«Поиск.ру»

Юлия Зеленина Поиск. ру

Предисловие

Как известно, жизнь – это череда черных и белых полос. Здорово, когда все получается и удается, когда жизнь наполнена только радостными моментами, когда нас окружают близкие и любимые люди.

Но так уж строена жизнь, что белая полоса не может длиться вечно. И тогда на жизненном горизонте появляются тучи, а с ними проблемы и трудности. Эта книга создана как раз для таких случаев.

В ней описана история обычной женщины, не знаменитой, не богатой. Она такая же, как и мы с вами, как миллионы женщин на улицах, в кафе и магазинах. У героини есть мечта – обрести счастье в личной жизни. Она не хочет больше с завистью смотреть на замужних подруг и успокаивать себя тем, что они от кого-то зависят, а она свободна. Ей надоело каждый день возвращаться в пустую, унылую квартиру и засыпать, обнимая подушку. Так хочется, наконец, любить и быть любимой. И кажется, что ситуация проста и банальна, но как же сложно, оказывается, встретить настоящую любовь. Наша героиня готова преодолевать любые препятствия и трудности на пути к своей цели, хотя иногда у нее опускаются руки и кажется, что хуже уже и быть не может, но нужно только присмотреться и впереди обязательно мелькнет светлый лучик.

Эта книга поможет вам отвлечься от грустных мыслей, поднимет настроение и подскажет верное решение.

Безусловно, проблемы случаются не только в личной жизни. Трудности на работе, проблемы в семье – все это омрачает нашу жизнь. Но самое трудное – это проблемы со здоровьем. Здесь от женщины и ее близких требуются поистине огромные силы для борьбы.

К н ига, ко тору ю вы держ ите в ру к а х, соз да на при под держ ке благотвори тельной программы компании Avon «Вместе против рака груди». Эта Программа помогает женщинам, столкнувшимся с таким тяжелейшим заболеванием как рак груди.

Программа «Вместе против рака груди» была создана в 1993 г. и существует сейчас более чем в 50 странах мира, а в октябре 2002 года, была запущена в России.

За время работы Программы в нашей стране компанией Avon было собрано более 236 миллионов рублей на борьбу против рака груди, осуществлено более 10 крупномасштабных проектов, обследованы 42 000 женщин. На бесплатную «горячую линию», созданную в рамках программы, поступило более 250 тысяч вопросов.

Масштабная Благотворительная программа Avon «Вместе против рака груди» направлена на решение проблемы низкой информированности женщин о раке молочной железы, факторах риска, профилактике, методах обследования, повышения доступности современных подходов к ранней диагностике для женщин.

Программа «Вместе против рака груди» поддерживает женщин с диагнозом рак груди и их близких в трудную минуту, являясь тем самым лучиком надежды в труднейшей борьбе – борьбе за жизнь. Женщины, победившие болезнь, специально для этой книги поделились своими чувствами и переживаниями, рассказали свои собственные истории победы.

• После того как у Елены Новиковой обнаружили раковую опухоль, казалось, что мир рухнул, и как же сложно было найти в себе силы для борьбы, не сдаваться.

Весь последующий год ушел на лечение и восстановление. Елена прошла все этапы лечения: две операции, лучевую терапию, химиотерапию, гормонотерапию…

В настоящее время Лена здорова и полностью вернулась к активной жизни: «Сейчас я хочу поддержать женщин в трудной жизненной ситуации и донести до них мысль, что не надо отчаиваться, опускать руки, терять надежду! Столкнувшись с болезнью, я решила держаться за жизнь еще крепче, надеется еще сильнее и достойно пройти это испытание».

• Четыре года назад Наире Вадиян поставили диагноз рак. Она пережила мастэктомию, четыре курса химиотерапии, гормональное лечение и смогла победить болезнь.

Наира поделилась своими чувствами и переживаниями: «Как бы странно это ни звучало, после болезни я стала увереннее и сильнее. Знаю, что многие, столкнувшись с тяжелым заболеванием или испытанием, начинают ценить каждый прожитый день. У меня в жизни были испытания тяжелее собственной болезни, поэтому жизнь ценить я умела давно, а вот не омрачать её ненужными «черными» мыслями действительно научилась только после болезни. Я стараюсь не заглядывать в будущее и не возвращаться в прошлое, особенно в те периоды, которые причиняли боль. Как говорят психологи, жить нужно здесь и сейчас. Оптимизм – вот мое главное приобретение».

Трудности, болезни, жизненные проблемы, конечно, доставляют нам много страданий, но они делают нас сильнее, учат радоваться каждому мгновению и быть оптимистами. Только преодолев очередную преграду, мы понимаем, как все-таки прекрасна жизнь. Как прекрасно свежее зимнее утро и тихий летний вечер, запах костра и шум прибоя, детский смех и пение птиц, шершавая ладонь бабушки и сильное плечо любимого мужчины. Все эти повседневности наполняют нашу жизнь смыслом, и именно ради них стоит жить и любить жизнь.

Эта книга о женщинах, которые сумели выйти из непростой жизненной ситуации победительницами. Давайте учиться на их примерах, любить себя и ценить каждое мгновение.

Галина Петровна Корженкова,

врач-онколог, лучевой диагност, к.м.н., старший научный сотрудник Российского онкологического научного центра им. Н. Н. Блохина РАМН, медицинский эксперт благотворительной программы Avon «Вместе против рака груди»

Глава 1 Вместо предисловия (как я банальна!)

Я современная женщина, самая обычная среднестатистическая. Меня нет на обложках журналов, и зритель у телевизора ничего не теряет, оттого что не наблюдает меня на голубом экране волшебного ящика.

Я реалист. Когда мои замужние подруги говорят, что с каждым годом все сложнее выйти замуж я понимаю – они правы, но, находясь в рядах «околотридцатилетних» дам, в душе я искренне надеюсь избавиться от почетного звания старой девы.

– К 70 годам? – недовольно воскликнула моя подруга Наташка.

Мы с ней дружим с первого класса, прошли вместе огонь, воду и медные трубы. Конечно, периодически ссоримся, но понимаем, что каждой из нас необходима пара ушей, которая выслушает все, что наболело на сердце. Раз в месяц мы устраиваем Вечер Плакальщиц: сидим вдвоем и жалуемся друг другу на жизнь. Как правило, мои сетования весьма однообразны: отсутствие личной жизни или присутствие ее, но которое, естественно не устраивает. У Наташки собственно спектр проблем более широк: начиная от злостной завистливой педикюрши, которая специально поранила мизинец, распухший в последствии так, что ее маленькая ножка не влазит в туфельки, купленные в Англии за полторы тысячи евро, заканчивая скандалом с супругом, отказавшем ей в покупке новой машины. Она искренне переживала эти трагедии, и даже впадала в депрессию. Я относилась с иронией к ее завываниям, но поддерживала, как могла. Наташка всегда искренне ценила нашу дружбу, ведь у нее совсем не было подруг. Еще в школе девчонки ей завидовали: она росла в обеспеченной семье, была умна и красива. Немного дерзкой, но это всего лишь самооборона, чтобы злобные одноклассницы ее не заклевали.

Я помню нашу первую встречу: первого сентября с букетом гладиолусов я пришла на парадную линейку. Нас выстроили на крыльце школы для фотографии. Меня поставили с нарядной девочкой, в руках которой были странные цветы.

– Что это за цветы? – спросила я с любопытством.

– Это орхидеи, – сказала маленькая девочка и оголила полубеззубый рот. Когда нас привели в класс, она предложила сесть с ней. Все десять лет мы проучились за третьей партой среднего ряда.

Несмотря на то, что родители Наташки были очень богаты, они оставались интеллигентными и доброжелательными. Ко мне они относились очень хорошо. Особенно Наташкина мама. Она была мудрой и понимала, как нелегко ее дочери найти настоящих друзей. В связи с этим она стимулировала нашу дружбу, не смотря на то, что наши семьи бы ли да лек и друг от дру га по уровню благосостояния. Мои родители жили за чертой бедности, как и большинство людей в нашей стране. Нищие, но гордые – такой ироничный девиз придумал мой папа. Он был удивительный человек… Именно он вложил в меня реалистичное отношение к жизни.

– Жизнь надо воспринимать без прикрас, но в душе верить, что солнце светит специально для тебя, ты заслужила его тепло и ты хороший человек, – говорил он мне с улыбкой.

Папа во мне души не чаял и всегда заступался, когда мама начинала меня за что-нибудь ругать. А кричала она часто… Возможно она и любила меня где-то в глубине души, но видимо не считала нужным это показывать. Когда родился младший брат, она меня совсем забросила и с трех лет я была под опекой папы. Причина банальная: я была «не маминой породы». Согласно генеалогии все нормально, но вот внешне, да и характером я копия своего отца. Родственники мамы меня тоже недолюбливали. Я на них не обижалась, точнее, научилась не замечать откровенной неприязни. В родне мамы царил матриархат. Причем ужесточенный. Как правило, супруга представляла собой объемную деспотичную даму и под ее влиянием и натиском личность мужа растворялась, словно лак для ногтей от ацетона. Супруг становился просто тощим приложением к ее жизни. Каждая дочь, рождающаяся в последующих поколениях должна продолжать укоренившиеся традиции, отклонения от «нормы» не принимались.

Сборища родни всегда пугали меня. В комнату набивалось куча толстых громкоголосых теток, которые, не слыша никого, кроме себя, вещали о чем-то, как им казалось важном. Собираясь дружной компанией, они ели пельмени, вытирая сметану с подбородка тыльной стороной пухленькой ладони, а потом пили чай с вареньем вприкуску с пирогами. И так было на всех праздниках, одно и то же из года в год. Я их не осуждаю, ведь в подобной стабильности есть своя прелесть. Наверное…

Когда мне исполнилось 16, я набралась смелости и задала папе вопрос, который не давал мне покоя:

– Зачем ты женился на маме?

Он заметно растерялся, я видела, как немолодой мужчина на несколько мгновений стал мальчишкой, не знающим как ответить на вопрос уже взрослой дочери. После минутной паузы папа грустно произнес:

– Чтобы у меня появилась такая дочь – стоило связаться с твоей матерью!

Я рассмеялась. Мне была приятна такая находчивость, но странная тревога поселилась у меня внутри. Я не могла объяснить столь волнительное состояние, однако, ключ к разгадке я получила на следующее утро, обнаружив, что папа исчез – он собрал чемодан и ушел навсегда. Никто не знал куда, но все понимали почему. Мама очень злилась на него и постоянно повторяла, что он неблагодарный. После ухода папы она резко взялась за мое воспитание. Ее тиранию я смогла терпеть ровно год, а потом, поступив в институт, собрала вещи и исчезла из ее жизни. На прощание мать спокойно сказала, что за мной должок, ведь все это время она тратила свою энергию и деньги на мое существование.

Так началась моя взрослая жизнь… Студенческая общага, сессии и вечеринки – одним словом романтика. Нищие, но счастливые! По прошествии лет убеждаешься, что времена студенчества самые уникальные, не даром их прозвали золотыми. Во время учебы мы продолжали дружить с Наташкой. Правда она училась в более престижном ВУЗе. Однако подруга проводила все свободное время в нашем общежитии, наслаждаясь общением с простыми людьми, неиспорченными деньгами. Меня она поддерживала продуктами, ведь на стипендию особо не пошикуешь, а для ее карманных денег сумма которую она тратила на еду, была смехотворной. Студенчество еще больше укрепило наши отношения. Успешно окончив институт, я устроилась в престижную фирму и стала офисной крысой. Мне удалось взять кредит – и вот, я обладательница небольшой, но просторной квартирки в хорошем районе. Жизнь моя идет размерено и уныло. Каждый день одно и тоже… Все мои попытки завести нормальные отношения с мужчинами обращаются в прах. Я не могу объяснить почему. Мне кажется, что это рок! Я уже смирилась с тем, что все мои подруги замужем, и живу надеждой, что однажды на моем пороге появится ОН! Каждый мой день проходит в ожидании этого чуда.

– Я тебя умоляю! – хихикнула Наташка. – Если бы ты болела раком, я б поняла: ждите чуда!

– Что ты говоришь?! – возмутилась я в ответ. Язвительные шутки подруги частенько приводили меня в отчаянье.

– Ну, а что я такого сказала? – округлила Наташка глазки и развела руками. Зазвонил телефон, она сделала глоток мартини, после чего взяла надрывающуюся трубку и радостно защебетала:

– Да, любимый… Неужели ты забыл? Я ведь тебя предупреждала, котик, что буду поздно. У нас сегодня Вечер Плакальщиц – ответственное мероприятие… Оплакиваю свою горькую судьбу и жалуюсь на тебя…

Я с улыбкой наблюдала за подругой, которая нежно ворковала с мужем. Солидный бизнесмен осыпал свою благоверную дарами, но обделял вниманием, из-за его занятости они проводили очень мало времени вместе. Зато Наташка не работала, ее основная профессия: жена банкира – умница – красавица. Ее это устраивало. А красный диплом лишь добавлял лоску ее и без того высокой самооценке.

– Надо ехать! – сказала Наташка, захлопнув телефон-раскладушку. – Продолжим завтра!

– Завтра у меня начинается рабочая неделя, – заметила я, убирая бокалы с журнального столика.

– Ну, тогда на следующих выходных! – радостно продекламировала Наташка и скрылась за входной дверью. Вечер Плакальщиц был завершен. Я отправилась в ванную на вечерние процедуры. Приняв душ, улеглась в постель и долго ворочалась, думая о том, что Наташка совершенно справедливо высмеяла мое глупое заявление об ожидании чуда. Долго я размышляла о счастье и перебирала в мыслях неудачные попытки найти свою вторую половину. С ужасом я понимала, что возможно моя радужная мечта о простом женском счастье так и останется недоступным пьедесталом. «В чем проблема?» – задавала я себе вопрос и не находила ответа. Обуреваемая эмоциями и душимая приступами слез я отключилась.

Глава 2 Роман с привкусом дешевого вина

Рабочая неделя началась как обычно. Никаких происшествий. Все ровно и предсказуемо.

«А на кладбище все спокойненько, все культурненько, все пристойненько» – напевала я студенческий хит, уставившись в монитор компьютера.

– Жизнеутверждающая песня, – послышался за моей спиной мужской баритон. Резко обернувшись, я чуть не упала с кресла, острая боль прорезала мою шею. Молодой человек обеспокоено стал что-то говорить, а я, корчась от неприятных ощущений, с ужасом обнаружила, что голова моя не поворачивается.

– Видимо защемило нерв, – заключил мужчина и стал трогать мою шею.

– Уберите от меня свои руки! – нервно воскликнула я и чуть не расплакалась от нового болевого приступа.

С работы меня отпустили к врачу, а мой новый знакомый вызвался доставить мою шею к специалисту. Всю дорогу он извинялся и умолял простить за оплошность. От его блеющего голоса мне становилось хуже. Я хотела рассмотреть моего мучителя, но голова была бесповоротно зафиксирована, лишая возможности изучить мужской экземпляр, причинивший мне вред.

Мы приехали в травматологию, здоровенный врач мрачно взглянул на меня, как будто жить мне оставалось не более суток, потом грозно скомандовал раздеваться. Он ощупал шею, немного ее помял и вдруг резко дернул, я вскрикнула, а из глаз брызнули слезы. Мужчина в желтоватом халате остался равнодушным к моим нечеловеческим страданиям, и что-то писал, пока я одевалась. Перед тем как покинуть его кабинет я промямлила: «Спасибо», и забрала протянутый мне рецепт на мазь, которую теперь предстояло втирать в поврежденную шею.

– Ну, как? Живы? – с трепетом в голосе спросил мой новый знакомый, благодаря которому я чуть не лишилась жизни. Он ждал меня в коридоре, а увидев, так стремительно подскочил, будто я ему была небезразлична. Я лишь мрачно кивнула в ответ и продемонстрировала уже рабочую шею, на которой свободно вращалась голова.

– Нужно купить мазь, – сказала я тихо. Почему-то было очень жалко себя и перед глазами стояло лицо уставшего доктора тянущего свои здоровенные ручищи к моей шее. «Прямо Отелло и Дездемона» – прокомментировала я мысленно свое видение. Мой новый знакомый назвал себя Вадиком и вызвался довезти меня до аптеки. Надо заметить, что он был весьма привлекательный: высокий широкоплечий брюнет с приятным лицом. Единственное – голос был высоковат для такого крепенького парня, но его внешние данные вуалировали этот «недуг».

Купив в аптеке необходимую мазь, я начала что-то мямлить, какой-то бред – пыталась благодарить Вадика за проявленное внимание… На самом деле я просто тянула время и надеялась на продолжение такого необычного знакомства. «Это судьба» – самонадеянно думала я, ведь еще ночью мечтала о чуде и вот оно стоит и улыбается зубами не идеальной белизны, но целыми! Вадик тоже не спешил уходить, вдруг он обратил внимание на вывеску кафе и решил угостить меня чашечкой кофе.

В маленьком невзрачном помещении было душно и очень накурено, видимо вытяжка не работала. Вадик не придал этому значения, даже в тот миг, когда я закашлялась от табачного дыма. Он гордо прошел к одному из многочисленных свободных столиков и грузно плюхнулся на стул. Я просеменила следом. Мой спутник предложил чего-нибудь выпить, например вина. Я не отказалась. Вадик выбрал самое дешевый напиток в меню – сливовое китайское пойло, которое я ненавидела, потому что по вкусу оно напоминало шампунь. Я давилась жидкостью и натянуто улыбалась, слушая какие-то истории про рыбалку и его друзей. Наконец, я захмелела, и мне стало весело. По крови разливалось тепло и от инцидента с шеей совсем не осталось воспоминаний. Глаза Вадика блестели похотливым огоньком, и надо сказать на меня это производило очень приятное впечатление. Мы весело болтали о чем-то поверхностном, но оба понимали, что интересуем друг друга исключительно плотски и за пеной слов кроется сильнейшее желание затащить собеседника в постель. Когда мы вышли из кафе, на улице уже стемнело. Меня немного шатало, но я отчаянно старалась держать себя уверенно вертикально. Мы с минуту потоптались возле крыльца.

– Теперь рано темнеет, – сказал Вадик и как-то пристально посмотрел на меня. Мне вдруг захотелось, чтобы он меня поцеловал. Я даже приблизила свое лицо к нему, в голове звучала какая-то очень романтичная музыка. Но вместо того, чтобы прильнуть ко мне губами, мой кавалер оглянулся по сторонам и поспешно прошел к машине. Я поплелась вслед за ним.

Вадик привез меня прямо к подъезду по указанному мной адресу. Мы несколько минут сидели молча, он казалось, ждал чего-то, но я не решалась вот так сразу пригласить его к себе. Я взрослая, но приличная женщина, в конце концов!

– Извини, не могу к тебе зайти на кофе, – вдруг вымолвил Вадик.

Я выпучила глаза и даже приоткрыла рот от удивления. «Слава богу, что какой-то дурак разбил фонарь у подъезда и новому знакомому не видно моего выражения лица» – скрипели мысли в голове. Меня возмутил тот факт, что рядом сидящий человек воспринял меня как легкомысленную особу готовую в первый же вечер затащить малознакомого человека в свою постель.

– Ты знаешь, я живу не одна! – сказала я немного раздраженно.

Зачем я это произнесла, мне было не понятно, но отступать было некуда. Вадик спокойно кивнул, и мне показалось, даже обрадовался этому факту. Затем предложил обменяться телефонами. Когда цифры были зафиксированы, он вышел из автомобиля и, обойдя его, галантно открыл мне дверь. Потом степенно проводил до подъезда. Я готова была скрыться, но неожиданно мой новый приятель развернул меня к себе и прижал с такой силой, что я услышала хруст собственных косточек. Это было очень неожиданно и волнительно! Долгожданный жаркий поцелуй совсем выбил меня из равновесия, я безвольно повисла на его сильных руках и тихо таяла, словно рафинад в стакане чая.

– До встречи! – прошептал он мне в ухо со страстным придыханием, после чего стремительно направился к машине. «Черт меня дернул сказать, что живу не одна» – ругала я себя, открывая замок квартиры. Но слово – не воробей и теперь мне придется выкручиваться из ситуации, если конечно Вадик снова появится в моей жизни.

То-ли во мне еще плескалось сливовое вино, то-ли горячий поцелуй будоражил кровь – спать совсем не хотелось! Я решила рассказать обо всем Наташке мне не терпелось услышать ее мнение и получить совет, по поводу моей глупой оговорки о том, что я живу не одна. Я бросилась к телефонному аппарату.

– Ну и что? – безразлично сказала Наташка, выслушав мой рассказ. – Живешь не одна! Ты ж не сказала с кем! Возможно это мама или бабушка! Да кто угодно!

– Ты гений, – взвизгнула я в трубку и, попрощавшись с подругой, отправилась спать.

Утром я проснулась счастливая. Поводов для купания в облаках, собственно, не было, но какое-то предчувствие приятно щекотало нервы. Вдруг посигналил мобильный телефон, возвещая о чьем—то послании. Интуиция меня не обманула! Сообщение было от Вадика, в нем он признался, что не спал всю ночь и думал обо мне, пожелал удачного рабочего дня и обещал перезвонить.

Весь день я ждала его звонка, поглядывая на дисплей телефона. Когда же аппарат наконец-то запел приятной мелодией, призывая взять трубку, я была на седьмом небе от счастья. Но, к моему сожалению, я слышала голос Наташки, которая застряв в магазине, не могла выбрать юбку. Затем она снова позвонила – не могла решиться: заезжать ей в парикмахерскую или нет. Рабочий день подошел к концу, и я уныло направилась домой.

– Как твоя шея? – услышала я знакомый голос за спиной. Расплывшись в улыбке, словно Чеширский кот, я с вызовом взглянула на Вадика, небрежно сказав, что уже абсолютно здорова.

– Жаль, – сказал он с притворной грустью, – я знаю одного человека, который божественно делает массаж шеи.

– Хотя, ты знаешь, чувствую, что не совсем еще здорова моя шея, так что от обещанного массажа твой знакомый не отвертится, – произнесла я кокетливо.

– Приятно слышать, – довольно парировал собеседник и открыл дверцу автомобиля.

Мы приехали к высотному зданию, оно было мне знакомо, но я не могла вспомнить откуда. Хотя в спальных районах столько одинаковых домов. Стоя у подъезда, я томно смотрела на Вадика, а он глупо улыбался, набирая код, чтобы открыть дверь.

– Знаешь, в этом подъезде живет моя первая любовь, – небрежно заметил мой спутник.

– Надеюсь, мы не к ней в гости? – также невпопад ответила я. Вадик что-то пробубнил, но слов я не разобрала.

Мы пришли в однокомнатную квартиру, внутри которой был диван, старая стенка и пара кресел – стиль а-ля Советский Союз. Больше ничего в эту комнату не влезло. Крохотная кухня была тоже обставлена в старинном стиле: белый пошарпаный гарнитур, стол и пара стульев. Никакой романтики. Только все самое необходимое.

– Это твоя квартира? – спросила я осторожно, рассматривая помещение.

– Нет, моего друга. Он планирует ее сдавать, дал мне ключи, – ответил беззаботно Вадик и прошел на кухню. Из цветастого пакета достал бутылку вина, а из шкафчика два граненых стакана. Я, рассматривая этот натюрморт с трудом удерживалась от комментариев. К ужасу заметила, что содержимое бутылки молдавского производства: сладкое крепленое вино, которое я также ненавидела, как и сливовое. Эти напитки я презирала даже в студенчестве, когда не было денег, и мы покупали самое дешевое спиртное. В подобных случаях я предпочитала пить с мальчишками водку. «Поистине странный выбор» – думалось мне, но я промолчала и даже сделала несколько глотков приторной гадости, только для того чтобы расслабится. Надо признаться у меня не было опыта вот таких поездок на чужие квартиры, и я немного разволновалась. Винцо сразу шарахнуло мне по мозгам, и я даже раскраснелась, чем вызвала слова одобрения у Вадика. Он видимо тоже переживал, я так подумала, потому что наблюдала, как мой новый приятель залпом выпил стакан темно-коричневой жидкости, после чего тяжело вздохнув, предложил пройти в соседнюю комнату.

Я напряженно наблюдала за тем, как он лихо раскладывал старинный диван-книжку, затем застелил его простынею, которую обнаружил в одном из шкафов стенки. Он кивнул на ложе – этот сигнал означал, что все готово. Ни пододеяльника, ни подушек не было. Я нерешительно прошла к подготовленной площадке для любви и села на краешек. Сказать откровенно, мне даже стало не по себе, в голове кружились стервятники-вопросы, которые безжалостно клевали мой мозг: скольким парам уступал добрый друг свою свободную квартиру? Часто ли тут бывает Вадик? Эта простынь одна на всех? Что-то я не заметила стиральной машины…

Пока я мысленно общалась сама с собой, Вадик сел со мной рядом и, молча, уставился перед собой. «Ленин и Крупская возле знаменитого зеленого абажура» – пронеслось бегущей строкой в моей голове, и я хихикнула. Мой новый сексуальный партнер воспринял этот звук как сигнал к действию и начал раздеваться. Я несколько секунд посидела в нерешительности и, наконец, тоже начала стягивать с себя одежду. Диван оказался маленьким в длину, ноги Вадика свисали, и он их сиротливо поджимал.

– Здесь видимо жили карлики, – пошутила я, стараясь разрядить атмосферу.

Все прошло сухо, без лишних эмоций, как показательное выступление гимнастов-любителей. Вадик не смотрел мне в глаза и не произнес ни звука. Хотя возможно я ошибаюсь, на счет звуков, они вероятней всего растворились в скрипах древнего дивана, которые приводили меня в ужас. Я и не подозревала, что старая мебель может так истошно кричать. Когда все закончилось, он тут же начал одеваться. Я сиротливо лежала на ложе, прикрыв интимные места руками, как Венера Милосская, и ждала пока мой лавер-бой выйдет из комнаты, чтобы облачится в свои вещи.

Вадик ушел на кухню, и мой слух уловил шум воды и звон стаканов – он наводил порядок на вверенной ему жилплощади. После того как диван был сложен, а простынь скрылась в шкафу Вадик, спохватившись, залез в карман и достал обручальное кольцо, которое поспешно натянул на безымянный палец.

– Что это? – недоуменно спросила я. – Ты что женат?

– Ну, да. Я и не говорил, что свободен.

Даже не знаю с чем сравнить то ощущение, которое свалилось на меня в ту секунду. Наверное, именно это имеют в виду, когда употребляют выражение «обухом по голове».

– Ну, ты ведь тоже, – добавил он спокойно.

– Что тоже? – подавленно произнесла я.

– Ты говорила, что с кем-то живешь.

– Я живу с бабушкой! – сказала я дрожащим голосом, сдерживая слезы. Ну, вот, еще одна нелепая история, очередной болезненный урок, преподнесенный судьбой, который разрушал мечты о чем-то настоящем и стабильном…

Наташка еле сдерживала смех, когда слушала мое грустное повествование о маленьком вечернем приключении.

– Он меня привез домой и предложил встретиться на следующей неделе, – закончила я и трагично вздохнула. – Я никогда не встречалась с женатыми мужчинами.

– Значит, твой час настал, – произнесла приговор подруга. – И что ты решила?

– Да, плевала я на него с высокой колокольни! Мог бы предупредить, а не констатировать факт уже после… Я его спросила, почему он изменяет жене? «Изменял и буду изменять» – получила я твердый и уверенный ответ.

– Дура ты, – сказала Наташка зевая. – Кто мужчине задает подобные вопросы?!

Мы попрощались, и я повесила трубку.

В эту ночь я опять не могла заснуть, потому что размышляла о своем новом опыте – встрече в чужой квартире с женатым мужчиной и о его супруге… и стало мне жалко ее, по-человечески жалко. Я решила не думать больше о Вадике. Хотя бы попытаться! Пересчитывая овечек, примерно на три миллиона седьмой я заснула.

Глава 3 Импотент, каркаде и приглашение

Некоторые мои приятельницы считают меня черствой. Мне это неприятно, но я не спешу их разубедить в этом. Да иногда я держу маску безразличия и причина этому – мое субъективное мнение, согласно которому, в ответ на бесконечные жалобы на мужей, я принимаю сторону последних. И не всегда спешу делиться своим мнением, чтобы просто напросто не пострадать от острых зубок несчастных в браке женщин.

Ну, судите сами: моя соседка Ирка, живущая этажом ниже, очень неплохой человек, но полная дура и истеричка вдобавок. Каждый день она обыскивает одежду супруга, дабы найти улику, подтверждающую ее подозрение в том, что он ей изменяет. Это стало настоящей манией.

– Почему ты решила, что муж тебе изменяет? – спросила я Ирку.

– Потому что все изменяют, я это чувствую хребтом, – процедила сквозь зубы моя приятельница, после чего глаза ее сверкнули недобрым огоньком. Ирка, брызгая слюной, кричала, что мир стал невыносим, потому что мужскую половину человечества составляют либо импотенты, либо гомосексуалисты.

– К какой из этих категорий относится твой муж? – спросила я весело, наивная полагая, что моя невинная шутка погасит истерический приступ беснующейся соседка. Ирка несколько секунд смотрела на меня со странным выражением лица. Мне даже стало страшно, потому что я не могла понять, что именно думает женщина, сидящая напротив.

– Мой муж относится к первой категории, – сказала она тихо и вышла с кухни. Я вздохнула с облегчением, когда комок агрессии покинул крохотную кухоньку. Заставленная всем самым необходим комнатушка, которую Ирка называла зачем-то столовой вводила в оцепенение, надо заметить, что в стандартом лифте ощущаешь себя более свободно. Новость о том, что супруг Ирки несостоятелен в постели повергла меня в ужас. Я размышляла о страшном диагнозе мужчины, хлебая большими глотками чай каркаде, в надежде что он действительно помогает моему организму: оздоравливает кровеносную систему, стабилизирует давление и сжигает лишние килограммы, правда голос разума говорил мне о том, что глупо давится кислой жидкостью ярко красного цвета и пытаться обмануть себя. Мое уединение вмиг было разрушено влетевшей на кухню Иркой. Тушь под ее глазами растеклась, а лицо было искажено отчаяньем. Она стояла, молча, и чего-то ждала. Я не знала, что сказать, сидела, глотала противный мне чай и хлопала глазами, гладя на нее.

– Тебе хорошо, – сказала Ирка, безнадежно вздыхая, – ты свободна! Можешь устроить себе сексуальное приключение в любой момент.

Я даже подавилась чаем – умозаключение подруги поставило меня в тупик.

– Что ты таращишь на меня глаза, – устало продолжала подруга. – Взяла себе на ночь мужичка, а утром отправила домой. И он доволен и ты удовлетворена.

«Бедный твой муж» – думала я, глядя на Ирку, но вслух произнесла:

– Это тоже не очень удобно!

– Почему? – удивленно спросила женщина.

– В инкубаторе, в котором я раньше брала мужиков на ночь, карантин уже полгода. Не знаю, как мне теперь быть.

Мой юмор явно был не уместен, потому что в Иркиных глазах снова блеснул дьявольский огонек. Я стала очень серьезной и спокойным, уверенным голосом спросила ее:

– С чего ты решила, что твой муж импотент?

– Потому что мы с ним просто спим в кровати, каждый на своей половине уже несколько месяцев. Вот, – воскликнула вдруг женщина, – это я нашла на прошлой неделе на его пиджаке!

Она победоносно разжала руку, явив моему взору волос. Я с трудом удержалась от комментария, а Ирка продолжала свирепеть:

– Теперь ты понимаешь? Я соберу побольше улик и накрою этого блудливого мерзавца!

Противоречивая и уставшая от брака подруга раздражала меня.

– Но в таком случае, это подтверждает, что он состоятелен в постели, – деликатно заметила я, отхлебнув ненавистной жидкости.

– Он рядом со мной импотент, понимаешь?! – заключила подруга и снова зарыдала.

Мне было искренне жалко Ирку. Попавшая под каток семейной жизни она очень изменилась. Из девочки-колокольчика с длинными рыжими волосами и распахнутыми огромными глазами, она превратилась в толстую тетку с целлюлитом и обвисшей грудью.

– Я его выведу на чистую воду, – продолжала она шептать.

– И чего ты добьешься? Развода? Так можно не ждать счастливых находок! Возьми да уйди от него.

Налитые кровью глаза подруги от моего внезапного предложения округлились, она прекратила плакать и уставилась на меня, а потом начала выдавливать из себя звуки, которые от недоумения никак не складывались слова:

– Чччто… значит… ууууууйти? Ты ччччто с ууууума сошла?!

«Ну, у кого из нас действительно поехала крыша – тут к гадалкам не ходи» – думала я, глядя на Ирку. Она налила из-под крана воды и залпом выпила. Затем, несколько минут глубоко подышав, повернулась ко мне не расхлябанной истеричной бабой, а сосредоточенной супругой, аргументирующей свое неадекватное поведение.

– Ты мне просто завидуешь! Ты одна и никому не нужна, а у меня есть семья, – отчетливо произнесла последовательница Шерлока Холмса. Я хотела было возразить, но сдержалась, потому что измученная подозрениями Ирка не выдержала бы слов правды, которые готовы были слететь с моих уст. Я пощадила ее.

Когда чай был допит, я торопливо стала собираться – слушать противоречивые версии дальнейшего развития событий, которые подавались надрывным истеричным голосом соседки, не было сил. Она уговаривала попить еще полезного красного напитка, но я, сказав, что от переживаний за ее судьбу ощущаю сильные головные боли, быстро выпорхнула в прихожку.

Вместо того, чтобы пойти домой я решила прогуляться. Оказавшись на улице, я вдохнула полной грудью и неторопливо побрела по улицам. Глядя на свое отражение в витрины магазинов, я прокручивала историю болезни соседки представляя себя на ее месте: будто это я замкнутая в пространство маленькой тесной квартирки, вызывающей приступы клаустрофобии, похороненная под неподъемной плитой «Семейный быт», на которой написано: «Не жила, а существовала», изуродованная родами рыдала в подушку под храп супруга, подозревая его в изменах. Я не хотела такой жизни. Но это не значит, что я противница семейного счастья. Слова соседки об отсутствии в моей жизни такой формальности, как штамп в паспорте, возвещающий о замужестве меня задели. Она залезла под кожу. Я была бесконечно одинока – Ирка знала это. Почему людям доставляет удовольствие давить на больную мозоль? Хотя, в Иркином случае ответ очевиден: одиночество болезненная тема, но можно чувствовать его холод и будучи замужем. И душа приятельницы мерзла. Она справлялась с ситуацией как могла. Если ставить на весы подобные семейные отношения против моего холостяцкого существования, то преимущество будет явно не в пользу первого пункта. Глядя на своих окольцованных знакомых, я все больше убеждаюсь, что слово «брак» в современном звучании соответствует своему истинному значению: «Не соответствующие стандартам, недоброкачественные, с изъяном предмета производства, а также сам изъян в изделии». Конечно, с подругами я не стремлюсь делиться своими умозаключениями, дабы не разрушать иллюзию идиллии. Зачем напоминать лишний раз людям о том, что они несчастны!

– С кем вы разговариваете? – окликнул меня кто-то. Растерянно уставившись на человека, который вторгся в мои невеселые мысли, я спросила хриплым голосом, осипшим от холодно осеннего воздуха:

– Чего?

– Смешно просто, – отозвался незнакомец, – идет девушка и болтает с кем-то… Я подумал, может у вас есть знакомый – невидимка и хотел это использовать, чтобы разбогатеть.

Я дежурно улыбнулась, и что-то промямлила про приближающуюся старость, ведь именно с возрастом люди начинают беседовать с собой.

– Хочешь кофе? – небрежно предложил молодой человек и кивнул на вывеску кафе. Повернув голову – я содрогнулась, в этом заведении я уже пила напитки, которые до сих пор стоят поперек горла. Как-то не хочется плохих традиций. Я любезно отказалась от предложения и, уткнувшись в шарф, быстрым шагом направилась домой. Однако незнакомец не спешил исчезать из моей жизни, он шел рядом, не произнося ни слова.

– Что вам нужно? – спросила я с вызовом.

– Хочу пригласить тебя на свой концерт в выходные, – сказал он, старательно выговаривая каждую букву, и протянул мятую открытку. – Здесь мой телефон и адрес клуба.

– Заготовочка, – промямлила я, после чего, взяв приглашение, шутливо отсалютовала незнакомцу и торопливо зашагала в сторону дома.

За вереницей рабочих дней я и забыла о случайном человеке, вручившем мне открытку-приглашение. Наступил долгожданный пятничный вечер, выходные обещали быть скучными. «Чем заняться?» – думала я мрачно. От навязчивого предложения пойти в боулинг с коллегами я вежливо отказалась. Видя эти лица ежедневно в течение нескольких лет, не хочется в свободное время натягивать резиновую улыбку, реагируя на сальные шутки и глупейшие анекдоты. Размякая в ванной, я вдруг вспомнила о забавном приглашении на концерт. Мятая открытка была извлечена из мешка с мусором, впервые я порадовалась тому, что редко его выношу!

Я набрала номер – трубку никто не брал. Я почти смирилась с мыслью, что мой пятничный вечер пройдет, как обычно в компании скучного телевизора, как вдруг услышала мужское: «Алло». Я даже взвизгнула от радости. Негромко.

Глава 4 Как я не стала избранной

Клуб манил к себе разноцветными огнями. Столпотворение людей у входа свидетельствовало о том, что это увеселительное заведение пользуется успехом. Я протянула открытку человеку на входе, женоподобный мужчина посмотрел на меня с призрением и произнес нараспев высоким голоском: «Проходииии».

Оказавшись внутри клуба, я проследовала к гардеробу. Суета немного раздражала, мне не удалось вспомнить, когда состоялось последнее посещение мною дискотеки. Кажется, это было еще в студенчестве… Я с любопытством смотрела на то, как пришедшие в клуб люди снимали темные унылые верхние одежды и, будто освобождаясь от коконов, они словно бабочки вспыхивали разными цветами. Я была очарована этим ритуалом смены цветов, и улыбалась, как блаженная. Сдав свой кокон, я направилась в зал, туда, где громыхала динамичная музыка. Я смотрела по сторонам и с удивлением отмечала отсутствие женского пола. Особенно радовали взгляд качки-официанты в белых маечках. Обилие молодых людей поднимало настроение. Я решила, что женский пол запускают в какое-то определенное время, а обладателей специальных приглашений запускают раньше основного потока оголтелых баб. Я ощущала себя ИЗБРАННОЙ.

Пробираясь к барной стойке сквозь мужские тела, я вызывающе улыбалась, мне представлялось, что я богиня на острове, где каждый представитель противоположного пола мечтает дотронуться до меня. Наконец, я добралась до бара. Заказав слабоалкогольный коктейль, я вглядывалась в сценическое пространство, пытаясь предугадать, какое зрелище ждет меня.

Делая заказ у бармена, молодой мужчина бесцеремонно навалился на меня всем телом, чем вызвал мое недовольство. Лицо его мне казалось знакомым. Он заметил, что я его внимательно разглядываю и немного с опаской отстранился.

– Я где-то вас видела! – стараясь перекричать музыку, обратилась я к соседу по стойке бара. Он в ответ испуганно завертел головой по сторонам и залпом выпил рюмку водки, поданную услужливым барменом. Вдруг меня осенило: Григорий Лобов! Певец не первой величины, но одна забавная композиция долго стояла на моем мобильном телефоне, сладкоголосо оповещая о том, что мне звонят. Услышав свое имя, мужчина вздрогнул и неожиданно выкрикнул:

– У меня есть дочь!

Я искренне порадовалась, не осознавая причину столь странной реакции, но мои вопросы вскоре улетучились, а помог мне Григорий, который, приблизив свои губы к моему уху, проорал:

– Что делает натуралка в гей-клубе, объясни?!

Несколько секунд я будто зависла, ощущая себя персонажем «Матрицы», но потом стала вертеть головой по сторонам, обнаружив обилие мужских парочек, жмущиеся по темным углам. Бравые парни – официанты виляли бедрами, словно девушки легкого поведения. Стекло моих розовых очков разбилось вдребезги! Я повернулась туда, где только что стоял певец не первой величины, и обнаружила, что след его простыл… Я заказала более крепкий напиток, чтобы отметить крах моих надежд и мечтаний. Как говорит один мой знакомый: есть ситуации, в которых без ста граммов не разобраться!

Прополоскав мозг высокоградусным пойлом, я даже повеселела и стала приставать ко всем, кто оказывался рядом, задавая глупые вопросы и хохоча, не дожидаясь на них ответа. Думаю, это было от шока. Когда твой воздушный замок растворяется в лучах дискотечных софитов, остается одно: юмор! Жаль, что никто не разделял моего веселья. Светловолосый бармен смотрел на меня как на аномалию, его накрашенные губки недовольно скривились, а тонкие наманикюренные пальчики нервно ставили передо мной очередную рюмку. Я выкрикивала комментарии, по поводу увиденного, он показывал знаками, что не слышит меня. Неожиданно зазвучали фанфары, возвещающие о начале действа на сцене. Я решила протиснуться ближе к тому месту, где, судя по аплодисментам и приветственным крикам зрителей, начиналось сверхъестественное представление.

Не сразу я обнаружила в извивающемся густонакрашенном трансвестите своего знакомого, пригласившего меня на чудо-концерт. Он был не один на сцене, антураж ему создавали такие же, как он «красотки» с боевой раскраской, наклеенными ресницами, париками и накладной грудью. Яркие перья порхали по сцене под зажигательную музыку. Я разочаровано смотрела на то, как мой уличный знакомый извивается на потеху публики. Когда первое отделение концерта было закончено, и продолжилась дискотека, я обнаружила, что за талию меня кто-то обнимает. Гладковыбритый брюнет улыбался мне широкой открытой улыбкой.

– Что делает натурал в гей-клубе? – спросила я его, перекрикивая музыку. Он рассмеялся, запрокинув голову. Мне не была понятна причина его смеха.

Он прижался ко мне всем телом, двигаясь в такт музыки. «Наверное, двустволка», – подумала я, удивившись своей осведомленности в сексуальном жаргоне. Когда-то я слышала это выражение, но, как, ни странно, использовать его в диалогах мне как-то не доводилось. Я стояла, как столб, посреди движущейся массы, видимо моему спутнику стало скучно тереться об меня, и он проорал мне в ухо:

– Хочешь выпить?

Мы пробирались к бару. Музыка стала еще громче, лишив нас возможности общаться. Немного выпив, мы обменялись знаками, свидетельствующими о взаимном удовольствии от общения друг с другом. Затем с места мы посмотрели второе отделение концерта, где блистал в сверкающих нарядах человек, который пригласил меня в этот клуб. Я посмотрела на лица людей, хотелось понять: только меня не восхищает то, что происходит на сцене? Все были счастливы! Рукоплескали номерам, будто перед ними корчились не стайка трансвеститов, а мировые звезды, вписавшие свои имена на страницы искусства золотыми буквами. Я заметила еще пару девушек в зале. О счастье – я была не одинока. Хотелось подбежать, обнять их и прокричать: здравствуйте, подруги по разуму! Я поделилась своими соображениями с брюнетом, имя которого так и не спросила.

