«Лабиринт отражений»

Патриция Мэтьюз Лабиринт отражений

Часть первая ОТКРЫТИЕ

Глава 1

Внимание Джули привлекло какое-то светлое пятно, и она подалась вперед на сиденье, чтобы лучше разглядеть, что это такое. За окном мелькало шоссе. Две белые цапли, видимо, напуганные шумом и видом большого трансконтинентального автобуса, несущегося по дороге, взмыли вверх, расправив в воздухе белые крылья. Их длинные шеи и вытянутые тела смотрелись на фоне голубого неба Флориды, как наскальные египетские рисунки.

Слезы обожгли глаза Джули при виде этой необыкновенной красоты. Она нажала кнопку, поднимающую спинку сиденья, и еще подалась вперед, чтобы ничего не пропустить. Жадно впитывала окружающее. Какие необыкновенные места… Зеленые равнины, покрытые цветочным ковром. И подумать только, что всего в каких-нибудь пятидесяти ярдах слева от нее искрится и плещет зеленовато-голубой Атлантический океан! Она снова и снова повторяла в уме странные названия мест — Ки-Ларго, Конч-Ки, Ки-Уэст, Испанская гавань, Бухта пиратов.

В задумчивости Джули откинула голову на спинку кресла. С того самого момента, как она села в этот автобус в Морстауне, Джули пыталась разобраться в своих ощущениях. Но до сих пор это не удавалось. Казалось бы, она сейчас должна испытывать печаль и тревогу. Ведь она покинула то единственное место на земле, которое считала своим домом, людей, к которым была привязана, Кена — человека, которого любила. Однако вместо этого Джули ощущает невероятное возбуждение. Ее переполняет чувство небывалой свободы. Несмотря на то, что она покидает единственное место на свете, которое хорошо знает и где знают ее… Она едет в совершенно незнакомые края, где может обнаружить, что она не та, кем себя всегда считала, что она абсолютно другой человек. А может быть, ей не захочется быть тем другим человеком… И все же, несмотря ни на что, ее переполняют восторг и приятные предчувствия. Джули Мэлоун сама не могла понять своей непоследовательности.

Она достала из сумочки письмо, полученное неделю назад. Письмо, возродившее связь между настоящим и не известным ей до сегодняшнего дня прошлым. Благодаря этому письму она и оказалась сейчас в автобусе с кондиционером, катившем по шоссе, проложенному вдоль островков Атлантического океана, соединенных между собой изящными мостами.

Вообще-то она почти никогда не получала писем. Поэтому так удивилась, увидев авиаконверт, адресованный мисс Джули Мэлоун, Морстаун, штат Коннектикут. В качестве обратного адреса значилась юридическая фирма Хендерсона, Кэлдикотта и Фиппса в Ки-Уэст, штат Флорида. Джули не знала никого за пределами своего города. И тем не менее что-то шевельнулось в мозгу, где-то на задворках памяти, в тот момент, когда она смотрела на конверт.

А вдруг это как-то связано с тем, что было раньше?..

«Раньше» — так Джули всегда обозначала время, предшествовавшее ее приезду в Морстаун. У девочки, сошедшей тогда с автобуса, не было ни имени, ни прошлого. Она помнила водителя — седеющего человека с доброй улыбкой. Она помнила, как ехала в автобусе, как проносились мимо деревья и ограды. Но больше ничего сколько-нибудь последовательного и связного.

Городок Морстаун оказался добр к ней. И полицейские, и больничный персонал, и многие жители — все пытались, как могли, выяснить, кто же такая эта хорошенькая темноволосая девочка, появившаяся в их городе. Даже послали отпечатки ее пальцев в Вашингтон. Однако в досье их не оказалось.

Ее подвергли изнурительным медицинским обследованиям, но так и не выяснили причину потери памяти. Было проведено несколько сеансов лечения у психоаналитика — также безрезультатно. В конце концов психиатр поставил заключительный диагноз — истерическая амнезия. Потеря памяти в результате нервного стресса. Такие случаи чрезвычайно редки, пояснил он, и обычно кратковременны. По его мнению, в данном случае амнезия была вызвана сильнейшей психической травмой, жесточайшим шоком, настолько ужасным, что девочка как бы скрылась от происшедшего, опустив щадящую завесу перед своей памятью. Возможно, это навсегда, но, возможно, когда-нибудь завеса поднимется, и произойти это может в любой момент.

Возраст ее определили примерно — лет пятнадцать-шестнадцать. Когда стало ясно, что она так ничего и не вспомнила из своего прошлого, бездетные супруги по имени Мэлоун, которые всегда хотели иметь дочку, взяли девочку к себе в дом и дали ей свое имя. Так она стала Джули Мэлоун.

Джули жила безмятежно и счастливо. Ходила в местную школу, потом в колледж. У нее появились друзья. Закончив учебу, она начала работать в местной газете. В городе ее узнали и полюбили. Хотя вначале многие показывали пальцем и шептали: «девочка без прошлого», «потеряла память», «наверное, какая-нибудь незаконнорожденная». Однако годы шли, и все это осталось позади. Ее признали. А потом она влюбилась в Кена Доусона, и они обручились.

Теперь лишь изредка, глубокой ночью или же когда что-нибудь вроде этого письма затрагивало какие-то забытые струны в душе, Джули задумывалась о том, что же произошло с ней «раньше». Кем она была? Кто ее настоящие родители? Где они жили? Иногда она удивлялась своему почти полному отсутствию любопытства, но в такие минуты говорила себе, что ее настоящее настолько благополучно и надежно, что глупо тревожиться по поводу прошлого. Однако в те моменты, когда Джули была искренней сама с собой, она сознавала, что нежелание знать о своем прошлом скорее всего продиктовано страхом. Вдруг за этой завесой скрывается что-нибудь ужасное? Она не хотела рисковать…

Джули вздохнула. Взглянув в окно, увидела свое отражение. Многие называли ее хорошенькой, но она так и не знала, можно ли этому верить. Волосы цвета воронова крыла, угольно-черные глаза, смуглая кожа, привлекающие внимание ярко-белые зубы и мягкие чувственные губы.

Продавцы часто намекали, что ей надо бы носить более яркие вещи. Но девушка им не очень верила. Любила приглушенные тона — серый, коричневый, черный. Да и как можно поверить в собственную привлекательность, когда у тебя нет прошлого?

Скрежет тормозов вывел ее из задумчивости. Вот оно… Путешествие закончилось. То, за чем она приехала, оно здесь, ждет ее.

Внезапно Джули почувствовала, что не хочет выходить из автобуса. Однако двери открылись. Некоторые пассажиры уже взяли свои вещи и двинулись к выходу. Вокруг звучали взволнованные голоса. Джули ощутила одиночество, изолированность от всех остальных. Но это же глупо, сказала она себе. Мистер Фиппс все для нее устроил — и автобус, и мотель, в общем, все, что нужно. На самом деле нет никаких проблем, а она ведет себя просто глупо.

— Мисс Мэлоун?

Джули вскинула глаза. Однако, чтобы рассмотреть того, кто к ней обращался, ей пришлось поднять голову еще выше.

Такого высокого человека она никогда в жизни не видела. Он возвышался над ней, как башня. Его склоненное лицо показалось смутно знакомым. Может быть, оттого, что такое лицо скорее подошло бы жителю Морстауна, а не Ки-Уэст, штата Флорида. Вытянутое, какое-то угловатое, с выдающимся носом, большими серыми глазами, кустистыми рыжевато-коричневыми бровями и большим ртом. На этом лице застыло мрачное выражение.

Джули решила, что он наверняка хороший, добропорядочный и надежный человек. И сразу лучше себя почувствовала. Он испытующе смотрел на нее. Джули внезапно осознала, что так и не ответила на его вопрос, хотя прошло уже, наверное, немало времени.

— Да. Я Джули Мэлоун.

Широкие губы раздвинулись в улыбке, серые глаза потеплели, отчего он сразу помолодел. В нем даже появилось что-то мальчишеское.

— А я Фиппс, из фирмы «Хендерсон, Кэлдикотт и Фиппс».

— Да-да. Спасибо большое, что встретили меня.

Интересно, подумала она, а как его имя?

Фиппс с серьезным видом взял ее руку, крепко пожал и тут же выпустил.

— Надеюсь, вы хорошо доехали?

— О да, очень приятное путешествие.

Она порылась в сумочке в поисках бумажной салфетки, чтобы вытереть внезапно вспотевший лоб.

Фиппс с улыбкой кивнул:

— Да, становится жарко. Но главная беда — это влажность. Вам придется следить за своими вещами, например за обувью, чтобы не отсырела, иначе появится плесень.

Джули стало не по себе. Кажется, она даже вздрогнула. Но он, похоже, ничего не заметил.

— Ну что ж, поедем в мотель. Там вы почувствуете себя лучше.

Он взял ее багаж и загрузил в старенький джип, припаркованный неподалеку. Помог ей сесть в машину и сам сел рядом. Это заняло всего несколько минут. Джули откинулась на спинку сиденья. Жара и духота, казалось, вытянули из нее все силы и лишили всякого интереса к окружающему. Каждый вдох давался с трудом. Она так ждала встречи с этим неведомым Ки-Уэст, а теперь у нее нет сил его рассмотреть. Странно, что молодой преуспевающий адвокат водит открытый джип, а не новый автомобиль с кондиционером. Кондиционер сейчас был бы настоящим спасением.

Фиппс, по-видимому, почувствовал ее состояние. Улыбнулся:

— Со временем вы привыкнете. Не знаю, сколько на это потребуется времени. Сейчас в Ки-Уэст приезжих совсем немного, именно из-за жары. Только местным жителям нравится такой климат.

Джули попыталась улыбнуться в ответ. Снова подумала о том, как же его называть. Есть у него имя, или только фамилия?

Мотель, расположенный прямо на пляже, выглядел вполне комфортабельно. Каждое бунгало скрывалось в тени пальм и других тропических растений. И повсюду цветы. Ближе к воде чувствовался сильный бриз. Кокосовые пальмы скрипели и потрескивали на ветру. Как сплетницы с резкими голосами…

Джули расписалась в книге регистраций, и Фиппс понес вещи в номер. Внутри бунгало их встретила благословенная прохлада. Если бы не Фиппс, девушка тут же повалилась бы на кровать и проспала неделю. Но он все еще стоял здесь, высокий и прямой, как на военном параде. Она подняла на него глаза.

— Я понимаю, мисс Мэлоун, вы, наверное, очень устали после такого длительного путешествия. У вас достаточно времени, чтобы отдохнуть. Мистер Хендерсон будет ждать вас в нашем офисе во второй половине дня. Я заеду за вами в… — Он взглянул на часы. Джули заметила, что рука у него загорелая и мускулистая. — В четыре часа вас устроит?

Он выжидающе смотрел на нее. Джули кивнула. Несколько мгновений он колебался, по-видимому, собираясь сказать что-то еще. Потом повернулся и быстро вышел из комнаты.

Джули скинула туфли, вытянулась на кровати и закрыла глаза. Она очень старалась уснуть. Так она делала всегда, когда хотела выиграть время, оттянуть что-нибудь неприятное. Но сейчас сон не шел. Джули вздохнула. Ну что ж, если заснуть не удается, можно принять ванну.

Ванная комната, как и все здесь, выглядела по-тропически роскошно. Сама ванна казалась по крайней мере в два раза больше, чем у нее дома. Джули потребовалось некоторое время, чтобы разобраться со всеми приспособлениями. Вместо привычных рукояток здесь была большая блестящая хромированная кнопка с делениями, как на циферблате часов. Джули пришлось поломать голову, однако в конце концов она освоила эту довольно сложную процедуру.

Девушка была одета и полностью готова задолго до четырех часов. Нетерпеливо расхаживала по комнате, то и дело останавливаясь у окна, глядя на горячее солнце лимонного цвета, на роскошные цветы и кустарники. Вода искрилась под лучами солнца.

Джули остановилась у ночного столика, где лежала сумочка, из которой выглядывал уголок белого конверта. Она села на кровать, достала письмо. Не было никакой необходимости его перечитывать. Она знала содержание наизусть, читала и перечитывала его множество раз. Каждое слово, казалось, отпечаталось в памяти.

Письмо написал мистер Хендерсон, глава юридической фирмы. Содержание было изложено кратким и предельно ясным языком. Суть его заключалась в том, что фирма Хендерсона, Кэлдикотта и Фиппса, которая много лет вела дела семьи Деверо в Ки-Уэст, сообщала, что, по их мнению, Джули является последним оставшимся в живых ребенком этой семьи. Их шестнадцатилетняя дочь исчезла восемь лет назад. Имеются все основания считать, что Джули Мэлоун и есть эта девушка. Если она не возражает, представители фирмы просят ее приехать в Ки-Уэст, где находится семейное поместье, которому уже не меньше сотни лет. Здесь они могли бы окончательно определить, является ли она в действительности пропавшей дочерью семьи Деверо. Мистер Хендерсон, видимо, обладавший даром читать мысли на расстоянии, заверил Джули, что это не шутка и не розыгрыш, и в конце приложил внушительный список имен и фирм, у которых она могла бы получить подтверждение написанному. Оправившись от первого шока, Джули так и сделала. Все подтвердилось. Фирма оказалась реальной, письмо соответствовало всем юридическим нормам. Лишь после этого она рассказала обо всем Мэлоунам и Кену.

Приемные родители очень встревожились. Они успели привязаться к Джули, как к родной дочери. Им не хотелось даже думать о том, что вся ее жизнь, так тщательно спланированная, может теперь резко измениться, что Джули может покинуть их и Кена. Они так ждали того дня, когда Джули с Кеном поженятся и заживут счастливой семейной жизнью в доме по соседству. Они ждали рождения внуков, мечтали о том, как дети будут играть у них в саду. Письмо грозило разрушить это счастливое будущее.

Кен отнесся к неожиданному известию точно так же. Ведь уже все решено и спланировано. Через несколько месяцев эти планы должны завершиться свадьбой. Кен уже внес задаток за дом и купил невесте обручальное кольцо.

Джули коснулась скромного бриллианта на пальце. Внезапно она почувствовала, что ужасно тоскует по Кену. По его солидности, надежности, обаянию и доброте, по его практическому складу ума и суховатому юмору. По всем тем качествам, которые привлекли ее два года назад, когда Кен переехал в Морстаун.

Что она вообще делает здесь, в этом незнакомом месте, с незнакомыми людьми? И что, если вся эта история на самом деле все-таки окажется чьим-то жестоким розыгрышем?

В дверь постучали. Наконец-то! Джули взглянула на часы. Ровно четыре. Значит, если мистер Фиппс из фирмы «Хендерсон, Кэлдикотт и Фиппс» говорит «четыре часа», он именно это и имеет в виду.

Джули поспешно сунула письмо обратно в сумочку, глотнула напоследок прохладного воздуха, распрямила плечи и пошла открывать дверь.

Глава 2

«28 мая

Сегодня наш день рождения. Нам исполнилось одиннадцать лет. Мама и папа подарили нам платья с кружевными оборками и велосипеды. Платье мне ужасно не понравилось, а велосипед — ничего. Тетя Хелен подарила золотые медальоны в форме сердечка. Но самый лучший подарок — вот этот дневник в кожаной обложке. Он мне нравится больше всех остальных подарков, потому что у Сьюлин такого нет. Тетя Пип подарила мне дневник, а ей — коробку с красками. Вообще я нисколько не похожа на Сьюлин. Она просто плакса, и ничего больше. Мы с ней только внешне похожи, а внутри я совсем другая. Этот дневник мне очень пригодится. Мне есть что записывать. Буду писать обо всем, что делаю, записывать все свои мысли, все свои секреты.

И вот первый секрет. Как бы мне хотелось не быть близняшкой…»

* * *

На этот раз Фиппс приехал за ней в большом, внушительном черном автомобиле. С кондиционером. Интересно, почему он не приехал на нем на автобусную станцию? Джули решила, что спросит об этом когда-нибудь потом, когда узнает его получше. Может быть, заодно спросит и его имя. При этой мысли она непроизвольно улыбнулась. Фиппс, обернувшийся к ней в этот самый момент, тоже улыбнулся в ответ.

— Мистер Хендерсон вам понравится. Очень приятный пожилой джентльмен. Он из того самого рода Хендерсонов, которые приехали сюда еще в начале девятнадцатого века.

— Да, я уверена, что он мне понравится. Его письмо показалось мне таким… — Она не знала, как это определить.

— Он всегда пишет очень ясные и четкие письма. Вы себе даже не представляете, как трудно написать хорошее письмо. Я… — Внезапно он вспыхнул, отчего сразу показался более молодым, более привлекательным и совершенно беззащитным. — Да что это я… Не стоит об этом говорить. Вы же учились в английской школе и прекрасно знаете о таких вещах.

Джули непроизвольно поморщилась. Он это заметил и смутился еще больше.

— Извините. Я что-нибудь сказал не так?

Джули улыбнулась, пытаясь снять напряжение.

— Да нет. Просто я никак не могу привыкнуть к тому, что незнакомые люди так много обо мне знают. Как я понимаю, ваша фирма провела очень тщательное расследование. Похоже, у меня совсем не осталось секретов.

— Но в этом нет ничего плохого, мисс Мэлоун. Просто в случае, подобном вашему, мы должны быть на сто процентов уверены в том, что не ошиблись. На это ушло несколько лет. Нам практически не от чего было оттолкнуться. Когда… когда это все произошло… когда они вас обнаружили, вашу жизнь отследили вплоть до того самого момента, когда вы прибыли в Морстаун.

— А почему вы говорите «они»? Разве не вы этим занимались?

Он покачал головой:

— Нет, я в этой фирме относительно недавно. И лишь в последнее время начал заниматься вашими делами. Незадолго до того, как вас нашли.

Нашли… Джули несколько раз повторила это слово про себя. Что, разве она потерялась?

В колледже преподаватель психологии однажды сказал Джули, что, несмотря на потерю памяти о раннем детстве, она сохранила ощущение собственной индивидуальности. Но, может быть, эта индивидуальность служила лишь фасадом? Личиной, скрывающей какого-то другого человека, незнакомого ей?

— Как я понял, вы совершенно не помните свою жизнь до Морстауна? — с явной неловкостью спросил Фиппс.

— Да, это верно.

— И вероятно, это очень осложняет вам жизнь.

Джули пожала плечами, изображая безразличие.

— К этому привыкаешь. Наверное, со временем человек может привыкнуть ко всему.

— Скажите, мисс Мэлоун, а почему вы решили ехать автобусом? Путь ведь не близкий. И мы послали вам денег достаточно, чтобы купить билет на самолет.

— Я все еще до конца не верила, что это все правда, и поэтому решила, что не стоит торопиться. — Она вздохнула, помолчала несколько секунд. — Нет, на самом деле причина не в этом. Просто я ужасно боюсь самолетов.

Фиппс с любопытством взглянул на нее, но ничего не сказал. Машина подъехала к старому деревянному зданию, которое выглядело как жилой дом, если бы не вывеска, на которой аккуратными черными буквами значилось: «Хендерсон, Кэлдикотт и Фиппс. Юристы». Дом, по всей видимости, недавно заново покрасили. Однако краска не могла скрыть ни его возраст, ни красоту и изящество его архитектуры. Так строили в прошлом. Вокруг дома, как и повсюду в Ки-Уэст, в изобилии росли цветы и кустарники, создавая яркое многоцветье красок.

— Дом является собственностью Хендерсонов с 1945 года, — заметил Фиппс.

Джули поняла, что этот факт его впечатляет, и не могла не признать, что и у нее это тоже вызвало уважение. В конце концов ее собственным семейным корням всего-навсего восемь лет.

Тени уже начали удлиняться, возвещая приближение вечера, но прохладнее не становилось. Джули сразу это почувствовала, выйдя из автомобиля. Однако в здании оказалось прохладно. Внутри оно было таким же прекрасным, как и снаружи. Полированное дерево отсвечивало в мягких янтарных послеполуденных лучах солнца.

Офис мистера Хендерсона находился в конце холла, на нижнем этаже. Любопытно, как он выглядит, старейший из владельцев этой юридической фирмы, подумала Джули. Фиппс открыл дверь. Джули увидела, что мистер Хендерсон выглядит почти в точности так, как она его себе представляла. Среднего роста, худощавый, очень прямой, видимо, несколько усохший с возрастом, однако плечи все еще широкие. Черты лица дышали аристократизмом. Все это в сочетании с темным костюмом консервативного покроя придавало ему вид типичного пожилого юриста, какими их изображают в кино. Джули решила, что ему около семидесяти.

При виде ее он склонил голову.

— Мисс Мэлоун.

Голос звучал сухо и резковато, однако серые глаза смотрели дружелюбно.

Джули ответила осторожной улыбкой.

— Но если то, что написано в вашем письме, — правда, значит, я не…

Он тоже улыбнулся в ответ.

— Может быть, и так, моя дорогая. Но даже, если вы… — Он несколько секунд помолчал. — Даже если вы в действительности Сьюлин Деверо, вы все равно останетесь Джули Мэлоун. Мы те, кем сами себя считаем. А также те, кем нас считают другие.

Джули почувствовала огромное облегчение. И восхищение. Он просто очаровательный. А какой мудрый! А она-то боялась, что он окажется одним из тех… суровых и отталкивающих, сухих и скучных, как свод законов.

— Садитесь, пожалуйста, моя дорогая. — Он указал на стул. — Чувствуйте себя, как дома. Может быть, хотите охлажденного чая или лимонада?

— Нет, спасибо. Я слишком нервничаю. Не смогу сделать ни глотка.

Он сочувственно кивнул:

— Я вас прекрасно понимаю.

Потом обернулся к Фиппсу. Голос его стал более жестким:

— Шелдон, сядьте, пожалуйста. Из-за того, что вы постоянно мелькаете перед глазами, я тоже начинаю нервничать.

Джули улыбнулась про себя. Значит, его зовут Шелдон. Шелдон! Она несколько раз мысленно повторила это имя. Ей нравилось, как оно звучит. И ему оно очень подходит.

Фиппс вспыхнул и поспешно опустился на стул напротив Джули.

— Итак, моя дорогая, — начал Хендерсон, — я не собираюсь задавать вам никаких личных вопросов, тем более что мы уже получили ответы практически на все, что нас интересует. Мы убеждены, что вы Сьюлин Деверо, но хотелось сначала познакомиться с вами лично. Увидеть, так ли вы похожи на самом деле, как показывают наши фотографии. Нам это сходство показалось просто поразительным.

Он открыл ящик стола, достал несколько снимков и протянул Джули.

Она перебирала их дрожащими руками. Снимки изображали девочку в разном возрасте, от двух лет до пятнадцати. У Джули перехватило дыхание. Сердце бешено забилось. Это ее лицо, сомнений нет. Моложе, в непривычной одежде, с незнакомыми людьми, в незнакомой обстановке, но это она! Джули с трудом подавила крик. Уронила фотографии на колени.

Хендерсон вышел из-за своего огромного полированного стола, подошел к ней.

— Дорогая Джули, простите меня. Я не подумал о том, что эти фотографии смогут вас так потрясти.

Джули пыталась унять дрожь.

— Все дело в том, что… Это точно мое лицо… но то время… я совершенно его не помню. Все равно, что увидеть себя в виде призрака. Или кого-то из другой жизни.

— Так оно и есть. Это была другая жизнь. А теперь мы собираемся вас туда вернуть. Прежде всего вы должны встретиться со своей бабушкой, Стеллой Бронсон Деверо.

— С бабушкой?! — Это слово, сорвавшись с ее языка, словно повисло в воздухе между ними. — У меня есть бабушка?!

— Совершенно верно. И еще тетушка, и тетушка-бабушка, Хелен Бронсон, сестра Стеллы. А тетушка — сестра вашего отца. Ваша бабушка очень стара. Она умирает уже несколько месяцев. Ее удерживает только одно желание — снова увидеть вас. Именно по ее инициативе мы начали поиски. Она на этом настояла. Говорила, что вы живы и вас надо разыскать. Вы последний отпрыск семьи.

Мысли вихрем проносились у нее в мозгу.

— Тетушки… бабушка!

— Да, моя дорогая.

У Джули внезапно разболелась голова.

— Моя семья… У меня есть семья! А я даже не знаю, кто они такие. — Она сжала руками голову, пытаясь подавить поднимавшуюся изнутри панику. — Извините меня, мистер Хендерсон. Я совсем растерялась.

— Я прекрасно понимаю. Тут есть от чего прийти в растерянность. Шелдон, налейте Джули бокал бренди.

Шелдон вскочил на ноги, подошел к небольшому бару в углу и вернулся с полным бокалом, который отдал Хендерсону. Тот протянул его Джули.

— Вот, выпейте. И не вздумайте отказываться. Это отличное бренди.

Вообще Джули практически не пила, однако сейчас послушно взяла бокал и отпила глоток ароматной жидкости. Горло обожгло, тепло разлилось по телу. Она сразу лучше себя почувствовала.

— Итак, моя дорогая, — продолжил Хендерсон, — ваша тетушка Хелен живет в Ки-Уэст. Она так и не вышла замуж. Последние десять лет провела, ухаживая за Стеллой Бронсон. Другая ваша тетушка, Пиппен, вышла замуж за француза Антуана Делакруа, ныне покойного. Все это время она жила во Франции, но сейчас возвращается в Ки-Уэст, чтобы встретиться с вами. Мы убеждены в том… — он секунду помолчал, — в том, что вы Сьюлин Деверо. Однако теперь предстоит убедить в этом вашу бабушку. Видите ли, дорогая, здесь речь идет о больших деньгах. Семья Деверо владеет огромным поместьем, которое должно отойти Сьюлин в день ее двадцатипятилетия. Поэтому мы должны быть абсолютно уверены во всем, что касается вашей личности. Если вы нормально себя чувствуете, мы с Шелдоном отвезем вас в дом Деверо. Это прекрасное место. Я думаю, вам там понравится, Джули. — Неожиданно он улыбнулся. — А ведь я действительно не знаю, как вас называть. Давайте пока остановимся на Джули. Вы к этому имени привыкли. Только не думайте, пожалуйста, что у нас есть какие-то сомнения в том, что вы Сьюлин Деверо.

Джули медленно кивнула. Новость о несметном богатстве семьи Деверо окончательно выбила ее из колеи. А теперь предстоит самое трудное — встреча с незнакомой женщиной, которая, оказывается, ее бабушка. Совершенно чужой человек… и в то же время она, Джули, ее плоть и кровь. Эта женщина была матерью ее отца, она знала ее родителей…

Внезапно Джули почувствовала дикое, непреодолимое желание, настоятельную потребность узнать, кто же она такая на самом деле. На какую-то долю секунды что-то промелькнуло в сознании. Как будто раздвинули темную штору. На мгновение перед ее мысленным взором появилось лицо женщины. Знакомое лицо, но как будто обезображенное каким-то невероятно сильным чувством. Гневом? Ужасом? А потом занавес вновь опустился, да так быстро, что Джули не успела удержать в памяти увиденный образ. Через несколько секунд она уже не могла припомнить то лицо.

В состоянии, близком к трансу, Джули взяла сумочку и последовала за Хендерсоном и Фиппсом к машине.

Через несколько минут ей стало ясно, что первое впечатление от дома Деверо никогда не сотрется из памяти. Джули стояла, крепко сжимая в руках сумочку, стараясь не выдать охватившие ее чувства. Она разрывалась между двумя противоречивыми эмоциями — страхом внезапно все вспомнить и опасением не вспомнить ничего. Она пыталась понять, знаком ли ей этот дом.

Здание скрывалось за высокой оштукатуренной оградой, в изобилии поросшей вьющимися растениями бугенвиллеи. Над оградой высились верхушки деревьев. Подъехав к воротам, Хендерсон просигналил. Прошло несколько минут, показавшихся Джули вечностью. Она сидела на краешке сиденья, напрягшись, как струна, с нетерпением ожидая того момента, когда увидит дом. Узнает ли она его? Подтолкнет ли он воспоминания, откроет ли дверь в прошлое?

Ворота распахнулись. Впереди показалась извивающаяся подъездная дорожка, выложенная белым гравием. Вдали между деревьями виднелась белая громада. Наверное, это и есть дом.

Дорожка вилась среди изобилия тропических цветов, экзотических растений и деревьев. Многие из них были незнакомы, однако некоторые названия Джули знала из справочника, который читала по дороге сюда, в автобусе. Чарующие экзотические названия: «королевское дерево», «дерево-орхидея», «женский язычок», «испанский лавр», «пламя Мексики», дикий виноград «цветы страсти». Они выглядели просто фантастически. Таким ей представлялся райский сад.

Дорожка сделала последний поворот, и перед ними предстал дом во всей своей красе. Грациозный и изящный, двухэтажный, окруженный балконами, он великолепно передавал неповторимый дух своей эпохи.

От красоты здания и окружавшего его сада у Джули перехватило дыхание. Снова на одно короткое мгновение что-то промелькнуло в ее памяти, но тут же исчезло.

Внутреннее убранство дома не уступало по красоте его внешнему виду. Тщательно натертые деревянные полы радовали глаз блеском. На второй этаж вела лестница с витыми перилами. Огромные окна, от пола до потолка, напоминали старые дома в Новом Орлеане. Сейчас портьеры были опущены, вероятно, из-за жары, поэтому дом выглядел темным и мрачноватым. И еще в нем ощущался испанский дух, и это сразу очаровало Джули.

— Как он прекрасен! — прошептала она.

Шелдон услышал ее и улыбнулся:

— Да, не правда ли?

Увидев, что Джули застыла, словно в трансе, не в состоянии двинуться с места, он легонько взял ее за локоть и повернул к лестнице.

— Пойдемте, Джули.

Пока они поднимались по лестнице, Шелдон не выпускал ее руку, и Джули была ему благодарна за поддержку.

Второй этаж показался ей еще более мрачным. На верхней ступеньке стояла пожилая чернокожая женщина в аккуратном черном платье и белом переднике. По-видимому, она их поджидала. Лицо ее показалось Джули добрым и несколько меланхоличным. Она кивнула Хендерсону. С любопытством оглядела Джули.

— Как она, Полин? — спросил Хендерсон.

— Целый день ждет.

Чернокожая женщина кивнула на дверь. У нее оказался удивительно музыкальный голос.

Хендерсон открыл дверь и отступил в сторону, пропуская Джули. Чувствуя слабость в коленях, Джули медленно двинулась вперед.

Основную часть комнаты, подобно трону, занимала огромная кровать. На ней, приподнявшись на подушках, полулежала старая женщина.

Ее бабушка. Стелла Деверо.

Глава 3

«30 мая

Прошел один год и один день с тех пор, как я начала тайно вести этот дневник. Вчера мы опять праздновали день рождения. Ужасная скука. Зато сегодня хороший день. Правда, начался он плохо. Все утро шел дождь. Мама сказала, чтобы мы играли у себя в комнате. У меня появилась грандиозная идея. Но Сьюлин не захотела играть. Она никогда не хочет играть ни во что интересное. Потом, слава Богу, дождь кончился, и мама разрешила нам выйти. Только заставила нас обуть сапожки.

Мне кажется, мама любит Сьюлин больше, чем меня. Ну и пусть. Я все равно люблю папу больше, чем маму. Мама вся такая мягкая, сладенькая, совсем как Сьюлин. Я пришла к выводу, что некоторые люди мягкие, слабые, рыхлые… как расплывчатые картины. А некоторые — жесткие и сильные. Я даже разделила всех, кого знаю, на две группы и составила списки. Мягкие — Сьюлин, мама, тетя Хелен, моя учительница мисс Джонсон и мистер Финдлей, учитель из воскресной школы; он живет с нами по соседству. Сильные — папа, тетя Пип, бабушка, папин друг мистер Томас — он очень красивый — и Хью. Я заметила, что среди мужчин больше сильных людей, чем среди женщин. Большинство женщин мягкие и нерешительные. Но я не такая. И мне нравится, что я не похожа на других. Папа говорит, в этом нет ничего плохого.

А день сегодня оказался хорошим вот почему: когда кончился дождь, мы с Хью проскользнули через изгородь у дома мистера Финдлея и сбежали. Нам повезло, что Динго спал. Динго — это наша собака. Он очень глупый, все время лает. Мы связали их хвостами с Пинки. Пинки — это наша кошка. И она разбудила Динго. А мы спрятались за живой изгородью и наблюдали за ними. Вот была потеха! Динго носился вокруг, лаял и волочил за собой Пинки. Миссис Финдлей выбежала из дома с таким встревоженным видом, что просто умора. Кричала, махала фартуком… В общем, выглядела она по-дурацки. И вся эта суета и крики ничему не помогли. Динго и Пинки только еще больше напугались. В конце концов из дома вышел мистер Финдлей, поймал Динго и отвязал его. На этом все веселье кончилось.

Нас они так и не увидели. И никто не узнал, что это мы связали кошку и собаку. Мы с Хью хохотали до упаду».

Старушка, полулежавшая на кровати, выглядела совсем крошечной. Как кукла, подумала Джули. Однако черные глаза пронизывали насквозь, в них все еще светился живой ум. Она несколько минут изучала девушку. Царственным жестом остановила Хендерсона, когда тот попытался заговорить.

Под этим взглядом Джули начала чувствовать себя неуютно. Наконец Стелла Деверо заговорила. Голос ее нисколько не напоминал о преклонном возрасте:

— Итак… вы утверждаете, что вы Сьюлин?

Джули вспыхнула. Как она высокомерна и груба, эта старуха!

— Ничего подобного я не утверждаю. И вообще я приехала сюда не по своей инициативе.

Наконец вмешался Хендерсон:

— Мы пришли к твердому убеждению, миссис Деверо, что это и есть ваша внучка Сьюлин.

— Подойди сюда, деточка. — Стелла Деверо сделала знак рукой, тонкой и прозрачной, как восковая бумага. — Подойди ко мне поближе. Глаза у меня теперь уже не те, что раньше.

Джули колебалась, не зная, как поступить. Ей хотелось повернуться, выйти из этого дома, сесть на ближайший автобус до Морстауна и уехать. Однако любопытство оказалось сильнее. Она медленно, нехотя приблизилась к краю кровати.

Пронизывающие черные глаза внимательно смотрели на нее. Тонкая рука, опутанная голубыми прожилками вен, медленно поднялась и коснулась щеки Джули. Сухие пальцы погладили ее лицо. Это было похоже на легкое прикосновение птичьего пера. Не ласка, а скорее стремление удостовериться в реальности происходящего.

— Глаза… да, это глаза Деверо. В точности такие же, как у отца. Но вот нос… совсем не такой, как у Деверо. — Стелла легонько провела пальцем по носу Джули, потом коснулась своего собственного, довольно большого, благородной формы. — Конечно, с годами кровь Деверо многократно разбавлялась. Не знаю… Просто не знаю… Она покинула нас в шестнадцать лет. Могла ли она настолько измениться с тех пор?

Стелла Деверо словно выдохлась. Казалось, ей хотелось сейчас лишь одного — откинуться на подушки и закрыть глаза. Даже голос звучал слабее, чем вначале.

— Память у вас уже не та, что раньше, Стелла, — мягко произнес Хендерсон. — Я вижу в этой девушке поразительное сходство с шестнадцатилетней Сьюлин.

— Вы тоже не молодой человек, Клод, — издевательским тоном ответила Стелла. — В течение двадцати лет вы ни к одной девушке не приближались.

— Она выглядит так, как выглядела бы Рослин в этом возрасте.

Джули подняла глаза:

— Кто такая Рослин?

Он вздохнул. Ответил с некоторой неловкостью в голосе:

— Ваша сестра. Она исчезла почти одновременно с вами.

— Сестра?! У меня есть сестра?!

Хендерсон мрачно кивнул:

— Да, моя дорогая. Двойняшка. Но ее уже нет в живых.

Стелла Деверо вскинула руку.

— Вы прекрасно знаете, Клод, что я запретила говорить о Рослин в моем доме.

— Да, конечно, я об этом знаю. Но обстоятельства складываются таким образом, Стелла… Эта девушка ничего не помнит из своего прошлого. Значит, придется рассказать ей о Рослин.

— Вот вы и расскажите. — Черные глаза вновь остановились на Джули. В них снова зажегся огонек. Однако на этот раз в самой их глубине появилось подозрение. — С тех пор как вы мне сообщили, что нашли девушку, которая, как вы считаете, является Сьюлин, я кое-что прочитала об амнезии. Большинство специалистов сходятся на том, что чаще всего это выдумки романистов. По мнению экспертов, амнезия крайне редко встречается в реальной жизни и длится обычно недолго. Но восемь лет… О таком случае я нигде не читала.

— Я консультировался по этому поводу с ведущими психиатрами. Действительно, такие случаи чрезвычайно редки, однако специалисты считают, что это возможно, Стелла. Если потрясение оказалось слишком сильным, мозг как бы захлопывает дверь в прошлое.

— Захлопывает дверь в прошлое! Это похоже на дешевую мыльную оперу. Потрясение, вы говорите? Какое еще потрясение?

— Если бы мы это знали, то смогли бы ответить и на множество других вопросов. Не так ли, Стелла?

— Сегодня я больше не желаю это обсуждать, — слабым голосом проговорила женщина на кровати. — Завтра, может быть. А теперь идите. Оставьте меня.

Шелдон мягко взял Джули под руку.

— Нам лучше уйти. Миссис Деверо легко утомляется.

Хендерсон не вышел с ними.

— Подождите меня внизу. Я спущусь через несколько минут.

Шелдон повел Джули в полутемную гостиную на нижнем этаже. Она резко обернулась к нему:

— Ничего не понимаю! Что происходит? Ведь это была не моя идея. Меня пригласили сюда приехать. А теперь эта женщина спрашивает, кто я такая. Подразумевается, что я мошенница и охочусь за ее деньгами. Ну так вот, у меня для всех вас есть новость. Хочу сообщить ей, вам и мистеру Хендерсону, что в ее деньгах не нуждаюсь. Я жила прекрасно, пока это все не началось.

— Это не ее деньги, Джули. Они находятся у опекунов и должны перейти к вам в день вашего двадцатипятилетия. Однако я понимаю, что вы сейчас чувствуете. И тем не менее вам нужно набраться терпения и кое-что понять. Стелле Деверо восемьдесят лет. Она очень больна. Она не всегда в состоянии ясно мыслить, и сегодня, к сожалению, не самый хороший для нее день. К тому же она испытывает подозрения. Я думаю, это естественно.

Джули негодующе фыркнула:

— Я бы сказала, что это скорее паранойя. Неужели она может всерьез думать, что я гоняюсь за состоянием семьи Деверо!

— У Стеллы действительно есть склонность к паранойе, — раздался голос от двери. — С другой стороны, это не совсем безосновательно. До вас здесь уже побывали другие. Все оказались самозванками. Несколько миллионов долларов — лакомый кусок для мошенников.

Джули обернулась. У двери стояла еще одна пожилая женщина. Лет около семидесяти, решила Джули. Однако в отличие от той, наверху, она выглядела вполне крепкой и в добром здравии. Одета она была в неряшливую коричневую юбку и желтовато-коричневую блузку.

— Джули, — вмешался Шелдон, — это ваша тетушка Хелен Бронсон. Вы ее внучатая племянница. Мисс Бронсон, позвольте представить вам Джули Мэлоун, которая, по нашему твердому убеждению, в действительности является Сьюлин Деверо. На этот раз не самозванка, готов поклясться своей репутацией.

Хелен Бронсон издала неопределенный звук, похожий то ли на фырканье, то ли на смешок.

— Я бы и ломаного гроша не дала за репутацию любого юриста.

Шелдон без обиды усмехнулся:

— Хелен у нас известный циник, Джули. Должен сказать, что этот цинизм немало помог ей в прошлом. Она уже отвергла достаточно много девушек, претендовавших на имя Сьюлин Деверо.

Женщина подошла ближе, не сводя с Джули сощуренных карих глаз.

— Ну что ж, она похожа на наших двойняшек. Этого я не могу не признать. Может быть, в конце концов вы и откопали настоящую. А теперь извините, мне надо идти к Стелле.

Хелен Бронсон исчезла так же внезапно, как и появилась. Джули смотрела ей вслед.

— Для меня во всем этом много непонятного. Но главное, чего я не могу понять… неужели нет ничего такого, что могло бы бесспорно доказать… без всяких сомнений… что я и есть та самая Сьюлин? Отпечатки пальцев, например. Или отпечаток детской ступни. Насколько я знаю, у всех младенцев, рождающихся в клиниках, снимают отпечатки ступней. Да, и еще зубы… Как насчет зубов?

— Отпечатков пальцев у Сьюлин никогда не снимали. А все снимки зубов куда-то потерялись. И потом, и вы, и Рослин родились не в клинике, а здесь, в доме, во время урагана. Вашу мать не смогли тогда доставить в клинику.

— Да, и еще одно. До сих пор я ни разу не слышала ни о какой сестре. Если не ошибаюсь, мистер Хендерсон сказал, что мы двойняшки?

Шелдон кивнул:

— Рассказывали, что вас просто невозможно было отличить друг от друга. Даже мать иногда путалась.

Джули в отчаянии качала головой:

— Сестра… Двойняшка… Кто бы мог подумать, я совершенно ее не помню! Что с ней произошло?

— Точно никто не знает. Меня в то время еще не было в Ки-Уэст. Насколько я понял, она исчезла за несколько дней до вас. В конце концов все решили, что она утонула. У вашего отца была лодка, и Рослин просто сходила по ней с ума. Однажды в сильный шторм — никто так и не мог понять, зачем — она отправилась на лодке одна. После этого ни ее, ни лодку никто больше не видел.

— И тело не нашли?

Шелдон покачал головой:

— Нет. Но в этом как раз нет ничего удивительного, если лодка затонула. И потом… в это время в семье Деверо столько всего произошло. Столько тяжелых трагедий… Сначала погибли ваши родители, потом вы с Рослин исчезли, одна за другой. Все в течение каких-нибудь десяти дней.

— А мои… мои родители погибли вместе? Одновременно?

— Нет, Джули, они погибли не вместе, — произнес от двери Клод Хендерсон. — Сначала погиб ваш отец, Рис Деверо. В авиакатастрофе. Он летел в Майами на собственном самолете. Потом, сразу после похорон, ваша мать погибла в автомобильной аварии. И в ту же ночь Рослин пропала вместе с лодкой. А четырьмя днями позже вы исчезли из Ки-Уэст. — Он мрачно покачал головой. — После всего этого Стелла и слегла. Она так и не оправилась от шока. Думаю, она бы уже давно скончалась, если бы не стремление дожить до того дня, когда вы найдетесь. Стелла почему-то никогда не теряла уверенности в том, что вы живы.

— А о моей сестре она так не думает? Почему?

Джули поймала себя на том, что так до конца и не может воспринять тот факт, что у нее когда-то была сестра. Да еще двойняшка.

Хендерсон некоторое время молчал.

— Не могу точно сказать. Единственное, что я знаю: по какой-то непонятной причине Стелла всегда недолюбливала Рослин. Вы были ее любимицей.

— Это все действительно смахивает на мыльную оперу.

В голосе Хендерсона появились ледяные нотки:

— Для вас — вполне возможно. Но не для тех, кто столкнулся с этим. Как, например, Стелла Деверо.

— Да-да, я понимаю. Я не это имела в виду. Просто… Слишком много мне пришлось сразу узнать. В это трудно поверить.

Хендерсон кивнул:

— И я вас понимаю. А сейчас, наверное, нам лучше уйти.

Он пошел вперед. На улице Джули обернулась к Шелдону:

— Эти ураганы, о которых вы упоминали… Вы сами хоть раз видели что-нибудь подобное?

— Нет. Я живу в Ки-Уэст всего четыре года. За это время здесь ни одного сильного урагана не было.

— Я много читала об ураганах Флориды, о том, как они разрушительны. По дороге сюда я заметила много домов на высоких подпорках. Я даже спросила водителя, и он сказал, что это против ураганов.

Шелдон негромко рассмеялся.

— Они случаются дальше к северу, в глубине материка и на отмелях. Но Ки-Уэст самые страшные ураганы, по-видимому, обошли стороной.

— Почему так? Может, вас защищает какая-нибудь чудодейственная сила?

— А что, вполне возможно. Здесь, в Ки-Уэст, происходят очень странные вещи. Вы сами в этом скоро убедитесь.

— И тем не менее я совсем не хотела бы оказаться здесь во время урагана, пусть даже и чудодейственного. Поверхность здесь очень плоская. Кажется, одной большой волны достаточно, чтобы смыть все в океан.

— Не советую вам говорить что-нибудь подобное в присутствии кончей.

— Кончей? А кто это такие?

— Уроженцы Ки-Уэст. Причем я имею в виду не всех, кто здесь родился, а лишь тех, чьи предки жили здесь на протяжении двух или трех поколений. Они представляют собой довольно крепкий клан. Не знаю, кстати, как они посмотрят на вас, Джули. Вообще-то вы родились здесь, и семья ваша живет здесь уже в течение нескольких поколений. Но, с другой стороны, вас могут назвать северянкой. Теперь.

Они подошли к машине. Шелдон открыл заднюю дверь для Джули и Хендерсона, а сам сел за руль. По дороге до мотеля Джули смотрела в окно, ничего не различая из проносившихся мимо пейзажей. Голова была занята другим. На нее свалилось столько нового и неожиданного… Мысли путались. Джули никак не могла в этом разобраться.

Словно почувствовав ее состояние, ни Хендерсон, ни Шелдон не прерывали молчания до того самого момента, когда машина подъехала к мотелю «Дом на пирсе».

Шелдон вышел, открыл дверцу. Уже в тот момент, когда она выходила из машины, Хендерсон легонько коснулся ее руки.

— Джули, завтра мы снова поедем в дом Деверо. Надеюсь, Стелла будет чувствовать себя лучше. К тому времени должна приехать еще одна ваша тетушка, Пиппен.

Джули вздрогнула, несмотря на жару.

— Не уверена, что мне хочется возвращаться в тот дом. Место, конечно, очаровательное, но… мне кажется, там водятся привидения. Может быть, вам странно это слышать, но я это чувствую.

— Не позволяйте воображению завести себя слишком далеко, моя дорогая, — резко произнес Хендерсон. Затем смягчил тон: — А может быть, это и к лучшему. Может быть, подсознание подсказывает вам, что дом Деверо полон воспоминаний о вашей прежней жизни.

— Конечно, это вполне возможно. Но я так не думаю.

Хендерсон взял ее руку. По-отечески похлопал.

— Все будет в порядке, Джули. Не надо торопиться.

Джули почувствовала, что не настроена на подобные успокоительные речи, и едва сдержала резкое замечание. Не сказав больше ни слова, девушка вышла из машины. Шелдон проводил ее до входа в мотель.

— Джули, думаю, вам не стоит оставаться весь вечер в одиночестве. Могу я пригласить вас пообедать со мной? Здесь, в мотеле, есть очень хороший ресторан.

Джули взглянула на него с благодарностью. Какой предупредительный молодой человек! Ей действительно не хотелось весь вечер сидеть одной.

— С удовольствием, Шелдон.

— Если хотите, можете называть меня Шелл. Все меня так называют, кроме мамы и мистера Хендерсона.

Джули улыбнулась:

— Хорошо, Шелл.

— Дни сейчас очень длинные. Я заеду за вами в девять. Для вас это не очень поздно? Летом мы здесь довольно поздно обедаем.

— Нет, очень хорошо. Успею подремать. Я пыталась поспать сегодня днем, но ничего не вышло. Нервы слишком напряжены.

Он пожал ей руку:

— Увидимся в девять.

Джули вошла в вестибюль, взяла ключ и пошла к себе в бунгало. Сейчас она ощущала страшную усталость. Напряжение, которое она испытала в доме Деверо, да еще утомительная поездка в автобусе окончательно ее вымотали. Она скинула туфли, вытянулась на кровати, ощущая благодатную прохладу свежего воздуха, и сразу заснула беспокойным, неглубоким сном. Сновидения сменялись одно за другим. Проснувшись около шести, Джули вспомнила их все будто наяву. Налетали страшные ураганы, разбрасывая повсюду человеческие тела, будто спички. Разбивались и взрывались самолеты, сгорая в ослепительном пламени. А потом, то ли во сне, то ли в реальности, искаженной воспоминаниями, она оказалась в большой тихой комнате. Она танцевала перед высоким, в рост человека, зеркалом. Вначале это было очень приятно. Однако потом внезапно зеркало размножилось. В комнате оказались мириады зеркал, и в каждом отражалась она, танцующая, движущаяся в бесконечность. А потом самые отдаленные отражения начали приближаться, и по мере приближения улыбки на их лицах превращались в угрожающие гримасы. В конце концов она стояла, окруженная множеством своих отражений, протягивающих к ней когтистые лапы.

Она проснулась с пронзительным криком, вся в поту, несмотря на кондиционер. Села на кровати. Как раз напротив стоял туалетный столик с зеркалом, откуда на Джули смотрело ее испуганное лицо. Девушка поймала себя на том, что пытается заглянуть за него, отыскивая другие отражения из своего сна. Осознав это, она решительно отвернулась от зеркала, сунула ноги в туфли и вышла из комнаты. Солнце уже садилось, однако в воздухе чувствовалась все та же духота. Джули пошла вниз по пляжу, теперь почти пустому. Плавали всего лишь несколько человек.

Она прошла, наверное, немногим больше мили. Песчаный пляж превратился в узкую полоску гальки, окаймленную скалами. Здесь не было ни души. Джули шла в полном одиночестве. Солнце село. Быстро сгущались сумерки, особенные, субтропические. Девушка присела на край скалы, задумчиво глядя на потемневшую воду. Больше всего сейчас хотелось упаковать вещи и уехать. Следующим же автобусом. Она здесь чужая, а эти люди пытаются затянуть ее к себе. Странно… тот факт, что здесь ее ожидает огромное наследство, лишь усилил желание убежать, скрыться. Джули никогда не стремилась к богатству ради богатства. Словно что-то внутри, в глубине подсознания, отталкивало ее от больших денег. Ее вполне удовлетворит скромный доход, достаточный для содержания семьи. А большие деньги потребуют и большой ответственности. Особенно состояние, которое сваливается так неожиданно.

Внезапно Джули услышала позади какой-то шорох. Однако прежде чем она успела обернуться, последовал сильный толчок в спину, от которого девушка полетела вниз головой в воду. Глубина здесь была небольшая, однако течение очень быстрое. К тому же Джули никогда не умела хорошо плавать. В Морстауне практически негде было этому научиться.

Она ушла под воду, однако через некоторое время сумела выбраться на поверхность, отчаянно молотя руками и ногами по воде, ловя ртом воздух. Краем глаза успела заметить удаляющуюся фигуру позади того места, где она сидела.

Борясь с сильным течением, Джули медленно и неловко поплыла к берегу. Выбралась из воды несколькими ярдами южнее того места, где ее столкнули, на небольшом шельфе. Упала на землю, отфыркиваясь от воды и глотая воздух. Через несколько минут с трудом поднялась на ноги, огляделась. Уже почти совсем стемнело. Вокруг ни души. Может быть, ей все это почудилось? Может быть, она задремала, сидя там, на краю скалы, потеряла равновесие и свалилась в воду. А показалось, что ее столкнули…

Нет! Она с силой тряхнула головой. Кто-то ее ударил. И столкнул в воду. Может быть, это произошло нечаянно? Может быть, он споткнулся и случайно упал на нее? Но тогда почему он убежал, вместо того чтобы хотя бы попытаться ей помочь?

Голова у нее пошла кругом. И в этот момент она услышала знакомый голос:

— Джули! Где вы?

— Я здесь, Шелл.

Она пошла к нему навстречу. Они встретились на узкой полоске пляжа, в нескольких ярдах от того места, где она сидела.

— Боже мой, Джули! Вы же мокрая насквозь! Вы что, упали в воду? Имейте в виду, здесь одной гулять небезопасно.

— Нет, я не упала. Меня столкнули.

— Что вы такое говорите?!

— Это правда. Я сидела вон там. Смотрела на море. Кто-то незаметно подошел сзади и столкнул меня. Я не очень хорошо плаваю и вполне могла утонуть.

— Но почему? Кому это могло понадобиться?

— Откуда мне знать! Это случилось — вот единственное, в чем я уверена.

Он с сомнением смотрел на нее:

— Говорите, вы сидели и смотрели на море? Вы уверены, что это не привиделось? Знаете, море иногда действует гипнотически.

— Нет, — с раздражением ответила Джули, — мне это не привиделось. Во сне так вымокнуть невозможно.

— Ну… вы могли упасть в воду… — Он огляделся вокруг. — Как видите, здесь никого нет.

— Он убежал… тот, кто это сделал. Может быть, услышал ваш голос.

— Да, это возможно. Я вас несколько раз звал. Зашел за вами, чтобы идти обедать. В комнате вас не оказалось. Я решил, что вы на пляже.

— Прежде чем идти обедать, я должна принять душ и переодеться.

Джули повернула к мотелю. Сейчас ее била дрожь. Шелл нагнал ее и накинул на плечи свой пиджак.

Глава 4

«18 ноября

Вчера Сьюлин плохо себя чувствовала. Хотя я думаю, что она просто притворялась больной, потому что в таких случаях мама обращает на нее больше внимания. Хоть бы она и в самом деле заболела. И пусть ей будет больно! Как можно больнее! Она рассказала маме, чем мы с Хью занимались в гараже. Наверное, подсмотрела через окно, потому что дверь мы заперли. Если бы я заметила, что она подглядывает, ох и оттаскала бы ее за волосы. Уж тогда бы она не побежала рассказывать маме. Но мы с Хью ее не заметили. Мы здорово развлекались, пока Хью не испугался: он услышал какой-то шум снаружи. Оказалось, что это все тот же Динго. Ходит, вынюхивает все вокруг. Как я ненавижу этого старого глупого пса! Мама ужасно рассердилась. Вся покраснела, стала кричать, что обо всем расскажет папе. Но не рассказала. Еще она кричала, что я могу попасть в беду, если буду заниматься с мальчишками в гараже такими вещами. Это все, что она могла сказать. Я-то знаю, что ни в какую такую «беду» не попаду, потому что у меня еще не было месячных. В этом году мне исполнилось двенадцать. И вообще, даже когда начнутся месячные, я знаю, что надо делать, чтобы не влипнуть.

Ну, с Динго я рассчиталась. И с Сьюлин тоже. Достала в садовом сарае какой-то отравы, подсыпала в гамбургер и скормила Динго. Он такой дурак, что проглотил, не глядя. Того и гляди свалится. А миссис Финдлей будет кричать и махать фартуком, как всегда. Жаль, что я этого не увижу.

А потом я надела голубое платье Сьюлин и пошла в сад за домом миссис Тернер. Я даже не пряталась. Просто подошла к апельсиновому дереву и стала рвать апельсины. Через минуту она с громким криком выбежала из дома. Совсем как миссис Финдлей. Я подождала немного, пока не убедилась, что она меня хорошо разглядела, а потом кинулась бежать с юбкой, полной апельсинов. Когда она позвонила маме, я подслушала с другого аппарата. Мама спросила, которая из двоих это сделала. Миссис Тернер ответила, что не знает, так как не различает нас. Тогда мама спросила, какого цвета платье было надето на девочке. И миссис Тернер ответила, что голубое. Мама положила трубку, позвала Сьюлин и отругала. А Сьюлин только и твердила, что это не она. А мама повторяла, что только у нее есть голубое платье. Значит, это сделала она. Я едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться в голос».

На следующее утро, когда Шелдон Фиппс вошел в офис, секретарша Джин Харрис подняла голову от письменного стола:

— Мистер Хендерсон хочет вас видеть. В любое удобное время.

— Хорошо, Джин, скажите ему, что я спущусь через несколько минут.

Да, подумал он, это бесспорное преимущество того, что его сделали младшим компаньоном фирмы. Теперь ему не приходится мчаться по первому зову. Вначале, когда он только пришел в фирму, любое пожелание Божества, каким он тогда считал Клода Хендерсона, выполнялось мгновенно. Прежде чем Джин закончила фразу, Шелл уже летел бы вниз, в кабинет босса. Теперь он мог позволить себе немного потянуть время. И даже чувствовал, что это необходимо. Не то, чтобы Хендерсон стал терпеть слишком частые или длительные задержки, нет, просто теперь Шелдон ощущал относительную свободу в своих действиях. Однако многолетние привычки — вещь трудно искоренимая, и временами Хендерсон в забывчивости позволял себе отдавать Шелдону приказания, как какому-нибудь младшему клерку. Например, вчера, когда он приказал подать бренди для Джули.

Джули… Шелдон откинулся на вертящемся кресле, окунулся в воспоминания о Джули и вчерашнем вечере. Он знал почти наверняка, что Хендерсон желает поговорить с ним именно о Джули. Наверное, хочет узнать, каковы его впечатления.

Шелдон восхищался честностью и прямотой Хендерсона, знанием законов, цельностью его натуры. Однако порой глава фирмы требовал от других людей слишком многого, в особенности от тех, кто работал под его началом.

