«Третий лишний»

Вера и Марина Воробей Третий лишний

1

Лучший день недели, безусловно, суббота. Особенно если вечером в пятницу, собрав волю в кулак, ты одолеваешь все заданные на понедельник уроки. В таком случае субботнее утро безоблачно и прекрасно. Можно спать с чистой совестью хоть до обеда, и все равно останется еще уйма времени.

Такими или примерно такими рассуждениями утешала себя Аня Малышева, доучивая английский и переходя к задачам по алгебре. Когда часы показывали половину десятого, Аня почувствовала непреодолимое желание бросить все и пойти смотреть телевизор. Доучить химию с географией можно завтра с утра, вечером в воскресенье или на худой конец никогда.

– Да что за свинство! – Девушка хлопнула дневником по столу и вышла из комнаты. – Это просто свинство! – повторила она громко, чтобы и родители слышали. – Садисты!

– Ты кого ругаешь? – Марина Сергеевна оторвалась от вязания.

– Учителей, конечно. – Девушка вошла в комнату родителей. – Они специально на выходные задают больше, чтобы люди помучились!

– Какие проблемы? – Николай Петрович хитро прищурился. – Останься завтра дома и не спеша все доделаешь. В конце концов, никто не заставляет тебя ехать в эту вашу… Как ее?

– Экстрим-колледж, – подсказала мама.

– Ага! – Аня саркастически кивнула. – Конечно! Все поедут, а я останусь.

– Вольному воля. – Папа пожал плечами.

Аня не стала ничего отвечать: вышла бы грубость, а ссориться с родителями ей совсем не хотелось. Хотя, может, и стоило бы. В последнее время они вели себя далеко не лучшим образом.

– Шантажисты! – буркнула она себе под нос и пошла в ванную.

Умывание холодной водой немного взбодрило, Аня ожила и решила выпить чаю. Электрический чайник нагревался минуты три, но за это время она успела помучиться. Еще теплые плюшки пахли свежим тестом и корицей. Девушка вспомнила, что последний раз она ела часа четыре назад, и то лишь тертую морковь. «Одну можно», – мелькнула предательская мысль, и Аня потянулась за вожделенной плюшкой. Так вот и кончались обычно все ее диеты. Сначала полдня голодаешь, а потом как навалишься!

«Стоп! – скомандовала она себе и отдернула руку. – Если только я начну, то не успокоюсь, пока не съем штук пять. – Аня вот уже три дня честно держалась на яблоках, овсянке и моркови. Съесть сейчас плюшку означало перечеркнуть все усилия. – Я худею, – повторяла она как заклинание, – худею и не ем после шести!»

Невкусный, с одной ложечкой сахара, чай она отправилась пить к себе. От греха подальше.

Скажи кто-нибудь Ане год назад, что она будет вот так корпеть над уроками, девушка ни за что бы не поверила. Всю свою сознательную жизнь она училась средне: три–четыре, четыре–три. И учителя говорили про нее в один голос: «Звезд с неба не хватает, да еще и не старается». Но Аня не расстраивалась. Не всем же быть отличниками. Родители, конечно, вздыхали и выразительно переглядывались. И вдруг ни с того ни с сего решили взяться за дочь. Началось все с невинной просьбы. Ане надо было получить родительское согласие на двухнедельную поездку в летний лагерь экстремалов.

Они с Ваней познакомились с ними еще зимой, причем совершенно случайно. Гуляли как-то по улице, замерзли и вдруг увидели табличку над входом в подвал: «Клуб экстремалов и экстрим-колледж «Путь Ариадны». Ниже висело объявление «День открытых дверей». Ребята сочли, что коли двери открыты, то можно войти, а заодно и погреться. А подвал оказался ничего. На стенах бесчисленное множество фотографий: скалистые горы, бурные речки, мрачные пещеры и прочая экзотика. В уголке у окна несколько ребят и девушек что-то зашивали, вязали узлы и весело переговаривались.

– Привет! – поздоровался с Аней и Ваней мужчина лет тридцати. – Хотите кино посмотреть?

Те ничего не имели против: отогреться как следует они еще не успели.

Мужчина вставил кассету, на которой было от руки написано: «Эксплорер-2002».

Это был любительский фильм. Ни Аня, ни Ваня ничего подобного не ожидали. Ребята их возраста взбирались по отвесным скалам, лазали по горам, плавали под водой.

– Ни фига себе! – поминутно повторял Ваня. Глаза его разгорались. – А можно, – обратился он к мужчине, – присоединиться к вам?

– Легко, – кивнул тот. – Меня, кстати, зовут Пал Палыч.

Ане фильм тоже очень понравился. Но она была почти уверена: все эти штучки не для нее – тяжело и страшно. Однако они зашли с Ваней еще раз и еще, потом стали появляться в клубе каждую неделю. Им нравились люди, кэп Пал Палыч, все то, чем в клубе занимались. Жизнь этих ребят, называвших себя эксплорерами, была до краев наполнена самыми удивительными вещами. Они постоянно отправлялись куда-то в поисках новых ощущений, просто не могли жить без этого. Вне клуба эксплореры где-то обитали, учились, но в клубе все становилось иным. Каждый получал там новое имя и с ним начинал новую жизнь. Как говорил Пал Палыч, «набело и по полной».

Марина Сергеевна и Николай Петрович, услыхав об экстрим-колледже, не на шутку перепугались. Некоторое время они вместе и поодиночке отговаривали дочь от идеи «сломать себе шею и стать инвалидом». Но Аня проявила твердость, и тогда папа с мамой развили бурную деятельность. Навели всюду, где могли, справки, сходили к Пал Палычу, долго его пытали при закрытых дверях, потом успокоились и вынесли вердикт.

– В выходные, на день-два, – мама махнула рукой, – пожалуйста.

– Хочешь ехать в лагерь, – продолжил папа, – выполни два условия. Первое – год без единой тройки. Второе – тебя берут в десятый класс.

Аня даже не нашлась что возразить. Условия показались ей абсолютно невыполнимыми. Ничего подобного она не ожидала. Она готовилась к тому, что с нее будут брать клятву не пить, не курить, больше помогать по дому и прочее. Ко всему этому она была готова, выполнить это было бы легко. Аня один раз в жизни попробовала сигарету, и ей не понравилось, от одного запаха алкоголя ее мутило. Лишний раз пропылесосить ковры и регулярно мыть посуду не страшно. Но родители повернули все иначе. Однако отступать девушка не хотела и понадеялась «проскочить».

Пока, получив добро на двухдневные вылазки, она вместе с Ваней разок съездила в старые каменоломни, всласть полазала по пещерам, и ее, как выразился Волков, «по полной зацепило и замкнуло». Ни о чем другом она уже не думала. Даже с лучшей подругой Ирой Дмитриевой Аня только и говорила что о туннелях и «шкуродерах». Ира все это терпеливо выслушивала, но присоединиться к эксплорерам отказывалась. Однако истории о привидениях и духах, живущих в горах, ее забавляли. Она даже нарисовала любимых Аниных персонажей: черного альпиниста, призрака гор, и белого спелеолога – мифического жителя пещер.

После первой поездки Аня рискнула ненавязчиво возобновить разговор о лагере. Родители почти слово в слово повторили первоначальные пункты договора. Аня запаниковала. Последний раз без троек она заканчивала второй класс. В отчаянии девушка прибежала к Ире Дмитриевой:

– Что делать?

Ира не знала. Подруги долго ломали головы над разрешением ситуации, но так ничего и не изобрели. В конце концов по Ириному настоянию они вдвоем отправились советоваться к классному руководителю Кахоберу Ивановичу.

Тот, узнав, в чем дело, достал классный журнал и, как дважды два, объяснил Ане, насколько родительские условия реально выполнить.

– Слушай и запоминай. – Он стукнул кулаком по столу. – С первого дня четвертой четверти ты делаешь абсолютно все уроки. – Он потер ушибленную кисть. – Да, абсолютно все, причем каждый день. Поднимаешь руку на каждом уроке, берешься выполнять все дополнительные задания, – Кахобер подмигнул, – и дело в шляпе. С учителями я переговорю. Тебя будут вызывать.

Аня обрадовалась и согласилась.

Не то чтобы это было так уж трудно, скорее нудно, к тому же вдруг обнаружилось: учеба съедает кучу времени. Всякий раз, засиживаясь допоздна с учебниками, Аня досадливо вспоминала о договоре с родителями.

– Вот теперь и отдуваюсь, – вздохнула девушка и взялась за тетрадь по химии.

Однако все на свете имеет конец, и в начале двенадцатого она «добила остатки химии». Все! Идти к телевизору было поздно, к тому же и опасно. По опыту Аня знала: если немедленно не лечь спать, обязательно нападет жор. Захочется залезть в холодильник и, как выражается мама, всласть покусочничать. Поэтому девушка приняла душ, а затем юркнула в постель. Спать Ане можно было до двенадцати. В два эксплореры собирались возле подвальчика, а точнее, у клуба «Путь Ариадны», и вместе с Пал Палычем отправлялись на соревнования экстремалов.

Для сборов часа хватало за глаза. Сложенный еще накануне рюкзак ожидал Аню в прихожей.

Но выспаться девушке не удалось.

– Встава-а-ай! – Марина Сергеевна с шумом раздвинула занавески и принялась теребить дочь: – Вставай, наконец!

– Мне еще спать и спать. – Аня зарылась под одеяло с головой.

– К тебе пришли. – Мама не отступала. – Пришли.

– Кого там принесло? – Девушка выглянула из постели.

– Ваню, кого ж еще? Он говорит, принес какую-то там… Как же он сказал? – Мама задумалась. – О, кульную снарягу. Я его на кухню отправила.

Аня нехотя встала и отправилась умываться. «Конечно, – думала она, – я всегда ужасно рада видеть его. Но, честно говоря, не дать человеку поспать в выходной это… это…» – «Гадство», – подсказал внутренний голос. Но использовать такое слово по отношению к Ване не хотелось.

– Привет! – Аня появилась на кухне, едва закончив утренний туалет. – Что так рано?

– С добрым утром! Ты извини… – Ваня улыбнулся так мило, что девушка и думать забыла об отнятых у нее часах сна. – Извини, – повторил он, – просто не утерпел. Вот, гляди! – Он осторожно приподнял здоровенную спортивную сумку на молнии. – Вчера получил от Софьи Александровны. – Волков поднялся, и Аня увидела: он в потрясающем комбинезоне. – Смотри! – Ваня поднял руки. – Весь правильный, со светящимися полосками. На рукаве встроенный компас, карманы, пояс с карабинами и все прибамбасы. Еще шлем с фонариком и ботинки. Там и тебе такой же есть. Кульно? – Ваня расстегнул спортивную сумку, достал второй комплект и отдал его Ане. – Представляешь, я просто так написал, что мы занялись экстримом, а они с Леоном Богуславовичем такой подарок сделали.

Девушка бережно вытащила свой комбинезон.

– С ума сойти! Все как надо!

– Слушай… – Ваня достал из кармана сложенный листок. – «…Прямо и не знаем, как быть с девочкой. С собой ее брать нельзя…» Нет, не то. Ага, здесь. «Мы посоветовались с одним хорошим знакомым, и он рекомендовал для вас именно эти костюмы. Мы очень рады тому, что у вас появилось такое увлекательное хобби. Только, пожалуйста, будьте осторожны. Огромный привет и наилучшие пожелания Анечке».

– Я ей тоже напишу! Ничего себе подарок! – Девушка подхватила комбинезон и ботинки. – Иду мерить.

Она быстро облачилась в обновку, подошла к зеркалу и сама себе подивилась:

– Класс! Все один в один. – Она почувствовала прилив благодарности к Софье Александровне и ее мужу. О прежних обидах, мнимых и настоящих, девушка не вспоминала. Хотя еще совсем недавно там, в Праге, куда ребята ездили в гости, Аня частенько дулась на настоящую маму Вани.

– Ну все. – Марина Сергеевна весело взглянула на дочь. – Все. Теперь ты настоящая эксплорыня или эксплорырша. Можно никуда не лазать. Вид у тебя и так чересчур героический.

– Да ладно, мам.

2

Аня вернулась на кухню.

– Ну как? – Она слегка повернулась сначала влево, потом вправо.

– То, что доктор прописал! – Ваня одобрительно закивал.

– Есть хочешь?

– Да нет, не особо. Вот плюшки бы сгодились. – Он покосился на тарелку. – Твоя мама обещала.

Аня включила чайник и придвинула тарелку:

– Пожалуйста.

Иван выбрал самую румяную плюшечку и откусил сразу половину. Тем временем девушка залила кипятком геркулес и достала ложку.

– Ты что, этой гадостью питаться собираешься? – Ваня доедал уже вторую плюшку и заранее высматривал третью.

– Ага. – Девушка мысленно согласилась: именно гадость, по-другому и не скажешь.

– Брось… – Ваня сочувственно на нее посмотрел. – Чего изводить себя всякой дрянью!

– Мне нравится, мне вкусно. – Разумеется, это была неправда. Овсянку она ненавидела с детского сада. Но нельзя же признаваться парню, что ты худеешь, что ты на диете. Потому Аня, изобразив на лице удовольствие, проглотила сначала первую ложку, потом вторую. И даже удивилась. С голодухи каша показалась вполне сносной. Еще вчера она давилась ею, а теперь ничего. Главное, не смотреть на плюшки. – И вообще… – продолжала Аня. – Не важно, что ты ешь. Любая еда состоит примерно из одних и тех же элементов.

– Может, и так. – Ваня подцепил очередную плюшку. – Хотя я предпочитаю не желуди, а орехи и не кузнечиков, а мясо.

– Слушай, а что там Софья Александровна писала? – Аня предпочла перевести разговор в другое русло. Спорить с тем, что плюшки вкуснее овсянки, было глупо. – Я не поняла, какие там проблемы с твоей сестрой?

– Да, понимаешь, у них там нестыковка. Леона Богуславовича пригласили прочитать курс лекций в Мексике, а ребенка везти туда нельзя. Врачи не рекомендуют: климат неподходящий, инфекционных заболеваний много. Деть им Ирочку по-любому некуда.

– Ну так возьми ее к себе, а я тебе помогать буду. – Аня была очень благодарна Софье Александровне и ее мужу за роскошные подарки. Ей ужасно захотелось помочь им.

– Думаешь… – Ваня наморщил нос. – Да, наверное, так и надо сделать. В конце концов, всего месяц или полтора. Я своим уже удочку закидывал, чтоб ее в гости пригласить. Ну, не знаю, не съест же нас девочка десяти лет.

– Легко, – вмешалась в разговор Анина мама. – Вы, извините, о таких вещах понятия не имеете. Маленький ребенок – это масса проблем. Кормить, выгуливать, развлекать. Спору нет, порыв благородный, но тебе, Иван, нужно прежде всего как следует посоветоваться с родителями. Одно дело в гости, другое – пожить.

– Да ладно, мам, не пугай, – отмахнулась Аня. – Можно подумать, со мной было так много проблем.

– Конечно, много, притом что мы с отцом знали тебя с рождения и примерно представляли себе, каких фокусов ожидать от вашего высочества. А здесь неизвестная девочка. Я бы сто раз подумала.

– Людям помогать надо, – наставительно заметила Аня. – Пусть даже в ущерб себе.

– Хорошо, если только себе. Вы же все заботы на Ваниных родителей взвалите.

– Ну уж нет. – Иван покачал головой. – Я сам буду и гулять, и развлекать, и чего там еще полагается.

Ребятам настолько понравилась идея, что они решили поговорить с родителями Ивана немедленно. Благо до поездки время еще оставалось. Так что через полчаса они уже стояли перед Ниной Сергеевной и Евгением Николаевичем, приемными родителями Вани, с массой аргументов за приглашение Ирочки.

Ванины родители совсем недавно встали и теперь завтракали.

– Мы вернулись, – начал Ваня торжественно, – потому что дело серьезное. Чем быстрее вы обо всем узнаете, тем лучше.

Нина Сергеевна и Евгений Николаевич недоуменно переглянулись.

– Я понимаю, что дети – это всякие проблемы и заботы. – Ваня повысил голос. – Но они все равно хорошие!

Мама пошла пятнами, папа сурово сдвинул брови. Оба ждали продолжения.

– Хочу сказать, – Ваня тоже сурово сдвинул брови, – весь груз забот мы, то есть, конечно, я, возьмем на себя. Вам не придется ни о чем беспокоиться.

Мама уронила вилку и облокотилась на спинку стула, папа вскочил:

– Да вы соображаете, что говорите? – Евгений Николаевич сдерживался как мог. – О чем вы, школьники, дети, думали? Каким, извините меня, местом.

– Пап! – попытался остановить его Ваня. – Не надо волноваться, еще ничего не решено.

– Что значит – не решено? – Папа стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнула солонка. – Что не решено?!

– Зачем так волноваться? – вмешалась Аня. – Если вы так уж против, конечно, ничего не будет.

– Ага, – кивнул Иван, – хотя мне кажется, одна маленькая девочка нам не помешает.

Нина Сергеевна горестно подперла голову руками.

– Девочка? – вздохнула она. – Я, конечно, хотела бы внука. Ну, пусть будет девочка.

– И ты туда же? – Папа развернулся к ней лицом. – Это все твое воспитание!

– Да ладно вам, в конце концов, через месяц это все кончится.

Ванина мама сочувственно поглядела на Аню.

– Нет, – она покачала головой, – еще месяцев через семь-восемь. А твои-то родители уже знают?

– Да, мама слышала наш разговор. Она, правда, сомневается, согласитесь ли вы.

– А куда мы денемся? Как будто мы можем не согласиться. – Евгений Николаевич как-то сник и сгорбился. – Значит, на школе крест можно ставить?

– Да почему крест? – Ваня не понял.

– Потому что кормления, прогулки, соски, пеленки, бессонные ночи… – Ванина мама заплакала.

– Зачем пеленки и соски девочке десяти лет? – удивилась Аня. – Она к нам в школу пойдет, и нормально.

– До десяти лет еще дожить надо. – Ванина мама вытерла слезы. – Ладно, отец, нет, теперь дед… – Она взяла мужа за руку. – Чему быть, того не миновать. Будем ждать.

– Чего ждать-то? – Ваня рассмеялся. – Ей два месяца назад десять лет стукнуло. Здоровенная девица!

– Кому? – хором выпалили родители.

– Да сестренке моей, Ирочке – дочери Софьи Александровны! Кому ж еще! Я же вам про нее рассказывал и даже фотографии показывал. Вы еще все восхищались, какая девочка-картиночка.

– Она-то здесь при чем? – Ванина мама махнула рукой. – Мало ли у кого какие девочки.

– Она при том. – Ваня усмехнулся. – Мы про нее уже полчаса говорим. Софье Александровне с Леоном Богуславовичем нужно уехать на месяц-два. Девочка могла бы у нас пожить. Говорю же, я все сам буду делать.

– И я помогу, – заявила Аня решительно. – У меня даже куклы еще остались, книжки всякие.

– И вы все время говорили про Ирочку? – Ванин папа подозрительно прищурился.

