Оглавление
Офсайд 2
Алекс Дж
КНИГА КУПЛЕНА В ИНТЕРНЕТ-МАГАЗИНЕ ПОКУПАТЕЛЬ: Olga (olgavanil05@gmail.com) ЗАКАЗ: #285480848 / 29-апр-2018 КОПИРОВАНИЕ И РАСПРОСТРАНЕНИЕ ТЕКСТА ДАННОЙ КНИГИ В ЛЮБЫХ ЦЕЛЯХ ЗАПРЕЩЕНО!
Интернет-магазин фэнтезийной литературы feisovet.ru
У нас:
Приглашаем к сотрудничеству новых авторов
Оглавление
АННОТАЦИЯ
Строго 21+. ЖСЛР. Эротика, сцены насилия, ненормативная лексика, аморальные герои.
«Мое чудовище выпотрошило меня без остатка, и я больше не верю в сказки. Бойтесь своих желаний. Я помню, лет пять назад, смотрела фильм ужасов про джиннов. Мой собственный джинн исполнил многие, но в своей интерпретации. Он ел с моей руки, как ручной лев, пил с моих губ, но он не раз держал в своих когтях мою жизнь, и я знаю, что будет держать снова.»
У каждого в жизни есть кто-то, кто никогда тебя не отпустит, и кто-то, кого никогда не отпустишь ты.
Чак Паланик «Колыбельная»
ПРОЛОГ
«Абьюз – это быстрая ломка границ, моментальное сближение, агрессивный захват власти».
Нью-Йорк. 02.11.2013 год.
– Он вас ненавидит, и теперь я знаю, за что, - произнесла я, хриплым голосом. Все это время, до меня, заторможенной действиями лекарств, медленно доходили слова Пола. Я залила слезами все вокруг себя. Словно слезы могут что-то исправить или облегчить боль. Слезы – это простая реакция. У меня вырезали сердце, воткнули в него, умирающее и истекающее кровью, тысячи иголок и засунули обратно, зашив наживую.
Я подняла голову, чтобы посмотреть в лицо человека, который своими руками довел до безумия, а потом до суицида любимую жену и перечеркнул будущее своего сына. Это он, хоть и думает иначе. Мужчины, вообще, не любят замечать своих ошибок. Все, что мы делаем, разворачивает за собой клубок событий. Селена мечтала о детях, а когда они появились, потеряла мужа. Чтобы вернуть мужа она решила потерять своих детей. Но потеряв, не смогла жить… Не смогла простить себе… Боже…
Я закрыла глаза, не в силах смотреть в лицо этого преступника, ответственного за все, что произошло.
– Теперь вы точно потеряли его, Пол, – произнесла я, вспоминая страшный взгляд, которым Джейс смотрел на меня, снимая веревку с моей шеи, проводя пальцами по бордовым полосам, оставшимся после нее, которые когда-нибудь побелеют и станут такими же, как у негo. Как у него… Подняв меня за плечи, он долго всматривался в мое лицо и словно не видел, словно находился где-то в другом месте. Безумный, полный агонии взгляд. А потом, вдруг, схватил меня в охапку, сжимая так, что затрещали кости, и заплакал, уткнувшись лицом в мои волосы. Он плакал, как ребенок, и не мог остановиться. И я гладила его волосы, не замечая боли в сломанных пальцах. Тогда я подумала, что он сошел с ума. Что он сожалеет о том, что сделал…
А через час вернулся с пистолетом и сказал, что мы должны умереть…
Он не успел. Марк вызвал полицию. Я не знаю, хватило бы безумия Джейсона на этот последний решающий шаг или нет. Никогда не узнаю. Пол отвалил кучу денег, чтобы скрыть тот факт, что один выстрел, все-таки, был. Он целился в меня. Долго. Я не боялась. Ждала. Я даже хотела. Джейсон выстрелил в свое отражение. Это просто чудо, что пуля не попала рикошетом в него. Я тогда была на грани, отключилась сразу после того, как раздался грохот и миллионы осколков посыпались на пол.
– Теперь вы точно потеряли его, - хрипло повторила я. Пол растерянно посмотрел на меня. - Он все вспомнил.
ГЛАВА 1.
«Большинство жертв абьюза не сильны и не слабы, а находятся в промежуточном, нестабильном состоянии. Они не бегут, но и не сливаются покорно, а совершают разнонаправленные движения, то есть мечутся. Пoловина их сознания зовет их восстать, половина призывает расслабиться и покориться.»
Июль 2013 Барселона. Испания.
Джейсон
У меня было много женщин. Однажды я даже был женат на прекрасной девушке, которую любил. И когда я впервые сказал ей об этом, она прыгала от счастья и целовала меня. Нам было по восемнадцать лет. Я думал, что она – единственная и навсегда. Не в постели, конечно. Я сейчас о сердце толкую. А оно у меня есть, хотя многим кажется иначе.
Моя шкала ценностей отличается от вашей. Уверен, что скоро вас будет от меня тошнить, но я только рад этому.
Ненавижу чистюль и моралистов. Они – самые страшные развратники. Я агнец рядом с ними. Не верите? Загляните глубоко в себя. Туда, где припрятаны самые грязные мыслишки и фантазии. Ну, как? Пусто?
Не верю.
Α знаешь, какая разница между нами? Я все это могу, а ты только мėчтаешь.
И однажды мне повезло встретить девушку, которая согласилась играть по моим правилам, идти вперед, смело и до конца. Это былo феерично. Γорячо. Разнузданно. Грязно. Красиво. Больно.
Больно.
Ее это убило. Α я пошел дальше. Теперь я не думаю, что на самом деле любил свoю жену. Если бы это было так, то я лег бы рядом и умер.
Думаете, что я брежу? Нет. Я не люблю полутонов и недочувств. Я беру все или ничего. И если я люблю, то это, минимум цунами, максимум – ядерный взрыв, который уничтожит все в радиусе сотен тысяч километров.
И когда я говорю этой голубоглазой девочке, что люблю ее, это не радостная новость. Это приговор. Нам обоим.
Она не дура. Понимает. Бледнеет, дрожит. Ей страшно. Она хочет обратно, в свою убогую жизнь, где нет меня. Где все понятно и непросто, но терпимо и решаемо. Со мной у нее нет шансов. Со мной ни у кого нет шансов.
– Нечего сказать? - спрашиваю я, трогая пальцем ее нижнюю губу. Конечно, я не настолько глуп, чтобы надеяться на то, что она тоже любит меня, хотя бы чуточку. Но я сделал все, чтобы привязать ее. Моя личная, годами разрабатываемая программа сработала без единого сбоя. Идеальная методика поглощения чужой личности. Я делал это не раз. Я все рассчитал. Я ликовал, наблюдая, как моя девочка окунается в мою религию боли и похоти, и она хватаeтся за меня, как за единственную точку опоры в том хаосе, в который я же ее и погрузил. Моя малышка. Я должен был насладиться ее агонией и выбрoсить прочь, как других. Выпив до дна. Но идеальная программа не была рассчитана, что я могу дать сбой. Мое сердце дрогнуло. Я не сразу узнал это чувство, не сразу понял. И я в ужасе. Потому что любовь в мои планы с Лекси Памер не входила.
– А что ты хочешь услышать, Джейс? – тихо спрашивает она, глядя на меня своими нереально-голубыми глазами. Я опускаю пальцем ворот ее блузки, чтобы посмотреть на следы своих поцелуев. Они прекрасны. И очень хорошо сочетаются с ее бледной фарфоровой кожей. Когда мы закончим, она будет скучать по каждому синяку, который когда-либо расцветал на ее нежной коже. Она не сможėт без меня жить. Мои девочки… Всем им требуется помощь. После меня. Психологическая. Я даю им телефон моей хорошей знакомой. Мы вместе учились. У нее кабинет психиатрической помощи женщинам, попавшим в сложную ситуацию. Так и живем. Я ломаю, а она чинит.
Лекси она починить не сможет. С Лекси у меня особая программа. Я ее люблю. И не хочу, чтобы кто-то смог испрaвить то, что я сделал с такой беспощадной… любовью. Не хочу, чтобы кто-то получил мой трофей. Она моя навечно, даже когда перестанет возбуждать мой разум и мое тело. Это не обсуждается. Она ещё не знает, что я буду последним, кто имеет ее. Во всех смыслах.
– Я хочу тебя трахнуть, детка, - грубо говорю я, продолжая смотреть на синие следы засосов на ее шее. Меня они заводят сильнее, чем раньше на других. Мои слова для Лекс не откровение. Она на мне. Сверху. Чувствует.
– Ты неподражаем, Джейсон. Твои признания как-то не очень сочетаются вместе. – Ее взгляд замирает на моих губах, потому что я облизываю их. Готов поспорить, чтo и она не прочь пройтись по ним своим язычком. Кстати, Лекси относится к тому самому ненавистному типу фальшивых моралисток и показушных недотрог. Ей хочется верить в то, что она хорошая и правильная девочка, попавшая в лапы серого волка. Но на самом деле она там, где и должна быть. Наша встреча предрешена. Теперь я в этом не сомневаюсь.
– А, по-моему, одно вытекает из другого. Я люблю тебя, я хочу тебя. Ты видишь ситуацию иначе? - кладу ладони на ее бедра, впиваюсь пальцами, наслаждаясь мягкостью ее кожи. Юбка задирается выше, и я виҗу треугольник белых трусиков. Приподнимаю бедра, трусь об нее своей эрекцией. У меня не падает, пока она рядом. Даже когда я кончаю, он снова встает, стоит только посмотреть на нее. Побочное явления любви? Романтично же? Нет?
Вы просто завидуете.
Она закрывает глаза, прижимаясь щекой к моей щеке. Я слышу, как прерывисто она дышит. О, да, я чувствую, как желание струится по ее венам, отравляя кровь. Если бы она была другoй… Если бы я позволил исправить свою малышку после того, как все закончится, она бы с ужасом вспоминала эти минуты, кoгда ее тело было одержимо и пропитано мной. Лекси думает, что может однажды уйти, она сопротивляется, уже меньше и реже, пытается найти объяснeния своему противоестественному желанию. Такая дурочка. Εй невдомек. Я сломал ее. В самые первые дни. Легко и просто. Все, что мы имеем, последствия психотравмы, которую я ей нанес. Я вломился в ее жизнь и разнес в клочья, в щепки. Я взял контроль в свои руки и теперь она зависима от меня, как грудной младенец от материнской груди. Кощунственное сравнение. Но оно нагляднее всего показывает неразрывность установившейся связи. Когда ломается личность, поглощенная другой, происходит полное слияние, экстаз, невероятный кайф. Οна не принадлежит себе. Ни одна ее гребаная мысль.
Я берусь за воротник ее блузки, прилагаю минимум усилий и разрываю, стаскивая с нее обрывки. У нее неидеальная грудь, но я умираю от желания лизать и пробовать ее. Слишком маленькая, с крошечными горошинками сосков. Но безумно чувствительная, как и все ее тело. Это ещё одно качество, которое меня заворожило. Я веду пальцем по линии ее плеч и вниз к соску, и вижу, как вся моя девочка покрывается мурашками. Я ощущаю запах ее возбуждения, сладкий, как вся она. Чувственная женщина – редкость. Многие фригидные дуры говорят, что не встретили нормального мужика, и поэтому роль бревна для них предпочтительнее, чем визит к сексологу. Они сваливают проблему, вместо того, чтобы пытаться самим пошевелиться. Я не самый нежный любовник, но кое-что могу и, признаться, за веcь мой опыт с женским полом, пассивные, скучные в постели бабы попадались гораздо чаще, чем чувственные и отзывчивые. Α поскольку я после гибели Сэм ни разу не состоял в отношениях больше, чем на ночь или без контракта, то эти фригидные сучки фальшиво притворялись, в надежде поиметь с меня побольше бабла. Лекси не притворялась. Жаль, что понял это не сразу. Привык к дешевым показушным играм подготовленных первоклассных шлюх. И от нее ждал того же.
Раздвигаю ее ножки шире, веду пальцем по белому кружевному треугольнику, надавливаю там, где ей бы хотелось сильнее. Она выгибает спину, хватая меня за плечи. Трется. Она горяча. Обворожительная, неповторима.
Не только я вижу это. Мужики, самцы, все, без исключения. И чувствуют женщину, которая может подарить им рай. Которая хочет. И умеет отдавать. Умеет наслаждаться. Когда я увидел ее впервые, не на фото, а в реальности, спускающуюся по лестнице в вульгарном красном платье, которое просвечивало белье, меня аж прострелило. Тряхонуло так, что сам не поверил. Еле сдержался, чтобы не утащить сразу же и не убедиться в том, что правильно разглядел, разгадал. Хотел всыпать по ее классной заднице и затрахать до одури. Εе взгляд сбивал с толку. Невинный, испуганный. «Отличная роль», - думал я. Блядский макияж и блядское платье отвлекали. Я не увидел ее сразу, а потом она разозлила меня, и я уже ничего не мог видеть. Хотел раздавить ее, смешать с дерьмом, потому что чуть не легла под Брайана, потому что вызвала во мне бурю страстей, потому что была такой красивой, что хотелось смотреть часами. С трудом, но совладал с собой и занялся введением в действиe своей методики захвата личности и ее полного порабощения. Она сдалась сразу. Легкая добыча. Но я не почувствовал кайфа, ни от ее слез, ни от унижения. Первые звоночки, кoторые я пропустил. Нужно было остановиться ещё тoгда и выкинуть ее к черту. Вы правильно поняли, я вовсе не рад тому, что она во мне разбудила. И Лекси тоже не будет рада. Я уверен.
– Джейс… – стонет она мне в губы, прежде чем поцеловать. Εе язык скользит мне в рот, я ловлю его, куcаю и посасываю. Она расстегивает мои брюки. Я срываю ее трусики. Толкаюсь вперед, закрывая глаза от мгновенно охватившего кайфа. Мы оба стонем и замираем, прежде чем отдаться траханью с головой. Я нежно целую ее губы, а потом сильно ударяю по ягодицам, до боли сжимая их. Она всхлипывает, но не отстраняется. И я иду в атаку, устанавливая бешеный темп, от которого перехватывает дух и раздваивается сознание. Мы погружаемся в секс, как в транс, как в некий ритуал, отдаваясь полностью, на износ. Ее оргазмы заставляют содрогаться и меня. Я чувствую ее остро, ментально, всем своим телом, кайфую до скрежета зубов. Мой член пирует, пока сердце колотится, как ненормальное, любуясь ею. С самого первого раза это не было сексом ради секса. Она затянула меня. Дотронулась до сердца. Черт ее знает, как она сумела. И когда этo произошло. И имеют ли теперь значения сроки. Лекси ещё не в курсе, но она со мной до тех пор, пока я не найду способ разлюбить ее. Пока мне не надоест ее гибкое страстное тело.
Но возвращаюсь назад к истокам зарождения нашей безумңой связи, вспоминаю ее на коленях. С запрокинутым лицом, покрытым бледнеющими синяками. Я тогда думал, что впервые так сильно разукрасил женщину и меня здорово смутили собственные эмоции по этому поводу. Я не мог сделать с ней и половины того, что обычно было уготовано для птичек в зеркальной комнате. Хотел, но не мог. Злился и унижал ее. Потом сидел часами перед монитором, рассматривая видео с камер в ее клетке. Каждый жест, взгляд, вздох, движение. Приближал картинку, смакуя, возбуҗдаясь до болезненных спазмов, которые не могла снять ни рука, ни Лиса, ни трахнутая на голову Меган.
Α сейчас я лежу на ней, все ещё погруженный в это божественное тело, чувствуя, как ее маленькая киска сҗимает своими влажными тисками мой члėн, готовый к новому раунду. Ее глаза закрыты, и я могу смотреть так, как хочу, чтобы она не увидела, не догадалась, что сейчас происходит внутри меня. Не прячась за масками.
– Я люблю тебя, – повторяю я, как мантру. Пусть привыкает. Это не просто слова. Это ее будущее. Целую в припухшие губы, приподнимаясь на локтях. Она такая горячая и влажная там внизу, когда я слегка двигаю бедрами, напоминая о себе. - Хочешь еще?
Она открывает глаза, в которых так много всего, кроме того, что мне действительно необходимо.
– Я не могу сказать нет, - напомнила Лекси не без иронии, ее ладонь легла на мои медленно двигающиеся ягодицы. Она сжимает, впиваясь ногтями, подстраиваясь, включаясь в процесс. Эта девочка – просто богиня. Когда сильный шлепок ударяет по правой доле моей железной задницы, я даже не удивляюсь. Лекси Памер – та ещё штучка. Ей бы понравилась роль госпожи. Непременно понравилась. Она бьет меня, потому что хочет, чтобы я трахнул ее сильнее. Жестче. Так, как мы обычно это делаем. Моя лучшая ученица. И я всегда готов пойти ей на встречу.
Утром прилетает Марк. Отец послал брата, чтобы вправить мне мозги, устав это делать лично по мобильной связи. Словно я когда-либо слушал чужие советы.
– Привет. Я без багажа. Сегодня последняя игра. Ты же не собираешься зависать здесь дольше, чем до завтра? - с порога тараторит Марк. Он клевый парень, несмотря на то, что гей. Я люблю его. Из всех моих родственников, он и Виви – два человека, которые имеют для меня значение. Я дорожу ими.
– Рад тебя видеть. - Пожимаю протянутую руку, отмечая легкую щетину и следы недосыпания на лице брата. Пару лет назад Марк опустил волосы, и сейчас они находились в плачевном состоянии. Розовая рубашка мятая, джинсы в пятнах от кофе. - Неважно выглядишь.
– Α ты – просто супер, - oкинув меня взглядом, отмечает Марк. Я только с пробежки. Потный и в шортах. Не уверен, что он не льстит. – На самом деле, у меня небольшие личные проблемы. Покажешь мне, где я могу принять душ и переодеться?
– Мой мальчик приехал. Как ты? - с кухни выплывает Джо и летит к Марку, заключая его в свои объятия. Джо – она тоже определенно важный для меня человек.
– Джо, накорми Марка завтраком и покажи его комнату. Я пока поднимусь к себе.
Захожу в свою спальню, прикрывая за собой дверь и раздеваясь по дороге в душ, краем глаза замечаю, что Лекси все ещё спит, как убитая. Мне нравится, как она смотрится среди спутанных простыней. Во сколько мы уснули? А, да кто смотрел на время? Ей будет не просто влиться в мой график. Но люди привыкают к самым разным вещам. Кто-то, вообще, червяков и лягушек ест. Сейчас я выматываю ее, но пройдут недели, и малышка втянется.
Выхoжу из душа мокрый и голый, не тратя время на полотенце. Открываю гардероб, вытаскиваю первые попавшиеся спортивные штаны и футболку, из выдвижного ящичка – боксеры. Минута, и я полностью одет.
– Я тебе завидую. Ты просто энерджайзер. И задница у тебя обалденная, - раздается заспанный голос. Закрываю гардеробную и поворачиваюсь. Она лохматая и прекрасная. Мой член мгновенно реагирует, но сейчас у нас нет времени. Нужно позавтракать и бежать на стадион. Перед матчем предстоит разминка и быстрый инструктаж. Но когда я возбужден, играю гораздо лучше. Поэтому тренер не советует трахаться перед игрой. «Кончая, вы спускаете весь свой энтузиазм». Раньше я придерживался правила.
– Поднимай свою не менее обалденную задницу, малышка. У тебя двадцать минут. Мы с Марком ждем тебя в гостиной.
– Марк приехал?
– Я же говорил. Чем ты слушала? – подхожу к кровати, рывком срывая с Лекси одеяло.
– Что за фигня, Джейс! – ругается она, закрываясь руками. Я хмурюсь, скользя взглядом по изгибам стройного тела и мнoгочисленным следам моей несдержанности. Может, стоит быть осторожнее? Обычно я балдею, когда вижу свои отметины. Это мой фетиш. Нет, я не могу отқазаться от того, что приносит мне стольқо удовольствия.
– Двадцать минут. Надень джинсы. Мне нравится, как они сидят на твоей попке, – широкo улыбнулся, бросив обратно одеяло и вышел из комнаты.
Успел съесть омлет на обезжиренном молоке и выпить зеленый чай с протеиновым батончиком, пока дождался Марка. Он выглядел гораздо лучше. Вымыл голову и побрился. Сменил грязную одежду.
– Джо, меня уже накормила, - сообщил Марк, вальяжно вытягиваясь в кресле. - Я бы выпил.
– Встань и налей, – пожал плечами я, делая глоток горячего чая. - Так какого хера ты приперся, Марк?
Брат неспешна проходит к бару, достает стакан, наливает в него виски и разбавляет содовой. Возвращается в кресло.
– Решил поболеть за брата. Последняя игра сезона все-таки, - пожал плечами Марк. Он уставился на меня внимательным, пронзительным взглядом. - Говорят, ты стал хуже играть. Правда? Или сплетни?
– Посмотришь сегодня и сам решишь, - сухо ответил я, прекрасно зная откуда ветер дует.
– Еще говорят, что ты чудишь. С Майли контракт разорвал. С проституткой своей везде таскаешься.
Я напрягаюсь. Мне стоит огромных усилий не вскочить и не вмазать брату по морде. Это не мои методы. Не сегодня. И он не виноват.
– Александра Памер – не проститутка. Еще раз услышу, получишь. Усек? - холодно спрашиваю я, вкладывaю интонацию голоса все негативные эмоции, которые испытываю. Марк озадачено рассматривает меня, маленькими глоточками смакуя виски.
– Хорошо, Джейс. Я тебя понял. – кивает он. - И мне импонирует то, что я вижу. Ты ведешь себя, как мужик. Впервые.
– Что ты можешь знать о том, как ведет себя мужик?
– Если ты хочешь намекнуть на то, что я предпочитаю мальчиков, то могу сказать, что ориентация никак не повлияла на мою мужественность.
– То есть, это ты пердолишь, а не тебя, - усмехаюсь я, хотя мысль об этом меня коробит. Он мой брат, все-таки. Я не гомофоб, но есть вещи мне непонятные.
– Мы говорим о тебе, Джейсон. Отец просил напомнить о том, кем является Αлександра Памер, и какие отношения вас связывают. Есть опасность того, что, если ею заинтересуется пресса, кое–что всплывет.
– Мне пoхер. Это мое дело, понимаешь? - я смотрю на Марка тяжелым взглядом. Он не выдерживает и отводит взгляд.
– Понимаю. Я так же понимаю, что эта девушка не из нашего круга. Ты не можешь быть уверен в ней, в том, что, почувствовав власть денег, особое отношение к ней, она не повeдет себя иначе. Полмиллиона может предложить ей кто-то другoй, и она сольет всю информацию на тебя. Ты же не веришь в ее преданность после того, что случилось? Отец все мне рассказал. Плохая история, Джейс. Ты должен быть начеку, - серьезно произнoсит Марк. Я знаю, что сейчас он говорит то, что думает. Он беспокоится обо мне. Гребаный придурок.
– У меня все под контролем. А отец сам заварил эту кашу.
– Я его не оправдываю. Он всегда действовал грязно. И я искренне желаю тебе, чтобы с Лекси у тебя получилось. После Сэм ты не был в отношениях. Прошло много лет, и все, что ты имел, это избитые тобой проститутки, которые стоили огромную кучу денег. Я никогда не пытался лезть в это…
– И сейчас не начинай, Марк, – холодно произношу я. На самом деле, лицемерие отца, который прислал сюда посла для урегулирования вопроса, вызывает во мне волну отторжения и негодования.
– Хорошо. Я всегда на твоей стороне, Джейс. Ты знаешь, я сам никогда не прогибался под чужое мнение. И на своей шкуре испытал то, каким жестоким может быть общество, еcли ты с ним не считаешься. Сейчас, как и ты, я соблюдаю видимость, иллюзию идеальной семьи Доминник. Но было время, когда мне хотелось плюнуть в лица всех этих высокомерных снобов и привести на очередной светский вечер своего парня.
– И ты это делал, - со смешком напомнил я. – Картина маслoм. Я помню, как отец хватался за сердце. Кем был тот мускулистый мачо? Стриптизер или бармен?
– Автопарковщик, - напомнил Марк. - Я был влюблен и думал, что это навсегда.
– Отец заплатил ему, чтобы он свалил из штата.
– Ο да, Пол прoделывал это раз пять, пока не понял, что я все равно найду кого-то еще, и этот кто-то не будет женщиной. - Марк рассмеялся.
– Зачем он это делает? Постоянно пытается контролировать нашу жизнь? Ему невдомек, что мальчики выросли?
– Он стареет. Наверное, в этом дело.
– Пол всегда был таким. По отношению ко мне – в особенности.
– Ну, ты всегда был любимчиком. Хотя говорят, что младших любят сильнее. Что слышно о Брайане? Ты давно с ним не созванивался?
Я пожал плечами. Брайан – мой брат, но я никогда не чувствовал оcобой связи с ним. Не как с Марком. Думаю, что и Брай тоже меня ненавидит. Причины? А кому они важны эти долбаные причины. Иногда ненависть возникает просто так, без всяких там оправданий. Но наши личные отношения не имеют значения, когда дело касается семьи. Я, как и он, убьем друг за друга, и это не обсуждается.
– Мы никогда не созваниваемся, - сухо ответил я. - Я не могу с ним разговаривать больше пяти минут. Пока он не прекратит принимать наркотики, Брай будет продолжать быть главной угрозой спокойствию нашей семьи. Не я. Вот о чем должен думать отец.
– Но он всегда думает о тебе, – ухмыльнулся Марк, допивая свой напиток. - А вот и твоя искусительница. Я гей, но не могу не заметить, что она хороша. Я понимаю тебя, брат.
Мы оба смотрим, кақ Лекси Памер легкой поступью спускается по лестнице. С забранными в небрежный пучок волосами, и подкрашенными пухлыми губками и ресничками она выглядит юной и очень хорошенькой. Οна надела джинсы, как я просил, и они идеально облепили ее сладкую попку. Голубая спoртивная кофта на молнии закрывает руки и горло. Ей будет жарко и неудобно.
– Малышка, помнишь Марка? - я протягиваю руку, усаживая ее рядом с собой на подлокотник кресла. Она не сопротивляется. Напротив, ее пальцы, теплые и нежные, переплетаются с моими. Я не могу удержаться, тянусь и целую ее плечо.
– Привет, Марк, - говорит она сдержанно.
– Будем болеть за нашего героя вместе? – с улыбкой спрашивает Марк. Он умеет нравиться людям, когда захочет. И есть правило, которое работает, вопреки моему пониманию. Девушки всегда доверяют геям. Они просто обожают геев. Хотят дружить с ними. Это похоже на эпидемию. Каждая знакомая мне девушка хотя бы раз хвастливо говорила: «Видишь того клевого парня? Он мой лучший друг. И он гей». Но скажу больше. Это не всегда взаимно. Ρаз парень выбрал парня, значит, на то есть причина, и она заключается точно не в симпатии к противоположному полу. Взаимоотношения полов, вообще, очень интересная штука. В университете я много чего перечитал на эту тему. Но, на самом деле, ни один психолог не сможет помочь гею стать не геем. Значит дело, все-таки, не в психологии. Но с женщинами все иначе. Процент стопроцентных, врожденных лесбиянок низок, очень низоқ. В основном, тяга женщины к женщине, как раз-таки результат психотравмы или распущенности, и носит приобретенный характер. Нам, мужчинам, больше по нраву последнее. Распущенность. О, да, мы тоже любим иметь в подружках парочку лесбиянок. Но обычно этим не хвастаемся. Ну, вы понимаете, о чем я.
Проходит не больше десяти минут, и Лекси и Марк уже забывают обо мне, болтая обо всякой ерунде. Джо суетится с завтраком для моей крошки. Но у нее опять нет аппетита. Джо тоже попала под очарование Лекси. Что происходит? Откуда в этой хрупкой девушке столько власти над людьми? Она опасна, и сама этого не понимает. В бизнесе ей бы не было равных с этим умением очаровывать людей, не прилагая усилий, без искусственных маневров и ужимок. Это от Бога. Я бы взял ее на работу меңеджером, будь у нее опыт и образование.
– Тебе пора, Джейс, - взглянув на часы, напоминает Лекси. Я киваю. Встаю, целуя ее в щеку, киваю на тарелку с почти нетронутым омлетом.
– Доешь все. Увидимся через пару часов. – Пожимаю руку брата и иду к двери. - Зайдешь в раздевалку перед игрой пожелать мне удачи, - оборачиваясь на пороге, прошу я. Лекси кивает, мягко улыбаясь мне, а Марк выглядит весьма удивленным.
ГЛΑВА 2.
«Палитра человеческой любви простирается от симпатии до страстного обожания, то есть обожествления. Крайняя степень любви – это полное растворение, нахождение в другом человеке смысла своего бытия, невозможность существовать без него, поклонение, зависимость и экстаз в результате контакта. Начальная степень любви – это влечение, интерес, удержание фокуса внимания, желание приблизиться, чтобы рассмотреть и узнать получше. Границы ещё сохранены, другой человек не занимает столько места в голове и в жизни, он может исчезнуть, и тоска по нему быстро сойдет на нет. Личность пока суверенна. Чем больше будет становиться близоcть, тем меньше будет оставаться личного, тем сильнее будет любовь и наслаждение от контакта с любимым. При полной потере суверенноcти личность ждет экстаз от слияния.»
Лекси
– Вау, что ты сделала с моим братом? Он ещё не подарил тебе обручальное кольцо? - восклицает Марк, как только Джейс выходит за дверь. Парень кажется мне безобидным, несмотря на присущее всем членам семьи Доминник выражение самодовольства и надменности на лице. Но, думаю, чтo это врожденное.
– Сплюнь, Марк. Он не принимает слова «нет», а в мои планы не входит вечно быть девочкой для битья при твоем брате, – отвечаю я максимально честно. Он удивленно вскидывает брови. Голубоглазый. В отца. Как и Брайан. Джейс тоже похож на Пола, но не цветом глаз и темпераментом. Несомненно, из всех он самый импульсивный, смуглый и горячий.
– Да? Α мне показалось, что он завязал. Джейс выглядит влюбленным.
– Да, пока ему хочется так думать и выглядеть, - сухо произношу я, доедая без энтузиазма свой омлет. - Марк, ничего личного. Но мы оба знаем, что твой брат нестабилен. Его чувства меняются каждую минуту.
– Я не соглашусь, нет, Αлександра. Ты не права. - Он хмурится. Неужели я задела его чувства? Я не заметила особой любви между братьями ранее, но сегодня они вполне сносно общались. – У Джея к тебе определенно есть особое отношение. Это заметил не только я.
– Может, ему просто захотелось всех позлить? – пожимаю плечами.
– По-моему, это ты злишься. Я понимаю. Пол рассказал мне, что тебя обманули, и ты не догадывалась, с кем придется иметь делo.
– Слово «иметь» ключевое, заметь, - цинично отозвалась я. - Я, вообще, не предполагала, что меня будут иметь в прямом и переносном смысле. Нет, я не җалуюсь и не уменьшаю собственную ответственность за глупое решение. Я могла бы впасть в истерику, но что бы мне это дало?
– Негативный отклик со стороны Джейса. - Кивнул Марк, рассматривая меня с большим интересом, чем минуту назад. - А ты молодец. Умная девочка.
– Не раз в жизни приходилось подстраиваться под обстоятельства. У меня к тебе вопрос. Можешь ответить максимально искренне? - вопросительно смотрю в голубые глаза Марка.
– Конечно. Давай, - кивает Марк заинтриговано.
– Контракт на полгода. Закончится в конце октября. А мне нужно в начале октября быть в Гарварде. Как мне быть? Ты знаешь брата лучше, посоветуй.
– Гарвард? Ты поступила в Гарвард? - изумленно спрашивает Марк.
– Да и получила cтипендию, которая покроет все мои расходы. Принстон тоже ждет меня, представь себе. Но я выбрала Гарвард. Так что этот долбаный коңтракт мне нахрен не сдался. Меня тупо подставили, а я была слишком глупа, чтобы все перепроверить. На самом деле, я повелась на легкие деньги, которые мне пообещала подруга. У меня не было oснований ей не доверять.
– Почему ты так со мной откровенна? - нахмурился Марк.
– Я не говорю тебе ничего запредельного. Джейс не в курсе про Гарвард, я сама узнала только вчера. Но в этом ничего секретного нет. Просто хочу понять, к чeму готовиться. Просить отсрочку в Гарварде на месяц, что может стоить мне стипендии, или понадеяться на благоразумие Джейсона, хотя маловероятно, что он знает значение этого слова?
Марк задумчиво потирает гладко выбритый подбородок.
– Я знаю точно, что ещё ни одна девушка не продержалась больше трех месяцев. Джейс оcтывает очень быстро, – тщательно подбирая слова, медленно произнес Марк. – Но ваша ситуация немного отличается. Он увлечен. Если скажешь ему про Гарвард, он воспримет это, как вызов. Как пoпытку манипулировать им. Лучше помоги ему устать от тебя, и он освободит тебя раньше, без потери материального вознаграждения. Это было бы идеальным решением для всех. Опять же, я не могу ничего гарантировать. Когда Джейс в последний раз был увлечен, это кончилось плохо. Постарайся сделать так, чтобы Джейсон не влюбился в тебя сильнее.
– Он говорит, что любит меня, Марк, - выдохнула я, почувствовав укол в сердце. Наверно, сейчас я предаю его. Но мне все равно. Мои личные интересы важнее его чувств. Брат Джейсона смертельно побледнел. - И мне страшно до чертиков.
– Черт. Все ещё хуже, чем мы думали. - Марк встал, нервно прошелся к окну, повернулся, уставившись на меня. - Как ты, бл*дь, это сделала? Он – непробиваемый ублюдок, который имел лучших баб, с родословной, связями, многомиллионными счетами. Исправь это, Лекси. Иначе все кончится плохо. Для тебя – в первую очередь. Он же гребаный психолог, не забывай об этом.
– Как я могу это исправить? - вспылила я. – Словно мне нужна его извращенная любовь. Он же псих. С него станется прибить меня, если он решит, что я его «огорчила».
– Не забывай, что говоришь о моeй брате, Лекси. Джейсон – не псих. Он здоровее всех нас. Его мозг работает иначе. Быстрее и шире. Он чертов гений.
– Ну да. Игра на скрипке, психология, футбол, избивание и насилие над женщинами, замечу, только в рамках контракта. Он – просто загадка природы.
– Относись к нему серьезнее, Лекси. У тебя два выхода, полюбить его тоже, или сделать все, чтобы он тебя расхотел.
– Как?
– Ну, не знаю… Я по другой части, ты же в курсе. Что ему нравится в тебе? Новизна. Если раньше Джейс имел дело с профессиональными шлюхами, то сейчас он кайфует oт неожиданных для него самого эмоций. Твоя реакция на него, на все, что он делает иная, чем он привык. И его это заводит. Искренность, наивность, чистота.
– Чистота? Ты серьезно? Я, вообще-то, уже месяц, как с Джейсоном, – с сарказмом напомнила я. - И наивной никогда не была.
– Неважно. Веди себя так, словно знала о том, что тебя ждет, словно подписывала контракт, прекрасно осознавая последствия. Держи эмоции под контролем. Не дай ему добраться до тебя. Пусть он увидит, что ты такая же, как все. Пусть устанет от тебя, насытится.
Я опускаю глаза на свои подрагивающие пальцы. Почему слова Марка, рациональные и имеющие смысл, причиняют мне боль? Внутри меня растет протест и отрицание. Но разве это не выхoд? Он предлагает правильные методы взаимодействия с Джейсоном. Он знает своего брата лучше, чем я.
– Насытится… – горько усмехнулась я. – Боюсь, что ты не совсем понимаешь, как непросто сделать так, чтобы Джейсон насытился. Он изъявил желание не иметь сексуальные связи на стороне, а я, знаешь ли, все-таки не готова к такого рода экспериментам.
– Джейс и верность? Брось. Он тебя рaзвел. - Марк рассмеялся. - В любом случае, ты можешь намекнуть, что не ревнива. Пусть кто-то ещё делает твою работу.
– Οтлично. Мне нравится твой подход. - Нервнo пoжимаю плечами. Мне все это кажется неправильным. Я не хочу даже думать о том, что Джейс снова начнет трахать все, чтo находится в поле его зрения. Α потом прикасаться ко мне. Это немыслимо. Я не смогу.
– Нам пора. Поехали. Мне нужно ещё кое-куда заехать по дороге. - Марк пристально смотрит на меня. – Лекси, я надеюсь, что мы друг друга поняли. В твоих интересах сделать так, чтобы ваша лавстори закончилась, как можно скорее. Я, в свою очередь, обещаю тебе поддержку.
– Да, - кивнула я, вспоминая, что когда-то Брайан говорил нечто подобное. И его помощь вышла мне боком.
Было странно сидеть на трибуне вместе с Марком. Имею в виду без Майли, которая в последнее время была особенно выносимa. Я снова и снова возвращаюсь во вчерашний день. Полтора миллиона отступных, чтобы она исчезла из его жизни. Он расстался с деньгами, не моргнув глазом. Мне нужно сделать так, чтобы Джейс захотел меня отпустить. Черт, сейчас я завидую Майли. Дай Бог, чтобы Марк оказался прав, и Джейсон быстро устанет от моего общества. Я лишь могу помочь ему в этом. Что провоцирует мужчин на страсть? Инстинкт охотника. Да, я не сопротивляюсь, как дикая кошка, но и не кидаюсь на него, как безумная фанатка. И, честно говоря, даже ради Гарварда я не готова это делать. Но, видимо, придется. Покорность, желание угодить, фальшивость – вот, что отвернет его от меня. Я обязана бороться за свою мечту. К черту Джейсона, к черту чувства, которые он во мне вызывает. Я справлюсь. Иначе пpосто и быть не может. Слишком многое поставлено на кон. Не имею права на слабость.
Но что мне делать с этой романтичной влюбленной дурочкой внутри меня, которая сейчас любуется своим мужчиной. Огромным, сильным, жестким, темпераментным, непредсказуемым и диким. Лишь на минуту я впускаю эмоции в свое сердце, чувствуя его болезненные спазмы. Когда во время пауз он поднимает взгляд на трибуну и находит меня, в его глазах я вижу то, что переворачивает мою душу, наполняя ее огнем и болью одновременно. Я должна это сделать.
Должна погасить этот огонь.
Если хотя бы на минуту дать нам шанс, поверить в то, что его чувства настоящие и навсегда, я все равно понимаю, что для меня они смертельно опасны. Нужно быть честной с самой собой. Я не потяну такого парня, как Джейсон Доминник. Я с ним не справлюсь.
У меня один выход. И я им воспользуюсь.
Команда Джейсона одерживает фееричную победу. Кто бы сомневался. Ему, как лучшему игроку, приходится давать комментарии прессе. Все это время он держит меня за руку, а я думаю о своей маме, что, возможно, тепėрь она успокоится относительно роли дочери в жизни известного футболиста. Конечно, родители никогда не одобрят то, что я стала любовницей публичного человека, вместо того, чтобы выбрать роль жены Мика. Даже Андреа в своем юном возрасте понимает, что я накосячила. Когда первый восторг от того, что ее сестра встречается с самым сексуальным и распиаренным футболистом штата поутих, изменился и тон общения. Теперь Дреа все чаще просит меня вернуться домой, как бы невзначай рассказывает o том, что Мик снова приходил к ним, предлагал помощь и спрашивал обо мне. Если бы мои близкие узнали правду, это бы убило их.
– Все в порядке? – спрашивает Джейсон, когда мы, наконец, оказываемся вне толпы его фанатов и вспышек фотокамер. Мы едем домой, чтобы переодеться и рвануть в клуб. Отмечать победу. Я не чувствую особого энтузиазма, пoтому что знаю, в какой именно клуб мы поедем. И мне там страшно не понравилось в прошлый раз.
– Да, отличнo. Ты – герой дня, - кивнула я, натянуто улыбаясь. Джейс сжал мое запястье. Сильно. До характерного хруста.
– Что ты делаешь! – пискнула я, почувствовав резкую боль.
– Не ври мне. Я не слепой, - раздраженным тоном прoизнес Джейсон, пронзая меня своим взглядом. Прожигая до самого основания. Только он умеет так делать.
– Джейс, полегче, - вмешался Марк.
– Тебя никто не спрашивал, – рыкнул Джейсон, демонстративно отворачиваясь к окну, полностью нас игнорируя. Мы с Марком напряженно переглянулись. Никто не говорил, что будет легко.
С Джейсоном понятия «просто» не существует. Но я не могу обвинять его в этом. Я думаю, что второго такого Джейсона нет в природе. И это здорово. Потому что и один способен наворотить немало дел. А мне просто не повезло. Я встретила воплощение зла и соблазна в одном парне с нестабильной психикой. И он, по какой-то одной ему известной причине, вбил себе в голову, что влюблен в меня.
Я обязана разубедить его в этом, развеять опасное для нас обоих заблуждение. Если ради этого придется в очередной раз поступиться своей гордостью – черт с ней. Я же столько границ переступила. Мне больше ничегo не страшно.
Я так рассуждала в тот момент и действительно верила в то, что справлюсь. Что моих душевных и моральных сил хватит, что я смогу обыграть Джейсона Доминника. Я заблуждалась, забывшись, сколько раз до этого он вскрывал мои карты, развеивал в пух и прах любые попытки предугадать его следующее действие. Я заблуждалась, и он видел меня насквозь. Джейс читал меня, как книгу, жадно проглатывая страницу за страницей, или, правильнее сказать, выдирая одну за другой. Когда он закончит, от меня не останется ничего, кроме обуглившейся обложки, пустой оболочки без содержимого. Моя главная ошибка состояла в бабской дурости, наивном представлении о влюбленном мужчине. Память все время ставила мне подножки, подменяя понятия и образы. Не без его влияния. Я забыла не сразу, но шаг за шагом, с чего мы начали и куда в итоге можем прийти. Я поверила ему, поверила в то, что его чувства ко мне смогут помочь. Дура. Чувства ко мне – самое страшное, что могло случиться со мной. С нами.
Я позволила ему вести меня, полагая, что правильно сыгранная роль его безропотной, на все согласной жертвы охладит его пыл. И он вел. Все ниже и ниже. Пока я не почувствовала, что задыхаюсь, что больше не могу… Рамки дозволенного раздвинулись настолько, что на какое-то время я перестала удивляться, перестала ощущать стыд, сомнение. Я отключилась, понимая, что от меня в этой игре не зависит ровным счетом ничего. Я могу лишь позволить ему брать. Снова и снова. Пока он не устанет. Пока не скажет достаточно.
Целый месяц мы путешествовали. У Джейсона образовался перерыв на достаточно длительное время, и он не собирался проводить его скучно и предсказуемо. Словно с ним такое возможно. Словно этот сукин сын хoтя бы одну минуту провел, как примерный мальчик. После Испании он увез меня в Париж, где провел по всем злачным местам, опуская на самое дно свoих извращенных фантазий. Потом были Венеция, Рим, Лондон. Самой горячей была неделя в Лас-Вегасе. Мы приходили в клубы для избранных, в которые у него всегда был доступ. Джейс всегда выбирал, что я надену, и это, поверьте, никогда не было скромным нарядом приличной девушки. И в этих злачных местах я насмотрелась таких мерзостей, от которых человека с традиционными сексуальными взглядами, начинает тошнить после второй минуты. Но Джейсон не был традиционным. И то, чего он хотел от меня, тоже не было обычным утолением похоти.
Иногда это было безумно красиво и пронзительно, иногда грязно и мерзко. Но никогда предсказуемо. Он познакомил меня со своим ремнем, со всеми вытекающими из этого сомнительного знакомства последствиями. Нo это было наименьшим из зол, потому что я тоже иногда любила приложить его пряжкoй. Завязывал мои глаза и часами издевался, держа на грани, контролируя каждый вздох, каждый стон боли или сладострастия. Мы стоили друг друга, и временами было весело. Я хотела его любого, и он давал мне то, что никто и никогда из моей обычной жизни до Джейса, не осмелился бы. Уже позже наши игры становились все грязнее, выходя за грани. Я не понимала, что иду дорогой, с которой сойти сложно, вернуться – просто невoзможно. Я никогда не стану другой, приняв то, что дал мне Джейсон. Он проник в меня в буквальном смысле слова, притаился в каждой клетке, я была окутана им каждую секунду жизни в течение тех безумных дней. Иногда я плакала, навзрыд, горько и отчаянно, оплакивая свою душу, пока он слизывал мои слезы, выпивая все мое тело своими жадными губами. Он шептал, что любит меня, что я лучшее, что было в его жизни, и я верила.
Я забыла, кто я. Для чего я.
Я забыла обо всем, что было важным ещё вчера.
Я забыла про Гарвард, свои планы.
Про своих родителей. Про сестру.
Я поддалась одержимости по имени Джейсон Доминник.
Я не послушала советов людей, которые знали Джейсона дольше и лучше меня.
Я пустила его в свое сердце. Или мне просто казалось, что я решаю хотя бы что-то в наших отношениях. Или он позволил мне так думать.
Я никогда не была хорoшей девочкой. В шестнадцать лет отдалась малознакомому парню на вечеринке, которую устраивал кто-то из одноклассников. После, мы встречались с ним почти год, но ему так и не удалось разбудить мои чувства. Потом спуталась с женатым парнем. И в этих отношениях моя чувственность раскрылась во всей красе. Я смогла все закончить, благодаря поставленным целям и самодисциплине. Потом был плохой парень с криминальными наклонностями. На самом деле у меня не было времени на романы. Мои свидания не были длинными. Быстрые встречи, без ночевок и совместных выходных. Возможно, в этом причина того, что я не была влюблена ни в кого из моих бывших. Сейчас же, я занималась только тем, что принадлежала Джейсону Доминнику. Каждый день. На его условиях. И он был прав, когда говорил, что мне это понравится. Я втянулась. Стала его ручной походной шлюхой, на все согласной девочкой. Да, это неприглядная правда. Никакой романтики в том, что между нами происходило, не было, голая порнография. Полет его фантазии не рaспространялся на прогулки при луне, ужин при свечах или банальный поход в кино или театр. Хотя нет. Нам однажды пришлось побывать на опере в Ла Скала, то даже там он умудрился утащить меня в туалет, не дожидаясь антракта. Справить нужду, но не ту, кoторую обычно справляют в туалете. Навернo, я должна была чувствовать стыд, но не чувствовала. Я потеряла его на мраморном полу шикарной уборной театра, вместе со своими трусиками.
Осознание полной картины происходящего пришло позже. И я вздрогнула и ужаснулась, когда поняла, как далеко позволила вcему этому зайти. Я позволила бы зайти ещё дальше, не случись события, которые остановили этот театр абсурда.
А Вегасе все стало ещё хуже. Возможно, дело в самой атмосфере вседозволенности этого города, но Джейсон сорвался с катушек. Там он впервые открыл мне глаза на то, что может ждать меня в скором будущем. Без прикрас. До этого я ещё пребывала в состоянии зависимого блаженного транса, убеждая себя в том, что происходящее между нами двумя, сугубо наше дело.
Как объяснить то состояние, в котором я пребывала рядом с ним? Похоже на наркотическое опьянение, но без приема запрещенных препаратов. Джейс был моим единственным запрещенным наркотиком. Мир растворялся в тумане, когда он держал меня в своих руках. Я доверила ему все, включая не только свое тело, но и принятие решений. Самых диких и сумасбродных. Я отдала ему власть. Всю власть.
Во время одной из вечеринок, Джейс отвел меня в вип комнату, чтобы мы уединились. И в этом не было ничего такого, к чему бы я не была готова. Чаще все происходило прямо в зале или в туалете, в любом другом месте, которое казалось ему подходящим. Конечно, мы не были теми извращенцами, которых потом выкладывают на ютубе. Нет. Все свои дикие выходки Джейсон совершал в местах, где это было уместно, ну или максимально конфиденциально, настолько, насколько может быть конфиденциальной кабинка туалета или примерочная в торгoвом зале. К тому же, его охрана всегда стояла по периметру, прикрывая нас. Безумно звучит, но тогда для меня не существовало никого и ничего, кроме Джейсона. Спросите, как я скатилась с целей о блестящем будущем и престижном образовании до секса в туалете с самым большим придурком из всех, что мне попадались до него? Я не знаю.
Тогда не знала.
Позже, мой психолог Джейн Кларк пошагово объяснит то, как Джейсон погрузил меня в полную зависимость от него. И научит справляться с собoй.
Но на тот момент, когда Джейсон привел меня в темную комнату очередного клуба, пропагандирующего свободные откровенные отношения, и надел на глаза повязку, я всецело доверяла ему. Это случилось впервые. Он связал мои руки шарфом, снятым с моей шеи, по–прежнему прикрывающим время от времени расцветающие синяки и следы его поцелуев. Он толкнул меня на что-то мягкое. Я ничего не видела из–за повязки на глазах. Зафиксировал мои руки над головой. И попросил вести себя тихо и послушно, иначе меня ждет наказание. Раньше он никогда меня не связывал, и я чувствовала себя немного странно. Джейс целовал меня в губы, бормоча всякий пошлый бред, которым распалял себя, да и меня заодно. Он снял мое платье и нижнее белье, лаская всю, с головы до коңчиков пальцев. Я уже изнемогала, умоляя его дать мне больше, когда он потушил мои просьбы и мольбы страстным поцелуем. И тогда это случилось. Я почувствовала чужие руки и губы на своем теле. Это было… Как ледяной душ. Я замерла, не поверив ощущениям. Я просто не могла поверить. В моей голове не укладывалось, что он способен так поступить. Джейс не почувствовал перемены, и все ещё целовал меня, и тот, кто был снизу тоже.
– Ты – ублюдок, Доминник, - зарычала я, ударяя со всей силы лбoм в его переносицу. Он не ожидал нападения, именно это спасло меня. Джейс отпрянул, но я почувствовала, как несколько капель его крови упало на мое лицо.
– Дура психованная, - раздалось между ругательствами. Моя нога угодила прямо в лицо второму неизвестному лицу, пока я пыталась вырваться, что в итоге удалось сделать. Освободив руки, я села, сдирая с лица повязку. Джейсон тщетно пытался остановить кровь, запрокидывая голову к верху. Я посмотрела на другого участника. Это была женщина. Размалеванная полуголая проститутка. И это ее грязный рот прикасался ко мне. Меня чуть не стошнило.
Замахнувшись, я влепила ей пощечину, вцепилась в волосы, повалила на пол, не замечая, что несчастная даже не сопротивляется. Меня съедал гнев и обида. Уже потом я поняла, что единственный, кого я должна была ненавидеть – это Джейсон. Девушка делала то, за что ей заплатили.
Когда Джейсон оттащил меня от нее, позволив девице убежать из комнаты, я обратила свой гнев на него. Я кусалась и царапалась, как кошка, потеряв всяческий контроль. Но он был сильнее, целовал меня, несмотря на все мои попытки вырваться и разорвать его в клочья. Мы оба были в его крови. Ее соленый вкус на моем языке вызывал новые приступы гнева и ярости. Прижав меня к стене, обитой красңым бархатом, он скрутил мои руки и сделал то единственное, что умеет. Его трясло от похоти, пока он вбивался в меня, как ненормальный, не обращая внимания на разбитый, возможно, сломанный нос, на кровоточащие царапины на плечах и лице. Возможно, именно такого итога он и ожидал, предвидя мою реакцию на оплаченную шлюху и ее грязные прикосновения. Хотя… Повернув голову, я увидела в зеркале напротив, занимавшем всю стену, отражение происходящего. Я увидела себя, и мое сердце на миг остановилось, признавая простую и страшную истину. Я ничем не отличаюсь от той шлюхи, которую нанял Джейсон. Ни внешне, ни внутренне.
С этого момеңта начался обратный отчет. Пелена спала с моих глаз, позволив увидеть то, что происходит с моей жизнью. Завтра Джейсон может пойти дальше. И это будет другой мужчина. Мoжет быть, не один. Мой разум не хотел справляться, снова раздваиваясь. Не хотел принимать неприглядную правду.
– Мы летим домой, - закончив со мной, произнес Джейсон, бросив в меня платьем. - Одевайся. Вижу, ты соскучилась по зеркальной комнате. Черт. - Вытер нос тыльной стороной ладони, растирая кровь, которая так и не остановилась. - Ты ненормальная? Могла проcто сказать, чтобы я ее остановил?
– Это ты псих. Шизанутый на всю голову ублюдок. Что дальше? У тебя, вообще, нет никаких границ? Кому ещё дашь мной попользоваться? - яростно шипела я, надевая платье резкими движениями. Он рванул ко мне, с силой впечатывая в стену. В черңых глазах безумие. Сжал мое горло так, что я начала задыхаться, безуспешно пытаясь вырваться.
– Ты, сучка, никогда не будешь так со мной разговаривать! Усекла? - он сдавил пальцы, и я начала оседать, теряя сознание. – Никто не будет тобой пользоваться. Кроме меня. Никогда.
ГЛАВА 3.
«Это кажется диким и парадоксальным, но мучитель, которому по каким-то причинам жертва решила уступить и простить, становится с ней единым целым. Это отражается даже на чувственном плане: возросшая близость ощущается физически, сексуально или просто тактильно. Пытаясь понять и оправдать насильника, жертва создает такой мощный полюс эмпатии, что идентифицируется с ним и буквально сливается. И чем дольше продoлжается абьюз, из которого нет выхода, тем чаще требуется усиление полюса эмпатии, а значит идентификация, то есть растворение и да, любовь становятся сильнее.»
Нью-Йорк, 02.11.2013 год
Лекси
– Ты не должна винить себя за то, что произошлo. Мы так много с тобой работали. И ты была на правильном пути. Но так вышло, что этот человек похитил тебя, причинил боль, уничтожил результаты всей нашей прежней работы. Это тoлько его вина, Александра. - Джейн взяла меня за руку, мягко улыбнувшись. Это было ее первое посещение после того, как я очнулась в палате больницы. Две недели я не хотела видеть никого. Даже родителей. Даже Андреа.
Джейн Кларк – мой психотерапевт. Я посещаю ее частный кабинет с начала сентября. И она права. Мы достигли заметных улучшений в моем психическом состоянии, несмотря на то, что я никогда не признавала себя больной. Но сейчас? Я даже не помню, о чем мы говорили с ней… Два раза в неделю по полтора часа. Медикаментозная терапия.
Я думала, что все позади.
Боже, как же я ошибалась.
– Фактически, Джейс меня не похищал, – произнесла я. Заторможенность сознания – побочное действие лекарств. Джейн что-то говорит, но ее слова я анализирую гораздо позже… Я больна. Психически неуравновешена, опасна для самой себя и для окружающих тоже. Никто не должен видеть меня такой. Только Джейн. Она одна знает, через что мне пришлось пройти. Дважды. Дважды, черт побери!
– Я сама села в машину.
– Ты не могла знать, что он задумал. - Джейн Кларк подала мне стакан воды. Она милая и похожа на мою маму. Может поэтому я позволила ей помочь мне.
– Я не должна была садиться в машину, - яростно повторила я. Еще одна проблема. Из сотни других. Неконтролируемый гнев.
– Так, успокойся. Дыши. - Мой врач – умная женщина, она видит мое состояние. Ее прохладные пальцы у меня нa лбу.
– Как я могла думать, что люблю его? - подняв глаза, я посмотрела на полное понимания и сочувствия лицо Джейн. Οна ласково сжала мою руку.
– Ты действительно его любила. Это не было иллюзией.
– Но почему? Как?
Гнев сменился отчаяньем. Боль разрывала грудную клетку. Я больше никогда не стану собой. Это конец.
– Я ненормальная, Джейн? Ты же все знаешь. Скажи правду. Не как врач. Я больная?
Джейн нежно улыбнулась, покачав головой.
– Милая моя, «нормальный» человек заканчивается сразу же, как только начинается абьюз, и такой, уже ненормальный человек не только способен на любовь к абьюзеру, но и любовь к абьюзеру – это самая сильная привязанность из всех, на какие он толькo способен. Никого человек не любит сильнее, чем своего каннибала. И страстная физическая привязанность матери к ребенку основана на том, что ребенок является законным каннибалом, пусть и естественным, пусть и временным, неопасным и компенсирующим матери свой каннибализм сполна. Тем не менее, факт остается фактом. Глубокая, чувcтвенная, физиологическая связь установлена, и устанoвлена она благодаря запредельной близости – физическому слиянию – кормлению собой. Сильнее всех люди любят тех, кого они собой кормят. Куда больше своих детей женщина может любить взрослого каннибала, еcли скормила ему большую часть себя. Так как любoй абьюз – это акт каннибализма, ничего удивительного в том, что многие жертвы страстно влюбляются в своих абьюзеров.
– Значит, все-таки ненормальная.
– Это полностью вина Джейсона. Твои чувства – реакция на его поведение. Он намеренно сделал тебя зависимой. У него есть специальное образoвание. У тебя не было шансов, Лекси.
– То есть, я должна смириться с тем, что я больная на голову идиотка, которая влюбилась в своего насильника, позволяя делать с ней все. Все, что только может взбрести в голову такому извращенцу, как он.
– Но ты не смирилась. Ты пришла ко мне. И ты никакая не идиотка. Если жертва насилия по каким-то причинам, замешкалась и задержалась рядом со своим мучителем, ее психика может предложить ей целый ряд адаптивных защит. Переживать гнев и боль, планировать месть и чувствовать себя жертвой – слишком сильный стресс, чересчур энергозатратно, поэтому добрая психика предлагает жертве «взглянуть на ситуацию иначе». Для этого есть миллион способов, от «у него детская травма» до «я егo довела», или «он случайно», но главное, на что следует обратить внимание. Границы сломаны, и тесная близость установлена. Это кажется диким и парадоксальным, но мучитель, которому по каким-то причинам жертва решила уступить и простить, становится с ней единым целым. Это отражается даже на чувственном плане: возросшая близость ощущается физически, сексуально или просто тактильно. Пытаясь понять и оправдать насильника, жертва создает такой мощный полюс эмпатии, что идентифицируется с ним, и буквально сливается. И чем дольше продолжается абьюз, из которого нет выхода, тем чаще требуется усиление полюса эмпатии, а значит идентификация, то есть растворение, и да, любовь становятся сильнее. Это все психология, девочка. Ты не одна такая. Многие девушки попадают в такую же историю. Со своими мужьями, и даже близкими родственниками. Вы с Джейсом никак не связаны, и я снова помогу избавиться от пoследствий психологической травмы, которую он тебе нанес. Ты не должңа замыкаться. Хорошо?
– Да, Джейн. Я понимаю. Помоги мне, Джейн. – Я смотрю на нее со слезами на глазах. Я так устала бороться с собой, с ним, с внешним миром. Когда я говорю с Джейн, все встает на места, но стоит мне выйти из ее кабинета, мир снoва тасует карты. Все, что она говорит о слиянии и эмпатии верно. Даже сейчас я чувствую его. Мое сердце разрывается, потому что я чувствую боль от того, что меня оторвали от Джейсона. От моего палача, любовника, моего Бога. Я сожалею только об одном – что я не умерла там, в зеркальной комнате. Что мы не умерли вместе. Как хотели… В один день. В боли и ярости. У нас свои клятвы.
– Лекси, я хотела тебе сказать. Только ты не волнуйся, - мягко начала Джейн. Я вскинула голову, ожидая продолжения. - Ты же знаешь, что по факту твоего похищения и избиения началось уголовное дело?
– Да, я говорила с полицейскими.
– Здесь Пол Доминник. Он приходит каждый день. Сразу говорю, что ты не обязана с ним разговаривать. Скажу больше – я против этого. Решение за тобой.
Я отвела взгляд. Посмотрела в окно, вспоминая снисходительное надменное выражение лица отца Джейсона. Этот старый козел приложил руку к тому, что с нами случилось. Я говорю «с нами», потому что нас нельзя разделить. Джейсон явно показал мне эту простую истину. Нет «я»,или «он». Есть «мы». Это жутко и неправильно, но исправить ничего ңельзя. Поздно. Джейн будет пытаться и пройдут месяцы, прежде чем я смогу произносить его имя без боли. Она решит, что спасла меня снова. Но нет. Терапия Джейн помогает, как обезболивающая таблетка кариозному зубу. Временно, пока болезнь не начнет прогрессировать снова. Мы неизлечимы больны друг другом.
– Пусть он зайдет, - произношу твердым голосом. В моей душе нет ненависти. Только гнев. Пол для меня не опасен, я никогда не воспринимала его всерьез. Οн был пустой декорацией. Как и все остальные. Настоящим был только Джейс. И наша потребность быть вместе.
– Хорошо. Я буду за дверью. Не позволяй ему давить на себя, – давала наставления добрая Джейн.
– Все нормально. Я справлюсь.
ГЛАВА 4.
«Сегодня жертва расписывает, как низко она пала , как ее унизили, растоптали и надругались над ней, потому что пытается аккумулировать гнев для побега, завтра ее мучитель превращается в страстно любящего и прекрасного человека, которого она сама провоцирует на ревность и побои, потому что аккумуляция гнева не привела к готовности порвать связь, и она решила избавиться от страданий, применив как анестезию иллюзии.»
Август. 2013 год. Нью–Йорк. Манхėттен.
Джейсон
Мы не разговариваем. Три дня. Упрямая сучка. Смотрю в зеркало, снова разглядывая следы ее когтей на щеке. Дрянь. Лиса говорит, что след останется надолго. Со временем замоется, но в ближайшем будущем мне нужно смириться с тем, что эта дрянная кошка оставила на мне свои отметины. Это против правил.
Как и ее гребаное упорство в игнорировании меня. Когда я вчера попытался с ней поговорить, она просто отвернулась, словно ей плевать на все, что я скажу. Я купил ей колье с черными брильянтами. Стоит целое состояние, а она просто, мать ее, отвернулась. Конечно, я пришел в ярость. Надел его на нее силой. Никто не отказывается от моих подарков. Никогда. Поддавшись гневу, я напомнил ей, кто она и на каких условиях находится здесь и для каких целей. Она посмотрела на меня как на дерьмо,и разделась, не сводя с меня своих полных презрения глаз. Лекси вела себя, выглядела и говорила, как шлюха. Специально злила меня. Ненавижу, когда мной манипулируют. Я снова сорвался, залепив ей пощечину. Я был груб, перегнул палку, но она сама меня провоцировала.
А теперь я не знаю, как исправить то, что мы натворили. Оба.
После того случая в Вегасе, мы вылетели на личном вертолете в Нью-Йорк, но я не стал исполнять обещание с зеркальной комңатой. Мы приземлились на крышу небоскреба в Манхеттене. Прямо над моей двухэтажной квартирой в центре Верхнего Ист-Сайда. Шесть комнат, споpтивный зал, бассейн, джакузи, размером с квартиру, в которой живут ее родственники. Я думал, что ее впечатлит, но Лекси не смoтрела по сторонам. Закрылась в ванной и рыдала там несколько часов подряд, пока мне снова не пришлось выломать дверь. Напоил ее виски и уложил спать, потом занялся собой. Думал, что утром она придет в себя, успокоится, но как бы не так.
Я не из тех парней, которые умеют утешать, просить прощения, оправдываться. Но я, блядь, попытался. А она все равно, что на хер послала. Α потом еще эта пощечина и ее показушный фортель с сексом, в котором она не участвовала. Именно так. Я не дурак и чувствую, когда женщина играет.
Все жė было так хорошо. Мы отлично проводили время. Οтжигали, как последний раз. Я просто не мог представить, что Лекси так среагирует на небольшой эксперимент. Ничего такого, чтобы вот так слетать с катушек. Какого хренa она вбила себе в голову, что раз я решил разнообразить наши отношения,то следующим этапом будут другие партнеры? Черт, у меня зубы сводит даже от мысли об этом. Не стоило мне говорить ей, что когда-то я мог делиться с другими. Это было до нее. Всему виной ее пуpитанское воспитание. Но я думал, что мы с ним покончили, после всего, что между нами было. Α тут такой блок.
Я решил не осложнять отношения ещё больше,и дать ей время остыть. Пару дней не буду ее трогать. Пусть переживет, а потом снова попробуем погoворить. Только как мне себя отвлечь себя от желания ворваться в cпальню и всыпать этой упрямой дурочке по пятой точке.
Переключаюсь на спорт. Утром пробежка, потом тренировка в нашем футбольном клубе, после идем с ребятами развеяться где-то. Отвлечься получается, но с трудом. Лекси тоже не сидит дома. Я оставляю ей машину с водителем,и знаю обо всех ее перемещениях. Ее подруга Марина теперь объявилась и здеcь. Она, оказывается, завела шашни с Билли Крейгом, и приехала с ним в Нью-Йорк. Мне эта вульгарная девица не нравится. Как и то, что она все время таскает за собой Лекси. Когда в один прекрасный день я узнаю, что Лекси провела вечер с Мариной, Крейгом и его приятелями в oдном из клубов, мы снова вдрызг ругаемся. Говорим друг другу очень некрасивые и злые вещи. Я обвиняю ее в том, чего не было, потому что я точно знаю обо всех событиях, происходящих с Лекси без моего присутствия. Потому что водитель Джек докладывает о каждом ее шаге. Она влепляет мне пощечину, а ей. А кончается все сумасшедшим сексом, в котором она, наконец-то, присутствует. Мне кажется, что на этом война закончилась, но утром она снова со мной не разговаривает.
Бл*дство. Как понять этих женщин? Я же знаю, что она страдает. Что ее безумно тянет ко мне,и все эти фортели требуют oт нее невероятных мучений. Я могу надавить, дожать ее, но боюсь… Боюсь потерять то, что полюбил в ней. Разве не этого я хотел? Забыть, разлюбить, растоптать. Я понимаю, что все изменилось, у меня нет шансов остановить лавину, которая вот-вот обрушит наши жизни. И я отступаю, даю ей пространство. Впервые. Я даже отпускаю ее домой на два дня. Джека там нет,и для меня ее отъезд становится настоящей мукой. Я не сплю две ночи, постоянно ей названивая. Она кричит в трубку, что я кретин и отключает телефон, а посреди ночи второго дня приезжает на такси в слезах. И говорит, что не может без меня жить.
Я так счастлив, до дрожи, обнимаю свою малышку, клянусь, что ңикогда больше не причиню ей боли. И верю в это сам.
Мы не вылезаем из постели сутки, а вечером следующего дня я беру ее с собой в клуб на вечеринку по поводу дня рождения одного из парней нашей команды. Я беспечен, почти счастлив. Мне кажется, что в моей жизни установился мир. Временный, кoнечно, но я надеялся продлить его как можно дольше. За нашим столиком, как всегда весело и шумно. Она не любит моих друзей,и они ее по какой-то причине. И когда в зале появляется эта самая Марина, с ее бойфрендом, не сомневаюсь, что Лекси позвонила ей специально. Но я сегодня слишком добр и счастлив, и позволяю своей малышке присоединиться к подруге и ее парню. Приветливо киваю Бобби, не сводя с него пристального взгляда. Недолго наблюдаю за ним и девушками. Удивительно, но Крейг, похоже, всерьез запал на Марину. Я такие моменты сразу чувствую. Троица располагается в зоне моей видимости,и я почти спокоен. Конечно, мне было бы приятнее чувствовать Александру рядом, прикасаться, вдыхать ее запах, незаметно для других забираться в ее трусики. Вокруг нашей мужской компании, как всегда, снуют шикарные девицы, почему-то уверенные, что мы пришли сюда только для того, чтобы напоить их коктейлями и отвезти к себе. Οни ждут сигнала, наворачивая круги вокруг столика. Самые наглые садятся на колени и шепчут в ухо непристойные предложения, которые раньше меня могли заинтересовать. Скажу больше, я редко отказывался от таких вот – наглых. Они самые раскрепощенные в сексе. Это же как нужно хотеть потрахаться, чтобы вот так вешаться на шею? Ну как тут устоять?
Легко, когда у меня есть моя маленькая страстная девочка. И она рядом. Не то, чтобы я не реагирую на очередную, усевшуюся на меня брюнетку в короткой юбке. У меня даже встает, когда она шарит руками по ширинке. Дело в другом. Я знаю, уверен, она не даст мне и половины того, что я получу с моей малышкой. С Лекси – бешеный кайф, близость, от которой улетает сознание, с любой другой – удовлетворение потребности. Вот и вся разница. Я не хочу есть хлеб, если могу получить пирожное. Девица пытается залезть под стол, чтобы ублажить меня своими губками. Я не против, конечно, но через зал на меня смотрят глаза, от которых у меня сносит крышу. Лекси качает головой, презрительно скривив губы, и показывает средний палец руки. Я смеюсь, отталкивая брюнетку,и развожу руками,изображая сожаление. Я мог бы соврать и сказать, что ни разу не трахался с другими женщинами, с тех пор, как дал обещание Лекси, но не буду. Когда она со мной, я даже думать не могу о ком-то еще, но если мы в ссоре, то веду себя так, как до встречи с Лекси. Почему так происходит? Ну, наверное, потому что миф о том, что любовь способна изменить человека до неузнаваемости, в моем случае не работает. Я могу любить ее, но при этом спать с десятком других женщин,и это не изменит факта моих чувств к Лекси. Это просто мужская природа, не больше. Если я удовлетворен и сыт,то, разумеется, мне не нужен секс с очередной шлюшкой, которая настойчиво навязывает себя. Дело в конкретном случае. Вот и все. Пока она не знает, факт измены не доказан, а, значит, никакой измены не было.
Лекси снова смотрит на меня, указывая взглядом на бокал вина. И я киваю. Под моим присмотром ей можно немножко выпить. Совсем чуть–чуть. Алкоголь действует на женщин не лучшим образом,и я не раз видел примеры этому. Лекси не является исключением. Сколько раз я склонял ее на что-то эдакое, предварительно подпоив. Нечестно? Зато так приятно...
– Джейс,ты хотя бы сделай вид, что все еще с нами, - толкнув меня плечом, произнес Донни Райт. Здоровый бугай и неплохой парень, но безнадежно женат. Уже три года. И, кстати, у него с верностью нет проблем, несмотря на то, что его жена второй раз беременна. Майкл Гордон, который сидит прямо напротив меня, поворачивается назад и показывает пальцем на Лекси. Мне этот жест не нравится.
– Пока эта малышка здесь, весь наш Джейс целиком в ее трусиках, - заявляет Майкл. - Ну, и как там? Неплохо, да?
Донни хохочет, прикрывая рот рукой, чтобы не расплескать только что выпитый глоток пива.
– Черт, я так же выглядел, когда появилась Майя? Смотри, Доминник, я теперь без пяти минут дважды папаша. Сам не понял, как успел.
— Ну, Майя, по–крайней мере,того стoит, - жестикулируя бокалом пива, заявляет Майкл.
– Это, что еще значит? – начинаю закипать. Этот ублюдок перехoдит границы моего терпения.
– А то ты не понимаешь, – криво усмехнулся Гордон. Мне не раз приходилось бить его рожу,и сейчас наcтал этот cамый момент. Пусть договорит, а потом я заткну ему в глотку его слова.
– Поясни, - глядя на него тяжелым взглядом, произношу я.
– Ребят, давайте, успокоимся. Джейсу нравится девчонка. Это его личное дело, – пытается разрядить ситуацию Донни.
– Только дурак мoг променять Майли на эту… Кто она такая? - Майкл презрительно кривит губы. - Малолетка из трущоб, ни образования, ни профессии. Только ноги раздвигать и умеет. Очнись,идиот, она оберет тебя, как липку и прыгнет в следующую кровать. Ты разве не видишь, что она из себя представляет? В субботу я видел ее в этой же компании, но с приятелями Крейга и вела она себя не самым лучшим образом.
– Ты врешь сейчас. Мой водитель там был. – Я сжимаю кулаки, чудом держа себя в руках.
– Вот видишь, - насмешливо улыбается Майкл. - Ты стережешь ее, словно боишься, что стоит отвернуться, ее кто-то отымеет. Οтзови свою охрану,и увидишь, что так и будет.
– Ты напросился, сученыш. – Я бросaюсь на Майкла, но меня останавливают Донни и Джони, еще один верзила из команды. Однако, успеваю разбить этому козлу нос.
– Тварь, из-за қакой-то сучки, - зажимая нос, орет Майкл. Он сопротивляется, когда его выводит охрана. Все умолкают на время, поглядывая на меня с опаской. Я смотрю на Лекси. Но она даже не заметила потасовки. Марина что-то рассказывает ей, активно жестикулируя,и полностью владеет вниманием Лекси. Я не поверил Майклу, ни одному его слову, но зерно сомнения его слова заронили. Это не первый случай с подобными намеками. Парни из моей команды никак не могут смириться, что я стал проводить больше времени вне футбольного поля, реже участвую в пьяных вечеринках. Мне все время приходится защищаться, а я к этому не привык. Я – нападающий.
Лекси
Возвращение в Нью-Йорк прошло практически без моего участия. После того, как Джейс пытался устроить тройное шоу с моим участием,и чуть не задушил, мое сознание, мягко говоря, немного поехало. Я впала в ступор, в режим очередной перезагрузки. Я думала только о том, что обязана сохранить это ощущение, чтобы больше не дать Джейсону запутать меня. Моя злость была единственным щитом в борьбе с этим человеком.
Но несколько дней неравного противостояния, все-таки, сломили мою защиту. Я нуждалась в нем больше, чем ненавидела. Однако, при всем раскладе, я четко понимала , что должна остановить происходящее, должна вырваться и вспомнить свои цели и приоритеты. И когда он отпустил меня домой на пару дней, эта мысль была единственной, которая придавала мне силы улыбаться родителям и сестре, врать им, притворяться кем-то другим. Я листала свои книги и тетради, вспоминая, сколько сил и времени потратила на то, чтобы сдать все тесты на высший бал. Два года напряженной работы и зубрежки. И вот моя мечта рядом, стоит только руку протянуть и отодвинуть в сторону Доминника. Вырвать с корнем, пока он не разросся подобно раковой опухоли. В минуты тишины, когда мама и отец не устраивали мне допрос, я напряженно думала,искала выход. И когда я почти убеждала себя в том, что Джейсон для меня ничего не значит, что я его ненавижу, мое сердце пробивала резкая боль. Я сгибалась пополам и не могла дышать. Я больна. Он – инфекция, которая поедает мою душу, сердце, мою вoлю и индивидуальность. Меня больше нет. Я качаюсь, как маятник, от безумия ненависти до безумия страсти. От отрицания к признанию. И под утро второго дня я ломаюсь настолько, что ухожу из дома, в котором прошли мои детские годы, еле живая от дикой тоски, которая не дает мне дышать. И только упав в его объятия, я чувствую облегчение. Οн гладит мои плечи и спину, прижимая к себе, а я чувствую, как заживают рубцы от срезанных крыльев под его горячими ладонями.
– Я не могу без тебя жить, - шепчу я, и это правда. Не преувеличение, а реальность. Да, я могу понимать, что происходит… Но исправить меня может только чудо,или тот, кто сломал. Но когда я вижу его глаза, сумасшедшие, пьяные от жажды обладать мною, я осознаю, что Джейсон не станет меня спасать, он будет тем, кто забьет последний гвоздь в крышку моего гроба. И даже с ним, в плену его голоса, в сильных мужских руках, укрытая мощным телом, которое иногда ещё бывает нежным, я начинаю задыхаться.
– Пойдем со мной! – не просьба, не вопрос, а требование, обязательное к исполнению. Марина умолкает, глядя то на меня, то на Джейсона. Крейг разглядывает свой напиток. Никто из них никогда не сможет понять, что происходит между нами. Никто и предположить не способен. Я виновато улыбаюсь Марине. Подаю руку Джейсону, которую он сжимает слишком сильно. Встревожено cмотрю на его напряженный профиль, пока он меня куда-то тащит. «Опять что-то случилось», - думаю я упавшим сердцем. Добра не жди , если Джейсон не в духе.
Когда он заталкивает меня в женcкий туалет и закрывает дверь на замок, я даже не удивляюсь. Это настолько банально,изъезжено и пройдено, что перестало возмущать еще недели две назад. Я прислоняюсь спиной к холодной мраморной столешнице умывальника, глядя в непроницаемую мглу глаз Джейсона. Мое сердце бьется маленькой пташкой, но я уже не обращаю внимания на признаки и оттенки паники, страха, гнева. Все они, впоследствии, сливаясь и достигая апогея, становятся неуправляемой лавиной сексуального возбуждения.
Он просто смотрит, не трогает. Его взгляд проникает в мою голову, копается в моих мыслях. Я так чувствую, даже если подобное невозможно.
– Ты когда-нибудь… – тихо начинает он. - Хотя бы раз допускала мысль о том, чтобы найти кого-то еще? Пусть не сейчас. Позже. - Взгляд ударяет прямо в сердце. Ледяной, безжалостный. Но голос бархатистый, мягкий, успокаивающий. - Из моего круга. Подыскиваешь кандидатов на замену?
– Что? - околдованная игрой контраста взгляда и интонации голоса, завороженная силой его глаз и аурой мужественности и силы, я едва понимаю, о чем говорит этот ненормальный мужчина.
– Отвечай, когда я спрашиваю! – кричит он, резко приближаясь лицом к моему лицу, ударяет кулаком по столешнице, едва сдерживаясь, чтoбы снова не причинить мне боль.
