«Приносящая удачу»

Патриция Хорст Приносящая удачу (Nanny Wanted! – 07)

OCR amp; SpellCheck: Larisa_F

Хорст П. Приносящая удачу

Роман/ Пер. с англ. Л.М. Данько

М.: Издательский Дом «Панорама», 2000. – 192 с.(Панорама романов о любви)

Horst Patricia, 1971

ISBN 5-7024-0876-4

Перевод с английского Л.М. Данько

Оригинал: Кэтрин СПЭНСЕР "Сокровище по имени Няня" (Catherine Spencer "A Nanny in the Family", 1997)

Аннотация

Когда муж сказал: или семья, или сцена, – она выбирает сцену и теряет возможность видеться с сыном. Но муж случайно погибает в перестрелке, а официальным опекуном ее ребенка становится дальний родственник полковник Треверс.

Чтобы быть ближе к своему сыну, Джесси Бриджмен идет к нему в няньки. Но все тайное рано или поздно становится явным. Обман раскрывается, полковник оскорблен в лучших чувствах, ей грозит новая разлука с ребенком…

Но, как это часто бывает, спасение приносит любовь.

Патриция Хорст Приносящая удачу Пролог

Рон Уотерсон кивком подозвал официанта, заказал мороженное для Хетти и освежающий напиток для себя. В это время в ресторане зазвучала медленная, чуть печальная мелодия. Свободное пространство в центре зала начало заполняться танцующими парами.

– Не желаешь потанцевать, пока принесут наш заказ? – поинтересовался Рон, с улыбкой глядя в глаза Хетти и нежно сжимая ее маленькую руку, лежащую на столе.

– С удовольствием! – ответила она.

Рон повел ее в круг танцующих. Касаясь подбородком ее виска, он с наслаждением вдыхал аромат русых волос, к которому примешивался тонкий запах духов. Эта чудесная смесь пьянила Рона. Стоило закрыть глаза, и он, словно в сказочном сне, представлял себе, как они с Хетти отделяются от пола и плавно взмывают ввысь – туда, где нет никого и музыка звучит только для них одних…

– Хетти, – вздохнул Рон, – мне так много нужно сказать тебе! Но не здесь, – быстро добавил он, когда Хетти подняла на него глаза. – Я хочу остаться с тобой наедине. Мне очень важно, чтобы нам никто не мешал.

– У тебя будет такая возможность, – лукаво улыбнулась Хетти, – если отвезешь меня домой и зайдешь на чашечку кофе.

– Ловлю тебя на слове!

Уотерсон сжал ее крепче. Она положила голову ему на плечо, и они снова заскользили под медленные, наполненные пронзительной грустью звуки музыки… Когда музыканты перестали играть, Рон отвел Хетти обратно за столик и отодвинул для нее стул, помогая сесть. На столе в вазочке уже красовалось мороженое в виде сложенных горкой разноцветных шариков. Они были политы сиропом и посыпаны шоколадной стружкой. На другом конце столика стоял высокий запотевший бокал с надетым на край кружочком лимона и соломинкой для коктейлей.

– Как сегодня жарко! – заметила Хетти, нацеливаясь ложечкой в самую верхушку лакомой горки.

– Надеюсь, на улице прохладнее, чем здесь. Уже стемнело, а на дороге вдоль побережья в это время суток всегда свежий ветерок.

Рон взял бокал с прохладительным напитком и поймал губами соломинку.

Хетти невольно затаила дыхание, наблюдая за его действиями. В ее душе возникло странное чувство, похожее на зависть к тонкой соломинке, к которой прижимались красивые губы Рона. Последний раз он целовал ее всего несколько часов назад, но казалось, что с тех пор прошла целая вечность. С трудом проглотив мороженое, она кашлянула и осторожно произнесла:

– Ты упомянул о том, что тебе сегодня звонила бывшая жена… – Хетти замялась. – Что-то случилось?

Рон откинулся на спинку стула и обвел глазами зал ресторана. Затем его взгляд остановился на напряженном лице Хетти. Словно желая успокоить ее, он широко улыбнулся.

– Все в порядке, солнышко. Мои отношения с бывшей женой не должны тебя волновать. Да, собственно, и отношений никаких нет. Просто она захотела повидаться с сыном. Прежде я возражал против этого… На то были свои причины… Но сейчас все переменилось. И в первую очередь изменились мы сами. Я пришел к заключению, что Денни пора возобновить знакомство с собственной матерью. Не мне лишать его этого.

– По-моему, ты прав, – согласилась Хетти, уже успевшая узнать и полюбить маленького сынишку Рона. – Что бы ни происходило в прошлом между тобой и твоей бывшей, это не должно отражаться на вашем ребенке. В конце концов, когда Денни вырастет, он может обвинить тебя в том, что ты насильно лишил его общения с матерью.

Рон потянулся вперед и сжал руку Хетти.

– Если бы ты знала, как мне приятно, что ты правильно понимаешь сложившуюся ситуацию! Это вселяет в меня надежду, что… – Он умолк на полуслове. – Нет, об этом после. Здесь не та обстановка, чтобы начинать серьезный разговор.

На мгновение их взгляды встретились. Хетти словно обдало теплой волной, и она, зардевшись, потупилась. Рон уже второй раз упоминал о том, что хочет сказать что-то важное, поэтому ее сердце сильно забилось в сладком предчувствии. Быстро взглянув по сторонам, она смущенно высвободила руку.

– Значит, твоя бывшая приедет в Сидней?

– Да. Сказала, что примерно через месяц у нее истекает срок контракта, и тогда появится возможность навестить сына. Мы договорились на начало июня.

– Понятно, – обронила Хетти, снова принимаясь за мороженое, которое уже начало подтаивать. Самым вкусным оказался сливочный ванильный шарик. Через несколько минут она отодвинула опустевшую вазочку и аккуратно промокнула губы салфеткой. – Наверное, мне не следовало жадничать и заказывать еще и мороженое. – Хетти вздохнула. – После такого роскошного ужина это было лишним.

– Ничего страшного. Мороженое тебе не повредит, – усмехнулся Рон, ставя на стол бокал с соломинкой. – А ужин… Видишь ли, мне хочется, чтобы сегодняшний вечер запомнился нам надолго, – загадочно добавил он. – Кстати, заказать кофе?

– Нет, благодарю! – поспешно ответила Хетти.

– Тогда я отвезу тебя домой.

Рон подозвал официанта и попросил принести счет, затем он расплатился и проводил Хетти к светлому «феррари» с откинутым верхом.

На улице действительно оказалось прохладнее, чем в ресторане. Хетти устроилась рядом с Роном на мягком кожаном сиденье и с наслаждением набрала полную грудь вечернего воздуха, к которому примешивался запах близкого океана. В ресторане продолжала звучать музыка, откуда-то издалека донесся звонкий девичий смех, улицы были полны народу, – словом, город жил обычной вечерней жизнью.

Рон вывел «феррари» на автостраду, которая шла вдоль побережья. Днем здесь было оживленное движение, но сейчас лишь изредка показывался одинокий автомобиль. Слева от дороги плескался океан, а справа светлели в густых сумерках ряды жилых многоэтажных домов и особняков.

Хетти чуть покачивалась на сиденье рядом с ним. Легкий морской бриз играл ее светлыми локонами, щекотавшими лицо, шею и открытую часть груди. Хетти улыбалась, поглядывая на Рона и любуясь тем, как уверенно он ведет автомобиль. Ей очень импонировали спокойствие и основательность, с которыми Рон принимался за любое дело. Впрочем, именно эти качества, по ее мнению, и должны присутствовать в характере хорошего врача, каковым он по всеобщему признанию и считался. А если к этому прибавить еще и его привлекательную внешность, то становилось непонятным, чего недоставало бывшей жене Рона. Ведь о подобном супруге можно только мечтать!

Раздумья Хетти были прерваны внезапно ударившим сзади светом фар. Через несколько секунд «феррари» обогнал двигавшийся на большой скорости элегантный «мартин-астон». В нем сидели четверо мужчин. Хетти удивленно посмотрела вслед шикарному автомобилю. Спешка, с которой он мчался по пустынной трассе, казалась в столь спокойный и безмятежный вечер неуместной.

Когда «мартин-астон» удалился, мигая задними габаритными огнями, Хетти повернулась было к Рону, чтобы поделиться своими соображениями насчет того, что не у всех, как видно, по вечерам наступает время отдыха, но тут мимо них на такой же высокой скорости пронесся довольно потрепанный открытый джип. Хетти успела заметить, как человек, находившийся рядом с водителем, поднялся и, держа в обеих руках какой-то предмет, оперся локтями о ветровое стекло. Затем он наклонился, будто прицеливаясь, но Хетти поняла, что происходит, лишь услыхав, как рядом вполголоса выругался Рон. Только тут ее осенило, что неизвестный держал в руках пистолет.

– Ронни! – взвизгнула она, мгновенно похолодев.

В этот момент раздался первый выстрел. За ним последовал второй и третий, после чего впереди прозвучал резкий визг тормозов, будто автомобиль остановился на полном ходу, а еще через секунду донесся звук автоматной очереди.

– Пригнись! – хрипло крикнул Рон, начиная тормозить.

Хетти чуть замешкалась, и он бесцеремонно толкнул ее вниз. Она съехала с сиденья и, согнувшись на полу в комочек, была способна осознавать сейчас только то, что впереди завязалась интенсивная перестрелка.

Проехав еще несколько метров, Рон наконец остановил «феррари» и, как показалось Хетти, что-то сказал. После этого он нажал на клаксон и продолжал держать кнопку, не отпуская ни на мгновение. Пригнув голову к коленам, Хетти слышала сквозь непрерывный автомобильный сигнал, как одиночные выстрелы быстро захлебнулись в автоматных очередях, раздававшихся как бы с двух сторон. Затем пальба прекратилась.

– Садитесь! Пора сматываться! – крикнул кто-то. – Брось, Антонио! Ему уже не поможешь…

Вслед за этим автомобиль с ревом и визгом рванул с места, и скоро все стихло, если не считать того, что Рон продолжал сигналить. Прошло несколько минут, прежде чем Хетти нашла в себе силы приподняться и посмотреть сквозь ветровое стекло вперед. В нем зияла дыра, но Хетти не обратила на это внимания. В свете фар она увидела обогнавший их джип с безжизненно откинувшимся на сиденье водителем, приятель которого свисал наружу, наполовину вывалившись через распахнутую дверцу. Чуть поодаль лежал посреди дороги еще один человек. Из рукавов его строгого костюма выглядывали белоснежные манжеты. Одной рукой он словно тянулся к валявшемуся рядом автомату.

– Кажется, все кончено, Ронни… – начала Хетти, отрывая взгляд от жуткой картины, и тут же осеклась.

Она поняла, что Уотерсон вовсе не нажимает на клаксон рукой. Он лежит на баранке, отвернувшись от Хетти, и в очертаниях его тела угадывается странная неподвижность. Будто ему вдруг все стало безразлично, настолько безразлично, что он устало прилег на баранку, не обращая внимания на резкий сигнал клаксона.

– Ронни… – беззвучно выговорила Хетти одними губами, отодвигаясь все дальше, пока не забилась в самый дальний уголок салона, прижав к груди стиснутые кулачки.

В глубине ее сознания уже возникло понимание того, что произошло, но она еще отказывалась подпускать к себе эту мысль. Вместо этого Хетти продолжала неотрывно смотреть на Уотерсона, словно боясь пропустить момент, когда он пошевелится.

Сколько затем прошло времени, Хетти не могла бы сказать. Из оцепенения ее вывел лишь бой сирен приближающихся полицейских автомобилей.

1

Возможно, Джесси чувствовала бы себя лучше, если бы шел дождь – один из тех, которыми так славится ее родная Англия – и с ветвей и листьев скатывались в траву крупные капли. Они напоминали бы безутешные слезы, которые Джесси проливала всю ночь напролет в тиши гостиничного номера. Сумрачное, обложенное серыми облаками небо и туман, неподвижно висящий над океаном, больше соответствовали бы душевному состоянию Джесси. Однако здесь, в Австралии, как будто совсем не было места печали. В ясном голубом небе вовсю сияло солнце, и в его ласковых лучах нежились на клумбах розы и герань всех мыслимых цветов и оттенков.

Даже вилла словно улыбалась сложенными из розоватого кирпича стенами и вымытыми стеклами окон, а начищенная медная ручка на входной двери весело блестела на солнце и была заметна издалека. Ее блеск заставил Джесси заморгать и отвести взгляд в сторону. Или в этом все же были повинны слезы, то и дело наворачивавшиеся на глаза?

Вздохнув, Джесси вышла из седана. В эту минуту входная дверь виллы отворилась, и на крыльце показалась женщина средних лет. Она помедлила, продолжая разговаривать с кем-то, кто находился внутри дома.

По мнению Джесси, настоящая нянька должна была выглядеть именно так, как эта незнакомка: плотная комплекция, спокойный, уверенный вид и приветливая улыбка в дополнение к пестрому платью из набивного ситца и удобным светлым туфлям. Такая воспитательница подошла бы Денни больше всего.

Джесси снова заморгала и устремила взгляд на клумбу, усеянную голубыми незабудками и крупными белыми колокольчиками.

– Жду вас ровно в два часа дня, – было сказано во время непродолжительной телефонной беседы, и за пять минут до назначенного срока Джесси уже свернула с шоссе и миновала чугунные ворота, детально описанные человеком, встреченным ею вчера в доме Рона.

Сейчас у Джесси оставалось в запасе не более двух минут, чтобы подготовиться к спектаклю, которому, возможно, суждено стать самым важным и значимым в ее жизни. Пора было вспомнить актерские навыки, приобретенные за все последние годы, и отрешиться от своего нынешнего состояния. Плох тот артист, кто не может скрыть от публики свои истинные переживания!

Тем временем предыдущая претендентка на роль няньки для маленького мальчика спустилась со ступенек крыльца. Ее объемная грудь при каждом шаге тяжело колыхалась под цветастым ситцем. Любезно кивнув мимоходом Джесси, женщина направилась вниз по аллее.

Наблюдая за ее уверенной поступью, Джесси легко представила себе, как под руководством такой няньки Денни научился бы отдавать предпочтение простой и здоровой пище, а также привык бы вовремя ложиться в постель. А случись ему всплакнуть по папе или маме, нянька непременно брала бы его к себе на колени и утешала бы до тех пор, пока малыш не успокоится. Однако в настоящий момент Джесси была уверена, что лучше нее самой Денни никто не приласкает.

Входная дверь виллы все еще оставалась открытой, и вскоре на пороге показалась другая женщина, старше и худее предыдущей. Она поманила Джесси к себе, и та кивнула в ответ, затем наклонилась и посмотрела на себя в зеркало заднего вида, порадовавшись тому, что глазные капли, которыми ей пришлось воспользоваться утром, уменьшили красноту глаз. Иначе Джесси не удалось бы скрыть следы ночных слез, а этого нельзя было допустить – даже такая мелочь, как удрученное выражение лица, могла послужить причиной отказа от места.

– Очевидно, вы и есть та молодая дама, которая звонила сегодня утром. Джессика Бриджмен, если не ошибаюсь? – уточнила пожилая женщина, машинально разглаживая рукой белоснежный накрахмаленный передник, надетый поверх простого темного платья. – Очень хорошо, что вы приехали к назначенному часу. Полковник любит пунктуальность.

Последние слова пожилой женщины произвели на Джесси неприятное впечатление. Она представила себе строгий жизненный уклад и военную дисциплину, которой, должно быть, подчинялись все, кто находился в этом доме. А ведь Денни всего четыре с половиной года! Он еще совсем малыш!

– Скажите, много ли претенденток на место няньки? – поинтересовалась Джесси как можно более любезным тоном.

– Всего две, не считая вас. По сути, вы являетесь последней надеждой, потому что две другие няньки не совсем устраивают полковника. Он, бедняга, совсем извелся – сначала известие о трагической смерти племянника Рона, затем не прошло и трех дней, как скончалась, не вынеся горя, мать Рона, которая приходилась полковнику старшей сестрой. В итоге на руках у полковника Треверса остался Денни…

Голос у пожилой женщины задрожал, и она поспешно вынула из кармана платочек, чтобы промокнуть глаза.

Только не надо слез, взмолилась про себя Джесси. Иначе я тоже расплачусь!

– Насколько я понимаю, у мистера Треверса нет своих детей? – сдержанно спросила она.

– Что вы! – воскликнула ее собеседница, беря себя в руки. – Он даже не женат. Впрочем, полковнику еще рано причислять себя к старикам. Я надеюсь, что в конце концов он все же обзаведется семьей. Денни привык называть его дядей, хотя, скорее, он приходится мальчику дедом. Разумеется, всё это не имеет большого значения. Главное, что они есть друг у друга и могут вместе пережить это ужасное время.

– А где же мать мальчика? – осторожно поинтересовалась Джесси, чувствуя, что сердце ее больно бьется в груди.

– С этой особой связана какая-то странная история. До меня доходили слухи, что она как будто бросила мужа и ребенка, но точно мне ничего не известно. При жизни Рон никогда не распространялся на эту тему, так что не мне судить. А сейчас следуйте за мной, дорогая моя. Полковник примет вас в библиотеке.

Пожилая женщина повела Джесси по длинному коридору. Их шаги заглушала ковровая дорожка, уложенная поверх натертого до блеска дубового паркета. По пути Джессика обратила внимание на две большие комнаты, одна из которых являлась гостиной, а вторая, несомненно, столовой, потому что посреди нее стоял овальный стол с придвинутыми к нему стульями. На полу столовой лежал толстый ковер, судя по всему, персидский. Неужели Денни кормят здесь? Возможно, полковник не знает, что маленькие дети частенько опрокидывают тарелки или чашки на пол, разливая их содержимое. Или мистеру Треверсу не жаль своего роскошного ковра?

– Полковник, прибыла Джессика Бриджмен!

– Благодарю, Мейбл! Пусть войдет, – раздался низкий бархатистый голос, который, скорее, подошел бы оперному баритону, чем армейскому командиру.

Во всяком случае, интонации этого голоса шли вразрез с образом полковника, сложившимся в сознании Джесси.

Мейбл ободряюще улыбнулась ей и удалилась, скрывшись в более узком коридоре, ведущем, вероятнее всего, в кухню.

Не бросай меня, едва не крикнула Джесси вслед. Одна я не справлюсь!

– Мисс Бриджмен, вы здесь? – донесся нетерпеливый голос из библиотеки, и на этот раз под внешней бархатистостью уже чувствовалась сталь.

– Да, – отозвалась Джесси, все еще не решаясь войти.

– Будьте любезны, покажитесь, наконец!

Она поняла, что дальнейшее промедление грозит обернуться тем, что собеседование закончится, не начавшись. Собравшись с силами, Джесси переступила порог комнаты, старательно удерживая на лице выражение уверенности и профессиональной компетентности. Это, как ей казалось, должно было понравиться старому служаке.

Однако человек, поднявшийся из-за антикварного письменного стола, чтобы пожать Джесси руку, ничем не напоминал ветерана вооруженных сил. На вид ему было около сорока лет, его плечи отличались приятной шириной, а пронзительно-голубые глаза и четкие очертания твердого подбородка сделали бы честь любому голливудскому актеру.

В другое время Джесси непременно взвесила бы про себя романтический потенциал нового знакомства, но сейчас ей было не до того.

– Здравствуйте. Меня зовут Бен Треверс, – сообщил полковник, отпуская руку Джесси. – Прошу садиться.

– Благодарю.

Джесси нервничала, как перед премьерой. И даже сильнее, потому что сейчас речь шла о вещах куда более важных, чем спектакль. Последний раз она волновалась подобным образом в ранней юности на выпускных экзаменах в медицинском колледже, после которых ей должны были вручить диплом медсестры. В ту пору Джесси казалось, что вся ее дальнейшая жизнь будет связана с медициной, но потом у нее появились другие увлечения.

– Мисс Бриджмен, я хочу, чтобы вы немного рассказали о себе, – окинул ее пристальным взором Треверс.

Джесси внутренне напряглась. На мгновение ей показалось, что полковник уже раскусил ее.

– Видите ли… – начала она, нервно сцепив руки, – я здесь новичок.

Треверс удивленно поднял бровь.

– Иными словами, вы не имеете опыта в этой области?

– Да. То есть, нет! – быстро поправилась Джесси. – Я лишь хотела сказать, что недавно приехала в эти края. Так что если вы захотите получить рекомендации от кого-либо из местных жителей…

– В настоящий момент я больше хотел бы услышать, почему вы сами считаете себя лучшей претенденткой на место няньки для моего воспитанника, – спокойно заметил полковник.

Джесси прерывисто вздохнула и постаралась собраться с мыслями, чтобы в следующий раз, когда откроет рот, ее слова произвели на Треверса более благоприятное впечатление. Однако этим надеждам не суждено было оправдаться, потому что она снова сказала не то, что следовало:

– Наверное, мне лучше сразу признаться, что я еще никогда не работала нянькой.

Полковник прищурился с таким видом, словно смотрел на Джесси сквозь прорезь оружейного прицела.

– Несколько неожиданное заявление! Не потрудитесь ли объяснить, почему в таком случае вы решились попусту занимать мое время, а заодно тратить и свое?

– Потому… – начала пояснять Джесси, лихорадочно припоминая текст, который придумала вчера и потом репетировала до утра. – Потому, что у меня имеется довольно большой опыт обращения с детьми, особенно перенесшими тяжелый стресс. А ваш… воспитанник, насколько я знаю, недавно испытал сильное потрясение.

Воспитанник! Ну и слово! Оно ничего не выражает, пронеслось у Джесси в голове. А ведь речь идет о Денни, моем маленьком сынишке, который нуждается в любви и заботе. В течение трех долгих лет он был наполовину лишен всего этого из-за чрезмерных амбиций и глупого максимализма родителей. Сейчас Джесси горела желанием отдать Денни всю любовь и ласку, которая скопилась в ее душе за долгие годы разлуки.

– Продолжайте, мисс Бриджмен…

Джесси подняла глаза на полковника. Неужели он не замечает, как нервно ломает она пальцы? Как застыло ее лицо, словно в помещении стоял арктический холод?

– Мне известно, что ваша семья пережила трагедию, в результате которой Денни лишился отца и бабушки, а вы стали его опекуном, – заметила она, стараясь сосредоточиться только на одном: поскорее убедить Треверса, что перед ним находится именно тот человек, в котором он сейчас нуждается больше всего. – Позвольте выразить вам искреннее соболезнование!…

Треверс сдержанно кивнул. Со стороны могло показаться, что он совершенно безразличен к словам Джесси, если бы задергавшийся в уголке рта мускул не выдал его истинное состояние.

– Я приехала сюда к родственникам и намерена остаться надолго, – продолжила Джесси. – Однако мне необходимо как-то поддерживать свое существование, поэтому когда я узнала, что вы ищете круглосуточную няню для мальчика, мне показалось, что это именно то, что нужно. Думаю, вы согласитесь с этим, если узнаете, что у меня имеется медицинское образование и опыт работы в детском реанимационном отделении. Я знаю, как помочь вашему воспитаннику выйти из стресса. К тому же я могу приступить к работе немедленно.

Впервые за все время разговора Джесси заметила, что ее слова произвели на полковника какое-то впечатление.

– Сколько вам лет? – поинтересовался он.

– Двадцать восемь.

Треверс задумчиво побарабанил пальцами по столу.

– И вы согласны поселиться здесь? Вы должны понять, что у вас не будет возможности часто видеться с родственниками или друзьями. Мне нужна нянька, которая в прямом смысле слова смогла бы присматривать за Денни круглосуточно. Что касается выходных, то я могу предоставить только один день в неделю.

Джесси облегченно вздохнула. Она едва удержалась от желания сообщить полковнику, что готова работать семь дней в неделю напролет.

– Мне подходят эти условия.

– Кроме того, вам иногда придется просыпаться по ночам. Дело в том, что Денни временами плачет во сне. Он зовет папу и бабушку, а иногда и мать, которой лишился уже давно.

У Джесси сжалось сердце. Мальчик мой, подумала она, неужели ты еще помнишь о существовании своей глупой мамочки!

– Ничего страшного, – быстро сказала она. – Мне приходилось дежурить по ночам в больнице.

Треверс удовлетворенно кивнул.

– Честно говоря, у меня нет большого выбора. На мое объявление откликнулась только девушка, которая так молода, что сама еще нуждается в няньке, а также одна более опытная женщина. Она проработала в нескольких семьях более четырнадцати лет. Я мог бы остановить выбор на ней, но она способна приступить к работе лишь через месяц.

Джесси затаила дыхание, предчувствуя победу.

– Боюсь, что я буду не в состоянии ждать так долго, – продолжил полковник. – Вы привезли с собой какие-либо документы?

– Да, конечно…

Джесси поспешно вынула из сумочки конверт с дипломом медсестры и отзывами о работе в детском реанимационном отделении.

– Отлично, – улыбнулся Треверс, принимая конверт. – Не желаете ли выпить чашечку кофе или немного апельсинового сока?

– Я не отказалась бы от стакана простой воды.

– Ну зачем же пить воду! – добродушно возразил полковник. – Пройдите вон туда, – кивнул он на распахнутую дверь, ведущую во внутренний двор. – Там Мейбл уже приготовила вам что-то на столике.

Снаружи Джесси ждал такой захватывающий вид, что она едва не ахнула от изумления. Вилла полковника Треверса располагалась на пригорке, и несколько соединенных ступенями террас вело к океану. Чуть в сторонке находился окруженный клумбами бассейн. С одного края над ним возвышался естественный выступ скалы. Кругом росло множество декоративных деревьев и кустарников, зеленели аккуратно подстриженные газоны, и надо всем этим великолепием раскинулось ясное голубое небо, сливавшееся на горизонте с водами океана.

– Красивый вид, правда? – донесся до нее голос Мейбл, которая хлопотала возле установленного под большим зонтом столика. – Это место как будто специально создано для того, чтобы можно было отдохнуть душой.

В другое время Джесси непременно согласилась бы с Мейбл, которая, по-видимому, выполняла здесь обязанности экономки, но сейчас душа ее ныла от напряжения, и местные красоты лишь подчеркивали внутренний разлад.

Мейбл взяла покрытый капельками влаги стеклянный кувшин с апельсиновым соком и наполнила бокал на высокой тонкой ножке.

– Как прошло собеседование? – поинтересовалась она.

– Пока не могу сказать ничего определенного, – пожала плечами Джесси. – Хотя все же надеюсь получить эту работу.

– Знаешь, детка, – доверительно произнесла Мейбл, – я тебе так скажу: полковник не стал бы тратить время на разговоры, если бы ты не соответствовала его требованиям. Вот, выпей сока. Это натуральный, из свежих апельсинов.

– Спасибо!

– А вот блюдо с пирожными и печеньем. Съешь что-нибудь, пока будешь ждать решения.

Несмотря на то, что завтрак уже был далеким воспоминанием, а ужина вообще не существовало, мысль о еде не показалась Джесси привлекательной. Однако из вежливости она все же взяла одно печенье, заметив при этом:

– Чего мне хотелось бы на самом деле, так это поскорее встретиться с малышом. Вы не могли бы привести его сюда?

Едва закончив фразу, Джесси поняла, что снова сказала что-то не то. Мейбл даже попятилась, а на лице у нее появилось такое выражение, словно ей сделали неприличное предложение.

– Что ты, детка! Я не могу сделать этого без позволения! – воскликнула она. – Полковник сам прикажет привести мальчика, если решит, что ты подходишь ему в качестве няньки.

Но мне необходимо увидеть своего сына, подумала Джесси. Я хочу обнять его, вдохнуть детский его запах, аромат волос, поцеловать в упругую щечку. Мне нужно знать, что Денни не чувствует себя одиноким и покинутым.

– Надеюсь, мистер Треверс быстро примет решение, – добавила Мейбл, по привычке разглаживая передник. – По правде сказать, у меня и так достаточно дел, чтобы я вдобавок занималась еще и Денни. Он очень симпатичный малыш, но, как известно, мальчики в его возрасте хороши, лишь когда спят.

– А где он сейчас?

– В детской. После обеда мы укладываем его в постель на полчасика. Не волнуйся, – сочувственно тронула ее экономка за руку. – Я уверена, что как только полковник закончит рассматривать твои бумаги, он приведет Денни сюда.

Джесси отпила глоток апельсинового сока, досадуя на себя за то, что слишком торопит события. Подобная несдержанность непростительна. Прежде Джесси с большим успехом удавалось держать себя в руках. Очевидно, все же сказываются последствия перенесенного вчера потрясения.

– Кстати, почему вы называете мистера Треверса полковником? – поинтересовалась она.

– Потому что таково его воинское звание. Он является полковником авиации. Правда, к его огромному разочарованию, вынужден был покинуть действительную службу, потому что однажды ему пришлось прыгать из терпящего аварию истребителя с парашютом, результатом чего явилась довольно серьезная травма. Врачи опасались за позвоночник, но, к счастью, все обошлось. После выздоровления полковник стал работать в независимой инспекции военных авиабаз. – Мейбл улыбнулась, как будто припомнив что-то. – Бен начал мастерить бумажные самолетики, будучи в том же возрасте, в каком сейчас находится Денни. Когда подрос, стал строить большие авиамодели. А позже поступил в военно-воздушную академию и с тех пор уже не разлучался с самолетами. – Экономка придвинулась к Джесси поближе, словно собираясь сообщить секрет, достойный немногих. – У Бена даже есть несколько наград!…

В эту минуту Джесси пыталась припомнить, упоминал ли когда-нибудь Рон о том, что у его матери есть брат, который живет в Австралии. Вообще-то в начале супружеской жизни они мало говорили о родственниках, а позже им было не до того. Во всяком случае, сейчас Джесси стало понятно, почему Рон с Денни и миссис Уотерсон переехали именно в Австралию. А Джесси искала их в Англии!

– Почему бы тебе заодно не сообщить размер моей обуви или одежды, Мейбл? – прозвучало сзади.

Экономка и Джесси одновременно вздрогнули и обернулись. На пороге виллы стоял, улыбаясь, тот, о ком шла речь. Его глаза показались Джесси голубее неба, а улыбка была столь же лучезарной, как сияющее в вышине солнце.

– Ах, полковник! – смутилась Мейбл, покраснев, как юная девица. – Я не слыхала, как вы подошли…

– Это я уже понял, – заметил Треверс, переводя взгляд на Джесси. – Берите бокал с собой и возвращайтесь в библиотеку, мисс Бриджмен. Нам еще нужно кое-что обсудить.

Интересно, он когда-нибудь говорит «пожалуйста» или «спасибо», промелькнула у Джесси мысль. Или полковник настолько привык отдавать приказы, что не представляет себе иной формы общения?

– Я прочел отзывы о вашей работе в больнице, – начал Треверс сразу же, как только они с Джесси заняли прежние места: он – за столом, она – напротив. – У вас хорошие рекомендации…

– Вас это удивляет? – вырвалось у Джесси.

Она тут же пожалела о своей несдержанности, встретившись с пронзительным взглядом полковника.

– Если бы мы находились на армейской службе, мисс Бриджмен, я напомнил бы вам о субординации. Вам пришлось бы научиться не перебивать старших по званию. Я хотел сказать, что меня удивляет тот факт, что вы заинтересовались местом няньки. Ведь вы обладаете гораздо более высокой квалификацией. Почему бы вам не поискать работу в какой-либо из городских клиник?

– Да, я могла бы это сделать, – кивнула Джесси. – Но мне необходима перемена.

– В каком смысле?

Джесси отвела взгляд.

– Видите ли, любой медицинский работник, которому случалось работать в отделении реанимации, особенно детской, расскажет о психологических нагрузках, которые приходится там испытывать. К смерти невозможно привыкнуть.

Она замолчала, услышав дрожь в собственном голосе. Кроме того, ей неприятно было лгать. Хотя Джесси действительно переживала все то, о чем говорила, когда еще работала в больнице, но нянькой она хотела стать совсем по другой причине. Обман давался ей нелегко, и Джесси едва удерживалась от того, чтобы рассказать Треверсу правду. И все же для этого еще не настал срок. Риск был слишком велик.

– Мне хочется сменить род деятельности, – добавила она сухо.

– Я понимаю вас, мисс Бриджмен, и сочувствую. Однако моей первейшей обязанностью является соблюдение интересов воспитанника. Поэтому я должен быть уверен, что вы в состоянии справиться со своими обязанностями. Мальчик нуждается в большой эмоциональней поддержке. Чувствуете ли вы в себе силы для этого?

