«Волнующая поездка»

Линда Гуднайт Волнующая поездка

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Воскресным летним днем обычную тишину приемного покоя небольшой больницы городка Рэттлснейк, расположенного в штате Техас, нарушил пьяный ковбой, горланивший во всю мощь своих легких уже вторую песню подряд.

Сидевшая за столом медсестра Ребекка Вашбен сняла телефонную трубку и хмуро покосилась в сторону холла, где в конце длинного, выложенного белой плиткой коридора лежал на каталке беспокойный пациент. Именно в этот момент санитар повез его в приемный покой, и она успела заметить лишь джинсы и пыльные сапоги. Шлягер «Весь мир в его руках» и другую песню, повествующую о том, что родео — это не только праздник, но еще и грязь, и пот и кровь, было почти невозможно узнать в его исполнении. Оглушительные вопли разносились, казалось, по всему зданию.

— Делайте, что считаете нужным, Сид, — сказала она человеку на другом конце линии. — Я раздобуду деньги.

Беспокойно вздохнув, она пробормотала слова благодарности единственному автомеханику их городка и положила трубку. Где же достать денег?

Мужчина распевал уже третью песню, теперь из репертуара детского церковного хора, еще более душещипательную, чем две первые.

Твердо вознамерившись заткнуть рот назойливому певцу прежде, чем он поставит на уши остальных двадцать пациентов в ее крыле, Ребекка постаралась забыть о своем сломавшемся драндулете и бесшумно зашагала к приемному покою.

Как дежурная медсестра дневной смены она отвечала за то, чтобы все шло гладко и находилось под постоянным контролем. И это у нее очень хорошо получалось: графики температуры висели, где им положено, и регулярно обновлялись; все предписания врачей тщательно выполнялись и отмечались в журнале; каждый пациент получал максимальный уход, который только могла обеспечить больница такого крошечного городка.

Жалкие, безответственные пьянчуги! Неужели трудно понять, что даже небольшое количество пива, выпитого, например, перед тем, как сесть за руль, может порой привести к фатальным последствиям? Она испытала это на собственной шкуре, и каждый раз, когда очередной пьяный появлялся в больнице, память восстанавливала давние события.

Она решительно толкнула плотно закрытую дверь. Дунуло прохладным воздухом, несущим запах антисептика.

— Пожалуйста, прекратите этот кошачий концерт, иначе вы доведете кого-нибудь до инфаркта!

Ковбой показался ей смутно знакомым. Он по-прежнему лежал на каталке. Его шляпа сбилась набекрень. Черная рубашка — в грязи. На щеке — широкая ссадина.

Бекки сердито стиснула зубы. Значит, он не только напился, но еще и подрался.

Ковбой, усмиренный ее резкой командой, на мгновение смутился. Потом его взгляд остановился на ней, и легкая усмешка озарила лицо.

— О, глянь-ка, Джексон, — сказал он высокому мужчине, молча стоящему около него. — Это же Королева родео.

Джексон снял свою белую шляпу, которую обычно носят на родео, и тоже усмехнулся.

— Нет, Джетт. Я думаю, что это маленькая рыжеволосая медсестра.

— Медсестра? А что медсестра делает на родео? — Пьяный приподнялся на каталке, его мускулы напряглись, в синих и чистых, как кристаллы, глазах появилась тревога. Черная шляпа слетела с головы и упала на пол. — Кто-то ранен?

— Успокойтесь, — воскликнула Бекки, — здесь не арена родео. Сколько вы сегодня выпили?

Мужчины с удивлением посмотрели на нее.

— Мы разве пили с тобой, Джексон? — спросил лежащий ковбой.

— Да нет, ни капли.

— Тогда почему она так волнуется?

— Мне кажется, ей не нравится твое пение.

— О, ради всего святого! — Бекки судорожно вздохнула. — Если вы не пили, то почему тогда оказались в больнице?

— Бык оказался не слишком любезным.

— Бык? — раздражение девушки сменилось чувством вины. — Несчастный случай во время родео?

— А иначе зачем мы торчали бы здесь этим восхитительным воскресным днем?

— О Боже!

Похоже, личные болезненные воспоминания повлияли на ход ее мыслей. Вместо признания очевидной контузии она пришла к заключению, что человек пьян.

— Расскажите подробно, что случилось, — попросила она высокого ковбоя по имени Джексон.

Раненый ковбой тихо лег обратно, глаза его закрылись. Небольшой изогнутый шрам на переносице говорил о том, что это не первое его ранение. Какое у него привлекательное лицо! Даже шрам его не портит. Наверное, женщины выстраиваются к нему в очередь. Бекки была уверена, что видела его прежде. Красивый парень. Такого ни одна женщина не сможет забыть!

— Он получил удар сзади по голове. Аж искры из глаз посыпались.

Да, бык весом в тонну может нанести страшный удар.

— И?

Верзила пожал плечами.

— И Джетт свалился, как мешок с зерном.

— Сколько времени он был без сознания?

— Без сознания? Я? — Джетт приоткрыл мутные глаза и попытался приподняться на локтях. — Никогда за всю жи...

Он свалился на подушку, не договорив фразы. Джексон состроил сострадательную гримасу и покачал головой.

— Вырубился, как лампочка.

Кто-то постучал в дверь. Не дожидаясь ответа, вошла служащая, оформляющая поступающих больных. Она обратилась к Джексону:

— Вы родственник пациента?

— Нет, мэм. Джетт — мой партнер по родео. Мы помогаем друг другу. Но если нужен родственник, то можно съездить за его братом.

— Ну, что будем делать? — спросила служащая. — Подождем, когда очнется мистер Гарретт?

— Гарретт? Джетт Гарретт? — В памяти Бекки невольно всплыли воспоминания, связанные с этим именем. Она повернулась к лежащему без сознания пациенту. — Я слышала о нем. — Неудивительно, что он показался ей знакомым. Он и ее покойный муж иногда выступали вместе на родео, когда пять лет назад она начала встречаться с Крисом. Сам отчаянный смельчак, Крис восхищался бесстрашием сорвиголовы Джетта. — Младший брат Колта Гарретта.

Джексон усмехнулся:

— Он самый. Они с Колтом владеют ранчо за городом. Вам, наверное, приходилось слышать о «Гарретт Рэнч» и его владельцах?

— В городе, где живет шесть с половиной тысяч людей, все знают друг друга, по крайней мере по имени, — пожала плечами Бекки. — Жена Колта, Кейти, занимается с моим сыном в дневном центре для детей.

— Давай, ну давай же... — Голова Джетта раскачивалась на подушке, когда он снова запел своим глубоким баритоном: — Где бродят быки и бизоны, где кровь, и пыль, и грязь...

Его партнер засмеялся.

— Вы должны признать, мэм, он довольно забавен.

Подавив улыбку, Ребекка провела рукой по темным волнистым волосам Джетта, пытаясь обнаружить рану. Но ничего не нашла.

— Помогите мне пересадить его на инвалидное кресло, — обратилась она к Джексону.

Поднимая ноги пациента и ставя их на подножку кресла, Бекки увидела то, что пропустила прежде.

— Только этого нам и не хватает.

Опустившись на колени рядом с креслом, она вытащила из кармана халата ножницы для снятия повязок и быстро распорола штанину Джетта по внутреннему шву.

Распухшее колено напоминало мяч.

— Ну надо же, — пробормотал Джексон. — Бык, должно быть, наступил на него.

— Ему, наверное, было очень больно. Разве он не жаловался?

Джексон пожал плечами.

— Мы, ковбои, считаем, что, пока дышим, мы здоровы.

— Тогда почему вы привезли его в больницу?

Усмешка появилась на его лице.

— Я не хотел, чтобы он перестал дышать.

Бекки прострелила его негодующим взглядом.

— Доктор сделает ему рентген, чтобы поставить точный диагноз, но уже сейчас очевидно, что какое-то время ваш друг не сможет опираться на это колено.

— Джетт очень расстроится. Он так близок к Национальному финалу.

— Извините?

— В Лас-Вегасе состоится финал. У Джетта есть все шансы дойти до него в этом году. Еще несколько родео, несколько очков — и он стал бы его участником.

Бекки с сомнением повела бровью.

— Ничего утешительного сказать не могу...

— Дела обстоят плохо?

— Боюсь, что так.

Оба с сочувствием посмотрели на потерявшего сознание мужчину.

Джетт проснулся вечером с сильнейшей головной болью. Он сидел в инвалидном кресле в небольшой комнате с голыми стенами. Кровать. Тумбочка. Телевизор.

— Где я?

— Проснулся? — тотчас раздался за спиной голос Джексона.

— Слава богу, ты здесь. Ну, давай рассказывай, что произошло.

— Ты в муниципальной больнице в Рэттлснейке. Со вчерашнего вечера.

У Джетта вырвался вздох облегчения. Он находился здесь только одну ночь. Значит, не очень сильно пострадал. Завтра они с Джексоном будут уже в пути в Техас. Если он удачно выступит на очередном родео, до финала будет рукой подать.

— Это ты привез меня сюда?

— Да. Сегодня за тобой приедет Колт и отвезет в Амарилло.

— Колт? — Джетт нахмурился. Похоже, у Джексона просто-напросто съехала крыша. — Какое отношение имеет к родео мой брат? И причем здесь Амарилло?

В следующее мгновение дверь распахнулась, и в комнату влетела миниатюрная медсестра. Если бы не розовой халат с биркой, на которой было написано «Б. Вашбен, медсестра», Джетт поклялся бы, что это девочка-школьница.

Она склонилась над его коленом, повернувшись к нему спиной.

Нет, подумал он, усмехнувшись про себя. Она определенно не ребенок. Джетт не без удовольствия принялся разглядывать ее весьма женственные формы, когда она прикладывала пузырь со льдом к его ноге.

Невероятной силы боль внезапно прострелила от его коленной чашечки до головы и сильно отдалась в мозгу, заставив забыть собственное имя.

Миниатюрная медсестра посмотрела на него сочувствующим взглядом.

— Не хотите, чтобы я попросила доктора Клейтона дать вам обезболивающее?

— Обезболивающее? — Пробормотал он сквозь плотно сжатые зубы. — Мне не нужно ничего подобного. Чего мне действительно не хватает, так это брюк.

Джетт покосился на Джексона, тот выглядел чересчур серьезным. Таким он его еще никогда не видел. Явно произошло что-то неладное. Его охватило беспокойство.

— Что-то случилось с моими джинсами?

Джексон засмеялся.

— Да. Она разрезала их.

— Она их разрезала? — Боль немного утихла. Джетт посмотрел на медсестру и пошутил: — И что она делала со мной, пока я был беспомощный и без брюк?

Медсестра даже не покраснела. А она ничего! Весьма обаятельная женщина. Но сейчас ему недосуг развлекаться с барышнями. Надо думать о завтрашнем родео.

— Так как же я выйду отсюда без брюк?

Маленькая морщинка пролегла между бровями медсестры Б. Вашбен.

— Разве вы не помните разговора с доктором Клейтоном?

Беспокойство Джетта усилилось.

— Боюсь, нет. А что случилось?

— Мы завтра отправляем вас в Амарилло, к хирургу.

— Из-за головной боли?

Он отказывался всерьез думать о колене.

— В лучшем случае, у вас растяжение связок коленного сустава, которое также требует вмешательства хирурга.

Медсестра продолжала что-то говорить, но Джетт почти ее не слушал. Он боялся узнать правду о своем колене. И ему не нужно рассказывать о растяжениях. Каждый спортсмен ненавидит их, потому что после такой травмы долго нельзя принимать участия в соревнованиях. А вдруг это что-то похуже?

— И когда же я смогу снова оседлать быка? — спросил он, когда медсестра закончила свои разъяснения, из которых вытекало, что не только его ближайшая мечта оказалась в опасности, но и карьера тоже.

— Ортопед вам все расскажет после того, как осмотрит ваше колено. Но вы не сможете участвовать в соревнованиях по крайней мере еще пару месяцев.

— Никоим образом. — Он попытался опереться на локти. — Найди мне любые брюки, Джекс. Я могу ехать.

Чтобы доказать свою правоту, он спустил правую ногу с кровати, но другая не повиновалась ему.

Бекки поймала поврежденную ногу и осторожно, но решительно положила назад. Ее глаза, подумал он, были цвета меда, а теперь стали коричневыми от гнева.

— Не валяйте дурака, мистер Гарретт. Глупо причинять себе вред, укрощая быков, но отказываться от лечения — полная безответственность. Если будете упрямиться, можете остаться инвалидом. В ваших же интересах следовать указаниям врача.

Он изумленно посмотрел на ее тонкие изящные руки.

— А вы сильная девушка. Должно быть, занимаетесь дзюдо или чем-то в этом роде?

— Да, чем-то в этом роде.

Будь он проклят, если она не заставила его подумать о том, чтобы на пару дней задержаться в Рэттлснейке и выяснить, что же означает «чем-то в этом роде», а заодно узнать и еще какие-нибудь подробности из ее жизни.

— Куда идет мир? Меня топчет бык, а теперь терроризирует девушка. И практически все в один день. Отдадите вы мне наконец мои брюки, или я буду вынужден вызвать полицию и сообщить им о воровстве?

Бекки подтолкнула к нему телефон.

Он нахмурился. Она посмотрела на него, как мать на капризного младенца. Какая у нее милая улыбка! Нет, придется все-таки устроить себе незапланированные каникулы.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Ближе к концу работы Бекки занялась оформлением больничных карт пациентов. Пролистав карту Джетта Гарретта, она нахмурилась и окликнула медсестру, находящуюся вместе с ней в комнате.

— Послушай, Минди!

— Что такое? — откликнулась белокурая девушка с прической, состоящей из бесчисленного количества кудряшек.

— Мистеру Гарретту из четырнадцатой палаты давали какие-нибудь обезболивающие?

— Я ничего ему не давала. А ты?

Бекка прикусила нижнюю губу и просмотрела карту еще раз.

— И я ничего.

— Эти ковбои такие выносливые.

Бекки закатила глаза. Выносливые они или нет, но парню должно быть очень больно. Положив на место карту, она сунула ручку в карман халата, достала из холодильника пузырь со льдом и направилась в четырнадцатую палату.

По мере приближения к палате все громче слышалась песня о маленьком паучке, которую обожал ее четырехлетний сынишка, и Бекки не смогла сдержать улыбку.

Войдя в комнату, она сразу поняла, что ковбой пением пытался отвлечься от боли: мышцы лица напряжены, глаза зажмурены, красивые губы поджаты.

— Мистер Гарретт, — мягко позвала она. Пение прервалось. Веки мгновенно поднялись.

— Джетт.

— Хорошо. Джетт. Я принесла пузырь со льдом для вашего колена.

— Давайте. Старый уже не помогает.

Мужчина приподнялся на одном локте, и простыня соскользнула с его тела. Гримаса боли исказила лицо, и он откинулся назад.

— Вам нужно обезболивающее? Доктор Клейтон распорядился сделать вам укол, если понадобится.

— Укол?

В его голосе послышалась тревога, что почти заставило ее рассмеяться.

— Это ослабит боль. Я обещаю.

— Мне и так хорошо.

— Будет еще лучше, если вы не будете разыгрывать из себя супергероя. Физиология человеческого тела такова, что заживление проходит значительно быстрее, если мышцы расслаблены.

Он вскинул голову. Подняв бровь, погладил рукой свой мускулистый живот.

— Вы только взгляните на мои мускулы. Ну, и что вы теперь скажете?

Бекки попыталась проигнорировать возникший у нее интерес к красивому мужскому телу.

— Я уверена, что они отвечают мировым стандартам. Но все-таки, может быть, вам сделать инъекцию? Вы сможете лучше отдохнуть.

— Только при одном условии.

Она с подозрением посмотрела на него. С таким мужчиной никогда не догадаешься, какое это «условие». Интересно, что он задумал?

Он указал на зеленый пластиковый стул рядом с кроватью.

— Вы посидите здесь и поговорите со мной, пока лекарство не подействует.

Бекки с удивлением взглянула в его синие глаза, такие синие, что небо тускнело при сравнении с ними. Было ли его поведение флиртом мужчины, привыкшего добиваться своей цели с любой женщиной? Или же Джетт Гарретт, шикарный сорвиголова, действительно боится уколов?

Это заинтриговало ее. Взглянув на часы, она поняла, что смена заканчивается через пятнадцать минут. Потом ей надо будет отправиться в мастерскую Сида и проверить, не готов ли ее автомобиль, после чего забрать Дилана из детского центра. Итак, у нее всего пятнадцать минут. Одна из медсестер предложила подвезти ее — предложение, от которого невозможно отказаться, учитывая все обстоятельства.

Работы у нее сейчас нет, карты пациентов заполнены процедуры выполнены. Все готово к приходу следующей смены.

— У меня только пятнадцать минут, — с сомнением произнесла она. — Если хотите, могу посидеть с вами.

— Договорились.

Он снова закрыл глаза и лег.

Бекки смотрела на этого красивого мужчину с атлетически сложенным телом. Беспокойный и непредсказуемый Джетт Гарретт жил будто на краю пропасти, постоянно рискуя в поисках острых ощущений и никогда подолгу не оставаясь на одном месте или с одной женщиной. Его интересы всегда менялись, он вечно что-то искал. Джетт каждой своей клеточкой источал энергию, от которой и сам мог сгореть подобно метеору. И, глупый, он не понимал этого.

Но Бекки понимала. Напрасно она согласилась посидеть пятнадцать минут около этого ковбоя. Он слишком опасен. К ней сразу вернулись болезненные воспоминания, которые она старалась держать в самой глубине души.

Маленькое, озорное лицо сына возникло в голове Бекки. Дилан. Ее сердце сжалось. А что, если ему передались гены Криса, любящего риск? А что, если и с ним будут случаться всякие неприятности?

Видимо, заметив ее нерешительность, Джетт заговорил:

— Вы колеблетесь, не зная, как поступить, то ли сделать мне укол, то ли поцеловать? — Он лениво открыл глаза и усмехнулся. — И то, и другое одинаково хорошо для меня.

От смущения Бекка стала малиновой, как будто он прочитал ее мысли. Она быстро сорвалась с места и выскочила из палаты.

Джетт Гарретт относился к тому типу мужчин, которых она старалась избегать любой ценой. Но ее профессиональный долг требовал от нее вернуться к пациенту и сделать ему обезболивающий укол. Она постарается не замечать ни его совершенного тела, ни его красивого лица и не станет реагировать на его сексуальные замечания. А завтра, к тому времени, когда она придет сюда, Джетта здесь не окажется, так как он будет уже на пути в Амарилло.

Часом позже, когда Бекки свернула на освещенную солнцем автостоянку, она уже сумела выкинуть Джетта Гарретта из головы. Или, вернее, механик Сид сделал это за нее.

— Я даже не уверен, что смогу достать запчасти для вашего автомобиля, — сказал он. — Выкиньте его, Бекки, прежде чем он снова где-нибудь застрянет или, не дай бог, попадет в аварию.

Выслушав эти слова, она уехала домой на своем старом «ферлейне» с уверенностью, что необходимо найти способ купить другую машину, причем как можно скорее.

Выйдя из автомобиля, она открыла ворота и направилась по тротуару к Детскому центру, который организовала Кейти для дневного ухода за малышами.

В большой комнате она сразу же увидела своего сына. В компании трех других дошкольников он с невообразимой скоростью бегал вокруг пирамиды из деревянных блоков и игрушечных грузовиков, издавая звуки, имитирующие рев автомобиля и протяжные гудки поезда.

Бекки с неодобрением посмотрела на него. Ему нельзя так быстро бегать. Он может упасть. Разбить голову.

— Дилан! — громко крикнула она и побежала к нему. Ее охватило необъяснимое беспокойство.

Кейти Гарретт, игравшая с четырьмя девочками, изображающими чаепитие за маленьким столиком, поднялась, услышав голос Бекки. Она была на седьмом месяце беременности и поэтому передвигалась медленно.

Дилан тоже услышал нотки тревоги в голосе матери. Он резко остановился, и заигравшийся приятель налетел на него сзади и сбил его. Дилан упал, что заставило сердце Бекки испуганно подпрыгнуть. Она тут же подбежала к упавшему сыну, быстро подняла его и взяла на руки.

— С тобой все хорошо?

Она прекрасно понимала, что такое беспокойство сейчас неуместно. Но ничего не могла с собой поделать. Если что-нибудь случится с Диланом, она не сможет жить дальше. Не сможет.

Губы Дилана задрожали. Его огромные орехового цвета глаза наполнились слезами.

— Прости, мама. Прости.

— Он ушибся? — спросила подошедшая Кейти. Бекки быстро осмотрела Дилана с ног до головы, проверяя, все ли у него цело.

— Нет. Но это могло случиться. Зачем ты позволяешь ему так быстро бегать?

— Бекки, совершенно естественно, что маленькие мальчики подвижны. Это присуще им. Бег приносит здоровье. Я не могу заставить его целый день сидеть на стуле.

Бекки глубоко вдохнула, потом выдохнула, успокаиваясь.

— Я знаю. — Она покачала головой, смущаясь теперь, когда увидела, что с сыном ничего не произошло. — Но все же это опасно.

Кейти коснулась ее руки и спокойно сказала:

— Я довольна, что у него такой интерес к играм. Из всех мальчиков Дилан самый робкий.

К ним поспешил сын Кейти Эван, четырехлетний мальчик с темными глазами, в которых отразилось беспокойство матери.

— Дилан ударился, мама? Это я врезался в него.

Кейти положила руку на гладкие каштановые волосы сына.

— С ним все хорошо, малыш.

— Я не малыш. — Он погладил своей пухлой ручкой ее выпирающий живот. — Малыш здесь.

Обе женщины снисходительно улыбнулись.

— Ты позволяешь Эвану так быстро бегать?

— О боже, ну, конечно. Дома они с отцом борются, как два маленьких щенка. Колт сажал его одного на лошадь уже в два года.

Бекки задрожала от одной лишь мысли об этом.

— Как же ты смогла такое выдержать? Разве ты не боялась, что с ним может что-что случиться?

Кейти засмеялась и подхватила Эвана на руки.

— Колт любит его. Он никогда не сделает ничего такого, что может причинить Эвану вред.

Когда Кейти произнесла имя мужа, глаза ее зажглись. Бекки завидовала этой паре, хотя была поражена, как и каждый житель Рэттлснейка, когда Колт, убежденный холостяк с репутацией, почти столь же плохой, как у его брата, женился на тихой Кейти и усыновил младенца Эвана.

— В каком состоянии был Джетт, когда ты уехала из больницы? — спросила Кейти. Когда Бекки удивленно взглянула на нее, она продолжила: — Колт уже приезжал сюда и все рассказал мне. Его колено действительно в таком ужасном состоянии, как описал Колт?

— Возможно, в гораздо худшем, — ответила Бекки, помня о том, что Джетт пытался преуменьшить степень своего ранения.

— Вероятно. Эти ковбои, особенно мужчины семьи Гарреттов, думают, что они непобедимы. — Кейти мягко улыбнулась и покачала головой. Ее темная коса качнулась у талии. — Иногда я думаю, что Колт на самом деле такой.

Бекки попыталась представить чувства Кейти к мужу. Она любит его так доверчиво. Так безмятежно. Да, она, Бекки, тоже любила Криса, но совсем не так. У них была очень бурная жизнь, всегда на грани, но никогда их существование не было простым и безмятежным. Она вынесла ценный урок из короткого безумного эпизода своего замужества. Теперь она искала во всем надежность и безопасность. А еще ей надо купить новый автомобиль.

Она вздохнула, утомленная постоянными мыслями о нехватке денег, но постаралась побыстрее переключиться на что-нибудь другое.

— В Амарилло твоему деверю окажут хорошую помощь. Если кто и сможет восстановить его колено, так это тамошняя команда ортопедов.

— Колт сказал мне, что у него еще и сотрясение мозга. Он рассказал о том, что Джетт поет дурным голосом.

Бекки рассмеялась.

— Я еще никогда не видела, чтобы кто-нибудь реагировал на удар по голове таким интересным образом.

— Таков уж Джетт. Всегда делает что-то неожиданное.

Бекки могла бы обойтись без этого. Она не любила неожиданностей. Она любила надежность и стабильность, предсказуемость. Кстати, она давно уже не виделась с Шерманом Бенчли, своим случайным знакомым. Возможно, надо ему сегодня же позвонить и пригласить сходить в кино и полакомиться попкорном. С Шерманом она всегда получала то, что ожидала от него.

Однако неожиданное произошло через неделю. Ее вызвали в административный корпус больницы. И сейчас Бекки сидела напротив главной медсестры Марши Симек. Бекки и Марша работали вместе с того времени, как Бекки получила диплом. Это было как раз перед смертью Криса.

— Сегодня поступил интересный запрос, — сказала Марша, посмотрев на Бекки внимательно и с любопытством.

— Относительно меня?

— Оказывается, ты недавно произвела неизгладимое впечатление на одного из наших пациентов. И теперь он хочет нанять тебя для домашнего лечения.

Бекки наклонилась вперед, заинтересовавшись этим предложением. Она проводила иногда лечение на дому, чтобы поддержать свой вечно низкий счет в банке.

— Кто же это? Тот пациент, у которого была ампутация ноги? Мистер Новотный?

— Нет. — Марша порылась в бумажках, достала желтую и вручила ее Бекки. — Джетт Гарретт. Ты его помнишь?

— Джетт... — Слово застряло в горле Бекки. Кто угодно, но только не этот поющий ковбой, привлекательный и будоражащий ее воображение. — Зачем ему нужна домашняя медсестра?

— Кажется, он останется на своем общем с братом ранчо до тех пор, пока его колено не восстановится после операции. — Марша сложила руки на столе. — Ортопед из Амарилло отправил ему домой физиотерапевтический тренажер, и сам он не сможет управиться с ним.

— Но я не физиотерапевт.

— Нет, но ты достаточно хорошо знаешь, как помочь Джетту освоиться с этим тренажером, и сможешь проследить, чтобы он следовал распоряжениям доктора. Отделение физиотерапии даст тебе инструкции, если ты не знакома с аппаратом такого типа.

— Но почему я? Почему бы не послать кого-нибудь из их отделения?

— У них нет людей для этого. Кроме того, мистер Гарретт настаивал именно на тебе. К тому же твои занятия фитнесом и опыт медсестры делают такой выбор вполне логичным.

— Нет. Позвони ему и сообщи, что я не заинтересована в этом.

Марша удивилась.

— Не заинтересована? Бекки, но плата превосходная.

Бекки ничего не хотела слышать.

Тем не менее, Марша назвала сумму, значительно превышающую ее обычную зарплату. Ей очень нужны эти деньги, очень. Но Джетт Гарретт? Никогда. По ее телу пробежала дрожь от одной только мысли о том, как они вместе будут проводить время.

