«Разбойник для Сибиллы»

Хортон Наоми Разбойник для Сибиллы

ПРОЛОГ

— Есть одно небольшое условие, мистер Джеймисон. Иначе не бывает.

Гаррет мрачно усмехнулся. Этого следовало ожидать.

Он глубоко вздохнул, переложил трубку в другую руку, намеренно затягивая паузу и обдумывая возможные последствия сделки. Ни одно из них, по всей видимости, не сулило ничего хорошего.

— И что за условие?

— Она ни в коем случае не должна знать.

Гаррет медленно откинулся в кресле. Глаза его сузились.

— Вы шутите.

— И не думаю, молодой человек, — прозвучал в ответ твердый голос, привыкший отдавать приказы и требовать их неукоснительного исполнения. — Моя внучатая племянница не должна знать о нашей маленькой договоренности.

— Разве такое можно скрыть?

С другого конца провода донесся суховатый смешок.

— Скажете тоже! Мужчины постоянно обманывают нас. Особенно в сердечных делах. А мы, женщины, даже любим, когда нам морочат голову. И хотя я всегда стояла за честные игры, в данном случае небольшой обман на руку нам обоим. К тому же, если б я сомневалась в вашей способности провернуть это дельце, я вообще не стала бы с вами связываться.

— Я уже начинаю жалеть, что вы это сделали, проворчал Гаррет.

— Струсили? — насмешливо проговорила она. Так скоро?

— Лучше раньше, чем позже, леди д'Аллер.

— Верти. Меня все так зовут. Ну что, беретесь или нет? Если нет скажите прямо, и не будем к этому больше возвращаться. Вы ведь не единственной холостяк у меня на примете.

Странно. Подобная мысль ему и в голову не приходила.

— Хотелось бы поподробнее… — Свободной рукой Гаррет устало провел по лицу.

Ему послышался в трубке тихий самодовольный смешок, а может, это были просто помехи на линии.

— Какие вам еще подробности? Все предельно просто. Вы женитесь на моей внучатой племяннице, а я уступаю вам контрольный пакет «Парсонс индастриал» — это, как вы понимаете, не мелочь.

Полмиллиарда, не меньше, прикинул Гаррет.

Он с трудом удержался, чтобы не хмыкнуть в трубку.

— Что и говорить, — произнес он бесстрастным голосом. — Будь это мелочью, я бы, может, так долго не колебался.

— Боитесь, что вам всучат кота в мешке?

— Не скрою, — признался Гаррет, — кое-какие сомнения у меня были.

— Но вы наверняка их уже рассеяли — и в деловом, и в личном плане. Иначе наш разговор не состоялся бы.

Гаррет повертелся в кресле и немного ослабил узел галстука.

— А вы со спокойной душой доверяетесь мне? Ведь я могу жениться на вашей племяннице, прибрать к рукам компанию, а потом развестись, наняв хорошего адвоката и оставив ее ни с чем, либо вынудить ее саму подать на развод.

По-моему, вы чертовски рискуете.

— А по-моему, вы меня недооценили, мистер Джеймисон. Я знаю вашего отца. А еще лучше вашего деда. Вы человек трезвый, практичный, порой безжалостный, но в вашей порядочности сомневаться не приходится. Если вы женитесь на Си Джей, я смогу умереть спокойно, зная, что она будет под опекой здравомыслящего человека, а не какого-нибудь вертопраха.

Гаррет глубоко вздохнул и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Когда недели две назад леди д'Аллер изложила ему свой план, он чуть было сразу не отказался, сочтя ее сумасбродкой, каковой и слыла в своем кругу эта сказочно богатая и эксцентричная дама, младшая дочь знаменитого промышленника Огаста Парсонса.

Теперь ей уже за семьдесят, но невероятные истории о ее проделках до сих пор ходят в аристократических салонах трех континентов. Четыре или пять раз была замужем (сведения на этот счет расходятся), имела тьму любовников, среди которых графы, князья, президенты и даже, кажется, один король, словом, прошлась по всем дворцовым залам (и спальням), оставив в них неизгладимый след.

В настоящее время проживает в родовой усадьбе острова, без преувеличения названного Райским, и в последние годы занята созданием серии бульварно-исторических романов, пользующихся огромной популярностью.

— Я знаю, что вы обо мне думаете, — оторвал Гаррета от размышлений голос в трубке. — По-вашему, я — выжившая из ума старуха и путаю действительность с сюжетами своих книжонок.

Слова были так созвучны его мыслям, что Гаррет подозрительно покосился на трубку, чуть отодвинув ее от уха.

— По правде говоря, вы не так уж далеки от истины, — задумчиво пробормотал он.

— Простите, я все время отвлекаюсь. Издержки старости и чересчур буйного воображения.

Так о чем бишь я? Ах, да, Си Джей. Вы как будто хотели что-то уточнить, верно?

Он улыбнулся.

— Я хотел спросить, к чему такие сложности?

Если вы решили устроить счастье вашей племянницы, отчего не подобрать для нее нескольких кандидатов в мужья и не предоставить события их естественному течению?

— Оттого, что естественное течение всегда чертовски медлительно.

Гаррет помолчал, ожидая, что она вытащит следующий козырь из рукава.

— Видит Бог, я уже прошла через это! — почти простонала она. — С кем только я ее не знакомила — все без толку! Моя племянница… она очень уж романтическая натура. — Отзыв прозвучал из уст пожилой леди как смертный приговор. — Вечно витает в облаках. По-моему, она сама не знает, чего ей надо.

— Зато вы, очевидно, знаете.

— Разумеется! — Она искренне удивилась тому, что Гаррет позволил себе усомниться. — Ей нужен такой человек, как вы.

— Но она меня даже ни разу не видела.

— Это неважно, такого мужа можно пожелать любой девушке. А кроме того, — добавила она с лукавством, — вам давно пора жениться, донжуан вы этакий! Красотки, я знаю, так и вешаются вам на шею, но ни одной пока не удалось увлечь вас к алтарю. Не знаю, в чем причина, должно быть, здесь как-то замешан ваш отец. Впрочем, это не мое дело.

Пальцы Гаррета невольно сжали трубку; он с трудом овладел собой.

— Так или иначе, — продолжала старуха, — вы вступаете в тот возраст, когда мужчины начинают задумываться о бренности существования.

Холостые помышляют о браке, женатые — о разводе. Все без исключения сокрушаются по поводу наметившейся лысины, холестерина, избыточного веса, увядающей молодости, несбывшихся надежд. Тут-то и возникает вопрос о продолжении рода. О том, чтобы оставить свой след на земле. Сознайтесь, мистер Джеймисон, я права!

Несмотря на обуревающее его раздражение, Гаррет не мог не рассмеяться: что и говорить, попала не в бровь, а в глаз!

— Что ж, с этим спорить трудно.

— Не стану строить догадки, отчего вы разочарованы в любви — у каждого мужчины должны быть свои маленькие тайны. Для меня важно то, что вы чувствуете потребность обзавестись семьей, а я желаю того же моей племяннице. Говорят, подобного рода сделки заключаются на небесах.

— А вы не боитесь, что ваша племянница узнает о земной подоплеке этой небесной сделки?

— От меня не узнает! — отрезала Берти.

Гаррет расслышал скрытую угрозу в ее словах и с некоторым удивлением спросил:

— Вы действительно верите, что все получится?

— Должно получиться! — Старческий голос вдруг смягчился. — Не думайте, что я какое-то чудовище, просто дороже Си Джей у меня никого нет, и мне бы хотелось оградить ее от ударов судьбы. Ее родители погибли, я взяла ее к себе и привязалась к ней, как к дочери. Наверно, мне не следовало оберегать ее от реальной жизни, хотя я действовала из лучших побуждений. Сделанного не воротишь, поэтому я чувствую себя обязанной позаботиться о том, чтобы девочке ничто не угрожало и после моей смерти. Как видите, все предельно просто. Я хочу, чтобы Си Джей полюбила вас, мистер Джеймисон. И очень надеюсь, что вы тоже не останетесь к ней равнодушны. Си Джей, как я уже сказала, наивная мечтательница. Мужчине с таким опытом и обаянием не составит труда вскружить ей голову. — В трубке раздался заразительный смех. Но предупреждаю: моя племянница совсем не похожа на других женщин. Поначалу она может сбить вас с толку.

Час от часу не легче, подумал Гаррет. Совсем не похожа! Хоть бы пояснила, как это следует понимать!

— Жду вас в пятницу, — бодро заключила Берти. — Ваш самолет встретят в Форт-Майерсе.

Райский остров — частное владение, подступы к нему строго охраняются. Попасть на остров можно только на моем личном катере.

— Хорошо, — без особого энтузиазма ответил Гаррет.

Услышав короткие гудки, он со вздохом опустил трубку на рычаг и выглянул в окно кабинета, откуда открывался вид на Майами, протянувшийся до самого песчаного побережья. Еще есть время дать задний ход. Один телефонный звонок — и мадам переключится на кого-нибудь посмелее.

А может, все-таки рискнуть? По крайней мере в браке по расчету все заранее оговорено, в отличие от так называемой любви, которая сулит гораздо больше опасностей и приключений, даже отдаленно не напоминающих романтические.

В конце концов, терять ему нечего. Вряд ли Си Джей Карузерс окажется прототипом красотки Сибиллы О Турке, что стреляет во всех без разбору на страницах теткиных романов.

Если она просто взбалмошная современная девица, что же может ему грозить?..

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Зловеще просвистев над левым ухом, стрела вонзилась в ствол пальмового дерева.

В следующую секунду Гаррет лежал ничком на земле, боясь шевельнуться. Сердце учащенно билось, а ум отказывался поверить в происходящее.

Стрела, отметил он, удивляясь, что еще способен рассуждать здраво, только выпущенная не из лука, а из арбалета, причем довольно метко…

Какого черта?.. Гаррет прислушался: ни шелеста шагов по траве, ни характерного скрипа вновь натягиваемой тетивы… Только ленивое жужжанье насекомых в послеполуденном зное да крик цапли вдали.

Гаррет выругался сквозь зубы, вскочил и быстро спрятался в тень. Это случайность, внушал он себе, стрелу выпустили по неосторожности, без всякого злого умысла.

Конечно, у преуспевающего бизнесмена не может не быть врагов. Кое-кто из них даже грозился с ним расправиться. Но чтобы взбешенный противник стал выслеживать его здесь, в этой глуши, — едва ли.

Гаррет хмыкнул, окончательно придя в себя.

Стрелявший, наверное, уже удалился, не подозревая о том, что едва не стал убийцей.

Прошло минуты две… Гаррет нахмурился, расправил плечи. Если ты еще здесь, мысленно обратился он к своему противнику, то сделай же что-нибудь, черт возьми, не сиди сложа руки!

Его обволакивали жаркие, влажные испарения земли и буйной тропической зелени. В этой духоте немыслимо даже дуновение ветерка. Рубашка липла к телу, над головой вились назойливые москиты.

Ну, хватит! Проклиная свою глупость, Гаррет осторожно выступил из убежища и направился обратно к дому. Остров он обследует позже; сейчас ему необходимо подкрепиться глотком виски.

Выбираясь из зарослей, он едва не столкнулся лицом к лицу со своим противником и застыл как вкопанный, уставясь на фигуру, стоявшую к нему спиной под гигантским деревом, почти у кромки воды.

Всего лишь мальчишка — невысокий, худенький, с копной черных взъерошенных волос. В рваных джинсах и рубахе с чужого плеча, болтающейся на нем, как на вешалке. Браконьер, наверно, решил Гаррет. Или чокнутый оборванец из Форт-Майерса.

Мальчишка быстро двинулся вдоль берега, резко остановился и вернулся на прежнее место. Нервничает, заключил Гаррет, боится.

И недаром, злорадно усмехнулся он и стал бесшумно подкрадываться к мальчишке. Сейчас он проучит этого сорванца!

Когда он был в двух шагах, тот оглянулся и ахнул, поняв, что бежать уже поздно.

— Но откуда вы… — пролепетал он. — Я же вас…

— …пристрелил? — закончил Гаррет и с улыбкой схватил мальчишку за шиворот. — Коли уж берешься за дело, доводи его до конца, малыш.

Ловко вывернувшись, тот замахнулся тяжелым арбалетом, и Гаррет не успел перехватить удар. Деревянный приклад угодил ему в висок; Гаррет взревел от боли и ярости, а мальчишка тем временем прошмыгнул у него под локтем и пустился наутек.

— Э-э, нет, не уйдешь! — Гаррет выбросил вперед здоровенную ручищу и поймал край полотняной рубахи.

Паренек едва устоял на ногах и выплюнул такое словечко, что даже у привычного ко всему Гаррета отвисла челюсть. Маленький негодяй метил ему ногой в коленную чашечку, но, к счастью, промахнулся: резиновая подошва ударила Гаррета в бедро, и он, теряя терпение, вцепился мальчишке в плечо. Но тому снова удалось освободиться. Увертливый, паршивец, подумал Гаррет.

На сей раз он схватил мальчишку покрепче и аж задохнулся, внезапно нащупав пальцами упругую выпуклость женской груди.

Гаррет с проклятием отшатнулся, и пленница, мгновенно собравшись с силами, опять ускользнула из рук. Однако гнев настолько ослепил его, что он на мгновение забыл об одном из усвоенных с годами принципов — никогда не навязывать свое общество женщине — и непроизвольно стиснул ее запястье.

Последняя предубежденность насчет применения физического насилия к представительнице слабого пола рассеялась как дым, когда ее коленка со всей силы вонзилась Гаррету в пах. Непотребно ругаясь, он одной рукой схватил ее за волосы, другой за ворот рубахи и сделал молниеносную подсечку.

Девушка шлепнулась на землю, но потянула за собой и его. Рыча, как дикие звери, они стали кататься под деревом. Ей наконец удалось отпихнуть его и вскочить, но Гаррет тут же уцепил ее за пояс джинсов и рванул вниз. Она ударилась головой, и у нее перехватило дыхание, но только на миг; затем, сверкая глазами и оскалив зубы, она вновь ринулась в отчаянное единоборство, как будто ярость придавала ей сил.

— Может, хватит, высокочтимая леди? — Гаррет едва успел отпрянуть, чтобы она не расцарапала ему лицо, и стальной хваткой сжал ее руки. — Черт бы вас побрал!

— А вы какого черта шляетесь по чужим владениям?! — Она опять бросилась на него, как разъяренная пантера, и пустила в ход кулачки и коленки.

Захваченный врасплох, Гаррет получил чувствительный удар в переносицу, скрипнул зубами и, схватив ее за плечи, опрокинул на спину.

Затем оседлал эту дикарку, сдавив коленями ее ребра, а руками — кисти, не давая пошевелиться.

Надо отдать ей должное: она довольно быстро смирилась с неизбежностью, затихла и, тяжело дыша, уставилась на него сквозь упавшую на лоб прядь спутанных волос.

— Мерзавец! Я упрячу вас за решетку!

— Вы — меня? Любопытно!

Гаррет заглянул в самые невероятные глаза на свете: фиалкового цвета, с приподнятыми кверху внешними уголками, точно у кошки, и длинными пушистыми ресницами. Тронутая загаром кожа поражала фарфоровой гладкостью и прозрачностью. Влажные волнистые волосы были не черными, как ему вначале показалось, а темно-каштановыми.

— Значит, сперва вы меня чуть не убили, а теперь упрячете за решетку? с издевкой вымолвил Гаррет. — Кто же вы такая, что вам все позволено?

— Я здесь живу, — отчеканила она, испепелив его взглядом. — А чужим тут делать нечего!

Смелая девчонка, отметил Гаррет, хотя и был чертовски зол на нее. До него начал доходить смысл ее последних слов.

— Так кто же вы все-таки такая?

Она мотнула головой, отбросив с глаз волосы.

— Отпустите меня, наконец! Даю вам пять минут на то, чтобы выкатиться с острова, иначе я возьму арбалет и…

— Вон тот, да? — поинтересовался Гаррет, кивнув в сторону древнего оружия, валяющегося на земле метрах в трех от них.

Она вспыхнула с досады, лишь теперь осознав, что положение не позволяет ей выдвигать ультиматум. Но Гаррету не понравился опасный огонек в необыкновенных фиалковых глазах, и он еще сильнее сжал ее запястья. Он уже догадался, кто она, хотя, вопреки рассудку, убеждал себя, что это не так.

— Если вы меня тотчас не выпустите — обещаю вам, что остаток своей жизни вы проведете в тюрьме!

Си Джей впилась взглядом в склонившееся над ней скульптурно-красивое лицо. Ни дать ни взять Джейми Килдонан, мелькнула мысль. У прославленного пирата — героя романов Берти черты тоже будто высечены из камня и такие же янтарные, пронизывающие насквозь глаза.

Но Джейми — выдумка, чего не скажешь об этом высоком, широкоплечем, гибком, как леопард, разбойнике! Си Джей вдруг испугалась: мало ли что у него на уме!

Кричать бессмысленно: он моментально зажмет ей рот. Даже если она и успеет выдавить из себя какой-нибудь звук, кто придет на помощь? Уинтроп? Берти? Да и что могут сделать против такого великана семидесятишестилетняя старуха и ее сверстник?

Спокойно, приказала она себе. Силой его не одолеть, попробуем прибегнуть к хитрости.

— Вы очень рискуете, — с притворной бравадой объявила она своему противнику. — Остров — не просто частная собственность, он имеет статус исторического памятника и находится под охраной. Ручаюсь, полицейский катер вышел из Форт-Майерса, едва вы осмелились ступить на берег.

Они будут здесь с минуты на минуту, так что лучше вам…

— Не годится, — невозмутимо оборвал Гаррет, придумайте что-нибудь поубедительней.

Си Джей хмуро поглядела на него из-под ресниц.

Как бы поступила на ее месте Сибилла О'Рурке?

Она бы его обольстила, с упавшим сердцем подумала Си Джей. Прильнула бы к его губам в страстном поцелуе, прижалась бы к нему своим роскошным волнующим телом, довела бы до исступления, заставила бы позабыть обо всем на свете. В конце концов он бы выпустил ее руки, чтобы развязать шнуровку корсета, и тогда, молниеносно выхватив кинжал у него из-за пояса, она вонзила бы острое лезвие прямо ему в сердце.

Но увы, это вам не семнадцатый век. На ней нет корсета, которым он мог бы занять руки. Более того — она не обладает головокружительными формами Сибиллы, и ей не известна техника долгих, пьянящих поцелуев. Но даже если бы каким-то чудом ей удалось притупить его бдительность и высвободить руки толку от этого никакого: у него за поясом нет кинжала!

— Я знаю приемы кун-фу, — пробормотала Си Джей.

— Хватит пудрить мне мозги! — заявил он оскорбительно-бесцеремонным тоном. — Я спрашиваю, как вас зовут.

Си Джей предприняла последнюю отчаянную попытку освободиться. В ответ на это Гаррет сузил глаза, и мышцы его бедер напряглись, еще плотнее придавив ее к земле.

— Вот что, детка… я не могу сказать, что ваши телодвижения мне неприятны, только вряд ли вы сможете извлечь из них какую-либо выгоду для себя. Я слыву хладнокровным и бесчувственным типом, но в любви необходима хоть небольшая прелюдия — это мое глубокое убеждение. Так что бросьте свои уловки и говорите прямо, кто вы такая.

Си Джей задохнулась от возмущения и почувствовала, как по щекам медленно разливается краска стыда. Вложив в свой тон все высокомерное презрение, на какое только была способна, лежа в столь двусмысленной позе, она проговорила:

— Мое имя — Си Джей Карузерс. Я правнучка полковника Огаста Парсонса и внучатая племянница Роберты Парсонс д'Аллер. И если вы немедленно не уберете свои грязные лапы, клянусь, до конца жизни будете в этом раскаиваться.

Она запнулась, с досадой отметив, что угроза не подействовала. Разве что враг ее чуть помрачнел.

— Си Джей… Карузерс. — В голосе прозвучали нотки обреченности.

— Совершенно верно. А теперь отпустите меня, пока я не приказала вас арестовать.

— Похоже, у вас это идея фикс. — Он угрюмо покачал головой, но в глазах его промелькнул невольный оттенок восхищения. — Чтоб я сдох!

В последнюю фразу Гаррет вложил столько пафоса, что она показалась Си Джей чуть ли не библейским проклятием.

Затем внезапно он разжал руки и встал. Она проворно откатилась на безопасное расстояние и тоже поднялась.

— Если через двадцать минут вы не уберетесь отсюда, — пригрозила она, отступая к воде, — я прикажу натравить на вас собак.

В следующую секунду Си Джей уже неслась, как лань, по мягкому горячему песку; блаженство вновь обретенной свободы переполняло ее; казалось, она вот-вот взлетит.

А Гаррет неподвижно стоял в тени тропических деревьев и с чувством фатальной безысходности глядел вслед удаляющейся фигурке.

Ничего подобного он не ожидал. Господи, такое и в страшном сне не приснится!

— Нынче у нас был незваный гость.

Си Джей хмуро взглянула на украшенный драгоценными камнями гребешок, который только что воткнула в серебряные волосы тетки.

— Да ну? — Берти поймала взгляд племянницы в зеркале, оправленном в богатую раму. Кто такой?

— Буду я выяснять! — фыркнула девушка. Выгнала его, да и все. Должно быть, очередной агент по торговле недвижимостью.

— Опять! — проворчала Берти. — И когда мы от них избавимся! В следующий раз, ей-богу, насыплю им соли на хвост.

Си Джей воткнула второй гребень.

— Слушай, тебе не кажется, что эти гребешки…

— Вульгарны, да? — Берти повертела головой, разглядывая в зеркале блестящие гребни. — Да, пожалуй, эти огромные изумруды несколько вульгарны. Но женщина в моем возрасте уже может все себе позволить — даже выглядеть вульгарной. Хотя бы для того, чтоб доказать всем, что она еще жива!

— Едва ли кому-нибудь придет в голову усомниться.

Си Джей отступила на шаг и оценивающе оглядела тетку с головы до ног.

— Чего-чего, а драгоценностей ты на себя навешала, как на елку. Что до платья — у меня просто нет слов. К тому же, — она выдернула у Верти из пальцев тонкую дамскую сигару, — от тебя вовсю разит виски. Не боишься, что твои гости рухнут на месте?

— Так и задумано. — Берти с удовольствием разглядывала свое отражение. — Как считаешь, не сделать ли мне подтяжку и впрыскивание?

— Обсуди это за ужином с доктором Уиллерсоном. Наверняка он придет в восторг. Возможно, даже напишет статью в медицинский журнал о том, как нарастил грудь семидесятишестилетней пациентке. Все будут наперебой брать у тебя интервью. Представляешь, как сразу подскочат тиражи? Еще бы, такая реклама! «Прославленная писательница с новыми грудями!»

Станешь позировать для своих же обложек.

— Все умничаешь! — проворчала Берти. Скажи лучше, куда девала мое лекарство? Вот тут стоял стакан…

— С виски?

— Говорят тебе, с сердечными каплями.

— С каких это пор неразбавленный «скотч» стал именоваться сердечными каплями?

— Черт знает что! В своем доме я уже выпить не могу! — Тетушка решительно поддернула расшитый бисером лиф открытого платья. Скоро запрешь меня в спальне и будешь кормить с ложечки.

— А что, это идея, — откликнулась Си Джей. Какую шаль тебе подать черную, шелковую или ядовито-красную?

— Ядовито-красную, — отрезала Берти. — В черной положите меня в гроб. Хотя нет, черную оставь себе, а меня похоронишь в белой, вышитой, которую прислал мне из Италии тот модельер… Забыла, как его зовут… Тебе она все равно не пригодится.

— Ну почему? Может, я погляжу на тебя и тоже пущусь во все тяжкие.

— Как же! — фыркнула Берти. — Вы с Уинтропом только и ждете, чтоб распродать все мое добро и похоронить меня голой.

— Честно говоря, мы решили и на похоронах сэкономить. Завернем тебя в старую простыню и снесем на чердак, а людям скажем, что ты пошла подышать свежим воздухом да и сгинула.

— Наглая девчонка! И зачем я только взяла тебя к себе?

— Любишь меня — потому и взяла! — Си Джей обхватила ее за шею и звонко чмокнула в щеку.

— Да и кто, кроме меня, стал бы терпеть твои выходки? Ну давай, заканчивай свой макияж гости заждались.

Берти похлопала племянницу по руке и отстранилась, чтобы выбрать губную помаду из батареи тюбиков, стоящих на туалетном столике, к которому Си Джей подкатила ее инвалидное кресло.

— Вот эту, пожалуй.

Берти открыла золотой тюбик, вытянула губы и принялась малевать их ярко-алой помадой.

— Ну как? — Она откинулась в кресле, удовлетворенно созерцая результат своих трудов. — Не слишком ярко?

— В самый раз. Чтобы гости не ослепли, выдадим им темные очки. Ну, ты готова?

— Вроде бы. — Берти повернула голову к девушке. — Ты что, так и пойдешь?

— Тебе не нравится? — Си Джей окинула взглядом льняную юбку и шелковую блузку. По случаю приема она повесила на шею несколько цепочек и надела тяжелые золотые серьги — подарок Берти к Рождеству.

— Для офиса и общения с агентами по торговле недвижимостью сойдет, но принимать в таком виде гостей — ты меня извини!..

— Это ты их принимаешь, а не я. Да и что за гости?.. Доктор Уиллерсон почти член семьи, а второй, как я поняла из твоих слов, не слишком удачливый бизнесмен, который готов ишачить на «Парсонс индастриал». Бьюсь об заклад, меня никто и не заметит, будь я хоть в рубище.

— «Не слишком удачливый бизнесмен», как ты изволила выразиться, принадлежит к числу самых богатых и влиятельных людей в Америке. И о том, чтобы на кого-то «ишачить», нет и речи. Я предлагаю ему стать моим деловым партнером. Поверь мне, дорогая, он заметит все, что нужно.

Си Джей метнула на тетку подозрительный взгляд.

— Ты что опять задумала?

— Я? Задумала? — Берти прижала к груди унизанные кольцами руки и посмотрела на племянницу широко раскрытыми невинными глазами.

— Похоже, тебя пора действительно запереть в спальне!

— Вот она, благодарность за все мои заботы!

Носишься с детьми как с писаной торбой, а они так и норовят всадить тебе нож в спину!

— Хватит сорить метафорами. Если я пойму, что ты заманила сюда этого бедолагу, посулив ему сказочные доходы и меня в придачу, берегись, Берти!

— Господи, до чего же ты мнительна! По-твоему, у меня только и дел, что искать тебе мужа.

— Именно! Только и дел! — мрачно подтвердила Си Джей. — Вспомни того чокнутого банкира, что случайно оказался у нас на острове прошлым летом.

— Чокнутого! Что у тебя за выражения?

— А как еще назвать того, кто носится по берегу в чем мать родила и воет на луну?

— Ну, скажем, «несколько эксцентричным».

