«Ожерелье из ласковых слов»

Ли Майклс Ожерелье из ласковых слов

Глава 1

Дэниелл у стойки метрдотеля приветливо улыбалась каждому новому гостю. Когда в дверях появился Дики Оливер, сердце у нее учащенно забилось. Он теперь был редким гостем в этом ресторане.

Она отметила, что он все так же привлекателен – высокий, подтянутый, стройный. Лицо – как у древнеримского бога… Аккуратно подстриженные, почти черные волосы, великолепный костюм.

Если бы только это внешнее великолепие отражало его истинную суть!

– Привет, Дэниелл, – сказал он. – Столик на двоих, пожалуйста.

Голос у него был мягким, чувственным и обволакивающим. Когда-то он был для нее самым сексуальным голосом на свете. Теперь она знала, что это его, так сказать, рабочий инструмент. В его профессии голос, завораживающий женщин, был совсем не лишним.

С легкой усмешкой Дики добавил:

– Раз ты стоишь здесь, можно не сомневаться, что ресторан принимает посетителей.

Дэниелл знала: если бы она сказала, что свободного столика нет, он наверняка прошел бы в зал и выбрал место сам.

– Конечно, принимает, – Дэниелл мило улыбнулась ему. – Извини, что замешкалась, Дики. Просто пыталась вспомнить твое любимое место. Боюсь, это стерлось у меня из памяти.

Спутница Дики издала легкий смешок.

– Можно подумать, что ты давно не обедал в ресторане, Дики.

Впервые со времени их прихода в ресторан Дэниелл наконец, взглянула на женщину. Такие крашеные блондинки попадаются разве что в рекламе шампуня.

– Привет, Нора. Я слышала, ты вернулась. Дэниелл знала, что она ждет развода. Взяв два комплекта меню, она провела их в зал.

Время обеда только начиналось, ресторан еще не был заполнен, так что несколько хороших столиков были свободны. Поколебавшись не более секунды, Дэниелл повернула к столику в отдалении, где когда-то она и Дики сидели вместе. Это был лучший из свободных столиков.

– Ты, оказывается, зря жалуешься на память, – мягко сказал Дики, пододвигая своей спутнице стул.

Дэниелл молча протянула им меню. Нора отложила свое меню, даже не взглянув, и склонилась к Дики. Она проворковала низким голосом:

– Не сомневаюсь, мне понравится все, что ты выберешь.

Дэниелл знаком подозвала официантку и вернулась в фойе, где их не было слышно. К сожалению, этого нельзя было сказать о духах Норы, запах которых заполнил ресторан.

У конторки невысокая рыжеволосая девушка пересчитывала кассу. Когда она подняла голову, бровь ее удивленно поползла вверх.

– Ты чего такая кислая, Дэнни?

– Погода.

Пэм Лэннинг укладывала деньги в банковскую сумку.

– А что с погодой? Солнце, приятный ветерок. Что? Опять этот Дики Оливер. Мне кажется, я слышала его голос.

– Ну, кто такой Дики Оливер, чтобы испортить мне настроение? Это давно забытая история, Пэм. Сколько – уже год прошел?

– Ну, не совсем. И, держу пари, ты все помнишь лучше меня. И он все еще важен для тебя, ведь с тех пор у тебя никого не было.

– Нет, были. Я ходила на свидания…

– Ну, да, помню, только больше двух раз ты что-то ни с кем не встречалась.

– Не станешь же ты отрицать, что в нашем Элмвуде выбор не так уж велик.

– Конечно, не стану. Поэтому мне и пришлось импортировать моего Грега. Но никто и не говорит, что ты должна выходить замуж, Дэниелл.

– Как же не говорит? Все только и говорят об этом. Ты знаешь, как у нас любят перемывать кости. – Дэниелл говорила это спокойно. – Еще год пройдет, и люди станут говорить, что со мной что-то не так.

– Ты даже в обществе не появляешься, – упорствовала Пэм.

– Я же иду к тебе на вечеринку на этой неделе.

– Но ты бы получила больше удовольствия от нее, если бы пришла не одна.

– А что, там будет так скучно? Ну-ка, расскажи!

– Не уходи от разговора, Дэнни. Что плохого в том, чтобы сходить с кем-нибудь в кино или еще куда-нибудь?

– Плохо то, что они не хотят этим ограничиваться.

– Вроде твоего Дики Оливера.

– Опять ты о нем. Я не его имела в виду.

– Тогда кого? Ты хочешь сказать, что Кевин еще не отступился?

– Думаю, нет. – Входная дверь открылась. Дэниелл с облегчением повернулась к вновь входящим.

Она улыбнулась Гудвинам, которые были ее любимыми клиентами, и повела к их обычному месту.

Дэниелл мучило, что она не рассказала Пэм правду о своих отношениях с Дики. Да, официально она положила конец их отношениям, хотя весь Элмвуд только и обсуждал их намечавшуюся помолвку и предстоявшую свадьбу. Но на самом деле…

– Я была поражена этим, – говорила миссис Гудвин, когда Дэниелл протягивала ей меню. – Я-то думала, что дела у них идут хорошо. – Она расправила салфетку и выжидающе посмотрела на Дэниелл. – Вот и Фестиваль клубники очень кстати, и вообще…

Дэниелл очнулась от своих мыслей. О чем это миссис Гудвин?

Мистер Гудвин проворчал:

– Я всегда говорил, что это глупая идея. Извини, конечно, Дэниелл, но Элмвуд слишком маленький городок, чтобы устраивать здесь роскошный отель. Новые мотели – это одно, но это…

– Это не роскошный отель, Джордж. Это всего лишь пансион с завтраком. – Миссис Гудвин с любопытством впилась взглядом в Дэниелл.

– Так вы что, не знаете, что на «Веселой вдове» висит табличка «Закрыто»?

Дэниелл проблемы «Веселой вдовы» больше не касались.

– Может, Яблонски решили устроить себе небольшой отпуск?

– Перед уик-эндом, когда проводится Фестиваль клубники? – фыркнула миссис Гудвин. – И все эти дурацкие статуэтки перед домом исчезли.

Дэниелл нахмурилась. Вряд ли Кейт Яблонски стала бы убирать всю свою керамику, если бы уезжала на несколько дней.

Дэниелл подошла к стойке, когда Пэм упаковывала банковскую сумку.

– Я сейчас еду в банк, обернусь до обеда. Тебе что-нибудь надо? Дэниелл кивнула.

– Я сейчас ни о чем другом думать не могу. Пэм, пожалуйста, поезжай через «Веселую вдову» в банк, ладно?

– Хорошо, это все равно по пути. А зачем?

– Хочу знать, что там за новая вывеска перед домом появилась.

Пэм задумчиво посмотрела на нее.

– Все еще не можешь выкинуть из головы этот дом?

– Конечно, он такой большой, слишком дорогой и совершенно неудобоваримый…

– И очень, очень романтичный. Если ты больше не любишь этот дом, то какая тебе разница, какое там объявление повесили Яблонски. Это больше не твой дом.

Формально Пэм права. Дэниелл он больше не принадлежит.

– Считай это простым любопытством, но я хочу это знать.

Пэм в притворном ужасе схватилась за голову:

– Дэнни, только не говори, что ты превратилась в одну из наших старых сплетниц!

– Конечно, превратилась. Как говорила мама, если не можешь победить их, присоединись к ним сама. Мне двадцать пять, и ни одного мужчины на горизонте. Что остается делать? Совать свой нос в чужие дела, – рассмеялась Дэниелл. – Пэм, посмотрела бы ты сейчас на свое лицо…

– Ну что ж, поделом мне, раз я сама начала этот разговор. Я поняла намек, – улыбнулась Пэм.

– Вот мы и поняли друг друга, – проворковала Дэниелл. Она бросила взгляд в зал, чтобы проверить, готов ли большой стол в центре, и пошла встречать группу бизнесменов, которые всегда собирались здесь по четвергам.

Помощник официанта заканчивал расставлять бокалы, когда Дэниелл проводила бизнесменов к столу. Оценив взглядом сервировку, она одобрительно кивнула.

Звонкий заливистый смех доносился из угла. Дэниелл повернулась и увидела, как Нора, прильнув к Дику, изображала восхищение им.

Интересно, знает ли Дики о «Веселой вдове»? У него были основания интересоваться, как и у нее. Ведь когда-то половина «Веселой вдовы» принадлежала ему тоже.

Конечно, она не спросит и не расскажет ему о том, что узнала.

Время обеда было в самом разгаре – три группы людей ждали уже у входа, Дэниелл некогда было перевести дыхание, но мысль об отеле «Веселая вдова» не давала ей покоя. Он был открыт всего восемь месяцев назад. Сейчас начинался самый пик сезона: День поминовения, затем окончание учебного года, на следующей неделе – Фестиваль клубники – главный местный праздник.

Последний раз, когда Кейт Яблонски заходила в «Ивы», она сказала Дэниелл, что все номера на время Фестиваля уже зарезервированы. Значит, они должны вернуться, чтобы подготовиться к приему гостей.

Наплыв клиентов в ресторане закончился так же внезапно, как и начался. Ресторан быстро опустел. Занятыми оставались всего несколько столиков, в том числе угловой, где сидели Дики с Норой.

Обслуживающая их официантка очень нервничала.

– Я отнесла им счет двадцать минут назад, а они все никак не уходят. Я не могу больше ждать, я записана к врачу. Вы сами знаете, как это…

– Я знаю, ничего нельзя планировать в этом бизнесе. Ты иди, Салли. Я все равно здесь.

Наконец Дики с Норой появились на пороге обеденного зала.

– Я совсем забыла про время, – ворковала Нора, с улыбкой поглаживая плечо Дики. – Этот очаровательный мужчина, заставил забыть меня обо всем на свете.

Дэниелл еле сдерживалась. Она склонилась над кредитной карточкой Дики, оформляя оплату.

Опираясь о стойку, Дики разглядывал отложенную ею книгу по прикладной статистике. Из-за болезни отца Дэниелл перешла на заочную форму обучения. Когда отцу станет лучше, она снова вернется в университет на очное отделение.

Нора тоже уставилась на книгу и фыркнула.

– Дэниелл всегда была у нас самая умная. Мне никогда не давались такие вещи. – Она обвила рукой локоть Дики. – Слава Богу, что ты занимаешься моими инвестициями.

Он подписал чек и вернул его Дэниелл.

– Уж я позабочусь о твоих деньгах, Нора.

Дэниелл чуть не рассмеялась, увидев озадаченное выражение на лице Норы. Но через мгновение лицо приняло прежнее безмятежное выражение.

Ресторан опустел. Дэниелл положила чаевые в конверт и надписала на нем имя Салли, затем быстро пробежалась по залам, где уже заканчивались приготовления к вечерней смене, забежала на кухню, где кипела работа, съела булочку с сыром. Затем пошла и закрыла центральный вход. Через два часа ей надо будет вернуться и встречать толпу вечерних гостей. А эти два часа она свободна.

Пэм еще не вернулась, поэтому никакой информации о «Веселой вдове» не было. Дэниелл решила сама подъехать и посмотреть.

Ресторан располагался в новом районе, далеко от центра города, а «Веселая вдова» была в двух шагах от заново отреставрированной викторианской площади, которая когда-то служила деловым центром. На площади располагались сувенирные и антикварные лавки и популярные маленькие элегантные отели в старинном стиле. «Веселая вдова» идеально подходила для этой цели. Дэниелл сразу понравилась идея четы Яблонски превратить дом в отель.

Ее машина легко поднялась на небольшое возвышение, где находилась «Веселая вдова». С улицы никаких новых вывесок не было видно, кроме той, что висела над входом. Не было видно и никаких признаков жизни.

Дэниелл оставила машину на улице и поднялась по ступенькам, глядя на возвышающийся перед ней дом. Классический особняк в духе королевы Анны со всеми архитектурными излишествами своего времени. В конце – короткая квадратная башенка со шпилем и флюгером, выполненным в виде дамы в пышной юбке-колокол.

Как рассказывали Дэниелл, именно эта башня и дала название дому, когда его владелец, проверяя незаконченные строительные работы, упал с лестницы, осчастливив овдовевшую жену не только хорошим наследством, но и свободой. По одной из версий, жена сама подтолкнула лестницу, чтобы выйти замуж за возлюбленного, а погибший супруг при падении проклял этот дом, чтобы никогда под его крышей не бывать счастливому браку.

Дэниелл считала эту историю романтичной легендой, но факт оставался фактом: на своем веку «Веселая вдова» повидала немало семейных неурядиц, разбитых сердец, прерванных помолвок и ранних смертей.

Может быть, пресловутое проклятие было причиной ее разрыва с Дики?

Лишь подойдя к двери, Дэниелл увидела крохотное объявление. На маленьком клочке бумаги буквы плясали в разные стороны, строчка была кривой.

«Закрыто до последующего объявления».

Это мало что объясняло. Где искать хозяев в случае необходимости? Куда они делись? Похоже, хозяева очень спешили. И все же…

И, как говорила миссис Гудвин, исчезли керамические статуэтки Кейт, которые стояли на террасе. Статуэток было не меньше двадцати, такое количество быстро не уберешь.

Дэниелл медленно прошла вокруг дома, заглянула на задний двор, где обычно ставила машину, когда приезжала навестить мисс Фишер.

Смешанные чувства овладели ею. Горечь утраты: уже год, как не стало мисс Фишер, а Дэниелл все еще сильно тосковала по ней – гордой пожилой женщине, последней представительнице одного из родов, основавших Элмвуд. Чувство вины за то, что не осуществились планы мисс Фишер в отношении этого дома, который она так любила. Угасшее чувство обиды за то, что мисс Фишер свалила на Дэниелл эту ношу, даже не поставив ее в известность.

Но как бы то ни было, именно благодаря мисс Фишер и ее «Веселой вдове» Дэниелл поняла, что из себя на самом деле представляет Дики Оливер. Иначе все могло зайти слишком далеко. Она полюбила бы его таким, каким представляла, и разочарование было бы гораздо больнее.

Послышался шум машины. Неужели Яблонски вернулись? Или это кто-нибудь из гостей отеля? Дэниелл быстро завернула за угол, чтобы человек в машине ее не заметил, мельком отметив темно-зеленый цвет автомобиля.

Дэниелл шла мимо высоких застекленных дверей гостиной, выходивших на небольшой дворик, где теплыми летними вечерами мисс Фишер любила угощать гостей мятным чаем. Неожиданно она остановилась как вкопанная.

Повсюду валялись керамические осколки. Это были когда-то фигурки Кейт. Сделавший это был явно ослеплен гневом. Дэниелл стало страшно: если кто-то так ужасно обошелся с фигурками Кейт, что же стало с ней самой? Да еще это странное объявление на дверях.

У нее за спиной раздался спокойный низкий голос:

– Ну и беспорядок!

Дэниелл резко обернулась и увидела Дики.

– Что ты здесь делаешь?

– Наверное, то же, что и ты, – невозмутимо ответил Дики. – Джо сегодня утром зашел ко мне домой и оставил ключ…

– Мило, что ты, наконец, сообщил об этом, когда весь город только и говорит, что Кейт и Джо удрали. Если бы я знала, что ты позаботишься о доме… – Она остановилась. – Хотя не понимаю, почему ты этим занимаешься. Я не знала, что вы друзья.

– Мы и не друзья. Я сам узнал обо всем только час назад. Я был у клиента, когда Джо заезжал ко мне домой.

– Ах, да, конечно, – сладко пропела Дэниелл, – дорогая Нора.

– Он оставил мне ключ у хозяина магазина на первом этаже. Я узнал обо всем только после обеда из сообщения на автоответчике. Кажется, он говорил что-то о том, что его браку пришел конец.

– Теперь понятно, – пробормотала Дэниелл.

– Новые жертвы старинного проклятия? Я думал, ты не веришь во всю эту чушь. Кстати, сплетники не так уж не правы. Теперь, когда они заняты разводом, им будет не до бизнеса. Можно сказать, что удрали.

– Бросили все? – Дэниелл была поражена. – Пожертвовали трудом и деньгами, которые они вложили в этот дом?

– Именно так.

– Ну что ж, слава Богу, – облегченно вздохнула Дэниелл.

– Ты так считаешь? Тогда и разбирайся со всем, раз тебя это устраивает…

– Я не это имела в виду… Я хотела сказать, слава Богу, мне не придется отыскивать Кейт с пробитой головой где-нибудь в подвале. Если он так расколотил ее фигурки…

– А кто сказал, что это он?

– А ты сам так не считаешь?

– Конечно, нет. Может, она сама это сделала. Джо хотя бы хватило благоразумия и ответственности сообщить кому-то о случившемся. Кейт же просто растворилась. Так что, считай, мы влипли.

– То есть? Это же нас не каса… – Она запнулась. – Ой…

– Вот именно. Помнишь условия контракта? Мы продали Яблонски «Веселую вдову» и не послали их в банк за ипотечным кредитом, а сами их кредитовали. – ..

– Не надо мне разъяснять. Я помню, что условия контракта предложила я.

Поколебавшись секунду, Дики сказал уже мягче:

– Я не пытаюсь обвинять тебя. Я просто напоминаю, как обстоят дела. Если бы мы настояли на банковской закладной, нас бы все это не касалось, а ломал бы голову банк. А теперь на нас опять свалился самый большой белый слон в Элмвуде.

– Никакой это не белый слон, – автоматически возразила Дэниелл. – Если он такой большой, неуклюжий и непрактичный, и не в самой удобной части города, это не значит…

– Ну вот ты и описала белого слона. Если хочешь, я уступлю тебе свою долю по хорошей цене. Только оплата сразу.

– Ты хочешь, чтобы я выкупила у тебя долю? И не мечтай. Мне этот дом нужен не больше, чем, тебе.

– Ну что ж, по крайней мере откровенно. Дики поднял голову и посмотрел на шпиль башни, темнеющей на фоне ясного предвечернего неба.

– Тебе он не нужен, мне он не нужен. Как я понимаю, он никому не нужен. Так что нам с ним делать?

Глава 2

Дэниелл стало зябко то ли от тона Дики, то ли от налетевшего ветра. Она подняла голову и увидела четкий силуэт сильной шеи Дики, твердый подбородок, жесткую линию рта. Она перевела взгляд на дом. С этого места он казался еще более величественным. Дом как будто бросал им вызов.

Дэниелл вдруг вспомнила страшный ночной кошмар, который мучил ее в детстве. В том сне ни события, ни их последовательность никогда не менялись.

Этот дом тоже становился кошмаром. Им придется опять решать те же вопросы, что и десять месяцев назад, и, как и тогда, ситуация застала их врасплох. Они не могли предвидеть нынешнего исчезновения Яблонски, как и то памятное чтение завещания мисс Фишер, где говорилось, что она оставляет этот драгоценный дом в равных долях своей молодой подруге Дэниелл Ивэнс и ее другу Дики Оливеру…

Но в одном Дики прав: тогда, десять месяцев назад, они даже и не догадывались, что дом никому не нужен и на него практически невозможно найти покупателей.

– А Яблонски оставили мебель? – вдруг спросила она.

– Откуда мне знать? И почему они должны оставлять ее?

– Потому что по условиям сделки мебель неразрывно связана с домом.

– Условия не всегда выполняются в такой стрессовой ситуации.

– Тебе лучше знать, – елейным голосом проговорила Дэниелл. – Ты говоришь, у тебя ключ? Может, стоит посмотреть, что мы имеем.

Дики достал из кармана медный ключ. Задняя дверь со скрежетом отворилась.

– Жаль, сейчас не сезон для привидений, – проговорил он, широко распахивая дверь. – Подходящее местечко.

Дэниелл ничего не ответила и вошла в кухню. Ее поразило, что со времен мисс Фишер ничего не изменилось.

– А разве они не собирались модернизировать кухню?

– Они больше говорили об этом, – заметил Дики. – У них было море грандиозных планов. Интересно, они хоть что-нибудь сделали или только зубы заговаривали, чтобы заполучить собственность?

– Если ты опять намекаешь, что это я настояла, чтобы дать им шанс… Глаза у Дики сузились.

– Какие мы чувствительные… В любом случае, – продолжил он, – что касается кухни, надо было, конечно, обновить ее, прежде чем открывать нормальный ресторан.

Дэниелл прошла в гостиную. На большинстве окон ставни были закрыты. Мебель все же была переставлена. Из мебели ничего не исчезло. Она облегченно вздохнула.

– Ну что ж, хорошо, что мебель на месте, – сказал Дики. Он посмотрел на огромную старинную люстру над обеденным столом:

– А знаешь, если устроить антикварный аукцион…

– В завещании мисс Фишер четко сказано, что мебель и дом неделимы…

Дэниелл прошла в фойе и стала просматривать почту.

– А если мы ослушаемся, что тогда? Она будет ходить за нами по пятам, звеня цепями, и пронзительно кричать в дымоход?

– Только за тобой, поскольку это твоя идея – продать ее сокровища с торгов.

Она аккуратно сложила нераспечатанные конверты в стопку.

Дики не унимался:

– Видишь ли, я не верю в призраков. Замечательно, конечно, выполнять последнюю волю дорогих усопших, но иногда это не так легко сделать на практике. Коль скоро мы уже продали один раз дом целиком, правда с несколько неожиданным результатом, я предлагаю…

– У нас, кажется, есть одна проблема, – перебила его Дэниелл.

– Только одна? – Дики стал спиной к серванту и скрестил на груди руки. – Я весь в нетерпении. На что же ты обратила свое особое внимание?

– Мы не можем сейчас вывесить объявление о продаже дома.

– Это еще почему? Собственность вернулась к нам. Так же, как и банк может взыскать имущество, если перестают поступать платежи…

– Вот именно. Яблонски не пропустили еще ни одного платежа. Следующий должен быть осуществлен… – она быстро подсчитала в уме, – да, точно, до вторника.

– Джо сказал, что они уезжают и все оставляют. Добровольный отказ означает, что все права возвращаются к нам немедленно.

– Не сомневаюсь, что по закону это так. Если только Джо отвечает за свои слова. А как Кейт? У нее ведь столько же прав, что и у Джо. Не думаю, что в сложившейся ситуации он может говорить за нее. Дики нахмурился.

– А вдруг они передумают и вернутся? – продолжала Дэниелл. – Если бы они решили уехать навсегда, то прихватили бы что-нибудь с собой, невзирая ни на какие соглашения. Не мебель, конечно. Например, старинную люстру…

Дик отрицательно покачал головой.

– Если все твои надежды рухнули, тебе все надоело и хочется только бежать куда глаза глядят, ты не будешь носиться по дому в поисках хрустальных канделябров. Ты не слышала голос Джо, каким он оставил сообщение.

– Вот именно, Дики, ты же тоже его не слышал. Я имею в виду, что ты лично с ним не разговаривал. Так с чего ты решил, что можешь понять его состояние лучше, чем я?

– Поверь мне…

– А что, если они так же внезапно сойдутся, как и разбежались? Мы же не знаем, из-за чего они поссорились и насколько серьезно.

– По-моему, разбитые статуи – это достаточно серьезно.

– Правда? Кажется, недавно ты говорил, что это Кейт срывала свое плохое настроение. А если это была всего лишь глупая ссора, а потом они помирятся? Если они вовремя внесут очередной платеж и вдруг выяснится, что мы продали их собственность…

– До вторника? Ты в это веришь?

– Ты прекрасно знаешь, о чем я. Нас просто затаскают по судам.

Дики не ответил, но в его молчании угадывалось вынужденное согласие. Наконец он сказал:

– Формальная процедура выселения займет уйму времени. Так что ты предлагаешь, госпожа Юрист Без Диплома? Ждать и смотреть, как дом приходит в негодность?

– Я не знаю, – признала его правоту Дэниелл. Она открыла лежавший на столе календарь, пролистала его. Не все клеточки были заполнены, но многие. Кейт не преувеличивала – много мест уже забронировано на Фестиваль клубники. Потребуется несколько дней, чтобы аннулировать заказы.

А стоит ли аннулировать?

Дэниелл нахмурилась. Что за глупая мысль! Конечно же, стоит. Если вовремя не оповестить людей, они тут такое устроят… И уж наверняка Яблонски не побеспокоились о таких «мелочах».

– Я все никак не могу поверить, что Кейт и Джо бросили все это, – медленно сказала она.

– Все это, – хмыкнул Дики. – Как это кто-нибудь мог бросить такое сокровище, никак не укладывается в твоей…

– Не надо иронизировать. Ведь они столько вложили сюда!

– А ты в этом уверена? Подозреваю, что вложили они гораздо меньше, чем ты думаешь. Дики уселся на край стола.

– Всю работу по отделке дома Джо делал сам. Великие планы преобразования кухни, как ты видела, не осуществились. Кое-где новые обои и краска, но все это тянет не более чем на несколько сот долларов.

– Это говорит о том, что ты не знаешь, сколько сейчас стоят обои, – сухо сказала Дэниелл. – Но продолжай.

– И хотя плату по договору они вносили вовремя, ровно столько же они платили бы в любом другом месте за аренду жилья. И у меня есть подозрение, что ничего из прибыли они не вкладывали в этот бизнес.

– Ну им же надо было что-то есть!

– Держись, если выяснится, что они не платили налогов на имущество. Уж я прослежу, чтобы половину счета прислали тебе.

– И на какие, интересно, деньги я буду оплачивать эти счета?

– А как насчет твоей половины ежемесячных платежей, которые ты получала от Яблонски?

Дэниелл прикусила язык.

– Только не рассказывай мне, что все до последнего цента ты потратила на… – Дики на секунду задумался. – Итак, на что же ты могла все потратить? Рестораны отпадают – ты же ешь на работе. Аренда тоже. Ведь ты по-прежнему живешь с отцом, не так ли? Путешествия! Но только я сомневаюсь, что за последние три месяца ты выезжала за пределы Элмвуда. Остается одежда?

Дэниелл нервно теребила носком выцветший восточный ковер. Если он осмелится критиковать ее одежду, она превратит его шикарный пиджак в половую тряпку.

Лицо у Дики сделалось почти печальным.

– Тебе бы стоило прислушаться ко мне, Дэниелл, когда я рассказывал тебе об инвестициях и сложных процентах. Тогда бы ты уже была на пути к финансовой независимости.

– Только не за счет платежей, поступавших от Яблонски. И вообще, как я трачу деньги, тебя не касается.

– Ты права, но только при условии, что у тебя остается достаточно денег, чтобы оплатить твою часть счетов по дому. Если мы сейчас уйдем отсюда и закроем за собой дверь, нам все равно придется платить по счетам. Мы же не можем отключить здесь все. А если ты предлагаешь смотреть, как все покроется пылью, пока мы не убедимся, что Яблонски сюда никогда не вернутся, то сколько времени ты предлагаешь ждать? Месяц? Полгода? Семь лет? Пока их официально не признают умершими?

– Не говори глупостей. Я не предлагаю сидеть и ждать.

– Тогда что ты предлагаешь, Дэниелл? Она вновь взглянула на календарь, где были отмечены забронированные номера, и сказала:

– Заняться приемом гостей.

Дики застыл. Потом откинул голову и громко расхохотался.

Скрестив руки, Дэниелл ждала, когда его веселье иссякнет.

– Я бы с удовольствием побыла здесь еще и повеселилась с тобой, – холодно проговорила она, – но, к сожалению, у меня дела.

– Нет, постой. Дай мне прийти в себя. Этот дом – это полный провал. И ты хочешь заняться приемом гостей? Чтобы еще больше увеличить поток счетов?

– Ты перепутал, это брак у Яблонски провалился, а не «Веселая вдова».