– Я могу похитить тебя с этой чуждой тебе планеты и умчать к звездам! – произнес мой герой – спаситель. Я даже прослезилась и заворожено кивнула. В этом брюнете было что-то необыкновенное.

– Заинтересуй меня, – прокричала я, стараясь выглядеть томно и трезво.

– Мы можем поехать ко мне и поговорить в более романтичной обстановке, – ответил он на мой вызов, заплатил бармену и мы ушли.

Мы целовались на заднем сидении шикарной машины. Его руки путешествовали по-моему телу. Я ощущала себя падшей женщиной – опыт поездки к мужчине сразу после дискотеки был для меня в новинку.

Квартира брюнета была большой и просторной.

– Кажется, такие апартаменты я видела в журналах, – сделала я комплимент логову моего героя.

– Тебе нравится? – спросил он с усмешкой.

В руке моей материализовался бокал с шипящей жидкостью.

– Ром и кока-кала – ты не против?

Я, конечно, понимала, что на этот вечер моя бочка спиртного была испита до дна, но я решила произвести впечатление на моего нового знакомого и доказать, что пью не меньше, чем лошадь. Брюнет включил приятную музыку и медленно подошел ко мне. Через мгновение я ощутила его теплые руки на своей шее, он мягко массировал ее, шепча мне на ухо:

– Моя королева… ты прекрасна… у тебя такая нежная кожа…

Я ощущала себя на вершине блаженства. От такого релакса хотелось просто лечь рядом, обняться и помечтать о чем-то прекрасном, заоблачном.

– Ты двустволка? – произнесла я томно.

– Нет, я одностволка! – ответил он, мягко касаясь моей груди.

– Это судьба нас свела! – вдохновенно произнесла я. «Блаженство!» – вот название тому, что происходило в моем организме. Тепло наполняло мое естество, мне хотелось запеть какую-нибудь прекрасную песню.

– Я посмотрела меню и выбрала тебя! – услышала я шепот брюнета. Смысл сказанного не сразу дошел до моего затуманенного спиртным и негой разума. Его проворные руки сдернули с меня блузку.

– Посмотрела меню и выбрала, – вторила я. Вдруг мне показалась, что я падаю с мягких пушистых облаков куда-то вниз. Я летела со свистом, который был громче и громче…

– Меню? Какое меню? – переспросила я очнувшись.

– Ты что, дура? – спросил брюнет с усмешкой. Я увидела, что торс его оголен а вместо накаченного мужского тела на меня глазели две женские округлости.

– Это еще что такое? – воскликнула я, тыча пальцем в женскую грудь моего псевдогероя. Пары алкоголя сразу испарились, и пелена спала с моих глаз.

– Не истери! – спокойно сказалА брюнеткА. – Ты что, первый раз замужем?

– Я не замужем, – почти с гордостью заявила я и выпила залпом пузыристое содержимое моего бокала. Мне казалось, что с каждым глотком я становилась все трезвее.

Моей собеседнице видимо стало понятно, что совместного романтичного вечера у нас не получится. Она смотрела на меня с таким же разочарованием, как и я на нее.

– Мой брат пригласил трех девушек для меня, чтобы у меня был выбор! – немного нервно и вызывающе сказала дама, накинув халат и прикрыв свои женские бугорки. Странно, когда она прижималась ко мне на дискотеке я и не ощутила эти выпуклости. Хотя… я видела однажды в кино, как девушка затягивала свои женские формы, у нее тоже была короткая стрижка и все вокруг думали, что это парень!

Моя знакомая предложила мне разнообразить мою скучную программу, но меня это совсем не вдохновляло. Я хотела узнать: кто включил меня в это меню и за какие заслуги?

– Мой двоюродный брат тебя пригласил. Ты же получила приглашение? – раздраженно спросила брюнетКА, закуривая сигарету. Я покорно кивнула, а она продолжила:

– Клуб – моего отца, а Барбара – тот парень, который дал тебе приглашение, делает там свои концерты и оказывает мне маленькую услугу – приводит трех телок раз в месяц, из которых я могу выбрать себе грелку на ночь.

– Как прозаично! Ты та, кем хочешь казаться! – заключила я задумчиво.

– Не понимаю, – по-женски растерялась моя собеседница. Я улыбнулась победоносно и добавила:

– Ты, как типичный мужик: выбираешь себе объект, который надо очаровать возвышенными словами, напоить и уложить в постель! Как это узнаваемо!

Она ничего не ответила, лишь улыбнулась. В финале вечера любительница женщин немного реабилитировалась в моих глазах – она вызвала мне такси. Перед тем как покинуть красивые апартаменты-мечту, я спросила ее:

– А твой папа – гей? Глаза ее округлились.

– С чего ты взяла? – спросила она девчачьим звонким голосом. Мне даже стало смешно на мгновение, но я удержалась от выплеска эмоций. Я очень хотела понять, зачем нормальному мужчине, у которого есть семья открывать такое заведение, как гей-клуб?

– Потому что это выгодно! Бизнес, крошка! – иронично, и уже более низким голосом произнесла моя несостоявшаяся любовница.

Я ушла, лишив дочь владельца гей-клуба привычного постельного подогрева. Этот пункт меню оказался ей не по зубам. Перед сном я прокручивала нетрадиционный пятничный вечер. Я даже была благодарна этим странным встречам, ведь они всколыхнули мои будни, внеся в серое существование яркие розово-голубые краски. «Я целовалась с женщиной» – с этой мыслю я и заснула в своей теплой постели.

Про мой несостоявшийся лесби – опыт я не стала рассказывать Наташке. Должна же быть у меня хотя бы одна маленькая тайна от лучшей подруги. Я не комплексовала, нет! Просто была не готова до самой старости получать дротики-шутки бьющие в самый центр моего самолюбия.

Глава 5 История одного разочарования (лирическое отступление)

Были ли у меня когда-нибудь серьезные полноценные отношения? Конечно! По ходу развития пьесы-жизни каждой особи женского пола случается персонаж, который разбивает ее сердце… на мелкие-мелкие кусочки… Его звали Петр. Красавчик с умным взглядом и обворожительной улыбкой. Он мог бы быть актером или моделью, но прозябал в нашей фирме. Немного обособленный, но в целом общительный. Долгий период мы совместно существовали во временных рамках рабочего дня. У него была хорошая репутация – ни одной из наших козырных девиц не удалось закрутить роман с привлекательным коллегой. Поговаривали даже, что он гомосексуалист, уж больно холодно Петр относился к женским провокациям.

На корпоративной вечеринке в честь Нового года нас свела судьба. Надо сказать, я готовилась тщательно к этому событию: неделю ничего не ела, чтобы втиснуть обрюзгшее тело в нарядное блестящее платье. Мне хотелось выглядеть обворожительно, чтобы встреть грядущий год уверенно и хорошо. Я была довольна своим видом и умиротворение, царившее в моем организме, давало надежду на то, что следующий год будет счастливым.

Вечеринка была замечательно организована, не оскудела рука начальства и выделила щедрую сумму не только на застолье, но и на шоу-программу. Насыщенный яркими номерами концерт, приличная еда, напитки рекой и танцы до упада – что еще нужно среднестатистическому сотруднику, бесславно растворяющемуся в организме фирмы. Мы оказались с Петром за одним столиком и дружно беседовали на отвлеченные от работы темы. Он ухаживал за мной, подливая шампанское, и приглашал на медленные танцы, а после приятно-проведенного вечера мы уехали вместе на одном машине, несмотря на то, что жили в разных концах города. В такси я предложила зайти ко мне и что-нибудь выпить – прямо как в кино. Я не гордилась собой, но мне очень хотелось продлить волшебный вечер и лечь в постель не одной! Он остался в моей жизни на пару лет. Я наивно решила, что Петр мужчина моей жизни и мысленно рисовала радужные планы о совместном будущем. Мой коллега не заводил долгосрочных отношений до нашего совместного отъезда с корпоративки, потому что был притязателен в выборе партнерш и все его романы быстро заканчивались. Жил Петр с мамой – это сказывалось: он был абсолютно не самостоятельный. Несмотря на эгоистические проявления характера мужчины, воспитанного властной женщиной, я впустила его в свое сердце. Я полюбила… Мне казалось, что он тоже испытывает ко мне чувства более серьезные, чем симпатия. Правда он избегал слова «ЛЮБЛЮ» и нашел альтернативу – «ОБОЖАЮ». В принципе меня и это устраивало. Важно, что он был рядом. Мы вместе засыпали, завтракали, ездили на работу и получали удовольствие от нашего совместного существования. Петр чувствовал себя очень комфортно, ведь он жил на два дома, и в том, и в другом его ждали любящие женщины: мама и я.

Когда срок нашего сожительства перевалил за год, я начала задумываться о перспективах семьи и поделилась с Петенькой своими соображениями. Он вытаращил на меня свои глаза, будто я ему предложила заняться извращенным сексом. В районе солнечного сплетения я ощутила холодок, недоброе предчувствие терзало меня, доставляя дискомфорт моей душе.

– Понимаешь, – произнес он тихим сдавленным голосом, – ты не соответствуешь параметрам идеала моей жены.

– Я толстая? – спросила я визгливым истеричным голосом.

– Не в этом дело… хотя пару килограммов согнать не мешало бы… но… Петр переминался с ноги на ногу, долго подбирал слова, глазки его воровато бегали. Он говорил о том, что я приятная и веселая женщина, ему хорошо со мной и в целом все прекрасно, если бы не многочисленные «НО», мы были бы вместе всю жизнь. Пока Петр перечислял причины невозможности совместного существования, разбавляя эту гущу комплиментами, я мысленно перенеслась куда-то далеко… мне казалось, что я стою на краю обрыва и смотрю вниз. Голова кружилась, и сердце сжималось от боли. Глаза мои наполнились слезами, и усилием воли я сдержала рыдания. Кажется, в тот миг в моей сердечной мышце появилась трещина.

– Я на тебе никогда не женюсь, – подытожил свои блеянья Петр и посмотрел на меня спокойными серьезными глазами. Так разбилась моя иллюзия идиллии предсемейного существования с мужчиной, которого я любила. Я смотрела на него, молча, и улыбалась, ощущая себя героиней чеховской пьесы.

– Ну, нет, так нет. Пойдем пить чай, – сказала я почти беззаботно.

Мы швыркали горячей жидкостью и говорили на какую-то отвлеченную тему. Он вел себя очень непринужденно, а у меня предательски тряслись руки. Я начала рассказывать об ужасах семейных отношений подруг, убеждала больше себя, чем его в том, что такая кабала, как брак, не нужна и опасна.

Мы просу щест вова ли вместе еще полгода. Я дела ла вид, что все по-п реж нем у и его вердикт никак не сказался на моем внутреннем мире, а по ночам смотрела на спящего Петю и тихо плакала. К разговорам о совместном будущем мы не возвращались. А однажды он сказал, что уходит. И я снова улыбалась, как дура. Пока за ним не закрылась дверь…

– И плевать на него! – сказала почти безразлично Наташка. Мы устроили Вечер Плакальщиц на следующий день, после того, как Петр ушел, лишив меня лучика надежды, что своим умением заботится и любить, я все-таки смогу подойти под параметры его супружеского идеала. Хлопнувшая дверь поставила жирную точку в наших отношениях, прокричав, что перспектив воссоединения наших судеб не было.

– Он даже не познакомил тебя со своей мамой! – продолжала возмущаться моя лучшая подруга. – О чем ты думала?

– О том, что люблю его, – прошептала я и зарыдала. Сколько жидкости из меня тогда вытекло! Бездонные слезные мешочки бесконечно выдавали порции соленой воды еще и еще… Наташка молчала. Она смотрела на меня с испугом, потому что понимала: когда разбито сердце, никакие слова помочь не могут.

Чтобы чувствовать себя комфортней и уверенней я поменяла работу. Но это мало помогало, я стала заложницей своей любви, а образ Петра преследовал меня словно призрак. Видя в толпе похожего мужчину, я дрожала, как осиновый лист. Я думала о нем постоянно: когда ложилась спать и открывая глаза утром. Мечты о несбывшемся оживали в моих фантазиях. Они смущали мое сознание и дарили надежду на совместное с Петей счастье. Я страдала и много плакала. Устав от бесконечной депрессии и сверлящей грудь боли, я начала молиться. Я просила кого-то там, на бескрайних небесах о милости, о том, чтобы этот недуг скорее прошел. И однажды мне стало легче. Видя прохожих мужчин, черты которых были схожи с моим бывшим сожителем, я не переживала приступ удушья и дрожь в коленках. Я твердо решила завести новый роман. Но отношения не случались. Все, кто пытался войти в мою жизнь, не проходили строгий кастинг. Теперь у меня появился идеал второй половины с четкими параметрами.

Прошло несколько месяцев, как мы расстались. Я свыклась с мыслью, что Петра больше не будет в моей жизни. Я принимала его отсутствие стойко, и как мне казалось безразлично, но, спустя время, одиночество начало сводить меня с ума. ОН начал сниться мне… Каждую ночь. Какой-то необъяснимый холодок завелся внутри при мыслях о человеке, которого я по-настоящему любила. Наверное, это и есть основная причина того, что не складываются пазлы моей счастливой семейной жизни. С каждым днем я чувствовала себя все хуже и хуже… Боль рубила мое сердце на маленькие кусочки.

– Не снись мне, пожалуйста! Я больше не могу тебя видеть! – кричала я в темноту, звуком голоса прорезая тишину. Беспомощно откинувшись на подушки, я прокручивала увиденные сны. В мою голову стали закрадываться депрессионные мысли о том, как я умру в своей квартире никому не нужная и абсолютно одинокая.

Но однажды в воскресное утро меня разбудил странный телефонный звонок.

– Алло! – безразлично выдавила я в трубку. Незнакомый мужской голос торопливо заговорил:

– Любимая, я понял, что ты лучше всех! Я ошибался! Я возвращаюсь из этой проклятой Америки и буду всегда рядом! Всегда!

– Из Америки? – переспросила я озадаченно. Голос задумался, а потом неуверенно спросил:

– Катя?..

– Нет, вы ошиблись! – сказала я дрогнувшим голосом. Мужчина снова помолчал, а потом спросил, почему я расстроена.

– Потому что мое сердце разбито, – сказала я и зарыдала.

Я рассказала про наши отношения с Петром и про несоответствие параметрам идеальной жены, и про то, что на моем столе лежит лист бумаги, на котором написаны десять способов покончить жизнь самоубийством. Голос сопереживал мне и задорно поддерживал уверенными репликами:

– У тебя все будет хорошо! Все трудности даются во благо! Не спрашивай за что, а пойми для чего! Надо просто идти дальше! Меняться, оставив в прошлом того, кто не сумел оценить такое богатство!

Я улыбалась – приятный мужской баритон возвращал меня к жизни. Мельком взглянув на часы, я вскрикнула: мы говорили с незнакомцем час!

– Вы же из Америки! Вам же дорого! – заволновалась я.

– Я уже в России, торчу в пробке из аэропорта, – засмеялся голос.

– Я завидую вашей Кате! Она самая счастливая женщина на земле!

Голос поблагодарил меня за теплые слова. Он что-то говорил еще, но связь прервалась. Положив трубку, я заворожено смотрела на телефон. Незнакомец, собрал осколки моего сердца и бережно склеил, в конце тоннеля забрезжил свет.

Я сгребла лист бумаги с вариациями самоумерщвления и разорвала его на мелкие клочья!

– Хватит! – гордо сказала я бардаку в моей квартире и решила начать новую жизнь, где на первом месте стояла уборка квартиры. За время отчаянных страданий мое жилище превратилось в захламированый сарай-кладовку, где самой по терянной и ником у нен у ж ной вещ ью оказа лась Я! Пом ывоч но-п риборческий процесс затянулся допоздна…

На следующее утро я планировала проснуться новым человеком. Конечно, мои страхи остались. Они лежали в маленькой коробочке на дне моей души. В моменты отчаянья, я доставала свой секретный ларец и ковырялась в пепле несбывшихся «мечт». Я не озлобилась на мужчин – нет, и была готова к новым отношениям. Я надеялась, что однажды в мою жизнь войдет человек и развеет пепел моих прежних ошибок по ветру.

Остатки ночи в идеально-прибранной квартире я коротала думками о будущем, которые изъедали мозг, словно дождевые червяки, оставляя болезненные тоннели. Чтобы избавиться от мучительно-тягостного бремени, я решила согласиться на предложение Наташки и позволить ей заняться моей личной жизнью.

Глава 6 Контракт со свахой

– Я уже согласна на все! – подытожила я. – Не могу больше быть одна. Я сойду с ума.

– Тогда позволь мне взять твою судьбу в свои руки! – предложила Наташка, хлопая длинными ресничками. Я колебалась. Интуиция подсказывала, что не стоит слепо доверять Наташке, авантюра с поиском жениха с ее легкой руки может превратиться в ад. «Кто не рискует, тот может остаться в одиночестве до окончания дней своих суровых!» – решила я. Мы закрепили договор о реализации плана «Мое экстренное замужество» рукопожатием.

Наташка, как я и опасалась, взялась за дело рьяно. Для удобства она даже завела специальный блокнот, в котором фиксировала кандидатов и составляла график моих встреч. У меня будто появился секретарь, ответственный за мое свободное время.

– Послушай, у меня есть сосед…Он не женат… зато приветлив, умен и… хороший человек, – делово сказала подруга, листая блокнот. – С него и начнем!

Меня смутила скупая характеристика Наташкиного соседа: не женат, приветлив, умен и хороший человек – портрет в блеклых красках, говорящий о том, что он далек от совершенства.

Подруга запланировала нашу встречу на пятничный вечер. После рабочего дня я забежала домой, переоделась и направилась в назначенное место – пафосный ресторан на одной из центральных улиц. Наташкин сосед встретил меня на крыльце. Он очень обрадовался нашей встрече, заявив, что доволен тем, что видит. «Не самый изящный комплимент» – подумала я и через силу улыбнулась. Кавалер пытался быть галантным: он помог мне снять плащ и сдал его в гардероб. Я была одета скромно: черная узкая юбка средней длины и персиковая блузка. Взгляд спутника был липкий и пошлый. Я смущалась и отводила глаза, как юная пионерка, мне даже не удалось его рассмотреть. Если бы меня просили описать портрет человека, с которым я была на свидании, я бы ограничилась фразами: не худой, чуть выше меня, в сером костюме.

Ресторан был пуст, что для пятничного вечера скорее аномалия, чем нормальное явление. Я грешным делом предположила, что это широкий жест Наташкиного соседа, и он щедро откупил зал, чтобы произвести впечатление. Но я ошиблась, мой спутник был удивлен отсутствием людей не меньше, чем я. Выбор стола оказался затруднительным. Я растерянно проводила глазами по большому пустынному залу. Наконец, махнув на первый попавшийся столик, я поспешно проследовала к нему.

Официантка сдерживала зевок, принимая заказ. Я попросила ее включить в зале музыку, чтобы было романтичнее (ведь у нас все-таки свидание), но она ответила, что музыкальное сопровождение после десяти часов вечера и при наличии людей в ресторане. Судя по вышесказанному, нас за людей она не считала. Я хотела сказать ей что-нибудь оскорбительное, но сдержалась. Ведь эта женщина должна принести мне еду, а где гарантия, что она не плюнет в блюдо?!

– Я думала здесь поживее, – процедила я, со злостью глядя в спину удаляющейся официантки.

– Раньше здесь свободных столиков не было, – мой спутник смущенно кашлял. – Я давно нигде не был. Работа!

Мы молчали, пребывая каждый в своих мыслях. Нас было уже трое за столиком: к нашей скромной компании присоединилась муха. Маленькое черное насекомое ползало по хлебобулочным изделиям, изредка потирая лапки. Живот мой урчал от голода, а разум тлел от скуки. Наконец, принесли наш заказ. На треугольной, достаточно большой тарелке вдали друг от друга стояли три мясных пирамиды с луком – свиные медальоны. Смотрелись они жалко и малоаппетитно. Увидев шедевр больной поварской фантазии, спутник нервно заерзал и предложил поменяться тарелками, т. к. по сравнению с моим его блюдо смотрелось вкусней и объемней.

– Зато останется место для десерта! – отшутилась я.

Мясо было жестким и не прожаренным. Я брезгливо отодвинула тарелку. Аппетит окончательно был испорчен.

– Да, похоже, вечер не очень удачный, – растерялся Наташкин сосед.

Домой я вернулась злая и голодная. Поздно вечером позвонила Наташка, чтобы прослушать подробный отчет о моем первом свидании.

– Чтобы сделала я на его месте? Устроила скандал и увезла бы даму сердца в другой, более приличный ресторан, – возмущалась я в трубку.

– Он оробел, – адвокатировала подруга. – Афанасий не каждый день прыгает по свиданиям!

– Кто? – испуганно переспросила я.

Вдруг я осознала, что мы даже не представились друг другу. То, что спутника звали Афанасием – для меня было открытием. Но я не спешила делиться этой информацией с подругой, ведь тогда она обвинила бы МЕНЯ в том, что вечер не сложился.

– Первый блин комом! – победоносно произнесла моя гипперактивная сваха.

– Я больше не хочу блинов из этого теста, – сказала я откровенно.

– Надо дать человеку второй шанс! Я его проинструктирую, и завтра ты его не узнаешь! Тебе все равно терять нечего!

С Наташкиной настоятельной подачи мы встретились на следующий день – ее сосед заехал за мной вечером. Афанасий был более раскрепощен, чем накануне, вручил небольшой букет роз и предложил мне самой выбрать ресторан. Он был учтив и галантен. По обоюдному согласию мы решили не употреблять в этот вечер спиртного, чтобы наше общение было равноценно, ведь он был за рулем и не мог позволить себе выпивать. В ресторане, на который пал мой выбор, было много народу. На наше счастье отказались от одного столика – я посчитала, что это хороший знак и поделилась своими соображениями с кандидатом в женихи.

– Я не верю в такие вещи, – отмахнулся он. – Если бы не было столика, то мы могли бы приехать в другой ресторан. Их тьма в городе.

«Из этой тьмы вчера ты выбрал самый мерзкий» – мысленно произнесла я, но вслух отшутилась:

– Вы не романтик, Афанасий!

Играла тоскливая музыка, напротив меня сидел мужчина, который мне не нравился. Он ерзал и чувствовал себя не уютно. Я пила минеральную воду и сдерживала зевки.

– Мне кажется ты очень раскрепощенная в постели, – неожиданно сказал Афанасий. Он огорошил меня таким откровением, видимо Наташка перестаралась в инструктаже. Я решила развеять скуку и немного поиграть роль роковой женщины. Развлекаться-то надо было!

– По-разному бывает, – произнесла я томно и провела языком по губам, как в пошлом фильме.

Мой собеседник оживился и решил развить постельную тему:

– Тебе какие позы нравятся?

Афанасий скривил рот и посмотрел на меня очень загадочно, как в дурацкой пародии на какого-нибудь супергероя. Я больше не смущалась и не отводила от него глаз, сверля глазами. В конце концов, он кандидат в мужья, я должна досконально изучить то, с чем возможно я буду просыпаться в ближайшие годы. Чем дольше я смотрела на его лицо, тем больше оно вызывало у меня нездоровое веселье. Оно было похоже на аккуратно слепленный здоровенный пельмень. Я вцепилась в бокал с минералкой и чтобы не заржать на весь ресторан, как лошадь, начала с жадностью хлебать жидкость. Афанасий ждал ответа, а я, понимая, что не в состоянии сдерживать удушливые спазмы смеха, притворилась, что кашляю. В следующую секунду произошло непредсказуемое: мой героический пельмень решил, что я подавилась, и со всей силы саданул по моей спине. Я обмерла, вытаращив на него глаза. Больше не хотелось ни кашлять, ни смеяться, ни кушать… Вечер был испорчен напрочь. У меня возникло желание сделать с этим человеком что-нибудь ужасное, фантазия рисовала садистские картины, в которых Афанасий страдал и корчился от боли. Чтобы прийти в себя я заказала двести граммов лучшего коньяка, сославшись на плохое самочувствие.

– Может лучше выпить чаю? – растерянно спросил Афанасий, глядя почему-то на официанта.

– У меня низкое давление – это наследственное, – лепетала я, хлопая ресницами, как моя Наташка, – нужно выпить коньяку. Я так делаю с самого детства.

– С самого детства? – переспросил недоверчиво мой пельменеобразный спутник.

Я проигнорировала его вопрос и велела официанту тащить коньяк.

От спиртного аппетит разыгрался и когда принесли горячее, я с жадностью набросилось на вкуснейший бифштекс. Мы, молча, жевали мясо. Афанасий был обеспокоен, а я повеселела. Мои пошлые анекдоты и неприлично громкий смех смущали его, он озирался по сторонам и большими глотками отпивал горячий чай, периодически высовывая обожженный язык. Коньяк был прикончен, горячее съедено… Принесли счет. Мужчина с забавным именем Афанасий повернул бумажку с циферками так, чтобы я видела сумму, которую ему предстоит выложить за ужин в недешевом ресторане. Я старалась делать вид, что меня это абсолютно не волнует.

В автомобиле героический пельмень положил свою потную ладонь на мою коленку.

– Так что там про позы? Какие ты предпочитаешь? – спросил он нараспев. Я посмотрела внимательно на свое колено, на котором елозила его рука, потом на пельменя и ответила вразумительно, с очень серьезным видом:

– Разные позы.

Мы ехали к нему. Я снова играла роковую женщину: смотрела на него испепеляющим взглядом, изображая страсть, и даже старалась томно дышать. Очень хотелось найти в Афанасии хоть что-то возбуждающее, но, к сожалению, желание и томление в предвкушении страстной ночи на меня не снисходили. Я пыталась вызвать образ портмоне, туго набитое купюрами, которое он продемонстрировал в ресторане, когда недовольно платил по счету за ужин. Так учила меня Наташка, она утверждала, что в каждой женщине живет проститутка и если медитировать на хрустящие купюры, то желание заняться сексом обязательно возникнет.

– О чем ты думаешь? – спросил Афанасий, видимо заметив мое отрешенное выражение лица.

– О пельменях! – выпалила я и захохотала. Шутка мне очень понравилась, в отличие от моего собеседника.

Я с любопытством рассматривала убежище моего приятеля. Квартира была просторная, обставлена со вкусом. Видно, что дизайнер потрудился на славу. На стенах висели какие-то дипломы, я даже не рассматривала их содержимое – мне было не интересно. Я предложила выпить, Афанасий поддержал мою идею. Хороший коньяк припрятанный в баре оказался кстати. Человек-пельмень предложил мне расслабиться, и, включив классическую музыку, поспешно вышел из гостиной.

Минут двадцать я наслаждалась одиночеством. Шум воды в ванной свидетельствовал о том, что мой новый знакомый чистоплотен. Я размышляла о том, что мне придется отдаться этому малосимпатичному человеку с необычным именем Афанасий. Я пыталась убедить себя, что это очень романтично, но моя подогретая спиртным фантазия рисовала анти-сексуальные картины. Выпитый коньяк разливался теплом по моей кровеносной системе, и я задремала…

«А вот и я» – голос короля пельменей вырвал меня из сладкой дремы. Я медленно повернула голову и застыла: посреди гостиной стоял Афанасий абсолютно голый. Взгляд мой скользнул по его несовершенной фигуре. Он перестал мне напоминать пельмень! Теперь я видела перед собой героя советских мультиков по имени Вини-Пух. «Заниматься сексом с героем из мультфильма очень сексуально!» – мысленно убеждала я себя и залпом выпила содержимое стакана.

– Как там… чем больше водки, тем женщина красивей… или что-то вроде того, – пробубнила я.

– Что, киска? – любезно обратился ко мне мужчина.

– Медвежонок мой, сядь рядом! – ответила я обреченно.

Пододвинув поближе бутылку коньяка, я предложила Афанасию еще немного посидеть и пообщаться. Он неохотно поддержал мою идею. Мы немного поговорили о политической обстановке в стране и о погоде. Затем я начала зевать.

– Нам пора, – торопливо сказал Афанасий и выхватил вновь наполненный стакан из моих рук. Вини-Пух взял меня за руку и потащил в спальню. «Куда идем мы с Пяточком… это не секрет» – кружились мысли в моей голове… Я проснулась от жуткой головной боли. Перед глазами все плыло, руки мои дрожали, как у заправского пропойцы.

– Пришла в себя?! – услышала я строгий голос Наташки. Я с трудом повернула голову и увидела подругу, которая кутаясь в мягкий махровый халат нежно-розового цвета, холодно смотрела на меня.

– Почему ты в халате? – спросила я слабым голосом.

– Странный вопрос, – язвительно произнесла Наташка и мрачно добавила, – потому что мне так удобно!

– Какой отвратительный цвет! Поросячий.

– У себя дома я могу ходить в том, в чем я хочу! – громко заявила подруга. Ее ножка нервно дрыгалась, а крылья носа раздулись – это было предупреждение об опасности. Я с трудом вращала глазами, пытаясь понять, где нахожусь. К моему удивлению обнаружила, что лежу на диване в шикарной гостиной моей подруги. Как я оказалась в ее доме – для меня было загадкой.

– Как ты можешь, так себя вести, объясни мне, пожалуйста!? – вдруг заорала Наташка. Ее вопль молотом ударил по моей больной голове.

– Не кричи, – жалобно простонала я.

Наташка продолжила урок хорошего тона, сбавив немного громкость:

– Ты сама решила мне довериться! Афанасий не совершенен, но чтобы так поступать с человеком! Когда он мне позвонил и в отчаянии попросил тебя забрать – я не поверила ушам!

Голова так болела, что совесть моя не тревожилась по поводу грозной речи моей свахи. Я понимала, что совершила что-то очень плохое, коль отчаявшийся винипуховидный мужчина позвонил Наташке среди ночи и попросил избавить его от моей персоны.

– Зачем так унижать человека? Объясни? – вопрошала подруга.

Ответить мне было нечего. Я смотрела на Наташку отсутствующим взглядом и даже попыталась что-то сказать в свое оправданье, но язык предательски разбух, не желая шевелиться.

– Попить бы, – выдавила я с усилием.

– Куда тебе еще жидкости? Ты выхлестала литр коньяка вчера! Ты не находишь, что это по-свински? И вообще, у тебя появилась нездоровая традиция напиваться в хлам! Ты же женщина! Неудивительно, что ты не можешь устроить личную жизнь!

– Он пожалел коньяка? – отшутилась я. Ведь еще в ресторане я заметила, как недовольно качал головой-пельменем Афанасий, выкладывая кругленькую сумму. «Если жалко денег, мог бы пригласить меня в фаст-фуд» – подумала я в тот момент, допивая самый дорогой коньяк!

– Ты меня слышишь? – не унималась Наташка. – Зачем ты так с ним?

– Я не очень помню окончание вечера, – прервала я хлынувший словесный поток подруги.

Через несколько минут я поняла, что проще было прозябать в неведении, чем выслушивать правду о происходящем спектакле накануне… Память моя поставила точку в тот момент, когда голый Вини-Пух повел меня в спальню… Это было начало моего концерта: несколько часов, со слов Наташки, я орала песни из любимого мною в детстве мультфильма, после чего меня вытошнило прямо на шелковое белье на роскошной кровати. Это был апогей несостоявшейся любовной ночи и Вини-Пух позвонил Наташке, чтобы сводня-соседка забрала меня обратно, потому что мой громкий храп раздражал моего экс-кандидата в мужья.

После того, как я процитировала своего друга алкоголика, который любую ситуацию оправдывал фразой: «не помню – значит, этого не было», подруга выставила меня из своего дома. Это была первая ссора за много лет.

Конечно, когда я вернулась из алкоголического забытья в адекватное состояние, моя совесть ожила, но было поздно – Наташка объявила мне бойкот. Но ненадолго. Ей так приглянулась роль свахи, что она решила позабыть о маленьком инциденте с соседом. Я под ее давлением обещала вести себя прилично на последующих встречах, и она продолжила устраивать мою судьбу.

Наташка лишь усиливала сумбур в моей несовершенной жизни. Я шла на невероятный компромисс, потому что надеялась, что получив несколько оплеух от судьбы, я смогу понять, где находится потайная дверь моего счастья. Вереница неудачных отношений обанкротила мой духовный банк. Я плыла по течению. Один за другим в моей жизни возникали женихи. Откуда она их брала – я стеснялась спрашивать, но то, что все они не герои моего романа – это был факт.

Глава 7 Полет к звездам

– Ну что опять не так!? – скривив пухлые губки, возмущалась моя Наташка. Тяжело вздохнув, она уставилась на меня, видимо ожидая разъяснений. С ужасом я вспоминала свидание организованное сердобольной женщиной, понимая, что решение безоговорочно довериться подруге—свахе было поспешным. Меня возмущало ее раздражительность по поводу моего недовольства женихами, которых она с таким трудом для меня доставала.

– Ты понимаешь, при нынешнем дефиците на безрыбье и лягушка соловей, – твердила она мне перед каждой спланированной ею встречей с несостоявшимся принцем. Мне все время хотелось сказать какую-нибудь грубость в ответ на эту малопривлекательную фразу, но как человек воспитанный я сдерживала эмоции и ограничивалась едким замечанием:

– Тебе виднее!

Результат моей интеллигентности – очередное неудачное свидание, мое недовольство кандидатурой и ее раздражение по поводу того, что я слишком разборчива! Наташка восседала в кресле с огромной оранжевой кружкой в руках, отпивая большими глотками чай, она недовольно поджимала пухлые губки и сосредоточенно смотрела на меня, будто гипнотизировала.

– Он лысый! – сказала я спокойно, делая вид, что не замечаю молний в глазах лучшей подруги. Молодая женщина лишь передернула плечами и возмущенно произнесла:

– Прошлый раз был слишком полный!

Я вздрогнула, вспомнив одинокого коллегу супруга Наташки – отвратительное облако жира с лоснящимся лицом. Он жадно заглядывал в мое декольте и облизывался, мне казалось, что он хочет меня сожрать. Еще он весь вечер почесыва л свою праву ю грудь, засу н у в пух л у ю ру ку под рубашк у. «Это не очень страшно! – медитировала я, наблюдая за процессом почесывания, который явно доставлял мужчине удовольствие. – Вот если бы он лазил в свои штаны – была бы катастрофа!». В связи с тем, что потенциальный жених был упакован полностью, имею в виду квартиру, машину, дачу и другие материальные ценности, которые так украшают мужчин, штрихуя их внешнее безобразие, Наташка решила, что он мне идеально подходит. Мой отказ от второго свидания с толстяком, ласкающим свою грудь, был воспринят лучшей подругой как личное оскорбление.

– Да, он полноват. В мужчине главное не внешность, – не унималась Наташка.

Я нервно хихикнула и с вызовом посмотрела на подругу, после чего отчетливо произнесла:

– Наверное, поэтому ты вышла замуж за красавца сложенного как греческий бог, да еще и состоятельного?!

– Я вытянула лотерейный билет! – отмахнулась Наташка.

Этот лотерейный билет подруга выцарапывала не жалея своих ноготков. Ради него она подвергла себя небольшой пластической операции, правда, леди-совершенство предпочитала об этом не вспоминать.

– Сейчас мы говорим не обо мне! Мы организовываем твою личную жизнь! – по-матерински строго заметила Наташка.

«Организовываем твою личную жизнь» – пронеслось в моей голове. Как я согласилась на эту глупую затею! Доверив свою судьбу лучшей подруге, я обрекла себя на череду встреч со странными людьми, носящих штаны и имеющих неромантическое название «мужик». В течение двух месяцев каждые выходные я встречалась с претендентами на почетное звание «супруг». Наташкины соседи, коллеги, знакомые знакомых – все были вовлечены в увлекательный процесс – организацию моей личной жизни. Подруга ощущала нездоровую ответственность и прилагала слишком много усилий. Меня даже это откровенно пугало, но я безропотно принимала удары судьбы и шла на очередное свидание.

– Так что с Андреем Викторовичем? – протянула Наташка, хлопая накрашенными ресницами.

– Я ж сказала, лысеющие несостоявшиеся донжуаны не моя страсть! Да, и еще у него была грязь под ногтями! – с отвращением вспомнила я и с мольбой посмотрела на Наташку, потому что знала, что та очень негативно относится к антисанитарии, но ни один мускул на ее лице не дрогнул, она развела руками и невозмутимо произнесла:

– Колесо менял человек! Мужик с золотыми руками!

– И что, за двое суток нельзя было отмыть эти золотые руки? – не унималась я.

– Перед грязными ногтями, что там тебя не устроило? Зубы?

– Не зубы. А их отсутствие.

Меня передернуло. Я вспомнила лицо ухажера, с которым Наташка устроила мне встречу. Полвечера он сидел с непроницаемым лицом, я говорила то о погоде, то о природе. Выпив графинчик водки, мужчина расслабился и стал более развязным. Первое что он сделал – широко улыбнулся. Я с ужасом обнаружила, что значительную часть зубов беспощадно уничтожил кариес.

– Зубы благополучно вставляются! – заметила Наташка абсолютно без иронии.

Терпение мое лопнуло. Я поняла одно: с экспериментальными свиданиями и с Наташкиной карьерой свахи пора покончить – ни к чему хорошему это не приведет! Я набрала в легкие воздуха и отчетливо сказала:

– Не могу больше! Хватит! Ей Богу, не могу! Достаточно! Оставь меня в покое!

Ноздри Наташки встрепенулись. Она пристально посмотрела на меня, после чего молча встала и направилась в прихожую.

– И куда ты? – улыбаясь, я провожала взглядом Наташку, уставившись в прямую спину своей лучшей подруги. Подобные реакции забавляли меня с раннего детства, когда детьми мы ссорились и мирились.

– Раз я больше не нужна, не стану отягощать тебя своим присутствием.

– Ты не отягощаешь меня своим присутствием. Я очень благодарна, что ты так заботишься обо мне и о моей личной жизни… Но не стоит столь активно пытаться обеспечить меня супругом. В конце концов, мне жить.

Наташка обреченно вздохнула.

– Хорошо. Как скажешь. Ты абсолютно права: я слишком на тебя давлю.

Просто ты самый близкий человек и я очень хочу, чтобы у тебя, наконец, были достойные отношения. А не романы на пару – тройку ночей. Прости, – сказала она, увидев мой недовольный взгляд. – Но ты прекрасно понимаешь, что я права. Не так ли?

Я, молча, кивнула. Наташка уселась обратно в кресло.

– Знаешь, – начала она осторожно, крутя пустую кружку в тонких пальчиках, – есть один человек…

– Нет. Никаких свиданий, – ответила я резко и убедительно. – Все!

– Хорошо, – она нервно «забарабанила» ноготками по почти пустой кружке – этот звук раздражал меня. – Он спортсмен, и к тому же…

– Нет. Еще чаю?

Не дожидаясь ответа, я неохотно поднялась с дивана, на котором уютно устроилась и направи лась на к у хню, перехватив по п ути п уст ую кру ж к у из цепких лапок свахи.

– Он сильный, мужественный, – щебетала Наташка.

– Тебе ведь без сахара? Может молока добавить? Варенье есть вкусное, – я не обращала внимания на попытку свахи реабилитироваться.

– Мне без сахара и молока тоже не надо, – растеряно произнесла подружка, мне даже показалось, что голос ее дрогнул. – Разве что пару ложек варенья съесть с горя…

Я пригласила ее на кухню. Наташка вошла медленно и скорбно. Усевшись на табурет, она посмотрела на меня с видом побитой собаки. Видя, что ее жалобный спектакль не производит должного впечатления, она немного расслабилась и, взяв ложку, принялась размешивать чай.

– Без сахара, – сказала я с улыбкой, придвинув ближе к Наташке вазочку с вареньем.

– Да. Сахара не нужно, – произнесла она, выдавив улыбку. Подруга с отчаяньем подняла кружку и, отхлебнув горячий чай, судорожно замахала перед собой руками, на глазах выступили слезы.

Я налила холодной воды в стакан и поставила перед Наташкой, но та мужественно отказалась от помощи, с пионерской самоотверженностью она вскинула голову, и очень серьезно глядя мне в глаза, произнесла:

– Послушай меня. Ну, в последний раз! Просто посидим в ресторане… Втроем… И все.

Я задумчиво уставилась в чай, мысленно казня себя за то, что согласилась на авантюрные встречи с не лучшими представителями генофонда, а возрождающаяся из пепла сваха, пользуясь удобным моментом, одухотворенно затараторила:

– Мне кажется, что это судьба. Да, признаюсь, перед этим претенденты были не очень… не очень подходящие. Этот – совсем другое дело! Честно. Когда мы с ним разговаривали, он рассказал об идеале женщины, которую бы хотел видеть рядом с собой: высокая брюнетка, спортивного телосложения.

Я прервала словесную диарею своей подруги:

– Во-первых, я не высокая…

– Каблуки, – невозмутимо произнесла подруга, поедая варенье.

– Я не ношу каблуки.

– Я принесла тебе обувь.

– У меня не спортивное телосложение.

– Ты собиралась в спортзал.

– Собиралась! Но пока так и не дошла до него!

– Ну, хочешь, я встану перед тобой на колени! – почти с отчаяньем воскликнула Наташка. Она сцепила руки пред собой и умоляюще смотрела на меня.

– Ради меня, – взмолились молодая женщина, и захлопала своими наращенными ресницами. Это было одним из ее оружий, которое действовало безотказно. Особенно, стоит подчеркнуть, тяжело устоять в таких случаях лицам мужского пола.

В общем, я согласилась, произнеся сакраментальную фразу: ЭТО В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ!

Лифт мчал нас вниз, навстречу с очередным претендентом, любезно предоставленным старательной свахой. Со слов Наташки мне предстояло встреча с героем мифов: он был прекрасен, словно Аполлон и силен, как Геракл. Меня настораживало обилие хвалебных речей в его адрес. С другой стороны: псевдопринцев, с которыми у меня были организованы свидания раньше, Наташка так не захваливала, ограничиваясь фразой про лягушку и соловья.

– Ну, улыбнись, – сказала кокетливо Наташка. – Выглядишь обворожительно!

– На мой вкус многовато косметики, – недовольно пробурчала я. Наташка открыла рот – видимо планировала сделать замечание по поводу моего несовершенного вкуса, но удержалась.

– Косметики в самый раз! – отмахнулась подруга и строго добавила, словно заботливая мать: – Выпрями спину!

Легкой походкой от бедра Наташка подплыла такси, я скромно ковыляла следом.

– Королева красоты, правда? – обратилась подруга к водителю, кивнув в мою сторону. – Вы со мной согласны?

Тот искоса посмотрел на меня и что-то пробурчал, почесывая затылок. Сигарета, торчащая из-под пышных усов, вывалилась, и шофер недовольно начал ерзать на сидении, проклиная все на свете. Я отрешенно смотрела на недовольного водителя такси, мысленно ругая себя за безотказность и уступчивость. Скрюченные пальцы ног, упакованные в Наташкины модные туфли, которые были малы, начинали гудеть. Мне казалось, что если я немного опущу голову, то подбородком коснусь выдавленной корсетом груди. Чтобы чувствовать себя немного уверенней, я прикрыла легким шарфом откровенно вываливающиеся выпуклости, игнорируя возмущение и жесты отчаянья моей свахи. Толи оттого, что корсет, как и обувь, был маловат, то ли от какого-то странного предчувствия, меня бросало то в жар, то в холод.

