удивила Брайсон своей искренней поддержкой в течение всего времени, с момента, как Брайсон отвезла домой Расмуссенов.

– Она наверняка встретит кого-нибудь еще. А как же иначе? Она красивая, веселая, умная. Уверена, в Атланте у нее будет полно возможностей начать отношения с кем-нибудь.

Кажущаяся неизбежность этого сценария подавляла Брайсон еще сильнее. Она практически видела Карлу в клубе, танцующую с симпатичной незнакомкой, и от этой картины у нее возникало ощущение, будто ее с размаху ударили кулаком в живот. Неудивительно, что она не могла понять, как можно радоваться чужому счастью, но у Джен это, судя по всему, получалось с завидным успехом.

– Думаю, ты себя недооцениваешь, Брай. Вот и все, что я хочу сказать. – Дженева поставила напитки на поднос и вернулась к посетителям. За барной стойкой зазвонил телефон, и Гриз, вытерев руки полотенцем, снял трубку.

– «Дин», – пока он прислушивался к голосу в трубке, по его лицу расползалась довольная улыбка. – И тебя туда же. Да, она здесь.

Он протянул трубку Брайсон:

– Карла?

– Привет, Брайсон. Я ужасно по тебе скучаю.

Настроение летчицы мигом улучшилось.

– И я по тебе. Как у вас всех дела?

– Отлично. Мэгги уже почти оправилась от операции, и скоро сможет сама делать всю работу по дому. Давление у нее в норме. Карсон растет и набирает вес. Очень много улыбается. У нас тут, правда, все на нервах из-за долгого сидения взаперти.

– Не только у вас одних. В «Дине» тоже никого, лишь иногда добираются те, кто живет совсем неподалеку.

– Вот она – вопиющая несправедливость! Мы не можем с тобой увидеться, а до моего отъезда остается всего несколько дней.

Сердце Брайсон ёкнуло.

– Я думала, ты останешься до Нового Года.

– Да. И тут начинаются плохие новости. Я звонила в свою больницу… Моя начальница просто умоляла меня вернуться к двадцать восьмому числу, чтобы заменить девушку, ушедшую в декрет, – в голосе Карлы звучала печаль. – И лететь в это время дешевле. Я заказала себе билет на двадцать шестое.

Тиканье часов в голове Брайсон на миг заглушило все остальные звуки.

– Мне очень больно слышать это.

На несколько секунд между ними повисла неловкая пауза.

– Но есть и хорошие новости, в нашу сторону движется холодный фронт, – Брайсон прервала молчание.

– Я скрещу пальцы, чтобы он добрался сюда как можно скорее и задержался подольше, – сказала Карла.

– Я тоже. Надеюсь, скоро увидимся.

***

Карла повесила трубку и, повернувшись, обнаружила, что Ларс и Мэгги внимательно на нее смотрят. Они все собрались на диване, Карсон лежала в своей кроватке рядом и тихо посапывала во сне.

– Есть какие-то новости из города? – спросил Ларс.

– Брайсон сказала, что ожидается похолодание. Больше ничего особенного.

– Не расстраивайся раньше времени, – сказала Мэгги. – Уверена, к выходным она сможет прилететь.

Ларс встал и потянулся.

– Мне нужен свежий воздух. Пойду, нарублю дров что ли, – сказал он, направляясь к двери.

Мэгги загадочно на него посмотрела, но ничего не сказала. Дров было более чем достаточно, а той поленницы хватило бы как минимум на пару месяцев, но у каждого был свой способ для разрядки. На самом деле, оставить их наедине было хитрым приемом. Сейчас, когда все трудности связанные с родами были позади, Карла могла рассказать сестре о болезни их матери.

Она пересела на освобожденное Ларсом место и позволила своему взгляду несколько секунд блуждать по комнате. В углу стояло собранное из веточек подобие рождественской елки – это была первая елка в доме Расмуссенов. Они очень любили сами праздники, но не хотели ради этого лишать жизни дерево, которое и так весь год боролось за свою жизнь с суровой природой Аляски. Елку украсили бумажными гирляндами, нанизанным на ниточку попкорном, ягодами клюквы и другими самодельными игрушками.

– В прошлом году я наряжала елку для мамы, – сказала Карла. – Маленькую, почти игрушечную, с кучей разноцветных огней и ее любимыми елочными игрушками.

Она встретилась взглядом с Мэгги. Ее глаза были так похожи на глаза матери, что сердце Карлы сжалось.

– Елку ставили больше для моего удовольствия. Наверное, она даже не понимала, что это и для чего нужно, но я больше не могла ничего для нее сделать.

На лице Мэгги появилось выражение непонимания.

– Ты о чем?

– Я говорила тебе, что у нее случился сердечный приступ. Но убило ее не это. Причиной смерти была болезнь Альцгеймера.

– Болезнь Альцгеймера? – глаза Мэгги расширились от удивления. – Ох, это ужасно. Наверное, это было очень трудным испытанием для тебя.

– Это невыносимо, смотреть на то, как твой любимый человек медленно теряет себя и свою жизнь. Первым симптомом стало то, что она утратила чувство времени. Если мы стояли на красном сигнале светофора, то она говорила, что он, должно быть, сломан, потому что уже давно не переключается. Или думала, что официантка о нас забыла, если заказ не приносили в течение двух минут. Уже через год она не всегда могла вспомнить нужное слово. Тогда я сказала ей, что надо бы обратиться к врачу. Поначалу она сопротивлялась, наверное, догадываясь, что что-то не так. Мама слишком боялась узнать правду. Честно говоря, мне тоже было страшно.

Мэгги ничего не сказала, а просто взяла Карлу за руку, и это безмолвное ободрение помогло ей продолжить свой рассказ.

– Прошел еще один год. Мама жила отдельно, а я была слишком занята своими собственными проблемами и не виделась с ней достаточно часто, чтобы замечать, как ухудшается ее состояние. И однажды мне позвонили из полицейского участка в Алабаме. Она вышла в магазин за покупками и каким-то образом очутилась за пятьсот километров от своего дома. Перепугала какого-то незнакомца, в приступе паники постучав в его двери и попросив помочь добраться до Атланты. Тогда я заставила ее обратиться за помощью к врачам. Ей поставили диагноз и назначили лекарство, замедляющее развитие болезни. Примерно тогда она и написала мне письмо, в котором рассказала о тебе. Слава Богу, потому что спустя пару лет она уже не могла ни читать, ни писать. Перед смертью она практически не разговаривала, никого и ничего не узнавала: ни друзей, ни знакомых вещей или мест. Для нее все было новым и загадочным, как будто она снова стала ребенком.

Образ матери, смотрящей на нее без какого-либо признака узнавания, преследовал Карлу до сих пор.

Мэгги тихонько сжала ее руку.

– Не представляю, как трудно тебе пришлось. Прости, что меня не было с тобой в этот момент.

– А ты прости меня за то, что я тебе скажу. Я бы очень не хотела тебе все это рассказывать, – Карла с трудом выдохнула. – Но есть кое-что, что ты должна знать. И то, с чем будет очень трудно смириться.

Выражение сочувствия на лице Мэгги сменилось опасением, и она замерла.

– О чем ты? Скажи мне, пожалуйста.

Карла сделала глубокий вдох.

– Врачи были почти уверены, что раз симптомы проявились в столь раннем возрасте, то это была одна из редких разновидностей болезни Альцгеймера, так называемый «семейный» тип, который передается по наследству.

– По наследству? – ужаснулась Мэгги.