– Безусловно, мистер Треверс. Я люблю детей, – решительно ответила Джесси. – И вы можете быть абсолютно уверены, что я всегда буду ставить интересы Денни выше своих собственных.

Отныне так и будет, добавила Джесси про себя. Я в большом долгу перед сыном.

– Рад слышать!… – кивнул полковник. – И надеюсь, вы сдержите свое обещание.

У Джесси сильно забилось сердце.

– Иными словами, вы берете меня на работу? – с надеждой спросила она.

Треверс покачал головой.

– Сначала вы должны познакомиться с Денни.

Да! Да!… И как можно скорее, едва не крикнула Джесси.

– Это разумно, – заметила она вслух, стараясь говорить как можно спокойнее. – Нужно проверить, подходим ли мы друг другу.

– Сейчас я приведу мальчика. – Полковник поднялся из-за стола и отдал Джесси конверт с документами. – Возможно, он будет немного робок с вами, потому что за последнее время ему приходилось общаться с множеством чужих людей. Но я надеюсь на ваше снисхождение.

– Конечно.

Когда Треверс скрылся за дверью, Джесси постаралась успокоиться. Она понимала, что полковник сразу почувствует любую фальшь, поэтому последние оставшиеся до встречи минуты нужно было использовать для того, чтобы взять себя в руки. Джесси во что бы то ни стало необходимо убедить полковника в том, что более подходящей няньки для Денни не найти. Она надеялась, что сын не узнает ее, хотя желала обратного, а также убеждала себя, что приобретенные за последнее время актерские навыки не подведут и помогут сыграть роль до конца.

Но когда дверь библиотеки отворилась и Джесси увидела на руках у полковника Денни, она забыла обо всем: о ночной репетиции, о сдержанности, о том, что нужно придерживаться придуманной версии…

– Вот это и есть наш Денни, мисс Бриджмен, – представил Треверс воспитанника.

И вместо того, чтобы сказать что-либо нейтральное, наподобие: «Здравствуй, Денни! Приятно познакомиться с тобой», Джесси завороженно воскликнула:

– Ах, солнышко! Какой большой!

– Да, Денни хорошо развит для своего возраста, – согласился полковник, ничего не заподозрив. – Однако подождите, пока наше «солнышко» не начнет будить вас по ночам! – ворчливо добавил он, опуская мальчика на пол.

Малыш поднял на Джесси большие печальные глаза. Его лицо раскраснелось за время послеполуденного сна, волосы были слегка растрепаны. В пухленьком кулачке он сжимал ухо свисавшего почти до пола старого тряпичного зайца. Джесси узнала эту игрушку. Три года назад она смастерила ее собственными руками.

Джесси охватило непреодолимое, почти болезненное желание обнять сына, прижать к сердцу и не отпускать долго-долго. Но она не решилась даже подойти к малышу, потому что глаза ее и так пощипывало от подступивших слез. Вместо этого Джесси быстро нашла в сумочке платочек и высморкалась.

– Простите, – бросила он взгляд на Треверса, надеясь, что тот продолжает оставаться в неведении относительно ее душевного состояния.

– Вы простужены?

– Нет-нет! Я вполне здорова, – поспешно заверила Джесси и наконец приблизилась к малышу. – Здравствуй, Денни. Меня зовут Джесс.

– Здравствуй, – ответил ей сын.

Джесси показалось, что она услыхала голос ангела.

– Какой у тебя симпатичный заяц! Ты берешь его с собой на ночь в постель?

– Да. – Денни выпустил руку полковника Треверса и шагнул к Джесси. – Его зовут Энди, и у него болит лапка, – доверительно сообщил малыш, показывая то место, где разошелся шов и лапа зайца чуть отделилась от туловища.

– Ну, это дело поправимое, – улыбнулась Джесси. – Лапку можно быстро вылечить.

– Ты умеешь? – с надеждой спросил Денни.

– Ден, сначала ты должен как следует познакомиться с мисс Бриджмен. Пожми ей руку, – вмешался полковник.

Джесси поморщилась. Ей сразу стало ясно, что Треверс понятия не имеет, как нужно разговаривать с детьми. Да и Денни почувствовал себя неловко, сообразив, что от него ожидают взрослого поведения. Пора было прийти ему на помощь, поэтому Джесси предложила:

– Давай лучше вместо этого ты покажешь мне сад? – Затем она бросила взгляд на полковника и запоздало добавила: – Если, конечно, твой дядя не будет возражать.

– Не буду, – наклонил голову Треверс. – Это поможет вам освоиться здесь. Погуляй с мисс Бриджмен по саду, Ден.

– Хорошо, – кивнул малыш. – Только к бассейну мы не пойдем, – предупредил он Джесси. – Мне не разрешают ходить туда без Мейбл или дяди Бена. Я не должен нарушать правила.

– Мы и не будем их нарушать, – согласилась Джесси. – Лучше покажи мне цветы.

Денни на минутку задумался.

– Дома у меня тоже был сад, – сказал он. – Я сажал в землю семена и поливал их из лейки.

– Правда? – улыбнулась Джесси.

– Да. А потом из семян выросли цветы. Они все росли и росли, пока не стали такими большими, как деревья.

Малыш поднял руки к потолку. Лицо его сразу оживилось.

– Ден! – предупреждающе произнес полковник. – У нас с тобой уже был разговор насчет преувеличений, помнишь? Придерживайся фактов, пожалуйста.

Ну и ну, подумала Джесси. Похоже, дядя Бен и впрямь не понимает, что разговаривает с ребенком! Не говоря ни слова, она тихонько сжала ладошку Денни, и тот сразу приободрился.

– Я просто пошутил, – пояснил он. – Папа всегда смеется, когда я шучу. И бабушка тоже. Я хочу к папе. Можно мне домой?

– Он все время спрашивает меня об этом, – едва слышно шепнул Треверс, обеспокоенно взглянув на Джесси, словно в поисках совета. – И каждый раз я не знаю, что ответить.

– Если вы так любите факты, то, может, скажете ему правду? – не сдержалась Джесси, затем повернулась к сыну: – Сейчас ты живешь здесь, солнышко, но мы можем съездить посмотреть на твой прежний дом, если захочешь.

– А папа там будет?

Джесси прикусила губу, чтобы не расплакаться.

– Нет, Денни. Но мы можем найти его фотографию.

– Ладно, – успокоился мальчик.

Потом он повел Джесси во двор. Полковник последовал за ними. У одной из клумб они остановились.

– Здесь красные цветы, – заметил Денни.

– Разве? – удивленно подняла бровь Джесси. – Посмотри внимательнее.

– Еще желтые, розовые и лиловые. И черные.

– Черные? – переспросила Джесси. – Я еще никогда не видела черных цветов. Покажи-ка мне их.

– Черных цветов не бывает, Ден, – подсказал сзади Треверс.

Ну вот, опять! Джесси снова поморщилась. Неужели у полковника нет никакого воображения? Или он не помнит, как фантазировал в детстве?

– Они не черные, а темно-лиловые, – послушно уточнил Денни. – Я предпочитаю именно такие цветы.

– Предпочитаешь? – рассмеялась Джесси.

Такого искреннего смеха у нее не было уже давно.

– Временами Денни выражается как взрослый, – пояснил Треверс. – А потом снова возвращается к детской манере, которая, признаться, раздражает меня.

Понятно, усмехнулась про себя Джесси. Похоже, именно ты в первую очередь и предпочитаешь, чтобы Денни сделал мгновенный скачок из детства во взрослое состояние, причем даже не заботишься о том, чтобы как-то смягчить этот переход!

– Подобная манера присуща детям в раннем возрасте, – заметила она. – Потом их речь исправляется, и довольно быстро, если не поднимать вокруг этого лишний шум.

– Наверное, вы правы.

– Можете не сомневаться, – заверила Джесси.

Треверс кивнул, а потом вынул из кармана ключ.

– Я оставлю вас вдвоем. Надеюсь, без меня вы скорее познакомитесь. Если вам захочется спуститься на пляж, сойдете по ступеням и откроете калитку внизу. Только не забудьте запереть ее, когда будете возвращаться. Я не хочу, чтобы у Денни существовала возможность пробраться на пляж незамеченным. Мало ли что может случиться!

Вручив Джесси ключ, полковник некоторое время постоял, глядя им вслед. Потом со стороны дома донесся женский голос, зовущий Треверса по имени. Он был слишком мелодичным, чтобы принадлежать Мейбл.

Джесси услыхала, что полковник что-то ответил, а затем колокольчиком прозвенел серебристый женский смех, отзвуки которого долго висели в неподвижном воздухе.

Кто бы это мог быть, невольно заинтересовалась Джесси. Возлюбленная Бена Треверса?

Хорошо, если так. Чем больше полковник будет занят личными делами, тем меньше ему удастся вторгаться в их с сыном отношения.

Она посмотрела на малыша, идущего рядом с ней, и почувствовала, что ее сердце переполняется любовью. Денни был темноволосым, как и она, только глаза у него были не карие, а голубые. Как у Рона. На щечках Денни алел румянец, а крепкие ножки покрывал загар.

Джесси с трудом удавалось удержаться от того, чтобы не схватить сынишку в охапку, прижать к себе и расцеловать. Но это было невозможно. Мальчик наверняка испугается такого наплыва эмоций. Джесси уже давно поняла, что сын не узнал ее. Материнская ласка, исходящая от незнакомой женщины, непременно смутит Денни. Полковник может заметить неладное, и тогда Джесси не видать работы в этом доме как своих ушей.

Когда они спустились на пляж, Денни вырвал ладошку из руки матери и побежал по золотистому песку, весело смеясь. Джесси неотрывно смотрела на него.

– Я позабочусь о сыне, Ронни, – едва слышно прошептала она. – Мы оба виноваты перед нашим мальчиком, и я постараюсь исправить ошибку за двоих. Я сделаю так, чтобы Денни помнил о тебе. Где бы ты сейчас ни был, будь за него спокоен, – перевела Джесси взгляд на голубое небо. – И прости меня, пожалуйста, если это имеет для тебя значение…

2

– Наконец-то вы вернулись!

Джесси только что переступила порог библиотеки, ведя за руку Денни. Ослепленная солнцем, она не смогла сразу разглядеть, кто обращается к ней. Когда ее глаза немного привыкли к перемене освещения, она разглядела сидевшую в кресле женщину, рядом с которой стояла на журнальном столике ваза с пышным букетом роз.

– Бен уже был близок к тому, чтобы вызвать полицию, – томно продолжила очень красивая незнакомка, одетая с изысканной элегантностью. – Внезапно свалившиеся на него родительские обязанности заставляют Бена нервничать. По-моему, он уже начал опасаться, что вы похитили мальчика.

– Мне очень жаль, что я стала причиной волнений!

– Что касается меня, то я совершенно не волновалась… – Изящная незнакомка усмехнулась. – Но Бенни слишком серьезно воспринимает возложенную на него ответственность. Ему кажется, что он должен быть настороже все двадцать четыре часа в сутки. Вы согласны работать здесь?

– Да. Конечно, в том случае, если меня примут на это место.

– Я уверена, что примут. Вы производите впечатление человека, на которого можно положиться. Хотя должна заметить, что ваше платье слишком элегантно, чтобы возиться в нем с ребенком, – скользнула незнакомка взглядом по стройной фигуре Джесси. – А вообще я могу сказать лишь одно – лучше этим будете заниматься вы, чем я!

– Не любите детей? – осторожно поинтересовалась Джесси.

– Люблю, конечно, – махнула рукой ее собеседница. – Но на расстоянии, если можно так выразиться. Потому что я терпеть не могу, когда они хватают липкими ручонками мои дорогие платья. Кстати, на вашем месте я бы позаботилась о более простой одежде, ведь хорошая вещь не продержится здесь и часа.

– Очевидно, вы правы, – вежливо ответила Джесси, непроизвольно притягивая сына поближе к себе и приглаживая его растрепанные волосы. – А где полковник?

– Разговаривает с Мейбл. Мы сегодня ужинаем не здесь, что, несомненно, огорчит ее.

Джесси кивнула.

– Понятно…

Судя по пренебрежительному тону собеседницы, экономка волновала ее не больше, чем дети, о которых только что шла речь.

Наступившая затем пауза в разговоре слегка затянулась, и дальше молчать уже становилось неловко, но, к счастью, тишина была нарушена звуком чьих-то шагов в коридоре. Через мгновение в библиотеку вошел полковник.

– А, это ты, золотце! – Элегантная дама поднялась с кресла и направилась, шурша шелком, к Треверсу. По пути она потрепала Денни за щечку. – Нянюшка благополучно вернулась обратно, и с нашим мальчиком ничего не случилось, правда, Ден?

Полковник натянуто улыбнулся.

– У меня и в мыслях не было, что с ним что-то могло случиться, Эмма, – заметил он. – Насколько я понимаю, ты уже представилась мисс Бриджмен?

– Нет, но мы немного побеседовали, – сообщила Эмма, беря Треверса под руку. – Я считаю, Бенни, что эта няня превосходно подходит для твоего воспитанника. Посмотри, как быстро они нашли общий язык.

– Согласен, – спокойно ответил Треверс. – А сейчас не могла бы ты на несколько минут отвести Денни в детскую, чтобы мы с мисс Бриджмен имели возможность окончательно обговорить некоторые детали?

На лице Эммы появилось недовольное выражение, но она пересилила себя и улыбнулась.

– Только обещай не задерживаться, дорогой.

– Это займет не более десяти минут. – Полковник подождал, пока Эмма выведет Денни из комнаты, и только потом повернулся к Джесси. – Ну, что скажете, мисс Бриджмен? Вы все еще хотите стать нянькой Денни?

– Разумеется, мистер Треверс. Денни чудесный ребенок!

Полковник кивнул и подошел к столу.

– Очень хорошо. В таком случае можете считать себя принятой на работу, только вначале ознакомьтесь с условиями контракта.

Джесси взяла протянутый ей лист бумаги и пробежала глазами текст. На самом деле она готова была работать бесплатно, ведь присматривать ей придется за собственным сыном. Тем сильнее поразила ее сумма, которая предлагалась ей в качестве жалованья.

– Этого более чем достаточно, мистер Треверс, – заметила она, решив про себя, что большая часть денег будет отправляться на счет, открытый на имя Денни.

– В таком случае договорились. – Полковник поставил подпись под контрактом и передал ручку Джесси. После того, как она расписалась, он снова протянул ей руку для рукопожатия. Как и в прошлый раз, во время знакомства, это была короткая сухая формальность. – Жду вас завтра. Скажем, в десять часов утра. Это вас устраивает?

– Вообще-то, я могла бы приступить к работе с сегодняшнего вечера, – улыбнулась Джесси, следя за тем, чтобы голос не выдал ее волнение. – Ваша приятельница обмолвилась, что вы уезжаете куда-то ужинать, и я с удовольствием посижу с ребенком.

Судя по выражению его лица, полковник был приятно удивлен.

– Благодарю вас. Думаю, Мейбл с радостью воспримет известие о том, что ей не придется сегодня вечером заниматься Денни.

– Тогда мне остается лишь съездить за вещами… – Джесси бросила взгляд на настенные часы. – К шести вечера буду здесь.

– Большое спасибо. Я, в свою очередь, предупрежу Мейбл о том, чтобы она ждала вас к ужину и проводила в вашу комнату.

– Отлично. Увидимся позже, полковник.

С этими словами Джесси направилась в коридор, по которому проследовала до входной двери. Затем она села за баранку седана и выехала к шоссе.

Лишь тут Джесси позволила себе облегченно вздохнуть. Ее затея удалась! Остается только держать свои чувства под контролем, а дальше все пойдет как по маслу. Со временем Джесси добьется доверия и уважения полковника, и тогда перед ней откроется возможность рассказать всю правду, которая заключается в том, что она является матерью Денни.

А пока Джесси необходимо было сделать кое-какие покупки. Одежда, привезенная ею с собой в Сидней, никак не подходила для той роли, которую предстояло сыграть. Гардероб Джесси состоял из элегантных летних костюмов и вечерних платьев, шелкового белья и туфель на шпильках. Приятельница полковника была права: подобные наряды никак не вязались с образом скромной няньки.

Необходимо как-то изменить внешний облик, размышляла Джесси. Очевидно, следует остановить выбор на простых хлопчатобумажных юбках и светлых блузках. Для пляжа подойдут шорты и майки. Кроме того, нужно приобрести пару халатиков попроще и обувь на низком каблуке. А пеньюары лучше спрятать подальше.

– Бенни, за последние двадцать минут ты посмотрел на часы пять раз. Это начинает меня задевать.

– Прости, – виновато улыбнулся Треверс, беря бокал с шампанским. – Я не подозревал, что это так заметно.

– Золотце, новая нянька Денни вполне надежная женщина. Когда они вернулись сегодня с пляжа, она ворковала над мальчиком как голубка над птенцом. И тот, похоже, испытывал по отношению к ней подобные чувства. Эта встреча, несомненно, была подготовлена на небесах.

– Не могу спорить, – согласился полковник. – За всем этим как будто кроется умысел высших сил. Надо же было мисс Бриджмен появиться именно в тот момент, когда мне пришлось туго! Хотя, конечно, ни я, ни она не заменим Денни отца и бабушку. Не говоря уже о матери.

– Кстати, – оживилась Эмма, в глазах ее блеснул интерес, – может, нужно попытаться найти мать мальчика, и это решило бы все проблемы? Ты ничего не рассказывал мне о ней.

– Я сам почти ничего не знаю. Ронни женился, когда я еще находился на действительной службе. Я узнал об этом из письма Элис, его матери и моей сестры. Тогда они еще жили в Лондоне. Прошло года два, и Ронни неожиданно привез мать и сына сюда. На все мои расспросы отвечал односложно, а позже и вовсе попросил не затрагивать эту тему. Я пытался разузнать подробности у сестры, но та в Лондоне жила отдельно и тоже знала не очень много. Я лишь понял, что мать Денни куда-то уехала, и в конце концов решил, что это меня не касается, помог родственникам устроиться, на том дело и кончилось…

Треверс тяжело вздохнул.

– Жаль… – покачала головой Эмма. – Однако тебе пора утешиться, золотце. Конечно, твоих родственников не вернешь, но самое верное, что ты можешь сделать, это продолжать жить дальше. У тебя есть своя жизнь, и должна сказать, что она во многом стала частью моей собственной. Ведь ты понимаешь это, правда?

Эмма придвинулась к Треверсу, прикоснувшись грудью к его руке. Она как бы желала лишний раз напомнить, что эта часть ее тела заслуживает того, чтобы на нее обратили внимание. В то же время Эмма подарила Треверсу взгляд, полный молчаливого обещания.

Бен ощутил, как в ответ его интимная плоть мгновенно начала разбухать, и ему вдруг захотелось, чтобы они с Эммой находились сейчас не в ресторане, а в каком-нибудь другом месте. Но обязательно наедине, чтобы у него была возможность соединиться с ней, проникнуть в нее. Возможно, тогда он наконец забудет, хотя бы на короткий срок, как ему пришлось в один день хоронить сестру и племянника.

– Ты голодна, Эмми? – хрипло спросил он.

Они стали любовниками примерно два месяца назад, поэтому она не могла ошибиться в истинном значении этого на первый взгляд невинного вопроса.

– Умираю от голода! – протянула Эмма мурлычущим голоском, затем медленно провела языком по губам, украдкой проследив за эффектом, который это действие произвело на Треверса. – Только еда меня не удовлетворит. Давай уедем отсюда, Бенни…

Меньше чем полгода назад Эмма стала соседкой полковника, купив дом неподалеку. В средствах она не нуждалась, поэтому, прежде чем переехать в новое жилье, основательно переделала его. Сейчас мраморный пол в холле, золоченые краны в ванной и роскошная спальня могли всем, кто это видел, рассказать о вкусах хозяйки.

– Вынь бокалы, – попросила Эмма Треверса, кивнув на бар с холодильником, установленный в дальнем конце спальни. – Там же найдешь и шампанское. А я ненадолго отлучусь.

Бен откупорил бутылку и поставил ее в ведерко со льдом, затем зажег несколько свечей, прошелся по спальне и ослабил узел галстука. И снова посмотрел на часы. Уложен ли Денни в постель? Может, позвонить на виллу и узнать, как справляется с обязанностями новая нянька?

Она показалась Бену очень миловидной и благоразумной. Ему пришло на мысль, что, возможно, Денни будет приятнее общаться с молодой няней, а не с пожилой. Его родной матери, наверное, сейчас столько же лет, сколько и мисс Бриджмен…

– Ну вот, золотце, как же так! Я уже готова к тому, чтобы ты меня соблазнил, а у тебя еще даже туфли на ногах! – раздался голос Эммы.

Она вернулась в спальню в одном из своих любимых пеньюаров, которые больше показывали, чем скрывали. До недавних пор Треверсу приходилось видеть нечто подобное только на фотографиях из журналов, пришпиленных над солдатскими койками в казарме. Все, что оставалось сделать мужчине с подобным одеянием, это легонько потянуть за конец пояска, и воздушный пеньюар сам соскользнет на пол, к ножкам красотки. Уже одна эта мысль в сочетании с едва прикрытым прозрачной тканью прекрасным женским телом должна была вызвать у Треверса вспышку желания.

Однако не вызвала.

– Я наполню бокалы шампанским, – отвел полковник взгляд.

Эмма надула губки и проследовала мимо него к кровати, где и раскинулась на подушках с обиженным видом. Ей явно не понравилось желание Треверса потянуть время.

– Разве ты не хочешь присоединиться ко мне, золотце? – спросила она тоненьким голосочком, принимая бокал с шампанским. – Мне одиноко без тебя в этой большой кровати.

Тут Бен снова, сам того не замечая, взглянул на часы.

– Ну Бенни! Еще только начало десятого, – протестующе воскликнула Эмма. – Ты сейчас похож на солдата, улизнувшего из части в самоволку.

– Извини, – снова сказал Треверс, уже второй раз за сегодняшний вечер, после чего прилег рядом с Эммой, переложив подушку повыше.

Эмма обожала атласные простыни, а он находил их чрезвычайно скользкими.

– Ладно, я тебя прощаю, – шепнула она с обольстительной улыбкой, принимаясь расстегивать рубашку Бена длинными тонкими пальчиками с ноготками, покрытыми темным лаком. – Только больше так не делай. Так ведут себя только плохие мальчики…

Руки Эммы были очень умелыми, но холодными. А каковы руки у няньки? Будет ли она обращаться с Денни достаточно бережно, вынимая его из ванны после купания? Треверс сердито засопел, злясь на самого себя. Конечно, мисс Бриджмен умеет обращаться с детьми, ведь она же медсестра!

– Успокойся, золотце, – тихо произнесла Эмма, забираясь рукой под рубашку Треверса и отыскивая пальчиками чувствительный сосок.

– Постой! – схватил ее за руку Бен с таким видом, словно ему в голову вдруг пришла какая-то мысль. – Ты, случайно, не отключила телефон? Со мной смогут связаться, если возникнет такая необходимость?

– Да не беспокойся ты! – с досадой вздохнула Эмма. – Разве я когда-нибудь прежде отключала телефон?

– Нет, – вынужден был признать Треверс.

В эту минуту он вспомнил, как в тот раз, когда они впервые занимались любовью, какая-то подруга позвонила Эмме. Та находилась на Бене сверху, поэтому ей не составило труда снять трубку. И, несмотря на то, что Эмма задыхалась от удовольствия, она смогла четко назвать адрес интересовавшего подругу бутика, затем опустила трубку, даже не сбившись с ритма. Треверс так и не понял, должен ли он восхищаться подобными способностями или ему следует обидеться.

Пока полковник предавался воспоминаниям, Эмма откинула полу пеньюара, кокетливо выставив ножку.

– По-моему, тебе совершенно не о чем беспокоиться, золотце, – заметила она. – Вместо этого мы могли бы немного развлечься.

Эмма знала, как привлечь внимание Треверса! У нее, похоже, были самые красивые ножки в Восточном полушарии. Чтобы остаться равнодушным к ним, мужчине нужно было находиться в совершенно бессознательном состоянии.

– Правильно! – согласился Бен, решительно ставя бокал на тумбочку возле кровати. – Мы уже потратили достаточно драгоценного времени, занимаясь пустыми разговорами.

– Слава Богу! Наконец-то ты образумился, – подняла глаза к потолку Эмма, приблизилась к Треверсу и коснулась языком его соска. – Сними брюки, Бенни. Тебе очень идет этот костюм, но сейчас я предпочитаю видеть тебя без него…

Треверс взял лицо Эммы в ладони и поцеловал ее со всей страстью, на какую только был способен. Она пахла дорогим французским мылом, а ее красновато-каштановые волосы пламенели огнем. Но как ни старался Бен, он так и не распалился по-настоящему.

Все кончилось тем, что он взял обе руки Эммы в свои, удерживая ее на расстоянии.

– Что-то не так, Эмми…

– Что? Я потеряла способность нравиться? – снова обиделась та.

– Ты ни в чем не виновата, – поспешил успокоить ее Треверс, снова бросая взгляд на часы. – Просто я сейчас думаю о самых разных вещах…

– И меня среди них нет, – процедила Эмма, не скрывая разочарования.

Бен не мог ее винить. В конце концов, они находились в ее постели и по ее желанию.

– Позволь мне лишь позвонить домой. Как только я узнаю, что…

– Не стоит! – перебила Эмма, спрыгивая с постели. – Не у тебя одного пропало желание. Спокойной ночи, Бен. Позвони мне, когда вновь соберешься с силами.

Подъехав к вилле, Треверс заметил свет в окнах тех комнат, где разместилась нянька. Денни спал очень чутко, поэтому полковник на цыпочках миновал детскую и приблизился к двери, ведущей в апартаменты мисс Бриджмен. К его удивлению, дверь оказалась приоткрытой.

Джесси сидела на диване в маленькой уютной гостиной. На ней был длинный голубой халат и домашние тапочки. Темные волосы свободно рассыпались по плечам, а на лице не осталось и следа дневного макияжа. На коленях у нее лежало письмо, а сама она смотрела прямо перед собой застывшим невидящим взглядом.

Неожиданно, словно почувствовав, что за ней наблюдают, она повернула голову и вздрогнула. И тут полковник увидел, что на ее глазах блестят слезы.

– Прошу прощения, – пробормотал он, шире раскрывая дверь. – Кажется, я испугал вас. Я только что вернулся домой, захотелось узнать, как вы справляетесь с Деном. Трудно вам пришлось?

– Нет, – шмыгнула Джесси носом. – Совсем нет. Денни чудесный ребенок.

– Вот как? – неопределенно произнес Треверс. Он никогда не знал, как следует вести себя с плачущими женщинами, и потому терялся в подобных ситуациях. – Значит, плачете вы не из-за Дена? Возможно, вы уже жалеете, что взялись за эту работу?

– Нет. – Джесси вынула из кармана платочек и промокнула глаза.

Затем она некоторое время помолчала, словно раздумывая о чем-то. Треверс уже начал думать, что разговор окончен.

И вдруг Джесси заговорила снова:

– Мне кажется, что я должна вам кое-что сказать.

– Внимательно слушаю, – насторожился Бен.

В его душе возникло неприятное предчувствие.

Джесси вздохнула.

– Признаться, я не сказала вам о себе всего.

Вот оно, пронеслось в голове у Треверса. Начинается! До сих пор все шло слишком гладко. Интересно, какой сюрприз меня ожидает?

– В каком смысле, мисс Бриджмен?

– Дело в том, что…

Джесси снова умолкла, бросив на полковника быстрый взгляд.

– Продолжайте, пожалуйста, – кивнул тот.

У Джесси задрожали губы.

– Недавно я… ммм…

Что? Вышла из тюрьмы, где отбывала срок за похищение ребенка? Покинула психиатрическую лечебницу? Была лишена права на профессию за злоупотребление служебными обязанностями?…

Бен почувствовал, что голова у него начинает идти кругом.

– Недавно я перенесла потерю, – произнесла Джесси, скользнув взглядом по лежащему на коленях письму.

Да, конечно! Очевидно, возлюбленный дал ей отставку. Потому она и плачет, подумал Треверс. Ему уже приходилось видеть подобные сцены, и он знал, что не только женщины, но даже бравые солдаты превращаются в безвольных слюнтяев, получив от какой-нибудь девицы послание, в котором та сообщает, что полюбила другого.

– Так вот почему вы приехали сюда! – облегченно вздохнул Бен.

Джесси вздрогнула.

– Что?

– Вы решили все начать сначала, – высказал он догадку.

– Да, – подтвердила Джесси, не сводя с него подозрительного взгляда. – Но это решение я приняла уже давно.

– Еще до того, как он разбил вам сердце, – понимающе кивнул Бен.

Джесси чуть дальше откинулась на спинку дивана, глядя на полковника, как на сумасшедшего.

– Я не совсем понимаю вас… Дело в том, что недавно умер человек, который некогда был очень близок мне.

– Ах, вот оно что! – вздохнул Треверс. – А мне показалось, что вы страдаете, потому что вас бросил возлюбленный.

Джесси коротко и нервно рассмеялась.

– Боюсь, что не все так просто, полковник.

– Извините, мисс Бриджмен! Я не хотел каким-то образом снизить значимость вашей потери, – смущенно заметил Бен.

Глаза Джесси вновь наполнились слезами.

– Простите, мне никак не удается сдержать чувства…

– Я вполне вас понимаю, – поспешил успокоить ее Треверс. Он без приглашения вошел в комнату и остановился у окна. – Могу чем-нибудь помочь?

Джесси медленно покачала головой.

– Спасибо. В каком-то смысле вы уже помогли.

Бен посмотрел на нее в нерешительности, размышляя о том, не следует ли ему попытаться как-то ее утешить. Погладить, например, по плечу или по густым блестящим волосам?

Последняя мысль неожиданно произвела на него более сильное воздействие, чем недавнее пребывание в постели с Эммой. Он обескураженно кашлянул и поинтересовался, глядя на стоявшую на столике чашку:

– Что это вы пьете?

– Чай из трав с медом. Помогает уснуть, – пояснила Джесси. – Надеюсь, вы не против того, что я немного похозяйничала у вас на кухне?

– Никоим образом. Я только хотел предложить вам глоток виски.

– Нет, спасибо. Я почти не пью.

– Похвально, – усмехнулся Треверс: Денни меньше всего нуждался в пьющей няньке! – Однако для сегодняшнего вечера можно сделать исключение.

И прежде чем Джесси успела возразить, он вышел в коридор. Заглянув по дороге в детскую и удостоверившись, что Денни крепко спит, Треверс спустился в гостиную. Он вынул из бара бутылку виски «Джек Дэниелс» и два бокала, после чего сходил в кухню за льдом и лимоном.

К тому времени, когда Треверс вернулся, Джесси уже успела взять себя в руки и даже смогла улыбнуться.

– Прошу! – Бен положил в бокал лед, плеснул виски и выдавил несколько капель лимонного сока. – После этого вы уснете сном младенца, обещаю!

Джесси послушно отпила глоток.

– Мне очень неловко, полковник. Я не помню, когда в последний раз позволяла себе подобную несдержанность.

– Почему же вы ничего не сказали о постигшем вас несчастье сегодня днем? Неужели подумали, что я откажу вам на том основании, что вы потеряли близкого человека?

Джесси замялась, и Треверсу показалось, что на ее лице появилось виноватое выражение.

– Обычно во время подобного рода собеседований не принято распространяться о личной жизни, – ответила она наконец.

– Я так не думаю, – возразил Бен. – Особенно если личная жизнь может помешать выполнению возложенных на работника обязанностей.

– Нет, этого я никогда не допущу! – горячо заверила Джесси; глаза ее тревожно заблестели. – Можете быть уверены – благополучию Денни ничто не угрожает.

Волнение сделало мисс Бриджмен такой трогательной, что Треверс, к своему удивлению, снова почувствовал желание обнять ее и утешить. Впрочем, он поспешил в корне подавить возможность подобных действий, допив виски и отставив бокал.

– Я верю вам, – поднялся Бен с кресла.

– Правда?

– Конечно.

Странно, подумал Треверс, почему вместо того, чтобы успокоиться, она, похоже, разволновалась еще больше?

Джесси действительно прикусила губу с таким видом, словно ей вручили подарок, которого она не заслуживала.

– Послушайте, – снова заговорил Бен, – я очень хорошо понимаю, что испытывает человек, когда умирает кто-либо из его близких. Но на этом жизнь не кончается. Как правило, в ней появляется что-то новое.