Ваня налил себе воды из графина:

– Откуда другая-то возьмется?

– Ну мало ли, – уклончиво заметила мама. – Дети – они всегда откуда-то берутся.

– Это точно, – выдохнул папа и сел. Он достал носовой платок и вытер им лоб. – Значит, Софье Александровне и ее мужу некуда деть девочку, и ты хочешь, чтоб она пожила у нас? Так? Теперь я все правильно понял?

– Да, пап, – ответил Ваня. – Правильно. И я…

– Ну-у, слава богу! – Нина Сергеевна наконец улыбнулась. – А то мы с отцом невесть что подумали. Ох, да конечно, пусть поживет. Мы только рады будем. Софье Александровне я сегодня же позвоню. Вот вы напугали!

И тут до ребят наконец дошло, о чем подумали Ванины родители.

3

До клуба Ваня с Аней добрались даже чуть раньше положенного времени, и все равно оказалось, что они не первые. Перед входом в подвал уже красовалось несколько прислоненных друг к другу рюкзаков. На одном сидел Сережа-Змей и настраивал обшарпанную гитару. Пал Палыч проверял спины, ремни и крепеж рюкзаков и, кажется, был недоволен. Вокруг него толпились ребята и молча выслушивали замечания.

– Фриз, ты посмотри на свою спину! – Кэп ткнул пальцем в зеленый рюкзак Володи Морозова. – Смотри, Фриз, смотри. Как под таким горбом ходить? Быстро перебирай.

Володя понуро взялся перебирать рюкзак. Ребята знали… спорить с Пал Палычем дело бесполезное. Либо надо выполнить все, что он говорит, либо ты никуда не поедешь.

– Привет, Вольф, мое почтение, Аннет.

Ваня и Аня получили у эксплореров новые имена. Иван стал Вольфом, потому что он Волков, Аня – Аннет.

– Хорошие комбезы, хоть и закидонистые, – одобрил Пал Палыч подарок Софьи Александровны. – А ботиносы просто класс. Ну, раздевайтесь. Сейчас поглядим, что там у вас. – Разумеется, Ваня и Аня и не думали снимать с себя одежду. На языке эксплореров «раздеваться» означало всего лишь снимать рюкзаки. – Сейчас поглядим, чего вы навертели. – Он откинул клапан. – В общем, вроде пристойно, – констатировал Пал Палыч после осмотра. – Научились. Аннет, ты левую лямку подтяни. Перекашивает, Вольф. – Он перевел взгляд на Ваню. – Клапан закрой, как следует – сифонит. Теперь успокойте меня, попрыгайте.

Ребята пару раз подпрыгнули.

– Угу. – Пал Палыч удовлетворенно кивнул. – Нормально, вроде ничего не звенит, значит, точно – хорошо уложились.

Кэп посмотрел куда-то в сторону, рот его скривился, и он встал.

– Дорсэт, горе мое! Ты не дашь мне умереть спокойно. Это что? – Он ткнул пальцем в привешенный спереди второй рюкзачок.

– Там арбуз. – Дима, или по-здешнему Дорсэт, смущенно улыбнулся. – У отца в магазине был: он дал, я и взял. Съедим по дороге.

– Арбузы я люблю, – кивнул Пал Палыч, – а позориться – нет. Сколько раз говорено: только рюкзак, и все.

– Ну… – Дорсэт слабо оправдывался.

Змей оторвался от гитары:

– Дитя мое, в твой рюк не то что арбуз, ты сам влезешь.

– Змей у нас умный. – Пал Палыч прищурился. – Змей все знает. Он с черным альпинистом на одном фонаре носки сушил, с белым спелеологом на подтяжках висел. Змей, иди перебери Дорсэту рюкзак и не выпендривайся, все когда-то начинали.

Ребята и девушки подтягивались потихоньку. К двум часам собрались все, а в четверть третьего Пал Палыч одобрил последний рюкзак, и клуб эксплореров «Путь Ариадны» в полном составе двинулся к автобусной остановке. Ребятам следовало добраться до железной дороги, потом полтора часа в электричке, еще километров пять пешком, и вот она – цель их путешествия.

Ваня и Аня шли последними. Они взялись за руки и тихонько разговаривали. Девушка жаловалась, а парень, как мог, ее утешал.

– Вчера совсем замучилась. До полдвенадцатого сидела с этими дурацкими уроками. Сил моих нет!

– Зато скоро лето. Поедем в лагерь, будем лазать по горам, а там еще озеро есть.

– Купаться… – неуверенно протянула Аня. – Ну, может быть. Я не люблю.

Раньше, в детстве, она обожала торчать в воде. Каждое лето она ездила к бабушке в деревню и там по целым дням сидела в пруду. Плавала Аня плохо, зато плескалась до посинения. Год назад она осталась в Москве и каждые выходные тянула папу с мамой за город, на речку. Но однажды вдруг как отрезало. Накануне очередных выходных ни Марина Сергеевна, ни Николай Петрович не смогли ее уговорить и отправились на пляж вдвоем. Папа и мама решили, что Аня либо боится утонуть, либо стесняется присутствия родителей. Хотя на самом деле все было иначе. В прошлый раз, пока мама и папа ходили за шашлыком, девушка выбралась из воды и села на берегу. Она, наслаждаясь, грелась на солнышке, когда до ее ушей долетел обрывок разговора двух ребят.

– Глянь на эту корову. – У Ани запылали щеки. Она почти физически ощутила на себе недобрые взгляды и почувствовала себя толстой, уродливой, нескладной. А парень продолжал: – Даже на лежаке не умещается.

– Да, – отвечал второй, – с такими габаритами только на речку ходить, людей пугать.

Тогда Аня не обернулась к говорившим, но с тех пор больше ни разу не ездила купаться. Об этом случае она никому и никогда не рассказывала.

Всерьез худеть она затеяла именно потому, что собиралась летом в лагерь и ужасно боялась Ваниной реакции. Всякий раз, представив себе, как он увидит ее в купальнике, девушка испытывала то самое чувство унижения, возникшее тогда на пляже, и казалась себе толстой. Волков, конечно, ничего не скажет, но…

Тем временем Иван вовсю строил планы.

– Представляешь… – Он прищелкнул языком. – Теплое, июльское утро. Мы выбираемся из палатки, идем на речку умываться. Потом целый день можно лазать по всяким там пещерам. Если повезет, найдем новую и назовем ее твоим именем. Это так классно! Ты как думаешь? – Он немного подождал ответа и повторил: – Как ты думаешь?

Аня расслышала только последние слова. Ей захотелось переспросить, но, поглядев на Ивана, девушка передумала. Достаточно было лишь взглянуть на его лицо, чтобы понять, о чем он говорил.

Сегодня эксплорерам не повезло. Ребята еле-еле втиснулись в переполненный автобус и сразу же услышали много теплых слов от пассажиров. Им предлагали снять рюкзаки, хотя сделать это в такой давке было невозможно. Недружелюбные попутчики советовали им ездить на такси или ходить пешком. Особенно не повезло Змею и Дорсэту. Парни очутились в толпе старушек, и те сразу начали выстраивать версии уголовной биографии ребят. Дорсэт безропотно терпел, а Змей несколько раз порывался ответить. Но всякий раз, когда он открывал рот, Пал Палыч показывал кулак, и Змей, скрипя зубами, молчал. Аню и Ваню потоком пассажиров разнесло в разные стороны. Волков несколько раз пытался пробиться к своей девушке, но напрасно. Зато к Ане принесло Еку, в обычной жизни Нину. Прежде они пересекались всего несколько раз. Ека была лет на пять старше Ани, в клубе появлялась нечасто. Она была родом с Камчатки, полгода проучилась на философском отделении какого-то института и была отчислена. Но домой Нина-Ека возвращаться не желала и вела полубродячий образ жизни. Работать не работала, ночевала где придется, иногда даже голодала, но время от времени получала от родителей деньги. Подобная жизнь казалась Ане абсолютно дикой, и девушка невольно сторонилась Еки.

– Ты не замечала, – прошептала на ухо Ане Ека, – человек с рюкзаком вызывает устойчивую идиосинкразию у основной массы народонаселения.

Аня не очень поняла, о чем речь, и на всякий случай улыбнулась.

– Нет, серьезно, обрати внимание, – презрительно покосилась Ека на пассажиров автобуса. – Все эти люди приходят в состояние ярости, когда видят человека с рюкзаком. Это же самая настоящая фобия.

– Наверно, мы им мешаем. – Аня пожала плечами. – Если тебе в лицо уткнется грязный рюкзак, удовольствие ниже среднего.

– Ерунда. – Ека покровительственно улыбнулась Ане. – Ты не видишь общего характера проблемы. Они ненавидят всякого, кто на них не похож, а индивид с рюкзаком – это эмблема непохожести.

Аня вовсе так не считала, но спорить не стала. В автобусе было душно, и ее немного укачало.

Наконец они приехали.

– Алле! – крикнул Пал Палыч. – Я и Дорсэт в кассу. Змей ведет остальных на платформу.

– Такая ерунда вышла, – виновато улыбнулся Ваня, – я все хотел пролезть, чтоб тебя не толкали, и не смог.

– О, понимаю! – Ека была тут как тут. – Девочка-ромашка и мальчик-одуванчик. Ничего, с годами это пройдет.

Аня почувствовала, что краснеет.

– Не успеете оглянуться, как ромашка найдет себе колокольчика, а одуванчик подружится с маргариткой. Учитесь, молодежь.

– Отвали. – Очень тихо, но внятно произнес Иван.

Ека смерила его презрительным взглядом и отошла. Теперь она присоединилась к Змею и Фризу.

С электричкой эксплорерам повезло гораздо больше. Конечно, сидячих мест для них не нашлось, но это и неважно. Ребята оккупировали тамбур, на пол положили рюкзаки и расселись сверху. Змей вынул из чехла гитару и запел:

– У бегемота нету талии.

– У бегемота нету талии, – подхватили остальные.

– Он не умеет танцева-а-ать. – Змей зажмурился от удовольствия: – А мы его по морде чайником.

– А мы его по морде чайником, – подпевали ребята.

И самоваром, и паяльником И научили танцева-а-ать!

– А у жирафа шея длинная, – начал новый куплет Змей.

– А у жирафа шея длинная, – весело заорали эксплореры. —

Его нельзя поцелова-а-ать!. А мы его по морде чайником, А мы его по морде чайником, И самоваром, и паяльником И научили целова-а-ать!

Аня и Ваня не впервые ездили с эксплорерами Пал Палыча и отлично знали, что Змей, особенно на пару с Фризом, может петь и очень хорошие песни. Только электричка всегда грохочет, и потому он исполняет подобную разухабистую чушь.

4

На огромной лесной поляне собралось уже человек двести, но люди все подходили и подходили. Пал Палыч привел своих на заранее отведенное для «Пути Ариадны» место.

– Рюкзаки скинуть! – скомандовал он. – Все ко мне!

Ребята сняли рюкзаки и подошли к своему кэпу.

– Кто ответит, какие у нас две главные ценности?

– Тушенка и чай! – выкрикнул Дорсэт.

– Садись, два. – Пал Палыч поднял вверх указательный палец. – Запомните: две наши главные ценности – это сухие ноги и девушки. Касательно ног. Если кто-то промокнет – сразу переобуваться. Мокрое – сушить. Сухие носки беречь как зеницу ока. Перед сном проверю ноги у всех. У кого кончатся – поделюсь. – Он оглушительно чихнул. – Далее. Не менее ценны наши дамы, числом три штуки. Их одних нельзя отпускать никуда и никогда.

– А на звезды посмотреть? – сварливо поинтересовалась Ека.

– На звезды смотреть втроем одновременно. И предупреждать меня лично, куда ушли. Ека, тебя все это особенно касается. Любой шум вокруг твоей персоны означает: ты с нами в последний раз. Аннет, – Пал Палыч подмигнул Ане, – за тебя я почти спокоен, но Вольфа держи рядом, если захотите прогуляться. Тебе, Дэзи, я даже и говорить ничего не буду. Мы с тобой три сезона ходим. Пока проблем не было, но береженого Бог бережет. К тебе прикрепляется Дорсэт. – Даша-Дэзи тяжело вздохнула, но промолчала. – Последнее. У костра курю только я. Остальные за палаткой. Все. Ставить лагерь, заготавливать дрова, готовить ужин. Через час все должно быть тип-топ. Я ухожу в штаб за программой соревнований. Змей за меня. Вернусь злой, как собака, и голодный, как волк.

– Девчонки… – Змей поскреб бородку. – Доставайте фальшпопы. Тут на бревнышке будете салатик делать и стеречь мою гитару. Гречка и соус ваши. Продукты вам выдаст Вольф, он же идет за водой. Фриз, Дорсэт, ставите палатки. Хуб с Иглом и остальные со мной за дровами.

Аня вытащила из рюкзака небольшой кусочек туристического коврика с резинкой, продетой по бокам. Это устройство она через голову надела на себя и села на него. Такую-то штуку эксплореры и называли фальшпоп. Потом девушка достала из кармана складной нож и взялась за картошку.

Кажется, Ека и Дэзи не испытывали симпатии друг к другу. Между собой они не общались вовсе, а разговаривали только с Аней. Впрочем, Ека предпочитала больше общаться с ребятами из других групп. То и дело она кого-то окликала и отходила поболтать.

– Надо же, – удивилась Аня, нарезая огурцы, – Ека тут всех знает.

– Причем почти только с одной стороны, – поморщилась Дэзи. – Палыч Еку не просто так предупредил.

– С какой стороны она всех знает? – не поняла Аня.

– Как тебе сказать… В экстрим идут в основном парни. Ты огурцы помельче стругай. Девчонок тут мало. Потому что тяжело. Руки гибнут, волосы невесть во что превращаются. Девчонки приходят либо потому, что их от всего этого прет, плющит и колбасит, либо чтобы себе доказать, что чего-то стоишь. Либо… как Ека. За большим количеством парней и приключениями. Слет – роман. Лагерь – пять-шесть романов. Гуляешь себе, а кругом страсти кипят, парни друг другу морды бьют – весело.

– А ты зачем ходишь?

– С первого на второе. Там скучно: все едят, бабки зашибают, а здесь – другая жизнь. И вообще, если б не Палыч, меня бы, может, уже и не было. Физически.

– Он тебе нравится, – почти констатировала Аня и сама испугалась: вслух такие вещи не говорят.

– Закрытая тема, – оборвала ее Дэзи.

Девушки немного помолчали, и Дэзи добавила:

– От Еки держись подальше, а то еще вляпаешься во что-нибудь за компанию.

– Да я и так… она вроде как умная, всякие вещи говорит непонятные.

– Ага, – опять поморщилась Дэзи, – умная, да не в ту сторону. И за Вольфом своим приглядывай. Ей все равно с кем, а тебе плохо будет.

Она кивнула куда-то в сторону.

Аня посмотрела, и ее передернуло. Из лесу шли, мирно беседуя, Волков с бревном на плече и Ека.

Пока девушки резали в большую миску салат, палатки были поставлены, костер разведен и дрова принесены. Котелок с водой подвесили на огонь, рядом поместился второй для чая. К возвращению Пал Палыча все было готово. Пахло удивительно вкусно. Ане ужасно нравилась такая моментальная гречка с мясом и сухой соус из пакетика, но положила она себе только одну ложку. Держаться так держаться!

Незаметно подступили сумерки, похолодало, и ребята старались устроиться ближе к костру. Аня и Ваня сидели рядом и слушали Змея. Дорсэт под руководством Фриза подшивал рюкзак. Пал Палыч дремал. Дэзи сидела вполоборота, лица ее не было видно. Змей пел по-английски, что-то очень грустное, у Ани даже сердце сжималось. На миг ей почудилось, будто в мире нет ничего, кроме костра, горстки людей в круге его света и холодных, безразличных звезд. Она невольно придвинулась к Ване. Он все понял и взял ее руку в свою. Все: и ночь, и лес, и песня – было одновременно ужасно печально и очень хорошо. «Неужели так должно быть? – думала девушка. – Все чудесно, и плакать хочется». Почему-то ей вспомнились Екины слова про ромашки, одуванчики, маргаритки, и стало немного неуютно. Они с Ваней одновременно взглянули друг на друга. Девушка ощутила, как по спине пробежал холодок, и поежилась.

– Замерзла? – прошептал Иван и обнял ее за плечи.

Аня сразу почувствовала прилив тепла и спокойствия. Она оглянулась. По всей поляне горели костры. Отовсюду слышались смех и пение, и ей подумалось, что лес полон счастливых людей и сама Аня одна из них.

Она с удовольствием оглядела ребят, и все показались ей такими хорошими. Она незаметно потерлась щекой о Ванино плечо и улыбнулась. Змей начал другую песню, и она стала смотреть на огонь. В языках пламени мелькали неясные очертания старинных замков и горных утесов, к которым на прекрасных конях скачут рыцари, и все почему-то с лицом Вани. «Вот странно, – удивлялась девушка, – Иван одновременно и здесь, совсем близко, и там». Сколько так продолжалось, трудно сказать. Аня задремала, но вот откуда-то возникло смутное беспокойство. Песня лилась по-прежнему, и огонь потрескивал так же. Она открыла глаза и, кажется, поняла, в чем дело. На нее пристально смотрела Ека. Взгляды девушек встретились. Ане показалось, что Екины глаза сверкнули недобрым светом, но Ека-Нина мгновенно отвернулась.

Змей перестал петь и протянул гитару Иглу:

– Все. Струны поехали, подстроить треба.

– Давай сам, а? – Игл свернул губы в трубочку. – Двигаться неохота.

– Не капризничай, – наставительно заметил Фриз. – Ты же знаешь, у Змейчика со слухом проблемы. Он душой поет, а ухом не слышит. У всех пресмыкающихся природная глухота.

– У тебя тоже? – Игл зевнул.

– Не то слово, полная голова соплей. – Фриз опасливо покосился на Пал Палыча.

Тот показал ему кулак:

– Почему молчал? Ну-ка, разувайся и ноги в костер.

Фриз послушно принялся расшнуровывать ботинки, а Игл взялся настраивать гитару.

Тем временем Пал Палыч достал старенькую трубку, кисет и закурил.

– Вольф! – Кэп выпустил колечко дыма. – Сделай доброе дело, сходи за водой, чаю хотца – не могу!

– А можно мы вместе? – попросила Аня.

Пал Палыч кивнул и засопел трубкой, выпуская клубы ароматного дыма.

Они с Ваней поднялись, взяли котелки и пошли к роднику. Ребята двигались мимо чужих костров вниз по тропинке.

– Ой! – Девушка споткнулась о корень, нога ее встала на ребро и скользнула вбок.

Ваня сориентировался сразу. В один миг он аккуратно поставил пустые котелки и обеими руками подхватил Аню.

– Жива?

Девушка кивнула. Парень медлил, не разжимая рук. Так они и стояли: как он поймал Аню, так и держал ее, не отпускал, а она только все ниже опускала голову да вслушивалась в его прерывистое дыхание, чувствуя, как колотится сердце. Но почему-то не в груди, а у виска. Он положил ее голову себе на плечо и мягко прикоснулся губами к макушке. Потом зарылся лицом в ее волосы и тихонечко засмеялся.