Мы подъехали к ресторану. Наташка гордой походкой вошла первой в дорогостоящее заведение. К ней подбежал администратор и, суетясь, стал объяснять, что свободных столиков нет. Подруга высокомерно одарила его своим «фирменным» взглядом, затем холодно произнесла:

– Нас ждут. Тот красивый мужчина возле окна.

И наманекюренным пальчиком, она указала на молодого человека, который сидел, о чем-то задумавшись. Он был похож на кинозвезду. У меня пересохло в горле. Ноги отказывались сделать шаг, словно налились свинцом – я не могла сдвинуться с места.

– Хоть рот закрой, – самодовольно сказала соединительница сердец.

– Я не пойду, – выдохнула я.

– Ты сума сошла! Он на нас смотрит.

– Скажи, что я… мне плохо стало…

Наташка твердой рукой взяла меня под локоть и уверенно повела к одному из самых прекрасных на свете мужчин. От страха я закрыла глаза.

– Привет! О, ты безупречен, – начала кокетничать Наташка с героем девичьих грез, после чего подтолкнула меня к столику и добавила, расплывшись в улыбке, – Это она. Высший класс! Как я и говорила.

Взгляд красавца скользнул по моей фигуре, и он довольно улыбнулся. Я стояла, как солдат, по стойке смирно, челюсти от волнения свело.

– Скажи уже что-нибудь! – прошипела тихонько Наташка и ткнула меня локтем.

– Верый добчер! – выдавила я из себя и, пошатнувшись, плюхнулась на стул. Понимая всю нелепость ситуации я опустила глаза, и молча уставилась в тарелку. Лицо мое стало пунцовым. Так я просидела минут 30. А Наташка мурлыкала с красавцем, рассказывая обо мне всякую ерунду. Допив второй бокал вина, я немного осмелела и пыталась даже вспомнить несколько анекдотов. Учитывая, что смешные истории, в отличие от моей артистичной подруги Наташки, я рассказывать не умею, неожиданно возникающие прорехи на середине предложений в виде пауз я «заливала» большим глотком вина. Апогеем вечера стало горячее блюдо. Когда принесли улиток, я начала громко хохотать, вспоминая недавнее посещение гинеколога, и обратив внимание на то, что его инструменты имеют некую схожесть с приборами для поедания этих тварей.

Вечер пролетел стремительно…

Всю дорогу в такси меня тошнило. Пришлось несколько раз останавливать машину, чтобы освободить организм от ненавистных улиток и полутора бутылок вина, которые я благополучно влила в свой желудок. Меня нисколько не смущало, что я вела себя весь вечер, как идиотка, и все потому, что я была уверенна: я больше никогда не увижу красавца из ресторана. Он был недосягаем, как звезды. Я мысленно благодарила подругу за предоставленную возможность встретиться с самым идеальным мужчиной на свете.

Глава 8 Врата безграничного счастья

После встречи с умопомрачительным героем своих грез, глаза я открыла лишь к обеду следующего дня. Разбудил меня телефонный звонок.

– Алло, – хрипло промямлила я, морщась от амбре, исходящего из моего рта.

– Добрый день. Надеюсь, я вас не разбудил? – сказал очень бодро мужской голос в трубке. Меня раздражала его жизнерадостность.

– Кто это? – спросила я недовольно.

– Кирилл.

– Какой Кирилл?

– «Вчерашний» Кирилл, – улыбаясь, произнес звонивший. – Мы с вами ужинали в ресторане намедни.

Увидев Наташкин корсет, валяющийся на полу, указательным пальцем я начала тереть висок, с ужасом вспоминая рассыпанных по столу улиток.

– Але, вы слышите меня? – вопрошала телефонная трубка.

– Да, – робко сказала я.

– Ваши туфли у меня.

– Туфли?

– Вы их оставили в ресторане, под столиком. Если вы не против, я их сейчас завезу.

– Хорошо, – сказала я обреченно и машинально продиктовала адрес. Положив трубку, я подошла к зеркалу и долго рассматривала свое опухшее отражение. Я вернулась на лет 15 назад в свой школьный выпускной, когда я выпала из такси, опрокинула стол, за которым сидела, перебив посуду. Моим бывшим одноклассникам было что вспомнить. Особенно ярок был счастливый финал праздника: я, спящая на лавке какой-то беседки какого-то двора, а рядом королева бала – Наташка, в шикарном наряде, специально привезенном из Парижа. Домой, в таком ужасном виде, мне появляться нельзя было, пришлось отлеживаться на открытом воздухе. Мой дорогой человек Наташка, даже не упрекнула меня на следующий день после злосчастного школьного вечера, единственное, что она сделала – произнесла строгим голосом: «Надеюсь, это было в первый и в последний раз». Да уж, в первый… Но не в последний… Как выясняется…

Мои размышления прервал стук в дверь. На пороге стоял Кирилл. Как назло еще красивее, чем в минувший вечер в ресторане. Светлый пуловер и обтягивающие джинсы, идеально сочетались с его удивительно привлекательной внешностью.

– Неужели сломался? – хрипло спросила я, после того, как осмотрела его с головы до пят.

– Не понял?

– Звонок.

– Я подумал, что громких звуков на сегодня достаточно, ибо…

– Отвратительное слово «ибо», – поморщилась я. – Терпеть его не могу. Вспоминать вчерашний вечер, я думаю, не стоит…

– Отчего же. Вы были очень милы и непосредственны, словно ребенок. У вас обаятельная улыбка. И смех очень заразительный.

Я расплылась в улыбке, реагируя на услаждающий мой слух комплимент:

– Правда? Наташка говорит, что я гогочу, как старая лошадь.

– Почему старая? – недоумевал приятный гость.

– Исключительно для оскорбления. Считает, что я стану смеяться тише.

– Громкий смех – признак открытой души.

– Спасибо. Так и буду оправдываться перед Наташкой. Возникла неловкая пауза.

– Будем общаться через порог? – нашелся Кирилл.

– О, простите! Хотите кофе?

– Кофе не хочу. Чай выпью с удовольствием.

– У меня, к сожалению, только пакетированный, – сказала я, жестом приглашая войти гостя.

Кирилл вошел в зал, внимательно оглядывая мое жилище. Он одобрительно кивал, смотря по сторонам:

– У вас очень уютно.

– Правда? Вам нравится?

– Очень. Как это… Будуарный стиль?

– Можно и так сказать. Наташка говорит, что не хватает маленькой формальности: красного фонаря у входа.

Кирилл рассмеялся:

– Вы знаете, для «красного фонаря» несколько сдержано. Любите цветы?

– Ага. Люблю, – горделиво произнесла я. Домашний цветник, при виде которого ворчит большая часть моих знакомых, действительно, моя гордость. – На дни рождения, преимущественно, мне дарят горшки с растениями. Я сама настояла. Мечтаю купить загородный домик с огромным садом…

– Вишневым?

– Почему именно вишневым?

– Как у Чехова.

– Чехова-то садик того… Вырубили… Хотя можно и вишневый. Или яблоневый… когда яблони цветут…

– Вы весьма романтичная особа.

– Да уж, – задумчиво произнесла я, мечтая о прогулках по весеннему саду. – А вы?

– Что я?

– К цветам как относитесь?

– Положительно, я бы сказал. Мне нравится. Честное слово. У вас растений, больше чем в цветочных магазинах.

– Устраивайтесь поудобней в кресле, я принесу чай.

Шарка я тапоч к ами, я поп лелась на к у х н ю готови т ь чай, ми молетом взгл я н ула в зеркало, с грустью оценивая не товарный вид. Пока я мысленно обвешивала себя оплеухами, за неумелое обращение со спиртными напитками, кружка, в которую я планировала заваривать чай для моего гостя, выскользнула из рук и разбилась. Осколок, отлетевший от посудины, скользнул по большому пальцу ноги, и на полу образовалась большая лужа крови. Жидкость фонтанчиком хлестала из небольшой раны, а я стояла и удивлялась: каким образом, из такой маленькой дырочки, вытекло столько красных тел.

– Наверное, сосуд задело, – услышала я взволнованный голос за спиной. Кирилл лихо подхватил меня на руки и нес в ванную, а я опьяненная дорогим ароматом его одеколона и близостью мужского крепкого тела, цвела, как майская роза, прославляя злополучную кружку, которая растворилась в моих ладонях.

– Ногу надо поднять выше уровня сердца, – делово и строго сказал Кирилл, – иначе кровь не остановится. Бинт, вата есть?

Объясняя, где находится аптечка, я улеглась в пустую ванну. Подняв ногу вверх, я тихо хихикала, представив реакцию Наташки, которая бы случайно обнаружила меня раскоряченной позе, но с довольным выражением лица.

Кирилл сосредоточенно бинтовал мой палец. Через минуту его ловкими руками на рану была наложена тугая повязка.

– Ну, вот и готово. Диагноз – жить будете! – задорно произнес он, внимательно разглядывая бинт. – А сейчас поедем в больницу. Надо наложить шов.

– Нет, – строго ответила я.

– Не понял?

– Я не поеду. Ранка малюсенькая – затянется сама.

– Но кровь может снова начать течь.

В ответ, я очень выразительно посмотрела в глаза Кириллу одним из «фирменных» взглядов моей Наташки, пытаясь максимально дать понять, что ехать в больницу я не собираюсь.

– Ну, как хочешь!

«Вот мы и на «ты»! Замечательно! Все просто замечательно», – думала я, когда он переносил меня в спальню, на мою кровать. В дверь позвонили.

– Я открою, – по-хозяйски сказал Кирилл и вышел из спальни.

– Где эта пьянь?! – услышала я звонкий голос Наташки из коридора.

– В спальне, – ответил мой спаситель.

Наташка закашлялась. «Ого!» – единственное, что удалось ей произнести.

– У нас маленькая трагедия, – сказал Кирилл, заводя подругу в комнату, где я возлежала на кровати, словно барыня.

– Что с ногой? – озадаченно спросила Наташка.

– Бандитская пуля, – неуклюже отшутилась я.

– Я довела тебя вчера до двери. Хотя… слово «довела» тут не уместно! Доволокла! – понизив голос, произнесла Наташка.

– Желательна хирургическая помощь, но твоя подруга наотрез отказывается ехать в больницу. Повлияй на нее, Натали. Тебя-то она послушает.

– Как же. Послушает. Проще уговорить ее стать космонавтом, чем заставить посетить хирургический кабинет.

Наташка резко замолчала, увидев на полу корсет. Она строго посмотрела на Кирилла, потом снова на корсет, а после, вопросительно подняв бровь, перевела взгляд на меня. Я опустила глаза, стыдливо покусывая нижнюю губу. Щеки зарумянились. Я прекрасно понимала, что если бы не присутствие моего нового знакомого, я бы услышала плачь, точнее рев Ярославны, о том, как плохо быть неряхой. Французский корсет ручной работы, который, собственно говоря, накануне валялся вместе со мной на улице, когда я во время поездки из ресторана просила остановить такси, чтобы «подышать». Так вот, вещь по такой цене, несмотря на то, что приобретена на распродаже с солидной скидкой, не заслуживает подобного отношения. И, естественно, больше мне не светит никаких благ.

– Пойду, уберу кровищу, – вмешался в немую сцену Кирилл.

– Я бы тебе помогла, но у меня маникюр, – отозвалась Наташка.

– Я справлюсь, – улыбнувшись, сказал Кирилл и вышел из спальни. Подруга сочувственно посмотрела на мой перебинтованный палец, молча, подняла с пола корсет и присела на угол кровати. После долгого молчания она тихонько спросила:

– Ну, как он?

Я набрала в легкие воздуха.

– Наташка, по-моему, кое – кто влюбился, – призналась я став цвета кетчупа. – И этот кое-кто, сейчас бы прыгал и скакал по комнате… А если бы были крылья, то наверняка бы взлетел! Т. е. взлетела!

– Влюбилась, – задумчиво произнесла моя «купидонша», поскоблив кончик носа ноготком мизинца. – Дорогая, ты уверена?

– Уверена ли я, что встретила лучшего мужчину на земле? Наташка притихла, что, собственно говоря, было весьма странно.

– Что тебя смущает? – спросила я, очень внимательно вглядываясь в ее лицо.

– Меня? Ничего… Ну, мне пора! Туфли я забрала из ресторана, не переживай. Выздоравливай. Увидимся завтра, забегу. Пока.

Наташка выпорхнула из спальни, оставив шлейф запаха дорогих духов и повод для раздумий моей «тяжелой» голове. В проеме двери появилась спортивная фигура моего спасителя.

– Она сказала про туфли? Я, улыбаясь, кивнула.

– Каюсь! Фантазии не хватило, чтобы придумать что-нибудь более изощренное, в качестве предлога навестить тебя, – оправдался красавец-мужчина, лукаво склонив голову на бок.

«Разве могу я на него сердиться» – думала я в эту секунду. В животе порхали бабочки. И не смотря на то, что голова не поднималась с подушки, а полторы бутылки выпитого вина то и дело напоминали о себе, стучась маленьким молоточком в виски – хотелось петь и танцевать.

– Мне пора, – сказал Кирилл, глубоко вздохнув, и протянул мне визитку с номером мобильника. – Если что – звони.

Неделю я провалялась дома. Бесконечный поток звонков очень сильно раздражал. Благодаря маленькой, почти безобидной ране, меня возвели в инвалиды. По пять раз на дню, звонила Наташка, сообщая, что происходит на этой грешной земле. Коллеги интересовались подробностями истории спасения моего кровоточащего пальца, потому что по офису разнесся слух, что мне его должны были ампутировать. Единственное, что действительно радовало в этой суматохе – визиты моего героя. Каждый вечер Кирилл заезжал, чтобы навестить свою подопечную, потому что ощущал ответственность за меня. Он поливал мои растения, баловал меня разными лакомствами и чудесами ресторанных шедевров и подолгу рассказывал смешные истории из своего детства. За свои «цать» лет существования, я никогда не болела с таким удовольствием. Я была так счастлива, что мне становилось панически страшно – я боялась лишиться его теплого участия в своей судьбе.

– Завтра я привезу тебе врача, – делово сказал Кирилл, на седьмой день моего заточения.

– Зачем? – удивленно спросила я.

– Во-первых, необходимо, чтоб твою ногу осмотрел специалист. Во-вторых, какая-то отчетность должна быть по поводу твоих прогулов на работе, раз уж ты отказалась от полноценной медицинской помощи.

– Не переживай, я взяла отпуск без содержания.

– Не проще было бы сделать больничный лист? – беспокоился герой моих грез.

– Благодаря тебе, я ощущаю себя, как на курорте. Ты – лучший доктор на свете!

– Скажешь тоже, – не скрывая удовольствия, протянул Кирилл и добавил с притворной строгостью: – Завтра осмотр врача! Спокойной ночи, приятных снов.

Дверь в при хожей зах лопнулась. На глазах мои х навернулись слезы, от переполнявших меня эмоций. «И за что мне такое счастье?!» – думала я зевая.

Утром пришел врач – очень милый молодой человек. Я обратила внимание на его изящные ухоженные руки. Свои кисти, не избалованные маникюром, мне пришлось стыдливо спрятать под одеяло.

– Ты прав, задет сосуд. Ранка затянулась, можно не бинтовать. Просто заклейте бактерицидным пластырем и удобную обувь надевайте: без каблуков и не узкую, – сделал заключение врач, осмотрев мою ногу.

– Спасибо вам, Максим.

– На здоровье. До свидания, если что – звоните, – сказал, улыбнувшись, доктор.

Кирилл проводил Максима в прихожую, они о чем-то поговорили. Входная дверь захлопнулась.

– Поужинаем? Отметим твое скорое выздоровление? – сказал Кирилл, сияя.

Я радостно закивала. Мне так хотелось выбраться за стены моего стационара.

«Так не бывает!», – думала я, ощущая на своей талии уверенную и не потеющую ладонь Кирилла. Мы медленно шли по улице, наслаждаясь теплым солнечным днем.

Я была удостоена выбрать место, в котором нам предстояло наслаждаться обществом друг друга. Я предложила пойти в маленький и уютный рыбный ресторанчик неподалеку от дома – приют влюбленных парочек.

– Выбирай столик, – сказал Кирилл, указывая на зал. Я выбрала угловой на две персоны. «Надеюсь, сегодня он, наконец, меня поцелует!» – мечтательно думала я, усаживаясь в удобное кресло.

Изучая меню, я не могла разобрать ни слова. Сердце трепыхалось, словно пойманная птица и аппетит пропал.

Подошла официантка и услужливо наклонилась к столику так, чтобы обратить внимание на глубокий разрез блузки.

– Есть совсем не хочется, – обратилась я к Кириллу, делая вид, что не замечаю навязчивость обслуживающего персонала. – Мороженное, разве что. И чай с жасмином.

– А вам? – томно произнесла официантка, склонившись еще ниже, и пожирая взглядом моего спутника. Я нервно дрыгала ногой, пытаясь взглядом просверлить дыру в ненавистной разукрашенной кукле, которая, казалось, вот-вот коснется поверхности столика. Кирилла улыбнулся, заметив, что я раздражена, но гибкость официантки не оценил.

– Как на счет вина? – предложил он, подмигнув мне. – Красное вино полезно для крови. Тебе не помешает пригубить бокал.

– Лучше мартини, – немного резко сказала я, – Вино, как выяснилось, не мой напиток.

Он рассмеялся, тихонько щелкнув меня по носу.

– Знаете, несите шампанского. Брют у вас есть?

– Конечно, – произнесла девушка волнительно, – а горячее?

– Огромный кусок мяса. И картофель отварной.

Официантка ушла, утрировано покачивая бедрами. Я раздраженно пялилась на аппетитные женские формы юного нескромного создания, в отличие от моего спутника, который в этот момент смотрел на меня, не обращая внимания на маленькие провокации со стороны обслуживающего персонала.

Принесли бокалы и шампанское. Кирилл взял меня за руку, я почувствовала, что его ладонь намокла. Мне стало не по себе, я дико вращала глазами, хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег и напряженно ждала, пока он заговорит.

– В жизни каждого мужчины наступает момент, когда… – он сделал паузу, тяжело вздохнул, – Надо выпить.

Я почти естественно засмеялась. Он поддержал мое веселье улыбкой и залпом опрокинул вовнутрь бокал шампанского. Мне подали мороженое и чай. Чтобы скрыть нервозность, я активно поедала пломбир, запивая горячим чаем.

– Мы знакомы с тобой неделю. Для отношений это не срок, – очень серьезно начал Кирилл. – Я узнал тебя достаточно хорошо. Думаю, ты мне подходишь.

Меня передернуло, как будто от холода.

– Ты замерзла? – заботливо спросил он.

– Нет, это нервное, – отшутилась я и, схватив бокал с шампанским, осушила его в считанные секунды.

– А… для чего я тебе подхожу,… могу узнать? – осторожно и как-то безнадежно спросила я.

– Наталья разве тебе ничего не говорила?

Я лихорадочно начала вспоминать тот день, когда Наташка рассказала мне о загадочном красавце-мужчине, который ждал только меня. Точнее я подходила под некий стандартный образ, который интересовал его, но в качестве кого? Видимо, наступил момент, когда я это узнаю.

– Мне нужна супруга. Красивая умная женщина, умеющая общаться, вести беседу. Любящая домашнее хозяйство – это тоже важно. И главное, чтобы она меня понимала. Была другом.

– Не похоже на романтическое предложение… Ты так говоришь, как будто берешь на работу, – растерянно сказала я.

– Ну, так что? Ты согласна? – Кирилл как будто успокоился, голос его стал тверд.

– Такого со мной еще не было… Я… я правда не знаю как реагировать. Немного неожиданно. Я имею в виду подачу… форму предложения…

– Не понимаю, что тебя смущает, – пожав плечами, произнес немного небрежно Кирилл. – По-моему все четко и понятно.

Зазвонил мобильный телефон.

– Да, Максим, мы здесь в ресторане. Он чертыхнулся.

– Совсем забыл, – сказал он взволнованно. – Придется нам пересесть. Ты не против?

– Как скажешь, – сказала я и машинально встала из-за стола. Мы переместились за более просторный столик. В зал ресторана вошел Максим.

– Привет, как самочувствие? – произнес доктор, усаживаясь за столик. – Вы все обсудили? Она согласна?

Я вопросительно уставилась на Кирилла, он отвел взгляд и нервно покашливая, продолжил:

– Я как раз в процессе… предложения. Максим тоже не против наших с тобой отношений, – отчетливо выдавил Кирилл, уставившись на меня.

– А он причем? – путалась я в предоставленной информации.

– Он мой друг… Наталья, действительно, ничего не сказала?

Я отрицательно покачала головой, напряженно ожидая развязки нашего пикантного разговора.

– Я гей. И, как я уже сказал, Максим мой друг.

Врата безграничного счастья громко захлопнулись перед моим носом. Я быстро заморгала, внутренне приказывая организму сдерживать слезы. Зал ресторана кружился перед моими глазами, я молилась, только об одном: чтобы не свалиться в обморок. Сквозь шум в ушах я слышала обрывки фраз: серьезная фирма… грядущее повышение… шаблонная биография…

– Это все так отвратительно, – выдавила я вставая. Предательская слеза покатилась по щеке. Хотелось бежать из ненавистного ресторана без оглядки. Но моя «боевая» рана не позволяла мне двигаться, быстрее черепахи. Прихрамывая и шмыгая носом, с огромным трудом сдерживая слезы, я направилась к выходу.

Кирилл несколько раз окликнул меня, но повернуть голову не было сил. Я медленно удалялась с поля боя, с привкусом поражения и отчаяньем, скребущим острыми когтями по моей истерзанной душе. Домой я шла медленно. Не только потому, что зудела нога… Пелена слез размывала мне путь.

– Наташка, приезжай! – выдохнула я сквозь слёзы, вцепившись в трубку телефона.

– Буду через 15 минут! – торжественно пообещала подруга. В трубке раздались короткие гудки. Мой друг и соратник, неувядающий оптимист Наташка, только она знает, как мне помочь. У нее наверняка есть рецепт на лекарство от моей хандры.

– Ну и черт с ним! – начала она прямо с порога, – Не достоин тебя.

– Если бы ты знала, как мне плохо, – сказала я, разрыдавшись. Слезы лились градом. – Откуда они берутся? Четыре часа прошло, а они так и не заканчиваются, – всхлипывая, спрашивала я себя.

– Прекрати реветь, – взвизгнула Наташка. Ее подбородок задергался, и она начала хныкать.

– Прости меня, – тихо выдавила Наташка, сморкаясь в заранее приготовленный платок. – Не думала, что так далеко зайдет. Имею ввиду, твою влюбленность… Это я во всем виновата! Просто я думала… Я не знаю, о чем я думала! – и тут мою «утешительницу» захлестнула волна истерики. Теперь мне предстояло утешать, убитую горем женщину.

До поздней ночи мы просидели с Наташкой на кухне. Она в очередной раз делилась минусами семейной жизни, убеждая меня, что мужчины, по большому счету, лживые и жестокие существа, которым ни в коем случае нельзя открывать свое сердце. Затем, в качестве утешения, подруга рассказала о печальных судьбах своих приятельниц и дальних родственниц. Истории, действительно, были малоприятными, но, по мнению Наташки, эта горькая пилюля, должна была животворяще подействовать на мое удрученное состояние. Так и случилось. От Наташкиных «страшилок», я готова была прыгнуть в окно, ну, или застрелиться, в лучшем случае… Точкой кипения стало повествование, как ее троюродной сестре муж выбил передние зубы.

– Хватит! – вскрикнула я. – Я не могу больше!

Наташка замолчала и испуганно смотрела на меня, боясь пошевелиться.

– Спасибо тебе, – искренне сказала я. – Мне уже лучше. Я хочу спать. И завтра мне нужно много чего сделать. Жизнь продолжается, и ты права – это не самое худшее, что могло произойти со мной. Спасибо.

– Так я поеду? – растерянно спросила подруга.

– Поезжай, – неприлично громко выпалила я.

Наташка уехала. А я, не раздеваясь, плюхнулась на кровать и уснула глубоким сном. Выходные я провела в заточении, ковыряясь в своих растениях, и мыслях… Телефон разрывался от звонков, а я не брала трубку, при этом несказанно радуясь, что кому-то нужна в этом мире!

Суббота и воскресенье пролетели в садоводческих заботах, предстояли рабочие будни. И серьезный разговор с Кириллом. О встрече со мной он умолял устами Наташки… Я решила расставить все точки над «i», и согласиться на последнее «свидание». Мы встретились в том же ресторанчике, откуда я, повержено удалилась несколько дней назад. Кирилл сидел за «нашим» угловым столиком. Он поздоровался, виновато улыбаясь.

– Привет, – еле слышно ответила я. – Ты один, без второй половины?

– Не надо ерничать. Тебе не идет, – мягко произнес он.

– Я просто… зла… очень зла… Вся эта ситуация… Она… ненормальна!

– Я понимаю, – произнес молодой красивый мужчина нетрадиционной ориентации.

– А я не понимаю, – ответила я резко, с вызовом глядя в глаза.

– Выслушай спокойно, хорошо? – он сделал многозначительную паузу. – Так устроен мир… и люди… Бывают стандартные ситуации… Бывают не стандартные… Оправдывать свои предпочтения я не стану. Я люблю Максима, а он любит меня.

После этой фразы я побледнела. В кои веки передо мной сидит самый красивый мужчина на земле и объясняется в любви… к другому мужчине!

– Сердцу не прикажешь, очень редко люди совпадают… как бы это сказать… по многим пунктам.

– Зачем все это? – прервала я трогательную речь.

– Что ЭТО?

– Этот разговор. Он не нужен, понимаешь меня? Не-ну-жен, – повторила я отрывисто.

– Очень много случаев, когда женщины выходят замуж по расчету. Их обеспечивают, иногда даже уважают. Извини – это была шутка, – поспешно сказал он, предотвратив мое возмущение. – Современный мир дает возможность и условия, быть таким, какой я есть. А главное, он дает свободу.

– Не говори мне о свободе! – возмутилась я. – Ты делаешь мне сугубо коммерческое предложение и говоришь о любви к другому… другому мужчине… Не заблуждаешься ли ты, друг мой, о значении слова «свобода».

– Я не виноват, что современность не приемлет определенные уровни отношений! – вскрикнул он, затем воровато оглянулся по сторонам.

– Ты сам себе противоречишь, – немного зло заметила я.

– Ты не понимаешь…

– Я не хочу понимать! Честное слово! Если ты, действительно, любишь Максима, зачем тебе я?

Он молчал, опустив глаза. «Не такой уж он и красивый» – подумала я с облегчением, внимательно разглядывая его лицо. Подошла, уже знакомая нам официантка. Она достала из кармана белоснежного передника блокнот, расстегнула пуговку на блузке, тем самым увеличив и без того глубокий разрез и, низко склонившись над столом, с придыханием произнесла глядя на Кирилла:

– Я слушаю.

– Зря стараетесь, – вяло произнесла я, заглядывая в ее декольте. Мы с Кириллом переглянулись и рассмеялись.

– Поужинаем? – предложил равнодушный к женским формам красавец-мужчина.

– Да, отметим мое скорое выздоровление! – решительно заявила я, внимательно изучая меню.

– Шампанского?

– Нет. Лучше вина.

– Но ведь вино, как выяснилось, не твой напиток.

– Зависит от ситуации… Красное сухое вино полезно для крови.

Мы поставили точку в наших не сложившихся отношениях. Мое временное помутнение – кирилломания – прошло, и я с легкостью отпустила обиду из сердца. Он предложил остаться друзьями, но я отказалась.

– Ты слишком мужественен, чтобы быть моей подругой. Я так не могу. Да и Наташка ревнива, – отшутилась я.

Глава 9 Маленькие хитрости больших мужчин

На улице было дождливо. Казалось, погода переживала вместе со мной очередную депрессию, которая была вызвана… Когда я вспоминала причину своего состояния, мне становилось тошно. Настроение было мрачное и очень хотелось рыданий и стенаний. Но на удивление, я была спокойна, будто выпила трехлитровую банку валерьянки. Я сидела на подоконнике в своей квартире – крепости и рассматривала передвигающиеся внизу кружочки – разноцветные зонтики. В сотый раз я задавала себе вопрос: Почему мне так не везет в личной жизни? Затрезвонил телефон. Я с трудом и неохотой спустилась с подоконника и подошла к надрывающемуся аппарату. Не успела я сказать «алло», как на меня обрушился поток очень важной информации, связанный с походом моей лучшей подруги Наташки по магазинам. В течение десяти минут она перечисляла свои приобретения, а после небрежно спросила, как у меня дела.

– Нормально, – вяло сказала я.

– Что-то случилась? – оживленно интересовалась подруга.

Я пару секунд колебалась, сомневаясь, говорить ли Наташке о моем не очень приятном происшествии, оставившем неизгладимое впечатление.

– Даже не знаю, – колебалась я.

– Слушай, недалеко от твоего дома открылась кофейня, я там еще не была. Давай встретимся в ней, и ты мне обо всем расскажешь. Минут через двадцать, нет, через пятнадцать! – весело прощебетала Наташка и положила трубку.

Идти никуда не хотелось, но если бы я еще час просидела на подоконнике, разглядывая зонты, последствия для моей слабоустойчивой психика были бы весьма серьезны.

Опаздывающую подругу пришлось ждать на крыльце кофейни. Она приехала на такси и торопливо низвергала звуки, по-видимому, это было оправдание. Уставившись на мои руки, Наташка замерла, и поток слов застрял в ее горле.

– Что это? У тебя маникюр? Ты что была на свидании? – очнулась подружка через пару минут.

– Кто-то был, я бы так сказала.

– Мы ведь не виделись всего… неделю. И за это время ты успела кого-то встретить, а потом расстаться? Ну, ты даешь.

Мы вошли внутрь кофейни и заняли один из столиков. Наташка заказала себе чашку кофе, а я фруктовый чай.

– Рассказывай все по порядку! – деловито распорядилась подруга.

Я тяжело вздохнула. Мысли о моем приключении давили на меня нелегким грузом, мне хотелось исповедоваться, освободившись от их гнета.

– Ну, давай, что там у тебя? Не томи! – не унималась Наташка.

– В спортзале я познакомилась с парнем. Ну, не с парнем, с мужчиной.

– Симпатичный?

– Более чем…

– И, наверное, накачанный?

– Да, мускулистый, – неохотно промямлила я. – Мы пару раз встретились, после тренировок, здесь, в кофейне. А вчера…

– Что? Напал на тебя, – оживленно спросила подруга и тяжело задышала, видимо в предвкушении пикантной истории.

– Нет. Просто… не могу рассказывать! Противно мне!

– Ну, что он такого натворил сверхъестественного? – не унималась Наташка. Щеки ее разгорелись, а глаза блестели огнем любопытства. Я выдержала паузу, чтобы набрать воздуха в легкие и выдавить из себя ту проблему, которая многокилограммовой гирей весела на моей душе.

– Он подкладывает себе туда носок, – прошептала я доверительно.

– Твой бой-френд?

– Да, – подавленно сказала я.

– Куда?

– Ну, туда!

– Куда туда? Никак тебя не пойму! – растерянно кудахтала Наташка.

– В область гениталий.

– В трусы?

От Наташкиного крика все сидящие в кафе встрепенулись. Я, краснея, закрыла лицо руками и процедила сквозь зубы:

– Не надо так кричать! В нижнее белье он подкладывает носок.

– Но зачем? – искренне удивилась подруга, и, прищурив глаза, посмотрела на столик за моей спиной. – Мужчина, вы питайтесь, не подслушивайте, – грозно сказала Наташка в напряженную спину человека за соседним столиком. Затем, улыбнувшись, делово обратилась ко мне:

– Чистый?

– Что чистый?

– Носок чистый подкладывает?

– Ну откуда мне знать!? – возмутилась я. Идиотские вопросы подруги злили.

– Ничего страшного. Женщины же носят бюстгальтеры на поролоне, – размышляла Наташка. – Желание выглядеть более заманчиво и притягательно глупо осуждать. Женскому полу можно визуально увеличиваться, а мужики, по-твоему, не люди? Опять сидит «уши греет», – сказала Наташка, уставившись на человека, сидящего за моей спиной. – Мужчина! Да, да, я к вам обращаюсь! Скажите, пожалуйста, как представитель сильного пола, вот вы, подкладывайте носок в нижнее белье?

Человек, сидящий к нам спиной, закашлялся, резко вскочил и поспешно покинул зал кофейни.

– Так нельзя, Наташа! Смутила человека! – отчитывала я подружку.

– Человеку не пятнадцать, чтобы смущаться, как юная нецелованная девушка! Ты меня, конечно, убила!

– Почему?

– Знаешь, ты поражаешь своим умением искать, и что самое любопытное, находить приключения! Слушай, а он сам показал носок?

– Нет, конечно, – произнесла я раздраженно. – Случайно проходила мимо мужской раздевалки в тот момент, когда он запихивал себе носок.

Наташка усомнилась в случайности увиденной мною картины, а я не стала ее разубеждать. Я уже жалела, что решилась рассказать Наташке о своем несостоявшемся романе, точнее о щепетильной причине по которой отношения с мускулистым атлетом не могли продолжаться. Для меня увиденное было серьезной психологической травмой. С героем несостоявшегося романа мы познакомились в спортзале. Высокий, плечистый парень с голливудской улыбкой и прозаическим именем Толик работал тренером. За небольшую сумму он вел индивидуальные занятия. Конечно, Анатолий не был лишен женского внимания. От начала до конца рабочего дня возле него вертелись молоденькие девицы и флиртовали с мускулистым Аполлоном. Он возвышался над всеми: кареглазый красавец с правильными чертами лица не мог не притягивать восхищенные взгляды. И не только женщин, надо сказать.

В спортзал меня затащила коллега по работе Аня. Ей было скучно посещать тренировки в одиночестве, а т. к.так как мы жили в одном районе, она предложила мне заняться спортом.

– Сходи на пару занятий. Присмотрись. Я ж тебя не прошу покупать абонемент на пять лет вперед. Не понравится – откажешься, – предотвратила мою попытку возразить коллега.

Я понимала, что пару раз в неделю посещать спортзал – это замечательно. Тем более малоподвижный образ жизни сделал свое дело: мои бедра украсила ненавистная женщинам апельсиновая корка. Каждое утро я по десять минут стояла возле зеркала и, разглядывая дряблые ляжки, клялась подвергнуть свое тело физическим нагрузкам. Беседы с собой длились пару-тройку лет. А мышцы все дряхлели. В тот момент, когда подтянутая и румяная Анна уговаривала меня пойти на тренировки, я осознала, что это знак, и игнорировать его я не могу. Дав согласие на самоистязание, я получила строгую инструкцию приобрести спортивный костюм и удобные кроссовки.

Я решила по совету коллеги посетить пару занятий, чтобы понять, готова ли я связать дальнейшую судьбу с нудными тренировками, в связи с этим я не спешила обновлять свой спортивный гардероб. Порывшись в шкафу, обнаружила старые хэбэшные лосины и бесформенную майку с логотипом нашей фирмы – подарок руководства на новый год в честь юбилея нашего предприятия. Вместо кроссовок прихватила тканевые тапочки, которые давно хотела выбросить, но внутренний голос настоял на том, чтобы поношенная выцветшая и безумно удобная обувка на всякий случай осталась покоиться в шкафу.

– Господи! – выдохнула Аня, рассматривая мой наряд. – Это дачный костюм?

Я проигнорировала ее юмористический настрой и гордо вышла из раздевалки, направив свои стопы в тренажерный зал. Греческого бога – Толика я увидела сразу: он сиял в окружении стройных девиц, в обтягивающих шортах и малюсеньких маечках.

– Сюда приходят для того, чтобы заниматься спортом, а не устраивать соревнования на ком меньше одежды! – возмутилась я.

Анна заметила, что я во все глаза таращилась на хорошо сложенного тренера, купающегося во внимании юных кокеток. В нем было что-то завораживающее. Наверное, его самоуверенность давала такой эффект. Коллега лишь хихикнула, глядя на меня, и, расправив плечи, прошла сквозь толпу красоток прямо к Анатолию, после чего, вытащив его за руку, вела его ко мне. Он приближался. Я волновалось. Мой взгляд невольно скользнул на бугорок в районе паха. Смотрелся он внушительно. Щеки мои вспыхнули, и я отвела глаза. «Это отсутствие секса на меня так пагубно влияет!» – пронеслось в моей голове.

Анатолий бегло поздоровался, нахально улыбаясь. Он, видимо, проследил траекторию моего озабоченного взгляда. Я стояла, не дыша, и таращилась в пол.

– Она в первый раз, немного смущена. Посоветуй какой-нибудь комплекс упражнений, с чего начать подруге? – обратилась моя коллега к Толику.

Он посмотрел на меня озадаченно, над носом появилась морщинка, возвещающая о том, что тренер очень сосредоточен.

– Ну, работы много! – тяжело вздохнув, произнес он. Анатолий небрежно показал несколько тренажеров, на которых мне предстояло корячиться, и добавил:

– По двенадцать раз по три подхода. Будут вопросы – обращайтесь. И он нырнул обратно в толпу щебечущих девиц.

За всю тренировку красавец-тренер ко мне ни разу не подошел. Я внимательно за ним следила, он помогал только тем девушкам, женские прелести которых были открыты его взгляду. Меня злила такая несправедливость. Я решила, что на следующей тренировке, он обязательно обратит на меня внимание!

Костюм для обольщения Анатолия, точнее для занятий на тренажерах я выбирала тщательно. Конечно, я не могла себе позволить натянуть маленькие резиновые шортики с откровенной мини-майкой, уподобляясь навязчивым свиристелкам, которые не понятно с какой целью приходят в спортивные залы. Аккуратные штанишки и топ – комплект нежно-голубого цвета с черными вставками, корректирующими неровности фигуры, смотрелись на мне по-королевски по сравнению с дачным нарядом. Кроссовки я подобрала очень удобные в тон новому спортивному костюмчику.

Ввиду болезни коллеги Ани, на второе занятие пришлось идти одной. Перед тренировкой я сделала маникюр, сходила в парикмахерскую, чтобы освежить цвет и немного подровнять волосы.

– Приветствую! Вы впервые у нас? – промурлыкал Толик, заглядывая в мое декольте. Я хотела сказать правду, что уже терзала свое тело на некоторых тренажерах пару дней назад, но промолчала. Тем более он вряд ли вспомнит жалкую дачницу в вытянутой футболке, старых тапочках и зашитых лосинах. Весь вечер Анатолий был рядом, оставив свору молоденьких девиц, которые недовольно сверлили меня накрашенными глазками, ведь я похитила прекрасного атлета. Он четко следил, чтобы все упражнения я делала старательно и правильно. Я заметила, что в течение тренировки моя грудь почти всегда находилась на уровне его лица, в связи с этим я сделала вывод: те, кто утверждают, что не одежда красит человека – сильно заблуждаются.

Мы прощались долго на крыльце спортивного комплекса. Толик, казалось, не хотел меня отпускать. Он все говорил о том, какую программу нужно разработать для меня, какие упражнения более эффективны для того, чтобы мое тело окрепло и стало еще привлекательней.

– Я жду тебя послезавтра! – произнес он притворно строго.

Я планировала заниматься пару раз в неделю, но разве возможно отказаться стать подопечной бога-атлета?! Конечно, я согласилась!

Мой третий день тренировки стал роковым. Увидев злосчастный носок, запихиваемый моим мускулистым кумиром в белье – я растерялась. Наверное, в этом не было ничего ужасного, но на меня сие зрелище произвело очень сильное впечатление, как на ребенка, который, случайно, застает родителей за сексом. Быстро переодевшись, я смылась с тренировки.

К нам с Наташкой подошла взволнованная официантка:

– Простите, здесь сидел мужчина за соседним столиком. Он что, ушел?

– Наверное, носки пошел менять, – заговорщически произнесла Наташка, понизив голос.

– Второй раз за день! – голос молоденькой девушки дрогнул.

– Что второй раз? – уточнила моя подруга.

– Уходят и не рассчитываются!

Наташка, сочувственно вздохнув, полезла в сумочку за портмоне.

– Много у него там? – делово спросила она.

– Чашка кофе и шоколадное печенье.

– Я рассчитаюсь. Не переживай, дорогая! Принеси-ка счет. И наш, кстати, тоже.

Я была искренне удивлена Наташкиным благородным поступком. Она видимо это заметила и самодовольно улыбнулась.

– Твоя история с носком меня так взбудоражила, что я решила немного… как это слово.

– Поиграть в благотворительность?

– Почему же сразу поиграть. Сделать широкий жест, скажем так.

Жест действительно оказался широкий, потому что, увидев счет сбежавшего посетителя, Наташка издала странный звук, а ее тонкие бровки поползли вверх от удивления. Мимолетное замешательство улетучилось, и она почти без сожаления отдала указанную сумму. На искреннюю благодарность официантки, подруга сдержанно кивнула.

– Да, пожрать-то он совсем не любит, особенно печеньица, – прорычала Наташка сквозь зубы, провожая удаляющуюся девушку злобным взглядом. – Слушай, мне нужно вернуться в один из магазинов. Представляешь, купила две пары джинсов, а одну из них оставила прямо на кассе. Растяпа! Может ты со мной?

– Нет, я немного прогуляюсь.

– Под дождем? Делать тебе нечего! Ладно, я приеду завтра, и ты мне подробно все расскажешь. Хорошо?

– Созвонимся, – сказала я, улыбнувшись, а Наташка поспешно удалилась из кофейни.

От мыслей об осеннем моросящем дожде по коже побежали «мурашки». Прогулка под серым плачущим небом не казалась мне заманчивой. Домой идти тоже не хотелось. Я решила еще посидеть в уютной кафешке отогревая душу и мысли запахом вареного кофе и сигаретного дыма. Задумавшись, я уставилась в окно, наблюдая, как капли дождя на стекле сливаются в маленькие струйки. Это успокаивало.

Глава 10 Большие подлости маленьких мужчин

В кафе вернулся Наташкин должник – тот самый любитель шоколадного печенья. Поговорив с официанткой, мужчина направился к моему столику.

– Добрый день, – улыбаясь, произнес он.

– Здрасьте, – грозно ответила я.

– Мне очень неловко… Я знаю, что ваша подруга рассчиталась. Очень благородно с ее стороны. Передайте мою признательность.

– Знаете, лучше деньгами, – отшутилась я.

– Хорошо, – обрадовался мужчина, и достал портмоне. – Какая была сумма?

– Не нужно.

– Почему? – растерялся незнакомец.

– Я не уверена, что увижу мою подругу в ближайшее время. Да и попросту могу забыть отдать ей деньги.

Я строго смерила взглядом пожирателя шоколадного печенья, и, отвернувшись к окну, всем своим видом показала, что аудиенция окончена.

– Я понимаю всю нелепость ситуации, – оправдывался мужчина, – Вы, наверное, думаете, что я закоренелый негодяй… Но если бы это было так – меня бы здесь не было, я бы не вернулся в это кафе.

– Пожалуй, – согласилась я.

– Мой столик уже занят. Вы не возражаете? – мужчина кивнул на место, где несколько минут назад сидела моя подруга.

