«Прости мне мои грехи. Книга 1 (СИ)»

Прости мне мои грехи. Книга 1 (СИ) (fb2) - Прости мне мои грехи. Книга 1 (СИ) [Полная] (Объятые пламенем - 2) 900K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Лана Мейер

 ПРОЛОГ

      POV Ребекка

      Он всегда раздражал меня одним своим присутствием.

      Этим туманным взглядом, который был мне непонятен. Тем, что он слишком мало говорил и никогда не пытался противостоять, когда я делала все, чтобы вызвать хоть какую-то ответную реакцию.

      Из-за меня вся школа называла его Изгоем. Уродом. Мои тупые одноклассники всегда подражали мне, и стоило только совершить какой-нибудь очередной безумный поступок, на первый взгляд, они немедленно делали из этого модную тенденцию.

      Все ненавидели тех, кого ненавидела я. И наоборот – если же кто-то был удостоен хотя бы мимолетным кивком моего одобрения, автоматически возносился на пьедестал почета.

      На самом деле он был далеко не единственным, над кем я любила подшутить или унизить, гордо проходя вдоль школьного коридора. Но его устойчивость к моим пакостям всегда распаляла во мне недобрый огонь, и мне хотелось окончательно довести его.

      Коул вел себя так, будто ему плевать на мнение окружающих. Он жил где-то в своем отдельном мире, который создал сам. Иногда мне было настолько плохо, что я хотела, чтобы он забрал меня туда, но я знала, что после всего, что я с ним сделала, места для меня там не найдется.

      - Сегодня первый день нашей взрослой жизни, – гордо заявила Мэри - одна из моих шестерок… Точнее подруг. По правде говоря, у меня никогда не было подруг. Я знала, что никому нельзя доверять, и поэтому предпочитала иметь подданных, но никак не близких людей, с которыми можно поделиться секретами. Ага, а потом о них будет знать вся школа.

      - Ты о том, что сегодня первый день в старшей школе? – Мы шли по школьному коридору, в то время как остальные почетно уступали нам дорогу, не болтаясь под ногами.

      - Да! – Её голос был полон наивного поросячьего восторга, на что я только закатила глаза. – Первые настоящие вечеринки, ну ты понимаешь, о чем я… Теперь все будет по-другому.

      - Я тебя умоляю, Мэри, – усмехаюсь, окидывая ее холодным взглядом. Но я знала, что, отчасти, она была права. Летом мне уже удалось побывать на одной из таких вечеринок, куда меня взял мой старший брат Кайл. Вообще-то разница между нами была сведена к минимуму - мы погодки. И все же, я никогда не забуду, какой фурор я произвела среди гостей, появившись там. Одним своим присутствием я затмила всех девчонок, которые были даже старше меня.

      Мне понравилось чувство превосходства над окружающими, к которому я стремилась многие годы. И я наконец-то зачеркнула парочку дел из своего грязного списка, благодаря этой вечеринке. Кажется, это были пункты: «Лишиться девственности», «Попробовать траву», и весь этот прогресс всего за одну ночь.

      - Например, сегодня – в честь начала учебного года. Ты же пойдешь? – Она продолжала грузить меня своими надоедливыми вопросами.

      - Я с Треем и его друзьями сегодня. Но, возможно, нам будет скучно, и, так и быть, я заманю их на эту вечеринку. – Мы подходили к классу, и я сделала глубокий вдох, чтобы заранее подготовить себя к гадкому зрелищу. Не то чтобы Коул был настолько страшным, просто я не могла смотреть в его лицо, украшенное безобразным шрамом, с привычной, свойственной мне, хладнокровностью. Он же смотрел на всех так, будто мы были плебеями в его королевстве, и наши колкости в его сторону – не более, чем базар несчастных холопов.

      Помню, как, однажды, попросила Трея привязать мальчишку скотчем к унитазу, что он с удовольствием воплотил в жизнь. Коул был довольно слабеньким – не имел мышцы и не обладал силой, благодаря которой он мог бы потягаться с Треем и его друзьями. Вся его внешность заключалась в бледноватой коже (я слышала, что он почти не выходит из дома); темных отросших волосах, постоянно закрывающих его лицо (и слава Богу); острых скулах, больше напоминавшие мне лезвия, о которые можно порезаться. К этому невзрачному образу добавлялись приличных размеров шрам под губой и постоянно черная, словно у гота, одежда. Хотя, почему «как»? Он действительно больше походил на Омена, чем на обычного человека.

      И это всегда меня завораживало, вызывало какой-то дикий, неподвластный интерес к его уродливой личности. В те минуты, когда он убирал волосы со своего лица и окидывал мир своими безупречно серыми глазами, я замечала, как время останавливалось для нас обоих. Только он не знал, что я могу так думать.

      - Привет, Бекка, – хором произнесли все, кто уже присутствовал в классе, кроме Изгоя, конечно. Мэри они проигнорировали, и я заметила, как девушка недовольно поджала губы, но, тем не менее, спокойно уселась за свою парту, ожидая начала урока. Я же хотела сделать то же самое, но тут почувствовала, как мое сердце подскочило до горла, а истошный крик зародился где-то в глубине моей груди.

      И я подавила его, продолжая смотреть на существо, которое медленно, но верно, передвигалось по моей парте, шевеля мохнатыми отвратительными лапками. Огромным усилием воли я пыталась унять дрожь в своих пальцах и не заорать на весь класс.

      - Кто это сделал? – Мой голос должен был быть наполнен гнева, но он получился писком, которого с роду не существовало в моем арсенале голосов. С задней парты я услышала смешок и обратила свой взгляд на Коула. Все остальные ребята наблюдали за мной и некоторые еще не могли понять, в чем дело.

      - Боже, это что, ТАРАНТУЛ? – Малия была первой, кто разглядела это чудовище, что теперь поселилось на моей парте. – Уберите его кто-нибудь!

      Все девочки в классе истошно завизжали, но я подняла руку с раскрытой ладонью, приказывая всем заткнуться.

      - Трей, избавься от этого. – Я обратилась к своему парню, если его так можно было назвать. Трей, кажется, сам был не в восторге от этой идеи. – Или ты боишься паучка?

      - Бекка, а вдруг он ядовитый? – неуверенно заметил Трей, поморщившись от такой мысли.

      Я бросила на него уничтожающий взгляд, и он, стиснув зубы, свернул одну из тетрадей в трубку, чтобы привести мою просьбу в исполнение.

      - А тебе смешно? – наконец-то обратилась я в пустоту, убивая остатки своей инсектофобии (боязнь насекомых).

      - Это точно уродец сделал.

      - Ненормальный уже свое семейство в школу тащит.

      - Сумасшедший! – доносились тихие шепотки из всех уголков класса. Коул в эту секунду же продолжал сидеть за партой и что-то с энтузиазмом рисовал в своем блокноте, который он всегда носил с собой. Я сделала несколько уверенных шагов в его сторону, параллельно слушая нецензурные выражения Трея, который пытался усмирить паука.

      - Что еще за шутки? – Парень даже бровью не повел, не обращая на меня никакого внимания. Только ещё больше расплылся в ухмылке, которую пытался скрыть. – Ты хоть знаешь, как поплатишься за это?

      - Уже страшно, – вдруг произнес он, и это, наверное, первая фраза, которую я от него слышу за последние шесть месяцев. Обычно он разговаривает только с учителями, постоянно умничая, рассказывая о вещах, которые среднестатистическому школьнику не привиделись бы даже во сне. Грубо говоря, Стоунэм разговаривал на своем языке, либо не разговаривал вовсе.

      - Что ты там мямлишь? – Я наклонилась к нему поближе, чтобы не подрывать свой авторитет, и сразу же пожалела о том, что это сделала. Коул резко оторвал взгляд от блокнота и кинул на меня взгляд исподлобья. Мое сердце пропустило удар, когда я увидела, что его обычно серые глаза превращаются в почти черные: дьявольские, темные, неизведанные. Его зрачок расширяется почти на всю радужку, и я смотрю словно в бесконечную бездну, которая захватывает меня и в то же время пугает.

      - Ты чертов псих! – ставлю диагноз я, сбрасывая с себя неприятный осадок после его взгляда. Его шрам стоит перед моими глазами, а черные глаза действуют на меня, как опьяняющий гипноз. Я с трудом отвожу взгляд, хватаясь за голову. К горлу подступает тошнота, и я забываю о том, что хотела ему сказать. Чем хотела пригрозить. В голове поселяется пустота, и лишь звон в ушах оповещает меня о том, что я все еще не лишилась слуха. Пошатываясь на каблуках, я направляюсь обратно к своей парте, где меня уже ждет Трей. Его тело просит награды за то, что он, в очередной раз, выполнил мой приказ, и от этого меня тошнит еще больше. Тем не менее, вдруг лишившись всех своих сил, я сажусь к нему на колени, чувствуя, как его губы касаются моей шеи.

      - Я заслужил награду, Бекка? - Каждый его поцелуй заставляет меня содрогаться от неприязни. Поэтому, когда в класс заходит преподаватель, я благодарю Всевышнего за то, что он подоспел настолько вовремя. Трей садится к себе, ребята перестают перешептываться, а я начинаю приходить в себя после странного чувства, которое охватило меня, когда Коул заглянул мне в душу.

      Весь урок прошел, как в тумане: пару раз мне предлагали воды, но я отказывалась, сохраняя свой привычный надменный вид, и делала вид, что все в порядке. Мысль о том, что еще несколько минут назад по моему стулу бегал отвратительный паук, не прибавляла мне оптимизма.

      Но еще больше меня поразило, что Изгой вышел из своей скорлупы, из своей пещеры, и совершил такой яркий жест в мою сторону. Что это - начало войны? Он решил гнобить меня в ответ? Это просто смешно. Ему никогда не выстоять против меня и всей школы, которая, разумеется, будет на моей стороне.

      У меня никогда не было друзей. Зато у меня были поданные и прекрасная армия.

      - Ты в порядке? – Трей ждал меня после звонка и наблюдал за тем, как я медленно складываю тетрадки в сумку. – У тебя дрожат пальцы - ты все еще боишься? Я же выкинул его в окно.

      - Нет, Трей, – коротко отвечаю я, встав и приобняв его за плечи. – Я просто хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал.

      - Хорошо. – Он кивнул, облизывая губы. Его руки замерли на моей талии, желая опуститься ниже. – Но только, если ты сделаешь кое-что и для меня. Да, Бекка? Сегодня. То, чего я так долго жду.

      Я смеюсь, когда мы направляемся к выходу, и мечтаю, чтоб его руки больше никогда не касались моего тела. Его касания не более приятны, чем прикосновения мохнатого тарантула, который был изгнан с моей парты.

      - Если ты сделаешь все, как я хочу, то, возможно, я скажу тебе «да». Сегодня как раз вечеринка у Пирсов. – Я даю ему надежду, а сама уже в красках рисую, как растопчу его своим отказом сегодня вечером.

      - Что я должен сделать? – Трей почти жадно высунул язык, как моя собака - Зевс, - и задышал так же часто, как пес, когда просит у меня насыпать ему корма в миску, да побольше. Вообще, Трей был самой авторитетной личностью в школе, после меня, разумеется, и любая девушка отдалась бы ему, не задумываясь. Ну как можно устоять перед восьмидесятью килограммами ходячего тестостерона? Однако, для меня он был лишь главарем моих солдат, но уж никак не парнем, с которым я стремилась проводить каждую секунду своего свободного времени.

      - Уничтожить Коула Стоунэма, – просто произношу я, останавливаясь около своего шкафчика.

      Трей нахмурился, но я проигнорировала его недовольство. На моем шкафчике как раз была прилеплена одна из листовок, что оповещала о предстоящей вечеринке. Взяв лист в руки, я сжала его в своем кулаке, еще даже не представляя, чем закончиться сегодняшний вечер.

      Уничтожен сегодня будет не только Коул. Сегодня, в первую очередь, уничтожат меня.

      ГЛАВА 1

      POV Ребекка

      Я вижу, как кончики моих волос медленно опадают на пол каждый раз после характерного для ножниц звука, и чувствую освобождение. Не знаю, как это объяснить, но всякий раз, когда я подравниваю волосы, мне кажется, что это шанс стать лучше, отпустить со старыми волосами все ненужное, забытое – тот груз, что покоится в моей груди. И, несмотря на то, что я знаю, что он слишком тяжелый для того, чтобы так просто избавиться от него, мне становиться немного легче.

       - Вам нравится ваш новый образ, мисс Картер? – Мой мастер уже битый час колдует над моим внешним видом, и, кажется, на этот раз ему действительно удалось сотворить чудо. Перекрасить меня из бирюзового в черный, не повредив ни единого волоска, это дорого стоит. Пауль получит прибавку к своей зарплате, да только вот благодарности от меня не дождется.

      - Не знаю. Конечно, такую красоту трудно чем-нибудь испортить, но ты способен на большее. – Я недовольно поджимаю губы, оглядывая себя в зеркале. Мои волосы теперь слегка короче – до середины спины, а не до бедер, как это было ранее, и они волшебного черно-сапфирового цвета. Блеск в них напоминает мне свет звезд в ночном небе, но я лишь скептически приподнимаю бровь, слегка кивая Паулю.

      - Ты свободен, – мягко, но довольно холодно произношу я, после чего он кланяется мне и, собирая свой чемодан с расческами и прочим, уходит.

      Я смотрю на свое девственно-чистое, без косметики, лицо, и понимаю, что редко могу позволить себе это. Мама не одобрила бы, что я появляюсь на публике без штукатурки, и, тяжело вздохнув, я принимаюсь накладывать макияж, который прибавит мне минимум пять лет.

      - Ребекка, ты готова? – Только один человек может входить в мою комнату без стука, и это она – Элина Картер. Я могла бы называть её своей мамой, но женщина считала, что это слово ее старит, и была в какой-то степени права: Элина выглядела лет на тридцать, благодаря регулярному посещению салона красоты и инъекциям ботекса.

      - Элина. – Это слово звучит так ужасно, так неестественно, что мне кажется, будто я являюсь плохой актрисой Мексиканского сериала. – Да. Всего одна съемка?

      - Конечно. Но, для начала, я должна тебя измерить. – Она достает из своей сумочки сантиметр, взглядом приказывая мне встать. Борясь с чувством унижения, я делаю то, что велит мама, и улыбаюсь в то время, как она измеряет размер моей талии, бедер и груди.

       Элина была эффектной блондинкой, которая всегда выглядела безупречно. Дорогой парфюм в сочетании с одеждой от Кутюр и брильянтами в ушах и на шее вряд ли можно было бы назвать чем-то необычным для района, в котором мы жили. И все же она выделялась среди других грацией, величием и властью, которую получила благодаря папиным деньгам. Мама состояла в тайном женском клубе и грезила, чтобы когда-нибудь её дело продолжила и я, да только мне их женские сплетни и собрания были не особо интересны. Больше общества я ненавидела только женское общество, в котором все друг другу улыбаются, а на самом деле только ждут удобного момента, чтобы воткнуть тебе в спину остренький нож.

      - Ребекка, ты поправилась. – Элина нахмурилась, убирая от меня руки вместе с сантиметром. В её светло-карих глазах заплясали недобрые огоньки, по которым я поняла, что мама находилась на грани истерики. – Шестьдесят один сантиметр! Ты недостаточно хороша. Если фотографии будут неудачными, тебе снова придется сесть на строжайшую диету.

      - Да, Элина. – Пока она отворачивается и направляется к двери, я сжимаю свои руки в кулаки, пытаясь бороться с несправедливостью, зародившейся в моей душе.

      Ты недостаточно хороша.

      Проще пересчитать песчинки на Калифорнийском побережье, чем посчитать количество раз, когда я слышала эту фразу из ее уст.

      Я всегда находилась под жестоким давлением матери и отца, и им всегда было важно, что же подумает общество о нашей семье, в которой не было места тайнам. Кайлу проще – до недавнего времени он был спортсменом, и вся семья гордилась им, включая деда, который был основателем нашей Империи. Каждый семейный ужин или званый вечер, устраиваемый моими родителями, был для меня настоящей пыткой, на которой я была «товаром», «вложением в бизнес», «продолжением своих родителей», но не собой. С детства меня таскали по модельным агентствам и рекламным студиям, по кастингам, в которых я должна была проявлять себя. Иногда, будучи маленькой, я покорно соглашалась на этот кошмар, а иногда устраивала небольшие сцены бунтарства и протеста, после которых родители могли неделями со мной не разговаривать и делать вид, что не замечают меня.

      Собственно говоря, так оно и было: Кайл был вечно поглощен тренировками, мама – собраниями своего клуба, а папа – карьерой на Телевидении, и его популярность возрастала не по дням, а по часам, как и наш семейный бюджет.

       Я даже покрасила волосы в бирюзовый цвет, чтобы как-то насолить всей своей ненормальной семейке, но мой ход конем сыграл против меня – уже через месяц после того, как я это сделала, стала замечать все больше и больше девушек с идентичным цветом прядей, старавшихся подражать мне.

       Я довольно ухмыльнулась своему отражению в зеркале, вдруг вспомнив реакцию родителей на татуировки, которые я набила на своем теле. Сначала я хотела, чтобы это было моим маленьким секретом, но от зоркого взгляда Элины было трудно что-либо утаить.

      Мою радость прерывает звук только что пришедшего сообщения. И мне не трудно догадаться, от кого оно:

      «Ребекка, фотограф не будет нас ждать».

      Конечно, ведь твои время и интересы куда ценнее моих собственных, Элина. Я уже и забыла, когда в последний раз кто-то спрашивал, как у меня дела, как я спала сегодня ночью, и прочие заботливые фразы, которые люди иногда бросают друг другу.

      Годы, проведенные в одиночестве, научили меня относиться к этому спокойно: чаще всего люди интересуются друг другом, чтобы поговорить о себе любимых. Ну а мне рассказывать о себе совершенно не хотелось.

      Я услышала тихий лай и мягкое рычание, доносившиеся по другую сторону двери моей спальни. Взяв одну из своих сумочек, я в последний раз окинула себя придирчивым взглядом в зеркале и вышла из комнаты, попав в длинный коридор второго этажа, который больше напоминал мне музей из-за огромного количества различных атрибутов средневековья: картины самых знаменитых художников мира в позолоченных рамах; дубовые столешницы, украшенные Фрезиями; и подсвечники, которые почти никогда не зажигали. Дедушка создавал этот дом сам, и я определенно не могла сказать, что наши с ним вкусы и взгляды на дизайн интерьера совпадают.

      - Зевс, моя радость. Ты потерял меня? – Мой пес был единственным существом, которого я по-настоящему любила. Только он видел меня такой – ласковой, заботливой и нежной, потому что я не могла устоять перед его темными глазками, когда он просил меня поиграть с ним или просто побыть рядом. У него была своя комната, но я частенько брала его в свою и даже позволяла ему спать на моей кровати. Наверное, моя жизнь очень странная штука, потому что Зевс был единственным созданием мужского пола, с которым я могла спать в одной постели и просыпаться вместе.

       Я погладила его по спине, наслаждаясь мягкостью черной шерсти песика. Порода Кане-Корсо считается одной из самых дорогих пород в мире, но я знала, что мой Зевс бесценен.

      Пес высунул язык и сел на задние лапы, наслаждаясь моими прикосновениями.

      - Мне пора идти, малыш, – произнесла я, оглядевшись по сторонам в надежде, что никто не слышал моих слов. Конечно, все догадывались, что я люблю свою собаку, но не хотелось, чтобы кто-то видел меня в таком состоянии: приступ любви и нежности к живому существу.

      Попрощавшись с ним, я направилась к выходу из дома, который проще было бы назвать семейным особняком, и приготовилась выслушивать недовольства Элины на протяжении всего пути в фотостудию.

      - Бекка, почему ты вечно не можешь сделать ничего вовремя?! – Мама встретила меня возмущением, но я только закатила глаза, усаживаясь в кожаном салоне Mersedes`а.

      - Хватит говорить мне, что делать, – грублю я, утыкаясь в телефон. Сегодня же я вернусь в общежитие университета, лишь бы не слышать этих вечных упреков в свой адрес.

      - На следующей неделе только овощи. Твоя талия увеличилась на три сантиметра с последней проверки! Не понимаю, как это могло произойти.

      Ну, подумаешь, Элин. Я просто перестала употреблять мет с тех пор, как Кайл провел в больнице несколько недель после передозировки допингом. А так… Ничего особенного.

      - Хватит, пожалуйста. – Я стараюсь отвечать ей сдержанно и спокойно, потому что знаю, что только таким способом можно разрешить наши проблемы.

      Моих родителей всегда волновало только то, что подумают другие. Как я и Кайл будем выглядеть в глазах соседней. Как мы будем вести себя на людях, как мы будем преподносить себя обществу. Мы должны были быть звездами, которые сияют на их личном небосклоне, и наградами в их жизни.

      Только почему-то они совершенно забывали о том, что у нас могут быть свои мечты.

      Помню, как в детстве я не чувствовала себя красивой, потому что никто никогда не говорил мне об этом. По правде говоря, я выглядела как гадкий утенок с этой вечной россыпью мелких веснушек на переносице, бледной кожей и тоненькими губами. Лет до двенадцати у меня было немного лишнего веса, про который Элина не переставала мне напоминать. Так началась моя борьба с весом, а потом и с булимией, о которой вообще не знал никто, кроме пары девчонок из моей свиты.

      Постепенно я «сделала» себя сама, увеличив губы и избавившись от веснушек, которые мне никогда не нравились. Я должна была соответствовать своему статусу и положению в обществе и вскоре заработала авторитет в школе, институте и везде, где я только бы не появлялась.

      По правде говоря, люди просто боялись меня. Боялись моих связей, власти, да и просто скверного характера в сочетании с острым языком. А я продолжала самоутверждаться за счет других, набирая себе команду «приближенных», чтобы было хотя бы с кем коротать вечера, полные одиночества.

       В моей жизни был момент, когда я хотела измениться. У меня были все шансы стать нормальной девушкой, но я упустила и его, оставив на своей судьбе мерзкий грязный отпечаток. Всего одно маленькое воспоминание, которое преследует меня во сне и наяву и не дает двигаться дальше.

      С каждым днем я чувствовала себя хуже и хуже, понимая, что мне уже никогда не стать лучше. В истории моей жизни «красавица и чудовище» я была чудовищем и прекрасно понимала это. Поэтому я устраивала всевозможные гадости всем, кто вставал у меня на пути. Взять хотя бы историю, которую произошла осенью: я подсыпала Эмили наркоту в тот несчастный стакан с пуншем, а все потому, что меня бесила ее доброта… Я терпеть не могла, что она так невинна, мила, и что Макс Кенинг влюбляется в нее прямо на моих глазах (отсылка к первой части серии «Позволь мне тебя коснуться»). В то время как он был единственным парнем, который мог пробудить во мне хотя бы какие-то чувства.

      Он был единственным парнем, который не стремился затащить меня в постель, и я ему была абсолютно неинтересна. В то время как вокруг меня вечно ошивались слабые духом неудачники, я хотела испытать хоть толику огня в своем сердце, но все было тщетно.

      И Эмили Бломен тогда разрушила мои цели по поводу Макса в пух и прах, но сейчас я понимала, что это к лучшему. Эта пара действительно смотрелась гармонично, и я была, в какой-то мере, счастлива за них, хоть, иногда, меня раздражал их вечно окрылено-влюбленный вид.

      Так и хотелось подойти к обоим и хорошенько встряхнуть. Но этим двоим было плевать на весь мир, потому что они состояли в секте под названием «любовь». Тайная секта нашей несправедливой вселенной, где таким ничтожествам, как я, не находилось места.

      Конечно, у меня были парни, но, честно говоря, мне порядком надоело перебегать от одного к другому, постоянно имитируя удовольствие и оргазм. С каждым разом секс превращался все в более мучительную пытку, причем в самом скучном смысле этого слова. Парни так старались понравиться мне и стремились проявить себя, что во время процесса, лично мне, хотелось спать, но я из кожи вон лезла, чтобы даже в этом деле быть лучше.

      Ведь я до сих пор недостаточно хороша.

      Элина что-то еще говорила мне всю дорогу и даже не заметила, как я спрятала наушники за своими волосами и погрузилась в прослушивание Three Days Grace – Unbreakable Heart.

      POV Коул

      Она здесь.

      Я чувствую в себе небывалые силы, когда думаю о том, что будет, когда Ребекка Картер снова заметит меня. И на этот раз ей придется пожалеть о том, что она когда-то вообще связалась со мной.

      Братство «Каппа Зетта Дельта» подвернулось на моем пути совершенно случайно – не сказать, что я очень стремился туда попасть, но, поскольку моя семья была напрямую связана с этим братством, я знал, что мне необходимо вступить в него и более того – стать его Президентом.

      Все так удачно сложилось в тот момент, когда предыдущий Президент общества совершил ошибку на одной из вечеринок – кажется, он пытался изнасиловать девчонку на глазах у всех, что привело к непоправимым последствиям: теперь некоторые органы власти начали догадываться о делах, что творятся в тайном сообществе, а такие ошибки были недопустимы.

      Да, чтобы попасть в братство, нужно пройти отбор, посвящение и прочую чепуху, но для меня этот шаг можно считать пройденным, так как фамилия «Стоунэм» (моя фамилия) в этих стенах - не пустой звук.

      Склонив голову, я смотрю на застекленную витрину, через призму которой я вижу награды, медали и фотографии членов братства. И я прекрасно узнаю одного из них, что стоит во главе всей грязной банды, возвышаясь над остальными – мой отец.

      Зачем же люди так стремятся попасть в братство, несмотря на все ужасные вещи, что здесь творятся?

      Тайные круги, которые заведомо являются сборищами не для слабонервных. И, разумеется, не для таких, как все.

      Братство давало возможности – 18 из 44 Президентов США являлись когда-то членами братства, не говоря уже о многочисленных конгрессменах, которые вылетали отсюда, как на конвейере. Каждый член братства обладал несметными богатствами и связями, в сочетании со смелостью, дерзостью и волей, которые были просто необходимы для выживания здесь.

      Братьям доставались лучшие девочки.

      Самые «чистые» наркотики.

      Прекрасная помощь и поддержка во всех начинаниях; любые двери и дороги были раскрыты перед выпускниками братства.

      Меня это все мало интересовало, потому что я и так держал в своих руках весь мир еще тогда, когда был невидимкой в школе. Или как они меня называли? Изгоем.

      Что ж, мы посмотрим, кто из нас Изгой теперь, ребятки.

      - Коул, – обратился ко мне один из братьев, отрывая меня от размышлений. Несколько представителей главного Совета нашего общества стояли сейчас как раз за моей спиной и принимали свое непростое решение.

      - Да, – сухо ответил я, медленно разворачиваясь к ним лицом. Я осмотрел их всех, слегка задерживая взгляд на каждом, стараясь внушить им своим взглядом то, что мог сделать только я.

      - Ты же знаешь, что тебе нужно удивить нас чем-то очень интересным, чтобы завоевать наше доверие. И доказать то, что ты один из нас. – Александр (так звали брата, что произнес эту фразу) являлся правой рукой предыдущего президента и, конечно же, был весьма недоволен тем, что я заявил свои права на трон. Тем не менее, его вполне устраивала роль шестерки короля, если он позволил мне заявиться на порог их обители. Конечно, они не могли не впустить меня, благодаря заслугам моей семьи, и все же он довольно быстро сдал свои позиции.

      - Чем, например? Что у вас тут делают: прыгают с Острого Утеса? Бегают голыми по кампусу и распевают обрядные песни? – На моих губах появилась дерзкая ухмылка, и прищурил глаза, продолжая наблюдать за их реакцией.

      - Это было бы довольно просто. Это всего лишь физические действия, на которые, как мы догадываемся, ты способен, – сказал другой член братства – Тристан - светловолосый парень с зализанной укладкой. – Ты должен доказать нам, что обладаешь психологической силой. Что ты не сломаешься среди нас в самый ответственный момент. После того случая с изнасилованием девушки целая стая копов обыскала наш дом, и, только благодаря Александру, нам удалось сгладить конфликт. Ещё чуть-чуть, и не стояли бы сейчас здесь и не вели светские беседы.

      - И какого рода задание вы хотите мне дать?

      Психологическое давление? Легко. Они еще даже не догадываются, кто я такой.

      - А вот этим и удиви нас, – продолжил Тристан, переглянувшись с другими братьями. – Скажем, заставь девушек из соседнего сестринства обнажиться перед нами. – Он издал глухой смешок, что навело меня на прекрасную мысль, как воплотить сразу два своих желания в реальность.

      - Зачем же метить так низко? – медленно произнес я, расстегивая слова. – Как насчет самой влиятельной девушки колледжа – Ребекки Картер?

      Между ними прошелся глухой шепот, кто-то недоверчиво поджал губы, и я ждал дебатов, которые начнутся после моего нескромного заявления.

      - Да ты с огнем играешь, – высказался кто-то из толпы, на что я только приподнял свой подбородок вверх, придавая себе больше высокомерности.

      - Хорошо, давайте сделаем так: я приготовлю вам сюрприз, примерно… Через неделю. Надеюсь, он вам понравится, и мы вернемся к этому вопросу.

      - Но… Что же ты хочешь сделать с Беккой? Ты хоть знаешь, кто ее отец? – Александр уставился на меня так, будто разговаривал с непослушным мальчишкой, что мне категорически не понравилось.

      - А ты знаешь, кто мой отец? – вопросом на вопрос ответил я, посматривая на него сверху вниз. Он нервно сглотнул, продолжая спор:

      - Кем он был – знаю. Но теперь он пропал, и его никто не видел много лет.

      - Но я же здесь. – Ухмылка на моем лице исчезла, когда я вспомнил о своем отце. К сожалению, я прекрасно знал, где он находился, но у меня не было никакого желания вспоминать об этом. Это знание как шрам, как отметина на моем лице - никогда не даст мне покоя.

      Это то, из-за чего я являюсь таким, какой я есть.

      Это то, из-за чего мою грудь разрывают демоны, разрушая остатки моей падшей души.

      ГЛАВА 2.

      POV Ребекка

      Всего пара часов в обществе Элины окончательно выбили меня из колеи на весь оставшийся день. Не спорю, иногда мне нравилось позировать перед вспышками фотокамер, участвовать в показах, когда меня приглашали, но все это удовольствие перекрывалось вечным недовольством моей матери.

      - Бекка, что с твоим лицом? - постоянно причитала она, время от времени взмахивая руками. - Втяни живот! Ужас, фотографии просто отвратительные.

      Не удивлюсь, если они, и правда, будут ужасными. Я не могу сосредоточиться, когда кто-то наблюдает за мной, и я бы давно усмирила Элину, да вот только родители были единственными людьми в мире, с которыми предпочитала не вступать в конфликт. Опять же не считая тех редких концертов, которые я закатывала - в конечном счете, практика показала, что ни к чему хорошему они не приводят.

      Кто бы мог подумать, что Ребекка Картер может быть такой. Наверное, если бы мое общение с мамой заснули на видео и выложили в YouTube, я бы навсегда потеряла статус и авторитет в колледже. Но я не могла сопротивляться им. Все, чего действительно хотелось - это быть идеальной для своих родителей.

      В глубине своей никчемной души я мечтала только об одном - чтобы они по-настоящему гордились мной, чтобы они были счастливы, что именно я, а никто другой - их дочь.

      Но я знала, что этому не бывать, но все же продолжала, порою, так отчаянно стремиться к этой улетающей мечте, как к отправленной в космос ракете.

      Когда я закончила с фотографом, который был явно мной доволен, ушла переодеваться, обещая себе, что сегодня же вернусь в кампус общежития, несмотря на то, что сейчас лето. Сил моих больше нет терпеть этот кошмар.

      - Сегодня, конечно, было не так плохо, как в прошлый раз. Пару фото вышли не плохими. - Элина вынесла мне свой приговор, поправляя свою летнюю шляпку, которую носила даже в помещении. Я отвернулась от нее, желая показать, что не намерена продолжать этот бессмысленный диалог. - Но ты недостаточно хороша.

      Эти слова прозвучали для меня, как пощечина, но я молча проглотила ее, подставив под побои другую щеку. Мой характер был настолько омерзителен мне, что я не понимала, в каком образе выгляжу хуже - в виде бессердечной стервы или же в амплуа бесхребетной тряпки, которая не может идти наперекор своей семье?

      - Бекс, отлично поработали. Ты очень сексуальна с этим цветом волос. - Фотограф подошел ко мне, когда мама уже удалилась из студии, и я взглянула на Джареда, высокомерно приподняв бровь.

      - Как и с предыдущим. - Я влезла в свой белый пуловер, проследив за тем, как его взгляд скользил по моему телу в одном нижнем белье, и пощелкала пальцами перед его глазами. - Ты что-то еще хотел?

      - Я... Хотел, - начал мямлить он, теребя в руках свой ремень от фотоаппарата. На вид Джареду было около тридцати лет, но сейчас он вел себя как мальчишка переходного возраста. Вот-вот и его голос сломается. Это не могло не улыбнуть меня, и я сжалилась над беднягой.

      Передо мной мало кто может устоять.

      - Хотел предложить тебе съемку... - продолжил он, но я уже его не слушала, прекрасно понимая, какую съемку он имеет в виду. Мальчику было невдомек, что я не раздеваюсь полностью даже перед своими сексуальными партнерами, чего уж там говорить о фотосессии. Но его мольба в голосе звучит для меня, как шоколад, который ласкает мои уши.

      - Как-нибудь, когда-нибудь, - бросаю я и, даже не посмотрев в его сторону, направляюсь к выходу. По правде говоря, это не первая попытка Джареда соблазнить меня, и я, в общем-то, не против переспать с ним - он довольно симпатичный парень. Да только вот, как увижу его жалобные глазки и услышу эту мольбу в голосе, становиться противно. Сразу представляется секс в нелепой миссионерской позе, три секунды, и фраза "я уже все" в конце. Ох. Скука.

      - Сегодня же я уеду в кампус, и это не обсуждается. - Слегка на взводе я сажусь в мамину машину и ловлю на себе ее недовольный взгляд.

      - Нет, ну вы ее послушайте. - Мама смотрит в потолок Мерседеса так, будто на нем располагались Боги. - Стараешься и делаешь ради нее все, а она поступает со мной, как... Ты забыла, что скоро в моем клубе будет очень важное мероприятие? Дочери соучредителей должны знать друг друга. Вы же будущее нашего сообщества.

      - Элин!.. - На моем языке вертится отборный мат, но я сжимаю зубы и, поглядев на маму, нацепляю на себя сладкую улыбку. - Я приду на этот "прекрасный" вечер. Но это не помешает мне сегодня же вернуться в здание колледжа.

      - Неблагодарная, - продолжает недовольно шептать Элина, вставляя ключ в зажигание автомобиля. Я действую по прежней схеме - вставляю наушники в уши и складываю ноги перед собой прямо на приборную панель. Мне плевать, что на это скажет мама. Мои мысли заняты только тем, как я перевезу Зевса с собой.

      ***

      По крайней мере, на сегодняшний вечер у меня было запланировано мероприятие, которое отвлечет меня от упреков мамы и скрасит вечер, полный одиночества. Мне, как президенту студенческого совета, и другим малочисленным девушкам сегодня предстояло быть на открытой вечеринке в братстве "Дельта Зетта Каппа", и я была совсем не против того, чтобы полюбоваться на мальчиков в белых рубашках, которые плотно сидели на их торсе.

      Через два часа, полностью собрав необходимые вещи, я выбиралась из дома, стараясь не попасться никому на глаза. К счастью, Элина была в солярии, а Кайл был чем-то явно занят в своей комнате. С тех пор, как у него появилась новая девушка, я забыла об обществе с братом: вообще-то мы были из тех родственников, которые являлись полными противоположностями друг друга. Но, несмотря на это, у меня были теплые чувства к Кайлу. Осенью, когда он попал в реанимацию из-за передозировки допингом, я не на шутку испугалась за него.

      И в глубине души я понимала, что именно так напугало меня.

      Я даже сама перестала баловаться наркотиками, не желая вернуться к тому, что случилось в моем прошлом. Я не хотела еще раз почувствовать это.

      Я не хотела быть этим человеком.

      Но я была именно такой.

      Деградирующей. Пустой. Марионеткой, живущей по чужим правилам. Потерянной девочкой, которая никогда не испытывала любви, чье сердце уже давно больше напоминало острый галечный булыжник, а не самую главную мышцу организма.

      Внезапно я пожалела, что не могу быть змеей (а именно это животное было изображено на одном из моих скрытых участков тела), которая может сменить свою кожу в любой момент, так сказать, смыть себя все грехи, что она набрала за время, которое провела в старом обличии.

      Я была змеей в обличии человека. Но, на самом деле, я до ужаса их боялась и не собиралась встречаться со своим прототипом в теле животного.

      Когда я вошла на территорию кампуса, почувствовала жуткое облегчение и свободу, которая накрыла меня с головой. Даже привычно раздражающие скопы студентов не бесили меня, а стайки злобно посматривающих на меня девчонок только радовали.

      Всем полагалось жить парами, но я могла себе позволить отдельную комнату, которую сама обставила так, как и хотела: мои апартаменты были полностью белыми, за исключением бирюзового постельного белья и подушки на кровати, окрашенной в белый. Туалетный столик, кровать больших размеров - только для меня, - и два больших шкафа, чтобы умещали все мои аппетиты в плане одежды. Я любила всем нравиться и красиво одеваться.

      В нашем мире, к сожалению, никто не оценит твою душу, и лишь наивные дурочки все еще мечтают, что тот самый принц полюбит их лохмотья с первого взгляда.

      И будут жить они долго и счастливо... Пока девушка пошикарнее и увереннее не разлучит их.

      - Картер, ты прекрасна. - Я посмотрела на себя в зеркало, поправив роскошные черные волосы. - А они - лишь тени.

      Я распахнула одну из самых верхних тумбочек и приоткрыла копилку, еле борясь с внутренним желанием. Слегка повертев пакетик с коксом между своих наманикюренных пальчиков, засунула его назад и резко захлопнула ящик, пытаясь усмирить свое дыхание.

      Нет, никаких наркотиков. Я должна справиться с этим. Это не самый лучший способ еще раз доказать себе, что я не одинока.

      Я не должна уходить от реальности. Только не таким способом.

      POV Коул

      Я мог бы с легкостью заявить, что абсолютно ничего не боюсь. Но, пока на земле существует такое место, как то, где я сейчас нахожусь, я смело могу убрать эту мысль из своей головы.

      Лишь эти зловещие коридоры могут тронуть мою душу, вырывая на свободу ужас, который я все же тщательно умею скрывать.

      Психиатрическая больница в пригороде Лос-Анджелеса, которую я посещал около двух раз в месяц, сегодня выглядела почти дружелюбной, но я-то знал, что скрывается за этими розами, украшавшими ее внешний фасад.

      Шипы.

      - Мистер Стоунэм, пройдемте. Он недавно принял успокоительное, а в последний раз, когда я заходила, спал. - Миловидная девушка – местная медсестра - потянулась к своему пучку на затылке, как только увидела, как я ворвался в двери лечебницы. Она хотела распустить прическу, но в последний момент передумала и сделала вид, что просто провела рукой по светлым волосам.

      - У меня мало времени. Инцидентов не будет? - Я старался сделать так, чтобы мои слова прозвучали, как можно, более безучастно.

      - Я не могу вам ничего обещать. Сами понимаете - случай тяжелый. - Она посмотрела на меня с грустью в глазах, но мне не было никого дела до ее сочувствия.

      - Мне можно остаться с ним наедине?

      - Не думаю, что это хорошая идея, - мягко попросила она, но я оглядел ее долгим взглядом и заметил, как она дернула плечами, не в силах противостоять мне.

      - Сейчас он в первом или втором...? Образе, - поясняю я, задав вопрос, который на первый взгляд кажется нелепым. Но девушка была в курсе дела и, достав ключ, отперла дверь с изображением нумерации.

      - Я оставлю вас, но лишь на несколько минут, - прошептала она, не желая задерживаться в этой комнате. - Он сейчас в более спокойном состоянии из двух. Но сами понимаете...

      - Понимаю, - отрезал, и она неторопливо закрыла дверь, а я повернулся лицом к человеку, который сидел за столом и что-то увлеченно писал, словно был отчаянным писателем, ухватившимся за свою музу.

      Если бы.

      - Девять лет, пять месяцев, три часа... - шептал он и писал в своей тетради какие-то формулы, время от времени производя какие-то расчеты на своем калькуляторе.

      За столом сидел мужчина, одетый в белую рубашку, как и у всех в этой больнице. Он оброс бородой и волосами, которые теперь заплетал в хвост, и все же каждый, кто бы посмотрел на него в первый раз, мог бы с уверенностью предположить, что в молодости это был вполне себе красивый мужчина.

      Мы были с ним очень похожи. И я меньше всего на свете хотел, чтобы это было правдой.

      - Девять лет, пять месяцев, три часа... - Снова и снова он повторял эти слова и даже не обращал внимания на то, что я стаю совсем рядом и пришел к нему в который раз в надежде разобраться с этим. В надежде, что он пойдет на поправку.

      Мы пойдем.

      - Я здесь. - Мой голос принадлежал Коулу, которого я давно подавил в себе. Но в этой комнате я не имел возраста. Я всего лишь был сыном своего отца.

      - Девять лет, пять месяцев, три часа... - Он отвлекся от своих бумаг, когда услышал мой зов и осмотрел меня безучастным взглядом. Такой взгляд может быть только у человека, который мыслями находится где-то на другой планете.

      И это, почти, правда.

      - Доктор, не отвлекайте меня. Согласно моим подсчетам, мы уже скоро прибудем в пункт назначения. Всего лишь... - Он снова уставился в свои бумаги, но меня выбесило то, что он принял меня за доктора, а не за собственного сына. Я понимал, что не имею права злиться, не имею права ненавидеть... Но я ненавидел!

      - Девять лет, пять месяцев, и три гребанных часа! Ты повторяешь это из года в год, и срок не уменьшается. - Я почти сорвался на крик, но вовремя остановил свой словесный полет. Уже в следующую секунду, когда он вновь поднял на меня свой взгляд, я заледенел.

      Его серые глаза потемнели и приняли цвет надвигающегося торнадо.

      - Ничтожество, убирайся! Убирайся! - взревел он, схватившись за голову. Вдруг мужчина завыл и кинулся в мою сторону, представляя, что его пальцы были когтями, а зубы клыками. По крайней мере, со стороны он больше походил на дикого зверя, чем на безобидного человека.

      Успев отреагировать мгновенно, я оказался по ту сторону двери и захлопнул дверь перед его носом, прислонившись к ней. Набрав в легкие побольше воздуха, хотел было заткнуть уши, чтобы не слышать душераздирающих криков, которые доносились из комнаты.

      Мне было страшно не из-за этих криков. Мне было страшно из-за того, что в его глазах я видел свое отражение.

      - Я предупреждала вас, мистер Стоунэм, - почти с нежностью пропела светловолосая медсестра, поворачивая ключ в замке. - Я вызвала людей. Они дадут ему успокоительное.

      - И часто это происходит? - спросил я, стараясь сохранять хладнокровное лицо. Девушка же вовсю улыбалась мне, и я прекрасно знал почему.

      Несмотря на все свои недостатки, я ее завораживал. Я чувствовал это всеми фибрами своей души, если таковая у меня еще имелась. Как чудовище, которое манит красавицу. Как красное яблоко, наполненное ядом, которое так и хочется откусить. Я прекрасно знал, о чем она думает в этот самый момент - слишком легко умел читать по взгляду, особенно по такому незаурядному, как у этой миленькой серой мышки.

      - Обычно - изредка, - пояснила она, проводив меня по коридору. - Чаще всего, когда приходите вы. Я думаю, в следующий раз вам стоит держать себя в руках, мистер Стоунэм.

      Я прищурил глаза, дав ей понять, что она сморозила глупость.

      - Простите. - Она сложила бровки домиком, извиняясь. - Я не это хотела сказать.

      - Разумеется. - Я подарил ей на прощание подобие улыбки и, поправив свой галстук, направился к выходу из больницы.

      Я должен быть сильнее этого. И я буду.

      ГЛАВА 3

      Флешбэк (то, что происходило в прошлом).

      POV Коул.

      Я не хочу ехать в клинику, где надо мной опять будут проводить очередные тесты. Эти недоумки не понимают, что со мной все в порядке? А если это не так, то я не хочу об этом знать.

      Я прислонился к одному из школьных шкафчиков и посмотрел на свои ладони. Они дрожали. В любую секунду я могу измениться.

      Изгой, неудачник, урод.

      Они действительно думают, что могут обидеть меня этими словами? Думают, что меня задевают их нелепые издевки и выбросы в мой адрес. Каждое слово, которое они произносили, было для меня не более, чем мнением безвольного стада.

      Они вешают на меня ярлыки, навязывают стереотипы и думают, что я буду жить по их правилам.

      Но это не так. В моем мире время протекает лишь по моим законам. А все остальное - лишь мишура, маятники, которые будут сбивать меня с пути каждый раз, когда я буду вставать на путь к своей цели.

      - Урод. – Чья-то сильная ладонь резко вжалась в мой висок и прижала мою голову к шкафчику. К сожалению, я не мог похвастаться физической силой, и это было действительно моим минусом, учитывая, что на меня, кажется, снова напали пятеро человек.

      - Думаешь, это шутки? – прохрипел Трей, снова ударяя меня об железную дверцу шкафчика. Еще чуть-чуть и в моих ушах проснется звон. Я пожалел, что паук оказался не ядовитым.

      - Ты о чем? – Я хотел совершить на него ответное нападение, несмотря на то, что это было просто смешно. Этот верзила был товарным поездом, которым верховодила Ребекка.

      Она использовала всех людей вокруг себя. Заставляла их крутиться, словно пчел вокруг меда.

      Да только для меня Ребекка не была медом – она была дерьмом.

      Две цепкие руки обхватили мои запястья, а Трей вдарил мне между ребер до отупляющей неимоверной боли. Ну, ничего, бывало и хуже. Вспомнить хотя бы, откуда мне достались мои шрамы.

      Но они все поплатятся за это. Рано или поздно. Никто не останется безнаказанным, и таков был этот непреложный закон.

      - А ты - ее коврик для ног? – Я обратился к Трею, метнув на него свой взгляд, в котором не было ни капли унижения. – О чем она попросила тебя на этот раз?

      - Еще хочешь получить, да? – рычал он, надвигаясь ко мне ближе. – Тебе мало?!

      Я молчу и просто смотрю ему в глаза, не моргая. Вижу, как он отводит взгляд, не желая подаваться моему влиянию, и трясет головой, как ошпаренный. Мгновение спустя он заезжает мне стальным кулаком по челюсти, а потом добивает ещё одним ударом по голове, и боль отпускает меня, потому что я погружаюсь во тьму, еще не зная, что очнусь в совершенно другом месте.

      Наши дни.

      POV Ребекка.

      Я проехалась до здания Братства на такси, несмотря на то, что оно было совсем недалеко от кампусов колледжа – мои каблуки не вынесут прогулки даже по идеальным дорогам Лос-Анджелеса.

      Водитель открыл передо мной дверь, и я протянула ему сто долларов, но он, кажется, даже не заметил моих щедрых чаевых, во всю глазея на меня и мою грудь.

      Я считала, что не стоит скрывать своих достоинств, коли природа наградила такими прекрасными данными. Конечно, по Колледжу ходили слухи, что я вся искусственная, но я предпочитала пропускать комментарии завистников мимо ушей.

      На мне было облегающее платье из черного кружева на тонких бретельках, перчатки в тон, а волосы я заплела в пучок на затылке, чтобы не отвлекали внимания от моего декольте. Мне было необходимо найти себе достойную жертву, потому что я, как никогда, нуждалась в физической разрядке.

      Уже несколько месяцев, меня тошнило от каждого мужчины, которой вставал на моем пути. Конечно, такое бывало и раньше, но сейчас это недоразумение приняло острую форму.

       Братство «Каппа Дельта Зетта» давно перестало быть просто студенческим братством – мало кто знал, но это была настоящая мафия со своими законами, тайнами и грязными делишками. Конечно, для такой девушки, как я, двери всегда открыты – на вечеринки братства были отобраны только самые шикарные красавицы. Различие между мной и остальными было лишь в том, что когда они заходят в особняк, мечтают заполучить одного из этих богатеньких ослов. Но когда захожу я, каждый из этих ослов мечтает заполучить меня.

      Особняк братства был окружен зеленым садом с пролегающей дорожкой до входной двери. Я слышала звук искусственных фонтанчиков, что разбавляли угнетающую и темную атмосферу здания. Большие греческие буквы возвышались над колоннами, а сам особняк больше напоминал мне логово чудовищ, чем обитель обычных студентов.

      Конечно, они далеко не все были обычными.

      - Мисс Картер. - Как только мои Лабутены ступили на мраморные полы холла, ко мне подбежал официант с подносом и жестом предложил взять бокал розового вина. – Добро пожаловать.

      - Ага. – Я небрежно поджала губы, игнорируя его притворную вежливость, и, схватив бокал, прошла в зал, где тут же почувствовала на себе несколько пар любопытных глаз.

      - Бекка. – Один из «братьев», чье имя я даже не помнила, тут же положил руку мне на талию, собрав около нас несколько своих друзей. Я смерила его ладонь на своем теле недовольным взглядом и отпила из бокала розового вина, восхитительного на вкус.

      Эти парни знали толк в алкоголе. И не только.

      - Будешь с нами сегодня веселиться? – Я понимала, что речь идет о наркотиках, но слегка дернула головой, демонстрируя отрицательный ответ.

      - Мм… Знаешь… - Я лихорадочно пыталась вспомнить имя парня, который был обладателем этих лукавых изумрудных глаз. Он был весьма неплох собой, и я решила внести его в список вариантов, которые могли бы мне подойти. – Прости, как тебя зовут?