Шелдон Фиппс, типичный уроженец Новой Англии, от природы физически хорошо развитый, в старших классах школы увлекался баскетболом и считался лучшим игроком. Семья его, хотя и не совсем бедная, не могла, однако, позволить себе послать мальчика учиться в колледж. Но Шелдон получил стипендию за спортивные заслуги и поступил в университет штата Южная Каролина, где изучал юриспруденцию и право. Последние два года он был к тому же еще и звездой университетской баскетбольной команды, что давалось нелегко. В отличие от других студентов, поступивших в университет по такой же стипендии и не слишком утруждавших себя занятиями в надежде на легкие заработки с помощью мяча после окончания, Шелдон выбивался из сил, усиленно занимаясь науками, чтобы получить степень бакалавра, и одновременно сохраняя первенство в баскетболе. Однако он выдержал. Окончил в числе десятки лучших студентов своего курса. Ему предложили играть в знаменитой городской команде, но он ни на минуту всерьез не задумался о такой возможности. Его всегда привлекала профессия юриста. Вначале Шелдон подумывал о том, чтобы вернуться в Вермонт и открыть там частную практику. Однако климат Южной Калифорнии успел его избаловать. Теперь молодой человек не представлял себе, как можно выносить пронизывающие ледяные ветры Новой Англии.

В Калифорнии ему ничего подходящего не предложили, но один из университетских преподавателей случайно узнал, что фирме «Хендерсон и Кэлдикотт» из Ки-Уэст во Флориде требуется способный молодой человек. Хендерсон и университетский преподаватель Шелдона когда-то вместе работали, и, разумеется, Хендерсон готов был прислушаться к рекомендации своего бывшего коллеги.

Шелл решил, что это место ему подходит. Фирма достаточно престижная. Со временем, если он хорошо себя зарекомендует, есть надежда сделаться младшим компаньоном.

Климат в Ки-Уэст оказался не совсем таким, как ожидал Шелдон, особенно летом. Но со временем он более-менее привык. И ему понравился легкий, чуточку небрежный образ жизни городка. Вначале молодой человек работал клерком, но к этому он был готов. Следовало пройти определенный период ученичества.

Вскоре стало понятно, почему его взяли на это место. Два старших члена фирмы работали только с гражданскими делами. Давали юридические консультации состоятельным клиентам, вели дела по их имениям, контрактам и тому подобное. Однако за последние годы в жизни Ки-Уэст произошли изменения. Отпрыски состоятельных клиентов стали попадать в неприятные ситуации: против них выдвигались обвинения в уголовных преступлениях — драках, мелких кражах и даже в употреблении и торговле наркотиками. Последнее стало доходным бизнесом для местной молодежи.

Хендерсон и Кэлдикотт не желали пачкать руки такими делами. Однако вскоре они обнаружили, что рискуют потерять состоятельных клиентов, если не защитят их отпрысков от карающей руки закона. Так вот и появился в фирме Шелл Фиппс. Его ученичество закончилось на удивление быстро. Вскоре — он даже и сам не заметил, как это получилось, — Шелл уже по уши погряз в уголовных делах. Он ничего не имел против. Его увлекала борьба интеллектов и находчивости, происходившая в суде, несмотря на то, что он в большинстве случаев презирал своих подзащитных — избалованных, высокомерных, самонадеянных юнцов. Благодаря удачным выступлениям в суде он за три года поднялся до младшего компаньона фирмы — намного раньше, чем рассчитывал.

Замигала лампочка переговорного устройства. Шелдон нажал кнопку:

— Да, Джин, передайте Самому, что я иду.

Джин от души рассмеялась:

— Однажды я передам ему ваше сообщение дословно. Посмотрим, как вы тогда будете выглядеть.

Шелл усмехнулся. Поднялся на ноги, раздумывая о том, что он скажет Хендерсону о Джули. Снова усмехнулся. Если он будет продолжать называть ее Джули, то скоро никак иначе и не сможет назвать. Тем более что и ей, по-видимому, очень неуютно под именем Сьюлин.

Он вошел в кабинет Хендерсона.

— Прошу прощения, сэр. Я просматривал газеты и увлекся.

Хендерсон холодно кивнул и указал ему на кресло.

— Эта девушка, Деверо… Вчера вечером вы пригласили ее пообедать?

— Совершенно верно, сэр.

— Послушайте, Фиппс, я надеюсь, она вам не вскружила голову?

Шелдон даже вздрогнул. Вскружила голову! Надо же такое сказать. Только Клод Хендерсон может употреблять такие старомодные словечки.

Он едва заметно улыбнулся:

— Не думаю, сэр. В конце концов я познакомился с ней всего сутки назад.

Хендерсон хмыкнул:

— Случаются вещи и более любопытные, Фиппс. Не говоря уже о том, что она может унаследовать огромное состояние и мы в какой-то степени являемся ее представителями. В любом случае с вашей стороны было бы непростительной ошибкой вступить в какие-либо отношения с клиенткой.

— Так вот, — с нарочитой небрежностью произнес Шелдон, — я считаю Джули очень привлекательной девушкой и симпатичным человеком. Но не более того.

Произнося эти слова, он пытался понять, насколько верно они передают его чувства.

Некоторое время Хендерсон пристально смотрел на младшего компаньона. Медленно кивнул. Достал из специального ящичка длинную черную сигару. После того как Фидель Кастро захватил власть на Кубе, большинство производителей сигар бежали в Соединенные Штаты. Многие из них осели в Ки-Уэст. Хендерсон выкуривал две сигары в день — одну утром, другую после полудня. Правда, неизвестно, как он ведет себя дома, подумал Шелдон. После смерти жены, случившейся много-много лет назад, задолго до приезда Шелла, Хендерсон жил холостяком в многоквартирном доме на пляже. Шелл никогда не бывал у него и не знал ни одного человека, кто хотя бы раз там побывал.

— Как прошел вчерашний вечер? — спросил Хендерсон.

Шелдон пожал плечами.

— Можно сказать, нормально. Джули была не очень разговорчива, если вас это интересует. Мы поужинали в ресторане «Дома на пирсе». Как только мы закончили, она сразу же пошла к себе в бунгало. Наверное, из-за того, что случилось до этого.

Хендерсон подался вперед.

— А что случилось до этого?

Шелдон передал ему рассказ Джули.

— Я не совсем уверен в том, что ей все это не померещилось. Я лично никого там не увидел. Хотя это, конечно, ни о чем не говорит.

— После вчерашнего дня нервы у нее, вероятно, напряжены, так что воображение могло сыграть с ней злую шутку, — задумчиво проговорил Хендерсон, выпустив густое облако едкого дыма. — Ее родители тоже отличались неустойчивой психикой. Порой были заметны даже признаки помешательства. Точно я не знаю: в доме Деверо, естественно, об этом никогда не говорили.

Шелдон издал удивленное восклицание:

— Я ничего не знал! Они, как видно, хранили все в глубокой тайне. Я никогда ни слова об этом не слышал. И у Стеллы Деверо ничего такого не замечалось.

Хендерсон кивнул:

— Верно. С другой стороны, она только по мужу Деверо. А вот Рис Деверо, отец Сьюлин, проявлял… некоторую неустойчивость. Он был ярким, способным человеком, ничего не могу сказать. В три раза увеличил доставшееся ему наследство. Однако временами выказывал буйный и неуемный нрав. По нескольку раз в год летал в Нью-Йорк и там пил, играл в карты, волочился за женщинами.

— Ну, это еще не признак помешательства. Если судить по-вашему, половину состоятельных людей, которых я знаю, можно записать в сумасшедшие.

— Но у Риса это зашло слишком далеко. Мне не раз приходилось посылать кого-нибудь из своих людей в Нью-Йорк вызволять его из тюрьмы. Однажды его нашли полумертвым в магазине Бауэри. Он покупал дорогое вино и распивал его с тамошними пьянчугами. — Хендерсон вздохнул. — Сколько раз я клялся себе, что умываю руки. Но Стелле все время удавалось меня уговорить. Я представляю семейство Деверо с тех самых пор, как открыл здесь практику. А прошло уже тридцать лет… Думаю, что Рис разбился, когда летел в Нью-Йорк на очередной кутеж.

— Значит, вы считаете, что его гены передались Джули? Боюсь, что не могу с этим согласиться. Она кажется вполне нормальной девушкой. При том напряжении, в котором она живет последнее время, любому могло бы померещиться то же. Если ей это и в самом деле померещилось.

— Я и не говорю, что она ненормальная, Шелдон. Просто считаю, что такое возможно. Так же, как и то, что она говорит правду.

Шелдон вскинул голову:

— Что вы хотите сказать, сэр? Вы имеете в виду, что кто-то в самом деле пытался ее убить?!

Хендерсон едва заметно пожал плечами.

— В наше время все возможно. В Ки-Уэст сейчас полно всяких подонков. Наркоманов, торговцев наркотиками… Человека могут убить просто так, для развлечения. Кроме того, не забывайте, — он выпустил клуб дыма, — когда она войдет в права наследования, ей достанется кругленькая сумма.

— А это уже не за горами.

— Совершенно верно. Джули сейчас двадцать четыре, а…

— А сестры ее нет в живых.

— Да, так мы все считаем.

— У вас есть основания в этом сомневаться? — Как вы знаете, тело так и не нашли. Мы просто все согласились с тем, что она утонула. Единственное сомнение, которое еще осталось, лично у меня по крайней мере: с которой из сестер мы сейчас имеем дело — Сьюлин, или Рослин?

Шелдон снова вскинул голову.

— Вы хотите сказать, что не уверены?! Об этом я как-то даже не подумал.

— Если исходить из того, что Рослин утонула, эта девушка должна быть Сьюлин. Но можем ли мы и в самом деле быть уверены? При жизни их никто никогда не мог различить. — Пожилой юрист пожал плечами. — С другой стороны, так ли уж это важно?

— То есть… вы хотите сказать, не важно, которую из сестер мы нашли, лишь бы это была одна из них? Я вас правильно понял?

— Нет, так далеко я бы не стал заходить, Шелдон. Но по крайней мере мы отыскали одну из Деверо.

— Может быть, для Джули это небезразлично.

Шелдон всерьез задумался. А что, если он вчера поторопился с выводами? Что, если Джули в самом деле грозит опасность? Да нет, это выглядит уж слишком мелодраматично. Неужели кто-то из родственников может попытаться убить ее из-за денег?

— Скажите, сэр, если с Джули что-нибудь случится, что в таком случае станет с деньгами? Они отойдут к теткам или к Стелле?

Хендерсон покачал головой:

— У Стеллы достаточно своих денег, а с тетками Рис никогда не ладил. Ни с Пиппен, ни с Хелен. В случае гибели обеих сестер, если ни у той, ни у другой не останется потомства, деньги переходят к различным благотворительным организациям. Собственные же деньги Стеллы после ее смерти делятся поровну между Рослин, Сьюлин, Пиппен и Хелен.

— В таком случае от смерти Джули никто ничего не выигрывает? — Шелл развел руками. — Какие же тогда могут быть мотивы для убийства?

— Вы правы в каком-то смысле. — Хендерсон на минуту задумался. — Знаете, я не из тех, кто полагается на предчувствия или даже на интуицию, но мне все это очень не нравится. Поэтому я буду вам весьма благодарен, Шелдон, если вы присмотрите за Джули по крайней мере до тех пор, пока мы не увидим, как развиваются события.

* * *

Очередная аудиенция у Стеллы Деверо назначена на три часа дня… Джули машинально употребила это слово, «аудиенция»: она чувствовала себя так, будто готовилась к визиту в королевский дворец.

В офис Хендерсона она явилась в половине третьего. Шелдон ждал ее.

— Мистер Хендерсон с нами сегодня не едет. У него назначена срочная встреча.

Джули ничего не сказала, но ее это известие только порадовало. Клод Хендерсон ей нравился, однако она его побаивалась и чувствовала себя стесненно в его присутствии.

— Я хочу извиниться за вчерашнее, — сказала она Шелдону в машине по дороге к дому Деверо. — Боюсь, мое общество не доставило вам удовольствия. Я была не слишком вежлива.

— У вас для этого были серьезные причины. Думаю, что и я вел бы себя не лучше, если бы кто-то пытался меня убить.

Джули удивленно посмотрела на него:

— Значит, сегодня вы мне верите? Вчера вечером вы говорили…

— Я просто еще раз как следует подумал. Теперь мне не кажется, что вам могло такое померещиться. И потом, вы полностью вымокли. Надо быть осторожнее. Последнее время здесь словно действует какая-то злая сила. Какой-нибудь полупомешанный мог проходить мимо, увидел вас, сидящую на камне, и столкнул в воду. Есть такие люди — абсолютно без всяких принципов. Готовы убить кого угодно, без каких-либо оснований, просто для развлечения.

— Похоже, что ваш Ки-Уэст — вовсе не такое уж приятное место.

— Не хуже любого другого и, я бы сказал, получше многих. Здесь таких подонков совсем небольшой процент, и власти делают все возможное для того, чтобы держать их под контролем. К сожалению, Ки-Уэст превратился в настоящую Мекку для торговцев наркотиками. Похоже, что здесь это теперь главный источник дохода.

— Стало быть, Ки-Уэст не слишком изменился, не так ли?

Шелдон пристально взглянул на нее.

— Что вы имеете в виду?

— Вчера вы упомянули о кончах. Я кое-что выяснила по поводу происхождения этого названия. Оно вошло в употребление потому, что ранние поселенцы строили себе дома из раковин — кончей. И теперь старожилы, уроженцы Ки-Уэст, называют себя кончами. Так?

— Все верно.

— И у этих первых поселенцев совершенно отталкивающее прошлое. Некоторые из них промышляли пиратством, кровавыми злодействами. Значит, в этом смысле Ки-Уэст не очень изменился.

— Да, в какой-то степени вы правы. А главная причина в том, что мы здесь чертовски изолированы от других. Как палец, высунувшийся в океан. Мы находимся поблизости от морских путей, к нам легче всего добраться морем. Здесь почти у каждого есть корабль, либо промысловый, либо прогулочный. Даже у меня. Поэтому патрулирование береговой линии практически бессмысленно. Понадобится примерно столько же патрульных кораблей, сколько и пиратских. А это вызовет такое скопление транспорта… как на Фриуэй в Голливуде в часы пик.

— А как насчет Деверо? Они тоже когда-то занимались пиратством?

— Этого никто точно не знает. Слишком много времени прошло. Но я буду с вами откровенен, Джули. Поговаривали, что свой первоначальный капитал Деверо добыли пиратством в открытом море. И они не одиноки. Немало старых уважаемых семейств восходят корнями к пиратам.

— Многим это наверняка может показаться увлекательным. Этакое романтичное семейное наследие.

— Во всяком случае, никакого позора в том нет, поскольку это все в далеком прошлом. Насколько я знаю, ваш прадед Жан Деверо промышлял пиратством в заливе, а Ки-Уэст использовал в качестве базы.

Они свернули за угол. Впереди показался дом Деверо.

— Я должен вам кое-что сказать, Джули. Не знаю, как начать. Сегодня вы познакомитесь с Пиппен Делакруа. Рано утром она прилетела из Майами, на пути из Франции. Пиппен… она несколько… странная особа. Я встречался с ней всего один раз. Должен сказать, она произвела на меня не слишком приятное впечатление.

— В каком смысле странная, Шелл?

Он заерзал на сиденье.

— Это трудно объяснить… Ей сейчас далеко за сорок. Но можно дать тридцать. У нее острый язычок, от нее можно услышать все, что угодно, в любой момент.

Джули взглянула на него с любопытством.

— А почему вы сочли необходимым меня об этом предупредить?

— Потому что она все время спорила со Стеллой по поводу вас. Считала, что нет смысла вас разыскивать. Без конца повторяла, что вас все равно не найти, так что не стоит тратить время и деньги.

— Наверное, у нее были причины так думать. Она как-нибудь это объясняла?

Шелдон покачал головой.

— Никаких логических объяснений я ни разу не слышал. Как я уже сказал, Пиппен немного странная. Например, она утверждает, что может входить в контакт «с теми, кто находится в другом мире». Ну и всякое такое. Я просто хотел вас предостеречь. Не исключено, что она с первого же взгляда начнет отрицать, что вы Сьюлин Деверо. Будет называть вас обманщицей, самозванкой. А может сказать и что-нибудь похлеще.

— А у вас никогда не возникала мысль, что она говорит правду? — едва слышно произнесла Джули.

Вероятно, Шелл ее не услышал или решил не обращать внимания на эти слова. Остановил автомобиль, обошел с другой стороны и помог Джули выйти.

Дверь открыла та же самая чернокожая женщина, что и вчера. При виде их она наклонилась вперед и зашептала:

— Мистер Фиппс, мисс Пиппен приехала.

— Я знаю, Полин, — вздохнул Шелдон. — Мы к этому готовы. — Он пожал руку Джули. — Надеюсь, во всяком случае.

Полин отступила в сторону. С лестницы спускалась высокая красивая женщина в коротком белом платье. На нижней ступеньке она резко остановилась, не сводя с Джули сверкающих черных глаз. Порывисто приблизилась, раскрыв объятия. Заговорила низким горловым голосом:

— Ну конечно же, это Сьюлин! Без всяких сомнений!

Она сжала Джули в объятиях. Девушка взглянула через ее плечо на Шелла. Лицо его с раскрытым ртом выражало крайнее изумление.

Глава 5

«4 марта

Я прочитала несколько интересных книжек. Некоторые взяла в библиотеке, другие принес Хью. Он таскает их у отца из кабинета. Приходится читать втайне: мама просто из себя выходит, когда застает меня за этим. И со Сьюлин тоже приходится быть настороже. Она такая наивная, просто ужас! Однажды я попыталась дать ей почитать одну такую книжку. С ней чуть припадок не случился. Пока она ничего не сказала маме, но я не удивлюсь, если расскажет.

Некоторые из этих книжек о сексе, другие о черной магии. Тоже интересно. Тетушка Пип рассказывала мне всякие истории о том, как она общается с мертвыми. Никто ей не верит, а я верю.

Мы с Хью попробовали кое-что из того, что описывается в книжках его отца. Сьюлин просто умерла бы на месте, если бы узнала, чем мы занимаемся. Или поседела бы вся и стала белая как снег. А мама, наверное, упала бы в обморок. Иногда меня так и подмывает рассказать все, просто чтобы посмотреть, какое у нее будет выражение лица. Временами мне кажется, что они со Сьюлин ненавидят меня за то, что я не похожа на них.

Но только не папа. Он-то меня не ненавидит. Я его любимица, я это знаю. Он единственный интересный человек в нашем доме. Кроме меня, конечно. Я знаю, что могла бы рассказать ему про все эти вещи, которые описываются в книжках. Он бы только посмеялся. Не понимаю, почему он обратил внимание на маму. Она такая скучная. Правда, она очень хорошенькая. И Сьюлин, наверное, тоже, раз она в точности похожа на меня. Иногда мне хочется, чтобы с мамой и Сьюлин что-нибудь случилось, и мы бы остались вдвоем с папой. Я бы вела дом, все бы для него делала. И я могла бы быть очаровательной хозяйкой для его друзей.

Я, наверное, взрослею. Папины друзья теперь смотрят на меня совсем не так, как раньше. Особенно мистер Томас. Мне нравится, что он на меня так смотрит, потому что он очень красивый. Почти такой же красивый, как папа. Мистер Финдлей, наш учитель из воскресной школы, тоже на меня смотрит. Несмотря на то, что он совсем невзрачный. Миссис Финдлей заметила, как он на меня смотрит. Я это поняла по тем взглядам, которые она кидает на меня. Но она меня и так ненавидит с тех пор, как подох этот глупый пес Динго.

Ненавижу воскресную школу! Когда вырасту большая и смогу делать все, что захочу, ни за что больше туда не пойду. Сьюлин, кажется, ничего не имеет против воскресной школы. Но она такая дурочка. Интересно, что бы она подумала, если бы я рассказала, как мистер Финдлей на меня смотрит. Наверное, просто не поверила бы. Она считает его хорошим человеком. Я сама слышала, как она это говорила.

Сегодня я нашла кое-что. Обнаружила это в мансарде, когда рылась в старом сундуке. По-моему, на самом деле он называется морской ящик. Там на самом дне были исписанные листки бумаги, такие старые, что, казалось, вот-вот рассыплются прямо под руками. Там все про моего прадедушку Жана Деверо. Я думаю, он сам это писал. Трудно было разобрать, чернила совсем выцвели. Но… Он был пиратом! Я так хочу дочитать до конца, просто умираю. Но приходится делать это втайне от всех. Думаю, им не хочется, чтобы я об этом узнала».

Наконец Пиппен Делакруа выпустила ее и отступила назад. Джули почувствовала страшное облегчение. Да, Шелл прав, в этой женщине есть что-то странное. И не только странное… Пугающее. Хотя Джули, наверное, не смогла бы объяснить, что же это такое.

Теперь Пиппен обратилась к Шелдону:

— А вы кто? Я уверена, что мы где-то с вами встречались.

Шелдон смотрел на нее без улыбки.

— Я Шелдон Фиппс, миссис Делакруа. Из фирмы «Хендерсон, Кэлдикотт и Фиппс».

— Ах да! — Пиппен даже прищелкнула пальцами. — Адвокат, которого зовут почти так же, как меня. Как это я могла забыть! — Внезапно она пронзительно взглянула на него сощуренными глазами: — А почему вы выглядите таким удивленным, Фиппс?

— Да нет… я просто… — Шелдон явно не мог подобрать слова. — Просто я удивлен тем, что вы так легко приняли Джули как Сьюлин.

Пиппен выразительно пожала плечами.

— А с какой стати я буду отрицать очевидное? Это просто бросается в глаза. Она настоящая Деверо. Это видно с первого взгляда.

— Как мне помнится, вы с самого начала возражали против ее поисков. Считали это бессмысленной тратой денег.

— Значит, я ошибалась. Я тоже не безгрешна. И потом, я кое с кем консультировалась в последнее время. Бегущий Лось сообщил мне, что Сьюлин жива.

— Если я правильно понял, Бегущий Лось — это ваш дух-наставник?

— Ну конечно.

— А почему вы всегда выбираете индейцев себе в наставники?

— Потому что индейцы лучше всех умеют общаться с духами. Если вы помните, их бог назывался Великим Духом.

— Что-то мне тут не все понятно. Насколько я припоминаю, вы с самого начала так решительно утверждали, что Сьюлин нет в живых именно потому, что ваш наставник об этом сообщил.

— Он просто ошибся. Они же были так похожи, эти двойняшки, что никто на свете не мог бы их различить. Даже мой брат и его жена. В потустороннем мире то же самое.

— Значит, теперь ваш Бегущий Лось утверждает, что в мире духов находится не Сьюлин, а Рослин?

— Совершенно верно, Фиппс.

— И как же он обнаружил ошибку?

— Дух Рослин сообщил ему об этом, — с торжествующим видом объявила Пиппен.

Джули с возрастающим изумлением слушала этот совершенно невероятный разговор. Неужели Пиппен, такая утонченная, элегантно одетая женщина, и в самом деле верит во всю эту чушь? Джули тоже интересовалась оккультизмом, но к этому всегда примешивались здоровый скептицизм и соображения логики. Утверждения же Пиппен звучали более чем эксцентрично. Просто невероятно.

Она поймала на себе взгляд Шелла. Тот едва заметно подмигнул.

— Я заметила! — резко произнесла Пиппен. — Я знаю, что в мире полно неверующих, и вполне могу это пережить. Но не позволю, чтобы из меня в открытую делали посмешище.

— Прошу прощения, миссис Делакруа. Я не собирался делать из вас посмешище.

— Неправда. Но я к этому уже привыкла. Пойдем, Сьюлин, мама ждет.

Она высоко подняла голову и не оглядываясь пошла наверх.

Шелдон взял Джули под руку, и они начали медленно подниматься по лестнице.

— Скажите, — прошептала Джули, — она это что, серьезно?

— О да, совершенно серьезно. И в данном случае она права: мне не следовало подмигивать. Я, можно сказать, действительно поднял ее на смех. А ведь я всегда с уважением относился к верованиям других людей, какими бы странными эти верования ни казались.

— А Стелла Деверо тоже верит в духов-наставников?

— Ни в малейшей степени. Она абсолютно земной человек. Вы бы никогда не подумали, что Пиппен — ее дочь. Они совсем разные. Риса Деверо я ни разу не видел, но думаю, что он тоже сделан из другого теста. Мне кажется, у него больше общего с сестрой, чем с матерью.

— Тоже верил в сверхъестественные силы?

— Насчет этого не знаю. Но вот красивую жизнь он всегда любил, так же как и Пиппен. Любил вино, женщин, песни, веселые застолья. Хотя поговаривали… — Внезапно он остановился, сжал ее руку. — Надеюсь, вас это не очень расстроило. То, что я говорил о вашем отце. Вы бы все равно это услышали, рано или поздно, не от меня, так от других.

— Так как я его совершенно не помню, то это не имеет большого значения. Но если он… если мой… отец вел такую распутную жизнь, как же он сумел сохранить состояние? И даже его увеличить?

— Всеми денежными делами правит Стелла. Рис великолепно умел делать деньги, но не умел их беречь. Лишь благодаря Стелле он сохранил состояние, большую часть, во всяком случае. Она за этим следила, можете не сомневаться.

— Я ведь так и не знаю, о какой сумме идет речь.

— Точных цифр я тоже не знаю, этим ведает мистер Хендерсон. Насколько мне известно, речь идет о нескольких миллионах долларов.

С губ ее сорвалось горестное восклицание:

— Такие огромные деньги меня просто пугают!

— Как и многих людей, поначалу. Но вы скоро привыкнете. Большинство людей привыкают.

Джули не была так уверена. Во-первых, такая тяжелая ответственность… Уже с одним этим нелегко будет справиться. Однако она больше ничего не успела сказать: они подошли к дверям спальни Стеллы Деверо.

Пиппен стояла у изголовья кровати. Старушка сидела на постели, опершись на гору подушек. Сегодня она выглядела немного получше. Ее блестящие глаза остановились на лице Джули. Джули и Шелл подошли к изножью огромной кровати.

— Ну как ты, детка? К моему величайшему удивлению, Пиппен только что сообщила, что ты самая настоящая Сьюлин. Она будто бы в этом убеждена. Что ты на это скажешь?

— А что я могу сказать? Моим мнением с самого начала никто особенно не интересовался. Я чувствую себя, как прохожий-зевака или как зритель в кино. А на экране показывают девушку по имени Сьюлин, о которой я ничего не знаю.

Стелла Деверо рассмеялась.

— Ты сейчас говоришь совсем как Сьюлин. Она всегда любила фантазировать, как никто другой. Просто грезила наяву целыми днями.

— И Рослин тоже, — почти воинственно произнесла Пиппен. — Все молодые девушки через это проходят.

Стелла Деверо только отмахнулась от нее. Снова обратилась к Джули:

— Где ты остановилась, детка?

— В мотеле «Дом на пирсе».

— Переезжай сюда. Здесь полно свободных комнат. Не стоит выбрасывать деньги на мотель.

— Не знаю… Я пока еще сомневаюсь, что я и есть та самая Сьюлин. Как же вы можете быть в этом уверены?

— Большей уверенности у меня все равно не будет. А тебе знакомая обстановка поможет вернуть память.

Внезапно заговорил Шелл:

— Я вот о чем подумал. Может быть, отвезти ее в клинику к доктору Риардону? Это недалеко отсюда. Мне кажется, что случай Джули как раз по его части.

— Чушь! — фыркнула Пиппен. — Он самый настоящий шарлатан. Только благодаря газетным статьям из него сделали идола. Кумир толпы! Эти его новые методы приносят больше вреда, чем пользы.

— Полагаю, вам это рассказал ваш дух-наставник?

— Совершенно верно, Фиппс, — с видимым спокойствием произнесла Пиппен.

— Ах так, вы на нее нападаете, молодой человек! — рассмеялась Стелла. Потом снова переключила внимание на Джули. — Никаких возражений, детка. Сегодня же переезжаешь. Я прикажу Полин приготовить твою старую спальню.

— Хорошая мысль, миссис Деверо! — воскликнул Шелдон. — Джули, поедемте за вещами. Перевезем вас прямо сейчас.

Прежде чем ошарашенная Джули сообразила, что происходит, ее уже вывели из дома и усадили в машину.

— Вы в самом деле считаете, что это такая хорошая мысль?

— Да, конечно. Это же ваш дом, Джули. Почему бы вам не жить там? Они затратили немало денег и усилий, чтобы вас разыскать. Теперь с этим покончено.

— Вы в этом уверены?

— Что вы хотите сказать?

— То, что никому, кажется, даже не приходит в голову. А вдруг я все-таки не Сьюлин Деверо? Поймите меня правильно, я не пытаюсь никого обмануть. Но… что, если в одно прекрасное утро ко мне вернется память и обнаружится, что я, например, Джейн Доу из Пеории, штат Иллинойс?

Он покачал головой:

— Этого не произойдет. Чем больше я на вас смотрю, тем больше убеждаюсь в том, что вы Сьюлин.

— Вот бы мне вашу уверенность. — Она неловко поерзала на сиденье. — Откровенно говоря, Шелл, это все из-за того дома.

— Из-за дома? А что в нем плохого?

— Он какой-то… жуткий. Другого слова не могу подобрать. У меня возникает странное ощущение, когда я там нахожусь.

— Дом Деверо, правда, не королевский дворец, однако, думаю, многие позавидовали бы человеку, имеющему возможность там жить. Это дом прекрасной архитектуры. Он в свое время уже стоил целое состояние. А кроме того, он может похвастать богатой семейной историей.

— И трагедиями тоже. — Джули слегка вздрогнула. — В течение нескольких дней двое взрослых людей погибли насильственной смертью, а две шестнадцатилетние девочки бесследно исчезли. Да от всего этого у меня мурашки идут по коже.

Спустя три часа Джули поселилась в комнате, которая, как говорили, когда-то была ее спальней. И к своему удивлению, не почувствовала себя так неуютно, как опасалась. Комната, вся в ярко-желтых тонах, производила приятное впечатление. Мебель, хотя и довольно старая, была обита веселеньким ситцем. Солнце заливало комнату ярким светом. В общем, все выглядело очень привлекательно.

Если она решит здесь остаться, подумала Джули, надо будет сказать, чтобы сменили мебель и обои. Сейчас комната выглядит слишком по-детски, если не считать кровати. Кровать можно оставить.

Внезапно Джули поймала себя на том, что рассуждает так, будто окончательно решила здесь жить. Может быть, подсознание решило за нее, что она Сьюлин Деверо и здесь ее место?

Вслед за этим нахлынули горестные воспоминания о Мэлоунах и Кене. А она ведь так и не позвонила им, хотя обещала. Она дала слово, что сразу позвонит и расскажет, как идут здесь дела.

Джули села за ночной столик у кровати, взяла телефон, набрала знакомый номер. Прислушиваясь к гудкам, внезапно услышала какой-то щелчок. Может быть, кто-то в доме снял трубку другого аппарата?

В следующую минуту раздался знакомый голос Элис Мэлоун, и Джули забыла о подозрительном щелчке.

— Алло?

— Алло, мам, это Джули.

— Джули! Мы тут уже с ума сходим от беспокойства.

— Извини, мам. Я знаю, надо было вчера позвонить. Но тут столько всего происходит. У меня просто голова идет кругом.

— Что происходит? Расскажи мне.

Джули быстро пересказала ей все события, опустив только происшествие на пляже, когда ее чуть не утопили.

Наступило молчание, за которым на другом конце провода последовал тяжелый вздох.

— Значит, ты и в самом деле Сьюлин Деверо…

— Да, похоже, здесь все так считают.

— Наверное, я должна бы сейчас порадоваться за тебя. Такие огромные деньги… Но у меня такое чувство, как будто я потеряла дочь.

— Нет-нет, мам! Я всегда буду чувствовать… Вы всегда будете моими единственными родителями. Никого другого я ведь никогда и не знала.

— Это потому, что потеряла память. А что, если память вернется и ты вспомнишь все, что было до того, как ты попала к нам? Тогда ты будешь думать совсем иначе.

— Нет, мам, никогда. Я обещаю.

На другом конце провода снова вздохнули.

— Джули… Я сейчас веду себя как эгоистка. Мы с Бобом должны быть благодарны судьбе за то, что ты все это время оставалась с нами. Я каждый день благодарю Бога за то, что ты попала к нам. Мы всегда будем любить тебя.

— А я всегда буду любить вас, и вы это знаете. Где папа?

— В городе. Сказать, чтобы позвонил тебе, когда вернется?

— Да, пожалуйста.

Джули продиктовала матери номер телефона Деверо.

— Джули… — нерешительно произнесла миссис Мэлоун, — Кен звонит по нескольку раз в день. Он тоже очень волнуется. По-моему, ты должна ему позвонить.

— Обязательно, мама. Сразу же, как только мы с тобой договорим. И обещаю, что теперь буду регулярно звонить вам с папой.

Положив трубку, Джули несколько секунд сидела в задумчивости, глядя на телефонный аппарат. Звонить Кену почему-то не хотелось. Она его, конечно же, любит. Она в этом уверена. И в то же время что-то говорило ей: Кен не обрадуется таким новостям. Он с самого начала возражал против ее поездки сюда. Говорил, что все это чепуха, погоня за журавлем в небе. Почему бы Джули просто-напросто не остаться дома, среди своих, выйти за него замуж и забыть об остальном? И теперь он, конечно, не станет прыгать от радости, узнав, что все оказалось правдой и ей придется задержаться здесь на какое-то время.

С тяжелым вздохом она набрала номер телефона магазина спорттоваров, которым Кен заведовал. Ее сразу же соединили с ним.

— Джули! Любовь моя! Я так счастлив слышать твой голос. Почему ты до сих пор не позвонила? Я тут с ума схожу.

— Прости, Кен. Здесь все так перепуталось. Я хотела сначала хоть немного разобраться.

— Что перепуталось? В чем ты хотела разобраться?

Джули вкратце пересказала то, о чем перед этим сообщила Элис Мэлоун.

— Выходит, я был не прав. Может быть, ты и есть эта самая Сьюлин Деверо. Но знаешь… для меня ты всегда будешь Джули Мэлоун.

— Какой ты милый, Кен.

— Джули — та девушка, которую я знаю, которую люблю. Я вот только одного понять не могу. Теперь, когда все разрешилось и выяснилось, что ты и есть пропавшая наследница, почему бы не вернуться домой, где тебя ждут?

— Это все не так просто, Кен.

— Не понимаю, почему. Ведь там для тебя все чужие. Все, кого ты знаешь и любишь, находятся здесь, в Морстауне. Если только к тебе не вернулась память, — добавил он с внезапным подозрением в голосе.

— Хорошо бы. Тогда многое стало бы значительно проще. Но нет, этого пока не произошло.

— В таком случае я не понимаю. Они же не могут держать тебя, если только ты сама не хочешь остаться. Подпиши все бумаги, какие нужно, и возвращайся. Они теперь знают, где тебя найти, если понадобится. — Кен понизил голос: — Я тоскую по тебе, черт побери.

— И я по тебе скучаю, любовь моя. Но сейчас я не могу уехать. Во-первых, Стелла Деверо — моя бабушка — умирает. И кроме того, осталось еще столько неразрешенных вопросов…

— Значит, как я сказал, ты сама хочешь остаться, — перебил он.

— Это не так, Кен.

Но про себя подумала, что, может быть, это и так, хотя бы отчасти.

— Прости, Джули. Не следовало набрасываться. На тебя и так обрушилось слишком много неожиданностей. Ты, наверное, страшно всем этим напугана, бедняжка.

— Ты прав, Кен, меня это очень пугает. Спасибо, что понял.

— Хуже всего то, — проговорил он страдальческим голосом, — что Ки-Уэст так далеко от Морстауна. Я очень тоскую, и некому меня утешить.

Джули заставила себя рассмеяться.

— Я возмещу все твои страдания, дорогой. И очень скоро.

— Да уж, пожалуйста. Если бы я мог вырваться отсюда, давно бы уже примчался к тебе. Посмотрю, может быть, так и сделаю.

— Нет-нет, не надо, дорогой. — Она произнесла это чересчур поспешно и сама почувствовала это. — Я хочу сказать… сейчас в этом нет никакой необходимости. Подожди, пока я выясню, как долго мне придется здесь задержаться. Это станет ясно в ближайшие дни.

— Ну хорошо. Но я не собираюсь сидеть здесь всю жизнь и ждать, пока моя девушка ко мне вернется.

— Нет, Кен, это не будет так долго… — Неожиданно в дверь постучали. — Извини, дорогой, кто-то стучит. Я позвоню тебе завтра. Обещаю.

— Ладно. Не забывай, что я люблю тебя, малышка.

— Не забуду, дорогой.

Джули положила трубку.

— Войдите.

В комнату вошла Полин.

— Прошу прощения, мисс Сьюлин. Я не знала, что вы говорите по телефону. Хотела предупредить, что я ухожу. Вернусь к тому времени, когда надо будет готовить ужин. Может быть, вам что-нибудь нужно?

— Да нет, кажется, ничего. Спасибо, Полин. — Когда служанка уже повернулась к дверям, Джули торопливо произнесла: — Вы очень торопитесь?

— Нет, не очень.

— Может быть, мы можем поговорить несколько минут?

— Давайте. Роско, мой парень, говорит, что я из гроба встану, если есть случай поболтать.

Полин закрыла за собой дверь и прошла в комнату. Джули указала ей на стул у кровати. Полин села, сложила руки на коленях и с любопытством взглянула на Джули.

— Все произошло так быстро, — нерешительно заговорила Джули. — Я просто в себя не приду… Вы давно работаете в этом доме?

— Десять лет я обслуживаю мисс Стеллу.

Джули внезапно почувствовала острое любопытство.

— Я и не подумала… значит, вы были здесь, когда… Сьюлин… когда я жила в этом доме?

— Да, мисс Сьюлин.

— И вы, видимо, приняли меня без малейшего сомнения.

Полин спокойно кивнула:

— Да, я это знаю.

— Но как вы можете знать, кто из близняшек перед вами? Все говорят, что их невозможно было различить.

— Я всегда различала. Мисс Рослин была подленькая.

У Джули перехватило дыхание.

— Подленькая? Что вы хотите этим сказать?

— В ней сидел дьявол. Если случалось что-нибудь плохое, ищите мисс Рослин, не ошибетесь. Я пыталась говорить об этом вашей матери, но она и слушать не хотела. Попыталась рассказать отцу — он только рассмеялся. Что до мисс Стеллы, то ей не было смысла ничего рассказывать. С ней вообще невозможно ни о чем говорить.

— Вы хотите сказать, что Рослин была озорницей? Всякие там ребяческие проделки, детские шалости и прочее?

Полин энергично покачала головой:

— Нет, мисс! Я имею в виду совсем не шалости, а кое-что другое. Отравила соседскую собаку, трахалась с мальчишками — прошу прощения, мисс, — и это еще до того, как у нее пошли месячные. И я подозреваю вещи даже похуже, только не знаю наверняка.

— Какие вещи, Полин? Что может быть хуже?

— Хью, соседский мальчишка… он ведь погиб. Его нашли на чердаке в родительском доме. Повесился на балке. И никто так и не узнал причины.

Джули в ужасе отшатнулась:

— Вы что… хотите сказать, что моя… что Рослин это сделала? Вы шутите!

— Никто так и не смог объяснить, почему повесился четырнадцатилетний мальчишка. И потом… ваша мать… в ту ночь, когда она погибла….

— Но это же был несчастный случай!

— Может быть. А может быть, и нет. — Внезапно Полин вскочила на ноги. — Похоже, мой парень прав. Слишком я разболталась, мисс Сьюлин.

Она поспешно вышла из комнаты. Джули осталась стоять, с ужасом глядя ей вслед.

Глава 6

«10 марта

Я наконец дочитала прадедушкин дневник. Чего там только нет! Я читала и другие книги о пиратах, но они почти все похожи на фильмы, сделанные в Голливуде. Или на старые фильмы о пиратах Эррола Флинна. Их показывают по телевизору поздно вечером. Но истории Жана Деверо — самые настоящие. Я в этом уверена.

Как бы мне хотелось жить в те времена! Я где-то читала о женщинах-пиратах. Из меня получился бы пират что надо. Если чего-нибудь захочется, идешь и добываешь все, что нужно. А если кто-нибудь встает у тебя на пути, нагоняешь на него страху, чтобы больше не высовывался, или просто убиваешь. Смотря по обстоятельствам. Прадедушка наверняка был сильным и жестким человеком. Уж в нем-то никакой мягкости не было, я уверена.

В промежутках между морскими вылазками он скрывался в Ки-Уэст. У него были свои шпионы во всех крупных портах. Когда отправлялся корабль с ценным грузом, ему об этом сразу докладывали. Он тут же выходил в море на своем корабле «Плавник акулы» и перехватывал его. Сначала он приказывал остановиться и показать, что есть на борту. Если они отказывались, то вышибал их в воду. Я, честно говоря, не понимаю, к чему столько хлопот. Почему бы не подкрасться тайком и напасть на корабль неожиданно. Захватить их врасплох. Это же намного легче. Может быть, ему просто хотелось поиграть с ними, как кошка с мышью? Точно, наверное, так оно и было.

А свою самую главную добычу он захватил совершенно случайно. Корабль, груженный золотом и серебром, плыл через Гольфстрим в Европу. Там была целая битва. Грохотали пушки, сверкали шпаги, кровь заливала палубу. В конце концов «Плавник акулы» вышел победителем. Прадедушка перегрузил добычу себе, а тех потопил. Его корабль тоже пострадал. В своем дневнике он пишет, что среди его людей начался бунт. Пришлось многих повесить на реях. Это его так взбесило, что он приказал троим из своих людей закопать сокровища поблизости от Ки-Уэст, а потом пристрелил всех троих.

На этом прадедушкин дневник заканчивается. Интересно… может быть, с этого и начало складываться богатство семьи Деверо? Использовал ли он эти сокровища или, может быть, его сын, мой дедушка, позже их выкопал? Наверное, последнее.

Вообще дух захватывает оттого, что я узнала эту тайну. Подумать только, богатство Деверо основано на пиратском золоте! Вот если бы я могла рассказать об этом бабушке Стелле! Тогда бы она наверняка не держалась так высокомерно».

Джули застала Хелен Бронсон в саду позади дома, у розового куста, с садовым совком в руке, в рабочем комбинезоне, скрывавшем ее угловатую фигуру. Хелен разгребала землю вокруг куста и сыпала гранулированные удобрения. Услышав приближающиеся шаги, она подняла голову.

— А, малышка, добрый день. Как я поняла, ты переехала к нам?

— Да, на какое-то время.

Джули оглядела просторный сад, окруженный высокими стенами. В отличие от цветника перед домом здесь все явно пришло в упадок. Многие из кустов засохли, повсюду буйно разрослись сорняки, а в длинном прямоугольном бассейне лишь на дне оставалось немного воды.

Хелен заметила ее взгляд.

— Это выглядит просто неприлично, правда?

Она поднялась на ноги — при этом явственно хрустнули суставы — и тяжело опустилась на скамью у ближайшего дерева. Похлопала рукой рядом с собой.

— Садись же, детка, садись.

Джули села.

— Это просто позор. Стелла совсем запустила сад. Я пыталась уговорить ее нанять садовника. Не поддается. И ведь может себе это позволить. Но она говорит, к чему беспокоиться о заднем дворе, где никто не бывает. А то, что я люблю здесь побродить, ее совершенно не волнует. Говорит, я слишком стара и глупа, могу обойтись и без красивых цветов. Она и передний сад содержит в порядке только из-за посетителей. То же самое с бассейном. Им никто не пользуется, поэтому Стелла просто махнула на него рукой. Может быть, теперь, когда ты здесь, она снова приведет все в порядок. — Хелен с надеждой посмотрела на Джули. — Ты плаваешь?

Джули тут же вспомнилось происшествие на пляже, и она непроизвольно вздрогнула.

— Совсем плохо.

— Мне нравится смотреть, как молодежь развлекается. — Хелен подавила тяжелый вздох. — Знаешь, детка, как тяжело стареть и при этом находиться в полной зависимости от великодушия других людей. Нет, я вовсе не собираюсь злословить о твоей бабушке. У нее, конечно, жесткий характер, но надо отдать должное, она всегда была более чем великодушна. Не могу сказать, чтобы я не отработала свое содержание. К тому же деньги меня не слишком волнуют сами по себе. Полин готовит и убирает в доме, а я полностью обслуживаю Стеллу. Она не раз говорила о том, чтобы нанять сиделку, но я и слышать об этом не хочу. В конце концов я член семьи, хоть и не урожденная Деверо.

— Скажите… вы были здесь в то время, когда я… как предполагается, жила в этом доме?

— Как предполагается?! Детка, у меня нет ни малейших сомнений в том, что ты настоящая Сьюлин. — Она ласково похлопала Джули по руке. — Что же касается твоего вопроса, была ли я в то время в доме Деверо, то должна ответить, нет. Я тогда жила самостоятельно. Здесь для меня просто не было места. И Стелла, и вы с Рослин, и ваши родители, и Пиппен — все жили в этом доме. Стелла тогда еще не была прикована к постели. Это произошло после всех несчастий. Но я постоянно их навещала.

— Значит, в ту ночь, когда случился ураган, вас здесь не было?

— Слава Богу, нет, детка. В такой ураган никому нельзя выходить из дома. Понять не могу, что заставило твою мать помчаться в ту ночь на машине.

— Скажите, а вы уверены, что это точно был несчастный случай.

Хелен кинула на нее пристальный взгляд:

— А что же еще это могло быть, милочка? У машины отказали тормоза, ее занесло на мокрой дороге, она врезалась в перила моста и свалилась в воду.

— Да, но почему вдруг отказали тормоза?

— Не знаю, — пожала плечами Хелен. — Я сама так и не научилась водить машину и никогда не доверяла этим автомобилям.

— И никто так и не знает, почему она выехала в такой ураган?

Хелен снова пожала плечами. Вздохнула.

— В конце концов мы решили, что ее слишком расстроила гибель бедняги Риса. Она потеряла голову от горя.

— И вы не слышали никаких слухов о том, что это мог быть и не несчастный случай? Что в машине могли что-нибудь повредить?

— Ну, слухи всегда ходят. Твоя мать была известной женщиной в Ки-Уэст. Деверо — вообще здесь люди известные… А как до тебя дошли эти слухи? Ты здесь всего два дня. — Внезапно поведение Хелен резко изменилось. Она снова превратилась в устрашающую даму, которую Джули увидела накануне в полутемной гостиной. — Я никогда не прислушиваюсь к сплетням и другим не советую. — С этими словами она резко поднялась на ноги. — Ну, пора приниматься за работу, если я вообще хочу что-нибудь успеть.

Она повернулась и ушла, не произнеся больше ни слова. Несколько минут Джули наблюдала за ней. Мысли путались. Она чувствовала себя как в ловушке. Загадки наслаивались одна на другую, тайны опутывали ее, словно коконом. Девушка содрогнулась, вообразив себя погребенной под этим коконом зловещих секретов. Поднялась на ноги, направилась к дому. Может быть, прогуляться? Хотелось уйти как можно дальше от этого дома, который словно излучал мрачные флюиды. Однако она еще не привыкла к здешней жаре и влажности. Сама мысль о том, чтобы выйти под это ослепительное солнце, пугала.

Она остановилась на нижней ступеньке лестницы, не зная, что предпринять, как вдруг услышала чей-то голос из темноты гостиной:

— Сьюлин! Зайди на минутку, пожалуйста.

Джули узнала голос Пиппен. Неохотно пошла в гостиную.

Все шторы были опущены. В комнате стояла темнота, почти как ночью.

— Иди сюда. Я здесь, на диване.

Джули различила смутные очертания фигуры Пиппен на старомодном диване с высокой спинкой. Та сидела в длинном просторном одеянии, скрывавшем ее целиком, от подбородка до пальцев ног. Пиппен указала на место рядом с собой. Джули осторожно опустилась на диван.

— Я только что общалась с Бегущим Лосем. В этом доме у меня легче получается.

Джули едва сдержалась, чтобы не вскочить с места. Только этого еще не хватает! Меньше всего ей сейчас хотелось находиться рядом с этой женщиной и ее духами-наставниками. Но она не могла придумать благовидного предлога, чтобы уйти, не обидев Пиппен.

— Вы хотите сказать, что у вас сейчас… спиритический сеанс?

— Не совсем. — Пиппен рассмеялась звенящим смехом. — Сеанс предполагает участие нескольких человек. А это — личное общение между мной и Бегущим Лосем.

— Тогда мне, наверное, лучше не мешать.

Джули поспешно встала.

— Нет-нет, дорогая. — Пиппен задержала девушку, коснувшись ледяной ладонью ее руки. — Это касается тебя.

— Меня?!

— Не стоит так пугаться. — Пиппен улыбнулась тягучей улыбкой. — Бегущий Лось предсказывает тебе в будущем только хорошее.

Пиппен сжала руку Джули в своих ладонях, притянула ее голову на спинку дивана и закрыла ей глаза. Неужели в такую жару руки могут быть холодными как лед?

— Бегущий Лось, ты слышишь меня? — низким грудным голосом проговорила Пиппен. — Со мной Сьюлин. Ты ее видишь?

Наступило долгое молчание. Потом Пиппен снова заговорила, на этот раз низким, рокочущим мужским голосом, отчего Джули едва не подскочила.

— Конечно, я ее вижу, глупая женщина. Если я нахожусь среди духов, это еще не значит, что я не могу видеть вас, смертных.

Джули пристально смотрела на Пиппен. Может быть, та просто ее разыгрывает? Может быть, просто меняет голос… Но это был настоящий мужской голос.

Пиппен заговорила своим собственным голосом:

— Она ведь очень похожа на Рослин. Скажи, как получилось, что ты ошибся и решил, что Сьюлин находится по ту сторону?

— Я не ошибался, женщина, — произнес глубокий мужской голос. — Ты просто не дала мне необходимой информации, значит, это твоя ошибка.

— Да, конечно, Бегущий Лось, — смиренно произнесла Пиппен. — Это моя ошибка. Прости меня. Ты хочешь что-нибудь передать Сьюлин?

И снова тот же глубокий мужской голос:

— У нее появились мысли о том, чтобы покинуть дом Деверо. Она не должна этого делать. Пусть остается среди своих родственников.

— Рослин тоже там? — неожиданно для самой себя спросила Джули, поддавшись внезапному порыву. — Могу я с ней поговорить?

Пиппен напряглась, выпустила ее руку, раскрыла глаза.

— Ты никогда не должна говорить с Бегущим Лосем без моего разрешения! Вот, теперь он исчез.

— Я просто подумала…

— Не важно, что ты подумала, Сьюлин. — Пиппен прищурила глаза. — Может быть, тебе захотелось надо мной посмеяться?

— Нет-нет, что вы! Извините, что я заговорила не вовремя.

— Ты веришь в это? — спросила Пиппен, немного успокоившись.

— Не знаю. Я никогда об этом не думала. Вы первый медиум, которого я вижу.

— Я не медиум! Они проводят сеансы за деньги. Я никогда не унижу Бегущего Лося, используя его в коммерческих целях. Я всего лишь проводник его мыслей.

Она встала и, не оглянувшись, прошествовала к выходу. Джули не знала, смеяться или обижаться. Однако было ясно одно: надо немедленно выйти из этого дома, несмотря ни на какую жару.

Как только она оказалась на улице, ее моментально обдало влажной духотой. Это было как удар в лицо. Но девушка упрямо зашагала в сторону пляжа. Дом Деверо стоял в восточной части города. С верхнего этажа можно было разглядеть океан, особенно из окон перехода в восточном крыле дома. Но, как оказалось, дом находился не менее чем в полумиле от пляжа.

Джули вышла к морю в более пологой и открытой части пляжа. Повсюду на песке виднелись фигуры поклонников солнечных лучей. Девушка почувствовала себя здесь в безопасности.

Она шла по утоптанному песку, погруженная в свои мысли, не замечая ничего вокруг, не думая о том, куда идет. Интересно, почему это Пиппен — или ее дух-наставник — дала такой совет? Оставаться в доме Деверо… Нет, не хочется ей там оставаться. Все обитатели какие-то странные, если не сказать больше. Тетушка Хелен то добра и дружелюбна, то внезапно становится холодной и враждебной. Бабушка постоянно теряет ясность мысли. А Пиппен… ну та вообще странная. Единственная, с кем можно чувствовать себя легко и спокойно, — это Полин.

И тем не менее Джули не покидало убеждение, что ключ к разгадке тайны ее прошлого находится именно здесь. Последние несколько лет мысли о прежней жизни ее почти не тревожили. Но раньше, когда она только приехала в Морстаун, это было ужасно — не знать, кто ты такая. И вот теперь оно вернулось, это мучительное до боли желание узнать все о своем прошлом. Если разгадка кроется в этом месте, значит, надо оставаться здесь до тех пор, пока все не прояснится.

Гудок автомобиля прервал ее мысли. Джули обернулась и увидела джип Шелла, тот самый, в котором он приезжал за ней на автобусную станцию. Шелл махал рукой из машины. Джули поднялась на горку, где стоял джип. Шелл смотрел на девушку нахмурившись, хотя глаза его были скрыты за темными очками.

— Мне казалось, что после вчерашнего вы будете держаться подальше от пляжа.

— Здесь столько людей. Не думаю, чтобы сегодня что-то могло случиться. Кроме того, не могу же я прятаться всю жизнь.

— Хотя бы надели шляпу и очки от солнца. — Он пошарил на заднем сиденье и достал старую соломенную шляпу. — Вот, она хоть немного защитит вас.

Джули надела шляпу и села в машину.

— Вы меня искали?

— В общем, да. — Он нажал на стартер, и машина двинулась. — Я сегодня закончил работу пораньше и решил посмотреть, как вы тут.

— А может быть, это мистер Хендерсон послал вас проверить, как я тут?

— Да нет. Во всяком случае, не сегодня. Вообще-то он еще раньше поручил мне приглядывать за вами.

— Ну и как вам это нравится? Я имею в виду приглядывать за чудаковатой особой, которая лишилась памяти.

— Я не возражаю. Более того, в данном случае мне это нравится. Я подумал, может, вы захотите осмотреть здешние достопримечательности? Можно сесть на «Конч-поезд», специально для туристов. Там есть гид, который показывает все интересные места и рассказывает их историю. Но со мной вам, наверное, будет проще и удобнее. Может быть, вы хотите посмотреть какое-нибудь определенное место? Например, дом, где много лет жил Хемингуэй. Он теперь открыт для посетителей.

— Если вы не против, я бы сначала просто покаталась по городу. Все что угодно, только бы исчезнуть хоть на время из этого дома.

Шелдон бросил на нее испытующий взгляд.

— Он действует вам на нервы?

— От него исходит что-то зловещее. Я это чувствую. Но дело не только в этом. Люди все какие-то…слегка сдвинутые. Тетя Хелен, например. То она держится нормально, то вдруг становится холодной и враждебной. Пиппен… поймала меня во время одного из своих сеансов. Нет, не так… во время ее личного общения с Бегущим Лосем.

— Странно, что она позволила вам присутствовать при этом.

— Похоже, я была главной темой их разговора. — Джули непроизвольно хихикнула. — Я так увлеклась, что задала Бегущему Лосю конкретный вопрос.

Шелдон улыбнулся:

— И что он сказал?

— Пиппен меня оборвала. Сказала, что он отвечает только на ее вопросы. После этого она очень разгневалась и сразу ушла.

— Ну хорошо, давайте на некоторое время забудем о Деверо. Представим себе, что мы с вами туристы. Что вы хотите посмотреть, Джули?

— Решайте сами. Представьте себе, что я туристка, а вы… водитель «Конч-поезда».

— Хорошо. Итак, город основан в 1822 году. Так зарегистрировано в документах. Как вы знаете, здесь укрывались контрабандисты и пираты. Предание гласит, что в те времена в зарослях мангровых деревьев находили горы человеческих костей. Вначале город даже назывался Кайо-Уэсо, что по-испански означает «Остров костей». Потом с течением времени его переименовали в Ки-Уэст. Я уже говорил, что первых поселенцев и всех уроженцев Ки-Уэст называют кончами, по имени рыбы, напоминающей раковину. Она водится в здешних водах в большом количестве. Густая похлебка из кончи со свининой и овощами — любимое блюдо местных жителей, так же как и лимонный пирог.

— Шелл… все это очень интересно. Но, может быть, мы проедем немного на север по Приморскому шоссе? Не возражаете?

— Конечно, нет. — Он с любопытством взглянул на нее. — Можем проехать сколько захотите. Только учтите, что на север до материка сто пятьдесят миль.

— Мне просто хочется как следует посмотреть. Из машины, наверное, можно увидеть больше, чем из автобуса.

