«Богиня любви»

1994

Описание

Несколько лет назад Чес, владелица свадебного агентства, чуть не вышла замуж, но, поняв, что жених обманывает ее, отменила свадьбу. Теперь она упорно сторонится мужского общества, боясь снова ошибиться. И вот ее нанимают для организации великосветской свадьбы.



Настроики
A

Фон текста:

  • Текст
  • Текст
  • Текст
  • Текст
  • Аа

    Roboto

  • Аа

    Garamond

  • Аа

    Fira Sans

  • Аа

    Times

Линдсей Армстронг Богиня любви

Глава первая

— Чес Бартлетт? — Том Хокинг нахмурился. — Берди, вы предлагаете, чтобы эту свадьбу организовал мужчина?

— В этом нет ничего необычного, если подумать, — заметила его секретарь Берди Тейт.

Они разговаривали друг с другом по телефону: Том — со своей фермы под Уорвиком, а Берди — из офиса в Тувумбе.

— Создают же мужчины одежду, — продолжала Берди. — Из них также получаются прекрасные шеф-повара и художники по интерьеру, так почему бы и нет? К тому же у этого Чеса Бартлетта прекрасные рекомендации.

— Вы встречались с ним?

— Нет, но я разговаривала с его очень довольным клиентом. Лаура Ричмонд была просто в восторге от того, как этот Бартлетт организовал свадьбу ее дочери.

— Ну что ж, — задумчиво проговорил Том. — Действуйте, Берди, нанимайте парня, по крайней мере для консультации. — Он пододвинул к себе свой ежедневник. — Я прав, полагая, что свободен в следующий уикенд?

— Да, мистер Хокинг.

— Тогда попробуйте убедить его приехать сюда и остаться на ночь в субботу. Мы все будем здесь, что, возможно, не так легко будет организовать в последующие несколько недель. Объясните ему это, если он станет возражать против работы в выходные. — Он помолчал. — Неплохо было бы намекнуть, что моя сестра выходит замуж за наследника пэра Англии.

— Прекрасная идея, мистер Хокинг.

— Спасибо, Берди. Если от вас не поступит других сообщений, я буду ждать его, скажем, в четыре часа в субботу?

— Сделаю все от меня зависящее, мистер Хокинг. — Берди положила трубку.

Несмотря на хрупкое телосложение, эта женщина имела сердце львицы, когда дело касалось охраны и защиты интересов ее босса. По существу, она относилась к Тому Хокингу, как к сыну, которого у нее никогда не было. Она работала еще на его отца Эндрю, в которого была безумно и безнадежно влюблена.

Говоря по правде, Берди предпочла бы увидеть, как женится и остепеняется сам Том, а не его сестра Ванесса, чью свадьбу они обсуждали.

Тридцатитрехлетний мускулистый красавец Том пользовался у женщин огромной популярностью. К тому же он одинаково хорошо скакал на лошади и водил самолет, а благодаря его деловой хватке империя Хокингов достигла расцвета. Сейчас он занимал руководящие посты в правлении нескольких ведущих австралийских компаний и вращался среди сливок общества.

Но, несмотря на все это, Берди в последнее время стала замечать, что ее босс не слишком счастлив. Она могла бы объяснить это отсутствием в его жизни подходящей женщины, но понимала, что все не так просто. С другой стороны, где ее взять, подходящую женщину? При всех своих достоинствах Том все же не подарок. Он врожденный лидер и временами может быть чертовски надменным. У его будущей жены должно быть ангельское терпение, но Берди сомневалась, что ангел — это именно то, что нужно Тому.

После разговора с Берди Том Хокинг тоже немного поразмыслил. Ему нравился наследник пэра Англии, с которым была помолвлена его сестра Ванесса. Но Том просто не был до конца убежден, что Руперт Литон, лорд Уивер, это то, что ей нужно. Ванесса временами бывала упряма, как необъезженная кобылка, в то время как Руперт казался прежде всего мыслителем и мечтателем.

Впрочем, и мать Тома, и тетя Клэр, довольно эксцентричная старая дева, которая жила с ними, были на седьмом небе от выбора Ванессы.

Однако подготовка к этому бракосочетанию грозила вылиться в смерч и ураган, вместе взятые. Мама с Ванессой уже спорили по поводу дизайнеров, места проведения свадьбы и подружек невесты. Клэр с Ванессой ссорились из-за выбора священника для проведения церемонии. Руперте каждым днем выглядел все более напряженным, и его легкое заикание становилось все заметнее.

По мнению Тома, так недалеко и до драки, поэтому он решил взять дело в свои руки и нанять свадебного консультанта.

Он занял место отца пять лет назад. В то время Крессвелл-лодж была главным семейным предприятием. Племенная конеферма, основанная одним из предков семьи, представляла собой красивое и живописное зрелище. Ферма продавала годовиков по всему миру. Хокинги принадлежали к элите в мире разведения чистокровных лошадей, они знались с шейхами, членами королевских семей и миллиардерами на всех континентах.

Том не только продолжил эту традицию, но и открыл новое дело. Он обратил свою любовь к полетам, которую вынес из службы в воздушных силах, на пользу и превратил маленькое предприятие по опрыскиванию полей химикатами в частную авиалинию. Его клиентами были в основном овцеводы, скотоводы, горнодобывающие и геологические компании, а также те, кто желал уединенно и с комфортом попасть из пункта А в пункт Б.

Нельзя сказать, что его мать Харриет целиком и полностью одобряла новый бизнес сына. Все, что не было связано с лошадьми, ее не интересовало. Она жила и дышала только ими. В свое время Харриет Хокинг была олимпийской чемпионкой.

Именно так Крессвелл-лодж и заполучила Руперта Литона. Наследник пэра приехал повышать свое мастерство в конном спорте под руководством знаменитой Харриет Хокинг — и остался здесь.

Ванесса тоже была помешана на лошадях. Правда, она имела и другие крайне дорогостоящие пристрастия, не задумываясь о том, сколько все это стоит. Даже у его тети Клэр имелось очень дорогое хобби: она коллекционировала картины и антикварный фарфор.

— Надеюсь, что ты крепкий парень, Чес Бартлетт, свадебный консультант, — пробормотал Том. — Было бы лучше, если б ты оказался стенобитным орудием в бархатном чехле.

Черити Бартлетт, или просто Чес, вряд ли хотела, чтобы о ней думали как о «крепком парне» или о «стенобитном орудии», пусть даже и в бархатном чехле.

Двадцатишестилетняя девушка обладала ярко-голубыми глазами, бледной кожей и густыми каштановыми, слегка вьющимися волосами до плеч. Она была пять футов четыре дюйма ростом, длинноногая, стройная, с узкими кистями и стопами.

При более близком знакомстве обнаруживалось, что это довольно сердечная и дружелюбная и при этом крайне энергичная особа. Несмотря на широкий кругозор, она не могла похвастаться хорошей пространственной ориентацией и путала правую и левую сторону без больших золотых часов на крепком кожаном ремешке, которые носила постоянно.

Однако все эти небольшие недостатки не мешали Чес с блеском организовывать «самый прекрасный день» — свадьбу. Свой талант она приписывала родительским генам. Ее отец, бесподобный повар, владел несколькими гастрономами и кафе. А ее мать Хоуп, владелица сети магазинов модной одежды, дважды в год летала за океан и была в курсе всех последних новинок. Бабушка же Чес имела антикварный магазин и выполняла заказы по интерьеру. Сколько Чес себя помнила, ее окружали чудесная еда, элегантная одежда и красивые дома.

Она организовала свадебное агентство, назвала его «Прекрасный день» и руководила им из своей квартиры в Брисбене. Благодаря нескольким удачно организованным свадьбам Чес заработала репутацию прекрасного специалиста и в данный момент беседовала по телефону с Берди Тейт, которая позвонила ей от имени некоего Томаса Хокинга.

Удивительно, но ее собеседница явно пришла в замешательство, узнав, что Чес женщина.

— То, что я не мужчина, представляет проблему, мисс Тейт?

— Нет-нет, — поспешила заверить ее Берди, — просто у меня создалось впечатление… впрочем, не важно. — Не хотели бы вы организовать еще одну свадьбу в Дарлинг-Даунз, мисс Бартлетт?

Десять минут спустя Чес положила трубку и просмотрела записи, которые сделала во время телефонного разговора: Крессвелл-лодж, Хокинги, пэр… нет, сын пэра Англии, но все равно лорд. Лорд Уивер. Дойдя до этого пункта своих записей, Чес вскочила и завальсировала по студии. Гениально!

Едва начав зарабатывать, Чес сразу же купила себе голубой «рейнджровер». Она убрала заднее сиденье, чтобы было больше места для образцов, коробок с одеждой и приглашениями и всего прочего.

Был ясный субботний день, когда она ехала на запад от Брисбена через Каннингхэм в сторону Глэдфилда.

Ей было велено приехать около четырех, и она укладывалась по времени. Помня о своей топографической тупости, она попросила Берди дать ей подробные указания, как проехать, и начертила фломастером крупномасштабную карту.

Согласно указаниям, Чес свернула с автострады и проехала боковыми дорогами мимо огороженных пастбищ. Вскоре она свернула на Крессвелл-Лейн, которая закончилась воротами на ферму. Красивыми массивными воротами со вздыбленной лошадью на каждом столбе.

Лошади, подумала Чес, и кареты. Она еще не делала свадьбу с лошадьми и каретами, но здешняя публика, пожалуй, идеально подходит для такой задумки.

Дорога пошла плавно вверх, и, одолев подъем, она восхищенно ахнула при виде представшего перед ней зрелища: дом со стенами медового цвета, под зеленой крышей, обрамленный по периметру верандами, а перед ним зеленая лужайка, спускающаяся к речке, закрытой свисающими к воде ветками старых ив.

На лужайке резвились две собаки — большой датский дог и маленький фокстерьер. Когда Чес остановила машину, они устремились к «рейндж-роверу».

Женщина лет шестидесяти в одежде для верховой езды вышла из-за угла дома и позвала собак, чтобы Чес могла выйти из машины. Но они не обратили на нее никакого внимания.

— Здравствуйте. Кто вы? Не бойтесь Лероя и Пикканина, они не кусаются.

— Я Чес Бартлетт. Полагаю, меня ждут.

— Бог ты мой! Мы думали, вы мужчина! Я Харриет Хокинг, мать невесты. Честно говоря, очень рада. Я ожидала какого-нибудь длинноволосого богемного типа.

— В самом деле? Но мисс Тейт знает, что я не мужчина.

Харриет вскинула брови. Какое у нее приятное лицо! Да и фигура стройная, заметила Чес.

— Но она почему-то ничего нам не сообщила. Не похоже на нашу Верди. Неважно, прошу вас, идемте в дом.

Прошло несколько утомительных часов, пока Чес закрылась в своей спальне. Она сбросила туфли и села на кровать, потом повалилась на спину, раскинув руки, и тихо рассмеялась. Рядом с Харриет, Ванессой и Клэр Хокинг Лаура Ричмонд просто ангел небесный.

Если она доведет эту свадьбу до алтаря, то будет больше чем гением. Пока еще она не видела того мужчину, Томаса Хокинга, который нанял ее. Можно ли надеяться, чтобы хотя бы он окажется нормальным?

Она упомянула его имя за обедом.

— Я полагала, что Томас Хокинг будет здесь, поскольку это он меня нанял, — заметила она во время десерта.

— Томас? — Ванесса, поразительно красивая брюнетка, вскинула брови и ухмыльнулась. — По сути дела, это он заставил нас всех быть здесь, а сам улизнул. Без сомнения, с женщиной! Держу пари, это та аппетитная блондинка, которая открыла школу верховой езды ниже по дороге.

— Она действительно находит массу предлогов, чтобы заехать в Крессвелл, — сухо сказала Харриет, — так что Тома нельзя винить.

— Разве? — цинично хмыкнула Ванесса. — Если бы у него не было такой длинной вереницы блондинок, я могла бы согласиться. — Она пожала плечами и повернулась к Чес: — Не беспокойтесь, он только оплачивает расходы на свадьбу.

— Будь его воля, — подхватила Харриет, — так он бы просто отправил Ванессу в магистрат.

Руперт, лорд Уивер, наконец прочистил горло.

— Уверен, что нам не п-придется ограничиться м-магистратом. Том бы никогда не поступил так с тобой, Вэнни, — укоризненно добавил он.

— Однако он вполне может что-нибудь выкинуть, — сказала Харриет, обращаясь ко всем сразу, — поэтому теперь, когда у нас есть Чес, мы можем свести его вмешательство в организацию свадьбы к минимуму.

Явно бабник, думала Чес, размышляя о Томасе Хокинге в уединении своей комнаты. Но кто он и какими эксцентричными качествами обладает?

Он, судя по всему, распоряжается деньгами, но непохоже, что это отец Ванессы или муж Харриет. Возможно, дядя, который является главой семейства?

Чес покачала головой. Время покажет. За те два часа после обеда, что она провела с Харриет, Ванессой и Клэр, они умудрились не сказать о пресловутом Томасе почти ничего.

Чес выслушала идеи Ванессы относительно свадьбы и ее платья, послушала предложения Харриет и Клэр и пришла к выводу, что это трио никогда не договорится. Тогда она вытащила папку с фотографиями свадебных нарядов и показала то, которое, по ее мнению, лучше всего подойдет Ванессе.

Последовало потрясенное молчание, затем Ванесса подскочила и бросилась на шею Чес.

— Оно бесподобно! Такое необычное, но такое красивое!

— Оно прелестно, — согласилась Харриет.

— Вот это да! — воскликнула Клэр.

Потом они обсуждали место проведения свадебного приема, и Чес высказала свое мнение, что Крессвелл-лодж идеально для этого подходит. Она тут же озвучила некоторые свои идеи относительно оформления и украшения дома, а также карет, запряженных лошадьми.

Ванесса взволнованно выдохнула:

— Это просто супер!

— Чудесно, — согласилась Харриет. — Можете предоставить это мне, Чес. Разумеется, для упряжки нам понадобятся лошади одной масти, но думаю, это не составит большого труда.

Чес вернулась в настоящее и закусила губу. Лошади одинаковой масти? Ей непременно нужно узнать, какова будет ее смета, прежде чем она предложит другие дорогостоящие идеи. Конечно, не похоже, что Хокинги поскупятся, но ведь есть еще таинственный Томас с его упрощенными понятиями, о котором нельзя забывать.

Она зевнула и обнаружила, что уже около полуночи, поэтому переоделась в ночную рубашку. Потом вспомнила, что, несмотря на внушительные размеры и стильную меблировку комнаты, здесь нет своей ванной. Гостевая ванная находилась через несколько дверей по коридору.

Захватив банные принадлежности, Чес вышла из комнаты. И именно в эту секунду свет мигнул и погас.

Черт побери! Этого еще только не хватало! Что же теперь, ложиться спать, не почистив зубы? Придется пробираться в темноте.

Она ступила в коридор и подождала несколько секунд, пока глаза не привыкли к темноте. В доме было тихо.

Найдя ванную комнату, Чес все-таки почистила зубы и умылась. Выйдя из ванной, она приостановилась и попыталась нащупать часы на руке. Их не было — она сняла их, когда переодевалась.

Не имеет значения, подумала Чес, я и так знаю, что моя спальня третья по коридору.

Дойдя до нужной двери, она со вздохом облегчения открыла ее и проскользнула в комнату. Поскольку света все еще не было, оставалось только лечь спать, но Чес на всякий случай пощелкала выключателем. Ничего не произошло, так что она двинулась дальше, наткнулась на кровать и юркнула в нее.

В следующие несколько секунд чья-то рука опустилась на ее талию, послышалось сонное восклицание, и крупные ладони заскользили по ее телу. Низкий мужской голос произнес:

— Вот те на! Ну и что у нас тут?

Глава вторая

Чес ахнула, вывернулась и подскочила. Она хотела закричать, но из горла вырвался лишь слабый писк.

— Эй! — (Девушка была решительно возвращена на кровать). — Послушай, милая, это ты пришла ко мне в постель, а не наоборот, поэтому твои возражения несколько наигранны, а?

— Прекратите! — прошипела Чес.

— Почему? Я тебя знаю?

— Нет! Произошла нелепая ошибка.

К ее ужасу, он снова провел ладонями по ее телу от груди к талии и оставил их там.

— Ошибка? — задумчиво проговорил он, когда его руки почти обхватили ее талию. — Я бы сказал, что ты божественно сложена, Афродита. Украшение для постели любого мужчины.

— Немедленно прекратите! — приказала Чес, сбрасывая с себя его руки. Не то чтобы он делал ей больно, скорее наоборот… — Я могу объяснить. Должно быть, я… — она осеклась, когда прикроватная лампа вдруг загорелась, — заблудилась, — закончила Чес, и ее глаза расширились.

Она находилась в другой, но тоже очень красиво и даже несколько экзотически оформленной спальне, но дело было не только в этом. Если он назвал ее Афродитой, то она оказалась в руках незнакомца, который вполне мог быть Адонисом.

Они в молчании уставились друг на друга.

У него были каштановые волосы, широкий лоб и решительный подбородок. Дымчато-серые глаза под темными ресницами смотрели насмешливо и в то же время с интересом. Он был обнажен, по крайней мере до пояса, и являл собой воплощение мужского совершенства.

Кожа его широких плеч выглядела гладкой и золотистой. Мускулистая грудь покрыта темными волосами. Шея крепкая, а руки, которые он теперь убрал от нее, были большими и сильными.

Чес заметила, что и он тоже несколько смущен и сбит с толку.

Он разглядывал ее темные блестящие волосы, овал лица, полные розовые губы и бархатистую синеву глаз. На Чес была малиновая ночная сорочка на бретельках с довольно глубоким вырезом, который открывал ложбинку между грудями. Льнущая к телу шелковая ткань подчеркивала узкую талию и красивый изгиб бедер.

На какое-то безумное мгновение Чес почувствовала, что она самой судьбой предназначена для этой постели и для этого мужчины…

Она изумленно приоткрыла губы, когда неожиданная дрожь предвкушения пробежала по ее телу. Он заметил и дрожь, и изумление, и тень улыбки коснулась его рта, когда он еще раз оглядел ее фигуру.

Чес проследила за его взглядом и со вскриком ужаса натянула простыню до самого горла.

Он улыбнулся на этот раз довольно лениво и мягко произнес:

— Запираешь двери денника после того, как лошадь убежала, Афродита? Да ты прямо-таки настоящий клубок противоречий.

Чес резко села, по-прежнему прижимая к себе простыню, с безумной мыслью завернуться в нее и торопливо ретироваться, но он обхватил ее запястье.

— Что вы делаете? — Ее глаза расширились.

— Подстраховываюсь, — протянул он. — На случай, если ты решишь выбежать из комнаты с криком, что тебя насилуют.

— Я не собиралась делать ничего подобного! Он пожал плечами.

— А, значит, соблазнение. Так ли это, я решу через минуту. Значит, — сказал он, — ты заблудилась?

Чес почувствовала, как по ней пробежала дрожь страха — во что она влипла? Она стиснула зубы.

— Да. Свет погас. Я… я пошла в ванную и заблудилась.

— В самом деле?

В этой фразе было столько сардонического неверия, что Чес густо покраснела, но все же продолжила:

— Если вы не верите мне, то как объясните, что ваша лампа зажглась сама по себе?

Том задумался.

— Я решил почитать и, должно быть, уснул с включенной лампой, а у нас, действительно, бывают перебои с электричеством. Это бы объяснило… кое-что. — Он внезапно сел, не отпуская ее запястья. — Кто вы? — спросил он сурово.

— Я… я здесь, чтобы организовать свадьбу, — пробормотала она, — но уже начинаю подозревать, что попала в сумасшедший дом.

Его брови поползли вверх.

— Чес Бартлетт в юбке? — недоверчиво спросил он, и его взгляд снова остановился на ее груди. — Ну нет. Возможно, вы его помощница? Посланная, чтобы скрепить сделку старым, как мир, способом?

Она уставилась на него, разинув рот.

— Не изображайте святую невинность, — мягко посоветовал мужчина. — Такое бывает. Работа вашего агентства включает также и постельные услуги?

Чес резко втянула воздух и свободной рукой с силой залепила ему пощечину. Он даже не вздрогнул, но рывком притянул ее к себе.

— Если тебе нравится, чтобы все было грубо, что ж, в эту игру могут играть и двое, — процедил он чуть слышно.

Его руки держали ее, словно железные обручи. Презрительное выражение его глаз пугало, но еще более пугающим было осознание того, что он собирается поцеловать ее…

— Нет, нет — не надо!

— Не целовать тебя? Почему нет? Может, у тебя и алчная душонка, но твое тело — это совсем другое. — Он чуть ослабил хватку и взглянул вниз. — Совсем другое дело.

Чес начала извиваться, словно угорь, и вырвалась, но только ненадолго. Она уже готова была соскользнуть с кровати, когда он снова поймал ее за запястье.

— Ну нет, дорогуша, — протянул он. — Мы еще не закончили то, что начали.

— П-послушайте, — проговорила она, заикаясь. — Я и есть Чес Бартлетт. Сокращенно от Черити. В свадебном агентстве только я одна. Вы все не так поняли. И я на самом деле заблудилась! Более того, если вы еще раз меня хоть пальцем тронете, я закричу, что меня насилуют и убивают!

Последовало неловкое молчание, пока мужчина разглядывал ее. Наконец он потер костяшками пальцев челюсть и подтянул к себе простыню.

— Так, значит, вы женщина? — Он нахмурился. — Почему Берди думала, что вы мужчина?

— Люди полагают, что Чес — сокращенная форма от Чарлз.

— А что не так с Черити?[1]

— Ничего, если только вашу бабушку не зовут Фейт,[2] а маму — Хоуп.[3] — Она перевела дух. — Теперь я совершенно уверена, что это сумасшедший дом. А кто вы, черт побери, такой?!

— Вообще-то я здесь живу. — Он коротко улыбнулся. — Том Хокинг к вашим услугам, мэм.

Чес ахнула. Наконец все встало на свои места. Кто еще, кроме человека, распоряжающегося семейными финансами, мог занимать явно хозяйскую спальню? Почему она не подумала об этом? Потому что представляла себе пожилого распутного дядюшку или кого-то в этом роде! Впрочем, насчет распутного она все же не ошиблась. Намерения Тома Хокинга несколько минут назад явно подпадали под эту категорию.

— Черт бы вас побрал! — в ярости прошипела она. — Как вы могли это сделать?!

— Что сделать? Мирно спать в своей постели в одиночестве, пока вы не забрались в нее? Это все, что я сделал.

— Нет, не все! Вы не сказали, кто вы, вы не поверили мне, и вы удерживаете меня здесь против моей воли!

— Если вы благополучно добрались до ванной, то как потом оказались в моей спальне?

Чес поморщилась.

— Это странный дом, и отсутствие света меня уже не удивляет. А вообще-то у меня полностью отсутствует чувство ориентации, и к тому же на мне не было часов.

Он уставился на нее.

— А чем бы они помогли? У вас что там, светящийся компас?

— Очень смешно, — проворчала Чес. — Часы помогают мне различать правую и левую руки.

— Вы дожили до… двадцати пяти или около того лет и не в состоянии различить, где у вас правая рука, а где левая?!

Чес стиснула зубы, заметив в его глазах явную насмешку.

— Так бывает, поверьте.

Он взъерошил волосы.

— Ну, и что мы теперь будем делать, Афродита?

Чес вырвала свою руку и сползла с кровати.

— Что делать? Лично я возвращаюсь в Брисбен. Мне не нравится, когда из меня делают дуру! — Она схватила свой халат и банную сумочку и выбежала из комнаты.

Когда Чес вошла в столовую, в ней завтракал только один человек — Руперт. Застенчивый — вот слово, которым можно было охарактеризовать Руперта Литона, лорда Уивера. Далеко не красавец, среднего роста. Несмотря на сдержанность, он оказался довольно милым.

Хорошая ли он партия для Ванессы Хокинг? — размышляла Чес.