Последние слова Треверса заставили Джесси встрепенуться и подняться с дивана.

– Вы правы! – с чувством произнесла она. – Спасибо вам за участие, полковник. Обещаю, что вы не пожалеете о том, что доверили мне Денни.

– Я в этом не сомневаюсь. Спокойной ночи, мисс Бриджмен.

Он направился к выходу и уже был почти у двери, когда Джесси окликнула его.

– Полковник, я буду очень признательна, если вы станете называть меня просто по имени.

Эта простая просьба показалась Треверсу необычной. Она как бы содержала некий скрытый смысл.

– Джесси… – произнес он, словно вслушиваясь в звуки ее имени. – Джесс… – Затем Треверс снова кашлянул, поймав себя на том, что смотрит ей в глаза как завороженный. – Ну, если принять во внимание, что вы в какой-то степени становитесь членом семьи, то можно отказаться от формальностей. В таком случае, зовите меня Беном. И давайте перейдем на «ты», хорошо?

– Хорошо, Бен, – улыбнулась Джесси. – Это имя очень подходит… тебе.

– Почему? – поинтересовался Треверс, понимая, что ему не следовало бы задавать подобного вопроса, но любопытство взяло верх.

– В этом имени чувствуется сила и уверенность, – пояснила Джесси. – Мне нравится, когда мужчина обладает подобными качествами.

Бену тоже импонировали некоторые качества Джесси, хотя они были несколько иного рода. Например, ее блестящие шелковистые волосы и классический овал лица. А также длинные темные ресницы, казавшиеся без туши еще красивее. Они мягко подчеркивали глубину и выразительность глаз.

Но красивым было не только лицо. Треверс лишний раз убедился в этом, пробежав взглядом по фигурке Джесси. В строении ее тела было нечто такое, что пробуждало в мужчине скрытые инстинкты защитника и покровителя. Под голубым халатом угадывались линии стройных бедер и узкой талии, а приятная полнота груди… Не имеет ко мне ни малейшего отношения, сердито прервал ход своих мыслей Бен.

– Ммм… Итак, спокойной ночи, Джесс.

– И тебе также, Бен.

– Приятных сновидений.

– Это было бы очень кстати…

Закрыв за полковником дверь, Джесси прислонилась к ней спиной и облегченно вздохнула. Подумать только, как близка она была к признанию! Все дело в том, что Треверс застал ее в минуту слабости и принялся вдобавок сочувствовать. Из-за этого Джесси едва не совершила роковую ошибку.

Хорошо еще, что она вовремя спохватилась! Если бы я рассказала правду, промелькнула у нее мысль, то сейчас, наверное, уже собирала бы чемоданы!

А ведь во время вчерашнего телефонного разговора ее мать предупреждала о том, как трудно ей будет придерживаться лжи!

– Не наломай сгоряча дров, – сказала Марта Бриджмен, выслушав рассказ дочери о событиях, случившихся в Сиднее и узнав о ее планах. – Я понимаю, что ты потрясена известием о смерти Рона, тем более что под конец вы как будто нашли общий язык. Однако не забывай, что ложь никогда не доводила до добра. Всегда можно найти какой-то выход из положения. Возможно, тебе следует рассказать опекуну Денни всё, как есть.

Но самой Джесси ее план казался идеальным. И вот сейчас она чуть все не испортила. Нет, никому и ничему не удастся больше разлучить их с ее мальчиком! Сегодня во время первой встречи Джесси была очарована собственным сыном. Ее восхищало в нем все. Даже то, что он называет ее по имени.

– Джесс? – сказал Денни во время ужина.

– Что, солнышко?

– Ты сегодня останешься здесь?

– Да, малыш, – ответила Джесси, вытирая пролитое им на стол молоко. – И завтра тоже.

– Это хорошо, – улыбнулся Денни, отправил в рот последний кусочек творожной запеканки и снова спросил: – Джесс?

– Да?

– Ты будешь спать с дядей Беном?

Джесси порадовалась, что сидит, иначе ноги непременно подвели бы ее.

– Нет, конечно!

– А почему?

– Потому что у меня здесь есть своя спальня.

– Но я знаю, что дяди и тети всегда спят вместе, – возразил Денни.

Интересно, кто ему об этом рассказал, подумала Джесси.

– Не всегда, солнышко. Вместе спят только те дяди и тети, которые приходятся друг другу мужем и женой.

– А почему? – снова спросил Денни.

– Потому что они скучают друг без друга.

– Понятно, – кивнул Денни и потянулся за стаканом, чтобы допить молоко.

Мейбл, которая гладила белье в другом конце кухни, улыбнулась, но ничего не сказала. Позже Джесси спросила ее, почему она не присоединилась к ним с Денни за столом.

– Вам нужно побольше времени проводить вдвоем, – ответила та. – Мальчик рос без матери и потому сильнее, чем другие дети, нуждается в ласке и внимании. Это требует большой самоотдачи. Тебе это под силу, я вижу. А у меня есть другие дела. Правду сказать, я очень рада, что ты появилась здесь.

Перед тем, как уложить Денни спать, Джесси его выкупала, потом, когда он уже находился в постели, прочитала ему сказку.

– Джесс… – сонно позвал малыш, прижимая к себе тряпичного зайца, оторванная лапа которого уже была аккуратно пришита.

– Что, детка? – погладила его Джесси по головке.

– А папа приедет завтра?

Джесси прикусила губу.

– Нет, солнышко, – ответила она как можно спокойнее. – Но я буду здесь. – Денни печально вздохнул, поэтому Джесси постаралась поскорее сменить тему. – Скажи, что бы ты хотел съесть на завтрак?

– Оладьи, – улыбнулся малыш. – Со сливовым вареньем.

– Отлично! Значит, будут оладьи.

И они были. Каждое утро до конца недели.

– Неужели это полезно Дену? – удивлялся Треверс, который часто разделял с ними завтраки и ужины. – Каждый день оладьи, да еще и с вареньем!

– Он ест немного, – улыбалась Джесси. – А варенья я кладу самую капельку. К тому же после еды Денни чистит зубы, поэтому вреда от сладкого нет никакого.

– Что ж, ты медсестра – тебе виднее… – с сомнением пожимал Бен плечами.

– Вот именно! – парировала Джесси, тут же спохватываясь и напоминая себе, что нельзя забывать, кто здесь босс, а кто подчиненный.

Незаметно миновал месяц. Джесси была счастлива тем, что находится рядом с сыном и живет в таком красивом и комфортабельном доме. И все же ее не покидало ощущение, что для полного счастья ей чего-то не хватает.

Вскоре она разгадала тревожившую ее загадку, но радости это ей не доставило. Вся проблема заключалась в Бене Треверсе. И дело было не в том, как с самого начала и опасалась Джесси, что полковник вел себя по отношению к ней или Денни так, словно он являлся их боевым командиром, а они – его подчиненными. С этим она еще как-то справилась бы, применив немного дипломатии и женской хитрости.

Джесси волновало другое. Она не могла совладать с приступами ревности, охватывавшими ее всякий раз, когда на вилле появлялась Эмма Слейтон. Самоуверенная красотка с такой решительностью заявляла свои права на Треверса, что, казалось, еще немного, и она выйдет на балкон второго этажа с мегафоном, крича на всю округу:

– Руки прочь от полковника! Он мой!!!

Кроме того, существовала еще одна немаловажная деталь: в то время как Джесси отказалась от привычного элегантного стиля и облачилась в простенькие одежды няньки, Эмма щеголяла в изысканных нарядах. Она носила платья из дорогого шелка, который не мялся даже в самые жаркие дни, и туфельки на шпильках, по своему изяществу сравнимые с тонкими ножками высоких бокалов.

Эмма ревностно следила за цветом своей кожи, избегая появляться под открытым солнцем. Джесси, напротив, целыми днями напролет следовала за Денни по саду или пляжу, в результате чего быстро загорела и приобрела шоколадный оттенок. По сравнению с фарфорово-бледной Эммой она казалась себе крестьянкой-поденщицей, день-деньской работающей в поле.

Джесси объясняла свое раздражение тем, что Денни слишком мало общается с Треверсом. Полковник мог бы уделять мальчику больше внимания. Однако он общался с малышом лишь в короткий промежуток времени между окончанием своего рабочего дня и очередной прогулкой с Эммой.

Но как тогда объяснить ночные бдения Джесси, когда она лежала в постели без сна, ожидая, когда во дворе зашуршат по гравию шины его автомобиля, а затем сработает автоматический замок гаража, подтверждая, что полковник прибыл со свидания домой? Почему она иссушила себе голову, размышляя над тем, насколько серьезны намерения этой пары и существуют ли между Беном и Эммой интимные отношения?

Однажды утром в разговоре с Мейбл Джесси обронила как бы невзначай:

– Судя по всему, полковник и мисс Слейтон скоро поженятся…

– Да, если следовать логике этой вертихвостки, – проворчала экономка. – Она запустила в Бена коготки, едва поселившись по соседству.

– Давно они знакомы?

– Несколько месяцев. Мисс Слейтон, – язвительно произнесла Мейбл, – называет это налаживанием добрососедских отношений.

Джесси усмехнулась. Мейбл уже не в первый раз выказывала недовольство по отношению к Эмме.

– Как же вы будете уживаться с ней, когда она станет миссис Треверс?

– Никак, – буркнула Мейбл. – Покину этот дом раньше, чем она меня уволит. А ведь я работала горничной еще у родителей Треверса и помню его несмышленым мальчуганом. Мне хотелось бы и дальше служить у Бена, но если здесь поселится эта… – Мейбл замолчала, проглотив неприличное слово, а через некоторое время на ее губах появилась злорадная улыбка. – К счастью, обстоятельства складываются не в пользу нашей так называемой соседки. Она заметно приуныла с тех пор, как Треверс взял на себя обязательства относительно Дена. Уход за ребенком не вписывается в ее планы. Впрочем, я уверена, что ты и сама уже все поняла. По-моему, от тебя не укрывается ни единая деталь, касающаяся мальчика.

– Вы правы, – кивнула Джесси. – Потому-то меня и интересует, собирается ли его опекун обзаводиться супругой, – пояснила она, стараясь поверить в то, что говорит.

Нельзя же, в самом деле, убиваться по человеку, который влюблен в другую женщину!

Тем не менее ревность не отпускала Джесси, становясь все сильнее с каждым днем. Оказалось, что просто находиться рядом с Денни уже недостаточно. Джесси снедало желание ощутить мужские объятия, прикосновение уверенных теплых губ.

Таких, как у Бена. У него были очень красивые чувственные губы. Они пробуждали желание…

Джесси стыдилась самой себя, своих нескромных мыслей. Одно ее утешало – Треверс не догадывался о ее чувствах.

Зато, похоже, о них догадывалась Эмма.

3

Женщины от природы наделены большей интуицией, чем мужчины, поэтому Эмма уловила первые тревожные сигналы почти в то же время, когда Джесси осознала, куда увлекают ее желания.

Первый пробный удар Эмма направила на Треверса.

– Вот ты где, золотце! – воскликнула она, заехав однажды субботним утром на виллу полковника и обнаружив его у бассейна с Денни и Джесси. Вся компания мирно завтракала булочками, намазанными шоколадным маслом и земляничным желе. – Как хорошо, что я догадалась заглянуть к тебе! Я сейчас совершенно свободна, так что можешь отвезти меня куда-нибудь на ланч.

– Зачем куда-то ехать? – поморщился Бен. – Можешь присоединиться к нам. Все равно Мейбл сварила столько кофе, что втроем мы его не одолеем.

Эмма бросила на булочки такой взгляд, словно ожидала увидеть на масле следы тараканьих лапок.

– Признаться, я с большим удовольствием отдам предпочтение салату из крабов и креветок, ассорти из французских сыров, – сдержанно произнесла она.

– Прости, Эмми, – пожал плечами Треверс, – но я обещал Дену, что преподам ему сегодня урок плавания.

Эмма прищурилась, поправив черную соломенную шляпку с широкими полями. Ей совершенно не понравилась сцена, которую она застала: Бен с Денни и нянькой сидели вокруг небольшого столика на плетеных креслах, со спинок которых свисали махровые полотенца, а рядом были разбросаны в живописном беспорядке надувные игрушки и стоял флакон с маслом для загара. Посторонний человек мог подумать, что у бассейна собралась за завтраком дружная и крепкая семья. Эмма выглядела здесь посторонней. И это не могло не разозлить ее.

– Почему именно ты, Бенни? – капризно поинтересовалась она.

Тот удивленно поднял бровь.

– Что тут особенного?

– Просто я не понимаю, зачем держать сторожевую собаку, если приходится лаять самому, – пояснила Эмма сквозь зубы.

С лица Треверса мигом слетело добродушное выражение, и взамен дал себя знать характер военного человека, не привыкшего к тому, чтобы его решения обсуждались.

Он отложил очередную булочку, от которой только что собирался откусить кусочек, и устремил на Эмму весьма недвусмысленный угрожающий взгляд.

– Собаку, говоришь?…

Несмотря на то, что стоял теплый летний день, откуда-то вдруг словно повеяло прохладой. Джесси, которая была в одном купальнике, потянулась за полотенцем, чтобы набросить себе на плечи.

Повисшую в воздухе напряженность неожиданно разрядил Денни.

– Где собака? – звонко спросил он, с надеждой оглядываясь по сторонам.

– Я просто так сказала, Ден, – мило улыбнулась Эмма. – На самом деле никакой собаки нет.

Но, несмотря на миролюбивый тон, Джесси поняла, что, изначально выступив в роли союзницы, Эмма сейчас стала ее врагом.

Выражение лица Треверса слегка смягчилось.

– Возможно, это неплохая мысль, – заметил он. – Как ты думаешь, Джесс, не завести ли нам щенка?

– Это было бы здорово, – откликнулась та, едва сдержав восторг по поводу того, как обратился к ней Бен. Он говорил так, будто Джесси являлась членом семьи. – Щенок помог бы Денни отвлечься от грустных мыслей.

Такого поворота Эмма не ожидала.

– Ах, Бенни! Неужели ты говоришь серьезно? Только представь себе – повсюду будут отпечатки грязных собачьих лап и клочья шерсти. – Она сморщила нос. – Не говоря об отвратительных происшествиях, которые случаются со щенками на ковре.

Денни снова насторожился, уловив в разговоре взрослых знакомое словосочетание.

– С папой тоже случилось происшествие, – обеспокоенно взглянул малыш на Джесси, – и теперь он не приезжает ко мне?…

– Что ты, солнышко! – воскликнула та, беря мальчика к себе на колени. – Это совсем другие происшествия. Если у нас будет щенок, с ним ничего не случится. Мы с дядей Беном позаботимся об этом.

– Денни, я имею в виду, – назидательно произнесла Эмма, – что щенки иногда устраивают себе туалет прямо на ковре. – Она метнула на Джесси ледяной взгляд. – Это очень неприятно!

Однако Денни продолжал жаться к Джесси, словно в поисках защиты, поэтому она нашла необходимым заметить:

– Мисс Слейтон, вы смущаете ребенка. Мне кажется, что вам следует выражаться осторожнее.

– Благодарю за напоминание, мисс Бриджмен, – саркастически усмехнулась Эмма. – Не представляю себе, как мы до сих пор обходились без ваших замечаний! – Затем она перевела взгляд на Треверса. – Итак, Бен, ты едешь со мной на ланч?

– Не сегодня, Эмми, – ответил тот, принимая малыша из рук Джесси и усаживая к себе на плечо. – Обещания нужно сдерживать, а сейчас самое подходящее время для урока плавания. Но ты можешь съездить одна.

– Разумеется, – презрительно прищурилась Эмма. – Я так и сделаю. Только вначале перекинусь парой слов с мисс Бриджмен. Надеюсь, вечером ты сможешь встретиться со мной?

– Конечно, – беззаботно бросил Треверс, удаляясь вместе с Денни.

Эмма подождала, пока они отошли на приличное расстояние, а потом повернулась к Джесси.

– Скажите, дорогая моя, – произнесла она ядовито-сладким голосом, – вы всегда с таким рвением проявляете личную заинтересованность судьбой своих пациентов?

– Да, – твердо ответила Джесси. – Хотя Дена я пациентом не считаю.

– Вот как? – усмехнулась Эмма, устраиваясь в том кресле, с которого поднялся Треверс, и кладя ногу на ногу. Сегодня на ней была короткая юбка, и все желающие могли без помех любоваться красотой ее ног. – А кем же вы его считаете?

– Простите, я не совсем вас понимаю.

– Ах, бросьте! Все вы прекрасно понимаете! – Эмма вынула из сумочки зеркальце и принялась подкрашивать губы губной помадой. – Ваша привязанность к мальчику неестественно сильна и потому вызывает подозрение. Так не бывает, чтобы нянька, едва увидев порученного ей ребенка, вдруг прониклась к нему подобной любовью. За этим что-то кроется. – Она положила помаду и зеркальце обратно в сумочку. – Только между нами, Джесс, чего вы добиваетесь на самом деле?

Джесси похолодела. Неужели я каким-то образом выдала себя, пронеслось в ее голове. Как Эмме удалось разгадать мою тайну? Но через минуту она успокоилась, сообразив, что ее собеседница беспокоится отнюдь не о Денни. Ее волнует только Треверс.

– Абсолютно ничего. Я всегда с ответственностью относилась к порученной мне работе, и этот случай не является исключением.

– Значит, мальчик представляет для вас всего лишь деловой интерес, если можно так выразиться?

– Совершенно верно.

– А Бен? – с вызовом спросила Эмма.

Ее острый взгляд просвечивал Джесси славно рентгеном.

Та почувствовала, что краснеет. Чтобы не выдать себя окончательно, она поднялась с кресла и принялась складывать на поднос тарелки и чашки.

– Полковник является моим работодателем, только и всего.

Говоря так, Джесси не грешила против истины. Треверс ни словом, ни взглядом не давал ей повода думать иначе. Все его помыслы были направлены на заботу о Денни. И если бы Джесси не соответствовала выдвинутым требованиям, полковник непременно дал бы ей расчет.

– Это довольно здравый взгляд на вещи, – усмехнулась Эмма. – Вы умная женщина.

– Вы так считаете?

– Видите ли, дорогая моя, до сих пор вы превосходно справлялись с обязанностями, поэтому можно сказать, что полковник не зря платит вам жалованье. Он благодарен вам. – Эмма помедлила. – И я тоже. Если бы вы не занимались ребенком с такой самоотдачей, у нас с Беном не было бы времени на личное общение. Поэтому мы оба благодарны вам. Вы понимаете, о чем я говорю, не так ли?

– Отлично понимаю, – пожала плечами Джесси. – Вы намекаете на то, что в данной ситуации третий является лишним.

На лице Эммы появилась улыбка, больше напоминавшая хищный оскал.

– Умница! Приятно иметь дело с сообразительным человеком. Признаться, я терпеть не могу растолковывать свои мысли!

С этими словами Эмма направилась через сад к тому месту, где оставила автомобиль, а Джесси все стояла и смотрела ей вслед, чувствуя себя последней обманщицей. С недавних пор она только и делала, что лгала – Треверсу, Эмме и даже самой себе.

– Эй, Джесс! – крикнул Бен от мелкого края бассейна, призывно махнув рукой. Денни радостно визжал, плескаясь в воде у его ног. – Тут кое-кто ждет, чтобы ты присоединилась к нашей компании!

Искушение было очень велико. Кому от этого будет плохо? В конце концов, Джесси для того и наняли, чтобы она выполняла роль заботливой матери для малыша, который, по всеобщему мнению, остался один-одинешенек.

Но через минуту здравый смысл все же взял верх. Джесси решила, что ей не следует принимать приглашение. Треверс встречается с другой женщиной. Сегодня он собирается провести с ней весь вечер. А может, и всю ночь. Действительно, зачем становиться третьим лишним?

– Ну что же ты, Джесс? – снова крикнул Треверс.

Она с усилием улыбнулась и взяла со столика поднос.

– Я обещала Мейбл приготовить десерт к ужину. Вы пока занимайтесь, а я скоро вернусь.

Бен пожал плечами.

– Ну, если тебе так хочется…

Ей не хотелось. Вернее, хотелось совсем другого, но она не имела на это права.

Треверс вернулся домой лишь к часу ночи. Он показался на верхних ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж, как раз в тот момент, когда Джесси направлялась по коридору к детской. Ей показалось, что Денни проснулся и плачет.

– Что случилось? – тихо спросил полковник, догоняя Джесси. – Малыш, случайно, не заболел?

– Думаю, что ему снова приснился дурной сон, – бросила она на ходу.

– Бедняжка! – пробормотал Треверс. – Хочешь, помогу тебе успокоить его?

– Вообще-то я и сама справлюсь.

– Не сомневаюсь, Джесс. Но, возможно, Денни будет приятнее знать, что мы оба рядом.

Она повела бровью.

– Как хочешь. Конечно, будет лучше, если мы придем к Дену вместе… если у тебя еще остались для этого какие-то силы, – добавила она, не удержавшись.

Полковник не мог не обратить внимания на саркастические интонации в ее голосе, но она не оставила ему времени на размышления, отворив дверь детской.

Денни тихонько хныкал, уткнувшись лицом в подушку.

– Папа… – плакал он. – Я хочу к папе…

Джесси присела на кровать и взяла его на руки.

– Не плачь, солнышко, я здесь. И дядя Бен тоже пришел к тебе.

– Папа забыл обо мне, – не успокаивался Денни. – Он меня бросил.

– Нет, малыш. Посмотри, ты не один. Мы с дядей Беном любим тебя, – шептала Джесси, глотая слезы.

Она не знала, что еще сказать, как утешить ребенка, столь рано узнавшего горечь утраты и одиночества.

– Денни, иди ко мне, – протянул руки Треверс, но мальчик лишь крепче прижал к себе тряпичного зайца, продолжая прятать лицо на груди Джесси.

Полковник вздохнул и принялся ходить по комнате.

– Что же делать? – спросил он горячим шепотом, ни к кому не обращаясь. – Если бы можно было что-то предпринять, я сделал бы что угодно, не считаясь ни с какими расходами!…

– Тебе просто нужно быть рядом с ним, – тихо сказала Джесси, понимая и разделяя чувства Бена. – И любить его. Больше ничего сделать нельзя.

Треверс остановился и сжал кулаки.

– Почему судьба временами бывает так несправедлива? Сначала мальчик лишился матери, а сейчас еще и отца… – Он помолчал. – Клянусь, если кто-то посмеет обидеть Дена, я… не ручаюсь за себя!

Несмотря на то, что его слова не были направлены непосредственно на Джесси, она съежилась. Это, наверное, от осознания собственного обмана. Что будет, если Треверс узнает правду?

– Почему бы тебе не отправиться спать? – едва слышно предложила она. – Нам незачем оставаться здесь вдвоем.

– Подожду, пока Ден не успокоится.

– Это может занять довольно много времени. Обычно он долго не может уснуть.

– И ты все время будешь с ним?

– Конечно.

– А если Ден так и не угомонится? Будешь сидеть здесь всю ночь?

– Я возьму его к себе в постель.

– Разве это удобно?

– А почему бы и нет? Денни всего четыре с половиной годика. В этом нет ничего особенного. Многие матери берут маленьких детей с собой в постель.

– Ты не должна жертвовать собственным отдыхом, – заметил Треверс с легким упреком.

– Я им и не жертвую. Не ты ли сам только что заявил, что ничего не пожалеешь для Дена?

– Дело не в этом. Я лишь опасаюсь, что подобные вещи могут войти у ребенка в привычку, только и всего, – пояснил Бен, снова останавливаясь напротив Джесси.

На нее повеяло легким запахом его одеколона. Только тут она заметила, что Треверс расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и снял галстук, который сейчас выглядывал из кармана его пиджака. Все это подействовало на Джесси самым странным образом. Иначе как объяснить следующее ее замечание:

– Ты сейчас говоришь точь-в-точь как Эмма, которая завела со мной подобный разговор, задержавшись сегодня утром у бассейна.

– Между прочим, мы с ней обсуждали это.

– Что именно? – уточнила Джесси.

– Твою привязанность к Дену. То, что ты так быстро прониклась к нему любовью. Эмма считает тебя замечательной нянькой, но побаивается, что твоя излишняя снисходительность по отношению к мальчику может испортить его. – Треверс пристально вглядывался в лицо Джесси. В слабом свете ночника его глаза казались темно-синими. – Тебя это задевает?

Меня задевает все, что исходит от Эммы Слейтон, могла бы сказать Джесси. И в наибольшей степени то, что ты вернулся домой полураздетый, после того как несколько часов провел в ее обществе.

– Ничуть, – ответила она вслух. – Эмма имеет право на собственное мнение.

Бен некоторое время постоял, сунув руки в карманы и покачиваясь на каблуках. Он размышлял о чем-то. Затем, к величайшему удивлению Джесси, Бен протянул руку и легонько провел пальцами по ее щеке.

– Долгий сегодня выдался день, правда?

– Да… – едва слышно выговорила она, тая от его прикосновения.

Ей вдруг так сильно захотелось потереться щекой о его крепкую руку, а затем поцеловать ее, превратив тем самым случайную ласку в нечто более интимное и незабываемое!…

– Тогда давай уложим Денни в кроватку и позволим себе немного отдохнуть. По-моему, он уже давно уснул.

Треверс взял мальчика из рук Джесси и бережно уложил в постель, накрыв легким одеяльцем. Тряпичного зайца он устроил тут же, на подушке. Затем, взяв Джесси за руку, Бен увел ее из детской.

Его прикосновение было теплым и крепким. В нем сквозила мужская уверенность, которая во все времена нравилась женщинам. Джесси не смогла отказать себе в том, чтобы немного не задержать руку в ладони Бена. Она наслаждалась короткими мгновениями близости, которым суждено было закончиться в тот миг, когда Треверс отстранится от нее.

Однако вместо этого он переплел свои и ее пальцы и направился вместе с ней по коридору. Вдруг Бен остановился и повернул Джесси лицом к себе. За его спиной находилась приоткрытая дверь, ведущая в комнаты. Оттуда струился в коридор мягкий свет.

Джесси шагнула туда, двигаясь как марионетка и осознавая в эту минуту только то, что ей необходимо поскорее удалиться от Треверса на некоторое расстояние, пока скрытые страсти не взяли над ней верх.

– Джесс?

Бен отпустил ее ладонь, но сразу же взял за руку выше локтя.

– Да?

Джесси даже не подняла головы, не решаясь взглянуть на него.

– Все в порядке, правда? Я имею в виду наши с тобой отношения.

Если бы они существовали, эти отношения, пронеслось в голове Джесси.

– Конечно…

– Если что-то не так, я хотел бы, чтобы ты мне сказала.

Зачем это, лихорадочно размышляла Джесси. Зачем он поглаживает мне руку? Неужели хочет вызвать меня на откровенность? Или его ласка имеет совсем иной смысл? Ведь я и впрямь могу потерять голову и выложить ему всё начистоту: что я испытываю по отношению к нему непростительные чувства, что схожу с ума, представляя, как он обнимает Эмму, что боюсь влюбиться в него без памяти…

Джесси деланно рассмеялась.

– Все в порядке, Бен.

– Вот и ладно.

Интересно, почувствовал ли он сам, как дрогнул его голос? А если так, то почему не отодвинулся, чтобы расстояние между ними увеличилось? Почему вместо этого он просунул руки внутрь широких рукавов ее халата, взял ее за локотки и притянул к себе?

– Понимаешь, Джесс, – продолжил Треверс хриплым шепотом. – Боюсь, что сейчас я уже не смогу без тебя. И поэтому мне хочется, чтобы между нами все было в порядке. Ты пробыла здесь недолго, но даже за такой короткий срок успела стать мне…

– Полезной? – подсказала Джесси, чувствуя, что еще немного, и она сорвется, не выдержав напряженности этого момента.

Казалось, все было направлено против нее: полуночная тишина, окружавший их с Беном полумрак и даже воздух, сделавшийся вдруг непривычно густым.

– Не совсем так, – тихо возразил Треверс, придвигая Джесси еще ближе. – Я хотел сказать необходимой…

Это слово как бы повисло в воздухе и неожиданно повернулось скрытым эротическим смыслом. Сейчас он меня поцелует, возникло вдруг в голове Джесси.

Треверс был уже совсем близко. Она почувствовала прикосновение его колена, затем бедер, вздрогнула, когда ее щеки коснулся слегка колючий подбородок. А затем Бен, положив ладонь на талию, властно прижал ее к себе, и грудь Джесси упруго уперлась в его мускулистый торс.

Треверс нежно коснулся ее губ. Сладостная нега этого прикосновения разлилась по всему телу Джесси, распространяясь теплыми волнами и усиливая сердцебиение.

Она потянулась вперед, закрыв глаза и упиваясь восхитительными запахами Треверса, смешанными со свежестью летнего вечера и легким ароматом океана. А также жасмина и мускуса… Но ведь это чужие запахи! Они принадлежат Эмме! Это от нее всегда пахнет жасмином!… В тот же миг Джесси отстранилась, толкнув полковника ладонями в грудь.

– Не смей!

Треверс выпрямился. С его лица слетело томное выражение и сменилось тревогой. Он словно и сам удивился, как мог оказаться в столь двусмысленной и компрометирующей ситуации.

– Прости, Джесс!… – Будто догадавшись, о чем она подумала, Бен затолкал галстук поглубже в карман, чтобы он лишний раз не напоминал, где и с кем его владелец провел сегодняшний вечер. – Кажется, я слишком увлекся…

– Да, есть немного, – кивнула Джесси.

– Больше этого не повторится.

Само собой разумеется, подумала она. К утру ты уже и не вспомнишь об этом досадном недоразумении.

– Надеюсь, – тихо произнесла Джесси.

Утром Треверс не присоединился к остальным за завтраком, что было особенно странно, если учесть, что совместные воскресные завтраки успели стать традицией.

– Полковник позавтракал раньше, – сообщила Мейбл, отвечая на вопрос Джесси. – Он упомянул о том, что у него есть кое-какая неотложная работа, которую необходимо выполнить до понедельника. Так что лучше его не беспокоить.

Однако когда Треверс не вышел также и к ланчу, предпочтя съесть сандвич за своим столом в библиотеке, Джесси поняла, что он сознательно избегает ее. Эта догадка нашла подтверждение после полудня. Полковник отыскал Джесси в саду, где она гуляла с Денни, и освободил ее от обязанностей до конца дня.

– У тебя еще ни разу не было выходных, – заметил он, не глядя ей в глаза. – Поезжай навести родственников или просто прогуляйся. Думаю, тебе не помешает немного развеяться.

Сердце Джесси тревожно сжалось. Особенно ей не понравилось упоминание о родственниках, которых не было здесь и в помине. Что, если Треверс спросит, как их зовут или где они живут? Это было самое слабое звено в выдуманной ею истории.

– Хорошо, – согласилась Джесси без долгих разговоров и поспешила уйти, пока не прозвучал каверзный вопрос.

– Можешь остаться у родственников на ночь, – бросил Бен вслед. – Только постарайся утром вернуться до моего отъезда на работу. До тех пор я как-нибудь управлюсь с Денни.

Где остаться? Джесси не к кому было идти. Ей оставалось, разве что, провести ночь в гостинице, но подобная перспектива ее не радовала.

– Я вернусь гораздо раньше, – ответила Джесси, задержавшись на минутку возле Денни. – До свидания, солнышко, – сказала она, обнимая сынишку.

– Я хочу пойти с тобой! – заявил малыш, обхватывая ручками ее колени.

– Денни, у Джесс сейчас свободное время, поэтому ты побудешь со мной. Она нуждается в отдыхе, как и все мы.

Треверс говорил спокойно и доброжелательно, но малыш был далек от того, чтобы позволить себя уговорить.

– Нет! – закричал он, ударившись в плачь, и повалился на траву. Это было странно, поскольку прежде за Денни не замечалось истерических реакций. – Я не хочу оставаться с тобой. Я люблю Джесс!

Треверс помрачнел.

– Уходи, – велел он Джесси. – Я сам все улажу.

– Но Денни так расстроен!… Мне не хотелось бы оставлять его в подобном состоянии.

– А я не хочу спорить с тобой в то время, когда у меня возникла проблема, – отрезал полковник.

Джесси медлила. Плач сына рвал ей душу на части.

– Иди! – велел Треверс и гневно блеснул глазами.

