«История одной авиакатастрофы»

История одной авиакатастрофы (fb2) - История одной авиакатастрофы 135K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Нереальный

Александр Нереальный ИСТОРИЯ ОДНОЙ АВИАКАТАСТРОФЫ (Короткая юмористическо-порнографическая повесть о моих зимних каникулах)

Внимание! В повести постоянно употребляются различные нецензурные слова и выражения, ибо «не вычеркнуть из песни слов»(c). Я предупредил.

Глава 1

[В которой читатель знакомится с героями повести, после чего эти самые герои крайне неосмотрительно попадают в преинтереснейшее и довольно милое местечко]

Да, что не говори, а жизнь состоит из чёрных и белых полос! После страшного кошмара зимней сессии, холода и слякоти зимнего города, бессонных ночей за бредовыми вопросами бредовых билетов по бредовым предметам (да, сессия меня крепко достала), битвы с голодом, сном и собственной тупостью на экзаменах, истрёпанных нервов такая удача! Явно чёрная полоса закончилась, наступила белая. Йо-хэй, мы летим отдыхать!!! На Филлипины, тёплые, далёкие, таинственные Филлипины! И как бы почувствовав угрызения совести за издевательства надо мной во время сессии, неизвестный бог подарил мне ещё одну радость — в составе нашей разношёрстной тургруппы, нелепо толпившейся в зале отлёта святого для каждого интуриста аэропорта «Шереметьего-2», обнаружились два прелестных создания. Две очаровательных девушки были, наверное, мне ровестницами, но смотрелись куда более презентабельно (в плане того что их легко было можно назвать молодыми женщинами, а обозвать меня молодым мужчиной было довольно сложно. И ничего тут смешного нет — такой уж уродился). На самом деле таких красавиц я ещё не встречал. Нет, это не были худосочные фотомодели, из доставшей всех смертных (и, наверное, бессмертных тоже, с Маклаудом никто не знаком? Спросите для интереса, как увидите, а?) рекламы. Девушки были более естественными, натуральными… Описывать их бесполезно, даже «великий-могучий» не передаст такого… Ну можно сказать что одна была высокой шатенкой, другая хрупкой маленькой брюнеткой, с улыбчивым, чуть детским личиком, что фигуры их были просто идеальны: высокие крепкие груди, молодые упругие ягодцы… (чтой то описать их правда сложно, «молодые ягодицы..» тьфу! балда бездарная, где ты видел термин «старые ягодицы»? ох уж эти бездарные ново-писатели, запятые и то стоят кое как, а всё туда-же: мемуары свои, блин, писать…) Но бесперспек… безпртс… безперстим… б… б… бля! безперспективняк, короче их описывать! Не передашь и части их неземной красоты, нечего даже метаться…

Тем временем, пока я любезно пытался описать читателю этих богинь во плоти, необузданное и оголодавшее за сессию лебидо (оголодавшее лебидо как вам термин?) начало всё упорнее указывать на свою голодность. Первым индикатором этого необратимого процесса стал некий орган, перешедший с положения 18:30 в положение 11:30. Ну что поделаешь: озабоченное молодое поколение, куда деваться, примета времени и всё такое… Вторым признаком было то, что мозг мой, загруженный ранее всякой фигнёй типа как бы правильно всё задекларировать и не быть задержанным доблестной таможней (которая, как известно из всем известного фильма (каламбурчик-с вышел..), не всегда даёт добро), переключился на вычисление стратегического подката к красавицам, с целью познакомится и очаровать их. Однако беспристрастный и жестокий самоанализ упорно бубнил что «типа ничего тебе, козёл, не светит»! «Сам козёл» — заявил я самоанализу и немного подумав добавил: «и сам не светит!». Что значит «будь храбрее?» это кто там из читателей пытается советы давать? Вам понятно, похотливые злыдни, постельную сцену подавай… Я бы и сам рад бы… А! Я же себя не описал, вот и заблуждается уважаемый (местами) читатель. Итак давайте занакомится (что ты, балда, лапой своей в монитор тычешь? Как я тебе руку пожму, меня-ж в цифровой вид захреначили!): итак зовут меня Саша, можно Александер, можно Александр Валерьевич, можно Шурик, Можно Алекс, можно Лександр, можно… (мне просто редактор сказал что чтобы моё творение издать под видом повести, надо объёмы бы поболее, вот и стараюсь, потерпите уж чуток)

Шурик, можно Шура, можно просто Шурка. Имею я 19-ть лет отроду, коренной, понимаешь, Москвич. Но вот беда, не тяну я на свой возраст. Типа хиловат, мелок и вообще мордой лица сугубо не вышел (да, да, самокритичность это круто, похлопаем товарищи!). Нет, контакт с женской половиной нашей многострадальной, отбитой всякими там тунгусскими метеоритами, земли я довольно часто имел, ибо лебидо, как уже упомяналось ранее, ненасытно и вечно голодно до неприличая.

Но связи мои были, как правило, кратковременны и проходили под девизом «поебаться и расстаться!». Не нашёл я ещё, понимаешь, единственной и неповторимой, в дефиците они сейчас…. Или ищу плохо? Или и то и другое?

Да и все бывшие мои пассии были сероваты на фоне этих кисок. Обычно я выезжал на юморе и обоянии, в народе такая фишка зовётся новомодным словом «харизма», но в этом случае, боюсь, умения мои не прокатят. Ну уж слишком шикарны были эти крошки, не моего полёта птички, куда деваться! Всё это мне угрюмо бубнил самоанализ, переодически вставляя нравоучения, типа: «Был бы менее ленивым — ходил бы в спортзал, и вообще спи, дон Жуан хренов!». Спать, однако, мне не хотелось. Разругавшись в пух и прах с самоанализом я украдкой, сидя на чемоданах с вещами, наблюдал за заинтересовавшими меня особами. Неожиданно к ним подошло нечто шкафообразное габаритами 2х2 (да не «два хэ два», а «два на два»…), с мобилой за поясом и золотым «роллексом» на запястье, толщиной в мою ногу (о боже, ну за что мне такие читатели достаются? Да не «роллекс» толщиной в ногу, а запястье у него как моя нога по толщине!). Так вот значит подвалил к ним этот быкообразный и начал что то бубнить, параллельно раздевая красоток взглядом. Я ощутил, почему то, укол ревности… и почему то в почки…

Хотя нет, это не ревность, это мы вчера мой отъезд с друзьями обмывали… Так о чём это я? А! Ну дык вот товарисч этот ушёл, жестоко посланный, через пару секунд после триумфального подхода. А ведь красив довольно был, на мой скромный вкус (Эй-эй!! сугубо авторский анализ, при чём тут «автор — гей!»?), не чета мне, убогому. Однако старая испытанная истина: «Не рискнув ни разу, всю жизнь будешь мучаться от платонической любви», не раз выручавшая меня, помогла и на этот раз. Подбодрив себя обычным: «Ты, блин, мужик, или как?» я, с видом провинциала впервые увидевшего электронный банкомат, подошёл к девушкам, волоча за спиной свой чемодан, и спросил скучным голосом, не таращась, как это делали остальные мужики в радиусе 200-т метров, на их прелести, а смотря угрюмым тусклым взором в лицо: «Простите пожалуйста, где тут на рейс «Москва-Манила», и что это за циферки на табло рядом с номерами рейсов?». Слово «циферки» было ввёрнуто не случайно, оно должно было растопить лёд между незнакомыми людьми, ибо всякие уменьшительно-ласкательные суффиксы обычно показывают девушкам чувствительность твоей натуры. Шутка, просто первое что на ум пришло — то и ляпнул, работа экспромтом самая чистая и очень естественная, без вариантов. Удивлённые моим игнорированием их прелестей и успокоенные отсутствием хитрого блеска похотливых глазёнок, который обычно возникает у всех, жаждущих подцепить девушку, красавицы наперебой начали мне сочувственно объяснять устройство электронного табло. «Один-ноль, Шура, ты мужик!» — подбодрил я себя и уже смелее начал скользкий путь знакомства.

В итоге получилось довольно неплохо — мои анекдоты и весёлые байки, всякое отсутствие надоедливого к ним интереса, как к сексуальным объектам (вы бы знали что мне стоило этот интерес скрывать!), выслушивание их мыслей и признавание их крайне оригинальными и умными (ну то что мне думалось в реале — не стоит выдавать) сделали своё чёрное дело. Девушки вполне заинтересовались мной и вскоре мы уже втроём направились на наконец-то объявленную регистрацию пассажиров. Я чувствовал себя на седьмом небе от счастья. И хотя для них я был всего лишь милым весёлым попутчиком, не более, мне было приятно их внимание и завистливые взгляды мужской половины очереди. Да, все эти почтенные главы семейств, молодые крепкие парни и даже прыщавые подростки, все они хотели бы быть на моём месте, чтобы хотя бы находится рядом и непринуждённо болтать с этими богинями юности и красоты во плоти. Особенно негодовал тот боров, отшитый ими ранее. Какие же он на меня взгляды бросал…

Неразбериху и смятение в ряды мужской части очереди вносила и одежда моих прекрасных попутчиц: Ира (шатенку звали Ирой, брюнетку — Катей) была одета в туго обтягивающие прекрасные бёдра джинсы и узенькую полоску топика, который с трудом вмещал под собой высокую красавицы. Выпуклые соски прекрасных грудей, явственно обозначенные под топиком, прямо выражали нелюбовь Ирины к бюстгальтерам. Особую пикантность её наряду придавал коротенький плащ, наброшенный на плечи (зима, холод, но это у нас, а по прилёте плащ можно будет убрать и оказаться одетой по погоде). Катерина же была одета в длинную узкую белую юбку, которая так же, как и у подруги, обтягивала прекрасную округлую попку красавицы, а чёрный облегающий свитер подчёркивал достоинства верхней части тела. Нет, описалова не удаются у меня, похожи на труды почётных сценаристов из «эротических фантазий плейбоя», голяк… Ладно, проехали…

Место в стареньком «ТУ-154» мне досталось у окна, тьфу, иллюминатора (на самолёте ведь иллюминаторы), но вняв просьбам очаровательной Катюши (девушке страшно хотелось увидеть свой дом с высоты птичьего полёта) я уступил своё место ей. Но ничуть об этом не пожалел, так как нам достались все три места с левого борта. Таким макаром я оказался в центре, между двумя богинями.

Аромат их духов, их милое щебетание, их улыбки… Всё это сводило меня с ума, это была пытка, но пытка сладострастная и безумно приятная. Ах какая хорошая штука эти откидные столики в самолётах! Только этот столик спасал меня — мой погибающий от спермотоксикоза, стоящий без передышки последние три часа перед вылетом, член, отчётливо проступал под штанами. В очереди меня спасал чемодан с вещами, но после посадки в самолёт прикрываться стало нечем, и если б не чудесные откидные столики я бы попал в неудобное положение. В общем летайте самолётами «Аэрофлота» и всё такое!

Чуток отвлёк меня от похотливых мыслей скрежет и стук двигателей самолёта на взлёте, но потом необычные звуки исчезли и я, решив что так и должно быть, снова сосредоточил внимание на своих попутчицах….

Прошло полтора часа полёта, в салоне самолёта стало жарко. Под нами во все стороны расстилалась водная гладь, море — этим всё сказано. Я травил очередной анекдот когда самолёт потряс страшный удар. В ту же секунду лайнер накренился и набирая скорость понёсся вниз. Дальнейшее я помню с трудом — вопли пассажиров, вываливающиеся из багажных полок вещи, срывающиеся с мест люди — всё слилось в едином ужасном кошмаре. Я не буду утверждать что я сохранил хладнокровие, нет, скорее просто сработал рефлекс: не проронив ни слова, борясь с мучительными перегрузками я ухитрился-таки убрать столик (благо на мой всё ещё торчащий орган уже никто не обратит внимание) и пристегнуть ремень безопасности себе и обезумевшим от страха Кате и Ире.

Тем временем пилоты с переменным успехом пытались выровнять повреждённую машину — полёт наш периодически становился пологим, но потом мы снова, как на каких-то дьявольских «американских горках» срывались в крутое пике. Кажется в авиации даже есть такой термин — «кабрирование» (господи, какая же ерунда лезет в голову в экстремальных ситуациях!). Самолёт сильно трясло…

Когда мы коснулись воды я перестал что-либо понимать, помню лишь страшный удар, треск ломающегося металла, вода в лицо…. Позднее я видел расшифровку «чёрных ящиков» погибшего самолёта: в последний момент перед касанием воды пилоты выровняли-таки непослушную машину, от удара об воду обшивка самолёта дала гигантскую трещину, куда и вынесло часть кресел левого борта. Включая и наши три места. После этого пилоты ухитрились снова поднять слегка задевшую водную гладь машину в воздух и протянуть ещё около семидесяти километров, прежде чем самолёт окончательно рухнул в море…. Но это я узнал потом, в тот момент я вообще ничего не соображал и не понимал. Как мы выжили в этом аду? Я не могу ответить на этот вопрос, говорю же белая полоса жизни. Научно это не объяснишь — счастливые стечения обстоятельств, невероятный, один из миллиарда шанс выжить. И мы не упустили этот шанс….

Соображать и понимать что-то я понял лишь когда наша спарка из трёх кресел врезалась на страшной скорости в воду и начала быстро идти ко дну. Плаваю я неплохо, несмотря на костлявое телосложение (не верьте что только толстяки хорошо плавают — стройные перцы, типа меня, тоже могут чувствовать себя в воде как рыба, иначе как бы я смог выжить?), поэтому легко освободившись от ремней я под водой помог проделать эту операцию своим спутницам. Ира держалась молодцом, а вот хрупкую Катю пришлось общими усилиями, уже без сознания, выталкивать на воздух. Да, только там под водой, я понял какой же кайф дышать, просто дышать чистым воздухом. Набирать полную грудь, до боли в наглотавшихся солёной воды лёгких. Наш самолёт как испарился, пока мы возились под водой, он успел исчезнуть за горизонтом, ещё бы — такая скоростища…

Ира была в полном трансе и тупо выполняла мои команды, Катя вообще без сознания, я поддерживал её на плаву (слава тебе Катюша, твоя диета спасла тебе жизнь, будь бы ты хоть на пару десятков кэгэ потяжелее — не удержал-бы, покоилась-бы ты сейчас на морском дне… В общем занимайтесь спортом девушки, сидите на диете, и вас всегда смогут спасти ловкие и весёлые парни, типа меня!) Поверхность моря представляла собой жалкое зрелище: обломки, масляные пятна…. Но ни одного человека, кроме нас троих, на тысячи километров вокруг.

Только много позднее я узнал что при ударе о воду из самолёта вывалилось четыре ряда, по три кресла в каждом. Из всех пассажиров злополучного рейса № 459 «Москва-Манила» выжили лишь мы втроём. А вы говорите судьба….

От созерцания водной глади меня отвлёк кашель Кати. О, слава богам! Она приходила в себя. Не знаю чему я больше обрадовался — тому что она жива, или тому что мне не надо больше поддерживать её на плаву. Как ни странно возвращение к жизни Катюхи внесло надежду в наши с Иркой сердца, ибо только очнувшись Катя с трудом выдавила: «Остров!». Вот тебе на! Действительно, поддерживая Катю на плаву я не видел что творится слева, а там, совсем близко маячил небольшой остров. Песок, пальмы… Мираж что ли, больно не верится в такую удачу? Нет, действительно остров. Собрав последние силы мы поплыли к берегу. И хотя я плыл с трудом, но процесс был не лишён приятности: сама Катя плыть ещё не могла, поэтому я плыл на спине, обхватив девушку за талию и буксируя над собой. На деле до острова оказалось довольно далеко, еле доплыли.

Выбравшись на берег, мы вповалку рухнули на землю. От усталости я не мог даже говорить, просто закрыл глаза и уткнулся лицом в тёплый песок. Подняться и оглядеться я смог только через минут десять. Однако обозреть пейзаж мне так и не удалось: взгляд мой упал на распростёртую возле меня Катю… О… О… О…

Красота — страшная сила. Пять минут назад я не мог даже открыть глаза, а теперь готов был изнасиловать девушку прямо здесь и сейчас! Находящаяся в полуобмороке девушка не контролировала себя и не обращала внимания на свой вид. А посмотреть было на что: её юбка разодралась и получившийся таким образом разрез доходил почти до середины бедра. Открывшийся вид показал мне что девушка не носит нижнего белья… Член мгновенно восстал из небытия и разрывал брюки. Не знаю, что бы случилось через секунду, если бы Ира, тоже очнувшаяся, не кинулась к подруге. Слава богу, что она умела делать исскуственное дыхание, ибо если бы его начал делать я, то точно не выдержал бы, и отымел крошку прямо на пляже. Ну или мне так только казалось, не мой профиль как никак…

Когда Катюшка очнулась, и все мы более-менее пришли в себя я предложил осмотреть остров (естественно, предложение это я делал стоя к красавицам спиной и, типа, глубокомысленно оглядывая джунгли острова, член-то, собака, всё ещё не мог успокоится и стоял себе как пизанская башня какая-нибудь). Предложение моё было воспринято без энтузиазма. Девушки ещё не совсем пришли в себя, но ужас положения начинал понемногу доходить до них. Я, как мог, пытался отвлечь и развеселить их, однако теперь мои шутки не находили их поддержки….

Правда Катя очень долго благодарила меня за своё спасение, но настроение у девчонок всё равно было очень подавленное.

Через час и двадцать семь минут (если мои разбитые часы шли правильно) мы снова пришли на пляж, с которого началось наше знакомство с островом.