– У тебя тут какой-то девайс запутался.

– Где? – Аня подняла руку.

– Да вот! – Он положил ей на ладонь маленького светящегося жучка. – Летел, бедолага, и попался.

Между тем жучок быстренько расправил крылья и стартовал с Аниной ладони.

– Это кто? – Аня посмотрела на удаляющуюся точку. – Светлячок?

– А кто их разберет! Не комар, не муха. Неведомый насекомыш.

И вдруг безо всякого перехода он ее поцеловал.

До родника они дошли молча и вернулись, не проронив ни единого слова.

5

До половины двенадцатого ребята сидели у костра. Но часы Пал Палыча сыграли какую-то песенку, и он погнал всех спать.

– Колитесь, у кого мокрые носки? – Пал Палыч поднялся. – Девчонки в одну палатку. Я проверю ноги и там же у входа лягу. Чтоб через полчаса ни одного звука, кроме храпа. Завтра соревнования. Нам нужен первый приз.

– А что будет? – поинтересовалась Дэзи, выглянув из палатки.

– Два новых ката. Не хухры-мухры.

– Катамараны – это хорошо! – Хуб зевнул и стал расшнуровывать ботинки. – Только больно много желающих. Потом еще в городе вторая часть соревнований намечается. Не знаю.

– Если Хуб говорит «не знаю», – Змей заботливо упаковал гитару, – верняк, дело срастется.

Утром все завертелось. После раннего завтрака Пал Палыч увел мужскую половину вместе с Дэзи на соревнования. Еке, Ане и Дорсэту досталось готовить конкурсный обед. Девушки изощрялись, как могли, и умудрились сочинить аж восемь блюд.

Часа через четыре вернулись ребята, взмыленные, ужасно грязные и очень возбужденные. Они где-то навешивались, переправлялись через реку и делали еще какие-то немыслимые штуки. Чуть позже явился Пал Палыч. На все вопросы он молча пожимал плечами, но выглядел довольным.

После обеда надо было собраться и с рюкзаками выходить на второй этап – орентирование. На сей раз участвовали все, кроме Еки. Перед началом Пал Палыч объявил:

– Так. Это серьезно. Если кто-то на себя не надеется, лучше не лезть. Сойдешь с дистанции – команду снимут с соревнований.

Он значительно посмотрел на Аню. Она, конечно, не была уверена в себе, но решила бежать во что бы то ни стало.

Аня понимала происходящее только вначале. Они все время бежали, через что-то перелезали, спускались и поднимались на веревках. Разумеется, Волков, как умел, старался помочь. Он заранее переложил почти все Анины вещи к себе, так что она двигалась почти налегке, но все равно было тяжко. Дэзи все делала сама, «по полной». На предложения помочь она только рычала: отвали моя черешня!

Скоро Аня почти перестала замечать окружающих. Впереди спина Хуба, позади Ваня – вот и все. Ноги дрожали и слушались все хуже, перед глазами поплыли зеленые круги.

«Я не упаду, – повторяла она, – не упаду».

И вот когда сил уже совсем не осталось, Пал Палыч наконец крикнул:

– Все! Никому не ложиться. Дышим, пить по чуть-чуть.

Мелькнул красный флажок судьи и растянутая между двумя столбиками табличка: «Game over».

Аня остановилась и почувствовала, что смертельно хочет спать. Глаза сами собой закрывались.

– Лови ее, что стоишь столбом! – долетел откуда-то голос Дэзи.

Аня провалилась в какую-то вату. Очнулась она от того, что кто-то больно хлопал ее по щекам и совал под нос нашатырь. Девушка с трудом открыла глаза. Над ней склонились Пал Палыч, Ваня, Дэзи и Змей.

– А я заснула. – Голоса почти не было, хотя ощущала она себя очень легкой, почти невесомой.

– Ты не заснула, ты в обморок хлопнулась.

Аня даже не поняла, кто это сказал. Она попробовала подняться и не смогла, тело стало ватным.

– Вот, – Пал Палыч протянул фляжку, – отхлебни – отпустит.

Девушка покорно сделала глоток и закашлялась. Жуткая жидкость обожгла сначала рот, потом горло, потом желудок. Но зато голова прояснилась, стали слушаться руки и ноги, да и звон в ушах немного затих.

Змей и Ваня буквально внесли ее в электричку и усадили на скамью. Оказывается, им нужно было добраться до платформы.

Когда поезд тронулся, Пал Палыч сел перед ней на корточки.

– Аннет, как ты?

– Нормально. – Аня слабо улыбнулась.

– Просто десять баллов. Хотя я так и думал. Молоток. В следующий раз поедешь?

– Если возьмете.

– Вольф, проверь ее ноги и проследи, чтобы она не трепыхалась, а спала всю дорогу. Если родители увидят дочь такой зеленой, меня прибьют дверью.

– Ладно.

Но Аня и не думала трепыхаться. Она с удовольствием положила Ване на плечо голову и почти сразу заснула. Очнулась она бодрой и свежей, только мышцы ныли.

Ваня проводил девушку до квартиры и быстро убежал, его тоже ждали дома. Первым делом девушка пошла в ванную.

– На мне, наверно, полтонны грязи, – объяснила она родителям.

Ванна быстро наполнилась теплой водой, девушка легла и не заметила, как уснула.

Между тем Марина Сергеевна и Николай Петрович не на шутку перепугались. Больше часа из ванной не слышно никаких звуков. Мама долго стучала, а папа побежал за топором – ломать замок. Но после нескольких ударов по замку Аня откликнулась, потом не спеша вышла и сразу же отправилась спать.

Наутро она проснулась легкой и счастливой. Однако вчерашний пробег давал о себе знать. Спина не желала сгибаться и разгибаться, а ноги и руки ныли при малейшем движении.

Кое-как ковыляя, прихрамывая сразу на обе ноги и поминутно охая, она собиралась в школу.

– Тебя к телефону, – крикнула из кухни мама. – Ира звонит.

– Да-уй-й-й! – Аня слишком резко повернулась, и ей стало больно. Она взяла трубку, и тут заныла спина. – Ай! Как больно-то! Да, слушаю.

– Ты что, стукнулась? – сочувственно спросила Ира.

– Нет, просто лапы ломит и хвост отваливается.

– Заболела? В школу не идешь?

– Хотелось бы… – Аня вздохнула. – Но ничего не выйдет, Кахобер велел тащиться в любом состоянии, даже на инвалидной коляске. Мы побегали, попрыгали в лесочке, а теперь от меня мокрое место осталось.

– Ой, и зачем тебе этот дурдом? – Судя по всему, Ира хотела прочесть подруге лекцию, но передумала. – Ладно, горбатого могила исправит. Выдвигаемся вместе?

– Ага. Жалко, тебе экстрим не нравится. – Аня осторожно разминала плечо.

– Мне тоже жалко. Лучше бы со мной на этюды ездила, и руки-ноги не болели бы. Я вчера такой вид писала! Ой, время! Иду в душ, забегай.

– Знаешь, лучше у подъезда. У вас там ступеньки, а мне сейчас тяжко.

Едва Аня повесила трубку, как телефон снова зазвонил.

– Привет! – Это был Ваня. – Ты жива?

– Ну так, немножко. – Она засмеялась. – Если ты проснулся и у тебя ничего не болит, значит, ты уже умер.

– Прикинь, мама уже Софье Александровне звонила. Они обо всем договорились. Через неделю девочку привезут.

– Ладно, будем за ней вместе присматривать. Ну, до встречи, а то опоздаем к Кошке.

– Ты мне всю ночь снилась, – тихо сказал Ваня. – Пока.

– Пока… – Аня смутилась.

– Ты почему трубку не кладешь?

– Не хочется. А ты?

– Мне тоже. Давай на три.

– Давай, я считаю. Раз. Два. Три.

И они одновременно повесили трубки.

6

Школьные дни тянулись долго. Учителя пытали девушку чуть ли не на каждом уроке. Мало того, они еще поручали сделать какой-нибудь доклад или составить реферат. Да еще время от времени ее для бесед призывал Кахобер и наставлял, над каким предметом следует «ударно потрудиться». Пока вроде бы все складывалось. Если Аня сумеет дотянуть до конца четверти в том же темпе, четверочки за год ей «нарисуют» и в десятый возьмут. Единственный предмет, по которому шансов не было, – физкультура. Три четверти подряд у Ани выходили трояки, так что теперь спасала лишь пятерка. Но девушка, как ни старалась, двух вещей одолеть не могла: прыжки через «козла» и лазанье по канату. А без этого, как сказал Лапушка, пятерки в четверти не видать как собственных ушей!

Кахобер велел ходить на все уроки и обещал что-нибудь придумать. Аня предполагала, что это значит. Ближе к финалу он придет к завучу с журналом в руках, как дважды два, докажет, что Аня становится хорошисткой, если б не физкультура, и по Лапушке ударит тяжелая артиллерия. Кошка да Кахобер кого угодно доконают.

Однако все сложилось совсем иначе. После очередной физры Лапушка отозвал Аню в сторонку.

– Молодец, Малышева. – Он подергал свисающий с шеи свисток. – Молодец! Кахобер Иванович мне все объяснил. Понимаю и одобряю. Хотя от тебя и не ожидал. Правильно, а то будешь к восемнадцати годам квашня квашней.

– Большое вам спасибо, – обрадовалась Аня.

Теперь годовая четверка все равно что в кармане.

– Да какое там спасибо. Приходи, занимайся. Спортсменами не рождаются.

– Я не очень… – Аня вовсе и не думала ничем заниматься. Она хотела четверку, и все.

– Знаю, что ты не очень, но мы это поправим. Так… – Он потер лоб. – Понедельник, среда, пятница после уроков на час. Все, свободна.

– Ну, твой Кахобер и свин! – Аня набросилась на ни в чем не повинную Иру Дмитриеву! Давным-давно Ира была до смерти влюблена в классного руководителя, и все об этом знали. Конечно, с тех пор утекло немало воды. – Так подставить!

– Кахобер не мой, как не стыдно! – Ира откинула назад волосы. – А что за проблемсы?

– Извини, сорвалась. – Аня просительно посмотрела на подругу. – Помнишь, мы ходили к Кахоберу советоваться насчет отметок? Потом оказалось, что по физкультуре мне нужно пять за четверть?

– Ты вроде говорила, он обещал все тихо устроить?

– И устроил, с Лапушкой договорился. Я теперь дополнительно три раза в неделю в зале занимаюсь. Канат, «козел» и прочие радости.

– Кошмар! – Ира сочувственно закивала. – Вот подстава! Может, закосишь?

– Ну да, куда я денусь? Буду таскаться, иначе видала я четверку за год в гробу и в белых тапочках. Потом еще из школы одной уходить.

– Ну, скажи Волкову, пусть он тебя провожает.

– Ага, – Аня кивнула, – а то сам-то он никогда не догадается.

Сказала и задумалась. Почему Волков не может догадаться сам? Это ее расстроило даже больше, чем дополнительные занятия по физкультуре.

– Ты чего? – Ира внимательно смотрела в лицо подруги.

– Нормально, переживем.

У Волковых ждали приезда сестренки Ирочки. Время от времени Ваня со смехом рассказывал о разъяснительных беседах, которые ведут с ним родители. Вместе с Аней они хохотали над страхами Нины Сергеевны и Евгения Николаевича перед десятилетним ребенком.

Клуб закрылся аж на три недели. Пал Палыч со Змеем, Фризом и Иглом улетели в Хибины на соревнования. Накануне отъезда Ваня несколько раз с разных сторон подъезжал к кэпу с тонкими намеками, но Палыч всякий раз отвечал: «Греха на душу не возьму, в лучшем случае через год-полтора». Отъезжающим устроили пышные проводы, и подвальчик временно закрылся.

В будни отсутствие занятий в клубе чувствовалось не слишком сильно. Аня с головой ушла в учебу. Но уже в пятницу ребята всерьез затосковали.

Аня закончила дополнительные по физкультуре, а Ваня сбегал домой и вернулся, чтобы встретить ее и проводить домой.

– Не представляю себе, куда мы денемся в выходные? – Ваня наморщил нос.

Теперь, когда Пал Палыч и остальные отбыли, у них вдруг образовалась масса свободного времени.

– Да ничего, проскочим, – постаралась утешить его Аня. – Сегодня вечером приедет твоя сестра. Вот и начнем ее развлекать. Будем с ней гулять по городу, сходим куда-нибудь. В зоопарк, на Поклонку. Я сто лет нигде не была.

– Ну да! С утра я тебе звякну. Расскажу, что и как. Слушай, пойдем погуляем? Мы же правда давненько нигде не были.

Про себя девушка невольно подумала: «Интересно, если б я не напомнила, так и просидели бы целый вечер дома?» Но говорить этого не стала.

– Конечно. – Она спрятала глаза. – Только домой заскочу, а то рюкзак таскать тяжело.

– Ой, извини, пожалуйста! – Ваня с размаху стукнул себя ладонью по лбу. – Давай. – Он смущенно забрал Анин рюкзак. – Ты же знаешь, я просто тормоз. Все помню, все знаю, а дотумкать не успеваю. Как до жирафа доходит, на седьмые сутки.

– Ну вот. – Аня улыбнулась. – Выходит, это я тебе так намекнула. Только насчет тормоза ты зря. Помнишь, как ты в лесу меня поймал? Мало того что поймал, еще успел и котелки аккуратно поставить.

– Там другое дело, там опасно было. Мама тоже говорит: все вы, мужики, такие. Из пожаров спасать, от бандитов отбивать – пожалуйста, а про самые простые вещи забываете.

Аня задумалась: «Все точно. Ваня постоянно забывает об обычных знаках внимания. Интересно, почему?»

– Наверное, – задумчиво прищурилась она, – дело в том, что твои родители долго живут вместе, да и у нас с тобой уже давно все в порядке. Ну, почти, – поправилась Аня.

Когда они гостили в Праге у Софьи Александровны, возникли некоторые шероховатости.

Ваня глядел себе под ноги, о чем-то сосредоточенно думал. Уже около Аниного подъезда он посмотрел ей прямо в глаза:

– Тот бред в Праге не в счет. Только не пойму, разве это плохо, если у людей все в норме?

– Да нет. – Аня открыла дверь подъезда. – Это хорошо. Кому нужны слезы и истерики? Вон Ежов со своей Юленькой вечно ссорятся, так полшколы в курсе.

– Ага. – Ваня кивнул. – Тотализатор заводить пора. Делайте ваши ставки! После этой ссоры разбегутся или не разбегутся?

Они поднялись на лифте к Ане в квартиру. Ваня пошел на кухню, а Аня сначала в душ, потом переодеваться. Однако пока выбирались подходящие вещи и приводились в порядок волосы, она мысленно продолжала прерванный разговор.

«Ясное дело, – рассуждала девушка, надевая джинсы-стрейч, – крики и вопли – это плохо. Такого долго ни одна любовь не выдержит. Но с другой стороны, тихое болото тоже плохо. Что мы – старики?»

И тут Аня с удивлением обнаружила: джинсы легко застегнулись. Прежде ей приходилось сначала втягивать живот, а тут никаких проблем. Растянулись, что ли? Но и карманы встали как надо, а раньше они вечно норовили вывернуться наружу.

«Есть результат! – обрадовалась девушка. – Не зря мучилась!» И мысли об их с Иваном слишком безоблачных отношениях исчезли. Аня попробовала заправить в джинсы блузку, глянула в зеркало и сама себе понравилась. Просто супер! Ей очень захотелось хоть с кем-нибудь поделиться радостью. Ира Дмитриева сегодня усиленно занималась рисованием, а кроме Волкова, никого в квартире не было.

– Идем? – Аня буквально впорхнула на кухню.

После истории с джинсами она ощущала себя легкой и изящной.

– Погнали. – Ваня встал.

– Куда теперь? – поинтересовалась девушка, когда они вышли на улицу.

– Давай попробуем двигаться прямо. – Он усмехнулся. – Может, что и выйдет.

Однако далеко им пройти не удалось: вскоре они уткнулись в строительный забор.

– Совсем прямо не выходит. – Аня засмеялась. – Какие еще варианты? Повернем и направимся прямо до следующего препятствия?

– Точно.

Они прошли еще немного.

– Ой, смотри, какая прелесть! – Аня кивнула на новый газон около шикарного косметического салона. – Уже цветы посадили, и какие классные!

– Хочешь? – Ваня прищурился.

– Да ты что! – Девушка махнула рукой. – Там толпа охранников, да и вообще нехорошо.

– Хочешь. – Он утвердительно кивнул. – По глазам видно. Сейчас все будет. Тут надо с хитростью. Пойдем.

Ребята дошли до угла и свернули.

– Смотри, какое местечко кульное. – Ваня кивнул в сторону небольшого кафе. – Хватит уже бродить, пора где-нибудь приземлиться.

Аня ничего не имела против.

– Значит, так, – продолжал Иван. – Ты заходишь сюда и минут пятнадцать пьешь что-нибудь. – Анины глаза от удивления расширились. – Сок, кофе, мороженое – что больше нравится. Главное, сиди и жди, пока я не приду. Ясно?

– Ничего не ясно. – Аня недоуменно хлопала глазами.

– Ну и хорошо. Сиди здесь. – Ваня развернулся и быстро зашагал в обратную сторону.

Разумеется, Ане не оставалось ничего другого, как зайти в пустое кафе и расположиться за столиком. К ней подошел молоденький официант.

– Два кофе, пожалуйста.

– Гляссе? По-восточному? Капуччино? Эспрессо?

– Капуччино. – Аня вздохнула.

Ее хорошее настроение потихонечку улетучивалось.

– Вам одной два кофе? – Официант расплылся в улыбке. – Могу компанию составить.

– Ко мне подойдут. – Девушка покраснела.

– Понимаю, понимаю, хотя жаль! – Официант ушел.

Его не было довольно долго, и Аня совсем заскучала. «Дурацкие выдумки! – Она поглядела в окно. – Волков что-то придумал, а я должна тут одна сидеть». Она забарабанила пальцами по столику.

– Сейчас несу! – крикнул откуда-то из глубины зала официант. – Вот торопыга! Две минуты посидеть не может.

Прошло две минуты и еще две. Хлопнула дверь, но в кафе зашел не Волков. Две пугливые старушки засеменили между столиками и стали громким шепотом ужасаться здешним ценам. Девушка взглянула на часы. По ее подсчетам, прошло никак не менее четверти часа. Бабушки еще пошептались и ни с чем ушли.

Наконец вернулся официант.

– И к чему было спешить? – укоризненно заметил он. – Все равно еще никто не пришел. Только кофе зря остынет.

Снова хлопнула дверь. На сей раз явилась мамаша с двумя детьми. Малыши громко потребовали пирожных и сразу начали их есть. Мамаша достала пачку салфеток и беспрерывно вытирала им носы, щеки, губы.

– Зачем ты меня трешь? – Маленький мальчик оторвался от пирожного. – Я же опять буду грязный!