В эту секунду Джесси больше всего хотелось крикнуть ему в лицо, что ей некуда идти, что все ее помыслы здесь, с ним и Денни. Разумеется, она не могла позволить себе подобного признания, как не могла выплакаться на плече у Треверса, ожидая, что он скажет, утешая ее: «Ничего, ничего, не плачь. Я все понимаю. Вместе мы преодолеем все невзгоды. Ни одна проблема перед нами не устоит».

Джесси осталось лишь повернуться и отправиться в дом. Крики Денни преследовали ее. К счастью, когда она вошла к себе в комнаты, в саду снова воцарилась тишина.

Заинтересовавшись, Джесси вернулась в коридор и выглянула из окна, выходящего в сад. Бен и Денни сидели на траве друг против друга. Бен что-то говорил, а Денни, похоже, слушал. При виде подобной картины Джесси должна была бы испытать облегчение, но вместо этого она почувствовала себя покинутой.

– Возьми себя в руки, Джесс, – пробормотала она себе под нос. – Иначе твой обман быстро выйдет наружу, и тогда тебе несдобровать…

Промчавшись по бегущей вдоль океанского побережья трассе, Джесси въехала в город и некоторое время бесцельно колесила по улицам, поглядывая по сторонам. Затем она притормозила у обочины и направилась на уличный базарчик, где продавалось все, начиная от серебряных украшений кустарного производства и представленной во всем многообразии керамики, до каких-то подозрительных покрытых пылью предметов, выдававшихся за имеющие антикварную ценность раритеты.

Джесси смешалась с толпами туристов, неспешно перемещавшихся от одного прилавка к другому. Минут через десять она пришла к заключению, что, возможно, Бен не был так уж не прав, отправляя ее на прогулку. Ей необходимо было побыть среди людей, среди веселых незнакомых людей, перед которыми не нужно было притворяться и постоянно быть начеку.

Человеческие голоса, звуки музыки, всеобщая суета напомнили Джесси, что существует жизнь и вне виллы полковника. А также то, что каким бы сильным ни было горе, в конце концов оно затихает и уступает место радости бытия.

Несмотря на то, что Джесси была счастлива находиться рядом с Денни, призрак обмана неотступно следовал за ней по пятам, мешая нормально жить. Поэтому она была счастлива ненадолго забыть обо всем, представив себя обычной туристкой.

Бродя меж прилавков, Джесси наткнулась на одно интересное трикотажное платье и купила его. У другой торговки она приобрела веселенький передник с оборочками. Прилавки с игрушками Джесси обходила стороной. Искушение было слишком велико, как, впрочем, и риск. Хотя, будь ее воля, она завалила бы Денни подарками. Но если матери позволительно баловать свое дитя, то няня должна быть сдержаннее. Поэтому Джесси купила забавного пони из папье-маше с пушистой гривой – недорогую, но трогательную игрушку, которая, несомненно, украсит детскую.

Когда солнце начало клониться к горизонту, дал себя знать голод. Джесси отыскала небольшой ресторанчик, но, к сожалению, не ей одной пришла идея подкрепиться.

– Я смогу усадить вас за столик не раньше, чем через десять минут, – сказала ей хозяйка заведения. – А пока присядьте на террасе, а я велю подать вам прохладительный напиток.

Джесси устроилась на скамейке под навесом, образованным переплетением виноградной лозы и декоративного плюща. Из распахнутых дверей ресторанчика доносилась спокойная музыка – очевидно, кто-то из посетителей включил музыкальный автомат.

Она откинулась на спинку скамьи, радуясь прохладе, вытянула вперед уставшие ноги и прикрыла глаза, думая о том, что сейчас закажет себе хороший ужин, а затем вернется под покровом сумерек на виллу и проведет ночь в своей постели, что бы там ни говорил полковник Треверс…

Должно быть, она задремала, потому что внезапно встрепенулась, почувствовав, как что-то несильно ударило ее по ногам.

– Ах, простите! – раздался рядом женский голос.

Окончательно придя в себя, Джесси увидела молодую светловолосую женщину с бледным лицом и чуть печальными глазами. Незнакомка растерянно переводила взгляд с Джесси на свои разбросанные по земле пакеты. Вдруг она на мгновение потеряла интерес к своим вещам и пристальнее всмотрелась в лицо Джесси.

– О Боже! – тихо воскликнула она, прижав руку к сердцу. – Простите, но мне вдруг показалось, что вы очень похожи на одну женщину, которую я, правда, видела только изображенной на фотографии. Мне ее показывал… один человек. Но сейчас я вижу, что ошиблась. У вас совсем другая прическа и вообще… Простите, что разбудила вас.

– Я не спала, – вежливо улыбнулась Джесси, хотя ее заявление противоречило истине. – Мне лишь хотелось дать отдых глазам. Жаль, что я не та, кого вы хотели бы увидеть!…

– На самом деле мне хотелось бы увидеть того, кто показывал фотографию женщины, за которую я вас приняла. К сожалению, это невозможно, – грустно вздохнула незнакомка. – Он недавно погиб во время бандитской перестрелки. В него попала случайная пуля…

Голос молодой женщины задрожал, и она умолкла.

Джесси замерла. Любезная улыбка сползла с ее лица.

Должно быть, незнакомка не совсем верно оценила эффект, произведенный ее словами, потому что поспешно улыбнулась и присела на скамью радом с Джесси.

– Простите, я, наверное, не должна была говорить обо всем этом, но вы настолько похожи на одну женщину, что я на мгновение растерялась. Вероятно, вы сочли меня сумасшедшей… Просто я никак не могу прийти в себя после трагической гибели Ронни…

– Нет, – откликнулась Джесси. – У меня и в мыслях не было ничего подобного. Я понимаю ваше состояние.

Ронни! Выходит, эта женщина не обозналась. Она действительно видела меня на фотографии, проносились в голове Джесси лихорадочные мысли. А кто еще имел возможность рассматривать семейные снимки? Полковник, очевидно, их не видел, иначе давно бы узнал меня. Интересно, где эти снимки сейчас? И сколько их?…

Джесси еще раз бегло взглянула на незнакомку, и вдруг ее осенило. Ведь это и есть та девушка, о которой говорил ей Ронни во время своего приезда в Лондон. Он еще упоминал, что развод ему необходим для того, чтобы иметь возможность сделать предложение молодой женщине, в последнее время занимавшей все его мысли. Признаться, тогда Джесси не обратила на его слова должного внимания, потому что была несказанно обрадована тем обстоятельством, что их с Роном вражда закончилась и они нашли наконец общий язык. И хотя они решили расстаться окончательно, Рон уже не возражал против того, чтобы Джесси виделась с сыном. А ведь она к тому времени начала терять надежду на это, потому что ей никак не удавалось напасть на след бывшего мужа!

Правда, позже Джесси все же вспомнила слова Рона о его избраннице. Тогда еще ей пришло на мысль, что если бывший супруг женится вторично, то впоследствии он может согласиться и на то, чтобы Джесси забрала сынишку к себе.

Так вот, значит, о ком шла речь, снова посмотрела Джесси на печальную собеседницу. Интересно, успел ли Рон сделать ей предложение?

В ее душе внезапно возникло острое желание признаться молодой женщине во всем. Тогда они могли бы утешить и поддержать друг друга. Но Джесси подавила в себе этот порыв. Подобное признание было бы слишком рискованным. Напротив, ей необходимо как можно скорее уходить отсюда. Разве можно было предположить, что она встретится с возлюбленной Рона и та узнает ее?

Джесси взглянула на наручные часы.

– Прошу прощения, но мне пора идти, – обронила она, поднимаясь со скамьи.

– Благодарю вас за то, что вы не сочли меня умалишенной. Не принимайте мои слова близко к сердцу. Вообще-то сейчас я вижу, что вы не слишком похожи на ту, за кого я вас приняла. У нее были на снимке короткие волосы, а у вас… – Собеседница Джесси улыбнулась. – У вас они длинные и очень красивые. Не знаю, почему мне показалось… Может, выражение лица… Или очертания губ… У вас похожая улыбка.

Джесси охватила паника. Бежать! Бежать как можно скорее!

– Боюсь, я не могу больше задерживаться, – взялась она за сумку.

– Возможно, мы еще увидимся, – произнесла бывшая возлюбленная Рона в спину перешагивавшей через ее рассыпанные пакеты Джесси.

Надеюсь, что нет, нахмурилась та, уходя без оглядки.

4

Все еще пребывая во взбудораженном состоянии, Джесси шла через базар к тому месту, где оставила арендованный по приезде сюда седан. В голове ее теснились тревожные мысли, поэтому она почти не смотрела, куда идет, и время от времени натыкалась на людей. Внезапно у самых ее ног раздался пронзительный визг. Едва не подпрыгнув от неожиданности, Джесси взглянула вниз и увидела щенка, которому только что наступила на лапу. Поводок, тянувшийся от его ошейника, был привязан к металлическому парапету.

И тут Джесси совершила сразу две ошибки.

Во-первых, она остановилась и наклонилась, чтобы погладить продолжавшего скулить щенка. Он был пушистый и напоминал пестрый мячик. Во-вторых, вступила в разговор с его владельцем.

– Интересуетесь? – мгновенно приблизился к ней высокий худощавый человек, который до тех пор стоял, прислонившись к стволу акации. – Много я за него не возьму.

Только сейчас Джесси заметила дощатую табличку с надписью, сделанной химическим карандашом: «Продается щенок сенбернара, кобель двух месяцев. Без документов».

Таких печальных глаз, как у этого щенка, Джесси еще не встречала.

Ей бы покачать головой и продолжить путь, но она спросила:

– Вам не жаль расставаться с ним?

Владелец собаки усмехнулся.

– Он у меня не один, мадам. И мне их всех не прокормить. Если в ближайшем времени я их не продам, придется решить эту проблему более радикальным способом.

Он сделал такой жест, будто затягивал у кого-то на горле петлю.

Сидя на земле, щенок наклонил голову на бок и снова тихонько заскулил. Взгляд его был устремлен на Джесси, словно в поисках защиты. А ведь Бен предлагал приобрести для Денни щенка, мелькнула у нее мысль. Вот сейчас и предоставляется хорошая возможность. И все же Джесси сомневалась, имеет ли она право привести на виллу щенка, не заручившись окончательным позволением полковника.

Несколько минут она пребывала в сомнении, а потом сказала:

– Покупаю!

В самом крайнем случае, решила Джесси, отвезу щенка к своим родителям. А пока у нее появился хороший повод вернуться на виллу сегодня вечером.

Всю дорогу домой Джесси обдумывала предстоящий разговор с Треверсом по поводу неожиданного приобретения. Начать она решила со слов: «Я спасла щенку жизнь, Бен!»

Однако, въехав во двор виллы, Джесси обнаружила там белую «тойоту» Эммы, в то время как «мерседес» Треверса отсутствовал. Из этого могло следовать, что они оставили Мейбл с Денни, а сами отправились куда-нибудь ужинать. Это вполне устраивало Джесси, поскольку у нее появлялось дополнительное время, чтобы придумать убедительный аргумент в пользу появления в доме нового жильца.

Джесси поспешила в кухню, радуясь тому, как складываются обстоятельства.

– Бен отправился куда-то с Денни и мисс Слейтон, – сообщила ей Мейбл. – Что это у тебя?

– Вот, не удержалась и купила этого малыша, – вынула Джесси щенка из картонной коробки, внимательно следя за реакцией экономки.

– Да это же собака! – воскликнула Мейбл. – К тому же щенок еще очень мал. Поскорее отнеси его во двор на травку, пока он не сделал лужицу на моем чистом полу. А я тем временем соберу ему чего-нибудь поесть.

– Как вы думаете, полковник разрешит его оставить? – спросила Джесси спустя некоторое время, когда они с экономкой стояли, наблюдая, как песик опустошает миску с размоченными в молоке кукурузными хлопьями.

– То есть как это? – обеспокоенно взглянула на нее Мейбл. – Разве он ничего не знает?

Джесси удрученно кивнула.

– Я купила щенка без разрешения Треверса.

– Господи! И как это тебя угораздило?

– У меня не хватило сил пройти мимо. Владелец щенка сказал, что вынужден будет прикончить его, если не найдется покупатель. Он не желал зря кормить собаку.

– И ты поверила! Он, должно быть, просто украл беднягу у кого-нибудь в расчете немного поживиться.

– Об этом я как-то не подумала, – призналась Джесси.

В эту минуту раздался шум подошедшего к дому автомобиля.

– Ну вот, сейчас у тебя начнутся неприятности! – всплеснула руками Мейбл, бросив взгляд на щенка, свернувшегося на траве клубочком и положившего мордочку на туфлю Джесси. – Полковник вернулся, и на твоем месте я постаралась бы преподнести ему этот сюрприз завтра. Боюсь, что вечер, проведенный с Денни и мисс Слейтон, порядком испортил ему настроение.

– Вы правы, – кивнула Джесси. Она вновь посадила щенка в коробку, которую затем вручила Мейбл. – Прошу вас, помогите мне! Пусть щенок побудет ночью на кухне.

– Ладно, – проворчала экономка. – И как же его называть?

Джесси на мгновение задумалась, глядя на щенка.

– Он такой упитанный и круглый как мячик. Пусть будет Фэтти!

– Фэтти так Фэтти. Поставлю коробку под стол, и дай Бог, чтобы полковнику не понадобилось зайти сюда ночью! – буркнула Мейбл на ходу, направляясь к дому.

Треверс отвел Денни в ванную, после чего раздел и выкупал, что было совершенно необходимо: мальчик с ног до головы измазался кетчупом, мороженым, соком, лимонадом и другими прохладительными напитками.

К тому времени, когда Денни снова был чист, полковник сам нуждался в душе. Кроме того, ему хотелось смыть с себя воспоминания о неудачном дне.

Денни так и не смирился до конца с уходом няньки, и это укололо самолюбие Треверса. Он решил прокатиться куда-нибудь с мальчиком, но тут неожиданно прибыла Эмма. Пришлось пригласить ее с собой, хотя ничего хорошего это не предвещало.

Так и вышло.

– Ребенок испорчен! – заявила она, когда через двадцать минут после отбытия из дому Денни потребовал купить ему какой-нибудь прохладительный напиток. – И виновата в этом его няня.

– Насколько я помню, ты сама ратовала за то, чтобы я ее нанял, – заметил Бен.

Эмма отодвинулась на безопасное расстояние от Денни, который пытался попасть в нее лимонадом из соломинки для коктейлей.

– Да, но тогда я еще не знала, что она так рьяно примется исполнять свои обязанности.

– А мне кажется, что она работает очень хорошо. Во всяком случае, Денни начал понемногу привыкать к переменам в своей жизни.

Эмма бросила на него внимательный взгляд.

– Золотце, – вкрадчиво произнесла она, – я ни в чем тебя не виню и понимаю, что ты выполнил все от тебя зависящее, только бы мальчику было лучше. За это я тебя и люблю.

«Люблю…» Слово словно повисло в воздухе, наполняя его напряженностью ожидания. Треверс понимал, что именно Эмма желает услышать в ответ, но не чувствовал в себе сил произнести это.

Вместо того чтобы признаться в любви, Бен промокнул бумажной салфеткой лимонад на сиденье и предложил заехать в парк аттракционов. Эмма холодно кивнула и отвернулась к окошку. Вся ее фигура выражала разочарование.

В парке они прекрасно провели время, по крайней мере, с точки зрения Денни. Он прокатился на карусели, на детских горках, после чего они с Треверсом посетили автомобильный аттракцион, где Денни с азартным визгом крутил баранку, стараясь столкнуться с другими машинами. Эмма молча ожидала их в сторонке, прохаживаясь взад-вперед в туфлях на высоких каблуках. Заговорила она лишь тогда, когда Денни пожелал покататься на вертящихся лодочках.

– Не глупи, Бенни. У мальчика закружится голова и его начнет тошнить.

Но Треверс ничего не хотел слышать. Он был искренне рад, что Денни веселится.

– С ним все будет в порядке, – заверил он. – Кстати, не желаешь присоединиться к нам?

– Чтобы его вывернуло прямо мне на платье? Нет, благодарю! – фыркнула Эмма, высокомерно вскидывая голову.

К счастью, все обошлось, и Денни получил массу удовольствия. Он смеялся от восторга, доверчиво прижимаясь к дяде Бену.

Когда они наконец покинули парк аттракционов, солнце уже начало клониться к закату. По дороге домой Денни принялся жаловаться на то, что он голоден, что ему жарко и хочется пить. Пришлось остановиться у закусочной на побережье.

Треверс и Денни сделали заказ по полной программе – гамбургеры, жареный картофель и шоколадно-молочные коктейли. Эмма же ограничилась салатом. Тогда Бен впервые обратил внимание на то, что она как-то непривычно спокойна.

– Эй! Ты хорошо себя чувствуешь? – с улыбкой поинтересовался он.

Эмма вздохнула с мученическим видом.

– Сейчас уже лучше. По крайней мере, ты вспомнил о моем существовании.

Треверс поначалу не понял, о чем она.

– Я и не забывал, – пожал он плечами.

– Однако это не имеет для тебя большого значения, правда, Бенни? Или тебе безразлично, кто находится с тобой рядом… Сгодится любая женщина! Няня Джесс, например. Хотя прежде ты уделял мне немного больше внимания. Наверное, я была для тебя удобна. Как только в тебе вспыхивало желание, ты знал, куда идти – в постельку к Эмми. Правда, справедливости ради нужно признать, что последние несколько недель я провожу ночи в одиночестве!

– Сейчас не время говорить об этом, – сухо заметил Бен, бросив взгляд на Денни. – Вспомни о том, что рядом находятся маленькие ушки.

Эмма отложила вилку.

– Вот именно! Об этом я и пытаюсь сказать. С тех пор, как в твоем доме появился этот мальчик, ты для меня не находишь времени!

Слова «этот мальчик» прозвучали с такой интонацией, с какой обычно произносятся ругательства. Это не могло понравиться Треверсу, но еще больше ему не нравились задрожавшие на глазах Эммы слезы.

– Только не нужно плакать, – взмолился он. – Если я действительно в чем-то виноват перед тобой, Эмми, прости меня! Пойми, сейчас я уже не тот беззаботный холостяк, которым был, когда мы встретились. На мои плечи легла ответственность.

– Я понимаю.

– Если тебе будет приятнее встречаться с другим человеком, то я…

– Нет, Бенни, этого я не хочу!

– Ну и хорошо, – кивнул Треверс, одновременно следя за Денни, который решил, что будет гораздо лучше, если он сунет в стакан с молочным коктейлем все французские слойки сразу. – Только имей в виду, что я все равно не смогу повернуться к Денни спиной.

– Золотце, я этого и не жду. Ты мне нравишься в роли отца. А Ден очаровательный ребенок. Относительно же того, что я сказала… насчет Джесси…

Но Треверс не хотел обсуждать эту тему.

– Забудь, – коротко сказал он.

– Хорошо. Однако, золотце, мальчик все же нуждается в твердой руке, а Джесс слишком снисходительна…

В этот момент к столику подошла официантка, чтобы унести пустые тарелки.

– Принести тебе мороженого на десерт? – улыбнулась она Денни.

– Да! – радостно откликнулся тот и даже добавил без напоминания: – Пожалуйста…

Треверс кивнул вопросительно взглянувшей на него официантке, после чего искоса посмотрел на Эмму. У той появилось на лице недовольное выражение.

– Я не так уж часто вывожу Денни на прогулку, – заметил он, словно оправдываясь.

Эмма натянуто улыбнулась.

– Поступай, как знаешь, Бенни.

– Нужно же чем-то занять мальчугана, пока мы будем пить кофе, – продолжил Треверс, откидываясь на спинку сиденья. – Кстати, если сохранится хорошая погода, в ближайший уикэнд мы можем куда-нибудь съездить. У тебя есть какие-нибудь идеи?

Эмма неожиданно переменилась в лице.

– Только не говори мне, что ты забыл! – возмущенно воскликнула она.

– О чем? – нахмурился Бен.

– О своем дне рождения, золотце! Мы договорились устроить прием, И я уже пригласила гостей.

– Ах да! – обескураженно улыбнулся Треверс. – А что, разве это так важно? Я не привык устраивать праздники. Кроме того, это не совсем уместно, принимая во внимание, что совсем недавно мои родственники…

Он замолчал, настороженно взглянув на Денни.

– Однако жизнь продолжается, золотце, – улыбнулась Эмма. – К тому же ты поставишь меня в неловкое положение – не могу же сказать гостям, чтобы они не приходили!

– Но мне придется уделять внимание Дену и…

– Брось, дорогой! У тебя есть Джесс и Мейбл. Неужели двух женщин недостаточно, чтобы присмотреть за маленьким и приятным во всех отношениях ребенком?

Эмма продолжала что-то говорить, а ребенок, о котором шла речь, задумал тем временем небольшую диверсию. Сосредоточенно подхватив ложечкой шарик клубничного мороженого, он прицелился и ловко метнул этот своеобразный снаряд на светлое платье приятельницы дяди Бена.

Неудивительно, что Треверс счел этот инцидент самым скандальным событием дня. По его мнению, хуже уже ничего быть не могло.

К сожалению, он ошибся. На полпути к дому ему пришлось остановить «мерседес» и вывести Денни, которого стошнило на обочине. Эмма ничего не сказала по этому поводу. Зато она хорошо продемонстрировала Бену, что молчание иной раз может быть красноречивее любых слов.

Когда они в конце концов прибыли на виллу, Треверс предложил Эмме зайти на чашку кофе.

– Благодарю! – поспешно ответила та. – Меня раздражают дети со слабым желудком.

После этого Эмма пересела в «тойоту» и умчалась быстрее ветра.

Тряхнув головой, словно желая отогнать неприятные воспоминания, Бен подошел к окну своей спальни и посмотрел вниз. Во тьме теплой ночи призывно поблескивал под лунным светом бассейн.

Пойти, что ли, поплавать, подумал Треверс. Может, настроение улучшится! И захватить с собой бутылочку виски. Пара глотков живительной влаги – и удручающая реальность покажется гораздо приятнее.

Через пять минут Бен уже стоял на трамплине. Набрав полную грудь воздуха, он ножом вошел в неподвижную теплую воду и, вынырнув, принялся плавать от одного края бассейна к другому. Когда по телу разлилась приятная усталость, Треверс лег на воде на спину и устремил взгляд в звездное небо. Ему показалось, что он чудом вернулся в недавнее прошлое. Его сестра и племянник были живы, а сам он продолжал служить в военной авиации. Бен припомнил ночные вылеты, когда он мчался на истребителе под таким же усеянным звездами небом, испытывая ни с чем не сравнимый восторг…

Блаженство полковника нарушил собачий вой. В соседнем доме с подвываниями скулил пес.

Стоп, но ведь ближайшее жилье находится почти в полумиле отсюда! А звуки раздаются совсем близко. Можно сказать, рядом…

Джесси подождала, пока Треверс уложит ее сына в кроватку и дом погрузится в тишину. Только после этого она зажгла у себя свет и приготовила постель. Ей хотелось лечь спать пораньше.

Но сначала она долго нежилась в теплой ванне. Выйдя из нее и уже вытираясь пушистым махровым полотенцем, Джесси услыхала какие-то звуки. Первой ее мыслью было то, что это плачет во сне Денни. Набросив халат, она поспешила в детскую, но оказалось, что сынишка сладко спит в обнимку со своим ушастым тряпичным приятелем.

Джесси вышла в коридор, чтобы вернуться к себе, но тут странные звуки раздались снова. В них чувствовалась глубокая безысходная тоска, а закончились они негромким лаем.

Мгновенно похолодев, Джесси бросилась к лестнице, ожидая увидеть на ней щенка. Но там было пусто. Тогда она поспешила в кухню, каждую секунду ожидая, что за ее спиной отворится дверь спальни Треверса на втором этаже и он грозно потребует объяснений.

Войдя в кухню, Джесси увидела в лунном свете, что коробка, в которой устроили на ночь щенка, лежит на боку, а из нее выглядывает старое полотенце, пожертвованное Мейбл в качестве подстилки. Самого щенка поблизости не было.

А вдруг он уже успел перебраться в гостиную и сейчас грызет молодыми острыми зубами дорогую хозяйскую мебель красного дерева? Или осваивает в столовой толстый персидский ковер?

– Фэтти! – шепотом позвала Джесси, тревожно оглядываясь по сторонам. – Фэт! Выходи, дурашка! Иначе господин полковник посадит меня на гауптвахту…

– Мне незачем это делать, Джесс, – раздался из дальнего, самого темного конца кухни голос Треверса. – Я могу применить к тебе другое наказание.

Вздрогнув всем телом, Джесси порывисто обернулась. Полковник шагнул ей навстречу. В льющихся из окна потоках лунного света она заметила капли воды, блестевшие на его обнаженной коже. Кроме обернутого вокруг бедер полотенца на Треверсе ничего не было. Джесси поняла, что он плавал в бассейне. Однако эта мысль мелькнула в ее голове и исчезла, потому что все ее внимание – и уже не в первый раз! – было приковано к стройной фигуре полковника.

– А, Фэтти! – воскликнула она, спохватившись, что пауза слишком затянулась. – Вот ты где!

Джесси потянулась вперед, чтобы взять щенка из рук Треверса, но тот отстранил ее.

– Фэтти? – переспросил он. – Это еще кто?

– Наш пес.

– Но у нас нет никакого пса, – возразил Бен.

– Уже есть! – храбро заявила Джесси. – Я купила его сегодня вечером на базаре. Это сенбернар.

– Хорошее имечко у этого сенбернара! – хмыкнул Треверс. – А тебе известно, что когда щеночек вырастет, он станет размером с теленка?

– Ну, вообще-то…

– То-то! И ты привела его в дом, не спросив моего разрешения.

– У меня не было иного выхода.

– Правда? Наверное, ты спасла его от неминуемой гибели, – саркастически предположил Бен.

– Так и было, – кивнула Джесси, слегка успокоившись. Она заметила, что Треверс почесывает щенка за ушком. – Человек, продававший Фэтти, грозился убить его, если не найдется покупателя. Кроме того, ты сам говорил, что, возможно, нужно приобрести для Денни собаку.

– И как это меня угораздило сказать при тебе подобную глупость! – сокрушенно вздохнул Бен. – А ты и рада стараться.

– Да, – потупилась Джесси. – Можно, Фэтти останется?

Треверс снова вздохнул и поправил свободной рукой полотенце, потуже затолкав внутрь один его край. Этот жест заставил Джесси задуматься: есть ли под полотенцем плавки?

– Я только собрался устроиться у бассейна с бокалом виски, – продолжил Бен, – в надежде немного расслабиться после того, что мне довелось сегодня вынести…

– Ден доставил тебе хлопоты? – быстро спросила Джесси.

– Это мягко сказано. Вернее, он не делал ничего особенного, но в целом… Короче говоря, мне сейчас только собачьего воя и недоставало. Так что Ты выбрала неудачное время для того, чтобы взывать к моему добросердечию.

По-моему, оно у тебя напрочь отсутствует, мельком подумала Джесси, наблюдая, как Фэтти уютнее устраивается на руках у Треверса. Разве можно остаться равнодушным к такому трогательному комочку?

– Если моя просьба невыполнима, то нельзя ли, по крайней мере, оставить щенка здесь, пока я что-нибудь не придумаю?

– Я ничего такого не говорю. Просто здесь не место и не время решать подобные вопросы. – Треверс многозначительно взглянул на лужицу воды у своих ног, успевшую натечь с него. – Я испачкаю чистые полы Мейбл. Если ты хочешь немедленно обсудить возникшую проблему, то нам лучше спуститься к бассейну и достичь компромисса.

– О каком компромиссе ты говоришь? – осторожно поинтересовалась Джесси.

– Ты составишь мне компанию у бассейна, где мы выпьем по глотку виски, а я подумаю, что можно предпринять в отношении щенка. Уверен, что тихая спокойная беседа с тобой сделает меня более покладистым.

Предложение Треверса напоминало скорее шантаж, чем компромисс, но Джесси не сочла возможным завязывать спор. Она лишь кротко заметила:

– Не кажется ли тебе, что уже слишком поздний час для подобного времяпровождения?

– Сейчас всего десять часов, – возразил Бен. – Не упрямься, Джесс. Разве ты не заинтересована в том, чтобы я поскорее нашел приемлемое решение насчет твоего питомца, которого ты привезла в мой дом без разрешения? Не понимаю, что особенного в моем предложении?

Зато Джесси очень хорошо понимала. Виски, лунная ночь и Бен составляли такое же опасное сочетание, как огонь и бензин.

– Я не упрямлюсь, – потупилась она.

– Вот и ладно. Потому что мне уже начало казаться, что ты побаиваешься остаться со мной наедине.

Еще бы! Джесси едва удержала готовое сорваться с уст восклицание, но затем справилась с собой и произнесла нечто совершенно противоположное тому, что ей хотелось сказать:

– Глупости!

– Значит, ты присоединишься ко мне?

– Если ты так хочешь… – пожала плечами Джесси.

– Хочу, – усмехнулся Треверс. – Ступай надень купальник и поскорее возвращайся.

Хоть бы «пожалуйста» сказал!… Разговаривает со мной, как с новобранцем, возмущенно подумала Джесси. Жаль, что судьба Фэтти зависит от решения полковника! В противном случае можно было бы кое-что заметить по поводу его манеры выражаться.

– Хорошо. Только… Как быть с Фэтти?

– Я возьму его с собой к бассейну, иначе он перебудит воем всю округу. Не говоря уже о Денни и Мейбл. Ну, иди!

Неизвестно, что побудило Джесси выбрать купальник, который больше соответствовал ее прежнему образу жизни, а не нынешнему существованию в облике скромной няньки. Этот купальный костюм состоял, в основном, из одних тесемочек и почти ничего не скрывал. Странный выбор для женщины, которая минуту назад опасалась начать игру с огнем. Возможно, Джесси требовалось доказать самой себе, что она не потеряла привычной привлекательности?

Как бы то ни было, когда она сбросила у бассейна халатик, чтобы устроиться в плетеном кресле за небольшим столом, от ее внимания не укрылся заинтересованный взгляд Треверса.

– Это что-то новенькое, – заметил полковник, имея в виду купальник.

– Нет. Он у меня уже давно.

Бен снова бегло оглядел ее красивые плечи, узкую талию и стройные ножки, не задерживаясь на более выпуклых или слишком интимных частях тела.

– Прежде ты его никогда не надевала, – медленно произнес он.

Его голос показался Джесси странным, и она почему-то смутилась. Чтобы скрыть свои чувства, ей пришлось наклониться и взять Фэтти к себе на колени. Пушистый щенок кое-как прикрыл ее излишнюю наготу.

– Не было такой необходимости.

– Вот как? Следовательно, сейчас она появилась?

– Да нет… Просто не хочется постоянно надевать одно и то же, – с непринужденной улыбкой пояснила Джесси.

– Странно… Прежде ты казалась мне более…

– Невзрачной? – подсказала она.

– Нет. Более консервативной в своих вкусах.

– Извини, если я тебя разочаровала.

– Я бы этого не сказал. Скорее, удивила. – Треверс протянул Джесси небольшой бокал с виски. – Я считал, что ты предпочитаешь более скромные купальники.

Джесси еще крепче прижала к себе щенка.

– Разве я не имею права на маленькую прихоть?

Бен посмотрел ей прямо в глаза.

– Имеешь. – Он потянулся вперед и забрал у нее Фэтти. – Давай уложим щенка в кресле, пока ты не задушила беднягу окончательно. А сами отправимся плавать в бассейне.

Прежде Джесси уже плавала с Беном. Вернее, она находилась рядом, пока он учил плавать Денни. Почему же сейчас у нее так быстро забилось сердце? Не потому ли, что ей предстояло нечто иное – плавать среди ночи с Треверсом в залитом лунным светом бассейне?

Сегодня они оказались наедине, и между ними не осталось ни притворства, ни глупых условностей.

– Идем! – позвал Бен, и Джесси невольно заслушалась низкими чарующими звуками его голоса.

Однако совместное плавание все еще казалось ей таким опасным, будто теплые воды бассейна были населены кровожадными акулами. Впрочем, несмотря на это, она послушалась Треверса и направилась вслед за ним к мелкому краю бассейна. Когда они спустились вниз, Бен попятился в глубину, потянув Джесси за собой.

Через минуту он остановился, но не отпустил ее, а притянул еще ближе к себе. Их ноги соприкоснулись, и Джесси показалось, будто воображаемые акулы образовали вокруг них кольцо.

– Вот видишь? – хрипло шепнул Треверс. – Это не такая уж плохая идея, правда?