Руперт при ее появлении вежливо поднялся, чтобы отодвинуть для дамы стул и предложить принести стакан сока.

— Спасибо.

— Вообще-то это я должен благодарить вас. — Руперт поставил перед ней стакан апельсинового сока. — После вашей вчерашней беседы Ванесса просто другой человек. Они все никак не могли договориться и здорово действовали Тому на нервы, — поведал он. — Но ваши идеи вдохнули в мою девочку новую жизнь.

— Ах, Том! — пробормотала Чес и стрельнула в жениха укоризненным взглядом.

— Ну, конечно! Вы же не знаете, кто такой Том, верно?

— Уже знает, — раздался низкий голос.

Чес застыла, когда Том Хокинг вошел в комнату. Он налил себе чашку кофе и уселся напротив Чес.

— Не так ли, мисс Бартлетт? — добавил он.

— Да.

Некоторое время он молча прихлебывал кофе, затем поднялся, взял чашку и обратился к ней:

— Я бы хотел поговорить с вами в моем кабинете, когда вы закончите завтракать, мисс Бартлетт. Было бы неплохо, если бы кто-нибудь проводил вас до самой двери. — С этими словами он вышел.

Руперт пожал плечами.

— Не обижайтесь на него. Он не всегда такой. Но знайте, что последнее слово здесь всегда остается за ним.

— Возможно, ему нужно больше, чем чашка кофе на завтрак? — предположила она с ноткой фривольности.

— О, так он уже давно встал! Он всегда первым делом завтракает, прежде чем идет к лошадям.

— Понятно.

Том разговаривал по телефону, как выяснилось, с Берди Тейт. Он показал Чес на стул и продолжил разговор, давая девушке время оглядеться. Ее заинтересовали картины на стене, она поднялась и подошла, чтобы рассмотреть их получше. Чес так увлеклась, что даже не заметила, что он закончил разговор, пока ее не окликнули.

Тогда она вернулась к стулу и опустилась на него.

Несколько долгих секунд они просто смотрели друг на друга.

Он уже принял душ и побрился, и на нем были брюки цвета хаки и синий свитер с вставками на локтях и плечах. К несчастью, Чес обнаружила, что одежда не мешает ей мысленно видеть Томаса вообще без ничего, ну может, только в шортах…

К еще большему ее замешательству, по дьявольскому огоньку в его серых глазах она поняла, что он тоже мысленно снимает с нее голубые джинсы и джемпер цвета абрикоса и видит ее лишь в полупрозрачной ночной рубашке.

— Да, — протянул он. — Вы напоминаете мне длинноногую норовистую кобылку, но что вы можете сказать в свое оправдание этим утром, мисс Бартлетт?

Чес призвала на помощь все свое самообладание и вспомнила о своей решимости всячески избегать упоминания о происшествии в его постели.

— Я не думаю, что работать с вами — хорошая идея, мистер Хокинг, поэтому…

— Вы будете работать с моими сестрой и матерью, — прервал он ее. — Похоже, вы увлекли их своими идеями.

Чес заколебалась.

— Это другое. Они дали мне понять, что вы… э… возможно, не одобрите большие расходы, которые предстоят.

Он улыбнулся несколько мрачно и назвал цифру.

Глаза Чес расширились, губы приоткрылись.

— Это явно удивляет вас, мисс Бартлетт. Разве недостаточно?

— Более чем, — пробормотала Чес.

Том откинулся на спинку стула.

— Я хочу, чтобы Ванесса вышла за лорда Уивера, как положено, со всеми причиндалами. — Он наклонился вперед. — Послушайте, я прошу прощения за то, что произошло вчера вечером.

— Ну, мне уже известна ваша репутация по этой части…

— Я не знаю, что вам наговорили мои родные, — он выглядел удивленным.

— Что вчера вечером вы улизнули, и, несомненно, с женщиной, — разъяснила она.

— Да нет же! Впрочем, женщина там была. Даже две. Меня вызвали, мисс Бартлетт, чтобы помочь принять трудные роды. И кобыла, и жеребенок остались живы и чувствуют себя хорошо.

На мгновение Чес захотелось провалиться сквозь землю.

— Тогда… почему они так сказали?.. Он пожал плечами.

— Неужели у вас нет чувства юмора, Чес?

— Обычно у меня прекрасное чувство юмора, — медленно проговорила она. — Но, попав в постель постороннего мужчины, я как-то его подрастеряла.

— Почему бы нам не начать сначала? — улыбнулся он. — Я дам вам карт-бланш в пределах вашего бюджета. Не знаю, говорил ли кто-нибудь, но родители Руперта тоже будут присутствовать на свадьбе. Как и несколько других английских лордов и леди. Уверен, что сообщения об этом торжестве появятся в английских газетах и журналах, не говоря уже об австралийских.

— Только имейте в виду, мистер Хокинг, — предупредила Чес, — что это мой бизнес, а я никогда не смешиваю бизнес с удовольствием. — И пояснила: — Не то чтобы я классифицировала вас как удовольствие — просто я не имею намерения присоединяться к длинной череде аппетитных блондинок.

— Аппетитных блондинок? — Том подозрительно взглянул на девушку.

— Еще одна подробность, которой ваша семья поделилась со мной вчера вечером. Аппетитные блондинки, вроде владелицы школы верховой езды, которая довольно часто наведывается сюда. — Она встала, повернулась и направилась к двери.

— Если б ваши волосы были распущены, вы могли бы встряхивать головой, прямо как норовистая кобылка, — услышала Чес, прежде чем закрыла за собой дверь.

Все утро Чес удалось проработать с Ванессой, без ее матери и тетки. Она убедила девушку, что это ее свадьба и окончательное решение должна принимать именно она.

Они выбрали приглашения, платья для подружек невесты, цветовую гамму для украшений и цветов, обсудили меню и просмотрели эскизы свадебных тортов. Ванесса пообещала прислать Чес список гостей, чтобы заказать приглашения.

Под конец Ванесса с любопытством взглянула на Чес.

— Я бы ни за что на свете не выбрала это сама. Мне всегда так трудно принимать решение. Как вы это делаете?

Чес улыбнулась.

— Сама не знаю. Может, все дело в том, что я люблю свадьбы.

— А своя у вас была?

Чес замялась.

— Ну, почти. Но потом он… мы решили ее отменить.

— Неужели это не отвратило вас от свадеб на всю жизнь? — полюбопытствовала Ванесса.

— О, во-первых, я уже занималась этим делом, а, во-вторых… нет, — медленно проговорила Чес, — не отвратило.

— А от мужчин?

— А! — Чес усмехнулась. — Это другое дело. От великолепных, дьявольски красивых — возможно. Во всяком случае, сейчас я не хочу никаких серьезных отношений. — Она собрала все свои бумаги и вернулась к делу. — Ванесса, у нас всего три месяца, что совсем не много для свадьбы такого масштаба, но, если вы захотите что-то изменить, дайте мне знать.

— Вы ведь будете часто приезжать, да?

— Разумеется. Так часто, как только смогу.

* * *

В тот же день Чес вернулась в Брисбен, а на следующий день, в понедельник, начала подготовку свадьбы. Она договорилась с фирмой по обслуживанию свадеб и банкетов, арендовала шатер, столы и стулья, связалась со своими любимыми флористом и парикмахером, переделала еще массу важных и неотложных дел.

Во вторник Чес поехала на Золотой Берег на встречу с персоналом роскошного отеля, где в бальном зале должна была состояться еще одна из ее свадеб. Обсудив все детали предстоящего торжества, Чес спустилась в прекрасный сад, выходящий на берег, чтобы выбрать подходящее место для свадебных фотографий.

Последним человеком, кого она ожидала встретить здесь, был Том Хокинг.

Глава третья

— Свадебный консультант по имени Афродита, — сказал он и сделал паузу. — Вы выглядите так, словно удивлены моим появлением.

Чес удалось обрести некоторую видимость хладнокровия.

— Если я и удивлена, то только потому, что вы последний человек, которого я ожидала здесь увидеть.

— Или последний человек, которого вы хотели бы видеть? — предположил он. — Вы это имели в виду?

Она пожала плечами.

— На ваш выбор, мистер Хокинг. Что привело вас сюда? Я здесь по делу.

Он немного постоял, глядя на нее.

В темно-синих брюках и голубой льняной рубашке, он сейчас мало чем напоминал хозяина племенной фермы. Его черные кожаные туфли и ремень были, похоже, ручной работы. Каштановые волосы зачесаны волосок к волоску.

Но, как не преминула отметить про себя Чес, все это не скрывало его элегантной мужественности. Ничто не меняло волнующей силы взгляда этих серых глаз, когда он задумчиво останавливал его на ней.

О, этот взгляд! Он не спеша продолжал внимательно оглядывать Чес. Сегодня на ней были ярко-розовые брюки и белая майка под огненно-оранжевым жакетом с короткими рукавами. Босоножки на высоких каблуках были подобраны под цвет жакета, а лакированная сумочка в тон брюк. На правой руке надет тяжелый золотой браслет. Яркий и в то же время изысканный наряд. Волосы Чес распустила по плечам, и они тихо колыхались от свежего ветерка.

— Ммм, — наконец пробормотал Том, но было это одобрение или нет, Чес так и не поняла. — Э… я остановился здесь. Нужно кое с кем увидеться и завершить сделку. Позвольте угостить вас чем-нибудь, мисс Бартлетт?

— О, в этом нет необходимости, то есть спасибо, — поправилась Чес, — но мне нужно возвращаться в Брисбен.

— Тогда как насчет кофе со льдом? — Он повернулся к проходящему мимо официанту и заказал два кофе. — Как насчет вот того столика? — предложил он. — Под зонтиком.

Чес уже собиралась сказать ему, что он совершенно невыносим, но Томас, воспользовавшись заминкой, подошел к столику и выдвинул для нее стул. Ей ничего не оставалось делать, как подчиниться. Не устраивать же здесь сцену.

— Красиво, — сказал он, жестом указав на виднеющееся за садом море.

— Да, — согласилась Чес, — но, пожалуй, нам надо поговорить о деле. — И она начала в мельчайших подробностях рассказывать ему о предпринятых ею шагах по подготовке свадьбы, пока он не засмеялся и не вскинул руку.

— Больше не надо, пожалуйста, Чес, а то у меня уже голова идет кругом.

— Просто я подумала, что вы захотите знать, как я трачу ваши деньги, — невинным тоном ответила она.

— Решили поквитаться со мной за то, что назвал вас Афродитой? Конечно. — Он молчал, пока им подавали кофе.

После ухода официанта молчание между ними затянулось.

— Что? — наконец спросил Том.

Чес покачала головой.

— Не знаю. Есть в вас что-то такое, что… — она замолчала и взмахнула руками.

— Раздражает вас? — подсказал он.

— Похоже на то. — Чес помешала свой кофе ложечкой.

— Возможно, это из-за того, как мы встретились. — В его глазах плясали чертики.

— Я это знаю, — пробормотала она и вздрогнула, когда ей на память пришла его спальня.

— Вы в самом деле путаете правую и левую руки, Чес?

— В самом деле, — ответила она и автоматически нащупала часы, — верите вы или нет, — добавила она. — Разумеется, в темноте ориентируюсь еще хуже.

Все равно, подумала Чес, как она могла быть такой беспечной? И как справится с дальнейшими упоминаниями о случившемся? Может, надо отнестись к этому с юмором?

— У вас довольно эффектная спальня, — заметила она. — Можно подумать, что она изначально была предназначена для соблазнения.

Он вскинул бровь.

— Идея дизайнера, которого наняла моя мать. Я здесь ни причем. — Он потер подбородок и задумчиво поглядел на нее. — Вообще-то соблазнение — не моя стихия. Я предпочитаю, чтобы все было взаимно и спонтанно. А как насчет вас?

Чес холодно уставилась на него.

— Естественно, — пробормотала она.

Он лениво улыбнулся.

— У вас маленькое пятнышко сливок в уголке рта.

Чес выудила салфетку из-под кофейной чашки и вытерла рот.

— Так-то лучше, — протянул он, затем вскинул бровь. — Впрочем, не знаю.

— Что вы имеете в виду? — нахмурилась она.

— Этот рот, безумно манящий и без сливок…

Чес уставилась на него широко раскрытыми глазами, чувствуя, что заливается краской.

Он искренне рассмеялся.

— Простите, я просто не мог устоять.

— Ну что ж, я вас прощаю, — сказала она со сдержанной улыбкой. — Не сомневаюсь, что найдется немало девушек, готовых для вас обмазаться сливками с ног до головы.

— Но вы, разумеется, не из их числа, — пробормотал он.

— Разумеется, нет. — Она улыбнулась. — Я всего лишь свадебный консультант, поэтому… — Чес замолчала, когда три человека подошли к их столику.

— А, — Том поднялся. — Мои гости. Чес, познакомьтесь, это Уилл Дарлинг, его жена Хизер и Лоретта Ктзинн. А это Чес Бартлетт.

Чес сразу же узнала Уилла Дарлинга. Промышленный магнат, он часто появлялся на телевидении, а его фотографии то и дело мелькали на страницах газет. О богатстве Дарлинга ходили легенды. Его жена Хизер была почти так же легендарна — за свои вечеринки, которые устраивала, и за крайнюю прямолинейность.

Что касается Лоретты Квинн, потрясающей красавицы, — она играла на арфе и недавно выпустила сольный альбом, который взлетел на вершины чатов.

Обе женщины сердечно поцеловали Тома и только потом повернулись к Чес.

— Здравствуйте? — улыбнулась Хизер. — Вы новая подружка Тома? Очень на это надеюсь. Вы такая симпатичная.

— Хизер! — Уилл Дарлинг вскинул глаза к небу, пожимая руку Чес. — Не обращайте на нее внимания, моя дорогая. Впрочем, насчет последнего она права… Том?

— Нет, хотя мы и познакомились в постели, — сказал Том, и абсолютно бесовские искорки в его глазах заставили Чес залиться краской. — К сожалению, — добавил он, когда все, как завороженные, уставились на Чес, — это была случайность. Нет, Чес гениальный свадебный консультант. Я нанял мисс Барлетт для…

— Свадьбы Ванессы? — воскликнула Хизер. — О, с каким нетерпением я жду ее! Дата уже назначена?

Чес кивнула, назвала дату и пробормотала, что приглашения вскоре все получат.

Потом разговор стал общим. У Чес сформировалось впечатление, что между семействами Дарлингов и Хокингов существуют прочные связи. Уилл и Том вместе занимались каким-то бизнесом и в скором времени надеялись заключить сделку с японским консорциумом.

Пожалуй, в хозяине Крессвелла есть много такого, чего не видно на первый взгляд, размышляла она. Впрочем, это отнюдь не значит, что он должен ей нравиться.

Вскоре она извинилась и встала. Том не стал удерживать ее, а все остальные попрощались с искренней теплотой.

Знакомство с такими людьми — потрясающая возможность для нее проложить дорогу к великосветским свадьбам, говорила себе Чес по дороге домой. Она должна из кожи вон вылезти, но сделать эту свадьбу идеальной, с кое-какими уникальными штрихами.

Означает ли это, что ей нужно наладить отношения с братом невесты? — тут же спросила она себя. Сможет ли она сдерживаться, если он и дальше будет делать прозрачные намеки на то, как они познакомились?

В тот вечер к Чес заехали родители. Ее отец собирал долгоиграющие пластинки, это было увлечение всей его жизни. Он как раз только что приобрел коробку пластинок и привез показать их дочери.

— А эту, — победоносно провозгласил он, демонстрируя конверт с пластинкой, — я пытался отыскать долгие годы. Херб Элперт. Возможно, ты не слышала о нем, дорогая. Он пел еще до твоего рождения.

— Не думаю, что кто-то, живущий вместе с тобой, мог не слышать о Хербе Элперте или Тиджуане Брассе, папа, — пробормотала Чес.

— «Взбитые сливки и другие наслаждения» — она вышла в 1965, — гордо сказал отец. — Обложка довольно выразительная.

— Могу себе представить. — Чес уставилась на потрясающую брюнетку с розой на длинном стебле в одной руке и декольте из взбитых сливок…

В ту ночь Чес долго вертелась на постели, не могла уснуть. Картинка с обложки «Взбитых сливок» так и стояла у нее перед глазами.

Я бы никогда не позволила себе обмазаться взбитыми сливками для того, чтобы доставить удовольствие мужчине, как бы великолепен он ни был, сурово напомнила себе Чес. Тогда почему же эта картинка все время возвращает меня в постель Тома Хокинга? Почему заставляет думать о его объятиях и… других наслаждениях? Почему я чувствую себя одинокой? Откуда это странное томление?

Он зацепил меня, призналась Чес после некоторых болезненных раздумий. Что-то произошло со мной после того, как я побывала в его постели и его объятиях. Ожила какая-то часть меня, которую я считала умершей и похороненной после Роба…

Странно, потому что он пугает меня и в большинстве случаев раздражает. Да еще эта длинная череда аппетитных блондинок, о которой говорила его сестра Ванесса… Просто он чертовски привлекателен!

Чес вздохнула. С внезапной ясностью она вспомнила предположения и догадки, которые увидела в глазах тех троих насчет того, как они с Томом могли познакомиться в постели, пусть даже по ошибке, и поежилась.

Слишком привлекателен, слишком умен, и, кажется, она уже ненавидит его.

Том Хокинг не ложился до полуночи.

Он встал из-за стола, заваленного бумагами, потянулся и прошел через гостиную своего номера к балкону, где уставился на пляж и море. Даже в воздухе чувствовался запах соли.

Том поймал себя на том, что думает о Чес Бартлетт. Это было странно, так как он мог поклясться, что тогда их встреча в постели ни капельки не затронула его в физическом плане. К несчастью, этот эпизод все-таки подействовал на него, и куда больше, чем он полагал. Образ ее восхитительных волос, гладкого, стройного тела, соблазнительных ног преследовал Тома, причем в самые неподходящие моменты.

И что теперь делать? Добиваться благосклонности «железной леди» не в его стиле. К тому же ему еще предстоит довести сестру до алтаря. Не стоит забывать и о том, что он подумывает круто изменить свою жизнь.

Есть ли во всем этом место для необычной, колючей девушки, которая так его интригует? Нет, решил Том. Поэтому надо надеяться, что запретные образы Чес Бартлетт в его постели уйдут прочь. Особенно если заменить их на женщину из плоти и крови, которая не будет возражать против его ласк.

В последующие недели Чес несколько раз наезжала в Крессвелл-лодж, но только днем, и ни разу не встретилась с Томом. Она также поддерживала постоянную связь с Ванессой по телефону. Чес обнаружила, что именно ее настойчивость играет здесь важнейшую роль, и чувствовала, что все под контролем, включая и те штрихи, которые обещали сделать предстоящую свадьбу уникальной и незабываемой.

Примерно за три недели до свадьбы произошли одно за другим два события: в ее жизни снова появилась подруга, с которой они не виделись с университетских времен, и Чес получила ультиматум от Тома Хокинга.

Холли Магвайер была одного возраста с Чес, когда-то они вместе получали степень бакалавра.

Но Чес занялась свадебным бизнесом, а Холли уехала в Уорвик преподавать историю искусства в частной школе.

Когда они встретились, Чес отметила, что это уже не та Холли, что была прежде. Подруга сильно изменилась. Она была все такой же хорошенькой, но ее природная жизнерадостность казалась несколько неестественной. Они обменялись новостями за тот четырехлетний промежуток, когда не виделись.

— Чес, кто-то говорил мне, — сказала Холли, — что ты вышла замуж. Это было несколько лет назад, но с тех пор я больше ничего о тебе не слышала.

— Я собиралась, но так и не вышла, — объяснила Чес.

— Как жаль, что тебе не довелось организовывать собственную свадьбу!

— Довелось, — не подумав, выпалила Чес и поморщилась. — Я… мы расстались за неделю до свадьбы.

Холли недоуменно взглянула на нее.

— Почему?

Чес пожала плечами.

— Не сошлись характерами. Но расскажи мне о своей личной жизни. Наверняка она гораздо увлекательнее, чем моя.

Холли внезапно отвернулась, и у нее на глазах заблестели слезы.

— Что такое? — мягко спросила Чес.

Подруга вздохнула.

— Меня бросили, и проблема в том, что, хотя это и случилось несколько месяцев назад, я не могу ни забыть его, ни простить, ни двигаться по жизни дальше. У меня такое чувство, что он забрал с собой мое сердце.

— Значит, он был совершенно особенным и в то же время сам дьявол во плоти? — предположила Чес.

— Как хорошо ты это сказала. — Холли уже плакала, не таясь. — Ненавижу себя за ревность. Видишь ли, слишком много женщин подпадали под его чары, а я терпеть не могу быть одной из толпы.

Глаза Чес расширились.

— Все происходило в одно и то же время?

— Ну нет, конечно. У нас был роман. Я ездила в Уорвик, знакомиться с его семьей, ну и все такое. Мы здорово подружились с Ванессой — это его сестра, — и я думала, что все идет к браку, но я ошиблась.

— Уорвик, — задумчиво протянул Чес, — это недалеко от Глэдфилда, верно?

— Да. У них там конеферма… Но Чес прервала ее:

— У него сестра Ванесса! Не хочешь ли ты сказать, что речь идеи о Томе Хокинге?

— Да. Ты его знаешь?

— Ага. Я так и знала! — торжествующе воскликнула Чес.

Холли выглядела озадаченной.

— Что?

— То, что он первостатейный бабник! Холли, — Чес замолчала и накрыла ладонь подруги своей. — Мне очень жаль. Вот, возьми. — Она протянула ей платок.

По какой-то причине Чес, лежа той ночью в постели, думала о своем бывшем женихе. Был ли он особенным и одновременно дьяволом во плоти, как она сказала Холли? Или просто мужчина с прошлым?

Он определенно был очень красив, харизматичен, сексуален и казался ей неотразимым. До тех пор пока ее растущие сомнения в его любви к ней не выкристаллизовались за неделю до свадьбы и она не высказала их.

И тогда он неохотно признался, что в его жизни была другая женщина, которая не могла быть с ним и которую, как уверял, он оставил в прошлом. Он говорил, что совершенно уверен, что, как только они поженятся, все воспоминания о ней померкнут.

Но для Чес этого было недостаточно. Ее медленный спуск с седьмого неба закончился быстрым и неуклюжим падением, когда она осознала, что любит мужчину, разочаровавшегося в любви. Она отменила свадьбу, и они расстались. Он обвинил ее в том, что она делает из мухи слона, что прошлое есть прошлое и там ему и оставаться. Настаивал, что им было хорошо вместе.

На что Чес сказала, что «хорошо вместе» для нее недостаточно и что он не был честен с ней.

Напоследок он бросил:

— Неужели для тебя ничего не значит тот факт, что ты по уши влюблена в меня?

До сегодняшнего дня, размышляла Чес после встречи с Холли, это была загадка, которая все еще мучила ее. Действительно ли она была по уши влюблена в Роба Уайтлоу? Или она просто приняла влечение к неотразимому мужчине за любовь, потому что никогда раньше не любила?

* * *

Два дня спустя раздался телефонный звонок. На другом конце был Том Хокинг.

— А, — сказала она, — это вы! Как там идут дела?

— Хуже некуда. Дела приняли неожиданный оборот…

— Но этого не может быть! — воскликнула она. — Все на своих местах, все движется так, как запланировано. Ванесса в восторге от платья, от всех платьев, и она крайне довольна всеми приготовлениями, поэтому…

— Говорю вам, Черити Бартлетт, — угрожающе прорычал он, — у нас тут полный хаос, и если вы не притащите сюда свою хорошенькую задницу и не возьмете бразды правления в свои руки, свадьбы не будет и вы потеряете солидные комиссионные.

Чес ахнула.

— Как вы смеете?!

— Упоминать о вашей хорошенькой заднице? Ладно, я перефразирую: тащите сюда свою крайне привлекательную персону. Все остальное остается в силе.

Чес с трудом проглотила свой гнев.

— Но что же все-таки произошло?