– Садитесь, – безразлично сказала я.

– Угостить вас чем-нибудь?

– Нет, спасибо. Жидкости достаточно, – кивнула я на полулитровый чайник с уже остывшим фруктовым напитком. – Могу лопнуть.

– Здесь готовят отличный глинтвейн! В дождливую сирую погоду нет нечего лучше бокала горячего вина. Люблю дождь. А вы?

Простая болтовня о погоде отвлекала от моих тягостных мыслей о спортзальном мачо с носком в трусах.

– А я люблю солнце, – продолжила я диалог.

Наконец-то я имела возможность внимательно рассмотреть Наташкиного должника, он показался весьма приятным: на вид лет сорок, темно-пепельные волосы, посеребренные виски, зеленые глаза. Представился мой новый знакомец как Годунов Александр. Его имя мне было знакомо, но чтобы не выглядеть глупо, я решила не уточнять, где могла о нем слышать.

– Я тоже люблю солнце. Но в дождь мне особенно везет!

– Да? И в чем же вам сегодня повезло?

– Я встретил вас! Такую прекрасную даму!

Я закивала, как дрессированный слоник, реагируя на комплимент. Это была откровенная лесть – я понимала. Случайный человек, вернувшийся в кафе, одухотворенно рассказывал о своих погодных предпочтениях, а я прокручивала фантазию-диафильм, в которой этот мужчина, как и тренер из спортзала, аккуратно скручивает носок и вкладывает в нижнее белье. «А может у меня аллергия на мужчин? И теперь до конца жизни в любом комплементе я буду слышать подвох?» – спрашивала я себя, а тем временем незнакомец пригласил официантку. Девушка сразу предупредила, что примет заказ, только при предоплате. Мой собеседник еще раз извинился и, потребовав два глинтвейна и фрукты, тут же достал кошелек и отдал деньги.

После глинтвейна мои больные фантазии отступили. Я внимательно слушала истории Александра о путешествиях по разным странам, о забавных случаях из его жизни. Он оказался очень начитанным человеком и с прекрасным чувством юмора.

– Ваша жизнь такая насыщенная! – восхищалась я. – Кто вы? Владелец турагентства?

– Нет. Я журналист.

Я замерла что-то припоминая:

– Я вас знаю. Недавно был скандал… Это с вами судились?

– Да, было дело, – мой собеседник смутился и даже слегка покраснел – мне так показалось.

– Какая-то очень некрасивая история, – продолжала я шуршать архивами памяти. – Не могу вспомнить.

– И не надо. Что было, то прошло!

Александр перевел тему разговора, снова погружая меня в яркие и веселые истории. Я наслаждалась его компанией. Выпив еще пару глинтвейнов, мы перешли на коньяк и на «ты».

Утром я проснулась в собственной постели. Самочувствие было нормальное, чем у я бы ла искренне уд ивлена. «Это потом у ч то компания бы ла хороша я!» – решила я, вспоминая приятный вечер и общение с импозантным мужчиной. Мне послышался шум воды. Я приподнялась на локтях и затаила дыхание. В ванной кто-то был. Я увидела радом с кроватью разбросанные вещи. Помимо моих тряпок валялись и мужские… Я бичевала себя, ругая последними словами, и даже пару раз шлепнула по щекам. «Ты переспала с первым встречным! За пару глинтвейнов и коньяк! Ты – падшая женщина! Он тебе даже не понравился!» – осудил мой проступок разум.

Вошел Александр.

– Я порылся у тебя в шкафу, нашел чистое полотенце, – он говорил так беззаботно, будто мы прожили в браке лет десять! Конечно, у меня не было опыта столь долгого совместного сожительства с мужчиной, но чутье мне подсказывало, что выглядит это примерно так.

– Холодильник пуст, кофе закончилось. Хотел принести тебе чай в постель, но в нем живут маленькие жучки, – забавлялся своими открытиями мой новый знакомый. – Ты закоренелый холостяк!

– Да, и не стыжусь этого! Отвернись, я пройду в ванную!

– Скромница! После вчерашнего ты можешь не стесняться меня. Это была жаркая ночь! Правда ты несколько раз назвала меня Анатолием.

Пытаясь вспомнить события насыщенной ночи, я отвернулась от самодовольного человека, со смеющимися глазами. На тумбочке лежала кучка использованных презервативов.

– Это все наше? – спросила я растеряно.

– Ну, да, – гордился собой Александр. – Ты что, ничего не помнишь?

Я глупо улыбалась. Мой ночной визитер, растеряно потоптавшись на месте, вышел из спальни. Похоже, мое откровение о беспамятстве смутило сексуального героя.

Позже, мы сидели за кухонным столом, и пили найденный мною в залежах пакетированный зеленый чай.

– На чем закончились твои воспоминания? – интересовался оскорбленный мужчина.

– После коньяка. Третья рюмка и… тишина, – ответила я честно. – Что я пропустила?

Замерев, я ждала экзекуции.

– Ну, в постели ты была хороша. Очень активная. Я не помню, когда последний раз видел такое… такой энтузиазм… В общем, молодец.

Судя по сдержанным репликам и тому, как он подбирал слова, я вытворяла что-то из ряда вон выходящее. Провожая Александра, я пожелала ему удачи и практически вытолкнула на лестничную площадку, как только он надел обувь.

– Я буду ждать тебя в кофейне, в восемь вечера! – успел прокричать растерянный мужчина, перед тем, как входная дверь моей квартиры захлопнулась перед его носом.

Наташка примчалась сразу, узнав о том, что в моей постели гостил ее должник.

– Ты перешла на новый уровень знакомств? – строго вопрошала подруга, словно грозная мать. – Прямые поставки мужчин из кофейни на ложе?

– Я уже не маленькая! – огрызалась я. – Это был… бессознательный шаг! Он очень интересный человек!

Наташка читала мне нотации о том, что мое поведение становится аморальным и я опасна для общества. Я слушала ее, опустив голову, мне жалко было себя. Будто я стремилась разрушить свою жизнь и не мечтала о достойном представителе мужского пола, с которым могла бы создать семью!

– Значит так: ты должна закончить эти отношения! И искать порядочного мужчину для замужества, – назидательный тон подруги раздражал. Мне было стыдно за эту ночь, и я воспринимала словесные оплеухи, как достойное наказание.

– В восемь он будет ждать меня в кофейне, – пробубнила я.

Наташка разрешила пойти на встречу, и обещала тоже подъехать в назначенное время: во-первых, чтобы взыскать задолженность с любителя печенья, а во-вторых, чтобы проконтролировать меня.

Мы прибыли одновременно с подругой и уселись за столик. Она заказала кофе, я чай. Мы, молча, ждали Александра. Наташка выглядела очень сосредоточенно, словно строгая мама, ожидающая обидчика непокорной дочери. Наконец, он прибыл. Извинившись за опоздание, Годунов уселся рядом со мной. Он хотел меня чмокнуть в щеку, приветствуя, но тут же отстранился, увидев мой возмущенный взгляд. Предотвратив лобзание, я уставилась на Наташку, сидящую напротив нас, чтобы снискать одобрение в ее глазах, но, похоже, мою подругу больше не тревожила моя распущенность. Я с удивлением наблюдала, как Натали трансформировалась и из грозной враждебно-настроенной мамаши, она превращалась в роковую красотку. Я никогда не видела, чтобы мужчины производили такой эффект на Наташку. Александр увлекся ее игрой, он тоже как павлин распускал свои перья. Я будто смотрела передачу в мире животных, где главной темой были брачные игры млекопитающих. Мне очень хотелось видеть падение морально-устойчивой замужней подруги. После того участники застольного шоу обменялись флюидами, Наташка уставилась на меня и предложила испить вина в честь знакомства.

– С тобой, Натали, мы давно знакомы, – иронизировала я, наблюдая за глупым поведением подруги, – поэтому я откажусь от вина. А вот чаю – выпью с удовольствием.

– А я вас поддержу, Наташа! Бокал хорошего вина в изящной руке такой красивой женщины – это повод для романа, – баритонил журналист.

Не знаю почему, но эта реплика показалось мне очень забавной, и я громко засмеялась, чем смутила воркующих голубков.

– Это повод для романа, вы правы, Александр! – выдавила я сквозь смех, глядя на возмущенный взгляд Наташки.

– Я не в том смысле, – заикался красноречивый представитель пера и букв, – роман, как художественное произведение!

Его оправдание и красные щеки рассмешили меня еще больше, волны моего раскатистого смеха накрыли зал кафе. Александр смутился и, извинившись, ушел быстрым шагом в сторону уборной.

– Когда ты научишься смеяться прилично?! Взяла и смутила человека, – прошипела Наташка.

– Как бы он не сбежал по традиции, – продолжала я веселиться.

Наташка не скрывала своего раздражения, она подпинывала меня под столом, призывая успокоиться.

– Теперь я понимаю тебя, – вздохнула Наташка, глядя в сторону туалета, после чего добавила: – И не осуждаю. Слова про твою распущенность беру обратно. И что ты планируешь с ним… делать дальше?

Голосок подруги дрогнул. Она ждала моего ответа, затаив дыхание.

– У меня нет на него планов и вообще он не в моем вкусе. То, что произошло ночью – случайность! Нелепая и дурацкая! – произнесла я, заметив, как озорной огонек блеснул в подведенных глазах заинтересованной Годуновым женщины.

Принесли вино. Вернулся Александр. Разговор не клеился. Все темы, которые кто-то из нас начинал быстро заканчивались. Наташка, опрокинув бокал вина вовнутрь, осмелела и решила завести пикантную тему про носок. Она спросила Александра, как он относится к таким вещам.

– Я изучаю этот вопрос, – ответил он весьма серьезно, чем озадачил меня.

– В каком смысле? Ты тоже подкладываешь? – растерялась я.

Он рассмеялся, запрокинув голову и демонстрируя ровные белые зубы.

– Нет, упаси бог! Ты вчера очень подробно рассказывала об этом атлете…

– Ты меня очень подробно расспрашивал об этом атлете, – поправила я собеседника.

– Ну да… Случай меня заинтересовал. Я поспрашивал у друзей, оказывается это распространенная вещь у артистов оперы и балета.

– Зачем им это надо? – недоумевала я.

– Предполагаю, чтобы выглядеть уверенней и весомей. В театр приходят в основном женщины и многие из зрительниц одиноки или скучают в браке. А внушительный бугорок под обтягивающим трико дает, наверное, хороший эффект. Я хотел бы понять, как на это реагируют женщины и что по этому поводу думает мужчина, делая свое добро более выпуклым.

Тут в наш разговор вклинилась заскучавшая Наташка.

– А я бы провела эксперимент! Мне очень интересно увидеть, как этот фокусник будет прятать от меня лишнюю деталь гардероба.

Глаза журналиста засветились священным огнем, он боготворил Наташку.

– Каким образом вы это провернете? – заинтересовано спросил он. Наташка победоносно взглянула на порабощенного мужчину и загадочно улыбнувшись, обратилась ко мне:.

– Ты расскажешь мне, дорогая, где обитает твой Толик?

Я понимала, что моей подруге очень хотелось произвести еще большее впечатление на Александра, приключенческий азарт и вино будоражили кровь Наташки, и она была готова на подвиги. Я устала наблюдать за стараниями обольстителей и, продиктовав Наташке адрес спорткомплекса, отправилась домой, чтобы отдохнуть перед понедельником.

Начались рабочие будни. С Наташкой мы не созванивались, и я была в неведении по поводу того, развиваются ли отношения у нее с Александром и добрались ли ее цепкие коготки до носка Анатолия. Коллега Анна требовала моей явки в спортзал, но я держала оборону, ссылаясь на сильные боли в спине и запрет врача. Она поверила и отстала.

Выходные я провела в заточении, погрузившись в домашние дела. Оказалось, что уборка тоже может приносить удовольствие, если при этом громко звучит музыка любимого исполнителя. Я пела и танцевала, перевоплощаясь в разные образы, а вечером залегла смотреть любимую комедию в чисто-прибранной квартире. «Бабушкины выходные» – так озаглавила я свое времяпрепровождение.

И снова работа! Не успела я водрузиться на своем офисном троне, как ко мне подскочила коллега Аня, она трясла перед моим носом газетой и громко возмущалась, по поводу того, что скандально-известный журналист готов заглядывать в трусы, лишь бы заработать свои пять рублей.

С ужасом я рассматривала первую полосу газеты. Под жирным заголовком «Куда мужчины надевают третий носок» красовались две крупные фотографии Анатолия и Наташки, а ниже – горячие подробности об очень любопытной домохозяйке, которая зажравшись замужем, решила развеяться и завести роман с атлетом-тренером. Пикантные подробности с носком и крах в постели. История была расписана до мельчайших подробностей. Я не могла понять, как Наташка согласилась на такой дешевый и унизительный эксперимент. Сказать коллеге Анне, что это мой болтливый язык стал виной позора ее приятеля Толика, у меня не хватило духу.

Наташка позвонила мне через пару дней после выхода злосчастной газеты. Голос ее был тих и робок, будто жить ей оставалось несколько часов. Она сообщила, что муж принял решение о разводе, поведала душещипательную историю о подлом соблазнителе Александре и о том, как трудно верить людям, после того, что сделал с ней прощелыга – журналист. Осознавая, что собственными изящными ручками разрушила счастливый брак, падшая женщина горько плакала в трубку.

– Ты же взрослая, Наташка! Как ты могла допустить, чтобы тебя так пошло поимели? – я не выбирала выражений во время разговора.

– Я влюбилась в него – это было помутнение, – всхлипывала она.

– В Толика? – удивилась я.

– Нет, в Сашу! С Толиком ничего не было. И все было не так, как написано в статье – это выдумка! Я просто флиртовала с ним. А потом оказалось, что он женат. Ему просто нравится нравиться. Он дальше свиданий не заходит. Ему приятно быть эффектным. И этот проклятый носок…

Я бросила трубку. Мысли о том, что я сломала жизнь Анатолию, рубили мой мозг на маленькие кусочки. Я глубоко дышала до головокружения, чтобы успокоить дрожь, которую вызывал стыд за содеянное. Приличный парень с дурацкой причудой… Стечение обстоятельств и крах семейного счастья… Я ненавидела себя!

Наташка примчалась ко мне, она страдала из-за случившегося, и не могла себе позволить потерять единственную подругу.

– Он даже не дал мне возможности все объяснить. Прорычал: «развод!», собрал вещи и ушел. Звонил его адвокат. Саша… я думала он мужчина… а он всего лишь журналист…

Она сидела в моей кухне потрепанная и бледная. Наташка была прекрасна даже в страданиях, водоустойчивая тушь подчеркивала ее голубые глаза, они были бездонные и такие страдающие. Самолюбие Наташки было уязвлено, Годунов не пощадил ее и сказал всю правду: про «кризис жанра» и о том, как он случайно услышал наш разговор на любопытную тему, и о том, как он убежал звонить редактору в газету, о возвращении в кофейню и общении со мной – потенциальной героиней статьи…

Меня коробило от фамилии Годунов, и возмущал факт, что его жертвой должна была стать я! Быть использованной в таких низких корыстных целях – это новый пункт моей биографии. Впервые, со мной спали не потому, что я привлекательная женщина…

На следующий день в свой обеденный перерыв я направилась в редакцию газеты. Охране сказала, что иду на интервью к Александру Годунову и, представив паспорт, с легкостью проскользнула в сердце сплетен и гнилостных статеек.

– Заработали свои деньги? Гордитесь собой? Вы так ославили обычного сотрудника спортивного центра, что он стал настоящей звездой! Ему пришлось уехать из города!

– Звезда не только он, но и ваша подруга. Она не жаловалась, насколько мне известно.

Я понимала, что сотрясать воздух строгими фразами о неправильном поведении глупо и бессмысленно, но уйти молча я не могла себе позволить:

– Вы мелкий человек с тщедушной душонкой, так и будете до старости подслушивать истории за соседними столиками и, как собачонка бегать за ними, урывая огрызки информации. Меня тошнит от вас, и я вас презираю.

Чтобы поставить жирную точку в разговоре, я схватила с его стола еще теплый кофе и выплеснула в его ухмыляющееся лицо. Он что-то кричал мне в спину, как базарная баба, видимо сокрушаясь о том, что кофе совсем не горячий.

Боец-Наташка пришла в себя очень быстро после дурно-пахнущей статьи. Ей удалось встретиться с мужем и все ему объяснить. Бракоразводный процесс был приостановлен с условием, что выйдет статья – опровержение. Наташка нашла возможность надавить на Годунова и выбить из газеты кругленькую сумму за моральный ущерб. Деньги она отдала Анатолию, с огромным трудом разыскав его в другом городе.

Глава 11 Огрызки прошлого

Очередной Вечер Плакальщиц мы решили разнообразить. К бутылке красного вина были приглашены еще две женские особи: Нюра – наша школьная подруга и Виолетта – «запаска» со студенчества. Я была против того, чтобы нашу компанию кто-то разбавлял, но Наташка настояла на том, чтобы тени прошлого забрезжили на пороге моей квартиры.

– Понимаешь, они зарядят тебя положительной энергией, потому что мои чакры иссякли! – аргументировала Наташка свой опус с приглашением. – У обеих все хорошо в личной жизни: у Нюрки муж и трое детей! А Виолетта четвертый раз вышла замуж!

– Вот достижение! Три развода за плечами! – усмехнулась я.

– И напрасно ты иронизируешь! В наше время выйти замуж и выгодно развестись – это искусство! Четвертый муж у нее депутат! А они на дороге не валяются! Надо знать, дорогая моя, «рыбные» места! Вот мы и выведает ценную информацию у нашей Виолетты Сидоровны!

Меня передернуло от сочетания имени и отчества давней приятельницы. Я вспомнила, как на первом курсе в институте мы узнали, что отца прекрасной девочки с именем Виолетта зовут Сидор, и до выпускного мы не давали покоя студентке с романтичным именем и деревенским отчеством. Иногда для разнообразия мальчишки называли ее «Шахерезада Степанна». Она переносила трудности с высокоподнятой головой. Я была уверена, что Виолетта станет большим человеком – с такой-то выдержкой!

Первой пришла Нюрка. С порога она начала сказ о жизни своей не простой: о том, как тяжело с тремя детьми ей домохозяйке, о том, что муж работает на двух работах, а по вечерам «бомбит» на ржавой «шестерке». Мы узнали, чем болели ее дети, как родители мужа пытались развести любимого сына с неполюбившейся им невесткой, и много-много другой информации из жизни школьной подруги, которую мы не видели долгие годы. Наташка периодически закатывала глаза и хрустела костяшками пальцев (эта привычка у нее была в школе, но позже она от нее избавилась). Я читала мысли тоскующей подруги: она искренне жалела, что нашла в закромах телефон Нюрки и позвала ее на наш священный Вечер Плакальщиц, который беспощадно был испорчен бывшей одноклассницей воем о нелегкой семейной жизни. Я мысленно молилась, чтобы поскорее пришла вторая приглашенная. Стоны Нюрки утомляли, а обсуждать трепетные жизненные моменты при чуждой нам с Наташкой школьной подруге не хотелось.

Виолетта опоздала всего на пару часов. После окончания института мы встречались пару раз, потом она вышла скоропалительно замуж за посла и сменила круг знакомых. Мы иногда созванивались и разговаривали очень сухо и форма л ьно. На наш вечер Ви л я (мы ее так на зыва л и в ст уден чест ве по-дру жеск и) попала благодаря счастливой случайности: они встретились с Наташкой в салоне красоты. В отличие от курицы-наседки Нюрки, Виолетта Сидоровна на Вечере Плакальщиц была сдержанна в эмоциях и говорила о своей жизни очень мало. Она выглядела официально и надменно. Образ снежной королевы ей не шел, но четырежды замужняя дама старательно играла свою роль. Однако, после пары бокалов вина прямая осанка студенческой подруги немного ослабла, да и дверь в ее покрытый мраком тайны мир приоткрылась.

– Я думаю на достигнутом не стоит останавливаться! – сказала нараспев Виолетта и изысканно поднесла бокал к губам. – Я снова замужем и ощущаю свою ошибку!

– Как? – вытаращила глаза Нюрка, подпрыгнув на диване и по ее ста килограммам пошла тревожная волна. – Четыре раза мимо? Ну, ты даешь!

Виолетту явно раздражало панибратство Нюрки. Снежная королева раздув ноздри смерила взглядом волнующуюся мать троих детей и произнесла сквозь зубы:

– Каждому свое, милочка. Я ищу счастье в высоких отношениях, кто-то прозябает за манной кашей перед плитой.

И Виолетта погрузилась в размышления о кармическом пути и назначении каждого человека. Мы с Наташкой сдерживали зевки, но слушали потоки бреда заблудшей в лабиринтах философии Виолетты Сидоровны. Я открыла еще бутылку вина, чтобы вечер не был таким тоскливым. Наташка заметно оживилась при характерном звуке откупоренной пробки. Мы так бы и продолжали слушать нескончаемый поток размышлений Виолетты о бытии, если бы в наше сонное царство не ворвался громкий храп Нюрки!

Виля удивленно уставилась на спящую мамашку, а на глазах ее выступили слезы. Мы с Наташкой переглянулись, с трудом сдерживая смех.

– Это… это облачко жира заснуло! В момент, когда я говорю о великом призвании человека! – произнесла с придыханием Виолетта, после чего резко встала и заорала что есть силы:

– Не спаааааааааааааать!

Нюрка подпрыгнула на диване, и дико вращая глазами начала метаться по комнате.

– Да, конечно, милый! Ужин готов! – кудахтала проснувшаяся жена-наседка.

Тут мы с Наташкой не выдержали и громко захохотали. Это была самая яркая часть вечера, как ни цинично это звучит.

– Не смотри так на меня! Я не могла и представить, что все так получится! – прошептала Наташка, глядя на меня с мольбой. Нюрка громко рыдала в ванной, а Виолетта нервно курила на балконе.

– Я ошиблась! Думала, старые подруги привнесут в нашу жизнь позитива и своим примером зажгут в тебе зеленый свет! – продолжала оправдываться Наташка.

– Зеленый свет? – переспросила я, почти не понимая слов Наташки, потому что услышала, как сморкается Нюрка. Судя потому, что вода не шумела, а платка при ней я не заметила, она освобождала нос от слизи в то, что оказалось под рукой, а это – ни что иное как мое полотенце…

– Ну, зеленый свет на дороге в новую жизнь, в новые отношения! – закончила реабилитационную речь моя заботливая подруга.

Я напряженно искала выход из сложившейся ситуации: либо гостей, приглашенных сердобольной Наташкой, отправить по домам, либо, взяв инициативу в собственные руки, направить вечер в нужное русло. Усилием воли я заставила себя поговорить с оскорбленными и униженными приятельницами. Пока Наташка допивала бутыль вина, я выслушивала обе оскорбленные стороны: Нюру и Вилю. Моя итоговая фраза: «Мы слишком редко видимся, что бы ненавидеть друг друга!», заставила их задуматься и обе снизошли с пьедестала обиды.

– Давайте о чем-нибудь поговорим! – сказала я бодро, когда мы все уселись в зале.

– О чем? – зевая, спроси ла Ната шка. Пок а я вы полн я ла м исси ю-п римирен ие, моя лучшая подруга наугощавшись вином начала впадать в дрему.

– Надо что-нибудь вспомнить! – продолжала я заряжать всех позитивом. Нюрка подняла к потолку зареванные глаза, а Виля нервно постукивала коготками по деревянной вставке в ручке кресла.

– Хорошо! – оживилась я, – тогда начну свое повествование! Буду вспоминать о первой любви!

Все немного оживились, сердечные темы всегда были животрепещущие, это романтично и у каждой дамы есть в запасе история о трогательных ощущениях, пережитых много лет назад.

– Я училась в десятом классе, когда испытала чувство первой любви, – произнесла я нараспев, словно бабушка из сказки.

– Припозднилась! Все обычно в садике постигают первое чувство, – произнесла, зевая Наташка. Я строго посмотрела на лучшую подругу. Виолетта и Нюра были солидарны со мной и тоже выразили взглядами недовольство. Она в ответ лишь безразлично пожала плечами и налила себе еще вина.

– Так вот, училась я в десятом классе, когда испытала чувство первой любви. Ни то что бы мне никто раньше не нравился… Конечно, я поглядывала на мальчишек… Но однажды раздался гром среди ясного неба, явив моему взору чудо – самого красивого парня на земле! Предметом моих грез стал Виталий – друг и одногруппник нашего соседа по площадке Пашки – веселого беззаботного паренька, который был старше меня на пять лет и знал практически с пеленок. Роковая встреча произошла в подъезде: я вернулась из школы и, не справившись с замком, уселась прямо возле двери на ступеньках лестницы. В долгом и мучительном ожидании родителей я задремала, прильнув головой к стене. Вдруг кто-то коснулся моей щеки. Открыв резко глаза, я замерла: предо мной было ЕГО лицо, озаренное прекраснейшей улыбкой.

– Домой не пускают? – насмешливо спросил парень и щелкнул меня по носу. Я что-то промямлила в ответ про закрытую дверь, а он, стребовав с меня ключи начал борьбу с неподдающимся замком. Спустя несколько минут квартира была открыта, а мне стало немного грустно, что мой спаситель так ловко одолел препятствие, я ведь даже толком не успела его рассмотреть.

– Увидимся! – сказал он, улыбаясь, и исчез, оставив в моей душе занозу. Таинственный незнакомец скрылся за дверью моего соседа Пашки, а еще несколько минут смотрела ему в след.

В думах и мечтах о прекрасном юноше я коротала вечер. Сквозь туман иллюзий слышала, как пришли родители с работы… потом кто-то позвонил в дверь…

– К тебе, выйди, – сказала грубо мать, засунув голову в мою комнату.

В коридоре стоял сосед Пашка. Переминаясь с ноги на ногу, он сказал, что приглашает меня куда-то. Я переспросила его, потому что, находясь под властью грез, не разбирала человеческой речи.

– У меня день рождения, я приглашаю тебя! – повторил он медленно и усмехнулся. Я внимательно вглядывалась в соседа, пытаясь обнаружить подвох. Сколько себя помнила – никогда в жизни он не звал меня на это торжественное мероприятие, а я, признаюсь, украдкой мечтала на него попасть, очень было любопытно узнать, что делают взрослые мальчишки на таких праздниках.

Не спрашивая родителей, я радостно кивнула и поплелась за Пашкой, словно крыса за удочкой. В его квартире было шумно. Пахло табаком и парфюмом, видимо дамы присутствующие на празднике в жажде обратить на себя внимание, облились литрами туалетной воды.

– Здесь надо проветрить, – орала я Пашке, стараясь перекричать музыку. Он лишь безразлично кивнул и исчез в толпе. Я села на диван и стала разглядывать окружающих: вульгарные девицы громко хохотали, слушая сальные шуточки здоровенного рыжего парня, с выпуклыми глазами; несколько человек пытались танцевать, демонстрируя отсутствие координации и промахиваясь мимо ритма музыки. Спящий человек в салате за столом смотрелся очень забавно: подобное зрелище для меня – десятиклассницы было ново.

– Интересно, что ему снится? – услышала я чей-то голос над ухом, и, повернувшись, увидела своего героя-спасителя, который в отчаянной схватке победил неподдающийся замок. Его темные глаза лукаво блестели, он, словно заколдовал меня свои взглядом. Я открыла рот, но звук не шел. Наверное, я выглядела очень глупо в тот момент, потому что мой принц рассмеялся и щелкнул меня по носу.

– Я Виталий! – представился самый прекрасный человек, после того, как пожал мою руку, добавил, – Извини, что так бесцеремонно тебя выдернули из дома… просто хотелось увидеться с тобой.

Люди вокруг будто исчезли, а видела только ЕГО. Я плыла по небу счастья… Виталий весь вечер о чем-то рассказывал, а я звонко смеялась, немного утрированно, потому что старалась выглядеть взрослее. А потом заиграла красивая медленная музыка он пригласил меня на танец. Его крепкие руки держали меня за талию, а я, ощущая их тепло, боялась растаять, словно снегурочка. Теперь с высоты прошедших лет, преисполненная сарказма и «видавшая виды» я понимаю, насколько это было трогательно и наивно, в самом хорошем смысле этого слова. После дня рождения Пашки я больше не видела чудесного парня Виталика. Я много времени проводила возле подъезда, надеясь, что мой объект обожания снова навестит друга-соседа, но, увы, он исчез, словно превратился в невидимку. Спустя год я нашла силы спросить у Пашки, местонахождения Виталия, я по-прежнему мечтала о нем.

– Он женился и уехал в другую страну! – весело ответил соседский паренек и скрылся из виду, а по моим щекам потекли слезы.

– Главное, чтобы он был счастлив, – прошептала я с грустью.

Мой рассказ о первой любви был завершен. Мои гости о чем-то думали.

– Так ты с ним переспала или нет? Я не поняла, – голос Виолетты прорезал тишину, и дымок романтики растворился в воздухе.

– Хорошая история, – сказала Нюрка вздохнув. – Я помню ее!

Глаза Наташки округлились, ее дрему, как рукой сняло, она даже вскочила с дивана и подбежала к Нюрке.

– Помнишь? Ты знала? – возмущенно прокричала моя лучшая подруга, после чего повернулась ко мне и напряженно произнесла:

– Нюрка знала! А я была в неведенье! Я – твоя лучшая подруга!

– Мы с тобой тогда полгода не общались на спор! Вспомни! Это было сто лет назад, успокойся! – оборонялась я.

– Но потом наш спор закончился, и мы начали разговаривать! А ты страдала год! А я не знала ни черта! – продолжала выяснять отношения, оскорбленная неведеньем подруга. Я чувствовала себя ее мужем, который изменил ей с другой женщиной много лет назад и вынужден оправдываться. Наташка не хотела успокаиваться, видимо пары алкоголя будоражили ее сознание. Она металась по комнате, возмущенно выкрикивая, что недовольна моими тайнами, пусть и многолетней давности. В воздухе пахло скандалом. Виолетта технично заметила, что тоже была не в курсе этой истории, но Нюрка добавила искры в огонь, гаркнув, что знала о моих страданиях все до мельчайших подробностей.

– Почему Нюрка знает? – продолжала допрос лучшая подруга.

– Потому что я должна была с кем-то поделиться своими переживаниями, а Нюрка в школе была самым надежным человеком. Ей все доверяли свои тайны, – я тоже начала повышать голос.

– Конечно! Это поэтому ее называли «изба-исповедальня»! – произнесла Наташка с издевкой и уселась на свое место.

Нюрка к этому моменту совсем окосела от вина. Она сказала, немного заплетающимся языком, что все тайны хранятся у нее в голове, и она мечтает написать книгу под названием «Секретные материалы школьных подруг», после чего пьяно хихикнув, предложила потанцевать. Все начали говорить одновременно, делясь своими точками зрения по поводу сложившейся конфликтной ситуации. Наташка начала оскорблять Нюру, и говорить ей всякие скабрезности по поводу того, что никаких отношений у школьницы с пышными телесами и быть не могло и все что оставалось ей, убогой – выслушивать чужие истории о любви. Вечер снова перестал быть томным, его разнообразила словесная дуэль двух бывших одноклассниц.

– Я требую, чтобы меня называли Анна Александровна! Межу прочим мать троих детей! А не какая-нибудь вертихвостка, пристроившаяся на шее олигарха, – провизжала Нюрка, предварительно встав на диван. В следующую секунду Наташкиной рукой в ее лицо были выплеснуты остатки вина из бокала.

Поток оскорблений, который изливался из уст двух разъяренных женщин, был весьма разнообразен. Виолетта Сидоровна быстро моргала, потому что искренне растерялась от такого количества брани. А я молча наслаждалась бабьим буйством. Меня вдруг осенило: эти две женщины искренне несчастны! Одна из них устала от нищеты и трудностей семейного быта, другая – от финансовой распущенности и отсутствия простых домашних забот. Что-то посередине – идеал человеческого счастья.

– Я хочу поговорить с тобой, подруга! – услышала я голос Виолетты над своим ухом.

Мы с Вилей вышли на балкон. Она курила, и торопливо рассказывала о нелегкой жизни, о том, что все ее браки оказались браком, и что муж ее последний ничтожество в постели, а два других до этого были гомосексуалистами, а самый первый – посол – умер, от наркомании, оставив ее вдовой. Маска бизнес-вуменши всего лишь часть игры, правила которой она обязана соблюдать, и ничего изменить уже не возможно.

– Наталья рассказала мне твою ситуацию, – сказала проникновенно Виля, после того, как закончилось извержение откровенческого вулкана.

– Какую ситуацию? – слегка удивленно переспросила я.

– Ну, как какую… коллизии твои жизненные. Все эти неудачи! Мужика надо искать хорошего! Я пришла подготовленная.

Через несколько мгновений перед моим носом возникла визитная карточка очень важного человека и, со слов Виолетты, вполне симпатичного мужчины. Она вложила мне кусок картона в ладонь и, рассмеявшись демоническим смехом, шепотом произнесла:

– Мужик-мечта, если бы я не была замужем, то…

Я отказалась от услуг заботливой Вили. После тщетных Наташкиных усилий найти мне мужа, я зареклась не встречаться с мужчинами, благодаря сводничеству. Поставив точку в разговоре с Виолеттой, я внимательно прислушалась к звукам в гостиной – было тихо. Слишком тихо, учитывая, что в комнате остались две разъяренные женщины, готовые выцарапать друг другу глаза.

– Я на минуту, Виля, ты пока подыши воздухом, – торопливо сказала я и умчалась в зал.

Дамы успокоились. На диване похрапывала Нюра, а Наташка сопела, свернувшись калачиком в кресле.

«Драки сегодня не будет» – пробубнила я и достала из шкафа одеяла, чтобы укрыть скандалисток. Так как вино закончилось, я достала из закромов подаренный кем-то молдавский коньяк и мы продолжили общение с бывшей однокурсницей. Вкушая напиток Виолетта Сидоровна, выражалась оскорбительно в сторону качества поглощаемой жидкости. Она снова ударилась в воспоминания и подробно повествовала о своем нелегком пути от момента, когда мы с ней виделись в последний раз в далеком студенчестве. Мой рассказ о жизни уложился в пятнадцать минут. Резюме было таково: радоваться не чему, но я не жалуюсь. Виля отметила мой оптимизм и уговорила меня, встретиться с ее знакомым депутатом.

– Я рассказала ему о тебе, он очень заинтересован! – сказала Виолетта на прощанье в коридоре. Оператор из службы такси звонила в пятый раз, и Виля раздраженно обещала выйти сиюсекундно.

– Этот обслуживающий персонал! – выругалась она икая. – Короче, завтра я вас свожу! Однозначно!

И шатаясь, моя студенческая подруга исчезла.

Глава 12 Каждая женщина – актриса

Я не задумывалась, как именно выглядят депутаты. Мое представление было банально: взрослые мужчины в хороших костюмах, со строгим взглядом и бесконечно звонящим мобильным телефоном. Виолетта сказала, что встреча весьма ответственна и, возможно, сулит мне большое будущее. Я тщательно готовилась к встрече с представителем власти. Перевернув все вещи в шкафу, я обнаружила, что гардероб мой весьма скудный и ничего приличного для встречи с высокопоставленным лицом в нем нет. Учитывая серьезность ситуации, я отправилась в магазин, чтобы прикупить обновку. Мой выбор пал на меленькое черное платье, которое должно быть в арсенале каждой женщины. Оно выглядело строго и нарядно, вполне соответствуя случаю.

– Скромно и со вкусом! – одобрила я свое отражение в зеркале.

Я ждала депутата в назначенное время. Мой потенциальный жених опаздывал. Я нервничала и мерзла. Конечно, его могли задержать неотложные дела, как это часто бывает у занятых людей, что такое свидание против государственной службы и ответственности перед народом. На визитке кроме его имени, отчества, фамилии и слова «депутат» больше никакой информации не было. Кто-то взял меня под локоть, я не громко вскрикнула от неожиданности. Рядом стоял старичок и загадочно улыбался.

– Я от Виолетты, – произнес он таинственно и улыбнулся.

– Вы депутат? – выкрикнула я растеряно.

Испугавшись, человек комично завертел головой, приставив указательный палец к губам со звуком: «тссссс». Он меня куда-то повел очень торопливо. Я не сопротивлялась, видимо от шока. Ситуация была более чем странная. Я думала на встречу придет импозантный мужчина, народный избранник со строгим взглядом и располагающим лицом… Моему разочарованию не было предела. Суетящийся дедушка возрастом за пятьдесят показался мне достаточно скромным для депутата: автомобиль «Ока», дешевая одежда. Он смущался как школьник и, краснея, опускал глаза. Я не привыкла, чтобы взрослые мужчины так себя вели! Это напоминало кадры из передачи про розыгрыши!

– Аристарх! – представился он.

– Вас так зовут? – не скрывала я своего отвращения.

– Нет, – играючи ответил он. – Это мой псевдоним!

– Зачем псевдоним?

Я растеряно таращилась на игривого представителя власти.

– Я не последний человек.

– Понимаю, – задумчиво произнесла я. Настроение мое свалилось до плинтуса, мне очень захотелось домой, в свою постель, зарыться с головой в одеяло и забыть об этом жутком старикашке.

– К тебе? – вдруг спросил он.

Я не сразу поняла смысл вопроса.

– Едем к тебе? – переспросил депутат.

– А, в этом смысле… Ко мне нельзя! Я живу с бабушкой. Аристарх покривился – он явно был недоволен моим ответом.

– Вы привыкли так сразу? – озадачилась я. – Я думала у нас будет свидание… Мы пообщаемся, узнаем друг друга получше…

– А чего выделываться-то? Мы люди взрослые! – прервал меня старичок.

Отвернувшись, он достал из внутреннего кармана куртки кошелек и пересчитал деньги, после чего, смерив меня взглядом, недовольно пробубнил что-то неразборчивое и открыл дверцу своей машины, приглашая жестом сесть.

Мы ехали молча. Я надеялась, что в планах появился такой пункт, как ресторан, но ошиблась, мы приехали сразу к гостинице. Выйдя из «Оки», я громко хлопнула дверью, ее владелец отругал меня за небрежное отношение к автомобилю.

Мы вошли в холл. Я стояла в стороне, пока престарелый представитель власти о чем-то шептался с администраторшей.

– Люся! – услышала я его голос, и повернулась, думая, что за моей спиной стоит его знакомая с таким именем, но никого не было. Его призыв повторился, он смотрел на меня. Неуверенно я подошла к стойке.

– Тут спрашивают, сколько нам времени понадобится, – любезно сообщил Аристарх и добавил шепотом, – Чтобы не переплачивать!

– Времени для чего? – растерялась я.

– Виолетточка говорила, что ты с огоньком! – прокряхтел депутат, после чего обратился к администраторше:

– На три, нет! На четыре часа. Номер поскромнее. Можно с односпальной кроватью. Так дешевле?

Администраторша кивнула. Это была самая унизительная ситуация в моей жизни. Моя фантазия рисовала, какие угодно картины встречи с народным избранником, но то, что происходило в этот вечер – было аномалией! Я так растерялась от поведения этого веселого сказочного дедушки, что следовала за ним безропотно, как мотылек на свет.

Оказавшись в убогом гостиничном номере, я очнулась, и туман в голове рассеялся. Моему взору предстала крохотная комната с узенькой почти детской кроваткой, лакированным столом, стулом, тумбой, на которой стоял черно-белый телевизор середины прошлого века. Аристарх торопливо задернул выцветшие коричневые занавески в желтый цветочек. Чтобы не пугать задорного старичка, я взяла себя в руки и решила действовать согласно ситуации.

– Я в уборную, – почти простонала я и быстро скрылась за картонной дверью отделяющую коридор от санузла.

– Какая же я дура! – твердила я отражению в зеркале, умываясь в ванной. Холодная вода окончательно привела меня в чувства. Я мечтала убить услужливую подругу с прекрасным именем Виолетта. «Я куплю свинью и назову ее твоим именем» – кричала я мысленно бывшей однокурснице.

– Люся, – игриво позвал меня голос Аристарха.

– Надо выйти и все ему объяснить! Это просто недоразумение! – разговаривала я с собой.

Я набрала в легкие воздуха и вышла из ванной. Старичок-боровичок лежал под простыней, одежда его была аккуратно сложена на стульчике.

– Деньги на столе, – прокряхтел, хитро улыбаясь, дедушка.

Я перевела взгляд с его блестящей лысины, на стол – там лежали полторы тысячи рублей.

– Что это? – спросила я холодно, снова повернулась к Аристарху.

– Оплата за интимные услуги! Немного меньше, чем мы договаривались с Виолеттой. Ты же понимаешь, расходы на гостиницу…

Голый старикашка ждал ласки в маленькой убогой постели. Я смотрела на него с нескрываемым презрением. В принципе, я могла бы развернуться и уйти, не говоря ни слова, щепетильный в вопросах своей репутации депутат вряд ли побежал бы за мной нагишом по коридору. Мне захотелось извлечь из ситуации выгоду. Нет, не материальную! Я жаждала морального удовлетворения. Что-то встрепенулось внутри меня – это пыталась вырваться на ружу, подавляемая мною истерика. Я начала медленно раскачиваться, слово слышала очень сексуальную музыку. Я ласкала себя, томно глядя на довольную морду скупого заказчика, заигрывая с ним.

– Я не ожидал, – с одышкой шептал Аристарх. – Люся, она тебя недооценила!

Конспирация с чужими именами меня бесила, мои фантазии рисовали жутчайшие асексуальные картины, связанные с кончиной мерзкого прислужника. Я сдерживала эмоции и продолжала игру:

– Не торопитесь с выводами, Аристарх. Действует система скидок, – я говорила томно и нежно. Он кивал, заворожено следя за моими руками. Когда дедуля совсем расслабился, наслаждаясь зрелищем, я набрала в легкие воздуха и что есть мочи заорала:

– Спроси меня: почему?

Старичок подпрыгнул на кровати от звуковой волны.

– Почему? – роптал он, голос его дрожал.

– Вам Виолетточка не сказала, что у меня сифилис и желтуха? – спросила я его с придыханием. Мои пальцы медленно скользи по новому черному платью купленному специально для свидания. Кровать заскрипела – Аристарх ерзал, явно нервничая.

– Как желтуха? Как сифилис? Я семейный человек! – произнес он растеряно.

– Но через презерватив они не передаются… вроде, – продолжала я спектакль. – Иди ко мне, мой депутат, мой избранник!

– Подождите, – блеял старикашка, – мы так не договаривались! Она сказала ты ее лучшая подруга! Она взяла задаток!

«Эта стерва берет задатки» – буйствовал мой мозг. Я хотела размазать его дрожащее от испуга тело по стене.

– Да, мы лучшие подруги! – продолжала я беззаботно. – А что ваши близкие люди не болели всякими болезнями?

– Болели. Но не всякими, – дребезжал Аристарх.

Тут волна удовольствия накрыла меня с головой. Я вошла в кураж и с остервенением заорала еще громче прежнего:

– Возьми меня, мой депутат!

Дедушка затрепыхался, словно муха в паутине. Он казался таким беззащитным, цепляясь за простыни и вращая глазами.