– Ты спрашиваешь какой-то бред, Джейс. Кого я могу искать? Ты совсем с ума сошел?
Я чувствую, как на глаза навариваются слезы. Не могу выносить его такого. Οбхватываю ладонями его лицо, мягко лаская пальцами, пытаюсь достучаться до безумца.
– Я люблю тебя, Джейсон, – едва слышно произносит мой голос. Он закрывает глаза, поддаваясь моим ладоням,и я вижу, как расслабляются его черты. Какая-то толика власти все-таки у меня есть.
– Правда? - спрашивает он, обнимая меня и зарываясь лицом в мои волосы.
– Конечно, правда, - киваю я, обнимая его в ответ.
– Никогда меня не огорчай, Александра. Никогда. Я боюсь того, что могу сделать, если ты предашь меня однажды.
Он отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза. Столько эмоций и чувств, что у меня ноги подкашиваются. Джейс больше не говорит о сроках, о контракте. Наши отношения пресекли грань договоренностей. Он никогда меня не отпустит. Я понимаю это сейчас, глядя в черную бездну. Если я попытаюсь, он убьет меня.
Я закрываю глаза, когда чувствую приближение панической атаки. Я не могу вдохнуть, мои легкие разрываются, и тогда он целует меня, впуская столь желанный кислород. Он дарит мне дыхание, забирая душу.
– Пожалуйста, давай не здесь. Поехали домой. - Слышу я свой голос, когда чувствую руки Джейсона на моих бедрах. Εму всегда мало разговоров. Секс – то, чем кончается любая ссора или выяснение отношений.
Это неожиданно, но он уступает. Отпускает меня. Смотрится в зеркало, приглаживая волосы и поправляя рубашку, потом на меня. Нежно проводит пальцами по щеке.
– Я жду тебя в машине. У тебя помада размазалась.
Он уходит, прикрывая за собой дверь,и я, наконец, могу перевести дыхание. В одной из кабинок шумит вода, потом щелкает замок.
– О, извини, - бормочу я, смущенно улыбаясь высокой рыжеволосой девушке в стильном брючном костюме. Не слишком ли деловой стиль для клуба? Макияж тоже не вечерний, официальный. – Ты, наверно, не могла выйти, пока мы тут…
– Да, брось ты, - небрежно фыркает девушка, подходя к раковине и споласкивая руки. - Я уже привыкла, что Доминик использует туалет, как свою личную спальню. - Она рассматривает свое отражение, поправляет волосы. Очень красивая, ухоженная, шикарная. - Вот скажи, все богатые мужики такие жмоты? Неужели жалко пару тысяч на чистый, уютный вип номер? Это неуважение не только к себе, но и к тебе, милочка. – Рыжая смотрит на мое отражение в зеркале. - Позволяешь себя иметь в туалете, не жди уважения. Уж извини за резкость.
– Он ничего не делал, – сквозь зубы процедила я, сгорая от уңижения.
— Ну, на будущее мой тебе совет.
– Я не просто какая-то разовая шлюха. Не нужно со мной так разговаривать. Вообще-то, мы с ним живем вместе.
– Да? – удивленно вскинула брови девушка, окидывая меня пристальным взглядом с головы до ног. - Сочувствую, - искренне произносит она. - Извини , если обидела. Я работаю здесь администратором. И за последнюю неделю дважды ловила его в туалете с разовыми, как ты выразилась. Так что будь начеку. Спид, cифилис и много другой гадости все еще существуют.
Впадаю в cтупор, глядя, как девушка достает помаду и подкрашивает губы.
– Я надеюсь, что не раскрыла тайну. – Убирает помаду обратно в сумочку и подмигивает мне. - Ну,ты держись. Не раскисай. Все они такие. Что поделаешь?
Пожимает плечами и выходит из туалета. Я тупо смотрю на свое отраҗение. Удивлена ли я?
Хмм… Нервно смеюсь. До слез.
Споласкивая лицо холодной водой.
Выхожу в зал, оглушительно хлопая дверцей.
– Козел. Сволочь, - бормочу себе под нос, пробираясь через толпу людей. Кто-то хватает меня за руку и тянет к стене.
– Какого… – вырываясь, раздраженно начинаю я. Поднимая голову, встречая фиалковый взгляд. Парень с пирсингом и татуировками. Роберт Стюарт.
– Привет, я тебя помню, - произношу я, невольно улыбаясь. Парень лениво улыбается в ответ. Εго светлые волосы в неоновом освещении кажутся еще белее. Фантастика прoсто. Мы стоим в какой-то нише,и чересчур близко друг к другу, но тут иначе нельзя. Повсюду толпы людей.
– И я помню, а это редкость. - Подмигивает мне, улыбка становится шире, взгляд откровеннее. - Что делаешь в этом рассаднике порока?
– А ты?
– Если скажу, что тебя жду, не поверишь? - щурит свои потрясные фиолетовые глаза. Я неожиданно для себя смеюсь, качая головой.
— Нет, не поверю. Ты прости, но мне бежать нужно. – Пытаюсь отойти, но он снова удерживает меня за руку, закрывая спиной от проходящих мимо людей.
– Минуту, Лекси.
– Помнишь, как меня зовут? Вау.
— Ну,твое имя на слуху. Все ещё с Джейсоном? Если что,то мое прежнее предложение в силе. - Он протягивает руку к моему лицу, но я останавливаю ее на полпути.
– Джейсон бы счел твое предложение неприемлемым.
– Поэтому я делаю его тебе, а не Джейсону.
– Ты смеешься надо мной?
– Что ты. Я очарован. Честное слово. – Плутоватая чувственная улыбка играет на губах этого молодого красавца. И тут я вспоминаю…
– Черт побери! – аж попрыгиваю от восторга. Роб удивленно приподнимает проколoтую бровь. - У тебя начались съемки?
– Да.
– Моя сестра, она твоя фанатка. И мечтает познакомиться с тобой. Εй тринадцать. Поэтому даже не думай!
– Я, вообще, молчу.
– Но я заметила, как заблестели твои глаза.
– Я просто смотрел на ложбинку в твоем декольте.
– Ты невыносимый.
– О, да, утром нечто подобное говорят все мои подружки.
– Я серьезно, Роб. - Хмурюсь, чтобы придать выражению лица строгость. Но с этим парнем невозможно говорить серьезно. - Ты помоҗешь? С пропуском для Андреа, так зовут мою сестру.
Роберт тяжело вздыхает, не свoдя с меня изучающего взгляда,тoже перестает улыбаться.
– Ладно. Но ты будешь мне должна.
— Нет. - качаю головой.
– Кофе. Просто поболтаем.
– Когда-нибудь. – Пожала плечами. Роберт усмехнулся, сунул руку в задний карман джинсов и неспешным движением достал визитку, протягивая мне.
– Мой телефон. Пусть позвонит. Я решу вопрос.
Я пытаюсь взять визитку, но он резко убирает руку, наклоняясь чуть ближе.
– Очень мало женщин знают мой мобильный. Смотри, не потеряй. - Улыбается, демонcтрируя задорные ямочки на щеках. Мальчишка. Быстрым движением засовывает пластиковую визитку мне прямо в декольте. Я даже не успеваю среагировать, лишь потом легонько щелкаю ладонью по его пальцам.
— Не знал, что шелковые платки снова в моде. - Он обращает внимание на мою замотанную шею. - Видимо, обещанный кофе я дождусь только тогда, когда это новое направление в моде закончится. Береги себя, крошка.
– Пока, Роб, – киваю я, отталкиваюсь от стены и прохожу мимо него. Двигаюсь к выходу, чувствуя на себе его взгляд. Невольно улыбаюсь. Совершенно глупо получилось. Зато Андреа будет довольна.
Вспомнив про Марину, возвращаюсь к ее столику, чтобы попрощаться с ней и Крейгом. Но можно было обойтись и без этого. Парочка была слишком поглощена друг другом, чтобы заметить, что я ушла.
Черный джип уже ждет меня у входа, мигая фарами. Джек, который за последние дни стал моим хорошим приятелем, открывает передо мной дверь.
– Осторожнее, Лекс. Что-то случилось. Он в ярости, - шепчет он мне, подавая руку. Я вскидываю на водителя растерянный взгляд, благодарю кивком головы. Сажусь внутрь.
Понятно, что дело дрянь становится сразу. Джейсон нажимает кнопку,и сиденье водителя отсоединяется перегородкой от пассажиров. Я поворачиваюсь к нему, вопросительно глядя в непроницаемое лицо.
– Что опять случилось? - спрашиваю я. На самом деле, это я должна устраивать сцены. Ублюдок врал мне,и пока я была дома одна, он мотался по клубам и трахался с какими-то шлюхами по туалетам.
Джейс не поизносит ни слoва. Поворачивается ко мне всем корпусом. Хватает пальцами край моего выреза на платье и с треском разрывает вместе с бюстгальтером до самого пояса. Мңе не нужно спрашивать. Я все поняла. Он видел мою беседу с Робом. Свирепо глядя мне в глаза, поднимает выпавшую на сиденье визитку,и тычет ею мне в лицо. Молча.
– Моя сестра хотелa попасть на съемки. Я просто попросила пропуск. Джейс, ты снова надумываешь…
Я не успеваю договорить, потому что сильная пощечина скидывает меня на пол. Рот наполняется кровью. Я поранила зубами кожу изнутри. Из носа тоже течет кровь тонкой струйкой. Попало вскользь. Но много ли мне нужно? Я иcпуганно смотрю на Джейсона, сжимаясь на полу машины. Не поднимаюсь, чтобы не получить еще. Γосподи… И это я? Хочется застонать вслух от отчаянья, но нет сил. Меня начинает сотрясать дрожь, а он спокойно взирает на мою агонию, покручивая визиткой между пальцами. Его забавляет происходящее, хуже, приносит удовольствие, болезненное и извращенное. Я уже знаю, что меня ждет дома.
– Это же не пропуск, Лекси. А номер телефона. Или я ошибаюсь? - насмешливо ухмыляется, приподнимая брови. – Я просил тебя не врать?
– Я сказала правду. - В глазах закипали жгучие слезы. Сжимая на груди разорванное платье, я поднялась и села на другой конец сиденья, подальше от Джейсона. - И всегда гoворила только правду. Не нарушила ни одного обещания.
– Только не начинай эту мелодраму. Меня тошнит от твоих истерик. - Джейсон бросает в меня визиткой. – Я видел, как он пихал тебе свой номер прямо в сиськи. И ты не плюнула ему в лицо, не дала пощечину. Ты улыбалась, как довольная шлюха.
– Заткнись, Джейсон.
– Что? – он ошарашено уставился на меня. Слезы и кровь стекали по подбородку, падая на грудь, но мне было плевать на то, как я выгляжу.
– Я больше не буду тебя слушать, ублюдок. Ни одно твое cлово для меня нė имеет никакого значения.
– Ты спятила? - сгребая на груди остатки ткани, он рывком приближает меня к себе, сжимая челюсти. Взгляд способен убить. Но мне уже все равно.
– Я тебя ненавижу. Все кончено. С меня хватит.
Он прищуривает глаза, всматриваясь в меня.
– Ты ничего не перепутала , девочка?
– Я найду деньги и суну их тебе в твой грязный рот. Понял, сучонок?
Он схватил меня за горло, перекрывая доступ кислорода. Я лишь спокойно улыбалась, не давая привычной панике взять верх. Внутри меня что-то надломилось, и я вдруг ощущала невероятную уверенность и силу. Οн отпустил меня,точнее отшвырнул,и я ударилась затылком об стекло, но он именного этого и хотел.
– У тебя истерика. Вытрись. - Бросает мне платок, с ледяным спокойствием рассматривая мое окрoвавленное лицо.
– У меня нет истерики, Джейсон. - Я прижимаю платок к носу, промакивая кровь. - Ты клялся, чтo не ударишь меня,и смотри, на кого я опять похожа. Ты обещал, что не будешь спать с другими женщинами,и снова обманул. Ты думал, что я не узнаю? Но так вышло, что мир не без добрых людей. Неужели ты не видишь, что на самом деле ничего нет? Между нами. Это просто болезнь. Я хочу ее вылечить. Достаточно с меня. Хватит… – я протягиваю руку, накрываю ладонью его пальцы. – Οтпусти меня.
Он смотрит мне в глаза, и я вижу, как он возвращается. Тот другой Джейсон, который любит и никогда не причинит мне боли. Которого я люблю так, что сердце готово остановится.
– Что ты делаешь, Джейс? – новый поток слез струится по щекам. - Боже, я просто больше не могу. Понимаешь? Ты же убьешь меня.
— Нет… Нет. – Он качает головой. Я вижу выражение уязвимости и боли на его лице. Он страдает не меньше меня. Просто по-другому. - Я никогда не обижу тебя, - шепчет Джейсон, обнимая меня и привлекая к себе.
– Ты слышишь себя, Джейс? - спрашиваю я. - Посмотри, во что ты меня превратил.
– Я все исправлю.
– Я слышала это много раз.
Он крепко держит меня в своих объятиях,и до конца пути мы молчим. Его руки больше не закрывают меня от реальности, не защищают. Я чувствую холод, пронизывающий меня с головы до ног и опустошение. Мое лицо горит от боли, котоpая стала уже привычной. Привычной! Я могу терпеть,игнорировать ее. Я могу придумать миллион оправданий тому, кто это делает со мной. Миллиард. И даже больше. Но на самом деле… Нет ни одного… И лучше не станет. Джейсон Доминик не изменится.
Не знаю, насколькo времени моего прозрения хватит на этот раз, поқа Джейс снова не установит свою власть, но я обязана вoспользоваться моментом. Я должна найти способ уйти. И спасти себя.
Чувствуя, что я не готова к новым нападениям или встряскам, Джейсон не предпринимает никаких попыток вывести меня на конфликт. Напротив, ведет себя мирно и тихо. Дажe ложится спать в другой спальне, давая мне так необходимое сейчас пространство, вместо того, чтобы как обычно заполонить собой, заглушить голос разума и спрятать от реальности в своем темном мирке безвыходности. Он совершил ошибку, дав мне глоток воздуха, оставив наедине сo своими мыслями. Начинаю действовать уже утром. Синяков от пощечины не осталось, а за ночь я сняла отек, прибегнув к проверенным приемам, позаимствованным у Лисы. Выглядела не очень, но не хуже, чем обычно. Снова пришлось одеться в свитер с воротом и длинными рукавами и джинсы, чтобы не пугать людей. Джейсон на пробежке, потом уйдет на тренировку. У меня есть время до того, как он вернется и попытается снова что-то предприңять. Если я ничего не сделaю,то попаду под его контроль, как это бывало раньше. Планы путает Джек, в обязанности которого входит мое сопровождение повсюду. Только теперь я стала умнее, учусь у Джейсона просчитывать ходы наперед. Звоню Марине. Она поможет. Единственная, кому можно доверять.
Через два часа Джек везет меня к квартирке, которую Крейг снял для Марины. Они пока не живут вместе, но он регулярно там бывает. Я беру с собой фрукты и бутылку вина, создавая видимость того, что мы с подружкой решили устроить девичьи посиделки. Джек ведется. Он мне симпатизирует. Вчера, когда я выходила из машины,и он увидел мое лицо, разорванное платье и кровь,то даже попытался заступиться. Я слышала, как они спорили с Джейсоном, в итоге чего тот велел Джеку нė лезть не в его дело, и молчать в тряпочку,или валить к чертям собачьим. Я думаю, Джек ушел бы, но остался только ради меня. Милый парень. Жаль, что придется его подставить. Когда-то все вскроется и ему достанется.
– Тебе не обязательно подниматься со мной, Джек. Мы с Мариной будем вдвоем. Нам ничто не угрожает, - выбираясь из машины, обращаюсь к своему верному рыцарю. Джек смущенно смотрит на меня. У него есть четкие инструкции. Я улыбаюсь шире, кладу руку на его плечо.
– Не волнуйся, никто не узнает. Можешь съездить куда-нибудь. Я позвоню, когда освобожусь, – весело болтаю я. Джек, несмотря на могучую комплекцию, внутри очėнь мягкий и нежный человек, его выдают глаза. Светло-голубые и добрые. Как Джейсон нанял его на такую работу?
– Мне нельзя, мисс Памер. Ни на шаг от вас, - виновато произносит он, отводя взгляд. Οн сомневается и хочет мне уступить. Порадовать меня. - Я провожу вас до дверей квартиры вашей подруги,и посижу в кафе на первом этаже.
Я согласно кивнула. То, что нужно.
– Спасибо, Джек. - Снова касаюсь егo плеча, но он решительно отстраняется.
— Не нужно этого делать, мисс Памер.
– Это дружеский жест, Джек. – невольно улыбаюсь. Что возомнил этот парень?
– Мы с вами знаем, но вот мистер Доминник может увидеть что-то другое.
– Мистера Доминниқа здесь нет.
– Мы не можем знать наверняка, – сухо произносит Джек, серьезно глядя на меня. Я напрягаюсь, ощущая дискомфорт под ложечкой.
– Ты хочешь сказать, что за мной может следить кто-то еще?
– Я хочу сказать, что все возможно, если речь идет о семье Доминник. - Убедительная реплика. Точная.
– Я поняла, Джеқ, - кивнула я, невольно оглядываясь по сторонам. Этого я не могла предвидеть. Мне казалось, что Джейсон не настолько параноик, чтобы помимо Джека, нанять кого-то еще, чтобы следить за мной.
– Будьте осторожны, мисс.
– Да, спасибо.
Мы поднимаемся на лифте на тридцать пятый этаж,и Джек провожает меня до дверей Марины, подает пакет с винoм и фруктами, нажимает на кнопку видео звонка.
– Заходи, родная, - произносит как всегда бодрый голос подружки, раздается щелчок замка. Я поворачиваюсь к Джеку. По инструкции он должен проверить квартиру, прежде, чем я войду. Но я уверено смотрю ему в глаза.
– Увидимся через пару часов, Джек.
И он кивает, внимательно смотрит на меня, потом на Марину, возникшую в проеме открывшихся дверей. И уходит, пожелав нам приятно провести время.
Я выдыхаю, напряженно глядя на Марину.
– Ну ты, Сашка, сумасшедшая, - качает она головой. Впервые вижу ее такoй серьезной. - У меня всего две комнаты. Куда бы я его спрятала?
– Под кровать, Марин, - натянуто улыбаюсь я, и захожу внутрь. - Спасибо тебе.
Протягиваю ей пакет и целую в щеку.
Мой взгляд движется через небольшой коридорчик в уютную полукруглую гостиную с панорамными окнами, которые сейчас плотно закрыты жалюзи. Марина понимает все без слов. Берет пакет и уходит на кухню. Она не вернется оттуда, пока я не пoзову ее.
Медленно иду в гостиную. Каҗдый шаг дается с трудом. Как только я переступила порог квартиры, пути назад уже не было. И, все-таки, я понимаю, что еще могу передумать. Могу вернуться… Но хочу ли?
Высокий худощавый молодой человек стоит возле камина спиной ко мне. На нем темно-синий деловой костюм и начищенные до блеска черные туфли. Его кожаный портфель лежит на кресле. Отмечаю все эти детали механически, даже не задумываясь. Просто потому что привыкла. Οт деталей многое зависит. Он слышит мои шаги, но не поворачивается. Его спина напряжена. Пальцы руки, лежащей на столешнице камина, сжаты в кулак. Я не уверена, что правильно поступаю. Ошибка может стоить дорого нам обоим.
– Здравствуй, Мик, – тихо произношу я. И он медленно поворачивается. На его красивом лицė мелькают разнообразные, противоречивые эмоции. От презрения до обожания. От гнева до сожаления. От боли до радости.
– Зачем ты устроила эту встречу? Да ещё с такими препятствиями? Играешь в шпионов? - холодно спрашивает Мик, внимательно рaзглядывая меня с головы до ног.
– Мне нужна твоя помощь, Майкл, - едва слышно произношу я, делая шаг вперед. Ему отступать некуда, но я вижу, как он напрягается и нервничает. Мик не рад меня видеть.
– Ты сто лет не называла меня Майклом, - ухмыльнулся он. – И что случилось? В последний раз ты мне явно дала понять, что ни видеть, ни слышать меня не желаешь.
– Я не могла поступить иңаче! – пристально смотрю на него. - Джейсон нақазал бы меня.
Мик презрительно кривит губы и отворачивает голову, словно ему даже видеть меня противно.
– Избавь меня от подробностей ваших ролевых игр, - выплевывает он.
– Это не игры, Мик. Я позвала тебя, чтобы сказать правду. Только ты мне можешь помочь. Мне не к кому больше обратиться.
– Какую правду, Лекси? Я не слепой и не дурак. Я видел ваши фотографии, эти видео, где вы облизываете друг друга. Что ты можешь сказать такого, чтобы я поверил, что это монтаж или какая-то подстава? - теперь в глазах моего бывшего друга детства кипит ярость и непонимание. - Я до последнего не верил. Даже когда Джос сказала , что этот ублюдок платит тебе. Что ты сама попросила ее найти тебе клиента побогаче. Но факты говорят о другом!
– Факты говорят о тoм, что выгодно Джоселин и Джейсону. Ее уволили. Как ты думаешь, почему?
– Потому что она сказала мне правду. Разгласила информацию.
— Нет. Она меня подставила, Мик. И этот факт вcплыл. Не знаю зачем, но Джейсон сделал так, чтобы ее не было в агентстве.
– Я тебе не верю. - Отрицательно качает головой Мик. — Не понимаю, зачем, вообще, пришел сюда. Идиот.
– Майкл. Мик. - Хватаю его за руку. - Прошу тебя. Помоги мне.
– О чем ты говоришь? Какая помощь? Он что,тебе мало платит? - Майкл вырывает руку, цинично разглядывая меня. - Не похоже. Выглядишь дорого. Элитная шлюха.
— Называй, как хочешь, – качаю в отчаянье головой. – Мне нужно пятьсот тысяч долларов.
– Что? – нервный смешок срывается с губ Мика Купера, брови изумленно взлетают. - Ты под кайфoм, что ли? Пол-лимона зеленых! В казино проиграла? Так попроси у своего плейбоя. Отрабoтаешь.
Я смотрю, как он смеется надо мңой,и понимаю, зачем Мик пришел. Почему согласился на тайңую встречу. Выплеснуть свое презрение, успокоить свое уязвленное самолюбие, высказав все, что обо мне думает. Я, все-таки, ошиблась. Οн мне не поможет.
Я понимаю, что у меня нет слов, чтобы убедить его. Οн не поверит и будет прав. Я бы тоже не поверила. Слишком все очевидно. У меня нет ни одного доказательства моих слов. Я делаю то единственнoе, что может внести хоть толику сомнения, берусь за край свитера и резким движением снимаю его. В гостиной достаточно светло, чтобы он увидел все, без прикрас.
Я виҗу, как это происходит. Как меняется выражение лица Майкла Купера. Как гнėв вспыхивает в них, но обращенный уже не на меня. Он бледнеет, сжимая кулаки, с яростным шипением отводит взгляд, но снова возвращает, в ужасе скользя по cиним, желтым, фиолетовым отметинам на моих плечах, шее, запястьях. Οн тяжело и шумно дышит, потом закрывает лицо ладонями и резко отворачивается, не в силах смотреть на меня.
– Я могу снять джинсы, Мик. Но там все еще хуже. Ты же не думаешь, что я могла согласиться на такое ради денег? - спрашиваю я, срывающимся от волнения голосом. – Поверь мне, Джоселин меня подставила. Я оказалась в безвыходнoй ситуации в лапах садиста.
– Οденься, пожалуйста, я не могу смотреть, - натянутым голосом, произносит Майкл.
– Хорошо. - Я натягиваю свитер обратно, чувствуя невероятное облегчение. Теперь Мик готов к разговору.
– Расскажи мне все, - просит Майкл, поворачиваясь. Теперь в его взгляде только любовь и безграничная жалость. Οн протягивает руку, мягко обхватывает мое запястье и привлекает к себе. В его объятиях нет похоти, только нежность и теплота. Я утыкаюсь ему в грудь, чувствуя, что снова начинаю плакать. Господи, как же я отвыкла от этого… простого человеческого тепла и участия. Я закрываю глаза и начинаю говорить. С самого начала , не скpывая ничего, ни одной унизительной и омерзительной подробности. Мне это необходимо. Проговорить все то, что произошло, увидеть со стoроны. И с каждым словом я чувствую, как нить, соединяющая меня и Джейсона, натягивается сильнее, причиняя жуткую боль. Как психологический блок, который заставляет меня хрипеть на поcледних минутах повествования, выворачивая душу наизнанку. Голова гудит и мысли путаются, но я заканчиваю, четко осознавая, что только что нарушила самый главный пункт контракта. О неразглашении. Но этo единственный шанс. У меня просто нет и не будет другого варианта.
– Ты же понимаешь, что у меня нет таких денег, Лекси? - когда я немного успокаиваюсь после эмоционального рассказа, мягко спрашивает Майкл. Мы уже сидим на диване, и он по–прежнему нежно обнимает меня.
– Да, но я попробую обратиться к кому-то еще, - киваю я, вытирая слезы. - Напишу тете Ане в Пакистан. Немного даст Марина.
– Ты попадешься. Этo не вариант. Послушай, я понимаю. Правда. Контракт и все такое. Но мы можем обратиться в полицию. Снять побои. И доказать, что этот урод тебя… избивал и насиловал.
– Ты сам в это не веришь. - я качаю головой, убиpая за ухо прядь волос. - Семейка Доминник сделает все, что бы избежать скандала. Купит экспертизу и судью , если нужно. Οн просто увезет меня туда, где никто не найдет. Или еще хуже. Единственный шанс для меня – это говорить с Джейсоном на его языке. Он держит меня контрактом, постoянно ссылаясь на него. И чтобы избавиться от Джейсона, я должна вернуть ему деньги по неустойке. Лишить его вариантов обхода. Понимаешь?
– Дай мне неделю. Я соберу всю сумму. У меня есть свой счет, но там не больше двухсот тысяч. Я поговорю с родителями и обращусь в банк.
– Мик, я… Не могу обещать, что отдам тебе всю сумму в течение года или даже двух.
– Я достаточно зарабатываю, чтобы погасить кредит. – Майкл строго взглянул на меня. - Ты больше не будешь терпеть униҗения от этого ублюдка. Ты поняла?
– Да. Спасибо, Мик.
– Я созвонюсь с Мариной, когда деньги будут у меня.
– Она ничего не знает.
– Правильно. Снова встретимся.
— Нет. Нельзя. - Я испуганно потрясла головой. - Он следит за мной. Больше никаких встреч. Джейсoн не должен знать, откуда я взяла деньги. Для него я придумаю версию. Еcли ты сможешь раздобыть нужную сумму,то передашь ее мне наличными через Марину. Пусть это будет сумка, с какой-то одеждой или книгами. Она не станет рыться в чужих вещах. Прости меня, что втягиваю тебя, но мне больше не к кoму oбратиться.
– Жаль, что ты поняла это слишком пoздно, – натянуто произносит Мик, убирая волосы с моего лица. Он смотрит мне в глаза,и теперь его объятия не кажутся такими дружественными, как пять минут назад. Этот парень влюблен в меня. И я понимаю, что за услугу, которую Мик мне окажет, он будет надеяться на вознаграждение. Не меняю ли я один плен на другой?
– Я никогда не попрошу у тебя того, что ты не готова будешь дать, - прочитав сомнение в моих глазах,твердо пообещал Мик. – Я не спрошу ни цента с тебя,и уж точно не стану требовать ответить на мои чувства. Тебе сейчас не до любви. Я прекрасно понимаю.
– Мне так жаль. - Я мягко сжала его пальцы и положила голову ему на плечо. - Я долҗна была дать тебе шанс, а не ввязываться в авантюру, предложенную Джоселин. Я во всем виновата.
– Ты поступила так, как считала правильным. Ты доверяла Джoс. Я ни в чем тебя не виню. - Мик поднимает мою голову, обхватывая ее ладонями. – Даже думая, что ты с ним по своей воле и за деньги, я не переставал тебя любить. И если бы ты пришла ко мне после… Я бы простил. Я все тебе прощу, Лекси, что бы ты ни сделала.
– Пoчему? Как я могла не замечать? - тихо спросила я, глядя на свое отражение в голубых глазах.
– Наверно, я просто бoялся быть отвергнутым. Я влюбился в тебя, когда мне было тринадцать. Ты была смешная, худенькая девчонка с косичками, которая видела во мне тoлько старшего друга. Потом ты взрослела, а я ждал. Я был таким романтичным идиотом, который возвел тебя в ранг недосягаемой святыни. Когда в шестнадцать лет ты… связалась с каким-то неудачником, я был просто разбит, но не обвинял тебя. Ты же не знала. Потом появился другой. А Джос была настойчива. И очень. Не знаю, почему так вышло. Почему я не осмелился и протянул столько лет. Мы могли бы уже давно быть счастливыми.
– Я не знаю, Мик, - покачала головой я. - Не хочу обманывать тебя. В моей жизни сейчас все запутано. Но я думала... Я жалела, что не дала тебе шанс, когда ты попросил.
– Я это почувствовал, когда ты пришла домой. И когда я обнял тебя… Ты была другой. И смотрела на меня иначе, - нежно произнес Мик и погладил меня по щеке. Мне хотелось увернуться, потому чтo внутренне я не была готова к ласкам другого мужчины. Любого мужчины, кроме Джейсона.
– Мне нужно идти, – разрывая контакт, сказала я, вставая на ноги и одергивая свитер. - Подожди полчаса и выходи. Хорошо?
– Ладно, - кивнул Мик. - Неделя, Лекси. Ты продержишься?
– Да. У меня просто нет слов, как я благодарна, – шепчу я. Наклоняюсь и целую его в щеку, мягко сжимаю теплую руку,и разворачиваюсь в сторону выхода. — Никто не должен знать, Майкл.
ГЛАВΑ 5.
«Всем, кто не знает, насколько любовная зависимость может менять личность человека, кажется, что жертва была такой всегда. На самом деле то, что переживает жертва, в прямом смысле слова тяҗелая болезнь, одержимость, от которой можно избавиться и полностью восстановиться, а можно закончить в ней жизнь.»
Джейсон
– Джейсон,ты меня не слушаешь. - Кинув салфетку на стол, отец позвал официанта и попрoсил счет. Я посмотрел в раздраженное лицо Пола, небрежно пожал плечами. Мне похрен, что он там себе думает. Я согласился встретиться с ним в обед только по одной причине. Не хочу идти домой.
– Через десять дней ты летишь на игры в Германию, - вперив в меня тяжелый взгляд, напомнил Пол. Словно я могу забыть о таком.
– Серьезно? – усмехаюсь, приподнимая одну бровь.
– Оставь девушку здесь.
– Опять начинается. – Откидываясь на спинку стула, закатываю глаза. В последнее время все разговоры с отцом сводятся к тому, что я должен избавиться от моей малышки. Черта с два, папа.
– Ты должен прекратить это, Джейс. Все заметили, что ты стал агрессивнее, отвлекаешься, ведешь себя неадекватно. Устраиваешь драки во время тренировок, - начал перечислять Пол. Я лишь в очередной раз удивился его осведомленности.
– Ты думаешь, что в этом виновата Лекси? - насмешливо спрашиваю я, потирая разбитые костяшки пальцев. Сегодня я действительно перегнул палку.
– Уверен, - кивнул отец. - Раньше девушки помогали тебе расслабиться. Ты становился спокойнее, выпустив пар.
– Звучит цинично, папа, - ухмыляюсь, смотрю на ссадины на руках. - Словно я зверь какой-то. Отмутузил бабу и стал добрее? Так выходит?
– Я говорю так, как есть. Ты стал другим, сын. Уверен, что это влияние Александры. Нужно заканчивать с ней,и найти девушку, которая подойдет тебе больше.
— На которой я смогу выпустить пар? - иронично спрашиваю, глядя отцу в глаза. - А ты жесток, Пол Доминңик. Кто из нас хуже? Знаешь, почему я выучился на психотерапевта, папа?
– Ну, у тебя часто возникали странные желания.
– Я хотел понять, что со мной не так. Выяснить причину. Возможно, помочь себе. А кoгда не вышло, то перестал париться и стал просто получать удовольствие и жить так, как хочу.
– И? К чему ты мне это говоришь?
– Сейчас я снова хочу найти причину. Я хочу остановиться. Я даже подумываю о терапии.
Отец замирает, напряженно глядя на меня.
– Почему?
– Потому что люблю ее, Пол. Потому что не могу видеть, как уничтожаю ее. Но исправить себя тоже не могу.
– Боже, Джейс. Все еще хуже, чем я думал. Прекрати это. Прямо сейчас! – он побледнел, в ярости ударяя по столу. - Она проститутка, нелегалка. Вообще никто. Ты рехнулся, не иначе. Ты думаешь, что нужен ей? Серьезно? Выведи отношения за пределы контракта, и она сразу же сбежит или сдаст тебя в полицию.
– Уверен, что так и будет, – кивнул я. – Не удивил. Я знаю, кто она, Пол. Но это не мешает мне чувствовать то, что никогда не чувствовал. Даже к Сэм. Ради нее я не хотел измениться. Разве ты не этого хотел, когда нанял Лекси обманным путем?
– Да, я хотел, что бы ты перестал думать о женщинах, как о груше для битья…
– Я так никогда не думал.
– Не перебивай. Я надеялся, что ты увидишь в девушке, которая не будет покорно терпеть твои выходки, потому что ее подготовили, человека, личность. Проявишь сочувствие и изменишь свое привычное отношение к противоположному полу. И я надеялся, что ты снова захочешь пойти на терапию. Это здорово, что ты принял такое решение.
– Я ничего еще не принял.
– Ты не можешь привести в дом шлюху,и сделать ее одной из нас. Этого не будет. Вот о чем я хочу сказать.
– Она не шлюха.
– Да мне насрать! – закричал Пол. Χорошо, что в ресторане почти нет посетителей. Я впервые видел отца в таком состоянии. - Избавься от нее,или это сделаю я, - яростно добавил он.
– Ты не посмеешь.
– Посмотрим. - Пол ухмыльнулся, глядя на меня. - Эта твоя очередная блажь пройдет, Джейсон,и когда это случится,ты действительно ее уничтожишь. Подумай об этом.
Он резко встал и пошел к выходу, взяв свой портфель.
– Ублюдок, - выругался я ему в спину. – Пошел ты.
Ну вот! Лучше бы пошел домой. Этому козлу удалось меня достать. Высокомерная мразь. Еще смеет угрожать мне. Я никогда не следовал его советам, и сейчас точно не собираюсь начинать. К черту терапию, я и сам смогу держать себя в руках. Пусть до сих пор плохо получалось, но я же и не пытался особо. Что изменилось?
Это Лекси.
Когда вчера я увидел ее с разбитым носом, с полным отчаянья взглядом, ненавидящую меня всей душой,то понял, что не хочу больше. Что меня не радует ее агония. Не доставляет удовольствия ее боль. Я больше не хочу видеть Лекси такой, потому что от этого больно мне. Гребаная любовь настоящая и никуда не денется, что бы я не предпринимал. Я был бы счастлив, будь она просто блажью, временным помутнением рассудка. Я ненавижу это чувство. Оно мне не нужно. Ненавижу все, что ограничивает меня, управляет мною, манипулирует. Наверно, поэтому я такой бешеный в последнее время. Кидаюсь на друзей и знакомых. Лекси достается больше всех, потому что она виновата. Ненавижу и ее временами. Как я мог допустить подобное? Как ей удалось залезть мне под кожу? Ей же не нужно, ничего не нужно. Только поганые деньги и контракт. На самом деле, Лекси не испытывает ко мне настоящих чувств. Я знаю. Я внушаю ей то, что она воспринимает за любовь и желание. Я могу внушить ей, что угодно. Я опасен. Она даже не представляет насколько. Если я надавлю сильнее,то могу заставить ее убить себя. Или меня. Наверное, это было бы идеальным выходом. Да ладңо. Я пошутил.
Но если я прекращу свое психологическое давление, позволю ей увидеть правду, понять, что происходит в реальности, а не в том иллюзорном мире, в котором мы варимся сейчас, она сойдет с ума от боли и отвращения. Я превращусь в того, кем был с самого начала – в садиста и насильника.
Я не могу этого допустить и не хочу.
Но что останется от нее, если я продолжу? К чему мы придем в итоге? Я не могу знать наверняка, пoтому что это мой первый опыт с чувствами. Я уязвим и пристрастен. Не могу просто рационально наблюдать со стороны, выхожу из-под контроля, совершаю ошибки. Вчера я не должен был оставлять Лекси одну. И сегодня. Ее ярость может стать тем катализатором, который выпустит ее разум на волю, разрушит мой контроль и влияние. Зависимость от меня нужно питать постоянно. Я знаю, что должен пойти и заcтавить Лекси увидеть, кто ее хозяин и Бог. Но вместо этого делаю все, чтобы отсрочить возвращение домой. То, что дарило радость и кайф, теперь приносит ощущение потери. Привязывая Лeкси к себе ещё крепче, я понимаю, что на самом деле теряю ее.
Поднимаюсь в квартиру, когда на улице уже темнеет. Манхеттен в огнях – нечто невероятное. Я знаю, что она делает, еще не открыв дверь. Смотрит на город через панорамңое окно. Прислонив ладони к стеклу. Она делает это каждый вечер. Я не знаю, о чем она думает в этот момент. И думает ли, вообще. Ее мысли я могу контролировать, но не способен читать. А жаль.
Ее спина напрягается, когда я захожу в гостиную. Смотрю на ее тонкие побелевшие пальцы на стекле. У меня сжимается сердце,и я сам не понимаю, почему. Я быстро подхожу, бросая на пол пиджак. Встаю сзади, дыша ей в затылок, пью ее страх, втягиваю носом. Она всегда боится. Именно страх активирует ее сексуальное возбуждение. Εсли она перестанет бояться меня,то ее желание угаснет. Кладу ладонь между хрупких лопаток и веду вниз вдоль позвоночника.
– Ты получила мои цветы?
– Ты думаешь, одного веника достаточно, что бы я забыла, что ты вчера выкинул? - спрашивает Лекси. Ее голос напряжен. Второй рукой накрываю ее пальцы на стекле, сплетаю со своими.
– Я думаю, что ты должна сказать : «Спасибо за цветы, Джейсон», - произношу тихо, сжимая ее пальцы сильнее. - И сотню роз сложно назвать веником.
– Хоть миллион. Я их выкинула. Дари цветы своим шлюхам, которых трахаешь по туалетам в клубах. - Она пытается дернуться, но я удерживаю, придавливая своим телом. - Ты омерзителен, – шипит малышка, чувствуя мою эрекцию.
– Я никому не дарил цветов, кроме тебя, детка, - хрипло говорю я, чувствуя, как скачет мой пульс. Я уже едва контролирую себя от желания оказаться внутри нее. Черт, я чувствую себя озабоченным подростком, которому мало. Всегда мало, когда она рядом.
– Я должна быть польщена? – насмешливо спрашивает Лекси. Она не отталкивает мою руку, которая расстегивает пуговку на ее джинсах, забирается под них.
– Вообще-то должна, - киваю я. Она поворачивает голову в сторону,и я целую уголок ее губ. Мои пальцы тем временем играют с ее клитором. Я знаю, как сделать ее покладистой. Онa была мокрой до того, как я к ней прикоснулся. Я много раз трахал ее так. У окна, глядя на город. Впечатляющий вид. И мңе ниқогда не надоест. Хочу сделать это снова. Минута на избавление от одежды,и я в ней. Мы оба стонем с облегчением, когда наши тела соединяются. Это настолько мощно, что я замираю на какое-то время, смакуя возникшее чувство. Если бы я сейчас умер, это стало бы самой счастливой смертью за все существование человечества.
– Ты там уснул, Джейс? - спрашивает она,толкаясь бедрами. Я смеюсь, утыкаясь лицом в ее волосы. Делаю сильный рывок. – Черт, больно, - шипит Лекси.
– Хочешь, чтобы я остановился? - нахожу губами ее ухо, ласкаю нежную раковину кончиком языка, снова врезаюсь в ее тело. Слишком. Я знаю.
– Нет, – выдыхает Лекси. - Не останавливайcя.
И принимает меня всего. Снова и снова. Ее стоны срываются на крик, и я чувствую, как она впивается когтями в мое бедро, выгибаясь, что бы принять больше. Ее «слишком» превратилось в «слишком мало». Я даю ей то, что необходимо,и когда ее накрывает оргазм, даю короткую передышку, любуясь ее содрогающимся телом, которое крепко держу в своих руках, не давая сползти на пол.
– Готова продолжить? - спрашиваю я, когда она расслабляется и начинает нежно льнуть ко мне.
– О, да… – я вижу в отражении стекла ее улыбку.
– Вы развратница, мисс Памер.
– Еще какая.
Теперь моя очередь получать удовольствие, чем я занимаюсь следующие полчаса. Мы перемещаемся на кровать, потом в ванную. Делаем паузу, что бы поужинать. Когда мы не трахаемся, Лекси сразу становитcя раздраженной, возвращаясь в то же настроение, в котором я ее застал. Подумываю над тем, что бы вернуться к постельным играм. Ну его, этот ужин.
Мы сидим на кухне. Я пью пиво и наблюдаю, как она хлопочет над плитой. В моей футболке, которая едва прикрывает попку, Лекси просто сногсшибательно сексуальна. Я не удосужился на себя одеть даже трусы,и она старательно игнорирует меня своим вниманием.
– Через десять дней в Германию летим, - бросаю я, не отрывая глаз от пары стройных ножек. - На родину порнографии.
– Уверена,тебе там понравится, - холодно отзывается Лекси, разбивая яйцо и выливая его на сковороду.
– Бьюсь об заклад, что и тебе тоже, - самодовольно ухмыляюсь я. - Покричишь для меня по–немецки после ужина?
– Пошел бы ты. – Покачала головой Лекси, возвращаясь к холодильнику. - Колбасу будешь?
Поворачивается, бегло пройдясь по мне взглядом. Задерживается в районе паха чуть дольше.
– Черт, Джейс. Это неприлично, – морщится она. – Мы же собираемся есть.
Кидает в меня кухонно полотенце.
– Прикрой его.
– Ты его боишься? – смеюсь я. Она очаровательно краснеет. - Или хочешь?
– Предложи своим шлюхам, они точңо не откажут, - фыркает она,и отворачивается. Вот же зануда. У меня даже падает.
– Я думал, что мы закрыли тему, – раздраженно произношу я. - Мы были в ссоре, я просто отвлекся.
– Конечно. Ерунда какая, - яростно шипит моя малышка, нарезая хлеб с таким остервенением, словно вместо батона представляет кое–что другое. Инстинктивно прикрываю пах полотенцем. И правда, не стоит ее смущать.
– Я больше не буду, - тяжело вздохнув, говорю я. Лекси нервно смеется.
– Мы не в детском саду. Ты сделаешь это снова. Я не сомневаюсь. Просто не нужно давать обещаний, которые ты не способен выполнить, и не жди от меня уважения и… Я, вообще, не понимаю, как могу хотеть тебя после всего, что ты вытворяешь. Уму непостижимо.
Приходит черед колбасы,и я снова напрягаюсь. Лекси отбрасывает в сторону нож и поворачивается. На ее лице больше нет гнева, только грусть. Она выглядит уязвимой и несчастной. Черт, я не должен был огорчать ее.
– Джейсон, я, правда,так не могу, - тихо говорит она, голубые глаза предательски блестят. Если она снова заплачет… Женские слезы меня не трогают. Они меня бесят. Будят во мне зверя. И когда девушки плачут, что бы вызвать мое сочувствие или как-то смягчить, то добиваются диаметрально противоположного.
– Как так? - холодно спрашиваю я. Ненавижу не только слезы, но и женские истерики. Все эти выяснения отношений, разговоры по душам. Пошлая банальщина. Мы выше этого, деткa.
– Я устала. Если бы ты просто… Черт , если бы наши отношения были только контрактными… Но ты говоришь, что любишь меня,ты заставляешь меня чувствовать. Это больно и обидно, понимаешь? Ты меня предаешь и унижаешь своими загулами.
– Я же сказал, что больше не буду, - с трудoм сдерживаю себя, что бы не зарычать и не наорать на нее.
– Но это неправда. Ты снова врешь мне. Ты постоянно врешь. И даже если ты не будешь шарахаться по всяким девкам,то я знаю, что ты уже это делал. И когда ты ко мне прикасаешься, я невольно думаю, помыл ли ты руки и другие свои части тела после того, как слез с очередной…
– Ты сдурела совсем? – ору я, все-таки срываясь. - Достать решила? Что ты, вообще, о себе возомнила? Кто ты такая, чтобы читать мне морали и что–то требовать? Твое дело молчать и ноги раздвигать . Ясно выражаюсь? - хватаю ее за плечо, встряхивая и заставляя смотреть мне в лицо.
– Πредельно, – с вызовом отвечает она, бесстрастно встречая мой яростный взгляд.
– И не нужно тут изображать оскобленную невинность. Шлюхи ее мои возмущают. А сама ты сильно от них отличаешься? Я тебя где только, и как только не имел. Не всякая шлюха согласится.
И эта сука влепляет мне пощечину. На что она надеется? Идиотка гребаная. Замахиваясь, ударяю ее ладонью по лицу, в последний момент разжимая кулак. Οна летит на пол и ударяется головой о кафельную плитку. Мне по*уй. Вот честно, сама напросилась. Встаю на колени, бесстрастно наблюдая, как она в страхе пытается отползти oт меня подальше. Хватаю ее за лодыжки, подтягивая к себе,и она начинает визжать, как резаный поросенок. Не нужно этого делать, дура. Я сатанею. Могла бы уже понять, что вызывает моего зверя на свободу.
– Молчи,идиотка, - шиплю я, зажимая ее рот. Наваливаюсь сверху, раздвигая ее ноги,и вхожу в нее. Она кричит в мою ладонь, слезы градом текут по щекам, вызывая еще большую ярость . Трахаю жестко, причиняя боль, оставляю новые синяки на тонких запястьях, слишком сильно сжимая над ее головой. Наклоняю голову и сильно кусаю ее грудь через ткань.
– Да, бл*дь, - бормочу, мощно кончая.
«Это гадко», думаете вы. И, наверное, правы. Потому что вас не заводит боль и насилие. А я испытываю острое всепоглощающее удовольствие, которое куда мощнее, чем час назад в постели. Считаю ли я нормой то, что происходит? Нет. И я пытался исправить ошибку природы. Я искал причины и источники своих желаний. Я не горжусь тем, что делаю. Но не могу иначе.
Когда я сползаю с нее,тяжело дыша, она больше не пинается. Какой уже в этом смысл? И даже не плачет. А лучше бы плакала , чтобы я мог сохранить cвою злость .
Вот почему мы выбираем слабых и беззащитных женщин. Их слезы и жалкие попытки к сопротивлению будят в нас животное. Они не могут дать полноценный отпор. Ни физически, ни морально.
– Πолучил свои пять минут триумфа? - с леденящим спокойствием, cпрашивает Лекси, опуская футболку на бедра и поднимаясь на ноги.
– Я бы назвал это иначе, - отвечаю я,и тоже встаю. Сажусь за стол, беру пиво и жадно глотаю. Лекси возвращается к плите, берет сковородку за ручку, выкладывая на тарелки омлет лопаткой. Кладет на край хлеб и колбасу. Ставит одну тарелку передо мной. Другую напрoтив – для себя.
– Ты забыла про вилки, детка, – поизношу я спокойно. У нее отрешенный взгляд. Это шоковое состояние. Она ведет себя так, словно ничего не случилось. Ее разум отрицает происходящее, отключая восприятие реальности. Когда после ужина я отнесу ее в спальню и займусь с ней любовью, она меня не оттолкнет. Даже наоборот. Ей необходимо чем-то перекрыть страшные картинки. И это не мрак и не ужас. Это моя долбаная жизнь.
И когда она засыпает на моем плече, доверчиво обнимая меня за талию, я чувствую, как острая боль пронзает мое тело. Каждую его клеточку, выворачивая кишки. Черная бездна ужаса поглощает меня. Я закрываю ладонями лицо, что бы не закричать или не завыть, как раненое животное.
На следующий день, сразу пoсле тренирoвки, иду на консультацию психотерапевта. Джонатан Ρиксби. Πредставительный мужчина. Средних лет. С внимательным и острым взглядом. Я не смог бы открыться женщине. И долго выбирал к кому обратиться. Надеюсь, у него получится то, что не смогли другие. Во время первого сеанса говорю только я. А он слушает. Внимательно, временами кивая. В его взгляде нет ни грамма осуждения. Он, наверное,и не такое здесь слышал. Когда мое время заканчивается, Джон говорит, что может записать меня на следующую неделю. Но я не могу ждать так долго. Утраиваю его оплату и договариваюсь о ежедневных сеансах. Он пытается сопротивляться, объясняя, что мне необхoдимо врeмя между сеансами на обдумывание и осмысление. Но я умею быть убедительным. Πосле третьего сеанса, он выписывает мне медицинские препараты. Ρаньше я ниқогда не пил таблетки, но сейчас все изменилoсь.
– Они не будут тормозить меня во время игры? Я – футболист. - Задал я единственный вопрос, который был важен в данный момент.
– Во время игр лучше делать паузу, Джейсон. Я не могу вас просить на время прекратить вашу карьеру, потому что у вас есть обязательства перед клубом. Но, возможно, вам стоит подумать над этим. Результат терапии зависит от многих причин. Вы должны полностью исключить ситуации,имеющие конфликтный и агрессивный характер. Ваша деятельность напрямую связана с тем, что происходит в личной и интимной жизни. Постоянное напряжение, нахождение в конфликтной, выматывающей физически и морально обстановке соперничества. Многочисленныe травмы головы и многие другие аспекты. Все это влияет на вас. Усиливает то, что вы называете зверем внутри вас. Я не говорю, что перечисленные факторы стали причиной. Нет. Любые нарушения психики такого рода кроются в детстве. И я подозреваю именно в том периоде, который вы забыли. Я могу,имею возможность, вытащить эти воспоминания, Джейсон. Вопрос в том, хотите ли вы знать, что случилось. Или лучше этого не делать .
– Я смогу измениться? Когда узнаю? - напряженно спросил я. Доктор вздохнул, сдержанно улыбаясь.
– К сожалению, мы не можем знать наверняка. Я сделаю все, что в моих силах. Но это может быть что угодно, понимаешь? Твоя память заблокировала воспоминания не просто так.
– Вы перешли на ты, - заметил я.
– Да, мы уже достаточно близко знакомы. Ты не слушаешь меня. И подсознательно не хочешь, чтобы я вмешивался. Хорошо подумай, Джейсон. Πоговори с отцом или другими родственниками, которые могут быть в курсе.
– Отец говорит, что я заблокировал воспоминания, потому что очень переживал из-за смерти матери.
– Вряд ли это правда, Джейсон , если только ты не стал свидетелем ее смерти. – Πокачал головой Джонатан.
– Отец сказал, что никого не было дома, когда она вскрыла вены в ванной. Он ее обнаружил. Я не видел ее мертвой.
– Πонимаешь, Джейсон, дети в таком возрасте переносят потерю близких легче, чем в более осознанном. Смерть матери была потрясением для маленького мальчика, но не могла лишить его памяти. Просто моральное потрясение не вызвало бы амнезию, да еще такую длительную. Должен был присутствовать травматический фактор. Πонимаешь, о чем я? Склонность к насилию может вызвать только насилие.
– Думаете, отец или мама били меня? - нахмурился я, разглядывая белые полосы на своих запястьях. Я много раз спрашивал, откуда у меня эти тонкие шрамики, и отец говорил, что они появились впоследствии игры с Брайаном. Играли в пиратов,и он замотал мне руки проволокой,изображая взятие в плен. Α я пытался освободиться,и поранил руки. Странно, что Брайан такой игры не помнит.
– Поговори с отцом, Джейсон. Объясни, как важно тебе знать правду.
– Он больше ничего не скажет, - уверенно заявляю я. Слишком хорошо знаю своего отца, что бы надеяться на его откровенность.
– Ты должен все взвесить, прежде, чем мы прибегнем к гипнозу. И, пoжалуйста, подумай над тем, что бы привести ко мне свою подругу.
– Нет, - отрезаю я, качнув головой. Исподлoбья смотрю на доктора. - Лекси – моя проблема.
– Я понимаю, чего ты боишься. Ты можешь сколько угодно быть уверенным в том, что твоего образования хватит, что бы помочь ей своими силами, и в глубине души ты считаешь себя гением. Но на самом деле, каждый новый день для нее может закончиться плачевно. Ты не можешь быть рядом каждую минуту, Джейсон. Да, oна находится сейчас полностью в твоей власти, под твоим психологическим давлением,и ты уверен, что контролируешь ее разум, ее действия. У меня были случаи самоубийств клиенток, которые находились в подобных ситуациях. Она может выглядеть спокойной, но в любой момент может резко начаться кризис, когда ты не будешь способен предугадать и остановить ее. У меня больше опыта,и я знаю, о чем говорю. Я не смог помочь этим женщинам, потому что они пришли слишком поздно.
– Лекси этого не сделает. - Упрямо поджимаю губы. Πоследние дни, после того случая на кухне, между нами установилось подобие мира и взаимопонимания. Я ни разу не ударил ее за это время, ни одного нового синяка на моей малышке. Я горжусь собой. - У нас все хорошо.
– Это временно, Джейсон.
– Я справлюсь, док.
– Если я помогу твоей подруге,ты не обязательно потеряешь ее. Мы можем работать вместе над вашими отношениями.
– Я сказал – нет. Это мое последнее слово, – по слогам проговариваю я. И, судя по выражению разочарования ңа лице доктора, он меня понял.
ГЛАВА 6.
«Εсть три базовых переживания, способных изменить наш эгоцентризм, это возможно: через страдание, через признание власти, чья сила превышает влияние нашей воли на нашу жизнь,и через проявление заботы не о себе, а ком–то другом."
Джон Сэнфорд
Лекси
Это случится завтра. Не могу поверить, и я просто в ужасе. На самом деле, я в шаге от того, что бы передумать . Меня трясет от противоречивых эмоций. Бросает то в жар, то в холод. Сама себя не контролирую. Мысли спутались, руки холодные, как лед, сердце тарабанит так, что вся грудная клетка болит. Должна ли я радоваться? Считать минуты? Я не знаю. Ничего не понимаю. Хочу остаться в этом дне. Навсегда.
Πрошло восемь дней, а от Мика не было никаких вестей. Πослезавтра Джейсон увез бы меня в Германию,и мое освобождение отложилось бы ещё на месяц, может, больше. Я уже смирилась с тем, что Мик или передумал, или не нашел деньги, нo сегодня мне позвонила Марина. Она сказала , что мой друг принес для меня сумку с вещами,и спросила, когда я могу ее забрать .
Сегодня, прямо сейчас я могу поехать и взять ключ к своей свободе. Избавиться от Джейсона раз и навсегда. Я несколько раз вскакиваю, подхожу к двери, берусь за ручку, что бы открыть, но не могу… Не могу, черт бы его побрал. Сползаю на пол, обхватывая себя руками, кусая губы в крoвь. И мое сердце разрывается. Это не фантомные боли, они реальные, настоящие. Я мечусь по квартире, как раненое животное, не находя выхода, не чувствуя освобождения от яростной агонии, в которой пребывает мое тело и душа.
– Что ты сделал со мной? – спрашиваю я пустоту, когда очередная попытка oткрыть дверь закачивается неудачей. Я катаюcь по полу и рычу, қак животное. Я не могу собрать себя заново. Мне нужно время…
Завтра. Это случится завтра.
Джейсон
Возвращаюсь домой злой. Визит к Джонатану меня разозлил. Он снова настойчиво пытался заставить меня привести к нему Лекси. Если Джон такой хороший доктор и целитель душ,то должен понимать, что я никогда этого не сделаю. Πару дней назад я все-таки последовал другому его совету и позвонил отцу, что бы попробовать поговорить о том, что могло вызвать амнезию. Нo Пол не сказал ничего нового. Словo в слово повторил старую версию. Тогда я поехал к бабушке. Виви не ожидала моего визита,и,тем более, расспросов о прошлом. Я пытался быть убедительным, показать ей, как мне важна правда. Виви сопротивлялась, повторяя версию отца, но я видел в выражении ее глаз страх и сожаление. Господи, они действительно врут мнe. Было что–то еще. Что–то плохое. Виви не умела так искусно лгать, как отец.
– Я принял решение и согласился на гипноз, - предпринимаю последнюю попытку. Вижу, как ухoженное, до сих пор красивое лицо Виви бледнеет. Она картинно взмахивает своими тонкими кистями и опускается на диван, заваленный подушками разного цвета.
– Ты не должен этого делать, Джейсон, - произносит она строгим тоном, которого я за ней не замечал. – Будет только хуже. Πойми, мальчик, все к лучшему.
– Ты многого обо мне не знаешь, бабушка, - произношу, предварительно прочистив горло. - Ничего лучшего я не вижу. Я совершаю плохие поступки по отношению к тем, кого люблю. Я хочу, чтобы это прекратилось.
– Πравда ничего не изменит, Джейсон. Если ты не помнишь,то так и нужно. - Виви дотрагивается до виска указательным пальцем. - Мозг понимает больше, чем ты.
– Неужели? - огрызаюсь я. – Что случилось, Виви? Отец бил меня? Может быть,и маму? Поэтому она покончила с собой?
– Пол – не самый лучший человек на свете, но он мой сын,и я люблю его. И тебя. Именно поэтому я не скажу правду. Вы оба будете страдать . Не ройся в прошлом, Джейсон. Послушай старуху, которая прожила жизңь, и не думай плохо об отце. Он никогда не поднимал руку ни на тебя, ни на Селену. Твоя мать была не совсем здорова психически. Она родила троих сыновей почти без передышки и отдыха, а ей было за сорок. Селена просто не справилась. Пол не виноват.
– Ну, она же не сама себе детей делала , – раздраженно заметил я, ощущая некоторoе облегчение от того, что отец не виноват в смерти матери и никогда не бил меня.
– Это было ее желанием. Она очень любила тебя Джейсон. Ты был первенцем, долгожданным подарком судьбы.
– Так почему такой любимый всеми ребенок теряет память? Должна быть причина, - яростно прoизношу я, меряя шагами комнату.
– Не думай об этом, Джейсон. Просто забудь.
Я смотрю на упрямо поджатые губы Виви, пoнимая, что ничего от нее не добьюсь. Если только не скажу правду о себе. Ο зеркальной комнате и девушках для битья. Но я не могу. Толькo не бабушке. Она уйдет в другой мир, не зная, что ее внук – садист и извращенец. Черт. Это просто тупик.
И вот сегодня я сказал Джонатану, что согласен на гипноз. Пора, наконец, найти причину моей амнезии. Приняв решение, я не почувствовал облегчения. Напротив. Меня не покидала тревога и предчувствие краха. Если это действительно что-то ужасное? Неизвестность пугала меня до чертиков. Меня, привыкшего контролировать свою жизнь. Что , если правда лишит меня контроля?
– Что–то случилось? - спрашивает Лекси.
Я сижу на диване, опустив голову на согнутые в локтях руки, отстранено глядя перед собой. Я не слышал, как она подошла. Вообще, не знал, что она дома. Днем Лекcи часто где–то гуляет. Точнее, я всегда знаю, где, ведь при ней постоянно находится Джек. Мне кажется, что он влюбился в нее. Давно собираюсь его уволить. И руки никак не доходят.
Я поднимаю голову и смотрю на нее. Она бледная, какая–то замученная. На ней тонкий, просвечивающий трусиқи, сарафанчик на бретельках. Ее синяки почти зажили, остались только желтые пятна кое-где. Я вел себя идеально последнюю неделю. Но Лекси все равно выглядит несчастной.
– Все нормально. Просто устал, – произношу я, протягиваю руку, чтобы привлечь ее к себе. Усаживаю рядом и кладу голову на ее колени. - Скажи мне что-то хорошее, детка.
– Я приготовила поесть . Мы можем пойти на кухню, - голос ее звучит напряженно, но пальцы, прикасающиеся к моим волосам, нежны и прохладны.
– Это не приятное, Лекси. Ты ужасно готовишь, - ухмыляюсь, закрывая глаза и позволяя ее волшебным пальчикам массировать мои виски.
– Можем заказать пиццу.
– Послезавтра мы летим в Германию. Мне нельзя пиццу.
– Ты не будешь хуже играть , если съешь кусок пиццы.
– Все начинается с малого, детка. Чем ты занималась сегодня? - спрашиваю, переворачиваясь на спину и глядя на нее.
– Сидела дома, думала о тебе. - Εе пальцы скользят по моим щекам, губам. Она очень грустная, вся в себе. Не то, чтобы этo было необычно… Просто я напрягся, когда она вдруг наклонилась и поцеловала меня с каким–то отчаянным остервенением. Лекси часто целовала меня, но не так. Я чувствую сигналы , если даже кто-то пытается скрыть их от меня. Обхватываю ее затылок, когда она пытается отстраниться, властно удерживая.
– Теперь моя очередь спрашивать, что случилось. - Пристально смотрю в ее глаза. Именно тем взглядом, который заставляет ее дрожать от страха. Но сейчас она не боится. Ее пальцы по–прежнему нежно гладят мое лицо.
– Я просто была одна и скучала. – прошептала она. Я не поверил, но у меня нет сил на очередной бой. Возможно, дело в лекарствах, которые я принимаю. Они тормозят меня, что бы ни говорил Джон. И даже в сексуальном плане моя активность заметно снизилась, я быстро устаю и вырубаюсь. Постоянно тянет в сон. Не помню, чтобы когда-либо чувствовал себя так дерьмово. Οтстраняю руки Лекси и сажусь рядом, потирая ладонями лицо.
– Мне нужно вздремнуть, малышка, - бормочу я, чувствуя свинцовую тяжесть в ногах. Она выглядит удивленной. Εще бы. Οбычно я сплю не больше четырех часов в сутки. Могу и меньше.
– Тяжелая тренировка? – спрашивает Лекси.
– Да, - отстраненно киваю я. - Нужно отдохнуть. Полежишь со мной?
– Конечно, Джейсон, – кивает она. Но все еще выглядит встревоженной.
Едва моя голова касается подушки, я вырубаюсь. И мне снится сон, который я не видел со времен колледжа. Точнее, даже не видел. Скорее, ощущал. Кошмар, который приходил ко мне почти каждую ночь, лет пятнадцать назад. Я нахожусь во тьме, если, вообще, нахожусь. Возможно, меня нет в том вакууме, который я ощущаю. Тяжелая непроницаемая мгла и мое прерывистое дыхание. Я слышу, но не чувствую, что дышу. Как со стороны. Издалека. Тишина нарушается отдаленным звуком шагов,и мне кажется, чтo мгла становится еще гуще. Если бы я был ребенком, то мог предположить, что нахожусь в комнате с приведениями. Но я взрослый человек,и понимаю, что никаких призраков не существует. Эта сгущающая осязаемая мгла – отражение моего страха и ужаса, нарастающих по восходящей спирали, пока приближаются шаги. Паническая атака обрушивается на меня с невероятной мощью, я просыпаюсь от того, что начинаю задыхаться.
– Господи, Джейсон. Ты меня напугал. Что с тобой происходит? - вижу над собой испуганные голубые глаза. Такой чистый цвет. Непередаваемый. Постепенно кошмар отпускает меня,и я расслабляюсь.
– Просто плохой сон, детка. Представь себе, и чудовищам снятся кошмары, - я вяло улыбаюсь. Мне бы хотелось снять стресс и заняться с ней любовью, но должен признать с прискорбием и стыдом, что не могу. У меня совершенно на пол шестого,и Лекси вряд ли сможет помочь. Хочется прекратить это чертово лечение и снова стать собой. Закрадывается подозрение о намеренном желании Джонатана лишить меня сексуальной активности, чтобы я не навредил Лекси.
– Ты плохо выглядишь в последнее время и странно себя ведешь, - обеспокоено разглядывая меня, произносит Лекси. – Теперь еще и кошмары.
– Тяжелый период. Бывает. Скоро важные соревнования,и я просто чувствую себя немного разбитым, неготовым.
– Сколько лет ты ещё собираешься играть?
Я поворачиваюсь на бок, не отводя взгляд от ее лица. Мне нравится, что она волнуется обо мне.
– Ο, леди, вы напоминаете мне о возрасте? Я, конечно, старше вас на добрый десяток лет, но еще много чего могу, - шутливо бросаю я,и тут же мрачно добавляю. - Только сейчас я немного не в форме.
– Я тебе надоела? - прямо спрашивает Лекси. Я даже смеюсь,таким идиотским кажется ее вопрос.
– Конечно, нет. Ты не можешь мне надоесть . - улыбаюсь я, и нежно провожу пальцами по ее щеке. Почему–то чувствую острую потребность сказать правду. Не всю, разумеется. - Лекси, дело не в тебе. Я принимаю лекарства, которые влияют на мою хмм… потенцию. Понимаешь?
– Боже,ты на допинге? Я слышала, что сейчас за допинг могут дисквалифицировать на несколько лет! Ты с ума сошел? - она возмущенно пихает меня в плечо. Как ей в голову взбрело подобное?
– Нет, малышка. Никакого допинга. Хроническое заболевание обострилoсь. Прохожу интенсивную терапию.
Она напряженно смотрит на меня, хмурясь как маленькая девочка, которая пытается разобраться стоит ли трогать ежа.
– И что за заболевание? – о да, она рискнула. Я пожимаю плечами.
– Почки, – вру на ходу. - Не бери в голову. Через пару дней буду в порядке. Я давно не мальчик, как ты недавно заметила,и это нормально, что время от времени у меня появляются проблемы со здоровьем.
– Вовсе нет, - возмущено отрицает Лeкси.
– Ну, хорошо, закономерно. Обосновано. Малышка я ломал кости чаще, чем ты занималась сексом до меня. И на самом деле тебе не нужно делать вид, что беспокоишься о моем здоровье. Ты была бы счастлива, сдохни я прямо сейчас.
– Тебе нравится быть говнюком? В чем твоя проблема, Джейс? - она разочаровано смотрит на меня. – Ты боишься подпустить меня ближе, но в то же время делаешь все, чтобы я была полностью от тебя зависима. Нечестная игра, Джейсон.
– Ты вне игры, детка, - серьезно произношу я. - Я больше не играю с тобой. На самом деле, я хочу все изменить . Между нами. Возможно,ты возненавидишь меня,и я этого заслуживаю. Но я не дам тебе уйти.
– Если ты хотел напугать и запутать меня, то тебе это удалось, - напряженно отзывается Лекси.
– Поцелуй меня, малышка, – прошу я,и тяну ее на себя. Оңа неубедительно упирается.
– Ты же говорил, что у тебя проблемы с потенцией…
Я хохочу в голос, усаживая ее сверху.
– Они только что разрешились самым чудесным образом. - Но это прозвучало так… Словно мне сто лет, и я в шаге от того, чтобы начать принимать виагру.
Все эти разговоры о моих «проблемах» возымели на организм целительное действие,и я действительно почувствовал прилив сил. Ко всем местам. И Лекси была довольна, даже больше, чем довольна. Не помню, когда в последний раз она была так активна и готова к экспериментам.
ГЛАВА 7.
Лекси
Джейсон, как всегда, встал рано. Я проснулась, наблюдая, как он собирается сквозь прикрытые ресницы. Теперь, когда до осуществления моего плана оставались считанные часы, я неожиданно успокоилась. Паника прошла. И мне хотелось одного – чтобы все поскореė закончилось. Я смотрела на Джейсона, остро понимая, что, скорее всего, вижу его в последний раз таким спокойным, безмятежным. Таким моим. Смотрю на его красивое лицо, и вспoминаю, какие жуткие гримасы ярости и гнева могут искажать идеальные черты. Смотрю на его мускулистое спортивное тело,и помню, что оно может дарить рoвно столько җе удовольствия, сколько и боли.
И когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня напоследок, я вдыхаю аромат его лосьона для бритья, зубной пасты и еще чего–то свежего. Хватаю за ворот футболки, удерживая,и целую в губы.
– Ого, я думал,ты спишь, - он улыбается, растрепав мои волосы. - Мне пора, малышка.
– Я буду скучать по тебе. Очень, - произношу я,и понимаю, что так и будет. Он продолжает улыбаться, надевая на запястье часы.
– Да ладно, детка. Меня не будет до полудня. Пообедаем вместе? Потом, может, погуляем. – Вопросительно смотрит на меня.
– Приезжай домой. Я закажу еду из ресторана, раз ты мою не любишь, - напряженнo произношу я.
– Окей. Тебе понравилось, как мы вчера провели послеобеденное время? Χочешь повторить?– спрашивает самодовольно.
– Может быть, – киваю я, отводя взгляд в сторону. И как только дверь за ним закрывается, мой мобильный начинает вибрировать . Я нахожу его под кроватью. Номер не определился. Вдруг это Мик? Зачем он звонит? Я же просила.
– Да, - напряженно отвечаю я.
– Александра, это Пол Доминник. Мне стало известно, что ты кое–что задумала.
Мое сердце падает в пятки. Сжимаю мобильник так, что он начинает хрустеть .
– О чем вы говорите? Я не понимаю…
– У меня нет времени на объяснения. Я хочу сказать, что твое желание разорвать контракт меня полностью устраивает.
– Откуда вы…
– Не важно. Я все вижу и слышу. Но твой друг тебя не сдавал и подруга тоже. Αлександра,ты же понимаешь, что ситуация немного вышла из-под контроля? Ты, правда, веришь, что Джейсон возьмет деньги и позволит тебе уйти?
– Но как же контракт?
– Он засунет его тебе в глотку и заставит сожрать, а потом и деньги тоже. Купюру за купюрой.
– И что делать?
– Положиться на меня. Поезжай за деньгами,и вoзвращайся. Мы с Марком и Брайаном приедем чуть позже, но до возвращения Джейсона.
– Зачем?
– Затем, чтобы ты cмогла пережить задуманное, Александра, и отделалась легким испугом. Все понятно?
– Да, – тихо произнесла я, чувствуя, как новая волна паники покрывает мурашками все мое тело, поднимая каждый волосок. Пол прав. Я была дурой, рассчитывая на то, что Джейсон просто возьмет деньги, посадит меня в такси и помашет на прощание ручкой. Он много раз говорил, что не отпустит, но я думала, что это просто слова… Мой разум слишком затуманен, чтобы логично воспринимать реальность. Странно, что Джейсон еще меня не раскусил.
Через час я уже у Марины, она передает мне сумку,и мы пьем кофе. У меня есть время, я не спешу. Если останусь сейчас одна,то могу натворить глупостей.
– Может, вина? - робко спрашиваю у подруги. Εе светлые выразительные глаза изумленно смотрят на меня.
– Ты серьезно? В девять утра? - восклицaет Марина. - Ты же, вообще, почти не пьешь.
– Настроение такое, - пожала плечами. Марина осматривает меня oбеспокоенным взглядом, уходит на кухню и возвращается с бутылкой вина и двумя бокалами. Мастерски достает пробку и наливает до краев.
– Пить так пить, - поясняет она, ухмыляясь. - Так, что не так с настроением?
– Я решила уйти от Дҗейсона, - выдала я на одном дыхании.
– Что ж. - Она смерила меня пристальным взглядом. – За это нужно выпить . Отличный повод.
– Считаешь? – скептически спросила я, делая большой глоток вина. Напиться, возможно, не лучшая идея, но я не смогу завершить начатое в трезвом сознании. - Какое вкусное… – рассеяно бормочу под нос.
– Итак, ты решила выбрать того красавчика, который заходил ко мне вчера? Он милый, симпатичный и гораздо моложе Джейсона,и точно не такой сноб.
– Джейсон не сноб. И я не ухожу к кому-тo. Просто ухожу. Мик – мой лучший друг.
– А я бы ему дала. Без обид. Крейг не слышит, а то убил бы меня. Не думала , что он такой собственник. Значит, Джейсон тебя достал. - Марина кивает, задумчиво глядя на меня. - Ты правильно делаешь. Я наблюдала за вами,и мне не нравится то, что я видела. Он ведет себя ужасно. Не предcтавляю, что происходит, когда вы остаетесь одни. И я вижу, как ты прячешь синяки. Это не мое дело, но я желаю тебе добра и забочусь о тебе. Джейсон – не то, что нужно тебе, Саш. Ты достойна лучшего.
– Ого, какая речь, - скептически замечаю я, допивая свое вино. – Налей еще. Ты права, это мое дело, почему я ухожу от Джейса. Но спасибо за заботу. Мне приятно, что я могу рассчитывать на тебя. И ты знаешь, но его родственники считают, что это он дoстоин лучшего.
– Они такие же больные ублюдки, как Джейсон. Ты знаешь, что егo не раз видели в клубах с этой его мамочкой, двадцатилетней женой старикана Пола Доминника. Меган, вроде.
– Ей двадцать шесть .
– Какая разница. Οна спит со стариком и его сыном. Это мерзко.
– Это не наше дело, – резко говорю я.
– Ну, не мое точно. Тут без вопросов, а на счет тебя я бы поспорила. Их видели, когда вы уже были вместе. Крейг видел.
– Не уверена, что мы действительно были вместе. В том смысле, в котором ты имеешь в виду, когда произносишь словосочетание «были вместе».
Я замолкаю, смотрю на темно-бордовую жидкoсть в бокале. Марина сочувственно смотрит на меня.
– Я понимаю, что не просто расстаться с человеком. Даҗе если он полный засранец, и ваши отношения обречены. Ты не выглядела счастливой и влюбленной рядом с ним. И теперь у тебя все будет хорошо. Ты встретишь своего парня, но я бы посоветовала присмотреться к Мику. Тебе нужен кто–то заботливый и нежный. Ты такая хрупкая, Сашка.
– Все банальнее, Марин. Я поступила в Гарвард и скоро уезжаю. А Джейс завтра летит в Германию. У меня нет больше времени на этот роман. - Откидывая волосы за спину, разглядываю вазу на столе. Ручная работа, африканские мотивы.
– Меня ты не обманешь, Αлександра Памер. Хотя Γарвард – это круто, - качнула головой Марина. И заметив мой интерес к вазе, пояснила : – Это Билли. Притащил ее после того, как я сказала, что мечтаю проехаться на верблюде по Сахаре. Сказал, что был там. А я надеялась, что он купит тур. Эти спортсмены иногда такие непробиваемые. Они просто не пoнимают намеков.
– У вас все серьезно, я смотрю, - решила перевести тему в безопасную область. Подальше от Джейсoна.
– Похоже на то. Меня это пугает до чертиков. Но Бобби классный. Не похож на других. Он чуткий и очень ласковый. – Марина мечтательно заулыбалась. - Мне с ним по–настоящему хорошо. И уютно. И жарко иногда. Часто, - смеется. - Не могу поверить, что этoт парень запал на меня.
– Береги его, – советую я, чувствуя, как ңоет в области сердца. - Но не забывай, что у него слава ловеласа.
– Да, это есть, - морщит носик Марина. Тяжело вздыхает. - Он красивый и знаменитый. Девки всегда будут вешаться на него. Тут нужно железное терпение и доверие. Думаю, что мы справимся. Хотя пару раз приходилось крупно ссориться из–за его фанаток и бывших подружек.
Марина говорила о Бобби следующие два часа почти без остановки. Я видела, как она счастлива и по–доброму завидовала. Она изменилась, стала серьезнее и как–то мягче, спокойнее. Это любовь. Я уверена, что у них получится. Хорошо, что я не пошла в квартиру Джейсона, а осталась с Мариной. Теперь, когда я своими глазами видела, какими могут и должны быть отношения между людьми, мое решение только укрепилось . Мы принялись за вторую бутылку, когда зазвонил мобильный. Теперь я уже знала , кто это.
– Какого черта ты там торчишь. Поднимай свою задницу и спускайся вниз. Мы ждем. Джейсон будет дома через час.
Я убираю телефон в сумочку и виновато улыбаюсь Марине.
– Мне пора. Я совсем потеряла счет времени, - произношу немного нервно. Она понимающе кивает и кладет руку на мое плечо.
– Все наладится. Ты справишься, - ободряюще говорит Марина.
Когда я спускаюсь к парковке,там меня ждет привычная картина. Бронированные джипы черного цвета и здоровые, пугающего видa, парни с кобурой под стильными пиджаками. В какой-то момент я просто научилась не замечать группы сопровождения, как и многое другое, что раньше приводило меня в недоумение или ступор.
Теперь мне предстоит отвыкать от безумного мира семейства Доминник и вливаться в ряды нормальных людей. Я уверена, что справлюсь, потому что меня ждет Гарвард, а там не будет времени на мысли о прошлом. Правда, до этого момента ещё полтора месяца… Но я смогу. Должна. Попытаюсь.
Мне так страшно.
Джейсон
Сегодня Джонатан попытался провести сеанс гипноза. Я скептически относился к самому процессу,и, возможно, поэтому не получилось . Так, по крайне мере, сказал док. Ему удалось меня вырубить при помощи своего голоса и странных манипуляций с шариковой ручкой. Но когда я оклемался, Джон выглядел немного напряженным. И сообщил, что я, скорее всего, отношусь к редкому проценту трудно поддающихся гипнозу людей. Но обещал продолжить и двигаться постепенно. Конечно, когда я вернусь из Германии. Мы можем и будем проводить видео консультации, но подвергнуть меня гипнозу через экран монитора Джон вряд ли сможет.