— Приехали родители жениха. Как выяснилось, они крайне недовольны решением Руперта жениться в Австралии, а не в родовом имении в Англии, как делали это их многочисленные славные и благородные предки.

— Выбор места свадьбы — прерогатива невесты, — заметила Чес.

— Возможно, но это пробуждает в моей матери небывалое рвение. К примеру, не удовлетворившись одной каретой и двумя лошадьми, она теперь заказала три кареты и шесть лошадей. К тому же ей взбрело в голову, что карету невесты должны сопровождать шесть охотников на лис. Сама же невеста вся на нервах и не знает, правильный ли шаг она совершает.

— Я… — Чес помедлила, с трудом сдерживая желание рассмеяться. — Я ничего не могу с этим поделать!

— Тогда вы уволены, — процедил Том Хокинг на другом конце провода.

— Постойте-ка — вы не можете просто взять и уволить меня!

— О, еще как могу. Могу и сделаю это.

— Послушайте, мистер Хокинг…

— Нет, это вы послушайте меня, Чес! Если вы не можете организовать свадьбу и благополучно довести ее до алтаря, вы, по меньшей мере, преувеличиваете свои возможности. Поэтому либо вы в темпе приезжаете сюда, либо я разрываю договор и нанимаю кого-то другого. — Он резко бросил трубку.

Чес с чувством выругалась.

Глава четвертая

Когда Чес приехала на следующий день в Крессвелл-лодж, она нашла там только Тома, да еще Пикканин и Лерой приветствовали ее как старого друга.

Ранняя весна уступила место лету, и сады явили ей свое великолепие. Прямо-таки хрестоматийная картина свадьбы, подумала Чес, оглядываясь и вдыхая свежий воздух, в котором витал аромат роз. Только бы дождя не было.

Затем Чес заметила Тома, прислонившегося к столбу веранды и наблюдающего за ней.

Она облизала губы и, когда их взгляды скрестились, на несколько долгих мгновений приросла к месту. Словно электрический разряд пробежал между ними.

Чес несколько раз моргнула, надеясь, что наваждение исчезнет, и гадая, уж не сошла ли с ума. Она убедила себя, что в Томе Хокинге нет ничего, чем можно восхищаться, каким бы богатым и знаменитым, каким бы привлекательным он ни был. Что эти странные мгновения ощущения, будто бы ей самою судьбой предначертано оказаться в его постели, — чистейшей воды безумие.

Следовало признать, что убедить себя в этом было не так-то просто, как она ожидала.

Наконец Том выпрямился и направился к ней. Сейчас он выглядел как хозяин конефермы, — джинсы, рабочая рубашка, сапоги.

— Давно не виделись, мисс Бартлетт, — протянул он, — но по-прежнему высекаем искры, полагаю?

— Надеюсь, вы не зря меня вытащили. Если думаете, что мне так легко все бросить и приехать сюда на целых три недели, то вы ошибаетесь.

Он вытащил из машины две ее сумки.

— Подождите и сами увидите. Это все?

— Пока да. А где остальные? — Чес огляделась.

— Уехали на скачки. Дом на несколько часов в нашем с вами полном распоряжении.

Чес разволновалась.

— Не думаю, что нам это необходимо…

— Не согласен. — Он замолчал и нахмурился. — А в чем дело?

— Я… не знаю, что вы имеете в виду. Вы должны признать, что говорили со мной по телефону крайне оскорбительно!

Он поставил ее сумки на землю и упер руки в бока.

— А вы обращались со мной словно с какой-то формой низшей жизни. «А, это вы!» — как будто я сам Дракула, — парировал он.

— Ну что ж, кем-то в этом роде я вас и считаю, — выпалила Чес. — Вы разбили сердце одной из моих подруг!

Он заморгал.

— Которой?

Чес тут же пожалела о своей несдержанности. Она вовсе не собиралась говорить с ним об этом. Ну почему она так неосмотрительна?

Ей тут же пришло в голову, что такое поведение совсем не характерно для нее. Что бы это значило? По какой-то причине в присутствии этого мужчины она ведет себя не так, как всегда. И просто ничего не может с собой поделать.

Она отвернулась.

— Не имеет значения. — Чес потянулась за своей сумочкой и захлопнула дверцу машины. — Идемте, мистер Хокинг, — сухо добавила она.

— Значит, мне не позволено защитить себя? — спросил он, не двигаясь с места.

— Мне не следовало этого говорить. Извините.

— Так, посмотрим — это Холли Магвайер?

Чес замерла, и испуганный взгляд ее широко раскрытых глаз выдал ее с головой.

— Как… как вы узнали?

— Вы, очевидно, полагаете, что за мной тянется целый шлейф из разбитых сердец? — промолвил Том с иронией. — Это не так.

— Вы хотите сказать, что обычно любите их и оставляете сияющими от счастья? — съязвила Чес. — Всех этих аппетитных блондинок? Должно быть, с Холли ваше мастерство вам изменило.

— Есть только один способ выяснить, насколько… эффективно мое мастерство, мисс Бартлетт. Хотите проверить? Мы одни. — Он огляделся, затем посмотрел на нее с сардоническим вызовом в глазах.

Чес не находила слов. А еще она порозовела от смущения. И трепет пробежал по всему ее телу, поскольку она была уверена, что он мысленно раздевает ее.

— Возможно, нам стоит просто оставить все, как было, — натянуто проговорила она.

— Определенно, — согласился он, — если вы имеете в виду то, что было между мною и Холли. Кроме нас, это никого не касается. Но обычно у истории есть две стороны, и было бы неплохо, чтобы вы иногда напоминали себе об этом.

Раздражение оттого, что ее отчитывают, словно школьницу, едва вновь не взяло верх над благоразумием, но она справилась с собой и решила сменить тему:

— Расскажите мне о родителях…

Она замолчала, когда высокий парнишка лет пятнадцати с перепуганным лицом выскочил из-за угла дома.

— Том, — выдохнул он, — идем скорее! Адам врезался на фургоне в стену старого амбара, и он обрушился на него. Я не могу его вытащить, а мама уехала в город!

— О, черт! — выругался Том. — Из-за этого мальчишки я поседею раньше времени. — Он на мгновение заколебался. — Можем мы воспользоваться вашим «ровером», Чес? Это сэкономит несколько минут.

— Конечно. — Она вытащила из кармана джинсов ключи и подала ему. — Я тоже поеду, может, нужна моя помощь.

— Познакомьтесь, — сказал Том, рванув «рейнджровер» с места по подъездной аллее, — это Брендан Бакстер, — он показал рукой на парня на заднем сиденье. — А Адам — его младший брат, самый непослушный и шкодливый ребенок, которого я когда-либо встречал.

— Точно, — с чувством согласился Брендан. — Я должен был присматривать за ним, но это… — Он замолчал и покачал головой. — Мама убьет меня, а тут еще все уехали, как назло, на скачки!

— Без паники, парень, — посоветовал Том. — У него жизней больше, чем у кошки.

Старый бревенчатый амбар, увитый плющом, должно быть, представлял живописное зрелище до того, как десятилетний Адам Бакстер протаранил его фургоном. Теперь он походил на груду беспорядочно сваленных старых досок, хотя часть крыши еще возвышалась. В завале виднелся только задний борт фургона.

— Наверное, надо вызвать пожарных и «скорую», — встревоженно предположила Чес.

— Да, но им понадобится время, чтобы добраться сюда, поэтому я произведу быструю разведку. — Том вышел. — Брендан, позвони в службу спасения и расскажи им, что случилось.

— У меня есть мобильный, — предложила Чес, достала его из сумочки и дала парню.

Десять минут спустя Том, демонстрируя силу, которой Чес втайне восхищалась, пробился сквозь груды бревен и досок, и они смогли заглянуть через открытое пассажирское окно в фургон. Водительская сторона была полностью блокирована.

Темноволосый, с бледным лицом и кровоточащим порезом на лбу, Адам Бакстер полулежал на сиденье. Его голова едва виднелась над рулем, но было видно, что мальчик дышит. Ремень безопасности был пристегнут.

— Ну, хоть это он сделал, — мрачно пробормотал Том. — Ремень не дал ему вылететь через лобовое стекло, но теперь нам труднее будет его вытащить. — Он подергал ручку, но дверцу заклинило. Том наклонился как можно дальше, но не смог дотянуться до мальчишки.

— Если он без сознания из-за травмы головы или шеи, его нельзя двигать, — сказала Чес. — По крайней мере, я думаю…

Они все застыли, услышав угрожающий треск над головой.

— Нет выбора, — коротко бросил Том. — Нам нужно вытащить его как можно быстрее, пока все остальное не рухнуло. Я попробую пролезть через окно. А вы с Бренданом отойдите назад, быстро!

— Подожди, — Чес сглотнула. — Я самая тонкая из нас троих, мне будет легче пролезть. Может, вы с Бренданом подержите крышу, пока я попробую?

Том Хокинг заколебался, и Чес протиснулась в окно головой вперед. Внутри было мало места, но ей удалось отстегнуть ремень. Она полезла назад, осторожно потянув за собой мальчишку, с трудом развернулась.

Они помогли ей вылезти.

— Осторожнее, — приказал Том, и Чес увидела, что он подпирает крышу крепкой балкой.

— Ну вот. — Он как можно аккуратнее вытащил ребенка, который все еще был без сознания, из окна фургона. — А теперь давайте-ка побыстрее отсюда!

Они едва успели выбраться, как остальная часть крыши рухнула на фургон. Том положил Адама на землю.

— Еле ноги унесли.

Чес почувствовала, что ее ноги подкашиваются, и опустилась на землю рядом с распростертым телом мальчика. Брендан же только таращился, разинув рот, на то, что осталось от амбара.

Том опустился на колени рядом с Адамом и нащупал пульс.

— О'кей, бойцы, — тихо сказал он, — больше никогда не ослушиваться моих приказов — за исключением тех случаев, когда их нужно ослушаться. Вы настоящие смельчаки!

При его первых словах Чес потрясенно вскинула голову, но, когда их взгляды встретились, в серых глазах Тома светилось искреннее восхищение.

— Спасибо, — пробормотала она. — Как он?

Том снова повернулся к Адаму.

— Думаю, он просто сильно ударился.

В этот момент послышался звук сирены. Несколько минут спустя подъехала «скорая», а следом за ней и пожарные.

— Ну что ж, — сказал Том, наблюдая за тем, как «скорая» и пожарная машины уезжают, — кажется, нам нужно выпить.

У Адама Бакстера не оказалось никаких серьезных повреждений, но необходимо было определить, нет ли сотрясения, и сделать пару швов на лбу. Брендан уехал на «скорой» вместе с братом. Том дозвонился до матери мальчиков, и она должна была встретить их в местной больнице. Он также порекомендовал Мэри Бакстер не ругать мальчиков слишком сильно, хотя обещал поговорить с Адамом, когда тому станет лучше.

— У них что, нет отца? — спросила Чес, когда они возвращались на машине к дому.

— Нет, и в этом часть проблемы. — Том поморщился. — Он сбежал с другой женщиной несколько лет назад.

— Они живут здесь?

— Мэри работает на конеферме уже много лет. Она настоящий гений в том, что касается обучения, объездки молодняка, приучения к уздечке и так далее. Она куда лучше справляется с лошадьми, чем со своими мальчишками, потому-то я зачастую и оказываюсь им вместо родителей. Вообще-то они неплохие парнишки, ей-богу. И Брендан тоже неплохо управляется с лошадьми. Я дал ему работу на неполный день. — Он сбросил скорость, когда они поднялись на пригорок. И повернул к дому. — О-ох!

— Что? — спросила Чес, но потом и сама увидела.

Обе ее нейлоновые сумки, оставленные на подъездной дорожке, лежали раскрытые, а Лерой и Пикканин скакали по лужайке, разнося их содержимое по двору. Одежда, нижнее белье, косметика были разбросаны повсюду, а Лерой каким-то образом умудрился надеть на голову весьма изящную пару шелковых трусиков.

Чес разинула рот.

— Глазам своим не верю, — прошептала она.

Том повернулся к ней и положил руку на спинку ее сиденья.

— Мои смиренные извинения, но… — он помолчал, заглядывая ей в глаза, — у этого есть и… забавная сторона?

Чес помедлила не более доли секунды, затем звонко расхохоталась.

А когда Том, ухмыляясь, притянул ее в свои объятия, она рассмеялась еще сильнее.

— Слава богу, что я не оставила здесь свой кошелек или портфель с документами! — выдохнула Чес. — Они часто такое вытворяют?

— Впервые, насколько я знаю, — ответил Том, — но Лерой еще чуть старше щенка.

— Господи помилуй! Каким же он будет, когда вырастет? И почему Лерой?

— Мы назвали его в честь Лероя Логгинса, одного из этих очень высоких баскетболистов. — Том обнял ее и легонько поцеловал. — Давай посмотрим, что еще можно спасти, а потом мы, определенно, заслужили выпивку! Он вышел и свистнул собак.

— Лерой, идиот, иди сюда! Если бы ты только видел, на кого ты похож!

Чес еще немного посидела, пока он выпутывал Лероя из ее трусиков, потом на мгновенье приложила пальцы к губам, прежде чем отправиться на подмогу.

Когда они собрали все и сложили на столе на веранде, Том ненадолго исчез в доме. Несколько минут спустя он вернулся с бутылкой шампанского в серебряном ведерке и двумя бокалами.

Откупорив бутылку, он разлил шампанское и подал ей бокал. Чес сделала глоток и со вздохом облегчения опустилась на стул.

— Спасибо.

— Я все тебе возмещу, — сказал он, оглядывая разноцветные кучи. — Завтра ты можешь съездить в Уорвик или Тувумбу.

— Думаю, в этом нет необходимости. Кое-что не пострадало. Слава богу, что больше никто не видел, как Лерой бегает с моим трусами на голове!

— Что ж, в этом нет ничего удивительного, при том бедламе, который туту нас воцарился, — угрюмо проворчал Том.

— Расскажи мне об этом, — предложила Чес.

Он поднял глаза к небу.

— С чего начать? Забавно, но сами по себе они не так уж плохи. — Том пожал плечами. — Граф Уикхэм несколько властолюбив. Графиня, ну, она живет на другой планете, как моя тетушка Клэр. Моя мать… — он замялся.

— Можешь мне не говорить.

Том вздохнул.

— Да. Она воспринимает как личное оскорбление их грустные сетования на то, что эта свадьба — нарушение вековых традиций. Что касается Ванессы, та ведет себя просто отвратительно, и, зная ее с детства, могу сказать: это потому, что она не уверена в себе. — Он задумчиво поглядел на свой бокал. — Я очень люблю Ванессу, и если у нее серьезные сомнения… — Том вздохнул. — У меня такое чувство, что до нее только сейчас начинает доходить, что у нее будет новый дом, совершенно новая жизнь, пусть даже и привилегированная. Ванесса очень привязана к Крессвеллу.

— Да, она говорила мне, хотя это, возможно, просто сдают нервы. С некоторыми невестами такое бывает. Как, впрочем, и с женихами, — сухо добавила она. — Уикхэмы остановились здесь?

— Да, а что?

— Судя по всему, нам надо до свадьбы удерживать их на расстоянии от жениха и невесты, насколько это возможно.

— Но родители Руперта хотят быть с ним и хотят поближе познакомиться с Ванессой, так что…

— Никаких «но» быть не может, — проговорила Чес с нотками юмора. — Ты ведь владеешь чартерной авиалинией?

Он нахмурился, затем кивнул.

— Они уже бывали в Австралии?

— Нет.

— Ну, так сколько всего чудесного им можно показать! Они могут провести несколько дней на Барьерном рифе, еще несколько дней в Айерс-Рок, может, немного времени в Какаду. Руперт может поехать с ними, и Ванесса тоже. — Чес перевела дыхание. — Это, по крайней мере, отвлечет их и успокоит нервы Ванессы. Впрочем, если хочешь, я могу попытаться выяснить, насколько серьезны ее сомнения. Иногда легче довериться постороннему.

Том Хокинг сделал глубокий, долгий вдох.

— Черити Бартлетт, ты только что стоила мне небольшого состояния, но ты гений. Почему я сам до этого не додумался?

— Я не буду на это отвечать, — пробормотала она, и глаза ее задорно заблестели. — Есть только одна проблема. Не будет ли твоя мама возражать, если Ванесса на некоторое время уедет со своими будущими родственниками?

Том нахмурился.

— Ну, она же не сразу потеряет Ванессу. Они с Рупертом планируют побыть здесь еще немного. Но… не могла бы ты еще больше занять ее всеми приготовлениями?

— Конечно.

Он задумчиво посмотрел на Чес.

— Для двух людей, которые никак не могли поладить, мы делаем явные успехи.

Глаза Чес расширились. Она не могла этого отрицать.

Она спасла вместе с ним ребенка, они вместе смеялись, он обнимал и целовал ее, и на нее произвели впечатление не только сила Тома, но и многие другие качества, проявившиеся в нем. Его забота о Мэри Бакстер и ее сыновьях, растущих без отца, например…

Просто сидеть и пить с ним шампанское было приятно, но…

Она внезапно отвела взгляд, когда в голове у нее зазвенели предупреждающие звоночки, и выражение ее лица изменилось.

Видимо, он заметил это, потому что спросил:

— Ты сожалеешь об этом, Чес? Давай не будем ходить вокруг да около. Меня все еще преследуют видения тебя в красной шелковой сорочке — и ничего больше.

Чес сглотнула и выпалила, даже не подумав:

— Ты ничего не предпринимал по этому поводу.

Он коротко улыбнулся.

— Ты совершенно ясно дала понять, что не хочешь этого. Теперь ты говоришь, что сожалеешь?

— Нет! То есть… я хочу сказать, если для тебя это что-то серьезное, то… — она помолчала, подыскивая нужные слова, — впрочем, возможно, серьезность — неподходящее слово.

— Короткая интрижка, кувыркание в сене — ты полагаешь, что это все, к чему я стремлюсь? — Он вскинул брови. — Откуда тебе, черт побери, знать, что я думаю?

Чес прочистила горло.

— Возможно, уместно будет сказать, что по причинам, о которых я не хочу говорить, у меня в данный момент нет желания завязывать отношения с мужчинами.

— Как так?

— Э… это мое дело.

— Ты хочешь сказать, что швыряешь всех мужчин в одну кучу с тем, который бросил тебя у алтаря? — Он уставился на нее. — Думаешь, это разумно?

— Я думаю, — процедила Чес сквозь зубы, — это очень разумно. И так уж случилось, что это я бросила его у алтаря. Это я отменила свадьбу. — Она резко замолчала и грозно нахмурилась. — Кто тебе рассказал об этом?

Он пожал плечами.

— Ванесса.

— Просто взяла и ни с того ни с сего рассказала?

Он окинул ее ироничным взглядом.

— Нет, не просто взяла и рассказала. Я спросил, что она знает о тебе.

— Зачем?

— Вини в этом опять же свою красную ночнушку. Или свою неспособность отличать правую сторону от левой.

— Ты ведь не сказал ей, почему спрашиваешь, нет? — Ее взгляд стал испуганным.

Он позволил себе легкую улыбку.

— Я сказал ей, что ты, похоже, всецело посвящаешь себя своей карьере. Она ответила, что это наверняка из-за того, что какой-то подлец бросил тебя у алтаря.

Чес готова была пристрелить себя за то, что доверилась сестре Тома.

— И еще она проговорилась, — добавил он, — что с тех пор ты не завязываешь ни с кем серьезных отношений.

— Я… нет… то есть да.

— Не кажется ли тебе, Чес, что это именно тот случай, когда говорят, что горшок котел сажей корил? Если ты отвергаешь не всех мужчин и не настроена на серьезные отношения, то мы могли бы доказать, что не так уж не подходим друг другу, как ты считаешь…

— Да, я отвергаю не всех мужчин, — сдержанно ответила она, хотя уже начинала злиться. — Вот, например, если бы Руперт Литон, лорд Уивер, уже не был занят, я была бы не прочь узнать его получше.

У Тома округлились глаза, затем он рассмеялся.

— Я всего лишь хотела сказать, что предпочитаю его тип, — пояснила Чес. — Однако, — она поднялась и сгребла в охапку свои вещи или, по крайней мере, попыталась, — это мое дело, а не твое. Я буду жить в той же самой комнате?

— Понятия не имею. Пожалуй, было бы целесообразно поселить тебя рядом с ванной. — Он наклонился и поднял черный кружевной лифчик и красную шелковую ночнушку. — Я понесу это, — с невинным видом добавил он и ослепительно улыбнулся. — Где ты будешь жить, знает Арнольд, наш домоправитель. Он обычно вывешивает список. Мы можем свериться с ним.

— Тебе все это доставляет удовольствие, верно? — обвиняюще спросила Чес.

Он взглянул на ее вещи, которые держал в руках.

— Это определенно навевает воспоминания о нашей первой встрече, Чес.

Она резко развернулась и зашагала в сторону кухни.

Кремовая спальня, в которую ее на этот раз поместили, была меньше предыдущей, но зато у нее была своя ванная, а французское окно выходило на боковую веранду, с которой открывался чудный вид на реку.

Чес свалила свои вещи на кровать и повернулась к Тому.

Он отдал ей рубашку и лифчик и поставил баночку увлажняющего крема на тумбочку.

— Полагаю, мне вот-вот будет велено убираться?

Едва заметный огонек вспыхнул в голубых глазах Чес.

— Тебе здесь больше нечего делать, — сдержанно сказала она, затем огонек превратился во вспышку раздражения. — И не надо пытаться заставить меня чувствовать себя виноватой!

— Ты всегда такая раздражительная и неприступная?

— Нет… я… — она замолчала и отвела глаза. — Если тебе кажется, что ты налетел на кирпичную стену, извини, но я ничем не могу помочь.

Наступило молчание. Они долго смотрели друг на друга, и Чес начала сомневаться, права ли она была, когда сказала, что не может помочь.

В его взгляде теперь не было веселости. Том смотрел на нее серьезно и внимательно — и взгляд его вытворял с Чес странные вещи.

Он открывал ее душу, которая была закрыта от всех последнюю пару лет, оставаясь безжизненной, — по крайней мере, Чес так чувствовала. А теперь в ней просыпалась не физическая, а эмоциональная потребность в мужчине, внезапно поняла она под испытующим взглядом Тома Хокинга.

Готова ли она возвратиться если не к полноценным отношениям, то по крайней мере к дружбе и пониманию после этих двух бесплодных лет? И может ли одно существовать без другого? Не встанет ли у нее на пути прошлое?

Дрожь охватила ее — и он это увидел. И внезапно снова словно электрический разряд пробежал между ними.

Она вспомнила, что за столь долгое время его руки были единственными, которые ласкали ее тело, пусть это произошло мимолетно, зато со знанием дела и очень нежно.

Испарина выступила у нее на лбу, и Чес чуть заметно пошевелилась, когда почувствовала, как по ее коже пробежала новая волна дрожи.

— Но разве я налетел на кирпичную стену? — наконец сказал он. — Я вовсе так не думаю. У нас были моменты взаимного интереса, Черити Бартлетт. Ты можешь отрицать это до посинения, но я тебе не поверю.

— Ты… ты напугал меня до чертиков, — возразила она.

— Я и хотел напугать тебя до чертиков, — сказал он с ноткой нетерпения. — Мне уже изрядно поднадоело обнаруживать чужих женщин в своей постели.

Она сделала большие глаза.

— И часто такое бывает?

— Случалось, — угрюмо констатировал он. — Но я делю свою постель только по приглашению.

— И тем не менее для меня ты готов был сделать исключение! — возмутилась она.

Том улыбнулся.

— Нет. Я собирался немножко напугать тебя для твоей же собственной пользы и доказать, что сам выбираю своих постельных партнерш. Как оказалось, мы оба несколько удивились. Да, — сказал он и сделал шаг, сокращая расстояние между ними. — Твоя кожа была словно атлас, твое тело великолепно… я уже говорил про твои ноги. — Он рассеянно улыбнулся. — И на какое-то восхитительное мгновение наши тела говорили друг с другом абсолютно недвусмысленно, ты не согласна? Я увидел это в твоих глазах. Я почувствовал это под своими руками. — Он положил ладони ей на плечи и заглянул в глаза. — Скажи мне, что это не так, Чес.