Боже ж ты мой! Весь остров можно обойти кругом за полтора часа! И естественно (сам знаю что не оригинально, и уже было, но не выбирал я этот остров!) остров абсолютно не обитаем! Ни одной человеческой души! Зато есть птички, какие-то зверушки, при нашем приближении убегающие в чащу леса, родничок с пресной водой, известный вам уже пляж и джунгли. Много труднопроходимого леса. Райский уголок вроде бы, но не в нашем положении. Да, если бы у меня была яхта, куча провизии и спиртного я бы первый восславил этот остров, но в тот момент он казался мне противным. Девушки же вообще едва сдерживали слёзы. Поняв что от моих попутчиц сейчас мало толку, я, сказав им оставаться на пляже, пошёл искать что-нибудь поесть, ибо в самолёте нас так и не успели покормить, а вся эта беготня по острову и предшествующий этому героический заплыв очень нагуляла нам аппетит. Походив с часок по острову я нашёл кокосовую пальму (что было не сложно, так как пальмы были там повсюду, просто я искал что-то типа земляники или кустика клубники и не сразу допёр, что кокосовая пальма — самое оно в нашей ситуёвине) и поймал на мелководье здорового краба. Но важнее было другое — я в одиночестве собрался, наконец, с мыслями. Логично предположить что нас будут искать (боже, что творится с родителями!), логично предположить что остров наш сразу проверят, соответственно боятся нечего и надо весело проводить время. Тем более компания просто потрясающая. Теперь я остался для них единственной надеждой, опорой, родственной душой. Единственным мужчиной на всём острове. Единственным мужчиной на тысячи километров вокруг. Что ж, приятно. Натянув на себя маску хронического улыбчатого оптимиста я вернулся на пляж, бубня про роскошный, экологически чистый ужин, из кокосов и одного краба (на троих-то человек, деликатес однако). Девочки, похоже, успокоились и даже обрадовались моему приходу (моему приходу, или еде?). Расколотив несчастные орехи и поджарив-таки несчастного краба (слава богу, как у курящих людей, в зажигалках недостатка у нас не было) мы поели и растянувшись на пляже начали строить планы на будущее. Я обнадёжил девушек, поделившись своими размышлениями по поводу острова и нашего спасения, после чего их настроение ещё больше улучшилось (о боже, знали бы мы что самолёт упал в семидесяти километрах от нашего острова…). Мы, со свойственной молодёжи бесшабашностью, решили что уж коль мы остались живы, значит судьба такая и ничего тут не изменишь. Надо просто радоваться жизни, тем более остров этот (особенно после обеда и под полуденным солнцем, да ещё после впечатлений зимней сессии и катастрофы) оказался не таким уж и плохим местом. На жаре нас скоро потянуло купаться. Логично предположив, что раз во время нашего заплыва нас не съели акулы, а значит их тут нет, мы решились-таки немного поплавать. Тут-же встал вопрос об одежде. Решительная Иришка, мило спросив не против-ли я (неужели я так похож на идиота?), сразу стянула топик и джинсы, оставшись таким макаром только в белых тоненьких трусиках. Катюха медлила, и я знал причину — под юбкой у нашей крошки же ничего не было. Тогда-то я и решил пойти ва-банк.

Заявив что нечего лишний раз мочить одежду и что все мы тут свои, да ещё и объединённые общей бедой, я предложил купаться голышом. «Да ты наглец!» — как-то по новому взглянув на меня улыбнулась Ирина. «Но одежду мочить, действительно, не стоит!» — закончила за неё Катя (Не, Катюх, тебя я всё-таки хочу больше чем Ирку), решительно стаскивая свитер (под ним тоже ничего не оказалось) и юбку. О боги! Что у неё было за тело! Прекрасное, соблазнительное, великолепное…. Но самое удивительное и интересное было в другом — внизу она была чисто выбрита, и её киска была видна в мельчайших подробностях (Так, что ты, о злобный зритель… тьфу! читатель, угораешь? Как я тебе написать должен был? «лысая пизда»? У меня-ж тут, бляха-муха, в натуре, чисто литературное, высокохудожественное произведение! Я же, блин, культуру, поднимаю, злыдня позорная. Романтика там, типа эротизм лёгкий… Ну типа лёгкое примитивное чтение, активирующие всякие там основные инстинкты, понял?

Аж весь кайф от воспоминаний мне, злодеянец, поломал..) Поняв что так таращится нехорошо, я, пробубнив что-то про её интересные вкусы, перевёл взгляд на Иру… Вот уж из огня да в полымя! Каштановая полоска Иркиной киски возбуждала не менее сильно, чем её высокая молодая грудь с большими розовыми сосками. В штанах у меня снова началась революция. Взглянув на моё плачевное состояние девчонки не сговариваясь весело рассмеялись и взявшись за руки побежали к воде… Сзади они выглядили не менее (если не более) соблазнительно. Поняв, что будет неприлично оставаться одетым (здорово звучит, да?), я стянул футболку, штаны и трусы и ломанулся в воду, моля бога чтобы быстрее добраться до воды и упрятать свой торчащий конец в спасительную глубину вод. Когда это наконец произошло мне неожиданно в голову пришла мысль что будет обидно, если в бухте окажуться-таки акулы и одна из них откусит мне мой исстрадавшийся девайс (какой же идиотизм иногда лезет в голову!). Эта мысль немного отвлекла меня и напрочь убила желание купаться. Что называется порыв был порван. А вот девчонки резвились в воде как маленькие, обнимались, брызгались и звонко смеялись. Взглянув на них я решил что хрен с ними, с этими акулами и ломанулся спасать бедную Катюшку, жестоко забрызганную подругой.

Косметика на их лицах поплыла (ну то есть она поплыла ещё при падении, но всё равно надо было это упомянуть), что придавало зрелищу особую пикантность (я уж не говорю обо всём остальном). С моим приходом стратегическая обстановка резко изменилась. Действуя в четыре руки мы забрызгали Иринку и повергли её в позорное бегство к берегу. Весело смеясь и крича воинственные вопли вслед убегающей Ирине мы совсем развесилились. Всё ещё смеясь Катюшка повернулась ко мне и… Этот момент я буду помнить до гробовой доски — Катя неожиданно обняла меня за шею, прижалась ко мне своим телом и поцеловала в губы. Её маленький юркий язычёк ураганом промчался по моему нёбу. Я ответил на поцелуй, обняв её за талию прижал к себе. Юркая ручка моей новой знакомой скользнула под воду и… (меня до сих пор, после стольких-то лет, трясёт при одном лишь воспоминании об этом) легко скользнув по налившимся в предвкушении удовольствий яйцам цепко схватила мой член! От неожиданности и необычности ощущений я глупо ойкнул…

И тут Катюшка, второй рукой, легко оттолкнула меня. Не удержавшись на ногах я ушёл под воду, подняв целый фонтан солёных брызг, а Катюшка заливаясь смехом и соблазнительно сверкая ягодицами, бросилась к берегу… Лишь сжав волю в кулак я не бросился следом (хотя может и надо-бы было), а поднявшись спокойно и с достоинством (насколько это возможно при торчащем на 11:30 члене) побрёл к берегу. Взглянув на моё несчастное выражение лица и стоящий орган Ирка язвительно заметила: «Гармоны играют, малыш?». Девчонки рассмеялись. Я тоже рассмеялся но смех получился натянутым и хриплым. «Ну я-же не импотент…» — начал было я, но был безжалосто прерван язвительной Ириной: «Да мы уж видим!».

Смущённый и обиженный, нудно бубня себе под нос и всем своим видом выражая обиженного мученника я улёгся на песок и демонстративно отвернулся от девчонок. Однако Ирина, видимо, решила достать меня. «Сашенька, золотце, сделай мне пожалуйста массаж, а? А то что-то после этих всех заплывов у меня все мышцы болят..» — чувственным нежным голоском пропела она. Однако я, всё ещё поддерживая имидж обиженного спасателя человечества, заявил что обиделся и вообще загараю. Тогда Ира обратилась с аналогичной просьбой к Кате. Катюшка, добрая душа, согласилась обслужить подругу. Я тем временем, разморённый горячим солнышком и недавним обедом слегка задремал. Разбудил меня протяжный стон, резко обернувшись на звук я увидел… Ох что я, типа благодарные читатели и всё такое, увидел… Ага! А вот и не скажу что увидел, чисто от подлости нрава. Вам ведь интересно, глазёнки загорелись… А хрен вам! И снова (мне так нравится издеваться над читателем, это что то!) ХРЕН ВАМ! Хотя ладно, если слишком сильно злить читателя он может обидеться, что ударит по моему авторитету супер свойского такого сочинителя, который с читателем на короткой ноге. Итак увидел я следующее: Девушки слились в объятиях, Катя увлечённо облизывала юрким язычком пышную грудь Иры, а пальцы левой руки нашей красавицы вовсю орудовали во влагалище партнёрши. «Ох бля!» — вырвалось у меня.

Не обращая ни малейшего внимания на меня девушки слились в страстном французском поцелуе. Не в силах больше сдерживаться я поднялся на ноги и направился к месту соития этих, практически, двух лесбийских нимф 20-го века.

Отчаянно делая вид что просто прогуливаюсь (а я что? я ничего!) я подбирался всё ближе. Девушки не обращали на меня никакого внимания, что меня, с одной стороны, радовало (уединились, понимаешь, любящие подружки, а тут вываливаюсь извращенец-вуайерист я, со своей елдой, устремлённой в небо, и порчу весь кайф), а с другой обижало — типа по всем законам жанра меня должны были начать обнимать, целовать, ну и далее по логике… (Эй, писатель, уж коль ты меня в такую ситуацию загнал — выручай, сам стесняюсь что либо предпринимать…)

[ «ХОРОШО» — СЖАЛИЛСЯ ПИСАТЕЛЬ, зови меня просто: и.о. бога (Примечание писателя)]

Ира, словно очнувшись, заметила меня, скромно стоящего себе с хером наголо в отдалении и пожирающем действо глазами. Слегка улыбнувшись моему, должно быть крайне нелепому… в тот момент… да и по жизни тоже, виду она отстранила Катюшу и, поднявшись с песка, подошла к месту моей локации. Нежные ручки обхватили меня за шею, юркий язычок начал нежно обследовать мой рот…

(Йо-хэй, и.о. бога, я тебя ценю и уважаю, ты настоящий мужик!) Дальше можно долго описывать подробности нашего бурного совокупления, как к нам присоединилась возбуждённая Катя, как прекрасна маленькая групповушка…

Но не буду! Вот из вредности не буду. Купи себе касету с порнухой и смотри, а я тут на высококультурное произведение претендую. Не дадим аморальному поведению из гнилой американской культуры проникнуть на просторы великой Российской литературы! Урр-р-рра товарищи, урр-р-р-р-р-р-рррааааааа!

«censored, full version at SupportRobot by 2:5020/1004.74, freq: LIST%, НELP%»

Глава 2

[В которой мы развратничаем и постепенно привыкаем к жизни на нашем острове]

«censored, full version at SupportRobot by 2:5020/1004.74, freq: LIST%, НELP%»

неземное удовольствие. На самом деле наше безумие длилось не более десяти минут, но я готов был поклясться, что прошёл как минимум час, а вероятнее и два. Мы кончили с ней одновременно, не в силах больше держаться на ногах, девушка упала мне на грудь. Я только и мог что обнять её. Так мы и лежали на песке под солнцем, в объятиях, покрытые песком, спермой, слюной… И тёплый ветерок трепал наши волосы, а ноздри наши шумно вдыхали солёный морской воздух….

Не знаю сколько мы так лежали, но момент ушёл. Сонливость и приятная истома стала постепенно исчезать, с моря подул прохладный бриз, захотелось в туалет и зачесалась покрытая засохшими выделениями кожа. Опавший член выскользнул из Ириного влагалища, да и сама Ира вскоре сползла с меня и откинулась на песке рядом. Возбуждение прошло, я задумался над дальнейшим своим поведением. Да, нам было хорошо, но может быть придя в себя от нахлынувшего возбуждения девушки поведут себя неадекватно — думал я. Наконец поняв, что мне надо привести себя в порядок, собраться с мыслями и хорошенько подумать, я нехотя поднялся и направился в море. Хорошенько обмывшись и поныряв я почуствовал себя гораздо свежее. Решив что всё само собой прояснится я выбрался на берег.

Стряхнув с рук капли солёной воды на разгорячённые девичьи тела я вызвал море визга и матюгов. «Подъём киски, так и обгореть не долго, пошли лучше за едой!»

Плечи, действительно, уже слегка горели. Ещё бы, тропическое солнце и всё такое, жара немерянная, ультрофиолета выше крыши!

(Кстати, господа спонсоры-производители кремов для загара, если бы вы заранее проспонсировали меня, здесь в тексте было-бы совсем другое предложение. У Ирки-бы оказался в кармане тюбик с чудодейственным кремом для загара вашего производства и мы бы не обгорели, а восславляли-бы вашу фирму и ваш прекрасный крем для загара. Так что рекламное место всё ещё свободно и всё такое…).

Когда девушки подмылись, вволю накупались и оделись, я, обняв обеих за плечи, увлёк их под своды тропического леса. Находясь в прекрасном настроении мы, веселясь и прикалываясь, насобирали ещё целую кучу кокосовых орехов, плюс глазастая Ирка засекла финикову пальму, что внесло разнообразие в наш сугубо вегитарианский кокосовоореховый стол. Однако я не хотел оставаться сугубо вегитарианцем, и варварски отломав от какого-то тамошнего раскидистого дерева (представители greenpeace этого места в тексте не видели, ок?) толстый сук, отправился на поиски того, кого можно-бы было этим суком стукнуть и впоследствии съесть. Как сугубо городской житель, да ещё и среднеевропейской полосы, я абсолютно не умел ходить тихо по тропическому лесу, так что даже непуганные человеком звери и птицы не стали моей добычей. Я просто всех их распугивал и при моём приближении зверушки-птички разбегались. Ну девочкам я, естественно, заявил что никого убивать и не собирался, а просто ходил себе по лесу, а дубинка так, для имиджа. И что я не бездарный охотник, как верещит подлая Ирка, я гуманный к животным, и люблю этот прекрасный не загаженный человеком уголок (представителям greenpeace перечитать предыдущее предложение два раза!). На самом деле моё хождение по лесу не было совсем бесполезным. Во первых я понял что придётся оставаться вегитарианцем ещё долго, а во вторых я нашёл что-то, что может послужить нам пристанищем. К тому времени небо уже передёрнуло дымкой, а жаркое солнце начало свой неумолимый путь к горизонту, так что подумать о ночлеге было совсем не лишним. Этим «что-то» была упавшая когда-то давно (судя по её засохшести) пальма. Видимо давний ураган вырвал её из земли и теперь под её вывороченным из земли корневищем образовалась естественная берлога, где в тесноте да не в обиде, могут провести ночь герои моего повествования (сам знаю что нескромно называть самого себя героем, но я ведь тоже герой своего повествования, причём, что приятно, главный).

Слегка углубив своей чудо-дубинкой (многофункциональный девайс, однако!) вышеописанную берлогу и выложив пол принесёнными девушками листьями мы скриэйтили вполне уютное гнёздышко. Оставалось только надеятся, что тут нет змей, обидно если ночью злая змея коварно откусит мне мой перец… Тьфу! Да что ж у меня мания-то какая-то, никто не собирается откусывать мой перец, больно нужен я им со своим перцем! Тем не менее пришлось воздвигнуть вокруг берлоги сложное инженерно-техническое high-tech сооружение, состоящие из вкопанных в землю рядом друг с другом высоких колышков, густо обмазанных (герметизация и всё такое) местной грязью, которую я важно называл глиной.

Убожество, конечно, но риск проснувшись обнаружить на груди змею или большого паука, или какого-либо другого мелкого зверя (крупных зверей я не боялся, они-бы просто не выжили на этом острове, больно маленький и пропитания для хищника мало, да и откуда взяться хищнику на необитаемом острове?) был меньше.

Девушки, ужасно боявшиеся змей и прочей фауны нашего острова немного успокоились.

Пока я копался с оградой, а девушки собирали сушняк… нет, сушняк это с утра, а девушки собирали сухостой и прочий местный хворост, в общем горючее для костра, наступил вечер. Я, конечно, слышал что в тропиках темнеет быстро, но не да такой-же степени! Ночь свалилась на нас за считанные полчаса. Разведя костёр мы уселись у нашей берлоги и начали поглащать собранный ранее запас пропитания. Еды мы набрали много, поэтому жизнь нам показалась ещё лучше.

Костёр, жилище (какое никакое, а жилище), еда, море, потрясающий вид…

Романтика! Обнявшись, ибо стало холодать, мы начали говорить о пустяках, вспоминать экзамены (они тоже были студентками одного из Московских ВУЗ'ов), они своих, я своих друзей. Вскоре мы замолчали, каждый думал о чём то своём. Я думал о родителях, которые сейчас сходят с ума, в то время как я кайфую здесь. «Быстрее бы нас спасли» — с грустью подумал я, однако тут-же пришла другая мысль: «Ты что идиот, где ещё ты сможешь ТАК жить?!».

Задумавшись над этим парадоксом я вгляделся в тёмную морскую гладь. «Надо-же, такая красота, и без всякого там OpenGL!» — неожиданно пришло в голову. Потом спохватившись и развеселившись сам своему заскоку я улыбнулся. Катюшина голова пристроилась у меня на плече, а Ира положила голову мне на грудь. Поглаживая прекрасные шелковистые волосы я… нет, возбудится не мог даже я, все мы слишком устали…я предложил пойти спать. Предложение было поддержано, подбросив побольше сухостоя в огонь мы влезли в берлогу. От костра шло тепло и несмотря на прохладный ветерок с моря нам было тепло и уютно. Скатав Ирин плащ (видимо в полном трансе Ира не сбросила его, хотя без плаща плыть к острову было-бы гораздо проще) вместо длинной подушки мы втроём более-менее удобно расположились. Усталость взяла своё и не прошло пяти минут, как все мы провалились в царство морфея (морфей — древнегреческий бог сна, а вовсе не наркотический морфий, о котором ты, злодеянец, наверняка подумал, знаю я тебя!)….