Аня сочла аргумент разумным и невольно улыбнулась. Малыши ее немного развлекли, хотя и ненадолго. Она специально пила кофе маленькими глоточками, чтоб просидеть подольше. Она чувствовала себя неловко, официант освободился и теперь откровенно ее разглядывал.

«Все! – решила Аня. – Сейчас дети доедят, я встану и уйду. Хватит». Но едва малыши взяли по последнему пирожному, как Волков наконец объявился. В каком он был виде! Весь красный, руки чем-то вымазаны, волосы мокрые от пота, и при этом совершенно невозмутимая физиономия.

– А вот и я! – Он сел за столик и одним глотком осушил почти всю чашку. Аня молчала, она ждала объяснений. – Я принес, что обещал.

– Что обещал?

Иван расстегнул куртку и достал из-за пазухи букетик цветов с клумбы возле салона.

– Помялись немножко, пока бегал. Охранники там резвые. Еле ушел. – Анины глаза опять широко раскрылись. Ей представилась толпа вооруженных охранников, преследующих Ваню. – Ну, я подворотнями, подворотнями – и ушел. Недаром кэп учил бегать по пересеченке. – Он допил кофе. – Сейчас расплатимся и пойдем гулять дальше.

7

В субботу Ваня позвонил после обеда:

– Софья Александровна сегодня вечером улетает, так что давай что-нибудь на завтра изобретать. Ты говорила про зоопарк?

– Легко! Я и сама зверей смотреть люблю. За вечер как раз добью уроки.

– Тогда часиков в десять мы за тобой забежим. Нам такую кучу денег оставили для всяких там аттракционов и всего прочего! Оторвемся по полной.

– А твои цветы не завяли. – Аня перешла почти на шепот.

– Это правильно, и не должны были. Они у тебя долго простоят. До связи. Считай до трех.

– Пока. Раз, два, три.

К половине десятого Аня была почти готова. Она стояла в ванной перед зеркалом и вполуха слушала мамины наставления.

– Смотрите за девочкой во все глаза. Не дай бог, потеряется. Лучше всего держать ее за руки с двух сторон и не отпускать.

– Ага… – Аня старалась получше уложить волосы, но одна прядь не желала лечь куда положено. – Да что ж такое!

– Главное, никаких хот-догов, чипсов, сомнительных конфет и жвачек. Ты меня слышишь? – Мама тряхнула ее за плечо.

– Ага.

– И что я сейчас сказала?

– Спросила, слышу ли я тебя. Когда же это кончится! – Аня зачерпнула гель из банки, и прядь наконец легла.

– Правильно, а еще я говорила о питании. Не покупайте ничего съестного, кроме сливочного мороженого и бананов.

Наконец пришел Ваня с сестренкой.

Ирочка понравилась Ане еще в Праге, симпатичная, с лукавыми зелеными глазками и каштановыми кудряшками.

– Здравствуйте! – серьезно проговорила она. – Вы уж, пожалуйста, скажите моей маме, что я веду себя хорошо. Тогда она мне котенка купит.

Все было спокойно, девочка шла и вовсе не думала теряться. Поначалу Ирочка больше молчала, и Аня решила, что ребенка следует разговорить.

– У тебя есть подружки? – спросила она.

– Есть, Криста и Хелен. У Кристы старшая сестра, две собаки и морская свинка. Морская свинка от нас прячется, а собаки все время дерутся. Мы их вечно разнимаем. Один раз они даже в бассейн упали. Тогда Ежи их вытаскивал. Ежи… – Она засмеялась. – Он за мной все время бегает и хочет меня поцеловать, такой дурачок. Но я не хочу, он мне не нравится…

Вскоре Аня уже ругала себя за то, что разговорила Ирочку, теперь та болтала без умолку. Она рассказала ребятам обо всех своих подружках, об учителях, соседях и плавно перешла к любимым мультикам.

То Ваня, то Аня несколько раз пытались ее прервать. Девочка внимательно все выслушивала и с легкостью переключалась на новую тему.

Первым не выдержал Иван.

– Слушай, – проговорил он через голову Ирочки. – Как ты думаешь, это можно остановить?

Аня пожала плечами:

– Давай ей чупа-чупс купим.

– Ага, парочку самых больших, чтобы рот занять.

Конфеты временно помогли, ненадолго Ирочка и вправду замолчала. Аня с Ваней вздохнули с облегчением. Но как ни были велики конфеты, они кончились, и девочка, выбросив вторую палочку, продолжала болтать. К этому моменту ребята уже выходили из метро.

– Вот это да! – удивилась Аня.

И верно, путь к зоопарку представлял собой туннель из лотков, ларьков и палаток. Горы сладостей в ярких фантиках, кассет, игрушек, шариков, ряды живых рыбок, кроликов, мышей, черепашек, да еще всякие качели-карусели.

Девочка буквально пожирала все это глазами. Возле каждого торговца она останавливалась и красноречиво вздыхала. Нет, просить Ирочка ничего не просила, она умоляюще заглядывала Ане и Ване в глаза. Волкову такие штуки были нипочем, но Аня не утерпела. В результате они подошли к зоопарку с набором детской бижутерии, связкой шаров и полными горстями конфет. Казалось, все позади. Вот он, вход в зоопарк, и кассы. Но тут на Ирочку напал столбняк. Как зачарованная, она стояла и смотрела на миленького, пушистенького хомячка, и Аня почти сломалась, но, к счастью, Иван проявил твердость.

Поскольку деньги были у него, хомяк так и остался у продавца.

– Нет, без разрешения мамы нельзя, – твердо сказал он.

– Мама не позволит, – обреченно прошептала Ирочка. – У нее на грызунов аллергия.

После этого целых пять минут она молчала, ни на что не смотрела и покорно брела туда, куда ее вели.

– Пойдем на пони кататься, – предложила Аня. Она всей душой сочувствовала Ирочке, хомячок приглянулся ей тоже.

– Нет, – насупилась девочка. – Это для маленьких.

Однако, увидев лошадку с тележкой, она передумала и прокаталась кругов шесть.

– Я все гляжу и понять не могу. – Ирочка во все глаза смотрела на огромную скульптуру. – Там звери всякие, Маугли. Давайте полазаем!

Аня оценила высоченную скульптуру. В ней затейливо перемежались персонажи разных сказок и лезущие вверх вполне живые дети. Видимо, желающих полазать находилось много, потому что нижние ярусы скульптуры уже были отполированы детскими штанами до блеска.

– Это ж дуб зеленый с котом ученым и всеми делами, – приглядевшись, сказал Ваня.

– Тут написано: «Древо сказок». – Аня скептически смотрела на дерево. – Это произведение искусства, а не аттракцион. Лазать нельзя, опасно.

– Да ладно, вон гляди, сколько детей, и все живы. Пусть идет.

Ирочка поняла, что ей разрешили, и устремилась к дереву. Прямо с разбегу девочка полезла вверх. Вскоре полированные части кончились, а она все карабкалась и карабкалась, хотя уже не так быстро.

– Спускайся! – Ваня старался перекричать остальных детей. – Хорош! Слезай!

Но девочка только мотала головой и карабкалась дальше. Но вдруг она остановилась.

– Господи, она же упадет! – испугалась Аня.

– Верняк, – мрачно кивнул Иван и пошел к дереву.

Взбирался он довольно уверенно, хотя и не очень быстро.

Ане стало по-настоящему страшно. Высота большая, а внизу бугристый металл и камень. Не дай бог, девочка руки разожмет. Аня металась из стороны в сторону, не зная, что предпринять. Тем временем Иван уже почти добрался до сестренки, но вдруг нога его соскользнула.

Аня от ужаса зажмурилась, а когда решилась открыть глаза, Ирочка уже вцепилась в Ванины плечи. Медленно и тяжело они спускались вниз. Девушка бросилась к брату с сестрой и, когда Иван почти слез, попыталась оторвать девочку от его спины. Но не тут-то было! Та с перепугу вцепилась в брата и не разжимала побелевших от напряжения пальцев. Так Волков и дотащил сестру до скамейки.

– Попить бы, – сипло попросил он, и Аня побежала к ближайшему ларьку.

Сама себе удивляясь, она протолкнулась к продавщице без очереди и под возмущенные крики купила большую бутылку кока-колы, правда, без стаканчиков. Ваня попытался открутить пробку и не смог: дрожали руки. Тогда Аня все сделала сама. Она даже не заметила, как пенящаяся кола облила руки и туфли. Какое это имело значение?

Несколько минут все трое молча передавали друг другу бутылку. Пили прямо из горлышка.

– Ну вот… – Ваня хмыкнул. – А ты говорила, нам без Пал Палыча скучно будет. Я лично адреналином на полгода зарядился.

Он немного пришел в себя, но сестру ругать не стал. Девочка и так не знала, куда глаза девать. Ане, конечно, хотелось высказаться, но, коль скоро Иван молчал, она сочла за лучшее замять это дело. Хотя теперь Ирочка вовсе не казалась ей такой уж милой и славной.

– Ну что, надо к зверям топать, – как ни в чем не бывало предложил Ваня.

– Угу, – едва слышно ответила девочка.

Постепенно все успокоились, и вскоре Ваня и Аня весело смеялись, вспоминая пережитые приключения, а девочка очень внимательно каждого из них выслушивала и чуть заметно улыбалась.

Они посмотрели спящих медведей, восхитились, как ловко плавают морские львы, поглазели на дружелюбных пингвинов и вернулись назад, чтобы перейти на другую территорию. Слева от моста-перехода обнаружился симпатяга енот, а по правую сторону мама обезьяна бродила с детенышем на спине.

– Ну что, похоже? – Ваня кивнул Ане на обезьян и на Ирочку.

– Один в один! – Девушка почему-то не засмеялась.

Ребята перешли на другую территорию и остановились около белых медведей. Там два медвежонка плескались в воде и наскакивали друг на друга.

– Где Ира? – Аня вертела головой во все стороны, но девочку не видела. Они посмотрели друг другу в глаза. – Потерялась! Ты назад, я вперед! – предложила девушка.

– Нет, – отрезал Иван, – так мы тоже потеряемся.

– Но надо что-то делать! – Аня почти кричала. – Не стоять же столбами!

– Прекрати истерику. – В его голосе слышался металл.

– Не смей на меня орать! Это ты виноват. Твоя сестра!

Будь ситуация иной, Аня бы развернулась и пошла прочь. Но сейчас, хотя Волков и вел себя по-свински, так поступить нельзя. Девочка-то потерялась, значит, надо сначала решить проблему, а эмоции отложить на потом.

– Ты стой и с места не сходи, – приказал он. – Я пошел. Вернусь назад. На крайний случай, тут где-то раньше радиобудка была, может, по радио объявят.

Аня смотрела на удалявшегося Волкова и диву давалась. Откуда что взялось! Наглый приказной тон, делай – и все, даже без «пожалуйста». С другой стороны, пыталась она его оправдать, отвечать Волкову – его сестра. Так или иначе, но девушка стояла на месте. Вдруг ей показалось, будто в толпе мелькнула знакомая головка, и она сорвалась с места. С великим трудом Аня погналась за девочкой, она толкалась сама, и толкали ее. Аня даже ногу подвернула и расшибла локоть о железную ограду. С неимоверными усилиями ей удалось догнать девочку, но та оказалась чужой. Мало того, эта девочка вовсе не походила на Ванину сестру. Аня даже удивилась, как это она при своем хорошем зрении могла так ошибиться. Чуть не плача, девушка поплелась обратно и тут увидела Ваню с Ирочкой.

Она весело улыбнулась от радости и сразу же простила Волкову все обидные слова.

– Ты почему ушла? – Волков опять говорил жестко. – Я же тебе русским языком объяснил: стой на месте. Неужели непонятно?

Аня опешила. Ничего себе тон! От неожиданности она сразу не нашлась что ответить. Напротив, попыталась оправдываться, но Иван оборвал ее тем же тоном:

– Неважно, что тебе там почудилось. Сказали стоять – стой.

Ужасно обидно! Подвернутая нога ноет, локоть саднит, да еще Волков так разговаривает. Горькие слезы закипали в глазах, на душе стало тяжело и горько.

– Ладно, я пойду, – начала она скороговоркой. – Мне пора. Все. Общий привет.

Девушка развернулась и сделала с десяток шагов к выходу. Больше можно было не сдерживаться, слезы потекли ручьем.

– Ну хватит… – Две сильные руки легли ей на плечи. – Я был не прав, прости.

Аню резко развернули. Перед ней стоял Иван, за ним маячила его сестра. Казалось, девочка сейчас лопнет от любопытства. Но Ане было все равно, она никак не могла успокоиться.

– Ну пожалуйста, прости меня. – Ваня говорил совсем мягко. – Я просто очень стреманулся. Сначала девочка исчезла, потом ты. Я за вас отвечаю.

Ирочка подошла поближе.

– Не умеете вы мириться. Надо зацепиться пальцами. Ну давайте! – Она взяла ребят за руки и сцепила их мизинцы. – Вот глупые какие! Без меня ничего не умеете!

Мирись, мирись, мирись И больше не дерись, А если будешь драться, То я буду кусаться. Чаю напьемся И снова подеремся. Супу наедимся И снова помиримся.

Ане стало смешно, что-то подобное она и сама помнила со времен детского сада. Обида отошла на задний план, отошла, но не исчезла.

8

Вечером на душе у Ани было тяжело. Да, конечно, они помирились, и поход в зоопарк окончился без последствий. Ободранный локоть и потраченные нервы не в счет, все это девушка понимала. Но стоило ей лечь в постель, как все жесткие и даже грубые Ванины слова вновь зазвучали у нее в ушах.

«Как он смотрел! – ужасалась она. – Как говорил! И с чего это он вообразил, что имеет право так себя вести? – Конечно, Аня, как умела, старалась самой себе все это объяснить: он мужчина, он волновался за них. Однако выходило малоубедительно. Аня даже подумала, что напрасно сразу не ответила как надо или на худой конец просто не ушла. – И почему со мной так всегда? Ответы потом находятся. – Она посмотрела в окно. Темнело, к дому подъезжали машины, прогуливались собачники. Все как всегда. – Нельзя, – решительно встала Аня, – нельзя вот так бессловесно позволять, чтобы тебя втаптывали в грязь. Один раз спустишь, потом не расхлебаешь. Может быть, я не самая красивая на свете. Но только… Только это неважно. Я тоже имею право, чтобы меня ценили и уважали. Да, вот так! И еще Ирочка со своими закидонами!»

Она подошла к телефону, но почему-то сам собой набрался вовсе не Ванин номер. Аня звонила Ире Дмитриевой.

– Слушаю, – ответил Ирин папа.

– Добрый вечер, а Иру можно?

– Привет. Нету ее. К деду своему отправилась, к Константину Юрьевичу. Помогает. – В его голосе чувствовалось удовольствие: он гордился дочкой.

С некоторых пор Ира усердно опекала одного старика. Сначала она встречалась с его внуком Темой, но отношения не сложились, а к деду Дмитриева успела привязаться.

– Когда вернется, я передам, чтобы перезвонила.

– Спасибо, до свидания.

Почему-то после разговора с Ириным отцом у Ани пропал весь запал. Она подумала, что такие вещи нужно говорить лично, чтоб глаза в глаза.

Ира, как и обещал ее отец, перезвонила.

– Чего случи-и-и-илось? – зевнула она в трубку.

– Мне… – Аня помедлила, – посоветоваться надо.

– Слушай, а завтра нельзя? Глаза слипаются, хоть спички вставляй, а мне еще теорию пространственной перспективы учить.

– Ну учи. – Аня пожала плечами. – Все с тобой ясно.

– Не умирай, я просто торможу. – Ирин голос зазвучал бодрее. – Так и быть, слушаю тебя.

– Да ерунда, так… мои заморочки, иди зубри свою перспективу.

– Я уже проснулась и слушаю.

И Аня рассказала обо всем, что сегодня произошло в зоопарке.

– Не знаю я, что тебе ответить. – Ира поцокала языком. – Свинство все это. Навязал на твою голову эту девчонку и еще хамит. Вот уж веселенький денек. Я бы при таком раскладе вообще убила бы обоих.

– Да нет, я сама предложила ее позвать. Кто ж знал, что она такая… – Аня поискала слово, – беспокойная. А Ванька просто очень испугался за нас.

– Как ты любишь всех оправдывать! Да какое право он имеет на тебя орать? Пусть на сестру свою собак спускает. Парню повезло, ему такая девушка досталась – добрая, хорошая, согласная даже по лесам, полям и огородам мотаться. Он перед тобой на задних лапках плясать должен. Скажи ему, спроси его… Нет, давай я ему объясню!

Ира распалялась чем дальше, тем сильнее. Ее вовсе не интересовало, кто прав, кто виноват. Подругу обидели, и обидчика следовало покарать.

– Спасибо, Ир, не надо. Знаешь, это так клево, что бы со мной ни случилось, ты всегда за меня.

– Бедная ты моя, как же тебе досталось. Наверняка ведь ты плакала.

Ане стало легче. Подруга ее пожалела, а она сама нашла Волкову оправдание. Единственное слабое место – Ирочка. От бурного восторга перед этой девочкой не осталось и следа, наоборот, при воспоминании о ней девушка испытывала легкое раздражение. Аня понимала: это неправильно, но поделать с собой ничего не могла.

Ванины родители договорились с директором школы, чтобы девочка посещала занятия, и с утра в понедельник Ваня отправился на учебу вместе с сестрой. После уроков она должна была пообедать на продленке и дожидаться брата.

Кахобер слегка запаздывал на урок. Пока его не было, класс негромко, но равномерно гудел. К доске вышла Лиза Кукушкина.

– Экспромт! – Чтобы привлечь к себе внимание, она несколько раз хлопнула в ладоши. – Приглашаю всех сегодня ко мне часам к трем.

– Что празднуем? – поинтересовался Шустов.

– Мой литературный гонорар. Правда, он не первый, но меня просветили: если гонорар не пропить, удачи не будет. Предлагаю всем принять участие.

– А что пьем? – Борька щелкнул себя по шее. – Коньяк? Виски? Текила?

– Почти. Чай, кофе, сок, пепси, – передразнила его Туся Крылова. – Мы за здоровый образ жизни.

– И это правильно. – В класс вошел Кахобер. – Здоровый образ жизни плюс хорошая учеба. Все убираем с парт. На столе только лист бумаги и ручка.

– И как, пойдем? – Ваня тронул Аню за руку.

– Да можно. – Девушка сунула учебник в рюкзак. – Погоди, а Ирочка?

– Забыл. – Иван сморщил нос. – Ладно, разрулим. Накрайняк с собой возьмем. Я тебя после занятий по-любому у школы жду.

– Волков, – Кахобер Иванович поднял брови, – может, позволишь мне начать?

Учитель стал диктовать даты, к которым требовалось подписать нужные события.

После урока Аня отправилась на дополнительные по физкультуре, а Ваня подошел к Лизе Кукушкиной.

– Спасибо за приглашение. А ты не очень напряжешься, если мы придем втроем?

– Да на здоровье. – Лиза поправила волосы. – Хоть впятером. Родители отсутствуют. Места хватит.