      Остальные парни, что плотной стайкой окружили меня, подавили свои смешки, а девочки, что стояли почти в гордом одиночестве, кинули на меня уничтожающие взгляды. Их здесь было совсем немного – даже обидно, что у меня опять не оказалось достойных конкуренток.

      - Гидеон, – отозвался парень, поправляя свои прилизанные русые волосы, явно рассчитывая на то, что обилие лака для волос его красит.

      Вдруг классическая музыка, которая играла в зале до этого, сменилась на более популярную – Ди-Джей вышел на импровизированную сцену в центре зала и начал болтать без устали, пытаясь зажечь толпу.

      - Сегодня у меня и так хорошее настроение. - Про себя я отметила, что его имя очень подходило к его внешности. - Так что я, пожалуй, сегодня обойдусь шампанским.

      - Убери от нее руки. - Вдруг в разговор встрял еще один парень, который до этого молчал. По его взгляду я поняла, что у него были большие планы на меня сегодня, а Гидеон пытался их разрушить. Пока парни переговаривались любезностями между собой, я посмотрела в потолок, под которым висела большая хрустальная люстра, наверняка стоявшая немалых денег. Впрочем, как и вся мебель в этом здании. Я бы не хотела оказаться здесь ночью в полном одиночестве - от каждого предмета мебели, что находился здесь, веяло стариной и какой-то зловещей таинственностью.

      Братству же было много лет, и кто знает, чем они тут занимались. Мало того, что эти ребята устраивали жесткие отборы в свою секту, так еще и отмывали деньги всеми возможными, но не законными способами.

      Хрустальные капельки люстры дрожали от сотрясающей дом музыки. Мой взгляд пробежался дальше - по белокаменной лестнице, которая вела в глубины второго этажа. Вдруг на балконе я увидела очень странную картину: сначала заметила группу девушек, а затем и спину парня, который был окружен ими. В моем сердце вспыхнули ревность и небывалый интерес к нему, несмотря на то, что я даже не видела лица молодого человека. Я могла судить лишь о том, что у него было натренированное тело, каштановые волосы…

      И не единой капельки геля на них.

      Он определенно заслужил мое внимание. Только вот почему он еще не рядом со мной, а в окружении каких-то наглых девиц, что заглядывают ему в рот (их я прекрасно видела)?

      Тут он резко повернулся лицом ко мне, и, кажется, его взгляд спустился вниз, да только я уже вовсю делала вид, что на свете нет ничего важнее, чем этот бокал вина перед моими губами.

      Его взгляд был настолько сильным, что я невольно почувствовала, как по телу пробежали мурашки. Я забыла, когда такое было со мной в последний раз.

      - Давай, не будем ссориться, Гидеон. - Когда я снова обратила внимание на парней, один из них уже разговаривал на повышенных тонах, а другой явно готовился к контр-атаке.

      - Бекка, с кем ты проведешь сегодняшний вечер? - Второй парень обратился ко мне, и я слегка опешила от такого заявления.

      - Что, простите?

      - Ну, неужели тебя придется упрашивать? - Он закусил губу, переглядываясь с Гидеоном. – А, может быть, сделаем это втроем?

      - А ты ничего не попутал? - сквозь сжатые зубы процедила я, одним резким движением плеснув вина в его рожу.

      - Черт! - выругался он, хватаясь за свои глаза. - Проваливай отсюда! Проваливай, я сказал!

      - Элджер, ей еще рано уходить. - Гидеон прищурил глаза, будто напоминая другу о чем-то важном. Мне эта фраза должна была показаться странной, да вот только я пропустила ее мимо ушей.

      - Мне плевать! - рычал он, вытирая свои глаза кулаками, как пятилетний ребенок. - Пусть проваливает! У нас здесь и без нее достаточно шлюх.

      - Что ты сказал? - Моя рука уже была готова потянуться за туфлями. Ещё бы чуть-чуть и я проткнула бы его Лабутеном насквозь, не пожалев набойки.

      - Что тут происходит? - После этой фразы заткнулись все, кто находился в радиусе десяти метров от нас. Я посмотрела на обладателя голоса, но он избежал моего взгляда.

      - Ничего, - отозвались оба виновника конфликта, и я сразу поняла, что они бояться этого парня. Только вот почему? Я никогда не видела его прежде. А новички, как правило, были у них за "мальчиков для битья" .

      - Тогда займитесь делом. - Приказ вырвался из его губ, и, несмотря на то, что парни были явно чем-то недовольны, послушались его. Я же отвела взгляд в сторону, намереваясь проигнорировать своего "защитника". Но не тут-то было.

      - А ведь ничего не изменилось. - Я хотела спросить у него, что он имел в виду, и обратила на него свой взор.

      Я посмотрела в его глаза и почувствовала, как мои руки крепко ухватились за пустой бокал, будто он был моим последним спасением.

      О. Мой. Бог.

      Еще никогда я не видела настолько сильных глаз, которые пронизывали тебя до самых костей, будто обнажая твою душу перед всеми. Эти бесконечно серые глаза с черной каемкой вокруг радужки выкачивали из меня все силы и в то же время порождали в душе какую-ту смуту. Я не могла понять, была ли она приятна. Пока не могла.

      Самым странным было то, что мне казалось, будто неизвестный был знаком мне. Где-то в глубине моего подсознания этот взгляд крепко отложился, да только это было то же самое, что вспоминать сон после того, как ты проснулся.

      В дополнении к серым глазам ему достался прямой нос, острые, как ножи, скулы и густые брови в разлет. Одна из них была выбрита из-за шрама...

      Шрама.

      Я потрясла головой, чуть не схватившись за нее, ощутив какое-то странное чувство в своей душе. Как бы там ни было, я решила, что мне стоит соблазнить этого парня. Он падет к моим ногам на раз, два, три и наскучит мне уже к середине сегодняшней ночи.

      - Что ты имеешь в виду? - Я обхватила одной рукой свое предплечье и, облизав верхнюю губу, вновь посмотрела на него.

      - Ты не изменилась. - Почти шепотом произнес он, в то время как я уже вовсю оценивала его тело, которое, к сожалению, было скрыто рубашкой.

      - Не понимаю, о чем ты, но ты, пожалуй, мне нравишься, и я с удовольствием послушаю твои аргументы, из-за которых я должна переспать с тобой сегодня, - отрезала я, но он сделал еще один шаг ко мне, и это насторожило мои нервные клетки, которые и так находились в стрессовом состоянии.

      - Было бы так человечно просто поиметь тебя, Бекка. Но мы оба знаем, что этого недостаточно. - Он наклонился к моему уху, обжигая его своим дыханием. Я буквально остолбенела от такой дерзости.

      Я снова посмотрела на него, чтобы что-то ответить, но тут, вдруг, чуть не захлебнулась от ужаса, заковавшего мое тело в стальные цепи.

      Шрам под губой, который порядком затянулся, уже не смотрелся так уродливо. По правде говоря, я вообще его не заметила, пока он не оказался так близко. Эти серые глаза, хоть и светлого, но дьявольского цвета. Голос, который пробуждал во мне мороз по коже...

      Коул Стоунэм стоял передо мной таким, каким я не ожидала его увидеть. Сильным. Властным. Агрессивным.

      И что он только что сказал?

      - Ты... - только и смогла вымолвить я, что было совершенно мне не свойственно. Я вдруг почувствовала себя так унизительно - соблазнять парня, которого ты все детство унижала – расклад, которого не ожидал никто.

      - Видела бы ты свое лицо. - Он вырвал из моих рук бокал, раздавив его в мгновение ока. Осколки посыпались из его рук, не оставляя на его коже ни единой царапины. Действия Коула начинали меня пугать не на шутку.

      - Что ты здесь делаешь? - Я пыталась говорить с ним нормальным голосом, но связки дрожали, а слова застревали где-то еще в груди, на выдохе. Черт, я совершенно не верю, что он мог так измениться. Он же всегда был невидимкой. И никогда не разговаривал так много, как сейчас. Почти никогда.

      - Пришел поиграть с тобой. - Его взгляд исподлобья был еще более жутким. Я уже начала жалеть о том, что вообще пришла на эту вечеринку.

      Я молчала, ожидая хоть каких-то пояснений. А параллельно продумывала план, как смыться отсюда по-быстрому, потому что плохое предчувствие не покидало меня и, как оказалось, было совершенно не напрасным.

      - Игра будет заключаться в том, что ты будешь делать все, что я тебе прикажу, - черствым, полным презрения голосом произнес он, заставляя меня в который раз съежиться от надвигающейся угрозы.

      Собрав все свои силы в кулак, я разгрозилась самым непринужденным смехом, на который только была способна.

      - Я? Мечтай. - Я закатила глаза для пущего эффекта, но вдруг...

      Коул сделал шаг вперед, надвигаясь на меня, как буря. Его рука грубо прижалась к моему рту, вызывая во мне непроизвольное мычание и панику.

      - А теперь заткнись, сука, - процедил он, заглядывая мне в глаза своим серым омутом. - Ты думаешь, я шучу? Любое мое слово, отныне, для тебя «закон», а иначе я всем расскажу, какая ты на самом деле.

      Его тело было так близко. Я закрыла глаза, поддаваясь странному чувству рабства, которое испытала, когда он прикоснулся ко мне. От его взгляда мне становилось плохо, кровь прилила к лицу, выдавая мое волнение и страх.

      - Я всем расскажу, что ты сделала, Бекка, - жестоко заверил меня он, слегка шлепнув ладонью по губам для закрепления результата. Еще никто не позволял себе так обращаться со мной. Никто и никогда.

      - О чем т-ты? - Мой голос задрожал, когда я почувствовала мелкие лихорадочные толчки в каждой клетке своего тела.

      Нет. Нет. Нет...

      - Я знаю, что ты сделала. И ты помнишь меня в ту ночь, не правда ли? - ухмыльнулся он, прищурив свои глаза.

      - Н-н-нет. Это не правда. Я ничего не делала. Это не я... - безразборчиво начала шептать я, хватаясь за голову.

      - Это ты. Ты знаешь, что я все видел.

      - О чем же ты? Я не понимаю! - Мой голос начал переходить на крик, и боковым зрением я заметила, что некоторые девушки с любопытством на нас поглядывают. Не знаю, что их заинтересовало: наше "милейшее" общение или Коул, который так и излучал магнетические волны.

      - Ты хочешь, чтобы я назвал всего одно слово? - Адская ухмылка коснулась его губ, заставляя меня наконец-то понять о том, что он не блефует. Я догадывалась, что это было правдой, но теперь убедилась в этом окончательно.

      Я молчала, но мои губы предательски дрожали. Не в силах успокоиться, я ненавидела весь мир, что впервые в жизни выгляжу такой слабой под взглядом какого-то парня.

      А ведь раньше я издевалась над ним, вертела как хотела... Он не упустит шанса расправиться со мной, причем самыми темными способами.

      - Так забавно, когда в твоих руках чья-то душа. - Он закатил глаза, проводя рукой по волосам, придавая тону своего голоса небрежность и отстраненность. - Так повышает настроение.

      - Урод, - только и могу вымолвить я, еще больше провоцируя на злость. Но не тут-то было. Я забыла о том, что Коулу всегда было плевать на мнение большинства. И теперь уж его точно нельзя было назвать "Уродом".

      Я не знала, как это могло произойти - он не стал небывалым красавцем, а черты его лица нельзя было назвать идеальными и правильными. Но они привлекали внимание. Парень походил на искусного гипнотизера, от которого невозможно отвести взгляд. И, конечно, за последние шесть лет его тело преобразилось до неузнаваемости.

      Все девушки смотрели на него, как на праздничный торт, а вот сливки, походу, достанутся мне. Да только они будут отравлены ядом.

      ГЛАВА 4

      POV Коул

      - Ты несколько минут назад, была не против переспать с этим "уродом". - Бекка опустила свой взгляд в пол, и я примерно знал, что она сейчас чувствует. - К счастью, у тебя будет такая возможность. Только все будет по моим правилам. Для начала, я тебя хорошенько помучаю.

      Она молчала, прикрыв глаза, пытаясь собрать остатки своей гордости. Хотя, она обладала гордыней - один из семи страшных грехов, на которые способен человек.

      Как только она вошла в зал, я ощутил прилив энергии, будто подсоединился к своему новому источнику, из которого буду черпать силы.

      Я не знал, узнает ли она меня - но Ребекку точно было трудно с кем-то спутать.

      Я буду для нее новым лицом, парнем, тенью ее прошлого. В то время как я следил за ней все эти годы, все ее проступки были у меня на ладони.

      Облокотившись на черные перила, продолжая стоять в тени, заметил ее. Бекка стояла в гордом одиночестве, что было совершенно на нее не похоже. Каждый из моих "братьев" то и дело норовил оглядеть ее вызывающее платье и заглянуть в глубокое декольте, обнажающее добрую часть груди.

      Она никогда не была стеснительной хорошей девочкой, и, думаю, самое время преподнести ей пару хороших уроков.

      Ее иссиня-черные волосы были заплетены в узел на затылке, а перчатки до середины плеча добавляли ей таинственности (как она думала).

      Бекка считала себя эталоном красоты, и почти все в этом зале согласились бы с ней. Что касается меня... Я считал ее уродливой прогнившей дрянью.

      Утешением для нее может быть только то, что себя я считал точно таким же.

      - Я уйду отсюда немедленно, и, давай, на этом ты оставишь меня в покое, - просто попросила она, меняясь на глазах. Кто бы мог подумать, что местная королевна так быстро сдастся и превратиться в тряпку. Я-то думал, наша игра будет несколько интереснее. А она уже готова сдать позиции. Неужели так испугалась того, что я все знаю?

      - Нет, - отрезал я и достал розу из вазы, что стояла на ближайшей тумбочке из красного дерева. - Я не хочу покоя. Я хочу мести.

      - Ты не расскажешь никому! У тебя нет доказательств... Тебе никто не поверит! - Она сжала руки в кулаки и вновь посмотрела на меня своими темно-карими глазами - чайными, глубокими.

      Даже тогда я наблюдал за ней. Но не только физическая красота привлекала меня на этот раз - я хотел обрести в ней соперницу, равную себе. Я желал, чтобы она мучилась, но не хотел, чтобы сдавалась.

      Покажи мне характер, Беа.

      Если бы у меня не было такого мощного компромата на нее, она бы давно попыталась меня раздавить, но сейчас все козыри в моих руках. А Бекка довольствовалась жалкими двойками из колоды.

      - Ты уверена, что их нет? - все так же холодно спросил я, касаясь лепестками синей розы ее приоткрытого декольте. Она вздрогнула, словно беззащитная жертва, но, тем не менее, не отвела от меня пристальных глаз.

      - Что мне нужно сделать? - тихо спросила она, в очередной раз показывая мне, что девушка полностью в моей власти. Она настолько боится, что правда раскроется, и этот страх разгорается в ее глазах все с большей силой.

      Она станет моей рабыней, если я этого захочу. Любое желание. Порочная, открытая, но только для меня.

      Это будет незабываемое лето.

      POV Ребекка

      Синяя роза заскользила по моей груди с еще большей уверенностью, и я отступила назад, понимая, что за мной лишь тупик - стена, обитая деревом. Я огляделась по сторонам: многие давно потеряли к нам интерес, почти все члены братства нашли себе девушек, доступней меня, и перестали караулить наше общение с Коулом.

      Я вдруг почувствовала себя такой беззащитной. Ужасное разрушающее чувство - я будто двигалась по лесу, состоявшему из кромешной тьмы.

      - Для начала, ты будешь танцевать. - Он сделал шаг ко мне, и я заметила, как напряглись его скулы, будто за этой фразой он скрывал что-то большее.

      - Что танцевать? Для тебя? И это все? - почти с облегчением выдохнула я, достигнув спиной стены.

      - Это ты узнаешь сегодня, когда вернешься в свою комнату. Я оставил для тебя подарок. - Он подобрался ко мне еще ближе, и вот между нами было расстояние, которого не хватило бы даже на стебелек от розы.

      - Хорошо. Всего-то? - Я не собиралась сдаваться. Он не посмеет манипулировать мною, чертов сукин сын.

      Хотя, кого я обманываю? Он уже это делает.

      - Не для меня. Для всех нас. Мы будем очень рады полюбоваться твоим телом... Все вместе. - Он приоткрыл рот, и моя душа ушла в пятки после произнесенных Коулом слов.

      Он шутит. Пожалуйста, только бы он шутил.

      - Только представь: одно мое слово, и ты ублажишь любого в этом зале. - Он самодовольно усмехнулся, подарив мне очередной приступ ненависти.

      - Этому не бывать...

      Его рука упирается в стену над моей головой, а другая плотным кольцом смыкается на моей шее.

      Я стараюсь усмирить свое быстрое дыхание, но грудь не слушается меня.

      Его взгляд уничтожает, будто парень наделен силой сжигать одним лишь им. Серые призрачные глаза с черной каемкой вокруг радужки устремлены вглубь моего тела.

      - Ты будешь слушаться меня. И ты сделаешь это. - Тон его голоса - переплетение льда и равнодушия. - Или тебе слабо?

      - Это слишком, - шепчу я, чувствуя, как Коул вжимает меня в стену силой своей воли, даже не прижимаясь ко мне. - Я не буду этого делать.

      - Сделаешь. - Я уверена, что в этот миг он оставил синяки на моей шее. Коул схватил мой подбородок большим и указательным пальцами, непреклонно прошипев: - Сделаешь, и еще как.

      - Отпусти меня, – сиплым голосом прохрипела я, чувствуя настойчивость его пальцев.

      Самое ужасное, что своей жесткостью он пробуждал во мне новое чувство, в котором я не собиралась сознаваться.

      - Теперь – никогда, - процедил он, отпуская меня. Я судорожно вдохнула воздух, наблюдая за тем, как он отходит. – А сейчас у меня еще есть гости. На сегодня ты свободна.

      Я теперь никогда не буду свободной.

      Коул - единственный человек на земле, который знает мою тайну. Он видит меня насквозь, как облупленную, и прекрасно понимает, на что я способна.

      Да только это уже не школьные издевки с тарантулом на парте и моими обзывательствами.

      Это настоящие жестокие игры, конец которым сможет положить только он.

      Но Коул этого не сделает.

      Он будет загонять свои ножи мне под кости и совершать удар за ударом до тех пор, пока не насытиться своей местью и не раздавит меня, превратив в безвольную птаху – а самое страшное то, что я знала, что заслуживаю этого.

      ГЛАВА 5

      Флешбэк.

      POV Коул

      Я смутно помнил, что происходило, пока я находился в отключке после того, как Трей и его друзья нашли меня в коридоре. Помню странный запах хлопка и то, как ткань плотно прилегает к моей голове, затрудняя дыхание.

      Гогот, смех, разговоры - такие же глупые и бессмысленные, как их обладатели.

      - Это здесь? Или увезем его еще дальше? - сквозь затуманенное сознание услышал я.

      - Слишком близко к ферме, его найдут. - Парень, что сидел ближе всех ко мне и придерживал за плечи, тоже подал голос.

      Судя по легкой тряске и слабому ветерку, мы находились в машине и куда-то стремительно ехали.

      - Напомни, зачем мы это делаем? – отозвался третий, полностью незнакомый мне, голос, после чего я уловил звук тормозов, означавший, что мы прибыли на место.

      - Повеселиться. - Трей вышел из машины, а за ним и все остальные члены банды. - Ребекка попросила поставить на место этого несчастного. Он мозолит ей глаза.

      - Не слишком ли много внимания этому сопляку? Даже как-то подозрительно...

      - На что ты намекаешь? - В голосе Трея звучали легкие оттенки наступающего гнева и раздражения. - Делай, что тебе говорят. Пусть в следующий раз подумает, прежде чем донимать мою девушку.

      - Как скажешь. - Если бы я был в более адекватном состоянии, то поразился бы их бесхребетности.

      Мне было, собственно говоря, плевать, что они со мной сделают. Я знал, что они лишь стадо неразумных дикарей, неспособных выживать поодиночке.

      Может быть, для кого-то колкости и нападки Ребекки были бы разрушительными, но я видел ее насквозь – она всего лишь была гадким, капризным ребенком, жаждущим привлечь внимание любой ценой. Я и сам когда-то был таким, пока мой отец не начал сходить с ума.

      Но я не хочу быть таким, как он. Может быть, когда-нибудь зло внутри меня возьмет надо мной верх, но это будет точно не сегодня.

      - Надеюсь, он останется здесь надолго. Здесь редко ездят машины, – усмехнулся Трей, и друзья поддержали его взаимными смешками. Я чувствовал, как мои руки связываю, и поднимают вверх. Кровь приливает к запястьям, и я ощущаю ноющую боль в каждой клетке моего тела.

      - Остался последний штрих.

      Кажется, я уже обрел способность более-менее ясно мыслить и мог бы умолять о пощаде, но делать этого не стал. Я не позволю им наслаждаться этим зрелищем.

      - Разрисуем уродца. – В следующую секунду я услышал звук, похожий на шипение, и почувствовал странное вещество на своем теле. В нос ударил запах краски, от которого мой разум стал еще яснее, но я даже не попытался открыть глаза.

      - Готово, – сквозь зубы процедил Трей, бросая баллончик в мою сторону. Звук был такой, будто он приземлился в траву. Где, черт возьми, я нахожусь? Черт, как же затекли мои руки.

      - Приятной ночи, ублюдок, – загоготали они, и я услышал удаляющиеся по траве шаги. – Ну что, идем на вечеринку?

      Я тут же приоткрыл веки, но понял, что это абсолютно бессмысленно. На моей голове все еще был хлопковый мешок, который даже не удосужились почистить, и теперь, находясь в сознании, я в полной мере уловил его мерзкий запах, будто там ранее хранили рыбные консервы.

      - Горите в аду. – Я вложил в эти слова всю свою силу и мощь, несмотря на то, что они были произнесены шепотом. – Вы все сгниете. Вы все получите по заслугам.

      Но меня, собственно говоря, никто не слышал, и они в том числе.

      Был ли в моих словах какой-то смысл?

      Мне нужно было просто сбросить чувство обиды, которому я хотел сопротивляться, ибо обида – самое разрушающее ощущение, которое только можно испытать. И, в первую очередь, для его носителя.

      - А с Ребеккой я разберусь сам. – Мои слова звучали, как заклинанье. Для пущего эффекта стоило произнести их, разве что, на латыни. – Я уничтожу ее голыми руками.

      Я еще не знаю, когда это будет. Но уверен в том, что теперь не оставлю ее в покое, пока она не будет умолять меня об обратном.

      Наши дни.

      POV Ребекка

      Я выбежала из особняка, как будто бежала от стаи гончих псов, которые преследовали меня по пятам. Чертовы туфли намозолили каждый сантиметр моей стопы, но, как только я гордой походкой проковыляла по территории братства и вышла за забор, тут же перешла на бег.

      Этого просто не может быть.

      Коул Стоунэм – мальчик, который всегда сидел на задней парте, погруженный в свои мрачные тени. Мальчик, который молча, но снисходительно, проглатывал все мои колкости, что я бросала в его сторону. Мальчик, которого я любила унижать за то, что он не такой как все, и ему было плевать на мнение посторонних.

      Как он превратился в этого внушающего трепет мужчину? Конечно, даже тогда, в детстве, я знала, каким он может быть на самом деле. Догадывалась, что он не такой простой, как кажется.

      Коул всегда был не похож на других. В его серых, как призрачное небо, очах я умела видеть силу, которая была скрыта от посторонних глаз. Я боялась его даже тогда, когда парень сидел на самой дальней парте в классе и прожигал мой затылок своей ненавистью.

      Я готовилась ко дню, когда он даст мне отпор, поэтому делала все возможное, чтобы этот день не пришел. Нападение всегда было моей лучшей защитой.

      У Коула было поистине темное сердце. Он разговаривал на непонятном нам языке - шептал себе что-то под нос, рисовал странные знаки в своих тетрадках. Меня всегда завораживало это.

      Но я хотела, чтобы все и дальше продолжали считать его фриком.

      Когда Стоунэм ушел из нашей школы, я вновь обрела свободу и почувствовала облегчение.

      Я, правда, хотела стать лучше... Но произошло то, что отложило мои никчемные попытки по исправлению характера.

      А теперь я вижу его, и каждая клеточка моего тела трепещет под его хладнокровным взглядом.

      И лицо стало другим - более волевым, более жестоким. Шрам, который я считала безобразным, затянулся, и я почти не замечала его, бледнея под напором светло-турмалиновых глаз.

      Всем своим видом Коул показывал то, что раздавить меня не составит ему никакого труда.

      И я понятия не имела, как мне с ним бороться. Он знал обо мне то, что я пыталась скрыть от самой себя.

      То, что спрятала в самых тайных и глубоких уголках своей памяти.

      Чуть не взвыв от отчаяния и боли в ногах, я сняла туфли и пошла по асфальту босиком, радуясь, что на улице уже давно стемнело. Зачем я вообще пошла на эту глупую вечеринку? Возможно, так мне бы удалось избежать этой неприятной встречи.

      Но что-то мне подсказывало, что Коул выжидал специально. И пусть не здесь и не сейчас он нашел бы меня в любом случае, потому что его слова, его действия совсем не выглядели спонтанными.

      Он смотрел на меня так, будто жертва, за которой он гонялся много лет, наконец-то забралась в его капкан... Причем пришла туда добровольно.

      Мне внезапно почему-то захотелось как можно быстрее дойти до кампуса - после встречи с Коулом я больше нигде не чувствовала себя в безопасности. Резко обернувшись назад, я увидела перед собой пустую дорогу, хотя еще несколько секунд назад была уверена в том, что слышала чьи-то шаги.

      Я наблюдал за тобой.

      Попав на территорию университета, я вздохнула с облегчением, потому что здесь в любое время суток горели фонари, гуляли одинокие студенты, или же собирались небольшие группы.

      В то же время я очень боялась того, что увижу в своей комнате. Коул пообещал мне не самый приятный сюрприз, но я даже не догадывалась, что там может быть. От этого психа можно ожидать чего угодно.

      Раньше он был просто душевнобольным, к которому я испытывала странные чувства. И, уж точно, не была к нему равнодушна, как к большинству людей.

      Теперь же он был ненормальным, от которого невозможно было отвести глаз, и вызывал еще более смешанные чувства.

      Страх. Дрожь. Желание расцарапать его лицо, оставляя на скулах шрам за шрамом.

      - Он не посмеет меня шантажировать. Пусть найдет себе другую игрушку, - в пустоту прошептала я, оказавшись в своей прохладной комнате. Здесь кто-то был - балконная дверь раскрыта настежь, и ветерок с улицы развевал белую занавеску перед дверью.

      Даже в своей комнате я не смогу чувствовать себя в безопасности. Но я не намерена возвращаться домой к недовольствам матери и игнору вечно занятого отца. С меня хватит.

      Включив свет, я посмотрела на кровать и шумно выдохнула. ЭТО было трудно не заметить. На простынях лежала огромных размеров белая коробка. Присмотревшись внимательнее, я заметила на поверхности синяя розу, вид которой не предвещал мне ничего хорошего.

      Я всегда любила синие розы, считая их очень оригинальным подарком. Но именно этот цветок вызывал у меня отвращение и желание выкинуть его немедля.

      Борясь с противоречивыми чувствами - распечатать эту коробку или же сразу ее сжечь, - не стала делать ни того, ни другого. Он не получит моих эмоций, даже когда не видит меня.

      Спокойно выдохнув, решила не изменять себе - перед сном я всегда приводила себя в порядок, надевала уютную шелковую пижаму или сорочку, затем снимала все тонны своего макияжа и несколько минут расчесывала волосы. В этот раз я даже затянула с этой процедурой, лишь бы избежать времени встречи со злосчастной коробкой, которая уже порядком мозолила глаза.

      Осознав, что тянуть время уже бесполезно, я присела на кровать и смахнула розу с белого картона. Откуда он знает, что я люблю? Коул наблюдал за мной, разумеется. Он же не мог прочитать мои мысли.

      Уняв дрожь своих пальцев, открыла коробку и увидела записку и что-то из ткани и украшений, сложенное на дне коробки. Что сделать сперва: прочитать записку или же рассмотреть такой красивый "подарок"?

      Руки потянулись к ткани, которая струилась в моих руках, и, расправив предмет одежды, я поняла что это бедла* (прим. Костюм для танца живота. Классическими его элементами являются лиф, пояс и широкая юбка, часто с разрезом на бедре).

      Мне всегда нравилась восточная культура - мехенди на руках, сари, их украшения из чистого золота.

      Это был настоящий костюм для восточного танца, и он прекрасен. Очень красивый: идеального бирюзового цвета, прямо как коробочки от Тифанни; лиф от костюма был украшен огромными камнями, и что-то мне подсказывало, что они не являлись обычной бижутерией.

      В этом костюме я бы выглядела бы как Жасмин... Что ж, я так полагаю, он позаботился о предстоящем Хэллоуине? Малыш, этот праздник через пять месяцев, очнись.

      Я схватила в руки записку и вгляделась в слова, выведенные черной гелиевой ручкой:

      «Ровно через неделю у нас будет закрытая вечеринка. Мы с братьями хотим расслабиться, и ты нам в этом поможешь. Я надеюсь, ты будешь хорошо танцевать. И не забывай, что глубоко пожалеешь, если не явишься в назначенное время».

      Далее - лишь дата предстоящего мероприятия и подпись, состоящая из первых букв фамилии и имени Коула.

      Разорвав жалкий листочек в клочья, я смахнула с кровати коробку и костюм со своей кровати и громко рассмеялась.

      Да что он может сделать? Он хоть понимает на кого напал? Один щелчок моих пальцев, и его... Его...

      Нет, я не могу не прийти. Он знает обо мне слишком много. Боже, я оказалась в каком-то замкнутом колесе и все что могу - это бегать по кругу.

      Прийти на вечер - значит не просто сдаться, но еще и унизиться перед всем братством, которые уже так привыкли к моему величию. А что теперь? Они будут смотреть, как я вытанцовываю для них приватные танцы, слово продажная шлюха?

      Я откинулась на подушки, все еще не веря, что всего лишь один вечер так круто поменял мою жизнь. Еще вчера самой страшной проблемой казались указы мамы и выбор между новым платьем и сумочкой. А теперь... Теперь я была потеряна и совершенно не знала, что мне делать.

      Мысленно я все чаще возвращалась в тот вечер, когда оступилась и пошла по неверной дороге, но тут же отгоняла от себя это ведение прочь.

      Коул Стоунэм стал крутым парнем и думает, что может сломать меня жалкой запиской и шантажом?

      Хочу его заверить, что это ничтожно мало для такой девушки, как я, и пообещать ему всенепременно, что я не собираюсь приходить на его закрытую вечеринку.

      Он этого не дождется.

      Я укрылась одеялом и поняла, что лучшим решением всех моих упавших на плечи проблем будет крепкий здоровый сон.

      Флешбек.

      POV Коул.

      Не знаю, сколько я висел в таком положении, но уже чувствовал, как где-то внутри начинают рваться моих связки. Напряжение в мышцах никак не помогало делу. Боль в запястьях достигла такого апогея, что уже почти перестала ощущаться.

      Но больше всего меня раздражал этот мешок - я не мог ничего видеть. Не знал, где я нахожусь. И не хотел кричать о помощи, подозревая, что меня все равно никто не услышит.

      К тому времени, как я начал медленно сходить с ума, услышал новые шаги - чьи-то не очень тяжелые ноги ступали по траве, и я сразу обозначил, что ко мне приближалась какая-то девушка. Шестое чувство подсказывало мне, что я был с ней прекрасно знаком, и внезапная радость охватила меня целиком: долго мне висеть здесь не придется.

      - Оу. - Вдруг услышал я женский голос, принадлежавший единственному человеку, с которым наше общение можно было бы назвать нормальным и даже слегка дружеским. Мэл скинула с моей головы мешок и произнесла. - Они себя-то видели?

      Я не понимал, о чем она говорит, вглядываясь в ее голубые глаза и светлые волосы с черными прядями на кончиках. Мэлани была весьма неординарной личностью, как и я, и только она разделяла мой музыкальный вкус, несмотря на то, что общались мы редко. Несмотря на схожие интересы, мы оба предпочитали быть одиночками, но она, в отличие от меня, не была "Изгоем".

      - Тебе нужно помыться, я имею в виду. - Она достала из кармана перочинный нож и забралась на комбайн, к которому я, оказывается, был подвешен. Мы находились в поле недалеко от фермы Пэкстонов, и наверняка это были их владения. - И тебе нужна одежда.

      Как только я почувствовал свободу вокруг запястий, рухнул на землю. Почти сразу поднявшись с травы, я принялся разминать кисти, как сумасшедший, постепенно отгоняя боль. На мне были лишь мои черные джинсы - эти придурки раздели меня и украсили мою грудь нелицеприятными надписями.

      - Урод, изгой, - прочитала Мэл, как будто я сам не мог этого видеть. - Не понимаю, чем ты им не угодил, парень.

      - Ты мое лицо видела? - Я скривился, прикрыв свой шрам ладонью, вдруг ответив ей. - В чем-то они правы.

      - Я не замечаю его, когда смотрю на тебя. - Она пожала плечами, положив свои руки в карманы черной косухи. Мэлани выглядела, как готическая личность, которая никогда не изменяла любимому черному цвету и браслету с шипами на ее шее. И как удачно сложилось, что она носила с собой такое холодное оружие, как перочинный нож.

      - Спасибо. - Мой голос звучал отстраненно, несмотря на то, что я был действительно благодарен девушке. Мои запястья выглядели красными, будто я собственноручно пытался их порезать тупым ножом.

      - Я приехала сюда на машине. Следила за Треем от самой школы, когда увидела, что они делают с тобой. Потом заплутала и наконец-то нашла тебя, - пояснила она, взглядом приглашая меня в стоявшую у дороги машину. Старенький пик-ап выглядел для меня, как спасение. - Я собираюсь на вечеринку сейчас, предлагаю тебе взять одежду моего парня и отправиться со мной.

      - Что мне там делать? Я не собираюсь посещать дерьмовые вечеринки этих недоумков. - Я вздернул подбородок, не смотря в сторону девушки. - Подбрось меня до города, а дальше я сам.

      - Тебе нужно показать им, что ты в порядке. Что они так старались, ан нет - у них ничего не вышло.

      - Я не хочу им ничего доказывать. Это только опустит меня до их уровня. - Я поджал губы, выражая все свое отвращение к своим сверстникам. И все же доля правды в словах Мэл была - на Трея и его друзей мне было все равно, но вот увидеть реакцию Ребекки... Не знаю почему, но я хотел вывести ее из себя, если это было возможно.

      - Поехали. Это не займет много времени. Я поставлю My Chemical Romance – Famous Last Words, - соблазнила меня она, и я коротко кивнул, потянув на себя дверную ручку ее пик-апа.

      ГЛАВА 6

      Наши дни.

      POV Коул

      Женские руки касались моих плеч, пока я принимал ванну, до краев наполненную водой. Одна из двух девушек, что вились вокруг меня, пыталась доставить мне удовольствие неумелым массажем, но я не одобрял ее попыток. Девушка взяла в руки мочалку и, находясь позади меня, провела бархатным материалом по моей груди.

      - Может вам еще что-нибудь нужно? - промурлыкала та, чье имя я не знал, потому что она даже не представлялась. Девушки были для меня безликими существами, чье предназначение заключалось лишь в удовлетворении моих потребностей.

      - Ты знаешь свою работу. - Закрыв глаза, спустился в воду поглубже. Ее руки вяло скользили по мне, что невыносимо раздражало. Я попытался представить на ее месте девушку, которая вызывала во мне бурю эмоций, но так и не смог.

      Ребекка Картер никогда не принадлежала мне, и даже если я захочу сломать, подчинить ее себе, она не будет так просто сдаваться.

      Она будет сопротивляться, она будет бегать от меня, распаляя мое желание, кружа мою одурманенную голову.

      Иногда мне хотелось пожалеть ее и оставить в покое - вторая часть меня была не настолько ужасна, как первая, которая занимала во мне слишком много места в последние годы. И все же я не хотел возвращаться к той, другой стороне, потому что знал, что это будет скучно... Так скучно быть хорошим. Так скучно быть неприметным парнем, который вечно сидит в конце класса и молчит.

      Темнота уже многие годы пожирала меня изнутри, а врачи все еще пытались поставить мне правильный диагноз. Успокаивали, говорили, что еще ничего не известно.

      Но каждый раз, когда я навещал своего отца в клинике, убеждался в обратном.

      Лично мне понятно абсолютно все.

      И пока я могу находиться в здравом уме, то, пожалуй, воспользуюсь этим.

      Я хотел девушку равную себе - такую же, как и я. Ту, что будет терзать меня, выводить на эмоции и сводить с ума. Непокорную, дикую и живую.

      И, пускай, она будет последней мразью. Ребекка не заслуживала кого-то большего, чем я. Она портила все, к чему прикасалась, и это уже не изменить.

      Если сегодня Бекка придет на наш вечер, она только разочарует меня. Но если же девушка не оправдает мои надежды - я подготовил для нее сюрприз, который запугает ее еще больше. И тогда-то уж она точно почтит нас своим присутствием.

      POV Ребекка

      Ровно неделя и один день прошли с того дня, как я вновь познакомилась с Коулом Стоунэмом. Вчера вечером наступил тот час - момент, когда я должна была вновь явиться в братство, только в этот раз не в качестве почетной гости.

      Для себя я решила сразу: я не хочу этого. Он не увидит, как я ползаю перед ним на коленях. В глубине души я вообще надеялась, что мы с Коулом больше никогда не увидимся.

      Вчера я ослушалась его, и до сих пор ничего страшного не произошло. В конце концов, его угрозы оказались лишь пустыми словами.

      Я вернулась домой, чтобы забрать Зевса – это было не просто, но мне удалось договориться о том, что он будет жить со мной в комнате. По крайней мере, так я буду чувствовать себя в безопасности.

      - Моя непутевая дочь даже летом не желает находиться дома! – Проходя мимо белой двери с золотыми ставнями, я услышала голос Элины. – Да. Мы с Грэгом столько вложили и в нее, и в Кайла, и ты только посмотри, что из них вышло!

      Я закатила глаза, пытаясь прислушаться к разговору мамы и ее подруги подпевалы из женского клуба. Я, конечно, всего могла ожидать, но не того, что она обсуждает нас за нашими спинами, да ещё и отзывается о нас с братом не самыми лестными словами.

      - Ребекка просто невыносима. У нее трудный характер. Она никогда не поступает правильно – все делает по-своему и совершенно ничего не понимает. – Я отошла от двери, больше не желая слушать этот вздор.

      Родители всегда желают для нас лучшего, и я понимаю этого. Но иногда они не замечают, что детям нужно просто давать свободу, и тогда они сами будут тянуться к ним.

      Мне просто нужна была поддержка.

      И я хотела быть для них идеальной со всеми своими недостатками.

      Но все что могли сказать обо мне мои родители - это то, что я была недостаточно хороша. Не так красива, как им бы хотелось.

      Не так умна, как они предполагали.

      И не так следовала их мечтам, потому что обладала своими.

      Но и они разбились, сгорели, лопнули… Если мечты были бабочками, то я давно сжала их в своих кулаках, не дав им вылететь на волю.

      - Зевс, – тихо позвала я, взглянув в темные глаза пса, что восседал на моей кровати. Среди шелковых простыней он смотрелся весьма по-королевски. – Иди ко мне, мой хороший.

      Зевсу не пришлось повторять два раза – он радостно слетел с постели и направился навстречу моим рукам. Я наклонилась и обняла огромную собаку, совершенно не испугавшись замарать свое новое платье его любовными слюнями.

      - Ты пойдешь со мной, мальчик. – Я не могла иначе общаться с Зевсом. Если бы животные могли улыбаться, то он бы сейчас сделал именно это. Кажется, ему совсем не нравилось гостить в моей спальне в одиночестве. Пес одобрительно тявкнул, и, погладив его по блестящей шерстке, я надела на него поводок.

      - Знаю, тебе это не нравится, – прошептала я, поглаживая по макушке. – Но я не хочу, чтобы ты напугал весь студенческий городок, и они жаловались на тебя и твой грозный вид. Хорошо?

      - Ох, она еще и с собакой разговаривает, – позади меня раздался недовольный голос Элины, и, обернувшись, я увидела мать в шелковом халате. Она скрестила руки на груди и выглядела весьма разъяренной.

      - Тебе послышалось. – Встав, не обращая на нее никакого внимания, направилась к выходу.

      - Ты бы лучше с родителями была такой милой! – продолжала роптать она, не давая мне прохода.

      Мы с Элиной обменялись холодными взглядами. Не моргая, я вглядывалась в ее лицо, в идеальную кожу матери и пыталась найти там хоть каплю настоящего. Но я видела лишь свое отражение.

      Я была ребенком своих родителей. Такая же высокомерная, как мать. Настолько же холодна, как и мой отец.

      Как бы мне хотелось хоть на час залезть в их сердца и узнать хоть один ответ на свои вопросы. И первый вопрос, который я бы задала, звучал бы так:

      А вы вообще меня любите?

      - Мама. – Я отвела взгляд и потянула за собой Зевса. – Желаю тебе хорошенько обсудить своих непутевых детей со своими чудесными подругами.

      Стремительно спустившись по лестнице, побежала вперед, благо Зевс теперь тянул меня за собой, и уже через несколько секунд я оказалась на свободе.

      ***

      - Бекка! - Кто-то окликнул меня, когда я с Зевсом подходила к женскому общежитию. Через секунду я взглянула на Рейчел - это была одна из моих, так называемых,"подруг" - девушка, с которой мне не стыдно было пообедать за одним столиком, а также сходить вместе на одну из студенческих вечеринок.

      - Да, - вместо приветствия произнесла я, приказывая Зевсу подождать. Он смиренно сел на задние лапы и высунул длинный розовый язык.

      - Ого! У тебя есть собака? - Моя собеседница никогда не обладала особым интеллектом. Она наматывала свои локоны на средний палец и с интересом поглядывала на Зевса.

      - Как видишь, - спокойно ответила я, недоумевая, зачем она вообще ко мне подошла. - Ты что-то хотела?

      - Нет, Бекс. - Она улыбнулась мне поддельной улыбкой. - Просто хотела отметить, что тебе очень идет новый цвет волос.

      Ага, а я хочу отметить, что тебе только дай повод поподлизываться.

      - Пойдем вместе? Наши комнаты ведь на одном этаже. Заодно расскажу тебе о своем новом приключении.

      Я кивнула, и мы вместе направились в наши комнаты. Только вот Рейчел болтала без остановки, а я делала вид, что мне очень интересно, кто ее новый парень. Рейчел взахлеб рассказывала о новом богатом мужчине, которого она подцепила в гольф-клубе, и через пару минут я знала всю его подноготную.

      Только мои мысли были далеки от Рейч и ее нового ухажера: мне не терпелось показать Зевсу новое место жилья, а потом выйти на пробежку, чтобы привести свои мысли в порядок. В последнее время я так много нервничала, и мне некуда было выплеснуть все потоки своей негативной энергии. Бег для меня был заменой секса на некоторое время, пока я не нашла достойного кандидата для того, чтобы исправить это недоразумение.

      Вот только теперь при мысли о сексе я отчетливо представляла, как ярко горят два серых глаза, превращающиеся во властный взгляд.

      - Будь осторожна. Наивно полагать, что ты для него не очередное увлечение, - подвела итог я, вставляя ключ в замочную скважину, когда мы оказались возле моей комнаты.

      Рейчел молчала, и я уже хотела попрощаться с ней, как вдруг заметила ужас, отраженный на лице девушки. Она замерла с приоткрытым ртом и переводила взгляд с меня на дверь, и так несколько раз.

      - Что с тобой? - Зевс залаял, видимо ребенку не терпелось избавиться от моей навязчивой подружки.

      - Я хотела спросить, что с твоей дверью? - Она показала пальцем перед собой, и я, ничего не понимая, проследила за ее движением.

      Сердце пропустило удар, когда я увидела красную, словно символическую, надпись на своей двери.

      "Убийца".

      Руки пробила мелкая дрожь, я почувствовала, как капельки пота проступают через каждую пору на моей коже. Нет, нет, нет, это просто какой-то кошмар.

      Огромным усилием воли мне удалось прийти в себя и ровным голосом произнести:

      - Чьи это шутки?

      - Бекка.

      - Ты же понимаешь, что это просто шутки завистников, Рейчел? - Я посмотрела на девушку, но та даже забыла о своей привычке наматывать волосы на пальцы.

      Рейчел молчала, и даже лай Зевса не мог вывести ее из оцепенения.

      - Рейчел! - окликнула я, толкая вперед дверь. - Ты же понимаешь?

      - Конечно, Бекка, - шепчет она, приходя в себя. - Конечно. Тебя многие недолюбливают, вот и пишут всякие глупости... Да.

      - Я надеюсь, это останется между нами? - Я попыталась скрыть волнение в своем голосе, и девушка покорно кивнула мне в ответ. - Иначе весь деканат узнает о том, что ты спишь с профессором Нилом.

      Она поморщилась и поджала губы, по-прежнему с интересом разглядывая меня. Ей явно не нравилось, что я собиралась использовать ее секрет, который она сама мне выболтала, против нее.

      Поэтому, первое правило стервы: «Никогда. Никому. Ничего. Не рассказывать. Никогда!»

      Я держала все тайны при себе, и спрятаны они были глубоко в моей душе - в сундуке, ключ от которого я выбросила в море. Символически, конечно.

      - А разве я что-то видела? - Она вернула свою вечную улыбку и, помахав мне рукой, скрылась в глубине коридора. Я же решила отложить ласки с Зевсом и немедленно отыскать тряпку и хоть что-то похожее на хлорку, чтобы оттереть этот ужас немедленно.

      Я не убийца.

      Отчаянный крик души, в который не верю даже я. Потихонечку я начинаю восстанавливать обрывки того вечера, и вырисовывающаяся картина мне совершенно не нравится. Кончики моих пальцев леденеют при мысли о произошедшем, и в очередной раз я чувствую, как моя непробиваемая стена рушиться. Я понимаю, что он знает даже больше, чем я думала.

      Коул сломает меня. Он сделает все, чтобы сломать меня.

      Физически. Психологически. Он будет тянуть за все ниточки, пока не уничтожит весь клубок, который мы называем сердцем.

      ГЛАВА 7

      Наши дни.

      POV Ребекка

      Говорят, что одиночество – удел сильных, но я уже сомневалась в правильности этого утверждения. Может быть сила в том, чтобы уметь самостоятельно принимать решения и нести ответственность за свои поступки.

      Хотела ли я совершить то, что тогда сделала? - Я не могу однозначно ответить на этот вопрос.

      Я вспоминаю, как делала людям гадости все эти годы и была противна самой себе: уводила чужих парней; распускала слухи о людях, которые мне не нравились или просто мешались на пути.

      Вспоминаю, как подмешала Эмили наркотики в пунш, чтобы она отдалась Дмитрию (Дмитрий являлся тогда Президентом братства, и, благодаря этому инциденту, его отстранили от дел).

      А ведь если бы этого не случилось, Коул же наверняка не появился бы в моей жизни, и мне бы не пришлось сейчас вновь возвращаться в это темное логово, чтобы танцевать перед этими уродами, дабы Коул никому не сболтнул лишнего.

      Родители знали, что мы с Кайлом не святые, но эта информация была бы лишней даже для них. Так и вижу, как мама сидит в мягкой софе в гостиной и принимает капли от нервов, сетуя на то, какая же у нее никчемная дочь.

      Когда я вошла в пустой холл особняка, сразу услышала дикий смех, доносившийся откуда-то из глубин соседних комнат. Костюм уже был на мне, и все, что мне оставалось, это снять черный плащ, который я накинула, чтобы остаться инкогнито. Заглянув в зеркало, что находилось у самой двери, я закрыла свое лицо вуалью, оставив от своего имени лишь одну видимую черту – иссиня-черные волосы, и, конечно же, фигуру, которую было трудно спутать с какой-либо другой.

      Я была счастливой обладательницей самого красивого типа фигуры «песочные часы» и иногда даже сама удивлялась тому, как моя талия может быть настолько тонкой.

      Я собиралась станцевать так, чтобы всем понравилось. Коул не должен видеть, что меня задевают его жалкие задания и условия «игры».

      Я не буду выполнять его правила. Просто добавлю туда своих, и, посмотрим, что же из этого выйдет.

      POV Коул

      - Все-то ты умеешь, – скептически заметил Александр, когда я загнал один из шаров в лунку. Закрытые вечеринки Братства были довольно скучны и обыденны: игры в покер, бильярд, наркотики, сигареты и девочки. По крайней мере, я был пока только на таких.

      Вспомнив, что сегодня меня ждет сюрприз, сбросил с себя желание послать все к чертям и улыбнулся своему собеседнику.

      - Это довольно легкая игра. – Опираясь на кий, посмотрел на часы: Ребекка опаздывает, а может и вовсе не придет, как в прошлый раз. К счастью, на этот случай у меня уже заготовлен новый план, который загонит ее еще в более тесную ловушку.

      - Да неужели. – Его рот скривился в наглой усмешке, и я взглядом пригласил Александра к столу, где собрались несколько наших братьев. Мне необходимо было выпить.

      Только я собрался налить себе добротную порцию Henessy, как услышал чьи-то шаги, и тихую восточную музыку.

      Она здесь.

      Моя кровь будто сама стала похожей на виски, горячими волнами разлившись по телу. Мы находились на цокольном этаже в бильярдной, и я кинул взгляд на лестницу, по которой спускалась девушка, одетая в нежно-голубой прозрачный шелк.