Глава 3

[В которой я проявляю чудеса изобретательности и истинно Русской смекалки]

Проснулся я от сырости и холодности окружающей атмосферы. Приоткрыв сонные глаза я обнаружил что всё вокруг покрыто противным сырым густым белым туманом.

Девчонки ещё спали, я, как мужчина, выбрал себе наиболее неудобное и открытое место в берлоге, за что сейчас и расплачивался. Вообще говоря чувствовал я себя крайне и крайне хреново, если не сказать большего (а большего я говорить не буду, ибо не люблю грязных нецензурных выражений не по делу): плечи обгорели и страшно болели, кожа на них чуть облезла и невыносимо горела при любом к ней прикасании (эй, господа спонсоры-производители кремов для загара, моё предложение всё ещё в силе!), кожа на спине, расцарапанная вчера Катюхой в порыве страсти, мучительно саднила. Плюс ко всем моим несчастьям болели мышцы рук, ног и пресс (заплыв-то был нехилый вчера) и прокушенное известной вам Катюхой плечо. Ещё я замёрз и хотел есть. Вид кучки оставшихся после вчерашнего ужина кокосовых орехов и сморщенных фиников не внушал особого оптимизма, я и до попадания на остров не особо-то и любил кокосы, а теперь я их просто ненавидил (целый день жрать одни кокосы — осточертеет любому).

Выбравшись из берлоги я помахал для приличия руками и ногами, изображая лёгкую утреннюю зарядку и параллельно согреваясь. Закончив это нехитрое действо я, подхватив свою многофункциональную чудо-дубинку и написав палочкой на земле около берлоги небольшое послание девушкам, отправился к морю. Я хотел добыть что-нибудь менее вегитарианское, мне надоели финики и орехи. На берегу стояла тишина, море было спокойное, ветра не было. Лишь волны иногда лениво накатывались на прибрежные камни. Я направился к небольшим скалам, в западной части острова, где вчера поймал злосчастного краба. Краб был недурён и вчера прошёл на ура, посему я решил снова выловить что-нибудь на него похожее.

После долгих мучений я, через примерно полтора часа, наловил с десяток довольно крупных крабов (я ловил их ещё мальчишкой, на чёрном море, куда давным-давно ездил отдыхать с родителями, посему опыт в этом деле у меня был) и даже ухитрился дубинкой оглушить какую-то здоровую рыбину. Рыбина, конечно, могла быть и ядовитой, но:

a) Голод не тётка

b) Если вы это читаете, значит рыбина ядовитой не оказалась

По дороге обратно я наткнулся на какой-то куст, напоминавший запахом листьев нашу чёрную смородину. Набрав пучок листьев я задумал приготовить что-то типа чая (после такой прекрасной оргии, как вчера, думаю, девушки заслужили кофе в постель (ну или приминительно к нашему варианту травяной чай в берлогу)).

Когда я пришёл девушки ещё спали (здоровы они спать, однако). Разведя снова потухший давно костёр я, соорудив нечто типа мангала из двух рогатин, нанизал рыбину на узкую палочку и начал готовить настоящий, не вегетарианский завтрак.

Крабы были запечены в углях. А вот с чаем вышла проблема, посуды-то у меня не было! Матюгаясь про себя я попытался было приспособить половинку удачно расколотого вчера точно пополам кокосового ореха (я в нём, собственно, и принёс пресную воду из родничка), но днище этой своеобразной посуды вскоре прогорело, а чай, так и не вскипев, пролился на костёр, затушив его. Придётся запивать завтрак ненавистным уже кокосовым молоком. Разбудив моих очаровательных спутниц я принялся за еду. Сонные девчонки вскоре присоединились ко мне. Крабы были великолепны, а вот рыбина была жирной и какой-то противной на вкус (видимо я её не дожарил). Тем не менее поев мы почуствовали себя значительно лучше. Девушки упорхали к морю, наводить марафет, а я начал вытачивать из собственных ключей от квартиры, неожиданно обнаруженных в кармане штанов, нечто режущее. Потратив на это минут пятнадцать (да, делают наши ключи из всякой фигни, вытачиваются элементарно) я создал нечто среднее между пилочкой для ногтей и опасной бритвой. Девушки не возвращались и я, вспомнив юность, а точнее то что я читал в юности, а ещё точнее книжку про Робинзона Крузо, решил навалить на берегу кучу сушняка, дабы в случае обнаружения чего-либо, могущего нас спасти, было-бы чем подать знак.

Конкретно запарившись таскать кучи сухих пальмовых листьев, веток и прочей лабуды я прилёг на холодный ещё с утра песок. Неожиданно до меня дошёл весь абсурд ситуации, на острове, совсем недалеко от меня, находятся две прекрасные нимфы, а я, как идиот, занимаюсь какой-то хернёй. Вот спасут нас, разве взглянут эти киски на меня? Нет, надо пойти и, говоря примитивно, поебаться.

Решительно встав (причём от предвкушения встал не только я, но и мой) я направился к пляжу.

На пляже меня ждала прекрасная картина: Иринка полулежала, абсолютно голая, на пляже, а Катюша, в таком-же наряде, а точнее в таком-же отсутствии оного, присев рядом с подругой на колени, расчёсывала её длинные шелковистые волосы неизвестно откуда оказавшийся у неё расчёской (позднее выяснилось расчёска была найдена в кармане Иринкиного плаща). Картина настолько напоминала старинные гравюры, что я оторопел. Представьте себе: пляж, спокойное море, и две чудесные русалки (ну разве что без хвостов, а так — вылитые русалки) сидят к тебе спиной… Мгновенно избавившись от ненужной в данной ситуации одежды, я неслышно подкрался к девушкам сзади (это раньше я не мог ходить тихо, а в таком состоянии я, наверняка, мог бы и лететь, лишь-бы добраться до предмета своих вожделений). Нежно-нежно я обнял Катюшку за плечи. Вздрогнув от моего прикосновения девушка успокоилась, увидев меня. Как ни в чём ни бывало она продолжила своё занятие. Я понял, что мне предоставлена полная свобода действий. Ира, глядя вглубь моря, ничего не замечала. Непонятно почему, но я старался чтобы Ира не услышала нас, в этом была какая-то интимность, я делаю

«censored, full version at SupportRobot by 2:5020/1004.74, freq: LIST%, НELP%»

стволу пальмы. Так нас и застала Катерина, которая, словно Афродита, вышла из морской пены (девушка ходила купаться, пока мы развратничали). Я валялся на песке и мне уже ничего не было нужно… точнее нет, я хотел холодного пива и сигаретку, всё, больше я не хотел ничего… Вообще, как курящие люди (все мы курили, что поделать, во время сессии закурит и некурящий), мы очень страдали от недостатка никотина (у меня сигареты были в куртке, которая вместе с самолётом сейчас покоилась на дне морском, а у Кати с Ирой пачка «парламента» лежала на моём откидном столике в том-же злостчастном самолёте). Постепенно мозг мой переключился на текущие дела. А именно — уже начинало припекать (время, судя по моим часам было… ээ… э… пол второго ночи… Да, видно при падении их здорово зацепило и они-таки остановились) и надо было уходить в тень леса — с нашими обгоревшими телами сейчас только и загарать. А в лесу надо соорудить что-то более удобное, чем наша берлога. Вроде как нас скоро должны были спасти (по моим вчерашним расчётам нас должны были спасти ещё пару часов назад), но с другой стороны — хрен их знает (как чуствовал ведь!), ещё одна ночь в промозглой берлоге — и я подхвачу простуду (что особенно обидно в тропиках), а это совсем мне не надо. Надо отметить что в 93-м мы получили дачу, точнее дачный участок, и все сооружения возводил я с отцом. Человек я, несмотря на городское происхождение, достаточно рукастый (я вообще человек широких талантов, как вы уже заметили, наверное…), посему построить маленький трёхместный шалашик не представлялось мне сложным. Искупавшись и посоветовав девчонкам уйти в тень (они готовы были снова сгореть под солнцем, лишь-бы получить свой вожделенный тропический загар) я пошёл в лес. После того урагана, что повалил пальму, давшую нам убежище на ночь, в стройматериале недостатка не было. Набрав кучу всяких разных веток-палок я начал нехитрое строительство. Я промучался часа четыре, периодически бегая к морю купаться, прежде чем построил наш новый дворец. Ну, на самом деле, менее всего эта холупа напоминала дворец, но назвал я своё сооружение именно так. Реклама — двигатель торговли и всё такое… В реале это был добротно сделанный шалаш, в котором свободно могли спать даже четыре человека. Костяк составляли большие брёвна, на них были навалены ветки поменьше, а совсем сверху были навалены широкие пальмовые листья. В общем жилище получилось добротное, и главное — без единого гвоздя (это не для понта, просто гвоздей у меня не было). Уставший, но довольный я присел передохнуть и слопать орех-другой. Орехи мне надоели жутко, но вдруг вспомнилась какая-то статья, или книга… Не помню, помню лишь что где-то далеко и давно делали местные аборигены некий алкогольный напиток из кокосов. Эта идея настолько запала мне в душу (я-же всю сессию держался на кофе и чае, и мечтал как уйду в отрыв на каникулах, а отрыв без алкоголя это не отрыв), что я решил поэксперементировать. Орехов у нас было выше крыши, поэтому я не скупился. Набрав кучу сырья я….я понял что рецепта-то не знаю! Единственное что я знал точно — продукты брожения дают градус. Побродя немного по острову я нашёл интересное углубление в прибрежной скале, видимо веками при сильных волнах туда била вода, образуя нечто вроде природной чаши.

Сейчас там стояла лужица тёплой морской воды, которую я быстренько вычерпал.

Промыв мою «чашу» пресной водой я начал вызывать зелёного змия (ну типа там некоторые духов вызывают, некоторые дьявола, некоторые бога… а я вызывал тоже в своём роде бога, которого любил и перед которым преклонялся). Навалив в углубление расщепленных на кусочки кокосов, фиников без косточек и залив всю эту бурду кокосовым молоком и пресной водой я запустил процесс. Вскоре под жарким солнцем всё это дело перебродит, мы его профильтруем и получим нечто спиртосодержащие, что и требовалось получить. Довольный своей идеей я побрёл к пляжу (надо-же и мне отдыхать, а то всё в трудах, аки пчела(c)). По дороге я снова посетовал сам себе что нечего курить, однако потом остановился как вкопанный. Почему это нечего? Травы кругом полно, хоть чего-то потянуть, хрен с ним, с никотином. А может тут вещи и по интереснее растут. Однако как я не искал, ничего известного мне я не нашёл. «Ну хоть-бы кустик шмали!» — пробубнил я, закручивая самокрутку из каких-то наиболее приятно, среди всех остальных, пахнущих листьев неведомого растения. Скрутив с десяток таких «сигар» из разных травок я подумал что и тут можно жить. Положив всё это дело на ту же скалу, где бродила моя бурда, сушиться, я отправился к девчонкам.

Девушки перебрались-таки в тень знаменитой пальмы, у которой я не так давно одухотворённо ебал Иришку. Кстати об Ире, встав на четвереньки девушка покрывала Катюшу толстым слоем песка. На поверхности возвышалась лишь Катеринина голова, возлежащая на горке песка, которая изображала подушку.

«censored, full version at SupportRobot by 2:5020/1004.74, freq: LIST%, НELP%»

Тяжело дыша мы вместе побрели к морю. Вдоволь накупавшись я пригласил девушек осмотреть наш новый дом. Убежище девушкам понравилось (ну то есть всё относительно. Скажем так — не понравилось, а оказалось лучше нашей берлоги, что было неудивительно, ибо хуже сна в берлоге был разве что сон под открытым небом). Остаток дня девушки провели на пляже, а хозяйственный и практичный я занимался всякими хозяйскими делами — подливал сырья в мою бурду, ибо под солнцем вся жидкость норовила испарится, что допустить было нельзя. Однако всё равно ничего не получалось, ибо весь спирт испарялся, как бы я не суетился с подливанием нового сырья. Обидевшись на весь мир я начал проектировать бетта-версию своего нового самогонного аппарата. Вспомнив кое-что из физики и всё что я слышал о самогонных аппаратах я соорудил сложнейший девайс, ибо когда Русский человек хочет выпить — никто и ничто не в силах остановить его!

Девайс был сложен по принципу, но прост в конструкции, ибо всё гениальное просто. По существу это была та-же каменная «чаша», но только сверху неё, на хитром навесе из целой паутины палочек и верёвочек (пришлось пустить носовой платок на верёвочки, но что ради национальной страсти не сделаешь?), покоился свежий гладкий пальмовый лист. Конец этого листа упирался в половинку кокосового ореха. Теперь испарения конденсировались на листе и стекали прямиком в чашку из ореховой скорлупы, которая была надёжно прикрыта навесом из тех-же листьев, дабы драгоценная жидкость из неё снова не испарилась. Таким макаром я через часок получил целую кружечку вполне приятного, и довольно крепкого напитка. Тяпнув первую партию моего пойла я почувствовал себя гораздо лучше. Под солнцем, да ещё и на голодный желудок… В общем мне вскоре стало крайне хорошо и привольно. Весело напевая, хотя язык почему-то начал заплетаться, я соорудил в найденных рядом подобных углублениях в скалах ещё два таких-же экологически чистых самогонных аппарата на солнечной энергии (технология будущего, ноу хау, пользуйтесь на здоровье!). Пока я этим занимался, созрела вторая партия моей «кокосово-финиковой браги». Тяпнув ещё чарочку я понял насколько всё-таки прекрасен этот мир. А тут ещё и «сигары» мои вполне просушились. Прикурив и затянувшись я задумался почему-это люди живут в душных квартирах душных городов, когда есть ТАКАЯ жизнь? Нет ребята, вас всех наебали! Рай на земле существует, и я знаю где это. Ей богу знаю!

Глава 4

[В которой мы безумно много пьём]

Слегка пошатываясь и вальяжно помахивая дубинкой я брёл по лесу, горланя песню собственного сочинения. Песня была создана на движке песни группы «Руки вверх»

«Крошка моя». В моём исполнении песня звучала куда более, как мне казалось, круче. «Кк-ккрошки мм-мои, ну где-же вы, конкретно?! Ик! Я ведь сейчас как уроню всё это!» — вопил я хриплым голосом. Язык мой заплетался, поэтому песня выходила смазанной, зато без «фанеры». Живой звук и всё такое! Под «уроню всё это» я имел ввиду здоровый пенёк пальмы, который я тащил в другой руке. Этот пень был просто находкой — время и солнце сделали дерево твёрдым как камень, однако внутри ствол был пустым. Как так получилось? Да я-то откуда знаю! Он таким и был, когда я его нашёл на берегу. Недолго думая я вырезал своими отточенными ключами два кружка из свола молодой пальмы. Более толстый стал служить днищем, я вбил его дубинкой в пенёк и кружок вошёл настолько крепко, что вся эта конструкция почти не протекала. Верхний кружок я использовал как крышку. Перевязав свежесозданный бочонок своими штанами, создав что-то вроде ручки, а точнее лямки, как в рюкзаках, я полностью заполнил бочонок брагой из всех трёх аппаратов. Да, я ждал долго, но теперь я шёл к девушкам с почти тремя литрами превосходного крепкого пойла. Настроение у меня было отличное, и разве этому могло помешать то, что я не мог точно сказать сколько солнц на небе — одно, или два? Приволохав ценный груз в наш шалаш, я не обнаружил там девушек. «Крошки мои п-пора кончать купаться, я ведь-же, б-б-блин, очень хочу ебаться…» — глубокомысленно пропел я и присел отдохнуть на ворох листьев, который предполагалось использовать как общую кровать нашего жилища. Достав одну из своих самопальных «сигар» я прикурил и с наслаждением затянулся.

Не удивительно, что не прошло и десяти минут, как на мои истошные вопли явились Катя и Ира, собственной персоной. Их взору предстал довольный я, в расслабухе тянущий «сигару» и прихлёбывая из кокосовой «чашки» брагу. Вволю поиздевавшись над моим состоянием девчонки уселись рядом и пирушка началась.

Поглащая остатки утренней рыбы и запивая это дело брагой мы оживлённо болтали.

Под брагу рыбка шла очень и очень ничего. Вскоре наше, благопристойное до сего момента, жилище стало напоминать бордель — веселье, ароматный дым заполнил помещение, девушки разогрелись и сбросив одежды сидели почти голышом.

Однако мне уже было пофиг, я слишком много выпил. Даже после искустного минета, который в два рта устроили мне обе девушки, у меня ничего не вышло.

(этот эпизод специально включён в данное произведение, дабы показать молодому поколению как вредно злоупотреблять спиртными напитками. Минздрав предупреждает и всё такое…) Огорчённые девушки начали ласкать друг-друга, а я, осоловело наблюдая за этим, вскоре задремал. Проснувшись, дабы справить свои естественные потребности, что неудивительно, принимая во внимание количество выпитого, я приподнялся и пополз к выходу. Вечерело. Описав близлежащий камень (незавидная судьба — пролежать здесь сотни лет, только для того, чтобы тебя обоссал неясно как здесь очутившийся Русский, в дюбель пьяный, студент) я было побрёл к шалашу, когда вдруг заметил за шалашём девушек. Незаметно (насколько это возможно в таком состоянии опьянения) я подкрался к месту локации женской части населения нашего острова и начал наблюдать. Девушки тоже были уже сильно пьяны. Занятие их заключалось в

«censored, full version at SupportRobot by 2:5020/1004.74, freq: LIST%, НELP%»

движениям. Кончив я свалился с Кати, которая, как и подруга тут-же отрубилась.