– Кажется, минуту назад ты сказала, что это, возможно, лишь пустяковая ссора.

– Какая разница, что я сказала. Что бы у них ни случилось, это не имеет никакого отношения к «Веселой вдове».

– Я бы не был в этом так уверен, – вздохнул Дики. – И не стал бы так резко отделять одно от другого. Если у Кейт с Джо ничего не получилось, почему ты думаешь, что получится у тебя?

– На них висели ежемесячные платежи. Дики покачал головой.

– О, нет. Если у тебя нет долгов по капитальным вложениям, то это не значит, что ты можешь сбрасывать их со счетов. Тут надо подсчитать…

– Пожалуйста, на полминутки перестань быть финансовым аналитиком и послушай меня.

– Хорошо, я тебя слушаю. Итак, какую выгоду мы будем иметь от «Веселой вдовы»?

– И это спрашиваешь ты, великий финансовый гений? – ехидно протянула Дэниелл. – Ну, конечно, ты ведь весь в ценных бумагах, фондах, биржах и тому подобном, не так ли?

– Ну, да, а ты работаешь в ресторане и, следовательно, знаешь, как вести бизнес. Дэниелл проигнорировала иронию.

– Любой продавец знает о торговле больше, чем дипломированный экономист. Итак, мы уже поняли, что дом у нас покупать никто не хочет.

– Это не новость. Дэниелл продолжила:

– Никто не хочет покупать дом, но теперь это уже не дом, а отель.

– Не вижу, как это повышает интерес потенциального покупателя к дому. Кто ж захочет его в нынешнем состоянии?

– Пока он не работает – никто не захочет. Вот в чем все дело.

После долгого молчания Дики кивнул:

– А ведь ты права.

Дэниелл разозлилась. Он как будто был сильно удивлен, что она сказала нечто разумное.

– Значит, чтобы его продать нам придется его открыть.

Дики пожал плечами, потом откинулся в кресле и покачал головой.

– Ты поражаешь меня, Дэниелл. Она протянула руку в его сторону.

– Если ты дашь мне ключ, я могу приступать. Мне как, посылать тебе регулярные отчеты или ты городскими сплетнями ограничишься?

– О, не сомневаюсь, что все, что мне надо будет знать, мне передадут.

У него в голосе Дэниелл опять уловила иронию. Она отметила, как быстро он извлек ключ из кармана, будто хотел поскорее стряхнуть с себя эту проблему.

И на мгновение, держа ключ, еще теплый от его руки, она пожалела, что не сделала то же самое.

Аромат жареного барашка донесся до Дэниелл, когда она выходила из машины на стоянке у ресторана. Не прошла она и двух метров, как рядом с ее машиной остановилась машина Пэм. Дэниелл подождала ее.

– Извини, что не позвонила, – сказала запыхавшаяся Пэм. – Мне пришлось ехать за Джошем к его другу, затем на занятия по кларнету. Но никакого объявления на «Веселой вдове» я не заметила и…

– Оно там есть. Висит прямо на входной двери.

Пэм вздохнула.

– Я так и знала, что ты не усидишь на месте. Послушай, Дэнни… – Ее взгляд испуганно остановился на заднем сиденье машины Дэниелл. – Что у тебя за чемодан в машине? У твоего отца опять был приступ?

– Нет. Напротив, я надеюсь, что он уже здесь и готовится к вечерней смене.

– Ну, тогда ладно. А зачем чемодан в машине? Ты что, после работы ударишься в бега с каким-нибудь романтическим героем?

– Не мешает всегда быть готовой к такому повороту событий, – парировала Дэниелл. – Никогда не знаешь, когда встретишь человека своей мечты.

– Особенно, когда его не ищешь.

– Вот здесь ты права, – признала Дэниелл.

Она открыла главную дверь и с порога увидела отца в зале сдвигающим два стола вместе для большой группы гостей. Забыв про Пэм, она ринулась ему на помощь. – Гэрри, ты что делаешь?!

– Готовлю стол на восемь персон, – ответил Гэрри Ивэнс.

Он тяжело дышал. Дэниелл испугалась.

– Пап, как тебе не стыдно! Для этого же есть помощники официантов.

– Тогда почему же ты делаешь их работу? – спросил Гэрри. Он разложил льняные салфетки и пошел в сторону офиса. – Если у тебя будет минутка, Дэниелл, нам надо обсудить подготовку к Фестивалю клубники. На следующей неделе заказов будет больше обычного.

Дэниелл подумала, что надо найти людей, если персонал не будет справляться. Особенно теперь, когда ей придется работать в двух местах.

Гэрри Ивэнс тяжело опустился в кресло, и Дэниелл нахмурилась.

– Папа, мне сегодня вечером не надо никуда идти, – сказала она.

На самом деле она собиралась проверить по журналу, сколько комнат зарезервировано в «Веселой вдове», и попытаться составить план работ на ближайшие несколько дней. Но лучше она заскочит туда на минуту и заберет журнал домой.

Дэниелл изучающе посмотрела на отца. Лицо у него опять приобрело нормальный цвет, и дышал он легче.

Пэм раскладывала по кассовым отделениям купюры и монеты.

– Ты куда собралась? Завтра мне придется в обед рассаживать гостей за тебя? Я тебя предупреждаю, Дэн ни…

– Ну, конечно, нет. Я только съезжу в «Веселую вдову».

– Но если они закрылись, как ты там сможешь отдыхать?

Чего скрывать, подумала Дэниелл. К завтрашнему дню в городе всем все будет известно.

– Дело в том, что я собираюсь управлять «Веселой вдовой», временно, пока не найдем покупателя.

Горсть монет выпала у Пэм из рук и со звоном покатилась по полу. Дэниелл стала помогать собирать их.

– Извини, а разве вы не продали «Веселую вдову» еще год назад? – растерянно спросила Пэм.

– Мы тоже так думали. Но у Джо и Кейт не было достаточного обеспечения для того, чтобы взять кредит в банке, и мы решили… – Дэниелл глубоко вздохнула. – В общем, это я решила рискнуть и дать им шанс. И вместо того, чтобы выплачивать кредит банку, они платят нам, Дики и мне, ежемесячно.

– Платили, – вздохнула Пэм. – Как твой бухгалтер, Дэниелл…

– Пожалуйста, не начинай. Больше, чем мне высказал Дики, ты уже не скажешь.

– Но ведь он пошел на это?

– Я не оставила ему шансов, – призналась Дэниелл. – Потому что, кроме Яблонски, интерес к дому проявила лишь одна компания, которая собиралась превратить его в многоквартирный жилой дом. Я не могла допустить, чтобы это случилось с домом мисс Фишер.

– Поэтому ты сделала все, чтобы настоять на своем?

Дэниелл вспомнила, что это было не так уж сложно. Дики знал, что она не отступит. Для него было главное поскорее от нее избавиться, Но она не собиралась признаваться в этом Пэм. О некоторых вещах больно говорить даже лучшей подруге.

– После того как она доверила мне этот дом, как я могла поступить иначе?

– Она доверила дом не только тебе, но и Дики, – напомнила Пэм. – Я не понимаю, почему она включила и его в завещание, а не оставила весь дом тебе? Ведь она его даже не знала, кажется?

– Они встречались однажды. Я поехала навестить ее в больницу незадолго до ее смерти. Дики был со мной.

Забавно, что все началось с обычной прогулки на озеро. Они ехали за город, когда она вдруг вспомнила, что обещала заглянуть к мисс Фишер. Она сказала Дики об этом, и он пошел вместе с ней.

Это длилось всего пятнадцать минут. Ему хватило и этого времени, чтобы совершенно очаровать мисс Фишер.

Он тогда вышел из комнаты, чтобы Дэниелл попрощалась наедине. Она уже не помнит, что говорила тогда мисс Фишер, кажется, ничего особенного, кроме того, что он приятный и совершенно необыкновенный молодой человек. Дэниелл тогда крепко обняла ее и сказала:

– О, да, он и вправду необыкновенный. И из этой ничего не значащей мимолетной фразы мисс Фишер сделала вывод, что между ними большая любовь и что они, естественно, хотят создать семью. А им надо где-то жить. И, не сказав никому ни слова о своих намерениях, она позвала нотариуса и составила завещание…

Последствия такого поступка они испытывали на себе до сих пор.

Только в полночь ресторан покинули последние гости. Дэниелл надо было все закрыть перед уходом. Гэрри Ивэнс сидел в офисе и ждал дочь.

Она зашла в офис и надела куртку.

– А что, уже время закрываться? – спросил отец. – Отлично, я мог бы пройтись с тобой до стоянки.

Дэниелл наизусть знала эту фразу. Она и не пыталась возражать. Ему доставляло удовольствие присматривать за своей малышкой во время работы, а затем провожать ее до машины.

Несмотря на поздний час, центральная площадь города, которую проезжала Дэниелл, была залита светом. Витрины горделиво выставляли свой товар, хотя в этот час некому было оценить их великолепие. В окнах некоторых квартир, которые когда-то были дешевыми и мрачными меблированными комнатами, а за последние годы превратились в шикарные современные апартаменты, горел свет. Мягкий свет освещал ратушу в центре площади, которая в ночном мерцании напоминала ледяной дворец Снежной Королевы.

Дэниелл пыталась не смотреть на окна квартиры Дики, но тщетно. Его дом находился на углу площади, и видны были окна не только со стороны фасада, но и с боковой стороны дома.

Они не были освещены. А чего она ожидала? Что он расхаживает взад и вперед, переживая по поводу «Веселой вдовы»?

В отличие от ярко освещенной площади «Веселая вдова» была погружена в полный мрак. Лишь в окнах отражался призрачный лунный свет.

Она оставила машину у бокового входа. Однако ключ, который ей дал Дики, не подошел к этой двери. Ругаясь про себя, Дэниелл пошла к двери черного хода.

В окнах крошечного чердака почему-то тускло мерцал свет. Наверное, Яблонски позабыли выключить. Это слабое мерцание делало темноту вокруг дома еще более мрачной и зловещей.

Дэниелл с силой толкнула заднюю дверь. И как ни была готова, от кошмарного скрипа, которым дверь ей ответила, у нее побежали мурашки. Дики был прав – это самое подходящее место для привидений.

Лунного света едва хватало, чтобы кое-как отыскивать дорогу в темноте.

Дэниелл поднялась по лестнице и остановилась. Надо было еще днем посмотреть, какую комнату занять. В комнатах Яблонски она никогда не была, но Кейт как-то говорила, что они для жилья обустроили чердак. Чтобы все комнаты в доме можно было использовать для гостей.

Но днем ей так хотелось поскорее сбежать от Дики, от его полунасмешливой улыбки, от этого ленивого чувственного голоса…

Она услышала скрип в другой части дома, затем протяжный вздох. На мгновение у нее похолодела кровь. Стряхнув оцепенение, она рассмеялась. Скрип в таком старом доме – обычное дело, а вздох – это просто звук ветра, гуляющего по дому. Надо полагать, кое-где выбиты стекла.

Дэниелл сделала шаг вперед по направлению к маленькой лестнице, ведущей на чердак. Она заглядывала сюда лишь однажды, когда осматривала дом при оформлении наследства. Насколько она помнила, это была достаточно просторная комната, плохо освещенная, повсюду валялись коробки со старыми вещами.

Однако теперь все было по-другому. Коробки исчезли, на полу лежали ковры. Когда-то огромное неуютное пространство было разделено перегородками на несколько небольших уютных комнат, что придавало чердаку вполне жилой вид.

Трудно было что-либо разглядеть в темноте.

Свет, который заметила Дэниелл с улицы, шел от маленькой лампочки, встроенной в бар в углу комнаты. Не удивительно, что Яблонски забыли ее выключить, – свет был очень бледным, особенно днем.

Усталость навалилась сразу. Не было даже сил пересечь комнату и выключить свет. А уж тем более распаковывать чемодан и искать чистые простыни. Она просто сейчас плюхнется на кровать, а уж завтра обо всем позаботится.

Глава 3

Дэниелл привыкла просыпаться от яркого солнечного света, щедро заливавшего бунгало ее отца сквозь широкие окна. Даже в пасмурные дни, когда света было недостаточно, срабатывал внутренний будильник, и не было случая, чтобы она проспала.

В первое же ее утро в «Веселой вдове» все пошло иначе. Солнечного света не было и в помине. Яблонски не только разместили кровать в самом темном углу, но и отгородили ее перегородкой от ближайшего окна, откуда мог падать свет. Внутренние часы тоже, кажется, забастовали. Дэниелл чувствовала себя совершенно разбитой, тело затекло, будто она лежала неподвижно всю ночь. А может, ночь еще не кончилась, и она еще не выспалась.

Не поднимая головы, Дэниелл потянулась рукой к прикроватной тумбочке за часами и застонала – часы злорадно показывали утро. Причем она проспала лишних пару часов. Ей уже полагалось приводить в порядок «Веселую вдову». А вместо этого…

Что-то вонзилось в бок. Дэниелл вытащила из-под себя книгу в твердом переплете, обернутую в пластиковую обложку. Наверное, из местной библиотеки.

Она заставила себя сесть и огляделась. Это была самая темная комната, какую можно было себе представить. Она, конечно, не психолог, но ее бы не удивило, что разладу Яблонски способствовало, в немалой степени, и такое мрачное просыпание по утрам.

– Первым делом, – пробормотала она, – надо бы пробить окна на крыше. – Она отшвырнула книгу за спину на другой конец кровати.

Сначала раздался глухой удар, а затем рев, который показался Дэниелл воплем раненого медведя.

Матрас под ней зашевелился, и углом глаза она заметила сзади какое-то движение. Дэниелл так резко повернула голову, что защемила шейную мышцу и из-за слез в глазах ничего не увидела.

– Ты что, хотела, чтобы я потерял сознание? – Голос Дики был хриплым. – А окна на крыше сама будешь оплачивать.

От шока Дэниелл потеряла дар речи. Она уставилась на Дики, который укладывал подушки горкой, чтобы сесть поудобнее. Она никогда раньше не видела его со щетиной на подбородке и темными кругами вокруг полусонных глаз.

Дэниелл спешно опустила взгляд и увидела, что простыня, под которой он спал, сползла до талии, когда он полусидя расположился на подушках, сложив над головой руки.

Мышцы рельефно выделялись на его груди. Дэниелл пыталась удержаться от воспоминаний, когда она видела его мускулистое тело в последний раз. Это было на озере после визита к мисс Фишер, такого, на первый взгляд, безобидного…

Но что он здесь делает? У него шикарная квартира, и Дэниелл готова была поклясться, что он совершенно не собирался заниматься «Веселой вдовой».

– Сколько сил я потратил напрасно, чтобы убедить тебя лечь со мной в постель, – проговорил Дики. – И вот ты со мной в постели без всяких усилий с моей стороны. Какая ирония судьбы, не правда ли?

– А, так вот оно что… Решил воспользоваться… – яростно проговорила она.

– Ну, да, бегом бежал, чтобы испытать сомнительное удовольствие проснуться рядом с тобой! – Дики нахмурился. – И не мечтай.

Дэниелл с усилием глотнула воздух. Действительно, послушать его, она сморозила глупость.

– Твой похотливый сценарий имеет еще один пробел, – безжалостно продолжал Дики. – Я вряд ли мог это все спланировать, как бы ни было волнующе сидеть тут в кровати с тобой и спорить. Но откуда мне было знать, что ты хочешь поселиться здесь. Ты-то сама что здесь делаешь?

Дэниелл пыталась припомнить их вчерашний разговор. Разве она говорила что-нибудь относительно переезда сюда? Вроде нет. Она решила перейти в наступление.

– Как я вижу, это ты здесь поселился.

– Но ведь ты привезла чемодан. – Дики указал на ее вещи, брошенные у кровати. – У меня же только то, что на мне.

Никакая сила воли не могла заставить ее не взглянуть на его тело, которое четко вырисовывалось под простыней, и было совершенно очевидно, что на нем только часы.

Кровь бросилась ей в лицо, но Дэниелл все же заставила себя вернуться к теме.

– Так почему ты здесь?

И вдруг откуда-то снизу раздался голос:

– Эй, наверху! Есть там кто-нибудь? У Дэниелл расширились глаза.

– Ты теперь здесь принимаешь гостей, а не у себя дома? Если бы я знала, что помешаю твоим рандеву…

– Это не рандеву, – спокойно сказал Дики, – это миссис Уинслоу. Гости приехали: она и ее муж. Из-за них я и здесь. – Он посмотрел на часы. – И, между прочим, ждут завтрака.

– Не понимаю. Это что – гости? Но в журнале регистрации никого не было.

– Уверена? – Дики откинул простыню. Дэниелл отвела взгляд и попыталась вспомнить, что было написано в журнале. Кажется, она просмотрела только даты проведения Фестиваля, а не текущую неделю…

– Они зарегистрированы на сегодня, но приехали на сутки раньше, как раз когда я вчера уезжал. А так как я понятия не имею, как ты все тут собираешься организовывать – то ли раздашь гостям ключи, то ли оставишь дом нараспашку…

Дэниелл откинулась на подушки и рассмеялась.

– Значит ты превратился в заложника на ночь? Бедный Дики! Так тебе и надо за то, что смеялся надо мной. Если бы ты не смеялся, то я все еще была бы здесь к их приезду, а ты мог бы преспокойненько слинять.

Вновь раздался добродушный голос, и через секунду из-за перегородки показалась голова в облаке седых волос. Женщина перевела взгляд с Дики, который застегивал молнию на брюках, на Дэниелл, раскинувшуюся на подушках, и обратно на Дики.

– Ой! – слабо вскрикнула она. – Понятно, почему никто не отвечал.

Она исчезла, ее шаги быстро застучали к лестнице.

У Дэниелл сразу исчезло желание смеяться.

Дики надел рубашку.

– Ну, раз уж ты здесь, можешь заняться завтраком.

– Как мило, – Дэниелл резко поднялась с кровати. – Ты мог бы предупредить меня вчера, знаешь ли. А поскольку ты этого не сделал, то готовь завтрак сам.

– Чтобы они предъявили иск за плохое питание? Я пытался предупредить тебя. Я дважды звонил в ресторан вчера вечером. Один раз связь прервалась, а во второй – меня заставили ждать на телефоне, пока у меня не посинело ухо.

– У нас вчера было полно народу, – подтвердила Дэниелл. – Ни у кого не было времени толком отвечать на телефонные звонки и передавать сообщения.

– Охотно верю. Затем я оставил сообщение на автоответчике в доме у твоего отца, но ты, видно, его не получила.

– Я после работы отправилась сразу сюда. А так как папа знал, что я сюда еду…

– Возможно, он подумал, что нет смысла звонить сюда, раз я сказал, что дождусь тебя.

– Значит, ты знал, что я приду, и устроил мне гнусную ловушку, – усмехнулась Дэниелл.

Дики медленно повернулся к ней. Нарочито медленно он застегнул последнюю пуговицу на рубашке, завернул до локтей рукава и заправил рубашку в брюки.

– Если под гнусной ловушкой ты подразумеваешь то, что я спланировал сцену совращения…

Она сказала это не подумав и теперь вся залилась краской.

– Если бы я намеревался сделать что-либо подобное, вряд ли заснул бы, не получив ожидаемого. – Он говорил сухо. – Видишь ли, ожидание и эта дурацкая книжка Джо навеяли на меня такой сон, что я решил поспать немного. Я даже не слышал, как ты пришла.

А она не зажигала света…

– Хорошо еще, что я выбрала эту часть кровати, – криво усмехнулась Дэниелл.

– Правда?

Дэниелл подозрительно посмотрела на него.

– Послушай, если ты думаешь, что я тебя видела и нарочно улеглась рядом, не помня себя от радости… Я видела самовлюбленных людей, Оливер, но таких, как ты…

– Мне это не приходило в голову.

– Ну это уже что-то, – сказала она с некоторым облегчением.

– Ведь если бы ты именно этого хотела, ты бы разбудила меня. – Последние остатки хрипотцы исчезли из его голоса, остался только мед. Теплый мед, который, казалось, обволакивал ей сердце… – Ну что ж, ничья, согласна?

Она развернулась, вышла из комнаты и спустилась по лестнице в кухню. Дики спускался за ней следом.

Внизу он пробормотал:

– Ты не хотела бы опять подняться? С этого угла зрения твоя юбка будет выглядеть более привлекательной.

Дэниелл попыталась пропустить его реплику мимо ушей. Дики же едва сдерживал смех, когда она открывала дверь в кухню.

В кухне пахло кофе и жареной ветчиной. У плиты миссис Уинслоу раскладывала по тарелкам кусочки мяса. Рядом с ней лысый мужчина в очках с толстыми линзами намазывал масло на хлеб.

Оглянувшись, миссис Уинслоу улыбнулась.

– Я подумала, что при данных обстоятельствах вы не будете возражать, если мы сами возьмемся за дело. Хотите ветчины с яичницей? Дэниелл, лишившись дара речи, отрицательно покачала головой.

– Мне вполне подходит. Налить тебе кофе, дорогая? – сказал Дики.

Миссис Уинслоу одобрительно посмотрела на него.

– Вот молодец, что заботитесь о ней. Билл, передай мне корзинку с яйцами.

Дэниелл хотела было отказаться от услуг Дики, но в данный момент кофеин ей был необходим. Она отступила назад, наблюдая, как миссис Уинслоу опытной рукой разбила о краешек посуды два яйца и отбросила в сторону скорлупки.

– Выбор продуктов здесь небольшой. Однако я полагаю, – великодушно продолжила она, – вы не ожидали гостей так рано. И потом молодожены всегда забывают о еде, если им не напомнить.

Дэниелл поперхнулась.

Дики мягко сказал:

– Мы не молодожены. Вообще-то мы даже не…

– Просто мы впервые занимаемся гостиничным бизнесом, – поспешила вставить Дэниелл. – Дайте нам несколько дней, и мы вас приятно удивим.

– Ты как раз прочла мои мысли, – проворковал Дики. – Впрочем, ты и так меня уже приятно удивила, дорогая.

Дэниелл взглянула на него. Дики, приподняв бровь, улыбнулся ей в ответ. Когда миссис Уинслоу захихикала, Дэниелл не выдержала.

– Раз уж ты держишь все под контролем, дорогой, – мягко пропела она, – я пойду готовиться к приезду гостей, которые должны заехать сегодня.

Она не стала дожидаться его реакции и, сжав зубы, ушла.

По дороге она с силой ударила ногой по подвернувшемуся пуфику, мечтая, чтобы на его месте оказался Дики.

По журналу регистрации в пятницу должны были приехать две семьи.

Конечно, Дэниелл понимала, что управлять «Веселой вдовой» параллельно с основной работой будет трудно, но оказалось, что она переоценила свои силы. Порывшись в конторке, она нашла запасной ключ для Уинслоу, так что сегодня те смогут спокойно отправиться с визитами к друзьям. Но как быть завтра? Надо раздобыть ключи еще для двух семей. Как узнать, кто вернул ключ и кто нет? А что, если кто-то из гостей потеряет ключ?

На изготовление ключей уйдет куча денег.

Дэниелл стояла на своем месте в ресторане и обдумывала список продуктов для «Веселой вдовы». На уик-энд вместе со взрослыми должны были приехать трое детей. Испечь сладкие пирожки сегодня вечером, когда она закончит с ужином в ресторане, или сделать что-нибудь попроще?

– Ты возьмешь, наконец, трубку, – сказала Пэм, – или пусть телефон так и звонит?

Дэниелл сняла трубку, но там уже были короткие гудки. Это напомнило ей о прошлой ночи. Действительно ли Дики пытался дозвониться, чтобы предупредить ее о приезде Уинслоу?

Пэм вставила в кассовый аппарат новый ящичек с мелочью и остановилась перед Дэниелл, внимательно ее разглядывая.

– Ты выглядишь совершенно измотанной. Если и наполовину правда то, что говорят в городе, меня это не удивляет.

Дэниелл застыла.

– А что говорят в городе?

– Я пошутила, Дэнни. И с чего это вдруг тебя стало интересовать, что говорят? – Пэм была озадачена. – Значит, они не врут?

– Для этого надо знать, что они говорят.

– Ты хочешь сказать, что тебе интересно знать? Так вот. Служащий все рассказал владельцу антикварного магазина, а он – главной сплетнице…

– Миссис Хансен? – округлила глаза Дэниелл.

– А ты что, надеялась, что она останется в стороне? Как я слышала, «Веселая вдова» погибает от нашествия термитов, поэтому Джо и Кейт все бросили. Ну, естественно, это Дики завез туда термитов.

– Ну, это как раз вполне правдоподобно.

– Потому что Джо его шантажировал или что-то в этом духе. Никто не знает.

– Если бы все знали, нечем было бы шантажировать, – заметила Дэниелл.

– Ну, наверное, поэтому Джо и сбежал, раз понял, что нажиться не сможет. Всем известно, – со значением тараторила Пэм, – когда Дики узнал, что Джо сбегает из города, он грозился догнать его и переломать ему ноги.

Дэниелл приложила палец ко лбу и закрыла глаза, пытаясь уловить хоть какую-то логику, но это было бесполезно.

– Подожди-ка, ведь Дики должен был радоваться исчезновению шантажиста!

– Ты знаешь, мне тоже это показалось несколько подозрительным, как в том боевике про мафию, который я недавно видела, – признала Пэм. – Но мы должны отдать должное миссис Хансен. У нее так здорово получаются самые запутанные сюжеты.

Дэниелл расслабилась. Ей вдруг показалось, что городские кумушки уже настроили свои антенны на сегодняшнее утро.

У Пэм от удивления поползли брови вверх.

– Ты ожидала что-то покруче шантажа, гибнущего дома и угрозы телесных повреждений? Отсюда следует только то, что здесь действительно что-то кроется. – Она отложила свой ящичек и уперлась локтями в конторку. – Ну-ка, Дэнни, выкладывай, не томи.

В этот момент дверь в ресторан распахнулась, и Дэниелл с облегчением бросилась встречать новых посетителей. Улыбка застыла у нее на лице, когда она увидела миссис Уинслоу. Но самым ужасным было то, что спутницей миссис Уинслоу была именно та, кого Пэм пять минут назад назвала главной сплетницей в Элмвуде.

Дэниелл ясно представила, как чувствует себя жертва, стоящая перед гильотиной в ожидании указаний палача.

Она сглотнула и сделала шаг вперед.

– Добрый день, леди. Столик на двоих?

– На четверых, пожалуйста, – ответила миссис Хансен. – Мужчины сейчас подойдут. Как ты мило выглядишь, Дэниелл! Открыла новый секрет красоты? Ты вся цветешь.

– Спасибо, – вежливо ответила Дэниелл. Нож гильотины уже завис над ней. Она знала это, и ничего не могла с этим поделать. Миссис Уинслоу чуть не подпрыгивала от удовольствия.

– Конечно, у нее есть секрет, с таким мужем, который о ней так заботится! Дэниелл… какое чудесное имя. Я была так занята завтраком сегодня утром, что забыла спросить.

– Муж? – голос миссис Хансен оставался спокойным, но в глазах появился хищный огонь. – Дэниелл не замужем. С чего ты это взяла?

Улыбка исчезла с лица миссис Уинслоу.

– Но она и Дики… мистер Оливер… мы вместе… они были…

Пэм так вытянулась вперед за конторкой, что чуть не свалила свой ящичек с деньгами.

– О, пожалуйста, продолжайте, – простонала она.

Дэниелл призвала на помощь все свое самообладание.

– Я думаю, что произошло…

– Они были в постели вместе. – Голос миссис Уинслоу снизился до испуганного шепота. – Естественно, я предположила, что они женаты…

У Пэм отвисла челюсть, а глаза стали круглыми, как два блюдца.