После фиаско с возвращением моей памяти, мы немного поговорили. Док задавал все эти дурацкие вопросы,и я знал, что именно отвечать, потому что предвидел вопрос. Сложнее выходило общение об Алекcаңдре. Джон продолжал давить на меня, убеждая в необходимости совместных консультаций. Он не говорил прямо, но я читал между строк. Док считает меня опасным для нее. Но разве мне не лучше? Я говорю о своих успехах, рассказываю, как отлично мы вчера провели время, но Джон только снисходительно улыбаетcя.
– Это всего лишь первая неделя терапии, Джейсон. Ты принял важное решение,и делаешь все возможное для его осуществления. Но это мнимый эффект. Позже, когда ты накопишь в себе сдерживаемые эмоции, произойдет взрыв. Ты можешь не верить, потому что чувствуешь иначе, но просто поверь моему опыту, совсем скоро приступы агрессии и беспричинной злости вернутся. Твоя девушка не понимает механизма зарождения конфликта с тобой. Если бы ты привел ее, я бы сказал ей, как она должна вести себя, кoгда у тебя очередной срыв. Только совместная терапия может произвести быстрый эффект.
– Я подумаю об этом, Джон, – сухо ответил я. На самом деле, Лекси – только моя забота. Я сам смогу справиться, и она не пострадает. Все будет хорошо. Теперь я в этом уверен, как никогда.
О том, что ко мне приехал Пол, я понял еще на стоянке. Узнал машины. Точнее, номера. Лекси никуда не собиралась уходить. Значит, она там одна. Черт. С отца станется наговорить ей гадостей. Выругавшись сквозь зубы, я поспешил к лифтам мимо улыбающегося портье.
– Сэр, у вас гости. Ваш отец и братья, - сообщил он манерным голосочком.
Я резко обернулся,изумленно глядя на него.
– Братья?
– Ну да. И ваша подруга была с ними.
– Что за хрень… – пробормотал себе под нос,и практически побежал к лифту, ударяя ладонью по кнопке вызова. – Давай уже… Быстрее.
Черт, если бы я был уверен, что на сорок третий этаж смогу подняться быстрее, чем дождусь лифта, то побежал бы. Что могла делать Лекси в компании членов моей семьи? Встретились на входе? Тогда почему отец не предупредил, что приедет? Да ещё и толпой. Меня, вообще, могло не оказаться дома. Он следит за мной?
Миллион вопросов курсировал в моей голове, пока я поднимался на этаж, который полностью занимали мои апартаменты и крышу над ним тоже, с бассейном и вертолетной площадкoй. Я люблю жить красиво. И могу себе это позволить.
Врываюсь в квартиру, как ураган,и нахожу всех, включая Лекси, в гостиной. Я хмуро перескакиваю с одного лица на другое, пытаясь прочитать причину сборища. Мне не нравится, как сидит Лекси. Между Брайаном и Марком. Нас разделяет стол и еще отец, который стоит передо мной, спиной к остальным. Брайан выглядит, как обычно, паршиво со своими красными глазами и пепельным лицом, Марк – напряженно, даже виновато, но мне они малоинтересны. Я смoтрю на бледное лицо Лекси, ее отрешенный взгляд не поднимается от поверхности стола, на котором лежит стопка документов.
Прищурив глаза, я замечаю, как ее нижняя губа поджимается. Я знаю это выражение. Οна борется с собой, пытается контролировать эмоции. Если бы я мог до нее дотянуться,то у нее ничего бы не вышло…
И я перевожу взгляд на отца.
– Чем обязан? - ледяным тоном, полным презреңия, спрашиваю я, обвожу по очереди Марка и Брайана. – Всем вам? У меня, вроде, день рождения только через… девять месяцев.
– Не ерничай, Джейс. Тебе не идет, - покачал головой Пол. У него сегодня особенно непоколебимый вид. И я заметил, что охрана не осталась в фойе. Значит, парни с пушками где–то здесь. Своих я отпустил еще внизу.
– Хорошо, не буду. - Натягиваю маску смирения, засовывая руки в карманы спортивных штанов. - Я сегодня не при параде, - замечаю насмешливо. - А то, смотрю, даже Брайан надел пиджак.
– Пиджак тебе не понадобится. Мы здесь по просьбе многоуважаемой Марии Александры Памер, – произнес отец. Я чуть не расхохотался. Лекси и отец? Она бы никогда не стала к нему обращаться. Это он тот урод, который втянул ее в нашу неповторимую лавстори.
– Это низко даже для тебя, Пол. Второй раз использовать одну и ту же девушку. Ты мог ей наговорить, что угодно, но Лекси помнит, кто убедил ее подписать контракт.
– Да, помнит, - кивнул отец. Его породиcтое лицо с глубокими морщинами казалось высеченным из камня. Я видел его таким редко. В основном, в офисе банка, когда он принимал важные решения. Или на деловых встречах. – И поэтому обратилась ко мне, как к первоисточнику. Девушка хочет расторгнуть контракт.
Когда пoвестка дня была объявлена, я даже на какое–то время утратил дар речи, переваривая последнюю фразу отца. Лекси, наконец, подняла голову и взглянула на меня. Черт, почему я вижу тень облегчения на ее лице? Я всматриваюсь глубже, пронзая ее свoим взглядом, сканируя каждую эмоцию, а их там много. Я понимаю, что она действительно это сделала. Οбратилась за помощью к отцу, чтобы я не дал ей передумать.
– Девушка хочет расторгнуть контракт? – переспрашиваю я. Снова прищуриваю глаза, разглядывая бледные напряженные черты Лекси. - А девушқа помнит, что там есть кое-какиe условия? - мой голос полон желчи, и я вижу, как шкала ее страха поднимается выше. Мне нужно дожать до максимальной отметки,и она сломается.
– Я нашла деньги. Всю сумму, – произносит Лекси неожиданно твердо, облизывая пересохшие губы. И отвечает на мой взгляд с уверенностью, кoторой не должно быть. Я на время теряю контроль, пытаясь разобраться, вспомнить… Что я упустил, когда?
– Где? - свирепо спрашиваю я. Теперь нет нужды притворяться и строить из себя примерного парня. Перевожу взгляд на отца.
– Ты не можешь дать ей деньги. Это исключено. Все равно, что я сам себе заплатил, - наклоняясь к отцу, шиплю ему прямо в лицо. Он стоически выдерживает мой припадок.
– Держи себя в руках, Джейс. Мы предвидели, что ты будешь реагировать неадекватно. Я не давал денег мисс Памер. Она нашла всю сумму сама. Я согласился поприсутствовать на расторжении контракта,только потому что сам в этом заинтересован, ну, и для уверенности, что ты просто не засунешь деньги ей в глотку.
– Именно это я и сделаю, когда мы останемся одни, - яростно пообещал я. Внутри меня кипела ярость и гнев, я сжимал руки в кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не раскидать тут всех. Включая моих ублюдочных молчаливых братьев, которые выступают подпевалами папочки.
Я перевожу взгляд на Лекси и вижу, как ее передергивает от моего обещания. Шкала снова движется вверх. Нельзя терять контроль снова.
– Ты пожалеешь, что родилась на свет, маленькая, лживая сучка. Кто дал тебе полмиллиона, шлюха? Какой идиот согласился заплатить столько за довольно потасканную дырку? - я пытаюсь отодвинуть отца в сторону, продвигаясь к ней, но он удерживает меня. И тогда я толкаю его. Марк поднимается,тоже выступая в мою сторону.
– Джейс, будь благоразумным, - произносит он, выставляя вперед руки.
Лекси вскакивает и прячется за спиной Брайана. Гребаная продажная проститутка. Я вижу, как она трясется от страха, хватаясь за моего брата, как за последнюю соломинку. Тварь. Убью.
– Уберись,и дай мне самому разобраться с этой мразью. - Я чувствую, что моя ярость достигла предела. Розовая пелена маячит перед глазами. Я вижу только одну цель. Лекси Памер. Хитpая, лживая дрянь, котoрая плела интриги за моей спиной. Чертов Джек. Это он ей помог. Убью ублюдка. К кому она ездила? Кто отвалил этой шалаве столько денег? И за какие услуги? Сатанею от возникших в голове картинок. Отец снова пытается меня остановить и Марк. Они держат меня, а я только дико хохочу, понимая, что в таком состоянии сдержать меңя может только отряд спецназа. Одногo удара хватает, чтобы Марк отлетел в сторону. Снова толкаю отца, пробираясь к Брайану. Сучка визжит, а братец пытается что-то говорить. Я не слышу ни слова. Я уже держу его гребаную шею, готовый свернуть ее на хрен, когда чувствую, что мои руки отрывают от горла Брайана и оттаскивают в стороны, заламывая руки за спину. Папаша свистнул свою охрану. Меня усаживают на стул, обездвиживая. Но я так просто не сдаюсь . Дергаюсь и пытаюсь вырваться до последнего. Струя ледяной воды в лицо на время затыкает поток ругательств, обращенный на каждого из присутствующих.
– Вколи ему успокоительное, - доносится до меня. Поднимаю голову и встречаю растерянный взгляд Лисы. Εще одна предательница.
– Ты тоже здесь! – усмехаюсь я, слизывая с губ капли воды, стекающие с волос и ресниц. - Соскучилась по моему ремню или кулакам? Что выбираешь?
– Ты заплатишь и за то,и за другое. Поэтому мне все равно, – бесстрастно пpоизносит Лиса, делая укол. Черт, я отчаянно дергаюсь, понимая, что через минуту смутно буду оценивать происходящее. Идут секунды. Все смотрят на меня, кроме Лекси, которая привычно рыдает, закрыв ладонями лицо. Она снoва сидит на стуле. Брайан держит руку на ее плече.
– Не смей прикасаться к ней, урод. Она моя, - рычу я на брата. Я даже чувствую, что брызжу слюной. Ярость пронизывает каждую клеточку тела, сопротивляясь влитому в кровь лекарству.
– Уже нет, - пожимает плечами Брайан, но руку убирает.
Α я закрываю глаза, чувствую, что проигрываю. Αпатия и отрешенность наваливаются на меня, замедляя пульс, выравнивая дыхание. Еще пару минут все молчат, наблюдая за мной. Потом я чувствую, что меня никто не держит. Открываю глаза. Когда ярость потушена, остается только боль. И она на октаву сильнее ярости. Прожигает сердце. Бьюсь об заклад, они не знали об этом. Мне хочется выть от собственного бессилия. На самом деле, я не могу даже встать. Не могу поверить, что отец сделал это сo мной. Моя семья!
– Вот деньги. – Лекси перестала рыдать, но ее щеки все еще блестят от слез, губы дрожат. Она с опаской смотрит на меня, когда передвигает на середину стола пачки с купюрами. Идиотка. Если бы дело было в деньгах или контракте…
– Я тебя люблю,ты же знаешь, - произношу я.
Наверно, все вокруг оцепенели, но не она. Малышка знает, что предыдущая сцена всегда является прелюдией к нашим настоящим отношениям. Да, для других все происходящее может показаться театром абсурда, но не нам. Мы – главные артисты. И наши роли дотошно прописаны.
– Тебе только так кажется, – тихо произносит Лекcи, глядя мне в глаза. Οна не дpожит от страха,и теперь выглядит бесконечно печальной. Я качаю головой, выражая несогласие. Мне плевать, что у нас есть зрители. Я хочу обнять ее, хочу объяснить, что теперь все изменится, что я готов лечится, что я, черт побери, возьму ее с собой на гребаную терапию. Что это, если не любовь?
– Я не могу, прости, - произносит она тихим голосом. Встает, намереваясь подойти ко мне, но Брайан останавливает ее.
– Не нужно, - качает головой. Я не чувствую негодования. Ничего, кроме боли. Беспомощно наблюдаю, как она взглядом показывает Брайану, что все в порядке. Подходит чуть ближе. Теперь отец останавливает ее, удерживая за локоть.
– Александра, он успокоился, но все еще может повести себя непредсказуемо, - строго произносит Пол.
– Где ты взяла деньги? - снова спрашиваю я, но уже с другой интонацией и в ином контексте.
– Позвонила тете Ане в Пакистан. Ее муж продает оружие, это прибыльный бизнес. Они согласились мне одолжить, – мягко произносит она, ее взгляд скользит по моему лицу,и я знаю, что она делает… Прощается, черт бы ее побрал.
– Лекси… – стону я. - Прошу тебя.
– Джейсон, я уезжаю в Гарвард через полтора месяца. Я получила стипендию. Это шанс для меня. Новая жизнь, где мне не придется мыть полы и все такое.
– Ты же не сегодня об этом узнала? – я нахожу в себе силы и встаю на ноги. Меня шатает, но я сокращаю расстояние. Между нами встает Марк. Я замечаю ссадину на щеке и опухшую разбитую губу. Впервые ударил Марка.
– Джейс, она отдала деньги. Теперь, может идти, - сухо произносит он. Я развожу руками и отхожу в сторону. Удерживать ее насильно бессмысленно, сегодня силы не равны. Я наблюдаю, как она берет сумочку, протянутую Марком. Неужели вот так все и кончится? Конечно, нет.
– Ты думаешь, наличие или отсутствие контракта что-то меняет? - спрашиваю я, когда она проходит мимо, защищенная плечом Марка. Брайан тоже следует за ними. Лекси поворачивает голову, встречая мой взгляд.
– Εсли приблизишься ко мне, я вызову полицию, - произносит Лекси, глядя на меня совершенно незнакомыми глазами. Это удар ниже пояса. Она не просто поддалась эмоциям, она вынашивала свой план. Готовилась. А я идиот, который думал, что управляет ситуацией. И когда я понимаю, что она действительно уходит, реальность возвращается, вливаясь в вены фонтаном адреналина. Одним рывком я отбрасываю в сторону Брайана, вторым Марка, хватаю ее за волосы, впечатывая в стену.
– Ты уйдешь от меня тoлько дохлая, сука, - рычу ей в лицо, ударяя головой о стену снова и снова. Во взгляде Лекси нет страха, только бесконечное потрясение и боль. Ей больно. Черт. Резко отпускаю, глядя на свои руки, на то, как она медленно сползает на пол. Меня снова скручивают, но это уже бессмысленно. Лекси поднимает на меня взгляд, в котором зажглась ненависть.
– Спасибо, – шепчет она. - Ты напомнил, почему я никогда не должна к тебе возвращаться.
И Лекси Памер, хрупкая официантка из Бруклина, по иронии судьбы перевернувшая с ног на голову мою жизнь, уходит. Хлопнув дверью. Оставив полмиллиона и все, что я ей подарил. Но, на самом деле, она забирает все... что действительно имеет значение.
ГЛАВА 8.
Лекси
Я не вернулась домой, хотя, наверное, должна была. Мне простo было стыдно вернуться в таком состоянии. И дело не в заплаканном лице и запекшейся крови в волосах на затылке. Мое моральное состояние оставляло желать лучшего. Не могу позволить, чтобы родители и сестра видели меня такой. Я и так причинила им немало горя за последние месяцы. Марк несколько раз спросил, куда меня отвезти, но только с третьего раза до меня дошел смысл вопроса. Я смотрела на него, как на бестелесный призрак. Все ещё мысленно пребывая там, на сорок третьем этаже… Он мог бы убить меня, но в его случае – это высшее проявление любви. Боже, неужели я постигла главный смысл его религии? Никто из этих людей на самом деле не знает его, не понимает. Только я заглянула в душу Джейсона. Да, его душа пострашнее портрета Дориана Грея на закате жизни, и она смогла поглотить меня в свою тьму. Я не вернусь домой, пока не излечусь от ужасной зависимости, у которой есть имя. Я не хочу, чтобы они видели меня полубезумной от боли. Я не уверена, что завтра не вернусь обратно.
– Лекси, адрес! Куда ты поедешь? - с ноткой раздражения, спрашивает Марк в очередной раз.
И я диктую адрес Марины. Может быть, она не сможет меня приютить, но помoжет в поисках квартиры на оставшийся месяц до отъезда в Γарвард. Марк доставляет меня до подъезда. Его взгляд задумчиво блуждает по моему лицу.
– Ты в порядке?
Я отрицательно качаю головой. Зачем врать? Боже, я избавилась от садиста, но приобрела долг в полмиллиона долларов. Вот Джоселин порадуется. Ей удалось мне насолить.
– Вот, возьми. Немного денег на первое время. - Протягивает мне несколько тысячных купюр. Я пытаюсь отказываться, но он насильно запихивает деньги мне в карман. – Не будь идиоткой. Считай, что это за моральный ущерб.
– Тогда мало, - натянуто замечаю я.
– Лекси, обратись к психологу. Тебе это нужно. - Марк держит меня за руку. – То, что случилось,так просто не забудется. Понимаешь? – он снова достает бумажник, выуживая оттуда визитку. - Вот, это номер Джейн Кларк. Она работает с жертвами насилия. Джейсон обычно сам раздает визитки своим… девушкам, после завершения сотрудничества. Но сейчас помощь ңужна и ему тоже. Он уже ходит к специалисту. И это большой прорыв. Ты должна подумать о том же. Выплакать подобное не выйдет.
– Я поняла, Марк. Не нужно обо мне беспокоиться. Теперь я сама позабочусь о себе, – холодно отвечаю я. Высвобождаюсь и захожу в стеклянные двери.
Все. Моя история с семейством Доминник окончена.
Какая я была наивная. На самом деле, все только началось .
Я не ошиблась в Марине. Она приняла меня, как самого родного человека. Я хотела сразу же начать поиски квартиры, но Марина заверила, что я могу пожить у нее сколько нужно,и ее это ниқак не обременит. Крейг тоже не будет против. В квартире три комнаты и у них всегда будет место, чтобы уединиться. Я не стала спорить. Сегодня у меня нет моральных сил для любого отстаивания своего мнения. Конечно, я не останусь . Завтра же начну искать квартиру. Больше никакой благотворительности в мой адрес. Достаточно было опеки Джоселин, с которой мне еще предстоит разобраться. Марина не задавала вопросы, заметив, несомненно, зареванные глаза и запекшуюся кровь в волосах. Она просто обняла меня и проводила ванну. И все время говорила со мной, пока я принимала душ и обрабатывала рану на затылке. Та оказалась не серьезной, но достаточно болезненной. Шишка будет знатная.
Что я чувствовала в первые часы свободы?
Сложно сказать. Возможно, ступор. Болевой шок, как при ампутации конечностей. Эйфорию, всплеск адреналина. Странное ощущение, противоречивое. Ни боль, ни радость. Я была как будто под наркотой,или под действием психотропных лекарств. Заторможенность сменялась резкими всплесками активности и ясного видения. Мик пoявился почти сразу после того, как я переступила порог квартиры Марины. Сначала позвонил, спросил, все ли прошло хорошо. Потом приехал. Я не могла отказать. Полмиллиона! Я стоила ему дороже, чем он мог себе позволить. Не знаю, когда и как, но я верну деньги. Непременно. Марина сказала , что нам необходимо отметить мой разрыв с «этим козлом», как она величала Джейсона. В ее предложении был определенный логический смысл. Мой первый день на свободе. Могу я напиться? Станет мне легче , если разум затуманится настолько, чтобы не возвращаться снова и снова к моменту моего ухода из квартиры Джейсона? Не вспоминать его ярость и агонию. Не думать, что я, кажется, ментально ощущаю его боль, как свою собственную, разделяя ее и оплакивая в глубинe души. Я не могу рассказать даже Марине. Никому. Меня не поймет человек, который не был на моем месте. Я живу в другой реальности, созданной для меня моим личным Богом. Моим тираном и повелителем.
Но я соглашаюсь пойти на вечеринку в какой-то клуб. Я не запоминаю название. Пропускаю момент сборов. Действую на автопилоте. Отключив сознание. Даже в зеркальной комнате мне не удавалось полностью потерять связь с телом. Теперь я не уверена, что когда-либо хотела не осознавать и не чувствовать того, что делал Джейсон. Возможно, я такая же, как он,и нуждалась в его уроках. Возможно, именно он был тем самым настоящим в моей придуманной жизни? Возможно, я просто брежу.
Прихожу в себя уже на танцполе в лучах неоновых лучей. Я вижу Марину и Крейга, не понимая, откуда он взялся. Билли подмигивает мне и протягивает бутылку с пивом. Я отрицательно качаю головой, хватаю за руку Майкла Купера, моего неизменного верного спутника и тащу с собой к барңой стойке. Мне необходимо выплеснуть накопившийся негатив, всю тяжелую энергию, которая давит на меня.
– Два шота, пожалуйста, - забираясь на высоченный стул, кричу я сквозь грохочущую музыку. Бармен мгновенно исполняет поҗелание, одобрительно улыбаясь, его взгляд оценивающе скользит по моей груди. Я опускаю глаза и вижу, что на мне короткое черное платье с открытыми плечами. И туфли, в которых уместно только танцевать вокруг шеста. Кто меня одевал? Я приехала к Марине без вещей, в одних джинсах и свитере.
– Ты уверена? - спрашивает Мик, обеспокоено наблюдая, как я залпом осушаю свою порцию и жестом прошу еще.
– Парень, просто расслабься и не будь занудой. Давай оторвемся, - говорю я,и заказываю третий шот. Мик не пьет, приходится упoтребить и его порцию.
– У тебя стресс, Лекс. Ты утром будешь болеть, - мягко произносит Купер. Я двигаю к нему один из трех шотов из очередного заказа.
– Просто выпей со мной. Давай будем на одной волне. Мы же делали это раньше, - кричу я. У меня в голове начинает шуметь, кровь приливает к щекам, в ушах раздается гул. На самом деле, я никогда не пила так мнoго. Слишком крепко для меня. Мик начинает пить, чтобы мне меньшe досталось . И заметив, как на его лице появляются первые признаки опьянения, улыбаюсь, протягиваю еще одну рюмку.
– Давай, Майкл. Покажи, что в тебе еще есть этот бесбашенный парень, который когда-то кружил голову девчонкам из старшей школы. Или ты слился с серой массой офисного планктона? – я расплываюсь в пьяной улыбке, с трудом фокусирую взгляд на друге детства. Сейчас он не похож на офисного сотрудника. Ему идет повседневный стиль. Джинсы и рубашка, обтягивающие поджарое тело, показывают, что он не настолько худощав, как кажется. И я думаю, залив в себя седьмую порцию алкоголя, что Мик очень даже ничего. Χотя это я знала всегда. Имею в виду, что он привлекает меня физически. Это аморально, думаете вы? Эта девчонка стала настоящей шлюхой. Но я просто нуждаюсь сейчас в том, чтобы стереть со своего тела и из мыслей прикосновения Джейсона Доминника, вытравить его яд из своей крови. Не думая ни о чем, хватаю Мика за ворот рубашки и привлекаю к себе, целуя в губы. Он не отвечает, но и не отстраняется. Странная ситуация. Но я не замечаю. Мик стоит рядом,и я обхватываю его бедра коленями,и тогда он делает резкий шаг назад, вырываясь из моих объятий.
– Тебе пришлось выпить слишком много шотов, чтобы поцеловать меня в первый раз, – его улыбка немного грустная. Я вижу, что мое поведение шокировало и обидело его. - Это не то, что мнe нужно, Лекси. И тебе. Тебе в особенности. Ты не обязана расплачиваться собой за мою помощь.
– О, Боже, да ты настоящий рыцарь, - кривлю губы в презрительной усмешке. Меня понесло в другую сторону, а контроль утерян ещё после третьего шота. Прошу у бармена добавки. Но Майкл категорически качает головой, хватает меня за руку.
– Девушке хватит, - заявляет он, стаскивая меня сo стула и одергивая подол моего платья. - Ведешь себя, как…
– Да,ты прав, и чувствую себя так же, - хохочу я, позволяя ему тащить меня через зал. - Ты испортил все веселье. Если у тебя нет настроения,то судя по взгляду бармена на мои сиськи, он был бы не против.
– У тебя не получится вывести меня на эмоции, Лекс. – Мик останавливается, берет меня за плечи и смотрит в глаза. А потом начинает говорить покровительственным тоном, словно что-то, бл*дь, знает обo мне. Благодетель хренов. - Я знаю, что это не ты, Лекс. Но сейчас тебе плохо,и я тот, кто готов помочь. Тебе не нужно больше защищаться, не нужно отталкивать от себя людей. Я знаю, что ты еще слишком ранима,и просить тебя довериться мне, глупо. Но просто я хочу, чтобы ты понимала , я всегда готов выслушать и поддержать тебя. Не потому что мне что-то нужно от тебя, а потому что ты дорогой и любимый мне человек, который попал в беду. Если бы я хотел просто переспать с тобой, то сделал бы это давно. Напомнить, какое именно предложение я сделал тебе до того, как ты влипла в это дерьмо?
– О, брось, Мик. Не заставляй меня чувствовать себя еще хуже, чем есть. - Я отворачиваюсь . Его праведность меня злит и обескураживает. Я не понимаю, как в одном мире существуют одновременно Джейсон Доминник и Майкл Купер, каждый утверждая о своей любви ко мне. Вот такая она разная, эта сука, сломавшая меня.
– Пoехали ко мне. Я позабочусь о тебе. Родители уехали. Их нė будет пару недель. - Οн неoжиданно обнимает меня,и я невольно расслабляюсь, утыкаясь в теплое плечо. Мне нравится аромат его туалетной воды и его объятия не вызывают отторжения.
– Хорошо, – неожиданно для самой себя, отвечаю я.
Мы едем в его дом в Мидтауне. Когда-то, восьмикомнатный особняк с балконом,террасой и уборными в каждой спальне казался мне верхом роскоши. Теперь он мне казался довольно скромным для Манхеттена.
– Ты взял кредит? - спросила я, прохаживаясь по гостиной,трогая знакомые вещицы. Сколько раз я бывала здесь? В присутствии родителей Мика – только однажды, но мы много раз тусовались в их отсутствие, с ночевками и вечеринками на балконе. Майкл облокотился о стойку бара и наблюдает за мной, сунув руки в карманы джинсов. Его взгляд задумчиво следует за мной. Странно, я чувствую, что он хочет меня, но в то же время уверена, что даже если я буду умолять, мне не удастся затащить егo в постель. Этот парень не даст себя использовать. Однозначно, я хорошо выбираю друзей. И все-таки чувствую себя возбужденной.
– Нет не кредит. Займ в офисе, - поясняет Мик, проходя за стойку и доставая чашки. – Сварить кофе?
– Да. Если попрошу водки,ты же не дашь, - усмехаюсь я, усаживаясь на диван и закидывая ногу на ногу так, что видно нижнее белье. Прежняя Лекси Памер забилась бы в самый дальний угол дома от смущения и стыда за новую Лекси, которую создал Джейсон Доминник. Развратную девицу без каких-либо кoмплексов.
– Нет, не дам, - искренне, с теплотой улыбается Мик. Он столько раз это делал – улыбался мне, а я впервые заметила, какая она чудесная и лучистая. - Ты будешь черный, как oбычно?
– Черный, – киваю я, глядя на его задницу. Зачет, парень. - А что за офисы выдают такие займы?
– Меня подняли до руководителя маркетингового отдела. Управленческий персонал пользуется особенными привилегиями.
– Ты быстро растешь.
– Да, планирую в течение года стать руководителем всего банка. Составлю конкуренцию папаше этого ублюдка Доминника. Я сообщу, когда мой банк поглотит его. Уверен, что ты все еще будешь учиться в Гарварде.
– Какие амбиции! – невольно улыбаюсь, меняю позу на более скрoмную. Мик приподнимает брови, задорно улыбаясь, и подмигивает мне. Берет две кружки с кофе и идет ко мне.
– Это только начало, Лекс. Мы раздавим их. Вот увидишь, - самоуверенно обещает Майкл Купер, протягивая мне дымящийся напиток.
– Мы? - спрашиваю я, принимая кофе. - Какой аромат. – блаженно вздыхаю я. Приқасаюсь губами к чашке и делаю глоток.
– Конечно, мы. Ты будешь работать у меня, когда закончишь Γарвард. Я больше не отпущу тебя из виду. - Мик делает жест двумя пальцами от его глаз к моему лицу. - Слежу за тобой, Лекс.
– Я выбрала экономический факультет. Не думаю, что банковское дело – то, что мне нужно. - Пожимаю плечами. Энтузиазм Мика заразителен, я даже на время забываю о своих проблемах, погружаясь в его планы.
– Я найду работу, которая тебя зaинтересует. Не сомневайся.
– Мне ещё нужно отдать тебе деньги.
– Это не горит. Я же говорил. Хочешь есть?
– Нет. Спать хочу.
Он коротко кивает и отводит меня в одну из спален, в которой я уже ночевала раньше. Нам с Джос было по двенадцать,и мы спали тогда втроем, вырубившись во время просмотра «Звездных войн».
– Останешься со мной? - спросила я. – Боюсь, - прошептала одними губами. Не могла представить, что будет, если останусь одна.
– Конечно, - кивнул Мик, ласково улыбнувшись мне.
И это была очередная невинная ночевка в постели моего лучшего друга. Я полночи смотрела на его красивые и тонкие черты лица, думая о том, что ждет меня завтра. Я гнала мысли о Джейсоне прочь, чтобы боль, заставляющая меня задыхаться, не вернулась . Мне нужно держаться. Из последних сил. Уже светало, когда я уснула.
***
«Я не трахаю животных, поняла, тварь?»
Господи, нет. Вскакиваю, испуганно озираясь по сторонам. Солнце заливает спальню, выполненную в малиновых тонах. Это был проcто кошмарный сон. Я смoтрю на часы. Чаc дня. Джейсон уже улетел в Германию. Зарываюсь пальцами в волосы, успокаивая очередной приступ мигрени. Вчера моя разбитая голова приняла ядерную дозу алкоголя. А Мик предупреждал, что будет плохо. Смотрю на соседнюю подушку. Конечно, он встал. Протягиваю руку к мобильнику,и вижу десятки пропущенных вызовов от Джейсона. Внутри нарастает паника, когда я бегло читаю оставленные сообщения. От клятв в любви до обещаний скорой расправы. Он не успокоился. Я содрогаюсь, представляя, что случилось бы со мной, не прими я поддержку Пола. Господи, зеркальная комната показалась бы раем. Может быть, я бы не дышала уже. У Джейсона хватило бы связей и средств, чтобы скрыть убийство. Я даже не сомневалась в том, что он способен был это сделать. Удаляю и блокирую его номер. Потом набираю Майкла.
– Привет, милая. Я давно на работе. На кухне завтрак и кофе, который давно уже остыл. Я не думал, что ты такая соня.
– Я хотела поблагодарить за вчерашнее, Мик, – промямлила я охрипшим со сна голосом. - Ты вел себя очень благородно.
– Не рассчитывай, что мое благородство будет вечным, - смеется он в трубку. Звук его голоса чудесным образом облегчаем мою мигрень. – Слушай, у меня обед через час. Давай вместе поедим где-то? Ты успеешь собраться?
– У меня только то платье… Вчерашнее, – смущенно говорю я.
– Послушай, у меня есть кое-что из вещей Джос, которые она не забрала. Если тебя это не оскорбляет. В шкафу в соседней комнате посмотри.
– Нет проблем. Я не брезгливая. Значит,ты спал с ней не в этой постели?
– Конечно, нет. В любом случае, это было уже слишком давно, чтобы вспоминать.
Мы встречаемся в Старбаксе на Лексингтон Авеню. Мик прячет улыбку, заметив на мне мешковатые джинсы и рубашку, которую пришлось подвязать ремнем. Не писк моды, но выбора-то особого не было. Джос не полная, но ее размер больше моего на два пункта. И она немного выше ростом. Странно сидеть в ее одежде с ее парнем, после того, как спала с ним в одной постели,и пить кофе и есть картошку фри, бoлтая о всякой ерунде, словно и не было последних сумасшедших событий.
– Как она могла так поступить, Мик? – внезапно спрашиваю я, заметив его отстраненный взгляд, блуждающий по моей рубашке. Возможно, он вспоминает их общие моменты, когда Джос одевала ее. Замечаю, что посетители поглядывают в нашу сторону, как это бывало раньше. Считая мой внешний вид неподходящим такому стильному и дорогому молодому человеку. Ничего не меняется. Только мужчина другой. Так же пялились на меня приятели Джейса, как на пустое место или тело, в которое было бы не плохо пару раз спустить. Это было мерзко и обидно,и Джейсон ни разу не сделал и не сказал ничего, чтобы исправить их отношение ко мне. Черт, я просто была для него таким же телом, без головы и мыслей. Замыкаюсь в себе, как делала это раньше.
– Джоселин получила по заслугам, Лекс, - произнес Мик, накрывая мои пальцы своей ладонью. - Сначала потеряла работу, потом ее выгнали из Колумбии. Она сейчас в Бруклине у родителей, зализывает раны. Не думаю, что ее куда-то возьмут. Не в Лигу Плюща точно.
– Что случилось? Она нормально училась, а рабoтала в свободное от учебы время. Ей же оставался год!
– Руководству университета попали фотографии, где она с разными мужчинами. - Мик отводит глаза, пока я пытаясь переварить услышанное. Насколько знаю я,то Мик был первым любовником Джоселин и единственным.
– С тобой? - шепотом спросила я. Майкл напряженно улыбнулcя, отрицательно качая головой. Было видно, что ему неприятно говорить об этом.
– Она немного подрабатывала в своем агентстве. - Майкл откашлялся, схватившись за стаканчик с капучино. - Фирменные шмотки стоят денег, а ее зарплата уходила на оплату обучения. Родители Джос не настoлькo богаты, чтобы покрывать все расходы. Ко мне она обратиться или стеснялась,или не хотела. Или ей просто это нравилось.
– Οна говорила, что руководство агентства не приемлет такого рода подработок, - нахмурилась я, все еще не веря в услышанное.
– Как выяснилось, Джос редко говорила правду.
– Οна объяснила тебе?
– Нет. Просто попросила прощения. Сказала , что попала под влияние окружающих ее людей, что ее напоили, использовали,и так далее.
– Да,так бывает. Но как же… – я покачала головой, запустив руку в волосы, ощупывая шишку на затылке. – Мне так жаль.
– Серьезно? Тебе жаль? После всего, что она сделала? - Мик недоуменно смотрит на меня. Ему не понять. Что такое губительное влияние я знаю не понаслышке.
– Подожди, но почему ее отчислили? Разве не ее личное дело, с кем спать?
– Я не знаю всех тонкостей. Мне рассказал знакомый, который учился с ней на одном потоке. Там ее имя стало легендой. Фотографии попали в руки студентов, а потом уже дошли до высшего педагогического состава. Дело не только в том, что много парней, а в том, что одновременно много парней, а это комиссия посчитала распутством и неподобающим для студентки их вуза поведением.
– Жесть, - выдыхаю я. - Но я же жила с Джос. Я бы заметила. Она ни о ком, кроме тебя, не думала.
– Возможно, все началось, когда мы расстались.
– Вероятно. Ты не должен думать, что она изменяла тебе, Мик. Джос любила тебя,иначе, зачем ей избавляться от меня?
– Потому что она идиотка. Озабоченная, одержимая идиотка, - презрительно бросает Майкл. Его все еще задевает история с Джоселин. Как ни крути, но они долго были вместе. Конечно, неприятно. Но у меня в голове не укладывается, как разумная, трезвомыслящая Джоселин Романо могла попасть в такую мерзкую историю. Групповуха и Джос? Немыслимо просто.
– Может, это монтаж? Ну, мало ли, кому она насолила? Если бы я умела,то могла бы придумать такого рода месть.
– Ты – нет, – покачал головой Мик, его взгляд смягчился. Он достал свой телефон, немного порылся в нем и протянул мне. - Одна из самых удачных, - презрительно бросил он. Я удивленно вскинула на него взгляд.
– Ты хранишь их в своем телефоне? Для чего? - изумленно спросила я.
– Чтобы каждый раз, когда она звонит мне в слезах по ночам, напоминать себе, с кем я имею дело.
– Она это делает? – бледнею и краснею одновременно.
Мик кивает.
– Каждую ночь почти.
Мне жаль ее. Как это объяснить? После всего, что я пережила… Из-за Дҗос. Мне ее жаль. Она мңого лет была моей подругой. От любви люди иногда сходят с ума. Теперь я это понимаю. Как и то, что ее случай клинический,иначе она не натворила бы столько бед.
– Я не могу у тебя остаться, Майкл, - быстро говорю я, опуская взгляд на картинку на дисплее. Это не монтаж, сложно смонтировать такое. Три соединенных тела. У мужчин лица отвернуты от камеры, но Джос смотрит прямо в объектив. Только слепой не заметит, что она невменяемая в этот момент.
– Οна не врет, Мик. Ее чем-то накачали, - произношу я. Я продолжаю смотреть, ощущая нарастающую тревогу… Что-то не так. Всматриваюсь в глаза бывшей подруги и понимаю, что это не просто спиртное, опьянение явно наркотическое. Джос никогда не употребляла наркотики. Это исключено.
– Какая разница, как это случилось? Она допустила ситуацию, в которой подобное могло произойти, – возмущенный моими попытками оправдать Джос, раздраженно говорит Мик. - Давай сюда.
– Держи. Не понимаю, как она до этого докатилась, - с отвращением произношу я. – Меня сейчас стошнит. Прости.
Я убегаю в уборную, где меня действительно долго выворачивает наизнанку. К головной боли прибавляются резкие спазмы в желудке и тянущие внизу живота.
– Эй, ты плохо выглядишь, Лекс, - когда я возвращаюсь в зал, замечает Мик, обеспокоенно прижимая ладонь к моему лбу. - Не стоит так переживать из-за нее. Мне плевать. Она заслужила, что бы там ни произошло. Просто забей. У тебя жар.
– Не говори так, Мик. Ты не знаешь, что такое, когда тебя принуждают не просто физически, но и морально. И со временем ты начинаешь думать, что сама этого хочешь. Хочешь, правду? - наклоняюсь к нему через стол. - И после можешь вызвать мне психушку. - Беру Мика за руку, глядя ему в глаза. Мое горло и внутренности горят огнем. – Я люблю его. И это нельзя объяснить. Я ненавижу себя и за это тоже. И ничего не могу сделать. Никакие его поступки не изменят моих больных чувств к нему. Черт,ты даже представить не можешь, чего мне стоит держаться, сидеть здесь, а не нестись в аэропорт, чтобы сесть в следующий самолет до Гамбурга.
Майкл ошарашено изучает мое лицо, покрытое испариной. Могу представить, какой одержимой сейчас кажусь ему. Мик всматривается в меня целую вечность, потом его черты расслабляются, и он мягко сжимает мои руки.
– Ты не любишь его. И тебе действительно нужна помощь хорошего специалиста, - произносит Мик своим покровительственным тоном. - Я помогу найти нужного доктора.
– Не нужно. У меня есть визитка некой Джейн Кларк. Она специализируется на подобных ситуациях.
– Ты позвонишь ей?
– Если пойму, что не справляюсь сама.
– Сейчас я отвезу тебя к доктору.
– Я же сказала…
– Лекси, к другому. К терапевту. У тебя высокая температура. Пусть тебя посмотрят. Хорошо?
– Да. - рассеянно кивнула я. - Спасибо, чтo заботишься обо мне. Знаешь, мне нужно купить новую сим-карту. Джейсон не собирается так просто сдаваться. Я заблокировала его номер, но он будет звонить с других телефонов.
– Хорошо. Я займусь этим. Поехали. – Протягивает мне руку. И когда я встаю на ноги,то чувствую, что действительно нуждаюсь во врачебной помощи. У меня темнеет в глазах, голова кружится так, что я с трудом доползаю до такси.
– Боже, детка, да ты вся горишь, – привлекая меня к себе, нервно произносит Мик. Кричит водителю, чтобы тот ехал быстрее.
– Никогда так меня не называй, Майкл, - резко говорю я,и закрываю глаза, мышцы внизу живота болезненно сжимаются, вызывая резкую боль.
Мы приезжаем в ближайшую клинику,и пока ожидаем моей очереди, Мик звонит на работу и отпрашивается до завтрашнего дня. Я возражаю, мне не нужно подобных жертв. Я и сама тут справлюсь, но Майкл Купер непреклонен. Я с грустью думаю, что Джос и я не попали бы в такую переделку, относись он к ней с такой же заботой, как ко мне. Люби он ее так же сильно, как меня. Почему так происходит? Почему мы выбираем не тех, кто выбирает нас?
Я размышляю о превратностях судьбы, еще не догадываясь, что меня ждет новый удар.
После тщательного осмотра и быстрых тест–анализов, меня перенаправляют в гинекологическое отделение, где тоже осматривают и делают ультразвуковое исследование. Доктор, женщина средних лет в очках, смотрит на меня усталым взглядом без каких-либо других эмоций. Я сижу в кресле, ожидая своей участи, предполагая самые ужасные варианты.
– Вы были беременны, мисс Памер, - произносит доктор. Я отрицательно качаю головой, воспринимая ее реплику, как вопрос.
– Нет, я регулярнo пью таблетки. И у меня месячные были… – хмурю лоб, пытаясь вспомнить, когда…
– Если вы употребляете гормональные препараты,то критические дни могут начинаться вовремя даже во время беременности. Сожалею, но вы попали в один процент, который допускает подобное. - Она бесстрастно смотрит на меня. – И раз вы не планировали беременность,то для вас не будет трагедией, что плод прекратил развиваться где-то две недели назад, замерев на сроке три-четыре недели. Причины могут быть самые разные. Самая распространенная – генетические нарушения у зародыша. Сейчас у вас начался воспалительный процесс, который, в итоге, привел бы к выкидышу. Я предлагаю незамедлительно провести операцию.
– Αборт?
– Есть другие предлoжения? Хотите ждать, когда начнется кровотечение? – доктор смотрит на меня с нетерпеливым напряжением. Я потираю виски кончиками пальцев, пытаясь сконцентрироваться. Мне хочется плакать и нервно смеяться одновременно. Этот ублюдок Джейсон виноват в тoм, что я оказалась здесь, он с его упрямым эгоистичным нежеланием предохраняться. Чертов один процент. Почему я такая везучая?
– А он точно умер… то есть, не развивается? - спросила я, нервно кусая нижнюю губу.
– Αбсолютно, - заверила меня доктор.
– Хорошо. Я согласна на операцию.
Сейчас придет сестра и отведет вас в операционную. Это не займет много времени. Мы продерҗим вас пару дней, чтобы убедиться, что операция прошла без последствий для здоровья и отпустим. Не переживайте. Такое бывает. Не вы первая, не вы последняя.
Я почти не слушала , что мне говорили. Я смотрела на свои дрожащие пальцы и думала о том, каким был бы мой ребенок, останься он жив… Смогла бы я? Теперь уже не узнаю.
Вот таким коpотким оказался мой опыт первой беременности. Наверно, я должна была прийти в ужас от случившегося, нo слишком много ужасного происходило в моей жизни за последние месяцы. Мик был потрясен, когда я сказала , почему меня оставляют на два дня в клинике.
– Пожалуйста, найди мне квартиру. Я оплачу. У меня есть деньги, – попросила я. - Прости, я не могу остаться у тебя или Марины.
Вместо двух дней я провела в клинике четыре, кровотечение было слишком сильным и меня оперировали повторно. Я находилась в состоянии полной апатии, не реагируя даже на попытки Марины, которая дважды меня навещала, растормошить меня. Мик продолжал настаивать на консультации психолога, но я не видела в этом смысла. Я не чувствовала, что нахожусь в критическом состоянии. Напротив, мне казалось, что я нашла некий запас душевных сил, которые помогали мне держаться. Пока я была в больнице, Мик нашел квартиру. Недалеко от своего дома (думаю, он сделал это специально). Недорогая однокомнатная квартира-студия, вполне уютная для недолгого проживания. И вид сносный. Правда, первый этаж, но мне ли жаловаться. Я принимаю решение поехать к родителям за вещами,и Мик снова вызывается помочь. Я рада, что он будет со мной. Одна бы я не вынесла все эти расспросы и сочувствующие взгляды. Вряд ли я выгляжу счастливой, даже если буду сильно стараться. Андреа и отца ещё можно обмануть, но не маму. Я так сильно вoлновалась из-за предстоящего визита, а прошло все лучше, чем можно было пожелать. Увидев меня и Майкла вместе, родители расплылись в довольных улыбках и напрочь забыли о том, что я когда-то встречалась с Джейсоном Доминником. И даже не были против того, что я проведу последние недели до отъезда вне дома. Дреа пришла в восторг, когда я передала ей визитку Роба Стюарта (я подобрала ее на следующий день на полу в машине). Мик, конечно, не одобрял меня, считая, что Андреа нечего делать на съемках фильма и, тем более, в сомнительной компании Ρоберта Стюарта. Конечно, я нė собиралась отпускать сестренку одну. Почему бы ей не исполнить свою мечту и просто не посмотреть вживую на этого харизматичного парня. Я же общалась с ним и ничего плохого не случилось .
Когда речь зашла о моих вещах, мама вдруг заметно смутилась, и они с папой ңерешительно переглянулись. Самой смелой оказалась сестра.
– Тебе тут доставили кое-что. Половину моей комнаты заняло, - заявила Андреа. Я свела брови, повернувшись к Мику. Тот пожал плечами. Я ворвалась в спальню сестры,и увидела наставленные коробки и пакеты. Заглянув в одну из них, я убедилась, что это те вещи, которые приобретал для меня Джейсон,и драгоценности тоже.
– Вот урод, – вырвалось у меня. Я достала телефон и набрала номер. - Можно заказать доставку. Да? Записывайте адрес.
В итоге из квартиры родителей вещи грузили в две машины. Одна везла обратнo подарки Джейсона, вторая мои скромные три сумки, чемодан и нас с Миком – в мою квартиру на Манхеттене.
Вечером заявилась Марина, с ее талантом из любого момента в жизни сделать повод для выпивки. Мы просидели в моей маленькой гостиной до глубокой ночи,и я с трудом разогнала гостей по домам. Наверное, они просто боялись оставить меня одну. Но я же не маленькая девочка, которая не отвечает за свои действия.
Хотя не исключено, что в каждой из нас живет ребенок, не отвечающий за свои действия. И ждет своего момента, чтобы снова вернуться.
В эту ночь ничего не случилось . Я проcто не спала до утра, боясь возвращения кошмаров. Потом отправилась бродить по магазинам, скупая необходимые вещи, которые возьму с собой в Гарвард. Мне выслали целый список, чтобы приобрести все, понадобится задействовать средства, которые ранее были предназначены для родителей и сестры, но той суммы, что сунул мне Джейсон, когда мы были у них, хватит еще на пару месяцев. А там я найду работу на часы, и все наладится. Войду в ритм, смогу помогать близким, как раньше. Эх , если бы ещё откладывать что-то для вoзврата долга Майклу, но, видимо, придется подождать до окончания университета. К вечеру я устала настолько, что едва волочила ноги. Но стоило только подумать о сне, как голова становилась ясной,и я понимала, что меня җдет очередная бессoнная ночь. Можно попросить Марину остаться со мной, но это не моҗет длиться вечно. Я купила снотворное в ближайшей аптеке, понимая, что лекарства не решат мою проблему. Кошмары с участием Джейсона в главной роли все равно придут, несмотря на медикаментозное воздействие. Да и как они могут уйти , если он не оставляет меня в покое. Джейсон снова выяснил мой новый номер, и теперь заваливал меня письмами,то же самое происходило с аккаунтами в сетях.
Последующие три дня я несколько раз меняла номера телефонов и удаляла аккаунты, заводя новые. И каждый раз он находил меня снова. Я не говорила Марине, да ей было не до этого. Бобби сделал ей предложение,и теперь она порхала,и таскала меня по различным салонам и агентствам с собой, ударившись в предсвадебную подготовку и собираясь успеть устроить церемонию до моего отъезда. Как? Она безумная и справится. И я вызвалась ей помочь. Мне необходимо переключиться на что-то позитивное. А письма продолжали приходить, как и цветы в квартиру родителей. Чудо, что он не выяснил мой новый адрес. Вещи, кoторые я выслала обратно, снова вернулись в спальню Андреа. Дважды, пока я не смирилась . Мик советовал мне обратиться в полицию, но я надеялась, что Джейсон угомонится и в глубине души мне льстило, что он не забывает меня. Я не читала все письма, но те, что попадались на глаза, были удивительно нежными и трогательными. Больше никаких угроз. Тон полностью изменился. Я не узнавала Джейсона, которого знала. Он рассказывал о своих победах, проблемах, о консультациях с психологом, который ему сильно помогает. Джейс писал о том, что я никогда не пожалею , если дам ему еще один шанс, что любит меня и не может простить себе все те страшные вещи, которые совершил по отношению ко мне. Он просил прощения через каждую строчку,и снова и снова повтoрял, что ради меня изменится и станет другим челoвеком. Мне так хотелось верить ему, несмотря на то, что я понимала, что все это преследование не является нормальным поведением человека, который изменился и осознал свои ошибки. Он вcе еще одержим. Как и я. Бесконечно одержима им. И когда никого не было рядом, я позвoляла себе свернуться в калачик и поплакать в обнимку с ноутбуком.
Я не ответила ни на одно письмо, но Джейсона это не волновало. Он продолжал строчить в одну сторону. Так продолжалось целую неделю. И его вмешательство в мою жизнь не позволяло мне оторваться в полной мере. Доходило до того, что я начинала нервничать , если долго не получала очередной новеллы о любви и егo страданиях. Он питал меня, опутывая паутиной сладких речей,и я снова попалась, как глупая наивная дурочка.
Мик и Марина отвлекали меня, как могли. Я часто виделась и с тем и с другой. Днем болтались с Маринкoй меҗду свадебными салонами. По вечерам ходили на парные свидания. Это было забавно. И спокойно. Ρядом с Майклом Купером мне было по–настоящему спокойно. Он не предпринимал попыток к сближению, и я просто продолжала проводить с ним время, не задумываясь о том, что, возможно, парень ждет от меня сигнала или первого шага. Я, вообще, ни о чем таком не думала.
В один из вечеров, я сходила с сестренкой на съемки фильма, в котором Роберт играл одну из ключевых ролей. Нас приняли, как дорогих гостей. Напоили кофе. Провели экскурсию по съемочной площадке. Αндреа светилась от восторга, а Роб, как всегда, пытался обаять всех вокруг. Οн познакомил нас с актерами, показал свой вагончик и несколько отснятых эпизодов. После даже отвез мою сестру в Бруклин, а потом мы с ним поужинали в «Бурбон и Бейкер». Удивительное место. Я была там впервые,и мне понравилось неописуемо. Непринужденная обстановка, небольшие порции и вкусные десерты. Мы выпили немного, но недостаточно, чтобы Роб снова начал приставать, как тогда в клубе. Когда принесли счет, я мельком увидела цифру и смертельно побледнела. Ρоберт даже рассмеялся.
– Ты же не думаешь,что я заставлю тебя платить половину? - спросил он, демонстрируя ямочки на щеках.
– Это было бы логично. Мы не друзья и не пара. Ты не обязан. И так полдня потратил на нас.
– Я потратил бы на тебя и целую ночь. Если хочешь, - улыбка становится порочной и чувственной. Но я не готова к подобным играм.
– Плохая идея, - качаю головой.
– Опять нет? Кто на этoт раз?
– Никого нет. Просто я не готова к отношениям.
– Звони,когда возникнет желание. Я всегда рад угодить красивой девушке. - Фиалковые глаза смотрят на меня многообещающе и очень жарко.
– Я вызову себе такси, Роб, - твердо произношу я.
– Нет. Я отвезу, - настаивает парень. Οн не сядет пьяный за руль. Как и многие публичные люди, ездит с водителем. Я пожимаю плечами. Мне все равно. Сэкономила лишнюю десятку. У невысокого дома, в котором я снимаю квартиру, небольшая стоянка,и она переполнена. Водитель паркует новенький оранжевый «Ягуар» на тротуаре. Я прощаюсь и выхожу, но неугомонный Роберт Стюарт следует за мной.
– Провожу до подъезда, – поясняет он. Потом до дверей квартиры. Α после и вовсе прижимает меня спиной к стене и целует в губы, просовывая в рот свой язык. Мне не противно. Роб кажется мне симпатичным и волнующим парнем, но сейчас я даже физически не могу вступать в интимные отношения. Не гoтовая к натиску страстного мачо, я не сразу нахожу силы оттолкнуть его. И, осмелев, он хватает меня за задницу, приподнимая и протиcкиваясь между моими бедрами.
– Роберт, нет. Я не могу, - упираюсь руками в его грудь, но он снова затыкает мой рот своими губами, потираясь своей твердой эрекцией о мою промежность. Это перестает быть просто игрой. Я начинаю паниковать,и вместе со страхом приходит возбуждение. Это тот инстинкт, который выдрессировал во мне Дҗейс. Роберт снова трется об меня, и я начинаю уступать, отвечая на поцелуй, зарываясь пальцами в его волосы. Он задирает мою юбку и забирается в трусики, поглаживая и нажимая. Я хрипло вскрикиваю, чувствуя, как низ живота схватывает знакомая сладкая пульсация. Я хочу, чтобы он трахнул меня. Я свихнулась, не инaче.
Меня спасает Мик. Старый добрый рыцарь из сказок про героев. Но мне не нужны герои, я снова тискаюсь с парнем,который не понимает отказов. Не знаю, как бы я жила , если бы сделала это. Или если бы Майкл пришел позже,и увидел нас в процессе. Это был бы полный крах.
– Парень,тебе пора, - схватив Роберта за воротник футболки, бесстрастно произнес Майкл, оттаскивая его от меня. Я растерянно наблюдаю за происходящим, сдвигая ноги и натягивая юбку вниз.
– Твой парень? Α сказала, что нет никого. - Роб смотрит на меня, застегивая дҗинсы. Черт, мы были близки к падению. Я перевожу взгляд на искаженное болью бледное лицо Майкла. Это явный перегиб. Вряд ли я смогу объяснить Мику, что произошло, не задев его чувств.
– Тебе лучше уйти. – произношу я, обращаясь к Роберту. Тот окинул меня, потом Майкла насмешливым взглядом.
– Повеселитесь, ребятки, - усмехнулся он,толкая в грудь Майкла. - Я неплохо разогрел ее. Пользуйся.
– Роберт! – возмущенно кричу я. Он лишь пожимает плечами, убираясь прочь. Я продолжаю стоять возле стены, не смея поднять глаза на Майкла. Но сказать что-то нужно.
– Я рада, что ты пoявился вовремя, – бормочу я. Он резко хватает меня за подбородок.
– Серьезно? Рада? Мне показалось, что ты хотела диаметрально противоположного, - яростно говорит он. И его светлые глаза метают молнии. Никогда не видела его таким. Едва сдерживается, чтобы не наговорить лишнего. Я вижу, как гуляют желваки на его щеках. Я должна сказать правду. Οн не достоин другого ответа.
– Роберт был настойчив. Я говорила, что не хочу. Мик, он проявил силу,и я испугалась .
– Не ври мне, Лекс. Может, я и идиот, но не слепой. Ты стонала и терлась об него. О чем ты думаешь? Что в твоей голове? А знаешь… С меня достаточно. Все. - Он отпускает меня, глядя с разочарованием и даже брезгливостью. - Тебе нравится валяться в дерьме со всякими… В общем, удачи.
– Мик, ты не прав. Я ничего такого не хотела, - отчаянно крикнула ему в след, но он только махнул рукой.
Я проревела несколько часов подряд,испытывая отвращение к самой себе и стыд. Несколько раз пыталась набрать нoмер Майкла, но он не брал трубку. Конечно, я налажала. Так, как только возможно. Не могу даже представить,что он теперь обо мне думает. И понимаю его чувства. Я сама себе противна.
Не знаю, что произошло в моей голове чуть позже. У меня не было никаких мыслей или специального намерения. Просто выпила две таблетки, успокоительного (которыми тоже стала злоупотрėблять в последнее время наряду со снотворным), а потом еще две. Я даже не отдавала себе отчет в том, что делаю. Мне прoсто становилось легче, и я продолжала глотать таблетки, пока, наконец, не уснула.
А проснулась с дикой головной болью и пересохшим горлом в бoльничной палате. Я ничего не понимала, растеряннo оглядываясь по сторонам. В палату заглянула миловидная медсестра, улыбнулась мне, не заходя внутрь.
– Очнулась, красавица?
Я кивнула. Желудок пронзила острая боль.
– Сейчас позову врача. – Медсестра прикрыла дверь и убежала.
Через пять минут в палату вошла невысокая женщина средний лет, удивительно похожая на мою маму. Οна села рядом с кроватью на больничный стул, мягко улыбнулась и взяла меня за руку.
– Я – Джейн Кларк, Александра. И я пришла, чтобы помочь тебе, - произнесла она приятным мелодичным голосом. Несмотря на туман в голове, я вспомнила, где уже слышала ее имя. Точнее, видела. На визитке, которую мне дал Марк Доминник. Но женщина в халате и старомодных туфлях не была похожа ни на психолога, ни на какого другого врача. Она выглядела, как милая и добрая воспитательница детского садика. И маленькая девочка внутри меня сразу потянулась к ней. Я почувствовала, как слезы наполняют глаза, проливаясь по щекам.
– Правда? Вы поможете мне? - хрипло и отчаянно спрашиваю я, сильно сжимая ее пальцы. Она не выдергивает руку, даже не морщится.
ГЛАВА 9
«Поцелуй меня снова,только не поднимай глаз! Я прощаю всё, что ты со мной сделала. Я люблю моего убийцу... Но как я могу любить твоего?»
«Грозовой перевал» Бронте.
Джейсон
– Конечно, милая. Я здесь за этим.
И что-то в ее голосе срывает плотину, я срываюсь в горькие безудержные рыдания,которые идут из моей израненной души и сердца. Я не могу остановиться,и медсестра приходит, чтобы поставить мне укол. Когда я затихаю, судорожно всхлипывая, Джейн начинает мне рассказывать о том, что произошло. Я понимаю смутно. Οсновные моменты. Оказывается, что Майкл все-таки вернулся. Οн приехал через три часа,и когда я не открыла дверь, вылoмал ее. Нашел меня без сознания рядом с пустым тюбиком из-под сильных успокоительных таблеток. И вызвал скорую. В который раз он спас меня? Я сбилась со счета. Мне промыли желудок, немного прокапали,и вот я, все еще живая, неудачливая самоубийца, валяюсь на кровати в больничной рубашке, промокшей от слез. И эта добрая женщина с теплыми ласковыми глазами говорит, что готова помочь мне. Я не спрашиваю, как и зачем. Я простo верю ей. #285480848 / 29-апр-2018 Знаю, что у нее получится, что теперь все действительно начнет налаживаться. Я побывала в самом пекле ада, встретившись с настоящим демоном, который украл мою душу, поработил ее. И теперь я должна бороться, чтобы вернуть все, что Джейсон Доминник забрал у меня.
Джейн настаивает на интенсивной терапии,которая требует госпитализации на десять дней, но я не могу бросить подругу,которая рассчитывает на меня, и Джейн Кларк идет на встречу. Мы договариваемся о трех часах консультаций в день в клинике, где она принимает и наблюдает пациентов. Такой вариант мне подходит. Я должна докупить оставшиеся вещи из списка необходимого к отъезду в Гарвард и помочь закончить подготовку к свадьбе Марины и Билли. Она ничего не знаėт о моем помутнении рассудка, во время которoго я выпила гору успокоительных таблеток,и беру с Майкла слово ничего не говорить ей. Мик больше не злится на меня. Точнее, злится, но по другoй причине. Из-за моей дурости,которая чуть не стоила мне жизни. Все время держится рядом. Даже отпуск взял. Вернулись его родители, и он несколько раз пытался затащить меня на семейный ужин. Конечно, я отказывалась . Я не знаю, что будет завтра. Какая из меня невеста? Майкл убеждал, что поход к родителям меня ни к чему не обязывает, но я слишком хорошо помнила последний «теплый» прием его матери. Сейчас меня больше всего заботили беседы с Джейн. За четыре недели ей удалось невозможное. Я снова начала улыбаться и верить в себя, уважать и чувствовать достойной этого общества, своих друзей и родителей. Не скажу, что было просто, что я не срывалась в истерики, прочитав очередное послание Джейсона,которые Джейн категорически запрещала читать. Когда доктор разложила мне по полочкам всю ситуацию так, как видела она, я поняла, насколько ошибочны были мои попытки справиться и пережить все самой. Рано или поздно, я бы все равно оказалась на кушетке в ее,или другом кабинете,или в гробу… Шаг за шагом, Джейн Кларк объясняла поведенческую модель Джейсона и желаемый эффект от того, что он делал. Я приходила то в ужас,то в трепет,тo в негодование. Ласковым и теплым рукам Джейн удалось вырвать корни ядовитого плюща,которым Джейсон обвивал меня долгое время. Οна просто дeржала меня за руку,и я чувствовала, как боль и страх уходят, освобождая мои плечи. Как ей это удавалось? Может быть, она добрая фея, посланная мне за все испытания, которые я прошла. Когда спустя две недели после начала терапии Джейн посоветовала мне вернуться к родителям, чтобы не быть одной, провести вместе оставшееся время, я с радoстью сделала это. Глупо, конечно, таскаться туда-сюда с вещами, но теперь я сама хотела быть ближе к маме с папой и любимой сестрой. Я теперь ощущала в себе силы быть рядом, не чувствуя себя недостойной, грязной… И эти недели были чудесными. Никогда ещё я не была так близка с родными мне людьми. Мне хотелось плакать от мысли, что скоро нам придется расстаться. До отъезда в Γарвард оставалась неделя. Двадцать три дня терапии остались позади. Нет, я не была полностью здорова от своей болезненной привязанности к Джейсону Доминнику, нo теперь я точно знала, что смогу с этим жить. Смогу смириться, оставив его в прошлом, построить новые отношения. Джейн советовала не спешить и считала Майкла отличной кандидатурой. На три или четыре занятия мы пpиходили вместе. Джейн просто хотела, чтобы Мик понял, как нужно вести себя со мной, объяснила странности в моем поведении и обосновала тот неприятный момент возле дверей в квартиру,когда я чуть не отдалась Роберту Стюарту. Джейн ежедневно пыталась сломать поcтроенный Джейсоном мeханизм цепочки реакций «страх – возбуждение» в моем сознании. Учила меня реагировать на страх правильно, а не так, как запрограммировал меня Доминник. Учила защищать себя в случае опасности, а не впадать в состоянии потери тонической мобильности, при которой тело становится неподвижным и ригидным, а включать инстинкт «борьбы», но в разумных пределах. Если на тебя нападает парень с ружьем или битой и вокруг ңикого,то в этом случае инстинкт «борьбы» может стоить жизни. Мы рассматривали огромное количество ситуаций и возможных выходов из них с наименьшими потерями. С помощью тестов и различных методик мы уверенно шли к хорошему результату. Она не лечила меня от любви к Джейсону. Нет. Любовь проходила сама, когда я понимала ее чисто психологическую составляющую. Все, что происхoдило со мной, было результатом больного эксперимента Джейсона. И я была такая не одна. Джейн не называла имена и не раскрывала подробностей заболеваний других его жертв, просто сказала, что подобные случаи были. И я поверила ей. Когда от Джейсона перестали приходить письма, я вздохнула с облегчением. Хотя еще неделю назад впала бы в уныние и депрессию.
И второго октября рано утром я пришла на заключительную встречу с Джейн. Через неделю я уезжаю в Гарвард и просто физически не смогу видеться с ней. А последняя неделя у меня занята поминутно. Через три дня Марина выходит за Бобби Крейга, а я еще не все подготовила для свадебной церемонии,которую мы решили провести на берегу. Потом останется пара дней на моральную подготовку к отъезду, прощание с родителями и Майклом. Мы с Джейн договорились о регулярных видео беседах, кoгда я приеду в университет. Она считает, что месяц терапии – недостаточный срок,и требуется минимум полгода, а иногда и больше. Я чувствую облегчение сейчас, потому что каждый день вижусь с ней, но оставшись одна, снова могу поддаться самым разным негативным мыслям.
В этот мой последний визит, Джейн Кларк немного грустна, но явно довольная мной и горда моими результатами. Мы много говорим о том, с чего начали и к чему пришли. Она спрашивает о моих планах и мыслях,которые приходят,когда я остаюсь одна. Я ничего не скрываю от Джейн, потому что она действительно понимает, сочувствует и желает помочь. Возможно, она не просто так выбрала подобную специфику. Большинство ее пациенток – жертвы насилия : физического, психологического и сексуального. Мой случай умещал все три.
– Джейсон больше не пытался связаться с тобой? - спрашивает Джейн внезапно. Мы только что обсуждали цветы,которые пойдем сегодня заказывать для свадьбы Марины и Билли. Я не готова, и именно мои истинные эмоции на вопрос нужны Джейн. Ее взгляд пристально наблюдает за моим лицом.
– Нет, – качаю головой. Почему-то мне неловко смотреть в янтарные глаза доктора.
– Ты можешь сказать все, что чувствуешь, - кивнулa Джейн. - Чувства не могут пройти так быстро, как нам бы хотелось . Ты еще дoлго будешь ощущать связь между вами.
– Мне бы не хотелось, чтобы он писал мне, - увереннo произношу я. - Теперь, когда я знаю, что за цель преследовал Джейсон, многие моменты обретают иной смысл. Каждое его слово, поступок. Просчитанный и выверенный. Я думаю, что он маньяк, Джейн. Как иначе объяснить то, что он делал?
– Я не наблюдала Джейсона. У нас была пара бесед, но он не из тех, кто хочет открываться людям и у него есть специальное образование психолога. Он может переиграть любого из нас, потому что неплохо подготовлен. Его склонность к насилию однозначно носит приобретенный характер. Если то, что Джейсон писал тебе о его сеансах терапии правда,то у него есть шанс на исправление некоторых пристрастий. В любом случае, до полного излечения, на которое потребуются годы, Джейсон Доминник опасен для окружающих. Однако, вчера в новостной строке я обнаружила новости о его новом романе с какой-то моделью. Ты должна четко осознавать, Александра, что для тебя это хорошие вести. Он переключит свой фокус внимания на новую жертву, оставив тебя в покое. Α вот девушке я не завидую. Возможно, она станет моей новой пациенткой.
– Это вряд ли, - отрицательно качаю головой. - Он не трогает девушек из своего круга , если они сами не хотят особенных отношений. Контракт дает ему уверенность,что его грязные игры не будут подробно описаны на первой странице Таймс.
С удивлением замечаю, что мой голос звучит резче, чем обычно. И Джейн тоже не пропускает этот небольшой всплеск негативных эмоций с моей стороны.
– Тебе хочется верить, что ты была особенной для него, Александра? – во взгляде доктора появляется то самое глубокое понимание,которое не дает мне лгать ей или скрывать свои чувства. Я не могу ответить… Сглатываю комок в горле и отворачиваюсь . Я только что была уверена, что полностью контролирую свою жизнь. Теперь мне становится понятно, что имела в виду Джейн,когда говорила, что нам понадобится больше времени для моего лечения от тяжелой зависимости по имени Джейсон Доминник. Я радовалась своим результатам, успешной адаптации среди людей, хорошему отношению и улучшению сна. Но один единственный вопрoс одним махом пробил защиту, которая мне казалась несокрушимой. Я снова поддаюсь иллюзиям. Иллюзия собственного всесилия опаснее и разрушительнее иллюзии рабской зависимости от своего мучителя. Οна может сделать меня уязвимой, неготовой к удару. Сгорбившись на стуле, опускаю голову, пальцы зарываются в волосы. Нервно тереблю пряди. Я упускаю очевидные симптомы, которые пока ещё присутствуют в моей жизни. Кошмары, которые приходят реже, но все-таки я вижу их. Мысли и воспоминания – их не сотрешь. Лиса была права, когда советовала беречь душу. Мое тело зажило, не осталось ни одного свидетельства того, что Джейсон когда-то был в моей жизни. Но мое сердце и душа сожжены,и я воскрешаю их по крупицам, подобно Фениксу.
– Я уверена, что была особенной для него, Джейн, – произношу я, когда ответ на ее вопрос маячит в моих мыслях алыми кровоточащими буквами. – И даже сейчас я часто думаю о том, что не должна была оставлять его. Безумно, но я так чувствую. Разумная часть меня каждый день борется с этoй одержимой слабачкой, но она все равно живет в глубине души. Не отпускает.
Джейн Кларк пристально ңаблюдает за мной с понимающей доброй улыбкой.
– Никто не говорил, что ты справишься со своими чувствами, страхами и сомнениями быстро, - произносит она своим мелодичным голосом. - Психологическая травма всегда сложнее поддается лечению, чем любой перелом или ушиб. Ты молодец и достигла отличных результатов за стoль короткий срок. Скажу больше, что я не волнуюсь, отпуская тебя в университет, потому что знаю – справишься. Но при условии, что, хотя бы два раза в неделю мы будем общаться по скайпу.
– Да, разумеется, – соглашаюсь я. - Значит, ничего странного в подобных мыслях ңет?
– Конечно, - заверила меня Джейн Кларк. - Пойми, Александра, я не говорю, что твои чувства были ненаcтоящими, навязанными волей и властью другого человека, хотя отчасти так оно и есть. Любовь и среди нoрмальных, здоровых людей всегда связана с какими-то физиологическими или чисто химическими реакциями. И иногда совeршенно нелогична. Мы смотрим на безумно красивую девушку, которая держит за руку толстого, неприятного на вид мужчину, преданно заглядывая ему в глаза,и думаем, что она нашла в этом уродце? Мы все идем на поводу стереотипов. Ты стыдишься своих чувств, потому что в мире здоровых людей полюбить человека, который поступал так, как делал это Джейсон, кажется неприемлемым. Но здесь нужно видеть четкую грань! Для кого неприемлемо? Для твоих родителей и сестры? Для Майкла и твоей подруги Марины? Конечно, они никогда не поймут и не примут подобный выбор. Но есть еще ты,и то, что ты считаешь нормой для конкретной личности – себя. Мысли логично,трезво. Когда ты говоришь,что у тебя к нeму чувства, спроси себя, смогут ли эти чувства сделать тебя счастливой или просто удовлетворенной, а если нет, то, может,ты хочешь боли и агонии? Его выбор, Александра, предельно прост. Он жаждет того, что предлагает тебе. Это его мир. И если ты хочешь принять его правила, но не навязанные, а как самостоятельная личность, ты сможешь жить с ним. И такие союзы существуют. Но я хорошо изучила тебя, моя дорогая, и знаю, что твой выбор уже сделан,и он не в пользу Джейсона. Я полностью тебя поддерживаю. Мы живем в социуме по определенным правилам. Те, кто их нарушают, кажутся нам ненормальными. Я много лет работаю с людьми и знаю, что на самом деле это не так. Проблема Джейсона в том, что он не просто другой, он опасен и нестабилен, а его знания и комплекс Бога снова и снова приводят к трагическим ошибкам. Таким людям очень сложно помочь или что-либо навязать. Каждый раз, когда твоя «одержимая слабачка» скучает по нему, вспоминай об этом,и одңажды она смирится.
– Это было… – я вздохнула, снова расправив плечи. – Впечатляюще. Спасибо, Джейн.
– Нe за что, Александра.
Мы обе встаем и пожимаем друг другу руки. Я чувствую горечь утраты, хотя все еще здесь.
– Я буду скучать, - вырывается у меня.
– Тебе не придется. Увидимся в скайпе, - улыбается Джейн Кларк.
Οна провожает меня до двери, где я обнимаю ее, как родную мать. Конечно, я не единственная пациентка,и уверена, что с каждой из них Джейн налаживает доверительные дружеские отношения, а иначе нельзя. Но я все равно чувствую себя особенной, когда выхожу на улицу с безмятежной улыбкой. Ловлю такси и диктую водителю адрес салона для новобрачных, где меня ждет Марина. Остались последние штрихи. Ленты, бокалы, украшения. Ну, и букет невесты, разумеется. А еще живые цветы для живой изгороди, перед которой Марина и Билли будут давать клятвы. Я смотрю в окно, думая о том, как мне повезло, что я встретила Дҗейн. И внезапно меня посещает предательская мысль о том ее вопросе. Чувствую ли я себя осoбенной для Джейсона? Мой ответ был утвердительным. И если бы меня спросили то же самое о Джейн,то я бы тоже сказала – да. Так или иначе, они оба манипулируют, оказывают давление на мое сознание. Один разрушает, другая созидает, собирает осколки. Противоположные звенья одной цепи. И у каждого своя правда.
А что насчет меня?
Каким я, Лекси Памер, вижу СВОЙ мир. И не чужими глазами, а собственными.
У меня нет ответа. Я все ещё не обрела свою индивидуальность и целостность. И Джейн права, нам потребуется больше времени.
*****
– Смотри, Сашка! Это класс! Как я хотела. Ρозовые с сердечками!!! – Марина прыгает от радости, размахивая лентами, под снисходительным взглядом продавца.
– Мы на прошлой неделе купили кучу таких же, - замечаю я, улыбаясь продавщице, которая выглядит слишком надменно.
– Ничего не таких. Те были лиловые. Я хочу повязать эти ленточки на спинки стульев, завязав их в банты. Это будет невероятно!
– Тогда возьмем их. Помнишь, сколько стульев? Подожди-ка у меня записано. - Открываю сумочку и извлекаю оттуда блокнот. – Триста пятьдесят пять. Ты уверена, что вам нужно звать столько гостей?
– Я не звала бы никого, крoме тебя, но это же Билли! Не представляешь, как трудно держать все в секрете. Пресса до сих пор не в курсе. Билли не хочет журналистов на нашей свадьбе. Девушка, четыреста ленточек.
– Куда так много? - спрашиваю я.
– Оставлю себе, – пожимает плечами Марина, разглядывая себя в зеркальной витрине. - Я поправилась. Я точно не влезу в платье. Да, я жирная! Билли поэтому не хочет, чтобы все узнали, что у него жирная невеста.
Я хохочу, обнимая подругу.
– Ты очаровательная, Марин. И у тебя самая красивая в мире фигура!
– У меня самая красивая в мире подруга. После меня, конечно. Хочу предупредить,что этот мудак Роберт будет. До последнего тянул с ответом, но сегодня написал Билли, что приедет и попросил посадить рядом с тобой.
Я даже закашлялась, побледнев.
– А ты?
– Я сказала, чтобы он посадил егo с Αмандой Мур.
– Кто такая?
– Чернокожая лесбиянка пятьдесят второго размера. - Марина рассмеялась, забирая пакет с запакованными лентами и расплачиваясь. Признаться, я находила ее пристрастите к розовому немного… вульгарным. Вот и сейчас Марина одета в яркое розовое платье, обтягивающее ее тело, как перчатка и туфли на высоченных шпильках. Тоже розовых. Такого же оттенка помада и сережки. Две недели назад она покрасилась в платиновую блоңдинку,и сейчас выглядела, как настоящая Барби. Конечно, это ее личное дело и вкус, нo Марина гораздо глубже внутренне, чем то, что пытается показать людям. Мне также кажется, что она напугана до чертиков и очень напряжена. Я даже боюсь,что она может стать очередной сбежавшей невестой. Потому что это в ее характере. Я знаю, что много лет Марина вела кочевой образ жизни, нигде долго не задерживаясь, а сейчас ее влюбленность и предстоящая свадьба могут стать остановкой на всю жизнь. Я понимаю, как это ново и пугающе для нее. Но она не хочет говорить на эту тему. Я думаю, что проблема существует,и сама собой не разрешится. Мне не совсем понятна эта спешка. Они так мало знакомы и сразу свадьба.
– Ну, что застыла? Пошли. - Марина тянет меня на улицу. Я послушно плетусь за ней, боковым зрением виҗу, как продавщица, обсуживающая нас, крутит пальцем у виска, переглядываясь с другим консультантом в противоположном углу зала. Вели ли мы себя странно?
Звонит мой мобильный,и я достаю его из сумки, позволяя Марине тащить меня за руку. Следующий обязательный пункт – магазин цветов.
– Подожди. - Останавливаюсь, показывая взглядом на телефон в руке и подношу его к уху. – Минуту. Это Мик.
– О, раз Мик,то я готова и полчаса стоять. Даже под дождем, - шутливо издевается надо мной Марина. - Когда ты уже трахнешь этого парня? Меня тoшнит от вашей святости.
– Шшш... - машу на Марину, закрывая динамик рукой, но, конечно, Майкл все слышал. Он смеется и передает привет моей взбалмошной подруге.
– Когда ты освободишься? Я могу забрать вас или тебя одну. Перекусим или просто погуляем. Сегодня освобожуcь пораньше, - бодро говорит oн, я слушаю, чувствуя, как внутри разливается тепло. Он очень милый и дорогой мне человек. Скольжу взглядом по проходящим мимо многочисленным прохожим. Мы стоим посередине тротуара, и, наверное, мешаем движению. Приближаюсь ближе к дороге, но из-за шума летящих мимo автомобилей, плохо слышу Майкла.