– Да. Ученые еще не уверены, что именно вызывает болезнь Альцгеймера, но подозревают, что генетика играет ключевую роль, хотя этот факт доказан только относительно семейного типа. Это единственный вид болезни, вызываемый особым геном, который называют детерминантным и который передается по наследству. Другими словами, если у кого-то из родителей он есть, то шанс, что и у детей он будет – пятьдесят на пятьдесят.

Лицо Мэгги стало пепельно-серым.

– Боже мой, это значит…

Ее взгляд тут же метнулся к детской кроватке.

– Да. У тебя может быть эта болезнь. И у Карсон тоже. Мне очень жаль.

Карла и раньше приносила своим пациентам плохие новости, но никогда в жизни это не было так трудно и больно, как сейчас.

Из глаз Мэгги хлынули слезы. Она взяла свою дочь и крепко прижала ее к себе. Долгое время в доме царила полная тишина.

– И что, нет… никаких шансов на то, что это может быть ошибкой?

– Всегда есть такой шанс. Врачи не были абсолютно уверены, но обычно у людей с болезнью Альцгеймера симптомы не проявляются раньше шестидесяти пяти. У мамы они возникли, когда ей было лишь немного за сорок.

Карле было очень трудно сделать еще одно, последнее признание.

– Существует специальный тест на наличие мутаций этого гена, которые в большинстве случаев подтверждают диагноз, но я была против того, чтобы эти тесты проводились. И для меня, и для мамы.

– Почему ты отказалась?

Мэгги выглядела озадаченной.

– Я не хотела знать есть ли у меня эта болезнь. Я бы не смогла жить, зная, что меня ждет буквально через несколько лет. К тому же этот тест не дает стопроцентного результата.

– Но этот тест можно сделать? И мне, и Карсон тоже?

– Да. В штате Массачусетс есть одна лаборатория, которая предлагает коммерческие услуги, в том числе и этот тест. Для этого понадобится направление от доктора. Но никто из врачей не даст его тебе, пока не получит заключение, что ты готова к любому результату данного теста. К тому же, само тестирование довольно дорого стоит, и страховка его не всегда покрывает – это тебе тоже надо будет проверить.

– Как долго нужно ждать ответа из лаборатории? – спросила Мэгги.

– В среднем две-три недели.

Карсон расплакалась. Пришло время очередного кормления. Пока Мэгги давала ребенку грудь, на лице сестры блуждало задумчивое выражение, которое вскоре сменилось решительностью.

– Я должна знать, – сказала она. – Я должна знать, как долго смогу быть со своей дочерью. И должна подготовить ее ко всему, что приготовила нам судьба.

Она взглянула на Карлу.

– Я собираюсь как можно скорее записаться на прием к доктору в Фейрбенксе.

Карла посмотрела на свою племянницу.

– Ты гораздо смелее меня, Мэгги.

Она втайне надеялась, что сестра разделит ее решение оставаться в неведении, чтобы жить с надеждой. Если и у Мэгги, и у Карсон найдут эту болезнь, то вероятнее всего, что и у нее она тоже есть.

***

– Все еще минус пятнадцать. И я уверен, что ночью температура опускалась еще ниже, – с улыбкой отрапортовал Ларс, стряхивая снег со своей куртки и шапки.

Почти целый месяц он каждый день спускался к воде и проверял состояние льда.

– Думаю, самолет уже сможет сесть без проблем. Хочешь, чтобы я ей позвонил или ты сама?

Карла пулей вылетела из кресла, вызвав взрыв хохота Мэгги и Ларса.

– Лучше уж ей быть в Беттлсе, а не где-нибудь в Фейрбенксе или в воздухе.

Ожидание было мучительным, каждая секунда казалась Карле вечностью. Она не могла больше терпеть, особенно сейчас, когда до ее возвращения в Атланту оставалось всего семь дней.

– «Дин», – отозвался голос Гриза в трубке.

После стольких звонков в Беттлс, Карла бы узнала этот голос где угодно.

– Привет, Гриз, это Карла. Брайсон там?

– Брайсон? Хм-м-м. Сейчас посмотрю.

Его голос был веселым, но сердце Карлы едва не остановилось, когда она услышала ответ.

– Прости, ее здесь нет. Она вылетела минут пятнадцать назад.

– Ее нет? – восторг Карлы быстро растаял. – Ты случайно не знаешь, когда она вернется?

– Нескоро. Скитер берет на себя все ее заказы на ближайшие пару дней как минимум. А может быть, и дольше.

Несколько дней? Черт, это плохо. Озеро, наконец, замерзло. Брайсон ничуть не меньше, чем она, ждала этого момента, и Карла не могла себе представить, чтобы что-то, кроме спасательной или поисковой операции, заставило бы ее забыть о ней.

– А куда она полетела? Что-то случилось?

– Нет, ничего не случилось. Она просто сказала, что у нее какие-то важные дела.

Выдержав долгую, мучительную паузу, Гриз хихикнул:

– Если ты хочешь узнать подробности, то тебе следует спросить у нее лично. Думаю, она вломится в ваш дом минут через двадцать.

Внезапное возбуждение, казалось, приподняло Карлу над землей.

– Ты еще поплатишься за это, Гриз. Спасибо тебе!

Она повесила трубку.

– Брайсон уже на пути сюда, – сказала она Ларсу и Мэгги. – Черт, только посмотрите, как я выгляжу.

Под смех своей сестры и ее мужа она побежала мыться и переодеваться во что-нибудь посимпатичнее грязных спортивных штанов, в которых ходила последние три дня.

Она как раз натягивала чистые джинсы, когда услышала звук приближающегося самолета. Пайпер пролетел над их домом и, развернувшись над озером, стал заходить на посадку. К тому времени, когда Карла, надев сапоги и накинув куртку, выбежала наружу, шума двигателя уже не было слышно. Они встретились на полпути, и Карла бросилась в распростертые объятия Брайсон.

Они так крепко обнялись, что Карла едва не задохнулась. Ее сердце бешено колотилось в груди.

– Боже, я так соскучилась.

– Вряд ли больше, чем я. – Губы Брайсон накрыли ее губы, и их поцелуй был таким же долгим и страстным, как и в последнюю ночь, которую они провели вместе.

Глава двадцать четвертая

– Знаешь, – сказала Мэгги шепотом, ополаскивая следующую тарелку и протягивая ее Брайсон, которая протирала их полотенцем и складывала в стопку. – Невооруженным взглядом видно, что между вами происходит нечто особенное. Эти несколько недель Карла постоянно говорила только о тебе, и я никогда раньше не видела, чтобы ты так на кого-то таращилась.

Брайсон повернулась и взглянула на Карлу, которая в этот момент меняла подгузник Карсон.

– С этим не поспоришь. Она невероятная женщина. Когда она уедет мне будет очень плохо без нее.

– Я много думаю о вас, ты же знаешь. Очень жаль, что вы нашли друг друга только для того, чтобы вскоре расстаться. Ты разговаривала с ней о том, что будет после?

– Нет. А о чем тут говорить? Надеюсь, она приедет еще, когда сможет. Может быть, я смогу навещать ее раз или два в год, и почаще бывать в Беттлсе, чтобы пообщаться с ней через веб-камеру. Но если честно, вряд ли такие отношения смогут продлиться долго. Думаю, через какое-то время она забудет меня и станет жить своей жизнью. Поэтому я просто стараюсь получать удовольствие, пока она здесь, и не хочу думать о будущем.

– Я, наверное, уже знаю, каков будет твой ответ, но ты не думала о переезде в Атланту? Конечно, я спрашиваю не потому, что хочу, чтобы ты уехала.

Брайсон поставила стопку чистых тарелок на полку.