Дэниелл выдавила улыбку на лице.

– Конечно, вы могли сделать такое заключение, – мягко проговорила она. – Однако я должна сказать вам, что Дики Оливер – последний мужчина на земле…

Пэм все еще оторопело смотрела на нее.

Дэниелл знала, что главное в такой ситуации – не оправдываться.

Она повернулась к Пэм.

– Даже если бы Дики Оливер оставался единственным мужчиной на земле, он был бы самым маловероятным кандидатом в мужья.

У нее за спиной открылась дверь, но ей важнее было убедить Пэм.

– Вместо этого ты просто спишь с ним? – Взгляд Пэм переместился куда-то поверх головы Дэниелл.

Голос Дики был теплым и вязким.

– Рискуя быть нескромным, все же замечу, что Дэниелл испытала незабываемые впечатления.

– Без каких-либо стараний с моей стороны, уверяю тебя, – сказала жестко Дэниелл.

– Поосторожней, любимая, ты ранишь мое «эго».

– Вряд ли такое возможно, – сказала Дэниелл. – Дамы, прошу за мной, я провожу вас на открытую веранду.

Когда она вернулась, в фойе никого не было. Она встала у двери в офис. Пэм, сидя за столом Гэрри, пересчитывала кассу.

– Дики нет? – спросила Дэниелл.

– Не будь такой самонадеянной, – не поднимая головы, ответила Пэм. – Не думаешь ли ты, что спугнула его? Твой отец пошел проводить его в главный зал.

– Нечего было и надеяться, что он отвалит.

– Дэниелл…

– Я не сплю с ним, Пэм. Один раз, но это вряд ли можно…

Пэм покачала головой.

– Я вовсе не вытягиваю из тебя подробности. И мне все равно, спишь ты с ним или нет. А вот миссис Хансен ты на зубок попалась, и она не выпустит добычу.

– Следовательно, мне остается лишь расслабиться и получать удовольствие, – мрачно пробормотала Дэниелл.

Она разгладила список заказанных столиков на стойке у двери и попыталась выбросить недавнюю сцену из головы.

Пятнадцать лет назад, когда она была еще ребенком и начинала постигать азы ресторанного дела, она выучила, что ни с клиентами, ни в их присутствии не следует обсуждать свои личные дела. Сегодня это правило было нарушено. Через час уже весь Элмвуд будет знать, что Дэниелл Ивэнс и Дики Оливер были пойманы в постели.

И, конечно, скоро все узнают, как они пикировались по этому поводу, что придаст всей истории пикантное правдоподобие.

– Пэм, ты не могла бы меня подменить ненадолго? Если что, позови Гэрри, он в зале. Пэм кивнула.

– Только учти, мне к двум надо уходить, – предупредила она. – У Джессики после школы урок музыки.

– Я ненадолго.

Пока у нее окончательно не сдали нервы, Дэниелл стремительно прошла в обеденный зал. Как и прежде. Дики сидел за столиком в углу, официантка ставила перед ним приборы.

Дэниелл отодвинула стул и села.

Дики и глазом не моргнул.

– Какой приятный сюрприз! Я могу пригласить тебя отобедать со мной?

– Чашку чая, будь добра, Сэлли, – попросила Дэниелл официантку.

– Больше ничего? – спросил Дики. – Я надеюсь, ты не будешь возражать, если я поем. Фирменный сэндвич со стейком твоего отца очень хорош.

– Тебя не удивляет, почему я подошла? – спросила Дэниелл.

– О, нет, теперь, когда ты ясно дала понять, что не пытаешься женить меня на себе… Дэниелл вспыхнула.

– Я никогда к этому не стремилась. Что бы ты о себе ни воображал, я не подговаривала мисс Фишер. Это была исключительно ее идея: если мы вместе унаследуем этот дом, то это подтолкнет нас к браку. Если бы она обсудила это со мной, я бы сказала ей…

– Ты для этого подошла? – Брови Дики изогнулись. – Лично мне эта тема уже надоела.

– Я здесь не за этим. Сегодняшнее утро напоминает комедию ошибок. Если мы отнесемся к ней как к забавному анекдоту, то через несколько дней все забудется. У людей появятся новые темы для сплетен и…

– А зачем мне надо, чтобы все забылось? Все теперь в городе знают, что у нас отношения без обязательств. Так почему бы не наслаждаться этим?

Дэниелл непонимающе уставилась на него. Он что – серьезно?

– Я не понимаю, почему ты не хочешь иметь со мной ничего общего теперь, когда поняла, что между нами не может быть никаких обязательств.

– Я не только поняла это, Дики, я очень этому рада.

– Тогда в чем проблема? Нам когда-то было хорошо вместе, мы могли бы повторить, – он потянулся к ее руке.

Дэниелл попыталась отдернуть руку, но недостаточно проворно – пальцы Дики уже гладили ей ладонь. Его прикосновения будоражили каждый нерв.

– Мне тебя не хватало, – сказал он. – А теперь, когда мы обо всем договорились…

В этот момент кто-то кашлянул у нее над головой.

– Извините, – сказал мужской голос. – Ведь это с вами можно поговорить относительно «Веселой вдовы»? Вы – новые владельцы?

Дэниелл подняла голову. Она знала этого человека в лицо, он часто захаживал в обеденный перерыв к ним в ресторан, всегда в рабочей спецовке. Но она не знала его имени.

– Почти, – наконец проговорила она.

– Я уже все подготовил. – Видя, что она не понимает, о чем идет речь, он пояснил:

– Я составил окончательную смету расходов по ремонту крыши.

– Только этого не хватало, – вполголоса проговорил Дики. – Крыша вот-вот обвалится. Мне следовало бы об этом догадаться.

– Да нет, что вы, – успокоил его кровельщик, – не все так плохо. Однако кое-что нуждается в срочном ремонте. С задней стороны крыша подтекает; если срочно не починить, будет гораздо хуже. – Он достал из кармана замусоленный листок бумаги и протянул его Дики. – Дайте знать, когда решите, я составлю график работ. – Он улыбнулся и пошел, насвистывая себе под нос.

– Сколько он хочет? – спросила Дэниелл.

– Две тысячи пятьсот.

– Значит, я должна выложить тысячу двести пятьдесят долларов… – Она отрицательно замотала головой. – Я не могу, Дики…

– Ты не поняла, я назвал твою часть. Вся сумма равна пяти тысячам. – Дики небрежно бросил бумагу возле тарелки. – Ты точно уверена, что не хочешь сжечь этот дом, Дэниелл?

Глава 4

У Дэниелл не было таких денег.

Дики покончил с сэндвичем и салатом, отказался от десерта и заказал кофе. Он молчал, видимо давая Дэниелл подумать. Но думай не думай, а такой суммы наличными ни в этом, ни в следующем году у нее не предвидится. Тем более что ремонтом крыши проблемы «Веселой вдовы» наверняка не исчерпываются, за этим последуют еще счета.

Можно было бы попросить денег у отца, конечно.

Гэрри отнесся бы с пониманием. Но она приехала домой помочь ему, а не обременять его своими счетами.

– Мне придется обратиться за кредитом в банк, – сказала Дэниелл. – А так как единственное, что я могу предложить в качестве залога, – это моя половина «Веселой вдовы», то я полагаю, ты согласишься с условиями залога?

Дики так долго молчал, что она подумала, он не расслышал.

– Мне не нравится эта идея. Влезать в долги из-за имущества, которое обладает очень сомнительной ценностью, – все равно что занять деньги, чтобы вложить их в финансовую пирамиду. А что случилось с твоей долей платежей, которые ты регулярно получала? – спросил Дики.

– Я нашла им хорошее применение, – сказала она.

– Не сомневаюсь, – с иронией проговорил Дики.

– Это долгосрочное вложение, оно не очень ликвидно.

Дики закивал.

– Лотерея, что ли?

– Что? Не понимаю, о чем… – и тут она вся закипела от негодования. – Нет, я вовсе не потратила свою часть на лотерейные билеты; спасибо за такое лестное мнение. А ты, конечно, умело разместил все до последнего доллара на рынке ценных бумаг…

– Между прочим, – прохладно отозвался Дики, – именно это я и сделал.

– Вот и решение вопроса. Если ты не хочешь связываться с банками, почему бы тебе самому не дать мне заем? Ты получишь свои денежки обратно из моей доли прибыли после продажи «Веселой вдовы».

– Вот только будет ли продажа, а тем более прибыль? – Дики подписал принесенный официанткой счет и встал. – Извини, не могу сейчас продолжить этот разговор, у меня назначена встреча. Что сказать кровельщику, Дэниелл?

– Я могу хотя бы обдумать свои шансы? – спросила она раздраженно.

– Конечно, – процедил Дики. – Можешь не торопиться. Вчера я смотрел прогноз погоды, дождя не обещают до середины следующей недели, так что, если нам повезет, в ближайшие несколько дней обойдемся без потопа.

Хотя вечер пятницы – всегда тяжелое время для ресторана, но сегодня она просто сбилась с ног. Вместе с Гэрри они встречали бесконечную вереницу гостей, рассаживали их, давали задания официантам, а люди в фойе все прибывали и прибывали.

Но несмотря на это, мысли Дэниелл все время вертелись вокруг злополучной крыши.

Когда Гэрри повел рассаживать последних гостей, Дэниелл подумала, что теперь может перевести дух. Но в этот момент дверь распахнулась. В ресторан ввалилось полдюжины людей, наполняя фойе смехом, вечерней прохладой с улицы и запахом воздушной кукурузы. Среди них были Пэм и Грег Лэннинг.

Воздушная кукуруза? Интересно, подумал Дэниелл. Разве Пэм говорила, что пойдет в кино сегодня?

– Вам придется подождать пару минут, пока освободится столик, – предупредила она. – Хотите подождать в холле?

– Я готова ждать где угодно, если ты не будешь заставлять меня работать, – честно призналась Пэм.

– А жаль! Для тебя нашлось бы много работы, – сказала Дэниелл.

Пэм засмеялась и повела всю толпу в холл. Долговязый молодой человек отстал от группы и подошел к стойке метрдотеля.

– Привет, Дэниелл! До меня доходят интересные слухи.

Хотя в голосе у него сквозила грусть, она все равно почувствовала раздражение.

– Кевин, ты же знаешь Элмвуд, здесь наговорят все что угодно.

Он улыбнулся, лицо у него просветлело, как будто солнце засияло в глазах.

– Значит, это не правда? Я так и знал. Ты пойдешь на вечеринку к Пэм в воскресенье?

– Я собиралась.

Дэниелл говорила очень осторожно. Как бы ей хотелось показать всему городу, что между ней и Дики ничего нет, и появиться на вечеринке Пэм с другим молодым человеком было бы выходом. Но ей не хотелось использовать Кевина таким образом.

– Ну, что ж, тогда там увидимся, – весело сказал он и побежал в холл.

Вот тебе и бедный Кевин!

Гэрри вернулся в фойе и с облегчением вздохнул, увидев, что никого больше не надо провожать.

Дэниелл с тревогой посмотрела на него. Он очень много работал, как и все они. Ресторан не давал расслабиться. У нее сразу пропало желание спрашивать у отца, где взять нужный заем.

– Пап, иди домой, отдохни. Или лучше полежи в офисе, а я попрошу кого-нибудь отвезти тебя домой.

Гэрри стал возражать:

– Да что ты, я прекрасно себя чувствую. На что это похоже – походил от столика к столику и так умаялся, что сам до дома добраться не могу?

– Просто для разнообразия можно и о себе иногда позаботиться, – сказала Дэниелл. Гэрри засмеялся.

– Давай сделаем так. Я полежу здесь, пока толпа не разойдется. Устроит тебя это?

– Это – максимум, чего я могу от тебя добиться.

К тому времени, когда гости разошлись, он выглядел уже гораздо лучше. По дороге к машине он подшучивал над ней, как над маленьким ребенком. Но ни шутки, ни протесты не помешали Дэниелл отвезти его домой.

«Веселая вдова» сегодня совершенно переменилась, отметила про себя Дэниелл, когда ставила машину во внутреннем дворике. Практически все окна в доме были освещены.

Она напомнила себе, что, пока отдыхающие платят за проживание, они имеют право делать все, что им вздумается, если только это не мешает покою других гостей. Покой управляющего отелем никого не интересует.

Она взглянула на часы и оставила идею печь сладкие пирожки к завтрашнему утру.

Дэниелл смешивала ингредиенты для кофейного кекса, когда дверь, ведущая в комнату, открылась. Она оглянулась – это был Дики.

– Я не видела твоей машины, – сказала она, тут же почувствовав, что снова сморозила глупость. Она ведь не видела его машины и предыдущей ночью.

– Я пришел пешком. Конечно, если бы я знал, что ты будешь опять работать, а мне придется в такой поздний час в темноте возвращаться по пустынной площади одному…

– Шансы подвергнуться нападению в Элмвуде равны нулю. Если ты ждешь приглашения остаться – не дождешься, – резко отозвалась Дэниелл.

– Вообще-то это было бы гораздо интереснее, чем прошлой ночью, ведь сейчас мы не спим. Но я ничего не жду. Я присматривал здесь за делами.

– Спасибо, – произнесла она сердито. – Как подумаю, что здесь куча детей, так никакого желания нет сюда ехать.

– Я думаю, имеет смысл еще раз пересмотреть наше решение, – сказал Дики. – Теперь, когда расходы на содержание дома значительно превышают наши предположения…

У Дэниелл выпала ложка из рук.

– Ты про крышу? Или еще что-нибудь стряслось?

– Пока не стряслось. Есть хорошая новость: ремонт крыши – самый дешевый по сравнению с другими работами, которые необходимо произвести.

– Ничего себе хорошая новость. Впрочем, могло быть и хуже.

– Кровельщик, однако, прав. Мы не можем ничего не делать, иначе крыша не просто протечет – у нас будут водопады в комнатах для гостей.

– Ну что ж, это придаст изысканности. Представляешь, в каждой комнате фонтан?

– Тем не менее, – продолжал Дики, – он согласился на оплату в рассрочку. Я выписал ему чек для покрытия начальных расходов, он скоро приступит к работе. Дэниелл тяжело вздохнула.

– Я… спасибо. Дики. Я обязательно оплачу свою часть…

– И я поговорил с юристом, чтобы убедиться, что счета не повесят на нас в случае возвращения Яблонски.

– Ты же был уверен, что они не вернутся.

– Я и сейчас так думаю. Но осторожность не помешает.

Дэниелл не смогла сдержаться.

– Да уж, осторожности у тебя не отнимешь.

Она накрыла миску пластмассовой крышкой и отодвинула. Первым делом завтра утром надо будет добавить молоко, яйца и сунуть кофейный кекс в духовку. Если повезет, он уже будет готов к тому времени, когда гости начнут спускаться. Кофе, чай, соки и фрукты она уже купила утром…

Дики был на удивление тих. Похоже, последняя ее реплика была лишней – он только что дал ей отсрочку на выплату большой суммы и теперь стоял, опираясь о буфет, со сложенными на груди руками, в нескольких шагах от нее, и совершенно отстранение наблюдал за тем, как она работает.

Внешне он был спокоен, но воздух вокруг него был наэлектризован.

Так было перед тем, как он впервые поцеловал ее…

Дики придвинулся чуть ближе к ней.

– Кстати, теперь, когда у меня есть время подумать, мне, пожалуй, нравится твоя идея.

Он сказал это так обыденно, что все ее напряжение прошло. Дэниелл не была готова к такой резкой перемене и лишь слабо спросила:

– Какая идея?

– Если мы будем друзьями, все пересуды прекратятся.

Она нахмурилась.

– Это совсем не то, что я… – Она замолчала, затем продолжила:

– Дики, я лишь сказала, что нам надо превратить все в шутку.

Он утвердительно кивнул.

– Вот именно. А как мы сможем это сделать, если все время избегаем друг друга или прилюдно пикируемся? Ведь ты это имела в виду сегодня утром, в ресторане?

Да, это. Только она не думала называть это дружбой.

– И главное, – продолжал Дики, – поступая таким образом, мы можем делать все, что нам вздумается.

Он коснулся указательным пальцем кончика ее носа и улыбнулся, заглянув ей прямо в глаза.

– Итак, моя дорогая, я остаюсь или отправляюсь домой?

Он ушел. Дэниелл подозревала, что он и не собирался оставаться, а просто потешался над ней, получая удовольствие от ее растерянности. Ну почему она не нашлась что ответить, и не сказала ему, чтобы он отправлялся восвояси? Конечно же, не потому, что проснулась сегодня утром возле него и он оказался еще более сексуально привлекательным, чем она могла себе представить. Теплый со сна, взъерошенный, небритый, с утренней хрипотцой в голосе.

У него не только глаза были сексуальными, у него все тело было сексуальным.

Но это не значит, что она должна терять голову.

Дэниелл повторила себе это еще раз рано утром в субботу. Вдруг зазвонил телефон у кровати. Она с сомнением подняла трубку.

– «Веселая вдова».

– Не очень-то ты веселая с утра, – сказал Дики.

– Посмотрела бы на тебя, – проворчала Дэниелл, – после ледяного душа.

– Как ты, однако, долго терпела. Я принял холодный душ еще вчера, сразу как пришел домой, – тихо проговорил он.

Хорошо, что он не видел, как краска залила ее лицо.

– Я приняла холодный душ не в твою честь, не обольщайся. Просто с утра нет горячей воды.

– Надеюсь, что горячей воды нет только на чердаке.

Дэниелл зажмурилась до боли.

– Мне это даже не пришло в голову. У тебя что-то важное? А то я побегу проверю, есть ли горячая вода в доме.

– Мне хотелось убедиться, что ты проснулась. После вчерашнего, думаю, это – неплохая идея. Если, конечно, тебе не хочется, чтобы миссис Уинслоу опять готовила завтрак сама.

– Мне и так придется сделать им за это скидку, так что сегодня надо быть на высоте по части завтрака.

– Я еще хотел узнать, не нужны ли тебе яйца или другие продукты. Я мог бы подвезти. Дэниелл посмотрела на часы.

– Сейчас шесть утра. Дики.

– Я знаю.

– Слушай, ты подыгрываешь сплетням, что мы не можем обойтись друг без друга?

– Вот именно! Как ты проницательна! Я вчера вечером специально не включал дома свет, чтобы никто не узнал, что я ночевал дома.

– И все думали, что ты был здесь? Знаешь, Дики, а ведь мы могли бы поменяться местами. Ты можешь проводить ночи здесь и наслаждаться холодным душем, а я пойду домой.

– Дорогая, ты не можешь ожидать, чтобы все было идеально только потому, что у тебя апартаменты на самом верху, где обычно размещают люксы.

Люксы? Вряд ли это слово было здесь уместно, хотя апартаменты Яблонски могли бы выглядеть, как конфетка, если бы было достаточно света и нужный дизайн.

Завтрак оправдывал худшие ожидания. Девица-подросток отказалась есть кофейный кекс – для нее слишком много сахара. Она попросила тост с мельбой. Младшие дети заявили, что они не любят фрукты, и съели почти весь кекс еще до того, как к завтраку спустились остальные гости. Дэниелл отметила для себя, что часть завтрака надо будет оставлять для тех, кто приходит позже.

Уинслоу, лукаво улыбаясь, но без лишних комментариев, отправились провести день с друзьями. Одна семья пошла на озера, другая – по антикварным лавкам. Когда «Веселая вдова» опустела, Дэниелл отодвинула стул, налила себе кофе и заела крошками, оставшимися от кекса.

Она чувствовала себя разбитой, а ведь день только начинался. Надо было поменять белье, почистить ванны, вытереть пыль и пропылесосить. Полотенца и простыни надо сдать в прачечную, спланировать завтрашний завтрак, закупить продукты.

Она сложила грязную посуду отмокать в раковину – Яблонски не удосужились купить посудомоечную машину. Достала почту и положила конверты на вчерашнюю стопку. Большинство из них, подумала она, похожи на счета, но сейчас у нее не хватало духу их смотреть.

Дэниелл взяла свитер и вышла на солнце. Сегодня воскресенье, ресторан будет закрыт до обеда, так что часик она может посвятить себе до работы. И уж она будет наслаждаться каждой секундой.

Солнце согревало ее, когда она шла по Хэррисон-стрит к центральной площади города.

Там было много народу. Большинство магазинов было открыто. Дэниелл помахала нескольким друзьям. Перед зданием, в котором размещался местный историко-краеведческий музей, она остановилась.

В окне она увидела президента местного Исторического общества – та стряхивала пыль и приводила в порядок экспонаты в витрине, имитирующей первый универмаг в Элмвуде. Увидев Дэниелл, она стала знаками энергично подзывать ее.

Дэниелл достала ключ от музея, открыла дверь и вошла.

– Что случилось, Марта?

– Ровным счетом ничего, кроме того, что я не знаю, как отсюда выбраться.

Дэниелл поняла, в чем дело. Она поднялась на стремянку и протянула Марте руку, чтобы помочь ей удержать равновесие.

– Как ты туда забралась?

– Если б я это знала, я бы давно выбралась, – ответила Марта.

Почувствовав себя свободной, она перевела дыхание и тепло улыбнулась.

– Мне очень приятно сообщить тебе, как рада я тебя видеть.

Дэниелл покачала головой. Марта была такой же упрямой, как ее отец.

– Ты понимаешь, как опасно забираться сюда одной, да еще когда дверь заперта? А если бы ты оказалась в той части, откуда тебя никто бы не увидел?

– Ты обнаружила бы меня, когда пришла, – упрямо ответила Марта. – Тут для тебя есть новые кассеты с устными историями местных жителей. Билл их принес только вчера. Говорит, он ездил в дом престарелых и записал несколько интересных рассказов.

– Отлично. – Она не даст Марте сбить ее с толку. – Теперь, когда у музея появились дополнительные средства, давай наймем кого-нибудь вытирать пыль и убираться.

Марта отрицательно покачала головой. – Видишь ли, это не совсем так просто. Деньги переданы музею с тем условием, что на расходы по управлению музеем могут быть использованы только проценты с этой суммы. А так как жертвователь – аноним, то я не могу узнать, можно ли нарушить это правило, понимаешь?

Дэниелл попала в собственные сети.

Восемь месяцев назад идея остаться анонимной показалась ей заманчивой. Она обналичила первый чек, полученный от Яблонски, вложила банкноты в сопроводительное письмо и направила пакет по почте Марте в музей.

Анонимность давала множество преимуществ, но главное заключалось в том, что ей не надо было объяснять всем и каждому в Элмвуде, почему она решила пожертвовать деньги от продажи «Веселой вдовы». Меньше всего ей хотелось, чтобы в Элмвуде стали болтать, что она это сделала из-за чувства вины, что продала дом мисс Фишер и что его унаследовала.

Она попыталась говорить спокойно.

– Мы могли бы нанять человека на несколько часов в месяц. Думаю, процентов на это хватит.

– Может, и так, только я думаю, что мудрее будет накапливать проценты, пока не образуется небольшой фонд.

Здесь трудно было что-либо возразить. Тем более что в обозримом будущем дальнейших поступлений в этот фонд не предвидится. Марта этого, конечно, не знает.

– Теперь, когда «Веселая вдова» опять выставлена на продажу… – начала Марта.

У Дэниэлл все похолодело внутри. С чего это она вдруг об этом заговорила? Она подозревает, откуда поступают деньги? И сколько еще людей догадаются, когда поступления иссякнут?

– Вряд ли у тебя будет время организовать еще один семинар по истории края, – продолжала Марта. – У тебя и так проблем выше крыши.

– Ты права, – облегченно вздохнула Дэниелл.

На секунду ей стало жалко себя. Она приехала в Элмвуд на несколько месяцев, чтобы помочь Гэрри, пока он поправится. В то же время она собиралась проделать важную подготовительную работу для своей магистерской диссертации по истории освоения края первыми поселенцами. Но ее пребывание затянулось. Трудно сказать, когда Гэрри будет в хорошей форме. И потом, эти проблемы с «Веселой вдовой»…

Дэниелл утешила себя тем, что прослушает пленки и оценит качество собранного ею материала.

– У нас появилось много добровольцев, желающих заняться этой работой. Но мы подождем, пока ты не разберешься с «Веселой вдовой», – сказала Марта.

– Иногда мне кажется, что это никогда не кончится, – сокрушенно вздохнула Дэниелл.

Впервые она подумала, что им делать, если Яблонски не вернутся, а других покупателей не найдется. Или, вернее сказать, с Дики все понятно, а что ей делать?

Хорошо, что она сходила в музей. Занимаясь уборкой, она слушала через наушники плеера записи рассказов старых жителей Элмвуда. Интервью становились все лучше и лучше, в них сквозил бесценный материал для ее работы.

Если она, конечно, когда-нибудь напишет ее. В такие моменты, как этот, все казалось маловероятным.

Уже был полдень, гости могут вернуться в любую минуту, а ей еще оставалось убрать спальню, ванную и места общего пользования. А через два часа ей надо быть в ресторане – встречать гостей к обеду.

Дэниелл вставила следующую кассету. Женский голос, ясный и четкий, вызвал слезы у нее на глазах еще до того, как она поняла, кому он принадлежит. Аннабелл Фишер, у которой сама Дэниелл брала интервью. Это было ее первое интервью.

Боль и печаль охватили Дэниелл. Мисс Фишер была уже старой и говорила, что готова к смерти, но для Дэниелл ее уход стал ударом. Почти до самой смерти мисс Фишер была строгой классической учительницей английского языка, ее требования к студентам казались невероятно завышенными.

Именно Дэниелл было позволено разглядеть душу женщины, которая когда-то была маленькой хорошенькой девочкой, любимицей богатого отца. Девушкой, которой приходилось скрывать удивительное чувство юмора за маской благопристойности, чтобы поддерживать дисциплину среди студентов, почти ее ровесников. Женщиной, которая гордо несла себя по жизни, даже когда ее финансовое состояние сильно пошатнулось…

Дэниелл подавила слезы и отнесла кассету в свою сумку в апартаменты Яблонски. Когда она вышла на лестницу, раздался звонок у входной двери. Она запыхалась, добежав до двери.

– Извини, – сказала Пэм. – Судя по всему, я оторвала тебя от чего-то очень интересного, или ты бежала издалека. Попытаюсь догадаться.

– Издалека, издалека, – сказала Дэниелл. – Иди за мной, пока я тут убираюсь.

Пэм извлекла нечто похожее на хлебный батон.

– Инструкции внутри упаковки. Он за ночь поднимется в холодильнике, к утру у тебя будут творожники на завтрак.

– Ты прелесть, – Дэниелл растроганно обняла ее. – Я буду в первой спальне на втором этаже.

Пэм присоединилась к ней несколькими минутами позже, она принесла два бокала лимонада.

– Передохни, – приказала она. – Я за час со всем управлюсь, потом мне надо будет вести Джоша на спортивные занятия.

Слезы опять подступили к глазам Дэниелл.

– Ну, что ты, не надо.

– Я привыкла к такой работе. У меня же дети. И потом, после уборки дома здесь просто нечего делать. Одно дело – каждый день мыть посуду, а другое – готовиться к вечеринке. Совсем разные ощущения.

Дэниелл села на пуфик у камина.

– Я уже никакая, Пэм. Что дальше? Я только три дня этим занимаюсь, а уже увязла по уши.

– Привыкнешь. Ты выработаешь систему, и все пойдет гораздо быстрее.

– Не хочу я привыкать. Мне нужна тихая, спокойная башня из слоновой кости, с занятиями научной работой и со студентами. Управление отелем для кого-то может быть волшебным занятием, но я совсем не хочу так провести свою жизнь.

