«Сумасшедший уик-энд»

Дженнифер Крузи Сумасшедший уик-энд

Пролог

Четыре потрясающих дня!

Три незабываемые ночи!

Приглашаем Вас на четвертую ежегодную

Литературную конференцию, которая состоится

в знаменитом «Ройал-отеле» Ривербенда

7, 8, 9 и 10 апреля!!! Ваша жизнь изменится навсегда!!!

Виктория Прентайс обнаружила эту открытку в дневной почте и оторопела при виде кричащей безвкусицы. За сорок лет преподавания в колледже она не впервые сталкивалась с отвратительной академической тупостью, но до сих пор эта тупость как-то не затрагивала Викторию лично.

На этот раз она дала согласие прочитать доклад на ежегодной конференции, просто чтобы пообщаться со своей подругой Дженис, и уже жалела о таком опрометчивом шаге. Знай она, как разрекламируют это мероприятие организаторы, ни за что бы не согласилась. Поразительно, что еще обошлось без обещаний «бесплатной выпивки и девочек». Она же ученый, черт возьми! О чем только думали эти идиоты? Одно дело выступать против академической чопорности, но расписывать конференцию литераторов наподобие клуба стриптиза…

Она оборвала себя. Собственный взрыв негодования ошеломил Викторию. За ее плечами целая жизнь свободомыслия и независимости — и вот на тебе, к чему она пришла! К шестидесяти годам превращается в доисторическую окаменелость! «Старею, — подумала она. — Душой старею, мыслями. Какой кошмар!» Она так много лет провела за спорами о древней литературе, древних авторах, что теперь фыркает при упоминании о чем-нибудь более живом. Закоснела в самодовольстве. В одиночестве. Чувство, весьма похожее на неудовлетворенность, шевельнулось в ее душе, но она тут же отмахнулась от него.

О какой неудовлетворенности может идти речь? Она упорно работала, чтобы достичь своего нынешнего положения, и она наслаждалась каждой минутой своей жизни. Нет, с ней все в порядке; просто-напросто нужно встряхнуться, сменить, так сказать, ритм. Да и окружение сменить тоже не мешало бы, чтобы как-то выбраться из рутины. Дженис, конечно, замечательная подруга, но она замужняя дама и счастлива в своем прочном как мир браке. Нет, тут нужен кто-нибудь молодой, полный энергии, кто-нибудь… вроде ее племянника.

Именно. Такой, как ее племянник. Алек, разумеется, далеко не мальчик. Виктория прикинула в уме. Ей было двадцать четыре, когда он родился, значит… Батюшки, да ему уже тридцать восемь! Как же это произошло? Пока она медленно, но верно обрастала мохом, он тоже не молодел. Впрочем, неважно. Все равно он гораздо моложе ее, и жизнь снова вернется к ней, если он будет рядом.

«Не желаю сдаваться!» — решила она. Верно, рано еще. Алек отправится на конференцию вместе с ней. Он всегда выполнял все ее просьбы, поскольку она не слишком-то часто о чем-нибудь и просила. А уж там она сможет вволю подшучивать над ним, изводить уговорами остепениться хотя бы к сорока годам и исподтишка наслаждаться тем, как он очаровывает всех женщин вокруг своим беззастенчиво вызывающим обаянием и ухмылками эдакого простачка. Так-то вот! Пусть ее жизнь скучна, уныла и вообще подходит к концу, но на племянника ей еще достанет сил.

Виктория вставила пригласительную открытку в факс, набрала номер факса в офисе Алека, а затем сразу же — номер его телефона.

— Я только что послала тебе факсом приглашение на встречу через месяц, — сообщила она, едва в трубке раздался голос племянника. — Ты его примешь — или будешь проклят на веки вечные за то, что разочаровал свою любимую тетушку, которая возилась с тобой каждое лето, когда ты был мальчишкой.

— Приглашение принято, — отозвался Алек. — Да, кстати, я тебя тоже приветствую.

Алек Прентайс шлепнул полученным факсом по столу своего босса.

— Три незабываемые ночи, Гарри! Как раз то, что нам обоим нужно.

Гарри Чейз, не отрывая глаз от компьютера, что-то недовольно буркнул себе под нос и отпихнул листок.

— Нет-нет, Гарри. — Алек снова положил факс прямо перед клавиатурой. — Ты должен посмотреть.

Гарри мельком взглянул на приглашение.

— Отлично. — И снова уставился на экран монитора.

— Речь идет о конференции, которая состоится в следующем месяце. Моя тетя выступает там с докладом, я приглашен, и я поеду. — Алек выждал несколько секунд. — Гарри, в четверг через три недели я уезжаю. Прием!

— Слышал. — Гарри качнул седовласой головой, склонился над клавиатурой и нажал пару клавиш. Таблица на экране, мигнув, появилась снова, и Гарри недовольно насупился.

— Гарри… — начал было Алек.

— Я слышал. — Гарри наконец отвел глаза от экрана. — Ты едешь послушать доклад своей тети. Ты мне уже сказал. И я тебя понял. — Он опять устремил взгляд на монитор.

— Это конференция литераторов, Гарри, — отчетливо выговорил Алек. — Там соберутся профессора колледжей и университетов.

Гарри и бровью не повел.

— И что с того?

— Я сразу вспомнил о том парне… ну, ты знаешь, мы о нем пару дней назад информацию просматривали. Брайан Бонд. Как выяснилось, он еще ни разу не проворачивал свои аферы в Огайо, а у него не так уж много осталось незадействованных штатов.

Гарри повернул голову и посмотрел на Алека с интересом.

— Сообразил? — Алек, добившись внимания Гарри, наконец расслабился. — Это очень милое мероприятие. Тетя говорит, что на подобных литературных конференциях никогда не создавались и не разрушались репутации в научном мире. Так что все гости будут спокойны, дружелюбны и скорее всего навеселе. Первоклассный материал для Бонда.

Гарри пару минут подумал, пожал плечами и вновь повернулся к компьютеру.

— Времени еще полно. Подождет.

— Да что с тобой такое? — Алек поморщился. — Ты же всегда первым брал след. Понимаю, конечно, двадцать лет разницы не шутка, но неужто ты настолько сдал? Торчишь два года за компьютером — и вот, пожалуйста, тебя уже не интересует поимка афериста?

— Это подождет, — повторил Гарри. — А база данных ждать не может.

— В жизни, кроме базы данных, много чего еще есть, — заявил Алек.

— Только не в моей, — коротко бросил Гарри.

— Нашел чем хвастать. — Алек забрал со стола приглашение. — Бонд ведь обычно работает в паре с женщиной, верно?

Гарри ткнул пальцем в очередную клавишу. Одну таблицу на экране сменила другая.

— Верно, — пробегая глазами строчки, подтвердил он. — С брюнеткой. На нее у нас практически ничего нет. Последний раз он появился в Нэшвилле три месяца назад.

— А что, если она меня соблазнит? — с надеждой протянул Алек. — Не забыть бы надеть очки. Поразительно — стоит мне надеть очки, как все подряд пытаются мне что-нибудь продать.

Гарри презрительно фыркнул, и Алек прекрасно понял намек: поразительного в этом факте не было ровным счетом ничего, поскольку фокус был тщательно продуман и выверен. Алек с мечтательной тоской вспомнил былые времена, когда он лепил образ легковерного простачка в роговых очках, со слегка рассеянным взглядом и блуждающей на губах улыбкой провинциального толстосума. Аферисты слетались как мухи на мед, мечтая облапошить такую легкую добычу. А он и покупал — и виллы с озерами, и поместья с видом на океан, и выгоднейшие акции, и сказочные облигации… Только вскоре после заключения сделки продавцы оказывались на скамье подсудимых, а Алек, давая показания, одаривал их своей рассеянной добродушной улыбкой.

«Отличные были денечки», — с некоторым сожалением подумал он. Работал сколько считал нужным, выкладываясь на поимке проходимцев, которые наживались на доверчивых старушках. Но потом он приобрел такую известность, что вряд ли уговорил бы какого-нибудь мошенника продать ему даже пачку жевательной резинки, уж не говоря о несуществующей недвижимости.

Вот тогда-то Гарри и убедил его заняться своим любимым детищем — базой данных на всех мошенников в стране. Работа важная, что и говорить, и Алек отдавал ей все силы, но все же ему недоставало острого ощущения охоты. Он терял сноровку, сидя за компьютером, раньше назначенного природой времени превращаясь во второго Гарри Чейза. Ему просто необходимо расправить крылья, проверить себя в схватке с очередным хитроумным преступником… хотя бы еще разок, последний — перед тем как вернуться к компьютеру и занять свое место вечного наследника Гарри. Точно. Вечного наследника. Потому что Гарри до конца своих дней не покинет этого кресла. Алек повертел эту мысль так и эдак, удивляясь, что она вообще пришла ему в голову. Гарри он любил. Более того, он относился к нему с огромным уважением и был ему безмерно благодарен. Гарри для него чертовски много сделал. Представил его в нужное время нужным людям, подключил к своему проекту. Помощь и поддержка Гарри была для Алека настоящим подарком.

И все же Алек скучал по собственному делу.

Наверное, здесь и крылась причина его сожаления о прошлом. Он ни капельки не скучал по бесконечным гостиничным номерам, отвратительной еде, сомнительным знакомым, собственной и чужой лжи. Но в те дни он сам разрабатывал план, сам воплощал его в жизнь, сам принимал ответственные решения. И вот этого всего ему очень не хватало в работе с Гарри.

Что ж, очень может быть, что Бонд все-таки объявится в Ривербенде, а значит, хотя бы ненадолго, но прошлое вернется. Алека охватило предвкушение схватки. Ну а если окажется, что тот самый извращенный и преступный ум вдобавок принадлежит женщине, да еще хорошенькой и беспринципной… тем лучше. В последнее время он что-то слишком много работал и слишком редко развлекался.

— Мне нужен отпуск, Гарри, — заявил Алек, и Гарри в ответ снова фыркнул, не отводя глаз от монитора.

— Размечтался, — ответил он. — Поезжай нянчить тетушку. Но не забудь позвонить мне, если объявится Бонд. Нужно будет сразу занести этот факт в компьютер. И дай мне знать, работает ли он с той женщиной. И разузнай ее имя. Нам нужны все данные.

— Она брюнетка, — произнес в пространство Алек. — Не стал бы возражать, чтобы меня соблазнила брюнетка. — Он опустил глаза на факс в своей руке. — Три незабываемые ночи… Я бы ими воспользовался на полную катушку. Ч-черт, да что там три, согласен на одну незабываемую ночь!

Гарри в очередной раз фыркнул, но Алек проигнорировал сарказм босса и вернулся к своим мечтам о том, как через каких-нибудь три рабочие недели он упадет в объятия прелестной темноволосой аферистки.

Две недели спустя и за два штата от офиса Алека Денни Бэнкс смахнула темные кудри со лба и впилась взглядом в своего редактора.

— Речь идет всего лишь о трех днях, Тейлор, — повторила она, когда он насупил брови, глядя на открытку с замысловатой вязью «Четыре потрясающих дня!». — Это же мои выходные. Я прошу всего лишь один лишний день — пятницу.

— А если что-нибудь случится в пятницу? Что тогда? — Пронырливые черные глазки Тейлора укололи Денни.

— Например? Непредвиденная свадьба? — Денни изо всех сил старалась сохранить спокойный тон. — Я пишу статьи для женской странички. Там не бывает из ряда вон выходящих новостей.

— Всякое бывает, — напыщенно провозгласил Тейлор, но Денни поняла, что под этим заявлением решительно ничего не кроется.

«Потому что я так сказал» в исполнении Тейлора — только и всего. Абсолютная безмозглость Тейлора, как правило, не раздражала Денни. Более того, это была одна из причин, почему она работала с ним целых двенадцать лет. Денни изучила Тейлора, Денни знала Тейлора как свои пять пальцев — и потому она оставалась с ним.

Но сегодня эта его ужасная предсказуемость выводила ее из себя, и в ее голосе зазвучали нотки более резкие, чем обычно.

— В следующую пятницу я лечу в Ривербенд, Тейлор. Ты прекрасно обойдешься без меня.

— Ладно, Бэнкс, — прорычал он. — Но если что — нибудь случится… предупреждаю, ты вихрем летишь обратно.

— Само собой, — отрезала Денни и выскочила из кабинета, злясь на себя и на весь мир.

Она плюхнулась в кресло за своим рабочим столом, откинулась на спинку. Через миг вся ее злость улетучилась, и Денни сверкнула улыбкой при виде женщины, появившейся на пороге кабинета. Пей-шенс Холлигер, медноволосая и аристократичная, сегодня была явно настроена на миролюбивую волну.

— Прости меня. — Пейшенс бросила сумочку на стол Денни. — Я вчера тебе такого наговорила. Я не должна была. Это не моего ума дело.

— А я рада, что ты это сделала. — Денни набрала побольше воздуха. — Я всю ночь думала о твоих словах и решила, что ты права. Здесь я превращаюсь в комнатное растение.

— Послушай, я права насчет своей жизни. — Пейшенс тоже опустилась в кресло. — Я бы ни за что не смогла встречаться с подобными нудными типами, которыми ты вертишь, как хочешь…

— Я знаю, — сказала Денни.

— …или, например, писать об одном и том же каждый божий день, даже если лучше тебя об этом никто в целом свете не напишет…

— Знаю, — сказала Денни.

— …или, скажем, работать на Тейлора в течение двенадцати лет. Как ты это выдержала — ума не приложу…

— Пейшенс, я знаю, — сказала Денни. — Мы все это вчера вечером обсудили.

— …но я — не ты, и твоя жизнь — это твоя жизнь. Так какое я имею право судить? — закончила Пейшенс. — Кто я вообще такая, чтобы судить?

— Лучшая подруга всех времен и народов, — отозвалась Денни. — Кому же еще судить, как не тебе?

— Я обдумала твои слова. Ты права. Но я не могу сразу сменить начальника, работу и кавалеров, а потому решила сосредоточиться на одном пункте.

— Слава Богу! — Пейшенс, облегченно вздохнув, утонула в глубоком кресле. — Ты отсюда увольняешься и делаешь Тейлору ручкой?

— Вообще-то нет, — покачала головой Денни. — Куда я денусь без жилищной и медицинской страховки? Придется еще какое-то время терпеть Тейлора. И встречаться с более основательными мужчинами я сейчас тоже не могу себе позволить. Поэтому я решила просто порвать с ними до тех пор, пока не разберусь с карьерой. — Денни наклонилась вперед, Пейшенс сделала то же самое, и их головы сблизились, насколько это позволяли разделявшие их столы. — Я кое-что разнюхала. — Денни украдкой оглянулась через плечо, но никто из коллег не обращал на них внимания. — На следующей неделе Дженис Сивере Мередит выступает на ежегодной конференции литераторов в Ривербенде.

— Кто это такая — Дженис Сивере Мередит? Нет, погоди-ка. — Пейшенс вскинула ладонь. — Дженис Мередит. Это ведь она написала «Брак феминистки», верно? И еще «Созидательные отношения». Мне как — то довелось услышать ее доклад. Она бесподобна.

— Но плюс к этому она разводится, — заявила Дженис. Пейшенс ахнула. — Да-да, я удивилась не меньше твоего. Я узнала об этом на прошлой неделе. Разумеется, новость пока держится в страшной тайне, но я уверена, что со дня на день гром грянет. И я хочу получить первое интервью.

— Как ты об этом узнала?

— Я брала интервью у одной новоявленной писательницы, которая раздавала тут у нас автографы на презентации своей книги. Максимум двадцать лет, внешность кинозвезды и куриные мозги. Пишет о проблемах молодежи, что-то там о глубине душевного страха. — Денни закатила глаза. — Да она не знает значения этих слов! Короче, я ничего приличного не могла из нее вытянуть и поинтересовалась, кому из писателей она отдает предпочтение. На что она ответила, что ее будущий муж был и ее учителем, и самым восторженным почитателем. Ну я, естественно, спрашиваю: «Будущий муж?» Она кивает и говорит, что он невероятно умен, и две его книги сейчас занимают первые строки в списке бестселлеров «Нью-Йорк тайме».

— Чарльз Мередит! — выдохнула Пейшенс.

— То же самое сказала и я, а она нахмурила бровки и пролепетала, что я не должна об этом никому говорить, поскольку его жена еще ни о чем не знает.

— Ф-фу. Денни кивнула.

— Я ж и говорю — мозги куриные. А нравственные принципы, очевидно, обезьяньи. Ну а мне теперь только и остается, что разыскать Дженис Мередит.

— И опустить эту бомбу на ее голову? — На лице Пейшенс был написан ужас. — Ты этого не сделаешь!

— Ну, конечно, нет, — поспешно сказала Денни. — Уверена, что к этому времени он уже сообщил ей… учитывая, что Талли собственноручно опустила эту бомбу на мою голову.

— Талли?

— Будущая миссис Мередит. Обещаю, что буду очень тактична и осторожна. Но… — Денни сглотнула, — …это мое интервью. Ты была права. Я тут медленно загниваю, строча ничего не значащие статейки. Я топчусь на месте, потому что боюсь сделать решительный шаг — а вдруг провалюсь? Но теперь я решилась. Это очень важное интервью, получить его будет нелегко, но я его получу.

На лице у Пейшенс было написано сомнение.

— Значит, ты собираешься поймать ее и заявить напрямик: «Итак, Дженис, как там обстоят дела с вашим разводом?»

— Ну, конечно, нет, — нахмурилась Денни. — Это было бы жестоко, а мне вовсе не хочется обижать ее; ей и так несладко приходится. Но… она внесла весомый вклад в институт современного брака, и я уверена, что ее мнение о разводе окажется интересным и оригинальным. И я хочу стать первой, кому она его выскажет. Благодаря этому интервью… — Денни вновь быстро оглянулась, — …если я получу это интервью, то смогу выбраться отсюда и попасть в высшую лигу журналистики. Постепенно. Шаг за шагом. Я знаю, что ты хотела бы кардинальных перемен в моей жизни, но я не могу изменить все сразу…

— По-моему, это просто здорово, — прервала ее Пейшенс. — По-моему, это твой самый мудрый поступок.

Денни вздохнула свободно впервые с той самой минуты, когда Пейшенс безжалостно высказала ей все о ее чересчур спокойной и скучной жизни. Подруга, восседая вчера посреди груд оберточной бумаги от предсвадебных подарков, заявила:

— Денни, пора бы и тебе что-то предпринять. Последовавший за этими словами спор не был их первым спором, но он стал самым серьезным в их многолетней дружбе.

— Ты держишься исключительно на своем обаянии, Денни, — сказала Пейшенс. — Тебе даже мозгами шевелить не приходится. Шагни же, наконец, навстречу жизни, хватит сидеть и ждать, пока она сама к тебе придет.

Денни, оскорбленная до глубины души, хлопнула дверью, но после бессонной ночи поняла, что она была не только оскорблена, но и напугана до глубины души. Пейшенс была абсолютно права, когда говорила, что она хватается за свою спокойную, не приносящую никакого удовлетворения жизнь из самого что ни на есть примитивного страха. И вот теперь, когда она наконец решилась на перемены, ее охватило невероятное облегчение.

— Без тебя я бы этого никогда не сделала, — сказала она Пейшенс. — Хотя… я до сих пор не могу поверить, что после стольких лет дружбы ты предаешь меня, выходишь замуж и уезжаешь в Нью-Йорк. Ну как ты можешь?

Пейшенс откинулась на спинку кресла.

— Он со мной спит. А ты — нет.

— Хороша подруга, — парировала Денни. — Через каких-нибудь три дня станешь замужней дамой, совьешь себе семейное гнездышко в другом штате, а что будет со мной? Нет, ты ответь — как я смогу выжить, если тебя не будет рядом? Кто поднимет меня, когда я упаду?

— А ты не падай, — отозвалась Пейшенс. — А еще лучше — учись подниматься самостоятельно. Ты все время себя недооцениваешь, Денни. Тебе по силам любое интервью, да вообще все, что угодно. Нужно просто верить.

— Ага, — ответила Денни. — Понятно. Верить. Плевое дело…

— Даже не пытайся убедить меня, что это плевое дело, — говорила неделю спустя своему собеседнику яркая брюнетка. — Нам слишком долго везло. Пора остановиться. Ну пожалуйста.

Брайан Бонд закатил глаза.

— Шери, я тебе уже тысячу раз объяснял, что риска нет никакого. Дело верняк. Оно легально! Мы не можем погореть.

— Нет, — упрямо повторила Шери. — У меня плохое предчувствие. Очень плохое. Я считаю, что нам не нужно туда ехать. — Она нервно теребила в руках пригласительную открытку.

Бонд взглянул на часы, показывая, что время не терпит. Вообще-то жест был излишним, поскольку его внутренние часы работали безотказно; успех его дела всегда зависел от деталей.

— У нас ровно сорок минут, чтобы успеть на самолет до Ривербенда, — сообщил он своей партнерше. — Пора идти. Давай шевелись.

— Ты слышишь меня или нет? — воскликнула она. — Можешь ты меня хоть раз послушать? Нас поймают. Нам нужно вовремя остановиться.

— Может, продолжим спор в самолете? — Бонд напоследок проверил замки своего чемодана. — Ты же знаешь, что все равно поедешь. У тебя и раньше поджилки тряслись, но ты делала свое дело, так к чему зря болтать? Ну все, бери сумку. Мы уходим.

— Нет, не уходим. — Шери схватила со стола открытку. — Видел свои «Четыре потрясающих дня!»? Ну так посмотри теперь на это! — Она разорвала карточку пополам. — Вот так и мы с тобой, — дрожащим голосом заявила она Бонду. — Я пас. А ты поезжай, и пусть тебя поймают. А я в тюрьму не хочу.

Она подхватила сумку и выскочила за дверь, а Бонд еще несколько секунд удивленно смотрел ей вслед. Он даже представить себе не мог, что в Шери есть хоть капля характера. Впрочем, наплевать. Обойдется и без нее. За полгода совместной работы она его довела. Вечно ее нужно утешать, вечно она оглядывается в страхе как заяц, вечно у нее виноватый вид. Некоторым женщинам преступление не по зубам.

Уже направляясь к двери, он взглянул в зеркало, расплылся в самой честной и искренней улыбке из своего арсенала. По его виду любой бы сказал, что чувство вины ему просто незнакомо. Так оно и было.

— Доверься мне, — обратился он к зеркалу, и оно услужливо вернуло ему простецкий образ светловолосого фермера, словно сошедшего с полотен Нормана Рокуэлла.

Брайан Бонд продолжал улыбаться всю дорогу до аэропорта.

Шери вернула билет до Ривербенда в кассу аэропорта, пытаясь утешить себя мыслью, что довольно ощутимую сумму денег от возврата на самом деле потерял Брайан, поскольку именно он первоначально платил за билет. Мысль оказалась не слишком утешительной, и потеря денег вкупе с растерянностью по поводу дальнейших действий крайне нервировала Шери.

А она терпеть не могла нервничать. Раз она несчастлива, значит, кто-то за это в ответе, и этим человеком мог быть только Брайан, который обязан был о ней заботиться и теперь уже должен глубоко сожалеть о случившемся. Но наверняка не жалел. Все это окончательно расстроило Шери; настолько расстроило, что она какое-то время провела за стойкой бара аэропорта, выискивая в бокале решение проблемы.

В конце концов, сообразив, что спиртное ни в малейшей степени ей не помогает, она принялась строить планы на будущее — пожалуй, впервые в жизни. Разрыв с Брайаном — идея, конечно, неплохая, но лишь в качестве угрозы, наконец осознала она. Заботиться о себе самой — что может быть ужасней? Придется ей разыскать Брайана и уговорить его снова принять на себя эту обязанность, пока она не найдет кого-нибудь другого, кто справится с этим лучше его. С ее стороны было невообразимой глупостью уйти от Брайана, не имея никого другого на примете. Единственная проблема в том, что Брайан-то уже в Ривер-бенде.

И зачем только она сдала билет? Разве что лишний раз получила подтверждение — кто-нибудь всегда должен быть рядом и принимать решения за нее.

Три часа спустя Шери садилась в автобус, следующий до Ривербенда. К этому времени Брайан наверняка осознал свою ошибку и готов извиниться. Ну а если нет — так она постарается, чтобы осознал.

Шери прислонилась головой к окну и закрыла глаза. Ей снились страшные сны о преступлениях и неотвратимом возмездии.

Глава 1

С раскрасневшимися от апрельского ветра щеками Денни впорхнула в обитые медью автоматические двери «Ройал-отеля» в Ривербенде — и посреди шикарного вестибюля со всего размаху налетела на симпатичного долговязого блондина.

— Ох, простите, я не хотела, — проговорила она, и он ответил ей улыбкой, такой застенчивой и милой, что эта улыбка согрела бы Денни сердце, если бы она не решила на время отказаться от мужского общества. Парень был вполне в ее вкусе: приручить такого — пара пустяков.

— Ничего-ничего, — сказал он. — Я сам виноват. Не вижу, куда иду. — Он протянул руку. — Брайан Бондмен. Рад познакомиться.

Денни встряхнула его руку.

— Я тоже. — Она было повернулась, но он ее удержал.

— Вы были просто картинка на фоне этих блестящих дверей… — начал он.

Денни попыталась высвободить ладонь.

— Благодарю вас. — Она снова повернулась, но Брайан проскользнул вперед, оказавшись с ней лицом к лицу.

— В качестве извинения мне бы хотелось пригласить вас на ужин, если позволите, — произнес он и, словно ужаснувшись собственной дерзости, втянул голову в плечи.

«Наверняка прикидывается, — решила Денни. — В наше время таких простачков уже не осталось. С чего бы это ему разыгрывать передо мной спектакль? Любопытно, но не очень».

— Нет, — отрезала она и вырвала руку. — Но все равно спасибо за приглашение.

И, развернувшись, зашагала к сверкающей медью регистрационной стойке, чтобы он, чего доброго, не преградил ей путь с предложениями выпивки, замороженного йогурта или совместного завтрака. Несмотря на всю эту провинциальную шелуху, он производил впечатление человека, который не принимает отказов.

— Я заказывала номер, — обратилась она к администратору. — Денни Бэнкс.

Администратор протянул ей бланк для подписи, а затем, вручив магнитную карточку от двери ее номера, спросил:

— Могу я еще чем-нибудь помочь?

Вот оно. Не трать времени даром, приказала себе Денни. И перегнулась через стойку.

— Я предполагала встретиться с Дженис Мередит. Вы не знаете…

— Она в Зеленом зале, — ответил администратор. — Вход вон там, сразу за баром.

— Вы не могли бы присмотреть за моими вещами? — Денни скинула с плеча сумку и передала администратору. — Не хотелось бы с ней разминуться.

«Держись уверенно, — повторяла себе Денни, шагая к указанной двери. — Уверенно, профессионально и целенаправленно. И верь в свои силы».

Легко сказать.

Из своего укромного уголка в роскошном баре отеля Алек не упустил ни мгновения этой сцены, и даже повышение зарплаты на кругленькую сумму не доставило бы ему большего восторга. Он следил, как Бонд обшаривал взглядом вестибюль, когда брюнетка только поднималась по ступенькам ко входу. Бонд заметил ее, поспешил навстречу и специально столкнулся с ней в тот момент, когда она вошла в двери. «Отлично сработано», — отметил про себя Алек. Любой сторонний наблюдатель решил бы, что все произошло случайно. Брюнетка улыбнулась и почти сразу же отошла, но Алек-то видел, что они перебросились парой слов. Глядя ей вслед, Бонд изобразил разочарование.

Рассматривая брюнетку, Алек сейчас вполне сочувствовал Бонду; не так уж трудно изображать разочарование, когда такая женщина поворачивается к тебе спиной. Блестящие темные кудри так и танцевали у нее на плечах, а от улыбки словно стало светлее вокруг. Она прошла к регистрационной стойке мимо Алека, и он залюбовался покачиванием ее бедер под струящимся красным платьем. Потрясающая походка. Обычно он ждал первого шага от самого афериста — так надежнее и меньше подозрений. Но такую женщину не мог бы проигнорировать ни один мужчина. В данном случае, решил Алек, будет гораздо подозрительнее, если он станет ждать от нее первого шага, а не попытается первым завести знакомство. А потому когда она отдала сумку администратору и повернулась в сторону ресторана, он двинулся навстречу к ней, как это сделал бы любой американец с пылким сердцем в груди и легковерной головой на плечах.

— С вами все в порядке, мэм? — спросил он. — Вы здорово налетели на того парня.

Она сверкнула мимолетной улыбкой и отступила, повернувшись в сторону ресторана. Легкая ткань красного платья обрисовала изящно очерченные бедра.

— Все хорошо, благодарю вас.

— Думаю, вам не помешала бы рюмочка коньяку. — Алек притиснулся к ней сбоку. — Я был бы счастлив вас угостить. Конечно, я тут новичок, но уж, поверьте, знаю, как предложить хорошенькой леди выпить.

Она остановилась и окинула его сощуренным взглядом.

— Здесь что, проходит еще какое-нибудь мероприятие, кроме Литературной конференции? Фермеры, что ли, съезд проводят?

— Даже не знаю. — Алек призвал на помощь все свои актерские способности, чтобы выглядеть искренним и полным рвения. — Могу узнать. Это запросто. Я здесь совсем один, времени свободного уйма, и с вашей стороны было бы огромной любезностью присоединиться ко мне. — Она открыла рот, но он не дал ей возможности возразить: — И ни о чем не беспокойтесь. У меня уйма денег, и я с радостью потрачу их на вас. Вы не хотели бы…

— Нет, — отрезала она и шагнула прочь от него. — Я не хотела бы ничего, что вы мне можете предложить. Но все равно спасибо.

Она исчезла за дверью ресторана, а Алек остался на месте, слегка обескураженный неожиданным поворотом событий. Как это — «ничего, что вы можете мне предложить»? Похоже, перед ней маячила более крупная добыча.

Алек дал ей пару минут, а потом двинулся следом и устроился в ресторане за столиком, откуда он мог бы незаметно наблюдать за ней.

Оглядевшись, он понял, что попал в переплет. Да, мошенница была здесь, но в кабинке рядом с ней расположились его тетя Виктория и двое ее подруг, которые знали его с младенчества. Достаточно одной из них его заметить, начать приветственно размахивать руками — и его инкогнито лопнет, как мыльный пузырь.

Он украдкой поднялся и выскользнул из зала, успев, однако, заметить, что брюнетка прислушивается к разговору в соседней кабинке.

Через пять минут Гарри в своем кабинете поднял трубку и произнес: — Что?

— Что за неприличная манера отвечать на звонок, Гарри? — отозвался Алек. — У тебя еще есть семь лет до пенсии. За это время ты должен успеть слегка набраться лоску, изысканности.

— Ты звонишь в половине третьего, посреди адского пекла, да еще из Огайо, где ты протираешь штаны вместо того, чтобы заниматься здесь делом, — так и получай что заслуживаешь, — рявкнул Гарри. — Хочешь лоску и изысканности — звони в другое время.

— Если я захочу от тебя лоску и изысканности, мне придется позвонить на другую планету.

— Ты звонишь предупредить о своем увольнении?

— Нет, черт возьми, — радостно сообщил Алек. — Должен же кто-то занять твое кресло, старик. Слушай, как думаешь, кого я только что увидел?

Гарри фыркнул.

— Кого-нибудь белокурого и смазливого.

— Ага. Причем этот белокурый и смазливый тебя тоже очень интересует. Это Брайан Бонд.

— Ты шутишь! — Похоже, новость Гарри огорошила. — Что, он вправду там?

— О да. Тень отца Гамлета знает все, Гарри. А ты мне никогда не веришь.

Гарри фыркнул.

— А женщина?

— О-о! Она тоже здесь. — Алек расплылся в ухмылке. — Весьма взрывоопасная брюнетка. Дала мне отставку, хотя я изображал из себя самый жирный куш, который ей когда-либо посылал Господь. Не слишком, правда, убедительную отставку, но ведь, в конце концов, она всего лишь приманка. Вряд ли Бонд держит эту куколку под рукой ради ее выдающегося ума.

— Все это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, — сказал Гарри. — Но мне нравится. Возьмись за брюнетку. Попытайся уговорить ее что-нибудь тебе продать.

Алек представил себе, как он возьмется за брюнетку, и его пульс зачастил.

— На какие только жертвы я не иду ради тебя! При необходимости я даже позволю ей затащить меня в постель. Еще какие будут указания?

— Самого Бонда тоже не упускай из виду. Лучше всего было бы прижать его к ногтю на какой-нибудь сделке. — Наступила долгая пауза. Алек терпеливо ждал. — Кто-нибудь из тамошних профессоров тебе знаком? — поинтересовался наконец Гарри.

— Я надеялся, что ты задашь этот вопрос, — сказал Алек. — Моя тетя Виктория отважна, умна, непредсказуема… и она здесь. К тому же брюнетка уже запала на нее. Нам даже не придется ничего придумывать: она уже идет по нужному следу.

— Непредсказуема? Это плохо, — прорычал Гарри. — Впрочем, все женщины таковы. А профессоров — мужчин ты не знаешь?

Алек нахмурился.

— Что за черт, Гарри, я предлагаю тебе отличный готовый вариант. Хочешь другого профессора, так сам его и доставай.

— Пожалуй, мне лучше самому приехать, — сказал Гарри. — Вылечу вечером. Держи ушки на макушке и до моего появления сосредоточь свои усилия на женщине.

— Запросто, — отозвался Алек. — Она определенно стоит любых усилий.

Зеленый зал, как обнаружила Денни, оказался залом ресторана, где каждая кабинка была отделена от другой изящной медной решеткой, увитой медными же листьями плюща.

Денни без особого труда отыскала Дженис Мередит, поскольку в это послеобеденное время ресторан был практически пуст. Она скользнула в соседнюю кабинку и устроилась в кресле, искоса поглядывая сквозь решетку на беседующих женщин.

Одна из собеседниц, миниатюрная старая леди с тугими подсиненными локонами, вся так и светилась добродушными ямочками; вторая, быстроглазая, с благородной серебристой сединой, излучала энергию; и, наконец, третья — та, что сидела спиной к Денни. — с короткой стрижкой и светлыми «перышками» на концах темных прядей — словно сошла сюда с королевского трона. На всех троих были дорогие костюмы и дорогая косметика; все трое выглядели как нельзя более удачливыми и преуспевающими. Денни была знакома лишь дама с элегантной короткой стрижкой. Дженис Мередит.

— Ты действительно в порядке, Дженис? — спрашивала энергичная особа. — С нами-то тебе ни к чему изображать святую мученицу.

— Ни сейчас и никогда прежде я не изображала из себя мученицу, Виктория, — ответила Дженис Мередит. — Были, конечно, у меня времена и получше, но все равно все в порядке. Умер всего лишь мой брак, а не мой ребенок.

— Вот это правда, — кивнула дама с голубыми локонами. — Как там Мэгги?

— Я понимаю, что речь всего лишь о браке, но от боли никуда не денешься, — сказала Виктория. — Мне ли этого не помнить.

— Ну что тебе сказать? Испытывать боль — это лучше, чем не испытывать ничего, — отозвалась Дженис. — По-своему это даже хорошо. Думаю, мне все слишком легко давалось.

— А Чарльз-младший? Как Чарльз-младший? — тараторила третья подруга.

— Прекрати, Трелла, — бросила ей Виктория. — Тут дело серьезное. Послушай, Дженис, не пытайся представить все это необходимым жизненным опытом. Женщинам в нашем возрасте подобный опыт уже ни к чему.

— А вот и нет, — сказала Дженис. — Нам необходимо рисковать, бросать вызов судьбе, в противном случае застой неизбежен. А в нашем возрасте — тем более. Не думаю, что виновата в разводе…

— И то слава Богу, — буркнула Виктория.

— Так уж случилось, — беспомощно вставила Трелла.

— …но и чтобы спасти наш брак, я тоже не слишком-то много предпринимала. Мне было хорошо и удобно. И я потеряла бдительность.

— Здесь нет твоей вины, — начала Виктория с едва сдерживаемым гневом в голосе.

— И поэтому я считаю, что все к лучшему, — почти безмятежно продолжила Дженис. — Для меня это как призыв проснуться. Я делала лишь то, что легко. Я выбирала только проторенные пути. Мне необходимо ощутить вкус риска, даже потерпеть неудачу. Я абсолютно уверена, что, если ты время от времени не терпишь поражения, значит, ты ничего не делаешь. Поражение говорит о том, что ты по крайней мере живешь. Движешься вперед. — Склонив набок голову, она взглянула на Викторию. — Я намерена и впредь терпеть поражения. И добиваться успеха, причем гораздо чаще. Со мной все будет отлично.

— Самое худшее в нашей дружбе то, что за тобой невозможно угнаться, — сказала Виктория. — По сравнению с тобой я чувствую себя какой-то никчемной. Разумеется, ты права, но, признайся, разве где-то в глубине души тебя не мучит желание кастрировать Чарльза Мередита тупым ножом?

— Ну, Виктория, как ты мо-ожешь! — жалобно протянула Трелла.

— Может, сменим тему? — предложила Дженис, похлопав Треллу по руке. — Как поживают внуки, а, Трелла?

В соседней кабинке Денни, утонув в глубоком кресле, уставилась в пространство. «Вот оно, мое интервью», — думала она. Гвоздем его и станет цитата о риске в жизни. Любая другая женщина сломалась бы под грузом того, через что сейчас вынуждена пройти Дженис Мередит. Но только не она. Дженис готова рисковать снова и снова. Она в самом деле потрясающая женщина. Что ж, с этой секунды Денни будет следовать ее примеру и идти на риск.

А начнет она с самого что ни на есть рискованного шага: она обратится к Дженис Мередит.

Денни дождалась, пока три дамы поднялись из-за стола и расстались у дверей ресторана, а потом шагнула вслед за Дженис к лифту. Остановив рукой уже закрывающиеся двери, проскользнула внутрь и одарила изумленную Дженис своей самой очаровательной улыбкой.

— Профессор Мередит, — сказал она, протягивая руку. — Я Денни Бэнкс. Если бы вы знали, как я счастлива с вами познакомиться. Я в восторге от ваших книг!

— Благодарю. — Дженис Мередит осторожно прикоснулась к ее руке — и тут же убрала ладонь.

— И поэтому мне бы очень хотелось взять у вас интервью, — сказала Денни. — Я случайно услышала вашу беседу в ресторане…

Маска холодной вежливости Дженис мгновенно превратилась в ледяное презрение.

— …и считаю все, что вы сказали, крайне важным, — заторопилась Денни. — Мне кажется, что вам много есть что сказать женщинам, оказавшимся в вашей ситуации…

Ее визави отступила на шаг, и Денни заговорила еще быстрее.

— …и я бы почла за честь стать тем журналистом, который…

— Мисс Бэнкс, — сухо произнесла Дженис Мередит. — Если я пожелаю сделать заявление, то я его сделаю. И должна добавить, что темы для своих статей достойные журналисты не подслушивают в замочные скважины.

— Нет-нет! — замахала руками Денни. — Тему я знала раньше. Я вас искала. На эту конференцию я приехала специально, чтобы встретиться с вами. Встретиться и получить это интервью.

Она умолкла, заметив, что лицо ее собеседницы стало белым как мел.

— Значит, все уже вышло наружу, — прошептала Дженис. — Все знают.

— Нет-нет, — повторила Денни, на этот раз чуть ли не в отчаянии. — Знаю только я, потому что именно я брала интервью у Талли Гэмбл, и…

— И вы хотите сделать сравнительное интервью со мной? — Ледяная глыба неожиданно вспыхнула как факел. — Нет! Ни за что на свете, вы поняли меня?

— Да нет же… — начала было Денни, но тут двери лифта открылись, и Дженис Мередит выскочила из кабинки. От ярости она была глуха к любым уговорам.

Денни прислонилась спиной к стенке лифта и закрыла глаза.

Ничего не получилось. Она чувствовала, как внутри ее поднимается паника, и твердила про себя, что нужно успокоиться. В этом и состоит риск. Это всего лишь отказ, но пока еще не поражение. Необходимо просто-напросто проанализировать, что же она сделала не так.

Ну, во-первых, ей не хватило красноречия. Она привыкла к людям, которые сами хотели поговорить с ней, умирали от желания расписать ломившиеся от блюд столы на своих юбилейных торжествах. Нужно было быть более убедительной. Во-вторых, следовало бы догадаться, что сдержанностью Дженис Мередит пусть отчасти, но пытается скрыть жестокую душевную боль. Нужно было быть более тактичной. И, наконец, самой большой глупостью было наброситься на нее в лифте. «С этого момента начинай шевелить мозгами!» — приказала себе Денни.

Что ж, ладно. Придется подождать, пока ученая дама успокоится, прежде чем появится хоть малейшая надежда приблизиться к Дженис. И даже тогда это будет очень непросто. Нужно будет как-то убедить ее в своей искренности. Нужно будет как-то показать Дженис Мередит, что перед ней не гоняющийся за сенсацией журналист и сочувствующий слушатель. Ясное дело, она не станет беседовать на такую деликатную тему с кем попало. Пусть даже Дженис заявляет о готовности ступить в новую, полную риска жизнь… все равно это не означает, что раны прежней жизни перестали кровоточить.

Вот если бы к Дженис обратилась подруга… Если бы подруга сказала ей, что одна достойная журналистка хочет познакомить читателей с ее видением развода… Если бы подруга…

Нужно как-то добиться, чтобы кто-нибудь, кому Дженис Мередит доверяет, представил ей Денни.