– Я думала об этом. Долго и упорно. Конечно, какая-то значительная часть меня хочет пожертвовать всем ради того, чтобы быть рядом с ней, но если я уеду из Аляски, то потеряю все, что мне дорого в этой жизни. Большой город не для меня, я там задохнусь. К тому же, что я буду там делать?

Невозможно представить, как можно оставить эти бескрайние леса, великолепные горные пики, домик, который она построила своими собственными руками и уж тем более бросить любимое занятие – быть арктическим пилотом.

– Боюсь, что если я так поступлю, то когда-нибудь могу обвинить Карлу в том, что она заставила меня решиться на это.

Мэгги вытерла руки полотенцем и обняла Брайсон за талию.

– Жаль, что я не могу помочь вам обеим чем-то еще, но придется смириться с тем, что не увижу свою сестру ближайшие пару дней.

– О чем ты говоришь?

– Мы с Ларсом справимся здесь сами. Забери ее к себе и наслаждайся временем, которое у вас осталось. Но обязательно верни ее к Рождеству и позволь нам попрощаться, хорошо?

Брайсон улыбнулась и поцеловала Мэгги в щеку.

– Я тебе говорила, какая ты замечательная?

– В последнее время что-то не припомню. А теперь собирайте вещи и выметайтесь отсюда. До захода солнца осталось совсем немного времени.

Брайсон еще раз чмокнула Мэгги и поспешила сообщить новости Карле, которая как раз укладывала Карсон в постельку.

Подойдя к Карле сзади и обняв ее за талию, Брайсон тихо прошептала ей на ушко.

– Ты хотя бы представляешь, что со мной творится, когда ты наклоняешься вот так?

Карла резко вдохнула.

– Плохая. Плохая. Плохая, – пробормотала она. – Почему ты любишь заводить меня в те моменты, когда у нас нет никаких шансов уединиться?

– О-о, они у нас есть. Мэгги предложила нам провести несколько дней до Рождества у меня. Что ты об этом думаешь?

Карла повернулась к ней лицом и улыбнулась.

– Правда?

– Сколько тебе надо времени, чтобы собрать свои вещи?

– Секунды две.

***

Большую часть этих дней, они провели в постели, изредка вылезая лишь для того, чтобы поесть и прогуляться. Утром, накануне Рождества, Карлу разбудил горячий поцелуй. Открыв глаза, она увидела поднос, нагруженный ее любимой едой.

– М-м-м. Ты так рано встала. Как тебе удалось приготовить все это и не разбудить меня?

– Я старалась делать все как можно тише, – Брайсон протянула руку за тостом. – Но если быть честной, то я обнаружила, что ты спишь мертвым сном, если накануне ночью тебя хорошенько измотать.

– Ночью? – Рассмеялась Карла. – Ты, наверное, хочешь сказать – утром, днем, вечером и только потом ночью.

– Не то чтобы я сильно устала от нашего распорядка, но, может быть, сегодня ты готова к небольшому приключению? Я подготовила кое-что необычное, но для этого надо забраться в Пайпер и осилить короткий полет.

Карла понимала, что никогда не сможет получать удовольствие от полетов в таком маленьком самолете, но приятная перспектива заставила ее забыть о своей нервозности. Она уже успела убедиться, что Брайсон очень опытный пилот.

– Ты мне больше ничего не расскажешь?

– Угу, это будет сюрприз.

– Ну, хорошо, я в твоем полном распоряжении. Должна сказать, пока все твои сюрпризы были более чем приятные.

Она многозначительно кивнула в сторону прикроватной тумбочки, в которой Брайсон прятала страпон, который они в последнее время весьма часто использовали.

Щеки Брайсон вспыхнули.

– Прекрати, а то мы никогда не выберемся из дома. Ешь и одевайся. Надень все самое теплое, что у тебя есть.

– Да, моя госпожа. Я так люблю, когда ты такая грубая и напористая.

С первыми лучами солнца, они вылетели в Беттлс. Оказавшись на месте, Брайсон провела Карлу в маленькое здание за почтой. Табличка на здании гласила «Независимые Арктические Перевозчики».

– А, это здесь вы с Ларсом работаете?

Брайсон кивнула.

– Давай, я покажу тебе наше логово.

Дверь вела в небольшой коридорчик с креслами, телевизором и стопкой старых журналов. С одной стороны располагался стол администратора, а с другой – несколько дверей, ведущих вглубь здания. Незнакомая Карле женщина стояла возле стола и разговаривала по телефону. На вид ей было чуть за сорок, привлекательная шатенка с волосами до плеч, высокого роста и хорошо сложенной фигурой. Женщина поприветствовала Брайсон взмахом руки. Как только они с Карлой подошли поближе, она сразу же прервала свой разговор.

– Привет, Брайсон. Давно не виделись.

Женщина обошла свой стол и обняла Брайсон, а Карла ощутила болезненный укол ревности.

– Слишком давно, – сказала Брайсон, отвечая на объятия с той же энергичностью. – Ты и в самом деле готова бросить свою работу и посоревноваться с нами?

Незнакомка рассмеялась.

– Нет и еще раз нет. Но нам лучше поужинать до того, как начнутся занятия. Надо еще многое наверстать.

– Договорились. Будет здорово.

Карла заставила себя улыбнуться, когда Брайсон, наконец, решила представить их друг другу. Ее сердце едва не остановилось от осознания того, что она еще даже не улетела, а Брайсон уже строит какие-то планы со своей бывшей.

– Карла, это моя хорошая подруга Чез Эррик. Чез, это Карла Эдвардс.

Чез улыбнулась и протянула руку Карле:

– Очень рада встречи с тобой, Карла. Брайсон мне о тебе все уши прожужжала.

– Приятно познакомиться, – ответила Карла, пожимая протянутую руку.

Ей хотелось стукнуть себя за то, что чувствовала ревность и обиду. Брайсон ей ничего не рассказывала о Чез, но, в конце концов, чего еще ей ожидать? У нее не было никаких прав на Брайсон, послезавтра она улетает домой, а Брайсон продолжит жить той же жизнью, какой жила до их встречи.

– Все готово? – обратилась Брайсон к Чез.

– Ага. Все, как ты и просила.

Чез подмигнула Брайсон, а та улыбнулась ей в ответ. Из-за такого проявления близкой дружбы, Карла ощутила очередной укол ревности.

– С меня причитается. Идем, Карла, давай тебя приоденем как следует.

Брайсон взяла ее под локоть и повела к одной из дверей.

– Приоденем? Что происходит?

– Не хочу, чтобы ты опять себе что-нибудь отморозила.

Они с Брайсон вошли в комнату, где находилась одежда для экстремально холодной погоды. Там были и куртки с подогревом и капюшонами из меха, и толстые арктические перчатки, и вязаные маски, и белые паронепроницаемые ботинки Микки Маус, разработанные специально для военных.

– Куда это мы собираемся? – спросила Карла, пока Брайсон наряжала ее, словно новогоднюю елку, во всю эту экипировку.

– Скоро увидишь.

Когда они обе полностью экипировались, Брайсон провела Карлу через задний ход. Снаружи они увидели около трех дюжин собак, в основном это были лайки, хаски и маламуты, сидящие на цепи – каждая у своей персональной деревянной конуры. Немного поодаль стояла упряжка, к которой было пристегнуто порядка полдюжины собак.

Увидев женщин, собаки взбудоражились и, натянув свои цепи, подняли громкий лай.

– Ого, мы поедем на собачьей упряжке?

Брайсон обняла ее одной рукой.

– Хороший сюрприз?

– Самый лучший. Не могу дождаться отправления.

– Ну, тогда поехали.

Брайсон провела ее к упряжке, в которой было сиденье со всех сторон укрытое от ветра брезентом. Когда Карла удобно устроилась в нем, положив себе на колени толстое одеяло, Брайсон забралась на сани позади нее, чтобы управлять упряжкой.