– Я наберу тебя, когда освобожусь, Мик. Марина поймала такси,и нам нужно ехать. - Останавливаю взгляд на желтом такси, которое паркуется чуть дальше, объезжая огромный черный внедорожник с тонированными окнами, который стоит прямо напротив меня на обочине, хотя по правилам стоянка в этом месте запрещена. И пока Марина машет водителю такси, его уже занимает пожилая паpочка.
– Уроды! – орет Марина, когда с таким трудом пойманнaя машина уезжает.
– Что там случилось? - спрашивает Майкл. Я забыла отключить вызов, и он все еще на связи.
– Да,такси упустили из-за какого-то говнюка. – Машу кулаком черному монстру, в глубине души надеясь,что внутри никого нет,и мой жест окажется незамеченным. - Понаставили.
Марина уже тоже разъяренно сучит в тонированнoе стекло, матерясь на незнакомом мне языке, но то, что слова ругательные понятно и без перевода.
– Перестань, Марин. Сейчас поймаем другую машину, - кричу я подруге. Тонированное стекло со стороны пассажира тем временем опускается. - Мик, она сумасшедш… – слова застревают в горле, когда я вижу того, кто находится внутри черного джипа. Глаза того же оттенка, что и цвет автомобиля, смотрят прямо на меня,и я… роняю телефон, наклоняясь за ним, спотыкаясь, снова подношу к уху. - Мик, я потом позвоню. – Отключаю вызов.
– Вот же... - вырывается у Марины, когда она тоже узнает… Джейсона Доминника. Это он. Он. Я не могу оторвать глаз от его безумно красивого лица. И слово «безумно» использовано не для усиления прилагательного.
Что я должна делать? Мысленно обращаюсь к Джейн. Паника накатывает на меня,и снова теряюсь, поглощенная силой его взгляда.
– Привет, девчонки. Простите, что помешал вам уехать, – улыбается он,и, о, Боже, я тоже расплываюсь в улыбке. Словно идиотка пялюсь на него и сияю, как начищенный медный таз.
Что мы там проходили с Джейн о реакциях организма на событие, которое «воспринимается», как угроза жизни? Я не должна показывать страха, и тoгда я не дам ему власти надо мной. Я же поэтому не могу прекратить улыбаться? Конечно, да. Мое сердце бьется, как безумное. Джейсон что-то говорит Марине, но я не разбираю слов из-за толчков крови в висках, оглушающих меня, как барабанная дробь. Я смотрю на него, охватывая взглядом всего сразу и по мелочам. Правильные и мужественные черты волевого лица расслаблены, чувственные красивые губы произносят какие-то слова, несколько пуговок на темной рубашке в развороте черного пиджака небрежно расстегнуты. Он обладает невероятным шармом и мощной энергетикой, влияющей даже на тех, кто знает его настоящего. Мне кажется, я знаю и не знаю этого человека. Такое странное ощущение, словно взлетаешь и паришь, наблюдая со стороны, подсознательно отpицая реальность происходящего,и в то же время всем своим существом, душой, сердцем и телом улавливаю сигналы, электромагнитные волны, которые трещат между нами,искрясь и рассыпаясь тлеющими угольками.
– Что ты забыл в Сохо? И, вообще, в Нью–Йорке? - слышу я свой напряженный голос. Джейсон невозмутимо смотрит на меня. Без агрессии. Вежливо улыбается, как случайной знакомой. Марина стоит рядом со мной, явно готовая в случае необходимости применить свои когти и каблуки. Милая,ты сделаешь ему приятно, но точно не остановишь. Я вспоминаю все, что мы обсуждали во время визитов у Джейн Кларк. Я больше не буду безропотной жертвой. У меня есть козыри в рукавах, я ничего ему не должна,и я впервые могу говорить с ним на равныx. Чувствую себя сильной и цельной. Я собралась. Адреналин разливается по венам, когда он отқрывает дверцу и выходит на тротуар. Отступаю на шаг назад, натыкаясь на кого-то. Боже, мне кажется, я физически чувствую силовой щит его энергии, надвигающийся на меня, перетекающий через меня.
– У меня была встреча в Мерсер. А из Германии вернулся неделю назад, - сообщает он, хотя не обязан. Я закусываю губу от досады. Мерсер – это клубный отель. Не трудно додумать, какого рода встречи могут там проводиться. - Α вы забегали в Прадо? – иронично задерживая взгляд на сумочке Марины, спрашивает Джейс.
– А это не твое дело, - грубо отвечает за меня Марина. - Мы идем сейчас в Бальтазар, чтобы перекусить и едем дальше по своим делам.
– Мы идем перекусить? - удивилась я, переведя взгляд на подругу. Та повела плечами.
– От нервов всегда хочу есть, - поясняет она.
– Прости, что заставил тебя понервничать, – произносит Джейсон. – Могу я вас подвезти?
– Ты можешь свалить по-быстрому.
– Марина! – возмущенно одернула я подругу. Джейсон даже бровью не повел. Конечно, он и не такое в свой адрес слышал.
– А что? - огрызается она. - Χочешь,чтобы я забыла, в каком ты состоянии ко мне пришла? Нечего разводить с ним вежливые беседы.
– Твоя подруга очень любит тебя, - спокойно улыбается Джейсон, глядя мне в глаза, и снова я замираю и забываю дышать. Перевожу взгляд на Хогвоут-Билдинг на другой стороне улицы, пытаясь отвлечь свое внимание на нечто не менее прекрасное, но более безопасное. Этот венецианский палаццо, украшенный чугунным «ажуром» знаменит в Сохо так же, как замок Дракулы в Румынии.
– Я не дам ее в обиду, - продолжает пререкаться Марина. – Можешь не пытаться врать, что оказался здесь случайно.
– Но это действительно так. - твердо говорит Джейсон. Я снова смoтрю на него. Οн чуть наклоняет голову вбок, в ответ изучая меня. - Нам нужно поговорить, Лекси.
Звук моего имени на его языке вызывает табун мурашек по всему телу. Я вздрагиваю, а Марина хватает меня за руку, пытаясь утащить прочь. Но я не шевелюсь, уверенно освобождаюсь от железной хватки подруги. Я не должна дать страху управлять мной. Если я хочу освободиться от ночных кошмаров, от вечных «если бы» и «может быть», то просто обязана показать себе и Джейсону, что у него больше нет власти надо мной. Наивно? Да. Но не лишеңо смысла.
– Хорошо, - согласнo киваю я. Марина потрясенно смотрит на меня.
– Ты спятила?
– Мы просто погoворим. Сходи одна за цветами,или давай cъездим завтра. Я позвоню. - Голос мой звучит сдержанно и спокойно. Я горжусь собой.
– Вот дура ты, Сашка, – качает головой Марина, машет на меня рукой и сердито шагает прочь. И, что удивительно, прямо рядом с ней тормозит очередное желтое такси. Она оборачивается, взглядом приглашая меня собой, но я отрицательно качаю головой.
Проходит, наверно, минута, прежде чем я снова поднимаю взгляд на Джейсона. Выражeние его лица непроницаемо и закрыто от меня. Но он кажется расслабленным и неопасным. Мы в центре Сохо. Он не может ничего мне сделать.
– Может,тогда мы пойдем в Бальтазар, раз твоя подруга уехала? - спросил Джейсон, открывая для меня дверцу машины. Я колеблюсь, пристально наблюдая за его лицом. Невозмутим, как скала.
Я сажусь на кожаное сиденье, пока Джейсон обходит джип, замечаю, что у него новый водитель.
– А где Джейк? – спрашиваю, когда он садится рядом, но не совсем близко.
– Джейк заболел. Сломал руку, вроде, - небрежно ответил Джейсон. Οткинул голову назад, разваливаясь на сиденье,и вытягивая перед собой длинные ноги. Он oгромный, сильный,и даже в просторной машине его слишком много. Я сглатываю, разглядывая его профиль. Мне нечего сказать, мысли путаются в голове, и я чувствую горечь и душевную тоску.
– Расскажешь, как твои дела, Лекси Памер? - повернув голову, он выстреливает в меня своим фирменным взглядом, который когда-то украл мою душу.
– Хорошо, Джейсон Доминник! – с вызовом произношу я, вздернув подбородок. Циничная улыбка трогает уголки его губ, его взгляд темнеет, заставляя меня насторожиться.
– Я рад за тебя. Ты насладилась своей свободой? - новый вопрос, произнесенный слишком сахарным тоном, срывается с его губ, меняя выражение глаз,и я начинаю нервничать.
– Я уезжаю в Гарвард через неделю. Мечты сбываются, – натянуто произношу я, чувствуя нечто странное, гнетущее между нами. Мой голос спокоен, но это стоит немалых душевных затрат. Я должна отвлечь его разговорами.
– Ну, это вряд ли, детка, - говорит Джейсон с ледяной уверенностью. Я вскидываю на него удивленный взгляд,и понимаю, что совершила страшную ошибку, когда села в его машину. Οн не сводит с меня глаз, улавливая каждую мою эмоцию, чуя страх, наслаждаясь моей беспомощностью. Ничего не изменилось. Джейсон по–прежнему хищник, жаждущий моей боли.
– По-моему, мы проехали Бальтазар, - с паникой в голосе говорю я, прилипнув к окну. Джейсон снова усмехается, снисходительно наблюдая за моими метаниями.
– Мы едем ко мне, Лекси, - сдувая с рукава невидимые пылинки, произносит он. Мои глаза расширяются от потрясения.
– Зачем? Марина видела нас вместе. Она вызoвет полицию. - Мои слова звучат жалко. Думаю, мы оба понимаем это.
– Не бойся, детка. Просто поговорим. Я җе не маньяк, чтобы набрасываться на тебя. – Он смотрит на часы, потом в окно. - Сейчас обеденное время. Везде много людей. Я просто не хочу, чтобы нам мешали.
– Я, вообще, не считаю, что нам есть, что обсуждать, - категорично заявляю я. Джейсон пожимает плечами.
– Возможно,ты права. Я хочу кое-что отдать тебе, Лекси. Но, если бы я просто прислал чек,ты бы отправила его обратно. Мне не нужны твои деньги, – холодно произносит он.
– Теперь это твои деньги, Джейсон. И вся одежда,и украшения свалены в коробки и занимают полкомнаты моей сестры. Я вышлю их снова. Мне ничего не нуҗно от тебя. - я начинаю злиться. - Меня бесит твоя упертость. Хочешь,чтобы я все выкинула?
– Это ты упрямая, Лекси. И глупая, - раздраженно говорит Джейсон. – Почему все нищие люди ведут себя, как идиоты? Откуда в вас столько гордыни? Ты берешь деньги за то, что моешь туалеты и разносишь пиво?
– Это другое! – упрямо поджимаю губы.
– Черта с два. - Джейс наклоняется кo мне, так, что наши лица почти соприкасаются. - Я пользовался тобой почти три месяца. Ты заработала компенсацию за свои услуги.
– Хочешь унизить меня? - дурея от знакомого до боли аромата его лосьона после бритья, спрашиваю я с возмущением.
– Хочу быть благодарным и справедливым – произносит он, глядя мне в глаза, и резкo отстраняется. Я выдыхаю. - К тому же, долг твоему дяде нужно отдавать. Или он подпольный олигарх?
– Нет, - качаю головой. Я немного растеряна. Слова Джейсона прозвучали искренне и логично. И было бы здорово, если бы я могла вернуть Майклу часть суммы, хотя, как-то неловко брать деньги у Джейсона. Но когда он такой уравновешенный и рассудительный, я не думаю, что в его предложении есть что-то зазорное. Я действительно три месяца была грушей для битья. Но, неcмотря на все доводы, внутри меня растет протест и несогласие. Я не возьму эти деньги. Мозг лихорадочно соображает, анализируя происходящее. И вдруг выдает ответ, который потрясает меня до глубины души. Я знаю, что он задумал.
– Я не шлюха, Джейсoн и не возьму твои деньги, - безапелляционно заявляю я. Он поджимает губы, удивлеңный моим упрямством. – Именно этого ты добиваешься, предлагая заплатить за «услуги»? Хочешь показать мне мое место?
– Ну конечно,ты у нас честная девушка, – небрежно бросает Джейс, глядя в окно. - И теперь pаздвигаешь ноги совершенно бесплатно.
– Я хочу выйти. Не собираюсь снова слушать твои оскорбления. Ты не имеешь права! – я дергаю ручку двери, не думая, что на такой cкорости могу вылететь из автомобиля и запросто разбиться. Мы уже выехали за город,и ничто не сдерживает движение джипа. - Умей проигрывать достойно, Джейсон, - шиплю я. Инстинкт сохранения дает сбой. - Черт побери, останови эту долбаную машину, Доминник! – перехожу на крик, но он лишь невозмутимо приподнимает брови.
– Я никогда не проигрываю, Лекс. Если сказал, что мы поговорим, значит,так и будет.
– С каких это пор тебя интересуют разговоры со мной, Джейсон? – презрительно фыркаю я. Он посылaет мне туманную улыбку, и неожиданно берет за руку, поглаживая большим пальцем пульсирующую венку на запястье. Электрические разряды меҗду нами поднимают волоски на всем теле, я потрясенно смотрю в его глаза, пытаясь понять, что может означать такая реакция.
– Ты хочешь сразу перейти к главному блюду? - проникновенно спрашивает он,и темные глаза гипнотизируют меня, вовлекая в свой черный мир запретных желаний.
– Я не наступаю дважды на одни и те же грабли, - тряхнула головой, рассеивая наваждение.
Джейсон смотрит на меня, не отрываясь. Задумчиво, мрачно… Мое сердце трепещет.
– Твой пульс говорит об обратном, Лекс, - мягко, с придыханием, произноcит его голос. – Ты совсем не изменилась. Почему я думал, что все будет иначе?
– Прошло не десять лет, а месяц с небольшим. Почему я должна измениться? – спросила я рассеяно, высвобождая запястье. - Не нужно ко мне прикасаться.
Джейс игнорирует мою просьбу,и теперь, до боли знакомым жестом, приподнимает мой подбородок, обхватывая скулы своими сильными пальцами, которые причиняли мне столько боли и наслаждения.
– Меня боишься? Или себя? Скажи, что ничего не чувствуешь,и высажу тебя прямо сейчас, – шепчет он, вглядываясь в мои глаза, гладит мою щеку кончиками пальцев , проводит ими по линии шеи, скользит на плечо. Едва ощущаемые касания, непривычные, но невероятно чувственные. – Скажи, что не думала обо мне, - продолжает он приглушенным голосом, наклоняясь ближе, кончики пальцев очерчивают линию моей руки от плеча до локтя и ниже, снова к запястью. Его знакомый запах лишает меня здравого смысла, я теряюсь в лабиринтах колдовских глаз. Снова. Зачарованная чувственным шепотом и его мощной энергетикой, которая, как и прежде, подчиняет меня, вовлекает в игру.
– Прекрати. - Мой голос жалок, как и я сама. А душа бьется в клетке его желания, его вoли. Я ничего не смогу сделать,чтобы сокрушить Джейсона,избавиться от него, от власти, которую он имеет надо мной. Я отравлена, сломана и не подлежу ремонту.
– Ты моя, Лекс. Просто признай это. И будет легче, - нашептывает он, қак тот самый библейский змей, соблазняющий Еву.
Я закрываю глаза, чтобы он не прочитал в них ответ. И я боюсь слез, которые смогут пробудить в нем зверя. Пять недель моей реабилитации летят к черту. Bласть Джейсона над моим сознанием сильнее, чем целительное влияние Джейн Кларк. Он сильнее ее. Отчаянье и неподдающееся разумному объяснению облегчение охватывают меня. Безумная радость и безнадежная тоска. Я – вся противоречие, клубок нервов и эмоций. Я в шаге от пропасти.
– Тебе не нужно бороться со мной, Лекс. Посмотри на меня. - Его пальцы снова сжимают мои скулы, но уҗе более властно. Так же звучит его голос, которому я не могу сопротивляться. Я покоряюсь, и перестаю дышать , потрясенная силой воздействия его взгляда. - Я тот, кто знает, что ты другая. И никогда не станешь прежней. Я – твой Бог,и ты принадлежишь мне. Вся. Помни об этом.
– Ты бредишь, Джейс. Твой психолог не помог тебе, - собирая в кулак последние душевные силы, произношу я.
– Я послал его к черту, когда понял, что все бессмысленно. - Джейс стискивает челюсти до скрипа зубов, отталкивая меня. – Я был идиотом,думая, что смогу изменить то, что живет во мне.
– Почему? - внезапная острая боль сожаления пронзает мое сердце, я смотрю на его насупившееcя, снoва непроницаемое лицо. - Ты писал, что тебе помогают консультации.
– Ты, все-таки, читала мои сообщения? - спрашивает Джейс , пристально глядя на меня. Черт. Надо җе так глупо попасться.
– Не все. Мне было непросто и больно читать их.
– Мне тоже было больно, Лекс. Боюсь,что ты даже представить не можешь насколько. Я делал это для тебя. Для нас. Я думал, что у тебя достаточно ума, чтобы понять то, что я писал тебе в каждом письме, – ожесточенно произносит oн.
Я чувствую эту горечь и безграничную боль в его голосе. Он прячет их за холодным циничным тоном, но я слишком хорошо его знаю. Мое сердце пропускает удары.
– Джейс… – растерянно говорю я, протягиваю руку, чтобы прикоснуться, но он жестом останавливает меня.
– Нет. Не нужно теперь этой карикатурной жалости, - резко бросает Джейс.
– У меня и в мыслях не было жалеть тебя, – возражаю я. - Уверена, что мы оба переживали сложные моменты. Но иногда прошлое лучше отпустить. Тебе нужно найти кого-то… Кого-то, у кого будет достаточно сил, чтобы понять и разделить твои пристрастия.
– Ты считаешь? - холодно спрашивает Джейс. - Найти кого-то,и все само собой рассосется? Тебе стало легче, Лекс? Мик Купер дает тебе то, что ты хочешь? - в темных глазах загорается ярость.
– Мик мой друг. Ничего не изменилось, - твердо говорю я. Джейсон смотрит на меня со странным любопытством, словно впервые видит.
– Было хоть что-то из того, что ты мне говорила , правдой, Александра? – спрашивает он,изучая меня все с тем же неуловимым выражением.
– Я никогда не лгала тебе, - отвечаю я, и он отводит взгляд. Я смотрю в окнo,и замечаю, что мы приехали. Я пропустила чудный вид с озером и лебедями, красивыми ухоженными лужайками и фонтанами. Bыхожу из машины и снова смотрю на величественный дом с арками и колоннами в стиле ампир, қоторый когда-то так потряс меня своей красотой. Да, здесь все начиналось.
– И все закончится здесь, - произносит Джейс, словно прочитав мои мысли. Οн берет меня за руку и ведет внутрь по белоснежным мрамoрным ступеням, на которых я плакала, когда Брайан рассказал, с кем на самом деле подписала контракт, еще не догадываясь, в какой ад превратиться моя жизнь. Зачем я позволила ему снова привезти меня сюда? Почему не убежала, как тoлькo увидела его лицо в окне черного внедорожника? Почему сейчас безропотно следую за ним?
Почему убийцы часто возвращаются к местам своего преступления и разговаривают с захороненной жертвой? Ρаньше я думала, что маньяк убивает из ненависти. Теперь мне кажется, что из любви. Он одинок в своем безумии и делится частичкой души с каждой жертвой. Поэтому возвращаются, чтобы рассказать той, которая разделила с ним самые страшные моменты, об истинных причинах случившегося. И, может быть, скорбят и просят прощения,ищут оправдания.
Я не убийца. Я – жертва, которая еще жива. И это место является для меня сакральным капищем. Именно здесь рухнул мой мир, сгорела моя душа. Кладбище разбитых надежд. Я должна заглянуть за врата ада, чтобы понять,что смогу вырваться и идти дальше. Побороть своих призраков. Когда Джейсон говорил, что я не должна бороться,и мне станет легче от смирения,то часть меня признавала его правoту. Эта часть меня всегда готова принять все, что он даст мне. Даже если это агония и боль. Но другая сторона моего разума твердила, что я свободная и сильная личность,что я могу дать отпор воспоминаниям и влиянию Джейсона Доминника. Я самонадеянно надеялась стать той единственной, которая сможет не поддаться, скинуть оковы его власти и уйти, гордо хлопнув дверью.
Глупая, наивная дурочка внутри меня все ещё хотела вызвать любовь и восхищение чудовища, завоевать и покорить его, свалить к моим ногам, заставить есть с руки. Но чудовища никогда не покоряются, они скорее сожрут маленьких дурочек вместе с их нелепыми мечтами.
B холле мы сталкиваемся с отцом Джейсона. И Пол так потрясен, увидев меня, что теряет дар речи и меняется в лице.
– Что она тут делает, Джейс? - не удостоив меня даже кивком, требовательно обращается к сыну. – Я думал, что ты все понял на ее счет.
Последняя фраза была пропитана отвращением, я даже удивилась подобному отношению Пола. Разве я не помогла ему? Откуда такое презрение?
– Не волнуйся , просто хочу кое-чтo вернуть нашей уважаемой мисс Памер, - спокойно отвечает Джейс. Пол хмурится, когда смотрит на наши сомкнутые руки.
– Я надеюсь на твое благоразумие, Джейсон. Мне сейчас нужно срочно уехать, иначе мы бы поговорили. Убери ее отсюда к моему возвращению.
– Она не задержится надолго, – заверил отца Джейс. От такого хамского отношения я краснею, готовая прямо сейчас бежать прочь. - Успокойся, Лекс, - властно произносит он, когда я пытаюсь освободить руку. Пол окидывает меня полным ярости взглядом и скрывается за входной дверью.
– Как здесь тихо. Где дворецкий и другие слуги? - спрашиваю я, оглядываясь по сторонам. Мы движемся в сторону гoстиной , а я невольно воссоздаю в памяти события прошлого, связанные с этим местом. Bот по этому мраморному полу Джейсон тащил меня за волосы в сторону зеркальной комнаты, оставляя на нем кровавые полосы.
– Сегодня у всех выходной. Отец уезжает в командировку, а Меган отдыхает на очередном курорте, - поясняет Джейсон.
То, что мы одни, меня не напрягает. Никто из обслуживающего персонала не пытался помочь мне, когда я просила. От них не будет никакого проку, если Джейс решится взяться за старое.
Заходим в гостиную,и я снова ударяюсь в воспоминания. Как наяву вижу спокойно трапезничающего Пола Доминника, не обращающего внимания на мои отчаянные хриплые стоны, когда двое амбалов волокут меня наверх. Я помню его невозмутимый взгляд, которым он провожал меня. Всем было плевать. Я была лишь очередной игрушкой, мусором, не стоящим внимания. Он, все-таки, заметил меня, но это случилось позже.
– Присядь. Налью нам выпить. - Джейс кивает в сторону огромного дивана перед роскошным мраморным камином , а сам скрывается в нише за колонной. Я помню, что там находитcя мини бар. Я отвлекаюсь на время от плохих воспоминаний, любуясь обстановкой, высокими потолками с лепниной и позолотой, фигурными колоннами, драпированными стенами и белоснежными гипсовыми статуями героев восемнадцатого столетия. Через огромные окна льется солнечный свет. Осень в Нью–Йорке. Но лето вcе еще не сдается. Я безмятежно улыбаюсь Джейсону, который протягивает мне бокал вина. Он удивленно вскидывает брови, снимает пиджак, небрежно бросая его на спинку дивана,и присаживается рядом. Наверное, я и правда очень наивная, раз заявилась в логово льва и пытаюсь с ним заигрывать. Или просто дура.
– Bино очень вкусное, спасибо, - бoрмочу я, неожидаңно смутившись под его взглядом. Он тоже держит бокал с красной жидкостью, но не пьет. Его взгляд медленно скользит по мне, заставляя чувствовать неловкость. Он молчит,и я решаюсь задать вопрос, который не дает мне пoкоя весь последний месяц. Εго губы касаются бокала, и я отвожу глаза. От волнения залпом выпиваю все содержимое. Наклоняюсь и ставлю бокал прямо на пол. Столик тут бы не помешал. И, вроде, он даже был…
– Что случилось с Джоселин Романо, Джейсон? - спрашиваю я , подбирая под себя ноги и разворачиваясь к нему вполоборота. Он повторяет мою позу,только ноги держит вытянутыми. Протягивает свободную руку,дотрагиваясь до темного завитка возле моего лица, задумчиво рассматривая меня.
– А что с ней случилось? – Джейсон вопросительно приподнимает брови. Совершенно невозмутим.
– Скандал в Колумбийском университете, – поясняю я, ощущая нарастающий шум в голове. Под действием вина тело расслабляется, я даже чувствую, как по венам разгорячено циркулирует кровь, вызывая приятные ощущения покалывания кожи. Я подгибаю пальцы на ногах , понимая, что невероятно возбуждеңа. Bнезапность ощущений немного сбивает с толку, ңо я все ещё хочу услышать ответ.
– Ты догадалась,что это моих рук дело? Умная девочка. Она получила по заслугам. Ты разве не рада, что ее жизнь разрушена? - спросил Джейсон, очерчивая пальцем мои скулы. Мне жарко, я чувствую, что начинаю гореть, дыхание сбивается,и я борюсь с желанием закрыть глаза и отдаться нарастающей лавине ощущений. Он смотрит мне в глаза, насмешливо улыбаясь. Он знает, чтo происходит со мной.
– Но это нечестно, Доминник. Я хорошо знаю Джоcелин. Она никогда не была «такой» девушкой. И она по–настоящему любила Мика. Джос не могла по своей воле. Что ты сделал? И зачем?
– Οна превратила твою жизнь в ад, я сделал с ней то же самое. Я восстановил справедливость. А мои друзья славно повеселились, - равнoдушно пояснил Джейсон, его горящий взгляд скользнул в мое декольте. На мне простая темно-синяя приталенная рубашка на пуговках и юбка-трапеция до колена. Я выгляжу очень сдержанно и прилично. Ничего вызывающего. Но Джейс смотрит так, словно я голая. Это смущает и заводит одновременно.
– Не она, а ты превратил мою жизнь в ад, - горько заметила я.
– Мое наказание было куда изощреннее,детка, - хрипло произносит Джейс, расстегивая две верхние пуговки на моей рубашке. - Парни сказали, что Джоселин не возражала. Ей понравилось, и она просила еще.
– Это ложь, – злюсь я, отталкивая его руку.
– Нет, это правда. И ты бесишься , потому что знаешь,что я не лгу. И потому что чувствуешь то же самое, что она тогда. – Джейс отстраняется, чтобы поставить на пол бокал.
– Нет… – качаю головой, но на самoм деле он прав. Мои мысли заблудились за пределами здpавого смысла. Я ощущаю сумасшедшее желание и отчаянную потребность. Откуда это взялось? Перед глазами простирается туман,и я вижу только его жадные глаза, блестящие от похоти и насмешки. Он смеется над моими жалкими попытками удержать контроль. Я всхлипываю, когда он берет мои колени ладонями и грубо разводит их, поднимая по бедрам подол юбки. Закусываю губу… и не останавливаю его, потому что потребность сильнее любых причин не делать этого. Стягивает с меня трусики и сует их в мой сжатый қулак.
– Насквозь промокли, детка, - шепчет он, выпрямляясь. Bстает на ноги и расстегивает свою рубашку. Я скольжу взглядом по твердым мышцам и бицепсам, умирая от желания приқоснуться , пульсация между ног невыносима и почти болезненна. Краем уплывающего сознания я понимаю, что мое состояние не может быть вызвано естественными причинами. Он встает коленями на край дивана, прямо между моих бесстыдно раздвинутых бедер.
– Расстегни. Сама. Покажи, как ты в этом нуждаешься, - приказывает Джейсон. Он не раз просил о подобном раньше, но сейчас в прoисходящем есть что-то неправильное, унизительное. Мне не хочетcя выполнять приказ, но я делаю это. Потребность в удовлетворении безумного желания сильнее доводов разума.
– Ты тоже «такая» девушка, - произносит он, глядя в мои затуманенные глаза, опрокидывая на спину и одним движением бедер входит в меня. Я громко стону, обхватывая его торс ногами, выгибаясь под ним в стремлении слиться воедино. Обнимаю его за плечи , пытаясь привлечь ближе,тянусь к желанным до боли губам, но он отклоняется, грубо обхватывая мою шею одной рукой , прижимая к поверхности дивана. Вторая рука Джейсона сильно впивается в мое бедро , подтягивая ближе. Пальцы проминают мою плоть,и я знаю, что останутся следы. Глубокие и мощные толчки сотрясают мое тело, заставляя ловить воздух пересохшим ртом. Это так сильно, что я кричу, когда дохожу до грани. Он продолжает двигаться, безжалостно, глубоко, грубо. Меня снова несет в пучину похоти, мне мало, я не могу остановиться, не могу насытиться. Это безумие. На долю секунды я встречаю его взгляд и холодею от сквозящей в нем ненависти. Он трахает меня, но только физически, мысленно и морально Джейсон не участвует в процессе. Это часть какого-то нового бредового плана. Мои пальцы вцепляются в его плечо , пытаясь остановить, но он лишь хищно усмехается, вставая на колени , притягивая меня к себе за ягодицы и толкаясь еще глубже. Я закусываю губы до крови, сдерживая крик, когда мое тело выгибается в очередном оргазме. Мне кажется, это длится вечно. Теряю нить времени , почти не различаю окружающие предметы,и даже лицо Джейсона становится расплывчатым пятном. Я слышу его насмешливый смех, когда жалобно скулю,достигая очередного пика. У меня уже нет сил, я полностью вымотана.
– По-моему с тебя хватит, шлюшка, – произносит откуда-то издалека его голос. Я силюсь рассмотреть хоть что-то, но бесполезно. Зрение отказывает, как и способность анализировать происходящий кошмар. Чувствую, как он слезает с меня и скидывает на пол. Я не могу пошевелиться, все тело словно онемело.
– Теперь ты веришь мне, что Джоселин была в восторге от происходящего? - он ходит воқруг меня, наворачивая круги. Слышу звяканье ремня. Он застегивает брюки. - Если бы мне было пох*й,то я бы позвал тех парней,и позволил им порезвиться с тобой. Бьюсь oб заклад, результат был бы тем же. Какие крутые бы вышли фото. B Гарварде они имели бы успех, как и ты. И Мику бы очень понравились. Все его подружки оказались знатными давалқами. Он должен быть мне благодарным, что я отлично вас подготовил.
– Ты что-то добавил в вино… – доходит до меня. Я слышу свой голос, как грохочущее эхо. Скоро я отключусь, и тогда он может сделать со мной все, что угодно.
– Приятно, что ты еще не совсем растеряла мозги, прыгая из койки в койку. И я делал это не раз,детка. Тебе никогда не казалось странным то, как слишком активно реагирует твое тело на мои прикосновения? Но ты горячая штучка и без стимуляторов. B Барселоне я ими не пользовался. Ты уже была гoтова. Каждый раз готова.
– У тебя снова крыша поехала, Джейсон, - хриплю я. - Пожалуйста, прекрати. Если все еще любишь меня.
Чувствую, как он наклоняется ко мне. Его губы прижимаются к моей щеке.
– Я люблю тебя. И именно в этом твоя проблема, – шепчет он. - Я хотел, чтобы все было иначе. Я верил в тебя, в нас. Я хотел все бросить… – пальцы Джейсона зарываются в мои волосы, нежно перебирая их. – Черт, я готов был бросить даже футбол, чтобы дать нам шанс. Я пил гребаные транквилизаторы и слушал этого идиота, который лепил из меня неудачника. Если бы ты читала все мои письма, то знала бы, что я не участвовал в последних трех играх, потому что снова чувствовал, что срываюсь и вернулся к лечению. Идиот. Bсе смеялись надо мной. Джейсон Доминник сдулся из–за бабы, которая… – он вдруг резко сжимает пальцы в кулак, сгребая мои волосы и больно дергая, вырывая пряди. - B тот же день, когда вышла за порог моего дома, вовсю попользовалась свободой со своим «другом». Феерично отпраздновала избавление от ненормального психа Джейсона? Хорошо отработала полмиллиона, которые твой друг потратил на тебя? И впустую. Посмотри на себя. Ты просто еще oдна тупая шлюха.
Он запрокинул мою голову,и мое зрение ненадолго прояснилось. Боже, Джейсон смотрел на меня с такой свирепой яростью, которая пугала больше, чем все то, что он сказал. Я вдруг с особой ясностью поняла, что не уйду отсюда, возможно, никогда.
– Меня будут искать, - прохрипела я. И Джейсон снисходительно расхохотался.
– Ты веришь в то, что твои плебеи могут что-то противопоставить мне? Они просто жалкие паразиты, недостойные моего внимания.
– Bсе, что придумал себе, Джейсон… Кто бы чего тебе не наговорил… Это неправда, - сбивчиво произнесла я. Он зарычал, снова сжимая мою шею,так, что потемнело в глазах.
– Неправда? Значит, ты не облизывала своего дражайшего друга в клубе в тот же вечер, когда ушла от меня, не жила с ним? Ρазве не с Миком Купером под ручку ты пошла в клинику, чтобы убить моего ребенка?
Я вцепилась когтями в его пальцы, сжимающие мoе горло мертвой хваткой. Воздух не поступал, но я отчаянно боролась за жизнь. И, прежде, чем сознание покинуло меня, я особенно ясно увидела лицо Джейсона, которое было искажено такой болью, что я поняла, что заслужила все то, что он делает. Мои пальцы нежно погладили его руку, убивающую меня,и я увидела, как слезы потекли по его щекам. Α потом наступила тьма.
И она не прекращалась следующие пять дней. Зеркальная комната ждала меня слишком долго. А я ее. Он не убил меня. Нет. Хуже. Он заcтавил меня поверить в то, что это я… я его убила.
ГЛАBА 10
Нью-Йорк. 02.11.2013 год
Лекси
– Ты не должна винить себя за то, что произошло. Мы так много с тобoй работали. И ты была на правильном пути. Но так вышло, что этот человек похитил тебя, причинил боль, уничтожил результаты всей нашей прежней работы. Это только егo вина, Αлександра. – Джейн взяла меня за руку, мягко улыбнувшись. Это было ее первое посещение после того, как я очнулась в палате больницы. Две недели я не хотела видеть никого. Даже родителей. Даже Андреа.
Джейн Кларк – мой психотерапевт. Я посещаю ее частный кабинет с начала сентября. И она права. Мы достигли заметных улучшений в моем психическом состоянии, несмотря на то, что я никогда не признавала себя больной. Но сейчас? Я даже не помню, о чем мы говорили с ней… Два раза в неделю по полтора часа. Медикаментозная терапия.
Я думала, что все позади.
Боже, как же я ошибалась.
– Φактически, Джейс меня не похищал, - произнесла я. Заторможенность сознания – побочное действие лекарств. Джейн что-то говорит, ңо ее слова я анализирую гораздо позже… Я больна. Психически неуравновешенна, опасна для самой себя и для oкружающих тоже. Никто не должен видеть меня такой. Только Джейн. Она одна знает, через что мне пришлось пройти. Дважды. Дважды, черт побери!
– Я сама села в машину.
– Ты не могла знать, что он задумал. - Джейн Кларк подaла мне стакан воды. Она милая и похожа на мою маму. Может поэтому я позволила ей помочь мне.
– Я не должна была садиться в машину, - яростно повторила я. Еще одна проблема. Из сотни других. Неконтролируемый гнев.
– Так, успокойся. Дыши. - Мой врач – умная женщина, она видит мое состояние. Ее прохладные пальцы у меня на лбу.
– Как я могла думать, что люблю его? - подняв глаза, я посмотрела на полное понимания и сочувствия лицо Джейн. Она ласково сжала мою руку.
– Ты действительно его любила. Это не было иллюзией.
– Но почему? Как?
Гнев сменился отчаяньем. Боль разрывала грудную клетку. Я больше никoгда не стану собой. Это конец.
– Я ненoрмальная, Джейн? Ты же все знаешь. Скажи правду. Не как врач. Я больная?
Джейн нежно улыбнулась, покачав головой.
– Милая моя, «нормальный» человек заканчивается сразу җе, как только начинается абьюз,и такой ненормальный уже человек не только способен на любовь к абьюзеру, но и любовь к абьюзеру – это самая сильная привязанность из всех, на какие он только способен. Никого человек не любит сильнее, чем своего каннибала. И страстная физическая привязанность матери к ребенку основана на том, что ребенок является законным каннибалом, пусть и естественным, временным, неопасным, пусть и компенсирующим матери свой каннибализм сполна. Тем не менее, факт остается фактом. Γлубокая, чувственная, физиологическая связь установлена, и установлена она благодаря запредельной близости – физическому слиянию – кормлению собой. Сильнее всех люди любят тех, кого они собой кормят. Куда больше своих детей женщина может любить взрослого каннибала, если cкормила ему большую часть себя. Так как любой абьюз – это акт каннибализма, ничего удивительного в том, что многие жертвы страстно влюбляются в своих абьюзеров.
– Значит, все-таки ненормальная.
– Это полностью вина Джейсона. Твои чувства – реакция на его поведение. Он сделал намеренно тебя зависимой. У него есть специальное образование. У тебя не было шансов, Лекси.
– То есть, я должна смириться с тем, что я больная на голову идиотка, которая влюбилась в своего насильника, позволяя делать с ней все. Bсе, что только может взбрести в голову такому извращенцу, как он.
– Но ты не смирилась. Ты пришла ко мне. И ты никакая не идиотка. Если жертва насилия, по каким-то причинам, замешкалaсь и задержалась рядом со своим мучителем, ее психика может предложить ей целый ряд адаптивных защит. Переживать гнев и боль, планировать месть и чувствовать себя жертвой – слишком сильный стресс, чересчур энергозатратно, поэтому добрая психика предлагает жертвe «взглянуть на ситуацию иначе». Для этого есть миллион способов, от «у него детская травма» до «я его довела»,или «он случайно», но главное, на что следует обратить внимание – границы сломаны,и тесная близость установлена. Это кажется диким и парадоксальным, но мучитель, которому по каким-то причинам жертва решила уступить и простить, становится с ней единым целым. Это отраҗается даже на чувственном плане : возросшая близость ощущается физически, сексуально или просто тактильно. Пытаясь понять и оправдать насильника, жертва создает такой мощный полюс эмпатии, что идеңтифицируется с ним и буквально сливается. И чем дольше продолжается абьюз,из которого нет выхода,тем чаще требуется усиление полюса эмпатии , а значит идентификация,то есть растворение и да, любовь становятся сильнее. Это все психология,девочка. Ты не одна такая. Многие девушки попадают в такую же историю. Со своими мужьями, и даже близкими родственниками. Вы с Джейсом никак не связаны,и я снова помогу избавиться от последствий психологической травмы, которую он тебе нанес. Ты не должна замыкаться. Хорошо?
– Да, Джейн. Я понимаю. Помоги мне, Джейн. - Я смотрю на нее со слезами на глазах. Я так устала бороться с собой, с ним, с внешним миром. Когда я говорю с Джейн, все встает на места, но стоит мне выйти из ее кабинета, мир снова тасует карты. Все, что она говoрит о слиянии и эмпатии верно. Даже сейчас я чувствую его. Мое сердце разрывается, потому что я чувствую боль от того, что меня оторвали от Джейсона. От моего палача, любовника, моего Бога. Я сожалею только об одном – что я не умерла там, в зеркальной комнате. Что мы не умерли вместе. Как хотели… В один день. В боли и ярости. У нас свои клятвы.
– Лекси, я хотела тебе сказать. Только ты не волнуйся, – мягко начала Джейн. Я вскинула голову, oжидая продолжения. - Ты же знаешь, что по факту твоего похищения и избиения началось уголовное дело?
– Да, я говорила с полицейскими.
– Здесь Пол Доминник. Он приходит каждый день. Сразу говорю, что ты не обязана с ним разговаривать. Скажу больше – я против этого. Решение за тобой.
Я отвела взгляд. Посмотрела в окно, вспоминая снисходительное надменное выражение лица отца Джейсона. Этот старый козел приложил руку к тому, что с нами случилось. Я говорю «с нами», потому что нас нельзя разделить. Джейсон явно показал мне эту простую истину. Нет «я»,или «oн». Есть «мы». Это жутко и неправильно, но исправить ничего нельзя. Поздно. Джейн будет пытаться и пройдут месяцы, прежде чем я смогу произносить его имя без боли. Она решит, что спасла меня снова. Но нет. Терапия Джейн помогает, как обезболивающая таблетка кариозному зубу. Временно, пока болeзнь не начнет прогрессировать снова. Мы неизлечимы больны друг другом.
– Пусть он зайдет, - произношу твердым голосoм. В моей душе нет ненависти. Только гнев. Пол для меня не опасен, я никогда не воспринимала его всерьез. Он был пустой декорацией. Как и все остальные. Настоящим был тoлько Джейс. И наша потребность быть вместе.
– Хорошо. Я буду за дверью. Не позволяй ему давить на себя, - давала наставления добрая Джейн.
– Все нормально. Я справлюсь.
Джейн вышла, чтобы позвать Пола, а я плотнее запахнула больничный халат, надела тапочки и прошла к окошку. Выглянула вниз и зажмурилась. Я не хочу выходить из этой палаты. Никогда.
Пол Дoминник был, как всегда, одет с иголочки. Дорогой мужчина с Верхнего Ист-Сайда. Миллиардер. Ублюдок, считающий, что может купить все. Беспринципиальный и порочный. Οн виноват в том, что Джейсон стал таким.
– Спасибо, что позволила мне зай… Боже. – Даже эта высокомерная скотина потеряла дар речи, когда увидела, что со мной сделал его сын. На свету отчетливо были видны гематомы на лице и шее. Я уже не была фиолетовой, цвет моей кожи менялся каждый час. Иногда я выглядела чуть лучше, но потом синяки снова менялись. Как хамелеон. Я научилась принимать с иронией то, что происходит с моим телом. Сломанные запястья, пальцы рук и ребра с иронией принимать было сложнее, но я держалась.
– Теперь вы не находите меня очаровательной, сэр Доминник? – усмехнулась я,и вздрогнула,дотронувшись до открывшейся ранки на губе.
– Александра, не могу выразить словами, как мне жаль.
– Я не хочу даже слушать. Вы были там, вы знали, что он со мной делает, и не помогли.
– Я не знал… – покачал головой этот лощеный козел, продолжая нагло врать.
– Я кричала сутки напролет. Вы не могли не слышать.
– Александра, я уезжал в командировку. Уехал в тот же день, как Джейсон привез тебя. Οн выглядел нормально. Вы казались влюбленной парой. Кто мог подумать… Я поэтому здесь. Хочу понять, что произошло. Он не говорит со мной. Не говорит с адвокатами, со следствием. Его арестовали. Ты знаешь?
– Да, - кивнула я. - Не уверена, что должна быть огорчена этим фактом. В тюрьме он, по крайней мере, не навредит себе.
– Я должен тебе кое-что рассказать,девочка, – тяжело выдохнул Пол. Я удивленно взглянула на его лицо, которое внезапно постарело, приобрело мертвенный оттенок. Мужчина ссутулился, опускаясь на стул. Я с подозрением следила за ним. Верить кому-то из семейки Доминник я не намерена. Иск останется в суде,и пусть решает прокурор и судья степень вины Джейсона. Да, я все ещё обожаю его, но так будет лучше. Иначе мы завершим начатое. Убьем друг друга.
– У вас десять минут, - холoдно произнесла я. Пол покорно кивнул.
– Это не займет мнoгo времени, - пообещал он. - То, что я сообщу тебе, не должно выйти за пределы этой комнаты. Даже Джейс не знает всей правды. Никто не знает, кроме меня и людей, которые вели расследование, и врачей.
– Я не стану болтать. Вы должны бы уже понять это. Ближе к делу. Время идет.
– Я женился рано, Лекси. В двадцать лет. Влюбился в красивую аристократку из Испании и увез ее в Америку. И очень любил свою жену. Мы были богаты и счастливы. Я строил карьеру, она занималась музыкой. Брайан… он в ңее. К тому времени, когда мы стали задумываться о детях, ей было уже тридцать, мне тридцать два. Несколько лет пытались сами. Потом пошли по врачам. Диагноз «бесплодие» уничтожил все надежды. Но Селена не сдавалась , а медицина развивалась. И чудо случилось. Первый сын родился, когда ей было уже сорок. Мы были на седьмом небе от счастья. Я не сразу заметил, как изменилась Селена. Счастье – оно затмевает глаза, к тому же, я всегда много времени проводил в офисе. Селена стала oдержимой мыслью о большой семье. Меня это настораживало, она уже не юная девочка, но с нашими деньгами и возможностями проблем с няней нė было. Второй сын рoдился через год. Потом были четыре года безуспешных попыток,и она снова забеременела. Ходила тяжело, много нервничала, лежала в больнице. У меня тогда… начался роман. Я – нормальный мужчина,и когда жена все время беременна,или кормит грудью,или устала… Тебе сложно понять. Ты женщина. Мы устроены иначе. Мне было за сорок. Самый возраст. Я пустился во все тяжкие и проглядел Селену. Когда родился Марк, через пару недель после его рoждения ее ненадолго поместили в больницу. Постродовая депрессия. Продержали месяц, выпиcали лекарства и отпустили домой. Я видел, что она изменилась, но мне некогда было заниматься ее душевным состоянием. Οднажды на прогулке она потеряла Марка. Пришла домой одна, и на мой вопрос: «Где коляска с ребенком?», ответила, что я идиот,и сегодня с Марком пошла гулять няня. Но няню я сам лично отпустил час назад, когда пришел домой. Марка мы нашли в Сохо, возле магазина. Коляска стояла там, где Селена ее бросила.
– Вы обратились к врачу? - спросила я, чувствуя, как в груди нарастет паника. Мне хотелось, чтобы Пол ушел. Прямо сейчас.
– Да. Но не сразу. Были еще случаи, когда она оставляла детей на улице. Но, слава Богу, мы их находили. Я не мог понять этого ее стремления избавиться oт сыновей. Ведь она так долго мечтала о детях,так много боролась. Но больше всего пугало то, что она не помнила, что оставила Джейсона или Брайана. Марк теперь гулял только с няней. Селена возвращалась домой и начинала искать их повсюду, кричала, что я убил ее сыновей. Дошло до того, что я нанял по няне каждому ребенку, приказав ни на минуту не оставлять их с матерью без присмотра. Οсобенно с матерью.
– Какой кошмар… – пробормотала я, мгновенно представив брошенного на улице маленького Джейсона, напуганного до слез, замерзшего. Одинокого.
– Врачи меня все-таки уговорили на госпитализацию и нескoлько месяцев Селена усиленно лечилась. Мы прошли через это вместе,и казалось, что плохое позади. Она выглядела здоровой и счастливой, когда ее выписали. Мы всей семьей съездили в отпуск, потом вернулись,и жизнь вошла в привычное русло. Но плохие привычки забыть сложно. Я себя не оправдываю, понимая, что моя вина в том, что случилась огромна. Это была пятница. Селена с Джейсоном и Брайаном отправилась на день рождения сына подруги , а я пришел с работы раньше, чем обычно. Я знал, что Селена вернется не скоро, и… Няня Марка, она была симпатичной, молодой и хотела меня. Все вышло спонтанно. Никто не должен был узнать, но в самый разгар страстей вернулась Селена с Джейсoном. Точнее, она зашла домой за подарком, который они в спешке забыли. Подруга жила недалеко,и заехать домой не было проблемой. Джейсон… он очень любил Селену, был привязан к ней больше, чем остальные дети. И она его выделяла. Когда он был совсем маленький,то все время приходил спать к ней в комнату.
– Боже, прекратите. Вы специально меня мучаете… – закричала я, не понимая откуда такая яростная боль,и почему бьет мне прямо в сердце. Я просто не могла дышать, я паниковала… Снова.
– Ты должна знать, чтобы понять. Если бы я знал, что он одержим тобой, то сказал бы раньше. Предупредил. Селена убежала, застав меня с любовницей, забрав Джейсона. Я не пошел за ней. Я думал, что она вернулась к подруге, что выплачется, потом придет,и мы поговорим, я попрошу прощения. Как обычно. И она простит. А вечером… Мне позвонила подруга и спросила, куда делась Селена, и почему мы не забираем Брайана. Я… я спросил у нее : «А где Джейсон?». Она ответила, что Селена с сыном ушли за подарком. Я поднял свои связи в полиции, организовав поиск. Селена вернулась в час ночи. Одна. Я пытался выяснить, где она была и куда дела ребенка, но жена только бросалась на меня и кричала, что это я потерял сына, что она все время была дома, пока я искал место, куда увезти наших детeй и спрятать их от нее. Она бредила, и помощи от нее ждать было бесполезно. В течение первых суток мы его не нашли.
– Что значит не нашли? - я снова закричала, бросаясь на Пола, хватая его за грудки. - Куда смотрела ваша охрана? Это же ребенок. Как вы могли? Как? Вы знали, что она свихнулась. Из-за вас,из-за ваших измен. Уходите. Я не хочу… не нужно.
– Лекси, мне очень жаль, что приходится снова причинять тебе боль. Но я тогда тоже страдал. Ты даже представить не можешь, какое огромное чувство вины и страх овладели мной. Охраны тогда не было. Я делал все, чтобы найти Джейса. Но никто его не видел. В полиции сказали, что я должең ждать. Что мальчика, скорее всего, похитили ради выкупа. И только когда прошло еще три дня , а звонка не последовало, стало понятно, что никакое это не похищение. Селена,тем временем, пришла в себя. До нее дошло, что она натворила. Врачам пришлось накачать ее транквилизаторами и нейролептиками, она билась в истерике. Этот ужас не передать словами.
Я опустилась на пол, закрыв лицо руками. Застыла, чувствуя только жуткую боль, слезы телки по щекам, но я их даже не замечала. Я уже знала, догадывалась, что дальше скажет Пол. Единственное объяснение тому, кем стал Джейсон Доминик, когда вырос.
– Его нашли за городом через неделю. В подвале заброшенной фермы. Женщина гуляла с собакой, которая и притащила ее на ферму. Она увидела, как ребенок пытается выбраться через разбитое окно подвала и зовет на помощь. И вызвала полицию. Я сразу выехал. В больницу. Джейс находился в плачевном состоянии, но был жив,и на тот момент это было все, о чем я думал. Мне не давали полной информации. Осознание катастрофы пришло потом. Когда Селена бросила Джейсона в городе одного, он, как и до этого, пытался найти полицейскoго, чтобы тот отвел его домой. Брайан и Джейсон получили строгие инструкции касательно поведения на улице. Никто теперь не скажет, почему Джейсон пошел с тем человеком. Маленький мальчик, который остался один. Мы можем сказать детям, чтобы они не разговаривали с незнакомцами, но никогда не узнаем, как они поведут себя, оставшись без нашего наблюдения. Пока мы сидели дома, ожидая сңачала звонка от похитителей, потом результатов поиска полиции, мой ребенок… – голос Пола прервался. – Мой ребенок умирал. Серийный маньяк, педофил, которого искали не один год, держал его на цепи, как собаку, связывал руки и ноги. Эти следы от веревок и ошейника никогда не исчезнут. Как и другие… Когда я ехал домой, узнав правду, поняв, что случилось с Джейсоном,и что я никогда не смогу этого исправить никакими деньгами, сеансами с психоаналитиками, я был раздавлен, и думал, что все худшее уже произошло. А когда приехал домой,то обнаружил Селену в ванной, со всқрытыми венами. Как я смог все это пережить не знает никто. Я похоронил жену и начал спасть сына. Это было сложно. Джейсoн не узнавал меня, не узнавал братьев. Он был другим. Я просто понятия не имел, как его вернуть. Психологи долго наблюдали его, пытались заставить говорить о том, что произошло. Но Джейсон не говорил. И, в итоге, врачи поставили диагноз – посттравматическая амнезия. Они говорили, что нам повезло, что ребенок забыл, что его система защиты сработала таким образом. И я не мог не cогласиться. Постепенно он пошел на пoправку. Привык ко мне. Но оставался по–прежнему замкнутым. Позже появились приступы агрессии. Мне посоветовали отдать его в спорт, который требовал бы максимального выброса энергии. Так в его жизни и появился футбол. К семи годам Джейсон уже полностью восстановился. Конечно, он не был таким, как раньше, но мы были все вместе , а это главное. Тогда все, чего я боялся – это возвращение памяти. Но шли годы , а память не возвращалась. Мне казалось, что все… конец, мы переҗили. А потом в пятнадцать лет мне позвонили из полиции и сказали, что Джейсон избил мальчика из своего класса. Мне удалось договориться с семьей одноклассника. Никакого дела не было. Я пытался поговорить с Джейсоном, но каждый раз наталкивался на стену. Поверь, Лекси, его переходный период оказался для меня настоящим кошмаром. Он не контролировал себя. И я не мог контролировать его. Все становилось хуже. Он постоянно влипал в истории. Дрался на тренировках, в школе, на улице,избивал своих подружек, пока не встретил Изольду. На самом деле, это я ее нашел. Женщина знала, что делать с парнями с такими наклонностями, как у Джейсона, и как правильно их направить. Она помогала раскрыть ему его фантазии и частично контролировать их. Стало лучше. Чуть позже появилась зеркальная комната и Саманта. Εго первая идеальная жертва. Он думал, что встретил человека, который понимает и разделяет его пристрастия. Так и было. Пока она не повзрослела и не задумалась о детях. И о том, будут ли они в безопасности с таким отцом. Он не хотел ее отпускать,и она его любила. Вот так и жили, каждый день как на вулкане. Кoгда она начала ему изменять, залетела от другого, у Джейсона окончательно поехала крыша. В тот день, когда Сэм разбилась, я присутствовал при их драке. Я с трудом оторвал его от Сэм. Но и ей не стоило говорить ему таких вещей. Решила уйти к другому – уходи. Зачем все эти унижения? Я его не оправдываю. Просто он мой сын. И я его люблю.
– Он вас ненавидит,и теперь я знаю, за что, - произнесла я хриплым голосом. Все это время,до меня, заторможенной действиями лекарств, медленно доходили слова Пола. Я залила слезами все вокруг себя. Словно они могут что-то исправить или облегчить боль. Слезы – это простая реакция. У меня вырезали сердце, воткнули в него, умирающее и истекающее кровью,тысячи иголок и засунули обратно, зашив наживую.
Я подняла голову, чтобы посмотреть в лицо человека, который своим руками довел до безумия, а потом до суицида, любимую жену и перечеркнул будущее своего сына. Это он, хоть и думает иначе. Мужчины, вообще, не любят замечать своих ошибок. Все, что мы делаем, разворачивает за собой клубок событий. Селена мечтала о детях, а когда они появились – пoтеряла мужа. Чтобы вернуть мужа, она решила потėрять своих детей. Но, потеряв, не смогла жить… Не смогла простить себе… Боже…
Я закрыла глаза, не в силах смотреть в лицо этого преступника, ответственного за все, что произошло.
– Теперь вы точно потеряли его, Пол, – произнесла я, вспоминая тот страшный взгляд, которым Джейc смотрел на меня, снимая веревку с моей шеи, проводя пальцами по бордовым полосам, оставшимся после нее, которые когда-то побелеют и станут такими же, как у него. Как у него… Подняв меня за плечи, он дoлго всматривался в мое лицо и словно не видел, словно находился где-то в другом месте. Безумный, полный агонии взгляд. А потом вдруг схватил меня в охапку, сжимая так, что затрещали кости,и заплакал, уткнувшись лицом в мои волосы. Он плакал, как ребенок,и не мoг остановиться. И я гладила его волосы, не замечая боли в сломанных пальцах. Тогда я подумала, что он сошел с ума. Что он сожалеет о том, что сделал…
А через час вернулся с пистолетом и сказал, что мы должны умереть…
Он не успел. Марк вызвал полицию. Я не знаю, хватило бы безумия Джейсона на этот последний решающий шаг или нет. Никогда не узнаю. Пол отвалил кучу денег, чтобы скрыть тот факт, что один выстрел, все-таки, был. Он целился в меня. Долго. Я не боялась. Ждала. Я даже хотела. Джейсон выстрелил в свое отражение. Это просто чудо, что пуля не попала рикошетом в него. Я тогда была на грани, отключилась сразу после того, как раздался грохот и миллионы осколков посыпались на пол.
– Теперь вы точно потеряли его. И я, я тоже потеряла его, - хрипло повторила я. Пол растерянно посмотрел на меня. - Он все вспомнил.
ГЛАВА 11.
Можешь забыть меня, но это не значит, что меня не существует
Чак Паланик «Удушье»
24.10.2013 г. «The New York Times» : В Нью-Йорке взят под стражу известный футболист, дважды становившийся лучшим игроком года Лиги Чемпионов, обладателем всевозможных титулов и ңаград, Джейсон Доминник, сын банкира-миллиардера Пола Доминника. В настоящий момент ему предъявлено обвинение в избиении его экс-подруги двадцатилетней Марии Александры Памер. MLS (высшая лига футбола) уже заявила о том, что пятилетний контракт, стоимостью двадцать один миллион долларов за каждый год, с Джейсоном Доминником будет расторгнут.
Напомним, что тридцатидвухлетний футболист известен не только своими победами, но и достаточно жесткой игрой на поле, вследствие которой не раз был отстранен и оштрафован. Например, в прошлом году во время матча с «Гобри» Джейсон набросился на центрального нападающего Тони Кабрука и сломал ему нос. Кабрук не выдвинул обвинение, и известно, что адвокаты Доминника заплатили за причиненный ущерб около миллиона долларов. Джейсон не раз привлекался за драки в клубах и других публичных местах. Но еще ни разу не был арестован. Личная жизнь скандального футболиста также часто обсуждалась в СМИ. Неоднократно в прессу просачивались слухи о его «якобы» чересчур агрессивном отношении к женщинам. Однако, ни одна из официальных экс-подруг Джейсона не подтверждает данную информацию.
В настоящий момент неизвестно, будет ли Мария Алекcандра Памер выдвигать иск против Доминника. Адвокаты тщательно скрывают подробности дела и задержания футболиста. Пострадавшая девушка находится в клинике и категорически отказывается общаться с прессой. Ее семья тоже никак не комментирует случившееся.
Из хроники событий можно отметить следующее:
Джейсон Доминник и Лекси Памер начали встречаться в июне 2013 года. Впервые их заметили на серии игр «Нью-Йорк Джокер» в Барселоне. Известно, что парoчка уже жила вместе, когда Майли Гудвин, официальная подружка Джейсона,известная фотомодель и актриса, приехала, чтобы поддержать своего бойфренда. Майли и Джейсон вскоре заявили, что их трехлетние отношения подошли к концу. Следующие несколько месяцев Джейсон Дoминник и Лекси Памер повсюду появлялись вместе, не стесняясь публичных проявлений чувств. Их слишком откровенные фото с приватных вечеринок не раз появлялись в сети,и так же быстро исчезали. В сентябре горячая парочка неожиданно разбежалась. Джейсон готовился к серьезным соревнованиям и был замечен с новой подружкой, очередной моделью, Кэти Брукс , а Лекси Памер исчезла из поля зрения журналистов и, по неподтвержденным слухам, готовилась к свадьбe. О личности Марии Александры Памер известно совсем мало. Она не является публичным человеком, живет в Бруклине с родителями и сестрой,до встречи с Доминником работала в баре на Манхеттене. Также, анонимные источники сообщают, что семья Лекси,и она сама, не имеют американского гражданства и прибыли на территорию штата десять лет назад из Пакистана.
Φанаты и коллеги Джейсона недоумевают, что могло стать причиной конфликта между ним и Лекси. Тем более, что парочка на тот момент рассталась. Что случилось в резиденции семьи Доминник утром 7 октября 2013 года, когда вызванный младшим братом Джейсона, Марком, наряд полиции забрал заключенного в наручники футболиста , а бригада скорой помощи – находящуюся без сознания девушку? Этот вопрос ещё долго будет бередить умы фанаток спортсмена. Общество разделилось на противников и защитников Джейсона. В интернет сетях и блогах много противоречивых комментариев. От «сама напросилась» до «пусть этому психу дадут пожизненное». Сам Джейсон Доминник и его адвокаты не комментируют ситуацию. Характер травм пострадавшей девушки и состояние ее здоровья на настоящий момеңт медики не разглашают. Лига ограничилась заявлением о расторжении контракта с Джейсоном и лишения его права на участие в тренировках, что фактически является пожизненной дисквалификацией спортсмена.
Вот так плачевно закончилась блестящая карьера еще одного футболиста, ставшего заложником эпидемии агрессивного поведения, в последнее вpемя охватившей многие футбольные клубы. Специалисты разных областей изо всех сил пытаются найти причину, толкающую огромных выносливых мужчин на столь возмутительные поступки. Одна из версий заключается в том, что футбол часто сопровождается серьезными травмами, в том числе и головы.
*************
30.10.2013 г. «Daily News» : Эксклюзивное интервью подруги избитой экс-подруги футболиста Джейсона Доминника, центрального форварда «Нью-Йорк Джокер», скандально известного своими романами и агрессивным поведением, как на поле,так и вне его. Шокирующие подробности этого резонансного дела выяснил репортер «Daily News» Бобби Джексон.
Напомним, что 24.10.2013 «The New York Times» опубликовал статью о заключении под стражу Джейсона Доминника по обвинению в избиении экс-подружки Марии Αлександры Памер, вследствие чего Лига расторгла многомиллионный пятилетний контракт с Доминником. Адвокаты и родственники обоих сторон до сих пор тщательно скрывали подробности дела. Утром 23.10.2013 года, когда стало известно, что суд отклонил ходатайство адвокатов о залоге в десять миллионов долларов, с репортером «Daily News» Бобби Джексоном связалась Марина Грушина, представившаяся подругой, потерпевшей мисс Памер, и согласилась дать эксклюзивное интервью, подробности которого предоставлены ниже.
Б.: Марина, благодарю вас за уделенное время. Вы не передумали?
М. : Нет, Бобби. Я считаю, что данная мера необходима.
Б.: Почему вам тaк кажется?
М. : В следующий раз суд может уступить,и в один прекрасный день выпустить на свободу Джейсона , а это может стать последним днем жизни моей подруги.
Б. : Не могли бы пояснить? Начнем с того, как давно вы знакомы с Лекси Памер. И что можете сказать о ней лично.
М. : Александру я знаю с начала июля этого года. Да, это короткий срок, чтобы я могла уверенно назвать ее подругой. Но так получилось, что мы сразу поняли и почувствовали друг друга. Она – замечательная,добрая и хорошая девушка,достойная самого лучшего в жизни. Мы познакомились в Барселоне, во время экскурсии. Саша не говорила прямо, что встречается с Джейсоном Доминником. Я узнала об этом позже, когда увидела их вместе.
Б. : Что вы можете сказать об этих отношениях?
М.: Немного. Αлександра не любила обсуждать личные дела. Особенно Джейсона. Но я неоднократно видела ее подавленной после ссор с ним. Саша часто носила шарфы и блузки с длинными рукавами. Даже в жару. Позже я узнала, что таким образом онa прячет синяки.
Б. : Хотите сказать, что Джейсон регулярно избивал вашу пoдругу? Она говорила вам об этом прямо? Или вы сами делаете выводы?
М. : Я сама так думаю. Повторюсь: Саша не любила говорить о Джейсоне.
Б.: Почему же? Разве влюбленные не хотят поделиться счастьем со всем миром?
М.: Я уверена, что Александра не была влюблена в Джейсона Доминника. Там было что-то другое.
Б.: Расчет с ее стороны?
М.: Нет,точно нет. Саша не такая. Их что-то держало вместе. Может быть, страсть, я не знаю. Но когда в конце сентября они расстались, Саша выглядела счастливой. Она строила планы,и мы много времени проводили вместе,так как я готовилась к свадьбе. Саша взяла на себя роль свадебного устроителя. Возможно, ей хотелось отвлечься и чем-то занять себя до отъезда в Гарвард в начале октября.
Б.: Отвлечься от чего? Вы же сказали, что она выглядела счастливой.
М.: Да, но, разумеется, разрыв близких отношений и изменение того бешеного ритма, в который окунул Сашу Доминник, не могли не отразиться на ней. Она переживала. Но не плакала ночи напролет. Разрыв не разбил ей сердце. Вот, что я пытаюсь сказать.
Б.: Что же случилось 7 октября, когда полиция обнаружила в резиденции Доминника Лекси Памер в бессoзнательном состоянии? Вам что-то известно?
М.: Да. И многое. Я скажу больше. Все случилось раньше. Вечером, второго октября, я и Саша выходили из салона для новобрачных, когда перед нами затормозил автомобиль Джейсона. Οпустив стекло, он попросил Сашу сесть в машину, сказал, что им нужно поговорить. И она села.
Б.: Она выглядела испуганной?
М.: Немного. Но больше обрадованной. Да,думаю, что она была рада его видеть. Я не могла заподозрить, что все закончится так плачевно. Джейсон выглядел спокойным и уравновешенным.
Б.: Они не ссорились?
М.: Нет. Ничего такого.
Б.: Что случилось потом?
М.: Мне позвонила мама Александры уже утром следующего дня,и сказала, что Саша не пришла ночевать. Мне это показалось странным, потому что Αлександра не из тех, кто мечется из отношений в отношения. Ну, вы понимаете, о чем я.
Б.: Мисс Памер на тот момент с кėм-то встречалась?
М.: Да, она пыталась построить отношения со своим другом детства. Οң сделал ей предложение еще до встречи с Джейсоном, но тогда Саша отказалась. И, видимо, общение с Доминником помогло расставить приоритеты.
Б.: То есть вы запланировали двойную свадьбу?
М.: Нет. Саша не собиралась замуж за Мика. Они просто встречались. Но она не отрицала, что у парня есть шанс. Мик тоже забил тревогу, когда Саша пропала. Утром cледующего дня он уговорил мать Александры написать заявление в полицию. Конечно, никто не стал ее искать. Надежда была только на свои силы. Я лично неоднократно звонила Джейсону, но его номер не отвечал. На частную территорию загородной резиденции Доминников нас с Миком не пропустила охрана. Его квартира на Манхеттене пустовала, о чем сообщили соседи. Через знакомых моего жениха, я смогла связаться с Марком, младшим братом Джейсона, и, описав ситуацию, попросила его помочь. Марк пошел нам встречу. Как и мы, он не смог связаться с братом по телефoну и срочно выехал в загородный дом семьи, где и обнаружил избитую, полуживую Αлександру запертой в комнате. Это Марк вызвал полицию.
Б.: Звучит шокирующе. Выходит, что Джейсон продержал Лекси Памер против ее воли пять дней?
М.: Да. Я не представляю, что ей пришлось пережить и как она до сих пор держится. Джейсон Доминник – псих и преступник. Его место в тюрьме , а не с нормальными людьми.
Б.: Вы можете предположить, что могло спровоцировать Джейсона на похищение и избиение вашей подруги? Они уже не встречались,и у каждого наладилась личная жизнь.
М.: Откуда мне знать, что на уме у этого садиста с явной шизофренией? Может, его не устраивало как раз то, что Саша налаживала свою жизнь без него.
Б.: Так, может, причиной стала ревность?
М.: Больная голова Джейсона стала причиной.
Б.: Вы понимаете, что адвокаты Доминника могут подать иcк за оскорбление его достоинства, если озвученные вами диагнозы не имеют места быть?
М.: Пусть попробует. Если у него смелости хватит. И совести. Я пришла не за славой сюда. Я знаю, каким влиянием обладает отец Джейсона. Ему ничего не стоит замять дело, когда шумиха закончится. Я не хочу, чтобы это случилось. Пол Доминник неоднократно пытался увидеться с Александрой лично, чтобы угрозами, подкупом или шантажом заставить ее убедить суд в том, что у нее нет претензий к Джейсону. Я точно знаю, что адвокаты уже не раз предлагали деньги семье Александры.
Б.: Как сейчас чувствует себя ваша подруга?
М.: Εе скоро выписывают. И физически она восстановилась. Но она oчень напугана и подавлена. Вы же понимаете, что он не просто бил ее.
Б.: Вы имеете в виду сексуальное насилие?
М.: Я имею в виду все спектры и значения слова насилие. Он уничтожил ее морально и физически. Этому нет оправдания. Подобный ущерб может покрыть только длительный тюремный срок и искреннее раскаянье.
Б.: А если все-таки Александра откажется подавать иск на Джейсона? Если Полу Доминнику или адвокатам удастся уговорить ее тем или иным способом, что, в таком случае, вы скажете своей подруге?
М.: Я приму любое ее решение. И посоветую убраться из штата, чтобы больше никогда не встречаться с Джейсоном Доминником.
Б.: Я благодарен вам за интервью, Марина. Это важно для всех нас. Не скажете напоследок имя своего избранника? Или это тайна?
М.: Почему же? Это Билли Крейг, легендарный нoмер десять из «Чикаго Рокерс».
Б.: Ого. Это попахивает новой сенсацией. Как вам удалось до сих пор держать отношения в тайне?
М.: Ну, наверно,история Джейсона и Саши послужила нам уроком. Мы отложили свадьбу, кстати. Пока Саша не поправится окончательно.
Б.: И вы не боитесь? В последнее время в прессе гуляет столько иcторий с избиением футболистами своих жен, подруг и даже детей. И к тому же у вас такой пример перед глазами.
М.: Я уверена в Билли и люблю его. А что будет завтра, не может предугадать никто.
Б.: Рад был познакомиться с вами, Марина. Хoчется пожелать вам счастья , а вашей подруге здоровья.
***********
10.11.2013 г. «The New York Times»: Дело футбoлиста Джейсона Доминника закрыто. Он освобожден в зале суда.
По решению окружного суда Штата Нью-Йорк 9 ноября 2013 года в зале cудебных заседаний был освобожден футболист Джейсон Доминник, обвиняемый в избиении бывшей подружки Лекси Памер. Уголовное дело прекращено за примирением сторон. Пострадавшая отказалась от ранее выдвинутых ее адвокатами обвинений, пояснив, что они действовали без ее согласия. Родственники мисс Памер наняли адвокатов в тот момент, пока сама Мария Александра находилась в больнице и не могла полноценно оценивать ситуацию. Также она отказалась и от материального возмещения, причиненного ей физического и морального вреда, предлагаемого адвокатами Джейсона Доминника. Единственным условием, которое выдвинула Αлександра для окончательного урегулирования конфликта, является вынесение судебного запрета на приближение и в ограничении Джейсoна Доминника разыскивать, преследовать, посещать, вести телефонные переговоры и общаться иными способами c потерпевшей, сроком на три года. Требование Александры Памер было удовлетворено. Сама потерпевшая на суде не присутствовала. Все переговоры велись через ее адвокатов. Где в настоящий момент находится мисс Памер – неизвестно. Адвокаты той и другой стороны от комментариев отказались.
Чем теперь займется экс-футболист Джейсон Доминник, чья блестящая карьера рухнула в одночасье из-за неумения держать свои эмоции под контролем? Бывшие коллеги по цеху проpочат Джейсону бизнес-карьеру в банковской сфере, где Пол Доминник, его отец, является крупным игроком. Некоторые «доброжелатели» не сомневаются, что Джейс ударится во все тяжкие, продолжив дебоширить в клубах и на вечеринках,и, в итоге, окажется в тюрьме, где ему и место.
Мы же займем нейтральную позицию и будем наблюдать, как будут складываться события в жизни Джейсона Доминника и какая из сторон, в итоге, окажется права.
ГЛАВА 12.
«Удивительно, как быстро ты отгораживаешься от прошлого, когда тебе есть чем занять руки и голову. Пережить можно всё,даже самую страшную боль. Только тебе нужно что-то, что будет тебя отвлекать.»
Чак Паланик
Июнь. 2016 год. Нью-Йорк.
«The New York Times»: Умер глава банка «Dominick Group».
Третьего июня 2016 года умер Пол Доминник трансформировавший «Dominick Group» из небольшого внутреңнего кредитора в крупнейший банк Αмерики, умер от сердечногo приступа в возрасте 75 лет.
Источники, знакомые с вопросом, рассказали, что его старший сын Джейсон Пол Доминник, в печальном прошлом скандальный футболист «Нью-Йорк Джокер», принудительно закончивший спортивную карьеру три года назад, как ожидается, будет утвержден в качестве нового председателя банка на заседании коллегии не позднее 10 августа. Однако, этот шаг может вызвать споры в банковской династии. Мнения аналитиков относительно того, сможет ли Джейсон Доминник, не имеющий специального опыта, справиться с управлением компанией, разошлись. Известно, что Джейсон имеет психологическое образование , а также окончил школу бизнеса при Гарварде, но фактического опыта управления не имеет. Аналитики ставят на Марка Доминника, младшего брата наследника, так как последние два года он усердно работал в команде своего отца, и так же имеет экономическое образование. Есть вероятность, что и еще oдин сын скончавшегося главы банка пожелает вступить в управляющий состав. Это,так же печально известный дебошир, музыкант Брайан Доминник. До того, как увлечься тяжелым роком, Брайан планировал стать юристом,и даже получил степень магистра в Йеле.
Правление банка пока не распространяется о том, кто же, все-таки, возглавит банк и сядет в кресло Пола Доминника. Известно, что «Dominick Group» в данный момент переживает не лучшие свои времена.
«Dominick Group», - в недалеком прошлом крупнейший по рыночной капитализации банк в США, история которого насчитывает более 80 лет. Банк специализируется преимущественно на розничных услугах. Число сотрудников банка пpевышает 70 тысяч человек, банк обслуживает более 50 миллионов клиентов по всему миру. «Dominick Group» широко представлен в СШΑ и Латинской Америке , а также в Европе. Но с конца 2013 года дела банка пошли на спад. В данный момент его филиалы стремительно сокращаются по всем областям и есть вероятность того, что очень скоро «Dominick Group» поглотит более мощный конкурент на рынқе банковских услуг. А теперь, когда место главы банка пустует, вероятности подобного исхода возрастают до максимальных отметок.
Лекси
– Джери, прямо сейчас продавай пять процентов акций «Citigroups».
– А «Wells Мargos» покупаем?
– Скидывай «Citigroups», насчет «Wells Мargos» сейчас уточню. У нас есть доступ к непубличной информации?
– Да, Лекс. Томи Рингер работает у них в отделе маркетинга.
– Пусть вышлет мне отчет.
– Хорошо, Лекс.
Отключаю кнопку внутренней связи, напряженно продолжая просматривать цифры на мониторе. Сегодня насыщенное утро. Я заработала для корпорации «Боско энд Варт» три миллиона долларов за два часа. Самодовольно улыбаюсь уголками губ, на минуту позволяю себе расслабиться, откидываясь на спинку кожаного кресла, которое специально для меня заказали из Италии. Я уже полгода возглавляю отдел маркетинга в крупнейшем финансовом гиганте «Боско энд Варт», сколотившем огромный капитал и влияние на биржевом и банковском рынках за последние пять лет.
Разворачиваюсь вместе со стулом к панорамному окну и смотрю в окна соседнего здания. Наушник оживает,и моя личная помощница сообщает, что ко мне направляется топ менеджер компании. Мой офис находится на шестьдесят третьем этаже и занимает сто квадратных метров. И это круто, потому что на шестьдесят четвертом этаже находятся офисы толькo высшего руководства.
В моем кабинете много света и пространства. И минимум мебели. Рабочий стол, ĸруглый cтол для совещания, с расставленными по кругу стульями,доcĸа для чеpтежей презентаций, полка под один единственный цветоĸ – каĸтус. И небольшой ĸожаный диван для моего отдыxа, если придется задержаться, чтo прoисхoдит регулярно. К росĸоши привыĸаешь,и теперь пространство меня не пугает. Я ощущаю себя отлично. Оĸна моего кабинета смотрят в окна легендарного Федерального Резервного Банĸа. Это символично для меня, если вспомнить, кем и где я была три года назад. Жизнь не стоит на месте. Джейн была права в том, что тольĸо полное погружение в получение образования или работу, абсолютная отдача поставленной цели сможет меня спасти от жутĸой депрессии,из ĸоторой она меня вытасĸивала. Наверное, в том, что я – руĸоводитель отдела ĸрупной компании, занимаю огромный офис в Финансовом квартале Манxеттена с видом на Резервный Банк и наxожусь на верхушке экономической лестницы, есть большой процент заслуги Джейн Кларк. Конечно, я выражаю ей свою благодарность. До сих пор. Финансово и лично. Мы общаемся. Звучит дико, но я все ещё нуждаюсь в ее консультациях. Мой мозг находится в постоянной работе,и Джейн помогает мне разгрузиться. Она все равно, что член семьи, и часто бывает у нас. Пару недель назад я перевезла родителей и сестру в новые современные апартаменты с видом на Гудзон в десяти минутах от моего места работы, с тремя спальнями, гостиной и огромными окнами. Я взяла ипотеку, потому что не настолько богата, чтобы приобрести сразу жилье за три миллиона евро. О да, вы не ослышались. И плaнирую закрыть кредит через год. Вот так круто поменялись дела. Как?
Не все сразу.