Да, только слишком опасная, пронеслось в голове Джесси. Но очень приятная, возразил тонкий голосок из подсознания.

Тут Бен обнял ее, не оставляя ни малейшего сомнения в том, что собирается прильнуть к ее губам. А Джесси уже как бы наперед знала, что позволит ему сделать это.

5

С тех самых пор, как произошел их первый волшебный поцелуй в коридоре второго этажа, Джесси не переставала мечтать о повторении волшебства. Но то, что началось сейчас, превзошло все ожидания. Треверс легко коснулся губами ее рта, и этого было достаточно, чтобы Джесси подхватили потоки чувственного наслаждения. Между нею и Беном как будто возникли невидимые связующие нити, которые с каждым мгновением становились все крепче.

Он медленно провел рукой по спине Джесси, остановившись на тугих ягодицах. Прикосновение его губ становилось все настойчивее, словно он испытывал ее, старался ощутить ее вкус. Последним, что увидела Джесси, прежде чем закрыть глаза и полностью отдаться поцелую, было бездонное ночное небо с мириадами звезд и яркая таинственная луна, как бы наблюдающая за парой в бассейне. А затем веки Джесси сомкнулись, и для нее перестало существовать все окружающее, кроме ароматов ночных цветов и пронзительных ощущений, которые не поддавались описанию.

Она понимала, что должна сейчас же прекратить это безумие. Ей следовало в первую очередь помнить о Денни и о своем обмане. А также об опасности, таящейся в близости с Треверсом, и расслабляющем воздействии лунного света. Джесси обладала достаточным опытом, чтобы предвидеть все негативные последствия, которые непременно осложнят ее жизнь, стоит ей только один-единственный раз поддаться собственной слабости.

Однако вся беда заключалась в том, что сейчас Джесси потеряла всякую бдительность, словно переродившись во время поцелуя в иную, совершенно безответственную личность. Ее снедала страсть, которая заставляла забыть обо всем и требовала лишь одного – насыщения.

Поэтому когда Джесси почувствовала, что Бен отыскал бретельки купальника и потянул их вниз, она не нашла ничего лучше, как помочь ему. В результате через мгновение ее обнаженная грудь оказалась прижатой к мускулистому торсу Треверса.

Бен опустил взгляд на упругие выпуклости, а потом наклонился и стал покрывать их частыми поцелуями. Через мгновение он сжал губами сосок. Ощущение, испытанное Джесси в это мгновение, было таким сильным, что ей показалось, будто ее от макушки до пят пронзило молнией. Небесный огонь словно опалил ее сладко замершее сердце. Вскипевшая кровь нежным пламенем разлилась по венам…

Джесси открыла рот, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха, но вместо этого из ее груди вырвался стон наслаждения.

– Джесс… – шепнул Треверс, поднимая голову и вглядываясь в ее лицо. – Джесс? – повторил он вопросительно.

Она знала, о чем он спрашивает, и, откинув назад голову, выгнув изящную шею, дала ему понять, что согласна на все, что сжигает за собой мосты. К этому времени оба уже переступили ту грань, которая могла удержать их от дальнейших действий, о которых в будущем они, возможно, станут жалеть.

Не размыкая объятий, Джесси обвила ногами талию Бена. С его губ сорвался хриплый стон, и он подхватил ее и еще крепче прижал к себе. В ту же секунду она ощутила твердое прикосновение его напрягшейся плоти.

Тогда Джесси вновь опустила ноги, нащупав дно, и быстро избавилась от купальника, к которому вскоре присоединились под водой сброшенные Треверсом плавки.

После этого она, дрожа от бушующей в ней страсти, обняла Бена руками и ногами и прильнула к его губам. Он с готовностью ответил на поцелуй, а еще через минуту медленно вошел меж разведенных бедер Джесси. Наслаждение, охватившее обоих, было столь велико, что они одновременно вскрикнули.

– Бен… – выдохнула Джесси, открывая глаза и словно моля, чтобы он отделился от нее и отпустил.

Но нет! Треверс покачал головой и накрыл губы Джесси новым поцелуем. И в этом чувствовалась вся его неприкрытая страсть и прямолинейная мужская сила.

На один короткий миг в душе Джесси возникло острое желание признаться ему в любви и связать себя с Беном навеки, но вместо этого она оторвалась от его губ и прошептала:

– Отнеси меня к краю бассейна…

А когда Треверс выполнил ее просьбу, медленно передвигаясь в воде, она откинулась назад, облокотившись о прохладный кафель, которым была выложена кромка бассейна, и позволила произойти тому, что неминуемо должно было случиться.

Тяжело и прерывисто дыша, Бен начал двигаться внутри нее. Сначала медленно, словно ему хотелось растянуть минуты сладкой неги до бесконечности, а потом все ускоряя ритм, все крепче сжимая ягодицы Джесси. Он придвигал ее к себе и вновь отстранял, словно нанизывая на свою разбухшую плоть. Джесси опиралась на локти и вскрикивала каждый раз, когда Бен проникал в нее. Непереносимое удовольствие исказило ее голос, и он звучал непривычно низко и хрипло.

Через некоторое время она подняла ноги и устроила их на плечах Треверса. Совершенно потрясенный ее действиями, Бен ощутил новый прилив желания, его движения участились, потеряли плавность и приобрели дополнительную силу. Все тело Джесси сотрясалось от мощных толчков, напряжение внутри нее нарастало. В какой-то момент оно достигло пика, и она будто провалилась куда-то, перестав осознавать, где находится и кем является. Единственным, что осталось доступным пониманию, было ощущение судорожных сокращений внутри нижней части тела, доставлявших ей пронзительное наслаждение.

Едва отзвучал ее долгий, наполненный чувственными интонациями крик, как тут же сдавленно вскрикнул Треверс. Несколько мгновений он стоял, замерев от блаженства и запрокинув голову, безучастный ко всему окружающему. В этот момент, казалось, утихли все звуки в мире. Не доносилось ни плеска волн, ни шелеста листвы, ни писка встревоженной пичуги, и даже легкое дуновение океанского бриза совершенно прекратилось.

Джесси опустила ноги и встала на дно. Только после этого она осмелилась посмотреть на Бена. Он продолжал стоять с закрытыми глазами, и Джесси вглядывалась в него, пока не почувствовала, что, несмотря на высокую даже ночью температуру воздуха, ее начинает бить дрожь. Очевидно, это была нервная реакция. Власть телесного вожделения кончилась, уступив место осознанию существующей реальности. Джесси вспомнила, что Треверс до сих пор ничего не знает о ее лжи. Ему даже в голову не приходит, кого он обнимал только что.

Все-таки не стоило им заниматься любовью! Любовь подразумевает наличие между двумя людьми взаимного доверия. Она требует честности и уважительных отношений. А Джесси отбросила эти соображения в сторону только потому, что в ней вспыхнули плотские желания.

Похоже, Бен в эту минуту думал о чем-то подобном. Открыв наконец глаза, он взглянул на Джесси, а вернее сквозь нее, и ей невольно подумалось о том, что за всю жизнь она не встречала такого пустого и безжизненного взгляда.

Через минуту Треверс медленно провел рукой по лицу, словно желая стереть память о случившемся, и процедил сквозь зубы:

– Проклятье!

Сердце Джесси будто сжала чья-то безжалостная рука, горло свело от подступающих рыданий. Она молча обогнула Бена, сильно оттолкнулась ногами от дна и нырнула вглубь. Проплыв под водой достаточно большое расстояние, Джесси вынырнула у противоположного края бассейна, после чего поднялась по металлической лесенке, схватила свисавшее со спинки ближайшего плетеного кресла полотенце, обернулась им и направилась к аллее, ведущей к дому. Она не оборачивалась и не знала, что делает Треверс. Сегодня ей больше не хотелось видеться с ним. Джесси опасалась того, что могла прочесть в его глазах.

Утром грустные мысли Джесси были развеяны встречей ее сынишки со щенком. Едва завидев Фэтти, мальчик просиял от радости. Огласив кухню восторженным визгом, он опустился на колени с очевидным намерением поползти под стол, где щенок грыз старую туфлю Мейбл. Джесси не стала препятствовать сыну.

Щенок тоже заметил Денни. Оставив свою забаву, он бросился мальчику навстречу. Мейбл, наблюдавшая за тем, как происходит знакомство двух малышей, покачала головой.

– Глядя на эту парочку, можно подумать, что они являются молочными братьями. Денни давно уже не выглядел таким счастливым. А щенок как будто улыбается!

Они еще долго любовались забавной сценой, не замечая, что за спиной отворилась дверь.

– Джесс! – прозвучал голос Треверса.

Обе женщины обернулись. Джесси затрепетала от волнения, изо всех сил стараясь не выдать себя. Сегодня Бен показался ей по-военному подтянутым, как, впрочем, и подобало полковнику. Он ничем не напоминал того человека, с которым она занималась вчера любовью.

– Джесс, мне необходимо поговорить с тобой. Я прошу пройти в библиотеку.

– Но мы еще не завтракали, – тихо возразила Джесси.

– Немудрено, – заметил Треверс, приближаясь к Денни и Фэтти. Потом он наклонился и поднял щенка. Тот, словно сообразив, что его судьба снова повисла на волоске, принялся с не меньшим азартом приветствовать хозяина виллы. – Если я не унесу отсюда щенка, то вам не удастся позавтракать до самого обеда. Покорми Дена, Джесс, и приходи ко мне в библиотеку.

Спустя некоторое время, оставив Денни с Мейбл, Джесси направилась к Треверсу. Однако в библиотеке его не оказалось. Заметив, что застекленная дверь, ведущая во внутренний двор, распахнута, Джесси выглянула наружу.

Бен стоял, засунув руки в карманы брюк, и наблюдал за играющим в траве Фэтти. Подождав несколько минут, Джесси кашлянула. Треверс вздрогнул и обернулся.

– Я не слышал, как ты подошла, – сухо заметил он.

– О чем ты хотел поговорить со мной? – сдержанно поинтересовалась Джесси.

– О щенке. Я принял решение, – заявил он и замолчал, снова устремив взгляд на Фэтти. У Джесси появилось ощущение, что сейчас она услышит что-то неприятное. Наступила напряженная пауза, затем Треверс продолжил: – Твой питомец может остаться.

Джесси облегченно вздохнула.

– Спасибо. Ты не представляешь себе, как обрадуется Ден!

– Надеюсь, – кивнул Треверс. – Что касается вчерашнего вечера…

– Не стоит об этом, Бен, – быстро произнесла Джесси.

– Ошибаешься, – возразил тот. – И не отворачивайся от меня! Мы должны поговорить о том, что произошло вчера. Мне этот разговор тоже не доставляет удовольствия. В моей жизни и прежде случались ошибки, но такую большую я совершил впервые.

Он шагнул к Джесси и взял за подбородок, подняв ее лицо так, что ей не оставалось ничего иного, как посмотреть ему в глаза. Треверс был человеком чести, и Джесси было больно видеть, что он сожалеет о том, что для нее самой являлось незабываемым событием.

– Это больше не повторится, – пообещал Бен.

Джесси печально улыбнулась. То же самое он говорил после первого поцелуя.

– Надеюсь… – Он замялся, словно не зная, как удачнее подобрать выражение. – Надеюсь, это не заставит тебя бросить работу?

«Это». Не «занятие любовью», и даже не «хороший секс» – «это» и всё!

– Нет, я не собираюсь отказываться от места, – ответила Джесси.

– Очень хорошо. Дену пришлось бы трудно без тебя.

– Я тоже скучала бы по нему, потому что успела полюбить.

Не говоря уже об опекуне малыша, добавила Джесси про себя, к которому я тоже небезразлична.

– Значит, нам остается лишь…

Бен развел руками, словно не зная, что еще сказать.

– Забыть о случившемся, – подсказала Джесси, горько усмехнувшись.

У нее не хватило сил скрыть свою душевную боль. Хотя чего еще можно было ожидать? Предложения вступить в брак?

– Сомневаюсь, что мне удастся выбросить это из памяти, – признался Треверс.

Джесси лишь вздохнула, ничего не сказав в ответ.

В течение нескольких следующих дней они виделись мало. Бен явно избегал Джесси. Зато Эмма Слейтон наведывалась довольно часто. Она шныряла по дому с блокнотом и карандашом в руках, что-то беспрестанно записывая. Очень скоро она обнаружила Фэтти и не преминула высказать свое мнение по поводу присутствия на вилле щенка.

– Что он здесь делает? – спросила Эмма, явившись без приглашения на кухню.

Джесси, помогавшая Мейбл готовить ужин, промолчала, а экономка откликнулась.

– Если вы имеете в виду щенка, то он живет здесь.

– Внутри дома? Не могу поверить, что полковнику известно об этом!

– Ему известно, – коротко бросила Мейбл.

– Но ведь у меня аллергия на собачью шерсть! – возмущенно сообщила Эмма, прижимая к носу кружевной платочек и отталкивая ногой восторженно приветствовавшего ее Фэтти, которому было невдомек, что не все загораются к нему любовью с первого взгляда.

– Я ничего об этом не знаю, – пожала плечами экономка. – Да и не обязана знать. Щенок будет жить здесь.

– Это мы еще посмотрим! – сердито блеснула глазами Эмма. – В любом случае я не желаю, чтобы он путался под ногами в ближайший уик-энд.

– А что будет в ближайший уик-энд? – поинтересовалась Джесси, когда Эмма удалилась.

– Мисс Слейтон планирует устроить прием по поводу дня рождения Треверса, причем занимается этим с таким рвением, словно полковник уже стал ее супругом, – хмыкнула Мейбл. – Насколько я понимаю, она желает устроить своеобразную костюмированную репетицию перед тем, как окончательно воцариться здесь в роли хозяйки. Только должна сказать, что если она собирается командовать на кухне, то это ей не удастся. Пока не получу каких-либо особых указаний, я собираюсь выполнять приказы одного лишь Треверса.

Джесси живо представила себе, как во время приема Эмма будет расхаживать среди гостей с Беном, повиснув на его руке и поминутно называя его «золотцем». Потом Джесси подумала о сыне.

– Наверное, будет лучше, если я увезу Денни из дому на время приема, – вопросительно взглянула она на Мейбл. – Мисс Слейтон раздражают не только собаки, но и маленькие дети.

– Ты права, – согласилась экономка. – Будь ее воля, она надела бы ошейники на обоих – на Дена и Фэтти – и держала бы их на цепи в дальнем конце сада, чтобы не мозолили глаза.

Однако когда Джесси упомянула о своих планах в разговоре с Треверсом, тот сразу же возразил:

– Это никуда не годится. Я хочу, чтобы Ден был здесь.

– Но ему не доставит удовольствия находиться среди чужих людей, – попыталась воспротивиться Джесси.

– Ничего, он только покажется гостям, и в восемь вечера ты уже сможешь уложить его в постель. У меня сейчас столько дел, что я почти не имею возможности видеться с мальчиком. Потому-то и хочу, чтобы он появился на приеме, хотя бы на несколько минут.

– Хорошо. Тогда я приодену его и приведу около семи часов, а через полчаса вернусь за ним.

– Тебя я тоже хочу видеть на приеме, – заметил Треверс тоном, не терпящим возражений.

– По-моему, это ни к чему, – нахмурилась Джесси. – Прислуге не место среди приглашенных.

Бен вздохнул с таким видом, будто то, что он собирался сказать, давалось ему с трудом.

– Ты не прислуга, Джесс.

Так оно и было на самом деле, однако Треверс имел в виду совсем иное.

Джесси тоже вздохнула. Ей достаточно трудно было лгать одному Бену, изображая из себя няньку собственного сына, а тут еще гости!

– Вообще-то, я предпочла бы… – начала она, но Бен перебил ее.

– Отказа я не приму, так и знай! В конце концов, я оплачиваю твой полный рабочий день.

– А как быть с вечерами? – с вызовом спросила Джесси, забыв в эту минуту обо всем, кроме непреодолимого желания поддеть Треверса. – Или ты рассчитываешь на бесплатное развлечение?

Кровь отлила от лица полковника.

– Вот, значит, каково твое мнение обо мне! – хрипло воскликнул он. – Но если так, то я не понимаю, почему ты до сих пор не оставила этот дом.

Только тут Джесси осознала, что зашла слишком далеко. Пора было спасать положение.

– Я здесь, потому что Ден во мне нуждается, – с достоинством произнесла она. – И не собираюсь бросать его только потому, что мы с тобой…

– Вот именно, – вклинился Треверс. – Мальчик нуждается в тебе. Только ты одна способна создать у него ощущение покоя и защищенности. И никто лучше тебя не может утешить его, когда он нездоров или чем-то расстроен. Именно поэтому я и прошу тебя быть рядом с ним во время субботнего приема. А наши отношения…

– Между нами не существует никаких отношений, полковник, – вздернула голову Джесси. – Вернее, наши отношения носят чисто деловой характер. Вы сами намекнули на это пять минут назад.

Бен окинул ее долгим непонятным взглядом. Джесси посмотрела ему прямо в глаза. Иной защиты от Треверса, кроме взгляда, она не могла себе позволить. Стоит ей только разрешить себе вспомнить его нежность, его страстность… Нет, это невозможно! Она сразу разрыдается, и это обернется очередным унижением.

Все кончилось тем, что Бен пожал плечами и сказал:

– Ясно. Жаль, что ты видишь вещи в таком свете. Однако надеюсь, что мы сможем остаться друзьями.

Джесси подумала о том, что если бы они с Треверсом были друзьями с самого начала, ей не было бы нужды лгать. А позже их дружба могла перерасти в любовь. Обидно, что все сложилось иначе. Сейчас у Джесси уже не было пути назад. Он оказался отрезанным в тот момент, когда она выдала себя за другого человека.

Джесси осталось уповать лишь на то, что когда Бен узнает правду, он поймет мотивы ее поступка и простит ее. Возможно, только после этого они действительно смогут стать друзьями. А тот факт, что подобные отношения больше не будут удовлетворять Джесси, останется тайной.

В субботу, едва завершился завтрак, в доме началась суматоха. Запланированные Эммой процессы пришли в действие. К вилле начали прибывать фургоны флористов и представителей фирм, обслуживающих торжества. Вслед за ними явились электрики и музыканты.

Джесси с сыном и Фэтти укрылись на кухне у Мейбл.

– В мое время на день рождения приглашали самых близких друзей и обходились без излишней суеты, – заметила экономка. – Боюсь, что полковник вовсе не нуждается в том, что там затевается.

Позже стало известно, что, когда начались приготовления, Треверс предоставил Эмме полную свободу действий, а сам уехал в офис, сославшись на какие-то неотложные дела. С тех пор и до самого вечера его никто не видал.

А Эмма вовсю принялась руководить. Она внимательно проследила за тем, как гостиную украшали цветами, как вокруг бассейна расставляли столы, как среди кустов и деревьев протягивали провода с разноцветными лампочками. Потом Эмма побеседовала с пианистом, который должен был исполнять в гостиной попурри из мелодий в стиле «джаз-модерн», а также со струнным квартетом, призванным играть на террасе мелодии Вивальди. Кроме того, она проконсультировала целую армию официантов в белых кителях.

Когда основные приготовления были завершены, Эмма съездила домой и вернулась в элегантном голубом платье из китайского шелка и с бриллиантовыми капельками в ушах. В дополнение к этому от нее исходил запах дорогих французских духов.

Увидев Эмму из окна кухни, Мейбл тут же окинула критическим взором Джесси.

– Надеюсь, ты выйдешь к гостям не в этом наряде? – поинтересовалась она.

– А чем он плох?

– Он похож на униформу. Недостает лишь черных туфель на низком каблуке и белых чулок.

Несмотря на то, что за последнее время Джесси довольно сильно сблизилась с Мейбл и частенько болтала с ней на самые разные темы за чашечкой утреннего кофе, они никогда не затрагивали личные вопросы. Поэтому Джесси была слегка обескуражена замечанием экономки.

– Ну… если кому-то от этого станет лучше, то я могу раздобыть и туфли, и чулки, – пожала она плечами.

Мейбл склонила голову набок и пристально посмотрела на Джесси.

– Послушай, кого ты хочешь обмануть? – усмехнулась она.

Джесси похолодела. Неужели ее ложь всплыла на поверхность?

– Что вы имеете в виду?

– Конечно, мне уже за шестьдесят, – покачала головой экономка, – но я не могу не видеть того, что происходит под самым моим носом.

Джесси показалось, что сердце ее остановилось.

– Я все еще не понимаю, о чем идет речь, – произнесла она, едва шевеля пересохшими губами.

– Ты красивая женщина, Джесс. И слишком умна, чтобы не понимать этого. Полковник тоже не слепой. Я не раз замечала, какие взгляды он бросает на тебя. Да и ты поглядываешь в его сторону, когда думаешь, что он ничего не видит.

– Чушь!

– Более того, – невозмутимо продолжила Мейбл. – В тебе есть мягкость, женственность, чего очень недостает Эмме Слейтон. На мои взгляд, она излишне агрессивна. По-моему, ты более достойна стать женой Бена Треверса. Так почему бы тебе сегодня не надеть лучшее, что у тебя есть, и не показаться во всем блеске?

– Вы забываете, Мейбл, что я всего лишь няня, – возразила Джесси.

– Вот уж это действительно чушь! Люди моего поколения еще как-то могли считаться с такими условностями, но молодежь смотрит на подобные вещи совершенно иначе. Оставь Дена со мной и пойди приоденься поинтереснее. Сегодня ты должна утереть нос этой вертихвостке Эмме!

– Нет, не могу. Полковнику не понравится, что я словно нарочно стараюсь обратить внимание собравшихся на свою персону.

– Еще больше ему не понравится, если гости подумают, будто он платит тебе столь мизерное жалованье, что его хватает лишь на полотняные юбки и простенькие блузки, в которых ты ходишь.

– Но у меня нет ничего подходящего для такого случая, – продолжала упираться Джесси.

– Не притворяйся. И не забывай, кто в этом доме сдает белье в стирку, а потом разносит его по комнатам. Я заглядывала в твой шкаф и видела, что он полон прекрасных вещей. – Мейбл взяла Денни на руки и раскрыла перед ним на столе книжку с красочными картинками. – Ступай. Переоденься и покажи Бену, чего он был лишен все это время.

Возможно, в идее экономки действительно был смысл, а может быть, истинная Джесси Бриджмен слишком долго просидела взаперти – словом, как бы то ни было, но вскоре пожелание Мейбл осуществилось. Джесси закрылась у себя и принялась рыться в шкафу, выбирая среди висящих там платьев то единственное, которое подошло бы на сегодняшний вечер.

Помни об осторожности, подсказывал ей внутренний голос. Ты не должна допустить провала. Если появишься в чересчур изысканном наряде, это породит подозрения. Ведь тебе же не нужны лишние расспросы? Забудь о шелковых костюмах от кутюр, о платьях для коктейлей из Парижа – они являются вопиющим свидетельством наличия денег, которых у тебя не должно быть.

Джесси остановилась наконец на длинном приталенном платье кремового оттенка. К нему очень подошел бы сапфировый гарнитур, состоявший из серег и ожерелья, но Джесси ограничилась жемчужными бусами.

– Превосходно! – кивнула Мейбл, когда Джесси впустила ее вместе с Денни в свою маленькую гостиную, отворив дверь на стук. – Мне всегда нравилось, когда ты закалывала волосы сзади, оставляя свободными два завитка по обе стороны лица.

Джесси еще раз посмотрела в зеркало.

– Вы и впрямь считаете, что я неплохо выгляжу?

– Сногсшибательно! – широко улыбнулась экономка.

И действительно, когда Джесси, ведя за руку сына, медленно спустилась по лестнице в гостиную, общая беседа, казалось, на мгновение затихла. Почти все присутствовавшие повернулись в сторону Джесси, которая спокойно прошла сквозь них, разыскивая глазами Треверса. Некоторые из гостей улыбались ей, другие здоровались, а третьи принялись шептаться.

– Это и есть мальчик…

– Бен назначен опекуном, ведь он является ближайшим родственником…

Не совсем так, усмехнулась про себя Джесси.

– Должно быть, няня… Я слышала, он нанял какую-то женщину…

– Довольно молодая, правда?

– Да. Молодая и красивая… Я почему-то думала, что няня должна быть постарше…

На мгновение Джесси показалось, что она вновь находится на сцене и на нее устремлены взгляды зрителей. Но сегодняшний спектакль был значительнее всех, в которых ей довелось играть прежде.

– Я уже начал подумывать о том, что ты так и не явишься на прием, – прозвучало рядом, и перед Джесси появился Треверс.

Она заметила, что он с интересом поглядывает на нее. Несмотря на то, что вырез ее платья был очень скромным, ей показалось, что она неприлично оголена.

– Вот Ден, – выдвинула Джесси сынишку вперед. – Я оставлю его с тобой, а позже за ним вернусь. За это время ты успеешь представить его гостям.

– Ну уж нет! – придержал ее Бен за локоток. – У нас был другой уговор. Я хочу, чтобы собравшиеся познакомились и с тобой тоже.

– По правде сказать, я бы все же предпочла…

– Хочешь шампанского?…

Треверс остановил проходившего мимо официанта, взял с подноса бокал и вручил его Джесси.

– Мне неудобно, Бен, – взмолилась та. – Ведь я нахожусь здесь на службе.

– Тогда считай, что у тебя выходной день. Полковник легонько подтолкнул Джесси вперед, к тому месту, где было больше всего гостей. Она почувствовала прикосновение его ладони к своей спине и напряглась. Сейчас их разделяла ткань платья, но не так давно прикосновения Треверса были более интимными.

– Расслабься, Джесс, – шепнул он. – Мы находимся среди людей, так что твоему целомудрию ничего не угрожает.

А жаль, усмехнулась про себя Джесси.

– Не нужно меня успокаивать. Я спокойна, – заметила она вслух.

Треверс пригласил гостей из гостиной выйти во внутренний двор, где находились все остальные. Завидев полковника с мальчиком, те из приглашенных, которые разбрелись группами по саду и лужайкам, поспешили к нему.

– Большинство из вас знает Денни, – начал Бен, когда гости собрались вокруг, – а сейчас вам предстоит познакомиться с той, которая вновь вернула мальчику радость жизни. Я говорю о его няне, Джесси Бриджмен.

Треверс выдвинул Джесси вперед, чтобы желающие могли пожать ей руку и обменяться приветствиями. Она любезно улыбалась, постоянно ощущая на себе внимательный взгляд Эммы Слейтон. Джесси опасалась, как бы та не догадалась, что ее кремовое платье на самом деле является довольно дорогой вещью.

Чуть погодя, она перестала обращать на Эмму внимание и принялась наблюдать за тем, как ее сынишка справляется с первым в его жизни приемом. Сегодня Денни выглядел великолепно. На нем были темно-синие штанишки и белая рубашка с васильковым галстуком-бабочкой в белый горошек. Неудивительно, что большинство приглашенных дам были очарованы им.

Джесси с улыбкой наблюдала, как сын здоровается с гостями, старательно выговаривая слова нежным детским голоском, как прижимается к Треверсу, когда кто-либо из дам хочет его обнять. На глаза Джесси наворачивались слезы умиления, а сердце сладко сжималось от счастья. Ради одного этого можно пойти на любую ложь, пронеслось в ее голове. Чего не сделаешь, чтобы иметь возможность находиться рядом со своим ребенком!

Так думала Джесси, не подозревая о том, что кое-кто внимательно ее изучает. Она вздрогнула, услыхав знакомый голос.

– Вы так сильно привязаны к сыну Ронни! Если бы вы не были его няней, то можно было бы подумать, что вас с мальчиком связывают родственные узы.

Джесси в панике обернулась и оказалась лицом к лицу с молодой женщиной, которая повстречалась ей в городе у ресторанчика и которая, вероятнее всего, являлась в прошлом возлюбленной Рона.

– Боже мой, это вы! – невнятно пролепетала Джесси.

– Совершенно верно. А зовут меня Эстер Фаул или просто Хетти. Странно, что мы встретились именно здесь, в доме, где сейчас живет сын моего погибшего друга. Думаю, нам не мешает обсудить это, верно?

Прежде чем Джесси успела что-либо ответить, она почувствовала на себе другой взгляд – в сторонке стояла Эмма, глаза которой блестели злостью и подозрительностью. Не прошло и секунды, как Эмма отстранила официанта, подошедшего к ней, чтобы о чем-то спросить, и решительно направилась в сторону Джесси и Хетти.

Вот, значит, как всему этому суждено было закончиться, печально подумала Джесси, на мгновение закрыв глаза. Она поняла, что сейчас ее изобличат как обманщицу. И тогда уж придется покинуть этот дом и добиваться прав на сына через суд.

6

– Не думаю, чтобы полковник позволил вам вступать в разговоры с гостями, мисс Бриджмен, – холодно заметила Эмма, оценивающе приглядываясь к жемчужным бусам на шее Джесси. – По моему мнению, вы должны ожидать в детской, пока за вами не пошлют.

– Боюсь, Эмма, что ты ошибаешься сразу по двум пунктам, – перебила ее Хетти. – Во-первых, это я вступила в разговор с мисс Бриджмен. А во-вторых, мне кажется, что Бен не стал бы возражать против этого. Впрочем, вот он сам сюда идет. Спросим его!

– Совершенно незачем… – начала было Эмма, но Хетти уже взяла дело в свои руки.

– Бен! – позвала она. – Я здесь беседую с мисс Бриджмен. Ты не против?

– С какой стати я должен возражать? – удивился Треверс. – Вы можете общаться, сколько хотите. Я особо пригласил мисс Бриджмен присутствовать на приеме в честь моего дня рождения, но она что-то смущается. Может, тебе удастся убедить ее, что все в порядке!

– Но как же быть с Деном? – напомнила Джесси, которой не терпелось улизнуть. Она огляделась по сторонам в поисках сына. – Что-то я его не вижу…

– Он только что направился к дому, – сообщил Бен. – Сказал, что соскучился по Фэтти и хочет его навестить.

– О Господи! – едва слышно пробормотала Эмма. – Сначала нянька, затем этот щенок! Интересно, чего еще следует ожидать? Золотце! – добавила она погромче. – Я вижу, там прибыли новые гости. Очевидно, они хотят поздравить тебя. Пойдем к ним!

Эмма взяла Треверса под руку и поспешно увлекла прочь.

Не успели они отойти, как появились те, о ком только что шла речь. Первым показался Фэтти. Он с радостным лаем несся через лужайку меж гостей и накрывавших столы официантов, за ним по пятам с не менее радостным визгом мчался Денни. Вскоре произошло то, чего было не миновать в подобной ситуации, – послышался чей-то возглас, затем звон падающей посуды и столового серебра.

– Прошу меня простить, – быстро проговорила Джесси. – Мне пора вмешаться!

– Да-да, конечно, – кивнула Хетти. – Но я все же хочу поговорить с вами, когда освободитесь.

Джесси пришло на ум, что она может попытаться убедить бывшую подружку Рона никому пока не рассказывать о том, о чем та, вероятнее всего, уже догадалась.

– Я тоже считаю, что нам нужно побеседовать. В восемь часов я уложу Денни спать и уйду к себе. Это четвертая дверь налево на втором этаже, рядом с детской. Буду вас ждать.

– Превосходно! По крайней мере, нам никто не помешает. Ну, не буду вас задерживать, – добавила Хетти, увидев, что Денни кубарем покатился по траве в обнимку со щенком.

Джесси подоспела к месту событий одновременно с Треверсом. Они поймали Фэтти и вместе с Денни понесли его на кухню.

– Где же его поводок? – спросил Бен, опуская щенка на пол.

– В библиотеке, – уверенно сказал Денни. – Сейчас принесу.

Когда малыш выбежал из кухни, Джесси подняла глаза на Треверса.

– Тебе лучше вернуться к гостям. Сама справлюсь. В конце концов, это моя работа, и я получаю за нее деньги.

– Да, но ты, по-моему, не закончила беседу с Хетти Фаул. А мне совсем не трудно будет запереть Фэтти здесь и взять Дена с собой. – Неожиданно для Джесси Треверс взял ее руку. – К слову сказать, Джесс, хочу, чтобы ты знала: я попросил тебя прийти на прием не только из-за того, чтобы было кому присматривать за Деном, мне самому необходимо было твое присутствие. Прошу, давай забудем неприятный разговор, который состоялся между нами в библиотеке. Я не могу оценить в деньгах то новое, что ты привнесла в жизнь Дена… И в мою тоже.

