«Город твоих снов»

Ольга МАЛИНИНА ГОРОД ТВОИХ СНОВ

ГЛАВА 1. ЧУЖЕСТРАНЦЫ

Она замахнулась, чтобы сделать удар по злобно скрежещущей челюсти.

– Сандра! Черт тебя возьми! Оставь парня в покое!

– Па! Сам иди к черту! Я ненавижу этих мерзких воришек!

Девушка все-таки совершила то, что должна была, и подлый, худенький паренек, бросив украденный рюкзак в грязную лужу, получил свое. Он тут же, как облезлый, подкошенный пес, заюлил в толпе, обегая прохожих.

– Саня, с тобой одни приключения, – рассмеялся Миха Светиков, аккуратно изымая перепачканную сумку дочери из мутной лужи.

– Нет, – все еще взволнованная, Сандра покачала головой, – это с тобой одни приключения. Ты лучше расскажи, где мы будем теперь жить? И, вообще, зачем ты притащил меня в этот город?

Белоснежный теплоход постепенно начинал прощаться со со своими пассажирами, и пристань встречала их рекламами и прочей дребеденью, к которой они уже привыкли.

Миха Светиков как старый добрый хард-рокер носил потертые джинсы, которые не изменяли его дорожному стилю жизни. А Сандра как дочь старого доброго хард-рокера всегда следовала за отцом-бродягой и никогда не носила ситцевых, бумажных или каких-нибудь там плюшевых юбочек. И вот хмурая девица в дерзких джинсах и ее папаша-старик оказались на пристани в ожидании, что этот, очередной город будет более благосклонен к ним, нежели все остальные города, откуда они бежали.

– Па, мне нравится здесь, – сказала она отцу, оглядывая Набережную под козырьком своей ладони.

Солнце полыхало в неистовом танце июля. Лето в самом деле танцевало, томилось жаждой дождя, и, наконец, лето бесилось, когда поливочные машины, совершая рейд, оставляли после себя противные мутные лужи.

Вот таким было лето, когда Сандра впервые приехала в город своих снов...

– Хорошо, – ответил Миха, листая свою записную книжку, от которой за десять лет скитаний остались лишь какие-то разрозненные клочки. – Саня, послушай, ты уже большая girl, поэтому должна понимать, что...

– Па, давай не будем, – перебила она его, – здесь – так здесь. Все! бросаем якорь! Вот только у нас нет коробок.

– Ты о чем? Какие коробки? – не понял Миха.

– Па! Какой ты все-таки...

– Хочешь сказать, я ничего не понимаю в жизни?

– Черт! Где мы будем ночевать?! У бомжей хотя бы картонные коробки имеются, – взорвалась Сандра.

– Понял, понял, – попятился Миха, – девочка моя не выспалась.

Сандра загрустила. Отец иногда ее откровенно злил. Она решила ему отомстить, а лучшая месть Михе Светикову – это замолчать и прекратить с ним всяческое общение. Сандра пришпилила свои длинные темные волосы, отмыла в реке рюкзак и села на песок, устремив свой блестящий взгляд на тихую речную гладь. Отец присел рядом.

– Знаешь, то, что я сейчас сделаю, только ради тебя, – щурясь от солнца, говорил Миха. – Ты пока подожди меня здесь, ладно? Никуда не уходи.

– Что ты собираешься делать? – растерянно взглянула она на него. – Ты бросаешь меня? Папа...

– Я же сказал...

– Нет, – закрыла она лицо руками, – ты отставишь меня, как в прошлый раз.

– Сандра, я обещал тебе, что у тебя будет дом, – успокаивал он ее.

– С отдельной комнатой и большим белым медведем? – пробубнила Сандра в ладони.

Отец печально улыбнулся, вспомнив свою покойную жену, – дочь была ее безупречной копией.

Он единственный человек, чье присутствие в этом мире было важнее всех домов и даже тех незабываемых городов, где они скитались. Сандра любила отца, но тот образ жизни, который они вели, путал все линии ее только что намечавшейся судьбы.

И теперь она сидела на берегу реки, спокойно и тихо бегущей куда-то в неизвестное. Сандра предчувствовала: нечто незабываемое уже близко...

Миха, как ни странно, не заставил себя долго ждать.

– Саня! Хорошие новости, – сказал он, помогая ей подняться на ноги. Сандра встала, стряхнула одежду и скептически посмотрела на отца, который радовался, как ребенок.

– Вот только не надо этих взглядов, – с укором предупредил он. – Здесь недалеко живет твоя родная тетя, моя сестра...

Они прошли большую часть Набережной, и за это время, пока новый город окончательно входил в ее жизнь, Сандра узнавала реку, улицы, дома... Да, да, она уже жила здесь когда-то, и вот сейчас вернулась.

Сандре было пять лет, когда умерла Маргарита, ее мать. Миха после ее смерти исчез куда-то на несколько недель, оставив дочь своей сестре, Марине Васильевне Мироновой. Она очень радушно приняла маленькую гостью, ведь у Марины Васильевны была такого же возраста дочь. Так брошенная на произвол судьбы Сандра впервые познакомилась с Дашей, со своей двоюродной сестренкой.

– Пап, а ты видел Дашу? – спросила она отца.

– Как?! Ты все помнишь? Ведь ты была еще совсем малышка, – удивился он, а потом сказал, что самой Даши сейчас нет дома.

Марина Васильевна, увидев Сандру, как обычно, расчувствовалась. Она вздохнула, пожалев о своих упорхнувших юных годах:

– Ах, Миша, как они быстро взрослеют... А ты сам все так же вечно молодой...

– И вечно пьяный, – дерзко добавила Сандра. Марина Васильевна мило улыбнулась.

– Можно я помоюсь в вашей ванне? – ничуть не стесняясь, спросила Сандра. – А то, знаете ли, боюсь нарушить вашу чудную атмосферу.

Марина Васильевна не ожидала такой прямолинейности от этого милого на вид создания, какой явилась ей дочь Михи Светикова по прошествии десяти лет. Сам Миха лишь криво ухмыльнулся, когда Сандра отправилась в ванну.

– Боже! Михаил, – прошипела Марина Васильевна, – в кого ты превратил свою девочку?! Дикая роза прямо-таки!

– Ладно, – протяжно сказал он, – только вот не надо этих твоих мыльных словечек. Когда муженек-то вернется?

Из ванны донеслось иноязычное пение: «Comt on, baby, light my five!»

– Сандра всегда поет, когда купается, – объяснил Миха.

– Ничего, ничего, – все также мило улыбаясь, пролепетала Марина Васильевна и тут же ответила на его вопрос: – Петр еще на работе.

– Дом, семья, работа – хорошо! – заключил Миха.

В это время Даша уже возвращалась с репетиций. Она по-прежнему занималась танцами и появлялась дома лишь к вечеру. Но в этот раз ей повезло вдвойне. Во-первых, репетиция была недолгой. А во-вторых, у порога Даша сразу поняла, что в их мирную, спокойную жизнь ворвались два странных чужестранца в ужасно пыльной обуви. Она тихо закрыла за собой дверь и стала немного медлить, прислушиваясь к голосам, бешено витавшим по квартире. Из ванны все также вместе с шумом воды звучала песня в исполнении какой-то звонкоголосой девушки.

– Послушай, ты, блудный сын, – услышала Даша знакомый и родной голос мамы, – объясни, почему сейчас, а не через двадцать лет?

В ответ последовал нагловатый смех, а потом неизвестный мужской голос сказал:

– Сестренка моя дорогая, я не собираюсь притеснять твое семейство... Я только прошу помочь устроить Сандру в какую-нибудь школу, чтобы она спокойно доучилась.

Даша наконец осмелилась заглянуть в зал и поздороваться с гостем.

– Так-так, – изумился Миха, когда увидел свою племянницу, – а этот ангел, должно быть, Дашенька.

Даша вспомнила это красивое лицо – оно мелькало почти на всех давнишних семейных фотографиях. Конечно, этот моложавый тип был не кто иной, как ее дядя Миха. Щелкнул замок в двери ванной комнаты, и Сандра, обмотанная в широкое полотенце, вся мягкая и подобревшая, появилась в зале.

– Привет, – робко оглядев Дашу, сказала она и обратилась к Марине Васильевне:

– Упс, извините, конечно, но я по ошибке бросила свою одежду в ваш таз с огурцами... Вы их солить будете, да? А то, знаете ли, я очень люблю соленые огурцы...

Миха расхохотался, и Даша тут же взяла Сандру за руку.

– Пойдем, я вижу, что у нас с тобой одинаковый размер.

– Я ношу только брюки, – предупредила Сандра. Даша показалась ей чересчур домашней и, возможно, чересчур счастливой, чтобы носить только брюки. Но Сандра в миг прогнала из себя эти глупые мысли.

– Нет проблем, – сказала Даша, – брюки так брюки.

Сандра влюбилась в ее комнату, но решила, что не станет особо любезничать. Хотя Даша и была ее двоюродной сестрой, она не стремилась сразу ей доверится.

– У тебя, наверное, очень интересная жизнь, – немного волнуясь, говорила Даша. Ей тоже показалось, что между ними есть некоторая отчужденность.

– Да, – переодеваясь, сказала Сандра, – надеюсь, она в прошлом.

– Наверняка, ты будешь жить с нами, по крайней мере, до тех пор, пока дядя Миха не найдет квартиру, – Даша хотела казаться доброжелательной.

Сандра легла на кровать и загрустила – больше всего на свете она ненавидела кого-то обременять.

– Я немного посплю, можно? – хрипловатым голосом попросила она. Даша улыбнулась в ответ и, взяв необходимые ей вещи, вышла из комнаты. Наконец Сандра осталась наедине со своими снами.

Мягкие, пушистые лапы сна колдовали над головой Сандры, как над стеклянным шаром, меняя ход событий и снова возвращаясь в то прежнее тревожное состояние. Она проснулась от кошмара. Еле совладав с собственным дыханием, девушка вытерла слезы и подошла к окну, за которым впустую звенело лето. Ей приснилось, что ее отец умер, оставив ей в наследство свои бессменные джинсы, упакованные в пакет из-под чипсов. Чувствуя себя мутно и подавлено, Сандра вышла из комнаты.

– Санечка, ты проснулась! – нежно воскликнула Марина Васильевна, столкнувшись с ней в дверях ванной.

– А где папа?

– Он... – смутилась Марина Васильевна, – он уехал, но оставил тебе записку...

Сандра вырвала из рук тети немного примятый лист. Здесь же прочитав письмо, Сандра прислонилась к стене и съехала по ней на пол.

– Санечка, миленькая... – успокаивала ее Марина Васильевна. Но Сандра ничего не хотела слушать – теперь одиночество окружало ее глухой и невидимой стеной.

ГЛАВА 2. НАСЛЕДНИЦА ВОЗДУШНОГО ЗАМКА

– Ты думаешь, мне нужна твоя жалость? – обиделась Сандра на Дашу, когда та пыталась ее приободрить.

Марина Васильевна развела руками, будто этот жест означал окончательную победу над ее сентиментальностью. Подумав о том, что нынешние проблемы молодежи слишком для нее непонятны, она отправилась на кухню консервировать огурцы.

После некоторого молчания Даша ответила:

– Конечно, тебе не нужна моя жалость. Ты и сама себя прекрасно жалеешь.

От этих слов Сандре стало не по себе. Она подумала, что Даша не так уж глупа и наивна, и первое впечатление о ней было обманчивым.

– Спасибо, – порывисто сказала Сандра и, чувствуя себя неловко, обняла сестру. – Просто мне стало страшно... Папа оставил какую-то дурацкую записку, а до этого мне приснился сон...

– И что, сон был лучше, чем явь? – вкрадчиво спросила Даша.

– Нет, хуже... – нахмурила брови Сандра, но тут же переменилась в настроении. – Ладно! Раз папаша меня бросил...

– Почему ты так решила?! – недоумевала Даша.

– Я ничего не решала, так вышло. Шишли-мышли... Все! хватит пузыриться!

Сандра, действительно, переменилась в настроении. Теперь ей хотелось праздника и приключений. Настоящих и душещипательных приключений!

* * *

Долгие беседы под музыку и с наисочнейшими бутербродами привели к тому, что девочки с удивлением обнаружили, что их вкусы во многом схожи. Только Сандра не совсем понимала, в чем прелесть этих многочисленных Дашиных юбок. Причем большинство из них чуть ли не волочились по полу, когда сестра их надевала.

Вчерашнее одиночество Сандры словно вылетело в трубу. Она уже совсем не хотела огорчаться и предложила сходить на пляж, как только Даша откопает нужную юбку.

– Знаешь, мне кажется, – говорила Сандра, задумчиво глядя на то, как Даша выбирала, в какой юбке ей идти, – если сделать из всего этого сплошное полотно, то запросто можно сшить роскошный парус для огромного корабля.

– О! – рассмеялась Даша, – смотрите-ка, мечтательная Ассоль!

– Сама ты, как соль! – сделала Сандра вид, будто обиделась.

Девочкам так давно не хватало такого легкого, не обремененного завистью общения. И Сандра, когда они, босые, шли по улице, ведущей к пляжу, впитывала доброту сестры вместе с жгучим теплом асфальта. Теперь Даша была ее единственной и незаменимой подругой.

Пляж был словно золотистый бархат на серебристой реке, небо светло и чисто волновалось, а облака напоминали взбитые сливки.

– Как ты думаешь, твоя мама согласится на то, чтобы мы учились вместе? – спросила Сандра, когда они улеглись на на песок. Махровое полотенце позволяло так уютно себя чувствовать, что они, глядя в небо через темные очки, на миг замерли от такой летней нежности.

– Конечно, – улыбаясь, ответила Даша. – Послушай, Сандра, расскажи мне о себе. В каких городах вы бывали? Знаешь, где-то в восемь лет я в дядю Миху была влюблена. На всех фотографиях только его и высматривала. Кстати, ты с ним как две капли воды...

– Не знаю, похожа я на него или нет, – начала Сандра свой рассказ. – Когда я пошла в школу, папа женился на какой-то официантке из местного бара. Ее звали Жанна, и она любила кричать и много курить. У нас вся квартира была, как в тумане... У отца, вообще, было много женщин, и все такие...

– Разные? – добавила Даша.

– Ну-ну, – иронично посмеялась Сандра. – Мы жили в Питере, потом в Адлере... Кстати, я до сих пор мечтаю вернуться туда, к морю. Каждый раз, стоило мне лишь закончить с горем пополам школу, мы куда-нибудь уезжали.

– А сейчас? Из какого города ты приехала? – завороженно спросила Даша.

– Из города кошмарных снов, – пугающе произнесла Сандра, а потом рассмеялась. – Из Мурманска, где ночи длятся целую вечность... Однажды, в одну такую ночь, папа ушел на работу. Мы тогда жили вдвоем. Я через окно видела, как он вышел из подъезда, сел в автобус. Но вдруг через несколько секунд я снова, за спиной слышу его голос. Он говорит: «Привет, как ты тут целый день без меня?». Мои глаза, наверное, в этот миг стали, как как два школьных глобуса, а рот – как распахнутая дверь. Я ему: «Па, ведь ты только сейчас уехал, я видела...». Потом опять какой-то провал в памяти, и отец снова исчез, а ночь все не кончалась...

– Так, я не поняла, – живо оборвала Даша любопытный рассказ сестры, – тебе все мерещилось?

– Вот именно! – подхватила Сандра. – Я по-настоящему жила во сне, то есть все предметы, люди были, как призрачные видения. Всегда ночь, и я могла воображать себе все, что угодно. Ведь, я была уверена, это сон. А потом, папа, наверно, понял, что его дочка сходит с ума, и поэтому мы уехали из Мурманска.

– Как интересно, – вздохнула Дарья. – А какие у тебя были фантазии?

– Дикие, – коротко и в то же время многозначно ответила Сандра.

Время близилось к полудню, и нагретая земля уже начинала грезить о прохладе. Девочки искупались в многолюдной, но все же манящей к себе реке, и снова легли на полотенца, которые уютно согревали их тела.

– Бр-р! – воскликнула Сандра. – Чувствуешь контраст? Только сейчас мы жарились, как пескари, а теперь вот мокрые и холодные, как лягушки!

– Знаешь, кого ты мне сейчас напомнила? – удивляясь, спросила Даша.

– Страшно даже подумать, – пошутила сестра, жадно жуя бутерброд, приготовленный Мариной Васильевной. – Ты лучше сначала скажи, кто вон тот парень. Да, тот. Он шпионит за нами с того времени, как мы сюда пришли.

Сандра указала взглядом на высокого парня, темная шевелюра которого «перышками» была обесцвечена. В одной руке он держал волейбольный мяч, а в другой – бутылку с минеральной водой.

– Вот это да! – посмотрев на него, поразилась Даша. – Его! Ты мне напомнила этого парня.

Сандра в сомнениях взглянула на сестру, но не успела что-либо уточнить, потому что красивый парень уже приближался к ним.

– Привет, – смущаясь, поздоровалась с ним Даша.

Он на несколько секунд задержал на ней свой взгляд, а потом посмотрел на Сандру, которая все это время внимательно следила за каждым его движением.

– Сандра, познакомься, это Антон Милованов, – представила Даша сестре своего бывшего одноклассника и... друга.

Внимательная Сандра успела заметить для себя одну интересную закономерность: если парень чего-либо стесняется, то начинает говорить или делать какую угодно нелепицу, лишь бы не показать свое смущение. И вот сейчас Антон, как Сандра и предполагала, солгал о том, что первое пришло ему в голову:

– Я только сейчас вас заметил. Как дела?

– А мы сейчас как раз о тебе говорили, – решила Сандра подкосить его видимую самоуверенность. Уж больно она не любила всяких самовлюбленных парнишек.

Даша бросила жуткий мысленный укор прямолинейности сестры, но Сандра взяла ситуацию в свои руки.

– Вот скажи, – обратилась она к Антону, который был польщен тем, что на него обращают должное внимание, – какие две твои самые любимые вещи?

Ему понравилось, что такая милая девушка сразу им заинтересовалась, и он, долго не раздумывая, ответил ей так:

– Красивые девушки и роллики!

– Неправильно! – поймала его Сандра на слове.

Даша молча ожидала продолжения их беседы.

– Почему? – не понял Антон.

– Потому что, – начала Сандра объяснять, и он все увлеченней к ней прислушивался, – красивые девушки и роллики несовместимы. Надо, чтобы любимые вещи друг друга дополняли и были похожими.

– Ну! – в свое оправдание воскликнул он. – Когда у меня нет девушки, то есть роллики, когда нет ролликов, то я с девушкой. Все правильно! Одно дополняет другое.

– Как же у тебя все просто! – посмеялась Сандра.

Даша раскрыла книгу, которую читала лишь на пляже, и пробежала глазами по первой попавшейся строчке. К ней обратился Антон:

– Что? Заскучала?

В этот момент Сандра увидела на песке тень какого-то парня, остановившегося рядом с ними.

– Сережа! – обрадовалась Даша, когда он подсел к ней. – Мы же договорились встретится утром, а сейчас уже полдень.

Сергей бегло поздоровался с Антоном и Сандрой и, улыбнувшись, обнял Дашу. Она быстро и легко его поцеловала.

– Ты, должно быть, Сандра? – спросил Сережа. – Мне Даша про тебя уже рассказала.

– А вот мне она ничего не рассказывала, – кокетливо заметила Сандра и покосилась на сестру. Но обе тут же рассмеялись – они были в расчете, потому что теперь Сандра оказалась в неловком положении. Антон, не терпевший долгих пауз по отношению к себе, переключил всю скорость своего внимания на Сандру.

– Я раньше никогда тебя не видел, – говорил он, стараясь казаться привлекательным.

– Конечно, – потянув руки к небу, сказала она, – я только вчера прилетела в эту страну.

Даша с интересом взглянула на сестру, и та подмигнула ей в знак того, что отныне все сказанное ею будет обманом. Сестра улыбнулась в ответ и предложила Сергею прогуляться. Никаких проблем – Сандра и Антон остались вдвоем.

– Как это прилетела? – переспросил Антон, ожидавший какого-нибудь очередного романтического бреда.

– На самолете. Крыльев, по-моему, у меня нет, – пояснила Сандра, на ходу придумывая, о чем бы еще солгать. – В Германии сейчас совсем другая погода, а здесь так хорошо...

– Ты жила в Германии?

– Да, и рада, что уехала оттуда, – все больше увлекалась Сандра своим назревающим вымыслом. – Там тесно, а здесь раздолье. К тому же в России, кроме тети Марины, то есть Дашиной мамы, у меня никого нет. Они единственные близкие мне люди.

– А родители? – изумился он.

– Мама умерла, когда мне было пять лет, а папа бродит сейчас где-то по свету и о родной дочери даже не вспоминает. Что? Как тебе моя жизнь цыганская?

Антон на миг засомневался и уже почти не знал, верить ли ему этой странной и слишком уж разговорчивой девушке. Но Сандра так напористо и убедительно вела свою речь, что он даже не заметил, как поддался на ее обману.

– Значит, ты живешь у Даши? – не переставал интересоваться Антон.

– Временно, – деловито говорила Сандра, – пока не отыщу подругу своей матери... Ведь я живу за счет наследства. Моя мама была дворянского происхождения. Ее бабушка и дедушка уехали в Европу, когда началась революция. Они прожили в Германии всю оставшуюся жизнь и, когда пришла пора умирать, завещали свое богатство и титул не детям, а внучке. Так моя мама уже родилась графиней. Потом она передала эстафету мне. И сейчас я живу на старинных харчах...

– Здорово! – поразился Антон. – А почему старики не завещали свое наследство детям?

Сандра запнулась, но воображение снова подхватило ее, и она продолжила выдумывать.

– А потому, что дети, когда подросли, оказались и без того богатыми. Вот так.

– Но откуда ты все знаешь?! – спросил он, все больше дивясь этому произволу фантазии. – И, вообще, сколько тебе лет?

– Как и Даше, пятнадцать, – ответила Сандра. Ей вдруг показалось, что рассказ не произвел на Антона должного впечатления. Может, от того, что она ожидала большего, чем простого удивления.

– О чем ты задумалась?

Сандра встала на ноги и оглядела окрестности пляжа. Ее упругое и блестящее от крема тело пылало в теплом и сухом воздухе. Антон подумал: «А она не дурна, только слишком, наверное, умной себя считает».

– О чем я думаю? – переспросила Сандра, заметив, что он все-таки попался на крючок. – О путешествии на остров сокровищ.

– Ага, я тоже об этом думаю, – сказал он, устремив свой сосредоточенный взгляд в речную даль.

– Шутишь? – серьезно посмотрела она. – Конечно, это не такие уж великие сокровища, и не важно, найдем мы их или не найдем...

– Ты сказала «мы»? Я тебя знаю всего лишь полчаса, а ты уже мне голову морочишь какими-то островами. Ты, наверное, много книжек читаешь. Дворянка как ни как, – с иронией говорил он, желая польстить ей.

Но Сандра рассмеялась и, сказав ему: «Все правда, мальчик», – нырнула в реку.

Антон остался лежать на песке. Солнце так грело, словно это огненная птица пролетала над ним, касаясь его своими горящими крыльями. Он все еще не забыл о Даше и сейчас думал только о ней. Сандра показалась ему забавной и даже очень привлекательной, но несмотря на это, мысли о легкой, почти воздушной Даше обжигали его изнутри. Парень просто горел! Однако никто об этом не знал. Антон закрыл глаза, а через некоторое время в его одиночество ворвались голоса:

– Эй! Проснись и пой! – журчал голос Даши.

– Восстань из пепла, друг мой! – сурово сказал Сергей.

А Сандра, ничуть не утруждаясь, зачерпнула ведерком из-под мороженого речной воды и обрушила на уснувшего Антона целый, как ему вдруг показалось, водопад.

– Вот! Я принесла живой воды! – победно сказала она, глядя на его чрезвычайно растерянный вид.

– Ах, так! – воскликнул он. – Я, знаешь ли, не посмотрю на то, что ты какая-то там графиня с острова сокровищ!