– Опа! – Максим Елкин поднял брови. – Втроем, значит? Ну дела!

– Сестру я захвачу, понял? – Ваня скривился. – Сестру.

– А я и не знала, что у тебя сестренка родилась. Поздравляю. – Лиза улыбнулась. – Тогда вези прямо в коляске.

– Да нет. – Ваня наморщил нос. – Она большая. Ей десять лет, просто оставить не с кем.

– Вообще не вопрос, – ответила за подругу Туся. – Я маленьких девочек люблю.

– Ага, – вмешался Шустов. – Особенно в жареном виде, с лучком и кетчупом. Крылова просто обожает маленьких девочек.

– Это клиника. – Лиза покрутила пальцем у виска.

– Да нет, – Туся махнула рукой, – обычное словесное недержание. Все, Лизка, пойдем.

Как Волков и обещал, ситуацию он разрулил. Теперь нужно было забрать Ирочку с продленки и подождать Аню. Но когда Иван зашел за сестрой, оказалось, что кабинет закрыт.

– Эй, не знаешь, где продленка? – окликнул Ваня пробегавшего мимо малыша.

Тот никак не прореагировал. Тогда Волков поймал мальчишку за шкирку и слегка встряхнул. Мальчик несколько секунд отчаянно пытался вырваться, но, сообразив, что сопротивление бесполезно, надул губы и приготовился реветь.

– Куда продленка делась? – переспросил Ваня.

– За школой гуляют, – пробурчал малыш. – Не пойду, не заставишь.

Мальчик почувствовал, что державшая его рука разжалась, и вырвался на свободу. Он отбежал на приличное расстояние, высунул язык и крикнул:

– Все равно не пойду! Не пойду! Не пойду!

В Ванины планы вовсе не входила доставка отбившегося от продленки мальчишки. Он вышел во двор и обнаружил, что мальчики сбились в стайку вокруг Ирочки, а остальные девочки играют отдельно. Тем временем учительница увлеченно читала книжку, судя по обложке, детектив. Ей было явно не до детей, вероятно, отсутствия одного из них она даже и не заметила. Поразмыслив, Ваня решил «не сдавать» парня. В конце концов, не хочет человек гулять, и ладно. Волков подошел к сестре:

– Ирочка, пойдем!

Девочка подняла голову, и Иван обомлел. И было отчего! Ее физиономию украшали чередующиеся черные и зеленые полоски. Мальчишки выглядели не лучше.

– Это что за финт ушами?

– Мы маскировались, – отвечала ему сестра. – Так во всех фильмах делают, чтобы террористы не увидели белой кожи.

Ваня вытащил носовой платок и попытался оттереть краску. Но полосы, вместо того чтобы стираться, плавно перетекали одна в другую, скоро на лице у девочки образовалась сплошная грязно-черная маска.

– Террористы переловлены. Пора домой. Как зовут вашу учительницу?

– Жанна Витальевна.

Ваня подошел к учительнице:

– Жанна Витальевна, я забираю Иру.

Та, не отрываясь от книжки, кивнула:

– Забирайте. Уроки сделаны. Ребенок накормлен. До свидания.

Ваня не стал дожидаться Аню и повел сестру домой отмываться. Нельзя болтаться по улицам с таким лицом! Он посмотрел на часы и прикинул, что может еще успеть добежать с девочкой до дома, сунуть ее головой в ванну, отмыть и вернуться.

Ваня снял с себя бейсболку и надел на сестру.

– Все равно видно! А если так? – Он спустил козырек пониже. – Порядок! Теперь никто не будет шарахаться. Ну что, двинули?

– Ага. – Ирочка дала брату руку. – Только мне ничего не видно. Совсем.

– Бывает. – Он наморщил нос. – Зато и тебя не видно, что гораздо ценнее.

Аня после урока переоделась в спортивный костюм и пошла к физруку.

– Погоди, Малышева. – Лапушка достал секундомер. – Через пять минут определимся, а то, может, я сейчас уеду. – Он бросил на девушку оценивающий взгляд. – Что называется, почувствуйте разницу.

Аня непонимающе на него посмотрела.

– Была кисель киселем, – продолжал физрук, – а сейчас посмотреть приятно. Всего ничего занимаешься, и вот какая стала.

– Спасибо, – скромно ответила девушка.

– Себе спасибо скажи. Себе. Давай так и продолжай. Селедкой ты, конечно, никогда не будешь, конституция не та, но форму поддерживать надо.

– Машина пришла. Едем! – донесся из коридора голос Кахобера.

– Ладно, Малышева. Домой придешь, отожмись раз двадцать, мостик сделать попробуй, березку, и нормально. Ну, будь. – И он убежал.

Аня вернулась в раздевалку. Конечно, приятно, когда посторонние замечают в тебе изменения к лучшему. Очень приятно. Девушка переобулась, накинула куртку и вышла из школы. Никакого Волкова. Она немного постояла, подождала его и вдруг расстроилась.

«Забыл, – решила Аня, – он про меня просто забыл. – Девушка пошла домой медленно, поминутно оборачиваясь. Откуда-то возникло горькое, щемящее чувство. – Это все потому, что я позволяю с собой обращаться, как… как… – она подбирала слова. – Как со старой вещью». Теперь-то ей все стало ясно. Именно потому Ваня себя так и ведет, что они уже давно вместе, без всяких проблем встречаются, и он просто привык.

Тем временем Ваня изо всех сил тянул сестру домой, но из-за разницы в длине ног девочка никак не могла за ним угнаться. К тому же слишком большая бейсболка поминутно сползала на глаза. Девочка все время спотыкалась и падала, а Ваня ее подымал.

– Ой, смотри! – после очередного падения радостно закричала Ирочка. – Там же Аня.

Ваня обернулся. Аня не спеша брела домой. Она смотрела в землю и даже, кажется, сама с собой разговаривала. Ирочка вырвала у брата руку и бросилась ей навстречу.

– Аня! Привет! – закричала она. – Мы домой идем.

– Господи! – Девушка заметила Ирин цвет лица. – Караул! Кто тебя так испачкал?

– Мы от террористов прятались! – радостно закричала та.

– Видишь, какая фигня, – извиняющимся тоном начал Ваня. – Я думал, успею ее помыть и тебя встретить.

Аня встрепенулась:

– Это серьезно. Мыло с первого раза может и не взять. Хоть бы раздражение не вылезло! Лучше ко мне пойти. У мамы есть хороший крем для снятия макияжа.

– Это не макияж, – поправила ее Ирочка, – а специальные фломастеры. Они водой смываются, так на пачке написано.

9

Мнения ребят разделились. Ваня настаивал на отмывании мылом и водой, Аня на использовании крема. Спор прекратила сама Ирочка:

– Вы меня на половинки поделите. Один пусть мылом моет, а другой – кремом. Только давайте на кухне сядем, в ванной жарко.

– Еще что? – мрачно спросил Иван.

– Еще… – Девочка немножко подумала. – Радио включите, а то скучно будет. Пусть музычка играет.

Ваня включил радио, и ребята взялись за дело. Крем Аниной мамы лишь снял верхний слой, так что лицо у Ирочки вместо черного стало цвета хаки.

– Одна фигня, – проворчал Ваня, оценивая результат, и принес из ванной коричнево-бурый брусок хозяйственного мыла.

– Нельзя! Нельзя! Там же щелочь! – Аня энергично замотала головой. – Нужно нормальное туалетное мыло.

Аня обмотала девочку полотенцем, чтобы грязь не попала на одежду. Ваня намылил губку и стал тереть.

– Бо-ольно! – жалобно пискнула девочка.

– Ничего, потерпишь… – Он сосредоточенно тер. – Еще скажи спасибо, что не щеткой и не проволочной мочалкой мою.

– Спасибо, только все равно больно.

– Лучше помалкивай, а то мыло в рот попадет, не отплюешься.

Ирочка сразу же закрыла рот и стала тихо подвывать, не раскрывая губ.

– Слушай, правда, сбавь обороты, – вмешалась Аня, – это ведь лицо, а не сковородка. Ты ей кожу обдерешь!

– У нас какая задача? – Ваня оторвался от Ириного лица. – У нас задача поскорее со всем этим расплеваться и топать к Лизке.

– Ну и не пойдем никуда! Что ж теперь, человека уродовать?

Однако пойти Ане все же хотелось, не так часто в их классе случались вечеринки.

– Думаешь? – Ваня откровенно обрадовался. – Вообще, да чего там делать? Танцевать я не люблю, соку можно и дома попить. Зря я напрягался.

– Конечно, – фальшивым голосом ответила Аня. – Ты сам предложил, знала бы, что ты против, не рыпалась бы.

Удивительное дело! Сначала, когда Лиза Кукушкина только позвала одноклассников, Ане не слишком хотелось пойти. Но по мере того как вечеринка отодвигалась, она начала представляться девушке во все более выгодном свете. Ане вдруг стало обидно. Только сегодня физрук оценил, как она здорово похудела, и Аня наметила надеть не широкую блузку или джемпер, а что-нибудь плотно облегающее фигуру. Пусть бы изменения в ней заметили одноклассники и удивились.

– Хотя… если не придем, Лиза обидится.

– Да брось, там туча народу. Мы потом извинимся, расскажем про Иркины художества, она даже приколется.

– Мы? – Аня приподняла брови.

– Ну ладно, хочешь, я один извинюсь. Только что-то не въеду. Ты хочешь пойти?

– Я? Нет. Мне гораздо больше нравится сидеть дома и отмывать грязную физиономию.

– Понял. Пойдем в комнату, тут уши сидят и внимательно слушают. – Он указал глазами на сестру.

– Можете ругаться сколько хотите. – Девочка хихикнула. – Мама говорит: «Милые бранятся – только тешатся».

– Цыц! – Ваня сделал страшные глаза. – Иначе наждачной бумагой буду отскребать.

Он взял Аню за руку, и они вышли в коридор. Девушка плотно прикрыла дверь.

– Значит, так. – Иван положил ей руки на плечи. – Пойдем. Раньше восьми они не разбегутся, так что время есть. Зря ты пургу гнала. Сказала бы сразу: идем, и все.

– Нет уж. – Аня вывернулась от него. – Оставаться так оставаться. Терпеть не могу куда-то приходить к шапочному разбору.

– Не понимаю. Говоришь одно, на самом деле все по-другому. Сплошные нестыковки выходят. Такие штуки не для меня. Хочешь – скажи. Не хочешь – тоже скажи. Крыша же едет! Говоришь одно, подразумеваешь другое.

– А сам ты не догоняешь?

– Не-а. – Он подмигнул. – Я же тормоз, мне все надо объяснять. А ты чего-то мудришь в последнее время. Ведь у нас такого никогда раньше не было. Что творится? – Ваня пристально посмотрел ей в глаза.

– Ничего у нас не происходит, именно ничего. У меня такое ощущение, что мы дед с бабкой, которые лет сто пятьдесят женаты.

– Вот что, давай сбавим обороты, а то добром это не кончится. Хочешь, я ради тебя книжку съем? Хочешь? – Ваня решительно направился в Анину комнату.

Аня отобрала у него книжку.

– Ну давай съем! – Иван не унимался. – Или хочешь, я тебя завтра в школе на руках носить буду по всем кабинетам.

– Да не нужно мне всего этого!

– А чего нужно?

– Не знаю.

Они вернулись на кухню. Мыло потихонечку давало результат. После каждого намыливания зеленый цвет бледнел.

– Сделай погромче. – Ирочка встрепенулась. – Там викторину объявили.

– Брось… – Ваня смотрел на сестру и соображал, чем бы ее отмыть полностью. – Они вечно такие штуки спрашивают, ни за что не отгадаешь.

Аня прибавила звук.

«Попробуйте ответить на пять вопросов, – предложил радиоведущий. – Победитель получит потрясающую возможность бесплатно посетить боулинг. И не один, а с двумя друзьями! Быстренько берите телефончики и звоните».

– Можно я позвоню? – попросила девочка.

– На. – Аня раздраженно протянула ей трубку.

Ей все меньше нравилось происходящее. Часы показывали четыре, это означало, что у Лизы все уже собрались. Им же еще предстояло домыть девочку плюс высушить ее. «Лучше б уроки делала», – подумала девушка, и ей стало немного стыдно. В конце концов, ведь это она предложила пригласить Ирочку.

– Давай попробуем все-таки хозяйственное мыло. – Ваня наморщил нос. – Может, подействует? Тогда еще успеем.

– Ну не знаю… – Аня смотрела на Ирочку. – Если только потом сразу смягчающую маску наложить.

Тем временем в студии раздался первый звонок. Ведущий задал вопрос и получил неправильный ответ. Следующий слушатель ответил верно, но его подвел второй вопрос. Наконец Ирочка дозвонилась.

– Есть! – с восторгом зашептала она. – Есть! – Ваня и Аня замолчали.

– Здравствуйте! – начала девочка.

– Привет! – отвечал ведущий. – Как тебя зовут, солнце мое, и сколько тебе лет?!

– Меня зовут Ирина Леоновна. Мне десять лет.

– Ну давай, ты в эфире. Кстати, ты любишь в куклы играть?»

– Люблю.

– Отлично, значит, если ты не победишь, то не расстраивайся, а иди играть в куклы. А пока слушай вопрос. Что такое голотурия?

– Морское животное из семейства иглокожих, – помедлив пару секунд, ответила девочка.

– Такого я не ожидал, Ирина Леоновна, молодец. В куклы пойдешь играть попозже, а пока второй вопрос. Кто такой Протагор?

– Древнегреческий философ.

– Правильно. Во детки пошли! – Ведущий засмеялся. – Поехали дальше. Где находится Серебряный берег?

– Во Франции.

– Супер! Опять угадала. Знаешь, девочка, мы сейчас тут в студии сидим – я, звукорежиссер, инженеры, – и мы все за тебя болеем. Давай не подкачай. Ладно?

– Постараюсь.

– Следующий вопрос. Я сам не знаю на него ответ, но у меня есть шпаргалка, а ты думай. Что такое биотин?

– Витамин такой!

– Ничего себе! Тебе можно в школу не ходить, а сразу в академики поступать. Хочешь в академики?

– Нет.

– Почему?

– У них шапочки дурацкие.

– Ладно, тогда последний вопрос. Какое прозвище было у отца Гарри Поттера в детстве? Ничего себе вопросик, я вот не знаю!

Девочка наморщила лоб, но через несколько секунд лицо ее просветлело.

– Сохатый.

– Вау! Точно! Ты победила, и билеты твои. Мы все тебя поздравляем. А скажи-ка, откуда ты все знаешь? Вроде бы в школе это не проходят.

– Моя мама очень любит разгадывать кроссворды. Она их, наверно, миллион разгадала.

– Классная развлекуха у твоей мамы! Ну, Ирина Леоновна, бери ее с собой, и завтра приезжайте к нам в студию за билетами. Договорились?

– А можно, я лучше с братом, а то он на меня обижается?

– Легко. Бери брата и еще кого-нибудь. Забирайте билеты и веселитесь. Пока. Вот и закончилась наша викторина. Напоминаю, если кому-то захочется повторить подвиг Ирины свет Леоновны – вперед! Рискните. Каждую неделю мы разыгрываем что-нибудь хорошенькое. А сейчас слово моим коллегам. Они предложат информационный блок.

– Пойдем? – Ирочка умильно посмотрела на ребят.

Иван сделал вид, что закрывает рот на замок, и вопросительно кивнул Ане.

– Я «за»! – Девушка улыбнулась. – Там наверняка клево. Главное, никого не потерять.

10

Дни шли за днями, и каждый приносил новые сюрпризы. Ирочка никому не давала расслабиться. Сил у нее хватало на многое, а главное, было совершенно непонятно, что она учинит на сей раз.

Ваня конечно же старался не спускать с нее глаз, но это мало помогало. Теперь они с Аней вместе делали уроки, чтобы быстрее освободиться. Ирочке требовалось гулять, к тому же держать ее на улице оказалось безопаснее.

По вечерам Нина Сергеевна и Евгений Николаевич старались взять ребенка на себя, но Ирочка желала повсюду сопровождать брата. Она не шумела, не капризничала. Девочка пользовалась другим методом: она так жалобно вздыхала и заглядывала в глаза, что устоять перед ней взрослые не умели. В результате Ира в очередной раз прицеплялась к брату и его девушке. Анины папа и мама подсмеивались над дочерью. Марина Сергеевна на всякие попытки жаловаться отвечала:

– Ничего-ничего, вам это полезно.

А папа пускался в рассуждения о старых временах, когда в семьях детей было много и старшие постоянно опекали младших.

В результате совместные занятия остались едва ли не единственным временем, когда ребята могли хоть как-то побыть вдвоем. Во всех остальных ситуациях Ирочка неизменно оказывалась третьей. Причем вечно норовила занять место между ребятами.

Однако даже уроки совсем уж спокойно они делать не могли. Стоило им засесть вдвоем и закрыть дверь, как тут же раздавался стук и появлялась Ирочка. Ей нужно было либо срочно что-то взять, либо о чем-то спросить.

Как-то ребята бились над задачей по алгебре, но результат упрямо не желал сходиться с ответом из учебника. Времени ушло много, и Аня занервничала. В этот момент раздался стук в дверь.

– Ваня, – промурлыкала Ирочка, – можно мне твои фотографии взять?

Иван не выдержал, но, если учесть, что за последний час это была шестая просьба, трудно было предположить иное.

– Исчезни! – рявкнул он и страшно выкатил глаза. – А то гвоздями прибью к забору.

Ирочку как ветром сдуло, но спустя несколько минут она вернулась и забарабанила в дверь.

– Ну все, вешайся! – Ваня отдал Ане учебник и рывком распахнул дверь.

Ирочка опрометью кинулась к туалету.

– Террористы не сдаются! – крикнула она и заперлась на замок.

Ваня жаждал расправы и ринулся следом. Но, сделав только шаг, ойкнул от боли.

– Что случилось? – Аня последовала за ним. – Ой! Ма-моч-ки! Как больно-то!

Путь от Ваниной комнаты до туалета был усеян слоем канцелярских кнопок. На них-то и налетели ребята.

– Это минное поле! – донеслось из туалета. – Вы уже взорвались.

– А ну выходи! – Ваня рассвирепел. – Выходи немедленно!

– Я больше не буду! – Девочка не рискнула открыть дверь. – Правда!

– Пусть сидит. – Аня отодрала со шлепанцев кнопки. – Пойдем заниматься.

– Сама все соберешь! – Иван постучал сначала одной, потом другой тапкой о стену. – Чтобы через десять минут все кнопки были на месте.

– Ладно. – «Террористы» сдались. – Вы только уйдите, а я еще посуду вымою.

– И завтра тоже, – мстительно добавил Иван.

– И завтра. – Девочка совсем сникла.

Ребята вернулись к задаче и наконец-то сумели ее решить. Следующей в программе стояла физика.

– Что-то сестру давно не слышно, – примерно через час насторожился Иван. – Не нравится мне эта тишина.

– Пойду посмотрю. – Аня встала.