Двоих ее подруг она видела в ресторане. В программке конференции вполне может оказаться несколько участниц по имени Виктория, но Денни готова была биться об заклад, что второй Треллы она там не увидит. К тому же Виктория показалась ей довольно сообразительной дамой, в то время как Трелла — до крайности недалекой, вроде тех двух парней, что пытались подцепить ее в холле гостиницы. Вот к Трелле — то ей и нужно апеллировать.

Денни нажала кнопку первого этажа и отправилась забирать свои вещи у дежурного администратора, доставать программку конференции и приводить в порядок свое бедное, лихорадочно колотившееся сердце.

Он поднялся, собираясь пойти ей навстречу, — и тут же остановился. Она поговорила по телефону, взглянула на часы, после чего повесила трубку и устроилась в ближайшем кресле, явно кого-то поджидая. Алек снова опустился на стул, решив сначала узнать, что у нее на уме.

Минут через пятнадцать из лифта вышла миниатюрная дама в серебристо-сером костюме и с голубыми буклями. Увидев, что она направляется к его брюнетке, Алек вздохнул. Эти букли были ему знакомы с детства. Трелла Мэдисон, старинная подруга его тети, казалась розовой мечтой любого мошенника: дружелюбная, состоятельная и катастрофически недалекая.

Итак, начало положено.

Алек уже вернулся на свое излюбленное место у арки бара, когда брюнетка вновь появилась в вестибюле отеля. «Наконец-то», — подумал он. Выйдя из телефонной будки после звонка Гарри, он не нашел ее в ресторане и на целых полчаса потерял из виду. Мысль о том, что она может предпринять, пока он ее разыскивает, выводила Алека из себя. И вот она снова здесь, на всех парах мчится через холл к телефонам.

Интересно, эта женщина хоть когда-нибудь ходит нормально? Всякий раз, когда он ее видел, она летела не иначе как галопом. Даже Бонда едва не смела, со своей-то энергией. Представив, что вся эта энергия направлена на Бонда, Алек испытал жгучую зависть. Гарри предложил ему взяться за нее как следует. Так что перевести хотя бы тоненький ручеек этой энергии на себя, можно сказать, входит в его обязанности.

— Огромное вам спасибо, что согласились со мной встретиться, — сказала Денни, опускаясь в золоченое кресло напротив Треллы.

Огромный аляповатый холл отеля был не самым лучшим местом для интервью — сверкающая позолотой мебель и кричаще красные стены делали его похожим на дорогой бордель прошлого столетия, — но в данный момент Денни привередничать не приходилось.

— Вы даже представить себе не можете, как я вам благодарна.

— Но я должна повторить, милочка, что говорить с вами о Дженис я никак не могу, — расплылась своими ямочками Трелла. — Лучше бы вам вообще забыть об этом. Вы кажетесь такой симпатичной. — Она похлопала Денни по руке.

— Так и есть! — Денни наклонилась вперед, всеми порами источая искренность. — И я симпатизирую профессору Мередит. Правда! Потому-то я и хочу взять у нее интервью. Если об этом узнает кто-нибудь другой, с ней могут обойтись очень жестоко. — Она засияла ответной улыбкой, стараясь выглядеть одновременно сердечной, умной, честной и сочувствующей. Это было не так уж и трудно, поскольку ей и притворяться-то особенно не приходилось, но она все равно чувствовала себя аферисткой — просто потому, что пыталась изобразить все это на лице. — Если бы вы передали ей, что я желаю ей только добра и хочу сделать самое лучшее…

— Видите ли, милочка, по-моему, вообще не стоит общаться с прессой, — расплывчато ответила Трелла. — Эти журналисты, они то коверкают твои слова, то сами сочиняют то, что ты не говорила… и получается еще хуже.

— Не нужно считать меня типичным представителем прессы, — как можно мягче, чтобы не напугать старушку своим напором, возразила Денни. — Считайте, что я ваш друг, только с магнитофоном в руках. Считайте меня человеком, который и в мыслях не держит исказить чьи-либо слова, потому что это интервью должно стать решающим в моей карьере, и я от всего сердца мечтаю рассказать только правду.

— По-моему, такая карьера не для женщины, — сказала Трелла. — Она ожесточает женщину. — Пожилая леди склонила голову набок. — Вы, кажется, еще не успели ожесточиться. Хотя между бровей уже появилась морщинка… Морщины — это ужасно. Почему бы вам не найти себе хорошего молодого человека и не бросить все это? — Трелла снова отечески похлопала Денни по руке.

Стиснув зубы, Денни безмолвно убеждала себя, что если она сейчас выдернет ладонь из-под руки Треллы, то интервью с Мередит ей не видать как своих ушей.

— А вам не кажется, — проворковала она, — что раз уж я еще не ожесточилась, то смогу по-доброму отнестись…

— Мисс Бэнкс?

Денни вскинула голову. Служащий был молод, от силы лет тридцати, невероятно тощ, с ранними залысинами на висках. И явно не в своей тарелке. Он возвышался чуть впереди Дженис Мередит.

Ничего хорошего это не предвещало.

— Мисс Бэнкс? Я менеджер отеля Пол Бакстер и хотел бы попросить вас уделить мне минутку внимания. — В его голосе звучали умоляющие нотки.

— А что такое? — спросила Денни, краешком глаза подозрительно поглядывая на Дженис.

— Забыла вам сказать, милочка, — засияла Трелла. — Я ведь все-таки сообщила Дженис о нашей встрече. Надеюсь, вы не против…

«Плохо, очень плохо, — подумала Денни, прислушиваясь к сумасшедшему ритму своего сердца. — Я, конечно, справлюсь, но все это очень плохо».

В разговор вступила Дженис Мередит: — Все очень просто, мисс Бэнкс. Я сообщила мистеру Бакстеру о вашей назойливости. Если вы сделаете хотя бы попытку приблизиться со своими вопросами ко мне или к любой из моих подруг, я обращусь в полицию. В Огайо, знаете ли, действует закон против преследования.

— Преследования? — Денни недоуменно заморгала и подпрыгнула, как на горячих углях. — Я же на вашей стороне! Зачем бы я стала вас преследовать? Если бы вы согласились…

— Поверьте мне, мисс Бэнкс, — бесстрастно прервала ее Дженис, — я прекрасно знаю, кто на моей стороне. Вас среди таких даже близко нет. Пойдем, Трелла.

Трелла с неуверенной улыбкой поднялась.

— Так приятно было поговорить с вами, милочка. Удачи вам! Поскорее найдите себе молодого человека.

Они ушли, и Денни, вдруг заметив, что ее всю трясет, до боли стиснула пальцы, чтобы хоть как-то унять нервную дрожь.

Менеджер неловко кашлянул.

— Уверен, что это всего лишь неприятное недоразумение, — проговорил он, не глядя ей в глаза. Денни прекрасно понимала его состояние. — Но мы были бы вам очень благодарны, если бы вы старались избегать встреч с миссис Мередит. И… нам бы хотелось избежать общения с полицией.

— Точно, — прошептала Денни. — Полиция — это всегда плохо.

— Благодарю вас, — сказал мистер Бакстер. — Я уверен в ваших добрых намерениях, но миссис Мередит обладает огромным влиянием, а я недавно получил это место, и мне… нам… я имею в виду отель… ну, и мне самому тоже, конечно… нам не нужна дурная слава.

— Я вас понимаю. — Денни даже пожалела его, но себя она жалела гораздо больше. Подумать только, едва не заработала сердечный приступ посреди самого отвратительного гостиничного холла во всем Огайо!

— А полиция, я думаю, как раз и означает дурную славу, — как-то неуверенно добавил мистер Бакстер.

— Это уж точно, — подтвердила Денни.

— Значит, мы договорились. — Мистер Бакстер коротко кивнул, повернулся уходить, снова крутанулся к Денни и промямлил: — М-м… хорошего вам отдыха.

— Спасибо, — отозвалась Денни.

Как только он ушел, Денни откинулась на спинку кресла и попыталась успокоить колотящееся сердце. «Тебе необходимо столкнуться хоть с кем-нибудь, кого ты не в силах с ходу очаровать», — таков был совет Пейшенс. И вот судьба подбрасывает ей Дженис Мередит. Какая жалость, что у нее нет возможности отыскать укатившую на медовый месяц Пейшенс и все выложить! Хоть кто-то же должен получить от всего этого удовольствие. «Думай же!» — приказала себе Денни. А потом, заметив, как на ее нахмуренное лицо с любопытством косятся зеваки в холле, она покинула свое кресло и направилась в сторону арки из красного дерева и меди, которая определенно вела в бар. В барах люди частенько сидят насупившись; там она не будет привлекать к себе внимания.

Почувствовав себя немного увереннее в прохладном полумраке, она заказала виски у миниатюрной рыжеволосой девушки и погрузилась в раздумья о сегодняшних плачевных событиях. Сначала Дженис Мередит облила ее презрением, затем разговор с Треллой, этим пережитком прошлого. «Найди себе приятного молодого человека» — так, кажется, она сказала? Ну и напоследок этот нытик-менеджер, который, по всей вероятности, кормит целый выводок детишек мал мала меньше…

— С вами все в порядке? — участливо спросила барменша, поставив перед Денни бокал с виски.

— У меня выдался отвратительный день, — сказала Денни. — Все у меня идет наперекосяк…

Рыжая малышка приветливо улыбнулась.

— Тогда добро пожаловать в мое царство. К тому же вечер только начинается, так что дела еще могут пойти на лад.

— Хуже уж точно не будет. — Денни подняла бокал. — Спасибо. Сейчас мне это необходимо.

— К вашим услугам, — улыбнулась гостеприимная хозяйка бара.

Девушка уплыла к другому концу стойки обслуживать клиентов, а Денни, пригубив виски, снова занялась самоанализом. Итак, ей дали от ворот поворот. Что ж, это еще не конец. Возможно, она еще сумеет как-нибудь добиться этого интервью. Вопреки упрямству Мередит, вопреки непробиваемой тупости Треллы и тошнотворному ужасу менеджера…

Денни закрыла глаза, охваченная отчаянием. Надо взять себя в руки и успокоиться. Напряжение еще никого ни к чему хорошему не приводило. А в данном случае напряжение крайне неуместно. Нецелесообразно.

«Спокойствие — вот что тебе нужно. Спокойствие. Самообладание. Сообразительность. Если успокоиться, то наверняка можно найти решение проблемы. Если успокоиться, то можно вернуть себе привычное очарование».

Денни глубоко вздохнула, широко открыла глаза и взглянула на свое отражение в зеркале за стойкой бара. Вот так. Отлично. Она выглядит милой, уверенной в себе женщиной. Великолепно. Просто замечательно. Денни послала зеркалу свою самую очаровательную улыбку.

— Вот это, я понима-аю, улыбка!

Денпи резко обернулась. Деревенщина из холла, тот самый, у которого «уйма денег», нацелил на нее весь свой арсенал — восторженный взгляд темных маслянистых глаз, приторно-сладкую ухмылку и самодовольное обаяние. Он казался чуть ли не копией того первого парня, на которого она налетела при входе, только этот был выше. Шире в плечах. Мощнее. Собственно, если бы не бессмысленный взгляд, его можно было бы назвать весьма привлекательным. Наверняка получил состояние в наследство. Самому заработать «уйму денег» у него бы мозгов не хватило. Впрочем, ей-то какая разница? У нее и без него хватает проблем.

— Убирайтесь!

— Ну-ну, что вы? — Он взгромоздился на табурет рядом с ней и расплылся в улыбке, напоминая огромного глупого щенка. — Держу пари, такая улыбка обеспечит вам исполнение любого желания. Во всяком случае, ужин со мной она вам уже обеспечила.

Рыжеволосая барменша скользнула в их сторону. Денни краем глаза поймала ее усмешку и едва успела стереть свою.

— Благодарю вас, нет. Придется повторить, раз уж вы забыли — у вас нет ничего, что бы меня заинтересовало. И будьте так добры… Мне бы хотелось побыть в одиночестве. — Денни хотела повернуться к нему спиной.

— В одино-очестве? Такой хорошенькой леди? Да ладно вам! — Он доверительно наклонил к ней голову, словно собирался поделиться каким-то секретом.

Денни, стиснув зубы, заерзала на табурете.

— Нет, никогда, ни за что в жизни, категорически нет! — сказала она, отчетливо выговаривая каждое слово.

Девушка за стойкой прикусила губу. Его глаза расширились от удивления, и простофиля слегка отпрянул.

— Вот так дела, а обычно этот комплимент улыбке приносит мне успех. Но я легко приспосабливаюсь к обстоятельствам. Ладно. Ваша улыбка просто ужасна. Денни крутанулась на табурете с намерением уйти, пока она его не убила.

— И сами вы уродина!

Денни окаменела; рыжая барменша захлопала глазами.

— Ну, как мои успехи? — поинтересовался дуралей, снова нацепив свою щенячью ухмылку. — Уже лучше?

Денни, сбитая с толку происходящим, затрясла головой.

— Это я уродина?

Он несколько раз кивнул; голова у него заходила вниз-вверх наподобие поплавка.

— И походка у вас, наверное, как у каракатицы. Поэтому я и пригласил вас со мной поужинать. Хоть спрячетесь в кресле.

Денни скрестила на груди руки.

— Улыбка у меня ужасная… сама я уродина… а походка, как у каракатицы?

Он снова кивнул.

— Вроде того. Так как насчет ужина?

Боже милостивый, и после этого все удивляются, почему среди женщин так много лесбиянок?

— Я уже сказала — ни за что в жизни, — отрезала Денни и повернулась к выходу.

— Фу-ты! А тете Трелле вы почему-то очень понравились.

Денни развернулась к нему.

— Трелла — ваша тетя?

— Ну, не совсем. — С совершенно дурацким видом он облокотился на стойку. — Она давнишняя подруга моей тети Виктории.

— Виктории? — медленно повторила Денни.

— Ага.

— Виктория — ваша тетя…

Денни, лихорадочно обдумывая новость, вернулась к стойке бара. Даже Дженис Мередит не в силах арестовать ее за то, что она поговорит с тетей своего кавалера. Денни перевела на него взгляд. Он сиял, демонстрируя все свои тридцать два зуба. О Господи!

Ну и что с того? Ей всего-то и нужно — полюбезничать с этим идиотом, познакомиться с его тетей, очаровать тетю — и дело сделано. Она справится. В конце концов, этот простофиля не выглядит развратником или хулиганом, он просто глуп как пробка, что в данном случае весьма кстати. Может, таким образом судьба пытается загладить свою вину перед ней? Денни одарила деревенщину улыбкой.

— Я принимаю ваше приглашение на ужин.

— Из-за моей тети? — Похоже, он был в растерянности. — Уж и не зна-аю.

Так, здорово, теперь и этот пытается вставить ей палки в колеса.

— Вовсе нет, — заявила Денни. — Вы самый настоящий урод.

Он встретился с ней взглядом, ухмыльнулся, и Денни вздрогнула от изумления. В его глазах заплясал юмор, острый ум на миг сменил младенческую бессмысленность — и исчез так же быстро, как появился. «Вот вам и здрасьте! — подумала Денни. — Это еще что такое?»

Щенячья ухмылка уже вовсю играла на его губах.

— Кажется, вы решили завалить меня комплиментами. Что ж, я согласен. — Он протянул ей руку. — Алек Прентайс.

Она пожала его ладонь.

— Денни Бэнкс. — Денни заглянула ему в глаза и не увидела ровным счетом ничего, кроме отвратительно слащавого дружелюбия. Да ты себе на уме, парень. Только что тебе нужно? Однако вслух произнесла лишь: — Встретимся здесь же, в семь, Алек Прентайс.

— Договорились, Денни Бэнкс. — Алек снова с дурацким видом наклонил голову: — Хочешь поужинать в ресторане или в моем номере?

— В ресторане, — не задумываясь, ответила Денни. — Для ужина в номере ты недостаточно уродлив.

Она отпустила его руку и пошла к двери, а Алек проводил ее взглядом до самого выхода.

Ее походка ничем не напоминала каракатицу.

— В жизни не слышала худшего варианта знакомства, — отметила рыжая малышка за стойкой бара.

— Зато я добился ее согласия поужинать со мной.

— Верно, но почему?

— В том-то весь вопрос, — отозвался Алек.

К сожалению, ответ был ему известен. Вздохнув, он отправился к себе — готовиться к свиданию с самой потрясающей из известных ему женщин, достойной в равной степени и поклонения, и ареста.

— Она работает в связке с ним, — четверть часа спустя сообщил Алек Гарри, стараясь не выказывать злорадства по поводу того, что он в который раз оказался прав, и испытывая смутное неудовлетворение от собственной правоты.

— Знаешь наверняка?

— Я попытался ее подцепить, но она все отнекивалась — до тех пор, пока я не упомянул тетю, вокруг которой она уже и так кружила. Как только она услышала имя тети Вик, тут же чуть ли не бросилась мне на шею. Ясно как божий день — она работает на Бонда.

— Так, понятно. Продолжай в том же духе, — сказал Гарри. — Я появлюсь через пару часов. Ты уверен, что твоя тетушка нам подыграет?

— Моя тетушка подыграет так, что комар носу не подточит. — От Виктории мысли Алека вернулись к Денни Бэнкс. — А знаешь, эта дамочка Бонда меня заинтересовала. Чем ближе я ее узнаю, тем больше убеждаюсь, что она высший класс.

— Ты, черт побери, уже большой мальчик, чтобы попасться на такую удочку.

— Спасибо, друг, — с чувством произнес Алек. — А теперь скажи, что я урод.

— Ты урод, — отозвался Гарри. — Не спускай с нее глаз.

Брайан Бонд оглядел свое отражение в зеркале и удовлетворенно кивнул. Несмотря на предательство Шери, все осталось при нем. Располагающая внешность, обаяние и застенчивая, неотразимая мальчишеская ухмылка. Все вместе словно говорило: «Мне можно верить» — и люди верили. И уж, разумеется, ни одна женщина не могла устоять, если он положил на нее глаз.

А в данном случае он положил глаз на брюнетку. Он увидел ее снова не так давно, когда она выходила из бара. Любит выпить. Отлично. Следовательно, отыскать ее не составит труда. Она опять появится в баре, он угостит ее виски — и ей уже никуда от него не деться. Еще одна триумфальная победа Бонда.

Он улыбнулся отражению и направился к лифту — продавать недвижимость, изображать честного человека и — в свое время — расставить силки на брюнетку, чтобы заманить ее на ночь в свой номер.

Обитые медью двери лифта разъехались, и Алек оказался лицом к лицу с седовласой женщиной в темно-синем костюме с отделкой из золотых шнуров. Войдя в кабину, женщина приветствовала его радостной улыбкой:

— Дорогой мой!

— Отлично. Я как раз собирался зайти к тебе поговорить. — Алек наклонился, поцеловал ее в щеку и улыбнулся. Он любил свою проницательную и остроумную тетушку и был рад встрече с ней. — Отличная экипировка, тетя Вик. Разрабатываешь план или уже собираешься взять кого-нибудь на абордаж?

Она расхохоталась и насмешливо отсалютовала ему.

— Сейчас в моде все военное. Бог его знает почему. Возможно, виновата ностальгия по временам Рейгана. В любом случае это очень выгодная мода. Просто поразительно, до чего эти золотые галуны скрывают возраст! — Она свела брови, глядя на обитые багровым бархатом стены лифта. — Кого, интересно, они нанимали декоратором — не иначе как специалиста по стриптиз-клубам!

— А мне нравится, — возразил Алек.

— Еще бы не нравилось — с твоим-то либидо, — сказала Виктория. — Чем ты занимался полдня? Совращал всех местных девушек?

— Тебя дожидался, разумеется, — соврал Алек.

— Ну, конечно. — Виктория прищурила глаза. — Я оставила тебе записку с просьбой присоединиться к нам за ленчем в Зеленом зале, но ты так и не появился. Что ты замышляешь? Расследуешь какое-то дело своего детективного агентства, что ли?

— Ш-ш-ш! — понизил голос Алек, хотя в лифте, кроме них, никого не было.

— И одет ты преотвратно. Судя по всему, со мной встречаться ты никак не собирался. — Тетя окинула его брезгливым взглядом. — Знаю, ты подцепил блондинку и пригласил ее на ужин, верно?

— Брюнетку. Послушай, мне нужно…

Двери лифта открылись, и Виктория величественно выплыла из кабины.

— Не беспокойся, — язвительно бросила она. — Я тебе поперек дороги не встану.

Алек с преувеличенным родственным пылом бросился за ней.

— Ты этого никогда не делаешь. Скорее я встаю тебе поперек дороги.

Виктория фыркнула.

— Вот еще. Никто не может встать мне поперек дороги.

Алек наконец ее догнал.

— Именно это меня и тревожит. Ты тут везде крутишься, мою фамилию то и дело склоняют. Почему бы тебе было не остаться на фамилии мужа?

— С какой стати? Ведь мужа-то у меня не осталось.

Алек напустил на себя суровый вид.

— Пора бы тебе подыскать себе пару.

— Мне?! — Виктория фыркнула еще громче. — А как насчет тебя?

— А что я? Зачем мне семья? Я и так прекрасно провожу время.

— Ты понятия не имеешь, что именно мне не помешало бы, — отозвался Алек. — Я, если хочешь знать, очень раним и страшно одинок.

— Ха!

— Отлично. Пусть будет так. Поставим на этом точку. А теперь послушай меня внимательно. Я хочу попросить тебя об одолжении.

Виктория расцвела улыбкой.

— Для тебя все, что угодно, дорогой.

Алек не сумел удержаться от ответной улыбки.

— Я уже говорил, что ужасно скучаю по тебе?

— Я тоже очень по тебе скучаю, дорогой. — Виктория похлопала его по колену. — Потому и послала приглашение. В эти выходные я намерена устроить твою жизнь.

— Ничего подобного, — заявил Алек. — Выбрось эту мысль раз и навсегда и послушай. Я хочу, чтобы ты купила земельную собственность у одного афериста. А я его арестую.

— Афериста? — Виктория нахмурилась. — Я считала, что ты приехал сюда отдохнуть.

— Так и есть, — ответил Алек. — Это бесплатное удовольствие. Чистейшей воды удача. Поздно вечером прилетит мой босс, хочет все с нами обсудить. Мы можем встретиться в одиннадцать у тебя в номере?

— О чем разговор, — кивнула Виктория. — Вот так развлечение.

— Вовсе нет, — строго взглянул на нее Алек. — Это серьезное дело.

— Ты этим зарабатываешь на жизнь?

— Да.

Она пожала плечами.

— Тогда как оно может быть серьезным, это дело? Алек поднялся.

— На этой многообещающей ноте я тебя покину и отправлюсь на свидание. Не хочешь присоединиться к нам? — из вежливости добавил он, прекрасно зная, что Виктория на подобную глупость неспособна.

— С удовольствием, — ответила она и тоже встала. Алек вздрогнул от неожиданности. — Но у меня, к сожалению, тоже назначено свидание.

Алек подозрительно уставился на нее, а Виктория, ни капельки не обескураженная, только ухмыльнулась.

— Будешь знать, как приглашать лишнего. Впредь тебе наука. — Она остановила взгляд на ком-то позади Алека, а когда он обернулся, приветственно помахала безупречно одетому седеющему господину. — Вот и мой кавалер. Надеюсь, он не окажется таким занудой, которым, я абсолютно уверена, он и окажется!

— Погоди-ка. — Алек поймал ее за руку, когда она попыталась обойти его. — Мне нужно…

Виктория небрежно взмахнула рукой.

— Отправляйся развлекать свою блондинку. А мне позвонишь, когда появится твой босс.

— Брюнетку, — в который раз поправил тетушку Алек, но все же отпустил ее руку и проследил, как она поплыла к пресловутому зануде, который всем своим видом выражал восхищение. — Выбор хуже некуда, тетя Вик, — буркнул себе под нос Алек — и замер. Зануда выглядел просто идеальной добычей для Бонда. Возможно, придется убедить Викторию воспитать в себе пристрастие к занудству хотя бы до конца конференции.

Виктория с кавалером вошли в ресторан, и Алек, сверившись с часами, поспешил к бару. Личные проблемы Виктории подождут. Он уже опаздывал на встречу с прекрасной аферисткой.

Глава 2

Ровно в семь Денни зашла в бар и заказала бокал дайкири. Бармен пододвинул к ней через стойку запотевший бокал, и Денни открыла сумочку, чтобы расплатиться.

— Позвольте мне, — произнес кто-то рядом.

Обернувшись, Денни увидела знакомую застенчивую улыбку того парня из холла, которого она про себя обозвала фермером.

— Брайан Бондмен. — Он протянул руку. — Мы столкнулись с вами сегодня утром у дверей, помните?

Он наклонил голову и снова улыбнулся, а Денни вскользь отметила, что по непонятной причине ею в последнее время стали интересоваться исключительно парни со слабыми шеями. Только и делают, что роняют голову да пялятся на нее. В этом отеле столько сиропного деревенского шарма, что впору пчел разводить. Но парень-то не виноват, он был с ней очень мил, а потому Денни с умеренным энтузиазмом встряхнула его руку, но решительно отодвинула банкноты, которые он положил на стойку.

— Я предпочитаю сама платить за выпивку. Благодарю вас.

— Ах, понимаю, независимая женщина. — Он виновато покачал головой. — Ну что ж, в таком случае… — Он наклонился так близко, что она смогла увидеть синеву его глаз. Видимо, считал, что женщины без ума от синих мужских глаз. Но с ней этот номер не прошел. Цветные контактные линзы Денни различала за милю. Бондмен снова улыбнулся. — …Может быть, вы позволите мне заплатить за ужин?

Кто-то похлопал Бондмена по плечу, и Денни, оглянувшись, увидела у себя за спиной своего кавалера на нынешний вечер. «Вот так встреча, — подумала она. — Сбежать, что ли, пока не поздно?»

— Неплохо сработано, но я был первым, — сообщил ему Алек. — Прости, друг.

Бондмен на мгновение забыл про свою улыбку, и Денни решила, что стычка неизбежна. Битва гигантов.

Она уже открыла рот, чтобы предотвратить ссору, но тут Алек расплылся в своей идиотской улыбке, Бондмен ответил почти такой же и сказал:

— Нет проблем. Надеюсь, в другой раз повезет мне.

— Наверняка повезет, — похлопал Алек Бондмена по спине. — Так что без обид, лады? — Он послал очередную улыбку Денни. — Выглядишь потрясающе, — заявил он. — Пойдем в ресторан, мне не терпится показаться с тобой в обществе.

Денни переводила взгляд с одного на другого. Пожалуй, самое время дать мужчинам отставку, раз уж на этой планете остались только подобные экземпляры. Если бы ей так не нужна была тетя Алека, чтобы уговорить Дженис Мередит…

Алек обвел ее взглядом с ног до головы.

— Шикарное платье, — наконец выдач он. — Класс!

Вечер, похоже, обещает быть очень долгим. Она вытянула вперед руку.

— Веди, Макдуф.

— В оригинале вообще-то «рази». — Алек взял Денни за руку и помог встать с высокого стула. — Эти слова произнес Макбет, перед тем как потерял голову.

— На такой исход дела со мной можешь не рассчитывать. — Денни потянула его к двери, подальше от Брайана Бондмена. — Я, конечно, проголодалась. но голову терять не собираюсь.

Бонд смотрел им вслед. Этот парень в пижонском галстуке — не иначе как из профессоров. Блаженная улыбка и цитаты из «Макбета». Что ж, отлично! Сначала он вытащит из этого идиота все до последнего пенни, а потом уведет и его дамочку. Бонд повернулся к стойке и, потягивая дайкири Денни, погрузился в свои планы обогащения и отмщения.

— Итак, откуда же ты знаешь «Макбета»? — спросила Денни, устроившись напротив Алека в золоченом кресле. Теперь их отделяли друг от друга три четверти ярда девственно-белой скатерти и аляповатый медный канделябр, увитый медными листьями плюща. — Запомнил по комиксам на классические темы?

— Тетя Вик у меня — преподаватель британской литературы, профессор университета. — Алек сдвинул канделябр в сторону.

Словно по рассеянности, он перевернул канделябр, чтобы взглянуть на подставку, Денни только успела воскликнуть: «Нет!», как одна свеча, продолжая гореть, выпала и покатилась по столу. Алек кинулся ее ловить, но только опрокинул бокал с водой, а свечу тем временем поймала Денни.

— Прошу прощения, — сконфузился он.

Денни забрала у него массивный подсвечник, вставила свечу на место и поставила канделябр на край стола. А потом вдруг подозрительно прищурилась. Эта выходка показалась ей… какой-то неестественной.

— Мы говорили о твоей тете, — подсказала она ему, промокая салфеткой воду.

— М-м, ну да. О моей тете. — Алек сосредоточенно насупил брови. — Как-то раз летом она заставила нас с братом прочитать по пьесе Шекспира, а в награду пообещала снять на две недели домик на озере Мичиган. Мой брат, помешанный на истории, вцепился в «Генриха V». А я спросил, нет ли чего-нибудь с убийствами, ну и она…

— Предложила тебе «Макбета».

— Вообще-то она предложила две пьесы на выбор — «Гамлета» и «Макбета».

Денни вскинула ладонь.

— Погоди. Я сама догадаюсь. Ты пересчитал страницы, верно?

— Ага. — Алек ухмыльнулся. — Я ж не дурак. Денни попыталась сформулировать свое мнение об Алеке. Довольно симпатичный, если имеешь пристрастие к ухмылкам во весь рот и мальчишескому рвению. Но в нем было нечто непонятное — например, та вспышка интеллекта, что она уловила в его глазах в баре. Да и вся эта сцена с канделябром не укладывалась в рамки. Он слишком изящно двигался для подобного неуклюжего номера. Да, он определенно что-то замыслил, так что с ним нужно быть начеку. Но сейчас для нее важнее другое — а именно то, что он охотно поддерживает тему о своей тете. Денни решила не зевать и выведать все, что возможно.

— Ну и что в результате? Тетя добилась желаемого? «Макбет» тебе понравился?

— Ага, — ответил Алек, — классная вещь. Правда, мы с тетей до сих пор спорим о третьем убийце. Никто так и не знает, кто же он был такой.

— То есть как это? Это все знают. — Денни отхлебнула воды. — Макдуф, конечно.

Алек покачал головой.

— А вот и нет. Макдуф же положительный. Зачем ему убивать Банко?

— А он и не убивал, — терпеливо объясняла Денни. — Он потушил свет, чтобы сын Банко сумел ускользнуть. Это же очевидно.

— Если что и очевидно, так то, что это была леди Макбет, — сказал Алек. — И точка.

Денни негодующе затрясла головой.

— Да ты что, с ума сошел? Это не могла быть леди Макбет. У нее же был прием в замке! Ты ничего не перепутал? Может, ты вовсе и не эту пьесу читал? — Она обожгла его презрительным взглядом. От злости она даже забыла о своей главной цели — очаровать его и попросить познакомить с тетей. Алек, поймав этот взгляд, поспешил отвести глаза.

Прежде чем ответить, Алек несколько секунд собирался с силами. Денни как-то странно на него действовала. Не то чтобы он не мог справиться с ее влиянием, но все же… Глаза у нее так и сверкали, сочный рот притягивал своей чувственностью. И этот острый ум… Ему с трудом верилось, что она работает на Бонда. Если бы он собственными глазами не видел их вместе уже дважды… Алек попытался сосредоточиться на литературном споре и усыпить ее бдительность, заставить поверить в то, что она в полной безопасности. Но ее взгляд все время сбивал его с толку.

— А откуда ты так хорошо знаешь «Макбета»? Денни сузила глаза.

— Это была тема моего выпускного реферата в школе. И хватит обо мне. Не уклоняйся от темы. Каким образом могла леди Макбет быть третьим убийцей?

Алек напустил на себя еще более глупый вид.

— Она запросто могла состряпать дельце до приема в замке. Времени было достаточно.

— Как? — Откровенно изумленная, Денни покачала головой. — Она была королевой Шотландии, и это был прием государственной важности. Они что, по-твоему, пригласили Макдуфа хот-догов отведать? Она не могла «состряпать дельце» и убить Макдуфа во время официального банкета. Что у тебя с мозгами?

— Эй, полегче! — Ее издевка больно уколола Алека, хоть он и сам отлично понимал, что его вариант не выдерживает критики. Она считает его полным идиотом. Но ведь он и разыгрывает идиота. И все же… Леди Макбет всем этим руководила.

— Ничего подобного. Она понятия не имела, что он делает! Так было задумано по пьесе — он ничего не рассказывал ей, пока все не закончилось.

— Ха, — упрямо сказал Алек. — Она просто притворялась, что ничего не знает.

Несколько секунд Денни молча разглядывала его.

— Может, твое упорное желание приписать ей преступление, которого она не совершала, является свидетельством глубоко укоренившейся враждебности по отношению к женщинам вообще? Или ты в самом деле настолько туп?

— Туп? — снова вскинулся Алек. — Эй, послушай, но это же она убила Дункана.

— И снова мимо. Дункана убил Макбет.

— Ага, но он бы ни за что этого не сделал, если бы она его не довела. Настоящая стерва, а не женщина.

Денни откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди.

— Это ярлык, который инфантильные мужчины обычно вешают на сильных женщин.

Алек откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.

— Только не говори мне, что ты феминистка.

— Ясное дело, я феминистка. А ты меня за кого принял?

— Я, если честно, надеялся, что ты просто легкомысленная красотка. И ошибся, к несчастью.

Смех Денни вызвал удивление на лице Алека.

— Ты мне нравишься. — Она наклонилась к столу и взяла с тарелки ломтик хлеба. — Твой взгляд на «Макбета» до прискорбного жалок, но у тебя еще будет возможность исправиться. К тому же ты далеко не так глуп, как хочешь казаться. Хотела бы я знать, к чему весь этот спектакль? — Она вонзила белоснежные зубы в хлебную мякоть.

— Какой спектакль? — переспросил захваченный врасплох Алек, и в этот момент у столика возник официант с меню и картой вин.

— Не хотите ли взглянуть на ассортимент вин, сэр?

— Разумеется. — Алек с благодарностью взял у него карту вин. Потом взглянул поверх листка на Денни. — Что ты предпочитаешь?

— Полагаюсь на твой вкус, — ответила Денни. — Порази мое воображение выбором знатока.

Алек сунул карту вин официанту.

— Что-нибудь красное.

— Я поражена, — заявила Денни.

У официанта был страдальческий вид.

— Хорошо, сэр.

— Ты этого блондина из бара хорошо знаешь? — поинтересовался Алек, когда официант отошел.

— Вообще не знаю. — Денни изучала свое меню. — Что тут можно выбрать получше?

— Я слышал, что здесь все отменное.

Пока она изучала меню, Алек не сводил с нее глаз. Она слишком умна для того, чтобы работать на Бонда. Может быть, это он на нее работает? Отвратительная мысль. Чтобы выудить из нее правду, придется здорово потрудиться. Возможно, придется даже к сексу ради этого прибегнуть. Мысль далеко не столь отвратительная.

К ним вернулся официант с вином.

Алек прикоснулся своим бокалом к бокалу Денни и послал ей свою самую жалобно-щенячью улыбку.

— За прекрасное начало!

— Сомневаюсь, — сказала Денни и пригубила вино. Бокал Алека замер на полпути ко рту.

— Сомневаешься? Денни кивнула.

— Я решила порвать с парнями вроде тебя и сосредоточиться на карьере. Для этого мне и нужна твоя тетя. Наверное, нужно было раньше тебя предупредить. Хочешь, за ужин заплатим поровну?

Алек изобразил замешательство. Этот номер был одним из его самых удачных, а в разговоре с Денни ему даже и притворяться-то особенно не пришлось.

— М-м… нет, у меня полно денег. Но что это значит — «с парнями вроде меня»?

Денни потягивала вино.

— Сам знаешь. Хитроумными. Обаятельными. Прекрасно разбирающимися в винах. А откуда у тебя столько денег? Чем ты занимаешься?

— Инвестициями. — Это должно ее заинтересовать. Алек нахмурился. Он понимал, что сейчас необходимо сконцентрироваться на этих самых инвестиднях, но в глубине души жаждал копнуть в другом направлении. — Но если я такой, как ты говоришь, почему ты мне отказываешь?

— Да потому, что у меня переломный момент в карьере. И я должна полностью сосредоточиться только на этом. — Денни пренебрежительно взмахнула рукой. — Не могу я разбрасываться по мелочам и тратить зря драгоценное время на всякие там ужины и постель с парнями вроде тебя. А какого рода инвестициями?

— В недвижимость. — Алек собирался разразиться красноречивой речью о крупных масштабах своих инвестиций в земельную собственность, но вместо этого неожиданно для себя самого сказал: — А ты бы не могла на пару дней передвинуть воплощение своего плана? А то для меня это как удар ниже пояса.

— Сочувствую, но уверена, что сильно страдать тебе не придется. — Денни окинула его оценивающим взглядом. — Ты ж из рода симпатяг-оптимистов. Такие, как ты, вообще не страдают. А немножко страданий тебе бы не повредило.

Алек насупился.

— Тебя что, моя тетя на эту мысль натолкнула? В глазах Денни вспыхнуло любопытство.

— Нет. Кстати, давай лучше поговорим о твоей тете. Она тоже тебе это сказала? Почему?

Их беседу снова прервал официант.

— Счет раздельный, пожалуйста, — сказала Денни.

— Не обращайте на нее внимания, — бросил Алек. — У нее приступ независимости. Если повезет, он скоро закончится.

— Ни за что, — отозвалась Денни. — Но если это тебя до такой степени нервирует, я позволю тебе заплатить за ужин.

— Заказ делать будем? — поинтересовался обескураженный поведением этой парочки официант.

Денни еще раз взглянула на меню. — Тебе несдобровать. Я умираю с голоду. Алек попытался вернуть свой ускользнувший образ.

— Отлично. Обожаю женщин с хорошим аппетитом.

— В таком случае… — Она подняла к официанту улыбающееся лицо. — Самую большую отбивную, с кровью. Аспарагус Жареный картофель с сыром чеддер. Салат по-фермерски.

— И повторить, — сказал Алек, захлопнув свое меню.

Официант тут же исчез с оскорбленным выражением лица.

— Теперь что касается секса…

— Расскажи-ка мне о своей тете. — Денни откусила еще один кусочек хлеба, и Алек, глядя, как соблазнительно двигаются ее губы, на миг потерял нить разговора. — Почему она тебя так ненавидит?

— Тетя? — Алек, чтобы вернуть себе способность мыслить, вынужден был отвести глаза от ее рта. — Ненавидит меня? Она меня обожает! Просто думает, что мне в жизни не хватает какого-нибудь тяжелого испытания.

Денни прекратила жевать.

— Тяжелого испытания? Алек тоже потянулся за хлебом.

— Мне все дается слишком легко. Так было всегда. — Он насупился. — До встречи с тобой. Тетя считает, что парочка неудач пошла бы мне на пользу.

— И она права, — глубокомысленно заявила Денни. — Она абсолютно права. По этой самой причине я и решила обратить самое серьезное внимание на свою карьеру.

— Чтобы мне все не так легко давалось?

— Не тебе. Мне. В этом я похожа на тебя. Мне тоже все в жизни давалось легко. Потому что я боялась взяться за что-нибудь более сложное, понимаешь? Сегодня в ресторане я случайно услышала слова Дженис Мередит о том, что если ты время от времени не терпишь поражения — значит, не прикладываешь особых усилий. Вот так. А я ни разу в жизни не терпела поражения.

Алек разломил ломтик хлеба пополам.

— У меня зуб на Дженис Мередит. Придется с ней поквитаться.

Денни наклонилась к нему через столик.

— Ты знаком с Дженис Мередит?

Алек опустил глаза в вырез ее платья. На ней был пурпурный кружевной бюстгальтер, а грудь пышнее, чем он думал.

— Замри на минутку, ладно?

Денни хлопнула его кусочком хлеба по носу.

— Смотри не ослепни. Ты… знаком… с Дженис… Мередит?

— Нет, — наслаждаясь открывшимся зрелищем, ответил Алек. — А тетя знакома. Знаешь, четверг не самый подходящий день для принятия жизненно важных решений. Может быть, тебе стоит пересмотреть его и…

— Отправиться в постель с едва знакомым мужчиной, основное занятие которого — пялиться на мою грудь? Ну нет. — Денни снова откинулась на спинку и откусила хлеб. — Ты смышленый парень, Алек, но легкомысленный. Через несколько лет, устроив свою карьеру, я найду себе пару, но эти отношения будут основательными и прочными. Расскажи мне о своей тете.

— Я не легкомысленный, — сказал Алек и ухмыльнулся, — я очень серьезный. Но что ты скажешь о себе, если наклоняешься передо мной в таком платье. Скажу больше, если б ты была серьезной особой, то не стала бы даже надевать такое платье или такое белье под это платье.

Денни смиренно опустила взгляд.

— Ты прав. Придется полностью сменить гардероб.

— Ни за что, — начал было Алек, но на столе появились заказанные салаты, и Денни без промедления набросилась на свою порцию.

У нее прекрасный здоровый аппетит, отметил Алек. Как правило, такой аппетит сулил много чего хорошего в женщине. Если только она не решила напрочь отказаться от всего остального. Может, он все же убедит ее хоть на время не отказываться от всего остального… разумеется, исключительно ради дела. Алек попытался вообразить, как он объясняет Гарри, что соблазнение Денни входит в его служебные обязанности.

К чертям Гарри!

К несчастью, ей, как выяснилось, нужна основательность, а он сделал ставку на глупость. К тому же если быть до конца честным с самим собой, то основательность в его репертуаре в любом случае не значится. Остроумие — да, отвага — да, сообразительность — да, честность — да. Основательность — нет. А что, если просто притвориться таким, как ей нравится?