Я с трудом втащил девушек в шалаш и уложил на «постель», прикрыв ихней же одеждой. Присев у костра я выкурил последнюю сигарету и поняв, что я чего-то опасно протрезвел, допил остатки браги. Эта анти-кризисная мера возымела действие — по телу разлилось приятное тепло. Я плюхнулся рядом с девушками, и обняв Катю провалился в сон… Сон мой был неспокойный, мне постоянно слышался какой-то шум, какие-то металические голоса на чужом языке. Мешали спать вспышки света и какой-то противный ветер. Наконец мне это надоело и я приоткрыл глаза. Вдали, через дверной проём шалаша, был виден наш пляж, на нём стоял здоровый двухвинтовый вертолёт, источник противного шума. По пляжу шастали люди в форме с фонариками, периодически истерично вопя что-то в мегафон…

Я с трудом сосредоточил свой мутный взгляд на винтокрылой машине…

«USA NAVY» — через некоторое время прочитал я белую надпись на пятнистом фюзеляже вертушки… «Америкосы… А ну их всех на хуй!» пронеслось в мозгу.

Выдав сию анти-американскую мысль мозг провалился во тьму пьяного забытья….

Глава 5

[В которой мы безумно много жалеем, что вчера безумно много пили]

— КТО Я?

— ГДЕ Я?

— ЗАЧЕМ Я?

Эти три вопроса вихрем пронеслись у меня в сознании. Следующей пришла мысль что если голова болит — значит она есть. Затем пришла мысль что если голова есть, значит в ней есть мозг. А если есть мозг, значит сохранились и воспоминания о вчерашнем (логика-4ever!). Постепенно я вспомнил кто я, где я и что было вчерашней ночью… НОЧЬЮ! ВЕРТОЛЁТ!!!! БЛ-Я-Я-Я-Я-Я! Как ужаленный я вскочил с нашей импровизированной травяной кровати. Больно ударившись головой о низкий свод нашего жилища я матюгнулся и неуклюже выбравшись из шалаша ломанулся бегом к берегу. Кто когда-нибудь пил много самогона (а в браге сивухи ещё больше) и после этого наутро бегал, поймёт мои ощущения. Голова болит, в желудке изжога, сердце колет, во рту страшнейший сушняк. В общем было плохо. И хоть-бы глоток рассола!!!! Матюгаясь и спотыкаясь я добежал-таки до пляжа. О боже! Зачем я пил? Девушки же кастрируют меня за такие дела!!!!

Это не был сон, это была явь… На сыром песке чётко виднелись следы от шасси вертолёта и множество отпечатков тяжёлых солдатских ботинок. В изнеможении я опустился на песок. Чёрт, нас искали, прилетали за нами, они кричали, мы не вышли, они улетели и сообщили что на острове никого нет… Это конец, теперь мы тут очень _НАДОЛГО_! ТЕПЕРЬ НАС, МОЖЕТ, НИКОГДА НЕ СПАСУТ!!!!!!!!!!!!!

Позже, много позже, изучаю историю той катастрофы, я составил примерную картину случившегося. Американцы вызвались помочь в поисках Филлипинцам, в чьи территориальные воды упал наш самолёт. Стараясь восстановить добрые отношения с Филлипинской республикой, так и не нормализировавшиеся ещё после Филлипино-американской войны, они выделили своих горе морпехов и подразделения береговой охраны, дабы это сборище недотёп и кретинов помогло выловить из морской воды наши трупы (вы можете обвинить меня в отсутствии политкорректности, сказать что я ненавижу американцев, что на протяжении всего текста всячески обижаю и оскорбляю их нацию, придавая мирному лёгкому расказу политическую окраску… Что я могу сказать… Вы абсолютно правы!). На второй день после катастрофы чёрные ящики подняли со дна (самолёт нашли на удивление быстро, он упал на мелком месте). Расшифровку проводили наши спецы, и кто-то предположил, что в момент резкого снижения и пролёта над водой самолёт задел воду. А ведь часть кресел левого борта не была найдена на месте гибели… А рядом с тем местом есть небольшой необитаемый островок. В общем америкосов послали проверить наш остров. Ужасно злые, что их, посреди ночи гонят проверять какую-то бредовую версию ненормального Русского эксперта (ну где это виданно, чтобы пассажиров искали в семидесяти километрах от места трагедии?!) американцы приземлились на острове. Выйдя и повопив для проформы в мегафон, призывая пассажиров бежать к ним, дабы бравые американцы могли-таки их героически спасти, морпехи погрузились в вертолёт и улетели… Их фонарики высветили крайне недружелюбные джунгли, в которых наверняка много ужасных хищников, которые, несомненно, спят и видят, как бы слопать простого американского парня. В общем представители «сверхдержавы» струхнули и не выполнили свой долг…. Ладно мы были пьяны, а если бы мы были ранены, и не смогли-бы выйти к своим спасителям?! В общем не доверяйте людям, которые имеют отношение к звёздам и полосам. Это всё я узнал потом, а в тот момент я был в трансе. Всё, лёгкая прогулка, когда нас должны были спасти с минуты на минуту была окончена. Передо мной предстали картины жутких лет, проведённых в лишениях на острове. Как на нас обрушатся ураганы, цунами и прочие тайфуны, как придёт холодная зима и всех нас заморозит (тропики-тропиками, но зиму никто не отменял, да и вообще, кто знает, как она тут проходит? Эх, зачем я в школе пил пиво с друзьями, вместо уроков географии?!)… Как у нас кончатся все кокосовые орехи и мы перебьём всех крабов и будем мучаться от голода…

Поганое моё настроение усугублялось тяжким похмельным синдромом и головной болью. Наконец жёстко отхлестав себя по щекам я скинул одежду, и дрожа от холода полез купаться в ещё не прогретое с ночи море. Купание освежило меня и немного синхронизировало шухер в мозгах. Перво-наперво надо уничтожить все улики. Девушки были сильно пьяны и явно ничего не помнили, но если они узнают что я умудрился их опоить, и из-за этого нас не спасли…. Не, локальной внутриостровной войны мне не надо! Я знал, что часам к шести вечера волны обычно усиливаюстся (почему? Да что вы ко мне пристаёте с дурацкими вопросами, я вам не океанолог! Усиливаются и всё тут…) и смывают все следы на пляже (если б не это, америкосы наверняка заметили-бы следы наших ног на песке, но ведь прошлый день мы, обгорев, проводили в теньке, и следов было не много. Да и те что были смылись этими коварными волнами). До шести девушки наверняка заметят подозрительные следы, посему я, мучаясь от головной боли и жуткого похмелья, начал заметать следы. В прямом смысле. Сначала я засыпал особо глубкие следы шасси геликоптера песком, а потом, веничком из веток и молодых пальмовых листов замёл следы солдат. В общем вышло коряво, но можно сочинить что-то про бурю ночью, etc..

Так как я сильно нервничал, да и опохмелка-бы не повредила… В общем я сгонял к аппаратам, слил остатки браги из всех автоматов (ночью нет солнца, посему пришлось добирать не влезшие вчера в бочонок остатки) в одну скорлупку и шумно выдохнув выпил всё залпом. Вкус показался противным-противным, но буквально через минут пять стало легче. А во время прогулки обратно до шалаша мне стало совсем хорошо. Не найдя себе подходящего занятия я снова залез в шалаш и улёгся на нашу общую травяную кроватку. Спать не хотелось, посему я лежал на спине, вперив взгляд в потолок и думал. После опохмелки думалось плохо. Поэтому я начал искать себе более интересное занятие. Искать долго не пришлось: вчера, как помните, я уложил девушек спать совсем голыми, лишь прикрыл их одеждой, и теперь их позы умудрились поднять мой крепко проспиртованный вчера орган (в смысле орган я спиртом вчера не поливал, я действовал глобальнее изнутри я вчера проспиртовался весь!). Девушки лежали

«censored, full version at SupportRobot by 2:5020/1004.74, freq: LIST%, НELP%»

не мешай спать!». Демонстративно зевнув, девушка перевернулась на другой бок и снова уснула. Обиженный вдвойне я добрался до своего места и в знак протеста тоже уснул.

Разбудили меня девушки. Опохмелка пролетела и теперь меня мучил ещё более страшный похмельный синдром. Девушки выглядили вовсе ужасно, да вчера мы явно перебрали. С трудом проглотив остатки запаса чёртовых орехов и запив это дело родниковой водой мы сидели около костра, тупо глядя в песок. Всем было плохо, разговор не клеился. Мою идею опохмелится девушки не поддержали, заявив что это путь к алкоголизму. Иринка жаловалась на боль в растянутом вчера влагалище, Катюшка тоже заявила о неприятных ощущениях в том-же месте.

Настроение у девушек было прехреновое, они винили меня за вчерашнюю пьянку (как будто я их заставлял пить, вечно я виноватый!). А Катюшка ещё и разозлилась за мои попытки отыметь её во сне. Я вяло отмахивался от обвинений, у меня болела голова и мне хотелось помолчать. Однако девушки совсем разворчались, и в итоге пришли к ужасному для меня вердикту: надо на время прекратить наши оргии, дабы мы смогли отдохнуть друг от друга (мои горячие клятвы в том, что я не устал от них не были приняты во внимание). Хреново.

И тут вдруг Ира опомнилась: «А почему нас до сих пор не спасли? Ведь уже прошло три дня!». И НАЧАЛОСЬ! Каких только гипотиз они не строили, как только не проклинали этот остров. В итоге девушки впали в уныние, и я, не выдержав этой моральной пытки, удалился, под предлогом найти чё-нить пожрать. День соответствовал нашему настроению — небо было затянуто жиденькими облаками, жары не было, волны и ветер были сильнее чем обычно. Но это и к лучшему — нет ничего хуже жары, когда у тебя тяжкое похмелье! Насобирав ещё орехов и фиников я так и прилёг около финиковой пальмы, размышляя что делать дальше. Мыслей у меня не было, шанс на спасение мы (или точнее, если быть самокритичным, я) упустили. Предоставится-ли другой шанс — я не знаю. А значит появилась куча новых проблем, надо готовится к длительному обитанию на острове, возможно, к тяжкой зимовке. Надо построить нормальный дом, наловить рыбы, коптить её, дабы был запас пропитания…. Надо определить наше местонахождение, придумать способ спастись… Все эти мысли разрывали больную голову. Работы и забот свалилось много, но делать чего-либо не хотелось. Хотелось просто лежать вот так под пальмой и потягивать холодную водичку… Я, конечно, снова мог опохмелится, но девушки правы — это неверный в корне путь. Лучше я сегодня потерплю, а завтра примусь за работу. Кстати о девушках: вердикт неприятный, но это фигня. Во первых надолго их воздержания (с их-то похотливостью и после практически непрерывной трёхдневной ёбли) не хватит, сами прибегут как миленькие, а во вторых может они и правы — мне тоже не мешало-бы передохнуть, эррекция уже не та, что в первые дни пребывания на острове. Да даже если я не прав, и девушки всерьёз занялись своим моральным обликом, что я недельку не потерплю? Бывало на материке у меня по месяцу-два девушки не было, не впервой, прорвёмся. Немного успокоившись и разработав план дальнейших действий я решил искупаться. Освежившись я решил что надо и мне отдохнуть и пошёл на пляж — загорать. Загорать без солнца оказалось делом бесполезным и неприятным, я даже чуть-чуть продрог. Вернувшись к шалашу я с сожалением обнаружил что настроение у девушек не улучшилось. Однако теперь они, слава богам, сидели молча. Между нами говоря девушки смотрелись ужасно: хмурые физиономии, сгорбленные в унынии плечики, растрёпанные волосы, синяки под глазами… Бр-р-рр… Либо девушки мне приелись, либо им надо лучше следить за собой. Одежда их и вовсе была в ужасном состоянии (во блин! теперь нам придётся и новую одежду себе делать…): грязная и местами порванная… Ладно, я понимал состояние девушек и не обижался на них, завтра всё будет гораздо лучше, главное чтобы прошла эта похмельная депрессия, а там прорвёмся! И тут мне пришло в голову что и я выгляжу не лучше. Решив что надо снова стать собой, ухоженным и чистым я побрёл к морю. Поняв, что на пляже вряд-ли найду стилиста я взялся за своё превращение сам. Подойдя к воде я взглянул на своё отражение. О майн год!

Тьфу! О Май гад! Тьфу! Боже мой! На меня глядела опухшая, обросшая щетиной, сине-красно-фиолетовая смутно знакомая физиономия. Бр-р-рр! «Что б я так больше пил — никогда!» — клятвенно заявил я себе и тяжко вздохнул, вспомнив что в подобном я клянусь себе после каждой большой пьянки. А стоит лишь пройти похмелью — и снова в жестокий бой с зелёным змием. Змий силён, поэтому битв будет ещё много! Сначала я решил побриться. Достав свою заточку, сделанную из ключей ещё во второй части сего произведения, я попытался заюзать её как бритву, что обернулось поцарапанной мордяхой и ничем больше. Тиха рыча, ибо матюгаться было лень, я начал аккуратно затачивать найденным на берегу камешком конец заточки, пытаясь сделать что-то типа бритвы. Покорпев над этим минут двадцать я получил примитивную, тупую, но всё-же бритву. Следующим встал вопрос о пене бриться без пены было плохо и больно, посему я начал искать замену мылу, из которого эту пену я обычно получал на материке. В итоге ничего лучше, чем натереть фейс каким-то маслянистым листом какого-то экзотического растения, и, сжав зубы, начать бриться я не придумал. В общем было неприятно, но нужного эффекта я достиг — несмотря на кучу мелких порезов лицо приобрело обычную для меня гладкость. Порезы — фигня, в морской воде всё заживает мгновенно. Мало того, приятное ощущение свежевыбритости усиливал приятный запах растения, которое я использовал как эмулятор пены для бритья.

Типа гель для бритья «тропический аромат», только экологически чистые ингридиенты! Выдав такую рекламу своему продукту я хорошенько запомнил растение (на будущее пригодится) и продолжил свою реинкарнацию в ухоженного человека. Следующим пунктом была одежда — брюки были грязные, все в каких-то колючках (шастать постоянно по лесу — это вам не хухры мухры), местами порванные и с подозрительными белёсыми пятнами в районе ширинки. Рубашка, которую я носил навыпуск поверх футболки тоже была не в лучшем виде — нижняя часть её превратилась в бахрому, карман оторвался, половины пуговиц недоставало (крайне непрактично, конечно, в порыве страсти рвать на груди рубашку, вместо того чтобы аккуратненько растегнуть пуговицы и сложить одежду на земеле…)… Тёмная футболка и вовсе превратилась в камуфляжную — пятна морской соли, засохшей спермы, пятна от фиников, жир от рыбы… Да, футболку мою впору было использовать в рекламе «Ариэля». Я представил себе это: Катюшка в фартуке и косынке брезгливо держа двумя пальчиками мою футболку начинает:

«Мой любовник такой ненасытный: он готов заниматься сексом всегда и везде. Он получает удовольствие, а мне достаются только пятна. Эту сперму ничем невозможно отмыть! Наша половая жизнь пошла на убыль, я не могла расслабиться под ним, всё считала пятна на его футболке. Мы бы разошлись, но подруга предложила мне попробывать стиральный порошок 'Ариэль'». Тут в кадре появляется Иришка с коробкой стирального порошка. «Катя, попробуй новый 'Ариэль'!» — говорит она, со снисходительной улыбкой глядя на непродвинутую в вопросах новинок на рынке стиральных порошков подругу. «Новый 'Ариэль'?» — глупо улыбаясь переспрашивает Катерина. «Да, это новый 'Ариэль', отстирает то, что другим не под силу!». Улыбнувшись своей фантазии я скинул одежду в воду.

Про состояние моего нижнего белья и говорить нечего — стыдно, посему промолчу об этом. Взяв со дна гладкий камешек и использя его как щётку я принялся за стирку. Устав, замёрзнув и промокнув я всё-таки довёл дело до конца. Вытащив вроде как отстиранные вещи я развесил их на каком-то раскидистом кусте на опушке леса. Погода вроде как расходилась, из-за туч выглянуло солнышко, и я решил позагорать. Вскоре распогодилось совсем, стало жарко. Я нежился под солнышком, прогревая промёрзшее за Московскую зиму тело. Искупавшись я снова рухнул на пляж. Что ж, с утра многие вещи кажуться хуже, чем они есть на самом деле — подумалось мне. Полежав ещё часок я, как был в костюме Адама, сбегал к девчонкам за расчёской, параллельно пригласив их на пляж. Причесавшись, и даже создав достаточно ровный щёгольский проборчик я совсем повеселел. Снова упав на песок я перевернулся на спину и подставил под солнечные лучи свою довольную физиономию. Пусть загорает, мне идёт загар. Через полчаса, охая и ахая притащились мои хмурые любовницы. Крайне удивившись перемене в моей внешности, и явно пристыженные своим внешним видом, девушки тоже направились к морю прихорашиваться и стираться. Измучив меня вопросами, типа как я умудрился побриться без бритвы и постираться без мыла, девушки принялись за дело. Так как они скинули одежду, зрелище было крайне интересным. А уж когда вещь надо было прополоскать и одна из девушек нагибалась над водой… В общем мой ненасытный орган снова подал признаки жизни. Решив, что мараторий на сексуальные отношения мужду нами, конечно, вещь хитрая, но секса-то хочется, я аккуратно направился к девушкам. «Даже не думай» — строго заявила Ирка, заметив состояние моего перца. «У меня и так всё между ног ноет, мы-же договаривались!».

