«Необычное признание»

Элизабет Беверли Необычное признание

Глава 1

Тесс Монэхэн никогда не болела. Никогда.

Каждая эпидемия, приходившая в ее крошечный городок, какой бы масштабной и серьезной она ни была, обходила стороной Тесс с самого рождения. У нее никогда не было ни коклюша, ни свинки, ни кори, ей не вырезали миндалины.

Она не страдала лихорадкой или аллергией. Никогда не кашляла, кроме тех случаев, когда чем-то подавилась.

Она просто никогда не болела. Никогда.

Теперь Тесс, после того как ее пять старших братьев начали самостоятельную жизнь, а родители вышли на пенсию и переехали во Флориду, жила одна в большом доме, на чердаке которого можно было найти документальное подтверждение ее феноменального здоровья. Там были сложены груды коробок, полных школьных наград, среди которых — тринадцать похвальных грамот за каждый год, начиная с последнего года в детском саду и заканчивая двенадцатым классом школы.

Она никогда не болела. Никогда.

Даже за пять лет, проведенных в университете Индианы, пока она получала сначала степень бакалавра, а потом магистра, она ни разу не пропустила занятия по причине болезни. Как, впрочем, и по какой-либо другой причине. Последние четыре года, работая с первоклассниками в начальной школе Мадонны Лурдес, она ни разу не подхватила даже насморк. Любой ребенок в ее классе мог принести в школу самый страшный и экзотический вирус, но Тесс всегда оставалась совершенно здоровой.

Просто она никогда не болела. Никогда.

До сегодняшнего дня.

Казалось, сегодня все эти вирусы, которых она так счастливо избегала все двадцать шесть лет, собрались в ней и решили ее доконать.

Она проснулась посреди ночи, чувствуя себя ужасно, и дальше ей становилось все хуже и хуже. Последние три часа Тесс провела, обнимая унитаз, — так сильно ее тошнило. И сейчас, когда солнце показалось из-за линии горизонта, она чувствовала, что умирает. Если откровенно, смерть была бы для нее сейчас блаженным освобождением, думала Тесс.

Однако смерть не спешила. И Тесс все же решила через несколько часов идти на ежегодный ланч, устраиваемый для учителей школы Мадонны Лурдес. Она ни разу еще не пропустила такое знаменательное событие, и сегодняшний год не будет исключением. Не только потому, что она, как учительница, считала своим долгом посещать подобные мероприятия, но еще и потому, что сегодня ей должны были вручать награду «Лучший учитель года», которой она очень гордилась.

Несмотря ни на что, она будет там, с достоинством примет награду и произнесет благодарственную речь ученикам и коллегам за их высокую оценку ее скромных стараний. Даже если она чувствует себя и, без сомнения, выглядит как покойник, собирающийся произнести речь на собственных похоронах.

Тесс застонала, отпуская унитаз, и откинулась назад, прижавшись спиной к двери туалета, холод которой она ощущала через свою тоненькую хлопковую пижаму. Должно быть, она что-то съела, решила Тесс. Ведь на дворе была середина мая — время простуды и гриппа уже давно миновало. Прижав ладонь ко лбу и убирая с глаз слипшиеся от пота светлые пряди волос, она поняла, что у нее жар, — лоб был горячим. И все-таки она надеялась, что через пару часов ей станет лучше.

Каким-то чудом Тесс удалось раздеться, оставив пижаму лежать на полу, забраться под душ и включить воду. Теплая вода немного освежила ее.

Наверняка душ и пара таблеток аспирина поставят ее на ноги, сказала она себе. Несомненно, самое худшее уже позади. К тому времени как она приедет в школу, у нее все пройдет. Несомненно.

Чувствуя слабость во всем теле, она вымыла волосы и выключила воду, потом вышла из душа и вытерлась. Сегодня у нее не было сил тщательно заниматься своей внешностью, лишь бы суметь попасть на церемонию награждения. Ей все равно, как она будет выглядеть, поэтому она натянула свободную желтую футболку и бледно-голубой джемпер. Потом провела расческой по влажным белокурым волосам до плеч и нахмурилась, разглядывая свое отражение в зеркале.

Сил, чтобы высушить волосы феном, не осталось, и она решила дать им самим высохнуть, лишь перевязала сзади голубой ленточкой.

Из-за ужасной бледности пришлось наложить больше косметики, чем обычно. К сожалению, ей не удалось скрыть темные круги под глазами, но она утешила себя тем, что так ее глаза кажутся более голубыми, чем обычно. Ничего, она умеет выходить из любой, даже самой безнадежной ситуации. Справится и сегодня. По крайней мере сделает все возможное!

Закончив утренний туалет, Тесс внимательно рассматривала себя в зеркале. Ее отражение напоминало привидение. Оставалось надеяться, что ей хотя бы удастся держаться в вертикальном положении до вручения награды.

Пройдя в кухню, Тесс решила, что нужно что-нибудь съесть, чтобы заполнить желудок. У нее было немного минеральной воды в холодильнике и пачка крекеров. Она села за стол и принялась за завтрак.

Поев, она опять проверила лоб, и ей показалось, что жар спал. По-видимому, начал действовать аспирин. К ее удивлению, соленые крекеры и минеральная вода тоже благополучно оставались пока в желудке и не просились обратно. Ее не тошнило, температура спала. Значит, она идет на поправку!

Наверно, нужно взять бутылку воды с собой на ланч, подумала девушка. О, Господи, она не сможет насладиться теми замечательными блюдами, которые непременно будут подавать, фруктовым салатом, черничными пирогами, яйцами по-бенедиктински, тонкими блинчиками с джемом…

Ее желудок сжался при одной мысли обо всем великолепии, которое она не сможет даже попробовать, и Тесс потянулась за коробкой крекеров.

Лучше не рисковать.

Она достала из холодильника еще пару бутылок с минералкой, положила их в нейлоновую сумку с изображением Золушки из диснеевского мультика — подарок одного из учеников на прошлое Рождество. Сунула ноги в сандалии и захватила коробку крекеров и все те вещи, которые могли понадобиться учительнице на подобном мероприятии.

Потом Тесс бодро направилась к двери.

Только успела она взяться за дверную ручку, как на нее снова напал приступ тошноты.

И все-таки Тесс явилась в школу вовремя, хотя ей сразу пришлось нестись в женский туалет.

И, что еще хуже, сестра Ангелина встретила ее там и велела идти домой отдыхать. Тесс запротестовала, объясняя, что с ней все в порядке и что ее тошнота — только временное явление. И, действительно, когда она заняла свое место за столом в кафе с табличкой «Заказано» рядом с площадкой для выступающих, она чувствовала себя лучше.

Однако с приходом Сьюзен Гиббс тошнота усилилась. Сьюзен тоже преподавала в начальных классах в школе Лурдес. И с самого начала года надеялась получить звание «Лучший учитель года». И очень обиделась, когда узнала, что его получит Тесс.

Темноволосая и темноглазая Сьюзен и белокурая Тесс Монэхэн были обе хорошенькими и умненькими, и обе терпеть не могли поражений.

Соперничество Сьюзен Гиббс и Тесс началось еще с детства. Тесс выиграла соревнование между школами двух штатов по чистописанию, а Сьюзен — по географии. Тесс была королевой футбольной команды в школе, а Сьюзен — королевой баскетбольной команды. Тесс была редактором ежегодного школьного альманаха в десятом и одиннадцатом классах, а Сьюзен — школьной газеты. Тесс была мисс Июнь на школьном конкурсе красоты в старших классах, а Сьюзен мисс Октябрь.

Теперь Тесс ждала вручения приза лучшему учителю, Сьюзен же он не достался. Тесс чувствовала себя виноватой. Но ведь она заслужила награду справедливо. Честно заслужила!

— Доброе утро, Тесс, — поприветствовала ее Сьюзен, садясь на стул рядом.

— Привет, Сьюзен, — отозвалась Тесс, вытряхивая остатки соленых крекеров из бумажного пакетика. Потом она потянулась за бутылкой минералки и открыла крышку. Бутылка издала свистящий звук: пссс…

Сьюзен наблюдала за ее действиями с любопытством.

— Хм, сегодня ты похожа на привидение, — нахмурилась она.

Тесс изобразила улыбку:

— Большое спасибо, Сьюзен. Ты всегда знаешь, как приободрить человека.

— Извини, — ответила Сьюзен без малейшего раскаяния в голосе, — но ты действительно выглядишь как привидение.

Тесс улыбнулась еще раз.

— Кстати, — добавила Сьюзен, — кажется, я еще не поздравила тебя с получением звания «Лучшей учитель года».

Тесс начала было подносить бутылку минералки ко рту, но остановилась.

— Нет, не поздравила, — сказала она, улыбаясь еще шире и ожидая, что сейчас услышит еще какую-нибудь гадость.

Но Сьюзен больше ничего не сказала. Тесс отпила минеральной воды и уже собиралась сделать Сьюзен комплимент ее весеннему платью в цветочек, когда к столу подошла восьмиклассница с кофейником, добровольно вызвавшаяся помогать на празднике. Сьюзен подняла чашку с блюдцем, безмолвно приглашая девочку налить ей кофе. Потом девочка повернулась к Тесс, спрашивая, налить ли ей кофе.

Тесс отрицательно покачала головой, прижимая руку к животу, который сжался при одном слове «кофе».

— О, нет, спасибо, не надо! — поспешно воскликнула она. — Если в моем положении выпить кофе, будет только хуже.

Сьюзен внимательно прислушалась к словам Тесс. Она перевела взгляд на крекеры и минералку, стоящие перед Тесс, потом на ее руку, поглаживающую живот и, в конце концов, на ее лицо.

Ее рот широко раскрылся. Потом закрылся. Губы тут же растянулись в ехидной улыбке.

— Тесс, — изумленно воскликнула она. — Мой Бог, ты что, беременна?

Школьница уже удалялась от стола, но при реплике Сьюзен резко обернулась.

— У вас будет ребенок, мисс Монэхэн? — радостно воскликнула девочка. — Как здорово! Когда же?

Прежде чем Тесс успела возразить, Сьюзен авторитетно заявила:

— Поскольку ей так плохо, я думаю, ему еще только месяц или два. Значит, родится он… в декабре или январе! О, ребенок на Рождество! торжествующе закончила она, — Как тебе повезло, Тесс!

Глаза Тесс широко раскрылись. Растерянная, она и не знала, как опровергнуть нелепые предположения. Женщины за соседним столом, услышав их разговор, тоже пораскрывали рты от удивления. Тесс поняла: ей срочно нужно что-то придумать, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля. Увы. Она лишь переводила взгляд со Сьюзен на школьницу, потом на женщин за соседним столом, не в силах выдавить из себя ни звука. Шок лишил ее дара речи. И, поскольку она не ответила, улыбка Сьюзен становилась все более торжествующей.

— Ты беременна, не так ли? — заявила она. Тесс Монэхэн, говори! И незамужем! Поверить не могу! Поверить не могу, что ты беременна!

Затем новая и, очевидно, такая же приятная мысль пришла ей в голову, потому что улыбка на ее лице стала еще шире — Мой Бог, и кто же отец? Твои братья убьют его!

Только Сьюзен Гиббс могла задать так прямо и так громко столь неприличный вопрос, подумала Тесс, чувствуя, как она сгибается под тяжестью обвинений, выдвинутых Сьюзен. Две женщины за соседним столом начали что-то быстро рассказывать подошедшим к ним гостьям на ланче. Тесс закрылась руками.

— Я не беременна, — заверила она обращаясь к Сьюзен и девочке-восьмиклашке, которая все еще стояла с открытым ртом и кофейником в руке. — Я простудилась. У меня была температура.

— О, пожалуйста, — ответила Сьюзен, не веря ни одному ее слову, — сейчас май, Тесс, никто не простужается в мае! Признайся! Ты беременнна!

— Тогда я что-то съела, — быстро произнесла Тесс, — потому что я никак не могу быть беременной!

— Ты никогда в жизни не болела, Тесс Монэхэн. Ни разу, — угрожающе произнесла Сьюзен. Я еще помню пикник четвертого июля, когда все отравились плохим картофелем, и только с тобой единственной ничего не случилось. Ты была здорова, как лошадь, а желудок у тебя просто железный. Ты никогда ничем не болела! Конечно, ты беременна! Не забудь, у меня три сестры, у которых дети, — добавила она покровительственным тоном. — Я видела, что такое утренние приступы тошноты. Так что я уверена — ты беременна.

— Ничего подобного, — настаивала Тесс. — Я не беременна.

Может, она и не знала, что у нее за болезнь, но была уверена, что причина другая. Для того чтобы стать беременной, надо прежде всего с кем-то встречаться, а у Тесс ничего такого последнее время не происходило. Если она беременна, то может получить миллион долларов от журнала «Нэйшнл Инквайер» за статью о непорочном зачатии.

Но такого не будет, как бы кто ни старался.

Сьюзен тем временем уже полностью убедила себя в собственной правоте.

— Ну, давай, Тесс! Не надо стыдиться или смущаться. В наше время всякое случается. Даже с такими примерными католичками ирландского происхождения, как ты.

— .Сьюзен, я не…

Она повернулась, чтобы обратиться к восьмикласснице, но, к ее ужасу, девочка исчезла. И не для того чтобы разливать кофе. Тесс видела, как она оживленно болтает с Эллен Дюмонт, учительницей математики, которая мгновенно повернулась на стуле в сторону Тесс с выражением недоверия и удивления на лице.

О, нет! — в отчаянии подумала Тесс. Девочка могла с таким же успехом передать новость о ее предполагаемой беременности по Си-эн-эн. Эллен была одной из самых главных сплетниц в городе.

— Сьюзен, не надо, я не…

— Не волнуйся, твой секрет останется со мной, — заверила та. — Я не скажу ни единой душе.

Ха, так Тесс и поверила!

— Я просто думаю, здорово, что ты беременна! — продолжала Сьюзен, качая головой. — Ты всегда была такой неприступной, такой примерной. Такой правильной девочкой. Такой занудной до тошноты, — закончила она ликующе, чтобы Тесс не подумала, что она, не дай Бог, восхищалась ею. — Я думала, ты ни с кем не встречаешься, — добавила Сьюзен, — кроме…

— Сьюзен, — прервала Тесс. — Я действительно ни с кем не встречалась, и я не…

Сюзен открыла рот.

— Ты хочешь сказать, что у тебя было случайное свидание? На одну ночь? — воскликнула она.

Теперь женщины за всеми столами по соседству уставились на Тесс, открыв рты, особенно на ее минеральную воду и упаковку из-под соленых крекеров. Тесс закрыла глаза. Слухи в Мэриголде распространялись со скоростью, превышающей скорость света И, что еще хуже, они рано или поздно оказывались правдой, подтверждая пословицу «нет дыма без огня». Если ты узнал о чем-то на заднем дворе у жительницы Мэриголда, штат Индиана, то можешь быть уверен: в той или иной степени слух соответствует истине.

Уже к полудню население города будет осведомлено о беременности Тесс. И все будут думать, что она залетела после случайного свидания с незнакомцем!

— Зачем ты говоришь не правду? Не было никакого свидания, — выдавила она сквозь сжатые зубы.

— Наверное, этот мужчина был особенным? предположила Сьюзен.

— Нет, — настаивала Тесс. — Никакого мужчины, ни случайного, ни особенного. Я не беременна.

Но Сьюзен ее не слушала.

— Хм, подумаем, кто же он? — промурлыкала она. — Последний раз я видела тебя с мужчиной… на рождественском базаре. Донни Ризор!

— Донни просто друг! — сказала Тесс. — Ты прекрасно знаешь, и все в городе знают. Он собирается жениться на Сэнди Маккин.

Сьюзен фыркнула.

— Ну, теперь его планы изменятся, не так ли?

Тесс закатила глаза.

— Прошу тебя…

— Хорошо, — прервала ее Сьюзен. — Как я уже обещала, я никому не скажу. Ты сама расскажешь всем, когда будешь готова, тем более что рано или поздно все узнают, — добавила она с ехидством. — Такие вещи имеют обыкновение сами за себя говорить.

— Здесь не о чем говорить, — отрезала Тесс. — Я…

— О, но я жду не дождусь увидеть, как отреагируют твои братья, — прервала ее в который раз Сьюзен. — Мальчиков Монэхэн не нужно просить дважды, если выпадает возможность подраться.

Они наверняка убьют отца твоего ребенка, когда узнают.

Тесс сделала последнюю попытку опровергнуть обвинения.

— Сьюзен, нет никакого отца, — произнесла она громко и четко, — потому что нет никакого ребенка. Я больна, вот и все. Простуда, пищевое отравление или что-то еще. Но не беременность, уверяю тебя.

Сьюзен наклонилась вперед и, сморщив носик, изобразила улыбку. Потом потрепала Тесс по плечу.

— Не волнуйся, Тесс, — сказала она. — Твой секрет останется со мной. О, смотри, сестра Мэри Джозеф. Мне просто необходимо поговорить с ней об очень важном деле.

И прежде чем Тесс успела остановить ее, Сьюзен Гиббс встала из-за стола и направилась к группке монахинь. Тесс закрыла лицо ладонями.

Ей хотелось умереть. Сегодня ее ждет не только приз лучшему учителю года, сегодня все будут смотреть на нее как на незамужнюю мать года.

Глава 2

Атмосфера в гараже Уилла Дэрроу была, как всегда, расслабляющей. Он закрыл магазин час назад, в шесть, как обычно, и теперь наслаждался окончанием рабочего дня — самым любимым временем для Уилла. Спокойная джазовая музыка лилась из динамиков переносной магнитолы, которая стояла на столе в кабинете. Уилл изучал колеса своей машины, в то время как его лучший друг Финн Монэхэн, откинувшись на спинку расшатанного стула, который он приволок из кабинета, потягивал пиво прямо из горлышка.

Что может быть прекраснее в жизни? — подумал Уилл. У него свой собственный процветающий бизнес. И лучший друг детства остается его лучшим другом на все времена. Благодаря ему Уилл крепко сдружился со всем кланом Монэхэнов, а после смерти его отца десять лет назад они вообще стали ему как родные. Его отец так и не женился после смерти матери Уилла, когда тому было четыре года, поэтому их семья всегда состояла только из двух человек. А Монэхэны всегда встречали Уилла с распростертыми объятиями, когда бы он ни зашел к ним. Все, включая крошку Тесс.

Хотя, конечно, крошка Тесс уже выросла и маленькой ее можно назвать с трудом. Уилл всеми силами старался не замечать, что Тесс стала взрослой девушкой. И хотя он не показывал вида, но часто думал о ней, фантазировал…

Не то чтобы и фантазировал, ну, может, только иногда, когда видел ее и старался не замечать, что она выросла. К сожалению, не замечать ее было просто невозможно. Она выглядела так чертовски…

Лучше подумать о чем-нибудь другом, сказал он себе, когда видение повзрослевшей крошки Тесс возникло у него перед глазами. Такие видения причиняли ему неудобства, потому что выросшая малышка Тесс появлялась перед его глазами почему-то совсем не в детской одежде. Точнее, вообще без всякой одежды. Тесс появлялась перед его глазами в двух полосочках светло-желтых кружев и в таких умопомрачительных туфлях на высоких каблуках, что…

Уилл зажмурил глаза и сосредоточился на других вещах, которые могли бы прогнать мысли о Тесс Монэхэн. Столица Вермонта — Монтпилиер, сказал он про себя. Бэйб Рут забил 714 голов в своей карьере. Атомный вес бора 10, 81.

Скаут должен быть смелым, преданным, добрым, веселым, послушным, жадным, хитрым…

Стоп, о чем он вообще думает? Жадные и хитрые скауты?

О, Тесс Монэхэн в кружевном белье….

Нет, опять не правильно!

Уилл вздохнул, напомнив себе, что старший брат Тесс сидит здесь с ним, и начал сначала.

Мэриголд, штат Индиана, стал домом Уилла Дэрроу, когда ему исполнилось семь с половиной лет. С тех самых пор Финн Монэхэн и сделался его лучшим другом. Проклятье, Уилл все еще помнил, как мистер и миссис Монэхэн привезли Тесс — крошечное создание в розовых кружевах… фу ты… в розовых пеленках — домой из роддома, когда им с Финном исполнилось десять. И пять мальчишек уставились на нее, открыв рты!

Шесть, если считать Уилла. А миссис и мистер Монэхэн всегда считали и его.

Нет, подумал Уилл, представляя Тесс в тех желтых кружевных лоскутках, жизнь — сложная штука.

— Эй, есть кто дома?

Ну вот, только ее не хватало, подумал Уилл.

Как будто одних фантазий и мыслей о Тесс Монэхэн было недостаточно, чтобы превратить его жизнь в кошмар.

— Привет, Тесси! — услышал он голос Финна из угла комнаты. — Как школа?

«Как школа?» — повторил про себя Уилл, улыбаясь. Словно не прошло несколько лет с тех пор, как она ее окончила. И Финн всегда задает тот же самый вопрос, когда она приходит к ним.

Уилл снял перчатки и вылез из-под машины.

— Приветик, малышка, — сказал он, вставая и оглядывая Тесс с ног до головы.

Ха, малышка! С таким телом, как у нее, и такими соблазнительными губами Тесс выглядела совсем не как малышка. Но он напомнил себе, что должен воспринимать ее как младшую сестру, и подошел, чтобы по старой привычке потрепать ей волосы.

Ошибка, констатировал он, закончив. Не только потому что она наградила его убийственным взглядом, но потому что волосы Тесс были как шелк, мягкие и блестящие, и такие шелковистые под его рукой. Он подумал, как приятно запустить пальцы в их шелковистую массу, гладить нежную кожу затылка, намотать на палец мягкую прядь и притянуть ее ближе, чтобы их губы встретились…

Стоп, остановил он себя. Он никогда не сделает ничего подобного с Тесс Монэхэн. Она ребенок, даже если не выглядит ребенком. И она сестра его лучшего друга.

У него была и другая причина, в которой Уилл не хотел признаваться себе. Он начал снимать грязный рабочий комбинезон. Все в Мэриголде знали, что Тесс Монэхэн влюблена в него. Уилл тоже знал — с тех пор, как ей исполнилось десять. И сколько бы он ни думал о Тесс или ни фантазировал о ней, он никогда не воспользуется ее чувствами к нему. Потому что детская влюбленность может превратиться в безумную страсть, из которой ничего хорошего не получится.

Да, Уилл знал, что Тесс влюблена в него. И, может быть, немножко, совсем чуть-чуть, был и сам влюблен в нее. Но для девушки влюбленность в него превратилась в привычку, стала частью ее жизни. Он же считал ее чувство незрелым. Из этого ничего не могло получиться. Если Уилл воспользуется ее детской влюбленностью, его поступок будет аморален.

Поэтому Уилл держался на расстоянии. Он знал, что нельзя поддаваться ее очарованию. Их отношения друг к другу напоминали мину замедленного действия, способную разнести все вокруг в одно мгновение. Если он обидит чем-то Тесс, он потеряет своего самого лучшего друга — Финна.

— Привет, Уилл, — сказала Тесс, поправляя мягкие шелковистые пряди, взъерошенные его рукой. И, как всегда при встрече с ним, она отошла от него на два шага.

Он ненавидел это ее импульсивное движение, свидетельствовавшее, что она побаивается его.

Но что он мог поделать, если был на двенадцать дюймов выше ее, на восемьдесят фунтов тяжелее и на десять лет старше! К тому же он знал: она все еще стесняется того, что произошло у них на кухне четыре года назад, когда она призналась ему в своей любви.

Уилл делал вид, что начисто забыл о том разговоре. И он постарается выбросить воспоминания о нем из головы. Целиком и полностью. Если, конечно, удастся.

— В школе все прекрасно, — сказала она брату.

Но что-то в ее голосе заставило Уилла усомниться в ее словах. Она казалась какой-то напряженной.

— Они дали тебе награду? — поинтересовался Финн.

Он привстал со стула, чтобы поцеловать сестру в щеку и тут же плюхнулся обратно. Внешнее сходство брата и сестры всегда поражало Уилла. У обоих проницательные голубые глаза Монэхэнов, потрясающе красивые. Только волосы у Финна были темными, а не белокурыми, как у Тесс. Все мальчики отличались высоким ростом и крепким телосложением. Тесс тоже имела стройную и крепкую фигуру, но при росте пять футов два дюйма высокой ее вряд ли можно было назвать.

При ближайшем рассмотрении Уилл заметил, что сегодня она выглядела неважно. Даже стоя в лучах яркого летнего солнца, которые проникали в открытую дверь, она казалась бледной и усталой. Больной? Нет, невозможно! Тесс Монэхэн никогда не болела!

— Хотя это и не очень большая награда, — сказала она брату, — но да, я ее получила.

— Поздравляю, Тесс, — сказал Уилл, отводя взгляд — Спасибо, Уилл, — мягко поблагодарила девушка. И тоже отвела взгляд.

Повисла гнетущая тишина. Уиллу показалось, что Тесс хотела что-то сказать, но промолчала. Финн тоже почувствовал что-то неладное в поведении Тесс, потому что склонил голову и внимательно посмотрел на сестру.

— У тебя все хорошо, Тесси? — спросил он с искренним беспокойством.

Она кивнула. Слишком быстро, отметил Уилл.

— Прекрасно, — произнесла Тесс. — Все прекрасно. Превосходно. Ты знаешь что-нибудь, что я не знаю?

Уилл с Финном быстро обменялись взглядами и уставились на Тесс.

— Нет, — сказал Финн, — кажется, нет. Ты у нас всегда все знаешь, ты же учитель.

Тесс, очевидно, расслабилась, но все равно оставалась настороже.

— Так ты не слышал… никаких новостей?

Уилл с Финном переглянулись.

— Каких новостей? — спросил Уилл.

— Не знаю. — Тесс пожала плечами. — Просто новости. Свежие новости. Что-нибудь, ну ты знаешь, необычное. Чего никто не ожидает. Что может шокировать.

Уилл и Финн одновременно покачали головой.

— Нет, — ответил за друга Уилл. — Сегодня, как всегда, все довольно тихо.

Тесс издала вздох облегчения. Уиллу тоже стало легче.

— Ну ладно, хорошо, — сказала девушка.

— Есть что-то, что нам следует знать, Тесси? спросил Финн с нотками подозрительности в голосе. — Ты что-то хочешь сказать нам?

— Нет, — вырвалось у нее мгновенно. Она тут же покраснела и уставилась в пол.

Определенно, что-то у нее не так, решил Уилл. Тесс вела себя необычно. Она всегда была самым спокойным, собранным и сдержанным человеком из всех, кого он знал. А сегодня сама на себя не похожа.

— Я имела в виду… — начала она снова. — Нет.

Ничего. Абсолютно ничего. И, если вы что-нибудь услышите, — она взглянула на мужчин, краснея еще больше, — то все не правда.

Финн обменялся с Уиллом понимающими взглядами и произнес:

— Хорошо, Тесс. Но если ты хочешь поговорить о чем-либо…

— Ни о чем, — твердо возразила она, — я ни о чем не хочу говорить. Тут не о чем говорить.

— Ладно, крошка, как скажешь.

— Уилл, — повернулась к нему девушка. — У тебя есть та старая шина, которую ты обещал мне для детишек в школьном лагере?

Он кивнул, на время отогнав неприятные мысли.

— Я нашел покрышку от грузовика, — сказал он, направляясь к дальней стене. — Она как раз нужного размера. Можете делать с ней, что хотите.

Через минуту он погрузил покрышку в ее машину. Тесс села за руль и помахала им на прощание. Господи, ее машина рванула с места так, словно за Тесс гнались.

— Слушай, друг, — обратился к нему Финн. Что с ней?

Уилл потряс головой.

— Не знаю, но поверь мне, что-то тут неладно.

Финн задумчиво вздохнул.

— Хм, чтобы там ни было, но мы скоро узнаем. Тесси никогда не умела хранить секреты слишком долго.

Уилл снова склонился над машиной, которую чинил до приезда Тесс.

— Надень комбинезон и полезай под машину.

Мне нужен твой совет, — попросил Уилл.