— Я не смогу, Марша. Мне правда очень жаль.

Она поднялась, чтобы уйти, стремясь вернуться на свой пост. Врачи могут начать обход в любой момент, и ей надо быть на месте.

— Как поживает твой отец?

— Хорошо. Но это грязная уловка.

Марша знала о финансовых проблемах Бекки.

О больном отце, чей чек социального обеспечения не покрывал расходов, связанных с лечением, и о его больничных счетах, которые оплачивала Бекки.

— Бекки, разве тебе повредит, если ты поработаешь у этого парня несколько недель? Получишь приличные деньги, поднимешь репутацию больницы, поможешь пациенту. Все будут в выигрыше.

Все, но только не Бекки. Закрывая дверь, она сердито вздохнула.

— Хорошо, я подумаю.

Она думала об этом целый день, вынимая желтую бумажку из кармана дюжину раз, чтобы посмотреть на имя и номер телефона. К концу смены Бекки утвердилась в своем решении. Она не может использовать этот шанс. Несмотря на то, что деньги, заработанные у Гарретта, могли бы пойти на первый взнос за новый автомобиль, она абсолютно точно не будет работать у Джетта.

Захватив сумочку, Бекки тихо прошла по пахнущему лекарствами коридору и, выйдя из больницы, направилась к автостоянке. У нее болели шея и плечи, что предвещало начало головной боли. Напряженность в теле. Напряженность в душе.

Вчера вечером Дилан каким-то образом сумел открыть входную дверь и выйти во двор. Она обнаружила, что ее сын выбежал на улицу, когда вышла из ванной. Это потрясло ее до глубины души. Она нашла его играющим в трех метрах от проезжей части. Ей необходимо обнести двор забором, но стоит он недешево. Она просто должна быть более осторожна. Возможно, нужно перевесить замок на входной двери повыше. Это решит проблему.

Ее маленький мальчик становится все более и более предприимчивым день ото дня, и это расстраивало ее. Она пробовала, как могла, подавить в нем эту предприимчивость, предупреждая о возможных несчастьях, но он не менялся. Отец Бекки сказал ей, что, воспитывая сына таким образом, она вырастит из него девчонку. Но папа не понимает ее. Он сам в молодые годы был гонщиком, пока диабет не ухудшил его зрение. Папа считает, что настоящий мужчина должен постоянно испытывать судьбу. Но ведь то, что Дилан все еще сосет большой палец и иногда мочится в кровать, не сделает его девчонкой. И пусть даже и сделает, главное, чтобы он был жив и здоров.

То, что случилось вчера вечером и сегодняшнее привлекательное, но немыслимое предложение Джетта Гарретта сделали этот день слишком напряженным.

Сев в свой старый белый «ферлейн», Бекки попыталась запустить двигатель. Стартер, как и ожидалось, заскрежетал, затем в выхлопной трубе раздался треск. Вонючий черный дым задуло ветром в открытое окно. Все это было совершенно нормальным для ее умирающего автомобиля, если бы не одно: на сей раз двигатель не завелся. Она попробовала снова. Опять пошел дым, что-то вспыхнуло в глушителе и затем... ничего. Еще несколько попыток — и она сдалась.

Достав сумочку, Бекки толкнула плечом дверцу, ступила на нагретый солнцем тротуар и направилась обратно в больницу, чтобы вызвать Сида. Возможно, нужная деталь чудом прибыла сегодня, хотя Бекки понятия не имела, как оплатить ее.

Нет. Это неправда. Она знала, как ее оплатить. Но страх перед Джеттом Гарреттом был слишком велик. Она боялась его энергии, воспоминаний, связанных с Крисом, которые он вызывал у нее, а больше всего боялась тех мятежных чувств, которые он порождал в ее душе.

Но боялась она или нет, у нее не осталось выбора. Она вынуждена согласиться на эту работу.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Выйдя из душа и стоя на одной ноге, Джетт натянул боксерские трусы и футболку и в изнеможении опустился на кровать. Ему сделали операцию на колене, и теперь после непродолжительных нагрузок он стал задыхаться. Сей факт сильно удручал его. С каких это пор крошечная травма колена может превратить мужчину в слабака? Во время операции в его ногу вставили удерживающие стержни, торчащие с обеих сторон ноги. На стержнях был укреплен стабилизатор в виде клетки. Конструкция устройства была впечатляющей. Но все это не должно служить объяснением его слабости. Никто не предупредил его, что по всему дому теперь нужно устанавливать различные поддерживающие приспособления типа перил.

Он должен справиться со всем этим. И как можно скорее. Время идет. Соревнования на родео продолжаются. Однако его мечта все больше растворяется подобно дымке в синем небе.

С большим усилием, чем ему хотелось бы, он поднялся и захромал к настенному календарю. Национальный финал должен состояться в декабре. А сейчас середина августа. Он перелистывал страницы календаря, считая недели. Ему необходимо добиться еще нескольких побед в родео, чтобы заработать достаточное количество очков для присуждения необходимой квалификации.

Раздался стук в дверь, к которой Джетт стоял спиной, и он отозвался:

— Войди.

Должно быть, это Коки по прозвищу Сдоба — забавный старик, бывший кок на военном корабле, ныне главный повар на ранчо. Хотя, приходя сюда, он редко стучится. Напротив, обычно вваливается, ревя, как пароходный гудок в тумане, и ругается, потому что у Джетта вечно царит страшный беспорядок.

— Я потом все уберу, — сказал он, быстро вставая.

— Надеюсь, вы опираетесь на здоровую ногу? — раздался мягкий женский голос, не имевший ничего общего с пароходным гудком Коки.

Настроение Джетта тотчас поднялось. Опираясь всем весом на здоровую ногу, он повернулся вокруг своей оси и медленно заскользил взглядом по миниатюрной женщине, одетой в форму медсестры. Она выглядела достаточно уверенно, эта симпатичная рыжеволосая медсестра!

Он взглянул на часы, стоящие на тумбочке, чтобы оценить ее пунктуальность. Три сорок пять, а работает она до трех. Так она сказала ему, когда они говорили по телефону вчера вечером. Он искренне наслаждался их беседой и бесстыдно флиртовал с нею. Она тоже немного флиртовала, хотя пыталась говорить только о работе.

Бекки вошла в комнату, делая вид, что не обращает внимания на то, что Джетт практически раздет, хотя хозяин дома был уверен, что у нее все-таки вспыхнул к нему интерес, который она постаралась скрыть. Он был в хорошей форме и не сомневался, что выглядит привлекательно, и если леди оценила его фигуру, тем лучше для него.

— Легко нашли мой дом?

— Вы мне все прекрасно объяснили — прекрасно для мужчины, — уточнила она.

Улыбнувшись, она положила маленькую дорожную сумочку на синее кресло, расположенное рядом с дверью, и начала в ней что-то искать.

Джетт наслаждался видом этой женщины. Она повернулась к нему спиной и склонилась к сумке.

— Я принесла упрощенную инструкцию по использованию вашего тренажера, — сказала она. — Я научу вас, как с ним работать и делать на нем восстанавливающие упражнения.

Нет, если он не захочет достичь желаемого, то она ничему его не научит. Он мог притвориться тупым, когда ему это нужно.

— Что означает «Б.»?

Выпрямившись, она улыбнулась:

— Простите?

Он показал на значок с ее именем.

— Б. Вашбен, медсестра.

По телефону она назвалась: «Медсестра Вашбен». Выговаривая эти слова официальным тоном, она явно намекала на то, что не собирается выходить за рамки профессиональных отношений. Но этого не будет.

Она коснулась значка, расположенного чуть выше ее левой груди.

— Бекки. Ребекка — мое полное имя, но я предпочитаю Бекки. Короче и легче.

— Бекки... Бекки-Ребекки. Это имя очень вам подходит.

Воспоминания о его коротком пребывании в муниципальной больнице Рэттлснейка были расплывчатыми, но ее он запомнил. Под серьезной внешностью может скрываться тигр. Будет интересно это выяснить.

— Сядьте.

Она подошла к удобному креслу с откидывающейся спинкой, которое Колт и Коки притащили в спальню Джетта.

— Я осмотрю вашу ногу, осмотрю вас, а потом начнем изучать тренажер.

Вытянув левую ногу вперед, Джетт осторожно уселся в кресло и указал на стоящий поблизости тренажер.

— Напоминает что-то из средневековой камеры пыток, вы так не считаете?

Она удивленно покосилась на него.

— Вы интересуетесь историей Средних Веков?

— А вы думали: раз я ковбой, то и книг не читаю, и совсем глупый.

Опустившись перед ним на колени, она пробежала мальцами по его колену и проверила пульс на ноге.

Проклятье, но он уже любил эти воздушные руки, едва касающиеся его кожи!

— Нет, я думаю, что вы глупы, потому что скачете на быках и рискуете здоровьем и жизнью ради заработка.

Он смотрел сверху вниз на ее макушку, пока она очень серьезно исследовала его ногу в тех местах, через которые проходили стержни. Пробор на голове был немного неровным, а волосы были собраны в доходящий до лопаток гладкий конский хвостик.

Джетт попробовал представить, как бы она выглядела, если бы волосы были распущены и обрамляли ее тонкое нежное лицо. Ничего, улыбнулся он. У него много времени, и он все выяснит. Женщины всегда были для него приключением и большой забавой до тех пор, пока не начинали желать серьезных отношений.

— Я скачу на быках не ради заработка. Ради развлечения.

У нее вырвался вопль досады.

— Это еще глупее.

— Не говорите этого, пока не попробуете сами. — Он хлопнул рукой по своему бедру. — Есть идея. Хотите научиться ездить на быках? Я покажу.

— Вы не сможете этого сделать в течение следующих восьми недель.

— В течение четырех недель — максимум.

Джетт не рассказал остального. Того, что через три недели он планировал сбежать в Альбукерке. Стержни к тому времени уже снимут, их заменят надувной шиной, и если он сможет идти, то сможет и ехать верхом.

— Я должен выступать на родео.

Она наклонила голову и посмотрела на него карими глазами, в которых мерцали весьма привлекательные золотые искры.

— Вы должны лечить колено. Я хорошая медсестра, Джетт, но я не творю чудес. Как сказал доктор Джеймсон, вам необходимо по крайней мере восемь недель реабилитации с занятиями по шесть часов в день, после которых уже можно будет думать о соревнованиях. Если вы не выдержите этого срока, вы не то что на быке, на лошади не сможете ездить.

— Тогда давайте начнем. — Он указал на тренажер. — Похож на инструмент из камеры пыток, да?

— Мне он, скорее, напоминает космический спутник.

Джетт склонил голову вбок, чтобы рассмотреть свой тренажер.

— Вы правы. Думаете, мы сможем принимать спутниковое телевидение? Я знаю, по какому каналу показывают родео.

Бекки засмеялась и принялась за работу, закрепляя его ногу в приспособлении и объясняя, как оно работает. Он пропустил слова девушки мимо ушей, любуясь ее изящными движениями и с удовольствием вдыхая ее аромат.

— Вы не устали? — спросил он.

Медсестра посмотрела на него и ничего не ответила, а он и сам не понял, зачем спросил ее об этом. Она провела последнюю регулировку тренажера и повернула выключатель, приводя механизм в действие.

Джетт схватился за стул — ощущения были не из приятных.

— Включите, пожалуйста, музыку, — проворчал он.

— Если вам слишком больно, я могу уменьшить нагрузку.

Она взялась за кнопку регулятора мощности.

— Я не говорил, что мне больно. — Мужчины не жалуются и не стонут.

— Вы уверены?

— Нет боли, нет победы. — Джетт набрал полные легкие воздуха и попробовал расслабиться. — Только включите радио и потанцуйте со мной.

Она оторвалась от тренажера и с удивлением посмотрела на него так, будто он потерял разум.

— Сотрясение все еще дает о себе знать?

— Нет. Просто у меня есть настроение потанцевать с симпатичной девушкой. Развлеките же бедного раненого ковбоя. — Он посмотрел на двигающееся в тренажере больное колено. — Одна из моих ног уже танцует.

Он протянул к ней руки. Бекки отшатнулась, но он заметил волнение в ее глазах прежде, чем она успела отвести их и принять прежний безразличный вид.

— Мне действительно надо идти.

— Идти? Нет, вы не можете уйти. — Иначе за шесть часов работы тренажера он умрет от скуки, имея для развлечения только телевизор. — Вы моя сиделка. Я вас нанял. Вы должны потанцевать со мной.

Изобразив на лице одну из своих наиболее убедительных улыбок, Джетт потянулся и поймал ее за руку.

— Послушайте, больной. Я как-никак нахожусь на работе.

Ужасная мысль пронеслась у него в мозгу.

— Вы не замужем, ведь так?

Она покачала головой.

— Нет.

— Хорошо, тогда нет никаких причин, мешающих нам потанцевать.

— Я уже сказала, что нахожусь при исполнении служебных обязанностей.

— Танец это тоже терапия.

Она не отняла рук. Он обрадовался, решив, что сможет добиться успеха.

— Терапия? Ну, и как вы себе это представляете?

Хлопнув себя по груди, он изобразил удивление.

— Что? Такая замечательная медсестра, как вы, никогда не слышала об увеселительной терапии?

Гостья фыркнула, но Джетт увидел, что она едва не рассмеялась. Первый успех окрылил его.

— Я ужасно страдаю, медсестра Бекки-Ребекки. Вы можете отвлечь меня от боли. — Это было правдой. — Тащите сюда вон тот стул.

Хотя это показалось ей подозрительным, она сделала так, как он просил.

— Что дальше, мистер?

— Вставьте компакт-диск Гарта Брукса, садитесь на стул, и будем танцевать.

— Ну... — Бекки неуверенно покачала головой, включила стерео и села. — Я надеюсь, что это безопасно.

Джетт никогда прежде не танцевал сидя, но эта идея заинтриговала его самого. Он танцевал в кровати, под водой, в снегу на лыжах, так почему же не потанцевать на стуле?

Он положил руку Бекки на плечо и притянул к себе. Девушка потеряла равновесие и с удивленным возгласом чуть не свалилась прямо на него.

До чего же она хорошо пахла! Как свежие простыни. А он любил запах женщины, лежащей на свежих простынях.

В течение нескольких секунд Бекки пыталась выпрямиться, но он не отпускал ее, раскачиваясь под сладкие напевы старой мелодии Гарта Брукса «Танец».

Ей было очень неудобно сидеть в такой позе.

— Расслабьтесь, Бекки-Ребекки, — шептал он ей на ушко. — Мышцы не должны быть напряжены, чтобы быстрее пошло лечение. Разве не вы говорили мне об этом?

Она почти касалась его щеки своей.

— Я думала, что у вас сотрясение мозга.

Музыка вскоре стихла к неудовольствию Джетта, и его партнерша по танцу отодвинулась, выпрямляясь на стуле. Улыбка исчезла с ее лица, и она выглядела так, как если бы сожалела об этих моментах глупости.

— Хорошо. — Отведя глаза, она поправила платье. — Теперь я действительно должна ехать. Мой сын в дневном центре, а Кейти заканчивает работу в шесть часов.

— У вас есть сын?

Ее лицо смягчилось.

— Дилан. Ему почти четыре года.

Значит, у нее есть сын, но она не замужем. Хотел бы он услышать ее историю!

— Позвоните Кейти. Она привезет его сюда, когда поедет домой, а вы сможете остаться и развлекать меня дальше.

— Я не могу попросить Кейти об этом.

— А я могу. Дайте мне телефон.

— Нет, мне надо идти.

Она собрала свою дорожную сумку и опять начала говорить о тренажере, давая последние пояснения, а в конце напомнив о том, чтобы он не забыл после тренировки приложить к больному колену пузырь со льдом. Казалось, она намеревалась восстановить сугубо профессиональные отношения.

— Эй, — позвал Джетт, когда она открыла дверь, собираясь уйти.

Бекки обернулась.

Он улыбнулся ей, как надеялся, своей самой сексуальной улыбкой.

— Спасибо за танец.

Она кивнула и вышла.

Джетт разочарованно опустился в кресло. Непрерывный гул тренажера раздражал его.

Что здесь происходит? Он не просил женщину выйти за него замуж. Он хотел только немного позабавиться, чтобы отвлечься от той боли, которую причинял тренажер.

И с каких это пор женщина может так просто уйти от Джетта Гарретта?

Должно быть, на этот раз он проиграл.

Скрежеща зубами, Бекки уткнулась лбом в руль. Пока она была на ранчо Гарретта, техасское солнце нагрело ее недавно починенный автомобиль так, что можно было испечься, но в жар ее вогнало воспоминание о тех минутах, которые она провела, находясь почти в объятьях Джетта Гарретта.

Ей понадобилось меньше часа общения с обладающим магнетическими свойствами ковбоем, чтобы нарушить этикет.

Что это на нее нашло?

Она почти сразу потеряла контроль над собой. От пережитого удовольствия ее кровь все еще кипела. Джетт в полной мере проявил свой дерзкий характер, и она не смогла сохранить хладнокровие.

Бекки осталась у него, чтобы посмотреть, хорошо ли он перенесет упражнения на тренажере, и понаблюдать за его коленом, но как только закончилась музыка, она внезапно поняла, что произошло и что ей надо побыстрее уйти. Она не должна больше появляться здесь. Следует придумать какое-нибудь оправдание этому. Джетт слишком опасен. Она не может рисковать. Ей нельзя идти на поводу своих плотских желаний.

Но как? Какое ей найти оправдание? И что делать без денег, которые эта работа может дать?

— Мэм, — раздался рядом с ее ухом приятный голос.

Углубившись в размышления, Бекки не услышала приближающихся шагов. Она чуть не подпрыгнула от неожиданности. Подняв голову, она увидела Колта, брата Джетта.

— С вами все в порядке?

Она быстро опустила стекло и кивнула.

— Да, конечно. — Она, как идиотка, чуть не зажарилась заживо в собственном автомобиле. Чересчур поглощенная своей чувственной реакцией на Джетта, не сразу сообразила, какая там жара. Чтобы оправдаться, Бекки сказала: — Я собиралась проверить воду в радиаторе, перед тем как ехать. Иногда мой автомобиль перегревается.

Она взялась за ручку дверцы и, подождав, пока Колт немного отойдет, вышла из машины.

— На всякий случай я держу двадцатилитровую канистру с водой в багажнике.

Колт поднял бровь.

— Я помогу вам.

Бекки наблюдала за тем, как высокий ковбой открыл капот ее автомобиля, потом обошел машину и достал из багажника канистру с водой.

Пока Бекки таяла на техасской жаре, стоя рядом с автомобилем, Колт добавил воду в радиатор, завернул крышку и захлопнул капот.

Вытерев руки о джинсы, он повернулся к ней. Она стояла, прислонясь к помятому крылу своего древнего автомобиля.

— У вас проблемы с моим братом?

Бекки постаралась не покраснеть, но, так или иначе, к ее лицу подкатила волна жара.

— Нет, никаких проблем нет.

— Я хочу, чтобы у Джетта был самый лучший уход, независимо от того, сколько это будет стоить. — Колт внимательно смотрел на нее. — Если Джетту необходимо, чтобы вы оставались с ним подольше, я хотел бы, чтобы так оно и было. Я доплачу, если потребуется.

Бекки напряглась. Он подвергал сомнению ее профессионализм? Ее охватило чувство вины. Не задавала ли она себе тот же самый вопрос? Из-за слишком чувственной реакции на Джетта Гарретта она не могла доверять себе. Почему же ей должен доверять кто-то другой? Но она не могла признаться в этом Колту.

— Вы можете быть уверены, что я обеспечиваю вашему брату наилучший уход, но мне необходимо возвращаться в город до шести часов, чтобы успеть забрать моего сына.

Колт обошел вокруг нее, чтобы положить канистру с водой на место.

— Разве ваш сын не у Кейти?

— Да. И там он чувствует себя прекрасно.

Это признание заставило его улыбнуться.

— Да. Кейти удивительная женщина.

Эти несколько слов, сопровождающихся блеском в его глазах, показали ей, что жесткий ковбой не был особенно жестким, когда это касалось его жены.

— Даже такой преданной делу женщине, как Кейти, хочется прийти домой после работы вовремя. — Бекки с трудом открыла автомобильную дверцу и проскользнула внутрь, готовая к отъезду. — Разве справедливо, если я буду просить ее задерживаться из-за Дилана?

— Вы можете привозить его сюда, если хотите. Тогда вам не надо будет спешить.

Пульс Бекки снова забился, как тугой барабан. Замечательно! Это как раз именно то, чего ей не хватает. Забирать Дилана вовремя — единственное оправдание того, чтобы не оставаться дольше с Джеттом Гарреттом.

— Слишком сложно. Я не думаю, что это получится.

— Вы уже говорили об этом с Джеттом?

— Еще нет.

— Не говорите. — Он наклонился к окну. — Мой брат очень хочет в этом году получить кубок Национальной Федерации родео. Я думаю, что он сумасшедший. Но если он этого хочет, то я тоже хочу. Он уже много лет преуспевает в этом.

— Преуспевает много лет? — недоверчиво переспросила она.

Он не казался старым, этот горячий парень, чья очаровательная улыбка могла и в ангеле разжечь грешные мысли.

Колт пожал плечами.

— Тридцать один — уже не молодость в скачках на быках. Это, возможно, его последний шанс.

— Я надеюсь, что он ему удастся, — неубедительно сказала она, но в действительности подумала, что Джетта необходимо упрятать в сумасшедший дом уже за одно то, что он хочет участвовать в соревнованиях после всего, что неуправляемый бык сделал с ним.

— Да. Но иногда он ленив. Ему нужна медсестра, которая сможет подталкивать его, заставлять беречь колено, делать упражнения и прочие подобные вещи. Я бы оплатил все это дополнительно.

— Оплата и так уже достаточна.

— Но я хочу гарантировать вашу помощь, пока он нуждается в вас. Привозите сына и оставайтесь здесь до вечера, чтобы вернуть моему брату хорошее здоровье. А я буду премировать вас каждый раз.

Он назвал столь огромную сумму, что почти вверг Бекки в обморок. С такими деньгами она смогла бы внести аванс при покупке нового автомобиля.

Колт увидел, что она колеблется.

— Вас это устраивает? Договорились?

Вопросительно подняв брови, он протянул ей руку.

Дрожь нехорошего предчувствия охватила Бекки. Даже при том, что колокола предупреждения в ее голове звонили громче, чем при пожаре, Бекки оказалась в ловушке. Ей необходим новый автомобиль.

Так или иначе, но ей придется проводить каждый вечер с сексуальным Джеттом Гарреттом.

Они скрепили рукопожатием договор, и судьба Бекки была решена.

Она должна сделать это. Она сможет.

Но понятия не имеет, как.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Послышался шум мотора. Это она. Малышка Бекки.

Джетт взглянул на Коки, который вошел в его спальню с бутылкой лимонада и булкой с черникой. Подойдя к окну, старый моряк стал смотреть на дорогу. Татуировки покрывали его руки, как кора стволы деревьев.

— Кто там подъехал? — спросил Джетт, хотя и сам прекрасно знал, кого высматривает Коки.

Ежедневно, приблизительно в три часа тридцать минут все его тело охватывало покалывание, перемещающееся сверху вниз и не отпускающее его и после ухода Бекки, вплоть до ночи.

Коки засмеялся.

— Ты не проведешь меня, Джетт Гарретт. Как будто я не знаю, что ты весь как на углях последние десять минут. Ждешь свою медсестру.

— Она — мой билет на родео.

— Хм-хм. Что бы ты ни говорил, только не играй с ней, не поступай с ней так же легкомысленно, как с другими. Она не из таких женщин.

— Рассказывай об этом кому-нибудь другому.

Джетт был расстроен недостаточным откликом Бекки на его приставания. Она отказывалась от малейшего сближения с ним. Он тосковал от одиночества и дошел до того, что смотрел по телевизору мыльную оперу, изнывая от боли в колене. Сегодня он собирался изменить это. Либо добиться от медсестры взаимности. Либо уволить ее.

В течение последней недели Бекки-Ребекки изматывала его в течение нескольких часов упражнениями, мучила его колено на тренажере и всегда при этом выглядела сексуальной и горячей, как солнце. Но каждый раз, когда ему удавалось прорваться через защитные редуты девушки и подобраться к ее чувственности, она уходила от этого и находила оправдание, чтобы поскорее уехать. Такая игра в кошки-мышки раздражала Джетта. Он видел, что она тоже хочет наслаждаться им и ее подавленная страсть пытается вырваться на свободу, но по некоторой сверхъестественной причине она не дает себе этого сделать.

У нее был симпатичный маленький сынишка, которого она тоже держала в ежовых рукавицах. Она ворчала на него, требуя, чтобы он сидел, не шевелясь, и смотрел телевизор, хотя ему, как и всякому нормальному ребенку, хотелось поиграть на улице с Эваном или побродить по дому.

Когда Бекки вошла, Коки поприветствовал ее, а затем сорвался с места и исчез из комнаты.

Девушка положила сумку на стул и вынула из нее прибор для измерения давления.

— Может, мы покидаем дротики в мишень? — предложил Джетт. — Правда, женщины никуда не годятся в спортивных соревнованиях.

Она обернула манжету прибора вокруг его руки, вставила стетоскоп в уши и принялась качать грушу. Измерив давление, она убрала прибор обратно в сумку. Джетт явно был разочарован. Черт возьми! Неужели нет способа пробиться сквозь ее безразличие?

Наверное, он все-таки уволит ее.

Но нет, вероятность того, что вместо Бекки пришлют какую-нибудь старую страхолюдину, слишком высока. А Бекки выглядит прекрасно. И пахнет, как сахарное печенье Коки. И с того первого вечера, когда он почти держал ее в своих объятиях и сидя танцевал с ней, он не мог прекратить думать о ее сексуальном теле.

Он взял дротик, но кинуть не успел.

— Подождите, ковбой, — вмешалась Бекки. — Сейчас моя очередь.

Она взяла дротик из его рук, прицелилась и попала прямо в яблочко мишени.

Джетт одобрительно закивал головой.

— Я поражен. Готов поспорить, что в следующий раз ты промахнешься.

— Поспорить? Давайте запустим тренажер, и я покажу вам, на что способны женщины.

Так значит, его колкость о слабости женщин в спортивных состязаниях все-таки задела Бекки.

Это была уже небольшая победа. Он попытался пригласить ее на танец, но она отрицательно покачала головой.

— Никаких танцев. Только дротики.

— Если ты проиграешь, то потанцуешь со мной?

Он действительно хотел снова ощутить ее в своих объятиях.

— Я не проиграю.

— Но что я получу, если все же проиграешь?

— А что получу я, если выиграю?

Ага, теперь они ведут переговоры. Ситуация определенно складывается все лучше и лучше.