С этими издевательскими, но уже беспомощными словами Антон схватил Сандру за талию и потащил ее в воду. Через секунду, на глазах смеющихся Сережи и Даши, они оказались в брызгах речной стихии.

– Я не графиня, – кокетливо сказала Сандра, когда он в один миг поймал ее за скользкие руки.

– А кто же ты? Принцесса? – спросил Антон, уверенный в том, что она ждала именно этих слов.

– Нет, – выскользнула она из его объятий и тут же отплыла на некоторое расстояние. – Принцесса та, кого ты любишь.

Будто русалка, Сандра ушла с головой в воду и вынырнула где-то в двух с половиной метрах от него. Антон проследил за ее рыбьим передвижением и молча поплыл к берегу. Да, она была права, хоть и ничего не знала об их отношениях: Даша по-прежнему была единственной принцессой Антона.

А кем была Сандра? Всего лишь наследницей воздушного замка. Вот кем.

ГЛАВА 3. ПЕРВАЯ КРЕПОСТЬ

Бывает так, что слово, фраза или мысль какая-нибудь зажужжит в голове, будто шмель. Точно так же Сандра все утро думала об Антоне Милованове.

Даша была в восторге от сестры. Ее потрясающе легкий обман и небрежная наивность Антона заставили Дашу смеяться все утро, стоило ей только посмотреть в сторону Сандры. Марина Васильевна, замечая то, что девочки очень сблизились, с каким-то чувством досады думала о своем безалаберном брате. Миха Светиков обещал сегодня позвонить и сообщить, удалось ли ему найти хоть какую-нибудь более или менее приличную квартиру. Марина Васильевна панически боялась, что ее дочь превратиться в безумную и грубоватую рокершу, словом, в такую, какой она видела Сандру, свою единственную племянницу.

Но, к счастью Марины Васильевной, Миха приехал к обеду, и, судя по запаху пива, который он источал, он приехал с большими деньгами и хорошими новостями.

– Папа! – кинулась Сандра ему на шею.

– Саня, собирай свой bag, – скомандовал Миха. – Теперь у тебя есть своя комната и белый медведь – все, как ты хотела!

На этих чуть ли не сказочных нотах Сандра с творческим беспорядком бросала в рюкзак свои немногочисленные вещи. Даша тем временем на цыпочках пробралась в кухню, откуда хорошо был слышен разговор матери и дяди Михи. Они, как обычно, спорили. Но, несмотря на их напряженную беседу, Даша разузнала то, как и где теперь будет жить семья Светиковых.

– Миха, ты говоришь, что все это время у тебя на руках были огромные деньги, – нервно, но полушепотом говорила Марина Васильевна. – Но откуда? Кого ты, вообще, из себя представляешь?

– Бонд, Джеймс Бонд, – исподлобья взглянув, пошутил Миха.

– Ты неисправим! – отчаянно воскликнула она.

– Мариша, не беспокойся, я ни коим образом не коснусь мира в твоей семье, – как можно ласковее обратился Миха к сестре. – Я даже мужа твоего избегаю, хотя он многим мне обязан... Квартира, которую я купил, находится в соседнем доме напротив. Но вот что...

– Что? – уже равнодушно спросила Марина Васильевна.

– Сандра пока будет жить одна, и средств для этого достаточно. Если тебя не затруднит, то позаботься о ней. Пожалуйста, – поникнув и загрустив, сказал Миха своей сестре.

Она обняла его и пообещала, что выполнит эту просьбу только ради Сандры. Как бы Марина Васильевна не добивалась хоть какой-то тайной информации о жизни своего брата, все напрасно. Миха Светиков был крайне неизвестно чем занятой личностью.

Дарья сопровождала своих кочующих родственников до их нового жилья, теперь уже, кажется, постоянного. Сандра ничего перед собой не видела, лишь того белого медведя, о котором почти всю жизнь грезила, и теперь вот он у нее есть.

Даша не решалась говорить с сестрой о дяде Михе, который собирался оставить дочь. И Сандра даже не мыслила о том, что целый год ей придется жить без отца.

Квартира была небольшой, но очень уютно обставленной прежними хозяевами, которые продали ее вместе с мебелью. Замечательно еще то, что это был первый этаж с окнами, завешанными жалюзи, и, самое главное, в углу прихожей, видимо, уже давно пылился телефон. Словом, все удобства. Даша запомнила дорогу к теперешнему дому сестры, взяла номер ее телефона и попрощалась до вечера.

Нет, кажется, Сандры не было в этом мире, по крайней мере, в те мгновения, когда ее сердце сжималось от счастья. Наконец-то у нее будет какая-никакая, но семья.

– Тебе нравится? – нежно спрашивал отец. – Твоей матери тоже нравилось бывать в этой квартире... Да, да, мы часто с ней здесь бывали.

– Но чей это дом? – желала она знать, не веря собственному слуху.

– Наших с ней друзей, – сказал Миха так, будто мать еще была жива, как будто что-то продолжало ее существование в этом мире.

Сандра силилась не расплакаться, а Миха продолжал рассказывать:

– Они теперь в Германии живут, и квартира досталась чудом и недорого...

– Нет, это очень, очень дорогая квартира! Папа! Ведь в ней все будет напоминать маму, – она все-таки не сдержала слез.

– Саня, ты слишком впечатлительна сегодня, – смутился Миха, думая о том, что ему еще предстоит сказать ей о своем вечернем и таком скором отъезде.

Но Сандра вскоре успокоилась и заснула на диване, закопавшись в маленьких ромашковидных подушках, а рядом, на кресле, сидел самый надежный в мире сторож – мягкий белый медведь. Ее разбудил телефонный звонок Даши – сестра предупредила ее о своем приходе. Сандра уже сквозь сон ощутила пустоту в квартире. Однако в ней проснулось какое-то хозяйское чувство. Ведь эти стены и то, что внутри них, отныне принадлежали ей. Поговорив с Дашей, она зашла в кухню, где на столе лежала записка отца. Исписанный мелким почерком лист был с краю закреплен тяжелым бокалом, а другие концы взвивались от летнего ветерка, проникавшего через распахнутую форточку. «Что это? – в шутку подумала Сандра. – Прощальное письмо?». Опять внутри нее одиночество кольнуло холодной и тонкой иглой. И неслучайно.

Миха в письме так нелепо пытался оправдать свою внезапную командировку. Но ведь Сандра знала, что все это ложь. Она давно догадывалась, что у папочки другая женщина, новая семья, а значит, другая жизнь, где ей не было места.

И Сандра злилась на его трусость. Сидя на широком подоконнике и ожидая сестру, она тщетно пыталась понять, почему взрослые так сильно боятся быть честными с теми, кого они любят...

ГЛАВА 4. САМА СЕБЕ РЕЖИССЕР

Что ж, роли распределены: дочь Михи Светикова не могла жить иначе, как только самостоятельно. Сандра должна была справиться, хотя и хотелось иногда просто плакать.

Окна ее квартиры... Ее квартира – как это странно звучит, но именно так она чувствовала себя защищенной, будто дом и в самом деле был ее крепостью. В общем, окна смотрели на реку. Была видна большая часть Набережной, а значит, все самое важное, что на этой улице происходило, в особенности по вечерам.

Марина Васильевна, склонная к тому, чтобы доверять, но проверять, каждый день посещала свою племянницу. И однажды она уже готова была разрешить Даше переночевать с сестрой. Однако муж, Петр Александрович, при всем контроле и дозоре ни за что на свете не хотел позволять всякие ночевки вдвоем. У сентиментального папы в голове не укладывалось, как Миха мог оставить свою дочь на произвол судьбы.

Но это был факт, и с тех пор, как отец переехал, Сандра жила одна, правда, под строгим надзором, который осуществляли родители Даши.

Лето даже пока и не думало заканчиваться. Тем более еще не произошло традиционное путешествие на туристическую базу. И Сандре пришлось ознакомиться с этим священным порядком семьи Мироновых.

– Значит, мы все-таки поплывем на остров сокровищ! – предвкушая интересное путешествие, ликовала Сандра.

А когда Даша сообщила ей, что с ними будет Сережа, и кроме него, еще и Антон, Сандра радовалась, как негр, который впервые увидел снег.

– Я скажу тебе честно, – решила признаться ей Даша, – мне не очень-то хочется, чтобы Антон с нами ехал. Но он, как всегда, так хитро напросился... Ведь они с Сережей друзья. Я не могла отказать.

– Но почему ты к нему так относишься?

– Как? – лукаво переспросила сестра.

Сандра поняла, что Даше неприятно слышать о Милованове, и больше не стала о нем говорить. В самом деле, невозможно обо всем знать, даже если очень хочется.

Приготовления к отъезду длились целый день, и даже ночью из комнаты родителей в комнату, где спали девочки, доносились нервные обсуждения завтрашнего путешествия. Марина Васильевна и Петр Александрович никак не могли решить, сколько и чего им надо с собою брать. Казалось, это волнение ни за что не угомонится, по крайней мере до того, пока какой-нибудь лодочник их не высадит на остров.

Сандра в этот день, по разумению Марины Васильевны, ночевала у них. И нельзя было спокойно заснуть, не представив себе каждую мелочь этого так медленно наступающего завтра.

В теплой спальне, запросто впускавшей через окно душистую ночь, голоса сестер шуршали камышовым тоном, и какой-нибудь поэт, наверное, почуял бы в этой обстановке свежий речной ветерок.

– Ты спишь?

– Нет.

– Хочешь, зажжем свечку?

Свеча потрещала огоньком, и на стенку выползло золотое пятно света. То радостное чувство, когда дыхание становится осторожным, а сердце замирает, словом, то, когда перемены уже свершаются, заставило сестер долго молчать и мечтать. Неожиданно Сандра вскочила с кровати, подбежала к окну и села на подоконник, ее любимое сидение.

– Что с тобой? – тихо рассмеялась Даша. – Только не вылетай в окно, ладно?

– Ладно, – быстро ответила Сандра, потом вдруг предложила послушать ее очередную историю.

Даша охотно согласилась, потому что сестра, как выяснилось за последние дни, была редкой выдумщицей и неплохо умела рассказывать.

– Так слушай, – вздохнула Сандра, будто собиралась поведать об истории целой вселенной. – Папа как-то встретил одну свою старую знакомую. Она была такая красивая и в то же время строгая. А папа? Я его таким почти никогда не видела. Он смотрел на нее так, как смотрел только на фотографию мамы. И правда, Катерина чем-то напоминала маму. Или, может быть, моя память все перепутала...

– Не важно, – сказала Даша, с интересом вслушиваясь, как будто каждое слово сестры готовилось сказать больше и лучше.

– Так вот, Катерину мы встретили весной, а потом она предложила пожить у нее. И все лето мы провели вместе в ее загородном доме. Дом был с широкой верандой, на которой стоял кругленький дубовый столик, а по бокам две огромнейшие кресло-качалки. Ты не представляешь! Я почти что жила в этих креслах, и засыпала в них, и завтракала. Катерина читала мне толстые книги о героях, о королях и говорила, чтобы я никогда не становилась принцессой...

– Почему?! – удивилась Даша. – Каждая девочка должна быть принцессой.

– Если ты будешь перебивать меня, – упрекнула Сандра сестру, – я не смогу тебе все объяснить.

Даша замолчала, подумав, что у Сандры, возможно, есть веские доказательства тому, почему же это нельзя становиться принцессой.

– Однажды в полдень я и она не захотели идти на речку, – продолжила Сандра. – Мы решили посидеть в прохладе, а папа отправился жариться на пляж один. И вот, Катерина читала мне о викингах и нибелунгах, но вдруг закрыла книгу и заплакала. Я спросила ее почему, а она только сказала, что все принцессы плачут от того, что не умеют любить...

– Разве? – не стерпела Даша, но Сандра на этот раз не обиделась и лишь уверенно кивнула головой.

– А вот слушай теперь анекдот! – живо отчеканила она и покинула свой подоконник.

– Анекдот? – не сразу переключилась Даша. Только что сестра говорила о судьбе всех принцесс, а теперь собирается подкинуть какую-нибудь идиотскую шуточку.

Все-таки Сандра состояла из непонятных противоположностей, но тем интереснее было ее слушать. И Даше пришлось узнать от сестры еще и анекдот. Сандра снова легла в постель, и от того, что она взмахнула простыней, потухла свечка.

– Так вот, – начала она. – Приходит осел в сбербанк. Пригладил гриву, расправил свои ослиные уши, поцокал копытами и говорит: «Дайте мне пять монет по пятаку». И, как положено, учтивые служащие высчитывают ему двадцать пять монет. А он разозлился на то, что его не поняли и возмущенно сказал: «Я же просил, дать мне пятаки по пять монет!»

Рассказав это, Сандра уткнулась в подушку и... И через минуту Даша поняла, что сестра вовсе не смеется, а плачет, и не просто плачет, а рыдает.

– Саня, ты чего?

Но Сандра не отрывала лица от подушки, будто подушка должна была ее защитить. Даша поняла, что все приставания напрасны и, ничего не говоря, обняла сестру. Через секунду Даша рассмеялась, причем еле сдерживая слезы. Сандра, наконец, подняла голову и взглянула на сестру.

– А ты чего?

– Ничего, – пыталась Даша говорить. – Просто, просто...

– Ну! – с любопытством смотрела Сандра.

– Просто до сих пор я не верила, что дурацкие анекдоты самые смешные на свете.

Заразительный смех сестры сначала привел в недоумение, а потом Сандра с гордостью сообщила, что этот дурацкий анекдот она придумала сама.

Уже была настоящая ночь, когда глубокий сон уравнивает все остроконечные эмоции. И Сандра заснула с мыслью о том, не догадалась ли сестра, что причина изменчивых настроений – влюбленность...

* * *

Марина Васильевна разбудила их около одиннадцати. Она вошла к ним с звенящими часами, сказала пару обычных заутренних фраз и вышла, оставив после себя резкий запах парфюмерных ландышей.

– Даша, забудь то, о чем я тебе ночью рассказывала, – попросила Сандра, как только сестра открыла глаза. – Все неправда.

Дарья, уже начинавшая привыкать к внезапным словам и просьбам Сандры, щурясь, протяжно произнесла: «Ладно...».

Через час все участники путешествия сидели в белом, поблескивающем на солнце, микроавтобусе. Причем Сандра заметила, что Антон занял место между ней и Дашей. Сережа примостился у окна, как всегда вдумчиво и спокойно прислушиваясь к нежному голосу своей подруги: Даша рассказывала своим друзьям о географических особенностях острова, где они все вместе проведут ближайшие две недели.

– А там есть какие-нибудь джунгли? – загадочно спросил Антон.

Сандра тут же шутливо предположила:

– Ты, наверное, собираешься сразиться с тигром, а потом спасти какую-нибудь местную темнокожую красавицу от смерти на жертвенном костре, где ее захотят сжечь злые сектанты...

– Эй! – перебила ее Даша. – Мы едем на самую обычную туристическую базу. И там нет никаких тигров и сект...

– Но ведь джунгли наверняка имеются, – возразил Антон, представив себе все то, что сказала Сандра.

– Милашка! – обратился с издевкой Сергей к своему другу. – Все джунгли у тебя в голове, а там растет камыш, ива и многие другие растения, которые не растут в джунглях. Понимаешь?

Даша рассмеялась, и Антон почувствовал себя пристыженным. Но Сандра решила поддержать его в этом споре:

– Антон, не беспокойся, это они не понимают, что заросли могут быть не менее опасны, чем джунгли.

– Да! – он снова ощутил уверенность. – И вы еще обратитесь к нам за помощью, когда вас схватят какие-нибудь браконьеры или сектанты!

– Ах так! – возмутилась Даша, понимая, что их компания постепенно раскалывается на два враждебных лагеря.

И Сергей, почувствовав игру, завершил этот раскол: он сказал Антону и Сандре, что они оба просто-напросто психи.

Микроавтобус белой птицей мчался через ярко-зеленый пейзаж, который вставал по бокам загородной дорожной линии. Сандра всегда любила смотреть на эти подвижные стены – дорога завораживала ее. И все было теперь особенным, несмотря на то, что всякие поездки в ее жизни давно уж стали обычным делом. Мимо нее проносилась какая-то волшебная кинолента, и режиссером этого фильма она ощущала только себя.

ГЛАВА 5. МЕЛОДИЯ В ВЕТРЕ

Остров, хотя и совсем мало, но был оторван от земли, или от материка, как можно было бы себе представить. Даже в лицах отдыхающих здесь людей мелькало что-то туземное, непохожее на черты городского прохожего. Но все это тем меньше замечалось, чем больше Сандра вживалась в роль дикарки. Когда они уже подплывали к берегу на сине-зеленой лодке, Сандра объявила всем, что прямо сейчас нырнет в воду и быстрее их окажется на берегу.

– Саня, ты утонешь, – запищала Даша, но не успела схватить за край ее фиолетовой воздушной блузки.

– Чушь! – гордо отмахнулась она и прыгнула в реку.

Мальчики не сразу сообразили, что произошло, но Сандра уже была в трех метрах, чтобы первой ступить на землю. Даша опасливо оглянулась назад, где за ними, на другой лодке, плыли родители, и вздохнула потому, как ни Марина Васильевна, ни Петр Александрович не заметили столь дерзкого поступка сестры.

Сандра вышла из воды и тут же улеглась на жгучий песок, который показался ей в этот момент совершенной нежностью. Она закрыла глаза и прислушалась к ветерку. Странно, но в этот миг зазвенели какие-то бубенцы, забренчала гитара, и в воздухе удивительно разлилась цыганская музыка. Сандра приподнялась и осмотрела всю видимую часть острова, однако напрасно. Потому что никакого цыганского табора или хотя бы двух-трех цыган не появилось. Но она бы отказалась от всех радостей на свете, она бы сквозь землю провалилась, если б кто-то сказал, что сейчас только услышанная музыка ей почудилась. Сандра снова внимательно изучила этот небольшой кусок побережья, куда ее будто выбросило, но так и не увидела пестрых и звенящих цыган.

– Ты сумасшедшая! – почти прошипела Даша, когда их лодка, наконец, причалила. – А если...

– Ничего не случилось, – строго ответила Сандра, – и не приставай ко мне со своей правильностью! Я что хочу, то и делаю.

Дашу немного обидел этот грубый упрек сестры, но рядом был Сергей, поэтому мелкие ссоры сильно ее не волновали. А вот Сандра была взволнована как никогда. Еще бы! Кроме скандинавских сказок, она обожала цыган и считала, что это самые мудрые люди на свете.

Антон и Сергей освободили лодку от туристических рюкзаков и прочих сумок. Даша вспоминала, как лучше добраться до их летнего домика. Выгрузив багаж, Антон увалился с наигранной усталостью на песок, и Сандра, желая хотя бы с кем-нибудь поделиться, горячими губами прикоснулась к его уху.

– Послушай, я знаю, здесь на острове есть цыгане, – шептала она.

Антон будто замер, словно ему читали какие-то заклинания. Даша и Сергей вопросительно переглянулись, но так и не решились к ним приблизиться.

– Ты поможешь мне их отыскать, ладно? – продолжала лепетать Сандра. – Это очень важно, поэтому никто, кроме нас, об этом не должен знать.

– А что мне за это будет? – нахально и так же тихо спросил он.

– Все, что захочешь, – прямо сказала она и, увидев, что приплыли родители, вскочила на ноги и живо обратилась к Даше:

– Все в порядке? Ты не ревнуешь?

Даша в ответ рассмеялась, хотя непонятное поведение сестры скорее всего должно было ее оскорбить. Сандра, действительно, противоречила сама себе. Даже Антону показалось, что странная девушка затеяла все эти бредни о джунглях и о цыганах ради того, чтобы привлечь к себе особое внимание. Это, конечно, его радовало, но все равно он ничего не понимал из того, правду ли говорит Сандра, или она всего лишь врушка и насмешница.

Марина Васильевна, стоило ей почувствовать землю под ногами, начала хлопотать об ужине. А Петр Александрович, вообразив из себя вожака племени, немедля отправился к домику, чтобы проверить, все ли как надо или что-то не так.

– Почему ты решила, что на острове есть цыгане, и зачем они тебе? – полушепотом интересовался Антон.

– Ты все узнаешь, а пока молчи, – серьезно сказала Сандра, будто в самом деле была какая-то священная тайна, касающаяся ее и этих мифических цыган.

Петр Александрович с издевательским удовольствием объявил Марине Васильевне, что газ в баллоне закончился и придется разжигать костер, чтобы приготовить еду. И пока сильная половина племени отправилась за дровами, слабая часть готовила салат.

– Мне кажется, ты и Антон... – робко предположила Даша, как только выдался момент, когда Марина Васильевна оставила их вдвоем.

– Да, я и Антон – психи, как выразился твой Ромео, – как всегда резко оборвала Сандра.

– Посмотрим, кто еще из них Ромео, – иронично ответила Даша. – Я знаю Милованова...

– И что же ты о нем знаешь? – будто равнодушно спросила Сандра.

Сестра помолчала, а потом как-то грустно сказала:

– Ничего особенного. Просто он шут гороховый – вот что.

Как бы Сандра ни старалась вытянуть из нее хоть что-нибудь об Антоне, Даша упрямо не хотела говорить о том, что между ними произошло. И вообще, Сандре все больше казалось, будто сестра до сих пор влюблена в Антона.

Мысли о цыганах превращались уже в один преступный план. И мысли эти не с неба обрушились. Та бродячая жизнь, которую Миха Светиков организовывал своей дочери, была под стать цыганской. Но не это одно так всколыхнуло сердце Сандры...

В такой ее, еще совсем маленькой, судьбе были зашифрованы самые дорогие истории, каких не бывает даже у взрослых. Сандра чутко берегла их и старалась не раскрывать свои тайны кому попало. Кто сказал, что в раннем возрасте еще нет настоящей любви? Это великая ложь, которую придумали никогда не любившие принцы и принцессы.

Первая любовь Сандры была самой крепкой, словно закаленный морж, который морозным утром нырял в ледяной омут разлуки. И в памяти как-то болезненно оживал образ того мальчика, почему-то похожего на Кая из сказки про Снежную Королеву. Его тоже по наущению игривой судьбы звали Антон, и глаза, и руки теперешнего Антона безумно напоминали тогдашнего, ее первого мальчика. Сандра чувствовала, как перепуталось прежнее и настоящее. Но если б не цыганская мелодия, которая послышалась ей в ветре, то, наверняка, память не сыграла бы с ней такую злую шутку.

А дело в том, что прежний Антон принадлежал как раз к этой неуловимой цыганской породе людей. И не просто так, но всерьез, Антон, кстати, и фамилия его была Милош (почти как Милованов), был прямым потомком цыганского барона. Теперь все это могло бы показаться неправдоподобной легендой. Но Сандра верила, что и этим летом она встретит своего Милоша, носившего в ухе, как ей больше всего запомнилось, серебряную, похожую на кольцеобразную змейку серьгу.

Однажды, когда одним жарким июньским днем Сандре исполнилось двенадцать лет, Миха вдруг решил, что все лето они должны провести, кочуя по небольшим приморским городкам. Тогда любая часть побережья Черного моря могла их приютить. И вот они из пыльного Ростова перебрались в свежий и томящий морской солью Адлер. Одновременно на счастье и на беду по дороге путешественники встретились с небольшим табором цыган. Это были красивые и доброжелательные люди, и самое главное, они превосходно пели и танцевали. Сандра за три недели (столько длился цыганский бред Михи) выучила все их обычаи. Но ведь это еще не самое интересное. Антон Милош! Вот что бурлило, пенило и ударялось о прибрежную скалу, разбиваясь брызгами. Он тогда научил ее целоваться и нырять в море с головой.

Таков был Антон Милош, а Сандра так мечтала еще раз увидеть его! Она даже поклялась, что только он будет ее мужем. Но сейчас от этих клятв осталась лишь призрачная цыганская мелодия в ветре и такой же призрачный Милованов Антон.

– О чем задумалась? – спросила Даша, глядя на то, как сестра уже больше пятнадцати минут чистит одну и ту же морковь.