Прикосновение Бена вызвало в душе Джесси трепетную волну. Он говорил так искренне, что нетрудно было убедить себя в большей, нежели на самом деле, значимости его слов. Она почти готова была поверить, что он желает ее, нуждается в ней, и что это не имеет ничего общего с Денни.

Однако Джесси лучше, чем кто бы то ни было, знала, что рано или поздно все сведется именно к ее сыну. Когда клубок обмана начнет разматываться, ниточка приведет к Денни. И тогда Треверсу не понадобится много времени, чтобы понять, что его обманывали с самого начала.

Джесси печально вздохнула. Очевидно, истолковав это по-своему, Бен придвинулся поближе и поцеловал ей руку. Нежность этого короткого поцелуя тронула Джесси до глубины души.

– Чудесно сегодня выглядишь, – шепнул Треверс. – Мне хотелось сказать об этом с первой минуты, когда ты спустилась в гостиную.

В этот момент Джесси заметила за кухонным окном какое-то движение. Приглядевшись, она заметила, что под увитым виноградной лозой навесом прячется Эмма. Должно быть, она уже несколько минут подглядывала за ними.

– Тебе пора возвращаться к гостям, Бен, – поспешно выдернула Джесси руку из его ладони. – А я останусь ждать Денни.

Треверс с укором взглянул на нее, а потом вздохнул и пожал плечами.

– К сожалению, ты права. Мне действительно необходимо уделить внимание гостям.

С этими словами он ушел. Оставшись в одиночестве, Джесси взглянула на часы. Было уже около семи. До встречи с Хетти Фаул оставалось чуть больше часа.

Треверс закрыл за собой дверь кухни и остановился в раздумье. Бывали минуты, когда ему очень недоставало размеренности и четкости армейской жизни. Там все подчинялось уставу, что исключало какие-либо двусмысленности. В армии действовала мужская логика, и потому все было ясно и понятно.

А женщины… Они обескураживали полковника. Ему никак не удавалось понять их образ мыслей, хотя их общества он не чурался и на отсутствие внимания с их стороны пожаловаться не мог.

Когда Треверсу пришлось стать опекуном маленького мальчика, он по своей наивности думал, что, наняв няньку, избавится от многих забот. Но все вышло наоборот. Проблемы начались едва ли не с первой минуты, когда Джесси ступила на порог его дома.

Полковник не понимал ее. Она перевернула его размеренную жизнь вверх дном и едва ли не поминутно подвергала сомнению его авторитет. И самое странное заключалось в том, что Треверсу это нравилось.

Он поймал себя на том, что невольно наблюдает за Джесси, более того – подсматривал за ней! Вернее, не за ней лично, а за тем, как она обращается с Денни. Треверса подкупало ее безграничное терпение и нежность по отношению к мальчику. Ему даже становилось любопытно, как Джесси вела бы себя со своим ребенком, а точнее, с их общим. Эта мысль засела в его голове и не давала покоя.

Треверс боролся со своими чувствами, боясь поверить в них. Он искренне пытался понять, любовь это или всего лишь страсть? Возможно, через месяц-другой все пройдет? В конце концов, он дожил до тридцати девяти лет и никогда всерьез не задумывался о браке.

Кроме того, ему казалось, что Джесси не из тех женщин, с которыми можно завязать мимолетную интрижку, а потом бросить. Обман претил Треверсу. Он никогда не лгал сам и не потакал лжи других людей.

– А, вот ты где! Наконец-то я тебя нашла!… – прозвучал рядом голос Эммы. – Боже, ты весь в собачьей шерсти!

Только тут Бен вспомнил, что сложности в его жизни создавала не только Джесси. Он обреченно вздохнул.

– Само собой разумеется, Эмм. Ведь с недавних пор мы держим собаку. А что ты, собственно, здесь делаешь? Тебя нечасто можно увидеть в районе кухни.

– Говорю же, искала тебя, – сказала она и высморкалась в платочек. – Ты не очень-то любезен, дорогой. Наши гости могут подумать, что мы от них прячемся.

Не наши, а твои гости, раздраженно подумал Треверс. Он не знал по имени и половины тех людей, которые наводнили сегодня его дом.

Эмма повисла у Треверса на руке и снизу вверх заглянула ему в глаза.

– Не скучаешь, золотце? Мне кажется, ты чем-то опечален…

Бену очень хотелось прямо сказать Эмме, что он не может дождаться, когда закончится этот дурацкий прием, но он сдержался, потому что знал, сколько сил она потратила на подготовку торжества. Кроме того, это была своеобразная демонстрация самоотверженности, которую Эмма собиралась вложить в их будущие отношения.

Еще совсем недавно Треверс более благосклонно отнесся бы к ее усилиям, но после того, что произошло между ним и Джесси, все изменилось. Последние дни он ломал голову над тем, как сказать Эмме, чтобы она не питала особых иллюзий насчет их совместного будущего. Подобный разговор давно созрел, однако сейчас для него было неподходящее время.

– Бенни? О чем ты задумался?

– Ты права, гости могут обидеться, – произнес Треверс бесстрастным тоном.

– Ты уверен, что тебя ничего не беспокоит? – взволнованно спросила Эмма.

Бен, в который раз помянув недобрым словом женскую интуицию, выругался про себя.

– Ничего такого, о чем бы я хотел сейчас говорить, – уклончиво ответил он, не желая опускаться до вранья.

– Скажи, не к няньке ли это имеет отношение? – тотчас поинтересовалась Эмма.

Полковник понял, что совершил тактическую ошибку. Внешне Эмма казалась спокойной, но ее острые ноготки с силой впились в его руку.

– Почему это пришло тебе в голову?

– Потому что она все хуже и хуже справляется со своими обязанностями. Взять хотя бы сегодняшний вечер. Вместо того, чтобы следить за Деном, она болтала с гостями, а ты вынужден был выполнять работу вместо нее, хотя исправно платишь ей жалованье.

Эмма замолчала для того, чтобы в очередной раз чихнуть.

– Ты простудилась? – спросил Бен с оттенком надежды в голосе. – Если неважно себя чувствуешь, лучше отправиться домой.

– Это не простуда, – проворчала Эмма. – Я тысячу раз говорила тебе, что у меня аллергия на собачью шерсть. Сегодня только и делаю, что чихаю.

Не дождавшись от Треверса никакой реакции на свои слова, Эмма снова взяла его под руку.

– Так на чем мы остановились? Ах да! Золотце, мисс Бриджмен необходимо конкретно объяснить, в чем заключаются ее обязанности. Хочешь, я поговорю с ней вместо тебя?

– Нет, спасибо, – поморщился Бен. – Я пока еще сам способен решать свои проблемы.

– Как хочешь. – Эмма шмыгнула носом. – Но знай, что мое предложение остается в силе. Обращайся в любой момент, когда в этом возникнет необходимость, и я всегда приду тебе на выручку. Надеюсь, ты не сомневаешься в моем постоянстве?

– Нет, – понуро кивнул Треверс.

Он уже понял, что от Эммы не так-то просто будет отделаться.

Устроив Фэтти на ночь, Джесси взяла сына за руку.

– А сейчас, солнышко, мы пойдем к гостям и ты пожелаешь всем спокойной ночи. Не забудь, пожалуйста, о хороших манерах.

Поначалу Денни превосходно справлялся со своей задачей, непринужденно отвечая на рукопожатия мужчин и позволяя дамам обнять его. Джесси очень гордилась сыном, но тут он подошел к расположившейся в креслах группе гостей, среди которых находилась Эмма Слейтон. И все пошло под откос.

Остановившись напротив Эммы, Денни принялся пристально ее разглядывать. А та, помня, что за ними наблюдает множество гостей, решила разыграть роль доброй мамочки.

– Это ты, золотце? – пропела она несколько ненатурально. – Пришел пожелать спокойной ночи своей тете Эмме?

Однако Денни ничего на это не ответил, по-прежнему продолжая глазеть на нее. В этот момент Джесси, к своему ужасу, поняла, что привлекло внимание ее сына. К красному от постоянного чихания носу Эммы прилип кусочек белой бумажной салфетки, и сейчас он ярко выделялся на ее лице. Вероятно, носовой платочек Эммы успел промокнуть, что и побудило ее перейти на салфетки.

Мисс Слейтон заерзала в кресле, почувствовав себя неловко под изучающим взглядом мальчика.

– Ден, ты должен знать, что разглядывать людей в упор неприлично, – заметила она с нервной улыбкой. – Разве твоя няня не говорила тебе об этом?

На Денни ее слова не произвели ни малейшего впечатления. Он по-прежнему не сводил с Эммы взгляда. Прошла еще добрая минута, прежде чем Денни заговорил.

– Тетя, а что это висит у вас на носу?

Классический пример невинного детского вопроса, способного, несмотря на свою простоту, повергнуть в смущение любого взрослого. Джесси фыркнула, не удержавшись, а некоторые из присутствующих рассмеялись вслух. Одна из приятельниц прошептала что-то Эмме на ухо. Побагровев от унижения, та поспешно вытерла нос очередной салфеткой.

– Уберите от меня этого несносного мальчишку! – крикнула она, вне себя от злости.

Маска добродушия вмиг слетела с ее лица.

Отвернувшись в сторону, чтобы не рассмеяться, Джесси встретилась взглядом с Треверсом.

– Кажется, мы дискредитировали себя, – произнесла она уголком рта.

– Боюсь, что так и есть, – усмехнулся тот. – Поскорее уводи наверх маленького сорванца, пока он не разоблачил еще кого-нибудь из гостей.

– Смех смехом, Бен, но боюсь, что мисс Слейтон не простит нам подобной выходки, – озабоченно нахмурилась Джесси.

– И я не стал бы ее винить за это, – еще шире улыбнулся полковник. – Знаешь что? Укладывай Дена в постель и возвращайся сюда. Мы попробуем уладить дело совместными усилиями.

– Мне бы не хотелось, Бен. Ведь сегодня твой день рождения и твой праздник, поэтому я чувствую себя неловко среди всех этих незнакомых людей. К тому же не думаю, что Эмму удовлетворит мое извинение.

– В таком случае, – понизил голос Треверс, беря Джесси за руку выше локтя и отводя в сторонку, где их не могли услышать, – подожди, пока все уйдут, и спускайся вниз. Мне необходимо обсудить с тобой одно не терпящее отлагательства дело. Это имеет отношение к будущему Дена, и я хотел бы узнать твое мнение. Слова Треверса заставили Джесси встревожиться.

– Надеюсь, ты не имеешь намерения послать его в какую-нибудь закрытую частную школу или куда-либо в этом роде?

– Нет, – покачал головой Бен, все еще продолжая придерживать ее за руку. – Моя идея совсем иного рода, и ты играешь там далеко не самую последнюю роль. Так что буду тебя ждать.

– Хорошо, – кивнула Джесси.

Загадочный тон Треверса заставлял ее нервничать.

И все время, пока купала и укладывала в постель Денни, ее не покидали мысли о предстоящем разговоре. Она даже позабыла, что на сегодняшний вечер у нее назначена еще одна встреча, и по возвращении в свою гостиную вздрогнула, увидев стоящую возле письменного стола Хетти Фаул.

– Извините, что вошла к вам без разрешения, – улыбнулась та, – но мне не хотелось оставаться в коридоре, чтобы не привлекать к себе внимания.

– Я ничего не имею против, – пожала плечами Джесси, хотя на самом деле сожалела о подобном вторжении. У гостьи было достаточно времени, чтобы порыться в ящиках стола и обнаружить в одном из отдаленных уголков доказательства обмана. Поэтому интонации ее голоса были достаточно резкими, когда она спросила: – Вы нашли то, что искали?

Хетти слегка порозовела.

– Нет. Я ничего не искала, хотя признаюсь, что искушение было велико. Однако мне кажется, что вы имеете право сначала выдвинуть свою версию.

– Благодарю вас, – вздохнула Джесси, жестом пригласив гостью сесть. Сама она устроилась в кресле у окна. – Вы уже поняли, кем я являюсь на самом деле, верно?

– Скажем так, я все больше утверждаюсь во мнении, что вы и есть та женщина, изображение которой я видела на снимке, показанном мне в свое время моим погибшим другом. А если так, то вы должны находиться в очень близком родстве с Денни. Чего я до сих пор не поняла, так это почему вы решили скрыть этот факт. И пока не узнаю, в чем заключаются мотивы вашего обмана, я не могу разоблачить вас публично. – Хетти откинулась на спинку дивана и поправила юбку на коленях. – Тем не менее меня тревожит совесть, поэтому я хотела бы поскорее услышать ваши объяснения.

– Меня зовут Джессика Бриджмен. Если вам о чем-либо говорит это имя… И я являюсь бывшей женой Рона Уотерсона.

– Выходит, я не ошиблась, – грустно покачала головой Хетти. – Бедняга Рон показывал мне именно вашу фотографию. А у вас имеются какие-либо документы?

– Конечно. У меня тоже есть фотография, на которой изображены мы все: Рон, я и Денни. Он тогда был еще совсем крошечным. Кроме того, у меня есть свидетельство о разводе и еще кое-какие документы. Вы можете сами посмотреть, если найдете в нижнем ящике письменного стола книгу по вязанию на спицах. В нее вложен голубой конверт с бумагами. Вам известно, что мы с Роном развелись?

– Да, – вздохнула Хетти. – Он говорил об этом.

– А мне он рассказывал о вас. Кстати… – Джесси замялась, не зная, стоит ли спрашивать о том, что ее интересовало. – Рон успел сделать вам предложение?

Хетти подняла полные слез глаза.

– Нет. Хотя я понимала, что все идет к этому. Но откуда вам известно?…

– Рон обмолвился, что хочет жениться на вас, когда приезжал ко мне в Лондон, чтобы оформить развод. Собственно, ради этого он и пожелал покончить с формальностями. Рон только о вас и говорил. Не скрою, в каком-то смысле мне это было приятно – ведь не стал бы он вести доверительные беседы с человеком, которого до сих пор считает своим врагом? – Джесси горько усмехнулась. – Понадобилось почти три года, чтобы мы поняли и простили друг друга. И чтобы я наконец получила возможность общаться с сыном.

– Почему же вы не приехали в Сидней сразу?

– У меня был контракт, я должна была принимать участие в спектаклях. А как только срок контракта истек, я сразу бросилась сюда. К сожалению, ни Рона, ни его матери уже не было в живых. – Джесси порывисто поднялась с кресла, отыскала в столе конверт с документами и протянула его Хетти. – Прошу вас, прочтите. Я хочу, чтобы вы поверили мне окончательно.

Пока бывшая возлюбленная Рона читала документы, Джесси подошла к окну, окрасив небосклон в нежно-розовый цвет. По океану бежала к берегу красноватая дорожка, а на землю опустились голубые сумерки.

Пианист уже закончил исполнять в гостиной популярные мелодии, но следом за ним начал играть расположившийся на лужайке струнный квартет. Эмма, полностью оправившаяся от недавно перенесенного унижения, расхаживала среди гостей с таким видом, словно являлась здесь хозяйкой.

Треверса Джесси заметила не сразу. Он стоял в отдалении, беседуя с двумя мужчинами, в осанке которых чувствовалась военная выправка, хотя оба они были в смокингах. Большая часть приглашенных собралась вокруг накрытых для фуршета столов. По всему чувствовалось, что вечер удался.

За спиной Джесси послышался вздох, а затем шелест складываемых бумаг.

– Боже мой! – тихо произнесла Хетти Фаул. – Должно быть, несладко вам приходилось все это время. И все же я не могу взять в толк, почему вы не доверились Бену. Уверена, он смог бы понять.

– Возможно… – почти согласилась Джесси, отворачиваясь от окна. – Но я ничего не могла знать об этом в тот день, когда впервые оказалась здесь. Треверса назначили опекуном ребенка, который по степени родства гораздо ближе мне, чем ему. Полковник мог заподозрить меня в том, что я приехала, чтобы забрать Денни.

– А вы действительно собираетесь забрать мальчика?

– Нет, – печально покачала головой Джесси. – Не знаю, что ожидает нас с сыном в будущем, но пока я хочу просто находиться рядом с ним. Если же я расскажу Треверсу правду, он изменит отношение ко мне. Судя по некоторым обрывочным разговорам, здесь не очень хорошо относятся к матери Дена. Впрочем, нужно признать, что в свое время я и в самом деле дала повод для подобных суждений.

– По-моему, вы несправедливы к полковнику.

– Наверное… Конечно, я понимаю, что поступила опрометчиво, выдав себя за няньку, но меня сильно потрясли неожиданные и трагические известия. – Джесси посмотрела на Хетти и встретила полный сочувствия взгляд. – К тому же я настолько истосковалась по сыну, что не могла рассуждать здраво. Тут мне и пришла в голову мысль стать его нянькой. Я считала, что это никому не причинит вреда.

– Кроме вас самой, – вздохнула Хетти. – И Бена. Я давно с ним знакома, Джесс, и знаю, что ему не понравится ваш обман. Сам он является человеком строгих принципов и не терпит лжи.

В глазах Джесси заблестели слезы.

– Мне не очень приятно слышать об этом сейчас, Хетти. Все и так достаточно сложно.

– Боюсь, что положение может стать еще хуже. Ведь я же, например, узнала вас, хотя видела лишь фотографию. Значит, существует большая вероятность того, что узнает и еще кто-нибудь. Правда, Ронни говорил мне, что уничтожил все семейные фотографии сразу после того, как вы с ним расстались. Он был очень зол и обижен. Но ведь один-то снимок остался!

– Вы думаете, его мог видеть Бен?

– Скорее всего, нет. Ронни даже со мной мало говорил на эту тему, а уж вступать в пересуды с родственниками… – махнула Хетти рукой. – Однако успокаиваться не стоит. Послушайтесь моего совета и признайтесь Бену до того, как кто-либо иной обратит его внимание на вашу схожесть с женой Ронни.

– Я бы с радостью, но…

Дверь гостиной внезапно распахнулась. Обе женщины вздрогнули. На пороге стояла Эмма.

– Простите, что прерываю ваш тет-а-тет, но я хотела бы одолжить пилочку для ногтей. – Она капризно тряхнула в воздухе правой рукой. – Только что сломала ноготь, и это сводит меня с ума.

– Разве у тебя нет своей пилочки? – удивленно спросила Хетти, потянувшись за сумочкой. – Вот, держи. Можешь оставить у себя.

Пока Хетти разговаривала с Эммой, Джесси воспользовалась моментом, чтобы спрятать конверт с документами под лежавшую на диване подушку. Но Эмма успела что-то заметить.

– Кажется, я помешала личной беседе? – вопросительно подняла она бровь.

– Нет, дорогая, – спокойно ответила Хетти. – Мы рассматривали старые семейные фотографии, только и всего. – Она подождала, пока за Эммой закроется дверь, и лишь потом повернулась к Джесси. – Вы представляете себе, что случится, если эта женщина разгадает вашу тайну и поговорит с Беном раньше вас? Знаете, в каких красках она распишет эту историю?

Джесси прикусила губу.

– Думаете, она что-то заподозрила?

– Всей правды Эмма, конечно, не знает, но рано или поздно догадается, что дело нечисто. К тому же она непременно поймет, что между вами и Треверсом что-то происходит, потому что это очевидно. Во всяком случае, я сразу сообразила, что у вас с ним роман.

– Что? – вспыхнула от смущения Джесси.

Она была обескуражена проницательностью своей неожиданной союзницы.

– Ну ладно, – пожала плечами Хетти. – Подберем другое слово. Пусть это будет не роман, а увлечение. Я лишь хотела сказать, что Эмма может стать для вас опасным врагом. И она без всякой пощады воспользуется компрометирующей информацией.

– Но между мной и Беном ничего особенного не происходит, – попыталась было возразить Джесси.

– Бросьте! – выразительно посмотрела на нее Хетти. – Бен не спускает с вас глаз, он следит за каждым вашим движением, а вы… Ваши чувства просто написаны на лице. Вы влюблены в полковника и скрываете это с весьма сомнительным успехом, как и тот факт, что Денни является вашим сыном.

– Действительно, – потупилась Джесси. – Мне никогда не удавалось долго хранить секреты.

– Тогда спешите раскрыть свою тайну Бену, пока вас не опередила Эмма. Уверена, что он предпочтет узнать правду от вас самой. Признайтесь ему сегодня же, пока не стало слишком поздно. Послушайте доброго совета – не рискуйте своим счастьем. – Голос Хетти дрогнул. – Пользуйтесь моментом, пока еще можно что-то исправить. У меня, например, такого шанса уже нет.

7

Хетти Фаул уже давно уехала домой, Денни крепко спал, а праздничный вечер все продолжался. Казалось, ему не будет конца. Джесси решила спуститься вниз и дождаться, пока разъедутся все гости.

Она проскользнула по дому незамеченной, проникла в кухню, а оттуда вышла во двор и устроилась за небольшим столиком, где они с Мейбл частенько пили кофе по утрам. К этому времени в воздухе уже почувствовалась свежесть, с пышных клумб доносился аромат роз, а в отдалении музыканты продолжали играть несравненного Вивальди.

Джесси печально вздохнула, чувствуя, что глаза ее наполняются слезами. Смятение, в котором она сейчас пребывала, диссонировало с гармонией чудесного тихого вечера.

Внезапно вспыхнувший в кухне свет заставил ее повернуться, через минуту дверь отворилась, и во двор вышел Треверс.

– Я видел, как ты прошмыгнула сюда. Не возражаешь, если присоединюсь? Надеюсь, меня никто не хватится, и мы сможем спокойно поговорить.

– Боюсь, что сейчас из меня не получится хорошего собеседника, – пожала плечами Джесси.

Она старалась не встречаться с Треверсом взглядом, но он все равно заметил блеск слез в ее глазах.

– Почему ты плачешь, Джесс? – спросил он. – Разве можно плакать в такую чудесную ночь! Что случилось?

Джесси прерывисто вздохнула, осознав в эту минуту, что судьба предоставляет ей прекрасную возможность признаться Треверсу во всем. Она решила поскорее начать разговор, пока ей не изменило мужество.

– Бен, мне нужно кое-что тебе сказать…

Тот внимательно взглянул на нее.

– Я слушаю.

Однако она замолчала, прижав пальцы к губам. Ей необходимо было собраться с мыслями, подобрать нужные слова, чтобы Треверс убедился в ее искренности. Как жаль, что она не сказала правды с самого начала!…

– Помнишь, мы говорили о том, что я приехала в Австралию, так как почувствовала необходимость перемен в своей жизни. Это не совсем верно. В действительности я оставила дело, которым занималась, и…

Джесси снова замолчала. Бен встревоженно выпрямился на стуле.

– Ради Бога, Джесс! Только не говори мне, что ты совершила ошибку, приехав сюда!

– Боюсь, что так и есть, – снова вздохнула Джесси.

– Нет, нет! – воскликнул Треверс. – Возможно, тебе не слишком интересно присматривать за маленьким сорванцом, но посмотри, как преобразился Денни! Он нуждается в тебе. Если ты покинешь нас, я не представляю, как он справится с новой потерей. Ден будет тосковать по тебе… Мы оба будем тосковать!

– Я вовсе не собираюсь никуда уезжать, – взволнованно возразила Джесси.

– Что же тебя беспокоит в таком случае? Деньги? Хочешь, я увеличу тебе жалованье? Назови мне сумму, которая устроит. Или тебе не хватает свободного времени? – Бен провел по волосам дрожащими пальцами. Джесси никогда еще не видала его таким взволнованным. – Я понимаю, что довольно трудно находиться на работе круглосуточно, но мне казалось, тебя устраивает подобное положение. Во всяком случае, когда я предложил тебе навестить родственников, ты…

– Дело не в деньгах! – перебила его Джесси. – Деньги имеют меньшую ценность, чем чувства. К тому же речь идет о счастье ребенка. Что касается свободного времени, то его у меня достаточно.

– Тогда я ничего не понимаю, – нахмурился Бен. – Если только проблема заключается во мне… Скажи честно, Джесс, со мной трудно жить?

– Нет.

Джесси никак не могла перевести разговор в нужное русло, не знала, с чего начать. Мало того, что ей нужно было признаться в обмане и сообщить, что Денни является ее сыном, – к этому еще примешивались и их личные отношения с Треверсом.

– И все же мне кажется, что именно я всему причиной, – покачал головой тот. – По-моему, тебя беспокоит то, что недавно произошло между нами…

В дверном проеме ярко освещенной кухни появилась чья-то темная фигура.

– Бенни, золотце, это ты там прячешься в темноте? – прозвучал знакомый голос.

– Проклятье! – выругался Треверс яростным шепотом.

– С кем это ты разговариваешь, дорогой? – снова спросила Эмма, приглядываясь. – А, это вы, мисс Бриджмен! Я не ожидала, что вы спуститесь вниз после беседы с мисс Фаул.

Треверс поднялся со стула и остановился, повернувшись спиной к Эмме.

– Я хочу закончить этот разговор, Джесс. Мне нужно узнать, что тебя волнует, и по возможности решить эту проблему. Надеюсь, ты в достаточной степени доверяешь мне, чтобы быть со мной откровенной. Со своей стороны обещаю ответить тем же. К тому же мне нужно кое-что сказать тебе, но не здесь. Я хочу выбрать место, где нас не будут прерывать. А сейчас скажи, ты согласна совершить завтра со мной небольшую поездку, во время которой мы могли бы спокойно обсудить волнующие нас вопросы?

Еще бы я не была согласна, пронеслось в голове Джесси.

– А кто присмотрит за Деном?

– Я думаю, Мейбл прекрасно справится с этим.

– Хорошо, тогда я поеду, – ответила Джесси, не задумавшись ни на секунду.

Она сочла, что Бен абсолютно прав, и они могут позволить себе побыть некоторое время наедине. А здесь поговорить не удастся. Джесси нужно было не просто изложить факты, а постараться объяснить их, чтобы как-то обосновать мотивы своего обмана. Кто знает, возможно, Бен все-таки сможет простить ее, и между ними начнутся новые отношения, которые будут основываться не на лжи, а на взаимном доверии. А еще лучше, если между ними произойдет то же, что случилось в бассейне, только закончиться все должно по-другому.

Треверс легонько прикоснулся к руке Джесси.

– Тогда я все устрою.

К ним уже приближалась, поскрипывая гравием, Эмма.

– Неужели я помешала важному разговору? – подозрительно поинтересовалась она.

– Ничуть, – повернулся к ней Бен. – Гости уже разъехались?

– Ах, золотце, неужто тебе до такой степени не понравился сегодняшний прием? Я так старалась, чтобы ты надолго запомнил свой нынешний день рождения! – надула губки Эмма.

– Ты преуспела в своих стараниях, – усмехнулся Треверс. – Поверь, мне было приятно внимание всех этих людей. Просто день был долгим, и я порядком устал.

– Не волнуйся, скоро отдохнешь, – успокоила его Эмма. – Пойдем, с тобой хотят попрощаться твои сослуживцы. Все остальные уже разъехались. А потом, проводив последних гостей, мы сможем наконец уютно устроиться на диване с бокалом шампанского и спокойно поговорить. Сегодня произошло столько интересных событий, – тонко улыбнулась она, уводя Треверса вниз по аллее. – Причем некоторые из них показались мне довольно странными…

Например, таинственная беседа няньки с Хетти Фаул, добавила Эмма про себя. Откуда они могут знать друг друга? Что-то здесь не так! Ничего, усмехнулась Эмма в темноте, рано или поздно я раскушу этот орешек.

Было уже далеко за полночь, когда Бен погасил последнюю лампу в доме и поднялся на второй этаж. Приблизившись к двери, ведущей в комнаты Джесси, он прислушался, но внутри все было тихо. Должно быть, она спала.

Ах, если бы можно было сейчас оказаться в ее постели! Но нет, тогда уж Треверсу точно не удалось бы убедить Джесси в том, что он нуждается не только в ее теле.

Совсем недавно Бен понял, что любит ее. Эта нежная, очаровательная женщина вошла в его жизнь как раз в тот момент, когда он больше всего нуждался в ней. Однако он был настолько глуп, что сначала ничего не понял. И только невольное сравнение Джесси с Эммой открыло ему глаза на истину.

Все началось с того, что у полковника напрочь пропало желание обладать Эммой. Ему не хотелось даже видеть ее. Но вместо того, чтобы попытаться каким-либо образом решить эту проблему, он, подобно многим другим мужчинам, пустил дело на самотек, надеясь, что вопрос решится сам собой.

Эмма же и не собиралась расставаться с Треверсом. Напротив, она все больше и больше входила в дела его дома, пока не достигла своеобразной кульминации, вылившейся в грандиозный прием по поводу дня рождения Бена. Сам он с трудом выдержал это празднество, потому что терпеть не мог, когда по дому шатаются посторонние люди. Эмма пригласила едва ли не всех своих знакомых, и это очень не понравилось полковнику, не знавшему их даже в лицо. Еще больше его возмутила нескрываемая брезгливость Эммы по отношению к Денни.

В конце концов Треверс дождался-таки минуты, когда уехали последние гости, и повернулся к стоявшей рядом Эмме, ожидая, что та тоже начнет прощаться. Но не тут-то было! Она и не думала уходить, несмотря на весьма прозрачные намеки Бена насчет того, что время уже позднее и пора бы отдохнуть.

– У меня ужасно устали ноги, – заявила Эмма, направляясь из холла в гостиную. Там она сбросила туфельки и устроилась на диване, положив ноги на мягкий подлокотник. – Плесни мне в бокал шампанского или бренди, золотце.

– Это поможет твоим ногам? – не удержался Треверс от саркастического замечания.

– Глупый, конечно нет! – рассмеялась Эмма. – Мне лишь хочется, чтобы этот чудесный день завершился достойным образом. Я только и ждала того мгновения, когда мы с тобой окажемся наедине. – Она легонько вздохнула и с улыбкой оглядела гостиную. – Я чувствую себя здесь как дома. Эта вилла как будто создана для меня.

– Вот как?… – осторожно произнес Бен.

– Да. В этом доме должна жить семья. Здесь очень удачная планировка. И детская находится довольно далеко от хозяйской спальни. Это очень важный момент, потому что таким образом супруги получают возможность побыть наедине, а дети не путаются все время у них под ногами.

– Почему же, – пожал плечами Треверс. – Мне нравится, когда Ден находится рядом со мной. А вот тебе он, по-моему, только досаждает.

Эмма села на диване, опустив ноги на пол.

– Я стараюсь быть ласковой с ним, насколько могу. В конце концов, это не твой ребенок!

– Впрочем, твоей вины здесь нет, – сухо заметил Бен. – Мне известно, что не из всех женщин получаются хорошие матери и не у всех есть склонность к материнству.

– Давай поговорим о чем-либо ином, – поморщилась Эмма. – К примеру, не хочешь ли завтра отправиться со мной на корт и поиграть в теннис? Там будет несколько очень влиятельных людей.

– Боюсь, из этого ничего не выйдет. У меня на завтра другие планы.

– На весь день?

– Скорее всего.

– А вечером мы сможем увидеться?

– Не думаю…

Треверсу не хотелось в этот момент смотреть на Эмму. Вопреки всему, он жалел ее. Однако не имело смысла продолжать ненужные отношения. Настало время говорить правду.

Бен набрал было в легкие воздуха, чтобы произнести решающие слова, но Эмма вдруг заговорила сама.

– Ты хочешь сказать, что между нами все кончено?

– Да, – кивнул Треверс, глядя ей в глаза.

– У тебя появилась другая женщина?

– Да.

– Няня! – с уверенностью произнесла Эмма.

Боже, неужели все женщины обладают способностью ясновидения, подумал Бен. Выходит, до конца своих дней он будет жить с женой, которая сможет узнавать его секреты еще до того, как он подумает о них?

Удивительно, но эта мысль не только не испугала полковника, но даже показалась ему заманчивой.

– Что же, – вздохнула наблюдавшая за ним Эмма, – будем считать, что я узнала все, что меня интересовало. Ответь мне только, много ли ты знаешь о мисс Бриджмен?

– Достаточно.

– Правда? А тебе известно, что она была знакома с Хетти Фаул до того, как та побывала сегодня у тебя?

– Я знаю, что у Джесси здесь есть родственники.

– Это не одно и то же.

– Джесс вообще не имеет отношения к нашему разговору…

Треверс устало провел рукой по лицу.

– Имеет, если ты отвергаешь меня из-за нее, – возразила Эмма.

Бен понял, что пора прекращать бессмысленную дискуссию.

– Наши отношения исчерпали себя, Эмм. Рано или поздно нам все равно суждено было расстаться. Извини, если я причинил тебе боль.