— А чего ты хочешь? — Играя бровями, он погладил свою грудь через футболку. — Кроме меня, конечно.

Вздернув подбородок, Бекки с вызовом посмотрела на него.

— Если проиграете, то сделаете дополнительно пятьдесят движений ногой.

— Никогда.

В дополнение к тренажеру она начала заниматься с ним упражнениями, которые, по его мнению, граничили с садизмом.

Она пожала плечами, что должно было означать, что ее не волнуют ни сама игра в метание дротиков, ни ее выигрыш или проигрыш, достала из сумки градусник и вставила ему в рот.

— Хорошо, — произнес он, когда она вынула термометр. — Двадцать пять движений.

На ее лице появилась улыбка победительницы, и Джетт понял, что она перехитрила его.

— Договорились.

Она вставила его ногу в приспособление тренажера, которое он нежно называл акульей пастью.

— Не больно?

— Нет. — Джетт нетерпеливо махнул рукой. — Теперь дай мне дротики.

Она подала их.

— Я вижу, Коки принес перекусить.

— Думаю, он влюблен в тебя без памяти, хотя и старше в два раза.

Он бросил дротик так сильно, что тот отскочил от мишени.

Бекки подошла и подняла его.

— Не скажу, что он мужчина моего типа, но человек он хороший.

— О! Да. Коки лучший. — Следующие два дротика легли рядом с центром. — Каков же твой тип?

Она отошла от него, чтобы вынуть дротики.

— Мой тип — это надежный, не стремящийся к опасному риску и предсказуемый мужчина.

— То есть, скучный.

Хотя от этого ее признания ему стало не по себе, но, с другой стороны, нужно радоваться. Бекки никогда надолго не увлечется таким беспокойным бродягой, как он. Зато на короткое время он мог бы ее заинтересовать, что было ему только на руку. Ведь он собирался только поразвлечься с ней, не строя долговременных отношений и не давая никаких обязательств.

— Ты собираешься бросать?

— Раз вы настаиваете, — сказала она, затем метнула один за другим все три дротика и дважды попала в яблочко.

— Вот это да! Не ожидал от тебя такой ловкости!

— Я тренер по фитнесу.

— Никогда бы не подумал, — с недоверием сказал Джетт. — И чем тебя заинтересовал фитнес?

Лицо ее просияло, затем нахмурилось. Такая внезапная перемена удивила его. Какие тайны скрывает Бекки-Ребекки? Налив два стакана лимонада, приготовленного Коки, она вручила один Джетту и села на стул напротив него.

— Я всегда любила спортивные состязания.

Женщина, которая любит спортивные состязания. Женщина-сюрприз.

— Какой вид в особенности?

Засмеявшись, Бекки сделала большой глоток лимонада, проведя соблазнительным язычком по губам, слизывая остатки напитка.

— Любые. Но больше всего водные. Потом я обнаружила, что некоторые игры слишком опасны, тогда я выбрала бодибилдинг. Учитывая, что мне надо вырастить сына, безопасность стала для меня доминирующим фактором.

— А в чем же ты тогда находишь острые ощущения?

— Жизнь не должна быть острым ощущением, Джетт.

— Для меня она именно такая.

— Почему?

Прекрасный вопрос, который он сам задавал себе много-много раз.

— Когда я был ребенком, то любил пугать маму. И так увлекся, что уже не мог остановиться.

Она направила на него недоверчивый взгляд карих глаз.

— Вы любили пугать свою бедную маму?

Он пожал плечами и поглядел на ломтик лимона, плавающий в его стакане. Как он мог рассказать, что выполнение различных опасных трюков было единственным, что могло привлечь к нему внимание его матери?

— Скажем, моя мать — не из тех женщин, которые занимаются выпечкой сдобного печенья. У нее и у ее мужей были совсем другие планы... на повестке дня.

— Мужья? Их было несколько?

Он не возражал против такого вопроса, так как давно принимал своих родителей, да и других людей, такими, какие они есть.

— Четыре, хотя за моего отца она выходила дважды — в наказание ему, я думаю. — Джетт сделал здоровенный глоток лимонада, тыльной стороной руки вытер рот и усмехнулся. — Мы можем потанцевать теперь?

Она скрестила ноги и откинулась на стуле.

— Вы проиграли, помните?

Коснувшись своего виска, Джетт сделал вид, что сердится.

— Я думаю, это последствия сотрясения мозга. Но разве ты не обещала потанцевать со мной в утешение, если я проиграю соревнование в дротики?

— Ха-ха. — Она проверила тренажер. — Как чувствует себя нога?

— Пока что неплохо.

— Как вы оцениваете уровень боли по десятибалльной шкале?

— Три.

— Большинство людей, вероятно, сказали бы «шесть».

— Я не вхожу в большинство. — Он схватил ее за руку и потянул ее к себе. — Зато мне нравится танцевать.

— Не надо, Джетт. — Бекки вырвалась, вскочила на ноги и принялась наводить порядок в спальне так, будто это она разбросала его полотенца и журналы по полу. — Дилан скоро будет здесь, а у нас еще полно работы.

Кейти с мальчиками запаздывала на пятнадцать минут, и Бекки уже начала думать, что с ее сыном что-то случилось. Даже поддразнивающий и шутливый тон Джетта не мог отвлечь ее от дурных мыслей.

— Дилан! — В ту самую секунду, когда сын пронесся в дверь, Бекки опустилась перед ним на колени. — Остановись. Ты упадешь.

Мальчик замер, и улыбка сошла с его лица. Он засунул большой палец в рот.

Кейти со своим сыном Эваном, который тащил ее как на буксире, вошла следом.

— Он просто очень возбужден, Бекки. Попроси его рассказать последнюю новость.

Но Ребекка думала только о безопасности сына.

— Я испугалась, что с кем-то из вас случилось что-то ужасное.

Кейти положила руку на свой живот.

— Мичелл Мартин сегодня задержалась, и мы не могли закрыть Центр, пока она не забрала своих детей.

Все так просто. Почему она не подумала об этом? Почему сначала всегда появляется страх и только потом вступает в действие здравый смысл?

— Привет, Дилан. Салют, Эван. — Джетт привлек к себе внимание детей. — А ну-ка, джентльмены, подойдите поздороваться со мной.

Мальчики радостно подбежали к ковбою.

Уже в течение недели они каждый день приезжали сюда из Детского центра. Дилан ловил каждое слово Джетта, карабкался к нему на колени и приставал с разными ребячьими вопросами. Бекки предположила, что такое поведение сына вызвано тем, что у него никогда не было отца, которого ему всегда недоставало. Это и заставляло его жаждать внимания мужчины. К чести Джетта, он выказывал огромное терпение и проявлял большую теплоту к ее ребенку.

Учитывая образ жизни Джетта, Бекки не была уверена, что одобряет служившиеся дружеские отношения между Джеттом и Диланом, однако успокаивала себя тем, что это знакомство временное. Джетт не успеет плохо повлиять на ее сына, так как скоро уедет.

— Пойдем, Эван, — сказала Кейти, предлагая сыну руку. — Поспешим к папе.

Эван спрыгнул с дядиных коленей и пулей вылетел в дверь, обгоняя маму.

— У этого мальчика энергии на двоих, — сказала Бекки.

— Он абсолютно нормальный мальчик, Бекки. Такая энергия присуща всем детям.

Неужели он критикует ее за то, что Дилан вырос тихим и робким мальчиком и все еще сосал палец?

— Я не хочу, чтобы Дилан был таким же шальным. Он может пораниться.

— Ничего страшного. Маленькие мальчики сделаны из прочного материала. Их раны быстро заживают.

Бекки хотела ответить ему, что некоторые раны не заживают, но это была тема, которую ей не хотелось обсуждать с посторонним человеком. И она обернулась к сыну.

— Как прошел сегодняшний день, малыш?

Проигнорировав вопрос с матери, Дилан протянул руки к Джетту. Бекки почувствовала укол ревности, который, однако, сумела быстро подавить.

Глупо ревновать ребенка, который хочет, чтобы рядом с ним был отец.

Джетт посадил Дилана на колени и пригладил его темные волосы.

— Эй, герой, так какие у тебя новости?

— Я написал свое имя. Сам написал!

Джетт мягко похлопал его по спине.

— Хорошее дело. А ты не хвастаешь? Дай-ка нам бумагу и карандаш, Бекки.

Значит, вот что это была за новость, так вот от чего Дилан был так возбужден. Наклонившись, Бекки порылась на столе, нашла все необходимое и вручила Джетту.

— Ну, парень, показывай, как это у тебя получается.

Дилан положил бумагу на подлокотник кресла, на котором сидел Джетт и, перегнувшись через его колени, начал писать. Очень кропотливо, высунув язык, Дилан вырисовывал каждую букву своего имени. Потом выпрямился с торжествующей улыбкой.

— Видишь?

Он держал бумагу так, чтобы всем было видно.

Пляшущие буквы разного размера растянулись по всему листу.

— Замечательно, сынок.

Бекки взяла его лицо в свои ладони и громко чмокнула.

— Эй, я тоже могу написать свое имя, — поддразнил Джетт.

Взрослые переглянулись и засмеялись. Джетт аккуратно написал свое имя под именем Дилана.

— Не так хорошо, как у тебя, — сказал он, — но и не очень плохо. Не возражаешь, если я возьму листок себе?

— Хорошо, — согласился Дилан, и Бекки охватила волна разочарования. Она сама хотела взять этот листок на память.

— Бекки, возьми, пожалуйста, липкую ленту и повесь его на моей двери, так чтобы я все время мог его видеть.

Дилан просиял, и Бекки оценила доброту Джетта.

— Мама всегда вешает мои рисунки на холодильник.

— Там им, наверное, очень хорошо, но раз у меня в комнате нет холодильника, то его заменит дверь.

Джетт протянул листок Ребекке, затем указал на поднос с лимонадом и сдобой.

— Хочешь подкрепиться?

— Нет, я хочу поиграть с Эваном.

Дилан с надеждой посмотрел на мать.

— Нет, малыш, — сказала она. — Ты можешь посидеть здесь и посмотреть телевизор, пока мы с Джеттом не закончим процедуры.

— Я устал от телевизора. Я хочу поиграть с Эваном. У него такие интересные игрушки.

Хотя ей и не хотелось огорчать мальчика, она отказала ему. Пусть лучше посидит рядом! Она заметила, как Джетт с неодобрением сжал губы, но что он знает о воспитании ребенка в мире, полном опасностей?

К восьми часам Дилан едва не уснул, сидя на стуле перед телевизором. Бекки собрала вещи и протянула руки к сыну.

— Пора уходить, малыш.

Маленький, изнывающий от скуки мальчик с облегчением вздохнул и соскользнул со стула.

Джетт посочувствовал ребенку. Почему Бекки не позволяет ему играть и бегать?

— Пока, герой. Увидимся завтра. Спасибо за листок с твоим именем.

Как только за ними закрылась дверь, Джетт поднялся со стула и захромал к окну. Он слегка оттянул занавеску, потом спросил себя, что же происходит. Почему он стоит здесь, наблюдая, как его медсестра идет к своему автомобилю? И почему на него всегда накатывает необъяснимое чувство одиночества, когда она уезжает?

Заходящее августовское солнце мерцало в волосах Бекки, когда она открывала дверцу автомобиля. Она достала пластмассовую канистру с водой, лежащую на заднем сиденье. Дилан терпеливо стоял и сосал большой палец.

Не думая о своем больном колене, Джетт развернулся и вышел на улицу. Как только Бекки увидела его, то поставила канистру с водой на землю и закричала:

— Что вы делаете? Вам нельзя расхаживать на больной ноге. Никаких нагрузок на колено. Помните?

С большим усилием, чем ему хотелось бы, Джетт захромал к автомобилю, борясь с тем, чтобы не прислониться к капоту.

— Лучше ответь — что ты делаешь? — Он указал на канистру и открытый капот. — Твой автомобиль совсем плох?

Ребекка напряглась.

— Нужно залить воду, и все будет в порядке.

Она пробовала пройти мимо него, но он остановил ее и, нахмурившись, посмотрел вниз, на внутренности ее древней машины. Радиатор выглядел неработоспособным.

Сняв крышку радиатора, он заглянул в отверстие, затем с отвращением покачал головой. Балансируя на здоровой ноге, поднял канистру с водой и заполнил радиатор. Автомобиль с бульканьем поглотил большую часть жидкости.

— Сотовые телефоны здесь не очень хорошо работают, — сказал Джетт, нахмурясь. — Если автомобиль встанет, вы с Диланом окажетесь в сложной ситуации.

— У меня все равно нет сотового телефона.

— Почему? Каждому нужен мобильник, особенно одинокой женщине.

— Для покупки телефона нужны деньги. Как и для покупки машины.

Так, значит, деньги, а вовсе не его обаяние и красота побудили ее к этой работе. Он был разочарован.

Джетт захлопнул капот, заметив при этом вмятину на нем, но ничего не сказал. Да, автомобиль Бекки может служить доказательством того, что она испытывает острую нужду в деньгах. Вот уж действительно развалюха! Да на такой женщине с ребенком ездить просто опасно. Если бы она была его женщиной, то...

— Почему бы тебе не взять мой джип? Оставь свой автомобиль здесь.

Он сам удивился, что предложил такое. Никто никогда не садился за руль его джипа, кроме него самого.

Джетт почувствовал удивление Бекки.

— Спасибо, но я обойдусь.

Ему было бы намного спокойнее, если бы он знал, что она и Дилан в безопасности.

— Я не принимаю возражений.

Она улыбнулась и скрестила руки, слегка приподняв левую бровь.

— И я тоже.

Он усмехнулся. Черт возьми, все-таки она чертовски симпатичная женщина. Держась за крыло машины, он направился прямо к Ребекке. С каждым его шагом она отходила дальше, пока он не настиг ее там, где хотел. Она оказалась между ним и автомобилем.

Ее глаза широко раскрылись, и Джетт был уверен, что на сей раз они раскрылись от ожидания. Она могла бы притвориться холодной и отчужденной, но в ее теле, и это было очевидно, вспыхнул пожар.

Положив руки ей на плечи, он мягко сказал:

— Возьми мой джип.

Ее сочные губы с трудом приоткрылись.

— Нет.

— Соглашайся, — прошептал он и придвинулся еще ближе.

— Слишком опасно, — пробормотала она, отказываясь от его предложения, означающего гораздо большее, чем джип напрокат.

— Но ты же хочешь.

— Не хочу.

— Лгунья.

Джетт провел пальцем по ее щеке, по мягким, влажным губам и теплой шее. Он почувствовал, как она сглотнула, потом ощутил биение пульса на шее.

Какая сладкая!

Внезапно Бекки оттолкнула его.

— Дилан! — закричала она.

Джетт резко повернулся в поисках мальчика. Он сидел на заборе загона, расположенного в двадцати метрах от них, совершенно целый и невредимый.

Джетт взял Бекки за руку. Женщина дрожала.

— Эй. Все в порядке!

Но она не обратила на него никакого внимания.

— Дилан, — потребовала она, — слезай немедленно.

Плечи мальчика резко опустились, когда он спрыгнул вниз и медленно побрел к ним.

— Бекки, я же сказал, что с ним все хорошо. Оставь ребенка в покое. Ему ничто не угрожало. Успокойся.

Повернувшись к нему, она ткнула пальцем в его грудь.

— Не успокаивайте меня. Он мой сын. Я отвечаю за него. Я не дам ему превратиться в любителя острых ощущений, неизвестно зачем рискующего собственной жизнью.

Она намекала на то, что он любит небольшие приключения? Это рассердило Джетта.

— Но ты воспитаешь его маменькиным сыночком.

— Как смеете вы критиковать меня? Вы понятия не имеете...

Она остановилась, зажав пальцами рот, будто собиралась заплакать.

О, женщина! Джетт всплеснул руками.

— Хорошо. Он твой ребенок. Делай из него девчонку, если хочешь. С какой стати мне о нем заботиться?

Повернувшись, он захромал назад к дому. Почему он так печется о Дилане и его матери? Какое ему дело до них обоих?

Этот вопрос Джетт задавал себе весь вечер.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Наступила суббота. У Бекки был выходной. Но если и сегодня она позанимается с ногой Джетта, то получит дополнительную плату. Джетт Гарретт, с его соблазнительными синими глазами и скрытой энергией, не выходил у нее из головы целый день.

Когда Джетт в гневе захромал в дом, она хотела была окликнуть его и извиниться перед ним. Но за что? Ведь она только защищала своего ребенка.

Захватив корзину с отстиранной одеждой в гостиную, она села на кушетку и принялась складывать футболки Дилана.

— Мама, мне нужна липкая лента.

Дилан держал в руке листок, на котором было написано его имя.

Бекки улыбнулась, глядя на первые буквы сына.

— Жаль, малыш, но ленты больше нет. Мы зайдем в магазин по пути к Гарретту и купим ее.

Хотя, по правде говоря, ей было не по себе, оттого что она сегодня должна ехать к Гарретту. Вчерашний день доказал, насколько Джетт способен сломать ее волю.

Он ей нравился. В тот момент, когда он прижимал ее к теплому металлу старого «ферлейна», настаивая на том, чтобы она взяла его джип, ее сердце почти что выскочило из груди.

— Глупо, глупо, — бормотала она, закидывая шорты на полку.

Дилан оторвал свой взгляд от игрушек, взволнованная морщинка легла между его бровками.

— Ты обо мне, мама?

Бекки нежно погладила его темные волосы.

— Нет, малыш, не о тебе. О себе.

Мгновение он изучал ее, затем поднялся на ноги и обнял ее своими маленькими пухлыми ручками. Нежный аромат ребенка смешался с запахом чистого белья.

В дверь кто-то постучал. Еще раз нежно поцеловав мальчика в лоб, Бекки выпустила его из своих объятий и направилась к двери.

— Привет, Шерм.

Шерман Бенчли, ее страховой агент, стоял в дверях, сверкая на солнце ухоженными белокурыми волосами. Она пригласила его в комнату.

Несмотря на августовскую жару, Шерман был одет в свой обычный костюм, дополненный галстуком.

— Как ты здесь оказался?

— Я был по соседству. Митч Хасворт вчера попал в аварию на джипе. — Он успокаивающе вытянул наманикюренную руку. — Ничего серьезного. Немного помялось крыло. Но он попросил, чтобы я зашел и посмотрел.

— Я рада, что у Митча все хорошо. Заходи, Шерман. Я принесу тебе стакан воды со льдом.

Кому-нибудь другому она предложила бы чаю или содовой, но у Шермана были проблемы с желудком.

— Да, сегодня жарковато.

Осторожно, чтобы не помять брюки с хорошо заглаженными складками, Шерман уселся на диван, положив ногу на ногу.

Бекки принесла воды, потом уселась на край стула. Шерм. Он был таким простым. Не то что Джетт. Она посмотрела на часы. Если они заедут в магазин, то им уже надо отправляться.

— Я не хочу показаться невежливой, Шерман, но нам очень скоро надо будет уезжать. У меня сегодня процедуры на дому.

— Это то, чем ты была занята в последнее время? Я пытался звонить тебе дважды на этой неделе, но никто не отвечал.

Он потягивал воду.

— Да, именно то. Ты же знаешь, как мне нужны деньги.

Ребекка подумала о том, почему Шерм взял ее, молодую вдову, под свое крыло. Из-за ее привлекательности или из сострадания к ней? Как бы она справилась без доброго старого Шерма? Она его вечная должница.

Дилан приготовил еще один листок со своим именем и подошел к Шерману.

— Я научился писать свое имя.

Шерман лишь слегка взглянул на мальчика.

— Очень хорошо. — Он повернулся к Бекки. — Я планирую приехать к тебе в понедельник вечером. В ночь с понедельника на вторник будет проходить фестиваль Бунко, ты помнишь? Я думаю, мы могли бы вместе посмотреть трансляцию по телевизору. Ты не будешь работать?

Бекки смотрела то на Шермана, то на сына. Дилан стоял около страхового агента с зажатой в руке бумагой и сосал палец. Сердце рванулось к ее маленькому мальчику. Он так гордится тем, что научился писать свое имя, а Шерман едва взглянул на его работу.

В ее голове пронесся образ Дилана, сидящего на коленях у Джетта. Бекки поднялась.

— Еще не знаю, Шерман. Я позвоню тебе, когда будет известен мой график работы.

Шерман понял намек, встал и пошел к двери. Когда они вышли, то увидели, как сверкающий синий джип накренился, объезжая угол, и, завизжав тормозами, остановился перед ее домом. В животе у Бекки что-то перевернулось. Джетт. Что же, спрашивается?..

Через мгновение она ринулась к джипу. Он должен находиться дома, а не разъезжать по городу и нагружать свою больную ногу. И не надо обращать внимание на то, какие чувства он у нее вызывает. Она обеспокоена только его состоянием и ничем иным.

Когда Ребекка подбежала к джипу, Джетт толкнул дверцу и протянул обе руки, как бы ожидая, что она бросится в его объятия. Ее пульс ускорился, но она мгновенно остановилась и постаралась обрести контроль.

Дилан пролетел мимо, прыгнул в протянутые руки Джетта и плюхнулся ему на колени. Бекки почувствовала себя идиоткой.

— Я думал, ты рассердился на нас, — сказал ребенок, прижимая руки к бритым щекам Джетта.

— Рассердился? — Джетт отодвинулся, изображая на лице наигранный ужас. — Я бы никогда не рассердился на тебя, Дилан. Ты мой друг.

— А на маму?

Дилан бросил беспокойный взгляд на мать. Вопрос застал ее врасплох. Она не думала, что напряженность, возникшая между ней и Джеттом, взволнует Дилана.

Джетт подмигнул ей.

— На нее тоже.

— Хорошо. — Дилан с удовлетворением сполз с коленей Джетта, устраиваясь на пассажирском месте. — Поехали.

Джетт засмеялся.

— Куда?

— В магазин.

Джетт искоса посмотрел на Бекки, его синие глаза мерцали веселыми огоньками.

— Мы едем в магазин?

Его магнетизм притягивал ее. Бекки положила руки на бедра и сердито спросила:

— Что вы здесь делаете?

Усмехаясь, Джетт смотрел то на нее, то на Шермана.

— Я, похоже, прервал какой-то важный разговор.

О боже, она совсем забыла про своего гостя. Шерман стоял рядом с ней, напряженно и с некоторым любопытством наблюдая за происходящим. Крошечные бусинки пота блестели у него на лбу.

— Это — мой друг, Шерман Бенчли. Шерман, познакомься с Джеттом Гарреттом, моим пациентом, который должен сидеть дома, заботясь о своем здоровье, а не разъезжать по городу.

Шерман наклонился к джипу, чтобы обменяться рукопожатием с Джеттом. Никто из мужчин не улыбнулся.

Шерман, обычно вежливый и всегда ищущий новых клиентов, пристально посмотрел на аппарат, охватывающий колено Джетта, и кратко сказал:

— Я полагаю, у вас достаточная страховка. — Затем повернулся к Бекки. — Позвони мне.

Он не спеша подошел к своей машине, сел в нее и уехал.

— Мне кажется, что я не понравился мистеру Бентли.

Усмешка, появившаяся на губах Джетта, свидетельствовала о том, что это его совсем не заботит. Его левая нога в металлической клетке, вытянутая прямо перед ним, едва помещалась под приборной панелью. Только роскошь автоматической коробки передач — всего две педали — давала ему возможность сидеть за рулем.

— Бенчли, — поправила Бекки. — И он очень хороший человек.

— Это мужчина твоего типа? — Несмотря на ее вопросительный взгляд, он продолжал, напоминая ей об их вчерашней беседе: — Безопасный. Предсказуемый. Скучный. Не эти ли качества тебе нравятся в мужчинах?

Да. Это были именно те качества, именно их она хотела видеть в своем мужчине: безопасный, предсказуемый, но не скучный. Шерм не заставлял ее пульс подскакивать или кровь закипать, но это было хорошо. Ей хватило экстремальных ситуаций с Крисом!

— Если вы хотите выяснить, встречаюсь ли я с Шерманом, то мой ответ — да. Мы видимся друг с другом время от времени. Ответьте же наконец на мой вопрос. Что вы здесь делаете?

— Ты не взяла мой джип, поэтому он приехал сам, чтобы отвезти вас.

— В этом не было необходимости.

— Твоя старая колымага совершенно вышла из строя. Она не сможет вынести дорогу между нашими домами. Ты же не собираешься застрять в пути?

— Как вы узнали, где я живу?

— В больнице. Я заехал сначала туда. — Он наигранно нахмурился. — Почему ты не сказала мне, что сегодня не работаешь?

— Не было повода.

— Это правда. Но если бы я знал, то мог бы приехать пораньше и взять вас с Диланом на автогонки по дюнам в Купер-Хилл.

Когда-то Бекки и сама любила гонять в своей собственной машине по дюнам, но никогда она не подпустит Джетта к этой тайне. С теми днями безрассудства покончено навсегда.

Его недостаток здравого смысла по поводу собственного здоровья сводил ее с ума. Безответственность — вот его главное качество. Он точно такой же, как Крис.

— Вы шли, наступая на больную ногу.

— Нет, я летел по воздуху. У меня после шести часов пытки в тренажере отросли крылья, — пошутил он.

Бекки почувствовала укол боли от сострадания к нему. Такие муки кого угодно могут довести до безумия, но, конечно, не такого энергичного ковбоя как Джетт. Однако он мог уничтожить все, чего они достигли, нагружая без меры свое все еще не зажившее колено.

— Джетт, я сегодня разговаривала с ортопедом, чтобы получить новые инструкции для занятий на тренажере. Она сказала, что, если вы повторно повредите ваше колено...

— Не ворчи, Бекки. Я все знаю. Один ложный ход — и я кандидат на инвалидное кресло, и никаких быков. Я буду вести себя лучше, обещаю. — Он потянулся, поймал ее руку и стал шутливо пожимать. — Не злись больше. Я схожу с ума, застряв дома на столько времени.

Так вот почему он приехал в город. Не потому, что волновался из-за их поездки на старом автомобиле, а от скуки. Она сама должна была догадаться.

— Позволь мне пригласить тебя и Дилана на ланч.

— Пицца! — закричал Дилан, высовываясь из-под правой руки Джетта.

Джетт погладил мальчика по голове.

— Я согласен. Как ты, Бекки? Будешь есть пиццу с нами, мужчинами?

Застигнутая врасплох огромным желанием сделать это и одновременно опасаясь стать еще ближе к Джетту, она покачала головой.

— Я не думаю так, Джетт. Дайте Дилану выйти из машины, и мы прибудем на ранчо ровно в назначенное время.

— Я хочу поехать с Джеттом, — сказал Дилан, вновь устраиваясь на коленях Джетта и просительно взглянув на нее. — Я хочу пиццу, мама.