Петр Александрович и мальчики уже закладывали фундамент для животворящего огня. Сандра взглянула на Антона, колдующего над костром при помощи корявой ветки, и представила на его месте другого Антона. Внезапно, как в мистических видениях, проплыл в неизвестном направлении образ Милоша.

– Сань! Очнись, хватит дурачиться, – ворвался голос сестры. Сандра встряхнула головой, но не смогла промолвить ни слова.

– Что с тобой!? За полчаса ни звука, – беспокоилась Даша. – Тебе здесь не нравится?

– Конечно, – совсем не кстати вмешалась в разговор Марина Васильевна, – привыкла, пожалуй, с папашей на морских берегах бултыхаться, а здесь... Что здесь? Пресноводье, и только!

Даше иногда бывало стыдно за словечки матери. Исподлобья и с укором на нее посмотрев, она смущенно предложила Сандре пойти искупаться.

– Пойдем, – непринужденно согласилась Сандра, даже не обратив внимания на тетину фразу.

А настроение теперь существовало какой-то отдельной независимой жизнью. Ведь так трудно, как будто идешь босиком по каменистой тропе, различить новые и еще не потухшие старые чувства. Да, Сандре было не до уюта, даже ужину она не уделила должного внимания.

* * *

Несмотря на грандиозные идеи и на то воодушевление, которое сопровождало всех по пути на остров, к ночи все племя слегка притомилось. Кроме Сандры, конечно. Петр Александрович уснул первым, прежде наигравшись в шахматы с хозяином соседнего домика и с ним же осушив стаканов пять отвратительно шипящего пива. Далее, если перевести фокус невидимой видеокамеры на Марину Васильевну, то здесь тоже ничего особенного. Она тщательно покрыла свои руки и ноги противоукусным кремом от комаров и села в плетенное кресло, которое безоговорочно проводило лето на улице. Марина Васильевна с упоением читала «Королеву Марго», изредка отвлекаясь в те моменты, когда какой-нибудь бесцеремонный комар садился ей на нос или залетал в ухо. И вот, наконец разозлившись, она, вероятно, решила, что и ей пора спать. Марина Васильевна небрежно оставила полураскрытую книгу на кресле и, действительно, почувствовала себя усталой, когда прислонилась к теплой спине мужа.

Однако все было слишком законно, слишком правильно, чтобы Сандра при виде этой семейной идиллии хоть как-то растрогалась. Просто ее тетя и, так называемый, дядя все равно не могли дать ту защиту, которую испытывала Сандра рядом со своим отцом. Они все еще оставались для нее чужими.

А вот двоюродная сестренка была совсем иной, хотя и побаивалась родительского мнения. Да и Самой Даше нравилось, как вела себя Сандра – независимо и дерзко.

Итак... Начиналось самое интересное событие дня – это приближение глубокой ночи, когда родителям положено спать, а их детям мечтать...

Они вчетвером несколько минут были заняты разглядыванием танцующего костра, звездного неба, а еще поиском луны, где-то в листве застрявшей, словом, всякими романтическими делами. Сережа и Даша под предлогом прогуляться вдоль берега оставляли Сандру и Антона вдвоем. Но, если говорить правду, то никто не должен был знать, куда и зачем уходили Даша с Сережей по береговой линии, резко густеющей деревьями на сгибе. Наверное, за этот поворот они скрывались.

Антон почему-то молчал. Быть может, потому, что молчала Сандра. Она прислушивалась к красочной и живой ночной тишине, желая уловить хотя бы один звоночек тех бубенцов, серебристые звуки которых донеслись до нее сегодня, когда она впервые ступила на этот берег.

– Ты готов? – прямо в глаза посмотрела она. У Антона от такого внезапного вопроса по телу пробежались мурашки, тем более, что он только сейчас вылез из реки и грелся теперь у огня.

– К чему? – даже смущенно спросил он.

Сандра вздохнула, будто не могла ему простить забывчивости. Ведь он обещал, что пойдет искать с ней призрачный цыганский табор. Антон робко приблизился к ней, прикоснулся к ее темным, как у цыганки, волосам и своей грудью почувствовал, как бьется ее сердце.

– Все не так! – оттолкнув его, резко сказала она.

На несколько секунд Антону показалось, что он по-идиотски поступил, поцеловав ее. Но все-таки обычное самолюбие взыграло в нем даже какой-то обидой, и он грубо упрекнул ее за всю чушь, которую она якобы весь день ему несла. Сандра не стала спорить и успокоила себя на том, что Антон просто-напросто не понял ее. Она, покачав головой, решила одна идти на поиски другого, цыганского Антона. И, как никогда, Сандра была уверена, что встреча произойдет.

– И куда же ты пошла? – язвительно поинтересовался обычный Антон.

– Тебя это уже не должно касаться, – будто ветру ответила она.

Сандра шла неторопливо и один раз оглянулась – удостовериться, что Антон все-таки не передумал идти с ней. В самом деле, не мог же он отпустить ее одну, ведь иначе Даша не простила бы ему, что сумасшедшая сестричка осталась без присмотра. Он шел еще медленнее, чем она, засунув руки в карманы светлых джинсовых брюк, которые, как заметила Сандра, смотрелись очень романтично. Вдруг Сандра приостановилась, а затем побежала, словно увидела впереди себя нечто из ряда вон выходящее. Антон рассеянно посмотрел ей вслед и тоже побежал, в надежде догнать ее.

– Сандра! Подожди! Куда ты? – беспомощно кричал он.

Но теперь ничто не могло ее остановить. Будто не бег, а полет стал ее движением. Ведь впереди, она знала это, всего лишь в ста метрах от нее горел безумный цыганский костер, нежно переливалась с аккорда на аккорд гитарная музыка, и, словно вдалеке, золотыми монетами рассыпались бубенцы. Сандре казалось, что это счастье сведет ее с ума.

Одна какая-то очень худенькая девочка, как положено одетая в пеструю длинную юбку, увидела бегущую Сандру и сообщила о неизвестной посетительнице своему отцу, который в это время курил трубку. По лакированной поверхности трубки медленно ползли блики ночного костра. Табор, если это был табор, состоял примерно из пятнадцати человек, половина которых уже спала сладким сном кочевников.

Наконец, Сандра приблизилась к ним и запыхавшимся, еле внятным голосом залепетала:

– Милош, Милош, его зовут Антон... Нет ли его с вами? Если нет, то, может быть, вы его видели...

Удивленные лица цыган сосредоточенно пытались понять, о чем бредит красивая темноволосая девушка.

– Как тебя зовут? – спросил цыган, куривший трубку.

В это время так же, еле переводя дыхание, подбежал Антон. Он остановился и ничего не мог поделать, разве что молча и осторожно наблюдать за происходящим.

– Меня зовут Сандра, – уже четко выговорила она. – Скажите, вы не были три года назад в Адлере? Вспомните!

– Не волнуйся, дочка, – хриплым голосом сказала старая цыганка, тоже наблюдавшая весь этот переполох. – Милошы год назад перебрались в Румынию, и теперь только ветру известно, где твой Антон.

Сандра оцепенела от такого сообщения, и слезы, вместо того, чтобы обрушиться рыданиями, предательски застыли на ее больших и блестящих глазах. Она подошла к старухе и, чувствуя бессилие, крепко ее обняла.

– Ты с ней? – обратился цыган к Антону.

– Да, – ответил он, не менее пораженный этой загадочной встречей. – А вы знакомы?

– Нас все знают, – выпустив дым и криво ухмыльнувшись, сказал цыган.

Дым каким-то причудливым узором запутался в его густых, черных с проседью усах.

– Иди, дочка, – все также хрипло говорила женщина, – сейчас твоя судьба летает в воздухе. Поняла?

Сандра послушно кивнула головой, улыбнулась и, попрощавщись, пошла обратно, туда, откуда явилась. Антон, как ангел-хранитель, шел рядом, по левую сторону от нее.

Краски ночи становились легче – близился рассвет. Сандра не хотела, да и не могла ни с кем говорить. После недолгих упреков сестры, а потом еще объяснений между Сергеем и Антоном по поводу их обоюдного исчезновения, ребята сошлись на том, что родители не простят им эту бессонницу.

Но Сандре было все равно – спать или не спать. В ее сердце до сих пор звучала свободная музыка ветреных цыган...

ГЛАВА 6. ТАЙНА ОСТРОВА

Он назывался просто – Зеленый. И хотя в зимнее время года название не соответствовало действительности, остров все же не терял от этого своей прелести. К тому же все простое и незамысловатое столь же очаровательно, как и роскошное, экзотическое. Словом, ни к чему думать о Калифорнийских берегах, если вокруг тебя и без того родная и зеленая тайна.

Сандра проснулась позже всех. Полуденное солнце угомонилось и стало терпимей к белокожим созданиям. Никого в домике и его окрестностях не было видно, будто Сандра осталась единственной жительницей острова. Однако это блаженное чувство одиночества длилось недолго, потому что послышался голос Марины Васильевны, страстно о чем-то спорившей с пожилой соседкой.

Не дождавшись, пока тетя задаст свои обычные вопросы о настроении, Сандра вошла в реку и растворилась в летней нежности. Ее беспокоила, нет, ее сводила с ума мысль о том, что Антон мог всем разболтать об их ночном происшествии. И она, как никогда, надеялась, что это так и останется ее тайной и никто, кроме Антона, не узнает о Милоше.

Марина Васильевна приготовила племяннице завтрак. И пока Сандра аппетитно хрустела хлебцами, ее тетя рассказывала о том, как им удалось взять напрокат целых два водных велосипеда. На них-то все, включая Петра Александровича, отправились бороздить ближайшие речные пространства.

Сандре стало тоскливо, хотя она вовсе не обиделась на то, что ее так легко оставили одну. Но и эту тоску можно было изжить лишь новым открытием. К тому же целый остров был еще не изученным.

Она подумала, что сначала лучше войти в глубь острова, а потом уже идти так, как подскажет внутренний голос. Лишь поблагодарив Марину Васильевну за кушанье, Сандра решилась все-таки на эту одинокую, и оттого дерзкую прогулку по незнакомым местам. Оставалось только сосредоточится на дороге, чтобы ее не забыть, ведь в любом случае придется возвращаться.

О многом следовало подумать. Об отце, например, или о своей первой любви и том, что, вообще, сейчас происходит с ней. Однако широкое чувство безразличия, которое вдруг ею овладело, размыло все острые переживания. Это значит, что Сандра была свободна и, благодаря этой свободе, готова к новым событиям своей жизни.

В глубине острова не оказалось джунглей, которыми грезил Антон. Вместо густой и непролазной растительности угловато торчали маленькие домики, в которых проживали изнеженные после столичной суеты горожане. И ничто не могло им придать той цыганской дикости, которую в эти мгновения так не хватало Сандре. «Ну кто-нибудь! Я хочу говорить о высоких северных звездах, о далеких и красивых странах», – мучительно взывала она к призрачному собеседнику, который, казалось, уже никогда не появится.

В итоге бесполезных скитаний она вышла на пристань, заполоненную лодками, катерами и другими развлекательными средствами передвижения. Сандра подсчитала всю денежную наличность, которая была небрежно скомкана в карманах ее брюк, и с радостью обнаружила, что ей хватит на то, чтобы два часа крутить педали у белобокого катамарана. Она заплатила за столь вольное удовольствие и, усаживаясь на новенького красавца, внимательно оценивала обстановку в гавани.

– Девушка! – окликнул ее худощавый паренек с красивым южным загаром. – Извините, вы одна?

– Да, – сказала Сандра.

– Может быть, согласитесь взять меня на борт? – попросил он так, будто от этого зависела его жизнь.

– А за борт не надо? – грубо ответила она, решив, что парень подшучивает над ней.

Он, видимо, принял ее слова как шутку и продолжил обычное для дамского угодника заигрывание.

– С виду такая милая хрупкая девушка... – попытался сделать он один из тех дурацких выводов о том, будто внешность слабого пола иногда бывает весьма обманчивой.

– Ладно, – остановила его Сандра. – Садись и поплыли, но за штурвалом буду я, понял?

– Да, мой капитан! – отчеканил он.

Сандра, как будто с профессиональной серьезностью рассчитала поворот катамарана, и они, усердно крутя педали, довольно быстро покинули портик. Их проводили несколько опечаленных лиц, поскольку чудесный и новенький велосипед, как оказалось, был уже на примете. Но Сандра терпеть не могла очередей. Все просто: кто не успел, тот опоздал.

– Если б ты меня с собой не взяла, то на этом судне я сегодня вряд ли побывал бы, – с благодарностью сказал он. – Кстати, может, познакомимся?

– Сандра, – просто ответила она, осматривая речные просторы и еле сдерживая головокружение от яркой голубизны и зелени острова.

Парень уже приготовился назвать свое имя, но Сандра тут же предупредила:

– Надеюсь, что тебя зовут не Антон.

– А почему? – заинтересовался он, будто в самом деле был Антоном и решил это скрыть.

Она ему ничего не ответила, терпеливо выжидая, когда же, наконец, он объявит свое имя. Но парень не торопился и затеял разговор об именах и о характерах.

– Вот ты когда-нибудь думала, что в имени зашифрована судьба? – с выражением умника на лице проговорил он.

У него было непоседливое, даже озорное лицо, поэтому умник из него был некудышный. Когда он говорил, то его глаза и губы, казалось, отвечали всем его эмоциям. Сначала эта яркая откровенность физиономии могла бы сойти за шутовство или, хуже того, глупость. Но Сандре удалось присмотреться. В нем многое было привлекательным: белые ровные зубы, черная короткая стрижка и искристые зеленые глаза. «Но, черт возьми, – сказал бы Миха Светиков, – этот парень просто дурень!». Сандра улыбнулась своим мыслям, когда вдруг вспомнила об отце.

– Конечно, ты зря смеешься, – продолжал говорить он. – Вот, например, твое имя звучит как гитара: Сан-д-ра.

Ей стало интересно. Теперь его умозаключения казались настоящими, а не теми, которые сентиментальные мальчики и девочки вычитывают в цветастых журналах.

– А тебя-то как зовут? – улыбнулась ему Сандра.

– Слава, – быстро ответил он и решил закончить начатую мысль. – Так вот, это значит, что твой характер похож на гитарную музыку. А когда ты расстроена, то вообще не играешь. Я угадал?

Сандра почувствовала какое-то смущение. Странно, но это чувство ей редко доводилось ощущать. И ее новый знакомый вдруг так легко заставил ее покраснеть.

– Так, – деловито перевела она тему разговора, – Слава, может подскажешь, куда мы приплыли, а?

Берега сузились в зеленую отдаленную полоску, и декоративно измельчали лодки. Сандра вдруг поняла, что не справляется с управлением – катамаран попал в самое течение реки.

– Я не знаю, но у меня есть предложение, – так же серьезно ответил Слава. – Может причалим и немного отдохнем?

– Хорошо. Так и сделаем, – решила она.

Ей, наконец, удалось прогнать свою спесивую гордость, и Сандра, переборов смущение, попросила Славу помочь с управлением, казалось бы, напрочь свихнувшегося катамарана. Он с легкость согласился, и через минуту они уже поплыли к берегу.

Это уже был другой остров. По облезлой табличке, где надпись местами проржавела, стало ясно, что земля, на которой они очутились, называлась «Лунка». В самом деле, по своей безлюдности этот островок мог, пожалуй, напомнить Луну.

– Ты был здесь когда-нибудь?

– Конечно, нет, – взволновано проговорил он. – Но я слышал об этом острове всякие разные легенды. Так что, наверное, было б глупо здесь оставаться.

Однако, сказав это, Слава даже не заподозрил, что сделал неменьшую глупость. Потому что есть такие опасности, которые для Сандры всего лишь очередные истории. И немыслимо было то, что она вот так вот просто и легко покинет остров, ничего о нем не узнав.

В предвкушении новой истории, которая могла бы пополнить ее коллекцию, Сандра задумала всеми силами удержать Славу на острове. Во-первых, несложно было сыграть на его самолюбии, а во-вторых, она, кажется, ему понравилась. Они привязали катамаран к прибрежному дереву и вышли на сушу.

– Интересно, какие же это легенды, если ты так испугался? – лукавила она.

– Кто испугался? Я?! – возмутился Слава, И Сандра почувствовала свою первую победу. Ведь так просто обидеть парня, если он чересчур заботится о своей чести.

– Давай договоримся, – предложила она компромисс. – Если бы я не взяла тебя с собой, то, наверняка, ты еще три часа слонялся бы без дела. Я права?

– Да, – мило улыбаясь, подтвердил он и лег на песок.

– Итак, ты мне обязан. Но вот еще, – говорила она, уверенно прохаживаясь по берегу. – Я позволила себе слишком далеко отплыть, и теперь наша задача – вернуться обратно. А так как ты всю дорогу без умолку болтал, то, наверняка, не запомнил, как и куда мы плыли. Значит, я обязана тебе... По крайней мере тем, что должна проводить тебя обратно. Ну как? Договорились?

Слава, безусловно, был знаком с разными людьми, но такую, как Сандра, он видел в первый раз.

– Договорились, – безоговорочно согласился он. – А дальше что?

– Дальше ты мне расскажешь все самые жуткие легенды об этой Лунке, – сказала Сандра, присаживаясь рядом с ним. – Кстати, почему именно Лунка?..

Время близилось к тому промежутку, когда солнце уступает небу свой трон – горизонт; появлялся сумеречный шлейф, темнеющий с каждой минутой. Сандра даже не подумала о том, что ее могут искать, и причем очень даже серьезно искать.

Однако Слава оказался весьма, как говорили раньше, словоохотливым юношей. Вдобавок к этому ей безумно любопытно было узнать какую-нибудь географическую тайну.

– Конечно, я сам ничего не знаю, – начал он, бросив округлый камешек в безмятежную реку. – Только со слов старшего брата. Он сам был свидетелем.

– Ну а в чем суть?! – уже злилась Сандра на то, что Слава так медленно и скучно говорил. Он с упреком взглянул на свою нетерпеливую собеседницу и продолжил рассказ:

– Здесь, если идти дальше, можно обнаружить странные углубления, то есть лунки. Поэтому и остров так называется.

– Но в чем их странность?

– Я не знаю... Но брат говорил, что раньше здесь очень часто пропадали люди. Просто приплывали на остров, решали заночевать – вот так и пропадали.

– Но причем тут лунки?! – негодовала Сандра.

– А при том, – передразнил он ее и вдруг поцеловал в щеку.

Она быстро встала и ладонью смахнула его поцелуй.

– Дурень! Ты знаешь, что за это у некоторых тебе подобных... – задыхаясь, начала она ругаться, но все-таки не выдержала и ударила его по ключице.

Слава рассмеялся, потом направился к катамарану. Она растеряно стояла на месте. Большим ее желанием было подойти и окунуть его с головой в воду, а может даже утопить. Но только вот Сандра всегда поступала с точностью до наоборот. И она выбрала лучший момент, когда только и можно проверить честность и мужество парня. Конечно, это был рискованный шаг, ведь все могло обернуться против нее. Слава отвязал веревку, которая удерживала велосипед на определенном расстоянии, и сел на борт, тут же закрутив педали.

– Давай, садись! – как показалось Сандре, скомандовал он.

Невероятно, но, несмотря на то, что она уже давно должна была бы ужинать в мирном и обжитом домиками Зеленом острове, несмотря на все это идиотское положение, Сандра повернулась к нему спиной и направилась в глубь Лунки. Но оправдан ли был этот риск? Они знали друг друга всего лишь два часа.

– Куда ты?

Сандра ничего не отвечала.

– Ах, какие мы гордые! Посмотрите-ка! – издевательски кричал он ей вслед. Но она все так же спокойно и уверенно шла и даже не повернулась, когда он нарочно закрутил педали, сделав вид, будто уплывает.

– Сандра! Пока! – продолжал он поясничать. Ей вдруг стало смешно, однако она уже вошла в лес и для наглядности своего безразличия сорвала пушистую ромашку.

Слава отплыл на некоторое расстояние. Но как же он злился! Проклиная ту минуту, когда согласился покататься с ней на этом уже не белобоком, а чертовом катамаране, он снова поплыл к берегу Лунки. «Дурацкое название – Лунка!» – думал он, быстро и изо всей силы бороздя уже вечернюю речку.

На берегу, разумеется, она не сидела, не ждала, когда этот мнимый принц за ней приплывет. Слава вновь привязал судно к тому же дереву; опасливо оглянулся – не крадется ли поблизости какой-нибудь воришка. Надо было найти эту бешеную девчонку, но если пропадет катамаран, будет еще хуже, чем сейчас. Его одолевали всякие противоречивые чувства, к тому же часы показывали без четверти девять.

Он крикнул ее имя, но в ответ получил безмолвие. Потом он выкрикивал ей разные обидные слова, но вскоре понял, что все бесполезно. В отчаянье Слава пнул ногой ни в чем не повинную речную волну.

«Неужели она совсем не боится?» – недоумевал он. Через минуту бедный, истерзанный сомнениями парень окончательно решил отправится на поиски капризницы. Слава, будто в последний раз, взглянул на тихо плескавшийся катамаран, вздохнул и вошел в лес.

В неизбежных сумерках этот густой остров приобретал зловещий вид. Казалось, вот-вот из-за дерева или куста выглянет какой-нибудь пропащий разбойник с ножиком в зубах, с блестящей серьгой в ушах. Но эта теряющая контроль фантазия не мешала ему идти дальше. Слава был так напряжен, что, наверное, ни один шорох не ускользал из-под его внимания. Он, как индеец, почти что прикладывал свой настороженный слух к любому звуку. Неожиданно его сердце наполнилось воинственным гневом – в этот момент он услышал бултыхание катамарана. Развернувшись в сторону реки, Слава, не медля ни секунды, побежал спасать судно. Он был уверен, что невидимый вор, наконец-то, выкрал время, чтобы угнать их единственное средство вернуться домой.

– Где ты бродишь? Я слышала вой сирены. Нас уже с фонариками ищут, – сказала Сандра. Она, готовая к отплытию, сидела на катамаране и серьезно смотрела на злое и глупое выражение его лица.

ГЛАВА 7. РЕЧНАЯ ПУТАНИЦА

– Я умру, если с ней что-нибудь случилось, – тихо пролепетала Даша. Сергей ее обнял. Они искали Сандру почти три часа. Беспросветные мысли одолевали всех без исключения. Антон даже подумал, не сказал ли он ей вчера что-нибудь обидное. Кажется, он страдал больше всех, поскольку Марина Васильевна, заподозрив что-то неладное в их отношениях, ненавязчиво намекала ему рассказать о том, что же вчера произошло. Сначала Антон хотел умолчать об этой странной истории, которая оставила неприятное впечатление. Ведь Сандра говорила с цыганами о каком-то Антоне Милоше, а он не любил всяких необъяснимых повторений. Этот цыганский парень, по сути, был его призрачным двойником. К тому же внутренний голос подсказывал, что Сандра оценит, если он сохранит этот секрет. Однако, думая о таком почти загадочном ее исчезновении, Антон уже был готов выдать тайну, тем самым высказать предположение, будто бы Сандра могла снова пойти к цыганам. И все-таки упрямый внутренний голос приказывал молчать.

Петр Александрович, в ожидании которого Даша чуть не умерла, вернулся из центральной части острова, где по общим соображениям Сандра могла заблудиться. Он хмуро поправил свою белую кепку и не менее хмуро сообщил такую новость:

– Сандра четыре часа назад взяла напрокат катамаран, причем заплатила лишь за два часа. Сторож сказал, что к ней подсел какой-то парень, и, кажется, он выглядел старше ее лет на пять. Короче, они уплыли в неизвестном направлении и до сих пор не появлялись.

Марине Васильевне стало дурно, и она плюхнулась в свое плетенное кресло с выражением бессилия на лице.

– Боже! Папа! Надо взять катер и осмотреть все ближайшие острова, – воскликнула Даша.

– Да, но сторож сказал, что такое бывало не раз, и все, кто так долго не возвращали катамаран, в конце концов приплывали и платили огромный штраф.

При слове «штраф» Марине Васильевне стало лучше: она спросила, в каком размере им придется выплачивать за проступок. Даше стало стыдно за бестактность матери, но увидев, что отец никак не отреагировал на этот вопрос, она тяжело вздохнула.