Если пользоваться твоей терминологией, то и меня можно счесть «чокнутой».

— Такой тебя все и считают. А тот архитектор… как уж его… Кент или Кайл… словом, тот, что пытался взломать стенной сейф в твоем кабинете, он тоже «несколько эксцентричен»?

По-моему, его эксцентрика тебя не слишком позабавила.

— Кто же мог знать, что он наркоман? — буркнула Берти. — Тебе бы только придираться к тетке по всяким пустякам!

— А еще звезда футбола Джефри, у которого вместо головы футбольный мяч, и художник, который, как выяснилось, предпочитает иметь дело с мужчинами, и преуспевающий финансист, у которого было небольшое осложнение в Джорджии жена и трое детей! А Моррис крупный риелтор…

— Кстати, Моррис — прекрасный человек!

— Между прочим, он хотел вымазать меня медом, а потом облизывать!

— У каждого свои эротические фантазии, жеманно произнесла Берти. — Кто знает, может, тебе бы и понравилось. Подумаешь, хотел слизывать мед…

— Только с моего трупа! — рявкнула Си Джей. Еще раз уличу тебя в сводничестве — учти, призову на помощь доктора Уиллерсона, и мы отправим тебя в дом для старых маразматиков.

— Да кто его станет слушать, твоего Уиллерсона? Он же шарлатан! — Берти усмехнулась. А ты охотишься за моими деньгами — это всякому ясно. Слава богу, у нас есть законы для защиты беспомощных стариков от хищных родственников.

— Это ты беспомощная? Ха! Если кто здесь и нуждается в защите от хищных родственников, так это я.

— Вот что, Си Джей, не заговаривай мне зубы.

— Интересно, кто кому заговаривает!

— Думаешь, заморочила мне мозги — я и позабуду, что тебе следует переодеться к ужину?

Нет, милочка, ошибаешься. И насчет моей памяти, и насчет сводничества. Нам с мистером Джеймисоном надо обсудить серьезные финансовые проблемы. Просто гораздо удобнее побеседовать здесь, чем в Майами, только и всего.

Не скрою, он дьявольски красив, умен и вообще завидная партия, но, уверяю тебя, я пригласила его погостить у нас несколько дней без всякой задней мысли.

— Погостить? — Глаза девушки сузились. Здесь? В усадьбе?

— Ну а где еще? Не в палатке же на берегу? Я поместила его в зеленом коттедже.

— Так-так! — Си Джей изо всех сил старалась сохранять самообладание.

Зеленый коттедж от ее маленького бунгало отделяли только заросли бугенвиллеи да несколько редколистных пальм.

— Ну же, будь умницей, детка, ступай переоденься. Твое алое вечернее платье будет великолепно смотреться с тем колье из рубинов и брильянтов. И, ради бога, приведи в порядок голову! У тебя такие роскошные волосы, а болтаются, как пакля. И еще…

— Хватит, хватит! Я уже иду!

Взмахом руки Си Джей оборвала готовую последовать лекцию об искусстве соблазнять мужчин.

Увы! Если Берти настроилась на «светскую» волну, значит, весь остров обязан ей подыгрывать.

У двери, по обыкновению, торчала свора злобных собачонок, ожидая приказа следовать за Берти вниз, в гостиную, где они будут терроризировать каждого, кто посмеет приблизиться к хозяйке. Си Джей с опаской обогнула их, особенно зорко следя за серой дворняжкой. И недаром: помесь пуделя с собакой неизвестной породы ринулась ей наперерез с поразительной для своего преклонного возраста скоростью.

— Тэффи! — раздался властный оклик Берти.

Собака сразу поджала хвост и все-таки враждебно зыркнула в сторону Си Джей. Та ответила благодушной улыбкой и пробормотала:

— Когда-нибудь мы с тобой останемся один на один…

— Что ты говоришь, детка?

— Я говорю, красное платье порвалось. Я нечаянно наступила на подол, когда мы были у Лейкерсонов.

— Какая досада! — посетовала Берти. — Тогда надень маленькое черное платьице, что я недавно купила тебе в Нью-Йорке. То, в котором…

— То, в котором я выгляжу как уличная девка.

— Чепуха! У тебя великолепная фигура. Честное слово, грех скрывать ее под твоими жуткими балахонами!

Си Джей остановилась в дверях и глянула на Берти через плечо.

— Учитывая тот факт, что дьявольски красивый мистер Джеймисон находится здесь для обсуждения исключительно деловых вопросов, не могу понять, какое значение имеет мой внешний вид.

— Ты же знаешь, я люблю, чтобы все было красиво.

Си Джей невесело усмехнулась.

— Я буду готова через двадцать минут.

Два просторных коттеджа для гостей спрятались в рощице красноствольных гибискусов и высоких австралийских сосен метрах в ста от большого дома. Их окружали шпалеры бугенвиллеи и плетистых роз, разливающих несравненный аромат в теплом вечернем воздухе.

Гаррет стоял, облокотясь о каменный парапет, и любовался огненным диском, величественно приближающимся к линии горизонта.

Он не привык к таким стремительным закатам. В Висконсине, где он родился и вырос, летние вечера тянулись бесконечно долго. А тут… кульминационная вспышка света — и почти следом густая, бархатная тьма, наполненная освежающим бризом и шепотом волн, расчерченная мириадами звезд, которые потускнеют, едва над морем взойдет луна.

Природа стихла словно в предчувствии неведомых чудес, исполнения всех желаний. Да и чего желать в такую сказочную ночь?

Гаррет вздрогнул, будто очнувшись, и увидел прямо перед собой семейство пеликанов, торжественно проплывающих по гладким водам залива, а чуть дальше — какую-то птицу с длинной грациозной шеей: лениво хлопая крыльями, она двигалась к северу.

С песчаной полоски за дамбой доносился птичий гомон; поглощенный своими мыслями, Гаррет только теперь его расслышал.

Рука невольно потянулась к виску, где вздулась шишка — след от арбалета…

Отделившись от каменного барьера, Гаррет одернул закатанные рукава рубашки, застегнул манжеты и, натянув на плечи вечерний пиджак, широким шагом двинулся к дому.

ГЛАВА ВТОРАЯ

С парадного крыльца ему навстречу метнулось множество истерично тявкающих собачонок. Они сбились в кучу, спотыкаясь и буксуя на скользких ступенях.

В дверном проеме возникла сутуловатая фигура.

— А ну, пошли вон! — прикрикнул мужской голос.

Шавки неуклюже повиновались, но оглушительный хор еще долго не умолкал.

— Вон! — Дворецкий Уинтроп погрозил им кулаком и кивнул Гаррету, приглашая внутрь.

Наконец лай стих в глубине старого дома.

— Спрашивается, для чего держать столько дармоедов? Какой с них прок? Иное дело — кошка, она животное полезное, а эти уроды кому нужны? — Старик неодобрительно покачал головой.

— Между прочим, я все слышу!

Гаррет, еще не повернувшись, узнал голос леди д'Аллер.

— Сам ты дармоед! Я час назад просила принести мне что-нибудь выпить и до сих пор умираю от жажды!

— Не час, а три минуты, ваша милость, — спокойно уточнил Уинтроп, проходя вместе с Гарретом в гостиную. — Вам лимонад или минеральную?

— Виски! — прогремел голос от камина. — На кой черт мне твой лимонад?!

— Виски нельзя, — с неприкрытым злорадством отозвался дворецкий. Доктор запретил.

Не хотите лимонаду — велю кухарке заварить чаю с мятой.

— Да чтоб тебе… А-а, Гаррет Джеймисон! Рада вас видеть. — Хрупкая женщина в инвалидном кресле приветливо улыбнулась и протянула ему унизанную кольцами руку. — Как мило с вашей стороны откликнуться на мое приглашение!

— Мог ли я упустить такую возможность, леди д'Аллер? Что ни говори, вы умеете пробудить к себе интерес.

В ее карих глазах заплясали чертики.

— В былые времена, юноша, я пробуждала к себе интерес, не прибегая к подкупу.

— Вне всяких сомнений.

— И пожалуйста, давайте обойдемся без «леди». Для вас я просто Берти. С тех пор как умер мой муж — а тому уже минуло немало лет, — я перестала быть «леди».

— Что правда, то правда, — проворчал Уинтроп. — Что будете пить, сэр? Виски?

— Ты уволен, Уинтроп! — выпалила Берти.

— Слушаюсь, ваша милость. — Не моргнув глазом старик снова обратился к Гаррету:

— Какую марку предпочитаете? У нас найдется на любой вкус. А заодно я принесу чай ее милости. — Он одарил Берти притворно-подобострастной улыбкой.

— Чему радуешься? — усмехнулась в ответ хозяйка. — Чтоб ты знал, я исключила тебя из своего завещания. Ни цента не получишь.

— Как прикажете, ваша милость. — Уинтроп взглянул на Гаррета с видом великомученика и многозначительно покрутил пальцем у виска. Ум, сэр, не каждому дается.

— Ничего, чтоб вышибить тебя отсюда, у меня ума хватит, — заявила Берти. — Ну кончай дурака валять, неси виски! И не разбавленную мочу, какую ты всегда подаешь, а чистый «скотч».

Пошевеливайся!

Дворецкий возвел глаза к небу, и Гаррет с трудом сдержал улыбку.

— Садитесь, садитесь, — пригласила Берти, указывая на кресло-качалку. Я нарочно придумала для Си Джей кое-какие поручения, чтобы спокойно поговорить с вами. Я хочу окончательно убедиться, что наш уговор остается в силе. Надеюсь, вы не пойдете на попятную?

Гаррет задумчиво поглядел на сидящую напротив женщину: на маленьком сморщенном лице горели нетерпением живые, как у обезьянки, глазки. В этом хрупком немощном существе сразу чувствовались цепкий ум и стальная воля.

— По-прежнему считаете, что я спятила?

— И в мыслях не было, — ухмыльнулся Гаррет. — Кстати сказать, это меня и пугает.

Она весело рассмеялась.

— В начале века мой отец основал «Парсонс индастриал» буквально на голом месте, а сегодня мы имеем филиалы в двадцати с лишним странах мира. Но все это вам известно, не так ли? Иначе вы не были бы здесь.

— Мм… да, я навел кое-какие справки.

— Вы поступили согласно моим ожиданиям.

Мне бы не хотелось, чтобы моя внучатая племянница вышла замуж за… э-э… безрассудного человека.

— А наш уговор вам не кажется безрассудным?

— Напротив. Он сулит нам обоим немалую выгоду.

Гаррет заглянул ей в глаза.

— Вот-вот, насчет вашей выгоды. Что вам сулит подобная сделка, кроме душевного спокойствия?

На лице Берги отразилось удовлетворение; у Гаррета возникло такое чувство, будто он выдержал некий экзамен.

— Когда мой отец был вынужден по болезни удалиться от дел, он передал управление «Парсонс индастриал» своим детям. Мой брат Джеймс получил сорок девять процентов акций, а оставшийся пятьдесят один процент поделили мы с сестрой. Вполне справедливое решение, ведь ни я, ни моя сестра Клара не интересовались бизнесом. Джеймс представлял нам необходимые бумаги на подпись, и компания процветала. Я вышла замуж за француза, а Клара за Джона Карузерса и родила ему двоих сыновей, один из которых стал впоследствии отцом Си Джей. Вы меня слушаете?

— Весь внимание!

— Потом Клара умерла, завещав мне свою долю, но я по-прежнему не глядя подписывала все присылаемые братом доверенности. После смерти мужа я вернулась в Штаты и обнаружила, что как дома, так и в компании творятся странные вещи. Родители Си Джей погибли в результате несчастного случая за четыре года до моего приезда, и в доме брата с девочкой обращались как с приблудным котенком. Я немедленно взяла ее к себе, чему все несказанно обрадовались. Гораздо меньше удовольствия Джеймсу, его сыну и двум внукам доставило то, что я начала вникать в дела «Парсонс индастриал», и то, что я узнала, мне совсем не понравилось. — Старуха сдвинула брови и покрепче вцепилась пальцами в резной набалдашник трости. — Оказывается, брат вложил деньги в химическое производство, отравляющее воду и воздух, и в предприятие по заготовке древесины, которое безжалостно истребляло леса, и в военную промышленность, выпускающую оружие, бомбы и ракеты для уничтожения ни в чем не повинных людей. Мы заключали торговые сделки с диктаторскими режимами на очень выгодных условиях. Но это были грязные деньги.

И я твердо решила все поломать.

— И брат вам позволил?

— А что он мог сделать, когда у меня контрольный пакет? Я поставила вопрос ребром: либо выполняй мои указания, либо выметайся ко всем чертям. Они там, в Нью-Йорке, до сих пор в себя прийти не могут, хотя я лично уже не веду никаких дел. Я передала компанию моему помощнику Эммету Ройсу. — Она снова нахмурилась. — Но он, как и я, уже не молод и поговаривает о том, чтобы уйти на покой. А у меня, честное слово, есть более интересные занятия, чем надзирать за моими племянниками.

— И теперь они видят возможность вернуть свой приоритет?

— Не то слово! Они не чают избавиться от надоедливой старухи, помешанной на своих романах. Наглецы! — Берти затряслась от беззвучного смеха. — Конечно, все мы не вечны, но, клянусь, я не уйду в мир иной, пока не буду уверена, что оставляю «Парсонс индастриал» в надежных руках. Я вас имею в виду, мистер Джеймисон. Си Джей — моя основная наследница.

Женитесь на ней — и контрольный пакет ваш.

Гаррет понимающе кивнул.

— А почему вы не хотите передать все дела ей?

— Да вы что! Эти стервятники разорвут девочку на части. Хуже того обведут ее вокруг пальца. — Она пристально посмотрела на Гаррета. — Теперь я жду вашего решения, да или нет?

Гаррет позволил себе еще раз все взвесить. В конце концов, почему бы и нет? Берти верно угадала его тайные мысли: обзавестись семьей и наследником самое время, а играть в любовь вовсе не обязательно.

— Поскольку у нас деловое соглашение, — негромко произнес он, — вы, очевидно, захотите скрепить его на бумаге?

— Разумеется. Я вверяю вам свою племянницу и свой бизнес, но учтите: они неразделимы.

В случае развода вы теряете все — таково условие контракта.

— Идет! — выдохнул Гаррет, внезапно ощутив невероятную усталость.

— Когда-нибудь она сведет меня в могилу, ворчала Си Джей, осторожно спускаясь по лестнице, чтобы не оступиться и не рассыпать две пригоршни шпилек. — Что за блажь? Зачем ей теперь шпильки? Уинтроп! Ну слава богу, хоть одна живая душа! А я уж было подумала, что Берти опять рассчитала всю прислугу без моего ведома.

Дворецкий подставил ладони, и Си Джей высыпала в них шпильки.

— Ваша тетушка велела мне вас поторопить.

Вроде бы шпильки ей уже не нужны.

— Когда-нибудь я задушу ее собственными руками, и суд меня оправдает! Си Джей было направилась в гостиную, но на полпути оглянулась на старого дворецкого. — Уинтроп, что-то доктор зачастил к нам в последнее время. Надеюсь, у Берти нет проблем со здоровьем?

Тот слегка пожал плечами.

— Насколько мне известно — нет. Доктор Уиллерсон каждую неделю у нас ужинает. Как будто здесь ресторан!

— По-твоему, за его экстренными визитами ничего не стоит, кроме личного интереса?

— Экстренными?..

— Я же говорю, на этой неделе он навещал ее дважды — в понедельник и в среду.

Замешательство лишь на миг отразилось на лице Уинтропа. Если бы я не знала его, сколько себя помню, то ничего бы и не заметила, подумала Си Джей.

— Боюсь, вы ошибаетесь, мисс. В усадьбе ничего не происходит без моего ведома… Прошу вас, поторопитесь. Вам лучше меня известно, как она не любит ждать.

Си Джей поморщилась.

— Иду, иду! Спасибо, Уинтроп.

Она двинулась к гостиной, обуреваемая безотчетным страхом. Уинтроп что-то от нее скрывает. За двадцать три года такого еще не случалось.

— Боже! — в смятении прошептала она и обхватила руками открытые плечи, пытаясь унять набежавшую дрожь. — Что с тобой, Берти? Почему ты не хочешь со мной поделиться?

Гаррет не спускал глаз с двери и чувствовал себя гангстером, который зашел в салун пропустить стаканчик виски.

На случай внезапного нападения он занял такую позицию, чтобы постоянно быть лицом к двери и в то же время не поворачиваться спиной к хозяйке.

Но несмотря на все меры предосторожности, появление Си Джей застигло его врасплох.

Девушка словно материализовалась из воздуха — только что дверной проем был пуст, и вот она уже здесь. В первый момент все ее внимание сосредоточилось на Берти, подкатившей свое кресло к столику со спиртными напитками.

А Гаррет, оставаясь незамеченным в тени у камина, с любопытством наблюдал за ее реакцией.

Поначалу он даже не поверил, что задиристый мальчишка с прилипшими к потному лбу спутанными волосами, едва не пригвоздивший его к пальме стрелой из арбалета, и молодая женщина, с улыбкой направляющаяся к хозяйке дома, одно и то же лицо.

Она показалась ему выше ростом, отчасти благодаря высоким каблукам вечерних босоножек бронзового цвета, и ноги, которые обуты в эти туфельки, такие длинные и стройные, что закачаешься! Платье представляет собой кусок черной ткани, доходящий до середины бедер и весьма заманчиво обтягивающий бесподобную фигуру.

В ушах покачиваются большие висячие серьги — медь и бронза, — чуть ниже талии, подчеркивая каждое движение, переливается пояс из множества черных и бронзовых бусин.

Вот она засмеялась в ответ на какую-то реплику Берти, и смех ее неожиданно отозвался радостью в душе Гаррета. Пожалуй, на нее приятно смотреть, когда она смеется.

Но он вдруг вспомнил, что этот смех ему придется слышать не день и не месяц, а всю жизнь, и у него на миг защемило сердце. Чему приписать странное ощущение — нетерпению, страху или чувству вины, — Гаррет не успел разобрать, потому что невероятно синие глаза, обведя комнату, обратились к нему.

На миг в ее взгляде промелькнуло недоумение, потом едва заметная морщинка перерезала гладкий лоб, зрачки расширились и краска медленно сползла со щек. Гаррет с другого конца комнаты послал ей светскую улыбку и раскованной походкой двинулся навстречу.

— Какого черта он тут…

— Что-что? — Берти вскинула на племянницу глаза.

— То есть я… — Си Джей увидела стакан в руке у старухи, и незнакомец тут же вылетел у нее из головы. — Ради всего святого, Берти!

— Мне Уиллерсон прописал! — заявила та.

— Ничего подобного!

— Нет, прописал! Можешь сама у него спросить.

Си Джей решительно отобрала у нее стакан.

— Он как-то сказал, что изредка ты можешь позволить себе глоток виски. Слышишь — глоток, а не порцию матроса в таверне! — Си Джей приподняла бокал, почти доверху наполненный золотистой жидкостью.

— Какая же ты зануда! — Берти возмущенно повела плечами, и яркая шаль заструилась вниз, обнажая их. — Сама Керри Нейшн могла бы поучиться у тебя благочестию.

— Ей не приходилось иметь дело с тобой, отрезала Си Джей. — И не будем пререкаться при госте.

Наконец-то она удостоила взглядом высокого кареглазого незнакомца, стоящего теперь у нее за спиной, и спросила себя, отчего ее сердце вдруг забилось чаще.

Он с вызовом посмотрел ей в глаза. Она вспыхнула, но не отвела взгляда.

— Так вы и есть Гаррет Джеймисон?

— В чем дело, Си Джей? — недовольно проговорила Берти. — Ты что, не можешь дождаться, когда тебя представят как подобает?

Она переместилась так, чтобы оказаться между ними, и при этом как бы невзначай задела племянницу по ноге колесом кресла.

— Вот, Гаррет, эта взбалмошная юная леди, как вы, наверное, уже догадались, моя внучатая племянница Си Джей Карузерс. Вообще она умеет себя вести, но сегодня что-то на нее нашло. А теперь, детка, можешь поздороваться.

Си Джей растянула губы в такой фальшивой улыбке, что у нее челюсти свело. Гаррет подошел к ней слишком близко, она была вынуждена задрать голову. Этот не упустит случая тебя унизить!

— Полагаю, вы уже рассказали Берти о нашей сегодняшней стычке?

— Что? — Берти завертела головой. — Какой еще стычке?

Он лениво усмехнулся.

— Да нет, собственно… я пока ничего не говорил.

Берти тут же засыпала племянницу вопросами, а та внутренне выругала себя за свою оплошность.

— Дело в том…

— Дело в том, — подхватил Гаррет, — что я вышел сегодня в полдень погулять по острову, а ваша племянница наткнулась на меня и… видимо приняв за браконьера, обошлась со мной весьма решительно.

— Боже правый! — Берти наградила Си Джей уничтожающим взглядом. Неужели мистер Джеймисон и есть твой «незваный гость» — агент по торговле недвижимостью?

— Ты же не потрудилась сообщить мне, что пригласила мистера Джеймисона в гости, — оправдывалась Си Джей. — Вот я и решила, что по острову рыщет разбойник…

— Это переходит всякие границы! Она все печется о моей безопасности! А ты подумала, что могло бы случиться, если бы на месте мистера Джеймисона действительно оказался разбойник?.. Раз и навсегда прошу тебя прекратить твои детские игры в скаутов! Не для того я тебя растила, чтоб дать тебе погибнуть от руки вооруженного бандита. Завтра же на острове будет постоянная охрана, дабы моей драгоценной девочке стало не с кем расправляться, кроме как с теткой.

— Обрадовала! — попыталась отшутиться Си Джей. — Я бы предпочла сражаться с армией вооруженных бандитов.

— Давай обойдемся без лести. Подай-ка мне лучше вот это. — Берти протянула руку к стакану с виски. — Ты меня совсем выбила из колеи.

Си Джей шагнула к камину и отодвинула стакан подальше, чтобы тетушка никоим образом не могла до него дотянуться.

— Тебя выбьешь! Когда, наконец, ты начнешь оглядываться на свой возраст?

— Я оглядываюсь, — безмятежно отозвалась Берти. — Разумеется, я уже не та, что была пятьдесят лет назад, однако до сих пор не утратила пристрастия к…

— Берти! Довольно!

— Ну хорошо, сменим пластинку, раз ты так настаиваешь. Я рада, что ты все-таки послушалась моего совета в выборе платья.

— Ничего удивительного! — буркнула Си Джей. Ее раздражало не столько поведение Берти, в котором не было ничего необычного, сколько лениво-небрежное и вместе с тем чересчур пристальное разглядыванье Гаррета. Ты вечно радуешься, когда я выгляжу как…

-..милая и привлекательная молодая женщина. А то напялит на себя какую-нибудь хламиду! — Берти оценивающе оглядела ее с головы до ног. Кстати, будь у меня такие ножки, я непременно укоротила бы платье еще на несколько сантиметров.

— Ну да, чтобы выставить на обозрение не только ножки!

— Не будь вульгарной, дорогая! — Берти чопорно поджала губы.

— Мадам, — раздался из двери протяжный голос. — Ужин будет подан через пять минут.

— Неужели? Я уж думала, сей светлый миг никогда не наступит. В этом доме легче с голоду умереть, чем дождаться ужина. А где Уиллерсон? Он должен был явиться час назад! Берти, чересчур энергично для умирающей с голоду, развернула кресло. — Уинтроп!

— Да, ваша милость!

— Позвони этому шарлатану и скажи, что приглашение отменяется. Если он думает…

— Доктор Уиллерсон только что прибыл, мадам, — с подчеркнутой любезностью откликнулся дворецкий, — Си Джей, дорогая, — обратилась к племяннице Берти, осененная новой мыслью, — не могла бы ты принести из кабинета мою прогулочную трость? А заодно покажешь мистеру Джеймисону балансовые счета «Парсонс индастриал».

— По-моему, сейчас не самое подходящее время для… — Си Джей осеклась под пристальным взглядом тетки. — Скажи прямо, тебе надо остаться с доктором наедине. Я чувствую, ты от меня что-то скрываешь. Может, у тебя неладно со здоровьем?

— Если бы у меня было неладно со здоровьем, — насмешливо проговорила старая дама, — я бы не стала обращаться к такому шарлатану. Я всего-навсего прошу показать Гаррету бумаги, а ты считаешь своим долгом перечить мне по каждому пустяку.

Си Джей проглотила ком в горле. Тетя в последнее время как-то осунулась, побледнела, и руки дрожат. Неужели ее страхи не напрасны?

— Ну же! — прервала Берти поток ее тревожных мыслей. — Я жду.

Ей ничего не оставалось, как выполнить волю тетки, и она двинулась к двери, даже не взглянув на Гаррета. Он без лишних разговоров последовал за ней.

— У вашей тети характер.

— Она очень больна. Мы стараемся без надобности ее не расстраивать. Си Джей недобро покосилась на него. — Я вообще не понимаю, откуда этот неожиданный интерес к «Парсонс индастриал». Все дела давно уже переданы Эммету Ройсу. Вместе с братом Берти он управляет компанией. До сих пор это ее устраивало. Си Джей испытывала безотчетное раздражение. — А можно все-таки узнать поподробнее о цели вашего приезда? Чем, собственно, Берти заинтересовала такого человека, как вы? Я думала, вы охотитесь только за разваливающимися фирмами. — Она вдруг окаменела. — Неужели «Парсонс индастриал» тоже?.. Вы уговариваете Берти продать вам ее долю?

— Успокойтесь. Ваша тетя считает, что компании необходим приток молодых, свежих сил.

Она недовольна кое-какими решениями, принятыми от ее имени, но, как вы верно заметили, не хочет брать дело в свои руки. Потому и обратилась ко мне, зная, что я люблю рискованные предприятия.

Он явно недоговаривает, подумала Си Джей, пристально глядя в его золотистые глаза. Гаррет Джеймисон, прозванный газетчиками «финансовой акулой Майами», не потащился бы в такую даль, если бы ему не посулили по-настоящему хороший куш.

— Вы не женаты, мистер Джеймисон?

В его взгляде промелькнула настороженность.

— Прошу вас, называйте меня Гарретом. Нет, не женат, а что?

Си Джей улыбнулась.

— Самая перспективная партия в стране так, по-моему, выразился «Ньюсуик»?

Гаррет поморщился.

— Надеюсь, вы не принимаете на веру каждое напечатанное слово?

— Но разве не правда, что вы встречаетесь с… самыми красивыми женщинами Америки?

— Я тоже читал эту статью, — хмыкнул Гаррет. — Нет, не правда. Для меня размер бюста вовсе не главное.

— Что же тогда? — с невинным видом спросила Си Джей. — Окружность бедер?

Улыбка вышла у него несколько натянутой.

— А с вами не так-то просто поладить.

— Смотря на какой основе.

К ее удивлению, Гаррет откинул голову и рассмеялся.

— Ну, скажем, на чисто романтической.