— Расскажи мне о своей работе. Что это за карьера такая у тебя?

— А что? — Денни, не донеся до рта полную вилку салатной зелени, подняла на него подозрительный взгляд.

— Ну интересно же узнать, почему ты отказываешься от самого потрясающего секса своей жизни ради какой-то дурацкой работы.

— Ага, ладно, вот это на тебя похоже, — сказала Денни и вернулась к салату.

— Похоже на меня?

— Мне на минуту показалось, что ты собираешься впасть в обидчивость, — проглотив салат, сказала она. — А с такими, как ты, это может означать только одно.

Алек постарался выглядеть непонимающим и оскорбленным одновременно.

— Большое спасибо! Денни пожала плечами.

— Не злись. Просто этот тип мужчин мне очень хорошо знаком. Ты уверен, что все еще хочешь заплатить за ужин?

— Абсолютно. — Алек подавил раздражение. — Итак, что это за карьера?

Денни вдруг насторожилась.

— Вряд ли тебе это интересно. Важно одно — твоя тетя может мне помочь. Обрати внимание, что я с тобой предельно откровенна. Я хочу, чтобы ты представил меня своей тете и рассказал ей, какая я замечательная.

— Зачем? — недоверчиво поинтересовался Алек.

— Затем, что я хочу с ней поговорить. Ты должен описать меня ей как смелого, честного и лояльного человека и убедить ее поговорить со мной — только и всего. Остальное моя забота.

Алек выпрямился в кресле.

— Что тебе от нее нужно?

Денни покачала головой.

— Это очень личное. Я бы тебе рассказала, но секрет не мне принадлежит.

Она слизнула с губ соус, и Алек с трудом подавил свои мужские инстинкты. У нее потрясающие губы, но с каждой минутой он все более убеждался, что ему до них никогда не добраться, потому что эту женщину ему придется рано или поздно арестовать. А потому он отвел глаза и постарался сосредоточиться на ее словах.

— Так ты согласен? — спросила она.

— На что? — бестолково сказал Алек. Денни в отчаянии зажмурилась.

— Представить меня своей тете, дурень. Ну почему ты так себя ведешь?

— Как? — моргнул Алек.

— Как слабоумный, — ответила Денни. — Это что у тебя, такой изощренный способ завлекать женщин? В таком случае знай, что сообразительным и дерзким ты мне нравишься гораздо больше.

— Дерзким? — изумился Алек. — Это я — го?

— Ладно, забудь об этом. Тетя — вот что главное. Когда я смогу с ней встретиться?

— Знаешь, я как-то не ожидал от тебя такой настойчивости, — сказал Алек. — Ты вообще совсем не такая, как я ожидал.

— А чего ты ожидал?

— Ну-у, я надеялся на что-нибудь более легкое. Денни кивнула.

— Точно. Ты считал меня легкомысленной красоткой. Мы это уже проходили.

Алек с надеждой встрепенулся.

— У тебя походка секс-бомбы.

— Ничего подобного. — Денни откинулась в кресле и устремила на него критический взгляд. — Это у тебя походка секс-бомбы.

— Ничего подобного.

— А вот и да. Сплошные мускулы и белозубая улыбка. Большой парень в городе. Ты ж как ходячая световая реклама. Тебе бы стоило написать на лбу крупными буквами: «Всегда готов!»

Алек вскинул брови.

— Скажешь, та вихляющая походка, которой ты продефилировала из бара, не профессиональна? У всех вокруг челюсти так и отпали.

— Бедра-то у меня на месте. Естественно, они двигаются.

— Что да — то да. И еще как! Мне бы и в голову не пришло их критиковать, если бы ты не подняла на смех мою фигуру.

— И не думала я поднимать на смех твою фигуру, — невинно захлопала ресницами Денни. — У тебя бесподобная фигура. Тело, за которое можно умереть. Тело, к которому так и тянет прижаться. Тело…

— Достаточно, — оборвал ее Алек. — Пожалуй, я в конце концов соглашусь на раздельные счета.

— И не думай даже. — Денни оценивающе осмотрела блюдо с поднимающимся над ним аппетитным паром, которое поставил перед ней официант. — От споров с тобой у меня разыгрался аппетит. Теперь я хочу еще и десерт. — Алек открыл было рот, но она остановила его взглядом. — Только попробуй ляпнуть, как зеленый юнец, какую-нибудь чушь насчет самого лучшего десерта.

— Как зеленый юнец? — Алек поднял глаза на официанта. — Я вам хоть чем-нибудь напоминаю зеленого юнца?

— Нет, сэр, — ответил официант.

— Теперь спросите у меня, — предложила Денни.

— Не спрашивайте, — сказал Алек.

— Итак, вернемся к твоей тете, — снова начала Денни.

Алек закрыл глаза. Ведь он именно этого и добивался — чтобы Денни заинтересовалась его тетей. Для дела было бы очень плохо, если бы она заинтересовалась им. Если бы в ее планы входило всего лишь соблазнить его, то им бы не удалось поймать ее на мошенничестве.

Он снова посмотрел на нее.

— Ты уверена, что напрочь отказываешься от секса?

— Абсолютно, — ответила Денни. — Когда я могу встретиться с твоей тетей?

На другом конце зала Виктория получала свою порцию испытаний, которые она так настоятельно рекомендовала Алеку.

— Здесь очень мило, — сказал Дональд Комптон, восторженно улыбаясь ей через покрытый белоснежной скатертью столик.

«Мило, — про себя повторила Виктория. — Мне шестьдесят два. На черта мне это „мило“? Хочу чего-нибудь захватывающего».

Дональд принялся обсуждать с официантом ассортимент вин. Выглядел он при этом непревзойденно. Красивый, безукоризненно одетый, галантный. Они здорово смотрятся вместе, Дональд и официант. Может, лучше оставить их наедине? В конце концов, у официанта с Дональдом куда больше общего, чем у нее с Дональдом.

Она и Дональд. Мерзкое сочетание. От нечего дедать Виктория представила себе их с Дональдом совместное будущее. Они с Дональдом купят жилье на Кейп… само собой, в фешенебельном квартале. Они с Дональдом будут отдыхать в Белизе; он, разумеется, предпочтет место, не облюбованное туристами. Они с Дональдом будут ездить на «Мерседесе»; это единственная марка, гармонирующая с его «Ролексом».

Как супружеская пара они с Дональдом обречены, решила Виктория. Он еще не успел откупорить бутылку, а она уже над ним издевается.

Дональд вновь обратил свое внимание на нее, звякнул своим бокалом о бокал в ее руке. Бокал был полон. Должно быть, пока она грезила наяву, Дональд с официантом успели достичь сексуального пика в своих отношениях.

— За тебя, — провозгласил он. — Ты сама элегантность.

Элегантность? Здорово!

— Ты тоже.

Она подняла бокал и вдруг заметила в глубине зала Алека. Он доверительно перегнулся через столик к брюнетке. Девушка сидела спиной к Виктории, так что она разглядела лишь рассыпанные по плечам черные кудри. Алек улыбнулся. «Да разве можно против него устоять? — подумала Виктория. — У него же фамильное обаяние».

— Виктория?

— М-м-м? — Виктория перевела взгляд на свой застывший в воздухе бокал. — Ах да. За нас. Элегантность. Именно. — Пригубив вино, она вспомнила слова Дженис насчет риска. В обществе Дональда она могла встретиться только с риском умереть со скуки.

Дональд пустился в описания великолепного земельного участка, о котором перед ужином в баре ему рассказал его новый знакомый. Виктория только собралась оборвать его, как вдруг вспомнила разговор с Алеком.

— А как зовут твоего знакомого? — заинтересовалась она. — Расскажи поподробнее.

— Великолепно, — опустошив тарелку, Денни напоследок облизнула губы и посмотрела на Алека. — Спасибо, что не стал развлекать меня беседой. Ужин был бы испорчен.

Алек обиженно заморгал.

— Ты бьешь по моему самолюбию.

— Я не то хотела сказать. Я имела в виду… — извиняющимся тоном проговорила она.

— Я знаю, что ты имела в виду, — ухмыльнулся он. — Я к этому отношусь точно так же. К чему портить отличную еду лишними мыслями?

— Вот именно. — Денни улыбнулась ему, и у Алека на мгновение все поплыло перед глазами.

«Соберись! — приказал он себе. — Не забывай — она аферистка».

— Теперь вернемся к моей тете. — Он хватался за Викторию как за спасательный круг.

— Мне необходимо с ней поговорить, — сказала Денни. — Если она мне поможет, я могу высоко взлететь. Из низшей лиги — сразу в высшую.

— То есть?

— В Нью-Йорк.

— Ты хочешь работать в Нью-Йорке? — .Алек покачал головой. — Подумай хорошенько еще раз. Это ошибка с твоей стороны. Лучше переезжай в Чикаго. Он гораздо лучше Нью-Йорка.

— А что такого хорошего в Чикаго?

— Я, — выпалил Алек и сам удивился своему ответу.

Глупее не придумаешь — просить женщину переехать в огромный город только для того, чтобы время от времени встречаться с ней за ужином… тем более что при этом он еще и собирается ее арестовать. Хоть он и разыгрывал идиота перед Денни Бэнкс, но выглядеть идиотом в ее глазах ему хотелось меньше всего.

— По-твоему, я должна переехать в Чикаго только потому, что там живешь ты? И это после одного-един — ственного ужина? — Денни покачала головой. — В твоей светящейся рекламе произошло короткое замыкание.

Алек открыл рот для возражения — и тут же захлопнул. Сам напросился на грубость.

— Когда же я смогу познакомиться с твоей тетей? — спросила Денни.

— Давай встретимся завтра за ленчем. Не могу гарантировать, что тетя придет, но постараюсь. В час — подходит? Сегодня мне предстоит поздняя встреча.

Денни довольно улыбнулась.

— Отлично! — Она допила вино и поинтересовалась: — А что за встреча?

— Вот еще, — сказал Алек. — Сама отказываешься от интимных отношений и при этом выпытываешь подробности моей частной жизни.

Денни нахмурилась, словно не веря собственным ушам.

— Мне что, нужно переспать с тобой, чтобы ты ответил на вопрос об этой встрече?!

Глаза Алека так и засветились надеждой.

— А что? Это идея!

— Ну нет, — сказала Денни. — Можешь считать, что заработал еще один удар ниже пояса.

— Моя тетя будет от тебя без ума, — погрустнел Алек.

— Я в отчаянии от того, что приходится покинуть тебя, Виктория. — Дональд, остановившись у двери ее номера, до боли стиснул ей руку. — Если бы я заранее не договорился с этим парнем, Бондменом, о встрече…

— Все в порядке, — отозвалась Виктория, пытаясь высвободить свою ладонь.

— Уверяю тебя, это прекрасное вложение капитала. Участок на побережье Флориды, представляешь? А может, и ты к нам присоединишься?

— Нет, Дональд, спасибо, только не сегодня. — Виктория, улыбнувшись ему, поспешно вставила магнитную карточку в замок двери. — А вот завтра с удовольствием. Скажем, за ужином. Как ты думаешь, это возможно?

— Буду счастлив! — воскликнул Дональд. — И… кто знает? Может, мы подумаем о совместных инвестициях? Например, в наше общее будущее? — Он вопросительно выгнул бровь.

— Кто знает? — Виктория проскользнула в комнату. — До встречи.

— До встречи.

Дональд наклонился к ней с поцелуем, но она захлопнула дверь прямо у него перед носом. А потом прислонилась спиной к двери и облегченно вздохнула. Слава Богу, наконец-то одна.

И на что только она не идет ради своего племянника. Теперь еще придется изображать гостеприимную хозяйку перед его брюзгой боссом.

Но второго Дональда ей не вынести. Этот босс должен быть лучше Дональда.

Да что там, кто угодно будет лучше Дональда.

Денни продолжала препираться с Алеком всю дорогу в лифте до своего этажа, через равные промежутки времени осыпая его насмешками, поскольку он, похоже, от души наслаждался ее оскорблениями. Одно из двух — либо у него начисто отсутствует самолюбие, либо оно у него самое здоровое в мире. В полумраке коридора у своего номера она устремила на него испытующий взгляд. Он остановился рядом, в безмятежно спокойной позе, с уверенной ленцой.

Глядя на него, об отсутствии самолюбия можно забыть. Оно у него определенно имеется.

А еще он определенно представляет из себя загадку. Он куда умнее, чем хочет казаться… и куда опаснее. Теперь Денни не сомневалась, что его провинциальный шарм и младенчески-невинная улыбка — всего лишь прикрытие дьявольски изощренного ума. Жаль, что в данный момент у нее на первом месте карьера. Узнать Алека получше было бы весьма поучительно, да и Пейшенс наверняка осталась бы довольна, так как он нисколько не напоминает тех легкомысленных кавалеров, с кошрыми она привыкла встречаться. «Погляди-ка, кого я нашла в гостиничном баре, — сказала бы она Пейшенс, подталкивая Алека вперед, как экспонат тематического школьного урока „Покажи и расскажи“. — И не обращай внимания на бессмысленный взгляд. Это сложная штучка».

— Ленч в час, — произнес Алек. Денни, вздрогнув, очнулась от своих мыслей и вскинула к нему лицо.

— В час…

Денни успела только сложить губы для ответа, а Алек накрыл их поцелуем. Правда, перед этим он наступил ей на ногу, ткнулся носом сначала ей в нос, потом в щеку, промахнулся и попал вместо рта в подбородок, но когда он, наконец, отыскал ее губы и неуклюже припал к ним, Денни поняла, что лучших мужских губ не встречала за всю свою жизнь. Она качнулась навстречу ему, прильнула к его груди, тронула языком эти восхитительные губы.

И в нем вдруг все изменилось; поцелуй из неуклюжего стал глубоким и уверенным, его руки обвились вокруг нее, сжали в объятии. У Денни закружилась голова, она не задумываясь обхватила его за шею и вся растворилась в потрясающем ощущении его близости. Волна жара накрыла ее, да и его, кажется, тоже, потому что к тому времени, когда она оторвала от него губы, чтобы глотнуть воздуха, он тоже задыхался, прижимая ее бедром к стене, и в его глазах читалось то же изумление.

— Послушай, если я постараюсь, то могу быть и серьезным, — выдохнул Алек.

— Заткнись и поцелуй меня еще раз, — прошептала Денни, и он моментально склонился над ней, дразня ее рот языком, пока она не сдалась, открыв ему губы. Колени у обоих подкашивались, и, если бы не стена, они рухнули бы прямо на ковер в коридоре. Его ладонь накрыла ее грудь, и Денни задрожала. А потом та же ладонь скользнула в вырез ее платья, и только от восторга прикосновения его пальцев к своей обнаженной коже Денни пришла в себя, вспомнила, где она находится и зачем, вспомнила о своих планах и о том, что он в эти планы не входил, независимо от того, насколько приятным было ощущение его руки под ее платьем.

Она поймала его запястье.

— Погоди минутку. Я забыла. У меня на это нет времени. Извини. Я просто забыла.

Ладонь Алека скользнула вниз, ей на талию.

— Дай мне еще один шанс. Я снова заставлю тебя забыть обо всем. Я заставлю тебя забыть даже свое собственное имя. — Он наклонился, но она увернулась от его поцелуя.

— Нет. Большое спасибо, но все равно — нет. До свидания. Хорошего тебе вечера. С нетерпением жду встречи с твоей тетей. — Денни выдала все это скороговоркой, одновременно вставляя магнитную карточку, и, не дожидаясь от Алека ответа, протиснулась внутрь и захлопнула дверь у него перед носом.

Тяжело дыша, она прислонилась к двери. Нет, с этим парнем лучше не связываться. И уж во всяком случае не сейчас, когда грядут глобальные перемены в карьере.

Какая жалость…

Гарри добрался до отеля в половине одиннадцатого и позвонил в номер Алеку.

— Какие новости? — спросил он, услышав его голос.

— Ты хоть когда-нибудь начинаешь разговор с приветствия?

— Нет, — отрезал Гарри. — Какие у тебя новости?

— Денни Бэнкс бросила все силы на то, чтобы встретиться с моей тетей. — Алек вспомнил о поцелуе. — А сил у нее невпроворот, Гарри. Если она попытается увлечь меня на преступный путь, я не устою. Гарри фыркнул.

— Вряд ли тебе так повезет. Еще что?

— Тетя Виктория в курсе. Мы договорились встретиться у нее в номере после моего звонка.

— Не нравится мне эта идея с тетей Викторией, — пробурчал Гарри.

— Гарри, ты ее еще даже не видел!

— Мне вообще не по душе мысль столкнуть доверчивую старушку с Бондом.

Алек едва не расхохотался.

— Какая там старушка, Гарри! Черт побери, да тетя Вик твоя ровесница.

— Плевать, — ответил Гарри. — Мне все это не нравится.

— Тем хуже для тебя. Я звоню ей. Комната девятнадцать-четырнадцать. Встреча через десять минут. Увидимся.

Гарри постучал в дверь номера 1914, заранее нацеливая себя на то, чтобы быть как можно любезнее с доверчивой старушкой. Он был настолько сосредоточен на своих усилиях, что, когда она открыла дверь, застыл как истукан, вперив глаза вниз и изобразив на лице максимум мягкосердечия.

Вот именно. Он смотрел вниз, поскольку ожидал увидеть сгорбленную старенькую леди. Но проблема оказалась в том, что Виктория уступала ему в росте всего лишь на пару дюймов, и вместо того чтобы натолкнуться на морщинистое благообразное лицо, его взгляд окунулся в глубокий V-образный вырез ее темно-синего шелкового платья.

Она ничем не напоминала благообразную старенькую леди.

Виктория проследила за его взглядом.

— В последнее время я что-то поправилась. С моей стороны довольно легкомысленно следовать моде, но я поступилась соображениями здравого смысла ради его стоимости.

— Что? — тупо переспросил Гарри.

— Вы, должно быть, Гарри Чейз. Алек мне о вас рассказывал. А я — Виктория Прентайс.

Виктория протянула ему пальцы с безукоризненным маникюром, и Гарри машинально пожал их, переведя изумленный взгляд с выреза ее платья на лицо. У нее были глаза Алека — живые и яркие карие глаза-и его рот, тонкий и выразительный, но при этом она была сама женственность. Короткие волосы мягкими локонами обрамляли лицо, и в ушах поблескивали золотые сережки. Очень дорогие сережки. Она должна была бы выглядеть респектабельной, элегантной и холодной, но озорной блеск в глазах и насмешливый изгиб губ выдавали ее натуру.

«Эта женщина опасна, — подумал Гарри, цепляясь за инстинкты, отточенные годами полной опасностей жизни старого холостяка. — Она умна, опытна и себе на уме».

Нужно сбежать, пока не поздно.

Он повернулся, чтобы уйти, но в этот момент Алек приветственно хлопнул его сзади по плечу.

— Рад тебя видеть, Гарри, — сказал он, втащил его за собой в комнату, и возможность для бегства была упущена.

Виктория, отступив на шаг, впустила их в комнату. Она от души насладилась реакцией Гарри, но и сама была потрясена его сходством с Алеком. Черты внешности, конечно, роли не играли. Темные волосы Алека были всегда тщательно причесаны, в то время как пепельная шевелюра Гарри, похоже, вообще не знала расчески; челюсть у Гарри сильнее выдавалась вперед, а плечи были чуть шире, чем у Алека; по сравнению с теплым шоколадным взглядом Алека непроницаемо-черные глаза Гарри казались еще более пронзительными. Нет, за родственников их бы никто не принял.

Все дело в том, как они стоят, решила она. И двигаются. И осматривают комнату. Крупные, уверенные в себе, они явно не представляли ситуацию, с которой бы они не справились. Наверняка таким манерам эти двое обязаны своему секретному агентству. Невозможно представить, чтобы подобная уверенность в себе была врожденной.

Алек одной рукой выдвинул пару стульев из-за стола в углу комнаты, а другой приглашающе помахал им.

— Виктория, это Гарри Чейз, мой босс. Гарри, это моя тетя, Виктория Прентайс.

— Мы уже прошли через эту процедуру, — сообщила Виктория. — Хотите, я закажу в номер кофе?

— Нет, черт возьми, — буркнул Гарри. — Мы не на вечеринку пришли.

— Не нужно, тетя Вик, спасибо, — отозвался Алек. — Уже довольно поздно, так что я быстренько обрисую тебе ситуацию и отправлюсь спать, а Гарри пусть заканчивает с подробностями.

Виктория опустилась в кресло и послала Гарри самую милую улыбку, прекрасно зная, что приведет его этим в замешательство. Гарри набычился и сдвинул брови.

Алек недоуменно переводил взгляд с одного на другого.

— Вы что, уже раньше встречались?

— О нет, — пропела Виктория. — Гарри я бы не забыла.

— Может, приступим к делу? — рявкнул Гарри.

— Да, конечно, — начал Алек, но Гарри его опередил.

— В отеле под именем Брайана Бондмена остановился парень, основная профессия которого — обла — пошивать преподавателей университетов, — сообщил он, повернувшись к Виктории.

— А как его настоящее имя? — вставила Виктория.

— Оно вам ни к чему, — сказал Гарри. — Чтобы случайно не обмолвиться и не испортить нам все дело, вам лучше вообще не знать его настоящего имени.

— Гарри! — предупредил Алек. — Держи себя в руках.

Виктория сделала попытку испепелить Гарри взглядом, но он и бровью не повел.

— Пару раз он уже был практически в наших руках, но ему здорово повезло, и он ускользнул.

— Ага, повезло, значит, — фыркнула Виктория. — Звучит как оправдание собственной оплошности.

— Тетя Вик, — укоризненно посмотрел на нее Алек. Ему только не хватало пикировки между боссом и тетушкой.

— Но теперь он здесь, и на этот раз мы его поймаем, — продолжил Гарри. — Выдающаяся идея Алека в том и заключается, чтобы поймать его с поличным с вашей помощью. — Его тон не оставлял сомнений, что лично ему эта выдающаяся идея кажется бредовой.

— Мы хотим, чтобы ты завела с ним знакомство, — сказал Алек. — Не нужно притворяться, просто будь такой же обворожительной, как всегда, и побольше говори о своих деньгах и желании вложить их во что-то. Ну ты меня понимаешь, веди себя как состоятельная дама.

— А если он вздумает проверить мое финансовое положение? — спросила Виктория. — Я совсем не богата.

Гарри обвел взглядом ее золотые серьги, шелковое платье, тщательно уложенные волосы — и фыркнул. Виктория и бровью не повела.

— Гарри, прекрати. — Алек вновь повернулся к Виктории. — Он не станет ничего проверять, тетя Вик. Ты профессор университета, и этого ему вполне достаточно. Он увидит твое имя в программе конференции и решит, что ты то что надо.

— Похоже, он не слишком умен, если выбрал своей целью университетских преподавателей, — сказала Виктория. — В нашем кругу мало богатых людей.

— Это смотря кого считать богатым, — буркнул Гарри. — Бедной вас не назовешь.

Виктория решила еще какое-то время его игнорировать.

— А как мне с ним познакомиться? Есть варианты?

— Тебя ему представит женщина по имени Денни Бэнкс, — ответил Алек. — Она буквально выпрыгивает из себя от желания встретиться с тобой. Завтра у нас совместный ленч.

Виктория закатила глаза.

— Не могу! У меня ленч с Дженис. И как это я еразу не догадалась, что без женщины ты не обойдешься. Это та самая блондинка?

— Брюнетка, — машинально поправил ее Алек. — Тебе придется отставить Дженис ради Денни, потому что Денни познакомит тебя со своим партнером, а нам именно он и нужен.

Виктория повернулась к Гарри.

— Ну, предположим, познакомили меня с ним — и что дальше?

— А дальше мы прикрепим к вам аппаратуру — и он в ловушке, — ответил Гарри. — Теоретически, во всяком случае.

— Аппаратуру? — недоуменно переспросила Виктория.

— Вы что, боевики ни разу не смотрели? — пробурчал Гарри.

— Нет. — Виктория вздернула подбородок. — Я интеллектуал до мозга костей.

— По тебе не скажешь. — Алек обжег обоих яростным взглядом. — Не знаю, что на вас нашло, но для вас же будет лучше прекратить пререкаться. Вам работать вместе. Так и ведите себя как взрослые люди. Сейчас не время впадать в детство.

— Аппаратура, — ровно произнес Гарри, мобилизовав все свое терпение, — это крошечный микрофон и передатчик. Все, что он будет говорить вам, мы услышим и запишем на пленку.

— Подумаешь, — фыркнула Виктория. — Большое дело!

Гарри вздохнул.

— Этого-то я и опасался.

— А твоя блондинка, Алек, нам вообще-то и не нужна, так что я спокойно могу отправляться на ленч с Дженис, — хладнокровно продолжала Виктория. — С мистером Бондменом я и так завтра встречусь. Мой приятель пригласил нас на ужин в связи с великолепным земельным участком, который мистер Бондмен хочет ему продать. — Она бросила уничтожающий взгляд в сторону Гарри. — И вам еще платят за такую работу? Да это же легче легкого.

— Ты завтра… что? — изумленно переспросил Алек.

— Легче легкого, — повторила Виктория. — Тебе даже не стоило соблазнять эту женщину.

— Я ее не соблазнил, — бросил в ответ Алек.

— Но наверняка очень старался. — Виктория с фальшивым сочувствием посмотрела на него. — Она что, тебе отказала? Замечательно. Тебе это только на пользу. Видишь, уже начинаются неудачи. И как тебе? Какой-нибудь прогресс уже ощущаешь?

— Тетя Вик… — начал было Алек, но Гарри поднялся со стула и прервал его.

— Завтра утром я вам позвоню, и мы договоримся насчет аппаратуры, — заявил он Виктории.

Она покачала головой.

— Только не утром. Утром у меня доклад. И у Дженис тоже. Во второй половине дня.

— Ладно, — сдался Гарри. — Только не вздумайте приближаться к Бонду до тех пор, пока я не прикреплю аппаратуру.

— Бондмену, — проворковала Виктория. — А Бонд, полагаю, и есть его настоящая фамилия. Какая беспечность с вашей стороны назвать ее при мне.

— Тетя Вик, — грозно произнес Алек. — Хватит!

— Большое спасибо, — кивнул ему Гарри. — Я очень надеялся, что хоть кто-нибудь это скажет.

— Тебе придется работать с Гарри, — сказал Алек Виктории. — А Гарри крепкий орешек. Ему лучше не перечить.

— Это он мне перечит, — сладко улыбнулась Виктория.

— Это у него такая тактика, — объяснил Алек. — Будьте добры, теперь послушайте меня. Оставьте эту глупую пикировку до того времени, когда Бонд будет у нас в руках, договорились?

— Ладно, — согласилась Виктория. — Я прошу прощения, Гарри.

Гарри буркнул что-то невразумительное и зашагал прочь из комнаты.

Алек поцеловал ее в щеку.

— Гарри тоже просит прощения. Ложись спать. Завтра тебе предстоит заманить в ловушку страшную угрозу обществу.

— Ты это о Гарри? — медовым голоском протянула Виктория.

— Спокойной ночи, тетя Вик, — сурово произнес Алек и ушел.

Едва за ним закрылась дверь, как Виктория от души рассмеялась. Она была права. Гарри оказался лучше Дональда.

Гораздо лучше.

Дональд Комптон встретился с Брайаном Бондом в баре в одиннадцать вечера; к половине двенадцатого они уже с головой ушли в обсуждение великолепных перспектив разработки обширных земельных участков в Киз, штат Флорида. С участившимся от азарта пульсом Бонд перечислял пункты сделки, а Дональд согласно кивал головой после каждого слова. Не клиент, а само совершенство, да благослови его Господь, — и уже на крючке у Бонда.

— Все, конечно, держится под большим секретом, — говорил Бонд. — Но самое главное, что из-за напора «зеленых» никто особенно не заинтересован в покупке этих земель. Мы получим участки по баснословно низкой цене.

— Да, но как быть с Управлением по охране окружающей среды, а, Брайан? — с видом мудрого филина возразил Дональд.

— Ерунда, — махнул Бонд. — У нас есть нужные люди в Вашингтоне. К концу месяца разрешение будет подписано. И тогда цены подскочат выше крыши.

Дональд заметно повеселел, и Бонд предпринял решительную атаку.

— Так вот, я бы рекомендовал вам участок…

В это же время, но за восемь миль от «Ройал-отеля», на автобусной станции Ривербенда Шери вышла из автобуса и потянулась, разминая затекшие мышцы. Целый день в автобусном кресле не улучшил ее настроения. Нужно найти гостиницу подешевле, решила она, выспаться, и уж завтра приниматься за розыски Бонда.

Шери подхватила свою сумку и направилась в сторону светящейся вывески мотеля за два квартала от станции

Из-за стычки с Бондом она даже забыла название отеля. «Но много ли может проходить в городе литературных конференций?» — думала она, плетясь по улице. Сделает пару звонков завтра и найдет Брайана.

«А уж тогда ты увидишь, что будет, мой мальчик Еще как увидишь».

Глава 3

На следующее утро Денни вышла из своего номера в прекрасном сером костюме, который надевала лишь в тех случаях, когда хотела произвести на кого-нибудь серьезное впечатление. Костюм выполнял двойную обязанность, поскольку в нем она производила серьезное впечатление и на себя тоже.

Она осторожно проскользнула в конференц-зал, стараясь не обращать на себя внимания. В тот момент, когда она опустилась в кресло на заднем ряду, предыдущий докладчик сошел с трибуны, и его место заняла Дженис Мередит.

Темой ее доклада было сопоставление супружеской неверности в пьесах Шекспира с современными скандальными историями, то и дело появляющимися в бульварных газетах. Денни едва не плакала от сочувствия, слушая ее. Неудивительно, что Дженис не хотела никому сообщать о своем разводе: трудно было бы выбрать тему болезненнее этой. Денни до глубины души жалела ее, но пометки все же делать не забывала. В докладе было слишком много интересных параллелей с нынешней ситуацией Дженис, чтобы можно было их проигнорировать. Если она получит-таки интервью, то эти заметки помогут ей представить Дженис читателям в истинном свете. Если она получит интервью, то сможет поддержать Дженис…

Нет, минуточку. Никаких «если»! Денни расправила юбку своего серого костюма. Когда она получит интервью, го с помощью некоторых пунктов этого доклада продемонстрирует читателям душевную силу и мужество Дженис. Это будет потрясающее интервью, триумфальное и для Денни, и для Дженис.

Затем на трибуну поднялся следующий докладчик, и Денни с некоторым удивлением узнала Викторию Прентайс. Он настолько зациклилась на Дженис, что совсем забыла — ведь Виктория Прентайс тоже профессор филологии. В докладе Виктории свадьба четы Макбет сравнивалась со свадьбами в телевизионных «мыльных операх». Услышав имя Макбета, Денни вспомнила об Алеке и о прошедшем вечере.

Как там Виктория сказала о Макбетах? «Люди с обычными человеческими слабостями, которых объединила любовь и разрушила амбиции». Человеческих слабостей ни ей, ни Алеку не занимать. Амбиций в ней хватает, да и в Алеке определенно тоже. Его игра в простака-провинциала была всего лишь игрой; он явно что-то замыслил насчет своих земельных инвестиций. С этим все ясно. А вот как быть с любовью? Этот вопрос ее смущал. В Алеке было что-го такое…

Денни попыталась определить, что же такое было в Алеке, и неожиданно поняла, что он первый мужчина, с которым ей никогда не было бы скучно Возможно, через какое-то время у нее бы возникло желание его задушить, но чтобы он ей наскучил? Ни за что. Он всегда будет непредсказуемым, сексуальным и нацеленным на что-то таинственное. Впервые в жизни ей показалась интересной мысль провести с мужчиной больше одного вечера.

Пейшенс была бы от Алека в восторге.

Но все это, разумеется, лишь прекрасный повод избегать его… после того, как он познакомит ее со своей тетей. Денни не собиралась гоняться по Чикаго за Алеком, в то время как перед ней открывалась дорога в Нью-Йорк, к славе и грандиозной карьере. Дурацких решений она уже напринималась в жизни предостаточно. Настало время для мудрых.

Несмотря на всю привлекательность Алека, Пока Денни размышляла об Алеке, Виктория закончила свой доклад, и очередной академик заговорил о свадебных обычаях времен Шекспира в сравнении с обычаями девятнадцатого века. Денни выскользнула из зала так же тихо и незаметно, как появилась. Если в сегодняшнем выступлении Дженис Мередит ненароком рассыпала столько замечательных идей для ее будущего интервью, то в ее предыдущих книгах таких идей наверняка еще больше. Хороший журналист — это хорошо подготовленный журналист, а местный университет находился всего в паре миль от отеля.

И Денни направилась в университетскую библиотеку.

Спустя два часа она, как было условлено, встретилась с Алеком в холле.

— И где твоя тетя? — спросила она, останавливаясь у него за спиной.

Со спины он казался еще шире в плечах, еще мужественнее. Денни с трудом избавилась от совершенно ненужных образов, услужливо нарисованных воображением. Вздрогнув от неожиданности, Алек резко обернулся, и она с приятным удивлением вспомнила, какой он забавный, когда изображает из себя недоумка с открытым ртом.

— Что за маскарад? — уставился на ее строгий костюм Алек. — Серое? На тебя это так не похоже. Утешь меня, скажи, что под ним пурпурные кружева.

— Я спросила о тете, — напомнила Денни.

Два часа, проведенные в библиотеке, переполнили ее энергией. Теперь она во всеоружии, у нее наготове все вопросы к Дженис Мередит, и Дженис на них ответит. Интервью охватит целую жизнь. Денни оглянулась в поисках Виктории — ее входного билета в мир Дженис, славы и удачи.

— Где она?

— Она не смогла прийти. — Алек все еще с очевидным отвращением пялился на ее костюм. — Извини. Куда бы ты хотела пойти?..

— Никуда, — разочарованно нахмурилась Денни. — Раз ее нет, я не могу зря тратить время. — Она снова повернулась к выходу.

— Погоди-ка. — Алек поймал ее за руку. — Куда это Ты? Тебе нужно поесть. Сегодня пятница, нужно набраться сил на уик-энд. А раз тебе нужно поесть, то ты запросто можешь это сделать и…

— С тобой? Нет. — Денни высвободила руку из его хватки. — Против тебя я лично ничего не имею, но раз твоей тети нет, мне нужно вернуться в библиотеку. А за приглашение спасибо.

— В библиотеку? — Алек вышел вслед за ней на улицу. — Что тебе делать в библиотеке? Да погоди же!

— Хватит, Алек. — Денни обернулась к нему. Люди то и дело толкали их, выходя из гостиницы, но она их не замечала. — Ты очень милый, ты бесподобно целуешься, но у меня нет времени на игры с тобой. Я очень занята. Так что найди себе для развлечений кого-нибудь другого.

Она снова отвернулась, но Алек вцепился ей в руку.

— Ужин. Ленч ты пропустишь, так что без ужина обойтись не сможешь. Я плачу. У меня…

— Знаю. Уйма денег. — Денни взглянула на него исподлобья. — А тетя будет?

— Да что тебе далась моя тетя? — Алек ответил ей таким же хмурым взглядом.

— Будет за ужином твоя тетя или нет? — с нарочитым спокойствием повторила Денни.

— Да, — ответил Алек. — Тетю я тебе обеспечу, даже если мне придется притащить ее волоком. Встретимся в холле в восемь. Что скажешь?

— Отлично. Буду рада поужинать с тобой и с твоей те гей. А теперь оставь меня, мне нужно работать.

Денни вырвала руку и зашагала в сторону университета, а Алек еще долго смотрел ей вслед.

Она что, и в самом деле идет в библиотеку? Атек напряженно соображал, пытаясь найти, разумное объяснение. Что делать в библиотеке афери?..

Ну конечно! Тетя-то у него профессор филологии, и Денни догадалась, что работы Виктории печатались в литературных журналах. Вот она и решила просмотреть эти публикации, чтобы за ужином поразить тетю познаниями. Алек восхищенно покачал головой. Не женщина, а черт в юбке, эта Денни. Ее даже жалко арестовывать.

Он вернулся в отель — предупредить Гарри, что за ужином будет на двоих больше. Если Денни не схитрила насчет библиотеки, то у него достаточно времени, чтобы послать парочку запросов для проверки и все подготовить к завтрашнему дню. Что ни говори, она буквально сама прыгает к нему в руки.

От мысли о Денни в его руках у Алека на душе стало теплее Но он поспешно выбросил эту мысль из головы и отправился готовить почву для ее задержания.

Когда после весьма продуктивной работы в библиотеке Денни вернулась в отель, на самом входе путь ей преградил менеджер, мистер Бакстер. Вид у него был еще более загнанный, чем в первый раз.

— Что бы это ни было, я ни при чем, — быстро сказала Денни и попыталась проскользнуть мимо него.

— Она сказала, что сегодня утром вы слушали ее доклад. — Бакстер, с горькой безнадежностью на лице, хвостом волочился за ней.

Денни застыла.

— Это открытая конференция. Я сидела в самом заднем ряду. Я что, не могу послушать доклад на открытой конференции литераторов?

— Я сказал ей то же самое. — Бакстер даже просветлел от радости, что хоть одна из враждующих сторон его поддерживает. — Я спросил, пытались ли вы приблизиться к ней или заговорить, и она ответила, что нет. но что это неважно. — Добившись внимания Денни, Бакстер впал в красноречие. — Тогда я сказал ей: «Но, миссис Мередит, ведь она же имеет право находиться в публичных местах». А она в ответ почему — то еще сильнее разозлилась.

Все дело как раз в «миссис Мередит», решила Денни. Уж больно неподходящее время выбрал этот унылый тип для напоминания о ее муже. А Бакстер все не унимался. Наверное, в семье есть люди, которые его сильно любят, решила Денни, раз он привык, чтобы его нытье безропотно выслушивали. Она без труда представила себе Бакстера в окружении ребятишек, а рядом хрупкую худенькую женушку с самым младшим отпрыском на руках — возможно, даже Крошкой Тимом. Было что-то в Бакстере щемяще диккенсовское в своей безысходности.

— …вот я ей и порбещал, что попрошу вас не приближаться к ней до конца ее пребывания здесь, — закончил Бакстер. — Вы ведь не против, верно? Я хочу сказать… мы ведь с вами договорились насчет полиции и всего такого… поэтому я решил, что вы не станете возражать. Верно?

— Разумеется, — продолжив свой путь, бросила ему Денни. — Послушайте, мне предстоит ужин, причем не с миссис Мередит, так что позвольте удалиться. Наилучшие пожелания семье.

— Какой семье? — спросил Бакстер, но она уже умчалась к лифту.

Бакстер сейчас волновал ее меньше всего. Ей нужно произвести на Викторию Прентайс впечатление интеллигентного, глубоко чувствующего и порядочного человека, чтобы Виктория увидела в ней серьезного журналиста и убедила Дженис отбросить всякие…

Черта с два!

Просто сделай то, что должна, и все, приказала себе Денни. Если все время ожидать неудачи, можно упасть духом.

В семь часов вечера Гарри, с подслушивающим оборудованием в портфеле под мышкой, постучал в дверь номера Виктории, от всей души мечтая оказаться в любом другом месте планеты, только не здесь. Эта женщина опасна, и глаза у нее полны ловушек. Он не переставал думать о ней с прошлого вечера. Самое лучшее для него — побыстрее прикрепить к ней микрофон и убраться отсюда, потому что…

Виктория открыла ему в белом атласном халате, и все мысли разом вылетели у Гарри из головы, пока он усиленно старался не смотреть вниз, а только ей в глаза Потрясающе теплые карие глаза, сексуально теплые карие… Лучше вообще не смотреть на нее. Гарри неуклюже протиснулся мимо нее в комнату, где, как он неожиданно заметил, над всеми предметами мебели господствовала огромная кровать, застеленная алым покрывалом На самом деле кровать ничем не отличалась по размерам от большинства гостиничных кроватей, но в присутствии Виктории она почему-то показалась Гарри величиной как минимум с футбольное поле.

«Забудь и о кровати!» — приказал он себе. Теперь у Гарри остались только две темы для размышлений — Виктория и план предстоящего вечера. Он не колебался в выборе.

— В связи с вечерней встречей меня тревожат две вещи.

Они сели за стол в углу комнаты, и Гарри уставился куда-то поверх плеча Виктории.

— Две? Только и всего? — вставила Виктория. Невозможная женщина.

— Сосредоточьтесь, — буркнул Гарри. — Первое. Как заманить его в ловушку. Нужно сделать так, чтобы этот парень сам закинул удочку. Дождитесь от него предложения о продаже. Не предпринимайте никаких самостоятельных шагов. И сразу согласия тоже не давайте. Пусть немного попотеет.

Виктория подперла рукой подбородок и улыбнулась.

— Этот же совет дала мне мама, когда я только — только начинала встречаться с мальчиками.

— Советую отнестись к моим словам с большим вниманием, чем к маминым, — насупил брови Гарри. От раздражения он даже забыл, что запретил себе смотреть на нее. — Если в записи можно будет обнаружить хоть малейший намек на то, что вы его поощряли, он на суде заявит о ловушке — и дело погорит.

— Так, понятно, — сказала Виктория. — Значит, я полна скептицизма, верно?

Гарри немного подумал. Своим язвительным остроумием Виктория чего доброго спугнет Бонда.

— Рассеянность, думаю, больше подойдет. Так что лучше изображайте рассеянную дамочку. Ну, знаете, одну из женщин, неспособных долго задерживаться на какой-нибудь мысли.