Пицца для них была редким удовольствием, которое не всегда позволял ее бюджет, а Дилан, как и все дети, любил пиццу. И она тоже.

— Соглашайся, мама, — сказал Джетт с сексуальной усмешкой на губах. — Не лишай мальчика горячей пиццы с сыром.

Она напряглась.

— Использовать моего сына таким образом — значит играть нечестно.

— Я никогда не говорил, что играю честно. — Он приподнял брови. — Но я играю. И играю победу.

Вот это-то и беспокоило Бекки.

Ища выход из положения, она сказала:

— Я должна переодеться в форму.

Лазурные глаза с любопытством скользнули по мягко облегающим ее шортам и топу с большим круглым вырезом. Как это возможно, чтобы единственный взгляд вызывал покалывание во всем теле?

— Переодеваться не надо. Ты работаешь на меня. А у меня нет проблем с тем, что на тебе надето.

Зато у нее есть проблема с тем, что на ней надето.

У нее и без того достаточно неприятностей.

— Дайте мне пять минут.

— И ты позволишь купить пиццу, мама?

Она должна позволить. Какой вред можно ожидать от покупки пиццы? Джетт не сможет сделать ничего сумасбродного или опасного в ресторане. Они будут в безопасности.

— Я поеду на своей машине, — сказала Ребекка. Джетт засмеялся.

— Эй, вы только посмотрите! Ведь это же сам Джетт! — В зале грохотала музыка и трещали игровые автоматы. Темноволосая хозяйка игриво указала в сторону Джетта в ту самую минуту, когда он, прихрамывая, вошел внутрь. Ее кокетливая улыбка совсем не предназначалась шедшей за ним Бекки. — Решил прокатиться в угнанном автомобиле?

Бекки было неприятно, оттого как засмеялся Джетт. Он явно флиртовал с темноволосой красавицей.

— Не говори так, Барби. Я не хочу, чтобы все узнали, каким я был в молодости.

— Джетт Гарретт, тебе меня не провести. Ты нисколько не изменился. Я слышала, ты окопался на своем ранчо с больной ногой из-за диких приключений. Теперь я вижу, что это не слухи. — Она кивнула на костыли.

Бекки все еще поражалась тому, что он прихватил с собой костыли. Она не ожидала, что он проявит в этом вопросе здравый смысл.

— У меня есть вполне невинное объяснение. Я споткнулся, когда рвал маргаритки в саду моей бабушки.

Барби захохотала.

— Так ты все еще мечтаешь о кубке Национальной Федерации в этом году?

— Конечно. Меня ничто не остановит.

Барби с сомнением взглянула на хромающего Джетта, колено которого было заключено в клетку.

— Даже эти металлические прутья?

Джетт показал на Ребекку.

— С этим справится Бекки. Она моя личная медсестра и персональный погонщик рабов. Она превратит меня в здорового ковбоя, и я очень скоро окажусь в седле. — Он переводил взгляд с одной женщины на другую. — Ведь вы знакомы?

— Конечно. — Барби оперлась локтем на прилавок. — Бекки нас здорово выручила этим летом, когда моего Рэнди укусила собака. Она просто сотворила чудеса и помогла нам пережить все это.

Бекки имела дело со множеством собачьих укусов, но у Рэнди он был особенно тяжелым.

— Как Рэнди?

— О, он уже снова терроризирует соседей, как любой уважающий себя десятилетний мальчишка. Остался только маленький шрам, который напоминает ему, что нельзя дразнить ротвейлеров. Но я никогда не забуду, как вы успокоили его и помогли, когда врач накладывал швы. Вы отличная медсестра.

Пока женщины переговаривались, Джетт перегнулся через прилавок, нашел бумажную шляпу и обратился к Дилану, держащемуся за руку Бекки.

— Во, гляди, герой. Твоя собственная шляпа от изготовителя пиццы. — Он нахлобучил треугольную рыжую шляпу на темные волосы мальчика. — Теперь, когда ты официальное лицо, держу пари, что мисс Барбара разрешит тебе приготовить собственную пиццу. — Его лицо осветилось широкой улыбкой, когда он посмотрел на хозяйку. — Как ты к этому отнесешься, Барби? Я и мой лучший друг, украшающие нашу пиццу?

Барби с усмешкой пожала плечами и жестом пригласила их на кухню.

— Вечерний пик будет еще только через час. Идите сюда, и я покажу вам, что делать.

Когда Дилан начал обходить прилавок, одной рукой держась за Джетта, волна беспокойства взорвалась в груди Бекки.

— Нет! — Ее жуткий крик, заглушивший даже музыку, привлек внимание не только Джетта и Барби. Дилан положил большой палец в рот. Бекки смутилась, когда заметила, что полдюжины клиентов смотрят в ее сторону. — Мне бы не хотелось, чтобы Дилан стоял рядом с печью. Он может обжечься.

— Остынь, Бекки-Ребекки, — мягко сказал Джетт. Он обнял мальчика за плечи, прижимая его к себе. — Здесь я прав. Я не позволю ничему плохому с ним случиться:

Бекки скрестила руки.

— Я так не думаю.

Улыбаясь, Джетт приставил костыли к стене и захромал вокруг прилавка.

Его голос стал мягким, шепчущим.

— Давай же, — уговаривал он Бекки. — Пойдем с нами, поможешь нам приготовить пиццу. Обещаю тебе, это будет забавно.

С таким же успехом он мог попросить ее прыгнуть в костер. Каждый момент, проведенный в компании Джетта, разрушал ее контроль, заставлял желать вещи, которых она не должна была желать. Опасные вещи. Разве он уже не убедил ее сегодня поехать в его джипе, когда она имела твердое намерение воспользоваться собственным автомобилем?

— Пожалуйста, мама.

Дилан сначала с тоской посмотрел на нее, затем с отчаянием и надеждой на Джетта. Она заколебалась.

Мужчина попросил приготовить с ним пиццу, а не заниматься любовью. Почему она делает из мухи слона? Она сама сможет присмотреть за Диланом. И будет уверена, что он в безопасности.

Джетт взял ее за руки.

— Это только пицца, Бекки. Несколько кусочков сыра, немного пепперони.

Аромат горячей, пряной пиццы витал в воздухе.

Внезапно, отринув опасения, Ребекка решилась.

— Но никаких анчоусов!

Он засмеялся, в уголках его глаз поползли морщинки. Это уже намек на победу.

— Слово чести. Никаких анчоусов. Верно, Дилан?

— Верно.

Бекки засмеялась, потому что Дилан явно не знал, что такое анчоус.

— Хорошо. И потом мы поедем к вам. Ваше колено не сможет упражняться само.

Джетт застонал.

— А я надеялся, что пицца отвлечет тебя от твоей садистской миссии.

Отведя глаза, чтобы не рассмеяться, Бекки последовала за Джеттом. Барби, все еще флиртуя с ним, поставила подготовленную кастрюлю с тестом на прилавок и показала им контейнеры с начинкой.

— Встань на это, приятель, — сказала она Дилану, подтащив к прилавку низенькую скамеечку для ног. Ребенок вскарабкался и с восхищением посмотрел на разнообразные начинки.

— Какая тебе больше нравится, Дилан? — спросил Джетт, и Бекки заметила, что он почти лег на прилавок.

Вина охватила ее. Как его медсестра она отвечала за то, чтобы он следовал распоряжениям доктора. Но вместо этого она вела себя, как завороженный подросток, позволив ему уговорить себя делать то, что ему могло навредить.

— Джетт, вы должны или сесть, или взять костыли.

— Через минуту. Сначала мы с Диланом приготовим все для выпечки.

Малыш опустил помытую руку в маленькую чашу и начал сыпать сыр на пиццу. Бекки кинулась к нему.

— Сейчас здесь будет ужасный беспорядок.

Джетт остановил ее:

— Позволь ему сделать это. Мы потом все уберем.

— Но он может упасть.

— Ни за что.

Взяв один костыль, Джетт встал позади Дилана. Мальчик смотрел на будущую пиццу с восхищением.

— Я люблю сыр.

— Я тоже, дружище.

— Вот. — Дилан подвинул чашу к своему герою. — Давай разделим.

Чувствуя комок в горле, Бекки наблюдала за тем, какой ужасный беспорядок наделали весельчак Джетт и ее сынишка и вместе с тем создали просто прекрасную пиццу.

— Мама любит оливки.

Джетт указал на чашу.

— Мама, положи несколько штук сверху. Давайте сделаем на пицце человеческое лицо.

Некоторое время, восхищаясь всем происходящим, Бекки стояла, прижавшись к твердому, нагретому боку Джетта, чувствуя себя молодой и беззаботной и наблюдая за тем, как они создавали лицо с глазами из оливок, носом из пепперони и губами из ломтиков помидоров. Мужчина, женщина и ребенок, будто настоящая семья. Внезапная тоска охватила Бекки. В голове пронеслись дурацкие мысли, учитывая опасную компанию, в которой она находилась.

Звонкий смех Дилана наполнял ресторан, и его радость вытеснила ее тоску. Дилан был ее жизнью. И если ей будет нужен когда-нибудь мужчина, то наиболее подходящей кандидатурой станет Шерман. Джетт был ее пациентом. Неприятным, пугающим пациентом, чьи опрометчивые поступки легко могли сказаться на Дилане — и на ней тоже. Но не о чем волноваться. Скоро она получит свою зарплату и избавится от него навсегда.

И теперь, когда Ребекка это твердо решила, она смогла расслабиться и немного поразвлечься.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Джетт полулежал в своем кресле. Его колено было вставлено в «акулью пасть», а сам он добросовестно делал упражнения для рук с гантелями, которые принесла ему Бекки, и смотрел видеозапись соревнований по родео. Но мысли его не были заняты ни изучением поведения быков, ни анализом того, как ковбоям удавалось удерживаться на них. Он думал о миниатюрной рыжеволосой медсестре, пробудившей в нем инстинкты защитника.

Он вздохнул с отвращением и постучал пультом телевизора по подлокотнику.

Эта женщина могла сама позаботиться о себе. Кроме того, сам он был не из тех мужчин, которые волнуются за женщин.

Так в чем же дело? Почему он не мог спокойно думать ни о груде ржавого железа, в которую превратился ее автомобиль, ни о лысых покрышках на его колесах?

Ни о том, как соблазнительно выглядела Бекки, когда они готовили пиццу?

Сегодня вечером она поедет домой на его джипе, решил Джетт, даже если для этого придется выпустить весь воздух из шин ее древнего автомобиля. Если уговоры не помогут, придется дать ей небольшую взятку.

— Коки! — завопил он.

Повар не появился. Джетт положил одну из гантелей, поискал на полу кроссовку, нашел и швырнул ею в дверь.

Через секунду дверью хлопнули так, что она отскочила от стены.

— Черт тебя подери, чего ты ревешь?

Джетт вздрогнул.

— Ты сам ревешь.

— Я делал яблочный пирог для миссис Кейти.

Джетт почувствовал запах корицы.

— Кейти все еще вертит тобой, как хочет, а?

Коки фыркнул.

— Миссис Кейти ожидает ребенка, если ты еще не заметил. Беременные леди должны есть все, что хотят. А она хочет моего яблочного пирога.

— А его хватит на всех?

Коки хлопнул парой мясистых кулаков по своим здоровенным бедрам.

— Если ты пригласишь Мелиссу, то не хватит.

— Что, если это будет не Мелисса?

— Мне надо кормить ораву работников. И я больше не собираюсь готовить для твоих кудрявых крольчих, поклонниц родео.

Джетт всем сердцем желал, чтобы Бекки была поклонницей родео. Это бы, конечно, все упростило.

— Я хотел попросить Бекки и Дилана остаться поужинать с нами.

Совсем не потому, что она что-то для него значила. Черт, нет, но ему было скучно, и это, считал он, было единственным разумным объяснением его внезапного беспокойства.

Глаза Коки зажглись.

— Хорошо, но если это не чудо, то я не знаю, что это. Видно, все же бык оказал тебе услугу, швырнув тебя головой о землю.

Джетт неловко поежился. Его колено отреагировало молниеносной болью.

— Не придумывай никаких забавных объяснений. Я приглашаю на ужин многих женщин. А Бекки и Дилан уже здесь. Они могут поесть с нами.

— Медсестричке надо бы немного потолстеть.

Джетт хотел было сказать, что считает фигуру Бекки совершенной, но тогда Коки накинется на его слова, как крыса на сыр.

— Она очень много работает. — Джетта удивляло, как она только со всем справляется. — И никогда не сдается. — Он издал короткий смешок. — Иногда я хочу, чтобы она сдалась. Она заставляет меня работать столько же, сколько работает сама.

— Я заметил это. Но добросовестность тебе не повредит.

С выражением отвращения на лице Коки внезапно кинулся к столу и с гневным восклицанием бросил в мусорную корзину пустые обертки от мексиканской кукурузной лепешки с картошкой.

— Работа в двух местах и самостоятельное воспитание сына кого угодно сделают тощим.

— И своему отцу она тоже помогает. Она говорила, что у него проблемы со здоровьем. А глядя на ее старый драндулет, я бы сказал, что деньги для нее — тоже проблема, как ты считаешь?

Джетт не знал, почему это его угнетало. Наверное, из-за Дилана, предположил он. Ему не хотелось, чтобы мальчик рос в нищете.

— Я действительно подозреваю, что у нее неважно с деньгами. Иначе зачем бы еще она приезжала сюда и выносила такого ленивого разгильдяя, как ты?

Джетт нахмурился, ему не нравилось, что он волнуется. Он никогда прежде не волновался. Но ему продолжали мерещиться лысые покрышки старой развалюхи.

Что-то неладное творилось с ним в последнее время. Он принимал слишком много обезболивающих таблеток? Нет, не то. Он ничего не принимал.

— Если ты собираешься стоять здесь и оскорблять меня, — сказал он Коки, — то лучше сделай хоть что-то полезное. Замени видеокассету на ту, где помечено «Неукротимый», я собираюсь сесть на этого упрямого быка в следующий раз.

— У вас, Гарреттов, нет ни капли здравого смысла. — Коки поменял кассету и покачал головой, встряхнув своими кустистыми волосами. — Ты бы лучше забыл об этих чертовых быках, нашел бы себе хорошую женщину и поселился с ней здесь, чтобы помочь своему брату. Колт загружен до предела, в то время как ты разъезжаешь по всей стране, преследуя женщин и рискуя угробить себя.

Джетт состроил недовольную гримасу.

— Колту не нужна моя помощь. — Они с самого начала договорились, что Колт будет управлять ранчо так, как ему хочется, деля доходы и прибыль с Джеттом. — Ранчо — замечательное место, чтобы вылечиться, но ты знаешь меня, Коки. Я не люблю нигде надолго задерживаться.

— Разве ты не чувствуешь никакой ответственности по отношению к ранчо? Ты врываешься сюда, как торнадо, и уезжаешь сразу же, как только тебе этого захочется? Ты думаешь, Колту не хотелось бы больше времени проводить с женой и малышами? У всех работников ранчо есть свободное время, у него же его никогда не бывает.

Джетт ненавидел, когда Коки начинал разводить демагогию, но он не задумывался над тем, что теперь, когда Колт стал главой семьи, ему тяжело одному управлять ранчо.

— Я не думал об этом.

— Ну да, твой брат считает, что он единственный, кто может управлять этим ранчо.

— Видишь? Он не хочет, чтобы я вмешивался.

Джетт и сам был не пробив сделать что-нибудь полезное, пока находится здесь. Он готов на все, лишь бы скоротать время.

— Но ранчо принадлежит не нанятым работникам, оно принадлежит вам с Колтом.

Джетт всегда думал, что, если бы Колт не любил работу на ранчо, он не занимался бы этим. Они оба выбрали то, что хотели. Тот образ жизни, который они вели, соответствовал желанию каждого из них. Колту нравилось быть хозяином ранчо, а Джетту нравилась свобода. И так было, по крайней мере, пока не появилась Бекки. Теперь он не был в этом уверен.

— Я поговорю с Колтом. Но не ожидай многого. — Ему не хотелось остаться здесь надолго. Три недели на ранчо и так уже чуть не превратили его в кандидата на участие в каком-нибудь психиатрическом ток-шоу. — У меня есть куда идти, чем заняться. Не хотелось бы разочаровать всех одиноких и жаждущих леди.

Коки нажал на кнопку пульта, остановив брыкающегося быка, бросил пульт на подлокотник кресла и пошел к двери. Он повернулся и пригвоздил Джетта взглядом.

— Тебе никуда не надо идти, чтобы найти одинокую леди. Она сама приезжает сюда каждый вечер. И если я не ошибаюсь, ты желаешь ее и будешь очень большим дураком, если не признаешь этого. Может быть, в твоей ноге и металл, но не надо вести себя так, будто в твоей голове опилки.

Джетт швырнул подушкой в усмехающееся лицо Коки, но промахнулся, поскольку старый повар ловко увернулся, и его смех раздался уже где-то в прихожей.

Джетт не собирался оставаться здесь. Он был слишком близок к финалу, чтобы все бросить. Ничто не могло остановить его. Ни больное колено. Ни ранчо. Ни, тем более, женщина.

Утомленная после работы в больнице Бекки массировала свою затекшую шею, когда повар Гарреттов впустил ее в дом.

— Привет, Коки.

Ступая в прохладную прихожую, Бекки глубоко вздохнула. Начиная с того дня, когда она начала посещать Джетта, она забросила все свои тренировки. Ее мускулы лишились былой силы. Сегодня она принесла с собой необходимое оборудование, чтобы изменить это.

— Вы выглядите утомленной.

— Спасибо, — сказала она, усмехаясь. Старый повар захохотал.

— О, вы такая худенькая. Вам нужен хороший ужин с десертом из яблочного пирога. Вы любите его? Яблочный пирог — моя гордость.

— Кто же его не любит?

— Хорошо. Я приготовил место за столом для вас и вашего малыша. Ужин в шесть.

Бекки заморгала в замешательстве. Обычно она приносила бутерброд для Дилана и не волновалась о еде, пока они не возвращались домой. Неужели она только что приняла приглашение на ужин?

Но прежде чем она смогла исправить это, Коки помахал татуированной рукой в сторону западного крыла дома.

— Идите туда. Я слышу вас зовет ваш мужчина.

«Ваш мужчина» вместо «ваш пациент». Забавно. Джетт был ее мужчиной не больше, чем мужчиной любой другой женщины.

Приятный баритон Джетта заполнил пространство прихожей.

— Целый мир, который он поймал своим лассо, — пел Джетт.

Настроение Бекки внезапно поднялось. Она остановилась перед закрытой дверью и улыбнулась перемене его репертуара. Что же он там делает?

Она постучалась, затем толкнула дверь как раз вовремя, чтобы увидеть, как свернутое лассо летит вдоль комнаты и оборачивается вокруг ножки кровати. Джетт откинулся на тренажере, пробуя освободить веревку.

Когда Бекки вошла, он посмотрел на нее и усмехнулся.

— Эй, Бекки-Ребекки, что случилось?

Бекки подошла к кровати и освободила веревку.

— Сколько времени вы сегодня тренировались?

Он искоса посмотрел на часы.

— Пять часов и пятьдесят минут. Осталось всего десять минут.

Джетт свернул в кольцо веревку перед тем, как сделать петлю.

— Давай потанцуем? Время пойдет быстрее.

— Я пас.

Она повернулась и достала футляр со стетоскопом. Никогда она не позволит Джетту узнать, как хорошо ей было в его объятиях.

— Нет, ты не пас.

Прежде чем она сообразила, лассо со свистом упало на нее и скатилось к талии, притянув опущенные руки к телу. Теплая волна охватила ее, и она рассмеялась.

Джетт тащил ее к себе, до тех пор пока она не оказалась возле его кресла. Бекки не могла не посмотреть вниз на его красивое с хитринкой лицо. Его синие глаза блестели. В них можно было увидеть не только забаву, но и нечто большее.

— Потанцуй со мной, Бекки-Ребекки.

Ее сердце громко застучало.

— Слишком опасно.

— Хорошо, тогда пеняй на себя.

Он резко потянул за веревку, Бекки не устояла и оказалась между его колен. Он обвил ее руками, укрепляя веревку и усаживая женщину на колени.

— Поймал.

Она боролась, но не так сильно, как надо бы. В то время, как разум говорил ей: «Вставай и беги», каждая клеточка ее тела отказывалась повиноваться. Он зажал ее своими обнаженными бедрами, и она едва удерживалась, чтобы не погладить твердую загорелую ногу.

— Когда вы меня развяжете, то будете очень сожалеть.

— Тогда мне надо наслаждаться сейчас.

Он притянул Бекки еще ближе. Его лукавые глаза дразнили ее. На щеках его была пятичасовая щетина. Одну руку он положил на ее шею, чтобы помассировать ей затылок.

— О, да у тебя тут узел.

— Поверьте, я знаю об этом. А теперь позвольте мне встать.

— Не-а. Мне нравится держать тебя. — Он усмехнулся. Руки заскользили по ее конскому хвостику. — Я давно хотел сделать это.

Джетт снял резинку с волос, распустил их, а затем, используя свои пальцы как гребенку, причесал послушные волны. Потом он начал медленный, дразнящий массаж головы.

Закрывая глаза и наслаждаясь прикосновениями его рук, Бекки откинула голову, забыв о своей профессиональной сдержанности, которая исчезала вместе с напряженностью в ее шее.

— О боже, это...

— Прекрасные волосы. — Тембр его голоса понизился. — Они такие мягкие.

Теплое дыхание Джетта соблазнительно касалось ее шеи. Бекки открыла глаза и увидела его лицо, оно было близко — слишком близко. Глаза цвета аквамарина остановились на ее губах.

Пульс Бекки участился.

— Даже не думай об этом, парень.

— О, я много думал об этом в последнее время. — Его губы медленно приближались. — А теперь собираюсь это сделать.

Поцелуй был кратким, но страстным. Когда Бекки обрела способность говорить, она пропищала:

— Никогда больше не делай этого.

Джетт удивленно выгнул бровь.

— Почему? Разве я тебе не нравлюсь?

Бекки была не настолько глупа, чтобы отрицать правду.

— В этом-то вся проблема. Ты мужчина не моего типа.

— Действительно? Мне кажется, ты не права.

— Отпусти меня.

— Я думаю, ты хочешь, чтобы я тебя еще раз поцеловал.

— Этого больше не будет.

Независимо от того, насколько она хочет этого.

— А что, если ты передумаешь?

— А что, если не передумаю?

— Я люблю вызов.

— Тогда предлагаю армрестлинг.

На сей раз он засмеялся.

— У мужчины есть репутация, которую надо поддерживать. Подумай, что скажут другие, если ты победишь меня.

— Ты не слишком-то храбрый.

Ребекка надеялась, что колкость разрядит возникшую между ними напряженность. Но она не могла отрицать того, что этот поцелуй заставил ее снова почувствовать себя живой и способной к деятельности. После смерти Криса она ощущала, будто часть ее души застыла. И больше всего на свете она хотела, чтобы он поцеловал ее снова.

— Знаешь что? — прошептал Джетт, лаская ее волосы: — Я отпущу тебя при одном условии.

— Что это за условие?

— Ты будешь ездить на моем джипе, пока я снова не встану на ноги.

— Мы это уже обсуждали.

— Не тогда, когда ты сидишь связанная у меня на коленях. Давай, Бекки-Ребекки. Ведь ты все время ворчишь на меня, чтобы я не наступал на больную ногу. Но если ты не возьмешь мой джип, я буду сам каждый день ездить за тобой в город. Ты же не хочешь, чтобы мое колено и моя карьера были разрушены и чтобы я потерял последний шанс на получение кубка Национальной Федерации. Так что лучше соглашайся.

Мужчина был таким же упрямым, как аккумулятор в ее разбитом старом автомобиле. Она знала, что он не шутит. Он поедет, рискуя своим здоровьем, и она будет виновата в этом. Но ведь она была медсестрой.

Его пальцы мягко гладили ее шею. Если она не встанет с его колен, то окажется в дурацком положении.

— Хорошо. На сей раз ты победил. Я возьму твой джип, но у меня есть мое собственное условие.

Джетт застонал.

— Почему-то мне кажется, что это означает новые пытки, а не поцелуи.

— Да, потому что ты сильнее, чем выглядишь. Пятьдесят движений ногой. — Бекки почувствовала себя лучше. Она восстанавливала контроль над ситуацией. — Теперь отпусти меня.

Он вдыхал аромат ее волос.

— Хм. Возможно, не отпущу.

Прежде чем сдаться, Бекки наклонилась в сторону.

— Я принесла тебе подарок.

Он не обратил на ее слова никакого внимания.

— Тебе понравится, — льстила она. Точно так же она уговаривала Дилана, чтобы он попробовал новую еду. — Я обещаю.

Вздохнув, Джетт смягчился.

— Испорчено все удовольствие.

Он ослабил лассо и помог ей снять петлю. Сильные руки оказались на ее талии, когда он поднял ее со своих коленей и поставил на ноги.

— Это не устройство для пыток, я надеюсь?

— Я принесла и такое, но мы вернемся к нему позже. — Она усмехнулась и пошла к сумке.

Бекки достала пластмассовую коробку и бросила ему на колени. Широкая улыбка осветила его лицо.

— Прекрасно. Это же дротики.

— В комплекте с веревкой. После выстрела нужно дернуть за веревку — дротик выскочит из доски и вернется к тебе. И колено не будет травмироваться во время игры.

Как только она увидела эту игрушку в магазине, то тут же подумала о Джетте и не смогла пройти мимо. Весь день она предвкушала его радость. Он любил игры, вызовы и все остальное, что ускоряло бег крови. Бекки ощутила лучше, чем кто-либо его потребность в постоянной деятельности. Когда-то она была такой же. Она чувствовала к нему симпатию, но хотела, чтобы он думал, будто она заботится только о его здоровье.

Вертя коробку в руках, он серьезно посмотрел на нее.

— Спасибо.

— Пожалуйста. — Она набрала воздух в легкие, довольная тем, что к ней вернулось прежнее состояние душевного равновесия. — Теперь продолжим лечение пытками. Ты ведь хочешь снять свои оковы уже на следующей неделе, не так ли? — Она указала на металлическую клетку, обрамлявшую его колено.

— Не знаю. Мне нравится тяжелый металл.

— Тогда тебе понравится и другой мой подарок. Я привезла свой тренажер для сбрасывания веса. Коки сказал, что мы могли бы устроить в гостиной маленький гимнастический зал для ежедневных разминок.

Джетт встрепенулся.

— Мы вместе?

— Да. Ты занимаешь все мое свободное время, и я постепенно выхожу из формы.

— А ты принесла шорты для занятий? — спросил он. — Пожалуйста, скажи, что принесла. Это послужит для меня сексуальным стимулом.