— Боюсь, мистер Джеймисон, — сухо отозвалась она, — на этой основе поладить со мной действительно трудно.

Их взгляды встретились.

— Риск — дело благородное.

Ее сердце екнуло не столько от самих слов, сколько от выражения лица, в котором она разглядела что-то хищное.

Подавив охватившую ее дрожь, Си Джей повернулась и небрежно толкнула дверь в кабинет Берти.

— Почему днем вы не сказали, что Берти вас пригласила?

— У меня не было возможности.

— Не очень-то вы и пытались. — Си Джей зажгла настольную лампу и стала шарить взглядом по углам просторного, хорошо обставленного кабинета в поисках трости.

— Я представлял вас другой. По словам леди д'Аллер, вы несколько…

— Не стесняйтесь, договаривайте!

— Н-ну, благовоспитаннее, что ли.

— О, когда надо, я чертовски благовоспитанна. Но кому нынче нужна благовоспитанность?

— Действительно. Вам больше к лицу воинственность, вы ведь охраняете вашу тетю.

— Угу. Когда не обещаю задушить ее собственными руками. — Она помолчала и круто повернулась к Гаррету. — А если серьезно, то да, я ее охраняю. И доведись мне узнать, что кто-то втягивает ее в опасные авантюры, я бы… очень огорчилась.

— Мы с вашей тетушкой ведем деловые переговоры, только и всего. И чтобы вас окончательно успокоить, добавлю: козырный туз у нее на руках.

Она посмотрела на него долгим изучающим взглядом и кивнула.

— Он у нее всегда на руках. Берегитесь, как бы она не раздела вас до нитки.

— Я оптимист. Более того, я верю, что эта сделка станет самой выгодной в моей жизни.

— Вот как?

Пристальный взгляд Гаррета все больше ее тревожил.

— Черт, куда же подевалась проклятая трость?!

Он молча улыбнулся, и Си Джей почувствовала, как снова кровь приливает к щекам.

— Знаете, я буду вам очень признательна, если вы не станете посвящать Берти в подробности нашей первой встречи. Боюсь, она неверно истолкует…

— То, что вы хотели меня убить?

— Я не хотела вас убивать!

— Это вы теперь так говорите.

— Так вы обещаете молчать?

— А что я получу за свое молчание?

— Проклятье, Джеймисон, я…

— Обещайте впредь называть меня по имени, и я не скажу ей ни слова.

Си Джей с опаской покосилась на него.

— Честно?

— Чтоб я сдох! — Он клятвенно приложил руку к сердцу. — Может, скрепим наш уговор поцелуем?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Что?.. — растерялась Си Джей и с трудом взяла себя в руки:

— Благодарю… Гаррет.

Он рассмеялся. И только тут она заметила, что зажата в углу между книжным шкафом и письменным столом, а Гаррет своим телом загораживает проход. Что же ей делать? Как-то не хочется показывать ему свое смущение.

Возможно, любитель плоскогрудых шатенок с веснушками на носу и клюнул бы на нее, но, судя по тому, что пишут о Гаррете Джеймисоне светские журналы, в его вкусе высокие загорелые блондинки с пышными формами, ногами, начинающимися от шеи, и ослепительной улыбкой. Иными словами, женщины типа Сибиллы О'Рурке. Вот с кем бы он нашел общий язык.

Си Джей тряхнула головой, стараясь не думать о том, как сильно смахивает Гаррет на возлюбленного Сибиллы — знаменитого разбойника Джейми Килдонана. Тот же прямой аристократический нос, те же густые темные волосы, та же линия рта, жесткая и вместе с тем чувственная. Одень Гаррета Джеймисона в атласные бриджи, белую шелковую рубаху навыпуск, посади его верхом на резвого скакуна, подвесь к поясу шпагу — и будет перед тобой Джейми Килдонан, словно сошедший с обложки одного из романов Берти.

Почувствовав на себе недоуменный взгляд Гаррета, Си Джей поняла, что прослушала очередную его реплику.

— Вы что-то сказали, простите?

Спокойно, чуть ли не по-хозяйски он изучал каждую черточку ее лица, изгибы шеи, плеч…

— Я говорю, что сейчас вы совсем другая.

— А именно? — У Си Джей почему-то вдруг сел голос.

Гаррет придвинулся почти вплотную, и ей стало тесно и душно в просторном кабинете.

Вечерний воздух наполняла странная смесь волнующих мужских запахов, а мягкий, негромкий бас буквально завораживал.

— Все другое — и платье, и волосы, и духи…

— Я… мы… нам надо идти! — выпалила Си Джей, злясь на себя за свою неловкость и глупость. — Ужин стынет, и они… будут беспокоиться. — Она сделала ошибку, подняв на него глаза, тут же очутившиеся в плену его хищных янтарных глаз. Гаррет насмешливо скривил губы и, помедлив, отстранился. Собравшись с духом, Си Джей добавила:

— Я еще хотела предупредить, что Берти, ну, как бы это сказать… имеет на вас виды.

— Виды? Звучит интригующе.

— Она… Боже! — Си Джей приложила к горящим щекам ладони. — Мне ужасно неловко!

— Не терзайтесь — выкладывайте! — Тон сделался чуть более напряженным.

— Боюсь, Берти ввела вас в заблуждение… на мой счет. Ну, относительно того, что я не замужем.

— А вы замужем?

— Да нет, не в этом дело. Просто у Берти мания приглашать неженатых мужчин, чтобы… познакомить их со мной.

К ее облегчению, Гаррет лишь слегка усмехнулся.

— По правде сказать, у меня были кое-какие подозрения. Значит, по-вашему, она решила заняться сватовством?

Си Джей обреченно кивнула.

— Она неисправима! Вбила себе в голову, что сама я с таким делом не справлюсь. А ваши высокие шансы на брачной бирже, похоже, чересчур ее раззадорили. Мы оба знаем, что это полная нелепица, но, быть может, проще ей подыграть, пока вы здесь? Уверяю вас, что со мной никаких осложнений не возникнет.

Гаррет кивнул, не сводя с нее пристального взгляда.

— Иначе говоря, я в полной безопасности?

— Не сомневайтесь.

— А жаль.

Си Джей нахмурилась.

— То есть?

Гаррет лениво повел плечами.

— А что, если я не хочу быть в безопасности?

— Не…

Си Джей осеклась, до нее вдруг дошло: Гаррет просто-напросто флиртует с ней! Не потому, что она ему нравится, а потому, что это его вторая натура. В сотый раз она почувствовала, что краснеет.

— Нам в самом деле пора. Я потом разыщу ее трость.

Гаррет рассмеялся, и вокруг его глаз образовались крохотные морщинки.

— Мне с вами интересно, Си Джей Карузерс.

Клянусь, я мог бы придумать для нас более приятные занятия на этот вечер. Но коли вы настаиваете, пусть будет ужин. — Он улыбнулся ей, как, вероятно, удав улыбается кролику, и добавил:

— Что до трости, по-моему, она у вас под рукой.

Опустив глаза, Си Джей увидела точно такую же улыбку у горгоны, чья голова украшала дубовую прогулочную трость.

— Надо же, как я ее не заметила!

— Ну, идемте! Странно, кажется, я и впрямь проголодался. — Гаррет едва коснулся ее плеча, чтобы она не наткнулась на угол письменного стола, но у Си Джей возникло ощущение, что он пробует на ощупь обнаженную кожу, отчего по телу пробежала дрожь. — И пусть вас не беспокоят матримониальные планы вашей тети, проговорил Гаррет, направляясь вместе с ней к двери. — Обещаю, что, если и возникнет подобная идея, она будет исходить исключительно от меня.

Но он неотступно следовал за ней, и когда они добрались наконец до столовой, Си Джей уверилась в том, что ей до конца жизни не удастся стереть со своего плеча жар его ладони.

Прошло три дня, а он до сих пор не сдвинулся с места.

Гаррет стоял, прислонясь к каменному парапету, и наблюдал за игрой волн в заливе. Ничто так не успокаивает нервы, как рокот прибоя, но на сей раз даже он не помог ему справиться с нарастающим раздражением.

Он приехал сюда в расчете на то, что основной трудностью будет не Си Джей, а «Парсонс индастриал». Однако же компания, можно сказать, у него в руках, а крепким орешком оказалась именно Си Джей.

Может, он приложил недостаточно усилий?..

Лежа в постели, Гаррет долго не мог заснуть от тревожных дум. Как ни пытается Берти подбодрить его, на душе все равно остается неприятный осадок.

Он ведь не хочет воспользоваться наивностью Си Джей и для собственного удовольствия затащить ее в постель. Нет, он сдержит слово, не причинив ей лишней боли. Он будет примерным мужем и сделает так, чтобы она никогда не узнала о его сделке с Берти.

Что же касается его самого… старуха абсолютно права: ему действительно пора жениться.

В жизни каждого мужчины приходит момент, когда окружающие начинают смотреть косо на его холостяцкие проказы, когда имидж вечного плейбоя становится помехой в бизнесе.

Гаррет вспомнил об отце, и пальцы его невольно сжались в кулаки. После смерти матери отец превратился в старого дурака, вообразившего себя мотыльком. Мечется от женщины к женщине и в каждой видит «ту единственную», пока не убедится, что ей нужны только деньги и власть Джеймисона. А в прессе на все лады склоняют имя пятидесятидвухлетнего миллионера, выставляющего себя на посмешище всякий раз, как он встретит очередную смазливую золотоискательницу.

Кое-кому из них даже удалось женить его на себе.

Гаррет заставил себя улыбнуться. Только благодаря ему ущерб от этих браков оказался минимален, если не брать в расчет уязвленную гордость и душевные раны отца. Брачные контракты были составлены так, чтобы по окончании краткой семейной идиллии экс-жена не могла посягнуть на отцовский капитал, недвижимость и бизнес.

Оглядываясь на прошлое, Гаррет спрашивал себя, какое испытание оказалось для него тяжелее: в двадцать два года взвалить на свои плечи всю ответственность за семейный бизнес или смотреть, как самый близкий человек на свете прилюдно выставляет себя дураком.

Вот и теперь отец поддался чарам одной из таких хищниц. Кристал Харт экзотическая танцовщица из Лас-Вегаса… Тьфу!

Гаррет поморщился с досады и машинально бросил взгляд в густую листву, где притаилось бунгало Си Джей.

Нет, у него все будет по-другому. Бог свидетель, он еще не выжил из ума, чтобы связать себя по рукам и ногам так называемой «любовью».

Улыбнувшись своим мыслям, Гаррет решительно двинулся навстречу своей избраннице.

Джейми Килдонан — контрабандист, разбойник, похититель женских сердец почему-то никак ей не давался. Правильные строгие черты складывались в гримасу неодобрения, а карие глаза глядели хмуро и настороженно. Си Джей отступила на шаг, чтобы получше рассмотреть свою работу.

Целый день она билась над портретом, и собственная беспомощность начинала выводить ее из себя.

— Ладно, ладно, — пробормотала Си Джей, словно оправдываясь, — не сегодня, так завтра получится.

Однако при таких темпах она не то что к этому, а и к будущему дню рождения Берти не закончит.

А может, ей, как всякому художнику, жаль расстаться со своим творением? Вообразила себя Пигмалионом? Мечтаешь, что Джейми оживет?

Си Джей фыркнула и стала вытирать кисть о тряпку. Почему бы и нет, если в жизни таких мужчин не встретишь? Красивых много, а вот героя, что мог бы примчаться верхом ненастной ночью, влезть по веревке в окно и похитить ее, как похитил Джейми свою Сибиллу, поди поищи!

Си Джей задумчиво разглядывала полотно, образ самого Джейми вдруг перестал ее устраивать. Не должно у него быть таких тонких, плотно сжатых губ. Линии рта следует придать более мягкие, чувственные очертания. Да и глаза… их следует сделать намного светлее, с янтарным блеском…

Ну хватит! Ишь, размечталась! Си Джей отложила кисть и начала соскребать краски с палитры. Не слишком ли уж пристальное внимание она уделяет цвету глаз, волос, форме губ Джейми Килдонана?

С чего бы это? Может, здесь замешан реальный, а не вымышленный персонаж?

Гаррет Джеймисон. От одного имени у Си Джей учащенно забилось сердце. Если такое с ней творится после трех дней знакомства, что же будет дальше?

Внезапный стук прервал ее размышления.

Она вздрогнула и похолодела. Конечно, это может быть кто угодно: Уинтроп, Дора, по своему обыкновению пришедшая объявить, что увольняется, одна из горничных и даже сама Берти.

Но, идя к двери, Си Джей уже отдавала себе отчет, кого увидит за нею.

И ничуть не удивилась, очутившись лицом к лицу с тем, кто занимал ее мысли. Зато Гаррет, казалось, на миг смешался.

— Если вы ищете Берти, — небрежно проговорила Си Джей, загородив проход, — ее здесь нет.

Но Гаррет не принадлежал к числу людей, которых легко выбить из колеи. Он быстро овладел собой и, как будто не замечая холодного приема, улыбнулся ей открыто и дружелюбно.

— Да нет, я вообще-то искал вас, только не ожидал застать.

— Не ожидали? Где же я могу быть, как не у себя дома?

— Мне кажется, вы меня избегаете.

Ты не ошибся, подумала Си Джей и, круто повернувшись, прошла в комнату. Она оставила дверь открытой, но не пригласила его последовать за ней.

— Можно войти? — прозвучал за ее спиной вкрадчивый голос.

— Как вам будет угодно, — не оборачиваясь, буркнула Си Джей.

Начало не выглядит многообещающим, отметил Гаррет, входя и закрывая за собой дверь, но все же лучше, чем ничего.

Засунув руки в карманы хлопчатобумажных брюк, он оглядел залитое светом помещение.

Бунгало Си Джей совсем не похоже на его зеленый коттедж, отделанный внутри темным деревом, с маленькими окнами и антикварной мебелью. Здесь же все выдержано в пастельных тонах, мебель светлая, плетеная, на полу разноцветные коврики, очень много растений в горшках, а окна огромные — не только в стенах, но и в потолке — полное впечатление, что стоишь под открытым небом. В глубине комнаты на небольшом возвышении помещается широкая кровать в пене кружевных оборок. Над кроватью Гаррет с удивлением обнаружил трех воздушных змеев. Их радужные хвосты раздувал легкий ветерок, проникавший сквозь открытую дверь во внутренний дворик, и оттого они, казалось, парили в воздухе.

Еще одна неожиданная грань загадочной Си Джей Карузерс.

— У вас очень уютно.

— Мне тоже нравится.

— Наверняка здесь вы чувствуете себя гораздо спокойнее, чем в большом доме.

Си Джей наконец-то бросила взгляд в его сторону.

— Еще бы!

Гаррет подошел к старинному письменному столу итальянской работы, такому огромному, что хоть на коньках катайся, увидел компьютер, модем и лазерный принтер.

— Я думал, ваше рабочее место в кабинете вашей тети.

— Да, но, пока вы здесь, я решила вам не мешать. Наверняка Берти хочет обсудить с вами все частности… Скажем, отношения с Эмметом Рейсом. Ведь вы готовитесь занять его место, не так ли?

— М-да, — неопределенно отозвался он. — Что еще вам говорила Берти относительно моих будущих обязанностей?

— Да ничего. — В ее голосе явственно слышалась досада. Она начала складывать тюбики с красками в деревянный ящичек. Потом вдруг вздохнула и улыбнулась ему. — Берти считает, что я не способна разобраться в тонкостях большого бизнеса.

— А вы с ней не согласны?

— Ну, во всяком случае, у меня хватает ума понять, что «Парсонс индастриал» имеет вес в деловом мире, но Берти далеко не в восторге от финансовой политики моего дяди и его сыновей. А еще я понимаю, почему преемником Эммета она выбрала именно вас.

— Серьезно? И почему же?

Си Джей усмехнулась; поза ее стала чуть непринужденнее.

— Мои родственники никогда не принимали Берти всерьез. Для них она чудаковатая старуха, которая, наезжая в Нью-Йорк, сует свой нос куда не следует и берет на себя смелость читать им мораль. Они рассчитывают, что Берти назначит на место Эммета кого-нибудь из компании, кем можно вертеть, как им вздумается. А с вами этот номер не пройдет.

Что-то странное мелькнуло в синих глазах девушки, и Гаррет вдруг испугался: что, если она знает больше, чем говорит?

Пытаясь сбросить напряжение, Гаррет подошел к мраморному камину и залюбовался его красотой. Затем переключился на коллекцию старинного оружия, занимавшую всю стену над камином: средневековые копья, английские луки со стрелами, огромное разнообразие мечей и целый набор арбалетов.

Гаррет хотел что-то сказать по поводу коллекции, но запнулся на полуслове, перехватив взгляд Си Джей. Вот удивительно, она с каждым разом выглядит все более привлекательной.

— Что стряслось? — спросил он, чуть приподняв бровь. — Вы так смотрите…

— Ох! Правда? — Си Джей смутилась. — Извините, я просто задумалась.

— Обо мне, я надеюсь? — Вопрос прозвучал как-то уж слишком развязно; этого допускать не следовало.

Однако Си Джей не придала реплике никакого значения.

— О Берти. — К удивлению Гаррета, она подошла и встала рядом, разглядывая оружие. — Никому и невдомек, чем я ей обязана.

Си Джей произнесла последнюю фразу тихо, как бы про себя, и Гаррету вдруг до боли захотелось погладить ее по волосам, на которых играли солнечные блики. Он еще острее почувствовал свою вину перед этой девочкой. Слишком она хороша, слишком чиста, чтобы приносить ее в жертву спокойствию тетки и его собственной выгоде.

Он заставил себя улыбнуться, но взгляд был устремлен куда-то поверх ее головы.

— Могу себе представить. Она — женщина замечательная во всех отношениях.

— Но очень сдала в последнее время. В прошлом году она сломала шейку бедра и целый месяц пролежала в постели. После того перелома она так до конца и не оправилась.

— А вот с этим позвольте поспорить. В своем кресле она передвигается по острову, как на гонках «Формула-1». Я едва за ней поспеваю.

Глаза Си Джей потеплели.

— Ее личное изобретение. Какой-то мальчуган из клуба автолюбителей Форт-Майерса приладил к ее креслу мотор. Уж не знаю, что там за устройство, но с тех пор жизнь здешних обитателей подвергается непрерывной опасности.

— И не только со стороны Берти, — подхватил Гаррет, кивнув на оружие. Спасибо, в первый день вам под руку не попалось что-нибудь пострашнее арбалета.

Она слегка поморщилась и посмотрела на него сквозь опущенные ресницы.

— Я до сих пор не извинилась перед вами…

Прошу прощения, если это еще имеет смысл.

Чего проще — подойти к ней теперь, положить руку на плечо, поправить упавшую на лоб прядь, невзначай коснуться бедра. Момент как нельзя более подходящий. Первая ласка — и преодолен барьер отчуждения. После этого второй шаг выглядел бы уже естественным, а может как знать, — и желанным.

Гаррет насупился, поглубже засунул руки в карманы, опять перевел взгляд на стену. Легкие победы не по нему.

— Так вы коллекционируете оружие?

— Не специально. Это реквизит для туристов и оформления обложек. Хотя я, убейте, не понимаю, почему ее издатель потакает подобному пристрастию Берти. — Си Джей подошла поближе и встала у него за спиной. — А пресловутый арбалет остался от костюмированного бала, который в прошлом году устроило здесь местное объединение писателей.

— Надо заметить, вы меткий стрелок.

— Тренируюсь от нечего делать. В тот день я рисовала вот на этом самом месте. Арбалет лежал на столе. Увидела вас в окно и схватила его, почти не задумываясь. И только выстрелив, поняла, что натворила, и перепугалась до чертиков. Когда вы набросились на меня, я уже собралась звонить в полицию и признаваться в убийстве.

Гаррет рассмеялся.

— По правде говоря, я перетрусил не меньше вашего.

— Хотите взять арбалет на память? — с улыбкой предложила Си Джей.

— А что, может, и стоит. Буду класть перед собой для храбрости на заседаниях правления.

— По-моему, вас не так просто запугать.

— Вы правы. Это я позволяю только красивым женщинам с арбалетами в руках.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Си Джей покраснела, и он опять почувствовал угрызения совести. Ветерок, проникающий в комнату, играл ее шелковистыми волосами и доносил до него легкий аромат жасминового мыла. Гаррету снова пришла мысль о том, каковы на ощупь эти волосы и кожа, как выглядит ее обнаженное тело в лунном свете и что бы он почувствовал, держа его в объятиях. Брось, тут же осадил он себя, ты не затем сюда приехал. Совсем не затем.

На сей раз глаза его устремились на противоположную стену, увешанную репродукциями.

Каждая как яркое цветовое пятно: скачущие кони, горящие замки, азартные баталии. А на переднем плане прекрасная женщина с огненно-рыжей гривой волос, полуобнаженной грудью и пламенной страстью во взоре.

Объект этой страсти тоже фигурировал на всех картинах — дьявольски красивый силач с выпирающими бицепсами.

— Кто эта женщина с необъятной гру… — Гаррет запнулся, — мм… грустью в глазах? Сибилла?

— Да. Это увеличенные эскизы обложек.

— Любопытно.

— Вы имеете в виду необъятную… грусть или эскизы?

Гаррет усмехнулся.

— И то, и другое.

Лицо демонического красавца показалось ему знакомым, и он переместился к мольберту.

Джейми, стоящий у скалы, недобро глянул на него с портрета. Тот же облик, что и на репродукциях. Через плечо небрежно переброшена накидка, пальцы стиснули инкрустированную драгоценными камнями рукоятку заткнутого за пояс кинжала, длинные волосы развеваются по ветру, мужественный выпуклый лоб прорезала жесткая складка.

— Ваша последняя работа? — Гаррет взглянул на нее и удивился, отчего она так зарделась.

— Хочу подарить Берти на день рождения.

Она вечно недовольна эскизами профессиональных оформителей, вот я и решила… — Она смутилась и отвела взгляд.

— Здорово у вас получается!

— Наверное, вы совсем не разбираетесь в живописи.

— Ну почему же? — рассмеялся Гаррет. Очень выгодное помещение капитала. Детали я предоставляю экспертам.

— Полотна Си Джей Карузерс вряд ли пополнят вашу коллекцию. Я занимаюсь этим для собственного удовольствия, и профессионалам нечего опасаться моей конкуренции.

— А что еще вы делаете для собственного удовольствия?

Гаррет заглянул ей прямо в глаза, изобразив улыбку обольстителя в расчете на то, чтобы ее смутить. Но, к его удивлению, улыбка не возымела желаемого действия. Си Джей поглядела на него холодно и настороженно. Гаррет сказал себе, что, видимо, никогда до конца ее не поймет.

Она пожала плечами, и в ее взгляде появилось что-то дразнящее.

— Плаваю, гуляю, копаюсь в саду потихоньку от садовника — он у нас очень строгий, гоняет меня. — Улыбка, точно солнышко, рассеяла набежавшую тучу. — Что еще… Дайте подумать…

Ах да, мастерю воздушных змеев и запускаю их на берегу, слушаю музыку, хожу по магазинам, встречаюсь с друзьями, читаю… самые обычные занятия.

— А нельзя ли и мне, пока я здесь, поучаствовать в самых обычных занятиях?

Он произнес это небрежным тоном, не желая показаться навязчивым.

— Разве у вас есть время? — Запрокинув голову, Си Джей посмотрела ему в глаза. У кого другого такой взгляд можно было бы счесть кокетством. — Мне показалось, Берти загрузила вас работой.

— Ну, не настолько, чтоб не выкроить часок-другой.

— А целый день?

Гаррет в притворной нерешительности обхватил рукой подбородок.

— Даже не знаю. Надо подумать.

— Я собираюсь завтра в Форт-Майерс, мне надо заглянуть в банк, а потом, если хотите, пообедаем вместе.

Гаррет был почти что раздосадован. Он-то уже приготовился к долгой и трудной осаде, собрался пустить в ход всю свою изобретательность, все обаяние, а она так легко сдается, — ну не обидно ли?

А может, ты не на нее злишься, а на самого себя? — подумал он. Из-за того, что ввязался в нечестную игру?..

— Я с удовольствием… Нет, вы не подумайте, у вас очень вкусно кормят. Но я, по правде сказать, немного устал от даров моря.

— Уже? Всего за три дня? — хохотнула Си Джей. — Не волнуйтесь, это временное явление.

Дора из кожи вон лезет, чтобы досадить Берти.

Между ними идет постоянная война, однако за ней бывают частые перемирия — тогда мы питаемся как короли. До тех пор, пока Берти снова не нанесет жестокий урон ее профессиональной гордости, и все начинается сызнова. Мы так привыкли к этим сварам, что без них наш Рай был бы просто немыслим.

— И чтобы попасть в Рай, надо, как я понимаю, стать членом семьи? рискнул предположить Гаррет.

Си Джей пожала плечами.

— На сегодняшний день в роду только одна девица на выданье. С арбалетом в руках, как вы изволили заметить.

— Н-да, опасная перспектива. Тут нужен решительный человек.

— Я бы сказала, безумец. — На губах ее играла озорная улыбка.

— Меня многие так называют.

— Наслышана. — Си Джей посмотрела на него почти с вызовом. — Но, думаю, Берти на то и рассчитывала, когда заключала с вами договор.

У Гаррета перехватило дыхание.

— Что вы имеете в виду?

— «Парсонс индастриал», разумеется, что же еще? — беззаботно отозвалась она, отвернулась и подошла к столу.

— Вы меня простите… Мне надо еще уйму дел переделать. Я так увлеклась портретом, что забыла о времени.

Си Джей сокрушенно кивнула на большую картонную коробку, доверху наполненную конвертами всевозможных цветов и размеров.

— Вчерашняя почта Берти.

— Неужели вы на все отвечаете? — Гаррет даже присвистнул.

— У меня есть помощник. Он приезжает по пятницам. Я просматриваю все письма, отбираю те, что приходят от постоянных поклонников — на них Берти отвечает сама, и те, в которых содержатся угрозы и которые надо переслать в полицию. Остальные отдаю помощнику.

— Представляю, сколько на все это уходит времени.

— Если бы только на это! Я выполняю обязанности личного секретаря, машинистки, агента по рекламе, назначаю деловые встречи, слежу за исполнением контрактов, поддерживаю связь с издателем, отбиваюсь от назойливых посетителей — словом, чего только не делаю. Не считайте меня брюзгой… — Гаррет вновь услышал восхитительно звонкий смех. — Мне нравится эта работа.

— Но утомляет она, я думаю, не меньше, чем управление «Парсонс индастриал».

— Зато приносит большее удовлетворение.

— Смотря кому.

— Да, мистер Джеймисон, о вкусах не спорят.

— Гаррет, — поправил он. — Мы же договорились. Вы что, забыли?

В ее взгляде он прочитал вызов.

— Нет, я помню. Но условия договоров порой меняются. Не так ли, Гаррет?

Она одарила его безмятежной улыбкой, села за стол и потянулась к пачке бумаг, лежащей перед компьютером.