Виктория оскорбленно сдвинула брови.

— Нет, я не знаю ни одной из женщин, неспособных долго задерживаться на какой-нибудь мысли.

Гарри с нетерпеливым вздохом закатил глаза. Нашла время показывать характер.

— Послушайте, чем дольше мы будем водить его за нос с этой сделкой, тем больше у нас будет улик. Ваш скептицизм может его спугнуть раньше времени. Он решит, что вы его прощупываете И даст деру. А если он будет думать, что вы просто слегка глуповаты и нерешительны, он вцепится в вас мер!вой хваткой.

Виктория вздохнула.

— Ладно, буду изображать дурочку.

— Благодарю, — сверкнул на нее глазами Гарри.

— К вашим услугам, — не осталась в долгу Виктория. — А вторая?

Гарри снова потерял нить разговора. Ее мягкие карие глаза так и сверкали, когда она сердилась. В ней столько огня, в этой Виктории. Как она. черт возьми, разыграет перед Бондом дурочку?

— Гарри, — повторила Виктория, — осталась вторая проблема.

— Что?

— Вы говорили о двух проблемах в связи с предстоящим вечером, — очень медленно и ясно произнесла Виктория. — Так… в чем… вторая… проблема?

— Ах да, — сказал Гарри. — Предположим, что Бонд раскусит вашу игру и решит от вас избавиться.

Виктория чуть не поперхнулась.

— Что вы подразумеваете под «избавиться»?

Нерешительность Гарри превратилась в откровенное сомнение; он, должно быть, спятил, когда согласился впутать во все это Викторию. Она же может пострадать. Нет, весь их план никуда не годится. О нем не может быть и речи

— До сих пор Бонд еше не применял насилия, но у нас против него чертовски много улик. Если мы его поймаем, свободы он очень долго не увидит. А практика показывает, что даже аферисты, если им светит много лет за решеткой, способны на насилие.

— О! — выдохнула Виктория.

— …Потому-то я и считаю этот план бредовым. — Не дождавшись реакции Виктории, Гарри продолжил: — Ясное дело, он не сработает. Будет лучше, если мы сразу откажемся от вашей помощи. — Налицо у Гарри было написано облегчение. Он встал, собираясь откланяться и уйти.

Виктория не двинулась со своего места.

— Минуточку. Если не я, то кто это сделает? Вы?

— Нет, — покачал головой Гарри. — Меня невозможно принять за профессора университета. Алек и сам справится. В любом случае он собирался присоединиться к вам за ужином и познакомить вас с Денни Бэнкс. Предоставьте это дело ему.

— Но тогда пострадать может Алек, — сказала Виктория.

— Что ж, это его работа, — напомнил Гарри. — Если он и столкнется с опасностью, то это будет не в первый раз.

— Правда? — Виктория была потрясена. — А я считала, что он лишь расследует дела об аферах. Так сказать, кабинетный мститель. Я думала, что самая большая опасность в его работе — порезаться ножом для бумаги.

— М-м… не совсем, — буркнул Гарри. Виктория закусила губу

— Я сделаю то, что обещала. Я не могу подставить под удар Алека.

У Гарри упало сердце

— Можете. Это его работа.

— Нет, — решительно отрезала Виктория. — Я и подхожу для этого больше. Да и вы с Алеком все время будете рядом. Ну много ли будет риска?

— Не знаю, — сказал Гарри — Сколько бы ни было — все равно больше чем надо.

— Да что вы, Гарри, — улыбнулась ему Виктория. — Как это мило с вашей стороны.

— Какое там, к черту, «мило». — Гарри снова отвел глаза, чтобы не попасть под ее обаяние. — Да вы представляете себе, что меня ждет, если посторонний человек, выполняя мое задание, пострадает? Очень мне это нужно за семь лет до пенсии.

— Гарри, я вам действительно до такой степени противна или мне только кажется? — вдруг спросила Виктория, захватив Гарри врасплох.

— Нет, — ответил он. — Что? Нет. О чем вы?

— У вас такой вид, словно я вас вот-вот укушу. — Она подняла к нему лицо. Такая милая, смущенная, изумленная, восхитительная…

Он резко оборвал себя. Какая она, к черту, восхитительная? Она же им манипулирует.

— Вам чертовски хорошо известно, чем мы занимаемся, — резко бросил он. — Делом. А хотите в игры играть — на здоровье. Только не с нами

— Я никогда не играю в игры. — Виктория тоже поднялась. — Я всего лишь хотела определить свое место в ваших играх.

Ее место подальше от него. А она сейчас стояла так близко, что ему достаточно было чуть-чуть наклониться, чтобы дотронуться подбородком до ее мягких волнистых прядей. Гарри сделал шаг назад.

— Оставайтесь на прежнем — и все будет в порядке, — сказал он. — Если намерены помогать, пора одеваться.

В начале восьмого зазвонил телефон. Денни, упав поперек широкой кровати, сняла трубку.

— Алло?

— Это ты, Бэнкс?

— Привет, Тейлор, — отозвалась Денни. — Чего тебе?

— Какого черта ты там делаешь?

— Ты о чем? — Денни скорчила гримасу, позабыв, что собеседник не может ее увидеть. — Я отдыхаю. Оставь меня в покое.

— Черта с два ты отдыхаешь. Ты явно что-то задумала, потому что мне тут уже человек сорок плешь проели обещаниями стереть тебя в порошок, если ты еще раз приблизишься к Дженис Мередит. На черта тебе сталкиваться с этой феминисткой, скажи на милость?

Денни оцепенела. Радужные мечты о сенсационном интервью на глазах поблекли. Если такой безмозглый болтун, как Тейлор, о чем-нибудь пронюхает…

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— В какой-то там гостинице ты не давала ей проходу и даже следила за ней в ресторане.

Денни закрыла глаза. Дженис пустила по ее следу охотничьих псов, несмотря на то что в последнее время ее и близко рядом не было. Да-а, леди сильно рассердилась.

— Я хотела всего лишь поговорить с ней. Не больше, клянусь.

— Ну так вот что я тебе скажу. Прекрати это. У Дженис Мередит уйма влиятельных друзей. Учти, я не шучу. Будут еще звонки — считай, ты уволена.

Уволена? Мерзкий спазм свел Денни желудок. Сейчас она не может себе этого позволить. Ей необходимо продержаться на этой работе до тех пор, пока она не накопит достаточно денег для свободного полета. Он блефует, решила она про себя.

— Вот это здорово, Тейлор! Ты знаешь, как поддержать своих журналистов. У меня не босс, а готовый кандидат на Пулитцеровскую премию.

Голос Тейлора взлетел до привычного визга.

— Не я послал тебя гоняться за Дженис Мередит в надежде получить интервью, и будь я проклят, если стану отдуваться за тебя ни за что ни про что! Не уймешься — ты уволена. И точка!

Денни проглотила комок, застрявший в горле.

— Заметано, Тейлор. Ты истинный профи.

Она швырнула трубку на рычаг, до ледяной дрожи напутанная его приказом. Журналистам не так-то легко найти работу, иначе она давным-давно сошла бы с корабля Тейлора. А Денни не сомневалась, что, если возникнет хоть малейшая угроза его собственной работе, Тейлор ее вмиг уволит. Но и от интервью отказаться она тоже не могла; оно обещало быть великолепным. К тому же оно перестало быть просто интервью; теперь оно превратилось в испытание. Испытание, которое она должна пройти, чтобы доказать всему свету, что она и в самом деле хороший журналист, напористый, отчаянный, умный и…

Работающий. Без работы ей сейчас просто не обойтись. Как же ей получить интервью, не потеряв работы? Держаться за Алека, вот как, решила она. Даже Дженис Мередит не в силах лишить ее работы только за то, что Денни встречается с племянником ее старинной подруги.

Ведь не может?

Разумеется, может, но Алек — единственная надежда Денни. Соблюдая максимум осторожности, она сумеет убедить Викторию помочь ей. И Дженис в конце концов все поймет. Денни моргнула, решив, что думать о рискованных шагах — только зря терять время. Нужно зажмуриться и нырнуть с головой.

Пейшенс сделала бы именно так. Еще когда они детьми отдыхали на ферме у ее дяди, Пейшенс всегда первой ныряла в пруд. Она забиралась на невысокий трамплин в дальнем углу пруда и кричала оттуда: «Ну давай, Денни!» А Денни на самом мелководье переминалась на цыпочках с ноги на ногу и мотала головой. И только после целого часа криков и уговоров Пейшенс и собственных колебаний Денни все же решалась ступить на трамплин. «Ну давай, Денни!» — повторяла Пейшенс, в буквальном смысле олицетворяя свое имя (Пейшенс — терпение (англ.)). «Я тебя поймаю. Это так здорово! Вот увидишь!»

И Денни в конце концов прыгала, и это действительно было здорово, если не считать того случая, когда она ободрала коленку о камень на дне пруда… или когда сбила до крови ноготь об острый край трамплина… или когда сломала руку…

Но Пейшенс всегда была рядом, всегда готова была поймать ее. А сейчас ее нет. У Пейшенс медовый месяц, так что она даже не сможет поручиться за Денни, если по жалобе Дженис Мередит ее все же задержат. Самым мудрым в такой ситуации было бы быстренько сложить вещи и убраться восвояси — к Тейлору и прежней рутине.

Эта мысль еще только забрезжила в ней, а Денни уже наверняка знала, что никуда не уедет. Ни за что. Прежде она выполняла только самые простые поручения редактора, сама того не осознавая. Но ведь теперь-то она это знает. Если она вернется назад без этого интервью, значит, она неудачница. И неважно, что, кроме нее, об этом никто не узнает. Нет, она должна идти вперед, даже с риском потерять работу. Даже с риском быть арестованной за преследование уважаемого профессора. Даже без поддержки Пейшенс. Она должна прыгнуть.

— Вот именно, — вслух произнесла Денни и начала одеваться, но пальцы у нее дрожали, «молния» никак не желала застегиваться, и Денни в конце концов прислонилась головой к зеркалу, закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы вернуть себе хотя бы относительное спокойствие.

Для рискованных шагов, как выяснилось, нужно иметь железные нервы.

Пока Виктория одевалась в ванной, Гарри достал из портфеля аппаратуру и разложил на столе необходимые детали, чтобы к ее возвращению все было готово. Только теперь, когда ее не было рядом, он уловил слабый запах ее духов. Не цветочный, нет, скорее пряный… с примесью чего-то ему незнакомого. Этот запах до того нервировал Гарри, что он выронил одну деталь от микрофона. Хорошо хоть, черт возьми, что у него всегда были с собой запасные части. Осторожность и предусмотрительность у него в крови. Тревожиться не о чем. У него все под контролем. Выйдя из ванной, Виктория спросила:

— Ну и как это делается?

Ее платье из скользкой бледно-розовой ткани словно струилось вдоль тела, отметил про себя Гарри. А еще он не мог не отметить, что у нее безукоризненная фигура, тонкая в талии и пышная в тех местах, где это положено женщине. Платье практически не оставляло простора для воображения: оно ничего не скрывало.

Он покачал головой, пытаясь усмирить свое собственное воображение.

— Не пойдет.

— То есть как это — «не пойдет»? — Виктория возмущенно подбоченилась. — Это шикарное платье.

— В этом платье абсолютно все видно.

— А вы что, моя мама? — съязвила Виктория.

— Нет, — сказал Гарри. — Я человек, которому нужно спрятать под вашим платьем подслушивающую аппаратуру. У вас найдется что-нибудь менее облегающее?

Виктория распахнула дверцу встроенного шкафа.

— Прошу вас, не стесняйтесь.

Гарри шагнул к шкафу. Он перебирал одну за другой вешалки, и от нарядов Виктории к нему струился аромат ее духов. Похоже, что на этот уик-энд в отеле она привезла с собой больше одежды, чем вместил бы шкаф у него дома. Ну и женщина! Слава Богу, что ему не делить с ней один шкаф. Он отмахнулся от нелепой мысли.

— Вот, — наконец буркнул он, вытащив плотный пиджак и юбку.

Виктория посмотрела на него как на ненормального.

— Гарри, это же деловой костюм. А сейчас половина восьмого вечера. Я не могу надеть к ужину костюм из твида. Бонд решит, что у меня не все в порядке с головой.

— Масса людей надевает к ужину костюмы из твида, — заявил Гарри.

— Верно, и эти люди все как один — мужчины.

— Ничего подобного, — начал было Гарри, но Виктория просто опустила ладонь на его руку и отодвинула его в сторону, чтобы самой заняться выбором наряда. Гарри взглянул на то место на рукаве, где только что была ее ладонь — проверить, не осталось ли следа. Ему вдруг показалось, что там появилась дырка от ожога.

— Как вам это? — Она вытащила черное платье. Гарри пощупал материю.

— А у вас нет ничего потверже?

— Нет, — ответила Виктория. — Я против всего твердого. — Она усмехнулась. — Во всяком случае, когда дело касается тканей.

Гарри вручил ей вешалку с платьем.

— Надевайте. И перестаньте говорить непристойности.

— Нет, у вас определенно много общего с моей мамой, — парировала Виктория, но платье взяла и отправилась обратно в ванную.

Дверь за ней закрылась, и Гарри в который раз повторил про себя, что она совершенно несносна. А потом против собственной воли расплылся в ухмылке.

Вскоре она снова появилась перед ним в платье немного более свободном, чем предыдущее. Но зато в этом значительно глубже был вырез — не только спереди, но и сзади — так что взгляду открывалось еше больше обнаженной Виктории.

— Даже не знаю, — протянул Гарри, стараясь смотреть куда угодно, только не на открытые участки тела.

— Гарри, делайте же свое дело! Мы только теряем время.

Гарри, нахмурившись, разглядывал ее платье. Каким образом, черт бы его побрал, можно спрятать все под таким нарядом?

Виктория потеряла терпение.

— Ну что еще?

— Я как-то привык приклеивать все это мужчинам под рубашки, — сказал он — Попробовать, что ли, приклеить ниже?

У Виктории поползли вверх брови.

— Приклеить? Гарри ухмыльнулся.

— Чего вы испугались? Кусочка липкой ленты? У вас же не растут на груди волосы, так что не о чем беспокоиться.

— Волосы на груди?

— Очень больно, знаете ли, отдирать липкую лен — гу вместе с волосами.

Виктория, скрестив на груди руки, прожигала его взглядом, пока он не сдался.

— Мы прикрепим, микрофон м-м… к ребрам, — буркнул он. — С этим вы сами справитесь. А передатчик где-нибудь сбоку. Не так уж в общем-то и сложно.

— Ладно, — кивнула Виктория. — Что мне делать?

— Расстегните платье, — бросил Гарри.

— Но, Гарри! — воскликнула Виктория. — Какая наглость!

Бог его знает, как это вас никто не убил за столько лет, — прорычал в ответ Гарри. — Расстегните, я говорю!

— Ваши методы нельзя назвать совершенными, — сообщила Виктория, но все же повернулась к нему спиной и расстегнула «молнию».

Гарри следил, как разъезжается застежка, открывая все больше и больше матовой кожи и черных кружев.

— Достаточно, — хрипло бросил он. И взял со стола микрофон. — Вот Микрофон прилепите под… ребрами справа, не слишком близко к сердцу. — Он протянул ей из-за спины микрофон.

Виктория повернулась.

— Гарри, это просто глупо. Мы же взрослые люди, мы связаны одним делом Будь я на пляже в купальнике, вы бы еще больше увидели.

Она сделала один мимолетный жест плечами — и платье опустилось до талии. Виктория стояла перед ним в черных кружевах, изящная, теплая, а Гарри сцепил зубы, мечтая только об одном. Не рухнуть к ее ногам с сердечным приступом.

— Прикрепите где считаете нужным, — сказала Виктория, и он усилием воли заставил свои мысли вернуться к насущным профессиональным проблемам.

— Никогда не раздевайтесь перед мужчинами, Вик, — сказал он, чтобы хоть как-то скрыть смущение. — Это опасный номер.

— Вик?

Гарри отвел глаза

— От Алека перенял. Вам это имя больше идет. Виктория — это очень женственно. — Как и она сама. Она стояла перед ним полуодетая… истинное воплощение женственности.

Виктория одарила его гневным взглядом.

— Огромное спасибо!

С совершенно излишним рвением он дернул за край липкой ленты и прижал микрофон к кружеву под правой грудью Виктории, стараясь не задерживаться пальцами на ее коже дольше, чем того требовала необходимость. И все равно провозился очень долго. Потом прилепил проводок и, наконец, над правым бедром закрепил передатчик. Он прижимал ленту к согретому ее теплом кружеву и в душе безостановочно ругался.

— Готово, — буркнул он наконец. — Можете надеть платье.

Она как-то неестественно притихла, и Гарри стало стыдно.

— М-м… Прошу прощения, — сказал он. — И не волнуйтесь насчет ужина. Я буду следить из кухни за каждым словом. Я буду рядом.

— Очень хорошо, — отозвалась она. — А теперь мне нужно заняться макияжем. Думаю, вам лучше уйти.

— Макияжем? — удивленно переспросил он. — Вы великолепно выглядите. Вам не нужен никакой макияж.

— Уходите, — повторила Виктория. — Увидимся внизу.

— Не получится, — возразил Гарри. — Я уже буду на кухне. — Но все же ушел. Вместе с облегчением к нему пришло странное чувство одиночества и раздражения одновременно.

Опасная она женщина, эта Вик.

Гарри ушел, и Виктория на минутку присела, чтобы привести в порядок мысли, которые он своими прикосновениями вспугнул, как стаю диких гусей.

Гарри был совсем не из тех мужчин, что могли бы занимать ее воображение, но она почему-то все время думала о нем. Нет, он, конечно, большой, сильный, и у него замечательные руки, да что там, черт возьми, просто бесподобные руки, и его так забавно дразнить, и он совсем не зануда, но…

Гарри?

Ни за что. Она всю свою жизнь работала, чтобы добиться своего нынешнего положения, она с величайшей осторожностью выбирала мужчин, которые не помешали бы ее карьере, и очень решительно расставалась с ними, если вдруг оказывалось, что она все же ошиблась в выборе. И вот она на вершине — уважаемая, опытная, независимая. Сослуживцы уже поговаривали о том, что она превосходно подошла бы для президентской должности в университете. Гарри сюда просто не вписывается.

Виктория представила себе Гарри в центре университетской разношерстной публики и не сдержала улыбки. Наверное, Гарри бы там прекрасно смотрелся. Собственно, Гарри прекрасно смотрелся бы где угодно. И это, помимо всего прочего, ее так в нем привлекало. Л еще его плечи, его руки, его…

«О, черт! Мне скоро шестьдесят, — подумала Виктория, — а я все еще влюбляюсь не в тех мужчин, в которых нужно. Когда ж я, наконец, этому научусь?»

После чего решительно выбросила мысли о Гарри из головы и занялась макияжем.

Алек разыскал Гарри на кухне и выслушал немало нелицеприятного по адресу своей тетушки.

— Перестань ворчать, Гарри, тетя Вик не подведет, — заявил ему Алек. — А этот парень не опасен, не беспокойся.

— Она его спугнет, помяни мое слово. Она ненормальная. Сама сует голову в петлю.

Алек недоуменно нахмурился.

— Что с тобой? Успокойся. Она умнейшая жен — шина. Будь она ненормальной, разве она добилась бы таких успехов в своей работе?

— Мне все это не нравится, — прорычал Гарри. — И по мне, она все равно ненормальная. Ты не можешь ее как-нибудь сдержать?

Алек расхохотался.

— Тетю Вик-то? Чего захотел. В самом лучшем случае ее можно направить. Может, расслабишься? — Гарри в ответ лишь выругался сквозь зубы, и Алек был вынужден сдаться. — Мне нужно встретить Денни, — сказал он. — Постарайся не проглотить от злости магнитофон. Это государственная собственность.

Алек чуть было не прозевал выходящую из лифта Денни. В строгом черном платье с длинными рукавами и стоячим воротничком, с волосами, затянутыми на затылке в пучок, она неузнаваемо изменилась.

— Теперь что? — спросил он, когда она подошла к золоченым креслам в холле, где он расположился. — В монастырь собираешься?

В первый раз с момента их знакомства Денни, казалось, пребывала в нерешительности.

— Извини. Я хотела произвести на твою тетю благоприятное впечатление. — Голос у нее как-то потускнел, и вся она сникла.

Да все в порядке. — Алек, встревожившись, подскочил с кресла. — Это ты меня извини. Ну же, встряхнись. Не поддавайся мне так уж сразу.

— У меня что-то все не клеится, — сказала Денни. — Мой босс на меня наорал. Кажется, я немножко упала духом. Дай мне минутку, чтобы прийти в себя.

Босс на нее наорал? Чертов Бонд. Мерзавец! Она выглядела совершенно раздавленной, и это зрелище разъярило Алека. С каким удовольствием он арестует его.

— Иди-ка сюда. — Он взял ее за руку и усадил рядом.

— Я эти кресла никогда не забуду, — Денни затравленно огляделась. — Вчера мне здесь угрожали арестом.

У Алека екнуло сердце. Неужели за ней еще кто-то охотится? Через мгновение он осознал, что испугался не того, что кто-то его опередит, а того, что если кто-то другой арестует Бонда, то он, Алек, уже не сможет защитить Денни. Он и сам не понял, когда успел принять решение ее защищать, но теперь эта мысль завладела им.

— Я, наверное, потеряю работу. — Денни горестно покачала головой. — Но я сейчас отойду, честно. Потерпи минутку.

— Если твоя работа влечет за собой поступки, за которые тебя можно арестовать, то, возможно, стоит подумать о смене профессии? — сказал Алек и про себя добавил: «Тем более что мне страшно не хочется стать тем самым, кто тебя схватит».

Денни безразлично пожала плечами.

— Подумаешь, тюрьма. По крайней мере, будут три раза в день бесплатно кормить. — Она жалобно взглянула на него. — А ты придешь проведать меня?

Черт, да я готов устроить тебе постоянные супружеские свидания. — Алек обнял ее за плечо, притянул к себе, успокаивающе похлопал по руке. — Ты подавлена, потому что оделась как монашенка. Меня это тоже подавляет.

— Я знаю, это очень сложное дело, — скорее самой себе, чем Алеку, сказала Денни, — но я» должна довести его до конца. Мне нужно доказать самой себе, что я в силах справиться и с такими делами. Пусть даже я угожу в тюрьму.

— Если все настолько плохо, я настоятельно советую сменить работу. Такая нервная карьера не для тебя. Кроме того, я считаю, что у тебя слишком туго затянуты волосы. — Алек наклонил ее голову и принялся одну за другой вытаскивать из пучка шпильки. — Голова разболится. У меня уже болит.

— А по-моему, ничего. — Денни опустила подбородок на сцепленные ладони и уставилась в пространство. — Мне казалось, что с пучком я выгляжу более зрелой.

— С пучком ты выглядишь более скучной. — Алек вытащил последнюю шпильку. Темные шелковистые кудри рассыпались по ее плечам. Он прошелся по ним пальцами — не только для того, чтобы распутать густые пряди, но и потому, что не смог устоять против искушения, заранее зная, как чудесно они будут скользить между его пальцами. Денни даже не шелохнулась. — Такой пассивной я тебя еще не видел. Может, сейчас самое время для атаки?

— Попробуй, если не дорожишь зубами, — отозвалась Денни, но абсолютно беззлобно.

— Эй! — Алек взял ее за плечи, встряхнул и заставил повернуться к нему лицом. — Не может все быть так уж плохо. Я с тобой. Я тебе помогу. Ну же, выше голову. — Он наклонился, поцеловал ее в лоб, потом в нос, а потом, очень нежно, в губы… несмотря на все доводы здравого смысла.

— Не нужно. — Голос Денни дрогнул. — Ты всего лишь винтик в колесе моей карьеры. Не старайся стать для меня чем-то более важным.

— Вот еще. Ни за что, — сказал Алек и снова поцеловал ее, так же нежно, но на этот раз более настойчиво. — Можешь развлекаться со мной сколько угодно, а потом просто вышвырнуть, — шепнул он прямо ей в рот и надолго прильнул к ее губам, чувствуя, как они наконец приоткрываются навстречу его поцелую.

Оторвавшись от нее, чтобы перевести дух, он краем глаза заметил, что все вокруг глазеют на них. Завидуют, наверное. Он бы, во всяком случае, точно позавидовал. Он снова потянулся к ее губам, но Денни отпрянула.

— Ты считаешь меня неудачницей?

— Не считал — до сих пор, пока ты не поддалась мне, — ответил Алек, и Денни, уронив руки на колени, выпрямилась.

— Это жестоко! — заявила она. В глазах появился отблеск прежнего огня.

— А еще глупо, — быстро отозвался Алек. — Но если я начну проявлять сочувствие, волна женской благодарности захлестнет меня с головой.

— Ну да, держу пари, что у тебя весь секс только на благодарности и держится. — Теперь уже весь пыл Денни вернулся к ней сполна. — Ты ж у нас такой чуткий и все такое!

— Отлично, — с ухмылкой произнес Алек. — Теперь добавь, что я урод, — и я угощу тебя ужином и познакомлю с тетей Вик.

Денни одарила его такой теплой улыбкой, что у Алека все внутри перевернулось.

— А потом купишь мне мороженое, верно? Ты отличный парень, Алек.

— Только никому об этом не говори. — Алек, чтобы не схватить ее в объятия, поспешно поднялся. — Меньше всего мне нужно, чтобы кто-нибудь считал меня рыцарем, вроде парней из прошлого века.

— На этот счет можешь не волноваться, — успокоила его Денни и тоже встала. — Никто не догадывается о твоей чуткости.

— Вот и отлично.

— Кроме меня.

— Забудь об этом, — сказал Алек и подтолкнул ее в сторону ресторана.

Гарри сидел на кухне и слушал, как Виктория в ожидании Алека и Денни Бэнкс изображает из себя полоумную. И наслаждался от души.

Вот это женщина, думал он. Умная. Отважная. Дерзкая. Слава Богу, что у него за спиной большой жизненный опыт, иначе он бы непременно влюбился. Слава Богу, что он для этого слишком умен.

Он снова услышал голос Вик:

— Так вы говорите, мистер Бонд, что это выгодное вложение? Ах, как это… мило с вашей стороны. Правда, так мило. — За этим последовала пауза, а потом Виктория добавила: — Где вы сказали — во Флориде?

Бонд наверняка уже готов ее задушить. Может, им вообще не стоит его арестовывать? Может, лучше будет просто позволить Виктории довести его до полного безумия? Гарри хохотнул и умолк, вспомнив Викторию в черных кружевах.

О, черт!

То, что тревожило Денни — что бы это ни было, — не ушло полностью, через некоторое время понял Алек. Эта тревога только трансформировалась в нечто совершенно иное: во враждебность к Брайану Бонду.

Алек представил ее Виктории, Бонду, Дональду — и принялся наблюдать, как она очаровывает их всех, в особенности Викторию. Стоило ей найти себе достойную цель, как она буквально преобразилась. Он не мог отвести от нее глаз. Остроумная и обаятельная, она весь ужин занимала Викторию беседой о ее работе; как истинный знаток, обсуждала с ней утренние доклады. Сам он очень любил тетю, но так и не смог заставить себя выслушать ее доклад. А Денни смогла. Ее выдержке можно было позавидовать.

— Вы слушали мой доклад? — спросила Виктория, явно польщенная, но все же, слава Богу, не забывшая о своей роли взбалмошной дамочки.

— Честно говоря, я пришла ради доклада Дженис Мередит, — сказала Денни. — Но, увидев ваше имя в программке, осталась послушать и вас. Алек мне так много о вас рассказывал, и я убедилась, что он нисколько не преувеличил.

— Алек рассказывал вам о моих литературных исследованиях? — Виктория была потрясена.

Алек открыл было рот, но Денни пнула его под столом носком туфли.

— Д-да, — выдохнул он и сверкнул на нее глазами.

— Я обратила внимание, что у вас много работ по Шекспиру. — Денни доверительно наклонилась. Виктория сделала то же самое. — А от статьи, где вы исследуете «Много шума» как эксцентрическую комедию шестнадцатого века, я просто без ума.

— Да она же была напечатана два года назад. — Виктория ушам своим не поверила.

— Я знаю, — кивнула Денни. — Я прочитала ее сегодня в университетской библиотеке.

Вот умница, мысленно отметил Алек. И одернул себя, вспомнив, что она мошенница.

Виктория перевела изумленный взгляд на Алека.

— С каких это пор ты встречаешься с женщинами, которые посещают библиотеки?

— Привет, — отозвался Алек. — Что у меня, вкуса нет? Я всегда выбираю самое лучшее. — Он растянул губы в бестолковой улыбке и заглянул Денни в лицо. — Правда, куколка?

Она пропустила его вопрос мимо ушей и вернулась к литературным трудам Виктории. Виктория в ответ лепетала что-то не слишком вразумительное. Бонд и Дональд, из вежливости послушав их пару минут, начали тихонько переговариваться.

Алек заерзал в кресле. Что-то тут было определенно не так. Если Денни в команде Бонда, то к этому времени она должна была бы повернуть беседу в сторону пресловутых земельных участков. Что за черт? Да если б не болтовня Денни о Шекспире, Бонд бы уже давно поднял интересующий их вопрос; должно быть, именно об этом он и переговаривался сейчас с Дональдом. В конце концов, разве не для этого они все собрались за одним столом? Алек готов был склонить голову перед дьявольской изощренностью Денни, но, убей Бог, не мог себе представить, каким образом она намерена перейти от критических статей по филологии к земельным участкам на побережье Флориды.

По истечении четверти часа, когда все уже покончили с салатом, стало ясно, что она этого делать вовсе не намерена.

— Тетя упоминала, Брайан, — сказал Алек, вклиниваясь в глубокомысленные рассуждения Денни об очередной пьесе Шекспира, — о том, что у тебя на подходе какая-то премиленькая сделка. Расскажи поподробнее Инвестиции — это моя слабость, особенно если дело касается недвижимости. — Он расплылся в привычной бессмысленной ухмылке. — С недвижимостью никогда не погоришь.

— Что? — спросила сбитая с толку Денни.

— Не хотелось бы, конечно, преувеличивать, — скромно отозвался Брайан, — но…

— Это феноменально! — провозгласил Дональд. — Алек, ты непременно тоже должен участвовать.

— Вы так думаете? — Алек старался выглядеть тугодумом и потенциальным клиентом одновременно. Да благослови Господь Дональда за подсказку!

— Только представь, как это было бы прелестно, — проворковала Виктория. — Мы могли бы купить смежные участки. И получилось бы совсем как у семейства Кеннеди.

— Поместье Прентайс, — с мечтательным восторгом произнес Алек. — Мне нравится. Очень интересно, Брайан.

За горячим блюдом Брайан изложил ему еще кое-какие подробности сделки. Виктория демонстрировала младенческий восторг, Дональд едва ли не потирал руки, сдерживая радость собственника, а Алек… Алек бросил все силы на то, чтобы изображать на лице и энтузиазм и подозрительность в одно и то же время.

И в результате упустил момент, когда у Денни лопнуло терпение.

— Давайте подытожим, — заявила она Бонду, когда на столе появился десерт. — Значит, вы продаете земельные участки, которые Управление по охране окружающей среды запретило разрабатывать. И утверждаете, что стоит кому-то там из политиков слегка надавить — и это решение будет пересмотрено. Я вас правильно поняла?

Бонд пожал плечами с видом» умудренного столичного жителя.

— Вы ж не знаете, как это все делается в Вашингтоне, моя дорогая. В провинции другие нравы.

— О, разумеется, — поддакнул Дональд.

— Ничего глупее в жизни не слышала, — заявила Денни.

Алек подпрыгнул на кресле и в изумлении обернулся к ней.

— Денни! — воскликнул он, и Виктория тотчас подхватила:

— Денни, дорогая!

Но Денни уже понесло, и она проигнорировала обоих.

— Эл Гор тоже в Вашингтоне, — с нескрываемым презрением в голосе обратилась она к Бонду. — Вы его книгу читали? Единственное, за что он готов любому глотку перегрызть, помимо попки своей обожаемой Типпи, — это побережье Флориды. И он ни за что…

Алек, отчаявшись, не придумал ничего лучшего, чем опрокинуть свой бокал на колени Денни, но он забыл о ее молниеносной реакции. В мгновение ока рука Денни опустилась на стол, и вино вместо ее платья залило всю грудь его бледно-голубой рубашки.

Алек встал из-за стола.

— Так. ничего не поделаешь, придется уйти. — Промокая салфеткой вино на груди, он второй рукой схватил руку Денни и рванул на себя. — Поднимемся в номер и попробуем привести меня в порядок. Попрощайся, дорогая.

— Минуточку! — взвилась Денни и попыталась высвободиться, но Алек безжалостно потащил ее за собой на буксире через весь зал, а Виктория едва успела послать им вдогонку многозначительное «спокойной ночи».

Глава 4

Уже оказавшись в холле, Денни яростно выдернула свою руку и ринулась к лифту.

— Нет, погоди минутку, — сказал Алек, но она и не подумала замедлить шаг. В несколько прыжков он все-таки ее догнал у самого лифта.

— Убирайся, — бросила Денни, но Алек схватил ее за руку и рывком повернул к себе.

— Да что с тобой такое?

— Что со мной такое?! — Она снова выдернула руку. — Я наконец знакомлюсь с твоей тетей, все идет прекрасно, я хочу ее спасти, а ты пытаешься окатить меня вином! Что с тобой такое?!

— Но почему тебе так важна моя тетя? И почему ты так обращалась с Бондменом?

— Твоя тетя могла бы помочь мне получить интервью всей моей жизни, — ответила Денни. — И вообще она прелесть. А Бондмен мошенник. Поверить не могу, что до тебя это не дошло. Это за милю видно. Любой бы его раскусил, но только не ты! Еще и деньги ему предлагаешь. Поместье Прентайс! — ехидно передразнила она. — Ну и идиот же ты!

Алек нахмурился.

— Какое интервью? Ты что, журналистка? — Он недоверчиво замотал головой. Сейчас он чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. — А на мой взгляд, карьера.женщинам ни к чему. Ты посмотри на себя. До того поглощена своей работой, что переворачиваешь бокалы и подозреваешь порядочных коммерсантов в надувательстве. Думаю, было бы даже лучше, если б тебя уволили.

Денни выглядела угрожающе.

— Лучше, значит.

— Конечно. О чем это ты там вчера разливалась? О том, как важно терпеть неудачи. Ну и взгляни на себя — чистейшей воды неудачница.

— Это я — неудачница? У меня уже все было в руках, а ты взял и испортил. Негодяй! — Она замахнулась на него маленькой сумочкой, и Алек отпрянул в сторону.

— Обожаю женщин с огоньком, — заявил он.

В этот момент Денни резко опустила руку, и ее локоть случайно угодил прямо Алеку в переносицу. Из носа потекла кровь.

— У-ух, — сказал он. — Вот черт. — Он принялся рыскать по карманам в поисках носового платка, стараясь держать голову как можно выше, но кровь вовсю капала ему на грудь и расплывалась на залитой вином рубашке.

— Просто не могу поверить, — буркнула Денни и, открыв сумочку, ткнула ему в руку пригоршню бумажных платков. — В этом городе миллион парней, а я напала на идиота, да еще и со слабым носом. — Она нажала кнопку вызова.

— У кого угодно пойдет кровь, если ему заехать локтем по носу, — прогнусавил Алек, пытаясь остановить кровотечение.

Двери лифта открылись, Денни втолкнула его внутрь и одной рукой обняла его за плечи.

— Откинься назад. Нужно остановить этот поток, пока ты в нем не утонул. На каком этаже твой номер?

Он запрокинул голову к стенке кабины.

— Лучше к тебе. У меня там все вверх дном.

— Ни за что на… — начала Денни и умолкла. Алек хотел было опустить голову, чтобы узнать, что она задумала, но Денни снова подтолкнула его подбородок вверх. — Ладно, — согласилась она. — Ко мне так ко мне. — И нажала кнопку своего этажа.

— А знаешь, я как-то не представлял себе тебя в роли Флоренс Найтингейл. — Алек снова попробовал оторвать голову от стены. — Тебе больше к лицу образ леди Макбет.

Она прижала его голову обратно.

— Я тоже не думала, что ты двойник Малыша Германа, но, похоже, так оно и есть.

О Господи, она просто несносна.

— Если не скончаюсь от потери крови, я тебя убью.

— Не выйдет. Стоит тебе приблизиться, как я снова двину тебя по носу.

— А я дождусь, когда ты потеряешь бдительность. — Алек осторожно приподнял голову и оттолкнул руку Денни, прижимавшую его к стене. Кровотечение прекратилось.

— Я никогда не теряю бдительности. — Она заглянула ему в лицо — проверить, в каком состоянии его нос. Алек тут же воспользовался случаем и поцеловал ее. А потом оторвал губы и сказал, обнимая ее лицо ладонями:

— Мне нужна сиделка. Должен же кто-нибудь дежурить возле меня всю ночь и следить, чтобы я не истек кровью.

— Размечтался, — ответила она. — Ты отвратителен.

Двери лифта открылись на седьмом этаже.

— Мы еще вернемся к этой теме, — сказал он. — Ну веди меня к себе. Ты должна помочь мне привести себя в порядок.

— Вот это действительно мысль. — Денни зашагала по коридору впереди него. — Умоешься как следует — и я смогу наконец вышвырнуть тебя вон.

— Нет, ты и вправду похожа на леди Макбет, — заметил он ей в спину.

— Ну да, и посмотри, до чего она дошла. — Денни покачала головой. — А все потому, что вышла замуж за маньяка.

— Ах, так, оказывается, во всем виноват Макбет! Да она сама этого хотела.

— Чего хотела? — Денни остановилась у двери своего номера и сунула магнитную карточку в замок.

— Всех этих убийств под покровом ночи. — Алек придвинулся к ней сбоку. — Она была не против, я тебе точно говорю.

Он одарил Денни улыбочкой, и она втолкнула его в номер.

— Умывайся… и убирайся.

— Разумеется, — не задумываясь, соврал Алек.

— По-моему, все это замечательно, просто замечательно, — уже выходя из-за стола, восторженно пролепетала Виктория Брайану.

Чтобы исправить причиненный Денни вред, в ее распоряжении оставался один только десерт, и ей пришлось очень нелегко. Бонд после ухода Денни и Алека подозрительно притих и даже сказал Дональду, что ресторан, на его взгляд, не самое подходящее место для деловых разговоров.

«Место идеальное, — безмолвно возразила ему Виктория. — Здесь нас может слушать Гарри». Но от замечаний вслух воздержалась, и принялась развлекать Бонда и Дональда самой дурацкой болтовней, какая только пришла ей в голову. До конца ужина она, кажется, пересказала все самые бредовые мысли Треллы и добилась-таки, что оба ее сотрапезника стряхнули с себя напряжение.

— А малышка Денни пусть вас не тревожит. Она всех нас так защищает! Особенно Алека. Уверена, что она все поймет; ей просто нужно еще раз все объяснить.

— Она просто не в курсе, как делаются дела в Вашингтоне, — глубокомысленно произнес позади нее Дональд, и у Виктории чуть ли не проснулись к нему теплые чувства. Его добросовестный идиотизм как нельзя лучше украшал ее собственную игру.

— Я просто в восторге от будущего поместья Прентайс! — не унималась Виктория. — Вы должны поговорить с Алеком, ну пожалуйста, Брайан! Вы разрешите ему встретиться с вами попозже?

— Ну конечно, — ответил Бонд, но вид у него при этом был весьма сдержанный.

— В баре в одиннадцать, — как заезженная пластинка, повторил Дональд. — Там же, где и вчера. Что скажете?

«Лично я скажу: „Да благослови Господь Дональда на вечные времена!“ — подумала Виктория. Кажется, та же мысль пришла в голову и Бонду.

— Я позвоню Алеку и все ему передам, — пообещала Виктория. — Вы оставайтесь, обсудите дела. А я поднимусь к себе и позвоню Алеку.

— Не забудь, завтра у нас праздничный обед. Отметим сделку, — шаловливо улыбнулся Дональд. — Может, это будет поместье Комптон-Прентайс?

— Как знать? — Виктория подмигнула ему в ответ и мысленно добавила: «Только через мой труп!» В списке тех поступков, на которые она не пошла бы даже ради борьбы с преступностью, брак с Дональдом занимал первое место.

— Вот здорово! — заявил Алек, когда Денни вытерла ему лицо. — Меня никто не умывал с десяти лет.

— А кто тебя треснул в десять? — Денни осторожно пощупала ему нос.

— Ой! Что ты делаешь!

— Проверяю, не сломан ли. Он отпихнул ее руку.

— Конечно, не сломан. Ты не так уж сильно и ударила.

— Ну не знаю, кровь из тебя хлестала, как из заколотой свиньи.

— С носами всегда так. — Алек встал с края ванны и сбросил пиджак.

— Что ты делаешь?

— Я же весь в крови. — Он расстегнул рубашку. По сути дела, это было вполне логично. Любой бы захотел снять с себя залитую вином и кровью одежду.

Какая жалость, что он не залил кровью и ее платье.

— И во что, по-твоему, ты здесь можешь переодеться? — Денни уперлась кулаками в бедра и уставилась на него с отвращением.

Алек рассчитывал совсем на другую реакцию. Она была невозможна, невыносима, несносна, и он ни одну женщину в жизни не хотел сильнее, особенно после того, как выяснилось, что она, может быть, совсем и не аферистка. С той самой минуты, когда она набросилась на Бонда, Алек чувствовал себя на седьмом небе от счастья.