Как только собаки почувствовали вес Брайсон на специальной подножке, то сразу рванули вперед, натянув поводья и неистовым лаем выражая свое желание отправиться в дорогу. Сани дернуло и даже слегка приподняло, но из-за острого тормозного крюка, воткнутого в утрамбованный снег, сани не сдвинулись с места.

– Готова? – крикнула Брайсон, перекрывая какофонию собачьего лая.

Она положила одну руку на руль и наклонилась, чтобы другой рукой вытащить тормозной крюк.

– Поехали, – прокричала Карла в ответ.

Сани двигались вперед по уходящей на север тропе, раскатанной снегоходами. Собаки бежали со всех ног, выжимая не менее тридцати километров в час, хотя Карле казалось, что было все восемьдесят. Единственными звуками в морозной тишине было дыхание бегунов и шуршание полозьев по снегу. Вдали перед ними распростерся Хребет Брукс. Эти дни были самыми короткими в году, солнце поднималось над горизонтом лишь на пару часов и даже сейчас, когда его было видно, все вокруг казалось сумеречным и оторванным от реальности. От каждого дерева и каждого горного пика тянулись длинные тени, и Карле было даже немного страшно сказать хоть слово и нарушить вечный покой этого бескрайнего храма природы.

– Ну, как? Тебе нравится? – спросила Брайсон, когда они отъехали на приличное расстояние от Беттлса.

Карла повернула голову и посмотрела на Брайсон – улыбающуюся и розовощекую. Уши ее вязаной шапки развевались на ветру. Идеальный образ сильной, смелой женщины, довольной своей жизнью и близостью к природе.

– Это невероятно. Спасибо, что все устроила.

– С удовольствием. Надо сказать спасибо Чез. Она все подготовила и упаковала. Жаль только, что у нас не было времени познакомить тебя с ней поближе. Думаю, она бы тебе понравилась.

Карла в этом сильно сомневалась.

– Не помню, чтобы ее имя было на вашем сайте.

– Она не из наших постоянных гидов, просто помогает. Чез работает в компании «Орион» в Винтервольфе и водит пешие и байдарочные походы летом. А в остальное время преподает биологию в Университете штата Аляска в Фейрбенксе. Когда я ходила в школу там, мы с ней очень сдружились. Чез очень на меня похожа. Она может выдержать городскую жизнь, но при первом же удобном случае сбегает в глушь. Каждые зимние каникулы они со своей партнершей Мэган приезжают в Беттлс и устраивают экскурсии на собачьих упряжках.

– Ее партнершей? Она что, тоже лесби?

– Ага. Чез встретила Мэган, когда вела один из байдарочных походов. Мэган тогда была вице-президентом новостного агентства в Чикаго, но, влюбившись, сменила работу и переехала сюда, чтобы быть рядом с Чез.

– И давно они вместе?

– Кажется, три или четыре года. Пару месяцев назад они съездили в Канаду, чтобы пожениться. Обычно я заскакиваю к ним, когда бываю рядом. Их домик в лесу к северу от Фейрбенкса.

Карла притихла, обдумывая услышанное. У них с этими женщинами было много общего. Эта Мэган, ради своей любви, бросила отличную работу, большой город и переехала на Аляску. И, судя по всему, они с Чез счастливо живут вместе. Могла бы она поступить так же? Полностью изменить свою жизнь, бросить всех друзей, работу и начать все с нуля? Теперь эта перспектива по какой-то причине выглядела менее пугающей. Хотя у нее и была приличная работа в скорой помощи, и она чувствовала, что помогает людям, но у всего этого имелась и обратная сторона. Слишком многие из ее пациентов были жертвами городской преступности: огнестрельные, ножевые ранения, изнасилования, пьяные драки. Она видела все самое плохое, что люди могут сделать друг с другом.

Красоты Аляски успокоили ее мятежную душу и помогли по-новому взглянуть на свою жизнь. Люди здесь искренне заботятся друг о друге. Они не боятся оставить двери своих домов незапертыми. Но самое главное – Брайсон полностью завладела сердцем Карлы, и она не могла себе представить, что сможет быть счастлива с кем-то другим.

Даже если бы она смогла решиться на такую перемену в своей жизни, захочет ли этого Брайсон? Они не обсуждали, что будет после того, как Карла вернется в Атланту. Брайсон, казалось, была одинаково увлечена их отношениями. Но она не просила ничего сверх отведенных им нескольких дней и ни разу не призналась ей в любви. Возможно, что она была такой с каждой из ее женщин, и было глупо даже думать о том, что Карла чем-то отличается от них.

Сани летели по замерзшей реке, когда Брайсон наклонилась, положила руку на плечо Карле и показала ей на великолепную группу острых горных пиков.

– Арригетч Пикс – Ворота Национального Арктического Парка.

– Арригетч?

– Переводится как пальцы растопыренной руки. Эскимосская легенда гласит, что их Создатель обронил здесь свою перчатку, и ее замерзшие пальцы превратились в гранит, чтобы вечно напоминать им о нем. Здорово, правда?

– Бесподобно. – День был такой ясный, что Карла могла видеть на несколько километров вокруг. – Парк очень большой?

– Тридцать пять тысяч квадратных километров, – ответила Брайсон. – Чуть меньше, чем вся Швейцария.

– Впечатляюще. От этого чувствуешь себя такой маленькой и незначительной.

– А для меня совсем наоборот. Местный народ проживает здесь уже около пятнадцати тысяч лет, но и с тех пор мало что изменилось. Я бы даже не удивилась, встретив тут мохнатого мамонта или саблезубого тигра. Когда я здесь, то чувствую себя частью чего-то вечного, частью истории и эволюции Земли. Здесь я как будто могу заставить время замереть.

Теперь Карла еще лучше понимала, что Брайсон ни за что не оставит эти места. Аляска сделала ее такой, какая она сейчас, и без Аляски Брайсон вряд ли может быть счастлива. Если они и будут вместе, то только здесь. Эта женщина не сможет быть собой в другом месте и уж точно не будет собой в кирпичных джунглях, где снег – большая редкость.

Они мчались вперед в полной тишине еще около получаса, впитывая в себя красоту вечного пейзажа, пока впереди не показались первые признаки цивилизации – укрытый брезентом металлический сборный ангар, стоящий рядом с тропой, по которой они двигались.

Брайсон остановила собак и воткнула в снег тормозной крюк.

– Не желаешь пообедать?

– Умираю с голода. А что это за место?

Карла выбралась из саней и потянулась.

– Небольшой остановочный пункт для тех, кто путешествует на упряжках к Хребту Брукс. Внутри есть печка и спальные мешки.

Брайсон вытащила из саней пакет с едой и повела Карлу внутрь. Чез упаковала для них целый набор яств: сэндвичи с курицей и салат из капусты с майонезом. А еще бутылку белого вина и печенье на десерт.

***

Упаковывая все к отъезду, Брайсон взглянула на часы.

– Мы уже назад? – с сожалением в голосе спросила Карла. Ей вовсе не хотелось, чтобы их путешествие заканчивалось.

– Да, нам пора. Скоро уже стемнеет.

– Ночью будет сложно не сбиться с тропы?

– След довольно четкий, и собаки могли бы идти по нему без проблем. К тому же на санях спереди имеется мощная фара. Все будет в порядке, – заверила ее Брайсон. – Есть еще один пейзаж, который ты просто обязана сохранить в своей памяти. Тогда ты точно еще долго не забудешь нас.

Двумя большими шагами Карла преодолела расстояние между ними и крепко обняла Брайсон.