– Это была не самая удачная неделя для тебя, Дэниелл. Вся ответственность навалилась на тебя неожиданно, да еще сверх твоей основной работы…

С порога раздался голос Дики:

– А, вот ты где, Дэниелл. Привет, Пэм. Дэниелл вспомнила, что она не причесана, на блузке пятна пыли и от нее пахнет полиролем и жидкостью для мытья стекол.

А Дики выглядел безукоризненно, как всегда. Он снял пиджак и галстук – рубашка была крахмально-белой, брюки сидели как влитые.

– Вот посмотри на это. – Дэниелл заметила сложенные в трубочку бумаги у него под мышкой. – Немного организованности не повредит.

Она осторожно взяла бумаги. Да уж, совсем немного! Мелким шрифтом, с заголовками и подзаголовками, шаг за шагом перечислено все, что необходимо сделать для нормального функционирования «Веселой вдовы». Он сидел над этим не иначе как несколько часов.

Дэниелл свернула бумаги и швырнула ему их обратно. Сверток тяжело и неуклюже плюхнулся на пол, страницы разлетелись в разные стороны.

Дики наклонился, чтобы собрать их.

– Тебя не интересует моя помощь?

– Если хочешь помочь, – холодно сказала Дэниелл, – вымети крошки от кекса из-под стола. Это будет помощь. Составил список дел, которые я должна выполнить, да еще небось думал ходить за мной по пятам и указывать, что я делаю не так и не в том порядке. Убирайся отсюда и не мешай мне работать, Оливер…

Она больше не могла говорить.

Дики собрал листки, положил их на край стола и вышел.

Пэм присвистнула.

– Ты видела, каков нахал? – в сердцах вскричала Дэниелл.

– Я видала нахалов, но… – Пэм потянулась к листкам.

Дэниелл пнула ногой пылесос и плюхнулась на ближайший стул, тяжело вздыхая.

– Я думаю, что тебе стоит взглянуть внимательно, Дэниелл, на предложения Дики. Серьезный тон Пэм насторожил ее.

– Зачем? Я уже видела все эти аккуратные буковки и циферки. Что еще?..

Пэм отделила последний листок и протянула ей.

– Это задания не для тебя. Это для наемного персонала. Посмотри – на обратной стороне написано: резюме присылать в а/я 72.

Дэниелл показалось, что она приросла к стулу. Ей стало невыносимо стыдно. Вышвырнуть его за желание облегчить ее труд…

Единственное, что оставалось, – извиниться.

Если он еще будет расположен ее выслушивать.

Глава 5

Дэниелл бросилась к лестнице, зная, что уже слишком поздно. После безобразного ее поведения Дики не было смысла оставаться здесь ни секунды. И все же она проверила все выходы. Машины его тоже нигде не было видно. Может, с другой стороны?..

Когда она открыла дверь черного хода, на пороге стоял мужчина. Не понятно было, кто из них удивился больше. Она попыталась выглянуть во двор, но мужчина перекрыл ей весь обзор.

– Чем могу вам помочь? Мужчина улыбнулся.

– Я бы сказал наоборот. Это я вам принес заказ.

Дэниелл попыталась говорить спокойно.

– Извините, но если Яблонски что-то заказали, то я не могу принять за них.

Мужчина снял кепку и почесал за ухом.

– Послушайте, леди. Я должен доставить посудомоечную машину в «Веселую вдову» на имя Дики Оливера. Больше я ничего не знаю.

Очередная порция соли ей на рану. Если Дики и не планировал это, то более удачного времени не подберешь.

Она отступила и показала рукой, где кухня.

– Пожалуйста. Где расписаться?

Посудомоечная машина отлично встала в углу кухни. Это был очень хорошо продуманный выбор. Это была переносная машина.

– Потом вы сможете ее где-нибудь прикрепить, когда окончательно решите, как будет выглядеть кухня, – сказал рабочий. Он огляделся. – Здесь столько возможностей, не так ли?

– Если это вежливый способ отметить, что кухня старомодна и что улучшить ее можно только с помощью динамита, тогда да.

Мужчина улыбнулся.

– Зато вам не надо будет портить свои замечательные ручки. Вы позовите нас, когда надо будет окончательно установить машину.

Довольная Дэниелл проводила его и вернулась в кухню, чтобы загрузить посуду в машину. Однако посуда, которую она оставила в раковине, была помыта, высушена и убрана. Дэниелл вспомнила, что и грязную посуду, оставленную Яблонски, мыла тоже не она. Должно быть, это сделал Дики.

Да что она, слепая, что ли? Ведь он все вечера проводил в «Веселой вдове», когда она работала…

«Ну он-то это делал ради себя, – отмахнулась она. – Защитить свои вложения и поиздеваться надо мной».

Однако факт оставался фактом. Помощь Дики не укладывалась в стандартную модель, но сделал-то он немало. И хорошо же она его отблагодарила.

Дэниелл застонала и прижала ладони к вискам. Да-а, извинения будут нелегкими.

К концу вечера Дэниелл поняла, что попросить прощения у Дики будет еще труднее, чем она думала. По всем телефонам у него отвечал только автоответчик. Наконец она бросила это занятие. Рано или поздно они все равно встретятся.

Когда она вышла из ресторана, дул холодный ветер.

В доме было тихо. Однако до нее донеслись слабые, едва различимые звуки. Она не могла понять, что это за музыка и откуда она доносится. Гостиная и музыкальная комната были пусты, Дэниелл прошла к главной лестнице.

Комнаты гостей были закрыты. Из первой комнаты раздавался протяжный мужской храп. Это мистер Уинслоу, догадалась Дэниелл.

Поднимаясь по лестнице, она все отчетливее стала слышать рокочущие аккорды, потом они стихли и полились жалобные звуки скрипки. Музыка доносилась сверху, из апартаментов Яблонски.

Дэниелл поднялась. В центре чердачного пространства Кейт Яблонски постелила большой ковер, чтобы обозначить некоторое подобие гостиной. Там, спиной к лестнице, сидел на стуле Дики…

Она увидела его и почувствовала облегчение.

Конечно, она знала, что это был Дики. Конечно, ее обрадовало, что ей не придется разыскивать его по всему городу или извиняться прилюдно. И никаких других причин для радости у нее, конечно же, нет, уверила она себя.

Он услышал, как она вошла, так как чуть повернул голову и начал вставать.

Она подошла к нему.

– Я разочарована. Всего лишь компакт-диск? Я думала, что ты сам играешь на скрипке, Дики. – Она подала знак ему не вставать, сама села напротив и задумчиво посмотрела на него. – Мне следовало бы догадаться – музыка была такой громкой, как на вечеринке. Сам ты не мог наделать столько шума.

– А мне казалось, что я очень сдержан, учитывая мое настроение. Мне сейчас больше подходит концерт для трубы.

– Я пыталась позвонить тебе раньше, чтобы извиниться.

– Меня не было.

– Я обратила внимание. Как Нора поживает?

– Хорошо, надеюсь. А у тебя есть причина спрашивать?

– Я чувствую запах ее духов. Скунс бы позавидовал ее способности оставлять после себя запахи. И чем она сейчас занимается – вложением денег, полученных при разводе, чтобы ты почаще заходил к ней?

– Ты, кажется, собиралась извиняться, если я правильно понял?

Дэниелл прикусила язык.

– Да, я действительно хотела извиниться, поэтому звонила тебе.

Дики взял со стола пульт и сделал звук совсем тихим.

– Ну, давай, начинай. Я попытаюсь не пропустить ни слова.

Язык отказывался повиноваться Дэниелл, но тем не менее извиняться надо было.

– Извини, что я поторопилась с выводами относительно списка обязанностей, который ты составил.

– Вообще-то это не я его составлял, а моя экономка.

– Теперь понятно, откуда ты знал, что туда надо включить.

Бровь Дики удивленно поползла вверх. Дэниелл опять брякнула не подумав.

– Извини, я не это имела в виду.

– Да? Какое облегчение.

Дэниелл сочла самым разумным проигнорировать иронию в его голосе.

– Очень любезно, что ты попросил ее составить список.

– Я передам твою благодарность миссис Бейкер, она рада была помочь, когда я сказал ей, что ты очень загружена на основной работе. Но она беспокоилась, все ли предусмотрела в этом списке, поэтому и настояла, чтобы я отнес его тебе на одобрение.

Дэниелл положила голову на согнутую в локте руку и посмотрела на Дики.

– Тебе действительно нравится бить под дых да? Или ты хочешь, чтобы я чувствовала себя червяком?..

– Да нет, что ты, – мягко сказал Дики. – Ты сама поставила себя в такое положение.

– Хорошо у тебя получается. Я напишу твоей миссис Бейкер записку с благодарностью, идет? И раз уж мы вернулись к теме помощи, спасибо за посудомоечную машину.

– Это была самозащита, – Дики встал. – Если ты покончила с раскаянием, Дэниелл…

– Можно считать и так, – произнесла Дэниелл ледяным голосом. – Я могла бы ползать перед тобой, и ничего бы не изменилось.

Внезапная улыбка озарила лицо Дики, как восход солнца на озере.

– Не знаю, не знаю. Ты достаточно убедительна…

Приглашение попробовать повисло в воздухе на несколько мгновений, которые показались Дэниелл вечностью.

Сердце у нее гулко билось в медленном, почти болезненном ритме.

– Не смею тебя задерживать, – сказала она. Ей показалось, что ее голос доносится со дна глубокого колодца.

Дики на два шага приблизился к ней и склонился над ее стулом. Его ладонь прошлась по ее волосам, и прикосновение его пальцев послало разряды по спине.

Он придвинулся ближе, пока его губы почти не коснулись ее. Дэниелл знала, что ей надо отодвинуться, но тело не слушалось. Запах духов Норы вдруг куда-то испарился. Она чувствовала только самого Дики – жаркого, страстного и возбуждающего.

Он прошептал:

– Если ты будешь достаточно убедительна, я мог бы даже одолжить тебе миссис Бейкер.

Его губы коснулись ее быстро и мягко, реакция ее тела была мгновенной.

Дики легко и бесшумно спустился по лестнице, чтобы не разбудить спящих гостей. Однако она слышала каждый его шаг. Или это сердце у нее так стучало?

Он не торопит меня. Он дает мне возможность обдумать все и позвонить ему. Долго ему придется ждать, подумала Дэниелл.

«Если ты будешь достаточно убедительна», – звучали его слова.

Дэниелл была уверена, что он имел в виду не извинения…

В воскресенье вечеринка у Пэм была в самом разгаре, когда приехала Дэниелл. Она привезла сырный пирог и бутылку вина.

– Извини, что задержалась, – сказала она Пэм, которая приветственно обняла ее. – Я только что проводила последних гостей, которые приезжали на уик-энд. Почему люди не понимают, что в маленьких отелях надо так же придерживаться времени выезда, как и в больших?

– Включи им в счет лишний день, как это делают большие отели, тогда до них сразу дойдет, – посоветовала Пэм.

– Ну-ну, Пэм, не расходись, а то люди подумают, что и впрямь у бухгалтеров по венам течет ледяная вода, а не кровь, – улыбаясь, сказала Дэниелл.

– Я такая практичная не потому, что бухгалтер, а потому, что мать.

– Однако я думаю, что и для тебя говорить о штрафных санкциях легче, чем взять и выставить их клиентам, – уверенно произнесла Дэниелл.

Пэм отрицательно закачала головой.

– А чего мучиться? Надо сначала предупредить их, конечно. Но ведь это же справедливо, особенно если из-за них другие люди не могут въехать.

– Видишь ли, дело в том, что до завтра никаких новых гостей не ожидается. Это тоже меня беспокоит. Нет гостей – нет денег. Ну, да ладно, после трех дней этого кошмара возможность провести вечер подальше от «Веселой вдовы» наполняет меня такой радостью, что хочется прыгать и кувыркаться.

Пэм изобразила притворный ужас.

– Только не здесь, Дэнни, пожалуйста! Во-первых, здесь мало места, во-вторых, все дети последуют твоему примеру!

И действительно, в доме Лэннингов было тесно от собравшихся гостей. Пэм давала лучшие вечеринки в городе, поэтому все приглашенные явились.

Пэм позвала мужа:

– Грег, иди сюда и освободи Дэниелл от этой снеди.

Дэниелл обменяла свой сырный пирог и бутылку вина на бокал чего-то холодного, который предложил ей Грег.

– Ты прелесть, Грег, – она отпила глоток и удивленно взглянула на Пэм. – Клубничный пунш? Не рановато ли?

– Ну ладно, пойдем, Дэнни, попробуешь закуски, пока их не съели. – И она повела Дэниелл сквозь гущу людей. – Эта толпа – как голодная саранча, а Грег зажег гриль только час назад, так что мясо будет еще не очень скоро.

– А я думала, что тебе надо закругляться с вечеринкой к восьми часам, а то соседи начнут жаловаться.

– Это, конечно, проблема, но я научилась с ней справляться – я их тоже пригласила. – Когда Пэм улыбалась, она была похожа на озорного эльфа. – Одна чета отказалась, они якобы уезжают на выходные. Я сомневаюсь, что они куда-либо уехали, но теперь они не могут пожаловаться на шум, иначе раскроется их обман.

Президент местного Исторического общества похлопала Пэм по плечу.

– Неплохо, – сказала она, держа в руках бокал охлажденного пунша. – Но если в следующий раз ты добавишь чуточку рома…

– Нет, Марта, – твердо сказала Пэм. – Ты знаешь, что попечительский совет сказал о подаче спиртного во время Фестиваля…

Марта ухмыльнулась:

– Да они старые зануды! Ни одной свежей идеи. А вот что касается новых открытий…

Дэниелл взяла корзиночку, фаршированную грибами.

– Какие же исторические сокровища ты обнаружила?

Марта затрясла головой.

– Нет, здесь ничего нового, я вовсе не об этом. Ты помнишь о тех деньгах, которые нам недавно пожертвовали?

– Ты решила все-таки нанять кого-нибудь в помощь?

– Нет, что ты. Но я решила, чем деньги просто лежат в банке и не приносят никакого дохода, лучше разместить их где-нибудь на фондовом рынке или в виртуальные фонды.

Это было как гром среди ясного неба. Дэниелл, исполненная дурных предчувствий, машинально сжала в кулаке гриб, сочная маслянистая жидкость потекла у нее по руке. Не поддалась ли Марта какой-нибудь дурацкой рекламной листовке на рынке? Нет, не может быть. Марта может говорить что угодно, но она слишком благоразумна, чтобы втянуться в подобные авантюры. Дэниелл даже смогла изобразить улыбку, потянувшись за салфеткой, чтобы вытереть руку.

– Наверное, ты имеешь в виду фонды взаимопомощи.

– Как бы они там ни назывались, они платят гораздо лучше, чем банки.

– В некоторых случаях – да. Но это рискованное дело, можно много потерять. Вы должны знать, на что идете…

– Я никогда не говорила, что отличаю один фонд от другого. – Марта говорила так, будто само это предположение оскорбляло ее. – Но я нашла человека, который во всем этом разбирается. Он взял на себя решение этой проблемы и велел мне не беспокоиться. И был прав. Я сегодня получила первые результаты, и посуди сама! За один месяц мы практически удвоили сумму.

Дэниелл подавилась грибом. Это невозможно, в панике твердила она себе. Степенные члены попечительского совета никогда бы не одобрили никаких сомнительных вложений, приносящих стопроцентный доход за тридцать дней.

– Ты ведь даже не советовалась с попечителями, ведь так?

Марта довольно ухмыльнулась и щелкнула пальцами.

– Про них-то я и позабыла. Представляешь, мне придется докладывать об этом на следующем собрании и извиняться, что я их не спросила.

Дэниелл взглянула на Пэм, та выглядела ошеломленной. Я, наверное, так же выгляжу, подумала Дэниелл.

– И ты говоришь нам это для того, – попробовала догадаться Дэниелл, – чтобы мы убедили попечителей, что ты правильно поступила?

– Ну, от помощи я бы не отказалась. Но рассказала я не для этого. Просто я так рада, что мне надо с кем-нибудь поделиться. Кроме того, учитывая положительный результат, эти старые зануды дадут свое согласие вновь вложить все эти деньги. И это будет здорово, – лукаво улыбнулась Марта, – потому что я и без них это уже сделала.

– Марта, – Дэниелл схватила женщину за плечи и посмотрела ей прямо в глаза, – послушай меня, ты должна поскорее вернуть деньги, пока ты их не потеряла. Вкладывать деньги в то, о чем ты представления не имеешь, – все равно что играть в рулетку.

– Я не имею представления, – терпеливо ответила Марта, – а вот Дики в этом разбирается.

Ну, конечно же, Дики. Этого и надо было ожидать. Тем не менее имя его обрушилось на нее ледяным дождем.

– Такой приятный молодой человек, правда? – мягко сказала Марта. – И он так много знает о деньгах. Я до сих пор не понимаю, почему ты его отвергла, Дэниелл.

Дэниелл тяжело вздохнула.

– А как, ты думаешь. Дики делает деньги?

– Он мне это объяснил. Он получает процент с прибыли клиента. Чем больше денег он зарабатывает для клиента, тем выше его доход, и все довольны.

– А если Дики словчит? Хотела бы я знать, во что он вложил эти деньги и где получают такие неприлично высокие проценты, – сказала Дэниелл.

– Он мне, кажется, не говорил, – безмятежным голосом ответила Марта. – А если и говорил, то я забыла. Но вот и сам Дики, так что ты можешь его спросить.

Дики был всего в двух шагах от нее, рядом с ним, хлопая ресницами, стояла Нора. Может, подумала Дэниелл, Нору наконец посетили сомнения относительно правильности размещения ее инвестиций?

Дики улыбался, но голос у него был невеселым.

– Возможно, Дэниелл хотела бы занять мое место, – мягко предположил он. – В таком случае я с радостью уступлю. Но меня замучают угрызения совести, Марта, если я не предупрежу тебя, чтобы ты была особенно осторожна, если Дэниелл предложит тебе вложить деньги в «Веселую вдову».

Гнев сдавил ей горло.

– Дики, то, что я пыталась спасти дом от разрушения, не дает тебе права валить всю вину на меня. Деньги никогда не были объектом…

– Конечно, не деньги, – проговорил Дики.

Дэниелл вспыхнула – опять эти намеки. Она закусила губу и попыталась успокоиться.

– Это не моя вина, что «Веселая вдова» снова вернулась к нам. Но, впрочем, мы ведь говорили не о «Веселой вдове».

– Я все думал, когда ты вспомнишь об этом.

– Тогда мы можем продолжить обсуждение вопросов, связанных с музеем?

– Ну, конечно. Только сначала, может быть, ты поделишься с нами, почему тебя этот вопрос так интересует, Дэниелл. Насколько я знаю, ты даже не член попечительского совета. Или я чего-то не знаю?

В пылу спора она чуть не выдала себя. А ведь меньше всего на свете ей хотелось, чтобы Дики узнал истинную причину. Он был прав – у нее не было никакого официального статуса, чтобы вмешиваться в дела музея.

Она процедила сквозь зубы:

– Я хотела узнать, куда это можно с такой фантастической выгодой вложить деньги. Может, открыли золотоносную жилу?

– Надеюсь, ты не станешь требовать, чтобы я публично раскрыл тебе все свои профессиональные секреты, дорогая? – Голос у него был низким и интимным, но Дэниелл знала, как Дики умеет управлять им. – Но если ты хочешь присоединиться к игре…

Он поднес руку к ее лицу, откинул волосы назад и слегка потеребил мочку ее уха. Кругом была такая толчея, что Дэниелл не могла даже отодвинуться.

У Норы, правда, глаза сузились, и Дэниелл почти физически чувствовала злобный яд в ее взгляде.

Голос у Дики стал еще тише:

– Только дай знать, и я буду счастлив нашептать все мои секреты в твое маленькое ушко.

Нора что-то сказала ему, и он предложил ей руку. Она взяла ее, бросив на Дэниелл торжествующий взгляд, и они вышли во внутренний дворик.

Пэм покачала головой.

– Хотела бы я посмотреть на скандал, который разразится на попечительском совете, когда они обо всем узнают. Наверное, предложат сместить Марту с ее поста.

– Если конечно, не выдадут ей индульгенцию в силу ее великих финансовых способностей, – мрачно сказала Дэниелл. – Уверяю тебя, попечители в финансах понимают столько же, сколько и Марта. Я знаю, как она попалась на этот крючок. Она даже нужных вопросов не может задать. А Дики просто воспользовался ее неопытностью в этих делах…

Дэниелл упрекнула себя, что все еще питала иллюзии в отношении Дики.

Сейчас же у нее осталось лишь ощущение пустоты.

Чувствуя безумную усталость, Дэниелл решила уйти домой.

Когда к ней подошел Кевин и обнял за плечи, она вздрогнула от неожиданности.

– Извини, – сказал он, – ты когда пришла? Я почти целый час не сводил глаз со входной двери, выглядывая тебя. Вдруг поднимаю глаза и вижу, как ты делаешь отбивную из Дики Оливера.

Дэниелл вначале засмеялась, затем поняла, что в голосе у Кевина не было ни капли иронии.

– Спасибо, это льстит моему самолюбию, Кевин, – ответила она. – Но я не думаю, что вышла победительницей из этой дуэли.

– Ты так считаешь? А мне ты понравилась. Это он оставил поле боя и слинял с этой крашеной блондинкой! Она ведь новенькая?

– Не совсем. Нора здесь выросла, потом уехала, вышла замуж, развелась, приехала домой залечивать раны при помощи немалого содержания, которое ей удалось получить от бывшего супруга.

– А, так вот что его интересует. Смотри, Грег показывает, что гамбургеры готовы. Дай-ка я подкормлю не только твое самолюбие, но и все остальное.

Дэниелл колебалась, стоит ли оставаться, но лицо у Кевина выражало лишь дружеские чувства и ничего более. А в прикосновениях его не было ни требовательности, ни собственничества, скорее поддержка и утешение. Дэниелл подумала, что он, наконец, понял, что она ценит его дружбу, но на большее ему рассчитывать не стоит.

И все же осторожность заставила ее спросить:

– Только гамбургер, да? Ничего более? Кевин поморщился.

– Ну, разве еще соленый огурчик да салат с макаронами. Это будет не слишком?

Она увидела озорные искорки у него в глазах и рассмеялась. Как здорово расслабиться – подшучивать, болтать, танцевать, наслаждаться обществом друзей – и ни о чем больше не думать. Ни о Кевине… и уж конечно, не о Дики.

Ее решение остаться и веселиться никак не связано с Дики. Она вовсе не пытается ему что-нибудь доказывать.

И слава Богу, подумала она, когда, следуя за Кевином во дворик, увидела Дики на другой стороне лужайки; Нора по-прежнему цеплялась за его руку.

Глава 6

В бунгало было почти темно, когда Дэниелл на цыпочках вошла туда. После нескольких ночей, которые она провела вне дома, она почувствовала себя здесь чужой, хотя выросла в этом доме. Наверное, потому, что она теперь живет в другом месте. Когда Гэрри поправится, она вернется в университет. Эти слова стали похожи на заклинание.

Она занесла ногу над ступенькой, когда раздался хрипловатый голос Гэрри.

– Совсем как в старые добрые времена, – сказал он, – когда ты не успевала вернуться домой до «комендантского» часа и тайком пыталась прокрасться мимо мамы.

Дэниелл склонилась над ним и поцеловала в щеку.

– А ты всегда приходил мне на помощь, – нежно напомнила она. – Этого ты не забыл? Гэрри не улыбнулся.

– Мне не хватает ее, Дэнни.

Низкие печальные ноты в его голосе болью отозвались в ней. Прошло уже почти десять лет, как они похоронили маму. Хотя Гэрри редко говорил о ней, Дэниелл знала, что в мыслях она почти всегда с ним. Они были единым целым, настоящей командой, которой удалось превратить «Ивы» из заурядного кафе в первоклассный ресторан.

Она обняла его за плечи.

– Мне тоже, папа.

Гэрри попытался улыбнуться.

– Как прошла вечеринка?

– Как все вечеринки у Пэм – хаотичная, шумная и очень веселая.

– А кто-то с тобой приехал?

– Нет, а что?

– Я уверен, что слышал звук еще одной машины. Я подумал, что, может быть, ты кого-нибудь привела домой?

– Кого это? – недовольно проговорила Дэниелл. – Кевина, что ли? Чтобы он опять вообразил себе невесть что?

Кевин хотел отвезти ее домой, на вечере он вел себя исключительно по-дружески. Дэниелл тем не менее была рада от него избавиться, сославшись на то, что сама на машине. Веселиться с ним на вечеринке – это одно, а вот подвозить ее домой после вечеринки – это уже похоже на свидание.

Гэрри задумчиво спросил:

– Тебе больше не нравится Элмвуд?

– Да нет, что ты.

– Из-за меня ты не смогла закончить учебу, – покачал головой Хэрри.

– Папа, я учусь на заочных курсах и не так уж много пропустила. Семья гораздо важнее.

В слабом свете лампочки Дэниелл заметила, как у отца на глазах блеснули слезы. Она поспешила сменить тему, пока он до конца не расчувствовался:

– Пап, а ты что-нибудь знаешь о том, чем занимается Дики? Как у него идут дела? Гэрри задумался.

– Некоторые парни говорили, что проиграли деньги на бирже, после того как последовали советам Дики.

Дэниелл нахмурилась.

– Никто, конечно, не может гарантировать, что всякая инвестиция будет удачной, но…

– Я думаю, что он просто сказал что-то во время беседы, а они приняли это за руководство к действию. Но это единственное, что я слышал не в его пользу. У него, по-моему, немного клиентов, или его клиенты не очень распространяются об этом. Он, безусловно, выглядит очень успешным бизнесменом. Каждый год новая машина, и, кажется, он всем здесь нравится.

Дэниелл подумала, что Дики мало рассказывал о себе. Она только знала, что родители его давно развелись и что он вырос на Восточном побережье, но ничего больше. Да и эту информацию она не помнит, откуда узнала. Явно не от Дики. Откровения не были ему свойственны.

Однако если было бы малейшее сомнение в его порядочности, то об этом знал бы уже весь Элмвуд. Это, конечно, не значит, что он абсолютно безупречен. Пока таким людям, как Марта, удача улыбается, они будут полностью удовлетворены. И даже если им перестанет везти, они не станут винить Дики, а уж тем более задаваться вопросом, не наживается ли он на их потерях.

Сто процентов за тридцать дней! Вряд ли он вкладывает свои деньги – риск слишком велик. А жаль. Ей не было бы сейчас так обидно, что нечем оплатить ремонт крыши в «Веселой вдове»!

Она поцеловала отца и пошла наверх в свою комнату.

На столе, где она делала свои задания, лежало несколько учебников и один большой конверт. Его, должно быть, положил сюда Гэрри. Она знала, что в конверте лежат решенные ею задачи по статистическому анализу с оценкой и новые задания.

Несмотря на все ее заверения, с учебой у нее не все ладилось. Заочное обучение помогало, конечно, но прогресс был очень медленным. Она сдала только несколько зачетов, и, кроме того, не по всем предметам можно было заниматься заочно.

Но нечего себя жалеть. Все остальное, что она сказала отцу, – правда. Семья важнее всего, и ее учеба подождет. О продолжении учебы она подумает после Фестиваля клубники и продажи «Веселой вдовы».

Неужели этот день когда-нибудь наступит?