Остаток дня прошел спокойно. Гаррет уединился в кабинете Берти и посвятил себя изучению смет, балансовых счетов, перспективных планов и прочей документации.

В конце концов у него зарябило в глазах, и он — впервые в жизни достал из дипломата очки, приобретенные три недели назад.

Надо же, очки!

Гаррет нацепил их на нос, досадуя на себя и на судьбу. Следующим этапом будет, наверно, облысение, потом брюшко, ревматизм, одышка… Все труднее станет играть в теннис, бегать, тренироваться в зале.

Черт побери! Он стареет!

Отец как-то признался ему, что его страшит мысль об одинокой старости. Если на склоне лет останешься наедине с собой, то твоего одиночества не скрасят воспоминания о былом счастье.

Он тогда ужасно разозлился и бросил отцу, что одиночество предпочтительнее компании прожженной девицы, которая жаждет облегчить не столько твою жизнь, сколько твои карманы.

Позднее, припомнив, какая боль отразилась в глазах отца, он раскаялся в своих словах. А теперь этот разговор нейдет у него из головы. То и дело он представляет себя в старости и даже слышит унылое шарканье своих ног по огромному дому в Майами. Прежде такая перспектива его совсем не пугала, даже казалась приятной, но с годами от этой мысли на душе становилось все неуютнее… Особенно после того, как у младшего брата родился первый ребенок.

— Брось хандрить! — велел себе Гаррет и встал, со злостью отодвинув массивный стул.

Потер затылок, взглянул на часы. Полночь. В доме царила тишина. Наверно, все уже спят.

Гаррет погасил свет и плотно прикрыл за собой дверь кабинета. Выйдя в коридор, он услышал приглушенный звук радио или телевизора, вроде бы доносившийся из кухни. Значит, не один он бодрствует. Быть может, Дора готовит к завтраму очередной акт возмездия.

Но в кухне было пусто. Он уже распахнул дверь черного хода, как вдруг краем глаза увидел в коридоре темный силуэт, пробирающийся к широкой лестнице, что вела в спальню Берти.

Рука сама потянулась к телефону. Какого черта! Полиция все равно прибудет из Форт-Майерса не раньше чем через двадцать минут.

Уж с одним-то грабителем он как-нибудь сумеет совладать!

Выдвинув ящик кухонного стола, Гаррет выбрал остро заточенный нож. Ни дать ни взять Джейми Килдонан! — усмехнулся он про себя.

Что ж, для успешного осуществления планов Берти ему не помешает проявить себя героем.

Однако его романтическим предначертаниям не суждено было сбыться. Выглянув из кухни, Гаррет глазам своим не поверил. В свете луны, льющемся из окошка над входной дверью, ему явственно предстала на фоне сюрреалистических очертаний лестницы фигура злоумышленника.

Уинтроп!

В пижаме, халате и домашних туфлях. И цель его таинственных перемещений может быть только одна — покои Берти.

Бред! Гаррет поежился и решил окликнуть дворецкого (мало ли, может, хозяйке плохо, может, нужна помощь), но замер на месте с открытым ртом.

Уинтроп насвистывал какой-то фривольный мотивчик.

Вот это номер!

Ухмыляясь, Гаррет поспешно отступил, чтобы не застигнуть Уинтропа врасплох при столь пикантных обстоятельствах. Спустя минуту он услыхал снизу, как старик тихонько поскребся в дверь спальни, толкнул ее, не дожидаясь ответа, и вошел внутрь.

Седина в бороду, восхищенно подумал Гаррет и, положив на место нож, все еще посмеиваясь, вышел в теплую южную ночь.

Одна из арок мощенного красным кирпичом внутреннего дворика вела к бассейну. Гаррет уже заглядывал сюда ночью полюбоваться лунными бликами на голубой воде, увитыми диким виноградом колоннами и замысловатой восточной мозаикой, украшающей площадку и дно огромной ванны.

Золотоволосые русалки играют с тремя дельфинами, их прекрасные обнаженные тела грациозно извиваются под водой — подлинное произведение искусства.

— Мой прадед привез сюда двух мастеров с Мальты, — раздался негромкий голос у него за спиной.

Си Джей в закрытом купальнике такого же насыщенно-синего цвета, как ее глаза, почти бесшумно ступала по мозаичным плитам. Глубокие вырезы на бедрах и на спине подчеркивали буквально каждый женственный изгиб тела, стройность длинных точеных ног, гладкость загорелой кожи.

— Говорят, эти обнаженные прелести вызвали настоящую бурю у нас на острове.

Гаррет смутился, как мальчишка, и только потом до него дошло, что Си Джей имеет в виду прелести русалок, а вовсе не те, что занимают в данный момент его мысли. Не решаясь встретиться с ней взглядом, он понимающе кивнул.

— К прадедушке явилась делегация местных дам — уговаривала надеть на одалисок платья. Си Джей лукаво покосилась на него. — А тот, по слухам, так их отбрил, что они вылетели отсюда пулей и больше этого вопроса не поднимали, Гаррет засмеялся.

— Видите, у одной вместо пупка стекляшка?

Она приносит удачу, если дотронуться до нее рукой, — как в сказке.

— У вас здесь все как в сказке. Столько всего намешано: викторианский стиль, итальянское барокко, Восток, Индия…

— Безвкусица, да?.. Что ж, наверно, вы правы.

Хороший вкус за деньги не купишь.

— Думаю, содержать остров стоит бешеных денег?

— Вопрос истинного бизнесмена. Безусловно, это дорогое удовольствие. Она оглянулась на старый дом. — Пора понять, что его уже не залатаешь, сколько ни вкладывай денег. Надо либо ломать и строить заново, либо вовсе съезжать отсюда.

— Не думаю, что Берти будет счастлива на новом месте.

Си Джей с грустной улыбкой проговорила:

— Ничто не вечно под луной. Тем более — счастье.

Гаррет нахмурился, вспомнив слова отца, сказанные вскоре после смерти матери: прошлого не воротишь.

Тряхнув головой, он отогнал непрошеные мысли.

— Поздновато для купания, вы не находите?

— Зато потом лучше спится.

С перекинутым через плечо махровым полотенцем Си Джей подошла к краю бассейна.

Лунный свет ласкал ей плечи, спину, бедра… У Гаррета вдруг пересохли губы, и он ощутил знакомое напряжение в паху — инстинктивную реакцию мужской плоти на соблазнительное женское тело.

Это удивило и обрадовало его: в одном по крайней мере обойдемся без притворства…

Какая же ты дура! — тем временем думала про себя Си Джей. Нашла чем очаровывать такого мужчину — разгуливанием при луне в дурацком купальнике, который подчеркивает не столько твои формы, сколько их отсутствие! С такими данными выбить почву из-под ног у первого плейбоя на свете!.. Нет, у тебя явно не все в порядке с головой!

— Не хотите поплавать со мной? — вдруг вырвалось у нее.

Глаза его сузились, в их магнетизме он, пожалуй, мог потягаться с Джейми.

Си Джей до смерти испугалась.

С огнем играешь, предупредил внутренний голос. Чтение бульварных романов ни к чему хорошему не приводит. С чего ты взяла, что готова окунуться в мир неведомых тебе страстей?

Стараясь не поддаваться панике, она оторвала взгляд от горящих янтарных глаз и нырнула в посеребренную луной воду.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Появившись на поверхности, она стремительно поплыла к противоположному краю бассейна. Вода охладила разгоряченную кожу, и приятное ощущение ненадолго отвлекло Си Джей от беспокойных мыслей о будущем, о переменах в жизни, которые рано или поздно должны наступить.

Наконец она откинула со лба прилипшие волосы, собираясь с духом, чтобы оглянуться и отпустить какую-нибудь остроту. Но взгляд уперся в пустоту: Гаррет исчез. Си Джей растерянно смотрела туда, где он стоял минуту назад, и чувствовала, как краска приливает к щекам.

Разумеется, он проигнорировал ее идиотское кокетство и удалился к себе. Такие мужчины, как Гаррет Джеймисон, в детские игры не играют, они при желании берут инициативу в свои руки, а не поддаются на провокации неопытных, потерявших голову девчонок.

Что-то сомкнулось вокруг ее правой лодыжки и в мгновение ока утянуло Си Джей под воду. Перед глазами замаячили контуры сильных загорелых плеч, она задохнулась и вынырнула, хватая ртом воздух.

— Прошу прощения, — раздался над ухом волнующий голос, рука легонько скользнула по ее бедру. Она растерянно завертела головой, но опять никого не увидела.

Через несколько секунд он выплыл в метре от нее, и Си Джей оцепенело уставилась на его смеющееся лицо.

— Как вы… здесь очутились?

— Вы же сами мне предложили.

— А что на вас надето? — не подумав, выпалила она и чуть не захлебнулась от смущения.

— Несколько запоздалый вопрос, вы не находите? — В лунном свете ослепительно сверкнули белые зубы. — Впрочем, можете проверить, если вам любопытно.

— Пожалуй, я сумею обуздать свое любопытство, — проговорила она, немного придя в себя, но совершенно не зная, что говорить дальше.

Вдруг она заметила, что на втором этаже большого дома погас свет, и тут же ухватилась за эту соломинку.

— Что-то он сегодня припозднился. Наверняка из-за вас.

— Уинтроп? — Гаррет смахнул воду с глаз и тоже взглянул на окна. — Так вы в курсе?

Си Джей перевернулась на спину.

— Конечно. Как-никак Берти мне не чужая.

— И как давно это длится?

— Сколько я себя помню. — Его ошарашенный вид рассмешил Си Джей. — Лет двадцать по меньшей мере. Только прошу вас хранить тайну.

— Двадцать лет — и все тайна?

— Уинтроп заботится о ее репутации, и мы делаем вид, что нам ничего не известно. Почему, думаете, я перебралась в бунгало?.. Прислуга тоже старается их не стеснять: сидит по своим углам, пока Уинтроп не спустится вниз. Эта игра стала частью нашей жизни. Бывали, правда, и накладки.

— А почему бы им не узаконить свои отношения?

— Я бы не возражала, но в таких вещах Берти до смешного старомодна. Боится, как бы неравный брак тетки не повредил племяннице в глазах общественного мнения. А по мне, были бы они счастливы, и пусть люди думают, что хотят.

Гаррет о чем-то задумался, не отрывая глаз от дома. И Си Джей, воспользовавшись моментом, отплыла от него подальше. Шаловливые русалки на дне так и манили ее, точно у них она могла получить ответ на все свои вопросы.

Глубоко вдохнув, она ушла под воду, где благодаря подсветке по краям бассейна был виден каждый камешек переливающейся мозаики.

Еще один рывок — и она дотянулась до заветной голубой стекляшки.

Ничего не произошло — гром не грянул, земля не разверзлась. И все же старинный ритуал вселил в нее уверенность.

Она даже не очень удивилась, увидев рядом загорелую руку Гаррета. Он тоже коснулся живота русалки и сам в этом призрачном свете напомнил Си Джей обитателя морских глубин.

Пожалуй, единственное, что отличает его от царя подводного царства, подумала девушка, это плавки. Здесь, под водой, она так осмелела, что позволила себе окинуть взглядом плоский, мускулистый живот, узкие бедра, грудь, покрытую темной порослью. Весь его облик излучал здоровую и волнующую мужскую силу.

Как будто давая ей возможность рассмотреть себя, Гаррет придвинулся ближе, обнял ее за талию и подтолкнул вверх. Они начали медленно подниматься, оставляя за собой дорожки из пузырьков воздуха.

Наконец она высунула голову из воды, глотнула воздуху и оттолкнулась, желая высвободиться. Но запуталась в ногах Гаррета.

О боже! Она почувствовала, как напряглись мышцы его бедер, стала вырываться, однако неведомая сила магнитом притягивала ее к нему.

Столь смелую позу могла бы принять Сибилла, а от себя Си Джей никак этого не ожидала.

Расслышав прерывистый вздох, она решила не усугублять положение и замерла в его объятиях.

Он снял одну руку с ее талии и переложил на затылок. Си Джей в оцепенении смотрела, как губы Гаррета медленно приближаются, пока не ощутила их прикосновение — сначала легкое, как пух, потом все более настойчивое, будоражащее, — и вот уже горячий язык властно раздвигает ей губы и проникает в глубины рта. Она едва не потеряла сознание, но Гаррет внезапно откинул голову и прервал поцелуй.

Си Джей задохнулась от разочарования; все ее существо желало… требовало большего…

— Поздно, — тихо и словно виновато проронил он.

Неужели мои глаза говорят ему так же много, как мне его? — спросила себя Си Джей. Она до конца не поняла смысла всего происходящего с ними и не была уверена, что ей так уж хочется в этом разобраться.

— Да…

— Завтрашний уговор остается в силе?

— Да.

Он протянул ей руку, она подала свою. На мгновенье пальцы их сплелись, и Си Джей убедилась, что даже такое невинное прикосновение обжигает ее, как огнем. Затем Гаррет с явным сожалением убрал руку, подплыл к стенке бассейна и гибким стремительным движением выбросил свое тело из воды. Наклонился подобрать разбросанную одежду, быстро пересек площадку и скрылся под увитой розами аркой.

Только тогда Си Джей осознала, что задерживает дыхание, и судорожно вздохнула.

— Говорят, ты вчера ужинала с ним? — заявила Берти вместо приветствия, увидев племянницу в дверях кабинета. — Джером клянется, что на обратном пути он держал тебя за руку, а я своими глазами видела, как вы целовались у цветников. Надо сказать, полночный поцелуй затянулся. Значит ли это, что ты получила удовольствие?

— Это значит, что ты бессовестно шпионишь за мной! — Си Джей, вспыхнув, бросила на стол Берти пачку писем. — Если не возражаешь, я ненадолго оторву тебя от моих дел ради твоих собственных. Требуется подписать письма.

— Ах, какие мы ершистые! — Берти слегка поморщилась от дыма своей тонкой дамской сигары. — Скажи, ты уже спала с ним?

— Я не собираюсь отвечать на твои пошлости! — Си Джей вытащила сигару из пальцев тетушки и затушила ее в стеклянной пепельнице.

— Стало быть, еще нет, — хмыкнула Берти. Вот что, детка, не советую тебе тянуть с этим.

Молодость не вечна. В твоем возрасте я уже имела достаточный опыт в таких делах.

— Оставь свой опыт при себе, — спокойно произнесла Си Джей. — Между прочим, пришла верстка «Освобожденной Сибиллы» и ее надо вычитать к пятнице.

— В какой ресторан он тебя водил?

— Не он меня водил, а мы вместе перекусили в рыбном ресторанчике на берегу. Остальное твои домыслы.

— Ну да, и поцелуй ночью у дверей твоего бунгало тоже мои домыслы! язвительно процедила Берти. — Я однажды видела, как вытащенному из воды делают искусственное дыхание… уверяю тебя, на это ушло меньше времени.

— Ну-ну, продолжай, — отозвалась ей в тон Си Джей. — Желаю тебе в богадельне таких же благодарных слушателей.

— Не надоело угрожать мне богадельней?

Как будто я не знаю, что у тебя рука не поднимется сотворить такое с любимой теткой!

— Можем поспорить. — Си Джей придвинула к ней письма и перо. — Ладно, подписывай давай!

Старческие губы искривились в усмешке, но, к счастью, она воздержалась от дальнейших комментариев и занялась письмами. Некоторые пробегала глазами, порой что-то исправляла или дописывала.

Си Джей засунула руки в карманы белых шорт и выглянула в сад. Перед окном буйно разрослась азалия, садовник подстригал лишние побеги. Си Джей отрешенно наблюдала за его работой.

Что-то на нее нашло нынче утром. Она все время ловит себя на том, что происходящее вокруг ускользает от нее, зато ей не составляет труда сосредоточиться на вчерашнем вечере.

Они приехали в Форт-Майерс после четырех, заглянули в две картинные галереи, прошлись по антикварным лавкам, разумеется ничего не купив, поскольку были слишком увлечены разговорами, затем поужинали в открытом ресторане с видом на море. Внезапно Гаррету пришла идея потанцевать, и он потащил ее на площадку перед оркестром, хотя она твердила, что очень плохо танцует и только отдавит ему ноги.

Напоследок они выпили немного в полутемном баре, где царила такая интимная атмосфера, что было бы просто странно, если б он не обнял ее и не поцеловал. Его теплые губы пахли бренди. А на пристани, когда они поджидали Джерома, Гаррет поцеловал ее еще раз, потом еще — на палубе катера, под навесом.

Си Джей не помнила, как они высадились на острове и попрощались с Джеромом, — настолько одурманили ее объятия и поцелуи. Подходя по тропинке к бунгало, она внезапно решила: приглашу его к себе, и будь что будет! Ничего дурного тут нет, уговаривала она себя, подумаешь, выпьем еще по глотку на сон грядущий и разойдемся. Но в глубине души понимала не хуже Гаррета, что дело не кончится милой беседой за стаканом вина.

И потому нисколько не удивилась, когда в ответ он покачал головой ласково, но твердо.

— Нет, девочка, ты не дело задумала. — И он снова привлек ее к себе.

На сей раз в его поцелуе она не почувствовала нежности. Он как будто утверждал им свое право собственности на нее, и перед таким напором Си Джей тоже отбросила остатки смущения. Она прижалась к нему, удивляясь, что два тела могут слиться в одно и ощущать общую дрожь. Чувственный трепет языка, прерывистое дыхание завораживали ее.

Он слегка отстранился, руки нащупали упругую выпуклость ее груди и замерли. Си Джей вздохнула от полноты ощущений, мысленно умоляя его не останавливаться. Но он не ответил на призыв. Напротив, сделав над собой усилие, уронил руки и отступил на шаг.

— Доброй ночи, Си Джей, — услышала она сдавленный шепот, как будто ему не хватало воздуха.

Она тоже задохнулась, чувствуя, как голова идет кругом, и не своим голосом пробормотала:

— Доброй ночи.

Они немного постояли друг против друга; Си Джей хотела еще что-то сказать, но осознала: все уже сказано, притом без слов.

Гаррет улыбнулся напоследок и зашагал прочь.

-..целый день предаваться мечтаниям или все-таки отправишь письма?

Голос Берти вернул ее к действительности.

Надеясь, что выражение лица не выдает ее с головой, Си Джей отвернулась от окна, подошла к столу за письмами, готовыми к отправке, походя вырвала у Берти еще одну сигару.

— Погоди, я узнаю, кто достает тебе эту гадость!..

— Если б курение вредило моему здоровью, так я бы давно померла!

— А доктор Уиллерсон говорит…

— К черту твоего Уиллерсона! Я двух докторов пережила и его переживу, вот увидишь.

Уинтроп!

— Ты нас всех переживешь, — уверенно заявила Си Джей. — Но пока ты не свела меня в могилу, я тебе курить не дам, понятно?

— Надо же, такой был милый ребенок! Что с нами делает жизнь!

— Особенно жизнь бок о бок с тобой.

— К твоему сведению, он очень даже не плохая партия.

— Доктор Уиллерсон?

— Не валяй дурака! Ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду.

— Мне наплевать, кого ты имеешь в виду.

— Богат, умен, энергичен. А какая фигура ты заметила? Впрочем, что я спрашиваю? — Берти хихикнула. — Иначе б ты не стала так долго заниматься с ним синхронным плаванием.

— Я уже сказала, что не желаю отвечать на твои гнусности. Ты уже сообщила дяде о намерении ввести Гаррета в управление компанией?

— А как же! Вчера отправила факс. — В голосе Берти звучало неприкрытое злорадство. Бертрам тут же мне отзвонил, я думала, его удар хватит. Сказал, что его сыночки немедленно вылетают сюда, чтобы образумить свихнувшуюся старуху — то бишь меня.

— Представляю, что ты ответила!

— Да, послала их всех к чертовой бабушке, подтвердила Берти. — А Гаррет, по-моему, до сих пор выясняет с ними отношения по телефону. Уинтроп!

Си Джей нахмурилась.

— Боюсь, они будут добиваться, чтобы тебя признали умалишенной. Наверно, тебе следует созвониться с доктором, пусть подготовит свидетельство о том, что ты находишься в здравом уме, твердой памяти и так далее… Он должен знать, как это делается. Но сейчас вид у тебя неважнецкий. Ты хорошо спала ночью? А про витамины не забываешь?

— Не забываю, не забываю! Прекрати кудахтать, Си Джей. Знаешь, я этого терпеть не могу.

Уинтроп! Куда подевался чертов старик? Он меня демонстративно игнорирует. Небось стоит где-нибудь за углом и ухмыляется, пока я тут…

— Звали, мадам? — Уинтроп, как ни в чем не бывало, возник из небытия.

— Звала?! Да я уже час глотку деру! Принеси чего-нибудь выпить.

— Сок, мадам?

— Ты уволен, Уинтроп!

— Слушаюсь, ваша милость. А может быть, чаю?

— Двойное виски.

— Не двойное, а два глотка, — вставила Си Джей. — Не забудь потом запереть бар, а то у нее есть скверная привычка угощаться потихоньку.

И еще… кто-то опять таскает ей сигары. Предупреди всех: поймаю самолично утоплю!

— Слушаюсь, мисс, — с довольной улыбкой откликнулся Уинтроп. — Не сочтите за дерзость, я буду только рад помочь вам в этом благородном деле.

— О-о, какая пытка! — простонала Берти. Погодите, я назло вам жизни себя лишу! Устрою костер из своих книг и сгорю на нем, как Жанна д'Арк.

— Ловлю на слове, — кивнула Си Джей.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Ответная реплика Берти была короткой, но содержательной, и Си Джей, от души смеясь, вылетела из комнаты прямо в руки Гаррета.

— Мм, какой сюрприз! — Он сверкнул белозубой улыбкой, покрепче прижимая ее к себе. Хоть одно приятное событие за день!

— Черт побери! — Письма выпали у нее из рук и рассыпались в разные стороны, а голова пошла кругом от уже знакомого запаха одеколона. — Прости, я хотела сказать, «доброе утро».

Гаррет не выпустил ее из объятий.

— Я как раз думал о тебе.

— Да? — У Си Джей перехватило дыхание от его близости, от пристального взгляда светло-карих с поволокой глаз.

— Да. К слову сказать, в последнее время я только и думаю что о тебе.

— Ну уж!

— Клянусь!

Он наклонился и быстро поцеловал ее в губы.

— Я всю ночь не спал.

— О-о! — (Господи, отчего же такая слабость в коленях!) — Как насчет небольшой прогулки после обеда? Мы могли бы, скажем, прокатиться верхом к индийскому кургану.

— Верхом? — растерянно переспросила Си Джей и подумала, что со стороны как пить дать выглядит ненормальной, и, собрав всю свою твердость, ответила:

— Нет, сегодня не получится. У меня дел по горло.

— Ну, неужто не выкроишь часок-другой передохнуть?

— Серьезно, не могу. — В ее голосе прозвучало искреннее сожаление. Понимаешь, литагент Берти только что прислал по факсу новый контракт на пятьдесят страниц. В этих контрактах всегда столько подводных камней, а издатель требует к пятнице ответ.

Он взял руку Си Джей в свою и стал сосредоточенно перебирать ее пальцы.

— Вчера я провел потрясающий вечер. Смею надеяться, что ты тоже. Пока я здесь, мне бы хотелось чаще бывать с тобой.

— И мне, Гаррет, — тихо проронила Си Джей.

Хватит витать в облаках! — тут же одернула она себя. Такие победы ему даются легко, и надо быть круглой дурой, чтобы усмотреть в его словах нечто большее.

— Я рад.

Он еще раз коснулся губами ее губ и, прежде чем Си Джей успела слово вымолвить, прошел в кабинет.

С каждым днем ему все труднее сосредоточиться на делах. Гаррет с отвращением взглянул на заваленный бумагами стол. Это новое чувство пугало его.

Работа всегда была для него не меньшим развлечением, чем рыбалка или гольф для его знакомых. И чем заковыристей оказывалось дело, тем больший азарт он испытывал. Да, по натуре он игрок, ему по душе критические ситуации, балансирование над пропастью, миллионные ставки.

Конечно, управление «Парсонс индастриал» никаких опасностей не таит. Он просто займет место другого управляющего, будет представлять интересы Берти, и сопротивление ее родственников, не имеющих контрольного пакета, можно считать легкой нервотрепкой, а вовсе не борьбой не на жизнь, а на смерть.

И все же он не вполне спокоен, не может побороть смутную тревогу и страх.

И догадывается, откуда они исходят. От Си Джей Карузерс.

Сознайся, Джеймисон, эта женщина вселяет в тебя неуверенность! Она не такая, как все, хотя бы потому, что ей абсолютно ничего не надо — ни денег, ни власти, ради которых стоило бы затащить тебя в постель. Она не преследует никаких корыстных целей, скорее, наоборот. И тебя это сбивает с толку: к такому ты не привык.

Он вздохнул и откинулся на спинку вращающегося кресла. Вечерело. Солнце уже проделало половину пути к западному горизонту, окрасив края облаков в насыщенный абрикосовый цвет. Пальмы на берегу стоят навытяжку, словно бессменные часовые на фоне пышущего жаром неба и подсвеченной закатным огнем морской лазури. Райский остров напоминает полотно, писанное маслом.

Стук в дверь оторвал его от волшебного зрелища; в щель просунулась головка Си Джей, и губы Гаррета сами собой растянулись в улыбке.

— Помешала?

— Нет.

Гаррет отбросил карандаш и развернулся лицом к ней, как всегда получив удовольствие от того, что предстало его взору.

— Входи. Что-нибудь случилось?

— Ничего особенного. — Си Джей толкнула дверь ногой и вошла. В руках у нее был поднос с серебряным кофейником, чашками и горой пирожных на тарелке. — По словам Берти, ты выдержал тяжелую битву с кланом Парсонс, и я подумала, что тебе не помешает подкрепиться. — Она поставила перед ним поднос.

Он вдохнул аромат крепкого кофе, взял пирожное с фисташковым кремом, а Си Джей, уже зная его вкусы, налила кофе, добавила сливок и одну ложку сахара. Гаррет благодарно улыбнулся и принял у нее из рук чашку.

— Становишься незаменимой. Пожалуй, я десять раз подумаю, прежде чем покинуть остров.

— Думай. — Она придвинула поближе стул с высокой спинкой и, вздохнув, опустилась на него. — Можно я ненадолго тут спрячусь? Дора побила свой личный рекорд — увольняется в третий раз за неделю. Садовник жалуется, что собачки подрывают клумбу с чайными розами, а Уинтроп выследил контрабандиста: мальчишка, оказывается, помощник Джерома на катере. Таскает потихоньку Берти виски и сигары. Не дом, а зоопарк! — Она отбросила со лба волосы. Другой бы на твоем месте радовался, что долго здесь не задержится.

— Это как сказать. Жизнь в зоопарке имеет свои прелести. Во всяком случае, для меня.