Она не могла. Ощущение его рук на плечах обжигало ее сквозь тонкую ткань блузки, и та дрожь предвкушения, которую она почувствовала тогда в его постели, снова расцвела буйным цветом во всех потаенных уголках тела.

Чес закрыла глаза и стиснула зубы. Как легко и просто было бы уступить их взаимному влечению, сдаться на милость этому прекрасному, мужественному телу. Было бы так естественно притянуть его ладони к своей груди, скользнуть руками под его рубашку, прикоснуться к его коже…

Она затаила дыхание, когда он сделал именно то, о чем молило ее тело, — обхватил ладонями ее груди, и чистейшее наслаждение растеклось по ней от макушки до самых кончиков пальцев.

Чес не могла скрыть, что с ней происходит, не могла оторвать от него взгляда, не могла остановить вздох наслаждения, слетевший с ее губ.

— Видишь, что я имею в виду? — пробормотал он. — И на случай, если у тебя имеются какие-то сомнения, — это взаимно.

Она закусила губу.

— Я… прости, но я не могу. Пожалуйста, не нужно больше так делать.

Он убрал руки и сунул их в карманы джинсов.

— Если передумаешь, дай мне знать. — Он вышел и закрыл за собой дверь.

Чес обхватила себя руками, закрыла глаза и долго стояла так в глубокой задумчивости. Неужели опять?..

— Нет, — прошептала она, — ни за что!

Глава пятая

В последующие несколько дней дела захватили ее, словно гигантская волна, затягивая в свой водоворот, но в то же время отвлекая от Тома Хокинга и его опасного воздействия на нее. Правда, это отнюдь не спасало Чес от непрошеных мыслей о Томе. Она дважды столкнулась с ним, причем один раз в буквальном смысле.

Чес занималась бегом трусцой. В школе она увлекалась легкой атлетикой, особенно бегом, и сохранила эту полезную привычку. В Крессвелле она взяла за правило бегать полчаса перед завтраком или после обеда. Большие поклонники этой ее привычки, Лерой и Пикканин, были вместе с ней, когда однажды ранним утром она возвращалась по подъездной дорожке к дому.

Том как раз вышел из дома, когда она прибежала на лужайку.

— А, летающая кобылка, — протянул он.

Чес остановилась, тяжело дыша.

— Возможно, ты думаешь, что мне приятно, когда меня сравнивают с лошадью, но это не так.

Том окинул ее, вспотевшую, в шортах и майке, долгим, оценивающим взглядом.

— Но я действительно люблю лошадей, — пожал он плечами. — Наверное, все дело в этой твой великолепной гриве волос и длинных ногах. — Он направился по своим делам.

Чес потрогала свои волосы и оглядела себя. Как может он сравнивать ее с лошадью? Как смеет напоминать о том, как они… нет, остановись, Чес! — приказала она себе. Пойди прими холодный душ, вместо того чтобы думать о Томе Хокинге.

В следующий раз, когда она налетела на него, шел дождь. Чес выскочила из своего «ровера» и помчалась к дому с полными руками свертков, из-за которых не осталось места для зонта. Она врезалась в Тома, когда он собирался сойти с веранды, и все свертки посыпались из рук.

— Все еще летаешь, — заметил он, обхватывая ее за талию, чтобы не дать упасть.

— Так ведь дождь! — выдохнула она.

— Люди обычно защищаются от дождя. Посмотри на меня.

Она посмотрела. На нем был плащ с капюшоном и широкополая фетровая шляпа.

— Весьма предусмотрительно, — фыркнула Чес. — У меня есть зонт, просто не было свободной руки.

— Это все объясняет. — Однако он не отпускал ее.

Несколько долгих мгновений они смотрели друг другу в глаза. Чес слишком явственно ощущала его руки на своей талии и то, что эти ощущения вызывали в ней румянец. Она не могла оторвать взгляда от его красивого лица, от этих завораживающих дымчатых глаз, выражение которых говорило, что он прекрасно сознает ее замешательство и неловкость.

— Знаешь, — сказал Том, — твоя сильная личность имеет определенные противоречия.

Она заморгала.

— Какие же?

— Большую часть времени ты так самоуверенна, но порой краснеешь, как девственница. Сейчас, например.

Чес вырвалась из его объятий и наклонилась, чтобы подобрать свертки.

— Ты девственница? — Он поднял один из свертков и подал ей.

— Нет! Просто мы так с тобой необычно познакомились…

— Нелегко забыть, а?

Чес закрыла глаза. Когда же открыла их, он пробормотал:

— Забавно, но у меня та же проблема. — И вышел под дождь.

Следующие два дня они с Томом часто встречались за столом и на изысканном суаре, устроенном с целью представить сливки местного общества Уикхэмам, хотя наедине ни разу не оставались.

Чес обнаружила, что, когда, например, Том присутствует за обедом, все проходит гладко; если же его нет, случаются эксцессы. Все говорило о том, что Том Хокинг обладает бесспорным авторитетом, с которым вынужден считаться даже граф Уикхэм.

Как оказалось, у Тома Хокинга больше ума и авторитета, чем полагала Чес.

Но, разумеется, он не мог быть постоянно рядом, и в его отсутствие все проблемы и трудности взаимоотношений остальных членов обоих семейств, а также проблемы подготовки к свадьбе становились очевидными.

Лично ей нравились граф и графиня, но их вид и манеры, несомненно, говорили о том, что они ожидают только самого лучшего.

Потом Харриет — ее воинственный настрой был очевиден. А Ванесса успешно изображала капризную, дорогую светскую ветреницу, какой на самом деле не была — насколько Чес узнала ее за эти месяцы. Клэр и Руперт большую часть времени просто чувствовали себя не в своей тарелке.

Видя, что свадьба ускользает у нее из рук, Чес активно взялась за дело. Она не жалела сил и времени на Уикхэмов, и ей удалось наладить взаимоотношения между Хелен — графиней Уикхэм и Клэр, обнаружив у обеих общий интерес к тонкому английскому фарфору. Она также обнаружила, что граф увлекается садоводством. А если и было что-то, кроме лошадей, что Харриет обожала, так это свой сад. С определенным тактом Чес постаралась свести их вместе на эй теме.

Ванесса, однако, оказалась куда более крепким орешком, и это всерьез беспокоило Чес вплоть до вечера суаре.

Чес не планировала присутствовать на суаре. Она помогала Арнольду на кухне. Вместе с ним и еще одним помощником они приготовили восхитительный ассортимент пряностей и канапе, горячие лакомства и великолепный пунш. В центре главного стола Чес расположила корзину с цветами из сада, которая была просто потрясающа.

Харриет пришла в восторг и не захотела даже слушать отказ Чес не присутствовать на суаре. Пришлось подчиниться. К счастью, один ее вечерний наряд — облегающее шелковое платье с глубоким вырезом и маленькими рукавами-фонариками — избежал зубов Лероя и Пикканина.

По какому-то странному стечению обстоятельств первый же взгляд, который Чес поймала на себе, войдя в комнату, наполненную людьми, принадлежал Тому. И время, казалось, остановилось, пока он оглядывал ее с ног до головы, а затем, подняв свой бокал, поприветствовал ее. Потом между ними оказались люди, и он отвернулся.

Им удалось пообщаться лишь час спустя, и к тому времени Чес сделала одно важное открытие.

Она вышла на веранду, чтобы подышать свежим воздухом, уверенная, что суаре проходит хорошо. Однако замерла и отступила в тень, когда услышала из глубины веранды голос Ванессы, повторяющий: «Прости меня, прости, прости!»

— Дорогая, — раздался голос Руперта, — все в порядке.

— Ничего не в порядке! Я в последнее время была такой стервозной… и знаешь, что мне хочется сделать? Просто взять и сбежать с тобой в магистрат. Я не вынесу всей этой помпезности и китайских церемоний. И зачем я вообще согласилась на все это? Ах, Руп! Ну почему ты должен был оказаться графским сыном? И жить так далеко?

— Мы будем жить там, где ты будешь счастлива, милая. Потому что, если ты не будешь счастлива, не буду и я. Я люблю тебя, Ванесса Харриет Хокинг. И всегда буду любить.

— О, Руп, я тоже люблю тебя.

Явные нестыковки в услышанном не ускользнули от Чес, но, однако, и успокоили ее. Если кто и должен нервничать перед свадьбой, то это, разумеется, невеста, Ванесса. С другой стороны, если кто и способен помочь ей пройти через все трудности, то это, безусловно, сам Руперт.

Она потихоньку вернулась обратно и наткнулась на Тома.

— Полагаю, я должен поблагодарить тебя за успех сегодняшнего вечера, Чес. Как и за явный спад всеобщего напряжения.

— Возможно, я немного и помогла. — Она пожала плечами. — Но у меня для тебя хорошая новость. — И она пересказала ему то, что подслушала на веранде.

Он облегченно выдохнул.

— Это лучшая новость, которую я слышал за последнее время.

Чес улыбнулась.

— Я тоже.

Что-то в выражении его глаз изменилось.

— Вы выглядите, — медленно проговорил он, спускаясь взглядом по ее платью, затем возвращаясь к декольте, — очень аппетитно, мисс Бартлетт.

— Аппетитно?!

— А, неверный выбор слов, полагаю. Знаешь, — добавил он, — если бы я имел всех аппетитных блондинок, которых мне приписывают, то умер бы от перенапряжения. К тому же ты шатенка. Разве не на них мужчины предпочитают жениться?

— Вы и сами неплохо выглядите, мистер Хокинг. — Его угольно-черный костюм был прекрасно сшит и сидел на нем безупречно. — Немного похожи на Дон Жуана.

Он разглядывал крошечную жилку, быстро-быстро бьющуюся у основания ее горла, затем рассеянно улыбнулся — как раз в тот момент, когда к ним подошла какая-то пара. Том повернулся, чтобы поздороваться и представить их.

— Чес, познакомься с Лорной и Карлом Филлипсами. Карл и Лорна, это наш свадебный консультант, Черити Бартлетт. — И добавил только для ушей Чес: — Или просто Афродита.

— О, как хорошо! — с энтузиазмом воскликнула Лорна. — Я как раз хотела познакомиться с вами. Дело в том, что наша дочь скоро выходит замуж…

Чес заставила себя перевести внимание на Лорну и попыталась сосредоточиться, хотя это было нелегко: с ее пульсом творилось что-то невероятное. И всего из-за одного слова, которое внезапно вызвало в памяти картину того, как она побывала в его постели. И эта картина так ярко, так отчетливо встала у нее перед глазами, что Чес замерла, не в силах пошевелиться.

Том пробормотал что-то насчет того, что вынужден покинуть их, и ушел.

Афродита, подумала Чес, вполуха слушая болтовню Лорны. Если б он только знал, насколько далека она от того, чтобы ощущать себя богиней любви…

На следующий день Чес отправилась в Тувумбу, чтобы обсудить список неотложных дел с Берди Тейт. Обе женщины уже успели подружиться, и сейчас у них зашел разговор о Томе.

— Я бы хотела, чтобы он женился и обзавелся детьми, — вздохнула Берди. — Уверена, из него получится чудесный муж и отец.

— Почему вы так уверены? — нахмурилась Чес.

— Том похож на своего отца. Не сомневаюсь, что у Эндрю в молодости тоже было множество романов. Вы и представить не можете, сколько женщин добивалось его внимания! Но как только он женился на Харриет, то стал образцовым мужем и отцом. Это был брак по любви, и он длился тридцать лет.

— А у Тома было когда-нибудь намерение остепениться?

— Только однажды. Была одна женщина, ее звали Сара Олдфилд. С тех пор прошло уже несколько лет. Кажется, они были по-настоящему близки, и мы все думали… но в конце концов она вышла за другого. — Тут Берди слегка улыбнулась. — Иногда я думаю, что ему нужна святая. Но то ли это, чего он хочет?

Чес задумалась. Что же за человек Том Хокинг на самом деле? Кому верить? Ванессе, которая говорила о длинной очереди аппетитных блондинок, о чем, кстати, упоминала и Холли? Или же одна была попросту раздражена, а вторая обижена? И может, Берди и Том более точны в своих оценках? Впрочем, совсем нетрудно поверить в то, что женщины сами бросаются ему на шею.

Глава шестая

Через несколько дней, вернувшись из Тувумбы, Чес обнаружила на своей кровати два больших свертка.

Она открыла их, хмурясь, изучила содержимое и решила, что должна отыскать хозяина Крессвелл-лодж.

Том был в своем кабинете, работал за столом.

— А, свадебный консультант, — пробормотал он и окинул ее взглядом, когда она поставила две сумки ему на стол. — Не нужно благодарить меня за них, это меньшее, что я мог сделать. Но присядь. Я все равно хотел поговорить с тобой.

Чес осталась стоять. Том был одет по-деловому: белая в голубую полоску рубашка, серебристый галстук и легкий серый костюм, пиджак от которого он бросил на спинку стула.

Это усиливало впечатление его внушительности, решила она. Легко представить Тома Хокинга, занимающего председательствующее место в любом совете директоров любой компании страны.

Наконец она заговорила:

— Я пришла не поблагодарить тебя, а вернуть их. Я ценю твою заботу — пожалуйста, не думай, что я неблагодарная, но…

— Они тебе не понравились?

— Ну что ты! Они очень красивые. — Она пробежала взглядом по великолепному дизайну и коже сумок. — Но, они, должно быть, стоят небольшое состояние.

Он пожал плечами.

— Качественные вещи стоят дорого, но они себя оправдывают.

Чес подавила вспышку раздражения и уставилась на солнечный узор на ковре.

— Мне это известно, но «Луи Витто» вместо пары нейлоновых сумок? Нет, это слишком. Я правда не могу их принять.

Он откинулся на спинку стула и стал разглядывать Чес. На ней была зеленая кожаная юбка и черная вязаная безрукавка. Блестящие волосы аккуратно зачесаны назад и собраны в узел на затылке. Жаль, подумал он, гадая, что сделали бы с этими чудесными волосами занятия любовью. Привели в восхитительный беспорядок?

В ее облике сочетались превосходный стиль и безупречный вкус, а бархатная глубина глаз не переставала изумлять его. И решительный блеск в них больше не удивлял.

Ладно, подумал он, улыбнувшись про себя, в эту игру могут поиграть и двое. Посмотрим, смогу ли я удивить тебя, Чес Бартлетт.

— Теперь тебе кажется, что я пытаюсь купить себе доступ в твою постель?

Ее глаза расширились.

— Знаешь, — Том щелкнул пальцами и продолжил, прежде чем она заговорила: — Такое, честно говоря, не приходило мне в голову, но я прошу прощения, если это выглядит именно так. Вот что я сделаю: отправлю их обратно, а ты можешь выбрать пару подходящих на твой взгляд сумок и пришлешь мне счет.

Она молчала, уставившись на него.

— Что ж, раз с этим мы разобрались, присядь, пожалуйста, и расскажи мне о том, как идут приготовления к свадьбе, — пригласил Том, затем язвительно осведомился: — Или даже просить тебя присесть в моем кабинете с моей стороны неприлично?

Чес открыла было рот, но ничего не успела сказать.

— Или, — продолжил он, — возможно, тебе тяжело, так как ты долго лишала себя мужского общества? Именно это сделало тебя капризной и подозрительной? — предположил он.

Секунду помедлив, молодая женщина сжала кулаки и села напротив. Ее ответ удивил его.

— Возможно, — согласилась она. — Обычно я не такая. И тем не менее это не означает, что столь традиционное решение… — она взглянула на него, — для меня приемлемо.

Том внимательно посмотрел на нее, его настроение внезапно изменилось.

— Ты все еще любишь его? — резко спросил он.

Чес задумалась.

— Нет.

— Звучит не слишком убедительно, — с иронией сказал он. — Почему ты отменила свадьбу?

— Просто в какой-то момент поняла, что я люблю его больше, чем он меня.

— За неделю до свадьбы? — Том взглянул на нее с любопытством.

— Да. Чем ближе была свадьба, тем сильнее я ощущала, что между нами что-то не клеится. Несмотря на взаимное влечение, чувства проявлялись только с моей стороны. Теперь я пересмотрела свои взгляды, разумеется.

— Разумеется, — согласился он с нотками цинизма. — Каким же образом?

Чес неожиданно улыбнулась.

— Ты ждешь, что я возложу всю вину на него, да? Нет, это не так. Я впервые поняла, что люблю, видишь ли. Наверное… — она заколебалась, затем продолжила: — Наверное, я потеряла голову, иначе бы раньше сообразила, что между нами что-то не так.

— Значит, ты считаешь, что хоть и с опозданием, но пришла в себя, — сухо проговорил он. — Но наверняка должен был быть какой-то катализатор?

— Он и был. В прошлом у него была женщина, о которой я не знала. Роб был уверен, что сможет похоронить это прошлое. В отличие от меня.

— И тогда ты решила, что это было помрачение твоего сознания, которое никогда не должно повториться?

Она отвела взгляд.

— Это трудно понять, если сам не испытал.

Он побарабанил пальцами по столу.

— Послушай, — проговорила Чес, — я рассказала это тебе потому, что пререкания с тобой и разлад с собой удручают меня. Но не могли бы мы теперь оставить эту тему?

— Возможно, только скажи мне вот что. Почему, скажем, Руперт, а не я — это только для примера — привлекает тебя больше, если уж ты так настроена против мужчин?

— Потому что ты напоминаешь мне Роба, — просто ответила она. — Он был таким же красивым, опытным, женщины вешались ему на шею. — Чес улыбнулась. — Ну, а теперь, когда мы разобрались со всем, хочешь, чтобы я рассказала тебе, как идет подготовка к свадьбе?

Он взирал на нее в такой задумчивости, что у Чес создалось впечатление, что ни с чем они не разобрались. В конце концов он сказал:

— Почему бы и нет?

День спустя в Крессвелл-лодж остались Харриет, Клэр, Том и Чес. Ванесса, Руперт и его родители улетели на остров Хеймен и Большой Барьерный риф. Чес начала работать над своим планом по более активному включению Харриет в свадебные приготовления.

— Миссис Хокинг, — начала она, — долгосрочный прогноз погоды благоприятен для свадьбы, но никогда нельзя быть уверенным, поэтому мы должны предусмотреть все на случай дождя.

— Весьма разумно, — согласилась Харриет, — но с шатром нам не о чем беспокоиться.

— Меня как раз беспокоит путь до шатра, — пояснила Чес. — Одну открытую карету для жениха и невесты заменить на лимузин в случае дождя не проблема. Три открытых кареты, возможно, немного чересчур, и хотя это замечательная идея, я беспокоюсь… — она замолчала. — Что выдумаете?

Харриет тяжело вздохнула.

— Вы правы. В дождливую погоду это будет рискованно. Мне пришло в голову, что даже в хорошую погоду это может несколько отвлечь внимание от Ванессы и Руперта.

— Есть еще один аспект, в котором мне очень нужна ваша помощь, Харриет, — продолжила Чес. — План размещения гостей в шатре. Мне кажется весьма важным правильно рассадить людей, но, поскольку я не знаю никого из них, я в некоторой растерянности. Не могли бы вы с Клэр заняться этим?

— С удовольствием, — отозвалась Харриет.

Чес вытащила план шатра, и они с Харриет обсудили оптимальный размер столов, подставки для карточек в форме лошадиного копыта и кое-какие другие мелкие, но необходимые детали.

После весьма продуктивной беседы с Харриет Чес вновь отправилась на поиски хозяина Крессвелла. На составление плана размещения гостей, которых будет больше сотни, уйдет не один день, так что в ближайшие дни Харриет и Клэр будут заняты.

На этот раз она нашла Тома у конюшни. Стоял чудесный день, и Чес от души наслаждалась прогулкой по подъездной дорожке к хозяйственным постройкам Крессвелл-лодж.

Конюшня с крышей в виде красивого купола выходила на лужайку, и Том Хокинг прогуливал огромного, строптивого вида бурого жеребца перед небольшой группой людей. Чес уселась на каменную ограду, которой была обнесена лужайка, и окинула взглядом окружающий пейзаж.

Она уже решила, что эта лужайка со старым зданием конюшни, увенчанным куполом, будет идеальным местом для свадебных фотографий, и именно отсюда жених с невестой пересядут из лимузина в карету для своей триумфальной поездки к дому.

Пока она размышляла обо всем этом, ее заметило семейство Бакстеров. Чес была представлена Адаму и его крайне благодарной матери. Когда мальчики и их мама ушли, Чес вновь обратила свое внимание на Тома.

Ее весьма заинтриговало мастерство, которое он показывал в обращении с лошадью. Жеребец с явной неохотой выполнял то, что от него требовалось: то и дело пытался пятиться назад, фыркал и бил копытом землю. А один раз он даже прогаллопировал вокруг Тома с поднятым кверху хвостом, и Чес затаила дыхание.

Сможет ли Том его удержать? Том смог, но у Чес возникло такое чувство, что Том приложил не только физические усилия, но и умственные. Он словно говорил лошади: ладно, порезвись немного, но я сам решу, когда хватит.

Лошадь остановилась и позволила похлопать себя по холке. Небольшая группа зрителей зааплодировала, и Чес неожиданно осознала, что все это время пребывала во власти самообмана.

Возможно, ей и удалось убедить Тома Хокинга, что она потерянная душа, но на самом деле это совсем не так. Все в этом мужчине наполняло ее чувством восхищения и растущего желания.

Этот налет надменности и определенный поворот головы, который она наблюдала лишь несколько мгновении назад, говорили о том, что он умный и властный и что с ним нельзя не считаться. К тому же он обладает прекрасным чувством юмора, а это головокружительное сочетание.

Было в Томе и нечто такое, что она никак не могла распознать, словно внутри него жил еще один человек, к которому очень мало кто допускался. Словно было в хозяине Крессвелла что-то еще, тайное, скрытое, но вот что?

Ну и, разумеется, нельзя не принимать во внимание его физическую привлекательность: широкий разворот плеч, крепкие сильные ноги. Да даже при виде его руки, барабанящей по столу, с ней творятся странные вещи.

Однако нельзя было также не принимать во внимание, что Том напоминал ей Роба. И этот случай с Холли Магвайер, не говоря уже о неизвестной Саре Олдфилд… Не хотелось даже думать о том, что какая-то женщина в его прошлом преградила ей дорогу.

И тем не менее Чес нравился вызов, который он ей бросал. Даже когда они спорили, она чувствовала себя оживленной и даже счастливой. В иные моменты, как сейчас, она просто наслаждалась одним его видом. Глупо, но от той умственной, равно как и физической силы, которая исходила от Тома, она, словно какая-то глупая зеленая девчонка, покрывалась гусиной кожей.

Сегодня Чес пришла к конюшне с твердым намерением сказать ему, что едет в Брисбен, убежденная в том, что это именно то, чего она хочет. И только увидев Тома, в мгновение ока убедилась, что она ошибалась, что никуда не хочет ехать. Пока все эти мысли одолевали Чес, на лужайке откуда ни возьмись появилась маленькая белая собачка. Как позже выяснилось, ее оставили в одной из машин привязанной тонким поводком к дверной ручке. Окна в машине были открыты, и собака перегрызла поводок, выпрыгнула из машины и с восторженным лаем помчалась к своей хозяйке на лужайку.

В это время, как на грех, мимо проходил конюх с лошадью. Лошадь внезапно захрипела и вырвала повод.

Повернувшись, Чес увидела, что лошадь несется прямо на нее и у нее лишь секунда, чтобы уклониться. Она бросилась в сторону, ударилась обо что-то головой и потеряла сознание.

Она пришла в себя в чьих-то руках.

— Я собиралась в Брисбен, — пробормотала она, — и…

— И никуда ты не поедешь, — возразил твердый голос. — Дай мне взглянуть на тебя.

Чес заморгала и, прищурившись, взглянула вверх. Ее окружало море встревоженных лиц. Том Хокинг, обладатель твердого голоса, добавил:

— Дайте нам немного воздуха!