Автоответчик в музыкальной гостиной, превращенной ими в кабинет, остервенело мигал, когда Дэниелл зашла туда, разместив в лучшем номере «Веселой вдовы» единственного гостя этого понедельника – пятидесятилетнего бизнесмена. Ее не было в доме почти сутки. Она посмотрела на автоответчик.

– Они что, все с ума посходили? – простонала она. – Дождались единственной ночи, когда меня не будет, и все разом стали звонить?

Дэниелл взяла журнал предварительной записи в надежде, что он пригодится при прослушивании сообщений.

Первой позвонила взволнованная невеста из соседнего городка, которая искала место для проведения свадебного торжества. Дэниелл вздохнула: придется сообщить, что «Веселая вдова» не приспособлена для таких мероприятий. А жаль.

Двое звонивших ошиблись номером. Несколько звонков от друзей, и лишь один – настоящий заказ. Только вот беда – миссис Де Карло просила зарезервировать две комнаты в самый разгар клубничного фестиваля, когда свободных мест не предвиделось.

Она набрала номер, который оставила миссис Де Карло, но никто не отвечал. У Яблонски была дешевая модель автоответчика, поэтому она не могла определить время звонка. Дэниелл записала номер дамы в список срочных дел и стала слушать дальше. Звонила Нора, которая со смешком спрашивала, нет ли Дики в «Веселой вдове».

Дэниелл постаралась убедить себя, что ее не интересовало, где Дики проводит время.

Она закончила слушать сообщения.

Бизнесмен отправился ужинать в город. Когда его машина отъехала, Дэниелл вспомнила, что не дала ему ключа.

Она позвонила в ресторан и сказала отцу, что, вероятно, задержится.

– Нет проблем, – ответил Гэрри. – Можешь не приходить. Сегодня мало столиков заказано.

– Наверное, все сидят по домам до открытия фестиваля, – сказала она.

– А потом все ринутся к нам, устроят огромную очередь и будут возмущаться, почему не хватает мест, – согласился Гэрри. – Отдохни, малышка, ты работаешь без выходных.

Уж не отдохнуть ли ей и в самом деле? Сколько времени она уже не брала выходных в ресторане?

Она задумалась над тем, чем бы ей заняться, но в этот момент услышала шаги Дики в холле. Он появился на пороге и удивился, увидев ее.

– Вот уж нечаянная радость видеть тебя, Дэниелл. Дай-ка угадаю. Ты сказала Гэрри, что тебе надоел ресторан и что ты будешь работать полный день в «Веселой вдове»…

– Уволь меня от такого выбора, – передернула плечами Дэниелл. – Если б мне пришлось выбирать, я бы выбрала «Ивы».

Дики пододвинул к себе стул и, обхватив спинку руками, проговорил:

– Я не понимаю…

– Почему я предпочла бы «Ивы» «Веселой вдове»? Ну как же так, Дики, ты же сам все время говоришь, что этот дом – проклятье, безнадежное дело, финансовая труба, соразмерная с государственным долгом…

– Уверен, что я никогда не сравнивал «Веселую вдову» с национальным долгом.

– Может, ты и не говорил это, но имел в виду.

– Ну, если рассматривать экономические параметры, то с государственным долгом дела обстоят лучше. Государство располагает активами, которые уравновешивают дефицит. Надо быть сумасшедшей, чтобы предпочесть «Веселую вдову» чему-либо, особенно после нескольких дней, проведенных здесь, а ты совсем не похожа на сумасшедшую, Дэниелл. Я спрашивал…

– Извини, пожалуйста, но если это комплимент, то он не вызывает у меня большого энтузиазма.

– Это твое дело. Я спросил тебя, почему ты все еще в «Ивах» столько времени.

– Потому что я нужна отцу.

– Гэрри сейчас в нормальной форме, насколько это для него возможно.

Это бесстрастное, безапелляционное заявление задело Дэниелл. Он хочет сказать, что Гэрри уже не будет лучше.

– Конечно, если бы я вернулась в Чикаго сразу, как миновал кризис, – едко заявила она, – меня бы уже здесь не было к тому времени, когда Яблонски сбежали. Тогда некому было бы тебя уговаривать взять все в свои руки.

– Эта мысль посещала меня, – спокойно сказал Дики.

– Вообще-то, – задумчиво добавила Дэниелл, – меня бы не было здесь еще раньше, и у мисс Фишер не появились бы странные идеи.

– Об этом я тоже подумал, – глядя на нее, произнес он.

– Как скучна была бы твоя жизнь без всех этих приключений, – проговорила Дэниелл. – Единственным твоим развлечением был бы фондовый рынок. Кстати, раз мы коснулись этой темы, куда ты дел музейные деньги?

– Как только тебя изберут в попечительский совет, не забудь сообщить мне об этом, я тут же введу тебя в курс дела. А пока музей является моим клиентом, а не ты, Дэниелл.

– Я беспокоюсь по этому поводу потому, что Марта ничего не понимает в таких делах. Дики согласно кивнул.

– Именно поэтому она позвала меня.

– Но она не просто новичок, Дики, она совершенная простофиля в этом. Марта даже не понимает, что музей может все потерять. Она считает тебя чуть ли не волшебником в области финансов…

– Думаешь, у тебя лучше бы получилось?

– Вряд ли хуже, чем у тебя, – раздраженно бросила Дэниелл.

Брови у Дики поползли вверх, глаза сузились и стали как холодная сталь.

– Я говорю не о процентных ставках, – сказала она, – а о взвешенном консервативном подходе к делу. Если бы Марта слушала меня, проценты не были бы так высоки, но риск все потерять был бы значительно ниже.

– Ну, да. Школа инвестирования Дэниелл Ивэнс. Напомни-ка мне, что ты сделала со своей частью денег от «Веселой вдовы»? Что-то не кажется, чтобы ты ими толково распорядилась.

Она уколола его, и он ударил в ответ по самому чувствительному месту. Но это же не значит, что он все понял.

Он не может знать, успокаивала она себя. Во-первых, Марта понятия не имеет, кто пожертвовал эти деньги. Во-вторых, он не мог вычислить по записям о поступлении пожертвований, потому что суммы, которые она посылала музею, не совпадали с суммами, которые ежемесячно она получала от Яблонски. Она часто их округляла и посылала с разными интервалами. Иногда она пропускала месяц, а потом посылала двойную сумму.

Она ловко заметала следы, так что пройдет еще месяцев шесть, прежде чем Марта или попечители поймут, что пожертвования прекратились. А к тому времени уже вряд ли кто-то свяжет этот факт с исчезновением Яблонски.

Нет, Дики ничего не мог вычислить. Он просто пытается давить на ее слабые места, чтобы увести разговор от темы музейных инвестиций. Ей ничего не грозит.

– Пожалуйста, не пытайся поменять тему, – сказала она, – ты, очевидно, профессионал в своем деле…

– Ты как-то не очень уверенно это говоришь.

– Что-то не очень-то тебя зовут работать в Нью-Йорк.

– Ошибаешься, – мягко возразил Дики.

– И ты все еще здесь? Только не рассказывай, что акулы с Уолл-стрит не знают, чем соблазнить тебя, чтобы ты покинул наше захолустье. Только вот беда, отчаянные рисковые инвесторы долго не задерживаются в таком тихом местечке, как Элмвуд.

– А может, мне нравится спокойная жизнь.

– Тебе? Не смеши. И вообще объясни, зачем ты приехал в Элмвуд? Странно, что раньше я даже не задавалась этим вопросом.

Ну еще бы: ей задаваться! Ведь раньше она была им так очарована, что не думала о его прошлом. Ей не приходило в голову, что он, может быть, скрывается от чего-нибудь.

– Почему я приехал в Элмвуд? Да просто наугад ткнул пальцем в карту страны. Она недоверчиво посмотрела на него.

– Какое имеет значение, где я? – голос Дики зазвучал раздраженно. – В век факсов, компьютерных сетей, мгновенной связи мне вовсе не надо находиться в том же штате, что и мои клиенты. И что такого я могу на Уолл-стрит, чего не могу здесь?

– Там, например, ты не можешь быть растерзан дикими зверями, – сказала Дэниелл. – Хотя, не сомневайся, если ты потеряешь деньги Марты, лучше тебе встретиться с дикими зверями, чем с ее гневом. Поверь мне, я хорошо ее знаю. И беспокоюсь о тебе.

– Меня трогает твоя забота. Елей у него в голосе подсказал ей, что он издевается.

– Можно даже сказать, что я очень тебе благодарен, – продолжал Дики.

– Перестань, Оливер.

– Вообще-то твоя забота отзывается во мне болью, вот здесь. – Он похлопал себя по груди и задумчиво добавил:

– А может, это и не благодарность, а голод.

Дэниелл не унималась:

– Вряд ли ты отличаешь одно от другого. Ты, наверное, не отличишь угрызений совести от мигрени. Во всяком случае, не говори потом, что я тебя не предупреждала. Если в следующем месяце этот фонд лопнет, вопли ужаса Марты будут гораздо громче, чем ее похвалы сейчас.

– Тебе бы этого хотелось? Ну, что ж, поживем – увидим, кто из нас прав. А пока личный состав в твоем лице на месте, я пойду сбегаю в ресторан на площади, принесу нам что-нибудь на ужин. Мне принести еды на двоих или ты ешь только то, что готовят в «Ивах»?

– Я не такой сноб, мне нравится вырезка-гриль, – сухо сказала Дэниелл. – Тебе деньги дать сейчас или когда придешь?

– О, можешь не беспокоиться, – сказал Дики. – Так как весь месяц я наживался за счет музея, сейчас у меня хватит денег заплатить. Я прибавлю эту сумму к тому, что ты мне уже должна за ремонтные работы.

Он исчез в дверях, а Дэниелл тяжело повалилась на стул. И почему просто разговор с этим человеком так выматывает ее? Ведь раньше такого не было. Правда, когда они встречались, ей не приходилось быть все время настороже.

Теперь же это ощущение бессилия ее преследовало постоянно, как только Дики появлялся на горизонте.

Она взяла книгу, оставленную уехавшими гостями, но не могла сосредоточиться и наконец задремала. Ее разбудил звонок в дверь. Дики? У него есть ключ. Рано вернувшийся бизнесмен?

Открыв дверь, она увидела Кевина.

– Я искал тебя в «Ивах», но твой папа сказал, что ты сегодня вечером выходная. Так что я решил составить тебе компанию. – Кевин переступил порог, с улыбкой заглядывая ей в глаза. Он помахал видеокассетой. – Я даже забежал в прокат за кассетой, так как у тебя никогда нет времени ходить в кино. Надеюсь, фильм тебе понравится. Парень в прокате сказал, что он нравится женщинам.

Дэниелл посмотрела название и улыбнулась.

– Как мило, Кевин. Я хотела посмотреть именно этот фильм. Я даже сама взяла его однажды в прокате, но так и не посмотрела.

– Мне повезло, – весело сказал он. – Где у вас тут телевизор с магнитофоном?

– Здесь только один телевизор, он находится наверху, в апартаментах Яблонски.

– Логично, современная техника не смотрелась бы среди этой старинной мебели.

– Ты прав, да еще гости бы начали между собой спорить, какую программу смотреть. Лучше предотвратить проблему, чем потом разнимать их. Я пойду приготовлю что-нибудь попить, жди меня на верхней лестнице.

– Здорово здесь! Никогда не был раньше. Комнаты больше и светлее, чем я думал, – воскликнул Кевин.

Дэниелл подавила раздражение. Не стоит сердиться за то, что он сунул свой нос в комнаты, когда все двери комнат для гостей были открыты. Кроме, естественно, комнаты бизнесмена.

Она повела его наверх.

– Умерь свой пыл. Там комнаты маленькие и темные.

– А что, не так уж плохо, я бы даже сказал, здесь очень романтично. Во время грозы дождь стучит по крыше, гром громыхает вокруг, – мечтательно произнес Кевин.

Дэниелл поежилась.

– Не хотела бы испытать подобное удовольствие.

Кевин засмеялся и пошел ставить кассету в видеомагнитофон. Дэниелл с ногами устроилась на диване и открыла свою баночку кока-колы. Кевин плюхнулся рядом в тот момент, когда она подносила банку к губам. Часть содержимого выплеснулось на Дэниелл, пенные пузырьки зашипели у нее на лице.

– Прости, пожалуйста, – сказал он, доставая платок из кармана. – Посмотри на меня.

Он вытер ей щеки и подбородок и придвинулся ближе. Голос у него стал прерывистым:

– Еще не все вытер. Дай мне… Дэниелл пыталась отстраниться, но он крепко сжимал ей плечо.

– Все нормально, Кевин. Я… Его неуклюжий поцелуй настиг ее чуть выше подбородка.

Дэниелл отклонилась.

– Кевин, – сказала она твердо, – я не за этим тебя сюда позвала. Я же тебе говорила, что отношусь к тебе только как к другу…

– Это было до вчерашней вечеринки…

– А что случилось на вчерашней вечеринке, кроме того, что мы общались там как друзья?

– Да? Я пытался думать о тебе как о друге, но у меня не получается, Дэниелл. Я без ума от тебя. – Он сильнее сжал Дэниелл в объятиях, придвигая ее к себе, губы уже касались ее рта. – Это гораздо больше, ты должна это чувствовать тоже…

Банка с кока-колой все еще была в руке у Дэниелл и ограничивала ее активность. У Кевина же обе руки были свободны. Когда одной рукой он схватил ее за грудь, она подумала, уж не вылить ли ему на спину содержимое банки.

Она уже приготовилась сделать это, когда низкий голос в нескольких шагах от дивана произнес:

– Извини, Кевин… Но ты вторгаешься в чужие частные владения. – Дики сидел верхом на подлокотнике дивана прямо за спиной у Дэниелл. Он легко потрепал ее по волосам. Кевин уставился на нее.

– Ты же сказала, что люди все врут и между вами ничего нет!

Дэниелл впервые испытала на себе, что значит оказаться между молотом и наковальней.

Прежде чем она нашлась что ответить. Дики уже встал и тащил Кевина к лестнице.

– Извини, но ты не можешь здесь остаться, – холодно отрезал он. – И прежде чем ты решишь вернуться, не забудь поразмышлять о том, как ведут себя друзья.

Через минуту она услышала, как с шумом хлопнула входная дверь. Когда Дики вновь появился на пороге, он едва сдерживал смех, что довело Дэниелл до бешенства. Она сердито посмотрела на него.

– Поясни, пожалуйста, что ты имел в виду под фразой «Вторгаться в чужие частные владения», Дики?

– Я думал, что он вот-вот начнет тебя облизывать. Не будешь же ты отрицать, что это является вторжением в твои частные владения?

– Не правда, впечатление от твоих слов было совсем иным. Ты недвусмысленно намекнул, что я твоя частная собственность.

– Когда-то, – мягко проговорил он, – ты хотела ею стать.

– Не правда. Это ты считал, что я хотела. Ты полагаешь, что нет такой женщины, которая, оказавшись в твоем обществе, не захотела бы обладать тобой или стать твоей собственностью. А я говорю тебе, Дики Оливер…

Он обогнул диван и сел на подлокотник.

– Даже если Кевин понял все так, как ты говоришь, в чем проблема? Это же сработало, не так ли? Думаю, он не вернется.

– Но я же не звала тебя на помощь, Дики. Я не просила спасать меня!

Глаза у него удивленно расширились.

– Значит ли это, что ты хотела, чтобы этот щенок остался? Ах, извини, пожалуйста, Дэниелл. Мне что, пойти посвистеть ему, чтоб вернулся?

Дэниелл бессильно проскрежетала зубами.

– Ну хоть один раз ты можешь меня послушать? Я не хочу, чтобы меня спасали. Я сама могла справиться. Я с шестнадцати лет справляюсь с пьяными и всякими нахалами в ресторане. Последний раз говорю тебе, Дики, я могу сама со всем справиться. Это тебе понятно?

Ее слова повисли в тишине, нарушаемой только негромкими звуками, доносящимися из телевизора.

Уголки губ Дики коварно поползли вверх. Он переместился с подлокотника на диван.

– Да? – Он вытянул в сторону руку, и она легла ей на локоть. – Я хоть и не пьяный, но ты, вероятно, отнесешь меня к разряду нахалов. Так покажи мне, Дэниелл. Справься со мной.

Один быстрый рывок, и она оказалась у него между колен, ее лицо – на уровне его лица. Она полулежала на нем, плотно прижавшись к его груди. Ее руки обвились вокруг него в бесполезной попытке вернуть равновесие.

Он медленно привлек ее к себе, пока его губы не опалили ее. Ей сразу стало жарко, тело обмякло.

Она не помнила, как оказалась на диване рядом с Дики, – ей было все равно, она отдалась своим ощущениям. Легкий привкус соли у него на коже. Запах одеколона после бритья. Его стон… или это она застонала?

Неожиданно Дики резко поднялся. Какое-то мгновение он смотрел на нее, затем сухо сказал:

– Прекрасно, Дэниелл. Теперь я вижу, как ты с этим справляешься. Может, догнать того щенка и дать ему несколько наставлений?

Он ушел, оставив ее настолько потрясенной, что она даже и не пыталась подняться.

Глава 7

Дэниелл закрыла рукой глаза. Напрасно. Постыдные воспоминания жгли ее, от правды не убежишь. За несколько минут она умудрилась выставить себя последней дурой… дважды.

Во-первых, не надо было выпендриваться и вопить, что она сама может за себя постоять и не желает, чтобы ее спасали. Почему было не поблагодарить Дики спокойно и с достоинством за то, что он вовремя вмешался?

Потому, что у тебя талант напрашиваться на неприятности, выговорила она себе. С таким же успехом можно было подойти к голодным львам и помахать у них перед носом свежим мясом.

Но хуже всего была вторая глупость, конечно. Сделала шумные заявления, объявила себя королевой независимости, так и держалась бы до конца! Но нет же, сдалась сразу, едва Дики пошел в наступление. Стоило ему прижать ее и поцеловать, как крепостные стены превратились в пыль. И он мог делать с ней все, что хотел…

Ее опять обдало жаром. Она помнила, как его руки гладили ее, помнила тяжесть его тела, чувствовала покалывание его щетины на щеке. Она все еще ощущала на себе его запах.

А ведь могла предвидеть такое развитие событий… Если бы хоть немного отдавала себе отчет в своих действиях, она бы поняла, что Дики не мог не принять вызов. Она спровоцировала его.

Или… хотела спровоцировать? Только получила гораздо больше, чем ожидала?

Сама мысль об этом вызвала неприятный осадок.

Дэниелл знала, что Дики безумно нравилось целовать ее, однако часть его сознания всегда в этот момент отстранение наблюдала с циничной усмешкой.

С самого первого раза, когда он поцеловал ее, она уже знала об этой его способности.

Именно это знание и помогло ей самой не потерять голову. И именно оно уберегло ее от роковой ошибки, не дало влюбиться в Дики.

Сегодня она доверилась своему инстинкту самосохранения, который должен был включиться в случае необходимости. Но не включился.

И самым унизительным было то, что Дики встал и ушел, прежде чем она смогла положить этому конец. Она бы наверняка так и поступила, дай он ей еще минуту-другую.

Она была уверена в этом.

Но почему он ушел? Почувствовал свое торжество? Удовлетворение оттого, что доказал, что хотел? Испугался, что она не так поймет его мотивы?

Дэниелл не знала, какой ответ ей понравился бы…

Дэниелл не могла понять, действительно ли она слышит какой-то стук, или ей это только кажется. Может, это мысли бьются у нее в голове, мучительные гнетущие мысли, от которых она спасалась тяжелым беспокойным сном?

Но по мере того как она стряхивала с себя остатки сна, до нее сверху стали доноситься голоса и все стало ясно. Кровельщики. Странно, Дики вчера ничего не сказал о том, что они должны приступить к работам…

А что в этом странного, она и сама забыла передать ему, что звонила Нора, разве не так?

Дэниелл встала и пошла готовить завтрак бизнесмену. Он заказывал кофе с тостами. Она боялась, как бы рабочие не разбудили его своим шумом.

Нельзя же брать с человека полную стоимость, нарушая его ночной сон. Ей было очень неловко перед ним.

Однако бизнесмен уверил ее, когда спустился вниз, что он проснулся задолго до того, как начались работы. Дэниелл со вздохом облегчения приняла от него чек, после чего он отправился на встречу с клиентом, а она села пить кофе.

Даже в кухне слышался грохот, то и дело куски черепицы и строительный мусор скатывались по спускному желобу. Не оградить ли эту зону, подумала она, чтобы гости, которые должны были приехать сегодня днем, не ставили вблизи машины. Прихватив с собой кофе, она отправилась туда. От огромного облака пыли глаза заслезились и стало нечем дышать.

Когда пыль немного рассеялась, она увидела подрядчика с биноклем, нацеленным на крышу. Она тоже посмотрела туда, куда смотрел он: там крыша упиралась в стену башни в дальнем углу дома. Присмотревшись, Дэниелл увидела, как оттуда высунулся рабочий и прокричал:

– Эй, босс! Здесь еще хуже, чем вы думали!

Сердце у нее упало. Она и так задолжала Дики крупную сумму и не могла вернуть ее до продажи «Веселой вдовы». Но если этот долг начнет расти… и если не удастся быстро продать…

Подрядчик тем временем поставил лестницу и пошел по ней так легко, будто шел по улице. Он обошел башню, жестикулируя и раздавая указания, которых она не могла слышать с такого расстояния.

Дэниелл повернулась и пошла обратно в дом. Если у подрядчика плохие новости, то пусть сообщает их Дики сам, а не передает через нее. Она ничего не понимает в ремонте крыш и без согласия Дики никаких решений принять не может.

Очередная партия осколков прокатилась по желобу, и Дэниелл, схватив ключи, бросилась к входной двери.

Хотя было еще рано, площадь была полна людей. Большинство магазинов еще не открылось, но городские учреждения в ратуше работали вовсю.

Перед домом, где была квартира Дики, владелец антикварного магазина на первом этаже выставлял старинную прялку. Он взглянул на Дэниелл.

– Дики сегодня утром не выходил. По крайней мере, его машина все еще за домом.

Дэниелл вспомнила про кровельщика и подумала, что, может быть, стоит предупредить Дики.

– Спасибо, – тихо сказала она и, завернув за угол, подошла к парадному, ведущему в апартаменты Дики.

Часть кирпичной стены здесь была вырезана и заменена стеклом до самой крыши. Она позвонила и стала разглядывать холл за стеклом. Она увидела черную витую лестницу и миниатюрный лифт.

Пол был выложен черными блестящими плитами незамысловатым орнаментом, стены же были белыми без украшений. Эффект должен был получиться стерильно-холодным, но постоянная игра света создавала ежеминутно меняющееся произведение современного искусства. Солнечный свет радугой плясал по комнате, а в дождливую погоду облака, казалось, проникали внутрь. А уж свет полной луны заливал все помещение золотом…

Дэниелл впервые увидела эту квартиру лунной ночью через пару недель после того, как они с Дики стали встречаться. Он пришел тогда в «Ивы» поужинать, было достаточно поздно, в зале оставалось мало народу, и он пригласил ее к себе на кофе. Она шла по холлу, и, казалось, теплый золотой свет ласкал ее. Дики поцеловал ее в лифте.

Ответ из домофона не заставил себя ждать.

– Да? – прозвучал вопрос Дики.

– Это Дэниелл. Можно подняться? Последовала такая долгая пауза, что Дэниелл рассердилась.

– Послушай, если тебе исполняют танец живота, так ты только скажи. Не надо никого прятать, я зайду как-нибудь в другой раз.

Смех Дики почти утонул в жужжании открывающегося замка. Дэниелл вошла внутрь и поднялась по витой лестнице на балкон, играющий роль верхнего фойе. Отсюда вид был еще лучше. Она помедлила лишь минуту, затем пересекла балкон и, завернув за угол, очутилась в огромной комнате, убранство которой отражало вкус самого известного дизайнера в Элмвуде.

Дики поднялся из-за компьютерного стола. Он не только не выходил никуда сегодня, но явно и не собирался этого делать. Он был босиком, в потертых, почти белых джинсах и в видавшем виды джемпере выпускника Принстонского университета.

И все равно выглядел потрясающе. Он двинулся к ней, бесшумно передвигаясь по толстому плюшевому ковру. Она чувствовала потоки воздуха от его движений.

– Ну что ж, привет, – мягко сказал он. – Смею я предположить, судя по этому чудесному румянцу у тебя на лице, что ты пришла довершить то, что мы начали вчера вечером?

– Конечно, нет!

Слова вылетели прежде, чем она успела сообразить, что само это отрицание признанием того, что инцидент прошлой ночью не был случайностью и мог бы иметь продолжение…

– Потому что вчера вечером ничего и не начиналось.

Отказ показался неубедительным даже самой Дэниелл. Ведь вчерашний вечер изменил многое.

Она всегда реагировала на Дики – на то, как он двигался, на силу, исходящую от его тела, на его физическую привлекательность. Но сегодня ощущения были еще более острыми. Как будто каждый ее нерв был настроен на него. Она чувствовала его тепло даже на расстоянии нескольких шагов. Она ощущала напряжение его мышц. И, к своему ужасу, поняла, какому риску себя подвергает, придя в его квартиру.

Она боялась не силы, исходившей от него, она испугалась своих чувств. Один его вид сразу пробудил бурные эмоции вчерашнего вечера.

Он передернул плечами:

– Ну, как хочешь.

Но Дэниелл его почти не слышала, завороженно следя за его движениями, почти физически ощущая, как отозвалось бы ее тело, прикоснись она сейчас к Дики. Вот у него напряглись мускулы на руках, слегка поднялась и сразу опала грудная клетка, когда он что-то сказал… Волнующие вибрации его голоса…

Предвкушение дрожью пробежало по спине. Она сделала глубокий вздох.

– Кровельщики сегодня утром приступили к работе. – Ей показалось, что голос у нее звучит неестественно.

– Хорошо. Подрядчик сказал, что на это уйдет всего пара дней, работы могут быть закончены до того, как пойдут дожди. Кофе?

Дэниелл кивнула. Он пошел на кухню и налил две чашки кофе из термоса. Чем он дальше от нее, тем легче дышать. Дэниелл обогнула огромный диван и направилась к окну, выходящему на площадь.

Она могла практически сосчитать его шаги, пока он пересекал комнату, – нервные окончания у нее на шее чувствовали его приближение лучше любых приборов. Когда напряжение достигло критической отметки, она повернулась, и Дики протянул ей кофе.

Ей удалось избежать прикосновения его пальцев. Хотя она не только знает, какие сильные и нежные у него руки, она еще помнит, как они умеют двигаться.

Она села на самый краешек стула. Уловив насмешливые искорки в глазах у Дики, поменяла позу, пытаясь выглядеть независимо.

– Чувствуй себя как дома, – проворковал Дики. Он устроился на соседнем стуле.

– Боюсь, парой дней все не ограничится, – сказала Дэниелл. – Сегодня утром у них сложилось впечатление, что все гораздо более запущено, чем они предполагали. – Она отпила кофе. – Я подумала, стоит предупредить тебя, что подрядчик, наверное, захочет с тобой связаться.

– Так ты поэтому пришла? – Он не стал дожидаться ответа. – Пожалуйста, об этом не беспокойся, в контракт все включено.

Дэниелл нахмурилась.

– Ты хочешь сказать, им придется выполнять дополнительные работы бесплатно? Но это же несправедливо.

– Видишь ли, подрядчики всегда закладывают в контракт такую возможность, иначе они прогорели бы. Если ситуация значительно хуже, чем предполагалось, он скажет нам. Мы или внесем изменения в контракт, или заключим новый, или прекратим работы.

– Но это невозможно, они сняли почти все заднее крыло!