Финна не нужно просить дважды. Уже через секунду — и без комбинезона — он лежал под машиной Уилла. Его рубашка и галстук оказались в грязи, но Уилл знал, что Финн мог себе позволить купить новые шмотки взамен запачкавшихся.

— Ну что? — спросил он.

Некоторое время двое мужчин пытались определить, в чем причина поломки, но им помешали высокие красные каблуки, показавшиеся с другой стороны машины. Каблуки дополняла пара стройных ножек.

— Привет, Уилл! Ты где?

— Здорово!

Абигайль Торранс, узнал Уилл женщину по голосу. Наверно, с новой запеканкой. Только ее ему сейчас и не хватало. Его холодильник уже не закрывался, переполненный приготовленными Абигайль блюдами. Кто бы знал, как он ненавидел запеканки!

— Иди, — скомандовал с ехидной улыбкой Финн, беря у него из рук отвертку. — Я позабочусь о машине. Я же знаю о твоих чувствах к Абигайль.

Черт бы ее побрал! Последнее, что ему сейчас нужно — это Абигайль Торранс. Но Абигайль считалась одним из лучших его клиентов, и Уилл не мог ее просто так отшить.

С тяжелым вздохом он выбрался из-под машины. И хотя знал, что его руки не станут чище оттого, что он вытрет их о такую же грязную тряпку, он сделал это, а потом запустил пальцы в свои черные волосы, которые, как он заметил, давно нуждались в стрижке.

— Абигайль, — изобразил он радостную улыбку. — Какой сюрприз! А что у тебя в руках? Запеканка?

Она улыбнулась в ответ, повернув голову так, чтобы Уилл лучше увидел ямочку на ее щеке.

Абигайль знала, как себя подать. Она действительно была очень хорошенькой, подумал он, и притом брюнеткой, а темненькие ему всегда нравились больше. Но почему-то Абигайль не возбуждала в нем желания совершать ради нее какие-нибудь безумства. Впрочем, таких женщин вообще очень мало.

— Тебе понравится, — радостно проворковала Абигайль. — Лапша с тунцом! Пальчики оближешь!

Уилл изобразил еще одну улыбку.

— Разве я говорил тебе, что просто обожаю такую лапшу? И сюрпризы тоже! Не каждая женщина способна приготовить такое блюдо!

Абигайль кокетливо опустила ресницы. Потом захлопала ими. Потом произнесла:

— Ты мне говорил, что это твое любимое блюдо.

— Фантастика! — выдавил из себя Уилл. — И ты запомнила. Потрясающе!

Она протянула ему огромную коробку.

— Только подогрей, и готово! — Она улыбнулась томной, многообещающей улыбкой. — Здесь хватит на двоих, кстати.

Уилл кивнул:

— Здорово. Тогда у меня будет обед на сегодня и на завтра тоже. Класс! Спасибо. Ты просто прелесть!

Ослепительно улыбаясь ему, Абигайль поинтересовалась:

— Ты слышал последние новости?

О, господи, слухи!

— Хм… нет, ничего не слышал, — он повернулся к двери в кабинет, чтобы отнести в холодильник лапшу, надеясь что его спина красноречиво скажет ей, как он жаждет услышать последние сплетни. Какими бы интересными и новыми они ни были, по мнению Абигайль.

Но Абигайль, как обычно, не поняла намека.

— Что отмочила Тесс Монэхэн! — выдохнула она в волнении.

Уилл резко остановился и повернулся к ней.

Он бросил взгляд на ботинки, торчащие из-под машины и принадлежавшие брату Тесс Монэхэн.

Старшему брату. Ботинки, которые Абигайль, без сомнения, не заметила.

— Да?

Уилл не мог сообразить, как ее остановить. Хотя вряд ли она может рассказать что-то шокирующее или скандальное о Тесс. Тесс они все хорошо знают. Правда, неприлично сплетничать о Тесс в присутствии ее брата. И невежливо. А Финн, как и все братья Монэхэны, очень вспыльчив, не говоря уже о том, что может разнести все в пух и прах, если дело касалось его младшей сестренки. Никому из Монэхэнов не понравилось бы, если бы о Тесс сплетничали. Даже если сплетни самые безобидные, в чем Уилл не сомневался.

Он открыл рот, чтобы сказать, что Финн здесь, но Абигайль уже радостно выпалила:

— Тесс Монэхэн залетела!

— Что?!

Уилл был так ошарашен, что коробка выпала у него из рук на цементный пол.

Тесс? Невозможно!

Он посмотрел на ноги Финна, торчащие из-под машины. К его удивлению, они не задвигались, показывая ярость Финна. Либо тот не слышал слов Абигайль, а их было трудно не услышать, либо… либо ждал продолжения, прежде чем пойти и вытрясти душу из того сукиного сына, который довел Тесс до такого… состояния — Просто невозможно, — сказал Уилл, поворачиваясь к девушке.

Он произнес свои слова громко и четко. Ради ли Финна, Тесс или его самого, он не знал.

— Ты, наверно, что-то не так поняла, Абигайль. Тесс Монэхэн не такая девушка.

В ответ Абигайль рассмеялась.

— Теперь такая, — сказала она. — Я видела ее собственными глазами сегодня утром на учительском ланче. Ей было чертовски плохо.

Уилл отрицательно покачал головой:

— Тесс никогда не бывает плохо. Она вообще не болеет.

— Знаю, но все именно так и произошло.

Единственное, что могло сделать ее больной, утренняя тошнота. Сестра Ангелина видела, как ее вырвало в женском туалете.

— Ну и что с того? Значит, Тесс простудилась. Но он сам не верил своим аргументам.

— Совсем не то. Просто она беременна. — Есть еще кое-что, — пояснила Абигайль Уилл готов поспорить, что она выложила не все.

— Что же?

Абигайль подошла ближе, осторожно обойдя коробку с вывалившейся лапшей.

— Ну, например, два месяца назад Долорес Снаркер была в Блумингтоне и видела Тесс в мотеле.

Уилл закатил глаза.

— И что? Много людей останавливаются в мотелях, Абигайль. И, поверь мне, большинство из них не беременеют от этого.

— Да, но Долорес видела, как Тесс поднималась в свою комнату ночью с мужчиной!

В такое Уилл не мог поверить. Даже желудок у него сжался при одной мысли, что подобная нелепица может оказаться правдой. Но если слова Абигайль правда и Тесс видели с мужчиной (о, Господи!), разве факт встречи с мужчиной доказывает, что она беременна? Он чувствовал себя нехорошо, точнее очень плохо. Тесс не может ждать ребенка. Или может? Тесс ведь так наивна, вспомнил он. Она вполне могла не подумать о мерах предосторожности в такой ситуации. Она так доверяла людям.

— У тебя нет доказательств, Абигайль, — сказал он, несмотря на возникшие у него самого сомнения.

Но та проигнорировала его слова.

— И, — продолжала она, — моя тетя, которая работает у доктора Шварц — гинеколога, сказала, что Тесс была у нее в прошлом месяце.

Уилл почувствовал, что краснеет при упоминании… хм… доктора… но это ведь тоже ничего не доказывало.

— Я так думаю, — выдохнул он, — что женщины ходят к-хм… хм… — он закашлялся, — что женщины ходят туда каждый год.

— Да, но у Тесс был второй визит за два месяца, — сказала Абигайль.

— Но… — возразил Уилл менее твердо.

— И, — радостно закончила Абигайль, — Тесс была в магазине детских товаров «У Бонни» пару недель назад, и Бонни сказала, что Тесс купила на сто долларов разных детских вещичек, одежды и всего прочего.

— Но, может, она покупала подарки, — вставил Уилл, понимая, что выглядит глупо. Никто из друзей Тесс в Мэриголде не ждет ребенка.

— Странные подарки, согласись, — усомнилась Абигайль.

— Тесс очень добрый и отзывчивый человек, произнес Уилл.

Но его возражения уже не звучали так уверенно, как в начале разговора. Чересчур много всего свидетельствовало против Тесс. И, поскольку слухи и сплетни являлись обычным делом в Мэриголде, все знали, что рано или поздно большая их часть оказывалась правдой. Мэриголдцы, может быть, и сплетники, но они очень хорошо соображали, что к чему, и делали правильные выводы. Даже Уилл, старавшийся держаться в стороне от сплетен, признавал их справедливость.

— И потом, монахини не лгут, — сказала Абигайль, — а я узнала о положении Тесс от сестры Мэри Джозеф и сестры Маргариты. Она беременна, Уилл. И мы все умираем от любопытства узнать, кто отец. Сьюзен Гиббс слышала, как Тесс сама призналась, что у нее была случайная связь. На одну ночь.

— Что? — вырвался у него недоуменный возглас.

Тесс Монэхэн беременна. Беременна от какого-то негодяя, с которым она провела вместе только одну ночь. Невозможно поверить!

Но слухи в Мэриголде никогда не лгут. Тесс Монэхэн ждет ребенка. И Уилл Дэрроу понятия не имел, что делать.

Глава 3

К концу недели, после трех дней страданий из-за простуды, Тесс стало получше. Хотя она все еще чувствовала слабость и аппетит к ней еще не вернулся, к счастью, ее больше не тошнило и жар спал. Поэтому она собиралась сегодня, как и все предыдущие дни, лечь спать пораньше и уже успела переодеться в бледно-голубую пижамную кофточку и штанишки с изображением белых пушистых облаков. Устроившись поудобнее на диване, она открыла новую книжку «Как воспитать одаренного ребенка», рекомендованную учителям начальной школы в качестве полезного руководства для преподавания.

И вдруг раздался звонок в дверь.

Тесс вздохнула, огорченная поздним вторжением, положила книгу на диванную подушку и пошла открывать. Последние три дня она только и делала, что прилагала все усилия, чтобы опровергнуть слухи о своей мнимой беременности. В течение всей недели она вежливо отклоняла поздравления и теперь готова была закричать, если кто-нибудь еще раз заговорит о ее несуществующем ребенке.

Мэриголд превратился в город, где не осталось ни единой души, которая не слышала бы о «положении» Тесс. И сегодняшний гость, она не сомневалась, наверняка пришел поздравить или выпытать подробности ее состояния.

Или, что еще хуже, предложить свою помощь.

Однажды, когда Тесс возвращалась домой с работы, она увидела перед домом фургон Кэрол Маккой, из которого та выгрузила три коробки старых вещей, одежды и игрушек, оставшихся от ее четырех деток и хранившихся на чердаке, которые теперь предназначались для ребенка Тесс.

Тесс попыталась отказываться от подарков, уверяла Кэрол, что наверняка найдется кто-нибудь, кому они пригодятся. Но добрая женщина ничего не хотела слушать. Она заверяла Тесс, что никому не расскажет о ее беременности, что унесет ее тайну в могилу, чего, конечно, не потребуется, потому что все узнают намного раньше, не так ли?

Теперь ящики с игрушками загромождали гостиную Тесс, и она понятия не имела, что с ними делать, как и с коробками платьев для беременных, принесенных Рондой Пирсон и Дениз Ловенстейн. Или с большим мешком погремушек от Кори Мэдисон. Или с кроваткой, подаренной Дэвидом и Сэнди Клейнер. Слава Богу, кроватку принесли в разобранном виде, и ее части Тесс сложила у стены. Сэнди с Дэвидом не ушли, пока не вырвали у Тесс признания, какую комнату она отведет под детскую. Причем Дэвид обещал вернуться, чтобы помочь ей с устройством. А сегодня днем миссис Йохансен, живущая прямо рядом с Тесс, принесла детскую колыбельку изумительной ручной работы.

Не обращая внимания на активные отказы Тесс от подарков, соседи только улыбались и просили оставить вещи просто так — на всякий случай.

Вот и сейчас, кто бы ни стоял за дверью, он пришел по той же причине, в этом Тесс не сомневалась. Потому что, несмотря на все ее уверения, что они ошибаются насчет ее беременности, никто… никто не поверил ей.

Очевидно, общественное мнение в Мэриголде было более убедительным, чем любые слова Тесс. Если слухи говорят, что она беременна, значит, так оно и есть. Дошло до того, что она сама уже почти поверила, будто ждет ребенка.

Открыв дверь, Тесс увидела на пороге Уилла Дэрроу, который, конечно же, тоже пришел по причине ее предполагаемой беременности. Понимая, что Уилл поверил слухам, Тесс почувствовала, как ее лицо заливает горячий румянец.

Хотя она всегда краснела, стоило ей только увидеть Уилла. Может, потому, что в глубине души всегда надеялась однажды забеременеть от Уилла Дэрроу? В мечтах она всегда хотела видеть его своим мужем. В ее мечтах он всегда был безумно влюблен в нее.

Да, но ведь это только мечты! А мечтать можно о самых фантастических вещах, и это вовсе не означает, что в реальности Уилл Дэрроу может влюбиться в нее. Уилл, который трепал ее по голове каждый раз, когда видел. О, Господи, вот тебе и романтическая любовь… Для Уилла ей наверняка по-прежнему десять лет.

Тесс украдкой оглядела гостя с ног до головы.

Она просто не могла ничего с собой поделать!

Несмотря на то, что он лучший друг ее брата с самого детства, теперь она видела его очень редко, но ее детская влюбленность почему-то не исчезала, а наоборот, даже усиливалась. Сердечко Тесс замирало от восторга при виде Уилла Дэрроу. И так было всегда.

Вдруг новая мысль вспыхнула в ее сознании, лишив Тесс способности двигаться. Если Уилл слышал о ее «положении», то Финн, очевидно, тоже слышал. А если Финн слышал…

О, Господи!

Она даже представить себе не могла, что происходит сейчас в ирландском пабе Слейтера Дугана. Неудивительно, что Уилл пришел к ней.

Они там наверняка заключили пари, беременна она или нет. И Уилл надеется выиграть.

В тридцать шесть лет Финн Монэхэн был порядочным гражданином и оплотом нравственности и благополучия в городе, то есть полной противоположностью того хулигана, которым являлся в юности. Но до тех пор, пока его не попытаются задеть за живое. Как, например, слухами о его сестренке, которые для него просто унизительны. В такие моменты Финн Монэхэн моментально превращался в того Финна, которым его знали двадцать лет назад, прославившегося буйными драками и несговорчивым характером.

Только Уилл мог его как-то утихомирить.

Стоило Тесс увидеть Уилла, как в очередной раз она отметила, что он выглядит просто чертовски привлекательным.

Синяя рубашка почти одного цвета с его глазами очень шла ему, а голубые джинсы с дыркой на колене совсем выцвели. Его черные волосы растрепал теплый ветерок, а вечернее солнце отбрасывало на лицо оранжевые и серебряные блики. Выросшая за день щетина покрывала щеки и подбородок. Он мог показаться кому-то другому пугающим и диким. Но Тесс находила его неотразимым.

Последний раз, когда Тесс видела Уилла перед своей дверью, он пришел сообщить, что Финна задержали за то, что он разбил окно стулом в ирландском пабе Слейтера Дугана; стулом, на котором сидел Дэннис Матэни. Конечно, конечно, Дэннис сам напросился, обозвав старую знакомую Финна Вайолет Демарест вавилонской блудницей. Дэннису еще повезло, что Финн не реализовал его детскую фантазию стать астронавтом и не послал стул прямо на космическую орбиту. Зная своего брата, Тесс была уверена, что Уилл пришел не просто так.

— Он снова под арестом? — вырвалось у Тесс, прежде чем она успела подумать.

Услышав вопрос Тесс, Уилл смутился. Он выглядел очень неуверенно. Но, впрочем, он всегда выглядел смущенным в присутствии Тесс, вероятно, потому, что знал о ее чувствах к нему.

— Кто под арестом? — переспросил он.

— Финн, — пояснила девушка.

Она была уверена, что ее старший брат опять наделал глупостей, узнав о ее предполагаемой беременности.

— Что он натворил? — спросила она. — Он ведь никого не покалечил? Паб Дугана стоит на своем месте, да?

Глаза Уилла сузились. Он смутился еще больше.

— С Финном все в порядке, — произнес он. По крайней мере я так думаю. Он вел себя хорошо, когда я видел его последний раз днем. Даже слишком, — загадочно добавил он.

Несмотря на странный комментарий, Тесс с облегчением вздохнула. Слава Богу. Может быть, Финн еще ничего не слышал. Если подумать, никто из братьев еще не появился, значит, до них еще не дошли слухи о ее беременности.

Конечно, Шон отсутствовал, уехав из города по делам, а Рори был занят каким-то очень важным исследованием. Коннор обычно не обращал внимания на сплетни, рассказываемые за стаканом вина, а Колин вообще не любил болтать по пустякам. Зато Финн…

Ну, Финн всегда знал обо всем, что происходит в Мэриголде. Если Финн ничего не слышал, значит, все не так плохо, как опасалась Тесс. Если Финн ничего не слышал, то, возможно, Уилл тоже ничего не знает, и ей пока не о чем волноваться. Разве только о том, что человек, от которого она без ума с тех пор, как ей исполнилось десять лет, стоит перед ней, а она в пижаме уставилась на него с открытым ртом.

— Но тогда… что ты здесь делаешь? — спросила она.

Уилл переминался с ноги на ногу и, как всегда, избегал смотреть ей в глаза.

Ну, по правде говоря, Тесс плохо помнила, когда они последний раз смотрели друг другу в глаза.

Во всяком случае, в последние четыре года такого не случалось. А именно четыре года назад она вернулась домой с дипломом университета Индианы, чтобы стать учителем начальной школы. Папа с мамой устроили для нее вечеринку по случаю окончания университета — за месяц до того, как они переехали во Флориду. Уилл, разумеется, присутствовал на ней. Каким-то образом Уилл с Тесс оказались наедине на кухне. В этом самом доме.

Она в тот день немного злоупотребила знаменитым маминым розовым парижским пуншем, и кончилось все очень плохо — она призналась Уиллу, что всегда была без ума от него.

Она надеялась, что Уилл рассмеется и вернется назад к гостям и через пять минут забудет все начисто, потому что он никогда не воспринимал Тесс серьезно. Но Уилл не сделал ничего. Кроме, пожалуй, одной вещи. Он отнесся к ее словам серьезно.

К ее изумлению, он покраснел, как школьник, пробормотал что-то нечленораздельное и бросился к задней двери. Он ушел с вечеринки и с тех пор, вот уже четыре года, стоило Тесс только оказаться поблизости от него, ужасно смущался.

Во всем виноваты мои несдержанность и болтливость, подумала Тесс. Если бы не ее признание, Уилл не боялся бы общаться с ней. А он боялся, даже когда вокруг них были люди, например на семейных встречах, куда всегда приглашали Уилла. И если они с Тесс оказывались в одной комнате, он старался держаться в противоположном ее конце.

Но сейчас он стоял на пороге, в одном шаге от нее. Теперь, если ей захочется, она может протянуть руку и коснуться его щеки. Теперь она может подняться на цыпочках и прижаться губами к его губам. Теперь она может…

— Я пришел, — сказал он, отвечая на ее вопрос, потому что обещал твоему брату поговорить с тобой — Почему он сам не мог прийти?

Уилл закрыл на мгновение глаза. Когда он их открыл, Тесс в который уже раз подумала о том, что таких синих глаз нет больше ни у кого.

— Он боялся, что если придет сам, то не сможет говорить. Он готов взорваться.

— Он слышал о моем положении?

Уилл заколебался, прежде чем ответить:

— Да. Он слышал, что ты ждешь ребенка.

Тесс потребовалась пара минут, чтобы осознать: все ее надежды на благополучный исход были напрасными.

— Нет! — выкрикнула она громче, чем хотела. Я не то хотела сказать! Я не беременна!

— Тесс, ты ведь сама только что призналась. И все знают, так что нет нужды продолжать отрицать очевидное.

Она потрясла головой.

— Я не признавалась. Я оговорилась. Я не беременна! Не беременна!

Но на Уилла ее слова не оказали никакого воздействия. Слухи в Мэриголде имели невероятную убеждающую силу. Они обладали более сильным воздействием, чем письмена, появившиеся на стене на пиру Валтасара, или горящий терновый куст, увиденный Моисеем в пустыне.

— Тесс, нет нужды отрицать. Никто не думает о тебе плохо, — сказал он. — Все только хотят помочь. И я тоже.

— Ты пришел потому, чтобы мой брат не выкинул диван в окно гостиной, — уточнила она.

Он пожал плечами.

— Ну, наверно, и поэтому тоже.

— Но слухи неверны, Уилл, — сказала она, хотя знала, что возражения не дадут никакого результата. — Я не беременна. У меня была простуда. Я никогда не… Это просто невозможно… Совершенно невозможно, — она остановилась, не в силах закончить фразу.

Уилл смотрел на нее с жалостью.

— Финн тоже знает, — подтвердил он зачем-то очевидный факт. — Он просто потрясен. Я убедил его подождать пару дней, прежде чем поговорить с тобой, чтобы успокоиться. Потом я убедил его поручить мне поговорить с тобой вместо него.

— Почему? — поинтересовалась она.

— Потому что он не успокоился, — просто объяснил Уилл. — Шон еще ничего не знает. Его нет в городе — он в Индианаполисе. Рори, наверно, тоже не знает, потому что он забаррикадировался в библиотеке на неделю, а ты знаешь, что, когда он занят исследованиями, его ничто не может отвлечь, даже нашествие космических пришельцев. Но Колин и Коннор уже занялись поисками негодяя, чтобы хорошенько проучить его, Тесс.

Они взяли с меня слово все рассказать им, как только я поговорю с тобой. К счастью, они оба понимают, что сейчас не могут вести себя разумно, поэтому доверили мне роль посредника.

— Коннор тоже поверил? — спросила Тесс. Но он никогда не верит слухам. Он самый большой скептик из всех, кого я знаю.

— Да, но факты сами говорят за себя.

Факты? Какие еще факты? Только глупости, которые все болтают за ее спиной. Ничего больше.

— Я простудилась, Уилл, — повторила она. Вот и все.

Уилл сделал глубокий вдох.

— Ты простудилась? — переспросил он с сомнением в голосе.

Она кивнула.

Он поколебался, потом сказал:

— Ты никогда не болела. Ни разу в жизни. Так что ты не можешь винить меня или кого-либо еще в Мэриголде за то, что мы не поверили в простуду. Особенно в такое время года. Никто в городе не болеет. Тесс. Кроме тебя. Разве не подозрительно?

— Тогда я съела что-то… — предположила она.

Хотя она считала, что не обязана оправдываться перед Уиллом или кем-либо еще, но почему-то оправдывалась.

— Тесс, у тебя же железный желудок, — воскликнул Уилл.

Такие слова мечтает услышать каждая женщина от мужчины, в которого она влюблена уже много лет.

— Железный, — повторила она невыразительным голосом.

Он смутился, видимо, даже хотел извиниться, но не нашел подходящих слов. Выглядел он, во всяком случае, виноватым.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Ты женщина, которая может есть что угодно. Хотя сейчас я бы не рекомендовал делать это, в твоем положении…

— О, Уилл, — застонала она. — Только не ты. Не говори, что ты тоже веришь!

— Как я могу не верить? — спросил он грустно.

Видимо, его, в отличие от ее соседок, такая новость совсем не радовала. — Все говорят, что ты беременна. Даже монахини, Тесс. А кто усомнится в словах монахинь?

Она снова простонала:

— О, Уилл…

Может, он и не хотел верить слухам о ее беременности, но он поверил. Тесс вздохнула и провела рукой по волосам. Потом, смирившись с судьбой, она сделала шаг в сторону.

— Ты можешь войти, раз уж пришел, — сказала она. — Мне кажется, нужно время, чтобы убедить тебя в том, что эти слухи — не правда. А потом ты пойдешь к Финну и мальчикам и расскажешь, что меня оговорили.

Уилл колебался в нерешительности, не зная, войти ему или нет. И поведение его вызывало удивление, ведь в доме у Монэхэнов он бывал, наверно, чаще, чем в своем собственном. Столько ночей, когда они с Финном играли или занимались уроками допоздна, он оставался здесь спать. И хотя Тесс никогда не признается, но она часто украдкой пробиралась в спальню, которую Финн делил с Шоном, чтобы взглянуть на спящего Уилла.

Теперь, когда он осторожно перешагнул порог и вошел в дом, Тесс не могла не вспомнить прошлое. Она помнила, как выглядел Уилл, когда был моложе, когда безмятежно спал, с голой грудью, в сиянии серебряного лунного света.

Стройный и крепкий юноша стал еще более крепким, мужественным и основательным мужчиной. От него исходила аура уверенности и силы.

Когда он прошел рядом с Тесс, очень аккуратно, чтобы случайно не коснуться ее, он возвышался над ней на целую голову и был в два раза шире ее.

Тесс же принадлежала к тому типу женщин, о которых говорят, что не в коня корм: что бы и сколько бы она ни ела, она всегда оставалась худой. Тесс вообще считала себя маленькой и тощей. Как она хотела бы быть повыше ростом!

— Абигайль Торранс заехала в гараж в тот день, — начал Уилл, как только Тесс закрыла дверь.

— Ха, и что тут нового? — спросила она, направлясь в гостиную. Она старалась не показать ревности. — Абигайль заезжает в гараж каждый день. Интересно, какое чудо кулинарии она принесла на этот раз? — поинтересовалась Тесс, добавив про себя: кроме нее самой, конечно.

— Неважно, — сказал Уилл.

Он сел на диван и замер. Ему в глаза бросилась книга «Как воспитать одаренного ребенка», которую Тесс оставила лежащей вверх корешком на диванной подушке.

Проследив за его взглядом, Тесс поспешно объяснила:

— Это для школы.

— Ты читаешь книгу о воспитании детей для школы? — спросил он с сомнением.

Тесс кивнула.

— Воспитательные книги очень полезны.

Многие учителя читают их. Учителя, которые не беременны, — добавила она.

Очевидно, Уилла ее слова опять не убедили. Он положил руки на колени. Тесс попыталась отвести взгляд от рубашки, расстегнутой у шеи и открывавшей колечки темных волос на его груди.

Уилл начал говорить.

— По слухам, тебя видели в мотеле с мужчиной.

Такое сообщение ошеломило Тесс. То, что ее видели в мотеле с мужчиной, было уже наглой ложью! Хотя Тесс останавливалась в мотеле пару месяцев назад, она была там одна. Она не могла понять, почему кто-то решил так сильно исказить действительность.

— В Блумингтоне, — добавил Уилл, очевидно приняв ее молчание за смущение.

— Я знаю, — ответила она. — Я останавливалась в мотеле в марте, когда ездила на недельную конференцию педагогов. Но я была в номере одна. Потом она вспомнила что-то. — О, кроме одного парня, — поправилась она. — Но он тут ни при чем…

Щеки Уилла покраснели. Его тело напряглось от сдерживаемой ярости.

— Так, значит, у тебя все-таки состоялось свидание на одну ночь, после которого ты забеременела?

Тесс потребовалась минута, чтобы осознать его слова. Когда до нее наконец дошло, она выкрикнула:

— Что?!

Она не могла поверить своим ушам.

Уилл выдохнул и запустил пальцы в растрепанные волосы.

— Сьюзен Гиббс рассказала, что ты назвала отцом случайного мужчину. Я решил, она придумала, но то, что ты сказала…

— Уилл! — воскликнула Тесс, шокированная тем, что он мог поверить в такую нелепицу. — У меня не было никакого свидания на одну ночь!

О, небеса! Она еще могла поверить, что Сьюзен сказала такое про нее, но Уилл? Лучше бы он ударил ее, ей было бы легче, чем выслушивать такие оскорбления. Она чувствовала себя так, словно он предал ее.

Очевидно, ее бурная реакция успокоила его.

Немного. К несчастью, Тесс надеялась на большее и считала, что он поверит ее словам. Но то, что он спросил, разбило ее надежды в пух и прах.

— Тот мужчина что-то значил для тебя?

Ох, вздохнула она про себя. Что ей нужно сделать, чтобы заставить его поверить в несправедливость распространившихся слухов?

— Тот мужчина был служащим гостиницы, Уилл. Мастером по ремонту, — выдавила она сквозь сжатые зубы.

— Что? — выкрикнул он. — Ты спала со служащим гостиницы? Сантехником? Электриком?