Кольцо лиц отступило, и Чес обнаружила, что он стоит на коленях на траве рядом с ней и держит ее голову в своих руках.

— Уверена, со мной все в порядке. — Она облизала губы. — Как лошади?

— Прекрасно. Болит где-нибудь?

— Нет. Только… — Чес дотронулась до головы кончиками пальцев и поморщилась.

Том пощупал ее голову.

— Шишка размером с яйцо, — сказал он, — но это неудивительно. Ты ударилась головой о стену. Давай посмотрим, сможешь ли ты встать.

Он помог ей медленно подняться, и она постояла немного, затем стала оседать. Тихо чертыхнувшись, Том подхватил ее на руки и понес в свой кабинет, пристроенный к конюшне, раздавая через плечо приказания.

Войдя в комнату, он закрыл дверь ногой и хотел положить ее на старенькую кушетку. Чес издала протестующий звук. Замерев, он заглянул ей в глаза.

— Так лучше, — прошептала она.

Понадобилось мгновение, чтобы значение слов дошло до него, затем он сел на кушетку, держа Чес в своих руках.

— Извини, — добавила она, облизав пересохшие губы, — но так я чувствую себя в безопасности — или что-то вроде этого… — И со вздохом облегчения положила голову ему на руку.

Что-то вспыхнуло в его глазах.

— Чес, я должен убедиться, что у тебя нет никаких других повреждений, кроме шишки.

— Нет. Я уверена, что ничего не сломано, и я не чувствую никаких внутренних болей, только слабость и разбитость во всем теле. Лошадь наступила на меня?

— Даже не зацепила.

— Ты сумел удержать жеребца?

— Каким-то чудом — да.

— Ну, никакое это не чудо, — пробормотала Чес.

Он поморщился.

— Спасибо, но могло бы быть гораздо хуже. Ох, уж эти зеваки с их собаками! В сущности, одна ты пострадала. Даже собака цела и невредима.

— Не так уж я и пострадала. Думаю, что сейчас смогу убедить тебя в этом. Я знаю, кто я, где я, кто ты, и могу назвать тебе дату своего рождения. И у меня не двоится в глазах.

— Хорошо. Значит, нет никакой спешки.

— Именно. — Она закрыла глаза и немного полежала в молчании, чувствуя растущее ощущение покоя и умиротворения, постепенно сознавая, что это ощущение неразрывно связано с мужчиной, в чьих объятиях она лежит.

Чес подняла веки и обнаружила, что он неотрывно смотрит на ее губы.

— С нашей стороны было бы большой глупостью… сближаться, — выдохнула она.

Он заглянул ей в глаза, и его губы дернулись.

— Перед некоторыми глупостями очень трудно устоять.

— Да, но мне нелегко расставаться со своими убеждениями.

— Я уже понял. С другой стороны, возможно, никакая это не глупость, а вполне естественный порыв.

Она слегка нахмурилась.

— Ты хочешь сказать, что, если я хочу, чтобы ты поцеловал меня, и ты хочешь этого же, значит, все в порядке?

Он пожал плечами.

— Обычно да, но есть только один способ выяснить.

— Да, но что потом? Я не хочу, чтобы ты на что-то рассчитывал.

— Не буду. Ты всегда в такие моменты так много болтаешь?

Она закусила губу.

Том улыбнулся и провел пальцами вниз по ее голой руке.

— Мне нравится ощущение твоей кожи, она такая гладкая. И еще твои глаза. Не думаю, что когда-нибудь видел такую глубокую синеву, но они могут быть, — его взгляд сделался грустным, — такими сдержанными и непреклонными.

— Мы познакомились при обстоятельствах, которые любую девушку сделают немного сдержанной.

— Ты великолепна, Чес, и не позволяй ни одному мужчине думать иначе. Но хватит разговоров. — Он привлек ее ближе и приблизил свои губы к ее губам.

— Я…

— Ш-ш-ш, — прошептал он. — Давай посмотрим, могут ли поступки говорить громче слов.

Харриет Хокинг услышала про происшествие у конюшни и помчалась посмотреть, как Чес и не может ли она чем помочь.

Когда ей сказали, что Том и Чес в кабинете, она, возможно к счастью, вначале заглянула внутрь, прежде чем открыть стеклянную дверь.

Из-за больших растений в кадках и наваленных на столе книг и бумаг было плохо видно, но Харриет вытянула шею, и то, что она увидела, заставило ее застыть на месте.

Ее сын и свадебный консультант сплелись в страстном объятии!

Глаза ее расширились, рот открылся, она резко развернулась и побежала обратно к дому. Клэр с нетерпением ждала ее на веранде.

— Ну, как она? Сильно пострадала? «Скорую» вызвали?

— Нет. Думаю, с ней все в порядке. То есть я уверена, что с ней все в порядке, потому что Том ее целует. Ох, Клэр, я подозревала, что это может произойти. Возможно, Чес Бартлетт — именно та женщина, которую Том искал всю жизнь!

— О, боже мой, — медленно проговорила Клэр Хокинг. — Боже мой, боже мой!

— Что? — нахмурилась Харриет. — Я думала, она тебе нравится.

— Ну да. Просто очень жаль, что мне никто ничего не сказал.

— О чем?

— Об этих подозрениях. Иначе я бы не сделала того, что сделала.

Раздражение Харриет переросло в дурное предчувствие.

— А что ты сделала, Клэр?

— Только что звонила Сара Олдфилд. Она оказалась неподалеку — кстати, ты знаешь, что она развелась? — и захотела заглянуть и навестить нас. Признайся, она была милой девочкой, даже несмотря на то, что они с Томом расстались. Поэтому я пригласила ее на ночь. Места же у нас сейчас хватает.

Харриет закрыла глаза.

— Как ты могла? В первую очередь, — проговорила она сквозь зубы, — ты должна была спросить разрешения у Тома! Что мне теперь делать? Она оставила свой номер телефона?

— Нет. Не думаю, что ты что-то можешь сделать, Харриет. Знаешь, теперь Сара и Том могут быть просто хорошими друзьями.

— Или же Сара осознала, что совершила ужасную ошибку, и хочет все исправить!

Наконец Том поднял голову. Чес заморгала и с наслаждением пошевелилась в его руках.

— Это было нечто, — сказал он с мерцанием в серых глазах, обнимая ее стройное тело.

— Да. — Грудь Чес быстро вздымалась и опускалась под тонким шелком блузки.

— Как твоя шишка?

— Какая шишка?

Он лукаво улыбнулся. Чес затрепетала. Она целиком и полностью отдалась его объятиям и его поцелую. Желание бурлило в ней, вспыхнувшее от ощущения и вкуса этого мужчины. Еще никогда прикосновения и ласки не казались ей такими естественными, такими восхитительными, заставляющими ее плавиться от желания и ощущать себя настоящей Афродитой…

Она покраснела.

Он вопросительно вскинул бровь, следя взглядом за приливом яркого румянца, появляющегося на щеках.

— Что с тобой?

— Просто пришла в голову одна странная мысль, вот и все.

Он обвел ее рот большим пальцем.

— Скажи мне.

— Думаю, не стоит.

— А я думаю иначе. Не припоминаю, чтобы сделал что-то, что могло заставить тебя покраснеть.

— Одно слово пришло на ум, — осторожно сказала она. — Афродита.

— А! Богиня любви и красоты. Что ж. Послушай, разве она родилась не из морской пены?

— Да.

— Так я и думал. Возможно, ты не знаешь, но у нас есть запруда на реке, где мы часто купаемся. Она глубокая, уединенная, и там песчаное дно. Прекрасное место для… э… воссоздания классики.

Чес закусила нижнюю губу, представив себя выходящей из озера мокрой и… обнаженной. Она прерывисто вздохнула и почувствовала, как вспотела спина, когда он медленно провел ладонью по ее телу.

— Вся розовая и золотистая, может, чуть светлее в тех местах, которых не касается солнце, — едва слышно пробормотал он. — Но совершенно восхитительная.

— Когда ты, — у нее перехватило горло, — будешь весь смуглый и такой неповторимо мужественный. — Она резко оборвала себя и попыталась сесть.

— Ну что ты, — тихо проговорил Том. — Нет ничего плохого в том, чтобы пофантазировать вместе. Тем более после того, как я целовал тебя, а ты целовала меня.

— Да, но давай не будем слишком спешить, — попросила Чес, — и сюда кто-то идет!

На этот раз он отпустил ее, и она пересела с его колен на кушетку.

Во второй раз Харриет Хокинг произвела достаточно шума, чтобы быть услышанной заранее, потом постучала в дверь и позвала Тома по имени.

— Входи, мама, — ответил Том. Чес лихорадочно пыталась пригладить свои волосы.

— Чес! — Харриет вошла. — С вами все в порядке? Вы выглядите немного разбитой, и это неудивительно после случившегося. — Она повернулась к сыну: — Как она?

— Думаю, ничего страшного, — ответил Том, — однако ей не повредит на некоторое время немного снизить темп.

— Ну, разумеется. Идемте в дом, Чес, и позвольте мне немного понянчиться с вами. У вас же могло быть сотрясение. Э… Том, мне надо поговорить с тобой.

— Ну давай, я слушаю.

— Нет, не сейчас.

— Дорогая, — нетерпеливо сказал Том и побарабанил пальцами по столу. — До обеда у меня еще куча дел, поэтому сейчас или никогда.

Харриет стиснула зубы.

— Что ж, прекрасно. Клэр пригласила Сару Олдфилд переночевать у нас. — Она повернулась к Чес. — Вы ее не знаете, моя дорогая, и в любом случае вам сейчас, наверное, не захочется ни с кем встречаться…

— Я в порядке, — прервала ее Чес, быстро соображая. — Правда, я… думаю, я пойду сейчас с вами в дом.

Харриет стояла в нерешительности, но, поскольку ее сын смотрел на нее с совершенно убийственным блеском в глазах, она избрала легкий путь.

— Идемте! На этот раз я на машине. — Она осеклась и закусила губу, но ни Том, ни Чес, похоже, не заметили ее оговорки.

* * *

Сара Олдфилд была действительно великолепна. К тому же блондинка.

Арнольд сервировал послеобеденный чай. Харриет, Чес, Клэр и Сара сидели за столом на веранде. Именно здесь Чес сделала еще несколько открытий относительно Сары Олдфилд.

У нее были зеленые глаза и роскошная фигура, она была высокой, стильной и довольно дружелюбно вела себя. Она весьма заинтересовалась Чес и свадьбой Ванессы и пришла в ужас, услышав, как Чес едва не попала под лошадь.

Когда Харриет поинтересовалась, что она делает в их краях, женщина заколебалась, на секунду опустив глаза. Чес показалось, что в них промелькнула печаль, и это напомнило ей кого-то, но кого?

— Просто приехала в гости, — тихо сказала Сара.

Внезапно Чес осенило — печаль Сары напоминала печаль Холли Магвайер!

Но разве Сара не вышла за другого? Однако кольца у нее не было, и вообще, почему она в Крессвелле? И почему Харриет, похоже, немного нервничает? Может, Сара пытается возобновить отношения с Томом?

Чес сразу же почувствовала, что у нее разболелась голова и ее немного подташнивает. Это из-за того, что она ударилась головой, или потому, что встретилась с еще одной пассией Тома, которая не может его забыть?

Она покачала головой и решила, что должна уйти, и единственный способ сделать это — сослаться на плохое самочувствие.

Глава седьмая

Чес проснулась в три часа утра, проспав, к своему удивлению, почти десять часов кряду.

На своем прикроватном столике она обнаружила коробку для ленча с бутербродом, печеньем и термосом с кофе — явное свидетельство того, что Харриет приходила навестить ее.

Головная боль, как и тошнота, прошла. Чес приподнялась на подушках, с аппетитом съела бутерброд, яйцо и салат и выпила кофе.

Ей пришло в голову, что из Харриет Хокинг получилась бы замечательная свекровь.

Она тут же возвела глаза к потолку и спросила себя, о чем только думает. Потом решила, что понятия не имеет, что и думать. Молодая женщина была в полной растерянности. Очевидно, ей просто необходимо побыть одной и немного прийти в себя.

Чес поднялась, приняла душ и оделась, затем уложила вещи. Перед уходом она написала записку, поблагодарив Хокингов за их доброту и заверив их, что с ней все в порядке, но поскольку она проснулась рано, то решила воспользоваться этим и на несколько дней съездить в Брисбен.

Она потихоньку вышла из дома и уехала при первых проблесках зари. Серебристый «БМВ» Сары Олдфилд все еще стоял на подъездной дорожке.

Чес любила свою квартиру. Когда-то это старое здание служило складом шерсти. В нем были высокие потолки и просторные помещения. Окна выходили на реку Брисбен. Гостевую спальню Чес превратила в рабочую студию-кабинет.

Там она и провела пару часов, разбирая накопившуюся почту и с облегчением чувствуя, как отступает напряжение. Она была дома, на своей территории.

Когда раздался звонок в дверь, Чес пошла открывать, уверенная, что это ее мать, которой она позвонила и пригласила на чашку кофе. Но это оказался Том.

— Как… как… — она отступила назад, округлив глаза, — как ты сюда попал? Так скоро, я имею в виду…

— Я же владею авиалинией. — Он окинул взглядом ее волосы, схваченные сзади заколкой-крабом, ее короткий шелковый халат, босые ноги.

Чес неловко пошевелилась.

— Я оставила записку — я в полном порядке!

— Ты всегда так делаешь: целуешь мужчину, рассуждаешь об Афродите и сбегаешь? — спросил он.

Чес лишилась дара речи. Он снял ее руку с двери, обхватил за талию, поднял и внес внутрь, затем закрыл за собой дверь.

— Я слышу запах кофе. Не отказался бы от чашечки.

Чес очнулась.

— Нет, обычно я так не делаю, но встречи с твоими бывшими возлюбленными, похоже, способствуют этому.

— Сара? Кто тебе это сказал? Клэр? Моя мать? — Он нахмурился и пожал плечами. — Впрочем, какая разница… — Он поставил Чес на пол, развернул ее и подтолкнул вперед, к источнику кофейного аромата.

— Прекрати распускать руки, Том Хокинг! — Она вырвалась и промаршировала в кухню.

— Приятный вид, — прокомментировал он.

Чес сняла кофейник с плиты и налила кофе в две разноцветные кружки.

— Угощайся, — и показала на сливочник и сахарницу.

Они прошли в гостиную. Он сел в кресло, а она примостилась в уголке обитого розовым бархатом дивана.

— Я планировала вернуться, — осторожно сказала она. — Я вовсе не собиралась бросить свадьбу Ванессы.

— Хорошо, но вопрос не в этом.

Чес поставила свою кружку на кофейный столик.

— У меня возникло такое чувство, словно я ступила на минное поле. Ты должен признать, что столкнуться с двумя женщинами, с которыми ты был… близок, вполне достаточно, чтобы задуматься.

— Задуматься о чем?

— Ну, ты знаешь. — Она сделала неопределенный жест.

— Не являюсь ли я кем-то вроде Синей Бороды?

— Не совсем, но все равно… — Она поискала слова. — Они обе выглядели печальными.

— Чес, я не знаю, говорил ли тебе тот, кто рассказал о Саре, что она бросила меня ради другого, за которого и вышла замуж?

— Да, но она все еще замужем за ним?

— Нет. — Он отпил кофе. — Они развелись. Однако даже речи нет о том, чтобы мы с Сарой возобновили отношения.

Чес не удержалась от улыбки.

— Ты разобрался с этим довольно споро.

— Да, что касается Холли Магвайер… — Он на секунду поглядел вдаль. — Ты знала, что Холли больше всего на свете ценит брак и стабильность?

Чес нахмурилась.

— Этого она мне не говорила.

— И тем не менее это так. Что ты знаешь о ее семье?

Чес задумалась.

— Не много. Никогда с ними не встречалась. Если подумать, Холли почти не упоминала о них.

— Ее родители развелись. Когда ее мать умерла, девочка переехала в дом отца, но не поладила с его второй женой и их детьми. От всего этого в душе Холли поселилась ужасная неуверенность. Ей нужен был не я, а ощущение стабильности.

Чес сцепила пальцы.

— Но она так тяжело переживала разрыв…

— Мне неприятно это говорить, но худший враг Холли — это она сама. Если бы наши отношения продолжились, ей бы было еще больнее…

Чес покачала головой.

— Значит, ты позволил вашим отношениям слишком затянуться, иначе сейчас она бы так не страдала.

— Разве несколько недель слишком много?

Чес ахнула.

— Всего лишь?..

Он кивнул, и его губы скривились.

— Тебе, возможно, будет интересно, что с тех пор у меня никого не было.

Чес облизала губы.

— Почему?

— Может, я и не тот мужчина, который нужен Холли, но это не значит, что я не сожалел о страданиях, которые ей пришлось пережить. Но я могу гарантировать, что она снова полюбит. Остается только надеяться, что в следующий раз она полюбит именно мужчину, независимо оттого, принесет ли ей эта любовь брак и стабильность.

Чес вздохнула.

— А с Сарой вы хорошо понимали друг друга?

— Послушай, это старая история. Тебе бы понравилось, если бы кто-то стал копаться во всех перипетиях отношений, которые у тебя когда-либо были?

— Их было не… — Чес остановилась. Так много, хотела она сказать, но вовремя прикусила язык. — Я поняла твою мысль. Итак, куда же мы пойдем дальше?

— Мяч, мэм, — веселые огоньки заплясали в его глазах, — на вашем поле.

Чес встала и подошла к окну. Немного подумав, она сказала:

— Ты не возражаешь, если я предложу не торопить события?

— Нет, — ответил он прямо позади нее. Она резко повернулась.

— Вообще-то, Афродита, я еду на неделю в Новую Зеландию, — тихо проговорил Том и положил ладони ей на талию.

— Думаю, тебе не следует называть меня так, — пробормотала она.

Он обвел взглядом ее рот и грудь.

— Нет? Почему?

Чес сделала прерывистый вздох.

— Не важно. Значит, Новая Зеландия? Ты ничего мне об этом не говорил.

В его глазах все еще плясали чертики.

— Наверное, у меня просто не было возможности.

— Значит, ты прилетел сегодня утром не только для того, чтобы увидеть меня? То есть, я не… — Чес в замешательстве замолчала.

— Я прилетел, чтобы увидеть тебя.

— Да, в общем… — Чес помолчала, собираясь с мыслями.

— Возвращаясь к тому, как нам быть дальше, я вполне согласен с тем, чтобы не торопить события. Но у меня одно условие: мы будем честны друг с другом. — Он заглянул ей в глаза.

— Честны? — выдохнула она. — Я имею в виду, я целиком и полностью за честность, но…

Он не дал ей договорить, и его ладони скользнули к ее бедрам.

— Честно признать, по крайней мере, то, что мы хотим друг друга.

— А как же духовная связь? — спросила Чес.

— С этим уже полный порядок. Мне доставляет истинное наслаждение пикироваться с тобой, дорогой свадебный консультант. Более того, я предпочитаю спорить с тобой, чем с кем-либо другим.

Глаза Чес удивленно расширились.

— Но… разве то, что мы постоянно спорим друг с другом, не минус в наших отношениях?

— Нисколько, — протянул он. — Мы стимулируем друг друга.

Чес закусила губу. Это правда, но…

— Подумай об этом, — посоветовал он. — Мне же пора бежать, но могу я оставить вас вот с этим, мисс Бартлетт?

«Этим» оказалось нечто такое, что оставило у Чес ощущение, словно она побывала в постели с мужчиной.

Под халатом у нее не было лифчика, только крошечные трусики. Он провел ладонями вдоль линий ее тела от подмышек до изгиба бедер, скользнув большими пальцами по ложбинке между грудями.

Шелковая ткань халата чувственно касалась кожи, и его руки на ней заставляли Чес ощущать каждый изгиб, каждую линию, очерчиваемые его большими, сильными ладонями. И когда он остановился, она оказалась в некотором смятении.

Дыхание молодой женщины было прерывистым, соски заострились под тонким шелком.

Он подождал мгновенье, затем улыбнулся и заглянул в ее глаза.

— Что? Никаких дерзких возражений?

— Я… должно быть, еще слишком рано…

— Что, если я сделаю вот так? — Он скользнул рукой к ее затылку и снял заколку. Волосы Чес каскадом рассыпались по плечам.

Чес пыталась сказать ему, чтобы он остановился, но была совершенно околдована теми ощущениями, которые он вызывал в ней, как и его загорелым, сильным телом и той мужественностью, которую он излучал, тем воздействием, которое на нее оказывал и которое она впитывала, казалось, каждой своей клеточкой.

Ее губы дрожали, глаза расширились, когда верх халата скользнул вниз, обнажая ее грудь, но было одно удовольствие чувствовать, как он обхватывает ее соски и играет с ними. Какое же это наслаждение — осознавать, что она разделяет с этим великолепным мужчиной сладостные мгновения и воздействует на него так же, как и он на нее.

Его глаза потемнели, дыхание стало тяжелым, а рука настойчивее.

Затем он остановился и снова заглянул ей в глаза.

— Новая Зеландия, — прошептал Том, — будет сущим адом. — И, схватив ее в объятия, крепко поцеловал. Потом отстранил ее от себя, поправил халат и дотронулся кончиком пальца до ее припухших губ. — Береги себя до моего возвращения. Когда ты планируешь вернуться в Крессвелл?

— Я… когда вернется Ванесса, — пробормотала Чес.

— Спасибо! — Он наклонился и снова поцеловал ее, на этот раз легко. И был таков.

Чес постояла, словно статуя, потом просеменила через комнату и опустилась на диван, обуреваемая целым вихрем противоречивых эмоций. Вздохнув, она посмотрела на свои руки. Если забыть о Холли и Саре Олдфилд, вопрос стоит так: каким она видит будущее для себя и Тома Хокинга?

Ее мать поспела не на кофе, а на ленч. Они немного поговорили о подготовке к свадьбе, потом об отце. Наконец Чес спросила:

— Мама, если мужчина и женщина все время спорят, это означает, что между ними существует некая связь?

Хоуп Бартлетт прищурилась.

— Полагаю, это возможно, — медленно проговорила она. — Все зависит от того, о чем вы спорите и насколько глубоки разногласия. А может, эта словесная пикировка является в некотором роде стимулирующей. А что?

— Мы с Робом почти никогда не спорили.

— Ты все еще… переживаешь из-за него, Чес?

Чес нахмурилась.

— Думаю, меня зациклило на последствиях моего шага.

Хоуп тяжело вздохнула.

— По правде говоря, мы с твоим отцом считали, что, несмотря на его красоту, ум и обаяние, он… ну, в общем, не способен на такую же глубокую привязанность, как ты.

— Выяснилось, что он был привязан, но не ко мне. А с чего вы взяли, что я способна на глубокую привязанность? — поинтересовалась Чес.

— Девочка, с самого детства ты целиком и полностью отдавалась тому, за что бралась. — Хоуп взмахнула рукой. — Возьми хотя бы успех, которого ты добилась в своем бизнесе.

Чес огляделась.

— Иногда, — призналась она с некоторой долей удивления, — мне хочется попробовать себя в чем-то другом.

— Почему бы и нет? Не сомневаюсь, за что бы ты ни взялась, непременно преуспеешь. А чего бы тебе хотелось?

— Не знаю! — Чес рассмеялась. — Еще пару минут назад я считала, что вполне счастлива и довольна тем, что делаю, но… не знаю, сейчас я чувствую какую-то неудовлетворенность, какое-то беспокойство. Но, мам, возвращаясь к Робу. Почему я не поняла этого раньше, а только когда уже… чуть не стало поздно?

— Дорогая, честно говоря, ты влюбилась довольно поздно для первого раза. И это такая ситуация, когда не многие из нас проявляют чудеса мудрости. — Хоуп пожала плечами. — Ты могла даже подумать, что с тобой что-то не так. — Она проницательно взглянула на свою дочь.

— Да, ты права. Я была единственной в своем кругу, у кого не было хотя бы нескольких любовных связей.