Он пожал плечами:

— Как хотите. По дороге можем где-нибудь остановиться и пообедать, если это вас устраивает.

— Да, это было бы здорово. Только знаете… наверное, надо позвонить и сказать, где я. Они думают, что я пошла прогуляться.

Шелл остановился у заправочной станции. Джули пришлось переспросить у него номер телефона дома Деверо. Она с большим облегчением услышала в трубке голос Полин. Сообщила, что поехала покататься с Шелдоном Фиппсом и вернется уже после обеда.

— Как странно, — задумчиво проговорила она, садясь в машину, — звонить людям, которых едва знаешь, и сообщать им, где ты находишься. Как будто появилось две семьи.

Они поехали дальше. Шелдон с нерешительным видом обернулся к Джули.

— Я вас так и не спросил… вы собираетесь здесь остаться на какое-то время?

Она ответила не сразу.

— Да, я почти решила. Я уже позвонила в Коннектикут, поговорила с… с мамой и сказала, что задержусь на некоторое время. И Кену сказала то же самое. Это мой молодой человек. Их это, конечно, не обрадовало.

Шелл в это время пытался обойти большой грузовик, ехавший со скоростью черепахи.

— У вас есть молодой человек? — спросил он, не глядя на Джули.

— Да, мы с ним обручены. Думали устроить свадьбу восемнадцатого октября. Не знаю, может быть, теперь придется ее отложить.

— Ах, вы обручены… Значит, это серьезно?

— Конечно, серьезно. Я люблю Кена.

Шелл с несчастным видом смотрел прямо перед собой.

— А вы не думали, что все может измениться теперь, когда обнаружилось, что вы совсем другой человек?

— А как это может повлиять на мои отношения с Кеном? Я ведь не изменилась. Я все та же.

— И да, и нет. У вас могут появиться новые перспективы в жизни.

— Вы имеете в виду деньги, которые я должна унаследовать?

— И это, и многое другое.

Джули закусила губу.

— Я думала, как повлияют на меня деньги. Меня это пугает, я вам уже говорила. Но как-то не связывала деньги с Кеном. В одном я твердо уверена: никто никогда не сможет обвинить Кена, что он охотится за наследством. В то время, когда Кен предложил мне выйти за него замуж, я не представляла абсолютно никакой материальной ценности. — Она сухо усмехнулась. Окинула своего спутника быстрым взглядом. — А у вас есть девушка, Шелл?

Он покачал головой.

— Ничего серьезного. Иногда я встречаюсь с девушками. Я не монах. Но ни в кого не влюблен.

— И никогда не влюблялись?

— Нет. Во всяком случае, так мне кажется. Я думаю, что, когда влюбишься, сразу это поймешь.

— Да, конечно. Я сразу поняла, что люблю Кена.

— А как ты отнесешься, если я скажу, что, кажется, влюбился в тебя?

— Что за глупости, Шелл? Ты меня совсем не знаешь.

Джули постаралась произнести эти слова как можно суше и тем не менее почувствовала, что ее обдало теплой волной.

— Мне кажется, время тут не играет никакой роли. Просто я чувствую, что меня влечет к тебе больше, чем к любой другой женщине, которую я когда-либо знал.

— А может, это оттого, что ты-то знаешь о моем будущем наследстве? — Еще не договорив, она пожалела о своих словах. — Прости, Шелл. — Она коснулась его колена. — Я сказала глупость.

Он накрыл ее ладонь своей рукой, крепко сжал.

— Ничего, все в порядке, я понимаю. Скажу только еще одно и оставим эту тему на время. Я рад, что ты решила остаться в Ки-Уэст.

Они уже выехали далеко за пределы города и сейчас пересекали длинный мост.

— Шелл, где произошел несчастный случай с моей матерью?

Он испуганно посмотрел на нее:

— Ты, должно быть, ясновидящая. Это совсем рядом, чуть дальше по мосту.

Джули вздрогнула, обхватила себя руками за плечи.

— Я почувствовала что-то вроде вспышки в мозгу. Как прозрение.

— Может быть, ты поэтому и решила ехать в эту сторону?

— Да, наверное, — медленно произнесла Джули. — Хотя об этом не думала. Наверное, эта мысль оставалась где-то в глубине сознания.

— Вот здесь все произошло. — Шелл указал на перила моста, мимо которых они проезжали. — Машина врезалась в перила, проломила их и упала прямо в канал. Здесь не очень глубоко, но твоя мать, наверное, потеряла сознание от удара, когда автомобиль налетел на перила.

— Не могу понять. Может быть, она столкнулась с другой машиной?

— Нет, насколько я знаю. А почему ты об этом спрашиваешь?

— Если у машины отказали тормоза, как получилось, что она налетела на перила?

Он удивленно поднял брови:

— Тормоза отказали?! Кто тебе такое сказал?

— Тетя Хелен. Только сегодня.

Шелдон покачал головой.

— Хелен Бронсон ничего не смыслит в автомобилях. Дело тут совсем не в тормозах. Машина не послушалась водителя. Меня в то время не было в Ки-Уэст, но так говорили.

У Джули мороз пробежал по коже.

— Но это означает… что кто-то повредил механизм управления у нее в машине.

— Очень может быть. Как я понял, в свое время такая возможность рассматривалась. Но никаких убедительных доказательств не обнаружили. В конце концов иногда случается, что механизм управления выходит из строя сам по себе.

Джули думала о словах Полин.

— А ты знаешь что-нибудь о смерти мальчика по имени Хью? Как я поняла, он жил по соседству с Деверо, и с ним произошло что-то непонятное.

— Да, я об этом слышал. Четырнадцатилетний мальчик по имени Хью Уотерс. Действительно загадочная история. И трагическая. Повесился на чердаке своего дома. Там его и нашли. Никто так и не узнал причины. Он дружил с твоей сестрой Рослин. Все время вместе. Как мне рассказывали, она была в отчаянии. Хью был единственным ребенком в семье Уотерсов. Они так и не оправились от горя. Вскоре после случившегося семья уехала отсюда.

— И ни у кого не возникло никаких сомнений в том, что он действительно повесился?

Шелдон снизил скорость. Окинул девушку пристальным взглядом.

— Ты хочешь сказать, что это могло быть убийство? Я никогда никаких разговоров об этом не слышал. Но допускаю, что все возможно. Скажи, а почему тебе пришла в голову подобная мысль? — Он взглянул на нее еще пристальнее. — Может быть, ты начинаешь что-то вспоминать?

— Нет-нет. Так, услышала кое-что. Наверное, просто сплетни, ничего больше.

Глава 7

«21 июля

Хью все-таки это сделал! Рассказал двоим мальчишкам из своего класса, чем мы с ним занимаемся в гараже. И говорит, что они тоже хотят заниматься этим вместе с нами! Он, наверное, считает меня совсем дурой. Может быть, это и будет занятно, по крайней мере один разок. Но я прекрасно знаю, чем все кончится. Те мальчишки расскажут другим, потом это пойдет по всей школе, и в конце концов обо всем узнает мама. А что дальше — известно: меня отправят в какую-нибудь паршивую девчачью школу. Они уже однажды собирались это сделать. Я подслушала разговор мамы с бабушкой. Они бы так и сделали, если бы не папа. Он сказал, что не позволит отправить свою Рослин из дома ни в какую девчачью школу.

Но на сей раз мне это так не сойдет. Папа редко выходит из себя при мне, но я знаю, что он не выносит сплетен, связанных с семьей Деверо. Тем более скандальных. А если все выйдет наружу, дело пахнет большим скандалом. Остается только одно. К черту этого Хью! В любом случае он в конце концов расскажет кому-нибудь еще, даже если я откажусь заниматься этим с другими мальчишками.

Я уже пыталась заманить его на чердак их старого дома. Говорила, как забавно заниматься этим в то время, как его мать находится тут же, в доме, внизу. Но пока что он не решается. Придется сказать, что больше не стану с ним этим заниматься, если он не согласится пойти со мной на чердак. Уж теперь-то он побежит как миленький.

Туда можно попасть с черного хода, так что никто и не узнает, что мы там. В доме никого не будет, кроме его матери, а она вообще полуглухая.

Я однажды уже побывала на чердаке. Там по всему потолку идут балки. Хью, конечно, намного больше и сильнее меня, но не такой сообразительный. Думаю, мне не составит труда уговорить его поиграть в новую игру. Мы с ним почти всегда играем в цыплят, и ему наверняка захочется меня переиграть. На этот раз мне для игры понадобятся веревка и одна из балок. Я уже целую неделю тренируюсь — учусь накидывать петлю».

— На мой взгляд, эта девушка понапрасну ворошит старый пепел, но если ей от этого легче, попытайтесь выяснить все, что возможно, Шелдон. — Хендерсон негромко рассмеялся. — В конце концов мы должны думать и о собственном благополучии. Если Джули получит наследство, наша фирма должна сохранить ее в качестве своей клиентки.

Шелдон провел почти целый день, пытаясь что-нибудь раскопать. В полицейском участке Ки-Уэст сохранилось очень мало информации: все бумаги давно направили в Майами. Шелдон переговорил со следователями о несчастном случае с Мелиссой Деверо и о самоубийстве Хью Уотерса, после чего полетел в Майами. Из аэропорта он позвонил Джули и договорился пообедать с ней вместе.

— Возможно, я привезу для тебя какие-нибудь новости.

В судебном архиве Майами Шелдон провел четыре часа, вчитываясь в каждую бумажку, имевшую отношение к двум несчастным случаям, однако сумел добыть лишь минимальную информацию.

Обратный самолет задержался с вылетом, так что пришлось прямо из аэропорта ехать в дом Деверо, чтобы забрать Джули. Она вышла навстречу в бледно-розовом платье, которое выгодно оттеняло ее темные глаза и волосы. У него даже дух захватило при виде такой красоты. А ведь это впервые он видит ее приодевшейся, подумал Шелл.

— Боже правый! Ты, как я вижу, ходила по магазинам.

Джули зарделась от смущения.

— Это бабушкина идея. Она настояла, чтобы я взяла ее кредитную карточку и купила себе что-нибудь из одежды. Такой, которая подходит представительнице семьи Деверо… — Джули смущенно улыбнулась. — Насчет семьи Деверо я не уверена, но раз это доставляет ей удовольствие… почему бы нет? К тому же та одежда, которую я привезла с собой, не годится для такой жары.

— Ты права. Действительно, почему бы нет?

Она сделала перед ним пируэт.

— Тебе нравится?

Он чуть отступил, оглядел ее длинные стройные ноги, изящество которых еще больше подчеркивалось высокими каблуками. Платье с облегающим лифом и пышной развевающейся юбкой обрисовывало тонкую талию и полную грудь. Шелдон почувствовал, как участился пульс. Улыбнулся.

— Очень нравится. — Он потер рукой лицо, оглядел свой помятый костюм. — Я тебе не подхожу. Этот проклятый самолет задержался с вылетом, и мне пришлось ехать сюда прямо из аэропорта. Не успел ни побриться, ни переодеться, ни принять душ. Тебе будет стыдно показаться рядом со мной на людях.

— Нет, Шелл. В любом случае я предпочту обедать с тобой, чем в этом мрачном доме. Тетушка Пиппен все еще сердится за то, что я оскорбила Бегущего Лося, а тетушка Хелен опять не в настроении.

Шелл протянул ей руку.

— В таком случае прошу вас, миледи.

— Ну, какие новости ты привез? — с нетерпением спросила Джули, когда машина тронулась.

— Боюсь, ты будешь разочарована, Джули, хотя я и провел большую часть дня в Майами, просматривая отчеты о гибели твоей матери и Хью Уотерса.

— Правда? Спасибо, Шелл. — Она порывисто коснулась его руки. — Этого я не ожидала.

— Наша цель — максимально удовлетворить клиента, — нарочито небрежно ответил он. — Да и мне самому стало любопытно. К сожалению, мало что удалось обнаружить. В машине твоей матери в механизме управления слетела контргайка, поэтому она полностью потеряла контроль над машиной.

— Контргайка?… Вообще-то я мало что смыслю в механике, но… мне казалось, что контргайка никак не может слететь сама по себе.

— Правильно, в теории. Но у всякой теории случаются исключения. Эта самая гайка закреплялась с помощью штыря с чекой, то есть она не могла слететь, если не вытащить штырь. К несчастью, в данном случае штырь выскочил, и поэтому твоя мать потеряла управление.

— Штырь выскочил или его кто-то вынул?

— Такая возможность, конечно, не исключается, но доказательств нет никаких. Я разговаривал со следователем здесь, в Ки-Уэст. Он сказал, что у него не было данных о том, что в машине что-то намеренно повредили. Ни в одном из отчетов об этом не упоминается.

— Но ведь они даже не подумали о таком варианте, верно? Просто остановились на том, что это несчастный случай.

— Да, похоже, они с самого начала именно так к этому и отнеслись.

— А смерть Хью Уотерса? Я надеюсь, ее-то они не приняли за несчастный случай?

— Нет. Официально это зарегистрировано как самоубийство.

— Что-что? Самоубийство?! Четырнадцатилетний мальчик? И никого это не удивило?

Он тяжело вздохнул:

— Джули, ты, наверное, не поверишь, но уровень самоубийств среди подростков и даже детей более младшего возраста в наше время просто ужасающе высок.

Она покачала головой:

— Не могу в это поверить.

— Но почему? Тебя ведь даже не было здесь, когда все произошло… Ох, извини, ты была, но ты же ничего не помнишь. Почему же так волнуешься по поводу двух этих несчастных случаев?

— Я просто… просто чувствую. Знаешь, как будто что-то ужасное скрывается за шторой, сквозь которую я не могу ничего разглядеть. Это просто чувство… ощущение… ничего больше. Но для меня оно достаточно реально. А что, если я права? Что, если моя мать и этот самый Хью на самом деле убиты? Может быть, этим объясняется и исчезновение Рослин? Может быть, ее тоже убили?

— Возможно, ты и права. Все возможно. Но что я-то могу? Через столько лет… Мне кажется, тебе не стоит об этом так много думать. Это нехорошо, ты расстраиваешься.

Джули замолчала. Она не проронила ни слова всю оставшуюся дорогу, пока Шелл искусно маневрировал в густом потоке машин. Наконец он остановился перед рыбным рестораном, припарковал машину и обернулся к ней.

— Знаешь, что мне пришло в голову? По-видимому, ты права, по крайней мере в одном. Возможно, какие-то воспоминания сейчас пытаются пробиться наружу. Что, если ты оказалась невольной свидетельницей убийства, и это стало причиной душевной травмы, настолько сильной, что она наглухо закрыла все воспоминания? Тебе, вероятно, пришлось пережить нечто поистине ужасное… Ну как тебе моя теория?

Внезапно что-то темное и пугающее зашевелилось в самой глубине ее сознания, угрожая поглотить его целиком. Вся дрожа, девушка съежилась в углу сиденья, крепко зажмурила глаза. В ушах стоял грохот. Казалось, что она сейчас потеряет сознание. Откуда-то издалека до нее донесся встревоженный голос Шелла:

— Джули, что с тобой? Что случилось?

Она попыталась преодолеть нахлынувшую темноту. Открыла глаза, улыбнулась слабой улыбкой:

— Все в порядке, Шелл.

— Но что произошло? Ты побелела как полотно.

Она облизала пересохшие губы.

— Я точно не уверена. Наверное, это твои слова насчет травмы… насчет того, что я что-то видела или что-то знаю. Только что я как будто снова пережила весь этот ужас, не представляя, что это такое. Ты понимаешь, о чем я?

— Ладно, пошли. Тебе надо выпить чего-нибудь покрепче. — Он ласково коснулся пальцами ее щеки. — Пойдем обедать.

Перед входом в ресторан Шелл снова обернулся к ней.

— Завтра суббота. Наш офис закрыт. У меня есть небольшая лодка. Здесь практически у всех есть лодки. Как насчет небольшого круиза?

Джули в нерешительности смотрела на него.

— Ты предлагаешь отправиться на рыбалку?

— Нет-нет. Я не очень увлекаюсь рыбной ловлей. Может быть, просто походим вокруг Ки-городков. Захватим с собой еду для ленча. Я знаю один заброшенный островок. Там сейчас никто не живет, но остались развалины пирса. Там есть бухточка, где можно поплавать и понырять. И вокруг никого. Как тебе моя идея?

Джули улыбнулась:

— Чудесно, Шелл.

На следующее утро незадолго до полудня они уже были на корабле Шелла — двадцатишестифутовом судне под названием «Танцовщица II». Джули с улыбкой смотрела на название, большими буквами выписанное на борту.

— «Танцовщица II»? А что случилось с «Танцовщицей I»? Если таковая вообще существовала.

Шелл широко улыбнулся:

— Существовала. Так называлась первая лодка, которую я здесь купил. Мы с ней наткнулись на риф у Рэмрод-Ки. У нее сразу отлетело дно. К счастью, я вылетел первым. На деньги, выплаченные по страховке, к которым пришлось добавить лишь самую малость, я купил вот эту красотку.

Он любовно погладил перила, весь светясь от гордости. Джули не могла сдержать улыбку. Она не слишком хорошо разбиралась в кораблях, однако этот ей понравился.

— Он очень красивый!

Шелл снова ответил широкой улыбкой:

— Надо говорить «она». Лодка — это всегда «она».

Джули осмотрела судно и убедилась, что оно в отличном состоянии, с чисто прибранной каютой и затененным капитанским мостиком.

Шелл включил двигатель, и они медленно вышли из гавани. Море было на удивление спокойным. Джули вспомнила, Шелл обещал, что так и будет. Он вел корабль, стараясь держаться к западу, ближе к проливу. Джули никогда не видела такого цвета воды, таких глубоких синих и зеленых красок, такой удивительной прозрачности. Можно было разглядеть, как в глубине резвятся рыбки, и казалось чуть ли не святотатством, что корабль разрезает воду у них перед носом. Несмотря на окружавшую спокойную гладь моря, Джули ощущала странное беспокойство, однако не могла понять причины этой нервозности.

Они вышли в открытое море. Шелл открыл дроссель. С улыбкой обернулся к ней:

— Тебе здесь нравится?

Джули улыбнулась в ответ. Кивнула, зажав пальцами уши, чтобы заглушить рев мотора.

— Да, здесь действительно грохот, как в аду. Но обычно я плаваю один. Когда завожу мотор на полную мощность, будто ощущаю, как из меня выходит напряжение. Я ее люблю за то, что она такая быстрая и шумная.

Внезапно, без всякой видимой причины, Джули тоже ощутила, что ее нервозность улеглась. Она полностью расслабилась, почувствовала себя так легко и спокойно, как не чувствовала с момента отъезда из Коннектикута.

Она коснулась его руки, лежавшей на дросселе.

— Тебе бы сейчас черную повязку на глаз, ножны на бок, и вот вам готовый пират, мистер Фиппс. И ружье у тебя есть.

Действительно, на передней стенке перед штурвалом висело ружье. Шелл громко расхохотался:

— А нет ли в тебе случайно ирландской крови, малышка? Такой грубой лести я в жизни не слыхал. Но мне это нравится, так что можешь продолжать в том же духе. Что же касается ружья… — тут он посерьезнел, — то в здешних водах можно столкнуться с чем угодно. Не скажу, что такое бывает часто, но иногда случается. У меня уже довольно богатая практика стрельбы по акулам. А в некоторых местах, где я бросаю якорь, встречаются ядовитые змеи. Не беспокойся, там, куда мы направляемся сегодня, их не будет. Посмотри-ка вон туда… Это Остров контрабандистов.

Она взглянула в том направлении, куда указывал его палец. Повсюду вокруг них лежали маленькие островки. Некоторые из них — просто кусочки земли, покрытые зеленью. Тот, на который показывал Шелл, на ее взгляд, ничем не отличался от прочих.

— По-моему, он такой же, как остальные.

— Он немного больше других. Когда-то там был дом и пирс, как я уже говорил. Дом, если мне не изменяет память, снесло ураганом несколько лет назад. Его не стали восстанавливать. Здесь есть еще небольшая бухта, которую нередко используют контрабандисты. Отсюда и название острова.

— Контрабанда, как я помню по твоим рассказам, — немаловажная статья дохода.

Шелл усмехнулся:

— Да, пожалуй, третья по величине, после рыболовства и туризма. Тоннами везут травку, кокаин, героин и прочее из Кубы, Гаити, Колумбии. Морские патрули и береговая охрана с ног сбились. Ситуация практически вышла из-под контроля.

Они подплыли к низкому плоскому острову. Шелл подвел «Танцовщицу II» к маленькой бухточке, скрытой от глаз выступами земли, поросшей мангровыми деревьями. Джули увидела разрушенный, наполовину сгнивший пирс, остов развалившегося дома, белую полоску песка.

— Пляж выглядит очень привлекательно. Странно, что им никто не пользуется.

— Ну, во-первых, для этого надо иметь лодку. А во-вторых, ходят слухи, что контрабандисты гоняют отсюда людей. Правда это или нет, неизвестно, но никому не хочется оказаться под дулом пистолета.

Шелл подвел корабль вплотную к пирсу, пришвартовался и заглушил двигатель. Захватив охлаждающее устройство со льдом, маску и ласты, он подал руку Джули. Она заранее надела купальный костюм и поверх него — только свободную майку. Вначале перспектива купания ее не слишком привлекала после происшествия на пляже. Однако Шелл все же уговорил ее надеть купальник.

— Я хороший пловец и, кроме того, обожаю подводное плавание. Может быть, и тебя приохочу. Во всей округе не найти лучшего места для подводного плавания, чем этот остров.

Захватив пожитки, они медленно пошли по пляжу, пока не нашли подходящее место, чтобы поставить зонтик от солнца. Сложив все вещи в тени, Шелл обернулся к Джули.

— Побежали! В воду!

Вода показалась удивительно теплой. Гораздо теплее, чем в тот вечер, когда ее столкнули в море. Правда, тогда она страшно испугалась… Да, в этом, наверное, все дело.

Здесь отмель выдавалась далеко в море. Джули шла по мелководью. Страхи ее постепенно улеглись. Шелл внимательно наблюдал за девушкой, пока не убедился, что ее испуг прошел бесследно. Лишь после этого он пошел обратно за маской и ластами.

— Я недалеко, — успокаивающе проговорил он, вернувшись уже в ластах. — Ты только не бойся.

Он скрылся под водой. На поверхности осталась лишь трубка от маски, которая начала медленно двигаться в сторону открытого моря. Джули повернулась в другую сторону, легла на воду и полностью отдалась наслаждению морем. Плавала до тех пор, пока не почувствовала усталость, не решаясь, впрочем, слишком удаляться от берега. Шелла нигде не было видно, но ее это пока не тревожило. У Джули уже успело сложиться о нем впечатление как о человеке, прекрасно разбирающемся во всем, за что берется.

Она поплыла обратно к тому месту, где они оставили зонтик. Вышла на берег. Открыла ящик со льдом, обнаружила там бутылку белого вина, жареного цыпленка, картофельный салат и веточки зелени. Налила вина в пластиковый стаканчик, отпила глоток. Холодное вино оказалось изумительно вкусным.

В этот момент она увидела выходящего из воды Шелла. Как бог Посейдон, морской повелитель… Однако в следующий момент она уже смеялась над собой. И все же этот человек очень ей нравился. Теплый, великодушный, открытый. И красивый к тому же. Вот он выходит, высокий, мускулистый. Мокрые рыжевато-каштановые волосы облегают голову, как у тюленя… У высоких мужчин, как правило, походка несколько неуклюжая. А вот Шелл держится с легкой грацией спортсмена.

Он скинул ласты и маску у самой кромки воды, направился прямо к ней, опустился на песок в тени зонтика.

— Держу пари, что в колледже ты играл в баскетбол.

— Точно! — Он весело сверкнул на нее глазами. — И в колледже, и в старших классах средней школы. Не стану спрашивать, как ты догадалась. Не много найдется мужчин моего роста, которые бы не играли в баскетбол.

— Хорошо играл?

— Достаточно хорошо. Бывало, что и профессионалов переигрывал, если очень хотелось. — Он ухмыльнулся. — В излишней скромности меня никто не посмеет упрекнуть.

Он потянулся за бутылкой, налил полный стакан вина, чокнулся с ней.

— Не знаю, как ты, а я умираю от голода. Море всегда на меня так действует. Ем, как лошадь. Если бы не интенсивный обмен веществ, я бы очень скоро и разросся до размеров лошади.

— Я тоже проголодалась.

— Ну так давай поедим.

Они молча ели холодного цыпленка и картофельный салат, пили охлажденное вино. Джули еда показалась восхитительной, а от сочетания вина, солнца и морского воздуха чувствовалось легкое головокружение.

Однако где-то в глубине сознания она ни на минуту не забывала о своем необычном положении новоявленной наследницы состояния Деверо.

— Шелл… меня мучает любопытство. Скажи, как вашей фирме удалось напасть на мой след? Наверное, пришлось не один день потрудиться. Может быть, вы даже сыщика нанимали?

Он кинул на нее смущенный взгляд.

— Как бы нам ни хотелось приписать себе эту заслугу, боюсь, что мы не можем этого сделать. Тебя бы ни за что не нашли, если бы не анонимная записка.

От неожиданности она даже выпрямилась.

— Анонимная записка?!

— Да. Пришла по почте в один прекрасный день, отпечатанная на старой машинке, без всякой подписи. С почтовой маркой Майами на конверте.

— Почему же вы мне ничего не сказали?

Он в смущении откашлялся.

— Ну… я думаю, мистеру Хендерсону не хотелось, чтобы стало известно о том, что какая-то анонимная записка помогла нам тебя разыскать, в то время как все усилия фирмы оказались безрезультатными.

— И что было в той записке?

Он на мгновение задумался, подняв глаза к небу.

— Сейчас-сейчас, дай припомнить…. «Если вам, ребята, так хочется разыскать Сьюлин Деверо, загляните в Морстаун, штат Коннектикут. Ищите Джули Мэлоун».

— И все?!

— Да, все.

— Но откуда тот, кто написал эту записку, мог знать, кто я такая и где меня найти?

Шелдон развел руками:

— Понятия не имею. Вот что хочешь со мной делай.

— Но ведь не может быть, чтобы вы в вашей фирме решили, что я и в самом деле Сьюлин Деверо, на основании одной только анонимной записки.

— Нет, конечно. Мы проследили весь твой путь обратно по времени, от Морстауна до Ки-Ларго. Мы проверяли и здесь на автобусной станции, но безуспешно. Как ты доехала отсюда до Ки-Ларго, так и осталось невыясненным.

— Но этого же совершенно недостаточно. Это абсолютно ничего не доказывает. Допустим, какая-то шестнадцатилетняя девушка сёла на автобус в Ки-Ларго и сошла в Морстауне. Это же могло быть всего-навсего случайным совпадением.

— Случайное совпадение? То, что девушка, точная копия Сьюлин, исчезает в то самое время, в том самом месте? А потом, через восемь лет, эту девушку обнаруживают именно в Морстауне, и она оказывается точной копией Сьюлин Деверо? А то, что она потеряла память о первых шестнадцати годах своей жизни? А то, что ее группа крови соответствует группе крови пропавшей? Это все тоже совпадения, по-твоему?

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— А это вы как обнаружили?

— Данные о твоей группе крови хранились в клинике в Морстауне. Мы получили доступ к твоим медицинским картам по обычным официальным каналам. Там имелись сведения и о прививке против оспы, сделанной в детстве. — Шелдон коснулся шрамика на ее левой руке. — Сьюлин сделали прививку в десятилетнем возрасте.

— А Рослин? Ей тоже делали прививку?

— Конечно. В одно время с тобой.

Она задумалась, глядя невидящими глазами вдаль, на море.

— И все-таки это не доказательство. Группа крови показывает только, что я могу быть Сьюлин Деверо, но не доказывает, что я действительно ею являюсь.

— Джули… Я не могу понять… Ну почему ты все время сопротивляешься? Если этих доказательств достаточно для нашей фирмы, если они удовлетворяют Стеллу Деверо, почему ты не можешь их принять?

Она все еще не смотрела на него.

— Я должна быть уверена, Шелл. Полностью уверена. Мне это нужно для себя самой. Как ты не можешь понять?..

— Кажется, я понимаю, Джули. — Он нежно коснулся ее. Потом вскочил на ноги. — Пойду еще поплаваю немного.

— Мне казалось, с полным желудком плавать не рекомендуется.

Он рассмеялся, глядя на нее сверху вниз.

— Это сказки для домашних хозяек. Да и не такой уж у меня полный желудок. — Он похлопал себя по животу.

Джули сидела на песке, обхватив колени руками. Наблюдала за тем, как он надел ласты и маску, как зашлепал по воде, а потом скрылся из вида. Она легла на спину, подложив руки под голову, глядя в ослепительную голубизну безоблачного неба.

Новость о том, что фирма Хендерсона узнала о ее существовании из анонимной записки, встревожила и напугала. Это означало, что кто-то все это время знал, где она, и наблюдал за каждым ее шагом. Но кто это мог быть? А главное, с какой целью это делалось? И еще одна загадка: почему этот кто-то выжидал все это время и лишь теперь решил обнародовать ее местонахождение? От этих вопросов у Джули разболелась голова. Одно во всей этой истории теперь стало ясно: загадочный наблюдатель, по-видимому, нисколько не сомневается в том, что она — Сьюлин Деверо. Казалось бы, это должно придать ей уверенности, но почему-то не придало. Скорее наоборот.

Девушку одолела дремота. Вытянувшись на песке, она повернулась в сторону пирса, туда, где стояла на якоре «Танцовщица II». Глаза закрылись сами собой, Джули заснула. Ее мучили все те же кошмары — как будто она заблудилась в лабиринте, из которого нет выхода, а вместо изгородей со всех сторон ее окружают зеркала. Они тянулись вдаль до бесконечности, и во всех тысячекратно отражался ее образ. Каждое ее движение в точности повторялось в зеркалах. Лишь в одном изображение отличалось от нее самой — его глаза смотрели на нее с издевательской усмешкой. Она пронзительно закричала. Те, другие, в зеркалах тоже открыли рты, однако вместо крика ее оглушил зловещий смех.

Джули проснулась. Крик застыл на ее губах. Она рывком села, огляделась вокруг, ища глазами Шелла. Его нигде не было видно.

Потом взгляд ее привлекло еще кое-что. Чего-то не хватало. В следующее мгновение она поняла чего. «Танцовщица II» бесследно исчезла!

Глава 8

«21 июля

Сегодня исполнилась годовщина с того дня, как умер Хью, и никто до сих пор ничего не заподозрил. Полицейские такие идиоты. Большинство из них просто слабаки. Раз или два мне показалось, что папа как-то странно смотрит на меня, но он так ничего и не сказал. Вообще-то он всегда недолюбливал Хью.

К следующему дню рождения папа обещал подарить нам лодку, настоящее судно. Они с мамой несколько недель спорили по этому поводу. Мама все время повторяет, что мы еще не доросли. Только это она и может сказать. Я обожаю море и знаю, что из меня получится отличный моряк. Папа сказал маме, что если она боится воды, то это еще не значит, что и все остальные должны быть лишены удовольствия иметь собственную лодку. Здесь, на побережье, во всех Ки-городках у всех есть лодки.

Сьюлин очень расстроилась из-за их споров и сказала папе, что ей корабль не очень нужен и что папа может подарить нам на день рождения что-нибудь другое. Вот дура! Я готова была ее ударить.

Но в конце концов все получилось как нельзя лучше. Мама уступила, после того как папа пообещал, что никогда не позволит нам выходить в море одним.

Корабль доставили только вчера: очень много времени ушло на оформление заказа. А сегодня папа взял нас кататься в море, только меня и Сьюлин. Я чуть с ума не сошла от радости. Папа даже дал мне немного порулить, когда поблизости не было других кораблей. Мама с нами не поехала. Папа объяснил, что она боится воды. Но я думаю, причина не только в этом. Он нам не все говорит. Конечно, мама боится воды. Она вообще всего боится. Но я за ними уже давно наблюдаю. Мне кажется, они не ладят. Даже спят в разных комнатах. По-моему, они совсем не занимаются сексом. Я слышала, как они ругались из-за этого. Как-то раз папа даже назвал маму холодной стервой. Поэтому он, наверное, и исчезает из дома время от времени. У него наверняка есть другая женщина или другие женщины. Готова поспорить с кем угодно. Правда, он говорит, что уезжает по делам, но я не верю. Здесь поблизости он боится заводить любовницу, потому что это грозит скандалом, а скандала бабушка не потерпит.

Но если все так, как я думаю, то виновата мама. Она сама его на это толкает. Я теперь достаточно хорошо знаю мужчин. Долго они без секса прожить не могут. Вот если бы папа был моим мужем, ему бы никогда-никогда не захотелось от меня уехать!

Я мечтаю о том, чтобы папа принадлежал только мне одной. Сьюлин говорит, что она не собирается слишком часто выходить в море. А мама, наверное, вообще никогда не поплывет с нами. Так что очень может быть, что мы с папой будем плавать одни. Только я и он».

Неужели Шелл ее покинул!..

Джули поднялась на ноги и в этот момент увидела Шелла. Он выходил из воды. Она с громким криком побежала к нему:

— Шелл! Твой корабль исчез!

Он остановился как вкопанный, в недоумении глядя на нее. Джули указала в сторону пирса.

— Твоя «Танцовщица II»! Она исчезла!

Он резко обернулся.

— Действительно, исчезла! Проклятие!

Он вышел из воды, скинул маску и ласты, быстрыми шагами направился к пирсу. Джули почти бежала рядом, едва поспевая за его широкими шагами.

— Как ты думаешь, что произошло? Могло ее унести течением?

Он покачал головой:

— Нет. Даже если предположить, что я плохо ее привязал и веревка соскочила, при таком приливе она бы скорее уткнулась в берег, чем ушла в море.

— Тогда как это могло произойти?

— Пока не могу сказать. Ума не приложу.

Они достигли пирса. Шелл подошел к тумбе, к которой был привязан корабль. Ничего… Ни каната, ни «Танцовщицы». Закусив губу, Шелл, нахмурившись, смотрел вдаль, на море.

— Шелл! — нетерпеливо воскликнула Джули.

Он обернулся.

— Ты, конечно, ничего не заметила?

— Нет, я задремала. Не знаю, сколько я проспала. Может, полчаса, может, дольше.

— А я уплыл довольно далеко. Даже когда выныривал на поверхность, пирса я не мог видеть.

— Но что же произошло, как ты думаешь?

— Кто-то ее увел. Что же еще?

— Но кто? Кто-нибудь из контрабандистов, о которых ты говорил?

Он на секунду задумался, потом медленно покачал головой:

— Вряд ли. Они и так достаточно рискуют. Вряд ли кто-нибудь из них пойдет еще и на кражу корабля. Это совсем не то, что угнать машину. Конечно, корабли тоже иногда угоняют, но это требует гораздо больше времени. И они слишком заметны, поэтому многое приходится менять.

— Но кто же тогда?

Он провел рукой по лицу.

— Я думаю — тот же или те же, кто столкнул тебя в воду тогда вечером. По-видимому, они рассчитывают, что мы застрянем на этом острове.

Мороз пробежал у Джули по коже. Она смотрела на Шелла широко раскрытыми глазами.

— Ты, похоже, не очень этого боишься.

— Чего? Того, что мы останемся здесь? Нет, конечно. Я предусмотрительный человек, Джули, и стараюсь не полагаться на случай. Перед тем как выйти в море, я сообщил начальнику дока, куда мы направляемся, и попросил, в случае если мы не вернемся после наступления темноты, послать за нами катер береговой охраны.

— Ты хочешь сказать… что ждал чего-нибудь подобного?!

— Нет, такой предусмотрительностью я похвастать не могу. Но я знаю, что в море может случиться всякое, и лучше, если кому-нибудь будет известно, где мы. — Он ободряюще улыбнулся. — Не волнуйся, Джули. Нас отсюда заберут. Может быть, не сразу, но кто-нибудь нас найдет.

Она взглянула на него почти осуждающе:

— Наконец-то ты поверил в то, что тогда это был не просто несчастный случай и не игра моего воображения.

— Знаешь, кажется, я действительно не верил до этого самого момента. — Он взял ее за локоть и повернул в сторону пляжа. — Пойдем под зонтик, а то ты станешь красная как рак.

— Мне страшно, Шелл. С какой стати кому-то понадобилось мне вредить? Неделю назад я никого даже не знала в Ки-Уэст.

— Ты забываешь, что многие в Ки-Уэст знали тебя до твоего отъезда. И ты многих знала, хотя и не помнишь.

— Но с какой стати желать мне зла?

— Хороший вопрос, но у меня пока нет на него ответа. С одной стороны, ты должна унаследовать огромное состояние. Но если с тобой что-нибудь случится, никто от этого не выиграет. Деньги пойдут на благотворительные цели.

— А как насчет Пиппен и Хелен?

Шелл покачал головой:

— Пиппен — очень состоятельная женщина сама по себе, а Хелен всегда была на чьем-нибудь попечении. Насколько я знаю, деньги меньше всего ее интересуют. Нет, никто из них не унаследует состояние. Мне сейчас приходит в голову единственно возможное объяснение: перед тем как исчезнуть, ты узнала нечто такое, что в случае раскрытия представляет для кого-то опасность. Возможно, это то же самое, что послужило причиной твоей потери памяти.

— Но я же абсолютно ничего не помню!

— Рано или поздно можешь вспомнить, и кто-то, возможно, очень этого боится. А может быть, этот кто-то не верит, что ты потеряла намять. Как бы там ни было, это, на мой взгляд, единственная причина, почему кому-то хочется убрать тебя с дороги. Или же… или же у кого-нибудь в Морстауне может быть и другая причина.

— В Морстауне?! Дома?! Ты шутишь! Как тебе в голову могло такое прийти?

Он пожал плечами:

— Я просто пытаюсь рассмотреть все возможные варианты, как мы, юристы, любим повторять.

Они дошли до зонтика. Сели в тени. Шелл открыл охладитель.

— По крайней мере еще осталось вино и еда, так что голодная смерть нам не грозит.

Шелл разлил вино в стаканы, подал ей. Джули сидела, держа стакан в руке, глядя вдаль невидящими глазами. Несмотря на влажную духоту, ее била дрожь.

— Не могу поверить, что против меня действует какой-то злой умысел. Тогда вечером на меня мог налететь обыкновенный хулиган, нанюхавшийся наркотиков, или один из этих подростков, которые развлекаются таким образом. А сегодня могло получиться так, что кто-то плыл мимо на другом корабле, увидел твою «Танцовщицу» и никого вокруг, отвязал ее и пустил в море просто шутки ради. Может быть, сейчас она одиноко носится по волнам.

— Шутки ради… Нет, это вряд ли. Ни один судовладелец, если он в своем уме, на такое не пойдет.

— Ну хорошо, а может быть, кто-то держит зло именно на тебя?

Он пожал плечами.

— Все может быть. Есть несколько крутых ребят, которых я защищал в суде, но не сумел выручить. Может быть, они решили теперь поквитаться. Но это маловероятно.

Солнце клонилось к горизонту. Скоро наступит темнота. Джули совсем не улыбалось провести здесь ночь, даже в компании Шелла. Что, если воры попытаются проскользнуть обратно под покровом темноты? Может быть, это и есть главная цель тех, кто увел корабль, — вынудить их остаться на острове, беззащитных перед любым неожиданным нападением. Они ведь окажутся совершенно беспомощными перед вооруженными людьми.

По-видимому, эти мысли отразились на ее лице, потому что Шелл протянул руку и легонько погладил ее по щеке костяшками пальцев.

— Все будет хорошо, Джули, вот увидишь. — Он взглянул на заходящее солнце. — Может быть, нам даже повезет, и мы увидим зеленую вспышку.

— Зеленую вспышку? А что это такое?

— Очень-очень редко и только при определенных атмосферных условиях на горизонте, в момент захода солнца, как говорят, вспыхивает зеленое сияние. Каждый вечер примерно в это время множество людей собирается на берегу и на пляжах в Ки-Уэст или за кружкой пива в барах, откуда есть соответствующий обзор. Все ждут зеленую вспышку. Сам я ее ни разу не видел и считаю, что это не более чем легенда. Может быть, если как следует выпить, и можно что-нибудь увидеть, не знаю.

Он замолчал, вытянулся на спине, подложив руки под голову. Оба пристально смотрели на запад, в сторону горизонта. Солнце вскоре скрылось, наступили сумерки, мгновенные, как всегда во Флориде. Зеленая вспышка так и не появилась. Джули выпила вино и тоже вытянулась на песке, придвинувшись ближе к Шеллу. Он повернулся, просунул одну руку ей под спину, чуть повернул ее так, чтобы голова девушки легла на его плечо. На мгновение она напряглась и застыла, но затем с легким вздохом снова расслабилась. Лежать вот так оказалась очень приятно, и, кроме того, появилось чувство защищенности. Пусть оно ни на чем не основано, однако именно это ей сейчас нужно больше всего.

Некоторое время они лежали молча, как добрые друзья, которым не нужны слова. Наступила полная темнота. Джули наблюдала, как на небе одна за другой появляются звезды. Вскоре все небо украсилось сверкающими алмазами.

Шелл пошевелился, пробормотал что-то невнятное. Его голова нависла над девушкой, заслонив собой звездное небо. Джули ощутила на своих губах осторожный, очень нежный поцелуй. На этот раз она не выказала ни малейшего сопротивления. Это показалось самым естественным, что могло произойти. Губы его оказались мягкими и горячими. Джули почувствовала, как учащенно забилось сердце. Руки ее сами собой поднялись. Она обхватила ладонями его лицо.

— Я хочу тебя, Джули, — хрипло прошептал он. — Хочу с того самого момента, как увидел тебя на автобусной остановке, такую растерянную и беспомощную.

Как ни странно, для Джули это не явилось неожиданностью. При первом же прикосновении его губ все ее чувства словно пробудились. Тело отчаянно тянулось к нему. Она не была девственницей, однако весь небогатый опыт сексуального общения ограничивался близостью с Кеном. Это произошло всего несколько раз и только после того, как они решили пожениться. Интуиция подсказывала ей, что Кен почти так же неопытен, как и она сама. Она ни разу не испытала с ним настоящего удовлетворения, однако близость с Кеном пробудила в ней чувственность. Джули решила, что все между ними наладится после того, как они поженятся, и вся напряженность уйдет. Так она думала тогда. Но то, что она ощущала теперь… Она вспомнила прочитанные где-то рассуждения, будто бы опасность способствует повышению сексуальности.

— Джули?

Она уступила:

— Да, Шелл. О да!

Она изогнулась, подставляя себя его жадным губам. Грудь ее коснулась его твердой груди. Он просунул руку ей под майку. Соски ее моментально набухли и затвердели в ответ на ласку.

— Я сделаю так, что тебе будет хорошо, Джули. Вот увидишь.

Шелл не обманул ее. Он оказался нежным, внимательным и искусным любовником. С Кеном секс всегда проходил поспешно и как бы украдкой. Шелл занимался любовью с изысканной, утонченной неторопливостью. Его губы, руки, казалось, были везде, ласкали каждую клеточку ее тела, целовали, гладили, раздевали. В конце концов она оказалась совершенно обнаженной на простыне. Прохладный морской ветерок холодил ее разгоряченную кожу.

Как-то неожиданно для нее Шелл тоже оказался обнаженным. Она чувствовала пульсацию его возбужденной плоти. Вся ее привычная осторожность куда-то исчезла. Она ощущала невероятно сильное, почти болезненное желание, какого не знала никогда раньше.

— Ах, Шелл!

Вне себя от нетерпения, Джули начала направлять его, не в силах дождаться того момента, когда он овладеет ею. Почувствовав, как он вошел в нее, девушка непроизвольно издала негромкий вздох, похожий на стон. Она ни о чем больше не могла думать.

Его неторопливые ласки вызвали слишком бурную реакцию, неожиданную для нее самой. С приглушенным криком она приподнялась, вжалась в него, с силой содрогнулась, и в тот же момент почувствовала пульсацию внутри себя.

После длительных, мучительно-сладких спазмов она наконец затихла. Однако прошел в конце концов и этот момент, показавшийся вечностью. К Джули вернулось ощущение внешнего мира. Все ее чувства словно десятикратно обострились. Она слышала отдаленные крики ночной птицы, дуновение ветра в ветвях соседней пальмы, вздохи волн, накатывавшихся на песок.

Шелл отодвинулся. Потянулся за брюками, надел их, не вставая. Прошептал, как будто выдохнул:

— Точно так, как я ожидал, и даже лучше.

Джули лениво вытянула руку, коснулась его груди. Ощутила биение его сердца.

— Да, я чувствую то же самое.

— Жаль, что вино кончилось, — рассмеялся он. — Мы могли бы выпить за здоровье друг друга.

— Можем вообразить себе, будто пьем друг за друга.

— Точно. — Он сложил ладонь чашечкой, вытянул руку. — За тебя, Джули Мэлоун.

— И за тебя, Шелдон Фиппс.

— Знаешь, мне сейчас кажется, я подсознательно искал женщину вроде тебя. Искал долгое время и уже отчаялся найти.

— Я счастлива это слышать, но, по-моему, это преждевременное заявление.

— Почему ты так говоришь?

— Свою роль могло сыграть то, что мы остались одни на острове. Так же, как и ощущение опасности.

— Ощущение опасности, если оно и было, не имеет к этому никакого отношения. Я чувствовал к тебе то же самое и до сегодняшнего вечера.

Джули резко встала. Взяла полотенце.

— Пойду окунусь.

— Только не заходи слишком далеко, так, чтобы я мог тебя видеть. Мне сейчас лень идти в воду. Да и береговая охрана может появиться с минуты на минуту.

Несмотря на то, что солнце уже давно зашло, вода оказалась на удивление теплой. Тем не менее Джули быстро вышла на берег, вытерлась и вернулась к зонтику. Шелл крепко спал. Несколько секунд она смотрела на него с удивлением. Вот тебе и страж…

Она оделась, вытянулась на простыне рядом с ним, но не слишком близко и тоже заснула.

Пробудившись, она обнаружила, что все-таки сумела каким-то образом придвинуться во сне к Шеллу и сейчас лежит, свернувшись на его руке, а голова ее — у него на плече. Двигаться совсем не хотелось. Джули блаженно улыбнулась и снова заснула.

В следующий раз ее разбудил ослепительный свет и громкие крики:

— Шелл Фиппс, вы здесь?

Она заслонила глаза от яркого света. Разглядела очертания корабля на пирсе.

Шелл приподнялся, обнял ее за плечи.

— Не пугайся, Джули. Это береговая охрана пришла к нам на выручку.

В понедельник после полудня Джули зашла к Шеллу в офис. Она предупредила его о своем визите.

— Мне надо выяснить кое-что у мистера Хендерсона.

Когда Шелдон ввел ее в кабинет Хендерсона, тот настороженно взглянул на нее:

— Понятия не имею, что я еще могу вам сообщить, моя дорогая.

— Прежде всего я хотела бы видеть анонимное сообщение обо мне, которое вы получили. Я ведь вообще ничего о нем не знала, пока Шелл не сказал.

Хендерсон кинул затравленный взгляд на Шелла. Пожал плечами:

— Да, видимо, мы должны были раньше поставить вас в известность. Шелдон, принесите, пожалуйста, досье.

Молодой человек вышел из кабинета. Хендерсон вновь обратился к Джули:

— Я как-то не видел необходимости показывать эту записку. Вам она бы все равно ничего не объяснила, а нам не хотелось признаваться, что нашли вас по чистой случайности. Все наши усилия оказались тщетными. Неудачи всегда выводят меня из равновесия. А то, что кто-то другой сделал это за нас… — Хендерсон развел руками.

Шелдон вернулся с толстой папкой в руках. Достал оттуда листок бумаги и протянул Джули. С первого же взгляда девушка убедилась в том, что Хендерсон прав: это записка ничего не проясняла. У Шелла оказалась отличная память. Он слово в слово передал содержание записки. Может быть, подсознательно Джули надеялась увидеть подпись, но ее не оказалось.

Надежда ее угасла.

— Наверное, я рассчитывала найти здесь еще какое-нибудь подтверждение того, кто я такая. Увы… Ни отпечатков пальцев, ни младенческих отпечатков ступней, ни отчетов дантиста… только вот эта бумажка, да еще моя внешняя схожесть с Сьюлин Деверо. Я кое-что читала о близнецах. Есть немало случаев, когда близнецов разделяли чуть не с самого рождения. Но в мире существует немало двойников. В книгах даже говорилось, что у каждого где-нибудь есть двойник, который не имеет к этому человеку абсолютно никакого отношения. Как вы можете быть уверены, что я не двойник?

Хендерсон улыбнулся улыбкой, в которой чувствовалось едва заметное превосходство.

— Я тешу себя мыслью, что достаточно хорошо знаю людей, моя дорогая Джули. И я уверен в том, что вы Сьюлин Деверо. Можете называть это шестым чувством, если хотите.

— Но… видите ли… в настоящий момент я вовсе не Сьюлин Деверо, кем бы я ни родилась. Я Джули Мэлоун, которой была на протяжении восьми лет.

— Джули, почему вы так упорно настаиваете на том, что вы не та, за кого мы вас принимаем, хотя мы в этом абсолютно уверены. Шелдон говорил, ему вы тоже высказывали те же сомнения.

— Наверное, потому, что у меня нет на этот счет однозначного мнения. Конечно, очень хочется знать, кто я такая на самом деле. С другой стороны, не уверена, что мне понравится эта ваша Сьюлин Деверо. Тем более если она совершила нечто настолько ужасное, что кто-то готов из-за этого расправиться со мной.

Хендерсон перевел глаза на Шелдона, потом снова на нее.

— Да, Шелдон рассказал мне о том, что произошло в субботу. Но у нас нет ни малейших доказательств, что это было направлено против вас. Какой-нибудь маньяк или слабоумный мог развлекаться подобным образом. У нас здесь таких хватает, особенно в последнее время. Шелдон наверняка вам об этом говорил.

— Насколько я поняла, Шелл не считает это шуткой.

Шелдон кивнул.

— И до сих пор в этом убежден. Однако мистер Хендерсон, похоже, со мной не согласен. — Он улыбнулся. — Видите ли, мистер Хендерсон не принадлежит к клану судовладельцев, поэтому ему трудно понять, что ни один хозяин судна не станет шутить подобным образом.

— Уж эти мне судовладельцы! — фыркнул мистер Хендерсон. — Им всерьез кажется, будто они отмечены печатью самого Господа Бога. А как насчет преступников, использующих корабли для контрабанды наркотиков и прочего?

— Но это же не настоящие судовладельцы! Это все равно, что говорить о владельцах оружия. Одни его почитают и используют только в спортивных целях. Другие пользуются оружием исключительно для убийства.

Хендерсон снова негодующе фыркнул:

— Что за неподобающая аналогия, Шелдон! Тем более из уст адвоката. Звучит почти как этот дурацкий лозунг: убивают не ружья, а люди.

— И все же, сэр… истинные судовладельцы не уводят чужие корабли и уж тем более не оставляют людей на острове…

Внезапно Джули поймала себя на том, что перестала прислушиваться к их разговору. Она смотрела на профиль Шелла, ощущая запоздалое сожаление.

После того, что случилось на острове, она не почувствовала никакой вины. Лишь теперь она вспомнила Кена и осознала, как поступила по отношению к нему. Она предала Кена! Какой же она будет для него женой, если без раздумий упала в объятия первого попавшегося мужчины, который ее захотел! Можно придумать сколько угодно объяснений. Одна, в незнакомом месте, наедине с Шеллом, неожиданное чувство опасности… Но это ни в коей мере не оправдывает ее поведение.

Неужели она потаскушка по натуре? Неужели Сьюлин Деверо была потаскушкой? Если так, то она, Джули Мэлоун, тем более не хочет оказаться Сьюлин Деверо.

Одно она знает твердо: больше такого не случится. И она постарается загладить свою вину перед беднягой Кеном.

Глава 9

«19 июня

Прошел уже почти год с тех пор, как папа купил корабль. Все вышло так, как я и предполагала. Мама выходила с нами в море всего три раза и каждый раз мучилась морской болезнью. Последний раз это случилось пять месяцев назад. Она поклялась, что больше никогда не выйдет в море. Можно подумать, кого-то это волнует! Конечно, я ей наговорила кучу всяких слов: как я расстроена, как мне ее жаль и все такое. Но это именно то, чего я хотела.

Сьюлин, правда, не страдает морской болезнью, но я над ней поработала. Каждый раз, когда мы оказываемся на корабле, я порчу ей настроение. Теперь, когда мама перестала ходить с нами в море, Сьюлин тоже часто остается дома. Так что иногда мы выводим «Двойную Эллен» только вдвоем с папой.

Прошло несколько месяцев, прежде чем мы придумали для нее название. Сначала я хотела назвать ее «Рослин», но мама просто взорвалась, услышав это. Я думаю, папа бы согласился, если бы не мамины вопли. Я спросила его, в чем вообще дело. Он ответил, что это несправедливо по отношению к Сьюлин: ведь корабль куплен как подарок к нашему общему дню рождения. Как будто это имеет какое-то значение! Да мне плевать, справедливо это по отношению к Сьюлин или нет.

Пока что ничего такого не произошло. Но я уверена, это скоро случится. Он тоже этого хочет, я знаю. Он борется с собой. За этот год у меня сформировалась настоящая женская фигура. Я теперь ношу шорты и бюстгальтер. И ложусь загорать на передней палубе, где он может меня видеть из своей рулевой рубки. Я сказала, что хочу за это лето как следует загореть. Но дело на самом деле не в этом. Несколько раз я расстегивала лифчик и вытягивалась на спине. В первый раз, когда я так сделала, корабль дернулся с такой силой, что мы чуть не врезались в другую лодку. Солнце слепило, поэтому я не могла видеть папино лицо. А хотелось бы!

Я подумываю о том, чтобы раздеться нагишом в тот момент, когда буду уверена, что он на меня смотрит. Пока, правда, я не решаюсь заходить так далеко.

Но я это сделаю. И совсем скоро».

Когда-то, задолго до того как Кен Доусон познакомился с Джули, он встречался с другой девушкой, и та сказала, что он правильный, как квадратный ящик. В тот момент он очень обиделся, однако по прошествии некоторого времени обнаружил, что на самом деле ему в общем-то все равно. В конце концов Кен даже решил, что это почти комплимент, если имелось в виду, что он старомоден и придерживается прежних ценностей. Его воспитали в убеждении, что, если человек честен, упорно трудится и порядочно себя ведет, он обязательно преуспеет в жизни. В данный период у Кена не возникало сомнений в том, что эти убеждения верны. После окончания бизнес-школы он поступил на фирму спорттоваров. Работал упорно и целеустремленно, и вскоре его повысили до торгового представителя фирмы. А за два года до тридцатилетия доверили собственный магазин в Морстауне, штат Коннектикут. Городок небольшой, однако магазин обслуживал довольно крупный район. Кен завязал обширные знакомства, у него появились друзья, он вступил в загородный клуб, ездил играть в гольф и теннис, стал членом местного стрелкового клуба и даже предложил тренировать местную бейсбольную команду.

Через год после того как Кен стал руководить магазином, объем продаж увеличился на тридцать процентов. Неплохо для человека, которому не исполнилось и тридцати.

Потом он встретил Джули Мэлоун и сразу понял, что нашел женщину, с которой хотел бы прожить всю оставшуюся жизнь. До нее он знал очень немного женщин: слишком был занят собственным продвижением по службе. Кроме того, Кен не собирался жениться, пока не добьется положения, которое позволит ему обеспечить семью. С проститутками он никогда не знался, боясь заразиться какой-нибудь ужасной болезнью, из-за которой можно потерять способность завести семью и детей. Если требовался секс, он находил какую-нибудь покладистую и в то же время приличную женщину, которая шла навстречу его желаниям. Разумеется, о женитьбе в этом случае не могло быть и речи: если женщина настолько распущена, что готова сойтись с малознакомым человеком, для брака она не подходит.

Потом он встретил Джули и влюбился. И она тоже полюбила его! Это показалось ему самым большим чудом. Кен был на седьмом небе от счастья. Он предложил ей выйти за него замуж и получил согласие. Однако они решили отложить свадьбу до того времени, когда он получит следующее повышение и подыщет подходящий дом.

После первой близости с Джули его мучило раскаяние. Он утешал себя тем, что виной всему слишком отдаленная перспектива бракосочетания. Они же все равно поженятся в конце концов. Временами, однако, у него появлялись сомнения. Джули слишком легко, чтобы не сказать охотно, уступила его домоганиям. Это тревожило. Он не мог не задаваться вопросом: а была ли она девственницей до встречи с ним?

Потом пришло то проклятое письмо. Джули уехала во Флориду. Только тогда Кен понял, как сильно любит ее, как мучительно тоскует. Все сомнения развеялись как дым.

Наконец он дождался повышения, раньше, чем надеялся, и более значительного, чем рассчитывал. И дом был куплен и стоял готовый к вселению. А Джули уехала за много миль от него и, похоже, не торопилась возвращаться. А что, если она вообще не вернется?