– Послушайте, женщина! Думаю, достаточно! Мы приятно пообщались, я рад знакомству, – сказал делово дедуля, и, как ему показалось, он завладел ситуацией.

– Ты не хочешь меня? – заорала я истерично и протянула к нему руки, лицо мое изображало отчаянье. Я аплодировала себе внутренне, и жалела, что в свое время не подалась в актрисы.

Аристарх растерялся, он хватал воздух, словно рыба, выброшенная на берег. От испуга быть совокупленным с носительницей желтухи и сифилиса он вжался в малюсенький промежуток между стеной и кроватью.

– Мне достаточно. Спасибо! – блеял он дрожащим голосом.

– Но мы же сняли номер на четыре часа! – притворно возмутилась я.

– Не мы, а я. Мне достаточно. Я хочу отдохнуть теперь.

Я наслаждалась картинкой. Порабощение амбициозного и экономного псевдо– любовника – это был лучший спектакль в моей жизни. Я готова была расплакаться от осознания того, что талантлива.

– Ты можешь идти, – произнес он успокоившись.

– Но я полюбила тебя! – купалась я в актерском искусстве. – Мы можем просто полежать вместе. Я разденусь и мы обнимемся.

– Поверь, ты была слишком хороша! – подбородок Аристарха трясся. Мне даже показалось, что на глазах его выступили слезы.

– Ты хочешь, чтобы я ушла? – голос мой стал низким, я играла безысходность.

Аристарх закивал так активно, я даже испугалась, что его голова отвалится и укатится в угол гостиничного номера.

– Я могу забрать деньги? – бодро спросила я. Он сделал паузу и через несколько секунд произнес:

– Если они тебе нужны, конечно…

Я сгребла купюры со стола и радостно подскочила к мечущемуся на полуспальной кровати развратнику. Он морщился, а я нашла силы дотронуться до него и даже смачно чмокнуть в щеку. Когда я уходила, представитель власти дрыгался в конвульсиях, видимо оттирая оставленную мной слюну со своей щеки.

Я торжествовала. Меня трясло от бешенства и от триумфа одновременно.

Телефон Виолетты в мобильнике я переименовала словосочетанием «НЕ БРАТЬ!».

В «Вечер Плакальщиц» у меня был сюрприз для Наташки: я рассказала ей историю, смакуя подробности. Она согласилась, что депутат предпенсионного возраста не предел мечтаний одинокой молодой женщины и даже воздержалась от советов повторить попытку встреч с представителями «властных» структур. Больше всего ее умилило, что я забрала деньги.

– Наш банкет за счет сластолюбивого старикашки! – объявила я, весело смеясь. Наташка расхохоталась.

Я заметила, что со временем подруги перенимают привычки друг друга. В моих телодвижениях появилась Наташкина мягкость, набор ее «фирменных» взглядов был и в моем арсенале. Когда я хотела чего-то добиться, я играла ее, чтобы путь к моей цели был короче. Наташка была совершенной и не нуждалась в дополнительных красках. Но кое-что она все-таки приобрела: она начала смеяться громко и открыто. Со стороны это совсем не выглядело вульгарно и пошло. Я не стала делиться своими наблюдениями и продолжала вспоминать детали свидания, организованного заботливой Виолеттой.

Глава 13 Интернет – приключения

Я никогда не пользовалась интернетом в целях знакомства с противоположным полом, считала эту затею глупой. Мне казалось, что умные, интеллигентные и адекватные люди не могут искать свое счастье в виртуальном пространстве. Общепринятые сайты ни к чему не обязывающего трепа не доставляли мне особой радости. Отвечать на тупые вопросы докучливых бывших одноклассников, коллег, любовников мне было скучно. Одна из моих знакомых отчаянно переубеждала меня, пытаясь доказать «полезность» интернета. Часть ее жизни занимало общение на сайтах знакомств – это было ее хобби.

– На свидания приходят разные чудики, но на десять человек – один что надо, – заговорщически произнесла моя коллега по работе Настя.

– Ты не боишься?

– А чего бояться?! Сначала мы переписываемся, я вижу его на фотках, потом перезваниваемся и вот он миг блаженства – первое свидание! Это как лотерея! Пан или пропал. Иногда бывают индюки, которые вешают чужие фотки, а на встречу приходит жиртрест с засаленными волосами и гнилыми зубами. Я честна! Я пишу о себе правду. У меня было несколько романов. Очень даже ничего парни.

С ее легкой руки я поместила анкету на сайте знакомств. Свежачок приковывает внимательные мужские взгляды, мне посыпались сообщения из разных мест нашей просторной родины. Стихи и пошлости, комплименты и оскорбления. Затея казалась идиотской, но я продолжала реагировать на уведомления о сообщениях. Среди мусора попадались и приятные собеседники. Мы обсуждали книги, фильмы, обменивались фото, но предложения встретиться в реале я игнорировала, потому что не могла преодолеть внутренний барьер. Это было баловство – не более. Треп с элементами флирта. Из всех собеседников я выделила одного: его звали Антон. Мальчишка, младше меня на десяток лет общался открыто, без масок и липких пошловатых фраз. Мы обменялись номерами телефонов. Он мне звонил по вечерам, и мы болтали часами. Я влюблялась в его голос. Мне было комфортно говорить с ним на любые темы, и даже самые интимные. Он предложил встретиться, и я не колеблясь, согласилась.

Маленькое уютное кафе было спасением в промозглую дождливую погоду. Я грела руки о большую кружку чая и волнуясь, ждала Антона. В жизни он выглядел еще моложе, чем на фотографиях. Несмотря на юность, рассуждал мой собеседник весьма разумно. Мне нравилось его общество, я получала удовольствие от его присутствия в моей жизни. Наше приятное дружеское общение перешло в интимное. Это был легкий роман, преисполненный нежностью и с отсутствием каких-либо обязательств. Мы влюбились друг в друга на время.

– Сколько ему лет? – громко провозгласила Наташка, вламываясь в мою квартиру.

– И я рада тебе видеть.

– Я задала вопрос! – подруга выглядела очень строго.

– Ты мне сейчас напомнила нашу училку по физике – Мымру Филипповну. Глядя на агрессивно настроенную гостью, я понимала, что юмор мой не уместен.

– Хорошо, – сдалась я, – ему двадцать… четыре.

– Он сопляк! От силы двадцать!

– Ты все знаешь и без меня. Смысл задавать вопросы?

Наташка сверлила меня взглядом. Меня раздражал ее чрезмерный интерес к моей личной жизни. Случайная встреча в кафе, где мы сидели с моим юным объектом воздыхания, выбила и ее и меня из колеи. Я искренне растерялась, будто строгая мать меня – девчонку – поймала с дымящейся сигаретой. У подруги хватило ума не устраивать истерику, она сдержано поздоровалась со мной, внимательно посмотрела на моего спутника, после чего, молча, развернулась и ушла. Я искренне не понимала, что ее задевает и злит в моих новых отношениях. Она всегда говорила, что мечтает видеть меня счастливой, и собственноручно пыталась направить мою судьбу-поезд по нужным рельсам. И теперь я вынуждена оправдываться перед подругой за то, что мне комфортно, моя душа и постель согреты теплом юного чертовски привлекательного человека:

– Ты так на меня смотришь, будто я растлительница малолетних и встречаюсь с учеником начальных классов! Ну, ей богу, если мне было шестьдесят, а ему двадцать – я могла бы понять твое возмущение! – воскликнула я раздраженно.

– Ваша разница в возрасте бросается в глаза, – продолжала спор подруга-прокурор.

– Какая разница! Мы не планируем жениться! Нам просто хорошо вместе сегодня! А завтра каждый уйдет в свою жизнь, поблагодарив за все приятное и душевное, что получил от этих отношений.

Наташка смотрела на меня не моргая. Мне хотелось прочитать ее мысли.

– Я за тебя переживаю, – голос ее звучал спокойно. – Мне, кажется, я несу за тебя ответственность. Я наблюдаю, как ты разрушаешь свою жизнь, и бешусь от этого.

– Я не разрушаю свою жизнь! Просто получаю удовольствие сиюминутно. Я не хочу сойти с ума оттого, что никому не нужна и одинока. Да я пока не встретила самого лучшего мужчину на земле… Но нужно заслужить эту встречу, понимаешь? Возможно, она никогда и не случится!

– Поэтому нужно хвататься за все подряд?

– Не все подряд… Если я не буду пробовать, как я пойму, что это не он? Ошибаться неприятно… и очень больно, – ответила я на язвительное замечание подруги.

Пожелав мне удачи, Наташка ушла. Мы решили «запаузить» наши отношения, пока в моей жизни присутствует малолетний любовный объект. Я не стала переубеждать подругу, что в этом нет необходимости. Наверное, отдых нужен иногда.

Наш скоротечный роман с Антоном был закончен. Однажды мы проснулись и поняли, что взяли все от нашего общения.

– Я буду помнить тебя всегда, – сказал он с грустью.

– Я тоже. Мы можем иногда болтать по телефону. Антон обрадовался, и глаза его засветились:

– Я хотел предложить, но испугался, что ты откажешься! А можно… я у тебя буду спрашивать советы про девчонок?

– Буду рада помочь!

Мы обнялись, и он исчез из моего реала. Иногда мы созванивались и делились своими неудачами на любовном фронте.

На сайте знакомств рейтинг анкеты падал, и посетителей на моей странице становилось все меньше и меньше. Но однажды мне пришло сообщение от некоего Ивана: «Что делает такая девушка на этом сайте?». Мне хотелось ответить по-женски мудро, чтобы я не выглядела легкой добычей для похотливого интернет-маньяка и я написала: «Девушка спасается от злых и серых будней!». Мы начали переписку. Первая мысль, которая возникла во время нашего общения: «Мой собеседник – военный». Его фразы были лаконичны и конкретны. Он сухо задавал вопросы и кратко говорил о себе. Его интересовала достоверность данных, указанных в анкете, мои предпочтения в музыке, еде. Я удовлетворяла его любопытство.

– Для чего ты на этом сайте? – спросила я, наконец, своего любопытного собеседника. Он не удостоил меня ответом и пропал. А через неделю мне пришло сообщение, в котором было написано, что он удаляет анкету и если у меня есть желание – я могу позвонить ему по указанному телефону, а подытожила сие послание фраза: «Меня зовут Николай».

Мой виртуальный собеседник Иван исчез. Звонить Николаю я не решалась – волнение охватывало меня, глядя на цифры его номера. Жизнь моя вялотекущая шла своим чередом: работа – дом – болтовня по телефону с Наташкой. Рабочий пятничный день закончился раньше и я, предвкушая скучнейшие выходные, решилась на звонок.

Голос в трубке звучал грубо и не приветливо.

– Здравствуйте Иван – Николай! – прощебетала я и засмеялась. – Мы общались с вами на сайте знакомств! Вы оставили свой номер, и я подумала: почему бы не звякнуть.

От зажима голос мой звучал высоко и глупо. Николай предложил не откладывать в долгий ящик нашу встречу и назначил ее на восемь часов.

– Куда мне подъехать? – спросил он немного грубо.

Я предложила встретиться в кофейне рядом с моим домом.

– Я буду в черном, – сказал Николай и отключил звонок.

По дороге на свидание я волновалась и мысленно репетировала нашу встречу. Я пыталась представить, как он выглядит, но фантазия была скупа и отказывалась воссоздовать образ моего нового знакомого.

Я взглянула на часы – пятнадцать минут девятого. «Приличная девушка должна немного опаздывать на свидание» – я решила не отступать от золотого правила Наташки. В кафе было много людей. Я внимательно смотрела по сторонам, стараясь разглядеть моего таинственного приятеля. За одним из столиков я увидела мужчину, сверлящего меня взглядом. Сердце мое пропустило удар. На ватных ногах я двигалась туда, где сидел гамадрил двухметрового роста, с недовольным лицом, но в хорошей дорогой одежде и обуви.

Я села за столик и натянуто улыбнулась.

– Николай?

– Да, – рявкнул он. Я испуганно вздрогнула – звук громкого голоса в тихом уютном кафе был, как гром среди ясного неба. Он смотрел исподлобья, по его малоэмоциональному лицу трудно было определить рад он нашей встрече или нет. Я не знала о чем с ним разговаривать. Надо было задать какие-то вопросы. Он устрашал меня своим взглядом, как директор школы когда-то в детстве. Возле столика материализовалась официантка и протянула мне меню, я отказалась от питания, так как в сильном волнении перед встречей с Николаем опустошила холодильник и скромно заказала морковный фрэш.

– От него желтеют, – грубо заметил интернет– приятель.

Конечно, свежевыжатый сок стоит немного дороже, чем пакетированный, но более глупого оправдания своей скупости я не слышала. Вытаращив глаза на обезьяновидного спутника, я растеряно произнесла:

– Я сама заплачу за сок.

Николай, густо покраснев, закашлял и рассказал чудесную историю, как его бывшая супруга попала в больницу с подозрением на желтуху, а в результате оказалось, что она просто злоупотребляла морковным соком.

– Поучительная история! – отшутилась я и заверила, что обязуюсь оставаться бледно-синей до моего долгожданного отпуска. Снова возникла пауза. Я посмотрела по сторонам: милые парочки обжимались за опрятными столиками кафе. Маленькие островки счастья вызывали черную зависть в моей истерзанной душе. Я готова была обменять своего гамадрила на любого прыщавого юнца, присутствующего в этом зале. Я казнила себя мысленно за то, что согласилась на эту глупую встречу. Напротив меня сидела очередное «не то». Он не понравился мне сразу, еще в тот момент, когда мы говорили по телефону. На что я надеялась?

– Как у тебя дела? – существо, сидящее напротив, снова заговорило.

Я несколько секунд смотрела на него отрешенно, вспахивая борозды своего мозга и стараясь придумать оригинальный ответ, преисполненный чувством юмора.

– Как мои дела, – произнесла я медленно и через мгновенье добивала, сверля взглядом своего кавалера:

– Хреново! Я одинока и мне осталось немного времени до юбилея. Я разменяю третий десяток и нырну в четвертый. В абсолютном одиночестве. В моей жизни возникает вереница странных мужчин, которые абсолютно мне не подходят! Как я их выбираю – черт его знает! Это как в кино про неудачников: не они ищут неудачу, а она находит их! Я не знаю, что мне делать! И я боюсь старости! Проклятой дряхлой старости! Я поклялась себе, что перешагну этот возрастной барьер околозамужней женщиной с перспективой материнства. Но я нарушаю эту клятву, потому что понимаю: чудес не бывает! И, наверное, ждать особенного мужчину смысла нет. Все мои фантазии – это мыльный пузырь. Он лопнет и брызги попадут в глаза, и до скончания дней моих они будут слезиться, а сердце страдать… И я состарюсь. А потом умру одна в своей квартире. Меня найдут через месяц, потому что мой разлагающийся труп начнет вонять.

Я не ожидала, что мое откровение произведет такой эффект на Николая. Он заморгал, и по щеке его покатилась скупая мужская слеза.

– Вы много страдали, – произнес он душевно и тепло. Я улыбнулась – его сочувствие было так кстати.

Мы приятно провели вечер. Я даже решилась съесть огромную тарелку спагетти. К концу наших посиделок Николай стал разговорчивым и больше не напоминал огромную страшную обезьяну. Он возглавлял серьезную фирму, и устрашающий вид скорее был привычной маской строгого начальника.

Он довез меня до дома, и мы попрощались.

– Спасибо, Николай, ты размягчил мою депрессию, – произнесла я дружелюбно и протянула руку.

– Ты встретишь нужного человека, я уверен.

И мы распрощались, погрузившись, каждый в свою жизнь. Интернет-знакомства мне не были больше любопытны. Я решила поплыть по реке-жизни и довериться судьбе.

– Надо было попробовать встретиться с ним еще раз! – возмутилась Наташка, выслушав мой рассказ о свидании с Николаем.

– Мы оба поняли, что не подходим друг другу. Не было искры. Очередной роман, который мог бы остаться дурным послевкусием, – подытожила я.

Глава 14 Панацея для нервов

Настал критический момент моей депрессии. Меня раздражало все: люди, телевидение, моя работа. В голову лезли суицидальные мысли. Я словно вернулась во времена своей юности, когда, пытаться резать вены, было модно.

«Что-то надо делать!» – кричал голос истерики внутри меня. Выхода из тупика моей жизни я не находила. Очередной понедельник моего существования после скучных никчемных выходных – очередная казнь. Я пришла на работу, села за стол и разрыдалась.

– Что случилось? – испуганно спросила коллега Настя.

– Я умерла, – ответила я всхлипывая.

Она растерянно пожала плечами и осторожно произнесла:

– Чем тебе помочь? «Пристрелить!» – прокричал мой разум.

Через пару часов я пришла в себя. В дамской комнате я запудрила следы отчаянья и направилась прямиком в кабинет начальника.

– Мне нужен отпуск! – сказала я строгим голосом.

Лысеющий пижон с забавной фамилией Курятник смотрел на меня озадаченно.

– Напишите заявление и через пару – тройку месяцев езжайте отдыхать, – произнес он лениво.

– Мне нужен отпуск сегодня.

Курятник снял изящные очки и уставился на меня с недоумением.

– Мне плохо, Василий Арнольдович, я ужасно себя чувствую, я не доживу до конца недели! Моя кожа покрылась сыпью! – я продемонстрировала область декольте, усыпанную маленькими красными прыщиками, которые жутко чесались.

– Возьмите больничный, – сочувствовал начальник, восхищенно таращась на мою прыщавую грудь.

– Врач-дерматолог сказал, что это последствие нервного истощения, и оно пройдет само собой во время отдыха. Мне нужно к морю! Спасите меня! Отпустите меня! – произнесла я изнеможенно и разрыдалось.

Начальник смотрел растеряно несколько секунд, после чего спохватившись, налил воды из кулера и протянул мне стакан со словами:

– Милая моя, не переживайте вы так! Я отпускаю вас! Сейчас же идите в агентство и берите горящую путевку куда-нибудь далеко-далеко, а через две недельки я вас жду у себя в кабинете загоревшую и отдохнувшую с подробным отчетом об отдыхе!

Я поблагодарила моего человечного начальника и побрела в бухгалтерию за расчетом.

Выпорхнув с работы, я сразу направилась в туристическое агентство, чтобы как можно скорее отправиться в жаркие страны, дабы спасти свое физическое и душевное здоровье.

Обаятельная девушка – сотрудница со скорбью выслушала мое повествование о несчастной и не сложившейся жизни, я даже продемонстрировала ей свою сыпь. Я полностью полагалась на ее выбор.

– Знаете, есть замечательное предложение – горящая путевка! Вы сэкономите больше половины денег и прилично отдохнете в пятизвездочном отеле. Египет вас устроит? – голос ее звучал нежно, информация из ее уст услаждала мой слух и лилась елеем на мои разболтанные нервы. Девушка посчитала сумму, которую я должна уплатить за намечающийся отдых и повернула ко мне калькулятор.

– Я согласна! – почти прокричала я, обрадовавшись возможности уложиться в столь небольшую сумму.

Ночь я не спала, перевозбуждение от осознания того, что на следующий день стопы мои окунуться в Красное море, будоражило мне кровь, я мечтала и представляла свой отдых в далекой чужой стране.

Утром я скидала летние вещи в чемодан, и приготовилась было мчаться в аэропорт, как вдруг раздался звонок.

Приятная девушка из турагентства заикаясь и покашливая сказала, что случилась непредвиденная ситуация и по причине того, что она неправильно оформила документацию моя поездка отменяется. Свет в конце туннеля погас, и мне захотелось повеситься.

– Если вы подъедите прямо сейчас к нам в офис – мы решим проблему, я клянусь вам! – всхлипывая, произнесла губительница моего отдыха.

– Ну? Ты уже в самолете? Поверти головой по сторонам, есть приличные экземпляры под лейблом «М»? – командовал в моем мобильном голос Наташки.

– Преимущественно экземпляры под лейблом «Ж»! Я лечу в санаторий «Буревестник», – промямлила я, глотая слезы.

– Как «Буревестник»? Какой еще санаторий? Ты вчера сказала, что летишь в пятизвездник египетский!

Дрожащим голосом я рассказала историю о том, как моя горящая путевка вспыхнула с легкой руки невнимательной сотрудницы турагентства и рассыпалась пеплом по моей мечте. Мне предложили альтернативу – поездку в российский санаторий, вернув половину суммы уплаченной за поездку в Египет, а в качестве бонуса за оплошность нерадивой турагентши, вручили бесплатные билеты на самолет до Адлера.

– Бархатный сезон, пог ода ш ик арна я, море теп лое! Там у ни х и лечение – массажи, ванны всякие, еще чего-то! Четырехразовое питание – еда диетическая! Не отдых – мечта! – воспевая прелести санатория, директриса размахивала руками, как ветряная мельница.

Других вариантов соизмеримых сумме, которую я внесла за несостоявшийся отдых в Египте, не было, поэтому я решилась ехать в санаторий с жизнеутверждающим названием «Буревестник».

– Не один уважающий себя человек не поедет на российский курорт! – грозно прогремела Наташка, выслушав мое повествование о том, что я не окуну свои стопы в Красное море и сетование на невезение. – Почему ты не перезвонила мне?! Я бы им устроила праздник жизни!

Я молча выслушала возмущение Наташки и обещала набрать ее номер по прибытию на место отдыха.

Как заверили меня в турагентстве, единственной трудностью, которая возникнет во время отдыха – это путешествие от аэропорта до самого санатория. Я убедилась воочию: цены, которые озвучивали водители за то, чтобы доставить мое депрессионное тело в «Буревестник» были астрономические. Однако, мне удалось сторговаться с малоговорящим по-русски невысоким носастым человеком, который орал всю дорогу песни непонятного происхождения и смолил дешевые сигареты. Я молилась, чтобы быстрее оказаться в санатории, где я залатаю брешь на потрепанных жизнью нервах.

«Буревестник» удручал своей серостью и старостью. Причем древние там были не только стены, но и отдыхающие. Средний возраст жителей санатория – шестьдесят лет.

– Здесь всегда так весело? – раздраженно спросила я медсестру, оформляющую мою санаторно-курортную карту.

– Это санаторий, а не казино! – произнесла монотонно сотрудница .

– Кладбище Ромео и Джульетт! – выругалась я.

Моя комната была унылая и больше напоминала келью отшельника, чем место, где я могу насладиться полноценным отдыхом. Узенькая кровать, заправленная выцветшим покрывалом бледно-зеленого цвета, сиротливо покоилась в углу комнаты. Дверки шкафа недовольно взвизгивали при каждом моем прикосновении. «Бедно, но душевно!» убеждала я себя. Чемодан был опустошен, вещи разложены внутри скрипучего шкафа. Я направилась на улицу, дабы обнаружить местоположение пляжа и изучить окрестности «Буревестника».

Территория санатория была достаточно ухожена, много аллеек, по которым прогуливались приехавшие отдохнуть гости. Спуск к морю был крут и опасен и чтобы кости отдыхающих остались в целости и сохранности, администрация сделала специальный лифт, который бережно спускал людей к пляжу. Правда, он часто застревал, но меня уверили, что ремонтируют его мгновенно. Пляж был галечный, но чистый. Лежаки и зонты отсутствовали, и гости санатория вынуждены были загорать на цветастых полотенцах. Самые находчивые расстилали покрывала с кроватей из номера. Я подошла к воде – море было чистое. Сбросив сандалии, я прошлась по кромке воды вдоль берега, теплые волны ласково обнимали мои стопы. «Надо было надеть купальник и окунуться» – вздохнула я, с грустью глядя на линию горизонта. Неподалеку от пляжа я увидела одинокий пирс и побрела к нему.

Щели между трухлявыми досками устрашали, но я медленно двигалась по древнему сооружению. Пирс, словно стрелка, уверенно указывал вперед на перпендикулярную черту, отделяющую голубое небо от синего сияющего моря. Я уселась на краешке пирса, опустив ноги в море, уставившись на переливающиеся на солнце волны и слушая музыкальный плеск волн.

– Вы одна отдыхаете? – проскрипел чей-то голос, нарушив гармонию. Я повернула голову – рядом со мной было пухлое морщинистое лицо престарелого отдыхающего.

– Я видел, как вы приехали сегодня утром. Я за вами наблюдаю, – игриво сказал он и уселся рядом на краешек пирса.

Я молчала. Грубить назойливому старикашке не хотелось, и я предпочла демонстрировать своим поведением, что не нуждаюсь в его обществе. Я была в отчаянии, но не до такой ведь степени!

Дедушка похвастался прошлыми победами на любовном фронте и уверил меня, что открыт для новых отношений и его не смутит даже факт моего замужества, ведь как выяснилось он и сам не свободен. Я, зевая, слушая скрипучее журчание голоса старика, и горевала над перспективой самого удручающего отпуска в моей жизни.

– Знаете, если бы мне было лет так семьдесят, я бы закрутила с вами искрометный, фееричный роман, – съязвила я, пронзительно глядя в выцветшие глаза любвеобильного деда.

– Но мне всего шестьдесят один! – растерялся прилипший отдыхающий «Буревестника».

– И я об этом же! Люблю мужчин помоложе себя!

Я с легкостью встала на ноги и, подхватив сандалии, отправилась в санаторий, оставив старичка в раздумьях.

Фойе главного корпуса кишело людьми – все спешили на обед. Ко мне подошла крупная грудастая женщина и строгим голосом спросила номер комнаты. На мой вопрос «зачем?» она ответила, что если я хочу питаться, то обязана отвечать на вопросы. Оказывается в «Буревестнике» сохранилась «милая» традиция, рассаживать людей по столам и вносить эти данные в тетрадку.

– Какой номер вашей диеты?

Под взором сотрудницы санатория я ощущала себя неуютно, и не зная что сказать в ответ, растеряно пожала плечами.

– С чем приехали? Багаж какой? – не унималась грозная женщина.

– Один чемодан, – честно ответила я.

– Я говорю: болезни какие? Что лечим?

– Нервы! – выдохнула я.

В тетрадке напротив моей фамилии в столбике диет было написано «№ 8».

– Ой, какая молоденькая? – взвизгнула слащавая старушка, разглядывая меня. – Ваш стул номер три!

Я села на указанное место. Старушка рассказала, что приехала лечиться по направлению своего врача, перечислила свои болезни, оповестила, что вечером в санатории будет концерт, собранный из приезжих звезд «Буревестника» и много другой ненужной информации. Из ее потока слов я почерпнула лишь одно ценное сообщение: в санатории есть библиотека. Это означало, что мой отпуск частично спасен и времяпрепровождение украсит чтение. «Наберу книжек с сопливыми историями о любви, буду валяться на пляже и мечтать! К черту курортные романы! Главное – здоровье!» – твердо решила я. К нашему столику присоединились еще две пары старичков. По их лицам я читала, что они не довольны моим присутствием, более того, соседи по столу делали вид, будто меня нет, я ощущала себя невидимкой. Все сидели и чего-то ждали… Позже начали разносить еду: по проходу между длинной вереницей столов двигались тележки, управляемые малоприятными женщинами в белых халатах. У каждого сидящего в зале была одна диета из восьми. Индивидуальный подход замедлял доставку пищи. Процесс был долгий, так как тележки застревали возле каждого пронумерованного стола, а женщины-сотрудницы сверяли списки.

После того, как каждый сидящий за столиком получал еду соответствующую диете, он (или она) сначала внимательно разглядывали содержимое своей тарелки, а затем их взор переключался на соседскую еду. Судя по недовольству моих соседей, я сделала вывод, что диета под номером восемь самая лояльная. Притворяясь, будто не замечаю завистливых глаз, устремленных в мои блюда, я пережевывала безвкусную диетическую пищу, глядя в высокий потолок столовой.

После обеда я направилась в номер, дабы отдохнуть (частью моего «буревестного» распорядка дня стал дневной сон), но перед тем, как задремать спохватившись я вспомнила, что не позвонила Наташке. В номере был телефон и инструкция, которая поясняла, как сделать междугородний звонок. Услышав молодой и звонкий голос лучшей подруги, я даже прослезилась от радости.

– Как «Буревестник»? – хихикнула Наташка.

– Пахнет нафталином. Тут много милых старичков – я сижу с ними за столом во время питания. Меня сослали за стол, за которым больше всех седых голов.

– Зачем ты сидишь со стариками? Пересядь к молодым! – недоумевала подруга.

– Я не могу этого сделать, потому что места распределяются!

– Дай на лапу распорядителю мест, пусть он подсадит тебя к самому сексуальному мужчине в санатории!

– Это она!

– Что? – не понимая, переспросила Наташка.

– Распорядитель – женщина.

– Замечательно! Объясни ей ситуацию – она поймет! Что она – зверь?!

Я понимала, что Наташка абсолютно права, но, не имея опыта в даче взяток обслуживающему персоналу, я пару дней не решалась подойти к грозной женщине, пытаясь привыкнуть к не одобряющей мою молодость компании за столиком.

– Извините, – спросила я робко перед завтраком, – если это возможно… не будете ли вы любезны… я, конечно, ничего не имею против, но… хотелось бы, – выдавливала я из себя звуки. Над переносицей распорядительницы мест в зале столовой появились две складочки.

– Чего мнешься – говори, как есть! – зычно пробаритонила она и уставилась на меня в ожидании понятных лаконичных предложений.

– Понимаете, уже несколько дней я сижу за одним столом с группой пожилых людей… Они, конечно, прекрасные люди, но уже в возрасте и постоянно обсуждают болезни. Я знаю у кого запор, у кого песок пошел мочой и все тайны, вписанные в их амбулаторные карты.

– Ты хочешь, чтобы я тебя пересадила? – сообразительная распорядительница прервала мою вялотекущую словесную диарею. – Так бы и сказала!

У меня будто камень с души свалился! Я готова была завизжать от радости.

– Я хотела бы сесть рядом с приятным мужчиной, не старым! – произнесла я немного волнуясь.

Лицо грозной с виду женщины расплылось в улыбке. «Лед растаял!» – порадовалась я мысленно. Распорядительница открыла засаленную пожелтевшую тетрадку и пухлым пальцем с воспаленными заусеницами медленно проводила по столбикам фамилий.

– За двадцать девятым столиком сидит мужчина одинокий, – почти пропела она. – Если не устроит – подойдешь ко мне, подыщем другую кандидатуру.

За столом никого не было – ведь я пришла пораньше на приватную беседу с распорядительницей мест. Меня охватило волнение – будто я на свидании и жду прекрасного принца.

– Это столик двадцать девять? – спросил дрожащий мужской голос. Я вздрогнула и медленно повернула голову: передо мной стоял высокий худой мужчина неопределенного возраста. Внешне он отличался от основной части отдыхающих: волосы его не были седы и зубы не вставные. Он таращил на меня глаза через толстые линзы очков. Я кивнула в подтверждение того, что он не ошибся столиком.

– Как приятно! – выдохнул мужчина. – Я теперь буду сидеть с молодой женщиной. Жаль, что я завтра уезжаю.

«Слава богу, что ты завтра уезжаешь» – прошипели мысли-кобры в моей голове, беспощадно жаля мое самолюбие. Пришли четыре старичка мужского пола и громко приветствовали тот факт, что их мужскую компанию разбавила такая прекрасная юная особа, как я.

После завтрака, я поднялась в комнату и, облачившись в купальник и прихватив с собой покрывало с кровати отправилась на пляж. Настроение было паршивое, я шла и фантазировала, как турагентство, впарившее мне путевку в «Буревестник», взлетает на воздух.

Глава 15 Синдром «Буревестника»

– С кем вы говорите? – молодой мужской голос заставил меня вздрогнуть. Я увидела хорошо сложенного молодого мачо, который явно не вписывался в ряды пожилых отдыхающих пенсионеров. Я даже подумала, что это – галлюцинация, и потерла глаза.

– С собой говорю, – честно созналась я и добавила, – Видимо у меня прогрессирует преждевременный старческий маразм.

– В таком окружении – не удивительно. Мы тут с вами младенцы на фоне основного количества отдыхающих.

Завидев большую очередь к лифту, доставляющему к пляжу, незнакомец предложил сделать экстремальный спуск к морю по кривой заросшей тропинке. Я оценила это предложение по достоинству в тот момент, когда его крепкая рука легла на мою талию. Мы медленно шли по пляжу, выглядывая местечко для отдыха. Его рука по-прежнему обнимала меня – это было так приятно. Мы заняли место у самого моря и расположились на моем покрывале.

– У вас крепкие руки, вы, наверно, массажист?

– Нет, я простой отдыхающий, как и вы. Приехал сегодня утром.

– В «Буревестник»? – усмехнулась я.

– Да, моя… жена настояла, чтобы поехать сюда. В прошлом году ее мама здесь отдыхала и была в восторге.

– Так вы женаты, – я не скрывала своего разочарования. «Да, он слишком хорош, чтобы быть свободным! И до конца отпуска ты буду наслаждаться вниманием занудных старикашек!» – скандировали мои мысли.

– Но я сейчас один! Жена она… задержалась, что-то там, на работе у нее случилось и приедет только на следующей неделе. И если бы вы составили мне компанию…

– Нет! У меня «вето» по поводу женатых! – убеждала я себя, а не его.

– Мы с женой отдыхаем друг от друга и это в порядке вещей.

– У вас свободные отношения?

– Абсолютно! Она иногда заводит романы и мне приходится не отставать! – ответил мужчина, пряча взгляд. – Вы мне сразу понравились, я увидел вас в фойе и подумал, что… мы могли бы… Я пойду на процедуры – мне обертывание прописали. Увидимся в столовой!

Обладатель красивого крепкого тела умчался, оставив меня наедине с мыслями и горечью поражения. Я уставилась на море и с грустью представляла, как к концу отпуска начну кряхтеть по-старушечьи, говорить с собой и придумывать разные болезни.

– Девушка! – прогремел чей-то голос над моим ухом. Я резко открыла глаза – надо мной зависла старушка в шляпе с широкими полями.

– Вы, по-моему, поджарились! – зловеще произнесла она.

– Я в аду? – простонала я спросонок.

– Нет, в «Буревестнике»!

– Это одно и то же.

Я почти искренне поблагодарила старую даму за заботу и, собрав пожитки, поплелась в свой корпус. Кожа покраснела и жутко болела от солнечного ожога. Я снова себя жалела. Чтобы украсить мрачные курортные будни, я решила позвонить лучшей подруге.

– И плевать, что женат! – возвращала меня к жизни Наташка. – Он все равно изменит жене! Ну, не ты, так какая-нибудь медсестричка маломальски приятная подвернется на его курортном пути!

– Ты же знаешь, сколько проблем с женатиками! – возмутилась я, листая страницы памяти.

– Проблема, когда вы живете на одной лестничной площадке и тебе надо прятать глаза, здороваясь с его женой! А в «Буревестнике»? Насладились обществом друг друга и разлетелись навсегда! Женат – значит, блюдет свое здоровье, не болеет дрянью всякой. И, вообще, он сходу предупредил, что не свободен, а мог бы полоскать мозги, как это чаще всего бывает.

Я понимала, что Наташка права, но преодолеть барьер и, расслабившись нырнуть в отношения с человеком, за спиной которого маячит тень его супруги – это было трудно.

– Предупрежден, значит, вооружен! – не унималась Наташка. – Расслабься. Заведи легкий, как бриз, курортный роман!

– Но я ему уже сказала «нет»!

– Дура! А теперь скажи «да»!

– Как? Мы виделись на обеде в столовой, он просто поздоровался и прошел мимо, – растерянно жаловалась я Наташке.

– Ты же обгорела на море! Возьми сметану в столовой и пригласи его в номер, пусть он тебя обмажет!

Напутствие опытной в изготовлении хитросплетенных ловушек для мужчин подруги пошло мне на пользу. Я решительно направилась в столовую за сметаной. Однако получить молочный продукт было не так просто. Измученная санаторно-курортной атмосферой худощавая женщина – повар, смотрела на меня с негодованием и требовала сообщить номер моей диеты. Мои доводы о том, что сметана будет употребляться наружно и ни в коем случае не попадет в мой организм иным способом, а также демонстрация подрумяненной на солнце воспаленной кожи не убедили строгую работницу кухни, она бесконечно твердила:

– Назовите номер вашей диеты!

Как назло цифра вылетела из моей легкомысленной головы, я лишь помнила номер своего стола:

– Я сижу за двадцать девятым столиком!

– Назовите номер своей диеты! – монотонила повариха, сверля меня недобрым взглядом.

– У вас ведь есть списки – сверьте по ним. Я ем все, у меня самая вкусная диета – как утверждают старички, сидящие со мной за столом. Они все завидуют, – убеждала я бесчеловечную представительницу общепита. Женщина посмотрела на меня с презрением и скрылась за засаленной шторкой, через пару мгновений она вернулась со стаканом, наполовину наполненным сметаной.

– На, лечись! Неразбавленная!

– Вы очень чуткая женщина, – соврала я и поспешила к администратору.

Судя по очередному каменному лицу, я сделала вывод: все сотрудники санатория заражены вирусом недовольства, которому я даже придумала название «Синдром Буревестника». Мне удалось выяснить имя, фамилию и номер комнаты моего знакомого. Конечно, пришлось потрудиться и придумать историю о том, что это мой близкий родственник. Дама посмотрела с недоверием, но информацию сообщила.

– Корпус номер три, комната двести один, – процедила администраторша с прищуром глядя на стакан сметаны в моих руках.

Минут пять я дышала глубоко, прежде чем постучать в заветную дверь.

– Кто там? – послышался бодрый мужской голос.

– Сто грамм, – искрометно пошутила я.

Дверь комнаты открылась, являя моему взору заспанного мужчину, удивленно округлившего глаза.

– Сметаны сто грамм, – демонстрировала я стакан с молочным продуктом. – Кстати, она не разбавленная, выдана по блату. Саша! Мне нужна ваша помощь! – голос мой стал капризный, я играла Наташку, обычно таким тоном она выпрашивала у мужа новую шубу или побрякушки.

– О, вижу, солнечными ваннами ты злоупотребила, – ответил Александр, заглядывая в мое декольте алого цвета.

– Я не могу доверить мою пылающую плоть злобным медсестрам! А ты самый молодой и привлекательный из отдыхающих.

Я откровенно флиртовала с Александром, ему нравилась моя игра.

– Заходи! – обрадовался он, широко распахнув двери.

Из его комнаты я вышла утром. Смазывание моего тела сметаной перешло в половой акт в щадящем режиме. Наш роман развивался, и мы оба получали удовольствие от легких ни к чему не обязывающих отношений. Засыпая в объятиях Александра, я искренне радовалась возможности почувствовать себя не одинокой женщиной. Я даже немного влюбилась в него. Преимущественно я гостила в его номере, в отличие от моей кельи он выглядел просторно и относился к категории «полулюкс». Мы вместе ходили на пляж, гуляли по территории санатория, даже один раз съездили в город и прекрасно провели время в ресторане. Во время питания в столовой мы сидели каждый за своим столиком, ведь супруга моего героя должна была нагрянуть со дня на день. На шестой дней мой герой-любовник стал скушен и молчалив. На мои вопросы он отвечал сухо и коротко.

– Это наш последний вечер, – произнес он со скорбью в голосе, открывая дверь своего номера, – моя жена должна приехать завтра вечером.

– Понимаю, – мой голос звучал сдавленно и я натянуто улыбнулась. Александр приготовил шампанское и фрукты, мы устроились на балконе за шатающимся столиком и любовались, как солнце утопает в море – это был закат нашего романа.

– Все было… замечательно! – выдохнула я и протянула стакан с шампанским, – давай выпьем на брудершафт!

Лицо Александра было серьезно, он, не мигая, смотрел на закат.

– Давай не чокаясь! – предложил он и выпил залпом пузыристый напиток. Я немного растерялась. Поведение героя моего страстного и кратковременного романа было весьма агрессивным, нежность, в которой купал он меня все эти шесть дней, угасала вместе с последними лучами солнца, уходящего за горизонт.

Он молчал. Я пила шампанское. Неловкая пауза сводила меня с ума, хотелось плакать, и дабы избежать слез и стенаний я решила начать беседу, отвлекающую от мыслей о прощальном вечере:

– Я сидела на берегу моря… Я, оказывается, очень люблю море… особенно, когда оно дремлет перед рассветом и ласкает серый галечный берег, – я ощущала себя старой писательницей, которая воспевает в своих творениях водное пространство.

– Галечный? – Александр смотрел на меня с недоумением, видимо его смутило слово от того, что его жену звали Галя.

– Галька – это камушки на берегу, они так называются. Помнишь, еще шуточная загадка была в детстве: матрос лежал на гальке и смотрел в небо, возможно ли такое?

Злобный взгляд хозяина комнаты остановил поток юмора, я выпила еще шампанского и продолжила поэтизировать водную стихию:

– Я сидела, наслаждалась безграничным пространством. Оно было серое, но вдруг показался краешек солнца и мир приобрел цветовую гамму. Сначала краски были блеклые, но с каждой минуткой рассвета они становились ярче и ярче. Мне представилось, что наша жизнь такая же: мы рождаемся и видим мир вокруг – он такой многогранный и удивительный…

И тут я заметила, что Александр широко зевнул, слушая мою поэтическую триаду.

– Тебе скучно? – спросила я обиженно.

– Нет, конечно, нет! Это от переизбытка кислорода! И прохладно! Я не привык… к таким вещам… продолжай.

Он сжал мою руку, в подтверждении того, что готов слушать дальше мои художественные блеянья.

– Когда совсем рассвело, я рассматривала гальку, то есть камушки на берегу. Большинство из них серые, безликие, овальные… Но изредка попадались граненые, с замысловатым рисунком или другого цвета… Мне казалось, что они, как души людей… Например, белые прозрачные гладенькие камушки представлялись мне душой ребенка или монаха… чистой, искренней… Я их бросала в воду, будто благословляла. Мне представлялось, что камушек с необычным причудливым рисунком – это какой-нибудь удивительный талантливый человек. Его тоже в море. Черные – отталкивали, я выбрасывала их подальше от берега. А потом я подумала: ведь мы – люди – как эти камни. Нас такое количество по всему света, а бог один. И неизвестно, в какой момент он обратит на нас внимание.

– Ты возомнила себя богом… как это по-женски! – в голосе моего собеседника слышалось раздражение.

– Почему?

– Ты выбирала камушки покрасивее, поярче – это примитивный женский взгляд. А что делать обыкновенным серым камням, без изощренных рисунков? Они так и будут лежать без внимания? Именно поэтому бог не может быть женщиной, он непременно мужчина! И не выколупывает что-то позабавней! Серое овальное – оно ведь и есть самое настоящее, но нет! Вам подавай покрасивей, позамысловатей! И плевать вам! Вы перешагиваете спокойно через искренность и несетесь к своему идеалу, к принцу на белом коне! Чтоб не пил, не курил и бриллиантами осыпал! – Александр захлебнулся эмоциями. Он даже подскочил и нервно расхаживал по балкону – так его задела моя речь о гальке. Я рассматривала напряженное лицо собеседника, пытаясь понять, в чем причина столь агрессивного восприятия столь простых и обыденных фантазий.

– Это была истерика оскорбленного мужчины? – спросила я с любопытством.

– Это… просто мнение.

– Мнение о чем?