– Чертов сторож! – снова вспыхнула Даша. – Я уверена, нам удастся его уговорить. А если он не даст нам катер, мы его отнимем. Вот и все дела!

Все с большим удивлением на нее взглянули – она, при всем своем нежном обращении к людям, теперь говорила, как Сандра, резко и конкретно.

* * *

Тем временем, запутанные лабиринтом небольших островков, два злых «велогонщика» энергично нажимали на педали катамарана, борясь с водной стихией, безразличной к их ситуации.

– Я что-то не слышу никаких сирен, – пробубнил Слава.

– Слава богу! – театрально вздохнула Сандра. – Иначе они бы заманили тебя к себе, а потом задушили б в своих объятьях.

– Ты о чем?! – не понял он. – Кто это они?

– Сирены, дурень! – рассмеялась Сандра. – Ты не знаешь, что сирены очаровывают путешественников своим божественным пением?!

Слава уже готов был окончательно удостовериться в сумасшествии своей спутницы и наговорить ей всяких грубостей. Он даже хотел сказать, что у него нет никакого желания поддерживать беседу. Но в тот момент, когда Слава набрал в легкие воздух, чтобы как следует поругаться, Сандра вдруг перестала крутить педали. Она поднялась с сидения, подняла руки и тут же опустила. Слава не мог промолвить ни слова. Вероятно, это был предел всех безумных решений Сандры. Она начала петь:

Прекрасен ты, О странник милый!

– Сандра, хватит! – возмутился Слава. – Уже совсем темнеет. И нас уже давно ждут.

Но она не отвечала его рассудительному голосу и продолжала петь:

К тебе обращена дорога Сциллы...

– Сандра, ты заболела?!

Харибда разгибает кручи Перед тобой, если наскучит Степной ковыль, Речной камыш...

– Послушай, если ты сейчас не сядешь, я тебя ударю, – попытался он ее напугать. А Сандра, словно не слыша его слов, все так же напевала мелодию песни, и, казалось, ничто не помешает ей эту песню допеть. И Слава, обозвав ее нечеловеческим словом, махнул рукой и продолжил в одиночку тащить катамаран по безмятежной водной глади.

То сказ, то быль, А то молчишь. Приятен ты, О легкий ветер! Все благодать В твоем привете.

Ее тихий и ровный голос умолк, и она, сияя от увиденного розово-апельсинового заката, села на место. Слава разочарованно покачал головой, и Сандра тут же обратилась к нему с улыбкой:

– Ты что-то говорил? Извини, я не расслышала.

– Знаешь, – ироничным тоном проговорил он, – сирены из тебя не получится, да и песня у тебя дурацкая.

Сандра лишь улыбнулась в ответ – уже не раз она испытывала по отношению к себе такое пренебрежительное отношение.

Они больше не стали разговаривать, но каждый думал о другом. И все же сейчас, когда понемногу стали видны берега Зеленого острова, они оба вернулись к той прежней отчужденности. Ведь до этой чудесной и запутанной прогулки по воде они даже не подозревали друг о друге. А, впрочем, и теперь вряд ли что изменилось. Они только познакомились... И еще: они теперь знали, как выглядит остров с таинственным названием «Лунка».

* * *

Если бы кто-нибудь в эти мгновения мог видеть обоих сестер одновременно, то, наверняка, этот всевидящий кто-то решил бы, что Сандра стала Дашей, а Даша – Сандрой.

В самом деле, их обеих будто подменили. Сандра была спокойна и романтична; по вечерней и особенно нежной реке она молча плыла с красивым, хотя и злым в тот момент, парнем. А Даша казалась предводительницей флотилий. Она, насколько позволила ее убедительность, все-таки уговорила старого пьяницу-сторожа обыскать на катере ближайшие водные пространства. И через пять минут Слава с почти онемевшими мышцами ног, но все-таки с необычайным восторгом кричал:

– Эй, люди на катере! Помогите! Спасите нас, пожалуйста!

Моторная лодка осторожно сбавила скорость в трех метрах от их катамарана.

– О, здорово! – воскликнула Сандра, увидев знакомые силуэты. – Это за мной.

Слава испуганно и растерянно проследил, как она нырнула в реку и подплыла к катеру, на котором ее встретили встревоженные и строгие голоса. Антон с Сергеем помогли ей забраться на борт. Петр Александрович пробасил краткий упрек. Даша с неземной радостью обняла сестру, поцеловав ее в обе щеки.

– А как же я?! – будто в пустоту вскрикнул Слава. – Между прочим, катамаран брал не я, а она.

Сандра рассмеялась и тут же встретила целый ряд удивленных взглядов, которые хотели знать лишь одно: кто этот парень, который так упорно им что-то кричит.

– Его зовут Слава, – сказала Сандра. – Мы попали в самое течение и не могли никак с ним справиться, а когда справились, то поняли, что все гораздо хуже, так как мы заблудились... И устали...

Петр Александрович внимательно выслушал ее объяснительную речь и посмотрел на сторожа, который решил высказать свое мнение по этому поводу:

– Ага, знаю я эти блуждания! Если в голове ветер, то считай – пропал.

Конечно, никто не обратил на это умозаключение особого внимания. И Сандра робко предложила перебросить Славу на катер, а Сергею и Антону вдвоем прикатить катамаран к причалу. Так оно и вышло.

ГЛАВА 8. СЛУЧАЙНОСТЬ ИЛИ СУДЬБА?..

Долго на Сандру не обижались. Но Марина Васильевна отныне убедилась, пожалуй, навсегда, что племянницу бесполезно воспитывать. Потому что есть такие люди, на которых влиять почти невозможно.

Даша осторожно, стараясь ничем не обидеть сестру, попыталась расспросить о том красивом высоком парне, что составил ей компанию в этом незаконном путешествии. Сандра пообещала рассказать, но позже, например, завтра. И Даша удивлялась этой способности умалчивать свои переживания, ведь она сама никогда не могла сдерживать свои чувства, а тем более мысли. Даша, даже если не с кем было говорить, старалась не молчать, и поэтому в ее письменном столе была отдельная полка, где хранились ее дневники, многочисленные листки со стихами и прочий драгоценный хлам. Она никогда не расставалась со своими тетрадями и предпочитала фиолетовую пасту в «тоненьком» стержне. Сандре, конечно, нравились эти причуды сестры, ее странные стихи, но она не могла понять, зачем Даша вела эти свои бесчисленные дневники и о чем в них можно так увлеченно писать.

Родители, после благополучного возвращения племянницы, забылись в своем заслуживающим отдыха сне. Сергей и Антон разжигали теперь уже традиционный костер. Даша решила записать пару строк, а может и развернуться на пару страниц. Она взглянула на спящую сестру и шепотом попросила мальчиков говорить тише.

В эти мгновения сон Сандры был крепким и тянулся, как Великая Китайская стена; прибрежный песок был ничуть не хуже воздушной перины, которую перестаешь ощущать, когда улетаешь в какой-нибудь город своих снов...

...Ей снилось море. Округлые, полные волны ниспадали на берег, касались шершавых и неподвижных каменных ступеней, будто они должны были ограничивать светло волнующуюся водную стихию. Неожиданно блеск морской воды сменила другая, не менее яркая картина. Она увидела Славу; его смеющиеся зеленые глаза были похожи на море...

– Саня, просыпайся...

Кто бы мог подумать, что даже нежнейший голос способен разрушить иллюзию сна. Даше невольно пришлось разбудить сестру, поскольку ночь, как ни странно, была в этот раз прохладней, чем та, когда ветер горячился цыганской музыкой. Сандра, проснувшись, сначала посмотрела на черное в блестках небо, потом на агатовую реку.

– Нам лучше спать в домике, – сказал Сергей Антону.

– Да, – подтвердила Даша, – но, может быть, посидим еще полчасика?

– Конечно, а потом выяснится, что нас съели комары-убийцы, – пошутил Антон и тут же обратился к Сандре. – Ну как ты? Отдохнула?

Сандра молча кивнула головой.

– Мне показалось, – говорил он дальше, – что этот Слава совсем выбился из сил. У него даже ноги дрожали, когда он вылазил из катера.

Все рассмеялись.

– И вообще, где ты его нашла, такого худенького? – продолжал Антон острить.

Сандра была еще подвержена ритму только что приснившегося сна, поэтому не совсем смогла оценить его юмор. Зато Антону, крайне бодрствующему, удалось на славу позлословить. И Даша с Сергеем просто умирали со смеху, глядя на его передразнивания Славиной походки.

– Даша, что это? – перенесла Сандра центр тяжести всеобщего внимания на толстенькую тетрадь сестры.

– Если хочешь, можешь почитать, – улыбнувшись, сказала Даша.

Антон заметил, что Сандра как-то равнодушна к разговорам о ее новом друге, однако непонятная придирчивость не хотела отпускать его язык. И он, все-таки метнув еще пару колкостей в адрес Славы, начал говорить о чем-то другом. Но Сандра уже совсем его не слушала. Она села поближе к огню и раскрыла Дашину тетрадь, где на первой странице прочитала:

Судьба в два колеса Катилась по дорожке, Но случай сторожил – Не доверял воровке.

Сандра перелистала все исписанные мелким почерком листы и остановилась на последней, абсолютно чистой странице. Здесь она, словно птица с большими крыльями, склонилась над тетрадью и быстро, почти небрежно угловато начеркала слова той песни, которую пела сегодня. Затем она вырвала этот листок с твердым намерением отдать его завтра тому, чьи глаза были похожи на море...

* * *

Разумеется, только самые ответственные люди не спят по утрам. А Петр Александрович с Мариной Васильевной, конечно, люди крайне ответственные. Поэтому с шести часов они обдумывали, кому из них следует отправиться в город. Дело в том, что один из, казалось бы, вечных бидонов для чистой воды прохудился, и вся столь незаменимая вода навеки утекла в землю. Ситуация была непредвиденной, и решение никак не принималось.

Наконец, Даше надоело слушать бестолковый спор родителей, и она, в пижаме, с сонным беспорядком в волосах, вышла из комнаты.

– Пап, мам, – протяжно сказала она, – езжайте-ка вы вдвоем. Ну что тут? Пару часов туда, пару обратно – всего полдня вас не будет. Ну что тут может быть? Ничего страшного.

Родители задумчиво переглянулись, и тут же у каждого из них, помимо заботы о чистой воде, возникло еще тысяча мелких забот. И, благодаря светлой мысли, которую с самого утра явила им дочь, они все-таки решили вместе поехать в город.

Через час весь домик – да что так мелочиться! – весь остров принадлежал им четверым. Даша была уверена, что родители не вернутся до обеда, по крайней мере до тех пор, пока не справятся со своими хлопотами. Словом, целый день они могли быть такими, какими им запрещают быть: откровенно дерзкими и вольными.

«Расчудесно, расчудесно», – напевая какую-то неизвестного происхождения мелодию, Даша бежала от пристани обратно в домик. Она только что проводила своих родителей, видела, как они с озабоченными лицами сели на катер и поплыли на «материк».

– Расчудесно! – повторила она, когда поцеловала Сережу, легко запрыгнув в его кровать.

Он сладко и сонно ей улыбнулся. Антон тоже проснулся, но, обидевшись на болтовню влюбленных, щурясь и кутаясь в простынку, отправился в комнату, туда, где спали девочки. Он лег на кровать Даши, но не смог вновь заснуть. На другой, напротив стоящей кровати, повернувшись к стенке, лежала Сандра.

– Саня, ты спишь? – вкрадчиво полюбопытствовал Антон.

Она не ответила, хотя уже давно проснулась. И он на цыпочках, все так же обмотанный в простыню, подошел к ней, тихо сел на краешек постели.

– Сандра, – с неуместной серьезностью обратился он к ней, – будь моей девушкой.

Она снова промолчала и лишь потянула к себе одеяло.

– Ты слышишь? – спросил он.

– Зачем? – пробубнила Сандра, по-прежнему не поворачиваясь.

Антон теперь уверенней подвинулся к ней ближе и даже положил руку ей на талию.

– Ну...

– Ну!? – воскликнула она, неожиданно обернувшись.

Антон, растерянно и смущенно улыбаясь, посмотрел в ее большие блестяще-карие глаза. Тут из соседней комнаты его позвал Сергей.

– Сейчас, – резко ответил он на предложение искупаться в прохладной утренней реке.

– Иди же, – подтолкнула его Сандра, – тебя зовут.

– Ты не сказала...

– И не скажу, – хмуро перебила она и тут же добавила:

– Пока что...

– Значит, потом?! – быстро, будто радуясь, уточнил он.

Сандра промолчала и снова повернулась к пейзажному календарю, что висел на стене. Антон, наконец, выпутался из простыни и, бросив ее на любимое кресло Марины Васильевны, побежал к реке, чтобы своими всплесками нарушить ее мирное спокойствие.

Сандра, как только Антон оставил ее одну, почувствовала себя идиоткой. Он ей нравился, но ей нравился и Милош, и Слава, ей нравился даже Сергей. И чем больше она думала о том, как ей вести себя, тем труднее было вообще что-то решить.

– Ты не представляешь, как здорово избавиться от постоянного надзора! – оживленно сказала Даша, вбежавшая в комнату к сестре после того, как побывала в речной ванне, где Сергей и Антон все еще плескались.

– Представляю, – спокойно ответила Сандра.

– Ой, ты, наверное, не выспалась, а я тебя достаю всякими эмоциями, – попыталась Даша извиниться.

– Ладно, – зевая сказала сестра, – не церемонься тут.

– Вчера, я читала, ты написала очень красивое стихотворение, – сказала ей Даша и легла рядом. Солнце золотилось по комнате, по ее сосновым стенам, по ее скромной мебели, в этот момент казавшейся царской. Мягкая, соломенного цвета тюль трепетала в идеально гладкой оконной раме. Хотелось замечтаться навсегда...

– Это песня, – грустно говорила Сандра. – И ее сочинила Катерина. Помнишь, я рассказывала...

– Да, – улыбнулась Даша. – Ты скучаешь по ней и, наверно, по отцу.

– Знаешь, мне иногда кажется, что вот-вот папа и Катерина встретятся, и мы опять будем вместе жить... Там, в ее подмосковном доме, – продолжала Сандра.

– Так оно и будет, – поддержала сестра.

– Но чаще я понимаю, что черта с два – не угадала! Да и сама Катерина говорила, что настоящей любви на земле нет места, – будто в отчаянии заключила Сандра.

– Неправда! – возмутилась Даша.

– Все правда, я это теперь чувствую, – с какой-то гордостью настаивала она. Обеим показалось, что их тихая беседа превращается в некий высокий водопад, однако никакой спор не смог бы их рассорить, и они не оставили эту тему.

– Мне Антон предложил стать его девушкой, – неожиданно для Даши сообщила Сандра. – А у него были другие девушки?

– Да, и в их числе была я, – рассмеялась сестра.

– Странно, как вы так можете просто и легко общаться. У меня так не получится... Да я и не хочу, чтоб получалось.

Сандра по-прежнему ощущала какую-то нелепую неловкость внутри. Чем это объяснить? Этого не знала даже любимая сестра, которая сейчас искренне пыталась ее понять. Возможно, Катерина была той единственной, кто мог бы разъяснить чувства Сандры.

– Я не буду тебе ничего советовать, – сказала Даша, – потому что ты сама знаешь, как тебе поступить.

Саня вдруг вскочила с кровати. Через пару секунд, как будто ее поразила гениальная мысль, она воодушевленно проговорила:

– Если любви на земле нет места, то это не значит, что ее вообще нет. Она есть! Но знать бы где...

Она снова задумалась, а потом, видимо, мысли ее стали такими легкими, что она запела: «Прекрасен ты, о странник милый!..»

* * *

Вчерашнее, ночное намерение увидеть Славу забурилось где-то в подсознании. И Сандра мучительно вспоминала, какой же сон приснился ей ночью. Этот сон, казалось, должен был оставить долгие впечатления, но они почему-то забылись.

Она лежала под огненным компрессом солнца и томилась лишь из-за одного, казалось, безответного вопроса: случайность или судьба?

– Даша, – обратилась она к сестре с закрытыми глазами, – почему в одном твоем стишке «судьба в два колеса катилась по дорожке, но случай сторожил – не доверял воровке»?

В ответ Сандра ничего не услышала и, все-таки открыв глаза, увидела, что рядом с ней вместо Даши загорал Антон. Он уже несколько минут, в надежде, что она посмотрит, разглядывал ее лицо. И когда Сандра, уверенная, что обращается именно к Даше, говорила, Антон еле сдерживал смех.

– Да ну тебя! – оттолкнула она его, сделав вид, будто вовсе не смущена. – Где остальные тунеядцы?

– Едят тунец, – как всегда передразнил Антон.

– Понятно, – подыграла Сандра. – Может, прогуляемся?

– На катамаране?

– Антон! – в шутку разозлилась она. – Ты когда-нибудь перестанешь острить! Да, представь себе, на катамаране. А что? У тебя разве не хватит сил?

– Нет, с такой девушкой, как ты, море по колено! – угодничал он.

Захватив с собой по огромному яблоку, они отправились гулять с намерением обойти весь остров. День был необыкновенно чист и прозрачен в своем летнем блистании.

– А ты пишешь стихи? – спросил вдруг Антон.

– Нет, я их читаю, – с какой-то надменностью ответила Сандра.

– По-моему, стихи – это пустая игра слов, – поспорил он с ней.

– Ты прав, но эту игру знают немногие.

– А что же делают те, кто не знает? – вдумчиво интересовался он.

Решив чуть-чуть отдохнуть, они сидели на перилах небольшого деревянного мостика, под которым журчала вода. Высокие, крепкие деревья защищали их от полуденной жары.

– Не знаю, – загадочно улыбнувшись, сказала Сандра. Антон слез с перил и встал напротив.

– Можно? – попросил он обнять ее.

Она все так же сидела на уже стареньких, раскачанных перилах, изредка оглядываясь на хрустальный ручей. Почему-то в это мгновение Сандра почувствовала, что не в силах больше противиться: он был слишком мил, к тому же неглуп. Ее волосы с ромашковым запахом волной перебрались на его плечи – она нежно, почти не касаясь, целовала его в губы. Антон знал, что она станет его девушкой. Может быть, он заблуждался, однако по воле судьбы эта птица оказалась в его руках.

А что же тогда было случайностью? Не то ли, что в это время мимо них, ничего не замечавших и захваченных поцелуем, шел Слава. Он узнал Сандру по чертовски узким джинсам и темным, почти цыганским волосам. Усмехнувшись своим мыслям, Слава решил побыстрее перейти мост, оставив эту красивую и чужую девушку где-то в глубине своего сердца, там, где многое забывается. Все равно уже завтра он должен возвратиться в город, чтобы серьезно заняться поступлением в ВУЗ. К тому же надо было снять какую-нибудь комнату.

ГЛАВА 9. ПРОЩАЛЬНОЕ ПИСЬМО

Слава в школе был умницей и всегда старался избегать слишком уверенных в себе девочек. Однако за последнее время в нем что-то изменилось. Что именно, он сам не знал и думал лишь о том, о чем другие его сверстники даже не переживали. Слава мечтал быть архитектором. Если ему нравилась какая-нибудь девочка, он непременно в своем воображении строил для нее дом. Причем все здания, воздвигаемые его фантазией, имели те неповторимые черты, которые были лишь у той, как ему казалось, единственной его девушки.

Но проходили дни, недели, и Слава понимал, что все его иллюзии слишком хрупки и безнадежны. Однажды он влюбился в рыженькую, конопатенькую соседку по парте. Она была, наверное, самой вредной девчонкой во всей школе. Но Слава влюбился в нее, и как-то после школы, провожая ее, он рассказал, в каком доме такая девочка, как она, могла бы жить. Она обиделась, объявив ему, что не похожа ни на какую Герду и что, вообще, она терпеть не может свои веснушки. И Слава доказывал ей: «Нет, тебе они очень идут. А домик твой должен быть каменный, с маленьким окошком, и чтобы на подоконнике стояли глиняные горшочки с розовыми фиалками, а на клумбе росли высокие, с длинными шипами розы». Она смеялась, обвиняя его в чрезмерном просмотре мультфильмов, а потом брала из его рук свой ранец и шла домой. Она жила на первом этаже.

Теперь Славе было стыдно за свои слова. Ему казалось, будь он посерьезнее, все было бы нормально, как у всех. А с другой стороны, он, строя свои воздушные замки, никогда не думал о том, что все остальные люди просто-напросто живут в трущобах.

Что ж, правда – так правда! И Слава изо всех сил пытался вспомнить, о чем же вчера пела эта странная девушка. Но тут же злился на себя за то, что снова начинал мечтать. Ведь с некоторых пор он запретил себе мечтать, потому что любые мечты отныне причиняли ему боль.

Слава понимал, что у нее другой парень, и даже, может, он сегодня увидел ее в последний раз. Но неожиданно эта знакомая ему безнадежность шепнула: «Перехитри судьбу, и ты, может, еще ее увидешь».

Меняющиеся с каждой мыслью чувства могли в какой-то момент перевернуть все верх дном, и он вдруг принимался писать Сандре письмо, где просил у нее прощения. Первое письмо было на целую страницу, но он его сжег зажигалкой брата. Второе письмо содержало одно стихотворение, которое он год назад сочинил для выдуманной Герды, но и это не подошло. Тогда Слава сочинил третье письмо, и оно было всего из двух строк...

Он твердо решил, если Сандра его поймет, то, наверняка простит ему ту грубость, которую наговорил тогда, на острове, во время той речной путаницы.

* * *

Не сказать, что Сандра была безмерно обрадована. Ей по-прежнему не удавалось почувствовать какую-нибудь определенность, хотя бы обещание тому, что Антон действительно в нее влюблен. А он был так нежен, он даже стал меньше шутить.

– Ты сегодня какая-то спокойная, – говорил Антон, когда они уже возвращались с прогулки.

– Скучно? – как бы отрывисто спросила она.

– Да, здесь уже скучновато. Поскорей бы в город... – медленно ответил он. – Знаешь, у меня в голове один трюк вертится.

Антон стал рассказывать ей о своих роллерских фантазиях. Сначала Сандре показалось забавным это увлечение, но вскоре она поняла, что упрямое роллерство вовсе не для нее.

Чем ближе они подходили к домику, тем отчетливей вырисовывались их разносторонние взгляды на всякого рода увлечения. Оказалось, что Сандра просто ненавидит жирные хрустящие чипсы, а вот Антон, наоборот, готов был только ими и питаться. И хорошо, что Даша передумала жарить на обед картошку, иначе Сандра бы совсем отчаялась. Увидев сестру и Антона, Даша побежала им навстречу.

– Саня, Саня! – сказала она, игнорируя Антона. – Не знаю, как он нас нашел...

– Кто? – не поняла Сандра.

– Парень, с которым ты вчера совершала кругосветное путешествие, – рассмеялась сестра.

– Слава?! Он здесь был?!

– Да, и попросил передать вот это, – отдала Даша письмо Славы.

– Ой, что это? Признание в любви? – вмешался, наконец, Антон.

– Это секрет, Антон, – сказала ему Даша. – Нас это не касается.

– Нет, почему же? – возмутился он. – Я и Сандра теперь встречаемся.

Даша умолкла и взглянула на сестру. Сандра в этот момент оказалась в ином пространственном измерении. Потому что, представив Славу, его внешность, лицо, она тут же вспомнила чудесную картину сна, приснившегося ей этой ночью.

– Море, – прошептала она сама себе. И вдруг, ни на кого не посмотрев, никому ничего не сказав, держа в руках нераспечатанное письмо, Сандра побежала к пристани, чтобы увидеть его глаза, так похожие на море...

С причала отчалил катер, которым управлял высокий, смуглый брат Славы, и сам Слава старался не смотреть на оставшийся позади Зеленый остров. Впереди для его чувств были уготовлены равнодушные городские стены.

Сандра не знала, зачем она сюда прибежала. Хотя вполне все ясно: именно здесь, на этой многолюдной, шумной пристани они встретились. Саня распечатала письмо и прочитала:

Равнодушием объят Холодный город мой...