Тесс, я поверить не могу, что ты на такое способна. Я хотел сказать, как долго ты его знала, прежде чем… ну ты понимаешь…

Великолепно, выдохнула она про себя. Теперь он обвиняет ее в отсутствии морали.

— Я не говорила, что он отец ребенка, — поправила Тесс. — Он просто находился в моем номере, и именно его и видели со мной, как ты сказал.

Ярость Уилла прошла, но на смену пришло недоумение.

— Тогда кто отец ребенка? — спросил он.

Тесс потрясла головой.

— Сколько раз я говорила тебе, Уилл? Нет никакого отца!

Он недоуменно смотрел на нее.

— Нет отца? — повторил он. — Как же ты неосторожна, Тесс. Я очень боюсь, что теперь на тебя будут косо смотреть. Ты уже говорила с отцом Флинном о своем положении?

Она закатила глаза. О, небо, она просто не знала, что еще сказать.

— Уилл, нет никакого отца, потому что нет никакого ребенка!

Его лицо побледнело.

— Тесс, нет! — произнес он срывающимся голосом. — Скажи, что ты не сделала ничего ужасного. Скажи, что ты ничего не сделала с ребенком. Скажи, что ты не сделала…

Ее глаза широко раскрылись, когда она поняла, о чем он подумал.

— Конечно, нет! Я ничего не сделала с ребенком! — вырвалось у нее. — Я никогда… не смогла бы сделать…

Он издал вздох облегчения.

— О, спасибо тебе, Господи!

Все зашло слишком далеко, подумала Тесс.

Ситуация вышла из-под контроля. Она попыталась сосредоточиться и подобрать новые слова, сделала несколько глубоких вдохов, чтобы прочистить мозги.

— Мужчина в моей комнате, — сказала она в конце концов, — был служащим мотеля. Мы не занимались сексом. — Заметив, что Уилл хочет что-то сказать, она добавила:

— Он только чинил кондиционер.

На лице Уилла появилось выражение недоверия.

— Кондиционер?

— Кондиционер, — повторила она.

Она продолжала говорить громко и медленно, словно с трехлетним ребенком. Но если Уилл ведет себя, как трехлетний, он заслужил, чтобы с ним именно так и обращались.

— Кондиционер в моем номере не работал, начала она так, словно рассказывала сказку малышу. — Мне прислали парня исправить его. Ему потребовался целый час на починку, но между нами ничего не было.

Выражение лица Уилла не изменилось.

— Но был март, Тесс. Зачем тебе кондиционер?

Она закрыла глаза, моля Бога даровать ей терпение.

— Было жарко, — пояснила она. — В комнате было душно.

На его лице отразилось сомнение.

— А как насчет магазина детских товаров «У Бонни»? — спросил он.

Тесс зажмурилась.

— При чем тут магазин?

— По слухам, ты купила очень много всего у Бонни.

— Действительно, — призналась она. — И что?

— Тогда зачем ты покупала детские вещи, если не беременна?

— Твое какое дело? — спокойно произнесла она. — Ладно, я объясню. У меня есть четыре подруги по Интернету, которые беременны, я хотела послать им подарки и поздравления.

— Беременные подруги по Интернету? — спросил Уилл с сомнением.

Тесс кивнула.

— Ты так много времени проводишь в Интернете?

Она пожала плечами:

— Достаточно. Я часто бываю на многих сайтах.

— Сайтах?

Тесс начала загибать пальцы:

— Сайт для садоводов-любителей, сайт читателей любовных романов, сайт учителей начальных школ, сайт для тех, кто интересуется генеалогией, сайт кинолюбителей…

— Боже, Тесс, сколько времени ты проводишь у компьютера? — перебил Уилл.

А чем же ей, по его мнению, заниматься в свободное время? — хотелось спросить Тесс. Мэриголд — маленький городишко, где не так много возможностей для проведения досуга. И даже если бы они и были, никто не пригласил бы на них Тесс. А если бы и пригласил, она не пошла бы.

Исключая, конечно, Уилла Дэрроу…

А он едва ли когда-нибудь сделает это.

— Я не много времени провожу в Интернете, сказала она, защищаясь. — Пару часов ночью, пару ночей в неделю. Но именно для моих подруг по Интернету я покупала подарки.

Он поколебался только на секунду, прежде чем выдвинуть новое обвинение.

— У тебя нет компьютера, Тесс.

— Нет, но он есть в библиотеке, — уныло произнесла она.

Он смотрел на нее так, словно хотел, чтобы она представила ему доказательства в письменной форме.

— А как насчет… я имею в виду… говорят, что…

— Что? — требовательно спросила Тесс. Она уже устала от допросов и начинала терять терпение.

Уилл тяжело вздохнул.

— Говорят, что ты ходила к… э…

— К кому? — рассердилась она. — К кому я ходила?

— Эээ… хм… К доктору, — закончил он наконец. — Говорят, что ты ходила к одному из женских… докторов.

Теперь, когда Тесс уже была сыта по горло вопросами, касавшимися ее личной жизни, ей уже доставляло удовольствие, что он чувствовал себя неуютно со своими расспросами. Она решила смутить его еще больше:

— Ты имеешь в виду гинеколога, Уилл?

Он вздрогнул, словно его ударили.

— Да, — выдохнул он. — Говорят, тебя видели у… хм… ээ… Говорят, тебя видели там.

Тесс кивнула.

— Очень интересно. Может, ты не знаешь, но каждый раз, когда я хожу к гинекологу, я вижу там много женщин. И это очень странно. Как ты думаешь, Уилл? Зачем столько женщин ходят к гинекологу?

— Просто ответь на вопрос! — сказал он, закрывая глаза, а на его лице появилось выражение настоящего страдания.

— Ты ни о чем не спрашивал, Уилл, — пояснила Тесс, скрестив руки перед собой. — Я не обязана отвечать.

Он издал стон нетерпения и запустил пальцы в темные волосы.

— Послушай, ты ходила к тому… доктору… или нет?

— Да, — сказала она. — Я ходила к гинекологу, Уилл. И знаешь, что, Уилл? Я снова к нему пойду. Я хожу к нему ежегодно.

— Ты была там два раза за два месяца, — обвинил он, игнорируя ее сарказм.

Тесс открыла рот от изумления. Неужели для сплетников нет ничего святого?

— Господи, и когда только наши кумушки успели подсчитать? — проговорила она. — Неужели им больше нечего делать? Неужели у них нет никаких интересов? Им надо попробовать научиться пользоваться Интернетом. Тогда им будет не до сплетен.

— Тесс, — тихо остановил поток риторических вопросов Уилл. — Перестань, никто не верит, что ты не беременна. Но мы все беспокоимся о тебе.

Никто не думает о тебе плохо из-за того, что случилось. Все делают ошибки.

Когда она взглянула на него, ее удивило, что Уилл не отвел взгляда. Первый раз за много лет.

11 на его лице она ясно прочитала искренние сочувствие и заботу. Хотя он поверил в ее предполагаемую беременность, он не осуждал ее. Он беспокоился о ней, переживал. Как мило с его стороны.

Точнее, было бы мило, если бы она была беременна.

— Уилл, — сказала она тихо, делая последнюю попытку. — Я не беременна.

— Тогда скажи мне, почему ты так часто навещала… врача.

Ни за что на свете Тесс не будет обсуждать свое недомогание ни с кем, тем более с Уиллом Дэрроу. Даже если мэриголдские сплетницы объявят, что она больна СПИД ом. Некоторые вещи слишком интимны, чтобы рассказывать их мужчине, который не является твоим мужем. Особенно, если недомогание еще не прошло.

— Я не могу сказать тебе, — произнесла она.

Его тело напряглось. Тесс поняла, что дальнейшие попытки бесполезны. Она надеялась, что Уилл сможет поверить ей, а не сплетням и слухам. Теперь ее братья тоже не поверят ей. Если мальчики из семьи Монэхэнов что-то вбивали себе в головы, переубедить их не представляло никакой возможности. Но Уилл… Уилл всегда казался таким разумным, открытым, без глупых предрассудков. Она искренне надеялась, что он не способен плохо думать о ней.

— Тесс, — сказал он голосом, полным разочарования. Только одно слово.

Но ей и не нужны были слова, выражение его лица говорило само за себя. Даже если бы она назвала причину, по которой ходила к гинекологу, ничего бы не помогло, а значит, жертва была бы напрасной. Как и все жители города, Уилл Дэрроу стал рабом сплетен и слухов.

Помоги ему, Господи!

Глава 4

Уилл Дэрроу изучал лицо Тесс в ореоле яркого света лампы, освещавшей ее сзади. В его голове вертелись сейчас две мысли. Первая — о том, в какую красивую женщину она превратилась. Вторая — он всем сердцем хотел поверить, что она не беременна.

Что он может сделать? Слишком много фактов свидетельствовало против нее. Ладно, он может поверить, что в ее номере в мотеле находился лишь служащий, но в мотеле в Блуминггонс она останавливалась в марте, когда кондиционер не требуется. И она никогда не болела, только что-то совершенно чуждое ее организму могло вызвать такую реакцию, как тошнота. Например, беременность. Действительно, в местной библиотеке был Интернет, но… И она не сказала, зачем ходила к врачу. Дважды за два месяца. Женщины ходят к такому врачу раз в год, если только у них нет особых причин для визита к нему. Например, беременности.

Хотя Тесс не похожа на человека, который может лгать насчет таких вещей, он видел, что она боится и ведет себя странно. Мэриголд был маленьким городком с очень консервативно настроенными жителями, которые из-за таких слухов могут повернуться к Тесс спиной.

К тому же ее братья готовы убить всякого, кто мог бы сказать что-нибудь плохое о семье Монэхэн. Они никогда не тронут и волоска на голове Тесс, они ее просто обожают, но готовы сделать отбивную из любого, кто посмеет обидеть их сестренку Уилл пришел к выводу, что Тесс продолжает отрицать очевидное только для того, чтобы сохранить мир и спокойствие в городе в течение как можно большего времени.

Она ненавидела доставлять кому-то неприятности. Ненавидела ссоры и проблемы. А страх может менять поведение человека на прямо противоположное. О, Господи, как она, должно быть, напугана — беременная, без мужа, в таком городе, как Мэриголд, где все суют нос в чужие дела! Проклятье, ведь он тоже отрицал бы все, окажись он на ее месте.

Все еще чувствуя смущение, Уилл обвел взглядом комнату. Его сердце остановилось, когда он увидел, что находилось в ней, — разобранная детская кроватка, колыбелька, мешок, полный игрушек, и гора картонных коробок в углу.

Одна из них не была закрыта, и он заметил, что она наполнена доверху одеждой. Одеждой розовых, желтых и голубых цветов. Детская одежда.

Детская одежда?

Конечно, Тесс тоже носила яркие цвета. Он непроизвольно взглянул на ее одежду — бледно-голубую пижаму, но лучше бы он не смотрел.

Потому что короткая пижамная кофточка плотно облегала ее грудь и под ней не было лифчика, а пижамные штанишки плотно сидели на бедрах, открывая полоску кожи цвета сливок между ними и пижамной кофточкой.

Проклятье, выругался Уилл про себя.

— А это ты как объяснишь? — спросил он, обводя рукой вещи в комнате. — Как ты объяснишь это, Тесс? — повторил он, смотря ей в глаза. — Если ты не беременна, я не понимаю, почему все это здесь.

Она закрыла лицо руками. Он не понял, что означал ее жест — отчаяние или усталость, стыд или гнев.

— Тесс? — позвал он.

Она подняла голову, вздернув подбородок, и посмотрела прямо на него с вызовом в глазах.

— Я думаю, тебе лучше уйти, — сказала она. Нет нужды говорить больше.

Ее слова привели его в бешенство, которое он не смел показать. Такое отношение страшно обидело его. Раньше Тесс Монэхэн все бы отдала, чтобы оказаться с ним в одной комнате. Раньше она ходила за ним, как приклеенная. Теперь кто-то другой занял его место. Она не только велела Уиллу уходить, она носила под сердцем ребенка другого мужчины.

Эта мысль билась в его мозгу. Он назвал отца ребенка Тесс «другим мужчиной». Но он сам никогда бы не посмел стать мужчиной Тесс Монэхэн. Уилл был на десять лет старше. Для него Тесс оставалась ребенком, до тех пор…

Когда она вернулась домой из университета с дипломом и степенью магистра, она уже выглядим… не как ребенок. Тесс уехала из Мэриголда тощей семнадцатилетней девчонкой с плоской грудью и проблемной кожей, а вернулась назад, выглядя, как…

Просто супер!

И с тех пор новая Тесс чертовски смущала его.

Стоило ему оказаться с ней в одной комнате, как сейчас, например, ему становилось жарко.

Все время. Если бы Финн только заподозрил, что мысли Уилла о его сестре далеки от невинных, он хорошенько вздул бы приятеля.

Теперь Тесс исполнилось двадцать шесть, и никто не мог усомниться в том, что она настоящая женщина. Но в ней все равно осталось что-то невинное, что-то чистое, юное. Даже ее беременность не изменила такого впечатления. Уиллу она казалась прежней неискушенной девушкой, которая совершенно случайно выросла в красивую, соблазнительную, волнующую, желанную, сводящую с ума… О, Господи, у него даже во рту пересохло, — такой прелестной женщиной она стала.

О чем он думает? Проклятье!

Невинная девушка-ребенок с внешностью ведьмы-искусительницы? Именно такое сочетание могло свести с ума любого мужчину.

Но у него и Тесс не было шансов. Он не мог добиваться младшей сестры лучшего друга. И он предпочитал не вспоминать, что его первой реакцией на ее признание было заключить ее в объятия и прижаться губами к ее губам в страстном поцелуе.

Теперь Тесс ждет ребенка от другого мужчины. И неважно, что воспоминание о ее признании живо в его памяти. И неважно, что он сожалеет о том, что сбежал тогда, сожалеет о том, что не подошел и не обнял ее, не прижался губами к ее губам в страстном поцелуе…

Тесс Монэхэн ждет ребенка. Ребенка от другого мужчины. И Уиллу придется смириться с реальностью.

— Я хочу, чтобы ты ушел, Уилл, — сказала она, нарушив ход его мыслей. — Хочу, чтобы ты ушел.

Если ты не веришь моему слову, что все слухи неверны, я не хочу видеть тебя здесь.

Ему указали на дверь, понял Уилл.

Не говоря ни слова, он направился к выходу Он действительно не мог поверить ее словам. Слишком много вещей свидетельствовало о ее беременности. Объяснения Тесс его не убеждали, она странно вела себя, и он видел, что она не такая, как всегда, потому что выглядит бледной и истощенной.

А Тссс никогда не была больным, истощенным человеком. И ей не потребовалась бы починка кондиционера в марте. У нее нет компьютера, чтобы сидеть в Интернете столько, сколько она говорит. И она никогда, никогда не болела.

Кроме того, она два раза ходила к тому… врачу… два раза за два месяца.

Все вместе означало только одно — Тесс беременна.

Тесс Монэхэн ждет ребенка, подумал Уилл, открывая дверь и спускаясь по ступенькам.

Проклятье, куда катится мир?

К тому времени как занятия в школе закончились и дети отправились на летние каникулы, начинавшиеся во вторую неделю июня, лето уже было в разгаре. Свежие зеленые листья кленов и дубов радовали глаз, зеленая густая трава покрывала лужайки и газоны в парках. Распустились великолепные красные, белые, желтые и розовые розы.

Небо поражало своим ярко-голубым цветом, чистотой и бескрайностью…

Тесс Монэхэн уже давно прекратила всякие попытки отрицать, что она беременна. За прошедший месяц ей не удалось убедить в своей правоте ни одного жителя Мэриголда. Все считали, что она ждет ребенка. Точка. Всякие возражения бесполезны. Оставалось только ждать — время докажет, что нет никакого ребенка.

Теперь, когда кто-нибудь поздравлял ее с предстоящим радостным событием, она только слабо улыбалась, бормотала «спасибо» и шла дальше.

Когда кто-нибудь оказывался перед ее дверью с коробкой, полной одеждой для младенцев и беременных, она только слабо улыбалась, бормотала «спасибо» и относила принесенное в подвал, увеличивая и без того огромную гору вещей.

Когда кто-нибудь из местных библиотекарей добавлял книжку о беременности или по уходу за младенцами к кучке заказанных Тесс книг, она только беспомощно улыбалась, бормотала «спасибо» и клала ненужную книгу поверх своих.

Теперь все были удовлетворены. Никто не смотрел на нее косо. Напротив, все, казалось, искренне радовались предстоящему появлению ребенка — несуществующего ребенка. Иногда Тесс даже чувствовала себя почти виноватой, что не беременна, настолько все были счастливы придуманным ими фактом.

Даже ее собственная семья держалась на высоте. Ее родители, после того как справились с первым шоком от новости, полученной от Финна, казалось, не испытывали стыда за свою дочь, так неожиданно превратившуюся из добропорядочной девушки в падшую женщину. Даже перспектива помогать Тесс одной воспитывать ребенка не огорчала их. Напротив, они были взволнованы предстоящим появлением их первого внука и прислали миленький вязаный детский свитер, который она добавила к более чем богатому приданому несуществующего младенца. Ее братья расплывались в улыбках и выглядели совершенными идиотами каждый раз, когда кто-нибудь упоминал, что они скоро станут дядями.

Разумеется, кроме Финна. Финн все еще не терял надежды найти отца ребенка и заставить его жениться на Тесс. Ему требовалось только, чтобы Тесс назвала его имя. Но она не называла.

Тесс между тем терпеливо слушала разговоры за ее спиной о беременности и стоически выдерживала все попытки друзей помочь ей, уже свыкшись с мыслью, что придется терпеть до конца созданный воображением жителей Мэриголда фарс. Другого выхода не было.

Больше всего раздражали Тссс слухи и сплетни о воображаемом отце несуществующего ребенка и попытки как более мягче выведать у нес, кто бы мог им быть. Начинались такие разговоры почти невинно, но с каждым днем любопытство нарастало, и предположения становились все более невероятными, а вопросы — назойливыми.

«О, Тссс. Вы с отцом ребенка, наверно, так рады». Или: «Тссс, мы так рады, что у тебя прошли приступы утренней тошноты. Отец ребенка, должно быть, тоже рад». Далее следовал поощряющий к ответу кивок. Или: «Тесс Монэхэн, ты просто сияешь. Спорим, отец ребенка просто голову теряет!» Это произносилось с ехидной улыбкой. И вопрошающим взглядом. И поощряющим кивком.

Скоро люди начнут останавливать се на улице, чтобы сказать: «Ну ладно, Тесс, кто он?» Что она тогда будет делать? Игнорировать сплетни и слухи сравнительно легко, сохраняя видимость вежливости, но как отвечать на такие нескромные, поставленные в лоб вопросы?

Лето для нее будет долгим.

Во вторую неделю июня Тесс стояла в очереди в новом супермаркете Мэриголда с тележкой, наполненной ее обычным рационом полезных для здоровья продуктов — свежими овощами, макаронами, обезжиренным молоком и т.д. Она ждала, когда подойдет ее очередь, листая одну из брошюр, лежавших на полке вместе с жевательной резинкой и прочими мелочами, которые покупатели импульсивно добавляли в своим покупкам перед самой кассой. Брошюра была о снижении веса. И тут подкатила свою тележку и встала прямо за ней Нэнси Роузен.

— Выбрось ее, Тесс, — сказала она, увидев название книжки. — Ты все равно растолстеешь, тут уж ничего нельзя поделать, так что даже не обращай внимания на вес.

Тесс повернулась к своей рыжеволосой соседке и холодно взглянула на нее.

— Извини? — сказала она, надеясь, что ее холодность заставит разговорчивую особу держать свое мнение при себе.

Напрасно.

— Я сказала, — невозмутимо продолжила Нэнси, — что ты все равно растолстеешь, потому что ждешь ребенка и следить за весом бесполезно.

Тесс решила удовлетворить потребность женщины в болтовне.

— Моя диета не изменилась ни на йоту. С чего мне растолстеть?

Нэнси улыбнулась — Только с одного. С потребностей. Разве тебе еще ничего не захотелось?

— Нет, — ответила Тесс честно.

— Значит, у тебя еще впереди, — сказала Нэнси. — Когда я ждала Стефани, а потом Кристофера, — она взмахнула руками, — я семь месяцев сходила с ума по итальянскому мороженому и салями!

— Хорошо, значит, ты нуждалась в кальции и протеине, — прокомментировала Тесс.

— Да, и объем моих бедер был шире, чем Род-Айленд, — продолжала Нэнси. — Даже потеряв избыточный вес, мое тело все равно никогда уже не будет прежним. Так что можешь попрощаться и с маленькой грудью тоже, детка.

Тесс закатила глаза. Нэнси Роузен никогда не обладала ни чувством такта, ни элементарной вежливостью, но зато она никогда ни о ком не говорила плохо. Тесс уже успела понять одну вещь — женщинам, родившим детей, доставляло огромное удовольствие делиться с подругами историями о собственной беременности. И выражения «избыточный вес» и «растяжки» в их разговорах всегда произносились с гордостью.

— А растяжки! — добавила Нэнси. — О, Господи, ты и представить себе не можешь!

Тесс слабо улыбнулась. Ее очередь наконец-то подошла, что вызвало у нее вздох облегчения.

Она повернулась, чтобы выложить продукты, надеясь, что разговор с Нэнси окончен.

Куда там!

— Тесс, — сказала Ненси, толкая свою тележку, ты уже записалась на занятия для будущих матерей? Начинать нужно как можно раньше. И нужно записать отца ребенка тоже.

Тесс подняла голову, чтобы увидеть то, что она и ожидала увидеть, — вопрошающий взгляд.

И поощряющий кивок. Будь она ближе, Нэнси, без сомнения, потрепала бы ее по плечу.

— Мм, — пробормотала Тесс, игнорируя упоминания отца ребенка.

И тут Нэнси проговорила:

— Кто, кстати, отец ребенка? Мы все умираем от желания узнать.

Ну вот. Все-таки произошло. Тесс подошла к краю пропасти. Никто не поверит, если она скажет, что не беременна. Никто не верил, когда она убеждала всех в этом. Она уже не отвечает за свои действия. Жители Мэриголда довели ее.

Чтобы отвязаться от Нэнси, она сказала:

— Ты его не знаешь. Он не из Мэриголда.

Лицо Нэнси осветилось. Она получила новую информацию для мэриголдских сплетниц.

— Ты нас когда-нибудь познакомишь с ним? спросила она.

Тесс потянулась за кошельком и, выдержав паузу, взглянула на Нэнси:

— Вы, наверно, никогда не увидите его. Фактически, я не собираюсь с ним встречаться.

Женщина открыла рот от изумления, что получилось очень смешно.

— Но почему? — воскликнула она.

Тесс горько вздохнула.

— Потому что он участник программы защиты свидетелей, ему нельзя показываться.

Глаза Нэнси стали круглыми, как блюдца.

— Что?

Тесс вернулась к своим покупкам.

— Его защищает программа защиты свидетелей.

Наверно, теперь он продает обувь где-нибудь в Айдахо. Он не знает, что я беременна. — Для большего эффекта она прижала руку к животу и вздохнула еще печальнее, чем в первый раз. — Какая трагедия. Наш малыш вырастет, не зная своего отца.

На лице Нэнси появилось скептическое выражение. Но потом она произнесла:

— О, Тесс. Мне так жаль. Бедный малыш. Бедный малыш, у которого не будет отца.

Рот у Тесс раскрылся от изумления. Неужели Нэнси поверила в такую безумную, невероятную историю? Тесс могла до посинения убеждать всех в том, что она не беременна, и никто не поверил ни единому слову, а стоило сочинить совершенно невероятную историю, и в нее сразу поверили.

Как такое возможно?

— Нэнси, не…

Но женщина уже взмахнула рукой, перебивая ее.

— Не скажу ни единой душе. Тесс, — поклялась она торжественно. — Я понимаю, насколько деликатна твоя ситуация.

— Но Нэнси…

— И ты можешь рассчитывать на нас с Эдом, если тебе что-нибудь понадобится. Только дай нам знать, и все.

— Но Нэнси…

— Программа защиты свидетелей! Поверить не могу…

— Но…

— Я хотела сказать, такое происходит только в кино, не правда ли? И ты понятия не имеешь, где он? И он не знает о ребенке? Как ужасно!

Тесс попыталась остановить поток слов, льющихся из Нэнси, но поздно. Остановить ее было невозможно. В конце концов их разговор прекратил окрик разъяренной кассирши, которой пришлось все выслушать в ожидании, пока Тесс обратит на нее внимание и заплатит. И она тоже не расскажет ни единой душе — можно не сомневаться!

И, что еще хуже, позади кассира, в следующей очереди стоял не кто-нибудь, а Уилл Дэрроу. И он тоже смотрел на Тесс с открытым ртом и выражением ужаса на лице. Ужаса, но не недоверия.

Она закрыла глаза и застонала, вложив в свой стон все муки и переживания последнего времени. Разве может быть что-то ужаснее того, что уже произошло? Когда она открыла глаза, Уилл уже заплатил и направлялся к ней. И Тесс поняла, что муки ее не закончились. Их продолжит Уилл Дэрроу.

Глава 5

Программа защиты свидетелей? Уилла поразили услышанные слова. Расплачиваясь с кассиром за свои скромные покупки, он думал: программа защиты свидетелей? Раскаявшийся преступник? За головой которого охотятся? Откровения Тесс потрясли Уилла. О, Господи, неудивительно, что она не хотела рассказывать о своей беременности. Бедняжка, она, наверно, так замучилась, отрицая это. И кто бы на ее месте поступил по-другому? Она, должно быть, до смерти напугана.

Тесс такая неопытная, думал он. Такая добрая, милая, честная девушка. Проклятье, как она оказалась связанной с каким-то бандитом?

Именно с добрыми, милыми и честными девушками всегда такое и случается. Негодяи пользуются доверчивостью таких людей, как Тесс.

Конечно, ее история произошла в Блумингтоне. Такие вещи часто случаются в больших городах. Может, природные доброта, честность и благородство Тесс помогли ее парню встать на правильный путь, может, хорошо, что он принял решение свидетельствовать в суде против преступников, но ведь он втянул в свои дела Тесс.

Он сделал ей ребенка. Уиллу оставалось только поблагодарить Господа за то, что с ней не случилось самого страшного.

Программа защиты свидетелей, произнес он про себя еще раз. Затем еще одна мысль, ужасная мысль, пришла ему в голову. Что, если отец ребенка Тесс пытался забрать ее в свое укрытие?

Уилл никогда не увидел бы ее снова. И что, если парень узнает о ребенке и приедет искать Тесс?

Что, если она сбежит с ним? Что, если она просто возьмет и исчезнет в один прекрасный день?

Он, точнее Монэхэны, никогда не переживут такого удара.

Ладно, черт подери, признал Уилл, он тоже не смог бы пережить.

Тесс была частью Мэриголда, причем его неотъемлемой частью. Ничего удивительного, что он будет страдать, если она исчезнет. Она всегда была ему как младшая сестра. Ну, во всяком случае, до того момента, когда вернулась из университета. С тех пор его чувства к ней были определенно далеки от братских.

Он взял сдачу и, поблагодарив кассира, подхватил бумажный пакет с минимумом необходимых покупок — пачкой макарон, сыром, замороженной пиццей, гроздью бананов и т.д. — и повернулся к соседней кассе. Тесс тоже закончила укладывать покупки в бумажный пакет.

Не отдавая отчета в своих действиях, он обогнул кассу и подкатил свободную тележку к покупкам Тесс. Он положил в тележку свой пакет и потянулся за пакетом Тесс.

— Тебе нельзя поднимать тяжести, — сказал он, объясняя свой жест.

Она беспомощно вздохнула.

— Они не тяжелые, — возразила она.

Слава Богу, больше она не стала ничего отрицать. Она уже начала выглядеть смешно, пытаясь убедить жителей Мэриголда в том, что не беременна. Теперь, похоже, Тесс смирилась с ходом вещей и даже начала рассказывать немного об отце ребенка.