– Ты меня поняла, – ответил он тихо. – Как я вас ненавижу! Женщины! Вы играете нашей душой, и разрываете сердце острыми когтями. А как жить дальше? Объясни, раз такая умная! Как? Приспосабливаться к тем, кто тебе безразличен? Да, физиология реагирует, а вот душе – холодно рядом с вами.

Стемнело. Мы снова замолчали. Я взяла бутылку и налила еще шампанского.

– Вечер перестает быть томным, – произнесла я задумчиво. – Мне знакома боль! Не только мужчины страдают от неразделенной любви. Заешь, особей женского пола тоже бросают и лишают надежды на будущее! Когда сердечная мышца заживает после травм, агрессия и возмущение – это естественно. Что тебя так оскорбило? Невнимание к серым камушкам?! Только вот с больной головы не надо валить на здоровую, – почти прорычала я. – Разве у мужчин происходит по-другому? Они обращают внимание не на длинные ноги, и упругую грудь? Первое, что оценивают мужчины, конечно, интеллект! Они тяготеют к овальным серым мышкам, скромным и неброским!

– Это общие представления, – оправдывался Александр.

– Бабьи! – съязвила я.

– Да, бабьи! Если мужчина любит, то не побежит к другой!

– Разве?

– Да! Он будет предан ей сердцем и душой!

– Да? А твоя супруга в курсе твоей теории?

– Я не люблю ее! – крик Александра заставил меня замереть. – Я презираю себя, потому что вынужден засыпать и просыпаться с женщинами, которые мне малолюбопытны.

Его откровенность заставила мои слезные мешочки работать, и по щекам покатилась соленая вода. Я чувствовала себя униженной и оскорбленной. Я что-то пролепетала про головную боль и поспешила покинуть ненавистную мне комнату. Это была жирная точка в моем романе.

Я долго не могла уснуть. Мне не давали покоя слова Александра. Я прокручивала наши кратковременные санаторно-курортные отношения. Он был со мной нежен и внимателен, наши ночи были полны страсти. Правда один раз он назвал меня Надей, но я притворилась, что не заметила этого. Слезы капали на подушку – во мне билась в конвульсиях малолюбопытная женщина.

Я еле пережила оставшиеся несколько дней отпуска. Я очень боялась встретить Александра с его не любимой второй половиной. Но мне повезло: как выглядит жена героя моего шестидневного романа я так и не узнала. И не только из-за маскировки: надетых мною темных очков и огромной шляпы, специально приобретенной в магазине сувениров на первом этаже главного корпуса, но и потому что при виде пар моложе шестидесяти я, как кенгуру, большими прыжками скакала в противоположную сторону.

Глава 16 Роман с Курятником

Из отпуска, несмотря на коллизии и горький финал моего романа я вернулась отдохнувшей и загорелой, с радостью обнаружив, что меня больше не раздражают лица моих коллег. Я с лучезарной улыбкой рассказывала подробности моего восхитительного отпуска (конечно, восемьдесят процентов моей повести о счастье у моря было выдумкой). Но мне казалось, я сама верю в придуманную байку о молодом капитане дальнего плаванья с крепким телом и отсутствием в паспорте штампа о браке. Сотрудницы довольно кивали и восхищенно вздыхали, слушая пикантные подробности моего псевдо-романа. Красивую сказку прервал визгливый голос секретарши босса, которая высокомерно сообщила, что меня требуют на ковер. Пообещав, что самые горячие подобности моей поездки еще впереди, я умчалась в приемную начальства.

– Вижу, вы отдохнули хорошо, – нараспев произнес Василий Арнольдович, заглядывая в разрез блузки. – И сыпи, как не бывало.

Я, улыбаясь, выпрямила спину, демонстрируя загорелые выпуклости.

– Что вы делаете сегодня вечером? – загадочно спросил начальник.

– Ничего, – сказала я без задней мысли, не поняв суть вопроса.

– Может быть, мы с вами поужинаем?

Я открыла рот, чтобы отказаться, но звук не шел из моего горла, и я растеряно кивнула в знак согласия.

– Так значит, я заеду за вами часиков в девять?

– Пожалуй, – промямлила я и, извинившись, вышла из кабинета.

Я всегда думала, что любовницей начальника может стать только секретарша – стандартная ситуация высмеянная анекдотами и самой жизнью. Перспектива встречи с Курятником вне работы меня вдохновляла. Мне было до ужаса любопытно, как выглядит и ведет себя директорствующий надо мною человек вне офисных стен. Я не планировала надевать на себя хомут болезненных отношений с представителем руководящего звена.

Я надела свое маленькое черное платьице и с волнением ждала, пока часы пробьют девять. Ровно в назначенное время позвонил телефон, и голос начальника сообщил, что машина подана.

– Вы пунктуальны! – произнесла я, садясь в машину.

– Это не единственное замечательное качество, которое у меня есть. Вы поймете, какой я необыкновенный человек уже сегодня вечером!

– Скромно! – парировала я, натянуто улыбнувшись.

– Вы очаровательны! – мурлыкал он.

Я поблагодарила за комплимент, и мы поехали.

Ресторан, на который пал выбор моего шефа, показался мне пафосным.

– Дорогой Василий Арнольдович! – почти пропел лоснящийся пузатенький человек. – Как давно вас не было.

Сотрудник ресторана расточал комплименты и говорил много слов о том, что приход в ресторан такого дорого гостя как Курятник – это великий праздник и весь персонал ресторана плачет от счастья.

– Вам тут рады, Василий, как миссии! – прокомментировала я лизоблюдство услужливого мужчины.

– Да, я тут частый гость! – ответил цветущий шеф.

– Часто водите сюда женщин?

Мой вопрос застал его врасплох. Он, немного заикаясь, пояснил, что в этом ресторане проходят все самые важные встречи и возможно именно здесь пройдет корпоратив нашей фирмы.

– Это щедро! Учитывая, что все наши «новые года» до этого проходили в скромных кафешках на окраинах!

Мой юмор не вдохновил Василия Альфредовича, он поморщился при моих словах и, изящно подхватив меню, настоятельно рекомендовал сделать заказ.

Мы пили сухое красное вино и общались на предмет развития нашей фирмы в условиях рыночной конкуренции. Я высказывала свои соображения по данному вопросу, он кивал и делал вид, что относится к моим словам, как к конструктивным предложениям.

Надо заметить, что кухня ресторана была божественна. Я решила не скромничать и заказала стерлядь. Рыба таяла во рту, я наслаждалась ее вкусом и мысленно боготворила волшебные руки повара, приготовившие столь изысканное вкуснейшее блюдо.

– Это было прекрасно! Лучше чем секс, – ляпнула я не подумавши. Мой начальник посмотрел на меня испытующе.

– Еще не вечер, – произнес он низким бархатистым голосом.

Я смутилась и опустила глаза. «План эвакуации!» – загорелась лампочка в моей голове. Мысленно я разрабатывала монолог о том, что этот прекрасный вечер останется ярким воспоминанием и он – чудный начальник. Но, как мужчина он меня не привлекает! И это совсем не связанно с его комичной фамилией – Курятник. Мужчина словно прочитал мои мысли и резко встрепенувшись, направил в беседу в нужное ему русло:

– В школе меня дразнили, и я мечтал быстрее повзрослеть и поменять фамилию. Вася Курятник – хороший псевдоним для клоуна в цирке – согласитесь!

Я не знала, как реагировать на его откровение и вместо ответа небрежно пожала плечами.

– А потом я научился извлекать выгоду из комичного звучания имени-фамилии!

– Каким образом? – любопытствовала я.

– Наработав репутацию! Я принимал активное участие в культурной жизни школы: участвовал в концертах! Я научился играть на гитаре, хорошо читал стихи – я стал Звездой! Конечно, Вася, ну кто его – не знает! – напел мой собеседник. – Эта песня стала гимном нашей школы. В институте было то же самое. Карьерная лестница – плевое дело! Душа компании – Курятник Вася был вхож в дома серьезных людей!

Своей откровенностью Василий располагал. Я смотрела на него заворожено, будто он обладал магией. Сильный и уверенный в себе человек по фамилии Курятник, мужчина – загадка с самоиронией и великолепным чувством юмора. Он очаровывал меня и, похоже… я влюблялась… Он бесконечно цитировал какие-то стихи, это, казалось, воздушным и романтичным. Я была далека от поэзии, но музыка слов из его уст завораживала.

Вечер прошел замечательно. И ночь тоже.

На следующий день я пришла на работу в приподнятом настроении. Многие коллеги отметили, что выгляжу я лучше, чем в первый рабочий день после отпуска.

– Ты вся светишься! Стоящий любовник? – пытала меня сотрудница с прозаичной фамилией Иванова. Я застенчиво хихикала и краснела, смущаясь, как юная девица.

На работе мы с Василием держали дистанцию. Ни он, ни я не мечтали, чтобы наши отношения мусолили в коридорах редакции. Мы встречались тайком. В этом было что-то интригующе-волнующее. Я парила, окрыленная новым романом.

– Ты его любишь? – настороженно спросила Наташка.

– Я не знаю! Мне просто хорошо с ним – вот и все.

Месяц наших романтических отношений мы отметили в ресторане.

– Ты такая… особенная. Нам хорошо вместе – и это прекрасно. За нас! – произнес тост Василий.

Мы пили шампанское, танцевали, болтали, он снова читал стихи и даже спел песню для меня, договорившись с музыкантами ресторана.

После волшебного вечера в ресторане мы поехали ко мне. Я лежала на его руке умиротворенная и счастлива.

– Я боюсь! – сказал Василий серьезно.

– Что тебя пугает? – удивилась я.

– Когда мне исполнилось сорок, я попал в аварию – ехал после празднования своего дня рождения. Я вообще не верю в приметы, но говорят сорокалетие отмечать нельзя. И вот – удар машины. Меня выбросило через стекло. Вся моя жизнь в тот момент промелькнула перед глазами. Я лежал на дороге и смотрел в небо. Вдруг, упала звезда. И я загадал желание: хочу встретить замечательную женщину и провести с ней остаток моей жизни. Я терпеливо ждал все эти годы. Кажется, я тебя нашел.

Я прослезилась. Сердечко мое трепетало, словно птица, пойманная в сети.

– Тебе нужно завести детишек! В тебе столько нежности – ее нужно реализовать, – голос Василия звучал строго, будто мы находились не в постели, а в его кабинете. – Ты будешь замечательной мамой, я уверен.

Я растеряно смотрела на него. Перспектива материнства меня прельщала, но резкий переход от аварии к деторождению ставил в тупик.

– Да, наверное, ты прав, – заикалась я.

Василий уехал в командировку, оставив меня в одиночестве на выходные, а я призвала Наташку на женсовет, чтобы совместными усилиями разобраться в сложившейся ситуации. Я поведала ей о наших с Василием ночных откровениях. Подруга выслушала сосредоточенно мои сомнения и вынесла свой вердикт:

– Если сорокашестилетний мужик не женился раньше, то и теперь нечего ждать! Он пудрит тебе мозги!

– Но для чего? – растерялась я.

– Это тактика ловеласа.

– Он говорил о детях… Зачем ловеласу дети?

Наташка посмотрела на меня, как на дурочку и с улыбкой произнесла:

– Тебе скоро тридцать, а ты все витаешь в облаках! Так дурой и помрешь! Меня обижали слова подруги, но я сдержанно принимала ее словесные оплеухи.

– Что нужно засидевшейся в девках невесте? Конечно, серьезные отношения и обещания того, о чем она грезит. Курятник твой не глуп – это факт. Обрабатывать он умеет. Распустил павлиний хвост, почитал стихи, попел песенки – это фантик, а теперь надо показать саму конфетку: настроить объект обольщения на радужные перспективы. Ты в ловушке, а он спокоен, потому что ты будешь сидеть в своей квартире и покорно ждать, пока придет твой повелитель и одарит тебя своим вниманием. Очень удобно!

Я отказывалась верить в прогнозы подруги и решила доказать ей и себе, что мой Курятник – искренний человек, стремящийся к настоящим глубоким чувствам.

Наш роман развивался не так бурно, как первый месяц, но я получала удовольствие от близкого общения со своим начальником. Не только физическое, но и моральное. Его присутствие в моей квартире стало привычным. Василий приезжал почти каждый день и даже оставался ночевать. Он привез удобную домашнюю одежду и тапочки. На работе мы по-прежнему соблюдали нейтралитет. Никто из сотрудников не догадывался, что Василий Арнольдович выпив чашку кофе в моей кухне, мчится в свой кабинет, а букеты, которые приносит курьер раз в неделю – это его комплименты моей женственности.

– У тебя появился тайный поклонник? – таинственно спросила коллега Иванова.

– Почему же тайный? Явный! – отшучивалась я, с нежностью обнимая умопомрачительный букет.

Сотрудницы шептались, обсуждая моего ухажера – невидимку, а я смеялась им в лицо и, краснея, опускала глаза при виде своего начальника.

Наши отношения потекли тихой унылой рекой. Походы в увеселительные заведения прекратились, и наш досуг ограничивался совместным просмотром телевизора после интенсивного секса в моей постели. О своем начальнике я не узнала ничего нового: ни о его родителях, ни о друзьях, ни о хобби… Все мои вопросы игнорировались, Курятник отшучивался или переводил тему.

– Ты меня любишь? – спросила я его однажды. (Я прекрасно знаю, что такие вещи у мужчин спрашивать не надо – об этом оповещают все умные книжки-учебники про правильные взаимоотношения между мужчиной и женщиной).

– Я люблю тебя как родину, – иронизировал Василий, после чего добавил задумчиво: – Куда от этого говна денешься!

– Ты хочешь сказать, что я… говно? – оторопела я от откровения своего возлюбленного. Он извинился за то, что не всегда его шутки тонки и изящны. Однако опровержения по поводу полученной информации я не получила, ответ его говорил сам за себя. Похоже Наташка была права: я запуталась в ловко расставленных сетях ловеласа-приспособленца.

На следующее утро я проснулась с ясной головой, внутри моей черепной коробки произошли обновления, словно в программе компьютера. Я не могла и не желала жить в неизвестности, более того, меня тяготили отношения с начальником.

– Ну, я побежал! Не опаздывай на работу, родная! А то мне придется тебя уволить, – кокетничал Курятник, после чего, обслюнявив мне щеку, скрылся за дверью.

Я позвонила Наташке, чтобы спросить ее совета, как мне вести себя в сложившихся обстоятельствах.

– Ты бы еще в шесть утра позвонила! Ты же знаешь, я живу после десяти, – промямлила сонная подруга. Мы договорились встретиться после моего рабочего дня. Наташка предложила заманить на встречу и Василия, чтобы оценить обстановку наглядно. Я вошла в его кабинет под каким-то предлогом и объявила о том, что нас приглашает на ужин моя лучшая подруга. Мое незапланированное посещение начальства в течение рабочего дня явно настораживало Курятника.

– Да, конечно! Поужинаем с твоей подругой в восемь! Я заеду домой, переоденусь, затем заберу тебя, – отмахнулся Курятник и подытожил наш разговор.

– Извини, дорогая, у меня много дел. Иди на свое рабочее место, – голос Василия звучал грустно и озадаченно, видимо он переживал, что в связи с нашими сексуальными отношениями я начну посягать на его свободу во время рабочего дня. Но я твердо решила определиться в ближайшие двадцать четыре часа: или я поставлю точку в зыбких отношениях или, разглядев перспективы, стану весомой частью жизни Курятника. День был бесконечным. Я все время думала о том, как пройдет наша встреча и что скажет моя подруга о моем спутнике.

С Наташкой мы встретились в назначенном месте на полчаса пораньше появления Василия. Его я уведомила по телефону, чтобы он подъезжал сразу в ресторан.

Я быстро рассказала Наташке о любви к родине – она звонко смеялась, заметив:

– Надо запомнить эту фразу! Как-нибудь скажу мужу!

Пришел Курятник. Сходу он осыпал Наташку комплиментами и галантно завис над ее изящной рукой. Пытаясь ее очаровать, прочитал пару стихов, слышанных мною ранее, несколько анекдотов и даже что-то спел. Я наблюдала, как он хорохорился и играл спектакль обольщения, но похоже, на мою подругу все его уловки не производили должного эффекта. Она была с ним сдержанна и по-деловому любезна. Василий не из тех людей, кто сдается, чтобы произвести впечатление он заказал дорогое шампанское и деликатесы. Наташка потешалась над его щедростью, подмигивая мне, и между делом сообщила, что является супругой слишком состоятельного человека, дабы реагировать на подобные гастрономические реверансы.

Василий страдал, ведь его ловелаский концерт не пользовался успехом. Извинившись, он удалился в уборную, а я уставилась на лучшую подругу в ожидании жизненно-важных подведений итогов.

– Не хорони себя! Зачем тебе эта урна с песком? – строго по-матерински произнесла Наташка. – У него на лбу написано: залезу в постель к дамам от шестнадцати и старше.

– Но он говорил про детей, про наше будущее.

– Ага, когда ему будет лет шестьдесят, он бросит якорь в тихую гавань. Но это будешь не ты! Он выпьет из тебя соки молодости и бросит! Тебе нужен рядом молодой крепкий мужчина, а не потасканная развалина. Молодые мужчины – они пахнут по-другому! А нафталиновые герои годятся разве что на скоротечный роман. Ты получила все, что могла и хватит с него, – слова подруги звучали на удивление приятно, я понимала сама бесперспективность наших отношений, но влияние Василия на меня было весомым, возможно от того, что он – мой начальник.

Курятник вернулся и продолжил увеселительную программу для Наташки. Я рассматривала его седые виски, одутловатое лицо и понимала – подруга права на сто процентов. Пройдет совсем немного лет и ему будет за пятьдесят, стареющий мужчина еще больше активизирует свои походы в женские лагеря, преумножая количество любовных побед, а я, если останусь в его жизни, буду страдать от того, что несчастна и переживать его романы на стороне.

Наташка отказалась от любезного предложения Курятника увезти ее домой и вызвала такси. В машине по дороге ко мне он задал несколько вопросов о Наташке: «Кто ее муж? Заводит ли она любовные связи на стороне? Что нас с ней связывает?»

– Она моя лучшая подруга! – ответила я отстраненно.

– Женской дружбы не бывает!

– А у тебя есть друзья? – полюбопытствовала я.

– Конечно, множество друзей! А как бы я добился таких высот?

Я понимала, представление Василия о дружбе измерялось коэффициентом полезности объекта, он общался с удобными и нужными людьми. Я не стала читать лекцию о настоящих и искренних отношениях, потому что была уверена – Курятник меня не поймет, а если и выслушает, то пожурит за неправильное понимание человеческих взаимоотношений. По данному вопросу каждый остался при своем мнении.

Василий лежал в постели в ожидании моего возвращения из душа. Заниматься любовью совсем не хотелось, но он так настаивал, что я, пересилив себя, согласилась. Я никак не могла расслабиться, в голове моей бесконечно звучали слова Наташки, как заевшая пластинка. Зачем она сказала эту фразу о запахах молодых и старых мужчин! Пока Василий наслаждался половым актом, я принюхивалась к потрепанному жизнью любовнику. Я ужаснулась: мне не нравился его запах! Я таращилась в потолок и ждала, пока Курятник забьется в оргазмических конвульсиях. Покровы темноты позволяли не изображать пылкую страсть, а спокойно дожидаться финала.

Утром Василий покинул мое жилище раньше обычного, ему было необходимо заехать домой и облачиться в начальника – надеть костюм. Когда я проснулась, его уже не было. Первое, что я сделала, избавилась от ненавистного запаха! Я содрала постельное белье пропитанное соками моего любовника и запихала в стиральную машину. Пелена влюбленности окончательно сошла, явив моему взору горькую правду о том, что я околотридцатилетняя женщина, застигнутая врасплох возрастом и отчаянно пытающаяся ухватиться за любую возможность создать с семью, слепо веря, что стану от этого счастливее.

Я позвонила Курятнику из дома и сообщила радостную весть:

– Думаю, мы исчерпали наши отношения! Спасибо! Все было очень хорошо!

Не успев занять свое рабочее место, я натолкнулась на секретаршу, которая сообщила пренеприятнейшую новость – меня срочно вызывает Василий Арнольдович!

– Он очень зол. Уж не знаю, что вы натворили, – произнесла секретарша и открыла передо мной дверь кабинета.

Атмосфера была напряженной, воздух был густ, как перед грозой, но меня это не пугало, я чувствовала себя комфортно и расслабленно.

– Что ты себя позволяешь?! Кем ты себя возомнила?! – прорычал начальник и, грозно сверкнув глазами, добавил, – Я! Должен был бросить тебя!

Я улыбнулась и спокойно произнесла:

– Я надеюсь, тебе хватит мудрости не смешивать рабочие отношения с личными, Василий. Обещаю, что о нашем романе не узнает ни одна живая душа! Все было замечательно!

Выпрямив спину, я развернулась и вышла из кабинета, оставив разъяренного начальника наедине со своими мыслями. К теме романа мы больше не возвращались. Курятник мне даже повысил зарплату. Наверное, недаром говорят: «Молчание – золото!»

Глава 17 «Одноклассовые» заблуждения

– Что я им скажу? А помните, как я напилась на выпускном? – возмущалась я, стараясь убедить Наташку, что мое присутствие на вечере встреч бывших одноклассников необязательно. – Мне даже похвастаться нечем!

– Разве на такие мероприятия приходят хвастаться? Мы идет на встречу с людьми, с которыми не виделись много лет! И нас связывает общее прошлое, мы вместе росли, формировались, – разглагольствовала подруга. – Неужели тебе не интересно, какими они стали?

– Нет, мне не интересно! Мне хватает общения! Возьми с собой Нюрку.

– После того, что она устроила на нашем «Вечере Плакальщиц», я о ней без дрожи вспоминать не могу! Да и она не идет на вечер, к счастью!

– Нюрка не идет, а я почему должна страдать? – моему возмущению не было предела.

– У Нюрки причина уважительная – заболел ребенок. А ты все равно просидишь сиднем весь вечер, как бабушка старенькая возле телевизора!

Я была тверда в решении не посещать злосчастную встречу, но доводы Наташки были убедительны, все-таки она имела колоссальное влияние на меня – слабохарактерную личность. Не помню, в какой именно момент я сломалась и решила сделать экскурс в далекое прошлое. Наверное, это случилось, когда она мне пообещала подарить прелестнейшее платье из своего гардероба, купленное в Милане. Оно мне нравилось, и было в самый раз, а Наташке было велико, но расставаться подруга с ним не спешила и хранила его в плену своей многочисленной коллекции тряпья.

– Оно прекрасно! Ты даже не представляешь, с каким трудом я отдаю его тебе, – произнесла она, глядя со скорбью на миланский изыск.

– Ты же не планируешь растолстеть в ближайшее время?

– Я не привыкла отдавать новые вещи. Все, что мне действительно нравится, я надеваю хотя бы раз!

– Зачем ты покупала платье, которое больше на два размера?

– Потому что моего размера не было! – ответила Наташка, гневно сверкнув глазами.

Мы приехали в кафе, где была назначена легендарная встреча с прошлым. Наташка легко выпорхнула из машины и быстро посеменила к крыльцу, а я еще несколько секунд сидела в такси и глубоко дышала. Единственная радость, которая грела – новое потрясающее платье, перекочевавшее в мою серую и скучную жизнь.

За столом сидели Лидка Фролова, Надя Акиньшина, Аня Васильева, Оля – не помню фамилии и еще одна дама, которую мне не удалось опознать.

– Привет, девчонки! – радостно взвизгнула Наташка и бросилась обнимать всех подряд. Я стояла скромно в стороне, будто пришла просто за компанию на встречу чужого класса.

– Какая ты красавица, Наташа! Совсем не изменилась! – восхищались одноклассницы и завистливо смотрели на затянутую пояском тонкую талию следящей за собой женщины. Моя лучшая подруга сияла, ощущая себя голливудской «звездой» на красной дорожке.

– Милое платье, – произнесла Надька Акиньшина, мимолетно взглянув на меня. Я натянуто улыбнулась и, пробубнив, что счастлива, увидеть всех живыми и здоровыми, любезно пожала присутствующим руки. Я была приятно удивлена, что по сравнению с габаритами одногодок мои пропорции выглядели весьма изящно.

– Это потому, что они не рожавшие, – зло заметила Лидка Фролова. – Ты же помнишь, какая у меня талия была, Наташка? В два раза тоньше, чем твоя. Меня осой дразнили. А потом пара ребятишек и ужин перед сном после тяжелой работы. И все! Прощай юность тонкая, здравствуй бабская доля печальная.

В поддержку темы о дурнеющих в замужестве женщинах все закивали.

– Думаю, дело не в этом. Так уж устроен человек – находит глупые оправдания! В сорок-пятьдесят можно причитать на предмет испорченных временем фигур, но…, – я замолчала под недобрым взглядом бывших одноклассниц.

Наташка, почуяв запах грозы, весело перевела тему, тем самым спасая меня от разъяренных растолстевших мамашек, оправдывающих свою леность:

– А где наши мальчики? Никто не придет?

– Саша Овчинников обещал прийти, я его видела вечером во дворе – гулял с коляской. У него уже третий родился. Вроде сын, – оповестила Надя Акиньшина.

Я была в Наташкиной тени и тихонечко взирала из своего темного уголка на потасканных жизнью знакомых незнакомок. «Что делает с людьми время!» – скрипели мысли в моей голове. Искаженные и неухоженные фигуры, в далеком прошлом худеньких одноклассниц, обтянутые нарядной одеждой вызывали у меня панический страх. Я будто видела страшный сон про ожившие говорящие колбасы.

Наташка была «звездой» за столом. Она бесконечно рассказывала смешные истории, подернутые гламурной дымкой. Бывшие одноклассницы смотрели на нее с обожанием, рассказчица была иконой стиля и кладезем знаний о жизни богатых людей. Пришли еще пара девчонок – стройняшки Машка и Дашка. В школе они были не разлей вода, и сохранили дружбу по сей день, как мы с Наташкой. Помню, их подозревали в том, что они лесбиянки – уж слишком трепетно они относились друг к другу. Но позже слухи о любовных похождениях двух подружек развеяли миф об их близости и в кулуарах школы обсуждались сексуальные приключения двух отвязных подружек. На безымянных пальцах Машки и Дашки сияли кольца, сигнализируя о замужестве. Обе были в прекрасной форме, на зависть заплывшим жиром курицам-наседкам.

Когда Наташкин спектакль подошел к концу, и она под аплодисменты удалилась в уборную, поросячьи глазки бывших одноклассниц были направлены на меня.

– Ну, а ты как устроилась в этой жизни? Детей мы слышали у тебя нет, – процедила Аня Васильева сквозь зубы.

– И мужа! – подхватила ее Лидка Фролова, раздув ноздри и вытирая пот с раскрасневшегося лица.

Я небрежно махнула рукой и, выпив для смелости рюмку водки, вдумчиво произнесла:

– К семье я не готова! Я живу по западным меркам! Там ведь как, женщина заводит семью не раньше, чем в тридцать пять. Есть возможность выбрать самца, осознать всю ответственность, принять решение – узаконить отношения и лишить себя свободы навсегда. Ведь брак – это тюрьма!

Наседки слушали меня внимательно, будто я читаю лекцию в институте.

– Правильно, – ответила Машка, сверкнув глазами. – Я вот выскочила замуж, а теперь и не знаю, как выйти из отношений безболезненно. Муж требует детей – а я не хочу! Вообще не хочу. Нет у меня материнского инстинкта. Новую шубу – хочу, а ребенка нет! И чтобы сиськи мои свалились к пупу, тоже не хочу! Вот ты, Фролова, свою тонкую талию уже не вернешь! И не один нормальный мужик на тебя не посмотрит! Только сантехник, разве что!

– И то, после третьего стакана, – добавила Дашка.

Машка и Дашка зазвенели хрустальным смехом, а Лидка налив себе водки тяжело поднялась с места и грозно произнесла:

– Ну, спасибо вам, девочки! Не думала я, что после стольких лет приду на встречу выпускников, а меня из ведра помойного обольют! – после этих слов она залпом выпила полстакана водки и продолжила, – Да если хотите знать, я счастлива! Да! Быть матерью – это прекрасно. И я ощущаю искреннюю любовь, не за деньги, не за все остальное, а просто так, за то, что я есть.

Все замолчали, глядя на нас исподлобья. Тут вскочила Дашка и продолжила дуэль:

– Каждому свое, дорогие мамашки, кому целлюлитом трясти и мужа гноить за то, что он домой не спешит с работы, а кому-то ездить на курорты и наслаждаться жизнью.

В воздухе витал скандал. Лагерь матерей разразился словесной бурей, каждая из присутствующих выкрикивала оскорбления в нашу сторону. Так продолжалось минут десять, пока не вернулась Наташка под руку с каким-то мужчиной. Она постучала вилкой по стакану, привлекая внимание, и звонко сказала:

– Девочки, не ссорьтесь! Нашу компанию наконец-то разбавит представитель мужского пола! Встречайте, Дмитрий Гагарин!

Мое сердце пропустило один удар. Это был ОН – Дима Гагарин! Обладатель знаменитой фамилии в юности рассказывал легенду, что является родственником знаменитого Юрия и тоже мечтает покорить космос. Мы верили в его выдумки и мечтали выйти замуж за будущего космонавта. При виде секс-символа школы дамы зацвели, как майские розы. По их блеску глаз я поняла, что Дима Гагарин познал каждую из этих планет. Кроме, разве что, Наташки и меня. Моя лучшая подруга была принципиальна и у первого парня школы были шансы затащить ее в постель только в первую брачную ночь. Конечно, в студенчестве Наташка пересмотрела свои взгляды и ослабила столь критичное отношение к взаимоотношениям между мужчиной и женщиной. А я была готова упасть в объятия прекрасного одноклассника Димки, но, к счастью, красавчик Гагарин не обращал внимания на юных неоформленных созданий, смущающихся под пристальным, пронизанным плотским желанием взглядом.

По счастливой случайности рядом со мной оказалось свободное место, и бывший герой девичьих грез оказался настолько близко, что наши локти соприкасались.

Я волновалась. Он почувствовал мой трепет и тихо прошептал:

– Я даже не узнал тебя! Какая ты теперь…

«Какая?» – хотелось мне спросить игриво, но вместо этого я произнесла:

– Да, идет время!

– Не то слово! В школе ты была доска – два соска, а теперь есть, чем потресть! – пошутил Дима, заглядывая в мое декольте.

– Да уж, – это был единственный ответ, найденный мною в хламе мыслей. Я вспомнила, как в десятом классе на Новый год загадала желание, чтобы Дима Гагарин сидел со мной рядом и восхищался моей красотой! И вот по прошествии чуть больше десятка лет оно сбылось…

Кудахтанье стихло, и все женские взоры были обращены в сторону неудавшегося космонавта. Он смущался под пристальными взглядами, но отвечал на все вопросы, которые сыпались с разных сторон стола.

Дима поведал, что работает в банке, увлекается рыбалкой, любит смотреть футбол, живет с родителями, его мама вкусно готовить плов, сладкое он не ест и много другой подробной информации, касающейся его жизни. Наконец, прозвучал главный вопрос: женат ли он. Дима выдержал паузу и к общей радости сообщил, что свободен. Чуть позже к нам присоединились еще парочка бывших одноклассников – Марат Дубцов и Денис Поливайкин. Вечер встречи превратился в банальную пьянку с матерками и громким смехом. Я откровенно зевала и натянуто улыбалась, слушая очередной пошлый анекдот растолстевшего рыночного бизнесмена Поливайкина. Однако Наташка – любительница изысканного времяпрепровождения, залихватски пила водку и громко хохотала над сальными шуточками.

– Можем после сходить куда-нибудь! – голос Гагарина щекотал мое ухо.

– Давай смоемся прямо сейчас! – предложила я, одухотворившись возможностью остаться наедине с героем моих школьных грез.

– Тут пока выпивка есть… хотя, если уйдем сейчас платить не надо будет. Логика бывшего одноклассника – сотрудника банка смутила меня, но я предположила, что хорошо зарабатывающий человек может быть экономным. На улице он спросил меня:

– К тебе или ко мне?

– Так сразу? Может, где-нибудь в баре посидим, пообщаемся, – предложила я растеряно. Лицо его выразило недовольство, он ловил машину без энтузиазма.

Бар, который выбрал Гагарин, больше напоминал гадюшник. В накуренном помещении стоял гул. Свободных столиков не оказалось, мы устроились за барной стойкой.

– Мне нравится здесь: пиво не дорогое и всегда есть с кем подраться, – сказал Гагарин и прокричал бармену заказ.

Через пять минут передо мной стояла огромная литровая кружка с пивом. Я поморщилась и обратилась к спутнику:

– Знаешь, вообще-то после водки пиво…

– Зашлифуем! Пиво с водкой – нормально.

Я сделала глоток. «Отвратительное пойло», – пробубнила я и отодвинула кружку.

Дмитрий наслаждался ужасным напитком, а я заказала кофе и продолжила беседу:

– Ты сказал, что работаешь в банке… Кем?

– Охранником, – гордо ответил экс – секс– символ. – Зарплата нормальная и делать ничего не надо. Сиди, смотри в монитор.

– Ты отвечаешь за безопасность…

– Мы же не в Америке! У нас банки не грабят! Так что – халява! Меня батя пристроил. У него однокурсник – заместитель директора банка, вот и договорился он.

Мужчина взахлеб рассказывал о прелестях работы охранника. Я обратила внимание, что время не властно над чертами лица бывшего одноклассника, Дима Гагарин по-прежнему был юн и свеж, не смотря на то, что предпочитал дешевые спиртные напитки. Телячий взгляд, глупое выражение лица и примитивное изложение мыслей – он остался на уровне развития школьника старших классов. Деградация – емкое солидное слово малоупотребляемое в привычных беседах о жизни. Оно повисло гильотиной над головой бывшего одноклассника – любимца девчонок.

– Ты пиво не будешь? – голос Гагарина вырвал меня из моих мысленных полетов. Я отрицательно покачала головой.

– Ну, ладно! – обрадовался Дима и придвинул кружку к себе.

Я допила кофе и, зевая, посмотрела на часы. Гагарина смутил этот жест, он торопливо затараторил:

– Вы такие были мышки серые в школе. А теперь красавицы. Вон, Наташка – телка что надо… И Носова, и Абрамова – Машка и Дашка – они еще в школе жару давали! Я бы всех … ну, это… в смысле… пообщался бы со всеми…

В хаосе мыслей я должна была найти убедительную причину для того, чтобы немедленно оставить Гагарина в одиночестве в затуманенном дымом сигарет и пропитанном запахом перегара баре. Я была готова рассказать душещипательную историю про старую больную бабушку, которая требует постоянного внимания, как вдруг раздался звонок – пьяный голос лучшей подруги молил о помощи.

Извинившись перед бывшим одноклассником, я помчалась спасать подругу.

В кафе, где проходила встреча с прошлым, играла громко музыка. Курицы – наседки видимо разбрелись по домам, за столиком остались Машка и Дашка, одна из них сидела на коленях у незнакомого мужчины, а вторая целовалась с бывшим одноклассником Маратом Дубцовым.

– Где Наташа? – обратилась я к Дашке, перекрикивая музыку. Она посмотрела на меня отсутствующим взглядом и что-то промямлила – я не разобрала. Самый трезвый за столом был Марат, так казалось. Он несколько раз переспросил: «Кто такая Наташа?», потом уточнил, кто я, и упал в салат. Мне помогла Машка, она махала рукой в сторону уборной, не произнося ни звука, я предположила, что именно там могу найти свою подругу и не ошиблась. Картина, которая предстала перед моими глазами, была весьма оригинальной: возле дамской комнаты стоял коленопреклоненный Денис Поливайкин и блажил, что есть сил:

– Открой! Ну, открой, умоляю!

– Денис, – позвала я его, – там, в туалете Наташа?

Поливайкин посмотрел на меня стеклянными глазами, затем утвердительно кивнул и разрыдался. Причина его приступа – отказ Наташки выйти за него замуж – он объяснил между всхлипываниями.

– Но она замужем, – пояснила я отказ подруги.

– Но я люблю ее со школы! – взревел комок жира.

– Детские влюбленности остаются в прошлом. Ты любил девочку Наташу, а теперь она взрослая женщина с определенным опытом и очень ревнивым мужем.

– Я ее увидел и чувства проснулись!

– Интересно, после какой по счету рюмки они проснулись? – я повышала голос, ситуация выходила из-под контроля.

– Наташа, немедленно выйди в коридор, – прогнусавила я, громко барабаня в дверь туалета. На извлечение подруги из сортира ушло полчаса. Она отказывалась покинуть место, спасающее ее от натиска поклонника-Дениса.

Наконец, дверь распахнулась, явив моему взору пьяную в хлам подругу. Теперь я уверена, что больше встречи выпускников не возникнут в нашей жизни. Тело Наташки я доставила к себе домой и заботливо предупредила ее супруга, чтобы он не волновался – его драгоценная половина уже дремлет. Поворчав, он заметил, что она сама могла бы позвонить.

– Ну, ты же понимаешь, иногда нам женщинам хочется сделать «финт ушами», дабы дать возможность вам – мужчинам – попереживать, поревновать. Наташа спит, а я решила тебя позвонить тихонечко, втайне от нее, чтобы ты не волновался.

Грядущий семейный конфликт был предупрежден, я набрала ванну и погрузила тело в пенный рай, а голову в раздумья о прошедшем вечере.

Глава 18 Слияние с невиданным зверем

Позвонила моя мать. Она поинтересовалась моим здоровьем и предложила приехать на выходные. Я не любила поездки к родственникам, но пересилила себя и отправилась на встречу с ужасом моей жизни. Я готовилась морально перед встречей и даже пробовала медитировать, но ничего не помогало.

Мама сделала вид, что очень рада моему приезду и, подхватив меня под руку, потащила к столу.

– Там уже все собрались и ждут только тебя! – тараторила мама, – тетя Катя очень хочет тебя увидеть, у нее к тебе дело.

У меня пошли мурашки по коже. Дела тети Кати меня настораживали, издревле ее кнопка-нос совался во все дела родственных семей.

Мы вошли в зал. За длинным столом сидела толпа галдящих людей, которые как в старые добрые времена не слыша друг друга, кричали малопонятные слова.

– А вот и моя доча, – переорала всех мама-конферансье и подтолкнула меня к свободному табурету рядом с ее необъятной сестрой Катериной. Тети, дяди, племянники и племянницы резко замолчали и повернули ко мне головы. Вся стая родственников застыла ровно на десять секунд, после чего, удовлетворив свое любопытство, вернулась к прежнему занятию: никчемному звуковому сотрясанию воздуха.

– Как твои дела? – пропела загадочно тетя Катя. С последней нашей встречи, количество ее подбородков увеличилось.

– Все нормально, – ответила я, разглядывая спадающие на грудную клетку складки.

– Ты у нас по-прежнему холостячка?

– Не совсем! У меня есть жених!

– Не ври! Согретую бабу видно за километр! Короче, дело обстоит так: у моего мужа – племянник. Парень замечательный: не пьет, не курит! – делово сказала тетя Катя. Взгляд ее был очень серьезен, меня бесила ее решительность. Все присутствующие вдруг резко оставили свои темы и замолчали.

– Он приедет через час, – продолжала тетя Катя. – У него машина своя. Не иномарка, конечно, но все равно приятно когда авто в семье!

В поддержание последней информации все сидящие за столом послушно закивали, словно это было не застолье, а цирковой аттракцион с дрессированными животными.

– Мама, ты для этого вытащила меня на выходные? – голос мой звучал враждебно.

– Нет, не для этого… Мы просто собраться решили всей родней… А ты давно не бывала… И я подумала, – оправдывалась мать одергивая старый выцветший халат. И тут раздались голоса женской части хора. Они в унисон пилили мой мозг, не соглашаясь с чуждым им мироощущением и моим не стремлением выскочить замуж, родить пару тройку ребятишек и спокойно принимать участие, в застольях жуя пельмени и грозно пофыркивая на доходягу-супруга.

Я отрешенно слушала гул голосов, после чего медленно поднялась с места и, набрав в легкие воздуха, проорала:

– Молчать!

Все вопросительно уставились на меня. Я покашляла в полной тишине и спокойным немного дрожащим голосом произнесла:

– У меня много подруг живущих в браке, они повыскакивали замуж рано… Половина из них уже в разводе. Они одиноки и с детьми. Это ужасно! А вторая половина – спасается от одиночества вдвоем тем, что заводят романы на стороне. Это тоже ужасно! Конечно, я не святая. У меня были отношения! Разные! Но я стремлюсь встретить человека, которому бы я доверяла. Доверие – это фундамент отношений! Не нужно читать мои мысли, просто нужно быть рядом, когда мне трудно! Кого я ищу? Нет, не сверхчеловека! Мне нужен – ОН! Заботливый, понимающий… Я хочу ощущать нежность, а не холод рядом с мужчиной, с которым мы соединим свои судьбы.

Слезы предательски покатились по моим щекам. Я ощущала себя жалкой и беззащитной.

– Так вот и я к тому же, – очнулась тетя Катя. – Наш Семочка… он хороший. Заботливая родственница вылупила на меня глаза, видимо ожидая моего согласия на встречу с племянником мужа.

– Извините, что опоздал, – низкий голос за моей спиной заставил меня повернуться. В проеме дверей стоял двухметровый здоровяк, весьма приятной наружности.

– Семочка, – выдохнула тетя Катя, – а мы все тебя ждем.

Племянника посадили рядом со мной. Нас представили друг другу. Он был напряжен и густо краснел, склоняя голову. Даже сидя он был выше всех.

– Вы, наверное, занимаетесь спортом? – решила я начать беседу.

– Да, он баскетболист, – ответила за Семочку услужливая тетя Катя. – Он скромный, но очень надежный.

Я гневно сверлила хлопочущую женщину взглядом, она даже подавилась клюквенным морсом.

– Семен, давайте прогуляемся, – предложила я. Он одобрительно кивнул и поспешно вышел в коридор.

– Если бы ты знала, какой у него э… инструмент, – прошептала тетя Катя и за столом все снова закивали, как китайские болванчики.

На улице снова шел дождь. Я куталась в старенькую куртку и, молча, смотрела на асфальт под ногами. Семен тяжело вздыхал, не зная, как начать разговор.

– Прохладно, – произнесла я задумчиво.

– Ага.

– Расскажите о себе.

– Что рассказать.

– Не знаю. То, что посчитаете нужным.

Семена озадачила моя фраза, он закатывал глаза и покашливал, видимо пытаясь сосредоточиться.

– Ну, я баскетболист. Много езжу. Вот приехал к маме на неделю.

– А сколько лет?

– Двадцать семь.

– Слушай, может, завалимся куда-нибудь в кафешку и посидим? – предложила я, поежившись от холода.

Двухметровый человек покорно кивнул. Завидев впереди манящие огни кафе, мы ускорили шаг. Мой крупный приятель не поместился за маленький столик на двоих, поэтому официантка подыскала нам более просторную мебель.

– Что ты предпочитаешь из напитков? – спросила я, перелистывая меню.

– Ну, чай… кофе редко пью. К шипучкам всяким равнодушен. Соки!

– Я спрашиваю: что мы будем пить?