– На это даже не надейся. Такое забыть невозможно. Ты подарила мне столько чудесных, незабываемых мгновений. Самых лучших.

Брайсон наградила ее медленным, сладким поцелуем, который был очень похож на прощальный.

– Я буду помнить каждую секунду, проведенную с тобой, Карла, – сказала она, срывающимся от переполнявших ее эмоций голосом. – Я очень хочу, чтобы мы не теряли друг друга. Почему-то я больше не могу представить свою жизнь без тебя.

– А я не могу представить, что смогу приехать в Атланту и продолжить жить той жизнью, которая у меня была до приезда на Аляску. Мне страшно от мысли о том, что я больше не смогу засыпать в твоих объятиях.

– Мой дом будет очень, очень одиноким без тебя, – грустно выдохнула Брайсон. – Нам, наверное, стоит поторопиться.

Они тронулись, как только Карла забралась на свое сиденье.

Вскоре совсем стемнело и стало ясно, зачем Брайсон так задержалась. Величественные переливы северного сияния протянулись через все ночное небо, создавая, огромные зеленые, красные и желтые шторы.

Карла уже видела северное сияние из дома Расмуссенов, но сейчас, когда они двигались по бескрайнему открытому пространству, все казалось совсем другим. В эту ясную, безоблачную ночь Аврора Бореалис была особенно прекрасна – это без преувеличения был самый потрясающий и зрелищный феномен природы, который Карла когда-либо видела в своей жизни.

– Это просто невозможно описать словами, – восторженно выдохнула Карла.

– Мне никогда не надоедает этот вид. Он всегда изменчив и подвижен. Каждый раз разные цвета и оттенки. Тебе стоило бы увидеть сияние ночью, когда много падающих звезд.

Слишком скоро стали видны огни Беттлса в отдалении.

– Я зарезервировала для нас ту же самую комнату в «Дине», а утром мы полетим к Ларсу и Мэгги.

Карла рассказала Брайсон о решении Мэгги проверить и себя и ребенка на болезнь Альцгеймера и о своих страхах перед возможным результатом этих тестов. Брайсон выслушала новости с мрачным выражением лица.

– Ты считаешь, что мое нежелание знать результат теста Мэгги, это проявление трусости? – Карле было очень важно знать, что обо всем этом думает Брайсон.

– Вовсе нет. Карла, ты невероятно смелая. Ты очень многим рискнула и преодолела многие свои страхи, прилетев сюда и отыскав Мэгги. Я понимаю, почему ты не хочешь слышать еще больше плохих новостей. Не уверена, что на твоем месте я бы тоже захотела это знать.

Карла никогда не говорила Эбби о том, что у нее может быть болезнь Альцгеймера, потому что слишком боялась, что это напугает Эбби, и она ее бросит. Кто бы захотел оставаться с партнершей, зная о такой ее несчастной судьбе? Но Брайсон бы не бросила ее, так как невозможно бросить того, кого любишь, даже если ей судьбой уготованы такие страшные испытания.

– Тебя это пугает? То, что я тоже могу быть больна?

– Очень пугает, – призналась Брайсон. – Осознание того, что ты можешь перестать быть собой, что мне, возможно, придется пройти через те же испытания, которые преодолела ты, глядя на то, как медленно умирает твоя мать. Но это никак не влияет на мое желание провести с тобой каждую минуту моей жизни. Быть вместе так долго, как только можно, несмотря на любые трудности, если ты именно это имеешь в виду.

Карла не сомневалась, что слова Брайсон исходили от чистого сердца. Но куда лучше Брайсон, она знала, что такое любить человека, который умирает от болезни Альцгеймера. Могу ли я возложить на Брайсон такое бремя?

Ответ был ясен. Нет. Она не может поступить так с Брайсон. Карла слишком сильно ее любила. Она тоже пройдет этот тест и, если у нее обнаружится мутация этого гена, не позволит Брайсон смотреть на медленное исчезновение личности Карлы.

Но если она не больна, то это будет знаком свыше и благословением их союза. Карла была готова на все, только бы все закончилось благополучно.

Глава двадцать пятая

Брайсон проснулась, сжимая Карлу в своих объятиях. Даже во сне она не могла с ней расстаться. Она вслушалась в тихое дыхание своей любимой и невольно начала дышать в такт с ней. Не уходи. Хотя ее жизнь и казалась иногда одинокой, у Брайсон был свой распорядок, который изменился с появлением Карлы. Теперь Брайсон хотелось большего. Любовь вдвое усилила каждое удовольствие – от самого мелкого до самого значительного. Приятный ужин, прогулка, вечер перед камином – теперь все это будет чувствоваться иначе.

Она хотела бы, чтобы они проснулись в ее доме, с подарками под украшенной елкой и другими праздничными атрибутами, чтобы это Рождественское утро запомнилось особенным. Гриз не был искусным декоратором, он развесил огни гирлянд на оконной раме их номера, и это было единственным свидетельством праздника.

Карла заворочалась и уткнулась носом в шею Брайсон.

– Ты проснулась? – прошептала Брайсон.

– М-м-м. Можно и так сказать, – Карла обняла ее еще крепче.

– С Рождеством.

– Тебя тоже с Рождеством. Даже не могу представить себе подарок, который мог бы быть лучше, чем проснуться в твоих руках.

– Это хорошо. Потому что у меня совсем не было возможности купить тебе что-нибудь.

– Ты здесь, рядом со мной – это именно то, чего я хотела больше всего на свете.

Брайсон поцеловала Карлу в лоб и отвернулась, чтобы зажечь прикроватную лампу и достать из кармана куртки небольшой пакет.

– У меня для тебя кое-что есть. Надеюсь, тебе понравится.

Брайсон потратила целый день на шоппинг в Фейрбенксе, пытаясь найти подходящий подарок.

Осторожно развернув красочную обертку, Карла открыла маленькую коробочку. Внутри оказались золотые сережки с нефритом.

– О, Брайсон, они просто очаровательны!

– Нефрит – это камень штата Аляска, а золото из той самой шахты на Уальд Лейк, которая неподалеку от дома Ларса и Мэгги.

– Ох, это просто невероятно. Огромное спасибо.

Карла обняла Брайсон, потом, не медля ни секунды, надела серьги, и они снова забрались под одеяло.

– Рада, что тебе понравился подарок. – Брайсон крепко прижала Карлу к себе. – Как ты хочешь провести сегодняшний день? Светло будет всего пару часов. Если ты хочешь побыть с Ларсом и Мэгги, то надо решить, мы останемся на ночь у них или вернемся сюда. Я смогу взлететь с поверхности озера и ночью, но сесть в темноте возле моего дома будет просто нереально. Поэтому если ты хочешь побыть у меня, то мы не сможем остаться на Уайлд Лейк дольше, чем на полтора часа.

Карла застонала.

– Это ужасно. С одной стороны, я хочу провести Рождество с ними, с другой, у нас с тобой осталось так мало времени. Мне нравится эта комната, но у тебя дома меньше шансов потревожить соседей твоими криками.

– Эй, кто бы говорил. Удивительно, как это Гриз до сих пор еще не заявился сюда и не попросил нас вести себя потише.

– Ну, что я могу сказать? Ты сводишь меня с ума, и я забываю обо всем и обо всех.

Карла поцеловала Брайсон в шею, а ее рука как бы невзначай скользнула вниз к ее животу.

– У таких коротких дней единственный плюс, – продолжила Карла, взглянув на часы, которые показывали уже половину восьмого. – В нашем распоряжении еще часа четыре до восхода солнца. Вполне достаточно для приятного утра.

– Более чем достаточно, любимая, – слова слетели с губ легко и естественно.