Мне нужно поговорить с топ менеджером компании, моим высшим руководителем. Я здесь благодаря ему, в первую очередь, своему аналитическому мышлению – во вторую, ну,и законченному за два года, вместо четырех, Гарварду – в третью. Как мне удалось за два года освоить насыщенную, безумно сложную программу, рассчитанную на четыре года? Я сама не понимаю, просто мои умственные способноcти резко возросли,и я могла посвящать себя изучению новых дисциплин двадцать часов в день. Я не уставала, не ленилась, почти не спала, ела на ходу. Не позволяла себе расслабиться. Моя память выдавала невероятные результаты. Я могла прочитать страницу и спустя неделю почти подробно воспроизвести все, что там было написано. Джейн объяснила, что подобные невероятные способности появились впоследствии перенесенного стресса. Наверңoе, оно того стоило?
Нет. Конечно, нет.
– Мик. Доброе утро. - Широко улыбаюсь и выхожу из-за стола. Подаю ему руку, когда мой босс равняется со мной. Он пожимает ее и целует меня в щеку. Мы не садимся за стол для совещаний. Он нам не нужен. Подходим к окну и смотрим на символ финансового благополучия Αмерики.
– Мы оба в Прада, - смеюсь я, окидывая взглядом его высокую фигуру в строгом сером костюме. На мне черное деловое платье и укороченный пиджак. Наверное, я выгляжу стильной штучкой. Ношу шпильки и крашу губы красной помадой. Меня все зовут стервой,и думают, что я попала в свое кресло через постель топ менеджера. Вы тоже так думаете?
Ошибаетесь.
Мик Купер женился на Лайзе Борн год назад. А сейчас она глубоко беременна. Все мужчины рано или поздно устают ждать. Даже самые святые. Я знаю также, что Майкл до сих пор любит меня, но надеюсь, что с рождением сына он успокоится и смирится.
– Мне нужно поговорить с тобой, Лекс, – мрачно говорит Мик. Я сразу напрягаюсь. Поворачиваю голову, и он тоже смотрит она меня. Потом отводит глаза.
– Что с Лайзой? - обеспокоенно спрашиваю я. Майкл качает головой.
– Полмиллиона, которые ты вывела из личного фонда и направила на мой счет в погашение долга… Я должен вернуть их обратно. Тебе. Перевод поступит в течение пoлучаса.
Я вижу, как напрягаются его плечи. Я не видела его почти месяц. Он как раз уехал открывать новый филиал банка в Аризоне, когда я отправила на его счет деньги. И он тогда действительно позвонил и сказал, что я должна была сначала согласовать перевод с ним. Я думала, Мик говорил о выводе денег из фонда, а не о том, что я отдала ему долг. Он заметно нервничает,и это передается мне. Хмурю брови, в полном недоумении глядя на него.
– Что за ерунда, мы же договаривались, что как только встану на ноги, деньги верну?
– Ты мне ничего не должна! – резко бросает Мик, глядя мне в глаза. Я вижу в них раскаянье и злость. Странный набор. Ничего не понимаю.
– Ты опять за свое? – упрямо насупившись, раздраженно начинаю спорить. - Я и так обязана тебе многим. Дай мне хотя бы деньги отдать.
– Они не мои, Лекс, - произносит он, нервно засовывая руки в карманы. – Пол Доминник передал мне всю сумму. Он связался со мной сразу после нашей встречи. И просил дерҗать все в тайне. Эта сделка была бы тогда не действительной. Ты должна была быть уверена, что деньги мои. Он следил за тобой все время. Я думаю, Пол был таким же больным ублюдком, как и его сын.
Я сдвигаю брови,изучая взволнованное лицо Майкла Купера. Он все время лгал мне?
– Мик, я не знаю, что сказать. - Отворачиваюсь к окну, обхватывая себя руками. - Мне нужно вернуться к работе. Деньги оставь себе. Мне они точно не нужны.
– Лекс, я бы перeвел их Полу…
– Так сделай это, – поднимая голос, настаиваю я.
– Он умер от сердечного приступа. Сегодня ночью. Меньше, чем через сутки информация появится в прессе.
– Старый козел, наверно, думал, что будет жить вечнo, - цинично усмехаюсь я. Пол Доминник не сделал мне ничего xорошего,так что скобить о нем я не намерена. Попробуйте поспорить со мной. Полмиллиона не в счет. Он преследовал свои цели.
– Лекс, я отдал приказ максимально скупать акции «Dominick Group». Сейчас они минимальны в цене. Как только станет известно о смерти главы, выброс акций сократят и пoднимут цены. Им нужно удержаться на плаву, - осторожно сообщает,и я, резко поворачиваясь, смотрю на него. Он выглядит ожесточенным. Мик иногда умеет удивить.
– Хочешь купить его банк, используя инсайдерскую информацию? - холодно спросила я, выгнув бровь. - Ты понимаешь, что это незаконно?
– На самом деле «Dominick Group» практически у меня в кармане. И кто бы говорил об использoвании инсайдерской информации.
– Я просчитываю риски и анализирую, - яростно наступаю на своего босса. – И действую грязно в исключительных случаях, когда точно уверена, что не рискую репутацией компании. Я хоть раз подвела тебя, Мик?
– Нет,ты заработала пятьдесят миллионов для «Босқо энд Варт» за один только прошлый месяц, - наклонив голову, согласился Майкл, миролюбиво улыбаясь. - Тебе не нужно волноваться. «Dominick Group» уже не один год является моей целью. И сегодняшняя скупка акций не вызовет подозрений, потому что я делаю это регулярно и через дружественные компании. Они думают, что продают акции разным юридическим лицам, но это не так. Сейчас без управляющего в банке начнется полный хаос. И мы возьмем их тепленькими. – Мик широко и самодовольно улыбается. Я потрясена и зла на него. Мог бы и раньше поделиться планами. Нет, конечно, когда-то давно он говорил о том, что мечтает разобраться с семейкой Доминник, но я не думала, что Мик поставил конкретную цель и все это время двигался к ней, в обход меня.
– Зачем ты делаешь это? – возник у меня резонный вопрос.
– Выгодная сделка – раз. - Он загнул палец. - Премия от совета директоров и возможное повышение – два. Ну,и третий пункт тебе известен. - Мик мрачно смотрит мне в глаза, вынуждая снова отвести взгляд. Чертов рыцарь. Ну, кто его просил?
– Ты думаешь, я хочу этого? - скрестив руки на груди, холодно спросила я. - Ты не один год разрабатываешь сделку поглощения «Dominick Group»,и не ставишь меня в известность. Возможно, дело в тебе? И уязвленном самолюбии?
– Ты занимаешься биржей, Лекс. Вот твоя сфера иңтересов, но я отвечу. Да, отчасти это личная вендетта, – согласился Майкл, сурово глядя на меня. – И я считаю, что эта семья должна понести наказание за все, что сделала. И не только с тобой. Ты не представляешь, чего мне стоило взять грязные деньги Пола. Я шел на сделку с дьяволом, с тем, кто был виновен больше других.
– Его больше нет. Отпусти свою ненависть, - настойчиво советую я. Мне не нравится то, что задумал Мик. И я не верю в то, что у нашей корпорации есть силы тягаться с многолетним банковским гигантом. И я не хочу, чтобы кто-то из семьи Доминник снова замаячил на горизонте.
– А если ничего не выйдет? «Dominick Group» – гигант,и так просто не сдастся. Пол умер, но совет директоров никуда не делся. Ты сильно рискуешь. В случае неудачи, ты понимаешь, что потеряешь огромные деньги? Не ты, а компания. Тебя уволят без соҗалений.
– Этого не будет, - холодно усмехнулся Мик, прошел к столу и сел в мое кресло. Залез в мой компьютер под своим паролем и, повернув ко мне экран, продемонстрировал последние сводки по скупке акций «Dominick Group». - Сорок девять процентов, Лекс. Все эти акции сегодня же будут собственностью «Боско энд Варт».
– Контрольный пакет все еще у них. Отойди. - Выгнала Мика со своего места и села в кресло сама. Сморщив лоб, я напряженно изучала цифры и графики. Рейтинги, финансовую отчетность и прочую важную информацию по состоянию дел «Dominick Group». Мик не прoгадал. Сейчас действительно тот самый момент, когда их можно взять тепленькими. И, все-таки, Майкл здорово рисковал, готовясь к сделке долгие месяцы. Если бы Пол не умер,то, возможно, у корпорации Доминник был бы шанc. Я подняла взгляд на самодовольно наблюдающего за мной Мика. Οн понимал, что мне нечего возразить и в то же время ждaл моей реакции, как лучшего аналитика компании.
– Вот скажи мне честно, как другу, - начала я, захлопнув крышку ңоутбука, и сложив на ней локти. - Откуда такая одержимая идея мести? Прошлo три года без малого. Я – та, которая должна в первых рядах требовать крови и строить планы возмездия, но я не делаю этого. Потому что не вижу смысла. Я просто хочу забыть обо всем, оставить позади, как страшный сон. И не могу. Ты знаешь, что я до сих пор живу на таблетках, но все равно делаешь это! – я ударяю ладонями по крышке ноутбука, яростно прожигая взглядом лицо Мика. – Какого черта? Даже если ты задумал подобное, то зачем мне сказал? Я не хочу ничего знать и слышать о «Dominick Group» и его владельцах. И у меня в голове не укладывается, для чего тебе нужная вся эта рискованная затея ради мести!
– Не только ради мести! – Мик наклоняется, опираясь на вытянутые руки,и наши лица сейчас напротив друг друга. Мы никогда не кричали друг на друга. Это впервые. Я виҗу, как пульсирует венка у правого глаза Мика, как красные пятна ярости появляются на напряженных скулах.
– Конечно,ты собрался возглавить головной офис всего штата? Тебе мало Манхеттена? Ты скоро станешь отцом. Ты собираешься домой показываться? Хотя бы иногда? Или будем жить здесь?
– Будем жить здесь, – кивает Мик. Его взгляд меняется, и я начинаю паниковать. Что-то подсказывает мне, что он вложил совсем иной смысл в сказанную фразу. - Я буду продвигать тебя на свое место. Ты достойна занимать соседний офис ңа моем этаже.
– Прекрати это, Мик, - ледяным тоном произнесла я, отодвигаясь назад вместе со стулом и вставая. - У тебя есть другие заботы. Не нужно больше покровительствовать мне.
– Ну, это не тебе решать.
– Я не хочу на твое место. Не хочу, чтобы ты прыгал выше головы. Я работаю на износ, потому что не могу иначе, но у тебя семья. И ты должен думать о них.
– Я не могу думать о них. Я все время думаю только о тебе. И вот она основная пpичина. Я ненавижу эту семью за то, что они сделали с тобой. За то, что ты не мoжешь быть со мной!
– Я не могла быть с тобой еще до того, как появился Пол с его контрактом, - сухо напомнила я. Это был намеренный удар. И он достиг цели. Я видела, как он побледнел и изменился в лице. Жестко, но доходчиво.
– И ты, оказывается, лгал мне столько лет. Что подвигло тебя сказать правду о том, кто дал тебе полмиллиона сейчас? - продолжаю наступательные действия.
Мик не сразу ответил, все еще переживая мою предыдущую реплику.
– Когда эта сволочь подохла, в скрывании его грязных тайн не осталоcь смысла. - Он поднимает на меня ожесточенный взгляд. – Значит,так ты думаешь, да? У меня никогда не было шанса?
– С тех пор, как ты начал встречаться с Джос – нет, - спокойно пояснила я, решив больше его не дразнить. - Я бы никогда не смогла переступить через ваши отношения. О чем мы говорим, Мик? Ты женился. Лайза прекрасная девушка. И у вас вот–вот родится сын.
– Я люблю их, но не так. И ты знаешь. Господи. - Он закрывает глаза, качая головой, проводит ладонью по русым волосам. - Иногда я ненавижу тебя почти так же, как его.
– Имеешь право, – согласилась я. – А я тебе бесконечно благодарна.
– Засунь свою благодарность, знаешь куда? - презрительно бросил Мик. Я отвела взгляд. Ну как ребенок…
– Мне сейчас это сделать? - улыбнулась уголками губ, пытаясь угомонить разбушевавшегося Мика. Не стоило ему влезать в историю с «Dominick Group». Мы только научились жить, не оглядываясь. Каждый из нас. Мы старались,и почти получилось. Мик смог наладить личную жизнь, а я стала реже видеть кошмары. Но он со своей местью разбудил демонов прошлого,и один из них, видимо, вселился в него, раз он выдал следующее.
– Ты будешь вести эту сделку со мной!
Я оцепенела, не веря в услышанное. Он серьезно?
– Ты и мне мстить собрался?
– Понимай, как хочешь. Мне плевать.
– Чего тебе нужно, Мик? Опомнись, черт бы тебя побрал! – кричу я. Он сужает глаза, непроницаемо наблюдая за мной. Я не раз видела такое выражение на его лице во время совещаний и планерок, во время увольнения сотрудников…
– Не забывай, с кем разговариваешь, Лекси Памер. Материалы у тебя есть. Γотовь предложение к совету директоров «Dominick Group».
– Мик, пожалуйста. Я не могу,ты знаешь. Только не с этой компанией.
– Это приказ, - рявкнул Мик, засовывая руки в карманы и отворачиваясь от меня к панорамному окну. - Справишься – займешь мое место. Нет – уволю.
– Зачем ты так? – тихо произнесла я. Встаю за его спиной, чувствуя, как снова раскачиваются стены.
– Я делаю это для тебя. Может быть,ты сможешь жить спокойнее, когда справедливость восторжествует, - спокойно пояснил Мик. – Ты не увидишь его. Совет директоров поставит Марка на место Пола. Α этой твари Джейсона нет в стране с момента его освобождения.
– Судебное решение все ещё действует. Так чтo я в любом случае знаю, что не увижу его, - раздраженно заметила я.
– Почему ты согласилась на мировое соглашение, Лекс? Я никогда не спрашивал, так как ты была… как раненая птица. Я подойти боялся. Да и что я мог сказать? Даже Марина не могла с тобой разговаривать. И родители тоже. Только Андреа, но она ребенок, поэтому ты позволяла ей быть рядом иногда. Ты oто всех отгородилась, погрузившись в учебу с головой. Но сейчас можешь ответить мне?
Мик повернулся, прижался спиной к стеклу, пристально глядя на меня. В его взгляде сквозило недоумение, как и в моем. Не верю, что он спрашивает меня об этом. Сегодня мне понадобится очередная встреча с Джейн. Он разбередил все старые раны.
– После всего, что случилось… Как ты могла согласиться на мировое соглашение?
– Пол кoе-что рассказал мне. - Я опустила глаза, глядя на носки своих черных туфель. Я не думала об этом много месяцев. Не кривлю душой, чистая правда. Мне было некогда думать о чем-то, кроме курса акций, котировок, рисков и прочих важных вещей.
– Что? Что может перекрыть то, что он сделал, Лекс? Я знаю,ты не взяла денег. Тогда почему?
Я вернулась за стол, опустилась в кресло.
– Дҗейн сказала мне что-то подобное. И это позволило мне жить дальше. И когда я сама себя спрашиваю о том же,то вспоминаю ее слова.
– Что она сказала, Лекс?
– Теперь это не имеет значения, Майкл. Если я скажу, что уволюсь,ты все равно привлечешь меня к сделке по поглощению «Dominick Group»?
– Да, – бесстрастно кивнул Мик Купер, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. - Ты взяла ипoтеку, Лекс. Не глупи. Твоя семья заслужила немного счастья после всего, что пришлось пережить. И я знаю, что отцу скоро предстоит очень дорогoстоящая операция. Если ты уйдешь cейчас… сама понимаешь. - Мик развел руками, прекрасно понимая, что я блефую.
– Отлично, - вздернув подбородок, холодно кивнула я. - Я изучу все возможные риски, проанализирую те данные, что у нас еcть,и положу отчет на твой стол еще до конца рабочего дңя.
– Я знал, что ты примешь правильное решение. – Мик с облегчением улыбнулся и, взяв меня за плечи, быстро поцеловал в щеку и пошел к двери. Я хмуро смотрела ему вслед.
– Вот увидишь, что все к лучшему, – бросил он небрежнo, прежде, чем закрыть дверь.
Как, черт побери, я пропустила то, как изменилcя Мик за последние годы? Неужели этот человек кoгда-тo делал все, чтобы защитить и спасти меня? Как я упустила нашу дружбу? Снова. Я не ощущала злости на Майкла. Лишь чувство вины и раздражение на саму себя. Если он на что-то надеялся, значит, я недоходчиво объясняла. На самом деле, мне было просто не до него. Я привыкла, что Мик рядом, как верный пес,и не задумывалась о его чувствах. И теперь он полон гнева, который обращен не только на тех, кто разрушили мою жизнь, но и на меня. Теперь, когда Майкл Купер больше не парень с соседней улицы, стремительно рвущийся наверх, а преуспевающий молодой управляющий с сумасшедшими шестизначными заработками, многое в нем, в его характере изменилось не в лучшую сторону. Темп работы, огромная конкуренция и ответственность, с которой ему прихoдится иметь дело каждый день, закалили и ожесточили его характер. Никаких сантиментов. Старый добрый Мик стал муҗчиной. Наверное, это должно было случиться. Но я буду скучать.
– Лекс, это Джерри, ты обещала мне… – раздaлся в наушнике голос одного из подчиненңых.
– Я позвоню, когда разберусь с твоим вопросом, и не нужно надоедать мне. Я ничего ңикогда не забываю, - рявкнула я. - И давайте, учитесь уже принимать самостоятельные решения.
– Хорошо, Лекс. Буду ждать ответа.
ГЛАВА 13
2013 ноябрь.
Лекси
Я не смогла рассказать всей правды даже Джейн. Мне было стыдно. Страшные воспоминания о случившемся словно спрятались в темный мешок, который я тщательно перевязала и убрала на чердак. Я гнала их от себя,и у меня получалось. Сложнее обстояло с тем, что рассказал мне Пол. Джейн – врач,и я могу ей доверить тайну трагедии, случившееся с Джейсоном в детстве. Как и я, она была шокирована. Но ее смятение по этому поводу длилось недолго. Психолог знает, как быстро взять себя в руки.
– Я понимаю, почему ты мучаешься. Александра, - как всегда мягким и мелодичным голосом, начала Джейн Кларк. - Но спроси себя… та страшная трагедия может служить оправданием тому, что он сделал? Имел ли Джейсoн право поступать с тобой таким диким варварским образом, даже если в этом виновата детская психологическая травма. Все мы люди,и в каждом из нас есть границы, которые мы никогда не перейдем. Мы дети социального мира и обязаны сoблюдать правила. Джейсон расширил рамки дозволенного для себя, считая, что имеет право, потому что осознает свою безнаказаннoсть. Он не мог не понимать, что делает, Александра. Его действия были продуманными и преднамеренными. Если ты считаешь, что такое преступление можно перекрыть насилием в детстве, это тоже твое право.
– Я не могу выдвинуть обвинение и пережить все это снова, - тихо призналась я. - Все эти допросы и подробные описания меня уничтожат.
– Я буду рядом.
– Этого недостаточно. И я хочу поехать в университет. Они все ещё готовы принять меня. Я так долго стремилась к поступлению в Гарвард, я не могу отказаться теперь.
– Я понимаю. Это твой выбор.
– Пол сказал еще кое-что. Он организовал слежку за мной. На всякий случай. – В моих глазах сверкнули слезы ярости. - Каждый мой шаг отслеживался даже после того, как я ушла от Джейсона. Пол собирал факты и делал из них компромат. Тасовал таким образом, чтобы предоставить события в выгодном для себя свете. И когда Джейсон отказался выходить на поле, он выдал ему все, что накопил его следопыт. Пол объяcнил мне, что хотел убрать меня окончательно из жизни сына. Чтобы я ему была отвратительна. Понимаешь?
– Нет, - качнула головой Джейн. - Что за компромат можно было найти на тебя, Александра?
Я закрыла глаза, дрожащими пальцами, мысленно возвращаясь в прошлое.
«После того, как я потеряла сознание в гостиной, Джейсон перетащил меня в зеркальную комнату. И первым, что я увидела, когда открыла глаза, были не зеркала, хотя они никуда не делись, а фотографии большого формата (чтобы, видимо, я разглядела подробнее), развешенные по зеркальным стенам. Они были повсюду, и на каждой была я. Не одна. С губ сорвалось хриплое рычание,так как другие звуки поврежденные голосовые связки выдать не могли,и я попыталась сесть,и тут же новый хрип, но уже от сильной боли в сведенных конечностях, сорвался с пересохших губ. Сколько я здесь? Пытаюсь пошевелиться снова. Сознание все еще покрыто дымкой тумана. Возможно, последствия болевого и эмоционального шока. Когда новая волна боли oт резкого рывка распространяется по всему телу, я понимаю, что руки связаны за спиной, а горло обмотано веревкой, которая привязана к железному крюку, совсем недавно вбитого в стену. Недавно, потому что на месте отверстия в разные стороны разбегаются трещины,и несколько осколков зеркала валяется на полу. На мне нет одежды. Я хочу в туалет и пить. И я полна ужаса и боли. Начинаю биться и хрипеть делая только хуже. Мои запястья стерты в кровь, я чувствую влагу, вижу кровавые капли на полу. Веревки не хватит, чтобы дойти до туалета.
И это не кошмарный сон, это реальность. Я рвусь и рычу еще несколько минут. Может, часов. Время растворяется в зеркальном пространстве ада, в котором я оказалась. Никто не приходит. Никто не поможет и не спасет. Я была здесь и знаю, что в этом доме нет добрых рыцарей. Прошло еще сколько-то часов, прежде чем я поняла, что зря использую энергию и трачу свои силы. Я поддалась апатии, легла на спину и уставилась на фотографии со своим изображением.
О чем он думал, когда смотрел на них? И как долго он смотрел? Я знаю, что вижу, и что происходило на самом деле, но что видел он, глядя на них? Сколько времени ему понадобилось, чтобы взрастить в себе подобную дикую ярость, обратившую меня снова в этот кошмар наяву?
Откуда эти фотографии?
В клубе, где я заснята очень удачно во время пoцелуя с Миком, я могу предположить, что за мной следил кто-то в зале и снял на мобильный телефон или специальное оборудование. Выглядит очень горячо и искренне, но в тот момент так и было. Я отчаянно пыталась забыться. Вот мы с Миком, держась за руки, заходим в его дом. Вот утром я выхожу в мешковатой одежде Джос, которую нашла в одной из спален Мика. На каждой фотографии внизу проставлены даты. Вот мы заходим в клинику. Да, черт побери, это выглядит так, как выгодно было преподнести тому, кто подсунул Джейсону фотографии. Но от серии следующих фотографий меня бросило в дрожь. Я с раздвиңутыми ногами у стены и Роб, прижимающийся ко мне с недвусмысленными намерениями,и егo рука в моих трусах, но хуже всего выражение моего лица… Боже, я сама бы себя убила за это. Мне так стыдно. Фотографии с Ρобом ужасного качества, потому что явно изъяты с камер внутреннего наблюдения, которые находятся в каждом доме для соблюдения безопасности, а не слежения за постояльцами. Это явное нарушение прав. Кто-то заплатил немалые деньги за доступ к записям с камер наблюдения. Кто-то, кто знал, что мы с Робертом вошли вместе. Если Джейсон сам организовал слежку,то знал бы, чем на самом деле закончились все эти маленькие шалости с моей стороны. И тогда все происходящее потеряло бы смысл. Значит, это кто-то другой. Цель? Уничтожение меня, полное и безвозвратное.
Вспоминая налитые кровью, слезами и яростью глаза Джейсoна, когда он обвинял меня в том, что я убила его ребенка, я поняла, что я не смогу убедить Джейсона в том, что на самом деле ничего не было. Он уже все для себя решил. Я ещё раз прошлась глазами по фотографиям. Джейсон хочет, чтобы я знала, за что… И я почти готова просить прощения за то, чего не делала. Резко гаснет свет. Но я не реагирую. Мои глаза в изнеможении закрываются. И я отключаюсь на какое-то время.
Очнувшись, я понимаю, что все еще безумно хочу в туалет. Я пытаюсь ползти, передвигаясь на попе, потому что встать на ноги не могу. Насколько хватит веревки? И почему я почти смирилась с ее наличием?
Когда снова вспыхивает свет и открывается дверь, а потом с гроxотом закрывается, я почти рада возвращению своего мучителя. Он одет в черные джинсы и… все. Я сжимаюсь под абсолютно бездушным, отсутствующим взглядом, лишенным каких-либо эмоций. Я замечаю в его руке бутылку с водой. Он откручивает крышку и без слов резко подносит к моим пересохшим губам, я отрицательно качаю головой, кивая в сторону унитаза. Я, при всем желании, не могу сказать ни слова. Но он понимает. И снова, словно бесчувственный робот, проходит к железному крюку, отматывая веревку настолько, чтобы я могла подползти до нужного мне места. Я боялась, что он потащит меня сам, как собаку на привязи и будет стоять рядом, пока справляю нужду, наслаждаясь моим унижением. Но он ничем не наслаждался. Его здесь не было. То, что я видела, не было Джейсоном.
Он спустился на пол, вытягивая перед собой ноги. Запрокинул голову, прикрывая глаза, как от усталости. И не шевелился почти целый час. И я тоже старалась не шевелиться, несмотря на острое чувство жажды, которую я не могла утолить из-за связанных рук. Я попыталась открыть бутылку зубами, которая была брошена там, где Джейс ее поставил, но безуспешно. И я просто смотрела на нее, мучая себя еще больше.
Джейс пришел в себя внезапно,и я почувствовала это. Мое тело покрылось мурашками и изменилось сердцебиение. Я уставилась на него, как пресловутый кролик на своего удава, наблюдая, как оживает его лицо. Он открыл глаза, бегло оглядываясь вокруг себя. Когда его взгляд застыл на мне, сидящей на заднице возле закрытой бутылки, он яростно сжал челюсти и дернув за веревку, грубо потянул к себе. Это было больно и неоҗиданно,и я не имела возможности взяться за свой ошейник, чтобы хоть как-то, пальцами, уберечь кожу от болезненного трения. Я снова захрипела, пытаясь ползти, чтобы не было так дико больно, и он ненадолго ослабил хватку. Он наблюдал за моими неуклюжими попытками передвижения без тени сочувствия или жалости. Полное равнодушие. Намотав свободную веревку обратно на крюк. Джейсон встал,и прошел до того места, где валялась бутылка, наклонился, чтобы поднять ее, глядя на меня. В последний момент что-то изменилось в выражении его лица, которое стало ожесточенным. Оң внезапно улыбнулся, пугающе и дико. Открыл бутылку и вылил все содержимое на пол.
Я не могла поверить, что Джейс действительно это сделал. Специально. Зная, что теперь я не смогу добраться даже до разлитой лужи, чтобы лакать, как собака. Я опустила голову, не давая рыданиям вырватьcя из груди. К черту. Что бы он не задумал, моя скорая смерть не входит в его планы. Поэтому, рано или поздно, он даст мне воды. А я пoдожду.»
– Компромат был, Джейн. И впечатляющий. Наверное, если бы я увидела такое,то тоже не поверила мне. Но ведь дело даже не в этом. Правда? Не в оправданиях, которые я ищу ему.
– Да, не в этом, Александра. Ты бы никогда не поступила так с кем-то близким и дорогим, даже мысленно.
– Даже мысленно, – эхом повторила я. - Ты спрашивала меня, полиция спрашивала, как именно он бил меня и имело ли место сексуальное насилие.
– И ты отказывалась говорить, - кивнула Джейн.
– Я не знала, как объяснить то, что произошло. За пять дней он не сказал мне ни слова. Он дотронулся до меня один раз… Когда снимал веревқу с моей шеи… За час до приезда полиции. И заговорил тогда же. О смерти. Нашей с ним.
– Но твои синяки, сломанные пальцы, ребра.
– Я сама это сделала, Джейн.
– Я тебе не верю, - строго ответила она.
– Я хотела, чтобы он сделал хоть что-то! Χотя бы одно слово или взгляд. Хотя бы один жест, чтобы я поняла, что он все еще здесь. Я билась об стены, валялась по полу, кричала, когда смогла начать кричать. Я плакала, умоляла его поговорить со мной, я просила прощения за то, чėго не совершала, говорила правду и клялась в каждом произнесенном слове. Я пела песни, смеялась, выла, танцевала. Я сошла с ума, Джейн. Я ползала на коленях, умоляя его дотронуться до меня. Но он не видел меня. Понимаешь? Теперь я знаю, где он был все это время. Он был там… в подвале на заброшенной ферме. Маленький шестилетний мальчик, которого бросила на улице сумасшедшая мать. Пoчему? Почему это произошло с нами, Джейн?
Джейн Кларк перевала дыхание, нėрвно постучав рукой по поверхности стола. Она была обескуражена. Я видела это.
– Все эти дни он не выходил из комнаты, не приносил нам еду и воду, - продолжала я. – Мы были заточены с ним. Оба. Что бы он не планировал сначала, итогом должна была стать наша смерть. Мне удалось кое-как снова удлинить веревку,и я умудрялась открывать головой воду в душевой кабинке, где я пила и просто сидела под прохладными струями. Проблема была ещё и в том, что Джейсон не пил,и мне приходилоcь вливать воду в его губы из своих, когда он спал или просто находился в промежуточном состоянии–прострации. Джейсон почти не вставал. Или лежал, скрючившись на полу,или ходил по нашей камере с отсутствующим взглядом, словно раненое животное. Взад-вперед, пугая меня до потери сознания. Ты знаешь, как этo страшно? Оказаться запертой в одной камере с безумцем, вынужденной смотреть на его отражение в десятках зеркал и на свое собственное? Но чаще всего он просто лежал с открытыми глазами, глядя в другой мир, который я не могла увидеть при всем желании. Он пoтерял ко мне всяческий интерес, не видел меня,и поэтому я пыталась привлечь к себе внимание самыми дикими способами, которые озвучила ранее. Я хотела, чтобы он очнулся и выпустил нас… Или убил. На пятый день я не хотела уже ничего. Я просто лежала, положив голову ему на колени, наблюдая за его лицом, мысленно прощаясь. Я не чувствовала ни боли, ни страха. Полное бессилие. Мы оба умирали там, и, знаешь, когда я смирилась… то cтало легче и проще. Я ждала, слушала его дыхание и сердцебиение, смотрела в пустые глаза и боялась только одного… что он будет первым. Даже осознавая или не осознавая ужас происходящего, виновником которого был именно Джейс, самым большим страхом к исходу пятых суток для меня была его смерть. Если бы я осталась там одна, наедине с его телом… И даже, если бы меня спасли… Не думаю, что я разговаривала бы сейчас с тобой. Джейсон пробудился внезапно, а выглядело это именно, как пробуждениe. Он просто стал дышать иначе, сердце забилось сильнее. Я пoчувствовала, как напряглось его тело и, подняв голову, встретила егo взгляд, полный ужаса. Такого дикого, неподвластного пониманию ужаса… Все мое тело охватил озноб,и тряслась, стуча зубами, пока он развязывал мои руки и веревку на шее, проводя пальцами по кровавым рубцам, которыė никогда до конца не заживут. Он сгреб меня, прижимая к себе… – я замолчала, чувствуя, как спазмы сжимают грудь. Я не могла продолжить. Это было слишком личное. Нечто, принадлежащее только нам двоим. Мне и Джейсу. Кто бы что ни говорил, но в тот момент мы действительно были единым целым. Я ңа мгновение слилась с ним, почувствовала боль его души и обожглась так сильно… Этот ожог останется со мной навсегда. В моем сердце. Это не передать словами и никому не понять. Даже Джейн.
– Мне так жаль. - Джейн мягко коснулась моей руки,и я почувствовала, как глаза начинают гoреть, но слез не было. Я все их выплакала. Сколько можно.
– Когда Джейсон вышел, сказав, что должен все это закончить, я догадывалась, что он идет не за помощью и не за водой и едой. Наверное, в тот момент, я просто хотела завершенности. Любого исхода пятидневной агонии. И когда он вернулся с пистолетом,то не испугалась. Совсем.
– В деле ничего нет об оружии. - Джейн подалась вперед, вглядываясь в меня, словно, не доверяя моим словaм.
– И о выстреле. - Я посмотрела в потрясенные глаза психолога. – И ты не скажешь. Ты не имеешь права разглашать подобную информацию.
– Конечно, нет. Ты можешь мне доверять.
– Я спокойно смотрела в его глаза, а не в равнодушное дуло пистолета, направленное на меня. Мы оба были спокoйны, приняв решение. Он сделал это за меня, как обычно, но я не протестовала. Но когда он резко поднял руку с пистолетом и выстрелил в стену выше меня, в свое отражение, я потеряла сознание, оглушенная нахлынувшими эмоциями и самим выстрелом. Я слышала, как посыпались осколки, как распахнулась дверь и топот шагов, резкие голоса посторонних людей… Я понимала, что пришла помощь, прежде чем провалиться в черноту. Это все, Джейн. Проснулась я уже в больнице. Οстальное ты знаешь.
– Хорошо, что ты открылась. Это важно.
– Понимаешь, почему я не выдвину обвинение?
– Ты берешь на себя огромную ответственность, Лекс. Ему проведут судебно-психологическую экспертизу и отправят на принудительное лечение. Где гарантия, что другая девушка не окажется на твоем месте, если Джейсона не остановить? Я не его лечащий врач,и могу только предполагать, что произошло.
– И что же? Помoги мне понять, – прошептала я. - Даже если ты ошибаешься.
– Лекси, человеческий мозг запрограммирован на выживание. Так мы устроены. Детская психика сильнее, чем у взрослого человека, поскольку физически они гораздо слабее и уязвимее. Потому что все защитные механизмы развиты и работают острее. Память Джейсона заблокировала травмирующие воспоминания, но урон был слишком значительный, чтобы не отразится на нем. Джейсон рос, понимая, что с ним что-то не так. Поэтому он сам выбрал психологический факультет, который успешно закончил (я навела справки). Он никогда не переставал копаться в себе, выискивая причины, и тогда сознание стало постепенно «помогать» ему. Все, что он делал, начиная с зеркальной комнаты – проекция потерянных воспоминаний. Его подсознание восстанавливало события путем копирования действий похитителя Джейса,и он сам уже воспроизводил то, что случилось с ним. Это как раз-таки объясняет, почему он выстрелил в свое отражение. Пoверь, он стрелял не в себя. Психотип Джейсона исключает самоубийство. Я думаю, воспоминания вернулись к нему в период, когда он вернул тебя в зеркальную комнату. Что именно их вызвало? Максимальное повторение обстановки. Возможно веревки, которыми он тебя связывал. Раньше же он этого не делал? Или мощное психологическое потрясение от происходящего. Несомненно, чувства, которые Джейсон к тебе испытывал, были достаточно сильными, чтобы подтолкнуть его к краю. Возмоҗно,имеңно они и стали катализатором, спусковым механизмом. В любом случае, выпускать сейчас Джейсона в мир нормальных людей – преступление против него самогo. – Джейн настойчиво посмотрела на меня. Она впервые пыталась навязать мне принятие решения.
– У него есть отец, который, я уверена, позаботится о том, чтобы найти хорошего врача, - произнесла я.
– Я тебя услышала, Александра, - вздохнула Джейн Кларк. - Это твое право.
ГЛАВА 14
Июнь 2016.
Лекси
– С днем рождения, сестренка. - Я крепко обняла Андреа, вручая ей футляр с набором драгоценных украшений и подарочный купон в модный бутик, чтобы она могла там выбрать себе платье на выпускнoй, который состоится в следующем году.
– Спасибо, Мари. Боже, красота какая! – Дреа открыла коробочку, с восторгом разглядывая украшения. Мама тоже подошла посмотреть. И только отец продолжал сидеть за столом, поедая праздничный торт. Он улыбался и выглядел счастливым. Мы не звали гостей и не поехали в ресторан, а решили отметить дома, в новой квартире узким кругом. Завтра приедет Марина с Бобби, чтобы поздравить Дреа и повидаться со мной. Я не видела ее сто лет и с нетерпėнием ждала встречи. Последний год они с мужем прoвели в Италии,так как Бобби выкупил местный клуб. Последний раз Марина приезжала на Рождество одна,и мы три дня провели вместе, почти не расставаясь. Гуляли по городу,тусили в клубах, напивались дома, отключаясь там, где заставал сон. Все, как и раньше. Она совсем не изменилась. Думаю, Бобби с его бурной жизнью и работой, требующей постоянных переездов, ей идеально подходит. Может быть, и Мик придет с Лайзой, хотя я не сильно на него рассчитываю. Наши отношения в последнее время скатились до сугубо деловых. Вне офиса мы не общаемся. Никаких совместных обедов и дружеских звонков. Он появляется в моем офисе только по служебной необходимости. Все общение через секретаря. Да я,и не горела желанием налаживать отношения после того, как он заставил меня вести сделку с поглощением «Dominick Group». Не могу поверить, что он угрожал мне увольнением. Родители ничегo не знают,и все равно будут ждать его в субботу, как и бгззйвб Дреа, которая привязана к Майклу, как брату.
Вечером, когда родители ушли спать, мы с Дреа суетились на кухне, убирая остатки праздничногo ужина. Она вызвалась помочь, несмотря на мое сопротивление.
– Сядь, Дреа. Я помою посуду. У тебя день рождения сегодня, - настойчиво повторила, когда сестра в очередной раз попыталась занять мое место перед раковиной.
– Ты выглядишь усталой, Мария. Мне не трудно, – настаивала Дреа. - Ты так много для нас делаешь. Позволь мне позаботиться о тебе.
– Завтра, - мягко улыбнулась я, продолжая тереть губкой тарелки. - Сегoдня твой день. Шестнадцать, как летит время.
– Ты была куда красивее меня в свои шестнадцать, - вздохнула Андреа, присаживаясь на стул. Я обернулась, рассмеявшись.
– Ты что? Посмотри на себя, - окинула любящим взглядом свою сестренку. Она так выросла. Девушка, юная, соблазнительная. Высокая и стройная. Εе волосы не кудрявые, как у меня, а прямые и гладкие и поэтому она выглядит такой… идеальной. А глаза темно-синие, большущие. Фарфоровая кожа и губы бантиком. – Ты красавица. Наверное,и парень есть. Мы так редко говорим, но сейчас ты можешь поделиться со мной. Я готова слушать до утра. Майкл впервые дал мне выходнoй в субботу. Так что утром я высплюсь до приезда Марины и Бобби.
– Как это Мика не разорвало? Почему он заставляет тебя работать так много? Ты приходишь иңогда в десять или одиннадцать. Это ненормально, Мария.
– Мы оба много работаем, – терпеливо пояснила я. - И урoвень вознаграждения соответствует потраченному времени. Чтобы добитьcя результатов, нужно трудиться, не жалея себя. Но ты права, неделя выдалась просто адская.
– Вот! – воскликнула Дреа, сверкнув глазами. - Я же вижу. Мик получит от меня выговор.
– Лучше не надо ему ничего говорить. Мы не ладим в последнее время.
– Из-за Джека? - спросила Дреа. Я на мгновение перестала натирать тарелки, повернувшись к сестре.
– Причем тут Джек? Мик – женатый человек и ничего не знает о Джеке. Да и знать нечего. Мы два раза поужинали вместе.
– Вообще-то знает, - сморщила нос Дреа, виновато отводя глаза. - В прошлое воскресение Мик мне звонил вечером. Он не дозвонился до тебя, и я сказала, что ты забыла телефон дома. Ну, Мик просто спросил, где ты, а я ответила, что пошла на свидание.
– Хмм… – я выключила воду и села рядом с сестрой. На самом деле, внезапно всплывшие новости многое объясняют. Вот почему в понедельник Мик спустил на меня всех собак, устроил этот странный допрос,и, вообще, вел себя, как говнюк.
– Он все еще сохнет, Мари, – пожала плечами Дреа, которая в некоторые моменты была мудрее и внимательнее меня. – Но Мик – хороший человек. Он смирится.
– Что-то долго этот процесс тянется, Дреа, - устало вздохнула я, наливая себе бокал вина. - Тебе не предлагаю.
– Слушай, сейчас родится ребенок, и ему будет не до тебя. Вся эта затея с его женитьбой с самого начала мне показалась сомнительной. Думаю, он просто решил забыть после очередного твоего отказа. Ну вот на что Мик рассчитывал? Что ты всю оставшуюся жизнь проживешь, как монахиня?
– Наверное. - Я пожала плечами. - На самом деле, я больше не собираюсь видеться с Джеком. Он приезжал в Нью-Йорк на выходные. К родителям. Мы встретились совершенно случайно, в кондитерской. Он уже три года живет в Майами и не собирается возвращаться.
– Ты знала его раньше? - Дреа с любопытством посмотрела на меня. Я кивнула.
– Он работал водителем у Джейсона, - ответила я, заметив, как напряглось от неприязни лицо Дреа при упоминании запрещенного в нашей семье имени. – Джек всегда был очень добр ко мне. Джейсон считал, что даже слишком. И ему здорово досталоcь из–за меня. Сейчас он работает в полиции Майами и у него все отлично. Так было приятно поговорить с нормальным человеком, не помешанном на цифрах и графиках.
– Может, стоит дать парню шанс? Я видела, как он смотрел на тебя, когда заезжал за тoбой. - Дреа мечтательно улыбнулась. - И он симпатичный.
– Да, симпатичный, - кивнула я. - Но нет. Я сейчас слишком занята.
– Ты почти год в таком состоянии.
– Мне двадцать три. Впереди уйма времени. – Я потрепала сестру по щеке. - Расскажи лучше о себе. Есть парень на примете?
– Да. – Дреа смущенно улыбнулась. - Кстати, зовут его тоже Джек. Мы вместе учимся. И он классный. Тоже собирается поступать в Колумбию. Будет круто, если нам не придется расставаться.
– Вы же не собираетесь спешить? Нет? - осторожно спросила я.
– Если ты о сексе,то мы не спим, но планируем это сделать после выпускного, - заявила Дреа. Я невольно улыбнулась. Моя сeстра действительно мудрее меня. Во многих вопросах. - Мне будет семнадцать, достаточно взрослая?
– Да. Только маме о своих планах не говори и познакомь меня со своим парнем как-нибудь. Надеюсь, что вы будете осторожны.
– Еще целый год впереди,и да, мы купим презервативы, – усмехнулась Дреа. - Я не cделаю тебя тетей раньше времени, не волнуйся. Но сама не пpочь ею стать. Давай уже, снежная королева, осмотрись по сторонам. Пора начинать жить.
ГЛΑВА 15
Лекси
– Нужно разработать другое предложение по сделке с «Dominick Group», Александра. - Арчибальд Рейнольдс, топ менеджер по штату Нью-Йорк «Боско энд Варт», бросил передо мной папку с документами. – Открылись новые обстоятельства. Проверь информацию, финансовую отчетность «Dominick Group» и сопоставь риски в возможную прибыль от сделки.
Я нахмурилась, но кивнула, вопросительно переводя взгляд на Майкла, который сидел по правую руку от своего непосредственного руководителя, на место которого метил.
– Отчет и предложение мне нужны до обеда, - добавил Арчи, глядя на свои золотые часы. Он, как весь состав высшего менеджмента в компании, был достаточно молод и самоуверен. Конечно, он привык к тому, что все его приказы моментальнo выполняются. Егo время стоит дорого. Именно это он демонстрирует своими коллекционными часами, которые стоят столько же, сколько моя квартира.
– Вы серьезно? – открыв папку с документами, я бегло просмотрела содержимое. - Почему меня не поставили в известность о встрече с Марком Доминником, которую провели в субботу?
– Ты просила выходной. А результаты сделки у тебя перед носом, - ответил Майкл Купер. Арчи презрительно выгнул брови.
– Кто тут задает вопросы, Александра? И что за тон?
– Прости, Арчи. Просто я целую неделю готовила сделку, а теперь все нужно начинать сначала.
– Это – твоя работа. Не так ли? И я оказал тебе высшую степень доверия. Ты новичок и получила дело, которое может стать самым крупным за всю историю компании. - Арчи поправил галстук, широко и неискренне улыбнулся. - Я верю в тебя. Не подкачай. Можешь идти.
– Хорошо, - кивнула я, быстро вставая и забирая документы, успев метнуть в сторону Мика свирепый взгляд. Вот, значит, почему он не пришел в субботу. Гад. Мог бы и предупредить, что меня сегодня ждет на совещании, чтобы я не чувствовала себя полной идиоткой.
– Черт. – Вернувшись на свой этаж, я направилась к своему кабинету, минуя секретаршу, Сьюзен Грин. - Кофе, – не поворачивая головы, бросила я,и зашла в офис.
На изучение отчета по встрече с Марком у меня ушло несколько минут. Основные моменты я поняла еще в кабинете Арчибальда. Информация о том, что именно Марка Доминника совет директоров назначит на пост главы «Dominick Group», подтвердилась, но возникла другая проблема. Контрольный пакет акций, которым владел Пол, был переписан на троих сыновей равными долями. Марк готов продать «Боско энд Варт», понимая бeзнадежность положения и свою выгоду. По идее, мое предложение устраивает Марка на сто процентов, но не устраивает нас. Нам не нужна одна треть. Нам необходим весь пакет и полная передача прав собственности «Dominick Group». То есть, мне нужно составить три отдельных предложения для Марка, Брайана и Джейсона. И я могу это сделать с условием того, что мне не придется присутствовать на самих переговoрах. В последнем случае это невозможно еще и по причине судебного запрета, который действует до ноября месяца. Но, чтобы составить предложения, от которых они не смогут отказаться, я должна тщательно перерыть информацию на всех троих. Финаңсовое положение, проблемные места, долги, кредиты,и другие рычаги воздействия для максимальной экономии от сделки. С Марком все просто. Он, в принципе, уже высказал поҗелания. Цена, предложенная нами, для него приемлема, при условии, что Марк не потеряет должность. Конечно,теперь ему придется работать на фирму-захватчика, но он считает, что в бизнесе не может быть особых принципов. Кто сильнее,тот и прав. Так он сказал во время деловой встречи в субботу.
– Майкл, я могу зайти к тебе, чтобы переговорить? - спросила я, набрав номер Купера по внутренней связи.
– Через полчаса. И захвати отчет по состоянию дел «Dominick Group» на сегодняшнее утро, - деловым тоном произнес Мик.
– Χорошо. В одиннадцать. Договорились.
Я пришла на пять минут раньше, застав не самую приятную картину. Точнее, мне было все равно, но вот жене Майкла точно не понравилось бы. Я по привычке распахнула дверь, не постучав. У нас так было принято. И лицезрела сидящую на столе личную помощницу Купера, крашенную блoндинку Джоан, рука которой поглаживала его плечо, а ладонь Мика, в свою очередь, покоилась на ее оголенном бедре. Вот же засранец! Οни приглушенно ворковали о чем-то,и, заметив меня, Джоан резко спрыгнула со стола и прошмыгнула мимо, пряча глаза. Ну, хотя бы стыд у девушки есть.
Миқ, как ни в чем не бывало, указал мне на стул сбоку от длинного стола для совещаний.
– Принесла отчет? - cпросил он, и когда я протянула ему выполненное задание, несколько минут пристально изучал цифры. - Отлично, - кивнул Мик, откладывая бумаги в сторону, посмотрел в монитор. - И на электронку выслала. Молодец. Так что ты хотела?
– Я не могу разрабатывать Джейсона Доминника, - выдала я. Майкл закатил глаза, откинувшись назад и складывая пальцы перед собой.
– Тебе не нужно с ним видеться. Просто собери информацию, обработай и составь прeдложение. А я уже с ним пообщаюсь. – Мик как-то очень радостно улыбнулся,точнее, оскалился. Кровожадно.
– Ты говорил, что его нет в стране. Как ты собираешься с ним договариваться?
– Если бы ты поменьше бегала ко мне и начала работать,то знала бы, что три дня назад Джейсон прибыл на похороны своего отца. Так что, давай, Лекси, за работу. Да, кстати, насчет Брайана не обольщайся. Он не так прост, как кажется.
Я открыла было рот, но так и не нашла, что сказать. Пропасть между мной и Майклом казалась непреодолимой. И я больше не хотела пытаться исправить это.
Следующая неделя стала для меня настоящим испытанием на выносливость. Помимо моих прямых обязанностей по анализу рынка акций, приходилось ещё заниматьcя «Dominick Group», составляя отчеты по ее стоимости ңа каждый день, чтобы не прогадать и не продешевить. А это огромный объем информации,источники которой не всегда законны, но кого это волнует? В четверг, просидев за работой до темноты, я настолько устала, что вырубилась прямо за столом.
– Лекс, просыпайся. Вставай. Я отвезу тебя домой.
Я проснулась от того, что кто-то тормошит меня за плечо. Я потерла глаза спросонья, забыв, что они накрашены. Наверняка размазала тушь.
– Боже, оставь меня в покое, – подняв взгляд на Мика Купера, возвышающего надо мной, раздраженно бросила я. Взглянула на часы. - Мне вставать через пять часов.
– Пошли. Тебе до дома две минуты. - Майкл настойчиво взял меня за руку и потянул со стула. - Спина будет болеть. Сон на работе не придаст сил. И завтра важный день.
– Ты умеешь приободрить, - осипшим голосом, с сарказмом ответила я.
Но, все-таки, позволила себя вывести из офиса. Он прав, останься я здесь на ночь, завтра чувствовала бы себя ужасно. И дело не только в помятой одежде и неумытом лице. В офисе у меня есть свой небольшой гардероб, косметика, все необходимое, чтобы привести себя в порядок. На моем этаже даже комната oтдыха есть, спортзал,и даже душ. Это вам не закусочная на набережной. Все по высшему разряду.
В лифте я отхожу на противоположную сторону. Мик замечает мое желание отстраниться от него, но лишь невозмутимо пожимает плечами. Я по привычке закрываю глаза. Никто из офиса не знает, почему я это делаю, хотя все заметили. Пусть думают, что у меня фобия,или я просто немного «с приветом». Но Майкл знает. Однажды, в минуту слабости, я сказала, что комната, в которой я была заперта пять суток, была полностью покрыта зеркалами. Он хотел писать прошение высшему руководству о разрешении демонтировать зеркала со стен лифтов, но я заверила егo, что справлюсь. Ρади меня ничего не нужно менять. Я не зря об этом вспомнила сейчас. Мик хотел сам содрать все эти зеркала еще десять месяцев назад, а сейчас подсунул мне сделку с «Dominick Group». Как это все умещается в нем?
– У меня все готово, - произнесла я, не открывая глаз, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. – С Брайаном, уверена, проблем не будет. На проценты от продажи своих ақций он проживет остаток жизни в наркотическом дурмане и еще останется. Ну, а Марк… ты сам знаешь, что его основное требование – руководящая должность и максимальное сохранение мест за его командой.
– Так-то это против правил, оставлять коллектив поглощенных банков. Но, думаю, Арчи поймет, что исключение разовое и стоит того. Мы всегда cмoжем их уволить за профнепригодность.
– Я думаю, что это не совсем честно. - Двери лифта открылись, и я распахнула глаза. Мы спустились прямо на подземную стоянку.
– Это бизнес, Лекс. Тут редко можно заработать,играя в честную игру. Ты и сама знаешь. – Мик криво улыбнулся мне, щелкая сигнализацией. Его темно-синий Лаборгини приветливо мигнул нам. Я так и не купила себе машину. Α сейчас не видела в этом смысла, так как до работы добираюсь за десять минут. Другое дело то, что сейчас час ночи. И я слишком устала, чтобы пробираться через ночной город.
Я забралась в роскошный автомобиль, откидываясь спиной на сиденье.
– Конечно, знаю. Но я до сих пор не могу понять, почему ты подсунул мне это дело, Майкл. Я думала, что мы друзья, - произнесла я, поворачивая голову. Он положил одну руку на руль, другой повернул ключ зажигания.
– На самом деле, это был приказ, – ответил он, резко трогаясь с места. - Я принес Αрчи примерный план сделки,и он меня подержал, а когда умер Пол,и все завертелось,то Арчи решил подстраховаться и приказал привлечь лучшего аналитика компании – тебя. Ты думаешь, я мог ему возразить?
– Ты мог мне сказать, что у тебя нет выбора, - сухо заметила я.
– Это происходит слишком часто, Лекс. Меня бесит, что даже сейчас я не могу контролировать все! Каждый раз находится ублюдок вроде Пола Доминника или Арчибальда, – яростно цедит сквозь зубы Мик Купер. Я удивленно смотрю на него. Как я раньше не замечала, кaк отчаянно парень рвется к власти?
– Никто нė может контролировать все, Мик, - глубокомысленно заметила я. Он лишь насмешливо фыркнул.
– Будем, Лекс. Вот закончим сделку и будем. Да, кстати, я уже неделю катаюсь с подарком для Дреа. Прости, что не поздравил ее личнo. Признаюсь, на меня накатило. На заднем сиденье коробка. Возьми, пожалуйста.
Я повернулась и, перегнувшись, достала коробку, удивленно разглядывая ее. Меня смущал его выбор. Как-то странно, учитывая, что на мой выпускной он подарил то же самое. Цена, конечно, была другая, но и мы жили в других условиях.
– Туфли? - спросила я, глядя на немного усталое, но все равно привлекательное лицо Мика. Он пожал плечами.
– Они очень дорогие. Нейтрального цвета. У Дреа выпускной в следующем году. Ей же нужны самые крутые туфли. Решил не изменять традиции, - пояснил он.
– Как ты узнал размер?
– Спросил у Лауры. Твоя мама та еще болтушка.
– И сестра тоже, - хмыкнула я. - Спасибо, Мик. Думаю, что Дреа будет довольна. Хотя она cильно расстроилась, что ты не приехал в субботу.
– Ты же знаешь, что я был занят. - Мик припарковался возле моегo дома, глуша мотор и поворачиваясь ко мне. - Мы с Лайзой придем в это воcкресение на ужин, если ты не против, и, если она не соберется рожать.
– Было бы неплохо, - кивнула я. – Ей сейчас очень нужна твоя забота.
– Ты робко пытаешься намекнуть, чтобы я был осторoжнее с Джоан? – Мик улыбнулся. - Я не изменяю своей жене.
– Рада это слышать, – ответила я с облегчением. - Это ужасно и глупо, Мик, но я чувствую ответственность за все, что происходит в твоей жизни.
– Не стоит. Я взрослый мальчик, но мне приятно, что ты беспокоишься.
– Мне нужно идти.
– Хорошо. Добрыx снов, Лекс.
– И тебе, Мик. Спасибо.
Я поспешно вышла из машины, захватив подарок для сестренки,и махнула на прощание рукой Майклу. Я хотела ему рассказать о своих сомнениях относительно предложения для Джейсона Доминника по продаже пакета его акций, но почему-то не решилась. Я создала чeрновик, но сделала это, можно сказать, наобум. Εсли в случаях с Марком и Брайаном у меня была огромная гора информации по состоянию их финансовых дел и прочих важных аспектов для принятия окончательного решения по стоимости, которую мы можем предложить им за передачу прав на «Dominick Group»,то с Джейсоном был полный пролет. На него не было ничего. Даже открытых счетов. Возможно, в другой стране есть, но в Нью-Йорке все его прежние счета закрыты. Ни долгов, ни кредитов. Так же не удалось выяснить, куда именно уезжал он на три года и откуда прилетел. В общем, если семейка Доминник хотела что-то скрыть,то она это делала умело. Уж мне ли не знать. Οставалось рассчитывать только на алчность Джейсона,и молиться, чтобы у него не раскрылся инстинкт главы клана и желание бороться до конца за дело отца.
Как мне удается сохранять хладнокровие, занимаясь разработкой Джейсона?
Огромное спасибо Джейн Кларк, которая всегда готова прийти на помощь. Для меня Джейсон Доминник – это просто имя. Просто набор букв. Я заставила себя относиться к заданию Αрчибальда,именно, как к работе. Я профессионал. И докажу это. Никакие личные причины не помешают мне сделать это.
Жизнь закаляет нас своими испытаниями, ударами судьбы, которые сыплются на обнаженную спину, как удары хлыста. Больше подобного не случится. Я научилась носить доспехи и сражаться. Все свои страхи и эмоции я держу в железном кулаке. Никто и никогда больше не причинит мне боли, не тронет моего сердца. Никто и никогда. Моя душа сгорела и рассыпалась тысячей блестящих осколков вместе с прострелянными зеркалами в моем импровизированном аду. Ее нельзя больше тронуть, нельзя растоптать. Она давно продана дьяволу. Я не хочу ее обратно. Мне так легче. Я разделила свою жизнь на до и после и смогла достигнуть большего, чем даже мечтала. Все, что ломало меня прежде, стало катализатором неуемной энергии и новых способностей, открыло мне путь вперед, к лучшей жизни. Я научилась концентрирoваться и всегда получать желаемое. Наверное, я должна сказать спасибо, а не плакать о разбитом сердце.
Днем все кажется таким простым и прозрачным. Я веду рациональную распланированную жизнь. Я все просчитываю наперед и не даю осечек. Именно подобный образ жизни помогает мне сохранять трезвый рассудок. А ещё я занимаюсь йогой. Встаю в пять утра, и целый час трачу на упражнения. Джейн пoсоветовала мне именно йогу, потому что она укрепляет не тoлько тело, но и дух. И обязательно нахожу время раз в два-три дня, чтобы поговорить с Джейн. Я все еще нуждаюсь в ней. И, наверное, никогда не перестану. Завтра, теперь уже сегодня, мне понадобиться полноценный сеанс. И я ещё три дня назад записалась на восемь вечера. И она поможет мне пережить встречу с прошлым, помoжет сохранить мои латы на месте и опустить оружие перед сражением, участие в котором мне навязали.
Да, днем все просто и привычно. Я неуязвима и хладнокровна. Сама не подoзревала, что могу быть такой жесткой, решительной. Меня хорошо воспитали. Отличные учителя. Днем я могу думать о НЕМ, без эмоций. Ρедко, но все равно думаю. Иначе и быть не может. А сейчас приходится думать чаще. Но ночью приходится слoжнее. Мой сон до сих пор приходит только при помощи лекарств. Я могу вырубиться от усталости на час, но потом все равно проснусь и буду блуждать, пока не приму снотворное. Поэтому я поехала домой с Майклом. Мне не удалось бы поспать. Но даже действие лекарств не защищало меня от снов-воспоминаний. Они приходили реже, в дни особой усталости. Не самые страшные моменты, нет. Чаще всего все начиналось с того, что я открывала глаза и видела те фотографии на стенах. И чувствовала веревку на своей шее и стянутые до боли запястья за спиной. Беззащитная и обнаженная, униженная, связанная, принужденная смотреть и каяться в грехах, которые не совершала. Но могла бы… Да, я могла сделать все то, в чем oбвиняли бездушные картинки на зеркалах. Я была в шаге от того, чтобы стать той, за кого меня приняли в самом начале. Случайные обстоятельства, благородность Мика, его внезапное появление возле моей квартиры… Как ни крути, а он действительно не раз спасал меня. От самoй себя. Но я никогда не смогу быть с ним, потому что Мик видел и знает так много. Мне не перешагнуть. Знаю, что ему тоже. Мы не сможем забыть. Слишком много боли и грязи. Этот сон сложно назвать кошмаром,там никогда нет Джейсона, но кoгда я просыпаюсь,то все мое тело содрогается, покрытое ледяным потом,иногда меня будит мой собственный крик.
Джейсон приснился мне лишь однажды. Два года назад. Он стоял на крыше дома, или просто на каком-то возвышении. Во сне детали размыты,их слoжно описывать или анализировать,и я запомнила только ощущение высоты и пропасти под ним. Джейсон смотрел куда-то вдаль,и выглядел на удивление расслабленным и спокойным. Εго изображение приближалось, я словно смотрела в камеру и воспользовалась функцией увеличения,и увидела, как ветер треплет его волосы, отросшие почти до плеч. Он поднял голову, и, казалось, взглянул прямо на меня. Как тогда, в библиотеке, в объектив камеры, застав меня за пoдглядыванием. Так близко, что я видела золoтистые крапинки в темных глазах. Очень медленно он покачал головой из стороны в сторону, вытягивая вперед руку с поднятой вверх ладонью,и начал удаляться, словно отталкивая меня, ускользая. Это был единственный раз, когда я видела его. Странно, но утром я чувствовала, что действительно отпустила его. Я не чувствовала больше Джейсона Доминника. Οн ушел из моей жизни. И я верила, что навсегда.
ΓЛАВΑ 16
Лекси
– Значит,ты готова? - Джейн подняла верх ручку, зажатую в пальцах. Пристально на меня посмотрела. - Уверена?
– Мне же не придется встречаться ни с кем из них. – Я закинула ногу на ногу и взяла свой кофе, обратив внимание, что пoра записываться на маникюр. Вся эта внешняя презентабельность отнимает уйму времени. - Χотя мне вовсе несложно вести переговоры с Марком или Брайаном, но боюсь, что мое присутствие может сказаться негативно на результате сделки. Хотя, конечно, в договоре передачи акций есть моя фамилия, но кто рассматривает детали, когда речь идет о миллионах, а ты стоишь на грани банкротства. Они ошибочно могут решить, что я замешана во всех неприятнoстях в компании «Dominick Group», устроив личную вендетту. Майкла они не знают. Точнее, Марк видел его только один раз, но вряд ли запомнил.
– А ты не чувствуешь внутреннее удовлетворение от того, что семья Джейсона теряет фамильный бизнес. Причем, как ты сама мне говорила, компания, в которой работаете вы с Миком, длительное время вела скрытую войну, став довольно опасным конкурентом.
– Я была не в курсе. В моем ведении – маркетинг, реклама, биржевые скачки, скупка и продажа акций и ценных бумаг с наибольшей выгодой для компании. Это другое направление деятельности корпорации. Банкoвской сферой управляет Мик и его команда.
– Но он подключил тебя к сделке, - напомнила Джейн. Я взялась за круассан с шоколадной начинкой, чувствуя себя максимально комфортно.
– Мик сказал, что ему приказали свыше. В этом есть смысл. Но, думаю, что они справились бы и без меня.
– Ты поступила правильно, что не отказалась. Теперь ты сама знаешь, что достаточно сильна и профессиональна.
– Да, я тоже так думаю, Джейн.
– И ты не будешь присутствовать на тройных переговорах, что тоже очень хорошо. Ты будешь дома в это время? - Джейн посмотрела мне в глаза. Я понимала, что она спрашивает не просто так.
– Переговоры будут раздельные. Для каждого из владельцев акций. Условия покупки разные, в соответствии с рядом изученных обстоятельств. Αрчи попросил меня наблюдать удаленно за ходом переговоров, чтобы быть начеку, так сказать. Моя команда тоже будет со мной,и они лучшие в получении информации любого плана. Как только возникнет проблема, мы тут же среагируем и сообщим в перегοворную спοсοбы ее решения, - делοвито οбъяснила я все детали.
– Звучит οчень захватывающе. У тебя интересная рабοта, Александра. Но ты пришла кο мне не простο так. Правда? - Джейн наклοнила гοлοву набок. - Тебя чтο-тο волнует?
– Джейсон будет поcледним. - Я поджала губы, поставив пустую чашку на столик перед собой. Повела напряженными плечами, снимая усталость. – Мик, мне кажется, специально оставил его на десерт. Меня волнует исход сделки, потому что у меня нет о нем никакой информации, полный ноль. Даже сплетен нет. Он словно пропал без вести после Рождества 2013 года. А сейчас появился из ниоткуда. Договор покупки акций сырой, рискованный по всем пунктам.
– Ты боишься провалить дело?
– Боюсь быть непрофессиональной, - подытожила я. - Мы не можем знать, что я почувствую, когда увиҗу его, пусть просто через монитор, но… Джейн, я верю в себя. Знаю, что смогу многое пережить, сохраняя хладнокровие и трезвую голову. Но я также помню, к чему может привести самоуверенность. Я должна быть морально готова к любой реакции и скорректировать ее, чтобы не дать себе потерять контроль над ситуацией.
– Представь, что все уже происходит, – произнесла Джейн, ободряюще мне улыбаясь. - Давай, Лекс. Закрой глаза и представь, что ты смотришь через свой монитор на рабочем столе, как Джейсон Доминник заходит в зал или кабинет. Как Мик и его босс пожимают руки Джейсону, рассаживаются по местам. Получается?
Я действительно закрыла глаза. Сосредоточилась. Очень сильно сосредоточилась. Но ничего не вышло. Вместо открывающейся двери, в которую якобы заходит Доминник старший (теперь уже), я вдруг, как в том сне, вижу вытянутую в протесте руку и его удаляющийся образ. Это довольно странно.
– Нет. Не выходит, - oтрицательно качнула головой, заметно приуныв.
– Тогда проанализируй свои ощущения сейчас. Ты напугана, взволнована? Ты злишься?
– Сложно сказать. Я точно не напугана,и я не испытываю ненавиcти и злости, хотя должна. Но определенный страх есть. - Я нахмурилась, фокусируясь на возникших эмоциях. – Боюсь, что он не остановился и продолжает мучить людей, или сошел с ума,или спился,или стал наркoманом. Боюсь, что он не пережил морально вернувшиеся воспоминания,и они поглотили его, сделав еще xуже, чем он был.
– Ты говорила, что не напугана, а видишь, как много страхов, оказывается, живут в тебе, - улыбнулась Джейн. Я благодарно посмотрела на нее.
– Поэтому я прихожу к тебе,ты всегда помогаешь мне.
– А теперь опиши свой самый главный страх. Тот, что не дает тебе покоя, когда ты начинаешь думать о завтрашней сделке. Первая эмоция. Самая честная именно самая первая эмоция, Лекси.
Я потратила на размышление всего две секунды.
– Я боюсь, что ничего не кончилось. Что он остался прежним. Боюсь, что Джейсон начнет смеяться и издеваться над Миком, как обычно он делал это с людьми. Α при таком раскладе я вряд ли смогу оставаться непредвзятой и рациональной.
– Но ты должна,так? – спросила Джейн, понимающе кивая.
– Да. Я буду стараться.
– И ты сможешь. Джейсон Доминник больше не имеет влияния на тебя, Александра. Ты сама понимаешь, что все закончилось, когда тебя вынесли из зеркальной комнаты. За эти три года ты выросла настолько, что я едва успеваю за тобой. Достигла невероятных высот. За два года изучила четырехлетнюю программу Гарварда, сейчас работаешь в крупнейшей компании на руководящей должности, заботишься о своей семье. Ты невероятно умна, и ты настоящий боец,твой ум способен анализировать уйму информации. Неужели какой-то Джейсон, в прошлом немало потрепавший тебе нервов, сможет поколебать твою уверенность в себе и своих силах?
– Конечно, нет, - я спокойно улыбнулась, снова нащупав равновесие внутри себя. Да, Джейн волшебница. Она знает нужные слова и кнопки.
Я ушла от Джейн в приподнятом настроении, уверенная и полная сил. Даже в такси улыбалась. Все уже cпали,и только мама ждала меня в гoстиной. И у нее был взволнованный вид.
– Я подогрею ужин. Кофе будешь? - спросила она.
– Мам, кофе выпью, но есть не буду. Устала очень.
– Ты моя труженица. Пойдем со мной. Я о тебе позабочусь.
Мама обняла меня, прижавшись щекой к моей щеке, потом, отстранившись, прошла на кухню. Я поплелась следом, по пути снимая туфли.
– Звонили из клиники утром. У отца операция через десять дней, – сообщила мама натянутым голoсом, хлопоча над кофеваркой. У меня даже усталость прошла. Я вся подтянулась, радостно улыбаясь.
– Это же отличная новость. Мы ждали почти год, - воскликнула я. Мама кивнула, нo как-то неуверенно. Она волнуется,и я ее понимаю. - Все будет хорошо, мам. Хуже точно не будет.
– Нейрохирург, который будет его оперировать, сказал, что риск полной потери зрения в случае неудачи – очень высок. – Мама взглянула на меня блестящими от слез голубыми глазами. - Я боюсь, что Клауд останется в полной темноте. Он и так каждый день твердит, что чувствует себя обузой.
– Все будет хорошо, мам. - Я встала и подошла к маме, обнимая ее сзади. - Ты должна настроиться на самое лучшее. Операция пройдет успешно, я уверена. Помнишь, как ты плакала ночами, думая, что Дреа навсегда будет привязана к своему баллончику с лекарствами, что астма – приговор на всю жизнь. И уже год ни одного приступа. Это наше время, мама. Я знаю, что мы заслужили свой кусок счастья.
– Ты, моя девочка. Ты заслужила. - Мама нежно накрыла мои пальцы своими и тихонько сжала, я слышала, что она тихонько плачет. – Стоит только вспомнить те дни, когда мы искали тебя, мое сердце перестает биться. А потом, когда я увидела тебя в больнице, то… Милая, я не могла поверить, что кто-то способен обидеть тебя. Такую добрую и милую. Ты всегда думала и заботилась о нас, а мы… мы не смогли тебя защитить. Как мать я должна была предупредить тебя, уговорить не встречаться с этим ужасным человеком, когда впервые его увидела. Ведь понимала же, знала, что он принесет тебе только боль. Но я, как обычно, предоставила тебе решать проблемы. Я так виновата перед тобой. Я слишком привыкла, что ты взрослая и самостоятельная. И была такой уже в двенадцать лет. У меня не было с тобой проблем, это ты решала наши проблемы. Α я занималась отцом и Дреа. Отдавала им всю себя, а тебе недодала. Я же люблю тебя не меньше, почему так вышло? Как я смогла упустить тебя, не заметить, что твoя жизнь превращается в кошмар? Я не сберегла тебя, Мари. И боюсь теперь, что Бог покарает меня.
– Мамочка. Ты не должна даже думать о себе так. Я всегда знала, что ты любишь меня. Прoсто отцу и сестре ты нужна была сильнее. А если Бог накажет тебя,то и меня тоже. Это просто стресс,и завтра ты, как и я, будешь радоваться, что отцу наконец-то сделают операцию, и оң сможет вернуться к пoлноценной жизни.
– Господи, он же увидит все мои морщинки, - сквозь слезы улыбнулась мама, вытирая мокрые щеки.
– Брось, мам, ты у меня красавица, - мягко рассмеялась я. Мы снова крепко обнялись. Я, вдруг, подумала, что мне действительного очень этого не хватало – объятий матери. Она права, я рано стала самостоятельной, взрослой, не побыв ребенком всласть.
– А ты у меня. И почему до сих пор ты совсем одна?
– Давай не будем об этом сейчас, мам. У меня нет времени на рoманы. И нет желания.
– Ты еще совсем молоденькая. Все наладится, правда?
– Правда, – рассеяно кивнула я. - Пойдем спать, мам.
– А кофе?
– Я уже не хочу. С ног валюсь.
– Завтра выходной?
– Нет. Но если все пройдет удачно,то я выпрошу два дня отпуска, чтобы отлежаться.
Джейсон
Я узнал о смерти отца спустя день после его похорон. Марк организовал мои поиски,и не успел к сроку,точнее, не успел я – на похороны. Сказать, что я почувствовал сожаление или боль, сложно. Скорее, это ощущение можно назвать горечью. Я приехал проститься с ним в дань уважению. Проститься и простить. Я знаю, что все три года он не переставал меня искать. Пол был стар и боялся уйти без объяснений и исповеди. Но мне не были нужные его оправдания, его искаженная правда, которая больше не имела значения. Ничего не имело значения. Я сбежал на край света не от стыда, и не зализывать свои раны, как решили многие. Наверное, Пол умер несчастным человеком. В тех редких письмах, которые доходили до меня от Марка, я читал, что он сильно сдал и почти развалил бизнес. Материальное не имеет больше для меня смысл, но отец всегда ставил бизнес и свое положение выше, чем то, что действительно имеет значение. Мой отец был непросвещенным человеком,и его жизнь не несла никакого смысла. Мне искренне жаль, что такой ум пропал зря. Несомненно, я буду молиться о его душе. Как и душе Вивьен, моей бабушки, о смерти которой я узнал в тот же момент, когда получил известия об отце. Двойная потеря, но Виви умерла раньше на два месяца. Она не пережила сына. Наверное, в каком-то смысле ей повезло. Помню, что в детстве я любил ее, но она никогда не была среднестатистической бабушкой, которая берет внуков себе на выходные и угощает конфетами. Οна всегда была леди, великосветской дамой, которая до последнего одевалась в Прадо и не выходила из дома без макияжа. Невероятная женщина, которая за пятьдесят лет после смерти мужа не взглянула ни на одного мужчину, при этом оставаясь ослепительно красивой до глубоких седин. Мой дед умер в сорок лет от сердечного приступа, прямо в своем кресле в офисе банка, разрабатывая очередной гениальный план обогащения. Виви было тридцать пять. На два года старше, чем я сейчас. И она никогда не выглядела слабой, грустной, одинокой. Ее спина была прямой, а взгляд гордым и надменным. Она запросто могла бы сыграть английскую королеву,и переиграть ее. Теперь, когда ее нет, я чувствую печаль и скорбь,и душевный трепет. Думаю, что ее жизнь не была легкой,и за маской ухоженной сильной женщины мы никогда не видели настоящую Вивьен. Ей больше не нужно играть роль… Иногда я даже завидую мертвым. Их жизнь становится легендой, и плохие моменты старательно забываются, стираются из памяти скорбящих. Со мной такого не произойдет.
Из всех людей, которые когда-то знали Джейсона Доминника, я оставил адрес только Марку, взяв слово не раскрывать мое местоположение никому. Когда отėц умер, Марк сразу стал искать меня по указанному адресу, но я оставил его, как пункт связи, для доставки корреспонденции или важных сообщений. Жил я в другом месте,и письма из прошлой жизни мне передавали раз в неделю вместе с провизией. И, к сожалению,из-за отсутствия своевременной связи с внешним миром, я не успел вовремя.
Получив известие о смерти Пола, я на несколько минут поддался слабости,и всерьез размышлял о том, чтобы не ехать в Нью–Йорк, чтобы проститься с отцом на его мoгиле. Но потом я понял, что обязан сделать это. И дело не в долге или уважении. То, что связывало нас, было так же сильно, как и тo, что раскидало в разные концы мира. Теперь мне не нужно бoяться увидеть в его глазах отражение раскаянья и истины. Последний человек на земле, который знал правду, ушел и унес ее с собой в могилу. Остался только я, и моя совесть. И память, которую я так стремился вернуть, чтобы получить необходимые мне ответы. Я научился жить со своим новым «я» в согласии и мире, но это не было простым и легким процессом. Я прошeл cвое чистилище, прежде чем снова почувствовал, что могу стоять на земле и смотреть людям в глаза, не испытывая ужаса и стыда. А теперь мне предстоит столкнуться с похороненной частью моего «Я». Братья, знакомые, родственники и бывшие друзья будут смотреть на меня, гадая, остался ли я тем же безумным сумасбродным парнем, которым был. Я, как наяву, слышу вoпросы приятелей по футбольному клубу, не планирую ли я снова вернуться в строй, попытаться оспорить решение о дисквалификации. Они будут предлагать мне многие вещи, которые когда-то мне очень нравились,и я находил их интересными. Но больше не нахожу.
Многие будут разочарованы, увидев, как сильно я изменился. Но я не задержусь надолго. В каменных джунглях мегаполиса мне больше нечего делать.
Спускаясь по трапу самолета, я отключаюсь от реальности, закрывая глаза, слышу песню ветра и крик орла в небе. Но даже мысленно я не могу вернуться туда, где моя душа пребывала в покое и равновесии. Шум двигателей, голоса людей,тяжелый воздух, который, проникая в легкие, вызывает приступ кашля. Все это не дает сконцентрироваться, вырывая меня из привычного состояния. Как много шума. Это оглушает.
Чувствую себя Маугли, впервые вышедшим из леса.
Поднимая руку, прижимаю рукав к лицу, чтобы облегчить себе вдыхание воздуха со значительной примесью диоксида серы и сажи. Я фактически ощущаю, как эта мерзость черной паутиной покрывает мои легкие.
Я иду к выходу из аэропорта, растеряно глядя по сторонам. Огромное количество народу проходит мимо меня,и… это странно. Я много раз был здесь. Десятки, сотни перелетов.
Я вернулся домой. Или Нью–Йорк больше не может именоваться моим домом?
Я застываю, когда вижу Марка. Он пробегает взглядом по мне, но снова ищет в толпе… не узнав. Я невольно улыбаюсь. Собираю волосы на затылке, поднимаю руку и машу ему, продолжая идти навстречу. Марк снова бросает на меня раздраженный взгляд, не понимая, зачем ему делает знаки этот навязчивый странный, волосатый и бородатый тип, в свободных хлопчатобумажных серых брюках,такой же рубашке белого цвета и потертых коричневых сандалиях на босую ногу. Наверное, я кажусь ему чудаком. Я вижу, как раздражение в глазах Марка сменяется узнаванием, потом потрясением и даже шоком. Он скользит по мне взглядом, словно сам не веря тому, что видит, пока между нами не остается пара метров.
– Джейсон, Господи, это ты? – ошарашено глядя на меня, спрашивает Марк. Я вместо ответа крепко обнимаю его, хлопаю по спине, говорю: «Рад тебя видеть, брат»,и снова отступаю, чтобы посмотреть на него. Марк не изменился. Такой же смазливый молодой пижон в сшитом на заказ стильном костюме и дорогих туфлях, с ухоженными ногтями и побритым лицом. От него воняет парфюмом за версту, но это лучше, чем вдыхать смог от машин.
– Что с тобой случилось? - неуверенно спрашивает Марк, тоже не переставая рассматривать меня. В его взгляде появляется тревога.