– А в этом смысле, – и человек-гора уставился в меню. Губы его шевелились, а глаза так внимательно изучали страницы меню, что у меня создалось впечатление, что он читает по слогам.

– Как насчет коньяка? – предложила я, и мой спутник сразу оживился, захлопнув меню.

Я сделала заказ. К бутылке коньяка запросила салаты и жареное мясо. Семочка так радовался, что я взяла на себя непосильную задачу сделать заказ, что даже захлопал в ладоши. Это меня немного озадачило, я натянуто улыбнулась в ответ на столь бурную реакцию «Наверное, через год я бы повесилась» – пронеслось в моей голове, после того, как я представила нашу совместное существование.

– Ты грустная! – заметил Семен, глядя на меня испытующе.

– Да. Без бокала нет вокала, как говорит моя лучшая подруга, у которой напрочь отсутствует слух.

Мужчина, сидящий напротив, не понял юмора, и на лице его отобразилось беспокойство. К счастью, пришла официантка с бутылкой заказанного коньяка, и мне не пришлось расшифровывать замысловатую фразу.

Мы пили коньяк, я что-то болтала бесконечно, иногда задавала ему вопросы, чтобы он не чувствовал себя обделенным вниманием:

– Как ты обычно расслабляешься?

– Я сауну люблю. Иногда с ребятами пиво пьем. Но это редко. Потому что спортсмены. У нас тренировки, – его рубленная речь раздражала меня. Я увеличила дозы коньяка. Но красноречие не снисходило на моего собеседника. Он говорил, что очень любит спорт и маму. Я попыталась выведать информацию, касающейся своей персоны. Мне хотелось знать, что именно напели ему родственники, и какие перспективы сулили после нашего знакомства. Семен почесал затылок и рассмеялся.

– Тебе рассказали обо мне что-то смешное? – спросила я слегка заплетающимся языком.

– Нет, тетя Катя искала мне невесту. Долго искала. Все, которых я видел – мне не понравились. Они были скучные. А с тобой весело. Я могу жениться на тебе. Тетя Катя сказала, что ты старая дева.

Мало того, что я в веренице невест была в самом хвосте очереди, еще это чудовище решило снизойти до меня и спасти девичью честь!

– Знаешь, Семочка, я живу по западным меркам. Там женщины, раньше тридцати не думают о замужестве и детях. Они наслаждаются свободой, а потом заводят семью и посвящают себя ей целиком!

– Но ты ведь уже старая! – невозмутимо заметил спортсмен-недоучка. Мне захотелось ударить его бутылкой по голове, но я сдержала свой гнев.

– Это тетя Катя старая! А я в полном расцвете сил!

– У нее трое детей…

– И задница с ванну!

Семен замолчал. Он смотрел на меня с обидой, как ребенок. Я перевела тему и направила беседу в новое русло, менее безобидное, чем родственные связи.

Когда коньяк был испит до дна, племянник тети Кати растеряно уставился на пустую бутылку.

– Ты еще хочешь выпить? – спросила я Семена.

– Нет. Просто он закончился и теперь не знаю, что делать. Мне понравилось быть с тобой.

Он был так искренен и непосредственен, и даже умилял меня.

– Знаешь, у меня терки с родственниками. Можно у тебя переночевать? Мой вопрос поставил в тупик спортсмена-тугодума, на лице его было много эмоций. Видимо его мучил вопрос Гамлета: «Быть или не быть?»

– Хорошо, можешь поехать ко мне. Родители ночуют у тети Кати.

– Почему твои родители ночуют у нее? – я заподозрила, что родственница-сводня предвидела, что я могу поехать в гости к Семену.

– Потому что они играют в лото каждую субботу и ночуют у тети Кати и дяди Гриши.

Мы приехали к Семену. На пороге он сразу предупредил, что расстелет для меня диван в зале. Я умылась, облачилась в огромную футболку гостеприимного хозяина и улеглась на любезно предоставленное спальное место. Выпитый коньяк бушевал в крови, мне не спалось. Все мои мысли были направлены на одно: я хотела узнать, действительно ли Семочка обладатель огромного э… инструмента. Я прислушалась: в его комнате было тихо. Вдруг заскрипела софа – похоже, он тоже не спал. Я тихонько выпорхнула из зала и на цыпочках прокралась к двери спальни гиганта. Дверь была приоткрыта.

– Сема, – ти хо позва ла я. Мебел ь заскрипела, но он не отк ли ка лся. Я проползла в щель двери, как женщина-змея, и оказалась напротив его софы. Человек-гора был скрыт под одеялом и кряхтел, я не сразу сообразила, что происходит и сдернула с него одеяло. Было темно, но в окно второго этажа заглядывал уличный фонарь. Могу сказать одно: тетя Катя была права по поводу размера. Такого я не видела ни разу. Гигант – спортсмен не сразу сообразил, что разоблачен, но увидев меня, он так заорал – я думала, мои перепонки разорвутся.

– Спокойно! Тихо, Семочка, тихо! Не надо меня бояться! Я могу помочь! – лепетала я, испуганно. Минут десять я плясала вокруг софы успокаивающий танец. Он накинул на себя одеяло и выкрикивал бессвязные фразы. Наконец, он сдался, и я протиснулась в его объятия. То, что произошло позже, напоминало совокупление невиданных животных, причем одно из них, женская особь, была распластана по софе, а другое скакало по ней, рыча и беснуясь. Время шло, за окном брезжил рассвет, а Семен не унимался. Я боялась, что это никогда не закончится. Зазвенел будильник – время было шесть утра. Семен замер посмотрел на часы, затем на меня и закруглил свой половой акт.

– Тебе пора, – произнес он зевая.

– Что?

– Скоро приедут родители от тети Кати. Это будет нехорошо, если мама и папа застанут тебя и поймут, что мы с тобой это… ну, до свадьбы.

– Твои родители инопланетяне?

– Нет, они люди.

– Эти люди не знают, что когда мужчине и женщине глубоко за двадцать, они делают ЭТО до свадьбы!

– У нас традиция! – убеждал меня долгоиграющий секс-спортсмен. Судя по его выражению лица, переубеждать Семена было бесполезно.

– Ты мне хоть такси вызовешь? – процедила я сквозь зубы.

– Автобусы ходят с пяти. А до твоего дома по дворам всего двадцать минут. Мне хотелось влепить звонкую пощечину обидчику, но я не стала искушать судьбу, ведь если человек-гора ответит на удар, сложно представить смогут ли собрать меня хирурги.

Когда за мной захлопнулась дверь, и я осталась на лестничной площадке, то не могла двинуться с места. Ноги дрожали и отказывались двигаться с места. Я чувствовала себя использованным презервативом, который выбросили за ненадобностью. Безумно хотелось домой, в свою теплую и уютную постель. Так как сумка с документами и деньгами была при мне, я сразу отправилась на вокзал. К матери заезжать не стала, чтобы не доставить ей удовольствие лицезреть мое моральное падение.

Электричка уносила меня из обители непонимания в мою привычную жизнь. Мне хотелось стереть, словно ластиком прошедшую ночь, но истерзанные внутренности пульсирующей болью напоминали о произошедшем.

«Еще одна комичная история для «Вечера Плакальщиц»! Наташка умрет от смеха!» – твердил мой разум и я отключилась.

Глава 19 Происки «женщиминатора»

После жуткой истории с Семочкой, я решила перестраховаться от подобных «медвежьих услуг» родственников и подруг и самостоятельно разыскать себе мужа. Я неделю медитировала перед сном (мне посоветовала моя коллега), чтобы в мою жизнь вошел настоящий искренний человек, с которым мне бы захотелось нарожать детей, состариться и умереть. Можно все это в разные дни и годы.

– Главное взаимопонимание и взаимоуважение, – твердила я себе и зорко смотрела по сторонам, выглядывая претендента в мужья.

– Я решила, что любовь – не главное. Ты сама сказала, что идеальные отношения, когда один любит, а второй – позволяет себя любить! – делилась я с Наташкой своими умозаключениями по телефону.

– Да… но почему ты отвергла всех предыдущих женихов?

– Потому что тогда я думала по-другому, а теперь я считаю так!

– Мой сосед до сих пор не женат. Он, кстати, спрашивал о тебе как-то. И вообще мы можем поднять списки…

– Нет! Я сама! – мой голос был тверд. – Теперь Я буду выбирать! Наташка не возражала и пожелала удачи.

«Я поисковик-женщиминатор!» – проорала я в пустоту своей квартиры. На работе я решила романов не заводить, сказывался богатый опыт. Мне необходимо было разнообразить выходные, доброжелатели посоветовали чаще бывать на выставках – именно там можно найти не глупого и материально обеспеченного самца.

– Вы интересуетесь живописью? – мужской голос заставил меня вздрогнуть. Я уставилась на жуткую картину, на которой было много сгустков краски, я понятия не имела, что означает эта мазня. На маленьком прямоугольнике было написано название картины: «Вдохновение». Я повернула голову к обладателю приятного баритона – на меня насмешливо смотрели темно-карие глаза. Мужчина ждал ответа на заданный вопрос:

– Знаете, очень любопытная картина! – произнесла я сосредоточенно.

– А на мой вкус – мазня!

Я рассмеялась – он, словно прочитал мои мысли.

Человек представился Михаилом и галантно поцеловал мою руку.

– Я наблюдал за вами. Так трогательно вы разглядывали эту жуткую картину. Вы ведь ничего не мыслите в живописи? Я прав?

Мои щеки разрумянились, я стыдливо опустила глаза. Мой собеседник был доволен, что разоблачил меня.

– Вы голодны? – спросил он с улыбкой. – Здесь рядом замечательный ресторанчик. Я приглашаю вас на… сейчас уже не обед, но еще не ужин…

– Вы приглашаете меня на полдник! – предложила я улыбаясь.

– Какое хорошее слово, затерявшееся в пионерских лагерях!

И мы отправились полдничать.

Михаил был весьма образован. Он разбирался в литературе, живописи, музыке.

– Я ощущаю себя невеждой! – честно созналась я.

– Мои родители – интеллигенты вложили в меня океан знаний.

Мы мило беседовали на отвлеченные темы. В какой-то момент лицо моего собеседника стало очень серьезное.

– Что-то не так? Я что-то не то сказала? – растерялась я.

– Вы удивительно красивая женщина, – комплимент был весьма приятен. Я пригубила дорогое красное вино и тихо произнесла:

– Вы мне тоже нравитесь, Михаил… Правда, брюнеты мне приносят несчастья!

– Много у вас было брюнетов? – его вопрос поставил меня в тупик.

– Нет, не много… Пара штук.

– Вы так говорите, будто это не люди, а предметы интерьера.

Я предложила побеседовать о чем-нибудь другом и выбрать тему менее щепетильную. Михаил поддержал мою блестящую идею и углубился в рассказы о путешествиях. Я смотрела на него заворожено. Количество мест, в которых ступала нога собеседника, поражало мое воображение.

– А хотите увидеть настоящую живопись! У меня дома великолепная коллекция! – оживленно сказал Михаил, расплачиваясь по счету.

– С удовольствием, – улыбнулась я в ответ.

Я была в приличных домах, где было дорого-богато, но квартира Михаила меня впечатлила. Она была огромна и напоминала музей.

– У вас… необыкновенно, – выдохнула я, захлебнувшись эмоциями. Михаил расплылся в довольной улыбке, ему нравилась, что я дико озираюсь по сторонам, словно деревенская дурочка в роскошном доме барина. Он развалился в кресле и, прищурившись, наблюдал за мной.

– Картины великолепны!

– Да, я потратил на них целое состояние.

– Верю…

Мне было неуютно под его испытующим взглядом.

– Подойди, – произнес Михаил бархатно и протянул ко мне руку. Через мгновение я сидела у него на коленях, он медленно расстегивал мою блузку, продолжая жечь меня взглядом.

– Сходила на выставку, – прошептала я, прежде чем поцеловать его.

Его крепкие руки подхватили меня, и мы переместились в спальню. Огромная кованая кровать была прекрасна. Он был очень нежен, медленно стаскивал одежду, высвобождая мое разгоряченное тело. Звук открывающегося замка заставил нас замереть. Я в этот момент была обнажена и томилась в желании продолжения наших любовных утех. В один момент властный барин превратился в беспомощного щенка. Глазки его воровато бегали, он бледнел и испуганно смотрел то на дверь спальни, то на меня.

– Ты должна спрятаться! – проскрипел он дрожащим голосом, после чего подхватил меня под локоть и втолкнул в просторный старинный шкаф. Вслед полетела одежда, и дверки захлопнулись, я погрузилась в темноту. Словно герой анекдотов, я сидела в шкафу, со страхом представляя последствия. Мне было трудно дышать, и немного кружилась голова.

– Миша? – женский голос звучал по-учительски строго.

– Да, дорогая! Иду! – блеял любитель живописи в ответ.

Видимо он не успел выскочить навстречу благоверной, она вошла в комнату. Я даже слышала ее сопящее дыхание.

– Что делаешь дома днем? – спросила невидимая мне женщина с подозрением.

– Я приболел и вернулся с работы пораньше. Вот, видишь – постель разобрана. Я лежал.

– В костюме?

– Ну, да. Я прилег, думал пару минут полежу, и переоденусь в пижаму. И провалился. Потрогай голову – горячая?

– Температуры вроде нет. Знаешь, как такие болезни называются? Воспаление хитрости. Я знаю правду.

Я замерла. «Наверное, она увидела мою обувь возле двери» – догадалась я. Михаил видимо тоже обмер, он нервно покашливал и тяжело дышал.

– Опять пил сутра? – взвизгнула его супруга.

– Да, да… да! – с облечением твердил мужчина.

– У тебя почки! Пойду, приготовлю тебе отвар. Переоденься! – скомандовал голос, и по шарканью тапочек я поняла, что она вышла из спальни.

Я осторожно приоткрыла дверь и увидела Михаила, он послушно переодевался в домашний бархатный халат. Увидев мою голову, он подскочил к шкафу и, затолкав меня обратно, захлопнул дверь. Я всхлипнула, и начала медленно одеваться. Я задевала вешалки, тем самым создавая шум. Дверь приоткрылась, и в шкаф протиснулось лицо дрожащего от страха супруга.

– Ты с ума сошла! Она тебя найдет! – прошипел он раздраженно.

– Я должна одеться! Мне не комфортно стоять голой в твоем шкафу.

– Я не знал, что она придет рано домой!

– Это не мои проблемы! Не надо было тащить меня к себе!

– Чай готов, – голос супруги так перепугал хозяина уникальной картинной коллекции, что он взвизгнул, как поросенок и резко захлопнув дверь, бегом рванул на кухню.

Я сидела в темноте, слыша голоса мирно беседующей семейной пары. О чем они говорили – я не могла разобрать, в этой огромной квартире кухня находилась слишком далеко. В общей сложности я провела в платяной тюрьме больше трех часов. Мне казалось, что время резиновое и тянется бесконечно. Кто-то взял меня за руку, я испуганно открыла глаза и увидела Михаила.

– Она задремала в гостиной у телевизора! Идем! Скорее!

Он волочил меня через длинный коридор, сутулясь, как старичок. От изящного интеллигента не осталось и следа. Не удивительно, что жена не заметила мою обувь и верхнюю одежду, предусмотрительный кавалер запрятал их в шкафу прихожей. Он вышел в коридор подъезда вместе со мной.

– Это было так унизительно! – громко воскликнула я и сию же секунду почувствовала его взмокшую ладонь на своих губах. Я должна была высказать свое негодование и, оттолкнув его руку и шептала, вытаращив глаза:

– Я хотела пить! Я хотела в туалет! Я пробираться через твою квартиру, как воровка!

– Я понимаю, чем тебе помочь?

– Материально! – зло процедила я сквозь зубы.

– Сколько? – сухо спросил он.

– Да иди ты знаешь куда? – воскликнула я громко и, выпрямив спину, гордо удалилась.

«Очередной провал!» – кипел мой возмущенный разум.

Я торопливо шла к дороге, чтобы поймать такси. Встав у обочины я отвлеклась, разыскивая в сумке кошелек. Промчалась иномарка и окатила меня водой – я стояла возле лужи. Самый ужасный день моей жизни продолжался.

Мне хотелось громко завизжать, я с огромным трудом сдерживала эмоции. Автомобиль остановился. Я приготовилась к скандалу. Дверь со стороны водителя открылась, из салона машины вышел молодой мужчина, с божественным телосложением и лучезарной улыбкой.

– Мне очень неудобно! Умоляю, простите! Я не заметил лужу! – говорил он на ходу. Я пожирала его глазами. Что-то дрогнула внутри – я испугалась. Я не была готова к таким ощущениям, поэтому развернулась и торопливо пошла в другую сторону.

– Куда вы? Постойте! Я вас отвезу! – кричал он мне в след.

– Я веду себя, как дура! – воскликнула я и остановилась. Мой обидчик догнал меня.

– Куда же вы? Я могу вас отвезти.

– Я вся мокрая, – произнесла я робко.

– По моей вине!

Я села в машину и назвала адрес. Водитель продолжал извиняться, а я боялась смотреть на него смотреть. «Нужно собраться! Вдруг – это моя судьба» – говорил мой внутренний голос. Я открыла рот, чтобы рассказать о себе, как вдруг увидела на его руке обручальное кольцо. Мои надежды обратились в прах, и по щеке потекла скупая слеза разочарования.

– Что с вами?

– Я просто… тяжелый день! – я сказала чистую правду, вспоминая, как мариновалась в темном шкафу.

– Бывает! А у меня счастливый день – жена родила!

– Кого?

– Мальчишку! Теперь у меня есть сын, – произнес гордо незнакомец.

– Поздравляю вас.

Он подвез меня к дому и предложил оплатить химчистку испорченной по его вине одежды. Я отказалась от его любезного предложения и, пожелав счастья его семье, поплелась домой.

Я думала про своего попутчика и о тех ощущениях, которые родились внутри меня при встрече с ним. «Наверное, потому что он идеальный мужчина» – анализировала я причину тепла согревающего внутренности.

Смыв макияж, я натянула старый растянутый свитер, мешковатые штаны и поплелась выносить мусор.

– Вы похожи на репершу, – улыбнулся встречный молодой человек, проходящий мимо меня по лестнице. Я безразлично кивнула и продолжала шествие к мусоропроводу. Поднявшись на свой этаж, я снова увидела веселого паренька.

– Звоню-звоню, видимо никого нет, – сказал он с обидой в голосе, словно маленький ребенок.

– Сегодня выходной. Может пошли к кому-нибудь в гости… Или в театр.

– В театр? Нет, вряд ли. Витек и театр – это разные понятия.

– Витек? Тут живет семья Васильевых. Люда, Николай и дети: Оля, Коля.

– А Витек где живет? – удивился парень.

– Понятия не умею.

Молодой человек полез в карман и развернул бумажку. Улица Мира дом двадцать два…

– Да, дом, который вам нужен – следующий. Наш – двадцать два дробь один.

Поблагодарив за помощь, парень умчался, а я укрылась в своем убежище, наедине с липкими мыслями об одиночестве. Я представила, что являюсь героиней душещипательного шоу о старых девах, усевшись удобно на диване, я говорила в пустоту:

– Каждый раз, когда отношениям с мужчиной приходит финал, во мне умирает маленькая частичка чего-то доброго и чистого. И остается болезненная дырочка. Я как дуршлаг! И сквозняки бродят сквозь меня.

Мою беседу с собой прервал звонок в дверь. Я удивилась, потому что никого не ждала. В глазок я увидела парня с лестничной площадки.

– Что Вам нужно? – спросила я, немного испугавшись, – Не нашли своего Витька?

– Нашел. Спасибо. Может, мы сходим в кино?

– Когда? – удивилась я.

– Можно прямо сейчас. Сегодня ведь воскресенье!

Мысли устроили дебаты: мне не хотелось покидать теплое гнездышко-дом, но с другой стороны, после нескольких часов, проведенных в шкафу, общество милого парня мне не повредит.

– Хорошо, дай мне пятнадцать минут!

Я натянула джинсы, свитер, кроссовки и спортивную куртку. Косметику решила не использовать. «Это всего лишь поход в кино! Не свидание!» – ответила я своему бледному отражению в зеркале на немой укор.

Из предложенного ассортимента мы выбрали комедию. Фильм оказался смешной, зал громко хохотал. Мы жевали попкорн и залихватски запрокидывали головы в очередном приступе смеха. После сеанса мы прогулялись, Костя рассказал о себе:

– Я учусь на последнем курсе института на заочном. Буду инженером.

– А возраст?

– Двадцать четыре.

– Молодо-зелено, – вздохнула я. Его присутствие меня согревало. Он проводил меня до двери и топтался в нерешительности.

– Можешь зайти ко мне на чай! – предложила я. Он обрадовался и радостно закивал.

Утром я проснулась раньше будильника. Мы сплелись с Костей руками и ногами в тугую косичку. Я вдыхала его запах и была счастлива. Он зашевелился, прижал меня еще крепче и открыл глаза.

– Ты чего? – спросил он спросонок.

– Кажется, я счастлива. Впервые за много дней моей жизни. Предательские часы возвестили о том, что впереди рабочая неделя. Я неохотно встала и поплелась в ванную.

Мы позавтракали. Мне не хотелось расставаться, и молодой человек вызвался проводить меня на работу.

– Если хочешь, я приеду вечером, – немного стеснительно предложил Костя.

– Очень хочу! Приезжай, пожалуйста!

Рабочий день пролетел не заметно. Я витала в облаках, снова и снова вспоминая, как проснулась в крепких руках молодого мужчины. Я вернулась домой и позвонила Наташке:

– Я влюбилась! – улыбалась я трубке.

– Поздравляю! – щебетала подруга, зевая.

– Я встретила ЕГО!

– Кого ЕГО? Президента?

– Идеального претендента в мужья.

Глава 20 Искусство самообмана

– Надо просто задаться целью и все получится! После ночного приключения с сексуальным животным по имени Семочка, я решила, что буду счастлива, во что бы то ни стало! – повествовала я на Вечере Плакальщиц. – И я его встретила! Точнее он нашел меня. Я просто выносила мусор, а он ошибся адресом. Это судьба! Я уверена.

Я рассказывала больше часа о новых отношениях с моим Костиком. Подруга вздыхала и качала головой, будто я ей рассказывала о том, что болею циститом!

– А ты его не идеализируешь? – в глазах подруги было беспокойство.

– Нет, что ты! Он даже предложил детей завести на второй день нашего знакомства! Мне с ним хорошо! Я хочу состариться рядом с моим Костиком! И матери я позвонила, сказала, что у меня есть жених.

– Познакомь меня с ним! – настаивала Наташка. – Я должна увидеть этого супермена!

– И не подумаю! Ты его спугнешь, – протестовала я.

Мы пили чай и жевали свежайшее пирожное. Наташка корила меня за обжорство, утверждая, что даже без пяти минут замужем, нужно держать себя в отличной форме. Тем более герой моей любовной истории младше меня на пять лет.

– Главное, не торопи его! – настоятельно советовала лучшая подруга. – У тебя на лбу написано: «Выскочу замуж в ближайшие двадцать четыре часа!». Мужчины не любят таких.

– А каких любят мужчины?

– Гордых и независимых. Тех, которых нужно завоевывать. Пока ты цель – ты интересна, а как только обмякнешь, мужчина-охотник будет искать другую. Так что не налегай на пирожное!

Я купалась в наших с Костей отношениях, но не долго. Как обычно, романтику поглощает быт. Мы практически жили в гражданском браке. Мой герой бросил учебу на заочном и много работал. Он уходил рано, а возвращался поздно. Очень поздно. Рядом с диваном периодически лежали грязные трусы и носки. Но хуже всего было то, что из нашей жизни практически ушел секс.

– Мне мало раз в неделю! – жаловалась я Наташке.

Она искренне удивлялась, что парень его возраста так не охоч до телодвижений.

– Обычно в двадцать четыре где нащупают там и…

– У меня по-другому! – нервно воскликнула я.

– Может, он болен? Сам-то он как объясняет?

– Он говорит, что устает на работе. Таскает тяжести – каждый день по 200 кг. А вернувшись поздно, пьет чай у телевизора… А как только его голова касается подушки – он вырубается. Костя говорил пару месяцев назад: вот привыкну к работе, потом будет все хорошо. Но никак не привыкает. Я скоро буду орать, как кошка. Живем как образцово-показательная семья периода советских времен: усталый муж приходит с работы, питается, пьет чай, лежа на диване и смотря «ящик»… Храп его долго не дает мне заснуть. Я ворочаюсь и ворчу. А бывает, и расплачусь, после того, как получу его сонным локтем в центр лба или в затылок. И так каждый день… будто мы встречаемся не пару месяцев, а живет двадцать лет в браке!

Наташка выслушала мой скорбный монолог и предложила купить ситцевую ночнушку до пят и бигуди, чтобы дополнить образ идеальной «совковой» жены.

– Хочешь услышать правду? – голос ее звучал серьезно, я даже затаила дыхание. – Ты потратишь свою жизнь на очередного идиота, а потом оглянешься, а сзади пустота! А впереди старость! Дряхлая никчемная одинокая старость!

Ее слова звучали жестоко и больно царапали мое сознание. Я резко высказала мнение о том, что подруга мне просто завидует, и бросила трубку.

И снова я нырнула в отношения с Константином. Он раздражал меня больше и больше… Особенного его привычка состригать огрубевшую кожу с пальцев и складывать на обеденный стол. На мои замечания он реагировал спокойно:

– Я ведь убираю за собой!

А мои объяснения, что это не эстетично, похоже, он не воспринимал. Костя швыркал, когда пил чай, в его лексиконе были такие слова, как: «хто», «звОнит», и «ехай». Я вздрагивала при его корявых рассказах о чем-либо и превращалась в стерву – учительницу, которая постоянно делала замечания малообразованному и плохо воспитанному мальчику.

Пределом накала отношений стала история, когда он поехал с друзьями пить пиво, оставив меня в одиночестве в праздничный вечер. Я разболелась и слегла. Юному Костику было скучно и он со словами: «Я скоро вернусь», умчался в ночь.

Желание секса стало навязчивой идеей. Мое раздражение сказывалось на работе. Коллеги мне делали замечания по поводу повышенной нервозности. Мне снились эротические сны. Над старыми анекдотами про замученных браком женщин я громко смеялась. Сотрудник нашей фирмы любил быть в центре внимания и каждый день в обеденный перерыв баловал нас своими юморесками:

– Мужик купил себе новые ботинки и ходит по дому, жена и сын игнорируют. Он тогда разделся догола, оставил только обновку. Сын смотрит на член папы: «Что это?». А папа: «Это указатель на мои новые ботинки». И голос мамы с кухни: «Лучше б себе шляпу купил»!

Я разразилась диким хохотом.

– Это нервное! – оправдалась я, когда коллеги вопросительно уставились на меня, и скрылась в уборной. Это был предел моей истерии! Я должна была срочно что-то решать!

Я предложила Косте пожить отдельно. Реакция была бурная! Он встретил враждебно перспективу существования порознь.

– Но ничего не изменится! – воскликнула я. – Ты будешь жить как прежде со своими родителями, но это не значит, что мы не будем встречаться. Тебе тяжело: утром ты уходишь на работу, возвращаешься ночью… В выходные отсыпаешься. Но мне тоже трудно! Я не могу так… Мы поторопились с сожительством – это моя ошибка!

Костик собрал вещи, и низко склонив голову, ушел.

– Ты была права… я его идеализировала! – жаловалась я в трубку подруге.

– Что произошло? – испугалась Наташка. – Приезжай на Вечер Плакальщиц.

Мы сидели в Наташкиной шикарной гостиной на шкуре медведя рядом с искусственным камином. Она открыла бутылку дорогого коллекционного вина, по случаю моих горестных событий. Я жаловалась на очередную неудачную попытку завести серьезные отношения. Наташка кивала и молча слушала:

– Конечно, я сама не идеальна! Но мужчина должен поступками доказывать то, что он глава в семье, а не сотрясать воздух просто текстом. Я страдаю от бессилия в этой ситуации. Я не могу ему объяснить! И постоянно сравниваю его с другими мужчинами. Это все Петр – он виноват, потому что растоптал меня! И я защищаюсь, боюсь, что меня снова бросят. Я постоянно с опаской смотрю в его глаза – хочу убедиться, что любовь не прошла. А когда с тобой не спят, это же двойной стресс: неудовлетворенность и сомнения в собственной привлекательности. Я хочу заниматься любовью, я не могу перенести, что все сводится к быстротечному соитию в миссионерской позиции раз в сезон. Возможно, у него предыдущие девушки были фригидные.

– А возможно он сам холоден – так бывает. Раз в месяц – и достаточно.

– Не знаю, что делать! Одной быть – плохо. Но вдвоем – тоже не сахар. Я не счастлива. Ни морального, ни эмоционального, ни сексуального, ни материального удовлетворения я не получаю в этих отношениях. Я искренне хотела от него детей! И жить рядом всю жизнь, но теперь я понимаю, что поспешила с выводами и боготворила свои фантазии.

– Знаешь, подруга, надо, чтобы отношения сложились сами собой! Не на фоне трагичного расставания. Чтобы ты не вгрызалась в мужчину зубами, а получала удовольствие от жизни! Чтобы все было естественно.

Я понимала: сии слова не лишены смысла. Чтобы все было естественно… Тогда снова нужно ждать! Но сколько? Год, пять лет, десять? Когда мне будет глубоко за семьдесят, и государство возьмет меня под свою опеку, пригрев в каком-нибудь заведении для душевнобольных одиноких старичков, и там я, наконец, встречу своего Ромео, с больными суставами и вставной челюстью страдающего геморроем и склерозом. Я поделилась своими соображениями с Наташкой.

– Ты торопишься жить – в этом твоя проблема. А еще у тебя кризис среднего возраста. Ты боишься этой злосчастной цифры тридцать! Надо пережить свой день рождения, расслабиться и получать удовольствие в самом прекрасном возрасте. Ты молодая женщина, не глупая и красивая. Вперед! Через тернии к звездам!

Это звучало, как тост. Мы пригубили вина.

– А чего не хватает ТЕБЕ для счастья? – спросила я Наташку. Подруга была не готова к разоблачению.

– Да черт его знает, что нужно здоровой, пока еще молодой красивой женщине, в меру амбициозной и самодостаточной… У меня есть все! Да! Все! Я счастлива. Полностью. Да! – растерянно твердила подруга скорей себе. И не смотря на мой протест, открыла еще одну бутылку дорогущего французского вина. Мы болтали на отвлеченные темы. Вдруг Наташка замерла и уставилась в бокал с вином.

– Я отвечу на твой вопрос. Нежность, – произнесла она робко. – Именно, нежность! Мягкие касания кожи, вызывающие мурашки. Кокон из тепла и заботы – это то, что нужно! Мне именного этого не хватает для счастья. Но я не готова сейчас это обсуждать!

Константин пропал. Я сделала вывод, что его терзает обида за то, что он был выставлен из моей квартиры. Обозлившийся мальчик ограничился смсками, с пожеланием доброго утра. Прошла неделя, затем другая. Меня злило его бездействие. Чтобы прекратить мучение ожидания, я написала ему письмо и отправила по электронке: «Я постоянно анализирую свои ощущения. Не могу скрыть, Костя, время и расстояние съедает чувства. Жаль, что не удается найти общие точки соприкосновения.

Я не могу больше страдать. Я устала терзать себя и наказывать, за то, что не в состоянии согреться в лучах твоей любви. Уверена, все будет хорошо. И у тебя. И у меня.

Я засыпала и просыпалась с мыслями о тебе. Я скучала. Но ты ушел и дверь закрыта. Надо двигаться дальше! Удачи!».

А еще я выбросила фото из рамки с моего рабочего стола, на котором мы стояли, обнявшись вдвоем. Не со зла. Просто это было надуманно, я хотела всем вокруг доказать, что в моей жизни все идеально. Псевдоблагополучием я обманывала не только всех вокруг, но и себя.

Конечно, у меня было желание набрать его телефон и настоять, чтобы он приехал, но я чувствовала – это путь в никуда. У нас не было совместного будущего, оставшись вдвоем, мы только навредили бы друг другу, лишившись возможности быть по-настоящему счастливыми, приспосабливаясь к сложившимся обстоятельствам…

«Расставанье маленькая смерть» – напевала я, засыпая, и свернулась в калачик, плотно укутавшись одеялом. Было больно. Но я знала, что скоро это пройдет. Правда в душе-дуршлаге появится еще одна дырочка, которая будет сквозить.

Глава 21 Яхта, миллионер и другие глупости

– Муж открывает еще один автосалон. Контингент – мужчины при деньгах, средний возраст тридцать пять – то, что нам нужно! – Наташка захлебывалась от счастья. – Сходи в парикмахерскую, сделай обалденную прическу, но без фанатизма! И платье открытое надень, чтобы свой товар почти четвертого размера выложить на прилавок!

– Я ничего не понимаю в машинах, – произнесла я сонно, мечтая снова вернуться в теплую кровать.

– Тебе не надо понимать! Ты должна быть на открытии и выглядеть сногсшибательно! Уяснила? Начало в четыре.

– У меня работа! – упиралась я, глядя на часы – было за полночь.

– Во-первых, завтра пятница – короткий день. Во-вторых, это прекрасный шанс как бы случайно повстречаться с мужчиной твоей мечты: образованным и не бедным.

«Это скорее мужчина твоей мечты» – пронеслось в моей голове. Я выслушала ценные указания лучшей подруги и отправилась спать.

Рабочий день тянулся медленно, я с трудом сдерживала зевки. Отпросившись у начальника отдела пораньше, я радостно бежала в парикмахерскую.

– Что делать будем с головой? – спросила безразлично сотрудница салона.

– В идеале отрубить. Она мне все равно не пригождается, – пыталась я пошутить, но натолкнулась на неодобрительный и даже злобный взгляд измученной жизненными трудностями женщины.

– Мне нужна прическа, которая выражала бы мою индивидуальность, – торопливо реабилитировалась я.

– Откуда я знаю, какая у вас индивидуальность!

Парикмахерша сложила руки перед собой и уставилась в ожидании ответа. Я направилась прямиком к администратору и потребовала другого мастера.

Меня подвели к женоподобному мужчине, который усадив клиентку в кресло, порхал вокруг, словно бабочка.

– Отличненько… Прекрасненько, – растягивал слова, кружащийся Эжен (он просил так его называть). Увидев седой волос, мастер воскликнул «Ужасненько!» и выдернул его из моей головы. Я громко вскрикнула, обратив на себя внимание всех находящихся в зале парикмахерской:

– Говорят, что если выдергивать седые волосы – они потом разрастаются по всей голове.

– Говорят, в Москве кур доят! – передразнил меня человек с ножницами в руках. Он слегка подравнял кончики волос и сделал укладку. Я была довольна его работой: прическа смотрелась естественно, волосы блестели.

Придя домой, я долго любовалась отражением в зеркале. Затем, обнаружив, что опаздываю, поспешно летала по квартире. Как распорядилась Наташка, я надела платье с открытыми плечами, сделала макияж на скорую руку – он получился весьма удачно.

Подъехав к авто-центру я увидела огромное количество дорогих машин, в которых гости съезжались на бал. Огромный автосалон блестел яркими огнями, словно дворец. Было шумно, люди стояли небольшими кучками, активно беседуя, между ними лавировали официанты с подносами, разнося шампанское и легкие закуски. Растерянно вращая головой по сторонам, я искала подругу.

Кто-то дотронулся до моего плеча, я вздрогнула.

– Не надо так бояться старых друзей, – голос с акцентом был знаком.

– Патрик! – воскликнула я радостно. Честно говоря, меня не столько радовала встреча со старым знакомым, сколько тот факт, что я не буду стоять по-сиротски одна на чужом празднике жизни.

– Вы – прелесть! Пять лет прошло, а вы так же изящны! – иностранный друг смутил меня, я слегка покраснела и опустила глаза.

Мы познакомились, когда я отдыхала в Греции. Я ездила с приятельницами – коллегами по работе – в отпуск на две недели. Мы с девчонками часто сидели в одном скромном, но уютном ресторанчике, который держала семейная пара: пожилой европеец и молодая темнокожая девушка. Она часто сидела за столиком в кругу своих знакомых и заразительно смеялась на весь ресторан, вызывая улыбки гостей заведения. Смешная жизнерадостная девчонка с именем Энн была безумно обаятельная. Она тараторила по-английски так быстро, что я не понимала ни одного слова. Наше общение случалась, когда Энн сама приносила меню. Понимая лишь отдельные слова, я додумывала смысл и радостно кивала эмоциональной девушке. Отдых был насыщенный. Мы много ездили по экскурсиям, любуясь древней страной, валялись на пляжах, посещали дискотеки, бары, рестораны. Мои компаньонки перегрелись на солнце и остались в номерах, спасать обожженную кожу, а я одна направилась в любимый ресторанчик, чтобы послушать музыку и просто побыть в обществе незнакомых людей другой культуры. Народу в ресторанчике было немного. Я скучала и собралась идти в номер отдыхать, как вдруг влетела Энн. Она сделала несколько распоряжений и уселась за столик, за которым она восседала обычно. Я наблюдала за ее угловатыми движениями. Девушка поймала мой взгляд и улыбнулась. Ушли последние посетили, я попросила официанта принести счет.

Энн села за мой стол и что-то активно говорила. Я не могла разобрать ни слова и, как обычно, активно кивала. Она очень обрадовалась и что-то крикнула официанту. Через мгновение на столе стояла бутылка виски и два бокала со льдом.

– Чин-чин! – воскликнула Энн, подняв бокал.

Каждая рюмка приоткрывала заветный сундук, где небрежно хранились со школы огрызки знаний иностранного языка. Мы общались с моей новой знакомой и даже понимали друг друга. Я была влюблена в коренастую девушку с экзотической внешностью. Я научила ее нескольким русским фразам: «Как дела?», «Привет!», «Все хорошо». Она радовалась, как ребенок, осваивая азы могучего языка чуждой ей страны. Узнав, что я не замужем Энн очень обрадовалась и поведала, что у ее мужа есть брат– близнец Патрик, он миллионер. Девушка настаивала на нашем с ним знакомстве. Я кокетливо отказывалась, но увидеть живого миллионера очень хотелось.

С Патриком мы познакомились на следующий вечер, причем Энн не принимала участия в нашем знакомстве. Я вновь сидела в одиночестве в ресторане, ко мне подсел мужчина.

– Вы позволите составить компанию? – старательно улыбаясь, он замер в ожидании моего ответа.

Я не сразу сообразила, что незнакомец является миллионером, о котором с таким восхищением рассказывала Энн. Одет он был достаточно скромно. По-русски говорил замечательно, лишь легкий акцент выдавал его иностранное происхождение. О себе скромно рассказал, что последние семь лет прожил в России с русскоговорящей женой с прекрасным именем Руслана. Они развелись, и скромный миллионер с разбитым сердцем находился в активном поиске супруги. Мы мило болтали, затем Патрик проводил меня до отеля. Он предложил покататься на яхте на следующий день, я согласилась.

– Мой водитель заедет за вами в восемь утра.

Мои компаньонки-коллеги недовольно фыркали, когда я поведала им историю о загадочном Патрике и предстоящей прогулке на яхте. Утром я проснулась от звонка телефона. Администратор на ломаном русском сообщил, что меня ожидают внизу.

Я испуганно уставилась на часы – девятый час. Молниеносно я натянула купальник, шорты, первую попавшуюся футболку. С собой взяла полотенце и кепку.

Извинившись перед водителем, я уселась на заднее сидение здоровенного джипа. Я ругала себя, за то, что не подготовилась к путешествию на яхте. Конечно, в моем гардеробе не было роскошной шляпы с широкими полями, и развивающегося полупрозрачного платья.

Мы приехали к берегу моря. Патрик уже ждал, нервно поглядывая на часы он дал понять, что не доволен опозданием. Увидев меня, выкарабкивающуюся из автомобиля, он округлил глаза. Я почувствовала себя супермоделью, и мысленно радовалась, что оделась не кичливо: мои шорты, собственноручно изготовленные из старых джинсов, смотрелись стильно и привлекательно на загорелых конечностях, а белая футболка обтягивала женские формы. Я приняла его удивленный взгляд, как комплимент, но напрасно. Столь бурную реакцию вызвал слоган на моей футболке: «Фак ми нау».

– Это весь запас английского? – иронизировал иностранец, кивнув на надпись на футболке.

Я не подумала, что не затейливая англоязычная фраза, красующаяся на футболке, наполнена столь глубоким проникновенным смыслом. Я смутилась и начала оправдывать свои пробелы в знании иностранного языка тем, что в наших родных школах все зависит от того, замужем ли учительница. И если присутствует неудовлетворенность, то это очень сказывается на уровне обучения. Мой собеседник никак не мог проследить связь сексуальной жизни преподавателей с моим незнанием английского.

– На мотобайке вас доставят на яхту, – улыбался Патрик, с иронией поглядывая на мою футболку.

– Куда вы ее спрятали?

– Так вот же она!

Я смотрела в ту сторону, куда указывал перст миллионера. Вместо белой мечты, несущейся по волнам, я увидела маленький ржавый катерок.

Мои наперсницы-коллеги, объявшие мне бойкот, за то, что я единолично решила посетить яхту миллионера, простили мне все обиды, после моего рассказа о путешествии. Они весело смеялись, с наслаждением слушая, как я свалилась за борт, а все оставшееся время висела на бортике катерка, потому меня укачало, и рвотные позывы мучили мой организм всю поездку.

– Нашли себе супругу? – поинтересовалась я у Патрика.

– О, да. Мы познакомились с Марией в ресторане брата на следующий день после нашей с вами забавной прогулки на яхте.

– На стареньком катере, вы хотите сказать, – любезно поправила я собеседника. Пожелав друг другу удачи, мы распрощались с Патриком. Он несколько раз обернулся и странно посмотрел на меня. «Эти иностранцы – странные существа» – решила я.

Началась шоу-программа. Ведущий громко призывал гостей вечера устремить свои взгляды на импровизированную сцену. Вышел муж Наташки и произнес речь, после чего, разрезав ленту, пообещал солидные скидки клиентам, желающим оформить заказ сиюминутно. Девушки-модели в маленьких блестящих платьях с папками в руках выстроились в ряд, в ожидании клиентуры.

– Прямо, как на панели! Я была против, но моего мужа не переспоришь! – послышался раздраженный голос Наташки.

– И я тебя рада видеть. Здесь Патрик.

– Какой Патрик? – озадачилась подруга.

– Миллионер, который катал меня на ржавом тарантасе вместо обещанной яхты в Греции.

– О, на той самой яхте, которой ты отомстила пищевыми отходами, после того, как тебя укачало? – хихикнула Наташка.

Действо на сцене продолжалось: нудные речи произносили партнеры по бизнесу. Затем, начались танцевальные номера: визжащие девушки залихватски выбрасывали ноги в канкане.

– Программой занималась я, – волнуясь, произнесла подруга.

– Хорошая программа. Очень живая.

– Правда? Кстати, выглядишь ты, – Наташка не договорила, она уставилась на меня, открыв рот. – Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Хорошо.

Наташка подхватила меня под руку и поволокла в дамскую комнату.

– Видимо аллергия. Что ты ела? – строго спросила Наташка, поставив меня напротив зеркала.