Отвергнутый Ромео в моём лице направился искать счастья к Катюхе. «Ну Катюшка, ну золотце, ну хоть минетик, а? Пожалуйста-а!» — умолял я гнусавым голосом проффессионального совратителя. «Сашуль, уговор есть уговор, прости уж» — мило чмокнув меня в лоб проворковала смеясь она. «Уговор обычно двусторонний» — пробурчал я, «..а вы без меня всё решили, маленькие стервочки!». «Могу тебе попозировать, а ты сам себя удовлетворяй, как сегодня с утра» — расхохоталась неожиданно Иришка, раздвигая двумя пальчиками половые губки своей роскошной киски. «Нет уж, спасибо, вы очень любезны!» — обиженно пробормотал я и пошёл на прежнее место думать о несправедливости судьбы. Нет, мне ничего не стоило силой взять любую из них, они зависели от меня полностью. Сломать их и подавить их волю не составило-бы труда, но… Я всё-таки нормальный порядочный человек, и у меня есть свои моральные принципы, переступив через которые, я перестал-бы себя уважать, как мужчину (эх какой из меня главный герой вышел — принципиальный, смелый, ловкий, умный, находчивый… и самое главное — скромный!). Одним словом — весы. Людей со знаком зодиака «весы» вообще отличает мягкий покладистый спокойный характер, и я не исключение.

Побурчав немного я успокоился и продолжил наслаждаться ласковыми лучами жаркого тропического солнца…..

Глава 6

[В которой я сражаюсь с птичкой, охочусь на рыбок и страдаю от маратория]

Отдых явно пошёл мне на пользу — полежав часика два под солнцем, периодически купаясь, я почуствовал себя вполне работоспособным. Девушки, услышав мой расказ о чудесном душистом листе и по очереди обнюхав мою физиономию согласились что запах очень даже приятный и ломанулись в джунгли выискивать подобный парфюм себе. Видимо их очень пристыдил тот факт, что я первый привёл себя в порядок, а они, богини, всю жизнь выглядевшие идеально, докатились до такого плачевного состояния внешности. Перво-наперво стоило добыть побольше еды. Я направился к шалашу отыскивать свою дубинку. Дубинку я так и не нашёл (надо будет спросить у Катюхи куда она её выкинула. В конце-концов если-уж

«censored, full version at SupportRobot by 2:5020/1004.74, freq: LIST%, НELP%»

швыряй, куда вздумается!). Поняв что без дубинки плохо я нашёл себе ещё одну, более толстую и тяжёлую (большому человеку — большой калибр!) и прихватив бочонок из под браги и запас кокосов направился к морю. Браги мне не хотелось, но я понимал что запас её должен быть, тем более что мои самогонные аппараты не долговечны (листы пальмы, по которым брага стекала в чашечки, пришлось менять, они сморщились под солнцем). Зарядив аппараты сырьём и скрутив штук двадцать «сигар» из новых душистых травок я пошёл к скалам, на которых обычно ловил крабов. Гадские крабы стали более стрёмными и хитрыми, после моих двухдневных набегов и вообще их стало меньше. В общем я умудрился поймать лишь четырёх, да и то каких-то мелких. Соорудив в воде что-то вроде небольшого садка из палочек, куда я посадил пойманных крабов (дабы не убежали), я решил снова попытать счастья на охоте. Углубившись в лес я понял что это была плохая идея. Одежда-же моя всё ещё сушилась на берегу. Ходить голышом по лесу оказалось занятием неблагодарным — ветки кустов царапаются, какие-то колючки колются, в тени леса прохладно. Но я мужественно продолжал путь, даже когда одной из острых веток мне слегка оцарапало мужское достоинство. Злой, свирепый, с оцарапанным достоинством, я нашёл-таки что искал. Небольшое гнёздышко, склёпанное неизвестно из чего, с маленькими, аппетитного вида птичьими яйцами внутри, мирно висело на верхних ветках одного из неизвестных мне (а на этом острове я вообще ни одного дерева, окромя пальм, опознать не мог тропики-же) деревьев. Варварски оторвав гнёздышко вместе с яйцами я попытался ретироваться с добычей, но не тут-то было. Некой довольно крупной птичке, неизвестно откуда появившейся, явно не понравилась моя коварная идея заюзать её ещё не вылупившихся птенцов в качестве сырья для яишницы.

Спикировав на меня в лучших традициях истребительной авиации птичка больно тюкнула меня в темечко острым клювом. «Бля!» — обиженно выдал я и, выронив драгоценное гнездо, осел на землю. Положение моё стало ещё хуже ибо:

1) Часть яиц (да не моих, балада, а птичьих!) от удара о землю треснула 2) Птичка, с мерзкими хриплыми криками, пошла на новый заход 3) Голой задницей я плюхнулся на что-то колючее Озверев от такой невезухи я с размаху долбанул дубинкой в сторону птички.

Птичка явно имела представления о тактике и стратегии воздушного боя, так как выполнив ловкий манёвр ушла от смертоносного удара и снова клюнула меня, на этот раз в обнажённое плечо. По руке потекла противная липкая струйка моей собственной крови. «Бля!» — снова высказал я недовольство птициным поведением. Резко поднявшись я кулаком левой руки отбил новый птицин заход и дубиной долбанул противника по крылу. Теряя высоту птичка зацепила какой-то куст и упала на землю. С видом Георгия-победоносца, рвущего поганого змея, я мощным ударом по голове прикончил храбрую птицу. Боль в плече приглушила угрызения совести, возникшие после истребления птичьей семьи, и я, подхватив знатную добычу, направился к шалашу. Выкопав около входа глубокую ямку я выложил её внутри сухими листьями и положив туда яйца и птицу накрыл сверху двумя брёвнышками. Мини-холодильник был готов (когда у нас на даче не было проведено электричество мы хранили свои продукты именно так). Довольный, что не придётся жрать гнусные орехи, я направился к морю. Промыв рану на плече и слив готовую брагу в бочонок я снова зарядил аппараты и пошёл к пляжу. Мда, девчонки времени зря не теряли. Моему взгляду предстали те-же прекрасные нимфы, которыми я восхищался в «Шереметьево-2». Приятный экзотический запах, исходивший от девушек, показывал что парфюм себе они-таки нашли. О долгих поисках свидетельствовала куча разномастных тропических листьев, возлежащая на опушке леса. «Девчонки, ну хрен с ним с мараторием, а?!» — взмолился я. Огонь желания охватил меня, головка члена уставилась в синеву неба. Однако девушки были непреклонны, видимо вчерашний разврат не прошёл для их здоровья даром.

Поклянчив ещё немного и осознав всю тщетность своих попыток я пошёл купаться, проклиная вчерашнюю пьянку. Море было чистое, а вода потрясающе прозрачная.

Неожиданно мне в голову пришла идея поплавать под водой. Я очень любил это занятие, и даже, год назад в Египте, пару раз погружался с аквалангом. Жаль что не было маски с трубкой, или хотя бы плавательных очков, но что поделаешь, при известной сноровке можно плавать и без них. Я нырнул и открыл глаза.

Подводный мир всегда восхищал меня, и даже сейчас, без всяких принадлежностей, меня поразило богатство жизни на дне. Разница была лишь в том, что после попадания на остров, я любую живность воспринимал с гастрономической точки зрения, а раньше воспринимал сугубо с эстетической. Говоря проще, раньше взгянув на яркую толстенькую рыбку я думал: «Какая красивая рыбина, роскошь!», а теперь в той-же ситуации в мозгу у меня проносилось: «Вон из той, полосатой выйдет чудеснейшая жареная рыба!». Задав себе вопрос, почему это я никогда не пытался заниматься подводной охотой здесь, и не найдя достойного ответа я решил немедленно исправить этот недочёт. Перво-наперво я выбрался на берег и найдя в лесу длинную тонкую, но крепкую палку заточил её конец своей заточкой из ключей (она-же моя псевдо-бритва). После этого я снова нырнул в воду, и отплыв подальше от берега, начал охоту. В результате мне удалось подранить трёх рыб разного размера, но не удалось поймать ни одной. Офигевшие от боли они легко срывались с гладкого острия моей остроги и с бешеной скоростью уходили вглубь морских вод. Проткнуть рыбу сразу насмерть мне не удавалось. Во первых рыбы были юркие, и я не мог попасть в жизненно важные органы, а во вторых острога моя была слишком тупая. Выбравшись на берег я в изнеможении упал на горячий песок. Отлежавшись я решил создать новую улучшенную острогу, однако потом решил что займусь этим завтра. Гораздо более важным был вопрос об одежде. Моя уже высохла, но снова одевать и пачкать её не хотелось. Когда придут холода (если придут) нормальная одежда пригодится, а сейчас можно походить и в чём нибудь попроще. Только вот из чего сделать это самое «что нибудь»? Вообще говоря мне всего-то и нужно прикрыть чем-нить половые органы, ибо проишествие в лесу показало что нефиг им быть открытыми. И сидеть на песке приятнее будет. Также надо одеть и девушек, а то с этим мараторием прибывание рядом с ними, когда они абсолютно раздеты, напоминает пытку. Но вот из чего сделать обновку? Из шкур, как это обычно делают всяческие попавшие на необитаемые острова? А с кого я тут шкуру сдеру? Животных крупных тут нет, а этих мелких хрен поймаешь, да и задолбишся сшивать мелкие шкурки… Трава?

Наверное оптимально в моей ситуации, только надо сплести это дело. А занятие это не мужское, это вам не языком плести, тут ловкие женские пальчики надобны.

Обрадовавшись возможности переложить часть своих забот на нежные плечики спутниц я нарвал целый ворох травы разных мастей и разложил её сушиться на скалах. Вернувшись к шалашу я возложил на девушек обязанности по созданию одежды, тактично заявив что это мне вовсе не лень делать одежду, просто нет у меня художественного вкуса, эстетизма, ощущения прекрасного (да и вообще — бездарь-бездарем), в общем тех качеств, которыми природа щедро наделила моих прекрасных спутниц (да, я всегда умел пудрить девушкам мозги и вешать макаронные изделия на уши). Девушки повелись и с увлечением начали обсуждать способы и методы создания гардероба. Я поделился своими соображениями насчёт травы, но девушки заявили что это убого и что они хотят одёжку из кожи или меха. Однако я привёл девушкам убийственные доводы правильности моей идеи:

a) В мехе на такой жаре жарко

b) Экологический стиль сейчас моден

c) Если на наш остров наткнётся корабль greenpeace, то увидив на нас такие наряды нас ни за что не спасут

d) Травяные одёжки стильны и эротичны

e) Настоящий модельер должен уметь создать шедевр из подручных средств

f) А где-ж я вам кожу-то возьму?!

…последний довод окончательно убедил девушек в моей правоте и они обещали заняться нашим гардеробом. Ещё немного поклянчив у девушек окончания маратория, и не добившись никакого успеха, я, поручив им приготовление ужина (не дают — пусть готовят, хоть какая-то польза) пошёл на пляж загорать.

Загорая я придумал проект нашего будущего капитального дома, строительством которого я собрался заняться завтра. Ещё я решил за ужином серьёзно поговорить с девушками о нашем положении, и мягко подготовить их к мысли что, возможно, мы на этом острове надолго. Вскоре меня позвали кушать. Блин, и почему я раньше готовил сам? Спутницы мои, ко всем прочим достоинствам, отлично готовили — ужин получился шикарный. Жаркое из убиенной с таким трудом птички, крабы на углях, запечёные в золе яйца… Было вполне здорово, сбегав за просушившимися за день сигарами и слив последнюю партию браги в бочонок я вернулся. Разведя брагу водой и получив слабоалкогольный коктейль я прикурил от костра и начал разговор. Я объяснил девушкам что, честно говоря, нас давно уже должны были найти. Видимо что-то случилось, вполне возможно что я ошибаюсь и зря паникую, но всё возможно. Посему надо занятся созданием инфроструктуры на острове, постепенно делать небольшие запасы продовольствия. Скорее всего это не пригодится, но перестраховаться надо. Да, это тяжело, но мы должны быть сильными, хорошо поставленным тоном продажного политика вещал я. Затянувшись я стал ждать реакции девушек. Выяснилось что они уже говорили об этом и в принципе согласны. Их самообладание удивило меня, по моим расчётам они должны были расплакаться, но нет они нормально и по деловому восприняли мои слова. Да, какие замечательные девушки! Терпеть с ними авиакатастрофы — одно удовольствие. Ещё немного поболтав на самые разные темы, Ирка, явно издеваясь, расказывала о своих бывших парнях и какие штуки она с ними вытворяла. Я, поддерживаю игру, расказывал о своих девушках и о наших с ними играх. И хотя я видел, как зажигались глазки у собеседниц, когда я красочно описывал как ласкал девушке клитор, как чуть-чуть, кончиком языка, легонько пробегался по самому краю внешних половых губ, вызывая у партнёрши конвульсии наслаждения, но дальше расказов дело не дошло. Видимо девушки твёрдо решили отдохнуть от разнузданных оргий. И тут меня осенило! Может кончилось «их время»?! Может они просто боятся забеременеть от меня? Но чтобы у двух одновременно? Бррр… И вообще, о чём я думал раньше? На материке я всегда предохранялся, но тут…

Может девушки уже давно беременны и я скоро стану отцом? Но почему тогда они не противились нашим оргиям? Самый простой способ узнать что-то о человеке — это просто спросить у него об этом. Я так и поступил. «Солнышко, мы спиральки ещё в 17-ть вместе с Катюхой поставили…» смеясь просветила меня Ира…..

При чём тут «спиральки» я не понял, ибо в моём понимании спираль ставят от алкоголизма… Ну если и от этого помогает что ж — отечественная медицина всегда меня восхищала… Ещё бы крем от ревматизма с «виагрой» совместить — старики бы обрели вторую жизнь. Надо будет кинуть идейку массам… потом…

За разговорами быстро пролетело время, на остров опустилась ночь.

Когда мы укладывались спать девушки предупредили меня, что мараторий распостраняется и на ночь, так что попытки овладеть ими во сне будут жестоко пресекаться. Растроенный, лишившийся последней надежды, я обиженно захрапел…

Глава 7

[В которой произойдёт то, что произойдёт]

Я проснулся от того, что кто-то резко дёрнул меня за плечо. Катюха, очень взолнованная трясла меня за плечо. Увидив что я открыл глаза, Катерина буквально выдохнула: «Яхта! Причалила к берегу, пошли быстрее!». Высказав это важное сообщение девушка выбежала из шалаша. Сонный мозг медленно переваривал полученную информацию. Наконец я осознал смысл сказанного и вскочив начал суматошно одеваться. «Яхта! Откуда? Спасатели? Но почему на яхте? И почему спасатели, ведь они уже были тут и не нашли нас!? А если не спасатели, то кто?

И вообще надо-ли так радостно бежать к ним, хрен знает в чьих мы находимся территориальных водах?» — вихрем проносилось в мозгу. Решив что осторожность, это вовсе не параноя, я прихватил дубинку и направился к пляжу. Но не напрямую, как мы обычно ходили, а обходным путём, чтобы выйти на пляж с Востока. С той стороны были довольно густые заросли и можно было осмотреть пляж не выдав себя. Шестое чувство не обмануло меня — из прибывшей с качавшейся в бухте небольшой парусно-моторной яхты шлюпки на берег высадились четыре человека. В штатском. Но с оружием. Один был не вооружён, у второго за поясом торчала рукоятка пистолета, двое остальных сжимали в руках автоматы.

Невооружённый цепко держал за руку испуганную Катю, человек с пистолетом нагло обхватил за талию Иру. Я напряжённо прислышивался к обрывкам разговора, долетавшим до меня. Слышно было плохо из-за рокота волн. Говорили на английском, причём на повышенных тонах. Я знал что Катя отлично знает английский, ещё в аэропорту к ней с каким то вопросом обратился иностранец, по ответу я понял что у неё высокий уровень). Девушка что-то отчаянно объясняла невооружённому. Тот что-то спросил, показав в глубь леса, до меня донеслись последние слова вопроса: «..only you?!», видимо этот козёл хотел узнать одни-ли они на острове. Катя согласно закивала головой (вот молодец девчонка!)

Невооружённый резко схватил её за подбородок и снова что-то спросил. Катя заплакала и всхлипывая начала что-то быстро говорить, указывая пальчиком в лес.

Невооружённый (видимо этот хрен с горы был среди них главным) что-то сказал своим и двое автоматчиков бегом ломанулись в сторону нашего шалаша. Мгновенно проанализировав ситуёвину я упал на землю, вжавшись всем телом в сухую листву.

Мне очень хотелось стать меньше раза в четыре. Невооружённый что-то распрашивал у всхлипывающей Кати, а бородач с пистолетом, державший Иру, изучал свою пленницу пристальным похотливым взглядом.

«Бля, мы влипли!» — понял я, «девки — дуры, зачем было сразу бежать навстречу?

Можно было потерпеть пять минут и понаблюдать за 'спасателями'?!». Я отчаянно пытался что-то придумать. Расклад был не в мою пользу: четверо здесь, здоровые крепкие мужики, трое вооружены, двое автоматическим оружием. Сколько их осталось на яхте — один бог ведает. А против них был я, изрядно перетрусивший, худощавый девятнадцатилетний парнишка с деревянной дубинкой. Мозг подсказывал мне что надо бежать на хрен, спрятаться в джунглях и ждать пока вся эта шабла уплывёт к чертям, но всё остальное противилось. У них были девушки, и если они увезут их с собой, то:

1) Мне будет не с кем развлекаться, а сколько я ещё тут пробуду неизвестно.

Что я голодному лебидо своему скажу, онанизм ведь мной глубоко презираем?!

2) Одному будет скучно и одиноко

3) Какой я буду после этого мужик?

4) Даже если меня застрелят — всё лучше чем в одиночку, страдая от угрызений совести и спермотоксикоза, сдохнуть на этом острове.

5) Есть возможность захватить яхту, может мы сможем уплыть с острова

6) Если я спасу девушек — они, наверняка, на радостях отменят мараторий

Подбодрив себя этими доводами и почуствовав себя героем, на котором лежит спасение двух красавиц, я начал думать. Пока я думал вернулись автоматчики, они что-то сообщили невооружённому и тот кивнул. Видимо они поверили что на острове больше никого нет. Это уже хорошо. Невооружённый достал из кармана рубашки рацию и что-то сказал туда. Рация в ответ что-то прошипела.