ГЛАВА 10.

То, что глубокая река течет без шума, Сандра понимала с детства. Когда все ее ровесницы все еще ходили с огромными бантами на беззаботных головках и не слезали с качелей, она уже мчалась во весь дух с отцом на мотоцикле в черт знает какой город. У нее не было подруг, потому что все девочки, с которыми общалась Саня, совершенно не могли понять, а иногда даже не верили, как можно быть дочерью байкера и не носить платья. Поэтому она была тиха и мало с кем разговаривала. Да и о чем ей было говорить с этими домашними куклами?! Воображение и самый невероятный папа не позволяли ей скучать.

Не увидевшись со Славой, Сандра вдруг отчетливо различила, что здесь история, такая яркая и непонятная, закончилась. Но она просто недоумевала, почему так скоро. Как вспышка, как блеск, прошло ее знакомство со Славой. И не хотелось ни с кем делить этот краткий миг. «Впору убежать отсюда куда-нибудь, и чтобы никто обо мне даже не вспомнил», – думала она, возвращаясь в домик.

Антон сам не знал, почему он прислушался к Даше, когда та запретила ему бежать вслед за Сандрой. Он был зол на все обстоятельства, особенно на то, что его девушка так ветрена. Впрочем, он ничего не знал о чувствах Сани. И, вообще, хотел ли знать?

– Я не буду обедать, – отказалась Сандра от приглашения сестры откушать приготовленные общими усилиями бутерброды. Она даже не взглянула на обиженного Антона и сразу прошла в комнату.

– Спать, – кратко ответила Саня на вопросы «куда и почему?». И когда она затворилась, все почувствовали себя растерянно. Сам смысл этой драмы был настолько глубоко, что Сандра не смогла объясниться так, чтобы другие ее поняли.

* * *

Родители, как Даша и предполагала, не приехали к обеду. К тому же день, кажется, превращался в равнодушного обманщика. Утренняя яркость и полуденная духота завершались каким-то небесным помутнением. Пухлые тучи покрывались сединой, и вот-вот небо собиралось изныться дождем от своей летней скуки.

Сандра в тихом сквозняке почуяла дождь. Это значило, что заснуть будет невозможно. Она никогда не спала под стук дождя, ведь это была целая симфония, которую нельзя прослушать. Было хорошо и грустно. Уютный сырой воздух трепетал в ноздрях. "Но только не слезы! – приказывала она себе, когда в мыслях звучали те две строчки, написанные им в письме. – Но почему он исчез? Ведь мы могли бы друг другу столько всего рассказать... "

Но Слава был не готов к таким душным разговорам, которые обычно грозят непростительными откровениями.

Наконец томившийся воздух разрядился басистым громом, и живой ливень зашелестел по упругим зеленым листьям, зачеканил по жести крыш.

– Пойдемте купаться! – весело всех позвала Сандра. Она вышла из комнаты с чувством какой-то легкой и свободной радости, будто встреча со Славой была отныне обещана свыше. Но эту тайну, эту надежду, Саня не доверит теперь никому, кроме него.

– Пойдемте же! – говорила она уже сонным, загрустившим из-за дождя лицам. – Нет ничего лучше, чем купаться под ливнем!

И, не дождавшись их согласия, Сандра босиком выбежала на улицу. На ходу сняв майку и джинсы, она почувствовала, что печаль ее растворилась, как сахарный комочек.

– Вода! Кругом вода! – кричала она, и через секунду рядом с ней оказалась Даша, дрожавшая и в такт дождю постукивающая зубами.

Парни вели себя более сдержанно, переселившись на шахматное поле, где пребывали около часа. Но вскоре обезумевшая от свободы Сандра, войдя в домик, нечаянно опрокинула эту доску, где черный король Антона должен был получить мат.

После они пили горячий шоколад, хрустели вафлями. А вечером приехал отчего-то мрачный Петр Александрович и сказал, что Сандре, к сожалению, придется вернуться в город. Причина такого странного и быстрого отъезда тщательно им скрывалась. И Дарья даже не мыслила о том, чтобы хоть на день оставить сестру. Но Петр Александрович настаивал на том, чтобы она и мальчики остались на эту ночь, а завтра он снова приедет, и тогда они покинут Зеленый остров в своем окончательном составе. Эта поспешность была жутковата своей непредсказуемостью.

Сандра переоделась и, почему-то не желая думать о дальнейшей своей судьбе, попрощалась с сестрой, вскользь посмотрела на Антона. Сергей помог ей забраться на катер. Через какое-то время Сандра, плывя по тихой вечерней реке, мысленно расставалась со своим чудесным сном.

ГЛАВА 11. ГДЕ КОЧЕВНИКОВ СЛЕДЫ?

Сандра всегда, на любой случай своей жизни, знала, что всеми неотложными отъездами она обязана отцу. Мокрый, казалось, насовсем отсыревший город напомнил ей еще недавние скитания, когда было негде жить и приходилось довольствоваться дешевыми гостиницами. За все это время Саня возненавидела весь обслуживающий персонал в принципе, особенно то ли полуживых, то ли полумертвых вахтеров и охранников. Кажется, все возвращалось в прежнее русло.

Но не тут-то было: прежнее русло затерялось в сотни других дорогах судьбы. И Миха вернулся лишь для того, чтобы забрать дочь в свою новую семью. Сандра представила себе благополучную мадам, которая станет ее мачехой, представила сводного братишку, пятилетнего и капризного... И вдруг все рухнуло, посыпались обломки от той свободной кочевой жизни, и отец, который сам говорил, что ненавидит всякие домашние клетки, он сам теперь хотел приручить дочь, окутав себя и ее родительскими узами.

– Чушь какая-то! – вспылила Сандра, когда Миха торжественно, но волнуясь, сообщил ей о том, что они на пороге новой жизни.

– Саня! Мы буквально валяемся у ног Счастья, – горячо доказывал он.

– Черта с два! Дорогой мой папаша, – не вытерпела Сандра. – Мы столько ездили, чтобы сейчас, как ты говоришь, валяться и целовать пятки этому твоему Счастью?!

Миха был шокирован заявлением дочери. Их новая, но уже пустовавшая квартира, была в эти минуты необычно глухой. Пасмурные сумерки чужой и потусторонней тенью подкрадывались к окнам. Тени навязчиво смотрели через стекло, но Сандра ни за что на свете не хотела пускать чужих в свою жизнь. Чтобы с кем-то делить любовь отца?! Никогда! К тому же Сандру бесил любой тип послушной дочурки. Исключением, конечно, была Даша.

Она зашторила окна и, обнявшись со своим белым медведем, села в кресло, безнадежно нахмурила брови.

– Ты права, – задумчиво сказал Миха, сев в кресло напротив. – Но почему ты так враждебно настроена?

У них была давняя договоренность не скрывать друг от друга своих чувств, и если кто-то был чем-то не доволен, то они непременно выясняли почему. Чувства и мысли – единственное, в чем Миха был честен, даже если поступал совсем наоборот.

– Папа, здесь только два пути, – твердо говорила она. – Первый: ты оставляешь меня одну... Уп-с, с тетей Мариной, конечно. А второй путь таков, что твое счастье с длинными ногами меня раздавит. У твоей новой жены, наверняка, ноги длинные. Я-то тебя знаю.

Миха рассмеялся и вдруг спросил, какая бы женщина подошла ей в качестве матери. Разумеется, это было лукавством с его стороны... Но Сандра не заметила и, как бы давно ожидая этого вопроса, радостно начала говорить о Катерине. Миха попался на собственную удочку, потому что о Катерине он предпочитал молчать. Но Сандра догадывалась, что отцу трудно говорить о ней и о том, почему им пришлось расстаться. И эта тема всегда оставалась запретной.

– Сандра, – серьезно начал он после того, как понял, что все гораздо сложнее, чем он прежде думал. – Чтобы жить так, как мы будем жить теперь, надо во многом себя ограничивать. Такова жизнь.

Сандра не верила своим ушам. Неужели знаменитый беспутник Миха Светиков становился строгим поборником морали? Нет, такого в жизни не бывает! Однако она решила дослушать старика.

– Катерина жила в своем выдуманном мире... – медленно, будто не хотя, говорил он. – Но тебе я не позволю стать такой, как она!

– Папа, она не сделала нам ничего плохого, – удивляясь и чуть не плача, возразила Саня. – Наоборот... Я думала, ты благодарен ей, думала, что ты ее любишь.

– Она была пустой, мечтательной... – злился Миха, еле сдерживаясь, чтобы не нагрубить. – И я не хочу, чтобы ты из-за этих идиотских мечтаний пропустила все самое интересное в своей жизни.

Сумерки теплой томностью застыли в воздухе улиц. Казалось, эта бездыханность проникла в их жаркий, душный спор. Миха не оставлял намерения забрать дочь с собой. Сандра была его сокровищем, талисманом, оберегом, словом, – всем тем, без чего беспокойство его было бы вечным. Но ее охватило такое упорство, что со стороны, по крайней мере, для Михи, это упорство казалось просто упрямством. Их беседа переходила на те ноты, когда отыграться сможет лишь тот, у кого шибче басы.

– Хорошо, черт бы все побрал, – иронично заключила Сандра. – Я буду жить с тобой и с твоей мадам. Но мы еще посмотрим, какая она, эта новоявленная мамаша. Она...

– Ее зовут Лада, – строго перебил Миха, – и она пока не заслуживает такого тона.

– Да?! – продолжала Сандра иронизировать. – Ладушки, ладушки... Интересно, у нее наверное не пустые, а полные мечты, правда?

– Припредержи язычок! – уже нервничал отец. – Ты себе много стала позволять.

– Мечты – полные карманы денег, мечты – соленые огурцы... – все говорила она, словно не в силах была остановить свое возмущение. Ее чувства неслись, как на скором поезде, прямо в гулкий тоннель разочарования.

* * *

Отец с дочерью мчались через весь город в свой новый и уже настоящий дом. Сандра с каждой минутой все отчетливей представляла себе свое ближайшее будущее. Все эти мысли приводили ее в дрожь. Никто, кроме Катерины, в этом мире не мог заменить ей умершую мать, и никто, кроме отца, не мог приказывать ей. Но одно противоречило другому, и Сандра, кажется, склонялась больше к тому, что отныне между ней и отцом будет стена непонимания. Но ни за что на свете Саня не забудет Катерину.

«Как странно, – думала она, когда электричка несла их в другой конец города, к самому вкусному, по словам отца, ужину, – чужой человек порою ближе, чем родной... Старик совсем с дуба рухнул и говорит какую-то чушь.» Неожиданно в голову ей пришла одна идея, почти что умопомрачающая и несбыточная, – отыскать Катерину.

ГЛАВА 12. МИНУС НА МИНУС – ПЛЮС

Лада была похожа на сову. Ее строгие брови и пронизывающий, будто хищный взгляд Сандре не понравились сразу, как только она встретила их с отцом на пороге свиду очень роскошного дома. Это был двухэтажный белокаменный котедж. Лада улыбнулась и взяла руку Сандры в свои маленькие пухлые ладони. Она была небольшого роста, светленькая и казалась скорее домохозяйкой или нянькой, чем женой Михи Светикова.

Сандра дивилась. У отца на счету было столько красивых, длинноногих женщин, что Лада среди них оказалась необъяснимым исключением.

– Я очень рада с тобой познакомиться, – сказала Лада своим тихим, но приглушенным голосом, так же похожим на «угу-гу» совы.

– Вот, – неловко себя чувствуя, ответила Сандра, – папа сказал, что я теперь буду жить с вами.

– Хорошо, ужин еще не остыл, – говорила она, уходя на кухню. – Проголодались, наверное.

Миха пошел за женой, что-то живо ей сказал, и они рассмеялись.

– Сань! Ты там адаптируйся как-нибудь, – крикнул он из кухни.

– Здорово, я в отстое, – заключила Сандра.

Внутри нее колыхалась безнадежная степь одиночества. И вообще, состояние было таким, будто из горной местности она переселилась на равнину, где атмосфера не завораживала дух, но была пресыщена всякими ленивыми пищевыми запахами. Саня впервые в жизни заскучала.

В доме было светло, пушисто. Правда, было невдомек, к чему эти многочисленные аккуратно убранные комнаты. И Сандра со страхом подумала, что, кроме них, здесь будут жить другие члены семьи. В голове не укладывалось, как можно жить с абсолютно чужими людьми. Единственным спасением от всей этой болотной тины был телефон, словно символ того, что прежний, свободный и радостный мир еще не окончательно потерян. Сандра решила немедленно позвонить тете, но в этот момент ее позвали к столу.

– Сань, уже учеба на носу, – предупредительно сказал Миха. – Ты думаешь о школе?

– Если хочешь, мы завтра же отправимся на поиски, – добавила Лада.

Сандра молча ковырялась в тарелке, делая вид, будто всей душой занята поеданием рагу.

– На какие поиски? – спросила она, когда почувствовала, что отец и Лада с удивлением на нее смотрят.

– Какой-нибудь подходящей для тебя школы, – отозвалась Лада.

– Интересно, для меня должна быть какая-то особенная школа? – придирчиво говорила Сандра.

Лада растерянно взглянула на мужа, а тот, в свою очередь, сурово глянул на дочь.

– Тебе не нравится рагу? – пролепетала Лада.

– Ивините, я вообще не могу есть, – хмуро ответила Сандра, вставая из-за стола. – Лучше покажите, где мне спать.

– Сандра, сядь на место! – громко приказал Миха. Он говорил так лишь в крайних случаях и то, лишь когда был невероятно зол.

– Нет-нет, пусть, она, наверное, очень устала... – пыталась Лада встать на сторону падчерицы.

– Вы! – в слезах воскликнула Саня. – Вы, Лада, лучше помолчите, а я вот потявкаю, как дворняжка! Ведь так, папа, такой ты меня будешь считать! Куда ты, туда я. Скажешь дать лапу, дам, а скажешь знать место, так, пожалуйста, пойду в конуру!

– Сандра, прекрати, – уже скрежетал он зубами.

– Девочка, как ты разговариваешь с отцом! – поразилась Лада.

– Конечно, – вытерев слезы, Сандра стала иронизировать, – такие слова не для маленьких ушей. Но я не хочу жить в этом дворце, и я ненавижу рагу!

– Вон отсюда! Иди спать! – в первый раз заорал Миха на любимую дочь.

Сандра резко вышла из гостиной, затем вбежала по лестнице на второй этаж и, обнаружив самую маленькую комнату, с дрожью и невыносимой печалью ото всех заперлась. Тем временем Миха хотел догнать ее и, обняв, попросить прощения. Но Лада остановила его:

– Ты что, всю жизнь будешь бегать за ней?

– Она права – я был с ней груб, – грустно и хрипловато ответил он.

– А по-моему, она не похожа на аленький цветочек, – будто обиженно заключила Лада.

* * *

Ночь, влажная и свежая, была к тому же бессонной. Хорошо, что Сандру оставили в покое, хотя бы на это священное время суток. Она, не раздеваясь, легла на отвратительно мягкую кровать, но тут же встала и подошла к окну. На подоконнике Сандра просидела полночи. Окно выходило на центральную улицу, где под дождем резко и в одном направлении метались огни глазастых фар. В какой-то миг ей захотелось вылезти из окна и по водосточной трубе спуститься на улицу. Но куда она могла идти? «Равнодушием объят холодный город мой», – вдруг вспомнила она, и сердце, словно песчинка, затерялось в море ее невидимых и, наверное, никем не понятых слез...

В мыслях Сандра конструировала свою завтрашнюю жизнь, и чувства, подобно клею, скрепляли ее намерения. Эти мысли о завтрашнем дне были чем-то новым, еще пару месяцев назад совсем не нужным явлением в ее жизни. Не то чтобы Сандра была избалована, напротив, она о многом сожалела, особенно о том, что ее старик превращался в обычного папашу.

Полночи проведя на подоконнике в безрадостных размышлениях, она сделала вывод, что попросит приюта у тети до тех пор, пока не найдет Катерину.

* * *

Наутро в комнату постучались. Сандра немедля открыла дверь.

– Собирайся, – спокойно сказал Миха. – Я отвезу тебя обратно.

Он нанял такси, и всю дорогу они ехали молча. Погода прояснилась, и снова намечались яркие, безумно жаркие дни. Что произошло? Зачем нужны были эти злые слова, которые они друг другу наговорили?

* * *

Сандра хотела сказать отцу: «Помнишь, когда мы только что приехали в этот город... Вспомни, я испугалась тогда, что ты меня бросишь. А теперь... Сейчас мне совсем не страшно, мне даже все равно». Но не сказала. Миха коротко попрощался с дочерью и на той же машине поехал обратно, к себе домой, к своей новой семье.

Она вошла в квартиру, где в углу по-прежнему белел от страха телефон, а на диване, нагло распластавшись, лежал пушистый медведь.

ГЛАВА 13. БЕЗЗАБОТНАЯ НИЩЕНКА

«К черту эту роскошь!» – с этим пафосом Сандра погрузилась в свой беззаботный, теперь уже нищенский сон. Теперь она была уверена, что отец напрочь отказался от своих родительских прав и ей придется до поры до времени жить как попало. Конечно, радовало то, что есть крыша над головой и звезды будут не так ослеплять ее своим свободным блеском.

Нет, Сандра не думала о смерти, но сон так дурманил, так трудно было что-то осознавать, что, пожалуй, это и есть умирание. Все было навязчивой выдумкой, избавится от которой на самом деле очень легко. И, засыпая, Саня внушала себе, что, проснувшись, она станет совсем другой. Жизнь изменится лишь благодаря новой выдумке. Сандра не сомневалась, что она что-нибудь придумает.

Впереди был август, ее любимый месяц, когда лето и осень живут еще дружно, друг друга не притесняя. Еще целый месяц можно было пребывать вне школьных забот.

Сандра проспала весь день. Вспоминая свой сон, она с удивлением обнаружила, что способна сочинять стихи. На яву никогда не получалось найти ту особенную рифму, из которой строилось бы все стихотворение. А во сне получилось. Она быстро отыскала карандаш, и на чистом краю газеты отрывисто зашуршал графит.

Может быть, что-то перепуталось, но Сандра, несмотря на весь вчерашний бред, чувствовала себя безнадежно влюбленной.

Вскоре она позвонила Мироновым. Торопливый и удивленный голос Марины Васильевны дотошно пытался разобраться в том, что произошло, а потом Сандра была приглашена ночевать. Даша после звонка сестры успокоилась и, зная ее плохой аппетит, решила приготовить что-нибудь интересное, от чего невозможно отказаться.

Тем временем Сандра, кажется, совсем забыла, что на свете есть еда. Чувство голода было подавлено вместе с унылыми мыслями одиночества. И радуясь, что через несколько минут увидится с сестрой, она собрала все свои драгоценности – коллекцию ракушек, фенечки, цыганские бусы и серьги, а также книги, которые ей подарила Катерина. Одежда составляла ничтожную часть всех ее вещей. К тому же джинсы как-то прохудились, майка была уже неновенькой и кроссовки выглядели менее упругими, словом, – по полному праву не одежда красит...

Саня была уверена, что тетя не откажет ей в недолгом приюте. Она живо повертела ключом в замке, и квартира осталась пустовать на попечение белого медведя – игрушечного сторожа выдуманного и ставшего чужим дома. Сандра вдруг подумала, что она еще никогда не заглядывала в свой почтовый ящик. И, несмотря на то, что для Светиковых не ожидалось никакой почты, она все-таки решила поддержать традицию и перед уходом посмотреть, что там в ящике «Для писем и газет». Поднимаясь по лестнице, она вспомнила, что ничего не сможет достать – нет ключа. Саня увидела, что в ящике целая кипа бумаг, предназначенная, видимо, для прежних хозяев. Она поковырялась в замке, но безуспешно.

– Так, юная леди, почту воруем, да? – сказал за ее спиной мужской голос. Сандра резко обернулась. От какого-то нелепого волнения, будто она в самом деле что-то воровала, она премилейше улыбнулась голубоглазому красавцу с темной пушистой шевелюрой, собранной в хвост. «Вот это да! Черт прекрасный», – тут же подумала она. Это был Стас Мишуров. Неудивительно, он жил в этом же подъезде и как раз сейчас собирался идти к своему другу в соседний дом.

– Просто, я потеряла ключ, – разводя руками, говорила Сандра, – а чертов ящик, кажется, намертво...

В руках у Стаса забренчала связка ключей, и, остановившись на одном, он легко расправился с замком.

– Здорово! Ты, как я думаю, местный ключник, – пошутила она. – Отворяешь всем двери.

– Да, – загадочно улыбнулся он, – что-то вроде этого.

Сандра взяла почту и, кокетливо взглянув на Стаса, спросила:

– Интересно, а умеешь ли ты закрывать открытые тобой двери?

– Смотря для кого они были открыты, – многозначно ответил он.

– Меня зовут Сандра, – решила она сразу познакомиться, пока еще не прошло впечатление, которое произвел на нее этот парень.

– Я Стас, – сказал он, запирая ящик.

Они вышли из сырого подъезда на сумеречную, пахнущую липой улицу. Сандра положила бумаги в рюкзак.

– И все-таки, как ты это сделал? – не могла Сандра успокоиться от любопытства.

– Я знал прежних хозяев, и они мне разрешили пользоваться их ящиком, – объяснил он. – Кстати, глянь-ка, нет ли там что-нибудь для меня?

Сандра снова достала почту и, мельком ее просмотрев, сказала, что ничего нет.

– Послушай, – вдруг остановилась она, когда они уже подходили к подъезду, в котором жили Мироновы, – мы с тобой идем по одной дорожке и, кажется, в один и тот же подъезд... Что это значит? Может, скажешь, что тебе надо на седьмой этаж?

– Да, – удивился он. – Неужели и тебе?

– Смеешься?

– Нет. А ты?

– Ладно, спокойно, – серьезно сказала Сандра. – Скажи пожалуйста, какой номер квартиры, в которую ты сейчас идешь.

– Сначала ты, – заигрывающе улыбался Стас.

– Сто первая! – воскликнула Даша, как в казино.

– Черт! Точь-в-точь – сто один! – так же ответил он.

Оба, рассмеявшись, вошли в подъезд. Лифт. Седьмой этаж.

– Ты к Дашке? – спросил Стас. Она кивнула, но не поинтересовалась, к кому направляется он.

– Что-то я раньше тебя не видел... Сандра, – оглянул он ее с ног до головы.

Она продолжала молчать. Дверь открыл Костя. Сандра сразу узнала своего двоюродного брата, который некоторыми чертами напоминал своего дядю, ее отца. У Константина на данный момент было задумчивое и даже немного хмурое выражение лица, что, конечно же, многое скрывало в его характере.

– О, здорово! – поприветствовал он вошедших и тут же исчез. На порог выбежала Даша, обняла сестру и в щечку поцеловала Стаса, который после исчез вслед за другом.

Родителей, даже их призрака, в доме не было. И Даша сообщила, что они отправились на какую-то прогулку, цель которой осталась якобы неизвестной. На самом деле внимательная дочь догадалась, что их пригласили на ужин Миха и его новая жена.

– Костик сегодня утром приехал, – говорила Даша. – Похоже, он тебя не узнал.

– Стас его друг? – спросила Сандра, когда они вошли в Дашину комнату.

– Да. Он тебе понравился? Осторожно, он столько уже сердец разбил, что не сосчитать, – лукаво предупредила Даша.

– И твое тоже?

– Нет, – убедительно ответила сестра. – Мне повезло.

– Почему же? – любопытствовала Сандра.

– Конечно, мне нравятся такие непонятные люди, как Стас, – задумчиво объясняла Даша. – Но он бывает грубоват, особенно, когда зальет свои мозги какой-нибудь огненной водой, а потом ходит и жалит всех своим ядом, думая при этом, что он дышит огнем... Вообще-то, он музыкант.

– Как интересно, – оживилась Сандра. – Наверное, и концерты бывают.

– Да, часто, – сказала сестра и на всякий случай спросила:

– Ты еще в него не влюбилась?

Сандра рассмеялась и ответила, что прежде послушает его музыку, а потом решит, можно ли ей влюбиться. Стас постучался в комнату.