Кен решил лететь в Ки-Уэст — выяснить, что там происходит. И, если понадобится, вернуть Джули домой. При этой мысли он непроизвольно улыбнулся. Нет, это не получится. Если Джули не готова, вернуть ее домой не удастся. Несмотря на кажущуюся мягкость и даже робость, Джули обладала на удивление сильным характером. Временами в ней обнаруживалось неожиданное упорство. И все же… Он уже два года работает в магазине без перерыва. Сейчас ему как раз полагается отпуск. Почему бы не съездить туда хотя бы для того, чтобы посмотреть новые места. Он еще ни разу не бывал во Флориде.

Он все продумал и все организовал. Вечером накануне вылета он набрал номер телефона, который дала Джули. Возможно, она снова попытается его отговорить. Но теперь у него уже и билет на самолет заказан, так что на этот раз ей придется уступить.

Трубку сняли после второго гудка.

— Джули? Это Кен.

Наступило долгое молчание. Затем зазвучал мягкий голос Джули:

— О, Кен! Я не ожидала твоего звонка. Как ты, дорогой?

— Нормально. — Он в нерешительности откашлялся. — Джули… я собираюсь приехать. Самолет вылетает завтра рано утром. И не пытайся меня отговаривать. Я все равно приеду повидаться с тобой.

Она рассмеялась:

— Я и не собираюсь отговаривать. Очень хочу тебя видеть.

Сердце его подскочило. Значит, она тоже соскучилась!

— У меня пересадка в Майами. В Ки-Уэст я должен прилететь где-то во второй половине дня.

— Я встречу тебя в аэропорту.

— Как хочешь. Но вообще-то я все равно собирался нанять машину. Так что могу сэкономить твои деньги и приехать, куда скажешь.

— Нет, Кен, лучше не надо. Сначала я должна всех подготовить.

— Ну хорошо. Думаю, ты меня еще узнаешь. В любом случае я, наверное, буду единственным мужчиной в шляпе. Насколько я знаю, во Флориде шляп не носят.

— Скажи мне время прибытия, и я тебя встречу.

Маленький самолет коснулся посадочной полосы аэропорта Ки-Уэст, подпрыгнул от толчка. От бетонного покрытия поднимался пар. Кен приготовился к тому, что будет жарко, однако не ожидал такой влажности. Стоило выйти из аэровокзала, как его встретила влажная духота. Кен начал спускаться по ступеням и сразу увидел Джули. Она единственная ждала у ограды.

Губы его раздвинулись в широкой улыбке, он помахал рукой и ускорил шаг. Она тоже помахала в ответ. Подойдя ближе, Кен немного растерялся: он никогда не видел на ней ничего подобного. Такого яркого и… смелого. Джули была в тоненьком коротком платье, облегавшем ее стройные ноги и полную высокую грудь. Платье соблазнительно развевалось на ветру. И косметики на ней, кажется, больше, чем раньше. Но… черт возьми, как она хороша!

Кен прошел в ворота, поставил сумку на землю, взял ее за руки, отступил немного назад.

— Дай посмотреть на тебя, любовь моя. Ты прекрасно выглядишь. Кажется, так бы и проглотил.

Она смущенно взглянула на него:

— Правда, Кен?

— Ты… — Он развел руками. — Раньше ты никогда так не одевалась. Тебе это идет. По-видимому, тебе вообще идет Флорида. Ты даже загореть успела.

— Ты разве меня не поцелуешь, дорогой?

Несколько ошарашенный этим откровенным вопросом, он огляделся вокруг. Аэропорт уже опустел, остался лишь обслуживающий персонал.

Он заключил Джули в объятия, осторожно поцеловал. И внезапно почувствовал, как она прижимается к нему. Почувствовал ее мягкие раскрытые губы на своих губах, ощутил ее упругую грудь. У него перехватило дыхание, он ответил страстным, чувственным поцелуем.

Прошло несколько секунд. Джули высвободилась из его объятий, отступила назад, залившись румянцем. Прядь волос упала на глаза. Джули откинула ее назад до боли знакомым жестом.

— Думаю, мы можем найти место получше, чем это.

— Да, наверное, — пробормотал он, смутившись. — Как ты сюда приехала? На такси?

Она кивнула.

— Тогда пойду возьму напрокат машину.

Через полчаса они выехали из аэропорта. Кен остро ощущал присутствие Джули, сидевшей рядом. В первый раз с тех пор, как начали всерьез встречаться, они расстались так надолго. Джули указывала дорогу:

— Мотель «Дом на пирсе» находится прямо на пляже. Тебе там наверняка понравится.

Он вскинул на нее глаза.

— А ты разве живешь не в доме Деверо?

— Да, я живу у них, но… должна признаться, я еще не рассказала им о тебе.

— Почему? Может быть, теперь, когда ты стала богатой наследницей, ты меня стыдишься?

— Нет-нет, что ты! — Она погладила его руку. — Но… не знаю, как сказать. Я ни на что не могу решиться. И потом… я подумала, в мотеле мы будем чувствовать себя свободнее. Сможем больше оставаться наедине.

Кен молчал. Ее слова звучали заманчивым обещанием того, к чему он пока не чувствовал себя готовым. И в то же время от этого неожиданного обещания сердце забилось быстрее. Почему бы и нет, вдруг подумал он с радостным чувством. В конце концов он в отпуске. Имеет право на настоящий отдых.

Подъехали к парковочной площадке мотеля.

— Тебе не нужно регистрироваться, — сказала она. — Я уже все сделала.

Кен взял из автомобиля свою сумку и последовал за ней к бунгало, стоявшему прямо на пляже. Она отперла дверь, распахнула ее и посторонилась, жестом приглашая его войти. В бунгало работал кондиционер. Кен с облегчением вдохнул прохладный воздух. Шторы на окнах были спущены, в комнате стоял полумрак. Джули не стала зажигать свет. Прошла к ночному столику у кровати, на котором Кен с удивлением увидел бутылку шампанского в ведерке со льдом.

— Шампанское?!

— Я подумала, нам есть что отпраздновать. Разве не так?

— Да, конечно… Но ты никогда не любила вина…

— Это Флорида, Кен, а не Морстаун. К тому же ты в отпуске.

Как она изменилась!.. Кен почувствовал, что у него голова идет кругом от всего этого. Он неуверенно приблизился к ней.

Джули достала изо льда два бокала, вынула бутылку, потрогала ее.

— Лед почти весь растаял, но она еще холодная. Держи.

Она протянула бутылку. Все так же неуверенно он взял ее в руки. Кен еще ни разу в жизни не открывал шампанское, считая это немыслимо сложным делом, почти искусством.

— Я сейчас, — произнесла Джули и скрылась в ванной комнате, закрыв за собой дверь.

Чертыхаясь про себя, Кен снял фольгу, потом с трудом раскрутил проволоку и начал вытаскивать пробку. Она, казалось, сопротивлялась всем его усилиям. Наконец, как раз в тот момент, когда Джули показалась в дверях ванной, пробка с треском выскочила, ударилась о потолок, шампанское вспенилось и полилось на пол. Кен поспешно разлил его в бокалы, пролив почти половину на ночной столик.

Джули, смеясь, приблизилась к нему.

— Вот точно такими во всех фильмах показывают женихов. — Она взяла бокал, чокнулась с ним. — За нас, дорогой. За наше будущее.

— За это нельзя не выпить.

Они выпили. Кен лишь пригубил свой бокал: он никогда не любил шампанское. Джули допила свое и вновь наполнила бокал.

— А ты, я вижу, передумала. Несколько дней назад ты не хотела, чтобы я приезжал.

Она слегка пожала плечами. Кен невольно перевел взгляд на ее грудь.

— Здесь все так неопределенно, сумбурно… Иногда я и сама не знаю, что говорю. Но я рада, что ты здесь. Ты скучал по мне?

— Ты же знаешь.

Джули осушила бокал.

— Тогда поцелуй меня, — проговорила она охрипшим голосом. — Мы здесь совсем одни.

Ее полураскрытые губы пахли шампанским. Кен почувствовал, как тонкое платье с легким шелестом скользит под его пальцами. Его охватила дрожь.

Она оторвала губы.

— Я так по тебе тосковала, дорогой, — шепнула ему в самое ухо.

Кровь зашумела у него в голове. Ощущение этой восхитительной женщины в его объятиях возбуждало так, как никогда до этого. Он хотел ее с такой силой, как ни одну женщину в жизни. Он желал ее и раньше, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что он испытывал сейчас.

Он не помнил, как все произошло. Незаметно для него самого они оказались в постели обнаженные. Ни на секунду не отрываясь, ласкали друг друга руками, губами, извивались всем телом. Кен навсегда запомнил момент последней окончательной близости, то, как Джули, лежа под ним, двигалась в такт его движениям. Такого мощного экстаза он и вообразить себе не мог. Ни одна из его прежних связей и в сравнение с этим не шла. И даже Джули до Ки-Уэст всегда казалась робкой и скованной. Сейчас в ней не чувствовалось и тени былой скованности. Лишь бурные проявления дикой, безудержной страсти и еще — новая, необычная для нее искушенность, изобретательность. Она то и дело вскрикивала, возбуждая его еще больше. В момент наивысшего экстаза, когда он тоже громко вскрикнул, ее мягкие шелковистые бедра сжались вокруг него с невиданной силой.

Дальше были только ощущения. Кен ни о чем не мог думать и даже не осознавал окружающее. Потом он лежал рядом с Джули, все еще трепеща и содрогаясь, с бешено колотящимся сердцем. Повернул голову, увидел ее рядом с закрытыми глазами и бурно вздымающейся грудью, этой чудесной упругой грудью. Он испытывал изумление, любовь и даже какое-то боязливое благоговение. Осторожно, чуть ли не робко, он протянул руку и коснулся ее груди. Внезапно Кена охватил страх, что ничего не было, что все это лишь его эротические фантазии.

Девушка что-то пробормотала и накрыла его руку своей. Прижала его пальцы к своей пульсирующей груди.

— Я не знал, взаправду ли это, Джули. Мне необходимо было коснуться тебя, понять, что ты и в самом деле здесь… что ты настоящая.

Она сонно улыбнулась, не открывая глаз.

— Поверь, любовь моя, это все на самом деле. И ты можешь касаться меня, когда захочешь. Всегда. За это не нужно извиняться. — Она обернулась к нему, приподнявшись на локте. — Надеюсь, ко мне это тоже относится.

Она коснулась его самого интимного места. У Кена перехватило дыхание.

— Я знаю, ты очень устал, бедняжка. Лежи спокойно. Я сама все сделаю.

— Как, Джули, снова?! Так скоро? — слабо запротестовал он. — Я не думаю, что…

— И не надо думать. Просто ощущай. Все произойдет само собой, вот увидишь. — Губы ее изогнулись в коварной улыбке.

Она занялась его телом с таким искусством, что у него дыхание захватило. Неужели это его Джули, которую он так хорошо знает! Где она научилась всем этим восхитительным изощренным приемам? Он почувствовал, как тело его отвечает на искусные ласки. Кен готов был поклясться, что ни за что не сможет снова возбудиться за столь краткий перерыв, и тем не менее это произошло. Как она и обещала. Через некоторое время она приподнялась на мгновение, потом снова опустилась и захватила его в свое шелковистое тепло. Кену осталось только завершить начатое в самом примитивном положении. Однако он был настолько охвачен страстью, что уступил без единого звука.

На этот раз после того, как оргазм прошел, он почувствовал себя окончательно выдохшимся и моментально заснул. Когда он проснулся, Джули рядом не было, однако простыни все еще хранили ее запах — тонкий, сладкий аромат духов и запах женской плоти. Изумленно улыбаясь, Кен заснул снова.

Проснувшись в следующий раз, он увидел, что наступило утро. Кен чувствовал себя отдохнувшим и удивительно свежим. Пожалуй, никогда еще он не чувствовал себя так замечательно. Потом он ощутил голод и вспомнил, что вчера так и не пообедал. Улыбнулся, вспомнив, по какой причине. Вскочил с постели, быстро принял душ и пошел искать, где можно позавтракать. Старая часть Ки-Уэст начиналась за несколько кварталов от пляжа. Кен вскоре нашел ресторан и позавтракал за двоих. Выйдя из ресторана, он обнаружил на какой-то улочке, заканчивавшейся тупиком, табачную лавку, где эмигрант-кубинец вручную делал сигары. Обычно Кен курил мало, однако изредка, под настроение, любил выкурить хорошую дорогую сигару. Заплатив два доллара, он взял длинную черную сигару и, зажав ее в зубах, вышел на улицу. Магазины уже открывались, туристы заполняли улицы, несмотря на жару. Кен сел на скамейку как раз напротив станции экскурсионного «Конч-поезда» — несколько открытых вагончиков с паровозиком — копия настоящего поезда прошлого века. Кен курил сигару и наблюдал за тем, как туристы занимают свои места. А не съездить ли и ему на экскурсию? Он давно уже не бывал в роли туриста….

Однако мысли его снова и снова возвращались к Джули. Кен неожиданно осознал, что прошлая ночь незаметно и неуловимо изменила его. Если бы кто-то когда-нибудь сказал, что он может испытывать столь сильные и приятные физические ощущения, он не поверил бы, возмутился и даже был бы шокирован. Однако сейчас, как ни странно, он не чувствовал себя ни возмущенным, ни шокированным. Да, прошлой ночью он, возможно, испытал некоторый шок, но теперь все прошло. Сейчас он мог думать только о Джули, о совместном будущем.

Оставалась единственная загадка, омрачавшая его настроение и не дававшая покоя. Чем вызвана такая поразительная перемена в Джули и почему она не хотела допускать его в дом Деверо? Совершенно очевидно, что по какой-то причине она всячески пыталась этого избежать. Но ведь если они собираются пожениться, Деверо рано или поздно должны будут об этом узнать.

Кен решительно встал со скамьи, подошел к будке телефона-автомата, вынул из бумажника листок с телефоном Деверо, начал набирать номер. На последней цифре он внезапно передумал и повесил трубку. Если он позвонит, Джули встревожится и может начать отговаривать его. Если же он просто появится на пороге дома, что она сможет сделать?

Да, но ведь у него даже адреса нет, только номер телефона.

Кен вернулся в мотель, подошел к регистрационной стойке.

— Не могли бы вы сказать мне, где находится дом Деверо?

Молодая служащая обернулась к нему с ослепительной улыбкой, которую носила на лице, как форменный значок.

— Конечно, сэр. В Ки-Уэст, наверное, нет ни одного человека, который бы этого не знал. Дом Деверо — наш опознавательный знак.

— В таком случае расскажите, пожалуйста, как до него добраться.

Получив подробнейшие разъяснения, Кен сел в автомобиль, взятый напрокат, и поехал через весь город.

Даже с улицы дом выглядел впечатляюще. Массивные деревянные ворота были открыты. Кен припарковал машину и пошел по дорожке, любуясь изобилием цветов, кустарников и цветущих деревьев.

Дверь открыла чернокожая женщина.

— Да, сэр?

— Я бы хотел видеть Джули Мэлоун.

— Кого?! Джули Мэлоун? Ах да… — Женщина кивнула, открыла дверь пошире. — Входите, пожалуйста. Сейчас я ее позову. Будьте добры подождать в гостиной. Вот сюда, пожалуйста.

Она указала на арку слева и стала подниматься по лестнице.

Кен вошел в полутемную гостиную, но усидеть на месте не мог и начал нервно расхаживать по комнате. Через несколько минут послышались какие-то звуки. Он обернулся. В дверях стояла Джули, неуверенно щурясь в полутьме.

— Полин сказала, кто-то хочет меня видеть. Я вас слушаю… Кен! — Она задохнулась, поднесла руку к губам. — Что ты здесь делаешь?!

— Да-да, я знаю, вчера вечером ты мне сказала, что еще не готова представить меня Деверо, но я подумал…

— О чем ты говоришь? Ты приехал в Ки-Уэст вчера вечером?! Я тебе сказала…

Кен окончательно растерялся.

— Ну да. Ты же встретила меня в аэропорту.

Она ответила беспомощным жестом.

— Кен… Не понимаю, о чем ты. Я не встречала тебя в аэропорту. Я же говорила тебе несколько дней назад, что пока не нужно приезжать.

У Кена голова пошла кругом.

— Но позавчера вечером я позвонил, и ты сказала, чтобы я приехал.

— Позавчера вечером я не разговаривала с тобой по телефону. И вчера мы с тобой не виделись, — Растерянным жестом она откинула волосы с глаз. — Кажется, я схожу с ума.

— Вчера ночью ты была в своем уме, если только не считать сумасшествием то, что мы с тобой творили. В какой-то момент мне тоже показалось, будто я сошел с ума, но сейчас уже так не кажется. — Он широко улыбнулся. — Смотри-ка, и платье на тебе то же самое.

— Но я сегодня в первый раз надела это платье. Я только два дня назад его купила. — Джули резко замолчала. Похоже, она изо всех сил старалась взять себя в руки. — Давай начнем сначала, Кен. Расскажи мне все по порядку с того момента, когда ты, как говоришь, позвонил мне из Морстауна.

Она указала ему на диван, а сама села напротив на стул.

Джули слушала Кена с растущим чувством недоумения и отчаяния. Может быть, она и в самом деле сходит с ума? А может быть, это признаки шизофрении? Раздвоение личности? Она вспомнила фильм под названием «Три лица Евы», который видела как-то по телевизору поздно вечером. Там героиня обладала тремя различными индивидуальностями, причем ни одна из них не знала о существовании двух других.

Пока Кен говорил, Джули пыталась припомнить, где она находилась в то время, которое они, по его словам, провели вместе. Вскоре после ленча она надела купальник и пошла на пляж, где проспала почти до вечера. А что, если нет? Единственное, в чем она сейчас была уверена: около полуночи она проснулась от страшной жажды, спустилась на кухню и выпила стакан ледяной воды. Она, кажется, где-то читала, что переизбыток шампанского возбуждает сильную жажду. Кен в этот момент как раз рассказывал с довольным видом о том, как она пила шампанское вчера вечером.

Он замолчал и теперь выжидательно смотрел на нее.

— В котором часу ты звонил из Морстауна?

— Точное время не помню, я не смотрел на часы. Где-то между восемью и половиной девятого.

Джули на секунду задумалась.

— Ну вот, видишь! Меня в это время даже не было дома. Позавчера вечером после обеда я пошла погулять. А обедали мы в половине восьмого.

— Но кто-то же говорил со мной по телефону, Джули. Она сказала, что это ты. И голос в точности как твой.

Джули снова начала припоминать. Это был тягостный вечер. Пиппен куда-то исчезла, Полин ушла сразу после обеда. Джули и Хелен сидели за столом вдвоем в полном молчании. Потом Хелен понесла наверх обед для Стеллы Деверо. Бабушка в тот вечер чувствовала себя немного лучше, поэтому Хелен собиралась почитать ей вслух. В комнате Стеллы телефона не было, а Хелен сказала, что не будет отвечать па звонки: «Чаще всего звонят с плохими известиями. А если новости и хорошие, они все равно могут подождать». Больше, насколько помнила Джули, в доме никого не было.

Внезапно она вспомнила еще кое-что. В тот вечер с моря налетел холодный ветер с дождем, и она подумала, не вернуться ли в дом за свитером. Но вот вернулась ли она? Этого Джули не могла вспомнить. Ее охватило настоящее отчаяние. Что с ней происходит! Она с трудом поборола неудержимое желание вскочить с места и выбежать из комнаты куда глаза глядят.

Кен внимательно наблюдал за ней.

— Ты ничего не помнишь? Думаешь, я все это сочинил?

— Не знаю, Кен. Я ничего не знаю! Единственное, в чем я уверена… я ничего этого не помню.

— Снова потеря памяти. Возможно, это единичные провалы? Ты здесь постоянно испытываешь напряжение. Не могло ли оно вызвать кратковременную потерю памяти?

— Не думаю… С другой стороны, если ты говоришь правду, значит, все возможно.

— А с какой стати мне лгать? Если бы я мог тебе каким-нибудь образом доказать… Есть! — Он прищелкнул пальцами. — Ты оформляла для меня комнату в отеле. Там должна стоять твоя подпись. Поехали проверим.

Джули колебалась, по-видимому, охваченная страхом. Казалось, она боялась узнать правду.

В конце концов она решилась:

— Хорошо, поехали.

В машине она села подальше от Кена. Избегала встречаться с ним глазами. Однако что-то все же не давало ей покоя.

— Кен… ты сказал, мы что-то такое делали прошлой ночью, что могло бы кое-кому показаться сумасшествием. Что ты имел в виду? Мы что… мы… занимались любовью?

— Даже очень! — произнес он с неудержимым самодовольством.

— Расскажи, как это было, — смущенно попросила она.

— Совсем не так, как в Морстауне. Что еще тебе сказать… Это было великолепно! Такого я в жизни не испытывал. Флорида тебя явно изменила к лучшему, любовь моя.

Он дотронулся до ее колена. Она резко отодвинулась.

— Не надо! Не трогай меня.

— В чем дело? Ты совсем не та, что вчера ночью. Вчера ты на меня просто накинулась. Ты меня всего заласкала.

— Вот видишь, это не могла быть я. Я никогда такой не была.

Внезапно она вспомнила субботний вечер на острове с Шеллом… Шелл пробудил в ней сексуальность, о которой она до этого даже не подозревала. Теперь Джули уже ни в чем не была уверена.

Они подъехали к парковочной площадке мотеля. Вместе вошли в вестибюль. Кен обратился к молодому человеку за конторкой:

— Дама хотела бы посмотреть свою регистрационную карточку, проверить, правильно ли она вчера написала фамилию. — Он подмигнул служащему. — Видите ли, мы только недавно поженились, и она иногда по ошибке подписывается девичьей фамилией.

Служащий взглянул на Джули с широкой улыбкой:

— Да, конечно, я прекрасно помню эту молодую леди.

Он достал карточку, протянул им. Там стояло «Джули Мэлоун». И почерк ее, вне всякого сомнения… Джули почувствовала, как на нее накатывает темная волна. Она пошатнулась, закрыла глаза.

Кен поддержал ее за локоть.

— Джули, что с тобой? Ты в порядке?

Она стряхнула его руку. Снова взглянула на карточку. Как будто требовалось дальнейшее подтверждение. И она его получила: крошечный кружочек над буквой i в имени Julie. Вместо точки она всегда ставит малюсенький кружочек.

Глава 10

«24 апреля

Это произошло! Наконец-то!

Вчера мы с папой вышли в море одни на «Двойной Эллен». Когда мы отплыли достаточно далеко, я убедилась, что вокруг никого нет, легла на передней палубе и сняла верх от купальника. А через некоторое время сняла и остальное. Я видела, как папа смотрит на меня из рулевой рубки.

Я лежала на спине, прикрыв глаза рукой, и ждала. Через некоторое время я почувствовала, что корабль изменил курс и замедлил ход. Я чуть-чуть приподнялась и увидела, что мы направляемся к заброшенной бухте у маленького острова. Насколько я могла судить, там никто не жил. И вокруг не было видно ни одной лодки. Я снова легла на спину. Через несколько минут я почувствовала, как бросили якорь. Корабль остановился. Я лежала неподвижно, прикрыв рукой глаза.

Потом я протянула руки, и он подошел ко мне.

Солнечные лучи искрились на воде, мягко плескавшейся о борт «Двойной Эллен». Разогретая палуба дышала послеполуденным жаром. Струйки пота стекали по моей груди. Я перевела взгляд вверх, на снежно-белые паруса на фоне ярко-голубого неба.

А потом это произошло. Я до сих пор не уверена… не сон ли это? А может быть, всего лишь мое воображение?»

Джули выбежала из мотеля, помчалась дальше, через парковочную площадку. Кен догнал ее, схватил за руку.

— Джули! Куда ты?

— Не знаю. Пусти меня!

Она попыталась вырваться, но он не отпускал. Через несколько секунд охватившая ее паника улеглась. Джули смогла рассуждать относительно спокойно.

— Кен, я должна некоторое время побыть одна. Мне необходимо подумать.

— Я могу отвезти тебя обратно в дом Деверо.

— Нет! Туда я тоже не хочу. Во всяком случае, не сейчас.

— Джули, — мягко заговорил он, — я ничего не понимаю. Это ведь была твоя подпись?

— А ты думаешь, я что-нибудь могу понять? — Джули с трудом подавила неожиданный взрыв истерического смеха. — Да, подпись моя. Я не могу этого отрицать. Но и объяснить тоже не могу. Не помню, чтобы я подписывала эту регистрационную карточку, не помню ничего из тех вещей, которые, как ты говоришь, я делала вчера.

— Мне трудно в это поверить, Джули.

— Мне тоже. Единственное, что могу сказать — никакого объяснения я не нахожу… Кен, — она сделала глубокий вдох, как перед прыжком в воду, — почему бы тебе не отправиться обратно домой в Морстаун? Побудь там, пока я не выясню, что здесь происходит.

Он закачал головой, даже не дав ей договорить. Упрямо сжал губы.

— Нет. Я остаюсь. Я взял неделю отпуска. Останусь по крайней мере на это время, а может быть, и дольше. Кто знает, возможно, к тому времени ты решишь поехать со мной обратно в Морстаун.

— А что, если я помешалась? Тебе же не нужна помешанная жена. — Она рассмеялась чуть диковатым смехом. — Похоже, что я и вправду сошла с ума.

— Нет, в это я тоже не могу поверить.

Внезапно Джули почувствовала, что его упрямство начало ее раздражать.

— Ну что ж, оставайся, если хочешь! Только может случиться, что ты будешь жалеть об этом до конца своей жизни. А сейчас я хочу побыть одна.

Она быстро пошла прочь. Кен в отчаянии смотрел ей вслед.

Джули прошла несколько кварталов вверх по Франт-стрит и вышла к станции «Конч-поезда», сейчас лишь наполовину заполненного туристами. Подчинившись внезапному порыву, девушка купила билет и села в последний вагон, совершенно пустой. Погруженная в свои мысли, она почти не слышала объяснений гида, рассказывавшего историю Ки-Уэст и указывавшего на достопримечательности, мимо которых они проезжали. Дом Хемингуэя, Одубона, Тортл-Краалс… Она ничего этого не замечала.

Возможно ли, что она действительно сошла с ума? Если еще нет, то скоро наверняка сойдет, ответила она самой себе. Должно же быть какое-то объяснение ее вчерашнему поведению. Она уже привыкла к мысли, что шестнадцать лет как бы выпали из ее жизни. Однако за последние восемь лет такого никогда больше не случалось. Напрочь забыть целый день?.. Джули не знала, что и думать. Она ехала в пустом вагоне, едва удерживаясь от слез.

Внезапно она выпрямилась, огляделась вокруг. За последние дни благодаря долгим прогулкам пешком она успела достаточно хорошо изучить Ки-Уэст и узнала место, мимо которого они сейчас проезжали. Офис Шелла находился всего в нескольких кварталах отсюда.

— Будьте добры, мне надо выйти, — обратилась она к кондуктору.

Тот обернулся:

— Конечно, дорогая леди, нет проблем.

Он остановил поезд. Джули вышла и решительным шагом направилась к зданию, где располагалась фирма Хендерсона, Кэлдикотта и Фиппса.

Когда она вошла в приемную, часы показывали почти полдень. Брюнетка с пышными формами, сидевшая за секретарским столом, сразу узнала ее.

— Мисс Деверо! Как ваши дела?

— Скажите, Шелл… мистер Фиппс здесь?

— Да, но, по-моему, у него назначена встреча на время ленча. — Она заговорила в переговорное устройство: — Мистер Фиппс, к вам мисс Деверо.

Джули услышала голос Шелла:

— Я сейчас выйду.

Через несколько секунд он показался на пороге. На лице его сияла улыбка.

— Джули! Счастлив тебя видеть. — Однако при взгляде на нее улыбка тотчас исчезла; он нахмурился. — Что-нибудь случилось?

— Мне надо с тобой поговорить, Шелл.

— Да, конечно. Пойдем. — Он взял ее под руку и повел к дверям. — Позаботьтесь, чтобы нас не беспокоили, Джин.

— Но в половине первого у вас встреча за ленчем с мистером Михаэлсом.

— О черт! — Шелл задумался. — Позвоните ему, пожалуйста. Спросите, нельзя ли перенести встречу на завтра. На самом деле там нет ничего срочного.

Они вошли в офис. Шелл закрыл дверь, подвел Джули к кушетке у стены и сам сел рядом. Взял ее руку.

— Ну, рассказывай. Что случилось?

— Во-первых, здесь Кен. Он прилетел вчера.

— А… это твой друг из Морстауна. Он что, прилетел повидаться с тобой? Или, может быть, хочет забрать тебя домой? — Шелл крепче сжал ее руку. — Надеюсь, ты не собираешься уезжать?

— Пока нет.

— Вот и хорошо. — Он с облегчением улыбнулся.

— Но я пришла не только из-за этого. — Джули перевела дыхание. — Шелл… Кен говорит, что он звонил мне позавчера вечером, что он будто бы разговаривал со мной и что я сказала, чтобы он приезжал. И что прошлой ночью я была с ним.

Джули заметила, что он потрясен ее признаниями.

— А почему ты говоришь «будто бы»? И почему повторяешь, что так сказал Кен? Что ты имеешь в виду?

— Я ничего не помню из того, что он говорит. Насколько я помню, вчера всю вторую половину дня я провела на пляже, а потом весь вечер была дома. В доме Деверо.

Шелл моргнул. Провел рукой по глазам.

— Прости, Джули, я что-то не могу понять. Ты говоришь, что ничего не помнишь? Может быть, Кен тебя обманывает?

— Сначала я тоже так подумала. Но зачем ему это делать? А потом я увидела регистрационную карточку в мотеле. Шелл, я действительно там расписалась, в этом нет сомнений.

— В мотеле? Ты была с ним в мотеле?!

Джули отвернулась от его пристального взгляда. Она совсем не хотела причинять ему боль. Но, кроме Шелла, ей не с кем поговорить.

— Он так говорит. Но я ничего не помню.

— Поразительно!

Шелл резко встал, подошел к окну, выглянул на улицу. Несколько минут стоял в глубокой задумчивости, потом снова обернулся к девушке. Из-за света, падавшего сзади, она не могла видеть его лица.

— Я тоже не могу найти объяснения. Возможно, что по какой-то причине эти часы стерлись из твоей памяти, но, по-моему, это маловероятно.

— Да, Кен тоже так говорит.

— А в доме Деверо никто не мог тебя видеть в то время, когда ты, по словам Кена, была с ним?

Она помолчала в нерешительности.

— Не знаю… не думаю. Во всяком случае, поклясться я бы не могла. Все происходило так быстро. Вся моя жизнь переменилась. В последние дни я много бродила по городу, порой лишь для того, чтобы выйти из дома и подумать. Иногда, кажется, я брожу часами, а потом не могу припомнить, где.

— Хорошо, но если ты провела вечер в доме Деверо, кто-то ведь должен был тебя там видеть.

Джули покачала головой:

— Не знаю… У меня остались смутные воспоминания о том, что я там была… Ничего определенного. И потом, честно говоря, мне не хочется никого расспрашивать. Не хочу, чтобы кто-нибудь еще знал. Ты единственный, кому я могу об этом рассказать, Шелл.

Он подошел к кушетке, сел рядом, снова взял ее руки в свои.

— Я счастлив, что ты доверилась мне, Джули. Но должен сказать честно, я тоже ничего не могу понять.

— На днях ты упоминал какого-то психиатра…

Шелдон кивнул:

— Да. Доктор Поль Риардон. Несмотря на все, что говорит Пиппен, у него хорошая репутация. Я слышал, он многим помог. Хочешь ему показаться?

— Не знаю. Для меня психиатрия всегда была связана с сумасшествием. Но, судя по тому, что происходит сейчас, очень возможно, что я и есть сумасшедшая. Или схожу с ума.

— Никакая ты не сумасшедшая, Джули! Если ты потеряла память, это совсем не значит, что ты сумасшедшая. И нет ничего зазорного в том, чтобы показаться психиатру.

— Когда я только приехала в Морстаун, то провела несколько сеансов с психиатром. Не могу сказать, что мне это помогло.

— И все-таки, я думаю, это хорошая мысль. Во всяком случае, вреда не будет. Я знаю доктора Риардона. Мы несколько раз прибегали к его помощи во время судебных процессов. Он хороший парень. Добрый и понимающий. Хочешь, я договорюсь с ним о встрече?

Джули ответила не сразу.

— Да, пожалуйста. Надо же что-то делать!

На первый взгляд психиатр Поль Риардон, по мнению Джули, не соответствовал той оценке, которую дал ему Шелл. Высокий, сутулый, взъерошенный, он выглядел каким-то помятым и неопрятным. Очки болтались на середине большого носа. Суровое выражение лица также не располагало к себе. И офис его выглядел неубранным и захламленным. Стол и прочая мебель завалены книгами и бумагами.

Здесь даже кушетки нет, заметила Джули. Как может профессиональный психиатр работать без кушетки? У того, к которому она ходила в Морстауне, была удобная кушетка с высоким изголовьем, на которое он после каждого пациента стелил чистую простыню.

Неожиданно Поль Риардон улыбнулся, и лицо его сразу преобразилось. Карие глаза стали добрыми и понимающими.

— Входите, моя дорогая. И, пожалуйста, чувствуйте себя, как дома.

Он указал на единственный свободный стул, стоявший перед письменным столом. У него оказался глубокий и в то же время мягкий голос.

По крайней мере об оплате беспокоиться не придется, подумала Джули. В понедельник утром бабушка открыла на ее имя счет на двадцать тысяч долларов.

Доктор Риардон прошел за стол, сел, откинулся на вращающемся кресле, снял очки, потер нос в том месте, где была дужка.

— Шелл изложил лишь некоторые факты. Мне они показались необычными, даже интригующими. Если бы не это, я бы, возможно, отказался принять вас в качестве пациентки. Видите ли, я сейчас очень загружен. Если вы не против, я пока буду называть вас Джули, а не Сьюлин.

— Да, пожалуйста. И вообще это не имеет значения. Я ведь и сама не уверена в том, кто я такая.

Он ободряюще улыбнулся.

— Не буду гарантировать, что смогу полностью снять эту проблему, но, надеюсь, что-то мы все же сможем с вами прояснить. Итак… — он снова потер нос, — насколько я понял со слов Шелла, вы страдаете редкой формой амнезии. Он сказал, что восемь лет назад вы появились в городе штата Коннектикут, абсолютно не помня, что было с вами до тех пор. Давайте с этого и начнем. И не беспокойтесь о времени. — Он беззаботно помахал рукой. — Это не кратковременный сеанс. Я освободил для вас всю вторую половину дня.

— Я вам очень благодарна, доктор.

Джули несколько минут молчала, собираясь с мыслями. Потом начала рассказывать все, что помнила. Доктор Риардон часто прерывал ее наводящими вопросами, так что она вспомнила даже некоторые вещи, которые, казалось, совсем стерлись из памяти за эти восемь лет. Порой его вопросы казались ей слишком личными. Однажды она даже попыталась возразить.

— Доктор, я не понимаю, какое отношение эти мелкие подробности моей жизни в Морстауне могут иметь к тому, что происходит сейчас. В особенности мои отношения с Кеном. Это же очень личное.

Он тепло улыбнулся:

— Никогда нельзя заранее знать, что окажется наиболее важным. Считайте, что мы просто пытаемся воссоздать как можно более полную картину. Надеюсь, к тому времени, как мы с этим покончим, я буду знать вас лучше, чем вы сами себя.

Прошло не менее двух долгих часов, прежде чем Джули дошла до прибытия в Ки-Уэст и событий, которые за этим последовали.

Когда Джули закончила рассказ о телефонном звонке Кена и о том, что якобы произошло в день его приезда, доктор Риардон задумчиво взглянул на нее.

— Вы ему верите?

— Вначале я не поверила. Но, с другой стороны, с какой стати ему меня обманывать?

— Ну… если судить по вашим словам, он очень хочет, чтобы вы вернулись вместе с ним домой. Не мог ли он выдумать всю эту замысловатую историю, чтобы напугать вас и тем самым вынудить вернуться?

— Это мне не приходило в голову… Но как же тогда вы можете объяснить мою подпись, доктор? Я расписалась на регистрационной карточке. Там стоит моя подпись!

Он долгое время молчал, закрыв глаза.

— Мне приходят в голову два возможных объяснения. Первое: так как вы страдаете амнезией, то эти несколько часов могли выпасть из вашей памяти. Вы сами сказали, что не совсем ясно помните тот день. Должен признать, эта версия выглядит не слишком достоверной, но, с другой стороны, в человеческой психике есть немало такого, о чем мы понятия не имеем. Она может творить весьма странные вещи.

— А второе объяснение? — Джули перевела дыхание. — Может быть, у меня началось раздвоение личности? Как в том фильме, «Три лица Евы».

— Ох, уж эти мне фильмы!

— Но он основан на реальном случае из жизни!

Доктор Риардон кивнул.

— Да, здесь вы правы. И теоретически такие вещи возможны. Но их невероятно трудно диагностировать. Дорогая Джули, я понимаю, что такая вероятность вас пугает. И могу догадаться, почему. Но давайте пока не будем заходить так далеко.

— Тогда что же это за второе объяснение, о котором вы говорили?

— Видите ли, во взаимоотношениях близнецов часто встречается много необычного. В особенности если речь идет о совершенно идентичных близнецах, которыми, по-видимому, являлись вы с сестрой. Поговорив о вас с Шеллом, я кое-что почитал. Существовали примеры, когда близнецы, разделенные с самого рождения, годами воспитывались отдельно, не видя и даже ничего не зная друг о друге. И тем не менее, как это ни поразительно, они вырастали совершенно похожими. Даже болели одними и теми же болезнями и умирали почти в одно время, с разницей лишь в несколько часов. Есть также документированные примеры передачи мыслей на расстояние между идентичными близнецами, жившими иногда на разных континентах. То есть я хочу сказать, что близнецы, даже выросшие и живущие раздельно, все равно очень часто сохраняют поразительную внутреннюю связь друг с другом. Под влиянием различного окружения или каких-то других факторов у них могут развиться совершенно непохожие характеры, совершенно различные индивидуальности, однако внутренняя связь все же остается.

— Но… я не понимаю, доктор… какое это может иметь отношение ко мне. Моя сестра погибла…

— Да-да, я об этом слышал.

— Но даже если бы она и была жива, как объяснить то, что произошло между мной и Кеном?

Некоторое время он молча изучал ее. Потом заговорил осторожно, выбирая слова:

— Пожалуйста, не обижайтесь, прошу вас. Из рассказа я сделал вывод, что ваша сестра Рослин обладала характером, совершенно отличным от вашего. Помнится, вы привели слова экономки о том, что Рослин — это та, которая подленькая. Я правильно понял?

— Да, именно так сказала Полин. И я вам передала еще не все ее слова. — Несколько секунд Джули колебалась, не решаясь продолжать. — Она сказала еще кое-что, но мне бы не хотелось это повторять. Она, по всей видимости, очень не любила сестру и могла сказать это из чистой неприязни.

— Повторите все, что она сказала, Джули. И не беспокойтесь: ни одно ваше слово не выйдет отсюда.

— Она рассказывала про соседского мальчика, друга Рослин, которого нашли повесившимся на чердаке. И еще она намекнула, что… несчастный случай, от которого погибла моя… моя мать, вовсе не несчастный случай.

Доктор Риардон наклонился вперед, не сводя с нее пристального взгляда.

— Она имела в виду, что в этом повинна ваша сестра?

— Она не сказала об этом прямо. И после этого вообще больше не стала ничего говорить. Но смысл ее слов трудно было не понять.

Психиатр снова снял очки и потер переносицу.

— Интересно… очень интересно.

— Я все-таки не понимаю, на что вы намекаете, доктор.

— Это трудно сформулировать, но то, что вы сейчас рассказали, подтверждает мою теорию. Скажите, вы услышали это о сестре до последних событий с вашим другом Кеном?

— Да.

— Значит… очень вероятно, что вы поступили так, как, по вашему мнению, поступала ваша сестра, а потом начисто стерли это из памяти. Понимаете, хотя ее уже и нет в живых, могло произойти нечто вроде психического переноса личности.

— Но это означает, что если она была плохим человеком, то и я такая же? — расстроенно произнесла Джули.

Доктора ее слова, по-видимому, немало позабавили.

— Знаете, а у вас, я вижу, чересчур живое воображение, юная леди.

— Да, мне это уже говорили.

— Ну так вот, это совсем не значит, что вы плохая. Скорее всего вы находились в состоянии сильнейшего стресса и что-то в подсознании заставило вас разыграть фантастическую сцену, повести себя так, как, по-вашему, могла бы вести себя ваша сестра. К тому же для вас это вовсе не характерно, вы постарались вычеркнуть эту сцену из памяти.

Он откинулся на стуле с удовлетворенным видом человека, разрешившего сложную проблему.

— Так это и есть ваше объяснение того, что произошло?

Он внезапно помрачнел:

— Ни в коем случае. Мне очень жаль, если у вас сложилось такое впечатление. Для того чтобы снять все те наслоения, которые накладываются на нашу психику и добраться до самого корня проблемы, понадобится немало времени и усилий. У нас будет еще не один сеанс психоанализа. Я попрошу секретаршу назначить время, удобное для вас, разумеется.

Он протянул руку к местному телефону. Джули его остановила:

— Не надо, доктор. Я совсем не уверена, что захочу еще раз пройти через все это. В Морстауне я ходила к психиатру несколько недель, но это ничего не дало. — Она резко поднялась с места. — Я должна сначала подумать. Спасибо, что уделили мне время.

Он остановил ее, когда она уже подошла к двери.

— Джули, я считаю, что для вас чрезвычайно важно продолжать сеансы лечения. Это может стать опасным. А что, если у вас и в самом деле раздвоение личности? Не утверждаю, что это так, но понадобится время, чтобы найти ответ.

— Я подумаю об этом, доктор. Если решу еще раз прийти, то позвоню вам.

Джули вышла из его офиса в еще большем смятении, чем раньше. Впечатление было такое, как будто мозг пропустили через мясорубку. Вспомнились слова Кена, который всегда недолюбливал психиатров: «Единственное, чего они могут добиться — это что у тебя голова пойдет кругом».

Кен лежал на кровати в номере мотеля, глядя невидящими глазами на мерцающий экран телевизора. Раздался громкий стук в дверь. Кен сел на кровати, прислушался. Стук повторился. Кен подошел к двери.

— Кто там?

— Это Джули, дорогой.

Он открыл дверь. Джули стояла перед ним в облегающем красном платье и туфлях на шпильках. Волосы расчесаны до блеска, на лице яркая косметика. Кен пристально смотрел на нее, не произнося ни слова. Улыбка застыла на ее лице.

— Ты что, не рад меня видеть?

— Не знаю, что сказать… Ты которая Джули?

— Которая? — Брови ее сдвинулись на мгновение. — Ах, вот что…

Она подошла вплотную, прижалась к нему всем телом. Поцеловала раскрытыми губами.

— Вот эта Джули! Ну что, теперь ты пригласишь меня войти?

Он без единого слова отступил назад. Джули проскользнула в комнату мимо него. Кен закрыл дверь и запер на ключ.

Глава 11

«21 сентября

Это снова произошло! Наконец-то! Мне понадобился целый месяц. Я видела, что папе этого хочется. Я чувствовала это каждый раз, когда мы с ним выходили вдвоем в море. Но он старался держаться от меня подальше. Даже когда я лежала на палубе совсем голая, он и близко не подходил, хотя я все время чувствовала на себе его взгляд.

Он даже улетел на целую неделю в Нью-Йорк. Я догадывалась зачем: хотел найти другую женщину. И все равно я знала: после того, что произошло между нами, никакая другая женщина не сможет его удовлетворить.

Через две недели после возвращения папы, то есть вчера, мы вышли с ним в море. Я слышала, как он уговаривал маму и Сьюлин поплыть вместе с нами. Сьюлин ответила, что у нее есть дела поважнее, а мама сказала, что не очень хорошо себя чувствует.

Кажется, мама начала что-то подозревать. Я чувствую это по взглядам, которые она кидает на меня время от времени. Иногда даже хочется, чтобы она обо всем узнала! Интересно было бы посмотреть, что произойдет. Может быть, я и сделаю так, чтобы она все узнала».

Когда Шелл вошел в ресторан, Джули уже сидела за столиком, вертя в руках бокал с белым вином. Они договорились встретиться за ленчем.

— Привет! — Шелл наклонился, поцеловал ее в щеку и сел напротив. — Где ты была вчера вечером? Я тебе звонил. Пиппен сказала, что ты куда-то вышла.

Джули неопределенно махнула рукой.

— Просто бродила. Мне многое нужно обдумать.

Подошел официант, принял у них заказ. Шелл заказал себе пива и салат с креветками для них обоих. Покончив с этим, он с любопытством взглянул на Джули.

— Что обдумать? Вчерашний сеанс с доктором Риардоном?

— И это тоже.

— Ну а как тебе сеанс с психиатром?

— Пока не могу сказать. — Джули смотрела на Шелла, не решаясь рассказать ему все. — Сеанс продолжался достаточно долго, почти три часа.

Шелл кивнул.

— Да, он обещал уделить тебе столько времени, сколько потребуется. Ты еще пойдешь к нему?

— Пока не решила. Да и он, возможно, больше не захочет меня видеть. Я держалась не очень дружелюбно.

Шелл улыбнулся:

— Это вполне естественно в начале курса лечения. Ну а как именно все происходило? Если не хочешь, можешь не рассказывать, но мне любопытно. Меня интересует все, что с тобой происходит.

Подошел официант с пивом. Шелл взял кружку, сделал большой глоток.

Джули, запинаясь, передала содержание беседы с психиатром. Закончила на выводах доктора Риардона о последних провалах в памяти, случившихся два дня назад. К этому времени им принесли салаты, и они принялись за еду. Джули, правда, лишь рассеянно ковыряла вилкой в своей тарелке.

— Не берусь судить о подобных вещах, — осторожно проговорил Шелл. — Я знаю любимые слова доктора Риардона, что нам слишком мало известно о работе человеческого мозга и психики. А я, наверное, еще более невежествен, чем остальные. И все же это кажется правдоподобным объяснением, и я уверен, что еще многое всплывет на следующих сеансах.

— Знаешь, вот сейчас я почти окончательно решила, что больше к нему не пойду.

— Почему же?

— Не думаю, что я подходящий случай для психиатра, Шелл.

— Никто и не считает тебя психически больной, Джули. Во всяком случае, не я. И думаю, что доктор Риардон тоже. Но твоя амнезия представляет собой сложную проблему, которую он может помочь разрешить.

— Прежний психиатр в Морстауне не помог, хотя я пошла к нему почти сразу же после того, как наступила потеря памяти. Как же я могу надеяться, что теперь, через восемь лет, другой врач сможет помочь.

— Этого я не могу сказать. Единственное, в чем я уверен, — вреда от этого не будет.

— А я не уверена. После визита к нему я начала сомневаться в собственной психической полноценности! — Незаметно для себя она резко повысила голос.

— Джули… — Шелл встревоженно оглянулся, взял ее руку. — Не надо так нервничать. Нас могут услышать.

Джули вырвала руку и погрузилась в отчужденное молчание.

Через некоторое время она услышала тяжелый вздох и тихий голос Шелла:

— Джули, взгляни на меня.

Она взглянула ему в глаза. В них застыло мрачное и в то же время решительное выражение.

— Джули, я не хотел тебе этого говорить. И ни за что бы не сказал, если бы события не повернулись таким образом. Но теперь я считаю, что ты должна знать. Только сначала пойми: то, что я собираюсь сказать, никак не связано с моими чувствами по отношению к тебе.

— Но что же такое ты хочешь мне сказать? — с упавшим сердцем спросила она, инстинктивно чувствуя, что сейчас услышит плохие новости.

— По всей видимости, в вашей семье… по линии Деверо… — Он запнулся, сглотнул слюну, отодвинул тарелку с недоеденным салатом, одним глотком допил пиво.

Джули подалась вперед.

— Что по линии Деверо?

— По линии Деверо многие в семье страдали неустойчивостью психики, — проговорил он на одном дыхании.

— Неустойчивостью психики? И что это означает?

— Твой отец, если верить мистеру Хендерсону, отличался крайне неустойчивой психикой. Часто летал в Нью-Йорк, заводил там связи с женщинами, играл в азартные игры, много пил. Если бы не сдерживающее влияние Стеллы, он бы, вероятно, промотал все состояние семьи Деверо.

— Так говорит мистер Хендерсон? Почему же больше никто мне об этом не сказал? Я тебе не верю! Ты просто хочешь напугать меня, чтобы уговорить снова пойти к доктору Риардону. То, что человек пьет, играет в карты и путается с женщинами, еще не говорит о сумасшествии.

— Я и не называл его сумасшедшим, Джули. Я говорю о неустойчивости психики. Мистер Хендерсон рассказывал, как ему несколько раз приходилось выкупать его из тюрьмы в Нью-Йорке. Однажды его нашли в канаве мертвецки пьяным в компании еще нескольких алкоголиков.

Джули вне себя хлопнула рукой по столу.

— Мистер Хендерсон! Да что он может знать! Ты посмотри на бабушку. В таком преклонном возрасте и с такой ясной головой. Не всегда, конечно, но это и неудивительно в ее возрасте.

— Мистер Хендерсон — поверенный семьи Деверо уже почти тридцать лет. Он хорошо знает их всех. То, что ты сказала о Стелле, совершенно верно. Но иногда отклонения в психике проявляются через поколение. Твой прадед, как тебе известно, был пиратом…

— Так же, как и у большинства жителей этого города. Ты сам мне говорил.

— Но он, как говорят, совершал просто ужасные поступки. Посмотри на Пиппен. Ее-то ты не можешь назвать нормальным человеком.

— Очень многие люди верят в сверхъестественное. Даже некоторые ученые склоняются к этому.

— Джули, я понимаю, почему ты так яростно защищаешься. — Он попытался взять ее руку, но она не дала. — Ну хорошо, тогда вспомни о своей сестре, Рослин. Я не беру на себя смелость утверждать, будто она убила твою мать и этого мальчика, Хью Уотерса. Но ты же не станешь отрицать, что она была по меньшей мере странным ребенком. Полин тебе об этом говорила. Я тоже слышал о ней разное от многих людей.

Джули даже задохнулась.

— Значит, ты действительно считаешь меня сумасшедшей! Ты думаешь, что мы с сестрой унаследовали от отца эту самую неустойчивость психики, а проще говоря, безумие. Так?

— Нет, это совсем не то, что я имел в виду. Я боялся, что ты меня неправильно поймешь.

— Я прекрасно тебя поняла. Ты считаешь меня сумасшедшей!

— Джули, не будь дурочкой… — Он резко остановился, поняв, что совсем неудачно выбрал слова. Попытался начать снова: — Я действительно хочу убедить тебя продолжить сеансы с доктором Риардоном. Ну послушай, ведь ты же сама призналась, что запуталась во многих вещах. Да и кто бы не запутался, после того как восемь лет жизни начисто выпали из памяти.

— До приезда сюда, до встречи с тобой и прочими, я вовсе не чувствовала, что запуталась. Я вполне приспособилась к своему состоянию, так же как люди приспосабливаются к любому увечью. Благодарю вас за ленч, мистер Фиппс. Мне пора.

Она начала подниматься с места. Шелдон схватил ее за руку.

— Бога ради, Джули! Я только пытаюсь помочь тебе, — прошептал он яростным шепотом.

— Знаешь, как в той пословице: «При таких друзьях и враги не нужны».

Она с трудом высвободила руку и направилась к выходу, не видя, куда идет. Один раз даже наткнулась на угол стола и ушибла бедро.

Выйдя на улицу, Джули зажмурилась от яркого солнца. Остановилась в нерешительности. На какое-то мгновение девушка даже потеряла представление о том, где находится. Потом увидела, что она всего в нескольких кварталах от мотеля «Дом на пирсе». Постояв еще минуту, Джули поняла, что надо делать, и решительными шагами направилась к мотелю.

Подойдя к двери Кена, она перевела дыхание, прежде чем постучать. Никто не ответил. Она постучала еще раз. Снова ни звука. Где он может быть?.. Не придумав ничего лучше, она забарабанила в дверь кулаками. Остановилась, снова перевела дыхание и постаралась успокоиться. Вспомнила о времени. Не будет же он целыми днями сидеть у себя в комнате. Сейчас время ленча. Он, наверное, пошел куда-нибудь поесть.

До этого в своем стремлении как можно скорее увидеть Кена Джули не замечала ничего вокруг. Сейчас она увидела у соседней двери тучную женщину с тележкой, похожую на испанку, по-видимому, уборщицу. Та с любопытством смотрела на нее.

— Вы говорите по-английски? — обратилась к ней Джули.

— Немножко.

— Сеньор Доусон из этого бунгало… не знаете, куда он пошел?

— Плавает, — женщина указала в сторону моря.

— Большое спасибо.

Джули двинулась по пляжу. В такую жару здесь было немного народа. Она увидела какого-то мужчину, лежавшего под зонтиком, и направилась к нему. Это действительно оказался Кен. Растянувшись на песке, он читал газету.

Несколько минут Джули стояла и смотрела на него. Красивый мужчина, ничего не скажешь. Пожалуй, даже красивее Шелла, только пониже ростом и не так хорошо сложен. Большая голова с шапкой темных вьющихся волос, темно-карие глаза. Напористый… Да, лучшего слова для него не придумаешь. Напористый во всем. Пожалуй, даже слишком напористый.

Она подошла ближе. Он поднял голову на звук шагов. Узнав ее, отложил газету. Молча, выжидательно посмотрел на нее.

— Кен, я тебя искала.

— Ну вот, ты меня нашла, — сдержанно ответил он. — Как ты сегодня, Джули?

Джули собралась с духом.

— Кен, я хочу, чтобы ты уехал домой. Сегодня же. Ты не должен больше здесь оставаться, ни одного дня.

Она ожидала взрыва, однако его не последовало. Кен встретил ее слова с поразительным спокойствием. Поднялся на ноги, отряхнул песок с плавок.

— Ты этого хочешь, Джули? В самом деле?

— Да! Со мной здесь происходят непонятные вещи. Боюсь, что тебе все это может только повредить.

— Я взрослый человек и могу сам о себе позаботиться. А ты мной не командуй.

— Пожалуйста, Кен, прошу! Я не хочу, чтобы ты здесь оставался.

— А я хочу побыть здесь. Тем более что у меня еще пять дней отпуска. Я остаюсь. Джули… — Он взял ее руки, притянул поближе, заглянул ей в глаза. — А как насчет вчерашнего?

— Насчет вчерашнего?! Что ты имеешь в виду?

— Не важно. Кажется, у меня уже есть ответ. — Он пожал плечами, выпустил ее руки. Нагнулся, взял газету, свернул простыню. — Пойду приму душ. Не хочешь присоединиться? — В глазах его сверкнул насмешливый огонек. — Вижу, что не хочешь. — Он снова пожал плечами. — Ну что ж, крошка, если понадоблюсь, я всегда к твоим услугам.

Он направился к мотелю. Джули в полной растерянности смотрела ему вслед. Это был совсем не тот Кен, которого она знала. Джули ничего не могла понять.

Внезапно она почувствовала сильное головокружение. Пошатнулась и едва не упала на песок. По-видимому, сказалось влияние жаркого полуденного солнца и душевного смятения. С трудом она добрела до мотеля в надежде заказать оттуда такси. К счастью, как раз в этот момент к мотелю подъехала машина, из которой вышел пассажир. Джули поехала назад, к дому Деверо.

На этот раз полумрак и таинственная тишина особняка подействовали на нее успокаивающе. Полин наверняка уже ушла до самого вечера. Хелен скорее всего прилегла вздремнуть после ленча, как обычно. Пиппен в последнее время появлялась лишь к обеду. Джули пошла к себе наверх, сняла липнущую к телу одежду, приняла прохладный душ, переоделась и почувствовала себя немного лучше. Прошла через холл к комнате бабушки и решительно постучала в дверь. Через некоторое время за дверью послышался шорох и слабый старческий голос. Джули открыла дверь и вошла в комнату. Шторы были спущены, в комнате царила полная темнота. Джули подошла к кровати.

— Бабушка, мне нужно с тобой поговорить.

Старушка приподняла голову:

— Кто это? Ты, Мелисса?

Сердце у Джули упало. Неужели у бабушки помутнение рассудка?.. Хелен уже предупреждала ее, что Стелла Деверо часто живет в прошлом.

Джули подошла к окну, отодвинула штору. В комнату ворвался яркий солнечный свет. Стелла страдальчески вскрикнула, заслонила глаза рукой.

— Такой яркий свет! Глазам больно.

Джули попыталась сохранить спокойствие.

— Прости, бабушка, но мне надо с тобой поговорить. Не откладывая. Это очень важно.