– Смотри, как бы ты не пожалел. Боюсь, ты еще хлебнешь горя с этой мисс Бриджмен. Что-то в ней меня настораживает.

– Как бы то ни было, Эмми, я сам буду решать свои проблемы, – нетерпеливо заметил Треверс.

– Не быть чересчур самоуверенным, Бен. Любовь даже самых мудрых людей делает глупцами, – усмехнулась Эмма, после чего надела туфли и удалилась, гордо подняв голову.

У Треверса остался отвратительный осадок на душе, и в то же время он испытывал восхитительное ощущение свободы. Впервые за долгое время он точно знал, чего ждет от жизни. Оставалось лишь надеяться, что Джесси разделит его намерения.

8

Бен привез Джесси в старый коттедж, некогда принадлежавший еще его родителям и располагавшийся на самом берегу реки. Место было пустынным и уединенным.

– Здесь нам никто не сможет досадить, – удовлетворенно заметил полковник.

Стояло превосходное летнее утро, на небе не было ни облачка, если не считать тех зловещих туч, которые, как казалась Джесси, сгущались над ее головой. Она все не могла решить, как начать разговор с Треверсом.

А тот помог ей выйти из «мерседеса» и легонько обнял за плечи.

– Должен сказать, что до сих пор я не приезжал сюда ни с одной из женщин. Ты первая, кого я привез в этот коттедж.

Заметив, что Джесси смущенно потупилась, он улыбнулся и повел ее в дом.

Коттедж был деревянным; в его комнатах стояла старомодная мебель, под потолком темнели балки, а в гостиной у одной из стен был сложен камин. Треверс с усилием распахнул двустворчатую дверь, которая вела на веранду. Чувствовалось, что сюда давно никто не выходил.

– Когда-то здесь вся семья собиралась за ланчем, – задумчиво произнес Бен. – Думаю, нам тоже стоит припомнить давнюю традицию и принести захваченные из дому припасы сюда. Но сначала я бы предпочел искупаться. Как ты смотришь на эту идею?

– Не возражаю, – кивнула Джесси, порадовавшись, что догадалась захватить купальник. В доме было очень душно, и ее футболка и шорты липли к телу. – Идея весьма своевременная.

– Тогда бери свою сумку и идем со мной. Я покажу тебе, где можно переодеться.

Треверс отряхнул руки и повел ее наверх по узкой и шаткой деревянной лестнице.

На втором этаже было две спальни, в каждой из которых размещалось по двуспальной кровати с металлическими перильцами. На кроватях возвышались толстые перины, подушки и пестрели лоскутные одеяла. Окна обеих комнат выходили на реку.

– Моя сестра Элис и Ронни как-то раз привозили сюда Дена, – рассказывал Бен. – Я тоже подумываю о том, чтобы как-нибудь захватить его сюда с собой. Но сегодня намеренно не стал брать мальчика. Этот день мы проведем только вдвоем.

В таком случае, мелькнула у Джесси мысль, я пока не буду торопиться с серьезным разговором. Зачем с самого начала портить чудесный день? Несколько часов отсрочки большой роли не играют.

В эту минуту Бен взял ее за плечи и повернул лицом к себе. Она сразу поняла, что сейчас он ее поцелует.

Джесси смотрела в глаза Треверса и думала о том, не слишком ли эгоистично ее желание поддаться этому поцелую. Если они и впредь станут укреплять связующие нити, незримо протянувшиеся между ними, то в тот момент, когда она расскажет правду, разрыв может оказаться слишком болезненным. Разлука во все времена причиняла влюбленным страдания. Но расставания можно и избежать, ведь влюбленные, как правило, способны простить друг друга, верно?

Поцелуй Бена был жадным. Он словно проник в самую душу Джесси, заставив затрепетать каждую клеточку и ускорив ток крови. В тот миг, когда губы Треверса прильнули к губам Джесси, она позабыла обо всем на свете, желая лишь одного – слиться с ним воедино, стать частью его на столько времени, на сколько он позволит.

Однако Бен отстранился очень скоро.

– Ну, не буду тебе мешать, – хрипло произнес он. – Мне тоже нужно переодеться. Когда будешь готова, спускайся в гостиную.

Выйдя через несколько минут на веранду, Джесси увидела, что Треверс, который к этому времени тоже облачился в плавки, выкладывает на стол содержимое корзины для пикника. Окинув взглядом его стройное загорелое тело, Джесси почувствовала, что сердце ее готово выскочить из груди.

– Как я и ожидал, – обернулся Треверс, – Мейбл приготовила столько еды, что ее хватило бы для летной эскадрильи. – Он добродушно усмехнулся, не преминув быстро оглядеть Джесси с головы до ног. – Кстати, пока ты переодевалась, я позвонил домой, чтобы узнать, как Мейбл справляется с Денни. По-моему, они тоже весело проводят время, занимаясь приготовлением шоколадного торта, а попутно еще и воспитанием Фэтти.

– Здорово! – облегченно вздохнула Джесси. – Признаться, я немного волновалась.

– Не стоит, солнышко. Мейбл опытная женщина.

«Солнышко»! Джесси затаила дыхание. Прежде Бен никогда не называл ее так.

– Положись на нее, Джесс, – продолжал тот, вынимая напоследок из корзины бутылку вина. – Я хочу, чтобы сегодня ты ни о чем не тревожилась, потому что мне необходимо задать тебе очень важный вопрос. И надеюсь получить ответ. – Он взял Джесси за руку и повел к деревянным сходням, начинавшимся от края веранды и спускавшимся к небольшому причалу, у которого покачивался на воде старый катер. – До сих пор мы с тобой только и делали, что вели бесконечные разговоры о том, как воспитывать Дена, какой школе отдать предпочтение и как долго ребенок может смотреть телевизор без вреда для здоровья, – заметил Треверс, помогая Джесси ступить на борт катера. – Но никогда не находили времени поговорить о нас самих. Мы словно позабыли, что являемся мужчиной и женщиной со всеми вытекающими отсюда последствиями. Я целовал тебя и занимался с тобой любовью, но никогда не рассказывал о том, какие чувства испытываю к тебе. Впрочем, я и сам не до конца осознавал их, пока вчера не почувствовал, что могу потерять тебя. Это были ужасные минуты. – Он посмотрел Джесси в глаза. – Я понял, какой пустой и неприкаянной стала бы моя жизнь без тебя… Ну вот, – добавил Бен. – Я столько всего наговорил… Может, и ты что-нибудь скажешь мне?

Но Джесси не могла говорить. Ее горло судорожно сжималось, к глазам подступали слезы.

– О Боже! – воскликнул Треверс, привлекая ее к себе. – Почему ты плачешь? Тебя что-то обидело в моих словах?

Джесси отрицательно покачала головой.

– Я всего лишь пытался сказать, что люблю тебя. Меня не устраивают отношения, существующие между нами сейчас. Прошу тебя выйти за меня замуж, – взволнованно произнес Бен.

– Ты не можешь просить меня об этом, – всхлипнула Джесси. – Ведь ты ничего обо мне не знаешь!

– Знаю вполне достаточно. – Бен прижался щекой к ее волосам, а потом стал целовать ее закрытые глаза. – Я знаю, что ты любишь Дена, а значит, он не станет помехой нашему счастью.

– Это правда, – прошептала Джесси, прижимая ладони к его мускулистой груди. – Я очень люблю Денни. Но тебя тоже люблю. И сейчас жалею лишь о том, что ждала столько времени, прежде чем сказать тебе кое о чем…

– Наверное, нам обоим нужно было выждать какое-то время, – заметил Треверс, неправильно истолковав ее слова. – Да и как ты могла поговорить со мной, если между нами с самого начала стояла Эмма?

Джесси чувствовала, как под ее ладонью бьется сердце Бена, видела в его взгляде желание, да и в ней самой все больше усиливалось страстное волнение. Она поняла, что больше не сможет сдерживаться. Ей необходимо было ответить на немой призыв Бена.

Тогда Джесси потянула связанные на спине тесемки купальника и через мгновение сбросила бюстгальтер. Затем она взяла Треверса за руку и прижала его ладонь к своей левой груди, чтобы он тоже ощутил силу ее сердцебиения.

– Если бы мне суждено было умереть в эту минуту, – произнесла она изменившимся голосом, – я с радостью подчинилась бы своей судьбе. Лишь бы это произошло в твоих объятиях и у меня оставалось бы несколько мгновений для того, чтобы сказать, как сильно я люблю тебя…

Признание Джесси было таким трогательным, что у Бена повлажнели глаза.

– Я не заслуживаю подобной любви, – прошептал он, нежно сжимая упругую грудь.

– Ты заслуживаешь гораздо большего, – возразила Джесси, скользя ладонями по его гладким загорелым плечам, по бугоркам мускулов на руках и груди, по плоскому животу, а затем по отвердевшей и натянувшей тонкую ткань плавок плоти.

Стыдись, что ты делаешь, звучал в сознании Джесси встревоженный голос, остановись, пока не поздно, иначе после пожалеешь!

Но Джесси уже не могла остановиться. Она понимала, что эта близость с Беном может оказаться последней.

– Возьми меня, Бенни, – умоляюще прошептала она. – Заставь меня позабыть обо всем на свете…

Задохнувшись от нахлынувшей на него волны желания, Треверс с будоражащей смесью нежности и властности провел ладонями по груди, талии, бедрам Джесси, а затем стянул остававшиеся на ней купальные трусики.

– Я так испугался, что потеряю тебя!… – шептал он словно в забытьи. – Вчера ты говорила загадками, и я…

– Забудь о том, что было вчера, – тихо отвечала Джесси, притягивая его к себе и покрывая мелкими поцелуями лицо, шею и плечи. – Забудь обо всем, кроме нас с тобой…

– Да, солнышко, да…

Потом Треверс взял ее там же, на широком сиденье с растрескавшейся от старости кожей – как она и просила – и катер легонько покачивался под ними, словно колыбель их любви. Солнце сияло в вышине, заливая потоками тепла обнаженную, но не ведающую стыда пару, а старенький коттедж стал свидетелем того, как Бен ласково уложил Джесси на спину, раздвинул ей бедра и поднял нижнюю часть ее тела навстречу своему первому проникающему движению.

Как и в прошлый раз, Джесси не удержалась от крика, пронзенная сладостным ощущением медленно продвигающейся в нее тугой налившейся плоти, которую ей хотелось сохранить в себе подольше, будто таким образом можно было впитать в себя всю силу страсти возлюбленного. Ничего подобного в ее жизни никогда не было, несмотря на то, что она успела побывать замужем и родить ребенка.

Однако Джесси не могла удерживать Треверса вечно. Как, впрочем, и сама не могла лежать спокойно. Желание было сильнее ее. И тогда она сама начала легонько покачивать бедрами в такт мощным движениям Бена. Ей казалось, что они плывут куда-то, что впереди их поджидает опасный водоворот… Но в этот миг Джесси ничего не боялась, потому что они с Треверсом были единым целым.

В какой-то момент он приподнялся на руках, нависая над Джесси и ни на секунду не теряя темпа. Его тело покрылось испариной, из груди вырывалось прерывистое дыхание, и он неотрывно смотрел Джесси в глаза, словно одного телесного единения ему было мало и требовалось что-то еще.

Ей показалось, будто прошло бесконечно много времени, прежде чем она не выдержала и зажмурилась, словно испугавшись наконец того, что неотвратимо приближалось к ним обоим. Судя по тому, как утяжелилось дыхание Бена, он тоже сражался с чем-то внутри себя.

Джесси нащупала плечи Треверса и притянула его к себе. Потом она обвила его ногами, как бы желая вобрать в себя без остатка.

Бен уткнулся лицом во впадинку между шеей и плечом Джесси.

– Сейчас… – хрипло выдохнул он. – Сейчас!

– Да! Да! – подтвердила Джесси, начиная сильно дрожать.

И в следующую секунду они одновременно содрогнулись, словно выпуская на волю какую-то неведомую дикую силу, вырвавшуюся из них и оставившую их ослабевшими и будто невесомыми.

Последовавшие затем несколько коротких мгновений блаженства показались Джесси бесконечными, но потом к ней снова вернулись все ее страхи…

В тот день они еще три раза занимались любовью. Один раз в реке, во время купания, а второй раз через некоторое время после ланча. Бен задержал Джесси на лестнице, ведущей на второй этаж, возмутившись тем, что она надела захваченный из дому халатик. Треверсу хотелось видеть ее не иначе как обнаженной.

Он принялся было расстегивать пуговицы, чтобы сорвать с Джесси одежду, но та со смехом увернулась и побежала обратно наверх. Бен догнал ее в одной из спален, где ей уже некуда было деваться. Тогда Джесси с визгом повалилась грудью на пышную перину, будто это могло спасти ее от ловких рук Треверса!

Однако тот, мгновенно оценив обстановку, решил изменить тактику. Он не стал поворачивать Джесси и подбираться к пуговицам. Вместо этого он приблизился к ней сзади и коварно откинул вверх подол халатика, под которым ничего не оказалось.

Джесси ахнула и попыталась подняться, но Бен уже нежно ласкал ее тугие ягодицы ладонями, и его прикосновения вновь породили в глубине ее тела волну желания. Джесси извивалась змейкой, а Бен принялся в упоении целовать ее покрытую едва заметным пушком попку, время от времени прикасаясь к бархатистой коже языком.

А затем, проникнув пальцем между ног Джесси и почувствовав там влагу, Треверс поднялся с колен. Вновь ставшее прерывистым дыхание выдавало его возбуждение. Через мгновение он уверенно вошел в Джесси, которая сама помогла ему, призывно прогнувшись и подавшись навстречу.

Потом она лежала, прижавшись щекой к мягкой перине, блаженно прикрыв глаза и тихонько постанывая в такт его скользящим движениям. Над ее верхней губой поблескивали капельки пота.

На этот раз Джесси достигла пика удовольствия первой, но Бен вскоре тоже присоединился к ней.

– Я люблю тебя, люблю… – завороженно повторял он, подняв Джесси с постели и заключив в объятия.

Она спрятала лицо на его груди, пугаясь своего счастливого состояния и невольно задаваясь вопросом, какую цену ей придется заплатить за сегодняшний день.

Одно Джесси знала точно: что бы ни случилось в будущем, эту поездку с Беном в старый коттедж она не забудет никогда. А признание… Признание она сделает позже, по дороге на виллу.

Потом они с Беном снова плавали нагими в прозрачной воде, которая нежно ласкала их стройные тела.

– И все же я хотел бы услыхать от тебя ответ, – произнес Треверс, когда они лежали под солнцем на досках причала. – Ты согласна выйти за меня замуж, Джесс?

Несмотря на все события сегодняшнего дня, она растерялась. Что сказать Бену? Ведь им так и не удалось поговорить как следует. Джесси все молчала и молчала, и Треверс наконец встревожился.

– Джесс, солнышко! Прошу тебя, скажи что-нибудь!

Бену очень не понравилось внезапно охватившее Джесси оцепенение. Он не знал, что и думать. Возможно, не следовало спешить с предложением? Реакция Джесси испугала его.

– Солнышко, – сделал он новую попытку, – просто скажи «да», и все. Или прошу слишком многого?

Джесси устремила взгляд на противоположный берег реки и прошептала:

– Нет. Для меня было бы честью стать твоей женой.

На этот раз растерялся Треверс. Он вдруг усомнился в том, все ли сделал правильно. Ведь прежде ему еще никогда не приходилось делать женщине предложение.

– Я рад, – улыбнулся он через секунду, чувствуя себя последним идиотом.

Неужели я что-то упустил, лихорадочно соображал он. Кольцо! Боже, он позабыл про кольцо!

В этот момент Джесси печально вздохнула. Бен внимательно посмотрел на нее, и тут ему в голову пришла новая мысль.

– У тебя кто-то есть? – напряженно спросил он.

– Нет, – ответила Джесси без раздумий.

– Но какая-то проблема все же существует?

– Да.

Треверс провел рукой по лицу.

– Скажи мне только одно: ты любишь меня?

– Да! – воскликнула Джесси в слезах, прижимаясь к нему всем телом. – Люблю больше жизни, но…

– В таком случае все остальное не имеет никакого значения, – облегченно вздохнул Бен, обнимая ее. – По крайней мере, на сегодня. Сейчас мне нужно лишь услышать, что ты станешь моей женой.

– Бенни… – всхлипнула Джесси, словно умоляя его о чем-то.

– Нет, солнышко. Или скажи мне «да», или вели убираться из твоей жизни. Иначе неопределенность сведет меня с ума.

Джесси провела дрожащими пальцами по его щеке, по подбородку, по красиво очерченным губам. В ее глазах было странное выражение.

– Я стану твоей женой, Бен, – тихо произнесла она. – Потому что я люблю тебя.

И она поцеловала Треверса.

В его душе как будто что-то стронулось. Сам не свой от радости, он в первый момент не испытывал ничего, кроме всепоглощающего желания слиться с Джесси, проникнуть в ее нежную женскую глубину и оставаться в таком состоянии долго-долго. Ему не терпелось окончательно сделать Джесси своей. Так он и поступил.

Наверху, в спальне, их любовь была проникнута нежностью. Треверс держался как и подобало искушенному в постельных утехах, но любящему человеку. Здесь же, на гладких, разогретых солнцем досках причала, он овладел Джесси со страстью дикого зверя, удивившей даже его самого. Должно быть, такое случалось на войне, когда какой-нибудь солдат, которому посчастливилось обладать женщиной, жадно набрасывался на нее, спеша испытать мгновение наивысшего блаженства. Он выплескивал в нее семя, не заботясь больше ни о чем, потому что не знал, суждено ли ему увидеть завтрашний рассвет.

Когда все кончилось, Бену стало стыдно. Он вдруг словно заново увидел следы слез на щеках Джесси, ее распухшие от излишне крепких поцелуев губы. Но когда Бен неуклюже попытался попросить прощения за свой сумасшедший порыв, Джесси лишь прильнула к нему, сотрясаемая дрожью, и сказала, что незачем извиняться, что это она виновата перед ним.

Горло Треверса сжалось от нахлынувших чувств.

– Милая, дорогая моя, любимая Джесс, я буду лелеять тебя до конца своих дней! – с надрывом произнес он, после чего голос его пресекся.

Только тогда Джесси немного успокоилась. Она сама предложила Бену поплавать. Позже они лежали рядом на воде, глядя в небо. На востоке собирались тучи, и Треверс подумал о том, что вскоре начнется буря.

– Ты счастлива? – отважился спросить он.

– Да, – просто ответила Джесси. – А ты?

– Я даже не подозревал, что бывает такое счастье, – вздохнул Бен. Его любимая была рядом, и она согласилась стать его женой. Чего еще желать? – Не пора ли нам отправляться в обратный путь? – спросил он через некоторое время. – По дороге можно подкрепиться в каком-нибудь ресторанчике.

– Идет! – странно весело согласилась Джесси.

Треверс пристально взглянул на нее и подумал, что тут, должно быть, сказывается воздействие жары. Только так он мог объяснить перемены в настроении Джесси.

Поднимаясь по деревянным сходням, Бен еще раз посмотрел на небо, отметив особый металлический отсвет на горизонте. Определенно, надвигалась сильная гроза, нужно было спешить домой.

– Ступай переоденься, солнышко, а я пока все закрою и отнесу веши в машину, – велел он Джесси. – Мне нельзя подниматься с тобой в спальню, иначе мы задержимся здесь на всю ночь…

Скажи ему правду, назойливо звучало в голове Джесси, пока она собирала вещи, иначе будет поздно! Ведь ты же собиралась поговорить с Беном… Собиралась, ответила Джесси внутреннему голосу, но я не ожидала, что он сделает мне предложение. Это ничего не меняет, твердил противный голосок. Признайся Треверсу во всем. Почему ты медлишь?

– Да признаюсь я, признаюсь! – с досадой пробормотала Джесси. – Сегодня же!

Со двора донесся звук подошедшего автомобиля, затем хлопнула дверца, и вскоре в доме раздался стук дамских каблучков.

– Не представляю себе, какое важное дело могло привести тебя сюда, – услыхала Джесси голос Треверса.

– Есть такое дело, и оно не терпит отлагательства, – ответила женщина, в которой невозможно было не узнать Эмму Слейтон.

Джесси похолодела. Она мгновенно припомнила, как Эмма прервала ее беседу с Хетти Фаул, явившись якобы за тем, чтобы одолжить пилочку для ногтей. Джесси тогда спрятала конверт с документами под подушку, лежавшую рядом с ней на диване.

А потом забыла переложить документы в стол!

И вот сейчас настал час расплаты за беспечность. Через минуту Бен узнает об обмане, причем от женщины, которая расскажет правду со всей злостью и безжалостностью, на какую способна.

9

Эмма стояла у стола и держала в руке злополучный конверт. Это было первое, что заметила Джесси, спустившись в гостиную.

Треверс застыл напротив, сжимая спинку стула.

– Эмм, я думал, что вчера мы уже обо всем договорились, – произнес он, морщась от досады.

– Дело не во мне, Бенни. Я лишь пытаюсь спасти тебя от коварства той, кем ты сейчас увлечен.

– Ты зря теряешь время, – усмехнулся полковник. – Я предложил Джесс выйти за меня замуж, и она дала согласие. Что бы ты ни говорила, этого уже не переменить.

Эмма презрительно оглядела Джесси с головы до ног.

– Ты уверен, что действительно знаешь, кем является твоя будущая жена?

– Знаю. Это женщина, которую я люблю.

– Разумеется! – насмешливо воскликнула Эмма. – Скромница-няня, которая души не чает в порученном ее заботам малыше! И которая приехала сюда, чтобы быть поближе к родственникам! Кстати, Бен, как ты относишься к ее родне?

– Я пока не встречался ни с кем из близких Джесс, – ответил Треверс, и в его голосе впервые прозвучали нотки неуверенности.

– Ошибаешься, золотце! Ты очень хорошо знаком с этими людьми, – возразила Эмма, открывая конверт.

– Отдай! – метнулась к ней Джесси, по уже было поздно.

Конверт упал на стол, и из него вывалились документы, письма и фотография, на которой была изображена более юная, чем сейчас, Джесси рядом с Роном и Денни.

– Что это? Где ты взяла? – раздраженно спросил Бен, бросив на бумаги поверхностный взгляд.

– Она украла конверт у меня!… – в отчаянии произнесла Джесси.

– Твоя Джесс такая же няня, как я Папа Римский! – воскликнула Эмма. – На самом деле она является Дену матерью. Так что не воображай, золотце, будто ей нужен ты. Она явилась сюда за сыном!

– Осторожнее, Эмми! Если ты пытаешься каким-либо образом подтасовать факты… – начал было Бен, но та перебила его.

– Прочти бумаги, дорогой, и ты сам все поймешь. Я лишь хочу предостеречь тебя из дружеских побуждений. Если, узнав истину, ты все же захочешь жениться на мисс Бриджмен, я не скажу больше ни слова.

– И так сказано достаточно много, – заметил Треверс со скрытой угрозой в голосе. – И ты не имеешь права вмешиваться в личную жизнь Джесси. Впрочем, и в мою тоже. Кстати, как ты узнала, где мы находимся?

– Пришлось выведать это у Мейбл. Старая мерзавка не хотела говорить, пока я не оказала на нее давление.

Полковник гордо поднял голову.

– Ну что же, считай свою миссию выполненной. Поезжай домой, Эмма. Здесь тебе больше нечего делать.

После того как незваная гостья наконец удалилась, в гостиной повисла напряженная тишина. Джесси чувствовала, как незримо рушится все то прекрасное, что связывало их с Беном. И надежды на восстановление прежних отношений, похоже, не было.

– Бенни, – прошептала она. – То, что сказала Эмма… это не совсем так.

– Денни действительно твой сын?

– Да. А Ронни был моим мужем. Там есть подтверждающие документы, – кивнула она в сторону стола.

Треверс отвернулся от нее и отошел к окну.

– Ты всерьез надеялась сохранить все в тайне?

– Нет! – воскликнула Джесси. – Это вышло случайно.

– Вот как? И когда же ты собиралась рассказать мне правду?

– Сегодня. Я поклялась себе, что сделаю признание за ужином.

– Насколько я понимаю, ты надеялась, что я поведу себя как истинный джентльмен и не возьму обратно предложения о браке, которое ты так искусно выманила у меня?

Слова Треверса были для Джесси хуже пощечины.

– Пойми же, что наше родство с Деном никоим образом не затрагивает моих чувств к тебе!

Она умоляюще взглянула на полковника, но тот лишь рассмеялся.

– Как я могу поверить сейчас, если ты лгала мне с самого первого дня пребывания в моем доме?

– Думай что хочешь, но я и в самом деле собиралась рассказать тебе правду, – вздохнула Джесси.

– Интересно, что же тебя удерживало от этого?

– Боялась! Не знала, как ты поведешь себя, узнав, что я являюсь матерью Денни. Могло ведь оказаться, что ты презираешь меня за то, что произошло между мной и Роном в прошлом, и потому постараешься лишить меня родительских прав или сделаешь что-либо еще в этом роде. Ведь сейчас ты являешься официальным опекуном моего сына.

– И решила для начала сделаться миссис Треверс? Похоже, Эмма действительно разгадала твои планы…

Джесси потерла виски дрожащими пальцами.

– Я никогда не вышла бы за тебя замуж, пока между нами существовала бы какая-то недоговоренность. Поверь мне, Бен. – Она подошла к окну, за которым зловеще померк солнечный свет, и тронула Треверса за плечо, словно надеясь возродить былую нежность и взаимопонимание.

Однако с тем же успехом Джесси могла бы прикоснуться к гранитной скале. Полковник не шелохнулся.

– Ложь! – процедил он сквозь зубы.

И это говорил человек, который совсем недавно клялся ей в любви!

– Возможно, я и лгала в прошлом, но сейчас говорю правду, – твердо произнесла Джесси. – Я люблю тебя и хочу жить с тобой до конца моих дней.

– Даже если я увезу твоего сына в какой-нибудь закрытый интернат и ты сможешь видеться с ним только два-три раза в году? Подобный вариант тоже устроит тебя, солнышко?

Джесси не могла вынести такой насмешки.

– Скажи, что плохого в моем желании устроить все так, чтобы вы оба были рядом со мной? – воскликнула она, хватая Треверса за плечи и силой поворачивая к себе. – Я почти три года не виделась с сыном, потому что Рон лишил меня этой возможности, а сейчас ты собираешься поступить точно так же?

На мгновение Джесси показалось, что ей удалось пробиться через броню непонимания, но Бен лишь скользнул взглядом по ее лицу и вновь отвернулся к окну.

– Нет, Бен! – снова крикнула Джесси. – Я не позволю тебе отворачиваться от меня. И не только от меня – от нас с тобой! Если желание матери воссоединиться с сыном, по-твоему, является преступным, то скажи мне это в глаза.

– Приближается буря, – холодно обронил Треверс.

– Что ты имеешь в виду? – удивленно спросила Джесси, мысли которой были заняты иным.

– Взгляни, – кивнул Бен за окно.

Джесси вгляделась повнимательнее и увидела, что небо совсем потемнело, а река разбушевалась и покрылась белыми барашками пены. Деревья гнулись на ветру. Внезапно, прямо на глазах у изумленных Джесси и Треверса, закрученная смерчем вода поднялась столбом.

– Боже мой! – ахнул Бен. – Это плохой признак!

Смерч с каждой секундой набирал силу, словно вытягивая воду из реки. Водяной столб становился все толще. Через некоторое время он начал перемещаться по направлению к коттеджу.

– Думаю, нам лучше спрятаться под столом, – взял Треверс Джесси за руку. – Если стены не выдержат напора, на нас попадают балки.

Бесцеремонно толкнув Джесси под стол, Бен сначала распахнул парадную и заднюю двери и только затем присоединился к ней.

– Чтобы ветер имел возможность проходить насквозь, – пояснил он, отвечая на ее вопрос.

Едва они успели разместиться поудобнее, как на дом обрушился шквал. Такого рева ветра Джесси еще никогда не слышала. Стены коттеджа тряслись и трещали, будто их пинал расшалившийся гигант, окна заливало водой.

– Если так пойдет дальше, – крикнул Треверс, – здесь скоро будет потоп!…

А смерч все продолжал бушевать.

Наверное, мне суждено умереть здесь, думала Джесси, прижимаясь к Бену и пряча лицо на его груди. Я больше никогда не увижу Денни и своих родителей…

– Бен, у меня и в мыслях не было обижать тебя! – крикнула она, надеясь хотя бы объясниться напоследок. – Я не могла предвидеть, что полюблю тебя и что у меня появится возможность создать новую семью, с тобой и Деном. Я хочу сказать тебе, что последние дни были самыми счастливыми в моей жизни.

И возможно оттого, что Треверс находился так близко, Джесси не удержалась и поцеловала его.

Сначала Бен противился, но потом вдруг стал отвечать ей со страстью, вполне сравнимой с натиском разбушевавшейся стихии. На несколько волшебных мгновений они как будто вернулись в недавнее прошлое. Но так продолжалось лишь до тех пор, пока Треверс не вспомнил о прегрешении Джесси.

– Ты ведешь себя так, словно нам предстоит умереть здесь, – заметил он, отстраняясь от нее.

– Разве нам это не угрожает? – спросила она с дрожью в голосе.

– Нет, – сказал Бен, выглянув из-под стола. – Худшее уже позади. В любом случае тебе не удастся так просто отвертеться, – предупредил он, намекая на ее страстный порыв. – Пожалуй, уже можно выбираться отсюда.

Удивительно, но свирепствовавший несколько минут назад ветер сейчас совершенно утих, однако вместо него по крыше забарабанил ливень. За окнами то и дело сверкали вспышки молний и гремел гром.

О том, чтобы ехать на виллу, не могло быть и речи, поэтому Бен и Джесси разыскали тряпки и принялись убирать воду в комнатах.

Когда с этим было покончено, Треверс приготовил свечи, опасаясь пользоваться электричеством из-за грозы, и развел огонь в камине. Затем он исчез в кухне и через несколько минут вернулся с запыленной бутылкой красного вина в одной руке и двумя бокалами в другой.

– Это я обнаружил в одном из шкафчиков, – пояснил Бен, ставя свои трофеи на стол. – Есть хочешь?

Странно, как он может думать о еде в такое время, подумала Джесси.

– Нет.

– А я, признаться, проголодался. Хорошо, что не успели отнести корзину с остатками ланча в «мерседес», иначе пришлось бы бежать за ней под дождем. Надеюсь, ты все же составишь мне компанию?

Это приглашение вселило в сердце Джесси некоторую надежду. Возможно, еще не все потеряно?

– Почему бы и нет?

Она сдержанно улыбнулась.

– А заодно расскажешь мне свою историю, – добавил Треверс.

– Можно просто прочитать письмо Рона и посмотреть документы о разводе, – пожала плечами Джесси.

– Нет, лучше услышать подробный рассказ. Поэтому начни с самого начала, Джесс, и на этот раз постарайся ничего не пропустить.

10

– Слушаюсь, господин полковник!

Бен искоса взглянул на Джесси, вынимая свертки из корзины, и предупредил:

– Не перегибай палку, солнышко. Мое настроение может перемениться.

Джесси опустила глаза.