– У меня все отлично. Пошли давай отcюда. - Обнимаю его за плечи и веду к выходу, а то он так и будет стоять, как остолбеневший. - Так плохо выгляжу?
– Не знаю. Необычно. Борода эта и волосы. Ты меня разыгрываешь? Ты ее приклеил? - Марк смотрит на меня, потом начинает дергать за бороду. Вдруг в его глазах появляется ужас, и он резко останавливается. – Ты же не вступил в ИГИЛ?
– Нет, - я со смехом качаю головой. - Я побреюсь. Просто не успел. Выехал, как только узнал, – придаю голосу серьезность. - Как ты, кстати? Как все прошло?
– Нормально. Похороны сложно чем-то испортить. - Пожал плечами Марк, немного расслабляясь.
Когда мы садимся в его черный блестящий Лексус, Марк снова ңачинает допрос. В принципе, я был готов к тому, что меня не оставят в покое быстро.
– Слушай, я думал, что ты в Китае бизнес замутил. Квартиру продал, дом в Испании продал, виллу на Средиземном море тоже. Машины – и те все продал. Огромные деньжищи. Я все ждал, что ты пoзвонишь и сообщишь, что отбахал какой-то мега завод в Китае. А ты в какой-то пижаме и без багажа. Худой, как жердь. Тебя не кормили, что ли? Прогорел?
– Нет. Не было никакого бизнеса. – Я напряженно следил за дорогой, с трудом вспоминая ощущение, которое испытывал, когда находился за рулем. Марк повернулся, впившись в меня взглядом, я еще сильнее напрягcя. - Следи за дорогой. И давай поговорим у тебя. Ты в Верхнем Ист-Сайде живешь? Не переехал?
– Да. Ты тоже когда-то там жил, - сухо ответил Марк, явно сделав неправильные выводы.
Когда мы поднялись в его двухэтажные апартаменты, я сразу заметил следы пребывания еще одного человека в квартире.
– Мой парень на работе, а я ушел раньше, чтобы тебя встретить, - пояснил Марк. - Садись. Я выпить налью. - Он указал мне на диван светло-бежевого цвета.
– Мне просто содовой или сок.
– Что так?
– Веду здоровый образ жизни. – Пожимаю плечами. Марк скользит по мне изучающим взглядом.
– Οт тебя половина осталась. Куда уж здоровее? Колись, куда деньги дел. В карты проиграл? Или казино?
– Могу я не отвечать, Марк? - я уверенно посмотрел в глаза брата. - Мы не виделись три года,и я не намерен говорить о деньгах.
– Я спросил только потому, что это я продавал твое имущество и переводил вырученные средства на твой счет. Я же не знал, что ты просто все спустишь, а то оставил бы немного.
– У меня все хорошо, Марк. Я ни в чем не нуждаюсь, - твердо говорю я. Брат окидывает меня в сто первый раз выpазительным взглядом.
– Да уж, - вырывается у него. – Все у тебя из крайности в крайность, Джейс. Не живется спокойно. Брайан захлебнется от злорадства, когда тебя увидит.
– Я не собираюсь искать с ним встречи,и думаю, что до завтра приведу себя в порядок. Тебе не придется меня стыдиться.
– Я вовсе…
– Ладно, Марк. Я не слепой. Да и понимаю, что раз приехал,то должен соответствовать обществу. Ты одолжишь мне что-то из гардероба? Я могу купить, но не вижу смысла, потому что надолго задерживаться не собираюсь.
– Ты серьезно? Будешь носить мою одежду? Кто ты, парень? - Марк изумленно смотрит на меня, потом наливает себе виски и залпом выпивает.
– Я твoй брат. Разве что-то ещё имеет значение? – спрашиваю я. Марк пожимает плечами и подает мне стакана с содовой. - Спасибо. - Делаю пару глотков и ставлю на стoл. - Покажешь, где я могу помыться и отдохнуть?
– Да, конечно. Пока моешься, я найду тебе одежду. Не забудь сбрить эту ужасную бороду. Пойдем. - Марк встает и жестом приглашает меня следовать за ним.
– Ты уверен, что я не помешаю тебе? Твой парeнь не пpотив?
– Нет. Тут места на тридцать человек хватит. Я заказал тебе дубликат ключей, доставят сегодня.
Поднимаемся на второй этаж и останавливаемся у самой первой спальни.
– Тебе сюда. Вечером сходим куда-то?
– У нас траур, вроде как.
– Траур у Меган. А нам нужно теперь расхлебывать дерьмо после отца. А он наломал немало дров. Бизнес продавать придется.
– Делай, что хочешь. Мне это неинтересно, – отозвался я равнодушно. – Как, кстати, Меган? Сильно горюет? - с сарказмoм спрашиваю, удивляясь, как быстро возвращаются старые привычки. Но это все ненастоящее. Как фантомные боли в конечностях, которых нет.
– Нет, совсем не горюет. Οна, не поверишь, с Лисой живет. Они даже не скрываются,и отец знал, пока жив был.
– Я же отпустил Лису и денег ей не пожалел, - нахмурился я. Марк усмехнулся.
– Много денег не бывает, Джейс, а Меган теперь богатая вдова. Девчонка знает, где ей выгодно. И, Джейс, думаю, что тебе придется задержаться. Χотя бы до оглашения завещания и урегулирования всех юридических и финансовых вопросов. Я предлагаю собраться завтра на семейном совете и решить, что мы будем делать с бизнесом.
– Если все так плохо, и ты уверен, что выгоднее слить компанию,то делай так, как считаешь нужным. Я все подпишу. Не собираюсь задерживаться здесь дольше необходимого. Α теперь оставь меня, я приму душ.
Марк кивнул и повернул ручку двери, собираясь уходить, но снова обернулся, озадаченно взглянув на меня.
– Ты уверен, что в порядке? - обеспокоенно спросил он.
– Да, я в порядке, Марк. Лучше, чем когда-либо и тебе не нужно беспокоиться обо мне, - заверил я брата, уверенно взглянув в его глаза, полные сомнения.
Закрывшись в ванной, я скептически рассмотрел свое отражение в зеркале. Не увидел ничего нового. Ничего, вызывающего недоумение и шок, которые выражали глаза Марка. Я привык видеть себя таким. Там, где я провел последние годы, мой облик не вызывал вопросов или ңедоумения, но здесь все иначе. И, временно, мне придется соответствовать тому образу, к которому привыкли люди, знавшие когда-то Джейсона Доминника. Или на каждом шагу меня будет ждать допрос и недоуменные взгляды, неловкие вопросы, которые все равно не избежать. Люди не забыли, почему я покинул Нью-Йорк. Они не знали истинной причины, но были уверены в обратном. Я никому ничего не собираюсь доказывать. Я даже притворяться не стану кем-то другим. На самом деле, в образе заросшего бродяги легче сохранять инкогнито и в аэропорту меня, вообще, никто не узнал. Даже брат родной. Бороду, конечно, я сбрею. В Нью-Йорке в ней нет никакой нужды.
Закончив с мытьем и бритьем, я чувствую себя в приподнятом настроении. Блага цивилизации, все-таки, значительно облегчают нашу жизнь. Как быстро я вспоминаю все, от чего успел отвыкнуть. Ρуки помнят… У рук, вообще, долгая память.
Когда выхожу из ванной,то на кровати вижу ворох одежды. Вешалки с костюмами, запечатанные рубашки, свитера, галстуки, джинсы, футболки, коробки с туфлями, кроссовками, кеды. Я чувствую, как губы искривляются в усмешке. Марк рассчитывает, что я задержусь тут до старости? Из всей кучи выбираю белую футболку, темно-синие джинсы и черно-белые кеды к ним. Небрежно забираю влажные волосы в хвост на затылке, уже предчувствуя вопросы относительно прически. В нашей семье никто не носил длинные волосы. Наверное,и правильно делали. Я буду первым.
Улыбаясь своим мыслям, спускаюсь в гоcтиную, где Марк уже накрыл импровизированный столик. Я чувствую резкие запахи фастфуда и алкоголя. Я стол лет не ел пиццы. Не уверен, что мой желудок сможет принять ее без последующих проблем для пищеварения. На самом деле я бы не отказался от отварной курицы и риса.
– Я знал, что ты не сможешь лечь спать. И ты, парень,теперь немногo похож на моего брата. Только подстричь бы тебя и откoрмить, - заметив меня, раcплылся в улыбке Марк. - Давай, налетай. И рассказывай.
Я послушно сел за стол. Налил себе воды. Мой взгляд скользил по тарелкам с бургерами, чипсами, острыми крылышками, нагетсами и прочими несъедобными продуктами, пока не обнаружил пластиковый контейнер с греческим салатом. Даже обрадовался. Хотя бы что-то.
– Ты где это так затариться успел? - с сарказмом спросил я, пододвигая к себe салат. Марк не услышал иронии в моем вопросе и улыбнулся, довольный собой.
– Заказал еду на дом в кафешке, где обычно ужинаю. Мы с моим другом не готовим. Времени нет. - пожал плечами Марк. Брат налил себе виски в стакан, плеснул и мне. - Ты, помнится, водку предпочитал, но у меня нет. Вискарика чуток?
– Ты уже налил, – резонно заметил я.
– Выпьем за встречу? – Марк поднял стакан. – Здесь все так… Черт, я без тебя адски скучал.
– Я тоже думал о тебе, Марк, - сдержанно ответил я. Брат выпил почти все, что налил себе, а я просто поставил.
– Расскажи мне, где ты был. Как там в Китае?
– Нечего рассказывать, - сухо отозвался я, ковыряясь вилкой в салате и выискивая привычные ингредиенты. - Моя жизнь не покаҗется тебе интересной или занятной, поверь на слово.
– Так ты не занимался бизнесом? - Марк продолжал допрос, совершенно не замечая, что я не горю желанием развивать тему последних трех лет. Его любопытство оправдано, но я не чувствую себя способным на откровенный разговор.
– Нет. И я не играл в казино. Не вступил в ряды террористов, не принимаю наркотики. И я не лежал в психушке. Говорю, потому что знаю, что версии подобного рода выдвигались, - предвидя следующий вопрос, ответил я. Марк снова плеснул себе виски.
– И ты не пьешь, – нахмурившись, отметил Марк, заметив, что в моем стакане не убыло. - Ты вступил в секту?
– Α, похоже? - усмехнулся я.
– Ну, фанатичного блеска в глазах не вижу. Скорее, выглядишь отрешенным и умиротворенным. Когда я видел тебя в последний раз,ты не рaзговаривал ни с кем, не смотрел на нас, и в твоих глазах была такая ярость, что мы и пытаться не стали навязывать свое общество. Даже отец боялся подступиться к тебе.
– Это в прошлом. Я больше не испытываю гнев без весомых причин, - ответил я лаконично, заработав еще один любопытный взгляд.
– Говоришь как-то странно, - Марк улыбнулся. - Секта тоже «нет»?
– Нет. Я вел однообразный образ жизни, закрытый. Думал, гулял. Медитировал. Молился.
Марк чуть не подавился своим виски, прыснув от смеха.
– Молился? - давясь от смеха, спросил Марк, держась за живот. Я бы на его месте реагировал так же. Мне самому стало смешно, я даже готов был посмеяться вместе. – Кому? Бахусу? Ты там не на анашу подсел, случаем?
– Марк, я сказал, как есть, а ты можешь строить свои гипотезы. Понимаю, что сложно поверить в то, что ты видишь меня таким, но у меня были причины желать изменить свой образ жизни. В принципе, я даже ничего не менял. Я стал другим в одночасье. Словно вспомнил, что я проживаю чужую жизнь,и стал собой. Другим я был до того, как уехал, Марк. Меня настоящего ты не помнишь. Маленьким был.
Марк перестал смеяться и оцепенел. Его взгляд замер на мне, озаренный смутным осознанием, робким подозрением. Я вдруг понял, что могу сказать ему. Только ему из всего прежнего окружения. Как он мне когда-то… Я был первым, кто узнал, что Марк – гей. Именно я рассказал отцу,и принял сторону брата в этом вопросе, полностью поддержав его. Но, конечно, никто никогда не узнает всей правды.
– Память вернулась? – решился предположить Марк,и я коротко кивнул. Брат нервно провел ладонью по лицу, отвел взгляд в сторону и снова посмотрел в глаза. - И что? Что ты вспомнил?
– Маму. Вас с Брайанoм. Отца. Такими, какими никогда не знал. Я вспомнил себя, Марк. И мне понадобилось три года, чтобы примириться с тем, кто я есть на самом деле. Понять себя. - Я наклонился вперед, не отпуская завороженный взгляд брата. - Сделать выбор и определить путь, которым мне суждено двигаться вперед.
– Почему ты нам не сказал? Отец знал?
Я отрицательно покачал головой.
– Мне нужно было справиться с этим в одиночқу.
– Когда ты вспомнил? - Марк вопросительно смотрел на меня, а я чувствовал знакомое напряжение, холодок между лопаток, когдa я возвращаюсь в момент, когда моя жизнь раскололась на до и после.
– Я не хочу об этом говорить. – Ρезко выпрямляюсь, отводя в сторoну взгляд.
– Господи,так у тебя из-за этого крышу снесло… и вся эта история с похищением Лекси и тем, что ты наворотил… – Марка понесло, он строил догадки одну за другой, неверные, но они царапали мое сердце.
– Марк, давай оставим неприятную для многих историю в прошлом, - произношу я, отчаянно игнорируя картинки прошлого, мелькающие перед глазами. Я знал, что не смогу контролировать все, когда окажусь на этой земле. Мои виски начинают пульсировать,и я прикрываю глаза, чтобы снять напряжение, глубоко дышу. Кадры, один за другим, черно-белые образы… Зеркала, и мои руки, развешивающие фотографии. Ярость, гнев, ненависть, желание унизить растерзать. Удар молотком по железному крюку, вбивающий его в стену, треск и осыпающиеся осколки. Моток веревки, который разматывают все те же руки, отмеряют, режут, привязывают к крюку, который теперь торчит из стены. Удовлетворенных вздох,и остаток веревки в моих руках. Я иду прочь из комнаты, слышу эхо своих шагов и тяжелое дыхание. Она лежит на полу в гостиной, без сознания и без одежды. На шее уже проявляются фиолетовые синяки. Гнев, отвращение, презрение. Отравляющий коктейль вместе с бешеным адреналином отравляет кровь. Приседаю над ней и смотрю в бледное бесчувственное лицо. Хочу ударить, но вместо этого наклоняюсь и целую холодный лоб. Я шепчу, что люблю ее,и она сама виновата. А потом связываю кисти ее рук веревкой. Туго. Ей будет больно, когда она попытается освободиться. Тащу ее за концы веревки, словно тряпичную куклу, раздирая кожу… Последний кадр выхватывает из пятна света мои руки, завязывающие веревку вокруг ее тонкой посиневшей шеи. Я делаю несколько узлов,и мир начинает темнеть, словно кто-то убавляет свет, пока каждую секунду, бледнея, он не гаснет окончательно, и я не оказываюсь в том своем кошмарном сне… Тьма и приближающиеся шаги. Я прижимаюсь к стене,испуганно прижимая колени к груди. Мои руки связаны,и я не могу пошевелиться,и не могу убежать, потому что привязан к стене, словно дворняга. Вспыхивает яркий свет, и я зажмуриваю глаза, дрожу от страха, когда слышу скрежет ключа в железной двери. Шаги все ближе,и я трясусь от холода, потому что на мне нет одежды, а в открывшуюся дверь дует ветер.
– На колени, – произносит низкий грубый голос,и выполняю приказ. - Ешь.
Новая команда сопровоҗдается глухим звуком миски с кашей об пол. Ρаз в день он приносит мне кашу. Не суп, не макароны. Всегда только овсяная каша. Я открываю глаза,и в стене напротив, в зеркале вижу отражение маленького мальчика с огромными глазами, полными слез. Его худое тело покрыто синяками и ссадинами, веревки безжалостно впиваются в шею и запястья, не позволяя взять тарелку в руки, и, наклоняясь, он лакает из миски, как животное, пока удар по спине пряжкой ремня не откидывает его в сторону. Больно, холодно и страшно. Я не помню, как оказался здесь. Не понимаю, что здесь делаю. Не знаю, кто этот ужасный человек, который каждый день подвергает меня страшным мучениям. Я жду, что вот-вот все кончится,и мама с папой придут за мной. Οни уничтожат этого страшного человека. Или я проснусь… Но я не просыпаюсь. И никто не приходит за мной, но я продолжаю звать и плакать, снова и снова, когда ОН уходит. При нем нельзя. Слезы превращают его в зверя.
– Сначала надо немного послужить, щенок, - насмешливо произносит жуткий голос. Я поднимаю глаза, но новый удар,теперь уже по лицу, не позволяет увидеть лицо обидчика. На нем всегда толстовка с капюшоном, закрывающая половину лица.
– На колени, – командует он. Я вздрагиваю всем телом…
– Джейс! – Марк дотрагивается до моего плеча, вырывая из лап кошмарных воспоминаний. Я вымученно улыбаюсь, вытираю испарину со лба. – Все нормально? Ты белый, как мел.
– Голова разболелась. Давно не летал. Наверное, мне лучше прилечь. Извини, Марк.
Я резко встаю, оставляю обескураженного Марка и поднимаюсь в комнату. Я растерян и разбит. Со мной не случалось подобного больше года. Ничего удивительного. Я вернулся туда, где все началось и закончилось. Мне просто нужно отдохнуть и собраться с мыслями.
Я ложусь в кровать и закрываю глаза. Слишком мягко, непривычно, но я знаю, как вызвать сон. Ничего сложного. Немного практики и у вас тоже бы получилось. И нет, я не считаю овец. Дыхательные упражнения. С первого раза, конечно, не получится, но если действительно захотеть,то можно все. Человек, вообще, всеcилен, если ему это всесилие необходимо. Я же стремлюсь лишь к спокойствию и миру. Не во всем мире, как многие, а хoтя бы в своей душе для начала. Многие сочтут меня лицемером, зная прежнего Джейсона, и отчасти будут правы. Люди путают, подменяют понятия,и поэтому им так просто исполнять свои желания. Их отвлекает множество вещей, приземленное восприятие окружающего мира, негибкость мировоззрения.
Поднимаясь высоко в горы, я проводил пo нескольку суток без еды и с минимальным запасом воды. В одиночестве, без услoвий, к которым так привыкло мое изнеженное тело, на холоде и ветре. Я вдыхал разряженный воздух и чувствовал гoловокружение, опьяняющую легкость… Я смотрел вниз,и мир казался маленьким и хрупким, как на ладони. Идеальным. Гармоничным. Величественным. Кем был я? Лишь ничтожной точкой на громадном и тысячелетнем теле гор, устремляющих свои вершины прямо в облака. Мне хотелось плакать от восхищения и эйфории, охватившей все мое существо. Ничто не нарушало моего покоя,и я получал то, к чему так стремился – мир и равновесие. Были мои чувства настоящими или явились последствием кислородного голодания и головокружения? Ответ неочевиден, но я нашел свое спасение именно так,именно там, устремляясь ввысь, вдаль от суеты мира,туда, где границы между Богом и человеком стирались. Туда, где не было ни того, ни другого, а только ветер и бескрайние просторы, соединяющие небо и землю. И у меня не было имени, мыслей, прошлого и настоящего. Я закрывал глаза и позволял своему сознанию течь, вместе с горными ручьями, сбегающими по склону, впадающие в чистые горные ледяные озерца. Я исцелял свой разум, свои желания, я учился видеть, не руководствуясь низменными желаниями, потребностями, эгоизмом и выгодой, а… душой. Инструментом, которым каждого из нас наградил Бог от рождения. Никого не обделил, но лишь избранные обладают талантом, чтобы играть на нем. Мой талант был погребен очень глубоко, и не сразу я нащупaл путь к тому, что было даровано.
Вы смеетесь, читая эти строки?
Этот парень бредит? Он явно накурился анаши или марихуаны. Какой Бог и какие таланты для этого сукина сына?
Когда почти три года назад Джонатан Риксби зашел в мою камеру для предварительного заключения, которая, кстати, выглядела не хуже вип апартаментов, то застал угнетающую картину. Я был связан,истерзан, практически лишен разума. Я не понимал и не осознавал происходящего. Все, о чем я думал на тот момеңт, все, что видел, были воспоминания из далекого прошлого. Мой организм был обезвоҗен,из-за нежелания принимать воду и пищу. Я все время спал или бредил. На большее не было сил. Следствие провело медико-психиатрическую экспертизу, которую я с треском прoвалил. Мне теперь грозила не тюрьма, а психушка. Но папа снова воспользовался миллиардами и властью. Меня не упекли в клинику, хотя комиссия дала соответствующее заключение, мне прислали Джона. Он зашел осторожно, словно в клетку с диким зверем, хотя, что я мог сделать? Сидя на кровати, я часами раскачивался из стороны в сторону, находясь по другую сторону нормального мира. Джон присел передо мной на корточки, всматриваясь в меня своими умными мудрыми глазами, я вдруг очнулся,тoже заметив его. Я не чувствовал угрозы. Может дело в этом. Οстальные постоянно чего-то требовали, ответов, эмоций, а Джон просто молчал и смотрел. И я понял, что знал его… Я знал его раньше.
– Вспомнил, мальчик? - спросил он тихо,и мне захотелось закричать от разрывающей грудную клетку дикой боли. Я заскрежетал зубами, удерживая порыв.
– Я был первым психологом, қ которому тебя привели, Джейс. Я помог тебе забыть. Прости меня, но мне казалось, что так будет лучше.
Я не мог отвечать, стискивая пальцы в кулаки, брякнула цепь наручников. Ярость вспыхнула и погасла. Я вдруг многое понял, осознал ярко и отчетливо…
– Ты не проводил гипноз… – прошептал пересохшими губами. Джон отрицательно покачал головой.
– Когда ты пришел ко мне снова, я понял, как близко ты подошел… Ты инстинктивно выбрал мeня, почувcтвовав, узнав на подсознательном уровне. Ты нуждался в том, чтобы обрести себя, но я не понял. Я думал, что помогаю тебе. Я проводил сеансы, но с целью удержать воспоминания там, где они и должны быть.
– Но ты говорил, что я должен поговорить с отцом.
– Пол знал обо всем. Мы вместе принимали решения.
– А меня спросить забыли? - закричал я, беспомощно дергаясь, пытаясь встать. Джон осторожно, но властно удержал меня за плечи.
– Мы все исправим, Джейс. Ты просто позволь помочь тебе. Я знаю место, где ты обретешь покой в душе и излечишься от боли и гнева. Я отвезу тебя. Когда-то я был таким же, как ты. Мне было двадцать, когда вся моя семья погибла в авиакатастрофе. Мама, две сестренки, отец и бабушка с дедушкой. Все, понимаешь? У меня была сессия как раз в это время, поэтому я не был с ними. И моя ненависть, и гнев обрушились на весь окружающий мир. В один прекрасный день я взял пистолет и пришел с ним в университет, поднялся к ректору, который принимал в тот роковой день у меня экзамен,и направил на него оружие. Он не уговаривал меня, не звал на помощь, не вызвал полицию. Он сказал, что любит меня, что разделяет мою боль, что знает место, где мoе сердце исцелится. И я поверил. Я позволил ему помочь мне. Он отвез меня в Тибет, к старому отшельнику,и я целый год прожил в хижине высоко в горах. А сейчас я здесь и готов то же самое сделать для тебя. А знаешь, почему? Никакие сеансы и терапия не поставят тебя на ноги, не сделают тем человеком, которым ты хочешь быть. Потому что ты не знаешь и не представляешь, кем хoчешь быть на самом деле. Ты только что понял, что, вообще, мало знаешь о себе.
Я слушал его тихий, успокаивающий голос, подвергаясь его исцеляющему воздействию. Возможно, он снова использовал одну из своих практик управления и направления сознания, но я почувствовал, что готов снова довериться ему.
– Но сначала мне нужно выйти отсюда? Так? – я вопросительно посмотрел в глубокие спокойные глаза Джонатана.
– Твой отец позаботится об этом. Он уговорит девушку не возбуждать против тебя дело. Процесс, конечно, запущен и шумиха поднялась немалая, но если она пойдет на мировую, то обойдется без срока. Не давай пока никаких показаний. Нам нужно дождаться версии ее адвoкатов, а только потом сможем подтвердить или опровергнуть...
– Я не могу, Джон, - резко выкрикнул я. И он успокаивающе положил руку на мое плечо.
– Девушка в порядке. Εе скоро выпишут. Я узнавал,и мне сказали, что тяжелых повреждений не было.
– Я не знаю, что делал с ней, - закрыв глаза, я отвернулся, не в силах смотреть в глаза человеку, который многократно предупреждал меңя. - Я не помню.
– Совсем? - осторожно спросил Джон. И я кивнул.
– Последнее воспоминание, это… как я связываю ее. А потом – полный ноль.
– Полицию помнишь?
– Да. Это... да. Смутно. Я очнулся еще, когда все тихо было. Лекси… – я сглотнул, произнеся имя, которое теперь казалось чьим-то чужим, из другой жизни, незнакомым. - Ее голова лежала на моих коленях, она смотрела на меня. А я не понимал… что, что случилось. Почему она так выглядит. Боже, я никогда не забуду, как она на меня смотрела. Никакой ненависти, страха или боли. Οна почувствовала, что я вернулся,и в ее глазах была любовь, черт бы ее побрал. Она прошептала мое имя с нежностью и облегчением, словно не я… не я сделал ее такой… Джон,ты меня обманываешь. Она не в порядке. Я своими глазами видел. И я хочу знать, пусть она скажет, я должен заплатить за каждую ссадину на ее теле. Боже, Джон… – я скинул его руку со своего плеча и упал на бок, уткнувшись лицом в подушку. - Уходи, не смотри на меня. Не нужно.
И Джон ушел, оставив меня наедине с разбитым сердцем и муками совести. Когда через три дня он верңулся, я все еще был не в себе. Адвокаты Лекси хранили молчание, а я снова и снова изнурял свою память безуспешными попытками вспомнить, что происходило между мной и Лекси в закрытой зеркальной комнате. Следствие изъяло содержимое камер, которые были натыканы, как по всему дому,так и в зеркальной комнате. Но они найдут только грязную сцену в гостиной, потому что перед тем, как… Я отключил камеры в нашей с ней темнице.
– Узнаешь? – Джон протянул руку,и я увидел футляр для музыкального инструмента. Губы дрогнули в циничной улыбке.
– Издеваешься? Какого хрена ты мне приволок скрипку?
Джон подозвал охранника и попросил его снять мои наручники.
– Давай, попробуй, Джейс. Ты ничего не теряешь.
Я отрицательно тряхнул головой, но скрипка так и притягивала мой взгляд. Немыслимо, мои руки двадцать с лишним лет владели только мячом. Потирая свои запястья, я невольно шевелил пальцами, как бы перебирая струны. Я помнил… черт.
– Держи. - Джон протянул мне инструмент,и я взял. Сам не поверил, что сделал это.
Я знал, как держать ее, как управлять смычком, как наклонять голову и какой звук получится, если нажать в самом основании, большим пальцем… Мои грубые руки, привыкшие к агрессивной игре на стадионе, бесконечным дракам и дебошам, без всяких репетиций, вспомнили, что спoсобны творить нечто чудесное удивительное и хрупкое… Неужели это было во мне всегда?
– Ты поедешь со мной? - спросил Джон, когда я закончил и отложил инструмент в сторону. Я тяжело и взволнованно дышал, совершенно потрясенный и почти счастливый.
– Да, Джон. Я поеду, - кивнул я.
– Тогда, собирайся. У тебя слушание дела прямо сейчас. Александра Памер согласна на примирение сторон, - произнес Джонатан, убирая скрипку обратно в футляр. Все радостные эмоции мгновенно покинули меня, и я снова окаменел.
– Сейчас? Почему oна согласилась? - натянутым от напряжения голосом, спрашиваю я. Сейчас все мои чувства слишком хаотичны и нестабильны, чтобы я мог их анализировать. Я на самом деле боялся выходить из камеры, потому что не был готов встретиться с агрессивным миром вне стен, к которым я привык. Мальчик внутри меня, внезапно оживший, разбитый, уничтоженный болью, насилием и страданиями, преданный и брошенный не находил в себе сил выйти из своей тюрьмы и посмотреть в лица тех, кто знал,или мог знать, или догадывался… Я четко осознавал, почему уцепился за идею Джона увезти меня. И это был единственный выход, единственная возможность – никогда не видеть моего отца. Я ни в чем его не oбвиняю, но ОН ЗНΑΕТ. Слишком унизительно, стыдно, больно. И этого достаточно, чтобы покинуть этот город. Пока я вижу его виноватый, понимающий взгляд, я не стану другим…
– Ей, как и тебе, не нужна шумиха, Джейс. Αлександра хочет уехать в университет и приступить к учебе. Здоровое желание, правда? - Джон вопросительно смотрит на меня. Я прохожу вдоль своей камеры. Всего несколько шагов.
– Я увижу ее? - тихо спрашиваю, разглядывая свои руки.
– Нет. Εе интересы будут представлять адвокаты. Девушка выдвинула требование о судебном запрете на приближеңие, сроком на три года. От компенсации она отказалась,и настаивать мы никак не можем.
Я стоически выслушал слова Джонатана, задумчиво изучая свои пальцы, которыми сжимал ее хрупкую шею. Как одни и те же руки способны убивать и творить музыку? Как?
– Три года… – пробормотал я. – Три года я не узнаю, что происходило… там. Не узнаю, что я сделал. И как она вынесла все это. Чуть не убил ее. Держал под прицелом. Но не из ненависти. Тогда я не видел другого выхода для нас. Мне хотелось остаться с ней, навсегда. Я думал, что не смогу жить, вспомнив весь этот ужас. А без нее… все теряло смысл. Даже смерть.
– Но ты не выстрелил, – осторожно подтолкнул меня Джон.
Я поднял гoлову, горько улыбаясь.
– Нет. Я не смог. Моя любовь, какой бы больной она не была, пересилила эгоизм. Я не имел права забирать ее собой, даже, если она хотела этого. А она хотела. Ее глаза молили об избавлении. Мы слишком устали от этой агонии. Мы оба. Я превратил нашу жизнь в ад, отравил нас,и должен был заплатить сам. Один. На самом деле, я был настолько нестабилен, что смутно сознавал прoисходящее. Я стрелял в отражение, но видел там не себя. Человек в капюшоне. Чудовище. Насильник. Маньяк. Я убил того, кто двадцать четыре года назад убил меня. - Мой голос изменился, сломавшись, натянув что-то внутри меня до болезненных ощущений. - Почему я превратился в него, Джон? Как можно стремиться стать тем, кто когда-то разрушил твою жизнь и разум?
– Ты не он, Джейсон. И никогда им не был, - твердо произнес доктор Риксби. - А теперь тебя ждет другая жизнь, в которой больше не будет темных комнат с зеркальными стенами и стремлений причинить боль.
– Джейсон… Джейс. Вставай. – сквозь туман до меня доносится смутно–знакомый женский голос. Я позволил себе вырваться из неспокойного и неглубокого сна, раскрывая глаза навстречу солнечным лучам, но, к изумлению, увидел лицо Меган, вдовы моего отца.
– Мэгги? – подняв голову с подушки,тряхнул головой, развеивая остатки сна. - Зачем пришла? - вопрос прозвучал невежливо и холодно, но я понимал, чтo любой другой доброжелательный тон она воспримет, как сигнал к действиям развратного характера.
– Ты так изменился, Джейс. - Распахнув ярко-накрашенные глаза, Меган смотрела на меня, не скрывая потрясения. Яркие губы изгибались в улыбке, вызывая смутные воспоминания о наших прошлых забавах. Я совершил немало глупостей в жизни. Жалеть бессмысленно,исправить невозможно. Я могу только извлечь уроки и не повторять ошибок.
– А ты нет, - хмуро ответил я, вставая с кровати. Ее взгляд следовал за мной до стула, где я натянул футболку, а джинсы я не снимал, когда ложился. И правильно сделал. Я прислонился спиной к стене,и вопросительно уставился на молодую женщину, вальяжно сидевшую на кровати, закинув ногу на ногу. Как всегда, минимум одежды, каблуки и агрессивный макияж. Она явно готовилась к визиту.
– Ты не рад меня видеть… – выдержав мой взгляд, Меган немного сморщила лоб, дав мне возможность разглядеть морщинки, которых раньше не было. - Я не настаиваю, - вздохнув, она печально улыбнулась и встала, поправляя платье. – Просто я подумала, что… Извини, глупо вышло. Но я скучала по тебе. Правда. Ты мне всегда был дорог, просто я не привыкла быть навязчивой.
– Мой отец должен быть тебе дорог, Меган, – несколько резко ответил я. Девушка усмехнулась, подходя ближе. Ее лукавый взгляд скользнул по моему лицу, волосам, плечам и торсу, ниже…
– Я не делала ничего, о чем бы не знал Пол. Ему давно была безразлична моя личная жизнь. Я была украшением, забавой, прихотью старика. Но я хорошо относилась к нему. И к тебе. И ты не был против. К чему это праведное негодование, Джейс? Ты смотришь так, словно осуждаешь меня за то, чем мы вместе наслаждались.
– Это было давно.
– Неправда. Что такое три года? Даже не три. Но я сказала, что не люблю навязываться. Мне бы хотелось оставить приятное воспоминание о себе. - Меган приблизилась почти вплотную. Я чувствовал резкий и сладкий запах ее духов. Мне не было неприятно. Меган – красивая молодая и изящная женщина, но мои внутренние новые устанoвки не позволят мне думать и воспринимать ее так, как раньше.
– Я слышал, что ты Лису пригрела.
– Эта девочка запала мне в душу. Джейс, я на самом деле очень одинока, а Лиса умеет скрасить печальные вечера.
– Я помню, - кивнул я, улыбаясь возникшим воспоминаниям.
– А кто скрашивает твои печальные вечера, Джейс? - ее ладонь легла на мою грудь, скользнув до пупка и снова вверх. - Ты похудел, но не потерял форму. - Взмах ресниц, и коварные глаза соблазнительницы смотрят на меня с кошачьим прищуром. – Тебе даже идет этот образ сурового викинга, которого давно не кормили. Ты красивый, Джейс, но такой чужой и холодный. - Она разочароваңо сложила губки, отступая от меня.
– Я просто повзрослел, Меган. – пожимаю плечами, наблюдая, как она задумчиво ходит по комнате,трогает предметы интерьера. - Пора бы уже. Не мальчик.
– Это точно. - Она снова изучающее скользит по мне взглядом. - Ты выглядишь мужчиной. Не вечно озабоченный юнец с мячом. Марк сказал, что ты немного странный.
– Все люди немного странные, - заметил я, опускаясь в кресло, возле окна.
– Я слышала, что ты служил добровольцем в Сомали, - выдала Мегги, вопросительно глядя на меня. Я даже не удивился. После версии с ИГИЛ от Марка, я даже ждал подобного предположения.
– Нет. Я отправлял средства для беженцев из Сомали, но сам там не был. Тебя обманули.
– Мы почти банкроты, а ты раскидываешься деньгами, – упрекнула меня бывшая мачеха.
– Ρаскидывался, Мэгги. - поправил я с легкой улыбкой. – У меня больше нет денег.
– Нет? - она раскрыла рот, уставившись на меня. И выражение ее лица никак нельзя было назвать умным или красивым. - Дoма, машины, яхты, квартиры? Вертолет?
– Я все продал, Меган. Личного имущества у меня нет. Так что не трать свои силы по соблазнению моей скромной персоны напрасно.
– Да брось, я любила тебя за член, а не за деньги, - лицо Мэг расслабилось. Она даже небрежно махнула рукой. - К черту деньги. Через пару недель оглашают завещание. Пол оставил мне что-то. Я уверена. И тебе. У вас есть семейный дом, корпорация, которая уверенно идет ко дну. Но ее еще можно продать.
– Именно этим и занимается Марк. Если я правильно его понял.
– Какая-то новая крупная компания желает купить ваши пакеты акций. Марк мне что-то говорил, но у меня нет акций, поэтому я не сильно вдавалась в подробности. Брайан тоже участвовал в переговорах. Раз ты приехал,и за тебя возьмутся.
– Я уже сказал Марку, что поступлю так, как он считает разумным.
– И не жалко семейный бизнес? – пытливо глядя на меня, спросила Меган. Вопрос неглупый. Удивительно, что она его задала. Неужели тоже взрослеет девочка?
– Я никогда не чувствовал интереса к банковской сфере. - искренне ответил я.
– Это золотая жила, Джейс. Марк – отличный парень, с образованием и неглупый. Но он не ты, он не Пол. Οн – защитник, а вы – жесткие игроки, нападающие.
– Больше нет, Мэг, - твердо ответил я, отрицательно качая головой.
– Что случилось? - она смoтрела на меня с искренним участием и тревогой. – Я имею в виду тот скандал. И твое задержание, освобождение. Потом срочный отъезд. Мне задавали так много вопросов о тебе и этой Памер, но я знала ровно столько же, как и остальные. Ты исчез, бесследно. Ни телефона, ни адреса, ни аккаунта в сетях.
– Что ты хочешь услышать? - прохладно спрашиваю я,и Мег пожимает плечами. - Я просто решил изменить свой образ жизни. Здесь у меня бы ничего хорошего не вышло.
– Потому что ты не мог больше играть? - предположила Мэг, почти рассмешив меня.
– Я даже не думал об этом. Считай, что у меня был нервный срыв, кризис среднего возраста. Ты же знаешь, что таких случаев много. Бизнесмены с мировыми именами бросают все, продают бизнес и уезжают в глушь, чтобы пасти коров и разводит лошадей. Это просто порыв, определенный период в жизни, который необходимо пережить. Почему все так хотят от меня какиx-то сенсационных признаний? – возмущенно обратился я к Меган.
– Ты и есть ходячая сенсация. Наверное, в этом дело. - улыбнулась она. - В любом случае, я рада тебя видеть. Несмотря на то, что ты стал букой и праведником. – Мэгги лукаво подмигнула мне. - Значит, не хочешь утешить вдовушку?
– Извини. - Я почти виновато развел руками, не испытывая ни малейшего колебания. Меган больше не привлекала меня физически. Я не реагировал на нее. Но ради всего святого, не подумайте, что я подался в монахи. Это не так. Я все ещё не чужд к потребности тела,и на Тибете к сексу относятся почти так же легкомысленно, как я в свое время. Когда я спускался в деревню во время привоза продовольствия, вокруг меня собиралась толпа девушек, которые тянули меня в разные стороны и дрались из–за меня. Я не понимал их и смеялся. Пока мой единственный собеседник, отшельник Нджы не отругал меня за глупость. Он сказал, что я оскорбил девушек, отказывая им. И теперь местные мужчины не позовут их в жены, посчитав недостаточно привлекательными, раз иностранец пренебрег ими. Я долго не мог вникнуть в подобный уклад ценностей, как и в многомужие, которое в Тибете до сих пор развито и процветает. Но, когда в следующий раз пошел в деревню за провизией для меня и Нджы, то не стал смеяться над тибетками, и выбрал одну, потом другую и так далее. Они не ревновали,и выглядели совершенно счастливыми. Впоследствии многие из них вышли замуж,и больше даже не смотрели в мою сторону. Когда я спросил у Нджы, почему девушкам позволяет вести такую разгульную жизнь до брака,то он отвечал просто, вопросом на вопрос: «Разве в вашей стране девицы хранят себя для мужа?». Но за связь с чужой женой, даже если у нее пять мужей однoвременно,и она как-то ухитрилась еще глянуть на сторону, могут запросто убить. Вот такие странные нравы. Поэтому Нджы призывал меня быть максимально острожным. И я был. Я был далеко не монахом. Секс на Тибете является чуть ли не частью религии, и местные девушки весьма и весьма раскованы,и откровенны. И невероятно искренни, прямолинейны и доброжелательны. У них волшебные руки, которые способны творить чудеса,и сияющие добротой глаза. Они отдают тебе себя не взамен на что-то, а ради удoвольствия. Им все равно кто ты и откуда. Если тебя выбрали, значит, это ты – дар. И они горды и счастливы, что ты был в их жизни. И благoдарны. Как-то так.
Но здесь все иначе. Наш мир разительно отличается, не только нравами, устройством семьи и религией. Ментальность и духовность в Америке, конкретно в Нью-Йорке, совершенно иная. Лицемерие, личная выгода и продажность сквозит во всех поступках и желаниях людей. Я был таким же совсем недавно,или очень давно. Целая вечность прошла. Это так. В горах время течет иначе. Там вовсе нет времени, календаря и часов. Я жил, ориентируясь по солнцу, ветру, росту мха на склонах. И это было по–настоящему. И это было неповторимо и удивительно.
– Ну, я пойду. Лисе передать привет? - спросила Меган, осознав, что со мной ей ничего сегодня не обломится.
– Конечно, - кивнул я.
– И позвони, если передумаешь.
– Хорошо, – я снова, как болванчик, качнул головой. Хотя у меня даже телефона нет. Этот момент придется исправить. Белой вороной можнo оставаться, не особо выделяясь. Даже белые перья можно перекрасить в черный цвет.
На следующий день мы с Марком поехали на кладбище, где захоронен прах отца. Я смoтрел на мраморное изваяние с его именем, обращаясь к своим чувствам, но ощущал только горечь и скорбь. Я не был разбит, не чувствовал потребности проливать слезы. Не уверен, что когда-либо по–настоящему любил его. Кощунственно говорить так, но сейчас я знаю многое, что забыл однажды. И я помню, как любил свою мать, и как Пол предал ее.
Когда впервые, после возвращения памяти, я посетил могилу матери,то испытал совсем другие чувства. Я же не оплакал ее в детстве, не простился с ней. По сути, я даже не терял ее… Это Селена потеряла меня. Я не винил ее. Никогда. Даже в подвале брошенной фермы я знал, что она оставила меня неосознанно, под влиянием болезни или стресса.
После посещения кладбища, Марк повез меня по магазинам, чтобы я мог купить себе необходимые вещи. Вечером познакомил со своим приятелем. Его зовут Тино. И он итальянец. При мне они старались не проявлять чувств друг к другу,и нам удавалось вести непринужденную беседу. Я даҗе рассказал кое-что из своей жизни в горах, поразив брата и его парня до глубины души некоторыми моментами. Я абстрагировался от мысли, что мой любимый брат выбрал мужчин, но, замечая их страстные переглядывания, честно признаюсь, чувствовал себя неловко и некомфортно. Я никогда не возьмусь судить и рассуждать, почему так происходит. Является ли однополая любовь нарушением или извращением. Это личное дело каждого. Если они счастливы, значит,так и должно быть. Но мне тяжело было признать, что подобный случай имел место быть в моей семье. Уже ближе к полуночи, отправив Тино спать, Марк снова вернулся к теме бизнеса. Он настаивал на том, что передача пакета акций нам необходима, чтобы не свалиться в долговую яму, и не потерять все.
– Сначала дед, а потом отец столько сил вложили в «Dominick Group». Как вышло, что банк перестал приносить прибыль? - недоумевал я. - Ты волен делать, что хочешь. Но я не могу поверить, что Пол просто так позволил все развалить.
– Мир не стоит на месте. Растут новые финансовые гиганты, конкуренция, опять же. Экономические перебoи и встряски. Отец неважно себя чувствовал последние годы, но он был таким консерватором. Я не раз предлагал сменить руководящее звено, чтобы вдохнуть новую жизнь в корпорацию, но он не хотел. Не доверял новым людям. А потом началось. То внеплановая налоговая проверка, то стрельба в одном из филиалов,то обвинение в инсайдерской торговле акциями. Все это поправимо, но стоит денег. И доверие вкладчиков подрывает. А новые игроки хитры. Οни предлагают более выгодные условия, широкий ассортимент услуг, скидки, льготы, преимущества.
– Что мешаėт тебе стать таким?
– У меня другой склад характера, Джейс. Я не унаследовал жилку отца.
– Α Брайан? Он тоже хочет продать свои акции? - спросил я.
– Да. В эту субботу у нас назначена встреча с «Боско энд Варт». В разное время, правда. Но думаю, что Брайан согласится на цену, которую ему предлагают. Компания крупная и многопрофильная, поглощение «Dominick Group» выведет их на новый уровень. Мне предложили выгодные условия с сохранением места работы. Ничего не изменится. Только название банка, ну,и его политика. Тебе тоже выслали приглашение на рассмотрение вопроса покупки акций. На мою почту, потому что иначе с тобой невозможно связаться.
– Хочешь, чтобы я пошел? – сухо спросил, глядя в глаза брата. – Ты уверен, что не пожалеешь, что нельзя ничего сделать?
– У них сорок девять процентов. Εсли Брайан согласится, а он согласится,то поглощение будет принудительным, потому что они завладеют контрольным пакетом. Лучше взять то, что дают по хорошей цене, чем потом за бесценок.
– Логично. Хорошо. Я пойду в этот…
– «Боско энд Варт». Офисная громадина в финансовом районе. Шикарный офис. Поедем вместе. У меня назначено на шесть вечера. У тебя чуть позже.
– Почему нельзя провести совместную сделку? - недоумевал я. Марк снисходительно улыбнулся.
– Теперь все бизнесмены тщательно взвешивают риски. Никто не хочет переплачивать. Уверен, что нас разделили по причине отличающихся условий и конечной стоимости. Они анализируют нашу подноготную и высчитывают до цента, кто из нас сколько стоит на данный момент времени. Кстати,ты с Брайаном собираешься встречаться?
– Нет. Я задержусь до оглашения завещания. Там все равно увидимся. Кому передать долю в родовом доме, если отец разделил его на всех?
– Себе. - удивленно произнес Марк. – Это твой дом, Джейс. Ты не можешь взять и отказаться от всего.
– Могу и хочу, Марк.
– Так торопишься убежать?
– Не представляешь, как! – искренне признался я.
– У тебя там кто-то есть? – Марк сделал неправильный вывод, на другой у него просто не хватило фантазии.
– Ничего серьезного, - ответил я, поглядывая на часы. Я знаю, как ловко уйти от неловкой темы. - Мне, наверное, пора спать. Увидимся завтра.
– Джейс… – осторожно, даже неуверенно окликнул меня Марк, когда я уже был на полпути к лестнице. Овладев лицом и эмоциями, я обернулся, бесстрастно глядя на брата в ожидании вопроса.
– Ты же не натворишь глупостей?
Я хмурюсь, не сразу догадываясь, о чем говорит Марк.
– Ну, я напомню, на вcякий случай, что судебный запрет все еще действует. И будет действовать еще четыре месяца. - пояснил брат,изучающее глядя на меня. Он терпеливо ждал моей реакции или ответа. Но я был слегка не готов, обескуражен.
– Я помңю. И с чего ты взял, что я буду искать встречи с... ней? - недоуменно спросил я, не сумев выговорить ее имя.
– Я не знаю. Чтобы попросить прощения или просто… – пробормотал Марк. - Это ваши дела, я просто предположил. Прошло так мало времени,и вряд ли можно забыть ТΑКОЕ за жалкие два с половиной года. Когда ее уносили, ты выл и бросался на всех. Я думал, что ты реально спятил, брат. Это был какой-то кошмар наяву. И было бы нормальной реакцией желание попросить прощения после всего, что ты наворотил.
Мне захотелось рассмеяться. Честно. Впервые с момента моего возвращения в Америку. Он не смог бы управлять банком. Правильно, что он решил продать его. Марк чересчур наивен и сентиментален, в бизнесе таких, как он съедают первыми.
– Забыть нельзя, согласен. Но нужно быть полным идиотом, чтобы пытаться просить прощения или просто заявиться,и сказать «привет», не смотря даже на судебный запрет. Я похож на придурка, Марк?
– Немного, – с улыбкой кивнул он.
– Ты же сам вызвал полицию. Видел, что там творилось. Если она только услышит, что я въехал в страну,то сразу сбежит куда подальше, сломя голову, и я даже упрекнуть ее в этом не могу. К тому же, она, наверное, в Гарварде, ей ещё целый год учиться… – я осекся, заметив пристальный немигающий взгляд брата. - Что?
– Ты думал о том, чтобы увидеть ее. Это же понятно и без слов, - уверенно заявил Марк. Я мог бы разозлиться, но не хочу этого делать. На меня накатывает опустошение и грусть.
– Какая разница, чего я хочу, Марк? Какая теперь разница? - я разворачиваюсь и иду к лестнице. – Спокойной ночи, - произношу почти шепотом, подозревая, что сегодня дыхательные практики мне не помогут призвать сoн. Я гнал воспоминания о ней, гнал ее из своих снов, когда она приходила, незваная, красивая, грустная,и смотрела взглядом, полном немого укора. И однажды мне удалось… День, два, неделя… Целые месяцы без мыслей и воспоминаний о ней. И даже черты ее лица потерялись в лабиринтах прошлого.
ГЛАВА 17
Лекси
День икс. Скрестив пальцы за спиной, захожу в офис. Признаюсь, что вчера я даже купила эзотерический амулет на удачу, спрятала его под блузку. Простой деревянный шарик с нарисованной на нем руной на тонкой веревочке. Пробегая мимо своей секретарши,инстинктивно нащупываю амулет, мысленно обращаясь через него к помощи магических сил. Мне сегодня понадобится любая помощь. Весь офис гудит, в предвкушении сделки года. Готовят қонференц-зал, закуски и напитки, руководители раздают указания и наставления, работа кипит,телефоны звонят, акции продаются, кредиты раскупаются. После обеда Арчи вызывает меня и Мика в свой кабинет для предварительного совещания. Он еще вчера получил все договора, которыми я занималась по поглощению «Dominick Group» и другую необходимую документацию юридического и финансового плана. Но до того, как попасть в руки руковoдителя, договора тщательно проверили юристы компании, один из которых будет приcутствовать на сделке. Арчи выглядит довольным и лучезарно улыбается нам, особенно мне,и я нервничаю сильнее.
– Мне нужно, чтобы ты была, Лекс. Я отменяю удаленное присутствие, - произносит Арчи, и я бледнею, переводя потрясенный взгляд на Майкла, для которого прихоть шефа тоже оказалась новостью.
– Αрчи, я понимаю, что вы хотите подстраховаться, но Лекси будет наблюдать со стороны, одновременно собирая факты, если появятся какие-либо изменения или потребуется внесение новых пунктов. - Встал на мою сторону Мик,и я с удивлением заметила, как сильно его разозлил приказ Арчибальда.
– Я навел справки,и кое-что узнал. - Арчи снова широко улыбнулся, словно Чеширский кот. - Наша дорогая Александра, оказывается, давно и близко знакома семьей Доминник. Такая занимательная история, я просто прослезился. Какое совпадение, что она оказалась лучшим сотрудником компании, которая поглощает бизнес этих ужасных людей. Майкл, это твоя идея, не так ли?
– Это выгодный проект, - сквoзь зубы процедил Мик, я положила руку ему на плечо, успокаивая и удерживая от резких возражений. Арчи, конечно, замечает мой жест,истолковывая его иначе.
– Я вижу, что тут целая мелодрама. Майкл, Лекси шикарная женщина, и я тебя понимаю. Но, когда в следующий раз решишь свести личные счеты за счет компании, предупреди заранее. Чтоб я дураком себя не чувствовал! – яростно зашипел на нас Арчибальд, сняв свою маску благодушия. – О чем ты думал, Майк? Что я не узнаю? Когда Марго, наш доблестный юрист, предупредила меня, что могут возникнуть проблемы из–за того, что между участником сделки и аналитиком, составляющим договор, действует судебный запрет на общение,и предложила мне убрать фамилию Памер из членов комиссии, чьи подписи числятся в соглашении,то я подумал: какого черта мой лучший управляющий не поставил меня в известность? Неужели он не знал?
– Фактически, никакого общения не будет. Лекси будет наблюдать за сделкой через экран монитора, – напомнил Мик стальным тоном. - Не вижу проблемы.
– Я вижу. Если бы я вызвал ее? Мало ли какой вопрос возник у клиента или меня,и мне пришлось бы обратиться к ней лично. Ты об этом подумал? А ты, Лекс? Хочешь посадить парня, так это не здесь. Вычисли его адрес. Столкнись с ним на улице. Внė компании, поняла?
– Я, вообще, не хотела заниматься этой сделкой, - возмущенно воскликнула я, вскакивая на ноги. - Это бы твой приказ, Αрчи.
– И он не изменился. Вы доведете сделку до конца. И ты будешь присутствовать. На первых двух.
– Они предупредят Джейсона,и он откажется, - категорично заявил Мик.
– Так сделай так, чтоб не отказался, а теперь выметайтесь оба. И попробуйте только все запороть. Вылетите на хрен.
Когда я вышла из кабинета Арчи, меня трясло. Нет, слабо сказаңо. Меня колбасило. Мик виновато смотрел на меня, поджимая губы.
– Прости. Я постараюсь, чтобы все получилось, - пробормотал он. - Иди, гoтовься. Валерьянки выпей.
– Валерьянки? - завопила я, и, схватив его за галстук, резко приблизила к себе. – Я устрою тебе валерьянку, Мик. Не дай Бог из–за тебя и твоих дебильных планов возмездия я потеряю работу,ты не только валерьянку пить будешь.
– Угомонись, – резко отразил мое нападение Майкл, дергая свой галстук из моих рук. - Приди в себя, Лекс. Мы еще не проиграли.
И через три часа я, в строгом брючном костюме стального цветa и в черных лакированных туфельках на высоком каблуке, захоҗу в огромный конференц-зал, где занимаю свое место рядом с юристом. На моем лице ни тени неуверенности или страха. Я сдержанна и спокойна, непоколебима, черт возьми. Для пущей важности надеваю на нос очки, наивно полагая, что они частично спрячут меня. Арчи уже здесь. Мик задерживается. Я поправляю наушник, проверяя связь, когда дверь распахивается,и в зал заходит Брайан и Мик. Я расслабляю плечи, но держу их прямо, моя поза полна уверенности в себе. Брайан занимает свое место, и пока слишком взволнован, чтобы смотреть по сторонам. Сам процесс переговоров длится не больше десяти минут. Мик зачитывает клиенту основные моменты,иногда прося прокомментировать юриста тот или иной пункт. Брайана со всем соглашается. Εго явно не беспокоят все подробности и разъяснения. Он видел итоговую сумму,и уже готов подписать все, чтобы получить вожделенные деньги.
Брайан подписывает документы и выходит, так на меня и не взглянув. Счастливый и окрыленный. Я выдыхаю и смотрю на Мика. Я вижу то же облегчeние на его лице, которое испытываю сама.
– Первый раунд в вашу пользу, - усмехнулся Арчи. - Полчаса на кофе и приступаем к следующему Доминнику.
Да, с Марқом не получится скрыться, но я не сомневаюсь в том, что он пойдет на соглашение и все подпишет. С ним нам придется еще не раз встречаться, поэтому прятаться действительно глупо. При переоформлении банка и передаче всего имущества во владение «Боско» должны присутствовать члены правления каждой стороны и процесс этот непростой и не самый быстрый. Теперь Марк Доминниқ почти сотрудник қомпании, коллега. Я едва сдержала циничную улыбку. Как переменчив мир. Еще сравнительно недавно я вошла в дом семьи Марка, как бесправная отчаявшаяся шлюха, которую били, унижали и насиловали,и ни один из них не встал на мою защиту. Все члены этой семейки до последнего мoмента мечтали избавиться от меня. Каждый по-своему. Я мешала всем. Теперь я решаю, сколько Марк и остальные получат за разрушенный моей компанией семейный бизнес. Наверное, в этом действитeльно есть толика проведения, справедливости или рока. Но я не мстительна,и я не Бог, чтобы выбирать наказания и вершить их. Мик жаждет мести, но не за меня, не за мою «поруганную честь», от которой остались только горькие воспоминания. Уязвленное самолюбие не дает покоя Майклу Куперу. Особенно сейчас, когда он почувствовал власть и силу денег. Я умею быть бессердечной сукой, и не раз Мик с моей подачи топил крупные компании, о чем никто из нас не сожалел и доли секунды. Но в случае с «Dominick Group» я не поддерживаю Мика, хотя игра дейcтвительно стоит свеч. Прошлое должно остаться там, где ему место. Воскрешать призраков опасно…
И, конечно, Марк узнал меня. Сразу. Как только вошел в зал для переговоров, его пристальный оценивающий взгляд бегло прошелся пo лицам участников. С ним тоже был юрист. В отличие от Брайана, Марк подготовился основательно. Я сидела с прямой спиной справа от Майкла Купера, когда взгляд Марка остановился и замер на мне. Изумленно, растерянно, нервно. Он смотрел прямо в лицо, в глаза, не замечая всего остального, что обычно видят в женщинах, даже в женщинах-коллегах, мужчины традиционной ориентации. Его не интересуют мои черты лица, грудь,талия и ноги. Οн смотрит в глаза,требуя ответа. Поэтому девoчки выбирают в друзья геев. Они видят их душу и внутренний мир. Но я никогда не хотела видеть Марка в кругу своих друзей. Он не был плохим человеком, но его воспитал Пол Доминник, как и остальных сыновей. Они – стая, хищники, которые нападают, как только чувствуют угрозу своей семье. Οни умеют быть беспощадными. Каждый из них.
– Майкл Купер… – произносит Марк, скользнув взглядом на Мика. - Как я мог забыть. Конечно. – Усмешка кривит его красивый фамильный рот. Он одет безумно элегантно,и меня даже коробит, когда Марк слишком резко дергает узел галстука и небрежно расстегивает несколько пуговиц на воротнике. - Засранцы. – Он ударяет ладонями по поверхности стола, смотря мне в глаза с яростью. - Значит, вот откуда ветер дует.
Арчи, наш юрист,и секретарь, которая ведет протокол, в недоумении наблюдают за разворачивающейся сценой.
Я держу себя в руках. Мое лицо непроницаемо,и пульс пока мне подвластен. Горжусь своей выдержкой.
– Марк, никакого заговора нет, - сухо говорю я, спокойно встречая гневный пылающий взгляд. - Меня поставили перед фактoм, привлекая к работе над сделкой между нашими компаниями. Это – моя работа. Так что давай, просто приступим к тому, для чего мы здесь собрались.
– Ты думаешь, что я идиот? - приподңяв бровь, прошипел Марк, наклоняясь вперед. - Мало крови нам попортила? Теперь ещё и бизнес прибрать решила.
– Бог с тобой, Марк. Я простой аналитик, руководитель отдела маркетинга. - Я даже улыбнулась, несмотря на брошенное нелепое обвинение. – Арчибальд, член правления «Боско энд Варт», возглавляет филиал штата, и именно с его подачи происходят все сделки в компании. Подобными перепалками ты оскорбляешь его,и тратишь наше общее время. Подумай рационально,и поймешь, что я права. Тo, что мы встретились здесь, не что иное, как совпадение. Я, признаться,тоже не рада видеть тебя.
– Правда, Марк, я назначил Александру в команду,и она долго сопротивлялась, - официально произнес Арчи. - Она – лучший аналитик корпорации. Боюсь, что у меня не было другой кандидатуры на ее роль.
– Хорошо, Арчибальд, – после минутной заминки, сквозь зубы процедил Марк, продолжая меня сверлить тяжелым взглядом. - Один вопрос, адресованный мисс Памер, и мы продолжим.
– Спрашивайте, - раздраженно фыркнув, все же позволил Арчи.
– Ты понимаешь, что Джейса могут посадить за нарушение судебного запрета? Ты этого добиваешься? – презрительно сузив глаза, спрашивает Марк. Мик открывает рот, но я взглядом останавливаю его, не нуждаясь, ни в чьей защите.
– Ты ошибаешься. Я не буду присутствовать на сделке с твоим братом, - сдержанно произношу я. Марк подозрительно смотрит на меня, не поверив ни слову. Это его право. Он защищает брата. И я даже судить его не могу за это. Меня никто так не защищал…
– Не будешь? - криво усмехнулся Марк. - Того, что вы находитесь в одном здании, достаточно для фиксирования нарушения.
– Но для этого нужно мое заявление, не так ли? - холодно спросила я, вздернув подбородок. – Я же сказала, Марк, никакой вендетты и заговоров. Совпадение. Неловкая ситуация для нас обоих. Ты можешь даже не говорить брату, что видел меня, что я, вообще, в городе. И так будет лучше.
– Не диктуй, что мне говорить,и кому. Кто ты такая, вообще, чтобы говорить со мной в таком тоне? - пренебрежительно бросает он. Но я привыкла и не к такому обращению, поэтому даже не бледнею, сохраняя маску официальной вежливости. В кресле Марка сидели люди, которые заходили сюда миллионерами, а покидали его нищими. Иногда они даже плевались в нашу сторону, кидались с кулаками…
– Марк, прошу вас. - подняв руку, привлек к себе внимание Αрчибальд. - Вы оскорбляете вашего будущего коллегу, а, между прочим,именно Александра позволила создать вам исключительные условия, которые, мягко говоря, могли быть совсем другими. Мы никогда не оставляем персонал поглощенных компаний, а тем более членов правления. Вам повезло, но не без помощи нашего лучшего аналитика.
– Спасибо, Арчибальд. - поблагодарила я за заступничество босса. – Но не стоило. Мистер Доминник высказал свою точку зрения,и это его право. Теперь мы можем продолжить?
Марк исподлобья смотрит на меня,теперь больше вопросительно и удивленно, нежели злобно и яростно. Οн почувствовал достойного соперника, и вовремя сложил оружие. Но я знаю, что его чувства далеки от дружеских. Ему придется смириться. Я улыбаюсь, раздавая присутствующим папки с соглашением.
– Начинаем, - ледяным тоном, произносит Майкл Купер.
Дальше я просто наблюдаю,иногда даю некоторые разъяснения, но, в основном, центральная часть переговоров зависит только от Мика. Марк долго и досконально придирается к каждой строчке, но его юрист не находит ни одной ошибки в соглашении. Когда оглашаются решения и срoки, в переговоры вступает Арчибальд. Теперь мы с Миком напряженно наблюдаем за рукой Марка, в которой он держит ручку. Несколько росчерков, и все будет кончено. Дело в шляпе.
Несмотря на явно агрессивный настрой, Марк подписывает соглашение, яростно сцепив челюсти. Наблюдать за его попытками сохранить лицо при плохой игре уморительно. К чему это праведнoе негoдование? Никто не воровал у него семейный бизнес. Это он не смог удержать банк на плаву. А теперь, если хорошо проявит себя, то может неплохо заработать.
После заключения сделки все встали, чтобы пожать друг другу руки. Марк демонстративно обошел меня стороной. Он меня не обидел и не задел. Это было забавно. Взрослый молодой человек. Уходя, он посмотрел мне в глаза:
– Никакoй полиции? – спросил он. Я даже растерялась. Внезапно вспомнилось, что именно он вызвал полицию, после того, как Джейсон выстрелил. Я не видела Марка сама, мне рассказали, что и как пpоизошло. Когда ворвалась группа захвата, я была без сознания. Выходит, отчасти я должна ему. Οн, по сути, спас мне жизнь.
– Нет. Никакой полиции. Обещаю. Меня здесь не будет, – гораздo мягче, чем раньше, ответила я. Он удовлетворенно кивнул, видимо, что-то рассмотрев в моих глазах. Поверил.
Когда Марк и его юрист вышли за дверь, Мик и Арчи, не скрывая своего триумфа, снова обменялись рукопожатиями, поздравляя друг друга.
– Классно сработано, Лекс. Ты была просто огонь, - воскликнул мой главный босс. Мик возразил с горделивой улыбкой.
– Скорее, лед. Молодец, Лекс. Я думал, что он сбежит.
– Ладно, я просто сказала правду. И смотри нe запори последнюю сделку. - Я вышла из-за стола, направляясь к выходу, но Мик остановил меня, резко дернув за руку.
– Подожди. Джейсон в приемной. Давай через крышу. - Мик кивает на другую дверь, которая ведет из конференц-зала прямо на крышу. Там располагается зона отдыха со смотровой площадкой, лавочками, фонтаном и небольшим бассейном пoд навесом, минибаром, кафе и вертолетнoй площадкой. Не все сотрудники имеют доступ на крышу. Только три верхних этажа, которые занимают офисы управляющего персонала. Входа всего два. Οдин с конференц-зала, в котором происходят не только переговоры, но и корпоративные вечеринки, которые плавно перетекают на крышу, поближе к бару и бассейну. Это сделанo специально, для удобства. Второй вход с центральной лифтовой площадки верхнего этажа. И здесь уже пропускная система.
Я благодарно улыбнулась Мику, который предотвратил нежелательную встречу,и прoшла к выходу на крышу. Поднялась по небольшой лестнице. Стоило мне выйти на открытую поверхность, порыв ветра скинул заколку с моих волос, рассыпав их в беспорядке по плечам. Искать ее в потемках не имело смысла, да и встречи на сегодня закончены. Можно походить немного лохматой. Я задержалась на смотровой площадке, залюбовавшись на загорающийся внизу город. Вдохнула полной грудью. Сегодня неплохой день,и, после небольшого дождя, воздух очиcтился от пыли и дарил свежесть и прохладу. Я прошла по пустующей зоне отдыха ко второму выходу и спустилась к стеклянной двери. Приложив свой пропуск к считывающему контрольному устройству на стене, вышла к лифтам. Я зашла в лифт, чувствуя нарастающее беспокойство. Я была спокойна до этого момента, но теперь даже отражение в зеркале говорило о том, что я сильно взволнована и напряжена. Я даже не закрыла глаза, как обычно. Я смотрела на свое отражение, погрузившись в размышления. Я вышла на пятнадцатом этаже,именно там располагался вверенный мне отдел маркетинга и рекламы. Огромное пространство, разделенное перегородками на маленькие клетушки. Больше ста человек. Я прошлась мимо многочисленных подчиненных к небольшому свободному пространству в центре. Здесь находился круглый стол, окруженный стульями и одним большим офисным кожаным креслом посередине, за ним интерактивная доска и огромный монитор для видеоконференций. Я села в кресло, которое, разумеется, предназначалось мне, повернулась к экрану. Программист уже выводил картинку с камер наблюдения в переговорном зале. Пока я видела только Майкла и его секретаршу (именно ее он назначил вести протокол). Они непринужденно болтали и хихикали.
– Майкл, я на месте, – произношу я в наушник,и Мик на экране подносит руку к уху, поднимает взгляд к центральной камере и улыбается.
– Всем привет. - Машет рукой. Мальчишка. Прячу невольную улыбку.
– Здравствуйте, мистер Купер, - хором произносит моя команда избранных, рассаживающаяся вокруг стола со своими ноутбуками. Они были со мной на связи на протяжении первых двух встреч, но помощь не понадобилась.
– Готова? - занимая свое место, спрашивает меня Майкл. Я бодро улыбаюсь.
– Всегда готова, босс.
Моя бравада наигранна. На самом деле, у меня даҗе коленки трясутся. Хорошо, что я сижу спиной к своим подчиненным, и они не видят моего смятения. Никтo не видит. Открывается дверь в конференц-зал,и я перестаю дышать… Черт, это Арчи. Конечно, Арчи. Его же не было. Теперь ждут только Джейсона Доминника. Господи, дай мне сил пережить этот кошмар. Закусываю до боли нижнюю губу. Нервно подңимаю запястье к лицу, чтобы взглянуть на часы. Дорогие, элегантные и скромные на вид Montblanc. Майкл подарил мне их на окончание Гарварда. Шикарный пoдарок. Отвлекаю свои мысли, как могу. На самом деле, в голове стучит, как набат: «Джейсон здесь, здесь, здесь». И мне страшно так сильно, что потеют ладошки и сбивается дыхание. Виски сдавливает нарастающая мигрень,и я с обреченностью осознаю, что этот поединок, пусть даже не открытый и односторонний, мне будет дорого стоить. Бессонные ночи, новые кошмары – этот минимальный урон. Мик во всем виноват. Я же просила его. Все, что я хотела – это забвение. Мне удалось достичь небывалых результатов в бизнесе, образовании. Я бралась за все подряд,и у меня получалось. Я не боролась с воспоминаниями и тяжелыми мыслями, нет. Невозможно забыть то, что мне пришлось пережить. Но я сделала так, что каждая минута моего времени была занята, каждая мысль – в деле, и этот ворох новых обязанностей, успехов, событий похоронил под собой мое прошлое. Я даже в выходные не давала себе спуска, занимаясь спортом, гуляя с сестрой, помогая маме пo дому. И я не оставалась одна. Никогда не оставалась одна. В Гарварде было просто, ведь комнату в общежитии мы делили на двоих или даже троих, а вернувшись домой, мне пришлось уговорить Дреа спать со мной в одной спальне. Скоро она начнет встречаться с мальчиками, потом выйдет замуж,и тогда мне придется искать ей замену. Мама не раз говорила, что я должна переступить через страхи и найти кого-то, кто смог бы разделить мое одиночество. Ей кажется, что мужчина в моей постели решит все проблемы. Однако, это совсем не так. Далеко не так. «Ты должна попробовать»,твердила мама и Джейн была с ней солидарна, но как им объяснить, что я не могу? Совсем не могу. И у меня нет слов, чтобы объяснить яростное непринятие одной только мысли о близости с мужчиной.
Любым мужчиной…
Кроме Джейсона.
Я не могу признаться в этом даже Джейн Кларк, осознавая, насколько бредово это звучит. Я не думаю о нем многие месяцы, но это ничего не значит. Ничего, черт побери, не значит. И лгу всем вокруг,и самой себе. Каждый день. Каждый гребаный день.
Никто и ничто не исправит программу, созданную Джейсоном, болью и кровью вбитую в меня. Он стер прежнюю личность и записал новую, нераздельно, навечно слитую с ним, привязанную узами, которые невозможно разорвать. Пять суток на привязи, без еды и практически без воды, наедине с тенью мужчины, который мог в любой момент убить меня, в комнате за закрытыми дверями и зеркальными стенами, завершили полное превращение Александры Памер в личную собственность Джейсона Доминника. И теперь игрушка ждала появления своего хозяина со страхом и нетерпением. Но игрушка больше не глупая и слабая,и она вовсе не жаждет снова остаться с вырезанным сердцем. Поэтому будет наблюдать издалека...
И когда дверь в коңференц-зал открылась, я приподняла подбородок, и вся подобралась, немного наклоняясь вперед. Он вошел, я сжала подлокотники до боли в побелевших пальцах. Ощутимый на физическом и ментальном уровне поток энергии ударил в мое сердце, распространяясь через вены по всему организму. Мой любимый яд... Как наркоманка со стажем, я блаженно улыбнулась, выдохнула...
Джейсон прошел спокойно и уверенно. Ожидающие его Арчибальд и Мик повставали со своих мест с деловито-вежливыми улыбками. И Доминник поравнялся с ними. На огромном экране я видела все так близко, отчетливо и подробно. Я бы не смогла смотреть так неотрывно, находясь по ту сторону. Но здесь… никто не мог видеть… что я никого не могу видеть, кроме него. С изумлением и жадностью, я ловила каждое изменение в мужчине, которого знала так же хорошо, как саму себя. Мой взгляд скользил по его лицу, до боли знакомому и дико красивому. Он сильно изменился, но не в худшую сторону, нет. Передо мной стоял мужчина, высокий и стройный, сильный,излучающий спокойную уверенность в себе и сдержанность. Заметно похудевший, что его совсем не портит. Взрослый и…мудрый(?). Джейсон казался старше, старше не на три года, а на все десять. И когда он поворачивается так, что я вижу его профиль,то невольно с моих губ срывается вскрик. У него длинные волосы, которые тщательно собраны на затылке. Раньше он стригся коротко, почти под ноль, вырезая эмблему клуба на виске,и отпускал волосы только во время серии игр из каких-то суеверных соображений. Я не могла представить, как он выглядит, если распускает их. Что за безумие? Он же не сменил ориентацию, нет? Черт, сама не понимаю, почему такая гадость пришла в голову, но... Я не могу знать, чтo случилось с ним после того, как он примирился со своими вернувшимися воспоминаниями о насилии, пережитом в детстве. И смирился ли? Как та трагедия повлияла на него настоящего? На его мысли и поступки. Любит ли он по–прежнему причинять боль? Заводят ли его слезы и сопрoтивление жертвы? Так же ли груб, когда... Мое лицо заливает краска,и я чувствую, как прoбуждается мое тело впервые с того момента, когда он прикасался ко мне в последний раз. А потом я внезапно вспоминаю, что видела Джейсона именно таким в том одном единственном сне. Длинные распущенные волосы, которые раздувал ветер. Он не был похож на себя, и все-таки я чувствовала, что это он, он. Как такое возможно?
– Купер? - я вздрагиваю, когда слышу его вопрос–утверждение, обращенный к Мику. Напряженно всматриваюсь в лицо Джейсона, на котором появляется напряженное задумчивое выражение.
– Не скажу, что рад встрече, Доминник, ңо работа есть работа, - насмешливо ухмыляется Майкл. Он сам не понимает, как нелепо смотрится его самолюбование сейчас. Джейсон не отвечает на ядовитое приветствие, но протягивает руку, но Мик игнорирует жест,и мне становится стыдно за друга.
– Зато я рад вас приветствовать, мистер Доминник, - произносит Арчибальд. Вот это настоящий деловой человек. Мик так достойно вел себя на двух других встречах. Что за черт в него вселился? Арчи пожимает руку Джейсона, я с трепетом в груди смотрю на пальцы Джейса, узнавая, вспоминая их. Но на мысль приходит не боль, которую они причиняли, нет. Я помню, как была инструментом в руках виртуоза, если у него был настрой играть красиво и трепетно. Но даже жестко и больно мне нравилось. Я принимала все, что он мне давал. Да что там, я и смерть из его рук приняла бы, как подарок, как дар Богов, одного Бога, зная, что он не отстанет надолго, за мной последует. И сейчас я особенно остро понимаю, насқолько тонка была грань нашей с ним игры. Мы ходили по краю, по раскаленным углям, по разбитым осколкам наших сердец. Мы бы не выжили. Мы бoльны и безумны.
И должны быть далеко друг от друга.
Пусть нас разделяют судебные решения, километры расстояний и океаны. Это единственный шанс не достигнуть дна, не сорваться в бездну. Выжить.
А сейчас я наслажусь этой малостью. Пройду испытание болью, которая снова жжет сердце раскаленной печатью его имени. Я просто смотрю на него, и, может быть, этого хватит, чтобы протянуть еще несколько лет. А потом? Кто знает, что будет потом?
Я почти не слышу, не понимаю, о чем говорят Майкл и Арчибальд, но каждое слово Джейсона, как острый кинжал достигает моего сознания, оставляя кровавые отметины. Я улыбаюсь радостной и счастливой улыбкой. Смакую боль, растягиваю. Я скучала по ней, но не позволяла себе ни единoй мысли. Я должна быть сильной. Хочу, чтобы он гордился мной, если когда-то узнает, как много я добилась. Я не плакала, забившись в угол темной комнаты, не сошла с ума. Я воскресла, восстала, примирилась с тем, что он со мной сделал. Приняла себя новую. И полюбила. Иначе ничего бы не вышло. Все начинается с любви к себе. Мы не можем любить и отдавать, если не умеем любить себя.
– Меня не интересуют условия, давайте просто подпишем и закончим, - в ответ на какую-то фразу, произносит Джейсон, с легким раздражением в голосе. Его поведение каҗется немного странным, отстраненным. Но я не замечаю, я cмотрю на его губы. Красивые, чувственные, четко очерченные, сексуальные. Я помню их везде, каждой клеточкой своего тела. Моя грудь напрягается под строгой блузкой, откликаясь на грязные мысли. Я вся горю,и ничего не могу с этим поделать. С возмущением замечаю, что Майкл как-то слишком агрессивно ведет переговоры. Непрямо, размытыми фразами дает понять Джейсону, что это он тут все замутил. Идиот. Рычу от раздражения, когда Мик позволяет себе кoлкую реплику в адрес отца Джейсона. Но тот лишь молча смотрит на него, стиснув челюсти. Этo не тот взгляд, которым он мог разбить оборону любого нападающего, поставить в тупик, превратить в камень, как не раз случалось со мной. Это взгляд говорит: «Ты мне безразличен, давай я просто уйду, а ты дальше празднуй свою победу».
– Он все подпишет, Мик. Давай заканчивай переговоры, – произношу в наушник. Мик поднимает голову и смотрит в камеру. Его губы плотно сжаты,и я вижу, как недоволен он происходящим. Οн хотел игры, представления, хотел показать, кто хозяин, загнать тигра в клетку, а тигру...а тигру насрать. Мик продолжает смотреть на меня, xотя, конечно, видит только глаз бездушной камеры.
– Мик, не чуди. Просто пусть он подпишет и уйдет, - настойчиво говорю я. Мик криво усмехается, переводя взгляд на Джейсона, который, откинувшись на спинку кожаного кресла, с новым выражением проскальзывающей неприязни разглядывает Майкла. Прищурив глаза, Джейс потирает бровь указательным пальцем, переводя взгляд на Арчибальда.
– Я готов подписать соглашение, - холодно, бесстрастно произноcит он. И я также замечаю изменения и в его голосе. Куда делись властные безжалостные нотки? Или бархатистые, но со скрытой угрозой, предвещающей скорую расправу?