Конечно, поверить в ее рассказ было нелегко.

Но, по крайней мере, она хоть начала рассказывать что-то…

— Не перечь, — сказал он. — Тебе нужно соблюдать осторожность. Тебе нужен кто-то, кто может помочь. Особенно теперь, когда понятно, что отец ребенка не будет тебе помогать, — он подчеркнул слова «не будет»

Она издала звук, выражавший нетерпение.

— По крайней мере ты подчеркнул «не будет», а не «отец».

Он хотел спросить, что она имеет в виду, но Тесс взялась за ручку и покатила тележку к выходу. Уилл немедленно последовал за ней. Может, потому, что его пакет тоже лежал в тележке, а может, по другой причине, он не был уверен…

Когда он догнал ее, то мягко отстранил и сам взялся за ручку тележки.

— Где ты припарковалась? — спросил он, прежде чем она остановила его.

Она нахмурилась, но не стала спорить.

— Вот там, в конце площадки, мне нравится ходить.

Он кивнул.

— Прекрасная идея. Ребенку полезны физические упражнения.

— Мне полезны упражнения.

— Все равно, — мягко сказал он, улыбнувшись.

Нет, она не выглядела смешной, отрицая свою беременность, решил он. Напротив, ее поведение было очень мило. Беременность очень шла ей. Теперь, когда приступы утренней тошноты закончились, она выглядела здоровой и сияющей.

Тесс даже загорела, отметил он, довольный.

Теплый летний ветер растрепал ее волосы и играл длинными шелковистыми прядями. Ее голубые глаза сверкали. Светло-желтые шорты и свободная футболка говорили о том, что она провела день дома. Дома. И Уилл задумался, что ей наверняка нужна помощь, чтобы подготовить дом к рождению ребенка.

Хорошо, сказал он себе. Время еще есть.

Нужно все делать постепенно, по порядку. Сначала нужно решить проблему с отсутствием отца ребенка.

— Так отец ребенка участник программы защиты свидетелей? — спросил Уилл.

Она остановилась позади него, но он не сразу заметил ее движение и продолжал идти вперед.

Когда он обернулся, она стояла, упершись руками в бедра и смотрела прямо на него.

— Только не говори, чтобы я не лез не в свое дело, — произнес он, увидев выражение ее лица, обещавшее именно такой ответ. — Потому что ты не права.

Она заколебалась, потом спросила:

— Почему же?

Уилл ответил без колебаний:

— Потому что я беспокоюсь за тебя, Тесс. Я боюсь, что с тобой что-нибудь может случиться.

Ты ведь как… — О, проклятье, он не может солгать и сказать, что она ему как сестра, потому

что сказал бы не правду. — Ты ведь мой друг, — закончил он, хотя его чувства к ней были далеки от дружеских тоже. — И поскольку отца малыша нет здесь, тебе понадобится кто-то, на кого можно будет положиться в следующие месяцы… — В следующие годы, подумал он и продолжал раскрывать свои мысли Тесс:

— Нелегко растить ребенка одной. Я знаю, что ты очень близка с братьями, но я также знаю, что иногда они любят тебя даже слишком сильно. Я только хочу, чтобы ты знала… — Он попытался взглянуть ей в глаза, но не смог. — Чтобы… что я всегда готов помочь тебе… Если тебе что-нибудь понадобится…

Тесс медленно дошла до него и, не останавливаясь, пошла дальше.

— Я сама о себе позабочусь, — сказала она, проходя. — Со мной все будет в порядке.

— Через пару месяцев ты будешь думать по-другому, — возразил Уилл, догоняя ее.

Он хотел представить Тесс с животом, но не смог. Она была такой стройной, почти тощей. Он не мог представить ее с животом размером с пляжный мячик.

— Если тебе что-нибудь понадобится, Тесс, сказал он мягче, — только позвони, ладно?

Она не смотрела на него, но Уилл знал, что она все слышала, потому что покраснела. Повисла тишина. Тесс не сказала ни слова. Но когда они достигли ее машины в конце площадки, он понял: ей сегодня предстоит еще много физических упражнений, потому что заднее левое колесо спустило.

— О, нет, — застонала она. — Я ведь только что поставила новые!

Эти слова Уилл мог подтвердить, потому что именно он ставил новые покрышки. Он всегда заботился о машине Тесс и следил, когда нужно что-то отремонтировать. Например, он вовремя напоминал ей о замене на зимнюю шипованную резину. Конечно, в Мэриголде зимой не было слишком снежно, но Уилл не хотел рисковать.

Ни Тесс. Ни кем-либо из Мэриголда, быстро поправил он про себя.

— Тебе повезло, — сказал он.

— Каким образом? — выдавила она, осматривая колесо.

— Нет, правда, — сказал он. — Так случилось, что я знаю парня, которому принадлежит автосервис.

Девушка улыбнулась. И когда она, улыбаясь, повернулась к нему, Уиллу показалось, что все краски вокруг стали ярче от ее улыбки.

— Без шуток? — сказала она.

Он кивнул.

— И так случилось, что он сегодня выехал в город на грузовике и может подбросить тебя до гаража.

— Наверно, хорошо иметь такие полезные знакомства, — прокомментировала девушка.

— Несомненно, — улыбнулся Уилл.

С тех пор как Тесс навестила гараж Дэрроу, прошло много времени. Она всегда просто проезжала мимо, думал Уилл, ставя колесо на место.

Конечно, кроме тех случаев, когда требовался срочный ремонт машины. В правилах Уилла — не приводить женщин в гараж, потому что над гаражом располагалась его квартира, которая была его крепостью и убежищем. А Уилл не имел привычки приводить женщин в свое убежище.

За исключением Тесс, которую он сразу же отправил наверх, в свою квартиру, где стоял холодильник. Ведь она должна куда-то положить купленные продукты, объяснил он себе поспешно. А вовсе не потому, что… Ни по какой другой причине! Он просто не хотел, чтобы с ней что-нибудь случилось. А если бы она съела что-нибудь испорченное и повредила бы ребенку?!

Нельзя забывать и о том, что ей наверняка нужно отдыхать. В его квартире она сможет отдохнуть, пока он будет менять колесо. Никакой тяжелой ручной работы для Тесс Монэхэн. Ни за что. Уилл не будет так рисковать. Он поставил на машину Тесс новую покрышку — единственное, что он мог сделать, чтобы искупить свою вину, ведь ранее он всучил ей старую покрышку с браком. И новая, разумеется, будет за его счет. Он просто спишет стоимость покрышки как потерянной. Все лучше, чем потерять Тесс.

Тесс теперь дожидается там, в его квартире, вспомнил он с улыбкой. И ее пребывание в его доме он считал совершенно естественным. Поразительно!

— Ну как дела? — вдруг услышал Уилл голос Тесс.

Один только звук ее голоса заставил Уилла, сидящего на корточках перед колесом, резко обернуться. Не удержавшись, он шлепнулся на задницу прямо на глазах у Тесс. Но все его недовольство испарилось, стоило ему снизу вверх посмотреть на девушку, застывшую в дверном проеме. Она стояла в ореоле солнечного света, но казалось, что золотистое сияние исходило от нее самой. Или, может быть, беременность сделала ее такой красивой?

Он улыбнулся в ответ на ее улыбку и, не удержавшись, рассмеялся.

— Что тут смешного? — поинтересовалась Тесс.

Уилл потряс головой, не переставая смеяться.

— Ничего, я просто подумал кое о чем.

— О чем?

О том, как хорошо, что ты сейчас здесь, подумал он.

— О том, как я голоден, — ответил он вслух, с удивлением обнаружив, что сказал правду.

На ее лице появилось выражение растерянности.

— И поэтому ты рассмеялся?

Он пожал плечами.

— Ну да, все зависит от того, к чему я испытываю чувство голода.

Прежде чем она успела ответить на его загадочное утверждение, именно загадочное, потому что Уилл и сам не понял, что оно означало, он спросил:

— Хочешь перекусить? — Вопрос вырвался у него неожиданно, потому что он вовсе не собирался предлагать ей перекусить вместе.

— Хм, да, кажется, да. Ладно.

И на ее лице вместо выражения легкой растерянности появилось выражение полного недоумения. Она словно увидела живого инопланетянина.

Совершенно ошеломленная — вот какие слова больше всего подходили для описания ее вида.

Да, подходящее определение, подумал Уилл, потому что он чувствовал себя точно так же. Почему, черт возьми, он спросил Тесс, не хочет ли она перекусить вместе с ним? Ладно, поскольку он действительно голоден и время как раз обеденное, провести еще немного времени с Тесс совсем неплохо, даже приятно. Но…

Дело было в том… что он не мог понять свое сегодняшнее состояние. Он был сам не свой. И не понимал, что с ним происходит. И какие последствия может вызвать его поведение. Пока он только сделал невинное предложение Тесс пообедать вместе, и она приняла его. Что тут такого особенного? Им ведь нужно есть, не так ли?

Так.

— Тебе не нужно работать? — спросила девушка.

Вот, теперь у него появился превосходный повод отказаться, но Уилл не воспользовался им.

Он мог просто хлопнуть себя рукой по лбу и воскликнуть: «О, я совсем забыл!», — но он так не сделал.

Наоборот, он сказал:

— Нет. Бенджи должен прийти. Он сам закроет магазин.

Тесс кивнула и робко улыбнулась. Уилл такой ее еще не видел. Эта робкая улыбка заставила все у него внутри сжаться.

— Но мне нужно пойти домой переодеться, сказала она. — Я не могу обедать в таком виде.

Уилл ничего не понял, потому что, по его мнению, Тесс выглядела просто чертовски здорово.

— Угу, ладно, как скажешь.

Наверно, переодевание не такая уж плохая идея.

Проклятье, что с ним происходит? Уилл тут же поймал себя на том, что его взгляд прикован к ее голым ногам. Он немедленно отвел его и посмотрел ей в глаза. К несчастью, его взгляд успел скользнуть по ее стройной фигуре, обвести вырез футболки, задержаться на одном плече, где в вырезе футболки выглядывала бретелька лифчика.

Как только он заметил бретельки, все внутри у него вспыхнуло. Но теперь он смотрел на ее полные, мягкие, влажные, чувственные, полураскрытые губы, словно она хотела вздохнуть или словно ждала поцелуя, ждала, что кто-то подойдет и поцелует ее нежно, или страстно, или жадно…

Проклятье! Куда подевался его здравый ум сегодня?

Уилл сосредоточился, перевел взгляд на ее глаза и прочитал в них, что она знала, о чем он думал. Она не только покраснела, выражение ее глаз прямо сказало ему, что она думала о том же самом. Что она хотела, чтобы все с ними произошло. Что она хотела почувствовать его рядом.

На Уилла словно обрушилась крыша. Он понял, что происходит. Все беременные женщины переживают такой момент. У Тесс, должно быть, уровень гормонов в крови просто зашкаливает, потому что все силы организма направлены на формирование новой жизни внутри нее.

Но ведь она не может остановить их рост. Во всяком случае, пока ждет ребенка. Никто не в силах изменить один из законов природы, одну из неизбежных химических реакций в организме.

Ему просто не повезло, что он оказался поблизости, когда ее гормоны взбесились, вот и все. А теперь, пригласив ее на обед, он окажется в поле их действия на весь вечер.

К счастью для Уилла, у него существовал иммунитет против всяких там гормонов. Во всяком случае, против гормонов Тесс Монэхэн. Потому что он, в отличие от других, помнил Тесс ребенком, без всяких там гормонов. Очень хорошо помнил. И чтобы проверить свою память, он закрыл глаза и представил ее такой, какой она была в семь лет, — босоногая, растрепанная, без двух передних зубов, в грязных джинсах и клетчатой мальчуковой рубашке.

Но у него ничего не получилось. Внезапно Уилл понял, что вообще не может представить Тесс ребенком. Образ, возникший в его сознании, оказался образом Тесс, какой он увидел ее пару минут назад, взрослой Тесс с длинными-длинными ногами и футболкой, открывавшей одну из бретелек от лифчика.

Затем представший образ начал расплываться перед глазами, и на его месте возник новый. И другой образ был ничуть не невиннее первого:

Тесс рядом с ним в его постели, ее светлые волосы на его подушке, ее грудь полуприкрыта простыней.

Уилл резко открыл глаза, чтобы прогнать видение. Но оно успело завладеть им. И он решил прибегнуть к старому доброму способу, так часто помогавшему ему в таких ситуациях.

Столица Южной Дакоты — Пирр. «Волшебник страны Оз» выиграл тринадцать премий «Оскар». Серебро в химии обозначается как Ag.

К сожалению, сегодня даже испытанный много раз способ не помогал.

Тесс Монэхэн в его постели? Но самым главным безумием было то, что подобная мысль сейчас не казалась ему такой уж безумной.

Конец света!

— Тесс…

— Знаешь что, Уилл? — сказала она вдруг. Уилл собирался сказать сам, но уступил ей — сперва даме. — Поскольку мы все равно поедем ко мне домой, почему бы нам не поесть у меня? Я приготовлю поесть.

Он открыл рот, чтобы отказаться, чтобы найти причину, по которой им лучше пойти в кафе или в какое-нибудь другое публичное место.

Или, еще лучше, сказать, что он вспомнил о важной встрече, назначенной на вечер, что они с Тесс пообедают как-нибудь в другой раз, он обещает. Но когда он открыл рот, то услышал, как сам произносит:

— Конечно, Тесс, с радостью.

И тогда Уилл Дэрроу понял, что конец света для него уже начался.

Глава 6

«Конечно, Тесс. С радостью…»

Быстрый ответ Уилл все еще звучал в голове Тесс звоном колокольчиков, когда она заканчивала последние приготовления к трапезе. Не только из-за того, каким голосом он его произнес, но потому, что именно такие слова она хотела услышать в ответ на множество других вопросов.

— Уилл, ты не купишь пакет молока по пути с работы?

— Конечно, Тесс. С радостью.

— Уилл, ты не разотрешь мне ножки? Они так устали за день.

— Конечно, Тесс. С радостью.

— Уилл, ты не посмотришь, хорошо ли укрыт малыш?

— Конечно, Тесс. С радостью.

— Уилл, ты женишься на мне?

— Конечно, Тесс. С радостью!..

О, как здорово! Именно об этом она мечтала последние два часа, и ее мечты так отличались от жестокой реальности, в которую превратилась ее жизнь. Но сейчас ей хотелось пожить немного мечтами. Она столько раз мечтала, чтобы Уилл Дэрроу стоял в ее кухне, облокотившись на кухонную стойку, после того как накрыл столик на двоих.

Накрыл столик, повторила она про себя. Для них двоих.

Такая милая и домашняя сцена. Тесс просто поверить не могла, что подобное может произойти с ней. Она понятия не имела, почему он принял ее предложение пообедать, вернее, уже поужинать, тем более она не могла поверить, что сама пригласила его к себе домой после того, как выставила пару недель назад. Но сейчас важно было то, что Уилл здесь. И что у них впереди целый вечер, который они проведут вдвоем. И она не знала, что сделать, чтобы он остался с ней навсегда. Может быть, прибить гвоздями к табуретке на кухне или запереть его в подвале?..

— Мне всегда нравился ваш дом, — сказал он, прервав ее ход мыслей. — Так много счастливых воспоминаний. И так уютно, — улыбнулся он.

Только уголки губ приподнялись, но ей стало так тепло от его улыбки. — Здесь прекрасное место для ребенка, Тесс.

Вот так он испортил ей настроение.

Она только сейчас сообразила, почему Уилл принял приглашение. Он считал, что ей нужен кто-то, кто будет помогать ей во время беременности, поскольку несуществующего отца ребенка укрывает полиция как особо важного свидетеля.

Да, есть чем испортить такой хороший вечер.

— Ты прав, — согласилась она.

В ее словах содержалась доля искренности.

Дом, в котором она жила, действительно будет идеальным местом для ребенка. Когда-нибудь.

Расположенный в самой старой и самой живописной части города, просторный дом в викторианском стиле принадлежал семье Монэхэнов больше ста лет.

Такой дом всегда должен оставаться семейным гнездом, подумал Уилл. Паркетные полы, высокие потолки, резные перила и множество других красивых деталей делали его неповторимым. В гостиной был камин, а просторный чердак со временем можно превратить в дополнительную комнату. Позади дома располагался большой сад, в котором розы обвивали шпалеры, а в центре сада на возвышении стоял старинный, немного заржавевший, но все еще в рабочем состоянии флюгер.

Тесс всегда казалось, что ее дом мог бы стать прекрасным местом действия для какого-нибудь фильма о периоде Великой депрессии 1930-х годов. Здесь она всегда чувствовала себя счастливой и хотела бы в этом доме растить своего ребенка. Или детей. Когда-нибудь.

— Какую комнату ты отведешь под детскую? спросил Уилл, возвращая ее к суровой реальности.

Она вздохнула и помешала соус для спагетти.

Потом накрыла крышкой и оставила его на огне еще на двадцать минут.

Уилл переоделся. Вместо рабочего комбинезона, в котором он чинил машину, он надел чистые джинсы и рубашку-поло с вышитым логотипом «Автосервис Дэрроу». Она заметила, как потрясающе красив он сегодня, и ей пришлось закусить губу, чтобы ничем не проявить своего восхищения.

Тесс тоже переоделась, остановив свой выбор на легком светло-желтом платье, в котором ей удобно и нежарко. Хотя в доме Монэхэнов работал кондиционер, но его включали, только когда жара становилась невыносимой. Теплый ветерок, напоенный ароматом роз, проникал в открытое кухонное окно, приподнимая кружевные занавески, украшавшие окна еще до рождения Тесс.

— Я думаю, — начала девушка, — что лучше всего для детской подойдет комната, в которой спали Финн и Шон. Она вторая по величине, и окна выходят в сад. Там светло, но прямые лучи солнца туда не проникают, значит, не будет жарко. И там тихо. Идеальная комната для детской.

Уилл кивнул.

— Нужно только покрасить. Голубые стены начали выцветать, а если будет девочка, можно перекрасить их в розовый.

— Да, нужно, — согласилась Тесс. — Но времени еще достаточно, Более чем достаточно, если подумать, что ребенок там появится не раньше чем лет через пять. К тому же, учитывая, что Тесс любила мужчину, который никогда не будет с ней, ребенок вообще может не появиться. Во всяком случае, ее ребенок.

Уилл пожал плечами:

— Я мог бы освободить пару дней на следующей неделе и покрасить комнату. Стены в первый день.

Плинтус и оконные рамы во второй. Только тебе нельзя будет присутствовать здесь, чтобы не вдыхать запах краски. В твоем положении это вредно.

Тесс подавила стон разочарования.

— Совсем необязательно, Уилл, — заверила она. — Лето — один из самых напряженных периодов для работы, я не хочу, чтобы ты жертвовал им ради меня. Но все равно спасибо, — добавила она вежливо.

Но он отмахнулся.

— Теперь, когда закончились школьные занятия, у меня есть Бенджи Новак и Ким Дэвидсон, они помогают нам с Марком в гараже целый день. Пара выходных в неделю не составит для меня проблемы.

— Спасибо, — снова сказала она.

Он не стал спорить, что очень обрадовало Тесс.

Видимо, решил избегать споров с ней. Хм…

В этом доме будет замечательно растить ребенка, подумала она. Она хотела бы превратить его в дом, куда бы все хотели возвращаться, год за годом, по праздникам. Ей хотелось выкупить дом у родителей и жить в нем со своим мужем, приглашая всех родственников на праздники или устраивая вечеринки для друзей. Она хотела бы увидеть себя девяностолетней старушкой, ждущей вместе с мужем, когда дети и внуки вернутся домой на Рождество.

И чтобы у ее мужа было лицо одного знакомого мужчины. Лицо Уилла Дэрроу…

Сегодня на одно очень короткое, безумное мгновенье, когда Уилл взглянул на нее в гараже, она почти поверила, что… Тесс стало жарко. Она вспомнила, как Уилл смотрел на нее. И она не могла ошибиться.

В то короткое безумное мгновение Уилл Дэрроу хотел ее. Она готова была поклясться. Между ними словно протянулась невидимая нить, пульсировавшая от желания. Тесс не могла подобрать слова, чтобы описать свои ощущения, но до сих пор чувствовала дрожь, которая охватила ее в то мгновение.

Но Уилл здесь не потому, что он хочет ее, осадила себя Тесс, а потому, что считает, что ей и ее ребенку нужна помощь. Несмотря на жаркие взгляды, которые бросал на нее Уилл, в ее дом сегодня вечером он пришел в роли старшего брата, хотя у Тесс и так уже пять старших братьев, живущих в одном с ней городе.

Для него она всегда останется маленькой Тесси Монэхэн. И спагетти на ужин ничего не изменят.

— Как насчет вина? — спросила она.

Его глаза широко раскрылись.

— Вина? — повторил он. — Не знаю, Тесс. Женщинам в твоем положении…

— Один стакан мне не повредит, — сказала она.

Тем более что я не беременна! — хотела она добавить.

— Но…

— Вино прекрасно подойдет к спагетти, — добавила она. — Обещаю, я только пригублю, ладно?

— Но…

Прежде чем он успеет возразить снова, Тесс достала «мерло» из корзинки с бутылками в углу кухни и штопор из ящика. Когда она приступила к открыванию бутылки, Уилл посмотрел на нее с осуждением. Очевидно, он действительно беспокоился за нее. Он так смотрел на нее, что рука Тесс не поднялась открыть бутылку. Она сдалась.

— Ну ладно, — сказала она, убирая бутылку. Я выпью стакан молока. Кстати, в холодильнике есть немного пива, если хочешь.

— Не возражаю, — улыбнулся Уилл. — Спасибо.

Тесс покачала головой, не веря только что сказанным ею словам. Она согласилась выпить молока, потому что оно полезно ребенку, которого нет.

Скоро она начнет вязать пинетки и листать книги вроде «Как подобрать имя будущему ребенку».

Интересно, может, она испытывает на себе психическое состояние, описанное столькими специалистами, — состояние, в которое впадает человек, начинающий делать то, что другие предписывают ему делать?

Она старалась не думать ни о чем, наливая стакан молока и размышляя над именем Джулиан для малыша.

Уилл шесть раз назвал себя дураком, разгружая грузовик через два дня после ужина с Тесс. Он сам до сих пор поверить не мог, что ужин прошел так мирно. Он отличался от всех ужинов, которые у него когда-либо происходили с женщинами.

Обычно, когда у Уилла было свидание, он чувствовал себя скованно. Отношения между мужчиной и женщиной казались ему чересчур сложными, поэтому он не знал, как себя вести.

Некоторые из его знакомых парней, Шон Монэхэн например, знали, как обращаться с женщинами, они могли заговорить зубы любой из них и убедить ее сделать все, что он захочет. Но Уилл Дэрроу не обладал таким талантом.

С Тесс же он чувствовал себя совершенно свободно. Ему не нужно ничего из себя изображать, не нужно соблюдать неписаные правила поведения на свиданиях. Потому что с ним находилась Тесс. И у них не было свидания. Даже если оно… ну… выглядело как свидание.

Особенно когда пришла пора уходить и Тесс включила свет на крыльце, потому что на улице стало темно — все-таки заполночь. Он сам не мог понять, как они так долго засиделись. Она открыла дверь Уиллу, и он вдруг понял, что не хочет уходить. Во всяком случае, не поцеловав ее на прощание.

Инстинкт подтолкнул его к поцелую на прощание. Но почему не к братскому, скользящему поцелую по ее щеке? Нет, проклятый инстинкт велел ему обнять Тесс и запечатлеть на ее губах такой поцелуй, который она долго не смогла бы забыть.

Она выглядела невероятно сексуальной в своем маленьком платье, открывавшем золотистую кожу, гораздо более открытом, чем платья, которые Уиллу приходилось видеть на ней.

Хотя платье выглядело вполне невинным и прекрасно подходило школьной учительнице, но что-то в нем было такое… такое…

Он вздохнул, вспоминая ее сливочные плечи, изгиб шеи, нежную кожу груди в вырезе платья, намек на ложбинку между грудями. Он произнес про себя то же самое, что сказал тогда:

— О, Господи, — и все-таки нашел в себе силы воспротивиться инстинкту и не поцеловать Тесс.

Уилл сделал то, что делал всегда, когда сталкивался со своими странными, будоражащими и интригующими чувствами к Тесс. Он протянул руку и медленно… медленно… потрепал волосы.

Уилл чуть не застонал, вспоминая свое движение. Он знал, что она ненавидит, когда он треплет ее по голове. Она больше не ребенок.

Тесс взрослая женщина. Но, проклятье, что он мог сделать? Поцеловать ее? Не мог же он поцеловать Тесс?

Ведь он был не на свидании, сказал себе Уилл. Он просто ужинал в доме Монэхэнов, а на таких ужинах Уилл присутствовал тысячу раз.

Просто так получилось, что они с Тесс проголодались и решили поесть вместе. Почему бы и нет? Что тут такого? Обычная вещь!

У них с Тесс не было свидания. Их совместный ужин просто логически завершал проведенное вместе время. Вот и все.

Конечно, нельзя провести какую-то логическую связь между ужином и банками с краской, газетами, валиками и прочими принадлежностями, которые сейчас лежали в багажнике грузовичка Уилла. Разве покраска стен в детской похожа на логическое завершение проведенного за ужином вечера?

Но все так перемешалось с того момента, когда Абигайль Торранс ворвалась в гараж и объявила, что Тесс Монэхэн беременна. Потому что не было никакой логики в том, что Тесс ждет ребенка от другого мужчины.

Проклятье, почему он никак не может прекратить думать об отце ребенка Тесс как о другом мужчине? Потому что все дело в тебе, Уилл! Нормальный человек присутствовал бы на работе, а не там, где ты сейчас. Он бы не занимался покраской стен в доме, не спросив предварительно разрешения хозяйки дома!

Но он, разумеется, спросит разрешения. Конечно, спросит. Он даже не осмелился сам выбрать краску и все такое. Он принес белую для оконных рам, просто чтобы начать с нее. И несколько образцов краски, чтобы Тесс могла взглянуть и выбрать. Большая часть образцов относилась к желтой гамме. Тесс нравился желтый цвет. Он ей очень шел. Желтый такой веселый цвет, и потом желтая детская подойдет и для мальчика и для девочки. Впрочем, она сама может выбрать, какой желтый ей больше нравится.

Хотя самому Уиллу больше всего нравился оттенок цвета лютика и папайи. Но решение будет принимать Тесс. Конечно, он не забудет упомянуть о своем выборе оттенка и порекомендовать его.

Он вынул стремянку и потянулся за краской, когда Тесс открыла дверь и вышла на крыльцо. И тут же ощутил приступ вдохновения, потому что Тесс была одета в желтое! Вдохновение тут же сменилось целой бурей эмоций, когда он понял, что желтое — на самом деле купальник.

Первое, что пришло ему в голову, — не стоит смотреть на Тесс Монэхэн, когда она в купальнике. Второй мыслью было, что не стоит терять голову из-за купальника, который так выглядел.

На ней он увидел самый скучный купальник из всех, которые Уилл когда-либо встречал в своей жизни. С широкими бретельками. С трусами-шортиками. Со скромным вырезом. Другими словами, оставляющий простор воображению.

Наверно, именно поэтому он тут же начал воображать. И, к сожалению, он очень хорошо мог вообразить — и вообразил — все, что скрывал старомодный купальник Тесс. И его взволновало воображаемое им видение, потому что оно представляло собой… Тесс Монэхэн.

О, Господи.

Уилл зажмурился. Столица Невады — Карсон-Сити, произнес он по слогам про себя. Химическая формула поваренной соли NaCl. Семь смертных грехов — гордыня, зависть, гнев, похоть…

О, лучше поискать другой вопрос.

Но как бы Уилл ни старался, он просто не мог выбросить из головы образ Тесс в купальнике.

Может, оно и к лучшему, потому что, когда он открыл глаза, она все еще стояла там, в дверном проеме… одетая… в купальник. И как раз в тот момент, когда он нашел в себе силы, чтобы отвести взгляд, она начала натягивать на себя безразмерную белую рубашку, доходившую до середины бедра.