— За такую шутку я заставлю тебя делать не пятьдесят движений, а семьдесят пять. — Она сидела напротив, подняв ладони кверху. — Положи свою ногу мне на руки.

— О, хо-хо-хо, — громко, со смехом выдохнул он, но сделал, как она велела.

Бекки тоже засмеялась, о чем потом пожалела. Она не могла позволить ему думать, что ей хорошо с ним. Даже после того, как они перешли в гостиную и начали делать еще более сложные упражнения на ее тренажере, она все еще продолжала вспоминать тот коротенький поцелуй, заново переживая наслаждение от прикосновения его сладких губ.

Она занималась в том же темпе, что и Джетт, доводя свои мускулы до утомления. Но ее голова не прекращала работать.

Она продолжала думать о том, что Джетт хотел, чтобы она взяла его джип. Почему он предложил это? Он заботился о ней? Пробовал защитить ее и Дилана?

Или, как она подозревала, он был таким щедрым в собственных эгоистичных целях, так как нуждался в ней как в хорошей медсестре и умелом тренере.

— Еще пять, — пыхтела Бекки. — Работай мышцами передней стороны бедра. Помни, чем труднее упражнения, тем скорее может состояться возвращение к родео.

— Я перенесу это, дорогая. — Он напрягался, ни в чем не отставая от нее. Пот каплями усеял его лоб. Она знала, что ему больно и что он никогда не признается в этом. — Я никогда не изменю своему призванию.

Как можно скорее вернуться на родео и было той причиной, по которой он нанял ее. Так почему же напоминание об этом так печалит ее?

Бекки в расстройстве закрыла глаза.

— Еще два, — сказала она, отсчитывая в обратном направлении. — Еще один. Готово.

Истощенная, но возбужденная, она опустилась на пол рядом с тренажером. Лежа на животе, Джетт посмотрел в ее сторону. Придерживая больное колено, он неловко скатился вниз и очутился возле нее. Он вытянулся на спине во весь свой рост, раскинув руки в стороны. Правой рукой коснулся ее волос.

— Ты убиваешь меня, женщина, — сказал он. Его дыхание было очень частым. — Я не ожидал, что настолько вышел из формы.

— Для поправки потребуется всего какая-то пара недель.

— Ты не задыхаешься так, как я.

— Да, я в лучшей форме.

— Ух. От этого страдает мое эго. — Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Внутри у нее похолодело. — Как долго ты делала это? Я подразумеваю — обучалась фитнесу.

— Я начала заниматься этим, чтобы войти в форму после рождения Дилана. А когда поняла, что у меня есть способности обучать других, то поступила на курсы и получила свидетельство.

— Это было после смерти мужа?

Его глубокие синие глаза были нежны, возможно, даже обеспокоены. Она почувствовала себя смущенной.

— Да.

Рэттлснейк — маленький городок. Ничего удивительного, что он знал о смерти Криса. Удивительное было в том, как легко она говорила об этом с Джеттом. Воспоминания того памятного дня гибели мужа всегда были слишком болезненны для нее, чтобы обсуждать это с каждым.

— Он был веселым парнем.

— Ты его помнишь?

— Каждый помнит сумасшедшего Криса Вашбена. Парень жил самой полной жизнью.

— Он жил? — Закрыв глаза руками, Бекки не смогла сдержать прорвавшейся из груди горечи. — Я бы не назвала полной жизнь человека, погибшего в двадцать пять лет.

Джетт придвинулся к ней. Лежа на боку так близко от нее, что она могла почувствовать высокую температуру его тела, он провел пальцем по внутренней стороне ее руки. Она знала, что надо отодвинуться, но тепло, исходящее от него, и его доброта притягивали ее.

— Одно я знаю наверняка, Бекки. Жизнь — это риск. Можно от всего прятаться, всегда жить в страхе и ужасе и надеяться, что ничего плохого никогда не случится, но можно превратить жизнь в захватывающую, дикую, возбуждающую тело и нервы поездку. Так или иначе, но жизнь состоится, плохая она или хорошая.

Бекки знала, что в чем-то он прав, но у нее был сын, о котором она все время должна думать. Внимательность и осторожность были ее единственным способом сохранить его в безопасности.

— Я никогда не мечтала о том, что буду растить сына одна.

— А о чем ты мечтала? — Его голос был мягким, низким, завораживающим.

Подняв руку и поглядев на него, она встретила внимательный, пристальный взгляд.

— Это забавный вопрос.

Легкая улыбка приподняла уголок его рта. Казалось, он хотел дотронуться до нее, отвести ото лба ее влажные вспотевшие волосы.

— Каждый мечтает, Бекки-Ребекки. О чем мечтаешь ты?

Глубоко вздохнув, она сказала:

— Вырастить сына хорошим человеком.

— И тебе это обязательно удастся. А как относительно себя? Разве ты не мечтаешь о чем-нибудь для себя лично?

— Больше нет.

Он любовался овалом ее лица.

— Грустно. Каждому человеку нужна звезда, к которой надо стремиться.

Он прав. Ее жизнь не имела своей звезды. И именно такой она была. Ее можно сравнить с кораблем, потерявшим руль.

— Большинство женщину хотят иметь мужа, дом, семью. Разве ты не хочешь этого?

Странно, что Джетт Гарретт, заядлый холостяк, который мог любить сразу всех женщин, но ни одну из них так, чтобы жениться на ней, спросил об этом.

— Конечно. Возможно, когда-нибудь это случится. Ведь Дилану нужен отец. И мне хотелось бы иметь еще детей. Много детей.

Приподнявшись на локте, Ребекка повернулась к нему. Теплый мужской аромат его крепкого, сильного тела возбудил ее. Джетт выглядел очень сексуальным и потому еще более опасным. Его темные волосы, влажные от разминки, были встрепаны, что делало его еще более привлекательным.

— А у тебя? — спросила она. — Кроме кубка Национальной Федерации, есть другие мечты? Ты же не можешь вечно скакать на быках.

— Всему свое время, Бекки. — Он погладил кончик ее носа. — Когда я выиграю национальные состязания, а это обязательно случится, — у меня появится новая цель. Всегда найдутся вершины, чтобы покорить их, лодки, чтобы участвовать в гонках, лошади, чтобы скакать. Сейчас для меня главное — победа.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Джетт вывел пестрого мерина из темного сарая на яркий дневной свет. Он не ездил на лошади уже несколько недель и, если бы слушался докторов из Амарилло, то не ездил бы еще месяц. Но они разрешили ему начать понемногу нагружать больное колено, и он решил, что, если сможет сесть в седло, то сможет и поехать.

Нога побаливала даже после того, как тяжелый металл был заменен надувной шиной. Но с ума его сводила не травма. С ума его сводила Бекки.

Она припархивала на ранчо каждый вечер, как бабочка, пахла так сладко и выглядела так очаровательно, что ему опять хотелось поймать ее с помощью лассо. Она немного ослабила оборону, и их беседы стали более глубокими, более личными. Теперь он уже не был уверен в том, такой ли уж блестящей была его идея пробиться сквозь ее сдержанность. Чем лучше он узнавал ее, тем больше ему хотелось, чтобы она постоянно была рядом с ним.

Один сладкий поцелуй и небольшая беседа привели его к серьезным раздумьям, а это ему не очень понравилось. Если бы женщина только спала с ним, проблема была бы решена.

Лаская старую лошадь, Джетт попытался перебросить ногу через седло и помчаться вперед. Бездеятельность убивала. Он пропустил слишком много возможностей в соревнованиях. И кроме того, его посещали самые нелепые мысли о Бекки.

Когда он лежал на полу рядом с ней и находился от нее так близко, что мог сосчитать веснушки на ее носу, одна совершенно невероятная идея возникла в его больном воображении. Что будет, если лежать рядом с Бекки-Ребекки каждую ночь и просыпаться около нее каждое утро?

К счастью, звук подъезжающего автомобиля, шуршащего по дорожке из гравия, привлек его внимание, отгоняя все мысли о Бекки. Его невестка остановила свой красный спортивный автомобиль и открыла дверцу.

Кейти, которой остался месяц до родов, понадобилась всего лишь минута, чтобы вылезти из автомобиля. Потом она отстегнула ремни Эвана и Дилана, сидевших на заднем сиденье. Мальчики сразу же помчались к Джетту.

— Эй, парни. — Он обменялся с ними ударами ладоней. — Вы сегодня рано.

Кейти подошла к ним. Она выглядела потрясающе счастливой и вся сияла.

— Я сегодня была у врача, и мы сразу же поехали домой.

Джетт показал рукой на Дилана. Мальчик стоял примерно в метре от него и, открыв рот, с явной тоской смотрел на лошадь.

— Бекки знает, что ты привезла его сюда?

— Я позвонила ей. Она согласилась.

— Она доверяет тебе.

— Тебе она доверяет тоже. Дай ей немного времени.

Кейти гладила морду лошади своими длинными пальцами.

— Бекки боится, как бы чего не случилось с Диланом. Она была беременна, когда ее муж умер, ты ведь знаешь об этом?

— Да, она говорила мне. Трудно поверить, что такая осторожная женщина, как Бекки, была замужем за Крисом Вашбеном.

— На самом деле все не совсем так. Бекки когда-то была почти такой же бесстрашной, как Крис. Несчастный случай изменил ее. Из того, что я знаю, они выпили несколько бутылок пива, и Крис отправился кататься на скутере. Он всегда делал это с самозабвением. Бекки была с ним.

— Любой, кто долго жил с Крисом, может иметь причину бояться. Парень пугал даже меня. Он сильно рисковал, совершенно не оценивая возможные последствия.

Он подумал о том, понимала ли это Бекки.

— А ты ведешь себя не так же?

— Нет. Не так. Я всегда точно знаю, что делаю и к чему это может привести. Крис же не думал ни о чем. Он мог сделать что угодно для того, чтобы пощекотать нервы. — Джетт прислонился к лошади и посмотрел на внушительного размера живот Кейти. — Что тебе сказал доктор? Все хорошо с ребенком?

— Да, все хорошо. Через несколько недель ты снова станешь дядей.

С ясной улыбкой она положила руку на живот. Джетт не мог вообразить крошечного человечка, живущего в животе, но ему нравилось думать об этом.

— И Колт станет отцом.

Мысли об этом пронеслись в голове Джетта. Его брат, бывший когда-то закоренелым холостяком, станет дважды папой.

— Я только надеюсь, что ребенок не будет спешить и подождет, пока Колт не вернется с торгов, — сказал Джетт.

— С каких торгов? Разве он не был на аукционе в Амарилло пару недель назад?

— Торги в Остине состоятся на следующей неделе. Разве он не говорил тебе об этом?

— Нет.

Колт знал, что его бесшабашный брат не заботится о делах ранчо, и, вероятно, ему все равно. Забавным было то, что Джетту не было все равно!

— Колту не следует никуда уезжать, пока не родится ребенок.

— О, у нас все будет прекрасно. Не волнуйся об этом. — Она отмахнулась от него и поправила лежащую на плече косу. — А что тебе сегодня сказали твои доктора? Я вижу, они сняли птичью клетку с колена.

— Да. Теперь мне наложили шину. И док думает, что колено хорошо восстанавливается, благодаря моему личному погонщику рабов. Я возвращусь на родео через неделю или две.

Сразу же после того, как поговорит со своим старшим братом. Она нахмурилась.

— Это слова доктора?

Собственно, док сказал, что следующие несколько недель будут критическими, но он не может так долго ждать. К счастью, детишки спасли Джетта от вранья его дорогой невестке.

— Мама, я хочу есть, — заявил Эван.

— Возможно, Коки испек сдобные булочки. — Кейти игриво шлепнула темноволосого мальчика. — Беги-ка в дом, мистер, и выясни это.

Она повернулась к Дилану, который подошел к Джетту и взял его за руку.

— Разве ты не хочешь пойти перекусить, Дилан?

— Я хочу покататься на лошади вместе с Джеттом.

Она покачала головой.

— Боюсь, мы должны подождать маму и спросить ее разрешения.

Дилан засунул большой палец в рот, но не отодвинулся от Джетта ни на шаг.

— Оставь его, Кейти. Я присмотрю за ним.

— Ты так хочешь?

— Хочу? Он мой друг.

— Только не сажай его на лошадь.

— Я слышу.

Джетт подождал, пока за Кейти закрылась дверь, потом подхватил Дилана на руки.

— Чтобы ездить на лошади, тебе нужно узнать определенные правила.

Глаза Дилана зажглись. Он вынул палец изо рта.

— Хорошо.

В течение нескольких минут Джетт провел с ребенком мини-урок по безопасности обращения с лошадьми.

— И никогда, никогда не находись рядом с лошадью без взрослых, — закончил он. — Готов сесть в седло?

Дилан нетерпеливо кивнул.

— Держись за рожок седла, вот здесь. — Джетт похлопал по седлу. — А я буду держать тебя снизу. Хорошо?

Джетт почувствовал, как сердце ребенка заколотилось под его рукой, когда он сажал его в седло. Волнение Дилана обрадовало его. Нет ничего прекраснее первой поездки верхом. Ему было жаль, что у него нет кинокамеры, чтобы заснять этот момент для Бекки.

Ласковый старый мерин терпеливо стоял, Джетт был абсолютно уверен, что мальчику ничего не грозит. Только взрыв бомбы мог испугать Шкипера, но и тогда он ждал бы команды.

— Как тебе там нравится, малыш?

— Я большой.

Джетт засмеялся, и хохот ребенка прозвучал в ответ. Их смех был заглушён знакомым ревом, который издавал его собственный джип. Взглянув на дорогу, Джетт вздрогнул.

Бекки.

Его джип затормозил и еще качался, когда рыжеволосая тигрица вылетела из него и пронеслась по двору. Пыль клубилась вокруг маленьких ног, обутых в белые кроссовки.

— Сними его оттуда. Сними сейчас же!

Ее визжащий голос дрожал от ужаса. Дилан заплакал.

Джетт подумал, как целый мир может за одну секунду превратиться в хаос. С безнадежным вздохом он снял мальчика с лошади и повернулся, чтобы встретиться с последствиями.

Дилан подбежал к матери, вцепился в штанину ее брюк и зарыдал.

Одной рукой придерживая ребенка, другой Бекки схватила за руку Джетта. Жар ее дрожащей ладони обжег его.

— Ты что, не понимаешь, что делаешь?

— Я только позволил мальчику недолго посидеть на лошади. Никакого вреда в этом нет.

— Никакого вреда? — Ее голос поднялся на тон. — Он мог бы разбиться. Как ты только можешь быть таким безответственным?

Гнев, обычно не присущий Джетту, сдавил его горло.

— Я бы никогда не подверг Дилана опасности. Теперь позаботься о том, чтобы он не стал таким же истеричным, как ты.

— Я не истеричка. И при этом я еще не закончила говорить с тобой. — Она нагнулась к сосущему палец ребенку. Его лицо было искажено и залито слезами. Она взяла его на руки. — Теперь все хорошо, малыш. Твоя мамочка здесь.

Ребенок был в прекрасном настроении, пока не приехала Бекки и не напугала его своими жуткими воплями.

Сохраняя стальной контроль, Джетт, учитывая состояние своего больного колена, неуклюже наклонился к малышу.

— Эй, дружище. Почему бы тебе не пойти в дом и не поесть сдобных булочек с Эваном и Коки, пока мы с твоей мамой поговорим?

Все еще всхлипывая, Дилан стоял между взрослыми.

Бекки прожгла Джетта испепеляющим взглядом.

— Иди, малыш. Я приду через минуту. — И едва слышно пробормотала: — После того, как совершу убийство.

Все еще сося палец, Дилан неохотно оставил их.

Как только он исчез в доме, Бекки повернулась к Джетту с выражением загнанной в угол кошки. Она тыкала пальцем в его грудь и шипела:

— Ты можешь не заботиться о своей собственной жизни, но ты не имеешь никакого права подвергать опасности жизнь невинного ребенка.

Джетту не очень понравилось, что женщина тычет его в грудь.

— А ты не имеешь никакого права терроризировать его, превращая в девчонку. Ребенок даже не может почувствовать себя нормальным человеком.

Ее ноздри раздулись.

— По крайней мере он будет жив.

— Ты называешь это жизнью? Из-за всего плакать? Вечно бояться что-либо сделать? Это не жизнь, Бекки. И это несправедливо по отношению к Дилану.

— Не пытайся учить меня, как мне жить или как растить моего сына.

Терпение Джетта наконец лопнуло.

— Кто-то должен сказать тебе о том, что ты вообще не живешь. Ты просто существуешь. Ты боишься жить, боишься чувствовать.

— Что ты знаешь о чувствах? Ты никогда не видел, как умирает твой любимый, который думал, что жить на грани — это единственный способ жить.

— По крайней мере он знал, что такое действительно быть живым. Ты бежишь из дома на работу, ожидая, что упадет небо. Ты поместила Дилана в раковину и держишь его там, так что он даже не может дышать. Ты знаешь, что он никогда не сосет пальцы, если тебя нет рядом? Ты заставляешь его бояться и чувствовать беззащитность. Он веселился, когда я посадил его на коня, а ты напугала его до смерти своими воплями.

— Как ты смеешь судить меня? Я люблю своего сына. Он — вся моя жизнь, единственный смысл. Я теряю рассудок, волнуясь, что он унаследовал непредсказуемый характер отца. — Слезы блестели в ее глазах. — И потом появляешься ты, такой же бесконтрольный и безответственный, как Крис, и поощряешь Дилана в рискованных поступках.

От этих слов ему стало больно. Он обиделся за то, что она назвала его безответственным. Да, он любил забавляться и делать то, что большинство людей сочтет неразумным, но еще ни разу не подверг опасности никого, кроме себя.

— Мне жаль твоего мужа, Бекки. Но знаешь что? Я — не он. Крис совершал безумные вещи, не беря в расчет того, что он рискует своей жизнью или чьей-то еще. Я не такой. Я бы никогда преднамеренно не подверг Дилана или тебя опасности. Никогда.

— Ты имеешь в виду, что Крис не заботился обо мне?

Она выглядела пораженной, обезумевшей. И ему не нравилось это. От такого вывода Джетт почти задохнулся. Ему потребовалась секунда или даже две, чтобы совладать со своим голосом, но потом он уже не мог остановить слов, которые слетали у него с языка.

— Мужчина должен быть дураком, чтобы не заботиться о такой женщине, как ты.

Бекки замерла, уставившись на него с весьма странным выражением.

— Что ты подразумеваешь под этим?

Он не знал этого, но был уверен, что ему не хочется думать об этом.

— Послушай, Бекки, это всего лишь поездка верхом на самой послушной в мире лошади. Я не хотел расстраивать тебя. Мир, хорошо? — Он с надеждой коснулся ее руки. — Я не должен был сажать Дилана на лошадь без твоего разрешения.

Бекки постепенно начала смягчаться. С его тихими словами и простым извинением вся ярость утекла и унесла страх с собой.

— Мой отец тоже думает, что я делаю из него девчонку.

— Он — твой сын. Как ты воспитываешь его — твое дело.

Она задумалась. Может, действительно причиной страхов Дилана, его кошмаров, сосания пальцев является тот метод, которым она воспитывает его? Она хочет защитить своего ребенка, а не делать из него труса.

— Он смотрит на тебя, восхищается тобой.

И это несколько беспокоило ее. Почему бы Дилану не восхищаться кем-то другим, а не Джеттом, который и ей самой становится все более и более нужным?

— Он великолепный ребенок.

— Но ты считаешь, что он слабак? — Использование этого термина вместо слова «девчонка» заставило его улыбнуться.

— Мальчики должны играть в более грубые игры, чем девочки, и даже немного хулиганить, Бекки. Мы природой запрограммированы бегать, прыгать и соревноваться. Именно поэтому мы принимаем участие в спортивных состязаниях. Быть нормальным мальчишкой не обязательно подразумевает, что нужно стать таким, как Крис.

— Ты думаешь, что я слишком сильно защищаю его?

Уголки его рта приподнялись.

— Небольшое ослабление контроля не повредило бы ему.

Она знала, что Джетт прав.

— Мне жаль, что я накричала на тебя. Я всегда так пугаюсь...

— Позволь ему прокатиться на лошади, Бекки.

Ее пульс понесся вскачь, как только она представила Дилана на этом огромном животном.

— Это та же самая лошадь, на которой ездит Эван?

— Да, и причем совершенно один. Старый Шкипер — нежнейшая из всех лошадей, каких я когда-либо знал.

— Ты все время будешь его поддерживать? — С недоверием спросила она.

— Каждую секунду. Поверь мне, Бекки.

Поверить ему? Поверить человеку, который когда-то сам сделал растягивающийся канат и прыгнул на нем с городской водонапорной башни?

— Дилан просит покатать его верхом уже несколько дней подряд.

Бекки знала, что это правда. Ребенок постоянно твердит о лошадях, коровах и тракторах. Его привлекают ранчо и Джетт. Это очевидно.

Слепень прогудел и сел на шею коня. Джетт сильно шлепнул его по загривку в том месте, где был слепень, но Шкипер даже не вздрогнул.

Бекки вздохнула. Возможно, слова Джетта поколебали ее взгляды на воспитание сына. Возможно, она должна сесть в автомобиль, уехать и никогда больше не возвращаться сюда. Но она знала, что не сделает этого. Потому что в эту самую минуту ее сын собирается совершить свою первую прогулку верхом. И она будет присутствовать при этом, даже если это приведет ее в ужас.

После восторженной поездки Дилана на лошади, после энергичной разминки, утомившей и расслабившей Бекки и Джетта, и после приятного ужина, приготовленного Коки, она сидела в патио с Гарреттами, потягивая чай со льдом и наблюдая закат. Дилан и Эван играли с грузовичками в песочнице.

Дюжины мыслей пробегали в ее голове. Борьба с Джеттом заставляла ее пересматривать свои взгляды на безопасность.

Даже при том, что ей стоило огромных усилий подавить свои переживания, Бекки была довольна, что сдалась. Джетт проявил максимальную осторожность, мягко обучая и поощряя мальчика, как будто тот был его собственным сыном. И больше всего Джетт покорил ее тем, что все время держал руку на поводьях и страховал Дилана.

В кухне, расположенной сзади, послышался звон тарелок. Бекки встала с садового стульчика.

— Наверное, надо помочь Коки убраться.

Джетт поймал ее за руку.

— Забудь об этом. Никто не путается в кухне Коки.

— Кроме Кейти, — уточнил Колт, обнимая жену. Кейти, являвшая собой картину материнской безмятежности, улыбнулась:

— Он даже мне в последнее время не позволяет находиться там.

— Это потому, что ты беременна, — сказал Джетт. — Коки балует тебя еще больше, чем Колт.

— Эй, — заметил Колт, изображая оскорбление. — Разве я тебя мало балую, любимая?

Свернувшийся на кондиционере серый гладкий кот жмурился, заинтересованно глядя желтыми глазами на пару колибри, летавших вокруг кормушки, сооруженной Коки. В песочнице Дилан с Эваном имитировали звуки моторов грузовиков. Солнце дошло уже почти до горизонта.

Колт встал.

— Простите, что разрушаю компанию, но мне еще надо закончить одну работу в офисе.

Его жена тоже поднялась.

— А я сегодня совершенно измотана, у меня была масса дел.

Все улыбнулись.

Держась за руки, Кейти и Колт сказали: «Доброй ночи» — и прошествовали в дом, оставляя Джетта и Бекки с мальчиками. Кот спрыгнул вниз и последовал за Кейти.

В потемневшем небе появились первые звезды. На земле, едва различимые в льющемся из дома свете лампочек, мерцали ищущие себе пару светлячки.

Джетт закинул руки за голову и потянулся.

— Даже воздух сегодня хорошо пахнет.

Бекки смаковала прохладный сладкий чай, избегая смотреть, как Джетт потягивается. В течение их совместных разминок ей удавалось сохранять приличное расстояние и не обращать внимания на импульс чувственности, который постоянно возникал между ними. Но вне занятий, когда ее внимание не было отвлечено физическими тренировками, она не могла не ощущать его присутствия.

— Это осенний воздух. Я люблю это время года.

— Я тоже его люблю.

Руки Джетта устало упали на колени. Бекки догадалась, о чем он думает.

— Хорошее время года для родео, не так ли?

— Да. Через пару месяцев начнутся финальные соревнования. Если я в скором времени не вернусь на арену, мои возможности победить испарятся.

— А ты не хочешь подождать, пока колено полностью заживет, и попытаться принять участие в них в следующем году?

Он покачал головой.

— Я близок к завершению как никогда. Это удачный год. Если я не сделаю этого сейчас, будет поздно.

Его настроение удивило и заинтересовало ее.

— Где твой оптимизм сегодня?

— О, я все еще оптимистически настроен, а то бы не планировал снова гарцевать на быках в этом сезоне. Но я знаю себя. С каждым годом травмы становятся все тяжелее и требуется все больше времени на восстановление сил и здоровья. Время не щадит спортсменов.

— Чем ты займешься, если это конец? Если ты не сможешь вернуться в спорт?

Он пресек ее острый взгляд.

— Даже не думай об этом, Бекки-Ребекки. Доктора говорят, что у нас с тобой большие успехи в реабилитации. Если все пойдет так же и дальше, колено будет достаточно здоровым для того, чтобы вернуться. Мне следует идти дальше. Мне это просто необходимо.

Ей была ужасна сама мысль о том, что он снова может пораниться или, что еще хуже, может погибнуть, как Крис. И, возможно, именно это было проблемой, мучавшей ее в последнее время. Она не хотела, чтобы он уехал, потому что боялась за него.

— Почему родео имеет для тебя такое большое значение?

— Не знаю. Возможно, чтобы доказать себе, что я могу делать что-что такое, чего большинство мужчин делать не могут.

— Говорят, ты рискуешь ради того, чтобы на тебя смотрели.

— Возможно.

Повернувшись к ней и игриво засмеявшись, он мягко перевел разговор на другую тему. Такой мужчина, как Джетт, не хотел углубляться в причины своего поведения.

— Как ведет себя джип? Нет ли каких-нибудь проблем?

— Это рай на колесах. — Бекки чокнулась с ним стаканом чая. — Генератор работает бесперебойно. Батарея никогда не садится. И двигатель не перегревается. — Она мягко засмеялась. — Я не знала, что такое вообще возможно.

Она не хотела говорить о том, что каждый раз его незримое присутствие в машине ошеломляло ее. Аромат его одеколона. Его странное и неожиданное собрание музыки — мелодии ковбойского салуна и христианские псалмы в исполнении чернокожих певцов были перемешаны с тяжелым металлом. Музыка столь же сложная, как и этот мужчина.

— Я не знаю, как отблагодарить тебя за него.

Он похлопал по шине, обернутой вокруг его ноги.

— Ты уже сделала это. Я слишком ленив, чтобы так много заниматься, ты же заставляешь меня делать это.