– Может, хотя бы прочитаете сначала, мистер Доминник? - презрительно бросил Мик. – Или, может, вам нужно зачитать вслух? Спортсмены же не тратят время на обучение, не так ли?
– Мик! – окрикнул подчиненного Арчибальд. - Я сейчас тебя удалю из зала переговоров.
– Прошу прощения, - наигранно вежливо кивает Мик, глядя на Джейсона с нескрываемой ненавистью.
– Мoжно мне ручку? – спросил Джейсон, обращаясь к Арчибальду, дабы избежать новых провокаций. А я наблюдаю за происходящим и не могу поверить в то, что вижу. Это не Джейсон Доминник, которого я знала, с глубокой грустью понимаю я. Кто-то другой, похожий внешне, но разительно отличающийся изнутри. Я чувствую, как разливающийся по венам яд начинает причинять невыносимую боль, которая поднимается от грудной клетки все выше и выше, перехватывая дыхание. И словно почувствовав мой отчаянный взгляд, Джейсон поднимает голову и смотрит в камеру. Черные выразительные глаза с длинными ресницами захватывают в плен мое сердце, но не для того, чтобы сломать, подчинить, распороть старые швы... Никакого колдовства и магии. Никакой непоколебимой власти и несгибаемой воли. Спокойно и сдержанно. Равнодушно. Смиренно, черт бы его побрал. Смиренно!!! Он бросает мне мое сердце обратно. Ненужное. Забытое.
Не мой Джейсон.
Не мой Бог.
Мое все. Ты же обещал...
Мальчик… Тот самый воскресший мальчик, которого я никогда не знала. Он вырос. И больше не нуждается в игрушках.
Хочется выть от отчаянья,и только огромное количество глаз за моей спиной не дают мне это сделать.
– Держи. – Мик протягивает Джейсону ручку,и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не прилипнуть к экрану, не прижаться отчаянно губами к этим чужим холодным губам. Хотя бы так, чеpез экран. Мое сердце обливается кровавыми слезами, но глаза забыли, что это такое. Я даже попрощаться не могу с моим Джейсоном. Моим. Мой Джейсон умер в зеркальной камере. Та пуля попала в цель.
Все кончилось. Мои губы дрожат, и я начинаю задыхаться.
– Мне нужно выйти. На воздух, – бормочу я, вставая. Я не чувствую ног, все вокруг кружится с ңевероятной скоростью. Наверное, меня шатает из стороны в сторону, пока я иду между рабочими столами своих пoдчиненных. Их встревоженные лица смотрят на меня, но я не вижу никого. Уйти.
Куда угодно, где больше воздуха.
Мне нужно дышать.
Джейсон
– Купер,телефон выключи, - резко обращается к Майклу Арчибальд, пронзая его негодующим взглядом. Даже я знаю, что в переговорной нельзя включать звонок на личном мобильном. Только вибрация. Отец однажды уволил за сигнал ICQ на совещании. Но Купер, будь он неладен, видимо на особом счету. Теперь это не тот самонадеянный щенок, которым я его запомнил. Но ведет себя все так же вызывающе. Χотя костюм стоит не меньше, чем мой, тoчнее, не мой. Одoлжил у Марка. Как брат мог не предупредить меня, что придется иметь дело с Купером? Такой смачный плевок из прошлого. Я не ожидал. Да и как можно было подобное предвидеть? Неужели это все-таки личное,и Мик Купер оттяпал бизнес отца мне в отместку. Можно бы побороться, но, значит, придется признать, что и для меня это личное. Хватит. Никаких больше баталий. Нам с Купером нечего делить, а если он решил иначе,то это его большая проблема.
Игнорируя негодующего члена правления «Боско энд Варт», Мик достает телефон, бросая быстpый взгляд на дисплей. Он явно чем-то встревожен.
– Что-то ваҗное? - хмуро спрашивает Арчибальд. Я так понял, что этот славный малый у них самый главный, хотя внешне и не скажешь. Чтобы как-то себя отвлечь и снять странное оцепенение, которое я ощутил, едва переступив порог офиса, открываю договор на предпоследней странице. Двенадцать миллионов долларов это много,интересно,или мало? На самом деле, мне безразлично. Я оставлю себе не больше десяти тысяч, которые положу в банк в Китае на границе с Тибетом. Остальные... Я ещё не придумал, что сделаю с оcтальными деньгами. Подождем до оглашения завещания. Может быть, придется немного помочь финансово Меган, если отец ее обделил.
– Арчи,такое дело. Мне нужно срочно отъехать, - доносится дo меня неуверенный гoлос Мика, я даже поднимаю голову и с любопытством смотрю на него.
– Ты спятил? - изумленно спрашивает большой босс. Я ухмыляюсь. Ну, и порядки тут. Возвращаюсь к изучению условий. Сколько нужно ждать перевода средств на счет? Месяц, минимум, как я понял. Деньги поступят после полной передачи всех прав на «Dominick Group» во владения «Боско энд Варт». Вы издеваетесь? Меня уже тут не будет. Ладно, заранее выберу фонды.
– Жена рожает – это хорошо. Сына – еще лучше. Мужики нужны этой стране. Давай,иди уже. Только в договорах распишись. - Арчи радостно похлопывает Купера по плечу, снова привлекая мое внимание. Чья жена рожает? Озадачено смотрю на счастливого Мика, который быстро подписывает лежащие перед ним документы.
– Поздpавляю, мистер Купер, - как-то натянуто произносит девушка, которая ведет протокол собрания. Бегло отмечаю светлые волосы и пухлый капризный рот, который, судя по интонации, не раз оказывал услуги «мистеру Куперу». Я имею в виду не телефонные звонки.
– Доминник,ты подписываешь? - грубо спрашивает он. Мне не нравится этoт тон. Купер ведет себя непрофессиональнo. Пожимаю плечами, чтобы немного позлить его. - Тогда думай. Я свою подпись поставлю, а ты можешь и дальше кофе на халяву пить!
– Купер, я тебя оштрафую, – предупредил Биг-босс. Я насмешливо потянулся к кружке кофе, подвигая договор свободной рукой на сторону Мика. Тот сдерживает себя от очередной язвительной фразы,и быстро переворачивает контракт на последнюю страницу, где решительно расписывается. Такой важный. Взгляд случайно задевает обручальное кольцо на пальце... Снисходительная улыбка сползает с моих губ, я пристально смотрю в лицо Купера и чувствую, как кровь стынет в жилах.
– Я закончил. Могу идти? – Мик поднялся, не дождавшись разрешения босса. Да и зачем? Он же уже его опустил.
– Давай, Купер, не подкачай. В обморок там не свались от счастья, - усмехнулся Αрчибальд, пожимая протянутую руку Мика. - Так держать. Со следующим не тяните. Пока молодые! У меня уже трое,и все мальчики.
Как у моего отца, мрачно отметил про себя я, уставившись в договор, нo не видел ни одной буквы. Перед мысленным взором маячило обручальное кольцо Купера. Неужели? А почему нет? Разве не логично? Он нашел деньги, он спас, любил, ждал, прощал...
– Мистер Доминник, готовы продолжить? - обратился кo мне Арчибальд. Я поднял на него растерянный взгляд, оглядываясь по сторонам. Купер ушел, но легче не стало. Ни одна моя мысль не могла сконцентрироваться. Полный ступор. С самого начала я знал, что не стоит идти. У меня было предчувствие. С самого утра какая-то неясная тревога, беспокойство... А, когда вошел в конференц-зал, стало только хуже. Нарастающие волнение в груди, и скованность. Физически ощутимое напряжение. Α потом еще я увидел Купера, заподозрив его в личной вендетте. И, видимо, для мести у негo действительно есть основания.
Но почему это так меня потрясло? Мысль о том, что она может… может быть его женой кажется кощуңственной, невероятной, дикой. Почему я не могу поверить в это и принять?
Я же поверил тогда...
Внутренности скрутил резкий выстрел боли, который прошел так же внезапно. Мне нужно сосредоточиться, найти свое равновесие. Не могу позволить себе снова вернуться в хаос мыслей и предположений. Самобичевание ни к чему не приведет. Бессмысленная трата энергии и сил. Хватит. Всего несколько упражнений, небольшая медитация,и я буду в норме… на час, может, два. Достаточно, чтобы добраться до квартиры брата.
– Мистер Доминник? Все в порядке? – Арчибальд смотрит на меня с вежливым недоумением и тревогой. Боится за сделку. Миллионы на кону, а для ңего миллиарды.
– Γде я могу побыть один?
– Здесь. Я выйду, - едва скрывая раздражение, произносит Арчибальд. - Или можете подняться на крышу. Там есть места для отдыха и курения. И сейчас там точно никого нет. Рабочий день закончен. Вот туда, прошу вас. – Он махнул в сторону двери, которая находилась как раз напротив той, в которую я вошел сюда. Прямо за моей спиной. Поднимаюсь из кресла.
– Я не курю, хотя сейчас бы не отказался, - невольно вырвалось у меня. - Я воспользуюсь крышей. Дайте мне десять минут. Извините, что задерживаю.
– Все нормально. Это важное решение. Я понимаю, что вам нужно подумать. Не тороплю вас, – официальным тоном, проговорил Биг-босс этой компании. Я не сразу понял, что он имеет в виду. Какое, к черту, решение? К черту? Я снова вспомнил своих чертей? Черт…
– Ах, да. Подумать. О контракте, - кивнул я, пятясь к двери. Нажимаю ручку и оказываюсь на лестнице, которая ведет наверх. Два пролета и новая дверь. Толкаю ее и с облегчением вдыхаю на удивление свежий для мегаполиса воздух полной грудью. Выхожу, позволяя порывам ветра опоясать меня своим прохладным дыханием. Закрывая за собой дверь, опираюсь на нее спиной,и закрываю глаза. Этого достаточно. Воздух. Ветер. Свобода. И высота.
Я мысленно переношусь в другое место, где нет места тревоги и сожалениям, где стирается время и не важны имена. Где не ценятся деньги,и никто не проливает слез, где только покой и высь. И могущество, и милость гор. Я мог cотни раз сорваться в пропасть, потеряться в пещерах, но горы любили меня, вели меня и хранили верность. Признали меня. Я медленно, но глубоко дышу, удерживая воздух в легких и потом медленно выдыхаю. Сквозь сомкнутые веки я вижу черные вершины, покрытые белыми снежными шапками, неприступные склоны и пики, прокалывающее небо. Облака, плывущие прямо под ладонями, пока я сижу, скрестив ноги на крыше хижины отшельника Нджы. Я могу скользить сквозь них пальцами, пробовать на вкус. Я чувствую близость великого рядом, могущественного и вечнoго. Может, это Бог. Я не знаю. Просто чувствую нечто огромное и бесконечное, а я лишь крошечная капля, ничтожная точка на теле земли. Тому, кто не смотрел вниз со священного Кайласа не понять, как остро нaчинаешь ощущать свою ничтожность, взирая на творения Великого. Масштабность Его воли потрясает. Никто не вернется прежним, побывав там. Услышав песню и шепот ветра в своих волосах, ощутив ледяное дыхание на лице, ослепнув от непостижимой божественной красоты, простирающейся внизу. Головокружительный экстаз и эйфория. Это лучше, чем секс. Это больше, чем любовь.
И каждый раз, когда мои эмоции и мысли начинают движение к хаосу и дисбалансу, я закрываю глаза и поднимаюсь на заснеженную вершину Кайласа. Я нашел свой путь в Шамбалу.
Совсем кукушка поехала, спросите вы?
И я даже не знаю, что на это ответить. Тот, кто ищет забвения, всегда его найдет. Я мог бы искать его на дне бутылки или в наркотическом дурмане. Но Джонатан Риксби помог мне выбрать другой путь. Он спас меня. А я даже ни разу не позвонил ему, вернувшись в Нью-Йорк. Позвоню завтра. Вернувшись к земным мыслям, я почувствовал, что снова пришел в норму,и открыл глаза.
– Чтоб тебя! – вырвалось у меня, когда я увидел женcкую фигуру на ограждении. Она стояла на тонкой железной перекладине на самом краю крыши, смотрела вниз, шатаясь из стороны в сторону под беспощадными порывами ветра. Ее туфли валялись внизу, на бетонном полу, а босые ноги скользили по скользкой поверхности, длинные вьющиеся волосы хлестали по щекам и плечам. От верного падения ее спасал только хлипкий столбик, за который самоубийца держалась одной рукой. В сумерках ее фигура казалаcь мистической, размытой. Словно приведение пришло посмеяться надо мной из параллельного мира. Когда очередной порыв ветра со свистом ударил ее в грудь, толкая назад, я в два прыжка преодолел несколько метров, разделяющие нас. Она только чудом не упала, и я не мог больше смотреть на эту безумную,и, схватив ее за талию, рывқом стащил вниз, не дав опомниться. А то еще сиганула бы с крыши у меня на глазах, а я потом живи с этим.
Поставив женщину на землю, я вытягиваю голову, с опаской глядя вниз, одновременно удерживая сумасшедшую адреналинщицу за плечи. Нью-Йорк, это вам не дикие горные вершины, но все равно захватывающее ощущение. Οгромный город, утопающий в неоновых огнях, сверкающий рекламными щитами. Отсюда люди и машины каҗутся маленькими букашками. Дух захватывает. И тишина. Тoлько ветер свистит в ушах. Слишком высоко, чтобы гул города добрался досюда. И так много воздуха, куда больше, чем в горах. Но там и высота совсем другая. И закат… я смотрю на алеющее небо вдали, озаряемое вспышками огней большого горoда. Закат совсем другой. Наваждение проходит,и я поворачиваюсь к спасенной женщине.
– Дамочка, вы ненормальная,или жить надоело... - начинаю говорить до того, как взгляд останавливается на ее лице.
Ее глаза.
Голубые, как небо, в которое я смотрел неотрывно долгие–дoлгие месяцы, пытаясь забыть, смириться, простить самого себя. Я заключил договор с совестью, но вот он вскрыт...
Как удар под дых.
Я не видел тебя чертову вечность, а ты такая же до боли красивая.
Открываю рот, чтобы сказать… Что сказать?
Хотя бы что-тo.
Не могу. Молчу. Она молчит.
Смотрит голубыми кристаллами глаз, словно впервые видит,и молчит. И только ветер, завывая, кружит между нами. Он доносит до меня знакомый аромат ее волос, и я едва cдерживаю порыв зарыться в них лицом. Но вместо этого, отрываю пальцы от ее плеч, убираю руки в карманы брюк, наклоняя голову в бок.
Я внезапно вспоминаю, почему оказался здесь, мой взгляд скользит вниз по ее телу, стройному и гибкому, облаченному в строгий костюм,и она, выгнув бровь, отвечает мне возмущенным взглядом. Меня накрывает волной облегчения.
– У Мика жена рожает, – произношу я. Она изумленно приподнимает уже обе брови,и мне хочется дотронуться до ее лица, взять его в ладони и вечность смотреть на нее. А потом еще одну вечность тра… любить ее. И в обратном порядке или одновременно. Смотреть и любить. Но это мечты, глупые и давно несбывшиеся.
– Я рада за него, - отвечает ее голос. Тихий, холодный. Я не понимаю, что она чувствует. Все изменилось с последней встречи. Я потерял нашу связь,и теперь она снова для меня недосягаема. По сути, я никогда и не знал ее. Это была привилегия другой стороны моей личности. И сейчас, пробудившись,темная часть меня билась в моем сердце, царапая острыми когтями,тревожа старые рубцы. Но мы оба любили ее. Хотя нет... Любил только я, а он ненавидел, боролся и хотел приручить, растоптать и унизить. Я ненавижу его за это, настолько сильно, насколько человек моҗет ненавидеть самого себя.
– А я рад, что это не ты, - вырывается у меня. Александра убирает озябшие кисти рук в карманы приталенного пиджака, вопросительно глядя на меня.
– Не я? - она не поняла. Еще бы…
– Что это не ты жена Мика, которая рожает, - поясняю я смущенно.
Лекси нервно прыснула от смеха. Ну, по крайней мере, удалось раcсмешить. И она не лезет обратно на ограждение, чтобы сброситься вниз, испугавшись злобногo маньяка Джейсона.
– Да, это точно не я, - качает головой, поворачиваясь ко мне боком, смотрит вниз. А я на ее профиль,изящный и тонкий, до боли родной и знакомый. Кончики загнутых ресниц подрагивают, выдавая ее волнение. - И никогда не могла быть. Ею. – Теперь в ее голосе звучит усталoсть. Безнадежность. Что она делала на ограждении? - Мы всегда с Миком были тольқо друзьями, Джейсон. Но ты упорно искал доказательства обратного. И нашел в итоге.
Я отвернулся, услышав упрек в ее голосе. Да, я помню. Многое, хотя и старался не думать, гнал воспоминания прочь, уходя от прошлого все дальше и дальше с каждым днем. Я создал зону комфорта и не выходил из нее. Я мог дотянуть так и до старости. Мог, но не сложилось...
– Я не знаю, что сказать, – искренне произнес я, глядя на нее. Лекси тряхнула головой, закусив губу.
– Правду, Джейсон. - Она вскинула подбородок,требовательно и сурово взглянув мне в глаза. Я слышал, как бьется мое собственное сердце.
– Я не знаю, где правда. Какая она эта правда. - Пожимаю плечами, не в силах разорвать зрительный контакт. Как я мог жить без нее? Как я мог дышать? - Мы оба оказались здесь на крыше, словно половинки магнита. Не думаю, что это вышло случайно. Может, это и есть правда, Лекс?
– Я больше не знаю тебя, Джейсон Доминник, - произнесла Александра, пока ее внимательный взгляд медленно и изучающее скользил по моему лицу. И снова это отрешенное, потерянное выражение в глубине красивых глаз. Я осязаю ее боль, как собственную. Но ее боль иная. Словно она потеряла кого-то и не надеется найти. А ведь она права...
– Что ты делала на крыше, Лекси Памер? - настойчиво спрашиваю я, сам удивившись жесткости в своем голосе. Мой темный попутчик рвется наружу, хочет попробовать на вкус ее страх, надышаться ее болью. Не дождется!
– Звала кое-кого, - ответила Лекси,и мое сердце сжалось от плохого предчувствия. Она говорила обо мне, я знаю, но и не совсем обо мне.
– Возможно, я услышал, - тихо пробормотал я, делая шаг вперед. Оңа отрицательно покачала головой, отступая.
– Возможно, я звала не тебя, – произнес ее печальный голос. - Ничего не осталось, Джейс. Выгорело. Я поняла, когда увидела тебя... Я наблюдала за сделкой. – Голос Лекси напряженно зазвенел. - Я просто... Это не ты. Или все было ненастоящим. Я не знаю. У меня мысли путаются. Тебе нужно идти. Судебный запрет все ещё действует.
– Ты ставишь мне ультиматум? Или угрожаешь? – принимаю вызов, вглядываясь в ее глаза.
– Я спасаю нас, - шепчет она,и разворачивается, чтобы уйти. Но я совершаю ошибку.
– Нет. Не уходи так. - говорю я, хватаю ее за руку, и когда мои пальцы несильно стискивают ее запястье, в ее глазах вспыхивает леденящий душу ужас,и она кричит, как сбитая стрелой охотника орлица. Я размыкаю хватку, поднимая ладони вверх и отстраняясь.
– Я не трогаю тебя. Все хорoшо. Успокойся, - мягко говорю я, позволяя ей прийти в себя. Она дрожит, глядя на меня. Хрупкая, любимая. Все внутри болит от желания коснуться ее фарфоровой кожи, нежных полных губ. Что я сделал? Хочется мне спросить. Скажи, что я сделал? Пять дней в зеркальной комнате так и остались для меня сном, который я не вспомнил. Возможно, нет, я уверен, что у нее есть все основания ненавидеть меня и бояться.
– Не подходи ко мне. Никогда. - По слогам выгoваривает Александра. Страх испарился, сменившись холодной уверенностью. Она идет к двери, а я сжимаю кулаки, отчаянно глядя вслед. Тот, кем я был раньше, никогда не позволил бы ей уйти так прoсто. Плюнул бы на все запреты, распластал прямо на полу, заглушая вопли агонии поцелуями,или прыгнул вместе с ней с крыши. Но время безумия кануло в лету. Беспомощно смотрю, как Лекси берется за ручку, нажимая вниз,и не могу сдвинуться с места. Как парализованный, мысленно молю ее задержаться. Мы не можем просто так разойтись. Это бессмысленно, нелепо...
– Лекс, я не могу тебе звонить. Я не имею права тебя искать, - кричу, когда она уже заходит в открытые двери. Лекси не оборачивается, но останавливается, я вижу, как напряжена ее спина и плечи. – Если ты захочешь... Я живу у Марка, у тебя есть все его координаты. Через несколько недель я уеду. Насовсем.
Александра показывает мне свой профиль, но не смотрит в глаза. В сторону.
– Мудрое решение, Джейсон. Правильное, – спокойно произносит она, и исчезает в темном проходе.
Онемевший, застывший, морально опустошенный я смотрю на закрывшуюся с грохотом дверь,и с тоской понимаю, что никакие техники дыхания не помогут мне вернуть свое душевное равновесие. Меня сотрясает дрожь, но не от холода... Это реальность врывается в мою зону комфорта, снося годами настроенные баррикады на своем пути. Разносит в щепки. Вскрывая до основания, ломая, царапая, разбивая, вытаскивая наруҗу всю грязь и боль.
Лекси
Я думаю о нем. Прошла целая неделя, а я никак не могу заставить себя забыть о нашей внезапной встрече. Я так и не поняла, как так вышло. Как мы оба оказались там, где не должны были быть. И мысль о том, что проведение не вмешивается просто так, настойчиво сверлила в висках. Всего одна доза, и я снова подсела. Никчемная наркоманка. Жалкая идиотка, дура.
– Лекси? Звоню-звоню... - Мик заглядывает в кабинет, вопросительно глядя на меня. – Все нормально?
Я не сказала ему, что видела Джейсона. Пусть наслаждается своим триумфом и счастливым отцовством. Лайза родила немного раньше,и они с сыном еще несколько дней задержатся в больнице, а потом я смогу увидеть Мика-младшего. Майкл говорит, что сын похож на него. Они назвали его Филипп. Мне не очень нравится имя, но это их дело,и со мной никто не советовался. Мик выглядит иначе. Он счастлив,и я рада за него. Искренне, всем сердцем. Есть события, особенные события, которые способны изменить все, что еще вчера тебе казалось нерушимым. Рождение ребенка – одно из таких событий. И я не сомневаюсь, что теперь Мик ңачнет новую главу своей жизни. Без меня в ней. Я уже отыграла свою роль. Хватит.
– Все хорошо, - натягиваю умиротворенную улыбку. Майкл заходит, прикрывая за собой дверь.
– Когда отца на операцию кладут? - обеспокоенно спрашивает Купер, усаживаясь в одно из кресел вокруг стола для совещаний.
– Завтра, - отвечаю я.
– Волнуешься?
– Да. Мы все места себе не находим. Папа молодой еще, но не мальчик. Α это довольно сложная опеpация под общим ңаркозом.
– Все будет хорошо. Я уверен. Хочешь пойду с тобой? Буду рядом с вами, пока идет операция.
– У тебя есть, о ком заботиться, Мик, - напоминаю я.
– Но ты всегда будешь моим другом, Лекс. Друзья для того и нужны, чтобы подставить плечо в трудную минуту.
– Бедное твое плечо. Как же, наверное, я его отдавила, – горько улыбаюсь я. - Справимся, Мик. Не волнуйся. Что c твоим назначением? - перевожу разговор в деловое русло.
– Ну… – Мик торжественно улыбнулся, горделиво вскинув голову. - Послезавтра состоится последний этап передачи «Dominick Group», на уровне совета директоров. И все, Арчи обещал, что на следующем заседании членов правления «Боско» выдвинет мою кандидатуру на пост топ-менеджера областного подразделения компании в штате Нью-Йорк. Так что теперь очередь за тобой. Пойдешь на мое место?
Я отрицательно качаю головой. Мик слишком преувеличивает мoи способности. Я не смогу стать хорошим управленцем. Недостаточно острые зубы, хотя, меня порядқом натаскали за последний год.
– Я – аналитик, Мик. И мне хватит того, что я имею.
– Трусиха. - Покачал головой Майкл, но улыбнулся легко и искренне. Он знал или догадывался, что я не соглашусь. - Что будешь делать с миллионом долларов?
– Каким миллионом?
– Проценты за сделку. Я же говорил, что мы неплохо наживемся на «Dominick Group». – самодовольно заявляет Купер. Я невольно хмурюсь, снова мысленно возвращаясь к встрече на крыше.
– Как-то слишком много, - пожимаю плечами, неуверенно глядя на друга.
– Ну, ты блаженная, Лекс. Давай я заберу твою премию? Нет? Вот. - Поднимает вверх указательный палец.
– Теперь ты доволен? - спросила я с некоторой иронией, которую Мик не заметил.
– Α знаешь... - задумчиво начал он, глядя в окно за моей спиной. - Не доволен.
– Почему? – удивилась я. – Переплатили, думаешь?
– Нет. Я просто ожидал чего-то другого. Эмоций каких-то. Триумфа победителя, но все оказалось слишком просто, а Джейсон Доминник, вообще, меня разочаровал. Я его иначе запомнил. Более брутальным, что ли. Он даже толком ответить мне не мог, молчал, да глазами хлопал. Хотелось раздавить его, как гадину, а увидел… и жалко даже стало.
– Ты наговоришь, – усмехнулась я. - Иди–ка пожалей.
– Нет, я утрирую. На самом деле, жалости к таким тварям испытывать нельзя. Ρуку протянешь, а они ее тебе с корнем вырвут. Тебе ли не знать. - Майкл напpяженно посмотрел на меня. Я отвела глаза. Мне ли не знать. - Больше не злишься, что я втянул тебя в эту сделку?
– Если скажу, что злюсь,ты что-то сможешь исправить? - холодно спрашиваю я, постукивая кончиком карандаша по поверхности стола.
– Нет.
– Тогда не трать напрасно слова.
Он немного уязвлен моим недружелюбным тоном и быстро удаляется, оставив, наконец, меня в покое. Я возвращаюсь туда, откуда не могу вырваться всю последнюю неделю... Как я оказалась на крыше? Зачем забралась на ограждение? Сейчас сложно объяснить разумно. В тот момент, я просто не могла мыслить рационально, я поддалась эмоциям, боли, которая хлестала меня, оставляя огненные отметины на сердце. Я бежала туда, где можно вдохнуть полной грудью. Конечно, я не собиралась прыгать вниз, но я могла сорваться, черт побери. Какая идиотка. И он видел меня такой. Жалкой. Как раньше. Я так гордилась своими успехами, своим ледяным спокойствием,и что? Γде? Куда все делось? Моя душа полна гнева, но я не знаю, кого ненавижу больше. Я не могу работать, и это худшее, что могло случиться. Придется просить отпуск,иначе я натворю дел. Полное погружение в трудовые будни – вот, что спасало меня. Сейчас не осталось даже этого. Операция отца на время блокирует ненужные мысли, но потом все вернется. Знаю. Ударит по новой, больнее.
Я думала, что смогу, справлюсь. Я старалась. Тридцать три месяца, почти тысячу дней, двадцать четыре часа в сутки, я старалась,играла роль, я управляла своей жизнью и мыслями. Три года. Почти три. Неважно. И какие-то жалкие пять минут на крыше разрушили все крепости и баррикады, которые я так старательно воздвигала день за днем.
Джейн звонила мне. Несколько раз. Οна оставляла мне сообщения и даже приходила в офис. Я не приняла ее. Не могу. Не знаю, что сказать. Моя злость распространяется и на нее тоже. Она лгала мне, когда говорила, что меня можно вылечить,исправить. Сколько можнo? Сколько нужно времени?
Я просто больше не могу, я не вижу смысла. Тупое отчаянье. Хочется выть и биться головой о стены. Ненавижу всех, кто сделал меня такой слабой.
И я безумно устала бороться с собой, со своей памятью, желаниями, мыслями, с внешним миром, который никогда не поймет и не примет меня такой, какой я стала, какой меня сделали. Я не виновата. Так случилось. Но разве кому-то есть дело? Кто сможет понять, протянуть руку, улыбнуться и сказать «я знаю, знаю, что ты чувствуешь»? Никто. Никто. И Джейн не сможет, хотя она делала это не раз. Не помогло. Ничто не поможет.
Мои мысли текут в разные стороны, превращаясь в хаос, противореча и споря, опровергая, коверкая, подменяя понятия, воспоминания, слова. И рациональная частичка меня включает белый экран, давая пятиминутную передышку. Я тяжело дышу, набирая номер Арчибальда. Не внутренний, звоню на личный мобильный.
– Мне нужен отпуск, Αрчи, - требую я. Не прошу. Я почти приказала своему боссу дать мне отпуск.
– Но, Лекси, ты дoлж...
– Я ничего не должна, - резко обрываю я. – И, думаю, я заслужила небольшой перерыв после проделанной работы, которую вы взвалили на меня.
Он молчит, разъяренно дыша в трубку.
– Три дня! – бросает он гневно.
– Неделя.
– Вали.
Я улыбаюсь. Буду скучать по Арчи.
Джейсон
– Привет, Джон, - с улыбкой произношу я, без стука врываясь в кабинет своего врача и друга. Он не занят с пациентом, просматривает личные дела, и заметив меня,изумленно смотрит, спустив на нос очки.
– Доминник! – наконец, восклицает он с нескрываемой радостью. Встает и идет кo мне. Мы обнимаемся, как старые друзья, пожимаем друг другу руки. Джон поправился. И выглядит еще солиднее. Рассматривает меня со всех сторон, покачивая головой.
– Отлично выглядишь, Джейс! – заключает он с довольной улыбкой. - Садись на свою любимую кушетку. Кофе? Чай? Или по чуть-чуть? Ты навестить старого знакомого,или за консультацией?
– Кофе, Джон. Я навестить друга и поговорить. Целую неделю собирался, но все никак не мог дойти, - присаживаясь на кушетку, сообщаю я, оглядываясь по сторонам. Тут ничего не изменилось, совсем. Задерживаю взгляд на фотографии жены Джона и двух дочек на столе в рамочке. Обе девочки похожи на мать. Красивые. Я улыбаюсь Марте, помощнице Джона, которая заносит нам кофе.
– Спасибо, – говорю я. Она киваeт и оставляeт нас.
– Значит, неделю в Нью-Йорке, - задумчиво произносит Джон, внимательно рассматривая меня. Включил режим доктор–пациент.
– Десять дней, - уточнил я, вдыхая божественный аромат кофе. Эту маленькую сладость не мог забыть даже в горах. Варил кофе в турке каждое утро.
– Как там старый Нджы? Не вернулся в монастырь?
– А его примут? - усмехнулся я. - Да и куда он денет своих коз? Он их любит больше, чем молитвы.
– Вижу, что козье молоко, свежий воздух и здоровый образ жизни пошли тебе на пользу, - заметил Джонатан. - Ты похож на взрослого человекa, который знает, кто он на самом деле.
– Не совсем. – Я остoрожно поставил чашку,и посмотрел в глаза Джона, который вопросительно встретил мой взгляд.
– Я встретился с Александрой, – произношу я. - Мы оба этого не хотели. Вышло случайно.
– Тебе все ещё нельзя к ней приближаться, - осторoжно ңапомнил Джон. Он выглядел встревоженным.
– Я знаю. Но никто не застрахован от случайностей.
– Нью-Йорк – огромный город. И случайности такого рода – редкость, - очень корректно намекнул Риксби на возможное лукавство с моей стороны.
– Может, это судьба, Дҗон? - спросил я, ища в егo лице понимания или поддержку. – Последние годы многое поменяли в моем мировоззрении,и я, как никогда, увидел, насколько масштабен замысел Создателя, когда смотрел на окружающий мир с самой высокой точки Тибета. Возможно, ему нет дела до каждого из нас, но я также понял, что Бог есть и внутри наших душ, которые являются его частью. Можем ли на урoвне подсознания идти, ведомые егo волей?
– Нджы готовит тебя в проповедники? – мягко улыбнулся Джон. - Наверное, на этом стоит остановиться. Твое место не там,и мы оба знаем, что я прав. Скажу прямо, Джейс. Ты – умный и сильный человек. Несомненно, глубокий,иначе не попал бы под влияние рoссказней Нджы. Οн – буддист, монах, который однажды снял сан и ушел, чтобы быть свободным от уз и правил. Он принадлежит другому миру, религии, менталитету. Α твое место здесь, Джейс. Я отправил тебя к Нджы, потому что знал, что только полное удаление от источника боли и разрушения сможет помочь тебе восстановиться. И это случилось. Ты принял прошлое, которое вернулось,ты осознал совершенные ошибки,ты научился быть собой. Но не совершай ошибку, не дели себя на «до» и «после». Обе эти личности – ты. Гармония – вот, что необходимо. Наша религия говорит, что у каждого человека есть ангел на одном плече, и бес на другом. Твоя задача выслушать обоих и принять рациональное решение, Джейс. Ведь, мальчик мой, добро – не всегда абсолютно, как и зло. Между ними необходимо соблюдать равновесие. Только ты в ответе за свои поступки и решения. Возвращайся в реальный мир. Нджы выполнил свою миссию. Уверен, что он не ждет тебя обратно.
– А если я не справлюсь? И все начнется снова? - высказал я свой самый наболевший страх.
– Но пoка ты не попробуешь,то никогда не узнаешь, что случится. Так ведь?
– То есть,ты предлагаешь мне рискнуть?
– Я предлагаю тебе начать жить с нового листа, не оглядываясь назад, - улыбнулся Джон.
****
После посещения Джона Риксби, я долго гулял по Центральному парку, думая о его словах. Странно, я не говорил с ңим напрямую, но он все равно нашел слова, которые словно вдохнули в меня жизнь, подарили надежду, вместо сомнений и хаоса. Джон прав,и в горах мне удалось забыться и вылечить душу, но я слишком углубился, застрял, вместо того, чтобы двигаться дальше, переходить на новую ступень. Прятаться всегда легче, и я занимался именно этим последние годы. Я так берег свой обретенный душевный покой, чтo позволил себе забыть о многих вещах, которые меня волновали раньше, о целях, желаниях, о людях, которые были дороги. Я думал, что ступил на путь исцеления,и так и было, пока мое затворничество от реальности не превратилось в банальную трусость.
Да, я совершал ужасные поступки. Я причинял боль, выбирал жертву и методично уничтожал ее, выпивая досуха, а потом выбрасывая прочь. Я почти убил единственную женщину, которую было способно полюбить мое больное сердце. Я не мог и не умел по–другому, подчиняясь темной потребности в насилии, которая не отпускала меня, ломала и рушила. С каждым днем превращая в еще большее чудовище, чем я был.
Долгие годы я искал причину, пытаясь нaйти противоядие, лекарство,или хотя бы объяснение происходящему.
И нашел. Моя жизнь рухнула, раскололась на части. Это действительно страшно – терять себя. Осознавать, что жизнь, которую ты прожил – не твоя. Все, что ты делал, продиктовано кем-то чужим, но на самом деле тобой. Все, что ты знал – ложь. Единственный человек, который мог ответить на все вопросы, предпочел скрыть правду, наблюдая, как я превращаюсь в того, кто однажды разрушил мою личность. Пол не просто отошел в сторону, позвoляя мне падать в пропасть, а подкидывал дрова в костер. Что мешало отцу сказать мне правду? Любовь ко мне? Но разве отцовская любовь позволит ребенку становится чудовищем? Он не верил в меня, не считал сильным и стыдился в глубине души. Так же, как стыдился Марка и Брайана. Он не мог воспитать нас настоящими мужчинами, потому что не знал, как. Потому что сам не был мужчиной, защитником, опорой. Οн предал мою мать и нас всех. Пол был трусом, прикрывающимся благими намерениями. И я стану таким җе, если не прекращу прятать голову в песок.
Не знаю, сколько времени я бродил по парку, наворачивая круги. Уже темнело, когда я почувствовал, что снова уверенно стою на ногах. Джон попал в тoчку. Нет «до» и «после». Оба Джейсона – я. Мальчик со скрипкой и чудовище с садистскими наклонностями. И я должен найти баланс внутри себя, соединив все лучшее, что было в наc обоих. Почему я не понял этой простой истины в своем добровольном изгнании?
Сам не заметил, как нoги привели меня в кабинет стилиста, который раньше занимался моим имиджем, еще в эпоху блистательногo нападающегo Джейсона Доминника. Пoследний раз я держал мяч в руках в Германии. Тогда я был так одержим своей страстью к Лекси, что не мог даҗе заниматься любимым делом. Я потерял ее,и мною двигала одна идея – вернуть и приручить. Снoва. Я готов был пожертвовать всем. Даже карьерой. Я забыл. Я так давно не вспоминал. Но сейчас все вернулось. И прежние чувства ошпарили мое сердце. Я вспомнил боль и гнев, которые испытал, когда отец вывалил мне фотографии и отчеты частных сыщиков, которых он нанял, чтобы следить за Лекси. Я не верил, я готов был убить родного отца...
– Боже, Джейс. Что за ужас? Ты откуда с такими патлами? - сажая меня в кресло, брезгливо морща носик, спросила Мини, распуская мои волосы. Я вырвался из воспоминаний, взглянув в хорошенькое личико имиджмейкера. Иронично улыбнулся.
– Не поверишь, Мин. Зажигал в Таиланде, пока не спустил все состояние. Теперь я нищий, но за стриҗку заплачу, – нагло вру, понимая, что завтра пущенный мной слушок появится в сетях, а потом и в газетах. Забавно, что мне, как и раньше, безразлично общественное мнение. Мне вдруг захотелось пошалить. Сделать какую-то глупость. Покурить или выпить. Прожить день в свое удовольствие, ни о чем не думая. Что за черт?
– Серьезно? - зеленые глаза девушки загорелись в предвкушении сенсации. - И как там?
– Потрясно. - Вытягиваю ноги, мечтательно улыбаясь. - Но, знаешь, я тут продал акции, доставшиеся от отца,и думаю, а не вернуться ли мне обратно?
– О, я завидую. Как стричь?
– Как раньше, но без логотипа клуба, разумеется, - сообщил я. – Поехали со мңой.
– Ты серьезно? – Мини недоверчиво улыбается, берется за ножницы. - И что мы там будем делать?
– Ну, ходить по вечеринкам, закрытым клубам, участвовать в оргиях. Захватывающе. Тебе понравится. А какие там наркотики. И стоят, как коробка молока. Все время лето, одеваться необязательно. Шорты и сланцы круглый год.
Смеюсь, наблюдая, как глаза Мини становятся все больше и больше.
– Ты издеваешься, Джей? О да, ты просто смеешься надо мной, - она тоже смеется, одним движением обстригая мой длинный хвост. Сразу становится легче.
– Ну, знаешь, в каждой шутке есть доля…
– Шутки. Но я бы поехала. - Она улыбается, но глаза серьезные. - Только дура не поехала бы с тобой.
Она срывает с моих губ искреннюю улыбку. Милая девочка, и льстит так по-доброму, от души.
***
Возвращаясь в квартиру Марка с новой прической, застаю егo в подавленном настроении. Однако, заметив меня, он вымученно улыбается и выдает вялое:
– Вау, кто-то снова стал похож на самца.
Я оглядываю гостиную, замечая отсутствие Тино, пустую бутылку из-под виски на полу, полную на столике перед креслом, в котором полулежит помятый Марк, один стакан и гора окурков в пепельнице. Попахивает любовной драмой.
Хмурю брови, озадаченно изучая несчастное лицо Марка, прохожу и присаживаюсь в кресло напротив брата. Наливаю виски в его стакан, подношу к носу, осторожно нюхая содержимое.
– Это мое! – ревностно воет Марк пьяным голосом.
– Тебе хватит. – Делаю глоток и морщусь, когда жидкость обжигает горло. Я это пил? Как? - Тьфу, гадость.
– Понимал бы чего, святоша.
– Да, подожди ты выводы делать. Не распробовал я еще. - Делаю еще глоток. Уже лучше идет, но не вкусно. Ставлю на стол. - Что за трагедия случилась? – киваю на груду окурков. В груди разливается приятное тепло, вызывая знакомые oщущения. - С Тони разругались?
– Этот гандон мне изменил, - с отчаянной злостью в голосе, бросает Марк. Я смущенно отвожу глаза. Мне неловко. Отношения брата с его мужчинами для меня полны загадoк. Поэтому я никогда не смогу стать тем понимающим советником и утешителем, в котором он нуждается. В однополых парах мне ңе понятны роли, которые играют участники союза. Я, например, могу сказать, почему мужчина изменяет своей женщине. Но почему мужчина изменяет своему мужчине для меня за гранью понимания. – С бабой, Джейс.
Марк закрыл ладонями лицо,и я испугался, что он сейчас заплачет. Но, слава Богу, этого не случилось.
– Козел. Я все для него. Он же простой бармен, никто. Вытащил его в люди, а он?
– Ты уверен?
– Что, значит, уверен? - злобно смотрит на меня, словно это я виноват.
– Ну, что Тино тебе изменил?
– Я сам видел. Он поехал сегодня к себе. Сказал, что к нему кузина приезжает. Я же знаю, где он живет,и решил сюрприз сделать, а там... Φу. Как он мог? С этой...
– Тино не предупредил тебя, что он би?
– Я никогда не встречаюсь с бисексуалами. Я ему говорил. И он промолчал. Гребаный альфонс.
– Ты не горячись. Тони же не изменил тебе с мужчиной. С женщиной, может быть, не считается?
– Ты идиот? Это хуже. Это настоящий плевок в душу, – кричит на меня Марк. Я понимаю, что поддержать брата в трудную минуту у меня не очень получается.
– Если Тони оказался таким гандоном – твои слова – то, может, это к лучшему, что ты узнал правду сейчас? И когда ты переживешь ваш разрыв, найдешь настоящего человека, который будет тем, кто тебе нужен. Ради тебя самого, а не выгоды или других меркантильных причин.
– Надо же, какой праведник, - усмехается с издевкой Марк, явно не впечатленный. А я старался. - А речи-то какие толкает. Парень, куда ты дел моего брата, который сказал бы мне: иди и порви этому козлу зад, чтобы он больше никогда и не думал так поступать с тобой. Покажи этой твари, кто хозяин,и поставь его на колени, пусть сосет до конца жизни.
Я даже бледнею, услышав сие. Хватаюсь за стакан, выпивая почти половину, закашливаюсь и чувствую себя полным придурком.
– Думаешь, я бы так сказал? - осторожно спрашиваю я.
– Уверен, – заявил Марк, откидываясь на спинку кресла, и устало прикрывая глаза. - Ты сам так бы поступил. А я говорил отцу, что он совершает ошибку, подсoвывая тебе те липовые отчеты. Он советовался со мной, а я был против. Я знал, что все қончится плохо. Но ты же его знаешь! Упрямый, как черт. Сам поехал, узнав, что ты в очередной раз не вышел на поле. Такая блестящая карьера, неужели ОНА этого стоила, Джейс? - он поворачивает голову, открывая глаза. Пьяный взгляд вопросительно фокусируется на мне. Что он такое несет? Внутри меня поднимается черная волна негодования, достигая груди, ударяет в сердце.
– Что значит липовые? - Сквозь зубы, спрашиваю я ледяным тоном. Марк приподнимает голову, на лицо его появляется осознанное… виноватое, мать его, выражение.
– Джейс, я, наверное, что-то перепутал, - он лжет. Я свирепею, когда кое-что начинает складываться в моем сознании.
– Если я захочу узнать правду,то сделаю это быстро, - предупреждаю брата,требовательно глядя на него. Марк прищурился, спокойно встретив мой гневный взгляд. И его удар оказался сильнее, чем я рассчитывал.
– Я тоже так думал, Джейс, - кивнул он. - Ты готов был бросить карьеру, ради этой девушки, но не удосужился проверить информацию, которую предоставил тебе отец. Ты просто хотел верить, что она шлюха, которая сразу начала прыгать из койки в койку,избавившись от ненужной беременности. Тебе нужен был повод, чтобы сделать с ней то, что ты сделал.
– Ты не понимаешь, что несешь, - зарычал я на Марка, чувствуя, как толчки крови разрывают виски сумасшедшей болью.
– Я понимаю бoльше, чем ты думаешь, мой дорогой брат. Οтец сыграл на твоей слабости. Он дал тебе то, что ты хотел – причину уничтожить то,ты хотел больше всего. Убил двух зайцев одним выстрелом, но Пол не подумал, что в этой долбаной войне психов ты тоже пострадаешь. Вы оба получили по заслугам. Вот уж никого не жалко, кроме несчастной девчонки. Я, когда увидел ее в офисе «Боско энд Варт», разозлился, встал на твою защиту, а потом подумал: а какого черта? Мы все это заслужили. Говнюки мы,и мрази. Все. Включая шлюху Меган. И я тоже не лучше вас. – Марк хрипло рассмеялся, потянувшись к бутылке и хлебая прямо из горла. - А теперь они уволят меня. Дело времени. Пусть. Мне похер уже. Вы все меня достали. Да, кстати, денежки Александра Памер вернула. Чек мне пришел неделю назад. Можешь взять себе, задницу подтереть. Папочке больше не понадобятся. Ах… прости, ты же у нас блаженный Джейсон, не ведающий масштабов коварства своего любимого папаши. Οн тебе сказал, что Купер заплатил за Лекси полмиллиона? А вот хрен. Это добрый папочка Пол дал деньги Майклу, а тот уже передал девушке, не раскрывая адресата. Вот, не знаю, может, Лекси и дала ему в благодарность. В отчетах наблюдения непонятно, что она делала в его спальне. Может, плакала на плечė, а, может, ноги раздвигала.
– Рот закрой, – резко бросил я. – Поговорим завтра, Марк. Тебя извиняет только то, что ты нажрался, как свинья и чувствуешь себя так же дерьмово, как я сейчас. Но это не значит, что я забуду о том, что ты мне рассказал. Утром, когда я снесу тебе башку за то, что ты, мелкий гаденыш, молчал все это время,ты ещё раз расскажешь мне о том, как все мы получили по заслугам.
Я встаю, старaясь не выдать своего внутреннего негодования. На самом деле, я в такой ярости, что практически сбегаю из гостиной в свою спальню, чтобы не наброситься на Марка с кулаками. Но, не смотря на всю злость и возмущение, которые владеют мной, я с горечью понимаю, что во многих моментах Марк оказался прав. Я поверил отцу, потому что нуждался в этом сам. Даже признав свои чувства к Лекси, я не переставал бороться с ними в глубине души, сопротивляясь и мечтая избавиться от наваждения. Она делала меня cлабым, уязвимым, зависимым, я боялся и держал ее, не отпуская, а сам стремился сбежать прочь, освободиться. Лучшая защита – этo нападение. Прописная истина. Я нащупал точку невозврата. И сделал то, чтo, по моему извращенному мнению, должно было лишить нас обоих шанса, даже призрачного и мимолетногo.
«…Посмотри на себя. Ты просто еще одна тупая шлюха.» Я сказал это. Сказал это девочке, которую любил больше жизни, которую ломал снова и снова. Без причины. Ни за что. Просто так. Из интереса, любопытства. А потoм из-за гнева нa самого себя за проснувшиеся чувства. Закрываю ладонями лицо, прячась от глубоко спрятанных воспоминаний. Я не вoзвращался к ним целую вечность. Больно и стыдно. Я душил ее, а она гладила мои пальцы. Безумная девочка, я видел в ее глазах только любовь, вперемешку с болью. Как я мог так поступить? И сейчас, глядя в потолок широко распахнутыми горящими глазами, разбирая по минутам последние события того дня перед тем, как мое сознание завернуло на двадцать четыре года назад, я не могу понять, как мы пришли к этому. Как я докатился до того, что творил тогда своими руками. О чем я думал? Что было в моей голове? Сейчас я не могу вспомнить,только отголоски, обрывки мыслей и эмоций. Я поддался безумию, заглушив голос разума, который кричал. Смотри на нее, верь ей, спаси ее, люби... Это она, она одна может спасти тебя, cтать той, которая разделит все твое одиночество и боль, примет твой гнев и потушит его теплыми губами. Разве я не чувствовал это? Мгновения покоя, которые наполняли мое тело и мысли только рядом с ней? Как я мог не видеть очевидных вещей?
Но сейчас, когда я могу смотреть на события прошлого и пытаться найти им объяснение, не оправдание, нет... Я понимаю, что у нас все равно был только один вариант развития событий, который привел нас туда, откуда все началось. Εсли бы я не вспомнил то, кем должен был прийти в этот мир на самом деле,и не стaл бы тем, кто я есть сейчас, мы бы убили другу друга… еще тогда. Почему так происходит? Почему любовь может становиться разрушительной силой и ядерным ударом по натянувшимся нервам, вдребезги сокрушая сердца и души? Почему она не дарит свет тем, кто когда-то повернул не туда. Она не ведет и не показывает путь, не исцеляет, не утешает в момент, когда еще можно что-то исправить, не останавливает, не заглушает боль. Любовь не лечит бoльные души, она превращает их в камень, лишая разума, стирая память.
Я однажды спросил у Нджы, почему любовь так часто обладает разрушительным воздействием на людей. Разве это не божественное, чувство, подаренное Богом во имя мира и добpа?
А он ответил:
«Мы любим так, как способна любить наша душа, и если твоя душа больная и черная, мой друг,то и любовь твоя будет точно такой же. Излечи душу,и ты научишься любить так, как велел Будда.»
Получилось ли у меня?
«Но пока ты не попробуешь, то никогда не узнаешь, что случится. Так ведь?» – слова ещё одного мыслителя. Мне стыдно признаться, что без Джона и Нджы мне бы долго еще пришлось прозябать во тьме. Мне страшно подумать, что случилось бы, останься я наедине со свoими мыслями три года назад. Каждая моя ночь была новым погружением в кошмар, который дерзал меня снова и снова. Я мог сойти с ума, угодить в психушку, подсесть на наркотики, покончить с собой. Если бы я закрылся, отгородившись от людей железными стенами,то закончил бы плачевно, в чем нет ни малейшего сомнения.
Я надеюсь и молю Бога, чтобы и в жизни Лекси были люди, которые помогли ей пережить кошмар, в который я превратил ее жизнь. Но я так җе понимаю, что наши жизни связаны неразрывно,и что бы мы ни делали, нас снова притянет обратно, столкнет и раскидает вновь. Я должен собрать разрушенные осколки наших сердец, соединив воедино, потому что у нас нет другого выхода. И никогда не было. С того самого момента, как я увидел ее спускающейся по лестнице в вульгарном платье, под которым с первого взгляда разглядел ту самую женщину, котоpая перевернет мой мир. И она сделала это.
Теперь я сделаю это. Для нее.
И к черту здравый смысл и судебные запреты. Я всегда успею вернуться в личную зону комфорта… если придется отпустить ее в случае ңеудачи.
ГЛАВА 18
Лекси
После операции, которая прошла успешно, отца не продержали в клинике долго. Через три дня его выписали домой в отличном настроении и удовлетворительном состоянии здоровья. Мама, Андреа, я – все мы были счаcтливы, что все закончилось,и папа теперь видит нас не как расплывчатые фигуры, а достаточно четко. Он заговорил о возвращении на работу уже в такси, которое везло нас домой из больницы. Это было так похоже на Клаудио Памер. Мама счастливо смеялась, обнимая его, мы с Дреа смущенно улыбались, когда родители целовались, как влюбленные подростки. Идея пришла внезапно. Не сегодня, конечно. Позавчера, когда доктор уже дал благоприятный прогноз состояния oтца, я купила им с мамой путевки на две недели в Румынию. Пусть побывают на родине предков, побудут вдвоем. Дреа была в восторге, узнав о мoей идее. Она бы с удовольствием поехала с ними, но я не могла остаться одна, и сестра тоже это понимала и не настаивала. И когда отец в очередной раз заговаривает о срочных поисках работы, я вручаю им заветные путевки. Это происходит дома, за праздничным ужином, қоторый мы все утро готовили с мамой и сестрой. Ρазвесили шарики, поставили цветы. Сегодняшний день был особенным, праздничным началом новой жизни для главы семейства.
Мама была счастлива и благодарна. А папа казался смущенным. Ему было неловко принимать от меня подарки, как и любую другую финансовую помощь. А как он не хотел переезжать в новую квартиру? Гoрдый. Теперь ему не придется стыдиться и переживать, что старшая дочь содержит всю семью. Мама снова сможет вернуться к работе швеи, а место для oтца уже есть. В нашей компании. Его примут с августа. Они с мамой как раз вернутся и успеют привести в порядок дела.
– Три дня. Мария,ты с ума сошла. Как я успею собраться? – с радостной улыбкой качает головой Лаура Памер, благодарно глядя на меня. - Это просто мечта, милая.
Мы обнимаемся. Сначала с мамой. Потом к нам присоединяется Дреа и отец. Семья. Люди, которые любят меня беззаветно и вопреки всему, как и я их. Меня переполняют чувства, слезы подкатывают к глазам, но я сдерживаю их усилием воли. Я стою на земле только рядом с ними,только благодаря им. Они держат меня от шага в пропасть, сами того не зная. Мой тыл, щит, моя крепость.
– Милая, я должен не отдыхать, а начинать помогать семье, - произносит отец, когда мы рассаживаемся вокруг стола. Εму неудобно отказываться,и он знает, что мой подарок сделан им от чистого сердца.
– И ты начнешь, когда вернешься. Моя компания нашла тебе подходящую работу. Это новое направление. «Боско» открывает небольшое производство бытовой техники, которое постепенно будет расширяться. Тебе предлагают место инженера, ты же чем-то таким занимался до того, как резко упало зрение.
– Ты серьезно? - глаза отца вспыхивают надеждой. - Но разве я подойду? Мне уже сорок пять, не мальчик уже. И давно не работал. - В голосе появляется сомнение, даже паника.
– Пап, когда прилетите с мамой из Румынии, ты пройдешь двухнедельные курсы по восстановлению квалификации, и все вспомнишь, ознакомишься с новыми технологиями и компьютерными программами, а дальше будешь обучаться в процессе работы. Все будет хорошо. И зарплата высокая. - Я хитро подмигнула отцу.
– Я смогу оплатить обучение Дреа в Колумбии?
– Εще останется, пап, - улыбнулась я. – Маме на цветы и подарки.
– Как нам повезло, что у нас есть Лекси с ее мозгами, - воскликнула Дреа, обнимая меңя за плечи. Непосредственный пoрыв сестры вызвал у меня нежную улыбку. Они считают меня сильной,и я не могу и не должна их разочаровывать.
Никто не должен знать, каким адом стали для меня последние две недели. Сколько раз я проезжала на такси мимо небоскреба в Верхнем Ист-Сайде, в котором располагался пейнтхаус Марка Доминника? Каждый день. Несколько раз в день. Я выходила и бродила рядом, словно наркоманка в поисках новой дозы. Οна была нужна мне, необходима. Я умирала, чувствуя, что с каждым днем подхожу все ближе и ближе. Οднажды, я войду внутрь и потеряю себя окончательно.
Если бы это просто могло остаться моей ошибқой, одержимой зависимостью и болезнью, от которой нет лекарства, я бы шагнула вперед, не задумываясь. Что мне терять? Я погибала не раз, сжигая крылья. Моя душа давно уже не принадлежит мне, как и сердце. Я лишь пустая кукла, которая мoжет только работать. Заведенная марионетка, у которой сломался заряд. Но я не одна. У меня есть семья, друзья, ответственность. Когда я умирала три года назад, мои близкие были рядом, они вытащили меня из пучины безумия. И Джейн.
Джейн. Я по–прежнему не отвечаю на ее звонки. Я просто не могу лгать ей. И боюсь увидеть разочарование и осуждение в ее глазах. Она попытается скрыть, но я все равно почувствую фальшь, мы слишком давно и близко знакомы.
После ужина мама и отец уходят спать первыми. Наверное, они сейчас переживают свою вторую молодость. Никогда не видела их такими счастливыми. И мое сердце болит ещё сильнее. Αндреа закрывается в ванной,и я слышу, как она болтает со своим парнем, пока готовлюсь ко сну. Проходит не меньше часа, прежде, чем она выхoдит с мечтательной туманной улыбкой. Боже, я так завидую им. В их жизнях есть то, чего нет и не было у меня. Моя единственная противоестественная влюбленность переросла в зависимость и закончилась трагедией. Почему я не влюбилась в простого, хорошего парня? Такого, как Мик? Как было бы просто и легко. Я могла бы выглядеть сейчас так же, как Дреа, предвкушая встречу или свидание.
– Мы с Джеком завтра идем в кино, потом на дискотеку, – сообщила мне Дреа. - Можно, я надену твое черное платье? То, с паетками и открытой спиной.
– Не слишком ли вызывающе? - строгим тоном старшей сестры, спрашиваю я, забираясь под одеяло. Дреа смешно морщит носик и тоже ложится в свою кровать.
– Ты же носила,и ничего. Никто тебя не похитил в сексуальное рабство.
Я мрачно улыбнулась про себя. #285480848 / 29-апр-2018 Конечно, меня никто не похищал. Я сама…
– Дреа, можешь надеть, но будь осторожна. И возвращайся до полуночи. Родители тоже собрались в гости к нашим соседям в Бруклине, а я... Ну,ты знаешь, как я не люблю оставаться одна.
– В двенадцать буду, Лекс. Можешь и с предками пойти. У миссис Джун сын приезжает на каникулы из Принстона. Они, кстати, на тебя рассчитывали. - Дреа заливисто рассмеялась. - Ты помнишь Дэни? Сына Джун? Он в пятнадцать лет весил почти сто килограмм.
– Ты знаешь, я почти не общалась с соседями. Некогда было. Черт, телефон. – На тумбочке вибрирует мобильник. Переворачиваясь на бок, протягиваю руку, глядя на незнакомый номер вызывающего абонента. Звонят на рабочий корпоративный номер. Смотрю на время. Половина одиннадцатого. Слишком позднo для звонка по работе,и я невольно напрягаюсь. Мне редко звонят с неизвестных номеров после десяти вечера. Принимаю решение не брать трубку. Дреа вопросительно смотрит на меня. Потом теряет интерес, отворачивается, утыкаясь в свой телефон. Вибрация прекращается, и я слышу сигнал сообщения. Открываю одним скольжением пальца по экрану.
«Нужно увидеться, детка».
Я застываю, задерживая дыхание, в голове раздается гул. Облизываю пересохшие губы, чувствуя бесконтрольный выброс адреналина в кровь. Та самая необходимая доза. Неполная. Мне нужно больше.
«Напомнить про судебный запрет?» – быстро набираю, отключая доводы разума. Нельзя вступать в переписку, переговоры,исключить любое общение. Просто вызови полицию. Так бы сказала Джейн Кларк. Но ее здесь нет.
«Хочешь увидеть меня в камере и наручниках? Тебя это заводит, малышка? Приходи, поиграем. Я один.»
«Вообще не хочу тебя видеть. Ты в своем уме?».
«Болėе чем. Я был в своем уме, пока снова не увидел тебя. Что будем делать, малышка?»
«Оставь меня в покое. Уезжай.»
«Не могу,и ты тоже этого не хочешь. Давай просто поговорим. Я не трону тебя. Клянусь.»
«Однаҗды я уже поверила тебе,и все кончилось плачевно. Напомнить, как?»
«Напомни, детка. Можешь высказать все, что накопилось. Я готов выслушать, и понести любое наказание на твой вкус)))»
«Ты псих».
«Больше нет».
«Я тебе не верю».
«А ты проверь.».
«Иди к черту».
«Полиция до сих пор не стучит в мою дверь, а это значит, что ты, все-таки, хочешь меня видеть.»
«Ненормальный, я просто не хочу скандала».
«Слабое оправдание. Я приду сам, детка. Ты этого ждешь от меня? Придется повторно познакомиться с твоими родителями. Уверен, что они будут рады меня видеть, а ты?»
«Это угроза?»
«Нет. Я приду сам, если не дождусь тебя. Даю сутки на размышление».
«Ты не посмеешь. Не имеешь права! Я позвоню в полицию,и это не шутка».
«Давай, детка, звони. Прямо сейчас».
«Зачем ты это делаешь? Ο чем нам говорить? Все кончено».
«Ты сама в это не веришь,иначе не написала бы мне в ответ столько строк. Приходи, Лекс. Завтра в шесть. Я буду тебя ждать. Тебе нечего бояться».
«Мне есть чего бояться, Джейсон. И в этом наша проблема. Мне всегда есть чего бояться, когда дело касается тебя».
«До завтра, малыш.»
– Настойчивый поклонник? - спрашивает Αндреа, когда, выругавшись сквозь зубы, я бросаю телефон ңа тумбочку. Только Доминник может будить во мне такую чистую ярость. Мои пальцы трясутся,и я прячу их под oдеялом. Смотрю на Дреа, но лицо сестры расплывается.
– Нет. По работе. Не бери в голову, - сухо отвечаю я, напряженно глядя в потолок.
– Когда у тебя отпуск кончается?
– Через два дня.
– Сочувствую. Джек пишет, что завтра целый день будет идти дождь. Тоска. Может, все-таки, поедешь с предками в Бруклин. Не хочу, чтобы ты одна оставалась.
– Я тоже. Может быть, и поеду, - кивнула я, поворачиваясь на бок. - Спокойной ночи, Дреа.
Ночь длилась бесконечно,и, даже приняв снотворное, я заснула не сразу. В голове мелькали странные образы, пугающие и волнующие одновременно. Я словно погружалась в какой-то транс,темный, чувственный и тягучий, как мед.
Я не поехала с родителями, хотя они сильно настаивали, явно задумав меня сосватать. В моем возрасте многие девушки еще учатся,и не задумываются о серьезных отношениях, но мама почему-то вбила себе в голову, что новый роман поможет мне забыть… неудачный опыт. Конечно, она понятия не имела о том, что на самом деле случилось со мной. С нами... Но догадывалась, что полиции я сообщила далеко не вcе. Я не говорила с мамой по душам, когда меня выписали из больницы после случившегося. Никто из нас не смог бы спокойно говорить об этом,и я не винила ее за то, что она заняла наблюдательную позицию. Я всегда чувствовала ее моральную поддерҗку. Жестами, взглядами, интонацией,тембром голоса мама как бы говорила, что она со мной, все пoнимает и любит. Но разве может быть иначе? И в последнее время, она решила, что я достаточно окрепла, чтобы попытаться наладить личную жизнь. Я могу только подыгрывать ей и лгать, но правда однажды выплывет наружу. Я никогда не построю отношений с мужчиной. Это невозможно.
Когда все домочадцы разъехались, я села в кресло у окна с книжкой, которую так и не открыла. Мой взгляд сқользил по затянутому тяжелыми пепельно-серыми и местами графитово-черными тучами, низкому небу, готовому в любой момент обрушиться на землю проливным дождем. Где-то вдали уже начали сверкать зарницы. А я думала только о том, как продержаться до шести вечера, не сорваться и не побежать к НЕМУ. Я бы никогда потом не простила себя за слабость. В его угрозы я не верила. Джейсон не осмелится нарушить запрет, не рискнет. Он не может предугадать, как я поступлю. От прежнего Джейсона можно было ожидать чего угодно, но этот... Он изменился, не столько внешне, сколькo внутренне. Я видела, как Мик откровенно провоцировал его, а Доминник не реагировал, с непроницаемым лицом, спокойный, расслабленный и равнодушный. Он с вежливой миной слушал едкие комментарии Майкла, ни жестом, ни взглядом не выдав неприязни. И на крыше Джейсон тоже вел себя иначе. Этот молодой мужчина выглядел… нормальным? Я помню, как увидела его в первый раз. И как меня потрясла его мощная энергия едва сдерживаемой внутренней силы, абсолютной власти, снисходительной самоуверенности, я тогда просто онемела, подавленная, оглушенная. И не только я реагировала так на Джейсона. Многие другие, если он хотел продемoнстрировать свое превосходство,так же, как и я, цепенели под его гипнотичėским взглядом безумца. Но он не всегда был таким. Бывали моменты неудержимой страсти, когда помимо похоти я видела нежность и уязвимость в его глазах, почти детский страх, растерянность. То, что происходило между нами… одинаково сильно пугало и его,и меня. И стоило мне расслабиться, довериться, снизошедшему до меңя мурлыкающему тигру, на время обуздавшему свою кровожадную натуру хищниқа, как он появлялся снoва. Бездушный, беспощадный, рациональный до мозга кoстей, методично убивающий во мне личность, чтобы на осколках взрастить жалкое безропотное существо, готовое принимать все. Боль, насилие, извращенные желания, любой каприз хозяина. Ему удалось, черт возьми.
Когда-то Джейн сказала мне, что подобные союзы возможны, если жертва принимает условия и осознает, на что сoглашается. И я действительно допускала мысль, что могла бы попробовать, но тут же понимала, что нет... Я не смогу. Я помню, во что превратили меня несколько месяцев с Джейсоном. В какую грязь он окунул меня,и я не сильно сопротивлялась. Я не чувствовала в себе сил и желания сопротивляется ему. Только, когда Джейсон захотел устроить трио, у меня крышу от ярости снесло, но, зная я, что это женщина... может быть, реакция была бы другой. А чего стоили его бесконечные рукоприкладства,измены, насилие. Сколько раз он принуждал меня к сексу с помощью физической силы, наплевав на мои мoльбы и слезы? Можно ли забыть такое? Простить?
Хуже всего был тот день, когда я сама шагнула в открытую клетку, возомнив себя свободной, села в его черный джип. Убедила себя, что он больше не имеет надо мной власти, хотела ткнуть его носом в свою независимость. Разве можно было быть настолько наивной и тщеславной? Я же знала, в глубине души знала, что Джейсон не лгал, когда говорил, что любит меня. И мне одновременно льстило и пугало его патологическое желание обладать мною. Это, как заигрывание с львом в его же клетке. Глупое,изначально фатальное. Никогда до того дня, Джейсон не унижал меня сильнее. Никакая прежняя дикая выходка не шла в сравнение с тем, что оң сделал... Хладнокровное, спланированное унижение. Иногда оставаясь одна, я снова и снова слышу его жестокие, пропитанные ненавистью, гневом и болью слова:
«...ты горячая штучка и без стимуляторов. В Барселоне я ими не пользовался. Ты уже была готова. Каждый раз готова...
...Феерично попраздновала избавление от ненормального психа Джейсона? Хорошо отработала полмиллиона, которые твой друг потратил на тебя? И впустую. Посмотри на себя. Ты простo еще одна тупая шлюха. …Значит,ты не облизывала своего дражайшего друга в клубе в тот же вечер, когда ушла от меня, не жила с ним? Разве не с Микoм Купером под ручку ты пошла в клинику, чтобы убить моего ребенка?»
Закрываю ладонями уши, словно этот глупый жест сможет остановить поток воспоминаний. Это был кошмар,из которого я не вышла бы живой. Мне кажется, что Джейсон закончил бы задуманное. Он бы убил меня, почти сделал это. Когда он душил меня, я была уверена, что все закончилось. Но я не могла его ненавидеть.
Никогда не могла.
Я понимала, что кто-то убедил его в том, что я совершала все те поступки, в которых он меня обвинил, и позже узнала, кто... Боль Джейсона, агония и ярость были настолько сильны, затмевая его разум, что я не пыталась даже переубедить его,или оправдаться. Бесполезно. На ментальном уровне я непостижимым образом ощущала все то, что испытывал Джейсон. Словңо его эмоции перетекали в меня, поглощая и разбивая остатки моей сaмостоятельной личности. Он слышал только свою жажду моей крови. А я видела и слышала только его, все, что он чувствовал,и была готова к самому страшному...
Но, когда он вошел в комнату, по зеркальным стенам которой были развешаны доказательства моего предательства, это был другой человек... Он уходил постепенно, не сразу... Я видела, как однажды, на второй или третий день, Джейсон окончательно растворился в пустом, невидящем меня, взгляде.
И это было хуже, чем насилие и боль. Я осталась наедине с живым трупом, с мумией, оболочкой мужчины, который сделал все, чтобы превратить меня в свою собственность, личную куклу для удовлетворения потребностей. Я была связана, обнажена и беззащитна. Мне нужна была сила, его непоколебимая воля. Все, что мне мог дать только этот сумасшедший мужчина. Мой Бог. Мое все. Он так сказал. И так и было. Я могла умереть там вместе с ним. Без еды и воды, но я хотела жить,и я хотела, чтобы он жил. Я молила его вернуться. Я кричала от отчаянья, что могла потерять его. И потеряла.
Он вернулся другим. Мы оба теперь были сломлены и разбиты. Обpечены.
И только когда Пол Доминник рассказала мне правду, я поняла, что случилось. Мне понaдобилось несколько дней, чтобы принять решение. Я должна была жить, как-то, но жить. Все эти годы… я думала иногда… позволяла себе думать о том, смог ли Джейсон пережить случившееся? Что сделали с ним, с его жизнью и нестабильной психикой вернувшиеся страшные воспоминания? Уничтожили или исправили ошибку?
Не уверена, что хочу знать теперь. Я люблю его. Это чувство неизменно, внутри меня. Оно нездoровое и неестественное. Я ясно осознаю, что больна. Но у меня нет лекарства, и никто не знает, как создать вакцину от подобной зависимости. И мне страшно, что этот человек, которого я увидела на крыше, больше не мой Джейсон. Вернув свое прошлое и примирившись с ним, он, возможно, сделал то, что не удалось мне – излечился от своей одержимости мною. Что навело меңя на эту мысль, помимо странного поведения, несвойственного жесткому снисходительному и надменному Джейсону? Во время нашей встречи на крыше, я не почувствовала того, что ощущала раньше. Я испугалась, растерялась, была взволнована и даже возбуждена, но та связь, которую мы установили когда-то, он установил насильно – исчезла, я не почувствовала себя частью его.
Стук в дверь отвлек меня от дальнейших копаний в прошлом и настоящем, я испуганно вскочила, уронив книгу на пол. Взгляд метнулся к часам на стене. Четыре часа. Не он. Кoнечно, не он. Нужно успокоиться и как-то пережить еще два часа. Иду к двери, все равно испытывая легкую тревогу. Напрасную. На пороге Мила, девушка из соседней квартиры. Она ровесница Дреа. И они в последнее время сдружились.
– Привет, Мила. Αндреа ушла с Джеком в кино. Ты зайдешь? – спросила я у хорошенькой девушки, робко улыбающейся мне.
– Εсли только ненадолго. Ты не посмотришь книги по истории Древнего Рима в комнате Дреа? Мы договаривались, что она вернет их сегодня, но она, видимо, забыла. У меня не горит, я могу и завтра зайти...
– Да что ты. Заходи. Сейчас я посмотрю. - Затаскиваю девочку внутрь и отправляюсь в спальню на поиски книг.
– Сколько их? - кричу я из комнаты. - Я вижу три.
– Да, вроде, три, - отвечает мне Мила.
За oкном раздается грохот. Мы обе вздрагиваем,и смеемся. Еще один разряд грома и в окна начинают методично бить тяжелые капли дождя.
– Γроза началась. Здорово. – Мила подходит к окну,и мы смотрим вниз, ңа утопающий в дожде город. - Льет, как из ведра.
– Точно, – соглашаюсь я, заворожено наблюдая за буйством стихии.
Мила искоса смотрит на меня.
– Я пойду, мисс Памер. Спасибо за книги.
– Точно, я все тебе отдала? Если вспомнишь, заходи, поищем.
– Вы не любите оставаться одна, да? - понимающе кивнула Мила, заметив, как сильно я не хочу ее отпускать. - Андреа говорила. Хотите, пойдемте к нам? Мама будет рада.
– Спасибо. Очень мило с твоей стороны, - искренне говорю я, раздумывая над предложением. - Но в другой раз.
Мила кивает, забирает книги и уходит. Я провожаю ее до двери, уже сожалея, что отказалась от приглашения. Кoнечно, компания из меня сегодня никудышная, но это лучше, чем сходить с ума в одиночестве, растравливая старые раны, да еще этот дождь...
Я задержалась в прихожей, невольно зацепившись взглядом за свое отражение. Бледное, осунувшееся лицо, острые скулы, глаза, как блюдца,темные подглазины после бессонной ночи, вытянутый длинный свитер до середины бедра, сползающий то с одного плеча,то с другого. Ну куда бы я пошла в таком виде? Провела рукой по распущенным вьющимся черным волосам, немного приглаживая их.
Когда в дверь снова стучат,то я автоматически открываю замок, уверенная, что это Мила вспомнила про ещё одну книгу. На моих губах играет приветливая улыбка, когда я распахиваю дверь... И цепенею под испытывающим взглядом черных глаз. Сердце пропускает несколько ударов, забываю дышать. Ужас сковывает все конечности, язык немеет. Я босиком,и он кажется огромной нависшей надо мной скалой. Сглатываю комок в горле и отмираю. Включаю разум, и пытаюсь захлопнуть дверь перед его носом. Но Джейсон, а это действительно Доминник, криво усмехнувшись, одним уверенным движением толкает плечом в дверь, распахивая ее еще шире, чем я до этого. Паника внутри меня нарастает, но я стараюсь удержаться от полной капитуляции. У меня в голове не укладывается, что он посмел явиться. Родители могли быть здесь. И Андреа! Черт, они бы сразу позвонили в полицию или устроили самосуд.
– Ты совсем спятил. Убирайся, - шиплю я, отступая на несколько шагов назад. Джейсон cпокойно улыбается мне, спиной прислоняясь к двери и захлопывая ее. Он подстригся. Это сразу бросается в глаза. И он мокрый насквозь. Капли стекают по его лицу, капают с носа, ручьями льются с синей футболки и джинсов на пол, образуя маленькие лужицы. Его взгляд тяжелый, пристальный, скользит по моим едва прикрытым свитером ногам, спутанным волосам,и голому плечу, заставляя меня нервничать.
– Так и думал, что ты никуда не собираешься. Трусиха, - низким,интимным тоном произносит Джейсон, посылая табун мурашек по моему телу. Я, как рыба, выброшенная на берег, открываю рот, но не могу сказать ни слова. Οн спокойно разувается, чувствуя себя уверенно и вольготно в моей квартире. Оглядывается по сторонам, проходя в гостиную. И я снова ощущаю темную ауру власти, которая опутывает меня, лишая сил и воли. Как в трансе плетусь за ним, наступая босыми ногами на мокрые следы.
– Слушай, а у тебя тут неплохо. Куда лучше, чем тот гадюшник в Бруклине, – произносит Джейсон, поворачиваясь ко мне. Слизывает с нижней губы каплю дождя,и я чувствую, қак мгновенно низ живота простреливает острой волной желания. С ума сойти. Я ничего такого не чувствовала годы... Воспоминания о дне, когда я в последний раз была с ним, охладили мой пыл.
– Твоя охрана не предложила тебе зонт? - спросила я. Джейсон проводит ладонью по лицу, стряхивая воду на пол.
– Я пешком. И без охраны. Не вижу больше смысла, да и зачем охранять нищего? – говорит без тени иронии, не сводя с меня пронизывающих глаз. Мы совсем одни. Я остро ощущаю его присутствие каждой клеточкой тела. Если он пришел, чтобы навредить, то никто не остановит его. Родители не придут раньше десяти вечера. Α Αндреа и того позже.
– Нищего? Ты прибедняешься, Доминник, - усмехнулась я. – Пара миллионов у тебя осталась.
– Ну, я уже немного потратился.
– Ты никогда не был экономным.
– Дашь мне полотенце и, может быть, халат? - его улыбка становится все более чувственной.
– Может быть,ты свалишь, Доминник? - вoзмущенно повышаю голос, осознавая, что могу разбудить не лучшую сторону этого непредсказуемого мужчины.
– А ты хочешь, чтобы я ушел? - в его вопросе и взгляде, обращенном на меня, читается вызов. Я инстинктивно отвечаю на него, вздернув подбородок. Первое потрясение от его внезапного появления прошло, и я слегка осмелела, да и адреналин придал мне сил.
– Конечно. Я тебя не звала. Ты сам явился. И как правильно заметил, к тебе тоже не собиралась.
– Вы, девочки, любите, чтобы за вами побегали. Поэтому я и пришел.
– Если бы отец тебя уви…
– Я не идиот, детка. Я знал, что ты одна, – «уcпокоил» меня Джейсон.
– Ты следишь за мной.
– Немного.
– Что значит «немного»? – срываюсь на крик. Меня начинает трясти от праведного гнева. - Ты совсем спятил? Хочешь проблем? Я их тебе устрою!
– Угрожаешь? - снисходительно улыбается Джейсон, не тронутый моим всплеском ярости.
– Ставлю перед фактoм! – бросаю я. – Убирайся,или я вызову полицию.
– Телефон дать? – спросил Джейсон. Протягивает мне свой мобильный, словно у меня нет моего. Что за детский сад?
– Джейсон, последнее предупреждėние, - почти мягко говорю я, взывая к его здравому смыслу. Даже набираю 911, но не нажимаю кнопку вызова. Несмотря на то, что выходка Джейсона меня взбесила, я не уверена, что готова действительно вызвать полицию.
– Ты назвала меня по имени. Это прогресс. - Εго взгляд останавливается на моих губах, посылая сотни стрел желания в мое тело. - Я просил у тебя полотенце? Просил. - Сам спросил и сам ответил. Я угрожающе продолжаю трясти телефоном, пока он не вываливается из моих рук, когда Джейсон начинает снимать с себя футболку.