О, слава тебе, Господи. Как раз вовремя. Но тут он понял, что она не собирается застегивать рубашку. Проклятье!

Но на самом деле ничего бы не изменилось, если бы Тесс застегнула рубашку, или надела плащ, или даже железные доспехи. Тесс в купальнике — эта картина навсегда запечатлелась в его мозгу. Странно, подумал он, сознавая, что не чувствовал дискомфорта от увиденного и даже, напротив, был рад, что увидел. Он сам удивился такому открытию.

— Привет, — крикнула Тесс, спускаясь по ступенькам.

Он чуть не застонал от разочарования, наблюдая за тем, как ее руки потянулись к пуговицам и начали застегивать рубашку. Все его существо завопило, когда ее пальцы остановились на третьей пуговице. Он остолбенело смотрел, как она приближается, как покачиваются ее бедра, как сверкают на солнце розовые ноготки на пальчиках босых ног и как солнце играет в ее шелковистых волосах.

Нет, Тесс определенно выросла. Вот почему он так напуган чувствами, которые испытывает к ней. Тем, что он ее желает.

Он еще должен разобраться, почему так сильно хочет Тесс. Она навсегда связана с другим мужчиной, их связывает крошечное создание у нее под сердцем, и другой мужчина все еще много значит для нее, даже если он в прошлом и опасный бандит. А если у Тесс и есть какие-то чувства к Уиллу, то они без сомнения вызваны той одержимостью, которую она испытывала к нему с тех пор, как ей исполнилось десять.

К тому же он не упомянул старшего брата Тесс… точнее, братьев, поправил он. Пять, если быть совсем точным. И все пятеро сделают из Уилла отбивную, если он хоть пальцем тронет их сестренку.

Брр, он только что перешел из нападения в защиту, и это — за какие-то шесть секунд, — подумал Уилл. Вот так рекорд!

— Что ты здесь делаешь? — прямо спросила Тесс, остановившись перед ним.

Он хотел бы ответить на вопрос так же прямо, но правда заключалась в том, что он сам не знал ответа. Он посмотрел на нее. Вблизи она казалась еще красивее. Но не только. На ее милом личике отразились недоумение и беспокойство.

Уилл и сам был обеспокоен.

— Привет, малышка, — ответил он и прислонил стремянку к грузовичку, многозначительно посмотрев вниз на свой рабочий костюм — светлые брюки и футболку — все в пятнах краски самых невероятных цветов и оттенков.

— Я пришел красить, — сказал он с гордостью.

Ее улыбка пропала.

— Красить что? — спросила она.

Как будто она сама не знает! Она просто шутит, и, черт подери, у нее это мило получается.

— Стены в детской, — объяснил он. — Вспомнила? Я сказал тебе за ужином, что покрашу их.

Она отрицательно покачала головой.

— Нет, ты не понял. Я согласилась, что комнату необходимо перекрасить, но мы ничего не говорили о том, что будем ее перекрашивать.

Уилл ухмыльнулся, поднимая банку с краской и стремянку. Он невозмутимо направился к дому.

— Ну, значит, я просто неясно выразился, сказал он, оказавшись у входной двери за долю секунды.

— Уилл! — закричала Тесс ему вслед.

Она поняла, что Уилл настроен серьезно, он уже успел подняться на второй этаж вместе со стремянкой, когда Тесс нагнала его. Она схватила его за руку и заставила повернуться к ней. Ее пальцы вцепились в его запястье, не давая идти дальше.

— Что ты собираешься делать? — задыхаясь, крикнула она.

— Тесс, — мягко начал он.

— Ты не можешь красить сейчас, — перебила она, не отпуская его руку.

Как хорошо, что она перебила его, подумал Уилл. Он все равно не знал, что собирался сказать ей. Что он мог сказать, когда чувствовал себя таким смущенным в ее присутствии?

— Я ухожу, — сказала Тесс. — Я иду плавать, продолжала она, когда Уилл не ответил. Она все еще задыхалась. И все еще держала его. — Ухожу, чтобы встретиться с друзьями, — добавила она.

Ее глаза затуманились.

Более того, она больше не смотрела ему в глаза, ее взгляд переместился на его губы. И почему она так близко? — подумал Уилл, обнаружив, что их тела почти соприкасаются. Или он сам придвинулся ближе? И почему сердце так бешено бьется в груди? Почему дыхание стало прерывистым? Что происходит…

В следующее мгновенье Уилл прижался губами к губам Тесс, и земля поплыла у него из -

под ног. Он услышал ее стон, их дыхание смешалось, тепло ее тела проникло в его кровь.

А затем, словно в отдалении, он услышал грохот, с которым стремянка и банки с краской покатились по ступенькам. Но он не обратил на них ни малейшего внимания, его освободившиеся руки обхватили Тесс за талию и прижали к себе.

Весь окружающий мир потерял для него значение.

Тесс в его объятиях, и она отвечала на его поцелуй с той же страстью, с какой он целовал ее.

Она обняла его и приподнялась на носках, прижимаясь к нему всем телом.

Он запустил одну руку в ее волосы, пропуская шелковистые пряди сквозь пальцы, словно золотые нити. Он до смерти хотел Тесс. Его другая рука непроизвольно скользнула под ее рубашку, лаская спину, остановилась ниже талии.

Его тело задвигалось в старом, как мир, ритме, прижимаясь к ее телу.

Девушка в его объятиях застонала и промурлыкала что-то, не прерывая поцелуя. Он ответил, проникнув языком ей в рот, исследуя, лаская, пробуя на вкус ее сладость. Он делал то, чего никто из них не мог предвидеть.

Уилл чувствовал, что уже не может не обладать Тесс прямо здесь и сейчас самым примитивным, самым старым, самым интимным способом, каким мужчина может обладать женщиной.

И к черту все последствия. Он подумает о последствиях позже. А сейчас…

Сейчас…

Он поцеловал ее еще крепче, чувствуя, как пальцы девушки вцепились в ткань его футболки. Ее нежные груди прижимались к его твердой груди, его ладонь ласкала ее спину и ягодицы.

Он целовал ее снова и снова, а она страстно отвечала, требуя большего. Его рука потянулась к пуговицам на рубашке, когда внезапно раздался звонок в дверь, словно цирковой гонг, возвещающий о начале смертельного номера.

И они услышали мужской голос:

— Тесси? Ты дома?

Тесс отпрыгнула от Уилла, словно обжегшись. Он позволил ей отойти, потому что сам смутился.

Проклятье, что произошло? Он запустил пальцы в волосы. В одно мгновенье они с Тесс спорят по поводу покраски стен, а в следующее уже чуть не занимаются любовью на лестничной площадке.

Что, черт подери, происходит?

Он боялся поднять глаза, но когда нашел в себе силы посмотреть на нее, то очень огорчился, потому что Тесс отвернулась от него. Она повернулась к нему спиной, спрятав лицо в ладонях.

Ее плечи вздрагивали, словно она плакала.

— Тесс? — спросил он нежно. — С тобой все в порядке?

Он протянул руку, но что-то остановило его он не коснулся девушки. Его рука упала. Внезапно он ощутил внутри пустоту и смертельный холод.

Она кивнула, словно отвечая на его вопрос, но ничего не сказала. И не повернулась.

— Тесси! — снова раздался мужской голос с улицы. На этот раз крик дополнили стуком в дверь. — Открывай! Я знаю, что ты дома! Я видел твою машину! И грузовик Уилла тоже! Где вы, ребята?

Прислушавшись к голосу, Уилл узнал Шона Монэхэна. Такое открытие его не успокоило. По крайней мере это не Финн, попытался он утешить себя. Финн бы мгновенно понял, что Уилл целовал его младшую сестру, и вставил бы ему хорошенько. Хотя не стоит надеяться, что реакция Шона, если он что-то заподозрит, будет сильно отличаться от реакции Финна.

К счастью, Шон был слишком занят собой, чтобы обращать столько внимания на окружающих, сколько обращал Финн. Он может и не догадаться о том, что происходит между Уиллом и Тесс. Если не обратит внимания на пылающее лицо и напряженное тело Уилла. Конечно, если он не заметит румянец на щеках Тесс и слезы у нее на глазах…

О, Господи! Слезы! Тесс плачет?

Прежде чем он успел спросить, она резко провела ладонью по лицу, вытирая слезы. Но, к сожалению, слишком поздно. Потому что в гостиной у подножия лестницы появился Шон Монэхэн и посмотрел на них снизу вверх.

— Что происходит? — спросил он с подозрением.

Глава 7

Тесс моргнула, услышав вопрос Шона. Если бы он только знал, как сложно ответить на такой простой, казалось бы, вопрос. Слишком много всего происходило сейчас в доме Монэхэнов.

Например, Тесс вся горела, а ее сердце было готово выпрыгнуть из груди.

И все тело трепетало от желания.

Тесс сделала глубокий вдох и попыталась сосредоточиться. То, что здесь происходило, не поддавалось разумному объяснению. Только воздействием космических сил можно объяснить, как она себя чувствовала сейчас. Все было словно в тумане.

Что же все-таки происходит? — спросила себя Тесс. Рядом с ней стоял мужчина, которого она любила, с тех пор как поняла значение слова «любовь». И этот мужчина, до того, что случилось несколько минут назад, при встрече с ней трепал ее по голове и называл «малышкой». Трепал по голове! В одно мгновенье он говорит с ней как с школьницей, а в следующее — сжимает ее в жарких объятиях и ласкает ее там, где она сама не осмеливается касаться себя.

О, Господи, подумала она. Он действительно знал, что для нее лучше. Но как только она начала наслаждаться им, только испытала необыкновенные ощущения с мужчиной, которого ждала всю жизнь, явился ее брат и все испортил.

Какая ирония, подумала Тесс, в том, что пришел именно Шон, который никогда не останавливался на полпути в своих отношениях с женщинами. Но именно он помешал им с Уиллом пройти свой путь до конца.

Брат Тесс стоял у подножия лестницы, засунув руки в карманы джинсов, с любопытством разглядывая безмолвную пару наверху.

— Эй? — позвал он. В его синих глазах плясали искорки смеха. Шон никогда ничего не воспринимал серьезно. — Есть кто дома? — спросил он шутливо. — Живой или мертвый? Я жду!

— Привет, Шон.

К ее удивлению, Уилл первый обрел дар речи.

— Вы что, красите? — спросил Шон, разглядывая наряд Уилла, потом переводя взгляд на банки с краской, валявшиеся у него под ногами. — Интересно, почему тогда вы наверху, а краска и стремянка — внизу? И что, кстати, вы собираетесь красить? Бассейн? — спросил он, имея в виду купальник Тесс. — Забавно, что-то я не припомню, чтобы у нас был бассейн.

— Уилл собирается красить стены в детской, пискнула Тесс, не успев подумать. И тут же зажмурилась. Она уже начинала сомневаться в здравости собственного рассудка. Но ведь краска действительно предназначена для детской, напомнила она себе. Просто так получилось, что никаких детей для детской комнаты нет. Вот и все. — Я имею в виду, — начала она снова, но остановилась. Зачем тратить силы? Шон тоже поверил слухам.

— Уилл будет красить детскую? — повторил брат, его брови приподнялись от удивления. Почему?

— Потому что никто из вас, лентяев, не додумался предложить освежить комнату, — воскликнул Уилл, прежде чем Тесс успела что-нибудь сказать. — Вот почему.

Шон кивнул, сложив руки на груди. На нем была красная футболка, плотно обтягивающая мускулистую грудь.

— Ладно, я тоже слышал о том, что отца ребенка укрывает полиция, потому что он особо важный свидетель. Значит, он точно ничего не покрасит.

Тесс закатила глаза. Чудесно. Она должна была предвидеть, что история об отце непременно дойдет до ее братьев. Значит, все в городе уже знают, что отец ее ребенка бывший бандит.

Наверное, члены мэриголдского кружка по рукоделию уже вяжут маленькие наручники малышу в подарок, а торт по случаю рождения ребенка будет украшен тюремной решеткой из глазури.

— Шон, нет никакого…

Брат выставил перед собой руки, словно отмахиваясь от нее:

— Знаю, знаю. Нельзя осуждать отца ребенка.

Он совсем не плохой. Просто попал в неприятную ситуацию. Я знаю.

Тесс покачала головой, не веря, что ее слова так исказили.

— Нет, совсем нет, он…

— Я имею в виду, у него ведь много хороших качеств, — продолжал Шон, не обращая внимания на ее попытки возразить. — Ты ведь не влюбилась бы в законченного негодяя, правда, Тесс?

Но все-таки, Тесс, он бандит! О чем ты думала?

— Я…

— Она не думала, — вырвалось у Уилла. — Она влюбилась в него. Правда ведь. Тесс? Он повернулся к ней, ожидая, что она подтвердит его слова. Она готова поклясться, что Уилл хочет услышать ее подтверждение. — А любовь толкает людей на глупости, — закончил Уилл.

— Правда? — поинтересовалась Тесс. У нее появилось странное ощущение внутри. — Вообще-то говоря, я… — начала она.

— Так что отстань, Шон, — произнес Уилл, прежде чем Тесс успела закончить фразу. — У девочки и так трудные времена. Как будто ты никогда не совершал ошибок в отношениях с женщинами!

— По правде говоря, нет, — с долей самодовольства в голосе ответил Шон. — Женщины почему-то все без ума от меня, — добавил он самоуверенно. — А в такой ситуации трудно совершить ошибку. Но ты прав, Тесс совсем другая. Я уверен, она думала, что любит отца ребенка.

— Я не любила его, — вырвалось у Тесс.

Взгляды обоих мужчин обратились к Тесс.

Она поняла, что поневоле подтвердила слухи о своей случайной связи.

— Я хотела сказать…

— Не надо ничего объяснять, Тесс, — сказал Шон. — Ты знаешь, что мы всегда готовы тебе помочь. А если папа малыша объявится… — он потряс кулаком, — парни из семьи Монэхэнов поговорят с ним по-мужски!

О, Господи!

— Так ты пришел, чтобы угрожать отцу ребенка? — спросила она, помрачнев.

Шон покачал головой.

— Не только.

— Тогда почему?

— Мне нужно достать пару инструментов из папиного гаража.

Тесс махнула в нужном направлении.

— Прекрасно, возьми сам.

Но вместо того чтобы отправиться прямиком в гараж, Шон повернулся к Уиллу.

— Тебе помочь с покраской? — спросил он. — Я сейчас не работаю, так что могу помочь.

Тесс хотела только одного — чтобы они оба исчезли, оставили ее одну, и она могла бы в одиночестве проанализировать свои чувства к Уиллу. Но, к сожалению, мужчинам недоступны тонкие чувства такта.

— Конечно, — обрадовался Уилл. — Вдвоем мы управимся за один день.

Шон нагнулся, чтобы поднять одну из банок с краской.

— Вот и прекрасно, — сказал он, поднимаясь по ступенькам.

Прекрасно, сказала она про себя. Подходящее слово для подобной ситуации. Особенно когда Уилл, бросив последний взгляд на девушку, поднял стремянку и направился в детскую.

Работая вместе, Шон с Уиллом закончили покраску в рекордно короткое время. Потрудились они на славу, решил Уилл. Нет ничего лучше хорошо сделанной работы, результат которой приносит удовлетворение. После такой работы чувствуешь себя настоящим мужчиной!

После работы Шон сразу уехал. А Уилл столкнулся с той же проблемой, что и два дня назад. Он проголодался. И он надеялся на ужин с Тесс.

Только теперь ужин может закончиться совсем не так, как в прошлый раз. Сегодня, когда инстинкт прикажет Уиллу поцеловать Тесс на прощание, он не сомневался, что сделает как надо. Он не ограничится простым поцелуем на прощание, а поцелует ее по-настоящему.

Он все еще не понимал, что на него нашло, когда он утром так поцеловал Тесс. Поцеловал? Проклятье! То, что он сделал, нельзя назвать просто поцелуем. Он хотел обладать ей, хотел, чтобы она стала частью его в буквальном смысле. Страсть, желание, обладание, сумасшествие — вот подходящие слова, чтобы описать его чувства в тот момент.

Но что бы там ни было, ощущения он испытывал чертовски приятные. Он только хотел найти какое-нибудь объяснение, почему он так поступил.

Тесс выглядела так потрясающе… И смотрела на него так завораживающе… И он чувствовал себя таким влюбленным… Что-то внутри него велело ему поступить именно так.

Он тяжело вздохнул, закрывая банку с краской и собирая кисточки, чтобы помыть их. У него не нашлось подходящих ответов на все вопросы, которые крутились в голове. Может быть, потому что на них вообще нет ответа?

Он не мог вспомнить, когда, где или почему их отношения с Тесс изменились. Уилл не мог понять, почему он сделал то, что сделал. Но почему Тесс отвечала на поцелуй с такой страстью? Уилл был уверен только в одном — он хочет повторить все снова. Как можно скорее.

Когда он спустился в кухню, он обнаружил там Тесс. Она только что пришла со встречи с друзьями в бассейне. Ее волосы еще оставались мокрыми. Тесс рассматривала содержимое буфета с таким вниманием, словно в нем можно найти ответы на загадки Вселенной. Она выглядела такой прекрасной и недосягаемой. И, о Господи, как он хотел поцеловать ее! На ней было легкое светло-зеленое платье. Все, о чем Уилл мог думать, глядя на нее, — как приятно держать ее в своих объятиях!..

Он все еще чувствовал трепет во всем теле при воспоминании об их поцелуе.

— Привет, — тихо произнесла Тесс, увидев его.

Она закрыла дверцу буфета и повернулась к нему. — Ну, что, ребята, закончили покраску?

Уилл кивнул и пошел к раковине, пытаясь не задеть случайно Тесс. Он боялся даже ощутить ее аромат, который сводил его с ума.

— Да, — сказал он. — Мы закончили.

Но о покраске стен он уже не думал. Его голова была занята тем, как заговорить с Тесс о том, что случилось сегодня на лестничной площадке.

Он не уйдет отсюда, пока не получит ответы на все вопросы, пока не поймет, что же между ними происходит.

Да, он думал о Тесс много лет. Да, он знал, что она была влюблена в него в детстве. И понимал, что взрослые мужчина и женщина, оставшись наедине, могут испытывать сексуальное влечение друг к другу. Но то, что произошло между ними, выходило за рамки обычных отношений. Они страстно желали друг друга. Во всяком случае, Уилл.

Он открыл рот, чтобы начать разговор, но, к его удивлению, вопрос, раздавшийся из его уст, прозвучал так:

— Ты посмотрела на образцы краски, которые я принес, и выбрала цвет для стен?

Девушка подошла к кухонному столу и посмотрела на бумажные карточки с нанесенной на них краской — образцы цветов, разложенные там.

— Да, но тут надо подумать, — сказала она, перебирая карточки. — Как насчет желтого?

— Хороший выбор, — сказал он, погрузив в воду кисточки. — Мне тоже нравится желтый.

— Какое совпадение, — сказала она. — Даже представить не могла, что тебе может нравиться желтый. Я имею в виду, что здесь почти все образцы желтые.

Он пожал плечами, улыбаясь.

— Я знаю, что тебе нравится желтый.

— Откуда?

Он пожал плечами, улыбаясь еще шире.

— Ты часто носишь желтое.

Последовала пауза. Потом она тихо спросила:

— Ты замечаешь, что на мне надето?

Он перестал мыть кисточки и, выключив воду, вытер руки полотенцем. Потом повернулся к ней лицом.

— Я много чего замечаю. Тесс. Больше, чем ты думаешь.

Ее губы раскрылись от удивления. Но она не сказала ничего, так что Уилл не смог узнать, о чем она думала. Поэтому он продолжал сам:

— Например, я заметил, как ты отвечала… когда… когда я целовал тебя.

Ее прорвало, словно плотину.

— Ты целовал меня? — воскликнула она, не веря своим ушам. — Я весь день думала, что это я целовала тебя, и искала себе оправдание! — Она нервно улыбнулась. — Кажется, мне нужно побольше узнать о…

Она замолчала, словно боялась, что расскажет слишком много. Но Уилл не собирался отпускать ее так легко.

— Мне кажется, ты знаешь все, что нужно знать, — сказал он.

Он не собирался вкладывать двойной смысл в свои слова. Он только хотел сказать, что она превосходно целуется, ни одна женщина никогда не целовала его так, как Тесс. Ни с одной женщиной он не чувствовал того, что чувствовал с Тесс в какие-то несколько минут на лестничной площадке.

Но она, очевидно, поняла его фразу совсем не так, потому что ее губы сжались в тонкую линию, щеки вспыхнули, а глаза зловеще сузились.

— Что ты хочешь сказать? — требовательно спросила она. — Ты думаешь, что я знаю все, потому что беременна? Потому что я спала со всеми подряд? Потому что я доступна?

— О, Тесс, — он покачал головой. — Конечно, нет. Я хотел сказать совсем другое. Я никогда не думал о тебе плохо.

Он подошел к ней. Нежно положил руки на ее обнаженные плечи и ощутил, какой нежной, теплой и шелковистой была ее кожа. Он ощутил, как желание вновь охватывает его. Он хотел узнать, какова на ощупь каждая часть ее тела.

— Я только хотел сказать, — начал говорить он, что тебе не нужно ничему учиться, потому что ты заставила меня чувствовать себя… самым счастливым человеком на земле. Так приятно целовать тебя, Тесс, обнимать, прикасаться…

Уилл замолчал, потому что слова были уже не нужны. Та же магия, которая лишила его разума сегодня утром, околдовала его снова. Он почувствовал, как невидимая сила влечет его к Тесс.

Уилл опустил голову и накрыл ее губы своими. В тот момент, когда их губы соприкоснулись, он понял, что Тесс колдунья, — никогда и никого он не желал так сильно, как ее. То, что с ним происходило, не могло происходить без вмешательства сверхъестественных сил.

И он знал, что Тесс чувствует то же самое.

Она обвила его руками и крепко прижалась к нему, поднимая голову, чтобы полнее ощутить его поцелуй. И он испытал райское наслаждение, когда она ответила на его поцелуй. Тесс перехватила инициативу и всю свою нерастраченную энергию вложила в поцелуй.

Разве мог он отказать ей?

Тесс прижималась к нему все крепче. Он обнял ее за талию. Она и представить себе не могла, что утренний поцелуй может повториться.

Но сейчас она забыла обо всем. Она не могла отпустить его сейчас, когда он так близко. Она хотела, она жаждала пережить еще раз восхитительное чувство, которое испытала утром. Она хотела узнать, почувствует ли то же наслаждение, что и в первый раз.

Тесс всю жизнь мечтала оказаться в объятиях Уилла Дэрроу. Даже одного поцелуя было бы достаточно, чтобы сделать ее счастливой. Она хотела получить возможность поцеловать его хотя бы один раз. Она думала, что, если поцелует его хотя бы раз, он сразу поймет, как сильно она его любит. И не сможет не влюбиться в нее.

Сегодня утром, до того как Шон помешал им, она не сомневалась в том, что им с Уиллом суждено быть вместе, что они созданы друг для друга. То, как обнимал ее, то, как он прикасался к ней, как целовал, обещало продолжение. Тесс не сомневалась, что они оказались бы в ее постели, если бы не Шон. И она готова к такому итогу С тех пор как подростком она узнала, что подразумевается под словом «секс», она ждала этого от Уилла. Она хотела Уилла целую вечность. И сейчас…

Сейчас он принадлежит ей.

Она ощутила, как пламя в ней разгорается все сильнее, обещая перерасти в пожар. Она почувствовала, как пальцы Уилла ласкали ее кожу через ткань одежды, зажигая язычки пламени.

Он мягко и нежно обнимал ее, а ее руки гладили его тело, наслаждаясь крепкими мускулами. Он был весь как горячая сталь под ее пальцами, даже ткань рубашки не спасала от жара. Ее руки не переставали ласкать каждый сантиметр его обнаженного тела. Она вцепилась в его волосы и нагнула его голову, чтобы поцеловать его еще крепче.

Он пробормотал что-то неразборчивое, но послушно склонил голову. Тесс перебирала волосы и наслаждалась их густой массой. Его губы были твердыми и горячими, а поцелуй — глубоким и влажным. Она провела кончиком языка по его нижней губе, и его руки, ласкавшие ее спину, замерли, крепко сжав ее в объятиях. Она чуть не извинилась за свой импульсивный жест, но Уилл внезапно притянул ее ближе.

Значит, ему понравилось, подумала девушка.

Она рискнула снова медленно провести влажным кончиком языка по его нижней губе, затем прочертила влажную линию из одного уголка рта к другому и обратно. Уилл стоял неподвижно. Его прерывистое дыхание смешалось с ее дыханием. Вкус его губ был одновременно сладкий и соленый.

Его руки скользнули ниже талии, прижимая ее ближе и ближе. Она ощутила, как бьется его сердце. Их сердца бились в такт. В одном бешеном ритме. Она поцеловала его еще раз, делая то, что подсказывал ей инстинкт. Она никогда раньше не целовалась с мужчиной так. Она всегда хотела, чтобы ее целовал только Уилл. Чтобы с ним она стала женщиной.

Оторвавшись от ее губ, Уилл приподнял Тесс за талию так, что ее ноги оторвались от пола.

Она обвила руками его шею, чтобы не упасть, если он отпустит ее. Но Уилл не собирался отпускать девушку. Он усадил ее на кухонную стойку, оказавшись у нее между ног. Он положил руки ей на талию и снова очень нежно поцеловал.

Он простонал ее имя, прерывая поцелуй, сделав несколько коротких вдохов, и произнес:

— Я не знаю, что с нами происходит. Лучше будет остановиться сейчас, но я не хочу останавливаться.

Она встретила его взгляд. Его синие глаза потемнели. В них появилось новое, незнакомое ей выражение.

— Я тоже не хочу останавливаться, — сказала она.

— Но ты не отдаешь отчета в своих действиях, сказал Уилл. — Твоя жизнь так усложнилась. Я не хочу вносить в нее еще больше хаоса. Я знаю, что ты все еще чувствуешь что-то к отцу ребенка и…

— Никого нет, кроме тебя, Уилл, — произнесла она.

Подняв руку, она погладила его по волосам.

Тесс хотела сказать ему вслух слова любви, хотела закричать, чтобы он понял, как он важен для нее, чтобы показать, как она счастлива сейчас. Но она не могла произнести ни слова. Она знала, что любит Уилла, и знала, что он беспокоится о ней.

Может быть, однажды его забота превратится в любовь. Но сейчас Тесс не хотела думать о будущем. Она хотела думать только о том, что Уилл сейчас рядом с ней. И ничто не может помешать им сделать то, чего они так сильно хотят.

— Но отец ребенка… — начал Уилл.

— Нет никого другого, — заверила она.

На мгновение ей показалось, что он не поверил ей. Что он вот сейчас уйдет, оставив ее одну сгорать от желания. Но он положил руки ей на бедра, скользнул ниже, лаская ноги и приближаясь к нижнему краю платья. На ней не было ни колготок, ни туфель, поэтому она ощутила обжигающее поглаживание его пальцев своей нагой кожи.

Тесс не сомневалась ни секунды. Теперь она имела то, чего всегда хотела. Потому что она всегда хотела Уилла Дэрроу.

Глава 8

Должно быть, он прочитал ее мысли, так как, положив ее руки себе на плечи, начал медленно сдвигать ткань платья, открывая ее ноги.

Сантиметр за сантиметром легкая ткань обнажала нежную кожу, предоставляя Уиллу ласкать освобожденное от одежды тело Тесс. Своими горячими шероховатыми пальцами он прикасался к груди, талии Тесс, дошел до внутренней стороны бедра и остановился.

С каждым движением его рук пламя в ней разгоралось все ярче, посылая горячие волны по всему телу. Уилл продолжал поглаживать ее бедра. Его глаза потемнели, щеки зарумянились, полураскрытому рту словно не хватало воздуха.

Уилл весь был охвачен страстью, и Тесс поверить не могла, что вызвала в нем такое чувство.

Она закрыла глаза и погрузилась в море наслаждения. Инстинктивно ее ноги раздвинулись.