Гаррет с минуту пристально смотрел на нее и, убедившись, что достиг нужного эффекта, вонзил зубы в пирожное. В самом деле, ему совсем не хотелось уезжать отсюда. От нее…

— Ну и как тебе общение с моими троюродными? Небось грозились подать в суд, упрятать Берти в психушку и все такое прочее…

— Стандартный набор.

— Они в общем ничего себе, только их надо держать в узде. — Си Джей взглянула на Гаррета через край тонкой фарфоровой чашечки. — Конечно, это не мое дело, но я бы, наверно, постаралась оказать им доверие… Чтобы смягчить удар. А перестановки производила бы, не трогая начальство. Тогда они быстро успокоятся и будут делать все, что от них требуется.

Гаррет задумчиво кивнул.

— В тактике ты разбираешься неплохо. А как насчет стратегии?

— Не уверена, что смогу назвать все отделения компании и всех деловых партнеров, но о том, откуда к нам приходят деньги и куда уходят, некоторое представление имею. Так что, мистер Джеймисон, если вы решите погреть руки на «Парсонс индастриал», у вас этот номер не пройдет.

Гаррет расхохотался над ее тирадой, не забывая любоваться игрой солнечных бликов на темных шелковистых волосах и на щеках, тронутых персиковым загаром.

Ну довольно, урезонивал он себя. Конечно, она прелесть, но так ты, пожалуй, договоришься и до…

Он вздрогнул от внезапного звонка. Си Джей поспешно вскочила, но Гаррет жестом усадил ее и снял трубку.

— Джеймисон! — рявкнул он. — Слушаю вас!

Си Джей отхлебнула еще кофе и расслабленно откинулась на спинку стула.

— Что-о?! — Гаррет рывком поднялся, отшвырнув кресло. — То есть как женился?!

Пока он слушал голос в трубке, Си Джей подметила опасный блеск в его глазах.

— Ты что, совсем из ума выжил?! — сорвался он на крик. — Жениться на этой… Нет, уж ты меня послушай, черт возьми! Я-то сразу сообразил, что у нее на уме, но рассчитывал, что хотя бы на этот раз ты не попадешься на дешевую приманку! И не смей без меня ничего подписывать, слышишь? Я прилечу завтра утром и с ней разберусь…

Наступила долгая пауза. Гаррету явно стоило огромных усилий держать себя в руках.

— Я понимаю, что у тебя очередной медовый месяц, — наконец произнес он с убийственным спокойствием. — Но пусть эта грязная интриганка не воображает…

Послышался щелчок, затем короткие гудки.

Си Джей вздрогнула, когда Гаррет с грохотом опустил трубку на рычаг.

— Женился, черт бы его побрал!

— Кто? И на ком?

— Мой отец, — процедил он сквозь зубы, — на танцовщице из Лас-Вегаса по имени Кристал Харт.

Си Джей не знала, что сказать. Поздравления, очевидно, неуместны, но и от изъявлений сочувствия, пожалуй, следует воздержаться.

— А-а…

— Боже всемогущий! Я надеялся, что жизнь его хоть чему-то научила! Ведь это уже третий… нет, четвертый раз, когда он попадается на крючок! Я истратил кучу денег на частных детективов, они раскопали такие подробности ее биографии, что последний недоумок не решился бы с ней связаться… И нате вам! — Гаррет взъерошил волосы и принялся расхаживать взад-вперед по кабинету. — Бьюсь об заклад, он даже не оговорил условия брачного контракта! Значит, придется истратить не один миллион, чтобы избавиться от этой штучки.

— А что, если она его действительно любит? рискнула предположить Си Джей.

— Кто бы сомневался! Она до безумия любит его счет в банке, его акции, его яхту, его личный самолет и платиновую карточку. И ее любовь будет длиться до тех пор, пока она не спустит все до нитки.

Си Джей нахмурилась. Возможно, он сам себя накручивает, но едва ли кто-то способен его переубедить. Тем более сейчас.

— Так ты ее видел?

— А как же! — бросил он, все больше раздражаясь. — Отец недавно провел уик-энд в Лас-Вегасе, и с тех пор Кристал Харт не сходит у него с языка. Ну, я, конечно, тут же слетал туда и потолковал с ней. Пустая трата времени!

— Что она тебе ответила?

— Сказала, что отец уже достаточно взрослый и в моем благословении не нуждается. Она, мол, надеялась на мой здравый смысл, но на «нет» и суда нет. Она понимает, что мне тяжело видеть, как кто-то займет место моей матери, но вести себя так по отношению к отцу может только закоренелый эгоист. Одним словом, разделала меня под орех! — К удивлению Си Джей, он вдруг рассмеялся. — Самое смешное, что она во многом права. Поначалу я действительно не мог простить отцу, что он слишком скоро начал утешаться на стороне. Предал память о маме!

Но мне было девятнадцать — что я понимал в жизни?.. Учился в колледже, друзей полно, девчонок сколько хочешь — стоит пальцем поманить… Разумеется, мне и в голову не приходило, что ему просто-напросто одиноко и хочется к кому-то прислониться.

— И сейчас тоже?

— Я больше чем уверен. Ну, ему-то, само собой, кажется, что он встретил настоящую любовь! Как и в прошлые разы! И никак он не может взять в толк, что эти акулы только и подстерегают одиноких болванов с кругленьким капиталом.

— Ты чересчур циничен, — поморщилась Си Джей. — Людям свойственно любить и ждать любви. И когда она приходит — все расчеты летят к черту.

— Любовь! — Гаррет посмотрел на нее так, будто она с луны свалилась. Никакой любви нет, есть капканы, которые женщина расставляет мужчине в полной уверенности, что он не замедлит сунуть туда свою глупую башку!

Си Джей отставила недопитый кофе.

— Мне пора подумать об ужине. На сегодня по крайней мере мы предоставлены самим себе.

Гаррет не ответил, но в глазах его промелькнуло что-то похожее на сожаление. Мгновенно спрятав его, он отвернулся к окну. Си Джей молча вышла из кабинета.

Вот он открыл еще одну свою черточку, со всей очевидностью показал, что влюбляться в него не стоит, если не хочешь, чтобы твоя любовь была несчастной и безответной.

Однако, несмотря на все усилия, Гаррет не выходил у нее из головы все время, пока она готовила для Берти ужин, и после, когда уединилась в своем бунгало.

В этом ей помог и неоконченный портрет Джейми Килдонана; стоя перед ним, она отметила, что с каждым новым мазком кисти разбойник Сибиллы все больше напоминает Гаррета Джеймисона…

Си Джей передернула плечами, отошла от мольберта, села за стол, уткнувшись в текст нового издательского контракта. И тут же поймала себя на том, что по несколько раз перечитывает каждый пункт и ничего не понимает. Мысли разбегались. В конце концов она сдалась и решила отложить работу на завтра.

Приняла горячий душ, завернулась в махровый халат и уютно устроилась в кресле с толстым фантастическим романом. Но и двух страниц не одолела, как раздался стук в дверь.

— Открыто! — крикнула Си Джей. — Я так и знала, что ты не устоишь! Но только два кона и в постель. И чур не жульничать!

— Мне такое и не снилось, — прозвучал в ответ тягучий дразнящий голос. — Согласен даже на три кона при условии, что предложение насчет постели останется в силе.

Ее точно катапультой подбросило с кресла.

Она лихорадочно запахнула полы халата и прикрылась книгой, как щитом.

— Ох, напугал до смерти!

Гаррет оделся по-домашнему — в старые джинсы и серую футболку с эмблемой Флоридского университета.

— Виноват, — весело откликнулся он, отнюдь не чувствуя себя виноватым. — Можно узнать, откуда такой испуг?

— Я думала, это Берти. Мы частенько играем с ней в криббидж, правда, она мухлюет по-черному. Вот и сегодня мы уговорились встретиться у меня. Бог весть, что ее задержало… Не иначе, хоккейный матч.

— Питтсбург против Бостона, — сообщил Гаррет. — Уткнулись с Уинтропом в телевизор, жуют попкорн и кроют судей на чем свет стоит.

Для семидесятишестилетней дамы у нее весьма богатый лексикон.

— Не говори! Она любого хоккеиста вгонит в краску. А это что у тебя? Си Джей кивнула на плоскую картонную коробку в руках у Гаррета. Пахнет пиццей.

— Угадала! Пицца «Джованни Де-Люкс» с анчоусами. Любишь анчоусы?

— Обожаю. Но откуда… — Си Джей вытаращила на него глаза.

— С доставкой на дом.

— Как, ты заказал из Форт-Майерса? Но это же целое состояние!

— Стоит ли жалеть сотню-другую ради того, чтобы ты сменила гнев на милость!

— Какой гнев? Что-то не припомню.

— Ну, может быть, гнев — слишком сильно сказано. Но мы расстались на не слишком дружелюбной ноте.

— А-а, вот ты о чем, — улыбнулась Си Джей.

— Так что, поделим пиццу мира?

— Я готова. Только переоденусь.

— Неужто ради меня?

— Именно ради вас, мистер Джеймисон, — ответила Си Джей ему в тон и кивком указала на угловую нишу, служившую кухней. — Там тарелки, а в холодильнике должна быть бутылка вина. Нельзя же всухомятку есть пиццу за двести долларов!

Взяв с кресла джинсы и майку, она упорхнула в ванную.

Гаррет откупорил бутылку старого бургундского вина, ему давно не было так хорошо и весело.

— Над чем смеешься? — Си Джей внезапно появилась у него за спиной, подхватила гриб из пиццы и быстро сунула в рот. — Ой, горячий!

— Я поставил ее в микроволновую печь на несколько минут. А смеюсь я оттого, что уже лет сто не ел пиццу навынос, да еще с бургундским вином. И вообще не припомню, чтобы мне когда-нибудь так хотелось смеяться.

— Наверно, ты перетрудился. Бери пиццу и вино, а я накрою на стол.

Гаррет последовал за ней к стеклянному столику у окна с видом на морской берег.

— Может, ты и права. Я не часто позволяю себе расслабиться. Но поскольку в наше время женщины, готовые есть с тобой пиццу на дому, почти перевелись, игра стоит свеч.

Си Джей пожала плечами и принялась дуть на кусок пиццы.

— Ну конечно, ты же имеешь дело с женщинами совсем иного рода… Мм, как вкусно!

— И в этом ты права, — пробормотал он задумчиво, разглядывая собеседницу.

Взъерошенные волосы, никакой косметики, простые джинсы, выцветшая голубая майка навыпуск. Тем не менее она прекраснее всех женщин, каких он знал.

С вином и пиццей они расправились довольно быстро. Потом Си Джей сварила кофе, и они долго сидели в этой уютной комнате, разговаривали, смеялись, добродушно подтрунивали друг над другом. Он встал и включил музыку — медленный блюз, который так и приглашал к танцу.

Вопреки протесту Си Джей Гаррет потянул ее за руки и заключил в объятия.

Сначала она ощущала себя немного скованно, но томная, чувственная музыка постепенно обволакивала ее, их движения становились слаженнее, и не было ничего странного в том, что губы их наконец слились.

Поцелуй, казалось, никогда не кончится. Руки Си Джей обвились вокруг его шеи, он все плотнее прижимал ее к себе. Вот бы сейчас подхватить ее на руки, думал Гаррет, отнести на огромную кровать в глубине комнаты и наслаждаться с ней любовью до самого утра.

Нет, одернул он себя, это тебе не игрушки!

— Мне пора, — прошептал он и выпустил ее из объятий. — Надо идти, пока мы окончательно не потеряли голову.

Си Джей отступила на шаг, глядя на него затуманенными глазами и прерывисто дыша.

— Я… я… — Она будто очнулась от глубокого сна. — Со мной все о'кей…

Гаррет обнял ее за плечи и машинально направился вместе с ней к двери.

— Спасибо, Си Джей. — Он притянул ее к себе, зарылся лицом в душистые волосы. — Мне было так хорошо!

Она проговорила, запинаясь:

— Тогда почему ты спешишь? Оставайся…

— Нет! — Гаррет отступил назад, поправил шелковистую прядь на ее щеке, намеренно коснулся гладкой кожи, чувствуя, как натянулась скрытая пружина внутри. — Если я не уйду сейчас, то останусь до утра — мы оба это знаем. А я не хочу, чтобы ты жалела потом.

— А если я скажу, что не буду жалеть?

Он покачал головой и ласково провел пальцем по ее нижней губе.

— Будешь. Сейчас за тебя говорят музыка, вино и лунный свет, а не сердце.

— Но, Гаррет…

— Если мы проведем вместе эту ночь, наутро ты откроешь глаза и возненавидишь себя… и меня. Ты замкнешься в своей раковине, и мне ничего не останется, как уехать отсюда. Так что не будем торопиться, Си Джей, хорошо?

Она не успела ему возразить, потому что он снова закрыл ей рот поцелуем, в котором чувствовалась ненасытная страсть изголодавшегося мужчины.

Внезапно она ощутила сквозь одежду могучее воплощение его мужской сути, жаждущее ее, стремящееся к ней. Не владея собой, она прильнула к нему, и каждая ее клеточка затрепетала от этого прикосновения.

Гаррет еще раз жадно поцеловал ее и со стоном оторвался. Ему даже в голову не пришло скрывать свое возбуждение, наоборот, он чуть наклонился к ней и многозначительно заглянул в глаза, словно отныне их соединила некая тайна.

— Большинство женщин восприняли бы это как обещание, — пробормотал он. — Надеюсь, ты из их числа.

Одной этой фразой он опустил ее с небес на землю. Она кивнула, слегка сдвинув брови, и, как будто прочитав ее мысли, он сразу посерьезнел, взял Си Джей за подбородок и тихо сказал:

— Ты не так меня поняла. Знаю, ты наслышана о моих похождениях, но в этих слухах нет и половины правды. Я, конечно, не монах, и все же у меня нет привычки спать с каждой встречной. Во-первых, в наши дни так поступают только самоубийцы, а кроме того, это совсем не мой стиль. Мне необходимо, чтобы отношения с женщиной что-то значили для меня, а голый секс — это слишком просто, понимаешь?

— Да нет, я… — Си Джей чувствовала, как жар приливает к щекам, и усиленно старалась не смотреть на Гаррета, — вообще-то не понимаю.

Дело в том, что у меня никого не было. Я имею в виду, прежде…

Последовало такое долгое молчание, что она не выдержала и украдкой взглянула на него сквозь ресницы.

От его пристального взгляда у нее все сжалось внутри. Кому нужны эти дурацкие откровения? Как будто так трудно притвориться: страстная дрожь, протяжный стон — и все дела.

А теперь все разрушено одной фразой. Станет человек с его опытом возиться с какой-то глупой девственницей!

— Никогда?

Он был скорее озадачен, нежели испуган, и Си Джей немного воспрянула духом.

— Никогда. Не потому, что желания не было или случая не представлялось. Просто… — Она беспомощно покрутила головой: ну как объяснить то, чего сама толком не понимаешь?

— Ты могла бы и не говорить. — Гаррет уткнулся лицом в нежную ложбинку у нее за ухом, отчего она опять почувствовала, как слабеют колени. — Но я рад, что сказала. Знаешь, я постараюсь сделать так, чтобы ты это запомнила.

Первый раз всегда должен быть чем-то особенным.

Она смотрела ему вслед из дверного проема.

Звезды сияли над его головой, волны, сменяя друг друга, с шумом накатывались на прибрежный песок, будто грозя унести ее с собой неведомо куда.

У Си Джей перехватило дыхание. Будь осторожна, сказала она себе, глядя, как Гаррет исчезает под аркой дворика, ведущего к соседнему коттеджу, не то сама не заметишь, как влюбишься в него без памяти. А это совсем не входит в твои планы.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Гаррет никак не мог заснуть.

Проворочавшись в постели больше часа, он чертыхнулся, сбросил одеяло, сел и тупо уставился на ковер под ногами.

Все складывается вопреки его ожиданиям.

До сегодняшнего вечера Гаррет думал, что испытывает влечение к Си Джей. Он не сомневался в этом, пока не осознал, что может овладеть ею, не встретив никакого сопротивления. Если бы он послушался своего инстинкта самца, то занимался бы сейчас любовью, а не сидел бы в темноте, издерганный, готовый послать весь мир к чертовой бабушке.

Хуже всего, что приходится врать. Женщины, с которыми он раньше имел дело, были практичными, искушенными в жизни, точно знали, чего хотят и как этого добиться. Им, как и ему, были известны правила игры, и никто не строил никаких иллюзий.

Си Джей не такая. С ней надо играть по-новому, а правил этой игры он не знает.

Быть может, я сглупил, рассуждал Гаррет. Ну чего тянуть, если это все равно неизбежно, она же хочет близости не меньше, чем я!.. Он до сих пор ощущал запах ее волос, кожи, сладость ее губ, и не было ничего легче, чем представить это гибкое обнаженное тело на широкой кровати, разметавшиеся темные волосы в лунных бликах, желание, сжигающее их обоих. Он ласкал бы ее неторопливо и бережно, заглядывая в глаза, а она бы закусила губу и застонала, когда…

Гаррет вскочил как подхлестнутый. Голова шла кругом, он даже и не мог вспомнить, когда ему так хотелось женщину.

Именно потому так и хотелось, что дело не только в сексе. Ему нравится просто смотреть на нее, слышать ее смех, разговаривать. Они знакомы всего несколько дней, а понимают друг друга с полуслова, с полувзгляда, более того, у них уже появились общие воспоминания — подумать только!..

Ему вдруг стало страшно. Одно дело жениться на ней — он дал слово и сдержит его, но ни о какой любви и речи быть не может.

Успокоив себя таким волевым решением, Гаррет снова лег в постель.

Наутро все обитатели дома и плюс к ним два гостя собрались за утренней трапезой. Дора раздумала увольняться и проворно сновала из кухни в столовую с подносом, уставленным тарелками.

Доктор Уиллерсон, почтивший их своим присутствием, привез с собой высокого угрюмого человека с лошадиным лицом. В окружении своей свиты тявкающих собачонок Берти торжественно восседала во главе огромного стола, одетая в пурпур и золото. На голове у нее красовался тюрбан, делавший ее похожей на персидскую шахиню. Она смаковала подробности последнего банковского скандала; Уинтроп ненавязчиво держался на заднем плане.

Си Джей сидела на обычном месте — против тетки. Когда вошел Гаррет, она подняла на него глаза, и щеки ее заметно порозовели.

Он подошел к сервировочному столику, положил себе на подогретую тарелку яичницу с ветчиной, а на другую немного фруктов. Потом уселся рядом со смущенной Си Джей и поблагодарил Дору, которая поставила перед ним чашку кофе.

— Доброе утро, мисс Карузерс. Как самочувствие?

— Ничего. А твое?

— Лучше не бывает. Передай, пожалуйста, сливки.

Принимая у нее фарфоровый молочник, Гаррет накрыл ее руку своей и заговорщически подмигнул.

— Выглядишь потрясающе. Розовое тебе очень к лицу.

— А разве я в ро… — Си Джей запнулась, и предательский румянец стал еще ярче. — Вчера как-то неловко вышло… — Последние слова она произнесла очень тихо, впрочем, присутствующие были поглощены беседой и все равно не услышали бы ее.

— Подумаешь, поцеловались разок-другой!

— Да, я рада, что мы… что все это не зашло слишком далеко. Наверное, все-таки ты был прав.

— Вчера или вообще?

Си Джей удивленно посмотрела на него.

— То есть?

— Ну, если я вчера был прав, значит, просто время еще не пришло, а если вообще, то оно никогда не придет.

— Я… — Си Джей сосредоточенно уставилась в свою тарелку. — Пожалуй, что вчера…

— Слава богу! А я уж было испугался… Сможешь выкроить часок после завтрака?

В глазах Си Джей отразился такой откровенный ужас, что Гаррет не удержался от смеха.

— Я имел в виду всего лишь прогулку. Не бойся, я не собираюсь форсировать события.

Решение за тобой.

— Лучше после обеда, — пробормотала Си Джей.

— Ладно, тогда в районе двух.

— О чем это вы там шепчетесь? — Маленькие черные глазки Берти лукаво блеснули. — Джеймисон, по-моему, вы соблазняете мою племянницу прямо у меня под носом!

— Изо всех сил, Берти, — со смехом отозвался Гаррет.

— Не возражаю. Ей это не испортит цвет лица и…

— Берти! — Си Джей порывисто вскочила. Если ты закончила, я провожу тебя в кабинет, где вы с доктором Уиллерсоном и мистером Ричардсоном сможете беспрепятственно вынашивать свои тайные планы. Насколько я понимаю, речь идет о составлении очередного завещания?

— Не лезь не в свои дела, — отрезала старуха. — И, ради бога, не строй из себя монахиню!

Неужели эта ледышка одной со мной крови? В голове не укладывается! Берти вставила сигару в длинный серебряный мундштук и лукаво взглянула на Гаррета. — Вот когда я служила в борделе…

— Не выдумывай, никогда ты не служила в борделе. И уж если тебе пришла охота повеселить гостей, обойдись по крайней мере без своих пошлостей, проворчала Си Джей и отобрала у Берти мундштук.

— Ты действуешь мне на нервы, детка. — Берти проворно выхватила мундштук и сигару из рук племянницы и сунула в карман. — Иди-ка лучше восвояси. Я хочу закончить беседу со своим доктором и со своим адвокатом без посторонних. А потом займусь романом. К вечеру я наметила закончить десятую главу. — Поверх очков она сверкнула глазами на Си Джей. — Я остановилась на той сцене, где Джейми вырывает Сибиллу из лап самураев, подосланных князем Квантом. Ее должны были похитить корсары и доставить во дворец к султану по имени Рахат…

— Может, Рахат Лукум? — с усмешкой переспросила Си Джей.

— Пошла вон! — Берти с недюжинной силой грохнула тростью об пол, так что вся собачья свора с визгом понеслась из комнаты. — Знаешь, у меня возник сильный соблазн раз и навсегда вычеркнуть тебя из своего завещания.

— В добрый час, Берти, — пробормотала Си Джей, пряча улыбку и целуя старушку в морщинистую щеку. — Если устанешь — позвони. Я помогу тебе подняться наверх.

— Когда ты прекратишь со мной носиться? Я еще вполне крепкая старушка, так что уймись. С этими словами Берти ласково похлопала ее по руке, показывая, что уже не сердится. — Ну, ступай, ступай! А то вам всем больше делать нечего, как нянчиться со мной!

Си Джей направилась к двери, пытаясь внушить себе, что Берти действительно так бодра, как держится.

Остаток утра она вникала в контракт на книгу Берти и, поняв, что так ничего и не высидит, убрала его в ящик и вышла к морю.

День был чудесный, не слишком жаркий, на небе ни облачка, вода как зеркало. Листья пальм чуть шелестели под теплым бризом, однако темная полоска у самого горизонта предвещала шторм.

Но едва ли он дойдет до острова, подумала Си Джей. Рай он и есть рай! Здесь всегда царят счастье и мир, а люди никогда не болеют… не умирают.

Она сглотнула ком в горле. Ах, Берти, Берти, и долго ты собираешься все от меня скрывать?

Почему не хочешь мне довериться? До каких пор будешь оберегать меня от малейших неприятностей?

Девушка упрямо сжала губы и медленно двинулась вдоль берега, сдерживая набегающие слезы. Не хочу, не хочу, чтобы это когда-нибудь случилось, твердила она себе.

Гаррет нашел ее на узкой полоске пляжа, на которую стеной наползали джунгли. Она опустилась на землю в тень раскидистой пальмы, обхватила руками колени и не замечала ничего вокруг. Гаррет остановился в двух шагах и наблюдал за ней с некоторым раздражением, направленным больше против себя самого. Ну почему всякий раз, как он ее видит, у него появляется эта предательская тяжесть внизу живота.

Дикость какая-то!

Наконец он приблизился, и, как только тень его упала на нее, она резко вскинула голову.

При виде этого милого, залитого слезами лица у него защемило сердце.

— Что, Си Джей? — Он опустился рядом на колени.

— Да ничего. — Она отвернулась, быстро смахнула влагу со щек. — Ты искал меня?

— Мы же договорились…

— О чем? — Голос ее дрогнул.

— Ну как же… А прогулка?

— Ах да!.. — Она хотела улыбнуться, но улыбка вышла слабая и жалкая. Я… я забыла… Извини.

— Что случилось? Ты плачешь?..

— Нет, — всхлипнула Си Джей. — Песок в глаза попал.

Гаррет не собирался ее обнимать, руки сами потянулись к ней. Он почувствовал, как напряглось ее тело в его объятиях, но уже в следующий миг она обмякла и припала к груди.

— Гаррет! Мне страшно, — прошептала она и вновь судорожно всхлипнула. Я боюсь за Берти. Ее сердце…

— Что, плохо?

— Да. Я наконец-то вытянула у доктора Уиллерсона всю правду. Он уже целый год ее лечит, а улучшений нет. Он очень обеспокоен.

Гаррет прислонился к гладкому стволу дерева и покрепче притиснул ее к себе.

— Понимаешь, он не хотел говорить, но я пригрозила обратиться к другому врачу, если он не станет действовать со мной заодно.

— Я нахожу в вас обеих все большее сходство.

Си Джей долго молчала.

— Надеюсь, — тихо вымолвила она. — У меня такое чувство, что скоро мне могут пригодиться все ее положительные качества.

Гаррет сдвинул брови и не ответил, лишь легонько погладил ее по плечу. Он опять чуть не полдня вел телефонные переговоры с ее дядюшкой Джеймсом, его сыновьями, внуками и еще более утвердился в мысли, что Берти для них всего-навсего досадная помеха, а Си Джей они вообще не берут в расчет.

Каково же было их негодование, когда Гаррет напомнил им о том, что по смерти тетки племянница унаследует контрольный пакет акций и, возможно, в скором времени пожелает присутствовать на заседаниях совета директоров! В трубке на миг воцарилось ледяное молчание, а затем Бертрам со смехом предположил, что едва ли «девице» это будет интересно.

Гаррет злорадно улыбнулся и поведал Си Джей кое-какие подробности разговора.

— Берти решила им приготовить приятный сюрприз, с тем расчетом и заключила сделку с тобой, верно?

— Мм, пожалуй, это во многом определило ее мотивы.

— А я?

— Ты? — переспросил Гаррет.

Си Джей выпрямилась, отбросила со лба волосы.

— Я только хотела выяснить, каким образом вписываюсь в ваши планы.

Будь осторожен, сказал себе Гаррет. Он вытер ее перепачканную песком щеку.

— Вот и я думаю… — Он широко улыбнулся ей. — Дело в том, что «Парсонс индастриал» - не единственное семейное достояние, вызывающее у меня интерес.

В ответ Си Джей тоже расцвела в улыбке.

— Надо заметить, ты в этом изрядно понаторел. — Она чуть повернула голову и коснулась губами его ладони. — Умеешь заставить женщину почувствовать себя особенной.

— Ты и есть особенная, — проговорил он без тени фальши. — Не такая, как все.