– Любимая, да? – голос Карлы сменился с игривого на серьезный.

– Никого раньше так не называла, – так же серьезно призналась Брайсон.

– Брайсон…

– Да?

– Я придумала подарок тебе на Рождество.

– Что же это?

Глаза Карлы заблестели от слез, она взяла ладонь Брайсон и приложила ее к своей груди.

– Я дарю тебе свое сердце. Близко мы будем или далеко, все равно, что уготовила нам судьба, я хочу, чтобы ты знала – я люблю тебя.

Брайсон чувствовала сильное, быстрое биение сердца Карлы под своей ладонью, и ее сердце билось с ним в одном ритме.

– Я тоже тебя люблю, Карла, – произнесла Брайсон хриплым от волнения голосом. – Я так сильно тебя люблю, что даже мысль о том, что ты улетишь, разрывает меня на части.

Они обнялись и крепко прижались друг к другу. У обеих в глазах стояли слезы. Брайсон не могла говорить, в груди было тесно от переполнявших ее чувств, и ей едва хватало воздуха, чтобы дышать.

Они провалялись в постели до первых признаков рассвета, после чего отправились к Пайперу. Они договорились притвориться, что все хорошо. Не было никакой нужды позволять их переживаниям о своем будущем омрачать Рождество Ларсу, Мэгги и Карсон.

***

Мэгги приготовила Рождественский бранч, после чего они приступили к приятной процедуре обмена подарками. Большая часть пакетов под елкой предназначалась Карсон. Незадолго перед выпиской, Мэгги отправила Ларса купить несколько необходимых ребенку вещей, и молодой папаша слегка перестарался. Но там было полно подарков и для других.

Ларс и Мэгги подарили Брайсон новый свитер и набор ножей для резьбы по дереву, а она подарила им мощный бинокль со встроенной цифровой камерой. Специально для Карлы, Мэгги попросила Ларса найти что-нибудь уникальное, и он выбрал великолепный образец произведения искусства эскимосов – изображение белого медведя, вырезанное на пластине из китовой кости.

– Это великолепно.

Карла повертела подарок в руках, изучая тонкую ручную работу.

– Спасибо вам огромное.

Из своего кармана она достала маленький пакет, завернутый в обычную салфетку.

– Простите, у меня нет подарка для каждого из вас, я не ожидала, что останусь здесь до праздников, но у меня есть кое-что для Мэгги.

Она протянула сверток сестре.

– Это принадлежало нашей маме, она его практически не снимала.

Мэгги развернула ожерелье и подняла его, чтобы все могли увидеть.

– Оно очень красивое, Карла. Ты уверена, что хочешь с ним расстаться?

– Должна признать, оно было мне сильным утешением, но, оказавшись здесь, рядом со всеми вами, я смогла найти в себе свою собственную внутреннюю силу.

Прежде чем продолжить, Карла посмотрела на Брайсон и улыбнулась.

– Мама бы хотела, чтобы ожерелье осталось у тебя. К тому же, оно так подходит к твоим глазам. – Карла помогла сестре надеть ожерелье.

– Я буду беречь его. – Мэгги крепко обняла сестру.

– И еще кое-что. – Карла протянула ей еще один завернутый в салфетку подарок. – Ларс сделал рамку.

Это была одна из фотографий их матери, которую Карла привезла с собой. На фото мама была еще очень молодой девушкой – снимок был сделан вскоре после рождения Мэгги.

Мэгги нежно погладила фотографию.

– Спасибо, сестренка.

– Карсон, конечно, и так сделала всех по количеству подарков, – с улыбкой, оглядывая кучу игрушек и детской одежды, сказал Ларс. – Но есть еще один подарок, который мы бы хотели, чтобы она получила от вас обеих.

Он взял Мэгги за руку.

– Мы хотим, чтобы вы стали ее крестными.

– С радостью, – в ту же секунду ответила Брайсон.

– Я тоже с удовольствием. Правда, боюсь, что пока не знаю, как скоро смогу вернуться сюда, – задумалась Карла. – Когда вы планировали крещение?

– Мы бы хотели не откладывать это в дальний ящик. Лучше всего, в ближайшие пару месяцев. – Ответила Мэгги. – Понятно, что тебе будет трудно вернуться так скоро. Но ты можешь уполномочить кого-нибудь присутствовать вместо тебя.

– Тогда я с радостью принимаю предложение. И если у меня будет хоть малейшая возможность быть здесь, я обязательно прилечу.

– Великолепно, – улыбнулась Мэгги, обнимая сестру.

– Пришло время открыть ту бутылочку шампанского, которую мы так долго хранили.

Ларс разлил шипучее вино по бокалам.

– За то, чтобы это Рождество было первым в череде многих, проведенных вместе.

– Воистину, – согласилась с мужем Мэгги.

Брайсон улыбнулась.

– Принято единогласно. Карла, тебе придется быть здесь через год.

– Я постараюсь.

Слишком быстро наступило время прощаться. Если они хотели успеть до захода солнца оказаться у Брайсон, им следовало уже вылетать. Веселой компанией, они все вместе дошли по тропинке до Пайпера.

– Простите, что не могу остаться дольше, – сказала Карла сестре, крепко ее обняв. – Спасибо, что все понимаете.

– Спасибо тебе за все, – Мэгги расплакалась. – За то, что нашла меня, за то, что помогла с Карсон. Пожалуйста, звони нам как можно чаще.

– Обязательно, я обещаю. Я буду так скучать по всем вам. – На глаза Карлы тоже навернулись слезы. Она поцеловала Карсон на прощанье и обняла Ларса, а потом забралась на пассажирское сиденье позади Брайсон.

– Будь осторожна, – прокричала Мэгги, обращаясь к Брайсон. – У тебя на борту очень ценный груз.

Брайсон помахала им рукой.

– Я знаю. До скорой встречи.

***

Их секс в ту ночь был пропитан горечью расставания. Брайсон молилась про себя, чтобы внезапный шторм налетел и запечатал их в ее маленьком домике, но метель обошла стороной их район, и по прогнозу ожидался лишь небольшой снег и слабый ветер. Даже, несмотря на то, что они почти не спали, часы пролетели безбожно быстро, и вскоре пришло время собирать вещи и вылетать в Фейрбенкс.

Телефонный звонок застал их уже на пороге.

– Наверное, это Мэгги звонит, чтобы еще раз попрощаться, – сказала Брайсон, снимая трубку.

Но голос на другом конце принадлежал Скитеру:

– Брайсон, у нас тут серьезные проблемы. Три альпиниста застряли на Трапперс Пик. Они пытались спуститься пешком, и один из них провалился в ледяную расщелину. Женщина. Ее вытащили, но у нее переломаны ноги, руки и Бог знает что еще. По данным их GPS-передатчика, они на высоте около тысячи метров, у края ледника.

Скитеру не надо было говорить больше ничего, он затих, ожидая, ответа Брайсон. Лишь пара пилотов, кроме нее, могли решиться на такой опасный полет. Высота была слишком большая для двух частных спасательных самолетов, которые обычно летали на эвакуацию серьезно пострадавших людей. Из Спасательского Координационного Центра в Анкоредже можно было вызвать вертолет, но ему понадобится несколько часов, чтобы долететь до места. Трапперс Пик был практически в двух шагах от дома Брайсон.

– Я вылетаю. Вызову тебя, когда буду в воздухе.

– Понял. Будь осторожна.

Брайсон быстро описала Карле ситуацию и упаковала сумку, заполнив ее дополнительными вещами и припасами.

– У меня нет выбора, любимая. Прости. Я могу довезти тебя до Беттлса, это по дороге, но мне сразу же надо будет взлетать. Ты можешь сесть на самолет Врайт Эйр и все еще успеть на рейс из Фейрбенкса, но я уже не смогу тебя увидеть.