Бекки покачала головой. Она уже узнала его достаточно хорошо, чтобы понять, что сейчас он чего-то не договаривает. Джетт Гарретт мог быть непоседой, но он не был ленив.

Сгустилась темнота, малыши вылезли из песочницы и направились к дому.

— Мальчики, вы куда? — окликнула их Бекки.

— Мне нужно на горшок. — Эван взялся за шорты.

Дилан сделал то же самое.

— И мне тоже.

— Тогда идите. И не забудьте помыть руки.

Держа стакан чая, она поднялась. После ухода мальчиков сразу стало слишком тихо. Джетт нарушил тишину:

— Спасибо за то, что разрешила Дилану покататься сегодня на лошади, и за то, что доверила мне заботу о нем.

Доверила ему? Но доверяла ли она? Бекки посмотрела на него. Ее вдруг потрясло осознание того, что она сейчас поняла. Пока ее сын в течение тех немногих минут хохотал и сиял от счастья, находясь в седле Шкипера, она знала, что Джетт не позволит ему упасть.

— Ему очень понравилось.

— Мне тоже, — сказал Джетт. — Мне понравилось видеть его ликующим. Он замечательный ребенок. Крис гордился бы им.

— Крис назвал бы его девчонкой.

— И был бы не прав. И я был не прав. Дилан, возможно, немного сомневается в своих силах, но у него есть смелость.

— Больше, чем мне хотелось бы. Вчера он убежал от меня в магазине, потому что хотел за двадцать пять центов покататься на лошадке, но у меня не было времени.

Вчера он напугал ее так, что она опрометью помчалась из магазина. Но, несмотря на то, мать упорно звала его, он продолжал бежать, направляясь прямо к пластмассовому пони.

— Иногда я вижу в нем так много качеств Криса, что это пугает меня до смерти. Что будет, если с ним тоже случится что-нибудь ужасное? Я не могу и в мыслях перенести, что тоже потеряю его.

— Тебе, наверное, было очень тяжело — ведь ты была с Крисом во время несчастного случая.

— Это было ужасно. — Она вздохнула, стараясь не позволить страшным мыслям снова захватить ее. — Сейчас я бы хотела, чтобы мы не ходили на озеро в тот день. Я бы хотела...

— Я помню, когда это случилось. Я был в Колорадо-Спрингс, и там до меня дошла эта ужасная новость. Никто не мог поверить в то, что Крис ушел из жизни.

— Он и не должен был. Если бы я была более осторожна...

Джетт наклонил голову, нахмурясь.

— Ты?

Она кивнула.

— Я. Я одна ответственна за смерть Криса.

Джетт придвинулся поближе к ней, провел пальцем по ее щеке и спросил:

— Как же это произошло?

Бекки никогда, ни одной душе не рассказывала полную историю того дня.

Не понимая, почему, она чувствовала, что просто обязана выложить Джетту ту ужасную тайну, которой ни разу не поделилась ни с кем. Под прикрытием темноты сделать это было легче.

— Я была небрежна и глупа... И я убила его.

— Смерть Криса была несчастным случаем, Бекки, — после долгого молчания сказал Джетт.

— Нет, это был не несчастный случай. — Она покачала головой, когда он начал спорить. — Нет. Мы делали это нарочно. Мы только что узнали о том, что я уже шесть недель беременна. Это было празднование. — Горький звук вырвался из ее горла. — Крис даже выпил за это без остановки несколько кружек пива.

— А ты?

— Нет. Я не пила. — Благодарение богу, она не добавила этого груза к своей вине. — Я не хотела навредить ребенку принятием алкоголя. Мы с Крисом часто играли на озере — катались на скутере, на водных лыжах, состязались в гребле. Водные спортивные состязания были нашим любимым развлечением. — Бекки все еще скучала по ним, хотя не позволяла себе этой роскоши после рождения Дилана. — Мы проводили летом на озере почти каждый уикенд, так что я никогда не рассматривала игры на воде как возможную опасность. Мы оба были превосходными спортсменами. Казалось, ничто не может случиться с нами. У каждого из нас было по скутеру. Мы очень любим игру, где каждый должен был сделать что-то оригинальное, чтобы проявить свою храбрость, подъезжая друг к другу, пока кто-то один не уступит и не свернет. Никто из нас никогда не получал никакой травмы. Никто не мог заставить Криса признать поражение. Он часто дразнил меня трусишкой. Я мысленно переигрывала тот момент миллион раз. Так или иначе, я слишком долго ждала, чтобы уступить ему дорогу. К тому времени, когда я дернула руль, чтобы увернуться, было уже слишком поздно.

Они оба взлетели в воздух, выброшенные из скутеров, подобно двум живым пушечным ядрам.

— Кроме временной потери дыхания от очень сильного удара о воду, у меня больше ничего не было.

— А Крис?

— Нет. Крис был... — Она с трудом сглотнула. — В действительности, он был уже мертв. Несколько недель он находился на искусственной вентиляции легких, в то время как мы надеялись и молились, чтобы он вышел из комы. Но я знала, что Крис ушел от нас намного раньше того момента, когда его сердце перестало биться.

Пальцы Джетта нежно погладили ей плечо. Он ничего не говорил. Подбодренная, Бекки нетерпеливо продолжала изливать душу:

— Один из скутеров ударил его по голове. Власти так и не вычислили, который.

— Но ты обвиняешь себя.

Он мягко сжал ей плечо.

— Конечно, обвиняю. Я знала Криса. Повернуть первой, отступить — было моей ролью в этой игре. Я убила его, Джетт. Поскольку не была достаточно осторожной. У Дилана нет отца из-за меня.

— Крис не должен был играть с тобой в такие игры. Если бы моя жена была беременна...

Он замолчал и потер рукой лицо.

— Я должна идти домой, — сказала Бекки. — Скоро шесть.

Но не двинулась с места. Она стояла, обхватив себя руками и рассуждая о том, что может подумать Джетт о такой безрассудной женщине, как она, подвергшей опасности не только свою жизнь, но и жизнь своего будущего ребенка. Женщине, которая виновна в смерти мужа. И все ради забавы.

— Делать больше, чем считается возможным — участь некоторых людей, Бекки, — сказал он наконец. — Криса. И моя. И твоя также. Крис сделал свой собственный выбор. А ты не совершила в тот день ничего особенного, просто вела себя естественно, как возбужденная хорошей новостью энергичная женщина, такая, какая ты есть.

Она в знак опровержения помотала головой.

— Я больше не хочу быть такой. Это слишком рискованно.

— Но ты такая, — сказал он нежно, притягивая ее к себе. Его голос упал до шепота. — А ему ничто не могло помешать. И никто. И ты тоже не могла.

Ее охватила дрожь. Джетт массировал ей спину теплыми руками, затем мягким скользящим движением обнял ее. Она охотно поддалась, нуждаясь в этом.

— Мне жаль Криса. Я сожалею о том страдании, через которое ты прошла. Но такие люди, как Крис и я, делают свой собственный выбор. Независимо от того, сколько сил ты приложила для моего выздоровления, если я решу завтра сесть на быка, ты ничего не сможешь сделать, чтобы остановить меня. Крис поступил бы так же.

Она покачала головой.

— Я знаю. Но избавиться от чувства вины трудно.

— Но ты можешь. Ради Дилана и ради себя. Ты должна научиться снова быть той, прежней, естественной. И позволить Дилану быть самим собой.

Бекки подозревала, что он прав, но страх был сильнее доводов разума.

Джетт слегка отступил и пристально поглядел в ее лицо. Она ощущала, что творится в его голове. Каждый момент, проведенный в такой близости с ним, все больше подтверждал, что Джетт беспокоится о ней. И это были опасные мысли.

— Я действительно должна идти.

— Нет. Еще нет. Ты творишь со мной забавные вещи, Бекки. Я хочу тебя. — Он пробормотал это, а потом подтвердил слова поцелуем.

Когда поцелуй закончился, Джетт выглядел таким же ошеломленным, как и она.

— Я же велела тебе не делать этого больше.

Самодовольная улыбка сошла с его восхитительных губ.

— Должно быть, опять сказывается сотрясение мозга. Я забыл.

— Не забывай больше. — Затаив дыхание, Бекки осмотрелась вокруг, желая ускользнуть от него. Но она не могла ускользнуть от себя.

Морщинка появилась между его бровями.

— Не уходи.

Он сделал шаг, чтобы снова взять ее руки. Бекки отступила назад. Она не была уверена, что, если бы он обнял ее, она бы смогла сопротивляться.

— Давай же, Бекки-Ребекки, — заговорил Джетт сладким голосом, который внезапно стал низким и хриплым. — Мы оба одиноки. Мы можем поиграть, если захотим.

Действительно ли он хотел именно этого? Поиграть с ней, как будто она игрушка, которую можно использовать и затем отказаться от нее? Она не хотела такой игры с Джеттом, чтобы потом остаться одинокой и пустой. Она хотела...

О, нет.

Если она не уйдет от него сейчас, то разобьет свое сердце навсегда.

Ухватившись за первую попавшуюся мысль, Бекки быстро проговорила:

— Но я не одинока. Я... встречаюсь кое с кем.

Глаза Джетта сузились, пронзая ее так, как будто он видел, что она лжет.

— Ты имеешь в виду того парня, Бентона, которого я встретил около твоего дома?

— Бенчли? Да, именно его я и имею в виду. И ему не понравится, если меня будет целовать другой мужчина.

— И когда же ты с ним встречаешься? — нахмурился Джетт. — Ты работаешь целый день, а каждый вечер проводишь здесь. Единственное время, которое у тебя остается — ночь...

Бекки не знала, смеяться ей или плакать. Она не спала с Шерманом. Но ее личная жизнь не касалась Джетта.

— Давай поговорим напрямую, Джетт. Наши отношения... как мои, так и твои... — она показала дрожащим пальцем на себя и на него, — профессиональные. Не больше и не меньше. Просто мы немного... распустились в последнее время. Но это должно закончиться здесь и сейчас. Завтра меня на ранчо не будет. У меня свидание.

Даже если Шерман занят завтра вечером, она назначит свидание своему отцу или встретится со своей лучшей подругой, Шэннон. У нее состоится завтра свидание, и не с Джеттом Гарреттом. С этого момента она восстановит их сугубо профессиональные отношения. Не будет больше игр в дротики. Не будет совместных тренировок. Не будет сводящих ее с ума поцелуев.

Не будет абсолютно ничего.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Ты не можешь со мной так поступить.

Джетт был близок к панике. Он так крепко сжал телефонную трубку, что чуть не сломал ее.

Один страстный, сводящий с ума поцелуй — и весь мир едва не соскочил со своей оси. Если бы он знал, что Бекки так отреагирует, он бы не поцеловал ее.

Вообще-то, если задуматься, то поцеловал бы. Он знал, что она вся горит страстью, и то, что вчера произошло между ними, стоило той взбучки, которую она ему сейчас устраивала.

— Ты знаешь все упражнения наизусть, Джетт, — промурлыкала Бекки совсем рядом с его ухом. С каких это пор ее голос стал таким сексуальным? — У меня больше нет причин приезжать к тебе ежедневно на пять часов. Я буду появляться через день на один час. Этого, пожалуй, хватит.

— Я не могу один делать эти упражнения. Я никогда сам не вылечу колено и навсегда останусь калекой.

— Ты вполне способен упражняться сам.

Как она может оставаться такой спокойной?

— Но тебя здесь не будет, и кто же заставит меня делать эти упражнения? Я ленивый. Я все заброшу.

— Ты не бросишь заниматься. Ты слишком близок к выздоровлению и к своей следующей идиотской поездке на быке.

Она была права, черт побери. Но он хотел ее. Он был уверен, что еще немного, и она прекратит бороться с ним. Тогда они смогут развлечься прежде, чем он уедет. Кроме того, он не сможет один довести дело до конца, ему необходима ее хватка и уверенность в себе.

— Почему ты так поступаешь? Потому что я тебя вчера поцеловал? Потому что ты ответила на мой поцелуй? Потому что я заставил тебя признать, что ты страстная женщина? — Его вопросы были встречены тишиной, которую он посчитал за согласие. — Давай же, Бекки, это был только поцелуй.

Она тяжело вздохнула.

— Я тоже имею право на личную жизнь, Джетт.

— О! — Снова этот упрямый пижон Бенчли. Он-то надеялся, что вчера она пошутила насчет него. Очевидно, нет. — Я со своими упражнениями мешаю твоей любовной связи с Бенчли. Извини меня. Я забыл.

— Возможно, тебе еще раз нужно проверить голову. Ты слишком многое забываешь в последнее время.

Последний раз в своей жизни он обиделся в десять лет, когда мать отказалась купить ему мотоцикл «харлей». И теперь почувствовал такую же обиду. Что с ним случилось? С каких это пор женщина может причинить ему столько неприятностей? И с каких это пор он заботится о ней? У него было много знакомых кудрявых красоток, не ждущих многого, они всегда были рады хоть немного побыть с ним, в его объятиях.

Но он не хотел ни одну из них. Он хотел маленькую рыжеволосую тигрицу, которая и подгоняла его, и обуздывала, и заставляла смеяться.

— Джетт? — Сладкий голос вывел его из оцепенения. — Я возвращу тебе джип завтра, хорошо?

Боль отозвалась в его животе. От этой упрямицы у него будет язва желудка.

Он должен закончить этот разговор прежде, чем начнет просить и скулить, как голодная собачонка.

— Можешь взять его себе.

Чтобы она не начала спорить, Джетт бросил трубку. Захромав от кухонного стола, он заметил, что Коки уже в кухне.

— Я думал, что ты в прачечной.

— Время готовить ужин.

Чтобы доказать это, Коки повернулся к нему спиной и снял миску с верхней полки шкафа.

Джетт направился к двери. Серый кот Кейти с сочувствием смотрел на него с подоконника, как будто знал о том, что он несчастен.

— Не ставь приборы для Бекки и Дилана. Они не приедут.

— Я слышал.

Джетт остановился в дверях и повернулся.

— И все? И никаких шпилек? Никакого мудрого совета?

— Не для тебя. — Коки стукнул яйцом по краю миски. — Но если бы Бекки спросила меня, я бы посоветовал ей бежать от тебя далеко и быстро.

— Тебе не надо этого делать. Она уже убежала.

Она бежала от него с того самого момента, как он встретил ее.

— Это очень хорошо. Такая женщина, как Бекки, не нуждается в приятеле, который разок поцелует ее, а потом умчится на родео. Ей нужен настоящий мужчина. — Коки резко повернулся и нацелился огромной деревянной ложкой в Джетта. — Тебе не понять.

Джетт вонзил в старого повара острый взгляд. Видел ли он вчера, что они целовались, или сам сделал такой вывод?

— Вероятно, у нее есть мужчина, Коки. И это меня вполне устраивает. Нет времени флиртовать с ней. В Санта-Фе родео начнется уже через две недели... И я хочу туда поехать.

Подавив зевок, Бекки попробовала сосредоточиться на кинофильме. Рядом с ней на кушетке перед телевизором сидел Шерман Бенчли, одетый в идеально отглаженные брюки и рубашку для гольфа, тот мужчина, с которым у нее сегодня было свидание. Дилан давно убежал играть в свою комнату. Бекке было жаль, что она не ушла вместе с ним.

Свидание с Шерманом никогда не приводило ее в трепет, и в этом было самое ценное.

Шерман был безопасен и удобен. Однако сегодня вечером она нервничала и не могла сидеть спокойно. И виноват в этом был только Джетт Гарретт. Если бы он не поцеловал ее так страстно, то все было бы прекрасно.

Вздохнув, она положила еще один ломтик жареного картофеля в рот и захрустела.

Шерман посмотрел на нее с укоризной. Она прервала его комментарии к фильму — комментарии, которые уже начинали ее раздражать. Он всегда так поступал — раскрывал сюрпризы, прежде чем они случались, и эта его привычка начала выводить Бекки из себя.

— Теперь смотри, Ребекка. — Шерман нацелился пультом в экран. — Бандит с пистолетом сейчас скроется за дверью спальни.

С едва скрытым раздражением Бекки ответила ему:

— Знаешь, Шерман, у меня превосходное зрение. Я могу смотреть этот фильм самостоятельно.

Нажав на кнопку «пауза», он отложил пульт, чтобы повернуться к ней.

— Действительно, Ребекка, у тебя сегодня неважное настроение. Критические дни?

Никакие вопросы не раздражали ее так, как эти. Сжав зубы, она ответила:

— Женщины утомляются и расстраиваются безо всяких определенных причин, Шерман. Так же, как и мужчины.

— Ты переутомилась. Я должен был подумать об этом. — Он схватил ее руку и с сочувствием пожал ее. — Ездить каждый вечер на ранчо и иметь дело с этим... ковбоем, — сказал он с отвращением. — Я знаю, что тебе нужны деньги, но хочу, чтобы ты остановилась.

— В сущности я уже остановилась. Мы урезали наши занятия, теперь они будут проходить через день.

— Это хорошо. Судя по поведению этого пещерного человека и учитывая то, как часто ты там бывала, я уже начал подозревать, что между вами что-то есть.

— Между Джеттом Барреттом и мной? — Она попробовала засмеяться, но у нее ничего не получилось. — Этот мужчина треплет мне нервы.

— Ты слишком доверчива, Ребекка. Он смотрел на тебя как собственник. Таким людям нельзя доверять.

Неожиданное удовольствие согрело ее душу. Неужели Джетт действительно смотрел на нее как собственник?

В этот момент в комнату ворвался Дилан верхом на палке.

— Я ковбой, как Джетт! — закричал он. — Я скачу на лошади и бросаю лассо!

Бекки почувствовала на себе сверлящий взгляд Шермана.

— Все это прекрасно и замечательно, но ездить верхом нужно во дворе.

— Правильно, молодой человек, — вставил замечание Шерман. — Теперь, если ты спокойно поиграешь в своей комнате, я прослежу, чтобы твоя мама разрешила тебе покататься на лошадке завтра в магазине.

Дилан покачал головой.

— Я теперь езжу на настоящих лошадях. Джетт позволяет мне.

Шерман с недоумением повернулся к Бекки. Его серые глаза стали еще более холодными.

— Это правда?

— Угу. — Дилан достал чипсы и положил в рот сразу несколько штук. — Когда-нибудь Джетт подарит мне лошадь. Она будет моей собственной, когда я вырасту.

— Дилан, — прервала его Бекки, довольная тем, что ее сын возразил Шерману. Она понятия не имела о том, что он мечтает о таком подарке со стороны Джетта.

— Ребекки, не позволяй ему вести себя так. Дисциплина в раннем возрасте обязательна.

Она много раз слышала теории Шермана о воспитании детей и раньше всегда соглашалась с ним. Но сегодня вечером у нее проснулся дух противоречия, и она кинулась на защиту Дилана.

— Совершенно естественно, что маленькие мальчики такие шумные, беспорядочные и грязные. — Она не могла поверить в то, что повторяла высказывания Джетта. — И я хочу, чтобы Дилан рос нормальным ребенком, Шерман, а не какой-то серой мышью.

Шерман поднялся с кушетки и отряхнул брюки, как если бы ее мебель была пыльной.

— Ты сегодня сама не своя. Я думаю, что мне лучше уехать.

Он прав. Она была сама не своя по вине Джетта. Этот беспокойный ковбой смутил ее так, что она сделала больно хорошему человеку.

Она проследовала за ним до самой двери.

— Мне жаль, Шерман. Правда.

Повернувшись, он снисходительно улыбнулся:

— Отдыхай. Ты перенапряглась. Я заеду завтра вечером около половины шестого, и мы славно пообедаем в ресторане.

— Давай лучше в шесть тридцать.

Он напрягся.

— Почему так поздно?

— У меня завтра после работы запланировано посещение больного.

— Того ковбоя. — Это было утверждение, в котором улавливался намек на раздражение.

— Да. Но только на один час. Джетт скоро вернется на родео и исчезнет из моей жизни навсегда.

— Это будет не слишком-то скоро.

Шерман нагнулся. Его поцелуй оставил Бекки совершенно равнодушной. Не появилось нетерпеливой дрожи. Не было жажды чего-то большего. Никаких ощущений внизу живота.

— Доброй ночи, Шерм, — сказала она, наблюдая за тем, как он пересекает маленький дворик и садится в автомобиль.

Она простояла в дверях довольно долго, держа кончики пальцев на губах и вспоминая другой поцелуй. После встречи с Джеттом вряд ли она теперь будет счастлива с Шерманом.

Услышав голос Бекки, Джетт отложил бухгалтерские записи, которые просматривал вместе с Колтом, и, встав со стула, направился к гостиной.

— Ты выглядишь усталой, — сказал он, стараясь казаться насмешливым. — У тебя вчера было свидание?

— Это из-за тебя, Джетт. Ты утомляешь меня своими вопросами. И хотя это не твое дело, но я скажу — да, у меня было свидание с Шерманом.

— И куда же он водил тебя?

Бекки согнула его колено, нажимая на него с разных сторон. Несмотря на то, что она попала в самое болезненное место, он стерпел и промолчал. Теперь у них были отношения медсестры и пациента, и ему это не нравилось. Он хотел иметь дело с настоящей Бекки.

— Мы с Шерманом играли.

— Вот как? Звучит возбуждающе. И в какую же игру?

Слабый румянец выступил на ее щеках. Она надавила на колено немного сильнее и пробормотала:

— В лото. — Как раз тогда, когда он сдался и зашипел от боли.

— Игра в лото может быть довольно захватывающей. Но должен ли я верить тебе?

Выражение ее лица смягчилось, и она усмехнулась.

— Да, должен.

— Значит, — сказал он так небрежно, как только мог, — ты и скучный Бенчли теперь одного поля ягоды?

Бекки с изумлением подняла бровь.

— Интересное замечание.

— Не увиливай от вопроса.

Джетт сам удивился своему командному тону, но он имел право знать. Нет, это был не личный интерес, он полюбил Бекки как сестру. А Бенчли не был достаточно хорош для нее. Она заслуживала большего. Такой пижон, как Шерман, не может стать и хорошим отцом для Дилана. Он представил, как Шерман обучает Дилана ловить рыбу или играть в мяч. Просто смехотворно.

— Да, возможно. Мы с ним действительно похожи друг на друга.

Вот так признание! У него возникло совершенно незнакомое чувство. Это была не ревность, но что-то очень неприятное. Он подумал, что лучше изменить тему разговора прежде, чем он домчится до Рэттлснейка и испортит лицо Шерману Бенчли, а вместе с ним свою репутацию.

Его мозг отчаянно заработал, и он сказал первое, что пришло в голову:

— Доктор сказал, что через неделю я уже смогу водить машину.

Он сказал то, чего совсем не хотел. Ей все еще нужен его джип.

Новость застала ее врасплох.

— Когда ты говорил с доктором Джеймсоном?

— Колт ездил сегодня по делам в Амарилло, и я поехал вместе с ним. Доктор был удивлен моим неожиданным визитом.

— Он говорил что-нибудь об увеличении нагрузок?

— Да. Я привез для тебя бумагу. — Он махнул рукой в сторону стола. — Доктор считает, что колено почти прошло. Если все пойдет так гладко, то через две недели я смогу поехать на уикенд в Санта-Фе, где будет проходить родео.

Он не потрудился рассказать ей о том, что доктор Джеймсон считает, что Джетту надо отложить все свои соревнования по крайней мере еще на три месяца, дабы исключить возможность осложнений. И еще о тех страшных вещах, которые его ждут, если он в ближайшее время опять повредит свое колено.

— Хорошо. — Она возилась возле стола, отвернувшись от него. — Это великолепно. — Ознакомившись с распоряжениями доктора, Бекки резко повернулась, и улыбка озарила ее лицо. — Потрясающе, Джетт! Я знаю, насколько это важно для тебя. Наш труд не пропал зря.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Не оглядываясь, Бекки пробежала по прихожей и выскочила во двор. Каждая минута, проведенная с Джеттом, приводила ее в смятение. Она должна была остановить это ненужное притяжение и не наделать глупостей, о которых впоследствии пожалеет.

Бекки обежала дом и оказалась у навеса для машин, где уже несколько недель стоял ее старенький «ферлейн». Она приняла решение отказаться от джипа Джетта. Их занятия стали более редкими, а кроме того, ему самому скоро понадобится автомобиль.

Прежде чем кто-либо мог догадаться о ее намерениях, Бекки заполнила радиатор «ферлейна» водой, проверила шины и с трудом, но все-таки завела двигатель.

В двадцати пяти милях от Рэттлснейка ей встретился красный автомобиль Кейти. Она помахала из окна, чтобы привлечь внимание подруги, затем свернула на обочину, пытаясь разглядеть сына, сидящего в салоне.

Увидев мать, Дилан расстегнул ремень безопасности и вылетел из машины прежде, чем кто-либо смог остановить его.

— Мама!

Тревога подскочила к горлу Бекки.

— Дилан. Иди скорее сюда. — Она поймала его за руку и оттащила за обочину на траву. — Никогда не делай этого больше. Тебя могла сбить машина. Ты слышишь меня?

Дилан засунул большой палец в рот и кивнул. Крепко держа сына за руку, Бекки подошла к открытому окну машины Кейти.

— Спасибо, что захватила Дилана.

— Прости, что он выскочил, прежде чем я смогла остановить его. — Кейти похлопала свой округлившийся живот. — Маленький Гарретт делает меня слишком медлительной.

— Это не твоя вина, Кейти. Дилан должен сам беспокоиться о своей безопасности. — Бекки в тревоге покачала головой.

— Он становится смелым, и, может быть, это неплохо, — сказала Кейти. — Между прочим, я почти не узнала тебя в этой машине. Джетт уже настолько поправился, что ему понадобился джип?

— Почти. И так как я теперь бываю здесь не каждый день, больше нет необходимости использовать его автомобиль. Моя старушка вполне хороша для поездок по городу.

— Что Джетт думает по этому поводу?

— Я не сказала ему, что поехала на своей машине.

Кейти сузила глаза.

— Бекки, может быть, это и не мое дело, но Джетт не каждому разрешает ездить на своем джипе. Мне казалось, что вы с Джеттом хорошо проводили время. Даже Колт разглядел искры, вспыхивающие между вами. Откровенно говоря, я думала и даже надеялась, что у вас нечто большее, чем общение домашней медсестры и больного.

Бекки виновато потупилась.

— Надомные процедуры всегда делают отношения более дружескими, чем в больнице. Однако это не дает никакого повода к тому, чтобы считать их менее профессиональными.

Ответ казался логичным. Однако это была ложь. Бекки стремилась к другим, более чем дружеским, отношениям с этим пациентом.

— А профессиональные отношения подразумевают совместные ежедневные ужины, просмотры телевизора, прогулки в темноте? — Кейти сделала паузу. — И наконец — поцелуи?