– Только под ноги гляди!

Кнопки лежали на прежнем месте. Аня осторожно их обошла и заглянула на кухню – никого. В комнате Ваниных родителей тоже пусто.

– Ирочка! – Аня оглянулась. – Ау!

– Я тут! – радостно отозвалась та из туалета. – Я дверь закрыла, а открыть не могу. Теперь буду жить в туалете. Интересно, сколько человек может прожить без еды? Вода тут есть.

– Не валяй дурака. – Аня старалась говорить спокойно. – Там на ручке такая штучка крутящаяся, она не дает двери открыться.

– Она почему-то отвинтилась.

– Так вставь ее обратно. – У двери ванной появился Иван.

– Не вставляется. Да вы не волнуйтесь, мне тут хорошо.

В конце концов пришлось сначала отвинчивать замок, потом ставить его на место. Пока Ваня возился с дверью, Аня вымела все кнопки из коридора.

Из туалета девочка вышла тихая и виноватая. Больше она в комнату не рвалась.

Аня стала собираться домой:

– С меня на сегодня хватит.

– Ну пожалуйста! – Ваня вздохнул. – Я на этих площадках погибну.

Аня раньше и предположить не могла, как много в их краях детских площадок. Теперь же ежедневно они обходили их все. Горки, качели, карусели, домики. И еще деревья. У Ирочки после случая с «Древом сказок» появилась постоянная тяга к лазанью по деревьям. Выглядело это так: Ваня и Аня сидят на скамейке, а девочка резвится в свое удовольствие. Причем даже поболтать ребятам особенно не удавалось. Девочка поминутно просила посмотреть на то, что она делает, подсадить ее или снять. К тому же детские площадки никогда не пустовали, к ребятам вечно пристраивались скучающие мамы и бабушки. Первые доставали бесконечными рассказами о собственных чадах, вторые – ценными советами по воспитанию детей.

Как-то на перемене Аня взяла Ваню за руку.

– Пойдем пообщаемся. – Они подошли к окну. – Слушай… – Девушка сурово на него посмотрела. – Я так больше не могу. Она меня достала.

– Ты потерпи немножко, скоро ее заберут.

– Ага… – Аня раздраженно кивнула. – Тебя не прошибешь, а у меня крыша съедет раньше. Мне твоя сестрица даже сниться начала, я дерганая стала. Как что загромыхает – вздрагиваю. Сегодня утром мама крышку от кастрюли уронила, со мной истерика случилась, и мы с ней поссорились. Придумай что-нибудь.

Ваня пожал плечами:

– Не заводись, переживем. От нее польза есть. Вот билеты выиграла.

– Тебе еще не надоело гулять втроем?

– Ей же грустно без нас. Мама с папой далеко. Жалко ее одну оставлять. Да и опасно ребенку одному в квартире. Мало ли что.

– Пусть на продленку ходит. – Аня не желала сдаваться. – Там до шести.

– До вечера в школе, в душном классе, среди ора этого? Она и так там часа полтора ждет, пока шестой урок кончится. Я в первом классе ходил на продленку. Ничего хорошего, еда левая. Жалко ее.

– Меня тебе не жалко, а ее жалко. – Аня чувствовала, не стоило бы так говорить, но удержаться не могла. – Не понимаю, как так можно взять и сдать ребенка чужим людям.

– Не чужим, и потом, я сам предложил. Я Софье Александровне обещал. – Ваня насупился. – С девочкой все должно быть в порядке. Да нет, я понимаю. Мы тогда с ней вдвоем будем, что поделаешь.

Аня пристально поглядела на него: «Не понимает или делает вид, что не понимает?»

– Знаешь, мне иногда кажется, а может, не кажется, тебе до всех есть дело, кроме меня.

– Ты о чем говоришь? – Ваня поморщился. – Какие-то странные мысли.

– Ну конечно, как будто я как… как… – она поискала подходящее слово, – как старая собака, есть себе и есть, никуда не денется.

– При чем здесь собака? Не гони пургу.

– Ну конечно, я гоню пургу, а ты всегда прав. Ладно, как говорится, что имеем, не храним, потерявши, плачем.

Она резко развернулась и пошла прочь.

– Ань! Аня! – Иван сделал несколько шагов следом, но девушка даже не оглянулась.

Домой в этот день она пошла вместе с Ирой Дмитриевой.

– Вы что, поссорились? – спросила ее подруга.

– Да нет. – Аня немного надулась. – Не знаю.

– Хочешь, поговорим об этом? – В Ириных глазах светилось беспокойство.

– О чем тут говорить? – Аня раздраженно перекинула рюкзак на другое плечо. – Мне просто все это надоело.

– Что – все?

– Этот бесконечный дурдом. Он для всех хороший, всем помогает, а я вечно где-то на подхвате. Как бесплатное приложение.

– Ну, не знаю… – Ира задумалась. – Вы же вроде бы все время одними и теми же делами занимались. Ходили вместе, друг на друга надышаться не могли, а ты радовалась, как вас одно и то же прикалывает.

– Ну, значит, зря радовалась.

– Бывает. Слушай! – Иру озарило. – А ты его не ревнуешь к сестре?

– Вот еще! Просто я хочу, чтобы меня уважали. По-человечески ко мне относились. Что я, нянька? Девочка туда, девочка сюда. А я – побоку?

– Не напрягайся. Она уедет, вы останетесь, все будет, как раньше.

– Ну, не знаю. Я, между прочим, люблю везде ходить: в бары, на дискотеки, на концерты. А Волкову бы только дома сидеть или по улицам гулять. Пока Пал Палыч не уехал, мы в клубе собирались. Тусовались там, ездили куда-то, а теперь вообще ничего.

– Когда он возвращается?

– Кто? Пал Палыч? В конце этой недели.

– Ну и ладненько, сегодня уже вторник. Он вернется. Опять ломанетесь куда-нибудь за адреналином. И будет у вас все в кайф.

– Угу. За адреналином с Ирочкой. Всю жизнь мечтала! Смотри там за ней, чтобы она никуда не влезла. Еще неизвестно, разрешит ли Палыч. Он мелких не берет.

11

– Да здравствует спокойная жизнь! – Аня вошла в квартиру. За последнее время она отвыкла бывать дома одна и потому чувствовала себя несколько неуютно. – Включим музыку и будем наслаждаться свободой, – бодро произнесла девушка, но слова ее странно прозвучали в пустой квартире.

Она завела диск любимой Бьерк и невольно вспомнила, как пару месяцев назад Ира пригласила их с Ваней на ее концерт. Здорово тогда было! Волков добыл ей автограф, а потом они вдвоем долго-долго ехали в полупустом метро. Ира со своим тогдашним Темой укатила на такси. Сначала Аня немного обиделась, а потом даже обрадовалась. Возвращение получилось очень романтичным.

Девушке стало грустно. Она представила себе, как Иван с Ирочкой пришли домой и садятся за уроки. «Они там, – подумала Аня, – а я здесь. Может, позвонить?»

«Ну нет, – ответил внутренний голос, – пусть знает: я не такая уж безответная». Девушка села писать сочинение и постаралась на него полностью переключиться.

Когда из необходимых трех страниц она вымучила две, зазвонил телефон.

– Привет! – Ваня говорил как ни в чем не бывало. – Мы сейчас выдвигаемся. Ирочка собралась скутер осваивать. Пойдешь? Как раз мимо твоего дома пешеходная дорожка проходит с ровным асфальтом. – Он усмехнулся. – В наших местах большая редкость.

Ане захотелось ответить: «Конечно пойду!» – но она зачем-то себя остановила.

– Нет уж, без меня.

– В лом или все обижаешься? – Кажется, он не заметил тона или не захотел замечать.

– Понимай как хочешь. – Аня даже удивилась: прежде она никогда так с Иваном не разговаривала.

– Я понял. – Он помолчал. – Если передумаешь, мы тут, неподалеку. – Он протянул соломинку: дескать, если хочешь – цепляйся.

Аня не могла этого не почувствовать, но вместо «Хорошо!» почему-то выпалила:

– Я не передумаю!

Девушка села за стол и уставилась на недописанное сочинение. Буквы прыгали перед глазами, и в голове вертелись совершенно не те мысли. Ванин звонок сбил настроение. Аня никак не могла сообразить, что же писать дальше. Едва она сумела прийти в себя, как со двора донесся металлический грохот.

– При-ка-ти-ли! – произнесла она вполголоса.

Дольше Аня усидеть не могла. Ей ужасно хотелось выглянуть в окно, но мешало опасение, как бы Волков ее не заметил и не решил, будто бы она жалеет об отказе. Осторожно, стараясь остаться незамеченной, она подошла к окну и посмотрела через занавеску. Снаружи ее не должно быть видно. Так и есть: явились Волков с Ирочкой и приволокли простенький скутер.

Ваня показал Ирочке, как кататься, и она пробовала ездить. Несколько раз девочка соскальзывала с самоката, но потом все пошло как по маслу. Иван то и дело оборачивался и смотрел на Анины окна. Девушка торжествовала: «Так тебе и надо! Ты у меня попрыгаешь! Вот и торчи тут до вечера».

Она села за стол и уставилась в сочинение. Грохот начал понемногу отдаляться. Девушка подошла к окну: они уходили. Ей стало обидно: «Ненадолго же его хватило!»

Можно, конечно, открыть окно и крикнуть: «Подождите меня!» И Аня почти решилась так поступить, но что-то ее остановило. Нет, девушка вовсе не собиралась прекращать отношения с Иваном, такой поворот ей и в голову не приходил. Просто она пыталась ему что-то доказать, а что, и сама толком не знала. Начиная с разговора на перемене, ее куда-то несло, причем настолько стремительно, что она сама только диву давалась. «Я просто защищаю свое достоинство, вот так! От кого? Не от десятилетней же девчонки! Выходит, от Волкова». Аню это объяснение не очень устроило, но иного она подобрать не сумела. Скрепя сердце Аня в третий раз вернулась за письменный стол. Некоторое время она просто сидела, даже не пытаясь писать сочинение. Настроение ее быстро менялось. Чем дальше, тем больше казалось, что вся их ссора ломаного гроша не стоит и ее следует поскорее замять. Можно сделать вид, будто ничего не произошло, тем более он звал…

Аня уже почти решилась выйти и догнать Ваню с Ирочкой, как снова услышала грохот скутера.

«Возвращаются! – Она радостно забарабанила по столу. – Правильно я за ними не побежала». Через секунду девушка вновь заняла позицию за шторой.

Ирочка носилась на скутере и пыталась прокатиться на одном заднем колесе. Но то ли самокат не был рассчитан на подобные трюки, то ли еще что-то, только заднее колесо отвалилось. Куча винтов, гаек и всяких железок разлетелась в стороны. Ирочка побежала за укатившимся колесом, а Ваня взялся свинчивать части самоката. Он сел на корточки прямо на тротуаре и начал закручивать гайки. Аня смотрела в окно и сама не заметила, как отделилась от шторы. В какой-то момент Иван поднял глаза и, конечно, увидел ее. Взгляды их встретились. Девушка дернулась, но прятаться было поздно, да и глупо. Стало очень жарко, краска смущения залила лицо и шею. Наверняка Иван все теперь понял, догадался, что она, как последняя дура, подглядывала за ними из-за занавески. Аня мечтала провалиться сквозь землю, а Волков все сидел со скутером в руках. Сидел и просто смотрел на нее.

Вдруг из-за поворота на большой скорости выехала машина. Автомобиль двигался вовсе не по проезжей дороге, почти полностью забитой легковушками, а по тротуару. Ни Аня, ни Ваня машину не видели, несколько мучительно долгих мгновений они существовали одни на целом свете. Девушка отдала бы что угодно за возможность прервать этот разговор без слов. И вот на полном ходу автомобиль пронесся мимо Вани. От неожиданного и довольно сильного толчка тот отлетел в сторону и упал на землю. Одновременно с этим скутер вылетел из его рук и очутился под колесами машины.

Аня очнулась и, как была, в тапочках, вылетела из квартиры, забыв захлопнуть дверь. От быстрой смены событий она даже испугаться не успела. Когда девушка выбежала на улицу, Ваня неловко поднимался на ноги. На щеке его красовалась свежая ссадина, правую руку он осторожно придерживал левой. Рядом навзрыд рыдала Ирочка с самокатным колесом в руках. Остатки так и несобранного скутера валялись повсюду.

Разумеется, лихого водителя уже и след простыл, зато из окон выглядывали жильцы.

– Совсем обнаглели! – возмущалась старушка с болонкой на руках. – Накупили прав и гоняют почем зря!

– И не говорите, – вторил ей стоявший на балконе старичок с гантелями. – По пешеходной дорожке поперся, чуть мальчика не убил. Я сорок лет за баранкой, а такого не упомню.

– Номер-то какой? – громко поинтересовалась бабуля с железной лейкой. – Я все видела. – Она громыхнула лейкой.

– Я все записал. – Отставной майор в майке потряс видеокамерой. – Не отвертится, голубчик, будет знать, как наглеть. Специально кассету держал, хотел снимать для «Сам себе режиссер».

Дворовая общественность обрадовалась. Старички наперебой начали строить предположения, на сколько лет сядет в тюрьму водитель и какую сумму он заплатит за лечение мальчика.

Вся эта беседа прошла мимо Ани, она никого не слышала.

– Как рука? – До нее наконец дошло, что случилось.

– Да вроде действует. – Ваня сжал и разжал пальцы и поморщился от боли.

– Пойдем ко мне, тебе умыться надо.

– Может, не стоит? – спросил он таким голосом, что у девушки внутри что-то оборвалось. – Иван внимательно на нее смотрел. – Я не один.

Аня совершенно не ожидала подобного ответа.

– Пожалуйста. – Девушка стала собирать детали от скутера. – Пожалуйста, пойдем. – В глаза Ване она старалась не смотреть, он же, напротив, упорно ловил ее взгляд.

Не прекращая плакать, Ирочка начала подбирать обломки скутера.

– Брось. – Ваня махнул здоровой рукой. – Самокат восстановлению не подлежит.

– Мы на него в суд подадим, – размазывая по лицу грязь, всхлипывала девочка. – Его в тюрьму посадят. А я-а-а-а ему машину расцарапаю, и-и-и-и все стекла расколочу молотком, и-и-и-и все колеса проколю, и… и… морду ему набью.

– Пойдем ко мне в гости, – предложила Аня Ирочке. – У папы классный аквариум. Там рыбки всякие, улитки. Даже рак-отшельник.

Вопрос решился сам собой. Первой по лестнице поднималась Ирочка, она успокоилась и теперь очень хотела поглядеть на рыбок. За ней шла Аня, шла и боялась оглянуться на Ваню. Он молчал.

Девочка быстренько умылась и убежала смотреть огромный аквариум с рыбками. Ане очень хотелось промыть Ване ссадину, она несколько раз порывалась предложить это, но сама себя останавливала. Девушка испытывала смешанное чувство страха и неловкости: что, если он откажется! Волков даже не сел.

– Давай зеленкой смажем, – наконец предложила она, набравшись храбрости.

– Вот уж нет, – он усмехнулся. – Только не зеленкой. Если ты не против, я умоюсь.

– Конечно! Пожалуйста! – Аня поспешно закивала.

Волков ушел в ванную, и некоторое время до Ани долетал лишь шум воды. Следовало немедленно что-то предпринять, сказать нужные слова или, наоборот, сделать вид, будто ничего не произошло. Но девушка не могла сейчас ничего придумать.

– Пластырь есть? – Ваня стоял в дверном проеме.

Он умылся и теперь выглядел совсем неплохо. Аня кивнула и принесла пластырь.

– Как ты?

– Кость цела, вывиха нет, пальцы не выбиты, значит, просто потянул.

Девушка немного успокоилась. «Он решил, – думала она, доставая бинт, – спустить на тормозах. Проехали – ну и хорошо, раз проехали». Она не очень уверенно попыталась взять Ванину руку. Он мягко отстранился и сделал все сам.

– Порядок. Спасибо. – Он так и не присел. – Нам давно уже пора. Спасибо за воду, пластырь, бинт и рыбок. – Он шагнул к выходу.

У девушки упало сердце: «Не проехали».

– Может, побудете еще? – пролепетала она.

– А стоит? Не думаю, что ты этого хочешь. – Кажется, он собирался еще что-то сказать, но передумал и шагнул к двери.

У Ани внутри все похолодело, но все же она сумела ответить:

– Хочу, – и совсем тихо добавила, – очень.

Возникла неловкая пауза. Они не глядели друг на друга. Только из глубины квартиры слышались восторженные возгласы Ирочки.

Первым нарушил молчание Иван:

– Ты мне ничего не хочешь сказать?

Аня бросила на него жалобный взгляд и низко опустила голову.

– Я все понимаю. – Волков подбирал слова. – В жизни такое случается. Было и ушло, ты, главное, скажи. Все?

Аня совсем перепугалась. Ничего похожего на разрыв отношений ей и в голову не приходило. Она просто хотела что-то доказать или даже не хотела. Подумай она, что Ваня может именно таким образом расценить ее поведение, она бы никогда…

Аня замотала головой, говорить она не могла: мешал комок в горле.

– Да или нет? – жестко переспросил он.

– Я н-н-не понимаю, о чем… о чем ты? – Аня еще ниже опустила голову.

– Ладно, давай с другой стороны. – Он помолчал и потом отчеканил: – Что за фигня происходит с тобой в последнее время? Раньше ничего такого не было. Посмотри на меня, я не могу разговаривать с макушкой.

Аня через силу подняла глаза и постаралась выдержать прямой взгляд.

– Вот так, а теперь ответь, что происходит? – Он смотрел ей прямо в глаза. – Никак въехать не могу, что не так? Почему ты все время злишься?

– Ничего не происходит, и я не злюсь. – Она отвернулась.

Может, это была неправда, а может, и правда. Она теперь и сама не знала. То, что еще час назад казалось ей таким серьезным и значительным, померкло в один миг, когда машина сбила Ваню. Она перепугалась, и все прежние мысли разом вылетели из головы.

– Выходит, не хочешь объяснить. – В Ванином голосе послышалась горечь. – Жалко. Я когда тебя в окне увидел, так и понял, что все. Только зачем так? Можно же просто сказать. Ну, спасибо за первую медицинскую помощь. Теперь точно пора.

Он сделал еще шаг, и тут Аня поняла: если сейчас дать ему уйти, то и вправду все кончится. Теперь одно это было важно, только одно это имело значение.

– Не надо, не уходи. – Она беззвучно заплакала.

В одно мгновение Ваня оказался рядом и стал гладить девушку по голове.

– Не плачь, пожалуйста, – шептал он. – Успокойся, я не могу смотреть, когда плачут.

Ваня наклонился и стал тихо-тихо говорить ей разные ласковые слова. Аня уткнулась ему под мышку и зажмурила глаза. Слезы все еще лились из глаз, одновременно было и больно и хорошо.

В этот момент вбежала Ирочка, открыла было рот, чтобы поделиться впечатлениями от рыбок, но, увидев брата и его девушку, стоящих так близко, на цыпочках ушла. Ее прихода никто и не заметил. Ребята были слишком заняты друг другом.