      Ее тело загорелое, прекрасное, кожа переливалась манящим блеском при каждом движении бедер. Одной рукой она придерживалась за перила лестницы, другой же ласкала свое тело без всякого стыда.

      Её пальцы гуляли по животу, пока она танцевала, извиваясь всем телом, словно змея. Я не мог отвести взгляда от плоского живота Ребекки, но краем глаза заметил, как абсолютно все парни замерли с открытыми ртами.

      Она спускалась все ниже и ниже, опьяняя, маня своими плавными движениями. Я уже почти забыл, как ненавижу ее, но нет, разумеется, это шутка…

      Ребекка будет хороша в постели, определенно.

      Я облизал губы, когда она опустилась на пол, карабкаясь по нему, продолжая свой танец. Затем девушка встала, поиграв перед нами бедрами, и подошла ко мне.

      Ее лицо было скрыто плотной тканью, и мне это совершенно не понравилось. Мы так не договаривались. Я хотел, чтобы все знали, что это была она.

      Покачиваясь в такт музыке, она сняла с пояса один из своих платков и накинула мне его на шею, притянув к себе. Это было мимолетное движение, и все же это попытка противостоять мне. Не желая мириться с этим, я сорвал с нее вуаль, наслаждаясь зрелищем, которое и ожидал увидеть – темные полные испуга и отчаяния глаза. Но она тут же скрыла это под улыбкой, будто была актрисой, которая хорошо исполняла свою роль.

      - Это она, – прошелся шепот среди моих братьев, и я увидел самодовольные ухмылки на их лицах. Уважительные кивки в мою сторону. Мне осталось только поднять бокал в воздух и негласно произнести фразу: «Наслаждайтесь, друзья».

      Но Ребекка, кажется, ничуть не смутилась такого расклада событий или же сделала вид. Она подошла к Тристану и продолжила танцевать около него, чуть ли не трясь об него бедрами. По его лицу я понял, что он находился сейчас где-то на другой планете, но точно не был с нами.

      Ребекка умела сводить с ума, потому что каждое ее движение источало женственность, уверенность и природную красоту.

      Лиф приподнимал её без того большую грудь, делая ее округлой. Мне вдруг захотелось подбежать к ней, сорвать с Ребекки эти ткани и прижаться к соскам девушки губами, втянуть их в свой рот, ласкать языком, слушая ее протяжные стоны.

      Но я тут же перечеркнул эту мысль в своей голове, уже с отвращением глядя на то, как она вьется около других парней. Но она не позволяла им трогать ее, словно была выше этого.

      Всем своим видом она сообщала нам: «Смотрите, смотрите… На то, что вы никогда не получите».

      Но она ошибалась. Я получу ее всю без остатка, и она сама будет не против этого.

      Девушка отошла от нас подальше и закружилась по комнате под кульминацию восточной музыки. Она не останавливалась, и бусинки, пришитые к ее костюму, издавали характерные для движений звуки.

  Тут я услышал щелчок фотоаппарата – Александр достал телефон и, кажется, решил поснимать это представление.

      - Нет! – вдруг произнесла она и замерла посередине комнаты. В ее взгляде я заметил смятение, чувство несправедливости, овладевшее девушкой. Конечно, она думала, что все это останется здесь в этой комнате, но Александр решил перепутать нам карты – мне было, в общем-то, все равно, а вот Ребекке…

      Кинув на меня взгляд полный ненависти, она метнулась по лестнице вверх, и, резко поставив бокал на стол, я бросился за ней.

      - Мы так не договаривались. Стоять, – приказал я, догнав девушку в холле особняка. Ребекка развернулась ко мне. Взгляд метал молнии, она была готова собственноручно взять спички и поджечь меня прямо здесь и сейчас в этой комнате, где как раз было слишком много дерева.

      POV Ребекка

      - Да что тебе нужно? – тихо прошипела я, вглядываясь в лицо этого поддонка. Сегодня он казался мне еще более зловещим, чем в прошлый раз – все дело было во взгляде, который пробивал меня до озноба. Я готова была встать на колени и умолять, лишь бы больше не заглядывать в серую бездну его глаз.

      Не видеть каштановые волосы, в которые, порой, хотелось вцепиться руками. И то ли рвать их, то ли притянуть к себе. Коул разрывал меня на части. Он одновременно уничтожал меня, и в то же время пробуждал во мне бурю эмоций, которая была незнакома мне до этого момента.

      Одержимость. Желание покориться. Страх неизвестного и чего-то нового, что я могла бы с ним испытать.

      - Хочешь обвинить меня в непослушании? – дерзко заметила я, сдернув с его шеи свой платок. – Велишь мне закончить танец? – Меня уже было не унять. – Да пожалуйста.

      Я выплюнула последние слова и вновь сделала плавное движение бедрами. Но теперь мы были наедине, и мне хотелось, чтобы он смотрел только на меня.

      - Прекрати. – Он уставился в одну точку, даже не глядя на меня и мои старания. Это бесило еще больше, мне хотелось, чтобы он не мог передо мной устоять.

      - Тебе же нравится? – низким шепотом произношу я, делая шаг к нему. Мы запредельно близко, но он по-прежнему даже не глядит в мою сторону. Я вижу, как он задержал дыхание – наверняка, чтобы не ощущать аромат моей кожи. – Тебе нравится. Да?

      Я провожу рукой по своему животу, касаясь сережки в пупке. Тут Коул резко переводит взгляд на меня. Он выглядит так, словно хочет меня съесть.

      - Ты не смела убегать, – сквозь зубы процедил он, сжимая руки в кулаки. Его плечи напряглись до предела, я заметила это по натянувшейся на бицепсах рубашке. – Хочешь, чтобы было еще хуже?

      - Хуже, чем что? Чем с дверью? Чем то, что мои фото скоро разлетятся по всему колледжу?

      - Ты думаешь, это предел?!

      - Не думаю! – Я подняла руки перед собой и раскрыла ладони, останавливая нас обоих. – Уверена, у тебя еще полно стрел, которые ты собираешься в меня выпустить.

      - Если ты будешь выполнять мои приказы... – многозначительно протянул он, на что я только топнула ногой, поморщившись от его слов.

      Ну, вот еще - выполнять приказы.

      - Ты же ничего обо мне не знаешь! – вскрикнула я, защищаясь из последних сил. – Ты не знаешь, как все было в тот вечер.

      - Разумеется, знаю. – Он схватил меня за запястье и больно сжал его своей титанической силой.       Так, что у меня чуть не выступили слезы. Отпусти меня, урод. – И если бы ты в это не верила, то не пришла бы сюда сегодня.

      - Я придумаю. Я придумаю, как избавиться от тебя, – как заклинание прошептала я, вырываясь из его рук. Но он вцепился в меня, как Цербер, не желая отпускать.

      - Желаю удачи в этом, – благосклонно заметил Коул и в следующую секунду рывком притянул меня к себе так, чтобы я оказалась развернута к нему спиной. Его на ощупь шероховатая рука, заскользила по моему голому животу, спускаясь ниже.

      - Хочешь, я докажу, что тебе нравится это? – Его горячее дыхание обдало мочку моего уха. Ноги стали ватными, сознание затуманилось. Кончики его пальцев касались низа моего живота, уверенно поглаживая резинку юбки из прозрачной ткани. – Я уверен, ты влажная прямо сейчас. Ты хочешь меня. Ты хочешь того урода, да, Беа?

      - Нет! – слишком пылко ответила я, ощущая, как каждое его слово отдается пульсацией между ног. – Отпусти!

      - Я могу проверить это прямо сейчас. – Он скручивает меня еще крепче, а его шепот начинает тянуть за самые чувствительные ниточки моего организма. – Достаточно лишь запустить руку тебе в трусики. Если они вообще на тебе есть.

      Я вдохнула воздух, желая очнуться от этого плена и закричать. Зачем он говорит все это? Зачем? Почему всего лишь его слова имеют такую власть надо мной?

      Я буду жалкой, если не попытаюсь вырваться.

      - Беги, как можно дальше. Далеко тебе все равно не убежать, – наконец-то разрешает мне он и добавляет: – Пусть для тебя будет мучением то, что теперь ты знаешь, что я мог бы с тобой сделать прямо сейчас.

      - Псих! – вырывается из моих губ, когда чувствую, что он ослабил хватку. Даже не обернувшись в его сторону, я выбегаю из этого треклятого места.

      На подкашивающихся ногах, почти бесстыдно голая, я пытаюсь подавить в себе все слезы отчаяния, что впервые за долгое время просятся наружу.

      Но я не посмею пролить по нему, ни одной.

      ГЛАВА 8

      POV Ребекка

      Бывают дни, когда все складывается просто прекрасно. Бывают неудачные дни, когда все валится из рук, и хочется послать все к чертям.

      Но бывают дни, которые все меняют.

      В такие дни реальность почти неосязаема – будто бы она происходит не со мной, а где-то в другой, параллельной вселенной, где моя жизнь вертится совсем не так, как я полагала.

      В моей же жизни каждый день был распланирован не мною, и мой отвратительный характер был лишь побочным эффектом того, что за меня всю жизнь что-то решали. Я не принадлежала себе, в то время как любой, кто меня хоть каплю знал и видел, считал образцом свободы.

      «Ребекка Картер делает то, что хочет, и всегда получает это».

      «Ребекка Картер свободна от чужого мнения. Ей плевать, что о ней подумают другие».

      Я часто слышала разговоры девчонок обо мне в туалете и с интересом узнавала о себе много нового.

      Но это было неправдой. Я только и делала, что зависела от чужого мнения – поддерживать авторитет «королевы» не так-то просто. Это постоянная работа над собой и над тем, как я выгляжу.

      Я уже больше не могла позволить себе выйти в люди не накрашенной или в неопрятной одежде. Я не могла «вдруг» стать доброй ко всем просто потому, что мне бы захотелось измениться. За мной уже был закреплен определенной социальный статус, и люди к нему привыкли.

      Ко всему прочему, я являлась Президентом школьного совета, и это было единственное дело, которое я действительно любила. Мне нравилось быть нужной хоть иногда и по-настоящему – я организовывала все праздники Колледжа, отвечала за сайт, договаривалась с сотнями различных людей о том, как изменить инфраструктуру колледжа к лучшему. Это я придумала поставить фонтанчик в кафетерии под открытым небом. Это я придумала посадить именно эти деревья возле дорожки к главному зданию универа. Студенческий совет был единственным местом, где я могла принести пользу обществу, несмотря на то, что все равно обращалась со всеми своими коллегами, как с подчиненными.

      Власти не нужны сопляки, им нужны лидеры.

      Я шла по пустому коридору, направляясь в одну из студенческих аудиторий. Сегодня нам предстояло обсудить планы на следующий год. Все праздники и даже организация всех спортивных мероприятий лежала на мне.

      Уверенно продефилировав на высоченных каблуках, я поправила свою черную юбку под кожу и вошла в аудиторию, оглядев всех присутствующих надменным взглядом.

      - Всем привет. – Я положила свой ежедневник на стол и еще раз вгляделась в лица. – Сегодня мы приступим к обсуждению одного из самых первых мероприятий в следующем году…

      - Посвящение? – спросил Роджер МакАдамс и помахал мне рукой, как-то необычно по ехидному переглядываясь со всеми.

      - Да, именно. Посвящение – праздник, через который проходит каждый студент, начинающий обучение в нашем колледже. Для начала мы устроим мозговой штурм: я буду слушать ваши идеи, которые, конечно же, как всегда окажутся банальными и неактуальными. Затем выскажу свои мысли по этому поводу, и вы, наверняка, с ними согласитесь, потому что в генерировании таких идей мне нет равных.

      Все молча уставились на меня, синхронно кивнув. Мое внутреннее Я самодовольно улыбнулось, не выдавая внешних проявлений.

      - У меня есть идея. – Джейс Чейстен подняла руку и уселась на одну из парт, сложив ногу на ногу. – Мм… Можно организовать все в восточном стиле. – По аудитории прошлись глухие смешки. – Ну, знаешь, восточные танцы, шатры и все такое…

      - Да, отличная идея, – со смехом поддержали все остальные. Я почувствовала, как мое лицо заливается краской. От позора меня спасал только добротный слой тонального крема.

      Что? Почему они говорят все это?

      - Довольно странная идея. – Сложив руки на груди, присела на стол и попыталась поверить в то, что все это лишь случайное недоразумение.

      - Ну, мы уверены, ты ее одобришь, Бекка, – с выражением объявил Роджер, и мне захотелось запустить в него свой ежедневник. Он выглядел слишком радостным, будто мечтал утереть мне нос годами, и, вот, наконец-то ему это удалось. – Ты будешь главной на этом празднике.

      После этого все разразились хохотом. Каждый из них знал. Каждый из них видел мои фото. А возможно и видео.

      Черт, они видели, как та девушка, которая никогда ни перед кем не прогибается, танцевала приватные танцы для всего братства.

      Они видели, как я унижалась перед ними, и теперь хотят наконец-таки задеть меня за живое. Ведь до этого у меня не было никаких слабостей. Я держала всех в страхе перед собой, но теперь они прекрасно понимали, что кто-то держит в страхе меня.

      Я ненавижу Коула Стоунэма.

      Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, медленно приближаясь к Роджеру.

      - У меня есть другая идея. Где ты будешь главным клоуном, недоумок. Заткни свой рот.

      - А то что? – вспылил он, опираясь на стол. – Весь колледж говорит о твоих фотках. А ты походу в первый раз об этом слышишь.

      Я не позволю им воспользоваться этой ситуацией, хоть мой авторитет и был уже безнадежно подорван.

      - Думаешь, меня интересует то, что такие, как ты, теперь будут дрочить на мои фотографии? – дерзко заявляю я, прищурив глаза.

      Роджеру нечего ответить. Он явно ожидал, что я вот-вот расплачусь и убегу в туалет, да только он, кажется, забыл, с кем имеет дело.

      - Роджер, заткнись, – вдруг высказался кто-то из остальных, и я поняла, что они уже начинают осознавать свою ошибку.

      - Хорошо, я заткнусь. Но только, для начала, задам вопрос, который интересует весь колледж. – Он ухмыльнулся, посмев посмотреть прямо в мои глаза. – У тебя же ненастоящая грудь?

      Больше я ничего говорить не стала. Я лишь со всей дури влепила ему пощечину, да так, что по комнате раздался оглушающий шлепок, которого не ожидал никто. Я и сама не знаю, что на меня нашло. Пощечина была проявлением того, что меня задевают их слова. Но я не могла подобрать слов, чтобы поставить этого тупицу на место, поэтому поддалась глупому порыву.

      - На сегодня совет закончен, – воинственным голосом заявила я, сжимая свою руку, горящую от удара. Роджер держался за щеку и тихо постанывал, как последний слабак. Все парни смотрели на меня с прежним трепетом, а девушки с недоверием. Но мне были омерзительны их лица, как и рожи всех, кого я знала.

      Одиночество съедало меня прямо сейчас, прямо в эту секунду – секунду, когда я знала, что мне даже не с кем поговорить о том, что происходит в моей жизни.

      - Не забывайте, что ректор прислушивается ко мне. Кто-то из вас еще хочет вылететь из колледжа? – Я выразительно посмотрела на каждого и, собрав свой телефон и ежедневник, гордо покинула аудиторию, оставляя за своей спиной их насмешки и шепот.

      Я не знаю, куда я рванула. Все, чего я сейчас хотела, - это убежать куда-нибудь далеко-далеко, где меня никто не знает, и начать все заново.

      Как соблазнительно это звучит. Сменить документы, сменить имя, забыть свое прошлое и просто наслаждаться своей «чистотой». Мне хотелось покинуть этот город и сжечь все мосты за собой.

      В машине на всю громкость орала Simple Plan – No Love, и я с силой нажимала на педаль газа, превышая допустимое значение скорости.

      «Здесь только ненависть. Здесь только слёзы. Здесь только боль. Но здесь нет любви».

      Если бы мое сердце можно было бы описать четырьмя предложениями, более подходящих я бы не нашла.

      Когда впереди замаячил красный свет, я с ненавистью ударила рукой по кожаному рулю моей Infinity и уткнулась лбом прямо в его центр. Следом последовал противный звук сигнала, но я не обращала на него внимания, пытаясь собраться с духом. Дрожащими пальцами полезла в сумочку и достала телефон.

      - Поздравляю, Картер, – тихо пробормотала я, заглядывая на сайт нашего колледжа. – Ты на главной страничке новостей. Просто звезда.

      Фотография была удачной – кому-то из братства повезло уловить самый пикантный момент, где я призывно провожу руками по своей груди, которая в этом дурацком костюме выглядит просто огромной. Рядом пестреет заголовок и небольшая статья обо мне: «Ребекка Картер – королева открыла свои секреты», но ее я даже не стала читать, чтобы не сойти с ума от высокопробного текста, что там накалякан.

      Мне начинают сигналить стоящие сзади машины, потому что я застряла на перекрестке, и, резко развернувшись, направляюсь обратно к колледжу, а точнее к одному уже хорошо знакомому мне зданию. Может Коул и не хотел, чтобы мое фото поплыло по сети, а может быть подстроил это специально. Как бы там ни было, если так пойдет дальше, он разрушит все, что я с таким трудом строила. Да, все прекрасно знали, что я была не святой, но другое дело, когда это выносилось на всеобщее обозрение. Это увидят все преподаватели. Мои родители. Бабушка и дедушка. Моя семья не перенесет такого удара по своей репутации.

      Стоило мне вспомнить про семью, как зазвонил телефон. Фотография Элины отобразилась на моем мобильном, но я не взяла трубку. Сейчас у меня были дела поважнее, чем выслушивание маминых нотаций.

      Я разочарована твоими поступками, Бекка.

      Припарковав Infinity недалеко от дома Братства, я направилась к ним, в очередной раз ловя себя на мысли, что иду прямиком в волчье логово. Кстати говоря, волков я любила, так же, как и собак. Но Коула я бы сравнивала с каким-нибудь по-настоящему мерзким существом. И в то же время завораживающим.

      В свете сумерек особняк выглядел еще более мрачным и почти готическим. Мороз по коже не остановил меня перед входной дверью, а наоборот лишь распалил мою злость. Войдя в братство, я увидела нескольких парней в дорогих костюмах и поло от Hugo Boss, которые уставились на меня с интересом.

      - Картер, это братство, – произнес один из них – Тристан, - оглядывая меня с ног до головы. Уверена, что его глаза задержались на моих бедрах, обтянутых черной юбкой, и высоких каблуках, которые делали мои ноги бесконечно длинными. – Тебе сюда вход воспрещен. По будням к нам заходят только шлюхи, или ты теперь одна из них?

      - В твоих гребаных мечтах. – я показываю ему средний палец, и прохожу далее по коридору, сама не зная, где я смогу найти Коула.

      - Эй, какого черта? Остановите ее! Это запрещено! – Я слышу крики за своей спиной, но мне плевать. Они ничего мне не сделают. Единственный человек, который может причинить мне боль, находится где-то в недрах этого здания, и я намереваюсь найти его сама.

      Врываясь в кабинет Дмитрия (бывшего Президента Братства), я замираю на пороге, слегка приподнимая бровь.

      Сукин сын.

      Коул сидит на кресле, закинув ноги на дубовый стол. Я ожидала увидеть его в уже привычном костюме – белая рубашка, пиджак и галстук, - но, к моему сожалению, его торс был абсолютно голым.

      На столе стоял стакан с виски и льдом, сам же «хозяин жизни» затягивался сигаретой и, распространяя облако дыма вокруг себя, смотрел на меня сквозь него.

      Склонив голову на бок, вглядываясь в мое лицо, он встал из-за стола, потушив сигарету. Коул скрестил руки на груди, и я с каким-то предательским чувством томления в груди заметила игру его мускул в слегка затемненном свете.

      Он слишком сильно изменился, чтобы быть прежним человеком. Я действительно не понимаю, как он стал тем, кем сейчас является. Если бы я не знала его, если бы он не был Коулом Стоунэмом, то, наверное, сама бы набросилась на его крепкое тело, украшенное татуировками, которые заметила только сейчас. Но было и еще кое-что, что я заметила только после того, как остатки дыма между нами рассеялись – отметины. Отметины на его теле. Слабые, едва заметные. Но они выглядели так, будто кто-то драл его кожу руками, просто сейчас с тех пор прошло уже много времени, и они превратились в призрачные следы.

      - Ты разглядывать меня пришла, или есть разговор? – резко задал вопрос он, оглядывая меня не менее пристально, чем я его. Да только от этого взгляда даже мне хотелось немедленно закрыть дверь и убежать домой, зарывшись в любимую теплую постель, и почувствовать безопасность.

      - Когда ты прекратишь это? – вопросом на вопрос ответила я, делая шаг вперед.

      - «Когда» - неправильный вопрос. – Он растягивал слова, будто наслаждался нашим разговором. – Правильный вопрос: «прекращу ли я?». И, следовательно, ответ: «разумеется, нет».

      Так и хотелось плюнуть в его наглую рожу, да только я знала, что это чревато отвратительными последствиями.

      - Почему ты такой? – Нет, ну только не этот жалобный, отчаянный тон. Держи себя в руках, Картер.

      - Такова моя натура, как и твоя. – Он слегка нахмурился. – Мне нравится причинять тебе боль. Это возбуждает, – добавляет он, после короткой паузы.

      - Ты думаешь, мне больно? Думаешь, меня задевает это? – Я окидываю его презрительным взглядом, но ему это, похоже, только в радость.

      - Мне интересно, сколько ты вынесешь. Хочется задеть тебя не только психологически. Скоро тебя ждет… Скажем так, новый уровень, – туманно произнес он, засунув руки в карманы черных штанов. Черт, готова поспорить, он специально стягивает их как можно ниже, чтобы продемонстрировать косые мышцы живота. Сейчас я ненавижу его еще больше. Если бы он был отвратительным хилым фриком, как в школе, мне было бы гораздо проще вести с ним беседу на равных.

      - И на что же вы способны, мистер зло? – парирую я, явно нарываясь на неприятности. По тяжелому взгляду Коула я чувствую, что все складывается по его блестящему замыслу – как будто он только и ждал, что я заявлюсь в его кабинет и устрою разборки.

      Мне совсем не нравится плясать под его планы. Но, кажется, в ближайшее время мне светит стать любимой зверушкой Коула Стоунэма.

      ГЛАВА 9

      POV Коул

      - Хочешь узнать, на что я еще способен? – Я усмехнулся, пытаясь смотреть ей в глаза, а не на бедра Ребекки, обтянутые кожаной тканью. Этой чертовке досталась идеальная фигура: аппетитная задница, большая грудь, и при этом всем талия, которая бы идеально поместилась в моих сомкнутых ладонях. – Прямо сейчас?

      Она коротко кивнула, бросая мне вызов. Внутри будто бы повернулся маленький рычажок, который открыл мне дорогу к новым действиям. Не говоря больше ни слова, я уверено подобрался к ней и, схватив за воротник ее блузки, дернул за собой.

      - Куда ты меня тащишь? Убери свои мерзкие руки! – оскалилась она, но я поволок ее за собой, как непослушного котенка, которого ждало наказание. Я запру ее в темном подвале с моими самыми лучшими друзьями. Может, это ее отрезвит, и она перестанет истерить по каждому поводу. - Мразь! – взревела Ребекка, пытаясь ухватиться за стены и косяки, которые встречались нам на пути. Я дергал ее за шкирку только сильнее, сохраняя спокойствие и хладнокровие. Чем больше она сопротивлялась, тем больше удовольствия мне доставляла. В последнее время я только и думал о том, какой жаркий секс у нас мог бы быть. Но еще было слишком рано. По плану я должен был унизить ее еще парочку раз, чтобы закрепить свое влияние над ней, если это вообще будет возможно.

      Хоть она и сдает позиции, я знаю, что это еще не конец: в любой момент в ее темную головку может придти какая-нибудь гениальная гадость, которая одним метким выстрелом разрушит все мои замыслы.

      - Надеюсь, они не обидят тебя. - Я открыл дверь в подвал и резко притянул Бекку к себе, произнеся сквозь зубы на ухо: - Будь хорошей девочкой.

      - Что ты несешь... Ааааа! - Небрежно толкнув ее в комнату, я запер дверь на три замка и довольно улыбнулся. В эту часть здания редко кто заходит. Даже картины и журнальные столики в комнатке на цокольном этаже давно покрыты пылью. Всего на несколько ступеней выше моя спальня, которая находится в западном крыле особняка. В братстве все жили по-разному: кто-то делил комнату на двоих или троих, кто-то предпочитал спать дома, а кому-то, как мне, выделялась целая спальня.

      Вообще-то я был этому только рад, потому что в своем фамильном доме я жить совершенно не хотел - там все напоминало мне о детстве. За каждым углом я видел все новые и новые образы, которые постепенно сводили меня с ума и не давали мне покоя.

      Сейчас я - это я или нет?

      Я слишком часто задаю себе этот вопрос, но и не могу иначе. Я устал ходить по врачам, слушать их диаметрально противоположные мнения и опасения. Я не хотел быть таким, как мой отец, как мой дед.

      Но, к сожалению, судя по тому, что я сейчас сделал с Беккой, с каждым днем я все больше превращаюсь в них.

      - Ты сумасшедший! Выпусти меня немедленно! – кричала она, барабаня кулаками по двери. Ее крики становились только громче, пока вдруг не наступило пугающее затишье, по которому я понял, что она обнаружила моих друзей. Ну, или они обнаружили ее. С облегчением вздохнув, я хотел было отправиться на ближайшую кухню, как вновь услышал истошный, отчаянный крик Ребекки.

      Мне хотелось, чтобы она окунулась в страх. Я хотел, чтобы она засела в самый дальний угол подвала и плакала, умоляя меня о помощи. Я так отчетливо видел эту картину, так сладко вырисовывал в голове ее мучения, еще не представляя того, что даже в этом она сможет меня удивить.

      ***

      Через полчаса я перестал слышать высокие ноты ее голоса и просьбы отпустить на волю. И это могло означать лишь одно: что-то пошло не так.

      С силой воткнув нож в лежащую рядом доску, не спеша направился к двери. Они же не могли задушить ее? Будет жаль, если Бекка так быстро сдастся.

      Наверное, бедняга забилась в угол, упрашивая высшие силы о помощи – а это значит, что я добился своего и могу теперь проведать свою пленницу.

      - Беа, - отпирая двери, произношу я, еле сдерживаясь, чтобы не замереть с открытым ртом.

      - Теперь счет веду я, не так ли? - тихо прохрипела девушка, восседая на спинке кожаного бежевого дивана, который был единственной мебелью находившейся на цокольном этаже.

      Я медленно приподнял бровь, окидывая ее внимательным взглядом.

      Она не плакала.

      Она не умоляла выпустить ее отсюда.

      Я закинул ее сюда, как приманку, которая бы понравилась моим друзьям.

      Я хотел, чтобы она сходила с ума от страха, но этого не произошло.

      Все что сделала Беа - это разделась до черного нижнего кружевного белья и заняла почетное место на моем, черт бы его побрал, кожаном диване.

      - Мне не слабо. - Она провела по скользкой коже Анубиса правой рукой, и я был уверен, что где-то в своей душе он зашипел от удовольствия.

      Питон обволакивал ее тело, так будто они были единым целым.

      - Ты думал, это милое создание напугает меня? – ласково промурлыкала она, без тени блефа в голосе. Змея ползла по ее ногам, по ее талии, переползая на спинку дивана, покидая ее тело.

      Черт возьми, она его приручила, да так, будто занималась этим вечном. Будто бы это было таким обычным делом – позволить питону едва ли не задушить тебя.

      Мой взгляд прилип к ее телу – она скрестила свои ноги, а руками опиралась на кресло, открывая свои хрупкие ключицы.

      - Нет. – Я прищурил глаза, продолжая пожирать ее взглядом. – Я же сказал, что просто хочу познакомить тебя с друзьями.

      - Я тебя умоляю, Стоунэм. – Ребекка зевнула, вставая с дивана. Ее каблуки ступили на пол, и она сделала пару шагов ко мне, заметив скептическим тоном: - Ты всегда был странным. Тогда, в школе. Я знала, что ты тяжелый случай, но чтоб настолько…

      Она подошла ко мне еще ближе. В одном нижнем белье, которое прикрывало лишь самые интимные части ее тела. Я заметил огромную татуировку у нее на бедре и ее продолжение на боку до самых ребер. Это была змея, и никаких сомнений у меня не было.

      Бекка либо ассоциировала себя со змеей, либо считала это животное своим тотемом. Что ж, она действительно была змеей. Да только она не душила. Она пожирала легко и беспощадно. Любое препятствие, любую жертву на своем пути она убирала без раздумий о последствиях.

      На самом деле, я вовсе не анализировал значение ее татуировки, а думал лишь о том, как она еще больше возбуждает меня. Я уже чувствовал легкую тесноту в штанах, и с каждой секундой это чувство нарастало.

      - У тебя все или ты еще хочешь что-то сказать? – грубо отрезал я, опираясь рукой на дверной проем. Я не должен срываться прямо сейчас. Еще не время.

      - Да, хочу, – продолжила она, сделав еще один шаг мне навстречу. Теперь, в придачу ко всему, я мог прекрасно почувствовать ее запах. – Коул, ты даже не представляешь, как ты ничтожен в моих глазах. Все, что ты можешь, - это только шантажировать меня и самоутверждаться за счет этого. На самом же деле, ты одинокий, никчемный… - Она на миг замерла, а потом посмотрела мне прямо в глаза и горячо выпалила. – Урод.

      - Это все?

      - Все, – выдохнула она и развернулась, видимо, чтобы вернуть на себя свою одежду. Но моя кровь уже закипела от гнева, и я послал к черту все свои планы на сегодняшний день.

      Резким шагом подобравшись к ней сзади, я шлепнул ее по заднице со всей силы так, что она подскочила от неожиданности. Не дав ей и слова сказать, я закинул ее на свое плечо и, придерживая за попку, направился в спальню.

      По лестнице. Быстрым, черт возьми, шагом.

      - Мне больно, придурок! – заныла она, пытаясь как-то выйти из положения. Но как бы там ни было, она была в несколько раз слабее меня. - Т-ты…

      - Еще одно слово, и твоей заднице несдобровать, – прервал ее я, сгорая от желания отшлепать ее до белого каления. Я должен подавить ее всеми способами, на которые только был способен. Физически, психологически и эмоционально.

      Она замолчала, продолжая вырываться из моих рук и бить кулаками по спине, как будто не понимала того, что я вскоре на ней отыграюсь.

      Открыв свою комнату, я добрался до высокой кровати, которая теперь принадлежала мне, и небрежно кинул Бекку на нее. Ее волосы спутались на ее лице, застревали во рту, делая ее невозможно взвинченной и сексуальной.

      - З-зачем мы оказались здесь? – Она нахмурилась, надув пухлые губы. Облокотившись одним коленом на постель, я заглянул в глубину ее черных глаз и хлопнул в ладоши, меняя освещение в комнате на приглушенный синеватый цвет.

      - Ну, как, ты же сама назвала меня уродом. В очередной раз. Добро пожаловать в спальню чудовища, Бэлль, – с сарказмом заявил я, но ухмылка слетела с моих губ, так же быстро, как и появилась.

      POV Ребекка

      Я совершенно не понимала, что происходит. Сначала этот ненормальный запирает меня в комнате со змеей. Потом относит в свою комнату, как будто это для него обычное дело. А теперь еще и смотрит на меня так, словно хочет расправиться со мной, да побыстрее.

      Боже, его взгляд пронизывал все мои нервные конечности, создавая трепет в душе. Тяжелый, уверенный взгляд исподлобья, от которого невозможно оторваться и в то же время хочется немедленно скрыться от него как можно дальше.

      Его лицо было жестоким. Желваки напряжены, плотно сжатые губы и легкая морщинка между бровей не предвещали ничего хорошего. Для полноты картины ему не хватало в руках пистолета, хотя его сильные руки сами были своего рода оружием.

      Я попятилась назад прямо на сатиновых простынях, желая оказаться как можно дальше от Коула. Как только я сделала первое движение, он оперся руками на кровать и направился за мной, надвигаясь, как неизбежная волна. Волна отчаяния, боли и плена.

      - Коул, прекрати. Оставь меня. Дай мне уйти, – шептала я, придвигаясь все ближе к спинке кровати, которая состояла из деревянной решетки. Его ложа была огромной: много подушек, черные простыни, но самое главное – она стояла на четырех столбах и имела, своего рода, деревянную крышу. Я всегда о такой мечтала, но родители посчитали, что мне хватит нежненького балдахина над головой.

      - Чего ты боишься? – дерзко спросил он, приподнимая бровь. Затылком я уперлась в деревянную решетку позади и поняла, что ползти больше некуда. Поджав ноги к себе, я ухватилась за поручни кровати и приготовилась к предстоящей бойне.

      Я боюсь того, что понятия не имею, что у тебя на уме, Коул.

      - Я не боюсь, – выплюнула ему в лицо, приподнимая подбородок. Его кулаки опирались на матрац, и я видела все его напряженные мышцы, которые делали его тело рельефным и сильным. Краем глаза мне удалось рассмотреть, что за тату у него на предплечье. Она занимала место от локтевого сгиба до запястья, поэтому была легко узнаваема даже в приглушенном свете. Это было изображение скорпиона.

      Существо, которое, казалось бы, было таким маленьким и неприметным. Но для уничтожения хватило бы лишь одной капли яда, этого ужасающего существа. Если змей я любила, то паукообразных просто на дух переносить не могла.

      - Я просто поиграю с тобой, – заявил он, хватая меня за лодыжку, пытаясь резко притянуть к себе. Но я реагирую быстро, как молния, и упираюсь острым каблуком в его твердую грудь. Я пытаюсь вложить все свои силы в это движение, но Коул делает вид, будто бы и не чувствует боли. Да, черта с два, не могу поверить, что острый пятнадцатисантиметровый каблук, бьющийся прямо в грудину, доставляет удовольствие.

      - Можешь не стараться. Твои длинные ножки только заводят меня, – почти ласково сказал он, оставаясь полностью холодным и непроницаемым.

      - Если ты меня т-тронешь… - Мой голос предательски вздрогнул, когда Коул резко раздвинул мои ноги коленом, открывая себе вид на мое почти обнаженное тело. Впервые в жизни я пожалела, что ношу исключительно красивое белье с кружевом.

      - О да. Я тебя трону, – хрипло заявил он, поддевая пальцем ткань моих трусиков, отодвигая их в сторону. В ту же секунду невидимый импульс собрал всю энергию моего тела и направил ее к низу живота.

      - Тебя привязать, или ты не будешь сопротивляться? – Надо же, какие мы заботливые. – Если отпустишь поручни кровати, тебе будет больно. Если будешь держаться, тебе будет очень хорошо.

      - Прекрати. Я не хочу, чтобы ты меня лапал. – В следующую секунду я чувствую, как его палец раздвигает мои половые губы и надавливает на клитор, лениво потирая его. – Ах-х.

      - А твоя киска этого хочет, – сквозь сжатые зубы произносит он, придвигаясь ко мне ближе, закидывая мою ногу себе на плечо. – Да и с каких пор ты такая скромная? Насколько знаю, ты не особо разборчива в связях.

      У меня никогда не было таких странных разговоров в постели. Не помню, чтобы мои партнеры вообще что-то говорили кроме двух простых слов: «Детка» или «Я уже».

      Я кидаю на него взгляд, полный огня и ненависти, с шумом вдыхая воздух. Сукин сын.

      - И мне интересно, ты всегда такая влажная от парочки слов, или это я на тебя так влияю? – Он резко вводит в меня два пальца, заставляя желание внизу живота разрастаться, словно огненный шар.

      Я еле сдерживаю стон и закусываю губы, пытаясь изобразить полное равнодушие к происходящему.

      - Уроды тебя заводят? - продолжает издеваться он, потираясь пальцами о мои стенки. Так медленно, так мучительно плавно, что я перестаю чувствовать и осязать что-либо, кроме его рук внутри себя.

      Я продолжала молчать, хотя это стоило мне огромных усилий. Стон, так и не сорвавшийся с губ, нещадно драл мое горло.

      - Не молчи, - приказал он, резко согнув пальцы внутри меня, добавляя третий. Как это сладко. Невольно прогибаюсь всем телом, и мне мерзко от того, что я не могу устоять перед его коварными движениями.

      - Ты, - шепчу я, пытаясь сохранить дыхание. - Меня. Не прив-ле-ка-ешь, - по слогам произношу я, замечая, как его взгляд блуждает по моему телу.

      Его пальцы выходят из меня, и парень подбирается ко мне ближе, нависая над моим беззащитным телом. Он подносит их к моим губам и яростно шепчет, смотря прямо в мои глаза:

      - Не привлекаю? - Он усмехается, качая головой. - Облизывай.

      Он кладет указательный палец на мою верхнюю губу, заставляя меня почувствовать его влажность. Чертов неугомонный псих!

      - Вот еще. И не подумаю.

      - Не подумаешь, а сделаешь. - Он приоткрывает мои губы, касаясь сжатых зубов. Так и хочется укусить его, но, боюсь, ему это не понравится. - Это палец, Бекка. Пока.

      Мои глаза округлились, и, увидев в его серебристо-сером взгляде злость, я поняла, на что он намекает. Нет. Нет, только не это.

      Послушно принимаю в рот его палец, закрывая глаза.

      Так унизительно, так грязно я себя еще никогда не чувствовала. Даже когда висла на Максе и, даже когда стояла перед ним на коленях на том празднике у нас дома.

      И это чувство морального падения было одновременно самым сладким чувством на земле.

      Грех. Тот самый пресловутый запретный плод, который сводит тебя с ума, превращая в животное.

      Он высасывает из тебя душу, оставляя лишь плотские желания. Я буквально почувствовала, как в меня вселилось нечто, одержимое только жаждой усмирить свою похоть.

      - Хорошо получается, девочка, - уже мягче добавляет он, и я в который раз поражаюсь его словам. Даже не знаю, что Больше возбуждает меня - его действия и движения или слова с хрипотцой, вылетающие из его губ.

      - Коул, прекрати все это... - прошу я, чувствуя, как его пальцы покидают мой рот. Руки Коула спускаются до моих ребер, где он отодвигает ткань белья до косточек, приподнимая мою и без того большую грудь.

      - Я еще не наигрался. - Моя грудь и шея мгновенно покрываются мурашками, но он на секунду наклоняется к ближайшей тумбочке, где стоят бутылка с виски и на половину наполненный жидкостью стакан. Ничего не понимая, я мотаю головой - какого хрена он решил напиться, ни с того ни с сего?

      Я вижу, как движется его кадык, как мышцы его пресса напряжены, и ловлю себя на мысли, что хочу коснуться Коула, но все еже держусь за поручни кровати, покоряясь ему.

      Он ставит стакан со стуком и резко наклоняется к моей груди, и тут я вскрикиваю от того, что происходит между нами.

      Что-то холодное касается моих сосков, заставляя их твердеть и напрягаться, но я все еще сдерживаю стоны, хоть и мое тяжелое дыхание давно выдает меня.

      Коул зажал лед между зубов и играл им с моей грудью, доводя меня до безумия. Я ощущала запах виски, чувствовала его губы на своих сосках и изо всех сил скрещивала ноги, пытаясь унять тупую пульсирующую боль между ног.

      - Лед быстро растаял от твоей разгоряченной кожи. - Он констатировал факт и вновь втянул губами мой сосок, впиваясь в нее зубами. Крепче хватаюсь за ручки кровати и выгибаюсь телом, навстречу его грубым движениям.

      - Такой неудачник, как ты, не способен довести меня до оргазма, – выдыхаю я и через секунду чувствую, как Коул прикусывает мою грудь зубами, сжимает ее в своих сильных ладонях.

      Он поднимается к моему лицу, закрывая меня своим телом, но больше не касаясь его. Там, где еще минуту назад были его губы, я чувствую холод и пустоту.

      - Что ты сказала? – Его ладонь обвивает мою шею, и наши взгляды переплетаются в агонии ненависти и отвращения друг к другу.

      - Ничего, – хрипло отзываюсь я, отводя глаза в сторону от его пристального внимания. Его рука увереннее ложится на мою шею, а губы замирают над моими в нескольких дюймах от поцелуя.

      Да, поцелуй меня. Пожалуйста. Я хочу почувствовать тебя, Коул.

      Эти гребанные мысли, словно предатели, метались по моей голове, и чем больше я отгоняла их, тем сильнее они занимали все мои мысли.

      Он наклонился ко мне еще ближе и приказал:

      - Раздвинь ноги, Бекка. – Я по-прежнему скрещивала ноги, напрягая все мышцы своего таза, пытаясь унять ноющую боль. – Это тебя не спасет.

      - Отвали, – снова бросаю я, закрывая глаза. Глухо прорычав, он легким движением разводит мои колени и пристраивается между ними. Несмотря на то, что он все это время оставался в плотных штанах, я чувствую его эрекцию, прижатую к моему входу.

      Теперь это действительно становится невыносимым. Его член такой твердый, что мне хочется умолять его о том, чтобы он скорее проник в меня и как можно глубже. Сильнее. Ярче.

      Но я не доставлю ему такого удовольствия. Ни одного гребанного стона, ничего он от меня не получит. Никогда.

      Я чувствую, как его дыхание так близко к моей коже. Еще чуть-чуть, и я узнаю, какие у него губы. Они мягкие? Или они такие же грубые, как и его движения?

      Непроизвольно моя голова тянется вперед. Я знаю, что это неизбежно… Но тут слышу его дерзкий смех и резко открываю глаза.

      - Ты бы видела себя со стороны. – Он картинно надул губы, изображая видимо то, как я выглядела пару секунд назад. – Такая беспомощная. Как девственница, которая умоляет о первом поцелуе.

      Я его ненавижу.

      Меня трясет уже не только от возбуждения. Наплевав на его угрозы, я отпускаю кровать и накидываюсь на него с кулаками, ударяя его по ключицам, вкладывая в каждый удар всю силу, которую у меня есть. Я бью его сильнее и сильнее, но на каждое мое движение он только сильнее вжимается членом в мою киску, оставляя меня совершенно без сил.

      - В этой постели ты не будешь показывать свой характер, – хладнокровно произносит он, терпеливо вынося мои затрещины. У меня уже болят кулаки, и сводит пальцы, а этому подонку хоть бы что. – Ты должна кое-что узнать, Беа.

      Коул отстраняется от меня, возвышаясь надо мной вновь. Я закусываю губы, мысленно пытаясь придать его телу хоть какую-то антипривлекательность, но очертания кубиков его пресса и еще одной татуировки на животе заставляют мой пульс подскочить до предельной скорости.

      - Ты не послушалась, и я хочу преподать тебе урок. – Его губы снова расплываются в наглой ухмылке, а от серых глаз остаются лишь черные зрачки, которые заполняют его радужку так, будто он находится под кайфом.

      Судя по всему, такое вполне может быть. Он ведет себя, как озабоченный псих. А из меня выходит мазохистка, которая заводится от боли.

      Мне совсем не нравится быть слабой, но он единственный, кто дарит мне это чувство.

      Не давая мне спуску, Коул ловит мои руки в воздухе и тянет на себя, как тряпичную куклу. Переворачивает на живот и с силой надавливает на лопатки, прижимая к сатиновым простыням.

      - Подними попку. – Он наклоняется к моему уху, и его шепот звучит настолько угрожающе, что я боюсь его ослушаться. Прогнувшись в спине, встаю на колени, лицом по-прежнему прижатая к кровати.

      - Мне больно. Отпусти меня, Коул. – Я хнычу, чувствуя, как его пальцы давят на мою спину. В душе я благодарна, что это не моя шея, но вместо слов пощады, я слышу, как звук шлепка наполняет пространство комнаты.

      - Урок еще не окончен, – сухо произносит он, но даже я улавливаю некоторую дрожь в его голосе. Еще бы, я не представляю, как он справляется с тем, что сейчас творится у него в штанах.

      Он разрывает мое белье и медленно проводит ладонью между моих ног. Самое постыдное, что его руки легко скользят около моего входа, потому что я уже действительно на пределе.

      - Ты такая мокрая. И это для меня. – Сейчас даже я не могу понять, что он чувствует в этот момент. Фраза звучит не как ненависть, а скорее как… Одержимость.

      - Ааааааах. – Он снова шлепает меня по ягодице, и на этот раз я уже не могу сдержать стона. Он вырывается из моих губ, образуясь в протяжный крик, который накапливался во мне на протяжении всего этого времени.

      - Тебе нравится. Тебе нравится, когда тебя шлепают, – с удовлетворением замечает он, погружая пальцы в мое лоно. – О да. Ты намного теснее, чем я думал. Как долго у тебя не было секса, Бекка? Месяц, два?

      Полгода.

      - День. У меня есть парень. Поэтому прекрати это немедленно! – вру я, надеясь, что он купится на этот бред.

      - Ага, – скептически замечает он, лаская меня пальцами. О нет, это слишком хорошо. Его пальцы напоминают мне виртуоза, хорошо знающего свой инструмент. – Думай, прежде чем что-то сказать, Бекка. Я могу, ведь, и разозлиться по-настоящему.

      Его движения ускоряются, и я хватаюсь руками за простыни, сжимая их под напором сладкой истомы, охватывающей мое тело.

      - Я хочу, чтобы ты кончила на мою ладонь. – Он снова опускается ко мне с шепотом, жестко обхватывая мою шею губами. Он яростно посасывает мою кожу, по-прежнему ускоряясь в моей киске. – Но этого не будет.

      Как только я чувствую приближающееся чувство освобождения и блаженства, он прерывает ласки, отпуская меня. Все внутри меня кричит о том, чтобы он немедленно закончил начатое, но, кажется, в этом и заключался его урок, который мне совсем не нравился.

      - Коул…- Черт, в моем голосе и правда звучит мольба, когда я вижу, как он встает на пол и смотрит на меня, мою позу и на мои волосы, которые закрывают раскрасневшееся лицо.

      - Ты сказала, что я не способен довести тебя до оргазма. – Его голос, как яд, разносится по всей комнате, уничтожая меня. Пульсация между ног увеличивается, требуя разрядки. – Поэтому, урок номер один: «думай, что говоришь». Ты ведь никогда этого не делала, правда? Что тогда, что сейчас.

      - Ублюдок, – только и могу сказать я, рассматривая его тело. Я вижу выпуклость в его штанах, но от этого мне только хуже. Я только на миг представляю то, как он входит в меня на всю длину, и тут же теряю способность трезво мыслить.

      - Ага. И урод, забыла добавить. – Он хмурится, но его лицо по-прежнему красиво, по крайней мере, теперь. Для меня. С каждым новым словом, вырывающимся из его губ, я одержима им все больше.

      Его скулы, его губы, его глаза – все это части необъяснимого обаятельного пазла, который может уничтожать одним лишь своим сочетанием.

      - Сейчас я уйду и отвлеку ребят. Ты можешь одеваться и валить из этого дома, – грубо произносит он, потягиваясь, поднял свои руки вверх, еще раз дразня меня своими мускулами. – Приходи завтра.

      - Я не приду! – вырывается мой крик, и я чувствую, что он почти довел меня до слез, но ничего не могу с собой поделать. Унижение – самое гадкое чувство, которое я только могу испытать.

      Я бежала от унижения всю жизнь, пытаясь погрузить в него других.

      - Придешь, Беа, – снова называет меня так он, и я не могу понять, почему он называет меня именно так. – Иначе, ты поймешь, что та надпись на двери и твои фотки на сайте всего колледжа – были всего лишь цветочками.

      Он дарит мне ослепительную ухмылку и, наклоняясь ко мне, напоследок шлепает мою попку.

      Затем разворачивается и удаляется из комнаты, сверкая своей безупречной накаченной спиной, на которой красуются отметины и еще несколько новых тату.

      Все мое тело умолят меня о том, чтобы я закончила дело за него, но мне хочется сбежать отсюда как можно скорее.

      ГЛАВА 10.

      Флешбэк.

      POV Ребекка

      Мы с Треем и его друзьями подъехали к дому, из которого уже вовсю доносилась Fergie – A little Party Never Killed Nobody. Трей согласился пойти со мной на вечеринку, рассчитывая на то, что получит сегодня то, чего так давно хотел.

      Я же настояла на посещении этого мероприятия потому, что надеялась, в толпе мне будет легче скрыться от его навязчивости, и, что возможно, он напьется так, что уснет где-нибудь на диване в гостиной между чипсами, пивом и танцующими гостями.

      - Я надеюсь, здесь не будет скучно, – мурлыкает он, открывая мне двери своей машины. Обнимая за талию, прижимает к себе так крепко, что мне становится неловко. – Ты же развлечешь меня, детка?

      - Трей. – Я кидаю на него недовольный взгляд, поправляя свое короткое платье. – Развлекай себя сам.

      - Бекс, но я же сделал то, о чем ты просила, – снова шепчет он, прижимаясь губами к моей шее. Его друзья выходят из машины и уже бегут к дому, не обращая на нас внимания. Видимо, им порядком надоело, что рядом со мной Трей превращается в такую тряпку. Ему семнадцать, и это нормально, что он хочет от меня секса. Бедняга, наверное, все еще рассчитывает на то, что я девственница. Что ж, мне придется его разочаровать… Если ему вообще улыбнется удача оказаться со мной в одной постели.

      - И что? – отстраненно спрашиваю я, потянув его в направлении к дому, в котором проходила вечеринка. Мне почему-то хотелось оказаться там, где было побольше народу. Иначе я рискую оказаться в машине Трея, где мы будем совсем одни.

      - Бекс, ну пожалуйста. – Его ладонь скользит по моей груди, и меня передергивает. Он не замечает этого, но все же мне приходится взять себя в руки.