Голова Бекки дернулась.

— Вы все видели!

Голос Кейти смягчился. Она коснулась руки подруги.

— Вы так подходите друг другу, Бекки. Любовь — это замечательное чувство.

— Любовь? — Она попробовала высмеять замечание подруги. — Откуда у тебя такие фантазии?

— У тебя же все написано на лице, когда ты смотришь на Джетта.

Бекки бросило сначала в жар, потом в холод. Неужели она выглядит такой влюбленной? Настолько влюбленной, что даже Джетт мог заметить это?

— Но я не хочу влюбиться в него.

— Почему? Ведь это прекрасно. Джетту нужна сильная, твердая женщина, как ты, и я устала быть единственной хозяйкой в обществе двух мужчин. Я была бы очень рада принять тебя как невестку.

Бекки остановила ее:

— Минутку, Кейти. Джетт просто любит женщин. Независимо от моих чувств к нему, он заинтересовался мной сейчас только потому, что вынужден отдыхать и восстанавливать силы. Он флиртовал бы с любой женщиной, приходящей в его дом каждый день.

— Джетт не тот мужчина, который проводит много времени с одной женщиной. Если бы он хотел флиртовать с другими дамами, поверь мне, они бы давно были здесь. Но ровно через три дня, как ты появилась на ранчо, другие исчезли. Он даже перестал разговаривать с ними по телефону.

Он прекратил все отношения с другими женщинами? Почему он сделал это?

— Джетт слишком неосторожен и часто рискует. Он может погибнуть в любой день, и я не хочу быть рядом с ним и видеть это.

Кейти с сочувствием посмотрела на ее.

— Но Джетт не Крис.

Дилан подергал Бекки за руку.

— Пойдем, мама. Я хочу есть.

Довольная тем, что Дилан прервал их разговор, Бекки кивнула.

— Тогда поехали. Иди в машину.

Мальчик сорвался с места, как ракета. Бекки обратилась к Кейти.

— Мы должны ехать. Спасибо, что подвезла Дилана.

— Не за что. И помни, если ты любишь мужчину, не позволяй страху стоять на твоем пути. Борись за Джетта. Гарретт стоит этого.

За пятнадцать миль до Рэттлснейка перестал работать кондиционер. Ерунда — можно открыть окна. Однако за десять миль до города стрелка указателя температуры начала подниматься, пока не достигла красной зоны.

— Давай, старушка, не подведи меня, — заволновалась Бекки. — Осталось совсем чуть-чуть.

За пять миль до Рэттлснейка дым начал просачиваться из-под капота, как джинн из кувшина. Двигатель захрипел, а затем затих. Бекки едва успела свернуть на обочину дороги. В отчаянии она опустила голову на руль и заплакала.

— Не плачь, мама. — Маленькая рука Дилана похлопала ее по плечу. — Все хорошо. Я люблю тебя.

Бекки немного воспрянула духом, когда услышала слова сына. Подняв голову, она обняла его, вдыхая сладкий аромат ребенка, и поцеловала в темноволосую макушку.

— Я тоже люблю тебя, малыш, но наша машина окончательно сломалась. Нам придется теперь идти пешком.

Смирившись с предстоящей прогулкой, Бекки открыла дверцу и помогла Дилану выйти из машины. Хотя расстояние в пять миль было для нее не таким уж и большим, но маленькому ребенку оно покажется бесконечным. Но что им еще оставалось делать?

Они тащились по сухой, травянистой обочине дороги. Огромный грузовик с полуприцепом остановился, и шофер предложил подвезти их, но Бекки отказалась. Как только грузовик с ревом уехал, оставив за собой облако дыма, она пожалела, что не попросила шофера позвонить ее отцу, когда он доедет до Рэттлснейка.

— Мы скоро придем, мама? — Дилан явно устал и шел все медленнее и медленнее. Его личико покрылось пылью, по щекам стекал пот, и Бекки подумала, что и сама выглядит не лучше.

— Хочешь, я повезу тебя на спине?

Она присела на корточки, ожидая, что он вскарабкается ей на плечи. Вместо этого он повернулся и посмотрел на нее.

— Разве мамы не устают?

Слезы жгли ей глаза. Для маленького озорника Дилан был слишком серьезным.

— Для того, чтобы донести тебя, я никогда не бываю слишком уставшей. Забирайся. Шерман ждет нас к ужину.

Он взгромоздился ей на спину и сказал:

— Я не люблю его.

Подняв ребенка, она снова зашагала вперед. Пустая дорога, казалось, никогда не кончится.

— Шерман — хороший человек.

— Он не любит меня. — Сладкое, теплое дыхание щекотало ей ухо. — А Джетт любит.

Джетт. Джетт. Джетт. Они что, все сговорились? Сначала Кейти, а теперь и собственный сын вынуждали ее думать о нем снова и снова.

— Джетт скоро уедет, сынок.

— Я не хочу, чтобы он уезжал. Я хочу, чтобы он стал моим папой.

Бекки подумала, что ее сердце наверняка остановится. Она знала, что настанет день, когда он поймет, что ему не хватает отца, но не ожидала этого так скоро.

Она зашагала быстрее, ничего не ответив.

Через тридцать минут Дилан опять устало тащился рядом с Бекки. Утомленная от тяжелого груза, покрытая потом и пылью, слишком измученная жаждой, Бекки, не могла уже думать о Джетте, или о Германе, или еще о чем-нибудь, кроме возвращения домой.

Позади них послышался звук приближающегося автомобиля. Подхватив Дилана на руки, она отошла на обочину, чтобы уступить машине дорогу. Но вместо того, чтобы проехать мимо, знакомый синий джип остановился рядом.

Джетт, перегнувшись через сиденье, открыл дверцу.

— Эй, пешеходы, не хотите прокатиться? — шутливо заметил он.

— Я знал, что ты приедешь, — обрадовался Дилан. — А где твоя лошадь?

Джетт повернулся к Бекки, вопросительно подняв бровь. Она устало отмахнулась.

— Не проси, чтобы я объяснила логику четырехлетнего ребенка. Как ты оказался здесь?

— Я поговорил с Кейти. — Джип тронулся с места. — Когда она сказала, что вы поехали на своем автомобиле, у меня возникло плохое предчувствие, и я решил, что должен проверить его.

Бекки с благодарностью в голосе сказала:

— Дилан был уже почти без сил.

И сама она была ничуть не лучше. Сидевший между взрослыми Дилан с обожанием взглянул на Джетта.

— Мои ноги совсем устали.

Джетт похлопал его по носу.

— У тебя грязное лицо.

— У мамы тоже.

Джетт перевел взгляд с дороги на Бекки и опять на дорогу.

— Да. Точно.

— Я так хочу пить, что уже не обращаю внимания на то, как выгляжу.

Он ударил ладонью по рулю.

— Я знаю прекрасное средство против жажды. Вишневый напиток подойдет?

Через несколько минут Джетт подъехал к придорожному ресторанчику, в котором можно было заказать еду, не выходя из машины, и, нажав на кнопку переговорного устройства, заказал три вишневых напитка. Когда служащий спросил, не желают ли они еще что-нибудь, Джетт обернулся и спросил:

— Кто-нибудь хочет хот-дог?

— Я, я! — закричал Дилан.

Бекки взглянула на часы и, увидев, что время свидания с Шерманом уже прошло, негромко застонала.

— Мне очень жаль, малыш, но у нас совсем нет времени. Шерман давно ждет нас.

Джетт закатил глаза, а затем сказал в переговорное устройство.

— Это все, спасибо.

Шерман действительно давно ждал их. Он сидел, неестественно выпрямившись, на залитом солнцем крылечке, с раздражением глядя на то, как Бекки и Дилан выходят из джипа.

— Вы задержались из-за этого? — Он кивнул головой в сторону стаканчиков, которые они держали в руках.

— Не совсем...

Но он не желал слушать ее объяснения.

— Я бы не стал дожидаться тебя, если бы знал, что ты в это время распиваешь спиртные напитки с другим мужчиной.

— Спиртные напитки? Это вишня со льдом. — Что нашло на ее обычно спокойного, бесстрастного друга? — Джетт оказал мне помощь. У тебя нет никаких причин для ревности.

Она услышала, как сзади открылась дверца.

— Бенчли. — Голос Джетта казался добродушным, но в нем чувствовалась напряженность. — Я думаю, вы должны позволить леди все вам объяснить.

— Хорошо. — Глядя на часы, Шерман наклонил голову. — Мы и так уже пропустили время заказанного мной обеда.

Бекки еле сдержалась. Это все, что имеет для него значение?

— Моя машина сломалась в пяти милях от города.

— Я думал, что вы ехали на его джипе.

— Нет. Мы ехали на своем собственном автомобиле.

Внезапно она почувствовала волну раздражения. Шерман не волновался, что с ними могло что-то случиться, его беспокоило лишь то, что он заказал столик.

А Джетт сел в джип и отправился искать ее.

— Шерман. — Она взяла его за руку чуть повыше локтя, чтобы смягчить свои слова. — Ты был добр к Дилану и ко мне, но мы не пойдем с тобой на обед ни сегодня вечером, ни когда-либо еще.

— Я должен был догадаться, что это случится. Ты ввела меня в заблуждение. — Он бросил враждебный взгляд на Джетта.

— Мне жаль, что ты решил, будто между нами может быть что-то большее, чем дружба. Но ты был хорошим другом, а это значит для меня очень много. Пожалуйста, пообещай, что ничего не изменится в наших отношениях.

— Хорошо. — Обиженно глядя на Джетта и Бекки, Шерман подошел к своей машине. Затем повернулся. — Ты оставишь свои полисы у меня?

Если бы вопрос был не таким патетическим, она бы рассмеялась.

— Я не сумасшедшая, чтобы забирать их. Ты замечательно заботишься о моих страховых делах.

Шерман уехал.

Сделав последний глоток напитка, Бекки посмотрела на стоявшего рядом с ней мужчину.

— Спасибо за помощь, Джетт.

— Нет проблем. — Глаза его озорно сверкнули. — Ну что, может быть, вернемся и поедим хот-догов?

Бекки улыбнулась:

— Звучит соблазнительно!

И влезла в джип. Дилан с радостным криком уселся рядом с ней на заднем сиденье.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

У Джетта перехватило дыхание.

Прежде он видел Бекки только в медицинском халате или в джинсах со свитером. Сейчас она стояла в ярко-синем облегающем платье, достойном самой королевы, оттенявшем ее рыжие волосы, нежными волнами струившиеся по плечам. Босоножки с многочисленными ремешками делали красивые длинные ноги еще более сексуальными.

Он никогда не страдал косноязычием, но не мог ничего произнести, кроме:

— Как ты красива!

Бекки наклонилась в легком реверансе и улыбнулась!

— Что ж, спасибо, ковбой. Ты и сам неплохо выглядишь.

Он посмотрел на свои фиолетовую рубашку и галстук, довольный тем, что приберег их для поездки за автомобилем в Амарилло. Коки, узнав, что Джетт едет с Бекки покупать автомобиль, собственноручно отгладил лучшие джинсы Джетта и приготовил его новую ковбойскую шляпу.

Когда она высказалась насчет планов приобретения подержанного автомобиля, он настоял на поездке с нею. Джетт хотел уехать из Рэттлснейка, будучи уверенным, что у Бекки есть надежная машина. Не то чтобы у него была привычка волноваться за женщин, но Бекки была не такой, как другие его приятельницы. Она спасла его карьеру. И он ее должник. Сегодня он решит эту проблему и спокойно отправится в Санта-Фе.

— Дилан легко остался? — спросил он, включая передачу.

— Дедушка пообещал ему мороженое и поход в парк.

— А я обещал привезти ему из Амарилло игрушечный джип.

— Ты?

К счастью, она выглядела довольной.

— Дилан мне нравится.

— То же самое он чувствует к тебе.

— Я знаю. Мне кажется, что ты немного ослабила контроль за ним.

— Я все еще волнуюсь за него, но пробую дать ему некоторую свободу.

— Это ведь нормально для родителей — волноваться за детей. Но не так, чтобы напугать ребенка до смерти.

— Это как раз то, что я частенько делала.

— Не ругай себя. Дилан великолепный мальчик и все прекрасно понимает.

Он покосился на Бекки, но быстро понял, что это не самая лучшая идея. Юбка девушки задралась, и от вида ее обнаженных ног у него перехватило дыхание.

— После того, как мы купим автомобиль, что ты скажешь об обеде в мексиканском ресторане?

— От такого предложения отказаться сложно. Мне нравится мексиканская кухня.

Она постукивала кончиками пальцев по ноге, отбивая ритм.

Джетту очень хотелось погладить эту гладкую кожу, почувствовать ее бархатистость. Пот выступил под его воротником. Он напевал мелодию и внимательно смотрел на дорогу, однако его взгляд то и дело устремлялся к соседке.

Наконец он уступил желанию и взял руку Бекки. Какое счастье, что он поехал вместе с ней покупать автомобиль! Целый день он сможет провести с любимой женщиной. Но к вечеру наверняка устанет от общения с нею и порадуется, что он все-таки холостяк. По крайней мере со всеми его предыдущими женщинами было именно так.

Через два дня после покупки машины Бекки шла по берегу озера с Джеттом. Она не понимала, как он убедил ее приехать сюда, но в течение последней недели он уговорил ее сделать много разных вещей. Помог ей купить автомобиль, выторговав значительную скидку. А после обеда в мексиканском ресторане пригласил ее на танец. Даже при том, что его колено было все еще в шине, и она ворчала на него, чтобы он успокоился, они очень весело провели время. Она смеялась так много, что захотела, чтобы этот день никогда не кончался. И когда он притянул ее к себе во время последнего медленного танца и она прижалась щекой к его замечательной, атлетически сложенной груди, ее сердце воспарило на крыльях любви.

Теперь они оказались на том самом месте, где вся ее жизнь изменилась в один момент. Она не была здесь с того ужасного события, происшедшего четыре года назад. Но Джетт был прав. Пришло время взглянуть в лицо своим призракам и дать им уйти. Честность — особенно с собой — была сейчас особенно уместна.

Листья на тополях, окружающих озеро, стали серебристыми, и сине-серая вода мягко плескалась у берегов.

Поскольку они шли около самого края воды, Дилан, под внимательным глазом Бекки, счастливо скакал перед ними, не сознавая, какая трагедия случилась когда-то на этом самом месте. Она позволила ребенку играть, не перекладывая на него собственные страхи и переживания. Запугивание Дилана и сплошные ограничения только повредили бы ему в жизни. Дать ему свободу было нелегко, но Бекки решила попробовать.

Они шли молча. Она думала о Крисе, о его насыщенной жизни, о его трагической смерти, и постепенно чувство вины и ужас того дня начали ослабевать.

Чувствуя на себе беспокойный взгляд Джетта, она повернулась к нему. У нее перехватило дыхание, когда она посмотрела на него. Он был без шляпы, в темно-синей ковбойской рубашке и синих джинсах, с шиной на колене. Его теплая рука сжимала ее руку, и это казалась ей настолько естественным, что она не сопротивлялась.

— Тебе хорошо?

Бриз растрепал ее волосы, а Джетт растревожил сердце. Она не ожидала этого сладкого щемящего беспокойства.

Она кивнула.

— Поездка сюда помогла мне, хотя я не могу объяснить этого.

— И не надо. Я на это надеялся.

— Я думала, что мне будет грустно, и, возможно, так оно и есть, но я также вспоминаю и радость, которую Крис испытывал здесь. То, как он любил озеро. Если бы он знал, что ему суждено скоро умереть, то выбрал бы именно это место.

— Я понимаю.

Она изучала его.

— Да. Я думаю, что ты понимаешь.

Остановясь и подобрав гальку, Ребекка метнула ее, и та весело запрыгала по воде.

— Я скучала без этого места. Скучала без плавания, водных лыж и гребли.

— Нет причин не заняться этим снова.

— Возможно, ты прав.

Она опять вложила свою руку в его, нуждаясь в его силе и спокойствии.

— Знаешь что? Следующим летом мое колено заживет, оно будет как новенькое. Когда я снова буду здесь, мы вместе приедем сюда и будем кататься на водных лыжах. Что ты на это скажешь?

В жизни она не испытывала острее боли, чем сейчас!

— Конечно.

— Хорошо. Свидание назначено.

Он выглядел необыкновенно счастливым, в то время как ее сердце разрывалось пополам. Смотреть, как он уходит — теперь, когда она рискнула полюбить его, будет очень тяжело. Она волновалась, что он снова будет ранен, возможно, даже погибнет, и эта мысль не давала ей покоя.

— Джетт, я… — Бекки заколебалась, желая поделиться с ним своей тайной, но сомневаясь, что он захочет это услышать. — Я хочу сказать тебе кое-что.

Обняв ее, он кивнул:

— Говори.

— Я... — Слова не шли, те три коротких слова, которые кричали внутри нее.

Джетт смотрел на нее вопрошающим взглядом, притянув достаточно близко, так, что она могла видеть крошечные морщинки вокруг его глаз. Она любила эти морщинки. Она любила шрам, оставшийся у него на носу после травмы, которую он получил, играя в футбол. И она любила его самого. Но ее признание может разрушить их дружбу, и она потеряет его навсегда.

Наконец она решилась на более легкую правду:

— Ты хороший парень, несмотря на свою браваду и кочевой образ жизни.

Он усмехнулся.

— Шшш. Не рассказывай об этом никому. А не то разрушишь мою репутацию.

— Твой секрет в безопасности.

— Я знал, что могу тебе доверять, Бекки-Ребекки.

Улыбаясь лучистыми глазами, Джетт придвинулся поближе, словно изучая ее, а затем неожиданно поцеловал.

Выпрямившись, он спросил:

— Ты когда-нибудь была в Санта-Фе?

Она отступила в удивлении.

— Почему ты спрашиваешь?

Он все еще держал ее за руку.

— Я еду туда послезавтра. Возможно, Дилан мог бы остаться с Кейти или с твоим отцом на пару дней, а ты бы поехала со мной. Мне бы хотелось, что бы ты была на трибуне, когда я совершу мою первую после выздоровления поездку на быке.

— Почему? Ты хочешь, чтобы я как медсестра была у тебя под рукой? — Она попробовала пошутить, но новость о его скором отъезде сильно опечалила ее.

Он долго смотрел ей в глаза, словно хотел, чтобы она прочитала его мысли о том, почему он мечтает видеть ее в Санта-Фе.

— Нет. Не как медсестра.

Она знала, почему он спросил. Он просто хотел провести с ней ничего не обязывающий уикенд, чтобы продлить страсть, возникшую между ними. Но после этого Джетт уйдет от нее, и она вернется домой одна с разбитым сердцем.

— Мне не нравится эта идея.

— А я почему-то думал, что понравится.

Он обнял ее и прижал к себе. И снова его губы нашли ее губы — сладкие, горячие и убедительные.

Когда она уже была готова сдаться и согласиться провести уикенд вместе с ним, Дилан просунулся между ними, раздвинув их в стороны.

Он посмотрел на Джетта:

— Ты хочешь жениться на моей маме?

— Дилан! — Воспользовавшись возможностью уйти из объятий, она опустилась на колени перед сыном. Ее щеки горели. — Почему ты об этом спрашиваешь?

Губы Дилана задрожали.

— Эван сказал, что, если вы поцелуетесь, то, может быть, поженитесь. И Джетт станет моим папой.

— О, малыш. — Бекки обняла его и прижала к себе. — Джетт уезжает в субботу. Поцелуи не сделают его твоим папой. — Если бы было возможно, чтобы ее сердце не разрывалось на части! Рука Джетта опустилась, чтобы погладить волосы Дилана. — Но знаешь что? — Она попробовала подбодрить сына, а может быть, и себя. — Джетт вернется следующим летом и привезет нас сюда. Возможно, ты сможешь даже поплавать.

Она никогда не позволяла ему быть около воды, но время пришло. Ребенок должен познакомиться с водой, с плаванием, со всеми мерами предосторожности. Он нуждался в этом так же, как она нуждалась в том, чтобы научиться жить снова — уже без Джетта.

— Это правда?

Он посмотрел вверх, с обожанием глядя на своего героя. Джетт кивнул.

— Держу пари.

— Здорово.

Дилан отвернулся и начал было сосать большой палец, но потом быстро засунул руку в карман. Сердце Бекки распирало от гордости.

Опираясь на предложенную Джеттом руку, она поднялась и отряхнула песок с коленей.

— Прости. — Она слегка пожала плечами. — Он ребенок.

— Да. — Джетт кивнул, но не улыбнулся. — Ребенок.

— Я думаю, нам пора. Пошли, Дилан.

Они направились к джипу, но она больше не брала Джетта за руку.

Невинный вопрос Дилана разрушил волшебный миг и предостерег ее от прискорбной ошибки, о которой она бы потом жалела. Как она будет себя чувствовать, когда мужчина, которого она любит, уедет и не оглянется назад?

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Проходя через огромную кухню ранчо, Джетт стащил горстку шоколадного печенья, выслушал обычное ворчанье Коки, затем со смехом вошел в холл.

Сегодня выдался замечательный день!

В течение целого часа он ездил верхом на Шкипере, и колено только слегка побаливало, но не было ничего такого, что мешало бы ему. И гибкая скоба, которая стягивала колено, позволяла делать множество различных движений.

Бекки пилила его за то, что он слишком много танцевал и тем самым подвергал угрозе свое колено. Забавно, что ее упреки обрадовали его вместо того, чтобы рассердить.

Он выполнял приседания на одной ноге, не сгибая другой, втянув плоский живот с накачанными мышцами. Он находился в великолепной спортивной форме, спасибо Бекке-Ребекке, и снова был готов к соревнованиям.

Джетт даже оплатил вступительный взнос для участия в родео Санта-Фе. Если бы только он смог убедить Бекки отправиться с ним, жизнь была бы совершенной. Он догадывался, что она хочет поехать, но по каким-то причинам сдерживает себя.

Захватив пару гирь, он выполнил десять упражнений для рук.

Из окна доносились звуки детского смеха. Эван и Дилан играли в салочки на заднем дворе. Час назад Кейти привезла Дилана, сказав, что Бекки сегодня допоздна работает в больнице. Зная, что он увидит ее, Джетт пребывал в хорошем настроении. О большем он не задумывался.

Бекки была чудесной женщиной, и они вместе могли весело провести время. И точка. То обстоятельство, что она нравилась ему больше, чем другие, не означало ровным счетом ничего. Сегодняшний вечер был его последним вечером в Рэттлснейке, так почему бы не провести его вдвоем?

Внезапно Джетт услышал взволнованный голос Кейти. Опустив гири, он отключил механизм тренажера и прислушался. Она закричала снова, в ее голосе явственно звучали нотки беспокойства. На сей раз он разобрал слова:

— Мальчики, вернитесь!

Сердце его учащенно забилось. Что-то случилось! Кейти никогда не паниковала.

Быстрее, чем он мчался на скачках с быками, Джетт освободил ногу из тренажера и вылетел через холл и черный ход во двор.

Сначала он увидел только Кейти, бегущую к открытому пастбищу. Беременность не позволяла ей угнаться за быстроногими четырехлетними мальчишками.

Кейти обернулась и рукой показала направление, куда побежали сорванцы. Он увидел их. Они пролезли под забором с колючей проволокой и неслись друг за дружкой по полю все дальше и дальше от дома.

Он сложил руки рупором и проревел:

— Эван! Дилан!

Он задержал дыхание, прислушиваясь. Но они не обернулись, чтобы ответить, и он понял, что они убежали слишком далеко, чтобы услышать его крик.

Рванув из всех сил, словно бегун на короткой дистанции, Джетт догнал Кейти. Она остановилась у забора, тяжело дыша и обеими руками поддерживая живот. Ее обычно спокойное лицо выражало сильную тревогу.

— Ребята играли у забора, и прежде, чем я поняла, что произошло, они уже были на середине поля.

— Не паникуй, все будет хорошо.

— Но они потеряются, если забегут в лес.

Джетт не хотел думать об опасностях, но увидел свое беспокойство, отраженное в глазах Кейти. Лес окружал глубокое, скалистое ущелье, в котором протекала небольшая речушка, питающая пруд. Все это представляло опасность для малышей.

Его пульс подскочил, но он сохранил на лице хладнокровие. Кейти чувствовала себя виноватой.

Джетт оттянул проволоку забора в стороны и скользнул через нее.

— Скоро я приведу их назад.

— Но твое колено, — начала возражать Кейти.

— Оно в полном порядке.

Ему было жаль, что он не успел надеть скобу. От пробежки колено уже слегка заныло.

Игнорируя боль, он поспешил по пастбищу и направился прямо к ущелью. Мальчики были вне поля зрения, но он слышал их голоса.

Пробежав пятьдесят ярдов по лесу, он вспугнул стаю перепелок, и внезапный взлет дюжины птиц заставил его вздрогнуть. Он остановился, чтобы посмотреть вокруг. Когда он увидел темную головку Эвана, направляющегося к нему через высокую траву, то начал приходить в себя.

— Где Дилан? — спросил ой, обнимая мальчика. Эван, не сознавая, как напугал взрослых, указал в направлении ущелья.

— Он внизу. Он упал.

Казалось, ничто не могло напугать Джетта, но от этих слов волна ужаса окатила его. Что случилось с сыном Бекки?

Оглянувшись назад, он увидел, что Кейти следует за ними, хотя она еще далеко позади. Он поднял Эвана и помахал рукой Кейти, чтобы успокоить ее, потом поставил ребенка на ноги и отправил его к матери.

Помчавшись с невероятной скоростью вперед, Джетт бежал вдоль ущелья, иногда останавливаясь, чтобы позвать Дилана. Запутанные кусты и низко висящие виноградные лозы мешали ему. Он не видел никаких признаков, свидетельствующих о присутствии Дилана.

Он всматривался вниз, надеясь, что мальчик не упал на острую каменистую поверхность.

— Дилан!

Его крику отвечал только ястреб.

Пробежав еще немного, совсем рядом с речкой он увидел что-что фиолетовое. Подойдя к самому краю, Джетт лег на живот и заглянул вниз. Такая высота всегда захватывала у него дух, когда он где-нибудь развлекался, но на сей раз это было не забавно.

Дилан лежал, свалившись на дно семиметрового ущелья. Одна его нога в кроссовке была в речушке.

Пока Джетт обдумывал, что же ему делать, подоспела Кейти.

— Ты нашел его?

Она была смертельно бледна.

— Да. Он там.

Кейти пристально посмотрела вниз и задохнулась.

— О, Джетт. Он лежит неподвижно.

Джетт не хотел думать ни о чем плохом. Сохраняя хладнокровие в голосе, он приказал:

— Вернись в дом и звони 911. Я позабочусь о нем.

Ее глаза расширились от страха.