К тому же вечер еще не закончился.

Алек открыл кран с холодной водой и опустил рубашку в раковину.

— Кровь нужно сразу же застирывать, иначе останутся пятна. А тут еще и вино. — Он выключил воду. — Как там в рекламной песенке? «Долой противные пятна, долой!» Ну а мы чем займемся, пока суть да дело?

Она скрестила руки на груди и ответила ему мрачным взглядом.

«Номер не прошел, — подумал Алек. — Что ж, постараемся убаюкать ее настороженность».

— Знаю. Обслуживание в номерах. Пломбир с орехами и горячей помадкой. — Алек направился из ванной к телефону. — Мы же остались без десерта.

Денни проследила взглядом, как он набирает вызов бюро обслуживания в номерах, а потом вернулась в ванную — постирать замоченную им рубашку и подумать. Дверь она на всякий случай оставила открытой, чтобы не пропустить, если он позвонит кому-нибудь еще. Он заказал десерт, а Денни, намыливая рубашку, вернулась к мысли, которая остановила ее возражения в лифте, той самой мысли, благодаря которой он в конце концов все же оказался у нее в номере.

Алек далеко не глуп, а почему-то разыгрывает из себя идиота.

Виктория Прентайс далеко не глупа, а разыгрывает из себя идиотку похлеще Алека.

Оба они без ума от этого типа Бондмена, пытающегося всучить им участки, которые правительство запретило разрабатывать.

Следовательно, они что-то задумали. В данный момент Денни не интересовала законность или незаконность плана Алека; для нее главным было то, что это сюжет для статьи. И еще какой сюжет! Волей случая она оказалась в самом центре интереснейших событий — и сама же все испортила своей болтливостью.

Теперь, чтобы исправить ошибку, ей нужно надавить на Алека и его тетю. А еще поговорить с Бондме-ном.

Она еще раз прополоскала рубашку и выжала. Пятна побледнели, но все еще были заметны. Алеку придется отдать ее в чистку.

Но прежде ему придется поговорить с ней.

Из ванной она вышла в тот самый момент, когда официант принес десерт, и с улыбкой кивнула подписывающему чек Алеку.

— Ты это здорово придумал, — сказала она, взяв одну из глубоких морожениц. Потом присела на край кровати, опустила ложку в шапку из взбитых сливок и с наслаждением лизнула, отметив, как он при этом вздрогнул. Еще одна черта, привлекающая ее в Алеке: он заводится с пол-оборота. Наверное, проще всего его соблазнить, чтобы выудить информацию.

Алек взял свою порцию, с равнодушным видом отвернулся от Денни и, вытянувшись на кровати, обратил все свое внимание на телевизионный экран. Пока она была в ванной, начался какой-то старый черно-белый фильм.

Алек выглядел сильным, привлекательным и невероятно желанным. Денни неловко заерзала на кровати.

Наверное, ей все-таки не стоит его соблазнять. Наверное, ей лучше не хвататься за то, что она неспособна контролировать. Она слизнула с ложки шоколадную помадку, и Алек, бросив на нее быстрый взгляд, стиснул зубы. Отлично. Ему не по себе. Она закинула ноги на постель и вытянула их вдоль его тела.

— Что это ты притих? — спросила она с полным ртом. — Как твой нос?

— Болит, — страдальчески, надеясь, похоже, на сочувствие, простонал он.

— Вот и хорошо. В следующий раз как следует по-. думаешь, прежде чем разозлить меня.

— Ты просто хулиганка. — Он набрал полную ложку пломбира и помадки.

Денни увидела, как он снова зажмурился, слизывая лакомство с ложки. «Может, вожделение тут вовсе ни при чем, — подумала она. — Может, все дело в разбитом носе?»

— Правда так болит? Мне очень жаль.

— И насколько тебе жаль? — Он искоса, с хитринкой, взглянул на нее и повел бровью.

— Не настолько, как ты надеешься. Он расхохотался.

— Ты мне нравишься, Денни Бэнкс. Люблю таких.

— Очень мне нужно знать про твоих женщин, — фыркнула она, но по спине у нее побежали мурашки. — А кстати, раз уж речь зашла о твоих знакомых, — где ты нашел Бондмена?

— Это тетя его нашла, — ответил, снова повернувшись к телевизору, Алек. — Вернее, ее приятель с ним познакомился, а потом уж и нас свел.

— Ты действительно ему веришь? — Денни старательно прятала сарказм.

— Верю ли я, что Вашингтон погряз в коррупции? Да, черт побери, конечно. — Алек махнул в сторону телевизора. — Таких теперь не делают.

Денни прищурилась, глядя на экран. Парень в белом халате что-то говорил трем другим, в костюмах, и все они вместе озабоченно хмурились.

— Наверное, потому, что с тех пор вышло еще миллион подобных; фильм ужасов, верно?

— Не смешивай с грязью весь жанр, — отозвался Алек. — У фильмов ужасов длинная и благородная история. — На экране крупным планом появилось лицо того самого парня в халате, по-прежнему встревоженное. Видимо, другие чувства были ему незнакомы. — Это, конечно, не самый лучший экземпляр, — подумав, сказал Алек. — Но все-таки…

Денни поставила мороженицу на столик у кровати и наклонилась поближе к экрану.

— Это Ганс Конрайд?

— Точно. — Алек в мгновение ока поменял наполовину полную мороженицу Денни на свою, пустую.

— Эй! — возмутилась Денни.

Алек приподнялся и сел рядом с ней, прижав ее бедром к краю.

— Зазевалась — проиграла. — Он подцепил ложкой помадку. — Могу поделиться. Твоя ложка на месте.

К сожалению, Денни волновало не отсутствие ложки, а близость Алека. Он сидел рядом с ней, полуобнаженный, таинственный, теплый… и она от души пожалела, что так решительно отказалась от мужчин.

Собственно, до других мужчин ей и дела не было. А вот от Алека отказаться… очень жалко.

— Я когда-нибудь рассказывал тебе о своих фантазиях, связанных со взбитыми сливками? — спросил Алек, проглотив последнюю ложку этих самых сливок из ее порции.

От одной только мысли об этом Денни обдало жаром.

— Если бы меня хоть сколько-нибудь интересовали твои фантазии, они перестали бы быть фантазиями, — заявила она со всей холодностью, на которую только была способна, — при том, что все ее тело пылало огнем.

— Как грубо.

— Это не мои слова. Первой их произнесла Фрэн Лебовитц.

— Рад за нее. Теперь можно вернуться к моим фантазиям?

— Нет.

Денни окунула свою ложку в помадку, лизнула — и ее мысли снова потекли не в ту сторону. Ужасно. Нужно сменить тему.

— А что это за фильм?

— «Остров ужаса». Фантастика шестидесятых. Классика.

— Ты шутишь. — На экране появилось нечто. Денни ахнула. — А это еще что такое?

Алек потянулся к столику, чтобы поставить пустую мороженицу, а на обратном пути ненароком опустил руку Денни на плечи. Прежде чем она успела возразить, он сказал;

— Это чуждая людям форма жизни. Ты что, не следила за фильмом?

Денни наклонилась вперед. Не столько для того, чтобы лучше видеть, сколько для того, чтобы не прыгнуть к нему в объятия.

— Выглядит как огромная черепаха.

— Должно быть, бюджет на спецэффекты был маловат, — снисходительно отозвался Алек.

Денни скептически покачала головой.

— И это называется спецэффекты?

— Для этого фильма — да. Иди сюда, прислонись ко мне и ничего не бойся. — Он потянул ее к себе, и Денни прильнула к нему. Это ошибка, твердила она себе. Но если и так, то самая прекрасная из возможных ошибок. — С этого места начинаются настоящие ужасы. Чужаки атакуют, — продолжал Алек. — Прижмись покрепче, девчонок ведь легко напугать, не то что нас.

Десятки громадных неповоротливых черепах медленно ползли вдоль побережья. Денни разобрал смех. Эти дурацкие черепахи… и рука Алека, такая сильная и теплая. Жизнь на глазах улучшалась.

Он крепче обнял ее.

— Ну что, страшно? — Он прикоснулся поцелуем к волосам у нее на макушке, и к ней тут же вернулись опасные мысли.

«Помни о деле», — мысленно приказала себе Денни и, приподняв голову, улыбнулась ему.

— Я все еще страшно зла на тебя, но раз ты, я уверена, собираешься пригласить меня на завтрак с тетей, то, возможно, я тебя и прощу.

У Алека был слегка разочарованный вид. но он все же кивнул:

— Как скажешь. Давай досмотрим фильм. — Он не собирался убирать свою руку с ее плеча. — Что я, по-твоему, не знаю, как развлечь девушку?

— Даже не знаю. — Денни покачала головой, и ее локоны, защекотав ему грудь, заставили их обоих вздрогнуть. — Этот фильм, пожалуй, ничем не переплюнешь.

— Ерунда. — В его голосе вдруг прорвалась хрипотца. — Есть еще уйма других фильмов. «Клякса», скажем, или «План номер девять». А еще «Юность оборотня»… И все классика.

— О Боже. — Вопреки всем доводам рассудка, она прильнула щекой к его плечу. — Так я, пожалуй, стану кинокритиком.

— Не станешь. Эти фильмы не выдерживают критики.

Черепахи строем двинулись на сексапильную дочь ученого, и она с визгом бросилась бежать. Денни старалась не отвлекаться от экрана.

— Почему она убегает?

— Чтобы отвлечь на себя внимание зрителей от черепах.

— А-а. Блестящий прием. — Денни еще какое-то время следила за черепахами — единственным, что сейчас не вызывало в ней сексуальных мыслей. — Они вроде как увеличиваются. — Она подняла лицо к Алеку. — А есть хоть малейший шанс, что они все-таки схватят дочку ученого?

— Не-а. — Алек прильнул к ее улыбающемуся рту губами.

Ей следовало бы сразу же отодвинуться, ей следовало бы тут же выскользнуть, но это было бы так глупо — отказаться от его чудесного тепла и той восхитительной дрожи, которую он в ней вызывал. Его язык прошелся по ее губам, и они приоткрылись, и он снова заставил ее задрожать, а сам тем временем опускал ее все ниже, пока Денни не оказалась лежащей на спине. Она льнула к нему, вытягивалась под ним, цеплялась за его плечи, а его руки, не останавливаясь, ласкали и гладили ее тело. А потом скользнули к «молнии» платья, и Денни подумала: «Ну наконец-то». И тут зазвонил телефон.

— Не обращай внимания, — глухо шепнул ей в ухо Алек, но телефон все звонил, напоминая Денни, что ее ждет дело. Ей нужен этот мошенник Бондмен, ей нужна тетя Виктория, ей нужен Алек — прямо сейчас…

Нет.

Денни отстранилась и через него потянулась к телефону.

— Я тебе уже говорила, — выдохнула она. — Сначала работа, потом все остальное.

Алек перевернулся и упал на спину.

— Черт бы побрал независимость женщин!

— Алло? — произнесла в трубку Денни.

— Денни, дорогая, — сказала Виктория. — Алек не у тебя?

— Да, он здесь, Виктория. — Денни оглянулась на Алека и тут же пожалела об этом. Как же он хорош.

— Огро-омное спасибо, — кивнул в сторону телефона Алек. — Нашла время звонить.

— Можно с ним поговорить, дорогая? Я уже целый час названиваю ему в номер. С ума можно сойти.

— Я вас отлично понимаю, — сказала Денни, стараясь сосредоточиться наделе. — О, но сначала… вы бы не согласились позавтракать со мной? Мне бы хотелось поговорить…

— Думаю, я… — начала Виктория. В ее голосе явственно слышались нотки сомнения.

Денни собрала силы для решительного прыжка.

— Вы согласны, да? О, как это чудесно! Часов в десять в Зеленом зале, хорошо? Буду ждать с нетерпением. Даю вам Алека.

Денни протянула ему трубку. Алек сел на кровати.

— Привет, тетя Вик, — сказал он. — Никогда сюда больше не звони.

Денни наклонилась поближе к трубке и услышала ответ Виктории:

— А что, я застала тебя в самый интересный момент? Ай-я-яй!

— Как ты меня нашла? — Алек слегка отодвинулся, и Денни, уловив намек, скатилась с кровати. По дороге в ванную она услышала следующий вопрос Алека: — Но главное, зачем ты меня искала?

Денни еще раз проверила пятна на рубашке, а потом припала к приоткрытой двери ванной — подслушать, о чем разговор.

— Забудь раз и навсегда о поместье Прентайс, — говорил Алек. — С чего бы это мне. соглашаться до конца дней жить бок о бок с тобой? Мне ж придется поставить крест на своей личной жизни.

Какое-то время он молча выслушивал Викторию. Денни сдалась и вышла из ванной с пиджаком, и мокрой рубашкой Алека в руках.

— На мой взгляд, с этим проблем не будет, — мрачно произнес Алек. — Буду у тебя через четверть часа. С Бондом встречусь в одиннадцать. — Он повесил трубку и многозначительно произнес при виде приближающейся Денни: — А знаешь, многим женщинам удается совмещать работу с великолепным сексом.

— Только не сейчас, — сказала Денни и швырнула одежду ему на колени.

Холодная рубашка задела его обнаженную кожу, и Алек поморщился. Отлично. Пусть поостынет. Может, это хоть разрядит обстановку.

— Понятно. — Он поднялся с кровати. — Дай мне знать, если доберешься до вершины и решишь расслабиться.

Денни только улыбнулась, жалея до глубины души, что у них нет времени друг для друга, и в то же время радуясь его уходу. Без него она наконец сможет избавиться от тумана в глазах и вздохнуть спокойно.

— Ты об этом узнаешь первым, — пообещала она.

В половине одиннадцатого Гарри постучал в дверь номера Виктории. Она открыла ему все в том же вечернем платье.

— Вы одна? — раздраженно прошипел он.

— Разумеется, одна, — таким же шипящим шепотом отозвалась она и втянула его в комнату. — Алек появится с минуты на ми… — продолжила она уже нормальным голосом, но Гарри ее оборвал.

— Что это за сухарь?

— Какой сухарь?

— Тот болван, который хочет купить вам поместье в Киз? — напустился на нее Гарри. — Откуда он взялся?

— Из Коннектикута, — озадаченно сказала Виктория. — Я же вам о нем рассказывала. Это он первым познакомился с Бондом. Его зовут Дональд Комптон. Он преподает…

— А откуда вы знаете, что он не в одной связке с Бондом? — Гарри принялся мерить шагами комнату. — Откуда он взялся?

— Я ж и говорю — из Коннектикута. Мы с ним много лет знакомы. — Виктория следила, как Гарри мечется взад-вперед по комнате. — Может, хватит? Переживать-то не о чем. Дональд по собственной глупости запал на Бонда, вот и все. Он нам очень подходит. Лучше камуфляжа и не придумать.

— А почему это он покупает вам землю? — Гарри, остановившись, испепелял ее взглядом.

Виктория в долгу не осталась.

— Ничего он не покупает. Он только думает, что покупает. Это у него такая идея на нынешней неделе. А на следующей он решит купить ранчо в Техасе.

— И лошадь, чтобы вы ездили верхом.

— Я не езжу верхом. Что это все значит, Гарри?

— Ничего, — рявкнул Гарри. — Держитесь от него подальше — и все.

— Гарри! — воскликнула Виктория, но в этот момент раздался стук в дверь, и она пошла открывать.

Придется Гарри самому справляться со своими проблемами. А у нее лично возникло ощущение, что в нем говорит элементарная ревность. Забавно. Виктория улыбнулась своей мысли, чуть не убила себя за эту улыбку, а расплачиваться за ее злость на Гарри и на себя пришлось Алеку.

— Чему это, ты так радуешься? — спросила его Виктория, когда Алек подошел к ним, сияя, как новенькая монетка. — Ты совершил ошибку. Твоя Денни вовсе не аферистка. Мы с ней договорились встретиться за завтраком.

— Этому-то он и радуется, — прорычал Гарри, все еще не в силах успокоиться. — А все потому, что перестал шевелить мозгами. Тебе не приходило в голову, — обратился он к Алеку, — что все это — двойная игра?

— Приходило. — Улыбка Алека померкла. — Но я отбросил эту мысль.

— Какая такая двойная игра? — спросила Виктория, переводя взгляд с одного на другого. — Денни пыталась меня спасти. Она мне нравится.

— Вот именно. И вы уже начинаете ей доверять, — презрительно скривился Гарри. — А потом она станет вашей лучшей подругой и скажет: «Кто-кто, а уж я-то все знаю о недвижимости. Могу предложить вам прекрасную сделку». После чего они с Бондом получат ваши денежки — и будут таковы. Я просто диву даюсь вашей доверчивости. — Он мельком взглянул на Викторию и отвел глаза. — Ну, во всяком случае, доверчивости Алека.

— Не верю, — заявила Виктория.

— Почему же она так горит желанием встретиться с вами, а? — спросил Гарри. — Она вас буквально преследовала. Она пригласила вас на завтрак. Зачем?

— Может, просто потому, что нам есть о чем поговорить? — разозлилась Виктория.

— Не думаю. — Гарри отвернулся, чтобы не дать ей времени на ответ. — Ей нельзя доверять. — Он прищурился на Алека. — Надеюсь, ты ей ничего не сказал?

— Нет. — Алек, расстроившись, присел на край стола. — Что доказывает, насколько я открыт и доверчив.

— Молодец, — сказал Гарри.

— Позор! — сказала Виктория.

— Не слушай ее, — заявил Гарри, — и сосредоточься на Бонде. Завтра тебе предстоит сделка с недвижимостью. Сегодня потяни с решением. Скажи ему, что на обдумывание тебе нужна ночь. Не спеши соглашаться…

— Гарри, я занимался этим чуть ли не всю свою сознательную жизнь, — теперь уже вскипел и Алек. — Я знаю, как это делается!

— А я все равно не верю, что Денни в этом замешана, — упрямо повторила Виктория.

— А я вообще не знаю, во что верить, — отозвался Алек. — Разве что в то, что уже без четверти одиннадцать и, следовательно, мне предстоит еще выпивка. В баре, с Бондом. — Он наклонился и запечатлел поцелуй на щеке Виктории. — Выспись как следует и не вздумай проболтаться за завтраком.

— Будем надеяться, — буркнул Гарри. Виктория проводила обоих до двери гневным взглядом.

Ох уж эти мужчины! Вечно считают себя правыми, вечно врываются и переворачивают все вверх дном, вечно…

Она хочет Гарри. Мысль возникла ниоткуда и напрочь смела все остальные. Что же это такое? Она немолодая разумная женщина, давным-давно переступившая тот порог, когда из-за секса совершают ошибки. И она слишком умна, чтобы связываться с кем-нибудь вроде Гарри, тем более если вспомнить о том, что Гарри возненавидел ее буквально с первой минуты. Он ведь только и делает, что орет на нее… Но она уже зрелая, умудренная опытом женщина и вполне может разобраться, что за всем этим стоит.

Гарри ее хочет. Она хочет Гарри. От Гарри первого шага не дождешься. Следовательно, одна надежда на себя.

— Не глупи! — вслух произнесла Виктория и засомневалась: что будет глупее — попытаться соблазнить Гарри или же отказаться от этой мысли и до конца своих дней гадать, как бы все сложилось, если бы ей хватило смелости на этот рискованный шаг.

Без риска нет жизни, так сказала недавно Дженис.

— Вперед, к настоящей жизни! — провозгласила Виктория и направилась к телефону вызывать бюро обслуживания номеров.

Как только Алек ушел, Денни охладила лицо под струей ледяной воды, чтобы вернуть мыслям нужное ей направление, и тщательно подкрасилась. Такой тип, как Бондмен, наверняка предпочитает женщин с ярким макияжем, а ей сейчас необходим именно Бонд-мен.

У Алека с ним назначена встреча в одиннадцать. Может, ей повезет, Бондмен появится в баре немного раньше, и она сначала рассыплется в извинениях, а потом договорится о встрече на завтра. Если она окончательно не настроила его против себя безответственным заявлением насчет Альберта Гора, то очень возможно, что Бондмен купится на эту удочку. Он же и так не давал ей проходу с момента ее появления в отеле. Он непременно должен растаять.

Телефонный звонок застал ее на полпути к двери. Денни решила снять трубку, на случай, если звонит Алек. Хоть ей и наплевать на Алека.

Это был Тейлор.

— Черт бы тебя побрал, Бэнкс! — взвизгнул он. — Я предупреждал!

У Денни подкосились ноги, и она плюхнулась на кровать.

— Я с ней не разговаривала, — сказала она. — Ни слова не произнесла.

— Да, но ты пялилась на нее все утро во время доклада, — заявил Тейлор. — Я тебе сказал…

— Ты сказал мне после доклада, — возразила Денни. — Тут ты дал промашку. И вообще, я сидела на самом заднем ряду и ни с кем не обмолвилась ни словом. Я совершенно невиновна.

— Оставь ее в покое, — отчетливо повторил Тейлор. — Эти чертовы звонки мне совсем не нравятся.

Будет еще хоть один — и ты уволена, Бэнкс. Попомни мои слова. И плевать мне, что ты чертовски хорошо расписываешь свадьбы в своей колонке…

— Огромное спасибо за комплимент, Тейлор, — сказала Денни и повесила трубку.

Если она завтра приблизится к Виктории и об этом узнает Дженис, ей конец. Нужно позвонить и отменить встречу. Ведь у нее, если на то пошло, остается еще история Бондмена.

Денни взглянула на телефон так, словно это была гадюка. Вот позвонит она сейчас — и ей уже точно никогда не услышать слов Дженис о риске в жизни и о смысле брака. Ей никогда не задать вопросов, которые у нее возникли при чтении книг Дженис. И ей никогда не напечатать этого потрясающего интервью.

Самый мудрый шаг — позвонить Виктории и отменить встречу.

Рискованный шаг — отправиться на завтрак с Викторией.

Раздался тихий щелчок, стрелка часов перепрыгнула на следующую цифру, и Денни поняла, что на разговор с Бондменом у нее остается всего пятнадцать минут.

К чертям мудрые шаги! Она.решительно встала и отправилась добывать сюжет для своей статьи.

Бонд облокотился о стойку бара, вспоминая очаровательную брюнетку и ее придурка профессора, с которым у него была назначена здесь встреча. Какого дьявола такая крошка предпочла преподавателишку ему, Бонду? Она ведь явно не глупа. За ужином она чуть не испортила ему всю музыку. Благодарение Богу, профессор оказался не только тупым, но и неуклюжим.

Он почувствовал, как кто-то пристроился на, высоком стуле рядом с ним. Краешком глаза он успел заметить темные волосы и обернулся в смутной надежде увидеть Денни.

— Шери?! — Он чуть не поперхнулся бренди. Шери улыбнулась, явно довольная тем, что застала его врасплох.

— Решил, что навсегда от меня избавился, а-а? — Она придвинулась чуть ближе.

О, черт! Не то чтобы он не был рад ее видеть. Он просто не желал видеть ее сейчас.

— Шери, ты должна отсюда исчезнуть, и немедленно, — прошипел он и отодвинулся. — У меня встреча с клиентом, и я вовсе не собираюсь объяснять ему, откуда ты взялась. Он уже готов купить землю. Исчезни. Увидимся позже.

— Клиент, — с подозрением взглянула на него Шери. — Ты ведь не подцепил себе другую девушку, нет?

Бонд закрыл глаза. Прошел уже добрый десяток лет с тех пор, как кто-нибудь называл Шери девушкой, а она этого так и не заметила.

— Это мужчина. А теперь выметайся отсюда. Он придет с минуты на минуту.

— Ты в каком номере остановился? — спросила Шери. — Дай мне ключ. Я тебя там подожду.

Бонд хотел было возразить, но решил, что в предложении Шери были свои преимущества. Во-первых, он будет точно знать, где она, а во-вторых, ему не придется проводить и эту ночь в одиночестве.

— Восемь-четырнадцать, — сказал он и вручил ей магнитную карточку. — Я вернусь к часу. А теперь иди.

Шери поцеловала его в щеку, соскользнула с табурета, и Бонд проследил в зеркало, как она идет к выходу. Ей пришлось посторониться, чтобы пропустить другую женщину, и Бонд, узнав Денни Бэнкс, едва не раздавил в пальцах бокал.

Шери двинулась дальше. Бонд перевел дух. Через миг рядом с ним за стойкой оказалась Денни.

— Мистер Бондмен? — произнесла она, и он обернулся, стараясь сохранять как можно более холодный и сдержанный вид. Но его план потерпел мгновенный крах, как только Бонд увидел хорошенькое личико Денни совсем близко от себя.

— Мисс Бэнкс, — сказал он.

Денни ответила полной сожаления улыбкой и покачала головой.

— Денни, пожалуйста, — кокетливо протянула она. — Алек только что отчитал меня как следует за мое ужасное поведение во время ужина. Вот я и решила потихоньку пробраться сюда и извиниться перед вами. Он мне и про Вашингтон все объяснил. Теперь я и сама вижу, что была не права.

Бонд никак не хотел ей верить, но у нее был такой умоляющий вид и она казалась такой очаровательной…

— Иногда я чересчур опекаю Алека и его тетю. У них ведь так много денег, — продолжала Денни. — И я очень привязана к Алеку, хоть он не так уж… в общем… умен. — Ее улыбка стала еще шире. — Мне очень нравятся умные мужчины, но у Алека тоже есть свои положительные качества.

Ага, как, например, куча денег, отметил про себя Бонд и заметно повеселел. Если Денни Бэнкс из породы золотоискательниц, то справиться с ней — пара пустяков.

— Алек может заработать на этой сделке кучу денег, — сообщил он ей. — Он запросто получит вдвое больше, чем вложит.

Денни слегка наклонилась к нему и облизнула губу. Бонд не упустил ни горящего алчностью взгляда, ни бесподобных губ. Все шло как по маслу.

— Можно с вами завтра встретиться? — спросила она. — Например, здесь же, в баре? Я так хочу побольше узнать об этой сделке и о том, сколько может на ней заработать Алек.

— Ну конечно, — услышал он свой ответ.

— И… если вы не против, может, сохраните это в тайне от Алека? — снова улыбнулась Денни. — Знаете, он бывает таким ревнивым…

— С удовольствием. — Бонд нервно оглянулся через плечо. Если Прентайс так ревнив, Бонду сейчас совсем не улыбалось, чтобы этот простофиля застал его с Денни. — Итак, до завтра.

Денни, улыбаясь, соскользнула с высокого табурета.

— До завтра, — кивнула она и направилась к выходу. Даже под монашески строгим платьем покачивание ее бедер завораживало взгляд.

Прентайс объявился через пару минут. Вид у него был мрачный, и Бонд на мгновение впал в панику. Не дай Бог, этот идиот заметил его вместе с Денни! Тогда сделке конец. Но Алек при виде него расплылся в своей привычной глуповатой улыбке, и у Бонда отлегло от души.

— Привет, спасибо, что согласились встретиться, — сказал Прентайс и вяло встряхнул руку Бонда. Ну что за слабак! Бонд изобразил искреннюю радость.

— Не за что, Алек. Всегда к вашим услугам. Жаль, что вам пришлось так рано нас покинуть.

— Ну вы ж понимаете, я был весь в вине. — Алек повертел в руках подставку для бутылки и мимоходом смахнул со стойки пепельницу. — Ой, извините!

Бонд вернул пепельницу на место.

— Ничего страшного.

— Примите мои извинения и за Денни, — добавил Прентайс. — Часто болтает не подумав, но сердце у нее золотое.

— Премиленькая леди эта Денни, — согласился Бонд. — Рад, что вам удалось оторваться от нее для встречи со мной.

— Она передает вам большой привет, — сказал Алек. — Сказала, что иногда делает преждевременные выводы. Просит вас ее извинить и все такое.

Бонд в ответ кивнул. За стойкой появился бармен.

— Ром и колу, — заказал Прентайс. — Да, и колу, пожалуйста, диетическую.

— Повторите, — сверкнул улыбкой Бонд. И подумал: «Вот развлекусь-то на славу, когда умыкну у этого идиота и деньги, и красотку».

А наверху, в своем номере, Гарри исходил яростью, приканчивая третий бурбон из гостиничного мини-бара. Если кто-нибудь и получит Вик в домике на побережье Флориды, то это будет он, но никак не Дональд…

Ну уж нет. Должно быть, он теряет рассудок. Не получит он Вик в домике во Флориде. Он вообще нигде не получит Вик.

Образы Вик во всевозможных местах, где он мог бы ее получить, непрошеными гостями замелькали у него в сознании.

«О, черт, — подумал он. — Мне нужно было остаться в Чикаго».

Алек позвонил Гарри ровно в полночь, когда распрощался с Бондом.

— Заметано, — сказал он. — Завтра мы встречаемся за ужином, чтобы отметить сделку. Там же я подпишу бумаги. Он наш.

— Подожди радоваться, — возразил Гарри. — Завтра придут результаты проверки. Он будет у нас в руках, только когда… окажется у нас в руках.

— Ты прав, — согласился Алек. — Ты всегда прав. И насчет этой дамочки Бэнкс ты тоже был прав. Она беседовала с ним перед самым моим появлением в баре. Я еле успел смыться, иначе мы бы столкнулись лоб в лоб. За ужином она на него шипела, а тут была сама любезность.

— Мне очень жаль, — сказал Гарри. Его искренний тон поставил Алека в тупик.

— Спасибо, — помолчав, ответил он. — Без обид, Гарри, но на тебя это не похоже. Чтобы ты — и не злорадствовал по поводу своей правоты?

— Иногда противно быть правым, — сказал Гарри. — Ты как, в порядке?

— Да она ничего для меня не значит, — буркнул Алек. — Выспись как следует.

— Непременно, — отозвался Гарри таким тоном, словно этой ночью сон его интересовал меньше всего. И повесил трубку.

— Гарри… — начал было Алек, но, услыхав короткие гудки, повесил трубку и растянулся на кровати.

На своей одинокой кровати. Он вспомнил ту кровать, на которой отдыхал каких-нибудь пару часов назад, и его затопило сожаление.

Итак, он соврал Гарри. Денни значит для него очень много. Но она преступница… Как же все ужасно!

Алек перекатился на живот, сунул голову под подушку и бросил все силы на то, чтобы не думать о Денни.

Глава 5

Гарри отказался от мысли забыть Викторию. На протяжении всего вечера он что было сил сражался со своими фантазиями, пытаясь вышвырнуть из головы абсолютно все, связанное с Викторией… и погорел. Прекрасно понимая, что поступает глупо, он решил пойти к ней. Будучи человеком дела, Гарри не привык откладывать исполнение решения на потом. А потому сразу отправился на девятнадцатый этаж.

Гарри появился у двери номера Виктории одновременно с официантом. Официант держал поднос с бутылкой шампанского и двумя бокалами.

— Я сам это доставлю. — сказал Гарри и, подписав чек, щедро одарил официанта чаевыми. После чего постучал в дверь, едва сдерживая бешено колотившееся сердце.

Она открыла дверь в своем атласном халате.

— Я забрал это у официанта, — сказал он. — Для кого шампанское? Предупреждаю, если у тебя Дональд Комптон, тут будет море крови.

Виктория прислонилась к двери. Женщина просто не имеет права выглядеть так прелестно, решил Гарри.

— Это я заказала шампанское, — объяснила она, и ему показалось, что по ее лицу пробежала тень смущения. — Я собиралась вызвать тебя к себе на совещание и соблазнить, но ты опять на меня орешь, а значит… — При слове «соблазнить» Гарри с трудом сглотнул, и Виктория продолжила, теперь уже не скрывая ни раздражения, ни смущения: — Послушай, ты, увалень, я до чертиков устала открывать и закрывать дверь. Если зайдешь, то останешься на ночь.

— Ну да. — У Гарри наконец прорезался голос. — И как же ты собираешься меня остановить, если я решу уйти?

Одним неуловимым жестом Виктория развязала поясок и распахнула халат.

— Понял, — сказал Гарри и шагнул через порог, ногой захлопнув за собой дверь.

Всю ночь напролет Алек смотрел в потолок и пытался вызвать в себе ненависть к Денни, а вместо этого вдруг обнаружил, что пытается найти способы ее спасти. Нет, ему определенно нужно заканчивать с этой работой. Прежде ему никогда не приходило в голову отпускать преступников… а сейчас он вообще ни о чем не мог думать, кроме как о возможностях вывести ее из дела до ареста Бонда. Хотя нет, кое о чем другом он все же продолжал думать. О ее глазах, о ее дивных губах, о ее теле, улыбке и о том огне, который вспыхивал в ней, когда он ее обнимал. «Думай о работе», — приказал себе Алек. И принялся снова думать о Денни.

С этой женщиной он мог бы провести всю оставшуюся жизнь, и она бы ему не наскучила. Он еще никогда не встречался с такими женщинами и догадывался, что они вообще встречались крайне редко, а потому ему бы лучше держаться за эту. Если Гарри прав, если она все-таки аферистка, у него, Алека, остается всего лишь сорок восемь часов, чтобы уговорить ее сменить профессию. А потом он должен уговорить ее переехать в другой город. Им надо узнать друг друга поближе. А в процессе узнавания… его гормоны были бы ему очень благодарны, если б он уговорил ее разделить с ним постель.

— Нет проблем, — вслух заявил он, перекатился на спину и опять попытался заснуть.

Всю ночь напролет Денни смотрела в потолок и пыталась разобраться со своими планами на будущее; придумать, как ей жить, если Тейлор ее уволит; пыталась не думать об Алеке и все равно неотвязно возвращалась мыслями к нему. Это чисто физическое влечение, убеждала она себя и понимала, что лжет. А потом принялась вспоминать — когда же это Алек стал означать для нее больше, чем просто потрясающие поцелуи и детские перепалки за ужином? «Забудь его, думай только о своих статьях», — в который раз приказала она себе, но все равно продолжала думать о нем и, наконец, заснула, когда уже забрезжил рассвет, по-прежнему думая о его улыбке, его руках, его красивом худощавом теле и о том, как ей будет его не хватать.

Гарри, обнимая прильнувшую к нему Викторию, следил, как рассвет вползает в окно ее номера. Виктория сонно пошевелилась, и он поцеловал мягкие волосы у нее на макушке.

— Мне пора уходить, любимая, — прошептал он. — Не хочу, чтобы Бонд увидел, как я выхожу от тебя. — Он немного подумал. — Да и Алек, если уж на то пошло. Он, наверное, прибьет меня за то, что я тебя соблазнил.

Виктория рассмеялась хрипловатым со сна смехом.

— Кто кого соблазнил, хотела бы я знать?

Он ухмыльнулся и погладил ее растрепавшиеся волосы.

— Оба хороши.

— Не просто хороши — феноменальны! — Виктория обняла его покрепче. — Не уходи. — Она прильнула губами к его груди и улыбнулась, заметив, как он вздрогнул.

— Не отвлекай меня, — сказал Гарри. — Нам еще нужно кое-что решить.

Виктория вздохнула и сдвинулась на свою сторону кровати.

— Опять Бонд?

— Нет. — Гарри притянул ее обратно. — Будь внимательна. Дело не в Бонде. А в нас.

Виктория села.

— В нас?

Гарри непонимающе уставился на нее:

— По-твоему, такого понятия, как «мы», не существует?

— Конечно, существует. — Виктория постаралась сохранить невозмутимость. — Я просто не думала, что это понятие существует и для тебя тоже.

Гарри взвился от гнева.

— За кого ты меня, интересно, принимаешь, за чокнутого?

— Да. — Виктория снова припала к его груди. — И все равно я от тебя без ума.

Гарри, вздохнув, сделал вторую попытку.

— Я живу в Чикаго. Ты живешь в Колумбусе. Так не пойдет.

— А что, если встречаться по выходным? — предложила Виктория. — Лету всего сорок пять минут.

Гарри нахмурился.

— Не годится. У нас, может, и осталось-то всего лет двадцать. Или меньше… если ты доведешь меня до умопомешательства и я тебя убью. Но в любом случае мы не будем встречаться по выходным.

— А перевестись ты не можешь? — спросила Виктория.

— Управлению по борьбе с мошенничеством нечего делать в Колумбусе, — сказал Гарри. — Коровы, как правило, инвестициями не интересуются.

— Какие коровы? — спросила Виктория и продолжила, не дожидаясь ответа, потому что и так знала, что за этим последует: — Ты хочешь, чтобы я бросила университет? Ты хочешь, чтобы я распрощалась со своей карьерой? Ты хочешь, чтобы я пожертвовала работой?

— Что ж, — чуть отстранившись, сказал Гарри.

Один из нас это должен сделать. Если не ты, то я.

— Ты умрешь без работы, — сказала Виктория. — Алек утверждает, что ты никогда не выйдешь на пенсию. Я не могу требовать от тебя таких жертв.

— Один из нас должен это сделать, — повторил Гарри. — Кто именно?

— Не заставляй меня принимать это решение, — пробормотала Виктория, едва сдерживая слезы. — Так нечестно.

— Отлично, — согласился Гарри. — Я сам приму решение. Ты увольняешься.

— Черт побери, Гарри! — сказала Виктория и снова села на кровати.

На этот раз Гарри последовал ее примеру.

— Я тебе говорил. Это важное решение, и принимать его нужно одетыми. — Он опустил ноги на пол и дотянулся до брюк. — Поговорим об этом позже.

«Потому что сейчас тебя ждет работа», — про себя добавила Виктория. А вслух сказала лишь:

— Ты прав. Я должна все обдумать.

Гарри ушел, а Виктория откинулась на подушку и закрыла глаза. Во что она превратится, если бросит работу? Она едва-едва знакома с Гарри. Было бы непроходимой глупостью все бросить после одной только ночи с человеком, у которого к тому же нрав… наждачной бумаги. Она представила себе, как Гарри шагает по жизни, сметая все на своем пути, — и против воли улыбнулась. Гарри или работа?

Она уткнулась лицом в матрас и накрыла голову подушкой.

Приблизительно в это же самое время Шери проснулась и спросонья покосилась на Бонда. Тот не шелохнулся. Слава Богу, он всегда спит как убитый. Благодаря этому она всегда была на шаг впереди.

Шери бесшумно соскользнула с кровати и сняла его пиджак со стула. Записная книжка была на своем обычном месте — во внутреннем кармане, — и Шери быстро пролистала ее, выискивая пометки двух последних дней. Та-ак, встречи с двумя клиентами, о которых он ей рассказывал, Комптоном и его дамочкой по фамилии Прентайс. Из обоих, по словам Брайана, уже песок сыплется. Правда, женщина, видимо, в свое время была очень даже ничего. А теперь, как все старухи, впала в детство. Первоклассная добыча.

Шери перевернула страничку. Пометки на сегодня, субботу. Снова ужин с Прентайс и Комптоном, чтобы отметить сделку… все так, как он и говорил. Но кто это — «Денни, в час, в баре»? О Денни он не упоминал. Глаза Шери сузились. Одна из основных проблем Бонда — его интерес к женщинам. Если эта Денни его очередная пассия…

Брайан зашевелился, и Шери, ткнув книжку обратно в карман, быстренько забралась в постель.

— Что это ты так рано? — пробормотал он, с трудом разлепив веки.

— Я волнуюсь, — схитрила Шери. — Не могу заснуть. Вдруг нас схватят?

— Я ж тебе уже все объяснил, — буркнул он и перекатился на другой бок, — нас схватить не могут. На этот раз все законно. — Брайан умолк и через пару минут вновь тихонько засопел. Шери облегченно вздохнула.

Он занялся чем-то законным? Неужто исправляется? Неужто все наладится? К сожалению, это было слишком не похоже на Брайана. Он никогда не занимался ничем законным; он никогда не был честным или правдивым. Она вспомнила о записной книжке. Как бы там ни было, решила Шери, взбивая подушку и собираясь снова заснуть, она узнает, что это за Денни такая. Прентайс и Комптон, может, и простофили, но она-то нет!

Ровно в десять Денни переступила порог Зеленого зала. Голова у нее слегка кружилась от бессонной ночи, а нервы были напряжены до предела от того, что ей сейчас предстояло сделать. Она заранее придумала несколько вариантов, как убедить Викторию помочь ей с Дженис, но едва она устроилась в кресле и взглянула на Викторию, как все до единого варианты вылетели у нее из головы. Обычная дружелюбная улыбка Виктории исчезла, и теперь у нее был тревожно-озабоченный вид.

Денни взяла с тарелки плотную тканую красную салфетку.

— Что случилось? Вы расстроены?

Виктория заморгала, словно спустилась с облаков. : — Доброе утро, дорогая. — Она заглянула в глаза Денни и неуверенно улыбнулась. — Нет, я не расстроена. Просто… озадачена. Нужно кое-что обдумать. — Ее улыбка засияла в полную силу. — Я заказала нам кофе, сок и целую корзину горячих булочек. Умираю с голоду.

— Отлично, — сказала Денни. — А чем вы озадачены? Покупкой поместья Прентайс?

Виктория так и расцвела.

— Великолепная идея, правда?

— Нет, — заявила Денни. — От нее за версту несет аферой. Этот человек мошенник, а вы далеко не глупы, следовательно, сами понимаете, что он мошенник. — Виктория изумленно отпрянула. Денни похлопала ее по руке. — Вообще-то мне ужасно хочется узнать всю правду, но с этим можно и подождать. Но я хочу попросить вас об огромном одолжении… и не знаю, как к нему подобраться. Вы не подскажете способ убедить вас что-нибудь сделать?

Официант принес напитки и булочки. Денни продолжала сиять улыбкой, излучая честность и обаяние, — в надежде, что ее искренность покорит Викторию.