Сердце Карлы сжалось.

– Значит все? Значит это прощание, да?

Брайсон крепко обняла ее.

– Боюсь, что так. Идем, надо торопиться.

– То, что ты собираешься сделать, опасно? – спросила Карла, когда они уже были в воздухе.

– Я много раз садилась на ледники, но вообще – да, риск есть всегда. На такой высоте ветер может быть очень сильным, трудно предположить глубину снега, пока не сядешь. К тому же, всегда может попасться какая-нибудь трещина во льду. Но не волнуйся, все будет в порядке.

– Женщина, которая пострадала, в каком она состоянии?

– В тяжелом, я думаю. Множественные переломы и, кто знает, что еще.

Карла представила себе женщину и ее друзей, застрявших на леднике и ждущих помощи. Скольких людей Брайсон спасла?

– Ты берешь с собой врача?

– Ближайший врач живет в Фейрбенксе. В клинике Эвансвилля есть только ОМС.

– Что такое ОМС?

– Общественный Медицинский Сотрудник. Не удивляйся, что ты не слышала о таком, они есть только на Аляске. ОМС проходит базовый тренинг по медицине и оказанию первой помощи, они не знают, что делать в подобных случаях. А тот, который живет в Эвансвилле, вообще ненавидит летать.

Решиться оказалось проще, чем она ожидала.

– Тогда ты должна взять меня с собой.

Брайсон почти повернулась к ней, забыв о зеркале заднего вида.

– Ты серьезно?

– Еще как. У женщины будет гораздо больше шансов выжить, если я позабочусь о ней перед погрузкой в самолет.

– Не то чтобы я была против этого. Честно говоря, я бы чувствовала себя гораздо спокойнее, если бы рядом был кто-то знающий, как оказать помощь человеку в подобной ситуации. Если ты стабилизируешь ее на месте, то мы бы могли довезти эту женщину до Беттлса, а оттуда ее бы переправили в Фейрбенкс на самолете спасателей.

Брайсон на минуту замолчала, сконцентрировавшись на управлении самолетом в узком каньоне.

– Но, Карла, у меня не хватит места, чтобы везти вас обеих. Тебе придется остаться на горе до тех пор, пока я не вернусь, чтобы забрать тебя. К тому же, ты пропустишь свой самолет.

– Будет другой. И мне придется потерпеть и подождать тебя. От этого зависит жизнь этой женщины.

– Ты уверена?

– На все сто.

Брайсон развернула самолет прочь от Беттлса и взяла направление на северо-восток. Она вызвала Скитера по радио и рассказала ему план, попросив как можно скорее вызвать самолет спасателей в Беттлс. Скитер уже позаботился об этом. Самолет будет ждать ее возвращения с пациенткой.

Двадцать минут спустя они уже кружили над нужным местом. Двое альпинистов сверху казались маленькими цветными точками на огромном белом полотне. Они разбили палатку, раненная женщина, очевидно, была внутри. Брайсон сделала несколько кругов над ледником, выбирая лучшее место для посадки. Ветра здесь были очень капризные. Они так часто и так сильно встряхивали их маленький самолет, что основной мыслью Карлы было желание удержать завтрак в своем желудке.

– А сейчас, приготовься и держись, – крикнула Брайсон, перекрывая гул мотора.

Она выровняла самолет для посадки на склон примерно в пятидесяти метрах от палатки альпинистов. Карла сидела, вцепившись в кресло, и с ужасом наблюдала за их снижением. В бескрайнем белом море снега она не могла, даже примерно, определить, сколько осталось до земли. Было невозможно понять, как близко они от склона до тех пор, пока Карла не ощутила, как полозья коснулись льда.

Снег выглядел таким пушистым и ровным, что Карла не была готова к тряске, которая лишь усилилась, когда Брайсон начала экстренно тормозить, в надежде остановить самолет прежде, чем он налетит на белый холм, который был совершенно незаметен сверху. Карла затаила дыхание и закрыла глаза.

Пайпер резко остановился. Наконец они были в безопасности, и перед ними даже оставалось немного места для разворота.

– Ты в порядке? – спросила Брайсон, отстегивая ремни безопасности.

– Я скажу тебе, когда найду свой желудок.

Пока Брайсон доставала аптечку, Карла направилась к палатке. Ноги проваливались в снег по колено, и девушка порадовалась, что не зря надела длинное термобелье. Примерно на полпути ее встретили два альпиниста.

– Слава Богу, – воскликнул один из них, белобрысый детина лет тридцати. – Меня зовут Эрик, а это Эл. Моя жена Джейн серьезно пострадала. Мы не знаем, что делать, пожалуйста, помогите ей.

– Меня зовут Карла, я медсестра. Есть ли у вашей жены аллергия или какие-нибудь особенные медицинские противопоказания, о которых мне стоит знать? – спросила она, следуя за мужчинами.

– Нет, она была совершенно здорова. Она вообще очень редко болеет.

Палатка была в виде маленького купола, рассчитанного на двух-трех человек. Женщина лежала на спальном мешке, еще один мешок служил ей одеялом. Она находилась в сознании и застонала, когда Карла склонилась над ней, чтобы оценить ее состояние.

– Джейн, меня зовут Карла. Постарайся не двигаться.

Брайсон появилась на пороге палатки с большой переносной аптечкой, в которой кроме всего прочего был даже стетоскоп и тонометр.

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Не сейчас. У тебя нет фиксационного воротника или специальной жесткой доски?

– Есть складные носилки и мягкий воротник.

– Отлично. Неси их сюда.

Пока Брайсон выполняла ее поручение, Карла проверила состояние своей пациентки, а потом при помощи медицинских ножниц разрезала ее одежду, чтобы осмотреть поврежденные конечности. Все время, пока она работала, она разговаривала с Джейн, задавала вопросы, которые могли помочь при осмотре и подготовке женщины к перелету.

Муж Джейн стоял у входа в палатку и ловил каждое слово.

Вскоре вернулась Брайсон с необходимыми приспособлениями.

– Ну, как она?

– Состояние стабильное, – ответила Карла достаточно громко, чтобы услышал муж женщины. – Многочисленные переломы обеих ног – все закрытые, один открытый перелом чуть выше локтя левой руки. Возможно, сломаны ребра. О повреждениях внутренних органов пока сложно сказать, но, учитывая ситуацию, все могло быть гораздо хуже. Никаких признаков травм головы, шеи или спины, но, на всякий случай, ее лучше зафиксировать на носилках. Самолет готов к вылету?

– Мне надо развернуть его и протоптать небольшую взлетную полосу при помощи снегоступов, – ответила Брайсон. – Это не займет много времени.

– Начинай подготовку к вылету, а я пока наложу шины на переломы. Чтобы переложить ее на носилки, нам понадобятся все имеющиеся в наличии руки, так что как только закончишь, сразу возвращайся.

– Поняла.

Не прошло и получаса, как Джейн была перенесена и зафиксирована в Пайпере. Брайсон пришлось снять пассажирское сиденье, чтобы можно было положить носилки.

– Скоро уже стемнеет. У меня хватит времени только на то, чтобы забрать Карлу. Вам двоим придется спускаться пешком.

– Я хочу быть со своей женой, – запротестовал Эрик. – Вы можете вернуться на самолете побольше?

– У меня нет времени на пустые разговоры, – сказала Брайсон. – Когда спуститесь с горы и окажетесь недалеко от реки, вызывайте по радио Беттлс. Вас кто-нибудь подберет и отвезет в Фейрбенкс к жене. Предлагаю вам выдвигаться уже сейчас.