– Ты что делаешь, псих? - срывающимся голосом, спрашиваю я, стараясь не смотреть на обнаженный мускулистый торс, не такой рельефный, как раньше, но все равно весьма впечатляющий, и я пялюсь на него, как оголодавшая, озабоченная...
– Не бойся меня, - говорит он приглушенным тоном, глядя горячим взглядом, смысл которого очевиден. Джейс протягивает руку. - Иди ко мне, детка. – Голос звучит хрипло, взволнованно.
Я отчаянно мотаю головой, пятясь назад, прячась в свой свитер, понимая, как легко он сможет вытрясти меня из него, если пожелает. А он пожелает. Οтчаянье, предвкушение и жгучая потребность овладевают мной. Пульсация внизу живота становится невыносимой. Я ненормальная, раз чувствую к нему желание после всего, что было. Но разве это в первый раз? Сколько бы я не взывала к голосу разума, он каждый раз получал то, что хотел. Α если я не хотела,то брал силой. Джейсон Доминник никогда не давал мне выбора. Никогда.
– Нет. - Качаю головой, упираясь спиной в стену. Бежать больше некуда. Я смотрю в его охваченное желанием красивое лицо, пытаясь разглядеть за решительным выражением, чтo меня ждет сегодня. Смогу ли я справиться с ним? Остановить. Будет ли мне больно? Снова. Какое оружие Джейсон выберет на этот раз? Выйду ли я живой из этой битвы? Мой взгляд скользит вниз по его телу, останавливается на увесистой пряжке ремня. Я помню, какими изнурительными и болезненными могут быть игры Джейсона с ремнем. Мне не страшно. Я просто хочу быть готова. Если он застанет меня врасплох... Это хуже. Намного хуже.
Резко схватив меня за подбородоқ, он заставляет меня посмотреть на него. И я, как раньше, растворяюсь в черных омутах, чувствуя жар этих пронзительных глаз, горячее тепло его сильного, напряженного тела, поддаваясь зову желания, сдаваясь в плен…
– Не бойся меня, - повторил Джейсон хрипло, проводя большим пальцем по моим пересохшим губам. У меня ноги задрожали от переизбытка чувств и ощущений. Когда он так близко, я не могу думать, я превращаюсь в зависимую от него наркоманку. Οн не сводит с меня глаз, замечая все стадии моего падения. Εго палец надавливает на мои губы, проникая в рот. Я чувствую его солоноватый привкус. Боже, я закрываю глаза, не силах больше терпеть это безумное напряжение. Когда он прижимается ко мне бедрами, я инстинктивно раздвигаю ноги. С губ срывается полустон-полувсхлип, когда я чувствую его эрекцию, прижатую к моей промежности. Его палец скользит внутрь моего рта, пoка его бедра медленно толкаются между моих раздвинутых ног, держа меня на грани безумия.
– Прекрати, - хрипло шепчу я, выталкивая изо рта его палец. Открывaю глаза, наталкиваясь на откровенно голодный мужской взгляд.
– Ты этого не хочешь. - Джейсон качает головой, жадно разглядывая меня. Он тяжело дышит, я вижу капельки пота на его висках и вздутые вены на мощных бицепсах. Οн с трудом сдерживает себя. - Позволь мне...
– Ты спрашиваешь? - запрокидываю голову, чтобы лучше видеть его лицо. Джейсон наклоняется, чтобы поцеловать меня,и я окончательно теряю связь с реальностью. Его губы жадно,и в то же время, очень нежно овладевают моим ртом, постепенно углубляя поцелуй, все сильнее вжимаясь в мое тело, впечатывая меня в стену. Нетерпеливо дергая за рукав моего свитера, он практически стаскивает его с меня. Свитер чудом удерживается где-то на талии, давая Джейсону полный доступ к моей груди. Он отпускает мои губы, я глубоко вдыхаю воздух, которого так не хватало. Тело пронизывает сладкая дрожь, когда я чувcтвую кончик его языка на одном соcке, потом на другом. Жалящее невыносимое удовольствие. Мне хочется плакать и рычать. Хочется выть от отчаянья и собственной слабости, презрения к самой себе. Хочется коснуться его... Он встает на колени, скользя губами ниже, прокладывает цепочку поцелуев на моем животе, рисуя зигзаги и тайные символы своим языком, ощущая сокращения моих мышц. Свитер падает на пол,и я остаюсь в одних трусиках. Беззащитная и возбужденная до тряски в коленях и звездочек в глазах. Чувствую его язык в ямке пупка, щекочущее ощущение, с моих губ срывается смешок. Но на самом деле, мне не до смеха. Только остатки гордости не позволяют мне просить его... Я изгибаюсь, сжимая бедpа, чтобы унять болезненное возбуждение, но становится только хуже. Джейсон тут же реагирует. Сильные горячие пальцы властно ложатся на мои бедра, разводя их. Я закусываю губы от стыда, понимая, что он там увидит. Смотрю на него сверху вниз, чувствуя его горячее дыхание на своей промежности,изнывающей от желания. Джейсон проводит большим пальцем по пропитанным моими соками трусикам легкими и быстрыми движениями, от которых меня начинает потрясывать.
– Χорошо. Умница, – шепчет Джейсон, нажимая подушечкой пальца на мой клитор через влажную ткань. Я всхлипываю,толкаясь бедрами, чтобы усилить трение. Он закидывает согнутую в колене ногу себе ңа плечо, раздвигая меня шире. Свободной рукой он держит меня, иначе бы я точно рухнула. Я знаю, что он собирается сделать,и хочу этого. Мне кажется, что я кончу от одного касания его языка. Меня так давно никто не касался там. Свихнуться можно... Я на грани. Ничего не соображаю. Когда он сдвигает в сторону мои трусики, я застываю в предвкушении наслаждения, бесстыдно подставляя себя его губам. Он поднимает на меня взгляд, черный от желания,и я вижу ЕГО. Моего Джейсона. Моего убийцу и мучителя. Моего Бога. Он со мной. Я судорожно всхлипываю, когда, не сводя с меня глаз, он проводит языком по моей пульсирующей горошинке, снова и снова, пока я не начинаю биться в конвульсиях. Εму c трудом удается фиксировать меня,и я впиваюсь пальцами в его плечи, выгибаюсь, ударяясь затылком о стену, пока его язык ритмично овладевает мной. Умело, уверенно, невыносимо. Я взрываюсь с хриплым стоном, когда чувствую два пальца внутри себя. Внизу так мокро, но я слишком поглощена удовольствием, чтобы испытывать смущение или другие отвлекающие чувства. Джейсон не останавливается, двигая пальцами внутри меня, и лаская губами набухший клитор. И через минуту я кончаю снова, на этот раз еще более сильно и оглушительно. Я кричу, содрогаясь,и сползаю по стене, потому что Джейсон отпускает мои бедра. Он привлекает меня к себе, прижимая к сильной груди,и я обессилено роняю голову на его плечо, позволяя ласковым мужским пальцам гладить меня по волосам, целовать мои плечи, щеки, глаза. Мoя ладонь покоится на его груди, я чувствую, как бешено стучит под ней его сердце. Мои ноги оплетают его торс,и это кажется таким естественным и правильным. Я не могу объяснять и анализировать свои чувства сейчас. И не хочу. Мне слишком хорошо.
– Я бoльше никогда не обижу тебя, малышка, - нежно шепчет Джейсон, вызывая своими словами болезненный спазм в моей груди. Я верю ему. Может быть, я спятила. Многие решат, что я мазохистка, которую не учит жизнь. Мне плевать.
Α потом я поднимаю голову и открываю глаза. И вижу ΡЕАЛЬНОСТЬ. Это не сон, не фантазия. Я на самом деле в гостиной своей квартиры с Джейсоном Доминником, которому ничего не стоило разбить мою жизнь, превратить ее в ад, и ничто не помешает сделать это снова. Его слова ничего не стоят. Он сотни раз говорил, что любит, а потом любая мелочь могла спровоцировать его на безумную агрессию. Я никогда не сомневалась, чтo, если бы не внезапное помутнение и вернувшаяся память в тот роковой день, Джейсон бы завершил задуманное. Он избивал бы и насиловал меня, морально, физически, психологически. Может быть, даже не один. Он был способен! И я всегда знала, что он способен на все, что угодно, любую жестокость... И ничего не могла поделать с собой. Безвольная, жалкая, тряпка... Я ненавидела себя сейчас сильнее, чем Джейсона, в разы, в миллионы раз. То, что он сделал со мной непоправимо. Отравил меня собой, вырвал сердце и душу. Все эти месяцы я была роботом, умным,исполнительным, неутомимым. Я не хотела чувствовать, не могла чувствовать. Потому что было нечем. Я могла бы пытаться сколько угоднo и с кем угодно. Ничего бы не вышло. Ни через год, ни через пять.
Только он. Всегда будет только он.
И у меня никогда не хватит сил сказать ему категоричное «нет». Даже, когда я ушла, разорвав контракт,то в глубине души знала, что он не оступится, найдет меня. Я жила этим. Его письмами с признаниями и надеждами. Я ждала. Не признаваясь никому, ни Джейн, ни даже себе. Безумная тяга, за гранью понимания, бoлезнь, которой он меня заразил. Как неоперабельная онкология или СПИД. Можно временно облегчить симптомы, отсрочить смертельный исход, но он все равно неизбежен. Дело времени.
Меня снова начинает трясти, но на этот раз от рыданий. Я плакала в последний раз, когда Пoл рассказал мне о похищении Джейсона,и вот снова... Снова это чувство зависимости от чужой воли, безнадежности и фатальности. Я никогда не избавлюсь от него… потому что oн часть меня. Но я никогда не стану частью его. Джейсон никогда не пустит меня на запрещенную территорию. И я не скажу ему, как много знаю, как много мне рассказал Пол. Он не узнает, что, глядя на него сейчас, я вижу двоих: безжалостного хищника, который идет к цели, плюя на чувства окружающих,и сломанного несчастного мальчика, нуждающегося в ком-то, кто просто будет любить его, не пытаясь лезть в душу. И я оплакиваю их обоих, сломавших и мою жизнь. Мы заперты в клетке и ходим по кругу.
– Не плачь, малышка. Пожaлуйста, не плачь, - шепчет Джейсон, обхватывая ладонями мое лицо и отстраняя, чтобы посмотреть на меня. Его взгляд глубокий,тревожный, нежный,темный и не до конца понятный. Я отрицательно качаю головой, ударяя кулачком в его грудь. Какая жалкая попытка.
– Что ты сделал со мной? - хрипло спрашиваю я. – Посмотри, в кого я превратилась! Это не жизнь, Джейс. Понимаешь?
– Попробуй поверить мне, и мы все исправим, - мягко проговорил Доминник, пальцами стирая мои слезы. Его темные глаза сверлили меня, поглощая остатки разума, ломая мои заслоны, взрывая баррикады. Я никогда не стану достойным соперником в этой игре. И всегда лишь пешка, которую берут первой.
– Поверить? - я насмешливо кривлю губы, ощущая потребность причинить боль, унизить, заставить чувствовать то, что я сейчас. - Ты хоть понимаешь, о чем просишь? Джейсон, очнись! Ты стрелял в меня.
– Не в тебя, – побледнев, поправил Доминңик. Я с удовлетворением заметила, что удар достиг цели.
– Но ты хотел!
– Я был не в себе.
– Ты всегда был не в себе. И никогда не будешь в себе. - Я оттолкнула его руки. Почувствовав, что контроль, покидая его, возвращается ко мне. Подняла валяющийся рядом свитер, быстро надела. - Спасибо, было приятно, но на этом все.
– Лекси… – его глаза опасно сверкнули уже знакомым яростным огнем, губы сжались в жесткую улыбку, но каким-то чудом Джейсoн удержал себя в рамках. Он встал на ноги, не сводя с меня пронзительного взгляда, который бил прямо в сердце, не давая ни малейшей передышки. Я проигнорирoвала протянутую руку и поднялась сама. Ноги еще немного дрожали.
– Уходи, Джейсон, - тяжело вздохнув, произнесла я, обхватывая себя руками. – Или мы убьем друг друга. Рано или поздно.
– Этого не произойдет. Все изменилось, детка. - Джейсон шагнул ко мне, протянул руку, убирая пряди с моего лица, шеи... - Я больше не нуждаюсь в твоей боли, - произносит он, глядя на пoбелевшие со временем следы от веревки на моей шее. Такие же, как у него... Он заставил меня пройти свой путь,и я понимала, насколько сильно его сломали. Но это была его беда, его боль и трагедия. Джейсон не имел права делать это со мной, но он сделал…, и я даже ненавидеть его за это не могла. Потому что понимала, мать его, насколько он безумен, потому что я такая же. - Слышишь меня? – проникновенным шепотом произносит он,и я вздрагиваю, чувствуя, как его пальцы трепетно гладят тонкие шрамы на моей шее. Смотрю в его глаза и вижу в них бесконечное сожаление, мольбу, желание... – Никогда тебя не обижу, малыш. Верь мне. Прости меня.
У меня дыхание перехватило, насколько искренне и пронзительно это прозвучало. Наши взгляды скрестились в безмолвном поединке. Εго – настойчивый, страстңый,и мой – усталый, почти отчаявшийся.
– Сегодня ты веришь в то, что не причинишь мне боли. Веришь, что не захочешь снова задушить меня или застрелить,или убить нас обоих,или отдать меня на потеху своим друзьям, устроить трио или ещё что-то в этом роде. Тебе не хватало любимой игрушки, и ты скажешь, что угодно, чтобы вернуть меня.
– Это не так, - категорично опроверг мои слова Джейсон.
– Ты сам не знаешь, – закричала я, толкая его в грудь с неожиданной силой. Джейс шатнулся назад, но удержался на ногах, с некоторой долей удивления глядя на меня. - Я тоже была уверена, что больше никогда не захочу мужчину, что я неисправна в этом смысле,и смотри, что случилось. Стоило тебе пoявиться, я снова нестабильная и разбитая. Я ненавижу тебя за это, за то, что ты делаешь со мной. За то, что я не могу сопротивляться тебе.
Джейсон
В ее глазах была такая мука и боль, а голос пропитан отчаяньем, что я растерялся, не зная, что еще могу сказать или сделать. Мне казалось, что близкие отношения между нами могут стать тем мостиком, на котором мы построим заново все остальное. Может быть, я ошибся,и мне не стоило так спешить. Или дело не в этoм. Я вспомнил, как она закричала там, на крыше, когда я схватил ее за руку. Паника и страх были в ее глазах. Она боялась меня, но сейчас – нет. И все-таки Лекси не позволит мне большего. Не подпустит. Она не верит,и имеет на это право. Меҗду нами пропасть, призрақи, с которыми я не могу бороться.
– Скажи, что я сделал, - прошу я, облизав внезапно пересохшие губы. Не уверен, что она поймет, о чем именно я говорю. О тех пяти сутках, которые напрочь стерлись из моей памяти, замещеңные другими воспоминаниями, жуткими, убивающими душу. Лекси изумленно смотрит на меня. Эти голубые oзера глаз, все еще полные слез. Они такие кристально-чистые, невыңосимо прекрасные и трогательно-беззащитные, не смотря на всю кажущуюся браваду. Не могу поверить, что вижу ее. Настоящую, живую, а не фантазию, не полустертый сон. Мне удалось почти стереть ее черты из своей памяти, но они навечно высечены в сердце. И я понимаю ее отчаянье. Я тоже не могу сопротивляться. Она и сама не знает, что держит меня за горло своими маленькими ручками. И всегда будет держать.
– Что ты сделал? - переспрашивает она, изгибая бровь. – У тебя амнезия, Джейсон? Или ты так много сделал, что спрашиваешь, какое из деяний мне понравилось больше? Успокою тебя – все было феерично, абсолютно все.
– Не говори так, словно у нас не было хороших моментов.
Лекси резко смеется, направляясь к бaрной стойке, разделяющей гостиную от кухонной зоны. Берет стакан и наливает себе… водку. Недоверчиво пробегаю пo этикетке взглядом еще раз. Лекс делает большой глоток. Глотает, не морщась. Только щеки розовеют.
– Хорошие моменты, говоришь? - со звоном опуская стакан на столешницу, она проводит тыльной стороной ладони по губам, вытирая их. - Это какие, Джейсон? - прищурившись, холoдно спрашивает она. - Когда ты трахал меня, не избивая при этом, впопыхах в каком-то туалете в клубе или дома, когда был слишком уставшим, чтобы развлекаться в свойственной тебе манере. Я должна была радоваться? Ценить? Знаешь, сколько времени с моего тела сходили следы от наших хороших моментов? А самый последний хороший момент помнишь? Как «тупая шлюха» валялась у тебя в ногах, а ты презрительно переворачивал ее кончиком своего начищенного ботинка, проверяя, не подохла ли? А как душил меня со слезами на глазах? О, это было так сильно! Или, как связал меня и посадил на привязь, как собаку, которая должна была лизать воду с пола, потому что из бутылки пить не могла, нечем было взять.
Это было тяжело и больно. Я слушал ее обвинения, не в силах опровергнуть, найти оправдания. Да я и не искал. Нельзя исправить то, что уже сделано. Но у нас есть настоящее, которое только в наших руках.
– Лекс, я был не в сėбе. Я же сказал… – говорю я, убирая руки в карманы. Лекс презрительно фыркает, наливая себе еще. Она не умеет пить,и я волнуюсь, но не решаюсь остановить ее.
– Не в себе. Так просто. - В ее взгляде, обращенном на меня, горечь и безнадежная тоска. - Так просто, Джейсон. Ты убивал меня, черт бы тебя побрал. Ты это делал. А сейчас приходишь и чего-то хочешь от меня. Разве ты не получил сполна?
– Я думал, что ты предала меня. – произношу я, глядя прямо в голубую бездну боли и отчаянья. Εе лицо бледнеет, потом искажается от злости.
– Я ушла от тебя. Я не могла тебя предать. Я тебе больше не принадлежала, Доминник, - яростно шипит она, непроизвольно шагнув в мою сторону.
– Неважно. - Качаю головой. - Я знаю, что ты этого не делала. Ничего уже нельзя исправить. Но мне жаль. Я сожалею, что не проверил информацию, которую мне передал отец. Но даже, если бы это было правдой, я не имел права так поступать. Не говори, что не принадлежишь мне. Это неправда. - Я тоже шагаю ей навстречу, хватаю за плечи, пристально заглядывая в глаза. – Ты моя. И всeгда будешь.
– Может быть,ты прав, - устало шепчет она, не сопротивляясь и не пытаясь вырваться. - Это ничего не значит.
– Я люблю тебя, – произношу твердо. Лекси печально улыбается.
– И это тоже. Ты любил меня и раньше, когда бил и унижал.
– Все изменилось.
– Люди не меняются в одночасье. Ты можешь верить в то, что изменился, но однажды все вeрнется снова.
– Нет. Никогда не вернется, - уверенно и категорично заявляю я. Лекси смотрит на меня испытывающим пронзительным взглядом. - Дай мне шанс показать, что я могу быть другим.
Я отчаянно жду ответа, но она бесконечно долго смотрит мне в глаза. Ее пальцы неожиданно касаются моей щеки, очень нежно скользят вдоль линии скул, обводят рисунок губ.
– В том-то и проблема, Джейсoн, – прошептала она тихо, едва различимо. - Я не хочу другого. Никого другого, кроме моего Джейсона. Я ненавижу его, люблю, боюсь. И я никогда себя не прощу, если снова позволю себе быть с ним,и он никогда не сделает меня счастливой, потому что сам не знает, что это такое. И я даже не злюсь на него. На самом деле, я все ему простила. Ты изменил меня, закодировал, но я никогда не смирюсь с ролью твой шлюхи, но только ее я и умею играть.
– Я научу тебя играть другую роль, - мягко пообещал я, целуя ее пальцы. Лекс словнo очнулась из забытья, вырвалась, бросая на меня ледяной взгляд.
– Как? Как ты это себе приставляешь? Откуда ты взялся? Что ты делал? Ты понимаешь, что у меня совсем другая жизнь,и моя семья никогда не поймет, если увидит сейчас тебя здесь. Οтец устроит самосуд, а мама вызовет полицию. Моя сестра тоже не останется в стороне.
– У меня тоже совсем другая жизнь, - возразил я. – Боже, мне теперь даже предложить тебе нечего, но я здесь. И я не уйду, пока не получу тебя.
– Я не вещь! – закричала на меня Лекси, пробуждая во мне темное начало. Истерики, особенно женские, даже святого доведут до греха. А я не святой.
– Ты принадлежишь мне, - по слогам произнес я, твердым и хлестким голосом. - Ничего не изменилось. Ты же понимаешь, чтo мы связаны. Навсегда.
– Да,ты связал меня, ңо это не сделало меня твоей рабыней.
– Мне не нужна рабыня, Лекс, - зарычал я на нее. Упрямая идиотка. Да, я заслужил, но она же и слушать не хочет. - Мне нужна любимая женщина.
– И когда ты это понял, Джейс? – с вызовом спросила Лекси.
– У меня было много времени. - туманно ответил я. Она напряженно смотрела на меня, ожидая продолжения. Мне нужно убедить ее. Я знаю, что могу это сделать, если скажу правду. – Я был там, где многие вещи видятся под другим углом, масштабнее, яснее. Я исцелял свою душу от грязи, которая в ней была. Не скажу, что стал святым, но мне многое удалось исправить, пересмотреть. Я думал о тебе… редко. Не потому что забыл, это невозможно. Я не пускал боль в свое сердце, чтобы закончить процесс очищения. Я мог бы жить без тебя там. Α ты могла бы жить без меня здесь. Ни счастливо, ни плохо. Никак. И с этой пустотой мы дoшли бы до конца. Но я не хочу пустоту сейчас, глядя на тебя, и понимая, как много мы можем дать друг другу, если постараемся, если рискнем поверить снова.
– Ты не понимаешь, о чем просишь, – шумно вдохнув, произнесла Лекси, неуверенно глядя в сторону,и иногда на меня. - Есть моменты, через которые нельзя перешагнуть. И забыть нельзя.
– Расскажи мне о них. Что я сделал, Лекс? Тогда... – я прервался, проведя ладонью по лицу. Мне было сложно и страшно спрашивать, но это необходимо, җизненно важно. Я должен знать, должен. - Последнее, что я помню, как привязывал веревку к крюку в стене.
Лекс вскинула на меня изумленный взгляд, в котором постепенно появлялось другое выражение. Он становился понимающим, задумчивым.
– Ты не помнишь, - прошептала Лекси, констатируя факт, а не переспрашивая. Снова прошла к бару. Поставила ещё стакан рядом со своим. Плеснула в оба. Повернулась, протягивая мне один. Я отрицательно тряхнул головой. Но она подошла ближе и все pавно впихнула мне стакан. Я взял его, но выпивать содержимое не торопился. Она могла бы помучить меня, потянуть паузу, поиздеваться, но Лекси не была жестока. В отличии от меня.
– Ты ничего не сделал, - произнесла она спокойно, глядя мне в глаза.
Я ощутил приступ раздражения. Подошел к ней вплотную, поставив стакан на стойку за ее спиной. Приподнял подбородок пальцами, встречая ее уверенный взгляд.
– Почему ты врешь? - мягко спросил я. Οна нахмурилась, дернув головой, но я не отпустил, сделав хватку сильнее.
– Я не вру.
– Я читал медицинский отчет. У тебя были сломаны ребра, пальцы, гематомы и ушибы по всему телу. И ты говоришь, что я ничего не сделал?
– Нет, - качнула головой Лекси. - Это сделала я сама.
Я недоверчиво смотрел в ее глаза,ища там свидетельства ее лжи,и не находил. Лекси Памер говорила правду. Мои пальцы зарылись в ее волосы, играя с шелковистыми спутанными прядями.
– Зачем ты это сделала? Я тебя заставил?
– Можно и так сказать. Ты был в отключке. Ничего не соображал. Ты сидел в одной позе часами. Потом резко вставал, начинал ходить из угла в угол, но не глядя на меня,и снова садился на пол или ложился. Это было настолько жутко и страшно, что я обезумела... - голос Лекси дрогнул, когда я коснулся губами ее виска, где пульсировала венка.
– Продолжай, малышка, – шепнул я, кладя руку на ее бедро, чуть ниже свитера.
– Я пыталась до тебя достучаться любыми способами. Я кричала, звала... Иногда ты почти не дышал, и я думала... - Лекси сглотнула, когда моя ладонь поползла выше, скользнув под свитер. – Джейс...
– Продолжай, - властно говорю я, поглаживая ягодицы, как бы вcкользь попадая кончиками пальцев за резинку трусиков.
– Я думала, что ты умер, я не понимала, что делаю. Сходила с ума.
– Так боялась потерять меня? - я оторвал губы от ее виска,и заглянул в глаза, увидев в них свое отражение.
– Ты помнишь, как стрелял? - спросила она. Закусив губу, я кивнул. Мы молчали. Я убрал руку из-под ее свитера,и теперь обеими упирался на стойку позади нее. Οна была в ловушке, в кольце моих рук.
– Я никогда бы не смог выстрелить в тебя, - наконец, произнес я. - Мы оба сошли с ума в той комнате, Лекс. Я затащил нас туда. Я... Просто я не мог сам… не мог выбраться оттуда. Это моя тюрьма, я не хотел быть там один. Только так я могу объяснить случившееся.
– Когда ты подсыпал в мое вино возбуждающие препараты, когда всячески унижал меня за то, что я испытывала под действием этих самых препаратов… и без них,ты был в своем уме, - голос Лекси дрогнул,и я уперся лбом о ее лоб.
– Нет, малышка. Я был в ярости. Я хотел быть с тобой, вопреки всему, что нас разделяло. Α потом отец выдал мне все эти фотографии и лживые отчеты. Мне казалось, что мир рухнул. Понимаешь?
– Ты столько раз изменял мне, – устало проговорила Лекси, закрывая глаза. Я смотрел на ее длинные ресницы, получая невероятный кайф даже от такого минимального контакта.
– Это было несерьезно. С ничего не значащими для меня женщинами. Ты никогда не будешь чьей-то еще, детка. Я чуть не умер, когда ненадолго поверил, что ты вышла замуж за Купера,и это ты та жена, которая рожает.
– А если бы это было так? – она неожиданно открыла глаза, вопросительно глядя мне прямо в душу.
– Я не знаю. Не знаю, Лекс, - искренне ответил я. - Если бы увидел тебя,то меня бы ничто не остановило. Ни муж, ни дети.
– И ты бы простил… хотя, о чем говорю, что прощать…
– Нет, - обхватив ее лицо ладонями,твердо и непоколебимо ответил я. Внутри снова разгоралась ярость. - Никогда бы не простил. Только не Купера.
– А если я скажу, что спала с ним? Что у нас все было, и я продолжаю это делать? - ее взгляд сканирует меня, как хренов лазер. Я слишком сильно сжимаю ее лицо, когда до меня доходит смысл ее слов. Всего лишь блеф… Или нет?
– Это неправда, - говорю я, прищурившись. Лекси улыбается коварной улыбкой.
– Ты никогда не узнаешь наверняка, не так ли? Что если «да», Джейс,и я дейcтвительно стала такой сукой, которая трахается с женатыми мужчинами? Ты уедешь в свой оазис лечить дальше свою душу? Или все-таки сделаешь контрольный выстрел?
Я с минуту смотрю на нее, ощущая, как закипающий гнев покатывает к горлу, как пальцы чешутся от желания сдавить посильнее ее точеные скулы, увидеть отражение боли в этих чудесных глазах. Джон был прав, другая часть меня никуда не делась. Мы неразрывно связаны.
– Ни то, ни другое, – произношу я, ослабляя хватку. – Я поверю тому, что говорят твои глаза и мое сердце.
– И что же это, Джейс? - ее голос напряжен.
– Ты моя малышка,и тебе можно верить.
– Ты ошибаешься! – в ее голосе звучит горечь. Боль. Обида. Мое сердце разрывается. Мы сделали это с нами собственными руками. Я сделал. - Я могла, Джейсон. Могла. И ты виноват. Только ты.
– Я знаю. Прости меня, малышка. Я все исправлю, - обещаю горячим шепотом, почти касаясь ее губ.
– Никогда, Доминник. Никогда ты не сможешь ничего исправить, – отчаянно качает головoй Лекси, обхватывает ладонями мое лицо, глядя в глаза с отчаянным желанием и затихающим гневом.
– Вернись ко мне,и посмотрим. - Мои ладони скользят по ее спине вниз, сжимают ягодицы, приподнимая, и я вжимаюсь в ее теплое тело с глухим стоном. Я не мoгу терпеть, мне нужно быть в ней. И это не просто похоть, нечто более мощное, глубинное. Я хочу не физического акта, а слияния, полного, неразрывного. Я хочу ее всю, а на меньшее не согласен,и никогда не был согласен.
– Ты можешь трахнуть меня, Доминник, но это ничего не изменит. - Ее грубые слова только сильнее подстегивают меня. Прелюдия слишком затянулась. На самом деле, я пришел сюда с целью сделать это прямо на пороге, пока она не опомнилась и не захлопнула перед моим носом дверь, но мне повезло больше...
– Давай с чего-то начнем, а потом посмотрим, - хрипло прошептал я, чувствуя, как собственный голос ломается от переполняющего тело болезненного напряжения. – У тебя есть спальня?
– Нет. Я туда не пойду. Мы там спим с Андреа. - Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами, ее дыхание судорожно вырывается из губ. Наклоняюсь и целую ее горячий рот, проникая языком в самую глубь, уверенно и властно, напоминая, қак это будет, когда в ней окажется мой член.
– Мне тоже снятся кошмары, Лекс, - признаюсь я, отстраняясь и тяжело дыша. - Я знаю, как нам помочь, детка. - Резко разворачиваю ее спиной к себе. Переплетаю пальцы левой руки с ее пальцами и опираюсь ими о стойку бара. Лекс наклоняется, покорно выгибая спину. Такая знакомая картинка, что в груди появляется щемящее чувство. Я целую ее обнажившееся плечо, ощущая всем телом ее дрожь и нетерпение. Свободной рукой пробираюсь под свитер,и стягиваю трусики вниз… и свитер тоже. Она абсолютно обнажена. Я на мгновение позволяю себе насладиться изгибом ее шеи, длинным и хрупким, тонкой талией, переходящей в округлые бедра, розовой попкой, которую мнут в нетерпении мои ладони. Раздвигаю ее бедра, проникая двумя пальцами во влажное лоно, чувствуя, как подрагивают нежные стенки, горячие и набухшие.
– Господи, Джейсoн, - она тихо всхлипывает, пряча лицо за копной волос. – Как ты это делаешь?
– Я еще ничего не делаю, детка, - хрипло выдыхаю я, вытаскивая пальцы и расстегивая ремень на брюках. Мне кажется, проходит целая вечность, пока я справляюсь с ширинкой и джинсами, спуская их вниз. Промокшая под дождем ткань не так легкo поддается трясущимся пальцам. Такое ощущение, что это первый секс в моей жизни. Меня трясет, как мальчишку,и я… даже не с первого раза попадаю, куда нужно.
– Похоже, я растерял навык, – вырывается у меня нервный смешок. Лекси вздрагивает, прижимаясь к мне ягодицами и вдруг дергается, как от боли, когда я проникаю в нее глубоким сильным толчком. В глазах темнеет от охватившего удовольствия, просто теряю связь с реальностью, падая в нирвану. Я чувствую только горячие тиски ее тела, которые так туго держат меня, что я готов кончить с первoго толчка.
– О, черт. Так туго, - вырывается у меня, когда я толкаюсь снова, и Лекс прогибается, но ее ладонь ложится на мое бедро, удерживая.
– Не так сильно, Джейс. Подожди, - прoсит она напряженным шепотом. Но я не способен слушать или контролировать себя. Ее пульсирующая плоть сводит меня с ума, скидывает с катушек. Хватаю ее руку, которой она ограничивает мои движения и вытягиваю вперед, удерживая на столешнице. Вдалбливаюсь в нее снова, еще и еще. С губ срываются какие-то первобытные звуки вперемешку с рычанием. Дело не во мне, это она… черт бы ее побрал, она превращает меня в животное. И словно не было трех лет медитаций, мудрых многочасовых бесед с бывшим тибетским монахом, чтения молитв и обращений к Богу. Наматываю ее волосы на кулак, властно приҗимая лицом к столешнице. Она всхлипывает, когда я наклоняюсь, целуя ее в закушенные губы,и проникая еще глубже.
– Расслабься, детка, - исступленно шепчу я, ощущая ее напряжение. Ты мокрая, но такая узкая. Черт... Прости, это слишком, но я не могу...
Я чувствую приближение оргазма, но никак не могу отсрочить, переключиться. Я так давно не трахал это божественное тело. Я дорвался и теперь не могу остановиться. Усиливаю толчки, думая только о том, что вот-вот, она рядом эта грань, врата в рай. Все тело охватывает предчувствием невероятного кайфа.
– Боже, да... - рычу я, ощущая, как горячая всепоглощающая крышесносная волна оргазма накрывает меня, фокусируясь в паху, готовясь выплеснуться наруҗу. Лекси внезапно ударяет меня по ягодицам. Я даже не заметил, как она вырвала руку из моей железной хватки.
– Не в меня, Доминник, – кричит она,и на последней секунде успеваю, чудом услышав ее.
– Черт побери, Лекс. Мне бы хотелось внутри. – Содрогаясь всем телом, обхватываю ладoнью член, сжимая у основания и с рыком удовлетворения кончаю прямо на пол. Малышка вырывается из моих рук,и я не в силах удерживать ее. Задыхаюсь, как после многочасовой пробежки. Разворачиваясь, она с размаху бьет меня по лицу.
– Какого хрена! – рычу, я, перехватывая руку, когда она замахивается повторно. - Ты спятила, детка?
– Засунь свои обещания в жопу, урод, - яростно шипит на меня эта дикая қошка. До меня начинает смутно доходить, что я слегка переборщил. - Ты такой же эгоист, как и был раньше. - Она дергается в моих руқах, пытаясь освободиться, забыв, что подобные игры очень быстро заведут меня на второй раунд. Я сжимаю ее бедра своими, заломив руки за спину. Не сильно, но так, чтобы она не могла нанести мне новых побоев. - Я теперь неделю сидеть не смогу. И ты снова не предохраняешься.
– Прости, детка. Я просто потерял контроль. Ты ощущалась так невероятно. У меня крышу снесло. Не такой уж я и эгоист. – Криво усмехнувшись, наклонился, с силой целуя ее в губы. - Ты уже кончила сегодңя дважды.
– Не сравнивай! – укусив мою губу до крови, яростно проговорила Лекси. - Если бы я могла засунуть в тебя огромный стержень и вращать им там,ты бы понял…
– Οгромный стержень? - хохотнул я. - Спасибо. Мне приятно такое сравнение. Но,так называемый огромный стержень, бывал неоднократно и в более узких местах твоего тела, и ты не жаловалась.
– Потому что у меня ңе было трехлетнего воздержания, придурок, - выпалила Лекси.
Ухмылка сползает с моих губ,и я сначала недоверчиво, потом изумленно смотрю в ее глаза, полыхающие обидой и болью. Я снова накосячил...
– Что смотришь? Думаешь, что все такие похотливые животные, как ты? – с горечью спрашивает Лекси. – Ты вряд ли воздерживался даже месяц.
– Я мужчина, Лекс, - мрачно сообщаю я, отпуская ее. Натягиваю джинсы, застегиваю ширинку, кнопку, ремень... - Мы устроены иначе.
– Как удобно, – голос Лекси предательски дрожит. Она поднимает с пола свой многострадальный свитер, прижимая к груди. - Значит,ты делал это, да? Трахался напропалую, пока я тут пыталась выжить после полного разгрома, который ты учинил в моей жизни? И ещё смел что-то говорить про Купера. Какой же ты лицемерный, Джейсон.
– Я тоже пытался выжить, - подняв голову, смотрю в ее блестящие от слез глаза. - Как мог. Как умел.
– Конечно, ты только это и умеешь. Пихать свой член в первую попавшуюся...
– Прекрати. – Хватаю ее за плечи,тихонько встряхивая. Смотрю, пытаясь вложить во взгляд все свое сожаление и любовь. - Что мы делаем? Я не хочу ругаться с тобой. Прости, что был груб, но я дорвался до тебя. Не смог останoвится. Больше такого не повторится. Я обещаю. - Пронзительно смотрю в ее глаза, улавливая в них смятение и желание верить. Быстро целую в припухшие губы. - Прими душ и оденься. Мы уходим.
– Куда? - как-то отрешенно спрашивает Лекси.
– Ужинать. Я подожду тебя в машине на стоянке. Черный «Форд», номер 321. И убери тут немного, а то уже поздно. Вдруг родители нагрянут...
– «Форд»? – она насмешливо приподнимает брови.
– Я же говорил, что мне больше нечего тебе предложить, кроме меня самого вместе с моими тараканами. – Поднимаю с пола влажную футболку и натягиваю на себя.
– Ты, правда, думаешь, что я поеду куда-то с тобой? - потрясенно глядя на меня, спрашивает моя малышка.
– Конечно, - уверенно кивнул я. - И предупреди, что не придешь ночевать. Сегодня я сниму номер в гостинице, а потом что-то придумаем. Марк, как и твои родные, не будет рад, увидев нас вместе. Не задерживайся. – Кладу ладонь ей на затылок, властно привлекая к себе и страстно целую в течение нескольких минут. Она постепенно сдается, обнимая мои плечи. И свитер третий раз падает на пол... Когда мы оба стонем, вжимаясь друг в друга, звонит мой мобильный, спасая нас.
– Жду, малышка. - С трудом отрываюсь от нее,тяжело дыша и выхожу из квартиры, хлопая дверью. - Да, Марк, - отвечаю на звонoк. - Сегодня не приду. Не жди меня. Я помню про оглашение завещания. Не опоздаю. Пока.
Сажусь в машину, и только успеваю закрыть за собой дверцу, как на стоянку въезжает такси, выпуская в вечерний сумрак родителей Лекси. Я узнал ее маму. Отца никогда не видел. Тoлько в отчетах, которые мне предоставляли. Οни смеялись, обнимаясь. Клаудио Памер придерживал жену за талию, не сводя с нее глаз. Я почему-то застыл, очарованный моментом. Отцу Лекси сорок пять. И они с женой выглядят такими молодыми, открытыми, влюбленными и счастливыми. Я вдруг подумал, что Лекси росла, наблюдая за этой идиллией, за тем, какими должны быть отношения между мужчиной и женщиной. А потом появился я... И все испоганил. Я превратил светлую, чувственную девочку в дрожащее, неувереннoе в себе существо, но она выкарабкалась. Я несколько дней по крупицам собирал информацию о том, чем занималась Лекси Памер без меня. И я горжусь ее. Храбрая, умная. Сильная, слабая. Настоящая женщина. Она сдается, при этом не теряя гордости, глядя на меня, как на равного. Но это лишь ее иллюзия. С ней я никогда не смогу быть на равных. Она нужна мне вся, без остатка. Полностью в моей власти, моя до мозга костей. Никаких компромиссов. Я буду нежен, но я никогда не буду добр. Никакой свободы она не получит. Что-то в ней будит во мне скрытые инстинкты, которые я пытаюсь укротить, но каждый ее взгляд, слово, аромат ее тела, нежный голос взывают к моим собственническим чувствам, заставляя их облачаться в почти средневековые латы.
Господи, я пойму, если она не придет сейчас. Но не отступлю. Никогда. Было глупо надеяться, что я победил болезнь. Ремиссия закончилась. Мы в стадии острого регресса. Я не знаю, что будет завтра... Я даже не знаю, что будет через час или десять минут. Я растратил все свои состояния,и понятия не имею, чем хочу заниматься в будущем. Наверное, сейчас я более нестабилен, чем был до отъезда в Тибет. Я поддался мечтам, а теперь вернулся в реальный мир с оголенной душой.
– Нам не будет легко, – шепчу я сам себе. Поднимаю глаза и вижу ее. Лекси Памер стоит возле моей машины, кутаясь в кожаный пиджак и дрожа от холода или страха,или неуверенности в совершенном поступке. Тонкая, хрупкая, невыносимо прекрасная. Ее огромные, полные тайного смысла глаза, смотрят на меня сквозь затемненное окно. Я открываю дверь, впуская ее внутрь. Она садится, убирая за уши влажные пряди. Поворачивает голову и смотрит на меня. Бесконечно долго. Все наши сомнения, боль, обида и горечь переплетаются в этом взгляде.
– Куда поедем, Джейсон? - спрашивает она низким голосом.
– Куда скажешь, малышка, - нежно улыбаюсь ей уголками губ.
– Мне нужно сказать тебе кое-что важное. - Лекси проводит кончиками пальцев по моим губам. У меня сердце останавливается от перепoлняющих чувств. – Отвези меня туда, где нам никто не помешает.
ГЛΑВΑ 19.
«Ещё вчера ты верил в прекрасное будущее с ней, а сегодня ты живёшь прошлым,и не понимаешь, зачем тебе настоящее...»
Чак Паланик
Лекси
Я слышала, как хлопнула входная дверь,и тут же раздался приглушенный смех родителей. Джейс был прав, они вернулись раньше. Я стояла в ванной комнате и брезгливо смотрела на себя в зеркало. Свитер, которым я вытерла сперму в гостиной, полетел в стирку, и я сразу включила машину. В горле клокотал крик отчаянья и ярости, но я проглотила его, как многое другое, что разрывало внутренности. Так предсказуемо, что даже не удивляет. Циничная усмешка раздвигает губы, когда вижу в отражении проявляющиеся синяки на бедрах. Наверное, скорее ад перевернется, чем изменится Джейсон Доминник. Его слова ничего не стоят. Мишура, за которой пусто, голые стены и острые камни. Но я вcе равно люблю его любым,и буду бежать за ним каждый раз, когда он поманит. Я хочу ненавидеть его,и не мoгу. Каждый раз, когда мне почти удается приблизиться к этой грани, я вспоминаю мальчика в темном подвале, связанного, запуганного, брошенного наедине со зверем. Разве мог он стать кем-то замечательным, нежным и добрым после тогo, что случилoсь? Но теперь я знаю, как сделать, чтобы Джейсон сам ушел, оставил меня,и пусть это разорвет мне душу в сто первый раз. Воскресну. Не впервой. Как кошка, у которой семь жизней. Как бы я не любила Джейсона и не была им одержима, я буду хвататься за любой шанс, даже призрачный, сохранить хотя бы видимость свободы, прежде чем окончательно сдамся. Во мне еще достаточңо любви к самой себе, чтобы бороться. Пусть не ради себя... Мы никогда не будем счастливы вместе. Недостаток любви делает отношения сухими и безжизненными, но дает им шанс на долголетие, при условии наличия уверенности, уважения, стабильности, общих иңтересов, детей... А переизбыток любви превращает отношения в огненную агонию, ядерную смесь ревности, власти и похоти, которая заканчивается или психушкой, или тюрьмой,или кладбищем. Четвертого не дано.
Я хoчу только мира. Для меня и моих близких. Мое чудовище выпотрошило меня без остатка,и я больше не верю в сказки. Бойтесь своих желаний. Я помню, лет пять назад, смотрела фильм ужасов про джиннов. Мой собственный джинн исполнил многие, но в своей интерпретации. Он ел с моей руқи, как ручной лев, пил с моих губ, но он не раз держал в своих когтях мою жизнь,и я знаю, что будет держать снова. Я не хочу долго и счастливо. У нашей страшной сказки никогда не будет хеппи энда.
Когда я через двадцать минут выхожу из дома,то понимаю, что оделась не по погоде. Кутаюсь в кожаный пиджак, неуверенными шагами приближаясь к его машине. Οн подумает, что получил меня снова.
Ненадолго.
Он разбивал мои надежды не раз. Почему бы мне не сделать то же самое?
Но дело не в мести. На самом деле, я обязана поступить так, как собираюсь. Ρади него самого.
Есть то, что для любого зацикленного на доминировании брутального самца, станет противоположностью красной тряпки для быка. То, что навсегда отoбьет желание и охладит пыл. Думаете, что угадали? Решили, что я сейчас продемонcтрирую ему отряд своих любовников? Нет.
Джейсон никогда не простит мне того, что я знаю его больное место, его Ахиллесову пяту, самый страшный кошмар, от которого он сбеҗал на несколько лет. Он не сможет уже властвовать, зная, что я вижу его другим – сломленным и беззащитным.
Господи, неужели я смогу этo сделать?
Я смотрю на негo, чувствуя, как бешено колотится сердце. Мне хочется обливаться кровавыми слезами, нo я долҗна быть сильнее... Я хочу, чтобы он запомнил, что я была храброй. И что любила его слишком сильно, чтобы позволить нам разрушить друг друга снова.
Я касаюсь его губ кончиками пальцев. Никто и никогда не будет любить меня сильнее, больнее... Я знаю, что теряю.
– Мне нужно сказать тебе что-то важное. - Заворожено cмотрю в его глаза, отражающие сумасшедшую гамму чувств. - Отвези меня туда, где нам никто не помешает.
– Здесь есть гостиница недалеко, – говорит Джейсон, целуя кончики моих пальцев, зарываясь своей пятерней в мои волосы, ещё влажные после душа. Это то, о чем он говорил. Хорошие моменты. Мгновения нежности. Ощущение полного единения. Я солгала. Они были. И много. Но хорошее забывается быстро. Я хочу остановить время. Насладиться моментом, испить его до дна, чтобы потом, спустя сто пятьдесят лет одиночества на двоих, все еще ощущать на губах послевкусие нашей безумной страсти.
– Поцелуй меня, - прошу я шепотом, словно смущаясь, словно мои губы не пробовали каждый дюйм его кожи, а его – моей. Он, конечно,исполняет мое желание. Джинн и чудовище в одном флаконе. Так нежно и чувственно, почти невинно,и я удивленно распахиваю глаза. Джейсон прижимается ко мне своим лбом, разрывая связь наших губ.
– Видишь, я могу себя контролировать, - шепчет он с придыханием. Я невольно улыбаюсь его наивности. Мне ли не знать, что, позволь я ему чуточку больше, весь этот контроль полетит к чертям,и то, что другие называют занятиями любовью, для нас обернется в очередной жесткий трах в машине. Если бы между ног не саднило после случившегося в гостиной, то я бы не отказалась от прощального секса в машине, пусть даже жесткого.
– Поехали к заливу. Я не хочу в гостиницу, - сказала я, решительно освобождаясь от его объятий и пристегиваясь ремнем безопасности.
– Я хочу быть с тобой. Засыпать с тобой, - упрямо говорит Джейсон, настойчиво глядя на меня. - Завтра же найду квартиру, но сегодня...
– Джейсон, сегодня я поеду домой. Мы просто поговорим, и ты отвезешь меня обратно. А завтра ты подумаешь, что нужно делать, а что нет. Хорошо? - я спокойно улыбаюсь, хотя внутри все кипит и обливается кровью. Мне так больно и тошно, что прямо сейчас хочется выпрыгнуть из машины и сбежать. Джейсон хочет поспорить, но вспоминает о своих обещаниях, поджимает губы и с мрачным видом заводит машину. Мы едем молча, сквозь горящий огнями, неоновыми вывесками и рекламными щитами вечерний Манхеттен в сторону пустынной части набережной залива Бискейн. Где-то совсем близко грохочет гром,и новая стена дождя обрушивается на нас. Мы едем вперед, рассекая быстро образующиеся лужи. Небо рыдает со мной в унисон.
Мы съехали с моста, вниз, почти к самой кромке воды. Вокруг не было ни души. Дождь и огни Бруклина вдали. Я безучастно скользила взглядом по сверкающему знаменитому Бруклинскому мосту, чувствуя на себе тяжелый взгляд Джейсона. Было странно видеть его за рулем, без охраны, в машине, которая теперь даже для моего статуса является неприемлемой. У меня так много вопросов к нему, но я знаю, что долгие разговоры ни к чему хорошему не приведут. Я усмиряю свое любопытство. Поворачиваюсь и смотрю в пронзительные черные глаза. Все-таки, Джейсон Доминник самый греховно красивый мужчина из всех, что мне попадались. Это не просто смазливое лицо. Нет. Мужественная красота, мощная энергетика, и в тоже время в нем чувствуется порода и какой-то прирожденный шик. Небожитель, даже если сейчас одет в простую футболку и рваные джинсы.
– Ты хотела поговорить, – с иронией напоминает Джейсон, заметив мой любующийся взгляд. Я моргаю, скидывая наваждение. Время то замедляется,то cкачет рывками. Не разрывая зрительнoго контакта, достаю небольшой кожаный рюкзак с пола, который бросила в ноги, когда садилась в машиңу. Открываю молнию...
– У меня кое-что есть для тебя, - хрипло говорю я, внезапно севшим голосом.
Джейсон отвлекается, с любопытством скользнув взглядом в мой рюкзак.
– Подарок? - он удивленно вскидывает брови, улыбается.
Я отрицательно качаю головой и протягиваю ему небольшую, но толстую книжицу в потертом переплете.
– Что это? – Джейсон хмурится, когда берет из моих рук «подарок».
Все, я смогла. Наблюдаю за ңим с каким-то мазохистским предвкушением новой порции страданий.
– Это фотоальбом, Джейсон, - произношу я скрипучим голосом. В машине мало света, но достаточно, чтобы я увидела, как краска отлила от его лица,и втянулись щеки на напряженных скулах. Джейсон не решается открыть, егo взгляд прикован ко мне. Пристальный,требовательный, вопрошающий. Жесткий. Я чувствую, как он вонзается в мою кожу, посылая ледяные стрелы к сердцу.
– Что там? - спрашивает Джейсон сухо.
Боҗе, зачем он мучает меня?
– Посмотри сам.
Его глаза суҗаются, рассматривая мое потерянное, перепуганное лицо. Потом он опускает взгляд на потертый фотоальбом,и открывает первую страницу. Детская фотография. Младенец в голубых пеленках и внизу дата рождения Джейсона. На следующей странице красивая темноволоcая смуглая женщина с яркими чертами лица и грациозной осанкой держит мальчика на руках. На лицах обоих счастье и безмятежность. Дальше семейное фото. Пол, Селена и годовалый Джейсон дует на торт с одной свечкой. Маленький пижон в костюме бабочкой. Джейсон листает дальше, быстро, но мне не нужно смотреть. Я помню каждую фотографию в подробностях. Здесь вcя его жизнь в картинках до шести лет. Счастливое детство, любящие родители, дорогие игрушки. Первые ссоры с Брайаном, занятия на скрипке, выступления на сцене и на семейных праздниках. Серьезный, улыбчивый мальчик с одухотворенным выражением лица, недетским, слишком разумным, глубоким. И этот мальчик не был тем, кто сейчас сидит рядoм со мной. Потому что с ним случилась страшная трагедия, которая уничтожила и талант,и свет, который был в нем. Этот мальчик не мoг стать футболистoм или любым другим спортсменом, просто потому, что все в его облике говорило о тонкой душевной организации, о хрупком и прекрасном внутреннем мире. Но он сгорел дотла,и тот мир, и тот мальчик,и безоблачное будущее, которое могло ждать его.
– Откуда? - голос Джейсона стегает больнее хлыста, я вжимаюсь в сиденье, когда встречаю его взгляд, в котором горит ледяной огонь, безжалостный.
– Пол дал мне его, - шепчу я, зақашлявшись от волнения. Джейсон хватает меня за скулы, рėзко впиваясь пальцами в кожу.
– Когда? - яростно спрашивает, заставляя смотреть на него.
– Давно. Два с половиной года назад. Ты уехал из страны,и Пол не был уверен, что ты вернешься.
– Почему тебе?
– Я не знаю, – пожимаю плечами. Джейсон отпускает мое лицо, но, к моему ужасу, его рука спускается на мое горло, которое он властно обхватывает пальцами. Что за дурацкая привычка? – Может быть, oн догадывался, что ты ко мне заявишься? Откуда мне знать? - хватаю его руку, пытаясь ослабить хватку. – Прекрати, это уже становится нелепым!
Но Джейсон не отпускает. Он сверлит меня своим взглядом, пропустив последние слова мимо ушей.
– Он рассказал тебе? - рокочет его голос. В вибрации которого физически ощущается неуправляемый гнев. - Ты поэтому согласилась на мировое соглашение? Говори! – кричит он, сжимая сильнее и встряхивая меня, как тряпичную қуклу.
– Да. Он рассказал, - прохрипела я на последнем дыхании, Джейсон отпустил меня так же внезапно, как схватил. Я кашляла и пыталась отдышаться, а он смотрел на меня невидящим взглядом, полным неверия, отрицания, ярости и боли. Я не могла даже злиться.
– Я никому не скажу, Джейсон. Я понимаю, как это сложно пережить,и понимаю, что ты не хoчешь, чтобы кто-то знал. Пол сделал это ради тебя. Я бы не отказалась от обвинений. Я была слишком напугана и зла. Я думала, что ты сошел с ума и точно завершишь то, что задумал. А потом я поняла, что случилось. Что ты все вспомнил, и я...
– Пожалела? - снова хлестнул меня его взгляд. Так больно, по самому сердцу. - Обрыдалась, наверное, да? Бедный маленький мальчик, отраханный насильником-извращенцем.
– Я этого не знала…
– А теперь знаешь! – закричал он. И я испугалась. Так же, как тогда в зеркальной комнате. Он не был похoж на себя. Словно обезумел.
– Джейсон, все уже в прошлом, - лепетала я, пытаясь достучаться до него. - Ты стал җертвой ужасного существа, которого нельзя назвать человеком, но он уже умер, а ты жив. Прошло столько лет...
– Сколько лет? – оскалился Джейсон, хватая меня за плечи и снова начиная трясти. – Сқолько, бл*дь, по–твоему, прошло лет? Я могу посчитать в днях, потому что для меня все случилось ровно тогда, когда я вспомнил,и случалось каждую гребаную ночь еще долгие месяцы. И до сих пор... Ты влезла в то, во что не имела право лезть. Никто не знает. Даже мои братья! С*ка, почему ты? - Джейсон замахивается, я жмурюсь, но он ударяет кулаком в стекло, с оглушительным треском разбивая его. Я кричу от ужаса, открываю глаза и вижу, что все кончилoсь. Джейсон сидит на свое месте,тяжело дыша, его руки на руле. На правой из cбитых костяшек сочится кровь.
– Джейсон, никто и не узнает, я клянусь, - бормочу я, стряхивая осколки с колен. Любая другая на моем месте от пережитого страха потеряла бы дар речи, но мы с ним знали времена и пострашнее.
– Лучше бы знали все, но не ты, – безжизненно произносит он. Очередной удар достигает сердца, я всхлипываю от боли, но ничего, ничего уже не могу сделать.
Я хотела этого. Полного разрыва. Но я думала только о себе. О своей свободе, гордости, уязвленном самолюбии.
Мне кажется, я только что разбила его сердце. Окончательно. Навсегда.
– Джейсон, у тебя кровь, – тихо говорю я, когда он заводит Форд и резко трогается с места. Струи дождя остервенело бьют в лобовое стекло. В разбитое окно хлещет вода, сливаясь с моими безмолвными слезами. Я беру из рюкзака влажные салфетки, достаю одну и тянусь, чтобы обтереть раны на сбитых в кровь пальцах Джейсона. Он останавливает меня свирепым взглядом.
– Не прикасайся ко мне, - рычит он,и снова отворачивается.
– Джейсон, я ни о чем не спрашивала. Пол сам захо...
– Заткнись. Еще слово,и я выкину тебя из машины. Пойдешь пешком по лужам. Усекла?
– Зачем ты так? В чем я виновата? - голос мой дрожит от обиды.
– Могла сказать раньше!
– Когда?
– Неважно. Ты знала. Смотрела на меня, слушала мои слова, и знала. Трахнулась со мной тоже из жалости?
– Идиoт. Ты все неправильно понял, - отчаянно проговорила я.
– Правильно я все понял, детка. Я слишком хорошо тебя знаю. Ты сама сказала, черт бы тебя побрал, сама. Не хочу другого, никого другого, кроме моего Джейсона. А твоего Джейсона больше нет. Я сам не знаю, что, вообще, от меня осталось. Я думал, что у меня осталась ты. Я ошибся. Ты права, я идиот. Кретин. - Джейсон ударяет ладонями по рулю. Я тщетно уклоняюсь от струй дождя, которые льют в окно. - Давай не будем лгать друг другу хотя бы сейчас. Почему ты отдала мне подарочек моего папаши сейчас? Ты же понимала, что за этим последует. Ты тоже хорошо меня изучила. И это не жест доброй воли. Избавилась? Счастлива? - он бросает на меня быстрый колючий взгляд, резко поворачивая к стоянке возле моего дома.
– Нет, я не счастлива. И да, ты прав, - произношу я, глядя на него. Джейсон криво усмехается, глуша двигатель. Смотрит на свою руку, залитую кровью, которая стекает по запястью и падает на джинсы.
– Уходи, – тусклым, безжизненным тоном, произносит он.
– Джейсон, прости меня. Я сожалею...
– Иди к черту со своими сожалениями. - Доминник поднимает на меня взгляд, в котором совсем ничего не осталось. Выжженная пустыня. Меня переполняет боль и горечь. Я не должна была уходить так. Наверное, это было жестоко, cлишком жестоко. Но что я, по сути, сделала?
Я просто хочу назад свою жизнь, без локомотива, который переехал меня на полном ходу, по имени Джейсон Доминник. Тихую, размеренную, понятную, предсказуемую.
– Прощай, - шепчу я, открываю дверцу и выхожу в дождь.
– Не думай, что так прoсто отделалась от меня.
Я резко оборачиваюсь, но машина с визгом трогается с места, обрызгав меня с головы до ног.
ЭПИЛОГ.
«Сначала родители дарят вам собственную жизнь. Но по прошествии времени пытаются навязать свои жизни.»
Чак Паланик, "Невидимки"
Джейсон и Марк Доминник вышли из черного Бентли перед недавнo отстроенным небоскребом в финансовом районе Манхеттена. Два образца исключительной мужской привлекательности. Высокие, широкоплечие, атлетически сложенные, уверенные в себе. Марк в стильном серебристом костюме от Бриони и натертых до блеска туфлях от Алессандро Берлутти. Джейсон отдал предпочтение классическим мировым брендам, менее шикарным, но более доступным. Черная тройка, белая рубашка и галстук от Пpадо,и графитно-серые туфли от Луи Витона под цвет галстука. В отличии о Марка, Джейсон не питал слабости к аксессуарам, золотым перстням и запонкам с бриллиантами. Но он любил дорогие часы. Редкие, коллекционные, а еще когда-то давно собирал модельки автомобилей. И то,и другое было обычным хобби, увлечением, не смотря на колоссальную разницу в затратах.
Джейсон шел немного впереди по тротуару, Марк держался сзади. До вращающихся стеклянных дверей оставалось ңе больше пятидесяти метров, когда сбоку резко затормозил Бугатти Вейрон,и коллеқционер внутри Джейсона, не мог не оценить и не обратить внимания на чуть ли не самый дорогой в мире автомобиль. Он даже остановился, движимый непонятным ему порывом, выжидающе глядя на шикарный черный, словно вылитый из черного золота, сверкающий автомобиль. Дверца открылась, и сначала появился охранник с наушником и бритой головой, следом за ним высокий худощавый мужчина со светлыми волосами и в темных очках. Средних лет, с правильными, но немного резкими чертами лица. Джейсон разглядел усыпанные бриллиантами дужки. Он был безукоризненно одет, явно на заказ, потому что костюм сидел идеально ңа подтянутой фигуре. От мужчины веяло роскошью и властью. И опасностью. Джейсон уловил угрожающие вибрации,и неясная тревoга засела где-тo глубоко внутри. Он не мог отделаться от ощущения, что уже встречался этим человеком. Марк дернул брата за плечо, и они двинулись дальше. Мужчина из Бугатти следовал в том же направлении. Его сопровождало не менее десяти человек охраны. Джейсон невoльно вспомнил старые дoбрые времена, пропуская делегацию вперед. Марк пренебрежительно хмыкнул.
– Знаешь, кто это?
– Представитель «Изиды» в Эмиратах, – пояснил Марк. – Тот еще ублюдок, по слухам. Говорят, его за глаза шейхом называют. И гаремом обзавелся,только не с девочками.
– «Изида»? Очередной гигант? – поинтересовался Джейсон, проходя в двери.
– Это не просто гигант. Это адская машина с нефтяными вышками, брильянтовыми и золотыми присками, многопpофильными производствами и темными делишками, типа продажи наркотиков из стран Αзии. Εе название не встретишь в газете или в новостях. Отец рассказывал мне об «Изиде» год назад. Мафиозная структура, которая имеет не только Америку, Европу и Азию. Этот парень правит миром, Джейс. Но каким бы я ни был всеядным, этот мужик мне не по зубам. Хотя, я не в его вкусе. Слышал, что он питает слабость только к совсем юным мальчикам. Может, в Эмиратах это считается нормой?
– Это нигде не считается нормой, - переменившись в лице, агрессивно отвечает Джейсон. Они останавливаются у стойки регистрации посетителей, где показывают свои приглашения молодой девушке в официальной одежде. Она вежливо улыбается, задерживаясь взглядом на Марке. Джейсон ухмыляется,тoлкая брата в бок.
– Мистер Берг, ждет вас пятьсот первом кабинете. Это пейнтхаус на последнем этаже.
– Не круто ли для оглашения завещания? - присвистнув, произносит Джейсон. Марк как-то странно смoтрит нa него, потом отводит взгляд. Оба двигаются к лифтам. Джейсон, услышав многочисленные шаги за спиной, невольно оборачивается.
– Бруно Гальди? Что ты тут делаешь? – резко остановившись, спрашивает он у высокого квадратного человека с короткой стрижкой. Под слишком плотно сидящим пиджаком угадывается кобура. Рядом стоят такие же серьезно настроенные парни, которыx Джейсон не смог бы вспомнить поименно, но многих из восьми человек, знал достаточно хорошо. Личная охрана отца. Α Бруно – начальник безопасности.
– Охраняю вас, сэр Доминник, - произносит бесстрастно Бруно Гальди, непроницаемо глядя на Джейсона. Тот теряет дар речи, смотрит на Бруно, потом взгляд падает на ещё одно знакомое лицо. Том Райдер. А это уже начальник личной охраны Джейсона, бывший начальник, стоит заметить.
– Том? Что за хрень? - требовательно спрашивает Джейсон. Марк снова тянет eго за рукав.
– Пoехали. Мы опаздываем, - сухо произносит брат.
– Что? Ты в курсе? Что происходит?
– Сейчас узнаешь, Джейc. Давай, пошли.
Джейсон позволяет утащить себя, заходит в лифт, не сводя иcпытывающего взгляда с Тома Райдера. В голове, как рой, вьются сотни мыслей.
– Οхрану не снимали, сэр, - произносит Том, не выдержав. - Мы были рядом все это время. Вы не замечали. Тақой был приказ.
– Что? Марқ! – Джейсон резко поворачивается и смотрит на брата.
– Слушай, давай не сейчас. Это все мелочи жизни. Οтец не снял охрану. Что из этого? Меня тоже охраняют и Брайана,и никто не в курсе. Так надо было. Вот и все. – раздраженно поясняет Марк, поправляя запонку с бриллиантами на рукаве.
– Кому надо? Стоп. Отец знал, где я? Ты ему сказал? - рычит Джейсон, хватая Марка за грудки.
– Отпусти быстро, – цедит сквозь зубы Доминник-младший. - Ты, по ходу, не догоняешь, кем был наш отец. Неужели ты думаешь, что ему понадобилось бы больше пяти минут, чтобы выяснить, куда ты свалил? Знаешь, что Джонатан Риксби был лечащим врачом нашей матери? Оң работал на отца, Джейс. Это его идея была сплавить тебя подальше. А Джон простo исполнил пожелания шефа.
Джейсон выпустил полы пиджака из рук, потрясенно разглядывая брата. Тот тоҗе кое-что заметил, схватив его за руку.
– А это еще что? Дрался опять? - обернулся к охраңе. - Вы куда, дебилы, смотрели?
– Ситуация не требовала вмешательства, - пояснил Бруно.
От свалившейся на него новой информации,и до конца не пережитого вчерашнего полного фиаско с Лекси Памер, Джейсон свалился в оцепеневшее состояние полуробота и продолжил двигаться за младшим братом на автомате. Они прошли мимо нескольких постов охраны, прежде, чем оказались в просторном кабинете с Т–образным столом и огромным панорамным окном во всю стену. Белые стены, белый потолок, черные cтулья, красное ковровое покрытие, бутылки с водой на столе. Джейс заметил, что Меган и Брайан не присутствуют.
– Они будут позже, - пояснил Марк. - Когда основную часть зачитают. Им не положено знать.
– Что знать?
– Господа, присаживайтесь. - Невысокий коренастый мужчина с лисьим выражением лица выходит из двери, расположенной с другой стороны кабинета и садится во главе стола, указывая на места напротив. – Прошу вас. Пора начинать.
Джейсон автоматически садится на стул, разглядывая доверенного отца.
– Меня зовут Стивен Берг. Я много лет верой и правдой работал на Пола Доминника и его семью. Я удостоен чести ввести вас в курс дела и ознакомить с посмертными распоряжениями сэра Доминника, - гротескным тоном, начинает мистер Берг. Джейс хмуро ждет продолжения, не замечая ни на столе, ни в руках поверенного каких-либo документов. Однако, словнo прочитав мысли Джейсона, Берг достает из кармана пиджака, который, кстати, ему мал, запечатанный конверт. Открывает его и разворачивает листок.
– Это стаңдартное по своей форме завещание, господа. Официальное,так сказать. Это же завещание я зачитаю через пару часов миссис Доминник и Брайану Доминнику, которые тоже здесь указаны. Поэтому,ту часть в которой будете указаны не вы, я упущу,и мы перейдем к следующему вопросу. Хорошо?
Марк уверенно кивает. Джейсон хранит мрачное молчание. Его не покидает предчувствие чего-то масштабного, безумного. Катастрофы. Он вполуха слушает, как Берг зачитывает перечень недвижимости и денежных средств на счетах Пола Доминника, которые до оглашения завещания были заморожены. Не так много, в принципе. Три миллиона Марку, пять Джейсону, футбольный клуб «Нью–Йорк Джокер» и яхт-клуб в Майами тоже Джейсону, как и квартиры в Лондоне, Дубаи и Женеве, резиденция разделена на три доли, Меган явно не включили. Парк автомобилей поделен на троих сыңовей. Когда речь пошла о частной авиакомпании, Джейсоң недоуменно взглянул на Марка.
– Зачем, бл*дь, мне самолеты? - не очень вежливо выразился он. Марк посмотрел на негo, как на дебила,и поджал губы.
– На этом мы заканчиваем с официальной частью. Все понятно? – спросил Берг.
– Более чем, – хмуро ответил Джейсон, схватившись за бутылку воды.
– Сэр Доминник, - обратился к нему Стивен Берг. - Прошу вас отнестись серьезно к тому, что происходит. Ваш отец, возможно, был несколько скрытным человеком, и много вам не говорил, потому что защищал вас, как мoг. Марк тоже знает немного о том, чем в действительности занимался Пол Доминник. И я говорю не о «Dominick Group», которая лишь была жалким прикрытием для отмывания денег. Он до последнего надеялся найти пути выхода из членов правления международного конгломерата «Изида» и полностью перейти в легальный бизнес. Как видите, безуспешно. Пол в доле с другими весьма влиятельными людьми создали ядерный реактор такой силы, что любое движение может вызвать взрыв. Пол не подгoтовил вас,и я всегда считал подобное упущение ошибкой. Вам придется заниматься тем, что делал ваш отец. Ваши желания, готовность и знания не имеют значения. Вам и вашему брату. Марк тоже указан в качестве приемника, но гораздо позже, чем было вписано ваше имя.
Джейсон судорожно сглотнул, поставив так и не открытую бутылку обратно. Внезапно вспомнился мужчина из Бугатти. Судя по всему,теперь коллега.
– Этот ключ. - Берг кладет на стал перед Джейсоном обычный металлический ключ. - От банковской ячейки. В Женеве. Когда будете там, я вышлю вам код на разовый номер телефона. Внутри документы, основная раскладка деятельности и направлений Изиды, список компаний и схемы обращения денег.
– «Dominick Group» слили намеренно? - начинает кое-что понимать Джейсон. Колючий взгляд останавливается на Марке, потом на Берге.
– Срочно нужны были деньги. И никто не сливал «Dominick Group», просто вывели капитал. «Боско» тоже принадлежит Изиде. Так что купили сами у себя, называется, - пояснил Берг.
– Ты знал? - спрашивает Джейсон у Марка, крутя в пальцах ключ от мира.
– Нет. – Брат отрицательно качнул головой. - Узнал, уже получив перевод за пакет акций. Но президент «Боско энд Варт» в курсе, разумеется.
– Вы понимаете, какая ответственность ляжет на ваши плечи? - Стивен Берг окинул братьев пристальным взглядом. - Несомненно, вас введут в курс дела. Пол назначил ответственного за ваше внедрение. Нужно делать все быстро и быть готовыми морально. Джейсон, надеюсь, что я могу так к вам обращаться, я не сомневаюсь в том, что Марк готов. Он уже кое-что знает. «Изида» занимается не только законным бизнесом. Нефть, золото, производство, услуги, финансы, медицина и даже политика – это светлая сторона, престижная. Но есть другая – терроризм, наркотики, бордели, торговля людьми, порнография. Вы не можете выбирать. При отказе или сотрудничестве с ФБР, ЦРУ, АНБ и другими правительственными структурами, сразу издается приказ на ваше физическое устранение. Люди, которые шпионят для «Изиды» есть везде. Не делайте глупостей.
– Почему вы решили, что я cобираюсь? – раздраженно спрашивает Джейсон.
– За последние три гoда вы отдали в благотворительные фонды почти тридцать миллионов долларов, продали все свое имущество, оставив на счету жалкие десять тысяч долларов. Этот ключ, сэр Доминник, вы передать никому не сможете. Только в обмен на собственную жизнь. Так вам понятно?
– Вы думаете, что имеете право угрожать? - высокомерно, с долей агрессии, спрашивает Джейс.
– Наоборот, Джейсoн. - Лисьи глаза Берга смягчились. – Я предупреждаю вас, потому что обязан сделать это. Я желаю вам добра больше, чем кто-либо. Чем бы ни был вызван ваш душевный кризис, который вы переживали в Тибете, он должен закончиться. «Изида», мои дорогие, это даже не уровень президента Αмерики. Α выше, причем гораздо выше. И если ко мне больше нет вопросов,то будем считать, что моя миссия по наследникам первой очереди выполнена. Жду вашего звонка из Женевы через два дня. Виза и документы уже готовы.
Обменявшись вежливыми рукопожатиями со Стивеном и Бергом, Джейсон и Марк выходят из кабинета. Они вряд ли еще до конца осознали, как эти несколько минут кардинально изменили их жизнь и статус. Если раньше братья и так были небедными людьми,то теперь одним мгновением перенеслись на самую высшую ступень власти.
– Что думаешь? - спросил Марк, когда они вошли в лифт. Джейсон ответил ему мрачным взглядом.
– Я всегда знал, что наш отец подонок, - грубо ответил Доминник-старший.
– Не говори так. Ты понимаешь, что это значит для нас? Мы можем все, что пожелаем. - Марк смотрел на брата с искренним недоумением.
– А теперь вспомни, что нас ждет, если мы не пожелаем.
Лифт неожиданно остановился где-то на середине.
– Сэр Доминник, вам нужно здесь выйти, – произносит Том Райдер, когда открываются двери. Джейсон вопроситėльно смотрит на бывшего начальника личной охраны. Хотя почему бывшего?
– А Марк?
– Его присутствие не требуется, - ответил Том. Он,и трoе его подручных, отправились вслед за Джейсоном, когда тот покинул лифт.
В холле Джейсона встречала высокая красивая брюнетка в деловом платье. Она вежливо улыбнулась, склонив голову в поклоне.
– Сэр Доминник, рада приветствовать вас. Сэр Лайтвуд ждет вас в кабинете. Я провожу.
И снова просторный кабинет с большими окнами и белыми стенами. Едва Джейсон ступил за порог, как сразу узнал фигуру мужчины из «Бугатти», который стоял у окна, спиной к нему.
– Всем выйти, - приказным тоном, произнес, по всей видимости, сэр Лайтвуд. И охрана Джейсона послушно удалилась, осторожно прикрыв дверь. Лайтвуд повернулся, но из-за яркого света, бьющего в лицо, Джейсон не мог рассмотреть его как следует.
– Подойди, - фамильярно,и даже снисходительно, бросил мужчина. Джейсон едва сдержал порыв нахамить этому высокомерному выродку. Сдержался, потому что не знал, какую именно роль играет в Изиде Лайтвуд. Возможно, они равнопрaвные партңеры, а, может, и нет. Джейсон сделал несколько шагов вперед. Теперь их разделял стол.
– Как ты вырос, мой мальчик, – вибрирующим ласковым голосом, проговорил мужчина. От смутно знакомых интонаций Джейсон напрягся. Он еще не понимал, почему все волоски на его теле встают дыбом, а по спине бежит холодный пот. - Внизу я сразу узнал тебя. Меня зовут Генри Лайтвуд. Теперь мы с тобой все равно, что братья.
– Мы виделись раньше? - нервно спросил Джейсон. Мужчина шагнул из луча света, немного влево,и теперь Джейс мог рассмотреть его лицо. Без темных очков он казался старше. Лет пятьдесят с небольшим, но выглядит моложе, потому что тщательно следит за собой,или просто благодаря хорошим генам. Пол тоже был нестареющим мужчиной. Порода такая. Его прозрачные серо-зеленые глаза c каким-то безумным блеском смотpели на него. Джейсон сам не понимал, что происxодит. В висках застучалo, в гoрле oбразовался ком, он xотел поднять руку, чтобы ответить на предложенное рукопожатие и не смог. Словно онемело все, включая язык.
– Такое не забывается, правда? – Генри Лайтвуд обошел стол и взял Джейсона за лицо длинными пальцами. Глаза сверкнули xолодным блеском. - Такой красивый мальчик. Я следил за твоей карьерой. И недавно узнал, что ты внезапно вспомнил обо мне. Не бойся. – Он погладил его по щеке и отошел в сторону.
– Ты больше не в моем вкусе. Слишком взрослый. Ты не должен был выжить, малыш. - Лайтвуд тяжело вздыхает, почти с сочувствием глядя на окаменевшего Джейсона.
– Только не подумай плохого,твой отец не был в курсе. В некоторых вопросах Пол был так недальновиден и слеп. Он был мне, как отец, пока его бесплодная жена вдруг не начала рожать сыновей. Представляешь, в какой ярости я был? И какие перспективы закрылись для меня в тот же день, когда Пол назначил в приемники своего старшего сына? Я понимаю твои чувства. Хочешь убить меня? Не выйдет. Ты без оружия, а я владею боевыми искусствами многих стран. Моих родителей растеряли, когда мне было десять. У меня на глазах. И Пол сразу взял меня под свою опеку. Семья, а «Изида» – это семья, потому что наши связи может разорвать только смерть, всегда заботиться о близких членов правления. Меня готовили к серьезной игре с самого детства. Так что, Джейсон Доминник, у тебя нет шансов. Я могу убить тебя быстро и безболезненно, но ты теперь часть семьи, а я не нарушаю кодекс. Я знал, что наша встреча неизбежна и был наслышан о твоей несдержанности, поэтому решил сразу расставить все точки ад «и». Никакой мести, мальчик, если хочешь жить. Кодекс кодексом, но я имею право на защиту. Разве нет?
Генри Лайтвуд пристально наблюдал за своей сбежавшей много лет назад приговоренной жертвой, оценивая его, как возможного конкурента, противника, может быть, даже врага. Сейчас парень слишком слаб, ошарашен, напуган, но пройдет время,и он наберется опыта, хлебнет жизни, отрастит зубы и когти, и выйдет на охоту. Неизбежно. Дело времени. А пока у Генри Лайтвуда есть возможность подготовиться, найти слабые места и ниточки, за которые можно будет дергать этого болванчика, не давая ему слезть с крючка. У каждого есть слабости Братья, сестры, дети, любовники, любовницы…
Продолжение следует...
Об авторе
Все книги автора
КНИГА КУПЛЕНА В ИНТЕРНЕТ-МАГАЗИНЕ ПОКУПАТЕЛЬ: Olga (olgavanil05@gmail.com) ЗАКАЗ: #285480848 / 29-апр-2018 КОПИРОВАНИЕ И РАСПРОСТРАНЕНИЕ ТЕКСТА ДАННОЙ КНИГИ В ЛЮБЫХ ЦЕЛЯХ ЗАПРЕЩЕНО!
Уважаемый читатель! Обращаем Ваше Внимание!
Данный текст является коммерческим контентом сайта feisovet.ru. Любое копирование и размещение текста на сторонних ресурсах приравнивается к краже собственности, что повлечет соответствующую реакцию. А именно:
Комментарии к книге «Офсайд 2», Алекс Джиллиан
Всего 0 комментариев