Стелла смотрела на нее снизу вверх. Глаза ее постепенно обретали разумное выражение.

— А, это ты, детка. Что ты хочешь?

— Бабушка, мне сказали, что представители рода Деверо проявляли признаки безумия.

Стелла приподнялась. В глазах ее появилось яростное выражение.

— Кто это тебе сказал?

— Не важно. Это правда?

— Конечно, нет!

— Насколько я знаю, прадедушка был пиратом и контрабандистом?

— Да, это правда. Но сумасшедшим он никогда не был.

— Он убивал людей?

— Что ты имеешь в виду? Ну, может, в свое время кое-кого и прикончил. Но это совсем не значит… — Стелла шевельнула рукой. — Помоги мне сесть, детка. Подними повыше подушки.

Джули приподняла бабушку за спину, сложила вместе три большие подушки, помогла Стелле сесть, опершись на них.

Престарелая леди с достоинством сложила руки. С суровым выражением взглянула на Джули.

— Это были кровавые времена… когда Жан Деверо плавал через пролив. Во время своих пиратских набегов он, может, кого и прикончил. Но я уверена, что это было неизбежно. У этой страны вообще кровавое прошлое, детка. В наше время предков многих достойных граждан могли бы назвать убийцами. Хотя, если подумать о том, что творится сейчас… похоже, что те времена были не намного более кровавыми.

— Еще я слышала, будто мой отец вел себя не совсем как нормальный человек.

— А это наглая ложь! Твой отец отличался буйным нравом, должна признать. У него был вкус к жизни и неуемные аппетиты, которые ты, Мелисса, по-видимому, не могла удовлетворить. Если такой человек, как Рис, не получает удовлетворения своим потребностям в собственном доме, он обязательно пойдет на сторону.

Джули пришла в отчаяние:

— Бабушка, я не Мелисса. Я Джули!

— Ну, конечно, детка, кто спорит. — Стелла снова яростно сверкнула глазами. — Вот сейчас ты и меня запишешь в сумасшедшие.

Джули с трудом заставила себя улыбнуться:

— Нет, бабушка, уж ты-то вовсе не сумасшедшая. А как насчет Рослин?

Лицо Стеллы застыло. Даже голос ее, казалось, затвердел.

— А что такое насчет Рослин?

— Я слышала о ней странные вещи. Плохие вещи.

— Рослин… Рослин… она дурное семя… дурное семя… — Неожиданно Стелла вся обмякла, как будто из нее выкачали воздух. Из глаз исчезло всякое выражение. — Устала, Хелен. Иди. Оставь меня в покое.

Она отвернулась, прикрыла глаза худенькой высохшей рукой.

Джули не знала, что делать. Может быть, старушка просто разыгрывает слабоумие и упадок сил, чтобы больше не отвечать на ее вопросы? Или она и в самом деле скатилась за грань сознания?

Джули тяжело вздохнула:

— Ну хорошо, бабушка.

Она опустила штору и вышла из комнаты, тихонько закрыв дверь.

Эта короткая беседа привела ее в еще большее смятение.

Стоя у двери бабушкиной комнаты, она смотрела в дальний конец холла, где виднелись складные ступени. Она заметила их еще раньше, но пока не успела исследовать. Может быть, они ведут на чердак?

Джули прислушалась. В доме стояла полная тишина. Она решительно направилась в конец холла, потянула за нижнюю планку. Ступени начали раскрываться с диким грохотом. Она замерла. Снова прислушалась. Кажется, все по-прежнему тихо. Джули решительно потянула лестницу вниз. Вероятно, в последнее время ею совсем не пользовались.

Вывод подтвердился, когда Джули заглянула на чердак. Грязные окна, покрытые толстым слоем пыли, едва пропускали свет. Однако Джули разглядела, что чердак завален всевозможным старым хламом. Сундуки, ящики, поломанная мебель, вороха старой одежды. Там и сям валялись безголовые манекены в одежде, устаревшей несколько десятилетий назад. И повсюду лежала пыль.

Джули выпрямилась и неожиданно увидела следы, оставленные, по-видимому, совсем недавно. Они вели к задней стене. Маленькие следы, скорее всего женские.

Джули стало любопытно. Она пошла по этим следам, поймав себя на том, что ступает на цыпочках, сдерживая дыхание. У нее возникло ощущение, что следы оставлены всего несколько минут назад. Однако не было слышно ни звука, ни малейшего шороха. Может быть, кто-нибудь здесь прячется? Но где? Маловероятно. Покатая крыша резко спускается по обе стороны чердака. Стоять выпрямившись можно только на небольшом пространстве в самой середине. Все остальное завалено вещами. Нет, спрятаться здесь невозможно.

— Есть здесь кто-нибудь? — тихонько произнесла Джули.

Ни звука в ответ. Джули разозлилась на себя за эти нелепые выдумки. Ну кому, в самом деле, может прийти в голову здесь прятаться? И с какой стати?

Она пошла по следам к дальней стене, где стоял старый сундук. Такой старый, что полоски кожи на нем истлели и распались. Джули увидела, что кто-то совсем недавно склонялся над этим сундуком, став на колени. Она сделала то же самое. Перевела дыхание и медленно подняла крышку. Она не знала, чего ожидать, что сможет там увидеть.

Первый взгляд внутрь сундука принес лишь разочарование. Старые платья, аккуратно сложенные, наваленные до самого верха. Похоже, что их не трогали много лет. Однако, прикоснувшись к ним, Джули не обнаружила пыли. Значит, до них кто-то дотрагивался, и совсем недавно.

Чувствуя острый прилив любопытства, Джули начала вынимать платья из сундука одно за другим, складывая на полу. Примерно на середине она обнаружила толстую книжку в кожаном переплете с застежкой. Книжка казалась почти новой по сравнению с платьями.

Джули вынула находку из сундука, повернулась к ближайшему окну и расстегнула застежку. Это оказался дневник, исписанный примерно наполовину.

Девушка открыла первую страницу. Начала читать.

«Сегодня наш день рождения. Нам исполнилось одиннадцать лет…»

Глава 12

«2 октября

Папы больше нет! Не могу поверить. Я заперлась в своей комнате и плакала, первый раз в жизни. Бабушка и тетя Пип звали меня ужинать, но я не вышла.

В конце концов слезы кончились, и на смену им пришла ненависть. Я разъярилась так, как никогда в жизни. Мне хотелось кого-нибудь убить. Прежде всего маму. Это все она! Она виновата!

Папе не нужно было никуда уезжать. Теперь мы могли быть вместе, когда хотели, на «Двойной Эллен». Мама сама довела его до этого.

Вчера вечером они страшно поссорились. Я пыталась подслушивать, но толком ничего не услышала. Думаю, они ругались из-за меня. Кажется, мама знает, чем мы с папой занимаемся. Последние несколько дней она как-то странно на меня смотрит. Я знаю, она подозревает именно меня: несколько дней назад я надела платье Сьюлин — просто чтобы проверить, и в тот день мама тоже держалась со мной совсем по-другому.

Это она отняла у меня папу! Она его довела. Я готова убить ее за это!

Я оказалась права: она довела его до этого. Сегодня утром, когда я вышла из своей комнаты, она поймала меня внизу. Говорила, что ей стыдно за меня. Спрашивала, как я могла такое сделать и как теперь буду с этим жить. Я притворилась, что ничего не понимаю. Но, конечно, я прекрасно все поняла. Она все-таки узнала о том, что мы с папой делали.

А потом она сказала: «Ты знаешь, почему погиб твой отец? Он не мог вынести позора, в случае если все это откроется. Он намеренно сделал так, что самолет упал в море».

Как я кричала! Я кинулась на нее с кулаками, называла ее обманщицей… Она врет, я в этом уверена. Папа никогда не мог бы сознательно так поступить. А если он действительно это сделал, значит, она его довела.

Я решилась. Она должна умереть. Я знаю, как это сделать. Никто ни о чем не догадается. Сегодня позвонили из Мэрэтон-Ки. Береговая охрана сообщила, что к берегу прибило обломок фюзеляжа от самолета. Мама собирается ехать туда опознать, не папин ли это самолет. По радио уже несколько дней предупреждают о приближающемся урагане. Бабушка и тетя Пип пытались отговорить ее ехать в такую погоду, но она сказала, что все равно поедет.

Она сейчас у себя в комнате, готовится к отъезду. За несколько минут я успею проскользнуть в гараж.

За окном уже стемнело. Ветер бушует вовсю, дождь хлещет. Лучшей погоды не придумаешь».

* * *

Джули прочла последнюю запись в дневнике. Стояла, оцепенев, как в шоке. За это время наступили сумерки, на чердаке стемнело еще больше. Приходилось напрягать глаза, и теперь они щипали, как от слез. Шея болела, все тело затекло от неподвижности и напряжения.

Но эти физические ощущения не шли ни в какое сравнение с той внутренней мукой, которую она испытывала. Она не могла этому поверить. Не может быть в человеке столько зла! И в каком человеке… Ведь это ее родная сестра! Двойняшка!

Джули закрыла глаза, яростно потерла их руками, опустилась на пол, опершись о сундук. Внезапно показалось, будто огромная пропасть разверзлась перед ней. Где-то на глубине замелькали образы. Знакомые образы. Вот сейчас спадет занавес, столько лет скрывавший ее память…

Но нет. Через несколько секунд это ощущение исчезло. Прошлое снова ускользнуло.

Взгляд Джули упал на дневник, лежавший на коленях. А может быть, эти потоки коварства и злобы — всего лишь необузданные детские фантазии? Может быть, Рослин все это выдумала?

Нет. Это похоже на правду. И многие вещи подтверждают то, о чем она уже слышала. А кроме того, все это кажется очень знакомым… Каким-то шестым чувством Джули знала, что это правда. У нее появилось болезненное ощущение, что многое из описанного она наблюдала сама, видела собственными глазами.

И тогда возникла еще более ужасная мысль. А что, если она и есть Рослин? Не Сьюлин, как все думают, а Рослин… Она напрягла глаза, пытаясь рассмотреть буквы. Почерк не совсем ее, но, с другой стороны, это написано восемь лет назад. А затем она увидела решающий признак: кружочки над буквой i вместо точек.

Да, если она — Рослин, тогда многое объясняется очень просто. Мысли вернулись к тому, что давно ее беспокоило: во время первой близости с Кеном выяснилось, что ее девственная плева уже порвана. Если она действительно Рослин и если написанное в этом дневнике — правда, то, конечно, она пришла к Кену не девственницей.

И все же… могла ли она вступить в половую связь с собственным отцом? Все ее существо восставало при одной мысли об этом. Душа яростно протестовала против такой возможности. А другие поступки, описанные в дневнике? Можно ли даже предположить, будто она способна на такое! Довести до смерти Хью… и собственную мать! Джули инстинктивно поднесла руку ко рту, чтобы сдержать пронзительный крик, готовый сорваться с губ. Она до боли закусила руку, пока не почувствовала вкус крови. Боже правый, неужели это возможно?!

Появилось ощущение, как будто она вся перепачкана грязью. Руки сами собой поднялись, она стала раздирать ногтями обнаженные плечи, словно пытаясь содрать налипший на них слой грязи. Вскочила на ноги, бросила дневник в сундук, захлопнула крышку. Слезы жгли глаза. Она направилась к ступеням, ведущим вниз. Внезапно взгляд ее снова упал на следы, оставленные на пыльном полу. Может быть, она сама их оставила?

Следы оставил кто-то, пришедший сюда в одних чулках. Джули сняла туфли, поставила ногу на след — полное совпадение. Возможно ли, чтобы она во время одного из последних провалов памяти пришла сюда и положила дневник в сундук? С другой стороны… так как они с Рослин — абсолютно идентичные близнецы, наверняка у них и ноги должны быть одного и того же размера.

Джули надела туфли, спустилась с чердака, сложила лестницу, направилась через холл в свою комнату. В доме по-прежнему стояла полная тишина. Казалось, кроме нее, здесь вообще никого нет.

Девушка разделась и вытянулась на кровати, глядя в потолок. В комнате почти совсем стемнело, но она не стала зажигать свет. Не хотелось ни о чем думать, однако мысли вихрем проносились в мозгу, наскакивая одна на другую. Наконец, сама не заметив как, Джули заснула.

Ее снова окружали зеркала. На этот раз она стояла на чердаке. Но вместо нее самой в зеркалах тысячекратно отражался дневник. Страницы медленно переворачивались, словно перелистываемые легким ветерком. На одной странице это движение остановилось. Страница начала увеличиваться, увеличиваться… Огромные буквы наползали ей прямо в лицо: «Это произошло! Наконец-то!» Потом появились очертания человеческих фигур. Она сама, обнаженная, извивалась, лежа на спине. Мужчина словно был скрыт туманной завесой. Она видела лишь его спину.

Посторонний звук ворвался в ее кошмар. Джули с трудом вернулась к реальности. Кто-то осторожно стучал в дверь. Джули услышала голос Полин:

— Мисс Сьюлин…

— Да, в чем дело?

— Ужин будет на столе через двадцать минут. Вы к нам присоединитесь?

Первым побуждением было отказаться. Однако Джули внезапно почувствовала, что больше не может оставаться одна. А если встретиться сейчас с Кеном или с Шеллом?.. Нет, она не в состоянии.

— Кто-нибудь еще будет ужинать?

— Обе ваши тетушки.

— Хорошо, Полин, я сейчас спущусь. Спасибо.

Она сняла с себя оставшуюся одежду, быстро приняла душ, переоделась. Ужас того, что ей неожиданно открылось, и еще больший ужас того, чего она опасалась, все еще не проходил. Она должна с этим справиться, если не хочет сойти с ума.

За ужином Джули прежде всего поразило поведение Пиппен, которая держалась легко и раскованно, много болтала. По-видимому, ее обида на Джули за оскорбление Бегущего Лося изжила себя. Хелен Бронсон сидела молча, полностью сосредоточившись на еде. Казалось, она не замечает ни Джули, ни Пиппен, хотя те громко переговаривались через стол.

— В последние дни тебя что-то совсем не видно, дорогая, — сияя улыбкой, произнесла Пиппен.

— Я могу сказать то же самое о вас, тетя Пиппен.

— Да, это верно. Мне пришлось несколько раз съездить в Мэрэтон-Ки, по делам. Это заняло больше времени, чем я предполагала. А ты что делала?

— Ничего особенного. В воскресенье мы с Шеллом поплыли на его корабле и застряли на Острове контрабандистов, пока береговая охрана нас не вызволила.

Джули внимательно наблюдала за выражением лица Пиппен, но ничего, кроме дружеского участия, не заметила.

— Боже правый! Как это произошло?

— Мы устроили на острове пикник. Потом я задремала, а Шелл пошел поплавать с маской. Когда я проснулась, корабля не было на месте.

— Шелл? Это тот молодой человек, с которым я здесь встретилась в день приезда? Он, кажется, адвокат?

— Да, это он.

— Скажи, у тебя с ним… роман?

— Да нет, я бы так не сказала. Мы встречались с ним раза два, вот и все. — Несколько секунд она в нерешительности молчала. — Приехал молодой человек, с которым я встречалась в Морстауне. Кен Доусон. Мы с ним помолвлены.

— Нет, в самом деле? Смотрите-ка, на нашу малышку Сьюлин большой спрос. Но если он здесь, почему я его ни разу не видела?

Джули почувствовала, что краснеет.

— Думаю, сейчас не время.

Пиппен нахмурилась:

— Надеюсь, ты не собираешься всерьез выходить замуж? По-моему, сейчас не очень подходящий момент.

— Это почему же? — с вызовом спросила Джули.

— Бегущий Лось сказал, что сейчас тебе не стоит этого делать. Ты должна подождать некоторое время. В конце концов тебя ждут большие деньги, и уже совсем скоро. Ты должна быть уверена, что человек, за которого собираешься выйти замуж, не охотится за твоими деньгами.

— Это соображение меня бы не остановило. Но вам не стоит волноваться, тетя Пиппен. Я не выйду замуж, пока не приведу свою голову в порядок.

Пиппен пристально взглянула на нее:

— А это еще что значит?

— Пока не выясню, кто я на самом деле. Пока не вспомню, что произошло со мной в той части моей жизни, до шестнадцати лет.

— Послушай, прекрати это. У меня нет сомнений в том, что ты Сьюлин. Бегущий Лось меня в этом уверил.

— Бегущий Лось, может быть, и знает. А вот я не уверена.

Пиппен опустила глаза на свою тарелку.

— А что это ты говорила насчет своей памяти? Я не совсем поняла.

— Порой мне кажется, что она ко мне возвращается. Вот сейчас, через мгновение все прояснится… Но потом все снова ускользает.

— Ну, я бы с этим не торопилась. Все придет в свое время, дорогая моя. А как насчет лодки этого адвоката? Он выяснил, что с ней произошло?

Джули чуть не подскочила на месте. Она совершенно забыла о корабле Шелла. После ссоры в ресторане она с ним не разговаривала.

— Он мне ничего об этом не говорил, тетя. — Она посмотрела Пиппен прямо в глаза. — Скажите, вы точно знаете, что произошло с моей… с Рослин?

Глаза Пиппен стали совершенно пустыми. Она отвела взгляд.

— Абсолютно достоверных доказательств нет. Известно только, что в ту ночь Рослин вышла в море на корабле, на «Двойной Эллен», и с тех пор ни ее, ни корабль никто больше не видел.

— Но зачем она вышла на корабле одна в такую ночь? Я слышала, тогда был сильный шторм, настоящий ураган.

— Все верно, — сухо произнесла Пиппен. — Глупая, взбалмошная девчонка. Кроме нее, в море не было ни одного корабля. Судя по той скудной информации, которую удалось получить, Рослин попала в самый центр урагана. В центре сначала может наступить период относительного спокойствия, когда ветер утихает. Но потом ураган разгорается с еще большей силой. Рослин вывела «Двойную Эллен» именно в такой момент.

— Но разве она этого не знала?

— Конечно, знала. Эта девчонка все знала и о море, и о кораблях.

— Но тогда зачем?

— Можно только догадываться. Мы все знали, что она очень расстроена. Потрясена гибелью отца и последовавшей вслед за этим смертью матери. Она погибла в автомобильной катастрофе. Мы не могли сказать с уверенностью, знала ли Рослин о гибели матери. Наверное, знала. О несчастном случае сообщили по телефону. Рослин наверняка слушала у другого аппарата. Я сама сняла трубку и могла не заметить, что кто-то слушает, я была просто потрясена случившимся. Примерно через час после телефонного звонка я обнаружила, что Рослин исчезла. До этого я пыталась успокоить Стеллу, с которой случился настоящий шок. К тому времени, как я вспомнила о Рослин, ее уже не было в доме. Мне, конечно, и в голову не пришло, что она может сделать такую глупость — отправиться одна в море. Иначе бы я ее остановила.

— А что со мной? Где я была в тот момент? Именно тогда я исчезла?

— Да, по-видимому. — Пиппен снова пристально взглянула на нее. — Вскоре после того телефонного звонка я услышала, как вы с Рослин ссорились у нее в комнате. Я услышала ваши крики и вышла в холл как раз в тот момент, когда ты выбежала из комнаты Рослин, хлопнув дверью. Ты наотрез отказалась рассказать, что произошло, и выбежала из дома. В этот момент Стелла снова позвала меня. Я решила, что ты просто вышла проветриться, успокоиться после ссоры. А потом, когда появилось время и я пошла искать Рослин, она тоже исчезла.

Джули закрыла глаза. Снова что-то словно приоткрылось в ее мозгу… и снова закрылось. Как вспышка молнии. Громкие яростные голоса. Бурная ссора. Но по какому поводу? И кто ссорился? Дверь в память открылась и закрылась со скоростью затвора фотоаппарата. То, что промелькнуло в тот момент, ни о чем не говорило. Неужели она так никогда и не сможет ничего вспомнить?..

Как будто издалека до нее донесся голос Пиппен:

— Что-нибудь не так, Сьюлин?

Джули открыла глаза. Пиппен встревоженно смотрела на нее с другого конца стола.

— Нет-нет, все в порядке.

— Ты побледнела как полотно.

— На какую-то долю секунды мне показалось, будто я вспомнила ту ссору, но…

Пиппен не сводила с нее пристального взгляда.

— И это все?

— Да, все. Я даже не могу припомнить, по какому поводу мы ссорились. Тетя Пиппен… — она смотрела невидящими глазами на тарелку, бесцельно выводя вилкой круги на скатерти, — скажите, Рослин рисовала кружочки над буквой i вместо точек?

Пиппен испуганно вскинула глаза:

— Да… Точно, теперь я припоминаю.

Не думая о том, что делает, Джули с силой надавила на вилку так, что зубцы погнулись. Она поспешно засунула вилку под свою тарелку, чтобы никто не увидел.

Пиппен снова заговорила, размышляя вслух:

— Но, с другой стороны, ты делала точно так же. Вообще поразительно, сколько сходства было между вами. Вы практически все делали одинаково. Как только одна заболевала, тут же заболевала и другая. Если у одной появлялась какая-нибудь новая привычка, другая тут же ее подхватывала. Так получилось и с этим кружочком вместо точки. Ты начала первая, а Рослин моментально подхватила. Знаешь, судя по тому, что я читала о близнецах, идентичные почерки встречаются крайне редко. Порой разница в почерках — это единственный признак, по которому можно различить близнецов. Но с вами все получилось не так, как в книжках. — Взгляд ее внезапно стал острым и цепким. — А почему тебя это заинтересовало?

Джули ответила неопределенным жестом.

— Так… Просто хочу как можно больше узнать о Рослин.

— Тогда посмотри на себя в зеркало, — рассмеялась Пиппен.

В этот момент раздался голос Хелен, впервые за все время ужина:

— Это неправда, Пиппен, ты знаешь не хуже меня. По внешности и привычкам они действительно ничем не отличались друг от друга, но что касается характеров, то здесь сходства и в помине не было.

— Да, вы со Стеллой все время это повторяли. Но я никогда ничего подобного не замечала, — резко оборвала ее Пиппен. — Возможно, Рослин и была несколько более… более… легкомысленной, более озорной, в то время как Сьюлин отличалась большей сдержанностью.

— Легкомысленной?! И только? Не смеши. Я бы назвала это по-другому. К сожалению, меня никто не слушает. — Хелен встала из-за стола. — Мне пора нести ужин Стелле.

Она вышла из комнаты. Джули снова обернулась к Пиппен:

— Что она имела в виду?

— Не обращай на нее внимания. Хелен — старая дева, и у нее соответствующие взгляды. Вообще у всех людей есть свои любимчики. Ты была любимицей Хелен. Мне плевать на ее слова. Она никогда не могла вас различить, не говоря уже обо всем остальном. Да и никто не мог, пока мы с Рисом не вмешались и не заставили вашу мать прекратить это издевательство с одеждой.

— С одеждой?

— Ну да, Мелисса совершала ту же ошибку, что и все матери идентичных близнецов. Одевала вас во все одинаковое, вплоть до панталон и трусиков. Все одинакового цвета. Любой врач тебе скажет, что на ребенка это очень плохо действует. Ребенок, как и все люди, хочет чем-то отличаться от других. Ему нужно сознавать собственную индивидуальность и неповторимость. Нам с Рисом понадобилось немало времени, чтобы убедить Мелиссу позволить вам одеваться по-разному. В конце концов мы победили, и вы больше никогда не надевали одинаковые платья в один и тот же день. С тех пор вас, слава Богу, могли различать по одежде, по крайней мере тогда, когда вы стояли рядом.

— Ну хорошо… И все-таки что же насчет Рослин? От нее так и не осталось никаких следов? Даже обломков корабля не нашли?

Пиппен покачала головой.

— Ничего. Но в этом нет ничего необычного. Во время сильного урагана такое часто случается. Корабль может разбиться вдребезги. Здесь такое происходило уже не раз.

— У нее на корабле было радио? Могла она послать SOS или что-нибудь еще в этом духе?

— Конечно, на «Двойной Эллен» было радио. Тут может быть два объяснения: либо она уже ничего не могла сделать, либо не хотела обращаться за помощью из чистого упрямства или из гордости. Кстати, это был ее самый большой недостаток — упрямство, гордыня. Она, по-видимому, слишком надеялась на себя. Решила, что сможет справиться без посторонней помощи даже в такую погоду.

— Да… — медленно проговорила Джули, — это действительно поразительное совпадение: то, что мы обе исчезли почти одновременно.

— Если оба исчезновения не связаны между собой.

Джули вздрогнула:

— Связаны? Но каким образом?

Пиппен только пожала плечами:

— Откуда мне знать? Если ты не знаешь, то я и подавно. Существует, правда, одно различие.

— Какое?

— Ты здесь, а Рослин нет в живых.

Джули сидела в своей комнате, положив руку на телефонную трубку. После ужина прошло уже довольно много времени. Наконец она решилась. Сняла трубку и набрала домашний номер телефона Шелла.

Он не сразу взял трубку. Ответил задыхающимся голосом, как после быстрого бега.

— Шелл, это Джули. Я уже подумала, что тебя нет дома.

— Я принимал душ. Поздно вернулся домой сегодня. Знаешь, я несколько раз собирался позвонить тебе, но потом решил, что нужно дать тебе время остыть.

— Извини, что я на тебя тогда накинулась. Я не имела на это никакого права.

— Наверное, имела. Я вмешался не в свое дело.

— Нет-нет, ты говорил правду. Но это не означает, что я снова собираюсь идти к доктору Риардону, — поспешно добавила она. — Шелл, скажи, ты нашел свою «Танцовщицу II»?

— Никаких следов. Похоже, что я ошибался. Ее, наверное, действительно украли, иначе за это время она бы где-нибудь обнаружилась. Или же… или же она затонула.

— Надеюсь, что этого не случилось, Шелл.

— Я тоже надеюсь. Джули… с тобой все в порядке?

Некоторое время она молчала.

— Джули!

— Нет-нет, Шелл, ничего особенного не произошло. Мне просто захотелось услышать твой голос и сказать, что я больше не сержусь.

— Ты даже не представляешь, какое это для меня облегчение, Джули. Послушай, я еще не ел. Подумывал было о том, чтобы сунуть что-нибудь из морозильника в духовку. Но теперь я бы с большим удовольствием повел тебя куда-нибудь поужинать.

— Я уже поела, Шелл.

— Тогда, может быть, сделаем так: я сейчас поем за телевизором, а потом встретимся в баре у Тони, выпьем чего-нибудь?

Сперва она хотела отказаться. По интимной нотке, прозвучавшей в голосе Шелла, Джули почувствовала, что после бара он захочет повести ее к себе домой, а она не могла решить, хочется ли ей этого. Потом она вспомнила о дневнике. Ей просто необходимо с кем-нибудь об этом поговорить, а лучше Шелла никого для этого не найти.

— Хорошо, давай пойдем в бар.

— Вот и прекрасно! В котором часу за тобой заехать?

Джули снова заколебалась. Вспомнились слова Пиппен.

— Не нужно за мной заезжать. Сейчас около восьми? Встретимся в баре у Тони в половине десятого.

— Но почему ты не хочешь, чтобы я… Ну ладно, это не важно. Встретимся в половине десятого у Тони. Жду с нетерпением.

Джули положила трубку. Еще несколько минут сидела на кровати, обдумывая свое решение. Если она покажет ему дневник, не будет ли это ошибкой? А вдруг он решит, что она и есть Рослин? Тогда он больше не захочет с ней встречаться.

Нет, она должна пойти на этот риск. Шелл занял слишком большое место в ее жизни. Не стоит ничего от него скрывать.

Через несколько минут Джули услышала звук автомобиля. Пиппен снова куда-то уезжает. Обычно она уезжала почти сразу же после ужина в машине, взятой напрокат. Ни Стелла, ни Хелен машину не водили. Двухместный гараж давно превратился в сарай для инструментов. Джули как-то раз заговорила об этом с Полин.

— С тех пор как ваша мать погибла в автомобильной катастрофе, мисс Стелла не разрешает никому из нас водить машину. Мне приходится ездить в магазин за продуктами на такси.

Джули переоделась. Тихонько приоткрыла дверь, прислушалась. Со стороны бабушкиной комнаты доносилось бормотание Хелен. По-видимому, та читала Стелле вслух.

Девушка бесшумно прошла через холл. Осторожно, как только могла, потянула за нижнюю планку ступеней, ведущих на чердак, моля Бога о том, чтобы они не загремели, как в прошлый раз. На этот раз ступени развернулись почти бесшумно. Может быть, кто-то их смазал? Она поднялась на чердак, где сейчас совсем стемнело. Лишь из холла проникала слабая полоска света.

Она нащупала выключатель. Лампочка в центре потолка зажглась слабым желтоватым светом. Джули подняла крышку сундука, опустилась на колени, пытаясь нащупать дневник под ворохом старых платьев. Его не было. Она не могла его найти. Начала лихорадочно выбрасывать платья на пол. Безрезультатно.

Дневник бесследно исчез!

В полной растерянности Джули поднялась с колен… и замерла. Позади нее скрипнули половицы и раздался чей-то голос:

— Не это ли ты ищешь?

Джули резко обернулась. На мгновение ей показалось, будто она смотрит в зеркало. У той, что стояла сейчас перед ней, абсолютно все было идентичным ей самой. Фигура, черты лица, прическа и даже одежда, вся до мелочей. С одной только разницей — в руке она держала тот самый дневник.

Теперь она его приподняла со зловещей, издевательской улыбкой на губах.

— Так не это ли ты ищешь, дорогая сестрица?

Джули задохнулась.

— Рослин?!

— Нет, что ты, как можно! Рослин мертва, об этом всем известно.

Рослин рассмеялась беззаботным детским смехом, так не вязавшимся с холодным выражением ее лица.

В этот момент упала завеса, восемь лет скрывавшая от Джули ее прошлое. Она вспомнила все, до мелочей.

Рослин подошла ближе.

— В чем дело, сестренка? Ты побледнела, как призрак. Уверяю тебя, что я-то не привидение, вызванное тетушкой Пип.

— Я… я вспомнила.

Рослин снова рассмеялась.

— В самом деле? Я слышала о том, что ты потеряла память, хотя, честно, никогда этому не верила. Слишком уж это было бы удобно.

— О Боже! — Джули прижала руку к губам, в немом ужасе глядя на сестру. — Так это правда все то, что написано в дневнике? То, что ты сделала с… папой. Я видела тебя в гараже. Ты копалась под маминой машиной. Тогда я ничего не заподозрила. Но потом позвонили и сообщили о несчастном случае, и я все поняла. Ты вывела из строя механизм управления. Это ты убила маму!

— Она этого заслуживала, — хладнокровно произнесла Рослин. — Она виновата в том, что папа покончил с собой. Если бы она не накинулась на него из-за меня, если бы не внушала, что это позор…

— А ты… ты… соблазнила… ты совратила его… — Джули резко остановилась, не в состоянии продолжать.

— Что значит совратила? Я просто позволила ему то, чего ему все время хотелось. Ты что, никогда не слышала о том, что делают птички и пчелки?

— Со своим собственным отцом! — Лицо Джули исказила гримаса отвращения.

— Уверяю тебя, сестренка, это было потрясающе. Ты-то никогда бы на это не пошла. Да и папе никогда не пришло бы в голову заниматься этим с тобой.

— И с Кеном тоже была ты?

— Твой мальчик не так уж плох. Если научить его, что к чему.

— Ты специально подложила дневник, чтобы я его нашла. Зачем?

Рослин пожала плечами:

— Подумала, пора тебе узнать, что на самом деле происходит. Как уже сказала, в эту чушь с потерей памяти я никогда не верила. Но на всякий случай решила, что, прочитав дневник, ты скорее все вспомнишь.

— А зачем тебе нужно, чтобы я вспомнила?

— Хочу, чтобы ты помучилась перед смертью, — сладким голосом ответила Рослин.

— Перед смертью?!

— Ну конечно. Меняемся местами, дорогая сестричка. Рослин мертва. Значит, теперь ты должна умереть.

Джули отшатнулась:

— Ты не в своем уме!

— Это почему же? Не потому ли, что рассказываю тебе все это? Может, ты сейчас выбежишь на улицу и завопишь: «Рослин жива!»? Кто тебе поверит! Как я поняла, здесь уже считают, что у тебя не все дома. Ну-ка пойди скажи им, что Рослин ожила. Сразу попадешь в психушку. Для того чтобы тебе кто-нибудь поверил, нужно, чтобы нас увидели вместе. А этого никогда не произойдет, уверяю.

Джули тряхнула головой. Все это слишком… невероятно. Она не могла это воспринять.

— Но почему, почему ты хочешь меня убить?

— Деньги, дорогая сестричка. Деньги семьи Деверо. Через восемь месяцев тебе исполняется двадцать пять. Нам исполняется двадцать пять. Деньги должны перейти к Сьюлин Деверо. Значит, я стану Сьюлин. Все очень просто.

Ужас охватил Джули. Она отступила, не понимая, что делает.

Рослин хрипло расхохоталась:

— Не волнуйся, я не собираюсь убивать тебя сегодня. И не в этом доме. У меня в запасе еще целых восемь месяцев. И я хочу, чтобы все отпущенное тебе время ты прожила в страхе, каждую минуту ожидая, что вот сейчас это случится. — Рослин сладко улыбнулась. — Я знаю, о чем ты думаешь. Хочешь пойти в полицию, не правда ли? Ну что ж, попробуй. Думаешь, тебе кто-нибудь поверит? Призрак восстал из мертвых, чтобы тебя убить…

— В этом нет никакой необходимости, — прошептала Джули. — Мне не нужны эти деньги. Можешь взять их себе.

— Ты что, действительно считаешь меня чокнутой?

— Если ты объявишься живой, тебе в любом случае достанется половина.

— Мне не нужна половина. Я хочу все. И объявлюсь только как Сьюлин. Я хочу, чтобы ты умерла, дорогая сестричка. Сколько себя помню, я всегда тебя ненавидела. Все приходилось делить с тобой. Кроме папы. Я хочу, чтобы ты мучилась и страдала. Мама умерла без мучений. В этом моя ошибка. Но с тобой я ее не совершу.

— Ты действительно не в своем уме!

— Вот когда ты проживешь несколько недель, опасаясь собственной тени, посмотрим, кто будет не в своем уме. — Рослин отступила в сторону с издевательским жестом. — Иди, сестренка. Беги, пока тебя здесь не замуровали.

Не спуская глаз с улыбающегося лица сестры, Джули побежала к выходу. Спустилась с чердака, чуть не падая на ходу.

Часть вторая БЕГСТВО

Глава 13

Рослин, сидя в главной каюте «Авантюристки», подняла бокал с шампанским в ознаменование начала увлекательной игры.

Все планы осуществляются как нельзя лучше. Пожалуй, даже слишком хорошо, слишком легко. Жаль, что сестра не оказывает никакого сопротивления. Похоже, это будет чересчур легкая, практически односторонняя борьба.

С другой стороны, Сьюлин всю жизнь была мышкой, а она, Рослин, — кошкой. Всем известно, что кошки любят поиграть с мышами, прежде чем убить их. Ну-ка, посмотрим, дорогая сестричка, как тебе понравится игра в кошки-мышки.

Эта мысль показалась забавной, и Рослин громко расхохоталась. Налила еще шампанского. Да, все действительно идет, в точности как ей хотелось. Но это и неудивительно, так было всегда. Она из тех, к кому благоволит судьба. Конечно, дело здесь не только в везении. Она достаточно умна, и это немаловажный фактор.

Из окна комфортабельной каюты прогулочной лодки Рослин смотрела на спокойную голубую гладь воды. Ей нравилось жить на судне, а некоторые связанные с этим неудобства ее мало беспокоили.

На самом деле «Авантюристка» была перекрашенной «Двойной Эллен». А Рослин жила теперь под именем Беттины Пауэрс. Рослин Деверо, перекрашенная под Беттину Пауэрс, с усмешкой подумала она. Эта аналогия ее тоже немало позабавила.

Оба превращения не стоили больших усилий и прошли на удивление гладко. За неделю до своей гибели отец купил все необходимое для того, чтобы подновить «Двойную Эллен», в том числе и краску. И все это находилось на борту корабля в тот момент, когда Рослин исчезла из дома и направилась к заброшенной бухте, где они с отцом в первый раз занимались любовью.

Она достигла бухты сразу же после того, как миновал центр урагана, и за несколько минут до его возвращения. Бухта оказалась надежной защитой. «Двойная Эллен» вышла из шторма невредимой. Все это время Рослин пила шампанское и оплакивала погибшего отца. Напилась до того, что ее начало рвать и заболел желудок.

Наступило следующее утро, спокойное и ясное. Рослин приказала себе забыть о своем горе и начала перекрашивать корабль. Прежде всего закрасила название. Вся работа заняла десять дней.

Она поставила корабль на якорь в том месте, где его почти полностью скрывала листва деревьев. Несколько раз над ними пролетали самолеты, по-видимому, искали ее. Но так и не обнаружили. Она опасалась появления береговой охраны, боялась, что они могут сунуться к ней в бухту. Однако и этого не произошло.

По прошествии десяти дней закончилась еда. Она поняла, что пришло время покинуть гостеприимную бухту.

В деньгах она пока, к счастью, не испытывала недостатка. И ей, и Сьюлин родители всегда щедро давали на расходы, а Рослин к тому же отец время от времени давал дополнительно немалые суммы. После того как между ними завязались интимные отношения, он, кроме того, начал дарить драгоценности, небольшие, но достаточно ценные. Носить их Рослин не могла: в доме сразу бы заинтересовались, откуда они взялись. Поэтому она спрятала драгоценности в надежном месте. Это была ее тайная сокровищница. И в довершение ко всему она умудрилась унести несколько больших и очень дорогих украшений матери. Та довольно легкомысленно относилась к таким вещам. Часто оставляла их на туалетном столике. Все знали о ее рассеянности, и поэтому никто не заподозрил кражу.

Итак, в ту ночь Рослин покинула Ки-Уэст с тремя тысячами долларов наличными и драгоценностями на сумму не меньше десяти тысяч. Последние она намеревалась в случае необходимости тайно продать. Зная себя, она не сомневалась в том, что это удастся и что никто не сможет ее провести.

На одиннадцатый день после своего исчезновения Рослин на свежеперекрашенной «Авантюристке» вошла в гавань Ки-Ларго. Когда стемнело, она нашла аптечный магазин, купила там большой флакон египетской хны и наутро появилась красно-рыжей. На следующий день она обновила весь гардероб, стараясь выбирать такую одежду, в которой выглядела бы старше и более изысканной. Еще она пошла к офтальмологу и, назвавшись актрисой, сказала, что ей для новой роли нужны голубые контактные линзы. Это довершило превращение.

Но даже полностью преобразившись, Рослин первое время вела себя очень осторожно. В течение месяца жила затворницей на «Авантюристке», выходила в город лишь в случае самой крайней необходимости. А тем временем обдумывала план действий.

Нужно достать поддельные документы, и прежде всего свидетельство о рождении под новым именем, где бы значился возраст — двадцать один год. Однако для этого требовались деньги. Поэтому она отправилась в Майами, где, как говорили, все продается и покупается. Поторговавшись, она в конце концов продала драгоценности почти за десять тысяч долларов.

Две тысячи ушли на свидетельство о рождении на имя Беттины Пауэрс и фальшивый чек на покупку «Авантюристки». Но по крайней мере теперь она могла официально зарегистрировать корабль под новым именем.

С талоном на социальное страхование проблем не возникло. А вот следующая задача потребовала немалых усилий, и Рослин это предвидела. Хотя она и считала, что вполне способна самостоятельно управлять кораблем, все же для осуществления задуманного требовался помощник, мужчина.

После нескольких набегов на бары восточного побережья Флориды в своем «взрослом» обличье — мини-юбке, блузке с низким вырезом, на каблуках-шпильках — в одном из баров у моря в Форт-Лодердейл Рослин наконец нашла то, что искала.

Это случилось после полудня. Она сидела на высоком табурете за стойкой бара с бокалом шампанского. Кроме нее, женщин в баре не было.

Бармен, принесший шампанское, наклонился к ней поближе.

— Здесь для тебя работы нет, куколка. В нашем баре на крючок не цепляют. Ты меня поняла?

— Поняла. Яснее некуда. — Рослин огляделась и презрительно фыркнула: — Я здесь никого стоящего и не вижу. Можно просто спокойно посидеть за бокалом шампанского?

— Если будешь сидеть спокойно, пожалуйста. Сколько угодно.

Рослин подавила усмешку. Ее нисколько не оскорбило то, что ее приняли за проститутку. Правда, это не совсем то, что она имела в виду, но… для начала сойдет.

Она снова огляделась. В дальнем углу, в кабинке, ссутулившись за стаканом, в одиночестве сидел мужчина в грубой одежде, похожий на моряка. Огромного роста, широкоплечий, с густыми вьющимися темными волосами, выбивавшимися из-под кепки, с темным угрюмым лицом.

Через несколько минут Рослин решилась. Заказала еще бокал шампанского и пошла к кабинке, где сидел моряк. Он не поднял глаз, пока она не села напротив. Лишь после этого кинул на нее яростный взгляд.

— Проваливай, — проворчал он глубоким рокочущим голосом. — Я сегодня не в настроении. А даже если бы у меня и встало, денег все равно нет.

Она ответила ослепительной улыбкой.

— Я заметила, что ваш стакан пуст. Хотела купить вам чего-нибудь выпить.

— С какой это стати?

Приглядевшись, Рослин заметила, что он не так уж безобразен. И огромные руки, сжимающие стакан, наверное, многое могут.

Он наклонился к ней ближе.

— Я тебя кое о чем спросил. С какой стати ты подошла ко мне? Чего тебе от меня надо?

Она пожала плечами, слегка наклонившись вперед, чтобы он смог увидеть ложбинку на груди.

— Я одна, вы тоже один. Мне показалось, что вам одиноко. Я просто хотела составить вам компанию, просто поговорить, ничего больше. У вас нет денег, поэтому я покупаю выпивку.

— От бесплатной выпивки я еще никогда не отказывался. И все-таки я хочу знать…

Он не договорил. Бармен склонился над их столиком:

— Она к тебе клеится, Гас?

Впервые за все время в мрачных глазах моряка промелькнуло что-то похожее на усмешку.

— Еще не знаю. — Он взглянул на Рослин. — Ты ко мне клеишься?

Рослин подняла глаза на бармена.

— Я только хочу угостить этого человека, вот и все. Принесите еще бокал шампанского и ему, что закажет.

На секунду бармен встретился с ней глазами. Потом выразительно пожал плечами и вернулся к стойке.

— Значит, вас зовут Гас.

— Точно. Гас Тэтам. А вы…

— Беттина Пауэрс.

За последние дни Рослин уже не раз обращалась к незнакомым людям и успела привыкнуть к своему новому имени.

— Гас, как я догадываюсь, вы моряк?

Лицо Гаса снова приняло угрюмое, мрачное выражение.

— Был моряком. Вот подумываю, не заняться ли чем-нибудь другим.

— Почему? Потеряли работу?

— Правильнее будет сказать, лодку потерял. Потерял корабль, на котором работал шкипером. Прошлой ночью его конфисковали. Похоже, я даже заработанные деньги не смогу получить.

— Конфисковали?! За что? За контрабанду?

— Какое, к черту! Если бы за контрабанду, я бы сейчас сидел в кутузке. — Глаза его сверкнули яростью. — Тот тип, владелец лодки, задолжал банкам кругленькую сумму. Вот они и забрали у него корабль. — Глаза его внезапно сощурились. — А почему это ты заговорила про контрабанду?

Рослин снова пожала плечами:

— Половина кораблей на этом побережье занимается контрабандой.

Он еще больше разъярился:

— Так вот я этим не занимаюсь.

Подошел бармен с выпивкой. Рослин заплатила, намеренно не дав ничего на чай. Подняла бокал. Гас уже обхватил стакан своими огромными ручищами.

— За контрабанду, — весело объявила она.

Гас испытующе смотрел на нее. Сделал глоток.

— У меня есть собственный корабль, — небрежным тоном произнесла она. — Большой и быстроходный. Быстроходнее многих других.

Он недоверчиво прищурился:

— У тебя собственный корабль? Ну и шуточки!

— Он мой, за него давно уплачено, и ни один банк его не конфискует. Мне нужен шкипер. Вообще-то я прекрасно управляю им сама, но для того, что я задумала, нужен мужчина.

Он сосредоточенно разглядывал ее. Рослин с удовлетворением отметила, что в нем, кажется, начал пробуждаться интерес к ней как к женщине. Наверное, выпивка тоже подействовала.

— Сколько тебе лет?

— Мой возраст здесь ни при чем.

— Может, так, а может, и нет. То ты вроде совсем взрослая, а то мне кажется, тебя и голосовать-то еще не пустят.

— Для того, что я задумала, голосовать не требуется. — Она взглянула ему прямо в глаза. — Я достаточно взрослая, Гас.

— Да уж. Готов побиться об заклад, до кое-каких вещей ты уже доросла.

Он хрипло засмеялся и залпом осушил свой стакан.

Рослин обернулась, поймала взгляд бармена, сделала знак принести еще выпить.

— На выпивку ты не скупишься, это точно.

— Люблю, когда мужчина получает то, что хочет.

— Да ну! А вот теперь вопрос: чего хочешь ты?

— Я уже сказала. Мне нужен шкипер.

— И что мы будем делать? Ловить креветок? Катать этих богатых бездельников с Севера?

— Мы будем заниматься контрабандой всего, что дает наибольшую прибыль.

Несколько секунд он не сводил с нее взгляда, потом откинул голову и оглушительно расхохотался:

— А ты, куколка, не ходишь вокруг да около, сразу берешь быка за рога. Знаешь, ты мне нравишься. В тебе что-то есть. Похоже, мы с тобой сможем делать дела.

Так начались эти захватывающие, увлекательные восемь лет необыкновенно прибыльного бизнеса. Примерно раз в месяц «Авантюристка» перевозила кокаин, или травку, или какой-нибудь другой контрабандный товар. Нелегально перевозить иностранцев Рослин не любила: после них корабль превращался в помойку, они испражнялись и мочились, где придется. Она шла на это лишь в тех случаях, когда рассчитывала получить двойную цену.

Ни разу за все восемь лет она не попалась. Несколько раз их засекали лучи прожекторов и останавливал морской патруль, но все заканчивалось обычной рутинной проверкой. И всякий раз Рослин выходила на палубу, сияющая чистотой, скромно одетая, с виду невинная, как ангел. Их ни разу не обыскивали, даже когда во время очередной проверки на корабле находился груз кокаина на семь миллионов долларов. Гас в таких случаях терял дар речи, в то время как Рослин чувство опасности лишь подстегивало.

Вначале поведение Гаса немало ее удивляло. Она ожидала, что он сразу же набросится на нее, однако моряк все время держался на расстоянии. Это не только повергло ее в недоумение, но и раззадорило. Тогда в баре не осталось сомнений в том, что она его привлекает как женщина.

Через несколько месяцев она решилась спросить напрямик:

— Хочу тебя кое о чем спросить, Гас. За все это время ты ко мне ни разу не подкатился.

Он смотрел на нее непроницаемым взглядом.

— Точно. И не собираюсь.

— Но я не понимаю… Тогда в баре мне показалось…

Он прервал ее кивком:

— Это верно. В тот день ты меня подзавела. Но теперь я хорошенько тебя разглядел, и кое-что стало ясно.

— Что же?

— Тебе не может быть больше семнадцати, крошка. Ты притворяешься взрослой, это точно. Только кое-какие вещи все равно выдают. Мне нравится, как ты держишься, и я думаю, мы сумеем неплохо подзаработать вместе. Но я не трахаю малолетних, так что об этом забудь. Да и вообще по мне, лучше взрослые шлюхи. Если тебя это не устраивает, скажи сразу, и давай разойдемся.

— Нет-нет. Будем работать вместе, как раньше. Меня просто любопытство разобрало.

Рослин по-прежнему старалась не высовываться. В портах, где они останавливались, по большей части проводила время на корабле. Поначалу ее страсть к приключениям вполне удовлетворялась их рискованным бизнесом. Однако со временем этого стало недостаточно. Прошел год с тех пор, как она покинула Ки-Уэст. В первое время она покупала все газеты, но постепенно история с исчезновением сестер-близнецов перестала волновать публику. Все сошлись на том, что она, Рослин, утонула. Что же касается Сьюлин, то сестра бесследно исчезла.

В конце концов Рослин почувствовала себя в достаточной безопасности и начала выходить с корабля, поначалу в больших городах, в основном в Майами. Теперь она почти перестала пользоваться яркой косметикой, так как больше не ставила себе цель выглядеть старше. Однако волосы продолжала красить и носила контактные линзы. Всегда оставалась вероятность, пусть и небольшая, что ее могут узнать.

Время от времени она заходила в бары, где могла подобрать себе мужчину, и это не вызывало нареканий. В общем и целом Рослин была довольна своей теперешней жизнью. При своей внешности недостатка в мимолетных сексуальных связях она не испытывала, и такой образ жизни ее вполне устраивал. Она не стремилась к постоянным привязанностям и редко с каким мужчиной проводила две ночи подряд.

Денег у нее теперь было более чем достаточно. Острота и увлекательность контрабандного бизнеса не иссякали: всегда оставалась опасность, что их могут поймать в любом порту, куда они заходили со своим нелегальным грузом.

* * *

Легкий толчок и звук шагов вернули Рослин к действительности. Она ожидала посетителя, однако шаги, похоже, не те — слишком легкие.

В запертую дверь каюты постучали. Раздался женский голос:

— Рослин, открой, это я.

Рослин поставила пустой бокал, подошла к двери, отодвинула засов. В каюту вбежала Пиппен Деверо, растрепанная, с горящими от возбуждения глазами.

— Пиппен, — резко произнесла Рослин, — сколько раз я должна повторять, чтобы ты не приходила без предупреждения?

Пиппен нетерпеливо отмахнулась:

— Я пыталась звонить. У тебя что-то с телефоном.

— Опять… — Рослин вздохнула. — Ну хорошо, видимо, у тебя что-то важное? Говори.

Пиппен с трудом сдерживалась.

— Птичка опять улетела из гнезда! Сразу же после того, как ты побывала в доме, Сьюлин упаковала вещи и уехала.

Рослин пожала плечами:

— Не могу сказать, что меня это удивляет.

Пиппен не сводила с нее недоуменного взгляда.

— Должна сказать, ты что-то уж чересчур спокойна. Я и заметить не успела, когда она исчезла. К тому времени, как я об этом узнала, ее уже и след давно простыл. Понятия не имею, куда Сьюлин поехала. Полин видела ее перед отъездом, но клянется, что та ей ничего не говорила. Я не очень-то верю этой женщине, и потом, Сьюлин всегда была ее любимицей.

— Мы ее найдем, — все так же спокойно произнесла Рослин.

— Каким образом? Ты и в первый раз ни за что бы не нашла сестру, если бы я не заметила, как она вышла из дома, и не последовала за ней, если бы я не увидела, как тот водитель грузовика подобрал ее на дороге. А сколько у меня ушло времени и денег, чтобы разыскать этого водителя и выяснить, что он высадил Сьюлин в Ки-Ларго и что она села на автобус до Коннектикута.

— Не сомневаюсь, что сейчас она поехала туда же. Куда ей еще деваться? У сестрички не хватит духу скрываться среди чужих людей. Наверное, думает, что там она будет в безопасности. Ничего, скоро она поймет, что это не так.

— Сейчас дело обстоит немного иначе. Несколько дней назад эта выжившая из ума старуха открыла на имя Сьюлин счет в банке на двадцать тысяч долларов! Сегодня я проверила. Перед отъездом Сьюлин сняла все деньги со счета.

— Ну что ж, может, у сестрички появилось больше смелости, чем я думала. Но деньги ей не помогут. Рано или поздно я все равно до нее доберусь.

— И все же я не могу понять, почему ты с этим не покончила, пока она жила здесь. Угнала корабль, оставила их с Фиппсом на острове… и что тебе это дало? А когда сталкивала ее в воду, надо было сначала ударить по голове, чтобы она не выплыла.

— Она мне пока нужна живая. Хочу сначала немного позабавиться.

— Позабавиться! Ты что, не понимаешь, чем дольше это тянется, тем становится рискованнее.

— Она свое получит. Я хочу, чтобы она уяснила, что все равно умрет. Хочу, чтобы она мучилась и страдала перед смертью. Все эти восемь лет она жила на свободе, в то время как мне приходилось скрываться и прятаться.

— Ну ты-то не страдала, моя дорогая Рослин. И потом, как бы мне ни хотелось видеть ее мертвой, а тебя на ее месте, Сьюлин ведь не виновата, что тебе приходилось прятаться.

— Виновата! Она точно такая же, как мама.

— Рослин… Бога ради, не тяни, кончай с этим быстрее.

— Я сделаю так, как мне захочется, Пиппен. У тебя здесь нет права голоса.

— А ты изменилась за эти восемь лет, дорогая. У тебя появились садистские наклонности.

Рослин неожиданно рассмеялась:

— Я точно такая же, как и раньше, тетушка Пип. Просто ты меня тогда плохо знала.

— Я так и не могу понять, почему ты ждала целых шесть лет, прежде чем прийти ко мне и объявиться живой.

Рослин пожала плечами.

— Я считала, что так будет лучше. Чтобы никто не знал, что я жива. Тем более что у меня тогда все шло хорошо. Единственное, что не давало покоя — это наследство Деверо. То, что я не смогу претендовать на эти деньги, когда мне исполнится двадцать пять. В то время я не видела возможности, как до них добраться. Даже если бы я и объявилась, как объяснить, что я делала шесть лет.

— И все остальное тоже, — сухо добавила Пиппен.

Рослин кивнула.

— И все остальное тоже… А потом я случайно прочла в газете в Майами, что юридическая фирма Хендерсона, Кэлдикотта и Фиппса занимается усиленными розысками пропавшей Сьюлин Деверо, которая в день двадцатипятилетия должна унаследовать несколько миллионов. И я подумала: а почему все эти деньги должны достаться Сьюлин? Вот тогда-то я и решила связаться с тобой. Выяснить, не знаешь ли ты, где находится моя сестра. Я знала, что шанс очень невелик, но все же решила попытать счастья. Как знать… — губы ее изогнулись в насмешливой улыбке, — Бегущий Лось ведь всегда к твоим услугам.

Пиппен не обратила внимания на насмешку.

— Надо сказать, тебе и здесь повезло. Хотя… ты рисковала. Я ведь могла тебя выдать.

— Я знала, что ты этого не сделаешь, тетушка Пип. Если я не могу доверять тебе, тогда кому же?

Пиппен снова стала серьезной.

— Вот тут ты права, Рослин. Ты всегда была моей любимицей.

Она подошла ближе и обняла племянницу. Несколько минут Рослин терпела, потом высвободилась и отступила назад.

— Конечно, очень может быть, что ты помогаешь мне отчасти и потому, что тебе обещана доля наследства.

Пиппен беспечно пожала плечами:

— Лишние деньги никогда не помешают. Их, как правило, всегда не хватает. А это будет мне на старость.

Рослин ответила зловещей улыбкой.

— Ты получишь свою долю, Пиппен. Когда Сьюлин исполнится двадцать пять, когда я вернусь и займу ее место.

— А до тех пор что ты собираешься с ней делать?

— Не беспокойся, я за ней присмотрю. Пусть пока побегает на свободе, пусть потешится мыслью, что она в безопасности. А потом я ее… хлоп!

Рослин рубанула рукой воздух.

— Ну что ж, надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — вздохнула Пиппен. — Я вся вспотела, пока ехала сюда. Пойду быстренько приму душ.

— Нет! Я жду гостя, так что тебе придется уйти. Я ведь говорила: не появляйся без предупреждения.

— Какого еще гостя ты ждешь?

— Если тебя это так интересует, я жду мужчину.

— Какого мужчину?

— А вот это не твое собачье дело, тетушка Пип.

В голосе Пиппен появились пронзительные нотки:

— Не смей со мной так разговаривать! Ты слишком многим мне обязана. Надеюсь, я имею право спросить…

— Нет, не имеешь. А теперь уходи.

— Ты жестокая и злая.

Рослин засмеялась:

— А мы живем в жестоком и злом мире, тетушка Пип. Чтобы выжить, приходится быть такой же.

— Как ты можешь так обращаться со мной! После всего, что я для тебя сделала!

— А что ты такого для меня сделала в последнее время? Спору нет, ты помогла мне найти Сьюлин. И что же, теперь я должна быть благодарна тебе за это всю оставшуюся жизнь? Кроме того, я тебе "плачу, Пиппен. И неплохо плачу. А теперь уходи, пока не появился мой гость.

Пиппен открыла было рот, потом повернулась и, гордо подняв голову, прошествовала к выходу.

Рослин налила еще шампанского. Задумалась на мгновение. Не попытается ли Пиппен подсмотреть, кто к ней придет… Однако в следующий момент равнодушно пожала плечами. Пусть смотрит, все равно ей это ничего не даст.