– Не паникуй. Я уверен…

– Кто паникует? – Дэниелл придала голосу немного иронии. – И вообще, чего беспокоиться? Подумаешь! Что с того, что в заднем крыле дневной свет проникает сквозь потолок и пыль толстым слоем покрывает всю мебель в доме? Клубничный фестиваль начинается в пятницу, и все комнаты расписаны, включая и те, над которыми нет крыши…

– Я уверен, к тому времени они управятся.

– Хорошо бы еще успеть убраться. – Она с сомнением взглянула на него. – Нашлись желающие на роль горничных?

– Парочка, которых забраковала миссис Бейкер.

– Что ж, это утешает. А то я уже готова взять любого орангутанга, который придет наниматься.

Дики улыбнулся. От его взгляда у нее в животе что-то сжалось.

– Именно поэтому мне, пожалуй, следует отправиться туда самому.

– Спасибо, конечно, – поспешно вставила Дэниелл, – но…

– А ты разве не хочешь, чтобы я показал, насколько эффективен я могу быть в спальне? – Насмешка так и играла у него в глазах.

Голос его был низким и хрипловатым, обещающим море удовольствий. Но вчера вечером он ушел… В нем нет ни капли серьезности, не надо забывать об этом, напомнила себе Дэниелл.

– Я хотела еще спросить, не подыскался ли покупатель?

– Меняешь тему, Дэниелл?

– Просто я так увлеклась работой в самом доме, что у меня даже нет времени послушать последние сплетни.

– Жаль, на этой неделе они особенно интересны.

Она отказалась заглотнуть наживку.

– Если и были какие-то разговоры о возможных покупателях, я ничего не знаю, – сказала она твердо. – Прошло, конечно, всего несколько дней, но, может, кто-нибудь проявил интерес? Может, кто-то с тобой связался?

– Тебе, наверное, кажется, что потенциальные покупатели стоят в очереди у меня на пороге, с деньгами наготове.

– Я не так наивна. Но нам и нужен-то всего один покупатель.

– А если это тот самый, что раньше предлагал нам превратить «Веселую вдову» в многоквартирный дом?

Дэниелл прикусила губу – эта мысль ужаснула ее. Хотя было ясно, что если придется решать, то на этот раз последнее слово будет за Дики.

Он, видно, понял ее терзания.

– Кстати, я уже давно не общался с этим покупателем. И вряд ли стоит искать его, думаю, он уже потерял интерес. Раз он начал строить тот комплекс на западной окраине города…

Дэниелл перевела дух.

– Но не стоит расслабляться, – тут же предупредил Дики. – Я связался с некоторыми специалистами по недвижимости, и все они сказали, что, даже имей мы сотню покупателей, нам это ничего не даст. Ты была права насчет Яблонски. Поскольку они официально не отказались от дома, мы не можем даже выставить его на продажу.

– Но сегодня как раз срок платежа по закладной, – напомнила Дэниелл.

– Ты что, собираешься дежурить у почтового ящика в ожидании чека?

– Конечно, нет. Но если они сегодня не внесут платежа…

– Это все равно не значит, что мы тут же можем что-то предпринять. Не все, кто вовремя не вносит платеж, считаются нарушителями; потом, есть некоторые ограничения на действия кредиторов.

– То есть мы попали…

– Это мы уже знаем, – напомнил ей Дики. Он встал.

– Хочешь еще кофе?

– Нет, спасибо. А что, если нам найти Кейт и Джо?

Он остановился с кофейником на полпути.

– Для чего? Выкручивать им руки, чтобы они подписали акт об отречении?

– Хотя бы поговорить с ними. Узнать их намерения.

– Пойми, если взрослые люди хотят исчезнуть – вместе или врозь – и разорвать отношения с друзьями и родственниками, кто им может помешать?

– Вот так просто?

– Но нет же никаких доказательств того, что они это сделали недобровольно. Наоборот, Джо ясно обозначил свои намерения. Если бы мы подали заявление о пропавших людях, то в ФБР подняли бы нас на смех и выставили бы из офиса.

– Я начну спрашивать в «Ивах». Ведь кто-то же должен иметь представление, куда они могли деться. Хотя я все еще беспокоюсь за Кейт. – Дэниелл в задумчивости прошлась по комнате. – Ведь то, что Джо уехал из города…

– ..не означает, что и она уехала, – закончил за нее Дики. – Ты имеешь в виду те подозрительные пятна крови в холле под восточным ковром и свежие следы за конюшней?

– Что?

– Не волнуйся, я это придумал. Как и ты свою детективную драму с убийством – Детективную драму! – Дэниелл щелкнула пальцем. – Здорово! Все гости участвуют и пытаются раскрыть преступление! Я знала, что, если ты с душой к этому отнесешься, тебе не будет равных в гостиничном бизнесе.

Он выглядел так, с удовлетворением подумала она, будто у него по голове прошлась кувалда. У нее опять поднялось настроение. Она встала, собираясь отнести в кухню свою чашку и наконец попрощаться. Но проснувшийся в ней чертенок неожиданно взбрыкнул. Дэниелл остановилась рядом с Дики и игриво потрепала его по волосам.

Она забыла, что если несколько приспособилась к ситуации, то это не означает, что напряжение перестало быть высоким. К ней мгновенно вернулись все те ощущения, которые парализовали ее раньше. Воздух между ними снова начал пульсировать.

Дики поймал ее за руку и медленно поднялся, нависая над ней.

Дэниелл отшатнулась и вырвала руку. Сердце у нее готово было выскочить. Она была потрясена и испугана и поспешно направилась в холл к спиральной лестнице. К свободе, к спасению.

– Дэниелл.

Она остановилась. Голос у него был манящим, как мираж, и опасным, как зыбучий песок. Она поборола желание обернуться.

– Что?

– Ты собираешься унести эту кофейную чашку с собой?

Пальцы, сжимавшие чашку, побелели. Она совсем забыла про нее.

Он приближался. Дэниелл протянула ему чашку и быстро сделала шаг назад.

Дики остановился. Он посмотрел на чашку, затем – на нее.

– Когда ты примешь решение, Дэниелл, – сказал он, – я буду здесь. Я буду ждать.

Она собрала остатки сил и выдавила улыбку.

– Какое облегчение, что ты внес ясность, – сладко сказала она. – А то ты несколько противоречив. После того, что случилось прошлой ночью…

– Ты говоришь это, потому что я не последовал твоему приглашению заняться любовью с тобой?

– Не было никакого приглашения, – резко отозвалась она.

– Черта с два, не было. Ты просто не совсем отдавала себе отчет в том, что предлагаешь. Вот почему я ушел. Когда ты придешь ко мне, Дэниелл, я хочу быть уверен, что ты знаешь, что делаешь, и что тебе не мерещатся при этом свадебные колокола.

– Ты слишком самоуверен.

– Ты знаешь, чего хочешь. Я жду, чтобы ты честно признала это.

– И согласилась на твои условия. Неужели ты думаешь, что это возможно?

– Конечно, дорогая. – Низкий, хрипловатый голос Дики щекотал ей кожу, покалывал и веселил одновременно. – Держу пари.

Глава 8

Поскорее в «Ивы», укрыться. В обед там народу мало, так что работы почти нет.

А жаль. Работа давала возможность забыть о Дики.

«Я буду здесь. Я буду ждать», – сказал он. «Когда ты примешь решение…»

Шокирующая откровенность. Впрочем, она знала, как он относится к взаимным обязательствам, и не питала иллюзий на этот счет.

Но самое ужасное было то, что она не могла выбросить из головы его приглашение.

«Ты знаешь, чего хочешь», – сказал он. Да, она знала. Это подтверждала каждая клеточка ее тела. Она хотела его.

Но хотеть это одно, а действовать под влиянием желания – другое. Нельзя отрицать, что этот человек обладает удивительным магнетизмом. Без сомнения, он использовал весь свой талант соблазнителя.

Когда Дэниелл думала о нем, она чувствовала дрожь в коленях, а в ушах звучал его тихий хрипловатый голос:

«Держу пари…»

Пэм подняла взгляд от кассы.

– Ты что-то сегодня такая же раздражительная, как и я. Что, опять «Веселая вдова»? Дэниелл ухватилась за этот предлог:

– Да. Здесь сейчас особенно делать нечего, а там столько работы! Все, что я сейчас могу сделать – это мысленно составить список необходимых дел, которые надо успеть выполнить до открытия фестиваля.

Пэм округлила глаза.

– Пожалуйста, не напоминай мне о фестивале. Сегодня утром бакалейщик позвонил мне и сообщил, что не может целиком выполнить мой заказ для чайного тента Исторического общества. И что теперь делать? Я же не могу заниматься массовым производством выпечки на моей крохотной кухне.

– Держу пари, что папа сможет что-нибудь придумать.

– Обратиться к Гэрри? Сегодня? Ты что, шутишь?

Дэниелл насторожилась.

– А что такое? Я что-то пропустила? Он же у себя в офисе, ведь так?

– Вот именно. А почему, ты думаешь, я сижу и пересчитываю кассу здесь, где меня отвлекают всякий раз, как я дохожу до пятидесяти, а не там в офисе?

– Опять сердце? – испугалась она. Пэм отрицательно покачала головой.

– Видишь ли, я не думаю, что это связано со здоровьем. Он выглядит хорошо, только кажется, что над головой у него черная туча. – Она внимательно посмотрела на Дэниелл. – Что у тебя там с «Веселой вдовой», раз ты не замечаешь того, что творится с Гэрри?

– Да только гостей в этот раз будет многовато, больше, чем было до сих пор. А так ничего…

Пэм с сочувствием посмотрела на нее.

– Это на первый взгляд страшно. На деле удвоение количества гостей не означает удвоения количества работы. Тебе морально было бы легче, если бы ты чувствовала себя там дома…

– Только не это. Я и так, по-моему, там слишком задержалась. Не знаю, сколько пройдет месяцев, прежде чем я смогу снова вернуться в университет…

Зазвонил дверной колокольчик. Приветливая улыбка Дэниелл несколько потускнела, когда она увидела Кевина.

Он выглядел хмурым.

– Ты один? – спросила она.

– Надеюсь, что с тобой, – ответил он. Пэм подняла голову, и брови у нее удивленно выгнулись.

– Не надо было мне приходить в «Веселую вдову», – сконфуженно пробурчал он. – Пэм, присмотри здесь, пожалуйста, чтобы мы с Дэниелл смогли поговорить, ладно?

Пэм поджала губы и сделала задумчивое лицо. Дэниелл едва заметно отрицательно качнула головой. Пэм мягко проговорила:

– Ты понимаешь, Кевин, я ведь не знала, что ты теперь новый босс у нас. Гэрри не говорил мне, что я должна исполнять твои приказы.

– Я попросил об одолжении, – надулся Кевин. – Хотя, может, не стоит. Меньше всего мне хочется, чтобы этот высокомерный тип увидел нас вместе и опять сделал бы не те выводы.

– Опять? – невинно переспросила Пэм. – Мы говорим о Дики, если не ошибаюсь? А что именно вы делали в прошлый раз, когда он сделал не те выводы?

Кевин сердито посмотрел на нее.

– Пэм, если ты не хочешь подменить на время Дэниелл, почему бы тебе не прогуляться? На этот раз он был, пожалуй, прав.

– Послушай, Кевин, – резко сказала Дэниелл, – я думаю, что нам не о чем говорить. Давай считать, что ты извинился, я приняла твои извинения, и расстанемся друзьями.

Кевин надулся.

– Я не пришел просить у тебя прощения и уж тем более не собираюсь желать тебе счастья. Ты слишком много о себе вообразила.

С этими словами он направился к двери, но обернулся, чтобы бросить последний камень.

– А что. Дики нанял Пэм, чтобы она присматривала за тобой, когда его нет рядом? Дэниелл постаралась сменить тему:

– Ты знаешь, Пэм, если тебе самой придется печь для чайного тента…

– Вообще-то я бы с удовольствием одолжила кондитера у Гэрри, но он и так по горло занят.

– Ты могла бы воспользоваться «Веселой вдовой». Кухня, конечно, старая, но просторная, и печь в хорошем состоянии.

– Безобразие, что Джо так и не модернизировал кухню.

– И да, и нет. Если бы он это сделал, отбоя бы не было от заказов на банкеты и вечеринки. А сейчас мне только и надо, чтобы гости взглянули на кухню и преисполнились сочувствием. Тогда они удовлетворятся скромным меню.

Пэм засмеялась.

– Надеюсь, ты права. Ловлю тебя на слове. Если, конечно, не буду тебе мешать. Кстати, заодно я могла бы испечь что-нибудь и для твоих завтраков.

– Мое предложение совершенно бескорыстно, но от помощи отказываться не стану.

– А ты не будешь против, если я возьму с собой детей, когда Грег не сможет за ними присматривать? Может, ты смогла бы дать им какие-нибудь задания? Они, конечно, не специалисты по уборке спален и мытью туалетов, но под чьим-нибудь руководством могли бы что-нибудь сделать.

– Да я не собираюсь загружать их работой, – сказала Дэниелл.

– Поверь мне, их гораздо легче выносить, если они чем-нибудь заняты. Особенно теперь, во время каникул. Мне не повезло. Няня, которую я наняла на летний период, удрала, потому что нашла предложение получше…

Да, это удар.

– И что ты собираешься делать?

– Не знаю. Они оба в ужасном возрасте: слишком взрослые для продленки, слишком юные для работы и достаточно большие, чтобы вляпаться во всевозможные проблемы, если оставить их без присмотра.

– Ну так приводи их.

– Ты правда не возражаешь? Ведь они могут мусор выносить и пылесосить.

– Чудесно. Но я имела в виду, чтобы ты и сюда тоже их приводила.

– В «Ивы»? Гэрри придется запирать кухню на замок, иначе они съедят все. И потом, что скажут мои клиенты, появись я на работе в сопровождении пары ребятишек? Нет, надо искать няню. Я так надеялась, что хотя бы этим летом проблема будет решена. – Она улыбнулась Дэниелл. – Предлагаю поменяться проблемами.

Дэниелл была бы не против. Что значит пара ребятишек по сравнению с ее нынешними проблемами?

Дети Пэм были очаровательны: старались помогать, с удовольствием выполняли различные поручения, даже пытались помочь кровельщикам убрать остатки мусора.

Но две группы молодых людей, которые приехали в «Веселую вдову» в четверг вечером вместе с родителями, были постарше и гораздо менее предсказуемы. Мальчишки жаждали самоутверждения, а девочки старались во что бы то ни стало обратить на себя внимание мальчиков.

В первые же минуты после приезда один из мальчишек съехал вперед головой по перилам под восхищенные возгласы девиц. Перила затрещали, а бедная мать слабо произнесла:

– Пожалуйста, дорогой, что мы с папой будем делать, если ты сломаешь перила?

– Заплатите, – ухмыльнулся он и спрыгнул со стойки перил прямо перед Дэниелл. Она ничего не сказала, только посмотрела на него ледяным взглядом. Он первым опустил глаза, и она подумала, что по перилам он больше ездить не будет.

Но у юнца была масса других возможностей, и все нельзя было предусмотреть.

Дэниелл пошла на кухню присмотреть за тарталетками и кексами Пэм.

Упаковывая десерты, Пэм откладывала в сторону менее удачные, а Дэниелл складывала их в коробочки, когда на пороге появился Дики.

Только услышав скрип двери, она уже знала, что это он. По тому, как стало покалывать в затылке. Она намеренно не оглянулась, продолжая укладывать тарталетки по коробкам.

– Я собиралась звонить тебе, чтобы узнать, не мог бы ты приехать сегодня пораньше, – сказала она.

Пальцы Дики прошлись ей по шее, и по спине ее пробежала сладкая дрожь.

– Дорогая, вот это сюрприз. – Он говорил почти шепотом, но Дэниелл чувствовала вибрации его голоса. – Особенно после того, как ты избегала меня последнее время. И вдруг – искать моего общества за час до того, как тебе надо отправляться в «Ивы»?..

– Я не избегала тебя, Дики. Мы виделись с тобой по сто раз на дню…

Дики ничего не ответил, но самоуверенная улыбочка в уголках его губ вызвала у Дэниелл желание ударить его.

Дики потянулся через ее плечо и подхватил одну из вишневых тарталеток.

– Увидишь Пэм, спроси, сколько я ей должен, – сказал он. – Так чему я обязан твоим приглашением, Дэниелл?

– Не говори глупостей – это не приглашение. У нас одновременно остановились две «искусительницы» и три «Тарзана», которые теперь, наверное, привязывают веревку к самому высокому окну башни, воображая, что находятся в джунглях. Мамаши не обращают на своих детей внимания, а папаши очень быстро исчезли. Вот тебе полная картина.

– Ты хочешь, чтобы я вмешался? Дэниелл нахмурилась.

– Я хотела предупредить тебя: если войдешь и увидишь, что они используют каминную полку в качестве шеста для хождения по канату…

– Дать им по затрещине, я полагаю, нельзя?

– Насилие в отношении детей?

– Ну, что ж, может, мне удастся испугать их.

– Будем надеяться. Если они будут продолжать в том же духе, придется заказывать новую лестницу еще до того, как нам пришлют счет за крышу.

– Не слышу никаких угрожающих звуков. – Он достал кофейник с верхней полки. – Здесь свежий кофе?

– Относительно.

Дэниелл наблюдала, как играют его мускулы под рубашкой, уверяя себя, что восхищалась бы любым человеком с такими физическими данными.

С усилием она заставила себя отвести взгляд от широких плеч Дики.

– Тишина – не всегда повод расслабиться, Дики. Именно в такие моменты надо опасаться, что малыши-ползунки что-нибудь натворят.

Он с любопытством посмотрел на нее.

– А ты откуда знаешь?

– Ты что, никогда не сидел с детьми? – Она не стала дожидаться ответа и попыталась плотнее сложить пирожные, чтобы в коробочку поместилось еще одно. Ей это не удалось.

Дики развеселился.

– Жаль, что не осталось ни одного лишнего кекса. Но мы не можем оставить это бедное пирожное сохнуть.

Он взял тарталетку и помахал ею в сторону двери.

– Отправляйся на работу, если хочешь. А я тут присмотрю.

Дэниелл испытующе взглянула на него.

– Ты уверен, что справишься?

– А в чем проблема? Если они отобьются от рук, я строем отведу их в группу продленного дня и сдам туда.

Она не могла не отправиться в «Ивы» – там сегодня работы больше, чем когда-либо. А дети, заполонившие «Веселую вдову», были, в конце концов, не только ее проблемой, но и Дики.

Дики кончиком пальца коснулся ее подбородка и поднял его, пока их взгляды не встретились.

– Не надо смотреть на дом, будто ты видишь его в последний раз, – приказал он. Он коснулся ее губ легким, как пушинка, поцелуем.

– Я справлюсь.

Дэниелл попыталась подавить волнение, охватившее ее, чтобы он не заметил, как подействовало на нее это легкое прикосновение. Но по его глазам она поняла, что ей не удалось ничего скрыть.

Он наклонился ближе. – Тебе недостаточно? – прошептал он. – Надо это исправить.

Она слабо запротестовала, но он поцеловал ее долгим глубоким поцелуем – так мягко и нежно, что она обмякла у него в руках и была благодарна за то, что этот поцелуй ничего не требовал, а только дарил бесконечное наслаждение. И когда она ответила ему, страсть, которая скрывалась за его нежностью, подействовала на нее с такой невероятной силой, что у нее закружилась голова.

– Это нечестно, – прошептала она, потрясенная.

– Нечестно, – согласился он. – Но я никогда не обещал играть честно.

И вообще никогда ничего не обещал, напомнила себе Дэниелл. В личных отношениях, да и в финансовых тоже. Тут она увидела Марту и нескольких членов Исторического общества, ожидающих столики в ресторане.

Когда часть посетителей, отужинав, отправилась на фестиваль, она проводила членов Исторического общества к их столу и вернулась к стойке метрдотеля, чтобы заняться следующей группой. В этот момент к ней подошла Марта. Она опасливо оглянулась и прошептала:

– Мне надо поговорить с тобой, Дэниелл, это о музее.

Марта едва смотрела ей в глаза и выглядела какой-то… напуганной, что ли.

Сердце у Дэниелл упало. Неужели инвестиционная политика Марты уже потерпела крах?

– Это о тех деньгах, – продолжала Марта. – Видишь ли, я сама тогда не совсем все правильно поняла. Помнишь, я говорила вам с Пэм на ее вечеринке. Мы, оказывается, в прошлом месяце получили совсем другую сумму процентов. Дики был так любезен, что все объяснил мне.

– Представляю, – проговорила с раздражением Дэниелл.

– Понимаешь, я думала, что последний взнос, который мы внесли в фонд, – это и были проценты, – сказала Марта, – а оказалось, я ошиблась. Так что у нас получилась прибыль не сто процентов… – она еще понизила голос, – а два. Дики сказал, что это все-таки очень хорошо в месяц, а с нас он совсем ничего не берет за свою помощь, так что я чувствую себя немного… Ой, опять посетители по твою душу, а мне надо бежать к нашему столику, а то они начнут интересоваться, что это я с тобой так долго болтаю. Ты ведь никому не расскажешь о моей глупой ошибке, да? – И она исчезла прежде, чем Дэниелл смогла что-либо ответить ей.

Итак, Дики не играет в рулетку с музейными деньгами и не пытается увеличить свои собственные доходы за счет наивности Марты. Понятно, почему он так обижался, когда она намекала, что он пытается нагреть руки на музейных деньгах.

Значит, она должна перед ним извиниться. Еще раз.

Помощник официанта принес ей стопку меню и сообщил об освободившемся столике. Дэниелл сделала пометку у себя в журнале и пошла в холл за ожидавшими гостями. Когда она вернулась, еще одна группа из четырех человек ждала у входа.

Слова застыли у нее на языке – перед ней были Нора, ее родители… и Дики.

Дэниелл и так теряла способность трезво рассуждать, когда речь шла о Дики, а тут она окончательно растерялась.

– А на кого ты оставил «Веселую вдову»? Или у меня галлюцинации были? Ты же сказал, что присмотришь за всем!

Ее тон должен был превратить его в пепел.

Дики приподнял одну бровь.

– Я сказал, что справлюсь, и я это сделал. Пэм вовсю печет и пробудет там еще какое-то время. Она предложила присмотреть за гостями. Большинство из них сейчас на фестивале.

Дэниелл немного смягчилась, но сдаваться была не готова.

– У Пэм и без этого полно работы.

– И она у нее отлично получается, – согласился Дики. – Каждый раз, когда я заходил в кухню, я делал очередное пожертвование Историческому обществу, так как все время там появлялись новые образцы, которые мне необходимо было попробовать.

– Впечатляет, – холодно сказала Дэниелл. – Ну что ж, я рада, что тебе удалось перекусить, потому что, боюсь, вам придется долго ждать, пока я смогу найти место. Если вас не затруднит, подождите в холле…

Мать Норы сделала недовольную гримасу, но все же пошла. До Дэниелл донесся ее голос:

– Раньше в «Ивах» работал очень приятный персонал.

Дэниелл закусила губу. Укол был мелочным, но в нем все же была доля правды – за последнюю неделю она умудрилась нарушить все правила такое количество раз, что ей не хотелось даже вдаваться в подсчеты.

Она наконец-то поняла, что вовсе не «Веселая вдова» ее беспокоит. Ей неприятно, что Дики лишь недавно целовал ее, а теперь является сюда с Норой.

Дэниелл опять позволила мечтам приукрасить реальность. Она позволила себе поверить, что только она, Дэниелл, важна для него, что она любит его, и уже давно.

За год, последовавший после их разрыва, она ни с кем не могла встречаться, потому что ни один мужчина не мог сравниться с Дики. Она не могла бы полюбить никакого другого мужчину.

Ну и что? Если только узнает о ее чувствах, он исчезнет, как дым, и ей даже не останется этой незаслуженной, почти украденной благодати его поцелуев.

Когда освободился столик на четверых, Дэниелл попросила отца разместить их. Гэрри сурово на нее посмотрел, но выполнил просьбу. Вернувшись к стойке метрдотеля, он сказал:

– Ну что ж, кажется, все улеглось. Я думаю, это последние посетители, – и жестом указал ей на офис. Это был молчаливый приказ.

Дэниелл замотала головой.

– Папа, я не устала, я не нуждаюсь в отдыхе.

– Нет, нуждаешься. Но я не это имел в виду. Я должен поговорить с тобой, кто знает, когда у нас будет другой шанс.

Меньше всего ей хотелось сегодня задушевных бесед с отцом, но она послушалась его, выбрав стул напротив открытой двери, чтобы можно было видеть, не ищет ли кто-нибудь метрдотеля.

Гэрри сел напротив нее, упершись локтями в подлокотники, и прямо и просто посмотрел на нее.

– Как ты относишься к тому, чтобы вернуться в университет этим летом? – спросил он.

– Ты хочешь сказать, что больше не нуждаешься в моих услугах? – выдавила улыбку Дэниелл. – Видишь ли, так как меня официально нет в штатном расписании, ты не можешь меня уволить.

– Я – нет, а новый владелец – да. Смысл слов не сразу дошел до нее.

– Новый… Ты что, продал «Ивы»? Гэрри кивнул.

– Одному парню, которому уже принадлежит сеть прекрасных ресторанов по всему штату. Ты, между прочим, познакомилась с ним на этой неделе. – Он останавливался в «Веселой вдове», когда приезжал осматривать «Ивы».

Дэниелл нахмурилась.

– Ты хочешь сказать, что бизнесмен, который просил лишь кофе с тостами на завтрак, – ресторатор? Забавно!

– Он поставит своего управляющего, и, конечно, кое-что изменится. Но он пообещал, что уровень сервиса, к которому привыкли наши клиенты, останется прежним. И он также пообещал оставить прежний персонал, по крайней мере на переходный период. Всех, кроме нас с тобой, – неловко улыбнулся он. – И я его понимаю. И так новому менеджеру будет сложно освоиться, а тут еще старые хозяева будут мешаться.

Дэниелл согласно кивнула. Понятно, почему Гэрри был таким озабоченным и встревоженным. Вот почему он всю ночь просидел над бумагами. Решиться принять такое серьезное решение…

– Пап, почему ты не сказал мне, что собираешься продавать ресторан?

– Я не хотел обнадеживать тебя, пока у меня нечего было предъявить.

– Обнадеживать меня?

– Что ты сможешь, наконец, уехать, вернуться к учебе. Опять жить своей жизнью. Она тихо спросила:

– Ты это делаешь из-за меня? Чтобы я могла уехать?

Гэрри покачал головой.

– Нет. Просто пора. Я уже не справляюсь, даже когда ты помогаешь. Но, конечно, я должен признать, что, когда я выйду отсюда в последний раз, мое сердце будет разрываться от боли. Это все равно что опять прощаться с твоей мамой.

Он почесал лоб и выдавил слабую улыбку.

– Нет, я это делаю не из-за тебя, Дэниелл. Но ты получишь значительную часть денег от продажи.

– Нет, папа.

Улыбка у него стала увереннее и шире.

– Я настаиваю. Лучше я тебе сразу отдам всю сумму, чем оплачивать твое обучение. Тебе они наверняка пригодятся, судя по тому, как ты сорила деньгами весь прошлый год.

– Сорила деньгами? – настороженно спросила Дэниелл.

– А ты думаешь, я не знаю об Историческом обществе? Я только никак не мог понять, почему ты это делаешь.

– Потому что, если бы не я, мисс Фишер оставила бы «Веселую вдову» ему. Гэрри округлил глаза.