Наконец Аня сумела успокоиться и даже улыбнулась сквозь слезы.

– Давай так. – Иван рубанул здоровой рукой воздух. – Ничего не было, эти глупости нам приснились. Идет?

Она кивнула.

– Тогда покорми меня, есть хочется.

12

Дело с машиной получило продолжение. Вечером соседи доложили Аниным родителям об инциденте. Те сразу же связались с Ниной Сергеевной и Евгением Николаевичем. Ванин папа вознегодовал и потребовал наказать водителя, тем более, что рука сына слегка опухла и дергала. С утра Ивана повезли в травмопункт. Снимок показал перелом со смещением. Что это такое, Ваня не понял, да и не пытался. Нина Сергеевна позвонила мужу и повела сына в милицию. Евгений Николаевич тут же договорился с Аниным соседом и попросил подвезти кассету с записью наезда туда же.

Пока суд да дело, уроки закончились, в этот день Ваня в школу не попал. Правда, он и не слишком печалился об этом. К тому же его правую руку украшал гипс, и доктор на прощание объяснил: писать Ивану не придется по меньшей мере месяц.

Ближе к вечеру ребята созвонились и пошли гулять, разумеется, с Ирочкой.

– Болит? – Аня осторожно дотронулась до руки на перевязи.

– Теперь нет. Ночью спать не давала, а как на место поставили и гипс наложили, прошло. Одно фигово…

– Что такое? – переспросила она заботливо. – Может не срастись?

– Да нет, я тут программу смотрел, сегодня вечером фильм старый – «Бриллиантовая рука».

– Ну и что? – Аня не поняла, при чем тут какой-то фильм.

– Завтра в школе мне проходу верняк не дадут. Шустов, как гипс увидит, сразу варежку разинет.

– По-моему, плохо совсем не это. – Аня достала из кармана пачку жевательных конфет и разделила на три части. – На днях Палыч вернется, будет выезд в лес, вдруг он тебя не возьмет.

– Придумаем что-нибудь. В крайнем случае, я просто так поеду. В лесу погулять.

Ваня как в воду глядел. Действительно, едва он вошел в класс, Шустов оказался тут как тут.

– Семен Семеныч! Что у вас там?

– Золото, бриллианты, – парировал Волков, и Борька потерял интерес к гипсу.

Впрочем, возможно, дело было в том, что в класс в тот момент вошла Лена Серова.

Началась физика.

– Сегодня последняя новая тема в этом году, – энергично начала урок Кошка. – Потом повторение и экзамены. Малышева, – завуч выразительно посмотрела на Аню, – я хочу тебя предупредить. К тебе особое внимание, конечно, если хочешь четвертку за год. Готовься! Буду тебя спрашивать на каждом уроке. Пощады не жди, но будешь вкалывать – заработаешь. Лучше поздно, чем никогда!

Аня тяжело вздохнула:

– Хорошо, Людмила Сергеевна.

Одноклассники сочувственно зашептались: особое внимание Кошки – такое счастье, которого врагу не пожелаешь.

На перемене Аня решила рассказать Ире Дмитриевой о событиях последних дней. Говорить обо всем этом с Ваней было нельзя – они договорились, да и не хотелось бередить еще не зажившую рану. До сих пор, разговаривая с ним, она нет-нет да ощущала странную скованность. А поделиться переживаниями требовалось. Наедине с собой девушка снова и снова мысленно прокручивала историю с катанием на скутере и последующий разговор, пытаясь уразуметь, почему так все вышло. И с каждым разом все больше запутывалась. Потому в качестве собеседника Ира подходила, как никто. Во-первых, Дмитриева ничего и никому не разболтает, а во-вторых, обязательно сумеет оправдать саму Аню. Но едва она начала, как подругам помешали: к ним подошла Юля.

– Девчонки, выручайте. – Она посмотрела сначала на Аню, потом на Иру. – У меня беда. Я больше и не знаю, к кому обратиться.

– Попробуем. – Ира покосилась на подругу.

– А в чем дело? – нетерпеливо спросила Аня, раздосадованная на Туполеву из-за прерванного разговора.

– Меня, – начала Юля таинственно, – преследует один тип.

– Нормально. – Ира откинула волосы. – Но только против всяких типов Ежов подойдет лучше, чем мы.

– Ага, я бы своего… – Аня осеклась. – Ну, то есть Волкова бы подключила, да у него рука сломана.

– Нет… – Юля грустно улыбнулась. – Это все не то. Пожалуйста, приходите к нам сегодня часам к семи, и все. Просто приходите. Лучше бы без ребят обойтись.

Девушки недоуменно переглянулись и пожали плечами.

– Не вопрос, – ответила за обеих Ира. – Мы придем. Надо так надо.

– Спасибо. – Юля вздохнула с облегчением. – Только никому. Ладно? Или лучше совсем забудьте. Обещаете?

Девушки обещали.

– Интересно, что там стряслось? – Аня посмотрела ей вслед.

– Да кто разберет? – Ира приложила циферблат к уху. – Батарейка села. Менять надо. Я тебе так скажу: вокруг Юльки вечно страсти кипят-бурлят. Опять небось на неприятности нарвалась.

– Может, все-таки сказать кому-нибудь? – Аня сомневалась.

– Поздно! – Ира укоризненно покачала головой. – Мы же обещали! Ладно, на месте разберемся. Все, это пока проехали, выкладывай, что у тебя с Волковым приключилось.

– Откуда ты знаешь? – Аня недоверчиво поджала губы.

– От верблюда. Другим не видно, а мне видно. Вы же друг на друга такие взгляды бросаете – закачаешься. Как будто даже незнакомы, но очень хотите познакомиться. Да и последний наш с тобой разговор на этот счет оптимизма не вызывает. Я так понимаю – у вас что-то не то вышло.

– Ну да. Где-то как-то. – И она рассказала и о ссоре, и о стоянии за окном, и о разговоре после всего этого.

Ира ее выслушала молча, хотя далось ей это нелегко.

– Только не ругай меня, ладно? – попросила Аня.

– Идет. – Ира весело улыбнулась – И в мыслях не было. Не бери в голову! Подумаешь, как поругались, так и помирились. Все живы-здоровы. Наплюй, забудь и не парься. Все равно ты права. Я считаю, что нельзя за собой мою тезку вечно таскать. От нее и беды. В конце концов, если ему так уж нужен третий – заведите бессловесного пса. Кстати, и гулять спокойнее.

– Все? – Аня была разочарована.

– Приблизительно. А что ты хочешь услышать?

– Ну, там, я не знаю… «Волков от тебя без ума! Ты поступила правильно».

– Легко. – Ира чуть заметно улыбнулась. – Волков от тебя без ума, ты поступила правильно. А если серьезно, дыши глубже, наслаждайся радостями жизни и не напрягайся по пустякам. Запомни: ты хорошая, ты все делаешь правильно, а если Волков нарвался – ничего, переживет. В следующий раз будет думать головой.

– Спасибо. – Аня улыбнулась. – Мне, вообще-то, просто хотелось на кого-нибудь все это вывалить. Интересно, почему так легко разбираться в чужих заморочках и так трудно в своих.

– Наверное, потому, что в своих ты участвуешь, а за чужими только наблюдаешь. Да и вообще, дать совет легче, чем его выполнить. Все. Рванули. Звонок на химию был.

В начале урока Аня получила эсэмэску: «Что вы затеяли с Юлей?»

«Откуда он знает? – подумала Аня и ответила уклончиво: “Она позвала нас сегодня в гости”». – «Но ведь это не все! Или нет?» – написал Ваня в новом послании. Девушка украдкой на него посмотрела. Волков угрюмо уставился в учебник. «Может, соврать? – спросила она себя и сама же ответила: – Незачем!» Их отношения только-только пережили серьезный кризис и теперь приходили в норму. И даже ради честного слова девушка не пожелала ими рисковать. «Пусть, – решила она, – пусть буду сплетница, болтушка. Пусть!»

«Я обещала никому не говорить, не сдавай меня». Ванино лицо немного просветлело, и он послал ответ: «Ясен пень». – «Юля просила помочь. Ее кто-то преследует. Помни: я тебе ничего не говорила!»

Ваня совершенно успокоился и собирался было написать ответ, но тут выступила химоза.

– Вот что, Волков, или ты отключишь до конца урока свою игрушку, или ее получат твои родители в кабинете директора. Мне это нравится! Писать он не в силах, а эсэмэски дружкам отсылать – пожалуйста!

Волков решил отложить продолжение разговора до конца уроков.

13

Аня с Ирой условились перед походом к Юле созвониться и расстались. Дмитриевой нужно было ехать к преподавателю графики, Малышевой на дополнительные занятия по физкультуре. Еще до начала занятий Лапушка обрадовал девушку:

– Малышева, я тобой горжусь. На честные три с плюсом ты уже заработала.

– На три с плюсом… – Аня обмерла. – А как же…

– Вот именно, – сказал физрук, – мы не можем себе позволить останавливаться на достигнутом. Нас ждут новые вершины. С сегодняшнего дня переходим на новый интенсивный режим. На каждом занятии увеличиваем нагрузки.

Аня не верила своим ушам. «Интенсивный режим», «увеличиваем нагрузки»… Куда уж дальше-то? Она едва втянулась во все это безобразие с «козлом» и канатом, только-только перестали болеть пресс и плечи, а тут снова– здорово.

– Меня похоронят, – тихо, но убежденно возразила девушка.

– Наоборот. – Лапушка лучезарно улыбался. – В здоровом теле – здоровый дух. Ты у меня в десятом классе еще за сборную школы выступать будешь.

После занятий Аня поплелась в раздевалку.

– Сейчас у тебя немного поболят мышцы, – из-за двери вещал физрук. – Главное будет завтра. Дома контрастный душ, и придешь в порядок. Все, я пошел. Запрешь дверь, ключ отнесешь в канцелярию.

С большим трудом Аня переоделась. «Форму хоть выжимай!» – ужаснулась она. Мышцы особо не болели, их просто не было. Аня чувствовала, что тело ее превратилось в нечто малоподвижное и плохо управляемое. Больше всего ей сейчас хотелось лечь и больше никогда не двигаться. «Никуда я сегодня не пойду, – решила девушка. – Сил нет даже ручку держать».

В раздевалке ее ждали Ваня с Ирочкой.

– Что-то ты долго сегодня. – Волков поднялся.

– Помоги мне куртку надеть, а то я не гнусь.

– Нормально! – Волков аккуратно надел на девушку курточку. – Что он с тобой сотворил?

– Увеличил нагрузки, – безучастно ответила Аня. – Проводи меня, пожалуйста. Я домой хочу, в душ и переодеться.

Они вышли из школы. Девушка еле-еле передвигала ноги. Волков двигался в ее темпе. Но Ирочка так медленно ходить не умела и очень скоро ускакала вперед.

– До дороги! – крикнул ей вслед брат. – Там жди!

– Ань! – Он оглянулся. – Послушайся меня, не ходи к Юльке.

Аня изумилась: с чего это? Она же все объяснила.

– Я просто прошу: не ходи! – Ваня говорил твердо. – Нечего тебе там делать.

– Да почему? – Девушка даже немного ожила.

– Выполни мою просьбу, и все.

– Нет, ты объясни. Я уже дурака сваляла, одно обещание не выполнила, а теперь ты требуешь, чтобы я не выполнила и второе обещание.

– Я же сказал: не требую. – Он угрюмо сдвинул брови. – Прошу, пожалуйста.

– Ну, не знаю, если бы ты хоть сказал, в чем дело, а так… По-моему, тебе просто захотелось покомандовать.

– Нет, не просто. Ладно, расскажу. Сегодня пошел я в киоск: ручка кончилась, пристроился за Юлькой и Маринкой, а они шепчутся. Случайно подслушал разговор, вернее, кусочек их разговора. Восторга никакого.

– И о чем они говорили? – Ане стало интересно.

– Сейчас вспомню. – Ваня прищурил один глаз. – Марина начала: «Ты что, обалдела, Малышеву с Дмитриевой звать!» Юлька говорит: «Я устала от этого, сил больше нет. Пусть другие мучаются, а то дело уголовщиной кончится». Маринка ей: «Так не очень честно выходит. Разве можно людей подставлять?» Юлька прямо взвилась: «Чья бы корова мычала! Кто меня в это втравил? Кто этого типа привел? Может, им понравится, откуда я знаю?» Тут Маринка задумалась надолго. Ну, они сок купили и ушли.

– Ерунда какая-то. – Аня попыталась пожать плечами и поняла: зря. – Ой, как же больно! Лапушка сказал, что мышцы будут болеть. Вот уж не думала, что на шее их так много.

– Сочувствую. Так ты пойдешь? – Ваня внимательно на нее посмотрел.

Девушка осторожно, стараясь не побеспокоить пресловутые мышцы, кивнула.

– Даже несмотря на предупреждение? – Он ждал ответа.

– Да пойми ты! Ирка все равно пойдет. Хоть бы там и было что-то, не могу я бросить ее одну. Юльку тоже подводить не стоит, она очень просила. Я не понимаю, какой тут напряг? Мы будем в квартире, там бабушка, телефон есть.

– Ну ладно, давай по-другому. Моя просьба имеет для тебя значение?

– Просьба? Если это просьба, – Аня подчеркнула последнее слово, – конечно, имеет. Но…

– Ясно. – Он бросил на девушку суровый взгляд. – Тогда пока.

– Да погоди ты! – Аня взяла Ваню за руку. – Не обижайся, хорошо?

– Я не обижаюсь. Только въехать не могу, почему нельзя просто послушаться. Ладно, как знаешь. Не могу же я физически тебя не пустить. – Он задумался. – Хотя, может, и могу. Ладно, потом поговорим.

– С одной-то рукой? – Аня улыбнулась. – Я, как освобожусь, тебе позвоню. Проводишь?

Ваня кивнул и, кликнув сестру, зашагал к себе.

Аня пришла домой и залезла под душ. Как оказалось, перебраться через бортик ванны дело не такое уж и простое. Во всяком случае, если тебе только что увеличили нагрузку. Она обливалась очень горячей водой до тех пор, пока могла терпеть, потом переключила кран и мужественно постояла под холодной. И так несколько раз. Силы понемножку возвращались, девушка уже спокойно могла двигать руками и ногами.

«И что на Ваньку накатило? – Девушка достала из холодильника пакет сока и легкий йогурт. – Вдруг ни с того ни с сего чего-то выдумал. Не ходи да не ходи. Не понимаю. И зачем ему понадобилось, чтоб я Юльку прокатила? Еще разговор какой-то приплел. Может, гнал? – Девушка вымыла стаканчик из-под йогурта и присоединила его к батарее собратьев на подоконнике: мама выращивала в них рассаду. – Да нет, конечно, Волков никогда мне не врал, просто ему хотелось, чтобы я пошла с ними, а не в гости. Он и накрутил всяких штук. Если подумать, ничего страшного девчонки друг другу не сказали. Хотя…» – Аня допила сок, но сидела по-прежнему, что-то продолжало ее беспокоить.

– Вот! Вспомнила! – произнесла она вслух. – Он аж два раза начинал давить: «послушайся». Значит, хочет, чтобы я подчинялась.

С ходу Аня не могла решить, хорошо это или плохо.

«С одной стороны, – думала она, – я свободная личность, и он не имеет права. С другой – стоит ли из-за этого ссориться? Как там говорится? Мужчина – голова, женщина – шея. – Девушка пошла в комнату. – Все мужчины обожают командовать. Ну и на здоровье, если так приспичило! Все равно я буду поступать по-своему. – Аня вспомнила, что Иван пообещал ей на эту тему устроить разборку. – И верняк сегодня, – решила она. – Тормоз-то он, может, и тормоз, но если уж вбил себе что-нибудь в голову – не отстанет. Хотя, наверное, это хорошо. – Аня попыталась представить себе, как все будет выглядеть, и пришла к выводу: если качать права, ссоры не избежать. – Мне это надо? – И сама ответила: – Не надо! Больше из-за такой ерунды отношения я портить не буду».

Девушка погрузилась в дебри географии. Ей еще следовало сегодня вызубрить сто мировых столиц. Это не считая упражнений по русскому, английскому, биологии и геометрии.

Часа через два в дверь позвонили. В задумчивости Аня даже не спросила, кто там. Просто отодвинула железный засов и повернула ключ в замке.

На площадке стояла незнакомая женщина лет пятидесяти.

– Ты почему дверь открываешь? – напустилась она на Аню. – Молодая да глупая. Небось одна дома? Мало ли кто трезвонит. Вот так придут, все из квартиры вынесут, а тебя на органы продадут.

– Вообще-то, я обычно спрашиваю, – попыталась оправдаться Аня.

– Всегда надо спрашивать. Всегда, а то еще гипнотизеры ходят. Совсем ничего молодежь не знает! Куда только родители смотрят?

– А вы кто? – Аня не могла понять, с чего это неизвестная дама ее ругает.

Женщина сразу сменила тон.

– Я провожу это… – неуверенно начала она, – как это… все забываю. – Она стала перебирать цветные распечатки с таблицами. – Вот, маркетинговое исследование. Тебе лет сколько?

– Пятнадцать.

Незнакомка порылась в своих листочках и удовлетворенно кивнула:

– Есть. Ответишь мне на вопросы – будет маленький подарок от компании. Коробка конфет.

Аню подарок устраивал, конфеты можно прихватить к Юле, не с пустыми же руками топать.

– Ладно, отвечу. – Девушка пожала плечами и с удовольствием почувствовала: почти не больно.

– Первый вопрос. Ты куришь?

– Нет.

– Эх, жалость-то какая! – Дама спохватилась: – Вообще-то, конечно, правильно, чего травиться, и денег сколько уходит. Вон у меня сосед смолит и смолит. Да. Слушай, – перешла она на заговорщический шепот. – Давай запишем, что куришь, а? Дверь-то, дверь никто открывать не хочет, а ноги уже немолодые. Если я норму не сделаю, мне и денег не заплатят. Понимаешь?

– Понимаю. – Аня пожалела даму. – Давайте запишем, – согласилась она.

– Ну вот. Возраст есть. Так, сколько лет куришь? Напишем год. Ладно?

– Как хотите. У нас во дворе девчонка есть, так она с десяти лет смолит.

– Драть некому! Хорошо, напишу: три года. Дальше. Какие предпочитаете? Ага, пишу: легкие, с фильтром. Они самые дорогие, чтоб ты знала. Так, тут я все сама потом напишу, дома. Вот чего, дай свой телефон, пожалуйста, а то нас проверяют. Если не подтвердится, штраф – ползарплаты.

Аня продиктовала номер мобильника. Незнакомка вручила ей коробку конфет.

– Спасибо тебе, а дверь лучше никому не открывай!

И она пошла на следующий этаж.

14

Прошло совсем немного времени, и в дверь снова позвонили.

– Кто? – На сей раз Аня решила не открывать кому попало.

– Ань, да я это, я! Кому еще быть? – нетерпеливо ответила Ира.

– Заходи.