– Завтра в семь. Координата «Восток», – с точностью капитана сообщил он и попрощался. После зашел Костик, сказал, что не будет ночевать дома. Даша и Сандра остались одни на весь вечер.

– Что значит «завтра в семь»? – не поняла Сандра.

– А то, что будет долгожданный седьмой концерт Стаса Мишурова, самого ничтожного, как он сам себя называет, волосоглава местного рок-н-ролльного болота.

– Да, – иронично заметила Сандра, – стремности ему не занимать.

* * *

Притаившееся состояние души оправдало себя, и Сандра была уже готова к новой истории, героем которой будет, конечно же, Стас. Она сама себе удивлялась, даже временами недоумевала, почему с такой легкостью меняются ее чувства. А впрочем, чувства – это все, что было у нее за душой, и больше ни полушки.

ГЛАВА 14. У ЧЕРТА НА РОГАХ

Стас, с прочими своими достоинствами «вольнодумца», мог во многом помочь ей. А самым большим и единственным желанием Сандры было найти Катерину, хотя бы поговорить с ней. Сомнениям, казалось, не было места, но что-то оставалось еще нерешенным и слабым. И понятно, ведь слишком опасно кого-то искать, когда совсем не знаешь, где и как это делать.

Совершеннолетний и имеющий какие-то права, Стас мог бы сопровождать ее. Сандре нужна была самая обычная подстраховка на всякие непредвиденные опасности.

Сандра думала об этом во время своей, уже традиционной, бессонницы. Сестра тем временем сладко сопела, прижавшись к персидской ковровой стене. Ночь шелестела, отражалась в почерневшем стекле окна, как бы нагоняя еще большую таинственность мыслям Сандры. Она решила, что будет пока молчать о своем замысле.

Но каким образом все сбудется? Как она попросит совершенно постороннего человека о помощи, причем о помощи не совсем обычной?

К середине ночи удалось заснуть, а потом утро и весь последующий день прошли в каких-то мелких ручных заботах и разговорах. Зато вечером Сандра узнала, что отец передал свои родительские полномочия сестре. Так Саня с быстротой Михиного решения была отдана на воспитание тете. Даша ликовала, однако сама Сандра предчувствовала, что у нее иная судьба.

В шесть пришел Сергей. На вопрос, где он потерял Антона, ответил, что тот остался на своей роллерской тусовке.

– Они слушают разную музыку, – уточнила Даша.

– Да уж, – задумчиво откликнулась Даша, – музыка бывает разной, а люди одинаковыми.

* * *

«Восток», кажется, никогда не терял своей притягательности. Желающих послушать группу Стаса оказалось немало, и толпа ничем не отличалась, разве что парой-тройкой безобразных панков, которые кричали по поводу и без повода, лишь бы затмить своим безобразием всю толпу. И в этой тупой оголтелости Сандра ничего очаровательного не находила, а, впрочем, и не искала.

Голос Стаса и прочие дурачества музыки ей, конечно же, понравились. Развлечением стали те мимолетные взгляды, которые она, будто птиц, ловила в сети своих незамысловатых наблюдений. Было жарко, душно и громко. В мыслях варился какой-то мутно-розовый кисель. Сандра пыталась понять вкус всего происходящего вокруг нее. Понять вкус тусовки, сказал бы какой-нибудь баловень публики, – это выпить бочку пива. Миха не запрещал дочери этот традиционный напиток, но всегда напоминал, что при больших количествах от него жирнеет лицо. Сандра, как только представляла себе огромную раскрасневшуюся морду ленивого толстяка, напрочь отказывалась от соблазнов, которые для взрослых уже стали традицией. К тому же не все забавы взрослых так заманчивы, какими кажутся на первый взгляд.

Стас был очень красив на сцене. В нем какой-то призрачной тенью бешено играла безумная свобода его музыки. Он умел чудно притворятся, даже если это было ни к чему.

Сандра гадала, насколько сильно она может ему понравиться. К сожаленью, а может к счастью, Саня не умела осторожничать, и, не понимая почему, но ей хотелось доверять этому парню, может быть, так, как она доверяла отцу.

Но он даже не мог предположить, что вчерашнее их знакомство имеет такое большое для нее значение. У него было много девушек, и сейчас, в двадцать пять лет, его увлечения не теряли своей цепкости. За ним все еще тянулась целая цепочка влюбленных поклонниц.

Например, Полина. Та самая Полина, которая, воображая из себя какую-то волшебную музу, сходила с ума то от художников, то от музыкантов. Сначала Сергей, потом Стас, а теперь жертвами ее беспрестанной любознательности стали актеры. Она ушла от Стаса через неделю после того, как они начали встречаться. Друзья, конечно, об их отношениях даже не догадывались.

Вскоре, окончательно с ним расставшись, Полина пришла к Даше. Несмотря на то, что девочки были в точности как огонь и вода, им как-то удавалось поддерживать отношения. Полина, зная скрытность Даши, без особых ужимок, а иногда даже откровенно, делилась с подругой своими тайнами.

К тому же Даша хотела знать, остались ли у нее какие-то замыслы на счет Сергея. И хотя эта глупая дружба внушала Даше стыд и даже злобу, все равно ей приходилось слушать слезные и, может, фальшивые оправдания Полины. На этот раз она говорила, что Стас позволял себе странные выходки и порой даже грубости. Насколько это правда, было известно только самому Стасу и Полине. И Даша даже не думала сеять в душе сестры всякие заблуждения. Однако она меньше доверяла Стасу, чем Сандра. Поэтому, чувствуя, что все это выльется в какую-нибудь историю, Даша настороженно за ними следила. Сергею это показалось странным, и в какой-то миг он даже стал ревновать, но промолчал.

Иногда, из-за неосторожности слов, чувства съезжают на разные опасные обочины, и тогда свершается то, чего больше всего боишься. Сергей и Даша, наверное, не ссорились отчасти потому, что понимали это.

Что касалось опасностей и других бескорыстных рисков, то Сандре крутые обочины были в радость. Она хотела жить так, чтобы все ее ощущения были острыми. Еще бы! Лучше быть у черта на рогах, чем под его хвостом или копытами.

Неслучайно Даша, думая о сестре и Стасе, вспомнила Полину. Она, перекрасившая волосы в ярко красный цвет, явилась почти к концу вечеринки. Такого же раздражающе ядовитого цвета была вся ее одежда. Тяжелые металлические украшения своей нелепостью придавали ей более или менее земной вид.

Полина пришла, разумеется, не одна. Хотя зачем упоминать о разумности, если и остальные два молодых человека, сопровождавших ее, по внешности ничуть не отставали от своей подруги. Увидев Дашу и Сергея, она тут же ринулась к ним, при этом она расталкивала всех, кто стоял на ее пути.

– Эй! – возмутилась Сандра, когда Полина ее оттолкнула так, что она чуть не упала на пол.

Отчаянная девушка в красном не откликнулась, а лишь злорадно улыбнулась, предчувствуя кураж. Тогда Сандра в ответ толкнула ее, и Полина обернулась с искривленным от злости лицом, будто безумная фурия. Сандра показалась ей одной из тех ничтожных простушек, которые сначала «наезжают» со спины, а потом целуют ноги. Полина стала грубить. И, возможно, Сандра выслушала бы все ее гадкие вопли, если б хотела сказать что-то в ответ. Но разница между девушками была в том, что Сандра в таких случаях меньше всего раздумывала и говорила. Здесь явно грубость напрашивалась на грубость, и Саня с какой-то непонятно откуда взявшейся силой ударила красноперую девицу по лицу. Толпа с ироничной издевкой загудела, уступив место очередному зрелищу. Казалось, это будет звездный номер вечера.

– Сандра! Полина! – металась Даша, пытаясь успокоить взбешенных девчонок.

Но Полина резко схватила ее за руку и впилась в нее ногтями около запястья. Даша, чувствуя боль, замахнулась на нее другой рукой. И теперь Сандра спасала сестру. Все произошло настолько быстро, что через пару секунд Полина рухнула на мокрый от разлитого кем-то пива пол. Вскоре большая часть людей была занята обсуждением этой сцены. Константину мигом доложили, и он, прибежав в центр события, тут же увел обеих сестер в потайную комнату клуба. Дальнейшая судьба Полины и двух ее тугодумных спутников осталась неизвестной. Публика проводила виновников случившегося взглядом до самого выхода, где их встретил со своей бдительной дружелюбностью широкоплечий охранник, который на этот момент только лишь узнал о всей бывшей здесь чертовщине.

* * *

В тесной комнатке отдыха, которая располагалась на втором этаже клуба, Даша и Сандра лежали на узкой кроватке и, пытаясь уравновесить эмоции, безудержно смеялись. Комната как бы висела сбоку над сценой и имела окно, через которое можно было наблюдать весь зал. Костя, то посматривая на сестренок, то в окно, с упреком покачивал головой. Через несколько минут вошел Стас.

– Все! – вздохнул он. – Отыгрался! О-па! А вы чего так радуетесь?

– Меня, наверное, Сережа ждет, – обеспокоенно сказала Даша и вышла из комнаты.

Мрачный и неразговорчивый брат ушел вслед за сестрой. Стас без стеснения лег рядом с ней. Снова появился Костя и позвал друга по какому-то клубному делу. Сандра осталась одна, и чуткий слух ее пытался уловить смысл этих перемещений. Ее взволнованное сердце глухо задавало всего лишь один вопрос: что произойдет сейчас, когда Стас вернется, и они на какое-то время останутся вдвоем. Внутри нее мерцал какой-то невообразимый контраст чувств. Еще несколько минут назад она выясняла отношения с грубой и пошлой девицей, причем сама она в тот момент ангелом не казалась. А теперь об этом дурацком случае напоминала лишь неприятное нытье правой руки, которой она ударила Полину.

Она закрыла глаза и глубоко вздохнула.

– Спать, – протяжно сказал Стас, вновь вошедший в комнату. – А ты уже, наверно, спишь? Сандра...

И, открыв глаза, она посмотрела на его уставшие руки. Он распустил свои длинные, пушистые волосы, потряс головой и сел на край кровати спиной к ней. Сандра прикоснулась к нему и приподнялась.

– Красивый, – по-детски шептала она.

– Сандра, – почувствовав себя неловко, говорил он, – я устал... Ты не должна знать, как я устал...

– Не злись на себя, – с нежностью лепетала Саня. – Я буду целовать тебя...

Стас коснулся ее лица, волос, плеч. Он смотрел на нее с непонятной ему самому болью, будто ему нужно было что-то сказать. Сандра так хорошо чувствовала это и, целуя его, ждала ответной нежности. Но Стас неожиданно отсторонил ее от себя и хрипло сказал:

– Я не люблю тебя.

– Но ты ведь знаешь, что и я тебя не люблю, – быстро проговорила она.

Стас, поцеловав ее, улыбнулся и вдруг тихо сказал:

– Сандра, ты и я, мы одиноки. Но теперь мы можем быть вместе, чтобы в любой миг расстаться. Ты согласна на это?

– Да, – счастливо посмотрела она. – И мы расстанемся прямо сейчас... Но вот еще. Скажи, что, если я люблю другого, а ты другую?..

Стас хотел ответить, но какое-то, по-прежнему неизвестное течение судьбы снова изменило свой ход. В комнату вошли сестра с Сергеем, чтобы сообщить, что пора возвращаться домой.

– До встречи, – сказала ему Сандра.

Стас взял ее за руку.

– Увидимся, – тихо сказал он.

* * *

Они возвращались в четвертом часу еще только начинавшегося нового дня. На пути Сандра вдыхала ночь и выдыхала только ей одной известный, чудный и, кажется, бесконечный сон летнего, на утро свежеющего города.

– Сань, – шепнула Даша, наблюдавшая за молчаливо идущей сестрой, – ты где сейчас?

– У черта на рогах, – будто ведьма, улыбнулась Сандра, и теплый ветер разметал ее волосы черными крылами.

ГЛАВА 15.

Стас, оставшись один в клубной комнатушке, будто монах в глухой келье, вскоре уснул. Проспав почти что весь день, он видел странный и давно не снившийся ему сон.

За высокие горные плечи пряталось чистое лучисто-белое облако. Вершины хрусталем поблескивали и манили своей безупречностью. И лишь одна мысль преследовала его, казалось бы, спящее воображение... Еще раз увидеть то спрятавшееся бесформенное, но прекрасное облако...

Он проснулся и несколько мгновений лежал неподвижно, будто в самом деле мог мысленно вернуть сновидение. Обычная усталость после выступления на этот раз будто улетела в горные выси сна и там в каком-нибудь ущелье разбилась на сотни грустных мыслей.

Стас умел грустить и для этого ему было совсем не обязательно напиваться. Он думал о Сандре, о том, что ей всего пятнадцать лет и о том, что именно такой нежности ему не хватало. Это признание злило его. Ведь раньше он презирал подобные сентименты. И тогда, встречаясь еще с Полиной, он мог сполна насладится тем, что по его мнению, было реальным чувством. Полина делала все, что хотелось ему, однако он никогда не слышал ни слова правды о ее собственных чувствах. Она лгала, даже если говорила правду. Словом, они так и остались чужими людьми, не узнавшими друг друга.

Стараясь не думать о всех условностях столь юного возраста Сандры, он все больше уверял себя, что его двадцатипятилетний возраст – чистая формальность. После томительных раздумий Стас решил увезти ее на край света...

Он позвонил ей ближе к вечеру. Договорились о встрече на Набережной.

– Ты сегодня думал о нас? – спросила Сандра.

Он задумчиво смотрел в воду.

– Давай я буду задавать тебе много-много вопросов, – предложила она странную игру, – а ты молчать. Но когда я почувствую, что мне больше не о чем тебя спросить, ты, если захочешь, ответишь мне на все вопросы сразу.

– Сандра, так не бывает, – улыбнулся он, но все-таки согласился ее выслушать.

– Так, – начала она. – Можно ли забыть...

– Можно, – тут же ответил он.

– Но ведь ты не дослушал, – удивилась она.

– Мне, кажется, я наперед знаю все твои вопросы, и говорю тебе, что все можно.

– Это отговорка, Стас, – будто разочарованно сказала Сандра.

– Не обижайся, но это на самом деле так. Сейчас ты сомневаешься и не знаешь, можешь ли ты сделать что-то, – попытался он объяснить.

– Это правда, и мне нужна твоя помощь, – проговорила она, чувствуя, что сейчас самое время поделиться с ним своим замыслом. – Я хочу найти одного человека. Если ты так отвечаешь, значит...

– Кто этот твой затерянный человек? – все так же улыбаясь, поинтересовался он.

– Ее зовут Катерина. Некоторое время она была мне вместо матери. Потом папаша с ней поругался, видите ли, от того, что она была слишком мечтательная. Глупо, правда?

– Не знаю. Ты думала о том, что будет, если ты ее найдешь?

– Я пока еще не представляю, найдется ли она,– грустно ответила Сандра.

Стас, обняв ее, сказал:

– Мы попробуем. Но, Сандра, не бывает идеальных людей, и твоя Катерина, возможно, давно забыла, кто ты есть и есть ли вообще.

– Нет, – возразила она, – ты просто не знаешь ее... И папа не знал.

Вечера августа уже начинали греть бархатным ветерком и охлаждать густым блеском бесчисленных звезд. Время обязано было потерять свой счет и стать растяжимым до своей нескончаемости. Странное дело, когда вдруг начинаешь терять себя в этой красоте. Сандра думала, как могут люди быть не идеальными, если ты сама видишь в них и красоту, и доброту, и какие-то своеобразные причуды. И ей казалось, что нужно только очень сильно пожелать это, и тогда все мысли будут оправданы. Так говорила и сама Катерина, когда в подмосковном Китеже они сидели под старой душистой липой, и теплый сентябрьский вечер разгадывал все их самые лучшие мысли.

Сандра жила впечатлениями, какими-то мимолетными настроениями. Именно поэтому она находила что-то по-настоящему родственное в Даше. Казалось, они были близнецами или вечными подругами. А впрочем, других подруг у них никогда не было. И Сандра всегда догадывалась, что не нужно верить всяким благоразумным теткам, которые якобы знают психологию подростков. И, вообще, Сандру бесили суждения вроде: «все одинаковые» или «ничто не меняется». А вот благоразумные тетки уверяют, что есть толпа девочек и есть толпа мальчиков, и когда все они встречаются, то происходит черт знает что, но только не любовь. Между прочим, Сандра сама прекрасно понимала, что среди ее сверстников есть и такие массы, которые думают и поступают точно так же. И что касалось чувства любви, то она как-то сама для себя заключила: «Лучше молчать, чем повторять уже кем-то сказанное».

Возможно, Сандра была чересчур требовательна к себе. Но Стасу безумно нравилась ее легкая, чистая задумчивость, когда она напоминала героиню какого-нибудь кино или романа, или стиха...

Они оба чувствовали, что их такое стремительное и, казалось бы, легкомысленное знакомство было гораздо прочнее обычного увлечения. Однако они не хотели торопиться и приближать им только одним принадлежащий миг того, самого тайного свидания. И Сандре было немного стыдно за то, что Стас в их отношениях был более серьезен, чем она. Но ведь и у Стаса было за что стыдиться перед ней.

Гуляя по Набережной до позднего часа, они, наконец, решили, что поедут в Китеж, как только Стас купит билеты на электричку. Катерина жила в этом уютном подмосковном городке, однако, насколько помнит Сандра, ее старый дом, похожий на усадьбу, был что-то вроде дачи. И лишь удача и хорошая погода могла бы им помочь застать Катерину дома.

* * *

Этот вечер для семьи Мироновых был на редкость беспокойным. Марина Васильевна уже подумывала над тем, не отказаться ли ей от своевольной воспитанницы. Но Сандра даже не мыслила, что может принести родственникам такие неудобства. Где-то в первом часу ночи она и Стас заснули на берегу безмятежной реки, укрывшись его курткой от комаров. Недалеко от них какие-то, по всей видимости, тоже влюбленные городские лунатики разожгли костер, а дальше и гитара, и песни, звезды, звезды...

Конечно, Даша знала, где и с кем ее сестра, но сказать об этом матери было равносильно предательству. Дело в том, что Марина Васильевна содрогалась даже от одного упоминания о Стасе. Он казался ей демоном-искусителем, который очаровывает таких юных и непорочных девушек, как ее дочь и племянница. Вскоре Даша хорошенько подумала и, чтобы не усугубить положение, все-таки открыла тайну того, куда запропастилась сестра. Даша даже позволила себе высказать мнение, которое окончательно расстроило мать.

– По-моему, – сказала Даша за ужином, когда вдруг мать с отцом погрузились в такую тяжкую задумчивость, что ей их стало немного жаль, – Сандра не такая уж глупышка. Тем более, она тысячу раз оставалась одна, когда дядя Миша уходил черт знает куда на заработки. И сейчас она вполне может отвечать за свои дела...

Петр Александрович и Марина Васильевна старались не перебивать дочь и, изредка переглядываясь, с какой-то туповатой родительской иронией посмеивались над своим дитем.

– К тому же, – заключила наконец Даша, – Сандра сейчас не одна, а с человеком, которого, если что, знает Костик. И еще. Мне кажется, ничего страшного, если Санька не придет сегодня ночевать.

– Боже! Петр, ты своим ушам веришь?! – как хлопушка, взорвалась мать. – И это в пятнадцать-шестнадцать лет?!

Отец, допив свой вечерний чай с травами, пожелал совсем не лезть в эти абсурдные дебри подростковой психологии. Поэтому он, на радость дочери, промолчал и отправился дочитывать очередной, кажется, пятидесятый, детективчик своей библиотеки. Марина Васильевна последовала было примеру мужа, но, просто обезумев от эмоций, схватила телефонную трубку, чтобы хотя бы подруге высказать свои безнадежные проблемы.

Марина Васильевна, в силу своей материнской предвзятости, не понимала и половины того, что было просто и ясно ее дочери, а тем более дикой и своенравной племяннице. Именно предвзятость и какое-то общее мнение послужили тому, что Марина Васильевна всего на свете боялась. Без чьих-либо сплетен и выдуманных страхов, она, быть может, боялась бы меньше. Но разве это нормально для такой общительной и якобы умудренной опытом мамы? Конечно, нет. И Марина Васильевна всегда старалась быть на гребне самых жутких новостей города, дабы знать, есть ли в этом риск для ее ближних. Поэтому как-то так получалось, что она избегала все полезные и бесполезные риски.

Даша волновалась не меньше матери. В то же время ей было удивительно и странно, что сестра так уверена в себе, в Стасе. Для нее самой такой поступок был бы, пожалуй, непростительно дерзким.

Петр Александрович, уставший до трех часов ночи слушать одни и те же сетования беспокойной жены, наконец, разозлился.

– Ну что я могу поделать?! – нервно говорил он. – Здесь уже порода сказывается. Вспомни, сколько раз пропадал твой брат? И ничего – на утро как ни в чем не бывало!

– Петя, – жалобно отвечала Марина Васильевна, – она же девочка...

– О, моя дорогая, ты совсем не знаешь, что такие девочки живучие, как кошки на раскаленных крышах, – пробубнил он в подушку, и Марина Васильевна, глубоко вздохнув, вскоре заснула.

Странно, но они, действительно, не могли ни словами, ни своими переживаниями влиять на судьбу Сандры. Здесь и в самом деле, как сказал Петр Александрович, порода семейства Светиковых играла свою тайную роль.

* * *

Какие сны снились им, спящим на рыхлом, впитавшем ночную прохладу песке? Так внезапно они ушли в мир снов, будто это огромная птица пролетела над их головами. И потом, когда оба перестали ощущать этот мир, эта птица унесла их сердца, вцепившись в них своими хрустальными когтями. На самом деле, так иногда засыпают художники, поэты, музыканты. В эти часы, когда усталость воображения превращается в сон, из другой области мироздания, из-за тонкого лучистого горизонта, тяжело взмахивая крыльями, летит та безымянная птица, которую так хочется назвать своей любовью.

Сандра очнулась, и взгляд тут же взметнулся на светлеющее небо. Небо робко встречало рассвет. Но это мгновение не было пугливым, оно длилось, кажется, очень давно. Сандра взглянула на красивое и немного бледное лицо Стаса, все еще спящего и не знающего об утренних сумерках, которые никогда еще так для нее не проходили.

ГЛАВА 16. МИФ О ВРЕДНОЙ ДЕВЧОНКЕ

Сандра осторожно позвонила в дверь Мироновых, и у нее было такое ощущение, будто она нажимала не на звонок, а на кнопку ядерного устройства. Она подсчитала, сколько времени ее не видели родственники – пятнадцать часов, – и застыла от невообразимого смущения, которое впервые за много лет так внезапно ее настигло. Дверь открыла Марина Васильевна, и Сандра, посмотрев в ее сонное, жалобно-обиженное лицо, не смогла промолвить ни слова.

– Доброе утро, Сандра, – как можно строже сказала тетя. – Заходи же! Я обязана и счастлива лицезреть тебя живой и здоровой.

Сандра переступила порог, но неожиданно, почувствовав весь идиотизм своего положения, она решила все окончательно испортить. И если не испортить, то хотя бы защитить себя от возможных нападок, которые взрослые применяют, чтобы показать свое преимущество перед детской неразумностью.

– Марина Васильевна, – сухо обратилась она к тете тут же, у порога, – я не хочу жить у вас, не хочу обременять вас излишней заботой. Миха не учел одного, когда отдал меня... Он не подумал о том, что я никогда не стану ручной.

– А кем же ты станешь, девочка? – изумленно спросила Марина Васильевна, и удивление вскоре сменилось какой-то материнской лаской. – Ну, не стой же у порога! Давай, снимай обувь.

– Вы, кажется, меня не поняли, – хотела пояснить она.

– Само собой, – сразу же ответила тетя. – Кто вас в таком возрасте поймет?

– А где Даша? Я хочу с ней попрощаться, – спокойно настаивала Сандра на своем желании уйти.

– Саня, – снова жалостливо заговорила Марина Васильевна, – твой отец не простит мне этого. Ну сама подумай, как ты будешь жить одна. А ведь скоро учиться, как-то устраиваться. У тебя только два пути...