      - Сначала я хочу потанцевать, – непреклонно заявляю я, оказавшись на пороге дома, с хозяевами которого я даже не знакома. Но зато здесь прекрасно все знают меня. Я вообще сомневалась, что в школе был хоть один человек, который был не осведомлен о том, кто такая Ребекка Картер.

      - Хорошо. У меня пока есть другая идея, – наконец он выпускает меня из объятий, и я могу вздохнуть спокойно. Встаю около одного из диванов, на котором уже успешно расположились две целующиеся парочки. Посередине комнаты располагался стол с кучей разных закусок, правда все они были уже порядком подъедены и разбросаны. На полу я время от времени замечала чипсы, сырные шарики и даже пустые стаканы из-под пива.

      Да уж, в своем доме я бы вряд ли допустила такой кошмар. И все же музыка мне нравилась, и я уже хотела присоединиться к танцующей толпе, как тут услышала голос Мэри.

      - Бекс, ты пришла? – Я повернулась к ней, вглядываясь в ее лицо. С ней что-то явно было не так, потому что ее одежда была потрепанной, а голова выглядела так, будто девушку кто-то таскал за волосы. – Как же здесь крутоооооооо!

      Я нахмурилась, заглянув в ее расширенные от кайфа зрачки. Сомнений быть не могло – она что-то приняла. Мало того…

      - И кому ты только что отдалась? – резко спрашиваю я, потряхивая ее за плечи. С моей стороны это была небывалая забота, просто я прекрасно понимала, что такое лишится девственности на тупой вечеринке, и совсем не хотела, чтобы Мэри постигла та же участь. Но было уже поздно.

      - Отдалась? – На ее лице появилась блаженная улыбка. – Я не знаю, как его звали. Такой красивый, ты бы знала. Он из колледжа.

      Все понятно. Идиотка.

      - Мэри, ты же хотела, чтобы все было по-настоящему. – Я продолжаю смотреть на нее, но понимаю, что она как будто находится в другой реальности. Не хочу, чтобы кто-то видел, как я чуть ли не обнимаюсь со своей шестеркой, но в эту минуту мне так ее жаль, что невозможно удержаться. Доброта редко одолевает мое сердце, но такое все же случается.

      - В смысле? По-настоящему? Ты же сама всегда говоришь, что это просто секс, – блаженно заявляет она, проводя пальцами по свое шее, и откидывает голову назад. – Мне так хорошо. Он дал мне вкусные конфетки перед этим. Такие маленькие таблеточки. А сам достал какой-то белый порошок. Я просила его угостить меня, но он оказался жадным и назвал меня маленькой для таких вещей.

      - Надо же, какой умный мудак. Где были твои мозги, Мэри? – чуть ли не срываюсь на крик я, понимая, что она меня все равно не слышит. – Так, тебе нужно домой.

      - Нет, не нужно. Я хочу, чтобы он вернулся. После секса он сказал, что ему нужно отлучиться на пару минут.

      - И сколько его уже нет?

      - Час, наверное. – Улыбка на ее лице становиться еще шире. – Хотя, мне кажется, что прошла уже целая вечность.

      - Присядь. – Я жестом указываю ей на кресло и протягиваю стакан воды с ближайшего стола. Она покорно падает на мягкое сидение и держится за голову, слегка закатывая глаза. – Мэри, Мэри.

      Внезапно мне становится так невыносимо гадко от всего происходящего. Я думаю о своей пустой жизни, которая состоит изо лжи и лицемерных улыбок. Она состоит из ярлыков, которые вешаю я, и которые вешают на меня. Я отчаянно пытаюсь вспомнить хоть что-то хорошее, хотя бы из своего детства, но в голову приходит только один счастливый день, который я помню до сих пор.

      Помню, как у меня был день рождения, и бабушка отвезла меня и Кайла в Диснейленд, в то время как папа был на очередной деловой встрече, а Элина заседала в своем клубе или посещала открытие какого-нибудь нового салона красоты.

      Это был лучший день в моей жизни! Я гонялась за героями любимых мультфильмов, как ненормальная. И искренне верила, что они настоящие, а не просто ростовые куклы. Кайл еще потом долго подшучивал надо мной, но когда я осознала, что он был прав, разочарования не пришло.

      Наступило лишь горькое осознание того, что мы все носим маски и никогда не бываем самими собой, потому что боимся осуждения. Я не хотела быть слабой в школе, как это было у меня дома. Я больше не хотела чувствовать давления, поэтому наступала на всех первая. Чтобы никто не посмел говорить, что я недостаточно хороша.

      Я хотела быть идеальной для всех, но в итоге стала местным монстром, бездушной стервой, у которой нет права на чувства и сострадание.

      Так я и оказалась в своей маске, а, точнее, даже в клетке, из которой вряд ли когда-нибудь выберусь.

      Я так хотела любви. Простой заботы. Хотелось, чтобы родители спрашивали: «как у меня дела», а не кидали очередную пачку денег, которую я тратила на новые шмотки и сумочки.

      А теперь я уже не смогу измениться. Могу только попробовать. Например, можно начать с того, что я перестану издеваться над Коулом. Помочь Мэри прийти в себя, начать хоть что-то менять в своей жизни.

      С этими мыслями я улыбаюсь, еще не представляя, чем закончится сегодняшняя ночь, и сколько еще роковых ошибок ждет меня впереди.

      Наши дни.

      POV Ребекка

      Я лежу в постели, вспоминая вчерашний вечер. Всю ночь мне снились кошмары: в одном из них Коул привязывал меня к кровати и покрывал тело мелкими укусами, в каждом из которых я чувствовала яд.

      Яд скорпиона, поражающий каждую клеточку моей кожи.

      Вчера я добиралась до кампуса на подкошенных ногах, плелась по асфальту, как пьяная, мечтая скорее добраться до постели и уснуть. Но не тут-то было. Все мое тело до сих пор горело от его прикосновений, и даже сон не мог спасти меня от безудержного желания еще раз насытиться его ядом.

      Придешь, Беа. Иначе, ты поймешь, что та надпись на двери и твои фотки на сайте всего колледжа – были всего лишь цветочками.

      Его голос снова и снова раздается в моей голове, заставляя мое тело покрываться мурашками.

      Я как будто оказалась в каком-то несправедливом тупике и не знала, куда мне идти дальше. Ослушаюсь Коула – неизвестно, что выкинет в следующий раз. Приду к нему и покажу свою слабость…

       Я не хочу ему подчиняться. Я не хочу, чтобы он издевался, дразнил мое тело, и боюсь, что в следующий раз буду умолять его о том, чтобы он взял меня.

      Взял резко, яростно и беспощадно, потому что я не знаю, как иначе побороть это едкое желание, которое разрывает меня каждый раз, когда его вижу.

      Все, как в какой-то ужасной виртуальной реальности, где я не могу управлять своим телом, разумом, да и организмом в целом.

      Я одержима мыслями о нем. Пусть негативными, пусть разрушающими, но, как бы там ни было, ни о чем другом я думать просто не могу.

      Коул будто загипнотизировал меня, что неудивительно: его глаза и тогда казались мне способными на это.

      Я уже начинаю всерьез задумываться, чтобы сходить к какой-нибудь шаманке и проверить: есть на мне какое-нибудь влияние, скажем высших сил. Обычно я скептически относилась к этой ерунде, но это мое состояние зависимости совершенно выбило меня из колеи.

      Я даже совершенно забыла о наркотиках, хотя раньше каждый день для меня превращался в сплошную борьбу под девизом: «принять дозу или не принять?» Лишь после того случая, как мой брат попал в реанимацию от передозировки допингом, я старалась побороть свое желание к кокаину.

      Чертов кокаин. Гребанные наркотики. Несчастные стимуляторы, которые ломают жизни, убивают людей и разрушают общество.

      Я, конечно, не была заядлой наркоманкой, но частенько баловалась, и каждый раз мне все больше и больше нравилось это состояние. Время, когда я могла уйти от реальности, посвятив себя полностью только себе. Время, когда я не осуждала себя и не переживала ни о чем. Состоянию этого внеземного блаженства было трудно найти замену.

      Это были часы, когда я забывала о своем одиночестве.

      Минуты, когда я не осознавала то, что мне даже не с кем поговорить, не говоря уже о том, чтобы сходить с кем-нибудь в кино или кафе, поговорив по душам.

      Все, что я могу делать, чтобы избавиться от этого угнетающего чувства и сбросить сексуальное напряжение, это бежать. Я всегда любила бег. Еще в школе могла часами наматывать круги по стадиону, несмотря на то, что это было вовсе не королевской привилегией.

      Но я бежала. Бежала от проблем, от своих родителей и ото всех поступков, что совершила собственными руками.

      Уже через полчаса я добралась на машине до окраины Лос-Анджелеса, где располагался небольшой и тихий парк, в котором редко кто появлялся. Все потому, что с детьми здесь было гулять опасно – в парке располагалась огромная дамба, пересекающая довольно широкую реку. Да и с собачками здесь было гулять запрещено, поэтому я не взяла с собой Зевса. В общем, в парке появлялись только редкие бегуны или любители тантра-йоги.

      Надев наушники, погромче включила Woodkid – Run Boy Run и буквально рванула от машины, оставляя следы на грунтовой дорожке между деревьями парка. Они были искусственно выращенные, ярко зеленые и довольно-таки сильно отличались от привычных пальм ЭлЭй.

      С каждым шагом вперед я чувствовала себе лучше. Здесь никто меня не видел, никто меня не трогал. Я могла быть просто собой и смотреть вперед, не беспокоясь о том, что кто-то следит за мной. Никто не мог знать о том, что я хожу в этот парк. И тут я вспомнила Коула, который порядком надоел мне своими угрозами о слежке. Что, если он прямо сейчас поджидает меня где-нибудь в тени деревьев, а я даже не замечаю?

      Лихорадочно оборачиваюсь назад и вижу совершенно пустую дорогу. Вокруг действительно не души. Тем более, он ждет меня сегодня вечером и вряд ли будет тратить свое драгоценное время на выслеживание днем. Как я понимаю, в дневное время я не особо его интересую.

      Наслаждаясь треком, я добежала до той самой дамбы и, облокотившись на перила, решила отдышаться. Шум воды заглушал даже плеер, и мне пришлось выключить музыку, чтобы прислушаться к звуку дамбы, что завораживал меня.

      Я опустила голову вниз и почувствовала, как внутри все сжалось от страха. Не зря это место называют Острым Утесом. В этот парк действительно ходили редко, потому что он имел дурную славу – только за последний месяц с дамбы совершили самоубийство несколько человек и затерялись в речной пучине. Я положила подбородок на перегородку и чуть не взывала от отчаяния.

      Я не хотела идти к Коулу сегодня, правда не хотела. Знаю, что издевательства не прекратятся до тех пор, пока я сама не пресеку их. Только как это сделать? И что ему в итоге нужно?

      И самый главный вопрос: «как держать себя в руках, когда я оказываюсь с ним наедине, и угомонить свои разбушевавшиеся гормоны?»

      Одно дело, если бы он просто приставал ко мне. Но совсем другое дело, когда мое тело буквально кричит ему и всем своим видом показывает, как мне это нравится.

      Я хочу иметь иммунитет против его махинаций. Хочу, чтобы меня тошнило от его безупречного тела и уверенных движений, которыми он управляет мной, как хочет.

      Я смутно вспоминаю отметины на его теле и впадаю в ступор. В голове зреет столько вопросов, но я не нахожу ни единого ответа, ни малейшей догадки о том, кто с ним это сделал.

      Может быть, мне копнуть под него поглубже и найти на него компромат похуже? Хотя, я сомневаюсь, что можно найти что-то такое, хотя бы близкое к тому, чем он шантажирует меня.

      Я смотрю на свои руки, не в силах совладать с собой. На свете нет ничего хуже чувства вины. Вина уничтожает в тебе больше, чем ненависть. Она убивает все живое и поселяет в твоем сердце вечный страх.

      Теперь, вдобавок к этому чувству, мне добавились месть и ненависть Коула.

      Я ударяю кулаком по перилам, обещая себе придумать что-нибудь, что поставит его на место. Рано или поздно.

      POV Коул

      - Ну что ж, по-моему, прекрасное было шоу. – Тристан сидел за столом, пуская в воздух колечки дыма. – Картер действительно выглядела… Дешевкой. Я мечтал увидеть ее такой с тех пор, как она отказала мне.

      - Да. И мне, – добавил один из других братьев, расправляясь с едой на своей тарелке. У нас было что-то типа обеда, после которого все отправятся по своим делам, а я останусь здесь и уделю внимание своим животным. После придет Ребекка и поможет мне с одним важным делом.

      Если, конечно, она придет.

      - Она, что, отказала вам? – саркастично заметил я, потянувшись к пачке Тристана. – Я сам видел, как она виснет на Максе Кенинге. Я уже молчу о том, что она ублажила его своим грязным ртом прямо в разгар одной из вечеринок, – выплюнул я, пытаясь сдержать свой гнев. Неприятная картина застряла в моей голове, как тупой слайд, от которого я не мог избавиться.

      Вспоминая этот эпизод, я чувствовал себя обделенным – будто у меня украли любимую игрушку.

      Но тогда я еще скрывался от Бекки и не выходил в свет. Она даже и не догадывалась, что я где-то рядом, и страдала по этому сладенькому блондину.

      - Да, но это было давно. Еще осенью, – заверил меня Тристан, покрутив пальцем у виска. – У нее бывают заскоки. Ей нравится, все такое… Недоступное что ли. Кенинг воротил от королевны нос, вот она за ним и бегала.

      Все, сидевшие за столом, дружно рассмеялись, но я смерил каждого присутствующего брата жестким взглядом.

      - И я удивлен тем, что она сделала это из-за тебя, – наконец произнес Александр, который до этого молчал, погрузившись в свой телефон. – Это заставляет меня сомневаться в том, что ты ведешь честную игру.

      - Ты просто боишься, – отрезал я, глядя прямо в его округлившиеся глаза. – Боишься подорвать свой авторитет. Вы все здесь прекрасно знаете, что теперь здесь главный я. Я выполнил ваши дурацкие условия. Заставил бедную пташку танцевать.

      - Мы хотим большего, – вдруг загоготали они, обнажая свои зубы, как стадо волков.

      Пара отвратных мыслей пронеслась у меня в голове, но я тут же отогнал их прочь.

      Нет. Ни за что. Ребекка – моя собственность. Если они хоть пальцем до нее дотронутся, я раздавлю их и даже не вспотею. Никто не смеет трогать мое, включая моих жертв.

      - Чего же?

      Молчание в воздухе стало настолько плотным, что его буквально можно было разрубить топором.

      - Я бы не отказался провести с ней пару ночей. Вы видели ее сиськи и задницу? Еще и стерва. С удовольствием натянул бы ее на сво…

      Я ударил по столу с такой силой, что все, чуть было, не подлетели на своих стульях. Стадо баранов. Я уже сомневаюсь, что мне все это нужно. Так и хочется плюнуть каждому в лицо и свалить из этого братства.

      Но я хотел продолжить игру. Второй я.

      - У тебя проблемы? – спросил один из братьев, пристально глядя на меня.

      - Конечно же, нет. Все в порядке. Но Картер вам не видать, и, надеюсь, каждый из вас забудет о ней. Если вы хоть раз… Хоть немножко… Даже в своих мыслях будете думать о том, чтобы заполучить ее… Я раздавлю вас так же, как способен раздавить ее. Уж поверьте. Что ж, теперь вы убедились в моей способности оказывать психологическое давление?

      Вы же сами об этом просили. Или Дмитрий был еще жестче?

      - Нет, – хором ответили они, недовольно потупив взгляд. То-то же.

      - Я обеспечиваю братство деньгами. Какими бы богатыми не были ваши семьи, этих денег все равно не достаточно, чтобы купить хотя бы половину моего состояния. По окончании колледжа я развалю империю отца и создам свою собственную, в которую возьму только самых лучших из вас. Самых крепких. И самых верных. – По мере продолжения речи я заглядывал в глаза каждому и знал, что они поддаются силе моего убеждения. – Это будет не просто компания. Каждого, кого я возьму в акционеры, ждет действительно большое будущее.

      - Но нас и так ждет большое будущее, – возразил Тристан, чуть ли не подавившись дымом. – Мы же состоим в братстве, во-первых. Во-вторых, мы тоже довольно-таки богаты.

      - Ну а в-третьих, президент здесь теперь я, и если ты скажешь хоть еще одно слово, то полетишь отсюда, и красивые девочки и наркота будут меньшим, чего ты будешь лишен. – Я сделал паузу и выразительно посмотрел на Тристана. – Это ясно?

      Он моргнул, рассматривая мои глаза с ужасом. Уверен, они опять потемнели и выглядят сейчас как раз так, как нужно.

      - Яс-сно, – слегка заикнувшись, произнес он, и я расплылся в ухмылке.

      - Обед закончен, братья. – Я кивнул всем и вышел из-за стола, чувствуя, как они прожигают мою спину взглядом.

      У меня оставалось всего несколько минут до предполагаемого прихода Ребекки, и я решил принять ванную, позвав девочек, которые всегда ошивались поблизости и только и ждали момента, когда же я позову их.

      - Мистер Стоунэм. Какую воду вы сегодня предпочитаете? – промурлыкала одна из шлюх, когда я оказался в ванной. Я обернулся на двух девушек, что сидели возле ванной абсолютно голые. Одна из них регулировала кран с водой, другая расставляла вдоль бортика свечи, видимо надеясь на какую-то романтику.

      - Погорячее, – холодно отрезал я, раздеваясь прямо перед ними. Мне было нечего стесняться: наоборот, их поплывшие взгляды только поднимали мою самооценку. И не только самооценку.

      Они, конечно, были очень хороши, но я должен беречь силы для Ребекки. Мне интересно мучить сильную жертву, настоящую львицу, а не жалких неприкаянных крыс.

      - Хорошо, – послушно ответила она, разглядывая мое тело и мои татуировки. Особенно ее заинтересовал мой орел на груди и надпись на прессе, и меня это взбесило.

      - Я разрешал смотреть на меня? – глухо спросил я, опускаясь в ванную.

      - Нет, – извиняющимся тоном пролепетала девушка, касаясь мочалкой моей груди. Теперь она глядела из-под прикрытых ресниц. Вода была горячей, как в закипающем котле, а от поверхности исходил густоватый пар.

      - Мистер Стоунэм, я хотела… - Она вдруг провела мочалкой ниже от моей груди, и спустилась к низу живота, возбуждая меня. – Хотела попросить вас о кое-чем…

      - Говори. Хватит мямлить.

      - Мы хотим доставить вам удовольствие, – все таким же робким голосом отозвалась неизвестная, и я чуть было не расхохотался.

      О нет. С таким «напором» ей никогда не доставить мне удовольствие. Даже если они будут орудовать в четыре руки.

      - Я подум…- Я хотел ответить «я подумаю», но тут услышал звук распахивающейся двери. На пороге большой ванной комнаты стояла Ребекка. На ней почти не было косметики – только выразительные брови и ярко-красная помада, делавшая ее губы еще более выразительными.

      - Уходите, – резко заявил я, обращаясь к девушкам. Они уставились на меня ошалевшими глазами, но я приподнял брови и произнес вновь: - Мне нужно повторять дважды?

      Девушки бросили свои мочалки и, подбирая с пола свою немногочисленную одежду, кинулись к выходу, недовольно косясь на Ребекку.

      Она же отреагировала на эту картину спокойно и, не моргнув глазом, закрыла за девушками дверь, вновь поворачиваясь ко мне.

      Окидываю ее долгим презрительным взглядом с головы до ног, наслаждаясь тем, что вижу перед собой.

      Она в белом обтягивающем ее фигуру платье из мягкой ткани и в черных нейлоновых колготках. Хотя, зная Ребекку, я готов поставить тысячу долларов на то, что это чулки… Достаточно запустить руку под подол, и она уже будет умолять меня никогда не останавливаться.

      Черные волосы заплетены в высокий хвост на макушке девушки, и мне так и хочется намотать ее волосы на свое запястье.

      - Знала бы, что увижу такое, точно не пришла бы. – Наконец-то она делает шаги вперед, стуча каблуками. Я остаюсь в ванной, наслаждаясь горячей водой.

      - Ты бы пришла, – спорю я, и знаю, что абсолютно прав. – Ты же знаешь, чем чревато твое непослушание.

      - Знаю, – кивает девушка, приближаясь ко мне. – Ну, что на этот раз? Танцы или снова затащишь меня в свою постель? А, может, запрешь меня в клетке с парочкой тарантулов?

      - Ты что-то разошлась, я гляжу. – Я ухмыльнулся, облокотившись локтями на стенки ванной. – Но идеи хорошие. Внесу их в список твоего рабства.

      - Я не твоя рабыня, – процедила сквозь зубы Бекка, закусив красные, как вино, губы. Я еще не скоро узнаю, каковы они на вкус.

      - Ну, если тебе станет от этого легче, называй это, как хочешь, – парирую я. – Как бы там ни было, ты будешь выполнять любой мой приказ и не нарушать правила нашей чудесной игры. Иначе, ты сама знаешь, что тебе будет хуже.

      Ребекка молчит, и я почти слышу, как она стучит зубами. Ее взгляд переполнен гнева, и по ее метающимся глазам я вижу, что она лихорадочно придумывает план, как от меня избавиться.

      - Ты должна благодарить меня за то, что я даю тебе возможность жить спокойно и оставлять твою тайну в секрете.

      - Хорошо. – Она смягчается, что удивительно, и вопросительно смотрит на меня. – Что ты хочешь на этот раз?

      -Ну, поскольку ты прервала мой массаж и прием ванны, я с удовольствием позволю тебе помыть меня. Бери мочалку и работай, короче говоря. – Я взглядом указал ей на пригретое местечко рядом с ванной.

      - Только черта с два я буду раздеваться на этот раз, – грубит она и опускается рядом со мной, взяв в руки мочалку. – Ты не дождешься такой радости.

      Ее голос для меня звучит, как музыкальный кайф. Дерзкий, низкий и волевой. Даже оставаясь в безвыходном положении, даже зная, что вчера я видел ее всю, издевался над ней… Сегодня она начинает все сначала и продолжает воевать со мной. Но, ничего, вскоре ее силенок хватит только на слабые писки.

      - Хорошо, – ухмыляюсь я, полностью расслабляясь в ванной. Вдруг поведение Бекки меняется: она ласково проводит рукой по моим волосам и прикладывает губку к орлу на моей груди.

      Все так медленно и плавно – это кажется мне подозрительным, но, чувствуя пальчики ее второй руки на своем плече, я непроизвольно расслабляюсь.

      - Я хорошо делаю массаж, – заверяет меня она, и я зачарованно смотрю на ее алые губы. – Тебе нужно снять напряжение, Коул.

      Что это?

      - О да, – выдыхаю я, закрывая глаза. В конце концов, она ничего мне не сделает. Вода поднимается все выше и выше, а Ребекка прикасается к моим плечам ладонями и сжимает кожу. Это так… Чертовски хорошо. Мой член дергается, и в какую-то секунду мне даже хочется плюнуть на все и потянуть ее на себя, опуская к себе в воду. На какую-то долю мили-секунды я хочу принять эту ванну вместе с ней.

      - Мне нравятся твои мышцы, – шепотом играет она, ногтями касаясь кожи за моим ухом. Моя ахиллесова пята. Наверное, нащупывает слабые места. – И твои татуировки, Коул.

      - К чему комплименты? – Мое тело и правда расслабляется под воздействием ее волшебных пальцев. С закрытыми глазами я представляю только одно, и тут… Она делает то, о чем я только что подумал.

      Ее рука спускается под воду и, проскользнув ногтями по моему животу, она добирается до члена и сжимает его в своей ладошке. Черт подери эту стерву. Фак, да.

      - Он такой большой, – выдыхает она, наклоняясь к моему уху. В этот миг я уже не могу трезво соображать, потому что она ласкает его своими ручками, мучительно медленно, но я не смею ей приказывать делать это быстрее. Я не хочу показывать Ребекке, что мне это нравится. Хотя, разумеется, она и без меня это прекрасно знает.

      - Такой… - Она будто подыскивает слова, и это наводит меня на запоздалые мысли. Но я не успеваю прийти в себя.

      Вода подобралась слишком высоко ко мне – по-прежнему безумно горячая и обжигающая. Уже в следующую секунду я чувствую когти, давящие мне на грудь, и погружаюсь под воду с головой, даже не успев сделать вдоха.

      Ребекка давит на меня, вкладывая в это все силы, и я не сразу понимаю, что происходит. Вода заполняет мой нос, уши и рот, и весь мир остается за толстым слоем горячей воды, уничтожающей меня. Вдобавок ко всему, горят и легкие, лишая меня последних сил. Эта стерва топит меня, видимо одного убийства ей оказалось мало.

      Собрав все силы в кулак, выныриваю из воды, замечая, как она отпрыгнула от меня, как ошпаренная. Ее взгляд напуган, она прекрасно понимает, что только что раздразнила быка красной тряпкой.

      - Какая ты глупая, – выплевываю я, пытаясь отдышаться. Я кашляю, показывая свою слабость. Она кидает на меня взгляд, полный отчаяния, и выбегает из ванной, захлопывая за собой дверь.

      Черт, как я мог потерять свою бдительность? Кто знает, что она еще захочет вытворить в следующий раз?

      Восстановив дыхание, я вылезаю из ванной, оборачивая свой торс полотенцем. У меня слегка позеленевшее лицо. И я вижу следы от ее ногтей на своей груди.

      - Ну что ж, теперь счет 3:1, – медленно произношу я, вглядываясь в свое отражение. – Чего-то подобного следовало ожидать.

      ГЛАВА 11

      POV Ребекка

      Черт, черт… Каким местом я думала? Я только что подписала себе договор на ужесточение нашей игры и пыток Коула.

      Я включаю песню Cold – No one в своей машине как можно громче, пытаясь не разрыдаться. Мои руки, скользящие по рулю, лихорадочно дрожат, а к горлу подступает тошнота, пока я мчусь туда, куда глаза глядят.

      Уехать. Забыться. Начать все сначала... А может, ну это все?

      Невольно вспоминаю про припрятанный пакетик с кокаином, но тут же трясу головой, понимая, что это вряд ли меня спасет. Здесь нужны кардинальные меры, и колеса моей Infinity будто сами возвращают меня в парк на окраине.

      Остановившись у входа, поднимаю взгляд на небо – оно такое мрачное; сгущаются сумерки, как знамя чего-то нехорошего. Меня потряхивает от воспоминаний о том, как я душу Коула.

      Во мне было столько злости. Я, правда, хотела этого. Хотела это сделать, хотела, чтоб он перестал меня мучить. Я видела его задыхающееся лицо под гладью воды и думала, что через пару минут все закончится.

      Но я не могла. Он может считать меня убийцей сколько угодно или играть на моих нервах, но, в итоге, страдаю не только я.

      Я знала, что у Коула есть свои проблемы. И они были у него с детства. Наверное, в то время как я жила в сахарной сказке, приправленной розовой пудрой, ему приходилось не сладко. А там еще и я со своим давлением и издевками. Причем я делала это не потому, что действительно считала его фриком, а потому что мне просто нравилось его унижать. В классе училось не так много людей, которых можно подразнить за недостатки, а мне было необходимо самоутверждаться.

      Ведь дома меня ждали люди, которые самоутверждались за счет меня.

      И я просто выплескивала всю свою злость на Коула, в глубине души испытывая жуткий стыд. Ведь он мне нравился, он всегда притягивал мой взгляд.

      Потому что он был не такой, как все, как бы глупо это не звучало. А все необычное всегда затуманивало мой разум и вызвало неподдельный интерес.

      Я снимаю каблуки и иду по грунтовой дорожке парка, ощущая камни у себя под ногами. Они больно врезаются в стопы, но мне совершенно плевать: я иду вперед, мечтая доползти до дамбы и сделать то, что могла бы совершить еще утром.

      Прислушиваюсь к звуку воды, понимая, что я уже так близко. Подавляя внутренние всхлипы, подхожу к перегородке и забираюсь на нее с помощью столба, хватаясь за него, как за соломинку.

      Острый Утёс.

      Интересно, что сейчас делает… Мама? Папа, наверное, снимается в очередном выпуске своего шоу, принимает какого-нибудь Джареда Лето и задает ему кучу ненужных самому, но интересных зрителю вопросов. А Элина сейчас потягивает вечерний чай и, перебирая ноготками засахаренные лимонные дольки, обсуждает с подругами новую коллекцию от Christian Dior.

      Я всегда хотела большего от жизни, но никогда не была способна это получить.

      Ведь я недостаточно хороша. Я отвратительна. И я считаюсь убийцей, которая еще и совершила покушение на человека. Мерзкого, но все же человека.

      Моя нога зависает над воздухом, и я с любопытством смотрю вниз, вглядываясь в темную речную воду. Возможно ли выжить, спрыгнув с такой высоты? Все-таки там вода. Бывали ли такие случаи?

      Я не уверена, что действительно хочу знать ответ на свой вопрос. Я хочу сделать шаг вперед и избавить себя от мучений Коула.

      На этот раз пощады не будет. После того, что я сделала, он будет давить на меня со всех возможных сторон. Я боюсь представить, что он может со мной сделать. Такое чувство, что гениальные планы по способам моего унижения зреют в его голове с нечеловеческой скоростью.

      Он и так был мало похож на человека. А эти его глаза, что вселяют ужас и страх, высасывая из тебя последние силы.... Такие светлые с черной каемкой по краям. Порою, его зрачок почти сливается с этой обводкой, и он больше напоминает мне демона, чем человеческое создание.

      Так хочется, чтобы небо подало мне хоть малейший знак перед таким ответственным решением. Я закрываю глаза и мечтаю, чтобы тучи разразились громом или поразили синеву яркими молниями. Я крепко зажмуриваю веки, умоляя об этом, но когда вновь их открываю и смотрю на небеса… Ничего не происходит.

      Мне так жалко себя, но я не смею плакать, набирая в грудь побольше воздуха. Всего один маленький шаг, и грехи будут отпущены. Что, конечно, неправда, ведь самоубийство считается самым страшным грехом, которое только может совершить человек.

      Неужели мне есть что терять? Неужели я могу быть еще ужаснее? Очевидно, да.

      - Ты совершенна, Картер, – тихо шепчу себе я, отпуская столб, который казался мне спасением. Порыв легкого вечернего ветра подхватывает мои волосы, и я расправляю руки, представляя себя птицей.

      Всего один шаг.

      Но, черт возьми, я хочу жить. Эта мысль приходит ко мне поздно, потому что меня уже начинает пошатывать, и, подхваченная порывом ветра, я наклоняюсь вниз и…

      Не падаю.

      Я не падаю.

      Перед моими глазами зависают темная речная вода и блоки дамбы. А также несколько метров пустоты, которые я собиралась преодолеть с ускорением 9, 8 м/с.

      - Ты так просто не отделаешься. – Я слышу голос Коула и ощущаю его руки, сомкнувшиеся на моих коленях крепко и неистово. Он резко тянет меня на себя, и я падаю, больно ударяясь стопами о шероховатую поверхность дамбы. Без каблуков я чувствую себя перед ним еще более маленькой и беззащитной и все же смотрю на него с вызовом. Он упирается руками по обе стороны от меня, заковывая в кольцо, и шипит, почти прикасаясь лбом к моему: - Совсем мозгов нет?! Не слишком ли много попыток убийства за день? Понравилось, хочешь повторить?

      - Отвали. Следопыт несчастный. Догнал он меня. – Я отвожу глаза в сторону от него, пытаясь избежать его взгляда, который заставляет меня выворачивать все свои чувства наизнанку.

      - Да, идиотка. – Коул хватает мою челюсть руками, заставляя меня развернуться к нему. Он заглядывает в мои глаза и пробирается до самых костей, воспламеняя все мое нутро. Парень трясет мое лицо из стороны в сторону с грубостью и остервенением, и я кричу:

      - Прекрати! Прекрати!

      - Это для того, чтобы хоть немного отрезвить твой ненормальный мозг! – Его голос срывается на крик, и мне даже кажется, что я слышу нотки беспокойства в его голосе. Я только что пыталась его задушить, мы ненавидим друг друга, а он… Беспокоится?

      - Из нас двоих более ненормальный – ты. Ты псих, Коул, извращенец, и не спорь с этим.

      - Заткнись, я кому сказал. – Его большой палец надавливает на мою нижнюю губу, оттягивая ее. Готова поспорить, моя помада размазалась вокруг рта, и выгляжу я, мягко говоря, не очень. Но Коул сканирует мои губы диким, неистовым взглядом. Так, как будто хочет поцеловать. Наши дыхания вдруг становятся тяжелыми, но я запрещаю себе даже представлять наш поцелуй. - А теперь, послушай меня, Беа. – Он отчетливо произносит каждое слово, и я чувствую, что парень готов взорваться от злости. Его желваки напряглись до предела, а зубы были сжаты, как стальные ставни. – Я еще не наигрался с тобой. Поэтому ты спрыгнешь только тогда, когда я этого захочу.

      Я выдохнула, чувствуя его власть над собой. Он грубо перевел свои руки на мои запястья и сжал их до невыносимой боли. Не удержавшись, я вскрикнула.

      Он потащил меня за собой, сжимая все сильнее и сильнее, пытаясь подавить мою волю. Я уперлась, схватилась за поручень дамбы, как ненормальная, не желая больше играть в его игры.

      - Отпусти меня. Отпусти, Коул, – почти молю его я, но он остается непреклонным.

      - И это случится тоже, когда я этого захочу. – Он тянет все резче, и вот мы уже идем по грунтовой дороге обратно к нашим машинам. Он толкает меня внутрь салона и обходит автомобиль – Cadilac Escalate, - намереваясь сесть за руль. Когда я слышу звук закрывшихся дверей, подскакиваю на месте, понимая, что это все.

      - Куда ты меня везешь?

      - Конечно в братство. Ты думаешь, я забуду о твоей вольности сегодня в ванной? - Он с возмущением фыркнул, напрягая руку на руле. Мои веки затрепетали, когда я пригляделась к вздувавшимся венам на его руках и рассмотрела его татуировки при свете дня.

      Скорпион обвивал его предплечье, а чуть выше, перемешиваясь с абстрактными линями, вырисовывался компас без указаний сторон света. Вместо этого на компасе были отображены два непонятных мне знака, о значении которых я даже не догадывалась.

      - Отвези меня домой. - Я сложила ноги на приборную панель, только сейчас понимая, что мои каблуки остались около парка, не говоря уже о машине.

      - Убери ноги с панели, - проворчал Коул, с укоризной глядя на меня. Я заметила, что теперь кружевные чулки видны из-под платья, и хотела было одернуть его, но это уже открылось взгляду Коула.

      - И не подумаю.

      - Я трахну тебя до звона в ушах, сука, - процедил он, ускоряясь на зеленом светофоре.

      Я побелела - прекрасно видела это в одном из боковых зеркал, - но все еще пыталась собраться с духом.

      - Ты и твои мерзкие выходки у меня вот уже где. - Я показываю двумя пальцами на горло и завершаю в сердцах: - Да делай ты что хочешь, кретин!

      - Урод? - Он останавливается, со скрипом притормаживая у особняка. - Вот я и буду делать все, что хочу. Сейчас я хочу кое-чего, на что, я думаю, способны твои алые губки.

      Зарывшись в отчаянии, я потянула на себя дверную ручку, но все было плотно заперто. Коул открыл дверь со своей стороны, а потом вызволил меня, схватив за ворот платья. Черт, опять.

      - Дома никого нет. А то пришлось бы волочить тебя через черный вход, - объявил он, будто от этого мне станет легче. Я хотела податься в бега, но поняла, что это не имело смысла: Коул был очень сильным, действительно сильным. И мои рывки и попытки освободиться только больше злят его или радуют.

      Он проносит меня по холлу, который я вижу в последнее время так часто, что тот уже почти стал моим вторым домом. Я уже послушно следую за парнем, сетуя только на почти босые ноги: я отбила себе все пятки, если не расцарапала уже подошвы в кровь.

      - Коул, успокойся! - Из моих губ вырывается крик, когда мы вновь оказываемся в уже до боли знакомой мне комнате. На этот раз свет здесь настроен так, что я более-менее различаю обстановку. Но сейчас все мое внимание сосредоточено на Коуле, и я не намерена просто брать и плясать под его дудку. - Зачем тебе все это? Зачем, ответь мне...

      - Мне нра-ви-тся. Для меня это замена кайфу, - просто отвечает он, пожимая плечами.

      Я наконец-то окончательно прихожу в себя после побега к дамбе. Подумать только: я бы могла сейчас плавать на дне реки, находясь без сознания. Коул спас мне жизнь… Но он не получит за это ни слова благодарности. Он сделал это для того, чтобы уничтожить меня медленно и мучительно, так что еще неизвестно, какой вариант развития событий считался для меня помилованием.

      Я гляжу на Коула, замечая, что его волосы все еще слегка мокрые – они выглядят темно каштановыми и спадают на его лицо, прилипая ко лбу. Рубашка и чиносы или брюки, в которых я уже привыкла его видеть, заменены на черные спортивные штаны и белую футболку с эмблемой группы Guns N’ Roses. И почему я замечаю это только сейчас? Мне вдруг становится обидно за то, что парень носит символику моей любимой группы. В моей гардеробной отведена целая тайная полка для подобных футболок – прячу, чтобы Элина не нашла «этот кошмар» и не сожгла его на костре во имя платьев от Prada и Gucci.

      Еще несколько долей секунд уходят у меня на то, чтобы осмотреть его комнату и открыть для себя много нового. Не удивительно, что она была мрачной - под стать его характеру, - и все же, несмотря на то, что в этом помещении меня неоднократно будут мучить, мне она нравилась. Я была влюблена в эту старинную кровать с дубовыми столбами, украшенными тонкой резьбой. Мне нравились сатиновые простыни и много подушек у изголовья.

      Свет в эту комнату проникал редко – плотные шторы насыщенно сапфирового цвета закрывали окна во весь человеческий рост. Здесь было не очень много мебели: паркет украшал белый пушистый ковер, напоминавший шкуру медведя; а в углу комнаты стояло то, что на все 100 процентов принадлежало Коулу. Если интерьер комнаты был здесь всегда, и она когда-то принадлежала другому человеку, то эти инструменты, пылившиеся в углу, явно были его собственностью.

      Мой взгляд остановился на электро-гитаре, барабанной установке и небольшом черном рояле, клавиши которого были открыты. И даже отсюда я могла разглядеть, что на них не было ни пылинки. Роялем пользовались. Но мне было очень трудно представить Коула за игрой на нем или даже за барабанной установкой. Может быть, гитара еще как-то ему шла, но все остальное…

      - Хватит пялиться, – прорычал вдруг он, дергая меня на себя, хватая за предплечье. Его прикосновение ужалило поверхность моей кожи, и я вскрикнула.

      - Мне больно. – Меня вновь затрясло от мысли, что я позволяю этому поддонку так обращаться с собой.

      - Да мне срать, – резко ответил он, прищурив свои дьявольские глаза. К моему удивлению, сейчас они были прекрасного серебристого цвета, что явно свидетельствовало о том, что он задумал что-то такое, что будет его радовать.

      Ком застрял в моем горле при мысли о том, на что Коул уже не однократно мне намекал.

      Сейчас я хочу кое-чего, на что, я думаю, способны твои алые губки.

      Как только я вспоминаю эту его фразу, чувствую его высокомерный взгляд прямо на нижней части своего лица.

      - Нет. – Я качаю головой из стороны в сторону, мечтая, чтобы испуг в моих глазах был заметен не так сильно.

      POV Коул

      Ребекка запугана настолько, что готова была спрыгнуть с той чертовой дамбы. Где-то в глубине души меня пугает это: неужели я для нее стал ужаснее смерти? И действительно ли ее так пугают мои действия, или же больше ее сводит с ума то, что ей все это нравится?

      А я уверен в этом. Но у меня есть один легкий способ проверить, так ли это, и он доставит удовольствие нам обоим.

      Я не эгоист – я позабочусь о ней. Но ей придется расплатиться мозолями на своих коленях за то, что она пыталась сделать со мной сегодня.

      На это была способна только она. Ну, какая девушка еще, находясь в трезвом уме, посмеет топить меня голыми руками? Только Бекка Картер со своим безрассудством может вытворить такую глупость.

      Другие же мои мышки были такими белыми и пушистыми, что никогда не рыпались. Они сами попадались в мой капкан и амебно ожидали там своей участи.

      Ребекка же расставляла капканы сама, даже не замечая этого. Мы были сделаны из одного теста, хоть я и отрицал это в школе, а она отрицает теперь.

      - Нет, нет, нет, – тихо шепчет она, сжимая свои кулаки. Ее черно-синие волосы мечутся по плечам вместе с ней, и Бекка кидает на меня взгляд снизу вверх. Без каблуков она уже не выглядит такой уверенной в себе, хоть и основная ее сила заключена во взгляде. И все же мне приятно знать, что на этот раз она не попытается проткнуть мне грудь своим Лабутеном.

      - Что – нет? – почти вежливо интересуюсь я, заводя ее руки за спину девушки. Она морщится от боли, и это лучшее, что я когда-либо видел. Наши тела едва соприкасаются друг с другом, и я иду прямо на нее, приближая нас к шторам и углу с музыкальными инструментами.

      - Этому не бывать. – Она оскалилась, как дикая кошка, пытаясь вырваться из моей мертвой хватки.

      - Бекка, сопротивление бесполезно, – сладко шепчу я, наклоняясь к ее шее. Ее запах заставляет меня почувствовать себя парфюмером, который мог бы изобрести свой идеальный женский аромат.

      Главными бы его нотами были бы женственность, страх и желание, которое скрыто от посторонних глаз.

      - Ты же хочешь этого. Я чувствую тебя. Ты пахнешь сексом. – Она невольно подставляет шею моим зубам, и я впиваюсь в ее мягкую кожу, слегка прикусывая и оттягивая ее на себя. Сопротивление девушки ослабевает - я чувствую это по ее расслабленным рукам. – Я хочу, чтобы ты пахла мной.

      - Псих, – выдыхает она с придыханием. – Больной!

      - Пусть так. – Ухмылка на моем лице становится только шире, когда она пытается задеть меня этими словами. Она даже не представляет, как близка к истине. А разве можно обижаться на правду? - Тебе не идет белый цвет, – продолжаю я, и мои руки опускаются на ее плечи, обнажая их. Резко спускаю ненужный элемент одежды и чувствую удовлетворение, замечая на теле Ребекки черное белье.

      Ее грудь по прежнему большая, хотя сегодня она в простом бюстгальтере из тонкого кружева, в котором нет на капли пуш-апа. Я оставляю девушку лишь в белье и черных чулках до середины бедер, жестом заставляя ее переступить через подол платья.

      - Я позволю тебе изучить мое тело, – выдаю очередной приказ, приподнимая бровь, и резко сдергиваю с себя футболку через голову. Ребекка с какой-то странной тоской смотрит на то, как она отлетает к кровати.

      - Не хочу я ничего изучать. Обязательно нужно было так небрежно кидать бедных Guns`ов?! – Она пытается отвлечь меня от главного, но меня только умиляют ее попытки.

      - Если для тебя это так важно, мы обсудим это позже. Я могу даже подарить тебе её или ещё сотни таких футболок. – Я говорю это с благовением, но потом снова перехожу на привычный холодный тон. – Разумеется, если ты будешь слушаться и радовать меня.

      - Коул, оставь это. У тебя же столько девушек, готовых исполнить любое твое желание.

      - Но сейчас мне нужна ты.

      - Это звучит так романтично. – Она закатывает глаза, и я вижу, как ее взгляд с интересом скользит по моей груди. Этим она ласкает и обжигает меня одновременно.

      - Вот видишь, мы даже можем представить себе романтику, – продолжаю я, играя скулами. – Хватит так на меня смотреть. Можешь потрогать.

      К моему удивлению, она наконец-то не спорит. Я никогда не знаю, чего можно от нее ожидать, и какие реакции пробудят в ней мои действия. Бекка всегда поступала так, как ей хотелось. И если ей хотелось чего-то определенного в один момент, это не значит, что это что-то не будет ей противно уже через минуту.

      - Это не так уж страшно, да? – хрипло выдыхаю я, когда она прикладывает ладони к моему прессу. Кончики ее пальцев достают до лобка, и я чувствую резкий прилив крови к своему члену. – Ты сегодня уже делала это.

      - Не боишься, что я могу повторить свою попытку, как только ты расслабишься? – парирует она, дерзко улыбаясь. Я тянусь к ее губам и стираю большим пальцем красную помаду. Ее язык скользит по нему, но всего лишь мгновение.

      - Я буду все держать под контролем.

      - Ох, мой дорогой Коул. Вы – мужчины - слабые, до жути, существа. Стоит только нам сжать ваши яйца в своих ладонях, и вы уже готовы ради нас на все, что угодно!

      - Тут ты не права. – Я уже сам начинаю сомневаться в своих словах, но потом резко трясу головой. Черт, эта хитрица просто тянет время и водит меня за нос. Я так хочу почувствовать ее губы на своем теле, что у меня нет уже никаких сил ждать.

      - А если я не бу…

      - Тогда ты знаешь, что будет. А будет еще хуже. Я опущу тебя так низко в глазах всех, кто тебя знает. Так что лучше тебе унижаться лишь передо мной, – прерываю ее фразу я, сам поражаясь тому, на что способен великолепно спланированный шантаж. Как же слаб человек, загнанный в рамки чужих суждений. Как беззащитен перед мнением общества и собственной мнительностью.

      Бекка была не единственным человеком в этой комнате, который был рабом стереотипов и страхов. Просто я это скрывал куда лучше нее – за столько лет пришлось научиться.

      - Пропади ты пропадом, – процедила она, когда я мягко надавил на ее плечи, и девушка оказалась на коленях передо мной. Она закрыла глаза и медленно стянула с меня штаны, освобождая мой основательно стоявший член.

      Я еле удержался от того, чтобы как-то выдать свое удовольствие, как только ладонь Ребекки коснулась моей плоти в тандеме с ее губами и языком. Я чувствовал маленькие удары молниями во всем своем теле, которые раз за разом гнали кровь лишь к одному месту, которое сейчас принадлежало только пухлым губкам девушки.

      - Да, – выдохнул я, пребывая в гребанной нирване. – Соси его жестче, девочка.

      Она обхватила меня плотным кольцом, поднимая на вершину блаженства. Мне хотелось прижать ее голову к своему животу, но я не стал – на первый раз этого будет достаточно.

      Чтобы немного управлять процессом, я схватил ее за хвост и намотал его на свою руку.

      Ребекка открыла свои глаза на мгновение, но затем вновь закрыла их по неведомой мне причине.

      - Открой глаза и смотри на меня. Смотри на меня, Беа, – мягко попросил я, помогая ей, слегка управляя головой девушки.

      Ее язык был таким ловким, таким острым. Она делала все так, будто ей действительно это нравилось, что даже удивляло меня. Ее карие глаза, устремленные прямо на меня, были наполнены какой-то, до этого незамеченной мною, одержимостью.

      - Тебе же нравится это? – подразнил я, прижимая свою лодыжку к ее промежности. – Ты опять влажная.

      Что и требовалось доказать.

      - Мне нравится обманывать тебя, Коул, – вдруг шепчет она, лаская меня одними лишь руками, но теперь девушка ускоряет свой темп, заставляя меня дышать, как паровоз, прибывающий к конечной станции. – Мне нравится чувствовать свою власть над тобой в тот момент, когда ты уверен в обратном.

      Ее слова еще больше заводят меня, и я чувствую, что уже на пределе. Мне хочется за что-нибудь ухватится, хочется поднять ее и, кинув на кровать, резко отыметь, кончая вместе.

      - Черт. Черт, черт. Ты хороша, – хрипло выдыхаю я и с рыком спускаю на ее ладони. Сейчас идеальным вариантом было бы плюхнуться на кровать и закурить, но я намерен сделать это позже. Не дав нам обоим прийти в себя, тяну ее за волосы наверх и подвожу к своему роялю, заставляя её прислониться к нему всем телом.

      - Ненавижу тебя, – захныкала девушка, когда я завел руки ей за спину. У нее была чудесная поясница, нежная кожа и самая аппетитная попка, которую я когда-либо видел.

      - Я фанат твоей задницы, – прохрипел я, содрав с нее белье, шлепая по бедрам. – Не расцепляй руки, если не хочешь моего гнева.

      - Коул, позволь мне уйти… Отпусти меня. – Она скрещивает ноги, сжимается, пытаясь унять свое возбуждение. Я опускаюсь на колени, замечая ее раскрытое истекающее лоно. О да.

      - Если бы ты говорила правду, я бы сделал это, – просто ответил я, спуская чулок по ее ляжке. Ее ножка покрылась мурашками в тех местах, где побывали мои пальцы.

      Поднимаюсь вновь уже с одним чулком в руке. - Но твое тело говорит мне совершенно об обратном, – подмечаю я, сжимая в руках ее ягодицы, слегка раздвигая их. – Видела бы ты это моими глазами.

      - Коул… - Она истощена и уже почти сдалась. Кажется, я действительно довел ее своими выходками. Но сегодня я буду добр к ней и сделаю для нее то, что она только что подарила мне.

      - Доверься мне. – Обвиваю ее глаза чулком и затягиваю на волосах – не туго, просто чтобы оставлять ее глаза закрытыми.

      - Размечтался, – срывающимся голосом шепчет она, и, взяв ее за попку, я резко переворачиваю ее, укладывая на рояль. Сегодня он заиграет как по нотам.

      - Так ты будешь чувствовать все в разы сильнее, – поясняю Бекке я, когда вижу, как она пытается содрать свою повязку. – Поэтому оставь все так, как есть.

      Я сам поражаюсь тому, каким добреньким сделал меня испытанный оргазм. Даже язык слегка онемел, и былая холодность начала предательски покидать мой голос.