Невооружённый сказал: «Ok, agreed!» и, убрав рацию, что-то сказал автоматчикам, которые, коротко кивнув, ломанулись в джунгли. Оставшиеся бородач и невооружённый присели на борт шлюпки и закурили, базаря о своём. Девушек бородач сковал наручниками (один браслет на запястье у Иры, другой у Кати) и посадил в лодку.

По их поведению можно было понять что автоматчики вернуться не скоро, но куда они направились? Что им делать на острове? Вообще-то, конечно, момент хороший, их осталось только двое и лишь один вооружён, да и то пистолетом, но… Это только в боевиках я бы выскочил из-за кустов с дикими криками, пробежал бы с сотню метров, прежде-бы чем вражеские враги меня бы заметили и открыли огонь, естественно вокруг меня свищут пули, выбиваются бурунчики песка, а я, абсолютно невредимый (или с одинокой красивой царапиной на мужественном лице), бегу себе и бегу… Потом я бы одним ударом дубины повалил-бы обоих мужиков (кстати, я вообще-то не самого маленького роста, во мне метр восемьдесят, но что бородатый, что невооружённый, были выше меня минимум на голову), те-бы (оба) упали, синхронно ударились-бы головой об удачно подвернувшийся камень (это на чистом-то песчаном пляже) и отрубились. Я бы, взяв пистолет, пошёл охотится на автоматчиков, перебил-бы их (естественно патроны у меня бы не кончались, а автоматчики не умели-бы стрелять), захватил-бы яхту, и мы бы уплыли к чертям с острова… В общем happy end и всё такое… Но не тут-то было, это не боевик, а, практически честный солюшен по выживанию на необитаемых островах. Так вот первый пункт гласит: «Ты не супермен, ты, чисто ничто, со своей примитивной дубиной и хилыми мускулами, против здоровых мужиков, да ещё и с пистолетом». я бы одного из них, и невооружённого, хрен-бы сделал, даже с дубиной, а тут вон какой расклад… Теоретически я умел обращаться с оружием, отец у меня военный и я нередко напрашивался к нему на стрельбища, попалить от души из «ПМ», даже раз из АК-74 стрелял, причём довольно метко. В общем всё круто, только одна, маленькая и совсем, для настоящего героя, незначительная, проблема: оружия-то у меня и не было. Вторая, настоящая проблема, заключалось в том, что я был не совсем настоящим героем, а точнее был совсем не настоящим героем. В общем, говоря проще, героем я был липовым. И вообще, это как-то не честно. У всех моих предшественников по жанру что-то было: ну взять того-же Робинзона Крузо — да у чувака там ружей с десяток было, пороху до хуя, а против него были лишь примитивные стрёмные дикари со стрелами. Идём дальше: У героев «Таинственного острова» Жюля Верна так вообще крыша в лице капитана Немо была. Нехило так — подводная лодка на охране острова. А я? Голыдьба, ничего нет! Дубинка да заточка, которой и побриться-то сложно, не то что горло перерезать. Да и герои там были как на подбор умные, крепкие, сплошняком снайпера, бойцы и вообще предостойнейшие геройские люди. А я? Я с птичкой-то маленькой минуты две сражался… Не, это подстава! Конкретно!

Ладно, самобичеванием я хрен чего достигну. Надо взглянуть что это там автоматчики делают. С автоматом-то веселей как-то, есть хоть какие-то шансы.

Однако меня всего трясло и я решил тяпнуть чарочку, дабы соображать лучше и немного успокоится. Ползком, с короткими перебежками (крутые мужики-герои в фильмах всегда бегают короткими перебежками, вот и я решил не отставать), я быстро добрался до скал. Трясущимися руками я выпил остатки вчерашней браги, не влезшей в бочонок. Как обычно стало полегче. Поняв, что больше нет у меня самооправданий чтобы не идти к автоматчикам (до этого я успокаивал мозг: «Да подожди-ты, сейчас чарку тяпну и всех спасу, спокойней!») я нехотя пополз вглубь леса. Автоматчики оказались на дальнем краю острова, в глубине леса, я в этом месте и не бывал вовсе, я нашёл их по громким матюгам на неизвестном языке (то что это матюги понятно и так, что ещё от некультурных злодеев и разбойников ожидать?). Видимо английский не был для них родным. Заняв удобную позицию я начал наблюдать. Ребята энергично разгребали здоровую груду камней (удивительно — как это я её не заметил в своё время?). Автоматы лежали рядом на земле. Я узнал очертания — это были наши, родные, до боли знакомые АКМ-С (Вот ирония судьбы — быть застреленным иноземцами из русского автомата!).

Позиция у меня была невыгодная, чтобы спереть автоматы надо было пройти с десяток метров по сравнительно открытому месту. Пока я думал, автоматчики подняли особенно большой камень и под ним оказалась гофрированная поверхность какого-то большого металического ящика с ручками вверху. Ребята поднатужились и начали тянуть за ручки, силясь вытащить весь ящик на свет божий. Видимо ящик был очень тяжёлым — лица парней аж покраснели от натуги, а ящик лишь слегка шевельнулся. Автоматчики были целиком поглощены своей работой и я понял:

«Сейчас, или никогда!» (Да! Да! Я крут, как целый взвод маринеров!). Шумно выдохнув воздух и мысленно попращавшись с этим светом я вскочил на ноги и бросился к автоматам. Меня заметили почти сразу (ну а что можно ещё ожидать было, мой писатель явно хочет меня прикончить!) — крайний ко мне автоматчик резко повернулся на хруст ветки, неудачно оказавшейся под ногой. Сделав самое свирепое выражение лица, на которое я был способен и пробормотав про себя: «IDDQD, IDKFA, ENTER!» я с размаху швырнул в него дубинку. Блин, у мужика отличная реакция! Он среагировал мгновенно — бросив ящик поймал моё оружие.

Однако это привело к очень интересным последствиям: его спутник ящик не бросил — тяжёлая тара с грохотом рухнула на камни. От удара массивная железная крышка контейнера соскочила и по инерции ударила крайнего по ногам. Ну, естественно, в лучших традициях низкопробных боевиков, мой оппонент должен был упасть, изрыгая нецензурные предложения и схватившись за переломанные ноги руками. Однако у меня тут не низкопробный боевик, а низкопробная повесть, поэтому мужик лишь слегка вздрогнул. Зато это дало мне лишнюю долю секунды преимущества. Что, впрочем, не помогло — крайний с удивительной, для его массивных габаритов, лёгкостью бросился мне наперерез. Да, ребята походу проффи, по крайней мере крайний (второй лопух всё ещё держал ящик, глазея на шоу) — он уже стоял на моём пути, стоял между мной и автоматами. Не снижая скорости я прыгнул. То есть я хотел прыгнуть, но в последний момент зацепился ногой за корень и прыжок получился немного не такой. Я хотел ловко прыгнуть вверх, долбанув товарища ногой в голову (господи, кого я обманываю? Дай бог с моей то растяжкой по колену попасть), но получился прыжок как у вратаря за мячом ноги сзади, руки вытянуты, пикирую себе к земле. «Синхрофазатрон, бля!» — неожиданно для себя самого, тоненьким от страха голосом, пропищал я.

Руки мои судорожно хватали воздух, я не контролировал полёт и мало что понимал в происходящем. Неожиданно руки во что-то влетели, во что-то мягкое. Абсолютно инстинктивно я крепко сжал пальцы. Дикий вопль потряс джунгли. Я рухнул на землю, всё ещё не выпуская из рук добычу, и тоже завопил из солидарности.

Подняв глаза выше я увидил следующее: я лежал на земле, мои вытянутые руки крепко сжимали нечто, находящееся в области паха, моего противника. Противник, с выпученными от боли глазами, жутко орал и конвульсивно размахивал руками.

Второй автоматчик, очухавшись, бросил свой ящик и кинулся ко мне. С чуством умело скрываемого мстительного садизма я, напоследок, особенно крепко сжал яйца несчастного оппонента и шустро проползя у него между ног ломанулся к автоматам. Мы успели почти одновременно: я схватил спасительный ствол на долю секунды раньше (второй — увалень, первый был куда как расторопней). Я схватил один автомат, а мой противник, тяжело пыхтя (да, животик у него был толстоват), другой. Подхватив тяжёлое оружие я пламегасителем, эмулируя пику, ткнул толстяка в живот и нажал на спусковой крючок. Выстрела не последовало. Чёрт, это-ж только в фильмах чужие автоматы валяются с патроном в патроннике! Я запоздало дёрнул затвор. В этот момент вражий враг открыл огонь. Грохот выстрела оглушил меня, огненная волна опалила лицо, что-то горячее обожгло левое ухо. Не соображая ничего, оглушённый и контуженный я нажал на курок, отдача дёрнула меня назад. Выдав короткую очередь автомат затих. Приоткрыв глаза (да, да, смейтесь, я действительно, от страха, по бабьи зажмурился при стрельбе, очень смешно!) я увидел оседающего автоматчика. В его глазах было недоумение, на груди расплывалось кровавое пятно. Он выронил автомат из рук и простонал, падая на землю. Я не знаю что на меня нашло, видимо нервный шок, состояние аффекта… Не знаю. Просто вместо того чтобы убежать, закричать, отвернуться, и вообще вести себя как человек, который впервые стреляет в людей, я абсолютно хладнокровно навёл прицел на голову несчастного и нажал на курок. Пули пробили шею, бедолага дёрнулся и затих. Навсегда. Сзади послышался хруст ветки, резко обернувшись я увидел второго боевика, который, держась рукой за покалеченные яйца, пятился назад, с ужасом глядя на меня. Не секунды не мешкая я снова нажал на курок — пули ударили в плечо злодею, он вскрикнул, я снова выстрелил — очередь прошила бедняге бедро. Глаза его закатились и он, тихо скуля, упал. Удивляясь собственному поведению я снова нажал на спусковой крючок, превращая живот поверженного врага в кровавое месиво. Словно кто-то другой управлял моими действиями, кто-то более умелый, хладнокровный, умный, жестокий. Видимо в прошлой жизни я был Джеймсом Бондом, точно! Не чувствуя вообще ничего я подошёл к трупу дальнего и поднял с земли автомат. Вот почему он сделал всего один выстрел! Селектор стрельбы был поставлен на одиночные.

Чёрт, хоть когда-то, даже по теории вероятности, мне должно-же было повезти?

Я словно наблюдал откуда-то сверху за своими действиями. Чужой, незнакомый, я хладнокровно вытащил из второго автомата рожок и сунул его за пояс. Осмотрел селектор моего, тот стоял на стрельбе очередями. Удовлетворённый осмотром оружия я задумался. Задумался что делать дальше. И тут словно старый я вернулся в своё измученное, ставшее как бы чужим, собственное тело…

Ох зря я это сделал! Уши начали слышать, ноздри втянули противный запах, тот самый который описывают солдаты — смешанный запах свежей крови и пороха. От напряжения ноги мои подогнулись и я присел на корточки. Постепенно я начал ощущать своё тело. Болела рука, пальцы были в чём-то липком, страшно жгло мочку левого уха. Я взглянул на руку — окарябанная при передёргивании затвора кисть правой руки кровоточила, кровоточили оцарапанные при падении локти. По левому плечу струилась тонкая горячая струйка. Кровь, моя кровь. Я тронул левое ухо, острая боль пронзила всё тело. Рука моя, вместо гладкой мочки уха, нащупала какие-то кровавые лохмотья. Бля, зацепило-таки! И кровотечение нехилое, левая часть тела почти вся в крови. Только теперь замечаю что левое ухо слышит значительно хуже, нежели правое. Глухой рембо — это что то. Ну почему нормальных героев красиво ранят в плечо или в ногу? Меня-же, естественно, ранение сделало одноухим уродом… Ладно, хер с ним, есть дела поважнее. Оказывается это проще, чем я думал. Оторвав рукав рубашки, я, перебинтовав им ухо, типа как флюс перевязывают, разложил складной приклад автомата, взял оружие в руки и, слегка пошатываясь, кряхтя побежал к берегу.

Блин, кровушки-то много потерял — бежать тяжело, в голове что-то противно пульсирует, болит разорванное ухо. Пробегая мимо родничка я не выдержал и опустился хлебнуть водички. Да, одним своим видом я мог напугать врагов до полусмерти, представьте: товарищ в разорванной рубахе с оторванным рукавом, весь залитый кровью, с автоматом в руках, в порванных на коленках штанах, с запасным магазином, воинственно заткнутым за пояс, и с перебинтованной головой. Особо пикантно смотрелись «ушки» на макушке узел, держащий повязку на голове. Добавьте к этому абсолютно ненормальные глаза и взъерошенные обожжённые волосы, выбивающиеся из под повязки, и вы поймёте почему я, увидив своё отражение в воде, отшатнулся.

Напившись и умывшись я продолжил свой путь к берегу. Я уже видел просвет между деревьями когда грохнули выстрелы. Из стоящего рядом дерева выбило целый фонтан обломков сухой коры. Потом что-то обожгло правую лопатку, потом сильный удар куда-то в бок. Ноги подкосились и я, точно мешок с дерьмом, рухнул на землю. От боли у меня потемнело в глазах. Бляха-муха, автомат валялся метрах в двух, и когда это я умудрился его выронить?! Просто охуевая (по другому и не скажешь) от боли я на локтях приподнялся, и рывком перекинул тело к оружию.

Очередное попадание куда-то в область правого плеча (вот, блин, накаркал я с этим плечом!) пригвоздило меня к земле. Правая рука стала как-то плохо меня слушаться. Перехватив спасительный АКМ левой рукой, я, немеющей правой, пытаясь удерживать ствол навесу, начал осматриваться, пытаясь выяснить перед смертью: кто ж это меня всё таки подстрелил так грамотно? (А что — напоследок я ж могу позволить себе чуток любопытства?) Вроде всё тихо, птички себе поют (Блин, я же даже с утра не поел. Умирать на голодный желудок — вредно для здоровья!).

Неожиданно тяжёлый ствол автомата вывалился из моей, окончательно онемевшей, руки и коротко лязгнул о невесть откуда взявшийся в лесу камень. Прогремел выстрел, я инстинктивно вжался в землю, но новой боли не последовало (или я уже ничего не чувствую?). Отупевшие как то сразу мозги тем не менее выдали оценку ситуёвины: этот хрен с горы меня не видит, трава тут высокая, а рубашечка у меня (как знал ведь, когда ещё в Москве одевался) цвета хаки (можете теперь звать меня просто — Нострадамус), да и штанцы тёмные, хрен увидишь. Но нервы у мужика, видать, на пределе, на любой звук палит. Кстати сколько пуль он выпустил? Пять, или шесть? И какой у него ствол? У «макарова», из которого я так давно стрелял, в обойме 8-мь патронов, а в этом сколько?

И вообще, что я тут валяюсь, не хватало ещё мишень на груди нарисовать, я-же преимущество имею — у меня автомат! Аккуратно, как протезом (я её уже вообще не чувствовал) я приподнял правой рукой ствол. Теперь всего то и осталось, что засечь врага. Я не нашёл ничего умнее как просто дать короткую очередь в сторону, откуда прилетели пули (у меня болело всё тело, я был уверен что сдохну на этом острове, у меня было странное чуство редкого пофигизма, как будто бы не я лежал изрешечённый и окровавленный в этой траве, как будто бы не меня с минуты на минуты должны были убить. Было даже интересно — кто всё таки победит?). Я, естественно, противника не задел, зато тотчас-же, немного левее места, которое я обстреливал, вспыхнула вспышка. Уже знакомая короткая боль ударила в голову. Я ещё жив, или уже призрак-мститель? Вроде что-то в груди слева безумно бьётся, но как же заливающая глаза кровь и мучительная боль где то на макушке? Ладно, зато теперь я знаю куда мне стрелять! С трудом направив ствол одеревеневшей рукой я, с наслажданием, нажал на курок — длинная очередь разорвала тишину леса. Не отпуская спусковой крючок я дёрнул ствол автомата влево. Разрывая стволы деревьев, сокрушая всё на своём пути, пули понеслись к цели. Короткий вскрик показал мне что я куда-то попал. А может уловка?

Перестав палить я вгляделся в зелень леса. Кровь и пот заливали глаза. Рукавом рубашки я вытер лицо. Вот он! Наконец-то! Я увидел врага, точнее его штанину, неосторожно показавшуюся среди травы. Не мешкая я снова открыл огонь. Нога конвульсивно дёрнулась и затихла. Сделав ещё пару одиночных, в место предпологаемой локации противника, я притих. Окровавленная вражья нога не двигалась. Коротко вздохнув я неловко махнул деревянной правой рукой над головой (а чем я рисковал? Ну прострелят её ещё раз, и чего? Она и так не работает…), однако выстрела не последовало. Я приподнялся на локтях, высунул голову и тут же снова упал. Снова тишина. Неужели я сделал его? Тишину леса прорезал истеричный девичий крик: «Сашаа-а-а-аа! Саша! Сюда, помоги! Саша-ааа!

Быстре-е-ей!». Легко им говорить — быстрей… Я тут на решето похож, по количеству дырок на квадратный сантиметр поверхности, а они меня торопят…

Так, ладно, попробуем встать, ноги вроде целы. Ах, бля! Какая боль, какая боль, Аргентина-Ямайка… Тьфу! Нет, это из другой истории. Так вот я и говорю — какая боль! Приподнявшись на коленях я осмотрелся. Чёрт, это был бородач!