Уилл склонил голову и поцеловал ложбинку у ее горла. Ее пальцы теребили его волосы, а губы прошептали его имя. Руки на ее бедрах скользнули выше… выше… еще выше… Его пальцы легли на ее трусики, проникли под тонкое кружево, лаская ягодицы и облачко шелковистых волос на лобке. Тесс застонала.

Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного. Уилл откинулся назад, чтобы увидеть ее реакцию на свои прикосновения. Но она не могла открыть глаз.

— Боже мой, ты такая сексуальная, — услышала она его голос.

И прежде чем она поняла, что он собирается делать, он снял ее со стойки.

Девушка застонала, выражая неудовольствие тем, что ласки прекратились. Но в следующее мгновение Тесс поняла, что он несет ее вверх по лестнице в ее спальню, где бережно опустил на постель. Не говоря ни слова, он снял с себя футболку и отбросил в сторону. Затем присел на кровать, чтобы разуться, затем начал расстегивать брюки.

Тесс не могла отвести от него взгляда, зачарованная его движениями. Мускулистая грудь, покрытая колечками черных волос, теперь предстала перед ее взором во всем своем великолепии.

Она могла трогать ее, гладить, касаться сколько захочет, о чем раньше только мечтала.

Когда он снял брюки и отбросил их туда, где уже валялась футболка, она невольно отвела взгляд, внезапно почувствовав смущение. Он скинул последнюю деталь одежды, Тесс приподнялась на кровати, чтобы тоже раздеться.

— Не волнуйся, — сказал он нежно.

Уилл, словно прочитал ее мысли, подумала девушка, поднимая на него глаза и тут же краснея при виде его полностью обнаженного тела.

Уилл был великолепен, мышцы играли на его руках, но то, что она увидела ниже пояса, поразило ее. Не отрывая взгляда от нижней выдающейся части его тела, она только и смогла произнести:

— О, Господи!

Ей снова стало жарко.

Уилл стал медленно снимать с Тесс платье. Она почувствовала, как легкая ткань скользит по ее разгоряченной коже. Уилл стянул с нее платье через голову и отбросил в сторону. Потом его руки скользнули ей за спину, чтобы расстегнуть лифчик.

Одно умелое движение — и лифчик занял место рядом с платьем. Инстинктивно Тесс подняла руки, чтобы прикрыться. Уилл мягко отвел их.

— Не прячься от меня, — сказал он. — Ты так прекрасна.

Тесс показалось, что краска залила ее всю, с ног до головы. Уилл отпустил одну из ее рук, накрыл ее грудь ладонью, лаская большим пальцем ее сосок и одновременно отпуская другое запястье, чтобы коснуться второй груди.

— О, — простонала она.

Волна удовольствия прокатилась по всему ее телу, с губ сорвался стон.

Она тоже хотела касаться его, хотела чувствовать его тело рядом, хотела ощущать каждый его сантиметр. Она начала медленно откидываться назад, пока не опрокинулась на спину. Уилл убрал руки с ее груди и, встав на колени, стянул трусики с ее стройных ног.

Он повернул Тесс на живот и прижался к ней всем телом. Его руки снова скользнули к ее груди, лаская соски, в то время как его губы целовали ее затылок.

Она перевернулась на спину, чтобы поцеловать его. Их губы встретились в глубоком страстном поцелуе. Уилл лег на нее сверху, вдавив се тело в матрас. Он снова и снова целовал ее, лаская губами каждый уголок.

— Я хочу, чтобы ты был во мне, — прошептала она. — Глубоко внутри. Я хочу узнать, что это такое — когда ты во мне.

Уилл поднял голову, услышав ее слова. У Тесс перехватило дыхание — его зрачки были расширены, и в них бушевало пламя.

— Ты хочешь почувствовать меня внутри? хрипло прошептал он.

Тесс потеряла дар речи от волнения, не в силах произнести ни слова в ответ. Она только кивнула.

И когда Уилл вошел в нее, Тесс пронзила острая боль. Она стала ловить ртом воздух, ощущая, как ее словно разрывают на части, проникая туда, где не был ни один мужчина. Стон боли, сорвавшийся с ее губ, заглушил крик Уилла, когда он понял, что за преграду он нарушил. Его тело застыло, руки по обе стороны от ее головы сжались в кулаки. Когда он встретил ее взгляд, она увидела в его глазах страх и панику, сменившие огонь желания, который бушевал там раньше.

Тесс задержала дыхание, чувствуя, как боль медленно отпускает ее. Она никогда не думала, что все произойдет именно так. Она и представить себе не могла, что ее тело предаст ее в нужный момент. Но она была такой неопытной. А Уилл так страстно желал ее…

— Тесс, — произнес он таким голосом, что ее имя прозвучало в его устах как угроза. — Почему ты не сказала мне?

Ее передернуло, она попыталась дышать ровнее. Дрожащим голосом она произнесла:

— Я не сказала тебе, потому что… это… это неважно…

— Неважно? — повторил он, не веря своим ушам. — Это твой первый раз, и ты говоришь, что неважно?

— О, ну… важно, — прошептала она. Боль уже почти утихла. — И главное, что ты здесь, со мной… Но больше ничего, Уилл. Все остальное неважно. Только ты, — она заколебалась, прежде чем добавить, очень тихо:

— Я люблю тебя.

Он закрыл глаза, еще до того, как она проговорила свое признание. Она не узнала, как он отреагировал на него. Может быть, он даже не расслышал — так тихо она произнесла его. Но когда он снова открыл глаза, они были синими, ясными и спокойными. Тесс стало больно. Намного больнее, чем когда он лишал ее девственности.

— Я сделал тебе больно? — спросил он. Но сам тут же ответил:

— Что я такое говорю? Конечно, я делаю тебе больно.

Он хотел выйти из нее, но Тесс обхватила его ногами и вцепилась руками в плечи, не давая покинуть ее.

— Нет, — сказала она. — Не останавливайся. Я хочу тебя, Уилл. Я хочу, чтобы ты любил меня.

Он заколебался, не зная, как поступить.

— Нет, если я причиняю тебе боль, — произнес он тихо.

— Боль уже прошла, — сказала Тесс.

Она не знала, правду ли говорит, но ей было все равно.

— Пожалуйста, люби меня, — попросила она.

Когда он ничего не ответил, она повторила настойчивее:

— Пожалуйста, Уилл. Пожалуйста.

Не говоря ни слова, медленно, очень медленно, он начал выходить из нее. Тесс хотела остановить его, но почувствовала, как он обнимает ее крепче и возвращается, входит в нее снова. Ее тело изогнулось, чтобы принять его полностью. Боль исчезла.

Уилл наполнил ее собой без остатка.

Она никогда уже не будет прежней.

Тесс расслабилась, но не выпустила его из объятий. С каждым новым движением Тесс ощущала, как она меняется, физически и эмоционально. Как она утрачивает чувство себя, становясь одним целым с Уиллом. Страсть снова охватила ее, уничтожив все воспоминания о боли.

И он был вместе с ней, когда весь мир вокруг разлетелся на миллион ослепительных осколков.

Она вцепилась в Уилла, поднимаясь навстречу его последнему толчку, и ощутила что-то горячее внутри. Тепло, которое проникло в нее, шло от Уилла, поняла она. И физически и духовно он теперь стал частью ее.

И она знала: что бы теперь ни случилось, он всегда будет ее частью, а она — его.

Уилл проснулся на следующее утро в постели Тесс с первыми лучами солнца. Он видел, как кружевные занавески колыхал прохладный утренний ветерок и как постепенно светлеет небо за окном. Малиновки пели в ветвях, а отдаленный городской шум сказал ему о том, что кто-то уже встал и приступил к работе.

И ему тоже пора вставать и приступать к работе. Ему нравилось открывать свой гараж рано утром. Тогда люди могли заехать к нему по пути на работу, если что-то не в порядке. Но нежное женское тело, свернувшееся клубочком возле него, заставило его сердце забиться быстрее. Нежность и любовь переполняли его. Тесс вздохнула во сне, бессознательно прижавшись к нему еще крепче, и Уилл понял, как сильно он опять хочет ее.

Уилл посмотрел на Тесс, заботливо укрыл одеялом и вдруг вспомнил, что она оказалась девственницей. Значит, она все время говорила правду, что не ждет ни от кого ребенка. Она может забеременеть только от него, от их случившейся вчера любви, ведь он не позаботился о предохранении прошлой ночью. А Тесс ничего не сказала, потому что для нее все произошло впервые. Что же он наделал! Он лишил невинности младшую сестру лучшего друга! И теперь, вполне возможно, через девять месяцев станет отцом ее ребенка. И он может забыть о том, что у него был лучший друг, потому что Финн вытрясет из него душу, как только узнает обо всем.

Никто не бросал Тесс одну и беременную. Не существовало никакого бандита и никакой программы защиты свидетелей. Хотя, может быть, теперь самому Уиллу придется обратиться к кому-нибудь за защитой от братьев Монэхэн.

В общем, он сам создал проблему, и он сам решит ее. Он должен. Ему нужно жениться на Тесс.

Жениться на Тесс? — повторил он, не веря сам себе. Почему из всех возможных решений оно одно пришло ему в голову? Без сомнения, есть и другие решения. Например, Тесс, может, и не забеременела. И никто не знает, что они провели ночь вместе. Занимаясь любовью. Три раза. Даже если третий раз нельзя назвать сексом в буквальном смысле, потому что Тесс нельзя было много заниматься этим в первый раз. Им пришлось проявить изобретательность, чтобы подарить друг другу настоящее наслаждение…

Но никто и не узнает об их отношениях, думал Уилл, если только Тесс не забеременеет. Но что бы ни случилось, нельзя впадать в отчаяние.

Тесс докажет всем, что она не беременна. Люди перестанут верить в нелепые слухи, когда увидят, что у Тесс не растет живот. И им придется принять правду. Скоро Тесс опять станет прежней — чистой и правильной девушкой.

Но сейчас…

Сейчас, благодаря Уиллу, она может оказаться беременной на самом деле. И отцом ребенка будет не случайный любовник, бывший бандит, скрывающийся от всех неизвестно где и понятия не имеющий о ребенке. Отцом будет Уилл Дэрроу. Вот когда появится вдвое больше слухов в городе. Обсуждать будут внебрачную связь, незаконного ребенка и еще Бог знает что. Если только они с Тесс не узаконят свои отношения.

Не поженятся.

Странно, но мысль о женитьбе на Тесс уже не пугала Уилла. Правда, он никогда серьезно не задумывался о браке и не находил смысла связывать свою жизнь с кем-то. Ему казалось, что нет человека, которого бы он так сильно любил, что мог бы связать с ним свою жизнь. Он боялся рутины, скуки, предсказуемости.

Но сейчас, когда он думал о браке с Тесс, такая перспектива показалась ему заслуживающей внимания. Они знают друг друга с детства. У них много общего, общие представления о жизни, общие ценности. Они выросли в одном городе и не хотят покидать его. И они могут стать родителями малыша, а более прочную связь Уилл просто не мог себе представить.

Конечно, между ними нет той безумной любви до гроба. Ну и что? Уилл не верил, что она вообще существует. А если и существует, то представляется не самой лучшей причиной для брака. Лучшие браки бывают у тех, кто хорошо знает друг друга и кто собирается родить ребенка. У такого брака больше шансов.

Уилл все еще обдумывал преимущества и недостатки брака, когда почувствовал, как Тесс заерзала рядом с ним. Он не пошевелился, надеясь, что она не проснется и даст ему еще немного времени подумать и найти выход из создавшегося положения. Но она просыпалась. Она произносила какие-то сонные звуки, которые казались такими чувственными и эротичными, что чуть не свели с ума Уилла. Она сонно потерлась об его тело. Пальчики погрузились в колечки волос у него на груди. Нос уткнулся ему в шею, а губы прижались к ложбинке у горла.

Ее глаза широко раскрылись. Сознание вернулось к ней, и она инстинктивно отодвинулась от него. Ее рука потянулась, чтобы убрать волосы, закрывавшие лицо. Их глаза встретились, и Тесс застыла.

Вначале она не поняла, где находится. Вероятно, она забыла, что произошло вчера ночью. В полумраке она представлялась Уиллу волшебным созданием, феей с золотистыми волосами, кожей цвета слоновой кости и глазами цвета неба. Уилл задержал дыхание, ожидая ее реакции на его присутствие. Убежит ли она из комнаты, разразится ли слезами, когда вспомнит обо всем, что случилось?

Но Тесс только сонно улыбнулась, положила руку обратно ему на грудь и промурлыкала:

— Доброе утро.

Потом она обняла Уилла и снова прижалась к нему.

Он облегченно вздохнул, не в силах сдержать улыбку.

— Доброе утро, — сказал он нежно и обнял ее одной рукой, прижимая к себе самым естественным жестом на свете. — Ты, — он заколебался, не зная, что именно хочет сказать ей. — С тобой все в порядке? — спросил он наконец.

Она кивнула и уткнулась ему в грудь.

— Да, — выдохнула она, согрев его кожу своим дыханием. — Со мной все хорошо. Лучше, чем когда-либо. Я самая счастливая женщина в мире.

Уилл рассмеялся. Он тоже был самым счастливым мужчиной в мире. Запустив пальцы в шелковые пряди ее волос, он сказал себе, что сейчас не время снова заниматься любовью. Им нужно о многом поговорить. Слишком много вопросов ждут ответа, и им много чего нужно выяснить.

— Тесс, — начал он.

— Мммм?

— Я… я думаю, нам надо поговорить.

Она рассмеялась.

— Вчера мы уже поговорили, не так ли?

Ему стало жарко при упоминании о прошлой ночи.

— Мы не смогли поговорить, были немного заняты, — сказал Уилл.

Так приятно чувствовать ее тело рядом. Их ноги переплелись. Ее руки обнимали его за талию. Он не мог сказать, где кончалось его тело и начиналось тело Тесс, они словно стали одним целым. И ему нравилось ощущение единения с Тесс. Очень нравилось.

— Но нам надо поговорить, — повторил он еще раз.

— Ммм, — промурлыкала она сонно. — Хорошо, попозже. Мне так хорошо с тобой. Так хорошо лежать здесь и обнимать тебя. И чувствовать, как ты обнимаешь меня.

— Нет, Тесс, сейчас, — сказал он.

Больше всего на свете ему сейчас хотелось обнимать ее. Движения ее тела говорили с ним на своем собственном языке, который был доступен только им с Тесс. Но все-таки он настаивал.

— Сейчас, Тесс.

Она, должно быть, расслышала нотку требовательности в его голосе, потому что отодвинусь и посмотрела ему в глаза. Теперь в комнате было достаточно света, чтобы Уилл мог разглядеть выражение ее лица. Она была напугана.

— Что случилось? — спросила Тесс.

Уилл хотел ответить, что все в порядке, но он не мог забыть о том, что, возможно, они совершили непоправимую ошибку, занимаясь любовью прошлой ночью. Уилл не мог забыть о лжи, которая окружала их.

Он считал, что Тесс беременна. Более того, он думал, что она беременна от другого, и считал, что у нее все еще есть чувства к нему. Странно, но теперь, когда выяснилось, что никого другого нет, их отношения с Тесс показались ему намного сложнее, чем они были раньше.

Потому что у Тесс не существовало никакого другого мужчины, а значит, и не было чувств к нему Более того, очевидно, она никогда не любила никого другого. Она всегда любила только Уилла. Его одного. И ее детская влюбленность вовсе не каприз, и она по-настоящему любит его.

Такая мысль пугала Уилла.

Он стал первым мужчиной в жизни Тесс. Она сделала ему самый ценный подарок, который женщина могла сделать мужчине. Испытанные им ощущения все еще мешали ему мыслить разумно.

— Прошлой ночью, — начал он. Но больше не смог сказать ни слова.

Тесс пришла ему на помощь.

— Прошлая ночь — одна из самых чудесных ночей моей жизни, — сказала она, улыбаясь самой красивой улыбкой, какую он когда-либо видел. Когда она смотрела на него так, Уилл чувствовал себя на седьмом небе.

— Да, — произнес он. — Так и было. — И, прежде чем она успела что-то сказать, добавил:

— Но, Тесс, все должно было случиться совсем не так.

Ее улыбка пропала.

— Что ты говоришь? Именно таким первый раз и должен быть.

— Я и имею в виду, — сказал он, — что раз для тебя это впервые, я должен был бы быть осторожнее. Почему ты не сказала мне?

— Я не хотела, чтобы ты был осторожным. Я хотела тебя таким, какой ты есть, — ответила она.

— Ты должна была сказать мне, Тесс, — настаивал он.

Она заколебалась.

— Но ты не спрашивал, — ответила она.

— Я не знал, что мне нужно спросить.

— Вот поэтому я и не сказала.

Теперь он совсем не понимал, что происходит.

— О чем ты?

Тесс отодвинулась и села в кровати, натянув простыню до самого подбородка, хотя ее руки оставались открытыми, и Уилл заметил красные пятна на нежной коже, которые, должно быть, остались от его пальцев. Он перевел взгляд на шею и заметил легкую красноту, оставленную его щетиной.

На Тесс его отметины, подумал Уилл. Он не хотел, но… Почему он испытывает такие ощущения при виде их? Почему его отметины выглядят так невероятно возбуждающе?

— Уилл, — начала она, — ты поверил, что я женщина, которая способна пойти на случайную связь и забеременеть. Не отрицай, — добавила она, когда он открыл рот, чтобы что-то сказать. — Ты поверил.

Ты не поверил бы мне прошлой ночью, скажи я, что я девственница. И все могло окончиться ссорой, а я не хотела ссориться с тобой. — Она сделала паузу, прежде чем продолжить:

— Я хотела заниматься с тобой любовью. И я знала, что, если я скажу правду, ты не захочешь.

— О, Тесс! — вырвалось у него.

Что он натворил! Он не должен был сомневаться в ее словах. Не должен был верить слухам. Он должен был с самого начала осознать, что Тесс не такая женщина, что с ней не могло случиться подобного. Уилл хорошо знал Тесс. Он знал, что она не такая. Так почему он поверил в сплетни других, вместо того, чтобы поверить ей?

Может быть, подумал он, что-то внутри него хотело верить, что Тесс способна на такое, а значит, и на подобное с ним? Он просто хотел Тесс Монэхэн. Хотел, чтобы она была сексуальной женщиной, а не младшей сестрой его лучшего друга.

И теперь она такой оказалась — самой сексуальной из всех женщин, которых Уилл знал. И она значила для него намного больше, чем просто младшая сестра лучшего друга. Она стала его возлюбленной. Она, вполне возможно, будет матерью его ребенка. Уилл отвечает за нее. За них.

— Тесс, мы не предохранялись прошлой ночью, — вырвалось у него. — Я подумал, что ты могла забеременеть. Я знал, что ты не спишь с кем попало, и я всегда осторожен, потому и не использовал презерватив. И поскольку у тебя никого до меня не было, полагаю, ты тоже никак не предохранялась.

Она медленно кивнула.

— Нет. Я думала прошлой ночью только о тебе. О том, как сильно я тебя хочу. Мне даже в голову не пришло… извини, — сказала она мягко.

— Я виню только себя, — произнес он.

— Но здесь и моя вина тоже, Уилл, — возразила Тесс.

— Но я должен был подумать о предохранении. Я мужчина.

Она открыла рот, ошеломленная его заявлением.

— Но я женщина. Я страдала бы от последствий, а не ты. Я должна была помнить.

— Тесс, ты не знала…

— То, что я никогда не занималась любовью до прошлой ночи, не означает, что я ничего не знаю Я знаю о сексе, и о детях, и о вирусе иммунодефицита. Я должна была принять меры. Единственной причиной, по которой я ничего не сделала… — она замолчала, словно не хотела говорить о ней Уиллу.

— Какая? — вопросительно посмотрел он.

Она тяжело вздохнула.

— Я была с тобой.

— Значит, если бы на моем месте оказался кто-нибудь другой, ты вспомнила бы? — спросил он подозрительно.

Она встретила его взгляд.

— Тогда я никогда не оказалась бы с ним в постели.

О ее признании, пронеслось в голове Уилла, он подумает позже, когда будет один.

— Тесс, ты могла забеременеть, — сказал он.

— Я так не думаю, — проговорила Тесс. — Время было безопасное. Вероятно, я не беременна.

— Но гарантии нет, не так ли?

— Нет, — подтвердила она.

— Значит, есть вероятность, что ты могла забеременеть прошлой ночью.

С удивительным спокойствием Тесс произнесла:

— Да.

— Значит, нам нужно что-то придумать.

Она настороженно взглянула на него:

— И что ты предлагаешь?

Просто скажи ей, Уилл Дэрроу, приказал он себе.

— Пожениться, — сказал он. — Тесс, я думаю, мы должны пожениться.

Глава 9

Тесс не поверила своим ушам.

— Пожениться? — переспросила она недоверчиво. — Пожениться? Ты серьезно?

Уилл кивнул.

— Если ты беременна, мы должны будем пожениться ради нашего ребенка. Мне кажется, ты уже достаточно настрадалась, слыша за спиной разговоры о незаконном ребенке. Поэтому, думаю, нам следует пожениться. И как можно скорее, чтобы не пошли сплетни о преждевременном рождении ребенка. Тогда можно будет объяснить, что ты забеременела в наш медовый месяц.

Она вздохнула и отрицательно покачала головой.

— Ты предлагаешь жениться на мне, потому что хочешь, чтобы ребенок, которого может и не быть, родился законным?

— Проклятье, но это чертовски хорошая причина, — сказал он, защищаясь.

— Но единственная? — спросила она.

Лицо Уилла застыло.

— Ну… в общем… да, — произнес он. — Это будет благородным поступком.

Благородный поступок, повторила Тесс про себя. Все ее мечты и надежды рассеялись, как дым. Всего две минуты назад она думала, что все ее мечты о браке с Уиллом станут реальностью, но минуты прошли, и она поняла, что мечты ее нереальны. Он только что предложил ей выйти за него замуж. Ничего на свете она не хотела так сильно, как выйти за Уилла. Но он сделал свое предложение только потому, что хотел поступить благородно. Благородно.

Да как он посмел!

Когда он пришел к ней домой на ужин и они провел весь вечер вместе, он тогда чуть не поцеловал ее на прощание. Она подумала, что он неравнодушен к ней. С того вечера она надеялась, она верила, что, может быть, Уилл испытывает к ней те же чувства, что и она. И может быть, когда он узнает, что она не беременна от какого-то бандита, — и как еще она могла доказать это, как не позволить ему быть ее первым и единственным мужчиной? — тогда у них будет шанс создать что-нибудь вместе. Что-нибудь особенное.

Но она и предположить не могла, что после ночи, проведенной вместе, Уилл разрушит все ее романтические иллюзии словами о «благородном поступке».

Господи, какая я глупая, подумала Тесс.

Все, что она хотела от Уилла, — чтобы он любил се. Ей нужна была его любовь. Оказывается, он хотел и мог дать ей только сознание своего благородства. Слово «любовь» он не произносил.

— Нет, — сказала она твердо.

В первое мгновение, он, казалось, не понял, потому что никак не отреагировал. Затем очень тихо и медленно переспросил:

— Что?

— Я сказала «нет», — произнесла Тесс, выделив последнее слово. — Я не выйду за тебя.

Повисла тишина. Его единственная реакция выразилась словами:

— Но прошлая ночь…

— Прошлая ночь, — перебила она, — была больше, чем процесс зачатия ребенка. Во всяком случае, для меня.

— Но…

— И если единственная причина, по которой ты хочешь, чтобы мы поженились, — ребенок, то я считаю ее недостаточной. Вот и все.

У Тесс разрывалась сердце. Она и представить себе не могла, что сможет отказать Уиллу, даже если его предложение руки и сердца не продиктовано любовью. Ничто не могло сделать ее счастливее, чем идти рука об руку с Уиллом к алтарю и, стоя перед священником, давать друг другу клятвы в вечной любви. Но она хотела, чтобы Уилл любил ее и не мог жить без нее. Она хотела, чтобы Уиллу была нужна она.

Вероятность, что она забеременела, не так уж и велика. Меры предосторожности не казались ей необходимыми. Сейчас она вдруг поняла, как легкомысленно поступила. Глупо было не предохраняться. Но она действительно ни о чем не думала Она снова упрекнула себя в глупости. Дура, назвала она себя. И не только потому, что не подумала о мерах предосторожности прошлой ночью, но и из-за всего остального.

Глупо было даже предполагать, что Уилл Дэрроу может когда-нибудь влюбиться в нее. Даже если он перестал смотреть на нее как на младшую сестру своих друзей, даже если он занимался с ней любовью, сводя ее с ума своими нежными прикосновениями, даже если он предложил ей выйти за него замуж… он не любил ее. Он не любил ее так, как мужчина любит женщину, с которой собирается пройти по жизни вместе. Он не любил ее, хоть они и разделили постель. Он ничего не ответил, когда она призналась ему в любви прошлой ночью. Он никогда не произнесет слов любви.

— Я думаю, тебе пора идти, — сказала она, сама удивившись решительности своего тона.

Она поправила простыню, в которую закуталась, желая одеться как можно скорее. К сожалению, она не заметила, что потянула простыню, закрывавшую грудь Уилла. Теперь его грудь обнажилась. И одно бедро тоже. Он действительно был одним из самых красивых мужчин, которых она когда-либо видела. Она поверить не могла, что прошлой ночью их тела соединялись в общем порыве любовной страсти.

И еще она не могла поверить, что никогда больше не испытает близости с ним. Было бы безумием продолжать то, что заранее обречено на неудачу.

Какой-то момент ей казалось, что Уилл станет возражать. Но он не сказал ни слова. Его лицо застыло. Он отбросил простыню в сторону. Не обращая внимания на свою наготу, молча собрал одежду и направился в ванную.

Тесс сидела тихо в постели, ожидая, когда Уилл уйдет. Она слышала, как он собирался, как лилась вода в ванной, как хлопнула дверь комнаты, его шаги на ступенях, шум закрываемой входной двери. Она не пыталась ни остановить его, ни поторопить. Наверно, потому, что не знала, как ей поступить. За какие-то двенадцать часов она успела почувствовать себя самой счастливой женщиной на свете, получившей все, о чем она мечтала, и самой несчастной, мечты которой разбились о жестокую действительность.

Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой. У нее не осталось никого. Ни несуществующего ребенка, ни мифического любовника, чтобы скрасить ее существование. Уилл знал правду. Скоро все в Мэриголде узнают тоже. Но даже если Уилл не расскажет, то ее плоский живот положит конец слухам. И когда правда раскроется, Тесс окажется там же, где была с самого начала.

Только она никогда не будет прежней.

Она потеряла то, что никогда уже не обретет снова, отдав это мужчине, который не способен оценить ее подарок. И речь идет не только о девственности. Она отдала ему свое сердце и свою любовь. Уилл забрал у нее все.

Уилл целую неделю не появлялся в доме Тесс Потом ему пришла в голову мысль, что надо бы прийти и проверить, как у нее дела. Ведь прошло семь дней. Семь долгих дней. Семь долгих скучных дней. Семь очень долгих, очень скучных, очень трудных дней.

Их можно было назвать потерянными. Он не мог работать так хорошо, как прежде. Он постоянно думал о ней, волновался. И решил навестить Тесс. Правда, он хотел прийти к ней намного раньше — сказать откровенно, уже через пять минут после того, как ушел из ее дома тем утром. Но не смог, пока не прошло семь дней.

Хотя каждый из семи дней, казалось, тянулся бесконечно… Время шло, а его мысли и чувства все еще были в полнейшем беспорядке. Теперь ночь, которую они провели с Тесс, казалась ему целой жизнью, проведенной вместе с ней. И, если говорить правду, самой замечательной жизнью на свете. Эта ночь была полна радости, счастья и тепла.

За одну ночь Уилл испытал столько счастья, сколько не испытывал за всю свою жизнь. Но теперь все кончено. Она велела ему уйти.