Через несколько минут корабль сильно качнуло, и на палубе послышались тяжелые шаги. В дверь каюты постучали. Рослин поднялась с места, изобразила на лице соблазнительную улыбку, открыла дверь.

— Входи, парень. Я уже думала, ты не придешь.

Глава 14

В Морстауне уже чувствовались признаки приближающейся осени. Кое-где начали желтеть листья, ночью сильно холодало. Приятная противоположность влажной духоте Ки-Уэст.

Джули заметила и еще одно отличие. Казалось, в самом воздухе этого городка витает мир и покой. Никаких туристов в нелепых ярких костюмах. Скромно и неброско одетые жители городка неспешно шли по своим делам, казалось, не допуская и мысли ни о каких глупостях.

Джули шла по тенистой улице к дому Мэлоунов, почти физически ощущая, как в душу возвращаются покой и умиротворение. Здесь она чувствовала себя в безопасности, здесь ей ничто не угрожало. Здесь она Джули Мэлоун. Сьюлин Деверо не существует и никогда не существовала.

Конечно, в глубине души она сознавала, что чувство защищенности и безопасности — всего лишь иллюзия. Если Рослин действительно намерена ее убить — а у Джули теперь не оставалось в этом сомнений, — она в конце концов настигнет ее и здесь. Как она тогда сказала? «У меня в запасе целых восемь месяцев, и я хочу, чтобы часть этого времени ты прожила в постоянном страхе, в ожидании смерти».

Даже если Рослин еще не догадалась, куда она уехала, отыскать ее не составит большого труда. Джули не пыталась замести следы. Долетела до Майами, а оттуда — с первым же рейсом на Север и напоследок пригородным поездом до Морстауна. Странно, на этот раз самолет не вызвал в ней никакого страха. Во время перелета Джули вспоминала Шелдона. Что он подумал, когда она не пришла на свидание? И потом, когда узнал, что она снова сбежала из Ки-Уэст? Скорее всего просто-напросто решил выкинуть ее из головы и не осложнять себе жизнь отношениями с такой чудаковатой особой.

На мгновение девушку охватило острое сожаление. Шелл очень ей нравился. Но как можно быть уверенной в том, что он не связан с Рослин? Джули не решалась ему верить. Она сейчас не доверяла никому! Даже Кену. Обеспокоит ли его ее исчезновение? А главное, догадается ли он, что она сбежала обратно в Морстаун? Последует ли за ней? Джули почему-то не сомневалась в том, что Рослин будет продолжать интрижку с Кеном. Может быть, даже откроет свою мрачную тайну. Джули не сомневалась и в том, кого из них выберет Кен, если обнаружит, что их на самом деле двое.

Однако, что бы ни произошло между Рослин и Кеном, один из них вскоре последует за ней в Морстаун. Джули непроизвольно ускорила шаг. Нет, на самом деле Морстаун ей не защита. Более того, он скорее может оказаться ловушкой. Надо уезжать куда-нибудь еще, и поскорее. Но сначала необходим день-другой, чтобы перевести дыхание и подумать. Она бежала из Ки-Уэст, гонимая ужасом, не очень задумываясь о том, что делает. И тем не менее это — единственное, что ей оставалось.

История преступлений и коварства Рослин, ее исчезновения и последующего возвращения слишком невероятна. Никто этому не поверит, если только Джули не сможет представить в качестве доказательства саму Рослин во плоти. А как это сделать?

Единственный положительный момент во всей этой истории — двадцать тысяч долларов, которые бабушка Деверо положила на счет в банке на ее имя. Джули крепче прижала к себе сумку. Она все еще чувствовала себя виноватой из-за этого. Сбежала, как воровка, захватив все деньги… Хотя что тут такого? Она ведь наследница состояния Деверо, теперь в этом нет ни малейших сомнений. Деньги по праву принадлежат ей. И они понадобятся, если она собирается скрываться от Рослин. При мысли об этом настроение опять упало. Сколько это может продолжаться? Единственный выход, наверное, состоит в том, чтобы снова сменить имя, поменять все документы и порвать все старые связи, включая приемных родителей и Кена. Может быть, со временем Рослин разоблачат и привлекут к ответу за все преступления. Однако Джули понимала, что это маловероятно: сестра слишком умна, слишком коварна. Когда наступит момент, она просто объявится как Сьюлин Деверо, и никому в голову не придет ее заподозрить. Нет, никто никогда ее не разоблачит.

Джули свернула за угол. Вот он, большой двухэтажный дом за кирпичным забором, с лужайкой и огромными вязами впереди. С деревьев уже начали облетать листья, трава на лужайке потемнела и пожухла. Эти столетние вязы каким-то чудом избежали болезни, поразившей деревья восточной части штата несколько лет назад.

Джули на несколько секунд задержалась у калитки, поставила на землю дорожную сумку. Ей почему-то не хотелось входить в этот дом, и в то же время она едва удерживалась, чтобы не вбежать и захлопнуть за собой дверь, оставив позади преследовавшие ее ужасы. В этом доме она всегда чувствовала себя так надежно, так спокойно и уютно. Ее здесь любили.

Однако это осталось в прошлом. Никогда больше она не будет чувствовать себя здесь в безопасности. Смотреть на этот дом как на убежище — значит, совершить непоправимую ошибку.

Джули сделала глубокий вдох, подняла с земли сумку и открыла калитку. У дверей она снова остановилась в нерешительности. У нее был с собой ключ, но… она ведь не предупредила о своем приезде… Наверное, не стоит открывать дверь своим ключом. Ее неожиданное появление и так наверняка вызовет настоящий переполох.

Девушка нажала кнопку звонка. Элис Мэлоун, наверное, сейчас на кухне, готовит обед, так что несколько минут придется подождать. Элис любила готовить, о чем свидетельствовала и ее пышная фигура. Пироги, джемы и желе, которые она готовила к местным праздникам и ярмаркам, славились на всю округу.

Дверь распахнулась. На пороге стояла миссис Мэлоун в переднике, вытирая руки кухонным полотенцем. Лицо раскраснелось от жара кухни. Глаза ее широко раскрылись.

— Джули! Вот это сюрприз!

Джули очутилась в ее объятиях.

— О, мама! Как хорошо снова оказаться дома!

Она знала, что до конца жизни будет считать эту женщину своей матерью.

Миссис Мэлоун выпустила Джули из объятий, чуть отступила назад.

— Я так рада, что ты вернулась, дорогая, но… что-нибудь случилось?

Всю дорогу домой Джули пыталась решить, что же она скажет своим приемным родителям. Сейчас, когда наступил тот самый момент, она поняла, что не сможет рассказать им всю правду. Чем меньше они будут знать, тем лучше для них. Только теперь она с опозданием осознала, что уже самим своим присутствием подвергает их опасности.

— Да нет, мама, ничего особенного не случилось. Там просто… Просто я вдруг страшно заскучала по дому.

— Ну, я очень рада. Что же мы здесь стоим? Проходи. Постой, минутку… — Элис выглянула за дверь. — Кен тоже с тобой приехал?

— Нет, мама, Кен остался в Ки-Уэст. Отчасти поэтому я и приехала. Мы… мы с ним… поссорились.

— Поссорились?! Что ты говоришь?

— Он решил там остаться еще ненадолго. Говорит, у него отпуск.

— Этот парень много работает, ему действительно нужен отдых. — Миссис Мэлоун снисходительно улыбнулась. — Я уверена, у вас все наладится. Знаешь, как говорят, милые бранятся — только тешатся.

— Не думаю, мам. Кен… он очень изменился.

Элис Мэлоун явно расстроилась.

— Вот уж не ожидала от него… Это из-за денег, которые ты должна унаследовать?

Джули поспешила ухватиться за подсказанный миссис Мэлоун предлог.

— Очень может быть.

— Значит, тебя там признали?

— Да, сомнений больше нет, — вздохнула Джули. — Но… но возникли кое-какие сложности.

— Потом об этом поговорим. — Миссис Мэлоун закрыла дверь. — Я готовлю обед. Знаешь, наверное, я чувствовала, что ты приедешь. Я жарю цыпленка как раз так, как ты любишь.

— А папа дома?

— Сейчас должен прийти. Вышел купить табака для трубки.

— Я бы хотела принять ванну и переодеться до обеда. Немного устала от этого долгого путешествия.

— Конечно, конечно, дорогая. Поднимайся к себе. Я ничего не трогала в твоей комнате, пока тебя не было. Только убирала и вытирала пыль. — Элис улыбнулась. — К тому времени, как ты спустишься, обед будет готов.

Джули поднялась в свою комнату, находившуюся в восточном крыле дома. По утрам ее заливало солнечным светом. Здесь действительно все осталось нетронутым — старомодная кровать с ярким стеганым одеялом, которое Элис сделала собственными руками, удобная мебель. Закрыв за собой дверь, Джули вновь ощутила такое острое чувство безопасности, что едва не расплакалась. Пусть это всего лишь иллюзорное ощущение, но именно оно ей сейчас необходимо больше всего. Она бесцельно расхаживала по комнате, дотрагиваясь до своих вещей. Фотографии на стенах — Джули в разном возрасте, начиная с шестнадцати лет. Снимок в день окончания школы, фотография в короткой юбочке — в форме предводительницы отряда болельщиков за футбольную команду высшей школы… и много, много других.

Раньше у нее порой возникало ощущение, что в этой комнате чего-то недостает. В комнатах подруг, как правило, было множество детских игрушек и кукол, с которыми давно никто не играл — так они, во всяком случае, утверждали. В ее же комнате — ни одной.

Как странно, подумала Джули… Ее прежняя комната в доме Деверо тоже стояла нетронутой все эти годы, она прожила там первые шестнадцать лет своей жизни, и тем не менее эта комната кажется более родной.

Здесь у нее есть даже своя ванная комната, примыкающая к спальне. Джули разделась, прошла в ванную, включила горячую воду. После долгой расслабляющей ванны она почувствовала себя намного лучше, спокойнее.

Одежда висела в стенном шкафу в точности так, как она ее оставила. Джули надела брюки и свитер. Спустилась вниз. Из кухни доносились умопомрачительные запахи. Она только сейчас осознала, как проголодалась. За весь день она ела всего один раз — в самолете.

Боб Мэлоун вышел из своей комнаты со стаканом в руке.

— Джули! — воскликнул он звучным глубоким голосом. — Элис сказала, что ты здесь, но я не мог поверить. Добро пожаловать домой.

Он протянул свободную руку. Джули прильнула к отцу, спрятала лицо у него на груди. От него пахло табаком и лосьоном для бритья.

Он отодвинул девушку на расстояние вытянутой руки, испытующе глядя своими голубыми глазами. Высокий, плотный, с густыми седеющими волосами, с лицом, изрезанным морщинами. Всю свою жизнь Боб занимался строительством, пока несколько лет назад не удалился на покой, открыв собственную небольшую строительную фирму, которая славилась надежностью, как ни одна другая компания. Сам же Боб Мэлоун имел репутацию свободолюбивого и независимого человека, который не терпит, чтобы на него давили или понукали. Более несгибаемого человека Джули в своей жизни не встречала.

— Что случилось, Джули? Почему ты вернулась так неожиданно, без предупреждения?

Опять эти вопросы, на которые она не знает, что ответить.

Он, по-видимому, почувствовал ее нерешительность.

— Пойдем в гостиную, я тебе налью чего-нибудь выпить, и мы сможем спокойно поговорить. До обеда еще есть время.

Полная противоречивых мыслей, Джули последовала за приемным отцом в гостиную. Он взял со столика трубку, раскурил ее, прошел к бару в углу, налил вина. Девушка задумчиво наблюдала за этим крупным добродушным человеком с такими раскованными и в то же время сдержанными движениями.

— Белое вино подойдет?

— Да, папа, спасибо.

Как хотелось рассказать ему все, что произошло в Ки-Уэст. Она ни минуты не сомневалась в том, что он ей поверит, какой бы фантастичной ни казалась ее история. Боб Мэлоун страстно ненавидел ложь. Ему удалось внушить свои убеждения Джули, и она ни разу в жизни ему не солгала, невзирая ни на какие искушения. Как ей поступить сейчас? Солгать или просто уйти от прямого ответа так, чтобы он этого не заметил?

Если она расскажет всю правду, он захочет немедленно что-нибудь предпринять. Настоит на сообщении в полицию, а возможно, даже сам решит отправиться в Ки-Уэст, чтобы призвать к ответу всех, замешанных в этой истории. С него станется… Если же Боб это сделает, Рослин не остановится перед тем, чтобы убрать его с дороги. Она его убьет… Нет, лучше, чтобы он вообще ничего не знал.

Джули охватила тоска. Очень скоро, возможно, завтра или послезавтра, придется покинуть этот дом, даже не сказав приемным родителям, почему она их покидает и куда едет. Им будет очень больно, они это не заслужили, но выбора у нее нет.

Боб Мэлоун подошел к ней с бокалом вина в руке. Указал на кушетку:

— Садись, Джули.

Джули села, чувствуя себя скованно под его внимательным взглядом.

— Папа, — поспешно произнесла она, — хочу сразу предупредить, я не могу тебе ничего рассказать.

Он не сводил с нее глаз.

— Не можешь или не хочешь?

— Не могу, папа. — Она попробовала вино. — Прежде всего история почти фантастическая.

— И ты боишься, что я не поверю? Я думал, ты меня лучше знаешь, Джули. Уверен, ты меня еще никогда не обманывала. Не солжешь и сейчас.

— Нет, папа, причина не в этом. Я просто не хочу впутывать ни тебя, ни маму. Вы не должны иметь с этим никакого дела.

Он выпустил облако ароматного дыма.

— Если это касается тебя, значит, касается и нас. Так было всегда, и ты об этом знаешь.

Джули резко качнула головой:

— Но только не на этот раз.

Боба эти слова явно задели.

— Мы всегда считали тебя своей дочерью. Я полагал, что и ты относишься к нам так же. Но, вероятно, теперь, когда ты узнала, кто ты такая на самом деле и кто твои настоящие родители…

Она порывисто подалась к нему.

— Нет, папа, не в этом дело! Я всегда буду считать тебя и маму своими единственными настоящими родителями. И кроме того, я узнала, что мои родители погибли. Осталась только бабушка. Папа, прошу тебя, не расспрашивай ни о чем. Это никак не связано с моими чувствами к вам.

— Джули, у тебя неприятности? Может, тебе угрожает опасность?

Джули напрягла всю свою волю, чтобы не отвести глаза.

— Нет-нет, ничего подобного.

Он молчал, все так же не сводя с нее пристального взгляда. Наконец медленно кивнул:

— Конечно, мы уважаем твои желания, Джули. Не хочешь рассказывать, не надо. Наверное, у тебя есть на это серьезные причины.

— Есть, папа. И еще одно. Через день или два мне опять придется уехать.

— Обратно в Ки-Уэст?

— Нет… Во всяком случае, не сразу.

— Куда же?

— Прости, папа, я не могу этого сказать. Лучше, если вы с мамой не будете знать.

— Как это мы с мамой не будем знать? Что ты такое говоришь?

— Пожалуйста, папа, не спрашивай больше ни о чем. Я не могу ответить на твои вопросы.

Лицо его застыло.

— Теперь я вижу, у тебя неприятности. Ты ведешь себя очень странно… совсем не так, как обычно.

— Странно? — Она попыталась засмеяться, но это прозвучало неестественно. — Вот тут ты прав, папа.

В дверях появилась Элис Мэлоун.

— Боб, Джули! Обед на столе.

Боб встал.

— Да, мы идем, дорогая.

Элис вышла. Джули схватила отца за руку.

— Пожалуйста, не рассказывай маме, что я говорила. Прошу тебя!

Он нахмурился:

— Я и не могу ей ничего рассказать. Ты мне практически ничего не сказала. Но что она подумает, когда ты снимешься с места и уедешь, не сказав ей ни слова?

— Я понимаю, папа, — с отчаянием произнесла Джули. — Я знаю, как ей будет больно… как вам обоим будет больно. Но другого выхода нет.

Прошло три дня. Джули все еще оставалась в Морстауне. Проснувшись в первое утро, она увидела, что идет дождь. Он лил до самого вечера, и это оказалось хорошим предлогом для того, чтобы отложить отъезд. Первую половину дня она просидела в гостиной с журналом в руках. Перед ленчем вошла Элис Мэлоун, большая любительница мыльных опер.

— Дорогая, ничего, если я включу телевизор? Сейчас начинается мой любимый сериал. Но если ты против…

— Нет-нет, мам, конечно, я не против. Включай, пожалуйста.

Она сидела рядом с матерью на кушетке, бездумно наблюдая за мелодрамой, которая разворачивалась на экране. Забавно, до чего же все эти хитросплетения неприятностей экранных героев напоминают ее собственные! Могла ли она предположить всего неделю назад, что окажется втянутой в события, более фантастические и невероятные, чем сюжет какой-нибудь мыльной оперы.

Через некоторое время она встала и поднялась в свою комнату. Сидела на кровати, все так же бездумно глядя на серый день за окном. Из нее словно выкачали всю энергию. Надо было думать, принимать какие-то решения, однако, как только она пыталась подумать о чем-нибудь определенном, мысли путались и ускользали.

Вся беда в том, решила Джули, что она оказалась абсолютно не в своей стихии. Так, наверное, чувствовал бы себя любой цивилизованный человек в подобной ситуации. Инстинкт самосохранения, конечно, присущ всем людям без исключения, однако у таких, как она, которым никогда в жизни не грозила никакая опасность, он просто-напросто атрофировался за ненадобностью. Ей ни за что не выиграть в борьбе с беспринципной злодейкой вроде Рослин.

Но, может быть, ее страхи беспочвенны? Может быть, Рослин и не собирается ее преследовать? Возможно, угрозы имели одну-единственную цель — напугать Джули, заставить ее покинуть дом Деверо, уехать из Ки-Уэст. В этом сестра, безусловно, преуспела. Но станет ли она продолжать преследование? В таком случае Рослин ведь и сама рискует.

Мысли блуждали, словно в лабиринте, натыкаясь на бесконечные тупики и неразрешимые вопросы.

Наступил третий день, солнечный и прохладный.

— Пойду прогуляюсь по городу, — сказала Джули за завтраком. — Может быть, зайду в парк.

Боб Мэлоун, казалось, поглощенный газетой, встревоженно поднял глаза.

— Нет-нет, я ненадолго. Я скоро вернусь, обещаю.

— Ну конечно, вернешься, дорогая, — вмешалась Элис. — С чего это ты вздумала давать обещания? Но что сказать, если Кен позвонит, пока ты гуляешь?

— Не думаю, что он позвонит. Но если я ошибаюсь… если он все же будет звонить, не говори ему ничего, мам. Пожалуйста! Даже не говори, что я здесь.

— Ну… я не знаю, дорогая. Не могу сказать, что мне это нравится. Ты же знаешь, я не люблю врать.

Элис беспомощно взглянула на мужа.

— Не беспокойся, Джули, — произнес Боб Мэлоун. — Если Кен и в самом деле позвонит, я сам с ним поговорю.

Джули пошла наверх за свитером, чувствуя новый прилив раскаяния. Теперь Бобу придется лгать по ее милости — ему, человеку принципиально ненавидящему всякую ложь. Остается лишь надеяться, что Кен не будет звонить.

Центральная часть Морстауна занимала довольно большую площадь — три квартала зданий, занятых различными учреждениями и фирмами. Дом Мэлоунов находился всего в нескольких кварталах от центральной улицы — Мэйн-стрит. Охваченная внезапным чувством ностальгии, Джули подошла к двухэтажному кирпичному зданию школы, где она училась. В свое время она, как и большинство детей, не могла дождаться того дня, когда окончит школу и войдет в мир взрослых. Сейчас она думала о том, как хорошо было бы снова оказаться школьницей, и чтобы никаких проблем, кроме домашних заданий, отметок и свиданий. Пожав плечами, она пошла дальше. Мир взрослых превратился в сплошной кошмар. Однако, сколько ни оглядывайся с тоской на прежние счастливые дни, ничего от этого не изменится.

Начали встречаться знакомые лица. Джули поняла, что достигла деловой части города. Она кивала, здоровалась, вежливо перекидывалась несколькими словами с теми, кто останавливался поболтать.

Дойдя до магазина спортивных товаров, она на секунду замедлила шаг, потом поспешила мимо. Однако ее окликнули:

— Джули!

Она обернулась с упавшим сердцем. Навстречу бежал Рональд Хэррис, помощник Кена.

Он резко затормозил, едва не столкнувшись с ней.

— Я уже было решил, что мне померещилось, когда выглянул в окно и увидел тебя. Но это ведь ты, Джули, правда?

— Я, Рональд. Ну, как твои дела?

— Кен вроде говорил, что ты во Флориде, в Ки-Уэст.

— Да, я там была. Но теперь, как видишь, вернулась.

— Кен приехал с тобой?

Джули против воли вся сжалась.

— Нет.

— Странно… Он говорил, что едет на неделю, а два дня назад я получил телеграмму, в которой сказано, что он остается на неопределенное время. Я позвонил в мотель, где он остановился, но там сказали, что он съехал. Ты не знаешь, где он теперь?

— Извини, Рональд, я ничем не могу тебе помочь.

— Но ты же наверняка знаешь, почему он там остался.

— Мы с Кеном поссорились. Он мне больше не рассказывает о своих планах.

— Ну а мне-то что делать? Если он в ближайшее время не вернется, об этом станет известно управляющему, и тогда Кен может остаться без работы. Я же не могу покрывать его до бесконечности.

— Видимо, он нашел кое-что получше, чем заведование магазином спорттоваров, — произнесла Джули едва слышно.

Рональд нахмурился:

— Что ты сказала?

— Не важно. Ну, мне надо бежать, Рональд. Извини, что ничем не могу помочь. Пока.

Она не оглядываясь быстро пошла вперед, пока деловой квартал не остался позади. Впереди примерно на полмили простирался парк Мура, названный в честь его основателя. Он тянулся по берегу неспешно текущей реки, там были дорожки для пешеходов и для велосипедистов, скамейки, столы для пикников, детские качели, поле для бейсбола. Сейчас с деревьев облетали листья и сухим ковром устилали зеленую траву. Парк выглядел пустынным и заброшенным. В воздухе чувствовалась прохлада. Джули плотнее запахнула жакет, опустила голову, защищаясь от пронизывающего ветра.

После школьных уроков и по выходным она часто каталась здесь на велосипеде. Здесь около двух лет назад она познакомилась с Кеном. Он в то время добивался повышения и предложил бейсбольной команде Малой лиги спортивную форму с эмблемой магазина спорттоваров Морстауна. Он также предложил тренировать игроков бейсбольной команды. Однажды весенним днем он вел тренировку с битой, а Джули сидела поодаль на траве, наблюдая за игроками. Она заметила, что молодой человек несколько раз взглянул в ее сторону. И еще отметила, что он очень хорош собой.

Один из игроков запустил мяч в направлении девушки. Джули никогда не отличалась быстротой реакции. Она лишь успела отвернуться и съежиться. Мяч ударил по правой руке.

Она потирала ушибленную руку. Кен склонился над ней:

— Извините, мисс. Вам очень больно?

Она взглянула в его глаза и улыбнулась сквозь слезы.

— Нет, не очень. Я, наверное, сама виновата. Надо было поймать мяч, но я никогда не умела это делать.

Так это началось. Как давно, казалось, все это было… В прошлой жизни.

Поглощенная своими мыслями, Джули не сразу услышала рев мотора. Услышав, резко обернулась и застыла в ужасе. Прямо на нее по тропинке для пешеходов мчался огромный тяжелый мотоцикл. Ее первой мыслью было — это невозможно, мотоциклы здесь не должны ездить.

Мотоциклист в шлеме, защитных очках, черной кожаной куртке сидел, низко пригнувшись. Лица Джули разглядеть не могла. Она даже не смогла бы сказать, мужчина это или женщина. Слишком поздно девушка поняла, что мотоцикл летит прямо на нее. Осознав же это, импульсивно, не думая ни о чем, кинулась в сторону, упала на землю. Мотоцикл промчался мимо, обдав ее волной горячего воздуха. В лицо полетел гравий из-под колес. Она откатилась по траве, подальше от тропинки.

Рев мотора затих вдали. Джули лежала на траве, не в силах прийти в себя. Она никак не могла отдышаться. Руки горели от удара о тропинку, усыпанную гравием.

Внезапно появилась страшная мысль. Мотоциклист мчался прямо на нее, в этом не могло быть сомнений. Кто бы это ни был, он намеревался сбить ее, именно ее.

Она резко поднялась, села, охваченная паникой. Огляделась, ожидая возвращения мотоцикла. Однако рева мотора почти не было слышно. Раздавалось лишь пение птиц, видимо, растревоженных непривычным для них шумом.

Джули медленно поднялась на ноги. Она почти не пострадала, если не считать рук, оцарапанных о гравий. Она отряхнулась, кинула последний взгляд на тропинку, в ту сторону, куда умчался мотоцикл, и быстро пошла в сторону центра.

— Джули! — неожиданно услышала она чей-то голос и обернулась.

Навстречу ей по тропинке быстро шел человек. Очень высокий, в черной кожаной куртке. Может быть, это и есть мотоциклист? Спрятал свою адскую машину в кустах и теперь преследует ее пешком…

Человек снова позвал ее по имени, и в этот момент Джули его узнала. Шелл Фиппс! Первое, что пришло ей в голову, — повернуться и бежать. Однако она сделала над собой усилие и остановилась, дожидаясь, пока он подойдет. Она уже почти вышла к центральной улице. Мимо мчались машины, по тротуарам шли прохожие. Если Шелл и пытался сбить ее, здесь, при свидетелях, он вряд ли отважится напасть.

Тяжело дыша, Шелл поравнялся с ней.

— Черт побери, Джули! Как я рад тебя видеть! — Он взял ее руку, заглянул в глаза. — Даже несмотря на то что ты исчезла, не сказав ни слова, и оставила меня с носом.

Она не стала отнимать руку, безжизненно лежавшую в его ладони.

— Как ты узнал, где я?

— Вычислил. Логически рассуждая, Морстаун — наиболее вероятное место, куда ты могла поехать.

— Нет, я имею в виду сейчас. Как ты узнал, что я здесь?

Секунду он смотрел на нее в недоумении.

— А… понял. Я зашел к тебе домой, и твоя мама сказала что-то насчет парка. Слушай, а что это у тебя с рукой?

Он поднял ее руку к глазам. Джули увидела запекшуюся на ладони кровь. Отдернула руку.

— Я упала. Споткнулась и упала, там, на тропинке.

Он взял ее под руку, и они медленно пошли по тротуару.

— Джули, почему ты исчезла так неожиданно?

На секунду у нее появилось искушение рассказать ему о Рослин. Однако она остановила себя.

— Потому что кто-то пытался меня убить. Но мне не поверили.

— Я тебе поверил, ты же знаешь. Не сразу, правда, но поверил.

— По твоему поведению я бы этого не сказала. — Она остановилась, посмотрела ему в лицо. — Шелл, зачем ты здесь?

— Мне казалось, это очевидно. Чтобы увидеть тебя. Вначале я, конечно, здорово рассердился, когда ты вот так взяла и исчезла. Но это быстро прошло.

— А может быть, тебя кто-нибудь послал?

Он нахмурил брови, явно не понимая.

— Кто послал? А, ты имеешь в виду Хендерсона? Нет. Я, конечно, предупредил его, что собираюсь уехать, он меня отпустил. И ясно дал понять, что это под мою ответственность. Он сказал, что фирма больше за тебя не отвечает.

— Ты говоришь, что поверил, будто кто-то пытался меня убить там, в Ки-Уэст. А если я скажу, что меня только что пытались убить здесь, ты поверишь?

— Здесь?! Убить тебя?! Что ты такое говоришь?

Она подняла руки с окровавленными ладонями.

— Ты спрашивал про это. Так вот, я не просто упала. Там, на тропинке, меня чуть не сшиб мотоцикл. Я едва успела увернуться.

— Мотоцикл? На тропинке для пешеходов? Ты уверена, что это не несчастный случай?

— Уверена. И, кроме того, в этом парке запрещено ездить на мотоциклах.

— Может быть, мотоциклист об этом не знал?

— Там висит знак.

Джули указала на вход в парк. В самом начале тропинки висело объявление: «Транспортные средства с моторами запрещены».

— Когда это произошло?

— За несколько минут до твоего появления. — Джули взглянула ему прямо в глаза. — И он умчался в том же направлении, откуда ты появился.

— Странно… я ничего не слышал. Правда, я не шел все время по тропинке, срезал большой кусок… Постой-постой! Уж не думаешь ли ты, что это я?..

— Я не знаю, что думать.

Джули повернулась и быстро пошла по тротуару. Он нагнал ее, снова взял под руку.

— Джули! Ни за что на свете я не причинил бы тебе вреда.

— Не знаю, я ничего не знаю. — Она вырвала руку. — После всего, что со мной произошло, я никому больше не верю. Не ходи за мной.

Он смотрел на нее в отчаянии.

— Но когда же мы снова увидимся, Джули? Я проделал такой путь только для того, чтобы тебя увидеть.

— Возвращайся в Ки-Уэст, Шелл. Я не хочу тебя видеть. И вообще… Я все равно уеду из Морстауна.

— Уедешь?! Куда?

— Не скажу. Никому не скажу. Возвращайся домой, Шелл. Пожалуйста!

Она поспешила прочь почти бегом. Слезы застилали глаза. Лишь один раз она оглянулась. Шелл стоял на том же месте, где они расстались, глядя ей вслед.

— Беттина!

— Да, Пиппен, слушаю тебя.

— Я вижу, телефон починили?

Рослин вздохнула:

— Ты звонишь, чтобы узнать об этом?

— Отчасти. Хотела спросить, слышала ли ты что-нибудь о Сьюлин.

— Как я и предполагала, дорогая сестрица помчалась прямиком обратно в Морстаун. — Рослин засмеялась леденящим смехом. — Два дня назад там произошел несчастный случай. Ее чуть не переехал мотоцикл. Можешь представить себе что-нибудь подобное в тихом городишке штата Коннектикут?

На другом конце провода послышался громкий вздох.

— Еще один смертельный звонок? Сколько времени ты собираешься этим заниматься, Рослин?

— Столько, сколько мне заблагорассудится!

— По крайней мере мы теперь знаем, где она.

— Ее уже там нет. На следующее утро она сбежала из Морстауна.

— Ах, черт! Мы снова ее упустили!

— Напротив. Она села на автобус до Форт-Уорта, в Техасе. Отправилась туда, где дуют вольные ветры и свободно скитаются бродяги. Только сестричка-то не свободна. Я в любой момент могу дернуть за веревочку.

Глава 15

И снова Джули ехала в автобусе. На этот раз она направлялась на запад. Обретя память, она избавилась от страха перед самолетами. Однако на этот раз ей почему-то показалось, что, если она поедет автобусом, у преследователей будет меньше шансов за ней проследить. Ранним утром с одной только небольшой дорожной сумкой и ридикюлем, где лежали двадцать тысяч долларов, она села в поезд, следовавший из Морстауна в Нью-Йорк. Оттуда на такси доехала до автобусной станции. Насколько Джули могла судить, никто не следил за ней до самого поезда. Когда же доехала до Большого центрального вокзала в Нью-Йорке, то здесь она наверняка затерялась в толпе утренних пассажиров. Девушка не сомневалась в том, что никто не обратил на нее ни малейшего внимания.

Конечно, она не могла не признать, что в этой игре «охотник и преследуемый» она абсолютный новичок; у нее нет никакого опыта. И тем не менее, удобно устроившись в большом комфортабельном междугородном автобусе, следовавшем по маршруту Нью-Йорк — Даллас — Форт-Уорт, Джули была почти уверена в том, что за ней никто не следит. Тяжелый автобус развернулся, выехал с автовокзала и влился в поток транспорта. Джули откинулась на сиденье и попыталась расслабиться.

Как и предупреждала Боба Мэлоуна, дом приемных родителей она покинула без единого прощального слова. Лишь оставила на туалетном столике в своей комнате короткую записку, в которой просила прощения и обещала связаться с ними, как только сможет.

Что же касается Шелла, то он звонил накануне вечером, но Джули отказалась с ним разговаривать. Боб Мэлоун записал название и номер телефона мотеля, в котором остановился Шелл. Передавая девушке это сообщение, приемный отец смотрел на нее вопросительным взглядом. Джули отвернулась, не сказав ни слова.

Возможно, она и ошибается относительно Шелла Фиппса. Возможно, он не имеет никакого отношения к инциденту с мотоциклом. Но она не хотела рисковать. Если эта ситуация когда-нибудь разрешится и если она будет знать наверняка, что Шелл не связан с Рослин, то попросит у него прощения.

В какой-то момент показалось, что она влюблена в Шелла. Однако перед этим точно так же казалось, будто она любит Кена. Теперь она не уверена ни в одном из них. И как бы там ни было, сейчас у нее есть заботы поважнее этих двух мужчин. Ей надо выжить. А для этого необходимы новые документы и надежное место, где можно укрыться от преследований Рослин. Кроме того, надо найти работу. Двадцать тысяч долларов, конечно, деньги немалые, но на всю жизнь их не хватит.

Рослин скрывалась под вымышленным именем целых восемь лет. Так неужели она окажется глупее сестры? Правда, здесь есть немаловажная разница: Рослин никто не искал, ее считали погибшей.

Целых восемь лет! Это звучит как вечность. Мороз пробежал по коже Джули. Нет, надо найти в себе силы встретиться со своей мучительницей лицом к лицу и сразиться с ней в открытую. Даже загнанное в угол животное в конце концов вступает в борьбу, пусть и безнадежную.

Но прежде надо подготовиться к драке. Не только физически, но и морально. Она должна привести себя в соответствующее состояние духа, чтобы быть способной ответить ударом на удар. Еще три дня назад она бы и подумать о таком не могла, однако сейчас в ней поднимался гнев. Странно, это нападение в Морстауне привело ее в большую ярость, чем две попытки убийства в Ки-Уэст. Морстаун — ее территория. Как говорится, «посторонним вход воспрещен».

Автобус почти бесшумно катил по дороге. Спускались сумерки. Нет, решила Джули, больше она не станет падать на траву в смертельном страхе. Ведь если не удастся ответить ударом на удар, это означает, что придется убегать от преследований всю жизнь. Нет, так жить она не может.

Как только Джули вышла из автобуса в Форт-Уорте, она решила, что прежде всего нужно купить какое-нибудь оружие. Это она-то, которая никогда в жизни не то что не стреляла, но даже ни разу не держала в руках пистолет!

Покидая Морстаун, Джули и представления не имела о том, куда едет. Сейчас она внезапно осознала, что двинулась на запад, подчиняясь подсознательному импульсу. Видимо, под влиянием телевизионных мелодрам Техас и другие юго-западные штаты ассоциировались в ее сознании с бескрайними просторами, свободой передвижения и правом человека противостоять врагам с оружием в руках, если понадобится, — насколько она могла судить, это в Техасе не возбранялось, напротив, приветствовалось. Кроме того, ей казалось, что в Техасе легче купить оружие.

Последнее по крайней мере оказалось правдой, в чем Джули очень скоро убедилась. Покинув автовокзал, она зашла в первый попавшийся на пути оружейный магазин и в растерянности уставилась на впечатляющий ассортимент выставленного на витрине оружия.

Пожилой мужчина за прилавком, по-видимому, владелец магазина, улыбнулся ослепительной улыбкой:

— Привет, куколка! Чем могу помочь?

Джули нерешительно приблизилась.

— Мне нужен небольшой пистолет, но я в них совершенно не разбираюсь.

— Сейчас поможем вашему горю. Для этого я здесь и нахожусь. — Он окинул ее проницательным взглядом. — Для себя или в подарок?

— Для себя. Я нашла работу, где придется много путешествовать на машине одной.

Продавец с серьезным видом кивнул:

— Понимаю. В наше время есть смысл обзавестись оружием, особенно если даме приходится путешествовать одной. Как я понимаю, вам нужно что-нибудь поменьше размером, чтобы положить в сумочку?

— В общем, да… Наверное, я действительно буду носить его в сумочке.

— Думаю, мы что-нибудь для вас подберем. Позвольте, я покажу, что у нас есть.

Он насухо вытер руки, расстелил на прилавке кусок вельвета и выложил из ящика несколько пистолетов.

Джули сделала растерянный жест.

— Боюсь, что я не смогу отличить один от другого!

— Вот этот неплохой. Тридцать восьмого калибра. Возьмите его в руки. Ну же, не бойтесь.

Джули неохотно взяла в руки пистолет. Господи, какой тяжелый, какой безобразный! В ее руке он выглядит инородным предметом. Пальцы дрогнули, она выронила пистолет.

Владелец магазина кивнул, едва заметно улыбнувшись.

— Да, этот для вас тяжеловат. Вот, попробуйте этот. Автоматический, двадцать пятого калибра. Он полегче, поменьше, спокойно войдет в сумочку. И стрелять из него легче. Не отдает так, как сорок пятый или тридцать восьмой. Правда, на большом расстоянии он не очень точно бьет в цель, но если вблизи, он вам сослужит хорошую службу.

Джули осторожно взяла оружие. И в самом деле намного легче. Плоский, компактный. И в руке, его удобнее держать. Она подняла пистолет, потом снова опустила.

— Он не заряжен?

— Ни в коем случае, мисс. В моем магазине заряженного оружия не бывает. Пистолеты и патроны идут отдельно. Чтобы никаких случайностей.

Джули вытянула вперед руку с пистолетом — этот жест она смутно помнила по телефильму, где действовала женщина-детектив, — и нацелилась в окно. Заметив мужчину, проходившего мимо в этот момент, поспешно опустила оружие. Обернулась к продавцу, который быстро прикрыл рот рукой, по-видимому, пытаясь скрыть улыбку.

— Значит, вы рекомендуете вот этот?

Владелец магазина снова посерьезнел.

— Да, он вам хорошо послужит.

— Хорошо, я его беру. И патроны, конечно. Три коробки или в чем там вы их продаете. И буду очень благодарна, если вы покажете, как его заряжать.

Джули заполнила соответствующие документы, вышла из магазина — пистолет и коробки с патронами лежали в сумочке — и направилась обратно к автобусной станции, взяла из камеры хранения дорожную сумку и пошла вниз по улице к агентству по прокату машин. Хорошо бы иметь водительские права на другое имя, но делать нечего, придется оформлять машину на себя. В качестве места следования она указала Хоустон. Однако, выехав из Форт-Уорта, двинулась совсем в другом направлении — на запад, мимо Минерал-Уэллса и дальше, к Эль-Пасо.

«Я, кажется, здорово научилась врать, — думала Джули. — Никогда не замечала за собой ничего подобного… С другой стороны, если хочешь выжить, придется научиться и не только этому».

Во второй половине дня она проехала Одессу.[1] Пейзаж изменился, стал более пустынным. На много миль во все стороны тянулись равнины, и лишь изредка мелькали одинокие ранчо. Пора сворачивать, подумала Джули, и вскоре заметила дорогу, усыпанную гравием, которая вела направо. Она свернула туда и ехала до тех пор, пока шоссе совсем не скрылось из вида. С той стороны не доносилось ни одного звука. Джули проехала еще немного и остановила машину. Впереди у канавы валялись пустые банки из-под пива. Джули собрала их примерно с дюжину, сложила горкой, отошла шагов на двадцать, вынула из сумочки оружие, неловкими пальцами поставила на место обойму, как ее учили. Подняла пистолет обеими руками, прицелилась в пивную банку и нажала на спусковой крючок. Несмотря на заверения продавца, у пистолета оказалась очень сильная отдача. Джули едва удержала его в руках. Взглянула на банку — та лежала на месте как ни в чем не бывало.

Джули продолжала стрелять до тех пор, пока не выбила одну из банок. Она научилась не вздрагивать и не морщиться при выстреле. В конце концов она усовершенствовала свое мастерство до того, что из трех-четырех выстрелов один попадал в цель.

Однако главный вопрос оставался неразрешенным. Способна ли она убить человека даже ради спасения собственной жизни? Видимо, ответ она получит лишь тогда, когда наступит соответствующий момент.

Она села в машину, развернулась и поехала обратно к автомагистрали, а оттуда дальше на запад, навстречу заходящему солнцу.

На борту «Авантюристки» зазвонил телефон. Рослин сняла трубку:

— Слушаю.

— Я ее упустил.

Рука Рослин крепче сжала трубку.

— Ты… что?!

— Она взяла напрокат машину. До сих пор она пользовалась только автобусами, а здесь застала меня врасплох. Думаю, я все равно смог бы удержаться у нее на хвосте, но… не повезло. У меня двигатель заглох. Я же все последние сто миль до Форт-Уорта мчался как бешеный, чтобы ее не упустить. Не решился остановиться проверить мотор, иначе, наверное, еще раньше потерял бы ее из вида.

— Где ты сейчас?

— Все еще в Форт-Уорте. Мою машину чинят. Там какой-то шланг протекает. Хорошо еще, мотор не сгорел. Мне удалось вытянуть кое-какую информацию у девчонки из проката машин. По ее словам, Сьюлин написала, что направляется в Хоустон и оставит там машину.

— Если только она еще не глупее, чем я о ней думаю, она не поехала в Хоустон. Скорее всего двинулась в противоположном направлении.

— Вот и я так решил.

— Ну что ж, в любом случае ей придется где-нибудь оставить машину, так что в конце концов они ее найдут. Оставайся в Форт-Уорте до тех пор, пока ты об этом не узнаешь.

— Но к тому времени след может окончательно затеряться.

— Зато у тебя по крайней мере будет отправная точка. Она не настолько изобретательна, чтобы бесследно исчезнуть с лица земли. Слушай, парень, я поручила это дело тебе, потому что считаю тебя умнее ее.

— Я и есть умнее. На этот раз мне просто не повезло. Кстати, она купила пистолет в Форт-Уорте.

— В самом деле?! Нет, ты не шутишь? — Губы Рослин искривились в зловещей улыбке. — Значит, у сестрицы больше смелости, чем я предполагала. Ну что ж, игра может стать по-настоящему увлекательной!

Джули добралась до Эль-Пасо уже поздно вечером и почувствовала, что очень устала. Подъехала к первому попавшемуся на пути мотелю, где была вывеска о том, что есть свободные места. Приняла горячий душ и сразу улеглась в постель. Но несмотря на сильную усталость, долго не могла заснуть. Перед закрытыми глазами простиралось бесконечное шоссе, мелькали и исчезали огни проносящихся машин. Она с силой тряхнула головой и открыла глаза. Лежала, глядя на потолок, раздумывая о том месте, где так неожиданно оказалась. Эль-Пасо находится на самой границе. Мексика всего в нескольких минутах езды. Может быть, попытаться бежать в Мексику?

Нет! Это чревато слишком большими сложностями. Она не знает ни языка, ни обычаев страны. Даже если и удастся найти надежное место для укрытия, что она будет делать, когда закончатся деньги? В Мексике найти работу будет намного труднее. Однако при мысли о Мексике появилась идея. Джули решила, что попытается осуществить ее завтра же утром.

На следующее утро она упаковала дорожную сумку, остановилась у ближайшего кафе, не торопясь позавтракала. Потом поехала на другой конец города, к границе. Там, у пункта перехода границы, находилось несколько парковочных площадок для тех, кто оставлял здесь свою машину и пешком шел через мост в Мексику за покупками.

Джули припарковала машину на одной из площадок, написала короткую записку о том, где находится машина, вложила ее в конверт вместе с парковочным талоном, договором о прокате и достаточной суммой денег для того, чтобы оплатить прокат и парковку. Вылезла из машины, закрыла ее, вложила ключ в тот же конверт и запечатала его. Взяв дорожную сумку, вышла с парковочной площадки, опустила конверт в первый попавшийся на пути почтовый ящик. По ее расчетам, конверт должен попасть к адресату не раньше чем через два-три дня, а за это время можно уехать далеко. Может быть, преследователь подумает, что она решила сбежать в Мексику.

Девушка поймала такси и поехала на автобусную станцию. Первый автобус в сторону Нью-Мексико отправлялся через час. Джули купила билет до Альбукерке. Час спустя она снова ехала в автобусе, дальше на запад.

На следующий день, оказавшись в Альбукерке, Джули сняла комнату и заплатила за месяц вперед. Потом нашла бюро по социальному страхованию и подала заявление на получение удостоверения на имя Дженет Марлоу. Ей сказали, что удостоверение будет готово примерно через шесть недель. Это показалось целой вечностью, так как она не решалась ничего предпринимать под своим прежним именем. Даже новые водительские права она пока не могла получить.

Конечно, Джули знала, что можно купить все необходимые поддельные документы, однако не имела понятия, где и как это делается. С одной стороны, она была почти уверена, что ускользнула от преследователей, с другой — не было никаких сомнений в том, что Рослин так легко не отступит. Значит, пока надо как можно меньше бывать на людях и не привлекать к себе внимания. Женщине, сдавшей ей комнату, она сказала, что скорбит по внезапно умершим родителям и приехала в Нью-Мексико из Нью-Йорка, чтобы попытаться начать новую жизнь. Хозяйка, похоже, поверила ей. Джули надеялась, что ее не будут тревожить до тех пор, пока она исправно платит за комнату.

Она решила заполнить время, осматривая новые места. Может быть, съездить автобусом в Санта-Фе и Таос? Она слышала, что Таос очень красив. Это любимое место художников.

— Рослин, она оставила машину на парковочной площадке в Эль-Пасо, в нескольких минутах ходьбы от границы. Как ты думаешь, могла она перескочить в Мексику?

— Очень сомневаюсь, хотя проверить не мешает. Не знаю, почему, но мне в это не верится. Она просто хочет нас убедить, что отправилась именно туда.

— Ты считаешь, она настолько умна?

— Ей же удалось от тебя ускользнуть в Форт-Уорте! Где ты сейчас?

— Все еще здесь. Я только что узнал о ее машине. Мою, слава Богу, починили. Я двинусь в Эль-Пасо, как только положу трубку.

— Хорошо. Когда доберешься, первым делом проверь, не перешла ли она границу. Если нет, начни проверку поездов, самолетов и автобусов. Я уверена, что она не останется в окрестностях Эль-Пасо после того, как бросила там машину. Знаешь что, начни с автобусов. — Рослин холодно улыбнулась. — Кажется, сестрица питает к ним пристрастие.

Стоял ноябрь. На возвышенностях Нью-Мексико чувствовалась осенняя прохлада. Джули знала, что Таос очень разросся за последние несколько лет, с появлением новых современных зданий. И все же он сохранил почти все свое былое очарование. Кристально чистый воздух оказывал живительное воздействие. Старый город с его зданиями из необожженного кирпича вырос вокруг площади, как показалось Джули, одной из самых очаровательных и колоритных площадей в мире. Она слышала вокруг смесь самых разнообразных языков, видела яркое смешение красок не только в одежде, но и на картинах художников. Таос давно уже стал настоящей Меккой для художников всего мира.

В этот ясный солнечный день многие художники писали на свежем воздухе вокруг центральной площади. Чего здесь только не было: переливающиеся яркими красками картины, металлические и гипсовые скульптуры, как в старинном, так и в современном стиле, самые разнообразные изделия из золота и серебра, украшения, индийские покрывала, одежда! И вдобавок площадь окружало множество магазинов, где продавались поделки местных умельцев.

Джули бродила среди всего этого великолепия, не в силах оторвать глаз. На какое-то время она даже забыла о своих бедах.

Когда-то она всерьез мечтала о том, чтобы стать художницей. Она обожала искусство. Но очень скоро поняла, что таланта у нее нет. Абсолютно никакого.

Зато теперь у нее есть деньги. Ее так и подмывало купить что-нибудь. Здесь столько прекрасных вещей, которые хотелось бы иметь. Однако Джули понимала, что это неразумно. Мало того, что может понадобиться каждый лишний доллар, она не в состоянии позволить себе лишний груз. В любой момент, возможно, снова придется сняться с места и бежать.

Через некоторое время Джули почувствовала, что за ней внимательно наблюдают. Несколько пар мужских глаз. Лица незнакомые, но Рослин ведь могла нанять кого угодно.

Она остановилась полюбоваться картиной прекрасной индусской девушки, и в этот момент рядом остановился очень симпатичный, небрежно одетый молодой человек, в рубашке с низко открытым воротом, с серебряной цепью, свисавшей на грудь.

— Я давно за вами наблюдаю. По-моему, вы здесь одна, — произнес он вкрадчивым голосом. — Знаете, вы очень красивая девушка. Можно вас угостить? Купить что-нибудь выпить?

Джули непроизвольно отшатнулась, вся сжавшись. Потом усилием воли заставила себя расслабиться.

— Извините, я жду знакомого.

— В самом деле? — Он оглянулся с преувеличенно внимательным видом. — Я вижу, он здорово запаздывает. Вы уже довольно долго бродите здесь.

— Нет, я просто приехала раньше времени. Хотела кое-что купить. Ну, мне пора.

Низко опустив голову, она поспешила к автобусной станции. Все равно автобус на Альбукерке скоро должен отойти.

Пройдя несколько шагов, она оглянулась. Тот человек уже отвернулся и теперь шагал в противоположном направлении. Джули посмеялась над собой. Похоже, у нее действительно начинается паранойя. Он просто хотел ее подцепить, а она до смерти перепугалась, вместо того чтобы почувствовать себя польщенной.

Через месяц она получила по почте удостоверение из бюро социального страхования и в тот же день пошла в службу, занимавшуюся выдачей водительских прав, где ей вручили временное водительское удостоверение. Постоянное удостоверение обещали прислать по почте еще через месяц. Это известие повергло ее в уныние: она уже начала нервничать, сидя в Альбукерке, и чувствовала, что пора двигаться дальше. Да, оказывается, получение новых документов требует немало времени.

Когда она вернулась домой, хозяйка встретила ее на пороге:

— Вас спрашивал какой-то мужчина.

Джули похолодела.

— Кто он такой?

Домовладелица пожала пухлыми плечами:

— Откуда мне знать?

— Как, он даже не назвался?! Вы говорили обо мне с совершенно посторонним человеком?!

— Он показал какое-то удостоверение… инспектора по страхованию. Но я-то вижу, когда меня обманывают. Он такой же инспектор по страхованию, как и я. И потом, с чего вы взяли, что я с ним о вас говорила? Он искал какую-то Джули Мэлоун. — Хозяйка пронзительно смотрела на Джули выцветшими серыми глазами. — Но вы-то Дженет Марлоу, как мне сказали.

Джули постаралась скрыть облегчение.

— Да, конечно, — поспешно произнесла она.

— Другое дело, что я ни на минуту вам не поверила. Как уже говорила, я сразу вижу, когда меня обманывают. Но это не мое дело. Я никогда не любила законников и никогда им не помогала. Так вот, я сказала, что никакой Джули Мэлоун здесь никогда не было.

— Вы думаете, он из полиции?

— Похоже, как-то с ними связан. Может, какой-нибудь частный детектив. Знаешь что, девочка, съезжай-ка ты отсюда. Мне не нужны неприятности. А ты, похоже, бежишь от полиции…

— Нет, я бегу не от… — Джули запнулась и прикусила губу.

— Но все-таки от кого-то бежишь. Если ты и есть та самая Джули Мэлоун, которую он ищет, и если он вернется и застанет тебя здесь, будут большие неприятности. Я их уже чувствую.

— Не беспокойтесь. Завтра рано утром я уеду.

Джули не стала ждать до утра. Она собрала вещи и выскользнула из дома сразу после наступления темноты, почти уверенная, что никто ее не заметил. Примерно в миле от дома по шоссе она видела мотель. Дошла туда пешком и сняла комнату на ночь.

Лежа в постели и глядя в потолок, она обдумывала создавшееся положение. Как могли подручные Рослин обнаружить, что она в Альбукерке? Джули понимала, что совершенно не умеет заметать следы, однако казалось, что проделала это достаточно успешно. Видимо, она заблуждалась. Теперь она пожалела о том, что не назвалась домохозяйке другим именем. По всей видимости, та не сказала преследователю, что Дженет Марлоу и Джули Мэлоун — одно и то же лицо. Скорее всего не сказала, иначе бы он ее дождался. Джули назвалась так, потому что нужен был почтовый адрес, по которому она могла получить удостоверение социального страхования и водительское удостоверение. Теперь-то стало ясно, что получить эти документы можно было и другим способом.

На следующее утро Джули была первой в очереди в бюро по водительским удостоверениям и попросила переслать постоянное удостоверение в Феникс, штат Аризона. Она сказала, что ей нужно срочно уехать, потому что там тетушка при смерти.

Два часа спустя девушка снова ехала в автобусе, дальше на запад. Когда они уже выехали на окраину Альбукерке, Джули только сейчас пожалела, что не расспросила домохозяйку о человеке, который интересовался ею. Если очень высокого роста, значит, вероятнее всего, это Шелл Фиппс. Она в раздражении покачала головой, злясь на саму себя.

Глава 16

Джули сошла с автобуса в Фениксе, усталая, помятая, в отвратительном настроении. Выйдя со своей дорожной сумкой из автовокзала и влившись в толпу людей на улице, она чувствовала гнев и раздражение. Неужели она обречена до конца жизни убегать и скрываться! Будь она проклята, эта Рослин!

Джули понимала, что сестра добивалась от нее именно такой реакции. Как, должно быть, сейчас веселится Рослин, представляя себе ее состояние.

Джули выбралась из толпы пешеходов, отошла на обочину тротуара, остановилась на несколько минут напротив автоматического газетного киоска, где монеты опускали в щель. Сквозь грязное стекло автомата просматривался газетный заголовок: «Наступление зимы в восточных штатах. Рекордные холода».

Здесь ярко светило солнце, а температура приближалась, должно быть, к двадцати пяти градусам. Если уж играть в прятки, то это, конечно, наиболее подходящее место. Тепло в любом случае предпочтительнее пронизывающих холодов.

Она подошла к краю тротуара, поймала такси и попросила водителя подвезти ее к какому-нибудь отелю с умеренными ценами. Здесь она зарегистрировалась под другим именем.

Номер, хоть и не отличался особой роскошью, оказался чистым и даже уютным. Джули налила горячую ванну и с чувством огромного облегчения опустилась в воду. Лежала, ощущая, как вымывается из организма усталость. Одновременно обдумывала, что делать дальше.

Придется оставаться в Фениксе до тех пор, пока не придет водительское удостоверение из Нью-Мексико. Ей нужен хоть какой-нибудь документ, удостоверяющий ее личность как Дженет Марлоу. Под этим именем она собиралась объявиться, как только прибудут водительские права. Возможно, новое имя уже известно ее преследователям, но это не имеет значения.

Джули откинула голову, закрыла глаза. Какой простой и понятной казалась жизнь еще совсем недавно! Что же она наделала! Зачем открыла этот ящик Пандоры — свое прошлое?..

— Извини, Рослин, она опять от меня ускользнула.

Рука Рослин крепче сжала телефонную трубку.

— Что произошло на этот раз?

— Как я уже говорил, мне удалось проследить за ней до самого Альбукерке. Она доехала сюда автобусом из Эль-Пасо. Но Альбукерке — довольно большой город. Выйдя из автовокзала, она просто исчезла. Я пытался ее разыскать. Целый месяц прочесывал гостиницы, мотели и наемные квартиры. Все подошвы истоптал. Ни Джули Мэлоун, ни Сьюлин Деверо нигде не обнаружил.

Рослин презрительно фыркнула:

— А ты думал, она воспользуется одним из этих имен? Не такая она дура.

— Ну тогда это дело вообще безнадежное.

— Безнадежных дел не бывает. Если она взяла новое имя, значит, ей потребуются по меньшей мере две вещи — водительские права и удостоверение из бюро по социальному страхованию под новым именем.

— Не вижу способа раскопать такую информацию. Я в Нью-Мексико никого не знаю, ни одной живой души.

— Но можешь с кем-нибудь познакомиться, так ведь? Ну-ка пусти в ход свое обаяние, охмури какую-нибудь девочку из службы по выдаче водительских прав.

— На это потребуются время и деньги.

— Времени пока достаточно. Впереди еще четыре месяца до нашего двадцатипятилетия. А деньгами я тебя обеспечу. — Она холодно улыбнулась. — Смотри на это как на капиталовложение, которое скоро окупится. Скажи лучше, ты уверен, что Сьюлин сошла с автобуса именно в Альбукерке, а не в каком-нибудь другом месте?

— В этом можешь не сомневаться. Она здесь. Мне пришлось поговорить почти со всеми водителями этой чертовой компании. Один из них в конце концов узнал ее на фотографии.

— В таком случае, когда узнаешь ее новое имя, обратись снова к водителям автобусов. Начни с тех, что следуют на запад. По какой-то непонятной причине сестрица, видимо, все время движется в том направлении.