Тот, с пистолетом, видимо они услышали стрельбу и послали бородатого проверить. Вот он меня и подсёк, когда я безалаберно бежал к пляжу, вместо того чтобы залечь где-нибудь около места схватки с автоматчиками и спокойно пристрелить явившегося бородача… Но ладно, знал-бы, как говорится, прикуп — жил бы в Сочи. Я резко поднялся на ноги, жуткая боль в боку едва не отправила меня снова на землю, однако я удержался и, завалившись на бок, весь сгорбленный, как Квазимодо какой-нибудь, медленно поковылял к пляжу. Чёрт, как же больно! Как же хочется прилечь спокойно на мягкую травку, раскинуть руки и заснуть, спокойно, как младенец! Кровь заливала глаза, в ушах шумело, ноги были как ватные, правая рука вообще онемела, болело буквально всё тело, каждый сантиметр, мне даже девку не хотелось в тот момент (это я чтобы вы оценили всю хреновость моего состояния). Пробегая мимо трупа бородатого я подумал что неплохо было-бы взять пистолет, но нагнуться уже не было сил.

Я сжал зубы и, оставляя за собой кровавый след, с максимально возможной скоростью, двинулся к заветному пляжу. Я не знаю сколько прошло времени, не помню, я шёл чисто на автопилоте, на одной силе воли. Взгляд мой смотрел вниз, я еле передвигал ноги. То что я у цели я понял по тому, как увязли ноги в песке пляжа, идти стало тяжелее. Я открыл глаза и с трудом приподнял голову.

Невооружённый боевик сидел в шлюпке, положив руки на вёсла, и смотрел на меня испуганными глазами (да, зрелище, наверное, устрашающее). В лодке, пристёгнутые наручниками, сидели заплаканные Катя и Ира. Мои Катя и Ира.

Мысль о том, что этот заморский мудозвон может так просто увезти моих баб, да ещё и бросить меня одного, израненного на этом проклятом острове взбесила меня и придала сил. Я даже как-то выпрямился и бросился бежать к шлюпке, неуклюже передвигая негнущиеся ноги. «Ss.. Stop! Fuck your self!» — неожиданно громко взвопил я. Фраза смешалась со стоном боли и ярости. Испугавшись моего ужасного произношения и неясного скрытого смысла фразы мужик опешил. Очнувшись он было взялся за вёсла, но отважная Ира сзади изогнулась и стукнула его маленькой пяточкой. Катя повторила её действие: маленькие, слабые и беззащитные, они, с упорством и безумной храбростью, принялись молотить боевика по могучей спине.

Не то чтобы это особо помешало злодею, скорее отвлекло. В общем он не успел отплыть и пяти метров от берега, а свол моего АКМ уже смотрел ему прямо в грудь.

«Stop! Drop it!» — напрягая все свои, ещё функционирующие, серые клеточки, дабы вспомнить нужные английские слова, проорал я. «Катюха, скажи этому придурку что я нервный, нервный ненормальный русский отморозок, и что я ему, мудаку, башку отстрелю, если он вас не отпустит!» — ультиматумом заявил я напуганной Кате. Катя быстро перевела (интересно, откуда это она знает как по английски «отморозок»?). «И скажи что я его отпущу, если он отпустит вас!» — добавил я, неподобающе слабым, для супер-героя, голосом. Катюшка перевела. Я еле держался на ногах, если я скажу что мне было плохо — я ничего не скажу.

«Yes, yes, sir! Ok, of course!» — начал испуганно лопотать боевик. Он было резко вскочил, но я огорошил его шипилявым (почему-то я, ко всему прочему, начал ещё и шипилявить): «Freezzee (не знаю что это значит, но полицейские в примитивных боевиках всегда кричат это самое «Фриизз!» преступникам, и те покорно поднимают руки вверх), slowly!». Бедолага застыл. «Slowly!» — повторил я, и немного подумав добавил: «sun of beach! (сын пляжа? оригинальное в итоге ругательство получилось с моим шипилявым произношением)!». «Ok, ok, slowly..» — подобострастно повторил мой подприцельный (ещё один душевный термин, прошу заценить). Видимо бедняга уверовал, что этот ненормальный русский изрешитит его при первом удобном случае, да и проффи он, наверное, троих людей его положил за пару минут… Кровь заливала мне глаза, ноги подкашивались, однако я упорно делал вид что у меня всё хорошо, и шатаюсь я так, для понта, типа пританцовываю себе на месте. Расковав девчонок бородатый вопросительно посмотрел на меня. «Катя, Ира! Сюда! Да живее мать вашу!» — прошипел я.

Спрыгнув с лодки, девушки оказались по пояс в воде и кинулись ко мне. «Sir, i'm..» — начал было боевик, но не успел закончить. Меня в фильмах всегда раздражало поведение благородных героев, которые, дав обещание, отпускали злодеев, и после этого получали двойных люлей, от злодеевских друзей, которых приводил вернувшийся мстить свежеотпущенный злодей. Я знал, что если отпустить этого парня нам не жить. Да, конечно, более гуманный читатель заявит что надо, было связать боевика, захватить его в плен, и т. п. Возможно, но в тот момент мне было очень плохо, я понял что через секунду я упаду. Упаду и всё пропало.

Поэтому собрав последние силы я нажал на спусковой крючок. Оппонент мой дёрнулся, схватился за живот и со стоном съехал на дно лодки. У него были очень и очень удивлённые глаза, видимо настоящий герой не должен был так аморально себя вести. Эти глаза были последним, что я помнил — подняв фонтан брызг я рухнул в воду и отрубился…

Глава 8

[В которой я становлюсь пациентом, что совсем не плохо при таких докторах]

Что-то яркое светило в левый глаз, мешая наслаждаться долгожданным отдыхом.

Мля, ну оставят меня когда нибудь в покое, или нет? Жмурясь и часто моргая я с трудом открыл глаза. Луч яркого солнца пробивался сквозь щель в крыше шалаша.

Нашего шалаша! Но как я туда попал? Я-же должен быть на пляже? Мне всё это приснилось, я спал? Ну конечно! Это был сон, слава тебе господи, и приснится же такое! Ха! Довольный и радостный я попытался подняться. А-аа-а! «Блин, это был не сон!» — простонал я. Всё тело пронзила жуткая острая боль. «Но тогда боевики, яхта! Всё это правда! Они с минуты на минуту будут здесь! Где ствол!

Фак, где мой автомат? А может я уже захвачен, чёрт!» — мысли тайфуном проносились в мозгу, сердце выпрыгивало из груди. «Сашечка, Саша! Что с тобой?

Всё в порядке, успокойся» — раздался взволнованный, но такой милый и родной голос. «Катюшка, милая…» — счастливо протянул я, но тут-же опомнился: «где яхта, быстрее прячтесь, они вернутся за контейнером!». «Успокойся, всё под контролем, яхта уплыла, они нам больше не опасны, поверь!» — улыбаясь сказала Катя (я всё-таки умудрился, сжав зубы, повернуть голову направо и увидеть её).

Господи, как же она прекрасна! Только вот… «Катерин, что это? Под глазом» — строго, как суровый отец у непослушной дочери, спросил я. «Это тот козёл, в лодке, которого ты…» — её голос дрогнул от страшных воспоминаний, «…

которого ты убил. Он когда выстрелы услышал в лесу как накинулся на меня, начал спрашивать кто ещё на острове есть, а потом ударил… Но я не сказала» — почемуто виновато улыбаясь добавила она. «Ничего, забудь, всё позади..» — начал было я утешать её, а потом задумался — позади ли? «Расскажи мне что произошло, я ничего не помню… Последнее что помню как того, в лодке, подстрелил и в воду упал.» — попросил я. Девушка присела поближе и размеренно, как сказку на ночь маленькому ребёнку, начала расказывать, поглаживая мои опалённые волосы. После того как я упал девушки находились некоторое время в ступоре, однако потом пришли в себя и вытащили меня из воды. Я чуть не захлебнулся — глубина было по колено, но я упал головой вниз и крепко нахлебался воды, к тому времени как они меня вытащили. Иришка сделала мне исскуственное дыхание (блин, а я без сознания был, вечно я самое интересное пропускаю!) и, когда я более менее ровно начал дышать, общими усилиями оттащили меня в шалаш. Потом Катя начала перевязывать меня (у неё отец хирургом в «склифе» работал, и до того как развёлся с её мамой, очень хотел чтобы дочь пошла по его стопам, поэтому рассказывал ей о всяких ранениях, брал с собой на операции, учил делать перевязку и оказывать первую помощь… Катя врачом не стала, и в мед не пошла, но старые навыки неожиданно пригодились) и промывать раны. По её словам я родился в рубашке — меня зацепили пять раз, но при этом не было ни одного опасного для жизни ранения: ухо зацепило совсем чуть чуть, оторвало кусочек мочки, ничего опасного, только не очень красиво и крови много. Лопатку просто царапнуло чуток, даже кость не задело, только длинная багровая полоса шрама, проходящая через всю спину, останется у меня, похоже, на всю жизнь. Наиболее серьёзное ранение было в бок — после ранения в лопатку меня развернуло лицом к среляющему (видно тогда-же я и выронил автомат) и следующая пуля вошла в бок, чуть повыше левого бедра. Правда пуля прошла навылет, но рана была рваная и ужасно сильно кровоточила. К тому же, какие-то мышцы она всё таки задела, ибо сейчас любая попытка двинуться отзывалась страшной ноющей болью в левом боку. Ранение в плечо и вовсе было очень оригинальным — одной пулей мне умудрились прострелить и плечо, и бицепс правой руки (рука было чуть поднята, и пуля прошила насквозь и плечо и руку).

Тут Катя ничего сказать не могла, может с рукой дело и серьёзно. По крайней мере плечо задело слегка, а вот руку пробило чисто в середине, навылет.

Последняя рана на голове вообще была апогеем моей удачливости (зря я всё таки на свою удачу грешил) — пройдя чисто над головой лишь оцарапала макушку.

Пяток миллиметров ниже — и всё, каюк. На макушке, опять-таки, образовалась узкая багровая ложбинка шрама (блин, видок у меня, сейчас наверное…).

В общем я отделался легко, только крови много потерял. Промыв мне раны моя прекрасная спасительница перебинтовала меня (для чего пришлось в спешном проядке превратить её юбку в мини-юбку, что, по моему, было чудесной идеей.

Типа и приятно и полезно, и всё для меня!). Тем временем отважная Иришка, которая вообще хорошо зарекомендовала себя во всяческих экстремальных ситуациях, осуществляла оборону острова. Взяв автомат она начала методично пускать очереди в сторону яхты (ну естественно целясь пониже, дабы людишек на палубе, если таковые имеются, не задеть, это ж не садистский я). Испорожнив таким макаром мой рожок девушка добилась своего — яхта отошла подальше в море, вне досягаемости Ириного огня. Иринка засела в кустах, наблюдая за врагом.

«Особенно мы боялись ночами» — продолжая играть с моими волосами (для особо пошлых скажем так: продолжая играть с моими волосами на голове) расказывала Катя. «Ночами?» — взвопил я, осенённой жуткой догадкой, «Сколько-ж я тут валяюсь?». «Четыре дня солнышко, четыре дня… Мы очень боялись что ты… ты… ну в общем… умрёшь. Ты так стонал, много бредил… Про какой то там синхрофазатрон, ругался плохими словами… В общем мы очень боялись за тебя» — погрустнев сообщила Катюшка. Мне почудилось, или нет, но вроде в уголках прекрасных глаз стояли слёзы. За меня действительно так переживают, или я себя переоцениваю? Катя, чуть повернув своё ангельское личико, продолжала расказывать. Они очень боялись новой высадки, но видимо на яхте осталось совсем мало людей и не одной шлюпки (они тщательно рассматривали яхту в биноколь, который, оказывается, был у невооружённого в лодке). Новой высадки не последовало. Осада длилась в течении двух суток. Ночью на третьи вдруг разразилась жуткая буря (то-то я удивился увидев щели в потолке шалаша, сам же все щели замазывал, а вон оказывается откуда… Буря… Зашибись!). Девушки страшно боялись и всю эту страшную ночь провели в шалаше, прижавшись друг к другу (ага, а я одинокий, значит валялся!). Под утро буря стихла. А днём, выйдя на пляж, они не обнаружили яхты, зато к берегу прибило массу деревянных досок и прочих интересных обломков. Ира осмотрела весь остров — никого не нашла. Так девчонки решили что опасности больше нет. «Подожди, а где Ирка?» — спросил я. «Она еду добывает, она теперь и.о. тебя» — очаровательно улыбнулась Катюша, «а я теперь твоя сиделка, твой личный доктор!». «Послушай Екатерина» — строго и серьёзно начал я, «ведь доктора должны говорить больным правду, ничего не скрывать от них. Скажи мне, как доктор пациенту… Если я выживу…».

«Конечно выживешь, что ты!?» — испуганно перебила меня Катя. Похоже она повелась на мой серьёзный вид. Ха! Зная меня столько дней. Ха-ха! Ха!

«…не перебивай! Дай сказать» — строго оборвал её я и продолжил: «Так вот если я выживу, ты отменишь мараторий?». Катюшка в недоумении уставилась на меня, а потом расхохоталась, легонько ткнув меня маленьким кулачком в щёку. «Конечно, считай уже отменили. Мы, по правде говоря, очень по тебе соскучились, а Ирка так вообще с ума без тебя сходит» лукаво глядя мне в глаза разоткровенничалась она. «Уже отменили, дык это, я сейчас, типа…» — я попытался было обнять её, но резкая боль пригвоздила меня к «кровати». «Вот ненасытный-то! Подожди, успеешь, тебе сейчас нельзя перенапрягаться!» — с испугом выпалила она. Неужели правда так за меня волнуются? Приятно, когда твои любовницы оказываются ещё и отличными друзьями! А может и вовсе кто то из них сдуру влюбился в меня? А может я сам того не ведая? «Подожди, что я тут как дура тебе зубы заговаиваю, ты же четыре дня не ел, на стиральную доску стал похож, аж рёбра торчат. Мы тебе, конечно, бульон в рот вливали, пока ты без сознания был, но там чуть чуть ты только глотал. Поешь, легче станет!» — лопотала скороговоркой Катя, выволахивая из нашего «холодильника» кусок жареного мяса аппетитного вида. «Ммм… откуда чавк… мм… ээ… вы его мм… взяли?» — вцепившись в холодные волокна зубами спросил я. «Да это Ирка кролика из автомата подстрелила, тут кролики, оказывается есть!» ответила Катюшка, с радостью наблюдая мой хороший аппетит. Не фига себе! Вот как стрелять надо — кролика из автомата положить. Круто. С наслаждением съев весь кусок я попросил ещё, однако Катя не дала, заявив что ей не жалко, как я предположил, а просто мне нельзя сразу много есть, после такого большого воздержания. Немного помедлив я спросил у Кати что с убитыми мной боевиками. Девушку аж передёрнуло от воспоминаний (бедняжки, что они пережили!). Они решились закопать трупы на второй день, когда те уже начали разлогаться под жарким солнцем. У одного из автоматчиков они нашли сапёрную лопатку (странно, а я не заметил) и выкопав ей в лесу, прямо там, где они погибли, небольшую яму похоронили их. Бородатого они нашли позже, по запаху разложения (девушку аж трясло, она вся побледнела, расказывая) его они тоже закопали на месте гибели, так как утащить его к автоматчикам (они хотели похоронить всех в одном месте, чтобы не превращать весь остров в огромное кладбище) они не смогли (ещё-бы, такая туша).

Невооружённый так и остался лежать в лодке, у девушек уже не было сил похоронить его, решили сделать это на следующий день. А потом случилась буря — лодка исчезла вместе с трупом. Достав из какой то, очень цивилизованного вида, жестяной коробочки нашу самопальную «сигару» девушка нервно закурила. Её бил озноб, лицо покрыла белизна. Видимо у неё была сильная психологическая травма, что не удивительно. Вообще говоря, меня пугало моё душевное состояние. Вот уж кто должен был сходить сейчас с ума, мучаясь кошмарами. За один день превратится из простого русского студента в жестокого убийцу, положившего за один день четверых. Что я знал об этих людях? Может у них есть семьи, дети?

Может они и не хотели меня убивать? Зачем они пришли на остров? КОНТЕЙНЕР!

«Не переживай котёнок, всё позади, улыбнись! Скажи лучше, а что было в контейнере?» — осторожно спросил я. «Каком контейнере?» — не поняла девушка.

«Ну там, рядом… ну в общем куда те двое побежали» — ответил я, не желая прямо упоминать о месте смерти двух автоматчиков, дабы лишний раз не ранить страшными воспоминаниями девичью душу. «Мы не смотрели по сторонам» — глухо ответила Катя, её аж передёрнуло… «Ира только оружие забрала у бородатого, а по карманам мы не смотрели и вообще тут-же их… их закапали…» — казалось она сейчас не выдержит и расплачется. Чёрт, мог бы подождать с вопросами. «Малыш, успокойся, всё позади! Слышишь: позади! Это не повторится больше, они сами виноваты, они обидели вас. Если бы я не убил их, они убили бы нас» — горячо, как мог, начал я успокаивать девушку. Разговоры сильно утомили меня, видать в натуре ослаб сильно (языком чесать я всегда мог в любом состоянии, этого у меня не отнимешь). «Прости, Сашечка, тебе наверное сейчас очень плохо, а я раскисаю и веду себя как дура?» — извиняющимся тоном начала она. «Брось…» — устало парировал я, «мы все много пережили, но надо продолжать жить.

Продолжать несмотря ни на что, всё в этом мире случается!». Катя неожиданно нежно посмотрела на меня и наклонившись нежно поцеловала в лоб. Это был такой приятный, лёгкий нежный поцелуй. Блин, несмотря на всё то, что я вытворяли с ней я абсолютно не знал её. Я считал её похотливой развратной девчонкой, которая относилась ко мне только как к приятному любовнику, но оказывается за этой маской скрывался очень нежный и ранимый человек. А может это последствия шока, или я резко вознёсся в её глазах после всего этого? (всего то и надо было что замочить четверых человек, и ты уже почти что возлюбленный). А как я отношусь к ней? Ведь когда я лез под пули меня тянула не только головка и голова, но и что то там, в груди, с левой стороны… Странно, всё это очень странно… Окончательно запутавшись и устав я забылся тяжёлым сном…

Глава 9

[В которой я понимаю что столько геройствовать — опасно для здоровья]

Я шёл по острову и наслаждался солнцем, свежим морском воздухом и пряными запахами тропического леса. Я радовался: всё было позади, все кошмары и ужасы прошлого. Я раскинул руки и побежал, легко и свободно, как бегают только в детстве, получая кайф от самого процесса бега. Упругие ветки деревьев стегали меня по обнажённому молодому телу, но я не обращал внимание, я был счастлив.