      - Черт, Ребекка, – взахлеб произношу я, прикасаясь к ее влажным складкам пальцами. – Ты побила все рекорды. Еще ни одна девушка в моей постели не заводилась настолько, просто лаская мой член.

      - Ты когда нибудь заткнешься?! – не выдерживает она, расправляя руки по роялю. Ее кисть падает на клавиши, и он издает лязгающий неприятный звук.

      - Если только сейчас. – С этими словами я наклоняюсь к ее киске, освобождая девушку от белья, и обхватываю губами ее сладкий холмик. Стон вылетает из ее губ мгновенно – громкий, сладкий и такой долгожданный.

      Он сводит меня с ума, ее вкус дурманит мне голову не хуже наркоты и алкоголя, которыми я не брезговал.

      Я одержим ее телом; я притянут к ней словно магнитом; я хочу мучить ее; хочу делать ей сладко; хочу, чтобы она кончала в моих руках и орала мое имя, как ненормальная.

      - Коооооул, – постанывает она, будто прочитав мои мысли. – Кооул, да. Да, да…

      - Потерпи, девочка. – Мой язык оказывается внутри нее, и девушка стремительно обхватывает мои виски ногами, извиваясь всем телом, потираясь о мои губы.

      Из моего горла вырывается рык, когда я собираю ее соки своим ртом и помогаю ей пальцами, проникая вглубь, как можно глубже.

      - О да, ты близка, – замечаю я, чувствуя, как сжимаются ее стенки, как она, позабыв о том, кто здесь главный, цепляется за мои волосы, прижимая меня к себе между ног.

      - О нет, Коооооул, нет! – Её голос срывается на отчаянный крик, и, содрогнувшись всем телом, Бекка расслабляется, истекая еще больше, чем прежде.

      - Что «нет»? – тихо выдыхаю, поднимаясь к девушке. Я усаживаю ее в вертикальное положение и дышу ей прямо в губы. Она в ответ прерывисто дышит, задыхается, как одичалая, прямо в мой рот.

      Ребекка не улыбается. Она смотрит на мой подбородок, я вглядываюсь в ее губки, понимая, что сейчас произойдет то, чему не следовало бы происходить.

      Но я так хочу поцеловать ее, что аж кровь стынет в жилах. Я хочу знать ее вкус везде.

      Я тянусь к губам девушки, но она резко отворачивается, подставляя мне щеку. Я давно не чувствовал себя так глупо. Черт, наверное, никогда.

      - Нет, Коул, – твердо говорит она, даже не смотря в мою сторону. – Романтика окончена.

      Мои скулы сжимаются от упавшего на голову гнева. Я включаю свой самый жестокий взгляд, на который только способен, и, хватая девушку за плечи, опускаю ее ногами на пол, продолжая проявлять вновь проснувшуюся грубость.

      Эта сука испортила такой момент. Просто взяла и насрала мне в душу.

      Каждая пора на моей коже нуждается в никотине, нуждается в одиночестве. Я отхожу от девушки и, поднимая с пола платье, кидаю белый кусок ткани прямо ей на грудь.

      - Проваливай. ПРОВАЛИВАЙ! – ору я, сжимая кулаки, не желая ее сейчас видеть.

      Она смотрит на меня как на собаку, сорвавшуюся с цепи. Пусть смотрит, пусть думает, что хочет. Пусть валит отсюда на все четыре стороны.

      Судорожно надевая платье, она расправляет свои лохматые волосы, и я вижу, как все ее тело дрожит от страха, когда она на цыпочках бежит к двери.

      - Но ты придешь, когда я вновь этого захочу, – кидаю ей вслед я, что заставляет Ребекку замереть возле закрытой двери.

      Она оборачивается, карая меня взглядом своих темно-вишневых глаз, и просто выдыхает, произнося лишь два слова:

      -Нет, Коул.

      ГЛАВА 12

      Флэшбэк.

      POV Ребекка

      Мэри все еще сидит передо мной с отсутствующим выражением лица. Часть меня завидует ей - я бы тоже не отказать уйти в отключку, лишь бы перестать чувствовать отвращение к самой себе.

      Я сама не замечаю, как мои руки тянутся к чипсам и прочей гадости лежащей на столе. Да только остальные гости, хоть и ведут себя как дикие, едят нормально и спокойно. Я же начинаю сметать все подряд. Находясь в каком-то трансе, едва замечаю, как в мой желудок летят два гамбургера, тарелка чипсов, пинта колы и пирожок с вишней в придачу. Я судорожно жую, глотаю, обжираюсь, в душе радуясь, что никто не обращает на меня внимания: все либо заняты на танцполе, либо разошлись по парочкам. Одна лишь Мэри могла бы меня осудить, но и та подвержена сейчас амебному состоянию.

      - Ты настолько голодная? - Она всё же подает голос к тому моменту, когда я уже едва дышу, заполненная до предела. Несмотря на мою стройность, живот отвратительно выпирает в обтягивающем платье, и, не доедая очередной бутерброд, я выпускаю его из своих рук.

      - Я? - Мотаю головой, постепенно осознав, что только что сейчас произошло. Боже, как я могла все это съесть? - Это не я...

      - Бекс, ты серьезно? - Мэри оказалась не такой уж обдолбанной, как я думала. - Ты только что сожрала целый супермаркет на моих глазах!

      - Заткнись, Мэри, - отрезаю я, пытаясь втянуть свой огромный живот. - Ты совсем с ума сошла от наркоты.

      - Нет, я видела сво...

      - Ничего ты не видела. Запомнишь? Иначе твои родители узнают о том, что ты спишь с мужчиной вдвое старше тебя. - Мои слова не радуют девушку, и она что-то недовольно ворчит, но я уже не слышу Мэри.

      Мой взгляд замечает в ближайшем зеркале кое-что, что не может обойтись без моего внимания. Я подхожу к своему отражению все ближе и ближе и вижу самую печальную картину на свете - девушку с обилием косметики на лице, которая делает ее старше. Глубокий вырез на платье девицы придает ей пошлый и самоуверенный вид, к чему добавляется пустой, равнодушный взгляд и одиночество, которым так и веет от этого печального образа. Несмотря на все это, девушку можно было бы назвать красивой - если бы в ней была хоть капля огня, хоть капля жизни. Возможно, найдется тот, кто полюбит ее и вдохнет в нее что-то новое, но сейчас это просто бракованная и бесполезная кукла сеющая вокруг смуту и хаос.

      Эту куклу спишут, спишут со всех счетов, потому что она не идеальна. И недостаточно хороша.

      Я трясу головой и закрываю глаза, ужаснувшись от того, что только что увидела. Когда вновь открываю их, легче мне не становится - в зеркале я вижу всю ту же Ребекку Картер. Но вдобавок она еще и толстеет на глазах. Я ощупываю свой подбородок, кажущийся двойным, и кладу руки на живот, ощущая себя наполненной до самого горла. Отвратительная еда просится наружу, образуя во рту ком из тошноты и отчуждения.

      "Ты опять поправилась? Ребекка, кому ты будешь нужна со своим жиром на боках?" - Голос Элины, доносящийся из моих воспоминаний, разрывает меня на части. Там, в прошлом, она затягивает на моей и без того тонкой талии корсет, и я начинаю задыхаться от недостатка воздуха.

      Хватаясь за голову, я стремительно бегу по лестнице вверх в поисках туалета. Скорее, скорее избавиться от этого дерьма. Пока не поздно.

      Добежав до пункта назначения, судорожно дергаю ручку, но в ответ слышу только оглушительные стоны, раздающиеся по ту сторону двери. Черт, нашли же время.

      Я бегу дальше, и, наконец, оказавшись в свободном туалете, наклоняюсь над унитазом и вызываю рвоту. Мой желудок сжимается, и я громко кашляю, чувствуя, как из глаз вырываются скупые слезы.

      Я никогда не плачу. Я заедаю свое одиночество. Мне так легче почувствовать себя наполненной.

      В моей семье никто не подозревает о моей булимии. Даже я долго не считала это недугом - мне казалось, что я наоборот помогаю себе, и это просто замечательно - всегда оставаться стройной, поедая при этом горы шоколадок, уже не чувствуя их вкус.

      Но в глубинах сознания я прекрасно знала, что это не есть хорошо. Это ненормально. Мне нужна помощь, но если родители узнают об этом, они отправят меня на лечение в Швейцарию. Зачем заботится о непутевой дочери, когда она и так прекрасно проведет время на Европейском курорте в компании с психиатрами и такими же сумасшедшими? Правильно, это совершенно ни к чему.

      Расправившись с едой, встаю и нахожу умывальник, чтобы окатить себя ледяной водой. На этот раз я даже не смотрю на себя в зеркало. Пошатываясь, выхожу из туалета и вижу перед собой страстно целующуюся парочку, которая только и ждет, когда я освобожу место. Я подавляю в себе новый рвотный позыв и собираюсь покинуть вечеринку, но тут меня находит Трей.

      - Бекс, вот ты где. Я повсюду искал тебя. - Парень обнимает мою талию, но не потому, что хочет успокоить. Трей даже не замечает мой замученный вид и яростно целует в шею, по-видимому, желая заманить в один из туалетов.

      - Отстань, - устало шепчу я, упираясь руками в его грудь. В ответ он только более настойчиво кусает мою шею, но я не чувствую ни капли возбуждения - лишь желание смыться отсюда поскорее. - Трей! Мне, правда, Плохо.

      - Детка, не ломайся. Тебе всегда хреново, когда дело доходит до главного. - Его руки опускаются ниже моей поясницы и начинают задирать платье.

      - Нет, мне, правда, плохо... Не сейчас! Отвали! - Мой голос слабый, поэтому он, наверное, думает, что мои протесты - это лишь часть сексуальной игры.

      - А мне уже хорошо... Мне так хорошо, а ты можешь сделать мне еще лучше, - нагло заявляет он и вдруг достает из кармана какой-то маленький пузырек. - Смотри. Целая туча экстази - отхватил совершенно бесплатно. Тебе нужно попробовать это, детка, и тебе будет хорошо... Поверь.

      Он смотрит на меня какими-то дикими, восторженными глазами, будто приглашает в секту, которая решит все мои проблемы. Это звучит очень заманчиво, но я никогда не курила травы, не говоря уже о наркотиках.

      - Убери это, - прошу я, но он только ворчит в ответ и крепче прижимает меня к себе. Трей впечатывает меня в ближайшую стену и тянется своими лапами к моей груди, сжимая ее в своих ладонях.

      - Детка, ну давай же... Ты захочешь этого, тебе понравится...

      Я знаю, что нет.

      Когда он нападает на мои губы, я почти не шевелю своими - раз Трей так хочет, он может сделать это со мной, как с куклой.

      Соберись, тряпка.

      Я не позволю ему так обращаться со мной. Дергаю коленом и со всей силы бью в пах. Мое действие сопровождается диким криком боли и потоком мата из уст Трея.

      - Ах ты, тварь!

      - Между нами все кончено, - выдыхаю я, оседая на пол. Удар отнял у меня последние силы, и все, что я могу сказать ему напоследок, - это лишь пустая угроза: - Еще раз меня коснешься, сам станешь жертвой моего гнева. Я настрою против тебя всех, и на твоем фоне даже Стоунэм перестанет быть изгоем.

      - Сука, - все еще ревет он, не обращаясь ко мне определенно. Из-за кайфа он, может, даже забудет об этом инциденте, но я пока не уверена, что хочу этого. Держась рукой за штаны, парень пятится по коридору, отдаляясь от меня, а я обхватываю голову руками, стараясь сдержать крик, который отчаянно назревает в глубинах моей души.

      Опускаю кисти на пол, задевая ими что-то маленькое - пузырек с экстази, который Трей, видимо, обронил, стараясь добраться до моего тела. Ох.

      Я слышала, что от наркотиков худеют. Подумать только - пара маленьких таблеточек, и я избавлюсь от своих приступов чревоугодия.

      Сжимаю в кулаке пузырек, не намереваясь открывать его. Наркотики кажутся мне чем-то страшным, хоть, порой, я и говорю себе такие фразы, как: "живи моментом" и "в жизни нужно попробовать все".

      - Я любила тебя, - вдруг я слышу чей-то женский голос, раздающийся неподалеку. Легкие и тяжелые шаги приближаются наперебой, и в разъяренной парочке я узнаю Мэлани Блэк и ее парня, имени которого я не помню.

      Мэл была девушкой не от мира сего, этакой Коул Стоунэм в юбке. Но так сложились звезды, что ни я, никто другой в нашей школе не трогали ее. Кажется, ее парень был не последним местом в школьной команде по лакроссу, что значит, что он был довольно крепким и сильным парнем.

      - Ты предал меня. Предал! - кричала девушка, и, должна признаться, я никогда не видела ее такой. Ее лицо исказила гримаса боли, она смотрела на своего парня так, будто хотела взмахнуть палочкой и пустить в него парочку непростительных заклятий.

      Коренастый, плотный паренек в ответ на ее истерику только что-то несвязно мычал, как вполне себе типичный мужчина.

      - Вот и трахай ее, - вдруг заявляет девушка, и я закатываю глаза, перенасыщенная драмами за такой короткий вечер. Что не так с этой вечеринкой, чёрт возьми? Почему вокруг меня все посходили с ума? Это же моя привилегия.

      Сквозь полузакрытые веки я наблюдала за тем, как она отвесила ему оплеуху и, прогнав парня, закрыла руками лицо, чтобы вдоволь нарыдаться.

      Мне кажется, что это так глупо - плакать из-за парня. Они приходят и уходят, а твоя честь и гордость остаются с тобой навсегда.

      По крайней мере, тогда я была уверена в этом и знала, что еще не родился тот парень, по которому я могу пролить хотя бы одну слезинку.

      Девушка опускается на пол напротив меня, занимая противоположную сторону стены, давясь рыданиями. Мне хочется хорошенько пнуть ее, ибо она занимает мое личное пространство. В конце концов, я заняла этот пол первая, и сейчас она мешает мне утопать в собственной никчемности.

      Не выдерживая диссонанса в нотах крика девушки, я задеваю ее ногой. Тонкий намек на то, чтобы та успокоилась, но она отрывает голову от коленей и смотри на меня... Лучше бы она этого не делала: черная подводка и тушь растеклись по щекам, превращая девушку в панду; нос стал красным и опухшим, на пару с голубыми глазами.

      - Прекрати реветь, глупая, - четко проговариваю я, и она начинает делать это еще громче.

      Я затыкаю уши, но спустя пятнадцать минут плача, она наконец-то успокаивается и тихо обращается ко мне:

      - А ты чего тут сидишь?

      Я не сразу нахожусь с ответом на ее вопрос. Если бы я встала еще пятнадцать минут назад и покинула бы это место, все могло бы сложиться по-другому.

      Но этого не случилось. Мой ответ на вопрос этой девушки не принес ей ничего хорошего, кроме порыва отчаяния, приведшего к ужасной ошибке.

      Наши дни.

      POV Коул

      Сцепив руки в замке, восседаю в кресле, и, закрыв глаза, прислушиваюсь к тихим шипящим звукам. Со стороны может показаться, что я сплю, но это не так – мне просто необходимо прийти в себя после всего, что произошло этим вечером.

      После того, как я позволил себе такую оплошность - дал слабину. Пусть момент длился лишь долю секунды, но я допустил это.

      Я вдруг чувствую что-то тяжелое и родное – Конда движется по моей ноге вверх, и, приоткрыв глаза, я наблюдаю за тем, как змея карабкается по моему телу. Анубис закрыт в своем террариуме, и, очевидно, чтобы скрасить скуку, она решила подонимать меня.

      - Конда, – шепчу я, заглядывая ей прямо в глаза, не чувствуя ни капли страха. – Не ревнуй.

      Змея ползет по мне. Я вижу ее светлую чешуйчатую кожу с желтыми пятнами и поражаюсь тому, насколько прекрасно это животное. - Я тебя только что кормил, – вздыхаю я, и на секунду мне кажется, что она помотала головой из стороны в сторону, выказывая свое недовольство.

      Члены братства уже не раз задавали мне вопросы о том, зачем к нам в дом стаями носят различных птиц и прочую любимую живность Конды и Анубиса. Знаю, что некоторые уже догадываются о моем террариуме, и это пугает их.

      Они считают меня психом, но это только поможет мне держать их в страхе.

      Что ж, они правы – я псих, но это заключается вовсе не в пристрастии к змеям, паукообразным и ящерам, которых я коллекционировал, а в кое-чем похуже.

      У меня были свои причины для симпатии к животным из своей коллекции. На свете так много людей, которые боятся змей, и за это ненавидят их. Они не замечают их грации, не ощущают их могущественную энергетику – люди могут только радоваться новым перчаткам из змеиной кожи, забывая о том, что этот кусок ткани когда-то тоже был живым существом.

      Это несправедливо – ненавидеть кого-то просто за то, что испытываешь к нему страх. Это чувство рождается в их головах, но никак не в сознании несчастного животного.

      Они были созданиями, которых я действительно мог бы любить, если бы определял это слово, как чувство глубокой связи.

      Мне нравились вещи со слишком выраженным двояким смыслом, которому никто из обычных людей не придавал значения. Скорпион – для всех это смертоносное животное, которого стоит остерегаться, и мало кто знает, что яд этого существа одновременно применяют и в лечебных целях.

      Сейчас в моей коллекции насчитывалось две змеи, один скорпион, три ящера и несколько видов пауков – мое увлечение началось с тех пор, как мой отец начал терять сознание.

      В буквальном смысле – сходить с ума.

      Я медленно провожу по затянувшемуся шраму под своей губой. Сколько проблем он доставлял мне в школе. Сколько людей отворачивали от меня взгляд, когда я просто шел по коридору. Особенно первое время, с тех пор как он появился. Сейчас от него остался лишь рубец длиной в указательный палец, и девочки только текли при взгляде на этот «символ мужества», как они говорили.

      Для меня же это был символ того, что меня может ожидать та же участь, что настигла моего отца. Я даже не хочу уже ходить к врачам, которые только нагнетают обстановку. Бесконечные тесты, капельницы, сдачи анализов… Все это было забавно лет в пятнадцать, но не сейчас.

      Теперь я сделал себя сам – искоренив страх из своего сердца, попрощался со всеми хорошими чувствами, которые, наверняка, испытывает среднестатистический человек.

      Мне же они всегда были чужды.

      Любовь, дружба, уважение – эти слова напрочь отсутствуют в моем словаре, и, глядя на Бекку, я понимаю, что она такая же.

      Даже не знаю, чем оправдать этот необъяснимый порыв желания поцеловать ее. Похоть, которую я жажду удовлетворить, поимев ее, - всего лишь потребность, но поцелуи… Это слишком.

      Для меня поцелуй был проявлением нежности, что была мне незнакома. Каким-то священным признаком доверия. Трахая девиц, я всегда думал только о том, как бы поскорее кончить. А для этого совсем не обязательно целоваться.

      Тут же я впервые захотел узнать ее вкус везде. Эта девушка была мне по абсолютному кайфу – каждый раз, когда она тряслась передо мной от страха, и каждый раз, когда бросала мне вызов.

      Я не представлял, где найду себе подобную для своих утех – обычно уже через несколько минут девушки реально стояли передо мной на коленях и выполняли все желания. Они даже не боролись. Я вертел ими, как хотел, и это было так скучно.

      Мне же были нужны эмоции. А поскольку хорошие эмоции были давно забыты (а были ли они вообще?), я питался лишь негативом, который разбудил во мне второе «я».

      Я вспоминаю дикие глаза отца, и то, как он хотел напасть на меня во время нашей последней встречи. Интересно, он вообще соображал, что я его сын? Сколько лет пройдет, прежде чем я стану таким же?

      Я не знал ответы на все эти вопросы, но знал лишь одну истину: мой отец был точно таким же в моем возрасте. Только вот он надеялся на то, что будет нормальным, а я… Я надеюсь, что встречу свое сумасшествие с бутылкой виски и фейерверком, а не на образном электрическом стуле и в смирительной рубашке.

      POV Ребекка

      - Ребекка, дорогая, поверь, я хочу как лучше. - Элина смотрит на меня, прижимаясь подбородком к своему пушистому воротнику - одна из новинок в ее гардеробе. Я вновь оказалась в доме родителей. После последнего вечера, что я провела в комнате Коула, захотелось оказаться подальше от кампуса и особняка братства, где я могла встретить его в любой момент. Заметив, что меня дергает от каждого Cadillac Escalate, проезжающего мимо, я не выдержала и, взяв в охапку Зевса, решила провести пару ночей дома.

      Бедный пес уже замучался привыкать к новой обстановке, но я дала ему обещание, что скоро это прекратится, и, конечно же, продление дневной прогулки на пятнадцать минут.

      - Элина, я не хочу в этом учувствовать. - Я специально называю ее по имени нарочито-вежливым тоном, изображая одну из наседок ее сообщества.

      - Бекка, это не обсуждается. - Вновь эти строгие нотки, которые не оставляют мне вариантов. В конце концов, в общежитие я возвращаться пока не хочу, поэтому придется пойти родителям на встречу и принять участие в их сегодняшнем вечере.

      Целое утро по нашему дому бегают стаи прислуг, а сад заполнили бригады садовников и установщики декораций. Вчера у дедушки был какой-то важный тендер, и сегодня среди всех своих партнеров и влиятельных семей, крутящихся в сфере его бизнеса, он объявит победителя. Если говорить одним словом и рассказывать о мероприятии словами Элины, то оно будет звучать примерно так:

      - Это событие года. Наконец-то мы с твоим отцом будем выглядеть, как настоящая семья. Это будет наш первый выход перед прессой за весь год. А тебе я уже присмотрела двух потрясающих молодых людей. Честно говоря, я мало что о них знаю, но они баснословно богаты и являются людьми нашего уровня. Сама понимаешь, дочка, ты можешь сколько угодно прыгать по койкам неудачников, но мужа я подыщу тебе сама.

      - Что?! Мужа?!

      - Разумеется, я про твое будущее. Никто не заставляет тебя выходить замуж завтра. Просто, сама понимаешь, бизнес - дело рискованное. Сегодня есть, завтра нет, и мы банкроты. Нам нужна мощная опора. Некая подстраховка в виде заключения крепкого брака с богатым мужчиной или парнем из такой семьи. - Мне хочется заткнуть уши, лишь бы не слышать этого потока бреда, обрушившегося на мою голову.

      - Поэтому, сегодня ты должна выглядеть великолепно. - Она смотрит на то, как я мучаюсь с корсетом, который она вручила мне ранее. - Я помогу тебе.

      Я закатываю глаза и опускаю руки, делая глубокой вдох. Руки Элины тянут на спине веревки моего бандажа, затягивая грудь все туже и туже.

      - Мне больно, - выказываю все свое недовольство, мечтая содрать с себя этот нелепый корсет.

      - Потому что ты поправилась. Серьезно, Бекка, ты могла уже сто раз сбросить эти пару килограмм. Я так хотела, чтоб сегодня ты выглядела идеально, - подмечает она, заканчивая со шнуровкой. Тугой корсаж делает мою грудь еще более аппетитной, а талию настолько тонкой, что кажется, будто я совершенно ничего не ем. На вид я дала бы своей тали около пятидесяти пяти сантиметров.

      Я гляжу на мать исподлобья. Внешне мы очень похожи, только она платиновая блондинка. Я не могу судить, насколько похожи наши характеры, потому что почти ничего о ней не знаю. Мы редко разговариваем, не считая перепалок и обсуждения моего будущее, в котором я должна не подвести свою семью.

      Проще говоря, не быть позорным пятном на ветках нашего фамильного древа.

      - Я не меняюсь, Элина! Пора бы уже запомнить это, – вдруг выпаливаю я, прожигая ее своим взглядом насквозь. – Я пойду на этот дурацкий вечер, но не потому, что ты об этом просишь.

      Женщина замирает под моим взглядом и снисходительно скрещивает руки на своей талии – некий вежливый жест, созданный в их сообществе, выражающий глубокое разочарование.

      - А потому, что у меня есть свои причины на это. – И, разумеется, у меня они грандиозные: раз уж мама приготовила для меня целых две партии, я постараюсь извлечь из этого пользу. Наконец-то я смогу отвлечься от мыслей о Коуле. А, возможно, и заменить их навсегда на мысли о ком-то другом.

      О том, кто не будет обращаться со мной, как последняя скотина. О том, кто выбьет из Коула всю душу и не допустит того, чтобы он шантажировал меня.

      Но я сама это допускаю.

      - А теперь уйди из моей комнаты. – Она меняется в лице, но я сохраняю достаточно вежливый тон голоса, чтобы женщина не начала истерику. – Я выйду, когда соберутся все гости.

      На миг ее глаза суживаются – она не доверяет мне, наверняка рассчитывая на то, что я что-то задумала. Но я была уже не в том возрасте, чтобы устраивать шалости. Я налеплю на себя широкую улыбку, надену розовое платье, которое мать для меня приготовила, и буду вести себя как подобает королеве - вежливо, отстраненно и нейтрально. Возможно, моя холодность сама собой спугнет всех ухажеров, что напророчила мне Элина.

      Я должна думать иначе. Я должна хотеть, чтобы они мне понравились… Но не хочу этого.

      Есть только одна вещь в мире, которая мне нравится сейчас до дрожи в кончиках пальцев – моя война с Коулом.

      Но даже самой себе я в этом никогда не признаюсь.

      С террасы я окидываю присутствующих гостей взглядо, и не замечаю ничего интересного. Всё те же натянутые вежливые лица, светские разговоры, и только музыка не может ни радовать. Именно сейчас я наслаждаюсь треком Snow Patrol – Make this go on forever и расправляю плечи, намереваясь спуститься к гостям по лестнице.

      Сад изменили до неузнаваемости – обычно, когда мы с Кайлом проводили здесь свои вечеринки, мы даже не парились насчет оформления, но у мамы все всегда должно быть идеально: вплоть до красиво сложенных полотенец в форме лебедей.

      В саду распустили широкий шатер, под которыми располагались столы с закусками, все газоны идеально подровняли, освежили фигуры из зеленых кустов и рассадили вокруг фонтана клумбы с пионами.

      Спускаясь по лестнице, кинула взгляд на своего отца (я видела его так редко, что каждый раз, когда он появлялся перед глазами, испытывала сложные чувства). Он стоял рядом с мамой, поправляя свой синий пиджак. Элина держала его под руку и поддельно улыбалась парочке, с которой они вели беседу.

      Молодых парней здесь, и правда, была куча – все, как на подбор, либо уже сами успели разбогатеть, либо являлись богатенькими папенькиными сынками. Впрочем, я тоже была всего лишь красивым товаром в скромной коллекции нашего семейства.

      Парни заглядывались на меня, обнажая свои белоснежные зубы, но это было так привычно, так предсказуемо. Мысленно я уже настроила себя на самое скучное мероприятие в своей жизни. Зато я находилась дома, где мне ничто не угрожает.

      Никакого Коула. Никаких угроз. И ни одного слова, сказанного им во время наших… Игр.

      Мне было мучительно стыдно признаваться в том, что я заводилась даже от его слов, от хриплых нот его голоса. Что уж говорить о прикосновениях и об остальном. Я была мазохисткой и теперь признала это официально.

      Тем не менее, моя гордость не хотела мириться с образовавшимся положением вещей.

      Мой сегодняшний образ состоял из туфель на высоких каблуках (как всегда), розового платья с корсетом длиной до середины бедра с отдельным подолом, волочащимся по полу.

      Отделка из черных кружев на поясе платья сочеталась с моим кулоном на груди – темно-синий, почти черный сапфир. Я всегда носила его на себе, считая его талисманом удачи.

      Все было бы просто прекрасно, и я бы так и провела этот вечер, простояв поодаль ото всех остальных. Приятная музыка и бокал белого полусладкого – в конце концов, не такой уж и плохой сценарий.

      - Ребекка, они пришли. Я выбрала самых симпатичных, поверь. – Подлетевшая, как ураган, мама, покосилась влево, и я оценивающим взглядом осмотрела кандидата номер Один.

      Ну, во-первых, это был уже не молодой мужчина, лет двадцати семи (а, может, на столько он выглядел из-за легкой небритости), одетый в стильный черный костюм, как и все присутствующие. Сразу видно, что он уверен в себе: держится слегка высокомерно, но в то же время улыбчив, и мне почему-то довольно приятна его улыбка. Она такая сдержанная, едва заметная, но, как мне кажется, искренняя. Еще у него крепкое телосложение и солнечные зайчики заката в светлых коротких волосах.

      - Николас Сангастер. Несколько домов в Беверли-Хиллз, сто пятьдесят миллионов долларов на счету в банке Швейцарии, и в свои тридцать лет еще ни разу не был женат, – пояснила мама, тяжело вздохнув. – Если бы не твой отец, я бы такого сама…

      - Элина!

      - Да, продолжим. – Мама кивает, и краем глаза я замечаю, что Николас почувствовал наше внимание и теперь направился прямиком на нас.

      - А это… - Она взглядом показывает мне на парня, около которого уже вьются три девушки. Мне хватило пол секунды, чтобы понять, кто же этот загадочный кандидат номер два, и им являлся ни кто иной, как господин Стоунэм.

      Черт, и это я называю никакого Коула?!

      - Он - сын одного из лучших друзей твоего отца. Кажется, они состояли вместе в братстве или что-то вроде того, - поясняет Элина. Я смотрю прямо в серые очи, и Коул в ответ не отрывает глаз от меня, на время отвлекаясь от девушек.

      Он выглядит иначе - к привычному хладнокровию прибавляется вежливая улыбка. Парень вдруг поднимает свой бокал с виски и слегка кивает мне. В этом жесте больше угрозы, чем в любом другом.

      Коул на моей территории. Он в моем доме. Он может сделать что угодно в любую секунду.

      Парень отводит от меня взгляд, возвращая свое внимание девушкам, и я отчетливо вижу, как одна из них так и пялится на его мышцы, обтянутые белой рубашкой. В отличие от других присутствующих мужчин, на нем нет галстука – наоборот, верхние пуговицы у его шеи расстегнуты, и я замечаю часть татуировки, выбитой у Коула на груди.

      - Правда, сейчас, они не общаются. Насколько я знаю, его отец то ли пропал, то ли отошел от дел…- Элина сама залюбовалась Коулом. И почему моя мать знает о нем больше меня? Только сейчас я поняла, что ничего не знаю о Коуле. В школе меня особо не интересовала его семья. Почему-то, судя по его одежде и виду, я думала, что он из довольно бедной семьи. Конечно, когда я увидела его машину – Cadillac, - этот миф рассеялся в моем сознании.

      - В любом случае, ты должна пообщаться с ними обоими. – Она с укором посмотрела на меня, нахмурившись. – Странно, он даже не смотрит на тебя. – Она поджимает губы, темнея на глазах. – И что с тобой опять не так? Я же говорила, нужно было надеть другое платье.

      Я испепеляю ее взглядом, вспоминая о том, что именно она настояла на этом розовом «чуде». Да, моей идеей было пришить шлейф и кружева, что хоть как-то разбавило банальность платье. И оно, теперь, правда, мне нравилось, несмотря на нежный цвет.

      - Видимо, на тебя не смотрят нормальные мужчины. – Я сжала кулаки, пытаясь не закричать о том, что этот мужчина как раз таки смотрит только на меня, хочет только меня, мучает только меня… Но промолчала. Потому что Коул, правда, стоял в окружении девушек и со стороны общался со всеми довольно любезно. - Ладно, хоть Николасу ты пришлась по душе, – немного успокоилась Элина, заметив, как светловолосый мужчина подходит к нам.

      Я натянуто улыбнулась, когда он протянул мне руку, видимо, желая таким образом со мной поздороваться.

      - Дорогая, - на людях мама всегда была довольно мила со мной, – познакомься, это Николас.

      - Очень приятно. – Я небрежно протянула ему руку для пожатия, но он взял ее в свою ладонь и, слегка наклонившись, поцеловал костяшки моих пальцев. Я даже не знала, как реагировать на такой жест. Либо со мной что-то не в порядке, и я ничего не понимаю в правилах этикета, либо это была откровенная заявка на меня.

      - А мне-то как приятно наконец-то познакомиться с тобой, Ребекка. – Его голос был мягким, низким и очень искренним. Мы обменялись друг с другом долгими оценивающими взглядами. Парень обладал чудными глазами цвета горчицы и обворожительными ямочками на щеках.

      - Я вас оставлю. – Элина подмигнула мне, прежде чем уйти, и я наконец-то вздохнула свободно, закатывая глаза.

      - Что такое? – поинтересовался у меня Николас, замечая раздражение на моем лице.

      - Все просто замечательно. – Я пытаюсь втянуть побольше воздуха, но плотный корсет начисто перекрывает мне кислород.

      - Не хочу тебя смущать, но ты вся побелела. Ты точно в порядке? – Он выглядит действительно обеспокоенным. Боже, это первый мужчина, который смотрит на меня таким взглядом.

      - Да. – Я задираю нос, не желая больше разговаривать с ним. Мне не очень хочется, чтобы он стал свидетелем моего намечающегося обморока. Я делаю судорожные вдохи, пытаясь смотреть в другую сторону.

      - Ребекка, - его глаза расширяются, – если это какой-то приступ панической атаки, ты можешь поделиться со мной.

      - Какие еще панические атаки? – не выдерживаю я, поглощая его своим гневом. – Гребанный корсет затянут так, что мне нечем дышать.

      На моем языке так и крутится мат, но он лишь выдыхает с облегчением и обходит меня вокруг.

      - Ты позволишь помочь тебе? – вежливо спрашивает он, и я кожей чувствую, что его пальцы рядом с лямками моего платья. – Я могу немного ослабить его.

      - Ладно, – снисходительно разрешаю я. Он тянет за шнуровку на спине и ослабляет ее. С каждой секундой я чувствую себя все лучше и лучше, понимая, что наконец-то могу нормально дышать. Головокружение проходит к тому моменту, когда Николас вновь оказывается перед моим лицом.

      - Тебе не нужно носить такие платья, – отшучивается он, пытаясь сгладить неловкую ситуацию. – Ты и так прекрасна. Твоя фигура идеальна. И ты очень красивая.

      Он только что сказал мне три комплимента подряд, или мне показалось?

      - Полегче, ладно? – Я занимаю рот бокалом, лишь бы не выдавать своей улыбки.

      - Ребекка, знаю, ты думаешь, я всем это говорю.

      - Вовсе, нет. Просто я хочу, чтобы ты на первых минутах знакомства понял, что от меня лучше держаться подальше. – Только сейчас я заметила, что мы стояли довольно близко друг к другу. Со стороны, наверное, казалось, что мы шепчемся о чем-то сокровенном.

      - Ты думаешь, я не знаю? Я видел твои бирюзовые волосы, – усмехнулся он, слегка рассмеявшись. – И не забывай, я на десять лет старше тебя. Ты не помнишь меня, но я знаю тебя с десятилетнего возраста. И прекрасно помню, что ты… Как бы выразиться помягче…

      - Называй вещи своими именами.

      - Стерва. – Ямочки на его щеках становятся еще более выразительными на этом слове.

      - О, - только и могу выдавить я. – А тебя привлекают стервы?

      - Ну, девушки с характером всем нравятся. И почему-то мне кажется, что это твое не настоящее амплуа.

      - Ты ошибаешься, – все таким же холодным и бесцеремонным тоном заявляю я. – Я – президент студенческого совета. На одном из мероприятий я заставила первокурсников есть сушенных насекомых. Ты все еще думаешь, что это не настоящая я?

      - Ну, подумаешь, – возразил Николас, совершенно не удивившись. – В твоем возрасте и я творил подобное.

      Фраза «в твоем возрасте» прозвучала так, будто я была двенадцатилетним ребенком, и мне это не понравилось.

      - Мы можем узнать друг друга поближе и тогда уже сделать выводы. – Ник взглянул на меня таким взглядом, что даже я слегка подобрела. Вообще-то он нормальный парень. По крайней мере, он со мной разговаривает, хочет узнать поближе (якобы), а не с первых минут знакомства тащит в постель. Конечно, все эти вежливости ни капли не трогают меня, и все же… Может я все это время и искала не там?

      - Хорошо. – Коротким кивком я даю ему шанс, на что он расплывается в широкой улыбке. Я бы назвала его человеком-солнцем. Не удивлюсь, если он работал где-то с отцом на телевидении. Такую улыбку обязательно должны вещать каждое утро на всех каналах страны.

      - Тогда, я надеюсь, что мы скоро встретимся. – Он, извиняясь, смотрит на часы на своих руках. – Если честно, я пришел сюда только для того, чтобы познакомиться с тобой.

      - Куда-то опаздываешь? – В моем голосе слишком явно звучит разочарование. Мне было слишком приятно осознавать то, что я стою рядом с красивым мужчиной, в то время как Коула окружают какие-то стремные девицы в платьях из прошлых коллекций.

      - Да. На встречу по работе. – Я кивнула с пониманием. Человек работает, работает человек… А не разводит змей-мутантов в своем подвале. Что еще нужно для счастья?

      - Но, если что, я знаю, как тебя найти. – Мне не понравилось это туманное «если что», но я не подала виду.

      - Хорошо. Надеюсь руку на прощание подавать не надо? – съязвила я, и он пригрозил мне пальцем, отдаляясь.

      - До встречи, Ребекка.

      Я проводила его долгим взглядом, ощущая себя актрисой, у которой еще нет Оскара. Следующим моим действием было опустошить весь бокал до дна – на всякий случай. Мне нужно было заранее приготовиться к чему-то страшному, если это произойдет.

      Реакция Коула на мой потрясающий спектакль не заставила себя долго ждать. Признаюсь, я даже не надеялась, что он сделает это так быстро. Не знаю, почему-то я ждала от него какого-то нового проявления слабости. Как в ту минуту, когда он хотел поцеловать меня.

      Но напоролась на новую огромную летящую прямо на меня комету злости.

      - Какого хрена? – в лоб спрашивает он, оказавшись позади меня. От его дыхания, касающегося моих плеч, меня начинает лихорадочно потряхивать.

      - Прости, что? – Я разворачиваюсь, уставившись на него невинным взглядом.

      Ох, лучше бы я этого не видела. Его серые глаза похожи на непроглядную ночь, в которой горит адское пламя.

      - Ты – моя собственность, – заявил он, поднимая свою правую руку. Его пальцы расставлены так, будто он держит в ладони невидимый шар. – А мне не нравится, когда трогают мои вещи.

      Он переводит свой взгляд на кисть и крепко сжимает ее в кулак, очевидно мечтая, чтобы это было мое горло.

      - Он меня не трогал. Мы просто разговаривали. – Не хочу оправдываться, но он выглядит так угрожающе, что я уже пожалела о том, что затеяла этот концерт.

      - Я все прекрасно видел. Видимо, в последний раз тебе было мало. Ты хочешь, чтобы я был с тобой еще жестче? Ты этого добиваешься? – холодно шепчет он, и я выставляю ладони перед собой, намекая ему на то, что мы здесь не одни, и сейчас не время для рукоприкладства.

      - Коул, ты выгнал меня. Я уже достаточно унижена перед всем колледжем, перед твоим братством… Я стояла перед тобой на коленях… - выдыхаю я, надеясь, что не расплачусь прямо здесь и сейчас.

      - Да, и ты чертовски хорошо сосала мой член. – Его голос тоже опускается до шепота, и внутри меня все сжимается, когда он произносит эти слова.

      Да. Я вспоминаю, как делала это. И потом вспоминаю свой оргазм на рояле, и то, как тяну его за волосы, прижимая к себе.

      - Заткнись, заткнись!

      - Ты делала это так умело, Ребекка… - Он наклонился к моему уху вновь прямо при всех. Я надеюсь, этого никто не видит… Хоть бы этого не видела моя мать. – Так грязно. Ведь ты такая и есть, – продолжает он едва слышным змеиным шепотом. – И ты будешь делать это каждый раз, когда я буду этого хотеть.

      - Не буду. Я больше никогда не приду к тебе и в эту чертову комнату.

      - Ох, какие громкие заявления. Уже на этой неделе ты будешь корчиться подо мной, умоляя трахнуть тебя. На что спорим?

      - На то, чтобы ты отстал от меня. Перестал шантажировать. – Я хватаюсь за этот шанс, как за последнюю соломинку, надеясь на свое спасение.

      - Хитрая, – подмечает он, отодвигая мои волосы от уха. – Ну что ж, это не спасет тебя, поэтому я с радостью соглашусь.

      - В смысле не спасет? – протестую я, нахмурившись. – Давай, чтобы было все по-честному. Если ты проигрываешь - больше никакого шантажа. Ты навсегда забываешь тот вечер, тот день и все, что со мной связано.

      - Не вопрос, – самоуверенно кидает Коул, приподнимая свою бровь. Чертов засранец. Мне так хочется задеть его хоть чем-то, что я выпаливаю:

      - Я скорее буду спать с твоими змеями в одном террариуме, чем снова окажусь в твоей постели.

      - Какое глупое заявление, – хищно шепчет он, наматывая мои волосы на свои палец. – Что ж, время нас рассудит. В мою пользу.

      Так и хочется драматично врезать ему по щеке прямо здесь при всех, но я знаю, что скорее порежусь об его скулы, а не причиню ему какую-либо боль.

      Да и с карьерой актрисы на сегодня покончено.

      - Жду не дождусь твоего наказания, – туманно завершил наш диалог он и, резко потянув мой локон, одернул пальцы. Затем, он развернулся и ушел, оставив меня опять в каком-то ватном состоянии.

      Мой взгляд проследил за его бедрами в светлых джинсах, на которых они сидели идеально. Выругавшись, я потянулась за еще одним бокалом вина и опять же выпила его залпом, мечтая забыться.

      Но легкость так и не пришла.

      ГЛАВА 13

      POV Ребекка

      - Зевс, сколько можно есть? – обращаюсь к своему псу в момент, когда он жалобно уставился на свою миску и заскулил. Сегодня я снова ночевала в общаге, потому что не выдержала расспросов Элины по поводу последнего вечера. Мама стала относиться ко мне мягче, когда поняла, что я не совсем безнадежна и действительно понравилась Николасу Сангастеру.

      Теперь вопросы из серии, когда я пойду с ним на свидание, генерировались в ее голове без перерыва. Я же либо игнорировала ее гомон, либо отвечала что-то в духе «никогда».

      Николас был хорош по всем пунктам, но мой интерес к мужчине заключался лишь в том, чтобы позлить Коула. И как оказалось, я сделала это зря – только еще больше разозлила его и нарвалась на дурацкое пари, которое еще неизвестно чем закончится.

      Я не сомневалась в силе своей воли, метаньям подвергалась лишь стойкость моего тела, которое в руках Коула превращалось в податливое желе.

      - Хороший мальчик, – ласково сказала я, погладив Зевса по макушке. Он ворчливо зарычал, потому что не любил, когда его гладят за приемом пищи. – Скоро мы пойдем гулять.

      Мне понадобилось несколько минут, чтобы позавтракать и переодеться в спортивный короткий топ для бега и легинсы.

      Еле оторвав Зевса от миски, мне удалось вывести его на прогулку, а саму себя на долгожданную пробежку, которая была мне просто необходима.

      Пес бежал рядом со мной на длинном поводке, ускоряясь с каждой минутой. Тем временем я была ему только благодарна за такой темп. Возможно, занятия спортом помогут мне избавиться от наплыва желания, которое посещает меня в руках Коула. Я широко улыбаюсь, представляя себе картину своей победы: Коул ждет от меня стонов, мольбы и прочих вещей, что являются для него наркотиком, а я лишь лениво полеживаю в его постели, словно бревно.

      Я хочу, чтобы его касания вызывали во мне отвращение, но, вопреки всякой логике, все происходит наоборот.

      Чем больше он проявляет свою власть, тем сильнее я хочу ему покориться. Иногда мне кажется, что он, и правда, обладал какими-то высшими силами: что-то вроде гипноза или дара убеждения.

      Все эти его аффирмации, которые он произносит таким спокойным и холодным, почти вводящим в транс, голосом…

      Ты – моя собственность. А мне не нравится, когда трогают мои вещи.

      Сказал бы это кто-то другой, я бы давно выцарапала ему глаза. Только мои родители относились ко мне, как к вещи. Теперь еще и Коул. Хоть кто-нибудь видел во мне человека – просто Ребекку Картер?

      Девушку, у которой, как бы, есть и свои желания, мечты и цели? Хоть кто-нибудь окажется со мной рядом, когда я буду на краю?..

      Да вот только, опять, сплошной парадокс: когда я была на краю, рядом со мной был Коул. Коул обхватил мои ноги и не дал мне упасть. Благодаря ему, я сейчас касаюсь пятками нашей обетованной земли и наблюдаю за тем, как мило виляет хвостиком Зевс.

      Благодаря Коулу, я чувствую солнце на своей коже, и то, как ветерок слегка дует мне в лицо.

      Я слушаю песню Suicide Silence - You only live once прямо сейчас, тоже благодаря ему…

      Всего один шаг в пропасть разделяет нас ото всех жизненных мелочей, в которых и заключается счастье. И лишь одного человека достаточно, чтобы удержать нас, когда мы по глупости решимся на этот шаг.

      Внезапно я слышу чьи-то шаги позади себя: судя по всему, за мной кто-то бежит, и, если бы не паузы между песнями, я бы об этом так и не узнала. Шестое чувство подсказывает, что это Коул опять преследует меня. Того и глядишь, заберет в свое логово прямо с пробежки.

      Я оборачиваюсь, приготовившись к замиранию сердца, но затем вздыхаю с облегчением.

      - Признаюсь, ты бегаешь очень быстро. – Ник догоняет меня, и я замедляюсь, чтобы окончательно сравняться с ним.

      - Я и не замечаю этого. Меня ведет Зевс. – Я не удивлена, что это оказался Николас. Мне придется привыкнуть к тому, что за мной вечно кто-то следит.

      - Ты снова не в настроении?

      - Это мое обычное состояние.

      Николас бежит в футболке, и я замечаю, что он изрядно вспотел. Я тоже была взмокшей, но это было мне только на руку: я не хотела, чтобы он вновь заваливал меня комплиментами. Вряд ли можно найти сексуальной девушку в кроссовках с мокрыми волосами и в спортивной одежде. К тому же я была без косметики, потому что она и спорт были несовместимы.

      - Я могу как-то на него повлиять? – смело поинтересовался он, сверкнув своими светло-терракотовыми глазами.

      - Не думаю. И до тебя были добровольцы.

      - Ребекка, постой же. – Он остановил меня касанием руки, и я замерла, переводя дыхание. В правом боку уже кололо от непрерывного бега, и я действительно нуждалась в отдыхе.

      - Ну.

      - Я хочу с тобой поужинать. – Его рука все еще касается моего предплечья. Зевс подбегает к нам и начинает рычать: ему не нравится, что внимание его хозяйки достается какому-то потному прохожему.

      Поужинать. Он, что, серьезно? Даже не знаю, что меня поразило больше: банальность его предложения или же то, что он был первым парнем, который просто хотел со мной поужинать. Для начала.

      - Ты не отстанешь, если я не соглашусь, верно? - Опускаю взгляд на Зевса, который уже порядком заскучал. Всем своим видом я показываю Николасу, что не заинтересована в его предложении.

      - Нет, - твердо заявляет мужчина, отпуская мое предплечье. - Это всего лишь ужин, Бекка.

      Ага, всего лишь. Если бы он только знал, что у Коула повсюду глаза и уши. Кто знает, что он выкинет, если узнает о том, что его вещь отправилась поужинать с другим.

      Именно для того, чтобы доказать себе, что это не так, я решаю согласиться.

      - Хорошо, - просто отвечаю я, возобновляя свой бег. Ник стартует за мной, освещая своей удовлетворенной улыбкой всю улицу. - И давно ты бегаешь?

      У нас завязывается долгий разговор о пользе спорта и здорового питания: теперь-то уж я знаю об этом все, с тех пор как поборола булимию, но ему ни к чему знать такие подробности.

      Потом Ник интересуется моей собакой. Кажется, ему действительно интересно, откуда пес у меня взялся, сколько ему лет, что это за порода.

      На все вопросы я отвечаю довольно уклончиво, особенно на те, что касаются появления Зевса в моей жизни. Я не очень люблю рассказывать о том, что Зевс - это подарок от не пойми кого. Помню только лишь, как в самый страшный период моей жизни у меня появился друг - черный пес, который теперь мог смиренно охранять мой сон. Тогда я почему-то думала, что Зевс был подарком от Трея, который хотел извиниться за дурное поведение, но ошибалась. Уже через неделю после нашей перепалки с Треем я увидела его в объятиях другой и вычеркнула парня из списка поклонников, которые могли подарить мне это чудо.

      Я нашла Зевса в своей комнате совсем еще щеночком... До сих пор стоит перед глазами его миленькая мордочка и бирюзовый ошейник, сидящий на черной, как смоль, шерсти.

      Сначала я, конечно, пыталась разгадать, от кого этот сюрприз, но, честно говоря, так погрузилась в заботы о щенке, что даже перестала думать о том, как он пришел в мою жизнь. Главное было то, что он помогал мне отвлечься от плохих мыслей и воспоминаний. Теперь же я плохо представляла себе день без его недовольного лая или милого сопения.

      - Я вижу, твое сердце уже давно занятно. - Ник садится на колени и ласкает Зевса за ухом. Пес не любит чужие руки, поэтому на касания Ника реагирует грозным рычанием и легким оскалом. – Так как насчет ужина?

      - Есть немного, - соглашаюсь я, приготовившись попрощаться с Николасом. – Я подумаю, Ник.