Она передала Карле сумку с набором для выживания.

– Здесь палатка, спальник и другие вещи, в том числе рация. Закутайся потеплее, я скоро вернусь.

– Со мной все будет в порядке. Береги себя.

Брайсон взлетела, а мужчины пошли собирать свои вещи.

– Не знаю, как вас и благодарить, – обратился Эрик к Карле, когда они собрались и закинули рюкзаки за плечи. – Нам чертовски повезло, что вы прилетели так быстро.

Карла попыталась представить, что бы было, если бы Брайсон прилетела одна.

– Не стоит благодарности. А теперь идите, со мной все будет в порядке.

Спустя несколько минут альпинисты скрылись из виду, оставив ее одну на склоне горы в тысяче метрах над уровнем моря. Ветер начал усиливаться. Карла завернулась в спальный мешок и стала тихонько молиться, чтобы Пайпер вернулся за ней до наступления темноты.

Она могла видеть на двадцать, или даже больше, километров вперед, но, сколько ни вглядывалась, не заметила ни следа какого-либо живого существа. Только снег, горы и долины. Великолепные и устрашающие, но все равно невероятно красивые. Солнце клонилось к горизонту, окрашивая небо в янтарные оттенки и рисуя причудливый узор теней на склоне утеса. Она чувствовала себя, как последний живой человек на всей планете.

Начало темнеть. В тот момент, когда Карла уже решила, что Брайсон вряд ли вернется за ней сегодня, она услышала нарастающий гул мотора. Несколько минут спустя она смогла разглядеть и сам Пайпер. К тому времени уже так стемнело, что можно было разглядеть разве что фонари на его крыльях. Карла включила найденный в сумке фонарик и попробовала обозначить свое местоположение.

На этот раз Брайсон посадила самолет сразу, не кружа над ледником и на то же самое место. Как только Пайпер остановился, Карла поспешила в его сторону.

– Ты в порядке? – спросила Брайсон, закидывая сумку Карлы назад и устанавливая на место пассажирское сиденье.

– Неимоверно счастлива снова видеть тебя. Я уже думала, что мне придется провести ночь на этом леднике.

Они без каких-либо проблем взлетели и направились в сторону Беттлса.

Карла наклонилась к Брайсон.

– Как дела у Джейн? – спросила она.

– Когда мы добрались до Беттлса, все было без изменений. Ее сразу перегрузили в другой самолет, и сейчас она уже должна быть в больнице Фейрбенкса. Она очень хотела, чтобы я передала тебе ее благодарность. Знаешь, ты на самом деле очень сильно помогла мне сегодня. Я всегда очень волнуюсь на подобных вылетах, не из-за самих полетов, конечно, а именно из-за повреждений и травм, с которыми мне приходится иметь дело.

– Я рада, что смогла помочь. Мы с тобой отличная команда.

– Это точно.

На горизонте показались огни Беттлса. Брайсон вызвала по радио Скитера и предупредила об их возвращении.

– Я заказала нам комнату в «Дине», – сказала она Карле, когда самолет начал снижение. – Мне жаль, что ты пропустила свой самолет, но, должна признать, я буду очень рада провести с тобой еще одну ночь.

– Я тоже буду очень рада, Брайсон. Знаешь, я даже в тайне надеюсь, что когда я завтра позвоню, чтобы заказать билеты, мне скажут, что на ближайшие шесть месяцев мест нет.

Пайпер прокатился по взлетной полосе и замер. Брайсон выбралась из кабины и обошла самолет, чтобы помочь Карле выйти. Но вместо того, чтобы отвести ее в «Дин», Брайсон стиснула ее в своих объятиях. Карла чувствовала, как дрожит Брайсон, но было слишком темно, чтобы разглядеть ее лицо.

– Ты дрожишь. Что случилось?

– Карла, ты… ты могла… – голос Брайсон сорвался, и Карла поняла, что она плачет. – Ты могла бы просто не улетать?

– О чем ты говоришь?

– Я хочу, чтобы ты осталась, чтобы мы жили вместе. Я понимаю, что прошу очень много, мы совсем недавно знакомы, и тебе придется от многого отказаться. Но я люблю тебя всем сердцем. Я ждала тебя всю свою жизнь и просто не могу тебя отпустить. Я сделаю все что угодно, только чтобы ты была счастлива, – Брайсон гладила Карлу по щеке. – Пожалуйста, подумай над этим. Ты нужна мне. Ты нужна нам. Мэгги, Ларсу, Карсон, всему поселку и даже больше. Твои знания могут спасти много жизней здесь.

– Я думала об этом и еще кое о чем, – сердце Карлы забилось чаще. – Вообще-то я заключила договор сама с собой. Я должна пройти тест на болезнь Альцгеймера… И понять, смогу ли я быть с тобой, если это будет означать обречь тебя на заботы о постепенно теряющем рассудок человеке. Я планировала вернуться, если у меня не будет такого ужасного будущего. Я хотела сделать тебе сюрприз.

– Разве ты не понимаешь, что все это не имеет никакого значения? – Брайсон поцеловала ее и крепко обняла. – Жизнь и без того полна опасностей и неопределенности, любимая. Я знаю это лучше, чем кто бы то ни было. Я поняла, что надо держаться за свое счастье и не выпускать его. Пока у меня есть ты, мне ничто не страшно в этой жизни.

– Я бы тоже хотела поверить в это, Брайсон. Честно. Но…

– Карла, я понимаю, что ты через многое прошла. Тебе, наверное, трудно поверить в это. Но каждая клеточка во мне говорит, что мы созданы друг для друга. Ты прилетела сюда не только для того, чтобы найти Мэгги, но и для того, чтобы найти меня. Так было предначертано. Загляни в свое сердце! Если ты поймешь, что чувствуешь то же, что и я, то разве мы можем отказаться от такого подарка судьбы?

Неужели все так просто? Неужели сама судьба привела меня сюда? Карле очень хотелось поверить в это. Рядом с Брайсон она, кажется, впервые в жизни почувствовала себя счастливой. Совершенно и абсолютно счастливой. Как будто так было определено изначально. Бороться с этим чувством было невозможно.

– Одно условие, – сказала Карла.

Брайсон резко вздохнула и сжала ее в своих объятиях.

– Если ты останешься, все что угодно.

– Ты не будешь никуда летать как минимум неделю, чтобы мы могли вдоволь насладиться друг другом.

Брайсон рассмеялась.

– Договорились, – подхватив Карлу, она закружила ее, и, вернув обратно на землю, страстно поцеловала. – Идем. Я знаю тех, кто обрадуется этой новости не меньше меня. Тебе разрешается один телефонный звонок, немного еды и потом сразу в постель. И даже не мечтай сегодня поспать хотя бы минуту.

Сердце Карлы пело, когда они шли к «Дину», держась за руки.

– Да, моя сладкая. Я уже говорила, что обожаю, когда ты командуешь?

Об авторе

Из-под пера Ким Болдуин вышло восемь романов и пять рассказов. Ее последняя работа – «Разбивая Лед». Четыре из ее авторских произведений доходили до финала различных литературных конкурсов, а в 2008 году Ким получила премию Элис Би.

После двадцати лет журналистской работы в службе он-лайн новостей, она вернулась в родной Мичиган и живет в маленьком домике, окруженном лесами. При любом удобном случае Ким едет путешествовать, прихватив с собой лишь паспорт и камеру. Ее опыт как журналиста и, конечно, впечатления из путешествий, дают Ким вдохновение для написания ее романов.

Болдуин является членом ЕСПА (Единой Сети Публикуемых Авторов) и Ассоциации Писателей-романистов Америки.

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Об авторе

Реклама на сайте