– Представляешь, ключи где-то посеяла. – Ира откинула волосы. – Прихожу домой, стою под дверью, ищу, ищу. Все карманы перерыла – нету. Я у тебя посижу. Не торчать же на лестнице. – Она вошла к Ане в комнату. – Грызешь?

– Кого? – не поняла Аня.

– Не кого, а что. Гранит науки. Правильно: ученье – свет, а неученье – тьма, как сказал электрик, отказываясь чинить проводку.

– Ты чего такая веселая?

– Потому что меня почти взяли в Школу искусств. Алла Генриховна сказала, что у меня есть шанс, хотя зачетные работы нужно закончить.Так что до свидания, дорогая школа. Не скучай, любимая Кошка. Между прочим, в ближайшие четыре года я буду называться студенткой, а ты еще школьницей.

– Да на здоровье! – Аня сдвинула учебники. – Тебя кормить?

– Не то слово! Умираю от бескормицы. – Ира изобразила умирающую и протянула к подруге руки: – Спасите!

– От чего ты там умираешь? – переспросила та.

– От бескормицы. Это когда не кормят, а вопросы задают. Пойдем на кухню.

– Везет же некоторым. – Аня делала бутерброды, а Ира их ела. – Вот ты ешь сколько хочешь, и хоть бы что. Хоть по торту в день, и такая же худенькая. Я лишний кусочек только возьму и сразу поправляюсь.

– Да брось ты! Лучше скажи, зачем нас Юлька позвала? Еще туману напустила: никому не говорите! То да се!

– Раз без ребят… – Аня достала банку растворимого кофе. – Значит, с Ежовым она поцапалась. Тебе сколько ложечек?

– А нормального нет? Ну, который варят. Ты же знаешь, я такой не люблю. – Она улыбнулась. – Кофе и Константин Юрьевич – вот все, что осталось от Темы.

– Нормального нету. Не хочешь – пей чай. Ты что, все еще из-за него переживаешь?

– Не из-за него, из-за себя. Ладно, не будем о грустном. – Ира отрицательно покачала головой. – Лучше скажи, почему такие секреты.

– Да она небось как с Ежовым разругалась, – Аня налила себе и подруге чаю, – так от расстройства чего-то там наворотила.

– Брось, я их буквально вчера вместе видела. – Ира положила себе сахару. – Идут, улыбаются. Картинка!

– Дурное дело нехитрое. Если у Юльки крышу снесло – пишите письма.

– Точно. Тогда, выходит, еще что-то. Как она сказала? Один тип преследует? Ладно, поглядим, какой еще тип.

Девушки пришли к Юле, как и договаривались, к семи. Дверь открыла она сама.

– Большое вам спасибо! – Юля напряженно улыбнулась и покосилась на часы. – Проходите ко мне. Марина ушла, бабушка смотрит телевизор.

Аня протянула ей конфеты:

– Вот, к чаю.

– Да, здорово. – Юля положила коробку на подзеркальник и опять посмотрела на циферблат.

О конфетах она забыла, коробку в комнату прихватила Ира.

Девушки сели. Разговор как-то не клеился. Сначала гостьи ждали объяснений, потом пытались задавать наводящие вопросы, но все напрасно. Юля их не слушала. Каждую минуту она пыталась незаметно посмотреть на часы и вздрагивала от малейшего звука на лестнице. Аня с Ирой, значительно переглядываясь, ели конфеты. Слишком странно все это выглядело, и Аня даже пожалела, что не послушалась Волкова.

Вдруг на лестнице раздался топот, в дверь одновременно стучали и звонили. Юля побежала открывать и через минуту ввела в комнату насмерть перепуганного человека.

– Заприте… двери… звоните… в милицию… – Он тяжело дышал и был весь красный.

Аня с Ирой не без труда узнали его. Этого парня они уже видели на дне рождения Юли. Правда, тогда он был без бороды, совсем не такой красный. Его звали то ли Шурик, то ли Лелик.

– Девчонки, – попросила Юля, – воды Шурику принесите. – Она вдруг успокоилась.

Аня побежала за водой и вернулась с целым графином. Ира заботливо наполнила стакан.

Под их вопросительные взгляды Шурик выпил залпом полный стакан и потом долго вытирал клетчатым платком пот со лба, лысины, шеи.

– На меня сейчас напали. Мне угрожали, обещали убить. Я, конечно, оборонялся, но их двое, и меня предательски стукнули сзади чем-то тяжелым. – Он осторожно потрогал затылок. – Наверняка шишка будет. Жуткие типы, вы бы со страху умерли. Дайте еще водички!

Ира налила, а Шурик осушил второй стакан.

Девушки внимательно слушали. Такого поворота никто из них и предположить не мог.

– Здоровые, наверное? – сочувственно спросила Аня.

Шурик деловито прищурился:

– Метра по два ростом, качки, хотя я тоже не слабак.

– А оружие? – От любопытства у Иры блеснули глаза. – Оружие было?

– Один пистолет я видел точно, боевой. Я в этом кое-что понимаю.

– Как ты думаешь, кто они? Бандиты или террористы? – Ане стало страшновато.

– Не знаю, но наверняка все это как-то связано с моей музыкальной деятельностью. Вокруг настоящего таланта полно завистников. Но они меня не уничтожат.

– Ой, да ладно гнать, при чем тут твое музыкальное училище? – Юля махнула рукой. – Чушь! Ты денег никому не должен?

– Я неплохо обеспечен. – Шурик успокоился, больше пока ему никто не угрожал. – Да-да. – Он выразительно посмотрел на Аню. – У меня прекрасная машина, и специальность у меня творческая. – Последние слова предназначались Ире.

В дверь опять позвонили, но девушки были слишком увлечены и ничего не слышали. Наконец в комнату заглянула Юлина бабушка.

– Здравствуйте, Генриетта Амаровна, – хором сказали Аня и Ира.

– Доброго здоровья! – поприветствовал ее Шурик.

– Здравствуйте, ребята, – улыбнулась бабушка. – Юленька, к тебе еще гости. Встречай.

– Кто там? – недовольно спросила Юля.

– Коля, конечно. – Она лукаво погрозила внучке. – С ним еще один молодой человек из вашего класса и некто третий.

– Как вы могли их впустить! – Шурик негодовал. – Они еще и третьего вызвали!

– Вот новости! – Генриетта Амаровна недовольно фыркнула. – От горшка два вершка, а так со старшими разговаривает!

В комнату вошли Коля Ежов и Ваня Волков, на заднем плане, разумеется, маячила Ирочка. У Юли и Ани вытянулись лица. Ира сначала посмотрела на одну из них, потом на другую и звонко рассмеялась.

– Картина маслом. «Не ждали»!

– Как известно, – начал Шурик, – незваный гость хуже татарина. А я бы сказал…

Но Ежов показал кулак, Ирочка высунула язык, и Шурик замкнулся в гордом молчании. Казалось, его очень заинтересовали обои в Юлиной комнате.

– Ребят, – обратилась Ира Дмитриева к Ежову и Волкову, – там два громилы внизу еще стоят?

Парни переглянулись.

– Они… это… – начал Коля. – Они тут ходят по подъезду.

– Огромные, кулак с мою голову, – вставила Ирочка.

– Жуть какая! – У Ани расширились глаза. – Надо правда в милицию звонить.

– Зачем? – удивился Иван. – Они же никого не трогают.

– Конечно! – возразила Дмитриева. – Вас, может, и не трогают, а человек от них пострадал. По голове его стукнули, чуть до инфаркта не довели.

– Кого? – переспросил Коля.

– Ага, я вот тоже думаю, – недружелюбно уставился на Шурика Иван, – это кого же тут стукнули?

– Он же сам! Первый! Этот… – возмутилась Ирочка, но осеклась, взглянув на брата.

– Вот человек сидит. Он и пострадал. – Ира Дмитриева забыла, как Шурика зовут, и потому просто кивнула в его сторону.

Тот настолько погрузился в разглядывание Юлиных обоев, что никак не реагировал на происходящее.

И тут в дверь опять позвонили. Юля секунду или две помедлила и бросилась в прихожую, даже дверь в комнату не прикрыла. Ане ужасно захотелось спрятаться за Ванину спину. Но Генриетта Амаровна уже опередила внучку, сама открыла и закрыла дверь.

– Кто там, бабушка? – крикнула Юля. – Кто приходил?

– Не беспокойся. Это молодые люди картошку предлагали. Симпатичные ребята, высокие – косая сажень. Я полюбовалась на них и сказала, что нам не надо.

– Картошку? – Юля все еще стояла в прихожей.

– А что, разве нужна? – удивилась Генриетта Амаровна. – Ведь с дачи несколько мешков привезли. Это же на целую дивизию!

Наконец-то до всех начало помаленьку доходить.

– Ну, мне пора, – сказал Шурик, закончив осмотр обоев.

– Стоп! – Юля преградила ему путь. – Сейчас разберемся, и пойдешь. Кто тебя стукнул по голове? Кто тебе угрожал пистолетом?

– Бандиты. – Шурик понемногу начинал краснеть.

– Это мы, что ли? – Ваня усмехнулся. – Нормально! Мы же просто попросили оставить девушку в покое. Колян, ты чего молчишь?

– Я вот тут думаю… – Ежов насупился. – Раз сказал: дали, можно и дать.

– Он первый руками махать начал, а потом удрал. – Ирочка выступила вперед. – Взял и удрал этот ЛТПС.

– Кто? – переспросила Аня.

– Лысый тип помощник солнца. – Девочка опасливо покосилась на брата. – Сокращенно: ЛТПС.

Первой не выдержала Юля и засмеялась, следом расхохоталась Аня, потом Коля и Ваня. Одна только Ира сдерживалась изо всех сил. Ей стало жаль Шурика.

– Ну ладно, – отсмеявшись, сказала Юля. – Колитесь, как вы тут оказались?

«Сейчас он меня сдаст, – подумала Аня, – и я буду выглядеть так же по-идиотски, как этот Шурик».

Но Волков подмигнул ей: мол, не напрягайся!

– Короче, так. Пошел я в киоск сегодня ручку покупать. Стою, Юль, за тобой и Мариной и слышу всякие разговоры непонятные. Ну, думаю, проблемы у человека, надо помочь. – Он развел руками. – Ну и пошел к Коляну. Мы с ним решили тут подежурить. Вот и все.

Аня восхитилась, как ловко он вывернулся.

– Слушай, – вдруг переполошилась она, – а как же ты Ирочку-то взял, если вы так напряглись?

– Нормально договорились. Она, если что, должна была ноги делать.

– Клево! – Аня посмотрела на девочку. – А дома нельзя было оставить?

Ирочка начала надуваться и что-то обиженно забубнила.

– Все с вами ясно. – Юля еще немножко подумала. – Спасибо за прикольный вечер.

– Тут расклад понятен. – Аня переключилась на другую тему. – Только я не догоняю, Шурика-то кто избил?

– Его… это… никто пальцем не тронул. – Коля потер лоб. – Он сам возбухнуть пытался. Это было.

У Иры звякнул мобильник.

– Ну вот, пора, а то дома разборка будет. – Она поднялась. – Ты меня не проводишь? – Ко всеобщему удивлению, Ира обратилась к Шурику. – Время позднее, и про музыку я бы поболтала.

– Конечно! – Шурик сразу расцвел. – Всегда рад красивой и образованной собеседнице. Один момент, приведу себя в порядок, и я в твоем распоряжении.

Он пошел в ванную.

– Ирка, ты что, с дуба рухнула? – Аня покрутила пальцем у виска. – Улетаю. Не жди. Твоя крыша. Зачем он тебе сдался?

– Жалко его. – Ира откинула назад волосы. – Мы его тут все обличили, а он такой несчастный сидит. И вообще…

Шурик вернулся, и при гробовом молчании они с Ирой ушли.

– Ну что, спасители, чаю или кофе хотите? – Юля выглядела ужасно довольной.

– Жутко! – Ежов смущенно улыбнулся.

– Нет, спасибо. – Ваня выразительно посмотрел на Аню. – Может, пойдем?

– А я бы осталась, – грустно заметила Ирочка и просительно заглянула в глаза брату.

– В другой раз. – Ваня не дрогнул.

– Юль, если ты не против… – Аня тоже поднялась. – Там еще уроки, а времени натикало будь здоров.

– Конечно. – Юля пожала плечами. – Только можно тебя на минутку? Пойдем на кухню, я заодно чайник поставлю.

– Ты меня извини. – Юля включила газ и смущенно улыбнулась. – Кто ж знал, что такая бредятина выйдет. Просто Шурик… он хороший, но в малых дозах, а в больших от него крезануться можно. Прицепился ко мне, все время таскается да еще на жизнь плачется. Вот я и решила его с кем-нибудь из вас познакомить, из рук в руки передать.

– У тебя получилось. – Аня сделала губки бантиком. – Ирка, добрая душа, его пожалела. Ладно, проехали. Зря ты не предупредила, в чем дело.

– Ну да! Вы бы с таким раскладом пришли, конечно! – Юля хитро улыбнулась.

– Тоже верно.

Ане стало смешно, когда она представила себе, как Юля объясняет сложившуюся ситуацию.

– Ты извини меня, с Ирой я сама поговорю.

– Брось, сказала же: проехали, значит, проехали, – сказала Аня. – Я думаю, Дмитриева быстро отделается от этого Шурика. Из санатория вернулся Тарасов, и она рисует с него зачетную голову.

– Какую голову? – не поняла Юля.

– Для экзамена в Школе искусств, – объяснила Малышева и, лукаво улыбнувшись, добавила: – Если с Шуриком возникнут сложности, Тарасов легко с ними справится.

И одноклассницы распрощались. Аня ушла с Волковым и Ирочкой, а Юля отправилась пить чай с Ежовым.

15

Неожиданно позвонила Софья Александровна и сообщила, что раньше мужа возвращается в Прагу и, как только сумеет вылететь, приедет за дочкой. Точную дату она назвать не могла, ждать ее можно было со дня на день. Ваня немедленно сообщил об этом Ане. Девушка страшно обрадовалась и сразу же решила не раздражаться на Ирочку в оставшиеся дни.

Пал Палыч с ребятами вернулись с соревнований, но выезд в лес пришлось отложить: кэп вывихнул ключицу. Разумеется, Аня с Ваней собирались его проведать. Конечно же Ирочка хотела составить им компанию. Последнее обстоятельство у девушки особого удовольствия не вызвало, но Волков так просил, а девочка так преданно смотрела в глаза, что вопрос решился сам собой. Дверь им открыла Дэзи.

– Привет, привет, – закивала она гостям. – Заходите, не стесняйтесь. Кэп жив, здоров.

Случилось так, что к Пал Палычу ребята еще ни разу не попадали и потому не могли не удивиться, увидев его квартиру. Вещей здесь почти не было, если не считать роскошного компьютера с огромным плоским монитором, нескольких складных стульев да раскладушки. На ней расположился сам хозяин и рассматривал замшелый круглый аквариум. Зато по стенам и под потолком были развешаны всевозможные диковины: витые и кустистые рога, какие-то пушистые хвосты и лапки, куски кораллов, чучела рыб, здоровенный омар и раковины всевозможных цветов и размеров. Самая большая служила плафоном для лампочки.

– Аннет, Вольф, – Пал Палыч помахал им рукой, – и вы, юная девица, мое почтение. Заходите, садитесь.

– Здравствуйте, – чинно произнесла Ирочка. – Меня зовут Ирина, а как вас зовут, я знаю. Можно мне рыбок посмотреть? – Девочка буквально пожирала глазами трофеи и сувениры Пал Палыча.

– Там не рыбки. – Кэп слегка усмехнулся. – Там живут раки-отшельники.

Девочка прилипла к аквариуму и долго высматривала, где же скрываются его обитатели, потом, стараясь ничего не задеть и как можно меньше шуметь, она отправилась осматривать рога, чучела и прочие интересные штуки.

Тем временем Дэзи вместе с Аней организовали чай и кофе. Гости принесли коробку пирожных. Волков от кофе отказался:

– Я больше чай уважаю.

– Зря, – сочувственно промолвила Дэзи, – чай тут уж слишком эксклюзивный.

И точно, она принесла две высоких кружки с буромаслянистой жидкостью. Одну из них взял Пал Палыч.

– Вещь! Чай по-монгольски. – Он с видимым удовольствием сделал внушительный глоток.

Ваня тоже попытался отпить и сразу же поперхнулся.

– Ой! – испуганно пискнула Ирочка.

Волков среагировал мгновенно. Поставив чашку на пол, он почти прыгнул к сестре, но не успел. Огромный засушенный краб упал со стены, зацепил несколько морских звезд, и все это с треском посыпалось на девочку и разлетелось вдребезги.

Пал Палыч только посмеялся и подарил Ирочке на прощание парочку ракушек и кусочек коралла. Зато Аня рассвирепела. По дороге домой она молчала, на Ванины вопросы отвечала кратко и односложно, а Ирочку просто не замечала. Девочка чувствовала себя виноватой и шла понурив голову, но вдруг сорвалась с места и ринулась вперед:

– Мама! Ма-а-а-ма!

Около Ваниного подъезда стояло такси, оттуда только что вышла Софья Александровна.

Через секунду Ирочка висела у нее на шее.

– Вот и все. – Ваня взял Аню за руку. – Конец твоим напрягам.

Однако в голосе его чувствовалось явное сожаление, да и сама девушка вдруг с удивлением обнаружила, что вовсе не радуется освобождению от Ирочки. Несмотря на массу сложностей, проблем и накладок она все же успела привязаться к девочке.

Ребята поздоровались с Софьей Александровной, и Аня тут же стала прощаться.

– Подожди, подожди! – Ирочка схватила ее за руку и потянула к своей маме. – Мам, давай Аню усестрим.

– Это как? – не поняла Софья Александровна.

– Очень просто! – Ирочка даже в ладоши хлопнула. – Брат у меня уже есть, а я еще хочу сестру. Только не новую, маленькую, а большую и обязательно Аню. Она хорошая!

Когда через два дня Аня с Ваней провожали Софью Александровну и Ирочку в аэропорт, девушка предложила:

– Привозите к нам Ирочку через полтора месяца. Мы в лагерь поедем, там лес, речка. Хорошо?

Ваня от удивления даже рот открыл:

– Нормально! А как же насчет…

– С Пал Палычем я разрулила. Он не против, если мы будем за ней присматривать. Ну что, сестренка, – обняла она Ирочку, – поедешь в лагерь?

Девочка радостно закивала.

А Ира Дмитриева в самом деле очень серьезно готовилась к экзаменам в Школе искусств. Положение у нее было почти безвыходное. В конце мая нужно было сдавать зачетные работы, а кроме нескольких пейзажей, акварельных этюдов и одного недавно законченного портрета Могиканина, которым она была, в общем-то, довольна, похвастаться перед комиссией было нечем. Одним словом, она возлагала большие надежды на эту творческую работу, которую задумала давно, еще до Нового года.

– Не опускай голову, – потребовала Ира, взглянув на Егора. – Взгляд острее, жестче, ты же римлянин.

Но это, как вы догадались, уже совсем другая история.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

Реклама на сайте