      - Какой злобный парень, - шутит он, последний раз потрепав Зевса по голове, и встает. Николас не намного выше меня, но у него очень широкие мышцы и крепкое накаченное тело. Он кажется намного больше Коула и сильнее, даже немного перекаченным. Тем не менее, это только мой вкус, и я уверена, что девушки в фитнес-клубах не сводят с него глаз. – Я уверен, ты согласишься.

      Звучит самоуверенно. Ник мне уже нравился.

      Мы обменялись номерами телефонов.

      - Ладно, нам нужно обратно. - Я тяну Зевса на себя, пятясь назад. Николас смотрит на меня так, будто не хочет отпускать, но, помахав ему рукой, я разворачиваюсь.

      Еще не хватало добежать в такой компании прямо до братства. Нужно было убежать еще давно, но я заболталась, не подумав о последствиях.

      В кого я превратилась? В загнанную в угол мышь, которая боится того, что ее заметят с парнем. Все это так нелепо, но мои воспоминания о насмешках на последнем собрании Студенческого совета еще слишком свежи в моей голове.

      Да, я самодостаточна. Да, у меня прекрасная самооценка. И плевать я хотела на мнение своих однокурсников и даже на мнение ректора, который за этот инцидент и вовсе может сместить меня с должности.

      Но вот если Коул затронет родителей… Мое сердце сжалось при воспоминании о том дне, когда Элина узнала о моей булимии. Сначала она даже поволновалась с часок, но потом начался поток не прекращаемых лекций о том, какая я проблемная дочь.

      «Еще не хватало того, чтобы все узнали, что ты ненормальная».

      Но никто не узнал – недолго думая, мама с папой отправили меня в лечебницу в Норвегии на все лето. Да, это та Норвегия, что на другом конце земного шара. Как можно дальше от них.

      Не сказать, что в лечебнице было плохо – со мной работали десятки психологов и диетологов, которые помогли мне справиться с этим. За время, проведенное в лечебнице, я перечитала уйму книг и пересмотрела всевозможные сериалы. Так же мне разрешили взять с собой Зевса, поэтому я представила, что это не ссылка на каторгу, а полноценный отдых с привилегиями.

      Во всей этой ситуации лишь один факт был обиден – родители сами довели меня до такого состояния. И вместо того, чтобы изменить что-то в своем поведении, они просто послали меня на край света.

      Но я не собиралась снова жалеть себя – настолько бессмысленно было это чувство.

      И начала жить так, как мне хочется. Не в том плане, что я, правда, стала воплощать свои желания в жизнь, а в том, что поставила перед собой цель – делать все, чтобы действительно быть нехорошей.

      Я всегда была занозой в заднице, задавакой, маленьким монстром в юбке, но после всего, что произошло на той вечеринке, с каждым днем только подтверждала свой внутренний статус человека с падшей душой.

      Наркотики стали для меня обычным делом – так просто было выпить таблетку и почувствовать себя королевой мира. Под действием экстази мне казалось, что я излучаю волшебный синий свет, который привлекает ко мне лучших людей, лучшие мысли, лучшую жизнь. Весь мир приобретал новые самые яркие краски. Это было как озарение, как переход в какое-то новое измерение, где людям известны не только лишь три пространства.

      Несмотря на разгульный образ жизни, иногда я пыталась одуматься: например, после очередного секса с незнакомцем, когда на душе было паршиво от того, что в очередной раз сдала свое тело так дешево – за бесплатно.

      «Ребекка Картер – попользуйся и уходи» - Этот гимн заполнял мои мысли, как роковой звук, но я уже вошла во вкус бессмысленных гулянок и все никак не могла остановиться.

      Затем в моей жизнь появился и кокаин, но это было лишь баловство, и оно быстро кончилось, когда мой брат Кайл попал в больницу из-за передозировки. Да, он употреблял допинг, а не кокс, но эта ситуация что-то изменила в моей голове, потому что тогда я проплакала около постели брата всю ночь. Он находился в коме и если бы пришел в себя, наверное, долго смеялся бы над моими слезами. Думаю, никто и никогда не видел, как я плачу. Я делала это редко, но сильно и навзрыд, находясь в полном распоряжении самой себя.

      Да и тот случай, когда я подмешала Эмилии Бломен (ситуация из первой книги серии про других героев, которая называется «Позволь мне тебя коснуться») транквилизаторы в пунш, заставил меня задуматься о последствиях моих поступков. Да, девчонка раздражала меня до скрежета в зубах, но это не было поводом так поступать с ней. Ее могли изнасиловать в ту ночь, когда она находилась под действием наркотиков или даже убить… Ответственность за все, что могло бы произойти, рухнула бы на мои плечи.

      И я бы свалилась под тяжестью своих грехов.

      ***

      Зевс с порога подлетает к своей миске – за двухчасовую пробежку бедняга вновь проголодался не на шутку. Я хотела сделать себе банановый смузи и съесть парочку йогуртов, но когда потянулась к холодильнику, мой аппетит как рукой сняло.

      Я оцепенела, когда краем глаза увидела огромный букет цветов на своей кровати, и, разумеется, это были синие розы.

      Их было так много - порядка сотни, - и я даже не знала, как относиться к этому подарку. Пытаясь избавиться от плохого предчувствия, медленно подошла к букету и кончиками пальцев достала маленькую записку, что лежала между цветами.

      У Коула был приторно каллиграфический почерк, что удивительно.

      «Ребекка, ты хочешь сыграть в еще одну игру? Пари – сегодня вечером. И надень, пожалуйста, красное белье. Черное мне наскучило».

      - Су-ки-н сын. – Я скомкала бумажку в своей ладони и, разорвав помятый клочок на части, начала топтать его кроссовками, которые еще не успела снять после пробежки.

      Я чувствовала, как горело мое лицо: кровь прилила к щекам потоками ненависти, злобные слова так и застревали в горле, стремясь вырваться наружу.

      Подхваченная порывом ненависти, словно ветром, я схватила розы в охапку и тут же завизжала на всю комнату так, что даже Зевс встрепенулся, стремительно подбежав ко мне.

      Острая боль пронзила мою кожу, и, отбросив паршивые розы прочь, я увидела на внутренней стороне своих предплечий что-то алое. Из ран, нанесенных шипами, вырывались наружу маленькие струйки крови, норовя превратиться в небольшую лужицу в ладонях.

      Розы были огромными, дикими, с действительно острыми шипами, прикрытыми большими зелеными листьями. Коул как бы показывал мне, что будет со мной, если я ослушаюсь его приказа.

      Стиснув зубы, взглянула в темные глаза Зевса – он мило скулил, пытаясь поддержать меня. Пес всегда чувствовал, когда я нуждалась в его поддержке. Медленно, пытаясь не потерять сознание от вида крови, я подошла к раковине и промыла руки в прохладной воде затем с той же холодностью и остервенением, приложила к ним полотенце, набирая в легкие побольше воздуха.

      Кожу уже не жгло – это была минутная запугивающая боль, а не настоящее орудие уничтожения. Лишь его маленькая копия. Так сказать, тизер от знаменитого режиссера Хорорров (прим. Ужастик) Коула Стоунэма.

      Да только он ошибается, если думает, что сможет запугать меня такой глупостью. Пусть себе дальше играет в садоводство, а я приняла твердое решение, что сегодня к нему не приду.

      Я лучше приготовлюсь к встрече с Николасом, которому позвоню сию же секунду и скажу, что готова с радостью принять его предложение.

      Пора обзавестись надежным защитником и навсегда распрощаться с Коулом, оборвав нити, которые связывали меня и моего кукловода.

      ГЛАВА 14

      POV Коул

      Я смотрю в зеркало заднего вида, припарковав машину на стоянке возле психиатрической клиники, в которой лежал отец. Взгляд непроизвольно упал на мой шрам – бледный рубец, который когда-то был причиной насмешек и издевательств надо мной, которым я не придавал особого значения.

      Я совсем не считал себя красивым и вообще полагал, что это, действительно, субъективное понятие. Что есть внешняя красота, когда внутри я прогнил давно? Но я не собирался пускать слезы по этому поводу и роптать на то, что уже совершил – прошлое все равно не изменишь. К тому же, у меня когда-то был выбор перейти на светлую сторону, но дело в том… Что мне нравилось делать гадости.

      Я ловил нереальное счастье от испытываемого чувства власти. В эти секунды я понимал своего отца, который в моменты одержимости поступал со мной довольно жестоким образом.

      Этот шрам был мне подарен злой собакой и натравил ее на меня он.

      Все началось в глубоком детстве – наверное, мне не было и пяти лет. Тогда еще с нами жила мама, а также дедушка и бабушка – владельцы семейного бизнеса. Наверное, я был счастливым ребенком, у которого были лучшие игрушки, друзья, которых уже не помню, и забота родителей. Конечно, я был ребенком и долгое время не замечал странных вещей, которые творились вокруг.

      Мама часто запиралась в своей комнате и плакала, и по мере того как я вырастал, она делала это все чаще и чаще.

      Отец вел себя еще более подозрительно: перестал ходить на работу, доставляя деду кучу проблем; больше не следил за собой, постепенно обрастая густой бородой и усами. Тогда я не придавал этому значения; но действительно серьезные проблемы начались тогда, когда отец стал забывать мое имя. Он мог смотреть на меня несколько минут и совершенно не понимать, что это я – его сын, Коул Стоунэм. Мальчик, которому он рассказывал сказки о космосе перед сном и истории о противостоянии добра и зла.

      В какой-то момент наступила череда хаоса. Я плохо помню то время, но мама с папой ссорились постоянно, сотрясая стены.

      Я знал, что в этих проблемах виноват отец, что он делает что-то не так, и как бы я не старался понять его странное поведение, все чаще ловил себя на мыслях о том, что ненавижу его.

      Ненавижу за то, что он причинял боль маме, за то, что она так часто плакала, и, каждый раз проходя мимо ее спальни, я слышал судорожные всхлипы и крики, от которых хотелось сойти с ума.

      Все было бы замечательно, возможно я бы мог вырасти нормальным человеком, но не тут-то было: однажды мама просто ушла, даже не попрощавшись со мной. Все, что она сделала – это оставила маленькую вещицу на память о себе и записку. Что-то в духе: «Мой дорогой сын, я надеюсь, ты никогда не познаешь участи своего отца. Я пыталась быть сильной, но рядом с ним сама начинаю сходить с ума… Я надеюсь, эта вещь всегда будет напоминать тебе обо мне, и напомнит о том, что в мире есть много хорошего. И светлого. Никогда не впускай в свое сердце тьму и помни, что мама любит тебя».

      Мама любит тебя. Ага. Конечно. Поэтому она ушла. Из-за великой материнской любви… Вообще-то, это был последний день, когда я слышал или произносил это пустое слово. Людям видана не любовь, а лишь тщеславие – только любовь к самому себе была наивысшим этапом духовного развития для никчемных человеческих сосудов, и я не осуждал их.

      Я сам был таким. Просто какие-то из этих сосудов играли в любовь, какие-то в ненависть. В действительности же каждый из них оставался пустым.

      Несмотря на горечь из-за предательства матери, я все-таки носил ее подарок на своей шее. Наверное, сначала я действительно надеялся на то, что меня это спасет. Да только как спасаться, если природой заложено так, что я вскоре окажусь в психушке, в комнате где-нибудь рядом со своим родственником.

      Я и сам не замечал, как медленно, но верно прошел по его стопам. Даже это братство притягивало меня, как золотое руно, и вот я уже не мог отказаться от власти над братьями и остальными привилегиями, данными мне.

      И все же моей главной привилегией была Ребекка, и тьма моя заключалась в том, что не было никакой причины обижать ее, мстить ей или запугивать девушку. Она, наверное, думала, что я измываюсь над ней за то, что она делала со мной в школе, но это было не совсем так… Моя сущность заключалась в том, что мне просто нра-ви-лось причинять ей боль.

      Просто. Не было причины. Не было никакого дня, никакой последней капли или толчка. Я был счастлив, питался ее страхом, ее борьбой и попытками противостоять мне.

      Одним словом, у меня не все в порядке с головой, но признаю я это только лишь в своих мыслях и вот в такие дни, когда нужно посещать врача, - особенно.

      Но сегодня я не стал заходить в комнату отца. Симпатичная светловолосая медсестра рассказала мне о его утяжелившемся состоянии, и я решил не портить себе настроение перед вечером, который был намерен провести с Ребеккой.

      Настроение было настолько замечательным, что я даже не расстроился, когда психиатр выписал мне новые порции таблеток, которые должны были «помочь мне прояснить разум и избежать ухудшения состояния, предотвратить первые припадки и побороться с бессонницей».

      Что? Первые припадки? Смотря, что считать припадком - я думаю, они начались у меня довольно давно. А бессонница и так мне обеспечена, я не собирался видеть с Беккой белые сны, а собирался трахать ее тело по-черному.

      Конечно, я был готов к варианту, что Ребекка не придет сегодня. Я знаю, она слишком горда, чтобы заявиться ко мне просто так, без причины – добровольно постучатся ко мне дверь, лечь в мою постель и позволить вытворять с ней все, что захочу. Да и это был бы довольно скучный расклад событий.

      Мне нужны были ее эмоции, ее характер, ее страсть. Я жутко изголодался по этому всему, как вампир, который жаждал новой крови.

      Но я знал, что Ребекка рано или поздно явится на порог моей комнаты – это был лишь вопрос времени, - и парочку действий, которые подтолкнут ее к этому, я уже запланировал.

      Осталось только дождаться и посмотреть: клюнет ли она на приманку на этот раз? И как далеко я готов зайти, продолжая опускать ее перед всеми, кого она считает такими важными?

      Может быть, пришло время показать ее родителям настоящую Ребекку Картер.

      POV Ребекка

      Я сделала все, чтобы выглядеть идеально в этот вечер. Раз уж Николас был таким хорошим, я подумала о том, что мне стоит, действительно, дать ему шанс. В конце концов, он не был мальчишкой, он был состоявшимся мужчиной: добрым и справедливым. Светловолосым. Возможно, он потянет меня за собой, и, оказавшись в окружении такого молодого человека, я изменюсь сама.

      Николас позаботился о том, чтобы ресторан был расположен, как можно ближе ко мне – встретить меня у него не получалось, потому что его жизнь состояла из затяжных деловых встреч, и такие вещи, как пробежка, позволялись ему крайне редко. И все же ради меня он отменил одну из конференций, что уже говорило мне о многом.

      Просто ради ужина, даже не ради физической близости. Это только возвышало его в моих глазах, и, если честно, в глубине души я боялась идти на это свидание.

      Я была уверена только в одной истине: я не достаточно хороша для него.

      Я не поленилась: два часа укладывала волосы, перед этим несколько часов провела в ванной, напустив в нее кучу фруктовой пены. С макияжем старалась не переборщить – только подчеркнула и без того темные и большие глаза, решив, не привлекать на этот раз внимание к своим и пухлым губам. Хотя… Они все равно выделялись на моем лице, и сегодня я нравилась себе настолько, что готова была зацеловать свое отражение. Даже Зевс одобрительно кивнул, когда я вышла из комнаты, предварительно осмотрев себя в зеркале: черные лодочки на небольшом каблуке и красное платье с открытой спиной, полностью обтягивающее мое тело.

      Когда я пришла в ресторан «Оушэн», который специализировался на кухне из морепродуктов, издали заметила Ника. Он уже сидел за столиком, но увидев меня, вежливо встал, помогая мне присесть.

      - Ребекка. – На его лице вновь образовались лучезарные ямочки, и он смутил меня своим комплиментом. – Ты безумно красивая.

      - Спасибо. – Я не стала отрицать этого и так известного многим факта.

      - Я удивлен, что у тебя нет молодого человека. – Я взяла в руки меню, вежливо улыбаясь ему. – Может, ты что-то скрываешь?

      Я подавила ком в горле, остановив свой палец на блюде из мраморного лосося. Сейчас наверняка начнутся расспросы о моем прошлом, и о том, кем я хочу быть в будущем. Наверное, Николасу важно, чтобы его девушка обладала определенными амбициями и была, будто бы, с ним наравне.

      Что ж, он обратился не по адресу, но я с удовольствием поиграю в амбициозную карьеристку, которая хочет добиться всего сама и не зависеть от мужа.

      - Ох, конечно же, нет. У меня нет времени на отношения. Сейчас я разрабатываю бизнес – план для одного из своих будущих проектов, – закусывая губы, на ходу придумывала я. Я выпрямила спину перед ним, чтобы выглядеть под стать Николасу. Он удивленно приподнял бровь, услышав мою последнюю фразу.

      - Что? Правда? И чем же будет заниматься твоя компания: откуда возьмешь первоначальный капитал?

      - Ну… Конечно у родителей. – Я нервно тереблю салфетку на столе, понимая, что вот-вот сяду в лужу. – Да, это, конечно, не очень хороший и самостоятельный вариант, но, согласно бизнес-плану, я должна возместить им все с процентами уже через полгода. Я хочу открыть свой… Я не буду говорить, иначе ты посчитаешь, что это несерьезно.

      - Нет, выкладывай, Ребекка. Я весь во внимании. Я понимаю, что тебя вряд ли интересует моя техническая сфера, и, дай угадаю, ты откроешь свой фитнес-клуб?

      - Не совсем, Ник. Салон красоты. – Я уже пела так, будто бы действительно держала этот бизнес-план дома прямо под подушкой.

      - А, что, неплохая идея. Да, конкуренция в ЛА высокая, но где, как не здесь, плодить эти салоны? С каждым днем сюда приезжает столько людей, чтобы попытать счастье в Голливуде… Я думаю, что дело, и правда, прибыльное. Если, конечно, просчитать все возможности и угрозы. – Он говорил на каком- то другом языке, а я только кивала ему в такт, вежливо натянув улыбку. – Ты уже сделала SWOT-анализ?

      -Да… SWAT-анализ... - Я лихорадочно пыталась вспомнить хоть что-нибудь из лекций по экономике, но это так же бесполезно, как вспоминать сон, после того как проснешься. – Он уже готов. Я как-нибудь покажу его тебе, чтобы ты оценил документ свежим взглядом.

      - Хорошо, я не сомневаюсь, что ты сделала все идеально, и у тебя все получится. – Он наклонился ближе ко мне, пройдясь ладонью по скатерти. – Я и не думал, что ты такая разносторонняя… Красота, ум… Мне кажется, я попал в сказку.

      - Ты мне льстишь. – Я обрадовалась, когда к нам подошел официант, и смогла сделать заказ, хоть немного передохнув от разговоров с Николасом, которые не на шутку меня загрузили. А я ведь действительно еще не решила, чем буду заниматься в жизни. Наверное, враньем - это получается у меня идеально. – Что мы все обо мне? Давай поговорим о тебе.

      Я ловко перевела тему и, взяв в руку один из коктейлей, что принес официант, принялась отравлять свой организм маленькими дозами алкоголя. Николас с удовольствием пустился в рассказ о себе – похоже, он действительно очень много работал, и на разговоры по душам у него совсем не хватало времени. Передо мной сидел просто не мужчина, а настоящий Эталон – обаятельный, заботливый, к тому же ему даже пару раз удалось вывести меня на смех.

      Ник рассказывал о своем детстве, о том, как всегда мечтал стать летчиком. Но нужно было продолжать семейный бизнес и с мечтой детства пришлось попрощаться. В конце он добавил, что сейчас может позволить себе купить собственный авиа-парк и летать, когда ему вздумается – так или иначе, его мечта сбылась.

      Я, правда, внимательно его слушала и даже рассказывала о себе все больше: мне было нечем гордиться и пришлось немного приукрасить свои таланты, и все же я чувствовала, как мои чары на него действуют. Через пару часов, когда мы расправились с ужином, я была в полной решимости продолжить вечер где-нибудь в парке или в любом месте, куда он меня отведет.

      - Я только отойду в… Дамскую комнату. – Я улыбнулась Николасу и почти упорхала в туалет, предвкушая чудесный вечер. Какой же я была дуррой, что никогда не давала шанса нормальным парням постучаться в мою дверь. А самое странное во всем этом было то, что Ника мне навязала мама. Что ж, за столько лет моего воспитания она хоть в чем-то оказалась права.

      Когда я вернулась к столику, у меня возникло странное чувство того, что все изменилось в мгновение ока. Атмосфера стояла такая, будто на время, пока я отлучалась, над столом пролетели шторм и град с дождем, подменив Ника на хмурую тучу. Еще пять минут назад парень улыбался, как солнышко… А теперь он, побледнев от ужаса, пялился в экран своего телефона, не обращая на меня никакого внимания.

      - Мы идем? – попыталась отрезвить Ника я, помахав ему рукой. Я взяла со стола свою сумочку и стукнула каблуком, находясь в ожидании вердикта.

      - Эмм… Мм… Б-бекка… - невнятно промычал Николас, переводя взгляд то на меня, то на экран своего телефона.

      В чем дело? Может у меня косметика размазалась, и я выгляжу жутко? Наверное, это случилось, когда я чуть не рассмеялась до слез над одной из его шуток.

      - Я жду тебя. Пойдем же, – мягко попросила я, даже мило улыбнувшись – от меня это был небывалый подарок. Я давно так искренне не улыбалась, но Николас почему-то встал, выглядя еще мрачнее, чем прежде.

      - Ребекка, я думаю, нам не стоит продолжать наше знакомство, – твердо отчеканил он, бегая глазами по залу так, будто мечтал поскорее смыться. Так, будто я была противна ему, словно кусок грязи на лобовом стекле его автомобиля.

      - В чем дело? – перешла на привычный тон, решив, не оставлять дело без объяснений. Он только что разрезал мою самооценку пополам, и ему придется обосновать, почему он это сделал.

      - Мы не подходим друг другу.

      - Пять минут назад ты говорил обратное.

      Я злилась только больше, а вот Николас… Он выглядел таким растерянным и хмурым одновременно. Как будто он только что потерял мечту.

      - Ладно. Мне кто- то прислал вот это на почту. Понимаю, что у каждого свое прошлое, Ребекка, но с таким я не способен смириться. Я хочу серьезности… Понимаешь? – Он не выдержал и достал свой телефон, открыв его на нужной страничке. В следующую секунду он развернул экран, и я увидела целое слайд-шоу, главной героиней которого являлась я.

      Всего три фотографии, но такие красочные, что хочется выть от несправедливости. Откуда, откуда они? Черт возьми… Черт... Со стороны это смотрелось, и правда, ужасно.

      На первом фото: я почти голая верхом на парне, которого даже не помню. Кажется, это фото сделано как раз в самый пик моей разгульной жизни.

      На втором: что-то подобное, только теперь в другой позе с другим парнем. На фотографии можно прекрасно рассмотреть мое лицо, мои бирюзовые волосы… Сомнений нет, это не подделка и не муляж.

      Ну и третье фото, для закрепления: я на одной из вечеринок собираю кокс в дорожку. Кредиткой.

      Если можно было бы выбрать - раздеться перед всей страной или испытать то, что я чувствовала сейчас, когда увидела эти фото… Я бы выбрала первое. Без раздумий.

      - Я-я не знаю… Что это, – жалко пролепетала я, понимая, что оправдываться бесполезно.

      - Я не буду осуждать тебя. – Он посмотрел на меня с грустью и таким разочарованием. Я готова была сгореть от стыда. А еще от ненависти, потому что прекрасно знала, кто это сделал. – Я просто не хочу больше иметь с тобой никаких дел.

      - Ник, это было дав… - Я осеклась, когда он прервал меня вежливым движением руки.

      - Я понимаю. Но это ничего не меняет, – просто сказал он и, кинув на стол пачку из зеленых купюр, направился к выходу из ресторана. Я проводила его фигуру в синем пиджаке и светлые волосы.

      Ник нравился мне, правда, нравился. А теперь он никогда не узнает, что я могу быть другой, что я что-то большее, чем чудовище на этих фотках.

      Я судорожно кусаю губы, чтобы не расплакаться. Кого я обманываю? С самого начала было понятно, что приличный парень не для меня.

      Мой удел – это не прекрасный рыцарь, а темный принц, который стремится утащить меня в свою башню.

      Я поехала домой. К своим родителям. Не знаю, почему-то так захотелось с кем-то поговорить кроме своей собаки. Почти все мои шестерки разъехались на каникулы, а открываться первому встречному мне не хотелось. Мне вдруг так захотелось сделать что-то достойное.

      Сделать шаг навстречу своей маме, поговорить с ней о том, что происходило между нами все эти годы. Почему-то я наивно полагала, что она станет меня слушать. Наверное, во мне говорил ребенок, который проснулся, когда я увидела себя со стороны.

      Это было так жутко. Неужели я действительно все это делала, делаю и буду делать? Да я полгода уже ни с кем не спала, не считая «милых» игр с Коулом, но это только потому, что однажды реально испугалась за последствия беспорядочной половой жизни.

      Заехав на подъездную дорожку к дому, припарковалась и направилась к дому. Маму я нашла в гостиной. Она тупо уставилась в телевизор и, не моргая, смотрела в экран так, будто даже не слышала, что происходит в нем. Как ни странно, она была одета в уютную вечернюю одежду: струящийся легкий халат и минимум косметики на лице. Может, я так удивилась этому, потому что редко видела ее по вечерам.

      - Мам, ты одна? Папа дома? – поинтересовалась я, стуча каблуками и вещая о своем приезде.

      Один глаз Элины дернулся, реагируя на слово «мама». Что ж, она прекрасно меня слышит, и это замечательно. - Ты меня слышишь? Я тут подумала, что с удовольствием приму участие везде, где ты меня попросишь. – Не помню, когда в последний раз говорила с ней так мягко.

      В ответ: абсолютное молчание и тишина, которая разрывает уши. - Элина… Мама! – прикрикнула я, подходя к матери ближе. Она медленно перевела взгляд на меня, напоминая мне Миранду Пристли из фильма «Дьявол носит правда», и оглядела меня таким пренебрежительным взглядом, что меня передернуло до костей.

      - В чем дело?

      - Ты до сих пор в этом доме? – отсутствующим голосом произнесла она, трогая виски указательными пальцами. – Не верю. Столько лет… В твое воспитание. Я и не думала… Что все настолько…

      Последние ее слова я едва слышала – создавалось ощущение, что она разговаривала сама с собой.

      - Что…? – В ответ мне последовала еще одна порция молчания, и когда я уже набрала в грудь побольше воздуха, испытала шок. Резким ударом в меня полетели фотографии, которые лежали рядом с матерью на одной из тумб.

      - Ничтожество. Моя дочь – ничтожество, – лепетала она, кидая в меня по одной фотографии. Я прикрыла свое лицо руками, чтобы избежать порезов.

      - Я? Да что я опять не так сделала?! – Хотя, конечно, это был глупый вопрос. Не нужно быть эрудитом, чтобы понять, что за фотографии кидала в меня мама.

      - А я, как дура!.. Советую ей нормальных состоятельных мужчин. А потом я вижу ЭТО, – выплюнула она, в упор глядя на меня. – Свою дешевку, которую я так отчаянно пыталась пробить в приличные люди. И какой в этом толк?

      - Да ты… Посмотри на себя, Элина. Разве ты не изменяешь отцу? Разве не у вас с папой я тоже находила наркотики?

      - Не смей так разговаривать со мной, – пригрозила она в тот момент, когда ее лицо исказилось гримасой гнева.

      - Не смей?! А как вы обращались ко мне все это время? Как к вещи, а не как к дочери!

      - Неблагодарная тварь! – заорала Элина, вставая с дивана. – Мы дали тебе ВСЕ. Мы дали тебе все самое лучшее. Твоя машина, комнаты, твоя учеба, съемки, показы, поездка в Норвегию…

      - ПОЕЗДКА?! – Моему возмущению не было предела. – У меня была чертова булимия. Чертовы проблемы. Вам всем было П-Л_Е-В-А-Т-Ь на меня! Всегда было так, всегда!

      Нас было уже не остановить. Элина продолжала кидать мои фотографии мне в лицо, и, разъяренная, я кидала их обратно. А некоторые разрывала, чтобы больше никто не увидел этого кошмара.

      - Да мы все для тебя делали. Я так хотела, чтобы ты была во всем лучшей… Я старалась…

      - Ты каждый день сравнивала меня с другими. Каждый день ты повторяла, какое я дерьмо. – Мой голос опустился до шепота. – Вот и поздравляю – я действительно стала дерьмом, мама. Ведь я была, есть и буду недостаточна хороша! Недостаточно, черт возьми, хороша для нашей идеальной семейки!

      - Ты невыносима, Ребекка! Невыносима!

      - Да, Элина, я такая. Отныне, ты можешь думать обо мне все, что угодно. Ведь вы же у меня идеальные родители. И у вас никогда не было ошибок! – Я взмахнула руками, разворачиваясь к Элине спиной. – Мне нужно было просто ваше внимание, – уже тише прошептала я, удаляясь. – Но и этого не заслуживаю.

      Я бросилась к своей машине, не пощадив каблуки и ноги. Проглотив слезы, нажала на газ в полную силу, наверняка скрипя колесами на всю улицу.

      Я знала, что Коул, будет давить по самому больному - по моему авторитету в колледже, по моей гордости, - но впутывать сюда родителей – это слишком. Ножевая глубокая рана.

      Плевать, что он со мной сделает. Плевать, что будет сегодня ночью.

      Я мечтаю только о том, чтобы расцарапать его лицо. Впечатать его в стену, обладая нечеловеческой силой, и разделить его телом ее пополам. Уничтожить, раздавить, втоптать в грязь…

      Плевать, что он вновь одержит верх. Я должна заглянуть в его бессовестные глаза прямо сейчас, и будь что будет.

      ГЛАВА 15

      POV Коул

      Ребекка задерживалась – фото я разослал давно и даже не пошел на сегодняшнюю открытую вечеринку братства, находясь в радостном предвкушении новой дозы. Бекку впустят в дом без проблем, она сольется с толпой девчонок, которые придут на сегодняшний вечер. Я представил, как она направляется к особняку, заметив кучу огней горящих в комнате. Наверное, очень расстроится, что я не позвал ее официально, но дорогу к моему кабинету она найдет сама. Определенно.

      Заскучав, я включил настольную лампу, взял в руки книгу, предварительно налив себе виски. Можно сказать, это был обычный вечер. Я даже зачитался «Повелителем мух» и находился на самом интересном моменте, когда услышал чьи-то каблуки, нарушающие тишину западного крыла и моего кабинета, в котором я находился. Возможно, это была одна из шлюх с вечеринки, но сердце радостно пропустило удар при мысли о том, что это может быть Ребекка.

      - Ты! – Вместе с ее криком дверь распахнулась так резко, будто она открыла ее ударом ноги. – Когда ты оставишь меня в покое?! Найди себе другую девочку для битья, урод.

      - Ты задержалась. – Я демонстративно захлопал в ладоши, положив книгу на стол. Ребекка предстала передо мной в красном платье из мягкой ткани. Такая легко задиралась и разрывалась – достаточно лишь протянуть руку и сделать это.

      - Встань! – скомандовала она, и я чуть ли не подавился от смеха. Девушка поглотила меня разрывающим взглядом, и я довольно лениво встал с кресла и обошел стол, чтобы присесть на него.

      - Ох, да ты командир. Тебе бы сворой солдат управлять. – Ее грудь тяжело опадала и поднималась на каждом выдохе. Лицо разгневанное, губы искусаны, и жаль, что не моими зубами.

      - Что тебе от меня нужно, урод? – снова повторила она, с отвращением глядя в мои глаза. Сделав несколько шагов ближе, Бекка оказалась рядом со мной. Теперь я видел, как ее подбородок дрожал то ли от злости, то ли от того, что она вот-вот заплачет.

      Я бы с удовольствием на это посмотрел. Так хотелось увидеть эту девочку сломленной, умоляющей о пощаде.

      - Разве ты еще не поняла? – все больше улыбался я, разговаривая с ней, как с глупенькой.

      - Если ты еще раз сделаешь какую-нибудь гадость, я...

      - Ты – что? – Ребекка замахнулась на меня ладонью, но я среагировал мгновенно и поймал ее руку в воздухе, шлепнув по предплечью. Я чувствовал на ладони ранки, которые остались после одного из моих последних подарков. - Совсем крыша поехала? – Я снисходительно взглянул на ее замахнувшуюся кисть, трепещущую в моем кулаке. – А?

      - Ты еще не знаешь, что это такое, – выдавила она, и в следующую секунду мои скулы пронзила острая боль – стерва нащупала позади меня стакан и со всей силы разбила его о мою голову. Жидкость стекала по моей шее, опускаясь на белую футболку.

      Наши движения были резкими, с паузами, как танго ненависти.

      - Сука, – выдохнул я, толкая ее в шкаф, который находился через два метра. Она уперлась руками в дерево, чтобы смягчить свой удар, но по лицу я понял, что она больно ударилась спиной, и с удовлетворением улыбнулся, наступая ближе.

      - Кто? Кто здесь папочка, а? – прорычал я, хватая ее за горло платья. Девушка оскалилась, как ядовитая змея, бросая на меня вызов из своих темных глаз. От такого взгляда даже у меня все внутренности сжимались. Кажется, я действительно ее разозлил…

      - Ну, уж точно не ты. – Вложив в свой удар всю свою силу, издав гортанный рык, она пихнула меня в другую сторону. Черт, в нее будто бес вселился. Всесильный дьявол. Спиной я ударил стеклянные часы, и позади меня они разбились вдребезги, к счастью, не оставляя на моей спине осколков. Звук от бьющегося стекла стоял такой, что было, и правда, жутко.

       - Зачем ты приперлась тогда? Зачем, Бекка? Соскучилась по моему члену, да? Признайся, – с остервенением кинулся на нее я, обхватывая талию девушки. Через секунду она была уже вбита в косяк двери, и я пытался ухватить ее за руки, которые она прятала за спиной. Злясь на самого себя, сжал дрожащие плечи девушки.

      - По чему там скучать? Да, размер вполне, но пользоваться ты им не умеешь, очевидно. – Она вырвалась из моей хватки и подняла колено вверх, но я успел отскочить от нее на метр, иначе девушка уж точно отправила бы меня в нокаут.

      - Зато, судя по твоим фотографиям, опыт у тебя большой. – Я зацокал языком, и, не выдержав, Ребекка накинулась на меня с кулаками и криком, хотя мы были уже в коридоре, куда в любую секунду мог кто-нибудь войти. Но сейчас это было последним, о чем мы думали. Оба.

      Я чувствовал кровь на своих губах, стекавшую вниз от моих скул. В воздухе стоял запах виски, смога и ненависти.

      - Какое тебе дело? – Она ударила меня кулаком прямо по ребрам, но, к счастью, у меня была крепкая защита из напряженных мышц. – Я тебя ненавижу!

      Лицо Бекки излучало непоколебимый огонь, и, не расслабляясь ни на секунду, она толкала меня вперед, надвигаясь ближе с каждым шагом, словно разъяренная пантера, заманивающая в угол свою добычу.

      По крайней мере, я позволил ей питать такую иллюзию, не сопротивляясь. С каждым ее толчком я только сильнее раскрывал руки и подманивал девушку к себе ладонями, призывая толкать меня еще и еще.

      Сильнее и сильнее. Пусть выпустит свою силу, чтобы остаться без нее, когда она окажется в моей постели.

      Подо мной.

      Безвольная и слабая, зависящая от своего хозяина.

      - Давай-давай, – подразнивал я, распаляя ее еще больше. Взгляд Ребекки метался по мне, словно молния, и запускал пожар в каждой клетке тела. – Я никого ненавидел так сильно, как тебя.

      - Нет! – возразила она, вновь лягая меня в стену, а точнее в дверь. Моя спина нарвалась на острую ручку, но от всплеска адреналина я ничего не почувствовал. – Все внутри меня горит от ослепительной ненависти к тебе!

      - Вза-им-но, – по слогам отчеканил я, посматривая на Бекку исподлобья. Когда она вновь захотела толкнуть меня, я схватил ее за край воротника платья и, дернув позади себя ручку двери, с силой закинул девушку в спальню, словно ненужную вещь. Внутри себя злорадно расхохотавшись, быстро запер дверь на замок и развернулся к ней, устремив на Ребекку свой испепеляющий взгляд: - Только мой жар способен поломать твои кости. – Мой собственный голос еще никогда не звучал так угрожающе. Наконец-то, когда девушка заметила, что попала в ловушку, я узрел в ее глазах страх и отчаяние. Но даже несмотря на это, она вновь побежала ко мне, сжав свои кулаки.

      - Урод! Отвратительное мерзкое чудовище! – Поймав ее за запястья в воздухе, развернул спиной к рядом стоящей тумбочке. Ребекка тряслась, как хрустальный стакан во время землетрясения.

      - Да, я такой, – заорал я в ее ухо, смахнув с тумбочки светильник, что стремительно полетел в сторону и вдребезги разбился на полу.

      - Отпусти! Отпусти меня! – истошным криком орала она и разрывала ударами грудь, брыкаясь в моих руках. Не выдержав продолжительной истерики, я наконец-то решил подчинить непокорную своей воле.

      Вцепившись пальцами в ее упругую задницу, я усадил Бекку на тумбочку и, обхватив ее затылок пальцами, прижал к своему лбу, тяжело дыша ей прямо в рот.

      - Ты сама пришла ко мне. Тебе нравится это… - срывающимся голосом прошептал я, раздвигая коленями ее ножки. Резко вжимаясь членом в ее промежность, задрал платье до живота, массируя кожу на ее попке. – Тебе нравится, Ребекка.

      - Нет… - пискнула она, прижавшись к моему члену еще крепче, так сильно, что я прекрасно чувствовал ее даже через ткань штанов.

      - Хватит бодаться, – хрипло заверил ее я, переводя руки на ее тонкие запястья. – Ты проиграла.

      - Нет! Я никогда не сдамся. До тех пор, пока ты не перестанешь лезть в мою жизнь. – Она задыхалась, переходя на низкий голос, играя сексуальными нотками.

      - Ты уже сдалась, – приколотил ее руки к стене, открывая себе ее дрожащее тело. Взглянув на грудь Бекки, удовлетворенно заметил, как напряглись ее соски, которым я всенепременно желал уделить внимание.

      Всю ночь, без остановки. Я намеревался поиметь ее во всех смыслах, свести с ума, довести до каления. Она никогда не забудет эту ночь и после сегодняшнего дня полностью окажется в моей власти. Как…

      - Игрушка. – Надавливая на ее руки, заставил прогнуться в спине так, чтобы она еще сильнее чувствовала мою эрекцию. – Ты моя игрушка. И ты меня разозлила своим спектаклем на вечере у своего отца.

      Она молчала, сжав губы – по-видимому, не желала выпускать свои стоны и, прищурив карие глаза, смотрела на меня с вызовом.

      - Поэтому, ты получила новый урок. – На миг я отпустил ее, чтобы снять рубашку. – Никто не смеет играть с моими игрушками.

      - Ты… Ты больной, - отчаянно шептала она, и я в который раз захотел заткнуть ее губы поцелуем, но это было бы глупым решением. Я сделаю это по-другому, только немного позже.

      - О да, я такой. Скоро ты запоешь совсем иначе… - убедительно произнес я, понимая, что ее руки снова начали вырываться, желая нанести мне новые удары под дых.

      - Тсс. Моя девочка. Моя игрушка. Успокойся, – почти нежно произнес я и, вырвав провод из розетки, крепко обмотал им ее запястья – крепко, до красных отметин.

      - Что ты, черт возьми, делаешь?! – Я закатил глаза, подумав о том, что и рот стоило бы чем-то заткнуть. Но я не готов был отказаться от стонов Ребекки.

      - Я хочу, чтобы твои пальчики не мешали мне играть с тобой, – сладко объяснил я, с силой разрывая ее платье. Ткань была такая тонкая, что сделать это не составило мне никакого труда. Она завопила, подарив мне море удовольствия своим криком.

      - Я куплю тебе миллион таких платьев.

      - Не нужны мне платья! Я хочу, чтобы ты отстал от меня! Отстал… - хныкала девушка, пока я оценивающе рассматривал ее белье. Красное, как я и хотел.

      - Ты надела его для меня. Ты пришла сюда ко мне. А теперь кричишь: «отпусти»? – Подавив усмешку в голосе, обхватил ее за ягодицы, заставив обвить мои бедра ногами. – О да, Бекка.

      - Коул…- В ее голос я впервые услышал слабые нотки. То ли я действительно достал ее, то ли это уже была долгожданная мольба и призыв к моим действиям. То, что она позвала меня по имени, заставило мое сердце пропустить пару ударов. - Не делай этого…- Обхватывая сильнее ее бедра, я поднял девушку с неудобной тумбы и поставил возле кровати, развернув ее лицом к столбу.

      - Чего – этого?

      Мои руки заскользили по ее телу, срывая с нее разорванные лохмотья. Волосы я перекинул через плечо, чтобы полюбоваться спинкой. Девушка отчаянно перебирала своими запястьями, желая вырваться из плена. Но дабы пресечь такие попытки на корню – я резко шлепнул ее по попке, оставляя на коже след от своей руки.

      - Коул! – вскрикнула она, перестав сопротивляться. Не знаю, чего было больше в голосе девушки: желания или сопротивления; боли или наслаждения. В любом случае, я прекрасно знал, что ей нравится, и чего она хочет.

      Она не хочет, чтобы было как всегда. Она хочет, чтобы ее взяли, не спрашивая разрешения.

      - Да, моя девочка? – Я перешел на ласки, поглаживая ее покрасневшие бедра. Мне не терпелось раздеть ее, но я медлил, мечтая растянуть удовольствие.

      - Ты делаешь мне больно. У меня затекли руки, – уже спокойно проговорила она, понимая, что ее истерики уже не имеют никакого смысла. Она одна. В моей спальне. Связанная по рукам, прижатая к столбу – ситуация, как ни крути, безвыходная.

      - Но ты же сама в этом виновата. – Я наклонился к ее уху и прикусил мочку зубами. Мои руки обхватили ее грудь, и, прижавшись членом к ее белью, я прикоснулся к ее соскам, то нежно поглаживая их, то зажимая между пальцев.

      - Ах… - Совсем тихий, едва уловимый стон, больше похожий на слабый вздох. Она издевалась надо мной, сдерживая желания внутри себя. Но по каждой мурашке, выступившей на ее теле, я понимал, как сильно она этого хочет.

      - Громче. Я хочу чтобы ты была громче, – промурлыкал я, впиваясь губами в кожу на ее шее до бордовых укусов. Я хотел оставить глубокие засосы на ее нежной коже, чтобы все знали, как ей было хорошо этой ночью.

      - Размечтался, тиран. – Она пыталась отодвинуться от меня, но я только сильнее прижимал ее ягодицы к своей промежности.

      - Не рыпайся. Чувствуй его. Ты же уже хорошо с ним знакома, и тебе нечего боятся. Помнишь, какой он и каков на вкус?

      Ребекка замолчала, и я сильнее нажал на ее соски, заставив ее затрепетать. Затем сорвал с нее остатки ткани, освобождая большую грудь, которую начал сжимать в своих ладонях. Великолепное чувство - у нее восхитительная грудь.

      - Помнишь? – уже строже спросил я, другой рукой лаская ее живот, спускаясь к намокшей киске. – Скажи мне.

      - Помню, – выдохнула она, когда мой палец раздвинул ее нижние губы, и дразнящими движениями заскользил по холмику.

      - Какой? – допытывался я, терзая ее шею, заставляя девушку метать голову из сторону в сторону. Запах ее волос и кожи затуманил мой разум.

      - Большой, – выдавила она, сдаваясь. Ее ноги непроизвольно раздвинулись, когда мои пальцы проникли в ее набухшее лоно. – И сладкий.

      - Тебе понравилось? Хочешь его еще, девочка? – В награду я провел языком по укусам на ее шейке.

      - Размечтался, – снова выплюнула она, чтобы показать характер.

      - То есть не хочешь? Мне прекратить? – Ее киска истекала на мою ладонь, и Ребекка, сама того не замечая, двигалась на встречу моим пальцам. Она хотела меня до дрожи в каждой клетке. Я мечтал абсолютно о том же.

      - Нет, – снова сорвался всхлип с ее губ, и, на секунду оторвавшись от нее полностью, я тоже разделся. Мне было жаль, что она не видит меня, но все же это было еще впереди.

      Я встал позади девушки и, приложив пальцы к подбородку, принялся рассматривать ее.

      - Что ты там делаешь? – испуганно и с разочарованием спросила она. Бекка пыталась сжать ноги, унимая возбуждение, но мне было прекрасно видно, как стекает влага по внутренней поверхности ее бедер.

      У нее была аппетитная попка и эти ямочки на пояснице, которые сводили меня с ума.

      - Рассматриваю тебя. – Снова сделав шаг вперед, я слегка раздвинул руками ее ягодицы и прижался головкой к ее лону.

      - Нет… - тихо простонала она, и это звучало как абсолютное, стопроцентное «да».

      - Нет? Мне прекратить? – снова подразнил я, впиваясь пальцами в ее бедра.

      - Да. Разумеется, идиот. Думаешь, я хочу этого? – нервно рассмеялась она, но тут же заткнулась, когда я надавил на ее лопатки, заставляя изогнуться. Затем я сжал свой член пальцами и медленно провел им между ее ягодиц.

      - К счастью, я это вижу. – Моя головка легко скользила по ее влажным сокам. Чувствуя, что уже сам изнываю от желания, еле сдерживался, чтобы не толкнуться в нее до самого конца.

      - Проверь свое гребанное зрение, – прошипела она, и, не выдержав, я обхватил ее лицо руками, засовывая пальцы прямо в ее неудержимый рот. Теперь она будет думать, что говорит.

      - Ммм… - замычала она, принимая их в ротик. Я тем временем все больше терял голову от возбуждения, дразня ее своим твердым, налитым членом. Черт, как я хочу оказаться внутри.

      - Какая же ты влажная. Это сводит меня с ума. Знание того, насколько ты этого хочешь… Еще и смеешь возникать.

      - Ммм! – снова несуразно пробормотала она, и я, прижав ладонь к ее животу, наконец-то развернул девушку к себе. Ее взгляд тут же заскользил по моему обнаженному телу: по татуировкам, по кубикам пресса и даже опустился до того места, которое еще пару минут назад прижималась к ней.

      - Ложись. – Дерзко выдохнув, обрушил ее на простыни, еще раз любуясь ее телом. – Бекка, я дам тебе немножко свободы.

      С этими словами я навис над ней на локтях, вглядываясь в темно карие глаза, наполненные страстью.

      - В последний раз прошу тебя отпустить меня, – все еще пыталась победить она, но то была лишь иллюзия. Ее ноги было широко раскрыты, и всем своим видом она показывала, что изнывает от желания почувствовать меня внутри себя.

      - Скоро ты забудешь это слово. «Отпустить». – Я уперся членом в ее киску, зарычав, вновь почувствовав на себе ее влажность.

      - Коул… - сдавалась она. Готов поспорить, на ее глазах сейчас выступят слезы. Слезы – потому что она не хочет признавать. Не хочет признавать, что она тоже одержима, что она зависима… И после того как мы попробуем, нас будет ломать. Без очередной дозы.

      - Да, девочка? – Я покусывал ее кожу везде, не задевая губ. Стремительно спустился к груди, и, обхватив ее ладонью, резко втянул в свои губы ее сосок. Она вскрикнула, когда я принялся ласкать его между зубами, и сильнее прижалась лоном к моей головке.

      - Тебе уже не терпится, не правда ли? – Вернулся к ее губам, застыв над ними. Она была так близко, и я даже хотел развязать ей руки, но еще не был уверен, что она не будет снова вырываться.

      - Коул…

      - Что – Коул? – И невыносимая тишина. Тишина, после которой грянет гром. - Скажи это, – приказал я, двигаясь около ее входа. Затем погрузился в нее на полдюйма, одаренный глухим, но протяжным стоном в ответ. - О, да. Скажи, как ты хочешь этого. Скажи мне, Беа. – Она развела свои ноги, приподнимая попку. Я готов был разорвать ее собственными руками, если она не произнесет это, и я, наконец, не выполню желаемое.

      Каждый мой нерв желал этого так невыносимо, что мне приходилось сдерживать себя изо всех сил.

      - Я не могу… Я проиграю… Аааааааааах. – Последний крик вырвался из ее губ в тот момент, когда я плюнул на все и резким быстрым толчком растянул ее киску. Насладившись этим лишь на мгновение, мне снова пришлось покинуть ее, чтобы она знала, от чего отказывается.

      - Коул, пожалуйста. – Тон ее голоса сразу же изменился, теперь она действительно не отдавала себе отчет в своих словах и действиях. – Пожалуйста.

      - Пожалуйста – что? – Усмехнувшись, упирался в нее, сходя с ума от нетерпения.

      - Пожалуйста, сделай это. Умоляю, – уже без сил стонала она, ерзая подо мной. Адреналин запустил мою кровь в два раза быстрее и знание того, что я довел ее до состояния, которого так ждал. Это вселило в меня новые запредельные силы.

      - Сделай – что? – Мой голос уже тоже был похож на хрип, все это мучило меня не меньше, чем Бекку. Самая сладкая и невыносимая пытка в моей жизни.

       - Заполни. – Правда сорвалась с ее губ, подтвержденная томным взглядом. – Я хочу тебя, хочу его… Внутри. Пожалуйста.

      - О да. – Я пробился в нее вновь, чувствуя, как ее стенки туго сжимают мой член. – О да, Бекка.

      - Коул, – в ответ простонала она, и я сорвал с ее рук кабель, освобождая ее действия. Мне хотелось, чтобы она трогала меня. Пусть даже бьет, пусть разрывает… Мне уже все равно.

      Я внутри нее, и там так сладко и тепло, и невыносимая истома заполняет все мое тело, заставляя двигаться в ней все быстрее и быстрее, подгоняя кровь к низу живота.

      - Черт, почему ты такая тесная. Ты же… - Я хотел произнести слово «шлюха», но осекся. Я просто взглянул на нее и понял, что не могу сказать ей этого сейчас. Ее лицо покрылось песчинками пота, а рот приоткрылся, издавая неудержимые стоны.

      Ее губы выглядели такими манящими, такими пухлыми…

      Нет, Коул. Ты не допустишь этой ошибки еще раз.

      - Сильнее, Коул, пожалуйста. Пожалуйста, делай это еще жестче, – стонала она, в то время как ее голова металась по простыни. Чтобы как-то отвлечься от ее ротика, я наклонился к ее ключицам и груди, кусая ее везде, куда мог добраться мой язык и зубы. Она орала как ненормальная каждый раз, когда я впивался в ее кожу и совершал в нее бешеный толчок, пробираясь через ее узкое лоно.

      - Да, я хочу глубже. Пожалуйста! – Она превратилась совсем в другую Бекку. Не сломленную, но умоляющую меня. Доставить ей как можно больше удовольствия.

      Крик отчаяния сорвался с ее губ, когда я покинул ее, чтобы лечь на спину и исполнить ее желание. Хочет глубже – будет ей глубже.

      Бесцеремонно и резко схватив ее за талию, усадил Бекку сверху, позволяя ей небывалую роскошь. Верховодить мной.

      - Вот так. Да, Бекка… - вырвалось у меня, когда я опустил на себя ее бедра и вонзился пальцами в ягодицы девушки. – Двигайся на мне, – приказал я, придерживая ее. – Теперь я максимально глубоко.

      - Дааааааа, – вскрикнула она, ерзая на моих бедрах, уперев свои ладони в мой пресс. Ее пальцы заметались по моему плоскому животу и обводили очертания кубиков.

      - Ты невыносимый. Я все еще тебя ненавижу, – стонала она, смахивая свои мокрые волосы со лба. Она выглядела королевой в моих глазах – сладострастное выражение лица, влажная от безумного секса кожа… Не хватало лишь вкусить то, что по праву принадлежало мне.

      - Тогда я буду сам ненавидеть тебя сильнее, стерва, – прошипел я, помогая ей двигаться на мне, делая это быстрее и быстрее. Жестче и жестче. Невыносимо и до упора, лишь изредка замедляясь.

      - Урод, – заныла она, когда я шлепнул ее по попке, заставляя прибавить скорость.

      - Что ты сказала? – Разозлившись, я с легкостью перевернул ее на лопатки, вновь закрывая все пути к отступлению. Закинув ее лодыжки на плечи, стал забивать в нее еще яростнее, чем прежде, запыхтев от приближающегося оргазма.

      - Коооул. Сделай это. Сделай это прямо сейчас, – закричала она, вонзаясь ногтями в мои мышцы на спине. Она больно процарапала меня вдоль позвоночника, оставляя рубцы.

      - Бекка…

      - Коул! – Она кричала мое имя, поддаваясь мне на встречу, в то время как я совершал в нее последние глубокие толчки, изливаясь в нее целиком и полностью. Я забыл обо всем. Желание сделать это в нее было таким сумасшедшим, что я просто отключил тревожный маячок в своих мыслях.

      Я дико прохрипел, зарываясь в ее волосы, протаскивая девушку вверх по простыням, чувствуя, как ее мышцы сокращаются и забирают меня всего, высасывают последние силы.

      Вдохнув аромат ее волос, почувствовал небывалое расслабление, потеряв свой разум. Бекка лежала неподвижно – оргазм накрыл ее с головой, оставляя без энергии.

      Что только что произошло? Как я докатился до такого?

      Ведь я жаждал издеваться над ней, жаждал унижать. Мне нравилось это и нравится до сих пор.

      Но судя по ее затуманенному взгляду, я только что превознес ее на вершину блаженства.

      Но мои размышления об этом были недолгими – уже в следующую секунду настоящая Картер вернулась: нахмурившись, она уперлась ладонями в мою грудь и, застонав, принялась сталкивать меня с ее беззащитного тела.

      ГЛАВА 16

      POV Ребекка

      После криков, стонов и бьющегося стекла, которые я наблюдала последние часы, эта вмиг наступившая тишина казалась мне разрывающей.

      Чувства были такими, будто я нахожусь в кипятке, и от нас с Коулом то и дело отлетают мерцающие искры.

      Я только что горела; я только что превратилась в сплошной огонь, и я… Совершенно не думала о том, что делаю и говорю.

      А теперь я не знала как себя вести, мне просто хотелось взять в руку что-нибудь острое и отплатить ему за все, что он со мной делает.

      За то, что издевается, шантажирует и будет продолжать это делать, покуда я буду вестись на его уловки.

      За то, что мучает, соблазняет и сводит с ума.

      За то, что ненависть которую я питаю к Коулу ярче, чем любое другое чувство, которое мне доводилось испытывать.

      Невероятная потребность просто касаться его, просто чувствовать его, и теперь, когда я знаю, как это бывает… Я не смогу согласиться на меньшее.

      Больше никогда.

      В моей жизни было много зависимостей: еда, никотин, даже наркотики, а особенно - чужое мнение. Но это все меркло перед единственной жаждой – жаждой слияния с человеком, который, по сути, ничем не отличается от других.

      Да, это тело превосходно – крепкие мышцы, загадочные татуировки, сила и воля… Но таких миллионы, а тянет лишь только к нему. Это как безумное наваждение, от которого никак не избавиться.

      Я вглядываюсь в лицо Коула, пытаясь спихнуть его с себя, и вижу его глаза такими, какие они есть – серебристо серые, слегка туманные и лукавые. Длинные черные ресницы, которые по несправедливости дарованы ему природой. Шрам под губой, который так устрашал меня в детстве.

      Я всегда его жезйбй боялась. И боюсь до сих пор. В любую секунду он может взорваться, превратиться в демона, который будет придумывать все новые и новые способы изощрений и издевательств надо мной.

      И не всегда они будут такими приятными, как сегодняшние.

      Я коснулась руками его скул, чувствуя под ладонью кровь. Да уж, повздорили мы перед этим сильно. И сейчас я ненавидела его еще больше за то, что только что умоляла его взять меня грубо, жестко и властно.

       - Охренеть, – вырвалось у него, когда он вышел из меня. Я почувствовала холод, пустоту и до конца пришла в себя, сгребая в руки простыни. Я попыталась закрыться любой ценой, но не тут-то было. Коул одним рывком потянул их на себя, заставляя меня обнажиться.

      - Чего я там не видел? – ухмыльнулся он, заострив внимание на моих сосках. Он буравил их взглядом, как будто у него не было возможности только что рассмотреть их.

      - Ты ублюдок… Испортил мне платье, забрал простыни... – Я судорожно принялась тянуться к подушкам, чтобы хоть как-то закрыться. Но это было бессмысленно.

      - Стой, – взглядом остановил меня он, слегка нахмурившись. – Бекка, мы голые, оба. Не волнуйся ты так. Более того, я только что трахал и кончил в тебя.

      - И…? – Я вскрикнула, когда он потянул меня за щиколотку и вновь приблизил к себе, раздвинув ноги. Коул делал это так, будто я и вправду была его игрушкой. Захотел – взял, захотел – отшлепал, захотел – обнял.

      - Ты заполнена мною. Вся. – Он облизнул губы, проводя пальцами по моему клитору. Импульс желания вновь метнулся к низу моего живота, и я в который раз возненавидела себя за бесхарактерность. – Мне это нравится.

      - Ну, тогда почему у тебя такое лицо? – Я вгляделась в его глаза, которыми он уставился на меня. – Ты же сам называл себя «папочкой».

      Тут произошло что-то небывалое. Коула затрясло… Так, как будто все его демоны внутри бились в истерике. Глаза потемнели вновь, и гримаса боли исказила его лицо.

      - Черт! – гневно выругался он, сжимая мои ноги до невыносимой боли. – Черт, черт, только не это… Этого не может быть…

      Я, конечно, понимаю, что он вряд ли хотел стать отцом в двадцать два года, но вид у него был такой, как будто он боялся чего-то куда более серьезного. Я никогда не видела прежде эту его сторону – сторону, за которой он скрывал все свои тайны.

      - Я пью таблетки, – успокоила Коула я, вырывая ногу из его хватки.

      Коул выдохнул, расслабляя мышцы. Затем он встал и вальяжной походкой прошелся по комнате. Мой взгляд прилип к его накаченной попе – еще никогда я не ловила себя на мысли, что мне нравится этот ракурс мужчин… Но его фигура была эталоном сексуальности и мужественности, несмотря на то, что он не был слишком большим.

      Да, высоким. Да, накаченным. Но не таким, как крепкие качки из журналов про бодибилдинг. Просто рельефным. Как Древнегреческий воин.

      Да уж, если он Македонский, то я его Роксана…

      - Настолько уродлив, что не можешь оторвать взгляд? – съязвил он, открывая свой шкаф. Я покраснела. И как он догадался? У него, что, глаза на затылке?

      - У меня глаза на затылке, – произнес он, словно прочитав мои мысли вслух. Коул достал какие-то две вещи в своем шкафу и развернулся ко мне, кидая в мою сторону что-то бело-голубое. Сам же он облачился в новые пижамные штаны, наподобие тех, что были на нем, когда я пришла.

      - Хочу курить, – нервно заметил он, доставая сигареты и зажигалку. Глядя на него, мне тоже захотелось никотина. Курила я изредка, потому что в последнее время предпочитала кальян. – Ты можешь одеться.

      - Мне не нужно твое разрешение.

      - Нужно. – Он поджал губы, в то время как я взяла в руки его голубую рубашку в клетку. – Ты будешь раздеваться… Одеваться… Столько раз, сколько я захочу. Когда я захочу. И где я этого захочу. По моей первой просьбе. Тебе это понятно?

      Коул вдохнул в себя никотин, приближаясь ко мне. Никакой дым не мешал мне наконец-то разглядеть его тело со всех сторон.

      У него было много татуировок – практически вся правая рука была забита. Левая – гораздо меньше, но, думаю, он на этом не остановится. Когда он был повернут спиной, я заметила еще одну тату на лопатках. Вдобавок ко всему, его тело по-прежнему было в отметинах, только на этот раз они побледнели – все-таки, прошло какое-то время, с тех пор как кто-то его истязал.

      Кто это мог быть? В моей голове совершенно не укладывалось то, что кто-то мог сломить Коула или прогнуть под себя. Да он скорее задушит обидчика одной левой, чем будет терпеть к себе такое отношение.

      Когда он приблизился ближе и встал ко мне в профиль, я позволила себе полюбоваться его накаченными косыми мышцами и пробежалась вверх – на его шее блестела серебряная цепочка, а на цепочке висело то, что привело меня в настоящий шок.

      - Ты носишь крестик? – поинтересовалась я. В следующую секунду он громко закашлял, подавившись дымом. Приготовившись к новой вспышке гнева, я предпочла поскорее облачиться в его рубашку.

      Она пахла Коулом – мускус, кожа и нотки кедра. Мне хорошо был знаком этот аромат, от которого любая женщина могла бы стать токсикоманкой. Dior Fahrenheit. Я еле сдержалась от желания с носом закутаться в воротник рубашки. Только бы он забыл ее забрать.

      - Не твое дело, – выплюнул, наконец, он, глядя на меня сверху вниз. – Близость не дает тебе право наглеть и задавать вопросы. Понятно?

      - Нет, – дерзко ответила я, поднимаясь на простынях на колени и вырывая сигарету из его рук. Мне необходимо было угомонить нервы, иначе еще чуть-чуть и я бы расцарапала его лицо до новой порции крови.

      Ага. А потом успешно бы оказалась привязанной, закованной и использованной снова.

      - Когда ты прекратишь это? Когда перестанешь издеваться? – напрямую задала вопрос я, вдохнув пряный дым, который заполнил мою грудь, убивая всех бабочек, которые посмели зародиться по отношению к Коулу.

      - Ты проиграла пари. – Он наклонился к моему лицу, зажав мою шею между своих рук. Взгляд Коула – взгляд покровителя, - бросал меня в мелкую дрожь, и я закрыла глаза, чтобы избавиться от этого чувства. – Поэтому ты будешь и впредь слушаться меня.

      - Я устала от твоих игр, – просто призналась я, вырываясь из его рук вновь. Уж слишком страшно мне было, когда его ладони смыкались на моей шее. – Ты слишком жесток.

      - Я? – Он расхохотался, забирая сигарету. Втянув скулы, он вдохнул дым, затем, выпустив облачко смога, затушил ее о пепельницу, стоящую на прикроватной тумбочке. – Мне ли говорить о жестокости? Разве я хладнокровный убийца? Как ты.

      Его слова поражают меня прямо в сердце, и, закипая от гнева, я набрасываюсь на его лицо с ногтями, вонзая их в рану от сегодняшнего стакана с виски. Он не стонет. Более того, ни один мускул не дергается на его лице. Пока я давлю на больное место и дышу ему в губы. Он долго смотрит на них, а потом медленно обнимает меня за талию, поглаживая руками по пояснице.

      - Успокойся. – Его голос, четкий и отчетливый, рассеивает мою вспышку гнева. Глаза гипнотизирует, унося разум куда-то далеко. Туда, где нет воспоминаний.

      - Отпусти меня… Перестань мучить… - отчаянно шепчу я, по-прежнему держа его лицо в ладонях. Он не сопротивляется, мы почти похожи на романтичную пару и будто бы вот-вот объяснимся друг другу в любви.

      Но это лишь иллюзия.

      - Ты делаешь мне больно. Раз за разом. Ты рушишь мою жизнь…

      - А разве ты живешь? Ты существуешь, Бекка. Ты живешь в коконе из собственных стереотипов и мыслей, в которых ты так заботишься о том, что же о тебе подумают. Я наблюдал за тобой. Я знаю.

      - Ты ничего обо мне не знаешь! - Мой голос срывается, когда я произношу это признание. – Моя ненависть к тебе, как наваждение.

      - Я сейчас расплачусь, так трогательно, – съерничал он, смахивая невидимую слезу с лица. Он отстранился от меня и полез в тумбочку рядом с кроватью. – Это экстази.

      Он зажал между большим и указательным пальцем маленькую розовую таблеточку.

      - Это крэк. – В другой руке Коул держал пакетик с белым порошком.

      Я нахмурилась, не понимая, к чему он клонит. Хотя нет, понимала к чему.

      - Здесь, в братстве, полно этого дерьма. Иногда балуюсь, – произнес Коул, растягивая слова. – И если бы я выбирал между этими вещами, я бы выбрал тебя.

      Я замерла, когда он положил таблетку на тумбочку, а рядом раскатал белую дорожку кокса, все еще не понимая, что происходит

      - Я просто хочу, чтобы ты поняла. Почему я издеваюсь над тобой. – Он поглядел на меня вполне серьезно. Будто рассказывает мне что-то важное о сотворении мира. – Это приносит мне удовольствие. Как наркотик. Я не могу от этого отказаться. И я бы выбрал тебя.

      Тут я совсем оторопела, начиная понимать, что он только что произнес. Коул буквально признался в том, что в его шантаже, в его издевках нет совершенно НИКАКОЙ цели. Он и раньше это говорил, но я не могла уложить это в своей невразумительной головке.

      Я всегда думала, что Коул нацелено мстит мне за школьные годы.

      Но наш рыцарь был куда более ненормальным.

       - А что выберешь ты? – Он склонил голову набок, с интересом поглядывая на меня. Черт, это какая-то очередная игра… Какая-то глупая уловка. Может он решил и вовсе отравить меня?

      Решил раздавить меня моим же оружием.

      - Ты же помнишь, как сделала это. Тогда, на той вечеринке. Ты просто предложила ей сделать это. А сейчас я предоставляю выбор тебе, – спокойно произносил Коул, завораживая меня своим голосом. – Но я предлагаю тебе альтернативу. Считай, это некий тест.

      Так, понятно. Все это не просто так. Он что-то проверят. Ради своей прихоти. Ставит надо мной эксперименты.

      - Ты можешь принять таблеточку, которая так много говорит о твоем прошлом. Можешь попробовать это. – Он кивнул в сторону белого порошка. – А можешь сказать мне, чтобы я трахнул тебя второй раз за ночь. Тогда ты точно не отравишься, и нам обоим будет хорошо.

      С этими словами он потянул меня за локон волос, пододвигая к тумбочке.

      - Какой выбор сделаешь, Ребекка?

      Извилины в моем мозгу напряглись, как будто он задал мне неразрешимую задачку. Задачу на логику, еще и с подвохом. Я просто смотрела на его ладонь, замеревшую рядом с таблеткой, и вспоминала, как она разрушила чью-то жизнь.

      Тут мой взгляд упал на запястье Коула, туда, где была изображена татуировка скорпиона – изображение заканчивалось в районе лучевой кости, там, где отчетливо проступали его вены.

      Сердце забилось быстрее от только что замеченного.

      Поперечные вдоль запястья полосы.

      Рубцы были затянутыми, еле заметными. Давнишними. С того случая, как он нанес себе их наверняка прошло много лет. Были ли они в школе? Я не помнила.

      Но факт того, что Коул наносил себе такие увечья, оставался фактом.

      Черт возьми.

      - Ты резал вены? – Коул тут же перевернул свою руку, метнув на меня полный злости взгляд.

       - Выбирай! – рявкнул он, и его крик отдавался шумом в моих ушах.

      - Очередная пытка, да? Да вот выбор у меня маленький, – подметила я, потянувшись к белой дорожке. – Я лучше отравлюсь, чем снова пересплю с тобой, Коул Стоунэм. Надеюсь, ты подсыпал мне быстродействующий яд.

      А потом я вдохнула запах, от которого мгновенно онемел язык и небо. Закрыв глаза, почувствовала негу и покалывание во всем теле. Не сильно увлекаясь, оторвалась от этого дерьма и откинулась на атласные подушки.

      - Отлично, – пробормотал Коул, вставая. – Я, конечно, и не надеялся на то, что ты выберешь меня.

      - В твоих мечтах, – пролепетала я, зарываясь во все подушки. Мне одновременно захотелось танцевать и спать. Кинуться к Коулу и разнести его комнату в клочья. Обнять его плечи или задушить его как тогда в ванной.

      - Зачем тебе гитары и музыкальные инструменты? Почему у тебя много тупых и бессмысленных татух? – Я завалила его бессмысленными вопросами, напоминая маленькую девочку с глупой блаженной улыбкой на лице.

      Коул вдруг резко повернул меня на бок и бессовестно задрал мою рубашку до пупка. О, черт, он опять начнет сейчас это…

      Но, к моему удивлению, он просто с интересом провел ладонью по змее на моем бедре, что, несомненно, тоже принесло возбуждение. И оно было таким странным… Смешанным в эйфорией, происходящей в моей голове.

- Слишком много вопросов. – Он ущипнул меня за кожу на пояснице и опустил рубашку вновь. – Я скорпион по знаку зодиака, всего лишь. И я хорошо пою.

      - Да ну, – скептически заметила я, вздернув одну бровь. Затем скрестила руки на груди и села в позу лотоса, взглядом попросив его продемонстрировать навыки.

      - Хочешь, чтобы я спел? – усмехнулся Коул, поморщившись. – Хорошо, Бекка. Я позволю тебе узнать кое-что и обо мне. Потому что о тебе я знаю все, вопреки твоим воплям об обратном.

      - Что ты знаешь…? – спросила я, но Коул меня уже не слушал. Все той же походкой Короля он направился к своей гитаре и, присев на стул, что стоял рядом с роялем, провел рукой по струнам.

      Комната наполнилась звуками музыки. Я, не отрываясь, глядела на Коула, слушая его голос – к моему разочарованию, пел он потрясающе. Было так странно понимать, что даже в таком темном и жестоком парне, есть что-то хорошее. Почти святое.

      Музыка всегда была для меня чем-то особенным. Я прекрасно знала песню, которую он исполнял, и это была The Getaway Plan – Oceans Between Us.

      Он делал это с закрытыми глазами, его руки уверенно скользили по грифу и по струнам. Боже, эти руки, которыми он совершал со мной такие поступки.

      Сильные и грубые. Им чужда нежность – по крайней мере, пока я этого не видела. Но с гитарой он обращался как человек, способный на что-то большее, чем ненависть.

      Он обращался с ней так, будто действительно любил.

      Возможно, все эти мысли так и остались бы мыслями, если бы я не чувствовала себя обдолбанной. Мне казалось, что Коул поет целую вечность, но стрелка на часах и не думала сдвигаться. Стайка мушек заплясала прямо перед моими глазами, и я уже плохо видела Коула и его гитару. Внезапно мне захотелось плакать, будто под действием наркотиков все мои чувства собирались вырваться на волю, разрывая кожу.

      Я прислушивалась к словам песни, которые стали доноситься до меня эхом, будто бы издалека…

      «There is a place that I remember, where we were sheltered from our sins» (прим. слова песни. Перевод с англ. «Я помню то место, где мы были защищены от наших грехов»).

      Я слышу некоторые фразы урывками. Эмоции начинают бить ключом, я встаю с постели и, держась за виски, пошатываясь, хожу по комнате. Мне хочется бежать, бежать вперед, ведь это было одним из моих любимых дел.

      «But there's no point in looking backwards, when there are oceans between us» ( прим. слова песни. Перевод с англ. «Но нет никакого смысла возвращаться назад, пока есть эти океаны между нами»).

      Грудь сдавливает, когда я слышу эти слова, вновь и вновь посматривая на Коула и не отражая всю реальность. Голова кружится, и я окончательно теряю контроль над собой.

      ГЛАВА 17

      POV Коул

      Ребекка сделала не тот выбор, который я ожидал. Я думала, что она встанет и уйдет, бросив этот несчастный порошок мне в рожу. Но подобное случилось несколько позже.

      Этот секс вовсе не сделал меня уязвимым, да и Бекка ничего не поменяла в моей сущности. Но почему то именно сейчас мне захотелось немного открыться ей – а может, другая моя сторона проснулась именно в этот момент.

      На миг я забыл о темноте. Забыл о том, кто мой отец, и кем являюсь я. Забыл о том, что врач прописал мне тонны лекарств, которые я так и не принял.

      И я совершенно не вспоминал об этом, пытаясь быть обычным, но все же жестким человеком. Но не жестоким. А между этими двумя понятиями пролегала тонкая грань.

      И все же Ребекка сделала наилучший выбор из предложенных – конечно, я бы не отказался от нашего крышесносного секса, но это было бы слишком просто. Скучно, если бы она захотела этого вот так просто, второй раз подряд попросила об этом сама, даже не сопротивляясь.

      Выбрав «не меня», она в очередной раз показала мне, что я не пуп земли, которым я себя считал.

      Поставила на место мой самый любимый грех – гордыню.

      Открыться я решил еще и из тех соображений, чтоб привязать ее больше. Мне было мало того, что она просто зависит от моего тела. Я хотел, чтобы она увидела во мне что-то, что удивит ее.

      А поскольку из приятных и милых вещей я умел только петь, решил попробовать это. Хотя… Я играл довольно тяжелую музыку, но сейчас мой выбор остановился на The Getaway Plan – Oceans Between Us.

      Я просто отключил все свои мысли, закрыл глаза и начал играть.

      Кроме музыки не слышал абсолютно ничего, но чувствовал взгляд Ребекки на своих руках. Я был уверен, что она сейчас внимательно следит за моими движениями.

      И не знал, как посмотрю ей в глаза, после того как доиграю. Для меня это было то же самое, что обнажить душу – если таковая имеется.

      Почти дойдя до кульминации песни, я вдруг услышал шаги, а открыв глаза, заметил, что Ребекка плавно ходит взад вперед, пересекая комнату. При этом она держится за голову и изредка переворачивает длинные волосы с одного плеча на другое.

      Моя рубашка, как ни крути, ей к лицу – правда, мне так хотелось, чтобы она была покороче и открывала ее упругие бедра.

      - Хватит! Хватит! – вдруг закричала она, указывая на меня пальцем. По ее глазам я понял, что она совершенно стеклянная. Но еще больше был поражен, как при свете луны в них отражаются слезы. - Прекрати! – Ребекка обхватила себя руками, напоминая мне самого себя в период припадков. Она была в отчаянии. Она что-то вспомнила. – Ты все знаешь! Ты ВСЕ знаешь!

      Девушка взмахнула руками, стремительно подбежав ко мне. И секунды не прошло, как она принялась вырывать у меня гитару, будто окончательно потеряла разум.

      - Этого не было… Скажи, что этого не было! – кричала она, обращаясь то ли ко мне, то ли к кому-то незримо присутствующему рядом с нами.

      Ребекка метнула мою гитару в другой угол, как мусор, и крови во мне закипела. Я был уже наготове, чтобы угомонить ее, но девушка побежала вперед, сметая все на своем пути. В одной лишь голубой рубашке, она выбежала в коридор.

      - Черт, – выругался я понимая, что там ее может ждать куча братьев, вечеринка и еще одни фотографии ее позора. – Вот черт.

      Я помчался за ней, наблюдая за тем, как она несется по длинному плохо освещенному коридору. Периодически девушка вытягивала руку в сторону, разбивая светильники и роняя свечи на своем пути. А этого дерьма было полно понаставлено вдоль всего коридора.

      - Бекка, остановись, – приказал я, но девушка даже не обернулась. Когда я достиг лестницы, она уже босая стремглав неслась вниз прямиком на вечеринку братства. Играла громкая музыка – какой-то безвкусный реп и электро.

      Ребекка пробежала через зал, где были собраны некоторые члены братства и с дюжину шлюх. Тристан и Александр были во главе этого сборища. Когда Бекка пронеслась мимо них, они даже не сразу поняли, что это было. Хорошо хоть не успеют достать свои телефоны…

      Черт, и какого хрена я вообще за ней бегу? Беспокоюсь?

      Она под кайфом. Кто знает, что взбрело ненормальной в голову.

      Она может побежать куда угодно, может сесть в таком состоянии за руль.

      - Эй, Коул, ты решил к нам присоединиться? – донеслось из толпы, но я пробежал мимо, только сейчас понимая, что одет лишь в одни пижамные штаны. Похрен.

      Они все равно мои пешки и ни слова сказать не посмеют.

      - Ого, это разве не Картер пробежала? Он что ее пялит?

      - Красавчик! – Это все, что я слышал, когда пронесся через зал, обещая себе, что намылю им морды.

      Протаранив парадную дверь, увидел, как Ребекка уже почти добежала до главных ворот, и набрал в легкие груду воздуха, чтобы догнать девушку.

      - Бекка! – Из груди вырвался пронзающий крик, который я сам от себя не ожидал. Я дернул ее за руку, как только догнал, и заглянул в ее черные океаны слез.

      Они не стекали, они лишь скопились в ее очах – она сдерживала их, как могла, но вот-вот защитная плотина прорвется, и они выйдут из берегов.

      - Этого не было! Скажи, что этого не было! Скажи, что я не делала этого! – словно в приступе, скрывающимся голосом повторяла она, мотая головой из стороны в сторону. - Скажи, скажи, СКАЖИ!

      - Остановись! – Не отдавая себе отчет, не сильно ударил ее по голове в области уха. Так, чтобы просто отрезвить. Она на миг замерла, но затем вновь сморщилась, возвращаясь в припадок.

      - Ты сам говорил это! Ты назвал меня убийцей… Но этого не было… Или все таки было… - Она выглядела ужасно, напоминая мне отца, когда тот не совладал с собой. И я прекрасно понимал, что Я довел ее до такого состояния. Конечно, все события в ее жизни не были такими сахарными, какими казались со стороны, и все же последнюю лепту перед ее нервным срывом внес именно я.

      И почему-то я в первый раз не радовался ее боли. Наверное, потому что это уже не было похоже на издевательство. Ее личность рушилась на моих глазах. И это было мне слишком знакомо, чтобы я мог получать удовольствие от такого зрелища.

      - Прекрати я сказал! – Мои руки взметнулись в воздух в нетерпении схватить ее и отнести домой. Но она избежала этого и толкнула меня так сильно, прямо в грудину, что я упал на траву и даже не заметил, как это произошло.

      - Черт возьми, – выругался, чувствуя, как голову режет от удара. Бекка уже вовсю бежала вперед, выбегая за решетку забора.

      Я побежал за ней, не жалея сил, но бегала чертовка слишком быстро – она могла бы победить в Олимпийских играх, но, что уж там… Не жалея босых ног, она рвалась вперед, убегая от своего прошлого.

      От неизвестности. От самой себя.

      - Ребекка! – снова вырвалось у меня, когда она обернулась.

      - Не беги за мной! Оставь! – Тут она выбежала на дорогу, по которой туда-сюда беспрерывно ездили десятки машин.

      Мое сердце сбилось с привычных ударов, пуль поднялся до максимальной точки и царапал грудь изнутри. Ребекка стояла посреди дороги, сжав свои кулачки, и плакала, пока мимо нее пролетали машины, без перерыва сигналя девушке.

      Мое сердце сбилось с привычных ударов, пуль поднялся до максимальной точки и царапал грудь изнутри. Ребекка стояла посреди дороги, сжав свои кулачки, и плакала, пока мимо нее пролетали машины, без перерыва сигналя девушке, в одной моей гребанной рубашке.

      - Уйди с дороги! – Мой голос сорвался на крик, но она меня не слышала. Девушка смотрела в одну точку перед собой, и ее губы неустанно шевелились.

      - Я этого не делала! Этого не было! Не было! – истошно повторяла она, обнимая локтями свою голову и запутанные волосы.

      Сигнал одной из надвигающихся машин увеличился и пронзил мои уши – белый мини-вэн был настолько огромным, что занимал как раз тот участок середины дороги, на котором стояла Ребекка.

      Нет, нет, нет. Она же, черт возьми, ничего не соображает.

      Она не уйдет.

      За считанные доли секунды в моей голове пронеслись тысячи вариантов развития событий.

      Но я мог допустить только единственный верный из них. Отключив нахрен весь свой мозг, я с диким кличем пустился на дорогу. Мой бег сопровождался душераздирающим скрипом тормозов и сигналом.

      - Бекка, – заорал я ей в ухо, налетая на девушку, сталкивая ее своим телом вперед, на тротуар противоположной части дороги.

      В тот момент, когда мы уже лежим на «безопасной» земле, позади нас проносится белый мини-вэн, и мужик из него орет нам, как сумасшедший. Этот звон звучит в моих ушах, как рок.

      Но и как облегчение.

      Я наполовину закрываю Ребекку своим телом, даже не представляя, как вся эта картина выглядит со стороны.

      Ночь. Улочка возле набережной загружена движением даже в это время – а рядом на тротуаре лежит полуголый парень, яростно сжимая за плечи черноволосую девушку в клетчатой рубашке, большей ей на три размера.

      На миг, который длится вечность, мы смотрим друг в другу глаза – они все еще сверкают от слез, лицо искаженно гримасой боли и отчаяния, и, держа ее руку на шее, я чувствую как бешено колотится сердце в груди девушки.

      Почти в такт с моим. Тяжело дыша, я нависаю над ней всем телом и понимаю, что этот ужасный эпизод позади.

      Но вдруг Ребекка сама обхватывает меня за шею, за лицо, цепляется за меня руками, словно хочет вскарабкаться наверх. Девушка неистово прижимается своими губами к моим, и сначала я просто леденею от таких действий…

      Время будто бы останавливается. Я никогда не целовался до этого момента, но это не важно.

      Важно то, что ее вкус, как наркотик, заполняет мой разум, ее поцелуй манит меня в край абсолютной Нирваны.

      Она страстно зажимает мои губы между своими, покусывая, поедая, терзая их. В ответ я вытворяю с ней то же самое, глубоко проникая языком в ее осмелевший рот. Она влажная и горячая, губы мягкие и податливые, и я даже не догадывался о том, что это почти так же приятно, как быть в ней.

      Мысли о том, что мой член мог бы сейчас купаться в ее влаге и теплоте, пробуждает мое возбуждение с новой силой, и сам того не замечая, я чувствую, как сжимаю ее горло.

      - Какая же ты сука, – шепчу я, едва отрываясь от ее губ, и вновь набрасываюсь на них еще с большей жадностью. – Ты могла нас убить.

      Девушка больно кусает мою нижнюю губу и оттягивает ее на себя, с вызовом глядя мне в глаза. Теперь я вижу в них признаки разума и понимания происходящего. Она давит мои губы до крови, как ненасытная кошка.

      - Не думала, что ты будешь так переживать, – просто отвечает она и снова целует, запуская свои холодные пальцы мне в волосы. Эта фраза опускает меня на землю, и я отрываюсь от ее сладости, прожигая яростным взглядом ее насквозь.

      - Не за тебя, – проворчал я, злясь на самого себя. Я только что показал ей свою слабость. Ответил на дурацкие поцелуи, на эту приманку…- За себя. И за свою рубашку.

      - Я плохо помню, что произошло, – пробормотала она. Ее голос перекрывали проезжающие мимо машины, которые постоянно сигналили двум идиотам, которые разлеглись у самой дороги. – Потом я задержала дыхание… И… Боже, как мне хорошо.

      Она снова начала что-то шептать, закатывая глаза. Не думал, что ее так накроет с маленькой дозы. Наверное, она давно завязала с этим, поэтому ее организм так отреагировал на новую порцию.

      - Я отнесу тебя домой. – Медленно подняв ее на руки, я поплелся в сторону братства, чтобы уложить девушку в машину. – Но это ничего не меняет, я надеюсь, ты понимаешь.

      - Ты не перестанешь издеваться надо мной? – Ее взгляд стал осмысленным, и она с надеждой посмотрела на меня, задевая пальцами порез на моей щеке.

      - Никогда, – снисходительно фыркнул я, удивляясь тому, что она еще рассчитывает на помилование.

      - Даже после того, что между нами было?

      - Отличный секс и пара поцелуев только распалили мое желание доминировать над тобой, – злобно ухмыльнулся я, подходя к автомобилю. Усадив ее на кресло и захлопнув дверь, встал, на секунду призадумавшись над всем, что произошло сегодня.

      Я теряю хватку.

      Это ни в коем случае делать нельзя. Нельзя быть таким сопливым и нельзя ее целовать.

      В следующий раз она получит по губам, если вновь попутается это сделать.

      А потом я оттрахаю ее за этот проступок так, что она еще потом долго не сможет сидеть.

      ГЛАВА 18

      Флешбэк.

      POV Коул

      Я счастлив, несмотря на то, что нахожусь в чулане под лестницей. Здесь у меня был целый мир, в который я погружался, когда скрывался от него. Маленький светильник над головой, небольшой диванный пуфик и полочки с моими любимыми игрушками были для меня отдушиной.

      Некоторые из моих игрушек были живыми. Мне всегда нравились эти маленькие загадочные существа. Несмотря на то, что мне недавно исполнилось десять, я уже давно перечитал все книжки по биологии и изучил насекомых, которые мне были наиболее интересны:

      - Афро, – прошептал я, постукивая указательным пальцем по бабочке, которая трепетала в прозрачной банке. Сверху я организовал ей специальные дырочки для создания кислородного вакуума, а внутри накидал мандаринных долек. Афро была большой бабочкой – ее я купил в специальном магазине. Продавец сказала мне, что такие бабочки живут всего две недели, но я отчаянно надеялся, что, благодаря моему уходу, это будет не так. – Может купить тебе друга?

      Бабочка замерла, будто бы одобрила мою идею. У Афро были красивые голубые крылья с четкими черными узорами на тканях.

      - А ты, Фоукс. – Достав маленькую ящерку из соседней банки, я пригрел ее у себя на руке. Это была обычная маленькая ящерица размером с ладонь. Больше всего мне нравились ее длинный хвостик и приятные перепончатые лапки. – У тебя тоже когда-нибудь будут друзья.

      - Ну и ты, Аврион. - Я перешел к последнему экземпляру моей маленькой коллекции. В небольшом террариуме очень медленно и лениво передвигалась крохотная змея. Продавец сказала мне, что она не ядовитая и мухи не обидит. И все же я знал, что даже такая маленькая змейка вряд ли вызвала бы умиление у других людей. Если они, конечно, были нормальными.

      Тяжело вздохнув, я в последний раз окинул полку со зверушками и вернулся к паре машинок, с которыми любил играть. Одна была черная блестящая и большая – такая же, как у моего дедушки. Он редко разговаривал со мной, потому что был очень занятым человеком. И все же я был счастлив каждый раз, когда он встречал меня из школы на этом автомобиле. Я мечтал когда-нибудь управлять таким же.

      А еще я мечтал о подруге. И не просто о такой, как тупые девчонки из нашего класса, а о настоящей подруге, которая понимает меня. Которой бы нравились мои увлечения. И чтоб при взгляде на мою коллекцию она не падала в обморок, а спешила узнать их так же, как и я.

      Вдруг я вздрогнул, услышав, как по лестнице ступают тяжелые шаги отца, затем какой-то суетливый бег, лай и крики.

      - Где ты? – подразнивал он, вызывая меня. Я задержал дыхание и выключил свет, чтобы отец не додумался искать меня здесь. – Коооооул.

      Нет, нет, нет. Ты не найдешь меня.

      По крайней мере, сейчас он помнит мое имя. Поэтому не должно произойти ничего страшного… Я надеюсь.

      Мой отец не умел контролировать себя. Я знал об этом слишком мало - от меня скрывали, а его увозили, когда случались припадки. Но однажды я это видел. А потом подслушал какой-то разговор между дедушкой и бабушкой, назвавшие кучу непонятных мне слов, которые потом пришлось прояснять в энциклопедии.

      Среди них фигурировали такие, как «Шизофрения», «Лобно-височная-Дименция» (на этом термине я вообще выпал) и «Бешенство». Далее они сами терялись в догадках и обсуждали какие-то больницы. Но самая пугающая для меня фраза звучала так... Я до сих пор слышал, с каким сожалениям произносит ее дед:

      «Наша дочь оставила мальчика. Что же будет с Коулом? Ему нужно пройти обследование. Он может быть социально опасен».

      Дальше бабушка принялась переубеждать деда в обратном. Кажется, она говорила, что не замечала никаких «признаков». О чем они говорят, и что это за признаки, мне было невдомек, и все же мне стало очень жутко от их разговора.

      Социально опасен.

      Караул, мне вообще-то десять лет. Да, мне нравятся насекомые, я люблю смотреть ужастики и уже вовсю читаю Стивена Кинга. И что? Чем я могу быть опасен?

      Эти вопросы я никогда бы не осмелился задать. Мне, в принципе, было не с кем поговорить. С тех пор как мама покинула нас, отец стал еще чаще выходить из себя, и наши разговоры свелись к минимуму.

      Я уже молчу о том, что как-то раз он попытался закинуть меня в кипящую воду, но дед вовремя пришел домой и остановил его. Он практически опустил меня в кипяток с головой, но по его глазам я отлично понимал, что он не видит меня.

       Как сейчас помню эти стеклянные серые очи, не выражающие никаких эмоций. И эту ужасно горячую воду, прожигающую меня насквозь.

      Это было не единственным, но самым ужасным из всего, что помню.

      Тут в дверь чулана раздался стук, и я судорожно огляделся по сторонам: это глупо, здесь совершенно негде спрятаться. Затем дверь пнули тяжелым ботинком, и сверху на меня посыпались крошки от потолочной краски.

      - Выходи. Я знаю, что ты там. – Еще один сильный пинок. Еще чуть-чуть и отец выломает мою дверь, поэтому мне ничего не остается, как сдаться. Повернув дверную щеколду, я присаживаюсь обратно на пуфик и стараюсь закрыться руками. Это происходит непроизвольно – всего лишь самый простой способ защиты, который приходит мне на ум.

      - Вот ты где, – выплевывает мужчина, глядя на меня. Я смотрю на отца. Он выглядит вполне нормальным, приятным мужчиной, но это только если не смотреть на его выражение лица. Вполне приличный дорогой костюм и лакированные ботинки, даже галстук и блестящие запонки. Мой отец был деловым человеком в те дни, когда совладал с собой. Такое сейчас случалось очень редко, и каждый раз я старался держаться от него в стороне. Такие вот странные вспышки бывали у него, ну, раз в пару месяцев. В остальное время он либо работал, не замечая меня; либо запирался в своем кабинете, где засыпал на кипах бумаг; либо приходил в мою комнату, пока сплю, и долго просил прощения, считая, что я уже вижу десятый сон.

      Но нет. Я все прекрасно слышал. Я слышал каждое его слово, и чаще всего это было беспрерывное «прости».

      Иногда к нему еще добавлялось: «Я не знаю, как с этим бороться».

      - Ты что, боишься меня? Трус, – выплюнул он, и я поднял взгляд на его искаженное уродством лицо, несмотря на идеальные черты. На шее отца были отметины, как будто его кто-то царапал. На щеках порезы от ножа, но уже зажившие. Я сам видел, как он это делает с собой. И не раз задавался вопросом: «почему?».

      - Я не трус. – Мой голос напомнил мне девчачий, потому что я действительно его боялся. Я вдруг представлял, что он снова отнесет меня в ванную, и меня передернуло от воспоминаний о жгучем кипятке.

      - Мы сейчас это проверим. – Тут он злорадно рассмеялся и, засунув два пальца в рот, засвистел. В ответ на его призыв я услышал веселый лай и легкое перебирание лапками по паркету. Это был наш пес Дрейк - черная бойцовая собака породы Кане-Корсо, которую я очень любил. Но так же я знал, что в природе этого вида собак заложено быть довольно агрессивными и злыми.

      И Дрейк был таким – каждого нового гостя он встречал гневным лаем и оскалом огромных и острых зубов. Поначалу его все очень сильно боялись, но потом, когда я или отец объясняли Дрейку, что это «наши», он успокаивался. Отца он слушался больше чем меня, наверное, потому, что тот, в свое время, проводил с ним очень много тренировок. Это был настоящий, натренированный пес, который, при желании, мог растерзать по приказу. Или наоборот – стать ищейкой и, к примеру, помогать полиции. Он знал сотни команд, и, если честно, был моим единственным другом после трех созданий в моей коллекции. Но сейчас Дрейк был настроен весьма недружелюбно, и я заметил какие-то изменения во взгляде пса – обычно он никогда не скалился на меня таким образом.

      - Где мои деньги, поддонок? – вдруг спросил отец, как ни в чем не бывало. Я уставился на него, совершенно ничего не понимая. Но по его взгляду я разобрал то, что он опять не видит то, что я – всего лишь его сын. – В последний раз спрашиваю: ГДЕ. МОИ. ДЕНЬГИ?

      - Пап… Это я, Коул, – просто сказал я, еще больше вбиваясь в стену, будучи раздавленным под его серым взглядом. Нет… Сейчас это были не серые глаза. Это были черные раскрытые зрачки и налитые кровью белки – явные признаки того, что отец давно не пил лекарства.

      - Не отнекивайся, ублюдок. Я знаю, что ты украл у меня миллионы долларов. И ты поплатишься за это. – Он злорадно расхохотался, при этом схватив Дрейка за ошейник. Пес сначала жалобно заскулил, а затем вновь оскалился подобая самому Дьяволу. – Мой гончий быстро вставит тебе мозги на место, и ты вернешь мне мои деньги, ничтожество.

      - Что? П-п-пап… П-пап… Не надо, – прохрипел я, увидев, как он раззадоривает Дрейка – бьет его по морде, голове и зубам, тянет ошейник, перекрывая Дрейку воздух. Я знал, для чего он это делает – чтобы разозлить бедного пса еще больше. Чтобы у него была причина накинуться на второго хозяина в случае приказа.

      - Ты их вернешь? Прямо сейчас!

      - У меня нет никаких денег! НЕТУ! – заорал я, прерываемый диким ревом Дрейка. Он зашевелил лапами на одном месте, словно бык, готовый броситься на своего матадора.

      - Дрейк, взять его! – скомандовал отец и отпустил пса на волю, выпуская шипованный ошейник из его рук.

      В следующую секунду я почувствовал дикую боль, от которой, чуть было, не потерял сознание. Пес набросился на меня, как на свежий кусок шницеля, кусая меня прямо в кожу под губой.

      Я уперся руками в его шерсть и попытался не переходить на крик:

      - Дрейк, не надо. Дрейк, это я, Коул… Дрейк, перестань! – просил я, пока озлобленный пес царапал меня лапами и толкал в стену. На подбородке растеклось такое количество крови, что я даже не желала это увидеть. Я просто знал, что моя рана растерзана, но виноват в этом не Дрейк.

      Собрав всю свою силу воли в кулак и усмирив мыслями боль, схватил пса за ошейник и, посмотрев ему прямо в глаза, прошипел:

      - Хватит.

      Пес заскулил, убирая свой дикий оскал, и взгляд его прояснился: его зубы были в крови, глаза темные, как самая страшная часть ночи. Все это сопровождалось хлопками в ладоши и душераздирающим смехом моего отца.

      Я повернул голову в сторону банки с бабочкой – она была по-прежнему красива. Ее крылья завораживали мой взгляд до тех пор, пока я не увидел свое отражение. Я и так не был симпатичным мальчиком, а теперь ко всему прочему добавился огромный, истекающий кровью шрам. Я никогда не видел ничего более уродливого, не считая разъяренного взгляда своего отца.

      Флешбэк.

       POV Ребекка

      - Я давала тебе право говорить со мной? – грубо выплевываю я, приподнимая подбородок. Плечи Мэлани Блэк, которая все еще сидит передо мной, сотрясаются от слез.

      - Но ты сама ко мне первая обратилась, – оправдывается она, но затем со злостью добавляет. – Поганая ты стерва, Картер. Ты мне не нравишься.

      Я знаю, что в школе меня ненавидит все, кроме большей части людей, которые только и умеют, что подлизываться. Поэтому я даже иногда уважаю такие смелые выпады в мою сторону. И, тем не менее, этой девчонке стоит быть помягче в своих выражениях.

      - Ну, – утвердительно киваю головой, понимая, что кем бы мы ни являлись на самом деле, сейчас – обе валяемся на полу: отчаянные, брошенные и одинокие. – Я такая, потому что не хочу, чтобы такие молокососы, как твой парень, вытирали об меня ноги.

      Мэлани даже приоткрыла рот, заслушавшись меня.

      - Ты для него просто вещь, просто никчемная тряпка, потому что ты сама так позволила с собой обращаться, не правда ли? Добровольно. – Начинаю давить на нее, чувствуя, как кровь в моих венах закипает. Иногда люблю перегибать палку – двадцать четыре часа в сутки я должна поддерживать свой авторитет и каждый раз видеть в глазах других то, что меня уважают.

      Уважают за то, что я не размазня.

      Ненавидят за то, что я долбанная мразь.

      Ну и что? Зато никто из них не может меня задеть по-настоящему. Никто, кроме родителей.

      - Но… - Мэл хотела что-то сказать, но осеклась, тяжело вздохнув. – Ты права, Картер. Так и есть. Не знаю, что со мной происходило рядом с ним. Обычно я не такая. Но ему, казалось бы, все готова отдать…

      - Отдать какому-то жалкому существу все? – Я усмехнулась, поразившись тому, как такое вообще приходит в голову. – Единственный человек, которому ты можешь довериться и отдать все – это ты сама.

      - Тебе легко говорить. Ты никогда не любила, – отрезала Мэлани, вытирая с щек потекший макияж. – И тебя никто никогда не лю-бил.

      Последние слова она произнесла, с каким-то диким удовольствием, которое отразилось на радужке ее глаз. Небрежно брошенная фраза, словно тонкая игла, пронзила мое сердце, пробивая его стальную броню.

      - Любви нет – это всего лишь секс. Дружбы тоже нет – взаимный кратковременный интерес, не более того. – Я сильнее сжала в руках пузырек с таблетками, с каждой своей мыслью желая проглотить хоть одну. Или все залпом.

      Мэлани посмотрела на меня долгим внимательным взглядом, и я прекрасно понимала, что мне удалось произвести на нее впечатление.

      На самом деле я не считала так. Где-то в глубине своей души, я верила в настоящую и искреннюю любовь, просто знала, что она бывает безумно редко и уж точно не случится со мной. Не случится – потому что я не готова отдавать себя, не требуя ничего взамен.

      Только на таких условиях, любовь, в моем понимании, считалась бы настоящей и волшебной. И к тому же, все-таки, несуществующей.

      - Как же курить охота, – просто говорит девушка, устав со мной препираться. Мы сидели на полу так, словно были лучшими подружками, которых только что бросили их парни. – Сигаретки не найдется?

      - Нет. – Я раскрываю ладонь и приоткрываю пузырек с таблетками, что оставил мне Трей. Они маленькие, розовые и гладкие. – Только это.

      - Да ладно. – Ее лицо вытягивается, и она морщиться, глядя на меня в упор.

      Я не думаю.

      Я просто открываю рот и смело проглатываю целую таблетку, после которой остается сухость во рту и дурной привкус. Почти мгновенно хочется выпить несколько литров воды, лишь бы перебить это чувство и успокоить махом подскочивший пульс.

      - Хочешь? – закатывая глаза, спрашиваю. Я пока не чувствую никакого кайфа, но мне не хочется делать это одной. Мне необходима компания, и я хочу, чтобы Мэлани тоже решилась это попробовать.

      Мы же просто попробуем и все. В этом нет ничего страшного. В нашем возрасте все это делают, а кто и того хуже. Это всего лишь экстази - я знаю, я читала, что от него не бывает ничего плохого. Просто будет немножко весело.

      - Просто будет немножко весело, – подтверждаю вслух я и трясу пузырьком перед ее глазами. – Хочешь?

      Мэлани сначала смотрит на меня неуверенно, с опаской. Но, помолчав с полминуты, яростно выпаливает:

      - Давай. Мне нужна смелость, перед тем как я пойду и расцарапаю лицо той сучке, с которой он переспал. – Она протягивает руку, и я вкладываю в ее ладонь розовую таблетку.

      - Ты должна пойти и сделать это с ним. Та несчастная ни в чем не виновата. Она такая же глупая, как и ты. – Мне вдруг хочется встать и побежать. Пойти спуститься вниз, потанцевать вместе со всеми. Я буквально чувствую, как собственные удары сердца оглушают меня.