Неожиданно что-то холодное и костлявое впилось мне в ногу. На бешенной скорости я рухнул на землю. Боль отдалась в боку и ушла в плечо, перевернувшись на спину я приподнялся на локтях и взглянул на землю, пытаясь понять обо что-же это я споткнулся. То что я увидел заставило меня похолодеть.

Из земли, по локоть высовывалась полуистлевшая костлявая рука, прикрытая оборванными грязными лохмотьями. На сухом запястье мертвеца болтался золотой браслет, я узнал его, это был браслет того самого невооружённого боевика, которого я застрелил в лодке. Неожиданно пальцы мумии, с сухим щелчком захлопнулись, резко уперевшись в землю кисть начала острыми костлявыми пальцами откапывать собственное тело. Я лежал парализованный страхом, не в силах что либо предпринять. Быстро, ужасно быстро, призрак вылезал из земли.

Вскоре он встал во весь рост, огроный скелет, с кусками полусгнившей плоти на рёбрах, покрытый истлевшим рубищем и с автоматом в руках. Внутри пустых глазниц светилось холодное зелёное пламя. Призрак взглянул мне прямо в глаза и произнёс: «Asta la vista, baby!» (А может он имел ввиду Alta vista? Может не всё так плохо, а?! Ну пожалуйста, не-е-е-е-е-ет!!!»). Дуло автомата опустилось вниз, призрак ловко передёрнул затвор и костлявым пальцем вдавил спусковой крючок. Ствол изрыгнул пламя и пули начали разрывать мою плоть. Я орал, я кричал, задыхаясь от боли. Но звука не было, только шипение лёгких, вырывавшееся из пробитого и раздробленного горла… «А-аа-ааа!!!!!!» — выдавил наконец я и… проснулся. Очумевшим взглядом я вперился в испуганные лица Иры и Кати. На улице светало, видимо время было часа четыре утра. «Что…

Что… Тьфу! Вв-в-всё в порядке, девчонки, так, кошмар небольшой….» от чего то заикаясь пробормотал я, пытаясь негнущийся ещё правой рукой вытереть пот со лба. Меня поразило какой горячей была моя голова. «У тебя жар, ты орёшь всю ночь» — устало произнесла Ира. Видно было что девочки не сомкнули глаз с вечера. «Ничего, успокойся» — накладывая мне на лоб холодный компресс, прошептала Катя. «Всё пройдёт, скоро всё пройдёт..» тихо шептала она…

Коварная девушка меня обманула, ничего не прошло. Наоборот, стало гораздо хуже. Меня лихорадило всё утро, потом я забылся и очнулся лишь ночью, немного поел… Жар не спадал, я слабел с каждым днём. Видимо перестрелки и игры в героев крайне вредны для здоровья, надо запомнить, если выживу — пригодится…

Если выживу… Это было страшное чувство, умирать не хотелось, не хотелось верить что умираешь, не хотелось… Но где то в глубине мозга я, конечно, всё понимал. Понимал, но боялся признаться сам себе. Обманывал сам себя, думал как выбирусь отсюда, как закончу-таки хоть одну сессию без долгов, как доделаю таки все свои брошенные программы, как тяпну водочки, настоящей русской водочки, и закушу крепким домашним малосольным огурчиком, как обрадуются родители моему воскрешению из мёртвых… Девчонки тоже всё понимали, они были наигранно веселы и бодры, но когда они думали что я их не видел, сразу мрачнели и аж серели лицами, а у Катюхи и вовсе в глазах стояли слёзы… Все мы понимали — я доживаю последнии дни. Блин, что станет с ними одними на острове, как сложится судьба? Шалаш перекосило бурей, ночами в нём значительно холоднее… Патроны у них уже кончаются, а как кончатся так и вовсе будет нечем отстреливать живность и добывать пропитание… Как они тут без меня?

За грустными мыслями я снова забылся тяжким душным липким сном (вот уж никогда не думал что так можно описывать сон, но те сны были именно такие).

Последующее я помню плохо, помню жар, боль, в редкие минуты прояснения лица девушек, заплаканную Катюшу, не отходящую от постели… И снова боль, боль, боль…

Глава 10

[Последняя, в которой нас, наконец то, спасают (давно пора уже!)]

Сознание медленно прояснялось. Боли не было! Вскоре я обнаружил что уже могу открыть глаза. Но… Неужели я уже всё? Того в смысле… То есть уже там? Вот наверное будет смешно, всю жизнь будучи атеистом, встретится сейчас с богом…

А может… Ладно, чего тянуть резину… Собравшись с мыслями я резко приоткрыл глаза. Я лежал в светлом белом помещении. Либо девчонки сильно продвинулись в создании домов из подручных средств, или я уже не на острове. Но тогда где?

Я приподнялся на локтях (бок немного побаливал, так же как и рука, но это было ничто, по сравнению с прошлыми ощущениями) и осмотрел комнату. Это была не комната, а каюта, это точно (какой дурак будет делать в комнате круглое окно и имитировать поверхность моря за ним? Плюс качка, которую я не заметил сначала). Значит я на судне… ЯХТА! Бля, это яхта! Она не утонула! Меня захватили! И девчонок тоже. Но почему не убили сразу? Даже вылечили (на мне было свежее бельё, я лежал на чистой кровати, бинты перевязки (которые покрывали почти всё моё тело, как мумия стал) были ослепительно белыми). Может вылечили чтобы пытать? Или убить ещё более зверско? Да, сражение на острове не прошло бесследно для моей психики, только последствия проявились не сразу.

Я быстро, понимая что с минуты на минуту сюда могут зайти, начал искать что-то похожее на оружие. На стуле, который стоял рядом с кроватью, лежала тарелка и вилка, видимо кто то сидел тут рядом со мной и параллельно ел. Вооружившись вилкой (не бойся ножа, бойся вилки. Один удар — четыре дырки) я начал искать что помощнее. Вскоре я нашёл и это. Над головой стояла разборная капельница, видимо мне что то закапывали, скорее всего питательную смесь в кровь (я совсем не хотел есть, что удивительно, ведь время явно прошло много). Так вот оторвав от капельницы довольно увесистую стальную планку, на которой держался сам резервуар я попытался поднятся. С трудом, но я даже смог сделать несколько шагов. Круто, я снова на ходу! Несмотря на страх где то в глубине души мне снова хотелось испытать тот всплеск адреналина в кровь, который бывает только когда пули свищут над головой, и жизнь твоя может прерваться с минуты на минуту. Видимо я действительно чуток двинулся умом с этой стрельбой на острове. Пока я стоял и думал что делать раздались голоса на английском, разговаривали мужчина и женщина. Судя по шагам они шли в мою сторону.

Мгновенно оценив ситуацию я встал сбоку от дверного проёма и взяв в правую руки планку от капельницы занёс её для удара. В левой я свирепо сжимал вилку.

Дверь открылась (странно, она не была заперта на ключ!) и в каюту слегка пригнувшись вошёл высокий солидный мужчина, лет сорока пяти. Не раздумывая не секунды я, с воинственным воплем, (который вышел плохо сказывалась слабость) обрушил на голову несчастного своё орудие, паралельно разгоняя вилку для удара. С потрясающей ловкостью и сноровкой, как будто бы он этого и ожидал, от прикованного к постели больного, мужик перехватил мою руку с планкой и увернулся от удара вилкой. Я попытался было дать ему коленом в пах, но согнулся от жуткой боли в боку, которая возникла при попытке поднять ногу.

Вошедший, зажав планку рукой (силён собака, как влитая сидит, и не вырвешь), с интересом наблюдал за моими нелепыми действиями, не предпринимая ничего для противодействия мне. Я снова замахнулся вилкой и снова промазал, после лёгкого удара по руке, который с изяществом выполнил противник, отклонившего мою атаку. И тут я услышал крик Катюши, моей Катюши! «Сашка, перестань, что ты делаешь?» — откуда то из за плеча мужика кричала она. Голос звучал так строго, что я мгновенно повиновался. Катюшке я доверял полностью, поэтому отбросил вилку в сторону и попытался поднять руки, что не получилось из за боли в плече. Мужчина улыбнулся и сказал мне что то на английском. Я не понял, но улыбающаяся Катюшка перевела: «Он сказал что ты быстро поправляешся. Сашечка, милый, слава богу, ты поправился… Не бойся, всё в порядке, это судовой доктор. Мы на филлипинской яхте, нас нашли и увезли с острова!». Да, теперь я из супер-героя, который всегда в строю и всегда готов сражаться, превратился в идиота-параноика, который чуть не пристукнул доктора, который спас ему жизнь (однако ловок этот мужик для доктора, те ребята на острове были куда как менее поворотливы). «I'm sorry, doc!» — смущённо улыбаясь пробормотал я. Сердце бешенно колотилось, в голове пересохло, раны стали болеть гораздо сильнее. Я поморщился от боли. Увидив это доктор снова что то сказал. Катя перевела что он предлагает мне лечь. Я улёгся на кровать, и доктор начал осматривать мои раны. «Ok!» — удовлетворённо заявил он осмотрев меня и повернувшись к Катюшке что то быстро заговорил. Катя переводила: «Всё хорошо, ты скоро здоровеешь… тьфу, быстро поправляешся… Скоро сможешь ходить. Опасности для жизни больше нет, лихорадка спала. Рука срослась нормально, боль в боку тоже пройдёт. А вот оборванное ухо и шрамы на голове и спине останутся на всю жизнь». «Thanx, doctor! Thank you very match, sorry for my.. e.. strike around door!» — с трудом подбирая нужные слова поблагодарил я. «Ничего, вы многое пережили.» — перевела его ответ Катя. «Я зайду попозже, думаю вам есть о чём поговорить.

Оставляю вас вдвоём» — хитро улыбнувшись Катюхе произнёс доктор. Когда он вышел Катюха обняла меня и прижала к своей груди. «Родимый, милый, Сашечка, солнышко… Эй! Тебе нельзя, что ты делаешь, не стоит ты пока слаб» — бормотала она, пытаясь вырваться из моих объятий. Однако я повалил её к себе на кровать и начал быстро раздевать. Надо отметить что Катюшке тоже выделили новую одежду. Но одежда была мужская, видимо на судне не оказалось женщин.

Надо сказать что даже эта нелепая мужская рубашка и широкие, не по размеру, форменные брюки смотрелись на ней очень даже ничего. С Катюшкиной фигурой её можно обрядить в мешок с прорезями для головы и рук, но она всё равно будет смотрется великолепно. Я с максимально возможной скоростью расстегнул все

«censored, full version at SupportRobot by 2:5020/1004.74, freq: LIST%, НELP%»

Неожиданно скрипнула дверь. Опс! Если это доктор (вуайерист проклятый, обещал же зайти попозже, а и десяти минут не прошло), то будет весело смотрется — человек который лежал в коме, через пять минут после прихода в сознание чуть не убил его, а через десять отымел девушку у него же на корабле. Катюшка тоже коротко ойкнув слетела с меня и попыталась прикрыться одеждой (что то она скромная стала, на острове такого не наблюдалось… Впрочем на острове действительно были все свои). «Учебная тревога, мальчики-девочки» — в дверях улыбаясь стояла Иришка собственной персоной. «Рада твоему возвращению, Шура!» — заявила она, обняв меня и поцеловав. «Однако ты быстро выздоравливаешь, жаль я не успела. А то этот козёл капитан, несмотря на размеры своих причендалов, очень слабоват в постели. Я увидела — мужик злдоровый, симпатичный, а он таким оказался… Вот говорят распутные морские волки… чушь! Ебаться так только под одеялом или в темноте, в классичекской позе и, как он говорит, никаких извращений… Тьфу!» — пустилась в бабские жалобы Ирка. «Она с капитаном этой скорлупки спутаться успела» — пояснила Катюша, она оделась, и девчонки сели на краешек моей кровати. Мы, как в старые добрые времена, пустились в бесконечную болтовню. По их рассказам я восстановил картину случившегося: итак через два дня, после моего единственного, после ранения, прихода в сознание на долгое время, к острову подошла большая филлипинская яхта. Нас взяли на борт, меня выходили. Хозяин яхты (доктор и хозяин яхты, оказывается, одно лицо. Просто он, как имеющий медицинское образование, не стал нанимать судового врача, сам справляясь с этой обязанностью) объяснил что у них произошла утечка из одного из резервуаров с пресной водой и они решили пополнить запас пресной воды на нашем острове (прикиньте, он был на морских картах! А капитан рассказал что они неоднократно брали там пресную воду и что этот остров довольно известен среди местных моряков!) ну и нашли нас… Выяснилось, что в коме я валялся неделю.

Док объяснил что у меня началась лихорадка, и я потерял очень много крови.

Пришлось даже делать переливание («Теперь вы с моим любовником кровные братья, у капитана оказалась нужная группа крови и он стал твоим донором» — усмехнулась Иришка. «Это же чистой воды инцест! Ведь и я твой любовник, а мы кровные братья!» — подколол её я) крови. В общем эти ребята спасли мне жизнь.

Вообще хозяин яхты, он же доктор, очень странная личность. Кэп рассказывал Ире что про хозяина мало известно — он богат, учёный. Яхта забита всяким научным оборудованием, к которому хозяин ни кого не допускает, работает на нём сам.

Нанял он их на яхту с неделю назад, они почти сразу взяли курс на остров, тридцатью семи милями западней нашего, а потом эта неприятность с резервуаром (тоже очень странная, по словам капитана. Яхта совсем новенькая, всё работает как часы, а тут сдала манжета резервуара…)… Обдумывая всё это я вспомнил про ловкость доктора, в нашей недавней схватке. Да, мужик не прост! Хотя что это я! У нас параноя, точно! С этими событиями на острове — неудивительно.

Девчонки, естественно, ничего не рассказывали не про яхту, не про мои подвиги.

То есть не совсем: по их легенде яхта причалила к берегу, я вышел на переговоры, разбойники отказались брать меня, я упорствовал. Тогда они открыли огонь, я сумел скрыться в джунглях, и они уплыли. Несмотря на нелепость версии ей вроде поверили, хозяин обещал сообщить наш рассказ в полицию, в первом порту, куда мы зайдём. Хозяин, также, просил извинения за вынужденные неудобства и сообщил что яхта не может именно сейчас высадить нас на берег, ибо сейчас у каких то редких рыбок, которые они активно изучают, брачный период и они должны успеть к тому острову. Нет, если бы мне стало хуже, хозяин, как он клялся, тут же бы вызвал с земли спасательный вертолёт, но так как я чуствовал себя хорошо и быстро поправлялся (раны-то были несерьёзные, просто осложнения пошли) то он решил не срывать исследования. Зато потом они собирались идти во Владивосток! (подозрительное что то совпадение, хотя ладно)

Там им надо было обговорить с каким то нашим институтом вопросы поставки уникального научного оборудования, нашими сделанного. Ну и нас заодно «подбросят» до дома. Всё это виделось мне крайне подозрительным, но я стыдил себя за параною и недоверие. Милый человек, ну учёный, для него это жизнь, все его мысли, наверняка, с этими рыбами, не удивительно что он не хотел срывать исследования из за меня… А Владивосток… Ну белая полоса у меня в жизни, чем ещё объяснить… Везёт. И тут в дверь постучали, мы разом смолкли, хотя на яхте никто на русском не говорил. «Come in» пробормотал я, и по смешливому взгляду Катюшки понял что сказал фразу не так, как надо было.

Фигня. Вошёл хозяин-доктор (вот тебе и лёгок на помине). Он улыбнулся нам, спросил как я себя чувствую. Я ответил что всё хорошо. Он оглядел нашу весёлую кампанию, подозрительное пятно на одеяле и снова улыбнулся. Потом он зачем то закрыл дверь (всё, сейчас мне вставят за превращение яхты в бордель, точно, эти учёные все наверняка думают что люди размножаются почкованием. Моралисты хреновы!). Однако дальнейшие действия хозяина стали мне вовсе непонятны. Он задёрнул шторки на иллюминаторе, предварительно тщательно задраив его. Мы в недоумении наблюдали за его действиями. Не обращая на нас внимания он достал из чемоданчика, который принёс с собой, нет! не фонендоскоп, а какой-то хитрый девайс, который тут же включил. Девайс замигал лампочками, как внешний модем при инициализации, потом все лампочки погасли и загорелась одна зелёная. Каюту наполнило тихое жужжание. Я недоумевал, что это за шутки? Тем временем доктор (само спокойствие) аккуратно закрыл чемоданчик, поставил его на пол. Потом он достал из кармана красную корочку и протянул мне, усаживаясь на свободный стул. Удивлённый я открыл корку. Мама мия! «ГРУ РФ, Полковник Соловьёв В.А.».

ГРУ! Главное Разведовательное Управление?! Российской Федерации?! (бля, это что ж за разведчик таскает с собой документы?). Я ошалело посмотрел на полковника и машинально передал ксиву сгорающим от любопытства девушкам.

Довольный произведённым эффектом Соловьёв улыбнулся. «А теперь, Александр Валерьевич (мля! Откуда он знает моё отчество? Документы же погибли ещё при катастрофе, а моего отчества не знали даже девчонки), расскажите мне, пожалуйста, что стало с контейнером, и куда делась яхта «медея», двенадцать дней назад причалившая к острову? А также что делали в вашем шалаше два автомата АКМ-С российского производства и пистолет «беретта»? — глядя мне прямо в глаза спросил он на чистейшем русском….

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg