«Французский поцелуй»

Сьюзен Джонсон Французский поцелуй

Глава 1

Ну хорошо, хорошо.

Ники готова была признать, что напугана. Хотя и говорила себе, что этого не произойдет. Да, Джонни Патрик последние десять лет выпускал самые лучшие пластинки. Да, он был женат на самой роскошной кинозвезде века. Впрочем, он и сам походил на киноактера – высокий, смуглый, молчаливый. Такой мог заполучить любую женщину. Но все это ровным счетом ничего не значило.

Джонни Патрик – просто еще один потенциальный клиент. И ничего больше.

Она же не собирается ложиться с ним в постель прямо сегодня днем. Хотя и она сама, и любая другая женщина, в которой еще теплится жизнь, могла поддаться соблазну.

Но уж конечно, она не намерена вести себя как полная дура.

Она уже работала на богатых людей.

Ее домики на деревьях стоят очень даже дорого.

И дело вовсе не в том, что она, Ники, не строила дешевых домиков, но давайте смотреть правде в лицо: с тех пор как в «Лос-Анджелес таймс» появилась статья о ее домиках на деревьях, от богачей просто не было отбоя. Они жаждали, чтобы Ники построила им домик на дереве, которого у них не было в детстве. Они вечно притворялись, будто это малышка Мэдисон или Скип-младший мечтают о домике стоимостью в четверть миллиона долларов. В свою очередь, Ники тоже притворялась, будто так оно и есть.

Но даже в этом избранном мире клиентов, окружавшем ее после статьи, Джонни Патрика можно было назвать знаменитостью высшего уровня. И запертые ворота перед въездом на территорию, и длинный подъездной путь вверх по Беркли-Хилл, и садовники, подстригавшие лужайки, подвергали серьезному испытанию ее намерение сохранять спокойствие.

О Господи!

Ники доехала до верхушки холма.

«Это дом, или же в Калифорнию по камушку перевезли Версальский дворец?»

Припарковавшись на огромной стоянке слева от входа, Ники немного посидела, давая себе время успокоиться. Опершись на руль своего маленького автомобиля, она мысленно продекламировала стихотворение Бернса «Честная бедность» и напомнила себе, что приехала сюда лишь потому, что ее об этом попросили. Джонни Патрик, знаменитый музыкальный продюсер, нуждается в ее мастерстве.

Но право же, можно ли сохранять уверенность в себе рядом с этим – черт бы его побрал – французским дворцом? Ники казалось, что она очень, очень далеко от Блэк-Дака в Миннесоте.

Ей немного полегчало, когда дверь открыла маленькая девочка, а не величественный дворецкий и не француженка-горничная. А когда эта светловолосая девочка в шортах и тенниске со Шреком возбужденно спросила:

– Это вы – дама, которая делает домики на деревьях? – обстановка сделалась почти нормальной.

– Я, – ответила Ники, протягивая небольшую папку с планами.

– Класс! Эй, папочка, дама, делающая домики на деревьях, уже здесь! – Девочка резко повернулась и помчалась по длинному коридору, крича во все горло: – Идемте за мной!

Не выпуская из виду светлую головку, Ники прошла по коридору, через большую комнату с музейной на вид мебелью и очутилась на открытой веранде, выходившей на олимпийского размера бассейн.

В бассейне плавал он – один из самых сексуальных мужчин в мире по рейтингу журнала «Пипл».

Светловолосая девочка подпрыгивала на красных и синих плитках, окружавших бассейн, и пронзительно кричала:

– Скорее, скорее, папочка! Я и так ждала целый день!

Когда Джонни Патрик выбрался из воды во всем блеске упругих мускулов и природной грации, Ники не знала, куда деть глаза. Он действительно был потрясающе сложен – худощавый, но с мощными мышцами, загорелая кожа была влажной и лоснящейся, а плавки едва прикрывали то, что воистину заслуживало внимания.

– Я присоединюсь к вам через мгновение, – произнес он, взяв с бортика бассейна полинявшие шорты. – Присаживайтесь. – Джонни Патрик махнул в сторону стола и кресел, стоявших рядом с бассейном. – Джорди, поищи Марию. Скажи, что мы хотим лимонаду.

Ники, шагнувшая к столику, с заметным облегчением услышала звук застегивающейся молнии.

Слово «харизма» будто специально придумано для мужчин вроде Джонни Патрика. Он просто чертов магнит для девчонок, причем не прилагает к этому никаких усилий.

К счастью, к тому времени как он сел рядом, Ники успела собраться с мыслями. «Это всего лишь деловая встреча, – решительно напомнила она себе. – И нечего психовать только потому, что он оказался Божьим даром для женщин. Такие мужчины хорошо это понимают».

Он опустился в кресло напротив, пробежался пальцами по волосам, приглаживая их, откинулся на спинку, устраиваясь поудобнее, и устремил на Ники проницательный взгляд.

– Значит, вы архитектор?

– Да, – ответила она совершенно деловым тоном и выпрямилась. Хотя если бы хозяин потрудился надеть рубашку, это куда больше способствовало бы созданию деловой атмосферы.

– Мой друг приглашал вас построить своему сыну домик на дереве. Кайл Джетер.

Ники кивнула.

– Мы его только что закончили. – «Не смотри, не смотри, не смотри на его обнаженный торс». Глядя ему прямо в лицо, она произнесла самым что ни на есть профессиональным тоном: – И уложились в срок.

– Мне так и сказали. Кайл очень доволен. Он говорит, вы настоящий мастер.

– Спасибо. – Такие холодные серые глаза; Ники казалось, словно Джонни оценивает ее по каким-то своим критериям.

– Насколько я понимаю, вы умеете работать по средним стандартам?

– Разумеется, если это нужно.

– Я не хочу, чтобы домик Джорди попал на страницы бульварной прессы. Я пытаюсь по возможности обеспечить ей нормальную жизнь.

Сложная задача с такой знаменитой матерью и отцом, не сходящим с обложек бульварной прессы, подумала Ники. Сначала они прославились как семья, а после развода их обсуждали каждого поодиночке.

– Я понимаю, – произнесла она вместо этого. – Если пожелаете, все сделаем незаметно.

– А каким образом вы занялись конструированием домиков на деревьях?

– Это длинная история.

– Времени у меня полно.

Опять этот холодный взгляд, словно он-то хорошо знаком с людьми, сующими свой нос в чужие дела.

– Я приехала сюда со своим другом. Мы оба дипломированные архитекторы и хотели разрабатывать свои проекты в более теплом климате.

– Но не домики на деревьях?

– Нет. Небольшие дома для людей, ведущих простой образ жизни. – Ники слабо улыбнулась. – Но из этого толком ничего не вышло.

– Что, друг не оправдал надежд?

– Это имеет какое-то значение?

– Конечно, если я хочу, чтобы информация не попала в прессу.

– Его нет. Отправился попутешествовать в Таиланд и не вернулся.

– Ага.

– В смысле? – Голос Ники слегка напрягся.

– Нет, ничего. – Джонни в первый раз улыбнулся. – Прошу прощения. С моей работой поневоле станешь параноиком.

– Что, слишком много поклонниц? – спросила Ники, решив, что может позволить себе такой выпад после его личных вопросов.

Похоже, Джонни не заметил ее укола.

– Всякого хватает, – ответил он, едва заметно пожав плечами. – Вы принесли что-нибудь показать мне?

Ники подала ему папку, и тут раздался детский голосок:

– Я тоже хочу посмотреть! Стойте, стойте!

К ним бежала Джорди, а следом за ней, держа в руках поднос со стаканами, шла женщина средних лет. Приблизившись, Джорди прыгнула на отца с расстояния не меньше шести футов. Он с легкостью поймал ее, словно они уже не раз проделывали этот фокус, и посадил к себе на колени.

Подтянув папку ближе, Джонни открыл ее.

– О, я хочу вот этот! – закричала Джорди, откидывая с лица длинные светлые волосы, чтобы лучше видеть. – Посмотри только, какая классная башенка и веревочная лестница!

– Подожди. Давай сначала посмотрим все, малышка. Может быть, тебе больше понравится другой, – негромко сказал Джонни, с улыбкой глядя на дочь.

Господи! Ники не поверила глазам. Неужели перед ней знаменитый продюсер! И это он с таким обожанием смотрит на свою дочь?! Он, кого называют магнитом для старлеток?! Боже, да он просто образцовый папочка!

Стоп. Он, кажется, о чем-то спросил?

– Алкогольный или нет?

Точно, он спрашивает во второй раз.

– Э-э-э… безалкогольный подойдет, – поспешно ответила Ники.

– Мне тоже, Мария. – Джонни улыбнулся экономке. – Я за рулем.

Мария усмехнулась и бросила короткий взгляд на Ники.

– Мистер Джонни пьет совсем немного. Он и вправду хороший отец.

Ого. А как же имидж секс-гиганта, любителя наркотиков и рок-н-ролла?

– А можно печенья? – Джорди посмотрела на отца. – До ужина еще полно времени.

– Почему бы и нет? Мария, принеси немного печенья и «Роки Роуд». Вы любите шоколад? – спросил Джонни, взглянув на Ники.

– Сомневаюсь, что есть женщины, которые его не любят.

– В самом деле? – Темные брови слегка приподнялись. Похоже, кинозвезда Лайза Джордан, бывшая жена Джонни Патрика, не любила шоколад.

– Вероятно, я люблю его больше остальных, – добавила Ники, желая выглядеть вежливой.

Брови опустились, и Джонни снова переключил свое внимание на папку.

Когда Мария вернулась с тарелкой, наполненной печеньем, темным шоколадом, ароматной пастилой и огромными пекановыми орехами, Ники едва удержалась на месте, чтобы с жадностью не наброситься на все эти угощения. Она забыла съесть ленч, а завтрак был не особенно сытным – если, конечно, не считать трех чашек кофе-эспрессо, а потому соблазн схватить сразу два или три печенья оказался очень велик.

Сказать по правде, Ники внезапно ощутила что-то вроде мгновенного взаимопонимания с Джонни.

Просто поразительно, как шоколад может заставить человека пересмотреть взгляды даже на вульгарную нелепицу вроде версалеподобных домов и звезд рок-музыки.

О Боже, да она схватила печенье едва ли не раньше, чем тарелку поставили на стол!

Разве можно не найти общего языка с мужчиной, который любит шоколад?

В дружеском молчании они съели почти все печенье, между делом решая, без каких деталей не может обойтись домик на дереве – вроде веревочной лестницы, которую можно втянуть наверх. И электричества для телевизора. И маленького холодильника для лимонада. И комнаты, достаточно большой, чтобы пригласить кучу друзей.

Ники, хрустя печеньем, записывала все требования Джорди. «Да остановись ты! Словно голодала. Ты похожа на свинью! Ну и ладно, потому что за эти печенья можно умереть».

– Когда планы будут готовы, принесите их нам, – сказал Джонни. – Думаю, мы отлично поработали.

– Для проекта выделена какая-то определенная сумма? – Ники давно поняла, что клиентам нужно сразу сообщать – если они под видом домика на дереве хотят получить Тадж-Махал, это будет стоить дороже пяти центов.

– В общем-то нет. Если Джорди довольна, я готов платить.

– Я смогу вам кое-что показать, скажем… в конце месяца.

– Мне нужно раньше. – Его улыбка могла свести с ума. Несмотря на неслыханное требование заказчика, Ники отчетливо ощутила, как ее пронзило наслаждение.

– Уточните – как скоро? – нерешительно спросила она.

– Очень скоро, – ответил Джонни, не обратив внимания на ее напряженный тон. – У нас вот-вот день рождения, правда, малышка? – весело добавил он, взъерошив волосы дочери, и снова перевел взгляд на Ники: – Приношу свои извинения за то, что даю вам так мало времени, но я только что закончил работу над новым альбомом и вынырнул на солнечный свет. А потом Джорди решила, что хочет в подарок домик на дереве, вас порекомендовали как самую лучшую, и, – он пожал плечами, – вот так оно и вышло. Естественно, я с радостью компенсирую вам все расходы, которые повлечет за собой такой срочный проект.

– Черт, я даже не знаю… – Работы у Ники было выше головы, и она очень сомневалась, что ей нравится эдакий пресыщенный подход – мол, за деньги можно купить все.

– Я отличный организатор, – искушал ее Джонни. – Если вам что-то понадобится, я сумею добыть это сразу же.

– Так у меня будет домик на дереве ко дню рождения? – пробормотала Джорди, умоляюще глядя на отца снизу вверх.

«Его дочь почувствовала мою неуверенность, – размышляла Ники, – а вот отец определенно не уловил этого. Или не захотел уловить?»

Она буквально видела, как в мозгу Джонни крутились и щелкали шестеренки – для него самым главным было дать дочери то, чего она хочет. Но вопрос в том: чего потребует Ники, чтобы и для нее это стало самым главным?

И дело было вовсе не в том, что она благоговела перед звездами или перед деньгами; ей не впервой работать с богатыми знаменитостями. Однако у Джонни Патрика имелось кое-что, чего не было у других клиентов, – в частности, лицо и фигура, за которые можно было отдать жизнь. И Ники вовсе не собиралась превращаться в его фанатку, но она не могла не признать, что просто смотреть на заказчика ей уже было приятно.

А если серьезно, то он предлагал ей толковую денежную сделку. И что она теряет? Свалит на Джонни основные проблемы, осчастливит своего бухгалтера, осчастливит дочь Джонни и сама получит немного удовольствия, вплотную общаясь с мужчиной, чья новогодняя вечеринка на острове Святого Варфоломея до сих пор вызывает бесконечные сплетни в газетах.

– И когда день рождения? – спросила Ники.

– Пятнадцатого августа.

Паршивый месяц! Он что, рехнулся?

– Вы что, рехнулись? – произнесла Ники вслух, словно лобные доли ее мозга, отвечающие за самоцензуру, внезапно ушли в отпуск.

Джонни едва заметно улыбнулся:

– Возможно. Но послушайте – пусть он пока будет маленьким. Мы сможем достроить его позже. Как ты думаешь, малышка? – обратился он к дочери. – Ты не против, если сначала он будет совсем маленьким?

– Ну конечно же, папочка! Мне все равно, какой он величины! Я просто хочу веревочную лестницу, чтобы забираться в мой собственный домик на дереве!

Очевидно, ни малютка, ни ее папочка не знают слова «нет».

– Для того чтобы построить даже самый маленький домик на дереве, требуется время, – предупредила Ники. Но чтобы месяц – об этом не могло быть и речи!

– Я найму столько рабочих, сколько потребуется, и подсобников, чтобы приносили и уносили все, что нужно. Хотите водителя? Дополнительных чертежников? Кого-нибудь, чтоб доставлять еду для рабочих?

Похоже, в солнечную Калифорнию на этот холм перенесли не только Версаль, но и душу самого «короля-солнца», не терпевшего никаких возражений. Да еще и Джорди наблюдала за ними обоими внимательно, как болельщик на теннисном матче.

– Скажите «да», – мягко произнес Джонни; его взгляд больше не был холодным, совсем напротив – он стал теплым и притягательным. – И назовите цену.

– Пож-а-а-а-лста! – взмолилась Джорди.

Неизвестно почему – из-за сексуальной привлекательности Джонни Патрика или из-за мольбы его дочери, потому ли, что Ники заворожила его необыкновенная внешность или же его почти неограниченное предложение денег, но она, словно со стороны, услышала собственный голос:

– Ну ладно, я попробую.

– У-р-р-а-а-а! – закричала Джорди, широко улыбаясь.

– Спасибо, – сказал Джонни. – Я вам очень благодарен.

И эти простые слова словно задели какой-то неизвестный ей раньше центр удовольствия – где-то глубоко в укромных тайниках ее души. К счастью, более рациональные чувства вернулись через миг и напомнили Ники, что речь идет исключительно о строительстве домика на дереве и зарабатывании денег – больше ни о чем.

– В таком случае я посмотрю на участок и начну чертить план, – произнесла она нарочито нейтральным тоном, желая компенсировать временную потерю здравого смысла. – Но имейте в виду, что дизайн будет совсем простым.

– Отлично. Нам это подходит, правда, малышка? – сказал Джонни, улыбаясь дочери.

– Любой домик на дереве будет идеальным! – объявила Джорди.

Джонни кивнул:

– Точно. Ну, пойдемте смотреть участок, а когда чертежи будут готовы, позвоните нам, и мы договоримся о встрече.

– Мне нужен большой стул для папочки, – посмотрела Джорди на Ники. – Чтобы он мог смотреть вместе со мной спортивные передачи. Можно так сделать?

– Я прослежу, чтобы хватило места.

Внезапно в воздухе раздались первые несколько аккордов из «Головокружения» группы «U2».

Джонни вытащил из кармана шорт телефон, посмотрел на высветившийся номер, нахмурился и отодвинул кресло.

– Я должен ответить на этот звонок, – сказал он, спустив Джорди с колен. – Мы думали, что самое лучшее место для домика на дереве вон там, где кончается терраса. – И махнул рукой в сторону эркера. – Вы не против посмотреть его самостоятельно? Джорди, это мама. Беги в дом и принеси какую-нибудь трубку.

Он повернулся и отошел прежде, чем Ники успела ему ответить, однако она услышала, как он гневно спросил:

– Где тебя черти носят? Предполагалось, что ты приедешь повидаться с Джорди вчера! Она побежала за телефоном, поэтому сочиняй что-нибудь прямо сейчас! Я не позволю тебе пудрить ей мозги!

Вот так т-а-а-а-к. А в раю-то проблемы, подумала Ники, вставая с кресла. Хотя, конечно, «желтая пресса» уже раз десять успела переполоскать все то, о чем жаждали узнать обыватели, – наркотики, которые употребляла Лайза Джордан, то, что она трижды побывала в реабилитационном центре, сплетни о женщинах Джонни на стороне, последний громкий скандал между любящей парочкой в Париже и подробности развода, во время которого Лайза Джордан пыталась опровергнуть брачный контракт, который, по ее словам, был заключен где-то в Бали и поэтому ничего не значил.

Так послушаешь и начнешь еще выше ценить скуку нормальной жизни, когда работаешь с девяти до пяти – якобы… а отдыхом считается поездка на побережье или бокал мартини в новом ночном клубе. Никаких папарацци, никаких реабилитационных центров – разве только если Ники туда положат за передозировку шоколада.

А с другой стороны, у людей, подобных Джонни Патрику, хватает денег, чтобы предложить неограниченный контракт на постройку домика на дереве для дочери. Поэтому нечего осуждать образ жизни других людей; лучше сосчитать, сколько ей самой выпало благословений, держать рот на замке, а глаза закрытыми, не думать о прошлых и настоящих скандалах среди знаменитостей, осмотреть участок для домика и по возможности создать для Джонни Патрика самый лучший чертов домик на дереве.

Чуть позже, спускаясь вниз по крутой подъездной дороге, Ники уже мысленно спланировала этот домик. И при этом думала, как ей повезло, что она зарабатывает себе на жизнь тем, что ей нравится делать.

Следовало бы поблагодарить Тео за то, что он притащил ее сюда, хотя она уже собиралась открыть мастерскую в Миннеаполисе. Правда, она не намерена была прощать его за то, что он опустошил их общий банковский счет и продал всю мебель, чтобы оплатить путешествие в Таиланд.

Дрянь.

Ей потребовалось два года, чтобы выкарабкаться из долгов.

Удача пришла к Ники после первого домика на дереве, построенного бесплатно для подруги. А теперь приходится нанимать три бригады, чтобы справляться с заказами.

Глава 2

В следующий раз, когда Ники прибыла в «Версаль» на холме с готовыми чертежами, Мария проводила ее на террасу с видом на залив Сан-Франциско и участок, где будет стоять домик, и оставила на попечение девочки.

– Папа сказал, что он через минуту договорит по телефону и придет, – объяснила Джорди, показывая на отца, который расхаживал взад-вперед под глицинией, цветущей в дальнем конце террасы. – Мы как раз ждали вас, и тут позвонила мама. Это чертежи? – Она схватила свернутые в трубку ксерокопии.

– Да. На них стоит твое имя.

– Ого! Как будто взаправду? Прямо мое собственное имя? – Глаза Джорди широко распахнулись. – Покажите, покажите мне… вон там, на столе! – Девочка кинулась к большому столу тикового дерева, за которым, видимо, обедали на свежем воздухе, и закричала: – Эй, пап! Чертежи для моего домика уже здесь!

Не отнимая трубку от уха, Джонни повернулся и помахал.

– Он сказал, что закончит разговаривать, когда вы приедете, но они, наверное, сейчас опять ссорятся. Они все время ссорятся, – небрежно сказала Джорди. – У моей подружки Бетси родители тоже все время ссорятся, и она говорит, что мне в сто раз лучше, потому что мои мама и папа не живут вместе, и я не слышу, как они орут друг на друга.

Слишком много информации, подумала Ники, разворачивая на столе чертежи. С другой стороны, не похоже, что Джорди Патрик очень расстроена несовместимостью своих родителей. Устойчивая психика юных, решила Ники. А может быть, когда начались семейные скандалы, Джорди находила утешение в чем-нибудь другом.

– Ой, мамочки, тут и правда мое имя! – завизжала Джорди. – Домик на дереве Джорди Патрик! Потрясно!

– Давай посмотрим на чертежи, и ты скажешь, что ты об этом думаешь. – Ники быстро перевернула страницу и показала на одну из схем на втором листе.

– Вот так твой домик будет выглядеть со стороны, выходящей на залив. – Она ткнула пальцем в другой чертеж: – А эта сторона… – Ники замолчала, услышав громкое ругательство с дальнего конца террасы, – будет выходить сюда, – быстро договорила она, стараясь не вслушиваться в поток брани, доносящийся к ним с той стороны.

Джорди подняла глаза, но вместо того чтобы ужаснуться, весело сказала:

– Отлично! Папочка уже закончил разговор.

Может быть, Джорди ходит на благодарственную терапию – такую, когда вы во всем находите только светлую сторону, подумала Ники, исподтишка глядя на папочку крошки. Джонни Патрик засунул трубку в карман шорт и направился к ним, но в отличие от своей напоминающей Поллианну дочери он хмурился.

– Простите за задержку, – сказал Джонни, подойдя к ним, и кивнул на чертежи: – Ну и как они тебе, малышка? Нравятся?

– Они потрясные, папочка! – сказала Джорди, ведя пальчиком по веревочной лестнице. – Посмотри на лестницу! А вот сюда глянь! – добавила она, передвинув пальчик чуть выше. – Тут есть даже башенка, настоящая остроконечная башенка, какую я и хотела!

Ники видела, что, несмотря на восторги Джорди, мысли Джонни Патрика были где-то далеко. Он изо всех сил пытался изобразить внимание, но ему это плохо удавалось.

Джорди дернула его за руку:

– Эй! Вернись на землю, пап!

«Устами младенца…» – подумала Ники.

– Я слышал все, что ты сказала, малышка, – остроконечная башенка и все такое. – Он слегка сжал руку дочери. – Мне очень нравится.

Его попытка сосредоточиться была настолько вымученной, что Ники решила – в жизни богатых и знаменитых тоже хватает гадостей, как и у любых других людей.

– Я попыталась включить сюда все те элементы, которые больше всего понравились Джорди, – быстро заговорила Ники, стремясь заполнить внезапную паузу. – Я очень рада, что башенка и веревочная лестница устраивают всех, но если вы хотите что-то изменить, скажите прямо сейчас. Гостиная достаточно большая, чтобы поставить в ней стул для твоего папы, Джорди, так что с этим тоже все в порядке. Еще какие-нибудь вопросы?

Увидев пустой взгляд Джонни Патрика, Ники пожалела о последних словах.

– А телевизор у меня будет? – вмешалась Джорди. Благодарение Господу за детский эгоцентричный взгляд на жизнь.

– Да, конечно же.

– Большой?

– Какой захочешь, но я бы предложила среднего размера. Все-таки места не очень много.

– Замечательно. Бетси просто обзавидуется! Вообще-то она моя лучшая подруга, так что ей тоже понравится. Эй, пап! – Джорди снова дернула отца за руку. – А тебе нравится?

– Очень. – На этот раз улыбка Джонни была более искренней.

Возможно, он уже справился со своим дурным настроением, подумала Ники, понадеявшись, что он не собирается выпадать из жизни регулярно. В газетных сплетнях о наркотиках в основном говорилось только о его бывшей жене, но кто знает…

– Похоже, Джорди и правда в восторге, – сказал Джонни очень деловым тоном, как во время их первой встречи. – А я хочу поблагодарить вас за скорость. Джорди безжалостно торопит меня, поэтому спасибо за то, что вы так быстро справились. Позвольте, я повнимательней гляну, что у вас получилось, – добавил он, склоняясь над столом и изучая чертежи. – Прекрасно, – пробормотал он через минуту. – Потрясающе. Очень необычный дизайн. – Джонни перевернул еще один лист и скользнул по нему взглядом. – Думаю, мы не увидим дюжину других таких же, – выпрямился он. – Малышка, ты сказала спасибо Николь?

– Ники, с вашего позволения.

– Хорошо, Ники. Так что ты там говоришь? – посмотрел он на дочь.

– Спасибо, Ники. Это оше-ло-мительно, – заявила Джорди. – Ошеломительнее всего на свете!

– Согласен. – Джонни вскинул брови. – Когда вы сможете начать?

– Вы не хотите посмотреть на остальные чертежи? – Ники провела большим пальцем по краю толстой стопки ксерокопий.

– Я увидел все, что нужно. А ты, Джорди?

– День рождения в моем собственном домике на дереве будет просто супер-пупер!

Джонни, усмехнувшись, перевел взгляд с дочери на Ники:

– Думаю, мы готовы начать, если вам это подходит.

– Я знаю, что вы торопитесь, поэтому мы начнем тогда, когда вы захотите.

– Насколько я знаю свою дочь – еще вчера. – В его глазах плескалось веселье.

– Как насчет завтрашнего утра? Тогда – если нам повезет и ничто не пойдет наперекосяк – мы успеем в срок.

– Не беспокойтесь. Я разберусь с любым бардаком.

Он говорил настолько уверенно, что Ники почти поверила его словам.

– Иногда всякое происходит, такое, чего просто нельзя избежать, – предупредила она. – Не вовремя поступают материалы, то, что ты заказал, вдруг снимают с производства, а тебя об этом не предупреждают, даже погода может помешать – хотя в это время года о погоде, вероятно, можно не беспокоиться.

– Что бы ни случилось, считайте, что вопрос уже решен.

Ого! Просто командир какой-то – словно на нем не майка и шорты, а полковничьи погоны или генеральские шевроны.

– Что ж, неплохо, – сказала Ники вместо того, чтобы озвучивать свои мысли. – В таком случае я привезу сюда бригаду завтра утром. Мы начнем очень рано. Это ничего?

– Я всегда просыпаюсь рано, – заявила Джорди. – Правда, пап?

Он улыбнулся:

– О, да.

– И тебе нужно вставать пораньше, – поддразнила его Джорди.

– Мы запросто обойдемся без надзора, – быстро вмешалась Ники. Вряд ли знаменитый музыкальный продюсер захочет, чтобы его будили ни свет ни заря. – Разве что потребуется подписать какие-нибудь бумаги. Не беспокойтесь из-за нас.

– Не так уж часто я сплю допоздна. Просто иногда приходится работать в студии всю ночь. Когда работа идет без сучка, без задоринки, этим нужно пользоваться. – Джонни едва заметно пожал плечами. – Но такое случается редко, поэтому считайте, что в случае необходимости я вполне доступен.

– Хорошо. – Если бы Ники изо всех сил не старалась игнорировать тот факт, что он высокий, смуглый, красивый и сексуальный, это «доступен» могло бы прозвучать слишком соблазнительно.

– Я тоже всегда доступна, – объявила Джорди. – Особенно летом.

– Прекрасно. – Ники спустилась с небес на землю. – Мы начнем в семь. Поскольку работа спешная, мне придется чаще, чем обычно, приезжать сюда и проверять, как идут дела, но я постараюсь не путаться у вас под ногами.

– Вы не будете путаться у меня под ногами! – со своим обычным энтузиазмом воскликнула Джорди.

– Уж лучше смотри, как бы ты сама не начала путаться под ногами у Ники, – посоветовал папочка. – А если серьезно, – добавил Джонни, обернувшись к Ники, – если вам что-нибудь потребуется, а вы не сможете найти меня, обращайтесь к Марии. Она всегда знает, где я.

– С нетерпением жду начала работы, – сказала Ники, протягивая ему руку.

Джонни сжал ее ладонь.

– Я очень рад, что вы смогли выкроить для нас время в вашем расписании.

Интересно, подумала Ники, часто ли Джонни Патрик получал отказы на свою установку «деньги-не-проблема»? Но конечно, говорить об этом вслух она не собиралась.

– Я тоже рада, – пробормотала она.

Он и вправду высокий, думала Ники, отступая назад. И вправду очень богатый. Это как раз одна из тех ситуаций, когда выигрывают все. С деньгами за этот домик на дереве она сможет выплатить остаток по ипотеке за свой офис. Ведь это здорово, правда? Благодарение Господу за то, что мир любит музыку, а еще больше – за то, что существуют богатые музыкальные продюсеры. Это маленькое бунгало, которое она использует как свою контору, совсем скоро станет ее личной собственностью.

Ники так увлеклась мысленным строительством воздушных замков, что только толчок Джорди вернул ее на землю. Кажется, эта девочка давно привыкла к тому, что взрослые то и дело воспаряют в небеса, подумала Ники, поднимая глаза и пытаясь сообразить, что Джонни ей только что сказал.

– Хотите бокал шампанского, чтобы обмыть сделку? – Вопрос был задан из вежливости, но при этом Джонни так улыбался, что Ники, вместо того чтобы объяснить свою задумчивость чем-нибудь несущественным, внезапно сказала правду:

– Я подсчитывала свои доходы.

– Замечательный повод отключиться от реальности, – с ухмылкой произнес Джонни. – Есть у вас минутка на бокал шампанского? Поднимем тост за новый проект. А Джорди ждет свой безалкогольный напиток «Ширли Темпл».

– Я обожаю «Ширли Темпл» – особенно такой, какой делает Мария, где много вишни! Ну, давайте, садитесь. – Джорди выдвинула стул: – Садитесь!

Ники заколебалась. Дело не в том, что она так занята, что не может выкроить и минутки на бокал шампанского, а скорее в том, что, по ее мнению, гораздо благоразумнее удерживать профессиональную дистанцию между собой и Божьим даром для женщин. И не так она опасалась увлечься, как просто не хотела слишком поддаваться мощному обаянию Джонни Патрика. Особенно если учесть, что им придется часто бывать рядом в течение следующего месяца. Лучше быть предусмотрительной.

– Конечно, почему бы и нет, – услышала Ники свой голос; похоже, логика и рассудительность ее окончательно покинули. – Я с удовольствием выпью бокал шампанского.

– Отлично. Я сейчас вернусь. Джорди, расскажи Ники про песню, которую ты для меня написала. Не хочу показаться предвзятым, но у моей дочери определенно есть талант, – заявил Джонни с ухмылкой.

– И он об этом знает, – широко улыбаясь, заявила Джорди.

Джонни подмигнул Ники:

– Когда Джорди сама будет заниматься аранжировкой, я тоже смогу начать подсчитывать денежки.

«Как будто у тебя нет бухгалтеров, которые это уже делают», – подумала Ники, мысленно перечисляя его имущество, о котором обожали писать газеты: яхта, множество домов по всему миру, скоростные машины. И вежливо произнесла вслух:

– Ну давай, Джорди. Расскажи мне про свою песню.

Удаляясь от них, Джонни вынужден был признаться себе, что совершенно не планировал приглашать ее выпить. Честно говоря, по тысяче убедительных причин он очень настороженно относился к тому, чтобы заводить новые знакомства с женщинами. Так зачем же тогда?.. Отличный вопрос. Может быть, Лайзе удалось сегодня вывести его из колеи. Может быть, ему просто потребовалось провести какое-то время в обществе нормальной женщины, чтобы вспомнить – не всякая женщина так же эгоистична и требовательна, как его бывшая жена.

Сегодня Лайза разглагольствовала о ценах на чай в Китае. В буквальном смысле слова. Без дураков. Ей в очередной раз чего-то не хватило, и она решила, что именно он должен отыскать для нее какой-то редкий сорт чая с какой-то Богом забытой особенной горы в Китае. Как будто ему есть до этого дело! И не важно, сколько раз Джонни твердил ей, что он не мальчик на побегушках, она по-прежнему считала, что он должен заботиться о всякой дряни для нее. К счастью, у него имелись люди, которые разгребали это дерьмо. Но Господи, когда же кончатся эти бесконечные приставания?

Вот, стоило хорошенько подумать, и стало ясно – ему просто захотелось немного выпить после разговора с Лайзой. А поскольку пить в одиночестве он не любит, нашлась компания в лице Ники. Все очень просто.

До возвращения Джонни Джорди не только успела спеть свою песню, но еще и рассказать, как она сначала сочинила музыку, а потом, всего за час, стихи. Конечно, ничего сложного в этой песне не было, но тем не менее она впечатляла. А ведь девочке всего девять лет. Это Ники уже знала, потому что спросила Джорди, когда та допела.

Вот вам и гены.

Глава 3

Ники ненадолго задержалась с шампанским. Она не допила и половины бокала, как Джонни вытащил из кармана телефон. Должно быть, он включил виброзвонок, потому что звонка Ники не слышала. Глянув на экран, он сказал:

– Извините. Мой телефон – это из офиса. Я должен ответить. – Он поднялся и улыбнулся Ники. – Завтра в семь.

– Я буду здесь.

– Я тоже! – воскликнула Джорди. – На всякий случай поставлю будильник.

Джонни отошел в сторону, однако Ники успела услышать:

– На следующей неделе твой альбом станет платиновым.

И ее вдруг поразило такое простое поведение человека, который создавал музыкантам одну успешную карьеру за другой. Вот и говори после этого про золотое прикосновение! И при этом казалось, что он совершенно невосприимчив к синдрому обожествления, от которого страдало так много знаменитых людей. Он занимался домиком на дереве для своей дочери как самый рядовой папаша. У него не было кучи помощников и слуг, кроме Марии. И дочь свою он воспитывал такой же скромной, каким был сам.

– Можно мне это взять? – спросила Джорди, постучав по чертежам. – Я хочу позвонить Бетси и позвать ее к себе. Может, она останется ночевать, и тогда мы с ней завтра вместе посмотрим, как вы начнете.

– Они твои. Забирай. – Ники встала и улыбнулась. – А завтра рано утром увидимся.

– Я уж прослежу, чтобы папа встал.

Ники, конечно, могла сказать, что ей на строительстве вовсе не нужен Джонни Патрик, но, возможно, его дочери он был необходим.

– Вот и отлично.

– Я провожу вас до машины. – Джорди залпом допила остатки «Ширли Темпл» и помчалась к Ники. – А если Бетси завтра будет здесь, мы вам споем дуэтом. – Она поравнялась с Ники. – Бетси поет даже лучше, чем я. Но это понятно – ее мама раньше пела в музыкальной группе. Там они с ее папой и встретились, а теперь они поженились, и Бетси говорит, что он не хочет видеть никаких ее старых друзей. Он называет их отморозками, а она говорит, что это неправда, а потом…

– Бетси тоже пишет песни? – прервала ее Ники, подумав, что родителям Бетси вряд ли понравится, что их семейные проблемы обсуждают по всему свету.

– Не-а. Зато она хорошо играет на пианино – почти так же хорошо, как я. Но никто не играет на пианино так здорово, как мой папа. Он может сыграть все, что угодно. Он и сделать может все, что угодно.

И прежде чем они дошли до машины Ники, Джорди перечислила весь внушительный список достижений своего отца, включая его умение стоять на голове «просто целую вечность».

Йога, подумала Ники. Калифорнийский образ жизни. Теперь понятно, откуда у него такое худощавое, подтянутое тело и осанка. К сожалению, стоило ей подумать о йоге и Джонни Патрике, как перед глазами мгновенно возникли по-настоящему сексуальные позы тантрической йоги. «Об этом думать ни в коем случае нельзя, – одернула себя Ники. – С профессиональной точки зрения. Особенно если учесть, что завтра начнется строительство».

Стремясь обуздать распутное воображение, Ники сосредоточилась на монологе Джорди, который каким-то образом перешел на то, как Мария учит ее плавать:

– Она, знаете, с Гавай, и плавает как ненормальная. Она говорит, что у меня получается все лучше и лучше. На будущий год у нас в школе начнутся уроки плавания. Эй, да у вас машина с гибридным приводом! – воскликнула девочка, когда они вышли на замощенную камнем автомобильную стоянку. – Я говорила папе, чтоб он купил такую же, а он говорит, что любит ездить очень быстро. Машины с гибридным приводом не очень-то быстрые, да?

Ники посмотрела на блестящую черную спортивную машину, стоявшую рядом с ее автомобилем.

– Не знаю. Может, они и правда ездят не так быстро, как машины твоего папы.

«А их стоимость вряд ли равна валовому национальному продукту какой-нибудь страны третьего мира», – подумала Ники, быстро оглядывая гоночную машину с низкими сиденьями.

– Зато они защищают окружающую среду, это точно.

– Надеюсь, моя машина вносит свой вклад. – Ники открыла дверцу.

Джорди шагнула назад и помахала рукой:

– Увидимся завтра!

– Моя бригада и я будем здесь рано утром.

– Я прямо дождаться не могу!

Ники улыбнулась девочке и села в машину.

– Я тоже, – сказала она и поняла, что говорит чистую правду, хотя решила не копаться в причинах этого.

Помахав в ответ, она захлопнула дверку и тронула с места свою зеленовато-желтую машинку.

Джорди все еще махала ей вслед, когда она свернула на серпантин, ведущий вниз. Если бы все клиенты были такими привлекательными, думала Ники, и готовыми платить с надбавкой – как Джонни Патрик, лишь бы устроить своей дочери день рождения, о котором та мечтала…

Похоже, что над этим проектом будет синее небо и яркое солнце, докуда хватит взгляда.

И она скрестила пальцы.

Глава 4

На следующее утро Ники приехала, и они определились с планами на дальнейшую работу. Джонни Патрик вышел поздороваться с ней (Джорди и Бетси тоже) и после короткого разговора касательно графика работы и нескольких дружеских слов рабочим отправился в свою студию.

Джорди не была такой отшельницей. По правде сказать, она оказалась полной противоположностью своему отцу. Девочка ходила за Ники по пятам, постоянно задавала какие-то вопросы, а ее любопытство по поводу мельчайших деталей конструкции было скорее взрослым, чем детским. В случаях, когда устанавливались особенно сложные детали домика или возникали вопросы, на которые могла ответить только Ники, она задерживалась на строительной площадке дольше обычного.

Рабочие бережно относились к участку и старались раскапывать его как можно меньше, сохраняя целостность холмов и старых деревьев. Сам проект представлял собой органичную концепцию свободнонесущих уровней с минимумом больших бревен и стальных растяжек. Вся изящная структура производила впечатление готовой взлететь птицы. Техническое решение было сложным, но в том и заключалась красота проекта – эксперимент и прагматизм, слившиеся в единой цели.

Иногда, если позволяло расписание, Ники оставалась на ленч с Джоди. Дополнительным стимулом к этому, несомненно, служило кулинарное искусство Марии.

Еще реже к ним за ленчем присоединялся Джонни.

Ники думала, что это как-то связано с самодельной тортильей и приправленной лаймом рыбой, которые Мария готовила по вторникам. Может, родилась она и на Гавайях, но где-то сумела выучиться прекрасной мексиканской кухне, и, похоже, не одна Ники высоко ценила ее искусство.

Даже сангрия, которую Мария подавала к столу, была словно откуда-то из другого мира и, по мнению Ники, имела мало общего с обычной сангрией.

В тех редких случаях, когда Джонни к ним присоединялся, за столом болтала в основном одна Джорди. Джонни отвечал, если к нему обращались, но в общем вел себя крайне сдержанно. Но не устрашающе, решила про себя Ники, хотя, возможно, только потому, что привыкла к отцу и брату, которые в основном молчали, предоставляя разговаривать другим. В любом случае рядом с Джорди не стоило беспокоиться о том, что беседа заглохнет. Джорди была очень общительным и дружелюбным ребенком.

Сооружение росло, а Ники с Джорди на удивление легко сдружились. Они поладили между собой и время от времени устраивали чаепития, чтобы немного отдохнуть во второй половине дня. Ники тоже любила расслабиться, поэтому и речи не было о том, что она потакает ребенку, – Ники получала столько же удовольствия, сколько и Джорди.

Как-то раз Джонни вышел из студии и обнаружил свою дочь и Ники, смеющихся над шуткой Спанч Боба Квадратные Штаны, и с удовольствием присоединился к ним. Почти сразу обе начали поддразнивать его, глядя, как он неуклюже пытается управиться с крохотными чашечками из чайного сервиза. Джонни даже сделал несколько глотков чаю, хотя и не был большим его любителем, – очень уж Джорди этому радовалась.

– Мама пьет какой-то ненастоящий чай, – заявила вдруг девочка. – Я знаю, это что-то другое, потому что мне она попробовать не дает.

На мгновение общий смех прекратился.

– Может, мама просто не знает, что ты так сильно любишь чай, – быстро нашелся Джонни. – В следующий раз, когда я буду с ней разговаривать, обязательно об этом скажу.

Джорди закатила глаза.

– Я не младенец, пап!

– Знаете, свой самый красивый чайный сервиз я купила в Японии. Хотите, в следующий раз я принесу его показать? – предложила Ники, стремясь сменить тему. – Он был сделан в монастыре, которому уже восемьсот лет.

– Неужели? Ничего себе!

– Может показаться, что мы разбираемся в японской чайной церемонии, – улыбнулась Ники. – Но она вообще-то довольно сложная.

– У меня есть друг, которого можно назвать мастером в этом деле, – заметил Джонни. – Мне пришлось раза два принять участие в чайной церемонии. – Точнее, две сотни раз. Его друг Кадзуо одно время был просто фанатиком этого искусства.

– А я его знаю? – спросила Джорди. – Он к нам приходил?

– Нет. Сейчас он живет в Японии. Мы с Кадзуо дружили, когда оба жили в Лос-Анджелесе – еще до твоего рождения.

– А давайте устроим завтра чайную церемонию! – Джорди смотрела по очереди то на отца, то на Ники. – Давайте? Это будет так здорово!

Отец всегда говорил ей «да», и этот раз не оказался исключением.

– Я согласен, если Ники не против. – Джонни бросил на нее взгляд, ясно говоривший, что ей лучше согласиться.

– Завтра меня вполне устраивает, – сказала Ники. – Я обязательно привезу с собой чайный сервиз.

Глава 5

На следующий день Ники обнаружила два черных «мерседеса», припаркованных перед парадной дверью – сразу у подножия ведущей в дом лестницы.

Похоже, что-то случилось.

И что-то весьма серьезное, поняла Ники, увидев застывшую в дверном проеме Марию. В руках та держала чемодан, а по лицу ее струились слезы. Выскочив из машины, Ники взбежала вверх по лестнице и забрала у Марии чемодан, а та этого даже не заметила.

Наклонившись, чтобы заглянуть в глаза экономки, Ники спросила:

– Я могу чем-нибудь помочь? Вы куда-то уезжаете? Вас подвезти?

Никакой реакции.

Экономка буквально впала в транс.

Решив, что она оказалась свидетелем какой-то семейной трагедии, к которой не имеет никакого отношения, Ники уже хотела поставить чемодан и пойти на площадку, где строился домик на дереве, но тут со второго этажа послышался голос Джонни Патрика. Она подняла глаза и увидела, что он бегом спускается вниз по массивной лестнице в сопровождении двух мужчин, похожих на телохранителей. Черные тенниски, черные брюки, темные очки, волосы подстрижены так коротко, что просвечивает кожа на голове, и горы мышц.

– Как только узнаете, куда они полетели, немедленно сообщите мне. Если они летят в Париж, – он посмотрел на одного из мужчин, и тот кивнул, – мы сядем им на хвост. Пусть пилоты ждут на летном поле. Встретимся с ними через час. Нам нужен план ее полета. Платите всем подряд, только раздобудьте его. Чертова наркоманка. Не может жить без дозы. Сейчас половина, – сказал он, когда они спустились. – Увидимся там. О, черт! Нам нужен кто-то, кто говорит по-французски, причем человек не болтливый. Не хватало еще, чтобы все это попало в прессу.

Оба громилы устремились в открытую дверь, Ники предусмотрительно убралась с их дороги, и тут Джонни ее заметил.

– Вы говорите по-французски? – Привыкший работать в индустрии, в которой созданное тобой явление может за одну ночь выйти из моды, он мгновенно вернулся в свое привычное состояние, твердо вознамерившись прямо сейчас добиться того, что требуется ему. – Вы как-то обмолвились, что ваша бабушка разговаривала с вами по-французски.

Эта тема всплыла однажды за ленчем, когда они обсуждали французские вина и их названия.

– Я еще говорила, что у меня очень причудливый акцент. – Бабушкин канадский местный говор восходил к восемнадцатому столетию. Кроме того, люди, которые путешествуют с телохранителями, совсем не внушали ей доверия – никакого.

– Паспорт есть?

Очевидно, «причудливый акцент» никак не подействовал на Джонни.

– Да, но…

– Слушайте, я оплачу вам ваше время. Мы летим в Париж. Мне нужен человек, знающий французский, – человек, которому я могу доверять!

– Мне очень жаль, но я не могу. Я хочу сказать… у меня работают люди. У меня офис, которым нужно управлять. И клиенты… Будем смотреть правде в лицо – они орут на меня каждый день.

– Как насчет пятидесяти тысяч… ста? Черт, да мне плевать сколько! У вас есть менеджер?

– Ну да… но…

– Люди Лайзы увезли Джорди, – мрачно произнес Джонни. – Конечно, моя бывшая и раньше такое вытворяла, но она еще никогда не вывозила девочку из страны. А вокруг нее ошиваются вовсе не благородные люди, регулярно посещающие церковь. Поэтому я действительно очень тороплюсь. Вы поможете мне или нет?

Взгляд его серых глаз буквально вонзился в Ники. Конечно, Джонни весьма внимательно относится к ее работе, но ведь у нее в самом деле имелся бизнес, требующий постоянного присутствия. То есть ежедневного. Правда, она и сама расстроилась из-за того, что случилось с Джорди. Теперь-то понятно, что на пути наследников богатых и знаменитых людей попадаются очень серьезные ловушки. И пусть Джорди спокойно относится к привычкам своей матери, сейчас она скорее всего просто испуганная маленькая девочка.

– Я пошлю в ваш офис своих бухгалтеров. У меня их не меньше десятка. Так пойдет? – Этот человек умеет вести переговоры. – А со спутниковыми телефонами вы все время будете оставаться на связи с офисом. Можете оставить им мой номер. Или два, или три. На самолете полный ящик этих телефонов. Слушайте, – сказал Джонни, в первый раз дав прорваться своему душевному страданию, – Джорди, может быть, в опасности. Мне действительно нужна ваша помощь.

– Когда лететь?

Его улыбка осветила холодный полутемный холл.

– Прямо сейчас. И спасибо.

– Подождите благодарить. Я еще ничего не ответила, и уж «прямо сейчас» меня не устраивает ни под каким видом.

– Ну хорошо, а после того, как мы заберем ваш паспорт? – спросил Джонни со слабой улыбкой, словно ощутив наконец, что хоть что-то в этот адский день пошло нормально.

– Если я полечу с вами, мне нужно собрать вещи.

– Я куплю вам все, что нужно.

– Но мне надо позвонить в офис!

– Можете позвонить из машины и решить все вопросы. Или потом, из самолета. У вас на разговоры будет двенадцать часов полета! Паспорт ваш дома или в офисе?

– Черт, да я вас толком и не знаю! – выпалила Ники, высказав вслух свое самое главное опасение. Она собирается улететь из страны с почти незнакомым мужчиной – несколько совместных ленчей в счет не идут.

– А что вы хотите обо мне узнать? Мария, скажи ей, что мне можно доверять. Скажи, что когда-то я был бойскаутом.

Господи, она совсем забыла, что экономка тоже здесь! Негромкие всхлипывания Марии фоном вливались в ее собственные сомнения и недоверчивость.

– Мистер Джонни – самый лучший, мисс Ники. Добрый и хороший, лучший отец… – Мария разразилась прерывистыми рыданиями, и слова сменились неразборчивым подвыванием.

То, что Ники нравится Джорди, несомненный плюс в данной паршивой ситуации, думал Джонни. Хотя он не был в восторге от того, что его дочь подружилась с едва знакомой ему женщиной. Но сейчас главное – Джорди. Уж это он знал точно.

– Поехали со мной ради Джорди. Может быть, она там перепугана до смерти! – Джонни поморщился. – А вы вдвоем так много смеялись и… ну, знаете, вообще хорошо ладили, поэтому вы будете еще одним дружеским лицом… если вы понимаете, что я имею в виду. Ну, вроде как вы привнесете немного нормальной жизни во всю эту чертовщину. – При мысли о том, что Ники и Джорди вместе смеялись, Джонни почувствовал себя неуютно: Джорди так легко сходилась с людьми, а он каким-то образом утратил эту способность. – Слушайте, – сказал он низким хриплым голосом, – я буду вам чертовски благодарен, если вы поедете со мной.

– Если я поеду, – медленно произнесла Ники, понимая, что у нее нет особого выбора, если, конечно, она не хочет выглядеть бессердечной дрянью, – я не смогу пробыть там долго.

До сих пор Джонни не осознавал, что задерживает дыхание. Он с облегчением выдохнул.

– Я сам прослежу, чтобы этого не случилось. Даю слово. Эй, Мария, – воскликнул он, шагнув к экономке с куда более оптимистичным видом, – у меня появилась помощница! Мы вернемся с Джорди в мгновение ока! – Он подвел экономку к креслу, усадил и похлопал по плечу. – Пусть сюда приедет твоя мать и побудет с тобой, пока мы не вернемся. Джозеф ее привезет, я ему скажу. Оставайся здесь, он сам съездит. – Последний раз похлопав ее по плечу, Джонни кивнул Ники и направился к двери.

– Будь у меня чуть больше времени, я бы дождался, когда приедет мать Марии, но… – он пожал плечами, они вышли из дома, и Джонни поднял чемодан, – времени у нас нет. Моя машина вон там, – добавил он, указывая на черный «ламборджини» и вытаскивая из кармана джинсов телефон. – Сейчас позвоню водителю, и поедем.

Глава 6

Когда Ники вышла из машины и пошла по дорожке ко входу в дом, Джонни набирал очередной номер телефона. Перерыв все ящики письменного стола и всю кухню, Ники отыскала паспорт именно там, где оставила его после путешествия в Токио – на дне дорожной сумки, которая так и стояла на стуле возле двери. Но времени не хватило даже на то, чтобы почувствовать себя виноватой – за целый месяц не убрать на место вещи!

Она схватила зеленую кожаную сумку, помчалась вверх по лестнице в спальню, бросила в сумку пару комплектов белья, сдернула с комода подносик с косметикой и стряхнула с него все, что было – всего-то четыре предмета, – поверх белья. Вознеся короткую молитву (пусть флакончик духов не протечет, он стоит дороже, чем уроженка Миннесоты может позволить себе заплатить за легкомыслие!), Ники вытащила из шкафа две футболки, добавила к ним пару брюк, и, довершив ими свой скромный багаж, спустилась вниз в рекордно короткое время.

Сдернув с крючка у двери бледно-зеленый замшевый жакет, Ники крутанулась по прихожей своего отреставрированного калифорнийского домика, словно этот последний взгляд мог наткнуться на разумный совет или же – в его отсутствие – знак, что она поступает правильно.

С улицы послышался нетерпеливый автомобильный гудок, нарушив миг сомнения.

Отлично. Если это и не знак, то по крайней мере указание на срочность дела.

Вероятно, похищение дочери побивает любые сомнения.

Ники открыла дверь и вышла на улицу.

Подойдя к сверкающей черной машине, стоявшей у тротуара, она вдруг подумала – а взаправду ли все это происходит? Она что, и в самом деле собралась лететь в Париж? Уж не сумасшествие ли это?

Или все всерьез?

Именно в этот момент дверца машины распахнулась, и из салона, улыбаясь, высунулся Джонни Патрик.

Да какого черта?

У скольких женщин есть возможность оказаться рядом с потрясающим, великолепным красавчиком покруче Брэда Питта?

– Простите, что тороплю вас, но я дьявольски встревожен. – Джонни Патрик протянул руку за ее багажом.

– Меня вдруг охватила нерешительность, – призналась Ники, передавая ему сумку.

– Позвоните родителям, друзьям, кому хотите. Скажите им, куда вы летите. – Он поставил ее сумку рядом со своей в небольшой багажный отсек позади сиденья. – Дайте им мой номер телефона. Он работает везде. – Джонни поймал ее взгляд, когда она опустилась на сиденье рядом с ним и захлопнула дверку. – Как вам такой вариант?

– Говорите номер.

– Вот ручка. – Он потянулся к солнцезащитному козырьку машины, одновременно резко разворачиваясь на узкой улочке.

Джонни зажал руль коленями и, одной рукой переключая скорости, как заправский гонщик, а другой протягивая Ники дорогую ручку «Монблан», словно был рекордсменом-многостаночником, развил головокружительную скорость, обогнав грузовик. Пролетев стрелой знак «Стоп» на перекрестке, он включил понижающую передачу, перехватил руль секундой позже того, как передача включилась, и повернул направо, на главную улицу.

Парализованная ужасом, Ники сжалась в комок, ожидая неминуемого смертельного столкновения. Но через несколько мгновений, увидев, что Джонни плавно лавирует между машинами, она решила, что, вероятно, не погибнет прямо сию секунду, и к ней вернулась способность разговаривать.

– Мне не нужна ручка, – сказала она; вообще-то об этом следовало упомянуть чуть раньше квартала назад, и тогда бы Джонни держался за руль обеими руками, а не отпускал его вообще. – У меня хорошая память.

Джонни кинул на нее скептический взгляд.

– Смотрите на дорогу. Я не уверена, что оплатила в этом месяце за страховку. И еще меньше уверена в том, что сменила номер банковского счета после того, как мой бывший сбежал от меня в Таиланд, оставив на мне долг за покупку обручального кольца, которое мне так и не понадобилось. Так что я ни под каким видом не хочу, чтобы Тео жил в комфорте за мой счет. Говорите ваш номер.

Джонни потребовалось некоторое время, чтобы переварить ее грубоватую оценку бывшего жениха. И еще немного, чтобы решить – тот парень так и не понял, что упустил свою удачу. «Впрочем, это совершенно не мое дело», – тут же решил Джонни и продиктовал свой номер телефона – медленно… так, на всякий случай.

– Господи! Пожалуйста, смотрите на дорогу! – закричала Ники – он едва не содрал краску с «хюндай», втискиваясь в узкий промежуток между машинами. Ники пока еще не была готова к смерти.

– Не волнуйтесь. Однажды я участвовал в гонках в Ле-Мане.

Тут Ники закрыла глаза. Джонни снова переключил передачу, протискивая «ламборджини» между двумя машинами, имея в запасе не больше дюйма пустого пространства. Через секунду он нажал на акселератор, резко свернул направо, промчавшись через две забитых машинами полосы, пролетел по съездной эстакаде, скатапультировался на скоростное шоссе и, откровенно игнорируя калифорнийские правила дорожного движения, выжал стрелку спидометра в красную зону.

Джонни вел машину почти на автомате, а в его сознании бушевала буря эмоций. Мысль о дочери, находившейся в руках подонков, которые ошивались рядом с его бывшей женой, доводила его до исступления. Может быть, Джорди до смерти перепугана, не понимает, что происходит. Она всегда звонила ему, если уезжала с матерью из города. Но на этот раз не позвонила, и это его сильно тревожило. Если бы не один из друзей, увидевший девочку с Лайзой в аэропорту Окленд, Джонни вообще не знал бы, что она покинула Сан-Франциско.

Мысленно перебирая все известные ему ругательства, Джонни злился на бывшую жену и ее эгоистичное равнодушие ко всем, кроме самой себя. Одурев от наркотиков, она могла просто забыть про Джорди, и это если не вспоминать о том, что мужчины, с которыми она в последнее время встречалась, наверняка действовали вне закона. Он навел о них справки, и все они оказались из третьего поколения известных наркосемей – невзирая на дипломы Лиги плюща, костюмы от лучших модельеров и соответствующие адреса. Не то окружение, которое он пожелал бы своей дочери.

Джонни хотелось задушить Лайзу.

Наверняка у нее проблемы с наркотиками.

Наверняка ей требуется помощь.

Опять.

Три курса лечения в Малибу и еженедельные сеансы психотерапии, за которые платил он, определенно ничем ей не помогли. Но проклятие, ему наплевать, что с ней опять случилось! Она не имеет никакого, черт бы ее побрал, права втягивать дочь в свою наркоманскую жизнь!

Это ПОСЛЕДНИЙ… ЧЕРТОВ… РАЗ!

Больше он никакой не мистер Хороший Парень, никакая не паршивая жилетка для ее слез!

В ту же минуту, как только вызволит Джорди, он обратится в суд и потребует единоличной опеки.

Глава 7

– Верни, музыка очень громкая, – сонно пробормотала Джорди.

– Я понимаю. – Пожилая женщина поморщилась. – Постарайся уснуть, милая.

Лаверна Максвелл работала нянькой при звездах, поэтому всякого навидалась, но не считала, что все это должно ей нравиться. Ласково поглаживая Джорди по спине, она негромко напевала любимую песенку из диснеевского мультфильма, надеясь, что вечеринка в салоне скоро закончится. Правда, надежды ее были весьма слабые – Верни хорошо знала свою нанимательницу. Лайза говорила, что утром они будут в Париже. По крайней мере там они с Джорди смогут уединиться в своей комнате в отеле.

А пока они находились в маленькой спальне на борту самолета «Гольфстрим». Дверь они закрыли и заперли на ключ. Верни совсем не нравилась толпа в салоне. Однако грохот музыки был отлично слышен через дверь спальни, а хриплые голоса, пытавшиеся перекричать музыку, просто оглушали.

Лаверна подтянула повыше лоскутное одеяло, прикрыв девочке уши, и помолилась о скорой посадке.

Впервые Лаверна встретилась с Лайзой Джордан сразу после нашумевшего развода. Она была одной из двух нянек, проходивших собеседование у красавицы мисс Джордан. В ту первую встречу Верни сразу заметила, что Лайза употребляет наркотики. Лицо у нее было бледным, на лбу выступил пот; она была очень возбуждена, постоянно сморкалась и пила воду. У многих наркоманов встречаются предательские конвульсивные жесты. У Лайзы Джордан имелся полный набор: она то дергала себя за мочку уха, то накручивала на палец пряди волос, то потирала ладони. Верни ужасно хотелось склониться над ней, погладить по плечу и сказать: «Ну, ну, успокойся, успокойся, все будет хорошо…»

А во время самого собеседования помощнице приходилось то и дело возвращать Лайзу Джордан к действительности, похлопывая ее по запястью и говоря какие-то негромкие слова, после чего разговор между тремя женщинами на некоторое время возобновлялся.

Как оказалось впоследствии, Лаверну на самом деле взяла на работу та самая энергичная молодая помощница, с ног до головы одетая во все черное от Прада. Прилизанной, всегда собранной и хладнокровной брюнетке понравилось, что Лаверна долго работала на одного из крупных голливудских продюсеров, который тоже часто принимал наркотики, чтобы расслабиться. Особенно ей понравилось, что о семье продюсера не просочилось в прессу никаких сплетен.

Мисс Ингрэм сделала поистине великодушное предложение, и Верни получила солидный предварительный гонорар с условием, что будет работать только время от времени. В ее возрасте неполная занятость была очень кстати, и мисс Ингрэм, предлагая ей работу, учитывала это в первую очередь.

Кроме того, провожая Верни из комнаты, мисс Ингрэм вполголоса сообщила:

– На следующей неделе мисс Джордан снова ложится на лечение. Когда вы с ней увидитесь в следующий раз, она будет больше похожа на себя.

И мисс Ингрэм не ошибалась – на следующие несколько месяцев.

Но в мире Лайзы Джордан, где наркотики считались атрибутом шикарной жизни, случались рецидивы, и только сильные духом могли сопротивляться искушению.

За те четыре года, что Верни работала на Лайзу, она превратилась в своего рода суррогатную мать сбившейся с пути юной красотки, чья родная мать интересовалась только своим очередным мужем и пятой (отнюдь не последней по счету) подтяжкой лица. Кроме того, Верни подружилась и играла с Джорди во время ее нечастых посещений. И оберегала девочку. Когда Лайза была под кайфом, Верни старалась не подпускать Джорди к матери.

И все же Лайза Джордан пыталась победить зависимость. Она уже трижды ложилась в реабилитационный центр. И всем хотелось надеяться, что четвертый раз будет удачным.

А пока на попечении Лаверны оказался уязвимый ребенок. Когда они приземлятся, она при первой же возможности позвонит отцу Джорди.

Эта нескончаемая вечеринка сверхбогатых паршивцев – не место для девочки вроде Джорди.

Глава 8

Пока Джонни вместе с пилотами изучал на частной взлетно-посадочной площадке план полета, Ники решила, что звонить домой не будет. Мать задаст тысячу вопросов, на которые она бы предпочла не отвечать, да и сестра тоже. Однако своему менеджеру она позвонила, поскольку именно он отвечал за работу, когда Ники уезжала. Быстро посвятив его в свои ближайшие планы, она сказала:

– Я позвоню тебе завтра из Парижа, и мы обсудим все возможные проблемы с проектами, если они возникнут. Я улетаю ненадолго.

– Надеюсь, что так оно и есть, – пробурчал Бадди Мак. – У нас работы выше крыши, крошка.

Когда он только начинал с ней работать, Ники попыталась отучить его от дурацкой привычки называть ее крошкой, но ничего не вышло. А поскольку он был лучшим менеджером проектов на всем северном побережье, то вполне покрывал свои несколько «крошек» тем, что всегда мог вовремя или даже раньше срока сдать готовый домик на дереве. Собственно, его вклад в дело был неоценим.

– Это крайняя необходимость, иначе я бы не уехала, – объясняла Ники.

– Так я и передам клиентке, которая требует, чтобы домик на дереве был готов ко дню рождения ее ребенка. Не сомневаюсь, что она все поймет, хотя вообще-то не понимает ничего, кроме «я хочу, чтобы он был готов вчера».

– Извини, Бадди.

– Да ладно. Раз надо – значит, надо.

– Спасибо.

– Не за что. Только завтра обязательно мне позвони. Я не могу со всем справиться в одиночку.

– Конечно. Первым делом.

Однако Ники потребовалось некоторое время, чтобы смириться со своими истинными побуждениями. Она согласилась на поездку, потому что ей этого и самой захотелось.

– Все в порядке? – Джонни уже подошел и смотрел на нее выжидательно.

– Да.

«Бомбардье Г5000», принадлежавший Джонни, поднялся в воздух сразу после четырех. Передав Ники стюардессе, выглядевшей так, словно она только что сошла со страниц мужского журнала «Джи-кью», он извинился и пошел вперед, в кабину пилотов.

После того как Ники предложили меню и карту вин, ее проводили в приватную гостиную, объединенную со спальней, где наглядно демонстрировался исключительный вкус какого-то декоратора мирового класса. Ники еще никогда не видела интерьеров частных самолетов, не говоря уже о такой роскоши. Все выглядело чертовски впечатляющим – начиная с ореховых панелей, отшлифованных вручную, и заканчивая малахитовыми дверными ручками. И это если не упоминать о лоскутном одеяле, брошенном на тахту, – судя по замысловатому узору, его вышивали жители небольшой деревни. А если это сделал один человек, то у него – или у нее – ушла на этот узор вся жизнь.

Ники отказалась от шампанского, решив, что, раз уж ее втянули в историю с похищением ребенка, лучше сохранить ясный ум. Зато не отказалась от закусок, появившихся минутой позже. Честное слово, от одного взгляда на тарелку текли слюнки: креветки такие большие, каких Ники никогда и не видела; приправленные специями пекановые орехи – целые! – а ведь все знают, как трудно вытащить их из скорлупы, не разломав на кусочки; румаки[1] с такой нежной хрустящей корочкой, что при взгляде на них становилось понятно – они божественно вкусны; хорошенькие маленькие овощи, вырезанные в форме цветов и животных, – такое видишь только в книгах с азиатскими рецептами; перчики чили, сыр бри и основное блюдо для любой сладкоежки – поднос с шоколадными трюфелями и дроблеными фисташками.

Ники выросла в северной Миннесоте и не обладала чересчур взыскательным вкусом, поэтому, когда она в конце концов отодвинула от себя поднос и откинулась на спинку мягкого кресла, на тарелке остались не тронутыми только перчики чили.

Интересно, гадала Ники, можно ли включить телевизор или же самолет упадет в штопор, как только заработает электронное устройство? В течение многих лет ее на этот счет запугивали многочисленные бортпроводники, поэтому Ники не знала точно – правда ли, что, если включить в воздухе телевизор, возникнет угроза страшной катастрофы.

Ники осмотрелась в поисках других развлечений и заметила стопку журналов и книг. Восхищаясь тем, что ее никто не заставил пристегнуться, как на обычных коммерческих рейсах, Ники просмотрела книги – серьезное чтение, никакой беллетристики – и взяла несколько журналов. Какое-то время она обдумывала, не попросить ли у стюардессы чашку чаю, но решила не делать этого, чтобы не показаться слишком нахальной.

В конце концов, Джонни Патрик обеспокоен безопасностью дочери, так что не время проявлять требовательность.

Прочитав от корки до корки два журнала, Ники снова осмотрелась по сторонам. «Хорошо бы раздобыть глоток воды, хотя бы из туалета, – подумала она, – уж очень хочется пить». Но тут открылась дверь, и ее ослепила улыбка Джонни Патрика.

– Не хотите кофе или чаю? – Он кивнул на поднос у себя в руках.

– Кажется, я сейчас поверю в экстрасенсорное восприятие, – улыбнулась Ники.

На близком расстоянии его красивая внешность потрясала еще сильнее. Может быть, все дело в том, что Ники не так часто видела эту ослепительную улыбку, обращенную непосредственно к ней, а может быть, старая «утка» о том, что кино– и рок-звезды являются королями Америки, – чистая правда.

Стоп! – скомандовала себе Ники. Абсолютно неправильно думать в такой момент о чем-нибудь, кроме опасности, грозившей его дочери.

– Чай или кофе? – Джонни отодвинул опустевшую тарелку из-под закусок и поставил на стол свой поднос.

– Чай, пожалуйста. – Вот так. Это гораздо лучше. Деловой тон, вполне соответствующий чистому сознанию. «Помни, почему ты здесь, – предупредила себя Ники. – Потому что говоришь по-французски и нравишься Джорди. И больше никаких причин. А еще вспомни, сколько женщин гоняется за Джонни Патриком».

Знаменитый продюсер не собирался завязывать с ней отношения на высоте тридцать пять тысяч футов. И не стал бы делать этого и в нормальных условиях. А они сейчас далеко не нормальные. Весь этот сюрреалистичный сценарий больше напоминал вымысел, чем реальность.

На какую-то долю секунды Ники подумала, а не ущипнуть ли себя – просто чтобы убедиться.

Но Джонни уже протягивал ей чашку с чаем. «Нет, это реальность. И тем не менее – возьми себя в руки, Ники! Серьезно».

Налив себе кофе, Джонни сел напротив, выпил одним глотком полчашки и сказал, глубоко вздохнув:

– Теперь нам остается только ждать.

– И долго?

– Пилоты делают, что могут. Этот самолет развивает более высокую скорость, чем «Гольфстрим Г450» моей бывшей жены, но даже и так, – Джонни пожал плечами, – мы приземлимся не раньше чем через десять часов. Может, вы захотите поспать? – Джонни кивнул на лоскутное одеяло, лежавшее на тахте. – Не стесняйтесь.

Пытаясь обуздать неприличные мысли о Джонни Патрике, Ники поняла, что придумать нормальный ответ на его намек о постели чертовски трудно. Пока ее мозг откидывал одно за другим неподобающие и весьма непристойные замечания, Ники притворялась, что пьет чай, и надеялась, что выглядит хотя бы не слабоумной (на задумчивость и безмятежность она даже не рассчитывала).

– Может быть, попозже, – все-таки выкрутилась она.

– Тогда расскажите мне о своей семье, – улыбнулся Джонни. – Раз уж нам все равно придется какое-то время пробыть вместе. Я немного знаю о вашей бабушке и давних контактах с Квебеком, а как насчет ваших мамы, папы, братьев и сестер? Вы из маленького города или из большого? Кого любите – кошек или собак? И все такое…

Ники было бы легче собраться с мыслями, если бы Джонни не наклонился вперед, уперев локти в колени, так что его широкие плечи, обтянутые тенниской, казались просто огромными, а мышцы на предплечьях буквально выпирали. Не шло на пользу и то, что ресницы у него были такие темные и длинные, что любая женщина могла разрыдаться от зависти.

Ники мощным усилием воли заставила свой мозг функционировать.

– Мои отец и мать и брат с сестрой живут в Блэк-Даке в Миннесоте. Городок маленький. Наверное, я упоминала об этом и раньше… – Было что-то такое в лице Джонни Патрика и его волнующем теле, что заставляло Ники чувствовать влечение, без которого она предпочла бы обойтись. Особенно если учитывать причину, по которой она здесь оказалась. Да и тысячу других причин, по которым любые отношения между ними – помимо деловых – были так же возможны, как, допустим, ее брак с прирученным Расселом Кроу.

– А школа в вашем городке была?

Вопрос Джонни вернул Ники обратно в реальность. Она еще раз быстро прокрутила его в голове и удивилась – откуда он знает?

– Вы тоже родом из маленького городка?! – выпалила она. Слияние школ в Блэк-Даке и Бемиджи, когда Ники училась в средних классах, стало одной из главных травм ее жизни.

– Да. Семь тысяч населения – фабричный городок в северной Калифорнии, знававший лучшие времена. У нас все время говорили, что среднюю школу закроют, а нас будут возить на автобусах через холмы в Юкайю.

– Так это ваши корни удерживают вас у залива вместо Лос-Анджелеса?

– Более или менее. – Джонни не стал рассказывать, что наркотики в Лос-Анджелесе едва не погубили его в самом начале деятельности в музыкальном бизнесе, и только университет Беркли помог удержать дистанцию, необходимую, чтобы вести нормальную жизнь.

С этой минуты Ники почувствовала более близкий контакт со своим нанимателем – то, что они из маленьких городков, каким-то образом перевесило ослепительный блеск шоу-бизнеса, который так смущал ее на борту шикарного частного самолета. Хотя, конечно, находясь с ним наедине, она все время чувствовала смущение.

Когда они сравнили воспоминания о жизни в маленьких городках и поделились рассказами о семьях, Ники немного расслабилась – мать и отец Джонни Патрика жили в Напа, а брат в Колорадо.

– Мы собираемся вместе во время отпуска, – рассказывал Джонни. – У меня дома или в Напа; а в лыжный сезон предпочитаем поехать к брату в Денвер. У него есть дети. Они младше Джорди, но это не мешает им прекрасно ладить между собой. А вы ездите домой в отпуск?

– Очень часто. У моих родителей и брата с сестрой есть елочный питомник, поэтому Рождество – прекрасное время. В начале ноября деревья отгружают по назначению, и тогда все расслабляются и начинают готовить еду. Этим занята вся семья, а День благодарения и Рождество – это просто пиры Гаргантюа.

– Вы тоже готовите?

– Конечно. Я делаю конфеты.

Джонни вскинул брови:

– Да ну?

Ники улыбнулась:

– Вообще-то мне просто досталось то, что осталось в меню. Хотя я не страдаю по этому поводу. Но папа делает колбасы и коптит бекон, мама занимается скандинавскими хлебцами к кофе и лютфиском,[2] старшая сестра выбрала рождественское печенье, а брат делает самые лучшие на три округа китайские блинчики с начинкой и картофельную запеканку. По правде говоря, диплом инженера здорово помогает, когда готовишь конфеты. Это очень точное искусство. Все остальные у нас в семье – биологи, поэтому много импровизируют, не придерживаясь технологий.

– Так вы, получается, белая ворона?

– Ну да. И мои домики на дереве тоже, – фыркнула Ники. – Скажите, а вы не выбиваетесь из семьи?

Джонни рассмеялся:

– В общем-то, нет. Папа работал на фабрике и слушал по радио не музыку, а бейсбольные репортажи. Мама библиотекарь, сейчас на пенсии, и, по ее мнению, музыка – это исключительно церковные гимны. Брат преподает математику. Но ни один из них никогда не сокрушался, что я выбрал этот путь. Даже когда дела у меня шли не очень хорошо.

– А как вы добились успеха?

– Просто делал свое дело. – Джонни усмехнулся. – Для начала я создал рок-группу, причем очень хорошую, хотя репетировать приходилось в гараже.

– А откуда вы знали, что они хорошие музыканты?

Джонни откинулся на спинку кресла и одарил Ники своей отрепетированной улыбкой – той самой, которую мог с легкостью «включать и выключать».

– Нутром почуял. Поверьте, диплом Беркли еще ничего не значит, хотя и его со счетов не сбросишь. Но в основном я учился методом проб и ошибок.

– А когда в вашей жизни появились телохранители? – Вероятно, не самая лучшая тема, но эти парни выглядели угрожающе.

На мгновение глаза Джонни расширились, но он тут же улыбнулся.

– Они вас смущают?

– Ну, вроде того.

– Барри и Коул нужны мне просто на всякий случай.

– Этого я и боюсь.

– Вам опасность не угрожает.

Ники нахмурилась.

– Тогда что означает ваше «на всякий случай»?

– Просто общая помощь, – спокойно ответил Джонни, очевидно, уловив в ее тоне напряжение. – Иногда они помогают мне, если приходится идти сквозь большую толпу поклонников. А если я отправлюсь на большой прием или вечеринку, что теперь случается очень редко, они удерживают… – Он запнулся.

– Женщин на расстоянии?

Джонни на мгновение прикрыл глаза, собираясь солгать, но передумал.

– Да… иногда. – И снова вернулся к предмету разговора: – Барри и Коул требуются мне нечасто – только иногда, для работы вне дома. Или в таких случаях, как сейчас. Дополнительные мускулы еще никому не повредили.

– Однако вы платите им жалованье. – Ники заметила, что все трое отлично ладят друг с другом.

– Я много кому плачу жалованье. Слушайте, мне жаль, что они вас нервируют, но я не знаю точно, где и с кем смогу отыскать Джорди. Мне придется занять оборону, поэтому я взял их с собой. Надеюсь, для вас это не такая уж большая проблема. Но вы в любом случае в безопасности, даю слово.

Ники вздохнула. Вероятно, они по-разному понимали слово «безопасность». Но прежде всего Джонни должен был думать о безопасности своей дочери.

– Простите, что я вообще заговорила об этом, – пробормотала она. – Меня все устраивает.

А что еще она могла сказать? Выпустите меня на высоте тридцать пять тысяч футов?

– Если повезет, мы заберем Джорди за пару часов и сразу полетим обратно. Я рассчитываю на короткую поездку.

Выражение лица Джонни сменилось, когда он заговорил о Джорди, – он явно был очень расстроен.

– Я тут лезу со своим беспокойством о телохранителях, а вы так тревожитесь о дочери! – Ники чувствовала себя виноватой. – Пожалуйста, извините.

– Да ладно. – Джонни попытался улыбнуться, но не особенно преуспел. – В конце концов, на борту самолета, в котором летит Джорди, есть команда и они присмотрят за малышкой. Надеюсь, с ней все хорошо и она не испугана. Хотя…

– Я уверена, что с ней все в порядке. Джорди такая общительная девочка! Она с кем угодно поладит. – Слабое утешение, конечно, но уж лучше эти банальные слова, чем суровая действительность.

– Я надеюсь. – Однако настроение у него не особенно улучшилось. Лайза уже столько раз устраивала ему неприятности, что он не рассчитывал, будто она вдруг поведет себя как взрослый человек. – Слушайте, – сказал Джонни, – я пойду к пилотам, уточню полетное время. – И встал с кресла. – Спасибо за беседу, – добавил он вежливо, но отстраненно.

– Не за что. Жаль, что я не могу вам больше ничем помочь.

– Вы будете переводить для меня, когда мы прилетим в Париж и я начну искать Джорди. – Джонни остановился у двери. – Ну, вы понимаете – вам придется быть одновременно дипломатичной и настойчивой.

– Сделаю все, что смогу, – кивнула Ники.

– Поспите, если получится. – Джонни открыл дверь. – Я разбужу вас перед посадкой.

До сих пор Ники даже не осознавала, насколько устала, но через несколько минут она уже спала.

Оказывается, «держать марку» так долго – очень утомительно.

Тем временем Джонни сходил к пилотам, переговорил с Барри и Коулом, в последний раз позвонил помощнице Лайзы и поморщился, услышав тот же ответ, что и в предыдущий раз. Насколько ей известно, Лайза находится на пути в Париж, а что будет дальше, она не знает.

У них с Мэнди Ингрэм были натянутые, однако вполне продуктивные отношения. Разумеется, она была предана Лайзе, но при этом отлично знала, кто заботится о той, если требуется помощь. Если наркотики окончательно брали над Лайзой верх или очередной любовник выдвигал безрассудные требования, звонили всегда Джонни – пусть он и бывший супруг, но именно его звали, когда возникала необходимость решить сложную задачу.

Однако прямо сейчас ничего не требовалось.

Потому что все было чертовски неопределенно. В том числе и место, в которое должны были привезти дочь.

Глава 9

Ярким, солнечным утром они приземлились в парижском аэропорту. Два черных «мерседеса»-седана ждали на летном поле. Одетые в униформу водители направились к автомобилям сразу же, едва Ники и Джонни вышли из самолета.

Быстро переговорив с телохранителями, Джонни присоединился к Ники на заднем сиденье автомобиля. Он предполагал… нет, надеялся, что его бывшая заказала свой обычный люкс в отеле «Ритц». Секретарь Джонни забронировал им комнаты в отеле напротив.

– Отель «Кастилль», улица Камбон, – сказал Джонни водителю, и мгновение спустя автомобиль медленно набрал скорость.

Негромкое хрипловатое мурлыканье мотора странно успокаивает, думала Ники. А может, все дело в элегантной роскоши автомобиля и молчаливом послушании помощников Джонни. В мире сверхбогачей все так невозмутимо и идет без сучка без задоринки. Если, конечно, забыть о похищении дочерей.

– Вы поспали? – спросила Ники, словно имела на это право; словно темные круги у него под глазами не были ответом на ее вопрос.

– Немного, – солгал Джонни. – А вы?

При такой очевидной попытке проявить вежливость Ники испытала мгновенный прилив сочувствия.

– Что-нибудь слышно от дочери?

– Я получил сообщение от ее няни, но связь прервалась. Похоже, они уже приземлились. К счастью, Верни вместе с Джорди – она за ней присмотрит. Во всяком случае, насколько это возможно рядом с моей ненормальной экс-супругой.

– Вам нравится эта няня? Это большой плюс.

– Да – она надежна как скала. Но эти люди рядом с Лайзой… – Джонни сжал челюсти. – Это другое дело. – Он выдохнул. – Прежде всего проверим «Ритц». Моя экс обычно останавливается там.

– Может быть, Джорди совсем скоро снова окажется с вами, – успокаивающим голосом произнесла Ники.

Мужчина, откинувшийся на сиденье рядом с ней, ничуть не походил на публичную икону «секс-наркотики-и-рок-н-ролл». Он выглядел измученным и упавшим духом. И невероятно встревоженным.

Пятьдесят минут спустя машина остановилась около неприметного входа в отель на тихой парижской улице. Джонни обернулся к Ники, положив руку на ручку двери.

– Если Лайза в «Ритце», все должно пройти гладко. Тамошний персонал знает, как лизать задницы. – Он кивнул на вход в «Кастилль». – Хотите сначала пройти в свою комнату, или вы не против сразу же отправиться в «Ритц»?

Джонни был невероятно вежлив.

– Пойдемте сначала в «Ритц», – сказала Ники.

Он вышел из машины и помог выбраться ей. К ним подошли телохранители. И вскоре вся компания пересекла улицу и вошла в «Ритц» через служебный вход.

Глава 10

Поначалу их приняли хорошо. Персонал у конторки портье приветствовал Джонни, как и положено принимать знаменитость, непрестанно улыбаясь и любезничая, словно им встретился давно пропавший друг. Джонни долго подкармливал их во время своего брака, а семь тысяч долларов за ночь в люксе Коко Шанель, который предпочитала его бывшая жена, автоматически обеспечивали такой подхалимаж.

– Сообщите мисс Джордан, что я к ней поднимаюсь, – сказал Джонни, как только получил возможность вставить слово среди бьющего через край гостеприимства и выложить на стол свою крапленую карту «она меня ожидает».

Все лица застыли.

Он тотчас же повернулся к Ники, понимая, что теперь необходимы такт и хитрость.

– Во всяком случае, Лайза здесь, – произнес Джонни вполголоса, ощущая невероятное облегчение. – Объясните им, но только очень вежливо, что я просто хочу поговорить с ней. Возможно, она велела им не пускать меня, а может быть, они помнят наши с ней громкие скандалы, которые мы устраивали здесь раньше. Убедите их, что я не собираюсь причинять неприятности. Они лучше поймут все это по-французски.

Чувствуя себя посредником в ООН, Ники, тщательно подбирая слова, прежде всего извинилась за свой старомодный акцент. Она очень тактично объяснила, чего хочет Джонни, и пообещала, что мистер Патрик просто побеседует с мисс Джордан, если та согласится его увидеть.

Ники быстро пересказала свои слова Джонни, и он добавил свой козырь, который придерживал в запасе:

– Пусть скажут Лайзе, что я привез ей подарок от дядюшки Йоги. Она поймет.

Ники перевела и это, и управляющий ушел в кабинет, чтобы позвонить. Вернувшись через несколько минут, он улыбался.

– Мисс Джордан согласна принять вас, мсье Патрик, – произнес управляющий, и на лицах персонала отразилось огромное облегчение.

– Благодарю, – любезно сказал Джонни. – Люкс Шанель?

Все закивали.

– Мерси, – сказал Джонни, воспользовавшись одним из немногих известных ему французских слов, легко прикоснулся к руке Ники и повел ее прочь.

Персонал у стойки провожал их взглядами. Управляющий прекрасно понимал, что им удалось избежать весьма неприятной сцены. К счастью, мисс Джордан сердечно приняла известие о появлении своего экс-супруга. Конечно, персонал отеля давно научился на ходу исправлять опасные ситуации и приглаживать перышки, но, когда дело касалось звезд индустрии развлечений, все сильно усложнялось.

В последний раз, когда мистер и мисс Патрик останавливались в отеле, вспыльчивая Лайза Джордан накинулась на мужа прямо в холле. Бурную сцену невозможно было игнорировать – все равно что не смотреть на крушение поезда.

Изящная, почти бестелесная Лайза Джордан была одета в едва прикрывавшее тело тонкое красное шифоновое платье, такое короткое, что все видели, какого цвета у нее трусики. Вопя во всю силу легких, осыпая мужа ругательствами за то, что он повел себя грубо и уволок ее назад в отель, хотя она еще не собиралась уходить из клуба, Лайза безжалостно молотила его кулаками, и ее длинные светлые волосы метались по голым плечам при каждом бешеном ударе.

Джонни Патрик пятился к лифтам, как настоящий джентльмен удерживая Лайзу на расстоянии и хватая ее за запястья только тогда, когда она пыталась вцепиться ногтями ему в лицо.

Добравшись до лифта, он втащил ее внутрь, и все услышали последнее, что он сказал:

– Ну, стерва, умеешь же ты испоганить жизнь!

Не догадываясь о воспоминаниях, обуревавших персонал за стойкой портье, Джонни колебался, решая, идти ему наверх одному или нет. Потребуется ли еще помощь Ники? А вдруг брать с собой телохранителей – ошибка? Но не глупо ли подниматься туда одному?

– Я иду первым, – прервал его размышления Барри.

– Думаешь? Я что-то ни в чем не уверен. Они уже стояли возле лифтов.

– Я уверен за нас обоих. Коул, – кивнул Барри своему напарнику, – ты отвечаешь за леди.

И Ники обнаружила, что стоит в нескольких дюймах от человека, который представляет собой то ли защиту, то ли опасность, – причем стрелка весов уверенно склонялась в сторону опасности.

Джонни выдохнул. Ему никогда особенно не нравилась мысль о необходимости иметь телохранителей.

– Вот дерьмо, – пробормотал он.

– Все пройдет гладко, – отозвался Барри, придерживая дверь лифта. – Когда все это кончится, можешь опять превращаться в человечка из маленького городка. – Они уже спорили об этом, причем много раз.

– Значит, я должен слушаться профессионалов, – пробормотал Джонни.

– За это ты и платишь мне, босс. – Барри усмехнулся. – Когда приступаем к программе?

– Никогда. Что скажешь?

– Ну, а тем временем… – Ухмыляясь, Барри поманил Джонни в лифт.

Барри знал о спутниках Лайзы в миллион раз больше, чем Джонни, и время от времени посвящал того в некоторые гнусные подробности, выходящие за рамки официального досье. К счастью, Юрий и Раф были просто очень богатыми бездельниками и мотами. Нелегальной деятельностью их отцов заправляли люди куда более умные, чем эти двое. Юрий и Раф только прикидывались крутыми.

– Ладно, слушаюсь, – пробормотал Джонни, присоединяясь к телохранителям. Он подтолкнул Ники в лифт, а следом за ними туда шагнули Коул и Барри, не пустившие в лифт какого-то мужчину.

– Хочу предупредить, – сказал Джонни Ники, когда лифт поехал вверх, – не обращайте внимания на Лайзу. Она обожает устраивать представления – что неудивительно при ее профессии. Ну, вы поняли, что я хочу сказать. Она может закусить удила. Не принимайте этого на свой счет.

– Хорошо, – ответила Ники, точно зная: если она попадет в перестрелку, то обязательно примет это на свой счет. Ужас, что нельзя сказать об этом тактично.

Двери лифта с тихим шелестом отворились, четверо пассажиров вышли и направились вдоль шикарного коридора. Стены здесь были обиты золотистым шелковым дамастом, на полу лежал ковер, достойный музея, на стенах висели хрустальные позолоченные канделябры.

Но даже роскошная обстановка не могла уменьшить тревоги Ники.

Ее душу Трусливого Льва не впечатлили ни дамаст, ни золото.

И когда два огромных телохранителя, сидевшие на стульях по обе стороны двери номера, бывшего, вероятно, тем самым люксом Шанель, вскочили со своих мест и злобно уставились на подошедших, Ники почему-то ничуть не полегчало.

Однако Джонни, похоже, даже не заметил угрожающих поз телохранителей. «Может быть, я насмотрелась слишком много фильмов про кунг-фу?» – подумала Ники. Мужчины, подобные этим, у двери, пугали ее до смерти.

А Джонни только улыбнулся, подойдя к ним.

– Передайте, пожалуйста, мисс Джордан, что прибыл подарок от дядюшки Йоги, – произнес он, весь такой мягкий, как шелк. – Думаю, она его ждет.

Никакой реакции.

– Попытайтесь по-французски, – сказал он Ники. Чуть лучше. Один из двоих на совершенно кошмарном французском сказал:

– Имя… назови.

Ники, произнося слова очень медленно, назвала полное имя Джонни, показав на него; потом, указывая на дверь номера, сказала, что мисс Джордан хотела его видеть.

Тот, который немного знал французский, очень быстро заговорил со своим напарником на родном языке. Ники предположила, что это один из гортанных диалектов какой-нибудь страны, название которой оканчивается на «-стан», хотя никогда не слышала их. А может, это чешский? Всемирные новости по телевизору двадцать четыре часа в сутки определенно помогают познакомиться поближе с любыми задворками мира.

Телохранитель повернулся к ним и прохрипел на французском:

– Ждите.

Он зашел в люкс, а второй страж встал перед дверью в позе «а-ну-попробуй-проскочи».

Ники метнула тревожный взгляд на Джонни. Он улыбнулся:

– Все отлично. Расслабьтесь.

Не самое подходящее время, чтобы объяснять ему – она не собирается расслабляться, сколько бы он ни улыбался.

Громила продолжал подпирать дверь, а заметная выпуклость у него под пиджаком никак не способствовала расслаблению.

Они ждали, и Ники думала, что тишина в коридоре буквально звенит от напряжения, хотя вроде бы никто не казался встревоженным.

Сердце колотилось у нее в груди. Ладони вспотели. Ники слышала дыхание Коула у себя за спиной и ждала, что в любой момент кто-нибудь вытащит пистолет и начнет стрелять.

Дверь внезапно распахнулась, и Ники, с трудом сдержав вопль ужаса, лишь негромко пискнула.

Впрочем, чарующая женщина в дверях, несомненно, привыкла к воплям фанатов. Может, Ники тоже сойдет за фанатку?

– Так-так, а вот и мой любимый гонец с хорошими новостями, – пробормотала Лайза Джордан низким контральто, пальчиком оттолкнув в сторону одного из стражей. – Ты что-то привез для меня, проделав такой долгий путь? – Она одарила Джонни улыбкой кинозвезды, показав идеальные белые зубы. – Как мило.

– Это я, крошка, – улыбаясь, произнес Джонни. – Мил, как дьявол.

– А это кто у нас тут? – Лайза ткнула пальцем в сторону Ники, высоко подняв брови. Каждый произнесенный ею слог сочился злобой.

– Переводчица. Ники Ледо; моя бывшая жена Лайза Джордан.

– Значит, ты его переводчица… – Лайза со злобным ехидством усмехнулась. – Так вот как ты их теперь называешь? – обернулась она к Джонни.

– Не начинай, – предупредил ее Джонни, – а то твой сладкий мальчик может уехать домой. – Бывшая жена всегда считала всех его знакомых женщин потенциальными соперницами. Ни к чему втягивать Ники еще и в это.

– Нельзя винить девушку за любопытство, – промурлыкала Лайза, продемонстрировав Джонни ужимки сексуального котенка – сплошь фиолетовые глазки и надутые губки.

Джонни прищурился:

– Играй в эти игры с кем-нибудь другим, куколка. Я неуязвим. И вообще, – добавил он, – ты приглашаешь нас войти, или как?

– Нет-нет, милый, никаких «нас». Но раз уж ты привез подарки, ты более чем желанен.

Обернувшись к своей небольшой свите, Джонни сказал:

– Я присоединюсь к вам позже. Скажем, в холле.

– Ты уверен? – спросил Коул.

– Не лучшая идея, – согласился с напарником Барри.

– Дайте мне час, – пробормотал Джонни так тихо, что они его едва расслышали.

Ники поняла, что это значит. «Если я не вернусь, приходите и выручайте меня». Холл с каждой секундой казался все заманчивее.

– Я не долго, – добавил Джонни нормальным голосом, кивнув телохранителям.

– Какая жалость, – мурлыкнула Лайза сексуальным шепотком. – А ведь раньше ты оставался со мной надолго…

– Похоже, у тебя есть компания, – сказал Джонни – из люкса раздавались голоса. – И меня ты знаешь. Я никогда не умел хорошо выступать перед публикой.

– Лжец.

Джонни не желал втягиваться в беседу на такую скользкую тему.

– Так тебе нужен подарок от дядюшки Йоги или нет? – спросил он, похлопав себя по карману.

Лайза скорчила недовольную гримаску.

– Ты становишься утомительным, милый, – промурлыкала она, отрепетированным жестом откидывая назад свои платиновые волосы. – Но разумеется, он мне нужен. Если бы не это, я бы не приглашала тебя войти.

Она повернулась и скрылась в люксе. Джонни вошел вслед за ней, даже не обернувшись. Дверь за ними закрылась. Охранники Лайзы вернулись на свои места.

Барри посмотрел на Коула. Коул посмотрел на Барри.

– Я спускаюсь вниз, – заявила Ники, чувствуя себя так, словно только что избежала опасности.

Когда она подошла к лифту, Барри уже стоял там и нажимал кнопку.

Они вошли в кабину, и Ники спросила:

– Джонни долго был женат на ней?

Она пытается что-нибудь выпытать или говорит это просто так? Или вслух интересуется, как человек может оставаться женатым на Лайзе Джордан больше суток?

– Дольше, чем ему бы хотелось, – пробормотал Барри.

– Он оставался с ней из-за Джорди, – добавил Коул.

– А вы давно работаете на Джорди?

– Да, – хором буркнули парни.

Определенно не самые разговорчивые люди на свете, решила Ники. Но в любом случае вежливые.

Охранники проводили ее до кресла в холле, спросили, не желает ли она чего-нибудь. Ники помотала головой, и Барри сказал:

– Мы возвращаемся наверх. Вы здесь будете в безопасности.

Ники не стала спорить.

Она была счастлива, что может подождать внизу.

Глава 11

Когда Джонни со своей бывшей женой вошел в роскошную гостиную, обставленную в стиле Людовика XIV, он увидел двух мужчин и женщину, развалившихся в огромных креслах. Темноволосая женщина улыбнулась и помахала ему:

– Привет, Джонни! Сто лет тебя не видела.

– Да, Шантель. Прекрасно выглядишь.

Мужчины с ним не поздоровались, однако он узнал обоих по собранным на них досье. Русский и колумбиец. Одеты от Армани. Оба под небольшим кайфом – ничего удивительного.

– Прошу прощения, – сказала Лайза, – но нам с Джонни нужно обсудить небольшое дельце. – И улыбнулась Джонни. – Мы должны определиться с частной школой для Джорди.

– Издалека же он для этого приехал, – пробормотал русский, впрочем, даже не шевельнувшись.

– Я просто находился тут рядом, – вежливо ответил Джонни.

Лайза привела его в небольшую фальшивую библиотеку. Впрочем, книги в ней были настоящими, просто их никто не читал.

Джонни закрыл за собой дверь.

– Ну, выкладывай, милый, – скомандовала Лайза, томно опустившись на покрытый гобеленом диван. – Ты же знаешь, как я люблю ботанические эксперименты Йоги.

– Он послал тебе самое лучшее, – ответил Джонни, вытаскивая из кармана небольшой сверток.

– Он прелесть. Мы у него здорово развлекались, правда?

– Пару жизней назад.

Лайза сморщила носик:

– Ты становишься скучным.

– Зато ты веселишься за нас обоих, – ответил Джонни. – Кто-то же должен оставаться в лавке.

– Давай не будем начинать старый спор, – пробормотала Лайза.

– Как пожелаешь, крошка. – Он приехал сюда не для споров – он приехал, чтобы вызволить дочь.

– Все? – Лайза одарила его дразнящей улыбкой. Вероятно, кто-то бы и купился на нее, но секс с бывшей женой совершенно не входил в планы Джонни.

– Давай не будем все усложнять, тем более там сидят твои друзья, – произнес он, отойдя от двери.

Лайза пожала плечами:

– Они ровным счетом ничего не заметят.

– Сюда может прийти Верни, – сказал Джонни и подошел к письменному столу. Окно, возле которого он стоял, выходило на Вандомскую площадь. О, и знакомый стол! Сколько раз в прошлом он делал на нем самокрутки – и собирался сделать еще одну.

– Мне кажется, ты ищешь отговорки. – Лайза опять надула губки. – Я что, тебе больше не нравлюсь?

Джонни оторвался от своего занятия и с улыбкой взглянул на нее.

– Ты прелесть, но здесь настоящий вокзал, поэтому остынь. – Он твердо решил вплоть до Страшного суда вежливо уклоняться от любых совместных занятий со своей бывшей женой. Быстро лизнув бумагу, Джонни провел пальцем по самокрутке и вернулся к дивану. – Скажи, как тебе понравится новая смесь Йоги, – сказал он, сев рядом. – Йоги говорит, что это лучшее с того жаркого лета, когда ты там снималась. – Джонни протянул ей самокрутку.

Лайза Джордан была из тех женщин, кому всего всегда мало – наркотиков, нарядов, лести, денег, – и особая смесь Йоги отлично вписывалась в категорию вещей, которых ей постоянно не хватало. К счастью, Джонни привез именно то, чего она хотела. Собственно, только ради этого он и придумал этот тет-а-тет.

Она прикрыла глаза, передала самокрутку Джонни, откинулась на подушки и едва слышно вздохнула.

– Голубчик Йоги нашел отличное применение своему диплому химика, – прошептала Лайза. – Когда увидишься с ним, скажи, что я в восхищении.

– Непременно. – Джонни сделал вид, что затянулся, и вернул самокрутку Лайзе. Правда, в таком состоянии она бы все равно не заметила притворства. Уже когда Джонни зашел в номер, она была не совсем в порядке, да и те трое в гостиной в основном общались со своими внутренними я.

– Йоги приезжает когда-нибудь в Лос-Анджелес? – пробормотала Лайза, повернув голову и посмотрев на Джонни затуманенным взглядом.

– Не часто. Если есть хорошая волна для серфинга.

– Он все еще носит дреды?

– О да.

– Светлые? – Лайза захихикала. – Полагаю, это связано с его занятием.

– Да нет. Сейчас в этом бизнесе появились вполне деловые личности. Самая денежная товарная культура в Калифорнии весьма привлекательна для финансовых волшебников. Но Йоги по-прежнему придерживается старой школы – эдакий фермер на своей земле. – Джонни улыбнулся. – Экологически чистый продукт.

– Превосходно, – выдохнула Лайза, словно для нее имело значение, экологически чистые наркотики она употребляет или нет.

Джонни говорил о прежних временах, стараясь упоминать только о хорошем и молчать обо всем остальном, пока Лайза кайфовала.

– Как будто мы только вчера отдыхали на Бали и грелись там на солнышке, – пробормотала она, протянув руку и дотронувшись до его щеки. – Ты был сексуален, как сам дьявол.

Джонни с большим трудом удержался, чтобы не отшатнуться – его воспоминания о Бали несколько отличались от воспоминаний бывшей жены. Собственно, вряд ли она многое помнила, поскольку все время ходила обкуренная.

– Да, время летит, – произнес он вместо менее приятных слов.

– Просто ужасно. – Глаза Лайзы на долю секунды приоткрылись. – Разве можно поверить, что Джорди уже девять лет?

Наконец-то, подумал Джонни. И не я затронул эту тему.

– Да, дети растут быстро, – сказал он, стараясь говорить безучастным голосом. – Джорди хорошая девочка.

– У нее твоя улыбка. – Лайза лениво провела пальцем по контуру его губ.

– И твоя красота, – отозвался Джонни, осторожно положив ее руку обратно к ней на колени.

– Кстати, об улыбках – вот Верни никогда не улыбается! – проворчала Лайза. – Я знаю, Джорди ее обожает, но что-то мне не кажется, что Верни любит меня.

– Просто у нее такие повадки. – Джонни говорил успокаивающим голосом. – Верни довольно чопорна и придает большое значение правилам поведения.

Лайза фыркнула:

– Правила! К чертям их собачьим.

«Вот так вот. Однако не помешало бы придерживаться хотя бы нескольких, когда пытаешься воспитывать ребенка», – подумал Джонни.

– Я тебе говорил, что через пару дней у Джорди урок плавания? – солгал он, решив взять быка за рога. – Она хочет пойти. Ты сюда надолго приехала?

Лайза пошевелила пальцами.

– Кто знает.

– Я могу забрать Джорди с собой, тогда тебе не придется специально лететь в Сан-Франциско. – Джонни задержал дыхание.

Лайза молчала так долго, что он испугался, не отрубилась ли она уже, и собрался проверить ее пульс, как тут она произнесла:

– А почему бы тебе не спросить у нее?

– Почему бы нам вместе не спросить у нее? – Пока снаружи сидят эти два красавца, он не сможет увести Джорди из люкса, если Лайза во всеуслышание не даст на это согласия.

– Сходи и спроси сам. Мне лень. – Она опустила ресницы.

– Хочешь чего-нибудь взбадривающего? – Нужно, чтобы Лайза встала на ноги и хотя бы что-нибудь соображала.

Она резко распахнула глаза.

Некоторые вещи неизменны, решил Джонни.

Лайза рывком села.

– А что у тебя есть?

– Немного того, немного этого. Выбирай. – Он вытащил из кармана пригоршню разноцветных таблеток.

Лайза выбрала одну из своих любимых таблеток, и тут Джонни уверился, что теперь все будет в порядке. Однако было очень непросто сидеть там с небрежным видом и ждать, когда Лайза согласится пойти повидать Джорди. Он то и дело поглядывал на часы, чувствуя себя так, словно рядом тикает бомба с часовым механизмом и все может измениться в любую секунду.

– Только смотри, забери с собой и Верни! – заявила Лайза. – Она такая противная старая сука!

– Запросто. Я избавлю тебя от нее. – Боже! Джонни казалось, что он агент ЦРУ. Он бы предпочел честную игру, но это не ускорило бы дела. – Верни любит хорошие ленчи. Мы пойдем в ресторан к Буше.

– Ты просто прелесть. – Лайза потрепала его по руке. Точнее, хотела потрепать, но промахнулась.

– Могу сказать то же самое про тебя. – Джонни не пытался отмахнуться от всех тех лет, что они прожили вместе. Не все было одето в траур – в самом начале они вместе таскались по вечеринкам.

– Джорди только и делает, что играет в видеоигры, – пожаловалась Лайза, вставая с дивана. – Должно быть, она научилась этому от тебя.

– Нет. – Джорди помог ей удержаться на ногах. – Это просто другое поколение.

Через несколько минут они все-таки шли по коридору в сторону комнаты Джорди. После «таблетки счастья» апатия Лайзы сменилась бессмысленной болтовней.

Глава 12

Нет никакого смысла тревожить Джорди, решил Джонни, пока они шли к ее комнате. Если она спросит, он просто скажет, что случайно оказался в Париже. Открыв дверь, Джонни быстро осмотрел роскошную комнату и увидел дочь. Та сидела перед телевизором и играла в видеоигру.

– Видишь? Что я говорила? – заявила Лайза, сердито махнув рукой на девочку. – Все время одно и то же.

Джонни охватило огромное облегчение. Мир вернулся на свои места.

– Привет, малышка, – сказал он, стараясь говорить спокойно. – Как дела?

Джорди обернулась и радостно заулыбалась:

– Папочка! Верни сказала, что ты, наверное, приедешь! Посмотри-ка эту игру, она такая классная!

Джонни обрадовался, что дочь столь невозмутимо отнеслась ко всей этой истории.

– Давай я посмотрю ее попозже, – сказал он, сдерживаясь изо всех сил. – Мама говорит, ты можешь вернуться домой со мной.

– Дай только я заберу с собой диск. Эй, Верни, мы едем домой, – добавила Джорди, глянув на няню.

Верни, и глазом не моргнув, сложила вязание и встала.

– Я соберу вещи, – произнесла она.

Джонни стоял рядом с Лайзой, продолжавшей отпускать бесконечные замечания о бесполезности видеоигр, пока Верни поспешно складывала немногочисленные пожитки. Джорди кивала в ответ на слова матери:

– Я знаю, мам. Правильно, мам. Я не забуду, – говорила она, как делают, не вслушиваясь, все дети.

Джонни вел себя очень покладисто, не произнес ни единого неодобрительного слова, и только когда Верни вышла из комнаты, сказал:

– Думаю, мы можем идти.

К тому времени как они добрались до гостиной, Верни уже исчезла, и только хлопнувшая входная дверь подсказала, где она находится.

Проводив Лайзу к креслу, Джонни наклонился и пробормотал:

– Я оставил подарочек от Йоги в библиотеке. Я передам ему твой привет.

– Может, я как-нибудь сама к нему съезжу. Ну, знаешь – в память о былых временах.

«Или ради очередной дозы», – подумал Джонни, но не сказал об этом вслух сейчас, когда свобода была так близко.

– С Йоги ты точно отлично повеселишься, – произнес он и улыбнулся. – Приятно было повидаться.

– Ты не останешься? – пробормотала Шантель, сидевшая с полуприкрытыми глазами и явно не подозревавшая, что мужчины в соседних креслах очень недружелюбно нахмурились.

– Может быть, в следующий раз, – ответил Джонни. Приятели Лайзы не попрощались с ним – впрочем, он с ними тоже. В воздухе отчетливо ощущался запах тестостерона, хотя, возможно, это был просто аромат дорогого одеколона, которым пользовалась эта парочка богатых наследников наркоконцерна.

– Скажи маме до свидания, – подсказал Джонни дочери, продолжавшей нажимать кнопки в игрушке, пока взрослые заканчивали свои дела.

Джорди подняла взгляд на Лайзу.

– Пока, мам. Увидимся. Спасибо за все, – вежливо сказала она.

– До свидания, милая. – Лайза улыбнулась и пошевелила пальцами.

Джорди продолжила игру. Лайза закатила глаза.

– Она просто зависит от этих игр! Можешь что-нибудь сделать с этим, Джонни?

«Кто бы говорил о зависимости», – хотелось ему сказать, но вместо этого он произнес:

– Джорди играет в игры в основном во время путешествий.

– Очень сомневаюсь. Тебе следует подумать, не записать ли Джорди в какой-нибудь театральный класс – может быть, пантомиму или кукольный театр. Это как раз для ее возраста. Я серьезно говорю, Джонни. Ее необходимо отучить от этих ужасных игр.

– Отличная мысль, – ответил Джонни. – Первым делом, когда вернемся. – «Или сразу после того, как мне проверят мозги. Никаких больше актрис в семье», – произнес он мысленно.

– П-а-а-а-п! – возмутилась Джорди, оторвавшись от игры, чтобы кинуть на отца возмущенный взгляд. Похоже, она все же слышала, о чем говорили взрослые.

– Пошли, Джорди, мы поговорим об этом после, – заторопился Джонни. – До встречи, Лайза. – Он совершенно не собирался спорить на эту тему прямо сейчас.

Джонни молниеносно вытолкал дочь за дверь – сделал то, к чему стремился с самого начала. Хитрость всегда полезна, а сейчас, спасибо товару Йоги и вежливой беседе, Лайза осталась в довольно спокойном настроении.

Верни ждала их в коридоре, глядя на стражей с такой ненавистью, что на краткий миг Джонни ощутил к ним что-то вроде сочувствия.

– Благодарение Господу, что вы приехали, – сказала она. – И еда недотягивала до обычного уровня, – добавила Верни, многозначительно глядя на Джонни, когда они направились к лифту.

Джонни усмехнулся, услышав этот намек.

– Мне очень жаль это слышать. Я прослежу, чтобы ваше меню стало лучше.

– Как и все остальное, – все так же многозначительно заявила Верни.

– Без вопросов.

– Верни не очень ладит с мамой, – сказала Джорди, снова оторвавшись от игры и бросая на отца взгляд, говоривший «как-по-твоему-я-совсем-дурочка?». – Все это знают. Мы пойдем в игровую галерею?

Вот и рассказывай о хитрости взрослых. Дети впитывают все как губка.

– Конечно, малышка, мы пойдем в галерею, когда захочешь, – воскликнул Джонни, схватив дочь на руки и крепко обняв ее.

– Ты меня очень сильно сжал, – пожаловалась Джорди, вырываясь из его объятий. – И спасибо, пап, что приехал, – добавила она. Высвободив руки, Джорди поставила игру на паузу. – Мамины друзья ужасно скучные, правда, Верни?

– Я бы воспользовалась другим словом, – негодующе фыркнула Верни. – Поблагодари отца за то, что он проделал весь этот долгий путь, чтобы забрать тебя.

– Я уже.

– Все прекрасно, Верни. – Джонни подмигнул ей поверх головы Джорди. – Просто отлично.

Какое счастье снова обнимать дочь! У Джонни было чувство, будто они избежали больших неприятностей. Или что он за один вечер выиграл сразу десять «Грэмми» и одного «Оскара» за лучшую музыку к фильму. Ну ладно, это невозможно, но все равно Джонни чувствовал себя великолепно.

А когда они с Джорди благополучно вернутся в Калифорнию, все станет еще лучше.

Барри и Коул ждали возле лифтов – их никто не видел, а они видели всех. Оба вошли в лифт вслед за Джонни, не сказав ни слова.

Они задержались в холле, чтобы забрать оттуда Ники, причем Джорди поздоровалась с ней так же спокойно, как недавно с отцом.

Небольшая группка людей вышла из «Ритца». Джорди настойчиво продолжала болтать об игровой галерее, расположенной недалеко от отеля.

Джонни, слушая вполуха дочь, благодарил всех богов и святых на небесах, которые помогли успешно завершить поиски.

Но при первой же возможности он позвонит своему адвокату.

Он должен быть уверен, что больше такого не повторится.

Глава 13

Пока Верни устраивалась в люксе отеля «Кастилль», Джонни с дочерью проводили Ники в ее номер. Но прежде чем Ники успела удостовериться, что ее дорожную сумку уже принесли в номер, Джорди заявила:

– Вы должны пойти с нами в игровую галерею. Папа отведет меня туда прямо сейчас. Отведешь, да? – Девочка снова посмотрела на Ники: – Вы играете?

– Немножко.

– Вас никто не заставляет. – Джонни улыбнулся. – Вряд ли вы любите таким образом развлекаться в Париже.

«Он откровенно предлагает мне отказаться, – подумала Ники. – Вероятно, теперь, когда дочь снова с ним, я только мешаю».

– Спасибо за приглашение, но, наверное, в следующий раз, – сказала она.

– Папочка, Ники должна пойти! Чем больше народу, тем веселее! Мы сможем вместе поиграть в «Мортал Комбат» или в «Теккен»! Я обожаю эти игры.

Джонни усмехнулся:

– Похоже, назревают неприятности. Слушайте, пойдемте с нами, – предложил он. – Я заплачу вам за время, потраченное на игру.

– Не нужно мне платить. Я люблю такие игры.

– Вот видишь, папочка! Ники хочет пойти!

– Ну хорошо. Все готовы?

Зачем он улыбается вот так? Она не привыкла к подобным нежным улыбкам. Должно быть, сейчас, когда Джорди снова с ним, Джонни чувствует себя на вершине счастья, вот в чем все дело, и нечего принимать это на свой счет.

– Я готова, – ответила Ники, с облегчением услышав, что голос ее звучит более или менее нормально.

– Это недалеко, мы можем пройтись пешком, – предложил Джонни.

Оказалось, что шли только они с Джонни, а Джорди прыгала и скакала вдоль по улице, возглавляя шествие.

– Я рада, что все прошло гладко, – заметила Ники. – Похоже, что Джорди в прекрасном настроении. Видимо, ей не нанесли душевной травмы.

– Она, как обычно, ничуть не обеспокоена. Впрочем, не могу сказать, что это моя заслуга – она все воспринимает очень спокойно. Даже когда была младенцем, почти не плакала.

– Может быть, у нее просто хорошая жизнь. Знаете этот старый анекдот про девочку, которая до шести лет не разговаривала? А когда изумленные родители спросили почему, она ответила: «До сих пор все было хорошо».

Джонни слабо улыбнулся.

– На этом месте мой психотерапевт мог бы расслабиться – если бы он у меня был.

– Мне казалось, у всех знаменитостей есть психотерапевт.

– Я не знаменитость.

Отличненько. А у нее нет зависимости от шоколада. Не желая портить такую приятную прогулку, Ники лишь сказала:

– Что ж, Джорди просто прелесть, и это факт.

– Спасибо.

Господи, он это совершенно искренне! Газеты не писали о том, что Джонни Патрик – гордый отец. Но это было абсолютной реальностью, такой же, как его блеск и гламурный образ.

Джонни на минутку остановился, выгреб из кармана пригоршню пилюль и выбросил их в урну.

– Это был мой запасной вариант, – пояснил он, заметив настороженный взгляд Ники. – Я же не знал, чего захочет Лайза, – добавил он, шагая дальше, – поэтому как следует подготовился.

– Разноцветная смесь, – сказала Ники, не решаясь задать вопрос, все время крутившийся на языке: «Неужели ваша бывшая действительно принимает всю эту дрянь?»

– Итак, миссия завершена. А сейчас я хочу попросить вас о большой услуге, – добавил Джонни неожиданно. – Но если что, вы вполне можете сказать «нет».

«Как будто ты примешь мое "нет"», – подумала Ники.

– И что это? – спросила она.

– Серьезно, вы можете отказаться.

– Серьезно, вы не можете говорить это серьезно.

Джонни усмехнулся:

– Я что, такой страшный?

– Давайте скажем так – если бы вы сражались с бульдозером, я бы не поставила на бульдозер.

– Так, может быть, я просто скажу вам, а не попрошу? – подпустил шпильку Джонни.

– Ну вот, пожалуйста. – Ники усмехнулась. – Теперь я точно отвечу «нет».

– Можете выставить мне счет за потраченное время. Это не сойдет за компромисс?

– Я и так выставлю вам счет за мое время.

Его улыбка сделалась сладкой, как конфета.

– В таком случае вы можете поднять расценки. Дело вот в чем – я бы не отказался слегка перевести дыхание после сумасшедшей гонки. Если ваш рабочий график хоть как-то позволяет… – улыбка стала еще слаще, если это вообще возможно, – может быть, мы денек отдохнем и проветримся – назовите это как угодно, – прежде чем отправимся назад?

Просьба прозвучала достаточно мило, а Ники в самом деле любила Париж.

– Полагаю, вам не помешало бы поспать. – Когда дело доходило до уступок другим, Ники оказывалась легкой добычей – все оттого, что была самой младшей в семье.

– Да, вероятно, хотя я не жалуюсь. Чтобы выручить Джорди, стоило лететь так далеко. Так что вы скажете?

– Конечно, почему бы и нет, – ответила Ники, не сомневаясь, что Бадди будет орать как сумасшедший. Но какого черта? Она с этим справится. В конце концов, она в Париже. – Пока мы здесь, я воспользуюсь этим и похожу завтра по моим любимым музеям и галереям.

– Вот и прекрасно. А мы с Джорди поболтаемся просто так.

А Ники и не требовалась компания, чтобы наслаждаться Парижем. Может быть, это цыганская судьба опять вмешалась и подарила ей короткую передышку – в последнее время она работала вообще без отдыха. Так что небольшой выходной ей не помешает. Вернувшись в отель, она позвонит Бадди и уладит все вопросы, касающиеся домиков на дереве.

Ники поразилась роскоши галереи – она никогда не видела столько детей в одежде от ведущих дизайнеров. В автомате-хваталке лежали дорогие мягкие игрушки и блестящая бижутерия, а в холодильнике стояли только полезные соки и красивые бутылки с водой. Даже видеоприставки были шикарными. Над головой переливались разноцветные огни – итальянское стекло ручной работы, без сомнения, от Мурано, – а на дорогом ковре не было видно обычных пятен от газированных напитков и прилипшей жвачки. Роскошное место.

Чтобы оценить это и решить, что «Лайл» в Блэк-Даке с линолеумом на полу и заклеенными скотчем видеоприставками здорово уступает этой галерее в оформлении, Ники потребовалось не больше секунды. Джорди уже неистово махала им от видеоприставки. Сначала с ней сыграл отец, и Джорди мгновенно победила его в автомобильной гонке. Потом пришла очередь Ники.

Чтобы продержаться первый раунд в «Теккене», ей потребовалось здорово сосредоточиться, и она сражалась всего минут десять, а потом ее самурай пал от рокового удара. Девочка очень хорошо играла.

Когда Джорди помчалась попытать удачу в автомате-хваталке, Ники и Джонни получили возможность посидеть в баре с другими родителями, сопровождающими детей.

– Джорди просто супергармоничный ребенок, – сказала, улыбаясь, Ники, когда Джонни заказал им по бокалу вина. – Мне кажется, она уже готова к жизни в большом мире.

– Иногда мне кажется, что она вообще ко всему готова, – усмехнулся Джонни. – Но в таком случае я за мир не отвечаю.

– Сейчас дети взрослеют быстрее, чем в наше время. – Ники пожала плечами. – Хотя, конечно, Блэк-Дак находится в стороне от больших дорог.

– Вообще-то и Форт-Брэгг не является центром вселенной, – усмехнулся Джонни и поднял бокал с вином: – За более защищенное детство. И еще раз спасибо за помощь.

Ники тоже подняла бокал.

– Я ничего особенного не сделала.

– Вы убедили управляющего в «Ритце» позвонить. Это было важно.

Ники улыбнулась:

– В таком случае за любезных управляющих.

В дружеском молчании они сделали по глотку вина.

– По-настоящему хорошее вино, – кивнула Ники на свой бокал. – Это что-то особенное?

– Что-то вроде того. У моего друга есть свой виноградник.

У друзей Ники были автомобили эконом-класса и доступные по цене дома. Джонни выпадал из общего ряда ее знакомых.

Но тут он коснулся ее руки и одарил особенной улыбкой – улыбкой близкого друга.

– Я просто еще раз хотел сказать, что очень благодарен вам за то, что вчера ночью вы составили мне компанию. Я был взвинчен до предела. Мне очень помогло, что вы оказались там – знаете… как сочувствующий слушатель.

От прикосновения Джонни пульс Ники безо всякой разумной причины участился; какое-то время она не могла произнести ни слова, хотя и пыталась убедить себя, что он просто проявляет вежливость.

– Не стоит благодарности, – выдавила она наконец. Интересно, всех женщин настолько ослепляет его такая интимная улыбка?

Джонни усмехнулся:

– Вы не подписывались выполнять дополнительные обязательства, когда согласились построить для Джорди домик на дереве. Я бы хотел подарить вам что-нибудь в знак благодарности. Например, что-то от Эрме? Или от Шанель? Может быть, какие-нибудь духи? Это все здесь неподалеку.

– Боже, нет! Это ни к чему.

Джонни вскинул брови. До сих пор знакомые ему женщины не отвергали дорогих подарков.

– Вы уверены? Можно устроить так, чтобы вам принесли кое-что прямо в ваш номер в отеле. В частности, ароматы от JAR – это нечто особенное.

– Прошу вас, нет. Мне ничего не нужно, и я сойду с ума от ужаса, если кто-нибудь из бутика Эрме зайдет ко мне в номер. – Ники ткнула пальцем вниз. – Вы посмотрите на мою одежду. Я не одеваюсь от Эрме, Шанель и тому подобных. Но конечно, спасибо… за предложение. И я буду просто счастлива, если смогу завтра посмотреть новые экспозиции. В Лувре выставили Энгра и один набросок Бернини, а может быть, там еще и выставка Тернера…

Ники с благодарностью посмотрела на бармена – подойдя к ним, он оборвал ее путаные, бессвязные и неуклюжие объяснения причин, по которым она не может принять подарки Джонни.

Бармен поставил на мраморную стойку бутылку вина.

– С наилучшими пожеланиями от вашего друга, – сказал он, показав на столик в углу.

Ники обернулась в ту сторону и открыла рот от удивления. Им улыбался Шон Пенн.

– Вы знакомы с Шоном Пенном? – прошептала Ники.

– Да. Мы встречались раньше. – Джонни помахал в ответ и снова повернулся к Ники, словно ничего необычного не произошло. – Вы не голодны? – спросил он. – Здесь предлагают хорошие закуски.

– Нет, нет, я ничего не хочу. – Она все пыталась переварить мысль, что сам Шон Пенн сидел и выпивал в каких-то тридцати футах от нее, пока его дети играли в видеоигры. В своей повседневной жизни Ники никогда не встречалась с настоящими знаменитостями, разве только с богатыми клиентами.

– Ну а я перекушу, я забыл поесть. – Джонни заказал несколько разных закусок и какие-то пирожные, и пока Джорди продолжала грабить автомат, он ел, а Ники изо всех сил старалась не смотреть на Шона Пенна. Она страстно любила все фильмы с его участием.

Но разумеется, в конце концов она тоже приступила к еде. Всем известно, что не существует плохой французской кухни. Даже ради блинчиков на уличных лотках можно продать душу.

Пока они подкреплялись, Джонни задавал ей вопросы про домики на дереве. Она была ему благодарна. Домики на дереве – в отличие от домов моделей известных кутюрье и топ-десятки кинозвезд – возвращали ее обратно на землю. Ники с увлечением описывала Джонни следующий этап строительства домика для Джорди. Она не пользовалась заумными терминами и не говорила на языке дизайнеров, а излагала свои идеи просто и доступно. Ники говорила о водопроводе, освещении, завершении внешней отделки, о том, как удовлетворить всем желаниям Джорди и своим собственным. Джонни был просто очарован. Хотя прошлой ночью они побеседовали, и он несколько раз встречался с ней у себя дома, он ни разу не ощутил ее необыкновенной внутренней теплоты. Ники полностью отличалась от его обычных спутниц, и отличалась в лучшую сторону. Он расспрашивал ее о Миннесоте, думая, что пропустил в ее прошлом что-нибудь, объясняющее это чувство необыкновенной близости.

– Неужели на свете и вправду существует место под названием озеро Вобегон? – поддразнил он Ники. – Где все мужчины силачи, женщины – красавицы, а дети развиты выше среднего уровня?

Она рассмеялась:

– Ну конечно, и добавьте к тому же – у нас самые большие на свете москиты, а температура зимой такая, что вы, калифорнийцы, ее не выдержите. У нас везде озера – их свыше десяти тысяч. На одном из таких озер на севере, на острове, у меня есть хижина. – Ники улыбнулась. – Благодаря специальной программе защиты, начатой много лет назад одним дальновидным человеком в Эли, диким животным острова больше ничего не угрожает. С помощью местной программы защиты хищников даже начали возвращаться орлы. На берегу озера прямо напротив моей хижины есть орлиное гнездо.

– Такое впечатление, что там просто настоящая дикая природа. У меня тоже есть домик в Тахо, но та местность постепенно превращается в кондо-сити.

– В моих лесах встречаются только сельские жители. Никаких домов вокруг. Мое самое любимое место там – это крытая веранда в моей хижине. Она тянется над озером, и на ней предусмотрен трамплин для прыжков в воду, поэтому с нее можно нырять прямо в озеро.

– Здорово. Вы часто там бываете?

– Реже, чем хотелось бы. А вы в Тахо?

Джонни помотал головой:

– Почти никогда. Все время какие-то дела.

– Как я вас понимаю! У меня работает пять бригад, и я все равно едва успеваю все сделать.

– А теперь к тому же я вас увез.

– Да, но есть смягчающие обстоятельства! Любой бы на моем месте согласился.

Джонни не был в этом так уж уверен.

– Как там справляется Бадди?

Он запомнил имя ее управляющего; этот человек все замечает.

– Бадди выживет, – ответила Ники. – Он, конечно, злится. Но ничего. Я сказала ему, что скоро вернусь, все пойдет по-старому.

– Мы прилетим послезавтра. А после того как вы походите по музеям, может, устроим поздний ленч? Джорди, я думаю, будет спать дольше обычного, потом мы с ней сходим в магазины игрушек, а вы на выставки, и сравним впечатления за ленчем.

– С удовольствием.

– Отлично, – сказал Джонни.

Приглашение на ленч вырвалось у него под воздействием двух бокалов вина, он не собирался этого делать. Его мантра в последнее время звучала как «невмешательство». Может быть, он изменил своим принципам под влиянием освежающей безыскусности Ники? В его синтетическом мире притворщиков она казалась глотком свежего воздуха. Даже одежду Ники носила самую обычную. Футболка и брюки. Самые обычные, без фирменных лейблов. А Джонни в этом разбирался – в его сверкающем, ослепительном бизнесе фирменные этикетки имели большое значение.

В его кармане зазвонил телефон. Джонни открыл мобильник и нахмурился.

– Извините, – пробормотал он и отвернулся, чтобы ответить на звонок.

– Да, я сказал, что сделаю, – с легким раздражением в голосе произнес он. – Я ведь обещал. Да, в самом деле. Слушай, Лайза, я перезвоню, когда вернется Джорди.

Ники старалась не вслушиваться, но на таком близком расстоянии это было невозможно. Она слышала голос его бывшей жены, хотя не различала слов. Но та что-то от него требовала, это было понятно.

– Мы с тобой в одной лодке, – напряженно, взвешивая каждое слово, проговорил Джонни. – И спорить тут не о чем. Я всегда на твоей стороне. Давай поговорим об этом позже. – Лайза продолжала свой монолог, Джонни все сильнее сжимал челюсти, ноздри его раздувались, и в конце концов он произнес, почти не разжимая губ: – Я отключаюсь. Поговорим позже.

Он раздраженно захлопнул телефон, сунул его в карман куртки, повернулся к Ники и слегка поморщился.

– Прошу прощения. Моя бывшая попала в какую-то переделку, хотя я сомневаюсь, что она вспомнит об этом завтра.

– Но с Джорди-то все в порядке, да?

Джонни выдохнул, кинул взгляд на автомат с игрушками и улыбнулся:

– Да, жизнь хороша. – Он снова посмотрел на Ники: – Так о чем это мы?

– О завтрашнем ленче. – Не нужно было этого говорить! Пусть бы он вспомнил сам. Но Ники действительно хотела пойти с ним на ленч.

Некоторое время Джонни выглядел удивленным, словно ожидал услышать: «Мое платье для получения премии «Оскар» уже готово, и его нужно забрать», однако быстро собрался с мыслями.

– Ленч… а, ну да. Пойдем в ресторан «Доминик Буше». Джорди любит тамошние десерты, мне нравятся вина, а шеф-повар – мой друг.

О, черт, он все-таки забыл! С другой стороны, не так уж она любезна, чтобы позволить ему сорваться с крючка. Должно быть, все дело в парижском воздухе, а то можно решить, что она ведет себя как пятнадцатилетняя девчонка, ослепленная его красотой. В любом случае ленч – это прекрасно.

– У вас множество друзей, – заметила Ники, с легкими угрызениями совести подавив в себе чувство вины.

– Издержки профессии. Впрочем, я не жалуюсь – я ведь мог работать на фабрике в Брэгге. – Джонни ухмыльнулся. – Если она еще существует.

Глава 14

– На, затянись еще разок, это поможет тебе расслабиться.

– Он просто последняя скотина, – пробормотала Лайза Джордан, забирая из рук Шантель небольшую стеклянную трубку. – Он отключился, представляешь?

Хорошенькая, чем-то похожая на бесприютное дитя женщина провела пальцами по своим коротким черным кудряшкам и слабо улыбнулась:

– Никакая он не скотина, и ты это знаешь. Он красив как грех и практически никогда не доставляет тебе огорчений. Да еще привез эту замечательную травку.

– Все равно он меня бесит.

– Да они все такие. Вспомни, как надулся Юрий, когда ты сказала, что впустишь Джонни в номер.

Лайза пожала загорелыми плечами.

– Зато Юрий не спорил, когда я велела ему пойти со мной на мою следующую премьеру. Он любит ходить на вечеринки и весело проводить время.

– А еще он совсем не против стать частью культурной элиты, – пробормотала Шантель.

– Что ж, тут он от меня зависит, и это дает мне преимущество, – промурлыкала Лайза. – Я обожаю, когда от меня зависят.

– Вот Джонни никогда не играл в эти игры – или играл?

– Ты что, издеваешься? Он терпеть не может быть в центре внимания. Хотя, – добавила Лайза с легким вздохом, – раньше он был готов на все, что угодно, – в любое время и в любом месте. – Она наморщила носик. – А когда родилась Джорди, за одну ночь превратился в чертова бойскаута. Ск-у-у-у-чного.

– Но ты должна признать – очаровательно скучного. Кстати, если уж говорить о скуке – что ты думаешь о нашей поездке в тот музей в Марэ? Музей, в который мы заходили, казался мне похожим на апартаменты какой-то леди.

Лайза медленно выдохнула дым.

– Ты заметила, как Юрий загорелся, когда увидел те старинные драгоценности?

– Не понимаю, почему мы должны были на все это смотреть.

– Почему-то он ими очень гордится. Мне кажется, они принадлежали какой-то русской императрице. – Лайза всплеснула руками. – Да какая разница – он просто пришел от них в возбуждение.

– И еще эти остановки в магазинах шоколада.

– А это для его отца. У Юрия есть такой… как бы список особого шоколада, который он должен привезти в Ниццу, когда мы туда поедем.

– Кстати, о Ницце. Нам понадобятся новые бикини.

Лайза положила трубку, вяло потянулась и посмотрела на свои наманикюренные ногти.

– И в чем проблема? В Ницце куча магазинов. Что-то мне не особенно нравится этот цвет. А тебе? – Она вытянула руку, чтобы Шантель на нее взглянула.

Обе женщины были одеты в повседневные наряды – брюки пастельного цвета и крохотные топики в тон. Обе предпочитали ультраженственный стиль, подчеркивавший их эфемерную, хрупкую красоту.

– Попробуй тот розовый с блестками, который мы видели у Шанель… как он назывался? «Розовая фантазия»?

– Или, может, «блестящая дыня»?..

– Знаешь, я подумала…

– Ты любишь розовый.

– Да нет же, я хотела сказать – хорошо получилось, что Джонни забрал Джорди домой, правда? Чем бы она тут занималась, пока мы тусуемся? А если мы будем наслаждаться пилюлями Юрия и Рафа, у тебя все равно не останется на нее времени. Кроме того, ты же не любишь, когда здесь постоянно торчит эта нянька с кислым лицом.

На безупречном, так любимом кинокритиками бледном лице появилось заученное выражение.

– Думаю, ты права, – вздохнула Лайза. – Ты точно права. Но я не собираюсь говорить об этом своему экс-супругу, потому что он засранец.

Шантель улыбнулась:

– А с какой стати ему это говорить? Слушай, давай попробуем тот шоколад, который купил Юрий. Я уже проголодалась.

– Я не ем шоколад.

– Значит, мне больше достанется.

– Да пожалуйста! А я угощусь вон теми клубничными пирожными. – Лайза махнула в сторону подноса с выпечкой, который принесла горничная, – а потом я угощусь черными жемчужинами из багажа Юрия. – И она сверкнула ослепительно белыми (благодаря лучшему дантисту с Беверли-Хиллз) зубами. – Юрий и не заметит, что парочки не хватает, их там несколько сотен. И не такие уж они ценные, иначе он спрятал бы их в сейф вместе с другими вещами.

Шантель прищурилась.

– На твоем месте я бы ничего не брала. Он их мог пересчитать.

Лайза сделала недовольную гримаску – такую же эффектную, как в фильме «Шепот жизни» в год, когда она получила «Золотую пальмовую ветвь».

– Я уверена, что Юрий может позволить себе роскошь подарить мне одну-две жемчужины. А если он заметит… – она беспечно приподняла изящную руку, – я скажу, что готова расплатиться за них.

– Я бы не лезла ни во что такое. Юрий – человек с характером.

Лайза прикрыла чуть подкрашенные ресницы.

– Верь мне – я знаю, как с ним справиться.

Пока подружки наслаждались шоколадом, пирожными и высококачественной марихуаной, Юрий и Раф сидели напротив двух мужчин в задней комнате мрачного склада в нежилом тупике Монмартра. Грубое граффити на заколоченном досками строении и колючая проволока на кованом железном заборе вокруг территории отпугивали любопытных, а выцветшая вывеска на парадной двери, сделанная на русском языке, придавала ему заброшенный вид и напоминала прохожим о возможной опасности.

Юрий развалился в кресле с праздным видом богатого молодого человека.

– Принесли эскизы? – протянул он, игнорируя холодный взгляд крупного мужчины, сидевшего напротив и походившего на болгарского тяжеловеса.

– Сначала деньги. – Взгляд не дрогнул.

Юрий медленно окинул взглядом бритую голову мужчины и его мускулистые руки, которыми он, вероятно, мог свернуть в бараний рог кого угодно, пожал плечами и обернулся к Рафаэлю:

– Покажи ему деньги.

Более низкий ранг Рафаэля являлся результатом соответствующего статуса его отца в иерархии всемирной криминальной сети. Отец Юрия процветал в новой России и был связан со всеми, кто имел отношение к организованной преступности. Раф прибыл из южноамериканского картеля меньшего масштаба. Его бизнес был связан исключительно с наркотиками, хотя обе семьи разбогатели после падения «Талибана». В Афганистане продажи опиума во все времена были очень высокими.

В сущности, все четверо находились сегодня на этом складе только потому, что один из крупнейших транзитных наркодилеров из Узбекистана любил искусство – в частности, Пикассо. Украденный альбом эскизов в руках болгарина, по слухам, относился к раннему периоду Пикассо и должен был послужить оплатой за поставку опиума в Европу. Эскизы украли из частной коллекции, и оценивался этот альбом в пять миллионов долларов. Впрочем, сами воры не понимали его ценности.

– Деньги все здесь, – сказал Раф, поставив на стол небольшой кейс и открыв его. – Двести пятьдесят тысяч евро.

После недавнего падения доллара сделки с наркотиками оплачивались только в евро.

Напарник болгарина быстро провел большими пальцами по упаковкам банкнот, захлопнул кейс и поставил его к себе на колени.

– Держите. Правда, ничего тут такого нет – в основном каракуль, – произнес тяжеловес на плохом французском с сильным и грубым акцентом.

Юрий подтянул альбом поближе и перелистнул несколько страниц.

– Мой отец благодарит вас за быструю работу. – Он встал и кивнул Рафу. Тот тоже поднялся. – Если у нашего клиента будут еще просьбы, мы позвоним.

Ни один из молодых людей не оглянулся, покидая комнату, – им это было ни к чему. Их семьи в криминальном мире обладали огромным авторитетом, а телохранители дожидались за дверью.

Ни Юрий, ни Раф не были замешаны в делах своих отцов. Они выполняли исключительно роли курьеров – и то лишь время от времени и по незначительным заданиям.

Когда возникала опасная задача, приглашали профессионалов – безжалостных людей, не получивших образования в Лиге плюща и не имеющих кровного родства с теми, кто принадлежал к верхушке. Эти преимущества оставались за Юрием и Рафом, наследниками бизнеса, принявшего мировые масштабы. Имея достаточное количество экономистов, бухгалтеров и международных банкиров, они просто наслаждались гедонистическим образом жизни сверхбогачей.

Глава 15

После нескольких бокалов вина Джонни был готов рухнуть сразу же, как только они вернулись в отель. Правда, он не собирался в этом признаваться, но Верни за свою жизнь видела вполне достаточно засыпающих на ходу детей, чтобы определить нужные признаки. С уверенностью человека, за три десятка лет затолкавшего в постель множество непослушных малышей, она заявила:

– Вы сейчас ляжете поспать, мистер Джонни, а мы с Джорди позаботимся о том, чтобы мисс Ники не скучала.

Джорди принялась уговаривать Ники пойти к ним в люкс и поиграть с ней в видеоигру.

– Наверное, мне лучше отправиться к себе, – сказала она.

– Нет, вы должны остаться с нами, – упрашивала Джорди. – Скажи ей, пап. Скажи, чтобы она поиграла со мной в «Проект Готама».

– Я сам с тобой поиграю. – Джонни улыбнулся Ники: – Можете чувствовать себя свободной.

«Ну вот, подумала Ники, – теперь я точно лишняя в их компании. Это не двойное приглашение».

– Не спешите, – предупредила Верни, прищурившись. – Вы отправляетесь спать, мистер Джонни, и все на этом.

– Ого, пап, ты попался, – сказала Джорди, переводя взгляд с отца на няню. – Верни тебе сейчас покажет.

– Никаких споров, мистер Джонни. – Верни выпрямилась во весь свой внушительный рост и указала на дверь спальни: – Идите. Мы отлично справимся и без вас. Мы, три девушки, поболтаем за чашкой чаю.

– Чай с лепешками?! – воскликнула Джорди.

– Причем с твоими любимыми, – улыбнулась Верни, а Джорди запрыгала от радости. – Здесь часто останавливаются британцы, – пояснила она Ники, – поэтому лепешки просто превосходны. Вы должны их попробовать.

– Да, да, да! – кричала Джорди. – И вам не обязательно играть в видеоигру. Скажи ей, пап. Ей не придется играть.

Джонни весело посмотрел в глаза Ники.

– Решать вам. Вы же видите, у меня нет права голоса.

Верни фыркнула:

– Можно подумать! Но у вас глаза закрываются, поэтому лучше сматывайтесь отсюда.

Джонни ухмыльнулся:

– Сдаюсь только потому, что не могу заменить вас без предварительного уведомления.

– Вы вообще не можете меня заменить, – заметила Верни.

– Мамочка говорит, что вынуждена терпеть Верни, потому что она не-за-ме-ни-мая! – всунулась Джорди.

Верни подняла бровь.

– Я промолчу.

Ники, выросшая в мире, где не было не только нянь, но и самого понятия «няня», даже не предполагала, какой властью они обладают, и решила, что лучше останется и съесть лепешку, а то как бы ее не отправили в постель без ужина.

– Думаю, вам понравятся лепешки, – сказал Джонни, словно прочитав мысли Ники. – Увидимся позже.

Через минуту дверь в спальню захлопнулась, и Джорди дернула Ники за руку:

– Вы играете в криббидж?

– Конечно.

– У-р-р-а-а-а! Эй, Верни, Ники играет в криббидж!

Верни улыбнулась:

– У нас удачный день. Но как только устанете, вы можете спокойно уйти к себе, – добавила она, обернувшись к Ники. – Мистер Джонни сказал, что вы поспали в самолете, иначе я не уговаривала бы вас остаться.

– Я действительно поспала – и очень неплохо.

– У мистера Джонни славный самолет. Так, вы, девочки, доставайте доску для криббиджа, а я займусь чаем.

Няня сказала «славный самолет» так запросто, словно бы речь шла о славной лужайке или славном диване. Неужели она, Ники, в самом деле попала в совершенно другой мир? О да!

А с другой стороны, несмотря на частные самолеты и пятизвездочные отели, эти люди терзаются теми же проблемами, что и все прочие, – с той лишь разницей, что их окружает роскошная обстановка. Но они точно так же ссорятся (взять хотя бы это безумное путешествие в Париж) и, наверное, так же горько плачут, и у них столько же гарантий счастья, сколько и у жителей Блэк-Дака.

Что ж, хорошо. Ники попытается сохранить свои виды на будущее и найти какое-то равновесие в этом изысканном мире постоянного низкопоклонства и личных телохранителей, чтобы ее не захлестнуло все это изобилие.

– Какого цвета колышки выбираете? – крикнула Джорди с другого конца комнаты.

– Зеленые. – Хватит искать просветления; земная жизнь имеет обязательную привычку вторгаться без спроса.

– Это мои любимые!

– Тогда желтые, – откликнулась Ники, направляясь к столу, где Джорди разбирала игру.

– Отлично, потому что Верни желтые не любит, – пробормотала Джорди, раскладывая колышки на три кучки.

Ники научилась играть в криббидж у бабушки. Та не просто была величайшим игроком в криббидж, но могла бы выиграть и у самого Бога в джин рамми. Ники умела постоять за себя в обеих играх, и очень скоро это ей пригодилось, когда пришлось играть против Верни. Столкнувшись с серьезным противником, та сражалась насмерть.

Ники это напомнило старые добрые времена – ее бабушка тоже терпеть не могла проигрывать. Отточив свое мастерство в беспощадной конкуренции, Ники наслаждалась игрой, хотя в конце концов выигрыш достался Джорди.

Ники и Верни обменялись заговорщическими улыбками, глядя, как сияет девочка.

– Еще лепешку? – спросила Верни, протянув Ники тарелку.

– Вообще-то не следовало бы, ну да ладно! – ответила та, протянув руку. – Они и правда очень вкусные.

– Женщине нужно иметь немножко мяса на костях. Все эти модели выглядят так, словно их вот-вот сдует ветром.

Должно быть, это сказано о женщинах вроде Лайзы Джордан, подумала Ники – ее-то саму не сдуло бы и тайфуном. И поскольку сама она анорексией не страдала, то положила на вкуснейшую слоеную лепешку побольше взбитых сливок и клубничного варенья и с огромным удовольствием съела ее.

Пока Ники занималась лепешками, Верни включила DVD-проигрыватель, и вскоре Джорди увлеченно следила за приключениями фантастической героини, одетой в серебристую кожу, очень подходившую к ее платиновым волосам.

– Джорди не помешает немного отдохнуть, – пробормотала Верни, кинув на девочку короткий взгляд. – Ночью ей толком не дали поспать. – Она закатила глаза. – Ее мамочка все время веселилась.

– Джонни так волновался. Сомневаюсь, что он задремал хоть ненадолго. Насколько я поняла, мать Джорди никогда раньше не увозила ее из страны.

– И больше не увезет. – Верни кивнула на закрытую дверь спальни. – Уж он об этом позаботится. Сейчас вроде и незаметно, – негромко добавила она, – но могу точно сказать – когда он появился в «Ритце», то был просто разъярен.

– Если между родителями нет согласия, это всегда тяжело.

Верни сердито фыркнула:

– О каком согласии с наркоманом можно говорить? Уж если он пошел по этой дорожке, остается только убраться с его пути.

Пока Джорди смотрела кино, Верни и Ники болтали, точнее, Ники отвечала на вопросы Верни. Где она познакомилась с Джонни? Есть ли у нее кавалер? И где ее семья? Часто ли она с ними видится? В близких ли отношениях она со своими братьями и сестрами?

Узнав, что у Верни родственников почти нет, только престарелая тетушка, живущая в Абердине, Ники поняла, почему та настолько любопытна. Если ты вырос в большой и шумной семье, мечта о личном пространстве и уединении иной раз перевешивает любовь к родным. С другой стороны, человек вроде Верни – в сущности, одинокий в этом мире – больше ценит семью.

Впрочем, Ники, воспитанная матерью и бабушкой, которые любили поболтать, с удовольствием слушала разговорчивую женщину, задававшую такие личные вопросы.

Джорди уснула до того, как героиня с платиновыми волосами убила троих плохих парней. Может быть, ей просто стало скучно.

Несмотря на музыку и две выпитые чашки чаю, Ники вдруг почувствовала, что у нее глаза тоже слипаются.

Хотя, конечно, вчера ночью она не так уж много и поспала.

Но было бы просто замечательно, если бы ей удалось ненадолго вздремнуть.

Всего лишь на секундочку…

Верни едва заметно усмехнулась, когда глаза у Ники закрылись, голова откинулась назад и девушка задремала.

Допив чай, Верни, удовлетворенно улыбаясь, посмотрела на своих спящих подопечных, встала с кресла и накрыла Джорди одной из многочисленных накидок, лежавших в этой богато убранной комнате. Потом перешла к дивану, где полусидела, полулежала Ники, осторожно уложила ее, подсунула под голову подушку и тоже укрыла.

Потом села в кресло, взяла в руки вязание и принялась вязать пуловер с разноцветными ромбами, который предназначался Джорди.

Глава 16

Через час дверь в спальню открылась. Поймав взгляд Джонни, Верни приложила палец к губам, кивнула на две спящие фигуры и поманила его на кухню.

– Все устали, – сказала она, входя следом за Джонни в небольшую кухоньку и прикрывая за собой дверь.

– Держу пари, и вы тоже, – с улыбкой произнес он. – Почему бы теперь мне не заняться делом и не присмотреть за спящими красавицами? А вы немного отдохнете.

– Раз уж мы сегодня идем в ресторан обедать, то ловлю вас на слове.

Джонни усмехнулся. Верни ни за что не пропустит ленч, особенно приготовленный шеф-поваром мирового класса. Впрочем, все знали, что она также готова проехать десять миль ради хорошего хот-дога на Кони-Айленд.

– Тогда вперед, крошка моя. Столик заказан на восемь.

– В «Ле Троке»?

– А где же еще? Это ваш любимый ресторан.

Она выгнула бровь.

– Вот почему все женщины у ваших ног. Вы умеете очаровывать. Кстати, если уж на то пошло, вам стоит подумать, как очаровать прелестную мисс Ники. Она совершенно нормальная женщина из хорошей семьи – в отличие от большинства ваших знакомых дам. А вы не молодеете. Не собираетесь же вы и дальше встречаться с разными девками, разменяв пятый десяток?

– Во-первых, мне до пятого десятка осталось больше десяти лет. А во-вторых, я подумаю над вашим советом, когда – и если! – надумаю снова остепениться.

– Подумайте о Джорди. Может быть, ей хочется, чтобы в доме жила нормальная женщина.

– Хотите сказать, что вы не из таких?

Верни ткнула в него пальцем.

– Вы отлично знаете, о чем я. И я не живу у вас постоянно. Джорди хочется снова стать частью семьи.

Джонни поднял руку:

– Вот теперь стоп. Не заставляйте меня заходить за белый частокол вашей фантазии. Нам с Джорди и так отлично живется.

Верни знала, когда следует остановиться. В мире властных голливудских нанимателей нельзя выжить, если не понимаешь, в чем достоинство молчания.

– В таком случае я пойду вздремну. А вы и вправду хороший отец. Просто Ники кажется… не знаю даже… другой. В хорошем смысле слова. – Верни не удержалась и подмигнула.

Джонни улыбнулся:

– Всякому видно, что она славная. Но прямо сейчас у меня слишком много забот, и мне не до отношений с женщинами.

– Может быть, когда-нибудь ваша бывшая остепенится или хотя бы успокоится.

Джонни презрительно фыркнул.

– Если вы и вправду на это рассчитываете, то вы фантазерка. Но поскольку Лайза больше ничем не угрожает спокойствию Джорди, я доволен. Мы пробудем здесь всего день, а потом Лайза может убираться ко всем чертям. Ну все, идите поспите.

– Да, сэр.

Он хмыкнул.

– Должно быть, вы чего-то от меня хотите.

– Просто подумайте о том, чтобы пригласить ее на свидание.

– Ники?

– Да.

– Нет. Я не делал этого со старших классов школы. Больше того – каким нужно быть дураком, чтобы затевать отношения с Ники, когда она строит домик для Джорди! Она будет приходить к нам еще целый месяц. Подумайте, что за неловкая ситуация. Мои отношения с женщинами в основном ограничивались несколькими часами.

– Кончится все тем, что вы останетесь одиноким стариком.

– Ничего подобного. У меня есть Джорди.

Глава 17

Джонни выбрал в гостиной удобное кресло, надел наушники и прослушал несколько записей, над которыми работал в студии, когда ему пришлось так стремительно покинуть залив. Время от времени делая пометки, он исправлял звучание, ритм, стихи – некоторые слова смущали даже его весьма либеральный вкус.

Ни Джорди, ни Ники не просыпались. Он видел обеих, поэтому сразу заметил, когда последняя пошевелилась. Ники с закрытыми глазами перекатилась на спину и скинула с себя кашемировое покрывало, которым ее укрыла Верни. Что-то неразборчиво пробормотав, Ники закинула руки за голову, как делают во сне дети, и негромко вздохнула.

В таком положении грудь у нее высоко приподнялась. Внезапно соблазнительные округлые холмы и хорошо сложенная женская фигура заняли в сознании Джонни центральное место. Интерес к музыке моментально ослаб. Господи, да он до сих пор и не замечал, какая у нее классная грудь! Причина, несомненно, в краткости их знакомства и недавних событиях.

А вот теперь заметил – ну просто высший сорт. Конечно, в наше время силикон дает возможность любой женщине иметь такую же грудь, и все-таки в голову Джонни закралась мысль, что можно проверить, настоящая ли она.

Хотя, конечно, Верни такого не одобрила бы. Она сказала, что Ники нормальная – в хорошем смысле слова. В общем, секс на скорую руку воспрещен.

Джонни сжал губы. Верни права. Николь Ледо из Блэк-Дака, Миннесота, – нормальная типичная американская девушка. И совсем не его тип – вообще. Так почему же он на нее смотрит?

Ответа у Джонни не было. И прежде чем он смог придумать что-нибудь подходящее, Ники внезапно вытянулась, плавно выгнув спину, – как кошка на солнце. И как будто этого не хватало для завершенности образа «созрела-для-секса», она крайне возбуждающе задвигала бедрами с полуулыбкой на лице, словно наслаждаясь приятным сном.

Ну нет, этот «яблочный пирог» ни под каким видом не фригиден – движения бедер дьявольски эротичны, как и грудь, роскошная полнота которой едва прикрыта натянувшейся легкой футболкой. Не говоря уже о сосках, притягивающих взгляд. Должно быть, Ники снится сладкий сон – с такими затвердевшими сосками.

Поерзав в кресле – все усиливающаяся эрекция уже мешала сидеть, – Джонни бессознательно снова обернулся к дивану, оглядел Ники с ног до головы и уже не смог оторвать взгляд от совершенно определенного места. В этой горизонтальной позе дразнящее слияние бедер открывало захватывающий вид на ее холмик. Хлопчатобумажные брюки еще никогда не выглядели настолько привлекательно.

Через некоторое время Джонни с усилием отвел глаза в сторону, напомнив себе, что не следует сознательно нарываться на неприятности. Секс с Ники Ледо – это риск для домика Джорди, тут сомневаться, черт побери, не приходится.

Особенно мимолетный секс.

А если серьезно, она вообще под запретом – то есть ни под каким видом и никогда.

Столкнувшийся с такой редкой необходимостью сдерживаться – в его мире слова «умеренность в сексе» просто не сочетались между собой, – Джонни с силой выдохнул. Страстно и разочарованно.

При этом звуке ресницы Ники приподнялись, а глаза широко распахнулись – она увидела, что Джонни пристально смотрит на нее. Еще не проснувшись, она быстро осмотрела комнату, пытаясь разобраться в незнакомой обстановке и понять, где находится. Париж – да, точно. Люкс Джонни Патрика в отеле. Верни и Джорди. Должно быть, она заснула. О Господи, какой позор! Ники открыла рот, чтобы извиниться.

Джонни, подняв руку, заставил ее замолчать и показал на спящую дочь.

Неразбериха в голове улеглась, и теперь Ники хотела только одного – как можно быстрее сбежать отсюда. Заснуть в люксе Джонни – это так по-детски! Или даже хуже. Быстро поднявшись с дивана, она помахала рукой и пошла к двери, надеясь, что он не сочтет такое вторжение в его жизнь намеренным. Ники подозревала, что женщины то и дело стремятся обманом влезть в жизнь Джонни, и уж последнее дело, если он решит, будто она хочет заполучить его.

Совсем наоборот.

В это время Джонни изо всех сил боролся с собственной нерешительностью. Остановить ее или нет? Какую роль играет благоразумие в общем положении дел?

Или точнее – в строительстве домика на дереве? Или – если уж совсем честно – в его жизни? Она уже почти у двери. Это решающий момент. Да какого черта!

Он встал с кресла.

И, сняв наушники, быстро бросил их на столик и поспешил за Ники. Он нагнал ее в коридоре.

– Подождите, – сказал Джонни, схватив ее за руку, чтобы остановить. Закрыв дверь номера, он повернул Ники к себе лицом. – Я бы хотел, чтобы вы сегодня вечером пошли с нами пообедать.

Сойдет за доброе дело? Это же просто обед. Никаких скрытых мотивов, убеждал себя Джонни – и даже наполовину верил в это.

Они стояли в пустом коридоре очень близко друг к другу. Слишком близко, думала Ники.

Недостаточно близко, думал Джонни, хотя вообще не должен был думать ни о чем подобном.

Он опустил руку.

– Так как насчет этого?

– Конечно, – прошептала Ники, пытаясь дышать нормально, несмотря на его такой странный взгляд, несмотря на двусмысленность последнего вопроса.

– Обед – хорошо?

Ну вот, теперь никаких двусмысленностей. И все-таки Ники кивнула, не в силах произнести ни слова, – страстный взгляд Джонни разбудил в ней желание, которое она так старалась подавить.

– Отлично.

Он улыбнулся мальчишеской улыбкой. Такой обворожительной, что Ники не выдержала, приподнялась на цыпочки и поцеловала его.

Джонни напрягся.

Черт, черт, черт! Что?

– Извините, – пробормотала Ники, вспыхнув от смущения. Можно подумать, для него в новинку женщины, бросающиеся ему на шею.

Через мгновение он снова улыбнулся:

– Все в порядке. Я сам хотел это сделать.

– Правда? – не поверила Ники.

Джонни усмехнулся. Ее недоверчивость очаровательна.

– Да.

Он наклонился к ней так, что губы коснулись ее губ, и шепнул:

– Правда.

А затем его губы прижались к губам Ники, лишив ее возможности и дальше размышлять о том, как бесконечно различны их жизни. Тепло его губ казалось невесомым.

«Нельзя с такой готовностью таять перед ним, – велела себе Ники. – Следует проявить больше самообладания».

Да уж, конечно. Может, это ее единственный шанс поцеловать самого сексуального мужчину в мире, и она не собирается прикидываться скромницей.

Сказать по чести, она и не умела прикидываться скромницей, а всегда действовала импульсивно. Это чистая правда.

Кажется, Джонни ничего не имел против. Ники обрадовалась. Больше того, он прижал ее к себе сильнее, и даже если бы Ники умела изображать из себя недотрогу, после этого она вряд ли сумела бы это сделать. Джонни был возбужден. Ники чувствовала это.

Нажим его губ усилился, в ход пошел язык, и это заставило Ники думать о мягких постелях и жарких телах. Джонни неторопливо смаковал ее, словно ее рот вкусом напоминал мороженое «Баскин Роббинс».

Он знает, что делает, подумала Ники в тот момент, когда он прижал ее к стене и склонился ниже. Он умеет распалить женщину за считанные секунды.

Несомненно, чувство это было обоюдным, но Джонни, не желая расстраивать Верни, подавил свои плотские инстинкты и оборвал поцелуй, пока не стало слишком поздно. Он поднял голову и убрал руки с бедер Ники.

– Так как насчет обеда? – спросил он, начислив себе сразу десяток очков бойскаута за похвальное поведение.

«Можно подумать, я в силах отказаться», – думала Ники.

– Я должен вернуться в номер – я же пока за няньку, – объяснил Джонни, решив, что это такой же подходящий предлог, как и любой другой, и взялся за ручку двери, словно никогда и не целовал ее, а она его; словно у него не возникло эрекции, а Ники не потеряла мгновенно голову.

Вероятно, он не знает ни одной женщины в здравом уме, которая могла бы сказать ему «нет». Хотя будь Ники чуть разумнее, она бы отказалась, потому что, учитывая все обстоятельства, понятно, что дело обедом не ограничится. Вероятно, все кончится интрижкой на одну ночь.

Вопрос звучит так: волнует ли ее это или нет. Хочет ли она, чтобы ее имя прибавилось к весьма длинному списку интрижек на одну ночь Джонни Патрика?

– Я с удовольствием пообедаю с вами, – услышала Ники свой голос.

Вот вам и самообладание. И тут, словно предчувствуя, чем наверняка кончится эта интрижка, Джонни шагнул назад.

– Вот и хорошо. Мы зайдем за вами в семь тридцать. – Он повернулся, вошел в свой люкс и закрыл дверь.

Оставшись в коридоре, Ники дождалась, пока ее сердце успокоится и начнет биться в нормальном ритме. Совсем не обязательно сходить с ума из-за секса. В конце концов, секс – это секс, и только секс. Есть и светлая сторона – именно этот случай будет особенно шикарно смотреться в ее дневнике воображаемых любовных воспоминаний.

И тут у Ники, женщины до мозга костей, возникла новая мысль – а что она наденет? Она не думала, что пойдет в Париже обедать в ресторан. А ведь могла бы предположить такую возможность. Стало быть, никакое она не совершенство. Разве мать не называла ее легкомысленной, когда дело доходило до долгосрочных планов? В данном случае Ники склонна была согласиться с матерью, потому что, кроме брюк и футболки, ей совершенно нечего было надеть. А знаменитости всегда обедают в роскошных ресторанах. Идиотка, и еще раз идиотка.

Значит, нужно быстро думать и быстро бежать в магазин. Причем не в «Эрме» и не в «Шанель». А придется поломать голову, как в этом городе высокой и высочайшей моды найти достаточно экономичный магазин.

Ники понадеялась, что ее карточки еще не аннулированы. Она их всегда восстанавливала, потому что теперь деньги у нее имелись, но сейчас было не самое подходящее время, чтобы из парижского магазина ругаться по телефону с кредитной компанией. Привезла ли она с собой дебитную карточку? Там на счету должны были оставаться деньги – ее секретарша автоматически пополняет депозит каждую неделю. Так, позвольте… а где вообще ее бумажник?

Бумажника нет. Сумочки нет. Проклятие.

В галерее Ники была с сумочкой; а это означает, что она, вероятно, осталась в люксе у Джонни.

Постучаться и спросить? Право же, он самый обыкновенный мужчина. Ну да, конечно. А Блэк-Дак, Миннесота, – это все равно что Париж. С другой стороны, будь она слабохарактерной, не сумела бы создать компанию в одиночку.

Ники постучалась, и когда Джонни открыл ей, прошептала:

– Моя сумочка. – Она неопределенно махнула рукой, словно не сомневалась, что сумочка где-нибудь на диване. И к счастью, она действительно осталась в люксе.

Еще раз махнув рукой, Ники вышла. Как только дверь с тихим шелестом закрылась, она проверила наличие карточки. Уф-ф! Карточка в кошельке, можно отправляться за нарядами.

Что-нибудь скромное, но сексуальное, подойдет идеально, решила Ники.

Нужно выбрать отличное платье, но ничего сверх предложения чувственности в нужных обстоятельствах. Что означало – в пределах мили от Джонни Патрика, если он поманит ее пальцем.

А с другой стороны – она ведь во Франции, стране любви. Может, следует пойти на поводу собственных желаний?

Глава 18

Он не сказал: «О-о-о!», когда зашел за ней, чтобы отправиться в ресторан, но Ники прочла это в его глазах и решила, что не зря потратила столько денег на наряд.

Однако Джонни сказал:

– Вы прекрасно смотритесь в зеленом.

Ники и сама это знала, потому что у нее были зеленые глаза, и платье к ним идеально подходило.

– Спасибо, вам тоже идут эти синие тона. – Цвет его рубашки делал серые глаза не такими холодными. А может, все дело было в его улыбке?

К ним подбежала Джорди, сразу снизив нарастающий жар, который в считанные секунды грозил достичь точки возгорания.

– Папа! Папочка! Посмотри на меня! Верни говорит, я выгляжу как принцесса!

Джонни обернулся и изобразил театральный восторг, вызвавший у его дочери хихиканье.

– К вашим услугам, принцесса, – сказал он, склонившись в поклоне. – А это, вероятно, королева? – спросил он, улыбаясь Верни, одетой соответственно случаю.

– Предпочитаю называться императрицей.

Ники показалось, что это вовсе не шутка. Верни говорила вполне серьезно, и на ней были настоящие драгоценности, а также вечерняя сумочка, висевшая на характерной золотой цепочке от Шанель.

Джонни усмехнулся:

– Императрица – самое подходящее слово, Верни. Вы повелеваете лучше, чем кто бы то ни было.

– Годы практики, молодой человек, – подмигнула Верни. – Главное, не забудьте напомнить мне о лимите в два бокала мартини. В прошлый раз вы этого не сделали.

– И не без оснований, – дурашливо бросил Джонни. – Я ни под каким видом не решусь вам противоречить после двух мартини.

– Я напомню, – вмешалась Джорди. – Я не боюсь.

Верни улыбнулась:

– Я надеюсь на тебя, милая. Особенно если мы с тобой собираемся встать пораньше и пойти завтракать в то кафе, где подают твои любимые блинчики с клубникой. Мне необходимо перед этим как следует отдохнуть. – Она постучала по наручным часам и посмотрела на Джонни: – Пора идти. Вы же знаете, как много времени уходит на то, чтобы поесть во Франции. Пошли, Джорди, мы их поведем.

– Верни кого хочешь построит, – пробормотал с улыбкой Джонни. – Это полезно Джорди. Да и мне не мешало бы стать более дисциплинированным.

В тех редких случаях, когда Ники видела Джорди вместе с отцом, она вообще не замечала никаких признаков дисциплины.

– Дисциплина или нет, но Джорди, кажется, любит Верни.

– О да. Они друзья. Верни время от времени приезжает к нам, поэтому Джорди видится с ней не только у Лайзы.

– Вы везунчик.

Джонни кинул на Ники подозрительный взгляд.

– Что такое? Я имею в виду, вам повезло найти такую няню. И не нужно так на меня смотреть. Это было совершенно невинное замечание. – Ники прищурилась. – Вы суеверны?

– Давайте просто скажем, что я не люблю искушать судьбу. Раз уж речь зашла о везении, так мне его досталось больше, чем следует.

– И вы боитесь моего сглаза?

Джонни пожал плечами:

– Пожалуй. Жизнь слишком непредсказуема.

Ники хотелось сказать, что его образ жизни куда более непредсказуем, чем у других, – с постоянными путешествиями вокруг света и с папарацци, вечно перетрясающими его грязное белье.

– Всякое случается, правда? – вежливо произнесла она вслух.

В конце концов, они шли обедать в прекрасный ресторан, а их недавний страстный поцелуй мог оказаться далеко не последним. И кроме того, Ники казалось, что не одна Джорди чувствует себя сегодня принцессой. Она и сама сейчас ощущала себя Золушкой на балу.

Глава 19

Обед был именно таким, каким и должен быть в ресторане три звезды по гиду Мишлен. Здесь работал тот самый знаменитый шеф-повар, что недавно сказал: «Мне больше нечего доказывать. Я больше не хочу думать о ресторанных гидах, я просто хочу радовать себя и своих клиентов», – и открыл ресторан без внешней ослепительной роскоши, но все с той же великолепно приготовленной едой. Он лично знал Джонни, и когда подошел к их столику, стало ясно, что между ними существует взаимопонимание, как между людьми, которые вращаются в одних и тех же кругах.

Культурный шок Ники при виде такого изощренного меню слегка сгладился практическими советами Верни и замечаниями Джорди о том, что она ни за что не будет есть эту гадкую фуа-гру и нельзя ли ей заказать тот шоколадный торт, который она ела здесь в прошлый раз. Для тех, кто мог себе это позволить, это было домашнее маленькое бистро, просто еще одно кафе по соседству, с единственным отличием – лимузины и телохранители снаружи.

Ники едва не свернула шею, рассматривая посетителей ресторана. За одним из столиков сидели генералы из какой-то южноамериканской страны, блеск их медалей ослеплял, а количество выпитого ими шампанского потрясало. В углу расположились стареющий, довольно известный киноактер и юная актриса. Парочка все время целовалась. «Сняли бы номер», – подумала Ники. Еще за одним столиком сидели британцы, которых в последнее время все показывали в новостях как дипломатов, пытавшихся разобраться с иранцами и их ядерными амбициями. Оказывается, кабельное телевидение – отличный источник информации. Складывалось впечатление, что Ники знала их лично. Парижане, пришедшие пообедать, вели себя спокойно и изысканно, долго наслаждались каждым блюдом, со знанием дела обсуждали вина (она слышала беседу у себя за спиной).

Ники съела слишком много, но кто может отказаться от великолепного блюда? То, что цены в меню не указывались, заставляло ее немного нервничать, но Джорди заказала всего понемножку, и Джонни, кажется, не возражал, так что Ники решила, что тоже может заказать парочку дополнительных вкусностей, например два десерта, – ну просто невозможно ограничиться чем-то одним!

Джорди забыла остановить Верни, когда та попросила третий бокал мартини, хотя Джонни и Ники при этом переглянулись.

Он беззвучно произнес «ни под каким видом!» и ухмыльнулся.

Ники улыбнулась ему в ответ и снова занялась десертом. Уж кто-кто, а она ни за что не будет поднимать волну.

Они пообедали быстрее прочих – спасибо Верни, которая терпеть не могла засиживаться над едой, – и после кофе и превосходного портвейна сели в лимузин, ожидавший их у входа в ресторан. Кризисная ситуация с Лайзой закончилась, и Джонни снова обходился без телохранителей.

Удобно устроившись на роскошном заднем сиденье, Ники слушала Джорди. Девочка сидела на коленях у отца и показывала ей достопримечательности по дороге в отель.

Единственным памятником, запомнившимся ей с детства в Блэк-Даке, был двадцатифутовый маскинонг[3] под седлом на станции Коноко, сделанный из стекловолокна. Конечно, он производил огромное впечатление на любого, не достигшего двенадцатилетнего возраста. Ники сидела на нем верхом миллион раз. Да только его нельзя было сравнить ни с Эйфелевой башней, ни с Триумфальной аркой или иглой Клеопатры, которую, по преданиям, Наполеон украл в Египте. (Даже Джорди об этом знала – вот они, практические уроки истории для детей богатых родителей.)

Пока Ники размышляла о бездне, отделявшей ее детство от детства Джорди, и не могла решить, завидует она девочке или нет, лимузин остановился перед входом в отель. Все, времени для психотерапевта у нее не осталось. Правда, они ей все равно ни разу ничего толкового не сказали. Они просто брали деньги и в нужный момент кивали с умным видом.

Джонни склонился над ней и пробормотал:

– Дайте мне уложить в постель этих двоих, – он кивнул в сторону клюющей носом Верни, – и мы с вами сможем сходить куда-нибудь пропустить рюмочку перед сном.

– Верни сказала, я могу посмотреть перед сном кино! – заявила Джорди, дернув отца за воротник рубашки.

– Конечно, малышка. – Джонни посмотрел Ники в глаза через голову дочери и одними губами произнес: – Ждите меня.

Она улыбнулась и кивнула. Может, все-таки стоило изобразить из себя труднодоступную девушку? Наверное, если бы Ники не настолько одурела от страсти, она бы так и сделала.

Джонни послал ей ослепительную улыбку, помог выбраться из лимузина и проводил через холл отеля к лифту, и все это время к состоянию Ники очень точно подходило выражение «быть на седьмом небе».

Когда они расстались у двери в ее номер, Ники все еще не могла поверить в реальность происходящего.

Неужели все это правда? И Джонни Патрик – самый сексуальный мужчина на свете – через несколько минут придет к ней в номер!!!

Трио – Джонни, Джорди и Верни – исчезло из виду, а Ники захлопнула дверь и, дрожа, прислонилась к ней. Нет, так не пойдет. Нужно сохранять спокойствие. – Ради всего святого! – попыталась она убедить себя. – Он просто еще один мужчина.

«Ну конечно, самый обыкновенный! Кого ты хочешь обмануть? – тут же возразил внутренний оппонент. – А папа римский просто еще один немец, а Линкольн был еще одним юристом, а Билл Клинтон – просто еще одним любителем хрустящих шоколадных батончиков, а… в общем, картинка ясна».

И больше всего ее трясло от того – и это помимо известности Джонни, – что она забыла купить по-настоящему сексуальное белье. Она так спешила подобрать себе платье и туфли и вовремя вернуться обратно в отель, что вообще не вспомнила о своих хлопчатобумажных трусах!!! Проклятие.

Может, стоило сделать вид, что она вообще их не носит? Может, просто снять их – и все?

Ой-е-ей! Если они пойдут куда-нибудь, чтобы выпить рюмочку перед сном, она в конце концов так разволнуется и распалится, что на юбке останется пятно, а это просто недопустимо. Придется выходить из бара спиной вперед.

И вряд ли даже в таком хорошем отеле, как этот, консьержка сможет найти для нее сексуальное шелковое белье в такое позднее время. Кроме того, подобная просьба наверняка выходит за рамки их служебных обязанностей.

Значит, придется извиняться за хлопчатобумажные трусы. А может, стоит повести себя как нормальный взрослый человек и вообще промолчать?

В конце концов Ники решила ничего не делать – это гораздо проще.

Пусть Джонни сам выкручивается.

Глава 20

Ники открыла одну из крохотных бутылочек шампанского, что стоили, вероятно, целое состояние, и выпила ее в два глотка. Хорошо, что за мини-бар платить не ей. При этой мысли Ники взяла еще одну крохотную бутылочку и выпила ее уже спокойнее. В три глотка.

Они нужны ей вместо транквилизаторов. Ясно?

Вообще-то Ники знала, что это самая старая отмазка в мире – «мне следует выпить, чтобы успокоиться или чтобы хоть немного улучшить настроение». Но в ее случае это было чистой правдой.

Однако несмотря на шампанское, Ники оставалась взвинченной. Стремясь хоть как-то отвлечься, она включила телевизор, пощелкала пультом и выбрала «Скай ньюс», потому что, кроме «Си-эн-эн», это был единственный канал на английском языке. Даже и к лучшему – шла программа о шотландской архитектуре. А Ники обожала шотландскую архитектуру.

Совершив еще пару набегов на мини-холодильник – ее лучшим утешением во время стрессов всегда был шоколад, – Ники доедала последний трюфель из красивой коробочки, перевязанной голубой ленточкой. Неожиданно стук в дверь заставил ее буквально подскочить в кресле.

Ей что, и в самом деле нужен мощный лекарственный транквилизатор, чтобы успокоиться?

Значит, мантрой на будущее станут следующие слова: «Планируй лучше». А сейчас, поскольку никакого лекарства все равно не было, ей оставалось только одно – делать вид, что она совершенно спокойна.

Открыв дверь, Ники мило улыбнулась и сцепила руки за спиной, чтобы скрыть их дрожь.

– Джорди уснула? – О Господи, что за бессмысленную чепуху она несет!

– Да, почти. Верни тоже. – Джонни улыбнулся. – Я свободен на всю ночь.

Не стоило ему говорить «свободен на всю ночь» таким мягким, хрипловатым голосом. Это вызвало поток крайне незаурядных сладострастных образов, захлестнувших ее сознание. Ники решительно попыталась игнорировать их – все без исключения, но наиболее интересные исчезать отказывались, особенно тот, где Джонни навис над ней как раз перед… «СТОП! ОСТАНОВИСЬ СЕЙЧАС ЖЕ!»

Проклятие – кажется, он что-то сказал. Смотрит так выжидательно.

– Прошу прощения, я думала о нашем великолепном обеде, – соврала Ники. Постельная сцена ни под каким видом не желала покидать ее сознание.

– Я только спросил, не хотите ли вы сходить куда-нибудь выпить по рюмочке.

Джонни, красивый как сам дьявол, опирался о дверной косяк, и его холодные серые глаза спрашивали совершенно о другом. Ники поняла, что оказалась перед очередной развилкой – ну, вы знаете… когда нужно сделать моральный выбор – соглашаться или нет.

Ники никак не могла определиться.

«Да какого черта! – наконец решила она. – Если я должна беспокоиться за свою добродетель, то ведь и он тоже!»

– Решайте сами, – сказала Ники, бросая мяч на его половину корта.

– Тогда я войду.

Этот мужчина не мучился, принимая решения.

– Будьте моим гостем, – ответила Ники, впуская Джонни и мысленно начисляя себе штрафные очки за то, что опять увиливает от ответственности. Значит, это все-таки плохая привычка. Ладно, она подумает об этом завтра.

Проходя мимо, Джонни наклонился и слегка коснулся губами ее губ.

«Что это – небрежное европейское приветствие или настоящий поцелуй?» – тут же задергалась Ники. Ее тело определенно голосовало за поцелуй – каждая клеточка в нем пылко и страстно кричала о предвкушении.

– Ничего, если я закажу коньяк? – спросил Джонни, направляясь к телефону, стоявшему на письменном столе в гостиной.

Этот вопрос не требовал ответа. Кроме того, похоже, он никуда не торопился, а это значило, что ей следовало повести себя умнее, обуздать свои сексуальные инстинкты и продемонстрировать чуть больше сдержанности.

Улыбнувшись Ники через плечо, Джонни ткнул в кнопку обслуживания номеров и заказал бутылку коньяка.

Пока Ники размышляла, где ей сесть и что сказать, и на полном серьезе пыталась обуздать своенравные желания, Джонни сел на диван, вальяжно откинулся назад и широко раскинул руки по спинке.

– После того как мы сорвались из Сан-Франциско, я в первый раз могу расслабиться. Идите сюда. – Он похлопал по подушке: – Садитесь. Давайте поговорим.

Он уже бывал здесь раньше, сообразила Ники. Не так уж трудно догадаться. Так что можно было не волноваться и не пытаться обуздывать сексуальное вожделение. В своем теперешнем состоянии Ники не могла твердо сказать, что это хорошо, но в любом случае мужчине вроде Джонни, вероятно, и стараться особенно не требовалось. Достаточно было просто сесть и подождать.

Наверное, ей следовало проявить такую же зрелость и не кидаться ему в объятия, как какая-нибудь фанатка. А для этого нужно было задавить свои низменные инстинкты.

– Что за кино Джорди смотрела? – спросила Ники, усаживаясь на значительном расстоянии от Джонни и с удовлетворением отмечая, что голос ее звучит достаточно хладнокровно. Наверное, она все-таки может поиграть в недотрогу.

– В энный раз включила «Фантастическую четверку», но очень быстро заснула. – Джонни слегка улыбнулся. – Она очень устала.

– Полагаю, Верни после трех мартини тоже не особенно спорила, отправляться ли ей в постель? – Ники не знала, долго ли она сумеет сохранять хладнокровие – жар от его тела отчаянно действовал сразу на все ее чувства. «Вежливо улыбайся и думай о хорошем», – приказал голос разума, вольно перефразируя известный совет королевы Виктории, данный ей дочери перед свадьбой: «Ляг на спину и думай об Англии».

– Верни отключилась раньше Джорди. – Джонни посмотрел на Ники сочувственно. – Должно быть, вы тоже устали.

– Я не устала, – выдавила из себя она. – Я прошлой ночью спала.

– Я не спал, однако слишком возбужден из-за того, что операция по извлечению Джорди из номера матери прошла удачно. Так что усталости не чувствую.

Это что, намек? Он что, говорит, что готов остаться на всю ночь? Значит ли это, что он не оскорбится, если Ники на него набросится?

– Здорово, что с Джорди все так получилось, – произнесла она, ощущая на своих плечах тяжкий вес добродетели.

– Да, – пробормотал Джонни. – То, что мы забрали ее из компании Лайзы – величайшее счастье. У тех парней, с которыми знается теперь моя бывшая, отцы отмывают огромные деньги.

Мысль о настоящей преступной деятельности оказалась крайне отрезвляющей.

– Не похоже, чтобы они были славными ребятами, – сказала Ники, и мрачные предчувствия заметно уменьшили ее вожделение.

– Еще бы. Они не имеют ничего общего с обычным окружением Лайзы, но она любит наркотики, а у них их полно.

Забавно, как страх может повлиять на сексуальные желания.

– И эти парни – не обычные уличные дилеры? – спросила Ники, сильно встревожившись.

Джонни помотал головой.

– Это мировой наркотрафик.

– Господи! – Сердце сильно заколотилось. – Как в кино.

– К сожалению, это не кино, – произнес Джонни совершенно спокойно, как будто они о погоде разговаривали. – Никому не захочется путаться под ногами у этих людей.

– Вы не шутите? – Ники буквально ощущала, как волосы у нее на затылке встают дыбом. – Может, нам лучше переехать в другой отель? Или в другую страну. Блэк-Дак не готовил меня к таким вещам.

– Мы скоро отсюда уедем. Да в любом случае это ерунда.

Должно быть, Ники посмотрела слишком много фильмов о наркотиках – и все с плохим концом.

– Вы относитесь к этому гораздо проще, чем я.

– В своем бизнесе я часто имею дело с большими деньгами, и не всегда они честные. Подобные люди все время стараются делать законные инвестиции. Они любят блеск и гламур шоу-бизнеса; они могут законным путем вложить куда-то часть своих денег и при этом оказаться рядом с… – В дверь постучались. – Прошу прощения, – Джонни поднялся. – Это наш коньяк.

«Или наркодилеры с пистолетами», – подумала Ники. В дверь постучали как-то уж очень тихо.

Пока Ники набиралась мужества, проигрывая в голове самые жуткие сценарии, Джонни открыл дверь молодому официанту, который держал в руках пыльную бутылку коньяка. Вежливо сказав им bon soire,[4] он открыл бутылку и налил в бокалы очень старый напиток.

Джонни протянул официанту крупную банкноту и посмотрел на Ники:

– Скажите, что мы благодарны за быстрое обслуживание.

Она перевела, а официант попросил ее сказать, что ему очень нравится фирма Джонни. Ники еще несколько минут переводила разговор о разных музыкантах, а потом официант, вывалив на Джонни тонну экспансивных похвал, удалился.

– Полагаю, вы с таким часто сталкиваетесь. Сплошная лесть.

– Чаще, чем хотелось бы, это точно, – ответил он, снова усаживаясь и протягивая ей бокал с коньяком. – Я всего лишь продюсер. Я не пишу музыку. Ваше здоровье! – Джонни приподнял бокал. – Обычно это хороший коньяк.

Это был хороший коньяк, с легким ароматом винограда и очень крепкий. Все чувства Ники, запылавшие еще раньше, вновь ожили. Она сидела рядом с мужчиной, который, вне всякого сомнения, был главным героем фантазий тысяч женщин, и это очень сильно действовало на нее. А поскольку киллеры так и не появились, исчез и страх смерти. Кроме того, от Джонни просто божественно пахло, она никогда раньше не встречала такого аромата – но конечно, мужчины, с которыми она виделась до сих пор, не покупали одеколон в тех же дорогих магазинах, что Джонни Патрик.

Ники поймала себя на мысли, что ей хочется облизать Джонни с ног до головы, так вкусно он пах. Аромат напоминал ваниль и… право же, это шоколад. Возможно ли такое? Если бы за обедом Ники не выпила вина, потом две маленькие бутылочки шампанского, а сейчас бокал коньяку, она бы, наверное, не спросила:

– Ваш одеколон пахнет шоколадом, или я окончательно свихнулась?

– Понятия не имею, – ответил Джонни, как мог бы ответить мальчишка-подросток. – Я купил его в магазине в Сан-Франциско. Вообще-то он французский, но я забыл название.

– Я обожаю шоколад. – Ой, это просто неприкрытый намек. Ники тут же запретила себе так в открытую пускать над ним слюни. – Я просто хотела сказать, что все время ем шоколад. О, черт, – пробормотала она и покраснела, заметив усмешку Джонни. – Вычеркните последнюю глупую реплику. Мне просто понравился ваш одеколон. Вот и все.

– Не нужно дергаться по пустякам. Мне нравится в вас многое, а не одни только духи, иначе я бы просто не пришел.

А вот это неплохо. Коротко, но мило.

– Значит, это не просто «любая гавань в шторм хороша»?

– Нет никакого шторма, малышка. Я знаю, что делаю.

– Хорошо, хоть кто-то из нас знает. Лично я не очень-то уверена.

Джонни вскинул брови:

– В чем?

Ники выдохнула:

– В знаменитостях вроде вас.

Тревога из-за наемных убийц прошла, уступив место более привычным сомнениям. Джонни усмехнулся:

– Чушь все это. Я самый обычный человек.

– Ну пожалуйста!

– Ну хорошо, у меня немного больше знакомых, чем у вас.

– Да-да, топ-десятка людей, прошедших по всем красным ковровым дорожкам мира.

– Какое отношение это имеет к нам? – В его глазах внезапно появилось напряжение. – Нет, серьезно?

Ники посмотрела на него, но почти тут же растаяла от мальчишеской улыбки – она возникла, как солнышко после дождя, и одним махом уничтожила все ковровые дорожки. Джонни выглядел словно подросток из маленького калифорнийского городка.

– Ну что, можем забыть обо всей этой чуши насчет знаменитостей?

– Думаю, да. – Просто невероятно, как этот мужчина изменяется с помощью своей чертовски сладкой улыбки.

– И больше не зацикливаемся ни на чем, кроме нас с вами?

– Наверное.

Он расхохотался:

– Из-за вас я начну комплексовать.

Ники усмехнулась:

– Может, самое время, чтобы кто-то заставил вас сделать это?

– И что, беретесь?

– Я уже думаю об этом.

– Но не дольше, чем я думаю о вас.

– Да будто!

– Поверьте, с того момента, как я увидел вас впервые… – вкрадчиво сказал Джонни, отнюдь не новичок с женщинами.

– Ну что ж, тогда мы на равных.

– И Джорди вы сразу же понравились.

«По крайней мере это чистая правда», – подумала Ники. Что касается самого Джонни – что ж, может, он и заметил ее тогда, просто не придал особого значения. Дочь – вот что для него важно.

– Ну что, с коньяком покончили?

– Вы спрашиваете?

– Видимо, да. – Проклятие, а ведь она не собиралась этого делать.

– Я рад. Чертовски трудно так долго оставаться джентльменом.

Его притягательная прямота вместе с улыбкой сумели избавить Ники от чувства вины. Джонни поставил свой бокал, забрал бокал Ники у нее из рук и поставил его рядом со своим.

– Ты еще можешь передумать, – произнес он, поднимая ее с дивана. – Но у тебя есть всего пять минут, – добавил он с ухмылкой, – а потом я не даю никаких гарантий.

– Тебя это тоже касается. Я едва сдерживаю свои чувственные порывы, имей в виду.

– Прекрасно, – пробормотал Джонни, привлекая ее к себе. – Напористая женщина. Мне это нравится.

– Но не настолько, насколько мне нравится вот это, – прошептала Ники, подавшись бедрами навстречу его восставшей плоти. – Тебе лучше предостеречься.

– Хорошо.

– Значит, мы все решили?

– Одно маленькое предупреждение.

Так-так, вот сейчас он скажет: «А теперь подпиши обещание, что ни единого слова не просочится в прессу».

– Что такое? – спросила Ники, слегка отодвинувшись, чтобы не заглянуть ему в глаза.

– Я не хочу, чтобы это повлияло на строительство домика для Джорди.

– Эта интрижка на одну ночь, ты хочешь сказать?

Джонни не совсем понял интонацию Ники, но зато точно знал, что для него самое важное.

– Я просто не хочу, чтобы потом ты почувствовала себя брошенной и расторгла сделку.

– Так ты бросал много женщин?

Снова эта неясная интонация, но Джонни ответил честно, потому что не видел смысла выкручиваться:

– Время от времени.

Ники уперлась руками ему в грудь и оттолкнула его. «Черт, – подумал Джонни. – Я проиграл».

– В моем мире секс – это секс, домики на дереве – это домики на дереве. – Ники улыбнулась. – И они никогда не сталкиваются.

– Ты наполнила радостью этот день, малышка. – Джонни снова притянул Ники к себе.

– До тех пор пока ты будешь наполнять радостью эту ночь, все будет великолепно.

Джонни усмехнулся:

– А вот теперь ты на меня давишь.

– Хочешь сказать, что газеты врут, и ты не можешь за ночь удовлетворить пять женщин?

– Я этого не говорил.

– Какой заносчивый тип!

Джонни улыбнулся:

– Нельзя правду назвать хвастовством.

– Теперь я с нетерпением жду ночи.

– Если без шуток, – мягко произнес Джонни, – то я тоже.

Он повел Ники в спальню так уверенно, словно уже бывал здесь раньше, но она не собиралась расспрашивать его, откуда он так хорошо знаком с расположением комнат, – ее ждало более интересное занятие. Ее либидо было сосредоточено на ближайшей цели – немедленном удовлетворении.

И какая другая женщина вела бы себя по-другому, если бы самый сексуальный мужчина в мире направлялся к ее постели? Уж не говоря о том, что Джонни Патрик был потрясающе красив.

При этой мысли все чувства Ники затрепетали, центры удовольствия приготовились действовать, а сознание безостановочно пело: «ПРЕД-ВКУ-ШЕ-НИ-Е!»

– Посиди минуточку, – сказал Джонни, усадив Ники на кровать с балдахином. – Я открою шторы. Отсюда можно увидеть Эйфелеву башню.

Ники хотелось выпалить, что не может ждать ни минуточки, но она не могла связать и двух слов.

Похоже, Джонни этого не замечал – вероятно, женщины, утратившие дар речи, были в его жизни обыденным явлением.

– Тебе понравится вид, – пообещал Джонни.

Ники улыбнулась и кивнула, хотя вид, открывавшийся ей прямо сейчас, действительно был просто великолепен.

– Эйфелева башня может подождать, – задушенным голосом произнесла Ники.

Джонни коротко глянул на нее и улыбнулся.

– Конечно, – пробормотал он, наклонился и задрал ее юбку. – Тебе нужно немедленное удовлетворение? Я правильно понял? – Вопрос не требовал ответа, потому что Джонни уже запустил палец под ее трусики и вел им по влажной шелковистой расселине. – Мм…м… как приятно…

Напряженная, нетерпеливая, Ники задрожала, услышав сексуально откровенное мужское одобрение в этом грубовато-нежном тоне.

– Если бы мы пошли в бар, ты бы не выдержала, – прошептал он, прижавшись губами к ее губам и продолжая ласкать пальцем. – Пожалуй, нужно помочь тебе разрядиться. – Целуя Ники, он добавил к первому еще один палец, а потом, с некоторым усилием, и третий. – Эй, эй, расслабься, – велел он ей и мягко опрокинул Ники на спину. – Мы хотим сделать это медленно и нежно…

Джонни не ждал ответа, а Ники закрыла глаза и полностью отдалась его ласкам. Самому же Джонни не требовалось поощрение, ему достаточно было одного ее негромкого хрипловатого стона.

А он услышал не один.

О-о-о Господи!!! Ники охватил лихорадочный экстаз, в крови забурлил жаркий, исступленный восторг. Изящные пальцы Джонни двигались внутри ее с точной, заученной чувственностью. Они самым утонченным образом гладили и массировали, м-е-е-е-дленно продвигаясь вперед, мягко нажимали на то самое хитрое местечко в самой глубине, выходили и входили, все снова и снова, повторяя это с виртуозным мастерством, и должны были привести ее к пику очень, очень скоро.

Эта его комбинация «танцуем танго» была особенно эффективна, когда он одновременно большим пальцем стимулировал ей клитор.

– Такая влажная киска должна держаться часами, – прошептал Джонни низким, хриплым голосом и улыбнулся.

Да! Это был последний штрих. Конечно, Ники и так была на грани, но мысль о долгих часах в постели с Джонни Патриком – о его крупных руках и твердом члене, не говоря уж о его сладком люби-меня тоне – оказалась тем, что ей требовалось, чтобы перескочить… эту… грань!!!

Оргазм начался с мелкой, едва ощутимой дрожи в самом ее жарком, пульсирующем средоточии и стал расходиться дальше все расширяющимися кругами, быстро набирая скорость и силу, и наконец достиг предела ощущений и взорвался с невероятной мощью. Пронзительные крики Ники заставили вздрогнуть даже Джонни, считавшего, что он слышал уже все на свете.

Вот это ничего себе, подумал он. А малышка, оказывается, горячая сексуальная штучка!

Если так, то ему предстоит исключительно интересная ночь.

Через несколько мгновений ресницы Ники затрепетали и медленно приподнялись.

– О-о, спасибо, – пробормотала она, изумрудно сверкая глазами.

– Не за что, – ухмыльнувшись, ответил Джонни. – Я и сам доволен. – Он показал на окно: – Как теперь насчет Эйфелевой башни? Ты в состоянии полюбоваться видом? – Пусть его считают сентиментальным, но Париж – это в первую очередь Эйфелева башня.

Ники улыбнулась ленивой, рассеянной улыбкой.

– Конечно. Перерыв.

Джонни выгнул бровь.

– Так что, теперь все будет по расписанию?

– Прошу прощения. Я не собиралась на тебя давить. Хотя с таким твердым, как у тебя… – ее взгляд переместился на его ширинку, – подозреваю, что расписание у нас одинаковое.

– То есть ты не постесняешься попросить?..

– Я и не подозревала, что ты такой стеснительный.

Боже, должно быть, он привык к уступчивым женщинам. Внезапно Джонни снова засиял улыбкой – вкрадчивой и словно бы извиняющейся.

– Ничего подобного, – ответил он, направляясь к окну. – Извини – должно быть, мне на мозги подействовал перелет.

– А что тут извинять? Наверное, я болтаю лишнего, но мне казалось, что ты и сам привык добиваться того, чего тебе хочется, – сказала Ники дразнящим тоном.

– Посмотрим, что я смогу сделать, – сказал Джонни, взявшись за шнур у занавески, – чтобы дать тебе то, чего ты хочешь. – Секс – это секс, и ничего, кроме секса, напомнил он себе. – А теперь смотри, – добавил он вслух, чарующе улыбаясь, и потянул за шнур. Шторы раздвинулись, и Ники увидела Эйфелеву башню, залитую огнями, словно рождественская елка.

– О-о! Это просто волшебно! – воскликнула она, сев, чтобы как следует рассмотреть восхитительное зрелище. Башня, очерченная белыми огнями, точно парила на фоне темного неба, а над ней мерцал ореол звезд. Самый эффектный символ Парижа оказался прямо в центре окна.

– Ты знал, что из этой комнаты открывается такой вид? – благоговейно прошептала Ники, снова испытывая желание ущипнуть себя.

– Я подумал, что тебе это должно понравиться.

В общем-то он не ответил на вопрос, но Ники не собиралась с пристрастием допрашивать его после той пикировки насчет ее просьбы о сексе.

– Мне это невероятно нравится, – призналась она. Эта сказка опрокидывала многие ее представления о реальной жизни. – Вы в самом деле знаете, как очаровать женщину, мистер Патрик. Что еще прячется в вашем колдовском мешке?

Джонни засмеялся:

– Пара штучек, которые тебе понравятся.

– Если ты не против, я скажу, что есть одна вещь, которая особенно меня привлекает, – сказала Ники, протянув руку в его сторону.

– Возвращаете меня к графику, босс? – Если ей нравится брать инициативу на себя, он «за» – до тех пор, пока ему это не надоест. Но это случится не сейчас.

– Было бы просто так сладенько…

– Не думал, что ты такая охотница до сладенького, – фыркнул Джонни, сбрасывая ботинки.

– Может, то, что для одного человека сладенько, для другого…

– Сногсшибательный секс? – закончил он, расстегивая рубашку.

– Пожалуй, я бы предпочла, чтобы меня не очень часто сшибали с ног, – сказала Ники, снимая туфли на шпильках. – Меньше синяков и больше изящества.

– Ты любишь изящество?

Она кивнула.

– Хотя ты им определенно обладаешь. Виртуозные пальцы и все такое.

– Рад, что могу услужить, – небрежно бросил Джонни, снимая рубашку.

Ники мгновенно утратила нить рассуждений, увидев его великолепный торс. Этот мужчина был потрясающе сложен – твердый как камень пресс, бицепсы точно у олимпийских тяжеловесов…

– Должно быть, ты много тренируешься? – спросила она, не желая откровенно пускать от восторга слюнки.

– Время от времени, – отозвался он, расстегивая ремень.

Посмотрев на Джонни Патрика, Ники крепко задумалась, стоит ли ей снимать платье. В последний раз она ходила на тренировку еще в колледже. Может быть, сначала выключить свет?

– Помочь с платьем? – Брюки Джонни соскользнули на пол.

– Э-э-э… – В голове промелькнула тысяча отговорок. Он поднял голову, не успев до конца снять трусы-боксеры.

– Ты и нерешительность? Я не ослышался?

Единственный взгляд на его огромное вздыбленное естество заглушил все ее мысли и колебания по поводу света, платьев и прочей ерунды. Она хотела только одного – чтобы этот твердый как камень член оказался в ней, причем немедленно. Соскочив с кровати, Ники повернулась к Джонни спиной:

– Расстегни молнию.

– Слушаюсь, мэм, – подчеркнуто медленно протянул Джонни. – А что потом?

– А потом ты будешь так мил, что дашь мне возможность почувствовать его, – она протянула руку назад и провела пальцами по пенису, – как можно скорее.

– Есть какое-то особое место, где ты хотела бы почувствовать его прежде всего? – пробормотал Джонни, расстегивая молнию на платье.

Игривая интонация в его голосе заставила Ники резко насторожиться. Всем известно, что звезды предпочитают изощренный секс, и она очень сомневалась, что у Джонни и у нее одинаковые понятия об изощренности.

– Если ты не против, я бы предпочла обычный.

– Что значит «обычный»?

О Господи! Он и в самом деле хотел чего-то другого? Ники круто повернулась, придерживая платье у груди.

– Говорю просто на всякий случай, – произнесла она, подозревая, что сама себе все безнадежно портит, но не желая быть до такой степени услужливой, – я не люблю анальный секс. И не собираюсь заниматься этим прямо сейчас.

– Что ж, это сужает рамки, – заметил Джонни с веселым выражением лица.

– Надеюсь, это для тебя не проблема? – Ники постаралась сказать это как можно более дипломатично, потому что ее желание ни на йоту не уменьшилось.

Джонни с трудом удерживался от улыбки.

– Даже и не знаю.

Он явно забавлялся. Но Ники сомневалась, что хочет играть с ним в эту игру. Может быть, женщины Джонни и привыкли подчиняться ему двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, она не из таких.

– А когда, по-твоему, ты будешь знать точно? – пробормотала Ники, которой ужасно хотелось кончить снова, и причем быстро.

Уголки его рта дернулись.

– Ты, кажется, возбуждена?

– Я обожаю проницательных мужчин, – выдохнула Ники, с трудом улыбнувшись. – Но возбуждена – это слово в тысячу раз слабее обозначает то, что я сейчас чувствую.

– Если вечеринка начинается снова, – Джонни посмотрел вниз, на свой член, а потом опять на Ники и ухмыльнулся, – не забудь пригласить и нас.

– С удовольствием… тем более что моя вечеринка началась пять минут назад, сразу после того, как я кончила.

Джонни вскинул брови.

– Так ты любишь множественные оргазмы?

– Если это возможно. – Ники улыбнулась. – Хотя хороший шоколад отстает в этом списке всего на несколько секунд. А сочетание того и другого – это как раз и есть нирвана.

– Если бы я знал, я бы позвонил в обслуживание номеров и попросил их принести сюда шоколад, – протянул Джонни.

– Прямо сейчас – поскольку ждать я не в силах – я бы предпочла вот это. – Ники показала на его великолепную эрекцию. – Если, конечно, ты не считаешь меня, – ее улыбка была намеренно дерзкой, а голосок – сверхсладким, – слишком бесстыдной.

– Это будет настоящим удовольствием, – шепнул Джонни, поднимая ее руки вверх.

Он снял с Ники платье, бросил его на кресло, повернулся обратно и застыл на месте.

Господи! – на ней белое хлопчатобумажное белье – простой хлопок… без единой кружевной оборочки, без намека на вышивку! Джонни словно мгновенно перенесся назад в христианский лагерь, ощутил всю ту похотливость переходного возраста, когда подглядывал вместе с другими мальчишками за девчонками в их спальнях. И на член его обрушилась та же самая похотливая сентиментальность. Должно быть, в последнее время он видел слишком много женского белья от Ля Перла, раз простые хлопковые трусики подействовали на него так возбуждающе. Обалдеть! Он готов был кончить прямо сейчас.

И тут Джонни почувствовал, что он на всех парах несется в том же самом скором поезде, что и Ники.

Ловко расстегнув лифчик, он сдернул бретельки с ее плеч, глядя, как волнующе подрагивает грудь Ники, вырвавшись на волю.

– Шикарно, – прошептал Джонни. – И мне нравится то, что прячется под этими сексуальными трусиками, – добавил он, запуская палец за резинку.

– Не издевайся, – надулась Ники. – Это все, что у меня есть.

– Я ни в коем случае не издеваюсь, малышка. Они сводят меня с ума. Помню я такие трусики…

– В смысле? – обиженно пискнула Ники. Джонни поднял глаза.

– Отличные воспоминания, крошка, и больше ничего. – Он решил, что не будет просить у нее разрешения стянуть с нее эти трусики зубами – вдруг разозлится? Но вообще-то мысль ему понравилась. Да, как давно это было!

Верни не ошибалась насчет Ники. Она сладкая как сахар.

И что еще важнее, у нее есть разгоряченная маленькая киска, белые трусики и все такое.

– Я просто счастлив, что ты полетела со мной в Париж, – сказал Джонни, как настоящий джентльмен снимая с нее трусики.

– Я тоже. – Ники позволила себя раздеть. – И хотя есть риск, что я опять на тебя давлю, все же я буду намного счастливее, если кончу еще раз.

Он уложил ее на кровать и быстро поцеловал.

– Сейчас вернусь.

Ники на мгновение запаниковала, решив, что оскорбила его, но тут увидела, что Джонни всего лишь вынимает из брюк презерватив. Точнее, несколько презервативов, с удовольствием отметила она. У Ники все буквально ныло от желания, она так сильно хотела Джонни, что каждая клеточка в теле молила о наслаждении.

Она подвинулась в постели повыше и раздвинула ноги.

Джонни улыбнулся, увидев это. Он всегда считал, что доступность – одно из лучших качеств женщины. Правда, приходилось признать, что Ники Ледо выпадала из обычной категории женщин, с которыми он привык заниматься сексом. А эта ночь никак не подпадала под заголовок «бизнес», как обычно он называл свои постельные отношения с женщинами.

Впрочем, Джонни не собирался выяснять, в чем тут различие. Тем более сейчас. Он разорвал упаковку презерватива.

Ники смотрела, как он умело надел его на свою восставшую плоть, не сделав ни одного лишнего движения. Он делал это и раньше, решила она, – впрочем, никто и не сомневался. Но сейчас это заставило ее почувствовать себя начинающей. Однако это чувство быстро сменилось более мощным сексуальным вожделением, охватившим ее с того момента, когда Джонни появился в номере.

– Эй, – шепнула Ники через миг, когда Джонни уже устроился у нее между ног, – спасибо, что понял мое нетерпение и…

– Мы в одном положении, детка, – прошептал он, быстро направляя член куда следует. – Кроме того, предупреждаю, – Джонни сверкнул ухмылкой, – я уже на грани, черт побери.

Глаза Ники блеснули.

– Устроим состязание?

Джонни расхохотался:

– О да.

Он надавил, сделав точно рассчитанный толчок, чему научился давным-давно. Он был крупным, а большинство женщин – нет, поэтому проникать приходилось, ограничивая скорость и глубину, чтобы не сделать больно.

Ощутив привычное сопротивление, Джонни замедлил продвижение, хотя предпочел бы скорость трамбовочной машины. Но он имел планы на всю ночь, так что не следовало портить все в самом начале.

Пока ее готовое к вечеринке, распалившееся до предела влажнее влажного лоно медленно заполнял пенис мирового класса, Ники поняла, что и в самом деле можно умереть от наслаждения. Она была готова просто скончаться от чистого, неподдельного экстаза и с улыбкой на лице.

– Можешь принять еще немного?

Ники в ответ качнула бедрами, и Джонни проник внутрь еще на чуть-чуть. Она задержала дыхание, ожидая следующей волны экстаза, и когда та захлестнула ее, Ники искренне и благодарно застонала.

Потом Джонни начал все сначала, осторожно, понемногу, между поцелуями и ласковыми шепотками заполняя собой Ники. Она раскидывала ноги все шире и шире, чтобы приспособиться к его твердой, несгибаемой плоти. И в конце концов он погрузился до самого основания, и оба они уже хватали ртом воздух.

Взведенные до предела и возбужденные, охваченные желанием и неистовым вожделением, они никак не могли решить, что лучше – продлить головокружительное наслаждение, удержать это исступленное, жаркое ощущение как можно дольше или же лихорадочно двигаться дальше.

Первой сдалась менее дисциплинированная Ники.

Пока она содрогалась в оргазме, Джонни все еще спорил сам с собой.

Ей нравятся множественные оргазмы? Он мог позволить ей прочувствовать этот и дождаться следующего. Мог бы – если бы был сделан из камня.

Или если бы это было обычное небрежное свидание.

– Я поймал твою волну, детка, – прошептал Джонни.

Со сверхчеловеческим усилием Ники слегка приподняла ресницы и подарила ему сладчайшую улыбку «я-не-могу-разговаривать-прямо-сейчас».

Это впечатляло. Ники действительно пыталась ответить.

Было что-то незабываемое в ее старании порадовать его, и Джонни ощутил благодарность и странный восторг, может быть, даже счастье. Вероятно, он слегка помешался; наверное, возвращение Джорди совершило с ним это колдовство. А может быть, Ники Ледо действительно отличалась от всех остальных.

Да какая разница! Но в этот раз Джонни кончил так, как никогда раньше, уж тут он не ошибался. И потом лежал, уперевшись локтями, пытался отдышаться и одновременно обдумывал, как будет заниматься с ней этим снова.

Выкинув использованный презерватив и разыскав пару полотенец, Джонни налил себе еще коньяку. Потом он держал Ники в объятиях, но она так долго лежала не шевелясь, что он уже начал беспокоиться.

Он прижал ее к себе, ее голова лежала у него на груди, запах ее духов щекотал ему ноздри, и они, как дети, считали огни на Эйфелевой башне. В точности как много лет назад, когда он впервые приехал сюда с классом, заработав денег на дорогу продажей печенья и мытьем машин.

– Отсюда так близко до неба, – прошептала Ники, изогнувшись, чтобы поцеловать его.

– Аминь, – шепнул Джонни в ответ. – Мне кажется, я разделил с тобой нирвану.

– Хорошо, правда?

– Да, хорошо.

И они продолжали лежать в дружеском молчании, чувствуя себя так, словно пересекли какую-то непостижимую черту.

Первым стряхнул с себя странное оцепенение Джонни.

– Я тут подумал… – произнес он.

– Дай догадаюсь. – По голосу Ники было слышно, что она улыбается.

– У тебя три попытки.

– Я получу приз, если угадаю правильно?

– Конечно.

Она рассмеялась:

– Ты готов к сексу. Я готова к сексу. Мы оба готовы к сексу.

Он перетянул ее на себя, откинул ладонями кудряшки с ее лица и внезапно ощутил очень странное томление. Не сексуальное.

Ники испытующе посмотрела на него.

– Что такое?

Джонни тряхнул головой, словно мог таким образом прогнать это непонятное чувство.

– Ничего.

– Спорю, ты устал? – Она нежно коснулась его щеки. – Ты ведь вообще не спал.

– Нет, все в порядке. – Джонни улыбнулся. – А теперь скажи, что тебе нравится больше всего, о умудренная в сексе. – «Пусть все остается несерьезным. Пусть речь идет только о сексе. Не сбивайся с пути».

– Правда?

– Конечно.

– Может быть, тебе это не понравится.

Джонни удивленно поднял брови.

– Обязательно понравится. Хотя бы намекни.

– Заставь меня что-нибудь сделать.

– Например?

– Например, я должна буду выполнить что-нибудь, что ты велишь.

– Это ты про садомазо?

– Боже, нет! Ну, например, чтобы я тебя… поцеловала или…

Джонни ухмыльнулся:

– Поцеловала куда?

Ники села на него верхом.

– Забудь об этом. Я вообще не должна была ничего говорить. Но ты спросил, вот я и… – Она пожала плечами. – Не знаю, просто с тобой я чувствую себя по-настоящему сексуальной, вот и все.

– Больше, чем обычно?

– Да, если твое эго так требует подпорок. Если хочешь знать, в тысячу раз сексуальнее, чем обычно, понял? А теперь можешь добавить зарубку на свой ремень и через пару дней забыть, как меня зовут. Хотя не думаю, что ты вообще помнишь мое имя. – Ники вспыхнула. – Черт, почему я не заткнулась с самого начала?

Джонни смотрел на нее снизу вверх и думал, что это самая классная женщина из всех, что он встречал в своей жизни. Старлетки, фанатки и молодые богатенькие девчонки, ищущие кого-нибудь, чтобы развеять скуку, в подметки не годятся этой искренней, иной раз чересчур откровенной, но всегда честной женщине из маленького городка на родине Харрисона Кейллора.

– Говори все, что хочешь. И – просто на всякий случай – забыть тебя невозможно. А если хочешь, чтобы я заставил тебя что-нибудь сделать, давай поиграем в хозяина и горничную.

– Ты правда не против? От этой игры я так распаляюсь!

– Тебе это знакомо, правда? – грубовато бросил Джонни.

– Что такое? Ты злишься из-за того, что я занимаюсь сексом? И это мужчина, который потерял счет женщинам?

– Ну, подай на меня в суд. Но мне совсем не хочется представлять, как ты занимаешься сексом с каким-то там парнем. Это мешает мне сосредоточиться.

– Тогда мне тоже придется сделать вид, что ты девственник. По-другому я просто не смогу кончить.

– Ты напрашиваешься на неприятности, детка.

Ники улыбнулась:

– Обещания, одни обещания.

– Вот что я тебе обещаю, – прорычал Джонни, поднял ее вверх, словно она вообще ничего не весила, перекатился так, что Ники оказалась под ним, и вонзился в нее, не надев презерватив и не дожидаясь ее разрешения или указаний для новой игры. – Я буду заниматься с тобой любовью до умопомрачения, и хорошо, если ты принимаешь таблетки, потому что останавливаться я не собираюсь.

– Может, принимаю, а может, и нет. – Ники посмотрела ему в глаза. – А если я скажу тебе остановиться?

Ники уже тяжело дышала, поэтому Джонни решил, что ему дан зеленый свет.

– Я не остановлюсь.

– Я могу тебя заставить.

Он рассмеялся:

– Эй!

– Ну-ка, попробуй, заставь меня перестать делать это, – пробормотал Джонни, закидывая себе на плечи сначала одну, а потом другую ногу Ники.

О, черт, о, Господи, он не играет, он и в самом деле делает то, что хочет, и Ники так завелась, что была готова кончить прямо… сейчас!

Джонни слегка улыбнулся и замедлил темп, чтобы дать ей прочувствовать сотрясавшую ее волну. Когда оргазм завершился, он возобновил свой темп и начал все сначала.

– Нет, нет, не сейчас, – шептала она первые несколько коротких секунд, но Джонни знал, что делает, и очень скоро Ники снова задыхалась, и хватала ртом воздух, и цеплялась за него, словно Джонни был спасательным тросом во время урагана. И на этот раз они достигли пика вместе.

Джонни даже не стал пережидать, чтобы обтереться; его член имел свое собственное мнение. Он снова вздыбился, стал еще выше и толще, словно распаленное лоно Ники заколдовало его. Теперь Джонни действительно не спешил. Его нервные окончания были словно обнажены, все ощущения заметно усилились, мозг чувствовал невероятную яркость происходившего.

– Ты чувствуешь это? – прошептал он, проскользнув в нее до самого конца.

– О Боже… Боже…

Щеки Ники пылали, глаза были закрыты, она могла только шептать, и Джонни решил, что она чувствует все замечательно. Так же, как и он.

Сказать по правде, на этот раз ему казалось, что он теряет голову. Во всяком случае, настолько, насколько это допускало человеческое тело. Должно быть, во всем виноваты аромат Парижа и огни на Эйфелевой башне. Потому что подобного необузданного вожделения он не испытывал никогда в жизни.

– Только не останавливайся, – выдохнула Ники. – Пожалуйста…

Он и не мог, Ники не стоило беспокоиться. Он не смог бы остановиться, даже если бы захотел.

В конце концов его заставила остановиться слезинка, ползущая по щеке Ники, – она вернула его к реальности. Наполнила виной.

Джонни обнял ее, сел, прижал Ники к себе и принялся просить прощения. Наконец ресницы Ники затрепетали, она открыла глаза и прошептала:

– Я точно так же хотела тебя. Ты просто сильнее, вот и все. Ты можешь выдержать дольше.

– Позвать врача? – Джонни разволновался. Ники слабо улыбнулась:

– Просто дай мне минутку отдохнуть.

– Ни в коем случае, – пробормотал он. – На сегодня все.

Господи, ведь он мог серьезно навредить ей!

– Но поговорить-то об этом можно? – Ее улыбка была просто солнечной. – Ты же видишь, у меня какое-то ненасытное вожделение. Думаю, ты слишком красив, поэтому я потеряла голову.

– Не важно, – ответил Джонни, не желая с ней соглашаться, хотя его собственные чувства были столь же необъяснимы. Наверное, причина в возвращении Джорди. А может, в смертельной усталости. Или оба они оказались в каком-то особом, причудливом, загадочном месте, а при холодном свете дня все придет в норму.

– Мы поговорим об этом позже, – пообещал Джонни. Ему требовалось время, чтобы разобраться со всей этой чушью в своей в голове.

– Когда? – Вопрос был задан соблазнительным шепотом, а зеленые глаза Ники смотрели чертовски дразняще.

– Не сейчас, – ответил Джонни. Меньше всего ему хотелось увидеть газетные заголовки о некоей леди, оказавшейся по его вине в больнице.

– Через пять минут? – взмолилась Ники.

Джонни выдохнул, глубоко вдохнул и попытался мыслить разумно.

– Поговорим через полчаса.

– Хорошо, – согласилась Ники.

Ее губы медленно изогнулись в улыбке, и это внезапно потрясло Джонни до глубины души. Он не сможет сказать ей «нет». Ни через пять минут, ни через полчаса, ни завтра, он безумно хочет ее.

Глава 21

– Я должен идти. Иногда Джорди просыпается очень рано.

Слова тепло щекотали ухо, негромкий голос был восхитительно знакомым, а подобное объяснение она слышала от мужчины впервые. Чаще говорили «мне нужно на работу», «на занятия» или – однажды – «выгулять собаку». Не в том дело, что Ники слышала множество утренних прощаний-отговорок, но иногда случалось. Как-то раз Ники услышала даже «мне нужно успеть на утренний самолет», но это, конечно, было вполне понятно. С тем парнем она встретилась, дожидаясь отложенного рейса в аэропорту Майами. Но уйти из-за ребенка? У Джонни была поистине уважительная причина для незамедлительного побега.

– Мм-м… – протянула Ники, будучи не в настроении поддерживать разговор. Собственно, она толком не проснулась после такой дивной-дивной ночи жаркого секса. А если серьезно, то она до сих пор пылала от исключительно приятного ухаживания Джонни и никоим образом не собиралась говорить ему что-нибудь, чтобы поставить его на место.

– Встретимся здесь в полдень и сходим на ленч.

Он легко поцеловал Ники в щеку и отошел.

Да-а! Значит, это не просто случайная сумасшедшая ночь пылкого секса.

Чуть-чуть приподняв ресницы, Ники с обожанием, вполне предсказуемым после ночи невероятных, сказочных оргазмов, следила, как он уходит. Джонни оделся так тихо, что она этого даже не услышала. Вероятно, у него хорошая практика быстрого бегства. Впрочем, она не собиралась жаловаться, поскольку только выигрывала от его мастерства.

Да еще они увидятся за ленчем!

Ники снова заснула с улыбкой на лице.

Через несколько часов она внезапно проснулась, бросила быстрый взгляд на часы и в ужасе распахнула глаза. О Боже мой!!! Одиннадцать тридцать!

А это значит, у нее всего полчаса, чтобы принять душ, одеться и привести себя в порядок перед ленчем. Будь она в своей привычной обстановке, этого времени хватило бы на все, но не сейчас, когда рядом мужчина, который общался с самыми шикарными красотками мира! Ники просто позарез требовалось наложить немного больше макияжа и уделить больше, чем обычно, внимания мелочам. Конечно, если бы этот мир был более совершенен, она бы просто вызвала личного парикмахера и дизайнера-консультанта. Или даже лучше – будь у нее чуть больше времени, сходила бы купить себе что-нибудь приличное.

Проклятие. Почему она не взяла с собой побольше одежды?

Хотя, что толку? Шкаф Ники представлял собой катастрофическое зрелище – остатки жалких тряпок еще со времен колледжа, обязательный черный костюм, а все остальное – одежда из сети «Гэп», просто потому, что магазин этот располагался рядом с ее домом. А-а-а-а…

Ровно в полдень в дверь постучали. Ники крикнула: – Минуточку! – Еще раз брызнула духами на шею и на плечи и тряхнула влажными кудряшками, чтобы они легли в живописном беспорядке. Глядя в зеркало на свое отражение, Ники наморщила носик и схватила пиджак (да, вот это вещь приличная, потому что ее очень талантливая подруга занималась дизайном кожаных вещей) и сумочку (то же самое). Но вообще-то Ники уже почти созрела для того, чтобы при первой же возможности отправиться в «Шанель» и потратить там месячную зарплату на достойный наряд.

Она открыла дверь, и Джонни быстро оглядел ее с ног до головы.

– Выглядишь чистенькой и милой, – врастяжечку произнес он низким, сексуальным, в высшей степени вкрадчивым голосом, сильно продвинувшим Ники по дороге к «Шанель». – Как музеи? – добавил он со все понимающей ухмылкой.

Ники ухмыльнулась в ответ:

– Крайне познавательно.

– Врушка.

– Да, я устала. А ты, наверное, вообще никогда не спишь.

Джонни подмигнул.

– Вчера ночью у меня было более интересное занятие.

– Ты в самом деле ходил сегодня утром в магазин игрушек?

– Да.

Разумеется, он не смог разочаровать дочь. Что за глупые мысли.

– Все скупил?

– Да. И кое-что для тебя.

– Ты шутишь?

– Не шучу.

– А что? – Ники не смогла удержаться. Она обожала подарки, а мелочь из игрушечного магазина не могла быть такой же дорогой, как покупки от «Шанель» или «Эрме», которые Джонни пытался предложить сначала. Это должно ей понравиться.

– Тебе придется подождать.

– Почему?

– Потому.

– Это не причина.

– В таком случае я покажу тебе это сегодня ночью.

Он сказал «сегодня ночью», словно собирался заниматься с ней сексом. Ники затрепетала от предвкушения. Она просто чувствовала, как по всему ее телу расходятся волны теплого наслаждения. Однако, подумав, что с его стороны слишком самонадеянно полагать, будто ни к чему спрашивать, хочет она секса сегодня ночью или нет, Ники решила вступить в борьбу за женскую независимость:

– А если я скажу «нет»?

В глазах Джонни мелькнуло удивление.

– Тогда я попытаюсь убедить тебя изменить решение, – тут же ответил он.

– А если не сможешь?

– Тогда я постараюсь быть настойчивым. – Джонни не хотел ее раздражать, поэтому не стал добавлять, что разговор этот совершенно бессмысленный, и просто наклонился чуть ниже. – Я постараюсь очень, очень хорошо, – прошептал он.

О Боже… о Боже… Ники вспомнила, каким настойчивым он был, каким упругим и неутомимым… Каким соблазнительно большим.

– Ну ладно, может, сегодняшняя ночь и подойдет, – ответила она задушенно. – Черт бы тебя побрал.

– Я чувствую то же самое, так что мы на равных.

Джонни понимал, почему она чертыхается. Так же хорошо он понимал, что не должен был связываться с ней ни под каким видом. Ники строила домик для Джорди. Работа займет несколько недель. А он не годился для долгосрочных отношений, да и вообще ни для каких отношений, если уж на то пошло.

– Значит, мы устраиваем проблемы друг для друга.

Джонни вздохнул:

– Возможно. – И подавленно улыбнулся. – Давай забьем на это.

Ники выдавила из себя полуулыбку.

– Это приглашение или утверждение?

Джонни расхохотался.

– Было бы у нас время, – он оглядел коридор, – это бы точно было приглашением.

– Я с радостью перенесу его на попозже.

– Спроси, почему я не удивился?

– А зачем мне об этом спрашивать? – В ее голосе послышалось раздражение.

Ого! Джонни, наклонив голову, примирительно чмокнул Ники в губы и вместе с ней шагнул в комнату.

– Я все время думаю о тебе – просто постоянно. – Он закрыл за собой дверь. – Так что, если хочешь, я перенесу предварительный заказ столика на другое время. Согласна? – И провел пальцем по ее нахмуренному лбу.

– Нет-нет, не надо… правда, мне не следовало…

– Так жаждать секса?

Она сурово посмотрела на Джонни. Он рассмеялся:

– Мы оба жаждем одного и того же, так? И напоминаю – я до смерти боюсь Верни, а они с Джорди ждут нас внизу. – По-мальчишески улыбаясь, Джонни снова поцеловал Ники – словно бабочка прикоснулась к губам. – Почему бы нам не заняться этим позже? – прошептал он, отрываясь от ее губ. – Обещаю, что тебе понравится.

Кого она обманывает? Секс с ним – это что-то потрясающее, и Ники ни под каким видом не собиралась усложнять ему и себе задачу.

– Я очень голодна, – произнесла она, решив, что получит свое вознаграждение позже этим же вечером.

Джонни предупредительно согнул руку в локте и усмехнулся:

– В таком случае лучше нам тебя накормить.

Перед глазами Ники пронеслись сладострастные картинки вчерашней ночи, и ее немедленно бросило в жар. Ее снова охватило вожделение, и дыхание резко участилось. На какое-то мгновение она представила себе, как опозорится, если действительно прикоснется к его протянутой руке. Впрочем, выбора не было – Джонни не предлагал, он ждал.

Ники осторожно положила ладонь на предплечье Джонни. Он наклонился к ней.

– Ты превращаешь меня в безумца, – пробормотал Джонни и, притянув Ники к себе, провел руками по ее спине и сильно прижал к своему восставшему естеству. – Я по тебе дико томлюсь.

– Я просто сделалась неуправляемой, ненасытной, – прошептала Ники.

– Господи, – Джонни поморщился, ноздри его широко раздувались, – ты сводишь меня с ума.

– Эта безрассудная одержимость нравится мне не больше, чем тебе, – пробормотала Ники. – Может быть, мы плохо влияем друг на друга? – предположила она.

– Ну уж нет, только не это! – Джонни мог удивляться необычной тяге к этой женщине, но не собирался отказываться от еще одной ночи жаркого секса с ней. Это произойдет непременно. – Просто день для нас обоих окажется длинным, – вздохнув, сказал он, опустил руки и шагнул назад. – Поэтому лучше мне держаться от тебя на расстоянии. Сдержанность никогда не была моей сильной чертой.

– Может быть, мне не стоит идти на ленч? – спросила Ники.

– Нет, ты идешь с нами, и не возражай, – строго сказал Джонни.

– Хм, – тут же отозвалась Ники с дрожью в голосе, – давай-ка без этого мачизма, понял? Ты меня возбуждаешь.

Джонни резко отвернулся, чтобы совладать с бушующим в нем желанием. Сильно хлопнув ладонями по стене, он уперся в нее руками, опустив голову и тяжело дыша.

Ники задрожала. Она так сильно возбудилась, что боялась кончить прямо здесь.

Воздух сгустился от вожделения.

Чем больше получаешь – тем больше хочешь.

Неконтролируемая сексуальная тяга друг к другу не давала дышать.

Резко оттолкнувшись от стены, Джонни, каждая мышца которого была заметно скована, произнес:

– Так, я в порядке. Взял себя в руки, – он скупо усмехнулся, – более или менее. Но не прикасайся ко мне, не смотри на меня, даже не передавай мне хлеб во время еды, или я уволоку тебя в ближайший темный переулок и там…

Ники слабо улыбнулась:

– Я настолько возбуждена, что уже ни в чем не уверена. Посмотри, – она вытянула руку, – я вся дрожу. Ты что, подсыпал мне экстази, когда я отвернулась?

– Уж лучше бы подсыпал, потому что эта постоянная эрекция без капли наркотиков сводит меня с ума.

Ники не стоило чувствовать себя такой довольной. Нужно было понять его слова просто, не вкладывая в них никакого двойного смысла, – он несчастлив из-за интенсивности своего вожделения. Но в этом-то и есть разница между мужчиной и женщиной. Ники пришла в восторг от того, что ее так сильно хотели, в то время как Джонни бесился из-за того, что так сильно ее хотел.

Марс и Венера.

Неизменно противоречивы.

Глава 22

Во время ленча Джонни изо всех сил старался не встречаться с Ники глазами, и она с радостью подчинилась этому, но все равно вела себя на грани разумного. Любая мелочь – взгляд или улыбка – могла столкнуть ее с этой грани, и тогда Ники неизбежно выставила бы себя полной идиоткой в шикарном парижском ресторане.

Джонни ограничился беседой с Джорди и Верни, а Ники принимала участие в общем разговоре только тогда, когда невозможно было отмолчаться. Надежнее смотреть куда-нибудь в другую сторону. Поскольку окна ресторана выходили в сад, а посетители в нем были экстра-класса, ей не доставляло большого труда отвлекаться на них, чтобы не так бесстыдно вожделеть мужчину, который являлся ее клиентом.

Кроме того, помогала нескончаемая болтовня Джорди. Девочка тепло и непринужденно общалась с отцом и, конечно же, не замечала никакого напряжения за столом. «Этот мужчина очарователен в любой ипостаси – чтоб его черти драли, – ворчала про себя Ники. – Отец. Любовник. Клиент. Просто несправедливо, что он так божественно совершенен во всем – в том числе и во владении искусством «Камасутры».

Она понимала, что будет по-настоящему трудно отказаться от секса с ним, – а ей, разумеется, придется сделать это. Ради своего бизнеса.

С мужчиной вроде Джонни проблемы были неизбежны, потому что он никогда не оставался с женщиной на долгое время.

Будь у Ники хоть чуть-чуть здравого смысла, она бы вообще не выходила за рамки деловых отношений. А с другой стороны, можно отнестись ко всему эпизоду с позиции дзен – живи настоящим и плыви по течению. Безусловно, более приятный вариант.

Из спора с самой собой Ники вырвали слова «Ницца» и «вилла», и Ники прислушалась к разговору. Они обсуждали поездку на юг Франции. Места отдыха для богатых и знаменитых. Отличительные признаки – Канн, Ницца, Жуан ле Пен, Пикассо, яхты величиной с футбольное поле…

Джорди говорила, что ей нравится вилла в Ницце, поскольку у нее там были друзья. Верни хвалила климат и магазины. Джонни объяснял свой выбор любовью к уединению. Им всем троим нравился частный пляж.

«Вот бы здорово обзавестись частным пляжем на Средиземном море!» – подумала Ники. Впрочем, она никогда не попадет в эту ценовую категорию. Собственно, совсем недавно она с трудом выкручивалась, чтобы выплачивать взносы за дом. И никогда не забывала, что исключительно дорогие домики на дереве – это предмет роскоши. Если возникнет необходимость экономить, от них откажутся в первую очередь. Но даже отрезвляющие мысли не могли испортить ее прекрасного настроения. Ночь, полная эротического удовольствия, заставляет человека думать, что мир и в самом деле может стать местом бесконечного наслаждения. Вот как, к примеру, дразнящий десерт, который перед ней только что поставили.

Воздух наполнился ароматом шоколада. У Ники потекли слюнки. Исходящий паром кондитерский шедевр источал сладкий дух морального разложения.

Впрочем, в данный момент Ники о калориях не беспокоилась. Прошлой ночью она сожгла их столько, что могла позволить себе съесть полную тележку пирожных.

Едва только Ники запустила ложку в десерт, как у Джонни зазвонил телефон.

Она услышала, как Джонни произнес «прошу прошения», и лишь мельком взглянула на него, когда он вышел из-за стола. Ники наслаждалась великолепным вкусом десерта, который по внешнему виду мог запросто сойти за нарядную пасхальную шляпку. Да и вообще – она старательно игнорировала Джонни весь ленч, чтобы хоть немножко утихомирить свое вожделение, и не собиралась сворачивать с протоптанной дорожки.

Поэтому, когда ее подхватили под руку, рывком поднимая из-за стола – а ведь она не съела еще и половины десерта! – Ники страшно рассердилась.

– Верни, пожалуйста, отведите Джорди обратно в отель, когда вы закончите есть, – сказал Джонни, вытащив ложку из руки Ники. – Мне только что позвонили по делу, с которым нужно разобраться, а Ники будет переводить.

«Но мой десерт!» – молча возмутилась Ники, с вожделением пожирая шоколадное пирожное глазами.

– По пути мы, вероятно, зайдем в игровую галерею, – заявила Верни.

– До моего возвращения лучше не надо, – спокойно произнес Джонни, выразительно глядя в глаза Верни. – Когда закончите с ленчем, Барри отвезет вас в отель.

Верни кивнула: раз уж Джонни вызвал Барри, она не будет задавать вопросов.

– В таком случае мы займемся той сказкой, которую пишет Джорди.

– Я уже пишу десятую страницу, пап. Верни помогает мне писать без ошибок, но вообще-то я все сочиняю сама.

– У нее ваш талант к творчеству, – сказала Верни, улыбнувшись Джонни. – Это очень увлекательная история.

– Но ты не сможешь ее прочитать, пока я не закончу.

– Как скажешь, милая.

Он помахал рукой и повел Ники прочь из ресторана, но тут послышался мужской голос:

– Эй, серфингист!

Ники почувствовала, как напряглась рука Джонни, однако, когда он повернулся к столику, на лице его засияла улыбка.

– О, да это ты, Майки! Мир тесен.

– Мы здесь на скачках, а ты?

– Привет, Джилл. – Джонни кивнул женщине, сидевшей рядом с Майки. – Так, развеяться. Это Ники Ледо. Ники, это Майки и Джилл Чамберсы. Мы вместе учились в школе.

Майк поднял вверх оба больших пальца.

– Наша футбольная команда выиграла чемпионат школы.

– Только благодаря тебе. Майки был защитником, – пояснил Джонни.

– Если бы чьи-то ловкие пальцы не ловили мяч с моих передач, мы бы ни за что не выиграли. А твои дела?

– Не могу пожаловаться, – ответил Джонни. – Работы, как правило, полно. Как твоя юридическая фирма?

– Держимся на плаву. Ты должен как-нибудь приехать, и мы оседлаем волну на Каспер-Бич.

– Черт, я не катался на серфе тысячу лет.

– Я с детьми хожу, – улыбнулся Майк. – Сам понимаешь, чтобы поддерживать себя в форме – или хотя бы попытаться.

– Да, заманчиво. Я тебе позвоню. У меня назначена встреча, а то бы я остался и поболтал с вами, ребята. Хорошо, что повидались.

Направляясь к двери, Джонни рассказывал Ники:

– Мы с Майки слушали прогноз погоды и ждали больших волн. Там, конечно, не самое лучшее место в мире, чтобы кататься на серфе, но все равно весело. – Он тяжело выдохнул. – Боже, жизнь жутко изменилась. Звонила Лайза. Она попала в очередную чертову переделку. Пришлось вызвать Барри и Коула, – пробурчал Джонни. – Они припарковались вон там, через дорогу.

Ники обрадовалась, что телохранители не послушались распоряжения Джонни оставаться в отеле. Разговоры о наркокартелях и отмывании денег сильно ее нервировали.

– Они просто беспокоятся о тебе, вот и все, – произнесла она.

– Вероятно, – пробормотал Джонни, выходя на улицу. – Извини, я на минутку. – И пошел к «мерседесу», стоявшему на углу. Стекло со стороны пассажирского сиденья опустилось, Джонни наклонился и быстро заговорил.

Он разговаривал негромко, Ники не разбирала слов, но могла точно сказать, что Джонни очень зол. Он говорил отрывисто и резко, сильно нахмурив темные брови, и под конец произнес достаточно громко:

– Долбаная Лайза. От нее одни неприятности.

Через несколько мгновений он вернулся обратно вместе с Барри. Барри зашел в ресторан, а Джонни взял Ники за руку.

– Мы берем машину. Барри, Верни и Джорди вернутся в отель на такси.

Он помог Ники забраться в «мерседес» и сел рядом. Коул, сидевший рядом с водителем, кивнул им, и машина тронулась.

Коул повернулся к Джонни:

– Куда, босс?

– Лайза, как всегда, была в истерике, но, насколько я понял, у нас два варианта. Она говорила шепотом. Похоже, она что-то украла у своего кавалера, и он пришел в ярость. В общем, я мало что понял. Но ее необходимо выручать – это до меня дошло. – Джонни сердито улыбнулся. – Знакомая картинка?

– Знакомая, босс. Эта женщина постоянно во что-нибудь вляпывается.

– Согласен, но на этот раз она вляпалась с головой. Парни, с которыми она тусуется, шпана и бездельники, но их папочки запросто могут прислать им на помощь ударный отряд.

– Не волнуйтесь. Мы прихватили с собой отличное оружие. Ваше у меня под сиденьем. Мы куда сначала?

Джонни назвал адрес. «Отличное?» Она не ослышалась?

– Он сказал «отличное оружие»? – пробормотала Ники, хлопнув Джонни по руке, чтобы привлечь его внимание.

– Тебе опасность не грозит, – ответил Джонни, занятый тем, что расстегивал молнию на небольшой войлочной сумке, которую вытащил из-под сиденья Коула.

– Тогда зачем вам оружие? – ахнула Ники. Машины, в которых под сиденьями хранились сумки с оружием, совершенно выпадали из ее нормального восприятия жизни.

– Расслабься. – Джонни поднял глаза и ободряюще улыбнулся. – Это просто страховка. – Он выпрямился, держа в руках устрашающего вида пистолет.

Ее спокойствию никак не способствовало то, что Джонни вытащил из пистолета обойму, проверил ее и вставил на место. И ничуть, ничуть не помогло, когда он снова наклонился и вытащил еще один пистолет, поменьше.

– Вот этот классный. Сделан на заказ? – Оружие сверкало в его руке отвратительным блеском.

– Новейшая модель «беретты», – отозвался водитель. – Я просто не смог пройти мимо.

– Да кто бы смог. Просто красавчик.

В мире Ники красота была связана только с несмертельными предметами. Она и вправду выпала из привычной жизни. Сказать по правде, она оказалась настолько далека от всего привычного и знакомого, что чувствовала, будто может растаять, превратившись в лужицу страха. Прямо сию секунду.

– Эй, – шепнул Джонни, словно был телепатом, – все в порядке. Не бойся. Мы съездим в две шоколадные лавки, там вокруг полно народу, ты будешь в полнейшей безопасности.

– Если все так безопасно, почему твою бывшую нужно выручать?

– Может, и не нужно. Может, ей просто кажется, что нужно. – Джонни надеялся, что приятели Лайзы, отрубившись, дадут ему необходимую отсрочку. А сейчас он не собирался вдаваться в подробности и рассказывать Ники о том, чем они рискуют. Лучше бы она не задавала вопросов. В любом случае втроем они смогут защитить Ники. Тем более что на улице белый день.

Опустив маленький пистолет в карман пиджака, Джонни сунул второй назад под сиденье. Потом взял Ники за руку и держал ее, болтая о всяких пустяках, пока они не добрались до первого магазина, словно никто и не упоминал об оружии и возможности стрелять в людей. Джонни даже сумел раза два рассмешить ее.

К несчастью, как только Ники увидела не внушающие доверия окрестности, дешевые конторские здания и обветшалую белую дверь, перед которой они остановились – без вывески, ручки и звонка, – все ее страхи тут же вернулись.

– Ты уверен, что это то самое место? – прошептала она. – Здесь правда торгуют шоколадом? – Ники осмотрелась. Нет вывески, нет витрины, вообще никаких намеков на то, что за побитым фасадом что-нибудь вообще существует.

– Сейчас узнаем, – ответил Джонни и ударил кулаком в дверь.

Она приоткрылась, и аромат теплого, свежего шоколада едва не сбил Ники с ног.

Во всяком случае, шоколад здесь имеет место быть, подумала Ники, и ее тревога слегка улеглась.

Ники назвала имя владельца, и через несколько секунд из-за блестящего станка, сделанного из нержавеющей стали, вышел худощавый молодой человек с копной черных волос. Станки тонким слоем наносили шоколад на всевозможные наполнители. Повсюду стояли подносы с деликатесным лакомством.

Вид такого количества конфет напомнил Ники эпизод из фильма «Я люблю Люси», где Люси и Этель, работая на конвейере, с невероятной скоростью засовывают шоколадки в рот и в карманы. Вот это идея, подумала Ники, бессознательно сжав пальцы. Ее слюнные железы работали со страшной силой.

На мгновение она даже забыла о грозившей им всем опасности – такое количество шоколада подавило все ее чувства. Из блаженного забытья Ники вырвал Джонни:

– Спроси его, приезжала ли сюда недавно женщина или две женщины и двое мужчин? Одна из них блондинка. Может быть, он даже знает Лайзу по фильмам. Они собирались сюда за особым заказом.

Ники подавила внезапный страх, вновь возникший при словах Джонни, и быстро перевела вопрос.

– Non, поп. – Хозяин магазина помотал головой и разразился потоком французских слов.

Джонни смотрел то на Ники, то на хозяина, пока тот не замолчал.

– Лайза была здесь?

Ее имя упоминалось несколько раз.

– Они все были здесь, но он им сказал, что не сможет выполнить их заказ, – перевела Ники. – У него покупателей больше, чем нужно. И ему не понравилось, как вели себя мужчины. Он говорит, что он художник, а не лавочник, и вырос в суровой части города, так что они его не запугали. Он велел им решать свои дела в другом месте. Собственно, он велел им выметаться вон.

Джонни вскинул брови и пробормотал:

– Да он храбрец. Но на случай если они снова тут появятся, попроси его позвонить мне. – И протянул мужчине свою визитку.

Еще один стремительный обмен репликами, причем француз отпустил замечание, которое понял даже Джонни. Потом, сияя улыбкой, он сказал: «U2» – понятно на любом языке – обнял Джонни и расцеловал его в обе щеки.

Схватив с ближней полки большую упаковочную коробку, наполненную маленькими красными коробочками, шоколадник с поклоном протянул ее Джонни, глянул на Ники и снова стремительно заговорил по-французски.

– Это шоколад для тебя. Он изготовил его для какого-то принца, но хочет, чтобы ты взял эту коробку. Он говорит, если хочешь, можешь забрать все. – Ники ухмыльнулась. – Он считает, что ты совершенно особенный человек.

Джонни, улыбаясь, взял предложенную коробку.

– Поблагодари его и скажи, что я признателен за информацию. И быстренько прощайся. Пора идти, детка. Срочно.

После того как все еще раз попрощались, Ники и Джонни снова оказались в «мерседесе».

– Теперь в «Далайо», – распорядился Джонни. – И лучше бы Лайзе быть там, – хмуро добавил он. Потому что если ее там нет, то и вариантов на спасение бывшей жены у него тоже больше нет.

Глава 23

Пока они ехали в «Далайо», Ники изо всех сил старалась не поддаться своей слабости к шоколаду. Особенно в такой момент. На них возложена серьезная миссия освобождения, не говоря уж о том, что она чуть не рехнулась от страха несколько минут назад, поэтому ее тяга в данном случае неуместна. Наверное, даже неучтиво думать о шоколаде в подобный миг. Но тут они застряли в пробке, и все сразу начали ругаться – как будто ей мало было стрессов со всем этим оружием и ударными отрядами.

«Глубоко вдохни. Сосредоточься. Думай о том, как океанские волны омывают берег…» – велела она себе.

Отлично.

– Ты не против? – выпалила Ники, показывая на красную коробку, лежавшую между ними на полу.

И получила в ответ недоуменный взгляд, словно спросила, когда взлетает ракета до Луны. А потом – о, великая радость! – ее вопрос, кажется, поняли.

– Конечно же, угощайся, – ответил Джонни.

И снова ушел в свои мысли. Водители соседних машин нажимали на гудки и делали непристойные жесты, словно шум и размахивание руками могли помочь им выбраться из пробки.

Впрочем, Ники не возражала против того, что все так серьезно воспринимали пробку. Это дало ей возможность открыть коробку и с почтением отнестись к изысканному шоколаду, не замеченному теми, кто не разбирается в этом чуде. Она выбрала маленькую круглую конфету, положила ее в рот и позволила себе насладиться несравненным вкусом шоколада и великолепной кокосовой начинкой! Это почти так же хорошо, как секс! Честное слово. Ники уже не первый год думала об этом. В общем, стресс – это не единственный повод для того, чтобы есть шоколад. У нее на это множество причин, и девиз «Шоколад существует не только для завтрака» был навечно прикреплен на ее холодильнике.

К тому времени как «мерседес» выбрался из пробки и поехал дальше, Ники съела уже три вкуснейшие шоколадки.

– Хочешь? – машинально протянула она коробку Джонни. Он глянул, нахмурился, потом – очевидно, решив проявить вежливость – улыбнулся и сказал:

– Сейчас не хочу, но все равно спасибо.

– Извини, – пробормотала Ники. – Должно быть, ты сильно встревожен.

Джонни посмотрел на нее так, словно у нее выросла вторая голова.

– Встревожен? Да ни черта подобного. Я зол, как не знаю кто. Ты вообще представляешь, сколько раз Лайза устраивала мне подобные штучки? Сколько раз нам приходилось разбираться с ее настоящими или воображаемыми несчастьями? Спроси Коула, уж он-то знает. Эй, срежь-ка два квартала налево, Винни, – отрывисто бросил Джонни, подавшись вперед и сосредоточившись на дороге. – Так будет быстрее.

Если до сих пор Ники понимала не все, то теперь ей открытым текстом сообщили, каковы отношения между бывшими мистером и миссис Патрик.

И сказать по правде, теперь она почувствовала себя гораздо лучше. Джонни не собирается в ближайшее время воссоединяться с женой. Хотя, конечно, это ее особо и не волновало – Ники никогда не отрывалась от реальности.

Винни резко завернул налево, потом направо и помчался по улочке, на которой почти не было машин. Скорость автомобиля возросла настолько, что Ники схватилась за удобно расположенную ручку и вознесла молитву тому святому (кто бы он ни был), который отвечает за несчастные случаи на дорогах. «Мерседес» трижды проехал на красный свет на визжавших шинах, срезал бессчетное число углов и наконец резко затормозил у бордюра там, где не было никакой парковочной зоны, в десяти футах от шикарного на вид кондитерского магазина.

Винни открыл дверцу и помог ей выбраться из машины. Ники заметила еще несколько очень дорогих автомобилей, припаркованных там, где парковка запрещалась. Понятное дело, у больших денег и привилегий достаточно.

Джонни внезапно остановился у входа. Он осматривал зал, а Ники в это время упивалась ослепительным зрелищем всевозможных деликатесов. В витринах лежали не только пирожные, но и восхитительные, красивые как на картинке, потрясающие лакомства, достойные королей. Да уж, здешние покупатели имеют соответствующий статус.

Она быстро осмотрела обувь – первый признак благосостояния.

Понятное дело. Ни одной пары туфель или ботинок из обычного дешевого магазина.

Но прежде чем Ники начала оценивать одежду, ее подтолкнули вперед.

– Лайзы здесь нет, – пробормотал Джонни. – Посмотрим наверху.

Они поднялись по красиво изогнутой лестнице с панелями из какого-то экзотического дерева и освещенной приглушенными светильниками, утопленными в карнизах, и оказались в комнате, заполненной обедающими людьми.

– Подожди здесь.

Ники не возражала против этого резкого распоряжения, поскольку оно давало ей возможность внимательно изучить десерты, которые заказывали буквально все. Конечно, обедающие ели не только десерты, но разноцветные кондитерские изделия были, очевидно, главным соблазном заведения. Прежде чем Ники успела выбрать, что ей нравится больше всего, вернулись очень недовольные Джонни и Коул.

– Ничего, – бросил Джонни все в той же резкой манере, на которую перешел после того, как они уехали с шоколадной фабрики.

Они повернули обратно.

– Что теперь, босс? – спросил Коул, когда они спустились вниз по лестнице.

– Хороший вопрос.

– Ничего, если я быстренько куплю себе кое-что, пока вы определяетесь? – вмешалась Ники. – Это займет буквально секунду, – добавила она, улыбнувшись.

Коул посмотрел на Джонни. Джонни нахмурился.

– Нужно, чтобы ты задала кому-нибудь еще несколько вопросов.

– Что спрашивать?

– Была ли здесь Лайза. Когда и с кем.

Джонни говорил четко и лаконично. А это означало, что времени на покупки у нее не будет. Ники быстро огляделась по сторонам и увидела в конце зала, рядом с коробками шоколада, женщину в деловом костюме и с бейджиком на груди. Видимо, это администратор; на продавщицу за прилавком она не была похожа. Подойдя к ней, Ники улыбнулась и, прежде чем спрашивать, извинилась за акцент. Французы любят, когда ты разговариваешь по-французски, даже если это антикварная версия канадского французского, на котором до сих пор говорят в северной Миннесоте, там, где жила бабушка.

Женщина оказалась очень дружелюбной. Да, Лайза Джордан была здесь. Ясное дело, администратор знает своих знаменитых покупателей. Но мужчины, пришедшие вместе с мисс Джордан, повели себя оскорбительно, даже по-хамски, сказала она.

– Но что тут поделаешь? – добавила она, пожав плечами. – Это постоянные покупатели.

И далее начала описывать кораллового цвета костюм мисс Джордан и наряд ее приятельницы. Чтобы не обидеть администратора, Ники некоторое время ее слушала. Наконец рассказ завершился, она поблагодарила администратора за полученные сведения и вернулась к Джонни.

– Твоя бывшая приходила сюда, – сказала Ники. – Они все были здесь, причем совсем недавно. Женщины вышли первыми, а мужчины остались, чтобы сделать кое-какие покупки. Мужчины вели себя грубо, но они богатые клиенты, так что их здесь, похоже, терпят.

Джонни что-то проворчал, но непонятно – одобрительно или возмущенно.

– Так что, назад в «Ритц»? – вопросительно поднял брови Коул. – Не думаю, что звонок твоей бывшей жене – мудрое решение.

– Наверное, нет. Ее голос звучал испуганно. – Джонни пожал плечами. – А уж правда это или нет, никому не известно. – Он повернулся к Ники: – Купи себе что-нибудь, если хочешь. – Джонни вытащил из кармана брюк несколько крупных купюр и протянул ей. – Мы тебя подождем. – Он не улыбался, и голос его звучал невыразительно.

Покупать или не покупать?

Ники, окруженная прекрасными, вкуснейшими лакомствами, которые и вообразить-то невозможно – во всяком случае, человеку, выросшему в Блэк-Даке, – сомневалась не долго.

– Спасибо, у меня есть деньги. – И, сообразив, что испытывает его терпение, ринулась к витринам.

Съесть все это прямо сейчас Ники не могла – во-первых, у Джонни проблемы, а во-вторых, она недавно съела ленч, а потом еще несколько шоколадок, но вряд ли ей доведется вернуться сюда в ближайшем будущем, поэтому нужно пользоваться случаем.

Буквально через пять минут она, держа в руках три коробки, вернулась к стоявшему у дверей Джонни. Как истинный джентльмен, он забрал у нее коробки и даже умудрился открыть дверь, несмотря на занятые руки, однако сделал все это с поджатыми губами и нахмуренными бровями. Ники даже ощутила укол совести из-за своего эгоизма.

– Лучше всего сейчас поехать в «Ритц», – заметил Коул, когда они направились к машине.

– Это точно, – пробормотал Джонни. – А я бы с удовольствием врезал сейчас кому-нибудь пистолетом по башке.

Мамочки, уж не ей ли? Ники быстро взглянула на него.

– Если Лайза с этими парнями сейчас в «Ритце», то я их проучу, так они меня достали.

«Спасибо, хоть мне не достанется пистолетом по голове», – подумала Ники. Впрочем, она предпочла бы оказаться где-нибудь подальше, если и в самом деле начнутся серьезные разборки.

– Похоже на план, босс.

– Куда это положить? – спросил Джонни, указывая на коробки.

«Ко мне поближе, чтобы вдыхать эти потрясающие ароматы», – хотела сказать Ники, но увидела его хмурый взгляд и промолчала.

– Мне все равно. Куда-нибудь.

– Эй, Винни, открой багажник!

Очевидно, некоторые люди в отличие от других людей совершенно не ценят вкусные десерты, размышляла Ники, но не решилась протестовать, глядя, как ее лакомства убирают в багажник.

Они отъехали от кондитерской и в мрачном молчании продолжили путь.

Забившись в угол на заднем сиденье, Ники старалась не дышать слишком громко, настолько тихо было в машине.

Они проехали совсем немного, как вдруг Винни постучал по стеклу:

– Вон они! У Елисейского дворца. Рядом с тем часовым, у которого «узи».

– Да! – выдохнул Джонни, и в этом коротком слове прозвучали одновременно и победительные, и удовлетворительные нотки. – Заверни за угол. Медленно. Я не хочу сцен.

Резиденция президента Франции находится на роскошной улице Фобур Сент-Оноре, где располагаются самые дорогие магазины. Когда Париж был меньше, дворец служил домом многим известным женщинам – мадам де Помпадур, сестре Наполеона, императрице Жозефине. А кондитерская «Далайо» была их небольшим местным рынком.

А теперь другая известная женщина стояла всего в нескольких ярдах от часовых, охранявших Елисейский дворец. Сногсшибательная Лайза Джордан в своем ослепительном костюме от Шанель и какая-то темноволосая красотка любовались фасадом дворца, как две туристки.

– С ней Шантель.

– А кто ж еще? – фыркнул Коул. – Сестры-наркоманки.

– Этих придурков поблизости не видно?

– Вон лимузин чуть дальше по улице. Должно быть, это их.

Джонни улыбнулся:

– Нужно отдать дамам должное. Они выбрали совершенно неприступное место.

В этот момент у Джонни зазвонил телефон.

Он посмотрел на номер, ухмыльнулся и открыл крышку.

– Я смотрю на тебя, крошка. – В его голосе слышалась усмешка. – Стой где стоишь. Мы сейчас подойдем и заберем тебя.

Джонни и Коул в мгновение ока вылетели из машины и направились к женщинам. «Как киногерои», – подумала Ники, слегка раздраженная этой сценой. Вон он идет, такой грациозный, такой обязательный по отношению к бывшей жене, спешит к ней на выручку, как самоотверженный защитник слабых и угнетенных. Может быть, Джонни и сам не знает, любит он свою бывшую или нет. Может быть, он все еще увлечен ею? «Да какое мне дело до того, рад Джонни Патрик видеть свою бывшую жену или нет? – думала Ники. – У меня совершенно нет никаких прав ревновать его».

Нужно совсем рехнуться, чтобы дойти до этого. После одной ночи не возникают отношения.

Шантель села рядом с Коулом на переднее сиденье, а Джонни протянул руку Лайзе, садившейся сзади. Ники сдвинулась на широком сиденье как можно дальше, придвинула поближе к ногам свою сумку, подняла с пола коробку с шоколадками, положила ее на колени и умудрилась изобразить улыбку, когда Лайза уселась рядом. Она продолжала улыбаться даже тогда, когда Лайза резко двинула ее локтем в бок и совсем оттолкнула к окошку.

Джонни захлопнул дверцу, машина тронулась с места, и Лайза начала копошиться в своей сумочке, стоявшей на полу. Через минуту она выпрямилась, держа в руке сигарету и зажигалку. С невозмутимым лицом аристократки, обратившейся к прислуге, она ткнула сигаретой в сторону Ники и произнесла:

– Я смотрю, ты все еще здесь. Должно быть, в тебе есть что-то очень, очень необычное.

В откровенном стремлении увести разговор в сторону от возможного скандала Джонни вмешался и объяснил, что Ники не только выполняет обязанности переводчика, но еще и сконструировала сказочный домик на дереве для Джорди.

– Это будет просто прекрасно.

– Ты шутишь. – Серебристый смех маленькой кинозвезды заполнил машину. – Домик на дереве? Скворечник, что ли?

– Он немного больше, – ответила Ники, чувствуя себя взрослой и мудрой, потому что игнорировала мелочность Лайзы с истинным благородством духа, как настоящая последовательница дзен. Уж как-нибудь строительство домиков на дереве – занятие не хуже, чем притворство на киноэкране.

Лайза перевела взгляд своих лиловых глаз на Ники и промурлыкала:

– То, что Джонни спит с тобой, совершенно ничего не значит. Джонни спит со всеми подряд. Правда, милый? – добавила богиня Голливуда. Улыбка, обращенная к бывшему мужу, была сладкой и всепонимающей.

– Господи, Лайза, прекрати. Прошу прощения, – пробормотал Джонни, наклонившись мимо своей бывшей жены и страдальчески улыбаясь Ники.

– Можешь сегодня ночью с ней помириться. Он все исправит сегодня ночью, – сказала Лайза Джордан с ехидством и одарила Ники ледяным взглядом. – Он очень здорово умеет мириться.

– Хочу напомнить, Лайза, что мы только что спасли твою задницу. Поэтому будь добра, заткнись на хрен, – прорычал Джонни. – И не кури в машине.

– Ай-я-яй, какие мы чувствительные! – Она наклонилась и бросила сигарету и зажигалку обратно в сумочку. – Вообще-то я хотела сказать комплимент, милый, – проворковала она, выпрямляясь. – В постели ты просто великолепен.

– Ради Бога, Лайза, успокойся, – кинула Шантель через плечо. – Джонни прав, они нас выручили, и лично я им очень благодарна. А если бы ты не трогала те черные жемчужины, мы бы и вовсе не попали в беду. Я говорила тебе «не бери», но куда там! Ты заявила, что всегда сможешь справиться с Юрием!

– Какие черные жемчужины? – насторожился Джонни. Лайза метнула злобный взгляд на затылок подруги и пожала плечами.

– У Юрия столько жемчуга. Я понятия не имела, что он заметит, – беспечно ответила она. – Они даже не лежали в сейфе. А благодаря Шантель, которая сломалась при малейшем нажиме, он выяснил, что их взяла я.

– Прошу прощения, – протянула Шантель. – Я не считаю небольшим нажимом угрозу утопить нас в Средиземном море.

Лайза фыркнула:

– Они бы не посмели.

– И поэтому ты позвонила мне? Потому что считала, что они не посмеют? – саркастически заметил Джонни.

– Нет, я позвонила тебе не поэтому, – капризно ответила Лайза. – Я просто хотела выбраться из этого города.

– Мудрое решение, – выпалила Шантель.

– Да пошла ты.

– Так, дамы, прекратите кидаться друг на друга. Давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом, – вмешался Джонни, не желая слушать, как они бесконечно перекладывают друг на друга вину. – Я отправлю вас домой в моем самолете, так что вам больше не придется выяснять отношения со своими дружками. А на будущее советую держаться подальше от мужчин, которые действуют вне закона. Таким образом вы сумеете прожить долгую и счастливую жизнь.

– Я не нуждаюсь в твоих поучениях, – заявила Лайза. – Тем более что сам ты всегда делаешь то, что хочешь.

– Тебе от меня кое-что требуется, иначе бы ты до сих пор торчала перед Елисейским дворцом, – резко бросил Джонни. – Поэтому нечего тут передо мной выделываться. Я отправлю тебя домой, пока ты еще во что-нибудь не влипла. – Он наклонился вперед: – В аэропорт, Винни.

– Сначала мне нужно забрать одежду из «Ритца», – огрызнулась Лайза.

Если бы взгляды убивали, в лимузине уже никого не осталось бы в живых, подумала Ники. За исключением одной светловолосой, кипящей от злости кинозвезды. Хотя вся эта пикировка в машине, начавшаяся в тот момент, как в нее села Лайза Джордан, помогла Ники лучше понять чувства Джонни по отношению к бывшей жене. Да, он стремился ее выручить – или из чувства долга, или в память о прежних временах, или просто потому, что он хороший человек. Но только не во имя любви.

– Я велю отправить тебе твои наряды, – грубовато бросил Джонни. – Коул, позвони в «Ритц» и скажи, чтобы они немедленно упаковали вещи обеих дам и отправили их в Штаты, к Лайзе домой. В том лимузине через дорогу сидел Юрий, так? – посмотрел он на Лайзу тяжелым, испытующим взглядом.

– Да, – быстро ответила Шантель, прекрасно понимавшая, в каком опасном положении они оказались, хотя ее подруга и не желала этого признавать.

– Хорошо. Значит, еще есть время выручить твои вещи из отеля, даже если он поедет туда прямо сейчас, в чем я очень сомневаюсь.

Хотя Ники и раздражало пренебрежительное отношение Лайзы к ней, она все равно зачарованно наблюдала за сценой, разворачивающейся в лимузине. Ей казалось, что она сидит в первом ряду и смотрит спектакль, только представление это происходит в реальной жизни. Сердитая маленькая кинозвезда, живущая в выдуманном мире, созданном, вероятно, при помощи ее внешности и славы, которую бывший муж спасает от больших злодеев. А она его даже не благодарит за это.

Что, черт возьми, он вообще увидел когда-то в Лайзе Джордан? Почему женился на ней? Может, Ники чего-то не замечает? Или Джонни Патрик такой же, как все мужчины в этом мире, был ослеплен сексуальной великолепной богиней киноэкрана?

Обо всем этом Ники думала по дороге в аэропорт. Она рассматривала самые разнообразные варианты того, кто, что, когда и где – и почему поженились эти два таких разных человека. А больше всего она думала о том, какая же она сама дура, раз ее так ослепил страстью мужчина, умудрившийся жениться на женщине вроде Лайзы Джордан.

Вот дерьмо!

Может, это и ее делает такой же?

Глава 24

По дороге Джонни загадочно бросил Коулу:

– Скажи Барри, чтобы встречал нас там.

Коул кивнул и не проронил ни слова. Мужская телепатия, решила Ники.

Когда Лайза и Шантель вышли из машины и пошли в сопровождении Коула и Винни к самолету, Джонни придвинулся к Ники. Откинувшись на спинку, он облегченно выдохнул и, повернув к ней голову, усмехнулся:

– Проблема решена. Я сбыл ее с рук.

– И счастлива отметить, что решена без единого выстрела. – Ники показала большой палец.

Джонни рассмеялся:

– Вероятность этого была крайне невелика.

– Рассказывай мне теперь сказки.

– Прости, что пришлось впутать тебя в это, но я и сам не знал, чем все может кончиться. – Он вздохнул. – И мне требовался кто-нибудь, знающий французский, то есть ты.

– Рада была оказаться полезной – теперь, после всего. – Ники улыбнулась. – Тогда я в этом очень сомневалась.

В ответ Джонни улыбнулся легко и свободно:

– Не волнуйся. Все хорошо. Когда Лайза вернется в Штаты, пусть обращается за помощью к кому-нибудь другому. В Голливуде полно охранников. – Внезапно он сделался серьезным. – Вообще-то я хочу попросить тебя об услуге.

– Какой еще услуге? – спросила Ники, слегка насторожившись.

– Если ты не против, давай съездим на пару дней в Ниццу. Просто пока самолет не вернется. Я понимаю, у тебя напряженный рабочий график, но я готов компенсировать твое время. Серьезно. Проси все, что хочешь.

Большое обручальное кольцо? Свадьбу на Капри? Верность на всю жизнь? Господи, откуда взялась вся эта чушь? Вот как отличный секс, красивая внешность и куча денег могут вскружить девушке голову!

Подумав немного, Ники задала главный вопрос:

– Пара дней – это два? Или ты рассчитываешь на больше?

– Нет, двух дней вполне достаточно. Пилотам просто нужно будет выспаться перед тем, как лететь за нами в Ниццу.

Внезапно в окошке возникло лицо Коула, и Джонни нажал кнопку, опуская стекло.

– Они здесь, чартер готов.

– Быстро он. Мы уже выходим. – Джонни снова повернулся к Ники: – Джорди и Верни ждут нас вместе с Барри.

Ники бросила на него недовольный взгляд:

– Так ты задавал риторические вопросы?

– Нет. Слушай, если ты не можешь полететь с нами, я отправлю тебя домой. Я просто подумал, что тебе захочется посмотреть Ниццу, – произнес он, и в каждом звуке слышалось обещание наслаждений.

Да уж, Джонни знает, что ни одна женщина не сумеет ему отказать.

Что ж, у нее есть возможность посмотреть виллу Джонни и пляж для богатых и знаменитых.

– Ладно. Два дня. А потом мне придется вернуться домой, – сказала Ники, потому что она будет последней идиоткой, если позволит уговорить себя остаться на дольше только потому, что Джонни очень хорош в постели. К тому же ее слегка тревожило, что она скажет Бадди. Он даже из-за двух дополнительных дней готов разораться. Чтобы добавить в свой альбом воспоминаний два дня потрясающего секса, придется пообещать ему что-нибудь хорошее. Допустим, небольшой отпуск, чтобы он смог съездить порыбачить, – Бадди давно этого хочет.

– Отлично! Спасибо. Я говорю от души.

Джонни Патрик от души говорит «спасибо»? Что же, это облегчает ей задачу.

– Есть еще один пустячок. Я должна сначала уточнить все у Бадди, понимаешь? Узнать, справится ли он с работой еще несколько дней. Что-то мне кажется, что он просто взорвется от злости.

– Если я могу чем-то помочь…

– Дай мне свой телефон. Я ему позвоню. – Нажимая кнопки, Ники спросила: – А сколько сейчас времени дома?

– Пять утра.

– Хорошо. Он уже не спит. – Ники стала дожидаться гудка, убеждая себя, что она начальница, она хозяйка компании и если ей хочется еще несколько дней наслаждаться феноменальным сексом, то она это заслужила.

– Бадди, привет. Это я. Ты, конечно, начнешь психовать, но я остаюсь здесь еще на два дня. – Ники на несколько секунд отодвинула телефон подальше от уха, а потом сказала: – Не хочешь съездить на рыбалку, когда я вернусь? Возьми неделю отпуска, я тебя подменю.

– Скажи, что он может воспользоваться моей хижиной в Тахо, если хочет, – вмешался Джонни.

– Джонни говорит, что ты можешь воспользоваться его хижиной в Тахо. А! В таком случае это не подходит. Да, да… разумеется. Я больше не буду просить об одолжениях. Да, да, высечено на камне. Можешь бронировать место.

Ники кивала головой и отвечала то «да», то «нет» на многочисленные вопросы Бадди. Наконец, пообещав, что не задержится дольше двух дней, отключилась.

– Бадди собирается на подводную морскую рыбалку, но за предложение благодарит.

– Ну что, все в порядке? Бадди не очень злится?

Ники улыбнулась:

– Не очень. Но мне придется какое-то время за это расплачиваться. Надеюсь, оно будет того стоить.

– Обещаю, что будет. Только скажи что, и получишь это.

– В смысле?

– Все, что пожелаешь.

– Ты хочешь сказать – любое сексуальное желание?

– Все, все, что угодно – если это существует, оно будет твоим.

– Черт, своей всеобъемлющей щедростью ты заставляешь меня поволноваться. Ты с ума не сошел, нет?

– Нет. Просто меня по-настоящему интригует твоя безыскусность, свежесть и сладость.

– Что?

– Это комплимент, детка. Ты чертовски сладкая. – Джонни какое-то время молча изучал свои ботинки, а потом посмотрел на Ники с теплотой: – Понимаешь, ты напоминаешь мне о том, как я жил пару сотен лет назад, – до того, как попал в надуманный синтетический мир.

– Не такая уж я дурочка, – возмутилась Ники.

– Никто и не говорит, что ты дурочка, и даже не думает. Ты просто прелесть. О, а вот и Джорди! – Он помахал дочери, бегущей к машине, и снова обернулся к Ники: – Значит, на пару дней все решено? – сказал он, словно никто не упоминал безыскусную свежесть и не испытывал подозрений. Жизнь снова стала нормальной.

– Решено. – Ники тоже умела вести себя продуманно и спокойно.

В долю секунды губы Джонни оказались у ее уха.

– Решено не только одно это, – шепнул он, а потом протянул руку и распахнул дверку. – Эй, девочка моя! – сказал он, здороваясь с дочерью. – Верни тебе говорила, что мы летим в Ниццу?

Его слова теплом отозвались в теле Ники, хотя, с другой стороны, она слегка испугалась той легкости, с которой Джонни Патрик подчинял мир своей воле. Ники еще не встречала людей, умеющих подчинять себе хотя бы крошечную часть мира. А теперь она путешествует с мужчиной, фрахтующим самолеты с той же легкостью, с какой другие люди покупают на них дешевые билеты. О Господи, посмотрите-ка на это! Все их вещи стоят на бетонированной площадке перед ангаром!

– Наш багаж! – выпалила Ники. – Кто его так быстро упаковал?

Джонни уже почти выбрался из машины, но задержался и оглянулся назад.

– Персонал в «Кастилле» очень квалифицированный. Хотя, – добавил он с ухмылкой, – я знаком с владельцем.

Ну разумеется. Он, черт возьми, знает всех. Зато это объясняет отличное обслуживание, подумала Ники, а также исключительную любезность и отсутствие каких-либо вопросов при ее регистрации в отеле. Уж не говоря о номере с видом на Эйфелеву башню.

Джонни помог Ники выйти из машины и на мгновение притянул ее к себе:

– Спасибо, что согласилась поехать с нами.

– Спасибо, что предложил. – Сказать больше она не успела. Джорди уже дергала отца за рукав:

– Папа, папочка! Ты просто не поверишь, как быстро мы сюда ехали! Это было так весело! Барри сказал, что ты нас ждешь и мы должны просто мчаться, правда, Верни?

– Мы могли бы участвовать в гонках «Инди-500», – заметила Верни. Ее щеки все еще слегка горели после такого волнения. – Я предположила, что вы немного торопитесь.

Джонни посмотрел ей в глаза поверх головы дочери.

– Я подумал, что сейчас очень неплохо туда съездить. Мне хочется поплавать на солнышке. А как ты, малышка? – спросил он, приглаживая кудряшки дочери. – Не откажешься поплавать на нашем пляже?

– Да, да, да! – Джорди перескакивала с ноги на ногу. – Мы полетим прямо сейчас?

– Сию секунду. Веди нас. Вон туда, где стоят Коул и Барри.

– Должно быть, это Лайза позвонила вам во время ленча? – пробормотала Верни, шагая вслед за Джорди. – Я заметила ваш взгляд.

– А кто еще везде и всюду устраивает неприятности? – Джонни поморщился. – Но все уже в порядке: Лайза и Шантель летят в Штаты. Нам придется дожидаться возвращения самолета, поэтому я и подумал, что в Ницце можно ждать ничуть не хуже, чем в любом другом месте. А вы пару дней сможете попить там местного вина.

– Вы просто выкручиваете мне руки, – усмехнулась Верни. Джонни фыркнул и посмотрел на Ники:

– Тебе понравится вино. Такое славное, мягкое, красное.

Ники предполагала, что кое-что в Ницце понравится ей еще больше, чем вино, но Джонни Патрик уже снова вел себя как обычно.

– Неплохая мысль, – отозвалась Ники. – Я очень люблю красное вино.

Глава 25

Однажды она видела такую же виллу, как у Джонни. По телевизору. В передаче о каком-то коллекционере, желавшем жить, как Моне и Матисс, – ну, знаете, дышать тем же воздухом, впитывать те же вибрации, в общем, погрузиться в жизнь художника, не выполняя при этом его работу. Кроме того, тот парень был раз в десять богаче и Моне, и Матисса – хотя ни один из этих двоих в общем-то не был бедным.

Короче говоря, это была обалденная вилла.

Правда, Ники не завидовала богатству Джонни. Он его заработал.

Но как же тяжело ей будет снова возвращаться в свою жизнь! Оказывается, к роскоши очень легко привыкаешь. Например, к лимузину, ожидающему тебя в аэропорту, или к Эдему вроде этого скромного приюта на Средиземном море. Но если не думать о роскоши, больше всего Ники будет тосковать по этому удивительно земному мужчине, который только что прошептал ей на ухо: «Я рад, что ты здесь. Я целую вечность не чувствовал себя так хорошо».

Впрочем, она не успела ничего ответить, только улыбнулась, потому что с ними уже здоровалась молодая женщина, стоявшая на широких мраморных ступенях виллы.

– Клэр, познакомься с Ники. Ники, это Клэр, и она так любезна, что терпит наше переменчивое расписание. – Джонни улыбнулся. – Я прошу прощения за то, что так поздно известил о нашем приезде. Все случилось в последнюю минуту.

– Мы рады видеть вас в любое время, – ответила молодая женщина по-английски, но с легким акцентом. – Мари на пляже, но я обещала, что пошлю за ней сразу же, как вы приедете. Она просто в восторге, что приезжает Джорди.

– Я побегу на пляж прямо сейчас! – объявила Джорди, выныривая из-за машины. – Можно, папочка? Ну пж-а-а-а-лста! Верни пойдет со мной. Пойдешь?

Джонни посмотрел на Верни.

– Конечно, дитя. – Верни протянула Джонни свою сумочку. – Как только сможете, пришлите мне на пляж того красного вина, – добавила она. – И мою большую шляпу, – улыбнулась она. – И я не прочь подкрепиться.

Джонни посмотрел на Клэр.

– Я найду шляпу, если вы добудете все остальное. – И снова взглянул на Верни: – Через минуту мы тоже спустимся. Я только покажу Ники ее комнату.

– Андре принесет Верни все, что ей требуется, – пообещала Клэр, улыбаясь Джонни. – А на обед у нас рыба в белом вине, – добавила она, – так что поберегите аппетит, Верни.

Верни усмехнулась:

– Наверное, я умерла и попала на небеса. Но я даже не надеюсь, что на десерт будет вашрен.[5]

Клэр рассмеялась:

– Ну конечно же, он!

– Не понимаю, почему бы вам не оборудовать студию здесь? – воскликнула Верни. – Только представьте, как много вы могли бы работать, и никто бы не мешал!

– А вы подумайте, как тяжело будет уговорить кого-нибудь здесь работать. Столько соблазнов – пляжи, чтобы загорать топлесс, отличные бары, отличные вина! – ответил, улыбаясь, Джонни.

– Ну конечно, вы всегда обольете меня из ледяного душа.

– Вер-ни!! Пошли! Я хочу увидеться с Мари, – потребовала Джорди, дергая Верни за рукав. – Папа, хватит с ней разговаривать!

– Все, все, идем. – Няня подмигнула Джонни. – Просто подумайте об этом, вот и все.

– Подумаю. Увидимся в пять. – Он повернулся к Клэр: – Для Ники приготовили комнату Виктории, так?

– Да, все готово.

– Комнату Виктории? – пробормотала Ники, думая, что этого не может быть.

– Королева Виктория останавливалась здесь время от времени.

Джонни говорил так небрежно, словно речь шла о погоде.

– Ты хочешь сказать, что это дом королевы Виктории?

– Уже нет.

– Но был?

– Да.

– О Боже! Теперь эта история сможет кормить меня всю жизнь!

– Ничего особенного в этом нет. Она приезжала только раз в год, на Пасху. И было это черт знает когда.

Ну что тут можно сказать? Ники не собиралась спорить с Джонни о временных рамках для исторических персонажей. Она не собиралась говорить: «Разве кто-нибудь отказывался переночевать в спальне Линкольна в Белом доме только потому, что тот умер больше ста лет назад?»

– Думаю, ты прав, – ответила Ники исключительно вежливо.

– Я покажу тебе расположение комнат, и пойдем на пляж.

Клэр кивнула на багаж:

– Андре отнесет Верни вино и потом займется вашими вещами.

– Я сама могу отнести свою сумку, – сказала Ники. – Правда, это ерунда.

Винни, Коул и Барри уехали куда-то в другой машине. Впрочем, Ники все равно не стала бы просить их отнести ее багаж.

– Мы все заберем сами, – спокойно согласился Джонни. – Спасибо, Клэр.

– Значит, увидимся за обедом. – Экономка посмотрела на хозяина. – В семь или в восемь?

– Лучше в семь. – Он протянул ей сумочку Верни. – Джорди может к тому времени проголодаться.

Джонни вел Ники по великолепным коридорам и холлам. Она упивалась атмосферой бывших королевских владений. Нет, ну в самом деле – кто бы мог предположить, что ей доведется ночевать в спальне самой королевы Виктории! Никто, даже в самых смелых мечтах. Вообще-то королева Виктория никогда и не возникала в ее мечтах, но сама грандиозность идеи просто ошеломляла!

Джонни, который нес обе их сумки, остановился, кивнул и произнес:

– Вот здесь.

И Ники обнаружила, что стоит перед дверью, вне всяких сомнений предназначенной для королевы. Она в жизни не видела столько золота, инкрустаций и резного мрамора – разве только в музеях. Даже дверная ручка выглядела как…

– Она золотая? – выпалила Ники.

– Не знаю точно.

Господи, он не сказал «нет». Разве можно к ней прикасаться?

– Хочешь, чтобы я открыл?

– А?.. – Выйдя из транса, Ники посмотрела на него бессмысленным взглядом.

– Открыть дверь? – Джонни приподнял руки, занятые багажом.

– Извини. – Она взялась за богато украшенную дверную ручку, сделанную в виде рыбы, надавила, толкнула дверь и застыла на месте. Вся передняя стена целиком, от пола до потолка, была сделана из стекла, через нее открывался умопомрачительный вид на лазурное Средиземное море, сверкающее на солнце.

– Вот это да… – прошептала Ники.

– Я подумал, что тебе понравится эта комната, – пояснил Джонни.

Потребовалось некоторое время, чтобы Ники поняла его туманное замечание, и еще немного, чтобы вновь обрести дыхание.

– Она восхитительна.

– Если захочешь, позже можно попросить принести нам кофе и напитки на балкон.

Опять один из этих ущипни-меня моментов. Она, Ники, находится на подлинной королевской вилле вместе с самым сексуальным мужчиной в мире только потому, что решила заняться конструированием домиков на дереве. Каковы были шансы на то, что это произойдет? А с другой стороны, кто она такая, чтобы требовать ответа у провидения?

– Напитки или кофе на балконе – это прекрасно, – сказала Ники так, словно ей предлагают подобный выбор каждый день.

– Скажем Клэр позже. – Джонни вскинул брови. – Ты не хочешь войти?

– Конечно, – быстро ответила Ники, словно и не изображала из себя оленя перед фарами машины. Черт. Может быть, все-таки она и в самом деле свежа и безыскусна. Ники сделала несколько шагов внутрь комнаты, ноги ее утонули в светлом, расшитом цветами ковре, явно сделанном на заказ специально под размер этой комнаты, и она засомневалась, осмелится ли прикоснуться здесь хоть к чему-нибудь. Мебель в изящном стиле рококо, причем меньших размеров, чем обычно. Ну да, Виктория отличалась очень невысоким ростом. Даже кровать с балдахином была меньше, чем нормальные кровати, хотя и достаточно велика, с благодарностью отметила Ники, – здесь для нее хватит места.

– Я поставлю твою сумку сюда, – сказал Джонни и поставил ее на мраморный столик. – С тобой все в порядке?

Ники, погрузившаяся в собственные мысли о предстоящей ночи, стояла не шевелясь.

– Все хорошо, – ответила она, отгоняя от себя наиболее сладострастные видения и пытаясь сосредоточиться на настоящем. – Только у меня один вопрос. Ты действительно спишь здесь?

Джонни покачал головой.

– Обычно я сплю внизу, в комнате на террасе. Оттуда проще выходить наружу. И ближе к комнате Джорди. Она любит спать около бассейна.

Растерявшись после такого ответа, Ники не могла решить, говорить ли ей вслух то, о чем она сейчас думала. Хотя какого черта! Кому он нужен, этот политес?! У нее свои планы на спальню королевы Виктории.

– А сегодня ночью ты будешь спать здесь?

Джонни улыбнулся:

– Ну, если ты не вышвырнешь меня вон…

Ники тоже улыбнулась – ее мир снова расцвел розами.

– На это даже и не рассчитывай.

– Отлично. Впрочем, мне все равно придется дожидаться, пока Джорди уснет. Когда она рядом, я веду себя прилично.

То, как он беспокоился о дочери, только добавляло ему сексуальности. А может быть, в нем просто все сексуально? Начиная с того, как он заботится о других, и кончая тем, как он, черт возьми, размешивает сахар в кофе, – все это невероятно соблазнительно.

– Мне несложно, – произнесла Ники. – Я подожду.

Джонни посмотрел на часы.

– Для меня это чертовски сложно, но выбора нет. Поэтому давай выбираться отсюда – и пошли на пляж. Я должен чем-то заняться, иначе трахну тебя прямо сейчас. Ты не против поплавать?

Ники готова была делать все, чего он хочет. Она завязла очень, очень сильно – и это пробыв с ним рядом всего несколько дней и зная, что влюбиться в Джонни Патрика с его бесконечным списком сексуальных интрижек – это верх глупости.

– Поплавать – это очень заманчиво, – весело сказала Ники, твердо решив закрыть глаза на все скелеты у него в шкафу. – Но у меня нет купальника.

– Господи! – Джонни выдохнул. – Мне ни к чему эта картинка в голове!

– Хорошо, я не буду раздеваться, а просто посижу на пляже.

– Нет уж. Это просто глупо, когда в воде так хорошо. Я обуздаю свое желание и буду вести себя прилично. Все равно придется – рядом с Джорди. Мы попросим Клэр подыскать тебе купальник.

– Договорились. – Почему не воспользоваться преимуществами этого райского уголка? Ведь ей вряд ли удастся побывать здесь еще раз.

– Проклятие, ты такая хорошенькая, – пробормотал Джонни, взъерошив ей волосы.

– А ты заводишь меня просто без остановки.

– А ты меня. – Он говорил очень мягким голосом. Ники поглубже вдохнула.

– Может быть, поговорим о чем-нибудь другом?

– Точно. – Джонни прошел мимо нее к двери. – Пойдем поищем тебе купальник.

Глава 26

Ники выбрала единственный закрытый купальник, имевшийся в шкафу. Она решила, что совершит несколько заплывов. Что касается остальных женщин, наслаждавшихся раньше этим пляжем, то они, предположила Ники, приезжали сюда вовсе не для того, чтобы плавать.

Джонни, спускаясь вместе с ней по лестнице на пляж, предупредил:

– Я так возбудился, что опозорюсь, если увижу тебя в купальнике. Окажи мне любезность, не снимай рубашку, пока я не зайду в воду.

– Я бы попросила тебя о том же самом! – Джонни оглянулся, удивленно приподняв брови. – Эти европейские плавки не рассчитаны на скромниц. – Он надел узкие черные плавки, едва державшиеся на бедрах и максимально демонстрировавшие его великолепное мускулистое тело.

– Извини. У меня здесь больше ничего нет. Давай я буду держаться к тебе спиной?

– Не уверена, что так намного лучше.

Джонни отпустил ее руку.

– Господи, давай поговорим о чем-нибудь другом! Я едва сдерживаюсь.

– Прекрасный день, если, конечно, не пойдет дождь.

– Как поживают твои акции?

– У меня их нет.

– У меня тоже. И вообще – я замолкаю. – Джонни мог думать только об одном – как бы скорее заняться с Ники сексом.

– Мне очень нравится «U2».

Он сверкнул улыбкой.

– Если бы мужчины могли думать сразу о нескольких вещах, как женщины!

– Это дар, – отозвалась Ники. – Остальной частью сознания я тебя раздеваю.

– Господи, хватит! – пробормотал Джонни. – Я уже не могу скрыть эрекцию.

– Жаль.

– Да, – задушенно ответил он. – Мне тоже. А больше всего жаль того, что сейчас только четыре, а не десять вечера. Все, малышка, мы приближаемся к обществу.

Они спустились, и Ники едва хватило времени, чтобы бросить на Джонни последний взгляд. Боже-Боже, он словно сделан из стали, плечи – как у портового грузчика, а думать о том, что у него спереди, Ники просто не осмеливалась. Уж это, как она точно знала, у него твердое, как стальное.

– Теперь придется вести себя прилично, – пробормотал Джонни, ступив на песок и дожидаясь Ники.

Он помахал Джорди и Мари – девочки, сидевшие в отдаленном гроте, построенном в грубой стенке, которая ограждала частную бухту, размахивали руками, словно семафорили флажками.

– Я буду вести себя хорошо, если и ты тоже.

– Черт, – выругался Джонни. – Я рассчитывал, что ты будешь подавать мне пример.

– Не уверена, что могу это обещать, – выдохнула Ники.

– Эй, не смотри так на меня. За нами наблюдает Верни.

Взгляд Ники тотчас же метнулся вверх – власть и надзор Верни служили отличным средством устрашения.

– Эй, Верни! – крикнул Джонни. – Мы сначала искупаемся!

В знак того, что поняла, Верни помахала рукой.

– Я тебя обгоню, – сказал Джонни и – в силу необходимости – рванул к спасительному морю.

Войдя в воду по пояс, он обернулся и стал смотреть, как Ники снимает длинную рубашку и идет к воде.

Это напомнило ему классическую сцену из фильма «10» с Бо Дерек. Ники даже шла с той же плавной грацией, и тело ее было гибким и подтянутым. Она улыбнулась Джонни, и он внезапно почувствовал, что в его вселенной произошел какой-то неуловимый сдвиг. Ничего особенного – больше похоже на то, что он вдруг заново начал ценить жизнь. А может быть, просто особым образом оценил эту женщину с длинными стройными ногами, отменными бедрами, тонкой талией и красивой грудью. Такое чувство могло возникнуть у любого нормального возбудившегося мужчины.

И хотя Ники нравилась ему не по какой-то особой причине, все же Джонни с удовольствием отметил, что она выбрала практичный купальник. Это отличало ее от женщин, которые больше стремились просто покрасоваться у бассейна. Не то чтобы этот купальник был исключительно практичным. Он чертовски сильно заводил Джонни, и при первой же возможности он с нее этот купальник снимет. Что, к сожалению, произойдет еще не скоро.

Джонни застонал.

«Пожалуй, стоит уплыть подальше, чтобы притупить желание. Может быть, энергичные упражнения успокоят дикого зверя внутри».

«Хорошая идея», – согласился с ним голос разума.

– Я немного поплаваю. Скоро вернусь, – крикнул Джонни.

– Я с тобой! – крикнула в ответ Ники, уже стоявшая по колено в воде. Она нырнула, через несколько секунд вынырнула на поверхность и поплыла к нему ровным кролем.

Джонни мгновенно рванул вперед, вознамерившись сохранить дистанцию между собой и соблазном. До десяти вечера еще очень, очень долго.

Через полмили он поплыл медленнее, чтобы передохнуть, и с изумлением обнаружил Ники совсем рядом. Оказывается, она сильная пловчиха.

– Очевидно, такие заплывы для тебя не новость, – сказал Джонни, взбивая воду, чтобы удержаться на одном месте.

– Миннесота – страна десяти тысяч озер, – ответила Ники, поравнявшись с ним. – Я плаваю с четырех лет.

Джонни улыбнулся:

– Ты многое умеешь.

– Как и ты, – отозвалась Ники, без напряжения удерживаясь рядом. – И позволь добавить, – с усмешкой произнесла она, – я с нетерпением жду сегодняшнего вечера и того, что ты умеешь делать особенно хорошо.

– Кстати, ты когда-нибудь занималась любовью в Средиземном море? – Очевидно, голос разума утонул где-то по дороге.

– Нет. И, как мне кажется, будет глупо спрашивать об этом же тебя.

– Спроси. Я – тоже нет. – Джонни еще никогда не испытывал такого безрассудства.

– Ты меня удивляешь.

– Подплыви поближе, и я удивлю тебя еще кое-чем. Отсюда нас никто не увидит.

– Кроме вон той парусной шлюпки.

– Сомневаюсь, что на ней есть мои знакомые.

– И уж наверняка на ней нет моих знакомых.

– Так что ты думаешь?

– С удовольствием.

Господи, как ему нравилась ее искренность! Никаких игр, никакого притворства. Ники говорила, что думала, и думала то, что говорила. Беспримерное явление в его мире, где никто не думает того, что высказывает вслух.

– Давай посмотрим, сумеем ли мы довести тебя до оргазма, а то и двух. Плыви сюда, я сниму с тебя купальник.

Он стащил с Ники купальник, потом снял свои плавки и повесил все себе на руку – на всякий случай. Взяв Ники за талию, он сказал:

– Обхвати меня ногами.

Для человека, который никогда не делал этого раньше, Джонни справился с процессом очень легко. Но сейчас, когда его вздыбленное естество уткнулось в ее пушок, омытый водами Средиземного моря, Ники не собиралась думать об этом. А когда Джонни скользнул в нее своей давно жаждущей плотью, это оказалось так здорово, показалось таким правильным и таким невероятно приятным, что она забыла о какой-либо обиде.

Поразительно, как подходили друг другу их тела, словно всего лишь после одной ночи они подладились, синхронизировались и теперь идеально совпадали. Не менее поразительным было и то, как он силен, умудряясь удерживать их обоих над водой, лишь слегка работая ногами. Медленный ритм, в котором двигались ноги Джонни, совпадал с поступательным движением его бедер и приводил к исключительно действенному и все усиливающемуся проникновению его члена внутрь.

– Так достаточно глубоко? – Словно подчеркнув вопрос, он проник еще глубже.

Ники ахнула, сильнее сжала обвивавшие его ноги, и наслаждение, о существовании которого она даже не догадывалась, пронизало все ее тело.

– Еще? – шепнул Джонни, словно сам не знал, словно она не таяла рядом с ним, как расплавленная масса. – Ответь! – прорычал он, нуждаясь в ее словах, желая слышать, что она тоже сходит с ума, что она такая же ненасытная, как и он сам.

– Да, да, да… еще… еще…

Легкий ветерок подхватил ее слова и унес прочь, Джонни едва расслышал их.

Он добавил еще, и Ники жадно приняла, так безудержно стремясь к своей первой финишной прямой, что Джонни едва сдерживался.

Но все же сдержался.

После стольких лет занятий сексом он все же приобрел определенные навыки.

Потом он лег на спину, подтянул Ники себе на грудь и так покачивался на воде, расслабившись после оргазма. Солнце согревало и море, и воздух, а его тело согревало тепло совсем другого рода.

Как это восхитительно, блаженно думала Ники, отдыхать на своем личном плотике и чувствовать, что тебя превосходит, даже доминирует над тобой, такой великолепный образец мужского совершенства. И пусть Джонни презирает женщин и совершенно бесчувственно относится к вопросам равноправия, но это был потрясающий секс, признавалась она себе.

Джонни ласково провел рукой по спине Ники.

– На этот раз ты вела себя очень тихо, – поддразнил он ее, уже успев привыкнуть к ее громким крикам во время оргазма. – Верни нас отсюда не услышит.

Ники кивнула в сторону шлюпки.

– Зато они довольно близко.

– Не волнуйся ты из-за них, – пробормотал Джонни, лениво шевеля ногами, чтобы удержаться на плаву.

Ники слегка приподняла брови.

– Ты ведешь себя спокойнее, чем я.

– Поверь, у меня нет привычки заниматься сексом в море, как у какого-нибудь похотливого старшеклассника.

Ники усмехнулась:

– Так, значит, я особенная?

– Верно. Кстати – держись, детка. Совсем скоро мы оба будем чувствовать себя особенно. – И наскоро помолился, чтобы на шлюпке не нашелся какой-нибудь малый с биноклем, а то и фотоаппаратом. Желание нарастало с такой скоростью, что Джонни уже было почти все равно.

И все-таки во время следующего безумного совокупления он повернул Ники спиной к шлюпке, а после того, как оба они достигли пика, решил, что достаточно испытывать судьбу. В любом случае сладострастие заставляло их двигаться настолько быстро, что фотографий будет совсем немного – если на той шлюпке действительно отыщется фотограф.

– Ну как, теперь потерпишь немного? – «Едва они доберутся до берега, нужно будет послать Коула проверить эту шлюпку», – подумал Джонни.

Ники ухмыльнулась:

– Немного – это сколько?

– Сексуальная маньячка, – шепнул Джонни, целуя ее.

– Не нужно перекладывать вину на меня. Это все ты.

– Я не согласен, но давай отложим наш спор до берега. Я немного устал.

– Ой, какая я эгоистка! – воскликнула Ники и быстро отодвинулась, чтобы ему не пришлось больше удерживать ее на плаву. – Дай сюда купальник, я сама его надену.

Не устань Джонни до такой степени, он бы начал спорить. Но он уже не помнил, когда в последний раз спал. И хотя море было спокойным, а течение в бухточке почти не ощущалось, все же требовались определенные усилия, чтобы удерживать их обоих на воде.

Они снова облачились в купальные костюмы, и Джонни сказал:

– Темп задаешь ты.

Ники плыла медленно, в основном на спине – так было легче.

Джонни лениво плыл на спине рядом с ней, время от времени спрашивая, не хочет ли она остановиться и отдохнуть.

Он вел себя так вежливо, так предупредительно и терпеливо, что Ники становилось все сложнее удержаться и не перейти от безрассудной страсти к чему-нибудь более серьезному и – будем смотреть правде в лицо – нелепому. Теперь она понимала, почему за ним бегает столько женщин. И если она не будет вести себя осторожно, когда все это кончится, ей предстоят очень трудные времена.

– Хочешь передохнуть?

– Разве что минутку. – Ники ухватилась за руку Джонни. Он спокойно удерживал ее, давая отдохнуть, и лишь иногда шевелил ногами.

– Это было просто чудесно, – с улыбкой произнес Джонни. – Ты и я – там, в море.

И что-то в его голосе вдруг тронуло ее сердце. А может быть, все в нем затрагивало ее сердце? Ники была совершенно сбита с толку, очарована, околдована, у нее кружилась голова, она не понимала, от чего именно – просто от чего-то.

– Да уж, – улыбнулась она в ответ. – Это было чудеснее, чем чудесно.

– Выглядите уставшими, – заявила Верни, когда Джонни и Ники через некоторое время подошли к кабинке.

– Там довольно сильное течение, – ответил Джонни, пытаясь подавить усмешку. – Здорово выматывает.

– Выпейте по бокалу вина и отдохните, – предложила Верни, показав на небольшой столик – на нем стояли бутылка вина, бокалы и закуски. – Я свой бокал выпила, и вино было превосходным. И расскажите, что вы собираетесь делать, пока мы здесь. Думаю, Ники должна посмотреть русскую часовню. Это что-то необыкновенное.

Джонни взглянул на Ники, старательно изображая безразличие. Все его планы сводились к сексу – двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Конечно, это невозможно, но попробуй объяснить это его либидо.

– Хочешь бокал вина? – спросил он.

– Это очень кстати, – ответила Ники, хотя мысль о том, что можно вернуться в дом и часок поспать, тоже казалась ей крайне привлекательной. В особенности если удастся разделить постель с хозяином.

– Если вы устали, идите в дом, – вежливо предложил Джонни. – А я останусь с Верни и девочками.

– Я могу остаться и здесь, а предложение выпить бокал вина звучит заманчиво.

– Отлично. Тогда присядьте. Я принесу вам полотенце и налью вина.

Кажется, Джонни искренне обрадовался тому, что Ники согласилась остаться, и ее изумила и тронула подобная мелочь. Впрочем, теперь, после оргазма, она чувствовала себя сраженной наповал и хотела только одного – быть рядом с ним, видеть и слышать его. Быть достаточно близко, чтобы прикасаться к нему. Если бы это было возможно. Если бы не было запрещено – при людях.

Джонни быстро становился для нее глубокой и искренней привязанностью. А она сама – страдающей от безнадежной любви дурой.

И это крайне неразумно. Если, конечно, она не хочет, чтобы сердце ее разбилось на мелкие кусочки.

Глава 27

Юрий постучался в дверь спальни и, не дожидаясь ответа, толкнул ее и вошел в комнату, которая могла бы послужить украшением любого «Архитектурного дайджеста», специализирующегося на французских особняках.

– Пора, – коротко бросил он. – Мне позвонили.

Раф взглянул на него и выдохнул:

– Нет. – И продолжил свое ритмичное занятие.

– Давай быстрее. Они срочно хотят получить кольцо.

Юрий не двинулся с места, а Раф, не обращая внимания на присутствие приятеля, продолжал совокупляться. Женщина под ним – привычная к публике – выполняла свои обязанности с рвением, которого требовали заплаченные ей три тысячи евро, и вскоре все получили удовлетворение. Раф, тяжело дыша, рухнул на спину, красотка собирала с ковра свое белье, а Юрий нетерпеливо отсчитывал минуты, стремясь скорее отправиться в путь. Он махнул женщине, выгоняя ее.

– Мы должны встретиться с ними в пять, – резко сказал он. Со стонами и проклятиями Раф скатился с постели.

– Неужели ты не мог назначить другое время? – пробормотал он. – Ей заплачено за всю ночь.

– У меня не было выбора. Покупатель сегодня вечером улетает. В Баку случилось что-то неожиданное.

Вздохнув, Раф потянулся за шортами.

– Но после этого дела мы свободны? У меня есть занятия поинтереснее.

– Это наше последнее поручение здесь, – улыбнулся Юрий. – Считай это частью нашей интернатуры.

– Считай это частью твоей интернатуры. Лично для меня это сплошной геморрой.

– Слушай, мы просто выполняем свое дело. – Юрий чуть более ответственно относился к работе, чем Раф, а может быть, просто сильнее боялся отцовского гнева. Так или иначе, он взял на себя роль лидера.

– Я не обязан выполнять никакое дело. Бизнес все равно перейдет ко мне. – У Рафа был очень снисходительный отец, еще более снисходительная мать, а сам он, как единственный сын, отлично понимал, что будет единственным наследником.

– Тогда тебе стоит позаботиться о хороших помощниках.

Раф улыбнулся:

– У меня двадцать два кузена, и все очень преданные. Брось-ка мне туфли, и пошли.

Через несколько минут они уже ехали в «Ритц».

– Как по-твоему, девки все еще в отеле? – Раф протянул Юрию бутылку вина.

Юрий презрительно отмахнулся.

– Поскольку они сначала сбежали, а потом их увез Джонни Патрик, я в этом очень сомневаюсь.

– Да ладно, ладно, я просто предположил. Шантель мне нравится.

– Ну так съезди и повидайся. У тебя есть ее телефон.

– Может, и съезжу. А как насчет вас с Лайзой?

– «Нас с Лайзой» никогда не было, а если б и были, то теперь она у меня в черном списке. Хотела удрать с пятьюдесятью моими черными жемчужинами! Эта сучка думает, что мир – это большая халява специально для нее. Сомневаюсь, чтобы она в последние годы вообще за что-нибудь платила.

– Да ладно, – сказал Раф. – Она и вправду хорошая актриса.

– И что? Мне до этого какое дело?

– Не гони пургу. Тебе нравилось, когда вас видели вдвоем, и мы оба это знаем.

Юрий пожал плечами:

– Есть и другие актрисы.

Раф замолчал, потому что они с Юрием дружили довольно давно и, несмотря на кажущуюся беззаботность приятеля, он знал, что Лайза Джордан вертела им как хотела. И дело не только в ее славе и ослепительной внешности. Они с Юрием были удивительно похожи своим эгоизмом, раздутым самомнением и любовью ко всеобщему вниманию. Родственные души в глянцевом мире бахвальства и чванства.

– Возможно, те, другие, актрисы и в постели лучше, – заметил Раф. Юрий постоянно жаловался, что Лайза больше любит наркотики, чем секс.

– Любая в постели будет лучше, чем она, – пробормотал Юрий.

– Когда доставим кольцо, давай слетаем в Англию, сменим обстановку. Моя сестра с друзьями устраивают вечеринку в каком-то загородном доме. Можем немного поохотиться.

– Это мысль. – Юрию нравился английский обычай охотиться в частных поместьях. Он получал удовольствие от массового убийства дичи.

Раф поднял брови:

– Так где мы должны встретиться с покупателем?

– На площади Мадлен.

Десять минут спустя Юрий так громко ругался, что Рафу пришлось закрыть дверь в спальню, иначе прибежали бы охранники «Ритца».

– Чертово кольцо исчезло! Эта сука его украла, больше некому! Я задушу ее голыми руками!

Брань Юрия не утихала. Он рывком распахнул дверь спальни, пытаясь найти изумрудное кольцо с коронации Екатерины Великой, которое они должны были в течение часа доставить покупателю.

Роясь в вываленной на пол одежде, он злобно взглянул на Рафа:

– Мог бы и помочь мне немного, черт бы тебя побрал!

Раф посмотрел на него с кровати, на которой удобно расположился, и, не выпуская из рук бутылку с вином, ответил:

– Ты опустошил сейф, вывернул все ящики в комоде и обшарил шкафы. Где еще, по-твоему, я должен его искать?

– В жопе у себя посмотри!

– Разве только, – спокойно согласился Раф. – Слушай, кольцо пропало вместе с дамами и их багажом, это очевидно. Можешь разнести номер на мелкие части, но, должно быть, Лайза видела, как ты открывал сейф. Кольцо не лежало в твоей сумке вместе с жемчугом, и мы оба это знаем. И она не забрала из сейфа все – только кольцо; могло быть и хуже. – Не обратив внимания на скептический взгляд Юрия, Раф сказал: – Чистая правда. А если бы она забрала весь набор драгоценностей с изумрудами? Слушай, позвони покупателю, отложи встречу на день-другой, а мы поедем и заберем проклятое кольцо. Если ты уверен, что его украла именно Лайза.

– Если? Да кто еще, черт возьми, мог его взять? Корыстная шлюха!

– Ну и хорошо. Звони. Скажи, что вынужден отложить встречу.

– Господи, – пробормотал Юрий, внезапно похолодев, – отец изойдет на дерьмо. Там ведь не только кольцо. – Его лицо исказилось от ужаса. – Под обивкой коробочки с кольцом лежал ключ от нашего депозитного сейфа в Цюрихе. Я думал, что там он в полной безопасности.

– Господи Иисусе! – Даже Раф, который никогда ни о чем не волновался, сел на кровати и поставил бутылку. – Этот ключ натворит дел, если попадет не в те руки.

– Думаешь?

– Особенно если они будут знать, что он твой.

– Особенно если Лайза отдаст его каким-нибудь своим дружкам-наркоманам, которые вечно нуждаются в деньгах и не гнушаются шантажом и требованием выкупа.

– Ладно, ладно, не психуй. Просто придется все отложить до тех пор, пока мы не сообразим, что делать дальше. Выбора-то все равно нет. Слушай-ка, я могу позвонить отцу, а он позвонит твоему. Тогда тебе не придется разговаривать со своим стариком, а мы выиграем немного времени.

Упав в кресло, Юрий взъерошил волосы и покусал нижнюю губу. Вариантов у него и в самом деле не было. Его отец не относился к благоразумным людям, хотя благоразумием нельзя было многого достичь в русской мафии. Жестокость и страх, лютая месть – вот какова была общепринятая модель поведения.

– И что, черт возьми, ты скажешь своему предку? – пробормотал он.

– Скажу, что эта сучка украла кольцо, а мы собираемся его вернуть. И не буду упоминать о ключе. Думаю, получить все назад особого труда не составит. Вряд ли Лайза откажется отдать нам кольцо. – Раф скупо усмехнулся. – Особенно если приставить к ее голове ствол.

Юрий немного успокоился. Если план Рафа пройдет успешно, у них будет несколько дней, чтобы все исправить.

– Ладно. Звони отцу. Скажи, что мы уже отправились за кольцом. Скажи, что остальные драгоценности на месте. А я пока свяжусь с подружкой Лайзы, Мартиной, она живет в Малибу. Они с Лайзой общаются по десять раз на день. Она должна знать, где эта шлюха.

– Скажу отцу, что нам потребуется пара дней, пусть он сам назначит покупателю другую встречу. – Раф ухмыльнулся. – Если позвонит мой отец, это будет выглядеть более официально. И какого дьявола? Я еще никогда не был в Баку. Говорят, в это время года там очень жарко.

Сделку перенесли в Цюрих, куда покупатель собирался приехать на следующей неделе. Отец Рафа, как обычно, был сговорчив, а Мартина с готовностью сообщила Юрию, что Лайза и Шантель летят в Лос-Анджелес на самолете Джонни Патрика. На взволнованный вопрос Юрия, находится ли на борту сам Джонни, она заверила его, что подруги возвращаются домой без него.

Юрий посмотрел на свои дорогие часы, в цвете отображавшие три часовые зоны (по желанию с будильником или без него).

– Они опережают нас на четыре часа. Пока мы сядем в свой самолет и оторвемся от земли, будет все шесть. Не так уж и плохо. К полуночи доберемся до Лос-Анджелеса. Еще час до ее дома, а уж тогда… – он зловеще улыбнулся, – посмотрим, насколько хорошая из Лайзы актриса.

Глава 28

Как раз в то время, когда Юрий и Раф рвали и метали в «Ритце», маленькая компания на пляже в Ницце наслаждалась хорошим вином и приятным обществом.

Верни развлекала всех рассказами о своих путешествиях – в качестве няни она несколько раз объехала вокруг света, везде побывала и все повидала. Джорди и Мари сидели у ее ног, захваченные описаниями таиландских храмов и африканских сафари, наводнения, которое застигло Верни в Венеции, и обеда с бывшим правителем Тимбукту.

Во время ее рассказа Джонни и Ники сидели бок о бок в шезлонгах, изо всех сил стараясь не смотреть друг на друга.

Им это даже частично удавалось.

Но Ники уже разобралась в отношении Джонни к дочери, а кроме того, немного побаивалась Верни. Она действительно старалась вести себя тактично и благоразумно.

Тем временем Джонни с трудом удерживался, чтобы не вскочить и не уволочь Ники в ее комнату. Только сила воли и постоянное напоминание самому себе, что в десять вечера – может, чуть позже – он получит награду за свое самообладание, помогали ему оставаться на месте.

Эти часы до обеда тянулись для Ники и Джонни мучительно и напряженно.

Да и выдержать обед было ничуть не легче – с точки зрения подобающего поведения. Особенно когда к десерту открыли третью бутылку вина.

Ники от него отказалась, хотя это был обожаемый ею золотистый мускат. Она боялась, что, выпив еще бокал, уже не сможет отвечать за свои поступки. Джонни, сидевший во главе стола, выглядел слишком соблазнительно – такой загорелый, такой мужественный в своей кремовой шелковой рубашке, с открытой шеей, темный, как грех, и прекрасный, как бог. А то, как он небрежно исполнял роль хозяина, словно только для этого и родился, лишь усугубляло положение. Он был изящен, очарователен, нежен к дочери, эрудирован и остроумен, о чем бы ни шла речь.

И конечно, то, что он был личностью мирового значения, являлось самым серьезным козырем против всех остальных, самых искусных хозяев – особенно в распаленном и беспокойном состоянии Ники.

Она могла думать только об одном – секс, секс и еще раз секс. Охваченная почти непреодолимым желанием прикоснуться к Джонни, Ники вцепилась в шелковую юбку своего нового зеленого платья, купленного в Париже. Это так легко – просто протянуть руку. Он так близко! «Ты должна подождать, – напомнила она себе. – По самым разным причинам… и прежде всего – чтобы не осрамиться перед людьми».

Может быть, имело смысл быстренько выпить несколько чашек кофе? Он поможет ей сдержать всепоглощающую, отчаянную страсть, усилившуюся – вне всякого сомнения – из-за выпитого алкоголя.

Несмотря на три выпитых бокала вина, Ники понимала, что делать это строжайше запрещено.

Подавив дрожь желания, она украдкой посмотрела на часы.

– Черт! – О, она сказала это вслух. – Простите, – пробормотала Ники, обращаясь ко всем сразу. – Опять батарейка в часах села.

– И такое вечно происходит, когда до ближайшего магазина мили и мили, – сочувственно произнесла Верни.

– Утром купим, – пообещал Джонни. – Дайте-ка я взгляну.

Он наклонился к ее руке и прошептал:

– Держись, детка, – словно умел читать мысли. Потом отстегнул ремешок, сунул часы себе в карман и сказал вслух: – Давайте перенесем кофе и десерт на веранду.

Предложил он это не просто так. Было все сложнее и сложнее сдерживать эрекцию, и ему требовалось уйти из-под яркого света столовой. Освещенная свечами веранда гораздо лучше подходила для маскировки.

Обычно Джонни не проявлял такого нетерпения. Должно быть, выпил лишнего. А может быть, секс по требованию был более постоянной составляющей его жизни, чем казалось раньше. Или Ники заинтересовала его больше, чем другие женщины.

Джонни не задержался ни на одной из этих мыслей, он точно знал только одно – свет необходимо убрать, причем быстро.

Взмахом руки он отпустил слугу.

– Мы заберем с собой кофе на веранду, – сказал Джонни, не дожидаясь ответа от остальных.

– Отнеси туда и десерт, – попросила Джорди. – Пожалуйста, – пробормотала она, взглянув на отца. – И спасибо, – добавила девочка.

Джонни дождался, пока на веранду выйдут все остальные, а потом вышел и сам, радуясь темным теням.

Летний вечер был прекрасен – теплый и благоуханный, на темном бархате небес мигали звезды, а полная луна над спокойным морем висела, как сияющий апельсин.

Джорди и Мари за десертом болтали не умолкая, и Верни от них не отставала. Наконец, после очередного бессвязного ответа Джонни, она сказала:

– Должно быть, вы устали.

– Да. Хочу сегодня пораньше лечь. – При этой дразнящей мысли Джонни с трудом подавил улыбку.

– Почему бы мне завтра утром не сводить девочек в город и не дать вам выспаться? – предложила Верни. – По-моему, они не прочь прогуляться по магазинам.

– Хорошая мысль, – ответил Джонни. На самом деле он воспринял это как настоящее счастье. На ночь у него имелись грандиозные планы, а Джорди была ранней пташкой.

– Хотите в магазины, девочки? – спросила Верни, а услышав в ответ восторженные вопли, взглянула на Джонни: – По-моему, это означает «да». – Вскоре – хотя двоим взрослым, думавшим только о сексе, это время показалось вечностью – она поторопила своих подопечных: – У нас был тяжелый день. Скажите «спокойной ночи».

– Это что, обязательно? – взвыла Джорди, глядя на отца.

– Вы можете посмотреть кино, – сказала Верни. – Спать прямо сейчас не обязательно, только переоденьтесь в пижамы.

– Лучше послушайтесь Верни, – согласился Джонни. – Если вы рано встанете, и в магазины попадете рано. Как вам эта мысль?

– А можно нам посмотреть «Челюсти»? Пожалуйста, пожалуйста! Верни никогда мне не разрешает, а мне уже девять лет! Это кино не может быть таким уж страшным.

Верни посмотрела на Джонни:

– Вам решать.

– Да пусть смотрят, – сказал Джонни, радуясь, что Джорди не попросила разрешения посмотреть фильм ужасов, потому что сейчас, думая только о том, как бы поскорее затащить Ники в постель, он бы, пожалуй, сказал «да».

Все расцеловались на ночь, и Верни с девочками ушли. Повисло выжидательное молчание. Джонни поставил чашку с кофе, она брякнула о блюдечко, и этот звук показался обоим раскатом грома. Ники сильно вздрогнула. Джонни выдохнул:

– Прости.

– Нервы слегка натянуты.

– Ты мне будешь рассказывать! Кажется, что после пляжа прошли месяцы.

– Скорее годы.

Он улыбнулся:

– Дадим им пять минут, а потом войдем в дом с черного хода. Я не хочу ни с кем столкнуться.

– А как же я?

– Ты – другое дело, – нежно произнес он.

– Только хочу предупредить, – выдохнула Ники. – Я могу кончить в ту же секунду, как только ты ко мне прикоснешься.

– Да и я тоже. Во время обеда я раз сто был на грани. Должно быть, ты колдунья, – пробормотал он. – Правда, добрая колдунья.

Ники подозревала, что Джонни раньше слишком часто, почти непрерывно, был объектом поклонения, и не могла решить, стоит ли ей присоединяться к хору тысяч предыдущих голосов. Хотя какого черта? Она же не рассчитывает на долгие отношения?

– Все, что я знаю, – произнесла она с предельной честностью, – это то, что ты возбуждаешь меня, как никто и никогда. Уж не знаю, волшебство это или твои таланты в постели, – не важно, но я распалена сильнее, чем когда-либо в жизни. Ну что, времени прошло достаточно, или как?

– О да. – После такого откровенного заявления не будет колебаться ни один мужчина в здравом уме.

Джонни наклонился, взял Ники за руку и поднялся.

– Наверх идти обязательно? – прошептала она, вздрагивая.

– Думаю, да. Сможешь потерпеть?

– Не знаю, – ответила Ники едва слышно.

– Дай мне три минуты, – шепнул Джонни и подхватил Ники на руки.

Большими шагами он пересек сад и быстро направился к черному ходу. Останься они на веранде, им могли бы помешать, а этого Джонни не хотел.

Во всяком случае, до утра – а теперь, благодаря Верни, до позднего утра.

До спальни королевы Виктории Джонни добрался за рекордно короткое время, ногой захлопнул дверь и едва успел повернуть ключ в двери, как Ники, задыхаясь, сказала:

– Боюсь, больше ждать я не могу.

– Секунду.

– О Боже, – выдохнула она, не зная, сумеет ли удержаться.

– Сейчас-сейчас, – шепнул Джонни.

Он подошел к постели, положил на нее Ники и, расстегнув брюки, задрал юбку Ники. В одно мгновение сдернув с себя брюки, Джонни устроился у нее между ног и через секунду оказался там, где так давно мечтал оказаться, – и так глубоко, как этого жаждала она.

Ники закрыла глаза от мучительного наслаждения. Она словно тонула, ощущая Джонни внутри и снаружи каждой жаждущей, трепещущей, пульсирующей клеточкой. Его сердце колотилось так же сильно, как и ее.

– Еще, еще, пожалуйста, – умоляла она. Теперь и речи не было о том, сможет ли Ники полностью приспособиться к нему. Ее тело с легкостью подстроилось под тело Джонни. Она дрожала, изнемогая от желания, лихорадочного и отчаянного.

Столь же неистово нетерпелив был и Джонни. Он с готовностью подчинялся ей, быстро выходил, мощно входил обратно, ввинчивался в нее до отказа и чувствовал себя так, словно его подхватило сильным течением и уносит куда-то независимо от его воли.

Снова и снова в безумном неистовстве он вторгался в Ники.

Снова и снова, задыхаясь, поднималась она ему навстречу.

И ни один из них не мог сказать, прошли ли секунды, минуты или целая вечность.

И все же Джонни бессознательно отмечал приближение Ники к оргазму, удерживая себя, ожидая, наблюдая. Почти утратив контроль над собой, он уже не знал, сумеет ли еще хоть недолго оттягивать свой пик, как она внезапно изогнулась под ним и судорожно всхлипнула. И когда оргазм захлестнул Ники и она благодарно закричала, Джонни излился в нее, заполняя ее скользкое лоно, извергая свое семя с такой стремительностью и силой, что на мгновение перестал дышать.

Черт! Черт! Черт! Он опять забыл надеть презерватив.

Он точно рехнулся. Он никогда не вел себя так по-идиотски, а рядом с Ники вообще забывал, что презерватив необходим.

Она наверняка колдунья. Кто еще, черт возьми, может вызывать в нем такое желание?

– О-о-о… как чудесно, – прошептала Ники, ощутив, как его плоть снова восстает внутри ее лона.

Чудесно, как вспыхивающие неоновые вывески в десять футов вышиной, думал Джонни, ощущая, как наслаждение поднимается вверх по позвоночнику, добираясь до самых дальних уголков мозга. Чудесно, как полет на Луну при помощи единственной движущей силы – пылкого, огненно-жаркого вожделения.

У мужчины, который считал, что повидал все на свете, вдруг открылись глаза на совершенно новый мир чувств. И этот мир требовал чего-то другого, а не только внимания мужской плоти. Эти чувства стучались в двери, которые Джонни никогда раньше не открывал. Может быть, эти чувства заставят его задуматься о том, что будет после этой ночи?

Ники сильно выгнулась под ним, возвращая его к реальности, и дальше Джонни думал только о том, как удовлетворить ее, потому что ему это нравилось, но удовлетворить и себя тоже.

После безумия первых оргазмов он оставил Ники, распростертую на постели, сорвал с себя одежду, подошел к французскому окну и распахнул его. Стоя в дверях, он чувствовал, как ночная прохлада овевает его покрытое потом тело, и понемногу приходил в себя.

Джонни любовался морем, залитым лунным светом, по-новому восхищаясь его красотой. Словно пылкий секс обострил все его ощущения.

– Только ты недолго.

Джонни улыбнулся и повернулся к Ники:

– Как будто я могу покинуть тебя надолго.

Она широко раскинула руки и манила его.

– Принеси мне немного лунных лучей и самого себя – и поспеши.

В обычной ситуации Джонни бы возмутился, услышав такое требование. Но в этой ночи не было ничего обычного.

– Я у тебя уже есть, – мягко произнес Джонни. – А сколько лунных лучей ты хочешь?

– Только чтобы согреть меня.

– С этим я справлюсь лучше, – с улыбкой сказал Джонни, возвращаясь к постели. – Я смогу распалить тебя сильнее любых лунных лучей.

– Я знаю – я знаю, знаю! – воскликнула Ники весело, снова готовая к любовным утехам.

– Это замечательно, потому что я ненасытен, как дьявол. – Джонни наклонился и поцеловал Ники. – Кстати, о жадных наслаждениях – это платье нужно снять, – пробормотал он, усаживая ее на кровати.

– А мне казалось, что оно тебе нравится.

Ники прелестно-капризно надула нижнюю губу и стала выглядеть одновременно очаровательной и сексуальной.

– Я его обожаю. – Джонни ухмыльнулся. – Но не в постели.

Ники улыбнулась:

– Ах вот ты о чем! – И повернулась к нему спиной: – Расстегни мне «молнию».

Она произнесла это так, словно просила о самом привычном деле, словно Джонни каждый день расстегивал ей платья и раньше они много раз купались в лунном свете.

Просьба Ники прозвучала на удивление трогательно. Безмятежный, уютный миг. Джонни всегда считал, что слово «уютный» чуждо его миру, а оказалось, что оно очаровательно.

Расстегивая «молнию», он наклонил голову и ласково поцеловал Ники в затылок.

– Я могу еще что-нибудь сделать для тебя?

– Глупый вопрос, – прошептала Ники, оборачиваясь и улыбаясь. – Для начала сними вот это. – И она подняла руки.

Он стянул с нее платье, отшвырнул его в сторону и неожиданно улыбнулся:

– Никаких лифчиков? Мне это нравится.

– Это практичность. С тобой я все время тороплюсь.

– Только со мной? – Проклятие. Зачем он это сказал?

– Хочешь правду?

Джонни очень захотелось воскликнуть: «Нет, нет, ни в коем случае!» Но он этого не сделал, а произнес:

– Да.

Ники заколебалась, отвернулась, снова посмотрела на него.

– Я не должна этого говорить.

– Скажи.

Ники набрала в грудь побольше воздуха и произнесла, вызывающе вздернув подбородок:

– Я чувствую такое только с тобой. Доволен?

– Вполне. – И это говорит мужчина, всегда гордившийся тем, что он не считает себя собственником!

– Ну вот, теперь ты знаешь. – Ники скорчила недовольную гримаску. – Я изо всех сил старалась… держаться отчужденно, и вот пожалуйста – все равно превратилась в такую же обожательницу, как и остальные твои женщины.

– Ты не похожа на них, – негромко произнес Джонни. – И я тебя тоже обожаю – вот так.

– Лгунишка, – ухмыльнулась Ники.

– Думаю, это записано в моем резюме. – Джонни рассмеялся. – Но в данном случае я не вру. А когда ты увидишь, какие подарки я тебе купил, – добавил он игриво, – будешь обожать меня еще сильнее.

Предпочитая добродушное подшучивание разговору, неожиданно чуть не ставшему серьезным, Джонни подошел к комоду и взял два свертка, которые принесла в комнату экономка. Вернувшись к кровати, он протянул их Ники.

– Это тебе, детка, – сказал он, рухнув на постель рядом с ней.

Две маленькие коробочки, завернутые в серебряную бумагу.

– Я же говорила – ничего не нужно, – пробормотала, улыбаясь, Ники.

Джонни повернул голову и поймал ее взгляд.

– А я говорил – надеюсь, они тебе понравятся.

– Конечно, понравятся – ведь это ты их купил!

Джонни удивился – даже это имеет для нее значение?

В свое время он покупал столько подарков для стольких женщин, что эти простенькие и дешевые вещицы ничего для него не значили. И однако он поймал себя на том, что с волнением наблюдает за Ники, разворачивающей первую коробочку.

– О! Какое чудо! – воскликнула Ники, вынимая из нее крошечный фарфоровый домик на дереве. – Так вот что ты купил в игрушечном магазине!

Джонни улыбнулся, довольный ее восторгом.

– Когда я его увидел, то сразу подумал о тебе. Двери открываются. Там внутри люди.

Осторожно открыв крохотную дверку, Ники наклонила голову и заглянула внутрь. Детали поражали, исполнение было исключительным. Мужчина, женщина и маленькая девочка сидели за столом, их ручки и ножки можно было двигать, даже глаза открывались и закрывались.

– Это потрясающе! – Ники наклонилась и поцеловала Джонни. – Я никогда не смогу отблагодарить тебя за это!

Джонни усмехнулся:

– Вообще-то я уже представил себе несколько способов, которыми ты можешь отблагодарить меня. Но сначала открой вторую коробку.

– О Боже! – пришла в восторг Ники, развернув небольшую коробку с шоколадом от Русселя. – Как ты это сделал?

– Один телефонный звонок и служба доставки. Тебе нравится?

– Скажи, а рыбы плавают? Теперь тебе придется подождать, пока я их не съем, – заявила Ники, поставила фарфоровый домик на тумбочку, взбила подушку и откинулась на нее, держа в руке коробку с шоколадом. – И не мешай мне, – пробормотала она, снимая обертку.

– А если помешаю?

– Я этого даже не замечу.

– Точно?

Ники улыбнулась:

– Ну хорошо, замечу.

– Благодарю. Не хотелось бы, чтобы какой-то шоколад оставил меня позади.

Но она, кажется, даже не услышала, и Джонни едва заметно улыбнулся. Похоже, его самолюбие запросто может выдержать небольшую конкуренцию, а сам он готов несколько минут обойтись и без секса. Ему просто нравилось лежать рядом и смотреть на Ники.

Наверное, он настолько устал, что легко поддался ее по-детски непосредственному очарованию.

А может быть, ее чары имеют отношение не к детской непосредственности, а к страстному сексу, и он поддался какому-то редкому, распутному колдовству? А может быть, ему просто приятно лежать здесь и смотреть, как она ест шоколад? И ждать своей очереди.

Джонни расхохотался.

– Что такое? – Ники посмотрела на него; рот ее был набит шоколадом.

– Ничего. Не спеши.

Она улыбнулась ему. Какие забавные эти «шоколадные улыбки», подумал Джонни. Чертовски сексуальные.

Каждый день узнаешь что-нибудь новенькое. Может, поэтому мужчины и дарят женщинам шоколад? А может, все дело в том, чтобы что-то давать и что-то получать.

Должно быть, он задремал, потому что, вздрогнув, проснулся и понял, что лежит в постели один.

Охваченный внезапным и непривычным для него чувством паники, Джонни быстро осмотрел комнату.

– Ты не спишь?

Ники, обнаженная, стояла у балконной двери, окутанная лунным светом, и улыбалась ему.

– Я долго спал? – сонным голосом пробормотал Джонни.

– Минут десять. – Она шла к нему. – Я не хотела тебя будить. Я знаю, ты очень устал.

– Я уже отдохнул. – Он протянул к ней руки. – Иди сюда, составь мне компанию.

Это было зашифрованное приглашение.

Она это знала.

Он тоже знал.

И его вновь восставшая плоть не являлась секретом.

– Ты уверен, что не слишком устал? – мягко спросила Ники, присаживаясь на кровать. – Мне кажется, я требую больше, чем следует.

Мышцы на животе Джонни напряглись, когда он резко сел и обнял ее.

– Я не устал. – Приподняв Ники, он усадил ее на себя верхом, провел руками по ее плечам, переплел свои пальцы с ее. – И прекрасно себя чувствую. Тебе нравится этот вид из комнаты?

– Он великолепен – как в кино. Лунный свет над Средиземным морем. Теплая летняя ночь, аромат жасмина…

– Вот этот вид еще лучше, – пробормотал Джонни, отпуская ее пальцы. Он поднял руки и обхватил ее тяжелые груди. Они мягко легли в его ладони. – Венера Милосская во плоти.

От его прикосновения соски Ники затвердели и напряглись. Ей казалось, что ее груди увеличиваются, подчиняясь теплу его ладоней. Или страсти в его взгляде. Или жару от его плоти, прижавшейся к ее животу. Ники подняла руку, чтобы притронуться…

– Подожди, – сказал Джонни.

– Почему?

– Просто хочу, чтобы на этот раз все длилось дольше.

– Почему?

Он рассмеялся:

– А ты предпочитаешь мгновенное удовлетворение?

– Причем всегда.

– Иногда ожидание только усиливает наслаждение.

– Только не говори мне про «иногда», – сердито произнесла Ники, словно имела на это право.

– Извини, мне не следовало об этом упоминать. – Джонни приподнял ее груди, они нежно округлились, он легко сел и, склонив голову, втянул один из сосков в рот, с удовольствием услышав, как Ники с наслаждением вздохнула. Он посасывал их нежно – сначала один, потом другой, и сжимал губы все сильнее и сильнее, и очень скоро Ники уже извивалась, и изгибалась, и ерзала по его бедрам вперед и назад.

Джонни не торопился, словно твердо решил унять ее гнев, словно он точно знал, как нужно поднять ей настроение и распалить ее чувства. Когда она уже с трудом дышала, Джонни прошептал прямо в твердый сосок:

– Мне остановиться?

Ники хотелось сказать: «Да. Я хочу большего. Я хочу тебя». Но от его губ расходились жаркие блаженные волны, спускались вниз, жар возникал у нее между ног, и, пойманная в ловушку между жаждой немедленного удовлетворения и желанием изведать неизведанное, она шепнула в ответ:

– Не останавливайся. – И словно в дополнение к просьбе, Ники притянула голову Джонни еще ближе к себе.

Даже если бы она сомневалась, Джонни знал точно – ее горячее лоно было таким влажным, что она соскальзывала с его бедер.

– Хочешь кончить прямо сейчас или попозже? – поддразнил он Ники, оторвавшись от ее соска лишь настолько, чтобы она его услышала.

– Как остроумно, – задыхаясь, бросила она и еще сильнее вцепилась в его волосы.

И словно в ответ на его вопрос, содрогнулась и ахнула – ее внезапно накрыло удивительно тихим, несильным оргазмом.

Через несколько секунд Ники открыла глаза – Джонни лежал, откинувшись на подушку, и слабо улыбался.

– Тебе не помешает немного притормозить – понюхай розы, что ли?

– Говори только за себя, – сладким голоском отозвалась Ники. – И большое спасибо. Еще раз. – Наклонившись, она прикоснулась к его восставшей плоти. – Полагаю, ты думаешь, что сейчас твоя очередь?

– Не обязательно. – Он забавлялся. Эта Ники – просто редкостная прелесть. Одновременно и бесстыдная, и наивная. Совершенно независимая – и вежливая, как любая уроженка маленького городка. – Мне и так хорошо. Тебя так легко удовлетворить.

– Это ты. Это все ты. Я стала алчущей, ненасытной, – она ухмыльнулась, – и глухой к голосу разума. И позволь тебе сообщить – это чертовски приятное ощущение.

Джонни фыркнул.

– И что будет дальше?

Глаза Ники расширились.

– Ты меня спрашиваешь? Насколько любезной мне следует быть?

– Можешь делать все, что тебе угодно, лишь бы не втягивать в это животных.

Ники улыбнулась:

– Мы никого не потревожим, если немного посидим на балконе в лунном свете? Я не часто попадаю в подобные места.

– Остальные спят в той стороне, где бассейн. Мы никому не помешаем.

Ники наклонилась и поцеловала Джонни долгим, томительным поцелуем.

– Спасибо. За все. Я говорю от души. Я действительно в восторге от всего.

Ее груди прижались к его груди, ее теплое тело было мягким как шелк, а милый, открытый характер заставлял его отбросить привычную сдержанность. Джонни провел руками по ее спине, нежно обнял и прошептал:

– Это я должен благодарить тебя. Никогда еще я не был так околдован.

Ники ласково ответила:

– Это все лунный свет. Давай выйдем на балкон. – Ей не хотелось думать, что он говорит все это и другим женщинам. И пусть это глупо, но так оно и есть. Она попала под его обаяние.

Как любая другая женщина.

Джонни подхватил ее под мышки, сдернул с кровати и поставил на ноги одним непринужденным движением. Он тоже сказал слишком много – как правило, он никому не открывал свою душу.

После этого оба вели себя осторожнее.

Это только игра в любовь.

Это только секс – так безопаснее всего.

Но как ни называй, это было прежде всего настоящее наслаждение.

И время, проведенное ими на вилле у моря, было блаженным, чистым и безыскусным.

Глава 29

Самолет Джонни, как и предполагалось, вернулся в Америку через два дня. Время, проведенное с ним, было идиллической интерлюдией, превосходящей воображение Ники, но оно закончилось. И она, и Джонни оба понимали, как взрослые люди должны управляться с романтическими интерлюдиями, и вели себя исключительно вежливо и практично. В конце концов, у каждого из них была своя жизнь. Очень насыщенная жизнь. Они работали даже во время полета.

После приземления в Сан-Франциско Джонни сказал Ники:

– Джозеф отогнал вашу машину к вам домой, так что, если вы не против, мы сначала заедем ко мне, а потом я вас отвезу.

Ники не собиралась спорить – она решила, что будет играть в свою мечту так долго, как получится. Конечно, она не была настолько наивной, чтобы на что-то рассчитывать, скорее, просто хотела насладиться каждой каплей удовольствия. После того как Джорди и Верни попали под крылышко Марии и ее матери, Ники со всеми попрощалась, и Джонни повез ее домой.

Они ехали молча, не в силах вести светскую беседу, но прекрасно понимая правила игры, управляющей временными связями. Вежливо скажи «до свидания»; не выдвигай никаких требований; притворись, что будущего не существует; ни в коем случае не намекай ни на что личное.

То один, то другой время от времени бросал какое-нибудь безобидное замечание, пытаясь поддерживать разговор – о погоде, о полете, о погоде во время полета… все в этом роде. К счастью, расстояние между домами было небольшим, потому что периоды молчания становились все длиннее – и все более неловкими.

Джонни остановил машину перед бунгало Ники, они обменялись всеми положенными «спасибо», общепринятыми фразами прощания и обещаниями снова увидеться. Но ни один не сказал ничего конкретного и не упомянул определенную дату.

Это напомнило Ники книжку «Нужно будет как-нибудь вместе пообедать». Наконец она сказала:

– Мне пора. – Потому что Джонни был слишком вежлив, чтобы просто вышвырнуть ее из машины.

Джонни достал из багажника ее сумку. Они еще минутку постояли в этой мертвой тишине, потом Джонни наклонился и поцеловал Ники в щеку.

– Когда придешь строить домик на дереве, – произнес он, – тогда и увидимся.

– Это первое, чем я займусь завтра.

– Если меня не будет, Джорди и Верни тебя встретят. Обращайся к ним, если возникнут какие-то вопросы.

Это прозвучало так, словно он обязательно постарается не быть там.

– Джорди знает, чего хочет. Все нормально. И еще раз спасибо.

– Спасибо тебе. Без тебя я бы с французским не справился.

Джонни повернулся и пошел к машине.

Ники подняла сумку и, шагая по дорожке к дому, услышала, как автомобиль негромко хрипловато зафырчал и отъехал.

Ники не оглянулась. Какой смысл? Джонни уехал. Она всегда знала, что у поездки в Париж будет последняя точка. А теперь самое время переместить эти чудесные воспоминания в сувенирный альбом в небесах и продолжать жить дальше.

Ники бросила сумку в коридоре, прошла в кабинет и проверила электронную почту.

Двадцать сообщений после ее отъезда.

Она вздохнула и начала с ними разбираться.

Потом проверила автоответчик. Аа-ах, и тут пятнадцать сообщений – и это после того, как она стерла пару дюжин еще в самолете. Может быть, завести не внесенный в списки номер? Нет, это неразумно для человека, у которого свой бизнес. Ники включила первое и вслушалась в длинный путаный вопрос Доры, своего экономиста. Когда Дора замолчала, Ники нажала кнопку «сохранить» и наскоро помолилась, чтобы следующее сообщение оказалось коротким.

Конечно, ей не повезло – все были длинными, включая пять сообщений от сестры. Ники решила отложить звонок к сестре. Разговор с ней коротким не получится.

Звонок матери тоже может подождать. Мать вечно интересуется, не встретила ли Ники кого-нибудь славного. Для нее это значит – кого-нибудь, не похожего на ее бывшего жениха, Тео. А лучше всего кого-нибудь, кто живет в Блэк-Даке. Наверное, Ники могла бы ей сказать, что встретила мужчину, по-настоящему славного в постели, но очень сомневалась, что мать захочет выслушивать подробности. В тех редчайших случаях, когда мать употребляла слово «секс», она произносила его по буквам, словно им всем было по пять лет и они не умели складывать из букв слова.

На десятом сообщении Ники стала подумывать о самоубийстве при помощи шоколада и съела четыре – ну ладно, ладно, пять… самое большее – шесть трюфелей, привезенных из Ниццы. Наконец настроение стало улучшаться.

Да, это новость; оказывается, шоколад – не самое подходящее средство для самоубийства. Ники даже снова начала думать, что ее жизнь достаточно хороша и без того, что в ней больше никогда не будет секса с Джонни Патриком. В конце концов, в море свиданий плавает достаточно крупных рыб. Просто тонны. «Черта с два!» – пропищал в голове тоненький голосок, не желавший рассуждать практически.

«Долой такие мысли!» – оскорбленно взвыл другой, эгоистичный голос.

– О черт… будем смотреть правде в лицо, – негромко пробормотала Ники. – В этом мире недостаточно шоколада.

Работать, работать, работать. Заполнять время работой – вот что ей нужно. Отличный план. Она даже и думать не будет про секс, удовольствия или развлечения. Она сейчас быстренько позвонит Бадди, уточнит, выжил ли он без нее, спланирует завтрашний график, а потом ляжет спать, чтобы встретить утро бодрой и энергичной.

У Джонни было большое преимущество – его отвлекали Джорди и Верни, так что часы, проведенные им дома после возвращения, оказались плотно занятыми. Он сыграл с Джорди и Верни в шахматы, какое-то время играл с Джорди в видеоигры, пообедал, прочитал дочери сказку на ночь – точнее, она ему прочитала, подоткнул ей одеяло, и они стали решать, чем будут заниматься завтра.

Верни согласилась на какое-то время остаться, чтобы купить Джорди все необходимое в школу, – Джонни не любил ходить по магазинам.

– А когда Ники придет поработать с моим домиком на дереве, может, она захочет пойти с нами.

– Посмотрим, – ответил Джонни. Он не собирался втягивать Ники в семейные дела. – Сейчас ее менеджер уходит в отпуск. Думаю, Ники будет очень занята.

Господи, он совершенно не подумал о том, что Ники будет приходить к ним каждый день! Как он с этим справится? Хороший вопрос. То, что ему придется ежедневно видеть сверхпылкую Ники Ледо собственной персоной, может стать большой проблемой.

– А можно, я позвоню ей и спрошу? – спросила Джорди.

– Давай подождем. Наверное, Ники завалена работой, как и я.

Пока не придумается чего-нибудь получше, будем ее просто избегать; его либидо не способно на тесное общение с Ники.

– Если бы вы могли остаться еще на несколько дней помимо школьных покупок, Верни, – произнес Джонни, – я был бы вам очень благодарен. Потеряна почти неделя. Наверное, придется запереться в студии, чтобы закончить работу над этим альбомом.

Со своего кресла у окошка Верни величественно махнула рукой.

– Когда угодно. А мы с Джорди будем держать оборону.

– Я бы начал прямо сегодня. – Джонни наклонил голову. – Если вы не против.

– Пожалуйста.

– А ты, дитя? Проживешь без меня денек-другой?

Джорди, окружившая себя в кровати зверинцем из плюшевых игрушек, бросила на отца терпеливо-страдальческий взгляд.

– Можно подумать, ты мне нужен каждую минуту. У меня есть своя жизнь, папа.

Джонни рассмеялся:

– Даже и не знаю, нравится ли мне, что от меня так запросто отмахнулись.

– Если ты должен работать – работай. Знаю я, что такое куча домашних заданий. А мы с Верни все равно пойдем по магазинам. – Джорди посмотрела на няню: – Я хочу те фиолетовые ботинки, ладно? – Девочка бросила на отца скорбный взгляд: – Верни считает, что я еще слишком маленькая, а ведь это не так! У Эбби Престон уже есть такие.

– Купите ей ботинки, Верни. Об уместности поспорим позже.

– Как скажете, босс.

– И ту розовую рубашку с блестками тоже!

– Эй, дитя, не напирай, – усмехнулся Джонни. Судя по тому, как нахмурилась Верни, розовые блестки в картину не вписывались.

Этой ночью Ники в нескольких милях от него не могла уснуть, а Джонни заперся в студии и приступил к делу. Он даже сумел сосредоточиться на первых четырех песнях из альбома, почти не думая о Ники и сексе. Но очень быстро воспоминания о Париже и Ники подточили его оборону, и он начал нервничать. Едва не запоров сложный монтаж звуковых дорожек, потому что рука потянулась не к тому тумблеру, Джонни решил на этом закончить. Еще не хватало на этой стадии испортить альбом!

Он плеснул в стакан виски, открыл дверь в сад, вытащил наружу стул, удобно уселся и глотнул золотистой жидкости. Он искал забвения и утешения в отличном виски, вслушиваясь в тишину. Однако было что-то странное в этих попытках расслабиться. Они срабатывали лишь в том случае, если ты взвинчен как пружина.

А Джонни был слишком напряжен.

Слишком неспокоен и возбужден.

Хотя не желал признаваться себе почему.

Они с Ники расстались всего несколько часов назад, а он уже скучает! Это просто безумие.

Он выпил еще порцию и еще, но это не принесло ему покоя и утешения. В два часа ночи он понял, что страшно голоден. И к несчастью, это был не тот голод, который легко утолить гамбургерами и жареной картошкой.

В два часа ночи и он, и Ники одинаково страдали от голода.

Ники разогревала в микроволновке замороженные чизбургеры.

Джонни заказал еду в одном из немногих ночных ресторанчиков, торгующих навынос. Он ел мексиканскую пищу. И снова ел. И снова.

Возможно, так он пытался компенсировать то, чего ему так недоставало.

В какой-то момент Джонни даже был готов себе в этом признаться. Но не настолько, чтобы поднять телефонную трубку и попросить того, чего так жаждал. Потому что с Ники речь шла не только о сексе, вот в чем проблема, а Джонни ни под каким видом не желал даже думать о переходе на следующую ступеньку. От мысли о постоянных отношениях кровь застывала у него в жилах.

Ники тем более не собиралась ему звонить, хотя уже дважды пустила в дело свой вибратор.

Глава 30

Следующий день начался почти нормально, если, конечно, не считать, что и Джонни, и Ники оба не выспались. Ники пришла в офис раньше всех – уж лучше это, чем в стену таращиться.

Джонни хмуро поздоровался с дочерью и с Верни. Перед ним на столе была чашка с эспрессо.

– Должно быть, вы работали всю ночь, – заметила Верни, усаживаясь напротив и окидывая его взглядом.

– Вроде того. – Не рассказывать же им правду.

– Мария, положите мне блинчиков, – крикнула Джорди.

– Мне тоже, – сказал Джонни. Он ужасно хотел углеводов, чего никогда раньше с ним не случалось.

Поднявшись, чтобы налить третью чашку эспрессо, он думал, как бы прожить этот день, ибо все мысли, что были в его голове, были связаны с сексом и определенной женщиной, у которой дивное лоно и теплая улыбка. Джонни страшно хотелось напиться, потому что он никак не мог прекратить думать об одном и том же, мысленно видеть одни и те же образы, хотеть одного и того же. Казалось, что у него глюки – а ведь этого с ним не случалось уже больше десяти лет.

Бадди вошел в офис, кинул единственный взгляд на Ники и спросил:

– Нелегкая была поездка?

– Да нет. Просто я ночью никак не могла уснуть, все время думала о работе.

Вранье, одно вранье.

– Иди-ка ты домой и поспи немного. Томпсоны придут только в одиннадцать, а для разговора с ними ты должна быть в форме. Женушка везде ходит с планшеткой и все записывает.

Ники поморщилась.

– Женам богачей некуда девать время.

– И не говори! Я только это и вижу. Сплошные фокусы. Но я серьезно – ты выглядишь ужасно. Я уеду только завтра, так что иди домой и отоспись.

– Если бы могла, я бы так и сделала, но ничего не получается.

– Ну сходи на массаж к Джозику, будешь выглядеть отдохнувшей.

– С каких пор тебя волнует, как я выгляжу?

– До сих пор ты меня к этому не вынуждала.

– Что ж, придется тебе смириться с тем, что ты видишь, – пробормотала Ники, отлично понимая, что заснуть ей все равно не удастся.

– Да как хочешь. Это твоя компания.

– Спасибо, – саркастически бросила Ники.

– О-о-о, злючка, – усмехнулся Бадди. – Вот тут я мог бы сказать что-нибудь шовинистическое, если ты понимаешь, что имеется в виду.

Ники фыркнула:

– Мужчины так просто смотрят на жизнь!

– Иногда это помогает.

– Слушай, давай сменим тему, а? Пока я не уволила тебя за сексуальные домогательства.

– Понял. Вопрос закрыт. – Не то чтобы Бадди испугался увольнения, просто Ники показалась ему чересчур раздраженной, и он решил не усложнять ей жизнь. Они хорошо ладили, говорили то, что думают, и всегда знали, когда следует остановиться. Это был тот самый случай. – Так, что у нас на повестке дня?

– Томпсоны и что ты там еще запланировал. И нужно проверить, как дела у Джонни Патрика. – Ники этого совершенно не хотелось, но проявлять слабость она не собиралась.

– Вот там у нас как раз перерыв. Бревна для настила еще не привезли, так что это может подождать.

Есть Бог на свете! Ники почувствовала невероятное облегчение.

– Ну и ладно, – весело произнесла она. – Туда пока не пойдем.

Блинчики не помогли, четвертая чашка эспрессо – тоже. Верни и Джорди ушли по магазинам и оставили его в одиночестве, но и от этого Джонни не стало легче. В мозгу крутилась лишь одна мысль.

Джонни даже собирался позвонить одной из знакомых женщин и пригласить ее сюда, чтобы она заменила ту, которую он действительно хотел. Но он даже не сумел заставить себя поднять трубку. Он не хотел других женщин. Он хотел Ники.

Однако ни под каким видом он не собирался продолжать отношения с ней.

Ни за что на свете. Почему? Трудный вопрос.

Да хотя бы потому, что он знаком с Ники Ледо меньше времени, чем требуется, чтобы очистить банан!

И все-таки мысль о ней не давала ему покоя.

«Боже, это вожделение действительно ненормально. Держись, Джонни».

Он добился такого успеха, в частности, благодаря практическому взгляду на жизнь, отсутствию иллюзий и умению тяжело работать. Эти качества поддержат его и сейчас, в нелегкий час.

Джонни заставил себя вернуться в студию, сесть и приступить к работе.

Забавно – в этом лучшем из миров работа являлась одновременно и страстью, и призванием. Студию заливал солнечный свет, напоминая Джонни о лучших временах и новых начинаниях, и вскоре он забылся, погрузившись в работу.

Ники тоже была очень занята, проверяя и уточняя тысячу и одну важнейшие детали в архитектурной фирме, выполнявшей восемь проектов одновременно. Они с Бадди проверили три частично законченных домика на дереве, а в одиннадцать встретились с Томпсонами.

Разговор сразу начался неудачно, потому что миссис Томпсон заявила:

– Обычно я не люблю иметь дело с женщинами, но у вас очень хорошие рекомендации. Я предпочитаю иметь дело с мужчинами. Они лучше вникают в подробности, а я люблю все детализировать.

«Детализируй это». Ники ужасно хотелось сказать: «Я не люблю иметь дело с тупицами». Но она придержала язык и вместо этого произнесла:

– Почему бы вам не посмотреть, как мы работаем? Вам совершенно не обязательно принимать решение прямо сегодня.

К счастью, Бадди во время разговора был просто шелковым, потому что невыспавшаяся и уже занявшая оборонительную позицию Ники раз десять с трудом удержалась, чтобы не нагрубить назойливой миссис Томпсон. Эта дама с планшеткой считала, что гораздо лучше разбирается в конструировании домиков на дереве, чем Ники, и говорила об этом не стесняясь.

– Ты отлично держалась, босс, – сказал Бадди, когда они сели в машину. – Я просто видел, как у тебя из ушей шел пар, но ты так и не взорвалась.

– Стальные нервы и тот очевидный факт, что решение будет принимать мистер Томпсон. Если бы нам пришлось иметь дело исключительно с его женушкой, я бы не взялась за эту работу.

– Да просто ты сегодня с утра не в себе. Когда это ты отказывалась от работы?

Бадди был прав. Совсем недавно Ники очень нуждалась в деньгах, и ей даже в голову не могла прийти мысль отказаться от работы.

– Поеду-ка я домой и посплю, – сказала она.

– Отлично.

Вообще-то она бы с удовольствием поехала к Джонни, но, поскольку это невозможно, Ники решила ограничиться пинтой мороженого и шоколадным батончиком, привезенным из Франции.

Совершенно неадекватный компромисс.

Собственно, вообще не компромисс.

Просто совершенно неравноценная подмена.

И как будто она была недостаточно издергана, телефон зазвонил сразу же, как только Ники вошла в дом.

Черт, это сестра.

Поскольку Ники так и не перезвонила, несмотря на неоднократные просьбы, ей ничего больше не оставалось – она сняла трубку, иначе вскоре под ее дверью началось бы шоу местных копов. Мама однажды устроила такое, когда пять дней подряд не могла дозвониться до Ники. Семья решила, что она лежит в луже крови, зарезанная каким-нибудь свихнувшимся маньяком.

А все потому, что в Блэк-Даке не случалось никаких преступлений. Если, конечно, не считать забрасывание машин яйцами на Хэллоуин. Мама считала любой крупный город чрезвычайно опасным и кишащим преступниками, и не важно, сколько раз Ники объясняла ей, что в ее зеленом и тихом районе жизнь совершенно безопасна.

Очевидно, она не сумела изобразить беззаботность, потому что успела только снять трубку и сказать: «Алло», как сестра немедленно спросила:

– Что с тобой? Мы все ужасно волнуемся. Ничего не случилось?

В голосе сестры действительно звучала искренняя тревога, и Ники на какой-то миг захотелось сказать ей всю правду: что ее жизнь совершенно разладилась. Что она в страшном унынии, потому что влюбилась в человека, который даже не знает, что означает это слово. И что еще хуже, если кто-нибудь ему это растолкует, он умрет со смеху.

– Я просто устала, – солгала Ники – не о том, что устала, а о том, почему устала.

– То, что ты устала, не объясняет, почему ты несколько дней подряд не отвечаешь на телефонные звонки, – заметила Белль с коварством детектива. – Чтоб ты знала, мама едва не вызвала жандармов.

Ну прямо по Фрейду, нервно подумала Ники. Я только что провела несколько дней в стране, где существуют жандармы. Может, это знак, что нужно рассказать хотя бы часть правды? Может, Господь пытается ей что-то сказать?

– Вообще-то я на несколько дней уезжала из страны, – произнесла Ники, решив, что нельзя гневить богов при таких расшатанных нервах. Не нужна ей больше плохая карма, особенно со стороны семьи.

– И где же ты была? – затаив дыхание, спросила сестра, и каждое слово в ее вопросе было пронизано тревогой.

– Совершенно деловая поездка. – Ники врала напропалую. – Я строю домик на дереве для одной семьи, и они захотели, чтобы я посмотрела на него во Франции.

– Ради всего святого, кто во Франции строит домики на деревьях?! – Сестра была права. Она не хуже Ники знала, что ее архитектурная специализация была исключительно редкой.

– Это не совсем домик на дереве, они просто хотели показать мне площадку и кое-какие материалы.

– И где это было?

О Боже, она зарывается все глубже…

– Да там, в деревне, к западу от Парижа. Ты не знаешь. Как дела у мамы с папой? Как малютка и Эд?

– Отлично. У всех все отлично. Значит, ты не собираешься рассказать мне, твоей единственной сестре, чем занималась? – подзадорила ее Белль. – Я всегда чувствую, когда ты врешь. Давай, выкладывай. Где ты, черт возьми, была?

– Я не обязана тебе ничего рассказывать, – пробурчала Ники, занимая оборонительную позицию.

– Тогда я скажу маме, что ты не хочешь мне рассказать, куда ездила, потому что это было ужасно опасно, и тебя чуть не похитили, и…

– Я не обязана тебе ничего рассказывать, и ты это знаешь, – упрямо пробормотала Ники, решив, что будет придерживаться политики «непробиваемая стена». – А теперь я вернулась домой, и мама уже ничего не сделает.

– Ну тогда просто поделись со мной, потому что у тебя очень, очень грустный голос, – убеждала сестра с искренним сочувствием. – Я никому не скажу, Ник, ты же знаешь. А если захочешь, – добавила она, решив подсластить пилюлю, – я расскажу тебе сплетню про Дженни Гроджин. Это тебя наверняка подбодрит.

– Сначала ты. – Сестры знали слабые места друг друга. Они были очень близки между собой, хотя и не виделись так часто, как раньше.

– Ну, для начала, – заявила Белль, – она спуталась с каким-то женатым судьей – можешь себе представить? Придется поверить. Это чистая правда, Ева узнала от очень надежного человека.

– Да ты что? Мисс пай-девочка, которая поступает только так, как написано в книжках, связалась с женатым судьей?

– Того лучше! Жена судьи вышла на тропу войны, и все его денежки тю-тю. Так что карьерной дорожке Дженни «прямо-к-вершине», продуманной до последней мелочи, придется сделать обходной крюк.

Ники расхохоталась:

– Да, это чертовски интересная новость. Не забывай посвящать меня в подробности.

– Не волнуйся. Ева Монтель держит ушки на макушке, а ты же знаешь – она буквально видит сквозь стены. Поэтому как только Дженни расскажет матери что-нибудь новенькое, даже и хорошенько отредактированное, Ева обо всем узнает.

– А вслед за ней – весь мир.

– Точно. А теперь выкладывай свою историю, сестренка, а я скажу тебе, чтобы ты не беспокоилась, и ты сможешь перестать грустить.

Они с Белль всегда предлагали друг другу такое всеобъемлющее заверение вечного счастья. Оно не решало проблем, но все равно заставляло их чувствовать себя лучше.

– Да в общем-то это и не проблема, – начала Ники. – Я прекрасно понимаю, что глупо просить луну с неба или ждать, что любые отношения приведут к счастливому концу, как в сказке про Золушку, но я действительно немного выбита из колеи, потому что кое по кому тоскую. Вот и все.

– Я его знаю?

– Ты, наверное, знаешь о нем. Если читаешь бульварную прессу.

– Да ты шутишь! Ты знакома с какой-то знаменитостью?

Ники пришлось объяснять, как ее пригласили построить домик на дереве для Джорди Патрик, а потом рассказать о событиях, случившихся за последние несколько дней.

– И хотя я знаю, что от человека вроде Джонни Патрика глупо ждать чего-нибудь, кроме милого «прощай», – закончила она, – я все равно… несчастна. Да, думаю, это самое правильное слово.

– И голос у тебя несчастный, – согласилась Белль. – И конечно, парень хорош в постели. Кто бы на него не запал! Господи, да он считается самым сексуальным мужчиной в мире по тысяче очевидных причин! Конечно, не получится сразу забыть такого мужчину.

– И это называется – ты мне помогаешь? Что-то я не чувствую.

– Прости. Но правда, признай, что он основной игрок! Я понимаю, что это ничего не значит, если твое сердце разбито. Но подумай, сестренка, скольким женщинам выпадает шанс пожить жизнью, которая на несколько дней выпала на твою долю? Тут есть о чем вспомнить. И ты знаешь, что время все лечит. Ты-то знаешь, что это правда. Вспомни, как ты ходила к психотерапевту, когда Тео сбежал, а теперь даже и не вспоминаешь о нем. Я уже не помню, когда ты в последний раз упоминала его имя. Через несколько месяцев имя Джонни Патрика тоже ничего не будет для тебя значить.

Ники вздохнула.

– Ты говоришь разумные вещи. Спасибо. Я все это знаю, но всегда полезно, когда кто-нибудь укажет тебе на очевидное.

И, разговаривая с Белль, Ники почти поверила, что все пройдет. Она почти поверила, что сможет преодолеть тягу к Джонни через несколько дней, максимум – через несколько недель.

Но, повесив трубку, она разразилась слезами. Чертовы слезы! Ники не могла в это поверить. Она не плакала даже тогда, когда сбежал Тео, – только немножко, когда обнаружила, что он опустошил ее банковский счет.

Черт, раз она из-за этого плачет, нужно посмотреть правде в глаза. Нет простого выхода из ее горя и – что еще серьезнее – из того, что она теперь лишена секса.

Определенно пора лечиться самой.

Ники пошла на кухню, выбрала самую большую плитку шоколада из тех, что привезла из Франции, открыла морозилку, вытащила из нее полукилограммовое ведерко мороженого, нашла ложку и вернулась со своим временным утешением в спальню.

Сняв деловой костюм, она переоделась в удобную одежду – свою майку с Симпсонами, купленную еще в колледже, и шорты, сохранившиеся, наверное, еще со школы. Взбив хорошенько подушки на кровати, Ники расположила шоколад и мороженое так, чтобы можно было легко до них дотянуться, взяла пульт дистанционного управления и собралась исчезнуть из мира страданий и скорби.

Если в течение пяти минут начнется новый сезон «Антуража», ее жизнь станет значительно лучше.

Чуда не случилось, поэтому Ники немного поскакала по каналам и решила пересмотреть «Дейли шоу».

Она была в самом подходящем настроении для фальшивых новостей, потому что фальшиво убеждала себя, что сумеет жить, даже не надеясь больше на секс с Джонни Патриком.

А смех при депрессиях очень полезен.

Это всем известно.

Глава 31

В то время как Джонни и Ники, находясь в Беркли, пытались вернуть свои жизни в привычное русло, Юрий заталкивал протестующую Лайзу Джордан в свой самолет в Лос-Анджелесе.

– Я не понимаю, почему я должна с тобой куда-то ехать! Я вернула тебе кольцо и сказала, что сделала с коробкой! Отвали от меня, чертова скотина! – вопила Лайза, пытаясь вырваться из его мертвой хватки. – Отвали!

– Как только я получу коробочку, можешь идти ко всем чертям, – пробормотал Юрий, толкнув ее на сиденье. – Но до этого останешься со мной. И плевать мне, что ты бесишься. Пристегнись, мы взлетаем.

Под угрозой насилия Лайза Джордан призналась, что взяла кольцо, но при этом клялась, что сделала это шутки ради и собиралась вернуть его назад. То, что Юрий примчался за кольцом, ее не особенно удивило, хотя она всего-то и взяла одну-единственную безделушку из целого набора драгоценностей в его сейфе. (И, честно говоря, рассчитывала, что он этого не заметит.) Но она по-настоящему удивилась, что он требует назад еще и коробочку. Конечно, Лайза не собиралась спрашивать его почему, раз уж он так распсиховался.

Но все это было очень странно. Однако странно или нет, Лайза искренне надеялась, что коробочка все еще лежит в сумочке новой подружки Джонни, куда Лайза ее бросила. Она еще никогда не видела Юрия в таком бешенстве.

Он просто-напросто позволил Рафу приставить к ее виску пистолет. Сначала Лайза пыталась разжалобить его слезами. Это не помогло, и она изобразила обморок. К сожалению, открыв глаза, она увидела, что пистолет по-прежнему у ее головы.

Тут Лайза поняла, насколько серьезна ситуация, отдала Юрию кольцо и назвала имя Ники. «Я не помню фамилию, – сказала она, – но она строит домики на дереве. Это все, что я знаю, клянусь».

Юрий кивнул Рафу, тот убрал оружие, сделал несколько звонков в свою офшорную компанию с очень квалифицированным персоналом и вскоре узнал служебный и домашний адреса Ники.

Кроме того, им прислали фотографии, сделанные со спутника, с расположением обоих домов.

Можно себе представить, как была изумлена Ники, когда ее на рассвете разбудил хриплый шепот и прикосновение холодного металла ко лбу. Это что, кошмарный сон? А потом голос, который ни с чем не спутаешь, – голос кинозвезды, потрясшей мир как минимум в десяти принятых на ура кинофильмах, – произнес:

– Это она. Твоя коробка от кольца у нее.

Ники открыла глаза и спросила как можно спокойнее, хотя сердце у нее готово было выскочить из груди:

– Какая коробка?

– Которая принадлежит мне, – мрачно ответил высокий темноволосый мужчина с азиатскими глазами.

– Боюсь, что вы ошибаетесь. На моей единственной коробочке от кольца на крышке нарисована Барби.

– А она забавная, – лениво протянул Раф. – И сиськи у нее большие.

Его интонации по-настоящему пугали, хотя Ники не знала, что страшнее – это или пистолет, приставленный колбу.

– Я сажусь. Не стреляйте, – сказала она. Ей очень не хотелось лежать, когда этот странный человек так на нее смотрит.

– Придержи свой конец в штанах, Раф, – пробормотал высокий. – У нас есть более важные дела. Ну, где эта чертова коробка? – прорычал он.

Ники пыталась изображать спокойствие и рассудительность, но имя Раф включило у нее в голове сигнал тревоги. Это не один ли из нежелательных – потому что плохой парень – дружков Лайзы из Парижа?

– Я бы с радостью помогла вам, – негромко сказала Ники, как делают это парламентеры в телевизоре, стремясь приглушить враждебность и не навредить заложникам, – но у меня нет того, что вы хотите.

– Если она ее не выбросила, то коробка у нее, – заявила Лайза. – Я положила ее к ней в сумку.

Ники лихорадочно думала, пытаясь понять, что происходит, – почему эти люди вломились к ней в дом (не с формальной точки зрения, потому что двери она не запирала) и о какой чертовщине вообще идет речь?

Какая коробка от кольца?

Но слова «я положила ее к ней в сумку» все-таки пробились сквозь сумятицу в мыслях.

Бинго!

Вот для чего Лайза копошилась в своей сумке в лимузине, а потом вытащила сигарету и зажигалку. А ее собственная зеленая дорожная сумка тоже стояла на полу. Ладно, картинка ясна. Стало быть, это те самые мужчины, от которых Лайза сбежала. И она – так, дикая догадка – забрала с собой что-то, чего ей иметь не полагалось.

– Моя сумка на первом этаже, – быстро сказала Ники. Она так и стояла на стуле, на котором Ники оставила ее, вернувшись домой, – эта сумка была слишком велика, чтобы каждый день ходить с ней на работу. – Я ее даже не распаковывала. Если коробка в ней, не стесняйтесь, забирайте.

Юрий бросил на Лайзу пронзительный взгляд.

– Кажется, ты все-таки сказала правду.

– Благодаря моему сорок пятому калибру, – злобно усмехнувшись, пробормотал Раф.

– Я сказала тебе, что говорю правду, – промурлыкала Лайза, не обратив внимания на Рафа и одаривая Юрия своей самой сладкой улыбкой с печальным взглядом. Ники видела такую в фильме «Старый рассказчик». Еще девочкой она всегда плакала навзрыд, когда старый рассказчик умирал.

– Она опять делает из тебя идиота, – хмыкнул Раф.

– Заткнись на хрен! – рявкнул Юрий.

– Мне так нело-о-овко, милый, – проворковала Лайза, умудряясь в своем сарафанчике и босоножках выглядеть одновременно и гламурно, и как дитя и устремляя ясный взгляд на Юрия. – Ты просто не представля-я-я-ешь, как ужасно я себя сейчас чувствую.

«Умножь на сто, и ты поймешь, как ужасно чувствую себя я», – подумала Ники, надеясь, что ей повезет, и она выберется из этой истории живой. С какой стороны ни глянь, эта поездка в Париж принесла ей одни неприятности. Ну, за исключением того, что Джорди вернулась домой. Но все остальное – это просто одна жуткая катастрофа. Она не просто запуталась в своих отношениях с мужчиной, которому на нее глубоко наплевать; ее жизнь подвергается настоящей опасности, а в ее доме находятся преступники с пистолетами!

Если она останется живой после визита этих гангстеров, то непременно выразит самое серьезное неудовольствие Джонни Патрику, у которого хватило мозгов жениться на вороватой сучке вроде Лайзы Джордан! Ники не попала бы в эту передрягу, если бы эта дрянь перестала красть. И уж во всяком случае, она не попала бы в эту передрягу, если бы Лайзе хватило ума не воровать у людей, которые ходят с оружием!

Ей не нравится, когда ее будят пистолетом, приставленным к виску. Ей не нравится, когда ее обвиняют в воровстве, хотя она в своей жизни ни разу ничего не украла. И если бы она не боялась, что ей прострелят голову, она бы высказала все это людям, ворвавшимся в ее спальню.

– Моя сумка стоит на стуле в прихожей. Она зеленого цвета, – повторила Ники, надеясь, что они исчезнут из ее дома и из ее жизни, не пролив кровь. По крайней мере ее собственную.

– Проводи-ка нас, – пробормотал Раф, не отрывая глаз от ее груди.

Черт. Нужно было спать в чем-нибудь менее откровенном, например во фланелевой пижаме, а не в футболке с Симпсонами, которая после тысячи стирок стала ей чересчур мала.

– Принеси сумку, – приказал Юрий и посмотрел на Лайзу: – С тобой мы разберемся позже. Начнем с того, что тебе вообще не стоило брать это кольцо.

– Ну я же просто пошутила, милый. Это было глупо, и я попросила прощения.

– Ты устроила мне чертову прорву проблем! – прорычал он.

Одна из самых красивых женщин мира устремила на Юрия невинный взгляд и нежно сказала:

– Может быть, я могу тебе это как-то возместить…

– Эй, вы, парочка, найдите себе другую комнату, – проворчал Раф.

«Желательно далеко-далеко отсюда», – подумала Ники и в надежде ускорить их исчезновение встала с кровати. «Оставайся спокойной, – напомнила она себе, понимая, что придется проходить мимо Рафа. – Не показывай, что ты боишься. Если повезет, все это скоро кончится».

Она постаралась не вздрогнуть, когда Раф шлепнул ее по заднице, и, не останавливаясь, пошла дальше. «Не беги, иди медленно», – уговаривала себя Ники по дороге из спальни в коридор. Она чувствовала, что Раф не отводит от нее взгляда. «Игнорируй его. Иди медленно. К счастью, главный тут, кажется, Юрий».

Ники спустилась вниз и пересекла прихожую. Ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы порыться в сумке и вытащить из нее красную кожаную коробочку.

– Вот! – сказала она, подняв коробочку и надеясь, что ее возьмет Юрий, а не Раф с его пугающим взглядом. «И пожалуйста, уходите», – мысленно взмолилась она.

Юрий вырвал коробочку из ее рук.

– Ну все. – Не глядя больше на Ники, он кивнул Лайзе и открыл задвижку на входной двери: – Только после тебя, милашка.

– Я вас догоню, – пробормотал Раф. У Ники упало сердце.

– Нет времени, болван, – разозлился Юрий, – нужно отвезти кольцо. Если хочешь, вернешься потом.

«А как насчет того, хочу ли я?» – возмущенно подумала Ники, проклиная Джонни Патрика за то, что он впутал ее в опасные дела этих подонков. Может быть, теперь придется переезжать – например, завтра.

– Я вернусь, – пробормотал Раф, медленно окидывая Ники взглядом сначала сверху вниз, а потом снизу вверх и останавливаясь на груди. Его губы искривились в порочной усмешке, и он посмотрел Ники прямо в глаза: – Согрей для меня твою щелку, крошка.

Ники задержала дыхание. Сердце ее колотилось так громко, что ей казалось, будто все это слышат. И не важно, сколько раз рациональная часть сознания велела ей сохранять спокойствие и не выказывать страха, Ники не могла заставить себя вдохнуть.

Пока не захлопнулась входная дверь.

Хватая ртом воздух, как тонущий человек, она набрала его достаточно, чтобы легкие снова заработали, потом медленно выдохнула, и ее заколотило. Утреннее солнце уже заливало прихожую, в саду распевали птицы, начинался прекрасный летний день, но Ники ничего этого не замечала. Колени ее вдруг подогнулись, и, продолжая задыхаться и всхлипывать, она рухнула на пол. У нее еще никогда не случалось истерик. Она всегда была очень уравновешенной. Но и пистолет к ее виску тоже никогда раньше не приставляли, поэтому, наверное, ей позволительно было хоть разок изобразить из себя викторианскую леди, которая лишается чувств.

Вдохни, выдохни… медленно, медленно… сосчитай, сколько раз тебе повезло… хорошо, что Юрий оказался таким ответственным и поехал отвозить кому-то кольцо… Слава тебе, Господи.

Хотя если бы Лайза Джордан не хваталась своими липучими пальчиками за чужие вещи, ничего этого не случилось бы.

В Ники вскипал гнев на то, что ее втянули в историю, не имеющую к ней никакого отношения, и этот гнев довольно быстро положил конец рыданиям. Душевное равновесие потихоньку возвращалось, а негодование все усиливалось, и наконец Ники поднялась с пола и отправилась в кабинет.

Черт возьми, ей необходимо позвонить!

Сейчас она ему покажет.

Она скажет несколько отборных слов человеку, который поставил ее в это крайне опасное положение!

Видимо, Господь решил, что ей еще мало досталось, потому что внезапно зазвонил телефон. Ну-ка, угадайте, кто это? В шесть, черт вас всех возьми, утра!

Не ответить Ники не могла, особенно после вчерашнего разговора с Белль.

Она сняла трубку после четвертого звонка, как раз перед тем, как включился автоответчик.

– Привет, мам. Еще совсем рано, поэтому если мой голос покажется тебе странным, так я еще толком не проснулась. – Ей нужно была немедленная отговорка на случай, если она утратит нить разговора, потому что сердце все еще колотилось в три раза быстрее, чем обычно, а смертельная опасность еще не выветрилась из памяти.

– Я думала, у вас уже десять.

– Наоборот, мам. Мы на два часа отстаем. – Ники приходилось это говорить каждый раз, когда мать звонила.

– О Боже! Ну ладно, раз ты уже встала, – заговорила мать, не переводя дыхания, как она делала всегда, когда хотела скорее изложить свои мысли. – Я просто хочу сказать, что Изабелль сообщила мне, что ты ездила во Францию и прекрасно провела там время. Твои клиенты – просто замечательные люди. Поэтому мне больше не нужно волноваться из-за того, что ты несколько дней не отвечала на звонки. Я просто хочу сказать, что мы рады, что ты вернулась домой, милая.

Когда Ники услышала «Изабелль», сердце ее остановилось, хотя до этого неслось со скоростью сто миль в час. Она боялась, что сестра наябедничала. Но вместо этого Белль придумала целую историю.

– Мам, я тоже рада, что снова дома, но давай я перезвоню тебе позже. Мне сегодня нужно рано попасть на работу. – Ники была не в силах вступать в длинный разговор с матерью. Только не сейчас, когда ей не терпелось наброситься на одну знаменитость и высказать все, что она думает по поводу неудачного выбора жены.

– Ты слишком много работаешь, милая. Ты же знаешь, как это говорится, – умеешь работать, умей и позабавиться…

Если бы только мама знала, как она недавно позабавилась, она бы покраснела до корней своих крашеных волос.

– Просто нужно поговорить с одним ранним клиентом. Это только один раз, – соврала Ники. – Я вечером перезвоню, обещаю.

– Только не сегодня вечером, милая. Мы с папой идем праздновать пятидесятую годовщину свадьбы Мэйбл и Билла Карлсонов. Они будут угощать жареными ребрышками. Тебе бы там очень понравилось; придут все твои старые друзья с родителями, дедушками и бабушками – практически весь город. Держу пари, сейчас ты пожалела, что уехала в Сан-Франциско, – весело сказала мать.

– Да, мама, Сан-Франциско и в подметки не годится Блэк-Даку.

– Вот почему к нам приезжает столько туристов, дорогая, – особенно поохотиться на медведя.

Сарказм никогда не действовал на мать.

– Туризм помогает развивать экономику, это верно, – любезно согласилась Ники.

– Нам так тебя не хватает, милая, и не только на годовщине свадьбы Мэйбл. Подумай, как бы тебе поскорее выбраться к нам в гости.

– Хорошо, мам, – послушно согласилась Ники. – Как только смогу. Вы и сами могли бы ко мне приехать.

– Папа со своей командой по игре в бридж собирается в турне, которое продлится бог знает сколько, а как только наступит осень, нам всем придется работать как сумасшедшим, а в начале ноября уже надо отгружать елки. Может быть, после этого мы к тебе и приедем. Ой, я забыла, твой папа выиграл в лотерею какую-то поездку. Думаю, сначала мы отправимся путешествовать.

Мать вечно обвиняла отца в слишком насыщенной светской жизни, однако основной движущей силой этих мероприятий была именно она. Мама просто цвела в их маленьком городке.

– Мама, я все равно приеду домой на День благодарения, тогда и увидимся.

– О, это чудесно, дорогая! Мы вытащим сани и расчистим пруд, чтобы покататься на коньках, и заранее приготовим ту водку, которую ты любишь… как называется эта страна? Папа специально заказывает ее для тебя в винном магазине.

– Замечательно, мам, но я правда должна идти. Нужно зарабатывать деньги.

– Если бы тот ужасный мальчишка не украл все твои деньги, тебе бы не пришлось так много работать, – раздраженно сказала мать. – Я до сих пор считаю, что ты должна была выдвинуть против него обвинение.

Если бы они могли: а) отыскать Тео в Бангкоке; и б) отыскать его до того, как он растратил все ее деньги, – Ники, возможно, и в самом деле подумала бы, не выдвинуть ли против него обвинение. А, да, вполне вероятно, что между США и Таиландом нет договора об экстрадиции.

– Ты права, мам. Мне следовало выдвинуть обвинение. И все-таки мне пора. Повеселитесь сегодня как следует и передайте Мэйбл и Биллу мои наилучшие пожелания.

– Я тебе завтра позвоню – напомни-ка еще раз, какая у нас разница во времени, – и расскажу, как прошел вечер.

– Звони в любое время. Я не буду спать. – К примеру, сегодня утром ей пришлось встать действительно очень рано.

– О Боже – ты что, совсем не спишь? Твой дядя Милт страдал бессонницей, но он много пил. Ведь ты не пьешь, нет, милая? Витамины принимаешь? Зеленые овощи ешь?

– Все хорошо, мама, я сплю как младенец, я за целый месяц не выпила ни глотка спиртного и ем зеленые овощи, как кролик, – опять соврала Ники. – Но мне в самом деле пора уходить.

– У тебя такая загруженная жизнь! Не знаю, как ты справляешься. Уходить, уходить, уходить – каждую минуту! Хорошего тебе дня, милая!

– Тебе тоже, мам.

Адреналин в крови Ники бушевал по-прежнему – сначала визит этих мерзавцев из преступного мира, а потом бесконечная ложь, ложь, ложь.

Наверное, нужно сначала сосчитать до десяти или до двадцати. Или даже до ста, а уж потом звонить Джонни. Тысяча один, тысяча два… тысяча пятьдесят один… Да пошло оно все!

С раздувающимися ноздрями Ники схватила трубку и сердито начала тыкать в кнопки, набирая незарегистрированный номер Джонни, который он дал ей в минуту слабости.

Глава 32

– Ничего не говори, просто слушай! – рявкнула Ники в трубку, когда услышала сонное «алло» Джонни. – А когда я выскажусь, – ее голос поднялся до крика, – то потребую униженного извинения или даже тысячи униженных извинений! Ты, черт тебя побери, меня понял?!!!

– Понял. – Джонни не добрался бы до таких вершин в индустрии развлечений, если бы не умел справляться с темпераментными артистическими натурами. И ответил он голосом гладким как стекло.

– И я не желаю слышать таких сладеньких ответов, как этот! – заорала Ники. – Ты знаешь, что со мной сейчас случилось?! Ты знаешь, кто сейчас вломился ко мне в дом, вырвал меня из крепкого сна, приставил мне к виску пушку и напугал меня до смерти?!

Джонни резко сел в кровати. По его жилам побежал адреналин, потому что он очень хорошо представлял себе, о ком идет речь.

– Они уже ушли? – спросил он.

– Да, но не благодаря тебе! И не благодаря этой лживой воровке – твоей бывшей жене.

– Чего они хотели? – Джонни откинул простыню. Ему больше не требовалось ее успокаивать, и голос его сделался резким.

– Малышка мисс Клептоманка, видимо, не ограничилась черным жемчугом, она украла у этого Юрия еще какое-то дурацкое кольцо! А потом эта сука засунула коробочку от него в мою сумку, пока ты вез ее в аэропорт!

– Никуда не уходи. Я сейчас приеду. – Джонни уже выбрался из постели и подскочил к шкафу.

– Слишком поздно, – огрызнулась Ники.

– Это плохо, но я все равно приеду. Оставайся на месте. Запри двери. – Каждое слово было решительным и твердым. – Ты наверху или внизу? – Он сунул ногу в джинсы.

– Внизу.

– Иди наверх, возьми с собой мобильник и назови мне номер. Я буду через десять минут.

Нужно было сказать «нет». Нужно было послать его к черту. Нужно было с горьким негодованием отвергнуть его жалкую опоздавшую помощь.

– Давай быстрее, – произнесла Ники, потому что ей было очень нужно, чтобы кто-нибудь сказал, что все будет хорошо. Желательно, чтобы этот кто-нибудь возил с собой под сиденьем машины пистолеты в войлочных мешках.

– Мне очень жаль, что я втянул тебя в эту историю, – пробормотал Джонни, словно мог на расстоянии почувствовать ее эмоциональное состояние. – Я все улажу, обещаю. Говори номер телефона, запри дверь и поднимайся наверх. Хорошо?

Ники молчала.

– Ты меня слушаешь? – прошептал Джонни. Тревога в его голосе ощущалась даже через мили.

Ники выдохнула.

– Кажется.

– Мне нужен номер твоего мобильника, – повторил Джонни голосом, каким уговаривают котенка спуститься с дерева.

Назвать номер Ники удалось только со второй попытки.

– Вешай трубку, – очень ласково сказал Джонни. Он боялся, что она окончательно расклеится еще до того, как он приедет. – Запирайся. Иди наверх. – Он выговаривал каждое слово очень медленно и отчетливо. – Я обо всем позабочусь сам.

Вот это самоуверенность, подумала Ники, повесив трубку. Такая самоуверенность помогает человеку добраться до вершины.

Если подумать, то он там и находится.

И тогда она почувствовала себя гораздо лучше. Именно такой «я-все-улажу» подход ей и требовался, чтобы прекратить воображать себе самые страшные сценарии.

Да, она и в самом деле почувствовала, что жизнь потихоньку налаживается. Может, она сможет вернуться в норму. Может, ей и не придется переезжать.

Положив трубку, Джонни схватил мобильник и нашел в справочнике номер под записью: Малибу.

Но это был не калифорнийский номер, а международный. Нажав кнопку вызова, он вытащил из комода футболку.

Когда ему ответили, Джонни сказал:

– Мне нужна помощь.

Разговор состоялся краткий и загадочный, не было упомянуто ни одного имени.

– Я отправлю в аэропорт машину встретить тебя, – сказал Джонни после обмена несколькими короткими фразами. – И спасибо.

Натянул футболку, сунул ноги в сандалии, написал записку Верни, бросил ее на кухонный стол и помчался к машине.

Глава 33

Установив личный скоростной рекорд, Джонни подъехал к дому Ники. Выскочив из «ламборджини», он набрал номер ее мобильника.

– Я здесь, – сказал он.

Когда он подошел к крыльцу, Ники уже стояла в открытых дверях.

Ему следовало думать о том, что говорит, но мысль о том, что Ники стояла перед ними полуодетая, в одной майке и коротких шортиках, не способствовала самоцензуре.

– Они застали тебя вот в таком виде? – спросил он.

– Я прекрасно себя чувствую, спасибо большое, что поинтересовался, – едко отозвалась Ники. После омерзительных намеков Рафа она больше не намеревалась потакать мужскому либидо. Право же, если б Джонни не приехал так быстро, ее хорошее настроение мгновенно улетучилось бы.

– Извини. Вычеркни последнюю реплику. Я смиренно прошу прощения, хорошо?

«Смиренно просишь прощения – это хорошо. Это тебя частично реабилитирует».

– Я очень, очень сожалею, малышка. Честное слово.

Воистину мужчина с золотым языком.

Джонни взлетел по ступенькам вверх и втолкнул Ники в дом.

– Я не должен был тебе это говорить, – закрыв за собой дверь, он улыбнулся теплой, интимной улыбкой, – но что еще я мог сказать? Ты просто чертовски пикантно выглядишь.

Ники не была уверена, что услышала Джонни… Он стоял слишком близко, и она могла думать только об одном – обнять его, вцепиться мертвой хваткой и заявить о своей вечной любви. Должно быть, это нервы. У нее все еще истерика. Даже подумать о любви к мужчине вроде Джонни – это чистой воды безумие.

– Ты вообще не должна была иметь дело с такими мерзавцами, как Юрий и Раф. Это меня ужасно бесит. – Взяв Ники за руку, Джонни подвел ее к дивану в гостиной. – А теперь расскажи, что произошло. Начни с самого начала. Я хочу знать, что они говорили и как они это говорили. Вдруг упомянули, куда направляются. А что до Лайзы, то я слишком взбешен, чтобы вообще к ней приближаться. С ней разберется мой адвокат. – Сев на диван, Джонни усадил Ники к себе на колени и нежно обнял ее. – Я сделаю все на свете, только бы ты успокоилась. Это я виноват, что им вообще известно о тебе. И дай мне список – или просто скажи, чего ты хочешь, и я все выполню.

Получив такой карт-бланш, Ники мгновенно представила себе ослепительное обручальное кольцо, и оно заняло центральное место в ее сознании. Разумеется, это безумие – и совершенная незрелость. Но ей было так тепло и уютно в его объятиях, а ее мечты о «белом частоколе вокруг собственного дома» всегда шли рука об руку с подобного рода книжными историями. Впрочем, Ники не совсем утратила здравый смысл и поэтому насчет обручального кольца даже не заикнулась. Вместо этого она сказала:

– Считай, что ты сорвался с крючка. Никакого списка не будет, но за предложение спасибо. Больше всего мне хочется, чтобы никогда больше не пришлось волноваться из-за этих людей.

– И не придется. Даю слово.

– Как ты можешь быть так уверен? Они живут не по твоим правилам.

– Поверь мне. Я просто знаю. Но в целях безопасности почему бы тебе не перебраться пока ко мне? И я буду спокойней. – Если задуматься, то это весьма неожиданное заявление. Но Джонни не стал задумываться, решив просто отмахнуться от сложностей, связанных с этим приглашением. – Что скажешь?

– Если ты не против… – Нужно признать, что мысль оставаться одной в доме стала куда менее привлекательной после пистолета, прижатого ко лбу.

– Конечно же, я не против. С чего бы? – Может быть, с того, что после развода он поклялся не заводить никаких отношений. А может быть, потому что поклялся себе больше никогда не связывать свою жизнь с женщиной.

Во всяком случае, до тех пор, пока Джорди не вырастет и не уедет, – скажем, лет десять. Но сейчас Джонни вдруг забыл про все предыдущие обеты.

Кто знает, почему?

Может быть, виновата майка с Симпсонами…

Пока Ники ходила наверх, чтобы переодеться и сложить вещи, Джонни сделал несколько телефонных звонков, приводя в действие план личного отмщения.

Но когда она спустилась, он радостно улыбался. Забрав у Ники сумку, Джонни поцеловал ее и сказал:

– Я жду не дождусь, когда снова смогу просыпаться вместе с тобой.

– Я тоже, – призналась Ники.

Его великодушие заставляло ее испытывать больше благодарности и облегчения, чем она могла предположить. Конечно, она уже наполовину влюбилась в него, но это вопрос отдельный, и с этим чувством Ники серьезно боролась.

Джонни со своей стороны вообще не думал о любви. Он никогда и никого не любил, даже когда женился. Собственно, свадьбу никто и не планировал. Это произошло стихийно, в один из бесшабашных необузданных выходных. Они с Лайзой полетели из Лос-Анджелеса в Вегас, а проснувшись наутро, Джонни увидел на прикроватной тумбочке свидетельство о браке. Чуть позже в этот же день Лайза сообщила ему, что беременна, и первой мыслью Джонни было спросить, он ли отец ребенка. Но потом он решил, что интересоваться этим уже поздно.

Когда родилась Джорди, он был счастлив, что не сбежал.

Она стала центром его жизни.

И с этой минуты он перестал принимать наркотики.

Что касается Лайзы, то она превратилась для него в бесконечный источник раздражения.

Короче говоря, после того как Джонни развелся с Лайзой и получил свободу, он начал избегать постоянных отношений с женщинами.

До этого дня.

Глава 34

– Ну что, сошлись на ремонте? – спросил Джонни, когда чуть позже они с Ники шли к его дому. – По-моему, отличная байка.

Ники попыталась улыбнуться, но только опять почувствовала, что ее все еще трясет после утреннего столкновения со злом.

Джонни протянул руку и переплел свои пальцы с ее, согревая их обволакивающим теплом.

– Здесь с тобой ничего не случится. У нас повышенные меры безопасности.

Ворота у въезда на дорожку немного ее подбодрили, уж не говоря о натыканных всюду видеокамерах, которых Ники раньше не замечала. Они подмигивали ей с деревьев и из кустов, как личные стражи покоя.

Ники негромко выдохнула.

– Я скоро приду в норму.

– Конечно же. Правда, мой дом нельзя считать нормой, потому что Джорди все переворачивает вверх дном. – Джонни усмехнулся. – В хорошем смысле слова, я не жалуюсь. Но ты, наверное, не привыкла к беспорядку, который устраивают дети.

– Я – младшая из троих детей. – На этот раз Ники улыбнулась по-настоящему. – Поверь, я знаю, что такое бардак.

Джонни с радостью заметил, что испуг постепенно исчезает из ее глаз.

– Ну, тогда не говори, что я тебя не предупреждал, вот и все, – сказал он, слегка сжав ее ладонь. – Давай, соберись. Мы входим.

Джорди, Верни и Мария завтракали в кухне, и Джонни приступил к заготовленной истории:

– Ники решила сделать в доме ремонт, и сегодня рано утром ее разбудили рабочие с… – он с ухмылкой обернулся к Ники, – ты сказала – с отбойными молотками?

– Шум был, как от отбойных молотков.

– В общем, я предложил ей остановиться у нас, пока в ее доме не уляжется пыль. У нас места полно.

– И тогда Ники быстрее доделает мой домик на дереве! – воскликнула Джорди. – Идите сюда, садитесь рядом, – добавила она, похлопав по соседнему стулу. – Мы поедим, и я покажу вам самые замечательные качели для моего домика. Мы с Верни нашли их в Интернете.

Джонни поймал взгляд Ники.

– Не знаю, позволяет ли график Ники…

– Это будет замечательно, – сказала Ники, обогнув стол и усаживаясь рядом с Джорди. – После завтрака всё посмотрим.

Джонни не собирался советовать Ники, чтобы она взяла себе выходной, но с удовольствием отметил, что она и сама решила сделать передышку. Конечно, вряд ли она за несколько часов или за день забудет, что с ней приключилось.

Он и сам не забудет.

Джонни уже мысленно составил список людей, которым придется заплатить за то, что они с ней сделали.

Как и предсказывалось, Джорди никому не давала покоя. Несколько утренних часов пришлось посвятить домику на дереве, хотя работы в нем временно приостановились. Джорди и Ники выбирали для него по Интернету мебель и решали, нужно ли будет вешать китайские фонарики и гамак. Они даже наметили потайной путь к домику, разбрызгав по траве смывающуюся розовую краску.

Потом устроили общий ленч на холме, на котором строился домик. Тихий океан синел и сверкал на солнце, в воздухе пахло эвкалиптами, этими специфическими деревьями, которые были старше не только Сан-Франциско, но и самого штата Калифорния и которые высоко вздымались над ними во всем своем гордом великолепии.

Сандвичи с арахисовым маслом и желе, чипсы и печенье (в меню ленча преобладали вкусовые пристрастия Джорди) взрослые запивали превосходным «Рислингом», вином, которое вполне годилось для такой разнообразной еды.

Джонни видел, что Ники за время ленча заметно расслабилась; все-таки вино – это прекрасный транквилизатор. Потом они играли в пинг-понг и в видеоигры, потом поплавали в бассейне, а закончили день, играя с Джорди в мини-гольф, причем Джорди их всех обыграла – по крайней мере Ники и Верни.

В мире Джорди не было ни одного дождливого дня. За исключением тех редких случаев, когда она заглядывала в жизнь своей матери.

Ужин тем вечером был совершенно семейным и просто восхитительным. Так и в самом деле можно привыкнуть к подобному счастью, размышляла Ники, глядя на хозяина дома. Тот как раз поддразнивал Верни мужчинами из ее прошлого.

– Каких только историй я не слышал, – с усмешкой говорил он. – Ходят слухи, что вы однажды сорвали полный банк в Вегасе.

Верни вспыхнула и заулыбалась.

– Мой добрый друг владел собственным казино. Почему бы мне не выиграть? – небрежно бросила она.

– И купили себе дом на Голливудских холмах. Умная девочка, – улыбнулся Джонни.

– Ну что я могу сказать? Некоторым людям везет больше, чем другим. – Верни усмехнулась. – В том числе и здесь присутствующим, конечно.

Словно на реплику, взгляды Джонни и Ники встретились.

– Мне кажется, что так и есть. – Джонни подмигнул Ники.

– Папочка подмигивает Ники! Она ему нравится! – Взгляд Джорди метнулся к Ники. – А вам нравится мой папочка? Ну скажите «да», скажите «да», Ники! Ну скорее!

– Твой папа очень славный. – Ники густо покраснела.

– Видишь, папочка, Ники ты тоже нравишься! Он никогда не кричит и всегда разрешает делать все, что хочешь! – сказала Джорди, не отводя от Ники напряженного взгляда своих синих глаз. – Я так хочу, чтобы вы остались у нас навсегда… Скажи ей, папочка, скажи, что она может остаться!

– Так, Джорди, достаточно, – вмешалась Верни, стремясь сгладить неловкую ситуацию. – Мы не должны говорить твоему папе, как ему поступать. Они с Ники и сами могут все решить.

Джорди промолчала, но не сдалась. Она, улыбаясь, уже включила Ники во все свои будущие планы, начиная со своего любимого школьного праздника в первую неделю учебы и заканчивая походами по магазинам и помощью при обучении плаванию.

«Реакция дочери на Ники превосходит всякие ожидания», – отметил Джонни. Особенно если учесть, что до сих пор Джорди только терпела женщин, которых он приводил в дом.

Чувствуя одновременно удовольствие и дискомфорт, Джонни поступил так, как поступают в подобной ситуации все решительные мужчины. Он просто от всего отмахнулся.

Ради соблюдения приличий для Ники выделили отдельную комнату. Однако она была очень удобно расположена – рядом со спальней Джонни, так что ночью, когда весь дом уснул, Ники услышала, как открывается дверь, и не смогла сдержать улыбку.

– Ты уверен, что все спят?

– Это в их же интересах. Малышка, я не мог больше ждать. – Джонни и в самом деле считал часы с тех пор, как в последний раз спал с Ники. Беспрецедентный поступок для мужчины, который не мог толком вспомнить, с кем, когда и где, – столько женщин прошло через его жизнь.

– Я думаю о тебе – и очень много – с того момента, как легла в постель, – пробормотала Ники, глядя, как Джонни приближается к ней.

– Похоже, ты в нужном настроении.

– Ну да, что-то вроде того.

– Я что, слышу фальшь в твоем голосе? Или я потерял нюх? – Приближаясь к кровати, Джонни снял халат.

– Дело не в тебе, а в том, что случилось утром. Никак не могу выкинуть все это из головы.

– Я хочу помочь тебе избавиться от этих мыслей. – Джонни откинул простыню и скользнул в постель. – Здесь ты в полной безопасности, – пробормотал он и поцеловал Ники. – Никто и ничто не причинит тебе вреда.

Его поцелуй был нежным и ласковым, как бальзам на ее тревоги, а запах знакомого одеколона и уютное тепло его тела служили защитой от неизвестности. Когда Джонни обнял ее, чувство уютной, приятной безопасности обволокло Ники и заставило мир исчезнуть – или хотя бы съежиться и превратиться в сладкое, блаженное вожделение.

– Я сделаю так, что ты забудешь, – пробормотал Джонни, ложась сверху. – Обещаю.

– Это будет чудесно. – Ники скользнула руками по его плечам и притянула Джонни ближе к себе. – Твое умение стирать из памяти все плохое мне не помешает…

– Хорошо, потому что…

– Ты не можешь ждать, – перебила его Ники, радуясь, что оба они охвачены одинаковым желанием.

– Да, я не могу ждать, – сказал ее Джонни со сладкой сексуальной улыбкой, прикасаясь своим естеством к ее сокровенному месту.

Он вошел в нее очень бережно и осторожно, словно понимал, до чего Ники еще уязвима, и пробирался по влажному проходу медленно и терпеливо, будто пытался успокоить ее.

Однако сам член, рвавшийся внутрь, вел себя совершенно противоположным образом, и к тому моменту, как он достиг пункта своего назначения и заполнил Ники до отказа, она уже изнемогала от желания. Впрочем, беспокойство Джонни и его забота о ее чувствах тоже служили мощным афродизиаком. Ники согрелась душой и сердцем и теперь вся пульсировала и трепетала. Вожделение захлестывало ее, и она жаждала большего.

– Как тебе это? – пробормотал Джонни, просунув ладони ей под ягодицы и приподняв ее вверх, навстречу своему плавному толчку. – Так лучше?

«Как будто ты не знаешь», – подумала она, настолько переполнившись острым наслаждением, что ответила бы стихами, если бы могла говорить.

Но Джонни и так ее понял, потому что испытывал точно такой же невыразимый восторг. После стольких лет секса с разными женщинами ему все-таки повезло найти настоящее. А вся случившаяся чертовщина была просто прологом к этому.

Двигаясь все в том же плавном ритме, Джонни вспоминал каждую крохотную складочку в ее влажном шелковистом проходе. Это походило на упражнение в одаривании наслаждением, но, может быть, Джонни одновременно метил ее лоно, оставляя свой запах, как это делают животные, чтобы потом опознать его как свое, даже в темноте, с закрытыми глазами.

Пережив утренний кошмар и ужас, Ники радостно отдавалась чувственному блаженству и забытью, приветствуя волны плотского наслаждения как великодушный дар. Дар настолько же дивный и необыкновенный, каким был мужчина, доставляющий ей это наслаждение.

– Ты самый лучший, – прошептала Ники. Ее слова были пронизаны вожделением и нежностью, заполнявшими ее. – Самый-самый лучший…

«Что, черт побери, она имеет в виду? – возмущенно подумал Джонни. – Лучший из кого? Из сотни других мужчин? Лучше, чем Раф – если бы он смог сегодня утром остаться? Лучше какого-нибудь парня на прошлой или на будущей неделе?»

Ревность сжала его в своих стальных тисках – это его-то, мужчину, который неделю назад не подозревал о существовании такого слова!

Мысль о том, что Раф и Юрий видели Ники почти без одежды, целиком заполнила его сознание, мысль о других мужчинах, которые были с ней раньше… О Господи!

– Скажи, что ты моя! – прорычал Джонни, словно утратив разум.

– Да, да, да, – выдохнула Ники, чувствуя приближение пика. Трепеща на самой грани, она с радостью подчинялась любым его требованиям.

И Джонни удовлетворенно улыбнулся – и это мужчина, который всегда гордился тем, что не испытывает необходимости в духовной близости с женщиной.

– Можешь кричать, если хочешь, – пробормотал он. Внезапно открытая для себя роль властного хозяина позволяла ему дать такое разрешение. – Здесь тебя никто не услышит.

Не заметив этого нового для Джонни чувства собственности, Ники подумала только об одном: «Откуда он знает, что я пытаюсь подавить крик?» Но уже через секунду это перестало иметь значение, потому что Джонни снова мощно заработал бедрами – вверх и вниз, вверх и вниз, – и снова, и снова… С такой силой, что оргазм взорвался стремительно и жарко, и из горла Ники исторгся крик наслаждения.

Экстаз захлестнул ее волнами высотой в десять футов, пылающими, пенными волнами, подхватившими ее на самый гребень, и она парила там, в вышине, в мерцающем, раскаленном, невероятно чувственном океане блаженства.

Джонни вовсе не был таким уж бескорыстным, как могло показаться, особенно теперь, когда необходимость контролировать себя отпала. Даже с этой женщиной, значившей для него столько, сколько не значила ни одна женщина в мире. Он дожидался Ники из учтивости, но теперь ускорил темп, чтобы присоединиться к ней, и они кончили одновременно.

Однако, как все хорошее, и это блаженство оказалось недолговечным. И не важно, насколько утонченным было наслаждение, их одержимость друг другом никуда не исчезла. Единственный оргазм не смог утолить аппетит, так долго сдерживаемый – да, понятие очень относительное, – но сильный для тех, кто корчился в тисках плотского колдовства.

– Что ты ответишь, если я предложу тебе остаться здесь, со мной? – пробормотал Джонни. Он все еще находился в ней, но почему-то не испытывал удовлетворения. Его мучила непонятная потребность обладать ею.

Пылающий взгляд Ники натолкнулся на хмурое выражение его глаз.

– Здесь? – шепнула она, недвусмысленно шевельнув бедрами, чем вызвала у Джонни новый прилив желания.

– Точно, – прорычал он. Где она выучилась этому трюку? – И здесь тоже, – он с силой вонзился в нее, – и здесь, – новый быстрый рывок, – и здесь, – задохнувшись, торжествующе воскликнул Джонни. Его член, уже снова в полной готовности, заполнял Ники до отказа.

– Как скажешь, – промурлыкала она, млея от удовольствия. – Я сделаю все, что ты хочешь, и тогда, когда ты этого захочешь.

Такая внезапная и полная уступчивость потрясла Джонни, и его естество с невероятной скоростью начало увеличиваться в размерах. Боже, он никогда не требовал подчинения, ему это даже в голову не приходило! Секс всегда был очень простой вещью. Никаких обязательств.

– Ты будешь отдаваться мне всю ночь, – хрипло и страстно заявил Джонни, взяв лицо Ники в свои ладони. – А на утро мы продолжим.

– Утром я должна идти на работу. – Вожделение в ее глазах никак не вязалось с угасающим тоном.

– Ничего не выйдет, – бесцеремонно ответил Джонни. – Потому что я в тебе. – Одним плавным толчком он измерил глубину ее лона, с такой силой ударив головкой члена в матку, что Ники ахнула.

Но заговорила она так же пылко, как и он:

– И долго ты собираешься оставаться во мне?

– Столько, сколько пожелаю, – хрипло произнес Джонни.

При очередном толчке Ники едва не задохнулась, но в следующую секунду одарила Джонни сладкой соблазнительной улыбкой:

– А можно мне тоже кончить?

– Может быть – если будешь хорошо себя вести.

– А что я для этого должна делать?

– Все, что я скажу.

– А если мне не захочется? – К этому моменту Ники так возбудилась, что Джонни не мог этого не почувствовать.

– Все равно придется. – Как будто она может отказаться с таким влажным лоном. Внутри пульсировало бесстыдное возбуждение.

– Может быть, я все-таки и захочу, – выдохнула Ники.

– С такой ненасытной киской, как у тебя, обязательно захочешь.

– А почему нет, если у тебя такой большой член? – В мгновение ока Ники снова стала непокорной, как прежде.

– Значит, ты спишь с каждым, у кого большой член? – Его злая усмешка встревожила Ники.

– И что я должна тебе ответить?

– Догадайся! – Голос его звучал грубо, даже жестко. – И лучше тебе не ошибаться!

– Я хочу только тебя.

Улыбка Джонни сделалась нежной.

– Умная девочка. – Это совершенно необъяснимо – ее ответ действительно много значил для него. Что еще более непостижимо, мысль о том, что она может заниматься сексом с другими мужчинами, была просто убийственной. – Обхвати меня ногами, – грубовато приказал Джонни, прижав Ники к себе. – И дай мне почувствовать, как твоя киска двигается по моему члену. Ну же, детка, шевелись. Я хочу, чтобы ты двигалась.

Не следовало выполнять это требование. Никого другого Ники и не послушалась бы. Но пенис Джонни предлагал ей невероятное удовольствие, и она не могла противиться вожделению.

Она повиновалась.

И Джонни подарил ей ответное наслаждение – не грубое, а искусное и тонкое.

Его жаркое прерывистое дыхание обжигало ей шею. Ники чувствовала, как напряжены его руки, направляющие ее бедра, поддерживающие ее, ослабляющие хватку, чтобы она могла двигаться… А потом в диком нетерпении он резко скинул ее ноги со своей талии и горячечно прошептал:

– Шире. Раздвинь их шире.

И вонзился еще глубже с безрассудством, которое Ники с жадностью встретила.

Оба они были словно охвачены безумием, которое могло бы их встревожить, будь они в состоянии мыслить здраво.

Они этого не могли. Они были беспомощны перед бурей, которая сотрясала обоих, и лишь рычали и кричали и были полны жадного сладострастия, а ярость страсти лихорадочно стремилась к пределу.

И тогда их безумие достигло пика, а после оба они без сил рухнули на постель.

Шторм отбушевал, и наступило странное спокойствие.

Лежа на спине, прикрывая глаза рукой, Джонни набрал в легкие побольше воздуха и на выдохе произнес:

– Извини. Я еще никогда… вот так…

Ники блуждающим взглядом смотрела в потолок, прерывисто дыша.

– Я… тоже…

– Это… просто игра.

– Я… з-знаю…

– Прошу прощения… за то, что приказывал. – Он уже почти хотел, чтобы этого не было.

– Наверное, я тоже… сказала лишнего… Давай просто забудем об этом.

«Как будто это возможно», – подумала Ники, все еще продолжая хотеть его вопреки здравому смыслу и рассудку.

Убрав руку от лица, Джонни повернулся к Ники и, чувствуя, что постепенно приходит в себя, улыбнулся:

– Все забыто. Так?

– Точно, – ответила она, глядя ему в глаза и надеясь, что в темной комнате будет незаметно, что она недостаточно убедительна.

Джонни резко перекатился на Ники и устроился у нее между ног, словно снял с себя некое бремя и теперь вновь был вправе потакать своим желаниям.

– Скоро нам потребуется принять ванну или хотя бы душ. Ты вся липкая.

Даже в темноте Ники разглядела его улыбку.

– Не моя вина, что мы оба липкие.

– Кажется, это означает, что мыть тебя и себя придется мне.

Голос Джонни не показался Ники несчастным. Да он и не был несчастным.

– Решай сам.

Это ему понравилось.

Но больше всего ему нравилось то, что спальня Ники находилась рядом с его комнатой. А значит, она доступна ему все двадцать четыре часа в сутки. Семь дней в неделю.

– Ты готова? – пробормотал Джонни.

– Об этом нужно спрашивать?

– Я просто проявлял вежливость.

– Неужели? – скептически осведомилась Ники.

– Я уже сказал, что прошу прощения.

– Да знаю я. – Ники ухмыльнулась. – Я просто хотела, чтобы ты немного подергался.

– Лучше ты подергайся вот на этом, детка.

Господи, так ей повезло или нет?

– Мм-м… мм-м…

Определенно повезло.

Глава 35

На следующее утро сразу после завтрака Джонни ушел.

– У меня встреча в городе, – объяснил он, вставая из-за стола. – Через несколько часов вернусь. – Он посмотрел на Джорди и Верни: – Вы, девочки, собирались по магазинам, так? – Джонни обернулся к Ники: – А вы идете на работу?

– Поскольку у меня есть собственный бизнес, – Ники многозначительно посмотрела ему в глаза, – то да, иду.

– Может быть, я забегу к вам в офис после моей встречи?

– Зачем? – Ники не знала, как относиться к такому пристальному надзору за собой.

Джонни усмехнулся:

– Не знаю. Например, выпить кофе?

– Я позвоню вам, если смогу уйти. Совсем ни к чему приходить ко мне, – сказала она слегка недовольным голосом.

– Отличная мысль! – жизнерадостно отозвался Джонни, игнорируя раздраженный взгляд Ники. – Пока, девочки! – помахал он всем и ушел.

Без ведома Ники за ней в этот день ходил телохранитель, хотя Барри получил строжайшие указания оставаться незамеченным. После их разговора, а точнее, спора Джонни не хотел, чтобы она злилась из-за телохранителей и вмешательства в ее личную жизнь, но правила решил устанавливать сам. Он хотел быть уверенным в безопасности Ники. Юрий и Раф – не самые приятные люди на свете.

В одном из самых фешенебельных домов на Рашен-Хилл Джонни назвал швейцару свое имя, и его провели через шикарный холл к частному лифту, который поднимался в пентхаус. На двадцатом этаже лифт остановился, двери с шелестом открылись, и Джонни вышел в большой холл, обшитый панелями из позолоченного тикового дерева. На полу замысловатым узором лежал паркет, помещение освещалось старинными напольными светильниками, а в самом центре холла, под стеклянным куполом потолка, возвышались ярко-красные лакированные доспехи времен сегуната Токугава. Эти старинные доспехи всегда восхищали Джонни исключительным мастерством исполнения и внушительным великолепием, глядя на которое, он невольно забывал об их непосредственном назначении.

– Сюда, сэр.

Слуга, одетый в белое, возник буквально из ниоткуда. Он жестом позвал Джонни за собой, а через несколько мгновений открыл высокие двери.

– Мистер Патрик, – негромко объявил слуга.

– Джонни, входи, входи! – воскликнул знакомый голос. Переступив порог, Джонни вошел в залитую солнцем комнату с умопомрачительным видом на залив.

– А я тебя жду, – улыбнулся Фукуда Кадзуо. – Кофе, чай или что-нибудь поинтереснее?

Человек, которому Джонни вчера звонил в Токио, удобно расположился на пшеничного цвета диване, раскинув руки по его спинке. Он был одет в шелковый черно-зеленый халат с вышитыми по нему журавлями, длинные черные волосы достигали плеч, а худое, похожее на волчье лицо искривилось в улыбке. Они с Джонни много лет назад познакомились в одном из клубов Лос-Анджелеса – двое молодых красивых мужчин, беспечно пренебрегающих моральными условностями.

– Пусть будет кофе, – сказал Джонни, усаживаясь в кожаное кресло. – С «более интересным» покончено давным-давно.

Из-за ширмы в углу материализовался слуга.

– Я просто спросил, – бросил Кадзуо, пока слуга наливал Джонни кофе. – Тем более мне известно, как высоко ты ценишь семью.

Джонни усмехнулся:

– Я решил, что Джорди заслуживает отца, который знает, какой день недели на дворе.

– Моя жена утверждает, что подобное отречение и мне пойдет на пользу. – Кадзуо жестом отослал слугу.

– Очень рекомендую.

– Я всерьез подумываю об этом. Скоро у меня родится сын.

– Поздравляю.

Кадзуо улыбнулся:

– Спасибо. Отец просто в восторге. – Его взгляд смягчился. – И поскольку теперь у меня другие интересы, вероятно, я тоже с радостью перейду к более сдержанному образу жизни. Сейчас я финансирую институт, занимающийся проблемами глобального потепления. – Он едва заметно улыбнулся. – Моя жена – морской биолог, поэтому у меня есть стимул.

– Каковы бы ни были причины, здорово, что ты вносишь вклад в будущее. Если потребуются деньги, имей в виду и меня.

Диплом финансиста, полученный в Сорбонне, давал Кадзуо право на должность главного финансового администратора. Именно ее он и занимал в организации своего отца.

– Возможно, хотя пока это частное предприятие. – Кадзуо вскинул брови. – Отец считает, что я должен играть скромную роль.

– Понял.

Отец Кадзуо управлял якудзой – организованным криминальным синдикатом в Японии. А поскольку и правительство, и силовые структуры давно придерживались с ними отношений «живи и давай жить другим», Джонни понимал, что такая сдержанность необходима.

– Ну, рассказывай подробности, mon ami. Куда мы едем и что делаем?

– Мне нужно как следует припугнуть сына Дутова. Он терроризирует знакомую мне женщину.

– Знакомую?

– Я о ней забочусь.

Кадзуо снова вскинул брови:

– В каком смысле?

Джонни пожал плечами:

– В каком, в каком. К ней вломились в дом и напугали до смерти. Я хочу, чтобы он за это заплатил.

– И сколько?

– Достаточно. Я достаточно разумен и прекрасно знаю, у Дутова немалая власть. Поэтому мне и требуется твоя помощь.

– Потому что мой отец выше рангом, чем Дутов?

– Да.

Кадзуо ухмыльнулся:

– И идти против моего отца им невыгодно. Полагаю, речь идет о Юрии? Известный мерзавец.

Джонни поморщился.

– И мне так кажется. Судя по всему, он полная дрянь. Моя бывшая с ним спуталась, втянула меня, а заодно и эту женщину. Я бы тебя не беспокоил, но без твоей помощи не обойтись.

– Не нужно извинений. Для чего же еще друзья? И не думай, что я забыл, как ты спас меня от того агента по наркотикам.

Много лет назад в Лос-Анджелесе Кадзуо заключил сделку по доставке экстази, а Джонни намекнул ему, что этот контакт засветился в Управлении по борьбе с наркотиками. Джимми Гордон, их приятель-серфингист, сказал, что провел отличный месяц в борделях Бангкока, а на самом деле вступил в сговор с управлением и все это время находился в их резиденции в Ливенворте.

– Мне кажется, с Юрием нужно хорошенько поговорить, – продолжал Джонни, – чтобы он понял свою ошибку.

– Все понял. – Кадзуо пожал плечами. – Он просто пустое место, а его старик никогда не пойдет против моего. Ты знаешь, где искать Юрия?

– Я этим занимаюсь. Он должен отвезти какое-то кольцо. – Джонни поморщился. – Из-за которого, собственно, и прицепился к моей знакомой. Паршивка Лайза его украла, а потом в моей машине сунула коробочку из-под него в сумку к Ники.

– На черта ему сдалась эта коробочка?

– Хороший вопрос. Но зачем-то сильно понадобилась. Скотина.

– Придется поучить его хорошим манерам, – улыбнулся Кадзуо. – Скажи-ка мне, где Лайза стибрила эту штуку?

– В Париже.

– Ах, как я люблю этот город! Порадуй меня, скажи, что мы поедем за Юрием туда.

– Еще не знаю, мои люди только выясняют это. Скоро все будет известно.

– Ну, тогда расскажи мне про Ники. Ты на многое готов ради нее.

– Она архитектор. Строит домик на дереве для Джорди.

– И?

– И здорово меня заводит.

Кадзуо широко улыбнулся:

– Зачем я только спрашиваю? – Он приподнял руку. – И все же – сколько женщин заводили тебя раньше?

– А почему ты женился? – ответил вопросом на вопрос Джонни.

– Ее выбрал мой отец, – усмехнулся Кадзуо. – Но оказалось, что Чийо – превосходный выбор. Она независима, умна и не боится меня. Но ты ведь не собираешься снова жениться?

– Господи, нет! После того, что произошло с Лайзой? Я теперь дую на воду.

– Если надумаешь, не забудь пригласить меня.

– Даже и не надейся.

– Да как хочешь. – Кадзуо не собирался спорить с другом, но он слишком давно был знаком с Джонни и еще никогда не видел, чтобы тот так нервничал из-за женщины. Если бы Кадзуо захотел, он бы поставил на эту Ники приличную сумму. – Дай-ка я сделаю несколько звонков, может, и сумею выяснить, где Юрий. Мои люди могут поискать его.

– Он путешествует с Рафом Картенья.

– А-а, с этим хлюпиком и плейбоем?

Джонни встал с кресла.

– Как только я что-нибудь узнаю, сразу сообщу тебе. Поисками занимается Коул. Барри охраняет Ники, но я предпочитаю лично проверять ее безопасность.

– Если первыми ответят мои люди, я тебе позвоню. Думаю, мы сможем выехать, – Кадзуо пожал плечами, – самое позднее к вечеру. – Он ухмыльнулся. – Если, конечно, ты не решишь провести эту ночь со своей дамой.

– Не искушай меня.

– Серьезно. Юрий может и подождать. Ты приставил к своей милой охрану, так что он ей ничего не сделает.

Услышав слово «милая», Джонни хотел возмутиться, но передумал. Чего ради устраивать шум из-за обычного выражения? А если говорить правду, так она даже милее, чем милая.

– Ну ладно, созвонимся.

– Буду ждать у телефона, – усмехнулся Кадзуо. – А когда покончим с этим, ты обязательно познакомишь меня с этой необыкновенной женщиной.

Джонни прищурился.

– Тебе нельзя доверять. – Оба друга славились своим пристрастием к многочисленным сексуальным контактам.

– Ты же знаешь, я теперь человек женатый.

– Если ты еще скажешь, что хранишь верность жене, я поверю в чудеса.

– Давай сойдемся на том, что я об этом подумываю. – Японские традиции позволяли мужчинам свободные связи независимо от супружеских уз.

– Серьезно? – Джонни не сумел скрыть изумление.

– Серьезно. – Кадзуо улыбнулся. – Моя жена лучше всех прочих.

Джонни вышел из апартаментов, а в его голове все еще звучали слова Кадзуо – «моя жена лучше всех прочих». Эта мысль не была для него совершенно новой. Думая о Ники, Джонни чувствовал то же самое.

Хотя черт его знает почему.

Но так оно и было. И это чувство не исчезало.

Глава 36

Было время ленча. Джонни остановил машину перед офисом Ники. Специально так подгадал. После того как его представили сотрудникам, он сказал:

– Если у тебя есть время, можем сходить в «Ше Панисс».

– Вообще-то я занята, но постараюсь выкроить полчасика, если ты вознаградишь меня за это сегодня ночью, – улыбнулась Ники.

Джонни еще не определился со своими планами на вечер, поэтому солгал:

– Конечно! – потому что очень этого хотел.

И, как нарочно, во время ленча у него зазвонил телефон. Кадзуо выяснил, где Юрий. Джонни постарался сократить разговор, но, несмотря на то что отвечал он весьма расплывчато, к тому времени, как беседа закончилась, Ники смотрела на него с подозрением.

– Это было очень таинственно. За тобой охотится какая-то женщина? Хотя, конечно, это не мое дело, – поспешно добавила она.

– Это не женщина, – быстро ответил Джонни, – а мой друг, с которым мы давно не виделись.

– Друг, который, кажется, летит в Европу? – В разговоре прозвучало слово «Цюрих».

– Да.

– Мне показалось, что он зовет тебя с собой.

Джонни задумался над ответом. Конечно, все равно придется ей сказать, что он уезжает, причем сразу же, как только Кадзуо прогреет самолет. Но что лучше – сообщить об этом сейчас или чуть позже? Проклятие! Чего он, собственно, дожидается?

– В общем-то я могу улететь с ним сегодня днем. Он хочет, чтобы мы вместе посмотрели одну крутую группу.

– Сегодня днем?

– С тобой ничего не случится, Барри и Коул на страже. – Джонни очень хотелось сказать: «Юрий встречается со своим покупателем в Цюрихе, так что ты в полной безопасности», но тогда Ники догадается, зачем он летит в Европу. А чем меньше Ники знает, тем лучше. Джонни не хотел втягивать ее в это. Он не хотел, чтобы она вообще вспоминала про Юрия и Рафа. В общем, он не хотел, чтобы она волновалась.

– Что значит – на страже? – удивилась Ники.

– Слушай, это ненадолго. Скоро все уляжется.

– До тех пор пока я с тобой не встретилась, мне не приходилось беспокоиться о том, чтобы что-то «улеглось», – пробормотала Ники.

– Я знаю и прошу прошения. Поверь, вообще-то в моей жизни тоже нет людей вроде Юрия и Рафа.

– Зато эти кристально честные гангстеры существуют в жизни твоей бывшей жены, не забывай об этом!

Официантка, которая как раз принесла десерт, испуганно уставилась на Джонни.

– Мы обсуждаем сценарий фильма, – улыбнулся он ей.

– Отлично врешь, – пробормотала Ники, когда официантка отошла.

– А ты что, предпочитаешь, чтобы я сказал ей правду?

– Наверное, нет, – вздохнула Ники, понимая, что Джонни хочет иметь дело с приятелями бывшей жены ничуть не больше, чем она сама. – Просто все это настолько отличается от моей жизни, что я не знаю, куда повернуть.

– Съешь шоколадное пирожное и почувствуешь себя лучше.

– А тебе это не нравится? Я не ребенок.

– Извини, я совсем не это имел в виду. Обещаю, что скоро все закончится. Очень скоро. Гарантирую.

– Что ты, черт побери, пытаешься мне сказать? – Голос Ники дрогнул.

– Просто пытаюсь тебя обнадежить. – Ложь во спасение – это ведь не совсем ложь, правда? Это просто социальная необходимость. – Послушай, я вернусь раньше, чем ты успеешь заметить мое отсутствие. Но пока меня нет, хочу попросить тебя об одолжении. Ты не против после работы сходить с Джорди в тот магазин с качелями? Она из меня просто душу вымотала – хочет выбрать качели для своего домика, а это скорее твоя область, чем моя.

Ники недовольно посмотрела на него:

– Меняешь тему разговора?

– Нет, просто вспомнил, вот и все. – Добавим к длинному списку еще одно вранье. – У Верни есть мои кредитные карточки, поэтому можешь покупать все, что тебе приглянется, и для себя, и для Джорди. – Джонни улыбнулся: – Заранее спасибо.

– Не думай, что я попалась на твою удочку, – проворчала Ники. – Но ради Джорди схожу.

Джонни не собирался спорить с ней насчет обходных маневров и уловок.

– Я вернусь примерно через день, – сказал он. – А если у моего друга Кадзуо будет время, привезу его с собой и познакомлю вас.

Ники не было никакого дела до приятеля Джонни. Она думала, удастся ли ей этой ночью уснуть.

– И я не желаю, чтобы Барри или Коул наступали мне на пятки, понял?

– Они будут держаться на расстоянии. В любом случае это просто временная предосторожность.

– Это ты так говоришь.

– Доверься мне.

– Я тебе доверяю, а твоей бывшей – нет.

– Она тебя больше не побеспокоит, – заверил Джонни.

Глава 37

Кадзуо приставил за Юрием «хвост», поэтому, когда они ехали в свой отель в Цюрихе, он позвонил, чтобы узнать новости. После короткого разговора он отложил телефон и повернулся к Джонни:

– Юрий все еще ждет покупателя. – Он ухмыльнулся. – А тебя не заинтересует кольцо Екатерины Великой, если цена подойдет?

– Нет, спасибо, Кадз. Мой девиз – «безопасная игра».

Ухмылка Кадзуо стала еще шире.

– А что, если Юрий сам захочет отдать его тебе?

Джонни расхохотался:

– С трудом верится, что Дутов-старший порадуется такой сделке, даже если его сын и поднимет ручки.

– Могу гарантировать тебе его полное согласие.

– Как ни благодарен я тебе за такое предложение, но предпочитаю и дальше ходить за покупками в «Костко».

– Да я просто хотел сделать все это еще интереснее. – Кадзуо откровенно веселился.

– А я-то стремлюсь, чтобы все прошло легко и гладко!

Кадзуо слегка склонил голову.

– Ты босс.

– Это вряд ли. Вот твой отец – босс, за что я благодарен судьбе. Но давай не будем усложнять.

– Ну что ж, пусть будет легко и гладко, – пробормотал Кадзуо, хотя было видно, что он бы предпочел слегка развлечься. – Вот что там происходит, судя по последним сообщениям: Юрий должен встретиться с покупателем сегодня вечером в клубе «Синнерс». Когда передача состоится, покупатель, Гурбанли, по моим прикидкам, тут же захочет увезти свою добычу в Баку, где законы… более гибкие. А это дает нам возможность поговорить с Юрием без опасения быть подслушанными Интерполом или любыми другими агентствами, которые следят за достойной сожаления деятельностью Гурбанли. Конечно, за Дутовым-старшим тоже присматривают, – пожал плечами Кадзуо, – но его сын не представляет никакого интереса для правительственных агентов.

– Долбаная Лайза, – пробормотал Джонни. – Если бы не она, нас бы тут не было.

– Вообще я никогда не понимал, почему ты на ней женился.

– Кто, черт возьми, знает, почему мы в те дни делали то или это? – буркнул Джонни.

– Это правда, – проворчал Кадзуо.

– А Джорди – более чем достаточное вознаграждение за крушение моего брака, хотя ее мамаша начинает по-настоящему действовать мне на нервы. Вот что я делаю в Цюрихе? Выслеживаю каких-то подонков? Я сейчас должен быть дома, с Джорди и Ники.

Брови Кадзуо поползли вверх.

– Ты сказал, что Ники живет в твоем доме?

– Ну да, пока все это не уляжется. И нечего так на меня смотреть! Это временно, понял?

– Как скажешь.

– Так и скажу, – проворчал Джонни.

– Да расслабься. Брак – это не так уж плохо.

Джонни, прищурившись, уставился на приятеля:

– Вот только не нужно мне рассказывать про брак.

– Может быть, в следующий раз ты женишься на ком-нибудь, кто не зависит от наркотиков?

– А может, я вообще не женюсь?

– Прекрасно. – Но для себя Кадзуо решил, что пора присматривать свадебный подарок, сколько бы Джонни ни протестовал. – Давай-ка встретимся с моим банкиром, пока ждем открытия клуба? Раз уж мы все равно здесь, мне нужно уладить с ним одно дельце, а заодно он поможет тебе сберечь деньги на налогах.

Джонни ухмыльнулся:

– Ты просто не знаешь моих экономистов. Но почему бы и нет? Послушать не помешает.

Друзья провели неспешный день, встретились с банкиром Кадзуо. И пока пили чай, банкир ознакомил Джонни с несколькими выгодными предложениями. Он пообещал ему чуть ли не луну с неба в виде облагаемых налогом инвестиций и банковских вложений с высокой процентной ставкой.

Перед тем как свести счеты с Юрием, друзья выпили по коктейлю в своем гостиничном люксе и пообедали.

Они пешком прогулялись до большого, средневекового на вид здания, ярко освещенного стробоскопами, стоявшего на берегу озера. Здание, выстроенное в готическом стиле, походило на старую церковь, хотя архитектурные детали были настолько четкими и аккуратными, что, вероятно, это была просто стилизация под XIX век.

Джонни и Кадзуо прошли сквозь монументальные, украшенные бронзой двери, и оказались в большом нефе. Высокую арку готического потолка поддерживали вздымающиеся колонны с затейливой резьбой, а на стенах мерцали факелы.

Там, где мог бы стоять алтарь, играла панк-группа. Музыканты высоко подвесили свои усилители, и от их грохота сотрясались флаги и вымпелы, свисавшие с потолка. Толпа заполняла танцпол от стены до стены, в баре было втрое больше народу, а шум просто оглушал.

Джонни и Кадзуо стояли на самом верху широкой каменной лестницы, ведущей вниз, в главный зал, где под громкую, энергичную, бьющую по мозгам музыку танцевали люди с волосами, выкрашенными во все цвета радуги, очень сильно накрашенные, с пирсингом и татуажем, в цепях и коже.

– Видишь кого-нибудь знакомого? – спросил Кадзуо, перекрикивая музыку.

Джонни помотал головой.

Кадзуо жестом показал, что не прочь выпить, и ткнул пальцем в сторону бара.

Спускаясь по лестнице вниз, Кадзуо коснулся руки Джонни.

– VIP-зал, первый столик налево, у ограждения, – шепнул он ему на ухо и указал на троих мужчин.

Джонни прокричал в ответ:

– Тот лысый и есть покупатель?

– Он самый.

Еще трое, стоявшие у стены, были наверняка телохранителями: мускулистые, огромного роста, одетые якобы небрежно, у каждого оружие под мышкой.

– Давай выпьем, – предложил Джонни, чувствуя прилив адреналина, – и подождем.

Они выпили по две порции коктейля, прежде чем лысый встал и ушел. Один из телохранителей направился следом за ним.

– Пора, – сказал Джонни и встал с табурета. Кадзуо шел за ним через толпу. Взлетев в VIP-зал через три ступеньки, Джонни сунул вышибале крупную купюру и перешагнул через бархатный канат, ограждавший полуэтаж. Здесь музыка звучала приглушенно, словно деньги могли оградить от потери слуха.

Джонни подошел к столику Юрия, отодвинул стул и сел. Кадзуо сел рядом.

– Это не тот ли парень, что не мог удовлетворить Лайзу? – осклабившись, спросил Юрий развязным тоном и вызывающе развалился на стуле.

– Ну, не всем же быть вечными поставщиками, – вкрадчиво отозвался Джонни.

– Забавный ты тип. Эй, Раф, смотри, кто к нам пришел. Бывший муж-неудачник.

Джонни едва заметно улыбнулся:

– Не думаю, что ты заинтересовал ее своим блестящим интеллектом или умением поддерживать разговор. Впрочем, мы пришли сюда не для того, чтобы обмениваться комплиментами. – Он немного наклонился вперед. – Я пришел, чтобы сказать тебе – держись подальше от моей девушки. Не желаю, чтобы возле нее ошивались подонки вроде тебя. И раз уж мы заговорили об этом, держись подальше и от Лайзы тоже – не хочу, чтобы ты приближался к моей дочери. – Он выпрямился и посмотрел на Юрия ледяным взглядом. – Я решил сообщить тебе об этом лично, чтобы ты меня понял. Чтобы все было кристально ясно. Держись подальше от них от всех. Дошло?

– Ну ты и храбрец, – фыркнул Юрий. – Надо отдать тебе должное. Похоже, ты понятия не имеешь, кто я такой.

– Я знаю, кто ты такой. – Джонни грубо выругался. Оба телохранителя оторвались от стены, но Юрий, уверенный в могуществе своей семьи, остановил их, подняв руку:

– Загадывай последнее желание, красавчик. Или ты извиняешься, или ты труп. – Он натянуто улыбнулся. – А может быть, ты в любом случае труп.

– Очень сомневаюсь. Для начала я мог бы отстрелить тебе яйца прямо сейчас, если бы захотел. Можешь туда не заглядывать, они пока на месте. Но тебе следует научиться быть вежливым, если не хочешь, чтобы тебя вынесли отсюда на носилках. Моя «беретта» направлена прямо тебе в пах.

В Европе относились к оружию не так, как в Америке, здесь его было сложнее купить, и с ним расхаживал не каждый желающий. Поэтому и Джонни, и Кадзуо были вооружены.

– Нас здесь четверо, а вас только двое, – с вызовом заявил Раф, на всякий случай оглянувшись на телохранителей.

– Вы оба расстанетесь с яйцами раньше, чем ваши тупицы успеют сюда подскочить, – пожал плечами Джонни. – Кадзуо держит на мушке твои. Решайте сами.

– Есть еще одна причина, по которой вам не помешает внимательно подумать над словами Джонни, – пробормотал Кадзуо и вытащил из-под воротника рубашки кулон. Печать из нефрита в свете факелов казалась полупрозрачной. – Мы с Джонни дружим очень давно. – Он обернулся к Джонни: – Сколько лет?

– Лет пятнадцать, плюс-минус.

Лицо Юрия стало серым, Раф от удивления открыл рот. Даже телохранители поняли, что лучше не шевелиться при виде знака Фукуда, мерцавшего на груди у Кадзуо. Репутация и размах клана Фукуда были чудовищны. В пирамидальной схеме организованной преступности они находились на самом верху.

– Мы ждем ответа, – многозначительно произнес Кадзуо. – Ты обидел девушку Джонни. Этого делать не стоило. Мы не хотим, чтобы подобное повторилось. Я уверен, что мой отец тоже будет рад узнать, что ей больше не угрожают твои визиты. Ты ведь понимаешь, как это работает? Мои друзья – это друзья моего отца.

На короткий зловещий миг слово «отец» повисло в воздухе.

– Я… я… – Юрий с трудом сглотнул. – Я… я… мы ошиблись, – запинаясь, выдавил он.

– И?.. – негромко подтолкнул его Кадзуо.

– Я прошу прощения за то, что побеспокоил ее, – быстро выпалил Юрий. Его глаза метались из стороны в сторону, словно он искал возможность сбежать.

– Ты тоже, Раф, дорогой, – приказал Кадзуо, обращаясь к приятелю Юрия.

– Прошу прощения, – быстро ответил Раф. – Мы… нет, правда – прошу прощения.

– И больше это не повторится? – ласково осведомился Кадзуо.

– Нет… нет… конечно, нет! – Раф закивал, глядя на Кадзуо. – Мы не знали… в смысле, что она… он… ваш друг.

– А как насчет тебя? – Кадзуо ткнул изящным пальцем в грудь Юрию.

Юрий отшатнулся, словно испугался, что его сейчас изобьют, и, обильно потея, прошептал:

– Мы… не знали… мы больше… не подойдем близко…

– Ни к кому из них, – подсказал Кадзуо.

– Да, да… никогда в жизни! – Юрий обрел голос.

– А теперь, голубчики, ковыляйте отсюда. Мы с вами разобрались. Да, последнее предупреждение! Держитесь подальше от Калифорнии. Понятно?

– Да, да… – Оба закивали головами, как болванчики.

– А теперь валите, – резко приказал Кадзуо.

Они повернулись и, наступая друг другу на ноги, пошли прочь, вскоре исчезнув из виду. Телохранители скрылись следом.

Подняв руку, Кадзуо поманил к себе официанта и заказал бутылку шампанского «Крюг». Потом откинулся на спинку стула, заправил кулон назад под рубашку и лениво улыбнулся:

– По-моему, все прошло неплохо.

Джонни ухмыльнулся:

– Ты знаешь, что делать.

– С такими людьми… – Кадзуо сделал пренебрежительный жест. – Они понимают только грубую силу. Так что будешь в Риме… – Он ухмыльнулся. – Не хочешь расслабиться после выпивки? – Кадзуо подождал, пока официант нальет им шампанского и поставит бутылку в ведерко со льдом. – Я знаю тут неподалеку очень славный бордель, – заговорил он снова, когда официант ушел. – Уединенный, тихий, отличный выбор вин.

– Я пас, а ты можешь сходить.

Кадзуо вскинул брови.

– Я не ослышался? Джонни Патрик отказывается от секса?

– Я не в настроении.

Кадзуо ухмыльнулся:

– Еще удивительнее. Что, голубка Ники выхолостила тебя?

– Не говори ерунды! Все в полном порядке.

Кадзуо услышал в его голосе предостережение и, будучи человеком воспитанным и вежливым, сказал:

– Совсем забыл – послезавтра моя жена устраивает прием для каких-то выдающихся ученых. Что-то связанное с арктическими льдами. Наверное, мне стоит там показаться.

– Я тоже должен возвращаться. И помни, я твой должник, Кадз, – произнес Джонни, понимая, что друг пришел к нему на помощь, наплевав на собственные дела. – В следующий раз будет моя очередь.

– Рад, что смог помочь. Давненько не виделись, правда? Забавно, как жизнь встает на пути дружбы.

– Теперь у нас куда больше забот, чем тогда, когда мы, двадцатилетние, болтались без дела. Дети, – Джонни усмехнулся, – или будущие дети, работа, – он пожал плечами, – и все больше и больше работы.

– Если ты наконец остепенишься с новой подружкой, может, возьмешь отпуск и вы приедете нас навестить?

Джонни нравилось, как Кадзуо говорит о своей жене. Может быть, он прав насчет того, что лучшую женщину узнаешь сразу. Может быть, нужно привлечь на помощь здравый смысл и тоже увидеть свет?

– Вы с женой тоже приезжайте к нам в гости, – сказал Джонни.

– К нам? – протянул Кадзуо.

Джонни скорчил гримасу.

– Да пошел ты!

Кадзуо ухмыльнулся:

– Это случается даже с лучшими из нас, братишка.

– Отвали. Я даже подумать на эту тему не могу.

– Ну, поделись со мной.

– Ни черта это не помогает, – пробурчал Джонни.

– Неужели я вижу по-настоящему романтическое настроение? – улыбнулся Кадзуо. – Ну конечно же нет!

Джонни с силой выдохнул.

– Да будь я проклят, если знаю. Хотя одно я знаю – если я вновь решу жениться, это будет сделано только из разумных соображений. И если потребуется разобраться во всей этой ерунде вроде любви и романтики, – он усмехнулся, – что ж, я в этом разберусь.

– Для того чтобы решить твою дилемму, рекомендую бриллианты, – посоветовал Кадзуо. – Предлагаю привезти Ники один такой большой бриллиант. Я тут как раз знаю очень толкового ювелира.

– Забудь.

– Но посмотреть-то можно? Густав откроет для нас свой магазинчик. Я хороший покупатель. – И, улыбнувшись, Кадзуо поднял фужер с шампанским: – За счастливое супружество.

Джонни поднял свой бокал и ухмыльнулся:

– Ни под каким видом.

Глава 38

На следующий день после работы Ники вышла из офиса и увидела Джонни, прислонившегося к машине, а рядом с ним привлекательного японца с длинными черными волосами. Она тотчас же поняла, что это и есть Кадзуо.

Оба улыбались.

Пока Джонни отсутствовал, Ники очень волновалась. Этот странный телефонный звонок во время ленча в «Ше Панисс», толком никаких объяснений и его внезапный отъезд… А еще плохо было то, что она не могла позвонить ни родственникам, ни друзьям, чтобы поплакаться и пожаловаться на свои страхи. Если б она только упомянула слово «гангстеры», семья тут же села бы на первый же самолет, примчалась сюда и увезла бы ее домой. Для Блэк-Дака «гангстеры» было словом исключительно киношным. Что до друзей… нет, Ники не была готова сообщить им, что полюбила мужчину, с которым знакома всего неделю.

Поэтому ей пришлось нервничать и сходить с ума в одиночку.

И похоже, все зря, весело подумала Ники, подходя к мужчинам. Оба были одеты очень просто – в брюки и темные футболки. Джонни, как всегда, выглядел великолепно, а его друг был настолько красив, что вполне мог сойти за японского Брюса Ли.

В общем, понятно, что все ее тревоги оказались пустой тратой времени.

– Ты быстро вернулся, – с улыбкой сказала Ники.

– Я спешил домой.

«Если на свете и существует согревающая сердце улыбка, – подумала Ники, – то именно ее я сейчас и видела». И от этой улыбки все ее мрачные предчувствия моментально исчезли.

– Ники, познакомься с Кадзуо Фукуда. Кадз, это Ники. Если быть точным – Николь Ледо, – добавил Джонни, обняв ее за плечи и притянув к себе.

Кадзуо усмехнулся:

– Джонни только о вас и говорит, больше ни о ком.

– Должно быть, вы оба ходили в одну и ту же школу, где учат очаровывать, – беззаботно сказала Ники. – Но все равно спасибо. Я очень люблю лесть.

– Кадз задержался только для того, чтобы познакомиться с тобой. Он тоже спешит домой.

Джонни поднял руку, и Ники увидела черный «мерседес» и водителя в нем.

– Моя жена устраивает обед, к которому я должен вернуться, – объяснил Кадзуо. – Но я пытаюсь уговорить Джонни привезти вас к нам в Токио.

Пульс Ники бешено заколотился. Значит ли это, что ее отношения с Джонни не просто недельная связь, а нечто большее? Или же Кадзуо просто проявляет любезность?

– Я обещал Кадзу, что мы что-нибудь придумаем, – сказал Джонни.

Ники едва не лишилась чувств. «Что-нибудь придумаем…» Ого! Ладно, ладно, спокойнее. Джонни говорит о простой поездке в Токио, вроде поездки в Париж. Может быть, он постоянно ездит со своими женщинами в путешествия.

– Это было бы здорово, – произнесла Ники более чем небрежно – так она могла бы отозваться на замечание о страховке машины или о диснеевском мультфильме.

– В общем, созвонимся. – Кадзуо посмотрел на часы. – Долг зовет, – с усмешкой добавил он.

Друзья пожали друг другу руки, потом Кадзуо пожал руку Ники:

– Я рад, что познакомился с вами. Теперь понятно, почему Джонни так рвался домой. – Кадзуо помахал им и пошел к машине.

– Как все прошло?

Молчание.

Ну и ладно. Она вовсе не собиралась требовать от Джонни отчета о Кадзуо или о самой поездке.

– Не знаю даже, что тебе рассказать. – Он ронял каждое слово в тишину с огромным нежеланием.

– Не хочешь сказать правду? Ты ездил на поиски новой группы?

– Не совсем. Всего я тебе рассказать не могу. – Ни под каким видом нельзя говорить о том, чем занимается отец Кадзуо, это даже не обсуждается.

– Ты шутишь? А как же «правда сделает тебя свободным»?

– «Иногда правда диковиннее вымысла». К данному случаю это подходит больше. Знаешь, поездка закончилась. Вся эта история тоже. Я бы предпочел обо всем забыть.

– Ты заставляешь меня нервничать. Что это было за странное путешествие?

– А если я тебе расскажу, мы не поссоримся?

– Зависит от того, что ты мне расскажешь, – пожала плечами Ники.

Джонни непроизвольно выругался. Было понятно, что все равно придется что-то объяснять.

– Не было никакой группы. Мы ездили, чтобы разобраться с Юрием. Я не хотел, чтобы он снова тебя напугал. Вот и все.

– Так почему ты сразу этого не сказал?

Джонни пожал плечами.

– Просто не хотел вдаваться в подробности после… – он поколебался, – твоего неприятного столкновения с Юрием.

– Потому что я бы попыталась остановить тебя?

– Я так подумал.

– И не ошибся. Они вооружены. О Боже, только не говори, что вы тоже были вооружены!

– Да мы в основном разговаривали.

У Ники хватило ума не спросить его, что означает «в основном». Она всегда была подвержена ночным кошмарам. Но справляться с ночными кошмарами будет очень сложно, если Джонни не расскажет, чего он добился от Юрия.

– Так он от меня отстанет? – В смысле – сможет ли она снова ночевать в своем доме?

– Да. Его больше не будет в твоей жизни.

– Ого! Это отличная новость! А Кадз, видимо, тебе помогал?

– Да.

– И Юрий просто сказал – «ну и ладушки», и вы поехали домой?

– Примерно так.

В это верилось с трудом, особенно когда речь шла о таком человеке, как Юрий. Чтобы убедиться, Ники спросила:

– И ни с кем ничего не случилось?

– Ничего.

– Врешь ты все, – заявила Ники, боясь, что Юрий может опять нарисоваться на ее горизонте. – Ты действительно думаешь, что я поверю, будто Юрий вот так запросто сдался?

– Мы смогли на него надавить, так что обошлось без насилия.

– Но вы были готовы прибегнуть к насилию, – процедила Ники сквозь зубы, думая, не попадали она в ситуацию, которая может кончиться кровопролитием.

– Ничего подобного, – солгал Джонни. – Успокойся. – Он протянул к ней руки, но Ники увернулась.

Господи, неужели Джонни замешан в какие-то дела помимо своей музыки? Может, пора бежать от него без оглядки?

– Я не могу успокоиться, – с трудом произнесла Ники, раздраженно и угрюмо. – У меня все это не выходит из головы. Я живу простой жизнью, точнее, жила, пока…

– Я знаю. Мне очень жаль, что я втянул тебя во все это, – негромко сказал Джонни. – Но послушай, я не хочу с тобой ссориться из-за моей поездки в Цюрих. Это было дело на один щелчок – прости. Вычеркни последнюю фразу. Просто так сложились обстоятельства, но больше этого не повторится. Никогда. Договорились? – Джонни наклонился, и их глаза оказались на одном уровне. – Юрия в нашей жизни больше не будет. Обещаю. Просто существует много людей, которых мне приходится оберегать, и я не могу рассказать тебе все подробности.

Ники действительно обрадовалась, услышав его твердое обещание, но все остальное – насчет того, что он не может ей всего рассказать, и насчет людей, которых он должен оберегать, – вызывало в ней беспокойство.

– Но ты… с ними не связан? – нервно спросила она.

Джонни засмеялся:

– Слово чести, детка. Я с ними не связан.

– Честно? – Может, попросить его поклясться на Библии или еще какой-нибудь подобной ерунде?

– Честно, – ответил Джонни без намека на улыбку, без проблеска веселья во взгляде, так серьезно, что Ники поверила – он говорит правду. Во всяком случае, об этом, если уж не о Юрии. И если он в самом деле оберегает каких-то людей, она не имела права заставлять его рисковать их доверием. Или имела?

Конечно, Ники хотелось, чтобы Джонни рассказал все. Обнажил бы перед ней душу, как это делается в сентиментальных мелодрамах. Но дело в том, что она была знакома с ним в общей сложности всего семь с половиной дней и могла рассчитывать лишь на простую вежливость по отношению к женщине, с которой он спал.

Черт, вот она, грубая реальность, – когда стараешься изо всех сил даже не думать о любви после такого короткого времени.

– Ну что, мы помирились?

Джонни улыбался Ники своей невероятно сладкой улыбкой, которая запросто могла заставить саму Снежную королеву выпрыгнуть из собственных штанишек.

– Да, помирились. – Ники тоже улыбнулась. – И я должна поблагодарить тебя за то, что ты разобрался с Юрием. Спасибо.

– Не за что.

– В любом случае ты поступил по-мужски. – Довольно расплывчатое заявление, но Ники просто не знала, где в этом дурацком сценарии проходит грань между вымыслом и реальной жизнью. А может, он и прав. Может, ей и в самом деле лучше ничего не знать. Один раз ей уже пришлось пережить настоящий кошмар, когда к ней заявился Юрий, и повторения она не хотела.

Джонни желал только одного – чтобы этот разговор наконец закончился, потому что он собирался совершить еще один храбрый поступок. Он решил подарить Ники то, что лежало у него в кармане.

– Когда мы были в Цюрихе, Кадз купил своей жене кое-какие драгоценности, – вдруг отрывисто и быстро произнес Джонни, словно, приняв решение, он хотел как можно скорее сказать все, что собирался. – Этот ювелир выполняет и особые заказы, и раз уж я все равно был там, то купил тебе вот это. – Он вытащил из кармана небольшую бархатную коробочку и щелчком открыл крышку: – Как тебе?

– Боже праведный!

Джонни ничего не понял ни по восклицанию Ники, ни по ее широко распахнутым глазам, а может быть, он не хотел ее подгонять, раз уж дело дошло до обручального кольца.

– Так оно тебе нравится – или нет?

– Какой огромный камень!

– Кадз сказал, что его жена любит огромные. Я не хотел каламбурить, – тут же произнес Джонни, жалко улыбаясь и одновременно чувствуя облегчение, потому что Ники сияла. – Померь. – Он вытащил из коробочки кольцо с бриллиантом и надел его на руку Ники. – Я подумывал о долгой помолвке… чтобы мы могли получше узнать друг друга, если ты понимаешь, что я хочу сказать. То есть нет никакого смысла нырять с высокой скалы на мелководье и сломать шею только потому, что мы не захотели все обдумать. Хотя теперь я не пью и не колюсь, поэтому думаю, что сейчас все будет по-другому, нежели чем в прошлый раз, но… – он опять слегка улыбнулся, – на всякий случай…

Вот теперь Ники поняла, что значит – прийти в замешательство. Она впала в оцепенение, при этом слышала голос из ниоткуда, говоривший «лучше бы тебе во всем как следует убедиться», и все это напоминало ей голливудский сценарий.

Ники сглотнула и еле слышно произнесла:

– Это что, предложение руки и сердца?

Долгое, долгое, долгое молчание. Кажется, не она одна отключилась.

– Если ты не против, – сказал наконец Джонни, – то да, думаю, так это и называется.

Ники попыталась собраться с мыслями.

– Мы не очень хорошо знаем друг друга, – сказала она. – Собственно, толком вообще не знаем, – добавила она, побуждаемая той крохотной неподкупной частью сознания, которая не плясала посреди улицы с воплем «Аллилуйя!!!»

– То, что мне о тебе известно, – нежно ответил Джонни, и в каждом его слоге звучал сексуальный подтекст, – мне очень нравится. Но, – он слегка изменил позу, словно стремясь соответствовать значимости момента, – я услышал, что ты сказала. Думаю, ты должна познакомиться с моими родителями и братом… когда-нибудь потом. – Мужской семейный кодекс в действии. – И мы съездим к твоим родственникам. Но для принятия решения лично мне было важно только мнение Джорди, – добавил он. – А она тебя полюбила, это я знаю. Так что мы поладим.

– То есть ты хочешь сказать, что я получила высочайшее соизволение, скрепленное большой печатью?

– Эй, не злись! Я не это имел в виду, просто так прозвучало. – Джонни помолчал. – Но вообще-то так и есть. Джорди действительно много значит для меня, что я еще могу сказать?

Ники улыбнулась:

– Я и не злюсь. Просто веду себя дерзко. А что до главного, так это замечательно. Ты бы мне не понравился, если бы твоя дочь ничего для тебя не значила. – Собственно, это было первое, на что Ники обратила внимание… Ну ладно, второе, сразу после его сногсшибательной красоты.

Джонни выдохнул.

– То есть ты говоришь «да»?

«Интересно, – подумала Ники, – а есть ли на земле хоть одна женщина, которая сказала бы ему «нет»?»

– Пусть будет «может быть».

Да, вероятно, она немного свихнулась, раз не хватается руками и ногами за шанс выскочить замуж за самого сексуального мужчину в мире. Но это потому, что она все-таки одной ногой стоит на земле и не собирается выпрыгивать из самолета без парашюта.

Джонни нахмурился:

– И что это, черт возьми, означает?

Ники улыбнулась. Очень приятно, что он так встревоженно склонился над ней. Он действительно самый сексуальный мужчина в мире, и он ее хочет.

– В процентном соотношении это преимущественно «да», понятно? Но супружество – это не шутки. Это не поход в бакалейную лавку. Ты сам сказал, что хочешь долгой помолвки, я только соглашаюсь с этой мыслью.

– Понял, – сказал Джонни с видимым облегчением. – И ты совершенно права, осторожность необходима. В нашем бизнесе слишком много частых браков и коротких любовных интрижек. Мне такое тоже ни к чему.

– Кстати, о любовных интрижках…

Джонни взял ее руку в свои ладони.

– Тут у нас с тобой все отлично.

– Я скорее думаю о любовной стороне дела.

Джонни отвел взгляд.

– Эй, не паникуй, – пробормотала Ники. – Я и сама не знаю, что это такое. Особенно после моих отношений с Тео – я-то думала, что люблю его, но ясно, что не любила, потому что я почти уверена, что люблю тебя.

Лицо Джонни просветлело.

– Вот и я тоже. Буквально слово в слово.

– Собственно, это все, что я имела в виду под «может быть». Я просто с ума схожу по тебе, и мне хотелось убедиться, что я не полная дура, раз чувствую все это, хотя знаю тебя совсем недолго. Думаю, мне нужно какое-то время, чтобы упорядочить эту безумную страсть, когда я слепа ко всему, кроме тебя.

– Точно. В ту первую ночь в Париже как будто что-то щелкнуло. И не как обычно. В смысле, дело было не только в сексе, – усмехнулся Джонни, – хотя я не собираюсь преуменьшать то, что между нами происходило. Но все равно все было по-другому – и сейчас по-другому.

– Что бы это ни значило.

– Да, вот именно. – Джонни улыбнулся. – Может, будем разбираться вместе?

Вместе. Какое чудесное слово, подумала Ники. Простое – и невероятно сложное. Греющее сердце. Мягкое, как котенок. Уютное. Розовые закаты и прогулки по пляжу. Стоп! Кажется, это уже «кружева» с открыток «Холмарк»…

– С удовольствием, – просто ответила Ники.

– Ой, чуть не забыл! Я привез тебе еще кое-что. – Джонни снял с крыши ее машины пакет. – От Жан-Поля. Он передает тебе наилучшие пожелания.

Ники учуяла богатый аромат шоколада и вытащила из пакета большую красную коробку.

– Как ты до этого додумался? – спросила она, срывая с коробки ленту.

– Мне показалось, что ты его любишь, – ответил Джонни с небрежностью человека, не понимающего божественной загадочности шоколада.

Поскольку в руках у нее была огромная коробка шоколада от Русселя, Ники не собиралась наставлять Джонни на путь истинный, а просто с чувством сказала:

– Ты просто прелесть! – и протянула ему крышку и пакет.

Широко распахнув глаза, она рассматривала шоколадные поцелуйчики от Жан-Поля Русселя. Они лежали на витой сахарной подушечке, и из них складывались слова: «я тебя люблю». Два ряда. Два раза «я тебя люблю» – достаточно поцелуйчиков, чтобы Ники надолго осталась в шоколадном раю.

Быстро засунув один поцелуйчик в рот, Ники посмотрела на Джонни, улыбнулась и сказала:

– Может… поговорим о… долгой помолвке?..

Любого мужчину нужно немедленно хватать и закреплять за собой долгосрочным, заверенным контрактом за семью печатями. Хотя, может быть, это вместо нее говорит шоколад? Всем известно, как по-настоящему хороший шоколад воздействует на центры удовольствия и поднимает содержание серотонина у женщин. Но право же, Ники всерьез начала сомневаться, нужна ли ей долгая помолвка.

– Я готов к обсуждению. – Джонни ухмыльнулся. – Скажем, сегодня ночью, в постели.

– Это дело другое, – ответила Ники улыбаясь. – И я не хочу лишний раз льстить твоему самолюбию, но, честное слово, ты и вправду такой пылкий – ну, знаешь, умудренный в сексе. Поэтому с точки зрения чистого эгоизма…

– Тут я тебя опережаю. – Всякий раз, когда дело касалось Ники Ледо, у него возникал этот безудержный собственнический порыв. И не просите никаких объяснений. Он все равно не сможет их дать. Но чувство это летело вперед на всех парах, и Джонни ничего не мог с ним поделать. – Понимаешь, долгая – это, допустим, пара недель. – Мужской собственнический инстинкт работал во всю мощность.

Ники широко распахнула глаза:

– Правда? Я думала – шесть месяцев.

– А как насчет месяца?

– Три месяца.

Джонни усмехнулся:

– Решено. А теперь я требую поцелуй, чтобы скрепить сделку.

Ники вытащила шоколадку из коробки и с улыбкой протянула Джонни.

– Классно. – Он взял шоколадку, сунул ее в рот, а потом склонился и поцеловал Ники так, как ему давно хотелось.

Шоколад к шоколаду.

Тело к телу.

Огненно-жаркая, пылкая любовь к любви…

Примечания

1

Гавайская закуска из куриной печенки.

(обратно)

2

Шведское традиционное рождественское блюдо из щуки.

(обратно)

3

Хищная рыба, водится в Северной Америке.

(обратно)

4

Добрый вечер (фр.).

(обратно)

5

Торт-мороженое с меренгами и пюре из каштанов.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38 . . . . . .

Реклама на сайте