— Вот видишь, как ты могла судить, не имея опыта? В твоей жизни кто-то появился?

— Скорее, влетел как торпеда, — угрюмо проворчала Чес. — Мы спорим с ним практически постоянно! Я вечно командую и лезу туда, куда не следует, а он заявляет, что это указывает на нашу духовную связь!

— Он может быть прав, — медленно проговорила Хоуп. — Кто он?

— Но другая проблема в том, — продолжала Чес, — что, даже если нам и нравится пикироваться, в нем есть такая сторона, о которой я совсем ничего не знаю, и это напоминает мне Роба. Еще я думаю… проблема в других женщинах, которые у него были. Ты спрашиваешь, кто он? Он… он брат невесты.

Хоуп сделала большие глаза.

— Неплохой улов, судя по всему.

— Мама!

Хоуп усмехнулась.

— Извини. Возможно, стоило бы посоветовать тебе держаться подальше от брата невесты.

Мысли Чес вернулись на пару часов назад.

— Легче сказать, чем сделать.

— Чесси, — задумчиво проговорила ее мать, — мы все совершаем ошибки и учимся на них. Но если Роб обманывал тебя, было бы неправильным считать, что все мужчины такие, как он.

— Именно так он и сказал, брат невесты.

— И он прав, дорогая. Нельзя ли мне как-нибудь познакомиться с ним?

Чес вздохнула.

— Я подумаю. Может, после свадьбы. Если мы все еще… ну, ты понимаешь.

Чес снова приехала в Крессвелл, когда Ванесса, Руперт и его родители вернулись с Барьерного рифа. Том все еще был в Новой Зеландии.

Их сияющие лица говорили сами за себя. Все претензии и обиды по поводу места проведения свадьбы, казалось, были забыты. Ванесса выглядела успокоившейся.

Они с Чес обсудили некоторые подробности свадебных приготовлений, в частности относительно одежды жениха, Тома и шафера, который должен был прилететь из Англии только на следующей неделе.

— Том в последнее время такая душка, — заметила Ванесса.

Чес улыбнулась.

— Он очень любит тебя и печется о твоих интересах.

Ванесса подперла подбородок рукой.

— Я знаю. Все дело в том, что Том не собирался связывать себя с Крессвеллом так скоро.

Чес нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

— Думаю, временами его это ужасно удручает.

— А что… чем бы он предпочел заниматься?

Ванесса огляделась, встала и взяла фотографию в рамке с каминной полки.

— Вот его настоящая любовь, — сказала она. — Бенинди.

Чес уставилась на снимок. Том стоял возле самолета, прикрыв глаза от солнца, и смотрел на обширную долину, местами поросшую деревьями и изрезанную оврагами.

— Это пастбище в Кейп-Йорке. Оно принадлежит семье вот уже несколько поколений, но уже давно практически заброшено. Когда Том вернулся со службы в воздушных силах, он решил восстановить его. Он всегда любил это место.

— Так он его восстановил?

— Начал, — сказала Ванесса, — но потом папа заболел, и Тому пришлось вернуться домой. Думаю, после папиной смерти он остался здесь из-за меня и мамы, — печально проговорила Ванесса. — Крессвелл очень много значит для нас, но ни мама, ни я толком не умеем им управлять.

— А он не может нанять управляющих? — спросила Чес.

— Думаю, однажды он так и сделает. Забавно, однако. Сара Олдфилд оставила его из-за Бенинди, она не хотела жить где-то у черта на куличках. Полагаю, ты встречалась с ней?

— Да.

— Теперь она развелась и, если верить маме, снова пытается наладить отношения с Томом. — Ванесса покачала головой и поставила снимок на место. — В общем, если Том бывает порой раздражительным, причина в этом.

После того как они с Ванессой закончили с планом размещения гостей, Чес закрылась в своей комнате и прислонилась к двери. Она была одна в доме, за исключением персонала. Все остальные уехали на коктейль в соседнее поместье. На этот раз ей удалось отделаться от участия в вечеринке.

Молодая женщина оттолкнулась от двери и подошла к окну.

По крайней мере, теперь кое-что прояснилось. Это объясняло поведение Тома — человека, которого Чес больше не могла называть обычным повесой, и не только из-за того, что в нем обнаружилась новая сторона, но еще и потому, что за все время их знакомства она не заметила никаких признаков поведения дамского угодника.

Но что ей это даст? Трудно сказать.

Размышления Чес прервали Лерой и Пикканин, промчавшиеся мимо окна. В зубах у Лероя было что-то большое.

Чес выбежала из комнаты на веранду, чтобы догнать собак, и, выскочив из-за угла, тут же врезалась в Тома.

— Ухты! — Каким-то образом ему удалось удержать их обоих от падения. — Чес! Означает ли это, что ты так сильно по мне соскучилась?

— Нет, — выдохнула она. — То есть… я хотела сказать, что очень рада, что ты вернулся, но у Лероя что-то в зубах и…

Он приложил палец к ее губам.

— Все в порядке.

— Но ведь я только что видела…

— Это кость.

Чес заморгала, пытаясь выровнять дыхание.

— Должно быть, это очень большая кость.

— А он большой пес. Как ты?

— Отлично. — Она взглянула на него. — А как Новая Зеландия?

— Стоит на месте. — Он улыбнулся и взял ее за руку. — Хочешь немного прогуляться?

— Если ты только что приехал, тебе нужно…

— Нет, не нужно. Итак…

— Ты не знаешь, что я хотела сказать!

— Не важно. Единственное, что я хочу, — это побыть где-нибудь с тобой наедине.

— О…

— Неподалеку поддеревьями есть лавочка.

Лавочка, действительно, находилась недалеко от дома, но это был словно другой мир. Ивы уступали место эвкалиптам, окружающим лужайку, в центре которой находился пруд с песчаными берегами, выглядящий таким манящим в жаркий летний день.

— Вот здесь мы купаемся, — сказал Том. — Кажется, я тебе говорил.

— Да, — отозвалась Чес и взглянула на свои брюки и блузку. — Я не одета для классического воссоздания Афродиты.

— Не думаю, что Афродита вообще была одета, но это не то, что я имел в виду. Садись.

Когда она села, он опустился рядом и вытянул позади нее руку.

— Итак, что вы откопали, пока я продавал годовиков в Новой Зеландии, доктор Ватсон? — спросил он, глядя на нее с лукавым блеском в серых глазах.

Чес сделала большие глаза.

— Что ты имеешь в виду?

Он насмешливо вскинул бровь.

— Я думал, ты была поглощена разгадкой тайн, связанных с Томом Хокингом. Его намерения, его перспективы, его мотивы, его история, свои ли у него зубы, сколько аппетитных блондинок устилают его путь, ну и так далее…

Чес сдавленно охнула.

— Это…

— Не смешно? — подсказал он. — Не правда?

— Именно! Но знай, есть только одна вещь, которая меня интересует: как он отреагирует на это?

Она сбросила босоножки, быстро выскользнула из брюк, стащила с себя блузку и, не оглядываясь, вошла в воду. Вода была прохладной и освежающей. Молодая женщина нырнула, а когда вынырнула, Том вынырнул перед ней.

Его каштановые волосы прилипли к голове, вода блестела на мокрой груди — он успел снять рубашку. А что еще он снял?..

— Ну уж нет, даже и не думай! — пропела она и ускользнула прочь, словно угорь.

Ему потребовалось несколько энергичных взмахов, чтобы поймать Чес. К тому времени они оба смеялись и тяжело дышали.

— Надеюсь, вы хотя бы частично презентабельны, мистер Хокинг, — проговорила она.

— Как и вы, мисс Бартлетт, — ответил он серьезно, но с озорным блеском в глазах, — я остался в нижнем белье. Этого достаточно? И вообще, чья была идея?

— Моя. Жаль только, что я не видела твоего лица.

Он заключил ее в объятия.

— Могу сказать тебе, что на нем было написано: последнее слово всегда должно оставаться за этой девушкой!

Чес рассмеялась. Она стояла на цыпочках, а он вполне свободно стоял на дне, и его плечи выступали над водой. Они были гладкими, загорелыми и сильными, и она подумала, что ей лучше отплыть прочь, пока она не совершила какую-нибудь глупость.

Например, прижалась губами к этим плечам или крепкой шее или обвила ее руками и поцеловала в губы.

Возможно, она именно так и сделала бы, но в этот момент Лерой с шумом выскочил из кустов, сопровождаемый, разумеется, Пикканином. Собаки притормозили, обозрели сцену и затем с радостным лаем ринулись в воду.

На несколько минут воцарился полнейший хаос. Лерой выскочил из пруда, схватил рубашку и брюки Тома в зубы и прыгнул обратно в воду. Пикканин, не желая отставать от него, подхватил брюки и блузку Чес и попятился с ними к пруду.

Когда Чес и Том в конце концов вышли на берег, выудив свою одежду, она отплевывалась и держалась за бока от смеха.

— Это не собака, а черт какой-то, — выдохнула Чес, плюхнувшись на скамейку. — Если он не жует мои вещи, то пытается утопить меня или мою одежду! Можешь не говорить, — предостерегла она, когда Том сел с ней рядом, — он чуть больше самого огромного щенка, которого я когда-либо видела!

— Осторожнее, вот он бежит, — предостерег Том в свою очередь. — Приготовься к еще одному душу.

Лерой выкатался в иле, выскочил на берег, расположился прямо перед ними и как следует встряхнулся. Чес нашла убежище в объятиях Тома, хохоча еще больше.

— О боже, — простонала она наконец, когда собаки убежали. — Думаешь, мы в безопасности?

— Ммм, — он стер пальцами грязные брызги с ее щеки. — Но только не от этого.

Она знала, что сейчас произойдет, и не сделала попытки избежать этого. Какой смысл сопротивляться тому, что казалось ей таким правильным, таким необыкновенным?

Его пальцы на ее влажной коже пробуждали трепет восторга. Ее нижнее белье состояло из кружевного комплекта кофейного цвета с шелковыми розочками.

— Очень сексуально, — пробормотал он и спустил одну тоненькую бретельку, обнажая грудь. Тугие розовые бутоны ее сосков снова набухли, как тогда, когда она нырнула в воду, но на этот раз это был прямой отклик на его прикосновение.

Он наклонил голову и подразнил обнажившийся сосок языком.

Чес издала хриплый звук и изогнулась навстречу ему, когда восхитительные ощущения, которые он пробуждал, омыли все ее тело. Потом Том отыскал ее губы, и она снова хрипло застонала, когда он поцеловал ее, пальцами продолжая свое исследование. Спустив вниз влажное кружево, Том обхватил ладонями ее ягодицы.

Потом он стащил Чес со скамейки, и они оказались на коленях на траве лицом друг к другу. Она возвращала ему поцелуи и прижималась грудью к его груди, качаясь на волнах того необыкновенного наслаждения, которое он доставлял ей, и пытаясь сделать для него то же самое, гладя его плечи, целуя шею и вновь возвращаясь к губам.

Это были такие отчаянные и головокружительные ласки, словно они никак не могли насытиться друг другом. Все это время его пальцы скользили по ее коже, пока наконец не достигли бедер, где, приостановившись ненадолго, отыскали теплое, тайное местечко.

Чес ахнула, когда ее сотряс взрыв восторга, и, к своему изумлению, почувствовала, что такая же дрожь сотрясает и его тело.

Они перестали целоваться и потрясенно уставились друг на друга.

Он коротко улыбнулся, когда их взаимная дрожь перешла в трепет.

— Как такое могло случиться, хочешь спросить ты? — заговорил он, прочитав безмолвный вопрос в ее глазах. — Мы очень сильно хотели друг друга, вот так! Идем.

Он встал, помог ей подняться на ноги и снова повел в воду. Дневной свет почти погас, пока они плавали на спине, держась за руки.

Выбравшись на берег, они с трудом натянули на себя одежду и посмотрели друг на друга. Одежда была не только насквозь мокрая, но еще и заляпана грязью.

— У нас два варианта, — серьезно сказал Том. — Снова войти в воду и смыть грязь или так и идти домой.

Улыбка тронула уголки губ Чес.

— Не имеет значения. Дома никого нет. — И она объяснила насчет коктейля.

— Тогда пойдем грязными. Ты в порядке?

— Я… потрясена, — честно призналась она.

Том наклонился и мягко поцеловал ее.

— Я тоже. Что скажешь насчет того, чтобы выпить чего-нибудь и поговорить?

— С удовольствием.

Он улыбнулся и повел Чес к дому.

Глава восьмая

Примерно в сотне метров от дома Том остановился и нахмурился. Чес, витающая в облаках, недоуменно взглянула на него.

— Судя по звукам, они перенесли вечеринку к нам домой. Вот черт, — с чувством выругался Том.

— А нельзя ли нам как-нибудь проскользнуть сзади?

Он крепче сжал ее руку.

— Слишком поздно. Нас заметили. Ты была права: это черт, а не собака!

Это снова был Лерой, скачущий через лужайку, чтобы приветствовать их, и, по меньшей мере, три десятка людей, собравшихся на веранде, обернулись, чтобы посмотреть, кого он так радостно приветствует.

— Представляю, как ужасно я выгляжу, — пробормотала Чес.

Он снова стиснул ей руку и повернул к себе.

— Ты выглядишь на миллион долларов, Афродита, — сказал он, улыбаясь. — И если тебе интересно, такого со мной еще никогда не случалось.

— О…

— Эй, вы двое! — крикнула Ванесса. — А мы тут гадаем, куда вы подевались. Присоединяйтесь к нам.

Они двинулись вперед.

— И это все, что ты можешь сказать? — спросил Том.

— Боюсь, что сейчас не время и не место говорить об этом.

— Трусиха, — мягко упрекнул он, и они вошли в круг света от веранды.

Ванесса вышла вперед, чтобы приветствовать их.

— Все, кто не знает, познакомьтесь с моим братом Томом и моим свадебным… — Она осеклась, и ее глаза расширились. — Что, бога ради, вы делали?

— Плавали, — ответил Том. — И вам советуем. Вода просто чудо.

— Но… — Харриет вышла вперед и тоже окинула их недоуменным взглядом, — …в одежде? А почему вы грязные?

— Это Лерой так развлекался. Вы извините нас? — сказал Том с очаровательной улыбкой. — Всем приятного отдыха. — И повел Чес за угол дома.

Они не могли видеть, какой ошеломленный взгляд послала Ванесса своей матери. В нем явно читалось: это то, что я думаю?

Однако каждой своей клеточкой Чес ощутила, что стала предметом размышлений и всевозможных предположений.

— Предлагаю принять душ, — сказал Том, улыбаясь при виде ее неловкости, — и встретиться в моем кабинете. Я попрошу Арнольда собрать нам что-нибудь перекусить — если, конечно, ты не хочешь пойти на вечеринку.

— Ни в коем случае! — Теперь к ее неловкости примешивался еще и ужас.

— Хорошо. До встречи.

Приняв душ в своей комнате, Чес села к зеркалу, высушила волосы и оставила их распущенными. Внимательно посмотрев на свое отражение, она подумала, что в ее глазах появилось нечто такое, что выдавало ее чувства.

Выдавало? Вообще-то обычно она умело скрывала их. Но в ее отношениях с Томом Хокингом не было ничего обычного. Он перевернул весь ее привычный, устоявшийся жизненный уклад. Весь ее мир встал с ног на голову.

Послышался короткий стук в дверь, и Том крикнул из-за двери, что ужин готов.

— Иду! — отозвалась Чес, но заставила себя еще немного посидеть, глубоко дыша.

Их уединенный ужин с открытой бутылкой шампанского стоял на кофейном столике перед камином в кабинете Тома.

— Это становится привычкой, — пробормотала Чес, принимая от него бокал.

— Хорошей привычкой. Присаживайся.

Чес села и расправила длинную юбку на коленях, оглядела столик, на котором стояли чашки с супом и тарелки с бутербродами, затем подняла глаза на Тома.

Хозяин Крессвелла стоял, прислонившись к каминной полке. Он переоделся в темно-синюю рубашку, рукава которой были закатаны, и легкие голубые брюки. Он был босиком, и его каштановые волосы были еще влажными после душа.

— Я не знаю, что сказать, — неожиданно брякнула Чес.

Он вскинул глаза, и в них она заметила смешинки и еще что-то, названия чему не могла подобрать.

— А разве нужно что-то говорить? — пробормотал он. — Хотя одно несомненно: ты чудесно выглядишь.

— Я и чувствую себя чудесно, — призналась она.

Том поставил свой бокал на полку, подошел и, потянув Чес за руку, поставил на ноги. А потом прижал к себе. Чес прислонилась к нему и закрыла глаза.

— Все равно это может быть проблемой, — сказала она.

— Как так, мисс Бартлетт? — спросил он и поцеловал ее в макушку.

— Ну, у меня есть работа, которую я должна выполнить. Осталось всего десять дней до свадьбы, а дел еще очень много. Если я не смогу оторваться от тебя и не сосредоточусь на деле, все пойдет не так.

Она щекой почувствовала, как он смеется.

— Пока что именно я не могу оторваться от тебя, — заметил он.

— Не важно. — Чес заглянула ему в глаза. — Но мне это нравится.

Он обхватил ладонями ее лицо, и ей показалось, что его настроение изменилось.

— Правда нравится?

Чес застыла на несколько долгих секунд, затем тихонько освободилась.

— Ты боишься, что я буду второй Холли Магвайер, Том?

— Нет, совсем наоборот, — сказал он довольно резко. — Но прежде всего мне нужно сказать тебе кое-что, Чес. Однако давай сначала поедим, пока суп не остыл.

Это был грибной суп домашнего приготовления. Один аромат чего стоил, но у Чес совсем не было аппетита. Она отставила свою наполовину полную чашку и взяла бокал.

— А нужно ли? Ты сказал это таким серьезным тоном.

Он поморщился, отставил свой суп и тоже взял бокал с вином.

— После свадьбы и медового месяца я собираюсь уехать из Крессвелла.

— Почему?

— О, не насовсем, просто в данное время есть одно место… один проект, над которым я хочу поработать.

Чес сглотнула, но промолчала.

— Ты… ты собираешься поставить здесь управляющих? — спросила она. — У меня такое чувство, что без тебя в Крессвелл-лодж воцарится хаос.

Том коротко улыбнулся.

— Я подумываю предложить Руперту эту работу, если он захочет.

— Руперту! А как же олимпийские надежды и все такое? Его родители и родовое гнездо?

— Лучше Крессвелла места для этого не найти. А Руперт, как никто другой, подходит для этой работы. К тому же Ванесса очень привязана к Крессвеллу и мечтает участвовать в австралийских скачках. Я хочу, чтобы у нее появился шанс.

— Это очень мило с твоей стороны, — тепло проговорила Чес.

— У меня имеется и скрытый мотив. — Том взглянул на нее. — Это освободит меня.

Чес заговорила прежде, чем успела подумать.

— Честно говоря, я думаю, тебе надо уехать отсюда. Иногда я ощущаю в тебе какое-то нетерпение и… неугомонность, что ли.

— Тебе интересно, какое отношение это имеет к тебе и мне?

Чес сглотнула.

— Это то место, о котором говорила мне Ванесса? В Кейп-Йорке?

— Да. Когда она рассказала тебе об этом?

— Сегодня, когда мы составляли план размещения гостей. — Она жестом указала на фото на каминной полке. — Твоя сестра показала мне его. Тогда я и понятия не имела, какое значение это может иметь для меня.

— Там нет спроса на свадебных консультантов. — Он поморщился. — С другой стороны, там много всяких других возможностей. Я же собираюсь не только восстановить ферму, но и изменить ее специализацию.

Чес взглянула на свой бокал.

— Том, ты же не предлагаешь мне… все бросить и поехать с тобой в Бенинди?

Он покачал головой.

— Я просто пытаюсь объяснить, что если наши отношения продолжатся, то долгое время нам придется поддерживать их на расстоянии. Конечно, я буду часто приезжать, и ты приедешь и сама все посмотришь и оценишь.

Чес задумалась.

— Ты знал все это, когда впервые поцеловал меня?

— Я уже много лет мечтаю об этом, просто не знал, как оставить маму и Ванессу. Теперь я смогу это сделать. И честно говоря, то, какой ты была сегодня, подтолкнуло меня сделать еще один шаг.

— Ты хочешь сказать «мы»?

Он улыбнулся одним уголком рта.

— Да, но не только это. Мне почему-то подумалось, что тебе понравится Бенинди. По сути дела, эта мысль пришла мне в голову, еще когда ты помогла вытащить Адама. Ты решительная и изобретательная, а именно такие качества необходимы для жизни в отдаленных, отрезанных от цивилизации местах.

Она задумчиво потерла лоб.

— Даже и не знаю, что сказать.

— Это уже второй раз за вечер.

Чес беспомощно взглянула на него. Он протянул ей руку, она помедлила, но потом вложила свою ладонь в его.

— Что ты думаешь о нашем будущем, Чес?

Молодая женщина заколебалась.

— Единственное, что я сейчас знаю, это что я не уверена, где я — на земле или на седьмом небе.

Он долгое время молчал, потом поднес ее руку к губам и поцеловал.

— Спасибо. Так значит, «даем добро»?

Чес сглотнула.

— Может, подождем до свадьбы? Мне, правда, нужно сосредоточиться, а это может добавить сложностей…

Он нахмурился.

— Думаешь, мы сможем подождать?

— Это всего лишь несколько дней, Том.

— Означает ли это, что мне не позволено будет целовать тебя в течение следующих десяти дней? — спросил он, наклонив голову.

— Нет… да… наедине, ну, в общем… — она запнулась. — Проблема в том, к чему это приведет.

— Проблема?

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, Том Хокинг!

— Понимаю, — лениво согласился он. — Всяческие наслаждения, верно?

Чес почувствовала, как ее тело тут же отреагировало. Не может быть, чтобы он действовал на нее одними только словами!

Она резко встала. Он посмотрел на нее, поднялся и протянул к ней руки.

— Том, — выдохнула Чес и остановилась.

Долгое время они просто смотрели друг на друга. Она вдыхала его чистый, мужской аромат, пробуждающий такие воспоминания, от которых голова шла кругом.

Том взял в ладони ее лицо, и желание сотрясло ее с ног до головы, но он лишь прикоснулся к ее губам легким поцелуем и отпустил.

— Даже несколько дней, — с нотками иронии проговорил он, — могут стать адом.

— Да, — прошептала Чес. — С другой стороны, потом уже ничто не будет нам мешать.

Его губы изогнулись.

— С тобой трудно спорить, Чес Бартлетт. Ну, хорошо, ты получаешь свою отсрочку. — Он повернулся и взял бутерброд.

Том вел себя очень мило и был приятным собеседником, пока они ели бутерброды и пили шампанское. Он рассказывал ей о Бенинди.

Пока Чес слушала, у нее сложилось два впечатления: некоторое время это будет довольно суровая, трудная жизнь, наполненная тяжелым трудом и испытаниями, но это именно то, чего он хочет и к чему всей душой стремится. Впрочем, это не удивляло Чес. Она знала, что Том человек действия.

Потом ему позвонили, и Том довольно резко сказал.

— Я перезвоню тебе через несколько минут, Билл.

Чес поняла намек.

— Пойду спать. Похоже, у тебя неотложные дела.

— Да, но…

— Не имеет значения. — Чес улыбнулась. — Это был длинный день, и я немного устала. — Она накрыла его ладонь своей. — Спокойной ночи.

— Чес…

Но она помахала и ушла.

На следующий день все пошло наперекосяк.

Девочка, которая должна была держать букет, и мальчик — нести шлейф невесты, двойняшки, заболели ветрянкой. Шафер, Билл Эдвардс, который должен был прилететь из Англии, позвонил и сказал, что упал с лошади и получил сложный перелом ноги, исключающий его приезд в Австралию в ближайшем будущем. Еще один субъект, помешанный на лошадях, стиснув зубы, подумала Чес.

Очень стильная деревенская гостиница, снятая целиком для размещения гостей из Великобритании, неожиданно закрыла двери по причине семейного кризиса у супругов, владеющих ею.