– Хорошо. Все началось с того, что мы познакомились с Роном в больнице. Я работала там медсестрой в детском реанимационном отделении. Рон в то время заканчивал университет. Его направили к нам на стажировку. Мы были еще очень молоды и сразу понравились друг другу. Потом начали встречаться. Я пригласила Рона к себе домой, и он очень приглянулся моему отцу, который тоже был врачом-педиатром. Единственное, в чем расходились наши с Роном интересы, это театр. Я обожала его, а у Ронни он вызывал скуку, – усмехнулась Джесси. – Я ведь увлеклась театром еще в студенческие годы и даже выкраивала часы для посещения театральной студии. Время от времени удавалось принять участие в любительских спектаклях. Потом Рон закончил обучение, мы поженились, и вскоре у нас родился Денни. Конечно, мне пришлось оставить работу, но от спектаклей я отказаться не могла. Это было сильнее меня. Бывали случаи, когда я оставляла Дена с няней, а сама убегала на репетиции. Конечно, Рону это не нравилось, и он частенько упрекал меня за беспечность. – Она вздохнула. – Что поделаешь! В то время я имела иное представление о жизненных ценностях. К тому же у нас собралась вполне приличная труппа, мы обзавелись антрепренером и стали с успехом давать спектакли сначала в небольших городках, а потом и в Оксфорде, и в Лондоне. Как понимаешь, мне приходилось отлучаться из дому. Как-то раз – Дену тогда уже исполнилось два года – на одном из лондонских спектаклей побывал известный театральный критик. Он-то и посоветовал нам попытать счастья на Бродвее, потому что, по его словам, у нашей труппы имелся потенциал. И мы решились. Рону я рассказала о своих планах уже тогда, когда все было готово и даже были куплены билеты в Америку. – Джесси замолчала и некоторое время наблюдала, как Треверс зажигает свечи. – Так далеко я еще никогда не уезжала, поэтому Ронни пришел в бешенство и устроил жуткий скандал. В конце концов он поставил мне условие: или я остаюсь дома и бросаю театр, или мы разводимся и он запрещает мне видеться с сыном. Я оказалась в очень сложном положении, потому что никак не могла подвести остальных членов труппы. Долго и мучительно я искала выход, но потом пришел день отъезда, и мне ничего не осталось, как собрать чемоданы и вылететь в Нью-Йорк. А когда вернулась, не нашла ни Рона, ни Денни. Даже мать Ронни исчезла! Только тогда я по-настоящему поняла, что значит для меня сын. – Голос Джесси дрогнул, и она украдкой смахнула слезинку со щеки. – Я начала поиски и проверила, наверное, все больницы Англии, куда мог устроиться на работу Рон. Безрезультатно. Мне и в голову не приходило, что он покинул страну!

– Разве Ронни никогда не упоминал, что его мать родом из Австралии? – поинтересовался Бен, разворачивая завернутый в фольгу паштет.

– Не могу припомнить, чтобы у нас был об этом разговор. А с самой Элис я виделась всего несколько раз, и наши беседы носили очень поверхностный характер.

– Как же ты узнала, где находится твой сын?

– Рон прислал мне письмо с просьбой о разводе взамен на право общаться с ребенком. Конечно, я готова была на любые условия, лишь бы вновь встретиться со своим мальчиком. Мы с Роном созвонились, а позже он приехал в Лондон, чтобы оформить развод. Я вернула девичью фамилию. Рон сообщил, что собирается жениться, и еще сказал, что Денни иногда вспоминает о том, что у него когда-то была мама. – Джесси печально улыбнулась. – Нечего и говорить, что я вылетела в Сидней сразу же, как только смогла. Мои родители были очень рады за меня.

Бен наполнил бокалы вином и протянул один из них Джесси.

– А как они отнеслись к тому, что ты обманула меня?

– Осудили. Узнав страшное известие о смерти Рона, а затем и Элис, я в тот же вечер позвонила им. Мать настоятельно посоветовала мне обратиться к опекуну Дена – то есть к тебе – и рассказать всю правду.

– Жаль, что ты не послушалась доброго совета, – саркастически заметил Треверс.

Джесси поняла, что рассказ его мало тронул.

– Сейчас я бы непременно так и поступила, но в тот день, когда я приехала по оставленному Роном адресу и позвонила в дверь… – Джесси умолкла, словно заново переживая случившееся. – А потом увидела совершенно посторонних людей, которые упаковывали веши… Словом, я тогда плохо соображала.

– Кто рассказал тебе о том, что произошло?

– Женщина, отворившая дверь. Я спросила Рона Уотерсона, тут она мне все и выложила. И добавила, что следует обратиться к полковнику Треверсу, который проводит собеседование с претендентками на место няни в своем доме. Теперь он решает эти вопросы, сказала она, потому что его назначили опекуном мальчика.

– И все же тебе следовало рассказать правду, – обронил Бен, потянувшись за бокалом.

– Да, но я была слишком потрясена и побаивалась тебя. Я решила, что когда ты начнешь доверять мне как няньке, тогда-то и признаюсь.

– В какой же момент изменились твои планы, Джесс? – спокойно спросил Треверс.

– Изменились?

– Да. Когда тебе пришло в голову, что ты достигнешь своих целей быстрее, если станешь моей женой?

Джесси посмотрела на него, не веря своим ушам.

– Господи, зачем я рассказываю тебе обо всем, если ты мне не веришь! Хочешь знать, меня вообще не волнует, стану ли я твоей женой. В конце концов, у меня была жизнь и до тебя. А сейчас, когда нашла Дена, я сама решу, как поступить!

– Угрожаешь? – холодно взглянул на нее Треверс.

Джесси горько вздохнула.

– Нет. Просто прошу не усложнять положение.

Бен ничего не ответил. Очевидно, ему трудно было сразу принять решение.

– Пожалуй, я попытаюсь уснуть, если не возражаешь, – сказала Джесси через некоторое время.

– Выбирай любую кровать, – пожал плечами Треверс.

Однако когда Джесси поднялась наверх, выяснилось, что в одной из спален кровати промокли из-за протекшей сквозь крышу дождевой воды. Тогда она направилась в другую и устроилась там, не раздеваясь, а лишь прикрыв ноги лоскутным одеялом.

Джесси лежала долго, но ей не спалось. Ближе к полуночи пришел Бен. Сначала он заглянул в другую спальню, но обнаружил там то же, что и Джесси. Пришлось ему расположиться рядом с ней.

Лежа к Треверсу спиной, она слышала, как он раздевается, и невольно ей припомнились мгновения их недавней интимной близости. Джесси слышала звук расстегиваемой молнии на брюках, затем шорох ткани, спускавшейся вниз по поросшим шелковистыми волосками ногам, а потом скрипнула кровать, и Бен лег.

Какой окажется его реакция, мелькнула у Джесси мысль, если я переберусь к нему поближе и обниму? Не поддастся ли его тело искушению прежде, чем он успеет отстраниться? И будет ли телесной близости достаточно, чтобы залатать возникшую в их отношениях пробоину?

Джесси подавила вздох. Она уже совершила достаточно ошибок, поэтому не стоит прибавлять к ним еще одну. Секс не способен возродить любовь, это подвластно одному лишь доверию.

Джесси еще спала, когда Треверс около семи часов утра на цыпочках покинул спальню. Он шел, не оглядываясь, потому что одного взгляда на Джесси было довольно, чтобы возродить в нем бурю желаний.

К тому времени, когда она спустилась в гостиную, Бен уже успел уложить вещи в «мерседес» и сварить найденный на кухне кофе. У Джесси были темные круги под глазами, но каким-то необъяснимым образом это делало ее еще более привлекательной. Треверс посмотрел на нее и отвел взгляд.

– Я хотел бы выехать домой как можно скорее, – обронил он довольно резко. – Горячий кофе на плите. Если хочешь, позавтракай, – кивнул Бен в сторону залитой утренним солнцем кухни.

За ночь погода успела перемениться, и сейчас мало что напоминало о вчерашней буре.

– Спасибо, я не голодна. Можем отправляться.

Только тут Треверс заметил, что Джесси спустилась с уложенной сумкой.

Некоторое время они молча ехали по размокшей после ливня грунтовой проселочной дороге. Затем Бен произнес, глядя сквозь ветровое стекло:

– Меня посылают инспектировать авиабазу в Перте. Там живет моя тетка Дебора. Она давно хотела повидать Дена, и я думаю взять его с собой.

– Тетка? – машинально переспросила Джесси.

– Да. Сестра отца. Ей уже за семьдесят, страдает от артрита, так что поездка в Сидней является для нее очень трудным испытанием. Дебора еще никогда не встречалась с Денни.

– И как долго вы будете отсутствовать?

– Возможно, оттуда меня направят на другую базу, – нахмурился Бен.

Ему не хотелось замечать испуг в глазах Джесси. Сейчас он больше всего желал одного – оказаться на некотором расстоянии от нее, чтобы можно было спокойно разобраться в своих чувствах.

– Я буду скучать по нему, – прошептала Джесси, отодвигаясь в дальний уголок сиденья.

Треверс не мог не отметить, что она упомянула только о сыне, а о нем самом не сказала ни слова.

– В таком случае, – продолжила Джесси через минуту, – я, пожалуй, тоже отправлюсь навестить родителей. Их очень волнует… складывающаяся здесь ситуация. К тому же мне незачем находиться в твоем доме, если не за кем будет присматривать.

– Наверное, ты права, – сухо произнес Треверс.

– Фэтти я думаю увезти с собой, чтобы он не мешал Мейбл заниматься работой по дому.

– Как хочешь.

– Я оставлю тебе адрес своих родителей, чтобы ты мог сообщить мне, когда вы с Денни вернетесь обратно.

– Хорошо.

На том разговор и завершился.

Следующие несколько дней прошли в сборах. Джесси старалась не встречаться с Треверсом и потому не спускалась в гостиную или библиотеку после того, как Денни засыпал. Перед отъездом полковник сам зашел к ней.

Он постучал в дверь и довольно долго ждал отклика, а войдя, сразу понял, что Джесси только что плакала. Сердце его стиснулось от жалости к ней, но Бен постарался взять себя в руки.

– Полагаю, мы должны поговорить, – сказал он, не найдя ничего лучшего. Тут его взгляд упал на разложенные по дивану и креслам чемоданы. – Ты тоже уезжаешь завтра?

– Да, – шмыгнула носом Джесси.

– И как объяснила свой отъезд Дену?

– Очень просто. Сказала, что мне тоже нужно повидаться с родственниками.

– И не призналась, что ты – его мать?

– Нет. Я сочла, что удобнее это сделать тебе.

– Пожалуй, разумное решение, – кивнул Треверс.

– Постарайся не забыть, что Ден не ложится спать без тряпичного зайца. Если вы оставите эту игрушку у Деборы, мальчик очень расстроиться.

– Я прослежу.

– Кроме того, Дену следует регулярно давать витамины. Я положила их в сумку с его вещами.

– Хорошо. Что-нибудь еще?

Джесси подняла на него огромные карие глаза, в которых сквозила боль.

– Прошу тебя время от времени писать мне. Не нужно длинных писем – просто короткие сообщения о том, как поживает Денни.

– Договорились, – пообещал Бен, подумав о том, что между ними происходит такой разговор, будто они больше никогда не увидятся. Ему очень хотелось убедить Джесси в обратном, но что-то удерживало. – Я дам знать, куда мы отправимся из Перта. И вообще, буду сообщать о Дене как можно больше.

– Спасибо, – сдавленно произнесла Джесси, чувствуя, что к горлу подступают рыдания.

Треверс поморщился, словно от боли, и с трудом подавил в себе желание обнять ее, покрыть лицо поцелуями. Но все же он чувствовал, что не это требуется ему сейчас. Вернее, не только это. Бену нужно было прийти к какому-то решению, однако сначала он должен был не только свыкнуться с обманом Джесси, но и подвергнуть проверке что-то внутри себя самого.

– Мы справимся с этим, Джесс, – вздохнул он. – Я лишь прошу дать мне немного времени…

– Конечно, – кивнула она.

Боже, как он желал ее в эту минуту!

– Береги себя, – тихо попросил Бен.

– Хорошо. Ты тоже будь осторожнее. И присматривай за Деном.

Если бы Джесси расплакалась, Треверс, скорее всего, поспешил бы уйти, но ее мужество покорило его. Джесси протянула ему руку на прощание, и тут он не выдержал.

– О Боже! – выдохнул Бен, принимаясь покрывать поцелуями ее лоб, глаза, щеки.

Потом он прильнул к ее губам, словно желая на всю жизнь запомнить вкус этого поцелуя. Волосы Джесси пахли фиалками, ее кожа имела солоноватый привкус морской воды, а тело манило к себе. Треверс понял, что ему пора уходить, пока желание не взяло над ним верх окончательно.

– Я свяжусь с тобой, – сказал он напоследок.

– Буду ждать, – ответила Джесси.

11

Живя в Лондоне у родителей в домашней обстановке при постоянной поддержке и внимании, Джесси постепенно начала успокаиваться. Она водила на прогулку Фэтти, помогала матери готовить ужин и подолгу беседовала с родителями по вечерам. Вскоре пришел и миновал ее двадцать девятый день рождения.

А в сентябре Джесси снова пришла в смятение, потому что выяснилось, что она беременна.

– Это на совести полковника Треверса! – возмущенно воскликнул ее отец, услыхав новость.

– Угомонись, Пит. В появлении на свет ребенка участвуют двое, – резонно заметила миссис Бриджмен.

Однако Джесси могла винить в случившемся лишь себя одну. С ее-то медицинским образованием подобная беспечность была непростительна. И все же Джесси не огорчилась, узнав о беременности, ведь она носила в себе частичку Бена.

– Детка, тебе следует сообщить об этом Треверсу, – мягко посоветовала ей мать. – Он имеет право знать, что скоро ему предстоит стать отцом.

– У него есть не только права, но и обязанности! – блеснув глазами, воскликнул мистер Бриджмен.

Но Джесси не нуждалась в том, чтобы Бен лишь исполнял свои отцовские обязанности, ей необходим был он сам. Треверс расстался с ней, потому что был обижен обманом. Где же гарантии, что известие о беременности Джесси он не воспримет как прямой шантаж и новую попытку женить его на себе?

Впрочем, Джесси твердо решила, что родит ребенка независимо от того, женится на ней Бен или нет. Однажды ее уже лишили возможности видеться с сыном, но впредь она будет умнее!

– Тебе пришла открытка от Дена, – как-то раз сообщил Джесси отец, просматривая за завтраком почту. – И письмо.

Письмо, конечно, было от Треверса. Хотя никто из родителей не упомянул вслух его имени, Джесси заметила, как они напряглись, ожидая, когда она вскроет послание.

– Открытка прислана из Аделаиды, – сказала Джесси, изучив почтовый штемпель. – Ден нарисовал себя в кабине истребителя. Очевидно, полковника направили в ноябре на другую авиабазу. Денни даже сам подписался под рисунком. Вот тут, внизу, видите?

– Зачем Треверс возит Дена с собой? Ребенку совершенно не подходит жизнь на чемоданах, – проворчал отец.

– Они соединяют приятное с полезным. Бен путешествует и заодно занимается делами, – пояснила Джесси, в который раз за последние месяцы используя этот сомнительный довод.

– С тем же успехом Треверс мог бы заниматься этим налегке, оставив Дена с тобой, – парировал мистер Бриджмен.

Джесси сидела, задумчиво постукивая краешком письма по столу, словно побаивалась узнать, что написал ей Треверс. Она практически все знала о том, где Бен и Денни побывали за последнее время, но понятия не имела, как развиваются ее личные отношения с полковником. И развиваются ли они вообще…

В середине октября Треверс прислал Джесси письмо, приглашая ее провести с ними несколько дней. Однако по утрам ее мучила сильная тошнота, и она вынуждена была отказаться, потому что подобное состояние скрыть невозможно. С тех пор новых приглашений от Бена не поступало.

Прерывисто вздохнув, Джесси отодвинула блинчики с творогом. Одна лишь мысль о том, что могло содержаться в нераспечатанном письме, заставляла судорожно сжиматься ее желудок. Прошло еще несколько минут, прежде чем она вскрыла конверт и вынула оттуда лист исписанной знакомым почерком бумаги.

Джесси прочла письмо дважды, потом опустила его, глядя прямо перед собой невидящим взглядом.

– Что случилось? – в один голос спросили обеспокоенные родители.

– Бен интересуется, хочу ли я, чтобы Денни провел здесь Рождество, прежде чем они отправятся домой.

– И ты не рада? – удивленно взглянул на Джесси отец. – Когда же нам следует ожидать прибытия внука?

– В следующий вторник, если только от меня не поступит возражений. Он отправит Денни на самолете, который прибудет в аэропорт Хитроу в два пятнадцать дня.

В одно мгновение все переменилось. Жизнь Джесси и ее родителей обрела новый смысл. Внезапно появился повод составлять планы, ходить по магазинам, обсуждать меню, которое подходило бы маленькому мальчику.

Несколько следующих дней прошло в подготовке. Джесси с матерью пекли пироги и печенье, а отец порылся в кладовой и отыскал там игрушечный деревянный кораблик с тремя трубами, который он давным-давно купил для внука, но так и не успел подарить. А затем, подобно соседям, живущим на их тихой улочки, они украсили дом и деревья в небольшом садике разноцветными лампочками.

В понедельник, предшествующий прибытию Денни, погода переменилась. Температура снизилась, и подул резкий ветер. Джесси начала волноваться, как бы ее сын не простудился в ставшем непривычным ему климате.

Родители решили сопровождать Джесси в аэропорт. По дороге она не переставала волноваться – что, если рейс отложат? Или произойдет самое страшное, и самолет с летящим в нем Денни… Нет, о катастрофах лучше не вспоминать! Незачем омрачать радостное настроение, ведь приближается Рождество. Интересно, с кем его встретит Бен?

И все же некоторые из предчувствий Джесси оправдались. В аэропорту выяснилось, что самолет опаздывает на двадцать минут. Этот отрезок времени показался ей бесконечно долгим. Однако когда он истек, Джесси разволновалась еще больше. Хорошо, что рядом были ее родители. Люди вокруг радовались предстоящему празднику, то и дело кто-то кого-то обнимал. То тут, то там раздавался смех, а она пребывала в сильном и совершенно неоправданном напряжении.

– Слышишь? – тронул ее за плечо отец. – Только что объявили о посадке.

Мать похлопала Джесси по руке.

– Можно уже не волноваться, детка.

– Очевидно, сказывается мое нынешнее положение, – смущенно улыбнулась она, опустив глаза на свой живот. – Сама не понимаю, почему я так дергаюсь?

– В этом нет ничего удивительного, – заметила миссис Бриджмен. – Денни еще слишком мал, чтобы путешествовать самостоятельно. Особенно в такую погоду.

Джесси промокнула глаза платочком.

– Как ты думаешь, мамочка, Ден узнает меня?

– Конечно, глупенькая! – рассмеялась та. – Через пять минут вы будете чувствовать себя так, словно никогда и не расставались. А когда мы привезем Денни домой и он увидит, как вырос Фэтти…

– Они уже идут, – кивнул мистер Бриджмен на пассажиров только что совершившего посадку самолета, входивших в зал через двойную дверь. – Ждать осталось совсем недолго.

– Ден спустится по трапу самым последним, – вздохнула Джесси. – Его приведет стюардесса.

Тем не менее она продолжала внимательно всматриваться в прибывающих пассажиров. Может, Денни там нет. Что, если Треверс передумал и не стал отправлять мальчика в Лондон?

Джесси обеспокоенно повернулась к матери – единственному человеку, понимавшему ее без слов.

– Он непременно появится, – уверенно сказала та.

В этот момент сзади прозвучал знакомый голосок:

– Здравствуй, Джесс!

Она поспешно обернулась и увидела улыбающегося сынишку, который успел немного подрасти, но был по-прежнему очарователен.

Присев на корточки, Джесси распростерла руки ему навстречу, и он бросился в ее объятия.

– Джесс, – сказал Денни, крепко обвив руками ее шею. – А это правда, что ты моя мама? Мне дядя Бен сказал…

– Правда, сыночек, – ответила Джесси, не замечая, что по щекам текут слезы. – Правда, солнышко мое…

– И мне можно называть тебя мамой?

– Конечно!

– Мама, я приготовил тебе рождественский подарок, – с воодушевлением принялся рассказывать Денни. – Но пока не могу показать, потому что это сюрприз.

– Ты сам мой подарок, Денни, и самый приятный сюрприз, – произнесла Джесси срывающимся от избытка чувств голосом. – Никаких других сюрпризов не нужно.

– Боюсь, Джесс, что тебя все-таки ожидает еще один сюрприз, – раздалось над ними.

Взгляд ее медленно скользнул по черным джинсам, теплой куртке и остановился на лице Бена Треверса, на его пронзительно-голубых глазах.

– Бен? – пролепетала она, словно боясь, что перед ней призрак, который вот-вот растает в воздухе.

– Неужели ты не узнаешь меня? – усмехнулся полковник. – Ведь мы расстались всего несколько месяцев назад.

Джесси продолжала смотреть на него во все глаза. Ей казалось, что она спит и видит прекрасный сон. Потому что взгляд Треверса ласкал ее, а голос был мягче бархата.

Но рука, которую Бен протянул, чтобы помочь Джесси подняться, была теплой, твердой и уверенной. Она не оставляла сомнений в своей реальности.

Джесси выпрямилась, полы ее пальто разошлись, и только тут она вспомнила о своем непомерно округлившемся животе.

Господи! Бен свалился, словно снег на голову, буквально спустившись с небес, и узнал о том, в каком положении находится Джесси до того, как она успела его подготовить. Да и себя тоже. Ахнув от испуга, она попыталась запахнуть полы пальто.

– Бенни… – с запинкой произнесла Джесси. – Я не ожидала увидеть тебя…

Как будто она не мечтала об этой встрече в течение всех долгих месяцев разлуки!

На лице Треверса появилось обескураженное выражение. По всему было видно, что он ошеломлен.

– Да, понимаю… – медленно произнес он. – Я тоже не ожидал… – Бен выразительно взглянул на ее живот. – Кажется, у нас появилась еще одна тема для разговора. И довольно… внушительная тема.

Тут из-за спины Джесси выступили ее родители. Они больше не смогли оставаться в стороне.

– Мама, папа, познакомьтесь с полковником Треверсом, – растерянно проговорила она. – А ты познакомься, пожалуйста, с моими родителями – Питером и Мартой Бриджмен.

– Очень рад, миссис Бриджмен, – любезно улыбнулся Треверс, пожимая протянутую Мартой руку. Затем он повернулся к Питеру, и они, словно боксеры на ринге, смерили друг друга оценивающими взглядами. – Добрый день, сэр. Как поживаете? – наклонил голову Треверс.

– Здравствуйте. А как, по-вашему, может поживать отец, чью дочь вы…

– Понимаю, сэр! – с достоинством произнес Бен, глядя на мистера Бриджмена вверху вниз…

Отец Джесси был хорошим врачом, но в данной ситуации перевес был явно на стороне полковника.

– А это Ден! – поспешно придвинула к себе сына Джесси. – Надеюсь, вы вспомнили его? – выразительно посмотрела она на родителей. – Денни, это твои бабушка и дедушка.

– Здравствуйте, – вежливо сказал мальчик, после чего подергал Джесси за руку. – Я хочу пи-пи!

Ничего лучше и придумать было нельзя. В тот же миг напряжение снизилось до нуля, а когда Джесси с матерью сводили Денни в туалет, Треверс перенес багаж к выходу, а мистер Бриджмен подогнал туда автомобиль.

Устроившись вместе с Денни на заднем сиденье «бентли», Треверс бросил взгляд на сидевшую рядом Джесси.

– Нам необходимо поговорить наедине.

– Конечно.

– И как можно скорее.

– Я все устрою.

– Устрой, пожалуйста!

Некоторые веши все же остаются неизменными, усмехнулась про себя Джесси.

– Слушаюсь, господин полковник!

Ребенок! Его ребенок!

Подобная новость способна ошеломить кого угодно!

А он-то думал, что владеет ситуацией, собирался рассыпаться перед Джесси в запоздалых извинениях, не подозревая, что она успела сделать ловкий маневр и обойти его с флангов.

Джесси беременна! Пожалуй, даже можно высчитать на каком месяце. А потом перевести полученное число в недели, дни и часы. И тогда получится точное количество часов и минут, проведенных без нее.

Так размышлял Треверс, стоя перед камином в уютном доме Бриджменов. Он наблюдал, как вокруг поленьев вьются язычки пламени, и ждал Джесси, которая обещала присоединиться к нему, как только Денни уснет, а ее родители устроятся на диване перед телевизором в дальней комнате, располагавшейся в другом конце дома.

Ужин, мягко выражаясь, прошел не слишком весело. Денни был излишне подвижен и взволнован. Фэтти, подросший до размеров небольшого пони, озорничал так, что его даже пришлось вывести из столовой. А мистер Бриджмен…

Он всем своим видом показывал, что не испытывает восторга, глядя на человека, который явился, по всей вероятности, для того, чтобы заявить права на его дочь. Впрочем, будучи на его месте, Треверс, очевидно, переживал бы подобные эмоции. Сейчас он осуждал себя за свое не такое уж давнее поведение.

Но Джесси… Бен улыбнулся, вспомнив, какой она была в аэропорту. Джесси словно вся светилась изнутри, как будто появление Треверса вернуло ее к жизни. На щеках заалел румянец, губы стали как лепестки роз, а взгляд завораживал. Огромные карие глаза приобрели медовый оттенок и засияли радостью.

На Джесси было светлое пальто с меховым воротником и высокие сапожки из мягкой кожи. Она показалась Треверсу сказочной зимней феей. Восхитительной, элегантной… и ждущей ребенка.

Бену захотелось стать на колени и припасть к ее ногам, умоляя о прощении. Ведь это только его дурацкое мужское самолюбие было причиной их долгой разлуки…

За спиной Треверса отворилась дверь.

– Это я, – улыбнулась Джесси. – Извини, что заставила ждать.

– Ты ни в чем не виновата. Ден уснул?

– Едва коснувшись щекой подушки. Этот день был для него долгим.

Для меня тоже, подумал Бен: Он уже несколько часов находился под одной крышей с Джесси, но до сих пор не имел возможности даже поцеловать свою возлюбленную.

– Почему ты ничего мне не сообщила? – спросил он с мягким укором, кивнув на широкое шерстяное платье, которое, как надеялась Джесси, пока еще скрадывало ее живот.

– Мне хотелось подождать, – пожала она плечами.

– Чего? – усмехнулся Треверс. – Ты ждала, пока твой отец разыщет меня и сделает нехитрую операцию, после которой я не только не смогу больше иметь детей, но и вообще потеряю интерес к женщинам?

Джесси рассмеялась.

– Во-первых, мой отец не хирург, а во-вторых, я боялась, что ты расстроишься.

– Солнышко! Если бы я знал, то приехал бы гораздо раньше!

– Именно этого я и не хотела, – спокойно пояснила она. – Мне не хотелось оказывать на тебя какое бы то ни было давление. Мы расстались не в лучшем настроении, Бен. Ты был обижен моим обманом, не верил ни единому слову и…

– Я ошибался, – развел руками Треверс, затем отвел Джесси к дивану. Когда она устроилась поудобнее, он сел рядом и обнял ее. – Хотя должен признаться, что поначалу меня больно задел твой обман. Я попытался забыть тебя. Казалось, что на расстоянии будет легче сделать это. Какая глупость! Ведь между нами все равно оставалось связующее звено – Денни. С некоторых пор я стал чувствовать себя отцом. И это ужасно радует! Хочу, чтобы у нас было общее будущее, Джесс. Скажи, еще не слишком поздно попросить у тебя прощения?

– Нет, – шепнула она. – Я тоже хочу извиниться за то, что дала тебе повод сомневаться во мне.

– Не нужно винить себя, солнышко, – улыбнулся Треверс, подумав при этом, что нечто подобное он должен был сказать еще в стареньком коттедже своих родителей. Ведь именно эти слова жаждала услышать тогда Джесси. – По здравом размышлении я пришел к выводу, что на твоем месте, вероятнее всего, действовал бы точно так же.

– Нет, я не могу в это поверить, – возразила Джесси. – По-моему, ты за всю жизнь ни на йоту не отклонился от истины.

– Еще как отклонился! – покачал головой Бен. – И произошло это в тот момент, когда я покинул тебя. Чудак, думал, что смогу убежать от собственных чувств! – рассмеялся он. – Сейчас вопрос для меня заключается лишь в одном: не слишком ли долго я размышлял?

Он взял лицо Джесси в ладони и увидел, что глаза ее полны слез.

– Я готова была ждать хоть всю жизнь, – произнесла она срывающимся шепотом. – А сейчас обещаю тебе, что никогда больше не допущу лжи между нами и не позволю тебе усомниться в моей честности.

Бен чувствовал себя как человек, выздоравливающий после долгой болезни.

– Должен сказать, что я ни о чем не догадывался, пока вся история не вышла наружу, – усмехнулся он. – Ты идеально играла роль няньки. Думаю, ты была превосходной актрисой, Джесс…

– Неплохой! – лукаво повела она бровью. – Но сейчас все это в прошлом. Я достигла всего, чего желала, и в моей жизни словно начинается новая глава.

– Ты поедешь со мной в Сидней? – взволнованно спросил Треверс. – А согласна ли стать моей женой? И дать мне возможность любовью искупить вину?

– Да, – ответила Джесси.

И только тогда Бен поцеловал ее. В тот момент, когда их губы слились, Джесси показалось, что и души их соединились в единое целое.

– Я люблю тебя, – прошептал Треверс через минуту.

– Я тоже тебя люблю, – серьезно произнесла Джесси, не отрывая взгляда от его сияющих голубых глаз. – И буду любить всегда.

Эпилог

Услыхав шаги, растянувшийся на прохладном кафеле у края бассейна Фэтти поднял голову и посмотрел в сторону дома. Потом он принялся с ленивым дружелюбием похлопывать по кафельным плиткам роскошным тяжелым хвостом, словно приветствуя тех, кто приближался к нему.

– Посмотри, солнышко, Фэтти пришел сюда раньше нас, – улыбнулась Джесси дочурке Аннабелл, которая шла рядом, нетвердо переставляя ножки и держась за руку матери.

– Мама, мама! – вприпрыжку догнал их Денни. – Мейбл сказала, что сегодня на завтрак будут мои любимые оладьи с вареньем! Она уже несет поднос сюда.

– Ты предупредил папу, что мы решили расположиться у бассейна? – спросила Джесс сына.

– Да. Он присоединится к нам через пять минут.

Пока Джесси устраивала Аннабелл на высоком детском стульчике, пришла Мейбл и стала накрывать на стол. Переставив с подноса тарелки, чашки, блюдо с оладьями, варенье в вазочке, кофейник и кувшин с молоком, экономка поинтересовалась, не нужно ли еще чего.

– Спасибо, Мейбл, всего достаточно, – благодарно взглянула на нее Джесси. – Вижу, ты сегодня решила побаловать своего любимца оладьями?

– Денни уже давно просил меня об этом, – кивнула чуть постаревшая, но по-прежнему подвижная экономка. – Кстати, на той вилле, где прежде жила мисс Слейтон, судя по всему, скоро поселятся новые владельцы. Сегодня рано утром я видела, как туда направлялись фургоны мебельной фирмы.

– Значит, Эмма все же продала дом…

– Выходит, так, – усмехнулась Мейбл. – Видно, не смогла она вынести того, что полковник счастливо зажил с тобой, а о ней и думать забыл.

– Что же, надеюсь, она найдет счастье в другом месте, – вздохнула Джесси. – По правде сказать, я уже давно не держу на нее зла.

– Бог с ней! – махнула рукой экономка, а потом сообщила, меняя тему разговора: – На ужин собираюсь приготовить бараньи котлеты.

– Превосходно!… Да! Хорошо, что напомнила. Забыла тебе сказать, что пригласила на ужин Хетти Фаул, так что поставь, пожалуйста, вечером дополнительный столовый прибор.

– Хорошо, – кивнула Мейбл и направилась обратно в кухню, по дороге пожелав доброго утра полковнику Треверсу.

– А-а, вот вы где! – воскликнул тот, на ходу встрепав Денни шевелюру и ласково ущипнув малютку Аннабелл за румяную щечку, и приблизился к Джесси. – Доброе утро, дорогая!

Он нежно поцеловал ее в висок.

– Ты как раз вовремя, – улыбнулась она в ответ, окидывая мужа взглядом, в котором сквозил понятный лишь им двоим отсвет бурно проведенной ночи. – Присаживайся к столу. – Потом Джесси повернулась к сыну, пытавшемуся забрать у Фэтти зажатый в зубах прутик. – Ден, если не поспешишь, твои любимые оладьи остынут!

– Сейчас, мам! Только руки вымою! – откликнулся тот.

– Надо же! – поднял бровь Бен. – Какой самостоятельный у нас сын! Ему даже не нужно напоминать о чистоте рук.

– Твоя заслуга – приучил Дена к армейскому порядку.

– Просто он уже подрос, – пожал плечами Треверс. – Ведь ты сама рассказала, что на днях он подарил сестренке своего любимого тряпичного зайца Энди, с которым прежде не расставался.

– Так и есть! – подтвердила Джесси, принимаясь накладывать оладьи на тарелки.

Бен откинулся на спинку стула, любуясь каждым ее движением. В какой-то момент Джесси подняла голову и встретилась с ним взглядом. Несколько мгновений супруги молча смотрели друг на друга, и на их лицах явно читалось: «Как хорошо, что ты есть у меня!».

Оглавление

.

Аннотация

Патриция Хорст . Приносящая удачу . Пролог

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

Эпилог

Реклама на сайте