Какой ты дурак, Уилл Дэрроу, сказал он себе однажды утром за чашкой кофе, ожидая первого клиента. Бенджи и Ким приходили попозже, а сейчас, в шесть тридцать, Уилл сидел в гараже один и, как обычно, был не в настроении дружески общаться и проявлять любезность. Фактически, у него теперь всегда было плохое настроение. Все семь дней. Не то чтобы он считал эти дни, но… Важно, что он не будет больше прежним Уиллом Дэрроу, если они с Тесс не выяснят свои отношения.

Они смогли целую неделю избегать друг друга. Уилл все время торчал дома или неподалеку от дома, и Тесс, видимо, делала то же самое. Но Мэриголд — маленький городок, в котором все знали друг друга. Они с Тесс не смогут избегать друг друга вечно. Особенно летом, когда все заподозрят неладное, если они будут все время сидеть дома. Рано или поздно они столкнутся. И тогда им обоим будет очень неловко.

Особенно, если Тесс беременна.

Несмотря на ее заверения в обратном, Уилл не мог не думать о таком варианте. Что, если она ошиблась в своих расчетах? Что, если все-таки она забеременела? Что, если как раз в тот момент, когда все разговоры о ее беременности закончатся, окажется, что Тесс на самом деле ждет ребенка? Что, если все начнут тогда гадать о том, кто отец? Уилл не мог позволить Тесс оказаться одной в такой ситуации. Он будет рядом с ней и не будет ничего скрывать.

А что, если Тесс откажется выходить за него замуж? Что, если она захочет растить ребенка одна? Уилл не мог допустить такого. Не только потому, что чувствовал себя ответственным за ребенка, но потому, что хотел быть ему настоящим отцом, ведь ребенок и его тоже. Его плоть и кровь. Кем себя вообразила Тесс, если она думает, что сможет запретить ему принять участие в его воспитании?

Уилл закрыл глаза и велел себе успокоиться.

Тесс ничего ему не запрещала. Сейчас он не может знать, как она отреагировала бы на ребенка или на его намерение принять участие в его воспитании. Она, возможно, и не беременна. Вполне вероятно, не беременна, поправился он.

А что, если да?

Уилл тяжело вздохнул и выпил остатки кофе.

Он не мог понять, как допустил, чтобы все так запуталась. Во всем виноват он сам. Он не смог устоять перед Тесс в ту ночь. Он утратил над собой контроль. Она представлялась ему такой прекрасной. И все было так чудесно, так правильно, так естественно.

Забавно, как все вдруг стало так сложно и не правильно.

Тесс раскладывала белье в гостиной, когда услышала знакомый звук мотора, который издавал грузовик Уилла Дэрроу. Она застыла со стопкой белья в руках. Она гадала, кто из них первым решится выйти из укрытия, и не очень удивилась, когда увидела Уилла. Хотя она уже перешла на диету, состоявшую из пепси-лайт и печенья, все равно скоро ей пришлось бы рискнуть и выбраться в супермаркет за продуктами.

Теперь ей больше не нужно бояться столкнуться с Уиллом в магазине. Теперь ей придется встретиться с ним один на один в собственном доме. Совсем рядом со спальней, в которой все и произошло.

Она пожалела, что пряталась так долго.

За неделю Тесс поняла, что не видеть Уилла для нее очень тяжело, а жить без него будет еще тяжелее. И еще она узнала, что это такое — скучать по Уиллу. Но самое главное, она поняла, что не сможет устоять от искушения, если снова увидит Уилла.

Она аккуратно поправила стопку с бельем и провела ладонью по своему розовому джемперу Она больше не носила желтый. Он напоминал ей об Уилле.

Тесс стянула резинку с волос, позволив им свободно лежать на плечах, потому что так ей было удобнее. В дверь три раза постучали. Она сделала глубокий успокаивающий вздох и подошла к двери, но не открыла.

— Привет, — сказала она через стекло.

Уилл внимательно посмотрел на нее и ответил мягко:

— Привет.

Повисла неловкая пауза. Они просто стояли и смотрели друг на друга через стекло. Уилл выглядел усталым, взволнованным, нетерпеливым, точно так же чувствовала себя всю неделю и Тесс. На его синей футболке золотыми буквами было написано «Спортивный зал Тео». Он не заправил футболку в потертые джинсы. Его темные волосы выглядели так, словно их недавно пытались причесать, но безуспешно. Очевидно, Уилла не слишком волновала собственная внешность. И он показался Тесс еще привлекательнее.

— Я могу войти? — спросил он в конце концов.

Рука Тесс инстинктивно потянулась к дверной ручке, но остановилась.

— Что тебе нужно? Тебе не надо было приходить, — сказала она, уронив руку.

Его брови приподнялись от удивления. Очевидно, он не ожидал такого ответа.

— Почему нет? — спросил он резко.

Потому что ты хочешь поступить благородно, подумала Тесс. Потому что ты не любишь меня так, как я люблю тебя.

— Мне кажется, мы все обсудили, — сказала она.

Он посмотрел на нее.

— Мне так не кажется. Позволь мне войти, Тесс, — его слова прозвучали как приказ.

В конце концов, она в своем доме, а не в его.

Она покачала головой.

— Я как раз… собиралась уходить, — солгала она.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

— Позволь мне войти, Тесс, — повторил он требовательно.

— Я ухожу, — повторила Тесс.

Он перевел взгляд с ее лица на ноги. На голые ноги. Через стекло было прекрасно видел, что на ней нет обуви.

— Ты ничего не забыла? — спросил он, снова глядя ей в глаза.

Она нервно закусила губу, и его взгляд немедленно переместился на ее губы. Его зрачки расширились, губы раскрылись, словно он вспомнил, как их губы встретились в поцелуе.

О, Господи!

— Я имела в виду, — попыталась девушка. — Я… я собиралась уходить через пару минут. Как только надену туфли.

Он знал, что она лжет, и она видела это. Однако он произнес:

— Прекрасно. Я отвезу тебя туда, куда тебе нужно.

Тесс вздохнула, чувствуя, как ее спокойствие испаряется. Она не умела лгать, но продолжала:

— Спасибо, не надо. Я недалеко.

Ну, по крайней мере, сейчас она сказала правду. Фактически она вообще никуда не собиралась идти.

— Позволь мне войти, Тесс, — сказал он в третий раз.

Больше она не могла ничего придумать и не могла отказывать ему. В его голосе уже была мольба. И потом, она на самом деле не хотела, чтобы он уходил. Видеть его снова, даже при таких обстоятельствах, даже если только на несколько минут, было слишком чудесно, чтобы от этого отказываться.

Как только она отодвинула щеколду, он потянул дверь на себя, словно боялся, что она передумает. Он вошел внутрь так стремительно, что у Тесс не было времени отойти. Она упала бы, если бы Уилл не обхватил ее руками за талию.

И не прижал к себе.

— Привет, — прошептал он снова.

— Привет, — ответила она шепотом.

Она сжала руки в кулаки и прижала к его груди, словно защищаясь. Но они раскрылись сами собой, не подчинившись ее желанию, и легли на его теплую грудь. Кончиками пальцев Тесс чувствовала, как бешено бьется его сердце. Она знала, что его так же взволновала их встреча, как и ее. Ей стало спокойнее. Совсем чуть-чуть.

Неплохо для начала.

Уилл обнимал ее руками за талию, потом одна скользнула на ее бедра. Но он не прижал ее крепче, очевидно потому, что его не обрадовал прием, который она ему оказала. Неожиданно для себя он сказал:

— Я скучал по тебе.

Ее сердце сжалось.

— Я тоже скучала по тебе, — призналась она.

— И я думаю, что нам по-прежнему нужно поговорить.

— Я думаю, мы поговорили обо всем, что нужно. Ты здесь только потому, что хочешь быть благородным, Уилл.

— Нет. Не только.

— Тогда почему?

Он улыбнулся.

— Я не закончил покраску дет… — он остановился, его улыбка погасла. Но он быстро спохватился и продолжал:

— Я не закончил работу, которую начал. А ты знаешь, что я ненавижу оставлять работу недоделанной.

Она кивнула и ответила:

— Шон закончил покраску сам на прошлой неделе. Он тоже ненавидит оставлять работу недоделанной.

Улыбка Уилла пропала совсем.

— О, хорошо. Он должен был позвать меня. Я бы помог.

Она отвела взгляд, глядя поверх плеча Уилла.

— Он собирался, но я… велела ему не беспокоить тебя. Сказала, что у тебя нет времени.

Уилл ничего не ответил, словно обдумывая ее слова. Потом очень тихо произнес:

— Но у меня нашлось бы время для покраски.

Она кивнула.

— Хорошо, в любом случае работа уже сделана.

— Тогда, я полагаю, мне нет нужды оставаться здесь, — проговорил он.

Но, казалось, у его рук было другое мнение, потому что они крепче обхватили бедра Тесс и прижали ее к своему телу. Она послушно придвинулась ближе, обняв его за плечи. Ей даже не пришло в голову остановить его. Еще чуть-чуть, подумала она, и она сможет прижаться губами к его теплой коже в ложбинке у горла. Импульсивно она положила руку ему на затылок, наслаждаясь теплом его кожи и шелковистостью волос.

— Тесс, — прошептал он, проводя рукой по ее спине. — Я действительно думаю, что нам нужно поговорить…

Она уже решила, что ошиблась насчет него, насчет его чувств к ней. Он казался таким нежным, таким заботливым, таким… любящим…

Может быть, у них все-таки есть шанс. Может быть, подумала она на долю секунды, он тоже испытывает к ней чувства, может быть, он…

— Меня волнует, что ты можешь быть беременна, — сказал он.

Ее словно окатили ледяной водой. Робкий огонек надежды, вспыхнувший в ней, тут же погас.

Тесс ответила, стараясь оставаться спокойной.

— Да?

Он придвинулся ближе и положил руку ей на спину. Она оказалась прижатой к его широкой груди, касаясь макушкой его подбородка. Тесс позволила ему сделать так по двум причинам.

Во-первых, ей не хотелось, чтобы он увидел слезы у нее в глазах, которые появились из-за боли в сердце, причиненной тем, что он так близко, но не любит ее. А во-вторых, она не хотела видеть жалость в его глазах, когда он говорил о благородстве.

Можно было еще добавить третью причину, подумала она, обвивая его талию руками. Она хотела последний раз почувствовать его объятие, даже если оно будет длиться всего несколько мгновений.

— Я знаю, ты говорила, что время безопасное, начал он, — и что вероятность очень мала. Но Тесс, всю прошлую неделю я непрерывно думал о том, что внутри тебя может расти ребенок. О том, что я могу стать отцом. Обо всем, что может последовать потом.

Какая ирония, подумала Тесс. Она всю неделю думала только о том, как Уилл обнимал ее, как ласкал ее тело, как лежал обнаженный рядом с ней, как его губы накрывали ее, как его пальцы исследовали ее тело, как их тела переплетались друг с другом. Она думала всю неделю, что невозможно любить сильнее, чем она любит Уилла, что ночь, которую они провели вместе, придала ее любви новую глубину.

Только о ребенке она не задумывалась ни на секунду. Все ее мысли занимал Уилл. Он один.

Очевидно, в отличие от нее, у Уилла не было таких проблем. Все, что его волновало, — это ребенок. Вот почему он пришел сегодня. Не ради Тесс, а ради ребенка, которого они могли зачать.

Она хотела оттолкнуть его, но его руки начали поглаживать ее спину, успокаивая, расслабляя. Казалось, ему доставляло удовольствие прикасаться к ней. Но он никогда не говорил, что ему не хотелось касаться ее, напомнила она себе.

Он не говорил также, что не хочет снова заниматься с ней любовью или что он не хочет больше видеть ее. Несомненно, она небезразлична ему. Каждый, кто увидел бы, как он обнимает ее сейчас, подумал бы то же самое.

Но он так прикасается к ней не потому, что любит ее. Он беспокоился о ней, потому что так было всегда. Все-таки она младшая сестра его друга Финна. А теперь она может стать матерью его ребенка. Но он не любит ее. Во всяком случае не так, как мужчина любит женщину. Не так, как она любит его.

— Уилл, — сказала она, удивившись тому, что в ее голосе не отразилась та грусть, которую она чувствовала.

Не дав ей закончить речь, он произнес:

— Когда… когда ты будешь знать наверняка?

Насчет ребенка, я имею в виду. Через сколько дней ты узнаешь, что ты…

— Я не беременна, — отрезала она.

Его руки замерли у нее на плечах.

— Не беременна?

— Нет.

— Ты уверена?

— Да.

— Ох.

Она вздохнула, но не смогла отодвинуться. К ее удивлению, Уилл тоже не отодвинулся. Он продолжал обнимать ее так же крепко, как раньше. Но очень медленно его руки вернулись на спину, и Тесс заметила, как он очень медленно отодвигается от нее.

— Я узнала, что не беременна, вчера, — сказала она. — Месячные пришли раньше, чем обычно. Так что волноваться не о чем. Нет никакого ребенка.

Какое-то мгновение он не двигался, не говорил, не дышал. И тут Тесс подумала, а вдруг она ошибалась. Может быть, он пришел не из-за ее беременности. Может быть, он на самом деле скучал по ней. Может, есть еще слабая надежда, что они…

Он сделал шаг назад, и крошечная надежда, за которую Тесс цеплялась, испарилась. Уилл пришел, думая, что она беременна. Она не может продолжать обманывать себя и надеяться на что-то. Он пришел не потому, что хотел увидеть ее, не потому, что не мог жить без нее. Он пришел, предполагая, что она ждет от него ребенка, о котором он обязан будет заботиться.

— Я думаю, ты сообщила хорошие новости, ты согласна? — сказал он.

Но в его голосе Тесс не услышала ни облегчения, ни спешки, как если бы он собирался уйти как можно скорее.

— Да, — согласилась она.

Хотя на самом деле она чувствовала разочарование. Даже больше — пустоту. Тягостную пустоту. Странно. Забеременеть от Уилла было бы самой ужасной вещью на свете. Она столкнулась бы со всеми тяготами жизни матери-одиночки.

И, что еще хуже, она продолжала бы жить в том же городе, что и отец ребенка, зная, что он не любит ее. Уилл хотел бы принимать участие в воспитании ребенка, и она не смогла бы помешать ему. Даже если бы он продолжал хотеть ее физически, она ни за что не вышла бы за него замуж без любви.

Так что ей следовало бы радоваться тому, что она не беременна.

— Ты пришел сюда, потому что боялся, что я беременна?

Казалось, она задела его, потому что Уилл выглядел смущенным.

— Ну да, — выдавил он в конце концов. — Зачем же еще?

Действительно, зачем же еще ему приходить?

Ее сердце сжалось. Конечно, что-то влекло их друг к другу. Но не любовь. И теперь, когда никаких обязательств нет, он забудет все, что произошло между ними.

— Значит, ты можешь спокойно идти домой, сказала девушка.

Она удержалась от того, чтобы скрестить руки на груди и изобразить холодное презрение.

— Ты свободен, — продолжала она, придавая своему голосу радостный и беззаботный тон. — Можешь идти праздновать! Никакого ребенка нет!

Ура!

Прежде чем Уилл сказал или сделал что-то, Тесс сама вырвалась из его объятий. И он не предпринял никаких попыток удержать ее. Она сделала шаг назад. Потом еще один. И еще.

Вот, подумала она, оказавшись в другом конце прихожей. Как все просто. Только нужно вовремя сделать первый шаг! И не останавливаться!

Когда она подняла глаза на Уилла, то удивилась его растерянному виду. Забавно. Если бы она не знала его так хорошо, она могла бы подумать, что он расстроился из-за того, что она не беременна. Тесс ведь расстроилась из-за того же самого, хотя и боялась признаться в этом самой себе. Но Уилл? Она поверить не могла, что он мог расстроиться.

Просто невозможно.

Он выглядел растерянным, потому что вся ситуация сложилась очень неловко. Слишком много возникало проблем. Они всегда были друзьями, даже больше, чем просто друзьями. Уилл считался практически членом семьи Монэхэнов.

И то, что произошло между ними, навсегда меняло положение. Их отношения, как и отношения Уилла со всеми Монэхэнами, уже никогда не будут такими, как раньше.

Уилл всегда хотел поступать благородно. А лишение невинности сестры лучшего друга никак нельзя назвать благородным поступком. Он будет чувствовать себя подлецом. И тот факт, что их отношения длились только одну ночь, все усложнял. Им придется держать в секрете все, что между ними произошло, добавив тем самым новые проблемы. Он не сможет общаться с Финном так же свободно, как раньше. По крайней мере, до тех пор, пока Уилл не забудет о близости с Тесс.

Он тяжело вздохнул и запустил пальцы в волосы.

— Тесс, я не хотел… — пролепетал он.

Не в силах закончить предложение, Уилл закрыл рот и уронил руки.

Он выглядел таким смущенным, что Тесс захотелось подойти к нему, положить руку на плечо и сказать, что все будет в порядке. Они справятся со всеми трудностями вместе. Но она солгала бы. Поэтому она только попыталась изобразить улыбку и на подгибающихся ногах подошла к двери. Не говоря ни слова, она распахнула ее и отошла в сторону, чтобы дать ему пройти.

Мгновение он колебался, словно собираясь что-то сказать. Возможно, даже «Нам надо поговорить». Но затем, очевидно, чувствуя себя таким же беспомощным, как она, сделал несколько шагов по направлению к двери, задержался на пороге и обернулся, чтобы взглянуть на нее в последний раз.

Прежде чем она успела сообразить, что он собирается сделать, он поднял руку и провел тыльной стороной ладони по ее щеке. Три раза.

Тесс инстинктивно подняла руку, чтобы накрыть ладонью его пальцы. Но он убрал свою руку раньше. Повернулся и спустился по ступенькам, не оборачиваясь.

Даже после того, как он залез в свой грузовик и завел мотор, он не посмотрел на нее. Тесс закрыла дверь и наблюдала за ним через стекло.

Она смотрела, как он садится в машину, как она трогается с места и с бешеной скоростью выезжает на дорогу. Она отвела взгляд, только когда Уилл скрылся за углом.

Глава 10

За две недели, прошедшие после решающего разговора в доме Тесс, все жители Мэриголда заметили большие изменения в поведении Уилла Дэрроу. Уилл стал странным и мрачным.

Таким он никогда еще не был. Самый веселый, жизнерадостный и общительный парень превратился в хмурого, неразговорчивого человека. Его состояние сразу вызвало сочувствие среди горожан. Даже Абигайль Торранс перестала носить ему запеканки, потому что он сказал, что не любит лапшу с тунцом. Нет нужды говорить, что Абигайль была просто ошарашена.

Даже его лучший друг Финн Монэхэн не выдержал и однажды прямо спросил: что, черт побери, с ним происходит, что за причина? Уилл не хотел отвечать, но у него против его воли вырвалось, что виновато не «что», а «кто». Больше он ничего не хотел говорить, наотрез отказываясь называть имя. Финну оставалось только гадать, кто занимал все мысли друга.

Когда Финн спросил, пойдет ли Уилл праздновать День независимости США — Четвертое июля, Уилл велел оставить его в покое.

— Тогда я тоже никуда не пойду, пока ты не скажешь мне, что с тобой происходит, — заявил Финн. — Ты сам на себя не похож уже две недели. И Шон сказал, что ты так и не появился у Тесси, чтобы докрасить детскую. Ему пришлось заканчивать работу одному. Странно, Уилл. Ты никогда не отлынивал от работы.

— Я собирался помочь, — попытался оправдаться Уилл, — но Тесс сама не захотела. Она сказала Шону, что я занят, но она даже не спрашивала меня, занят я или нет, вот так, — объяснил он мрачно.

Уилл вспомнил день, когда последний раз посетил Тесс. Какой красивой она была! И грустной, и одинокой. Как она отказывалась открыть дверь и как они узнали, что ничего между ними не изменилось. Ему так хотелось поднять ее на руки, отнести в спальню и любить там, пока грусть не исчезнет из ее глаз. Что-то в ее глазах заставляло его взять назад все слова насчет благородства и ответственности и раствориться в ее нежности.

Но Уилл не решился. Ведь он пришел не для того, чтобы заниматься с ней любовью. Единственной причиной было желание убедиться, что с ней все в порядке. Но, как он мог сам предположить, с ней не могло быть все в порядке. Потому что после ночи, которую они провели вместе, все изменилось. И как бы они ни старались, они не смогут все вернуть назад.

Они не смогут забыть, что занимались любовью, тем самым разрушив дружбу, которая связывала их столько лет. И девственность Тесс не вернуть назад. Не сможет же он убедить себя в том, что она подарила ее мужчине, к которому не испытывала никаких чувств, кроме страстного влечения, которое со временем исчезло бы.

Он стал первым мужчиной в жизни Тесс. Она по-настоящему любила его? Или просто вбила себе в голову, что он должен быть первым, потому что девчонкой влюбилась в него? Любовь или влечение? Уилл не знал ответа.

Сейчас, по крайней мере, это и неважно. Самое важное сейчас, что Тесс не беременна. И ей не грозит столкнуться с незавидной судьбой матери-одиночки. Скоро все жители Мэриголда убедятся, что ошибались на ее счет. И Уиллу не придется проводить ночи, бодрствуя и размышляя о благородных поступках. Ему предстоит страдать от бессонницы из-за других проблем.

Пожалуй, благородство, размышлял Уилл, последнее из качеств, которыми он хотел бы обладать. Две недели постоянных мыслей о том, как они с Тесс занимались любовью, никак нельзя назвать благородными мыслями. Они вызывали у Уилла сильнейшую депрессию, потому что женщина, которую он хотел, попросила его уйти.

Дважды.

Уилл не понимал, почему все еще думает о том, чтобы жениться на Тесс, даже если нет никаких причин. Никто, кроме них, не узнает, что они провели ночь вместе, нет никакого ребенка, о котором нужно было бы заботиться. Тогда почему он продолжает думать о будущем для них двоих? Проклятье, они ведь не любят друг друга!

Детская влюбленность Тесс в него просто превратилась в привычку, а у Уилла в привычку вошло заботиться о ней. Но любви, из-за которой люди женятся, здесь нет.

Конечно, нет!

— Так Тесс выставила тебя? — спросил Финн, возвращая Уилла к реальности.

— В общем, да, — отрезал он.

Вместо того, чтобы удивиться, Финн только рассмеялся.

— Ну и ну. Поверить не могу, что Тесси так поступила.

— Так оно и было.

— Черт, что же ты ей сделал? — спросил Финн, смеясь. — Вероятно, что-то серьезное, если она закрыла дверь перед носом у парня, которого считает любовью всей своей жизни.

— Не то чтобы она… — Уилл замолчал, осознав наконец слова Финна. Проклятье, о чем он говорит?

— Что, черт побери, ты имеешь в виду? — закричал он. — Что ты имеешь в виду под «любовью всей ее жизни»? Я — не ее любовь.

— Ну теперь, конечно, нет, — улыбнулся Финн.

Внезапно его улыбка испарилась, и он взглянул на Уилла недоверчиво.

— Ты что, ничего не знал?

Уилл покачал головой, ничего не понимая.

— Не знал чего?

Финн открыл рот.

— Господи, ты не знал…

— Чего не знал?

Финн издал возглас недоверия.

— Что Тесс тебя любит.

— Что?!

— Она всегда любила тебя, парень. Ты что, совсем слепой?

Уилл потряс головой.

— Тесс меня не любит, — сказал он. — У нее было детское увлечение, вот и все. Увлечение.

— Может, так оно и было, когда ей было двенадцать, — пояснил Финн. — Но все изменилось, когда она вернулась из колледжа. Поверить не могу, что ты не понял сразу, еще тогда.

— Но…

— Я просто не говорил тебе, — продолжал Финн, не обращая внимания на очевидное нежелание Уилла слушать, — потому что думал — ты знаешь и просто притворяешься, что не знаешь, чтобы не огорчать ее. Мне казалось, что ты поступаешь благородно с чувствами другого человека. Хотя ты мог бы и ответить на ее чувства.

Было бы просто здорово иметь такого брата. Но я знаю лучше, чем кто бы то ни было в городе, что нельзя заставить любить человека против его воли.

Уилл ошеломленно смотрел на своего друга, словно пытаясь осознать сказанное Финном. Неужели детское увлечение перешло в серьезное чувство? Неужели Тесс любит его? Разве такое возможно? Ночь, которую они провели вместе, была потрясающей, но он думал, потому что… потому… потому что…

Почему? — спросил он себя. Потому что Тесс любила его? Потому что он любил ее? Неужели?

— Ты уверен? — спросил он Финна.

Финн широко улыбнулся.

— Конечно, история о ребенке от бандита поколебала мою уверенность, но ненадолго. Я уверен, ответил Финн и многозначительно добавил:

— А что? У тебя появились новые мысли по поводу того, почему вы с ней занимались любовью?

Проклятье, откуда он узнал?

— Любовью? — переспросил Уилл, чувствуя, как ледяной страх охватывает его. — Ты, ты знаешь?..

Финн закатил глаза.

— Уилл, пожалуйста, конечно, я знаю.

— И ты не собираешься…

Улыбка Финна стала еще шире.

— Собираюсь что? — спросил он невинно.

— Ну, не знаю… выбить из меня душу?

Финн расхохотался.

— Уилл, зачем же я буду бить лучшего друга?

— Но ведь вы, братья Монэхэн, обещали выбить душу из того парня из программы защиты свидетелей, если он тут появится?

— Ах, ты вот о чем!

— Да.

— Ну, из него мы выбили бы всю душу. Он ведь не любил Тесс. А вот ты…

— Я?..

— Уилл, прошу тебя, — повторил Финн. — Ты ведь и сам все знаешь.

— О, но как… ты узнал о моих чувствах к Тесс? — осторожно спросил он.

Финн пожал плечами.

— Достаточно посмотреть, как ты трепал ее по голове.

Брови Уилла приподнялись от изумления.

— Так что ты теперь будешь делать, Эйнштейн? — спросил Финн, смеясь.

— Не знаю, — пробормотал Уилл.

В его голове все перемешалось, ему нужно прежде всего подумать, чтобы разобраться во всем и решить, что делать.

Прежде Тесс с нетерпением ждала ежегодных празднеств по случаю Четвертого июля. Обычно она собирала корзинку с едой и встречалась с друзьями в парке Гарденкорт. Там они расстилали на траве покрывала и наслаждались пикником. Ей очень нравилось принимать участие в играх и конкурсах, делать покупки в киосках или на базаре, где продавали изделия местных мастеров и сладости домашнего приготовления. Как правило, она уже падала с ног от усталости к тому времени, когда начинался праздничный фейерверк.

Конечно, теперь жизнь Тесс изменилась. С тех пор как…

Но она больше не собирается ни о чем думать, одернула себя девушка. Она пообещала себе, что не будет терять время и силы на мысли об Уилле и о том, что могло бы быть, если бы не…

Она ведь смирилась когда-то с тем, что ей не удастся полететь в космос, и с тем, что шоколад с низким содержанием сахара никогда не будет таким же вкусным, как обычный. Значит, она сможет смириться с тем, что они с Уиллом Дэрроу никогда не поженятся.

Тесс попыталась вернуть свою жизнь в прежнее русло. Ничего необычного и неожиданного.

Предстоящий праздник Четвертое июля не радовал Тесс так, как раньше. Хотя она и собрала корзинку, ей не хотелось расстилать покрывало и отдыхать. Она переходила от группы к группе, нигде не задерживаясь подолгу, только немного поболтала с каждым из братьев.

Она узнала, что Шон пытался в который раз привлечь внимание Отэм Пулански. Все в Мэриголде знали о странностях этой девушки: Отэм Пулански ни с кем не встречалась больше месяца — лунного месяца, нужно уточнить. Девушка несомненно находилась под влиянием космических сил. Шон, конечно, тоже не был сторонником длительных отношений, точнее, он вообще не был сторонником того, что называют «отношениями», но даже он стремился встречаться с женщиной какое-то время.

А Финн…

Финн, ее старший брат, во время разговора с Тесс, казалось, наслаждался чем-то очень смешным и известным только ему одному. Конечно, он успел приложиться к стакану домашнего пива Энди Дункана. Но не пивом объяснялось его странное поведение. Финн мог перепить любого жителя Мэриголда, что он доказал не раз, оставаясь на ногах, когда все остальные спали под столом.