— Вы совсем как Алек, — сказала Виктория, когда официант отошел от стола, и Денни на миг решила, что та продолжает свою игру. — Он тоже способен своим обаянием покорить любого, а потом люди удивляются — почему это они ему поверили? Да потому, что он так здорово изображает открытость. Всем своим видом он как будто говорит: «Мне можно верить». А у самого всегда что-то свое на уме.

— Я ведь сразу сказала, что у меня есть что-то свое на уме, — возразила Денни.

Виктория выбрала из корзины булочку и разрезала ее пополам.

— Верно, но вы это сказали с таким обаянием… вы точно знали, что обезоружите меня. — Она намазала одну половинку маслом и откусила. — Ну так вот. Вы меня не обезоружили. Вы что-то задумали. Чего вы хотите?

Денни, чтобы выиграть время, взяла и себе булочку. Черничная, отметила она, разрезав ее. Она ненавидела черничные булочки. Плохая примета.

— Я — журналистка, — сказала она. Все равно уж. Напрямик так напрямик.

— Какое облегчение, — отозвалась Виктория. — До тех пор, пока вы не напали на Брайана Бонда, мы считали вас аферисткой. — Она с аппетитом расправилась и со второй половинкой. — Я точно знаю, что в каждой из них не меньше чем по тысяче калорий. И хочу съесть их как можно больше.

— Вы считали меня аферисткой? — повторила Денни. — Вы думали, что я работаю с Бондменом?

Виктория с сосредоточенным видом перебирала в корзинке булочки.

— Наверняка должна быть еще одна с черникой. Денни пододвинула к ней свою тарелку.

— И Алек считал меня аферисткой?

— Спасибо. — Виктория взяла с ее тарелки половинку черничной булочки. — Ему было очень неприятно. В жизни не видела, чтобы он с такой неохотой думал о задержании преступника.

— Сукин сын! — отчетливо проговорила Денни. — А я-то подумывала о том, чтобы с ним переспать.

Виктория ткнула корзинку поближе к ней.

— Ну так подумайте еще раз. Он милый мальчик, и вы ему, кажется, очень нравитесь.

— По-вашему, я могу спать с человеком, который собирался отправить меня в тюрьму?! — Она покачала головой. — Ну уж нет.

— Я скажу, чтобы он этого не делал. — Виктория разрезала очередную булочку. — Итак, значит, вы журналистка. А ко мне это какое имеет отношение?

Денни отбросила мысли об Алеке и вернулась к «плану Зет», решив быть с Викторией предельно откровенной.

— Я хочу, чтобы вы помогли мне получить интервью у Дженис Мередит, — сказала она, и Виктория без промедления ответила:

— Нет.

— Вот видите, потому-то я и стараюсь использовать свое обаяние, — вспыхнула Денни. — Тогда мне отвечают «да». А если я говорю правду, то слышу отказ.

Виктория нахмурилась, явно обдумывая ее слова, и Денни вновь заглянула в корзинку. Апельсиново-кокосовая. Уже лучше. Она пододвинула пустую тарелку Виктории и принялась намазывать булочку маслом.

— А почему я должна вам помогать? — спросила Виктория. — Это моя подруга. Ей сейчас очень тяжело. С какой стати я должна ее предавать?

— Да потому что рано или поздно, но ей все равно придется дать интервью. — Денни пустила в ход логику. Должна же Виктория это оценить. — Я на ее стороне. После того, что она сказала вам в ресторане, я решила изменить свою жизнь. Я от души хочу ей помочь. — Виктория все еще сомневалась. — Эта безмозглая красотка, Талли Гэмбл, будет трепаться на каждом углу. Дженис всего-то и нужно, что предвосхитить события, первой дать интервью — и закрыть Талли рот. Если не терять времени и в интервью сообщить доброжелательно настроенному журналисту о разводе, можно с честью выйти из этой ситуации. Согласитесь, в этом есть смысл.

— Только не для известного эксперта в области брака. — Виктория, насладившись ароматом булочек, принялась за кофе. Она потягивала его медленно, погрузившись в раздумья. — Это будет настоящий скандал. И вы хотите, чтобы она собственными руками заварила эту кашу?

— Она эксперт в области отношений между людьми, — сказала Денни. — А отношения между людьми иногда и заканчиваются. Я как раз об этом и хотела с ней поговорить. Недавно я нашла прекрасную цитату из Маргарет Мид. У нее как-то спросили, чем она объясняет неудачи своих браков, и она ответила: «Какие неудачи? Я была замужем три раза, и ни один из моих браков не был неудачным». Подумайте, как это подходит Дженис.

Виктория казалась заинтригованной, но все еще колебалась. Денни продолжила атаку.

— К тому же она противоречит самой себе. Сначала говорит о необходимости риска, а потом прячется за спины полицейских. Если она в самом деле верит в риск, то я и есть ее козырь. Я верю в нее. Виктория отпихнула свою тарелку.

— О каких полицейских речь?

— Она пригрозила арестовать меня за преследование, — ответила Денни. — Потому-то мне и понадобился Алек, чтобы добраться до вас, а вы — чтобы добраться до нее. Тогда она не сможет обвинить меня в преследовании.

— Значит, вы использовали Алека, чтобы добраться до Дженис, а Алек использовал вас, чтобы добраться до Бонда. — Виктория расплылась в улыбке. — Вот это мне нравится. Ловкая игра.

— Не отвлекайтесь, Виктория, — взмолилась Денни.

— Ешьте свою булочку и слушайте меня, — ответила Виктория.

Денни вздохнула и терпеливо принялась жевать.

— Всю свою карьеру Дженис построила, занимаясь проблемами брака. — Виктория говорила медленно, осторожно, как будто спорила сама с собой, как будто раскладывала все по полочкам. — Чарльз не просто бросил ее ради молоденькой девушки. Он лишил смысла всю ее работу. Такие женщины, как я и Дженис, от многого в жизни отказываются ради карьеры. И не жалеют об этом. — Она помолчала, словно ее удивили собственные слова. — Ну я, во всяком случае, не жалею. Все свои материнские инстинкты я реализовала в заботе об Алеке и его брате, когда брала их к себе на лето. Я не жалею ни об одной минуте своей жизни.

Денни, продолжая жевать, кивнула. Она не совсем ясно представляла себе, откуда в монологе Виктории появились воспоминания об Алеке, но прерывать ее не собиралась.

— И все равно, даже ни о чем не жалея, мы не готовы вот так просто взять — и отказаться от всего, чего мы добились. — Виктория расправила плечи. — Ни одна из нас без борьбы всего этого не отдаст.

— Почему? — бросила Денни. Виктория заморгала.

— Вы хоть слышали, что я вам говорила?

— Все до единого слова. — Денни положила остатки булочки на тарелку, чтобы ничто не отвлекало ее от атаки. — А вы сами себя слышали? Вы сказали, что упорно трудились, чтобы добиться своего нынешнего положения. Ну так мне это и так прекрасно известно. Это всем без исключения известно. Это непреложный факт. У вас обеих есть опубликованные труды, читатели вас знают, вам больше ничего не нужно доказывать. Доказывать это снова и снова, прямо скажем, излишне.

— Речь не о том… — начала было Виктория, но Денни оборвала ее.

— Речь именно об этом. Вы добрались до места назначения. Вы победили. Ну и что вы собираетесь теперь делать — сидеть на этом завоеванном вами месте и поздравлять друг друга с успешным окончанием пути? — Денни наклонилась ближе к собеседнице. Она выкладывала Виктории все, что собиралась сказать во время интервью с Дженис Мередит. — У нее появилась возможность двигаться дальше, расти… вместо того чтобы топтаться на одном месте и обрастать воспоминаниями. Это ведь ее собственные слова: «Кто не рискует — тот не живет».

Виктория судорожно сглотнула.

— Легко сказать.

— По сути, у нее и выбора-то особого нет. — Денни вновь откинулась на спинку. — Одно из двух: либо она попытается сделать вид, что ничего не изменилось, и останется в одиночестве до конца своих дней, либо согласится, что перед ней открывается новая дорога, — и зашагает по ней вперед, пусть даже поначалу спотыкаясь и падая. Я знаю, что она мудрая и отважная женщина, много повидавшая на своем веку; я не могу представить, чтобы она выбрала пожизненную слепоту. Думаю, она уже давно не испытывала никаких жизненных неурядиц.

— Это правда, — сказала Виктория, глядя куда-то в пространство.

Денни удивленно моргнула, но не остановилась.

— Мне запомнилась чья-то фраза: «Если вы точно знаете, куда идете, вы — конченый человек. Выбирайте себе новый путь». Мне кажется, что Дженис Мередит слишком долго знала, куда именно она идет. Держу пари, что и ее муж это почувствовал. Держу пари, он потому и решил положить этому конец. Просто затем, чтобы опередить ее.

— Вы что, перед завтраком вызубрили весь «Цитатник» Барлетта? — поинтересовалась Виктория чуть более язвительно, чем того требовал разговор.

— Я серьезно готовилась к этому интервью, — ответила Денни. — И знаю, что могу сделать его хорошо. Оно должно обеспечить мне взлет в карьере, но при этом я думаю не только о себе. Для Дженис оно тоже станет переломным. Она не будет выглядеть в глазах публики проигравшей. Это интервью поможет ей обрести равновесие. Если она нанесет удар первой, она из жертвы превратится в триумфатора. Слышали о таком психологе, Эрихе Фромме? Он как-то читал лекцию, и один из его студентов поднял руку и сказал: «Профессор Фромм, но ведь десять лет тому назад вы говорили „А“, а теперь говорите „Б“!» Фромм спросил:

«Вы уверены, что я говорил именно „А“?» Студент кивнул, и тогда Фромм ответил: «Ну так, значит, я ошибался». Вы когда-нибудь слышали слова мудрее этих? Разве вы не стали за это уважать Фромма еще больше? Денни вдруг заметила, что она чуть ли не лежит грудью на столе, давя на Викторию своим напором. Она выпрямилась.

— Я предлагаю Дженис Мередит возможность проявить мудрость. И для этого ей даже не нужно говорить: «Я ошибалась». Ей всего-то и нужно сказать, что в жизни всегда есть чему учиться.

Виктория сидела не шевелясь, как каменная. Денни собиралась спросить ее, что она по этому поводу думает, как вдруг увидела полные слез глаза Виктории. На секунду Денни опешила, а потом обошла стол, присела на кресло рядом с Викторией и протянула ей салфетку со стола.

— Что я такого сказала? Ради Бога, простите меня. Виктория промокнула глаза, высморкалась в салфетку.

— Вы правы. Вы абсолютно правы. Каждое ваше слово — правда. В жизни всегда есть чему учиться. Я тоже слишком долго знала, куда именно я иду. Просто… отказаться от дела всей твоей жизни и начать все заново… так страшно.

— Еще бы, — отозвалась Денни. — На карту сейчас поставлена моя работа, а я не могу позволить себе ее потерять. Но и топтаться на месте тоже не могу. Потому-то мне так необходимо это интервью.

— Хорошо. — Виктория, всхлипнув, отложила салфетку. — Вы правы. Мы встречаемся с Дженис после обеда. Я с ней поговорю.

Виктория встала из-за стола, и Денни запаниковала.

— Только, пожалуйста, умоляю вас, будьте поосторожнее. Мне совсем не хотелось бы угодить в тюрьму.

— Дженис на такое неспособна, — ответила Виктория.

— Думаю, мне со стороны видны немножко другие ее качества, — сказала Денни. — А для моей карьеры очень важно оставаться на свободе.

— Риск — благородное дело! — провозгласила Виктория и направилась к выходу, а Денни, помешивая ложечкой давно остывший кофе, про себя взмолилась, чтобы этот риск воздался ей сторицей.

— Не знаю, чем вызвана такая задержка с результатами проверки, — часом позже в своем номере обратился Алек к Гарри. — Я догадываюсь, что мы увидим в материалах на Денни, но статус тех участков, которые продает Бонд, хотелось бы знать наверняка.

— Ты хоть когда-нибудь от всего этого устаешь? — поинтересовался Гарри.

— Еще бы не устаю, черт возьми, — буркнул Алек. — Когда ты взял меня к себе, я уже был как выжатый лимон от бесконечных командировок. Вечно сидишь в одиночестве в этих чертовых отелях с бутылкой «Джека Дэниэлса» в руке и стараешься вспомнить, кого же ты сегодня изображаешь. Мне только постоянно не хватает…

Он умолк, сообразив, что Гарри может принять его слова насчет недостатка ответственности как намек на желание занять место своего босса. Разумеется, он был бы не против заменить Гарри, но и терять друга ему тоже не хотелось. Гарри все время грозил, что со временем уйдет на пенсию, но никто не верил, что он когда-нибудь решится на это. Ну и ладно. Если уж выбирать себе босса, то лучше Гарри ему не найти.

Гарри, похоже, не обратил внимания на замешательство Алека.

— А я своим делом всю жизнь занимался, — сказал он Алеку. — И больше ничего не умею.

Алек нахмурился.

— Что за ерунда? Что такое вдруг на тебя нашло? Гарри пожал плечами.

— Ничего. Ты уверен, что у наевсе готово для поимки Бонда?

— Нет, — разозлился Алек. — Я ж тебе только что сказал. Результаты проверки еще не пришли. Ты как будто не в себе.

Гарри тоже насупился.

— Ожидание осточертело. Слишком много свободного времени. Разные ненужные мысли в голову лезут.

— В том-то вся проблема, — ответил Алек. — Ты слишком стар, чтобы браться за что-то новое.

Гарри яростно фыркнул и бросился вон из комнаты.

— Я пошутил, Гарри! — крикнул ему вслед Алек, но дверь за Гарри уже захлопнулась.

К половине третьего Денни уже окончательно вымоталась. Сказался и недостаток сна прошлой ночью, и тревога за Викторию с Дженис, и отчаянные усилия, которые она сосредоточила на Бондмене, чтобы убедить его, что она всем сердцем и всей душой на его стороне. Она объяснила ему причины своего вчерашнего недоверия, попросила его еще раз расписать ей все преимущества сделки, выслушала историю его детства, узнала о его мечтах, надеждах… и опрокинула в себя два бокала дайкири за те полтора часа, в течение которых она увивалась за мошенником. Если уж совсем ничего не выйдет, она, по крайней мере, всегда может остановиться на статье под шикарным заголовком «Незабываемый вечер в компании афериста».

— Расскажите же мне о своей работе. — Денни, вертя в ладонях бокал с остатками дайкири, лукаво улыбнулась Бонду. — Должно быть, это так интересно! Я имею в виду сделки с недвижимостью.

У Бонда в глазах светилось недоверие. Улыбка Денни стала еще шире. Недоверие Бонда померкло.

— Виктория в таком восторге от вашего предложения, а вы такой приятный, порядочный человек! Не понимаю, как я могла сразу вам не поверить? По-моему, поместье Прентайс — идея просто великолепная. Как хорошо, что вы нам встретились. — Денни устремила на Бонда зачарованный взгляд. — Я хочу знать все как можно подробнее.

После еще одного дайкири Денни едва не стошнило, но она добилась-таки своего. Во всяком случае, начало статьи уже есть. Ей потребуется еще кое-какая информация, но только попозже. Сейчас она была сыта по горло Брайаном Бондменом. Ей больше не вынести этого Божьего дара для женщин. Ее и так вот-вот вывернет наизнанку — и от него, и от того количества дайкири, после которого любая женщина свалилась бы под стойку. Ей необходимо почистить зубы, записать свои мысли, пока она их начисто не забыла, и хоть чуть-чуть поспать перед тем, как отправиться на ужин с негодяем Алеком.

— Как приятно было с вами поговорить. — Денни соскользнула со стула, стукнув каблуками об пол чуть громче, чем ей бы хотелось. Отлично. Она уже напилась. Самое время быстренько исчезнуть, пока ноги еще держат. — Буду рада встретиться с вами за ужином. Вы ведь расскажете мне все об этих участках в Киз, правда?

Денни наконец выпрямилась, и рука Бонда мгновенно обвилась вокруг ее талии.

— А как насчет встречи после ужина? Алек ляжет спать, и мы…

— Ой нет, простите. — Денни попыталась увильнуть от его объятий. — Алек что-то стал таким ревнивым. Я никак не могу…

Дайкири явно подействовал и на Бонда. Он вдруг обхватил Денни обеими руками и поцеловал, проскользнув языком в рот прежде, чем она успела стиснуть зубы.

Его язык напомнил ей сырую устрицу, но она умудрилась как-то справиться с тошнотой и выдержала поцелуй, все время помня о своей потрясающей статье. Эта статья — ее единственная надежда… если ничего не получится с Дженис Мередит. Сюжеты журналисту нужны как воздух. «Думай только о своей статье».

Как только Бонд вместе со своим языком оставили ее в покое, Денни поспешно отступила на шаг.

— Брайан, ты животное, — заявила она и погрозила ему пальчиком, едва удерживаясь от плевка. — Тебе нельзя доверять!

Он расплылся в самодовольной улыбке, и Денни снова чуть не стошнило. Стоит ли удивляться, что раньше она в своей журналистской практике избегала интервью. Это ж нужно железный желудок иметь, чтобы их получить. Денни попятилась от Бонда, все еще игриво грозя ему пальцем… и как могла поспешно выскочила за порог бара.

Алек стоял в холле, скрестив на груди руки, и смотрел на нее с совершенно несчастным видом.

Вот он, этот негодяй, который собирался ее арестовать, даже когда целовал ее. Законченный негодяй!

Хотя, надо признать, для законченного негодяя он выглядел слишком привлекательно.

Денни направилась к нему, старательно сохраняя твердость походки.

— Чего смотришь? — скривилась она, остановившись рядом с ним. — Сама знаю, что он отвратителен. Я всего лишь хотела выудить у него сведения насчет этой вашей сделки. Хоть ты и негодяй, я хочу тебе помочь.

. Алек ткнул в нее пальцем. Денни покачнулась, и он удержал ее за руку.

— У тебя нет абсолютно никакого вкуса. Твой выбор мужчин ужасен, — сообщил он ей. — Вдобавок ты пьяна.

— Ты прав. Во всем, — ответила она. — Пойду-ка я, пожалуй, к себе и мирно скончаюсь.

— Я пойду с тобой, — сказал Алек. — Тебе нужна дуэнья — на случай, если по дороге ты надумаешь подцепить посыльного или лифтера.

— Ты, что ли, дуэнья? — Денни помотала головой. — Ну уж нет. Я так не думаю.

— А ты вообще не думаешь. — Алек потащил ее к лифту и нажал кнопку вызова. — Просто не верится, что ты и вправду касалась этого парня губами. — Алек взглянул на.нее, словно в ожидании ее реакции, и Денни показала ему язык. — У тебя есть чем рот прополоскать? — спросил он.

— У него язык, как сырая устрица. — Денни скривилась от воспоминаний.

Двери лифта открылись. Алек легонько подтолкнул ее внутрь.

— Мне эти сведения ни к чему.

— Ты не представляешь, как это было ужасно.

— И представлять не желаю. Давай сменим тему. Двери закрылись, лифт плавно двинулся вверх.

Денни прислонилась к обитой кроваво-красным бархатом стенке и неожиданно поняла, что у нее в руках только одна половина истории. Половина Бондмена. Ей необходимо добыть и вторую половину, Алека. Она украдкой покосилась на него. Он тоже прислонился к стене и выглядел совершенно равнодушным. Что за черт! Ведь на Бондмена-то ее тактика подействовала.

Денни повернула голову и заглянула Алеку прямо в глаза.

— Брайан мне, по крайней мере, рассказал, чем он зарабатывает на жизнь. А ты ни словом не обмолвился. Что мне сделать, чтобы выпытать это у тебя, а?

— Ну да, конечно, он рассказал тебе… — начал было Алек, а Денни поднялась на цыпочки и поцеловала его.

У нее подкосились колени. Не только от огромного количества выпитого дайкири, но и потому, что от поцелуев с Алеком у нее всегда подкашивались колени. И поскольку сейчас она целовала его из соображений профессиональной необходимости, то вложила в этот поцелуй всю страсть, на которую только была способна. Она льнула к нему, с кошачьей грацией извивалась всем телом, пока его руки не обвились вокруг нее, а губы не заставили ее раствориться в поцелуе.

— О Боже, как же ты целуешься, — через несколько секунд выдохнула она, плохо соображая — зачем она, собственно, решила играть с огнем. — Ты именно этим зарабатываешь себе на жизнь? Поцелуями?

— Нвл, — покачал головой Алек. — Но я, пожалуй, подумаю над этим. Это потрясающе!

Он снова наклонился к ней, но Денни ловко увильнула.

— Тогда чем же ты занимаешься?

— Я… — сказал Алек и умолк. Лукавая ухмылка медленно осветила его лицо. — Господи, молю тебя, пусть это произойдет. Не допусти, чтобы это было ошибкой.

— Что?

Алек устремил в потолок взгляд, полный ревностного пыла.

— Господи, молю тебя, пусть это будет правдой, что она пытается соблазном выудить из меня информацию!

— Очень смешно. — Двери лифта открылись на седьмом этаже, и Денни осторожно ступила в коридор.

— Погоди же, не сдавайся так быстро! — Алек поспешил за ней. — А вдруг у тебя получится? Поцелуй меня еще разок.

— Иди к черту! — Денни порылась в сумочке, достала магнитную карточку и открыла дверь. Потом прошла в номер и попыталась захлопнуть дверь прямо у Алека перед носом, но он успел проскользнуть мимо нее.

Придется отказаться от дайкири как метода расследования. От него у нее замедляется реакция. И притупляется ум. Это ж надо было дойти до такой глупости — попытаться соблазнить Алека ради нужных ей сведений! Соблазнять Алека в любом случае напрасная трата времени. Он заранее на все готов. Наподобие микроволновки: нажал кнопку — и уже горячо.

Так, ну ладно, ее ждет работа. А его поцелуи… они, конечно, то что надо, но не для нее.

Именно. Не для серьезного журналиста.

— Уходи сейчас же, — сказала она, но Алек, растянувшись на ее кровати, уже взялся за телефон.

— Иначе как углеводами весь этот алкоголь нейтрализовать невозможно, — заявил он. — Иди, пропо — | лощи рот, а я пока что-нибудь закажу. Не могу поверить, что ты целовала меня теми же губами, что и его. Оставь и мне, чем прополоскать рот.

Денни воинственно подбоченилась и в ярости уставилась на него.

— Можешь не беспокоиться. Повторения не будет.

— Спорим? — Он ухмыльнулся. — Ты ведь так и не раскопала мои секреты.

— Не раскопала, — фыркнула Денни. — И не собираюсь. Сам раскапывай, что хочешь. Ты самый настоящий червяк. Я хочу бифштекс. Только…

— С кровью. Знаю. Я точно знаю, что ты любишь. Денни моргнула.

— Ты как две капли воды похож на него.

— На кого? На Бонда, что ли? Ничего подобного. — Алек услышал голос в трубке и переключил свое внимание на телефон.

— Точь-в-точь как он, — повторила Денни и пошла в ванную, отмывать рот от поцелуя Бонда.

А внизу, в холле, Шери кипела от ярости. Ну конечно, нашел себе клиентку, эту Денни! Что ж он тогда вокруг нее так увивается? Так она и знала, что ему нельзя верить, когда дело касается женщин.

Но теперь уж она с ним поквитается.

— .Ну что ж, ты сыта и даже относительно протрезвела, — приблизительно через час сказал Алек Денни. — Давай вернемся к теме соблазнения.

— После дождичка в четверг, — заявила в ответ Денни.

Он по-прежнему занимал ее кровать, но она устроилась по-турецки у самого края, чтобы быть вне пределов его досягаемости.

— Неужто ты и в самом деле думала, что у тебя пройдет этот номер?

— С Бондом ведь прошел, — напомнила Денни. — Да ладно, Алек, хватит темнить. Он продает землю. Ты не настолько глуп, чтобы ее купить. Следовательно, ты его раскручиваешь. Так на кого же ты работаешь? На службу безопасности? На ФБР?

— Не смеши меня, — улыбнулся Алек. Его настроение улучшалось с каждым выпадом Денни против Бонда. — Разве я похож на агента ФБР?

— А на кого тогда?

Он поманил ее пальцем.

— Ну нет. Для этого ты должна меня соблазнить. За информацию надо платить, детка. Иди ко мне.

— Ты тоже аферист. — Денни не двинулась с места. — Иначе во всем этом нет смысла. Держу пари, Бонд все о тебе знает. Спросить, что ли?

Алек перестал улыбаться, сел на кровати и потянулся к Денни. Опустил руку ей на плечо и сжал пальцы.

— Не вздумай.

— Или что? — бесстрашно продолжала Денни. — Ты свернешь мне шею? Ха!

— Будет тебе тогда «ха», — сказал Алек и поцеловал ее. Его ладонь спустилась к ее груди, прочертив дорожку в вырез платья.

Денни замерла от восторга. Но она была слишком близка к цели, чтобы позволить себе остановиться. Она поймала его руку в тот самый момент, когда он накрыл ладонью ее грудь.

— На кого ты работаешь?

— На Гарри Чейза, — ответил Алек. — Я тебя завтра с ним познакомлю. Сейчас он занят. Ты тоже. — Он наклонил голову, но Денни снова отпрянула.

— А на кого работает Гарри Чейз? Неуловимым движением Алек скользнул к ней, перекатился вместе с ней на середину кровати, она оказалась зажатой в ловушке его тела.

— На КГБ. Мы с ним русские шпионы. Ты можешь продемонстрировать свой патриотизм. Соблазни меня до потери сознания — и я открою тебе все наши секреты.

— И все-таки. Ты преступник? — Денни с нешуточной силой уперлась ему ладонями в грудь. — Если ты аферист вроде Бонда, то предупреждаю тебя, я — пас.

— А что, по-твоему, я похож на преступника? — Он одарил ее своей искренней, мальчишески открытой улыбкой.

— По-моему, запросто. — Денни смотрела на него без улыбки. — Мне кажется, ты можешь пойти на что угодно, если найдешь достаточно резонные основания для такого шага. А я тебя еще слишком мало знаю, чтобы понять, какие основания ты считаешь резонными.

Алек неожиданно тоже посерьезнел.

— Я не преступник. Я хороший парень. Но тебе придется поверить мне на слово. И это справедливо, потому что я тоже верю тебе на слово. Вопреки здравому смыслу.

У Денни дыхание замерло в груди.

— Я тебя впервые вижу серьезным, — сказала она. — Вот сейчас ты настоящий, верно?

Алек переменился в лице и даже словно прижался еще сильнее, хоть это было и невозможно.

— Да, — шепнул он и припал к ее губам поцелуем.

На этот раз Денни не просто ощутила уже знакомый ей жаркий спазм. На этот раз горячая волна накрыла ее с головой, отдаваясь щемяще острой болью где-то очень глубоко, там, куда она прежде никого не допускала; и Денни закрыла глаза, наслаждаясь этой сладкой мукой, потому что это и в самом деле было неземное наслаждение — испытывать нечто подобное по отношению к мужчине, а особенно к Алеку. «Я тебя люблю», — подумала она, но вслух не сказала; произнести такие слова было бы совсем глупо. Она ведь знакома с Алеком каких-нибудь сорок восемь часов.

Но Алек, похоже, каким-то чудесным образом ее все-таки услышал. Он оторвал от нее губы и закрыл глаза, словно поцелуй и его потряс не меньше, чем Денни. А потом быстро перекатился и сел на край кро-вати.

— Послушай, я не преступник. Но я очень прошу тебя не раскрывать эту мою тайну Бонду.

Денни тоже села на кровати, пытаясь сообразить, о чем шла речь.

— Я ему ничего не скажу. Но мне необходимо еще раз увидеть Бонда. Я работаю над статьей о нем.

Алек нахмурился и отодвинулся еще немного.

— Ты вроде бы работала над статьей о Дженис Мередит.

— А что, нельзя работать сразу над двумя? — Денни протянула ему руку. — Но тебе я мешать не буду и Бонду твой секрет не открою. По рукам?

Алек взял ее ладонь в обе свои.

— Нет, не по рукам.

Он хотел что-то сказать, но передумал и вместо этого быстро чмокнул ее в щеку. Замешкался, словно ее губы манили его. Денни затаила дыхание, но Алек отстранился и встал с кровати.

— Вся эта заваруха с Бондом уже подходит к концу. Хорошего в ней ничего нет, так что прошу тебя, сделай мне одолжение и забудь о нем, ладно? — Денни мотнула головой, но Алек не стал ожидать ее возражений. — Тебе нет необходимости встречаться с нами за ужином, да и завтра мы с тобой, наверное, не увидимся. Я уезжаю. Удачи тебе, Денни Бэнкс. Я буду следить за твоими публикациями в самых престижных изданиях.

Он повернулся и вышел прежде, чем она успела найти подходящий ответ, и у Денни от щелчка дверного замка сжался желудок. Все дело, наверное, в этом проклятом дайкири. Итак, значит, он уезжает. Подумаешь! На свете полно парней, которые целуются не хуже. Но если он думает, что она откажется от истории Бонда, то он просто чокнутый.

Денни снова откинулась на спину. Отлично. Теперь она сможет сосредоточиться на двух самых потрясающих интервью в своей жизни. Она отлично поработала, Пейшенс будет ею гордиться. Денни пристроила на коленях портативную пишущую машинку . и принялась за статью о Бонде. Она всем покажет. Она справится.

Смывая кровь после всех убийств, леди Макбет, наверное, испытывала то же самое.

Дурацкое сравнение. Денни же никого не убивала. Ей не о чем сожалеть.

Невероятным усилием воли Денни заставила себя вернуться к статье о Бонде и начала печатать. Без толку. Наверное, нужно поспать, решила она, скользнула под одеяло и спрятала голову под подушку, изо всех сил стараясь не думать об Алеке.

Вернувшись к себе в номер, Алек обнаружил записку от Гарри с просьбой зайти к нему. Зачем? Алек безразлично пожал плечами. Все это напрасный труд. Ну засадят они Бонда в тюрьму, а через некоторое время его выпустят за примерное поведение, и карусель завертится снова, только в другом штате. Даже знаменитая база данных Гарри не сможет остановить этих типов, разве что облегчит их поимку.

А это уже кое-что, не мог не признать Алек. Но не все. Теперь уже для него это не самое главное в жизни. Он отбросил эту мысль и отправился сообщить Гарри, что почти уверен в невиновности Денни.

— Знаю, — заявил Гарри, как только Алек перешагнул порог его номера.

Гарри сидел на краю стола у самого окна. Вид у него был довольно унылый. Виктория расположилась в красном бархатном кресле за столом. Вид у нее был еще более унылый, чем у Гарри.

Пришли результаты проверки. Она действительно журналистка, и с Бондом не имеет ничего общего.

— Я же вам говорила, — сказала Виктория, но радости в ней не прибавилось.

Да и в Гарри тоже. Впрочем, веселиться им, собственно, не с чего, возразил самому себе Алек. В конце концов, они же занимаются серьезным делом.

— Я предупредил Денни, что мы не ждем ее за ужином, — сказал Алек. — Она вздумала напечатать обо всем этом статью. А нам пора покончить с Бондом.

— Да уж, — буркнул Гарри. — Но у нас загвоздка. Мы напоролись на проблему. Большую.

— Загвоздка? — Алек переводил с одного на другого подозрительный взгляд. — Ничего не хочу слышать ни о каких загвоздках.

— А придется… — рявкнул Гарри, и тут в разговор вклинилась Виктория.

— Вы оба, судя по всему, упустили из виду одну маленькую деталь, — язвительно сообщила она. — Насколько мне известно, нет ничего противозаконного в том, чтобы продавать принадлежащую тебе землю.

Полчаса спустя телефонный звонок прервал дремоту Денни. Она выпростала из-под одеяла руку и дотянулась до телефона — скорее для того, чтобы прекратить этот трезвон, чем из желания с кем-то беседовать. Спросонья она никак не могла нашарить телефон на прикроватном столике, а потом выронила трубку на постель.

— Д-да? — буркнула она наконец.

— Бэнкс?

Денни нахмурилась и попыталась разлепить ресницы.

— Что?

— Бэнкс?

— Тейлор? — Она сбросила одеяло и неуклюже приподнялась в постели. — Тейлор, это ты?

— А кто же еще? — Злорадное удовлетворение в голосе Тейлора с легкостью уловило даже ее затуманенное сном сознание.

— Что тебе от меня нужно, Тейлор? — Денни с тоской оглянулась на свое уютное теплое гнездышко в постели. — Я занята.

— Уже нет, — сказал Тейлор. — Ты уволена.

Глава 6

Алек в номере Гарри тоскливо зажмурился.

— Эта земля принадлежит ему?

— Так точно, — подтвердил Гарри. — Разумеется, это афера, этот участок никто и никогда не позволит разрабатывать, но продавать он его имеет право. Это его собственность.

— Вот дьявольщина! — Алек сел и закрыл лицо руками, чтобы безысходно мрачные взгляды Гарри и Виктории не мешали его мыслям. — А у него никакого прокола не было?

— Нет. — Виктория была на грани слез. — Он именно тот, за кого себя выдает. Он не сделал ни одного неверного шага.

Гарри даже побагровел.

— Всю эту белиберду насчет Управления по охране окружающей среды нельзя назвать мошенничеством. Здесь он чист.

Алек посмотрел на Гарри, на Викторию. Снова на Гарри.

— Вам еще что-то известно? Вы как-то странно сникли. Еще не все потеряно. Мы до него доберемся.

— Но как? — Виктория буквально подпрыгнула в своем кресле. — Мы с Гарри уже пересмотрели все варианты. Мы согласились купить у Бонда землю безо всяких условий. Начни мы сейчас требовать от него каких-то обещаний, он почует неладное. Мы выслушали все пункты сделки и согласились с ними.

— Все, кроме Денни, — горько, пошутил Алек. И тут же сообразил, что это может значить для них. Денни-то вообще не обсуждала с ним сделку. Если решение будет зависеть от Денни, то Бонду придется поднапрячься.

Гарри наконец перестал смотреть на Викторию с видом побитой собаки и просветлел:

— А что? Это идея.

— Правда, я распрощался с ней навсегда… — задумчиво добавил Алек.

— Вот это и в самом деле глупо, — ядовито улыбнулась Виктория. — Впрочем, мне что-то сегодня везет на глупости. Сначала Дженис Мередит, самая умная из всех известных мне женщин, оказывается просто-напросто трусливым кроликом, а потом еще и вы двое. Это ж надо — встретить женщину своей мечты и отказаться от нее ради работы. — Она поднялась и с шумом отодвинула кресло. — Мужчинам неведомо понятие, что главное в жизни, а что — второстепенное.

Виктория вышла из номера, с силой хлопнув дверью.

— О, черт! — рявкнул Гарри и плюхнулся на место Виктории.

— Чего-то я тут недопонимаю, — сказал Алек.

— Занимайся своими проблемами, — мрачно посоветовал ему Гарри. — И кстати, какого черта ты дал отставку Деннис, а? Ты ведь еще не знал наверняка, что она не аферистка. — Он грозно свел брови. — Вот и получай за свой непрофессионализм. Работа всегда должна стоять на первом месте.

— Нельзя дать отставку тому, с кем ты никогда не был, — ответил Алек. — Я решил, что если Денни окажется журналисткой — а так оно и вышло, кстати! — то нам совершенно ни к чему вмешательство прессы. Проблем у нас и без того хватает. А она непредсказуема.

— Непредсказуемость — это всегда плохо, — буркнул Гарри.

«Вдобавок рядом с ней я теряю рассудок и готов ляпнуть что-нибудь совершенно неподходящее», — подумал Алек. Например, признание в любви. А это уже никуда не годилось. Никто не говорит о любви женщине, с которой знаком всего лишь сорок восемь часов. Пятьдесят, если уж быть точным, ведь она влетела в двери отеля ровно в полдень в четверг…

Он оборвал себя. Подсчитывать, сколько прошло часов со времени знакомства с женщиной, — плохой знак.

— Но пока что она нам необходима, — закончил Гарри. — Отправляйся к ней.

Алек ухмыльнулся. До сих пор он не предполагал этого делать. Вернуться к Денни казалось ему неверным шагом. Но теперь, когда он получил приказ Гарри, он заметно повеселел.

— Учти — я это делаю исключительно для дела, — заявил он Гарри и отправился к себе. Подумать, что он скажет, когда позвонит Денни.

Денни, стиснув зубы, уговаривала себя не впадать в панику.

— Тейлор, я очень устала. Оставь свои шутки на потом.

— Бэнкс, ты уволена. — В его голосе она не уловила даже намека на снисхождение. — Я предупреждал тебя насчет Мередит, но ты не подчинилась.

Виктория? Денни запустила дрожащие пальцы в | волосы. Неужели Виктория успела поговорить с Дже — | нис? Неужели все из-за этого?

— Тейлор, не смеши меня, — сказала она, пытаясь выиграть время. — Я к ней и близко не подходила.

— Значит, подходила к кому-то другому, потому что сегодня утром она позвонила владельцу газеты злая как черт и заявила, что ты ужинала с кем-то из ее друзей, а хозяин позвонил мне злой как черт… В общем, ты уволена.

Ужин? Следовательно, Дженис пришла в ярость не от разговора с Викторией. Она действительно решила добиться ее увольнения. Буднично уверенный тон Тейлора неожиданно заставил ее похолодеть.

— Ты не шутишь?

— Нисколько. Ты получишь двухнедельное выходное пособие, и… Банке? Я бы на твоем месте не требовал рекомендаций.

— Да ладно тебе, Тейлор…

— Ты сама напросилась, Бэнкс. Я предупреждал… Денни, не дожидаясь продолжения, с размаху швырнула трубку на рычаг. Что же ей теперь делать?!

Уволена. Она уволена… У нее нет работы. Нет денег. Ничего нет. Двухнедельное пособие — и что потом?

А все потому, что она поужинала с Алеком и его тетей.

Дженис Мередит начинала вызывать в ней неприязнь.

Телефон снова зазвонил, и Денни рывком сняла трубку.

— Послушай, Тейлор… — стараясь сдержать дрожь страха в голосе, произнесла она.

— Кто такой Тейлор? — последовал вопрос Алека.

— Мне некогда с тобой болтать, — заявила Денни. Ее затопили безграничная радость от того, что она слышит его голос, — и столь же безграничная злость за эту радость. — Ты распрощался со мной, как последний негодяй. Разыграл шикарное представление. Ну и убирайся!

— Десять минут. Больше я ни о чем не прошу.

— Алек, у меня серьезные проблемы. Убирайся, я сказала! — Прежде чем снова швырнуть трубку на рычаг, Денни услышала возглас Алека:

— Не вешай трубку! — И получила от своего жеста еще большее удовлетворение.

Алек снова набрал ее номер и, подхватив телефон, пересек комнату и устремил невидящий взгляд в окно.

— Это ребячество с твоей стороны, — заявил он, услышав в трубке ответ Денни.

В ее голосе зазвенели нервозные нотки.

— У меня был тяжелый день. Не смей указывать мне, как я должна себя вести.

Алек усмехнулся.

— Ну что ж. Я тебя прошу. Я тебя умоляю. Я стою на коленях. Пресмыкаюсь. — Он присел на краешек подоконника. — Видит Бог, я весь в слезах валяюсь на ковре. Я полон скорби и сожалений.

— И не только ими. — Голос Денни ничуть не смягчился. — Я не шучу, Алек. У меня сегодня отвратительный день. Чего тебе нужно?

Алек сохранял беспечный тон.

— Мне нужна твоя помощь, Денни. И еще мне нужно, чтобы мы снова были вместе.

— Нет. Ты считал меня аферисткой, а потом дал мне отставку, потому что я оказалась репортером. Иди к черту! У меня дела.

— Послушай, прости, что я тебе не доверял. Если ты согласишься со мной встретиться, я буду снова и снова умолять о прощении. Я буду счастлив прийти к тебе. Пломбир с помадкой за мной. — Молчание в трубке воодушевляло, и он добавил, теперь уже серьезно: — Денни, это очень важно. Прошу тебя, помоги нам поймать этого парня.

— Ты хочешь, чтобы я помогла тебе в твоей работе? — Да.

— А я что буду с этого иметь?

— Что? — у Алека от ярости сорвался голос. Денни ничуть не испугалась.

— Что я буду с этого иметь? Ладно тебе, Алек, ты все прекрасно понимаешь. Тебе ведь платят за эту работу? Стал бы ты ею заниматься бесплатно?

— Да, — не колеблясь, ответил Алек. И умолк, поразившись собственным словам. — Да, стал бы.

— Правда? — Денни изумилась не меньше. И недоверчиво добавила: — А почему?

— Давай встретимся, и я отвечу на все твои вопросы, — сказал Алек.

— Здесь? — После долгой паузы Денни с мрачной торжественностью спросила: — Ты клянешься, что придешь с открытым забралом? Никаких фокусов, никакой лжи, никаких отговорок?

— В том, что касается Бонда, — да, клянусь, — отозвался Алек. — Что касается всего остального, то я настаиваю на своем праве не изменять своей дьявольской натуре!

— Между нами не может быть «всего остального», — заявила Денни.

— Об этом мы тоже можем поговорить у тебя. Буду минут через пять. Что скажешь?

Алек терпеливо дожидался ответа. Денни молчала довольно долго.

— Поднимайся, — наконец согласилась она. — Дам тебе пятнадцать минут на объяснение. И без рук. Так что советую говорить побыстрее.

— Нет проблем. Это я делаю лучше всего, — сказал Алек.

— Я так и думала, — парировала Денни.

— Эй! — возмутился Алек, но Денни уже отключилась.