– Дэниелл, ты настоящая идеалистка. Всегда ею была, совсем как твоя мама. Ведь действительность на самом деле…

Зазвонил телефон. Она улыбнулась отцу и взяла трубку.

Голос Пэм дрожал от волнения.

– Дэнни, здесь одна дама говорит, что забронировала номер, но ее нет в журнале.

Дэниелл закрыла глаза, пытаясь мысленно представить календарь. Неужели она что-то просмотрела?

– Она говорит, что заказала две комнаты, – продолжала Пэм. – Пожалуйста, срочно приезжай. Я понятия не имею, как вести себя с этой миссис Де Карло.

Глава 9

Дэниелл добралась до «Веселой вдовы» очень быстро.

Она остановилась на пороге, пытаясь понять ситуацию. Пэм отвела нежданную гостью в лучшее место в доме, усадила на самое удобное кресло и подала ей бокал вина с самыми лучшими пирожными, которыми мог похвастаться чайный тент на фестивале.

Миссис Де Карло проигнорировала угощение.

– Вот и менеджер. – Облегчение осветило лицо Пэм.

Дэниелл подумала, что таким тоном утешают ребенка.

– Давно пора появиться кому-нибудь, кто уполномочен решить данную проблему. Эта молодая женщина ничего не знает.

Она посмотрела на Пэм как на пустое место.

– Она и не должна знать, – ответила Дэниелл. – Миссис Лэннинг пришла помочь мне.

– Так бизнес не ведут – оставлять вместо себя совершенно некомпетентного человека. Я забронировала номера, – со значением заявила миссис Де Карло, – а она не может найти мое имя – Вы просили зарезервировать, – поправила ее Дэниелл. – А когда я перезвонила вам, чтобы сказать, что «Веселая вдова» уже полностью забронирована на этот уик-энд, никто не ответил.

– Я не обязана сидеть у телефона в ожидании вашего звонка.

– В таком случае вас не должно удивлять, что в гостинице нет свободных комнат, – сказала терпеливо Дэниелл.

Взгляд миссис Де Карло скользнул куда-то вбок.

– Я же говорила тебе – не бери эту машину.

Дэниелл непонимающе посмотрела на нее, потом проследила за направлением ее взгляда и поняла, что в комнате находится еще одна женщина, маленькая, бледная, весь вид которой говорил о том, что она – компаньонка.

– Если бы не проблемы с этой машиной, мы были бы здесь уже несколько часов назад. Это все ты виновата, Лора.

У маленькой женщины на лице была написана такая паника, что Дэниелл не решилась произнести, что это ее проблема. Наверное, какой-то выход должен быть.

Она посмотрела на Пэм и предположила:

– Не знаю, но, может быть, в мотеле «Хайвэй» у шоссе…

Пэм вытаращила глаза:

– Исключено…

Дэниелл понимала, что подруга права и что она просто хватается за соломинку.

– Все новые гостиницы переполнены, – сказала она. – Один из их менеджеров позвонил мне вчера, спросил, нет ли свободных номеров. А другой приходил обедать в «Ивы» и сказал, что их отель с утра забит.

Оставался только один мотельчик у старого шоссе за чертой города. Но Пэм была права – это исключено.

– Может, есть места в соседнем городке…

– Наверняка нет, – сказала Пэм. – Это самый большой фестиваль за последние годы. Остается только чердак.

Дэниелл часто заморгала.

– Ничего другого нет, – проговорила Пэм. – Ой, извини, я не подумала об этом раньше, Дэнни. Им ведь придется вместе располагаться, но ведь там кровать королевских размеров!

– Там вообще-то сдвинуты две кровати. Но…

– Еще лучше. Я сбегаю и поменяю белье. Волна благодарности охватила Дэниелл. Как же ей повезло с таким верным другом!

Миссис Де Карло произнесла ледяным тоном.

– Она сказала, чердак?

Ага, теперь понятно, почему Пэм так быстро исчезла – она предвидела, что начнется.

– Он переоборудован в отличный люкс, – начала Дэниелл, – Это были апартаменты хозяев.

– Если вы думаете, что я буду спать на чердаке…

Дэниелл свирепо посмотрела на нее:

– Это все, что я могу вам предложить. Если вас не устраивает, ищите, пожалуйста, в другом месте.

В комнате повисла долгая тишина, прерываемая только мерным тиканьем каминных часов.

Миссис Де Карло сдалась первой – плечи у нее обмякли, а ледяной взгляд потерял остроту. Дэниелл действовала быстро:

– Я уверена, вам будет здесь комфортно. Ваш багаж в машине или вы уже внесли его?

Опираясь одновременно на перила и на свою компаньонку, миссис Де Карло стонала всю дорогу, пока добиралась до верха.

Одолев лестницу, ведущую на чердак, компаньонка оживилась.

– Посмотри, какой он большой, Джорджина, – сказала она, – здесь просто великолепно.

Миссис Де Карло фыркнула, но, как ни странно, не стала затыкать ей рот.

– Я полагаю, что завтра вы нас переселите. Дэниелл улыбнулась.

– Если две больших семьи вдруг решат уехать раньше, – ласково согласилась она, – можете не сомневаться, я отдам вам их комнаты.

Она быстро окинула взглядом апартаменты – Пэм не только поменяла белье, но и раздвинула кровати и даже поставила между ними маленький столик.

Пожелав гостям спокойной ночи, Дэниелл догнала на основной лестнице Пэм, чтобы помочь ей с ворохом белья. Она погрузила его сразу в стиральную машину – завтра ей пригодится каждая чистая простыня.

Когда стиральная машина заурчала, она отправилась на поиски Пэм и нашла ее в передней гостиной на кушетке.

– Надеюсь, этот остановившийся взгляд – всего лишь проявление усталости, – сказала Дэниелл, усаживаясь в кресло.

– Что ты называешь усталостью? В следующем году, клянусь, как только начнутся приготовления к Фестивалю клубники, я сразу же уеду из города.

– Как бы не так, – сказала Дэниелл. Пэм вздохнула.

– Да, ты права. Но я больше не собираюсь ни в чем принимать участия.

– Означает ли это, что, будь у тебя свободная комната для гостей, ты не приютила бы миссис Де Карло даже на одну ночь?

Пэм передернуло.

– Пригласить эту барракуду к себе домой? Да она почище моей свекрови! – Она дотянулась до бокала с вином, который миссис Де Карло оставила нетронутым, и приветственно подняла его.

– Белое вино немного выдохлось и чуть теплее, чем надо, но ничего, как раз то, что доктор прописал.

Дэниелл взяла пирожное.

– Я с обеда ничего не ела. В ресторане сегодня был сумасшедший дом.

– Ты знаешь, – задумчиво проговорила Пэм, – у меня не выходит из головы Гэрри. Если бы я сама лично не знала, что финансовые дела в «Ивах» идут хорошо, я бы подумала, что он собирается закрывать ресторан.

Дэниелл была поражена – ведь Пэм ничего не знала.

– Закрывать? Нет. Продавать…

– А он собирается? – Пэм подпрыгнула от этой новости.

– Он уже продал. Он сказал мне об этом только что. Я не знаю, когда он официально собирается объявить… Так что не говори никому пока, ладно?

– Как это мило! Я про продажу. Дэниелл нахмурилась – продажа ресторана будет иметь последствия и для Пэм, ведь они были одними из самых крупных клиентов в ее деятельности независимого бухгалтера.

– Мне очень жаль, Пэм. Но он сказал, что новые владельцы сохранят весь прежний персонал.

Ее слова прозвучали неубедительно. Постоянный штат – это одно, а работа на договорной основе – другое. И потом ясно, что новый хозяин привезет своих бухгалтеров.

Пэм молчала.

В этот момент дом огласили возбужденные детские голоса, и через секунду одна из девочек вбежала в гостиную.

– А Дики нет? – спросила она разочарованно.

– Извини, – отозвалась Дэниелл, – но вместо него я.

– Это тоже неплохо, – великодушно сказала девочка. – Но Дики…

У нее в голосе было столько обожания, что Дэниелл развеселилась. Вот, оказывается, как он справился с женской половиной детишек? Он позволил им влюбиться в себя. Интересно, а что он сделал с мальчишками? Обучил их приемам каратэ?

Пэм посмотрела на часы.

– Скорее бы ему прийти, – сказала она. – Он пообещал принести мне филе с фантастическим гарниром.

Дэниелл не удивилась.

– Так он подкупил тебя, чтобы ты осталась?

– Не совсем. Я сама предложила, а он сказал, что, в таком случае, проследит, чтобы я питалась не только одними пирожными. Тогда я сказала, что хочу лучшее блюдо в меню.

– Понятно. Решил раскошелиться на тебя, чтобы сходить с Норой в ресторан. Пэм покачала головой.

– Дэнни, от этой фразы веет просто кошачьей ревностью.

Дэниелл прикусила язык. Тут опять возникла девочка.

– Я подожду внизу, пока он придет, если вы не возражаете, мисс Ивэнс.

Однако ее отец, видимо, возражал, и девица направилась к лестнице, недовольно выпятив нижнюю губу.

Пэм едва сдерживала смех, но тут внизу раздался радостный вопль:

– Ди-ик!

– Герой вернулся, – прокомментировала Пэм. – Надеюсь, мое филе не остынет, пока он будет собирать дань обожания.

– Да уж, именно этого ему и не хватает. Через пару минут Дики появился в гостиной, осторожно внося упакованную в «Ивах» порцию.

– Извини, что так долго, Пэм, – сказал он. «Интересно, что нашептывает Дики в ушко Hope, когда целует ее?» – зло подумала Дэниелл.

Она попыталась выбросить это из головы.

Пэм права: она ведет себя как ревнивая кошка.

Это глупо. Если другие увидят… Если Дики увидит…

– Ты пропустил самое интересное, – сказала Пэм. Она распаковала еду и принялась за дольки картофеля, аккуратным венком уложенные вокруг стейка. – У нас тут полчаса назад поселилась гостья из преисподней.

– Я думал, что у нас нет свободных мест.

– Мы поселили ее на чердаке, – отозвалась Пэм.

– Она хотела забронировать на весь уикэнд, – сказала Дэниелл. – Я имею в виду, когда она звонила.

– Как прошла вечеринка у Норы, Дики? – спросила Пэм.

– Как большинство вечеринок. Немного натянуто.

«Могу себе представить, – подумала Дэниелл. – Встреча с родителями, конечно, не произвела на Дики впечатления».

Да, определенно, ей будет трудно бороться с ревностью.

– Ну, этого можно было ожидать, – Пэм взяла свою еду. – Ладно, мне надо еще кексов напечь. Это значит, что придется пробыть здесь еще не один час. Учитывая, что спать вам здесь негде, вы можете отправляться спать куда хотите. – И добавила ровным голосом:

– Вместе или по отдельности. Мне все равно.

И тихонько насвистывая, она направилась в кухню.

– Смешно, – сказала Дэниелл. – Пэм, оказывается, шутница. Она поднялась.

– Большинство гостей уже вернулись и легли, так что…

Она не заметила его движения, но неожиданно Дики оказался между ней и дверью.

– Это действительно так смешно? – мягко спросил он. – Что мы можем вместе получать удовольствие?

В ней боролись разные чувства – любовь, желание, обида, растерянность, протест. Но один образ взял верх над другими – воспоминание о том, как сегодня вечером он пришел в «Ивы» с Норой и ее родителями…

Она попыталась говорить спокойно.

– Да, это смешно.

Он посмотрел на нее долгим взглядом и отступил, больше не загораживая ей проход.

– Спокойной ночи, Дэниелл.

Это прозвучало больше как расставание, чем обычное прощание.

Он проследовал за ней через холл к боковому выходу, где Дэниелл повернула к кухне, а Дики вышел из дома.

Пэм как раз выключила миксер, когда вошла Дэниелл.

– Ты все еще здесь?

Ее взгляд метнулся мимо Дэниелл, как будто она ожидала увидеть Дики у нее за спиной.

– Вот именно. – Дэниелл даже не пыталась скрыть иронию в голосе. – Конечно, я собираюсь провести ночь с ним. Когда мужчина ужинает с другой женщиной, это, разумеется, вовсе не повод дуться…

– Вообще не похоже, чтобы это было свидание, Дэниелл.

– То есть? А ее родители? Позволь тебе заметить, что, когда речь идет о Дики, это значит гораздо больше, чем простое свидание.

Пэм возилась над тестом.

– Он прощался с ней.

Он уезжает. Эта мысль ножом прошлась по сердцу Дэниелл.

– Муж Норы хочет помириться, – продолжала Пэм, – поэтому завтра она возвращается в Калифорнию.

Так это не Дики уезжает?

– И кто это говорит? Миссис Хансен и остальные сплетницы Элмвуда?

– Да. И мать Норы в их числе.

Боль в груди почти отпустила Дэниелл, и она смогла сделать глубокий вдох. И все же… что-то здесь не так. Что-то не сходится.

– Она возвращается к мужу. Поэтому она устраивает прощальный ужин с Дики. Логика железная. Только при чем здесь Дики?

– Я не уверена, – протянула Пэм, – но, кажется, это отец Норы позвонил ему и попросил прийти. Наверно, ему не хотелось быть в меньшинстве. А ты бы согласилась наедине провести вечер с Норой и ее матерью?

Это нисколько не проясняло ситуацию. Почему именно Дики? А впрочем… Если бы он ухаживал за ними обеими, хватило бы ему наглости привести Нору сегодня вечером в «Ивы»?

Хватило бы. Во всяком случае, по отношению к ней он не испытывал никаких обязательств. Может, даже специально это делал. Чтобы Дэниелл не питала иллюзий.

– Ну, куда бы ты ни шла, – проговорила Пэм, – давай, отправляйся. Я все равно здесь.

– Я не хочу обременять тебя, – слабо запротестовала Дэниелл.

– Здесь все равно негде спать. А тебе надо отдохнуть. Учти, помогать с завтраком я не вызывалась.

Дэниелл засмеялась.

– Ладно, ухожу.

Она была уже в дверях, когда Пэм, озорно поблескивая глазами, добавила:

– Последний вопрос, Дэнни. Если эта сумасшедшая выберется с чердака и мне понадобится твоя помощь, где тебя искать?

Дэниелл скорчила гримасу и хлопнула за собой дверью.

Основные мероприятия Фестиваля клубники проводились в самом большом парке Элмвуда, в нескольких кварталах от центра города. Однако и на центральной площади машин было больше, чем Дэниелл ожидала. Ей пришлось ждать. Постукивая пальцами по рулю, она смотрела на площадь.

Внутри стеклянного двухэтажного холла квартиры Дики горел свет. Как сигнальный огонь на маяке. Он притягивал ее, словно магнит.

Гостиная тоже была освещена. Видимо, Дики еще не ложился.

Пробка рассосалась, но Дэниелл не сняла ногу с тормоза.

Надо извиниться перед ним за Марту и музей.

Другого шанса может не быть.

Не раздумывая, она повернула на площадь и остановилась возле дома Дики.

Свет в окнах гостиной погас, но она все равно нажала на кнопку звонка.

Голос в домофоне показался ей усталым.

– Дики? Можно мне на минутку?

В ответ лишь зажужжал замок.

Он ждал наверху спиральной лестницы, опираясь на перила и не сводя с нее глаз. Дэниелл стала задыхаться, как будто она поднималась не по лестнице, а по отвесной скале.

Он не пошевелился, пока она не поднялась, затем отступил в сторону, приглашая ее жестом в гостиную.

– Входи.

– Я ненадолго, – сказала она – Какая жалость! – Голос прозвучал резко. Кровь прилила к лицу Дэниелл. Она имела в виду совсем другое.

– Я хотела сказать, что ты, наверное, устал, так что я долго не задержу тебя.

Это прозвучало не лучше. Дики не ответил. В гостиной было темно, не считая слабого света уличных фонарей, который проникал сквозь тонкие занавески.

– Извини за беспокойство, – начала она.

– Ничего. Я как раз заканчивал кое-какие бумаги для Норы, чтобы она могла завтра взять их с собой.

Итак, Пэм была права.

– Я разговаривала с Мартой сегодня вечером, – осторожно сказала Дэниелл. – Она не правильно прочла условия, касающиеся инвестирования музейных денег. – Она попыталась улыбнуться. – Марта – чудо, но в финансовых вопросах как ребенок!

Дики не ответил.

Дэниелл вдруг захотелось, чтобы на него падал яркий свет, чтобы увидеть его глаза.

– Мне следовало знать, что ты не сделаешь того, в чем я тебя обвиняла. Извини меня. Дики. Он сделал легкое движение.

– Интересно было бы знать: ты подозревала меня в неумении инвестировать или считала меня мошенником?

Он не собирался облегчать ей задачу. И с какой стати?

– Немного и в том, и в другом, – тихо сказала она. – Сегодня вечером Марта объяснила мне, что случилось. Я почувствовала облегчение, но не удивление.

– Я не знал, что она действует без одобрения попечительского совета.

– Я это предполагала.

Он постоял минуту, затем молча кивнул.

Пора было уходить, но ноги у Дэниелл будто приклеились к ковру.

Ничего на самом деле не изменилось. Да, теперь она знала, что любит его уже давно. Но любовь ее была безнадежна. Заниматься с ним сейчас любовью было бы самой большой глупостью.

Это только разрушит ее, опустошит. Рано или поздно ей придется молча смотреть, как он уходит.

С усилием она сделала два слабых шага в сторону холла.

– Ну что ж, за этим я и пришла. Он не отступил в сторону, чтобы дать ей пройти.

– За этим, Дэниелл?

У него в голосе появились грубоватые нотки.

Он потянулся рукой, как будто хотел погладить ее по щеке. Но, не коснувшись ее, пальцы замерли в миллиметре от лица. И все же у нее было ощущение прикосновения.

«Я не увижу, как он уйдет, – поняла она. – Потому что уйду я».

Она еще пробудет в Элмвуде, пока они не передадут ресторан новому владельцу. На это уйдет несколько недель; может, меньше. Чуть больше времени уйдет на то, чтобы определиться с «Веселой вдовой». Можно нанять управляющего, пока не решится проблема с Яблонски. А потом она уедет обратно в Чикаго.

Так что ей терять?

Дики никогда не обещает, и она знает это.

Но она любит и принимает его таким, какой он есть. Дэниелл больше не испытывала ни опустошения, ни протеста, ни утраты. Она приняла решение.

– Ты как-то говорил о блаженстве, которое мы могли бы найти вместе… – Голос у нее был тише шепота. – Я хотела бы поискать его, Дики.

Рука у него дрогнула. Затем его пальцы стали удивительно нежно гладить ее по щеке, переместились к основанию шеи, и он прижал ее к себе.

Приятное тепло разлилось по всему телу Дэниелл. «Какое умиротворение», – подумала она. Меньше всего она ожидала испытать именно это чувство в его объятиях. Но едва рухнула выматывающая силы оборона, она почувствовала покой и безмятежность. Ей стало совершенно легко. Расслабление…

Затем Дики поцеловал ее, и приятное тепло превратилось в обжигающий жар. Покой и безмятежность превратились в пепел. Расслабление уступило место страстному желанию прижаться к нему, слиться с ним.

Потом он научил ее желанию, и вместе очень медленно они исследовали все потайные уголки их страсти.

И когда она не могла больше терпеть, когда ее томление стало непереносимым, он научил ее завершению. А потом крепко прижимал ее, пока она плакала, потому что это было слишком прекрасно, и поцелуями осушал ее слезы.

Она лежала в его руках, испытывая блаженство, и знала, что всю последующую жизнь, закрывая глаза, будет вызывать в памяти это ощущение счастья.

Никакого постоянства, напомнила она себе. Никаких обещаний.

И никаких сожалений.

На следующее утро он еще спал, когда Дэниелл выскользнула из его квартиры. На площади уже было довольно людно. Она пешком отправилась к «Веселой вдове», говоря себе, что свежий воздух пойдет ей на пользу перед долгим рабочим днем.

Но роскошная погода была не единственным поводом для прогулки. Если бы она пошла из квартиры Дики к своей машине в этот ранний час, кто-нибудь бы ее увидел. А если она придет на площадь позже, кто заметит, сколько времени там простояла машина?

Она не хотела досужих разговоров. Сейчас ей хотелось хоть ненадолго сохранить в секрете для себя то чудо, которое они пережили вместе.

Она накрывала на стол в гостиной, когда вошел Дики. Дэниелл почувствовала это сразу же, как он вошел в дом, как будто за ночь в ней появился магнит, который ощущал его сразу, едва он входил в пределы досягаемости.

Она посмотрела через плечо и улыбнулась ему.

– Многообещающе, – проворковал Дики и подошел ближе. – Я сейчас тебе помогу. Дай сначала поздороваюсь с тобой.

От его поцелуя по ее телу пробежала волна желания, колени стали такими же мягкими, как тесто для блинов, которое она замесила.

Когда он отпустил ее, Дэниелл засмеялась над своей бурной реакцией. Дики стал поглаживать ее шею.

– Я думала, ты собираешься помогать, – сказала она.

– Я отвлекаю твой ум от работы.

– Вот именно. Вот, возьми, – она передала ему стопку тарелок, и он пошел вдоль стола их раскладывать. – А у тебя неплохо получается.

– Ты вообще-то могла бы устроить меня накрывать столы в «Ивах».

– Дики, – сказала она, выдвигая ящик с салфетками, – нам нужно обсудить кое-какие планы, потому что…

Он замер и стал похож на ледяное изваяние. Разозлившись и на себя, и на него, она резко сказала:

– Да нет же, я не собираюсь предлагать пойти покупать свадебный букет, дом рядом со школой или двойное кресло-качалку. Господи, конечно, нет. Я только хотела сказать, что мы должны принять какое-нибудь решение в отношении «Веселой вдовы». Пройдут, возможно, месяцы, прежде чем мы поймем, что можем сделать, а тем временем…

– Да что хотите, – раздался грудной женский голос. – Что хотите, то и делайте.

Дэниелл выронила пачку салфеток и повернулась.

– Кейт! – «Ну, вот и все», – подумала Дэниелл.

Почему-то она не обрадовалась этому.

В проходе между столовой и холлом стояла Кейт Яблонски, болезненно тощая и слишком ярко накрашенная. За ней стояли два рослых широкоплечих молодца.

С усилием Дэниелл отвела взгляд от того, что был пониже и поплотнее. Никогда еще она не видела такой татуированной веревки вокруг шеи.

– Мне нужна только моя мебель, – сказала Кейт. – Все остальное – ваше.

Дэниелл ухватилась за полированный, орехового дерева стол.

– Но ведь мебель…

– Да не эта старая рухлядь. Мы с Джо договорились, что я заберу всю мебель из наших апартаментов.

«Где сейчас, – прикинула Дэниелл, – наверное, просыпается миссис Де Карло». Надо позвать Пэм, чтобы она не пропустила такого зрелища.

– А Джо тоже здесь?

– После того как он перебил все мои скульптуры, вряд ли я когда-нибудь увижу этого парня.

Дэниелл подмигнула Дики.

Кейт махнула рукой парням позади себя.

– Тэд и Бак вынесут мои вещи. Мы мигом все освободим.

– Если бы ты могла несколько минут подождать, Кейт, прежде чем вы начнете… Тут вмешался Дики:

– Еще не все гости проснулись. Может, вы пока выпьете кофе и мы потолкуем? Кейт нахмурилась.

– О чем? Вы же не будете ставить мне палки в колеса и пытаться удержать мою мебель только потому, что мы просрочили в этом месяце платеж? Это все была затея Джо. Поговорите с ним о деньгах. Мне нужна только моя мебель, я без нее не уйду.

Дэниелл выскользнула из комнаты, пока Дики говорил с Кейт.

– А ты не могла бы это подтвердить в письменном виде, Кейт?

Если бы Дики смог задержать ее хотя бы на десять минут…

На бегу она почти врезалась в кого-то из гостей у основания лестницы.

– Извините, – сказала Дэниелл. – Извините, ради Бога. Пропустите, пожалуйста…

Она подняла глаза и встретилась с таким холодным взглядом, что почти окаменела.

– Боюсь, у нас маленькая проблема, миссис Де Карло.

– Я бы сказала, что она не единственная. У меня была самая неудобная кровать, на которой я когда-либо спала. Ванна вообще не годится. Я с ужасом думаю о том, что вы назовете съедобным завтраком.

Она прошествовала мимо Дэниелл в сторону столовой.

Прямо из-за ее спины бросила на Дэниелл извиняющийся взгляд ее компаньонка.

– Надеюсь, вы не будете возражать, если не сможете воспользоваться этой комнатой сегодня ночью, – почти ласково сказала Дэниелл. – Сегодня утром выносят мебель.

Миссис Де Карло остановилась посередине холла.

– Я никогда не встречала такого неумелого управляющего, как вы, мисс. Не умеете зарезервировать номер, потом извиняетесь, размещаете гостей на чердаках и в чуланах, затем пытаетесь выжить их. Вы даже одеты так же, как и вчера вечером. А в управление здравоохранения я напишу, что вы не следите за соблюдением санитарных норм.

– Я не могла переодеться, поскольку вся моя одежда в шкафу, в комнате, которую вы изволили занять.

– Если у вас хватит нахальства ждать, что я заплачу за так называемый сервис, который вы мне здесь предоставили…

С Дэниелл было достаточно.

– Конечно, нет. Никто не выставит вам счет за проведенную здесь ночь. А так как вам понадобится целый день, чтобы поискать себе другое место, пожалуйста, не думайте, что вы обязаны оставаться здесь дольше и подвергать себя риску отравиться завтраком под моей крышей.

Миссис Де Карло открыла рот…

Дики вышел в холл и встал у дверного проема.

– Вот это сюрприз! Дэниелл даже не удосужилась сообщить мне, что ты здесь. А когда же ты приехала, мама? – сказал он.

Глава 10

Сердце Дэниелл упало. Миссис Де Карло – мать Дики?!

И как она могла «удосужиться» сообщить ему о ее приезде? Откуда ей было знать?

Для некоторых мужчин подобные сварливые дамы очень даже притягательны. Особенно, если в придачу есть что-нибудь посущественнее – имущество, престиж, деньги.

Деньги… Обычно Дэниелл не интересовалась финансовым миром. Когда тебе нечего инвестировать, зачем тебе фондовый рынок? Но ведь, кажется, есть какая-то семья Де Карло, которая вращается в высоких финансовых сферах. Она что-то слышала о каком-то фонде Де Карло, или банке, или брокерской конторе, или трастовом фонде. Или акциях…

Где-то в глубине сознания несколько разрозненных фактов начали складываться воедино. Акции, вот оно что! Она слышала об этом на занятиях по экономике много лет назад. Семья Де Карло имеет контрольный пакет в странном бизнесе, который специализируется не на производстве или услугах, а на покупке других компаний. Такая скромная холдинговая компания, чей капитал потихонечку достиг астрономических размеров – тысячи долларов за акцию. Если Дики связан с этой семьей…

Дики… Она всегда считала это имя странным. Может, это и не имя вовсе, а прозвище? Сокращенное от фамилии? Может, миссис Де Карло носила свою девичью фамилию?

Но одно Дэниелл знала точно: Дики так мало говорил ей о своей семье, что она, встретившись с его матерью, даже не подозревала об этом. Значит, она права – ее место в его жизни было временным. Если он даже не сказал ей, как зовут его мать…

Боль в душе была нестерпимой.

– Это я не удосужилась сказать? Я что-то не помню, чтобы ты вообще говорил о том, что она должна приехать!

Только теперь она заметила подозрительность в его взгляде. Уж не думает ли он, что она побежала вчера вечером к нему, когда поняла, что приехала его мать? Мол, после того, как он вчера ушел, у нее было время поговорить с миссис Де Карло, расспросить о том, что привело ее в город, узнать о сыне.

Он мог даже предположить, что именно поэтому Дэниелл решила переспать с ним. Зачем только? Что ей с этого? Даже думать об этом больно. Так нелепо все было…

Но она точно не придумала эту настороженность у него во взгляде. Дэниелл уже видела ее раньше – в день, когда было обнародовано завещание мисс Фишер и он обвинил ее в том, что она использовала дружбу мисс Фишер, чтобы заставить его жениться…

Дэниелл выпрямилась.

Миссис Де Карло, казалось, ничего не замечала. Она прошествовала через холл к Дики и подставила щеку. Он поцеловал ее, как показалось Дэниелл, вполне формально. Жестом миссис Де Карло подозвала к себе компаньонку.

Дэниелл почти забыла об этой маленькой женщине и теперь разглядывала ее с интересом. Может, она и не компаньонка, а просто замучена бременем дочернего долга. Хотя внешне они не были похожи. Правда, и Дики на мать не очень похож.

– Ты помнишь Лору, – бесстрастно сказала миссис Де Карло.

Значит, не сестра, решила Дэниелл, иначе не надо было бы напоминать.

– Конечно.

Этот поцелуй в лоб также не содержал энтузиазма.

Она улыбнулась ему, и лицо у нее стало необыкновенно прекрасным. Свет померк для Дэниелл. Она увидела, что Лора влюблена в него и слишком невинна, чтобы скрывать это. А Дики есть Дики – делает все, чтобы не поощрять ее.

– Ты не заслуживаешь того, что она все еще тобой интересуется, – изрекла миссис Де Карло. – Вообще-то она встречается с чудесным молодым человеком. Мне пришлось оторвать ее, чтобы она поехала со мной.

– Ну да, как бы не так, – пробормотала Дэниелл себе под нос.

Миссис Де Карло свирепо на нее посмотрела.

– Не понимаю, почему вы еще здесь. Идите, девушка, занимайтесь своими делами.

Дэниелл чуть было не сказала, почему она считает происходящее своим делом, но передумала – это не произведет впечатления на миссис Де Карло, не унизит Дики и не излечит ее гордости, а лишь смутит эту бедную маленькую Лору, чья единственная вина была в том, что она влюбилась в человека, которому безразлична.

«Может, пригласить ее на обед, – подумала Дэниелл, – чтобы нам обменяться опытом».

Теперь ей стало все понятно. В том числе почему Дики подумал, что она воспользовалась своим знанием и использовала его.

Ей стало жаль его. Мужчина, который пытался избежать обязательств любой ценой, находился сейчас между двух огней. Она могла бы освободить его от части проблем и объяснить, что по ее поводу ему нечего беспокоиться. Можно считать, ей очень повезет, если она никогда больше не увидит его. Но, с другой стороны, он не заслуживал такой заботы, и она промолчала.

Скрип на лестнице привлек ее внимание. Она оглянулась и увидела, что весь контингент «Веселой вдовы» в полном составе расположился на ступеньках и перилах и вытягивает шеи, чтобы получше видеть, что происходит внизу.

Она повернулась к ним и театрально поклонилась.

– Дополнительные развлечения, к вашим услугам. И притом – совершенно бесплатно. Вы, наверное, слышали об отелях, которые устраивают уик-энды с разгадыванием преступлений?

А мы вот решили мыльную оперу разыграть для разнообразия. Завтрак будет подан сейчас же, как только мистер Оливер испечет вам блины. Потому что… – она прямо посмотрела на него и произнесла каждое слово очень отчетливо, – я больше в этом не участвую.

Она была очень горда собой. Так она прошла до площади и села в свою машину. И только тут разрыдалась.

Когда Дэниелл приехала в «Ивы» к обеденной смене, ей уже удалось взять себя в руки. Ей казалось, что улыбка приклеилась к ее лицу.

Первыми, кого ей пришлось рассаживать, были Гудвины. Прошло чуть больше недели с тех пор, как миссис Гудвин сообщила ей новость, что в «Веселой вдове» что-то не так. Дэниелл чувствовала себя постаревшей с тех пор лет на пять.

Миссис Гудвин заметила, что Дэниелл выглядит очень усталой, и ее муж участливо закивал.

– Говорил тебе, что это плохая идея – превращать этот дом в отель, – сказал он.

– Но я же говорю тебе, что это не совсем отель, Джордж, – сказала миссис Гудвин.

Дэниелл оставила их миролюбиво спорить о судьбе «Веселой вдовы» и вернулась на свое место метрдотеля.

Пэм уже приехала и перекладывала содержимое банковского мешка в кассовые ячейки. Она внимательно посмотрела на Дэниелл и лукаво улыбнулась.

– Похоже, что ты спала не больше моего.

Итак, вы с Дики собираетесь разрушить проклятие «Веселой вдовы»?

– Вообще-то проклятием было бы прожить всю жизнь с Дики, – оборвала ее Дэниелл. У Пэм отвисла челюсть.

– Я видела твою машину на площади, когда возвращалась домой около трех часов ночи… и я подумала…

– Вот я и говорю. – Дэниелл стала выравнивать ровно уложенную стопку меню. – Поэтому, как только передадим ресторан новым владельцам, я уезжаю в Чикаго, нахожу себе квартиру и обновляю свои записи, чтобы быть готовой к занятиям. Есть еще вопросы?

Пэм тяжело сглотнула.

Дэниелл стало стыдно.

– Извини, – она положила руку ей на плечо. – Я злая сегодня, но это не причина вымещать все на тебе. Я так тебе обязана за все, что ты для меня сделала на этой неделе.

– А друзья для чего? – нахмурилась Пэм. – Между прочим, у меня есть к тебе вопрос. Что ты собираешься делать с «Веселой вдовой»?

Дэниелл пожала плечами.

– Мне это уже безразлично.

– Я говорила с Грегом. Если ты уверена, что не хочешь сохранить ее…

– Как раз сегодня утром нет ничего, в чем я была бы больше уверена.

– Тогда мы хотели бы попробовать. Дэниелл удивленно заморгала.

– Что? Что ты сказала?

– Ну, видишь ли, мы уже несколько месяцев приглядываемся к домам побольше нашего.

– Да уж, в этом смысле «Веселая вдова» – то, что нужно, – угрюмо отозвалась Дэниелл. – У вас ведь сейчас три спальни?

– Да. Понимаешь, создать свой собственный бизнес мне сейчас не под силу. Но если бы я могла выполнять какую-либо работу дома, чтобы проводить время с детьми и одновременно выполнять заказы моих клиентов на стороне…

– Что-то типа небольшого отеля с завтраком?

– А почему бы и нет? Гости, оплачивающие проживание, таким образом оплачивали бы часть расходов по дому. Большая часть дня остается свободной для обслуживания клиентов, пока дети в школе. А когда они возвращаются, я могу проводить с ними больше времени. И не говори мне, что ты чем-то мне обязана на этой неделе, Дэнни. У меня был далекоидущий мотив – я присматривалась к размеру дома, справлюсь ли. Но после Фестиваля клубники с его чайным тентом обслуживать ежедневно по десять-пятнадцать человек – это раз плюнуть.

Дэниелл улыбнулась.

– Тогда ладно. Когда ты хочешь начать? Придется поговорить с Дики, прежде чем мы сможем все оформить, но…

Придется поговорить с Дики.

Очень не хочется.

Хотя, может, лучше все прояснить, чтобы не было никаких недоговоренностей.

Она оставила сообщение Дики, не слишком надеясь, что он позвонит. Наверняка будет занят мамой и обожающей его Лорой.

Но ровно через час, когда Пэм уже ушла и расходились последние посетители, он заявился в «Ивы». Даже после испытанного разочарования его вид сводил ее с ума. «Это нечестно, – подумала она. – Нельзя быть таким красивым, таким привлекательным, таким сексуальным и таким бесстрастным».

Его взгляд скользнул по ее лицу, и Дэниелл почувствовала тепло на коже – как прошлой ночью, когда он изучал ее лицо губами.

– Спасибо, что зашел. Не было такой срочной необходимости, если тебя ждут мама с Лорой.

Он придвинулся ближе и положил локоть на стойку метрдотеля.

– Как бы ни пыталась представить все моя мать, между мной и Лорой ничего нет.

Дэниелл на мгновение ошеломленно уставилась на него, затем горько засмеялась.

– И ты считаешь нужным мне это говорить? Послушай, Дики, если ты думаешь, что я позвала тебя, чтобы высказываться, можешь расслабиться. Ну провели ночь вместе, и ничего особенного не произошло.

Сэлли подошла к кассе с чеком. Дэниелл пробила счета и отдала Сэлли ее чаевые.

Пригласить Дики в кабинет или сесть за столиком в саду? Она бросила на него задумчивый взгляд.

Он все еще стоял, опираясь о стойку метрдотеля, и, как показалось Дэниелл, выглядел еще более расслабленным, чем несколько минут назад.

Пожалуй, им не стоит уединяться. Все, что надо сказать, можно сказать у кассы. Они должны поговорить о деле. И нечего сыпать соль на рану.

– Мы начали сегодня утром говорить о том, что нам дальше делать с «Веселой вдовой», – сказала она.

– Мой адвокат составил сегодня утром соглашение, и Кейт подписала его. Она отказалась от всех прав на «Веселую вдову» и от всего, что с ней связано. Затем ее два головореза упаковали вещи и отбыли в неизвестном направлении. Если нам удастся найти Джо и он подпишет, мы все равно будем связаны с отелем. – Голос у него звучал совершенно спокойно.

– Вот именно, – голос у Дэниелл тоже звучал очень ровно. – Об этом-то я и хотела с тобой поговорить. Пэм решила, что она хочет попробовать себя в качестве хозяйки гостиницы. Она даже уговорила Марту с компанией заменить ее на фестивале, чтобы поработать сегодня в «Веселой вдове».

Она не думала, что его чем-то можно поразить, но в глазах у Дики читалось изумление.

– Нам, конечно, надо будет проработать детали, – продолжала она. – Может, пока не передадим права собственности, назначить ее управляющей, а затем, когда она получит бизнес-кредит в банке, оформить куплю-продажу? Моей доли должно быть достаточно, чтобы вернуть тебе долг за крышу, тогда все будет кончено.

– Ты этого хочешь.

Это был не вопрос, и она прекрасно знала, что ничего другого он не предложит.

– Чем раньше, тем лучше. Тогда, чтобы ни случилось, «Веселая вдова» больше не будет висеть над нами. За это можно многим пожертвовать. Я не получила особого удовольствия от этой недели.

– Даже вчера ночью? – Его голос обезоруживал.

Дэниелл стиснула зубы.

– Я узнала то, что хотела. Она отложила лист заказов и посмотрела ему прямо в глаза.

– Я пробуду здесь еще неделю или две, пока мы не передадим ресторан новому владельцу. У Гэрри будет мой адрес, ты можешь переслать мне по почте все, что надо будет посмотреть или подписать. Я полностью доверяю тебе договориться о цене и прочих условиях.

Последовало долгое молчание. Она видела по его лицу, что до него только сейчас дошел смысл ее слов. Она отвернулась, чтобы не увидеть облегчения у него на лице.

– Или пусть Гэрри все перешлет, если хочешь, – сказала она. К ее собственному удивлению, голос у нее оставался спокойным, хотя внутри все клокотало.

– А пока? – тихо спросил Дики. – Если ты пробудешь немного дольше, это не должно так быстро кончиться.

Значит, все-таки кончится. Вопрос – когда? Но она ведь ничего другого от него и не ждала.

– Ты установил правила, Дики, но не моя вина, что ты забыл добавить главный пункт – что только ты можешь объявлять конец игры. – Она перебирала в руках бумагу для заметок. – Да, кстати, мне жаль, что я обидела твою маму.

– Почему ты должна жалеть? Она ничуть не жалеет, что обидела тебя.

Даже испытывая боль, Дэниелл не могла не отметить его юмор.

– В таком случае я признаю, что я не очень сожалею.

Она протянула ему руку и заставила себя улыбнуться.

– Ну, что ж, с окончанием нашего партнерства. Я бы даже сказала, это было забавно, но… ну, ты сам все понимаешь.

Он обхватил ладонью ее пальцы, как будто пытался подбодрить. Что ее разозлило. Но она не отдернула руку, иначе он понял бы, что ей неловко.

Он поцеловал кончики ее пальцев и отпустил. Потом улыбнулся и пошел к выходу.

Дэниелл закрыла глаза, чтобы не видеть, как он от нее уходит.

Ее слишком долго не было в университете. Наверное, поэтому ей стало так трудно на занятиях. Пока она обустраивалась в новой квартире, удалось записаться лишь на один летний курс. Не самый интересный.

К началу семестра осенью она вновь привыкнет к учебной жизни.

И Элмвуд, и «Веселая вдова», и Дики сотрутся из памяти, и она сможет убедить себя, что это был только сон.

Она собиралась после занятий зайти в библиотеку поработать там пару часов, однако красота летнего дня увлекла ее. Она возьмет учебники и почитает в парке.

Дома ее ждал толстый конверт от Пэм. Сердце у Дэниелл забилось чуть быстрее. Она положила нераспечатанное письмо в сумку и пошла в парк.

Парк был всего в одном квартале от дома, и в это время там было мало народу. Дэниелл села на уединенную скамейку и вскрыла конверт.

Он был таким толстым не из-за письма, которое было больше похоже на записку. Дэниелл не удивило, хотя и немного разочаровало, что Пэм написала так мало.

В конверте было множество фотографий. Она стала доставать их одну за другой: кухню разобрали – остались одни стены, горы новой сантехники, которую будут устанавливать, чердак, вновь превращенный в одну огромную комнату…

«Странно, – подумала Дэниелл. – А где Пэм с Грегом собираются жить?»

Впрочем, какое ей теперь до этого дело. Она подписала договор купли-продажи почти месяц назад и отослала его Дики. Бумаги пришли к ней экспресс-почтой без какой-либо сопровождающей записки или письма. Это все, что осталось от того времени, которое они провели вместе.

Она посмотрела на фотографии детей. Вот Пэм на пороге «Веселой вдовы» под новой большой вывеской. Дэниелл почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. Она положила фотографии рядом с собой на скамейку и полезла в сумку за платком. Фотографии рассыпались по скамье разноцветным веером.

Пожалуй, только Пэм могла разрушить пресловутое проклятие над «Веселой вдовой» и превратить ее в счастливый дом.

Она вытирала слезы, но они текли и текли. Как часто она теперь плакала…

Чья-то тень накрыла скамейку, Дэниелл рассердилась. В парке полно мест, неужели надо именно ее беспокоить?

Чья-то рука потянулась к вороху фотографий. Она сразу узнала эту руку, подняла глаза и увидела Дики.

– Смотрю, Пэм посвящает тебя в свои планы, – сказал он.

Дэниелл не смогла скрыть горечь в голосе.

– А почему бы и нет? Я же оставила Элмвуд, а не своих друзей.

– Тогда она сообщила тебе, что чердак будет превращен в номер для молодоженов? Такой небольшой люкс со всем необходимым, чтобы молодые могли удалиться от мира, если захотят.

– Уж ты, наверное, вдоволь над этим позабавился. А где же Пэм с Грегом будут жить?

– Они перестроят каретную. Там нужен ремонт, но по площади это больше, чем их нынешний дом, и им не придется жить в доме вместе с гостями.

– И дети могут шуметь сколько влезет, – Дэниел слегка покачала головой. – Должно быть, она взяла кредит в банке.

– Да, кстати, ты мне напомнила, – он достал из нагрудного кармана несколько сложенных бумаг.

Дэниелл не удержалась.

– А что, факс недостаточно хорош?

– По факсу нельзя пересылать чеки. – Голос у Дики был спокойным. – Да и в любом случае мне надо было в Чикаго, по делам.

– Извини за то, что тебе пришлось меня искать. Как ты нашел меня?

– Твоя соседка сказала, что ты пошла в эту сторону.

Дэниелл взглянула на чек, который он ей протянул, затем удивленно подняла глаза.

– Но здесь больше денег, чем я должна была получить по договору купли-продажи, Дики, гораздо больше.

– Договор касается только дома. А это включает в себя плату за мебель, а также за деловую репутацию бизнеса, которую ты так старательно поддерживала.

– Спасибо, что лично доставил чек, Дики. Желаю хорошо провести время, но, надеюсь, ты не будешь возражать, если я не составлю тебе компанию. – Она встала.

Дэниелл уже сделала несколько шагов, когда он произнес:

– Теперь ты снова можешь делать свои покаянные платежи Историческому обществу. Она резко повернулась к нему.

– Конечно, я все знал, – сказал он. – Как только я стал помогать Марте с инвестированием этих денег, я сразу обратил внимание, какие интересные суммы приходят и в какие интересные периоды. Кроме того, ты так переживала по поводу музейных денег. Не надо обладать большой интуицией, чтобы догадаться, что ты этими платежами замаливаешь свою вину.

Она рассердилась.

– Да, я чувствовала свою вину, потому что всегда считала, что мисс Фишер собиралась оставить Историческому обществу «Веселую вдову» или хотя бы доходы от нее. А вовсе не потому, что я манипулировала ею, чтобы она мне ее оставила, – я этого не делала. Но ты не веришь мне, поэтому зачем снова начинать этот разговор? – Она повернулась, чтобы уйти.

– Я верю тебе.

От этих слов, сказанных так мягко, у Дэниелл внутри все перевернулось.

– Ты слишком невинна, чтобы спланировать это, Дэниелл.

– Полагаю, это можно рассматривать как комплимент. Тогда спасибо. И за то, что деньги привез. А теперь извини меня…

Он преградил ей путь.

– Пожалуйста, присядь ненадолго.

Дэниелл стояла в нерешительности: хотелось бежать и хотелось повиноваться. Во всем.

Она села на краешек скамьи. Дики сел на приличном расстоянии. Чтобы им не касаться друг друга. «Осторожен, – подумала она. – Всегда предусмотрительный».

– Лора была последней каплей, – наконец проговорил он.

Дэниелл нахмурилась.

– Моя мать вечно манипулирует людьми. Она идет напролом. Это чуть не свело с ума моего отца. Он не смог мириться с этим и предпочел уйти. Как правило, я просто не обращал внимания. И научился этому за много лет.

Дэниелл никогда раньше не слышала столько горечи в его в голосе.

– Когда мне исполнился двадцать один год, она стала знакомить меня с женщинами. Большинство из них были похожи на нее – расчетливые интриганки, не гнушавшиеся никакими средствами.

– Но ведь Лора не такая?

– Нет. Лора слишком мягкая. Она очень податливая, доверчивая и не очень умная. Ее единственное желание в жизни – угодить окружающим. Мать убедила ее, что, если она правильно разыграет карты – мамины, естественно, – я женюсь на ней.

– Она небезразлична тебе?

– В некотором роде, да. Я не хочу, чтобы ее истерзали махинации матери. Но с мамой невозможно говорить. Поверь мне, я пытался.

Дэниелл вздохнула вполне участливо. Она тоже пыталась говорить с миссис Де Карло.

– И тогда я решил уехать подальше.

– В Элмвуд? – с сомнением спросила Дэниелл. – Ну, конечно, теперь все понятно.

– Я искал небольшой городок на периферии. Я думал, что мама не станет утруждать себя поездками сюда. И она больше года ограничивалась ворчанием по телефону и только сейчас решила появиться лично.

– Какой сюрприз, – пробормотала Дэниелл.

– Да, для меня это было неожиданностью. Я был уверен, что нас разделяют не менее шести штатов. Не думаю, что в ближайшее время она приедет еще раз, – задумчиво проговорил он. – Я выбрал место на карте вслепую, потому что мне было все равно, где жить. Я могу управлять холдинговыми компаниями Де Карло из любого места. Мой отец, например, последние пять лет жизни делал это из Коста-Рики… Но здесь я встретил тебя, маленькую Дэниелл. Я даже и не знал, что женщина может быть такой.

– И все же этого оказалось недостаточно, чтобы ты захотел связать себя обязательствами.

Она попыталась не показывать, как ей больно. Ей это не удалось.

– Да. – Взгляд у него выражал сострадание, но голос был холодным и бесстрастным. – Если бы это продлилось дольше, я, может быть, и совершил бы эту ошибку. Но…

– Благодарю тебя, – едко сказала она, – очень лестно это слышать. Но, к счастью для тебя, тут умерла мисс Фишер.

– Мне вдруг стало казаться, что ты такая же, как и те, другие женщины. Я уже видел, что ловушка начинает захлопываться, и был ужасно рад, что мне удалось спастись. Но как только я смог перевести дыхание, я понял: мне по-прежнему тебя не хватает.

– Потому, что ты не получил всего, чего хотел? – нежно-ядовито спросила Дэниелл.

– Я пытался отговорить себя. Но каждый раз, когда я тебя видел, я спрашивал, могла ли ты быть такой, как я о тебе подумал. Ведь ты все время заботилась об отце, опекала Марту, финансировала музей. А потом этот кошмар возродился из пепла – опять эта «Веселая вдова» вернулась, как фальшивая монета…

– И я тоже.

– Вот именно. Ты вдруг изо всех сил захотела управлять отелем. Ты рассуждала так прямолинейно и так наивно, что я не мог в это поверить. Я подумал, что это все подстроено. Я подыгрывал тебе, ожидая, когда ты себя проявишь. Но в конце концов начал верить, что ты ничего не спланировала. – Голос его стал совсем тихим. – И я понял, что хочу тебя сильнее, чем когда-либо. Я так хотел тебя, что не мог думать ни о чем другом. И когда ты пришла ко мне, я даже не задумался, почему эта ночь так важна для меня.

Дэниелл почувствовала ком в горле. Это признание Дики она сохранит в своей копилке воспоминаний.

– Когда я увидел, как ты поставила на место мою мать, я понял, как я тебя недооценивал. Ты действительно была такой – прямой, честной, искренней. И очень дорогой мне.

Она закрыла глаза и собирала его слова, как жемчужины. Целое ожерелье из ласковых слов!

– Но прежде чем я смог сказать тебе это и прежде чем я сам смог все обдумать, ты сказала, что уезжаешь. Я был раздражен, потому что ждал тебя так долго, а отпущенное нам время так коротко.

– Ты был раздражен, – упрямо сказала Дэниелл, – потому что это не ты уходил, а я. Потому что я не подыгрывала тебе и не собиралась дожидаться, пока тебе надоем.

– Это не очень приятно слышать, – признал он, – но это правда. И только когда ты уехала, я понял, почему на самом деле я не хочу, чтобы ты уезжала. С твоим уходом образовалась пустота в сердце, и только ты можешь ее заполнить. Я уже принял на себя все обязательства, еще не осознавая этого. Слово «навсегда» больше не пугает меня, если речь идет о тебе… Знаешь, у меня были все шансы, которые судьба может дать мужчине, и я все испортил. У меня нет права просить еще об одном. Но… мне кажется, ты не смогла бы заниматься так со мной любовью, если бы я ничего для тебя не значил. И если ты сжалишься и позволишь мне искупить свою вину…

Он замолчал, уронив лицо на ладони.

– Я думаю, – тихо сказала она, – что могла бы посмотреть, как ты будешь это делать.

Он поднял голову. Надежда и восторг у него в глазах наполнили Дэниелл такой любовью, что ей уже было не до поддразнивания. Она протянула ему дрожащую руку. Он взял ее, приложил ладонью к своей щеке, затем притянул Дэниелл к себе так близко, что она перестала понимать, биение его или своего сердца она слышит.

Он поцеловал ее почти неловко, с неуверенностью, которая тронула ее больше, чем любая искусная ласка. Когда она ответила ему, он стал целовать ее со страстью, близкой к отчаянию.

– Выйдешь за меня? – прошептал он. В ответ она лишь кивнула и прижалась к нему еще крепче.

Когда мир вокруг них перестал кружиться, Дэниелл вновь обрела способность думать. Тепло его рук, ритм его дыхания наполняли ее таким блаженством, что ей совсем не хотелось шевелиться. Но оставались некоторые вопросы.

– Дики, – нежно сказала она.

– Да, дорогая?

– Не то чтобы я не хотела возвращаться в Элмвуд, но…

Он поцеловал мочку ее уха.

– Но ты не хочешь возвращаться в Элмвуд. Все в порядке. Если ты хочешь жить в Париже…

Она покачала головой.

– Твоя мать может туда приехать.

– После того, что я ей наговорил… Впрочем, этим ее не собьешь. Ладно, Париж отменяется.

– Я не хочу сказать, что у меня совсем нет желания возвращаться. Но… моя диссертация так важна для меня. Я так долго откладывала защиту. – Она перевела дух. – И если ты можешь жить где угодно…

Он заглянул ей в глаза и рассмеялся.

– Если это все, чего ты хочешь, я с удовольствием буду носить твои книжки, переворачивать страницы, приносить тебе кофе, массировать тебе шею… если только ты иногда будешь поднимать глаза от своей домашней работы и улыбаться мне.

– Думаю, я это смогу. Дики…

– Да, дорогая?

Она склонила голову набок и смотрела на него, наслаждаясь светом, который излучали его глаза.

– Я люблю тебя, Дэниелл. Я никогда не думал, что когда-нибудь скажу это женщине. Я никогда не думал, что когда-нибудь захочу от какой-либо женщины услышать эти слова.

Она засмеялась и прошептала:

– Я люблю тебя, Дики!

Пока он ее целовал, она не могла думать ни о чем. Шуршание листочка бумаги вернуло ее к действительности. Это был чек, который он привез ей. Он весь помялся, от тепла ее руки чернила на ее подписи немного растеклись. Она посмотрела на чек, потом на него.

– Дики… ты не возражаешь, если я переведу его на счет музея?

Его губы мягко ласкали ее щеки и виски.

– Конечно, нет, если только ты не захочешь объединить его со второй половиной.

– С твоей долей? – с сомнением спросила она. – Где она?

– Ты всегда будешь подозревать меня в денежных вопросах? – но тон у него был шутливым. – Я вернул ее Пэм и Грегу.

Дэниелл отодвинулась от него и посмотрела недоверчиво ему в глаза.

– После сложнейших переговоров ты с таким трудом заключил эту сделку, а теперь просто отдал назад эти деньги?

– Им будет сложно поначалу. Небольшой дополнительный капитал не помешает.

– Это ты сделал им жизнь сложной, Дики. Это ты покруче любого банка выкрутил им руки, а теперь просто взял и отдал?

– Хорошо, я признаю, что немного перегнул палку. Я хотел убедиться в серьезности их намерений. Если бы они не были ради этого готовы на многое, они бы не справились. Лучше узнать это сразу, чем когда они будут на грани банкротства. Но должен признать, они были очень убедительны. Они действительно очень хотят это место. Так что…

Она засмеялась и бросилась ему в объятия.

– Мой герой, – выдохнула она и радостно отметила, как он порозовел от удовольствия.

– Кроме того, – сказал он, – музей тоже получил свою долю. Как ты думаешь, почему Марта решила, что музей заработал сто процентов за тридцать дней? Как только я понял, что ты сделала…

– Ты отдал им свою долю тоже? Он кивнул.

– Я же сказал, что вложил свою долю в совместный фонд. Только не сказал тебе имя второго участника. Мы поступили правильно, Дэниелл. Нам никогда не должен был принадлежать этот дом.

– Я не жалею о том, что он нам принадлежал.

Он улыбнулся, искорки у него в глазах заставили учащенно забиться ее сердце.

– Я тоже, – прошептал он и прижал ее к своей груди.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Реклама на сайте