При встрече с Тесс он широко улыбался, словно кот, съевший целый кувшин сливок, и вслух восхищался тем, какое голубое сегодня небо, яркое солнце, как сладко поют птички, и требовал, чтобы Тесс соглашалась с ним. Он все время повторял: сегодня такой солнечный, такой теплый, такой замечательный день, просто превосходный день. Особенно для влюбленных…

Тесс воспользовалась тем, что Финн замолчал на секунду, и поспешила уйти, решив про себя не прикасаться к домашнему пиву Энди Дункана.

Несколькими часами позже, когда спустились сумерки, группы людей начали распадаться на пары и на семьи. Наверно, они хотели побыть вместе, поужинать, обменяться впечатлениями от пройденного дня, посмотреть вместе фейерверк, подумала Тесс.

Ей же не с кем было остаться. Правда, она напомнила себе, что Монэхэны — одна из самых дружных семей в Мэриголде, а может быть, и во всем штате Индиана, а может, даже и в США. У нее замечательная семья. Лучшая на свете. Но сейчас, наблюдая в сумерках за другими семьями, некоторые из которых были с колясками, ей захотелось иметь свою, собственную семью, и она почувствовала себя одинокой.

Многие ее ровесники, ходившие с ней в школу, уже были счастливыми родителями. Ее друзья были уже много лет счастливо женаты, некоторые имели по несколько детей. Она уже чувствовала себя зрелым человеком, у которой тоже, казалось бы, должна быть собственная семья.

Тесс знала, что сможет создать ее, когда захочет, но она не была искательницей приключений, ей не хотелось менять свою жизнь, ей нравилось жить так, как она жила. Только ей не хватало любимого человека рядом.

Не просто любимого человека, подумала она, а Уилла Дэрроу. Она хотела, чтобы рядом с ней был Уилл.

— Тесс.

Услышав знакомый голос Уилла, тихо произнесший ее имя, Тесс резко обернулась. Уилл шел к ней в синих джинсах, не выцветших, отметила она, белой оксфордской рубашке с коротким рукавом, тщательно выстиранной и выглаженной, с аккуратно причесанными волосами и чисто выбритым. Он выглядел потрясающе.

— Привет, — ответила она так же тихо.

Он сделал еще один шаг по направлению к ней и остановился.

— Давно не виделись, — сказал он.

— Только две недели, — напомнила она.

Он сделал еще несколько шагов, стараясь выглядеть беззаботно. Остановившись перед ней, сунул руки в карманы джинсов, показывая, что он открыт… для всего…

— Как я сказал, давно.

Да, подумала Тесс, действительно давно.

Очень много дней. Она и представить не могла, что две недели были такими долгими и мучительными. И, только увидев Уилла, поняла, какими пустыми и бессмысленными они были. Она, казалось, не жила, а только существовала, словно в вакууме, вне времени и пространства, в пустоте, без всякого смысла.

— Ты выглядишь здорово, — произнес он, бросая взгляд на ее платье цвета персика.

Она отвела взгляд, чтобы не видеть пламени в его глазах. Она не испугалась, нет, она уже видела, как вспыхивали его глаза, она просто не знала, как ей поступить сейчас.

— Спасибо, — сказала Тесс в конце концов. Посмотрев на его лицо и нервно улыбнувшись, проговорила:

— Ты… ты тоже выглядишь неплохо.

Он повел плечами. Очевидно, его занимали более важные вещи, чем обычный обмен любезностями и взаимное восхищение друг другом.

— Я искал тебя полдня, но не мог найти. Финн сказал, что ты все время была здесь, но я, правда, не видел тебя. Я уже начал думать, что никогда тебя не найду, — что-то в его голосе одновременно пугало и вселяло надежду.

Тесс почему-то очень разволновалась.

— Я… я много гуляла, — проговорила она.

Он понимающе кивнул.

— Ты нервничала? — спросил он.

— Немного.

— Я тоже.

Тесс не знала, что еще нужно сказать или сделать. Что-то подсказывало ей, что Уилл готовился к их встрече. Она не знала только, правильно ли играет свою роль. Она хотела спросить его и открыла уже рот, но он поднял руку к ее лицу, поколебался секунду, прежде чем коснуться ее, словно давая ей возможность помешать ему, если она захочет. Но Тесс не хотела, чтобы он останавливался. Она стояла, не шевелясь, и ждала.

Ощутив нежное прикосновение кончиков его пальцев к своей щеке, она вздохнула, но не могла сказать ни слова, загипнотизированная его взглядом. Несмотря на то, что Тесс никак не отреагировала на ласку, Уилл не убрал руку. Напротив, он обвел подушечкой большого пальца ее нижнюю губу. Один раз. Два. Три. Пока Тесс не охватила горячая волна желания.

Его взгляд замер на ее губах.

— Знаешь, я никогда никому не говорил, что фейерверк лучше всего наблюдать с крыши моего гаража.

Она улыбнулась. Очень робко. Ей удалось прошептать:

— Ты не шутишь?

— Нет.

— А я думала, что фейерверк лучше всего смотреть с какого-нибудь высокого места.

— Крыша гаража находится выше парка, — сказал он, — и вид оттуда просто потрясающий.

— Ну, если так… Пойдем.

— Только представь, как будет здорово. Только мы вдвоем. На крыше.

Тесс представила. О, Господи, Уилл прав.

Просто здорово, если они будут только вдвоем.

— Я мог бы постелить покрывало для нас, предложил он.

— Да?

Он кивнул.

— Зажечь пару свечей.

— А свечи не испортят вид? — прошептала она.

— Нет, думаю, только улучшат его.

— О!

— И у меня там найдется пиво, — добавил он, как раз для таких ночей. Я люблю думать по ночам на крыше. Там очень хорошо думается.

— На крыше?

Их глаза встретились.

— Последнее время я очень часто бываю там.

— Тебе нужно было подумать? — спросила она.

— Да.

— И что ты решил?

Он склонил голову набок, продолжая ласкать большим пальцем ее нижнюю губу.

— Все еще решаю.

Сердце Тесс бешено билось, колени ослабели.

— Тебе не нужна помощь? — спросила она.

Он пожал плечами.

— Я думаю, мне пригодился бы помощник, чтобы провести некоторые исследования.

— Знаешь, у меня диплом педагога. Я могла бы помочь.

— Правда? — улыбнулся он.

— Я очень хорошо провожу исследования.

— Мое исследование особое, — улыбнулся он еще раз.

— Я очень способная.

— Тогда чего мы ждем, Тесс?

Глава 11

Уилл говорил правду, когда рассказывал Тесс о том, что часами просиживал на крыше, пытаясь разобраться в своих мыслях. Он приходил сюда еще подростком, когда гараж принадлежал его отцу и они вдвоем жили в квартире под крышей. После того как несколько лет назад отец умер, Уилл так и не переехал в более просторное или расположенное ближе к центру города помещение. С гаражом у Уилла было связано много хороших воспоминаний, и потом он просто не видел причин переезжать. Ему нравилось жить в маленькой квартирке над гаражом и сохранять привычный распорядок дня, включавший и размышления на крыше тоже.

Последние две недели Уилл очень много времени проводил на крыше, думая о Тесс. О своих чувствах к ней. Спрашивал себя, какие чувства она испытывает в нему. С того дня как они занимались любовью, он поднимался на крышу почти каждый вечер, смотрел в небо и думал. Потягивал пиво и думал. Вспоминал… и думал…

И пришел к нескольким заключениям.

Во-первых, он понял, что его чувства к Тесс далеки от дружеских или братских. Что он относится к ней совсем не как к младшей сестре лучшего друга. С того дня, как она вернулась из колледжа, его посещали очень откровенные фантазии, в которых он воображал себя с Тесс. Фантазии доставили ему немало неудобств. Он даже пытался убедить себя в том, что фантазии посещают его, потому что он становится… старым развратником. Ему ведь скоро уже сорок. А именно в таком возрасте мужчины начинают делать странные вещи, чтобы продлить молодость, вроде… крутить романы с молоденькими девицами.

После нескольких дней размышлений он понял, что не был старым и не был развратником. То, что он испытывал, называлось любовью. Как раз такую любовь он чувствовал к Тесс — женщине, с которой хотел бы вместе провести жизнь. Он не знал точно, когда или как его чувства к ней изменились, когда она стала для него больше, чем просто сестрой лучшего друга.

Очень изменились. Как сама Тесс. Перемены в Тесс, понял он, вызвали перемену в его чувствах.

Он любит Тесс. По-настоящему. Он всегда будет любить ее. Но даже когда наконец он осознал свою любовь к ней, он не знал, какие чувства испытывает к нему сама Тесс.

До разговора с Финном Уилл думал, что чувства Тесс к нему — просто привычка, в которую превратилась ее детская влюбленность. Детские увлечения проходят. А если и остаются, то не имеют ничего общего с чувствами взрослых, зрелых людей.

Тесс была такой юной и неопытной. Даже до того, как Уилл узнал, что она девственница, он понимал, что у нее нет большого сексуального опыта. Она редко ходила на свидания, потому что ни к кому не испытывала серьезных чувств.

Ни к кому, кроме него.

Уилл всегда думал, что был ее детским увлечением. Он и представить себе не мог, что она может любить его. Как бы Финн ни смеялся, но Уилл действительно не воспринимал увлечение Тесс всерьез, не верил, что ее чувства к нему могут быть настоящими. Но в тот момент, когда он осознал это, все вдруг встало на свои места. Теперь он знал, почему Тесс ни с кем не встречалась всерьез. И почему она ни к кому не испытывала сильных чувств. И почему до сих пор оставалась девственницей.

Она любила его. И ее любовь делала его самым счастливым человеком на земле. Он сам поверить не мог, как ему повезло, ведь он тоже любил Тесс.

И сейчас, когда он протягивал ей руку, помогая взобраться по ступенькам на крышу, ему казалось, что они с Тесс после стольких лет блуждания в темном и мрачном лесу вышли на поляну, залитую ярким солнечным светом.

— Как красиво! — воскликнула Тесс, обводя взглядом панораму, открывшуюся перед ней. Потрясающе! Я и подумать не могла, что отсюда все может выглядеть таким прекрасным!

— Да, здорово, — согласился Уилл. Но он не смотрел на закат. Его взгляд был прикован к Тесс, — Здесь просто нельзя удержаться от того, чтобы не подумать.

— Понимаю, — кивнула она.

Она повернулась к нему, и Уилл заметил, что она покраснела. Может быть, потому что вспомнила ночь, которую они провели вместе.

— Тесс, я…

— Уилл…

Они замолчали так же одновременно, как и начали говорить. Казалось, никто не знал, что делать дальше. В конце концов, Тесс неуверенно улыбнулась. Робко. Нервно. Счастливой улыбкой.

— Сначала дамы, — сказал он.

Девушка покачала головой.

— Это твой дом. Ты идешь первым.

Уилл хотел напомнить, что она гостья, ей и дорога, но вспомнил, что он был инициатором приглашения и должен сделать первый шаг. Он только слишком нервничал и не знал, как вести себя дальше.

Он пригласил ее к себе, потому что у него было желание остаться с ней наедине и поговорить. В каком-нибудь тихом и уединенном месте, где им никто не сможет помешать. Не потому, что он хотел заниматься с ней любовью, а потому, что он хотел задать ей очень важный вопрос.

Даже два очень важных вопроса. Просто он не знал, как начать.

Уилл сделал глубокий вдох, пытаясь подобрать нужные слова. Но вдруг как бы со стороны услышал свой голос:

— Тесс, ты меня любишь?

Ее глаза стали круглыми, как блюдца, а рот раскрылся от изумления.

— Я… что? — спросила она.

Уилл облегченно вздохнул. Прекрасное начало, Дэрроу, сказал он себе. Теперь осторожно, очень осторожно. Нельзя задавать такие вопросы женщине, с которой ты надеешься провести всю оставшуюся жизнь.

— Извини, — быстро произнес он. — Я не совсем то хотел спросить.

Ее брови приподнялись.

— А что ты хотел спросить?

— Я имел в виду… о, проклятье! — пробормотал он. — Тесс, кое-кто сказал мне сегодня, что ты…

Она ждала, пока он закончит предложение.

Не дождавшись, спросила:

— Я что?

Уилл подавил возглас нетерпения.

— Что ты… испытываешь чувства… ко мне… я хотел сказать.

Она ничего не ответила. Казалось, прошла целая вечность. Тесс только смотрела на Уилла, словно он говорил с ней на непонятном языке. И Уилл начал паниковать. Что, если Финн ошибся? Что, если Финн просто решил сыграть с ним злую шутку? Чтобы отомстить за то, что тот лишил невинности его младшую сестру. Что, если Финн так же ошибся, как ошибался раньше Уилл насчет чувств Тесс? Что, если Тесс совсем не любит его?

Он уже собирался взять слова назад, придумав какое-нибудь неуклюжее объяснение, когда Тесс, наконец, произнесла:

— Ну… да.

Брови Уилла приподнялись от изумления.

— Да? — переспросил он.

Тесс кивнула, но затем потрясла головой, словно для того, чтобы прояснить мысли.

— Да, — повторила она. — Я… испытываю чувства к тебе, Уилл. И я очень удивлена, что ты ни о чем не догадывался. Я думала, что тогда во время вечеринки на кухне у меня дома, когда я рассказала тебе о своей любви, ты все понял и поэтому убежал. — У нее в глазах появилась грусть. — Если ты, конечно, не забыл.

Забыл? — повторил он про себя. Забыл? Об этом?

Как он мог забыть? Забыть, как она смотрела на него с таким безграничным обожанием, словно была готова сделать для него все, что он ни попросит.

Все, что угодно. Ему тогда понадобилась вся сила воли, чтобы удержаться и не взять ее за руку, не отвести к себе домой и не заняться с ней любовью, нежно и медленно, всю ночь. Ее взгляд, обожание, которое светилось в нем, зажгло в нем пламя. Но он испугался. То, что чувствовала Тесс, могло быть не любовью, а детским увлечением. Как он мог забыть тот день, которому он обязан всем, что случилось потом, через четыре года?

О, Господи, если бы он только не испугался и не сбежал тогда как трус, если бы остался и все выяснил!

— Но я помню, — сказал он Тесс. — Очень хорошо помню. Я ничего не понял тогда. Я думал, что ты… — он заколебался, не зная, как закончить фразу. — Я не знал… — сказал он. — Я не понимал, что ты говорила мне, что… любишь меня…

— Я все еще люблю тебя, — сказала она нежно, поднимая на него глаза. — Я всегда любила тебя, она заколебалась на мгновение, прежде чем добавить:

— И всегда буду.

— О, Тесс, — он глубоко вздохнул. — Как бы я хотел…

— Что?

Он покачал головой. Нет, он не будет думать, что было бы, если… Прошлое пусть останется в прошлом. Его нельзя вернуть. Пусть от него останутся лишь хорошие воспоминания. А у них впереди вся жизнь. Чистый лист, на котором они вместе будут писать свое будущее. Тесс не могла быть вместе с ним в прошлом, но теперь она здесь.

— Я тоже люблю тебя, — сказал он, не в силах больше скрывать своих чувств. — Наверно, я всегда любил тебя, Тесс. Я не знаю. Но сейчас я люблю тебя. И могу поклясться, что всегда буду любить тебя. Может, мне понадобилось больше времени, чем обычным мужчинам, чтобы понять главное, но я все-таки понял, — он улыбнулся. Я люблю тебя.

— О, Уилл!

В следующее мгновение они бросились в объятия друг друга. Их губы слились, и единственное, о чем Уилл мог думать, как прекрасно обнимать Тесс снова. Как только он вынес две недели вдали от нее? Он целовал ее снова и снова. Тесс страстно отвечала на поцелуи, как обычно пытаясь перехватить инициативу. Уилл не мог сдержать улыбку.

— Что? — выдохнула она, отодвигаясь от него. Что тут смешного?

Он медленно покачал головой и еще крепче прижал ее к себе.

— Ничего, мне просто… — он удовлетворенно вздохнул, — хорошо с тобой, Тесс. Ты делаешь меня счастливым. Я люблю тебя больше всего на свете.

— Я чувствовала то же самое, — улыбнулась она, — даже когда была ребенком.

— О, нет, не напоминай мне, что я смотрел на тебя, как на ребенка.

Ее лицо приняло серьезное выражение.

— Я не ребенок, Уилл. Я женщина.

Он посмотрел ей в глаза.

— Уж мне-то это известно.

Она снова улыбнулась, наслаждаясь его близостью.

— Женщина, которая тебя очень любит.

Он поцеловал ее в макушку.

— Я тоже люблю тебя. Очень-очень.

Произнеся слова любви, как клятву, Уилл снова прижался губами к ее губам, чтобы ощутить незабываемый вкус ее поцелуев. Его руки скользнули по спине на талию, а потом ниже, лаская бедра, пока не достигли края платья. Он обожал, когда на Тесс были платья. Не просто потому, что они подчеркивали ее женственность, красоту, но и потому, что так его рукам легко было проникнуть к каждому уголку ее божественного тела.

Дэрроу, какие у тебя греховные мысли! — сказал он себе. Но он знал, что, если бы Тесс могла прочитать их, она поддержала бы его, потому что в ее хорошенькой головке мысли были еще греховнее.

Он захватил пальцами подол платья и начал медленно снимать его, открывая стройные ноги.

Потом прижал ладони к ее обнаженной коже, чувствуя, как возбуждается от ее близости. Тесс выдернула его рубашку из джинсов и тоже прижала ладони к его обнаженной спине. Но очень быстро ее руки снова скользнули к рубашке, чтобы расстегнуть пуговицы.

Когда она погрузила пальцы в колечки темных волос у него на груди, рука Уилла проникла под ткань ее трусиков.

— Сейчас, Уилл, — выдохнула она. — Я хочу тебя. Сейчас. Пожалуйста. Я так сильно хочу тебя, что не могу больше ждать.

Он даже не успел отнести ее в спальню.

Ему с трудом удалось довести их сплетенные в объятиях тела до кушетки, на которой он провел столько ночей, уставившись в звездное небо и думая о Тесс Монэхэн.

— Наконец-то… — прошептала она.

Яркие всполохи в темном небе над парком осветили их переплетенные тела. С громким шипением ракеты стремительно рассекали небо и рассыпались на миллионы разноцветных искр. Через несколько минут огни пропали, и небо снова потемнело. Все вокруг погрузилось во тьму.

Уилл воспользовался последней вспышкой ракеты, чтобы устроиться поудобнее на кушетке, не выпуская Тесс из объятий. Они лежали очень тихо, обнимая друг друга. Одежда была разбросана вокруг в ужасном беспорядке. Но никого из них не интересовали такие мелочи, когда все небо танцевало сотнями освещающих тьму огней.

И когда Уилл уже решил, что фейерверк закончился, чья-то ракета со свистом взлетела вверх совсем рядом с крышей, Уилл внезапно вспомнил то, о чем они с Тесс опять забыли.

— Тесс? — позвал он нежно, наматывая прядь ее шелковистых волос на палец.

— Мм? — промурлыкала она.

— Мы… опять не предохранялись… — сказал он.

Странно, но вместо беспокойства он почувствовал что-то другое… может быть, надежду?

— Я знаю, — ответила Тесс смеясь.

— Ты… ну… ты могла забеременеть, — произнес он.

— Правда? — промурлыкала Тесс. — Я надеюсь, что так оно и есть.

Она мечтательно улыбнулась, глядя на него.

В темноте она тихо спросила:

— Уилл, ты женишься на мне?

И Уилл улыбнулся ей счастливой улыбкой.

— Конечно, Тесс. С радостью.

ЭПИЛОГ

Стоял ноябрь. На невесте ярко белело нарядное шелковое платье с блестками, символизирующее любовь и чистоту. И если кто-то и заметил небольшой животик у новобрачной, то не показал вида. Ну, может быть, только улыбнулся.

Похлопал по плечу. Посмотрел вопросительно.

Кивнул поощрительно. Но чаще все говорили Тесс о том, что она очень красива и потрясающа.

Просто сияет.

А сейчас, стоя в церкви Мадонны Лурдес, окруженная гостями, пришедшими на церемонию венчания, Тесс переживала самые безоблачные моменты своей жизни. Мысль о том, что скоро они с Уиллом пойдут домой, в старинный викторианский дом, который они выкупили у родителей Тесс, возносила ее на седьмое небо от счастья. В этом доме теперь будет расти новое поколение Монэхэнов-Дэрроу.

Тесс не могла представить себе, что в жизни может быть что-нибудь лучше.

— О, Тесс!

Услышав свое имя, она обернулась, чтобы увидеть Ольгу Петерсен из мэриголдского кружка по рукоделию, семенящую по направлению к ней. Она несла большую коробку, завернутую в пастельных тонов бумагу, и многозначительно улыбалась девушке.

— Наш кружок связал малышу целое приданое, — с гордостью объявила пожилая женщина.

— Кофточки, шапочки, пинетки, рукавички, одеяльца, все, что нужно, — добавила она. — Мы так счастливы за вас с Уиллом, Тесси.

Она поставила коробку на стол, заставленный другими подарками, покрытый лентами и разноцветной бумагой от уже открытых подарков.

Здесь лежали и подарки к свадьбе, и подарки для будущего малыша, а что в запакованных подарках, Тесс еще не знала.

— Только мы не знали, кто родится — мальчик или девочка, — продолжала миссис Петерсен, поэтому цвета выбрали самые разные.

— Как мило с вашей стороны, миссис Петерсен, — сказала Тесс. — Мы с Уиллом решили не узнавать пол ребенка, чтобы сделать себе сюрприз.

Тесс хотела, чтобы и для всех остальных в Мэриголде рождение мальчика или девочки стало сюрпризом, поэтому никому не сказала, что ждет близнецов.

— Большое спасибо, — поблагодарила она с улыбкой. — Должна признаться, было время, когда я всерьез опасалась, что мэриголдский кружок по рукоделию свяжет моему малышу пару маленьких наручников.

Миссис Петерсен открыла рот от изумления и негодующе возразила:

— Ты ведь не думаешь, что кто-то в Мэриголде поверил в нелепую историю о том, что ты… ну ты знаешь.

— Залетела от бандита? — высказала ее мысль Тесс.

Она только хотела помочь женщине закончить фразу. Но яркие пятна, вспыхнувшие на щеках миссис Петерсен, сказали ей, что она немного перестаралась.

— Дорогая, — тихо произнесла миссис Петерсен, — я хотела добавить, что никто не поверил в эту глупость. Мы все знали, что ты не такая девушка.

— Ну конечно, — заверила Тесс женщину.

Когда миссис Петерсен ушла, появились Абигайль Торранс и Нэнси Роузен, обе в ярких платьях — цвета сапфира у Абигайль и изумруда у Нэнси. Они тоже хотели поздравить Тесс и пожелать ей счастья.

После нескольких обычных любезностей Нэнси не выдержала:

— Знаешь, я предполагала, что между тобой и Уиллом что-то есть.

— Мы все знали это, — присоединилась к ней Абигайль. — Все девушки в Мэриголде знали, что у них нет шансов с Уиллом, потому что он без ума от тебя. — Она встретила взгляд Тесс и добавила:

— И i-.икто даже ни на минуту не поверил, что ты могла связаться с каким-то бандитом. И уже тем более, что ты…

— Конечно, нет, — послушно согласилась Тесс.

Как только Нэнси и Абигайль покинули ее, направившись к накрытым столам, им на смену появилась Сьюзен Гиббс. Тесс, несмотря ни на что, не держала зла на свою вечную соперницу и коллегу по работе. В конце концов, Сьюзен придумала всю эту историю о ее беременности, с которой все и началось. Если бы не она, Уилл никогда не понял бы, что любит Тесс.

Сьюзен нервно улыбнулась. На ней было легкомысленное платье в цветочек. Она подняла руку к волосам и сказала:

— Кажется, я еще не поздравила тебя с тем, что ты получила такого парня, как Уилл Дэрроу.

— Нет, еще не поздравила, — подтвердила Тесс.

Но вместо поздравлений Сьюзен продолжала:

— Послушай, я только хотела сказать, что никогда, ни на крошечную долю секунды не верила в те слухи, которые ходили о тебе летом.

Тесс улыбнулась.

— Какие слухи, Сьюзен?

Сьюзен отвела взгляд и робко улыбнулась.

— О, не обращай внимания, — сказала она. Ерунда. Просто глупые слухи. Ты знаешь, как бывает в Мэриголде.

— Конечно, — ответила Тесс. — Но не беспокойся.

Тот маленький секрет, который я узнала о тебе от сестры Мэри Джозеф, останется со мной. Я обещаю, что не скажу ни единой душе. — Она прижала палец к губам, подтверждая свою клятву.

Сьюзен покраснела.

— Какой еще маленький секрет? — спросила она как можно тише.

Тесс удержала хитрую улыбку и беззаботно ответила:

— Ерунда. Я сказала сестре, что просто невозможно поверить в то, что ты сделала со школьной кассой. И ни с какой другой кассой тоже, она сделала паузу, прежде чем продолжить:

— Я не сомневаюсь в том, что ты не такая девушка.

Сьюзен с трудом удерживала улыбку на лице.

— Спасибо, Тесс, что ты не распространяешь обо мне слухи, — пробормотала она.

Голос ее был совсем неуверенным. И Тесс не собиралась ее успокаивать. Сьюзен ведь понимает, что она только шутит.

Конечно, понимает.

— Эй, Тесс!

Тесс чуть не застонала, услышав, как очередной житель городка зовет ее. Опять ее будут уверять в том, что никто, никогда, ни на минуту не поверил в глупую историю о ее беременности от бандита, в которую на самом деле поверили все.

Но когда она обернулась на голос, то увидела Уилла. Мужа. Отца ее детей. Сказка превратилась в реальность.

Он был так хорош в потрясающем жемчужно-сером пиджаке и таких же брюках. Теперь, когда свадебная церемония закончилась, он нетерпеливо теребил галстук, и, как она заметила, уже успел расстегнуть жилетку. Хотя Уилл в любой одежде был самым красивым мужчиной, которого она знала.

— Когда мы уйдем? — первое, что он спросил.

— Что? — воскликнула она, изображая удивление. — Только не говори мне, что плохо проводишь время!

— О, мне очень хорошо, — заверил он, — среди наших гостей, которые без устали повторяют, что они никогда не верили в то, что ты залетела от бандита. — Уилл покачал головой, словно сам не мог поверить в легковерность людей. — Не понимаю, почему они не догадались, что все это только слухи, так же быстро, как и я.

Тесс улыбнулась.

— Это загадка.

Тесс не отличалась злопамятностью по отношению к жителям Мэриголда. Она знала, что у них очень короткая память, когда дело касается их ошибок, и на самом деле у них добрые сердца. После того как Финн рассказал о любви Тесс и Уилла, они сразу прекратили сплетничать о ее беременности от бандита. Такое случается во всех маленьких городках. И потом прошлое останется в прошлом. Тесс не желала зла своим соседям, она собиралась вспоминать только хорошее и думать о настоящем и будущем.

— Ну что, мы можем пойти домой? — спросил Уилл с надеждой в голосе.

Она кивнула.

— Не думаю, что кто-нибудь будет возражать.

Он улыбнулся многобещающе и прижал Тесс к себе.

— Прекрасно, потому что я хочу быть с тобой.

Всю ночь.

— Ммм, — промурлыкала она, уткнувшись в его грудь. — Чудесное начало медового месяца!

Она услышала его довольный вздох и улыбнулась.

— А может, ты хочешь на Виргинские острова или куда-нибудь еще? — спросил он.

Она рассмеялась.

— Нет, — сказала она. — Почему-то они не привлекают меня. То, что мы запланировали, нравится мне куда больше.

— Ладно, — сказал Уилл. — Если ты хочешь, чтобы я покрасил другую комнату…

Она кивнула.

— А потом все остальные тоже. Что-то подсказывает мне, что они нам понадобятся.

Уилл улыбнулся, глядя на Тесс.

— Тогда чего мы ждем? — спросил он.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

ЭПИЛОГ

Реклама на сайте