Невеста, услышавшая обо всем этом, мрачно заметила, что это, должно быть, дурные предзнаменования.

— Чушь, — резко сказал Том на срочно созванном семейном совете. — Среди наших друзей наверняка найдется парочка детишек примерно такого же возраста и роста. Что же касается гостиницы, можно договориться где-то в другом месте. Чес?

— Да. Я возьмусь за это немедленно.

— Руперт, остается одна проблема — твой шафер. Какие-нибудь идеи?

— Как насчет Робби Уайтлоу? — предложил граф.

Чес выронила ручку.

— Это проще, чем искать кого-то за океаном, тем более что времени осталось в обрез. К тому же он член семьи.

Член семьи?! Как это? Чес была в полном смятении.

Граф продолжил свои объяснения:

— Робби женат на нашей племяннице, дочери моего брата. Они с Рупертом стали хорошими приятелями, верно, Руп?

— Да, — подтвердил Руперт, но нахмурился. — А разве он сейчас не в Саудовской Аравии по каким-то делам, связанным с бизнесом? Разве не потому кузина Кейт приезжает одна?

— Уже нет, дорогой, — сказала Хелен. — Вчера вечером Кейт звонила мне. Они должны приехать в Брисбен за пару дней до свадьбы. О, по-моему, это замечательная идея!

Чес уставилась на свой блокнот. Да, она слышала, что Роб Уайтлоу женился и уехал жить за океан. Но чтобы его жена оказалась племянницей Уикхэмов? Это уж слишком!

— Более того, — Руперт неожиданно улыбнулся. — Робби и Билл примерно одинакового телосложения, если это та причина, по которой вы выглядите столь напуганной, Чес. Уверен, Робби подойдет костюм Билла.

— Благодарение Богу хотя бы за это, — пробормотала Чес и начеркала что-то неразборчивое в своем блокноте. Она подняла глаза и заметила, что Том очень пристально за ней наблюдает. — Э… что касается детей, — заставила она себя продолжить ровным голосом, — может, составим список возможных кандидатов?

* * *

Все-таки ей не удалось обмануть Тома. Он перехватил ее, когда она собиралась ехать в Тувумбу, чтобы проконсультироваться с Берди по поводу гостиницы, поскольку секретарша Тома хорошо знала эти места.

Она отправилась в свою спальню за ключами от машины. Том вошел вслед за ней и прикрыл за собой дверь.

— Что случилось?

— Что ты имеешь в виду?

— Тебе знаком Робби Уайтлоу?

Она охнула.

— Как ты догадался?

— Ты сильно побледнела.

Плечи Чес поникли.

— Он мой бывший жених. Не могу поверить, что это случилось со мной.

— Хочешь, чтобы я вызвал его на дуэль на рассвете и пристрелил?

Она слабо улыбнулась.

— Да, пожалуйста. Нет, конечно!

— Я могу поговорить с Рупертом, — предложил Том.

— Не надо. Мы все равно не можем помешать ему приехать на свадьбу. Со мной все будет в порядке. Просто все свалилось на меня так неожиданно, и вдобавок к ветрянке, закрытию гостиницы и тому подобному. Этого, полагаю, достаточно, чтобы заставить побледнеть любого свадебного консультанта.

Он улыбнулся, но тут же посерьезнел.

— Уверена?

— Да.

Некоторое время Том задумчиво смотрел на нее, затем сказал:

— Я могу обеспечить некоторую поддержку.

Она вопросительно взглянула на него.

— Скажем, мы отбросим завесу секретности — лично я не вижу в ней особого смысла, — и у тебя будет что-то, с чем встретить леди Кэтрин. Я, конечно, не аристократ, но тоже не лыком шит. Ну, что думаешь?

Чес уставилась на него.

— Спасибо, Том, но нет. Я бы предпочла подождать до окончания свадьбы.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Это из-за Бенинди?

Она заморгала.

— С чего ты взял?

— Чес, твой запрет за любые отношения между нами после того, что случилось вчера, ничем не обоснован. Моя мать не будет возражать. Напротив. Насколько я понял по кое-каким намекам, она в восторге…

— Твоя мать не может знать!

— Не знаю, как ей удалось пронюхать, но она знает, — заверил ее Том. — Ванесса не станет возражать, потому что ты ей ужасно нравишься. Следовательно, твоя сдержанность связана либо с Бенинди, либо с Робби Уайтлоу.

— Но… ведь всего несколько дней… до свадьбы, — заикаясь, промямлила Чес.

— Может быть, но для нас один выход: либо сейчас, либо никогда.

Она еще не видела, чтобы его серые глаза были такими жесткими.

— Если ты ждешь, что я прыгну к тебе в постель, Том…

— Могу гарантировать, что тебе это понравится.

— …что я прыгну к тебе в постель прямо сейчас, ты принимаешь меня…

— Ну, вообще-то не прямо сейчас, — прервал он ее. — Мы даже можем подождать окончания свадьбы — твой золотой век для нас, — иронично добавил он, — но я хочу знать, что между нами. Прямо сейчас, — сердито передразнил он.

— Тогда я скажу тебе. Дело не в Бенинди. Дело в тебе. И прошу тебя, уйди с дороги, пока я не швырнула в тебя чем-нибудь!

— Значит, — мягко предположил Том, — ты оставляешь за собой право выбора? До тех пор, пока снова не встретишься со своим бывшим женихом, да?

Она судорожно вздохнула, не веря, что он мог подумать о ней такое.

— Как ты можешь!..

— Если дело в этом, — перебил ее Том, — тогда давай установим исходную точку того, что происходит между нами, чтобы ты могла сравнить с ним.

— Установим?.. — Ее глаза стали огромными.

— Вот так, — протянул он, привлекая ее в свои объятия.

Чес открыла рот.

— Не говори ни слова, пока я не сделаю это. Мы можем назвать это научным экспериментом, если хочешь.

— Том…

Он провел пальцами по ее затылку вниз, затем снова поднялся и легонько потянул за волосы, приподнимая ее лицо. Он коротко поцеловал Чес и, опустив руку вдоль спины, распластал ладонь на пояснице. Другой рукой расстегнул две пуговицы блузки и стал ласкать выпуклость груди над бюстгальтером.

Она втянула воздух и хрипло проговорила:

— Ты можешь думать, что имеешь право целовать меня, когда и где захочешь, но…

— Погоди, — чуть слышно сказал Том. Погладил сосок под тонким шелком лифчика, затем другой. — А, я так и думал, — пробормотал он, когда соски заострились. — Так что ты говорила?

Дрожь пробежала по ее телу, и она беспомощно заглянула в его глаза, когда почувствовала, как пришло в движение его великолепное тело. Каждый дюйм, все гладкие и тугие мышцы, твердая стена груди, крепкие бедра и длинные ноги — все в нем восхищало и возбуждало ее. Даже слабый запах лошадей, исходящий от его рубашки и джинсов, эти завораживающие серые глаза, линии и черточки его лица — все действовало на нее, как песня сирены.

— Он когда-нибудь делал с тобой это? — спросил Том, бесстрастно наблюдая за всеми признаками ее возбуждения.

Чес прерывисто вздохнула и почувствовала, что больше не может скрывать правду ни от себя, ни от него.

— Н-нет, — неровно проговорила она, — но ты можешь сказать, что я убегаю от того, что происходит между нами. Честно говоря, я боюсь твоих научных экспериментов и отношений на расстоянии, когда мы будем жить каждый своей жизнью и встречаться только для секса. Да, ты можешь сказать это, Том.

Он сверлил ее взглядом.

— Ты забыла упомянуть, что тебе нужен брак, Чес.

— Дело не в браке. Мне нужна та часть тебя, которая значила бы для меня так много, что я не смогла бы без нее жить. Но я пока не нашла ее, потому что не думаю, что ты готов ею поделиться. Вот чего не хватает между нами, Том.

— Но это обычно то, что приходит со временем, — возразил он.

— Возможно. У других. Но мне нужно знать, что оно уже есть, прежде чем я совершу еще одну ужасную ошибку. Извини. — Слезы наполнили глаза, но она смахнула их. — Мне правда очень жаль. — И отвернулась.

Мгновение спустя Чес услышала, как дверь спальни открылась и закрылась.

Молодая женщина прижала ладони к липу и не смогла удержать слез, капающих сквозь пальцы, но, несмотря ни на что, она была уверена, что поступила правильно.

Вот только как ей пережить предстоящие несколько дней?

Глава девятая

— Том опять уехал по делам, — взволнованно заявила Ванесса, когда Чес вернулась из Тувумбы. — Как он мог?

— Дорогая, — утешила ее Харриет, — не может же он забросить дела из-за свадьбы. Куда он уехал на этот раз? — поинтересовалась она, несколько противореча своим попыткам утешить дочь.

— В Мельбурн. Это все, что он сказал в своей записке, которую оставил у Арнольда. А я чувствую себя гораздо спокойнее, когда Том рядом.

Чес решила, что пришло время вмешаться. Она не могла решить, что она испытывает по поводу отъезда Тома — глубокое облегчение или же глубокое сожаление.

— У тебя все еще есть я. Я знаю, что не могу заменить Тома, — шутливо сказала она, — но мне удалось найти другую гостиницу для заморских гостей. Она вполне симпатичная, только немного дальше, чем первая.

— Браво, Чес! — захлопала в ладоши Харриет. — Осталось только уладить вопрос с детьми.

Ванесса на мгновение задумалась.

— Как насчет Лотти и Бреда Кинкейдов? Бред на год моложе Мартина, а Лотти сколько? Шесть? То есть на два года младше Миранды. Но они вполне милые детки, и их мама одна из моих лучших подруг.

— Привези их ко мне, — коротко велела Чес. — В доме ведь есть швейная машинка? — Она вопросительно взглянула на Харриет. Та утвердительно кивнула, и Чес продолжила: — Возможно, придется подгонять для них одежду.

— Есть ли что-нибудь, чего ты не можешь, Чес? — спросила Ванесса, заметно повеселев.

Да. Угодить твоему брату, с болью подумала Чес, но ничего не сказала.

* * *

Том отсутствовал два дня.

За это время последние подгонки нарядов, сооружение пробных причесок, наложение макияжа прошли вполне гладко. Чес удалось успешно перешить наряды для девочки, несущей цветы, и мальчика со шлейфом платья невесты.

К тому же в течение этих двух дней шел дождь, но потом небо прояснилось.

Уикхэмы и Руперт снова уехали на несколько дней. До свадьбы оставалось всего четыре дня, и заграничные гости уже начали пребывать. Поэтому не только Ванесса и Харриет, но и Чес, несмотря на смятение чувств, вздохнула с облегчением, когда Том вернулся.

Она встретилась с ним за обедом, правда, не в качестве гостя. Чес помогала Арнольду готовить и подавать на стол.

— Определенно, это не входит в твои прямые обязанности, Афродита? — с иронией заметил Том, когда она поставила перед ним блюдо с ветчиной, дыней, оливками и майонезом.

— Ничего страшного, сэр, — пробормотала она и ретировалась.

Следующим было жареное филе рыбы, поданное с белым соусом. Том позволил обслужить себя, и его тарелка вернулась без комментариев.

— Как поживали в мое отсутствие, мисс Бартлетт? Все еще намерены сбежать? — спросил он, когда Чес поставила перед ним жареную утку, украшенную вишнями.

— Все хорошо, спасибо, — процедила она сквозь стиснутые зубы и в ответ получила тигриную усмешку.

Наконец, обед подошел к стадии кофе.

Вечер был чудесный, делать ей было больше нечего, поскольку на кухне имелось два помощника для уборки и мытья посуды, а испытываемое ею напряжение вряд ли дало бы ей уснуть, поэтому Чес, надев шорты, майку и кроссовки, отправилась на пробежку. Выйдя в заднюю дверь, она свистнула Лерою и Пикканину. Собаки тут же прибежали, в восторге от подобной перспективы.

Она побежала в направлении конюшни и главных ворот. Примерно на полпути молодая женщина заметила маленькую фигурку, бредущую с чемоданом. Это оказался Адам Бакстер.

— Адам! — Она остановилась рядом с ним. — Что это ты делаешь? Разве ты не должен быть в постели?

— Да, но я убегаю.

— Убегаешь? Почему?

— Никто не любит меня. — Мальчик пожал плечами. — Никто меня не понимает. Все только и знают, что орут.

— Что ты опять натворил? — спросила Чес, пряча улыбку.

— Ну, мама все время твердит, что в этом году мы, скорее всего, не сможем поехать в отпуск, потому что ей нужна новая машина. Ну, я и взял железную банку, прикрепил к ней табличку «Отпускной фонд семьи Бакстеров» и целую неделю после школы собирал деньги в городе, пока дожидался автобуса домой.

— О боже, — пробормотала Чес. — Много насобирал?

— Ага. У меня уже было почти пятьдесят долларов, когда полицейский остановил меня и сообщил маме.

— И она рассердилась?

— Рассердилась? Да можно было подумать, что я ограбил банк! И они заставили меня пожертвовать все деньги на благотворительность!

— А Брендан не знал, что ты делаешь?

— Нет, он ездит более поздним автобусом.

— Ясно, — кивнула Чес. — Вот что, Адам, я восхищаюсь твоим предпринимательским талантом, но не могу позволить тебе убежать. Давай вернемся домой, пока мама не обнаружила твоего отсутствия. Кроме того, у меня возникла одна мысль. Может, Том сможет дать тебе работу и ты будешь немного зарабатывать на вполне законных основаниях?

— Какую, например?

— Ну, скажем, мыть машины…

Она замолчала, когда на подъездной дорожке посветлело и их осветил свет мощных фар.

— Вот и Том, — сказал Адам, немного нервничая.

Это действительно был Том, и не в хорошем настроении. Он вышел из машины, окинул их взглядом и коротко бросил Чес:

— Ты помогаешь или мешаешь ему сбежать?

— А ты как думаешь? — парировала она.

— Я знаю только, что его мать и Брендан с ума сходят. Запрыгивай, Адам, и чтобы больше не было подобных фокусов!

— Хорошо, сэр, — пробормотал Адам и забрался в машину со своим чемоданом.

— А что ты здесь делаешь, Чес?

— Совершаю пробежку! Если не веришь, спроси у Лероя и Пикканина. А что, по-твоему, я могу делать?

— Понятия не имею. Твой мыслительный процесс для меня загадка. Спросить Лероя и Пикканина?

— Уезжай, Том, — устало проговорила она, затем вспомнила про Адама. — Нет, постой. Ты не мог бы найти для Адама работу? Думаю, ему это необходимо.

— Ему только десять.

— Тогда у него останется меньше времени и сил для проказ. Работа, кроме того, обеспечит мальчика карманными деньгами. Какая-нибудь работа в саду или что-то в этом роде.

Том ничего не ответил, а просто сел в машину, и она услышала, как он сказал Адаму:

— Послушай, дружище, если у тебя возникнут какие-то проблемы или идеи, приходи с ними вначале ко мне, и мы их обсудим. Договорились?

— Договорились, — горячо отозвался Адам.

Когда они отъехали, Чес продолжила пробежку. Изрядно уставшая, она вернулась в свою спальню и без труда уснула, но посреди ночи проснулась и расплакалась.

Как она может быть в разладе с мужчиной, которого она… который — что?

Который поздно ночью отправился на поиски сбежавшего мальчика и не пожалел времени, чтобы помочь ему.

Без которого она чувствует себя потерянной, как и его сестра.

Который, несмотря на то, что его нелегко понять, глубоко затронул ее душу.

О котором она хочет знать все-все, потому что так многое ценит в нем.

И все-таки она боится. Ну, возможно, у нее есть причина, но, быть может, имеет смысл хотя бы выяснить, как у них все будет?

Правда и то, что она не стремится к серьезным отношениям и не сделала ничего, чтобы исправить это впечатление, — скорее, наоборот!

Но разумно ли это?

На следующее утро Чес с удовольствием обнаружила, что будет завтракать одна.

По крайней мере, так она думала, но, когда наливала кофе, вошел Том.

— Доброе утро, Чес, — бодро сказал он.

— Доброе утро, — пробормотала она.

Он усмехнулся.

— Я уже видел тебя такой однажды, когда мы случайно встретились на Золотом Берегу.

— Да, ну что ж, наверное, сейчас мы рады друг другу не больше, чем тогда.

Он налил себе кофе и сел напротив нее.

— Хочешь, чтобы я опять уехал?

— Нет, — поспешно ответила Чес.

Он насмешливо вскинул бровь.

— Здесь ты непререкаемый авторитет, — объяснила она, — а нам это крайне необходимо.

— Вообще-то, Чес, без тебя мы бы ни за что со всем этим не справились. Я очень высоко ценю то, что ты делаешь.

— Спасибо, — ответила она нейтральным тоном и попробовала свой кофе. Он оказался слишком горячим, и молодая женщина поморщилась.

— Твой бывший приезжает сегодня во второй половине дня.

— Я знаю.

— Как ты собираешься справиться с этим?

Чес нахмурилась.

— А что ты предлагаешь? Разумеется, я не намерена представляться его жене как девушка, на которой он чуть не женился.

— Я этого и не думал, но — хорошо. Она беременна, видишь ли.

У Чес перехватило дыхание. Том Хокинг пристально и серьезно наблюдал за ней.

— Я решил, что тебе лучше об этом узнать заранее, — сказал он довольно мягко.

— Я… спасибо, но… я надеюсь, что они очень счастливы.

— Если это так, Чес, то о чем же мы тогда спорим?

Она закрыла глаза.

— Я пыталась объяснить.

— Ты, по крайней мере, съездишь как-нибудь со мной в Бенинди, когда свадьба закончится?

— Да, — проговорила она чуть слышно.

— Хорошо. — Том повернул голову на звук приближающихся голосов. — А вот и вся компания, — насмешливо прокомментировал он. — Кстати, Адам Бакстер уже внесен в платежную ведомость.

Чес оживилась.

— Это замечательно! Какое занятие ты нашел для него?

— С самым наименее разрушительным потенциалом, смею надеяться. Теперь он официальный смотритель собак. Он должен расчесывать Лероя и Пикканина, следить, чтобы у них не было блох, ежедневно чистить их будки и каждую неделю купать. Он также выразил желание научить их нескольким трюкам.

На лице Чес появилось выражение комичного ужаса.

— С наименее разрушительным потенциалом, говоришь? Страшно даже подумать, что Лерой и Адам могут отчебучить вместе!

Том рассмеялся.

— Больше мне ничего не пришло в голову. А, вот и жених и невеста. Как дела, ребята? — весело сказал он, когда вошли Ванесса и Руперт.

— Приятно снова видеть тебя в хорошем настроении, — улыбнулась Ванесса и ласково обняла брата. — Я думала, ты из-за чего-то злишься.

— Я? С чего ты взяла?

— Я же знаю тебя всю жизнь, Том.

— Ну, уже больше не злюсь, — заверил ее брат. — В сущности, я в твоем полном распоряжении, сестрица. Только скажи, что я должен сделать. — Он встал, и все трое, смеясь, вышли из столовой.

А Чес еще несколько минут посидела, допивая кофе и обдумывая странную мысль. Она обнаружила, что Том и Ванесса гораздо ближе, чем кажется на первый взгляд.

На что пойдет Том Хокинг, чтобы обеспечить счастье своей сестры?

— Так, значит, вы тот самый гений, о котором мне рассказывала моя тетя, — произнесла Кэтрин Уайтлоу. — Лучшая из лучших в свадебном бизнесе. Рада познакомиться. — Она пожала Чес руку и повернулась к стоящему рядом мужчине. — Это мой муж Робби.

— А я спрашивала себя, тот ли это Роб Уайтлоу? Привет, Роб! — весело сказала Чес. — Как поживаешь?

Робби Уайтлоу потерял дар речи, но быстро пришел в себя.

— Чес! Как тесен мир… — Он был высокий, светловолосый и очень красивый.

— Ты прав, — согласилась Чес и стала ждать собственной реакции на мужчину, за которого чуть не вышла замуж. И ничего не почувствовала — кроме недоумения, что все с ним связанное кажется теперь очень далеким, пережитым где-то совсем на другой планете.

— Вы знаете друг друга? — спросила Кэтрин. В ее красивых карих глазах промелькнуло что-то похожее на подозрение.

— Да, мы… встречались в Брисбене несколько лет назад, — ответила Чес небрежно.

— Значит, ты все еще занимаешься свадьбами, Чес?

— Как видишь. А ты, полагаю, все еще инженер? Думаю, Руперт был прав. Костюм шафера прекрасно тебе подойдет, что для меня огромное облегчение, — сказала она. — Кстати, сегодня вечером у нас репетиция в церкви.

— Да. — Том подошел и представился. — Добро пожаловать в Крессвелл. Чес, твоя мама на проводе в моем кабинете. Я сейчас. — Он подвел чету Уайтлоу к Харриет и тут же вернулся к Чес.

— Что-то случилось, да? — спросила она севшим голосом.

Он взял ее за руку и отвел в сторону.

— У твоего отца был удар, Чес. Они полагают, что на этой стадии это не слишком опасно, но я могу прямо сейчас отвезти тебя в Брисбен.

— Это очень великодушно с твоей стороны, — сказала Чес, когда Том приземлился в аэропорту, где ее уже ждала арендованная им машина.

— Напротив, это меньшее, чем я мог отблагодарить тебя за все, что ты сделала для нас.

— Я вернусь, как только смогу, — пообещала Чес.

Он взял ее за руку.

— Оставайся столько, сколько понадобится, хотя… — он улыбнулся, — если мы сможем поддерживать связь по мобильному, это будет большим подспорьем, несомненно.

— Конечно. Конечно!

— Тогда поезжай. — Он наклонился и легко поцеловал ее. — Дай мне знать, как он и могу ли чем-нибудь помочь.

— О, Чес, я знала, что ему надо поберечь себя, — всхлипывала Хоуп Бартлетт на плече дочери. — А теперь мне пришлось оторвать тебя от подготовки к свадьбе, но…

— Ш-ш-ш… — Чес погладила мать по волосам. — Самое главное сейчас — это папа.

В день свадьбы Ванессы рассвет был ярким и ясным.

Вертолет, пилотируемый на этот раз не Томом, забрал Чес в аэропорту Арчерфилд и доставил прямо в Крессвелл рано утром.

Ее встречали Харриет и Ванесса.

— Ну, как он? Как твой отец? — сразу же спросила Харриет.

— С ним все будет хорошо. Потери речи нет, и паралич минимальный, который со временем пройдет, но ему придется пересмотреть свой образ жизни. А как тут у вас?

— Моя дорогая, Том был просто чудо, но это не то же самое, что ты.

— Значит, мне лучше поскорее приступить к делу!

Когда подошло время везти Ванессу в церковь, Чес быстро переоделась в бежевый шелковый костюм, который выглядел элегантно, но скромно. Внизу, где все собрались, она открыла несколько бутылок шампанского и, разливая его в подставляемые бокалы, сказала:

— Я хочу предложить тост. За Ванессу, восхитительную невесту. Желаю вам с Рупертом долгой и счастливой совместной жизни. И все остальные — вы выглядите просто потрясающе!

Особенно Том, добавила она про себя. У нее прямо-таки дух захватило, когда она увидела его в смокинге.

Он поднял свой бокал.

— Тогда назрел еще один тост, думаю, все со мной согласятся. За Чес — что бы мы без нее делали? — Он отставил свой бокал, обнял ее и поцеловал. — Спасибо за все.

Раздались восторженные аплодисменты.

* * *

Остальная часть дня и вечер прошли гладко. Не было никаких серьезных сбоев или помех. Служба была очень красивой. Ванесса светилась, Руперт сиял, и когда они шли по проходу, звучала торжественная музыка, которую исполняла сама Лоретта Куинн.

Поездка в карете тоже прошла без эксцессов. Угощение было великолепным, а речи лились плавно и без запинки. Потом пришло время танцев.

Только тогда Чес оглядела наполненный цветами, освещенный светом свечей шатер, счастливых гостей, счастливую пару и, облегченно выдохнув, решила, что может немного расслабиться.

— Ты танцуешь? — спросил подошедший к ней Том.