С двух сторон подмышками виднелись два желто-коричневых пятна – я ужаснулась:

– Боже! У меня никогда ничего подобного не было!

– Может скорую? – волновалась подруга.

– Я себя чувствую прекрасно! Из продуктов я ничего не ела с утра, чтобы влезть в это платье… Только выпила шампанского один бокал!

– Может на спиртное реакция? Печень отключается!

– Типун тебе на язык, – воскликнула я.

Из кабинки туалета вышла женщина. Она мыла руки и через зеркало рассматривала мои жуткие пятна.

– Похоже на автозагар, – произнесла она уверенно.

Меня вдруг осенило: я второпях перепутала баллончики автозагара и дезодоранта.

– Это ужасно! Вот почему этот миллионеришка смотрел на меня так уничижительно! – возмутилась я.

– Может мылом оттереть, – предположила Наташка.

– Даже не старайтесь! Бесполезно! – вступила в дискуссию незнакомая женщина. – Надо что-то накинуть – это единственный выход. Возьмите мой платок.

И добрая фея сдернув с себя кусок шифона протянула его мне.

– Что вы! Не нужно! – заикалась я.

Наташка взяла платок и, поблагодарив неизвестную даму, любезно уточнила, как его вернуть.

– У меня их тысяча! Это презент! – важно ответила дама и удалилась. Мы с Наташкой громко хохотали над стечением обстоятельств.

Весь оставшийся вечер я прятала загорелые подмышки под шифоном, надушенным приятными дорогими духами. Мы несколько раз встречались глазами с щедрой дамой, она улыбалась мне, а вместе с ней и ее многочисленная компания. Похоже, она потрудилась рассказать о причине исчезновения своего платка из тысячной коллекции.

Глава 22 Стриптиз королевы

Злосчастные золотистые подмышки «радовали» мой глаз еще полторы недели. Я злилась и шоркала жесткой вихоткой загар в ненужном месте, проклиная устойчивость продукта. Я сидела вечерами дома и горевала над своей опрометчивостью, смазывая детским кремом истертую кожу верхней части рук.

В дверь позвонили. На пороге стояла Наташка. Она плакала навзрыд.

– Он меня ударил, – выдавила подруга, задыхаясь.

– Кто? – удивилась я.

– Мой муж!

Впервые за много лет я видела Наташку без безупречного макияжа, с распухшим лицом от слез и побоев.

– Помнишь, я говорила о том, что мне не хватает для счастья нежности, – Наташка не смотрела на меня, она уставилась на стакан с водой, дрожащий в ее руках. – Я ему сказала… все, что чувствую… Он, будто озверел. Его задело то, что мне чего-то не хватает. В изобилии, которое меня окружает, я чего-то еще хочу! Я так устала! Жить в надуманном мире, в иллюзиях! Во мне видят только его жену, глупую пустышку, дорогую вещь, дополняющую его шикарный жизненный интерьер. Я – не личность для окружающих.

– Разве важно, что о тебе думают другие? Мне, казалось…

– Я говорю не о себе… ОН прислушивается к мнению других. Кто-то из его друзей, предложил ему деньги, чтобы провести ночь со мной. Мой муж посчитал это оскорблением. Более того, он решил, что я спровоцировала это предложение. Моя жизнь катится под откос. Во что я превратилась?

Наташка говорила… Я слушала. Это был изящный стриптиз души мой лучшей подруги. Я и представить не могла, что куколка-Натали купающаяся в роскоши, так одинока. Эффект золотой клетки: супруг дает все, но лишает главного – свободы, личностной свободы. Ощущать себя собственностью – испытание.

– Он зол на меня до сих пор за тот случай с Годуновым… Боюсь мой благоверный никогда не сможет простить, что я подмочила его репутацию в глазах общественности!

– Но ведь вышло опровержение! – возмутилась я.

– Да, но с Годуновым-то у меня был роман!

– И далеко не художественный, – пыталась я сострить, но подруга не оценила юмора. – То, что с тобой происходит – это хорошо! Катарсис, да! Ты очищаешься. Да, Наташка, ты оступилась. Но если не изведать сладость порока, не ощутить горечь раскаянья. Как мы будем отличать плохое от хорошего, если не совершим ошибок?

Наташка кивала. Она была благодарна, что я озвучиваю ее сокровенные мысли. Подругу мучил единственный вопрос: как жить дальше?

– Я тебе даже иногда завидую! Честно! Ты свободна! У тебя нет обязательств. Кошка, которая гуляет сама по себе, – призналась всхлипывающая женщина, свернувшаяся в комочек на диване. Она напоминала маленькую птичку с подбитым крылом.

– Я бы многое отдала за отсутствие такой свободы, – усмехнулась я, глотая комок, предательски давящий на горло. – Мне скоро тридцать и я не уверена, что когда-нибудь встречу отца своих детей.

– Да… дети… если бы они у нас с мужем были, то возможно все было бы проще, – задумчиво произнесла подруга.

– Ну, тебе это и не нужно. Растяжки, отрыжки, мешки под глазами, пеленки, распашонки. Что там еще тебя пугало?

– У меня тоже есть материнский инстинкт…

Наташка воровато прятала глаза и покусывала нижнюю губу.

– Не смеши меня! Последние десять лет ты убеждала всех в его отсутствии! – воскликнула я.

– Сначала мне не хотелось… А потом… Я подумала, что и неплохо вовсе…

– Так что вам мешает? Вернись домой, надень самое вызывающее белье и…

– Мы не можем завести детей! Потому что я бесплодна.

Я вопросительно уставилась на Наташку. Новость о ее недуге была для меня, как гром среди ясного неба.

– Ты не говорила, что у тебя проблемы со здоровьем…

– Потому что я привыкла выглядеть сильной и беззаботной. А бесплодие – мое слабое место. Помнишь, я ездила в Германию весной? Я сказала, что была в гостях у родственников мужа… На самом деле, я проходила курс лечения в клинике. Все бесполезно. Я должна смириться с тем, что буду красиво-стареющей женщиной, и мои уши не порадует слово «мама».

Новый приступ истерики захлестнул подругу. Я не знала, какие нужные слова подобрать, чтобы остановить поток слез, изливающихся водопадом из припухших глаз молодой женщины. Я словно видела перед собой совсем другого человека, не сильную, уверенную в себе, всемогущую Наташку, а маленькую девочку, потерянную и страдающую. Я просто обняла подругу, и тоже захныкала:

– Неужели совсем нет никаких вариантов? Почему у тебя бесплодие?

– Аборты… семь штук…

Я округлила глаза и прекратила плакать. Молча, встав с дивана, я ушла на кухню делать чай. Мне нечего было ей сказать. Мой идеал – Наташка… Кладезь тайн…Я совсем не знала ее, как оказалась. Я доверяла ей безоговорочно, но не являлась для нее опорой и человеком, которому можно довериться на сто процентов. Хороший подарок к юбилею! Еще один удар под дых.

– Ты меня ненавидишь? – тихий голос Наташки вырвал меня из размышлений.

– Я тебя не знаю, – ответила я с грустью.

– Давай знакомиться! Наташа! Скрытная, эгоистичная стерва, любящая деньги и драгоценности. Вышедшая замуж за мешок денег, и играющая роль благополучной светской львицы. Я всего лишь роль, – призналась она.

– Но талантливо сыгранная! Позвольте искупать вас в овациях, – в моем голосе была обида и разочарование.

Мы пили чай. Я не смотрела на знакомую незнакомку, прибывая в своих мыслях, которые скребли мой воспаленный мозг. Я упустила момент подмены, когда вместо моей лучшей подруги появилась холодная королева. Я анализировала наши отношения со школьной скамьи… Наташка была моим духовным лидером. Уверенная в себе и знающая ответы на все вопросы. Умнее, правильнее, красивее! Я всегда была в ее тени! Мы как… Дон Кихот и Санчо Пансо. С другой стороны, мне не в чем было ее винить. Она всегда была рядом и принимала активное участие в моей судьбе, поддерживала советом и неслась, бросив все дела, чтобы помочь склеить осколки моей разбитой вдребезги души. Наташка болела за мое счастье и ни разу не перешагнула через нашу дружбу. У меня не было причин обижаться на нее. Оставалось винить себя. Это я не стала надежной опорой для нее, погрузившись в свои переживания и страдания связанные с очередным неудачным романом. Она стойко переживала все последствия несостоявшихся отношений вместе со мной.

– Ты мой оловянный солдатик! – улыбнулась я, глядя в испуганные глаза Наташки.

– Мы по-прежнему лучшие подруги?

– Конечно! Кто будет слушать мои блеянья об очередном поражении на любовном фронте? В чьи цепкие острые коготки я вверю свою судьбу? Кто знает обо мне больше, чем ты? Не надейся! Я тебя не отпущу!

Наташка вздохнула с облегчением и даже улыбнулась впервые за вечер.

– У тебя день рождения на следующей неделе! – встрепенулась Наташка.

– Не напоминай. Я закроюсь, дома и отключу телефон.

– Нееет, дорогая моя, мы перешагнем вместе через этот злосчастный тридцатилетний порог. И не мечтай от меня избавиться!

Мы наслаждались обществом друг друга по-новому. Я боготворила Наташку и благодарила судьбу за ее присутствие в моей жизни. Наши взаимоотношения перешли на новый уровень. «Дружески надежно-опорный» – так я обозначила для себя свежий виток дружбы с Наташкой. Такая «мелочь», как понимание и доверие, короновали наше давнее знакомство. А может, я просто повзрослела, оставив девичьи грезы, и шагнули на следующий этап развития под названием «молодая женщина».

Глава 23 Рубеж

Я дожила до великого дня – моего тридцатилетия. Я страдала, проснувшись рано утром. В горле был ком. Кем принято отмечать, эти чертовы дни рождения? Они прекрасны в детстве, когда родители засыпают тебя подарками и устраивают торжество.

Одиночество. Болезненное. Слезливое. Мне хотелось орать во весь голос, пока не вылезут глаза.

Первый, кто мне позвонил в «долгожданный» праздничный день – конечно, Наташка. Она старательно пела «Хэпи бездэй ту ю», на странный непонятный мотив, ведь слуха моя подруга лишена совершенно. Хоть что-то в ней не идеально!

– Я люблю тебя, дорогая подруга, и уверена, что когда-нибудь счастье тебя настигнет. Вечером я немного опоздаю, муж мой повезет меня в ювелирный магазин – это он так просит прощение за прошлонедельную бойню, – тараторила Наташка бодро. – Пока, до вечера.

«Когда-нибудь счастье настигнет меня» – произнесла я коротким гудкам в телефоне, и попыталась улыбнуться. Как пережить этот день?

Позвонив в кафе администратору, я уточнила нюансы по предстоящему торжеству и залегла в ванной.

Открыв шкаф, я озадачено уставилась на тряпье.

– Надену все черное – это будет траур по моей жизни, – произнесла я вслух и достала маленькое платьишко, в которое планировала втиснуться в мой юбилейный вечер.

Я выпила чашку зеленого пакетированного чая, после чего завалилась на диван и уставилась в потолок. Как жить дальше? – этот вопрос меня терроризировал. Хотелось впасть в кому и очнуться уже состарившейся сморщенной старухой, которая доживет остаток жизни, любуясь на рассветы и закаты. «Не буду наряжаться!» – твердо решила я, натягивая старенькие потертые джинсы темную футболку с омерзительной аппликацией и джинсовую кепку. Каков праздник – таков наряд! До начала вечера было пару часов, я снова улеглась на диван и, включив грустную музыку, принялась жалеть себя, вытирая накрапывающие слезки со щек. Я задремала. Разбудил меня звонок в дверь.

– Сюрприз, именинница! Я приехала за тобой! – Наташка замерла, разглядывая мой наряд. – Что это за грудастый мальчик? – взвизгнула Наташка. – Ты в таком виде собралась отмечать свой третий юбилей?!

Мне пришлось сделать макияж и натянуть красивое платье, подаренное когда-то Наташкой. Гости уже собрались в кафе и ждали только нас. Так получилось, что на празднике собрались только женщины: пара коллег с работы, Нюрка – бывшая одноклассница и еще пара приятельниц и соседка Ирка. Меня приветствовали аплодисментами, но и это меня не развеселило.

Увидев Ирку за праздничным столом, Наташка побледнела.

– Чего здесь забыла твоя сумасшедшая соседка? Я тут иногда ужинаю с мужем! – прошипела она мне на ухо.

– Ей надо отвлечься от пожирателей женской сути! – произнесла я, наслаждалась паникой щепетильной подруги.

– Каких еще пожирателей? – испугалась Наташка.

– Детей, мужа, работы, быта! – процитировала я ее же прошлогодние слова.

Я не приглашала Ирку, она пришла сама, потому что была на моем дне рождении в прошлом году. Соседка за месяц выпытывала место проведения вечеринки. Я не смогла отказать затюканной бытом Ирке, ведь должна же женщина отдыхать от семейных обязанностей хоть раз в год!

– Мой муж остался с детьми, – радостно заявила Ирка, – Во, я оторвусь сегодня.

Мне стало страшно. Последний раз, когда она отрывалась, нас забрали в милицию, как девиц легкого поведения. Напившаяся приятельница сняла блузку прямо в ресторане и чуть не изнасиловала японскую делегацию, скромно ужинавшую за соседним столиком. Наташка оправдывала поведение взбесившейся дамы:

– Пойми, дети, муж, работа, быт – это убийцы женщин! Дай ей насладиться жизнью.

Наташка хохотала в прошлогодний вечер до неприличия громко. Антисексуальные танцы нашей общей знакомой напоминали дикий ритуал каких-то древних племен. Я поклялась, что больше никогда не позову на праздник эту взбалмошную особу.

И так, юбилей мой начался. В бокалах искрились напитки, и кто-то должен был открыть торжество радостным и веселым тостом, но женщины воровато переглядывались, не решаясь взять на себя инициативу. Все прятали глаза, как на уроках у придирчивой учительницы, которая приготовилась спрашивать домашнее задание.

– Думаю, я должна начать, – подала Наташка голос. – На правах лучшей подруги…

– Лучшей подруги? Вот уж и не придумать по-другому! – громогласно заявила Ирка.

Наташка смерила ее уничижительным взглядом, а моя соседка не унималась:

– Гусь свинье не товарищ! Когда кошельки по размеру разные, дружбы не может быть. Это вам не кино!

– Помолчите, Ирина! Не будем портить друг другу настроение, – низким голосом произнесла Наташка и снова включилась в праздник. Она вспомнила наше знакомство и поблагодарила меня за то, что все эти годы, не смотря на разницу объемов кошельков, я была предана ей.

– Скучно здесь! Обратите внимание, за столиками только бабские компании, – Ирина, выпив рюмку, вела себя активно, чем пугала присутствующих за столом. Голова ее тряслась в такт музыки, а губы шевелились, подпевая знакомой песне. Наташка настороженно следила за неадекватной женщиной.

– Если она пойдет танцевать, я буду метать в нее ножи! – прошептала подруга мне на ухо.

А эстафета тостов продолжалась, все гостьи желали одного: чтобы я, наконец, вышла замуж и родила детей, ведь биологические часы тикают. Будто я сама об этом не знала! Скучный юбилей разбавлялся подачей блюд и попытками танцевать. Я пыталась пересилить себя, но, к сожалению, никак не могла справиться с пожирающей меня изнутри зверем – депрессией.

За соседний столик пришла мужская компания. Мои гостьи оживились и с этой минуты все время проводили на танцполе. Среди мужчин мелькнуло знакомое лицо. Я, вздрогнув, нырнула под стол. Через мгновение ко мне присоединилась Наташка.

– Что ты делаешь под столом? – грозно спросила она.

– За соседним столиком Петр! – перекрикивала я музыку.

– Ну и что! Он был давно!

– Не так давно! У него кольцо на пальце – он женился.

– Послушай меня: ты выглядишь замечательно! И плевать на твоего малохольного Петю. Сделай вид, что его нет. И не было!

Я решила последовать совету подруги и, надев маску счастья, вылезла из-под стола и направилась прямо к соседнему столику:

– Привет! – я беззаботно шлепнула Петра по плечу. Он растеряно оглядел меня с головы до ног и промямлил комплимент.

– Как ты? – беззаботно вопрошала я.

– Все нормально. Я женился. Живу.

– Она идеальна? Получил то, что хотел?

Петр ничего не ответил. Он поздравил меня с днем рождения (он помнил – это было приятно!) и пожал руку. От его прикосновения во мне ничего не дрогнуло – я излечилась окончательно. Мы попрощались, и я вернулась к столику.

Наташка все это время пристально наблюдала за мной.

– Ты выглядишь спокойной, – констатировала она, когда я села на свое место именинницы.

– Это мое прошлое. Я больше не буду оглядываться! – произнесла я уверенно.

– Звучит, как тост! – подруга подняла бокал.

Я была готова отрезать прошлое, но вдруг увидела, что в зал кафе вошла пара: мой начальник с поэтической фамилией Курятник вел к столику за талию одну из сотрудниц нашей компании. Завидев, танцующих подчиненных-гостей на моем дне рождения, он побледнел. Его спутница тоже замерла, еле дыша. Так как сбегать смысла не было, пара неуверенной походкой прошла к нашему столу, поздоровавшись на ходу с пляшущими коллегами. Курятник пожал мне руку и произнес глупое поздравление, связанное с будущими достижениями на работе. За стол вернулись танцующие и, рассевшись по местам, вопросительно уставились на начальника.

– С вас тост, Василий Арнольдович. Порадуйте нашу женскую компанию настоящим мужским тостом! – я не могла скрыть иронию в голосе, разглядывая горемычных любовников.

– Ну, что пожелать… Оставайтесь такой же красивой! И любовь встретьте настоящую! Засиделась в девках! – обычно многословный и красноречивый начальник прятал глаза, как нашкодивший мальчишка.

– Очень свежо! Спасибо! – улыбнулась я.

Курятник увел свою спутницу в соседний зал кафе, чтобы не смущать нас, сотрудниц его фирмы, своим присутствием. Две моих коллеги активно обсуждали роман начальника и подчиненной, потирая руки. Было понятно, что незапятнанной репутации шефа пришел конец.

Я думала, что сюрпризы в это вечер иссякли, но ошиблась. В зале кафе появилась еще одна шумная компания, в которой присутствовал Константин – мой бывший бой-френд. Он замер, встретившись со мной взглядом, но почти сразу отвел глаза и сделал вид, что не узнал.

– Это невероятно! Не ты рассылала приглашения моим бывшим?! – отшутилась я, наклонившись к Наташке.

– Действительно невероятно! Так не бывает! – удивленно вторила подруга, уставившись на Костю. – Твой идеальный претендент в мужья и его принесло в это кафе!

– Вот за тем концом стола мужик, с которым я спала, и за тем концом стала мужик, с которым я спала, – напела я в шутку на ухо Наташке. Она рассмеялась, после чего сказала очень серьезно:

– Это стечение обстоятельств! Это все не просто так, пойми! Это точка, крест на старой жизни и шаг в новую. Другую! Для того чтобы ты больше не оглядывалась назад и не жила воспоминаниями, а открылась новым.

Я улыбалась. Слова Наташки были правильными, вот только они никак не затыкали сквозящие дырочки в моей душе-дуршлаге.

– Домой хочу, – выдохнула я, глядя на вновь танцующих гостей.

– А праздник?

– Устала, не могу больше делать вид, что мне весело. Да и горячие точки по всему кафе!

– Какие еще точки?

– Бывшие мои. Я то и дело сталкиваюсь взглядом то с одним, то с другим. Боюсь в туалет сходить, чтоб не столкнуться с Курятником в соседнем зале. Перед девчонками неудобно – смотри, как отплясывают!

– Хорошо! Я тогда останусь и прослежу за всем – не гнать ведь их с праздника, действительно! Вызвать тебе такси?

– Нет, я пешком. Хочу прогуляться.

Я попрощалась с гостьями и под их визгливое «поздравляем» удалилась из зала.

– Спасибо тебе за все, Наташка! – поблагодарила я лучшую подругу на крыльце перед входом в кафе.

– Подарки, цветы заберу и привезу завтра. Не хочу оставлять тебя одну!

– Все будет хорошо! – произнесла я с улыбкой и, обняв на прощанье самого дорогого мне человека, направилась домой.

Слезы катились по моим щекам. Я чувствовала себя жалкой букашкой, коэффициент полезности которой равен нолю.

Под сопровождение оркестра грустных мыслей, я вошла в подъезд. Медленно я преодолевала ступеньку за ступенькой, оттягивая момент, когда войду в свое одинокое логово. Достав ключи, я принялась открывать дверь, как вдруг за моей спиной кто-то покашлял. Я резко повернулась и увидела мужчину, он пристально смотрел на меня. Коленки мои задрожали, а горло сдавил спазм.

– Привет! – весело сказал незнакомец и улыбнулся. Я стояла, как истукан и таращилась на мужчину.

– Не бойся! Это я – Максим.

Я хотела уточнить какой именно Максим, но голос мой осип, и кроме жалких взвизгиваний из гортани других звуков не исходило. «Маньяк-насильник – лучшее довершение этого бесконечного дня» – пронеслось в моей голове. Морально меня выпотрошили подруги, осталось получить дозу физических надругательств.

– Ты замужем? – вопрос незнакомца обескуражил меня. Я отрицательно замотала головой, но тут же поняла, что моя честность – оплошность, ведь он поймет, что я живу одна, а это упрощает его насильственный замысел! Несмотря на плохое настроение и уверенность, что жизнь моя – горстка пепла, мне так не хотелось умирать в свое тридцатилетие. «Господи, я согласна прожить всю жизнь одна, и пусть мой труп найдут обглоданный крысами, только бы остаться живой!» – мысленно взывала я к небесам.

Маньяк стоял спокойно и ничего не предпринимал. Казалось, ему наплевать, что я могу все же собраться силами и заорать, перебудив весь подъезд. «Он просто знает: в наше время никто не выйдет из своего теплого уютного убежища на призыв о помощи» – разгадала я причину его спокойствия. Мне ничего не оставалось, как подчиниться судьбе.

– Максим, что тебе нужно? – еле дыша, произнесла я, способность говорить вновь вернулась ко мне.

– Я хочу жениться на тебе. Если, конечно, твое сердце свободно.

«Он не маньяк, он – сумасшедший» – поставила я диагноз странному мужчине. Ситуация обострялась. Я мечтала выйти замуж, но не до такой степени!

Он встал на колено и протянул мне маленький красненький футлярчик в виде сердечка. Я хлопала глазами, переводя взгляд с коробочки на сватающегося незнакомца, сердце мое колотилось так сильно, что казалось, пробьет грудную клетку и выскачет наружу.

– У нас был уговор: если к тридцати годам ты будешь свободна, то мы поженимся. Я приехал сделать тебе предложение.

– Уговор? Это что? Розыгрыш? Им мало, что они весь вечер глумились надо мной, произнося дебильные тосты про мужа будущего, но это уже верх наглости!

– Кто они? – уточнил маньяк по имени Максим.

– Зажравшиеся стабильностью бабы! Подруги, называется. И остались ведь в кафе пить-есть за мой счет!

Максим поднялся с колена и переминался с ноги на ногу, пока я употребила в адрес своих мучительниц весь словарный запас ругательных слов.

– Мы ехали в поезде… Я нашел тебя!

Я замерла, припоминая загадочную поездку три года назад.

– Господи! Не может быть! Макс! – расхохоталась я.

Глава 24 Попутчик

Реабилитация после того, как Петр покинул мою жизнь, проходила тяжело. Лучшая подруга Наташка отправила меня на выходные в гости к своим родителям. Они жили на берегу моря, в небольшом уютном домике. Маленькое путешествие оказалось очень кстати. Я гуляла по берегу и дышала морским воздухом, а вечером мы пили чай с абрикосовым вареньем в компании Наташкиных родственников. Они обнимали меня своей положительной энергетикой. Я предположила, что заботливая подруга провела строгий инструктаж, и поэтому ни одного вопроса связанного с моей личной жизнью не звучало. Я наслаждалась обществом любящей пожилой пары. Они умиляли своими трогательными отношениями и историями из совместной непростой, но удивительной жизни. Билетов на самолет не было и обратно пришлось ехать поездом.

– Поедешь одна в СВ, по-моему шикарно! – щебетала Наташка в трубку.

Я поблагодарила ее, скрыв ужас от предстоящего времяпрепровождения в замкнутом пространстве наедине с собой.

Для удобства я надела халат, чтобы чувствовать себя по-домашнему в поезде. День прошел незаметно – его съела интересная книга, заботливо выданная Наташкиной мамой.

Близилась ночь, спать не хотелось. Я таращилась в темноту окна. Ничего не было видно, только темные силуэты верхушек деревьев. «Жизнь-поезд» – шептала я. Голос мой в одиноком СВ звучал зловеще. Мне стало грустно, слезливый комок готов был пролиться дождем по моим щекам, как вдруг двери резко открылись, и вошел молодой человек. Он дико вращал глазами и что-то лепетал – сложно было разобрать. Я изо всех сил заорала.

– Успокойтесь, я прошу вас! – уговаривал испуганно незнакомец.

– Возьмите все… Возьмите деньги! – блажила я. Вагон СВ был почти пустой, я опасалась, что мой крик о помощи растворится в стуке колес.

– Мне не нужны ваши деньги, успокойтесь! – уверял меня визитер. – Я прошу вас, не кричите.

– Кто вы и что вам нужно? – заикалась я.

Визитер начал отрывисто говорить, что он сосед из другого СВ в конце поезда. Затем приплел супругу, желающую его смерти, у которой был припадок маниакальной депрессии и именно этот факт послужил тому, что он находился на моей территории. Наверное, бред, который нес этот странный человек, озадачил меня. Мой испуг почти прошел.

– Ваша супруга – сумасшедшая? – старалась я разобраться в сложившейся ситуации.

– Да! У нее только что начался очередной припадок, и мне пришлось сбежать! Просто эти эмоциональные выплески у нее начинаются при виде меня! Зрелище я вам скажу не для слабонервных! Это очень тяжело… я страдаю, гораздо больше, чем она. Смотреть на человека и понимать, что ничем не можешь ему помочь…

– Ерунда какая-то! – путалась я в информации, полученной от случайного гостя. – Не понимаю… Причем тут я?

Молодой человек тяжело вздохнул и развел руками. Меня забавляла его странная выдумка про супругу. Я, конечно, не могу похвастаться высокими умственными способностями, но мое среднестатистическое развитие соответствовало биологическому возрасту, и, следовательно, я была в состоянии отличить ложь от правды.

– Да… неудачная байка. Я согласен, – повинился врун. – Мне не стоило врываться к вам… Столько пустых СВ! Просто в вагоне пассажиров больше нет… А одному как-то… Я стучался сначала к проводникам… Ну, не буду вам мешать готовиться ко сну! Всего доброго!

Наконец-то откровенность! Этот человек тоже не любит быть один!

– И куда вы сейчас? – поинтересовалась я небрежно.

– А… добреду до вагона-ресторана. Может, повезет, по дороге встречу веселую компанию, они помогут скоротать мне эту злосчастную ночь.

– А знаете, вы можете побыть у меня, я пока спать не хочу, – предложила я. – Только не всю ночь.

Мужчина начал вновь извинятся за свое вторжение, но, смекнув, что может переборщить и быть выставленным из гостеприимного СВ замолчал, неловко усевшись на свободное место. Я только в этот момент обратила внимание, что правая рука его все время оставалась за спиной – он что-то прятал. Страхи мои вернулись, я еле дыша обратилась к нему с натянутой улыбкой, но волнение выдавал дрожащий голос:

– А что вы прячете за спиной?

– За спиной? – снова включил «дурака» незнакомец.

– Прекратите! Я же вижу – вы что-то прячете.

– Ах, это, – усмехнулся он, достав из-за спины бутылку текилы.

– Текила? – переспросила я с облегчением. Я представила, что за спиной этого человека огромный нож. На эту фантазию были основания. Мы были вдвоем в вагоне, проводников, как он заметил чуть раньше, в вагоне нет. У меня были все основания возобновить версию о преступном умысле его проникновения в мое СВ.

– Текила – это кактусовая водка, – уточнил он.

– Разве текила делается из кактусов? – удивилась я. – Мне всегда казалось, что текила пахнет, как кухонные полотенца – у них всегда такой специфический запах.

Незнакомец рассмеялся.

– Не нюхал кухонные полотенца. Возьму на заметку и сравню когда-нибудь. Будете?

Я отказалась от предлагаемого напитка. На столе стояли стаканы, один из которых я протянула гостю.

– Вы знаете, как ее готовят? Несколько мексиканцев сидят под жарким солнцем и жуют кактусы, – продолжал просвещать меня незнакомец.

– А колючки? – усмехнулась я, представляя, как измученные жарой мексиканцы сидят посреди пустыни и запихивают в рот колючие кактусы, проливая слезы от боли. – Ведь на кактусах колючки. Как же они их жуют?

– Наверное, состригают колючки, – растерялся мужчина. – И жуют лысые кактусы!

Мы рассмеялась. Художница – фантазия рисовала картины мексиканцев – парикмахеров, искусно состригающих острые шипы или бреющих кактусы опасной битвой.

Человек оживился, заметив озорной блеск в моих глазах, и продолжил открывать мне тайну изготовления мексиканской водки:

– Затем сплевывают пережеванные кактусы в бадью. Когда посудина полная, встают туда ногами и…

– А ноги моют?

– Понятия не имею. Затем корыто оставляют на солнышке …

– После того, как ногами?

– Да. И содержимое начинает бродить. Когда приходит время, смесь перегоняют и получается текила. Натуральный продукт!

– Это был самый отвратительный рецепт, который я когда-либо слышала! Молодой человек сиял от радости, видимо, от того, что беседа наша наладилась.

– Это был шуточный рассказ. Так говорят специально, чтобы тот, кто претендует на мексиканское пойло отказался его пить, – подытожил он свою историю.

– Вы достигли своей цели, поздравляю, текила ваша! – веселилась я. Стук колес уже не казался таким занудным, в нем была музыка, веселая и озорная.

– Колючек вроде нет, пережевано тщательно. Что ж вы не пьете свой чудо – напиток?

– У вас есть соль?

Я вспомнила, что в кармашке моей походной сумки покоился непригодившейся в дороге пакетик с комплектом пластмассовых столовых приборов из самолета, также в нем лежали соль, перец, сахар и салфетка.

– Да. На юга я добиралась самолетом, есть не хотелось – я прихватила с собой самолетный набор.

– Может и лимон найдется? – незнакомец оживился.

– Да, есть! Я люблю чай с лимоном!

Для меня это было настоящее волшебство. Я не хотела покупать лимон на самом деле, надеясь, что в вагоне такого уровня не будет дефицита такого распространенного и не дорогого фрукта. Покупка была сделана вопреки здравому смыслу и рассуждениям. Словно знак судьбы.

Распечатав набор, я обнаружила целых три пакетика соли.

– Наверное, вместо сахара и перца положили, – предположила я.

– Наверное, фасовщик почувствовал, что кто-то будет пить текилу, и вместо сахара и перца положил еще соль. Фасовщик-провидец – отличный сюжет для новостей, – посмеялся мой попутчик.

– Думаете, в современном мире, где все автоматизировано, эти пакетики собирают люди?

Молодой человек подмигнул по-детски озорно, вовлекая меня в свою игру.

– Или фасовщик – сладкоежка, – я тоже решила проявить способность к выдумке сказок. – Ведь люди в небе пару – тройку часов обойдутся без сахара. А фасовщик – нет. Он не может обойтись без сладкого. Без сахара нашему воришке не жизнь. И он заменяет сахар, на соль.

Незнакомец кивал моему рассказу, глаза его заблестели, и он поспешил предложить еще одну версию переизбытка соли в авиа-наборе:

– А может фасовщик слепой. Сидит в одиночестве в комнате с белыми стенами и укладывает в шуршащие пакеты провизию. Точно! Возле него коробки с надписями сахар, соль, перец, зубочистки… Коробка номер один, номер два, три, четыре… Все четко и знакомо. Работа отточена на столько, что он даже их не нащупывает. Все расстояния отмерены. Но вот однажды коробки падают, и все перемешивается. В отчаянье кричит наш фасовщик: «Нееет!».

Я вздрогнула от крика гостя, представляя себя одиноким фасовщиком в замкнутом помещении, незнакомец вошел в раж.

– Прекратите орать. Вы что, совсем с ума сошли?!

– Простите. Это предвкушение текилы на меня так действует. Или первые симптомы… Какой-нибудь маниакальной депрессии.

Обслюнявив основание большого пальца своей левой руки, мой гость аккуратно насыпал на влажный след соль.

– Ну, за упаковщика! – весело сказал незнакомец, слизнул с руки соль, выпил содержимое стакана и закусил лимоном.

Я заворожено смотрела за этим художественным процессом.

– Никогда не понимала, зачем нужна соль при распитии текилы, – честно созналась я.

– Чтобы рвотный рефлекс смягчить, – беззаботно заметил гость, тщательно пережевывая лимон. – Куда вы едете?

Я улыбнулась и сделала паузу. Связь вопроса «Куда едете?» с рвотным рефлексом была очевидна. При воспоминании о разорванных отношениях ком подкатил к горлу. Кажется, поездка к Наташкиным родителям не принесла должного оздоровительного эффекта.

– А знаете, я бы тоже немного… вашего пойла мексиканского… пригубила бы!

Визитер внимательно на меня посмотрел, после чего потянулся к стакану. Я продела по его примеру тоже самое с рукой и солью и, боясь почувствовать запах кухонных полотенец, быстро выпив текилу, зажевала ее долькой лимона.

Собеседник молча смотрел на меня, видимо в ожидании ответа на вопрос.

– Я приеду домой. В свою любимую квартиру! Я сама зарабатываю деньги и полностью обеспечиваю себя. Я не обременена никакими обязательствами. Я самодостаточна. Мне завидуют замужние подруги. Я слышу их жалобы на тяготы семейного быта регулярно. «Да, – убеждаю я себя, слушая их горестные исповеди. – Я свободна и счастлива. Никто мне не мешает, и моя жизнь течет так, как нравится мне. Я встаю, когда заблагорассудится. Ем то, что полезно. Иногда подсчитываю калории на уголке какого-нибудь модного журнала. Свое нижнее белье смело оставляю на стиральной машинке, и оно может там лежать хоть неделю! Да, и посуду мою под настроение… Подстригаю ногти на ногах когда взбредет в голову и где хочу! Даже на кухне. Предметы личной гигиены занимают целый шкафчик в ванной. И я не прячу с утра бледное припухшее лицо с отсутствием косметики». И…я счастлива! – голос мой дрогнул под финал грустного монолога.

– Напоминает аутотренинг, – отшутился собеседник, похоже, он не ожидал, что наш разговор примет такой серьезный оборот. После жеваных кактусов речь об отсутствии такого важного компонента жизни, как счастье, звучала странно.

Эффект попутчика! Как он прекрасен! Человеку, которого не увидишь больше никогда в жизни можно рассказать все честно. Конечно, предатель – интернет хранит слишком много данных о своих пользователях и, зная фамилию-имя или имя-город – уже есть шансы обнаружить любопытного вам человека на популярных сайтах общения. Но если остаться просто попутчиками, без имен, то это прекрасный шанс исповедаться.

– У вас порозовели щеки. Вам идет румянец.

– Да… потом появляется некто, который разговаривает во сне и чавкает так, что в доме в унисон начинает тихонько звенеть посуда, – продолжала я изливать душу. – А когда он смотрит бокс, орет так, будто кого-то убивает. А еще подолгу сидит в туалете, – новый спазм сдавил горло, я замолчала. Эти дурацкие привычки моей несложившейся второй половины вспоминались, как что-то родное и удивительное приятное.

– Подолгу сидит в туалете? Проблемы с кишечником? – незнакомец пытался поддерживать разговор, внося юмористические нотки.

– Нет. Просто там стопка его любимых книг, и ему нравится совмещать приятное с полезным!

– А что из этого полезное?

Я попыталась рассмеяться. Попутчик налил еще текилы, мы провернули весь этот странный ритуал с облизыванием руки.

– Что вы думаете о боли? – спросила я попутчика. Переключится со сложного и душераздирающего разговора у меня не получалось.

– Боль это отвратительно. Это… больно, – растерялся мой собеседник.

– А алкоголь действительно притупляет ее?

– Не знаю. Редко. Смотря, что у вас болит.

– Душа…

– Душа? Как это? – он округлил глаза.

– Это когда что-то давит… там… в области сердца.

– Разве душа не здесь, где солнечное сплетение?

– Я не знаю. Может у всех разное месторасположение души, – увлеченно размышляла я. – Есть же выражение: «Душа ушла в пятки». Возможно, она передвигается.

Наконец, я отвлеклась от своих горестных мыслей, и, казалось бы, самое время перенаправить разговор, словно стрелочник поезд, но гость увлекся философией беседы:

– Как вы определяете, что это боль?

Я не понимала смысла вопроса и уставилась на него в ожидании разъяснений.

– Вот, физическую боль можно определить. А душевную? – не понимал он.

– Это не объяснить словами. Просто, не выносимо тяжело.

– Так все же?

– Экзекутор! – воскликнула я и запустила в него своей подушкой. Я почувствовала, что пьянею.

– Просто у меня никогда не болела душа. Все болело. Кроме души! Находчивый гость предложил перейти на «ты» и налил еще текилы. Мне он нравился. Нет, не потому что я пьянела. Он слушал меня. И слышал. Таким талантом обладала только моя лучшая подруга.

Пауза затянулась. Хотелось поговорить на отвлеченную от моих душевных проблем тему. Я внимательно смотрела на сосредоточенного собеседника, ищущего повод для разговора. Лицо его было приятное. Очередной брюнет с темными глазами. «У тебя на них аллергия» – твердила я себе, и чтобы отвлечься от навязчивых мыслей торопливо выпалила:

– У вас, наверное, анемия.

– С чего вы взяли? – он явно не ожидал такого поворота беседы.

– Уши…

– Что с моими ушами? – испуганно спрашивал ночной гость, ощупывая их.

– Они бледные – это признак анемии.

– Я не знал. А что такое анемия?

– Это малокровие, – ответила я очень серьезно, с видом академика медицинских наук.

– Не смертельно?

– Думаю, жить будете. Долго и счастливо.

Теперь смутился мой попутчик. Глаза его погрустнели, он погрузился в свои мысли и, судя по сему, думы его не были позитивны.

– Мне цыганка нагадала. Сказала, что умру молодым, – произнес сосредоточенно любитель текилы.

Я усмехнулась, заверив, что гадания – это бред. Я поведала ему историю, как моей бабушке нагадали, что она умрет в шестьдесят четыре года. А на время нашей встречи с душевным попутчиком ей было восемьдесят девять.

– То есть, предсказание не сбылось? – настороженно спросил мужчина.

– Нет. Когда ей было шестьдесят три, она купила красный плюш, отрез белой ткани, черные ленты и полотенца – готовилась к кончине. Бабушка мало выходила из дома, почему-то боялась, что ее собьет машина, хотя цыганка не называла причину смерти. Знаете, можно поперхнуться и чаем, все равно придешь на то место, где тебе суждено испустить дух. Видели бы вы, как бабушка отмечала свое шестидесятипятилетние! Она помолодела на десяток годков и отплясывала так, будто заново родилась. Не надо ждать смерти, надо – жить.

Гость улыбался и благодарно смотрел на меня. Он спросил мое имя.

– Не надо! Не порти все, пожалуйста! – взмолилась я.

– Я хотел бы такую жену, как ты: умную, понимающую, трепетную, красивую… А может, это судьба? Вот так вот встретится?

– А может – это текила? – улыбалась я. Глаза спутника блестели. Воздух наполнился электричеством, которое источали мужчина и женщина. Заняться сексом, было бы п'ошло. Это слишком духовная история, чтобы подытожить ее постелью.

Мы говорили до рассвета. Обо всем. О страхах, о любви, о родителях, о друзьях. Два попутчика распахивали сердце друг другу – каждый своему собеседнику, совсем незнакомому человеку.

Глаза мои слипались, дурман текилы прошел. Я смотрела на незнакомца, борясь со сном.

– Ты хочешь спать… я должен уходить, – растерянно произнес он. – Во сколько твоя станция?

– В полдень. Только ты меня не провожай, пожалуйста.

– Не получится. Я сойду с поезда через час, – с грустью сказал мой попутчик и вздохнул.

Сердце мое отчего-то трепетало. Я не могла понять причину волнения: толи от того, что приходилось бороться со сном, то-ли от парализующего страха, что я больше никогда его не увижу.

– Напиши мне улицу и дату рождения.

– Не думаю, что это правильно, ведь в интернете…

– Я клянусь, что не буду тревожить тебя! – прервал он мои опасения. – Я приеду, когда тебе будет тридцать, и если ты к тому времени не выйдешь замуж, мы поженимся. Я буду твоей запаской. Жди меня через три года!

Меня смешило его предложение. Я назвала только дату своего рождения. Город он мог легко узнать – я его обозначила, назвав время прибытия.

Гость исчез со словами «Встретимся через три года». Я уснула. Жалела ли я, что не оставила ему подробной информации о себе? Я проклинала себя! Свою принципиальность! Я думала о нем бесконечно. Весь месяц я шарилась в интернете, набирая приблизительные данные, чтобы обнаружить моего прекрасного попутчика, о котором я не знала ни-че-го!

Спустя полгода жизнь пошла своим чередом. Без мыслей о случайном госте в вагоне СВ…

P.S. «Жизнь надо воспринимать без прикрас. Но в душе верить, что солнце светит специально для тебя. Ты заслужила его тепло, и ты хороший человек», – говорил мой папа. Я мечтаю разыскать его, чтобы поблагодарить за все то, что он сумел вложить в меня.

Все испытания даются во благо. Можно приспособиться и раствориться в сером будничном существовании со случайным человеком и всю оставшуюся жизнь горевать об упущенных возможностях, страдая от нелюбви. Настоящее счастье нужно заслужить. Ждать и верить. Я, пусть не очень терпеливо, но ждала. Я заслужила это!

PS.PS. Я любима. Я люблю. Я счастлива!

Оглавление

Предисловие

Глава 1 Вместо предисловия (как я банальна!)

Глава 2 Роман с привкусом дешевого вина

Глава 3 Импотент, каркаде и приглашение

Глава 4 Как я не стала избранной

Глава 5 История одного разочарования (лирическое отступление)

Глава 6 Контракт со свахой

Глава 7 Полет к звездам

Глава 8 Врата безграничного счастья

Глава 9 Маленькие хитрости больших мужчин

Глава 10 Большие подлости маленьких мужчин

Глава 11 Огрызки прошлого

Глава 12 Каждая женщина – актриса

Глава 13 Интернет – приключения

Глава 14 Панацея для нервов

Глава 15 Синдром «Буревестника»

Глава 16 Роман с Курятником

Глава 17 «Одноклассовые» заблуждения

Глава 18 Слияние с невиданным зверем

Глава 19 Происки «женщиминатора»

Глава 20 Искусство самообмана

Глава 21 Яхта, миллионер и другие глупости

Глава 22 Стриптиз королевы

Глава 23 Рубеж

Глава 24 Попутчик

Реклама на сайте