— Кажется, ты что-то говорил насчет своего желания завоевать меня? — полчаса спустя сказала Денни. — Я бы на твоем месте предложила что-нибудь посущественнее, чем пломбир с шоколадной помадкой.

Горечь в ее тоне озадачила Алека, но он решил подыграть:

— Мое понимание человеческой натуры подсказывает, что ты принадлежишь к интеллектуальным, глубоким женщинам, которых не поразят шикарные рестораны с шикарными ценами. — Он забрал у официанта поднос, присел рядышком с Денни на кровать и протянул ей десерт.

— Твое понимание человеческой натуры тебя подвело. — Сквозь шапку взбитых сливок Денни добралась до горячей помадки. — Меня очень легко поразить шикарными ресторанами с шикарными ценами. А еще бриллиантами и золотом. Особенно бриллиантами и золотом. И особенно сегодня.

Она слизнула помадку с ложки. Алек напрягся на миг, проследив за ее язычком, а потом заставил себя расслабиться.

— Что же такое сегодня случилось? — Алек и себе набрал полную ложку взбитых сливок и помадки.

— Меня уволили. — Денни поставила десерт на столик. Похоже, несмотря на все ее заявления, еда ее не слишком интересовала. Обхватив себя руками, она уставилась на черный экран телевизора.

Алек застыл с полной ложкой в руке.

— Уволили?

— Босс предупреждал, чтобы я держалась подальше от Дженис Мередит. — Денни не отводила глаз от пустого экрана. — Я так и делала. Почти. Но она почему-то все равно заставила его меня уволить. Сначала я решила, что все дело в твоей тете Виктории, но, как выяснилось, Дженис вышла из себя гораздо раньше.

— Тетя Вик ни за что не стала бы жаловаться на тебя начальству.

— Знаю, — сказала Денни. — Но она собиралась сегодня поговорить обо мне с Дженис, и Дженис, видимо, решила, что я продолжаю ее преследовать. Не знаю точно, что и как, но утром Дженис позвонила владельцу газеты. — Денни повернула голову к Алеку. — И моей работе пришел конец.

Алек придвинулся к ней. Одной рукой он обнял ее за плечи, а другую отвел в сторону, придерживая на весу наполненную доверху вазочку с мороженым.

— Ну, это мы исправим.

— Нет, — покачала головой Денни. — Тут ничего не исправишь. Вряд ли я уже поднимусь после такого. Так мне и надо.

— Эй! — Алек притянул ее к себе. — Ты вовсе не…

— Мне тридцать четыре года, — тихо сказала Денни. — Время взглянуть в лицо трудностям. И вот я с ними столкнулась. Не хочу возвращаться к прежней жизни. Это мой шанс повзрослеть.

— По-моему, ты и так достаточно умная. И взрослая, — озадаченно возразил Алек. — И я что-то не замечал в тебе страха…

— Я всю жизнь боялась. — Денни снова уставилась в телевизор. — Знаешь, каждое лето я отдыхала со своей лучшей подругой на ферме у ее дяди. Там был большой пруд, можно сказать, озеро. И трамплин на одном берегу… не то чтобы очень высокий, футов десять-пятнадцать, но для ребенка более чем достаточно.

— Ну-ну. — Алек пытался уследить за ходом ее мыслей.

— Каждое лето Пейшенс запросто прыгала оттуда, а я все боялась и боялась, пока она не говорила мне: «Я тебя поймаю. Прыгай, я тебя поймаю!» И она действительно всегда меня ловила. И вот теперь мне нужно прыгнуть в неизвестность, а Пейшенс рядом нет. — Денни повернулась к Алеку и прищурилась. — Вот что во всем этом самое трудное. Все остальное… потеря работы… не так уж и страшно. Работу я в любом случае собиралась бросать… Мне страшно думать о том, что Пейшенс больше не сможет меня поймать, потому что она вышла замуж и теперь ей есть кого ловить и без меня. Она не может ради меня все бросить. Да я и не могу просить ее о такой жертве. Со всеми трудностями мне придется теперь справляться в одиночку.

— Нет. — Алек помолчал, подыскивая верные слова. — Ты не одна. — Он обнял ее за шею, притянул поближе, прижался подбородком к ее волосам. — Я буду защищать тебя до тех пор, пока тебе не исполнится девяносто шесть.

— Девяносто шесть? — безжизненным голосом повторила Денни.

У Алека от страха стиснуло сердце: неужели она в самом деле не оправится от этого удара? Через миг она отстранилась и спросила тем же безжизненным голосом:

— Почему именно девяносто шесть?

Алек приподнял ее подбородок, заставил посмотреть себе в глаза.

— Потому что когда тебе будет девяносто шесть, мне стукнет сто, и я буду чертовски стар, чтобы поймать тебя. Но до тех пор я буду тебя защищать.

Денни сглотнула застрявший в горле ком; от этого движения у Алека голова пошла кругом. Он потянулся к столику, чтобы поставить свою вазочку и освободить руку для более важных вещей. Капля тающих сливок поползла по стеклу и упала прямо на ключицу Денни.

— Извини, — сказал он и наклонился, чтобы слизнуть каплю.

Когда Алек поднял голову, безнадежность уже ушла из глаз Денни, и у него екнуло сердце. «Осторожнее», — предупредил он самого себя… К чертям осторожность.

— Понятно, — выдохнула Денни. — Значит, ты собираешься остаться со мной до тех пор, пока мне не исполнится девяносто шесть.

— Нет. — Алек притянул ее к себе. — Не собираюсь. Нормальному человеку и в голову бы не пришло выручать тебя из неприятностей. Но все равно я останусь.

Денни как-то странно притихла.

— Думаешь?

Алек сделал глубокий вдох.

— Знаю. А что думаешь ты?

— О Боже. — Слабая, но искренняя улыбка тронула губы Денни. — Не знаю, что и думать, но точно знаю, что мне ужасно приятно слышать это от тебя. Алек провел пальцем по ее губам.

— Что ж, будем считать это началом. Важно, чтобы ты знала — ты не одна. — В порыве нежности он поцеловал ее в лоб, потом в нос, а потом силой земного притяжения опустился к губам; и поцелуй был легким, утешающим… и все равно лишил его дыхания. — Ты не одна, малышка, — шепнул он ей в губы, а Денни уткнулась лицом ему в шею, и Алек обнял ее и крепко прижал к груди.

Пару минут спустя она отстранилась. Лицо ее пылало, но она превратилась в прежнюю Денни.

— Здорово ты все же умеешь обходиться с женщинами, Прентайс! — заявила она.

— Это все мое обаяние, — отозвался он. — Хотя лично тебя оно почему-то почти не трогает.

— Сегодня что-то мои барьеры пошатнулись. — Денни прильнула к нему. — О Господи, как же хорошо с тобой.

— Смотри, не забудь об этом. — В данную минуту Алек буквально ненавидел свою работу. — Потому что мне придется сменить тему. — Денни подняла к нему лицо. — Мне нужна твоя помощь, чтобы добраться до Бонда. — Она по-прежнему молчала, и Алек поспешно продолжил: — Брайан Бонд — действительно аферист. Он занимается тем, что обманывает людей, лишает их сбережений. Он преступник, и его место в тюрьме. Мы с Гарри как раз и хотим отправить его туда. Но для этого нам необходима твоя помощь.

— Я думала, что вы все держите под контролем. — Денни слегка отстранилась от него и свела брови. — Разве Виктория…

— У нас непредвиденное затруднение. Земля, которую Бонд продает, является его собственностью.

Денни нахмурилась еще сильнее.

— Тогда где же здесь обман?

— Во-первых, он утверждает, что участки можно разрабатывать, а во-вторых, он продает их в десять раз дороже их настоящей стоимости.

— Ах да, — кивнула Денни. — Эти его связи в Вашингтоне…

Алек покачал головой.

— Он не давал никаких конкретных обещаний. Он просто намекнул, что Управление по охране окружающей среды даст разрешение. Но на бумаге этот пункт никак не отражен. Формально Бонд закон не нарушает. — Алек нахмурился. — Разве что моральный. К тому времени, когда его покупатели увидят землю, Бонд будет уже далеко. И даже если его поймают, вряд ли можно будет что-либо изменить. Ну заплатили они кучу долларов за бесполезные участки — и что? Он ведь им ничего и не обещал…

— И в чем же заключается моя роль? — нетерпеливо прервала его Денни.

— Понимаешь, он расписывал, как здорово я смогу устроиться на этом самом побережье. Он видел нас с тобой вместе. Да, кстати… — Алек заколебался, не зная, как Денни воспримет его следующие слова… — Еще когда я считал тебя его напарницей, я ему говорил, что ты само совершенство. Так что он уверен, что я от тебя без ума.

Денни кивнула. Ее волосы коснулись его щеки, и Алек на мгновение потерял мысль.

— Я и есть совершенство, — сказала она. — Тебе и положено быть от меня без ума. Ближе к делу.

«Я от тебя без ума», — мысленно подтвердил Алек — и постарался сосредоточиться на работе.

— Мы объявим о помолвке, пригласим Бонда выпить, я соглашусь подписать бумаги, а ты сорвешь ему сделку.

Денни заморгала.

— Я сорву сделку? Алек ухмыльнулся.

— Ты будешь умоляюще хлопать ресницами и жаловаться, что ты хочешь уже готовый дом, а не какой — то там пустой участок. И я заявлю Бонду, что сделка не состоится.

Денни понимающе кивнула.

— Все ясно. В документах появится и дом, которого он обеспечить не сможет. — Она задумалась. — Он что, до такой степени глуп?

— Он не впервые продает то, чего у него нет, — ответил Алек.

Денни еще немного подумала.

— Я согласна. Но с одним условием.

— О черт! — Алек уронил руку. — А ты не можешь согласиться просто так, по доброте сердечной?

— Нет. — Денни скрестила руки и вскинула подбородок. — Мне нужна статья.

— Какая статья?

— Я хочу написать об этом аресте. Я хочу, чтобы ты рассказал мне все подробности об этом парне. А я напишу большую статью.

— Не пойдет, — сказал Алек. — Еще суд предстоит над ним. И я не могу…

— Нет проблем, — прервала его Денни. — Это ж не газетная статья. Я уволена, не забыл? Это будет статья для журнала. Я буду действовать как свободный журналист. И я отдам ее в печать только после суда.

Ты расскажешь мне все до капельки о своей работе. Это будет просто здорово!

— Мой босс никогда на это не пойдет, — буркнул Алек.

— Позволь мне с ним поговорить, — предложила Денни. — Я умею обращаться с мужчинами.

— Только не с Гарри. — Алек покачал головой. — Гарри не любит женщин.

— Гарри незнаком со мной.

— Все равно — нет.

— Ну тогда я не согласна. — Под яростным взглядом Алека Денни взялась за растаявшее мороженое.

— Просто не верится. Пару минут назад я тебя утешал, а теперь ты мне отказываешь. — Он изобразил негодование.

— Не надейся на мою совесть. — Денни усмехнулась. — Сам знаешь, что можешь обеспечить мне эту статью.

— Ты меня рассекретишь.

— Я не стану называть твоего настоящего имени. Тебя узнают только те, кто тебя и так хорошо знает.

— Денни…

— Я получаю эту историю. А ты получишь… меня. Нет — значит, нет! — Денни широко развела руками. В одной руке вазочка, в другой ложка. Истинное воплощение здравого смысла. — По-моему, справедливо.

За ее бравадой все еще чувствовалось напряжение. Но перед ним снова была прежняя Денни, и это, как всегда, покорило Алека.

— А много я получу… тебя? — поинтересовался он.

— Думаю, не так уж много. Ну так мы встречаемся за ужином?

Алек отступил. — Да.

— Большое спасибо. — Денни уткнулась в пломбир. — Ты об этом не пожалеешь.

— Я уже жалею, — возразил Алек. — Прежде чем встретиться с Бондом, нам нужно поговорить с Викторией и Гарри.

— А Виктория зачем?

— Виктория подсластит сделку. Она тоже приглашена на ужин. Как только она услышит твою просьбу насчет дома, .то тут же решит, что хочет поселиться рядом с нами. — Алек умолк в восторге от такой перспективы. — . Представляешь — такая куча денег лежит и только ждет, чтобы он чуточку приврал. Разумеется, Бонд не устоит. — Алек, вспомнив о Бонде, сузил глаза.

— Ты и впрямь хочешь до него добраться? — сказала Денни.

— Да. — Он без улыбки взглянул ей в глаза. — Для меня это очень важно. Этот парень не должен больше грабить людей. Он начисто лишает их денег, Денни, оставляет ни с чем. Ни с чем! Мы должны его остановить.

Денни моргнула.

— Вот что ты имел в виду, когда сказал, что не бросил бы это дело, даже если бы тебе перестали платить? Ты борешься за справедливость?

— Эй, послушай-ка, я далеко не Робин Гуд, — воскликнул ошеломленный Алек. — Не делай из меня благородного героя. Я этим зарабатываю на жизнь. Это моя работа.

— Держу пари, тебе платят гроши, — сказала Денни.

— Можно бы и побольше, — согласился Алек. — Но зато сколько удовольствия!

— Держу пари, ты сколотил бы состояние, если бы занялся чем-нибудь другим.

Алек некоторое время изучал ее, пытаясь определить, откуда столь внезапный интерес. Денни улыбнулась.

— Нет, ты и в самом деле та еще штучка, Алек Прентайс. — Она отставила десерт, наклонилась и поцеловала его в щеку. — Не знаю точно, кто ты такой, но, кем бы ты ни был, ты мне нравишься, и сегодня вечером я буду твоей крошкой. Без фокусов. Обещаю.

Денни была так близко, что устоять он не смог. Повернул ее голову к себе и приник к губам мягким поцелуем, а Денни опустила ладони ему на плечи и подалась к нему всем телом. Ее губы дразнили его до тех пор, пока он, застонав, не обнял ее по-настоящему. У нее был вкус шоколада, Денни и любви, и Алек, опустив ее на кровать, накрыл собой и забылся в ее восхитительном поцелуе.

— Ты меня любишь, — шепнули его губы.

— Может быть, — прошептала она, но еще сильнее прижала его к себе, и это стало ее настоящим ответом. — Я люблю, когда ты рядом, но мне необходимо обо всем подумать. О том, кто я есть и чего я хочу. Я твердо решила, что не сделаю больше ни единого глупого шага.

— Я — вовсе не глупый шаг, — сказал Алек и поцеловал ее еще раз, не скрывая своей страсти к ней, и когда он поднял голову, в глазах Денни стоял туман. — Помни об этом, когда будешь думать, — сказал он и вышел, а она провожала его растерянным взглядом…

Уйти от нее стоило ему огромных усилий. Но Алек, когда за ним захлопнулась дверь ее номера, повторял про себя, что он проведет с ней весь сегодняшний вечер. И если от него хоть что-нибудь будет зависеть, то и еще очень много, много вечеров.

До смешного довольный этой перспективой, Алек всю дорогу к своему номеру что-то весело насвистывал.

В половине шестого Гарри, с букетом роз и бутылкой шампанского в руках, постучал в дверь номера Виктории. Увидев его, она сказала:

— Прости меня за мое стервозное поведение. — И раскрыла ему объятия, и он уронил розы и шампанское и обнял ее, и она потянула его к кровати.

Часом позже Гарри, обнимая прильнувшую к нему Викторию, сказал:

— Я собирался сказать тебе что-то очень важное, но ты с ходу набросилась на меня, и я вообще забыл, на каком я свете.

— Думаю, хватит уже тебе приносить сюда шампанское, — пробормотала она ему в грудь. — Мы ж все равно его не пьем.

— Ты меня слушаешь или нет? — Он кончиком пальца приподнял ее подбородок, чтобы увидеть глаза. Но Виктория его перебила:

— Я позвонила в университет и предупредила о своем уходе, — сказала она. — Я полдня над этим думала, но в конце концов разыскала нашего декана и уволилась. Прямо со следующей четверти.

— Ты… что?

— Я уволилась, — повторила Виктория. — Я обзывала вас последними словами за то, что вы не умеете отличать главное от второстепенного в жизни, и при этом отлично понимала, что и сама поступаю не лучше. Вот я и выбрала любовь, а не работу. И теперь все хорошо. Мне всегда хотелось попробовать писать. Теперь я буду жить с тобой, писать, и мы сможем каждую ночь заниматься любовью. Это будет так здорово! Она радостно щебетала, но Гарри уловил в ее тоне горечь потери.

— Тебе пришлось нелегко, верно? Виктория спрятала лицо у него на груди.

— Да, — глухо отозвалась она. — Мне было тяжело. Я сорок лет преподавала, а теперь моя работа закончилась. — Она откинула голову, заглянула ему в лицо. — Спасибо, что ты понял, как мне было тяжело.

Он поцеловал ее с нежностью.

— Я понял… потому что и мне было очень тяжело. Виктория в его руках застыла.

— Что?

— Я позвонил в Чикаго и уволился. Ничего труднее я в жизни не делал. — Он прижался щекой к ее волосам.

— Ты уволился?

— Порекомендовал на свое место Алека.

— О! — Виктория крепко обняла его. Гарри тоже старался выглядеть веселым.

— Я уже подумываю о мемуарах. Что, если я расскажу тебе о своих подвигах, и ты будешь так поражена моей храбростью, что напишешь обо мне книгу?

Виктория притихла на несколько минут, а потом сказала:

— Свой самый большой подвиг ты совершил сегодня. Я этого никогда не забуду.

Они лежали в объятиях, привыкая к потере… и обретению.

— Знаешь, а ведь теперь мы можем поселиться где угодно, — чуть погодя сказал Гарри. — В любом месте на всем земном шаре.

— Я тут собираюсь заключить шикарную сделку по приобретению участка на побережье Флориды, — отозвалась Виктория, и оба покатились со смеху.

К концу ужина уже никто не смеялся, и единственное, чем Алек мог утешить себя, — это мыслью, что он хотя бы провел этот вечер в обществе Денни. На ней снова было ее красное платье, и время от времени он краешком глаза замечал в вырезе краешек пурпурного белья. Он рассчитывал попозже увидеть не только краешек, но это самое попозже уже давно наступило, а они все еще не могли закончить с делом.

Бонд оказался не таким алчным, как им бы хотелось.

— Не могу поверить! Вот скользкая жаба, — воскликнула Виктория, когда все четверо вновь собрались в ее номере.

— В чем мы промахнулись, а, Гарри? — спросил Алек. — Я там был — и все равно не понимаю, где мы ошиблись… Может, ты заметил, из-за чего он насторожился?

— Я ничего подозрительного не услышал.

Гарри сидел на краю кровати. Вид у него был уставший, и Алек впервые подумал, что он выглядит на все свои годы.

— Вы все прекрасно справились. Понятия не имею, что с ним случилось. Может, он просто сообразительнее, чем мы думали?

Виктория пересекла комнату и присела рядом с ним. Вот в этом вся тетя Вик. Всегда старается успокоить, утешить. Даже тех, кто ее не любит. Волна благодарности затопила Алека.

— Когда Дональд поддержал нас насчет дома, я была уверена на все сто, что дело сделано, — сказала Виктория. — Дональд до того бестолков, что Бонд не может ему не верить. Нет, тут что-то другое. Бонд пошел на попятную не потому, что не доверяет нам. Скорее он просто осторожничает.

— Он очень хотел, чтобы сделка состоялась, — вдруг произнесла Денни, и все остальные разом обратили на нее изумленные взгляды. Они не привыкли к четвертому голосу на своих заседаниях. — Правда, хотел, — упрямо повторила она. — Мы все это прекрасно видели. Столько денег — и почти у него в руках. Просто нас было слишком много.

Алек задумался.

— А что? — наконец протянул он. — Может быть, в ее словах есть смысл.

— Может быть? — возмутилась Денни. — Огромное спасибо.

Алек и бровью не повел в ее сторону.

— Все мы убеждали его, все говорили в один голос. Бонд не мог не насторожиться, даже вопреки самому себе. Общаясь с таким количеством людей, он должен выверять каждый свой шаг. А вот если бы к нему спустился только один из нас и поговорил — все могло бы быть по-другому.

— Да что там, черт побери. Стоит попробовать, — сказал Гарри.

Алек поднялся.

— Сейчас же звоню ему.

— Нет! — заявила Денни, и все снова уставились на нее. — Послушайте, я в этом участвую или нет?

— Конечно, участвуешь, дорогая, — улыбнулась Виктория. — Алек просто не привык слышать в спальне «нет» от женщины.

— Тетя Вик… — грозно начал Алек, но Денни оборвала его на полуслове.

— Сегодня днем я встречалась с Бондом, — сказала она. — Я ему нравлюсь. Он считает меня типичной золотоискательницей, которая нацелилась на состояние Алека. Он мне поверит, если я скажу, что умираю — хочу этот дом. — Она подняла взгляд на Алека. — Мне гораздо легче отвлечь его внимание. Он же не будет заглядывать в твой вырез.

Алек сверкнул глазами.

— В твой тоже!

— А в ее будет, — вставил Гарри.

Алек перевел гневный взгляд на него, и тот пожал плечами.

— Она права. Это наш последний козырь.

— И ты, разумеется, будешь в этом платье, — с укором произнес Алек.

Денни кивнула.

— Оно затуманивает мужчинам мозги.

— Алеку — определенно, — добавила Виктория, и Алеку ничего не оставалось, как только сдаться.

— Звони, — сказал он Денни. В номере Бонда никто не отвечал. — Что ж, поищем в баре. Готовь аппаратуру, Гарри.

— И я ее прикреплю! — заявила Виктория.

— Отлично, — ответил Алек. А про себя добавил: «Снимать-то ее все равно буду я».

Алек, не показываясь на глаза Бонду, разыскал его в баре, и уже через десять минут Денни устроилась чуть в стороне, дожидаясь, пока Бонд ее заметит.

Ей не пришлось долго ждать.

— Денни! — Он пересел на стул рядом с ней. — А где Алек?

— Он уже лег. — Денни напустила на себя огорченный вид. — Отдых для него самое главное. Он очень много спит. А сегодня он еще ужасно расстроился, что у него не вышло с этим домом. — Она бросила на него горестный взгляд сквозь полуопущенные ресницы. — И я тоже. Я знаю, что так себя вести нехорошо, что это во мне говорит эгоизм, но… ничего не могу с собой поделать. Мне так хотелось получить этот дом.

— О-о, дорогая моя, — сказал Бонд и обнял ее за плечи.

Денни прислонилась к нему и подняла на него огромные грустные глаза.

— Не хочу выходить за Алека, если у него, кроме этого клочка земли, ничего нет, А что, если он так и не построит мне дом? Мужчины легко меняют решения.

— Не все. Только негодяи, — с благородным негодованием произнес Бонд.

Денни, едва сдержав смех, вернулась к своей золотой жиле.

— Я уже представляла себе, как выглядываю из окна своей спальни и вижу океан, — тяжело вздохнула она. — Совсем как все эти богачи… А теперь у меня ничего этого не будет.

Бонд потрепал ее по плечу и мимоходом опустил ладонь пониже.

— Ну что ты, дорогая, у тебя все это еще будет, если только Алек купит землю. Он же без ума от тебя. Он обязательно построит для тебя дом. Ну не расстраивайся. Давай-ка еще выпьем. — Бонд, не выпуская Денни из объятий, сделал знак бармену.

Через стену от бара, в служебном помещении, Алек покачал головой.

— Она переигрывает.

— Он думает, что она пьяна, — сказал Гарри.

Все идет отлично.

— Ш-ш-ш! — приложила к губам палец Виктория.

Денни, прильнув губами к бокалу, старалась не обращать внимания на то, как рука Бонда скользит по ее спине. Через несколько секунд она жалобно всхлипнула:

— Я представляла, что я лежу в постели, а океан шумит совсем рядом, и волны все шуршат и шуршат о берег. Как будто ласкают мое тело.

— Правда? — Рука Бонда с бокалом застыла на полпути ко рту.

— Правда, — кивнула Денни.

Алек в задней комнате сказал:

— Нет, ну это совсем… — и теперь уже оба, и Гарри, и Виктория, зашикали на него.

Денни заглянула Бонду в глаза и понизила голос до интимного шепота.

— Я обычно сплю без одежды. Обнаженной. Совсем. И я представляю себе, как ветерок с океана гладит мою кожу. — Она лробежала пальцами вниз по своей руке. — Все гла-адит… и гладит…

— Гладит, — повторил Бонд, не переставая водить ладонью по ее талии.

— Гладит, — мечтательно закрыла глаза Денни. — Мое сердце так и стучит в ритме волн. Так и стучит… В ритме… Вы меня понимаете?

— Да, — сказал Бонд. — Конечно. — Его ладонь продолжала скользить по шелковистой ткани.

— У меня от одних только этих мыслей сердце уже начинает бешено колотиться, — призналась Денни. — Вот. — Она оторвала его ладонь от талии и приложила к своей левой груди. — Слышите, как стучит? Чувствуете?

— Еще бы, — неожиданно хрипло отозвался Бонд.

Алек в задней комнате чуть не испепелил взглядом приемник.

— Что она там делает? Что это значит — чувствует ли он?

— Успокойся, — сказал Гарри.

— У нее здорово получается, — одобрительно кивнула Виктория.

— Черта с два… — выпалил Алек и умолк, увидев, как Виктория изогнула бровь. — Прошу прощения, тетя Вик.

Бонд уже чуть ли не дышал ей прямо в вырез платья, и у Денни все силы уходили на то, чтобы терпеть это, не выказывая отвращения.

— Я тоже чувствую, — пылко выдохнула она и, отпихнув его руку, повернулась к Бонду спиной. — Но теперь это невозможно! Не будет никакого дома. Никакого прибоя. Он не построит мне дом…

— Погоди-ка. — Бонд снова опустил ладонь на ее плечо. — Погоди. Может, я что-нибудь придумаю…

Денни резко обернулась и прильнула к нему.

— Правда? Это правда? Боже, я буду вам так благодарна. Так безгранично благодарна… Для меня это так много значит. Этот дом, и прибой… и все такое. — Она облизнула рот, поспешно оглянулась, а потом положила ладонь ему на колено и зашептала: — Понимаете, Алек такой милый, милый, очень милый, и я его люблю, но иногда он бывает… как вам сказать…

— Что? — нахмурился в задней комнате Алек.

— Что? — спросил в баре Бонд.

— Ну как вам сказать, — чуть громче произнесла Денни. И подняла ладонь, словно умоляя его не прерывать. — Я не хочу, чтобы вы что-то не то подумали… Алек действительно очень, очень милый, и я его люблю до безумия, но он все время думает, как бы заработать побольше денег… и поэтому иногда… редко, конечно… но он бывает немножко… — Ее ладонь вдруг безвольно упала в почти неприличном жесте. — Вы понимаете, что я имею в виду.

— А что она имеет в виду? — процедил сквозь зубы Алек.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, — сказал Бонд.

— …немножко пассивным, — закончила наконец Денни.

— Я убью ее! — сказал Алек.

Оттуда, где сидел Гарри, до него донесся какой-то неприятный звук, и Алек в ярости обернулся. Гарри хохотал.

— Эта девушка мне нравится, — заявила Виктория.

— Ну все! — сказал Алек и направился к двери.

— Еще нет, — сказал ему в спину Гарри. Алек застыл на месте.

— О, черт. — Он скрипнул зубами и ринулся обратно к приемнику.

— Это непростительно с его стороны. — Бонд все наклонялся, пока, наконец, не прилип к Денни полностью. — Могу я чем-нибудь… помочь?

— Как бы мне этого хотелось… — Денни чуть не съезжала со стула. Бонд навалился на нее всем телом, и ей буквально приходилось удерживать его на весу. — Но ведь с домом ничего не получилось…

— Возможно, я что-нибудь придумаю, — сказал, задыхаясь, Бонд, почти зарывшись носом в вырез платья Денни.

— Черт меня подери!-сказал Гарри.

— Ушам своим не верю, — покачал головой Алек. — Неужто он и впрямь попался на эту удочку?

— Удочка тут, полагаю, ни при чем, — не удержалась Виктория. — Скорее все дело в ее красном платье.

Алек сверкнул на нее глазами.

— Может, хватит?

Рука Бонда снова обвилась вокруг талии Денни, а ладонь пробиралась к ее груди.

— Ты прелесть, — сказала ему Денни. — Даже не представляю, как я смогу тебя отблагодарить.

— Ну, думаю, это мы сообразим, — ответил Бонд. — Вот что, мне нужно сделать парочку звонков, раз уж мы решили насчет этой сделки. И нам ведь ни к чему кому-то рассказывать, что я ради тебя кое-что… добавлю. — Он плотоядно зажмурился, не переставая водить ладонью по ее груди, и Денни едва удержалась, чтобы не пнуть его ногой. — Может, поднимешься со мной в номер и… — он опустил и вторую руку на талию Денни, — …мы все обсудим. А я заодно и позвоню.

— О Брайан, — сказала Денни, когда его губы прижались к ее шее.

— О дьявол! — сказал Алек. — Ну все. Пора ее вытаскивать. — Он выскочил за дверь прежде, чем Гарри успел возразить.

— Только ты и я, — продолжал шептать Бонд в вырез ее платья. — Так сказать, скрепим сделку.

Денни лихорадочно соображала, как же ей выскользнуть из его объятий. Одна его ладонь стискивала ее грудь, вторая спускалась от ее талии к бедру, а лицом он зарылся ей в шею, где у нее уже противно горела кожа от его прикосновений. Нужно как-то отвлечь его.

— Твой поцелуй я никогда не забуду, — прощебетала она, пытаясь незаметно высвободиться, — но…

Бонд незамедлительно прилип ртом к ее губам — и поцелуй устрицы повторился.

Денни с трудом оторвалась от него и сжала губы, чтобы не плюнуть.

— …но я боюсь, что подумает Алек, если мы… Бонд рванул ее на себя.

— Алек спит. — Он снова наклонился к ее вырезу, а Денни поверх его головы с тоской посмотрела на выход.

На пороге бара стоял Алек, и в его глазах бушевало пламя.

— Брайан, прекрати, — прошипела она, пытаясь его отпихнуть. — Он здесь!

— Что? — Бонд, совершенно захмелевший от чувств, приподнял голову.

— Алек! — Денни толкнула его сильнее. — Он только что вошел. Кажется, он нас еще не заметил, но…

Бонд с такой скоростью отпрянул от нее, что она чуть не свалилась со стула.

Глава 7

— Денни! — Алек кинулся к ним, сияя своей щенячьей улыбкой. — Я тебя везде искал, дорогая.

— Я все время, была здесь. Знаешь что, Алек… — Как только он уселся на соседний стул, Денни прислонилась к нему. — Брайан говорит, что у нас все-таки будет дом.

— М-м… — нахмурился Бонд. — Я сказал — возможно…

Алек обнял Денни и прижал к себе.

— Брайан, это же потрясающе! Если ты гарантируешь моей малышке дом, то я на все готов!

— Ну… — сказал Бонд.

— Мы будем тебе так благодарны, — расцвела в улыбке Денни. — Я буду тебе так благодарна. Прибой, ветерок гладит кожу… ты понимаешь?

— Ну да, — сказал Бонд, а Алек ущипнул ее, предупреждая, что она заходит слишком далеко. — Правда, это еще не точно… Мне нужно позвонить…

— Отлично! — Алек соскользнул с табурета и потянул за собой Денни. — Мы с малышкой поднимемся ко мне и подождем твоего звонка. Ты знаешь номер?

— Д-да, но…

— О Брайан, — снова залепетала Денни и, оттолкнувшись от Алека, раскрыла Бонду объятия. — У меня на душе стало так тепло…

Бонд вдруг тяжело задышал, и Алек поспешно оторвал от него Денни.

— Такая благодарная крошка, — объяснил он Бонду, а сам между делом загородил ее собой. Как только Денни оказалась у него за спиной, он заговорщически понизил голос: — Знаешь, что она сделала, когда я подарил ей кольцо с бриллиантом?

— Что? — спросил Бонд.

— Н-ну, как тебе сказать… — Алек повел бровью. — В общем, нам едва хватило целого ведерка с помадкой и двух — со взбитыми сливками. Матрас пришлось поменять.

— Алек! — с видом оскорбленной невинности воскликнула Денни. И захлопала на Бонда глазами.

— Со взбитыми сливками, — повторил Бонд. — Черт!

Алек шагнул еще ближе и заговорил еще тише:

— Так то за кольцо. А за дом-то… Представляешь? О-о! — Он ткнул Бонда локтем под ребра и хохотнул. Бонд тоже ответил смешком — тогда, когда смог дышать после тычка Алека. — Ну, ждем твоего звонка.

— А я вас ни от чего не оторву?. — игриво поинтересовался Бонд.

— Да что может быть важнее, — воскликнул Алек, краешком глаза уловив, как нетерпеливо переминается рядом Денни.

Бонд радостно хлопнул его по спине.

— Ты прав. Важнее ничего не придумаешь.

— Ну и отлично. — Алек подхватил Денни под локоть. — Какого черта ты делала? — выпалил он, как только за ними захлопнулись двери лифта.

— То есть? — удивилась Денни. — Я в точности следовала вашим указаниям. Я уговорила его продать нам и дом.

— Предполагалось, что ты будешь плакать ему в жилетку, — рявкнул Алек. — А не заниматься с ним сексом посреди бара.

Денни закатила глаза.

— Алек, мужчины не обещают золотые горы женщинам, которые проливают у них на груди слезы. Мужчины обещают золотые горы женщинам, которых надеются затащить в постель. — Она скрестила руки и откинулась на стенку кабины. — Уж тебе-то не знать. Ты просто ревнуешь.

— Ревную? Кто, я? Ты себе льстишь. — Алек сунул руки в карманы и прислонился к противоположной стене. — Ты себе льстишь.

— Гарри что, недоволен мной? — спросила Денни.

— Гарри считает, что в тебе погибла великая актриса, — фыркнул Алек.

— Тогда Виктория недовольна?

— Она собирается выдвинуть твою кандидатуру на звание женщины года.

— Ну вот видишь. — Денни пожала плечами. — Только ты один и расстроен. И единственной причиной может быть только…

Двери открылись, и Алек вихрем вылетел из лифта.

— …твоя ревность. — Денни раскинула руки в стороны. — Это же очевидно. — И уронила руки. Двери лифта начали закрываться.

Алек успел остановить их.

— Очень смешно. Выходи, артистка, ты идешь ко мне.

— Вот еще! Когда ты в таком настроении? — Денни нажала кнопку своего этажа. — Сам справишься.

— Ну нет. — Алек рывком раздвинул двери и вытащил ее в коридор.

— В чем дело?! — воскликнула Денни.

— Вдруг он захочет говорить с тобой? Ты должна быть рядом. — Алек потащил ее за собой, как на буксире. Потом открыл свой номер и жестом пригласил Денни. — Прошу. Исключительно ради дела.

— Смотри мне, — бросила Денни и шагнула через порог.

Первым делом Денни отмыла шею от поцелуев Бонда, почистила зубы и отлепила записывающую аппаратуру.

— Интересно, слюна может быть едкой? — выходя из ванной, спросила она. — Такое ощущение, что от нее у меня на коже останутся следы.

— Сама виновата. — Алек растянулся на кровати, подложив руки под голову.

Мужчина не имеет права выглядеть так привлекательно, решила Денни. Одни только могучие плечи заставили бы любую женщину потерять голову.

— Это ж ты полезла к нему с разговорами о ритме.

— Поверить не могу, что он на это попался. — Денни присела на кровать и сбросила туфли, пытаясь думать хоть о чем-нибудь другом, кроме Алека. Безнадежно. Точно неясно когда, но она решила увлечь его в постель, и даже тошнотворный Бонд не поколебал ее решимости. — Я молола всю эту чушь, а он проглотил ее, как наживку. — Она негодующе закатила глаза: — Ох, уж эти мужчины! — И подумала: «Ну набрасывайся же на меня».

— Минуточку. — Алек сел на кровати. — Я тоже мужчина. И меня твоя чушь совсем не тронула.

— Да, но ты же против ритма… — Денни повторила свой жест. Подняла ладонь и безвольно уронила ее, сложив руку в запястье.

— Прекрати. — Алек до боли стиснул ее руку, и Денни в надежде затаила дыхание. — Меня это выводит из себя.

— Впрочем, у тебя много других отличных качеств. — Денни невинно захлопала ресницами. — Есть женщины, для которых чувство ритма совсем не так важно, как для меня. Уверен, ты еще встретишь девушку…

— Ритма, значит? Бонд наверняка готов его тебе обеспечить. Позвоню-ка я… — Свободной рукой Алек потянулся к телефону.

— Не смей даже шутить на эту тему! — Денни вздернула подбородок и чуть наклонилась. — Я и так уже решила раз и навсегда отказаться от французских поцелуев. А образ обнаженного Бонда вообще вычеркнет секс из моей жизни. — Она улыбнулась и наклонилась так, что едва не коснулась его плеча.

— Ну, все!

Алек рванул ее на себя, перекатился и пригвоздил ее к кровати. Денни с хохотом упала на спину, наслаждаясь тяжестью его тела на ней, радуясь возможности прикасаться к нему и загораясь от этого еще сильнее. Она обхватила его за шею, притянула к себе и выгнулась под ним, а Алек вдруг замер.

— Эй! — сказал он. — Я только что на тебя напал. Ты не заметила? Ты будешь сопротивляться или нет?

— С чего бы это? — прошептала Денни, не переставая двигаться под ним. — Я и на кровать-то села только для того, чтобы ты мог меня схватить. — Она улыбнулась, заметив, как потемнели его глаза. Он глубоко вдохнул, а она снова вытянулась под ним, с силой провела ладонями по его спине и добавила: — Я рассчитывала, что ты вылечишь мое неожиданное отвращение к французским поцелуям.

— Это будет героическая жертва с моей стороны, — отозвался он и скользнул языком ей в рот. Денни закрыла глаза, задрожала от мощи прижатых к ней бедер, обхватила его ноги своими и вся подалась навстречу его поцелую. А потом выдернула его рубашку из брюк, чтобы ничто не мешало ей ласкать его и ощущать, как напрягаются под ее пальцами мускулы спины. Его ладонь забралась в вырез платья, сдвинула вниз пурпурное кружево — и вот уже его губы прильнули к ее шее, а потом к груди, и Денни прижала его голову к себе и от неистовой ласки его языка запылала в огне, никогда прежде не испытанном.

Когда зазвонил телефон, Алек его даже не сразу услышал, чему Денни была несказанно рада. Но звонок раздался снова, и он поднял голову.

— О черт! — сказш! он и поцеловал ее в грудь, потом в шею, потом, с силой, в губы. И лишь тогда отстранился. Телефон зазвонил снова. — Это Бонд.

«Только не сейчас», — подумала Денни, а вслух сказала:

— Сними трубку. Я никуда не исчезну. Нужно закончить дело.

— Я что-то начинаю уставать от дел, — сказал Алек, но все же поцеловал ее еще раз и, спустив ноги с кровати, снял трубку. — Брайан? Есть хорошие новости?

Денни тоже поднялась и села позади него, и пока он нес всякий вздор, заманивая Бонда в ловушку, она успела немного прийти в себя. Алек просто бесполе — зен. Денни сдернула через голову платье и швырнула его на пол прямо перед ним, страшно довольная тем, как Алек запнулся на полуслове, когда оно опустилось на ковер.

Она прижалась к его спине и ощутила, как снова напряглись его мышцы — под тяжестью ее тела и от прикосновения кружев к его коже. Потом она вытянула руки и принялась расстегивать пуговицы на его рубашке — медленно, зарываясь пальцами в жесткие волоски на его груди, чтобы подразнить его. Закончив с пуговицами, она сбросила рубашку и с его плеч. Алек, ни на секунду не прекращая разговора с Бондом, все же помог ей вынуть руки из рукавов рубашки. Пальцы у него дрожали, и она была этому рада, потому что и у нее они дрожали тоже. Она принялась покрывать поцелуями его позвоночник, на пути обводя каждый позвонок языком. Когда она добралась до поясницы, каждый мускул на его спине застыл от напряжения.

— Это просто здорово, Брайан, — говорил тем временем в трубку Алек. Денни скользнула ладонями вокруг его талии к застежке на брюках. И медленно расстегнула «молнию». Алек остановил ее руку, прижал к себе, и… он был таким жарким и твердым, что у Денни от мысли, что он скоро будет в ней, на миг перехватило дыхание. Она сжала зубы на его плече, лизнула пятнышко укуса и прочертила языком дорожку вдоль его шеи вверх, к уху.

— И у тебя уже готов контракт? — спросил Алек. — С пунктом насчет дома? — Он обернулся к Денни, провел ладонью от ее талии к груди. Большим пальцем задержался на кружеве, надавил на острый кончик соска, и Денни едва удержалась от стона. — Денни просто в восторге, — сообщил Алек Бонду. — Ты бы ее видел. Ну, конечно, встретимся. В баре. Через пятнадцать минут? Договорились.

Он повесил трубку и в мгновение ока — Денни даже не успела заметить, как это получилось, — снова перекатился на постель и пригвоздил ее своим телом к матрасу.

— Боже, как это было здорово, — пробормотал он ей в шею, а его ладони скользнули под нее и прижали ее бедра к его. — С этой минуты я иначе по телефону не разговариваю.

— Пятнадцать минут? — Денни снова закинула на него ноги, не в силах оторваться от восхитительной тяжести его тела. — Пятнадцать минут?! — Она вонзила ему ногти в спину. — Ты что, вот так меня бросишь?

— Нет, — выдохнул Алек. — Бонд подождет.