Гаррет неожиданно ощутил на губах прохладу ее дыхания и тоже потянулся к ней, но она тут же отстранилась и прошептала:

— Дай мне еще немного времени, Гаррет, хорошо? Я должна… привыкнуть к этой мысли…

Он приподнял ее подбородок двумя пальцами.

— Я правда еще не встречал такой, как ты. Почему-то в этот момент Гаррету больше всего на свете хотелось, чтобы она ему поверила. Черт, не знаю, как сказать! В общем, не думай, что ты очередное мое завоевание. Клянусь, я не лгал тебе вчера, когда говорил, что довольно разборчив, и не лгал утром, когда сказал, что не намерен тебя торопить.

Он даже вздрогнул, увидев, что глаза ее наполнились слезами.

— Спасибо. — Она провела рукой по его лицу и сказала так тихо, что он едва расслышал: Ты… ты просто замечательный.

Потом она поднялась на ноги, тщательно избегая его взгляда. Он тоже хотел встать, но она жестом остановила его.

— Не обижайся, мне хочется побыть одной… подумать.

Она исчезла, а Гаррет устало провел по лицу рукой и в сотый раз спросил себя, как он мог поддаться на уговоры Берти. Вначале все казалось простым и ясным. Но тогда имя Си Джей было для него пустым звуком.

Но вот она появилась, реальная, живая, и спутала ему все карты. В короткое время она стала значить для него слишком много, чтобы он мог позволить себе ненароком обидеть, ранить ее… Ведь она так чертовски ранима…

В эту ночь Си Джей снился Гаррет, и она во сне ощутила болезненное желание физической близости с ним. А утром, вскочив с постели, она едва не запрыгала от радости, что скоро увидит его. Да, ее твердое решение не принимать Гаррета всерьез летит ко всем чертям, и она ничего не может с этим поделать.

Ну вот, удовлетворенно отметила Си Джей, вертясь перед большим зеркалом в ванной, главное — не походить на деву, приносящую в жертву свою невинность.

Она нахмурилась и расстегнула верхнюю пуговку на бледно-голубом пеньюаре. На кожу грех жаловаться, грудь какая-никакая имеется — и на том спасибо.

Пеньюар и вправду красивый. Блестящий шелк хорошо оттеняют вставки из прозрачного шифона и кружева ручной работы; разрезы по бокам отделаны мелким жемчугом. Си Джей покрутилась, и легкое одеяние всколыхнулось вокруг нее, точно морская пена. Пожалуй, так и должна выглядеть опытная соблазнительница.

Чуть-чуть духов за ушами и в ложбинке груди, взмах расчески над темной копной волос — и она готова.

— Этого не будет!

Произнеся три слова вслух, Гаррет сразу почувствовал себя лучше.

Он встал под горячий душ, закрыл глаза и принялся намыливать руки и грудь.

Он уговорит Берти изменить условия договора. Он войдет в управление корпорацией — и все. А Си Джей надо предоставить полную свободу выбора, он не может и не будет ее принуждать.

Всю прошлую неделю Гаррет внушал себе, что она будет с ним счастлива, что он никогда не даст ей повода раскаяться.

Но Берти была права: у него есть понятие о чести, не позволяющее ему соблазнить невинную девушку обманным путем. Си Джей еще встретит человека, способного полюбить ее, как она того заслуживает. А он… он не пропадет, черт возьми! Ему и не с такими трудностями приходилось справляться.

Гаррет стоял под душем дольше обычного.

Наконец закрыл кран, вытерся мохнатым голубым полотенцем и обернул его вокруг бедер.

Толкнув дверь ванной, окутанный клубами пара, вошел в просторную спальню. Здесь царил полумрак, подсвеченный одной лишь прикроватной лампой. В открытое окно вливался свежий морской воздух.

Он не сразу заметил, что не один. Сначала принял легкое движение у окна за порыв ветерка, всколыхнувшего занавеску. Но тут узнал ее и остолбенел, глядя, как она медленно, словно привидение ступила в круг света.

Одетая во что-то воздушное, лишь слегка прикрывающее линии женственных бедер, стройных ног, упругой груди, она могла свести с ума любого.

— Святой… Моисей! — восхищенно выдохнул Гаррет. — Что ты здесь… — И осекся, мысленно обозвав себя идиотом. — Си Джей, радость моя, по-моему, ты делаешь ошибку!

Гаррет любил смотреть, как она улыбается, но сейчас прочел в изгибе этих чувственных губ нечто новое, отчего у него застучало в висках, и, онемев, он лишь стоял и наблюдал, как небесное видение движется ему навстречу.

Она подошла совсем близко, так что Гаррет почувствовал аромат дорогих духов и благоуханного женского тела, что опалило его своим внутренним жаром. Стоит тебе коснуться его и ты погиб! — мелькнула еще одна мысль.

Но, заглянув в ее огромные лучистые глаза, он понял, что и так погиб. Все отчаянные усилия, вся борьба с собой пошли прахом, рассеялись как мираж. Осталась одна-единственная реальность — женщина с фиалковыми глазами, проникающими прямо в душу. Она положила руки ему на грудь и потянулась к нему полураскрытыми губами…

Какой смысл бороться, если ты давно уже признал себя побежденным! Желание захватило вас обоих, и назад пути нет. Вопрос только в том, когда…

— Сейчас, — услышал он ее шепот. — Возьми меня сейчас…

Не сказав ни слова, Гаррет подхватил ее на руки и понес к широкой кровати.

Она это предвидела. Женщины во все времена сердцем чувствуют то, о чем мужчины лишь смутно догадываются. Они слишком поглощены охотничьим азартом, предвкушением добычи, чтобы замечать очевидное. Пока он рыл носом землю и лаял на луну, чтобы поведать миру об очередной победе, она терпеливо ждала, зная, что он предназначен ей одной. И проживи он на свете хоть тысячу лет, все равно не смог бы постичь ее великой мудрости.

Осторожно и бережно, будто разворачивая драгоценную, хрупкую вазу, он снял с нее пеньюар и долго любовался телом, которое, как ему казалось, уже изучил до мелочей. Она то застенчиво отводила глаза, то вдруг принималась ласкать его легкими, дразнящими прикосновениями, раскрываясь ему навстречу, как цветок. С каждой минутой она становилась смелее, безрассуднее, не в силах сопротивляться сжигающему ее пламени.

Гаррет хорошо ее подготовил, и, едва она почувствовала на себе тяжесть его тела, с губ ее сорвался блаженный вздох.

Потом она вся задрожала от неумолимого напора его горячей плоти, понимая, что пути назад уже нет. Широко раскрыв глаза, она замерла, словно бы прислушиваясь к происходящему внутри, потом застонала, ободряюще улыбнулась, и Гаррет еще глубже погрузился в теплое, ждущее лоно.

Он не был уверен, сумеет ли доставить ей настоящее наслаждение в эту их первую ночь. И когда по ее телу пробежали сладкие судороги, Гаррет все понял раньше ее и улыбнулся, довольный собою.

А Си Джей вдруг застыла у него в руках, и Гаррет ослабил натиск, давая ей возможность сосредоточиться на новых ощущениях, пока все они не слились в один долгий конвульсивный всплеск освобождения, оставивший ее опустошенной, обессилевшей, почти бездыханной.

Как только Гаррет вновь начал двигаться, она жалобно всхлипнула; тогда он хрипло засмеялся, приподнялся на локтях и отпустил тормоза. Его собственное освобождение оказалось таким неожиданно бурным и полным, что у него вырвался низкий протяжный стон сытого зверя.

Обнявшись, тяжело дыша, они лежали на скомканных простынях, подушки давно сползли а пол. Где-то на грани сна и яви ему вдруг подумалось, что он вовсе не прочь связать с этой женщиной свою жизнь. Гаррет любил рисковать, и самый большой риск всегда себя оправдывал.

Он погладил ее по щеке, к которой прилипли мокрые волосы, и прошептал:

— Выходи за меня замуж.

— Ммм?.. — Она потянулась, как разнежившаяся на солнце кошка. — Чего?

— Не «чего», а слушай, что тебе говорят. Гаррет слегка прикусил розовую мочку. — Я хочу восстановить ее честь, а она и ухом не ведет!

— Прости, я… — Си Джей прочертила языком дорожку на его шее. — Я правда не поняла.

— Выходи за меня, слышишь? Будь моей невестой, женой, моей лучшей половиной. Рожай мне детей, стирай мне носки…

— Сам стирай! — шутливо огрызнулась она. А я думала, ты не решишься.

— Это надо понимать как «да», мисс Карузерс?

— Право, не знаю…

— Играешь с огнем, радость моя! Пойми, этого бы между нами не произошло, не будь у меня самых серьезных намерений.

— Хм!

— Ax ты, чертовка! — Он резко опрокинул ее на спину и пригвоздил ее руки над головой. Будешь ты мне отвечать или нет?

— А если я скажу «да», это будет и дальше между нами происходить?

— А то как же! — произнес он тоном, не допускающим возражений. — По меньшей мере два раза в день.

— Тогда я просто не вижу возможности отказаться.

Дав согласие, Си Джей почувствовала, как в душе воцарились мир и спокойствие. Блаженства, испытанного в его объятиях, она и представить не могла, а после такого чего же проще обмануть себя, выдать желаемое за действительное.

Все будет хорошо. Она его любит, и этого пока хватит. А со временем кто знает, может, и он сумеет ее полюбить… ну хоть самую малость… И не надо ему ни о чем знать.

Ночью он повернулся к ней, чтобы снова заняться любовью в призрачном лунном свете.

Невероятно, на сей раз их близость показалась ей еще прекраснее. Он был нежен и страстен, так умел предугадать любое желание, что без труда рассеял последние ее сомнения.

— Я… Мне так хорошо с тобой! — шепнула она, глядя в его янтарные глаза и чувствуя ни с чем не сравнимый прилив счастья.

Гаррет же с улыбкой наклонился и ответил ей долгим поцелуем…

Проснувшись наутро в пустой кровати, он с досадой подумал, что все это ему приснилось бывают же такие яркие сны! Но, привлеченный шумом воды из кабинки душа, он быстро перевернулся на спину, комкая простыню, хранившую неповторимый женский запах, и расплылся в блаженной улыбке.

Разумеется, он не святой и утренние ритуалы после ночи любви ему случалось выполнять уже не раз. Но никогда еще они не доставляли ему такого удовольствия.

А ведь теперь они будут повторяться каждый день. Каждый день у него будут опухать глаза от недосыпа и будет звенеть в ушах от пережитого взрыва страсти.

Последний раз они предавались ей не меньше часу назад, уже на рассвете. Он вытянулся на спине и закрыл глаза, а ее заставил оседлать себя. Тело Си Джей в такой позе казалось более зрелым, груди — налитыми и тяжелыми. На месте взъерошенного мальчишки появилась чувственная женщина, впитавшая любовный опыт не одной тысячи поколений.

Наконец она выгнула спину с мучительным стоном, а он еще сильнее пригвоздил к себе мягкие бедра и жадно впитывал ее всхлипы, ее судороги, дрожь ее натянутого как струна тела.

От одного воспоминания у Гаррета заныло в паху. Он проворно соскочил с кровати и ринулся в ванную. Си Джей напевала что-то знакомое, отрывок из какой-то оперы; он отодвинул стеклянную дверь, и пение смолкло. Потом она вспыхнула и заулыбалась.

— Доброе утро.

— Бесконечно доброе! — пророкотал Гаррет, закрывая за собой дверь и становясь под душ. Внесу-ка я свой вклад в экономию водных ресурсов Флориды.

Он взял у нее из рук мыло и принялся намыливать ей плечи большой крепкой ладонью. Си Джей невольно придвинулась ж нему ближе, глядя из-под ресниц.

— Так у тебя на уме не было ничего, кроме экономии ресурсов?

Он обхватил обеими руками ее грудь, почувствовал, как набухают соски, увидел, как в фиалковых глазах появляется поволока.

— Пожалуй, экономию можно совместить с чем-нибудь более приятным…

— По-моему, ты уже совместил, — пробормотала Си Джей, и ее пальцы намеренно скользнули вниз по его телу.

У Гаррета перехватило дыхание от ее застенчивых ласк, хотя, судя по тому, как быстро она постигает науку любви, им не долго оставаться застенчивыми.

— Я ничего с собой не принес, милая, — пробормотал он, — так что нам лучше вернуться в спальню, иначе… — он сверкнул белозубой улыбкой, — мы можем убедиться, что я не бесплоден.

— Надеюсь, — прошептала Си Джей, бросив на него взгляд, от которого сдавило узлом все внутренности. — Нам теперь можно об этом не волноваться, правда? Если, конечно, ты не раздумал на мне жениться.

— Я не раздумал… Но дети — серьезный шаг.

Они не обязательно появятся с первого раза, и все же…

— Люби меня, и будь что будет, Гаррет. — Она привстала на цыпочки и поцеловала его в губы. Я хочу почувствовать тебя… всего!..

Не говоря больше ни слова, он опустился на колени, проведя мыльными руками по ее животу, ребрам, груди, потом вновь опуская их вниз и осторожно раздвигая ноги.

Она тихо застонала и ухватилась за его плечи, чтобы сохранить равновесие на скользком полу. Через мгновение, когда он принялся ласкать языком низ ее живота, продвигаясь к заветной расселине между ног, стоны перешли в сдавленный крик, а пальцы Си Джей зарылись в его мокрые волосы.

Затем воцарилась тишина, нарушаемая только шумом воды и глухими учащенными ударами их сердец.

Пальцы Си Джей запутались в волосах Гаррета, он почувствовал конвульсивную дрожь бедер и выпрямился, поместившись между ее ног.

Она тихонько вскрикнула, когда он осторожно вошел в нее.

Пытаясь сохранить равновесие, он придвинулся вместе с нею к стене, но Си Джей чуть было не выскользнула у него из рук и поспешно ухватилась за вешалку для полотенец. Положение становилось угрожающим, и Гаррет быстро увлек ее на пол, так что она уперлась ногами в стеклянную перегородку душа, и немного замедлил ритм, чтобы продлить удовольствие.

Шум воды смешивался со звоном в ушах; Гаррет полностью отдался зову первобытной страсти; Си Джей яростно извивалась под ним, пока весь мир не слился для них в одном безумном, всепоглощающем всплеске…

Только несколько минут спустя Гаррет осознал, что их сплетенные тела поливают сверху струи ледяной воды. Он со смехом вскочил на нога и закрыл кран, потом помог ей подняться и бережно завернул в большое мохнатое полотенце.

— Хватит экономить воду, — ухмыльнулся он. Должен вам сказать, мисс Карузерс, что мы оба сошли с ума, но было просто потрясающе!

— Насчет сумасшествия ты совершенно прав, ответила Си Джей. — Мы определенно ненормальные. Я недавно читала одну статью, где говорится, что среднестатистическая норма секса по стране — один раз в неделю. А мы умудрились перевыполнить месячную норму за шесть часов.

Он взял ее лицо в ладони и крепко поцеловал.

— Тем, для кого установлены среднестатистические нормы, просто не повезло с женщинами, как мне. Дай мне полчаса передохнуть, и я израсходую еще одну недельную норму.

— Мы уже опоздали на завтрак, — с улыбкой напомнила Си Джей.

— Ну так тем более! Вполне можем задержаться до обеда.

Он заглянул ей в глаза, и у него защемило сердце — до чего же она прекрасна! И как можно было в чем-то сомневаться, когда рядом такое совершенство! Вот сейчас он выйдет из этой двери и полетит…

— Я хочу, чтоб ты была счастлива, — тихо и проникновенно проговорил он.

— Я уже счастлива, — прошептала она и уткнулась лицом в его ладонь. Гаррету даже почудилось, что в глазах у нее блеснули слезы. — Пора одеваться, милый. Я бы охотно провела с тобой в постели целый день, но у меня куча дел.

Она высвободилась из его объятий и начала вытираться. Лицо ее стало задумчивым, каким-то отрешенным. Гаррет нахмурился: опять что-то очень важное ускользает от него.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Собравшись с духом, они все-таки явились в большой дом к завтраку. Прислуга встретила их как ни в чем не бывало, но Си Джей не сомневалась, что всем и каждому известна причина их опоздания.

Берти, слава Богу, уже удалилась в свой кабинет, иначе наверняка не обошлось бы без ехидных вздохов и реплик.

На кухне они застали Дору, и та покосилась на них весьма неодобрительно.

— Хорошие дела — завтракать в такое время! — Она разделывала курицу, и острый нож так и мелькал в ее ловких руках. — Могли бы часок потерпеть, так и обед был бы готов.

— Ну вот, я же тебе гово… Ох!

Вонзив локоть Гаррету под ребро, Си Джей виновато улыбнулась кухарке.

— Извини, Дора, мы… нам…

— Надо было кое-что обсудить, — закончил за нее Гаррет. — Деловые проблемы.

— Знаю я ваши «проблемы»! — Женщина хитро прищурилась. — Кстати, ее милость про вас спрашивала. К нам гости приехали, ступайте скорей в гостиную. Но прежде, мисс, я бы на вашем месте шею-то прикрыла. Да и у вас… — она метнула взгляд на Гаррета, — видок, прямо скажем, не бизнесменский, а как у того мартовского кота, ежели вам понятен мой намек.

— Чего уж тут не понять! — Гаррет слегка поежился.

Вспыхнув до корней волос, Си Джей застегнула все пуговицы на блузке.

— Чтоб мне в этом доме хоть что-нибудь сошло с рук! Кажется, ты знаешь о нас больше, чем мы сами.

— А то как же! — ухмыльнулась Дора и снова перевела глаза на Гаррета. Я эту девчонку, можно сказать, с колыбели нянчила, потому, ежели кто ее обидит, — Дора грозно взмахнула ножом, — так может очень даже об этом пожалеть.

Гаррет чуть попятился к двери.

— Картина мне ясна.

— Слыхали, может, какую котам операцию делают… чтобы они не шлялись где попало. — Блестящее лезвие со стуком опустилось на стол. — Желаю вам доброго утра, мистер Гаррет.

Они вышли в длинный коридор, ведущий к гостиной, и Си Джей сказала, смеясь:

— А ты прямо позеленел со страху.

— Еще бы! Меня как-то не вдохновляет перспектива быть кастрированным с помощью кухонного ножа. — Гаррет содрогнулся. — Знаешь, мне такие шутки не по душе. Я бы посадил эту бабу под замок.

— Не бойся… Впрочем, — она лукаво покосилась на него, — на всякий случай веди себя прилично, чтоб я не могла на тебя пожаловаться.

— Сделаю все, что в моих силах, — вздохнул Гаррет.

Большая гостиная, обставленная антикварной итальянской мебелью, устланная дорогими индийскими коврами, до отказа набитая прочими драгоценностями, помещалась в переднем крыле дома.

Переступая порог залитой солнцем гостиной, Си Джей пыталась напустить на себя строгий, деловой вид.

Кроме Берти, в комнате было двое: породистый мужчина с копной седых волос и молодая женщина, которую на первый взгляд можно было принять за его дочь. Си Джей открыла рот для приветствия, но услышала за спиной звенящий от злобы голос Гаррета:

— Какого черта вы сюда притащились?

Си Джей заметила, как потухли глаза на загорелом лице гостя, ей показалось, что даже на ноги он поднялся с трудом.

— Они мои гости, — вмешалась Берти. — Ваш отец позвонил вчера из Майами, куда прибыл со своей женой, и спросил про вас… Я очень рада, что они приняли мое приглашение. Познакомься, Си Джей, это отец Гаррета, Стэффорд Джеймисон, и его жена Кристал… Моя внучатая племянница Си Джей Карузерс.

Старший Джеймисон любезно улыбнулся и пожал ей руку. Его глаза были точно того же янтарного оттенка, что и у Гаррета, только не горели яростью. Рука Кристал была теплая и крепкая; подойдя ближе, Си Джей обнаружила, что она уже не первой молодости и совсем не похожа на танцовщицу варьете. Красива, изысканно одета, со строгой прической, довольно крупная, но в фигуре ничего лишнего. Держалась она со спокойным достоинством.

— Гаррет, — тихо обратился к нему отец, — я понимаю, что можно было бы выбрать более подходящие время и место, но нам необходимо поговорить. Наверное, мне следовало заранее поставить тебя в известность о своей женитьбе.

Ты, без сомнения, очень расстроен, но…

— Расстроен?! — резко перебил его Гаррет. Да мне плевать, женись хоть на…

— Гаррет! — Си Джей потрясение уставилась на него.

— Ничего, мисс Карузерс, не волнуйтесь, Кристал невесело усмехнулась. Мы с Гарретом уже пришли к заключению, что у нас несколько разные взгляды на мое отношение к Стэффорду. Он считает, что я охочусь за деньгами…

— А что, разве не так? — Гаррет с вызовом глянул в глаза новой мачехе.

— Нет. Мне не нужны ни его деньги, ни тем более ваши. Я подписала брачный контракт, в котором отказываюсь от своей доли в случае развода или… если переживу вашего отца. Да, у меня далеко не безупречное прошлое ваши сыщики, Гаррет, это установили… и про моего бывшего мужа, и про других… Хоть я и не ангел, но мы с вашим отцом любим друг друга и хотим быть счастливы. — Она вдруг надменно вскинула голову. — И не ждите от меня извинений за это!

— Я приехал сюда в надежде, что ты уже образумился. — Стэффорд укоризненно посмотрел на сына. — Но, видно, ошибся… Так вот, когда научишься относиться к моей жене с уважением милости прошу в наш дом. А до той поры не показывайся мне на глаза.

Стэффорд отвернулся от него и перевел взгляд на жену; в нем сквозила такая нежность, что у Си Джей ком подкатил к горлу.

— Я обещал тебе сделать первый шаг, Крис…

Вот и сделал. Давай больше не будем беспокоить этих милых людей своими семейными драмами. — Он повернулся к Берти. — Благодарю вас, леди д'Аллер, мы, пожалуй, вернемся в Майами.

К удивлению племянницы, Берти удержалась от своих суждений и молча кивнула.

— Жаль, что так получилось. Я хотела как лучше. — Она бросила осуждающий взгляд на Гаррета.

— Прошу прощения, у меня дела, — процедил он сквозь зубы и, даже не посмотрев в сторону отца и Кристал, с каменным лицом вышел из комнаты.

— Дерзкий, упрямый щенок! — заявила Берти.

— Тут есть и моя вина, — вздохнул Джеймисон-старший. — С тех пор как умерла его мать, я был не слишком разборчив в своих связях. — Он улыбнулся и взял под руку Кристал. — До сего времени…

— Я тоже, пока не встретила Стэффорда, вела не очень благопристойную жизнь, — со смешком добавила она. — Танцевала в ночном клубе Лас-Вегаса. На месте Гаррета всякий был бы недоволен. Но я надеялась… — Она не закончила, помрачнела и крепче стиснула руку мужа.

Они посидели еще несколько минут и распрощались. Си Джей проводила их и отправилась на поиски Гаррета.

Уинтроп доложил ей, что «мистер Джеймисон в шортах и кроссовках носится по берегу, будто за ним гонится сам дьявол». Она решила ему не мешать и, запершись в своем бунгало, без всякого энтузиазма принялась за работу.

Он вернулся только под вечер, а к ней заглянуть и не подумал.

Она ждала и мучилась, не в силах сосредоточиться на иностранных опционах и процентах роялти, наконец не выдержала и, ругая себя за слабохарактерность, постучалась в соседний домик. Ответом ей было долгое молчание, и она уже повернула назад, как вдруг услышала запоздалое «открыто».

Гаррет стоял к ней спиной у окна, выходящего на залив. Он был в голубых выцветших джинсах и без рубашки; на широких плечах блестели капли воды: видимо, он только что принял душ.

— На извинения можешь не рассчитывать, грубо бросил он. — Никто его здесь не ждал, тем более с этой… Если ему надо было выяснить отношения, мог бы поговорить с глазу на глаз, а не вмешивать сюда Берти.

— Подозреваю, что все было наоборот. Ты еще плохо знаешь Берти: она обожает вмешиваться в чужие дела. А любимое ее занятие улаживать семейные конфликты.

— Пусть бы она лучше улаживала конфликты в своих романах.

— По-моему, твой отец очень счастлив. — Си Джей закусила губу: вечно она ляпнет чего не следует!

— Угу. Подожди полгодика, она обдерет его как липку и отчалит в одном из его лимузинов послушаем, что он тогда запоет.

— А если ты ошибаешься?

— Слава богу, я этого уже насмотрелся.

— Но вдруг на сей раз будет иначе…

— Вдруг ничего не бывает. — Гаррет обернулся и посмотрел на нее колючим взглядом. — Все женщины одинаковы. Поворкуют у тебя на груди, а после возьмут да и выклюют у тебя сердце.

Си Джей похолодела.

— И я, значит, такая же?

Взгляд его немного смягчился, в глазах промелькнуло что-то похожее на раскаяние.

— Нет. — Он резко отвернулся к окну. — Ты не такая.

— Откуда ты знаешь? — Си Джей нервно сцепила пальцы. — Ведь с женщинами ни в чем нельзя быть уверенным. Так что, может, тебе стоит хорошенько подумать… насчет твоего предложения.

Он долго молчал, наконец глухо проронил:

— Возможно, ты и права. — Он покачал головой, избегая ее взгляда. — Я не такой уж подарок. Если честно, ты заслуживаешь лучшей участи.

— Мне кажется, я вправе сама решать.

— Конечно, только я не хочу, чтобы ты потом пожалела. Ты убедила себя, что влюблена в меня, а разочаровываться всегда очень больно.

— Так вот чего ты боишься?

— Боюсь?..

— Да. Ты боишься меня.

Гаррет фыркнул и попытался изобразить удивление, но в глубине души чувствовал, что она права.

— С чего ты взяла?

Она медленно приблизилась и стала рядом.

— Ты боишься полюбить меня… Да нет, не меня, вообще кого-нибудь. На ошибках твоего отца ты выучился и раз навсегда сказал себе, что женщине доверять нельзя, если не хочешь, чтобы тебя облапошили… Так?

— Ну, более или менее… — Он слегка отодвинулся от нее. — Любовь — это иллюзия, мираж.

Сверкает вдали, манит, сулит все блаженство на свете — и всегда остается недосягаемой. Стоит ли всю жизнь гоняться за тем, чего не существует?

— Боишься повторить судьбу отца?

Гаррет замер.

— Тебе трудно это понять.

— Однако же так легко ты от меня не отделаешься.

Он глубоко вздохнул, стиснул зубы и произнес с убийственным спокойствием:

— Я не люблю тебя, Си Джей, ясно тебе?

Гаррет ожидал, что она вспыхнет, потом отвернется и бросится вон, закрывая ладонями залитое слезами лицо. Ничего похожего! К его удивлению, она только сдержанно улыбнулась, отчего у Гаррета мороз пробежал по коже.

— Да у меня этого и в мыслях не было, — беззаботно отозвалась она. Никакой любви, всего лишь контракт. За подписью и печатью. И ты зря рассчитываешь, что тебе удастся так легко его разорвать. С Берти это не пройдет.