В ожидании водительского удостоверения Джули не теряла времени даром. Она купила парик мышиного коричневатого цвета и начала носить большие очки с затемненными стеклами в черной пластмассовой оправе. Купила новую одежду, немодную и совсем других цветов, чем те, что носила раньше. К тому времени, как пришли водительские права из Нью-Мексико, она выехала из последнего мотеля — она меняла их каждые пять-шесть дней, по мере изменения своей внешности. Теперь Джули решила, что сделала все возможное, чтобы скрыть свое настоящее лицо.

Она стала изучать карту Аризоны, выбирая, куда направиться дальше, и остановилась на Сидоне и Каньоне Оук-Крик. Если верить путеводителю, погода там хорошая большую часть года и прекрасные ландшафты. Кроме того, это маленький городок в отличие от тех, где она останавливалась до сих пор. Тем самым она изменит привычную схему и, возможно, собьет с пути своих преследователей.

Сидона и в самом деле оказалась удивительно красивым местом. Через весь город протекала речушка Оук-Крик, окаймленная с обеих сторон деревьями, которые поражали многоцветьем красок. Это напомнило Джули о доме. В северной части города поросшая соснами возвышенность вела к плато, которое кончалось у Большого каньона. На севере и на западе высились холмы, покрытые ярким цветочным ковром. Джули когда-то читала, что многие вестерны снимались в этих местах. Теперь она понимала, почему.

Она сняла комнату в мотеле недалеко от центра. Первую неделю провела, знакомясь с городом и окрестностями. Доехала автобусом до Джерома, который одно время славился своими горными выработками, потом стал надолго известен как город призраков. Сейчас Джером, расположенный на отвесной скале к югу от долины, снова гудел и бурлил, как большой улей. Он стал прибежищем художников и писателей.

Несколько дней Джули бродила вдоль речушки Оук-Крик и в окрестностях поселка. Сидона разрасталась, строились новые красивые здания, однако настоящим городом ее, пожалуй, назвать еще было нельзя. Здесь Джули чувствовала себя как дома, не то что в Фениксе или Альбукерке.

Однако на третью неделю девушка снова начала беспокоиться и решила найти работу хотя бы для того, чтобы не полезть на стену от тоски. Она понимала, что неразумно искать работу по своей специальности. Где-то Джули читала, что часто людей отслеживают по их деятельности и еще по тому, как они любят отдыхать. Значит, надо найти что-нибудь не очень высококвалифицированное, а значит, увы, низкооплачиваемое.

Возможностей найти работу в Сидоне оказалось не слишком много, однако в конце концов она устроилась в кафе-гриль, где готовили барбекю на ребрышках и жареных цыплят. Платили, конечно, немного, но зато работа оказалась неутомительной и рабочий день не очень длинным. А главное, это помогало убить время.

Джули сняла небольшую меблированную квартиру в нескольких минутах ходьбы от работы и открыла чековый счет в банке на имя Дженет Марлоу. Довольно долго раздумывала, не положить ли туда то, что осталось от двадцати тысяч долларов. Глупо носить деньги с собой или прятать в квартире. Ее могут ограбить или же она просто потеряет деньги. Но, с другой стороны, в любой момент понадобится срочно сняться с места и бежать. Если же придется ждать открытия банка, это может обернуться смертельной опасностью. Судя по всем отчетам, уровень преступности в Сидоне невысок. Остается только надеяться, что эти отчеты не врут.

Джули понравилась новая работа, понравились люди вокруг. Все они вели себя дружелюбно и старались помочь освоиться на новой работе.

Одна девушка, Кэтти Дэннис, лет около двадцати, вела себя даже слишком дружелюбно. Узнав, что Джули в городе недавно и что у нее нет кавалера, она преисполнилась сочувствия.

— Ой, подружка, тебе, наверное, одиноко до жути!

Джули пожала плечами:

— Да нет, не очень. Я люблю быть одна. Кэтти пристально смотрела на нее своими проницательными глазами.

— Держу пари, ты с кем-нибудь поссорилась. Так? Потому, наверное, и сбежала сюда от всяких там сцен.

Джули отвела взгляд.

— Можно сказать и так.

— Лапушка, у нас здесь полно симпатичных парней. Если хочешь, я тебя с кем-нибудь познакомлю.

Джули едва удержалась от резкого ответа.

— Спасибо, Кэтти, я это очень ценю. Но, знаешь, если мне понадобится, то сама себе кого-нибудь найду.

Кэтти окинула ее оценивающим взглядом.

— Выглядишь ты совсем неплохо, надо сказать. Хотя будет лучше, если бы ты сделала что-нибудь со своими волосами, побольше красилась и одежду носила поярче.

Джули почувствовала себя одновременно польщенной и задетой.

— Еще какие-нибудь замечания?

— Да. Если будешь вести себя так, как сейчас, никого никогда не подцепишь. Ты дрожишь как осиновый листок, лишь только кто-нибудь взглянет. Видно, ты здорово от кого-то натерпелась.

После этого разговора Джули попыталась расслабиться. Кэтти, наверное, права. Ну какой может быть вред от человека, который, например, всю свою жизнь прожил в Сидоне? Ей следует опасаться только приезжих. И она действительно одинока, надо это признать.

С каждым днем угроза опасности казалась все меньше. Либо ей удалось наконец скрыться от преследователей, либо Рослин отказалась от своих намерений.

Наступило и прошло Рождество. Джули почувствовала себя еще более одинокой. Она даже не решилась послать поздравительную открытку приемным родителям — слишком большой риск.

Один человек каждый день приходил обедать к ним в кафе. Его звали Дэн Ренфро, он работал в агентстве по торговле недвижимостью, располагавшемся на той же улице. Он выглядел лет на тридцать, с красивым, несколько грубоватым лицом, смеющимися серыми глазами, непослушными светлыми волосами, тихим, спокойным голосом и приятными манерами. В нем не чувствовалось развязности, обычно свойственной торговцам. Одевался он на ковбойский манер, вплоть до высоких ботинок. В этом не было ничего необычного, половина жителей Сидоны так одевались.

Когда бы он ни зашел в кафе, у него всегда находился комплимент для Джули. Однажды, покончив с едой, он отвел ее в сторону.

— Дженет, в кинотеатре «Флагшток» сегодня идет новый фильм с Робертом Редфордом. Ты не пойдешь посмотреть его со мной? Сначала, если хочешь, мы могли бы пообедать.

Джули растерялась. Она видела, что Кэтти наблюдает за ними. Наверное, и подслушивает тоже.

— Хорошо, Дэн, — поспешно ответила она. — С удовольствием.

— До «Флагштока» ехать не меньше сорока пяти минут. Во сколько ты заканчиваешь работу?

— В пять.

— Давай я заеду за тобой в шесть. Успеешь?

— Думаю, что да.

— Значит, договорились. В шесть. Оденься потеплее. Там, наверху, в это время уже прохладно.

Джули дала ему свой адрес, и он ушел, помахав Кэтти на прощание.

— Ну, я вижу, ты наконец решилась. — В голосе Кэтти звучали завистливые нотки. — Сколько я здесь работаю, Дэн все время ходит к нам обедать, но ко мне ни разу не подошел. Я уже было подумала, что он «голубой».

— Что ты о нем знаешь?

Кэтти пожала плечами:

— Очень немного. Как я поняла, он в Сидоне два года. Тихий, спокойный, приятный, никогда никаких наездов. И за девчонками не гоняется. Насколько мне известно, ты первая. По-моему, он пережил какой-то жуткий развод в Калифорнии и после этого сбежал сюда.

Дэн Ренфро явился точно в назначенное время, в ковбойской куртке поверх спортивной рубашки. Одобрительно кивнул, увидев, что Джули надела брюки, сапожки и теплый свитер.

— Я вижу, ты последовала моему совету.

Джули улыбнулась:

— Я с северо-востока, так что привыкла к холодам. Это даже будет приятно, для разнообразия.

— А я родом из Калифорнии и привык к теплу. Это одна из причин, по которой я выбрал Каньон Оук-Крик. Здесь никогда не бывает ни слишком холодно, ни слишком жарко.

Они вышли из дома. Дэн указал на стоявший перед дверью грузовичок.

— Забыл тебя предупредить. Это мое обычное средство передвижения. Может, ты не любишь ездить на свидание в пикапе?

— Для меня это не имеет никакого значения. Даже интересно. Я заметила, что здесь у многих есть пикапы. Ни разу на таком не ездила. Думала, их используют только на ранчо.

— Раньше, может быть. Но, как ты сама заметила, сейчас многие ими пользуются в городе. Агентство предоставило мне эту машину для того, чтобы возить покупателей осматривать дома. И я могу пользоваться им, как хочу. Такой грузовичок незаменим в пустыне или на плохих дорогах. Знаешь, у меня есть хобби — поиски золота.

Он смущенно засмеялся.

Они подошли к пикапу. Дэн открыл дверцу, подал Джули руку, помогая подняться на высокую ступеньку.

— Ты ищешь золото?! Ну и как, нашел что-нибудь?

— Ничего стоящего. — Он сел за руль, включил зажигание, и они поехали. — Но мне нравится сам процесс. Ездишь в выходные по всему штату и ищешь. Я наслышался множество рассказов о заброшенных или исчезнувших золотых рудниках в Аризоне. Кто знает, может, повезет когда-нибудь наткнуться на такой. Но вообще-то я занимаюсь этим только потому, что мне это нравится. Я из Лос-Анджелеса и всю жизнь прожил городским мальчиком. Сейчас мне так нравится ездить по бескрайним просторам. На много-много миль ни одной живой души вокруг…

— Не знаю… Меня эти бескрайние просторы немного пугают. — Джули едва заметно вздрогнула. — Все еще не могу к ним привыкнуть. Но они прекрасны, ничего не скажешь.

Машина начала подниматься по дороге, круто сворачивавшей в обратную сторону. Каньон Оук-Крик оказался внизу, под ними. Вдоль всего шоссе росли сосны. Джули отметила, что Дэн — хороший водитель, с прекрасной реакцией. Он практически не спускал глаз с петляющей дороги.

— Ты видела уже весь штат, Дженет?

— Нет еще. Только Феникс и Каньон Оук-Крик. Да, и еще ездила на один день в Джером.

— Ну, значит, ты ничего не видела. Например, Долину памятников или Большой каньон. Это нечто грандиозное. Я не могу на него наглядеться. Наверное, раз десять там побывал с тех пор, как живу здесь.

— Да, я бы очень хотела увидеть. Столько о нем слышала.

— Что бы ты ни слышала, это все равно не может дать подлинного представления. Может, съездим туда как-нибудь в твой выходной? Это не так далеко от Сидоны.

Джули непроизвольно сжалась, но тут же заставила себя расслабиться:

— Посмотрим, как пойдут дела, Дэн.

Дела пошли очень неплохо. По крайней мере в этот вечер. Они поели вкусных и нежных стейков в ресторане «Золото Запада», потом с удовольствием посмотрели хороший фильм. Джули не была в кино с тех пор, как уехала из Морстауна в Ки-Уэст. Дэн оказался прекрасным спутником, с ним она чувствовала себя легко и свободно. И как это приятно проводить время с человеком, с которым можешь оставаться сама собой. По крайней мере в той степени, в какой это возможно при ее теперешних обстоятельствах. На целый вечер ей удалось расслабиться и почти забыть о своих бедах.

Дэн довез девушку до дома и проводил до самой двери. Однако не сделал попытки войти, даже не поцеловал на прощание. Лишь взял ее руку в свои и заглянул в глаза.

— Я очень хорошо провел этот вечер, Дженет, — произнес он хрипловатым голосом. — Мне уже давно не бывало так хорошо. Это небольшой городок, и здесь все друг друга знают. Наверняка тебе уже кто-нибудь рассказал, почему я сюда приехал.

— Да, насколько я поняла, ты в разводе.

— Это верно. Знаешь, я развелся два года назад. Ты, наверное, думаешь, что за это время можно прийти в себя. Но, по правде говоря, мне уже начало казаться, что я обжегся на всю жизнь. До сих пор у меня не возникало ни малейшего желания подойти к женщине, тем более пригласить ее куда-нибудь. Ты первая.

— Это лестно слышать.

— Ну, не знаю, насколько лестно. Надеюсь только, что это не последний наш вечер.

— Я тоже провела прекрасный вечер, Дэн. И буду рада, если ты пригласишь меня еще куда-нибудь.

— Здорово! — Он легонько сжал ее руку. — Давай съездим в каньон. Зима, похоже, будет недолгой. Может быть, мне даже удастся уговорить тебя проехать по каньону на муле.

Она широко раскрыла глаза.

— На муле?!

— Туристам предоставляют такую возможность — проехать верхом на мулах до самой реки Колорадо.

— Даже не знаю… Я не очень хорошо езжу верхом. А на муле вообще ни разу не каталась.

— Они используют мулов вместо лошадей, потому что мулы надежнее, устойчивее. Тропинка вниз по каньону очень извилистая, с резкими уступами. Не бойся, это не опасно, — улыбнулся он. — Там есть проводники. Они еще не потеряли ни одного туриста.

Джули хотела было произнести «посмотрим», но в последний момент передумала.

— Звучит очень заманчиво, Дэн.

— Вот и хорошо! Я буду слушать метеосводки и выберу денек получше. А до тех пор… может быть, пообедаем как-нибудь вместе еще раз?

— Не возражаю.

— Тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Дэн.

Он дождался, пока она открыла дверь и зажгла свет. Лишь после этого повернулся и ушел, кивнув еще раз на прощание.

Джули прислонилась к закрытой двери с задумчивой улыбкой на губах. Как все-таки приятно снова почувствовать мужское внимание… снова почувствовать себя желанной.

Ее маленькая квартирка состояла из гостиной, крохотной кухоньки и ванной с туалетом. Спала она на кушетке, которую раздвигала на ночь.

Джули быстро прошла в ванную и заглянула в бачок унитаза. Водонепроницаемый пластиковый пакет с деньгами лежал на месте, прикрепленный клейкой лентой к внутренней поверхности крышки унитаза. Конечно, это не самый оригинальный способ прятать деньги, но ничего лучшего ей в голову не пришло. Не может же она все время носить их с собой, а где еще их можно спрятать?

За этот месяц Джули еще трижды встречалась с Дэном Ренфро. Два раза они вместе обедали, а на третий раз поехали на целый день на природу. Поездка оказалась удивительной. Такого Джули никогда раньше не испытывала. Дороги, по которым они путешествовали, и дорогами-то назвать было нельзя — всего-навсего следы, проложенные шинами других машин. Однако пикапчик Дэна проходил по ним, казалось, без всяких затруднений.

День выдался великолепный — прохладный и ясный. От окружающей красоты просто дух захватывало. Джули всю свою жизнь провела в маленьких городках — в детстве в Ки-Уэст, потом в Морстауне — и привыкла к тому, что до вольной природы рукой подать. Однако та природа не шла ни в какое сравнение со здешними красотами. От этого великолепия Джули почувствовала себя маленькой и ничтожной.

Дэн взял с собой еду для пикника, и вскоре после полудня они остановились у родника в тени холмов, поражавших глаз многоцветьем красок. В пути Дэн почти все время молчал, сосредоточившись на трудной дороге и лишь изредка обращая внимание Джули на какой-нибудь особо красивый пейзаж или редкое животное. Когда же они наконец остановились и разложили еду посреди зеленого островка, он полностью переключил свое внимание на Джули.

— Ну, что ты скажешь?

Джули потребовалось сделать некоторое усилие для того, чтобы вернуться к настоящему. До этого она с болью вспоминала пикник на острове с Шеллом Фиппсом.

— Что тут можно сказать… — Она изумленно покачала головой. — Это просто потрясающе.

Дэн кивнул.

— Вот и на меня так же подействовало, когда я увидел все это в первый раз. — На лицо его набежала тень. — Конечно, я тогда пребывал в мрачном настроении. Бежал от своей бывшей жены и был полон жалости к самому себе. Потом, осознав, что от своих проблем все равно не убежишь, я словно вышел из густого тумана и уже почти решил вернуться в Лос-Анджелес. Довольно прятаться от трудностей! Но потом снова огляделся вокруг и внезапно понял, от чего собираюсь уехать. И ты знаешь, с тех пор я ни разу не пожалел о том, что остался здесь.

Он налил вино в пластмассовые стаканчики, подал Джули. Слова его эхом звучали в ее ушах. «От своих проблем все равно не убежишь…» Что бы он сказал, если бы узнал, от каких проблем пытается убежать она? Какое это было бы облегчение — рассказать ему обо всем.

— А ты, Дженет? — неожиданно спросил он. — Каким образом ты оказалась в Сидоне. Я знаю, ты здесь совсем недавно.

Джули поняла, что не сможет рассказать ему правду. Если он поверит, то, вполне вероятно, захочет помочь. Она не имеет права втягивать его во все это. Вспомнился недавний разговор с Кэтти.

— Я тоже сбежала сюда от психологических проблем. Правда, не таких серьезных, как твои. Развод мне пережить не пришлось, просто неудачный роман. Я уже говорила: я с восточного побережья и всегда хотела посмотреть запад.

— Ты его больше не любишь?

Она даже вздрогнула от этого неожиданного вопроса.

— Кого?

— Я имею в виду того парня, с которым у тебя был роман. Ты его больше не любишь?

— Нет. По крайней мере надеюсь, что с этим покончено.

— Я тоже на это надеюсь. — Он коснулся ее руки. — Значит, для меня путь свободен.

Как всегда, первым побуждением было отдернуть руку. Не хватает только привязаться к нему. Это сейчас совсем некстати. Если придется снова неожиданно сниматься с места и бежать, она причинит боль еще и этому человеку.

По-видимому, эти мысли отразились на ее лице.

— Не беспокойся, — поспешно произнес Дэн, — я не собираюсь торопить события. — На губах его появилась ироническая усмешка. — Я столько времени ждал, прежде чем позволить себе увлечься другой женщиной. Могу и еще подождать. Нам обоим нужно время, чтобы окончательно прийти в себя.

Джули улыбнулась. Как приятно это слышать! И как это успокаивает. Может, здесь и нет ничего плохого… Она не могла не признать, что Дэн своим вниманием, самим своим присутствием заполнил огромную пустоту в ее жизни.

Они вернулись в город намного позже, чем рассчитывали. Дэн высадил Джули у дверей ее дома. Она ощущала приятную усталость. Свежий воздух и яркие впечатления вначале, казалось, вдохнули в нее новую энергию, однако сейчас утомление давало себя знать. Впервые за долгое время она уснула почти мгновенно.

Проснувшись, она не сразу поняла, который час. Не поняла и того, что же ее разбудило. Некоторое время лежала, не дыша, с открытыми глазами. В комнате стояла полная темнота. Джули никогда не оставляла включенным ночник.

Внезапно она его услышала… Какой-то подозрительный звук… В квартире кто-то есть! Она напрягла слух. Наконец определила, откуда доносятся эти звуки. Из ванной.

Ее деньги! Деньги, прикрепленные клейкой лентой к крышке унитаза!

Пистолет лежал в пустой сумочке в одном из ящиков комода у противоположной стены. Вообще Джули уже привыкла постоянно носить его с собой, однако сегодня днем, в компании Дэна, в этом, казалось, не было необходимости. И кроме того, не хотелось, чтобы он случайно обнаружил, что у нее есть оружие. А вечером она сразу отключилась, даже не вспомнив о пистолете.

Девушка осторожно села на постели, спустила ноги на пол, затем поднялась. В это время из ванной снова донесся какой-то звук. Стараясь не торопиться, она двинулась в сторону комода. На третьем шаге пол громко скрипнул под ногой. Джули замерла от ужаса. Не услышав ни звука, снова двинулась вперед. Сделав еще несколько осторожных шагов, она внезапно ощутила за спиной словно бы волну воздуха. Бросилась к комоду, пытаясь вслепую нащупать ручку ящика, однако прежде чем она успела это сделать, мощные руки обхватили ее сзади. Она хотела закричать — сильная рука зажала ей рот. Джули отчаянно сопротивлялась. Мощные руки все сильнее сжимали ее. Резким движением он прижал ее к комоду. Она почувствовала, что не может дышать В этот момент рука, сжимавшая ее грудь, разжалась, однако сильное мужское тело все так же крепко прижимало ее к комоду. Потом она внезапно ощутила резкую боль в шее и почувствовала, что теряет сознание. Все закружилось и поплыло. Из последних сил Джули еще пыталась бороться, однако все-таки стремительно провалилась в бездонный черный колодец.

* * *

Девушка медленно приходила в себя, словно выплывая на поверхность из черной глубины. Через несколько секунд сознание возвратилось полностью. Она лежала на полу у комода. В квартире все еще было темно. Некоторое время она пыталась прислушиваться, превозмогая шум в ушах. В конце концов решила, что она одна.

С трудом села, моментально почувствовала головокружение и тошноту и снова легла на спину. Осторожно пощупала то место, где перед этим ощутила резкую боль. Там саднило и горело. Держась за ручки ящиков комода, она медленно, постепенно поднялась на ноги. Шатаясь, выдвинула ящик, нащупала сумочку, открыла. Пальцы ощутили холод металла. Она достала из сумочки пистолет. Его грабитель по крайней мере не тронул.

Сжимая в руке оружие, Джули, все так же шатаясь, направилась в ванную. В этот момент ее охватил сильнейший приступ тошноты, она бросила пистолет на постель и помчалась к полуоткрытой двери ванной. Щелкнула выключателем на стене, опустилась на колени в приступе рвоты. Увидела открытую крышку унитаза. Пластикового пакета с деньгами не было.

* * *

— Рослин! На этот раз ей не удалось от меня уйти.

— Ты что, убил ее?!

— Нет-нет. Ты же сказала, с этим не торопиться. Нет, я забрался к ней в квартиру, здесь, в Сидоне, и стащил все деньги. Все, что осталось. Больше семнадцати тысяч долларов. Угадай, где она их прятала. В бачке унитаза, можешь себе представить!

— Ты застал ее дома?

— Сначала ее не было. Ездила кататься с каким-то парнем. Я все осмотрел, нашел деньги и стал ждать, пока она вернется и ляжет спать. Когда Сьюлин заснула, я стал издавать всякие звуки, чтобы разбудить ее. Мне хотелось ее напугать.

— По-моему, это глупо. А если бы она тебя узнала, что тогда?

— Не узнала бы. Я подкрался сзади и ввел ей транквилизатор. Она отключилась мгновенно. А когда пришла в себя, уверен, решила, что я обыкновенный грабитель. А если и нет, какая разница? Ты же хотела ее запугать, так ведь? Ты хотела, чтобы она знала, что ей нигде от тебя не скрыться? Ну вот, теперь она это знает.

— Ладно-ладно. Только не увлекайся раньше времени. — Рослин несколько мгновений молчала, что-то обдумывая. — Старуха скончалась прошлой ночью во сне.

— Стелла Деверо?

— Да. Я хочу, чтобы ты прилетел сюда на похороны. Они состоятся послезавтра. Думаю, тебе надо быть здесь.

— А как же насчет Сьюлин? Вдруг она снова сбежит? В этот раз я черт знает сколько сил потратил, чтобы ее найти.

— Без денег она далеко не уйдет. Ты, кажется, говорил, что она нашла работу, но платят ей мало.

— Да, это верно. Платят какие-то крохи. Чтобы иметь возможность покинуть город, придется копить всю жизнь.

— Тогда лети обратно в Ки-Уэст. Может быть, всего на пару дней. Теперь, после смерти старой карги, мои планы могут измениться. К тому времени, как ты появишься, я успею все продумать.

Глава 17

Джули лежала без сна до самого рассвета, обдумывая ночное происшествие, пытаясь разобраться в том, что произошло. Ее первым и естественным порывом было позвонить в полицию и сообщить об ограблении. Однако она почти сразу же отвергла эту мысль. Как она объяснит тот факт, что у нее, простой официантки из ресторана быстрого обслуживания, оказались дома семнадцать тысяч долларов? Уже одно это вызовет подозрения. А то место, которое она выбрала, чтобы спрятать деньги, вызовет массу вопросов, на которые она не в состоянии ответить… Не решится.

Нет, с деньгами, по-видимому, придется проститься навсегда.

Одна мысль между тем не давала ей покоя — откуда грабитель знал о деньгах и о том, где она их прятала? В конце концов она поняла, что больше не может уходить от этого вопроса.

Маловероятно, чтобы он смог обнаружить эти деньги во время поспешных поисков в квартире, пока она спала.

Конечно, Рослин уже наверняка знает, что она, Джули, перед тем как бежать из Ки-Уэст, взяла из банка двадцать тысяч долларов. И еще одна мысль пришла ей в голову. Какой грабитель, вламывающийся в квартиру, будет носить с собой шприц с наркотиком?

Разумеется, Джули с самого начала понимала, что бачок унитаза — не самое оригинальное решение и не самое надежное хранилище для денег. Вполне возможно, любой опытный грабитель знает, что начинать надо именно оттуда. Может быть, все-таки ее первая мысль о том, что это самое обыкновенное ограбление, не так уж беспочвенна?

Джули быстро произвела нехитрые подсчеты в уме. На счету в банке у нее шестьдесят долларов, в кошельке — то немногое, что осталось от недельной зарплаты. В общей сложности меньше ста долларов. На эти деньги далеко не уедешь.

Нет, придется рискнуть и остаться. И вообще, сколько можно бежать? Где-то эти гонки должны закончиться. Сидона — не самое плохое место для этого.

Когда она пришла на работу, решение остаться еще больше укрепилось.

Кэтти закудахтала вокруг нее, как взволнованная наседка.

— Милая, что с тобой приключилось? Ты же бледная, как смерть.

Джули ответила слабой улыбкой:

— Плохо спала ночью. Наверное, у меня начинается грипп.

— Но зачем же ты пришла на работу, если плохо себя чувствуешь? Сейчас же иди домой.

— Ну что ты, Кэтти? Как же ты одна справишься с этой толпой, когда подойдет время ленча?

Кэтти пожала плечами:

— Раньше ведь справлялась. А потом, какая толпа? Та публика, что к нам ходит, вполне может подождать. Если ты еще не заметила, у нас не пятизведочный ресторан.

— Кэтти, я очень ценю твое внимание. Честное слово. Но не стоит так беспокоиться. Я чувствую себя не так плохо, как выгляжу.

— Надеюсь. Но знаешь что, обещай мне, если почувствуешь себя хуже, сразу пойдешь домой.

Ко времени ленча Джули чувствовала себя намного лучше. Тошнота, вызванная неизвестным наркотиком, прошла бесследно, смертельная бледность исчезла, на щеках появился легкий румянец. Однако что-то во внешности все же ее выдавало. Дэн, пришедший в самом конце обеда, с тревогой взглянул на нее.

— Не нравится мне, как ты выглядишь, Дженет. Может быть, перегрелась вчера на солнце?

Она улыбнулась ему:

— Нет, не думаю. Скорее слишком много впечатлений. Все эти бескрайние просторы…

Он взял ее руку.

— А Дэна Ренфро не слишком много?

Она взглянула в его глаза, чувствуя, как ее заливает теплой волной. Сначала беспокойство Кэтти, теперь вот забота Дэна… Нет, решено — она остается в Сидоне. Джули поймала взгляд Кэтти с другого конца комнаты и почувствовала, что краснеет. Медленно, чтобы не обидеть Дэна, отняла руку.

— Думаю, такое никогда не случится, Дэн.

— Дженет, я вчера позвонил одному своему другу, там, в каньоне. Он сказал, что погода улучшается. Похоже, к нам идет ранняя весна. Он говорит, на следующей неделе самое подходящее время для прогулки на мулах.

— А ты, я вижу, не оставил эту затею, Дэн.

— Я уверен, ты будешь в восторге, Дженет. Знаешь, такое не забывается. Когда у тебя следующий выходной?

— В следующий вторник.

— Значит, решено? Во вторник?

— Я подумаю.

В этот момент Кэтти позвала ее:

— Дженет, нужна твоя помощь.

Улыбнувшись Дэну, Джули поспешила к ней. Минут двадцать без перерыва обслуживала клиентов. Когда наступила передышка, она оглянулась и увидела, что Дэн все еще сидит за чашкой кофе, явно не торопясь уходить. Джули тоже налила себе кофе и с чашкой в руках подошла к его столику. Села напротив с тяжелым вздохом.

Дэн покачал головой:

— Ты слишком много работаешь, Дженет.

— Работа еще никому не повредила, — с деланной беззаботностью ответила она.

— Такая девушка не должна работать в подобном заведении.

— Мне надо зарабатывать на жизнь, Дэн, а опыта у меня нет.

Она пристально смотрела на него. Что бы он сказал, как отреагировал, если бы она сообщила, что является потенциальной наследницей огромного состояния в Ки-Уэст?

Он наклонился поближе:

— Тебе совершенно не обязательно здесь работать.

Джули вздрогнула от неожиданности. Правильно ли она его поняла?

— Ты хочешь сказать… что собираешься забрать меня отсюда?

— Да, именно это я имею в виду. — Он смотрел ей прямо в глаза. — Я хочу жениться на тебе, Дженет.

У Джули даже дыхание перехватило.

— Вот так неожиданность!

— Я бы этого не сказал. Для тебя — может быть. Но я с первой же минуты, как только тебя увидел, понял, что ты нужна мне. Я просто не сразу признался в этом самому себе.

— Дэн… я… я… польщена… честно. Но я не могу. Начнем с того, что ты меня совсем не знаешь.

Он снова взял ее руку в свои.

— Я знаю о тебе все, что считаю необходимым. А остальное ты мне расскажешь, когда будешь к этому готова. Я знаю, что тебе кто-то причинил боль. И еще знаю, что ты чего-то очень боишься.

Джули широко раскрыла глаза:

— Как ты об этом узнал? Неужели я себя выдала?

— Да, но только мне. Другие скорее всего ничего не заметили. Постой-постой. — Он вскинул руку. — Я не настаиваю, чтобы ты все мне рассказала, если ты еще не готова. Единственное, чего прошу — позволь защитить от того, что тебя так пугает. Что бы это ни было.

На похоронах Стеллы Деверо собралось огромное количество народа. Больше ста человек.

Клод Хендерсон вместе с Шеллом Фиппсом стоял по правую сторону от могилы.

— Эта толпа говорит о многом. Например, о преклонении перед именем Деверо. Пусть Стелла Деверо в последние годы жила затворницей и почти не двигалась, но я не побоюсь сказать, что сегодня здесь присутствуют почти все старожилы города.

Шелл молча кивнул. Хендерсон проследил за его взглядом, который остановился на молодой женщине в трауре, стоявшей между Пиппен Делакруа и Хелен Бронсон. Рядом с ними он заметил незнакомого мужчину.

— А кто этот молодой человек в темно-сером костюме, вон там, рядом с Пиппен?

— Это Кен Доусон, жених Джули… вернее, Сьюлин.

Хендерсон внимательно оглядел своего подчиненного:

— Должен сказать, Шелдон, я немало удивлен вашим сегодняшним появлением здесь. Последнее время вы не очень баловали нас своим присутствием.

— Я ведь вам пытался объяснить, сэр. Я разыскивал Сьюлин.

— Да, я выслушал ваши объяснения, но все равно не понял.

— Я чувствовал ответственность за нее.

— Мне казалось, я достаточно ясно дал вам понять, когда она исчезла во второй раз, что фирма больше не несет за нее никакой ответственности.

— Фирма, может быть, и нет, а я да.

— Но у вас есть обязательства и перед фирмой, Шелдон. Вы младший компаньон. Ваше имя значится на наших заголовках. Я попросил мисс Хэррис провести проверку. За последние четыре месяца вы в общей сложности появились в офисе десять раз. Вряд ли такое поведение может говорить об ответственности перед фирмой.

— Я сожалею об этом, сэр. Но я сделал то, что считал нужным.

— А я должен сказать, что если бы не питал к вам определенную слабость и если бы не ваши прошлые заслуги перед фирмой, то я давно уже попросил бы вас написать заявление об увольнении. Скажите, Шелдон, вы влюблены в Джули?

Шелл с удивлением взглянул на Хендерсона:

— Влюблен?! Какое старомодное слово. Но, пожалуй, довольно точное. Да, я ее люблю, сэр.

— А она к вам как относится?

— Трудно сказать. Я несколько месяцев ее не видел. Когда мы в последний раз встретились с ней в Морстауне, она бросилась от меня бежать.

— Бежать от вас?! Боже правый! Это очень странно, вы не находите?

— Ей снова показалось, что кто-то хочет ее убить.

Хендерсон бросил взгляд в сторону могилы.

— Ну, сейчас она, по-моему, вовсе не выглядит испуганной. И похоже, что ваши усилия потрачены впустую. Она сама вернулась.

— Да, похоже на то.

— А вы знаете, куда она ездила? И почему бежала от вас? Вы с ней говорили?

— Нет, сэр. Я удивился не меньше всех остальных, увидев ее сегодня утром на церемонии в церкви.

— Ну что ж, по крайней мере больше вам не придется тратить время на поиски. И надеюсь, вы снова почтите нас своим присутствием в офисе. А… хорошо, что напомнили, — Хендерсон положил руку на ладонь Шелдона, — в десять утра я собираю всех наследников в доме Деверо. Естественно, вы тоже должны при этом присутствовать.

Они замолчали, слушая священника, произносившего заключительные слова молитвы глубоким бархатным голосом. Хендерсон оставался безучастным. Похороны никогда его не трогали. Более того, он считал их варварским ритуалом. Тем не менее приличия требовали его присутствия на похоронах усопших клиентов фирмы. Хендерсон уже заметил, что в последнее время приходится в основном посещать похороны ровесников. Это наводило на грустные мысли о собственной участи. Стелла Деверо по крайней мере старше его.

В этот момент скорбящие родственники отвернулись от могилы. Сьюлин в сопровождении Пиппен, Хелен и Кена Доусона направлялась к ним. Остановилась, откинула с лица вуаль.

— Мистер Хендерсон, как мило, что вы пришли.

Хендерсон наклонил голову.

— Стелла Деверо была для меня не только уважаемым клиентом, но и старым другом.

— Да-да, я понимаю… Бедная бабушка! — Она взглянула на Шелла. — Хорошо, что ты тоже здесь, Шелл.

— Где ты была, Джули? — спросил он, понизив голос. — Я повсюду тебя искал?

— Да, знаю, я перед тобой виновата. Но сейчас не время об этом говорить, Шелл.

Она обернулась к остальным, взяла за руку мужчину в темно-сером костюме, потянула его вперед.

— Мистер Хендерсон, вы, кажется, не знакомы с Кеном Доусоном? Кен, это мистер Хендерсон, поверенный бабушки. Кен — мой жених, мистер Хендерсон.

— Добрый день, сэр. Жаль, что нам приходится знакомиться при столь печальных обстоятельствах.

— Мне тоже, мистер Хендерсон. Джули… э-э-э… Сьюлин говорила, что вы были к ней очень добры.

Кен протянул Хендерсону руку.

Хендерсон откашлялся.

— Так как почти все здесь, я позволю себе воспользоваться случаем проинформировать вас… вероятно, это несколько преждевременно… однако я хотел бы назначить чтение завещания на десять часов утра в доме Деверо. Надеюсь, вы все будете при этом присутствовать. Сьюлин? Пиппен? Хелен?

Сьюлин смотрела на него скорбным взглядом.

— Как сочтете нужным, мистер Хендерсон.

— Я нахожу это бесчеловечным, — произнесла Хелен Бронсон. — Стеллу едва успели похоронить, а мы…

— Да будет тебе, Хелен, — фыркнула Пиппен. — Стелла всегда была деловой женщиной. Наверняка она и в этом случае посоветовала бы как можно скорее покончить с делами.

— Я не сомневалась, что ты скажешь именно так.

— Я полагаю, — вмешался Хендерсон, — что лучше покончить с этим, пока Сьюлин еще среди нас.

— Торжественно обещаю, мистер Хендерсон, что до этого времени я никуда не исчезну.

На следующее утро около десяти часов Хендерсон с Фиппсом подъехали к дому Деверо.

— Сьюлин уже все вам рассказала, Шелдон? — спросил Хендерсон.

Шелл покачал головой.

— Нет еще. Мне так и не удалось поговорить с ней наедине. Вчера вечером я пытался это сделать, но не смог даже поговорить с ней по телефону.

— Ну, может быть, сегодня, после того как все прояснится и жизнь вернется в прежнее русло.

Хендерсон открыл дверцу и вышел из машины с папкой под мышкой. Остановился, ожидая Шелдона.

К удивлению, дверь открыла не Полин, а Хелен Бронсон.

— Все уже собрались и ждут. — Она кивнула в сторону гостиной.

— Хелен, а где Полин? — спросил Шелл. — Почему она не открыла дверь. Она что, заболела? И на похоронах я ее не видел.

— А вы разве не знали? После возвращения Сьюлин у них с Полин произошла страшная ссора. Полин быстро собрала вещи и ушла. Я думаю, она просто уволилась.

Хелен направилась через холл к гостиной. Шелдон задержал Хендерсона.

— Сэр, очень сожалею, но должен вас предупредить: возможно, мне опять придется уехать, и, возможно, это произойдет неожиданно.

Хендерсон резко обернулся к нему. В голосе его зазвучали ледяные нотки:

— Я думал, с этим покончено, Шелдон. Сьюлин вернулась. Похоже, что она намерена остаться. Или вы боитесь, что она снова исчезнет?

Шелдон избегал его взгляда.

— Извините, мистер Хендерсон, но здесь дело личное. К сожалению, я сейчас не могу объяснить.

Хендерсон взорвался:

— Я больше не намерен терпеть вашу безответственность, молодой человек! Вы — сотрудник фирмы. Если эти обязанности для вас настолько обременительны, возможно, нам лучше отказаться от ваших услуг.

— Поступайте, как считаете нужным, сэр. Я понимаю ваши чувства и не могу вас ни в чем упрекнуть.

Усилием воли Хендерсон попытался сдержаться, однако внутри он весь кипел и не мог это скрыть. Молча проследовал в гостиную. Сьюлин сидела на кушетке рядом со своим молодым человеком. Пиппен удобно расположилась в кресле с чашкой кофе в одной руке и сигаретой в другой. Хелен Бронсон в этот момент как раз усаживалась в свободное кресло.

— Ну что же, я вижу, все на месте, за исключением Полин. — Хендерсон говорил хрипловатым от недавней ярости голосом.

— Она уволена, — раздраженным тоном произнесла Пиппен. — Уволена за оскорбительное поведение. Стелла слишком многое ей позволяла. Да и с какой стати она должна здесь присутствовать?

— Она тоже указана в завещании. Но с ней я могу связаться позже.

Он присел на край дивана, открыл папку и достал несколько листов в голубоватой обложке. Вынул из кармана очки, тщательно протер их и водрузил на нос. Нахмурив лоб, взглянул на Кена Доусона.

— Могу я поинтересоваться, Сьюлин, что делает здесь ваш молодой человек? Он не имеет к этому никакого отношения.

— Напротив, имеет. — Она прижала руку Кена к груди. — Все, что касается меня, касается и Кена.

Она бросила взгляд на Шелла, однако в ее глазах ничего невозможно было прочесть. Хендерсон проследил за ее взглядом. Шелдон стоял у самой двери с напряженным лицом, на котором застыло мрачное выражение.

— Сядьте же где-нибудь, Шелдон, — раздраженно произнес Хендерсон.

Шелл сухо кивнул и сел, не сводя глаз со Сьюлин.

— Итак. — Хендерсон откашлялся, открыл документ. — Я полагаю, большинство из вас уже знакомы с основными условиями завещания Стеллы Деверо. Тем не менее я их кратко перескажу, а затем прочитаю завещание полностью, в соответствии с требованиями закона. Личное состояние Стеллы, не слишком большое, но довольно существенное, должно, за исключением суммы, выделяемой Полин, быть поделено поровну между Пиппен Делакруа, Хелен Бронсон, Рослин и Сьюлин. А так как из двоих сестер остались только вы, Сьюлин, то доля вашей сестры переходит к вам. Через шестьдесят дней истекает срок опеки над трастовой суммой, оставленной вашим отцом для вас с сестрой. Но опять-таки, поскольку вашей сестры нет в живых, все деньги переходят к вам. Если вы еще не в курсе, сумма весьма значительная — больше пяти миллионов долларов.

* * *

На борту «Авантюристки» зазвонил телефон. Рослин сняла трубку:

— Слушаю.

— Ты почему вдруг исчезла, Рослин? Мы уже сколько времени не были вместе.

Ее губы изогнулись в самодовольной улыбке.

— Знаю, парень, знаю. Думаешь, я тебя не хочу? Но сейчас это слишком рискованно. Слышал, что сказал этот старый зануда-адвокат? Через шестьдесят дней деньги будут мои. Все деньги! Пять миллионов! Я подозревала, что их немало, но даже не думала, что так много.

— А почему ты считаешь, что это рискованно? Я могу дождаться темноты и незаметно проскользнуть на твою «Авантюристку».

— Нет! Я собираюсь от нее избавиться. Сегодня ночью выведу ее в море и утоплю.

— Но почему? Такой корабль стоит больших денег.

— Это ничто по сравнению с пятью миллионами долларов. Хочу, чтобы от той жизни, которую я вела последние восемь лет, не осталось никаких следов. Да, конечно, я ее переименовала и перекрасила, но все равно есть опасность, что при продаже кто-нибудь может ее узнать. Если же оставить ее у себя, перевезти в Ки-Уэст, это еще больший риск. Нет. Сегодня «Авантюристке» придет конец, а вместе с ней окончательно умрет и Рослин Деверо.

— Но как же ты вернешься на берег, если затопишь ее в море?

— У меня есть лодка с мотором. Когда доберусь до берега, лодка тоже пойдет ко дну.

— Может, тебе нужна помощь? — с надеждой спросил он. — Для женщины это слишком тяжелая работа.

— Я и не с такой справлялась, — резко ответила она. Однако в следующую минуту голос ее смягчился: — А для тебя, парень, у меня есть другое дело. Я хочу, чтобы ты немедленно возвратился в Аризону. Пора там кончать. Я неплохо развлеклась игрой в кошки-мышки с дорогой сестренкой, но теперь… Бабушки больше нет. Пришло время мне занять свое место в качестве Сьюлин. Раньше я немного опасалась, что старая стерва сможет нас различить. Пожалуй, она единственная из всех нас различала. Теперь ее больше нет.

— Ты что, хочешь, чтобы я с этим покончил? Сейчас?

— Именно. Она должна умереть, и чем скорее, тем лучше.

— А ты не боишься, что полиция ее опознает после смерти? Я с такими вещами уже сталкивался.

— Как они смогут ее опознать? У нас никогда не снимали отпечатков пальцев. Ты сам говорил, что у нее документы на имя Дженет Марлоу.

— Да, это верно.

— Так как же ее смогут опознать? — Она коротко рассмеялась зловещим смехом. — Фактически моя дорогая сестрица уже мертва. Осталось только похоронить ее. Так сделай это!

Глава 18

Джули и Дэн ехали по направлению к Большому каньону. Несмотря на то, что март еще не кончился, погода стояла сравнительно мягкая. Они двигались к северо-западу от Флагштока. Лишь кое-где, в тени сосен, еще лежал снег.

Джули взглянула на Дэна, сидевшего за рулем. Он едва слышно что-то напевал. Какой добрый, хороший человек! Джули ощущала к нему теплое чувство. Но сможет ли она когда-нибудь по-настоящему полюбить его? С ним она не испытывала того непреодолимого тяготения, того почти электрического притяжения, которое возникло между ней и Шеллом…

Она сделала над собой усилие и попыталась выбросить из головы мысли и о том, и о другом.

Словно почувствовав ее взгляд, Дэн резко повернул голову и улыбнулся:

— Тебя раздражает мое мычание? Я знаю, что ни одну мелодию не могу правильно напеть, и все же люблю напевать себе под нос во время долгого пути.

— Ну что ты, твое мурлыканье меня вовсе не раздражает. Наоборот, я слушала и думала, что ты похож на счастливого человека.

— Да, я счастлив. А почему бы и нет? Я в компании симпатичной девушки, которая мне по-настоящему нравится, а впереди у меня несколько приятных и беззаботных дней. — Он взял ее руку и легонько пожал. — Я заказал два коттеджа в пансионате «Брайт-Энджел-Лодж». Он очень старый, но достаточно комфортабельный. Расположен на южном краю каньона.

У Джули вырвалось удивленное восклицание. В следующее мгновение она залилась румянцем. Искоса кинула взгляд на Дэна — он снова сосредоточился на дороге, едва заметно улыбаясь.

— Я вовсе не собираюсь торопить события, Дженет. Когда придет время, мы оба почувствуем.

Этот человек порой приводил ее в замешательство. В наши дни, когда отношения между мужчиной и женщиной с первой же встречи обычно строятся по принципу «Пойдем ко мне или к тебе?», он казался ходячим анахронизмом. За время их знакомства он всего два раза поцеловал ее, и в обоих случаях Джули чувствовала, что отвечает на поцелуй. Однако он ни разу не пытался пойти дальше. Вообще не пытался приставать. Джули даже не могла понять, что она испытывает по этому поводу — благодарность или легкое разочарование. Возможно, он прав: когда придет время, они оба это поймут.

Вскоре после полудня они достигли группы зданий, стоявших на краю каньона. Миновали старую железнодорожную станцию и подъехали к полупустой парковочной площадке. Сейчас, в будний день, туристов здесь, по-видимому, было не слишком много.

Однако Дэн поехал дальше, к смотровым площадкам.

— Хочу, чтобы ты сначала взглянула на каньон, до того как мы поселимся в пансионате.

Он остановил пикап у бревенчатого барьера, они вышли из машины и приблизились к каменной стене, окаймлявшей каньон. Джули перегнулась, наклонилась вперед и замерла от восхищения. Перед ней открылась такая невероятная красота, что дух захватывало. Словно взрывной волной ударило по всем ее пяти чувствам.

Земля уходила вниз, в нескончаемую глубину, и там, на этой глубине, едва видимая глазу, вилась коричневая лента Колорадо. Многообразие красок ошеломляло — коричневые, ярко-красные, тускло-желтые, зеленые. По другую сторону от гигантского ущелья, вероятно, на северном склоне, лежал снег. К западу над краем каньона клубились черно-синие тучи, посылая на землю пелену дождя. Внезапно небо прорезала яркая вспышка молнии. Джули едва не подскочила.

— Дэн, это великолепно!

Он стоял с выражением блаженства на лице.

— Правда? Что я тебе говорил? Когда я сюда приезжаю, все мои заботы кажутся такими мелкими и ничтожными.

— И ты хочешь, чтобы я проехала вон туда на муле?! — Она указала рукой вниз.

— Ничего не говори, пока не попробуешь. Ну-ка давай посмотрим. — Он тоже перегнулся. — Как раз сейчас должен возвращаться караван мулов. Да, вот и они!

Джули посмотрела вниз. Напрягая глаза, разглядела узенькую тропинку, змеившуюся вдоль скалы, и цепочку мулов, двигавшихся по ней. Отсюда, сверху, и мулы, и всадники казались крошечными и хрупкими на фоне огромных вертикальных спусков и подъемов.

Они вернулись в машину, Дэн подал пикап назад, снова подъехал к парковочной площадке. Джули взялась за ручку дверцы, но он остановил ее.

— Подожди минутку. — Он порылся в кармане, достал связку ключей и протянул девушке. — Я всегда ношу с собой запасные ключи от машины. Пусть эти будут у тебя, пока мы здесь.

— Но зачем мне ключи от твоей машины?

— Потому что я рассеянный и иногда закрываю машину, оставляя там ключи, — смущенно ответил Дэн. — И потом, может, когда-нибудь тебе понадобится куда-нибудь поехать без меня.

— Сомневаюсь. — Она взяла ключи. — И вообще, боюсь, мне не справиться с этим чудовищем. Я такой водила всего один раз в жизни.

— Это совсем нетрудно. Ты привыкнешь.

Он вышел, обошел вокруг машины, открыл для нее дверцу, достал сумки, и они пошли к пансионату. Зарегистрировались, взяли ключи от коттеджей, прошли через холл и снова вышли на улицу.

По дороге наверх Дэн объяснял, какая это удача, что он сумел достать для них коттеджи.

— У них всего четырнадцать коттеджей, и все обычно бронируются задолго вперед. На этот раз мне повезло — кто-то в последнюю минуту отказался от брони. А твой коттедж выходит на каньон, и там даже есть камин.

Они подошли к дверям ее коттеджа.

— Мой расположен чуть ниже, — сказал Дэн. — Давай сделаем так: ты сейчас немного отдохнешь, потом я зайду за тобой, и мы побродим по окрестностям, зайдем куда-нибудь выпить и пообедаем. Вечером я планировал пойти послушать лекцию, которую должен читать лесничий парка в здании «Вековая святыня», если ты, конечно, не возражаешь.

Джули кивнула:

— Чудесно, Дэн.

Спустя четыре часа они снова остановились у дверей коттеджа Джули. За это время они успели насладиться прекрасным обедом, послушали интересную лекцию о каньоне и его истории, посмотрели красочные слайды, а потом еще погуляли вдоль склона, пока не стало холодать.

— У меня в сумке есть бутылка бренди. И мы можем разжечь камин.

Джули молча смотрела на него.

Он взял ее подбородок в ладони, легонько провел пальцем по щеке.

— Я говорил, что мы поймем, когда придет время. Мне сейчас кажется, что оно пришло. Ты согласна? Если нет, я не буду настаивать.

— Я согласна, — едва слышно прошептала она.

Дэн кивнул:

— Я вернусь через десять минут.

В коттедже Джули задумалась. Надо ли это делать? Нет, она не может сказать, что не хочет его. Дэн не только добрый и нежный. В нем чувствуется сильная, интересная личность. Джули инстинктивно почувствовала, что он будет хорошим любовником. Однако… если она пойдет на это, то возьмет на себя определенные обязательства, а главное, вовлечет его в свою жизнь и в свои проблемы. Имеет ли она право на это?

Погруженная в раздумья, она подошла к камину. В комнате было прохладно. У камина уже лежали дрова и щепа для растопки. Джули разожгла огонь одной из длинных спичек, приготовленных для растопки. Сняла ботинки, села на пол, облокотившись на стул. К тому времени, как раздался стук в дверь, дрова уже весело полыхали в камине.

— Там не заперто, заходи.

Дэн вошел с бутылкой бренди в руке. И сразу обрушился на нее с упреками:

— Джули, это неразумно — оставлять дверь незапертой. Даже здесь, наверху, может произойти все, что угодно. Никогда не знаешь, чего ждать.

— Ты прав, — виновато произнесла она.

Он действительно прав, особенно если учесть, что кто-то охотится именно за ней. Глупо оставлять дверь незапертой. И все же… здесь все выглядело таким изолированным от прочего мира и от всех его опасностей, что она за целый вечер ни разу не вспомнила о Рослин.

Дэн вышел из ванной с двумя стаканами в руках. Разлил ароматную жидкость, протянул стакан Джули и сел на пол рядом с ней. Протянул руки к огню.

— Как приятно! Здесь в воздухе все еще чувствуется морозец.

— Может, по этому случаю поездку на мулах завтра отменят? — с надеждой спросила Джули.

— Ни в коем случае, — рассмеялся Дэн. — От этого тебе не уйти. Вообще-то я уже поговорил со своим другом-проводником после возвращения каравана. Он сказал, что наша поездка назначена на завтра.

Джули сделала глоток бренди, глядя на профиль Дэна. Он смотрел на пляшущие языки огня, отбрасывающие на его лицо розовато-медный отсвет. Сейчас он похож на представителя какого-нибудь древнего индейского племени, подумала Джули.

— Расскажи мне о своем браке, Дэн.

Он кинул на нее быстрый взгляд, видимо, собираясь возразить. Но потом пожал плечами.

— Могу рассказать, если хочешь. Только рассказывать особенно нечего. Мы поженились совсем молодыми, сразу после школы. Не созрели ни для самостоятельной жизни, ни для брака. Мы оба работали. Аннет — секретаршей в страховой компании, я — в нескольких местах, ни одним из которых нельзя похвастаться. К тому времени, когда мы развелись, я работал менеджером отдела торговли в агентстве подержанных автомобилей. Эта работа оказалась для меня тупиком.

— А что конкретно произошло? Я имею в виду развод.

Дэн отхлебнул из стакана.

— В общем, ничего особенного. Как я уже сказал, мы поженились слишком молодыми. Просто разошлись со временем.

— Я слышала иначе. Говорили, ты пережил очень тяжелый развод.

Он поднял на нее глаза.

— Ах вот как… ты это слышала.

Джули взяла его за руку.

— Извини, Дэн. Я знаю, не нужно было слушать сплетни. В любом случае это не мое дело.

— Да нет, в каком-то смысле это именно твое дело. И развод действительно был тяжелым, во всяком случае, для меня. По крайней мере в то время я воспринимал это именно так. Я застал Аннет в постели с другим мужчиной. В тот момент показалось, будто меня предали, лишили мужского достоинства… Ну знаешь, все эти старые, как мир, штампы. На самом деле Аннет вовсе не такой плохой человек, и теперь я не перестаю думать, что часть вины лежит и на мне. Видимо, она искала что-то такое, чего я не мог или не хотел ей дать. Правда, я понял это лишь по прошествии некоторого времени, уже здесь, когда пришел в себя и снова смог мыслить рационально.

— Ты очень ранимый человек, Дэн. Не многие мужчины способны рассуждать подобным образом.

Он коротко усмехнулся:

— Не такой уж я восприимчивый. Просто повзрослел немного. Поздновато, наверное, но лучше поздно, чем никогда.

Ну вот, подумала Джули, теперь ее очередь отвечать на вопросы. И винить некого, она первая начала.

Однако Дэн снова удивил ее. Поставил стакан, повернулся к ней и заключил в объятия. Все это в одно мгновение. Рот его прижался к ее губам с неожиданной страстностью. Джули, захваченная врасплох, вздрогнула и сделала попытку отстраниться. Но в следующий же миг почувствовала, что отвечает на поцелуй, и расслабилась в его объятиях.

Дэн был очень нежен, и в то же время в нем начала чувствоваться мужская настойчивость. Это вызвало ответный отклик у Джули. Он осыпал поцелуями ее лицо, шею, уши; руки его блуждали по ее телу, ласкали грудь и бедра. Под этими требовательными губами и руками в ней разгорелся огонь желания. Она с нетерпением ждала завершающего краткого момента сладкой муки, сознавая в то же время, что ощущения ее чисто физические, может быть, лишь слегка окрашенные теплым чувством к Дэну. И это вселило в ее душу печаль, которая, однако, моментально прошла, как только Дэн встал и потянул ее за собой.

— Я столько долгих месяцев тебя желал… Не могу больше ждать.

— Знаю, Дэн, — прошептала она, почти касаясь губами его губ. — Тебе не придется ждать. Время настало.

Они раздевали друг друга при свете пламени камина, то и дело отвлекаясь на поцелуи и объятия. Оба тяжело дышали, Джули ощущала нестерпимый огонь желания внутри, и тем не менее не было ни поспешности, ни лихорадочности. Какой-то частью своего существа Джули с удивлением отметила это. Она знала, что со времени развода Дэн ни разу не был в постели с женщиной, и сегодняшнее его поведение означало, что он человек исключительной выдержки.

Лишь когда они оказались обнаженными в постели, желание стало непереносимым.

— Дженет? — спросил он надтреснутым от страсти голосом.

— Да… Сейчас, Дэн.

Сердце бешено колотилось у нее в груди, кровь огнем бежала по жилам. Наступил момент соединения. Она задохнулась, изогнула спину, принимая его в себя. В порыве страсти Джули забыла обо всем, кроме мужчины в ее объятиях. Эта комната, весь окружающий мир — все куда-то ушло. Лишь эта кровать осталась в ее сознании, стала центром вселенной. Казалось, что она впервые за бесконечно долгое время ведет себя, как настоящая, полноценная женщина. Невысказанные ощущения переполняли ее, в глазах стояли слезы.

Когда буря улеглась и они, обессиленные, лежали в объятиях друг друга, Дэн заговорил первым:

— Я бы хотел вот так держать тебя в объятиях всю оставшуюся жизнь. Дженет, выходи за меня замуж.

Она легонько коснулась пальцами его губ:

— Тихо-тихо, Дэн. Не сейчас.

Он дотронулся до ее обнаженной груди и тихонько рассмеялся:

— Лучшего времени, по-моему, не найти.

Она накрыла его руку своей, слегка прижав ее к своей груди, и едва заметно содрогнулась.

— Ты не совсем правильно меня понял, Дэн. Ты многого обо мне не знаешь. Даже если бы я хотела выйти замуж, в чем вовсе не уверена, сейчас все равно не могу этого сделать.

Она ждала потока вопросов, однако их не последовало. Дэн лишь пожал плечами.

— Хорошо. Обещай только, что расскажешь, когда сможешь. Я всегда буду под рукой.

Утро оказалось довольно холодным. Воздух еще не прогрелся. Джули и Дэн в теплых куртках спускались по узкой извилистой тропинке.