Он спустил бретельки бюстгальтера ей на плечи, и, когда ее налившиеся от страсти груди оказались на свободе, он на миг затаил дыхание, очертил одно из высоких полушарий и заглянул Денни в глаза.

— Ты так прекрасна, — сказал он и накрыл ладонью грудь.

Его пальцы прошлись прохладой по ее пылающей коже, но — странно — огонь в ней словно вспыхнул с еще большей силой. Денни часто задышала.

— Пожалуйста… — шепнула она, умоляя остудить этот жар, и его губы сомкнулись на ее соске.

Денни закрыла глаза и застонала, и забыла обо всем на свете, пока они дрожащими руками срывали с себя остатки одежды, чтобы упасть в объятия друг друга обнаженными, влажными, наслаждаясь соленой влагой своих тел и сладостью губ. Денни, чувствуя, что не выдержит больше ни секунды, снова простонала:

— Пожалуйста…

И Алек, смахнув с тумбочки покрывало, на ощупь открыл ее, пока они еще не потеряли голову настолько, чтобы забыть о предохранении.

А потом он уже был внутри ее, и от неземного блаженства его близости, его силы, его жара безумство Денни достигло лихорадочного пика, и она выгнулась под ним, приподняв его бедра своими, упираясь головой в подушку.

— Тихонько, — выдохнул он. — Тихонько, любовь моя.

Он подхватил ее и перекатился на спину, и Денни почувствовала, как погружается в него все глубже, все сильнее. Кровь превратилась в жидкий огонь и, растекаясь по венам, воспламеняла в ней каждый нерв, и внутри ее все сжималось, и свет снаружи померк, а он все качал ее на волнах, и вот уже его ритм и ее пульс слились, и Денни уже не знала, где она, а где Алек. Ее силы иссякли, и Денни, извиваясь и цепляясь за него, уже молила о пощаде, но его руки безжалостно сжимали ее бедра, и он не прекращал своего головокружительного ритма. И лавина восторга обрушилась на нее, весь этот жар, и напор, и мощь, и Денни закричала.

Алек перекатил ее на спину, поднялся над ней на руках и… дрожь освобождения прокатилась по ее телу, снова и снова, и вся она выплеснулась в него. Триумф и слезы. Полет и падение. Последний толчок и взрыв Алека остановили ее падение, волна его дрожи передалась ей, и когда он уже рухнул на постель рядом с ней, мир без него показался ей пустым.

Он поцеловал ее очень нежно, и этот поцелуй длился целую вечность, и никто из них не хотел его прерывать. А потом его губы заскользили по ее лицу, обласкали веки, щеки, пока снова не нашли ее рот.

— Я знал, что у нас все так и будет, — прошептал он, и Денни шепнула ему в ответ:

— Я тоже. Я тоже это знала.

Полчаса спустя, когда у них обоих уже слипались глаза от усталости и умиротворенного покоя, Алек выпустил ее из объятий. Он и не представлял себе, что можно с такой неохотой покидать женщину в постели.

— Мне нужно идти, — сказал он и начал одеваться.

— А что ты скажешь Бонду? — сонно спросила она. — Почему ты опоздал?

— Правду. — Алек, застегивая пуговицы на рубашке, ухмыльнулся.

Денни завернулась в простыню, волосы у нее спутались, упали на лицо, и вся она выглядела такой теплой, довольной и… принадлежала ему. Желание вспыхнуло в нем снова, и Алеку пришлось оборвать себя. Позже.

— Я скажу, что ты была так благодарна мне за дом, что набросилась и взяла меня силой прежде, чем я сумел выскочить из комнаты.

— Это неправда. — Денни зарылась в подушку и, потянувшись, зевнула. — Это ты на меня напал.

«Позже, черт побери!» — приказал своему телу Алек, а вслух сказал:

— Ну, почти правда. — Он с минуту стоял над Денни, мечтая о том, как все это будет позже. — Надеюсь, ты не сделаешь какой-нибудь глупости? Ну, например, — не исчезнешь из этой постели?

— Ни за что. — Денни опять зевнула. — Если я буду спать, когда ты придешь, разбуди меня, ладно? — Она перекатилась на бок и подоткнула кулак под подушку. Простыня, которой она накрылась, послушно повторила все изгибы ее тела.

— Можешь не сомневаться, — пообещал Алек и отправился готовить конец Бонда.

Он вернулся через полчаса. Денни сквозь сон слышала, как Алек раздевался, а потом он скользнул под простыню и прижался к ней сзади.

— Ты быстро, — пробормотала Денни, тая в его тепле.

— Он сказал — завтра, — шепнул ей на ухо Алек. Его горячее дыхание заставило ее вздрогнуть. — Бонд хочет, чтобы ты была рядом, когда он подпишет бумаги. Ты перестаралась, артистка. Теперь он считает, ты будешь ему так благодарна, что тут же отправишься с ним в постель.

Денни чуть повернулась и прислонилась плечом к груди Алека.

— Он что, сам так сказал?

— Нет, он просто сказал, что для тебя эта сделка очень много значит и поэтому ты должна, видеть, как он будет подписывать документы. — Алек поцеловал ее плечо. — Ты заставила-таки его пообещать нам дом. Что и говорить, умница. Не могу не признать.

Денни прижалась к нему, наслаждаясь близостью его тела, сильного, нежного, желанного.

— А умницам положена награда?

— С этой минуты так все и пойдет, верно? — печально произнес Алек, а его ладонь тем временем скользила по ее телу. — Ты все время будешь чего-нибудь от меня требовать. Я только и буду слышать от тебя: «Что я буду с этого иметь?» Моя жизнь превратится в сущий ад.

— Я вовсе не это имела в виду. — Денни перекатилась на него. — И тебе это прекрасно известно. По крайней мере, я думала, что…

Но тут Алек закрыл ей рот поцелуем, и Бонд был забыт до конца ночи.

На следующее утро им пришлось о нем вспомнить.

В восемь часов Денни выскользнула из номера Алека. На ней было красное платье, которое Алеку не забыть до самой смерти, а в руке — пурпурное белье, которое ему уж точно не забыть никогда.

— Встреча с Бондом в десять, — крикнул он ей вслед, и Денни, помахав ему пурпурными кружевами, закрыла за собой дверь.

После ее ухода в комнате стало как-то пусто и холодно. Что он собирался сделать? Уговорить ее бросить преступную жизнь, уговорить ее перебраться в Чикаго… и уговорить ее разделить с ним постель. Теперь осталось только одно. Что ж, неплохо.

Алек встал и в великолепном расположении духа отправился в душ.

Два с половиной часа спустя он был далеко не столь весел.

— Уверен, что они появятся с минуты на минуту, — сказал он Бонду.

Бонд нервничал, тискал в руках документы, словно боялся, что Алек вырвет их у него силой… и, видит Бог, Алеку этого страшно хотелось. В ожидании остальных Бонд показал ему новые пункты сделки. Все необходимое для его поимки было на месте. Как. только бумаги будут подписаны, Алек тут же арестует Бонда-и сможет наконец заняться тем, что его сейчас занимало больше всего. Начнет уговаривать Денни перебраться в Чикаго.

Но для этого Денни сначала должна появиться за столом, черт бы ее побрал! Да и Дональду с Викторией неплохо было бы оказать ему такую любезность. Гарри тоже девался черт знает куда, что было, мягко говоря, странно. Но Алек сейчас не стал бы привередничать и удовлетворился хотя бы одной Денни. Как только Денни придет, Бонд подпишет все, что угодно. — Мы только под утро заснули, — объяснил он Бонду. — Ты даже не представляешь, как она радуется этому дому. А она такая благодарная, эта малышка.

Бонд оживился, даже слегка ослабил свою хватку на документах. Алек вспомнил, какой с ним была Денни прошлой ночью. Не сказать, чтобы благодарной. Но потрясающей — это точно. Должно быть, эта мысль отразилась у него на лице, потому что Бонд наклонился к нему с еще большим интересом.

— Наверное, все еще спит. — Алек поднялся из-за стола. — Пойду позвоню. Не уходи. Она все твердила, что хочет поблагодарить тебя лично.

— Я буду здесь, — кивнул ему Бонд. — Передай, что я ее жду.

«Не дождешься!» — мысленно отозвался Алек и пошел узнавать, что могло случиться с Денни.

А Денни столкнулась с проблемами.

Она вылетела из лифта в холл минут в пять одиннадцатого и, понимая, что опаздывает, поспешила к бару. Она приняла душ и переоделась в лиловое трикотажное платье с пуговками на груди, верхние из которых можно было оставить расстегнутыми… что было весьма кстати, поскольку Бонд обожал заглядывать в вырез, а им как раз и требовалось его отвлечь. Денни слегка поэкспериментировала перед зеркалом. С тремя расстегнутыми пуговицами она выглядела распутной; с двумя — всего лишь распущенной. Подумав, она все же остановилась на трех — и тут поняла, что опаздывает.

Чувствуя себя чуть ли не голой и кляня за опоздание, она полетела через холл к бару — и с размаху наткнулась на Бакстера.

— М-м… Мисс Бэнкс? — Обретя равновесие, он засеменил вслед за ней.

— Только не сейчас, Бакстер, — бросила ему на бегу Денни. — Я опаздываю на важную встречу. Не беспокойтесь, не с Дженис Мередит. Оставьте меня.

— Речь как раз о миссис Мередит. — Бакстер перешел на галоп. — Похоже, она все-таки вызвала полицию.

Денни застыла как вкопанная. Бакстер проскочил мимо нее, а потом вернулся.

— Полицию? — растерянно пробормотала Денни. — Но почему? Я даже близко к ней не подходила.

— Очевидно, вы беседовали с кем-то из ее подруг, и ее подруга позвонила ей, и они разругались, и теперь она во всем обвиняет вас. — Бакстер выдал все это без остановки.

«Вы же обещали мне быть тактичной, Виктория», — подумала Денни.

— Ну ладно, — сказала Денни. — Я с этим разберусь.

— Я бы попросил вас покинуть отель немедленно, — сказал Бакстер. — Если вы уедете, она не будет настаивать на вмешательстве полиции.

— Сейчас я уехать не могу. — Денни снова двинулась в сторону бара. — Я опаздываю на…

Она наткнулась на типа в темном костюме, которого сопровождала очень красивая брюнетка.

— Вот она, — сказала брюнетка. — Они работают на пару.

— Где работают? С кем на пару? — Денни переводила взгляд с одного на другого. — У меня назначена встреча. Что у вас ко мне? Это срочно?

— С кем у вас встреча? — поинтересовался тип в костюме.

— Не ваше дело, — огрызнулась Денни и, обогнув парочку, зашагала к бару, но парень догнал ее и схватил за руку.

— Мне нужно задать вам несколько вопросов, — сказал он. — Полиция Ривербенда.

Он продемонстрировал ей свой значок. У Денни екнуло сердце. Но красивая брюнетка — это все же не Дженис Мередит, а тип в костюме не стал зачитывать ей ее права, так что Денни приказала себе успокоиться.

Она чуть не свернула себе шею, пытаясь заглянуть внутрь бара через плечо полицейского. Алек сидел напротив Бонда, нетерпеливо поглядывая на часы.

— Мне нужно зайти туда и кое с кем поговорить. А вы можете следить за мной отсюда. Потом я вернусь и отвечу на все ваши вопросы. Я опаздываю, а это очень важная для меня встреча. Дайте мне пятнадцать минут, не больше. — Она сверкнула на типа в костюме своей самой обольстительной улыбкой, что не произвело на него ни малейшего впечатления.

— С кем именно поговорить? — спросил тип в костюме.

— Вон, видите блондина за тем столиком? — кивнула она и только тогда сообразила, что это определение подходит как к Алеку, так и к Бонду.

— Я же вам говорила, — удовлетворенно воскликнула брюнетка.

— Мы пройдем с вами, — настойчиво сказал тип. Денни моментально представила себе, что будет с Бондом, если она приведет на встречу двух незнакомых людей, один из которых — полицейский. Она не сомневалась, что Бонд почует копа за милю. И еще она не сомневалась, что Алеку эта сцена понравится не больше, чем Бонду.

— Послушайте, — сказала она, — я все вам могу объяснить…

— Мисс Бэнкс? — произнес кто-то позади нее. Денни обернулась. Еще один тип в костюме. Он ей смутно напомнил первого, но более показательным было то, что его сопровождала Дженис Мередит.

— Положение ухудшается, — буркнула Денни.

Глава 8

— Это она, — сказала Дженис Мередит.

— Минуточку! — воскликнула Денни.

— Денни Бэнкс, я арестую вас за преследование, — сказал второй тип в костюме, и первый удивился:

— Еще и это?

— Том? — Тип номер один прищурился на типа номер два, — А ты что здесь делаешь?

— Собираюсь арестовать ее за мошенничество, — ответил Том. — Да плюс еще преследование? Вот это да.

Во время этих дружеских переговоров Денни попыталась бочком увильнуть от них и подать знак Алеку. К несчастью, тип номер два весьма агрессивно отнесся к этому фокусу и защелкнул на ней наручники.

— В чем дело?! — возмутилась Денни.

— Вы имеете право хранить молчание, — произнес второй тип.

Брюнетка и Дженис удовлетворенно улыбнулись. Том укоризненно покачал головой.

— Еще и преследование. Вы здорово рискуете, леди. Денни, закрыв глаза, лихорадочно искала выход.

— Это случайно не Денни? — спросил Дональд Викторию, когда они направились через холл к бару.

— Что?

Виктория кипела от раздражения. Они опаздывали уже на полчаса, потому что Дональду вздумалось сделать ей предложение в лифте. На удивление тонко выбрав момент, он нажал кнопку «стоп» и заявил, что они останутся здесь, пока она не даст согласия. Лишь через тридцать минут сначала тактичных, а потом и достаточно резких отказов с ее стороны Дональд сдался, и лифт наконец двинулся вниз. Нет, в подобной глупости определенно что-то есть, решила Виктория. Как, должно быть, легко живется тем, кто умеет игнорировать реальность с таким упорством.

— Что это за люди? — спроси-л Дональд. Теперь уже и он начал проявлять раздражение.

Виктория проследила за его взглядом. Денни стояла в окружении двух мужчин в костюмах и двух женщин, и вид у нее был не очень счастливый. В этот момент одна из женщин обернулась, и Виктория ахнула:

— О, черт! — Это была Дженис. А Дженис во время последней беседы с Викторией была… мягко говоря, очень сердита.

Один из мужчин надел на Денни наручники, и Виктория поспешно развернула Дональда к себе, пока он этого не увидел. Денни в наручниках! Эту тему он непременно решит обсудить с Бондом.

— Может, пройдем сразу к Бонду, завершим нашу сделку? — предложила она и подтолкнула его к бару. — А потом уж я узнаю, с кем там Денни.

— Даже не знаю, Виктория, — сказал Дональд. — Если ты не хочешь выходить за меня — зачем мне вообще этот участок?

Виктория готова была убить себя за то, что ей предстояло сейчас сделать.

— Как же ты легко сдаешься, Дональд, — укоризненно сказала она. Дональд просветлел и зашагал уверенней. — Теперь вперед, чтобы не упустить нашу землю.

— Ладно, я поняла, — сказала Денни типу номер два, не дожидаясь, пока он закончит перечислять все, на что она по закону имела право. И повернулась к брюнетке с типом номер один: — Не знаю, что у вас ко мне за претензии, но мы к этому вернемся через минуту. — А потом повернулась к Дженис: — А вот ваши претензии мне известны. И вам должно быть стыдно.

— Мне? Мне должно быть стыдно? — Брови Дженис сошлись у переносицы. — Это не я преследовала вас…

— Я оставила вас в покое и делала все, что только было в моих силах, чтобы вас поддержать, — рявкнула в ответ Денни. — Но суть не в этом. А суть в том, леди, что вы не хозяйка своему слову. Разглагольствовать — это одно дело, а вот следовать своим словам — совсем другое. Вы читаете лекции насчет того, что без риска нет жизни, а потом разворачиваетесь кругом и убегаете от самого важного шага в своей жизни. — Денни покачала головой. — А я вами так восхищалась. Это интервью было нужно не только мне. Я хотела сделать его, чтобы показать всем, как вы умны, как глубоко проникли в смысл жизни и человеческих отношений. Я хотела донести до людей вашу мысль, что конец брака не означает, что он был неудачным, и еще много всяких мыслей, которые пока неизвестны ни мне, ни читателям и которые только вы могли бы высказать… и именно я могла бы помочь вам в этом. А вы тут устроили…

Похоже, Дженис ей убедить не удалось.

— Проблемы, между прочим, не у меня, — заявила она Денни. — И вам из них так просто, разговорами, не выпутаться.

— Я сказала истинную правду. — Денни наклонилась к ней. — И проблемы как раз у вас. А я — тот человек, который помог бы вам из них выпутаться, если бы вы не засунули голову так глубоко в песок.

— Уберите ее отсюда, — устало обратилась Дженис ко второму типу в костюме. — Просто уберите подальше от меня — и все. Денни так и взорвалась.

— Вот как, значит? Добавлю для протокола — помните тот ваш выпад в лифте насчет достойных журналистов и сюжетов для интервью, которые они не подслушивают в замочные скважины, а?

Дженис попыталась взглядом стереть ее в порошок.

— Я ровным счетом ничего о вас не помню.

— Вы еще и лицемерка вдобавок ко всему. — Второй тип попытался оттащить ее от Дженис, и Денни повысила голос: — Потому что я прочитала, что свой первый сенсационный сюжет вы подслушали в разговоре двух дипломатов в поезде. В те времена, должно быть, у вас были другие принципы!

Тип по имени Том схватил ее за руку и потянул за собой, но кто-то схватил ее за другую руку, и Денни резко обернулась, готовая встретиться с очередной проблемой.

— Наручники? — сказал Алек. — Смотрятся неплохо, но я бы предпочел увидеть их на тебе попозже, когда мы останемся одни. — Он улыбнулся обоим типам в костюмах. — Ваш законопослушный порыв мне симпатичен, джентльмены, но вам все же придется ее отпустить. Она работает на меня. А вы в данный момент срываете важное дельце.

Денни заглянула через его плечо в бар. Виктория и Дональд беседовали с Бондом, причем Виктория чуть ли не лежала грудью на столе, пытаясь отвлечь его внимание от холла. Учитывая, что фигура Алека заслоняла Денни от входа в бар, кое-какая надежда на то, что Бонд не заметит ни наручников, ни копов, все же оставалась. Но очень слабая — и то только если они будут действовать очень быстро.

Когда она повернулась, чтобы поторопить Алека, Том уже возвращал ему его удостоверение.

— Все это очень интересно, — сказал он Алеку. И кивнул на брюнетку. — У этой леди тоже есть для вас информация.

Алек одобрительно взглянул на брюнетку.

— Придержите ее пока, ладно? — бросил он Тому. — Думаю, мы и сами можем сообщить ей кое-какую информацию.

— Мы бы могли договориться, — сказала Шери.

Денни, как сиреневое облако, впорхнула за стол, в душе молясь, чтобы четвертая пуговица выдержала ее нервно вздымающуюся грудь. Иначе не миновать еще одного ареста, теперь уже полицией нравов.

— Прошу прощения, — улыбнулась она Бонду. — Вчера мы очень поздно уснули.

Бонд вернул улыбку ее полуобнаженной груди.

— Я уже слышал. Держу пари, такое нечасто случается.

Денни почувствовала, как рядом с ней дернулся Алек, — и пнула его под столом ногой, чтобы привести к порядку.

— Только когда я получаю в подарок дом, — так и расцвела она. — Ведь я его получу, верно?

— Совершенно верно. — Бонд с видимым усилием оторвал взгляд от ее груди и пододвинул контракт к Алеку.

— Шикарная сделка, — провозгласил Алек и поставил внизу размашистую подпись.

Денни взяла контракт, протянула его Бонду, наклонившись при этом как можно ниже.

— Хочу увидеть, как ты подпишешь, — шепнула она.

Бонд расправил плечи и важно огляделся, сверкая улыбкой. И вдруг улыбка потускнела. Денни, просле-. див за его взглядом, обнаружила, что Шери, неизвестно как ускользнувшая от Тома, стремительно летит через холл к выходу.

— Брайан? — пропела Денни и наклонилась еще ниже. — Дорогой?

Он перевел взгляд на ее грудь.

— Показалось, что увидел знакомого. — Его взгляд метался от груди Денни к убегающей Шери — и снова к груди Денни.

«Ничего не поделаешь», — подумала Денни и сделала как можно более глубокий вдох, до отказа наполнив легкие воздухом. Четвертая пуговица не выдержала и отскочила, и Денни со смущенным возгласом ткнула Бонду ручку.

— Подпиши, дорогой. Бонд подписал.

— С этого момента браслеты тебе обеспечены, — сказал Алек.

Через час сложностей в жизни Денни заметно поубавилось. Бонда увели для допроса — «на следующие пятнадцать лет», как пообещал Алек; Шери закончила давать объяснения по поводу своей неожиданной выходки — «Я так нервничала, мне просто нужно было глотнуть воздуха!», а Дональд снова принялся увиваться за Викторией — забавное зрелище для всех, кроме самой Виктории.

— Ты просто умница, что разгадала этого мошенника Бонда, — говорил Дональд. — Но все-таки ты должна была все мне рассказать. Я бы мог помочь.

— Ты и так помог, Дональд. — Виктория оглянулась, явно кого-то выискивая.

— Ерунда, — сказал Дональд. — Теперь-то я понимаю, что в лифте ты не ответила мне только потому, что тебя все это отвлекало. Ты все-таки выйдешь за меня, дорогая?

— Вряд ли. — Алек остановился позади Денни. — Тетя Вик замужем за своей карьерой. Но все равно это очень мило с вашей стороны, мистер Комптон. Удачи вам в будущем.

Денни прислонилась к нему, и его рука мгновенно обвилась вокруг ее талии. Он ее спас, он поймал ее, когда она упала, он сдержал обещание.

Странно, но почему-то особой благодарности по этому поводу Денни не испытывала.

— Ерунда, — повторил Дональд. — Такая женщина, как Виктория, должна быть замужем.

— Я тоже так считаю, — прорычал у него за спиной Гарри. — И потому сделал ей предложение.

Рука Алека упала с талии Денни.

— Гарри? — сказал он.

— Ты просто чокнутый, если думаешь, что я стану просить у тебя руки твоей тети, — рявкнул ему в ответ Гарри.

— Постойте-ка, что здесь вообще происходит? — Алек переводил взгляд с Гарри на Викторию и обратно. — Сначала ты пропускаешь арест преступника, что совершенно неслыханно, а теперь ты женишься на моей тете и переезжаешь в Колумбус?

— Нет, — сказал Гарри. — Я женюсь на твоей тете и переезжаю Бог знает куда. Чикаго твой. Я уволился.

— Ты уволился? — Алек сглотнул и перевел глаза на Викторию. — Ты забираешь Гарри в университетский городок?

— Нет, я тоже уволилась, — сказала Виктория.

Денни похлопала его по плечу.

— Не переживай так. Перемены пойдут тебе на пользу.

— Мне казалось, речь шла об испытаниях в жизни, — замотал головой Алек.

— Испытания тоже не повредят, — согласилась Денни. — А теперь поздравь тетю и своего нового дядю.

— Дядя Гарри? — сказал Алек.

— О, черт! — рявкнул Гарри.

Прошел еще час — и холл опустел. Гарри и Вик отправились в аэропорт, а Дональд устроился в баре, пытаясь утешиться с помощью выпивки и сочувствия Шери, которая пообещала, что приложит все силы к его спасению, как только исполнит свою роль свидетельницы в суде над Бондом.

Большей радости от прощания с людьми Алек в жизни еще не испытывал.

— Ну и утро, — сказал он Денни и, обняв ее за плечи, попытался увести к лифту. — По-моему, нам стоит забраться в постель и начать день заново.

— Не могу. — Денни не двинулась с места.

— Что, опять эта Дженис Мередит? — спросил он. — Я все улажу.

— Не нужно ничего улаживать, — возразила Денни. — Помнишь, как ты мне сказал, что будешь поддерживать меня до тех пор, пока мне не исполнится девяносто шесть лет?

— Конечно, — сказал Алек. — Я и сейчас это скажу.

— Так вот, я не хочу, чтобы ты меня поддерживал, — возразила Денни. — Я хочу падать и подниматься самостоятельно. Мне нужно знать, что я справлюсь с любыми проблемами. Сама справлюсь. Алек похолодел.

— Но почему? Ты мне не веришь? Ведь я был с тобой рядом до последней минуты.

— Послушай, прежде рядом со мной всегда была Пейшенс. — Денни шагнула к нему и заглянула в глаза. — А сегодня появился ты и спас меня. Но все же на один мимолетный миг я осталась одна и должна была бороться в одиночку. И мне это понравилось. У меня просто не было возможности довести борьбу до конца. — Она закусила губу. — Я люблю тебя, Алек, но сначала я должна доказать себе, что я чего-то стою. Мне необходимо пожить одной.

— Долго? — У Алека сорвался голос.

— Не знаю, — ответила Денни. — Полгода. Год. Столько, сколько мне понадобится, чтобы поверить, что ты нужен мне не для того, чтобы меня спасать. И тогда я вернусь к тебе только ради твоей любви.

У него был такой несчастный вид, что она чуть не пожалела о своем решении, но в тот самый миг, когда она уже готова была отступить, Алек вдруг сказал:

— Ладно. И когда старт?

— Сейчас, — ответила Денни.

— Так я и знал, — со вздохом произнес Алек. — Дженис Мередит?

Денни кивнула.

— Она дожидается меня вместе с полицейским в кабинете менеджера. А тебе в любом случае придется отправить Бонда в центр… а потом у тебя самолет. Я слышала, что тебе сказал Гарри.

— Я мог бы поменять билет, — предложил Алек, но Денни упрямо покачала головой.

— Мне пора приниматься за дело, — объяснила она. — Я позвоню, как только устроюсь. Но мне нужно время.

— Понятно. — Алек снова вздохнул и вынул из кармана визитную карточку и ручку. — Это мой домашний телефон. — Он быстро черкнул несколько цифр. — А рабочий телефон, факс, электронная почта — все есть на визитке. Я буду оплачивать звонки. Звони почаще.

Он по-прежнему выглядел совершенно несчастным. Но, похоже, уже согласился с ее решением. Денни взяла у него карточку.

— Я буду очень часто звонить.

Она вытянулась на носочках и поцеловала его, а он поймал ее в объятия и превратил прощальный поцелуй в обещание… и ей захотелось, чтобы этот поцелуй длился вечно.

— Мне пора, — выдохнула Денни, и Алек опустил руки, но снова окликнул ее, уже когда она шла от него по вестибюлю.

— Застегнись, — крикнул он. — Сомневаюсь, что Дженис Мередит получит от твоих, расстегнутых пуговиц такое же удовольствие, как и я.

Денни, рассмеявшись, застегнула пуговицы и проследила, как он вышел из гостиницы — и из ее жизни. Это ненадолго, убеждала она себя и понимала, что гарантий нет. В жизни получаешь то, чего заслуживаешь.

Вооруженная этой мыслью, она шагнула через порог кабинета менеджера и обнаружила, что Дженис Мередит дожидается ее в одиночестве.

— Полицейского я отослала, — сообщила Дженис, все еще глядя на Денни так, словно она была грабителем с большой дороги. — Но на интервью я все равно не согласна.

Денни опустила ладони на бедра.

— У меня приготовлена масса превосходных доводов, почему вы все же должны согласиться. — «К тому же я только что распрощалась ради этого с прекрасным парнем, — добавила она про себя. — Так что уж будьте любезны, леди».

Дженис совсем чуть-чуть, но все же расслабилась в кресле.

— Я в этом не сомневалась. В вашем распоряжении пятнадцать минут.

Денни закрыла за собой дверь и тоже опустилась в кресло, собираясь с силами для первой фразы:

— Вы слышали о Маргарет Мид? Однажды ее спросили, почему все ее браки были неудачными, а она ответила…

Эпилог

Алек Прентайс просматривал бумаги в последней папке из дела Бонда. Августовское солнце щедро струило лучи в окно его кабинета. Именно его, а не Гарри. Юн был и рад, и не рад этому факту. Ему не хватало фырканья Гарри. Ему не хватало бурчания Гарри, когда тот сидел, уткнувшись в компьютер. Но больше всего на свете ему не хватало Денни.

В течение четырех месяцев, что прошли со дня их расставания, она звонила каждый день. Или же он звонил ей, если она задерживалась на одном месте достаточно долго, чтобы сообщить ему номер телефона.

Так продолжалось до прошлой недели, когда количество звонков упало до трех. И, наконец, на этой неделе не было еще ни одного. Она была снова в дороге, и он не знал, .куда ей звонить, но что хуже всего — именно на этой неделе она должна была принять решение насчет этой своей работы в Нью-Йорке. После выхода в свет ее статьи о Дженис Мередит она получила уже три предложения: два так себе, а одно прекрасное. Впрочем, он, наверное, не обо всех ее предложениях знает.

Возможно, она хочет ему показать, что между ними все кончено. В конце концов, они и провели-то вместе всего четыре уик-энда, да и то включая ту самую знаменитую конференцию. А на этом прочные отношения не построишь. Вернее, Алек мог бы, а вот Денни, очевидно, нет.

Он проверил последний документ и принялся складывать все разложенные на столе бумаги обратно в папку, как вдруг заметил еще один листок, прилипший к картону.

Это был тот факс, что ему прислала когда-то тетя Вик. «Четыре потрясающих дня! Три незабываемые ночи!» Если бы он только заранее знал, что это пророчество, а не приглашение, ни за что бы не… Черта с два он бы не поехал.

Ладно, пусть так. Денни ему нужна, а он ей, как она считает, не нужен. Ему достаточно просто отыскать ее и доказать…

«Я должна научиться бороться в одиночку». Так ведь она сказала? Ну ладно, не будет он ее разыскивать. Он останется на месте и просто поверит ей на слово. Он любит ее. Она любит его. Она вернется. Может быть.

Он сунул стопку бумаг в папку и нажал кнопку интеркома.

— Все это можно подшить, Кэт, — сказал он секретарше. — Когда будет время.

— Могу прямо сейчас, — весело улыбнулась она. — А у вас звонок на первой линии. Это Денни.

Алек схватил телефон, и все его альтруистические планы полетели прахом.

— Где ты была?

— Я была занята, — запинающимся тоном отозвалась она, но даже такой далекий и неуверенный, это был голос Денни, и для Алека он прозвучал музыкой. — Кое-что произошло.

— Кое-что? Кое-что?! Ты же не звонила мне целых три дня! — Алек откинулся на спинку кресла и попытался успокоиться. — Ты напугала меня до смерти.

— Извини. — Голос Денни дрогнул.

Что-то случилось. Сердце у него так и зашлось.

— Никогда так больше не делай. А теперь скажи, что случилось, и мы все уладим.

— Ничего не случилось, и я так больше никогда не буду делать. — Денни замолчала.

Алек ждал, сколько мог, но в конце концов не выдержал:

— Итак. На какой же работе ты остановилась? — Что?

— На какой? В Нью-Йорке тебе предложили три места. Какое ты выбрала?

— Вообще-то никакое. — Денни снова надолго замолчала. — Кажется, я все-таки прыгнула.

У Алека упало сердце. Значит, снова поиски работы. И еще более редкие встречи.

— Никакое?

— Да. Нью-Йорк мне не понравился. Там нет тебя.

— О! — Сердце Алека вернулось на место. Может, она все-таки переедет в Чикаго? От этой мысли он зажмурился и принялся придумывать способы ее уговорить. — Отличное решение.

— Я так и подумала. — Голос Денни немного окреп. — В «Трибюн» понравилась моя статья, которую я продала «Чикаго мэгэзин». Ну я им и позвонила. Завтра у меня встреча с редактором.

— В «Трибюн»? «Чикаго трибюн»?

— Именно, — каким-то неестественно беззаботным тоном подтвердила Денни. — Завтра собеседование.

— Так когда же ты появишься? Можно встретить тебя в аэропорту? — нетерпеливо спросил он.

— М-м… Нет. Я ж и говорю. — Он услышал, как она нервно сглотнула. — Я знаю, что мы никогда не обсуждали наше будущее и тому подобное, так что мне бы сначала следовало с тобой поговорить, но я больше не могла выдержать и… я здесь, Алек. Знаю, что должна была позвонить заранее и предупредить тебя…

— Ты здесь? — Алек подпрыгнул с кресла. — В каком ты аэропорту?

— Я уже здесь, внизу, в вестибюле твоего здания, — отозвалась Дэнни.

— Моего здания? — Он чуть не выронил трубку. — Этого здания?!

— Именно. Этого, — подтвердила Денни. — Но если ты не хочешь…

Алек отшвырнул телефон и ринулся к двери. Лифт был кем-то занят — кем-то, кого вовсе не ждала в вестибюле любовь всей жизни, — и Алек скатился с шестого этажа по лестнице, с лету проскочил половину холла… И потерянно застыл. Ее не было.

А потом его взгляд метнулся к длинному ряду телефонов-автоматов у противоположной стены. Закусив губу, Денни стояла в одной из кабинок, прислонившись к стенке. В белом платьице без рукавов, перетянутом в талии широким красным поясом, и с ярко-красными сережками величиной с доллар в ушах. Алек вобрал ее в себя всю — и ее пухлые алые губы, и блестящие темные кудри, и точеную фигурку, но больше всего и прежде всего ее огромные от опаски и предвкушения глаза, — и все это вместе подействовало на него завораживающе, как солнечное затмение.

Он пошел навстречу к ней, сам не понимая, какими силами удерживается от того, чтобы броситься к ней со всех ног.

— Алек, — сказала она, и ее голос снова дрогнул, но теперь уже наяву, а не в этой чертовой телефонной трубке, и Денни была совсем близко, а не через полконтинента от него… и вестибюль был полон народу.

Алек взял ее за руку — она была теплой, живой и реальной, такой реальной, что дыхание ему на мгновение отказало, — и повел Денни за собой к выходу, потом на улицу, а потом за угол здания, в переулок, и только там он наконец схватил ее в объятия, и от его поцелуя они уже задохнулись оба.

— Нам нужно что-то решать, — произнес он, оторвавшись от сладких губ. — Я тебя больше никуда не отпущу.

— Ты не обязан обо мне заботиться, — как-то туманно отозвалась Денни. — То есть… я хочу сказать… то, что я переезжаю сюда, вовсе не означает, что я буду жить с тобой. И вообще…

— Ты что, с ума сошла? — выпалил Алек. — Чего выдумала! Разумеется, ты будешь жить со мной. По телефону мы теперь будем обсуждать только планы на вечер. — Он прижал ее к груди, все еще не до конца веря, что она с ним. — Я был очень терпелив… — И только тут до него дошел смысл ее слов. Он отстранился, чтобы увидеть ее лицо. — Что ты сказала? Ты переезжаешь сюда? То есть, само собой, ты сюда переедешь, потому что я все равно тебя никуда не отпущу, но… ты сама решила переехать? Даже если не получишь место в «Чикаго трибюн»?

— Я уже переехала. — Денни улыбнулась. Это была улыбка, присущая только ей, которая словно говорила: «Думаю, я справлюсь». Смесь опаски и решимости. — Я же сказала. Я прыгнула! Все мои вещи либо уже в аэропорту Чикаго, либо ждут погрузки, как только я сообщу адрес.

— Переехала, — ошеломленно повторил Алек.

— Да нет, все в порядке, — поспешно заговорила Денни. — Я не жду от тебя никаких обещаний. Если ты не хочешь…

Алек оборвал ее:

— В Иллинойсе можно пожениться за три дня. Ты согласна целых три дня жить в грехе?

— Да, — кивнула Денни. Алек сделал глубокий вдох.

— А через три дня ты выйдешь за меня замуж?

— Да, — сказала Денни, и он снова притянул ее к себе.

— Я уж думал, что никогда этого от тебя не услышу, — баюкая ее в объятиях, пробормотал он ей в волосы.

— А я всегда знала. — Денни доверчиво уткнулась лицом ему в грудь. — Только не была уверена, что ты скажешь в ответ.

— Значит, была невнимательна. — Алек приподнял ее лицо к себе. — Послушай, раз уж мне сегодня так везет… ты позволишь мне во время медового месяца воплотить в жизнь мою фантазию насчет помадки и взбитых сливок, а?

— Да! — Денни вся сияла от счастья. — Ты можешь купать меня в помадке и взбитых сливках, аж пока мне не стукнет сто лет. Я люблю тебя. Я просто больше не могла без тебя выдержать.

Он накрыл ее щеку ладонью.

— Вот и хорошо. Тебе и не придется. Я люблю тебя, Денни Бэнкс. И не смей больше никогда так испытывать мое терпение.

— Не буду, — сказала Денни. — Никогда. — Она прижалась к нему и замерла в его объятиях. — Клянусь. — На его лице была по-прежнему написана тревога, и тогда она добавила: — Поверь мне на слово.

И Алек, расхохотавшись, ответил:

— Тебе верю.

Две недели спустя и за двенадцать сотен миль от Чикаго Виктория забрала почту из почтового ящика, стоящего в самом начале разбитой дороги, которая другим своим концом упиралась в берег принадлежащего им с Гарри земельного участка. Они все же купили его у Бонда. Во время медового месяца поехали взглянуть, из-за чего, собственно, был весь сыр-бор, — и так и застыли посреди тишины и уединения, ошеломленные первозданной красотой этого края.

— Ему бы снимки сделать, — сказал, оглядываясь, Гарри. А потом усмехнулся Виктории. — Дурень сам не понимал, чем владеет.

— А он имеет право продать землю, сидя за решеткой? — спросила Виктория, и Гарри в ответ буркнул:

— Ты что, с ума сошла?

Но уже вскоре после этого Бонд стал немного богаче, хотя и не таким богатым, как хотелось бы ему самому. Гарри настоял на честной оценке рыночной стоимости участка. Но даже став чуть богаче, Бонд остался в тюрьме. И должен был провести там еще достаточно долгое время. Щери им действительно оказала огромную услугу.

На середине пути Виктория притормозила, вдохнула запах океана, прислушалась к крику чаек. И снова нажала на газ. Подбегая к трапу «Виктории», она несколько раз громко позвала Гарри.

— Я здесь, наверху, — откликнулся он. — Это же плавучий дом, Виктория. Тебе не нужно так кричать. Я тебя из любого угла этой посудины услышу.

— А мне нравится выкрикивать твое имя, — сказала она, поднявшись к нему по трапу. — И вдобавок у нас есть письма. — Виктория бросила почту ему на колени, и Гарри, сдвинув шляпу на затылок, расплылся в довольной ухмылке. «Боже, как я счастлива!» — подумала Виктория. А вслух добавила — .просто так, чтобы его подразнить: — Дональд написал.

Гарри насупился.

— Вот чертов идиот. Ты что, не сказала ему, что вышла замуж?

— Сказала. — Виктория устроилась в плетеном кресле рядом с ним и перегнулась через перила. Внизу плескался океан. — Он спрашивает, где можно купить плавучий дом. Шери устала от Белизы, потому что там совершенно нет магазинов; она слышала, что мы живем на этой чудесной лодке, и теперь хочет такую же.

— Только не говори мне, что они бросят якорь бок о бок с нами.

— Гарри, тут мы хозяева, — напомнила ему Виктория. — И вообще, у них обоих, и у Дональда, и у Шери, мысли скачут, как зайцы. К тому времени, когда они вернутся в Штаты, они уж и не вспомнят ни о каком плавучем доме. Главное — они счастливы вместе. — Она подставила лицо солнцу. — Как же хороша жизнь. — А потом помахала у него перед носом еще одним письмом. — Алек тоже написал. Они с Денни на вершине блаженства. Ах да, и на следующей неделе они приедут сюда, погостить во время медового месяца.

— Что? — Гарри протянул руку за письмом Алека. — А кто же будет заниматься базой данных?

— Гарри! — укоризненно воскликнула Виктория и убрала руку с письмом подальше.

Гарри сдался.

— Ладно, — сказал он. — Никакой базы данных. Должен же я был с тобой поквитаться.

Виктория блаженно вытянулась в кресле.

— Нет, жизнь все-таки чертовски прекрасна, — повторила она.

— Тебе вредно слишком долго быть на солнце, — предупредил Гарри.

— Но внизу же ничего интересного, кроме постели, — сказала Виктория.

— Я и говорю — я должен с тобой поквитаться… Гарри встал и потянул Викторию за собой.

«Мне понадобилось прожить столько лет, чтобы прийти вот к этому», — думала Виктория, со смехом спускаясь вслед за Гарри в каюту. Но уже на пороге остановилась.

— Я там забыла письмо Алека. — Она бегом вернулась обратно.

Она успела подхватить письмо прежде, чем его унес ветер. В конверте оказался еще один листок. Приглашение на конференцию, которое она послала Алеку факсом. «Кажется, для тебя оно стало приглашением к новой жизни», — было написано на самом верху. «Да, и огромное тебе спасибо от меня лично. Я отдохнул на славу».

«Четыре потрясающих дня и три незабываемые ночи. Да нет, гораздо больше, — подумала Виктория. — Потрясающие дни и незабываемые ночи на всю оставшуюся жизнь».

Морской ветерок вырвал у нее из пальцев конверт, она бросилась за ним, но он уже упорхнул в океан.

Неважно. Этот листок уже сделал свое дело. Последняя строчка приглашения оказалась пророческой. Ее жизнь действительно изменилась навсегда. Виктория на миг приподняла лицо к солнцу — и отправилась вниз, к Гарри.

Жизнь действительно была прекрасна!

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Эпилог

Реклама на сайте