Гаррет решил, что ослышался.

— Что? — хрипло переспросил он. — Ты о чем?

— Да ладно, брось, — нетерпеливо отмахнулась она. — Мы уже неделю играем в романтическую любовь, думаю, тебе не меньше моего надоело. Может, для разнообразия перестанем притворяться?

Как кусочки детской мозаики, все вдруг сложилось в голове и встало на свои места.

— Так ты все знаешь?..

— Ну конечно! Она же моя тетка, мне ли ее не знать! Слава богу, за столько лет я ее достаточно изучила, чтобы держать ухо востро.

— Но откуда?..

— Я сразу поняла, что тут дело нечисто. А уж когда узнала о ее болезни, все стало ясно как дважды два. Словом, мне понадобилось подтверждение, я перерыла ее бумаги и нашла договор.

Гаррет вспомнил некоторые формулировки того договора, и у него засосало под ложечкой.

А еще ему пришли на память долгие взгляды, многозначительные улыбки, прикосновения…

Так она все знала и подыгрывала ему! И небось еще посмеивалась про себя.

А он-то, дубина, поверил!

— Очень мило. А она знает, что ты позволяешь себе совать нос в ее бумаги?

Си Джей рассмеялась.

— Не правда ли, странно, что чужая непорядочность возмущает нас гораздо больше, чем наша собственная?.. Так вот, ради Берти я пойду на все, даже на брак с тобой.

Ловко она тебя отбрила, подумал Гаррет, невольно краснея.

— Итак, прошедшая неделя, можно сказать, прошла впустую.

Щеки Си Джей тоже слегка порозовели.

— Это зависит от точки зрения. Мне показалось, ты получил удовольствие.

Еще один удар ниже пояса!

— Я — да, — медленно выговорил он. — А ты?

На сей раз и он, кажется, попал не в бровь, а в глаз. Во всяком случае, румянец Си Джей стал гуще.

— Пожалуй, «удовольствие» — не совсем точное слово. Но в целом мне не было противно, благодарю! — Си Джей вызывающе глянула на него через плечо. Труднее всего оказалось создать видимость, что инициатива принадлежит исключительно тебе.

— Твоему хладнокровию можно позавидовать.

— У меня нет другого выхода, — ответила она с металлом в голосе.

Гаррет вдруг почувствовал усталость и страшную апатию. Запустив пальцы в волосы и не глядя на Си Джей, он спросил:

— И что же дальше?

— Ничего. Все согласно договору. Мы поженимся, но каждый будет жить своей жизнью, насколько это возможно. Если хочешь, можем даже составить еще один договор — на сей раз между нами двоими. Я обязуюсь спать с тобой, рожать детей и все такое прочее. Для окружающих мы будем счастливой семейной парой, и, кроме нас, никто не узнает правды.

— Нет, пожалуй, я все-таки не завидую твоему хладнокровию. Ты просто айсберг.

— Ну да, а ты заботливый, великодушный человек! Пожертвовал собой ради счастья бедной девушки, а миллионные барыши здесь совершенно ни при чем.

Слегка прищурясь, он смотрел на нее и пытался найти хоть что-нибудь от той Си Джей, которую знал раньше. Или ему только казалось, что знал?

— Я тебя явно недооценил.

— А меня здесь все недооценивают. Им и невдомек, что я давно выросла. Си Джей вскинула голову и холодно поглядела на него с другого конца комнаты. — Я далеко не в восторге от нашего брака, Гаррет Джеймисон. Но таково решение Берти, и поначалу оно вроде бы входило в твои планы. Из трех сторон договора я теряю больше всех, поэтому последнее слово должно остаться за мной. Все будет так, как задумано.

— А если я откажусь?

— Не откажешься. Ты дал слово. Насколько я понимаю, это что-нибудь да значит.

— Да, ты умеешь найти уязвимое место.

— Повторяю: у меня нет другого выхода, — почти грубо отозвалась она. Не знаю, что бы со мной было, если бы не Берти. Я обязана ей всем, а взамен от меня требуется такая малость — всего лишь выйти замуж по ее желанию.

Гаррет не мог опомниться.

— Теперь я вижу, с кем имею дело. Кристал девчонка по сравнению с тобой. А ты с первой минуты играла со мной как кошка с мышью.

— Но ты же сам на это напросился.

— Я думал, ты другая… Ты заставила меня поверить… — Он закусил губу. — А ты такая же, как все. Думаешь только о собственной выгоде.

— Гаррет, я… — Си Джей помедлила, подыскивая слова и стараясь перехватить его взгляд. — Я никогда не лгала тебе. И не думай, что прошлой ночью я хотела устроить тебе ловушку… Может быть, я несколько поторопила события, но лишь затем, чтобы облегчить твое положение… — Она смущенно отвернулась. — Я ведь не знала, как ты смотришь на то, чтобы заняться со мной любовью, и не могла понять, где правда, а где игра.

Я запуталась… И решила: если я сделаю первый шаг, нам обоим потом станет легче.

Гаррет устало прикрыл глаза. И впрямь — где правда, где игра?.. Пожалуй, игры-то и не было.

Прошлой ночью Си Джей стала для него по-настоящему желанной — чтобы не сказать «любимой».

Наверное, потому так больно сознавать, что он обманут.

— То, что ты мне сказала, все меняет.

— Естественно, — вымученным тоном отозвалась она. — Теперь тебе не надо лицемерить, изображать чувства, каких на самом деле нет.

Ну да, мы оба повели себя не лучшим образом, но знаешь, я предпочла бы не загадывать, к чему все это приведет. Поживем — увидим.

— Ну да, — обронил Гаррет. — Наверно, ты права.

— И все-таки… — начала она и тут же застыла на полуслове, взглянув в окно.

Гаррет тоже обернулся.

Сначала он ничего не увидел, кроме зеркальной глади залива. Но вскоре вдали показался низко летящий вертолет, а под окном промелькнула взволнованная Дора, и через секунду раздался громкий стук в дверь.

Повариха, споткнувшись о порог, влетела в дом и завопила:

— Ox, мисс, беда! У вашей тетки… у нее сердечный приступ!

Лить слезы было некогда.

Все происходило как в замедленной съемке.

Она подбежала к большому дому одновременно с вертолетом, который, приземлившись, попортил клумбу.

Через несколько часов их доставили в Майами; больше всего ей запомнились пепельно-серое от страха лицо Уинтропа и вездесущий Гаррет, отдающий команды, точно генерал на поле битвы.

А еще томительно-жуткие часы ожидания в приемном покое, безвкусный кофе, бессмысленные вопросы…

Только спустя много часов, когда ей наконец сообщили, что состояние Берти улучшилось и опасность для жизни миновала, Си Джей начала понемногу возвращаться к реальности.

Она проснулась, не помня, как и когда уснула, на огромной кровати в комнате, которую поначалу приняла за номер шикарной гостиницы.

Однако, поднявшись и оглядев обстановку, Си Джей поняла, что это не отель, а богатый особняк с потрясающим видом на море. И тогда смутно вспомнила, как препиралась с Гарретом из-за того, где ей лучше остановиться, и как он снова одержал верх…

В просторной современной кухне Си Джей налила себе горячего кофе из кофеварки и обнаружила на столе обернутое прозрачной пленкой блюдо с ломтиками разнообразных фруктов.

Под лежащий рядом мобильный телефон была подсунута записка.

«Берти в порядке, — узнала она размашистый почерк Гаррета. — Прогноз благоприятный. Поехал с Уинтропом в больницу, скоро буду. Чувствуй себя как дома».

Внизу номер телефона и фамилия врача, у которого можно узнать о состоянии Берти, минуя регистратуру.

Си Джей тут же позвонила. Женщина-врач любезно ответила на все ее вопросы. Берти сейчас отдыхает, и лучше ее не беспокоить. Если состояние изменится, ей тут же сообщат. Си Джей повесила трубку и облегченно вздохнула.

Не зная, чем себя занять, она в конце концов решила последовать совету Гаррета и почувствовать себя как дома.

Немного поплутав, она попала в спальню, где провела ночь. У кровати стоял ее чемодан с одеждой и туалетными принадлежностями.

Гаррет и об этом позаботился. Прихватив телефон на случай, если позвонят из больницы, Си Джей залезла в наполненную до краев горячую ванну, а спустя час вернулась на кухню выпить еще кофе.

Убрав с лица мокрые волосы, она уселась за стол с кружкой горячего крепкого кофе и только тут заметила, что уже не одна в доме. На полочке лежали ключи от машины и свернутая в трубку газета, на круглой дверной ручке болтался галстук, на спинку стула небрежно брошен пиджак.

Гаррета она нашла в белой гостиной; он вытянул ноги на большом кожаном диване, откинул голову и закрыл глаза.

Спит, подумала Си Джей, но он, словно угадав ее мысли, устало улыбнулся.

— Ты как?

— Нормально. Хочешь кофе?

— Угу, спасибо.

Выглядел он ужасно. Щеки покрыты суточной щетиной, волосы всклокочены, рубашка, обычно безукоризненная, расстегнута и смята.

Он, очевидно, хотел раздеться, но так и не нашел в себе сил снять ее до конца. Си Джей увидела загорелую грудь и плоский живот.

— Это и есть твоя берлога? — спросила она, протягивая ему кружку.

— Да. — Улыбка явно стоила ему усилий. — Ты требовала поселить тебя в отеле рядом с больницей, но я решил, что здесь тебе будет удобнее.

Не помнишь, как ты скандалила?

Си Джей покачала головой и села напротив Гаррета.

— Кажется, я отключилась.

— Да нет, просто уснула. Пришлось нести тебя на руках из машины.

Си Джей кивнула, потом подняла на него глаза.

— Спасибо, Гаррет. За то, что переправил сюда Берти, что нашел хороших врачей… в общем, за все. Без тебя я бы не справилась. — Какое-то время она молча глядела на него. — Тебе надо принять душ и отоспаться. Ты выглядишь не лучшим образом.

— Да уж, — вздохнул он. — Пожалуй, я так и сделаю. Ноги не держат… Он поставил локти на колени, потер глаза. — Часок посплю, а потом отвезу тебя в больницу. Нам разрешили навестить ее сегодня в три, если все будет нормально.

— Уинтроп там?

Гаррет кивнул.

— Я предлагал ему поехать со мной, но он ни в какую.

— Ты уже сообщил Бертраму и моим троюродным?

— Нет. Я решил, что лучше тебе самой это сделать. А когда малость придешь в себя, обсудим… наши дела.

— Ты о чем? О «Парсонс индастриал»? По-моему, мы уже все обсудили. Ты займешь место Эммета. Берти передала мне полномочия своего поверенного — не знаю, в курсе ли ты… Стало быть, на время ее болезни я официально всем распоряжаюсь.

— Да, но ты, наверное, и сама понимаешь, как отреагирует на ситуацию ее брат. Не исключено, что он примчится сюда и станет тебя уговаривать передать бразды правления в его руки до выздоровления Берти. И если ему это удастся…

— Ничего ему не удастся. — Си Джей сама поразилась своему спокойствию. — Меня есть кому поддержать, если Джеймс пойдет на скандал. А я не думаю, что он пойдет. Во всяком случае, не сразу. Вначале будет взывать к моему здравому смыслу, потом проявит отеческое участие и только после этого перейдет к угрозам.

Дескать, я совсем не разбираюсь в бизнесе и могу поставить под удар всю компанию…

— А если и угрозы не помогут?

— Тогда соберет команду адвокатов и подаст иск о том, что Берти по состоянию здоровья не может больше заниматься делами, а совет директоров не доверяет управление какой-то девчонке.

— Я думаю, — раздельно выговорил Гаррет, что дядюшку Джеймса ожидает весьма неприятный сюрприз.

Она долго молчала, уставившись в пространство, потом вскинула голову и твердо заявила:

— Чтобы мне быть в этом полностью уверенной, мы должны как можно скорее пожениться.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Гаррет медленно выпрямился.

— Ты что, все еще не отказалась от этой мысли? Даже теперь?

— Особенно теперь. — Она поднялась с дивана и подошла к огромному, почти во всю стену, окну. Широкие волны лениво наползали на жемчужно-опаловый песок; вдали океан пестрел сотнями парусников. — Не ради меня и не ради тебя. Ради Берти. Она хочет, чтоб я вышла замуж при ее жизни… Так оно и будет!

Она услышала приглушенное ругательство.

Гаррет поставил кружку на стеклянный столик и, неслышно ступая по ворсистому кремовому ковру, подошел к ней вплотную.

— Мне кажется, ты не отдаешь себе отчета…

— Я знаю, на что иду, — перебила Си Джей. А ты обязан выполнить условия контракта.

— Что ж, будь по-твоему. — В его тоне прозвучала неподдельная злость. Я сегодня же позвоню своему другу-судье, и он все уладит. — Он схватил ее за плечо и грубо притянул к себе. Но запомни: ты должна соблюдать правила игры. Теперь между нами нет лжи, и оба мы понимаем, что это чисто деловое соглашение. Так что никакой романтики, никаких сердец, пронзенных стрелами! Я обещал Берти заботиться о тебе и от своих слов не отказываюсь. Но я таков, как есть, Си Джей, меня уже не переделаешь. И если не хочешь страдать, ни на какую любовь не рассчитывай, поняла?

— Поняла, — эхом откликнулась она, а про себя добавила: да слишком поздно…

— Но с другой стороны, никаких раздельных спален, черт возьми! Вот два моих условия, во всем остальном я пойду тебе навстречу. Либо брак будет настоящим, либо его не будет совсем. Тебе ясно?

— Ясно, — прошептала Си Джей.

Он еще сильнее сжал ее плечо, испытующе заглянул в глаза.

— Скажи мне одну вещь… почему ты решилась на это? Зная, что все было заранее подстроено, что я тебя не люблю, — почему?

Потому что я тебя люблю, хотелось ей ответить, и, несмотря ни на что, надеюсь на твою любовь. Но вместо этого она сухо проговорила:

— Потому что мне уже пора повзрослеть и отбросить в сторону глупые детские мечты. Берти оттого и обратилась к тебе, что боялась, я не выдержу столкновения с реальной жизнью.

— Она зря боялась. Я уверен, ты бы выстояла под любыми ударами. — В глазах Гаррета промелькнуло восхищение.

Она снова отвернулась к окну и стала смотреть на далекие парусники.

— Не знаю. Меня растили как принцессу, живущую в замке на сказочном острове. Я даже не ходила в начальную школу — у меня был гувернер. Все мое окружение составляли Берти и ее друзья, сверстники казались мне глупыми, скучными, и я терпеть не могла, когда меня увозили с острова — даже на день. Но Берти решила, что мне нужен круг общения, и отправила меня в частную школу на материк. На целый год.

— Представляю, как ты возненавидела эту школу.

— Что правда, то правда! Я была там чужая, будто явилась из космоса. В конце концов я не выдержала, написала обо всем Берти, и она тут же забрала меня домой. В следующий раз я покинула остров, когда поступила в колледж.

— Там тоже туго пришлось?

— Уже не так. К тому времени я научилась худо-бедно приспосабливаться. Берти повозила меня по миру, чтоб немного сменить обстановку. Кроме того, среди студенческой братии нашлись родственные души. И все равно я была рада вернуться на остров, — продолжала Си Джей. — Там так тихо… Живешь словно в сказке. Казалось, и я, и Уинтроп, и Берти — все мы бессмертны и время над нами не властно… Да, сказала она, тряхнув головой. — Пришла пора спуститься на землю. Берти не сможет вечно оберегать меня, удерживая от любого неверного шага. Перед смертью она мечтает увидеть меня счастливой, так пусть хотя бы эта ее мечта осуществится. Может, мне повезет родить ей внуков, которых она будет любить и баловать, как меня.

— А ты? — тихо спросил Гаррет. — Чего хочешь ты сама?

Си Джей повернулась и спокойно встретила его взгляд.

— Мне ничего не нужно, кроме того, о чем я уже сказала. Совсем ничего. — С этими словами она вышла из комнаты.

Конечно, это ложь. Ей многое нужно: его любовь, дружба, тепло. Она хотела постоянно видеть его улыбку, адресованную только ей. Хотела просыпаться и слушать, как ровно бьется его сердце, хотела, чтобы даже во сне он думал о ней. Словом, ей хотелось всего того, чего у нее никогда не будет.

Нет на свете справедливости, подумала Си Джей.

Иначе Бог не допустил бы, чтоб ребенок лег спать любимым и желанным, а проснулся сиротой. Будь на свете справедливость, у нее, как у всех остальных детей, были бы родители, братья, сестры, и кошка, и собака, и качели в большом саду позади большого дома, где веселья и счастья хватило бы на всех.

Будь на свете справедливость, красавец Джейми Килдонан появился бы из тумана, посадил бы ее в седло своего коня и умчал далеко-далеко, и они бы жили долго и счастливо, в любви и согласии.

Но справедливости на свете нет. Поэтому она выйдет замуж за Гаррета Джеймисона и будет довольствоваться тем, что имеет, как довольствовалась всю жизнь.

Все-таки напрасно тебя считают здравомыслящим человеком, внушал себе Гаррет. Будь у тебя хоть малая толика здравого смысла, ты бы позвонил самому лучшему адвокату и с его помощью расторг бы к черту проклятый договор с Берти.

Впрочем, есть два «но». Во-первых, на контракте стоит его собственноручная подпись, о чем ему совершенно недвусмысленно напомнила Си Джей. А во-вторых, он сам не хочет выходить из игры, хотя и сознает свое безумие.

Последние две с половиной недели Гаррет провел в мучительных сомнениях, однако три дня спустя в мэрии Майами состоялась скромная церемония, на которой присутствовали всего четыре человека, включая судью, — холостяк Гаррет Джеймисон вступил в брак с девицей Сибиллой Джейн Карузерс и тем самым поставил крест на своей вольной жизни.

Они решили сохранить все в тайне, пока Берти не окрепнет; сразу после церемонии Уинтроп и Си Джей поехали в больницу, а Гаррет, не зная, на каком он свете, отправился в офис разгрести накопившиеся дела.

Несколько часов спустя он вернулся домой и, ставя машину в гараж, вспомнил, что нынче день его свадьбы, а они с молодой женой и слова друг другу не сказали, если не считать судьбоносного «да». Гаррет даже не знал, дома ли она, собирается ли провести первую брачную ночь с ним или вернется на остров за вещами.

Поэтому, открыв дверь своим ключом и уловив в воздухе запах жареной курицы, он не знал, радоваться ему или огорчаться.

Новобрачную он застал на кухне. На ней все еще был тот скромный, но очень элегантный белый костюм, что и в мэрии, она лишь сбросила лакированные лодочки и расхаживала по кухне босиком. Не заметив Гаррета, она подошла к духовке, заглянула в нее и нахмурилась.

— А вот и я, малыш!

Си Джей вздрогнула, точно от выстрела, и в замешательстве уставилась на него. Гаррет вымученно улыбнулся.

— Не надо нервничать, детка, — сказал он. Мы оба только входим в роль. Ты здесь все нашла? — Он обвел рукой кухню.

Си Джей снова кивнула.

Он заглянул в стеклянную дверцу духовки.

— Смотри-ка, ты, оказывается, умеешь готовить, а я и забыл этим поинтересоваться.

— И не только этим. — Си Джей с большим трудом выдавила из себя улыбку. — Я не знала, где ты захочешь ужинать, и решила на всякий случай что-нибудь приготовить. — Она нервно теребила в руках посудное полотенце. Хотела сходить в магазин, но, во-первых, не знаю, где тут поблизости супермаркет… я ведь без машины… — Она понурилась. — А еще приходил охранник и сказал, что его никто не предупредил насчет меня. Я сказала, что я твоя… ну, что мы поженились, но он, кажется, не поверил. Словом, я побоялась, что, если выйду из дома, меня обратно не впустят. Нашла в морозилке цыплят и сунула в духовку.

— Черт! — Гаррет взъерошил волосы. — Прости, пожалуйста, я действительно столько упустил из виду. Завтра же возьмем для тебя кодированные пластинки от ворот и от гаража. А потом съездим в банк, я представлю тебя управляющему, и мы откроем общий счет. Еще надо позвонить секретарше, чтоб позаботилась о новых кредитных карточках — с твоим именем… и адвокату надо сообщить — немедленно. А то попаду под автобус никто и знать не будет, что я женат.

Женат! Это слово все еще резало ему слух.

— Пожалуй, и мне надо позвонить своему адвокату, — почти шепотом произнесла Си Джей. — Я ведь тоже могу попасть под автобус. А ко всему прочему мы с тобой не договорились насчет фамилии… Надо ли мне исправлять права и страховку…

— Исправлять?

— Ну да. Ты хочешь, чтобы я взяла твою фамилию или оставила девичью?

— Если уж на то пошло, до сегодняшнего дня я не знал даже, что скрывается за «Си Джей»…

Он рассчитывал на смех, но она и не улыбнулась.

— Сколько всего! Черт! — с чувством повторил Гаррет и положил ей руки на плечи, с горечью отметив, как ее всю передернуло при этом. — Знаешь, если мы хотим, чтоб из этого что-то вышло, нам надо быть поспокойнее. Будем привыкать медленно, шаг за шагом, о'кей?

У нее был такой растерянный вид, что Гаррет неосознанно наклонился и поцеловал ее в щеку, вдохнув слабый запах лавандового мыла.

Чувствуя, как напряглось ее тело, он опустил руки. Дурак, мысленно выругал он себя, ты думал, все будет так просто.

Они поужинали при свечах, в неловком молчании, от которого атмосфера все больше накалялась. Потом вымыли посуду, стараясь ненароком не коснуться друг друга, не встретиться взглядами. Наконец Гаррет пробормотал что-то насчет срочных телефонных звонков и удалился и свой просторный, отделанный темным дереном кабинет.

Си Джей долго и бесцельно бродила по комнатам. К горлу подкатывал комок при мысли, что теперь в этом доме ей придется провести всю жизнь.

Стоя у окна, она смотрела на мерцающие огни Майами и тихонько плакала от одиночества, отчаяния и пустоты, что обступили ее в большом городе. Ей нужны Берти, Уинтроп, Дора и даже маленькие забавные шавки. Она просто зачахнет, если вокруг нее не будет привычного домашнего тепла и веселья.

Наконец, сказав себе, что тянуть бессмысленно, Си Джей спустилась в спальню Гаррета и стала готовиться ко сну. Приняла горячую ванну, расчесала волосы, надела кремовую ночную рубашку с шелковой оборкой по вырезу и, придирчиво оглядев себя в огромном зеркале, осталась недовольна.

Все не так, как тебе мечталось, да? — спросила она бледную женщину, испуганно смотревшую на нее со стены ванной. Первая брачная ночь должна была стать гимном разделенной любви?.. Брось, довольно глупых мечтаний. Ты дала обет, и поворачивать вспять поздно.

От белоснежных шелковых простыней на кровати веяло свежестью. Она лежала в темноте, прислушиваясь к жужжанью вентилятора и учащенному стуку собственного сердца.

Наверное, она все же задремала, потому что вдруг очнулась как от резкого толчка и в свете зажженной на тумбочке лампы увидела Гаррета. Он глядел на нее с тем же ошарашенным видом, какой, вероятно, был и у нее. Судя по всему, он никак не ожидал и не испытывал ни малейшего желания обнаружить ее в своей постели.

Он ничего не сказал, только слегка сдвинул брови и, повернувшись спиной, стал раздеваться. Вначале положил часы на тумбочку, потом стянул рубашку и бросил на спинку стула по дороге в ванную.

Он пробыл там бесконечно долго, а когда вышел, опять не взглянул в ее сторону. Брюки последовали за рубашкой; он подошел к кровати в одних плавках. Си Джей было обрадовалась, но сразу приуныла, заметив краешком глаза, что он снял их, перед тем как лечь.

Она вспыхнула и отвернулась. Он и тут не произнес ни слова, не попытался ее обнять. Томительно тянулись секунды под стук двух бьющихся в унисон сердец. Наконец он шепотом выругался и одной рукой привлек ее к себе, какое-то время пристально смотрел, опершись на локоть, потом наклонился, поцеловал в губы.

Си Джей вздохнула, надеясь, что он примет это за судорожный вздох страсти, и погладила его спину. Суетливо бормоча какие-то слова, она положила руки ему на поясницу, провела ими по бедрам и наконец, стиснув зубы, коснулась выпуклости внизу живота.

Гаррет грубо перехватил ее запястья и бросил:

— Не надо!

— Извини, я думала…

— Ничего не выйдет. — Он откатился на край кровати и лег на спину. Так я не хочу.

— Мне показалось…

— Нет, я не хочу притворных вздохов и тисканья под простыней, проговорил он с тихой яростью.

Слезы обиды брызнули из глаз Си Джей.

— Извини, — повторила она, изо всех сил сдерживая рыдания, — это все нервы…

— Да, я вижу, как тебя коробит от моих прикосновений!

— Не правда, Гаррет!

Он спустил ноги на пол.

— Не знаю, какого черта мне взбрело в голову… — Он не закончил фразы и характерным жестом запустил пальцы в густую гриву. — Давай вычеркнем сегодняшнюю ночь, ничего не было, договорились? Думаю, тебе удобней будет спать одной. Кстати, дверь запирается, так что…

— Запирается? — Си Джей уперлась взглядом в его мускулистую спину. — Ты что, гонишь меня или, наоборот, хочешь запереть здесь?

— Прекрати! — буркнул Гаррет. — Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

— Нет, не понимаю. Ты же сам сказал: никаких раздельных спален. И я решила, что ты имел в виду не просто сон. Я подумала…

— Я знаю, что ты подумала! — Он чуть повысил голос.

— Нет, не знаешь. Я подумала, что та ночь на острове, когда я пришла к тебе, была тоже… игрой.

— Если ты могла так подумать, значит, ни черта не разбираешься в людях. И совсем не знаешь меня. — С губ его сорвалось проклятие, и Си Джей испуганно отпрянула. — Та ночь здесь совершенно ни при чем. С тех пор все изменилось.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, — процедил он сквозь зубы, что меня тошнит от всего этого. Я чувствую себя как… насильник, честное слово! Кому приятно знать, что женщина ложится с тобой по обязанности?

Она долго молчала.

— Мы теперь муж и жена. Ты поставил условие, чтобы брак был настоящим, и я согласилась.

— Я имел в виду обоюдное наслаждение, а не уплату налога.

— Ну так ведь это ж не в первый раз…

— Я знаю, что не в первый! Позволь тебе напомнить, что при первом я тоже присутствовал.

— А грубить вовсе не обязательно, — произнесла она ледяным тоном. Скажи прямо, будем мы заниматься любовью или нет?

Гаррет подумал о том, что, может, было бы проще прекратить этот бессмысленный спор, повернуться к ней и бесстрастно, почти цинично выполнить свой супружеский долг.

Но тогда он разрушит последний шанс наладить между ними мало-мальски человеческие отношения.