— Ты спустишься туда?

— Я должен.

Он думал о том, что у него нет выбора. Никакого. Колт был в Остине. Где находятся работники ранчо — неизвестно. А Коки не в состоянии спуститься по веревке вниз по склону, тем более в семиметровый овраг. Он тоже был не в состоянии, если задуматься, но сейчас это не имело значения. Дилан ранен. Возможно, даже... Джетт не позволил своим мыслям идти дальше. Так или иначе, но он должен спуститься к Дилану.

— Но как? Как ты доберешься до него? Сам упадешь!

Он посмотрел вокруг в поисках чего-нибудь, на чем можно спуститься вниз. Его взгляд упал на свисающую с дерева огромную лозу, но он не стал обсуждать это с Кейти. Кто знает, выдержит ли его лоза?

— Я что-нибудь придумаю. Иди. Поспеши.

Как только Кейти с Эваном исчезли за деревьями, Джетт выбрал самую большую виноградную лозу. Он качался на таких лозах, когда был ребенком. Хотя они и вырастали из земли, но потом ползли по ветвям деревьев и становились такими длинными, что свисали вниз. Около восьми сантиметров в диаметре, толстые и гибкие, они были великолепны для ребенка. Но выдержат ли они взрослого мужчину?

У этой лозы был самый толстый корень. Джетт проследил ее по всей длине, распутал, сильно подергал, пока не вытянул по крайней мере семь метров. Схватив ее обеими руками, он наклонился назад всем своим весом, проверяя крепость лозы. Она вроде бы держала его.

Он сбросил эту импровизированную веревку в овраг, повернулся лицом к отвесному склону и, пробормотав «Все будет хорошо», начал спускаться.

Когда-то он немного занимался альпинизмом на крутых склонах в Каньоне Красных Скал и помнил технику спуска. Отталкиваясь здоровой ногой, он откидывался назад, позволяя рукам скользить по виноградной лозе, пока не спустился на несколько метров.

Удар боли пронзил его колено, когда он стукнулся ногой о каменную стену ущелья. В голове промелькнула мысль, что он не должен был делать этого. Его колено еще не достаточно здорово. Он должен был подождать помощи.

Снизу послышалось хныканье, что заставило его ускорить движение. Болит колено или нет, он должен как можно быстрее добраться до Дилана.

Даже трудно представить, что будет с Бекки, если что-нибудь случится с ее сыном.

Джетт снова оттолкнулся и почувствовал сильную боль в колене. Ему даже послышался легкий хруст. Только бы не сломалась кость. Он весь покрылся холодным потом.

Бекки. Дилан. Он не может подвести их.

Стиснув зубы от боли, Джетт натыкался на выступающие скалы, но отталкивался от них снова и снова. Уже на полпути он понял, что результат спуска будет для его больной ноги весьма плачевным. Это было форменное издевательство над коленом, а значит, можно распрощаться с мечтами о кубке Национальной Федерации родео.

Зато правда открылась перед ним во всей красе. Он признался себе в том, что отвергал в течение последнего времени. Ничто и никто не были столь же важны для него, как Дилан и Бекки. Ни родео. Ни даже его собственное тело.

Джетт любил их. И он умер бы от горя, если бы с кем-нибудь случилось несчастье. С невероятным усилием он заглушил взрывающуюся в ноге боль и сконцентрировался на спасении Дилана, ребенка, которого хотел бы назвать своим сыном.

Он, Джетт Гарретт, который никогда ничего не боялся, испугался потерять двух людей, которые стали значить для него больше, чем что-либо другое в его жизни.

К тому времени, когда он достиг дна оврага, его левая нога была совершенно разбита. Однако он сумел подползти к мальчику.

— Дилан. Сынок, ты меня слышишь?

Он коснулся плеча ребенка, боясь причинить ему боль.

— Джетт! — захныкал малыш испуганным голосом. — Джетт!

— Где тебе больно?

Он гладил рыдающего мальчика по телу, пока не удостоверился, что у него целы все кости. Осторожно он перевернул Дилана на спину. Как только ребенок увидел своего спасителя, он подпрыгнул с каменистой земли и упал в объятия Джетта.

Джетт сел, держа Дилана на коленях и раздумывая о том, как им подняться наверх, когда услышал отдаленный вой сирены. Санитарная машина приехала быстро.

Качая сына Бекки и напевая ему песню, которую обычно поют на праздниках, он ждал помощи, и странные эмоции заполняли его грудь. Он застрял в овраге с плачущим ребенком на руках. И только что оставил свои мечты о славе.

Но он также понял, что отказ от собственных амбиций и означает любить кого-то.

И почувствовал себя королем.

* * *

Бекки нервничала и была неспособна что-либо делать.

В такой маленькой больнице, как Муниципальная больница Рэттлснейка, было всего две санитарные машины. Больничный персонал всегда знал, куда вызвана каждая из машин, и получал по радио сообщения об ожидаемом времени прибытия, о пациенте и о типе его ранения.

Когда она услышала, куда поехала санитарная машина и что пациент — ребенок, то не шутку разволновалась. Дилан как раз находился на ранчо Гарреттов.

Думая о худшем, она мерила шагами холл, ожидая машину и не отрывая взгляда от стеклянных дверей. Она боялась, что сойдет с ума.

— Бекки. — Один из санитаров с сочувствием похлопал ее по плечу. — Почему бы тебе не отдохнуть?

Она покачала головой, сдерживая крик:

— Они могут приехать в любую минуту.

И точно, вой сирены объявил о прибытии санитарной машины.

Пробежав через двойные двери, Бекки встретила санитаров, когда они опускали носилки на землю. Маленькая фигурка с щепками и листьями в каштановых волосах лежала на каталке. Глаза мальчика были плотно закрыты.

— О, нет! — Колени Бекки начали подгибаться. — Пожалуйста, о, пожалуйста. О, Дилан!

Он был неподвижен.

Она схватила санитара за руку.

— Насколько ему плохо? Может быть, кто-нибудь скажет мне?

— Надо спросить у доктора.

Его провезли мимо нее в смотровую.

Бекки шла следом, борясь с начинающейся истерикой. Что случилось с ее сыном?

Сбылся ее худший кошмар, и она была виновата в этом. Она позволила Дилану находиться вне ее поля зрения, и с ним произошло что-что ужасное. Он был ранен. Что бы ей ни говорили Джетт и другие, она никогда не должна была ослаблять свой контроль.

Трясясь всем телом, она вбежала в палату. При виде лежащего на смотровом столе сына рыдание подкатило к горлу. Дежурный врач бросил на нее взгляд и негромко произнес:

— Вон отсюда.

Бекки знала, что он прав. Истеричные матери, даже медсестры, не имеют никакого права находиться в смотровой комнате. Разве она сама не выводила таких в холл?

Не успела она об этом подумать, как одна из медсестер взяла ее под руку и увела.

— Я сообщу тебе, как только мы его обследуем.

Герметичная дверь захлопнулась. Бекки оперлась спиной о прохладную стену, закрыла глаза и попробовала замедлить сумасшедшее биение своего сердца.

— Бекки.

От знакомого голоса ее глаза мгновенно открылись.

Прислонившись к противоположной стене, Джетт сидел в одном из инвалидных кресел, предназначенных для поступающих пациентов.

Почему Джетт был с Диланом? Что он делает здесь, если не?.. Внезапно жуткое подозрение охватило ее.

Обезумев от ужаса, она налетела на него.

— Я должна была знать, что ты причастен к этому. Что ты сделал с моим сыном?

Со странным выражением лица он протянул руку, как будто хотел дотронуться до нее.

— Бекки.

Она отступила назад, дрожа от гнева.

— Не трогай меня. Не смей.

Его рука упала на колени.

— Дорогая, послушай.

— Не называй меня «дорогая». — Вне себя от ужаса, она сжала кулаки и угрожающе двинулась на него. — Не смей использовать свое обаяние и остроумие, чтобы выкрутиться. На сей раз твое безответственное поведение принесло боль не тебе. Ты виноват в том, что ранен невинный ребенок. Ребенок, который обожал тебя, который сделал бы абсолютно все, чтобы произвести на тебя впечатление.

Она кричала, выпуская все скрытое беспокойство и напряженность последнего получаса.

Джетт не отвечал. Он сидел бледный, с каменным лицом. Его молчание только разжигало ее гнев.

— Что ты сделал? Катал его на мотоцикле? Ловил его, когда он прыгал с крыши сарая? — Зная, что он это ненавидит, она тыкала пальцем в его грудь. — Доверься мне, сказал ты. И я, как дурочка, доверилась тебе. Поверила, когда ты заявил, что ты не такой, как Крис. Поверила, когда ты уверял меня, что никогда не позволишь чему-нибудь случиться с Диланом или со мной. Ты даже убедил меня, что я слишком оберегаю Дилана. И теперь посмотри, что случилось.

Какая же она идиотка, что позволила себе опять влюбиться в беспечного, эгоцентричного человека! Ее драгоценный ребенок пострадал, потому что она была ослеплена любовью к Джетту.

Дверь смотровой открылась.

— Бекки, можешь войти. — Марша обратилась к Джетту: — Мистер Гарретт, вы себя хорошо чувствуете? Через минуту я отвезу вас в смотровую номер два.

Бекки посмотрела на медсестру, думая, что Марша, должно быть, ошиблась. Пострадавший — Дилан, а не Джетт. Но у нее не было времени, чтобы выяснить это. Дилан ждал ее.

Повернувшись, она устремилась в палату, оставив Джетта одного. Пусть мучается угрызениями совести!

— С вашим сыном все прекрасно, Бекки, — сказал доктор, улыбаясь Дилану, который теперь уже сидел на краю стола, спустив грязные ноги. — Несколько синяков, царапин и подвернутая лодыжка. Я велел сделать рентген, чтобы убедиться, но не думаю, что мы найдем что-нибудь более серьезное.

Она сразу же почувствовала облегчение и обняла сына.

— Но он был совершенно неподвижен.

Доктор Клейтон улыбнулся:

— Дело в том, что он крепко спал.

Дилан посмотрел на нее.

— Джетт мне пел, и я заснул.

Бекки напряглась. Она не хотела быть благодарной Джетту. Ведь несомненно он стал причиной несчастного случая.

— Санитар скоро отвезет Дилана на рентген. Я должен осмотреть мистера Гарретта, но мы с вами очень скоро еще поговорим.

Как только доктор вышел, Бекки в расстройстве села. Джетт пострадал? Как?

Она вспомнила, что он сидел в инвалидном кресле. Она попыталась вспомнить, был ли он перевязан, или, может быть, его поза что-нибудь говорила о его травмах.

Один из санитаров вошел в комнату.

— Ну, как мальчик?

— Все нормально. Ничего серьезного, слава Богу.

Ее пульс наконец восстановился, но от волнения ноги еще были ватными.

— Ему повезло, что Джетт Гарретт такой сорвиголова.

Замигав, она посмотрела на санитара, еще больше расстраиваясь. Что же произошло?

— Я не понимаю.

— Разве Гарретт не рассказал вам, что случилось?

Она не дала ему шанса вставить хоть слово. Страх сменился ужасом.

— Нет.

— Дилан упал в овраг на пастбище Гарреттов. Джетт спустился за ним по виноградной лозе. — Санитар и восхищался, и сочувствовал. — Я думаю, что он, должно быть, опять травмировал свою ногу.

Сердце Бекки пропустило удар. Джетт навредил себе, чтобы спасти Дилана.

Теперь она все поняла. Ее контроль и все предосторожности не помогли Дилану, а помогли храбрость Джетта и готовность рисковать ради других людей.

Она зажала рот рукой, чтобы не закричать.

— О, Джетт. Что ты наделал? Что я наделала?

В этот момент в комнату ворвались Кейти и Эван. Бледное лицо Кейти было искажено.

— С Диланом все хорошо? — Она подбежала к мальчику и разрыдалась. — Мне так жаль, Бекки. Это моя вина. Дилан не возвращался, когда я его звала, и я не успела схватить его прежде... прежде...

Ребекка положила свою руку на плечо подруги. Она не могла обвинять Кейти. Ведь и от нее самой Дилан убегал в последнее время много раз.

— Кейти, с ним все будет хорошо, я знаю. Но Джетт...

Бекки тяжело было вспоминать, какие гадкие слова она наговорила ему, человеку, которого любила.

Дилан, которому понравилось быть в центре внимания, сел прямо и вынул палец изо рта.

— Я, как и Джетт, тоже разбил себе колено.

Взяв салфетку из открытой коробки, Кейти вытерла свое мокрое лицо.

— Как Джетт? Его колено выглядело ужасно, когда они вынесли его из оврага.

Бекки закрыла глаза.

— О, Кейти, я допустила ужасную ошибку. Я не знала, что он пострадал, спасая Дилана. Я обвинила его в этом несчастном случае.

Дилан поднял веснушчатое лицо.

— Джетт любит меня, мама. Он никогда бы не сделал мне больно. Когда я испугался, он держал меня на коленях и говорил со мной. И пел песни. Мне нравится, как поет Джетт.

Бекки тоже нравилось. Она любила его песни. И любила его самого.

— Он довольно тяжело ранен, Бекки, — грустно сказала Кейти. — Когда они подняли его из ущелья, он вообще не мог пошевельнуть левой ногой. Но допрыгал до санитарной машины, не обращая на это никакого внимания. Он волновался только за Дилана. Он продолжал говорить, что ты доверяла ему и он не должен был допустить, чтобы с его мальчиком что-то случилось. — Она твердо посмотрела на Бекки. — Он любит тебя. Он, может, еще и сам не осознает этого, но очень любит тебя. Найди его и, пока не поздно, открой ему свое сердце.

Боль и сожаление не покидали Бекки.

— Он не поверит мне.

— Заставь его поверить. Он стоит этого. — Она нежно подтолкнула Ребекку. — Иди. Я побуду с Диланом.

Собрав всю свою храбрость, Бекки соскользнула со стола и поцеловала Дилана в лоб.

— Я скоро вернусь, мой сладенький.

Даже если Джетт выгонит ее, она скажет ему все. Он должен знать, что в ее глазах выглядит героем.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Бекки заглянула в три палаты, прежде чем нашла его. Джетт сидел на смотровом столе в своих боксерских трусах. На долю секунды его глаза осветились, но он немедленно отвел взгляд от Бекки.

— Джетт. — Как ей извиниться за столь грубую ошибку? И как рассказать ему о своей любви? — Пожалуйста, посмотри на меня. Мне надо поговорить с тобой.

Он посмотрел ей в глаза.

— С Диланом все нормально?

У нее защемило сердце. Он беспокоится за Дилана, а не за себя, хотя его травмы гораздо серьезнее.

— С ним все хорошо. Подвернутая лодыжка, ссадина на колене.

Закрыв глаза, он с облегчением выдохнул:

— Слава богу!

Она в нерешительности подошла поближе.

— Мне так жаль. Я не знала.

Он покачал головой. Мелкие листики застряли в его волосах.

— Забудь об этом. Независимо от того, что я говорю или делаю, ты никогда не сможешь доверять мне.

У него самого от этих слов заныло в груди.

— Ты не прав. Ты пренебрег своей мечтой ради спасения моего сына. Я никогда не смогу отплатить тебе.

С напряжением в голосе он сказал:

— Я сделал это не для оплаты.

— Я знаю. Ты спустился в овраг за моим сыном, потому что ты храбрый человек, принимающий меры, когда другие стоят вокруг и только еще думают, что делать. — Глотая слезы, она прошептала: — Ты герой, Джетт. Мой герой.

Осторожно он наблюдал за тем, как она приблизилась к смотровому столу.

— Когда Крис умер, я чувствовала себя ответственной за его смерть. Ты помог мне понять, что жизнь в раковине — это не жизнь, а существование. Я же хочу большего. И я хочу, чтобы мой сын тоже хотел большего.

— Хорошо. Он заслуживает этого.

— Я знаю, что ты не желаешь этого слышать, но все равно собираюсь сказать тебе.

Ее сердце застряло где-то в горле, когда она взяла Джетта за руку. К ее облегчению, он не отнял своей руки.

Она глубоко вздохнула, задержала дыхание, поскольку ей надо было собрать все свое мужество, которое Джетт помог ей опять обрести.

— Я люблю тебя, Джетт.

Удивление отразилось на его лице, он открыл рот, чтобы ответить, но Бекки остановила его:

— Нет, позволь мне договорить. Понимаю, что ты не из тех мужчин, которые заводят семьи. Знаю также, что ты не заинтересован в постоянных отношениях, но я хочу быть с тобой все то время, пока ты этого хочешь. Если бы ты смог поехать в Санта-Фе, я бы поехала с тобой. Я хочу проводить с тобой все свое время, какое только смогу найти. Когда бы и где бы то ни было.

Джетт долго молчал перед тем, как ей ответить, и Бекки подумала, что он откажется от нее навсегда. Ее сердце безжалостно колотилось.

Когда она уже готова была смириться, он откинул свою голову, и воскликнул:

— Подойди сюда, женщина. — Он притянул ее к себе. — Посмотри на мое колено. — На губах его появилась знакомая усмешка. — Если я тебя правильно понял, ты согласна провести со мной несколько страстных ночей и веселых дней?

Она кивнула.

— Я согласна на все.

— А я нет, любимая. Я хочу тебя всю, каждый день, каждую ночь, всегда. То есть, если, конечно, ты сможешь терпеть одноногого ковбоя, который поет во сне.

Она подняла голову и взглянула в его великолепные глаза.

— Ты говоришь это серьезно?

— Страшно, правда? — Он раскачивал ее из стороны в сторону, посмеиваясь. Через минуту он остановился. Его теплое дыхание касалось ее лица. — Я понял сегодня две вещи. Всю свою жизнь я боялся обязательств так же, как ты боялась опасности. Я думал, что не смогу жить с кем-то и что у меня нет чего-то, что есть у других мужчин. Но когда я увидел Дилана на дне оврага, то понял, что мое сердце давно хотело сказать мне. Обязательство — это означает любить кого-то так сильно, что ты готов сделать для него все что угодно. Это то, что я чувствую к тебе и к Дилану. Я люблю тебя, Бекки-Ребекки.

Приблизив ее губы к своим, он нежно поцеловал ее. Радость затопила ее душу.

— Я люблю тебя так сильно, Джетт, что, наверное, не смогу выдержать это.

— Хорошо. Тогда ты простишь мне, что я не опускаюсь на одно колено, чтобы сделать тебе предложение руки и сердца.

Она улыбнулась, наслаждаясь силой его рук, взволнованная тем, что любовь ее взаимна.

— О чем ты говоришь, замечательный, полоумный мужчина?

Он снова поцеловал ее. Со смеющимися глазами спросил:

— Б. Вашбен, медсестра, ты выйдешь за меня замуж?

Не будучи в состоянии сдержать эмоции, Бекки громко рассмеялась. Ей опять стало стыдно, и она с раскаянием поцеловала его в губы.

— Прости. Я не должна смеяться. Твое колено...

— Забудь про колено. Так ты выйдешь за меня замуж или нет?

— О, да. Выйду

— Хорошо. Теперь поцелуй меня и заставь меня почувствовать себя счастливым.

И она поцеловала его.

ЭПИЛОГ

Джетта распирала гордость, когда он стоял и смотрел, как его невеста идет к нему по проходу в часовне Рэттлснейка. Он летал на парашюте за моторной лодкой, парил на дельтаплане и совершал затяжные прыжки с самолета, но ничто не могло сравниться с тем волнением, которое он испытывал при виде Бекки.

В длинном, цвета шампанского, платье без бретелек его невеста с волосами цвета меди была волшебным видением.

Забавно, как он боролся против того, чтобы влюбиться, но потом понял, что любить и быть любимым — лучшее, что может случиться.

Когда, звуки музыки стихли, Бекки подошла к нему. Он подмигнул ей, и она ответила дрожащей улыбкой и сиянием глаз. Аромат ее пряных духов, смешанный с запахом роз, окутал его.

Он не мог поверить всем тем изменениям, которые произошли в его жизни за последние пять месяцев. Эти изменения наполнили его душу спокойствием и радостью, которых у него никогда не было.

Он принял на себя заботы о ранчо, потому что Колт, как оказалось, очень не хотел заниматься этим. Брату нравилась работа с животными. К удивлению Джетта, ему самому пришлось по душе управление ранчо. Он построил здесь новый дом для себя и Бекки.

После травмы колена, полученной при спасении Дилана, он опять занялся восстановлением своей ноги с помощью Бекки. Она заставляла его поднимать гантели, делать разнообразные упражнения, работала и потела рядом с ним, пока он снова не встал на ноги. Ни один хирург в мире не смог бы добиться такого результата в столь короткий срок!

Но лучшим изменением в его жизни оказался четырехлетний малыш, который ходил за ним буквально по пятам.

Он посмотрел на ребенка, замершего между ним и Бекки, ребенка, который гордо стоял в своем праздничном костюмчике, с важностью держа поднос со свадебными кольцами. Он больше не был робким и запуганным. Именно Дилан был его главной радостью.

Священник произнес что-то, и Джетт сосредоточился на брачной церемонии.

Зал для приема был переполнен друзьями и родственниками, которые прибыли, чтобы стать свидетелями события, в которое ни один из них не верил.

Бекки протянула руку и с великой радостью посмотрела на обручальное кольцо на своем безымянном пальце и на великолепного мужчину, стоявшего рядом с ней. Она только что стала миссис Джетт Гарретт, самой счастливой женщиной на планете Земля. Она все еще никак не могла поверить этому, как не могла поверить в то, что Джетт пел ей песни в течение всей церемонии. Она хотела бы плакать, как ребенок, но боялась испортить тщательно наложенную косметику.

Сверкая белоснежными зубами, Джетт притянул ее к себе и взял за руку. Золотая полоса, составленная из двух обручальных колец на их руках, блеснула в ярком освещении зала.

— Хорошо смотрится? Да, Бекки? Совершенно идеально. Так же, как и мы.

Он был в черном костюме с жилетом, которые прекрасно гармонировали с ее нарядным платьем. От волнения у нее перехватило дыхание. Когда он нагнулся для поцелуя по крайней мере в десятый раз за последние десять минут, она испытала настоящее ликование и почувствовала, как она хочет этого мужчину. Ей нравилось быть естественной, быть самой собой. Все неоправданные опасения за сына и ложное чувство вины за смерть Криса растворились в любви Джетта к ней и к Дилану. Подойдя к ним, Колт откашлялся. Джетт посмотрел на него со своим обычным шаловливым выражением.

— Отойди, брат. У тебя есть собственная женщина.

— Если вы еще долго собираетесь здесь целоваться, то пропустите свой самолет.

Джетт посмотрел на часы.

— Ты прав. Спасибо, брат. Наступило время сбежать отсюда, миссис Гарретт.

Он дерзко подмигнул ей.

Кто-то потянул ее за свадебное платье.

— Мама! Когда вы с папой уезжаете? — Веснушчатый нос Дилана нетерпеливо наморщился. — Мы с Эваном собираемся поиграть.

С тех пор, как мальчик узнал, что останется с Кейти и Колтом на медовый месяц родителей, он хотел поскорее закончить эту свадьбу.

— Да мы уже почти в пути. Поцелуй меня.

С преувеличенным вздохом он поднял лицо. Бекки обняла его, крепко поцеловала и сказала:

— Будь хорошим.

Ей все еще было тяжело оставить его даже на несколько дней.

Джетт в свою очередь поднял ребенка на руки.

— Обещай, что будешь слушаться Кейти, а через месяц мы все вместе куда-нибудь поедем, туда, где тебе будет интересно.

— Хорошо! — ответил малыш и потянулся вниз. — Я должен рассказать все Эвану. Пока, мам. Пока, пап.

В то время как Джетт сиял отеческой гордостью, Бекки боролась со слезами.

— Не плачь, Бекки-Ребекки. Ты готова к нашему свадебному путешествию?

Он хранил в тайне маршрут их поездки, обещая, что выбранное им для медового месяца место ей понравится.

— Ты не хочешь все-таки рассказать мне, куда мы едем?

— Я просил тебя взять с собой купальник.

— И?

Он легонько постучал ее по носу.

— Как насчет купания среди акул в Мексике?

— Что?

Джетт рассмеялся.

— Я шучу. Мы оставим это на первую годовщину

— Конечно, оставим.

Ей пришлась по сердце мысль о водных видах спорта, но она была еще не готова к встрече с акулами.

— Согласишься ли ты провести ночь, плавая с аквалангом вместе со скатами во Флориде? — Он понизил голос до шепота. — Маленькую ночь под водой в моих объятиях?

Ее кровь закипела с новой силой. Жизнь никогда еще не казалась ей столь прекрасной.

— На оба вопроса — да.

Поднявшись на цыпочки, Бекки снова поцеловала его.

— Как вкусно. — Он обвел контур ее губ указательным пальцем. — Ты хочешь попробовать это снова?

— Очень.

Она поцеловала его еще раз. Когда они вышли, Джетт обнял ее и проворковал:

— Давай забудем о Флориде и направимся к ближайшему мотелю.

С дерзкой усмешкой она провела пальцами по его груди и промурлыкала:

— Я оставлю это на твое усмотрение, когда мы доберемся до того места, которое ты запланировал.

Озорной блеск промелькнул в его глазах.

— Я собираюсь провести тебя по всем этапам любви.

— Не сомневаюсь, что это будет прекрасно.

Громко рассмеявшись, он взял ее за руку, и они направились к выходу.

— Экипаж ждет нас.

Они выбежали из дверей и помчались вниз по ступенькам через строй смеющихся гостей, осыпающих молодых зернами.

Когда они достигли края тротуара, где Бекки ожидала увидеть джип, она остановилась как вкопанная. Вместо джипа их ждал огромный мотоцикл. К рулю были прикреплены разноцветные воздушные шарики, а сзади виднелась надпись «Молодожены».

Джетт показал ей на мотоцикл.

— Ну? Что ты думаешь по этом поводу?

Из внутреннего карману пиджака он достал специальные солнечные очки и надел их. Вторые очки он вручил Бекки, затем элегантно перебросил ногу через мотоцикл и вопросительно поднял бровь.

— Я думаю, что ты безумный, но я все равно люблю тебя.

Подобрав пышную юбку из атласа, она села позади него.

Джетт завел «харлей» и поддал газу.

— Держись, любимая. Мы начинаем нашу поездку. Мы начинаем нашу жизнь, и я сделаю ее для тебя прекрасной.

С сердцем, полным доверия и любви, Бекки обвила свои руки вокруг талии мужа и взвизгнула, когда мотоцикл неожиданно тронулся с места.

Жизнь с Джеттом Гарреттом всегда будет волнующей поездкой.

И Бекки не хотелось упустить ни одной минуты.

КОНЕЦ

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ЭПИЛОГ

Реклама на сайте