— Не на своих свадьбах.

— Давай сделаем исключение из этого правила. Потому что… — он потер челюсть костяшками пальцев, — ты для нас уже как член семьи.

— Это очень мило с твоей стороны, Том, но…

— Даже и не думай отказываться. Я просто не приму отказа.

Он снял смокинг и остался в жемчужно-сером жилете поверх рубашки. Внезапно она представила его в пруду, мокрого и почти обнаженного. Сильный и прекрасный, он подарил ей безумное наслаждение, которого она никогда раньше не знала и никогда не забудет.

Том так медленно вставал, словно прекрасно сознавал, что пробуждает в ней некоторые воспоминания, и не хотел нарушать чары. Он протянул ей руку, она помедлила, затем вложила в нее свою и поднялась.

— Расслабься, — пробормотал он, когда Чес вздрогнула. — Я знаю, что это для тебя нелегко, но позволь мне вести.

Она печально улыбнулась ему и подчинилась. И произошло чудо. Он держал ее легко, но уверенно направлял движения. Если чего у Чес и не было, так это чувства ритма, и зачастую танцы становились для нее настоящей пыткой, но с Томом все было по-другому.

— Так, так, — мягко проговорил он. — Неужели это именно та единственная область, в которой я могу вести, а ты следовать за мной?

У нее чуть не слетело с языка: нет, есть еще одна специфическая область, которая подпадает под эту категорию, но она ничего не сказала, лишь покраснела.

— Что на этот раз, Афродита? — спросил Том.

— Ничего. Во всяком случае, ничего такого, что я могу сказать тебе здесь.

Он вскинул брови.

— Ты хоть представляешь, что со мной делаешь?

Смех задрожал на ее губах, но затем она посерьезнела.

— Ты, правда, хочешь показать мне Бенинди?

Он нахмурился.

— Конечно, а разве могут быть какие-то сомнения? Мы можем поехать завтра.

Она пошевелилась в его руках.

— Мне нужно немного побыть с отцом, Том.

— Конечно, извини. Я забыл. Тогда, может, когда ему станет лучше?

— Да, обязательно.

Некоторое время они молчали. Звучала медленная, мелодичная музыка. Все, что требовалось, это покачиваться в объятиях друг друга. Потом ритм сменился, и Том потащил Чес из шатра на лужайку.

— Я… — начала было она.

— Я знаю, что ты очень серьезно относишься к своим обязанностям, мой дорогой свадебный консультант, — мягко прервал он ее, — но выбирай: либо я поцелую тебя на людях, либо наедине. — Он остановился, когда какой-то мужчина, собирающийся вернуться в шатер, столкнулся с ними.

Это был Роб Уайтлоу.

— Так, так, — протянул он. — Брат невесты и моя бывшая невеста!

Чес застыла и почувствовала, как Том напрягся.

— И что? — сказал он.

— Ничего. Надеюсь, ты сможешь удовлетворить ее лучше, чем я, вот и все.

Чес почувствовала, как мышцы Тома вздулись под ее руками, и вцепилась в него.

— Нет, нет, пожалуйста! — взмолилась она. — Никакого насилия. Пожалуйста, Том!

Роб Уайтлоу вошел в шатер.

Чес отвернулась и почувствовала дурноту.

Глава десятая

Полчаса спустя Чес находилась одна в кабинете Тома, куда он привел ее после того, как она освежилась в своей спальне.

— Оставайся здесь, — приказал он. — Я распоряжусь, чтобы принесли кофе, и скажу матери, что ты немного отдохнешь.

Она пила кофе, принесенный Арнольдом, когда Том вернулся.

— Как там дела? — спросила она.

— Прекрасно. У нас остался час до того, как они переоденутся и уедут. Я сказал всем, что ты немного устала и расстроена из-за болезни отца. Они все понимают и передают тебе привет. — Он сел напротив нее. — Надо было мне все-таки врезать этому ублюдку.

Чес закрыла глаза.

— Послушай, — сказал Том, некоторое время внимательно наблюдая за ней, — тебе нужно поговорить об этом.

— О чем поговорить? — Чес подняла на него глаза, наполненные слезами. — О том, какой я была дурой, что чуть не вышла за человека, которого совсем не знаю?

— Что он имел в виду?

— Вероятно, — с трудом проговорила она, опустив глаза, — он подразумевал, что я была не слишком хороша в постели.

Том уставился на нее.

— Ты сама так думала, — спросил он, нахмурившись, — или он тебе это внушил?

— Не знаю. Я была девственницей и потеряла голову от него. — Она сглотнула. — Но дело в том, что я никогда не… ну, ты понимаешь… хотя иногда притворялась. Я говорила себе, что страсть — это, должно быть, все выдумки, романтические сказки… — она замолчала, испытывая неловкость, затем продолжила: — Я убеждала себя, что со временем все придет, и нервничала из-за того, что делаю это плохо, но… — Чес развела руками.

— Это имело для него значение?

— Не слишком, — медленно проговорила она. — Пока ему было… — она не могла продолжать.

— Пока ему было хорошо. Значит, все-таки ему было хорошо? — предположил Том.

Она кивнула.

— Чес, — сказал он, отставив свою чашку с кофе, — ты совершенно правильно поступила. Могу поспорить, что для Робби Уайтлоу существует единственный приоритет — он сам.

— Все это так, — осторожно сказала Чес, — но…

— Но ты не можешь избавиться от своего комплекса неполноценности? Но подумай о нас. Позволь заметить, что мы еще даже не познали друг друга, а между нами уже проскакивает молния.

Чес смотрела на него, и странное чувство овладевало ею — словно вся ее жизнь до этого была незаконченной головоломкой и последний кусочек встал на свое место только сейчас…

— Я только что поняла, что жила в искривленном времени, — изумленно проговорила Чес. — Я не могла забыть свою несостоявшуюся свадьбу, перестать думать о собственной неудаче, поэтому жила жизнью других.

— Тогда бросай все, и поедем со мной в Бенинди, Чес.

Она уставилась на него.

— Я не могу вот так… мне понадобится несколько месяцев, чтобы все свернуть.

— Я не против. — Он пожал плечами. — Мне самому надо пару месяцев, чтобы немного обустроиться там, передать здесь дела Руперту.

— А… что я буду там делать?

— Что делать? То, в чем ты непревзойденна: организовывать.

— Организовывать что?

— Да что твоя душа пожелает! Возможности там неограниченны. Есть еще сам Бенинди. Старая пословица гласит: «Гора и река — хорошие соседи». У нас есть и то, и другое.

— Ты, правда, хочешь, чтобы я приехала и жила с тобой, Том?

— Чес, — со значением проговорил он. — Думаю, для нас вопрос стоит так: либо все, либо ничего. Или мы вместе, или — нет.

Его взгляд был твердым и совершенно неотразимым.

Что это? Ультиматум или предложение? — гадала она. Вероятно, и то, и другое.

— Ну, хорошо. Я все равно уже начала уставать от свадеб. Ну так как?

Он задумался.

— Давай назначим дату. Я прилечу за тобой и отвезу в Бенинди через… три месяца, пойдет? Разумеется, все это время мы будем встречаться — я буду довольно часто приезжать. Уверен, — мягко добавил он, — что тот костер, что сейчас горит между нами, за это время не погаснет, а разгорится с еще большей силой.

— Возможно, ты и прав. Я уже чувствую себя лучше, — призналась Чес.

— Хорошо. — Он подался вперед и взял ее за руку. — Может, ты хочешь вначале увидеть Бенинди, прежде чем закроешь свой бизнес?

Она несколько мгновений смотрела на их сомкнутые руки, потом взглянула ему в глаза.

— Том, что бы ни случилось, я все равно закрою его. Мне действительно пора двигаться дальше.

— Уверена?

— Вполне. Однако не пора ли нам попрощаться с Рупертом и Ванессой?

— Конечно. Оставайся здесь. Я приведу их. Он поднялся, поцеловал ее в лоб и вышел.

Три месяца спустя Чес закрыла свадебное агентство «Прекрасный день» — после того, как довела до алтаря свою последнюю свадьбу.

Она огляделась на эти прошедшие три месяца. Они с Томом встречались два раза в месяц после того, как он улетел в Бенинди, но она проводила довольно много времени в Крессвелле. Ее семья познакомилась с его семьей, и Том произвел на ее родителей большое впечатление.

Время, которое они проводили вместе, было воистину блаженством. Они обедали, ходили на концерты и скачки и поддерживали огонь того костра, который горел в них, но до определенного предела.

Чес была благодарна Тому за это, хотя для них обоих все труднее становилось сдерживаться.

Молодая женщина, как могла, готовилась к жизни в Бенинди. Она брала уроки верховой езды у Харриет. Втайне от Тома брала и уроки пилотирования самолета. У отца она училась печь хлеб, а с матерью закупала сапоги, шляпы и одежду. Она также записалась на курсы по механике.

Чес пока не знала, чем будет заниматься в свободное время в Бенинди. Мама предложила решение: фотография. Чес идея понравилась. Это было как раз то, чего ей всегда хотелось.

Сегодня вечером она обедает со своими родителями, а завтра рано утром Том должен забрать ее.

Жизнь зовет тебя идти дальше, Черити Бартлетт, сказала она себе.

Но забрал ее не Том, а один из его пилотов, сообщив, что Том задержался в Бенинди из-за небольшого наводнения. Они прилетели в Коэн на самолете, затем пересели в вертолет для последнего перелета.

Природа была прекрасной, дикой и живописной — с рекой, сталью отливающей на солнце, и горой, у подножия которой раскинулась недавно разбитая кофейная плантация.

Размеры всего имения ошеломляли. Рядом с усадьбой располагалась обширная лужайка и бассейн, о котором Том ничего ей не говорил.

Наконец они приземлились и подкатили к большому ангару, в котором стоял еще один легкий самолет и несколько машин. Поблизости никого не было.

Пол, пилот, снял наушники и нахмурился.

— Странно. Я думал, босс наверняка будет встречать вас.

По телу Чес пробежала дрожь.

— Надеюсь, с Томом ничего не случилось?

— Попробую связаться с ним по радио.

Связь была, но плохая. Как выяснилось, Том и его команда оказались отрезанными поднявшейся рекой в двадцати милях от усадьбы и не смогут добраться раньше утра. Поскольку дома никого не было, Том велел Полу отвезти Чес обратно в Кук-таун, где она сможет переночевать в мотеле, а назавтра вернуться. Чес нахмурилась.

— Не понимаю, почему я не могу остаться. Конечно же, за одну ночь ничего со мной не случится.

— Мэм, мисс Бартлетт, я не могу позволить вам сделать это.

— Пол, ты не сможешь остановить меня, разве что только силой, хотя я буду благодарна тебе, если поможешь отнести вещи в дом и осмотреться. Поверь, я твердо намерена остаться и всю ответственность беру на себя.

Пол, которому, как и всем, кто работал на Тома, было ужасно любопытно, что за женщина приезжает к нему в Бенинди, заглянул в эти глубокие синие глаза и был потрясен. Она не шутила!

Неужели босс все-таки нашел свою вторую половину?

— Там могут быть, — он сделал неопределенный жест, — змеи и прочее.

— Давай пойдем и проверим.

Примерно час спустя Чес осталась в доме одна, отправив пилота обратно и помахав на прощанье.

Они не нашли «змей и прочего», зато обнаружили много еды и воды. Чес продемонстрировала, что может управляться с электрическим генератором и газовой плитой. В доме был спутниковый телефон, имелась и аптечка на экстренный случай.

Молодая женщина оглядела свои новые владения. Конечно, до Крессвелла этому дому было далеко, но он обладал своим очарованием. Широкие застекленные веранды по всему периметру с несколькими старыми плетеными креслами, высокие потолки с подвешенными к ним вентиляторами и полированные деревянные полы создавали некую колониальную атмосферу.

В доме имелось четыре спальни. В главной стояла большая кровать с москитной сеткой. Здесь был легкий беспорядок — свидетельство того, что Том уходил в спешке. Кровать не была застелена, и кое-какая его одежда валялась на голубом кафельном полу ванной.

Чес подобрала разбросанную одежду и закрыла глаза, когда почувствовала запах Тома. Все будет хорошо, сказала она себе. Я чувствую себя как дома.

Она распаковала вещи, которые привезла с собой, приготовила себе легкий ужин и, когда стемнело, поела на веранде. Стоящая вокруг тишина и яркость звезд не переставали изумлять ее. Потом она зевнула и решила, что пора отправляться в постель.

Ее разбудил свет и звук мотора. Она села, сжимая простыню и чувствуя, как испуганно колотится сердце. На веранде послышались тяжелые шаги. Потом они приблизились к хозяйской спальне, предшествуемые светом фонаря.

Чес открыла было рот, чтобы закричать, но тут услышала голос Тома:

— Чес? С тобой все в порядке?

Прежде чем она успела ответить, он откинул москитную сетку, положил фонарь на тумбочку, сел на край кровати и заключил ее в объятия.

— Том! — Она, наконец-то, обрела голос. — Ты до смерти напугал меня.

— Ты меня тоже. — Его дыхание было хриплым, а сердце стучало почти так же тяжело, как и у нее.

— Но… почему? Как ты узнал, что я здесь?

— Пол, — проворчал он. — Он не имел, черт побери, никакого права нарушать мой приказ и оставлять тебя здесь одну!

Чес раздраженно вздохнула.

— Я же просила его не говорить тебе, чтобы ты не волновался.

— Не волновался? — Он заглянул ей в глаза. — Чес, да мне с трудом удалось убедить себя, что ты вообще приедешь в Бенинди, но чтобы ты провела свою первую ночь здесь одна?.. Это последнее, чего я хотел.

Она окинула его взглядом. Его одежда была мокрой и грязной, костяшки пальцев на одной руке содраны, на щеке длинная царапина.

— Это так много значит для тебя?

— Да, это значит для меня все на свете. Послушай, я планировал отодвинуть твой приезд. — Он на мгновенье прикрыл глаза. — Я знаю, тебе нужно время, чтобы расстаться с прошлым и принять будущее, но я не могу больше ждать. Я люблю тебя, не могу жить без тебя. Ты выйдешь за меня, Чес?

Вся Вселенная, казалось, остановилась для Чес, и звезды, которые были такими яркими в Бенинди, упали к ней на колени.

— Том, — выдохнула она. — Ты это серьезно?

Он улыбнулся немного иронично.

— Это зрело во мне с тех самых пор, как ты по ошибке попала в мою постель. Я пытался убедить себя, что ты колючая железная леди, которая мне совсем не нужна, старался держаться от тебя подальше, но чем больше старался, тем сильнее меня влекло к тебе.

— А когда ты понял, что это любовь?

.— Я начал подозревать это довольно давно, — серьезно ответил он. — Может быть, тогда, когда ты нырнула в пруд в своем сексуальном нижнем белье, чтобы оставить за собой последнее слово. Конечно, я столкнулся с проблемой Бенинди и твоей карьеры, но… Чес, сказать тебе кое-что?

Она кивнула.

— Я потерял Сару Олдфилд из-за этого места, но ты задела во мне какую-то струну, когда сказала, что в прошлом жила, словно в другой жизни, на другой планете. Именно это я чувствую в отношении Сары, и я обнаружил, что мои шрамы полностью затянулись, тогда как твои еще — нет. — Он настойчиво заглянул в ее глаза. — Могу я надеяться, что это произошло сейчас?

— Это произошло, Том, — хрипло проговорила Чес. — Большое тебе спасибо за понимание, и — да, я с радостью выйду за тебя!

— Слава богу, — пробормотал он и припал к ее губам в горячем поцелуе. — Э… — Он поднял голову и заглянул ей в глаза с неприкрытым блеском желания и оттенком грустной насмешливости. — Может, нам стоит остановиться и…

— А может, не стоит? — Она взяла его лицо в ладони.

— …и я приму душ, я хотел сказать, — закончил Том.

Она покачала головой.

— Не сегодня. Сегодняшняя ночь — это либо все, либо ничего, либо сейчас, либо никогда. Но ты можешь снять с себя одежду.

— Слушаюсь, мэм. Только не говори… — Его взгляд задержался на ее ночной рубашке из малинового шелка, которую он прекрасно узнал. — На тебе наша ночнушка!

Чес рассмеялась.

— Я часто надеваю ее, особенно когда мне одиноко, а ты далеко. Это почти как быть в твоих объятиях. Не знаю, что я буду делать, когда она сносится.

Он прерывисто вздохнул.

— У тебя буду я. Можно?

Она кивнула и подняла руки, чтобы он мог снять рубашку через голову.

— О, Чес, — выдохнул он, проводя руками по ее телу, — если бы ты только знала!..

— Что? — хрипло спросила она. Его губы изогнулись.

— Как сильно я хочу тебя…

— Я тоже. — Она неожиданно вздохнула. — Я думала, эти три месяца никогда не кончатся. — Она уткнулась лицом ему в плечо. — Люби меня, пожалуйста, Том.

Рассвет, занимавшийся над Бенинди, был чистым и прекрасным. Они наблюдали за ним через окно спальни, лежа в объятиях друг друга.

— Первый день нашей совместной жизни, — заметил Том.

— Ммм… еще раз спасибо.

Он вопросительно поднял бровь и погладил ее по волосам.

— За что?

— За то, что доказал, что некоторые романтические сказки вовсе и не сказки.

— Чес, мы вместе это доказали, не один я. Хотя я сделаю все, чтобы ты была счастлива, в том числе и в этом отношении.

— Я тоже, разумеется.

Том притянул Чес ближе и заглянул в ее сияющие счастьем глаза.

— Скажи-ка мне, — сказал он, — как бывший свадебный организатор, какой ты видишь нашу свадьбу?

Она на мгновенье задумалась, затем сказала ему.

Он заморгал.

— Уверена?

— Как никогда. А как насчет тебя?

Он обхватил ее лицо и поцеловал в губы.

— Вообще-то идея мне по душе. В ней есть определенная уникальность, характерная для Чес Бартлетт. Это также означает, что мне не придется ждать слишком долго.

Чес рассмеялась.

— И мне!

Все равно потребовалось две недели, чтобы все организовать, но для Чес это было чудесное время, когда она знакомилась со своим новым домом и демонстрировала некоторые из своих новых умений Тому. Она позвонила матери и попросила организовать для нее свадьбу, заверив ее, что Харриет, Клэр и Ванесса будут рады помочь.

И наконец этот день наступил. Ее родители, Харриет и Клэр Хокинг, лорд и леди Уивер прибыли рано утром из Куктауна, где они ночевали в мотеле. Они привезли с собой целую гору вещей, включая один таинственный сверток, который быстро куда-то убрали. Все необходимое, а именно продукты, декорации и свадебная одежда, прибыло вместе с ними.

Женщины прогнали Тома, отца Чес и Руперта из дома, велев им совершить экскурсию по имению.

Увидев свой свадебный наряд, Чес охнула от восхищения.

— Какая прелесть, мам!

— Дорогая, — Хоуп обняла ее. — Я знала, что ты захочешь нечто особенное для своего самого прекрасного дня.

Наряд состоял из жакета с рукавами три четверти из тонкого шелка нежно-розового цвета, расшитого вдоль широких манжет и выреза мелким жемчугом, и атласных брюк того же цвета, расклешенных от колен, а также тоненьких золотистых босоножек на высоких шпильках. Это было стильно, современно и очень элегантно.

Несколько суматошных часов спустя, как раз когда вертолет доставил пастора, который должен был провести церемонию, невеста и ее сопровождение были готовы.

Чес с отцом стояли в спальне, ожидая сигнала.

— Нервничаешь, милая? — спросил отец. — Ты выглядишь потрясающе!

Чес оглядела себя. Наряд был сшит словно для нее.

— Нет, папа. Я люблю и любима.

Он обнял ее.

— Мы так счастливы за тебя, Чесси.

Нам пора. Они с отцом вышли под прекрасную музыку Лоретты Куинн. В руках у Чес был букет невесты.

Том, стоящий бок о бок с Рупертом, обернулся, когда она вошла на веранду под руку с отцом. Том тоже отклонился от традиций. Он был в бежевых брюках, темно-коричневой рубашке с длинными рукавами и галстуке кирпичного цвета. Он стоял совершенно неподвижно, с потрясенным восхищением наблюдая, как приближается Чес.

Затем началась служба, и очень скоро их объявили мужем и женой.

— Можете поцеловать невесту, — сказал пастор с широкой улыбкой.

— Он что, знает, как я жажду поцеловать невесту? — с некоторой тревогой спросил Том. — Я знал, что ты будешь необыкновенной, но не знал, что ты будешь такой восхитительно, бесподобно необыкновенной!

— Том, — выдохнула Чес, — спасибо, но все ждут. — Она замолчала и нахмурилась. — Мне кажется или я слышу собаку?

— А, думаю, сначала я поцелую тебя. — Он так и сделал, и все зааплодировали.

Они, смеясь, оторвались друг от друга и были окружены взволнованными, любящими родственниками.

Несмотря на малочисленность гостей, это была настоящая свадьба. Ванесса и Руперт были очень счастливы и поделились новостью: они ждут ребенка.

Празднование было таким веселым и оживленным, что Чес совсем позабыла о собаке, которую как будто бы слышала, пока Том не прочистил горло и не сказал:

— Я еще не сделал Чес подарка. Руперт, не окажешь ли нам честь?

Харриет закатила глаза.

— Знала бы ты, через что мы прошли с твоимподарком, Чес!

— Действительно, — согласилась Клэр. — С бриллиантами и жемчугами было бы куда легче справиться.

— О, — Ванесса взмахнула рукой, — за этим дело не станет.

Появился Руперт, слегка спотыкающийся под тяжестью закрытой плетеной корзины. Он поставил ее у ног Чес и жестом фокусника открыл крышку.

Чес потрясенно уставилась вниз. В корзине сидел миниатюрный Лерой. Впрочем, поскольку это был щенок датского дога около восьми недель от роду, термин «миниатюрный» был, разумеется, относительным.

— Это брат Лероя, через два помета.

— Ах ты, лапочка! — Чес опустилась на колени рядом с корзиной. — Ну разве он не красавец?

— Пожалуй, это была не такая уж хорошая идея, — пробормотал Том, и все рассмеялись.

Они выпили за щенка, затем бросились врассыпную, когда он выпрыгнул из корзины, столкнулся с торшером, перевернул его и, попятившись, юркнул под стол.

— Вот что нас ждет в ближайшие два месяца, — проворчал Том.

— Может быть, но все равно огромное тебе спасибо! — Чес встала на цыпочки и поцеловала мужа.

Когда солнце закатилось за горизонт, Том и Чес сидели на ступеньках веранды. Они были одни. Их родные улетели на ночь обратно в Коэн, чтобы рано утром вылететь на юг.

— Счастлива, миссис Хокинг? — спросил Том.

Она положила руку ему на колено и любовалась своим обручальным кольцом с сапфиром.

— Ужасно счастлива, а ты?

— Знаешь, — задумчиво проговорил он, — я всегда думал, что для полного счастья мне не хватает вот этого. — Он обвел рукой прекрасный пейзаж в розово-голубых тонах, затем обнял ее за плечи и сказал: — Я ошибался. Мне не хватало тебя, Чес.

Она положила голову ему на плечо. Ее сердце переполняла любовь.

— Теперь мы вместе навсегда, Том.

Примечания

1

Charity (англ.) — милосердие.

(обратно)

2

Fate (англ.) — судьба, рок.

(обратно)

3

Норе (англ.) — надежда.

(обратно)

Оглавление

  • Глава первая
  • Глава вторая
  • Глава третья
  • Глава четвертая
  • Глава пятая
  • Глава шестая
  • Глава седьмая
  • Глава восьмая
  • Глава девятая
  • Глава десятая
  • Реклама на сайте

    Комментарии к книге «Богиня любви», Линдсей Армстронг

    Всего 0 комментариев

    Комментариев к этой книге пока нет, будьте первым!

    РЕКОМЕНДУЕМ К ПРОЧТЕНИЮ

    Популярные и начинающие авторы, крупнейшие и нишевые издательства