– И ни один из них не сделает меня счастливой, – добавила племянница, догадавшись, о чем речь. – К отцу я не вернусь... И породистые собачки иногда забывают своих хозяев, а что говорить о дворняжках, которые получают больше пинков. Папа много раз меня бросал, и теперь я буду одна... Навсегда.

– Ах, дорогая, нельзя так, – попыталась тетя обнять ее.

У Сандры дрожал голос, и в этот момент она напоминала жертву кораблекрушения.

– Не смейте меня жалеть, – грубо ответила она. – Вы всегда говорите «так нельзя, так нельзя», а когда начинаете учить, как надо, то все равно говорите «нельзя».

Она была бледна и так горячо отстаивала какие-то ярко вспыхивающие в сознании мысли, что, казалось, до безумия был один шаг. И она сделала бы этот шаг, если б не страх. Откуда он? Ведь Сандра так мало боялась. Но страх, как странный, тяжелый туман все больше выползал наружу, то трудными, почти стеклянными слезами, то злой усмешкой, то волчьим взглядом. Они по-прежнему стояли у порога. Сандра прислонилась к закрытой двери и, казалось, ей уже все равно, остаться или уйти. Марина Васильевна, худенькая, с широко расставленными, глазами туда-сюда ходила по залу. Размахивая руками, она пыталась наставить свою племянницу на путь истинный.

– Хорошо, – деловито говорила она, – ты сейчас уйдешь, но куда? Я еще не оповестила тебя...

И Марина Васильевна даже с каким-то показным злорадством сообщила, что Сандра фактически не сможет жить в квартире, которую оставил ей Миха. Она слушала не перебивая, будто уже давно смирилась с тем, что у нее никогда не было и не будет своего дома, своей комнаты.

– Миха сдал квартиру то ли какому-то другу, то ли знакомому. Короче говоря, квартира формально твоя, но...

– Понятно, – наконец-то сказала Саня. – Отец, наверно, думает, что если лишит меня конуры, то я, поджав хвост, вернусь обратно. Можете передать ему, что такого не будет. А сейчас позвольте мне забрать свои вещи. Я ухожу.

– Нет, – глупо и растерянно улыбаясь, запротестовала тетя, – я несу за тебя ответственность!

– Несите ее лучше за себя, – открывая дверь, отвечала Сандра, – а со мной все в порядке. Я буду жить у друга, и через Дашу кое-что из моей судьбы вам будет известно. Да, кажется, так уходят в ваших слезных романах... До свидания и спасибо.

Саня выбежала из подъезда, громко хлопнув дверью.

Марина Васильевна была потрясена: дерзкая девчонка просто-напросто посмеялась над ней, как над своей сверстницей. К тому же она, почувствовав ироничный тон племянницы, впервые заметила, что в кругу молодежи, может быть, предосудительно читать любовные романы. И какая-то непонятная зависть возникла в ней так внезапно, что она не знала, как ответить на этот укол...

Когда Марина Васильевна очнулась, все ее попытки догнать взбалмошную девчонку оказались бессмысленными – ее и след простыл...

Как ни странно, Сандре было безразлично то, что сейчас происходит в ее жизни. Она вышла из подъезда и побрела по улицам. Ее взгляд, непроизвольно, как бы случайно, соприкасался со всем содержимым города: витрины магазинов, машины, тротуары, лица, лица...

Она, все-таки думая о только что прошедшем разговоре, чувствовала какое-то инородное тело в своей, дотоле совсем неощутимой совести. То ли вина, то ли стыд заставляли ее тяжело и странно вздыхать. Это непонимание себя было почти что физическим. Сандра вдруг вспомнила, как однажды дружила с безумной девочкой. К Зосе, так ее звали, было невозможно относиться со спокойствием, с тем, что влечет за собой равнодушие. Ее окружало целое море чужих эмоций, и, кажется, Зося жила, ими питаясь, будто вампир. Она ненавидела взрослых с какой-то недетской яростью, но умела скрывать эту ненависть, притворяясь примерной, покладистой ученицей. Зося была умна и в то же время труслива, чтобы быть откровенной в своих собственных переживаниях.

Сандра теперь точно так же тонула в море, где свои и чужие чувства перемешались настолько, что уже не понять. Она поссорилась с Зосей через неделю после того, как они начали дружить. И Сандра подумала сейчас, как тогда: «Лучше равнодушие, чем глупая, трусливая ненависть».

Из двух зол выбирая меньшее, она чувствовала, что на большее зло не хватит сил. Из-за слабости у нее кружилась голова. Она целый день скиталась по городу, на обед выпила лишь чашку дешевого несладкого кофе, от которого ее теперь тошнило, и краски улиц все больше тускнели и искажались. Надо было возвращаться, и до чего же было пусто внутри!

* * *

Стасу об исчезновении Сандры сказала Даша, когда он вечером позвонил. Сестра к тому времени вместе с Сергеем и Антоном обыскали всю Набережную. Казалось, Сандра пропала так же внезапно, как и появилась. Стас решил ждать ее дома, уверенный, что она вернется, и только к нему.

Даше хотелось рыдать. Она поругалась с матерью, которую обвинила в излишнем равнодушии к сестре, в том, что изначально она не проявила к Сандре должного внимания. И теперь, после бесполезных исканий, Даша с мальчиками сидела на скамейке около подъезда, где на втором этаже жил Стас и на первом Сандра, квартира которой сейчас была сдана двум студентам. Темнело, и в окне на жалюзи была видна сутулая фигура одного из этих студентов. Сережа наблюдал за этим немым силуэтом.

– Посмотри, – тихо сказал он Даше. – Театр теней. Вон видишь, как призрак бедного студента трясущимися руками нервно вцепился в книгу – единственное свое спасение.

Даша взглянула на занавешенное окно и рассмеялась: тень мнимого, а может, настоящего студента действительно стояла у окна с книгой в руках. Они все очень громко захохотали, когда Антон, уловив общую идею, стал изображать «бедного студента», который был у него больше похож на пьяного, нежели на бедного. В доме, видимо, услышав уличный смех, потушили свет – что-то читающая фигура перебралась в дальнюю комнату, где ее не отвлекали посторонние звуки.

Даша снова загрустила. Была уже половина девятого. Сергей обнял ее, огорчившись, что так недолго она была весела. А впрочем, Даше всегда было хорошо рядом с Сережей. Он, обладая художественным зрением, которое, к тому же, воспитывалось в Школе Искусств, иногда видел то, что веселило и удивляло ее. Может быть, из этих мимолетных радостей и строились их отношения. Найти что-нибудь по-настоящему смешное – значит заметить незаметное. А в передразниваниях, хоть они и бывают смешными, есть риск, что дразнилка будет уже чем-то совершенно иным, не похожим на тот первоначальный образ. Если это так, то у Антона вполне получалось из себя что-то изображать. Он, наверное, был в душе скорее еще не состоявшимся актером, чем безбашенным роллером.

– Может, Сандра нашла каких-нибудь своих родственников? – серьезно предположил он. – Ведь она же у нас дворянка. Наверное, летит сейчас на каком-нибудь первоклассном самолете прямо в Германию.

– С чего ты это взял? – удивленно посмотрела Даша на Антона. Она напрочь забыла ту авантюрную историю, которую придумала сестра на пляже, когда Антон подошел к ним, как бы случайно их увидев. Сандра тогда над ним подшутила, рассказав о хорошеньком наследстве, якобы доставшемся ей от матери, родители которой жили в Германии. – У Саньки, кроме нас, нет ближайших родственников, тем более в Германии. Не понимаю, к чему ты...

Но тут Дашу словно осенило, отчего она чуть не покраснела.

– А, ну, давай, колись! – подхватил Антон. – Что, обманула, да?! Ха! Я как чувствовал, что она врушка. То-то мне заливала про наследство, старинные харчи...

– Да и ты хорош, – засмеялся Сергей, – поверил девчоночьим бредням.

– Почему же бредни? – в шутку возмутилась Даша.

– А как еще назвать слова сумасшедшей девчонки? – вопросом на вопрос ответил Антон.

– По-хорошему, – хитро улыбнулась она, – я думаю, ты просто злишься на то, что она предпочла встречаться не с тобой.

– О, до чего же ты проницательная, как я сам раньше об этом не догадался, – съязвил Антон.

– Вот видишь, я права, – победно взглянула она.

– Конечно, – поддерживал он ироничный тон их беседы, – ты у нас всегда права. Хочешь, я погоржусь тобой?

– Ну все, хватит! – резко встала Даша со скамейки. – Мне надоело, что ты всегда ищешь повод унизить меня.

– А разве ты не ищешь?

– По-моему, ребята, вы как-то ненормально друг к другу относитесь, – вмешался в разговор Сергей. – Может, мне оставить вас наедине?

Даша и Антон тут же умолкли и, взглянув на Сергея, оба почувствовали себя глупо.

– Мне кажется, – посмотрел Сережа в даль улицы, заканчивающейся аркой, – вон та девушка... Похоже, это Сандра.

Даша, ничего не говоря, вбежала в арку, где бросилась на шею медленно и задумчиво идущей сестре.

– Санечка, миленькая, – лепетала Даша.

– Перестань, – хмуро проговорила Сандра, – не хватало мне еще, чтобы ты из-за меня плакала. Да, и не спрашивай, пожалуйста, где я была все это время.

– Почему? – ласково спросила сестра.

– Потому что я сама уже ничего не знаю, – устало ответила Саня.

– Пойдем домой, – взяла Даша ее за руку. Стас, который в эту минуту вышел покурить, увидев Сандру, направился к ней. Он уже знал, как обрадуется она, когда завтра они сядут на электричку, которая отвезет их в Китеж.

– Нет, – грустно улыбнувшись, покачала Сандра головой, – у меня нет дома.

– Но как?! – недоумевала сестра.

– Вот так, – пожала она плечами. – У кого-то он есть с самого рождения, а кому-то его надо искать.

Стас, наконец, подошел к ним и, услышав обрывки их фраз, легко и радостно спросил:

– Кого искать?

– И тебя за одно, – обняла его Сандра. – Приютишь у себя нищенку?

Стас рассмеялся и, поцеловав ее, сказал, что пора расходиться по домам.

– Саня, ты будешь жить у человека, с которым познакомилась пару дней назад?! – возмутилась Даша.

– Да, – спокойно ответила она. – А что, есть какие-то проблемы? Стас, по-моему, ты согласен, так?

Он подтвердил, и Даша, опустив глаза, сухо попрощалась с ними. Она не могла понять, почему Сандра так равнодушна и даже в какой-то мере жестока по отношению к ней. К тому же, этот странный разговор с Антоном и двусмысленный намек Сергея – все это, кажется, было началом навязчивой депрессии. И Даша решила, как улитка, спрятаться в раковине своих чувств и забыть даже о Сандре, которая желала забыться не меньше, чем она.

Заходя в подъезд, Саня небрежно поздоровалась с мальчиками и взглянула на окна своей квартиры. Она, кажется, напрочь забыла об Антоне, о том, что было между ними на острове. Будто бы что-то не позволяло ей подпускать к себе эти воспоминания. И, верно, что равнодушие было лучшим средством прекратить всякие отношения. Во всяком случае, на Антона подействовала эта холодность или, как ему показалось, предательство. Он злобно посмотрел вслед ему противной теперь парочки. Сандра даже не обернулась. От усталости она в самом деле забылась и лишь мельком подумала, что было бы интересно познакомиться с новыми жильцами, которые даже не подозревали, что благодаря им она лишилась дома.

* * *

Квартира Стаса Сандре очень понравилась. Во всем, что в этой квартире находилось, было что-то сонное, будто хозяин здесь не жил, а лишь спал. В самом деле, Стас приходил домой, как в берлогу. Он жил один, и когда Сандра спросила его о родителях, он ответил, что каждую зиму они присылают ему по почте трехлитровую банку малинового варенья.

– Слушай, Сань! – сказал он, открывая дверь. – Стань моей женой.

– Что? Хочешь делиться со мной своим вареньем? – пошутила она.

Стас вдруг взял ее на руки.

– Поставь меня на место, – строго посмотрев на него, Сандра перестала шутить.

– Ты моя невеста, – не отпуская ее, улыбался он, – а это твой дом.

Стас переступил с ней порог и, освободив ее, сказал:

– Не стесняйся.

– Зачем нужна была эта церемония? – прямо спросила она.

– Просто, – отвечал он, доставая из холодильника бутылку вина, а из серванта – два высоких хрустальных бокала. – Я проверил, как ты относишься к предложению выйти замуж.

– Никак! Черт тебя побери, – взволновалась Сандра. – Неужели ты собираешься пить?

– А ты? – посмеялся он и налил вино в оба бокала. – Все-таки как-никак у тебя сегодня новоселье.

– Но только не в качестве жены, Стас, – глотнула она вина. – И потом, я поживу у тебя временно, пока не найду Катерину.

– А если... – хотел он предупредить ее о возможном разочаровании по поводу этой женщины.

– Не говори так, никаких «если», – обиженно сказала Сандра и, поставив бокал, хотела идти спать. Время как-то тяжело перетекало за полночь. Глоток вина подействовал как снотворное.

– Разреши мне посидеть с тобой на кухне... – пропел Стас строчку знаменитой песни.

Она улыбнулась и решила еще немного помучится от сонного головокружения. Саня села на подоконник, обняла колени, и волосы шелковым полотном прикрыли ее ноги. Стас налил еще вина и с нежностью на нее посмотрел. Они сидели молча, и Сандра чувствовала, что у нее все меньше сил сопротивляться сну, настигающему ее какой-то глухой волной.

– Кого ты любишь, Сандра? – как-то тяжело спросил Стас, и сознание Сандры, которой уже почти владели чары сна, вновь превратилось в кристалл.

Она открыла глаза, и глухая волна снова отступила. Повернувшись к нему, Саня с улыбкой проговорила:

– Никого.

– Ты отвечаешь сейчас, как обиженный ребенок.

Стас был спокоен, но Саня чувствовала, что в нем вместе с вином растворялась какая-то еще неведомая ей тоска.

– Я не понимаю тебя, – ласково ответила она.

– Знаю, – сказал он, опустошив бутылку. – Устала?

– Да. Я пойду спать, ладно? – робко сообщила она. – До завтра.

– Да... Прости, – закурил он и закрыл глаза. Саня вдруг бросилась к нему и, обняв его, заплакала, и уже не хотелось думать, почему и откуда взялись эти горячие слезы: то ли от вина, то ли от жалости. Он снова взял ее на руки и отнес в спальню.

– Спокойной ночи, нищенка, – прошептал он, укрывая ее одеялом.

Стас выключил свет, закрыл дверь ее комнаты и, немного подумав, решил, что самое время пойти прогуляться по ночному городу, а после заночевать у какого-нибудь старого друга, который всегда рад ему, даже в три часа ночи. Однако, как всегда подействовал «закон подлости», и друга не оказалось дома. Он еще немного подышал ночной прохладой и вернулся к себе.

ГЛАВА 17. СЛИШКОМ ЮНАЯ, СЛИШКОМ СМЕЛАЯ

Сандра вскочила ровно в семь утра. В мыслях ничего, кроме отзвука приснившегося кошмара. Во сне она оказалась на улицах Китежа, бродила по ним, искала дом Катерины. Всюду ей встречались незнакомые и почему-то страшно худые лица. Все в этом городе было чужим: она не узнавала того Китежа, где отец представил ей Катерину и где они все вместе жили счастливо и беззаботно. Сон нарастал, и Сандра вдруг поняла, что приехала совсем не туда, куда должна была. Она мгновенно проснулась и, ощущая странную тревогу, решила не залеживаться на этой широкой, казалось, бескрайней кровати. Какая-то нелепая быстрота была во всех ее движениях, будто сейчас жизнь давала ей последний шанс встретиться с Катериной. Она хотела встать, но запуталась в простынях и, пока выпутывалась, рухнула на пол. Саня сказала: "Черт! – и в этот момент в комнату вошел Стас.

– Ты меня звала? – рассмеялся он, глядя на ее крайне возмущенный вид.

– У тебя не кровать, а средство, чтобы изготовить мумию! Зачем тебе столько простыней? – удивленно говорила она.

– У меня нет одеяла, а ночами бывает холодно, – просто объяснил он.

– Мне такой сон приснился! – спохватилась Саня. – Стас, если не сейчас, то никогда.

Он, еще не совсем привыкший к ее манере странно говорить, ждал, что она скажет дальше. Но Сандра металась по комнате в поисках куда-то спрятавшихся кроссовок.

После они уже завтракали в привокзальном кафе: билеты на Китеж были куплены, электричка прибывала через два часа.

– Съешь что-нибудь, – беспокоился он. Столик, за которым они сидели, располагался у самого окна. Сандра задумчиво наблюдала за происходящим на улице, где всюду, в каждом уголке таился суетный дух всяких перемещений. В мягком утреннем солнце лоснились ее темные, тяжелые волосы, отчего казались еще длинней, еще привлекательней. Она чувствовала его странный взгляд, который все больше смущал и будто требовал такого же ответного взгляда. И Сандра догадывалась, что она совсем не та, какой Стас ее видит.

– Ты не жалеешь, что связался со мной? – спросила она в полуулыбке.

– Все равно, Сандра, – ответил он. – Ты никогда не станешь моей. Ты слишком юная и слишком...

– Гордая? – добавила она. Стас покачал головой и улыбнулся.

– Нет, слишком смелая, – договорил он.

– В чем же моя смелость? – рассмеялась Сандра.

Стас промолчал, хотя мог бы сказать фразу вроде: «подрастешь – узнаешь».

Время лениво проводило один час, и до отъезда остался еще один. В ее воображении уже рисовалась картина той самой встречи, когда она обнимет Катерину и будет говорить о том, как сожалеет, что не осталась тогда. Все так, ведь Катя просила тогда Миху оставить свою дочь, но Саня сама не захотела. И теперь ей было больно и стыдно за то, что они с отцом уехали из Китежа, даже не попрощавшись с ней.

Сандра ехала в неизвестность, однако что-то подсказывало ей поступать так, а не иначе.

– Ты знаешь этот город? – на всякий случай спросила она.

Стас помог ей запрыгнуть в вагон электрички. Уже объявили об отправке. Был вторник, поэтому было не так тесно и душно, как в выходные или предпраздничные дни.

– Да. Раньше я ездил в Китеж к знакомым, а потом все как-то забылось, – с какой-то ностальгией говорил Стас. – Вот у тебя, например, много друзей?

– Не очень, – ответила Сандра. – Лучшие друзья остались в других городах, и кажется, что навсегда. А многие просто-напросто забываются, ведь так?

Они сидели друг напротив друга. За окном вагона мелькали дома и деревья. И верно, что самое легкое общение происходит в дороге, особенно, если потом сходить на одной и той же остановке.

– Так, – поддерживал он разговор. – Но одних просто забыть, а других почти невозможно.

После они некоторое время молчали, и Сандра вдруг вспомнила о Славе. В мыслях зазвучал очередные навязчивые вопросы: почему их знакомство так быстро оборвалось и увидятся ли они еще? Самое обидное, что на подобные вопросы нет точных ответов, даже нет того, кто бы ответил.

Электричка остановилась, и в вагон, где сидели Сандра и Стас, влезла шумная, почти цыганская компания. Семь человек умудрились компактно разместиться на паре двойных сидений, при этом что-то весело обсуждая, чем, наверное, раздражали задумчивых или читающих пассажиров. Неожиданно к Стасу подошла одна миловидная девушка. Ее светлые длинные волосы и легкая, почти до щиколоток, юбка напомнили Сандре Дашу. Все-таки в глубине души она пожалела, что вчера была так холодна с сестрой.

– Здравствуй, Стас, – сказала девушка тонким спокойным голосом и села рядом. Сандра все также сидела напротив и молча наблюдала за происходящим.

– Ольга?! – воскликнул он, обрадовавшись внезапной и совсем нежданной встрече.

– Да, Ольга, – не меняя тон, ответила девушка.

Они смотрели так, будто не могли поверить, что видят друг друга. В их пугливых взглядах всколыхнулись тени, и, возможно, это были тени прошлого. В какой-то миг, глядя на них, Сандра подумала, какими счастливыми, должно быть, они себя чувствуют. Она незаметно пересела на другое место: почему-то совсем не хотелось подслушивать их разговор. Догадываться о чужих тайнах гораздо интересней. И Сандра стала мечтать о том, чтобы пережить такую же встречу, в которой случай и судьба – одно и тоже.

Весь оставшийся путь Стас и Ольга говорили, смеялись, а иногда просто смотрели друг на друга. Потом он все-таки вспомнил о Сандре и, немного дурачась и смущаясь, представил ей Ольгу, которая мило улыбнулась и сказала, что ей еще не встречался человек с таким экзотическим именем.

– Ничего экзотического, – сказала в ответ Сандра. – Зовите меня Саня.

– Вы в Китеж по делу, или так, отдохнуть? – спросила у них Ольга.

– По делу, – как-то небрежно ответил Стас.

– Может быть, у меня остановитесь? – предложила Ольга.

Стас взглянул на Сандру, которая всем своим видом выразила безразличие.

– Еще неизвестно, как все сложится, – говорил он. – Возможно, мы сегодня же вернемся обратно.

Саня взволнованно посмотрела в окно, когда объявили Китеж. Она глубоко вздохнула, и это значило, что никакие эмоции не изменят решения найти Катерину. Они вместе вышли из вагона.

– Хорошо, – сказала Ольга Стасу, доставая из сумочки ручку и блокнот, – вот мой адрес.

– Оля...

– Стас, это просто адрес, и он ни к чему тебя не обязывает, – проговорила она, и кто-то позвал ее.

Оля обернулась, помахала рукой какой-то девушке и тут же попрощалась со своими попутчиками. Стас взглянул на данный ею листок, помял его в руках и выкинул. Сандра незаметно его подобрала. Зачем ей нужен был адрес Ольги, она пока еще не знала. Но в жизни все неслучайно, и об этом Саня догадывалась, кажется, с самого рождения.

В Китеже было жарко. Они сели на скамейку, что живописно располагалась под огромным, раскидистым деревом. В руках Сандры зашипела бутылка кока-колы.

– Стас, пообещай мне, что не будешь очень сильно злиться, – немного отпив, сказала она.

– Неужели ты собираешься сообщить мне то, чего я больше всего опасался, – нарочито потревожился он.

– Ой, а тебя еще может что-то напугать? – пошутила Сандра.

– Конечно! Вот, например, ты – это что-то. Ладно, а если серьезно...

– Я вообще не представляю, где живет Катерина! Не знаю ни улицы, ни дома... Хотя, постой, я вспомнила номер автобуса, на котором папа и я уезжали... Кажется, сорок первый, а может, четырнадцатый... Черт! Не помню! – рассказывала она, пока Стас отчаянно восклицал: «Я так и думал, так и знал!»

Итак, единственное, о чем Сандра более или менее отчетливо помнила, это то, каков был дом Катерины. К тому же, в ее голове крутились две противоположные друг другу цифры: 41 и 14. Это уже должно было хоть как-то помочь.

В диспетчерской, исходной и конечной точке городских автобусов, их проинформировали о том, что маршруты с этими номерами временно отменены.

– А, вообще, они были? – мрачно переспросил кого-то Стас.

– Ну вот, ты обиделся, – погрустнела Сандра. Они уже несколько минут ощущали какую-то глупую растерянность: оба злились на себя, а еще на непонятливого диспетчера.

– Ты гоняешься за призраком, – сказал он.

– Это мы еще посмотрим, – вдруг разозлилась она. – Если хочешь, то иди, отдыхай вместе со своей подругой, а я как-нибудь... Если надо, то я сама стану призраком, чтобы повидаться с Катериной.

– Ну что ты, как испорченная пластинка! Катерина, Катерина! Ее нет, понимаешь? Она лишь в твоем воображении, и все! – раскричался он.

Сандра посмотрела на него, как на предателя и, не желая с ним спорить, отвернулась и ушла. Они находились недалеко от остановки. К случаю подъехала какая-то маршрутка, и Сандра успела добежать, чтобы стремительно в нее сесть. На глазах у Стаса, не ожидавшего такого поворота событий, она уехала в неизвестном направлении.