За всю свою жизнь Джули лишь раза два ездила верхом, и то на смирной, покладистой лошади. Она очень скоро обнаружила, что езда на муле сильно напоминает скачки на механической лошадке — вверх-вниз, вверх-вниз. Уже через час после начала путешествия все тело ныло и болело.

Проводник, высокий, худощавый парень, со своеобразным, лаконичным юмором, представился как Бак Хорн.

— Конечно, это не настоящее имя, — признался он Джули во время подготовки к отъезду. — Но кто захочет, чтобы его сопровождал в глубокое ущелье человек по имени Сильвестр Бакингэм?

Он обернулся к остальным и повысил голос:

— Ну вот, ребята, бояться совершенно нечего. И не пытайтесь направлять этих ослов. Просто дайте им идти, куда знают. Они могут вслепую пройти вверх и вниз по тропе. И какой бы опасной ни казалась тропа на первый взгляд, помните одно: эти мулы абсолютно надежны. Поводья не натягивайте, все равно не поможет. Эти олухи идут, куда хотят. Невзирая ни на что.

Несмотря на заверения проводника, весь первый час Джули ехала, в страхе вжавшись в седло. Справа скала нависала так близко, что, казалось, можно задеть ее локтем. Слева, на расстоянии всего нескольких дюймов от копыт мулов, земля резкими уступами уходила вниз, в глубокое ущелье. Казалось, один неверный шаг, и мул вместе с наездником полетит в бездну. Однако через некоторое время страх начал проходить. Джули даже стала внимательно приглядываться к тому, что ее окружало.

Дэн, ехавший впереди, время от времени оборачивался с ласковой улыбкой и ободряющими словами. Он с самого начала предупредил, что по дороге вниз будет ехать впереди, а по дороге обратно, вверх, — позади нее.

— Так что, если будешь падать, я всегда успею тебя подхватить.

— Не говори так!

— Прости, Дженет. Но ты же слышала, что сказал Бак. Бояться совершенно нечего. Единственная неприятность — несколько дней после этого все тело будет болеть. Боюсь, что тебе захочется убить меня.

По мере спуска все чаще проглядывала река Колорадо. Иногда тропинка делала крутой поворот, и тогда Джули неожиданно открывался вид на склон, с которого они спускались. Люди, стоявшие наверху, приветственно махали им руками.

Около полудня тропинка начала выравниваться и пошла почти прямо.

Дэн обернулся к Джули.

— Ну вот, мы почти у плато. Здесь мы остановимся на ленч. Если хочешь, можешь пешком дойти до конца и посмотреть на реку. Мы туда не поедем.

— Похоже, это довольно далеко.

Дэн улыбнулся:

— В следующий раз перейдем реку и остановимся в пансионате на другом берегу. Я подумал, что для первого раза однодневной прогулки тебе будет достаточно.

Наконец мулы остановились в небольшой рощице у ручья, впадавшего в реку. Дэн быстро спешился.

— Подожди, не спускайся, пока я не подам тебе руку.

Он подошел к ней и протянул руку. Джули неловко сползла с мула. В тот момент, когда ноги ее коснулись земли, колени неожиданно подогнулись. Если бы не поддержка, девушка бы упала. Дэн с видимым усилием сохранял серьезное выражение лица.

— Я тебя предупреждал.

Позади кто-то громко вскрикнул. Джули обернулась. Тучная женщина из их группы свалилась на землю. Бак Хорн поспешил к ней и помог подняться.

— Теперь я понимаю, что ты имел в виду. — Джули растирала онемевшие мышцы.

Дэн подвел ее к большому валуну и помог усесться. Бак Хорн снимал коробки с едой с одного из мулов. Дэн пошел помочь и вскоре вернулся с двумя коробками. Джули открыла свою и обнаружила там два яйца, сваренные вкрутую, два сандвича — с ветчиной и с салатом из тунца — и большой кусок шоколадного торта. Увидев все это, она почувствовала зверский аппетит, несмотря на то, что утром плотно позавтракала. По-видимому, сказывалось действие свежего воздуха и непривычной физической нагрузки.

Распределив коробки с ленчем между членами группы, Бак Хорн подошел и сел рядом с ними.

— Вы давно этим занимаетесь, Бак? — спросила Джули.

— Да нет, всего пару лет.

— Вам нравится?

— В этой работе, как и во всякой другой, есть и плохие, и хорошие стороны. Работа сама по себе нетяжелая. Но попадаются такие экземпляры… сплошная головная боль. С другой стороны, даже самые стервозные из них не так плохи, как те, что заправляли на ранчо, ближе к Викенбургу, где я работал раньше.

Джули покончила с едой. Села, подняв колени к подбородку и обхватив их руками.

— А до того чем вы занимались?

— Немного ковбойствовал, участвовал в состязаниях.

Он откинулся назад, оперся о ствол дерева, достал из кармана мешочек с табаком, бумагу и ловко скрутил сигарету. Джули с восторгом наблюдала за ним. Когда он сунул сигарету в рот и раскурил, она захлопала в ладоши.

— Да вы, наверное, настоящий ковбой. Я только в кино видела, как они это делают.

— Да ну, мэм, это все ерунда. Ничего особенного. Мы все такие. Сами себе все скручиваем. Погоняешь там сколько-то времени за дикими мустангами, на воле, без магазинов и портных, вот и научишься все делать сам.

Джули откинула голову и от души расхохоталась.

— Не слушай его, Дженет, — сказал Дэн. — Это вовсе не ерунда. Бак выступал лучше всех на ковбойских состязаниях. Несколько лет назад получил приз за то, что взнуздал дикую лошадь. Где это было, Бак, в Пендлтоне?

— Ага. Вот только взнуздывать диких лошадей не всегда получается. Чаще они тебя взнуздывают. В тот последний сезон во время родео одна меня так взнуздала! Я сломал ногу и уж не знаю, сколько ребер. Врач сказал, если не брошу все это, остаток жизни проведу в больнице. — Бак сделал последнюю затяжку, тщательно загасил сигарету и втоптал ее в грязь. Указал на Дэна: — А уж если говорить о чужих глупостях… Ты знаешь, Дженет, что собирается сделать этот парень? Он подал заявление на замещение должности одного из лесничих парка.

Джули обернулась к Дэну, удивленно подняв брови.

— Это правда, Дэн?

Дэн слегка покраснел.

— Правда. Не знаю, что получится, но заявление я действительно подал.

— Какого черта! — воскликнул Бак. — На торговле недвижимостью он зарабатывает, наверное, раза в три больше, чем получит здесь.

— Деньги еще не все! — вызывающе ответил Дэн.

— Где-то я это уже слышал.

Бак с презрительным видом распрямился и встал, вытянувшись во весь свой высокий рост.

— Ну ладно. Если вы, ребята, хотите дойти до самого конца, давайте двигайтесь. Через час мы отправляемся в обратный путь, наверх.

Джули огляделась. Большинство членов группы уже покончили с едой и сейчас двигались по узкой тропинке к реке. Дэн вскочил на ноги, подал ей руку. Они медленно пошли по направлению к реке.

— Ты тоже считаешь это глупостью? То, что я хочу стать лесничим?

Джули сжала его руку.

— Нет, если тебе действительно этого хочется.

— Знаешь, мне надоело торговать. Сначала подержанные машины, теперь недвижимость… Я вовсе не хочу показаться альтруистом, и все же тянет заниматься чем-то таким, что имело бы больший смысл. Я люблю этот каньон, вот и решил, что это наилучшее место для такого занятия.

— В таком случае могу только пожелать тебе успеха.

— А ты могла бы жить здесь?

— Дэн… — Она попыталась отнять свою руку.

— Нет-нет, я не об этом. Я ведь дал слово и сдержу его. Я имел в виду, что ты тоже могла бы найти здесь работу. У них всегда не хватает людей в столовой, и платят там наверняка больше, чем на твоей теперешней работе.

— Деньги еще не все.

Он на секунду растерялся, однако в следующий момент, смеясь, развел руками:

— Сдаюсь.

Они достигли края плато и остановились. До реки Колорадо предстоял еще небольшой спуск, однако теперь она была хорошо видна. То, что сверху казалось узкой коричневой лентой, на самом деле оказалось бурным потоком, с белыми гребешками пены. Джули крепче сжала руку Дэна, и они медленно пошли по краю плато. Через некоторое время Дэн указал на другой каньон, меньшего размера, к северу от реки, и на зеленое пятно за ним.

— В том пансионате обычно останавливаются на ночь.

— Да, это, наверное, здорово. В следующий раз мы так и сделаем. Но сейчас мне хватит и однодневной поездки. — Она оглянулась. — Наверное, пора возвращаться? Другие, по-моему, уже повернули обратно.

— Хорошо, пошли.

Они пошли назад, к тому месту, где стояли мулы, и через несколько минут уже ехали по узкой тропе вверх. На этот раз Джули ехала впереди Дэна. До той минуты, пока снова не села в седло, она не сознавала, как болят все мышцы. Ко всему прочему она натерла кожу с внутренней стороны бедер, и теперь там саднило и болело. Через некоторое время напрягшиеся мышцы как будто немного отпустило, и все показалось не так уж плохо, однако Джули даже думать боялась о том, как будет чувствовать себя на следующее утро.

Мулы медленно и методично шли по петляющей в разные стороны тропинке. Копыта ритмично цокали, отдаваясь эхом в тишине каньона.

За полчаса до конца подъема Бак Хорн начал что-то напевать довольно сильным и чистым голосом. Один за другим все остальные подхватили знакомый мотив, все громче, громче, и вскоре песня уже разносилась по всему ущелью.

— Дэн, — позвала Джули через плечо, — я тебя не слышу. Ты почему не поешь?

— Ты же знаешь, я не умею петь.

— Но ты же мычишь в дороге. — Она обернулась, чуть нагнув голову, и рассмеялась ему в лицо.

— Мычать — это совсем другое…

Он остановился на середине фразы. Лицо его побагровело, он свалился с мула и покатился вниз, в ущелье. Джули в ужасе застыла. Звук, похожий на отдаленный раскат грома, эхом отдавался на скалистых склонах каньона.

* * *

Стрелок, лежавший на животе примерно в ста ярдах, почти у самого верхнего края ущелья, громко выругался. Он уже держал Сьюлин на мушке, но в тот самый момент, когда нажал на спусковой крючок, девушка неожиданно обернулась и нагнула голову. Он промахнулся и подстрелил человека, ехавшего позади, того парня, с которым она приехала. Теперь вся группа сгрудилась вокруг Сьюлин, и он не решился выстрелить еще раз. Он и так здесь почти на виду. Скоро вдоль всего ущелья начнутся поиски. Стрелок бросил ружье на землю, огляделся вокруг, медленно приподнялся. Еще раз оглядел окрестности. Кажется, никого. Он хорошо укрылся между двумя большими валунами.

Никем не замеченный, он пополз наверх. Прополз, сколько мог, почти до самого верха. Потом поднялся на ноги и неспешно направился к своей машине, стоящей примерно в пятидесяти ярдах. По дороге стянул с рук хирургические перчатки и сунул в карман.

Всю обратную дорогу он не переставал думать о Рослин. Она, конечно, будет вне себя от ярости, когда услышит о промахе. Может быть, не сообщать ничего пока? До тех пор, пока он не сделает еще одну попытку, удачную… Но нет, там сейчас, наверное, уже подняли тревогу. Слишком рискованно пытаться еще раз. Придется подождать по крайней мере несколько дней.

Он вздохнул. Выхода нет, придется звонить Рослин. Если он этого не сделает, а она все-таки узнает о неудаче, то придет в еще большую ярость. Нет, он не может позволить себе потерять ее и деньги. Рослин и миллионы Деверо для него одинаково важны. Кроме того, он зашел слишком далеко. И слишком много уже совершил. Назад пути нет, и проигрыш невозможен.

Огромным усилием воли Рослин попыталась взять себя в руки.

— Хорошо, я согласна. Действительно, лучше несколько дней выждать. Только смотри не упусти ее на этот раз.

— Не волнуйся, детка, я буду следить за ней день и ночь. Позвоню тебе завтра, приблизительно в это же время.

Именно в этот момент Рослин приняла решение:

— Не нужно, в этом нет необходимости. Меня все равно несколько дней не будет здесь. Я еду в Майами.

— Зачем тебе ехать в Майами?

— По личному делу, — сухо ответила она и сразу положила трубку.

Рослин расхаживала по комнате и напряженно думала. Она теперь жила в своей прежней комнате в доме Деверо, вернее, в комнате Сьюлин. Но она ведь теперь и есть Сьюлин, разве не так?

Да, она твердо решила. С первым же рейсом из Майами полетит в Аризону. Больше никаких игрушек. Она лично займется Сьюлин, и на этот раз сестричка от нее не уйдет. В каком-то смысле это даже к лучшему, что первая попытка не удалась. Ей доставит огромное удовольствие собственноручно расправиться с сестрой. И потом, существует золотое правило: если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, сделай его сам, не надейся на других.

Снова зазвонил телефон. Рослин, не обращая внимания, продолжала расхаживать по комнате. Наконец звонки затихли.

В то же мгновение Рослин сняла трубку, набрала номер отдела предварительных заказов аэропорта в Майами и забронировала первый имевшийся в наличии рейс на Аризону.

Глава 19

Джули сидела, не двигаясь, словно окаменев, глядя на стоявшего мула без всадника. Две мысли бились в ее голове: Дэн мертв; он погиб от выстрела, предназначавшегося ей.

Дэн мертв! Она вся съежилась при одной мысли об этом. Больше она сейчас ничего не могла сделать, только съежиться, спрятаться, стать как можно незаметнее.

Взгляд ее упал вниз на тропу. Бак Хорн и второй проводник склонились над телом Дэна. В следующий момент Бак поднял глаза на нее и медленно покачал головой.

Другие наездники сидели на своих мулах с белыми как мел лицами, крепко ухватившись за поводья. Какая-то женщина позади громко рыдала. Сама Джули чувствовала себя слишком потрясенной для того, чтобы плакать. Все происшедшее казалось ночным кошмаром, дурным сном, и в то же время какой-то частью своего существа девушка сознавала, что это произошло на самом деле.

Они снова ее настигли, и на этот раз в результате погиб невинный человек, не имевший к ее делам никакого отношения. Если бы не она, Дэн Ренфро был бы сейчас жив и здоров. Одним своим присутствием она вовлекла человека в страшную орбиту своего прошлого.

Через несколько минут вернулся Бак Хорн.

— Ну что ж, ребята, возвращаемся наверх, — объявил он. Потом подошел к Джули, коснулся ее руки. — Пошли, Дженет. Ты ничего не можешь сделать. Джек! — закричал он вниз. — Я иду с группой наверх. Оставайся с Дэном до приезда медиков и полиции.

Через несколько минут мулы с бледными, притихшими наездниками двигались дальше вверх по тропе.

Джули казалось, что она видна как на ладони. Может, стрелок еще там, наверху? Вдруг он повторит попытку? А может быть, это и к лучшему, если ее убьют, в отчаянии подумала она.

Однако очень скоро отчаяние сменилось гневом. Рослин зашла слишком далеко. Застрелить невинного человека, пусть и по ошибке… Нет, это слишком! Ее сестра повинна в смерти Дэна, и она за это заплатит.

Дальнейший путь прошел без происшествий. Джули с трудом спешилась и теперь стояла, пошатываясь, на онемевших, негнущихся ногах. Подошел Бак в сопровождении человека, одетого в форму рейнджера-лесничего, с переносной рацией в руке, в которую он негромко что-то говорил.

— Дженет, это Харлан Картер. Он сейчас временно отвечает за расследование. Харлан, это Дженет Марлоу, подруга по… подруга Дэна. Ты ведь из Сидоны, Дженет, верно?

Усилием воли Джули заставила себя ответить:

— Да, это верно.

Картер снял шляпу и теперь мял ее в своих огромных ручищах.

— Сожалею, что приходится знакомиться при таких печальных обстоятельствах, мисс Марлоу. Вы были близкой подругой Ренфро? Может, были с ним помолвлены?

Джули помолчала в нерешительности.

— Нет, мы не были помолвлены. Просто хорошие друзья.

— Вы давно его знаете?

— Не очень. Я в Сидоне всего несколько месяцев.

— Мне необходимо задать вам несколько вопросов, но они могут подождать, пока вы не освежитесь и не придете в себя. Мне придется допросить всех членов группы: возможно, они что-нибудь заметили. Некоторые из них собираются сразу уехать, так что я должен поговорить с ними в первую очередь. Насколько я понял, вы пока остаетесь в пансионате?

Джули ответила, что остается, и дала ему номер своего коттеджа.

— Пансионат предоставляет нам отдельную комнату для допросов. Зайдите в вестибюль примерно через час, и вам скажут, куда пройти. К тому времени приедет кто-нибудь из людей шерифа, те, кто будет вести расследование.

Джули кивнула и направилась к коттеджу. Занятая своими мыслями, она теперь почти не замечала боли в ногах.

Однако, войдя в коттедж, где они с Дэном только накануне вечером занимались любовью, внутри у нее как будто что-то сломалось. Джули опустилась на ковер перед холодным камином и горько разрыдалась. Хотя она и не любила Дэна Ренфро так, как ему этого хотелось, но он был прекрасным человеком, и сейчас ее переполняло чувство невосполнимой утраты. Это несправедливо! Несправедливо, что ему пришлось погибнуть вот так — от пули, предназначавшейся ей! Она, пусть и косвенно, теперь в ответе за смерть невинного человека. Ярость против сестры захлестнула ее с новой силой. Даже слезы остановились.

На протяжении своего бегства она смутно сознавала, что, если преследование не прекратится, где-то придется остановиться и ответить ударом на удар. Однако за последние месяцы в Сидоне она незаметно для себя расслабилась и даже начала надеяться, что, может быть, Рослин потеряла ее след или изменила решение. Теперь стало предельно ясно, что ни того, ни другого не произошло. Рослин ни за что не откажется от своих замыслов, и ей, Джули, никогда не спастись от сестры.

Она вспомнила историю с кражей денег. Конечно, это не было обычным ограблением. Под прицелом все время держали именно ее, Джули. Но почему в ту ночь грабитель ее не убил, а лишь оглушил каким-то наркотиком и взял деньги? Сегодняшняя попытка, вне всякого сомнения, преследовала цель убить ее, и почти так же несомненно, стрелял тот же самый человек, который забрался тогда к ней в квартиру. Что же изменилось с тех пор?

И тут Джули вспомнила: через несколько недель ей исполняется двадцать пять лет. Ей и Рослин. Истекает срок опеки над наследством, завещанным отцом.

Рослин больше не собирается преследовать и мучить ее. Она намерена покончить с сестрой раз и навсегда, так, чтобы никто больше не стоял у нее на пути. Она хочет захватить все деньги под именем Сьюлин. Может быть, она уже объявилась под этим именем? И кто сможет ее уличить? Кто в состоянии отличить одну сестру от другой?

При этой мысли Джули вскочила на ноги и бросилась к выходу. Однако тут же остановила себя. Нет, она не может уехать из пансионата до тех пор, пока не поговорит со следователем. Иначе навлечет на себя подозрения.

Она прошла в ванную, сняла грязную одежду, быстро приняла душ. Уже переодеваясь, вспомнила еще кое-что. Дэн оставил ей ключи от машины. Она порылась в сумочке. Да, вот они. Сжав ключи в руке, снова с трудом поборола искушение немедленно уехать. Нет, придется подождать. В любом случае несколько часов уже ничего не изменят.

Джули вышла из коттеджа и пошла к центральному зданию пансионата. У регистрационной стойки ей указали, в какую комнату пройти для встречи со следователями.

У входа в комнату ее встретил Бак Хорн.

— С тобой все в порядке, Дженет?

Она молча кивнула.

— Как видишь, они уже почти закончили с остальными. Ты будешь последней, поскольку мы с тобой единственные из всей группы, кто знал Дэна. Правда, я не могу сказать, что знал его очень близко.

— Они что-нибудь выяснили?

— Нет. Никто не заметил ничего необычного. Вообще ничего. Харлан говорит, они уже послали людей на поиски к тому месту, откуда стреляли, в надежде, что кто-нибудь мог видеть убийцу… в надежде найти хоть что-нибудь.

— Боюсь, я тоже мало чем смогу помочь.

— Они делают то, что положено, Дженет. Это обычная процедура.

В этот момент Харлан Картер с другого конца комнаты жестом пригласил их приблизиться. Джули в сопровождении Бака Хорна подошла к следователю.

Картер указал на тучного человека, сидевшего рядом:

— Мисс Марлоу, это Чарли Уэллмэн, представитель шерифа. Они теперь официально отвечают за расследование, но так как я его начал, то я и продолжу пока. Чарли, это Дженет Марлоу.

Уэллмэн с серьезным видом кивнул:

— Если мне покажется, что Харлан что-то упустил, мисс Марлоу, я вмешаюсь в вашу беседу.

— Постараемся не слишком долго вас задерживать, мисс Марлоу. Надеюсь, вы сможете нам чем-нибудь помочь. По крайней мере вы знали Дэна Ренфро.

Джули села напротив.

— Сомневаюсь, что смогу быть вам полезной. Как я уже говорила, я в Сидоне всего несколько месяцев. А насчет того, что я знала Дэна… мы с ним несколько раз встречались, вот и все.

— Но вы по крайней мере можете рассказать нам, что он был за человек, кто его друзья, нет ли кого-нибудь среди его знакомых, кто мог бы желать его смерти.

Вот и настал этот момент, мелькнуло у нее в голове. Сейчас надо рассказать им всю историю. Однако в следующую секунду она услышала свой собственный голос:

— Дэн Ренфро был одним из самых замечательных людей, которых я когда-либо знала. Не могу представить себе, чтобы кто-то хотел его убить.

На изборожденном морщинами лице Картера появилась едва заметная улыбка.

— Я знаю по собственному опыту, мисс Марлоу, что существует очень мало людей, которых кто-нибудь не хотел бы убить. Но это в данном случае не имеет значения. Пожалуйста, расскажите нам все, что вы знаете о Дэне Ренфро.

Джули рассказала все, что знала.

— На мой взгляд, — добавила она, — если кто-то и мог держать зло на Дэна, то это его бывшая жена. Но она сейчас в Лос-Анджелесе, насколько я знаю. И вряд ли она бы выбрала подобный способ…

Картер кивнул:

— Да, это не то, что обычно выбирает женщина. Что вы думаете по этому поводу, Чарли?

— Я свяжусь с полицией Лос-Анджелеса и попрошу проверить ее алиби. Но в принципе я с вами согласен, скорее всего это ничего не даст. — Он перевел взгляд на Джули. — Мисс Марлоу, вам что-нибудь известно о сотрудниках покойного из агентства по торговле недвижимостью в Сидоне?

Джули покачала головой:

— Даже имен не знаю. Дэн несколько раз приходил в ресторан, где я работаю, с какими-то людьми, сотрудниками, наверное.

— Мы их всех тоже проверим. — Уэллмэн взглянул в свой блокнот. — Это все, что вы можете нам сообщить, мисс Марлоу?

Джули перевела дыхание.

— Боюсь, что да.

— Вы собираетесь вернуться в Сидону? — спросил Картер.

— Да, если я вам больше не нужна.

— Думаю, вы сказали все, что могли. Как ваше мнение, Чарли?

— Да, мисс Марлоу, вы можете вернуться в Си-дону. Но, возможно, вы нам еще понадобитесь. Дайте мне, пожалуйста, ваш адрес и номер телефона на тот случай, если потребуется с вами связаться.

Джули сказала.

В тот момент, как она направилась к выходу, в комнату вбежал человек.

— Чарли, мы нашли ружье и гильзу!

— Никаких следов того, кто стрелял? — резко спросил Уэллмэн.

— Нет.

— Никто его не видел?

— Во всяком случае, никто в этом не признается.

— А где ружье?

— Там же, где мы его нашли. Я подумал, вам захочется взглянуть на то место.

— Хорошая мысль, Сэм. — С тяжелым вздохом Уэллмэн поднялся с места. — Если нам повезет… если действительно повезет, мы обнаружим на ружье отпечатки пальцев. Но я не очень на это надеюсь. — Он кивнул Джули. — До свидания, мисс Марлоу. Мы с вами свяжемся, если понадобится.

Они поспешно вышли из комнаты.

— Тебе нужна какая-нибудь помощь, Дженет? — спросил Бак Хорн.

— Нет, спасибо. Ах да… вещи Дэна, в его коттедже. Их надо бы упаковать, но я не могу этого сделать.

— Я сам ими займусь. Пока они все равно опечатаны. — Он дотронулся до ее локтя. — Пока, Дженет. Мне чертовски жаль, что так случилось.

— Спасибо, Бак. Всего хорошего.

Со вздохом облегчения Джули вышла из комнаты. Она боялась, что кто-нибудь из них вспомнит о пикапе Дэна, однако это, по-видимому, вылетело у них у всех из головы.

Она подошла к регистрационной стойке и выписалась из пансионата. К счастью, Дэн заплатил за коттеджи вперед, так что ей ничего не пришлось платить.

В своем коттедже она быстро побросала вещи в небольшую сумку. Открывая дверцу машины, поймала себя на том, что воровато оглядывается по сторонам, словно ожидая окрика «Стой, воровка!»

Но никакого окрика не последовало, и через несколько минут она сидела за рулем пикапа, с сомнением поглядывая на рычаг ручного управления и ножную педаль. С такими она не сталкивалась уже давно, наверное, со школьных лет.

Джули устроилась на сиденье, повернула ручку стартера, на всякий случай прижала ножную педаль к полу, прежде чем повернуть ключ зажигания. Мотор завелся без проблем. С третьей попытки она нашла рычаг заднего хода и вывела пикап с парковочной площадки. Медленно двинулась вперед. Вначале пикап двигался рывками, однако к тому времени, как Джули выехала на проезжую часть, она чувствовала себя более уверенно. Добравшись до шоссе, ведущего к югу от парка, она уже совсем освоилась, однако продолжала ехать на умеренной скорости. Напряжение все еще не отпускало.

К тому времени, как она выехала за ворота парка, уже совсем стемнело. Проезжая часть была довольно хорошо освещена, однако с обеих сторон двигались машины, закрывая вид на шоссе. Время от времени Джули поглядывала в зеркало заднего обзора, пытаясь понять, не следует ли кто-нибудь за ней. Однако ничего не могла сказать с уверенностью. Так как она двигалась со скоростью ниже дозволенного предела, сзади скопилось много машин. Порой кто-нибудь из них ее обгонял, разгневанно сигналя. На расстоянии десяти миль от парка позади остался лишь ряд огней. Их движение ускорялось, когда Джули набирала скорость, и замедлялось, когда она сбавляла ход.

У развязки, где Сто восьмое шоссе ответвлялось от Шестьдесят четвертого, Джули остановила пикап у ресторанчика. Выключила мотор и фары, оглянулась, пытаясь разглядеть машину, ехавшую за ней. Вначале та замедлила ход, однако потом промчалась мимо. Джули подождала, пока задние фары не скрылись из виду. Только в этот момент она заметила, что руки ее, столько времени сжимавшие руль, мокрые от пота, и почувствовала ноющую боль в мышцах шеи и плеч.

Джули закрыла машину, вошла в ресторан, заказала кофе и сандвич и попросила принести две таблетки аспирина. Ее провели в туалет, девушка умылась и проглотила таблетки. Взглянула на себя в зеркало. Огромные, расширенные глаза с темными кругами. Она с трудом подавила приступ слез. В ярости сорвала с головы парик мышиного цвета и бросила в мусорный бачок. В этом маскараде больше нет смысла. Преследователи прекрасно знают, кто она такая. С этой минуты она снова Джули Мэлоун. Нет, она Сьюлин Деверо! Она поедет обратно в Ки-Уэст и — если сумеет избежать смерти — поборется за наследство. Поборется с Рослин!

Чувствуя себя немного лучше, она вернулась в зал, съела сандвич и выпила две чашки кофе.

Около полуночи она миновала Флагшток и подъехала к повороту на Сидону. Здесь ее охватило сильнейшее желание ехать дальше на восток, никуда не сворачивая, прямо на Сороковое шоссе, ведущее на Флориду. Но нет, это глупо. В кошельке у нее всего тридцать долларов. Даже на бензин до Техаса не хватит. Надо забрать то немногое, что осталось в Сидоне. Всех ее денег едва хватит на дорогу. Придется спать в пикапе и экономить на еде. О билете на самолет и думать нечего. Да… там, в квартире в Сидоне, остался ее пистолет двадцать пятого калибра.

Джули не хотела пока думать, что скоро могут появиться объявления о розыске: по сути дела, она угнала машину Дэна. Но может быть, если поторопиться, удастся опередить полицию. И Дэн, конечно, ее бы поддержал. Он хотел, чтобы она воспользовалась его машиной.

Не решаясь ехать по горной дороге через каньон, девушка свернула к югу, на шоссе, ведущее к Сидоне. Она уже почти освоилась с пикапом, однако те горные повороты вспоминала с содроганием. К счастью, на шоссе сейчас было почти пусто.

Наконец она подъехала к пологому краю каньона с противоположной стороны. Все! Получилось. От радости она хлопнула ладонью по рулю и громко выкрикнула в ночной воздух:

— Получилось!

Появилось пьянящее чувство, что теперь она все может. Может преодолеть любое препятствие.

По темным безлюдным улицам Джули подъехала к дому, вошла в квартиру, зажгла свет… и перевела дыхание. Оказывается, подсознательно она все время опасалась, что кто-то ждет ее в квартире. Но нет, квартира оказалась пуста, и пистолет лежал там, где его оставила, в ящике. Джули закрыла дверь на цепочку, проверила, хорошо ли закрыты окна, быстро разделась и легла в постель, взглянув на часы перед тем, как закрыть глаза. Около пяти утра. Она заснула с оружием под подушкой.

Впервые за последние месяцы вернулся ночной кошмар с зеркалами. Она беспомощно бродила по лабиринту зеркал, среди сотен, тысяч собственных отражений. А потом появилась Рослин, ухмыляющаяся, как сама смерть. Издевалась, манила к неминуемой гибели.

Джули проснулась с громким криком. Во рту пересохло, в висках стучало. Солнце уже взошло, но она чувствовала страшную усталость и полную неспособность двигаться. Прошла в ванную, выпила стакан воды и забралась обратно в постель. Еще только один час, пообещала она себе, а потом обязательно встанет.

В следующий раз она проснулась около полудня: «Боже, целых полдня проспала! Полдня потеряно!»

Она быстро приняла душ, перекусила, упаковала кое-какие вещи. Хорошо, что в ресторане у нее сегодня выходной, по крайней мере там не будут искать. За квартиру уплачено до конца месяца. Кажется, никаких долгов не осталось.

Джули закрыла счет в банке и в середине дня уже ехала на север. Она знала, что до наступления темноты далеко не уедет: горная дорога займет немало времени, пока удастся выехать на Сороковое шоссе.

В этот час на шоссе оказалось довольно много машин. Джули показалось, что кто-то висит у нее на хвосте, хотя полной уверенности, конечно, не было. Ну что ж, пусть преследуют до самой Флориды. Вряд ли они решатся на что-нибудь на такой оживленной магистрали. Она с удовольствием представила себе растерянность преследователя, когда тот поймет, в каком направлении она движется. С другой стороны, Рослин может и порадоваться, узнав, что Джули направляется в Ки-Уэст для последней, решающей схватки.

В сумерках она подъехала к дорожному знаку, указывавшему расстояние до Холбрука — шесть миль. Поток машин значительно уменьшился, однако Джули продолжала держаться правого ряда и ехала на скорости чуть ниже предела.

Появилось неприятное, какое-то грызущее ощущение. Она взглянула в зеркало заднего обзора. Сзади по обеим сторонам за ней двигались несколько машин. Потом она выделила зеленый «форд», двигавшийся слева, ближе всех от нее. Он уже довольно долгое время ехал наравне. Кабина пикапа была расположена чуть выше, поэтому Джули не могла разглядеть, что там, внутри. Видела только, что пассажирское сиденье не занято.

Она резко сбавила скорость, надеясь разглядеть водителя «форда». Однако тот, словно предвидя ее маневр, тоже замедлил ход, держась вровень с пикапом.

После этого сомнений больше не осталось. «Форд» преследует ее. И тщетны надежды на то, что они не решатся ничего предпринять на оживленной магистрали. Девушка протянула руку к лежавшей рядом сумочке за пистолетом. Но в тот самый момент, как пальцы коснулись холодного металла, одумалась. Ну и что она будет с ним делать? Стрелять по другой машине в то время, как обе они движутся со скоростью сорок миль в час?

Сзади громко сигналили. Джули взглянула в зеркало и увидела, что оба ряда позади нее и «форда» запружены потоком машин.

Она нажала на акселератор и резко рванула вперед. На этот раз зеленый «форд» не стал догонять ее, а вместо этого поменял ряд и пристроился точно к ней в хвост. Другие машины, до этого державшиеся позади, теперь начали обгонять пикап. Джули пыталась разглядеть в зеркале водителя «форда», однако уже совсем стемнело, и, кроме того, фары проезжавших мимо машин ослепляли ее.

Вскоре другие машины промчались мимо. Позади остался только «форд», да еще в полумиле светили какие-то фары. Через некоторое время «форд» подтянулся вперед и теперь снова ехал вровень с ней, почти бок о бок. Потом он стал постепенно выдвигаться вперед. А может быть, она вообще ошиблась, подумала Джули. Может, это вовсе не преследователь, а какой-нибудь лихач, решивший немного подшутить над ней?

Однако в следующую минуту она вся сжалась и замерла. Вместо того чтобы обогнать, «форд» устремился к тому ряду, по которому ехала она. Он хочет согнать ее с шоссе!

С бешено бьющимся сердцем Джули отпустила педаль акселератора и подала назад почти в тот же момент, когда «форд» резко свернул и едва не ударил в пикап. После этого с четверть мили «форд» ехал прямо, потом снова подал назад и резко свернул. Снова Джули пришлось молниеносно затормозить. Он сумасшедший, подумала она. Ведь если они столкнутся, обоим конец.

В следующий раз, вырвавшись вперед, «форд» одновременно резко свернул. При свете фар Джули успела разглядеть лишь силуэт водителя и поняла, что это мужчина.

«Форд» начал замедлять ход, подавая назад, пока они едва не столкнулись бамперами. И тут Джули поняла замысел преследователя. Он пытается заставить ее остановиться. Если она это сделает, ее убьют.

Джули еще замедлила ход. Он сделал то же самое. Она взглянула в зеркало — сзади на большой скорости приближалась какая-то машина. Вот она свернула на левый ряд и промчалась мимо.

«Форд» замедлял ход, надвигаясь на нее. Стиснув зубы, Джули нажала на рычаг. Мотор взревел, пикап рванулся вперед, ударив по бамперу «форда» на скорости сорок миль в час. От удара Джули едва усидела на месте. «Форд», сотрясаясь, накренился. По-видимому, водитель пытался справиться с управлением. Джули снова с силой нажала на рычаг, и машина рванула. Второй удар оказался еще сильнее. Послышались звон стекла и скрежет металла. Передняя часть «форда» вильнула влево, потом вправо. Машина съехала с дороги, уткнулась носом в канаву и остановилась.

Джули продолжала ехать вперед, лишь один раз рискнув оглянуться. Кажется, она вывела его из строя, хотя бы на какое-то время, если не навсегда. Вся дрожа, она продолжала путь на Холбрук.

Глава 20

Джули ехала по окраинам Холбрука в поисках мотеля где-нибудь в стороне от дороги, чтобы припарковать пикап. Несмотря на принятое ранее твердое решение нигде не останавливаться на ночь до самой Флориды, сейчас после столкновения с «фордом» она чувствовала себя совершенно разбитой и знала, что не сможет отдохнуть как следует, скрючившись на сиденье пикапа. Оставалось лишь надеяться, что на какое-то время она избавилась от преследователя. Если удастся припарковать машину в стороне от шоссе, он, может быть, решит, что она поехала прямо, минуя Холбрук.

Джули свернула с магистрали на городскую улицу, проехала небольшую площадь, полыхавшую огнями карнавала, миновала еще квартал и обнаружила то, что искала, — мотель.

Она зарегистрировалась под именем Джули Мэлоун. Возможно, это ошибка, но ей теперь все равно. Она слишком долго скрывалась. Вернее, пыталась скрыться.

У себя в номере она быстро приняла душ и сразу поняла, что не сможет заснуть: слишком напряжены нервы. Может быть, прогуляться по городу? Возможно, это успокоит. Она слишком долго неподвижно сидела в машине. Джули накинула жакет, взяла сумочку и вышла из мотеля. Ощущение твердой тяжести пистолета в сумочке действовало успокаивающе.

Стоял великолепный вечер. На чистом небе ярко горели звезды, прохладный, чуть морозный воздух приятно освежал. Джули глубоко вдыхала вечернюю прохладу. Как хорошо снова оказаться на свежем воздухе!

Она огляделась по сторонам, раздумывая, в какую сторону направиться. Обнаружила, что все улицы ярко освещены, а по тротуарам движутся пешеходы, все в одном направлении. Где-то вдалеке звучала музыка, такая, какая обычно играет на каруселях.

Ну конечно, там же карнавал! Вот куда идут люди. Джули улыбнулась про себя. А почему бы и нет? Она уже сто лет не бывала на карнавале. Почему бы не взглянуть сейчас? Ей все равно надо перекусить, а там наверняка можно раздобыть гамбургер или горячую сосиску. Кроме того, в толпе всегда чувствуешь себя в большей безопасности.

Ощущая, как постепенно спадает напряжение, Джули пошла на звуки музыки. Однако, оказавшись на карнавальной площади, она обнаружила, что народа на самом деле не так много. Да и весь карнавал выглядел довольно убого и, похоже, был составлен из остатков других зрелищ, провалившихся ранее.

Музыка гремела оглушительно, однако маленькие карусели, по-видимому, предназначались только для детей. Деревянные лошадки выглядели износившимися и усталыми. На некоторых сидели верхом дети, торжественно кружась под хриплые звуки оркестра.

Джули осмотрела другие аттракционы и обнаружила, что они в таком же плачевном состоянии, как и карусели. Краска облупилась, пружины скрипят, все составные части трещат и громыхают. Они выглядели совсем непривлекательными и даже опасными для жизни. Впрочем, подобные острые ощущения никогда не привлекали Джули.

Несколько полотняных палаток, расставленных на площади, были ничуть не лучше. Все грязные, в заплатах, казалось, они развалятся от первого же порыва ветра.

Крепко прижав сумочку, Джули огляделась в поисках еды и обнаружила грязно-белую кособокую будку, на которой красными буквами значилось: «Гамбургеры, горячие сосиски, прохладительные напитки». Около будки толпились люди. Джули стала в очередь за тучным мужчиной в новеньких, с иголочки джинсах и ярко-красном пиджаке. Стоя за ним, она внезапно почувствовала страшное одиночество. Да, конечно, вокруг нее масса людей, но на самом деле она совершенно одинока… одинока, как никогда в жизни.

Пытаясь выкинуть эти мрачные мысли из головы, она приблизилась к грязному, засаленному прилавку и спросила у женщины в окошке гамбургер и диетическую содовую воду. Женщина, на удивление непривлекательная, угрюмо кивнула, глядя куда-то сквозь Джули, как будто ее и не существовало в природе.

Дрожь пробежала у Джули по телу. Странно, почему-то все служащие на карнавалах, которые она могла припомнить, выглядели вот такими же злобными и угрюмыми. А может быть, это только ее воображение? В теперешнем взвинченном состоянии, при том ощущении беззащитности, которое она испытывает, может показаться все, что угодно.

Гамбургер оказался чересчур жирным и пережаренным, а напиток совсем выдохся. Однако Джули была голодна и заставила себя все съесть. После этого стало необходимо чем-нибудь заесть неприятный вкус гамбургера. Не в силах устоять перед искушением, Джули купила яблочную конфету в надежде, что лакомство окажется таким, каким Джули его помнила с карнавалов своей юности. Удивительно, но конфета оказалась очень приятной на вкус — свежее, сочное, хрустящее яблоко, покрытое слоем горячей корицы, приятно сочетавшейся с прохладной мякотью плода.

Немного приободрившись, Джули пошла по площади, осматривая аттракционы и стараясь не обращать внимания на оклики зазывал: «Эй, леди, попробуйте бросить кольцо! Выиграете приз. Это совсем несложно, леди. Надо разрушить бутылочную горку. Решайтесь, леди! Всего двадцать пять центов за одну попытку. Всего четверть доллара».

Пытаясь спастись от их назойливых криков, девушка свернула к большой палатке, откуда доносились громкие звуки механического смеха.

Перед палаткой возвышалась огромная фигура женщины в ярком домашнем платье. Подбоченившись, женщина раскачивалась во все стороны. Смех вырывался из ее открытого рта. Как и все прочие аттракционы здесь, она тоже нуждалась в ремонте, и поэтому у Джули вызывала лишь чувство опасения.

На палатке висела вывеска: «Комнаты смеха — зеркала».

Комнаты смеха… Как раз то, что ей сейчас нужно — немного посмеяться. Джули отбросила палочку от яблочной конфеты, купила билет и вошла в палатку, откинув ветхую штору.

Ничего здесь нет смешного, как и во всех этих комнатах смеха, подумала она. Обычные вертящиеся бочонки, вибрирующие дорожки и уродующие, искажающие зеркала, в которых человек кажется то неимоверно длинным и худым, то расползшимся и бесформенным. О чем она только думала? Зачем купила этот билет, зачем пришла сюда?

В этот момент Джули столкнулась нос к носу с собственным изображением и чуть не вскрикнула: моментально во всех подробностях вернулись воспоминания о кошмарных снах с зеркалами. Прерывисто дыша, она крепче прижала к себе сумочку, быстро обошла зеркало… и оказалась в окружении десятка собственных изображений. Охваченная внезапной паникой, Джули чуть не выбежала из палатки, однако вовремя остановилась. Она же просто вошла в зеркальную комнату смеха, вот и все. Бояться абсолютно нечего, кроме собственных страхов.

Она сделала глубокий вдох, усилием воли замедлила дыхание, несколько минут постояла неподвижно, пока не почувствовала, что успокаивается. Она ведь дала самой себе слово, что больше никуда не побежит и прятаться больше не будет. Так зачем же обращаться в бегство при виде собственного изображения? Нет, она сейчас спокойно и неторопливо пройдет через лабиринт зеркал, потом вернется в мотель и хорошенько выспится.

Девушка решительно выпрямилась и вступила в зеркальное пространство. Натолкнувшись на твердое стекло, снова почувствовала прилив паники и снова попыталась успокоить себя. Видимо, так задумано. Вероятно, это тоже должно вызывать смех. Джули в ее теперешнем состоянии это вовсе не казалось смешным. Но и пугаться здесь нечего, уговаривала она себя. Главное — не терять голову. Надо только найти выход из лабиринта.

Теперь она двигалась очень медленно, выставив вперед правую руку, чтобы избежать нового столкновения. Она шла вперед, и одновременно с ней двигался десяток других Джули в зеркалах. Ее охватила дрожь. Захотелось увидеть кого-нибудь еще, а не только собственное изображение. В других комнатах этой палатки смеха ей встречались люди, здесь же она почему-то оказалась в полном одиночестве, наедине со своими бледными изображениями, двигавшимися в унисон, как во сне.

Она снова свернула за угол и снова натолкнулась на собственные копии. То же лицо, та же фигура… Она осторожно протянула руку и провела по гладкой поверхности зеркала. Решилась снова свернуть.

Внезапно что-то привлекло ее внимание. Что-то здесь не так…

Глядя на собственные отражения, девушка почувствовала, как мороз прошел по коже. Изображения изменились. Лицо то же самое, ее собственное, однако на губах играет холодная, зловещая усмешка, и одежда другая. Жакета нет!

Джули пошатнулась и чуть не упала, наткнувшись на холодное стекло. С губ сорвался приглушенный крик.

Изображения в зеркалах пришли в восторг. Закивали головами, улыбка на губах стала шире. Раздался громкий голос Рослин:

— Наконец-то мы снова встретились, дорогая сестрица. И уж поверь, это будет наша последняя встреча.

Неожиданное появление сестры, конечно, явилось для Джули шоком. И в то же время ей это не показалось столь уж невероятным — встретить Рослин в комнате с зеркалами в маленьком городке штата Аризона. Скорее наоборот — сейчас эта встреча казалась неизбежной. Она ведь поклялась, что больше не станет бежать от сестры, а встретится с ней лицом к лицу, и будь что будет. Вот встреча и состоялась. Надо только постараться вести себя с достоинством.

Дрожащими пальцами Джули открыла сумочку, нащупала холодную рукоятку пистолета. От этого прикосновения ее решимость окрепла. Если понадобится, она воспользуется оружием. Она не позволит сестре так легко убить себя.

Рослин, казалось, все это забавляло.

— Ты удивлена, Сьюлин? Ты и в самом деле думала, что я тебя не найду? Да за эти несколько месяцев тебя уже несколько раз могли убить. Но, как уже сказала, сначала я хотела попугать тебя. Мне хотелось позабавиться, глядя, как ты убегаешь.

Джули сделала над собой усилие, стараясь, чтобы голос звучал спокойно:

— Я уже перестала удивляться всему, что касается тебя. — Она вглядывалась в зеркала, стараясь распознать живую Рослин среди изображений, определить, откуда доносится голос. — Не пойму только, почему ты послала вслед за мной кого-то другого, вместо того чтобы появиться самой.

Десятки Рослин ответили ей улыбками. Глаза их при этом оставались холодными, как лед.

— А это для того, чтобы попугать тебя, моя дорогая. Чтобы ты продолжала убегать и прятаться. Но теперь игра подошла к концу, и я решила получить удовольствие, закончив ее самостоятельно. Можешь не сомневаться, для меня это будет истинным удовольствием.

Взгляд Джули метался между зеркалами. Которая же из них настоящая Рослин?

— От убийства невинного человека, не сделавшего тебе ничего плохого, ты тоже получила удовольствие?

Все изображения одновременно пожали плечами.

— Ты имеешь в виду своего друга из Большого каньона? А почему я должна об этом сожалеть? Его смерть наверняка доставила тебе боль, и это уже хорошо. А кроме того, на войне, как известно, без жертв не обходится.

Джули больше не пыталась сдерживать гнев и отвращение:

— На войне, говоришь? Никакая это не война, Рослин. Самое обыкновенное убийство. Но у тебя, как видно, страсть к убийствам. Сначала этот мальчик, как его звали… Хью? Потом мама. Потом Дэн. Наверное, можно сказать, что тяга к убийству и есть главный признак твоего безумия.

Множество лиц в зеркалах исказились от ярости. Голос Рослин повысился до крика:

— Не говори так! Никогда так не говори! Ты безмозглая сучка! Если бы у меня с головой было не в порядке, то же самое было бы и у тебя. Мы ведь идентичные, забыла?

Джули покачала головой:

— Только внешне, Рослин. Во всем остальном мы нисколько не похожи. Это ты всех убиваешь, а не я. Это ты соблазнила отца и довела его до самоубийства.

Лицо Рослин снова перекосилось от гнева, но тут же, словно по мановению волшебной палочки, разгладилось. Она усмехнулась. Таинственное эхо несколько раз повторило этот звук.

— Хочешь вывести меня из себя, дорогая сестричка? Не выйдет! Я всегда была умнее тебя. Ты права, мы совсем не похожи, разве только внешне. Мы не похожи, потому я во всем тебя превосхожу.

— Ну, если ты настолько меня превосходишь по уму и если все равно собираешься убить меня, скажи, как тебе удалось меня разыскать. Я знаю, тебе кто-то помогает. Кто он — Шелл или Кен? И где он сейчас?

Рослин рассмеялась почти чарующим смехом.

— Тот, кто мне помогает? Да, он мой друг. Он сообщил, где ты остановилась в Сидоне, и я прибыла туда как раз вовремя, чтобы последовать за вами обоими, сегодня днем. Что же касается твоего вопроса о том, где он сейчас… Думаю, там же, где ты его оставила, на шоссе. Неплохо сработано, сестричка! Я и не думала, что ты на такое способна. Ну а кто он… об этом догадайся сама.

Джули медленно двинулась вперед, надеясь, что это движение поможет отделить живую Рослин от зеркальных двойников. Однако изображения Рослин двинулись в том же направлении, и теперь в зеркалах отражались она, Джули, и ее сестра.

В голосе Рослин появились издевательские нотки:

— Тебе не терпится поскорее с этим покончить, моя дорогая сестричка? Что ж, я не возражаю. Пожалуй, я получила от этой игры все, что можно.

Уловив в голосе сестры нотки, прозвучавшие, как приговор судьи, Джули быстро вынула из сумочки пистолет. В ту же секунду в руке Рослин появилось точно такое же оружие. Она издевательски рассмеялась:

— Как видишь, борьба пойдет на равных. Если, конечно, не считать того, что у меня есть опыт обращения с оружием, а у тебя нет. О, это будет истинное удовольствие! А когда все закончится, я получу не меньшее наслаждение от всех наших денег. Прощай, сестричка! Прощай навсегда.

Последние слова Рослин внезапно были прерваны резким стуком металла о стекло. В зеркале рядом с отражением сестры Джули неожиданно увидела еще одну фигуру — Кена Доусона. Револьвер в его руке выглядел огромным и пугающим.

— Сьюлин! — произнес он низким, дрожащим от возбуждения голосом.

Рослин задохнулась, побелела как мел. Она обернулась к Кену, подняв руку, как бы намереваясь оттолкнуть его.

— Нет-нет, Кен! Нет! Я не…

Слова ее потонули в грохоте. Раздался звон разбитого стекла: пуля прошла мимо Рослин и попала в одно из зеркал.

Онемев от ужаса, Джули наблюдала за тем, как Рослин резко повернулась и нацелила пистолет в голову Кену. Однако он успел выстрелить раньше и на этот раз не промахнулся. Рослин упала назад, повалив одно зеркало, потом другое. Палатка наполнилась звоном бьющегося стекла.

Джули инстинктивно натянула жакет на голову. Вокруг нее, одно за другим, падали и разбивались зеркала. Когда треск и звон утихли, она сняла жакет. От того, что открылось глазам, у девушки даже дыхание перехватило.

В воздухе столбом стояла пыль и пахло порохом. Впечатление огромного, отраженного зеркалами пространства исчезло. Она стояла в комнате средних размеров. Лишь два зеркала из всего лабиринта остались целы. Остальные усыпали пол осколками, холодными и сверкающими, как развалины ледяного дворца.

Напротив, у грязной полотняной стены, с раскрытым от изумления ртом стоял Кен. Между ним и Джули лежало тело Рослин. Огромное пятно крови расползалось по ее груди.

— Рослин?! — произнес Кен сдавленным голосом. — Рослин!

Вся дрожа, Джули подняла пистолет, сжала его обеими руками и нацелила в грудь Кену.

Выражение в глазах Кена постепенно менялось, по мере того как ему открывалась страшная правда.

— Нет! — вскрикнул он. — Не может быть!

Джули сглотнула слюну, продолжая тем не менее крепко сжимать в руках оружие.

— Да, Кен, ты убил не меня, а Рослин.

Он яростно затряс головой:

— Нет! Ты пытаешься ввести меня в заблуждение. Не забывай, я тебя хорошо знаю, Рослин. Знаю все твои штучки. Ты просто хочешь поиграть со мной.

Джули печально смотрела на него.

— Нет, Кен, это не игра. И никогда не было игрой.

Снаружи слышались крики, возбужденные голоса, звуки полицейской сирены.

Кен склонился над телом Рослин. В этот момент в палатку вбежали двое полицейских. Кен в панике поднял голову.

Когда полицейские их разоружили, Джули почувствовала невероятное облегчение. Конечно, теперь предстоят длительные объяснения. Без сомнения, будет расследование, и тем не менее все кончено. Все наконец завершилось, и она осталась жива.

* * *

Спустя полчаса девушка стояла у полицейской машины. Один из полицейских не спускал с нее глаз. Джули ничто больше не волновало. Она словно утратила всякую способность чувствовать.

— Джули! — раздался негромкий мужской голос, проникший сквозь завесу ее бесчувствия.

Она резко обернулась. Рядом высилась длинная фигура Шелла Фиппса. Все эмоции моментально вернулись к Джули, как резкая боль от внезапной раны. Она упала к нему на грудь, с радостью ощущая его тепло и силу.

— Шелл! Господи! Я в жизни никогда никому так не радовалась!

Встревоженный полицейский выступил вперед:

— Эта женщина находится под арестом.

— Все в порядке, сержант. — Шелл вынул из кармана визитную карточку и подал полицейскому. — Шелдон Фиппс. Адвокат мисс Мэлоун.

Джули высвободилась из объятий Шелла как раз в тот момент, когда из палатки вынесли носилки и понесли к машине «скорой помощи», стоявшей рядом с полицейским автомобилем.

— Это Рослин? — спросил Шелл.

Джули кивнула, с трудом сглотнув слюну:

— Кен убил ее. Он принял ее за меня.

Она подняла к нему лицо, на котором застыло потрясенное выражение.

Шелл кивнул:

— Я подозревал, что Кен с ней заодно.

Джули сдвинула брови.

— А ты-то сам, Шелл… Как ты сюда попал?

— Да… не могу сказать, что я успел вовремя. Детектив из меня никудышный. Я следовал за Рослин, но упустил ее на шоссе у Холбрука. Потом на улице случайно увидел ее машину. А проезжая мимо, заметил полицейские автомобили, и вот тут появилось ощущение, что это каким-то образом связано с вами обеими.

— Но ты так и не ответил на мой вопрос. Как ты вообще здесь оказался? Ты следовал за Рослин? Но почему?

— Когда умерла Стелла Деверо, Рослин явилась на похороны и на чтение завещания. Конечно, под твоим именем. Но сыграла недостаточно убедительно, во всяком случае, для меня. Например, она прогнала Полин. Я знал, что ты никогда бы этого не сделала. Ну и некоторые другие вещи тоже показались мне сомнительными. Поэтому я начал следить за ней. Кстати, ты не знаешь, где она была все предыдущие годы?

— Знаю, Шелл, но это слишком долго рассказывать. Длинная история.

— А что из этого знает полиция?

— Пока очень немногое. Я рассказала им, что Кен застрелил Рослин и собирался убить меня как раз в тот момент, когда вбежали они. Не знаю, насколько мне поверили.

— Об этом не волнуйся, любовь моя. Мы их убедим. — Он сжал ее локоть, заглянул в глаза. — Я буду рядом с тобой, вплоть до того момента, когда ты сможешь вернуться в Ки-Уэст как Сьюлин Деверо. — Улыбка его стала нежнее. — Хотя… сомневаюсь, что я когда-нибудь смогу воспринимать тебя иначе, чем Джули Мэлоун.

— Шелл, а ты сможешь когда-нибудь простить меня за то, что я тебе не доверяла?

— Это я должен просить прощения за то, что с самого начала не поверил тебе. И в Морстауне мне следовало убедить тебя, что я наконец поверил. С того дня я повсюду тебя искал.

— О, Шелл, я так виновата! Я доставила столько хлопот.

— Вовсе нет. После того, как ты во второй раз исчезла из Ки-Уэст, я обнаружил, что важнее тебя для меня ничего в жизни не существует. Я люблю тебя, Джули, так, как никого не любил, и даже не думал, что это возможно.

— Я тоже люблю тебя.

Девушка смотрела на него сияющими глазами. Увидела, как приближается полицейский, который, как она уже знала, отвечает за расследование.

Офицер дотронулся до своей шляпы:

— Пора ехать в участок. Попытаемся во всем этом разобраться.

— Могу я поехать вместе с ней, сержант? — спросил Шелл. — Я адвокат мисс Мэлоун.

Густые брови офицера поползли вверх в изумлении.

— Ну, я вам скажу, господин адвокат, ни с чем подобным я еще не сталкивался! Вы действуете быстрее, чем «скорая помощь». Насколько я знаю, эта дама еще даже не звонила насчет адвоката.

Шелл перевел смеющиеся глаза на Джули.

— О, я гонялся за ней, можно сказать, по всему континенту. Мне понадобилось некоторое время, чтобы ее догнать.

Он помог Джули сесть на заднее сиденье полицейского автомобиля.

— Да, кстати, ты знаешь, моя «Танцовщица» в конце концов все-таки нашлась.

— Правда? Она в порядке?

— В общем, да. — Он в нерешительности откашлялся. — И я вот о чем подумал. Когда все это закончится, может быть, поплывем в круиз по Карибскому морю? Может быть, на месяц или даже дольше, если захочешь.

— Это было бы чудесно, Шелл!

Она потянулась к нему для поцелуя. Некоторое время они сидели, прижавшись друг к другу. Потом Джули уютно устроилась, положив голову ему на плечо.

Примечания

1

Город на юго-западе штата Техас.

(обратно)

Оглавление

Часть первая ОТКРЫТИЕ

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

Часть вторая БЕГСТВО

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

Реклама на сайте