— Нет, — решительно ответил он. — Ни нынче, ни впредь на таких условиях между нами ничего не будет, независимо от того, женаты мы или нет. Я уже сказал: насилие не в моем вкусе. Уж лучше я дождусь, пока ты сама этого захочешь.

— Вот уж не думала, что у меня такой чувствительный муж.

Он с облегчением подметил в ее голосе смешливые нотки. Си Джей села на постели и положила руку ему на плечо.

— Спасибо тебе, Гаррет. И прости меня. Я…

— Не надо, не извиняйся. Черт! Я так хочу тебя, что все нутро горит. Но не как исполнение обязательств по контракту.

Кровать заскрипела тихонько; он понял, Си Джей выбралась из-под простыни и в нерешительности стоит рядом, ожидая какого-то знака с его стороны — уйти ей или остаться. Но Гаррет молчал, повернувшись к ней спиной.

— Спокойной ночи, — прошептала она. — До завтра.

Гаррет вздрогнул, услышав, как захлопнулась за ней дверь, и ответил в пустоту:

— До завтра.

Видимо, он в конце концов уснул, потому что ему приснилось, как она опять забралась к нему в постель, вся обнаженная, и как во сне он ласкает ее бархатную кожу, слышит мелодичный смех, чувствует ее теплые губы. Но сон вдруг оборвался, и, уставясь в темноту, он увидел его продолжение — Си Джей, стоящую подле кровати.

Ее щеки блестели от слез, она дрожала всем телом, и, кажется, даже зубы выбивали дробь.

Не говоря ни слова, он откинул простыни, и она судорожно прильнула к нему.

— М-можно я останусь з-здесь, — заикаясь, пробормотала она. — М-мне страшно…

Гаррет обнял ее и услышал отчаянные рыдания.

— Я… я боюсь потерять Берти. Кроме нее, у меня н-никого на свете нет!

— У тебя есть я, — прошептал он ей на ухо. Я всегда буду с тобой.

Немного спустя рыдания перешли в негромкие всхлипы, и наконец дыхание сделалось ровным и глубоким.

Его тоже клонило в сон. И тут Си Джей заворочалась в его объятиях. Он уже приготовился к бурной сцене, но вместо этого услышал глубокий, томный вздох. Он погладил ее по плечу и понял, что она не спит. Раскрытой ладонью он прочертил линию ее позвоночника, и она со стоном выгнулась ему навстречу. Он чуть подвинулся, и губы их встретились, а пальцы Си Джей зарылись ему в волосы.

Гаррет плохо помнил, то ли он снял с нее ночную рубашку, то ли она сама вынырнула из пенного облака и осталась обнаженной. Ее желание становилось все откровеннее, она задохнулась, когда Гаррет осторожно раздвинул ее бедра и перешел к самым интимным ласкам.

— Если хочешь… чтоб я… перестал, — пробормотал он срывающимся голосом, — скажи сейчас…

— Сейчас? — Она беззвучно рассмеялась. — Ты серьезно?

— Какие тут шутки! Сейчас или никогда, моя радость…

— Никогда! — прошептала она ему прямо в губы и вцепилась в его плечи, приподнимаясь. Умоляю… никогда…

Но он уже забыл о своем вопросе, потому что руки сами подхватили ее снизу и настал тот захватывающий миг проникновения плоти в плоть, когда уже никакая сила не может тебя остановить…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Какого черта! — Глазки Берги гневно сверкнули. — Какого черта, скажи на милость, мне выходить за Уинтропа? Да, я чуть не отдала концы, но из ума пока не выжила!

— Тебе пора остепениться, — с максимальным спокойствием, на какое была способна, ответила Си Джей. — Ты двадцать лет его на поводке водишь, так нельзя обращаться с человеком.

Берти фыркнула, пригладила волосы, одернула шелковую ночную кофту персикового цвета.

— Я слишком стара, чтобы выходить замуж.

— Это Уинтроп слишком стар, чтоб потихоньку таскаться к тебе в спальню, — отмахнулась Си Джей. — Это недостойно и опасно к тому же.

Удивляюсь, как он ни разу не скатился с лестницы, если и на ровном месте шатается.

— Что ты выдумала? — запротестовала Берти. Вовсе он не шатается!

— Ты ведь любишь его, правда?

Берти надменно пожала плечами, но в улыбке ее сквозило смущение школьницы.

— Н-ну… В общем… он мне нравится.

— Хм!

Берти нетерпеливо замахала на нее руками.

— Ну да, да, я люблю этого старикашку. По-твоему, это мерзко: в моем возрасте — и вдруг любовь! Ты права, я и сама понимаю, что это мерзко.

— Это прекрасно, — улыбнулась Си Джей. Он тебя просто обожает, а ты двадцать три года тянешь резину. Он скоро придет, и, будь добра, объяви ему наконец, что ты согласна.

— Я подумаю.

Си Джей не случайно завела разговор на эту тему; теперь она соображала, как от амурных дел Берти перейти к своему замужеству.

— Берти, — проронила она, — мне надо кое-что тебе сказать.

— И мне, Си Джей. — Берти нахмурилась, погрустнела.

— Но это очень важно, я…

— Нет, погоди. Дай сперва мне высказаться. Я очень виновата перед тобой. И мне надо снять груз с души, прежде чем эти шарлатаны отправят меня на тот свет.

— Берти, не болтай ерунды!

— Прости, дорогая. — Она погладила племянницу по руке. — Я знаю, что напугала тебя до смерти. Конечно, следовало заранее предупредить тебя о моей сердечной недостаточности уж как Уиллерсон меня уговаривал, но я ведь, знаешь, сама себе голова. Выслушай меня, я должна сделать тебе одно признание.

Си Джей вдруг стало страшно.

— Я слушаю.

— Мы заключили с Джеймисоном сделку: он женится на тебе, а я передаю ему контрольный пакет на «Парсонс индастриал», — скороговоркой выпалила Берти, словно боясь, что у нее не хватит духу. — Знаю, я совершила ужасную ошибку — и все со страху! О Господи, прости, я боялась, что ты пропадешь одна, без меня, и «Парсонс индастриал» тоже.

— Берти…

— Нет, подожди, не перебивай! Конечно, я не заслуживаю прощения, ведь я чуть не разбила твою жизнь! Какая жестокость — насильно связать мою малышку с человеком, которому до нее, в сущности, нет дела! Я вижу, что ты им увлеклась, но с его стороны это просто игра. Я наняла его, понимаешь?.. И чуть не отправилась на тот свет с этаким грехом на душе.

Стены больничной палаты поплыли у Си Джей перед глазами, и она бессильно опустилась на кровать.

— Прости меня, старую ведьму! За четыре дня я многое поняла и раскаялась. Не нужен тебе этот холодный сердцеед. Ты еще встретишь хорошего человека, он полюбит тебя, и вы будете счастливы. Понимаешь, почему я тороплюсь тебе во всем признаться? Пока я в больнице, Джеймисон может меня опередить и женится на тебе…

Си Джей хотела перевести дух — и не смогла.

Казалось, стены вот-вот обрушатся на нее.

— Что с тобой? Ты белая как мел! Пожалуйста, прости, детка! Ей-богу, я хотела как лучше!

— Хватит! — Си Джей резко выбросила вперед руку. — Я тебе не верю. Не верю, слышишь?

— У тебя есть все основания сердиться… Безусловно, я при первом же удобном случае расторгну договор с Гарретом.

— Безусловно, — эхом откликнулась Си Джей, чувствуя, что проваливается в бездонную пропасть.

Трагедия превратилась в фарс. Ради всего святого, как же она скажет обо всем Гаррету?..

— Ну, теперь выкладывай, что ты хотела мне сказать.

— Я… да нет, пустяки… Знаешь, Берти, мне надо позвонить… по делу. А ты отдохни часок, я потом зайду, и уж наговоримся вдоволь, хорошо?

Гаррет заглянул в холодильник — чего бы такое съесть, и тут услышал, как хлопнула входная дверь.

— Привет, — крикнул он, не поворачивая головы. — Сегодняшний прием отменяется, как насчет скромного ужина в домашней обстановке?

— Нам надо поговорить.

Он резко обернулся; и когда увидел ее лицо, что-то сжалось у него внутри.

— В чем дело? Что-нибудь с Берти?

— Позвони снова своему судье… — Она побледнела и как-то сразу осунулась; брови сосредоточенно сдвинуты. — Мы должны аннулировать наш брак. И как можно скорее, пока Берти не проведала.

Гаррет поначалу решил, что ослышался — Ты в своем уме? — нервно хохотнул он. Мы поженились по всем правилам… ну хорошо, брак не освящен церковью, но он вполне законный. И формально, и фактически, если ты не забыла нынешнюю ночь.

— Нет!.. То есть — да… Я все помню. Но Берти не хочет, Гаррет! Она говорит, что это ошибка… что она ошиблась… Потому мы должны все отменить, понимаешь?

— Нет, не понимаю. — Он изо всех сил старался сохранять спокойствие.

— Ну что тут неясного? — нетерпеливо проговорила она. — Позвони своему приятелю и попроси его… разженить нас.

— Разженить?! — Он бы наверняка расхохотался, если бы не ее лицо и не убийственно серьезный тон. — За кого ты меня принимаешь?

Сначала я обязан жениться, а через день отпустить тебя на все четыре стороны! Прошу прощенья, но ничего у тебя не выйдет!

— Гаррет, ну пожалуйста, пойми меня! Конечно, это безумие, но не большее, чем сделка с Берти. — В ее голосе прозвучала горечь. — Мне уже не верится, что я пошла на такое. Даже Берти осознала, что на нее затмение нашло.

Она обращалась не столько к Гаррету, сколько к себе самой, и, глядя, как она меряет шагами кухню, Гаррет вдруг ощутил в душе страшную пустоту и холод.

— Никто ничего не знает, — горячо внушала ему Си Джей. — Никто, кроме судьи и Уинтропа, но они ведь не скажут Берти.

— Мы знаем, — услышал Гаррет свой низкий с хрипотцой голос. — Мы знаем, черт побери!..

Си Джей удивленно подняла на него глаза.

— Но мы же с тобой поженились против воли.

Чего ты злишься, не пойму. Ведь между нами было всего лишь деловое соглашение, никакой романтики — это твои слова. Я думала, ты будешь только рад…

— Рад? Чему мне радоваться? Тому, что ты держишь меня за марионетку?

Она заметно смутилась.

— Ну зачем ты так? Честное слово, я хочу как лучше для нас обоих. Ты меня не любишь, и у тебя хватило честности сказать мне об этом прямо. Я вышла за тебя, только чтобы угодить Берти. И теперь, если мы начнем друг перед другом лицемерить, то ничего хорошего из этого не выйдет.

Гаррет бросил на нее угрюмый взгляд исподлобья. Его так и подмывало заявить, что никому он звонить не станет, раз поженились, пусть все так и остается, хватит двигать его, точно пешку по шахматной доске; но холодный и трезвый рассудок говорил ему, что Си Джей права. Не так давно он был убежден, что в браке по расчету есть немалая доля здравого смысла, и только теперь понял, каким был глупцом.

— Что ж, пусть будет по-твоему… — наконец выдавил он из себя. — Желаю тебе счастья.

На миг в глазах Си Джей появилось полное отчаяние, но, прежде чем Гаррет успел убедиться, что не ошибся, она отвела взгляд и кивнула.

У него пересохло в горле и вдруг дико разболелась голова. Даже странно, как что-то еще может болеть при той черной пустоте, которую он ощущал внутри.

— Завтра утром позвоню Картрайту, — жестко бросил он. — А сегодня переночую в отеле.

— Да нет, зачем же? — Она обернулась; глаза ее странно блестели, будто от непролитых слез. — Через час я улетаю в Форт-Майерс. Берти просила привезти кое-что из вещей, потом надо разобрать почту… ну, и вообще много дел.

— Когда вернешься?

— Завтра днем, скорее всего. Я сообщу, где остановилась.

— Угу Говорить, казалось, больше не о чем. Он молча смотрел на нее, с полным ощущением, что теряет самое главное в жизни.

— Я позвоню тебе, когда все бумаги будут готовы. Не знаю, сколько времени это займет, но попрошу Картрайта побыстрее. Он поженил нас без проволочек… — Гаррет горько улыбнулся. Надеюсь, что и разженит так же проворно.

— Да. — У Си Джей внезапно сел голос. — Я тоже надеюсь.

— Ну, тогда все. — Он резко повернулся и, выходя, бросил:

— До встречи. Счастливо, Си Джей.

В гостиной он налил себе неразбавленного «бурбона», подошел к окну и уставился на взбаламученный Атлантический океан, чувствуя себя примерно так же. Где-то вдалеке простучали каблучки, через несколько минут он услышал, как она остановилась на пороге гостиной. Вероятно, ждала от него хоть слова. Но он не обернулся.

Дверь тихонько закрылась. Гаррет залпом осушил «бурбон» и содрогнулся, когда жидкость огненной волной прошла по его жилам. В воздухе сгущалась зловещая тишина, выползая из всех углов.

Гаррет размахнулся и что было силы швырнул стакан в стену. Тот разлетелся вдребезги, и в этом жесте выплеснулась вся сжигавшая его ярость. Остались лишь холод и одиночество, которые давно поселились в его пустом доме. Он прислушался: может, Си Джей еще не ушла, может, она вбежит в комнату и окажется в его объятиях…

Напрасные надежды — она исчезла навсегда.

Разбойник Джейми Килдонан неодобрительно глядел на нее с холста. Все те же густые нахмуренные брови, тот же неукротимый огонь в глазах, те же мужественные, красивые черты.

И что нашла Сибилла в этом жестоком и дерзком гордеце? Груб, самонадеян, привык действовать нахрапом. Все должно быть по его, а она слова поперек не скажи. И в постели только требует, ничего не обещая взамен.

Все мужчины таковы! Кроме боли и страданий, от них ничего не жди, а мы тем не менее все им прощаем и любим их так же беззаветно, как Сибилла своего пирата.

Закусив губу, Си Джей сняла с мольберта натянутый на раму холст и пошла с ним в кухоньку. Довольно! Она устала от этих преследующих ее повсюду задумчивых и опасных глаз.

Она поставила портрет в кладовку, лицом к стене, и захлопнула дверцу.

И тут же по небу эхом прокатился гром. Си Джей вздрогнула, взглянула в окно и увидела стену ливня, то и дело освещаемую вспышками молний. Струи бешено хлестали в оконное стекло — вот-вот треснет. Си Джей поежилась от столь неприятной перспективы и мысленно обратилась к небесам с просьбой о помиловании.

Шторм достиг залива на рассвете. Волны разбивались о берег, громадные, пенистые, желтые от смешанного с водой песка. Пальмы вдоль берега раскачивались под ветром, словно тряпичные куклы, роняя ветви и листья, вихрем кружащиеся в воздухе.

В такой день сам Бог велел посидеть дома и всласть поработать.

Первое ей удалось, со вторым она потерпела полное фиаско.

Какая тут работа, когда слезы так и льются из глаз, подобно этому ливню. Надо же быть такой дурой — влюбиться в Гаррета Джеймисона!

Вот и расплачивайся теперь! Верно говорят: любовь лишает разума!

Си Джей глубоко вздохнула и прошлепала к шкафу, где начала наводить порядок. Она уже вымыла пол в своем бунгало, пропылесосила коврики, прибралась на кухне. Вчерашний день она посвятила разбору книг, видеокассет и компакт-дисков. А завтра… если шторм уймется, съездит в Форт-Майерс, пообедает в хорошем ресторане, походит по магазинам, непременно купит себе что-нибудь легкомысленное, а потом вернется домой, полежит в пенистой ванне и уляжется в постель со стаканом хорошего вина и приключенческим романом.

Ветер настойчиво рвался в дверь и в окна. Си Джей покосилась на дребезжащее стекло, увидела сначала какой-то промельк среди мутных потоков, а потом сложенные козырьком руки и лицо, приникшее к окну.

Он, Гаррет! Шевелит губами, пытаясь перекричать шум, и показывает на дверь — открой!

Она замотала головой, и слезы снова подступили к глазам. Господи, только бы он их не заметил! И зачем он явился?

Гаррет скрылся из виду, но тут же раздался оглушительный стук. Некоторое время она пребывала в нерешительности, потом стремительно подошла к двери.

— Уходи, мне некогда!

— Си Джей, ради… — несколько слов подхватил и унес порыв ветра, поговорить! Я тону, черт возьми! Открой!

Ну да, конечно! У нее вид потерпевшей кораблекрушение — волосы слиплись, нос распух, глаза покраснели. А он ничего лучше не придумал, как пожаловать на остров именно в такой момент. Ему будет довольно одного взгляда, чтобы все понять, если он уже не понял. Ведь он не велел ей влюбляться, предупреждал, что она будет страдать, и теперь нравоучительным тоном напомнит ей об этом.

Ну нет! Она не доставит ему такого удовольствия.

— Я сказала, что занята! — прокричала Си Джей через закрытую дверь. Иди в дом, я приду позже.

Да, она сделает что-нибудь с лицом и волосами, попытается взять себя в руки и придет.

Гаррет что-то пробормотал, потом вроде отошел. С минуту она, затаив дыхание, прислушивалась, потом облегченно вздохнула.

Так или иначе, он приехал не к ней. Должно быть, в кабинете остались его вещи, к тому же он должен до конца прояснить ситуацию с Берти. Си Джей проглотила ком в горле и смахнула влагу со щек. Когда-нибудь она будет благодарить Бога за то, что удержал ее от падения в пропасть. Во всяком случае, жить с Гарретом под одной крышей, спать в одной постели, рожать от него детей и притворяться, что ничего к нему не чувствует, выше ее сил.

Окна и дверь вздрогнули от страшного удара. Си Джей подумала, что ураган сломал шпалеру, с бугенвиллеями, и уже хотела выглянуть во двор, но ее остановил новый сокрушительный удар, и дверь с треском распахнулась.

На фоне ливня в дверном проеме возникла высокая фигура. Джейми Килдонан, выследивший Сибиллу в старом заброшенном аббатстве и вломившийся в дверь среди такого же ненастья!

Он плечом захлопнул дверь, сбросил плащ на пол, отряхнулся, как мокрый пес, и взглянул наконец на нее.

Мне надо с тобой поговорить.

Она отпрянула при виде нависшего над ней великана, пожирающего ее глазами.

— Ну, знаешь, это уж слишком! — пробормотала она, утешая себя тем, что перед нею все-таки не разбойник Джейми, а бизнесмен Гаррет. Что тебе нужно?

— Ты.

Она уставилась на него, не веря своим ушам.

— Что ты сказал?

— Я сказал, что мне нужна ты — В его глазах горела такая мрачная решимость, что Си Джей отступила еще на шаг. — Черт побери, ты моя законная жена, без борьбы я от тебя не отступаюсь! — В два шага он преодолел разделяющее их расстояние, схватил ее за плечи и жадно впился в полураскрытые губы своими холодными, мокрыми от дождя губами.

Когда он выпустил ее, она едва удержалась на ногах.

— Послушай, я знаю, ты меня не любишь, но ведь ты… мы даже не пытались… — В свете лампы его мокрое лицо искривилось в усмешке. Даже Сибилла дала Джейми последний шанс.

Вот и я прошу лишь небольшой отсрочки. Если ничего не получится, мы аннулируем брак. Но прежде давай попробуем еще раз. А вдруг ты все-таки сумеешь полюбить меня?

— Но я и так… — пролепетала она, до сих пор не в силах поверить в реальность происходящего.

— Ты вправе считать меня сумасшедшим, но… — Гаррет осекся. Слегка сдвинул брови. — Что «и так»? Любишь?

— Конечно.

— Но ты… Черт! — Он откинул прилипшие ко лбу волосы. — Ты ни разу мне об этом не говорила!

— Ты не велел. Ты более чем строго, раз и навсегда запретил мне влюбляться в тебя.

— Должно быть, я сам не знал, что говорил.

— Ах, вот как? Значит, впредь я не должна верить ни одному твоему слову?

— Должна. — Гаррет улыбнулся ей чуть дрожащими губами, заглянул в глаза. — Кое-чему ты просто обязана поверить. Например, тому, что мне без тебя плохо, что я не могу ни спать, ни работать, ни думать ни о чем, кроме как о том, чтоб ты вернулась. Что я закрываю глаза и вижу тебя, что ты мерещишься мне в каждой встречной женщине, что мне ничего на свете не надо лишь бы изо дня в день, всю жизнь просыпаться рядом с тобой и видеть тебя повсюду — дома, на улице, на службе, в глазах наших детей… Вот то немногое, чему ты определенно можешь поверить.

— Немногое! — выдохнула она. — Но ведь это, пожалуй, все…

— Не все. Я еще хотел тебе сказать, что никогда не испытывал такой близости. Ты стала моей частицей, о которой я прежде не подозревал и без которой теперь не могу дышать. — Он помолчал, не отводя от нее взгляда. — И еще, Си Джей, ты должна знать, что я ужасно боюсь тебя. Мне всегда казалось, что такая привязанность к женщине чревата неминуемой бедой.

Когда я подписывал договор с Берти, то думал, что застрахован от этого. И целый месяц пытался убедить себя в том, что самое разумное — порвать с тобой. А вот не могу. Слишком далеко все зашло. Я не хочу тебя терять, только и всего.

Она не знала, что ему ответить, не находила нужных слов. Наконец с трудом выговорила:

— Так, значит… мы останемся мужем и женой?

— На всю жизнь. — Гаррет взял ее лицо в ладони. — Я хочу быть твоим мужем не ради того, чтобы угодить Берти, а потому что я… — Си Джей видела, как он борется с собой, пытаясь произнести те самые слова, настолько привычные, что застревают в горле, — не могу без тебя.

Не прогоняй меня, пожалуйста! Дай хотя бы надежду…

— Я люблю тебя. — Она привстала на цыпочки и дотянулась губами до его непросохшей щеки.

— Это не просто слова, правда? Вообще-то я надеялся когда-нибудь услышать их от тебя, но не верил, что они выйдут за рамки твоей роли.

Ты ведь сама сказала, что стремилась облегчить мне задачу.

— Ну, не до такой же степени, — усмехнулась она. — А если честно, я солгала тебе только один раз — когда сказала, что не люблю тебя.

— По-твоему, Берти опять нарочно все подстроила?

— Можешь не сомневаться.

— Знаешь, вы обе оказались правы… насчет отца и Кристал. Она в самом деле его любит. И мне думается, теперь это всерьез и надолго.

— Ты говорил с ним?

— Они сейчас гостят у друзей в Лодердейле.

Я слетал туда вчера. Отец встретил меня холодно, едва ли не в штыки. Но в конце концов Кристал все уладила. — Гаррет с улыбкой покачал головой. — Ну и характер! Честное слово, отцу крупно повезло. А благодаря ему — и мне тоже.

Потому что, едва я увидел их вместе, мне стало ясно: если я не верну тебя, то упущу свой единственный шанс быть счастливым. Ведь счастье, когда оно свалилось на тебя с неба, надо уметь распознать, а главное — удержать.

— Так вы собираетесь меня держать, мистер Джеймисон?

— Обеими руками! — Он крепко прижал ее к себе.

— Ну что ж, — лукаво улыбнулась она, слегка отстранившись, — пожалуй, ты меня убедил. Ее пальцы пробежались по его груди и принялись нарочито медленно расстегивать пуговицы рубашки. — А поскольку я бы тоже не хотела упустить счастье, то приходится напомнить себе, что первый долг жены заботиться об удобствах мужа. Думаю, ты некомфортно себя чувствуешь в промокшей насквозь рубашке.

Гаррет насмешливо прищурился, но Си Джей успела разглядеть полыхнувший в его глазах нетерпеливый огонь, и ее мгновенно охватила дрожь.

— Если уж говорить о долге жены, то поневоле вспоминается еще один пункт, гораздо более способствующий моему комфорту.

— В самом деле? — Си Джей наивно распахнула глаза. — И что же это за пункт?

— Иди ко мне — узнаешь, — прошептал он ей на ухо.

— О-о! — Чтобы не потерять равновесия, она вцепилась в мокрую рубашку. — Что… прямо сейчас?

— Почему бы и нет? — Он тоже занялся пуговицами на ее блузке. — Это не займет много времени. Каких-нибудь два часа.

Лежа в его объятиях, Си Джей чувствовала, как ее тело охватывает огонь желания, разгораясь все ярче. Она пыталась произнести его имя, но губы не слушались: с них слетали только мучительные стоны и судорожные вздохи.

Он двигался все быстрее, увереннее, словно хотел проникнуть в самую ее сердцевину. Си Джей вдруг услышала ликующий крик, разорвавший тишину комнаты, и, потрясенная, узнала свой собственный голос. В ту же секунду шквал наслаждения подхватил ее, унося неведомо куда.

В ответ на это каждый его мускул напрягся и преддверии освобождения, и в ее ушах прерывистым эхом прозвучало:

— Си Джей… о-о… Си Джей…

Обессиленная от лавины чувств, захлестнувших ее существо, она лишь тихонько застонала, когда Гаррет опустился на нее.

Прошла, наверно, целая вечность, прежде чем он смог устало приподняться на локтях.

— Я тебя совсем раздавил, моя маленькая, прости. Потерпишь еще немного, пока я дух переведу?

Си Джей улыбнулась, как сытая кошка, и обвила ногами его спину.

— Потерплю. Если это не продлится до утра.

— Еще одно такое движение, и клянусь именно так и будет.

— Я люблю тебя, Гаррет. — Она поцеловала его в грудь, легонько потянула зубами завиток волос. — Теперь можно это говорить?

— Говори почаще. И я тоже…

— Не надо, я знаю.

— Черт, ну почему мне так трудно выговорить?

— Если эти слова что-нибудь значат, они и не должны выговариваться легко.

— Ты и не представляешь, как много значат, Си Джей. — Он вздохнул. Я… тебя… очень люблю. — Произнеся один раз, он стал повторять вновь и вновь, будто пробуя слова на вкус:

— Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. — Он громко рассмеялся и удивленно поглядел на Си Джей. — Черт возьми, как просто!

Я люблю тебя!

Он еще сто раз повторил эти самые важные, самые прекрасные слова. Ему понравилось, как они звучат и как вспыхивают от них глаза Си Джей, как отозвались они пока еще едва заметным напряжением мужского естества внутри обволакивающей его шелковой плоти.

Гаррет медленно зашевелился, глубже входя в нее. Он увидел, как она закусила нижнюю губу, ощутил, как напряглись в ответ ее бедра.

— О нет! — простонала Си Джей. — Я не выдержу! Гаррет, остановись, ради…

Но было уже поздно. Он с неистовой страстью погружался в ее горячие недра, она непрестанно шептала его имя. Время потеряло для него смысл, как и все вокруг, кроме женщины, бьющейся под его руками. Затем они снова растворились в стремительном потоке блаженства…

И в этот захватывающий миг Гаррет подумал: воистину любовь — самое простое и самое естественное чувство на свете.

Оглавление

ПРОЛОГ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Реклама на сайте