Ни денег, ни идей, которые для предприимчивых взрослых все или ничто, у Сандры не было в помине. И только сейчас она, усевшись рядом с кондуктором, подробно обдумывала, какую лживую историю ей придумать, чтобы обеспечить себе бесплатный проезд. Благо, что историй у нее было предостаточно. К тому же кондуктором оказался молодой парень. Раскрасневшееся на солнце лицо и жутко светлые, почти что белые волосы, брови, ресницы и легкая небритость делали этого обычного китежского парня похожим на местное солнечное божество. И если бы даже было чем платить за проезд, то и тогда, наверняка, Сандра познакомилась бы с ним. Она обожала людей с необычными лицами.

– Скажите, пожалуйста... – серьезно и деловито обратилась она к нему.

Парень держал в руках журнал с скандинавскими кроссвордами, которые разгадывал с таким азартом, что иногда забывал объявлять следующую остановку. Он взглянул на Сандру, вероятно, думая, что она спросит его именно о следующей остановке, но она приподняла брови, чтобы не рассмеяться, и спросила:

– Сколько у вас конечных остановок?

– Две, – ответил он и снова опустил взгляд на журнал.

– Правда!? – сделала она удивленный вид. – А мне вот казалось, что одна.

Парень с подозрением глянул на нее, но Сандра как ни в чем ни бывало продолжила говорить:

– Да, в самом деле, я думала, что автобусы ходят по кругу. Ну, знаете, как в одной песне поется, – и она напела. – «Странно, трамваи не ходят кругами, а только от края до края...»

Кондуктор, наконец-то, улыбнулся, а то Сандра уже начинала чувствовать себя идиоткой.

– Тебе тоже нравится эта певица? – неожиданно спросил он, и Саня поняла, что этот парень – свой человек, и его можно развести на тему музыки так, что и автобусы станут ходить кругами.

От остановки до остановки, когда переставали мелькать пассажирские руки с деньгами, они говорили об этой певице, он даже включил радио, где ожидался концерт с ее участием. Потом Сандра в продолжении их незатейливой беседы расспросила его, где ей можно найти качественную музыку, и парню, видимо, это польстило. Он, долго не раздумывая, с толком и расстановкой назвал пару магазинов. Словом, Сандре удалось отвлечь его от этих путаных скандинавских кроссвордов, и через несколько остановок кондуктор автобуса под номером сорок один был весьма рад уделить ей свое внимание.

И снова: судьба или случайность в том, что она села именно на сорок первый автобус?

– Сейчас будет конечная, – сказал он ей. – Ты здесь сходишь, я правильно тебя понял?

Саня растерялась, но все-таки решилась на вопрос:

– А какой это автобус?

Молодой человек не сразу сообразил и, на всякий случай, назвал номер, а когда уже автобус остановился и распахнул двери, то выяснилось, что именно такой ответ был нужен странной пассажирке, которая в это время, как дикая птица, выпорхнула на улицу.

– Пока! – крикнула она. – Помнишь, эту историю про братца кролика?.. Терновый куст – мой дом родной!

– Эй! Постой! – беспомощно крикнул он в ответ, стоя в дверях автобуса, который теперь поворачивал обратно, чтобы сделать следующий рейс. – Скажи, как тебя зовут?

Но Сандра была так счастлива, как бывают счастливы те, кто, плывя по бескрайнему морю, вдруг видят берег. Она приехала туда, где мечтала быть. И, оглушенная этим счастьем, она даже не услышала то, о чем спросил ее белобрысый и до ужаса милый кондуктор.

ГЛАВА 18. НАЧАЛО КРУГА

Стас то проклинал, то смеялся над собой и, самое главное, не знал, что делать, как быть. В надежде, что Сандра все же когда-никогда вернется, решил весь день провести на вокзале. Возможно, проще всего было поехать обратно без нее. К чему нужна эта головная боль и беспокойные мысли? Однако Стас, можно сказать, впервые почувствовал такую ответственность, которая при всей своей неприятности была ему не в тягость. Какое-то время он читал местную газету, потом купил себе пару бутылок холодного пива, из-за которого еще больше разморило. Но все эти праздные ожидания не могли заглушить в нем беспрестанные мысли о том, почему ему так не везет с женщинами: всегда рядом с ним какие-то сумасшедшие. И поскольку это было поводом к очередной депрессии, Стас, покончив с пивом, стал думать о прочих своих делах. К тому же его не покидала уверенность, что девчонка все-таки вернется.

* * *

Внутри Сани щекоталась радость. Все было узнаваемо: и дома, и перекрестки, и даже тот книжный магазин, где Катерина покупала ей книги и всякую старинную музыку. И тогда они возвращались в дом, Катя ставила диск, прибавляла звук, и на них в душный и жаркий день обрушивалась настоящая симфония с ледяными скрипками и прохладным фортепьяно.

Сандре в то лето исполнилось тринадцать лет, и теперь, почти что через три года, эти улицы, действительно, показались ей выдуманными, будто однажды она где-то прочитала их описание.

Наконец, она увидела дом Катерины, тот, что все эти три года навязчиво снился и манил к себе. Сандра ступила на порог. Дом показался ей молчаливым, словно застывшим во времени. Она робко постучала в дверь...

– Ты кто? – раздался за спиной старый и прокуренный голос.

Сандра испуганно обернулась. На нее внимательно смотрел маленький, бородатый старичок с удивительно яркими голубыми глазами. Он, видимо, шел по каким-то своим делам и, приметив чужака, остановился.

– Я приехала к хозяйке этого дома, – вежливо ответила Саня и снова постучалась в дверь.

– А хозяйки-то нет, – будто подразнил старик.

– Как это нет? – спросила она, как во сне. – А когда?..

– Уже больше двух лет в этом доме никто не живет, – сказал он и пошел дальше.

Сандра несколько секунд пыталась почувствовать почву под ногами, чтобы совсем не потеряться. А когда старик стал уходить все дальше, она очнулась и побежала за ним.

– Дедушка! Подождите! Как мне ее найти?

– Да кто ж знает? Ищи где-нибудь в большом городе.

– В каком? – пытливо интересовалась Сандра.

Они подошли к дому, возле которого проводилось очередное собрание жильцов этой улицы. На него спешил и старичок, частично игнорируя вопросы Сандры. Могло создаться впечатление, будто Сандра не единственная, кто спрашивает о хозяевах брошенного дома. Наконец, старик влился в собрание возмущенных жильцов и, тоже немного повозмущавшись, отошел в сторону с какой-то старушкой. Сандра отчаянно стояла невдалеке, все-таки надеясь вытянуть из этого скользкого старика хотя бы ничтожную информацию о Катерине. Возможно, Сандре повезло, потому как старик и старушка неспешно подошли к ней, и первой заговорила бабушка:

– Дочка, ты к Зоринским приехала?

– Да, – волнуясь, ответила Саня. – Мне нужна Катерина Павловна.

– А! Катюша, – протяжно сказала старушка, что-то вспоминая. – Она же уехала.

– И куда? – уточнил дедушка.

– В Москву, наверно, – предположила старушка. – Кто их знает? И потом, зачем же так дом бросать? В саду уж заросли повсюду.

От слова «заросли» Сандре стало еще хуже. В ее душе сейчас были не просто заросли, а настоящие джунгли. Как могли так легко рухнуть все ее надежды и мечты? Ведь встреча с Катериной казалась такой очевидной, и ее приезд в Китеж был таким само собой разумеющимся.

– Но... адрес какой-нибудь она оставила? – сбивчиво, чуть не плача, спросила Саня у стариков.

Они пожали плечами и стали говорить о своих, чуждых ей делах, ворча и негодуя на безответственность молодежи. И все же Сандра в каком-то страстном порыве, в той самой безудержности, с которой до сих пор ее вела судьба, быстро нашла в рюкзаке свою записную книжку. «Милая Катерина Павловна! Я так хотела увидеться. Извините, что папа тогда меня увез», – написала она и тут же смяла листок. Но, подумав, Сандра вновь торопливо записала: «Катерина! Мне нужно поговорить с тобой. Ты помнишь свою Санечку? Это я. 971307 – мой телефон. Мы увидимся, правда?». Она догнала парочку премилых стариков, которые тем временем медленно скрывались за угол красивого старинного дома.

– Пожалуйста, отдайте Кате эту записку, если вдруг она приедет.

– Хорошо, отдадим, отдадим, – участливо говорила бабушка, складывая листок в свой бисером вышитый кошелек.

– До свидания, – грустно попрощалась Сандра.

– Будь здорова, – прокряхтел дедушка с ярко голубыми глазами.

* * *

Голова Стаса разрывалась на тысячу колюще-режущих частиц. Может, конечно, все дело в большом количестве выпитого пива. Но если бы здесь была единственная причина, то он, наверняка, не стал бы просто так засиживаться в этом, уже изрядно поднадоевшем городке. У прошедшей мимо дамы с собачкой он узнал, который час, и злоба вперемешку с досадой стала еще острей. Покажись Сандра ему в эту минуту, он, вероятно, обнажил бы свои клыки и крепко ее покусал. А времени до отъезда оставалось тридцать минут.

На самом деле, Стас, ранимый и добрый, уже не знал, что и думать. И он пошел на крайние меры. Когда на остановку подъезжал автобус, похожий на тот, в который запрыгнула Сандра, он спрашивал у кондуктора или водителя, не садилась ли к ним такая-то девушка.

– Ну! – пытался Стас обрисовать очередному кондуктору ее внешний вид. – У нее еще такие длинные, темные волосы, на руках феньки...

– Слушай парень, – отвечал потный водитель с татуировкой на плече, – мне до фени, какую ты там чувиху потерял, понял?

– Не задерживайте, пожалуйста рейс, – звонким, но больше писклявым голосом вмешивалась в беседу рыжая кондукторша.

Стас думал: «Черт! Милый городок!» – но все-таки не отчаивался и продолжал подстерегать подъезжающие автобусы. Следующий был тот самый, на котором умчалась Сандра. Стас дал белобрысому кондуктору тот же словесный портрет и добавил, что девушка эта бывает иногда очень болтлива. Парень-альбинос без труда догадался, о ком идет речь.

– Да, – ухмыляясь, сказал он, – недавно мы возили тут одного зайца, вернее, братца кролика, как она сама себя назвала.

– Точно! – воскликнул Стас. – Сто процентов, это Саня!

Он подсел к нему и, пока они ехали, парень рассказал о том, на какой остановке и каким образом Сандра покинула автобус.

– Ее Саша зовут? – робко поинтересовался кондуктор.

– А что, она так назвалась?

– Нет.

– А тебя как звать? – решил Стас познакомиться.

– Макс, – представился он.

Неожиданно Стас вскочил с места и крикнул водителю, чтобы тот остановился. По улице медленно, опустив голову так, что волосы скрывали от всех столь редкие слезы, шла Сандра. Автобус притормозил, и Стас вылетел ей навстречу. Саня подняла голову. Нежное лицо и мокрые глаза ее ничего не выражали. Она молча прижалась к Стасу, и он обнял ее так, как мог обнять лишь отец, который даже не подозревал, насколько его дочь сейчас одинока.

Двери маршрутки захлопнулись, и Макс подумал: «Все-таки, правда, что у нас одна конечная остановка, и здесь, наверное, начало круга». Впрочем, мысли необычного китежского кондуктора остались только при нем. И всем остальным сегодняшним пассажирам сорок первого маршрута было мало интересно, что автобусы тоже ходят кругами.

* * *

– Как ты нашел меня? – по-детски пробубнила Саня, когда они, обнявшись, пошли в сторону вокзала.

– Макс подсказал, – просто ответил Стас.

– А кто это?

– Да так, – посмеялся он, – один белый парень, наш человек.

Китеж не хотел отпускать их просто так. И любой другой город точно также способен оставлять впечатления, благодаря которым память никогда не ошибается.

Итак, они опоздали на электричку, и это значило...

– Ничего, – утешительно вздохнул Стас. – Переночуем на вокзале.

– Ненавижу вокзалы, – поджав губы, сказала Сандра. – И, вообще, ночью в городе очень страшно... и грязно.

– Странно, – ухмыльнулся он. – Мне казалось, ты ничего не боишься.

– Ты еще злишься на меня.

– Нет.

Они, купив на утро билеты, зашли в кафетерий, вспомнив, что давно пора поужинать. Пока Стас делал заказ, Сандра отыскала в карманном уголке своих джинсов смятый листок с адресом Ольги, которая давеча приглашала их к себе. Это обрадовало Саню, но она решила немного повременить с тем, чтобы сообщить Стасу об этом варианте их ночевки. К тому же, было явно, что здесь все не так просто. Ведь, судя по тому, с какой проворностью он скомкал и выкинул этот адрес, понятно, что лишние воспоминания об Ольге приводили его в тайное волнение. Сандра иногда была чересчур наблюдательной, что невольно вовлекало ее в чужую тайну. Но она понимала, что надо быть осторожной, иначе можно все испортить.

Стас также старался более не упоминать Катерину. И все же он, не зная всех подробностей, чувствовал, как больно сейчас Сандре.

Саня, в самом деле, ощущала пустоту, будто кто-то лишил ее сердца, оставив для голых мыслей только зрение и слух, а для голодного желудка еще и вкус.

Наконец, еле справившись с тарелкой горячего супа, она взглянула на часы. Без пятнадцати одиннадцать, и ей так сильно захотелось спать, что она готова была заснуть прямо за столиком.

– Стас, – потягиваясь и зевая, сказала она, – почему ты выбросил Ольгин адрес? Сейчас бы поехали к ней, выспались бы, а утром домой...

Он промолчал. Буфетчица в связи с закрытием кафетерия попросила их покинуть помещение. Они вышли. Стас нахмурился и закурил.

– Ты любишь ее? – тихо спросила Сандра.

Она посмотрела на его беспокойное лицо, которое вдруг само себе изменило, и он натянуто улыбнулся.

– Кого? Тетку, которая нас только что выгнала?

– Ладно, – посмеялась она, – не хочешь – не говори. Только я хочу сказать тебе, что у меня в кармане лежит тот листок, который дала тебе Ольга. Ты выбросил, а я подобрала! Ну как тебе это? Ну скажи, что ты ее любишь, что хочешь еще раз ее увидеть! Ведь так?

– Сандра, почему?.. – не понимал он, шутит ли она, или в правду адрес Ольги еще для него не потерян.

Сандра бегала вокруг него и, убедительно жестикулируя, пыталась выбить из него признание.

– Не веришь, не веришь мне? – будто дразнила она его. – Ну давай же, спросим у кого-нибудь, как нам попасть на улицу, где она живет.

– Сандра! – строго сказал он. – Перестань тут прыгать, как обезьянка. В конце концов, кому это нужно? Тебе или мне?

Сандра захлопала в ладоши, действительно, не зная чему радоваться: то ли тому, что им будет где переночевать, то ли тому, что Стас и Ольга друг друга любят и ждут.

Позже, когда Ольга открыла им дверь и тут же обняла Стаса, Сандра подумала: «Ну вот, хоть что-то приятное».

Засыпая и чувствуя, как сон безудержным речным потоком, уносит ее в другие, более тонкие миры, в другие города, Сандра пообещала себе, что отныне будет полагаться только на судьбу. Хотя, быть может, сама судьба того совсем не требует...

ГЛАВА 19. ПРОСТО САША

«Неужели в этом городе мой дом?» – вслух подумала Сандра, когда они, теперь уже втроем, вернулись обратно в Москву. Ольга поехала с ними, что было для Сани поводом к новым размышлениям, а именно, где и с кем ей жить. Квартира Стаса при всей своей просторности все-таки будет маловата для троих, двое из которых, к тому же, влюблены в друг друга. Ситуация «третий лишний», впрочем, Саню не огорчила.

Она могла бы помириться с Мариной Васильевной, могла бы вернуться к отцу... Но все это слишком просто. Стать идеальной, во всем послушной дочерью? Конечно, а как иначе? Но вот только Сандра не привыкла так. Разумеется, она помирится с тетей, обрадует папочку и даже будет мила с его новой женой. А пока какое-то невиданное до сих пор предчувствие нарастало в ней, подобно цунами.

Она без особых сентиментов попрощалась со своими попутчиками. Стас долго томился, беспокоясь о дальнейшей судьбе Сандры. Ольга настаивала, чтобы она хотя бы некоторое время пожила с ними. Но сама Саня в эти мгновения своей жизни была на редкость легкомысленна, и никакие, казалось бы, безысходные проблемы не обременяли ее пребывание в этом городе.

Такое настроение под стать солнечному блику, играющему на ресницах ребенка. Ей хотелось радоваться. Сандра решила позвонить сестре прямо с вокзального таксофона.

– Дусик! – крикнула она в телефонную трубку, когда мягкий, сонный голос сестры отозвался на ее утренний звонок.

– Саня! Не хочу тебя слышать... – проговорила Дарья.

– Но... – замер голос Сандры, и через мгновение сестра звонко рассмеялась, воскликнув:

– Я хочу тебя видеть! Ты где?

– Уже у тебя, жди меня, – с чеканной легкостью сказала Сандра и повесила трубку.

* * *

У Мироновых было все также уютно, чисто и пахло пушистыми пирогами. И на этот раз сопротивляться было бесполезно: Марина Васильевна посчитала своим долгом накормить племянницу своим чудесным пирогом с апельсиновой начинкой.

– Саня, – дружески взглянула тетя. – Пусть все забудется, договорились?

– Угу, – сказала Сандра, упорно доедая тяжеленный кусок тетиного пирога.

– Кстати, я должна тебя обрадовать, – вдруг вспомнила Марина Васильевна. – Вчера звонил твой папа. Он уже на тебя совсем не злится...

– Мама, ты утюг не включала? – спросила Даша, чувствуя, что неосторожная мамаша снова взболтнет что-нибудь не вовремя. Но Марину Васильевну уже было трудно остановить.

– Отец передал тебе привет, – лепетала она. – А вот еще что! Этого, конечно, он просил не говорить...

– Мама, мне кажется, ты все-таки забыла про утюг, – хотела сбить с толку Даша свою настойчивую мать.

– Дусик, пусть Марина Васильевна скажет, – вмешалась Сандра.

– А что тут такого? – одумалась было тетя.

– Ничего, мама! – разозлилась дочь. – Просто об этом Саня должна узнать от самого Михи.

– Ну говорите же! – не стерпела Сандра. Марина Васильевна и Даша в замешательстве переглянулись.

– У тебя скоро появится братик или сестренка, – робко сообщила тетя. Сандра проглотила, казалось, бесконечный пирог, который будто бы внезапно потерял свою воздушность, превратившись в камень.

– А он не говорил, кого бы ему хотелось? – спросила Сандра, и Даша с облегчением вздохнула. Кажется, эта новость не расстроила ее сестренку.

– Как я поняла, то, наверное, мальчика, – снова залепетала Марина Васильевна.

– Тогда пусть ему на зло, а мне, значит, на радость, у его Ладушки родится девчонка, – посмеялась Сандра и положила себе в тарелку еще один кусочек пирога.

* * *

Вечером к Даше пришел Сергей. Сандра поинтересовалась у него о том, как поживает Милованов.

– Антон, Антон, – повздыхал Сергей, – он сейчас разучивает какой-то новый трюк.

– Да, неудивительно, – улыбнулась Саня. – С таким упорством он скоро летать научится.

– Сань, ты помнишь мы были?.. – хотел Сережа что-то рассказать, но тут Даша перебила его:

– Что же это такое?! Почему все так любят говорить прямо в лоб? Никакой таинственности! Сережа, пожалуйста, пусть это будет сюрпризом для Сандры.

– Все! Молчу, – подыграл он. – Может, на улицу выйдем?

Они втроем гуляли по вечерним аллеям, и как только Сандра ни любопытствовала, ни Сергей, ни Даша не раскрывали тайну сюрприза, который ее ожидал, оказывается, со вчерашнего дня. Она рассказывала им о своей поездке в Китеж, о белобрысом кондукторе, о голубоглазом дедушке и бабушке, у которой был почему-то, по мнению Сандры, самый красивый в мире кошелек.

– Сколько? – спросила Сергея Даша.

– Семь, – ответил он. – Доставай повязку.

Даша вынула из сумочки темно-синий платок.

– Так, Санечка, – сказала она, – мы должны завязать тебе глаза.

– Ребята, – вполголоса проговорила Сандра, делая вид, будто чего-то опасается, – я вам верю.

Даша завязала ей глаза. Голоса Сергея и Даши умолкли. И когда Саня почувствовала себя так, словно ее погрузили на глубину моря, кто-то осторожно коснулся ее плеча. Она замерла. В этот миг больше всего на свете Саня боялась представить себе этого человека. Боялась, потому что это мог быть не тот человек. И она изо всех сил старалась сдерживать свое воображение. Но такая жертва была не к чему. Чьи-то пугливые руки развязали платок... Сандра открыла глаза, как будто только что проснулась от быстрого и яркого сна.

– Привет, Саша Светикова, – сказал Слава Ласточкин.

– Откуда ты знаешь мое настоящее имя? – прошептала она, не веря себе и лишь видя перед собой глаза, так похожие на море...

Они присели на скамейку.

– Я теперь знаю, мой город во мне, – вдруг сказала Саша.

– Да, – улыбнулся Слава. – Это город твоих снов.

ЭПИЛОГ

Слава Ласточкин все-таки будет архитектором. По крайней мере теперь он поступил в тот самый ВУЗ, где этому учат. А квартира, которую Марина Васильевна по просьбе брата сдавала, оказалась во временном распоряжении Славы. Случайность или судьба в том, что, листая газету с объявлениями, он наткнулся именно на объявление Марины Васильевной?

А впрочем, это ли главное?

Катерина Павловна все-таки позвонила по номеру, который оставила Саша старикам. Она в тот день была в Китеже лишь проездом, но что-то заставило ее заехать в свой район. Ее тоже тянуло к старому китежскому дому, где она была когда-то счастлива с Михой и его дочерью. Катерина долго беседовала со Славой, который честно пытался припомнить какую-нибудь знакомую девушку по имени Саша, однако не мог.

– Она еще иногда называет себя Сандрой, – уже почти потеряв надежду, сказала под конец Катерина.

– Сандра? – не поверил Слава своим ушам. – Если так, то я сам хотел бы ее увидеть.

На следующий день, когда Слава с помощью Сережи и Даши встретился со своей Сандрой, Катерина приехала в Москву. Вновь позвонив по тому же номеру, она сказала Славе, что их ожидает сюрприз... Через час Катерина, плача и целуя, обнимала Санечку с такой нежностью, на которую способна лишь мать.

Оглавление

ГЛАВА 1. ЧУЖЕСТРАНЦЫ

ГЛАВА 2. НАСЛЕДНИЦА ВОЗДУШНОГО ЗАМКА

ГЛАВА 3. ПЕРВАЯ КРЕПОСТЬ

ГЛАВА 4. САМА СЕБЕ РЕЖИССЕР

ГЛАВА 5. МЕЛОДИЯ В ВЕТРЕ

ГЛАВА 6. ТАЙНА ОСТРОВА

ГЛАВА 7. РЕЧНАЯ ПУТАНИЦА

ГЛАВА 8. СЛУЧАЙНОСТЬ ИЛИ СУДЬБА?..

ГЛАВА 9. ПРОЩАЛЬНОЕ ПИСЬМО

ГЛАВА 10.

ГЛАВА 12. МИНУС НА МИНУС – ПЛЮС

ГЛАВА 13. БЕЗЗАБОТНАЯ НИЩЕНКА

ГЛАВА 14. У ЧЕРТА НА РОГАХ

ГЛАВА 15.

ГЛАВА 16. МИФ О ВРЕДНОЙ ДЕВЧОНКЕ

ГЛАВА 17. СЛИШКОМ ЮНАЯ, СЛИШКОМ СМЕЛАЯ

ГЛАВА 18. НАЧАЛО КРУГА

ГЛАВА 19. ПРОСТО САША

ЭПИЛОГ

Реклама на сайте