      - Дай мне еще одну, – выпаливает она, проглотив таблетку. – Дай, Картер. Я ничего не почувствовала.

      Сначала я замешкалась: может не стоит шутить даже с такими «безопасными» таблетками? Может и мне принять вторую и оторвемся вместе?

      Но меня уже и от этой вставило не хило. Голова кружилась так, будто я только что прокатилась на «Американских горках», причем не один раз.

      - Без проблем. – Рука автоматически потянулась к ней, и я вручила девушке весь пузырек, потому что он мне был не особо нужен. Мэл достала оттуда одну таблетку, как и обещала, и проглотила ее следом за предыдущей.

      - Чувствуешь что-нибудь? – спросила она, нахмурившись. – Я только то, что очень хочу пить.

      - Немного кружится голова. И хочется еще раз поговорить с отражение в унитазе, – парирую я, вскидывая бровь. Мэлани усмехается, поднимаясь с пола.

      - А ты не такая дерьмовая, Картер, – наконец произносит она, глядя на меня сверху вниз. Мне это не нравится, поэтому я тоже встаю на ноги, сравнявшись с ней.

      - Ты просто под кайфом, – еле шевеля губами шепчу я, понимая, что мне нужно на свежий воздух. – Пойдем на улицу.

      - Пойдем, – соглашается Мэлани, вдруг взяв меня за руку. Если бы мой разум не был настолько затуманен, я бы, наверное, одернула свои наманикюренные пальчики. Но только крепче сжала ее ладонь, и мы, смеясь без причины, начали спускаться по лестнице.

      - Только сначала мы немного потанцуем, – громко визжит она, спускаясь в гостиную, где привлекает к себе всеобщее внимание. Никого не замечая вокруг, она идет в самую гущу танцующей толпы и начинает откровенно двигаться.

      Черт возьми, да она станет звездой сегодняшнего вечера. Я бы с удовольствием присоединилась к ней, но мне даже дышать тяжело – настолько становится жарко. Будто меня только что положили на раскаленную сковороду и вдобавок посыпали специями. Жар окутывает всю кожу, и, глядя на Мэлани, я вижу, как с ней происходит то же самое, только в разы сильнее: ее одежда насквозь мокрая, пот стекает со лба ручьями, а волосы такие влажные, как будто она только что прошлась под дождем. Под приличным таким ливнем, где-нибудь, эдак, в Лондоне.

      Жарко. Очень жарко. Пульс пробивает мое горло.

      Наши дни.

      POV Ребекка

      Я резко сажусь на своей кровати, хватаясь за голову, и сжимаю указательными пальцами свои ноющие виски.

      Это всего лишь сон. Всего лишь…

      Реальность.

      - Нет, нет. – Комок из слез застревает где-то в грудине и стремительно поднимается наверх. – Этого не было…

      «Убийца». – Я вспоминаю надпись на двери в свою комнату и вздрагиваю. Лай проснувшегося Зевса добавляет мне тревоги.

      Аккуратно опустившись назад на подушки, пытаюсь отделаться от неприятного сна. Но если от сна так легко избавиться, то от воспоминаний гораздо труднее.

      Так просто было просто забыть об этом. Забыть о том, как всего лишь одна маленькая глупость и одно маленькое равнодушие могло привести к непоправимой ошибке.

      Раньше это было легко – потому что я всегда знала, что это только моя тайна, мое бремя. Но теперь была прекрасно осведомлена о том, что Коулу все известно.

      Да, у него нет, и никогда не будет никаких прямых доказательств. Его цель – не наказать меня законом, а просто свести с ума, каждый раз капая на больное, заставляя меня вспоминать то, что я сделала.

      Но откуда он может знать…?

      И опять же, ответ очевиден:

      Я наблюдал за тобой, Бекка.

      Он был словно тень, словно моя совесть, которая преследовала меня по пятам.

      Я до сих пор сдерживаю слезы, не смея выпустить их наружу. Вспоминаю то, как Мэлани падает прямо на танцполе, содрогаясь в непрерывных судорогах. Я видела, как ей плохо. Видела, как ее колени подкашиваются, и что ей нужна чья-то помощь…

      Но я ничего не сделала для того, чтобы ей помочь.

      К тому моменту, как я решилась вызвать 911, они уже приехали сами – знаю, их вызвал кто-то другой. И теперь, сложив пазл вместе, я догадывалась, что это был Коул.

      Не знаю, почему это произошло. Я не знаю правды, но для меня она оставалась единственной – я предложила таблетки Мэлани. Две таблетки.

      Если бы я спокойно убрала их в свой карман или оставила их полеживать на полу, ничего бы этого не произошло. Но нет.

      Мне нужно было нагадить. Мне нужно было втянуть постороннего человека в свои жестокие игры.

      Мне не хотелось быть единственной падшей мразью в том коридоре.

      Попробуй со мной. А почему бы и нет?

      Мелкая дрожь пробивает меня, и я чувствую безумный мороз на своей коже, несмотря на то, что на улице стоит неимоверная жара.

      Как я вообще оказалась в своей постели? Мысль о том, что Коул тащил меня сюда на своих двоих на виду у всей общаги, не давала мне покоя. Но другие варианты мне в голову не приходили.

      Я сгибаю пальцы на своих руках до противного хруста, стараясь успокоить нервы. Меня ломает. Я жажду забыться.

      Черт, как хочется кайфа. Стремительно встаю с постели, роясь в своих вещах – да, припрятанный пакетик с коксом сейчас, как нельзя, будет кстати.

      Мои руки судорожно бегают в поисках маленькой нычки, но нигде не находят ее.

      - Черт! – Истерично сметаю со своего туалетного столика всю косметику. Все нахрен разбивается, и я падаю на пол, ударяясь лбом о паркет.

      А потом просто начинаю рыдать, сворачиваясь в беззащитную позу эмбриона.

      Совесть, которую пробудил во мне Коул, начинает уничтожать меня, словно кислотный дождь, по капле въедающийся мне под кожу.

      Я рыдаю так, что хочется потерять сознание, лишь бы не чувствовать, как соленые слезы выедают мои глаза, опаляют губы. Скатываются дикими ручьями по искаженному гримасой лицу. На лбу вздуваются вены, норовя вот-вот взорваться.

      Из груди вырывается дикий вой, сопровождаемый лаем Зевса, который опускается рядом со мной, дружелюбно полизывая меня.

      Знаю, что он хочет меня успокоить, но не хочу его видеть. Мне так мерзко, так противно от самой себя… Кто я вообще такая?

      Что хорошего я сделала? Абсолютно ничего. Я грязная, прогнившая тварь. Даже после того, как собственноручно всучила Мэлани таблетки, я повторила почти то же самое совсем недавно – с Эмили (отсылка к первому роману серии: «Позволь мне тебя коснуться»).

      Я подсыпала наркотик ничуть не слабее прямиком в ее пунш и была всем довольна. Какой же тварью надо быть, чтобы вытворять такое.

      А?

      И Коул видит меня насквозь. Как ему не противно меня целовать? Не противно трахать?

      Я бью по паркету кулаком, стараясь остановить свой вой, но, в итоге, реву еще сильнее, выплакивая все то, что держала в себе многие годы. Я омерзительна. Я кусок говна, а все мое напускное высокомерие – это всего лишь маска.

      Я – как красивая конфетка с прогнившей начинкой внутри.

      Я так долго держала это в себе, так долго даже не думала об этом, просто убегала от своих мыслей, выстраивая в голове непробиваемую стену. Никто бы никогда не догадался о том, что съедает, что мучает меня внутри на самом деле.

      Даже я сама, до последней поры, не так уж сильно осознавала все происходящее.

      Мне нравилось купаться в своей черни, трахаться со всеми подряд, якобы никому не открывая свое сердце – ведь это так просто, когда все парни сливаются для тебя в одну сплошную перематывающуюся фотопленку.

      Никаких привязанностей. Никаких забот. И никаких терзаний думами о последствиях

      Никому не удавалось меня приручить, вставить мозги на место. Может, родители были правы в том, что я бестолковое создание.

      Вся моя гордость сейчас рассеялась по ветру, Коул раздавил ее, оставив от нее лишь пустое место.

      Не потому, что он шантажировал меня. Не потому, что обращался так, как ему хочется.

      А потому, что сделал меня зависимой. Подсевшей на него, как на иглу.

      Даже сейчас, когда я сотрясаюсь от гнева к Коулу, хочу его объятий. Хочу его тела; хочу, чтобы он бил, зажимал, заламывал мне руки. Да пусть, что угодно делает, только лишь делает это – пусть повышает мою значимость.

      И он два раза спас мне жизнь.

      Тут Зевс вновь лает, заставляя меня прекратить плакать. Так часто бывает – ревешь навзрыд, а потом понимаешь, что слезы все равно уже ничего не изменят.

      Ничто на свете не способно повернуть время вспять и исправить ошибки.

      Ничто и никогда.

      Сначала я встаю на колени, медленно забираясь по табуретке к туалетному столику. Оторопело смотрю на свое красное лицо в отражении и дико улыбаюсь натянутой поддельной улыбкой.

      Несмотря на эту гребенную минутку слабости, я должна вернуться к своему прежнему состоянию. Состоянию аморфного, железного существа – змеи, которая скинет с себя старую кожу и обретет новую жизнь.

      Я Картер, и у меня гораздо больше, чем девять жизней, и Коулу следует это уяснить. Что теперь он не посмеет меня шантажировать. Теперь, когда я слишком хорошо помню его поцелуй на своих губах и понимаю, что он тоже ослаб…

      Так не целуют, когда плевать. Даже вполовину не так.

      Поэтому, я думаю. Стоит теперь подыграть ему. Ведь я так сильно хотела найти его слабое место, но, походу, теперь этим слабым местом стала я.

      ГЛАВА 19

      POV Коул

       С Ребеккой стоит завязать на время – этот поцелуй был ни к чему. Надеюсь, она не помнит его, к тому же, пока я нес девушку в общагу, чувствовал себя таким жалким. Будто забочусь о девушке. Будто мне важно, чтобы она спала в своей постели, а не где-нибудь на траве или асфальте, валяясь под кайфом.

      Сегодня же ко мне придут две шлюхи, я их оттрахаю и даже не вспомню, как зовут эту чертовку.

      Весь этот вечер, то, как Ребекка чуть ли не бросилась под колеса машин, и воспоминания об отца извели меня. Сейчас я находился в собственном террариуме и держал Анубиса на своих плечах. Змей ласково обвивал мой торс, прилипая к коже своим упругим склизким телом. Его туловище пролегало через отметины – синяки,- а голова спускалась к одному из запястий с порезами.

      Ребекка знает о том, что я хотел с собой сделать.

      Я бросаю смелый взгляд на свое отражение и вижу там порочное чудовище, не ведущее ни тепла, ни света.

      Социально опасное чудовище.

      В любой момент я могу перейти все границы – в голове что-нибудь щелкнет, и мои контролируемые издевательства над Ребеккой станут какими-нибудь поистине дикими и изощренными.

      Например, как издевательства моего отца. Человека, в котором жили три разных личности, одна из которых была дьяволом, другая - жалким подобием человека, а третья - им самим.

      Он был болен. Он был сумасшедшим. И я наверняка был таким же. Просто я еще слишком молод, и мои клетки могут держать все под контролем в течение двадцати четырех часов.

      За редким исключением.

      Помню, как я впервые понял, кто такой мой отец, и кем, следовательно, могу оказаться я.

      Действительно – изгоем, побочным и испорченным.

      Не очень-то приятно осознавать, что в любую секунду ты можешь облить своего друга (если таковой бы имелся) кипятком, или перерезать ему горло.

      Быстро и не задумываясь – так, как он сделал это с Дрейком.

      Черт, при одном воспоминании о последнем всхлипе пса у меня в горле встает небывалый комок горечи.

      «Нет, только не Дрейк!» - проносится мой собственный истошный плач в моей голове, как яркая вспышка воспоминания.

      В следующий раз это может быть горло Ребекки. Почему нет? Я с таким наслаждением зажимаю ее глотку меж пальцев.

      Я получаю сумасшедший кайф, когда она корчится подо мной, накрываемая оргазмом. Желание толкать в нее глубже и яростнее не покидает меня ни на секунду.

      Анубис соскальзывает с меня, открывая мне мое тело во всей «красе».

      То были даже не отцовские отметины, а мои собственные пальцы, царапающие мою кожу. Я так хотел причинить боль самому себе.

      Мне казалось, что смогу избавиться от этого. Мне не хотелось быть ненормальным. И я уж точно не хотел сгнить в психушке, как он.

      Даже вены порезать было проще, чем позволить себе думать о таком исходе. Но, на самом деле, я просто не отдавал себе отчет в своих действиях, снедаемый безумным страхом.

      Страхом быть носителем испорченного гена.

      Эта мысль преследовала меня всегда и везде, где бы я ни находился. Мысль о том, что я псих.

      И она же делала меня им в полной мере.

      Не просто странным, не просто «не от мира сего».

      Даже в школе я закрывался от всех, не обращая на этих придурков внимания, чтобы лишний раз не сорваться ни на кого и не проделать непоправимое.

      Но иногда бывали ужасно сладкие минуты – минуты, когда мне действительно хотелось сделать с ними что-нибудь ужасное.

      Особенно с Ребеккой. Я так долго мечтал целиком и полностью завладеть ее разумом, телом и душой, что это стало навязчивой идей.

      Я даже пошел в братство, лишь бы появиться перед ней как можно более эффектно. Хотя, на это были и другие причины – стать президентом Братства, пойти по стопам отца – весь этот путь непроизвольно пролегал в моей голове, как единственный.

      Далее – наиграться с Ребеккой, пожить полной этого удовольствия жизнью, а потом отправиться в психушку, где мне и место.

      Врачи называют меня «тяжелым случаем», и я даже не хочу знать, почему.

      Все, проще говоря, - хватит размазывать сопли.

      Пора доказать самому себе, что Ребекка не владеет ни моим разумом, ни моим членом, и яростно совокупиться с другими красивыми самочками.

      POV Ребекка

      Дружба с Дмитрием (отсылка к герою книги первой части серии, которая называется «Позволь мне тебя коснуться») пошла мне только на руку, в итоге.

      Я и сама не заметила, как в мою голову пришел план по избавлению от прессинга Коула. Больше никакого шантажа.

      Я буду свободной, только если найду что-то, что смогу использовать против него.

      Подорвать то, что имело бы для него значение - власть.

      Он же питается ею, как оголодавший вампир, просидевший сотни лет без человеческой крови.

      Ему постоянно нужен кто-то, кого он будет жалить, командовать, доминировать, и, более того, этим кем-то была не только я.

      Я видела, как он общается с братьями - как с назойливыми мухами. Даже Тристана, Гидеона и Александра поставил по струнке - ту самую знаменитую триаду.

      Да только теперь он был их хозяином, и они то и дело заглядывали Коулу в рот.

      Я не знала, как ему удается обретать такую силу над людьми. Возможно, это дар. Возможно, он гипнотизирует всех, и это не удивительно с такими-то пронизывающими серыми глазищами.

      Я оделась максимально просто - совсем не в своем стиле: просто черную юбку - солнце на талии с поясом - и кроп-топ, под который "случайно" забыла надеть белье; маленькие черные балетки, чтобы не стучать по кафелю каблуками; и отправилась вперед - прямиком в черное сердце братства на поиски драгоценных улик.

      Так вот, дружба с Дмитрием пошла мне на пользу в том плане, что я знала все лазейки в братство, и даже имела ключ, к парочке из них.

      Я прекрасно знала место, которое Дмитрий мне строго-настрого запретил посещать в свое время, и, конечно же, первым делом, отправляясь на поиски, я направилась туда.

      Потому что прекрасно знала, что лежит в этой запретной комнате. 286988526 / 24-окт-2016

      Куча компромата на Коула и его, так называемых, друзей.

      Небольшая затюканная комнатушка с огромными железными стеллажами, покрытыми пылью. Они не так часто сюда заходили - предпочитали хранить товар в своих комнатах по чуть-чуть. Лишь изредка забегая на склад.

      Я прошлась по маленькой узкой комнатке, в которой вполне умещались богатства стоимостью в несколько миллионов долларов.

      Интересно, Коул тоже торговал наркотой или, так забегал сюда догнаться?

      - Ох, даже все подписано. - Я присмотрелась к названию "Голландский", которая зияла над огромной стопкой пачек из белого пороха. - Какие они педанты.

      Наверняка заправлял всем Гидеон - он со своей маниакальной аккуратностью отлично вписывался в мой образ о человеке, что так заботливо разложил и подписал наркоту по полкам.

      - Что тут у нас еще? - тихо прошептала я, открывая два железных ящика. Черт.

      С кем я вообще связалась? Я, конечно, знала плохую славу некоторых братств, но никак не думала, что именно наше окажется одним из этих мафиозных групп, совершающих дикие преступления.

      Я много не знала. Дмитрий никогда не рассказывал мне. Но в те времена, когда мы с ним общались, знала, что они проделывали с новичками.

      Пытали их, проверяя психологическую подготовку и потенциальную верность братству.

      Тех, кто проводил проверку слишком плохо, не впускали, запугивали так, что жертвы были и рады забыть о братстве. И никому никогда не рассказывать о пытках, что они здесь пережили.

      Тех, кто проводил проверку слишком хорошо – стойко и выносливо, - отсекали сразу, как слишком сильных волей людей, неподвластных влиянию секты.

      Что тогда здесь делал Коул? Он не был похож на главаря этого сброда, несмотря на то, что считался Президентом братства. Мне было трудно представить его разъезжающим по сделкам и продающим наркотики.

      А вот оружие, которое я увидела в раскрывшейся тумбочке, действительно меня напугало. Наточенные ножи, блестящие пистолеты.

      Если кто-нибудь заметит меня рядом с этой комнатой, то это все.

      Я судорожно достаю из-за пояса телефон и фоткаю каждую мелочь в комнате. Здесь довольно-таки холодно, но мурашками я покрываюсь вовсе не из-за этого.

      Мне просто жутко. Жутко, что в мире все так устроено. Столько бабла поднимают на наркотиках, а наркотики поднимаются на сломленных жизнях.

      Человеку ведь всегда мало реальности. Так трудно найти счастье в мгновении и так легко купить его за пару баксов – конечно, это лишь пробный товар.

      Следующая доза будет в три раза дороже. Еще одна – в четыре. И так по наростояющей, пока человек не будет готов продать собственную почку ради порошочка «счастья».

      Мерзость.

      Я чувствую себя причастной ко всему этому, и от этого только хуже.

      Сделав глубокий вдох, откладываю самобичевание на потом – как говорила Скарлетт О`хара: «Я подумаю об этом завтра».

      Мне не терпится выйти из этой комнаты, и, если честно, я хочу совершить полную глупость – сразу помчаться в полицию и сдать их всех нахрен.

      Пусть они сожгут этот гребанный дом и все, что здесь творилось. Пусть Коул (даже если он этим не занимается, что, конечно же, не правда) оставит меня в покое. Я представляю, как на Суде посмотрю ему в глаза, когда ему и всем этим тварям вынесут приговор.

      Все это было бы прекрасно, если бы не было настолько печально – я заслуживала той же участи, что они.

      Я была ничуть не лучше.

      Только я втолкала таблетки бесплатно и единожды, но этого раза хватило, чтобы мечты Мэлани Блэк превратились в пепел.

      ***

      Я слышу, женский смех, и прочие звуки, за дверью, в спальню Коула. Забив на то, что исход этого вечера может оказаться не в мою пользу, я набираю в грудь воздух и врываюсь в комнату Коула без стука и приглашения.

      И вот он – лежит. Расправил мускулистые руки на атласных подушках. Справа стоит блондинка в одном кружевном белом боди, которое сливается с ее бледно-фарфоровой кожей. Ее красивая фигура не компенсирует ей отсутствие вкуса и милого личика.

      По левую сторону от Коула, уже почти взобравшись на него, сидит рыжая – и ох, она абсолютно голая. Меня передергивает от этого зрелища и от мысли о том, что он трахал, или собирался это сделать с этими двумя дешевыми безвкусными девушками.

      И вот в своем царстве расположился Коул. Господин, не меньше. Не хватает только опахала над головой и гарема побольше.

      Его глаза были полуприкрыты, но как только я зашла, они широко распахнулись. Мышцы его тела сразу же напряглись, как будто это было его защитной реакцией.

      - Оу. – Я окинула девчонок долгим, полным презрения взглядом. Потом перевела глаза на Коула и процедила: - В следующий раз попроси, чтоб я посоветовала тебе нормальных девушек. Посимпатичнее.

      - Кто она, сэр? – подала голос блондинка, в то время как рыжая пользуясь, случаем полезла облизывать предплечье Коула. Только вот его отсутствующий взгляд говорил мне о том, что ему плевать на эту швабру.

      - Такая же, как вы, – небрежно кинул он, кивая недалекой блондинке. - Проститутка, только подороже.

      - Заткнул свой поганый рот! – Я аж топнула ногой по полу, но вот только без каблука это выглядело не так эффектно. Коула это лишь позабавило, судя по наглой улыбке в стиле Чеширского кота.

      - О, она поразговорчивее будет, – протянул он, не сводя с меня глаз. – Продолжайте девочки. Продолжайте…мне хорошо.

      Судя по спокойствию в его штанах, ему было не так уж и хорошо.

      Я потрясла головой, стараясь не думать об этом.

      - Есть разговор, Стоунэм. – Я была намерена все выяснить, и эти две несчастные не помешают мне этого сделать.

      - Ты можешь говорить, что тебе вздумается. У меня нет секретов от моих Королев. – Он не глядя на рыжую, запустил руку ей в волосы и притянул к себе, медленно проводя языком по ее уху.

      Мне хотелось разорвать его в клочья. Но в первую очередь – этих двоих шлюх, что посмели ошиваться вокруг Коула. Чертово чувство собственичества, заполнившее каждую клеточку тела.

      - А теперь послушаете, вы, две швабры – чтоб через минуту вас здесь не было. – Я задрала подбородок и сложила руки на груди в ожидании того, как девушки разбегутся в разные стороны. Но они не уходили.

      - Вас сфоткать?

      - Это не поможет, Ребекка. Они слушаются, только меня, – многозначительно прояснил Коул, щипая подоспевшую к нему блондинку за тощую задницу.

      - Тогда я не уйду, пока они не свалят. И с радостью засниму вашу оргию на камеру, – парировала я, деловито присаживаясь на край кровати.

      Коул сощурился, выжидая пару секунд.

      - Хорошо, – наконец провозгласил царское решение он. - Валите. Она все равно не даст нам покайфовать.

      Я терпеливо вынесла обидчивые взгляды девушек в мою сторону и даже взглядом их не проводила.

      Услышала только лишь как одна из них, стоя уже на пороге, пропела:

      - До свидания, сэр. Мы с нетерпением будет ждать следующего раза, когда вы нас позовете.

      Все это таким нарочито низким сексуальным голоском...брр.

      - Не думала, что ты падешь так низко.

      - Как? - с недоумением поинтересовался Коул, потянувшись руками вверх. Он сделал это специально, для того, чтобы лишний раз показать мне свой обнаженный торс. - Ты о девочках? Они были хороши.

      Температура в комнате стремительно поднялась вверх на несколько градусов после этой его небрежно брошенной фразы.

      - Не думаю, что у вас что-то было, - заметила я, наблюдая за его реакцией. - Но я не об этом. А о замечательном складе в комнатке для прислуги, если я не ошибаюсь...

      Взгляд Коула потемнел мгновенно. Наверное, в мыслях он уже давно метнулся ко мне, для того, чтобы придушить.

      - Так. С этого места поподробнее - что за склад? - он сделал вид, что ничего об этом не знает. Потрясающе. Я совершенно не предвидела такой исход событий.

      - Ваш склад. С наркотой и оружием. И после этого ты еще смеешь меня шантажировать?!

      - Успокойся, Бекка. Не начинай. - Коул нахмурился, скрещивая руки на груди - прямо под татуировкой орла. - Лучше объясни четко, зачем ты пожаловала и оборвала мои планы на ночь.

      - За тем, чтобы сказать тебе, что если ты не отвалишь от меня, я пойду с этим в полицию! Я знаю, что ты к этому тоже причастен! - сыплю обвинениями я, бросая ему в ребра телефон, на котором сверкают недавно сделанные мной фото.

      Он даже не смотрит на фотки, смахивает телефон на пол, производя на свет глухой звук.

      - Зачем пришла, Бекка? Я повторяю еще раз. - Его голос спокоен, как лед, но взгляд выдает его ярость. Тут он срывается с подушек, мигом продвигаясь ко мне - Коул хватает меня за края топа и угрожающе шепчет. - Или ты поиграть со мной решила, а? Думала я увижу фотки и тут же трухану? Да делай, что хочешь, хоть всем их покажи, это не изменит того, что под меня ты прогнешься.

      Я нервно сглотнула, содрогаясь от того, что все пошло не так, как я ожидала.

      Признаюсь, в мечтах я уже представляла его на коленях, молящим о пощаде.

      - Дак ты...Коул, я серьезно. Я всем это покажу. У меня есть доказательства. А у тебя нет никаких доказательств того, что я...

      - Мне не нужны никакие доказательства. Твоя мамуля мне на слово поверит. Она уже готова проглотить любую гадкую историю о своей дочери - не забывай, я наблюдал за вашими отношениями. И поверь, она только и ждет еще одной твоей провинности... - У Коула на любой выпад, находится свой всесильный контраргумент. Вот черт.

      - Отпусти меня, - выплевываю я, понимая что угрожать уже смысла нет. Он думает, я блефую? Отлично, я прямо сейчас пойду в полицию, чтобы убедить его в обратном.

      - Что? В полицию собралась? - он расхохотался мне в лицо, дергая за края вновь. - Что ж, как насчет соседних камер?

      - Судя по тому, как ты бурно реагируешь ты всё же к этому причастен.

      - Меня просто бесит, что ты обломала мне секс, раз. Бесит то, что ты решила внести в игру свои правила - два. Три - я хотел на время завязать с тобой, но раз уж пришла... - Коул с ожесточением бросил меня на кровать, придавливая рукой живот.

      - Нет! Ты больше меня не тронешь. - В его руках я порхаю, как бабочка запертая в стеклянную банку. Но Коул не принимает не повиновения. Одним ловким движением руки, он отрывает ремень с моей юбки и заключив мои бедра между своих ног, натягивает кусок кожи между кулаками до основательного щелчка.

      Ремень в его руках выглядит хуже, чем сабля палача. Я нервно сглатываю, отступая по кровати на подушки - как можно дальше от Коула.

      Дежа вю.

       Каждый раз, когда я нахожусь в спальне Коула, меня не покидает это чувство - что все это уже было и не раз. Но я знаю, что это будет повторяться до тех пор, пока мы не будем действительно холодны друг к другу.

      - Тогда зачем ты пришла, сука? Зачем снова ворвалась в мою дверь? Ты сама нарвалась, Бекка...еще и эту милую вещицу прихватила. Как знала, что я люблю такие игры. - его взгляд - демонический и зловещий, порождает во мне новые страхи, с которыми я уже не могу бороться.

      - Я-я не знаю, - заикаясь, пробормотала я, испугавшись его вида. Мой писк породил на его лице лишь ехидную усмешку - знак того, что все происходит так, как ему нужно. - Коул, убери ремень.

      - Зачем? Ты же любишь, когда тебя грубо, - нежно и с придыханием шепчет он, плавно задирая мою юбку вверх. Я сжимаю колени вместе, закрывая ему обзор к слишком личным местам.

      Хотя какое-то там, личным. Мне уже давно нечего перед ним стыдиться. Наверное, с тех пор, как он жестко отымел меня прямо на этой кровати.

      На постели, на которой только что лежали эти две курицы.

      - Я не могу быть «одной из», Коул, - сменив тактику, соблазнительно шепчу я, медленно опустив ладонь на свою грудь. - Сегодня между нами ничего не будет.

      Мои слова шли в параллель с собственными действиями : Коул заворожено уставился на мои пальцы, задержавшиеся на просвечивающих через топ сосках. Кажется, я привела Стоунэма в ступор тем, что опять не смогла быть запуганной мышкой.

      Я выбирала бороться, я выбирала отвечать.

      Я такая же, как и он. И если Коул не будет бояться меня - то пусть боится меня потерять, попрощаться с доступом к моему телу.

      - Прекрати, Бекка. Ты все портишь, - закипел он, положив теплую руку мне на колено. В правой он по-прежнему сжимал в руках ремень и я знала, что в любую секунду он может применить это запретное оружие.

      - Что? Не ожидал, что я могу и не сопротивляться? Что могу сама показать тебе то, что отныне не будет тебе доступно...- мой голос опустился до шепота, когда я рывком сняла с себя топ и вновь опустила пальцы к своим соскам. - Каждый раз, когда ты будешь в постели с другой, ты будешь думать только... - Согнув одну ногу в колене, я вытянула носок и коснулась пальчиками его члена, от чего каждый мускул на теле Коула мгновенно завибрировал. - Обо мне.

      Черт, он был такой твердый - хотя я всего лишь сняла с себя топ.

      - Бекка...- Его голос блаженно сорвался, когда я начала плавно водить большим пальцем ноги по поверхности его штанов. - Они - никто.

      На секунду мне показалось, что сейчас с его губ сорвется, что то вроде: "А ты – все.".

      - Чтобы я спал с ними. Моя любимая игрушка, по-прежнему ты.

      - Ты уверен в том, что все не наоборот? И теперь - ты моя игрушка. - Я поднимаю ногу выше, скольжу пальчиками по натянутым четким кубикам.

      - Ты ослабел. - прошептала я, тыкая ногой его в грудь, прямо в самые ребра, прямо в самое сердце.

      Коула это все злило и возбуждало одновременно - знаю, уже научилась читать между строк. Разъяренный моим вольным поведением, он сделал то, что и собирался сделать.

      Я знала что это больно, но не думала, что настолько.

      Коул резко схватил меня за лодыжку, повернул на бок, со всей силы хлестнул ременем по моим бедрам.

      - Ах. - Вырвалось из моих губ, когда я почувствовала его нежную ладонь на своей попке, после холодного и безразличного касания ремня.

      - Тебе нравится это, Бекка? - шепнул он, сжимая в ладонях мою раскрасневшуюся кожу.

      Я молча проглотила все слова, что вертелись на языке, чтобы не выдавать своих эмоций. Я и сама не знала, что чувствую в этот момент. Кроме постыдного возбуждения от того, что он мог властвовать надо мной.

      Быть моим королем, быть моей грозой и вместе с тем - покровителем.

      - Это тебе за свидание с другим. За то, что посмела думать, что сможешь избавиться от меня, - с обожанием прохрипел он, шлепнув меня еще раз. Мое тело встрепенулось, но когда я почувствовала вслед за ударом его теплые губы - оно мгновенно растаяло.

      Черт, это было так сладко. Он делал это с таким упоением, как будто я была его последними глотками кислорода.

      Его язык блуждал вдоль моего бедра, лаская татуировку.

      - Не смей больше бить меня. - хнычу я, чувствуя, как языком он сглаживает всю боль, которую только что мне причинил.

      - Только если ты будешь меня слушаться, Беа.

      Коул вновь поворачивает меня на спину, широко расставляя мои ноги. Вглядываюсь в его лицо - он выглядит каким-то воодушевленным, когда вновь срывает с меня трусики, оставляя в одной лишь задранной юбке.

      - А ты будешь. Потому что отстану я от тебя только тогда, когда ты будешь...- он провел пальцами по моим половым губам и я почувствовала как предательски легко ему это удалось. - Не такой влажной. А ты влажная. - И этот победный удовлетворенный взгляд, после которого он считает себя Королем Мира. Сукин сын.

      - Коул...ты перешел все границы. - Звук удара ремня по-прежнему режет мой разум. Коул в мгновение ока берет меня за руку и я ожидаю какого-нибудь очередного подвоха: скажем, наручников или других способов обезвредить меня. Но все что он делает, это прикладывает мою же ладонь между моих ног и смотрит на меня, как на новогодний подарок, с желанием облизывая губы.

      POV Коул

      Знаю, что это не должно было случится вновь. По крайней мере, не так скоро. Но я знал, что не смогу устоять перед своей черноволосой красоткой, как только она вошла в эту комнату, попытавшись мной покомандовать.

      Это сопротивление было искрой, угольком, мгновенно заводившим меня с полуоборота.

      Смотря на этих шлюх и смотря на Ребекку - я уже был не согласен на меньшее.

      Я хотел Бекку - мерзкую - но свою.

      Мне не нужна была чистая. Мне нужна была именно такая. Со всеми ее грехами.

      - Ласкай себя, - хрипло приказываю я, помогая ее ладони. Взгляд Бекки мечется, а щеки, в кои то веки, заливаются почти невинным румянцем. - Это приказ.

      - Коул, - она противится - скрещивает длинные ножки, но я вновь растягиваю их еще шире, прижимая ее ладонь к ее же киске. - Давай же. Покажи как ты, это делаешь.

      - Нет... - тихо сорвалось с ее губ и глаза девушки закатилась, когда я помог ей сделать пару движений.

      - Продолжай. - Я взглянул в ее карие глаза наполненные желанием, почти торжествуя. О да.

      - О ком ты думаешь, когда делаешь это одна? - Почти равнодушно интересуюсь я, наблюдая за тем, как ее палец выводит нежные круги вокруг клитора. Проклятье.

      - Что..? Я н-не делаю этого... - по дрожащими губам Ребекки, я вижу, что она врет и не краснеет.

      - Ну как же, - со смешком подмечаю я, продолжая наблюдать за девушкой. - Вопрос не в этом. А о ком ты думаешь?

      - Ну уж точно не о тебе. - Ребекка огрызается, и меня еше больше заводит ее злость.

      - Ну же, Бекка. Будь послушной девочкой, - шепчу я, вновь потянувшись к ремню. Глаза Ребекки мгновенно округляются и она мотает головой, умоляя меня не делать этого.

      - Скажи, о ком ты думаешь, когда ласкаешь себя...- палец Бекки проникает в ее киску, и она непроизвольно выгибается ему навстречу, тяжело дыша.

      - О тебе, - выдыхает она, откидывав голову назад. Черт, это зрелище, как обрушившийся кайф, просто бьет меня в голову. - О тебе, Коул Стоунэм.

      - Чего ты хочешь, когда ты ласкаешь себя, думая обо мне? - продолжаю давить я, чувствуя, как член вот-вот взорвется в собственных штанах. Как же он хочет ее влаги и тепла...фак, просто одержимость какая то.

      Проглатываю слюнки, созерцая то, как Ребекка подрагивает, доставляя себе удовольствие - ее пухлые губы приоткрыты, волосы спутались на лице и плечах, соски затвердели, стали маленькими острыми и еще более соблазнительными, чем раньше.

      - Ах. Перестань, перестань говорить все это...- шепчет Бекка, бесстыдно играя своими пальчиками.

      - Чего ты хочешь? - со свистом выдыхаю я, заслоняя собой девушку. Мои губы находят ее ключицы, и впиваются в ароматную кожу.

      - Хочу чтоб ты...- ее голос затих и последнее слово, она прошептала одними губами. Ну же, Бекка, не робей.

      - Говори. - Я решил надавить на девушку своей прямотой, и слегка приподнялся к ее лицу, чтобы сжать подбородок, заглянув в вишневые бесстыдные глаза.

      Ее карие глаза - океаны темноты, развращенности и порочности.

      Ее карие глаза - курганы борьбы, страха, и надежды.

      Сейчас, я готов был отказаться от всего кайфа в мире: химического, природного, любого, лишь бы не упустить этот момент и воспламеняющий взгляд Ребекки.

      - Хочу, чтоб ты трахнул меня. - Смело посмотрев на меня, она открыла рот еще шире, принимая в него мои пальцы.

      О да, вот так, девочка.

      Кровь внизу живота, собралась моментально, стремясь, распространится по всему телу.

      - Как? - я хотел научить ее, быть более откровенной. Если Бекка одержима мной так же, как и я - ею, девушке не следует стесняться своих желаний.

      - Как тебе будет угодно. - В эту секунду она обвила мои бедра ногами, ухватившись за мои плечи. - Коул, сделай это. Трахни свою девочку, - нашептывала она в мое ухо, как заклинание. Я думал, что схожу с ума, и мне это снится, но нет: все было реальней некуда.

      То ли это хорошая игра с ее стороны, то ли она просто не понимает, что мелет в порыве желания.

      - Будет больно, - сквозь зубы обещаю я, сжимая ладонь на коже в районе ее лопаток, оттягивая ее в сторону. Сажусь, отдаляясь от Ребекки, но тут же тяну девушку на себя, раскладывая ее ноги по бокам от моих.

      - Коул, я хочу его, - стонет она, прижимаясь лобком к моему члену. Ребекка буквально ерзает на мне, заставляя почувствовать свою влажность, все ее желание, откровенного признания в котором, я так долго ждал. Она так осмелела, что я даже сделать ничего не успел: Ребекка достала его рукой и с силой сжала, пробудив во мне зверя.

      - Сука, - прохрипел в ее губы, едва касаясь их. Ее полные, налитые сисечки прижимались к моей груди, сбивая с привычного ритма мое сердце.

      Дьявол, как я ее хотел. До дрожи в коленях. До потери пульса.

      - Урод, - усмехнулась она, двигая бедрами, против моей головки. О нет, о черт, она просто нагло берет надо мной верх, да так искусно, что я с трудом могу противостоять этому.

      - Что ж ты со мной делаешь... - почувствовав дикую пульсацию в члене, с рыком опрокинул ее на лопатки, расставив руки по обе стороны от ее волос. - Змея.

      - Тиран! - выдохнула она, покусывая свои губы в нетерпении. Но я не собирался ее целовать. Она не должна думать, что у меня есть к ней чувства.

      Ведь их действительно нет.

      Влечение между мной и Ребеккой не назовешь чувствами - это как борьба двух неизведанных сущностей, которые хотят вырываться во время слияния. Каждый раз, после секса, когда они покидают нас, я какое то время вообще ничего не чувствую.

      Пустоту. Съедающую пустоту, в которой нет места ярким эмоциям.

      И эта пустота, превращается в ломку, в потребность, в непреложное желание обладать.

      - Ты не представляешь насколько, - ласково шепнул я, вонзая в ее тесную киску, затвердевший, как сталь член.

      Да. Так тепло. И тесно.

      Ребекка рвет на мне волосы, управляя моей головой, которая опускается на ее красивую грудь.

      Не помня себя от желания, набрасываюсь на ее бархатную кожу, лаская порозовевший сосок губами.

      - Кооооул...да. Вот так...ах, мне больно... - ее крики поражают воздух, словно выстрелы. Переплетая наши пальцы, как сумасшедший, трахаю Ребекку - как машина, разогнавшаяся до предела. Быстрее, жестче, смелее.

      Ее волосы путаются, наши стоны переплетаются, превращаясь в какую-то извращённую дикую песню.

      Чувствую, как сжимается ее киска, лаская каждую вену на моем члене, но мне чего, то не хватает...

      - Кончи в меня, - шепотом приказывает она, и я тут же взрываюсь, спуская горячий поток в ее лоно. У меня нет слов, как это восхитительно.

      Меня накрывает безусловная Эйфория, наши тела синхронно сотрясаются, связанные судорогами лучшего чувства на свете.

      - Я замарал тебя. - Упираюсь лбом в ее лоб, пока мы часто дышим, почти задыхаясь.

      Спустя минуту, Ребекка смотрит на меня с улыбкой - так, будто ничего этого не было. Ее руки упираются мне в грудь и сталкивают мое слегка онемевшее тело, с себя, но я еще не совсем понимаю, что чёрт возьми, происходит...

      - Запомни этот секс, как лучшее, что было в твоей жизни - полной дерьма и грязи. - язвительно замечает она, слезая с постели. Я хочу наорать на Бекку, схватить ее за горло, и прижать щекой к матрасу. Требуя с нее извинений, и прочего...но я не стану.

      - И это тело - ты смотришь на него в последний раз, - уверяет меня она, влезая в топ и расправляет юбку, как прежде.

      Строгая, уверенная в себе, и только что яростная мной оттраханная.

      Она сморит на меня так, как будто чувствует свою победу - пусть. Пусть порадуется хоть немножко и потешит свое эго. Она вольна делать что хочет, я буду лишь наблюдать и получать удовольствие.

      - Не велика жалость. - подыгрываю ей я, пренебрежительно помахав пальцами в ее сторону. - Ты - удовлетворила мою потребность. Твоя киска заполнена мной до краев, можешь плести что хочешь и проваливать.

      - И я обязательно сдам вас и ваше ублюдское логово, - заверяет она, пытаясь поправить склоки волос.

      - Ты кажется, забыла, или тебе напомнить? - выразительно посмотрев на Бекку, попытался быть как можно более равнодушным и холодным .

      - Делай, что хочешь. Хоть президенту отправь мои фотки. - она показала мне средний палец, и развернулась ко мне спиной, качнув бедрами.

      Гордой походкой, она покинула мою спальню, а в моей голове крутилась только одна фраза, звучащая в самодовольном контексте:

      Это моя девочка.

      Она все сделала правильно.

      ГЛАВА 20

      POV Коул

      - Ты у нас Агрессивный игрок, Стоунэм, – задумчиво протянул Гидеон, прикрывая свои карты. В ответ я лишь бросил на стол еще одну увесистую пачку зеленых, так, будто это было парой центов.

      - Повышаю ставки. – Мы уже битый час играли в покер, и пока я был в выигрыше.

      - Он блефует, – посмешил вставить Александр, выкатывая на середину стола, часть своих фишек. Он взглянул на меня долгим взглядом, из серии: «Что же у тебя там на самом деле?» и презрительно хмыкнул.

      - Это всего лишь покер, парни. Только игра, ничего личного. – Я поглубже затянулся никотином, затушив сигарету о пепельницу. В воздухе царило напряжение – я и моя триада собрались в сборе, чтобы поиграть в покер и обсудить насущные проблемы.

      - Действительно. Может лучше расскажешь, как прошла твоя встреча с той богатенькой сучкой из «Wall Street Company», Тристан? – Александр решил прервать нашу борьбу с Гидеоном, потому что все здесь присутствующие прекрасно понимали, что мы были действительно сильными соперниками. Александр и Тристан играли из рук вон плохо, да и к тому же им вечно попадались плохие карты.

      - Отлично. Пару раз «припудрил» ей носик, сводил в ресторан, и она быстро сняла свои трусики, и раздвинул передо мной ноги. – хмыкнул Тристан, поджав свои тонкие вытянутые губы. – Еще одна шлюха в моей коллекции под номером восемьдесят один.

      - Чего то маловато у тебя было телок. – Они все рассмеялись в один голос, в то время, как я оставался сосредоточен на игре. Шестое чувство подсказывало мне, что они хотят меня отвлечь, чтобы я хоть сегодня бы проиграл.

      - А ты, Коул? Ты же трахаешь, Картер? – Гидеон вдруг прищурил свои глаза, глядя на меня в упор. Гидеон обладал довольно сильной энергетикой – почти близкой, к моей, и все же сейчас он был моей пешкой, а не лучшим другом. И я бы ни с кем из них не стал обсуждать Ребекку. – А она хороша в постели.

      - Как будто ты знаешь, – загоготал Александр, выпивая залпом стакан с виски, со стуком поставив его на место.

      В воздухе запахло сигарами, Hennessey, и грязными разговорами о том, кто и сколько раз…я вас умоляю.

      - Это легко проверить, – подтрунивал Гидеон, повышая ставки еще раз. – Ставлю все. И свои новые Rolex.

      - Я не буду носить такое дерьмо, даже если выиграю. – Тристан кажется, был доволен собственной шуткой. Выглядели мы все довольно просто – сегодня без белых воротничков, и эмблем братства. Это была тихая закрытая вечеринка, только для нас четырех.

      Я не знаю, что я к ним чувствовал – одновременно ненавидел, понимая, что они никогда не станут мне друзьями. Одновременно был рад, тому что я внушал им страх, и власть, и после того случая с танцем Ребекки они признали во мне лидера.

      Я просто хотел все держать под свои контролем.

      Свою жизнь.

      Свой разум.

      Ребекку.

      И каждую минуту своего бытия, которое мне осталось прожить в здравой памяти.

      - Ну так, что, раз Стоунэм сидит и молчит, может, заманим беку в свое логово и разделим на троих? –поддразнивая, подал голос Гидеон, и я вновь кинул на него испепеляющий взгляд, желая разбить его самодовольную рожу о зеленый стол.

      - Не трогать ее! – хлопнув по столу, рявкнул я. Да так громко, что все трое подпрыгнули на месте, чуть не выронив свои карты. – Только попробуйте.

      Мысль о том, что хоть один из них лапает Бекку приводила меня в бешенство. Что уж говорить о картине, которую рисовало мое воображение, где этих недоумков трое, а она – одна.

      - Ой-ой, – закатывая глаза, продолжил Гидеон, вскрывая карты. – Что ж, сегодня не твой день, Коул. Бекку можешь оставить себе, сегодня мы ее на кон не ставили.

      - А что, это предложение? – с угрозой спросил я, выпуская колечко лыма, прямо в его дерзкую ухмылку.

      - Все может быть, – он вскинул бровь, выложив Стрейт-Рояль на игровой стол. – Сегодня я всего лишь выиграл пятьдесят тысяч баксов. Да, к моему состоянию не прибавиться, но приятно ощущать себя Королем игры в покер.

      Мое лицо осталось непроницаемым, и я перевел взгляд на Тристана и Александра – пусть вскрывают карты, да поскорее.

      - Фулл Хаус, – разочарованно замечает Алекс, тяжело вздохнув. – А ведь думал, что неплохие карты…

      - На мои посмотри. – Тристан сел в лужу, выложив на стол «две Пары». Ха? Зато по –началу, как яростно повышал ставки. Эти двое не умеют блефовать. В любом случае…

      - У меня Рояль-Флеш. – четко произношу я, выкладывая перед ними туз, короля, даму, вольта и десятку. – Так что если бы, на кону стояла Бекка, она была бы моей. По любому.

      С этими словами я выразительно посмотрел на Гидеона, дав ему понять, что эта территория для него закрыта. Я еще на той первой вечеринке заметил его интерес к ней, как бы он не вылился в романтичные ухаживания.

      Любой из нашего братства, мог притвориться милым котенком, когда это было необходимо. Но Ребекка не купится на такие трюки.

      Я же прав?

      - Черт, как он это делает? – почти в один голос возмутились Алекс и Тристан.

      Колдую, бл***.

      - Мне не нужна эта шлюха. – разозлившись Гидеон с остервенением пялится на моего туза. Знаю, что нам обоим срать на 50 кусков, в деле лишь азарт, и неприязнь между нами. Гидеон может занять мое место, стоит мне только допустить одну маленькую оплошность.

      Но так ли мне оно нужно, если вскоре я возможно буду обтирать плечами белые стены, в смирительной рубашке? Не думаю.

      Тут мы услышали, какой то шум, и лай собак, ворвавшихся в наш дом – звуки доносились из холла. Я нахмурился, а братья побежали встречать незваных гостей. Ну это еще как сказать…я их ждал, даже очень. Бекка совершила большую глупость, предупредив меня о том, что она может сделать.

      - Это полиция, сержант Ноллан. У нас есть ордер на обыск этого здания. Некая мисс Картер, предоставила нам интересную информацию о вашем братстве, – выдал мне полноватый мужчина в фуражке, когда я вышел проведать, что же твориться в холе. По нашему дому распустили трех гончих – немецкие овчарки, которые всегда мне нравились. Сейчас меня интересовали они, и то, что этот тупой толстяк, назвал фамилию Ребекки. Если хоть кто – нибудь из братьев, это слышал…

      - Осматривайте все! Это в небольшой комнате для прислуги! – проорал еще один мужчина в форме, и в дом завалились еще пять полицейских. Мне было смешно – арест выглядел глупо, и я знал, что нам нечего бояться.

      - Коул, что нам делать? – тихо шепнул мне Алекс, пока мы провожали взглядом бригаду из работников правоохранительных органов. – Нас упекут за решетку!

      Я повернулся к ребятам – ну и рожи у них были – бледновато-зеленые, напуганные. Даже Гидеон сложил губы в складку, и нахмрулися, скрестив руки на груди. Закрытая поза все равно выдавала его страх, но мне доставляла лишь удовольствие.

      - Тсс. – Я приложил палец ко лбу, поднимаясь по лестнице. Ребята последовали за мной, словно свита. Толпа из собак и полицейских уже толпилась возле нашего старого склада, из которого я так вовремя все перенес в другое место.

      Они уж точно не додумаются до того, что я перенес все в станку, за стекла своих террариумов. Теперь наркоту и оружие, которые ребята копили месяцами, охраняет Анубис.

      - Это…шутка, какая то? – вежливо спросил я, обращаясь к сержанту Нолану. – Дядечка, мы всего лишь студенческое братство, а не мафиозная группировка. Чтобы вам там не прислали, это всего лишь фальсификация. В колледже нас многие недолюбливают. Исключительно за хорошие оценки, и связи с преподами.

      Мой голос звучал, как чужой – этакой голос фермера, который живет отшельником на краю Алабамы.

      - Ничего не понимаю…- Нолан переглянулся со своими напарниками, задумчиво почесав затылок. Собаки отчаянно залаяли, всем своим видом, показывая, что они что – то чуят.

      Ну еще бы. Запах от нескольких килограмм Голландского порошка, не так уж и быстро выветривается.

      - Какие-то проблемы? – Все таким же добрым и приветливым голосом – и даже с улыбкой, поинтересовался я. – Или мы можем дальше идти смотреть «Американский пирог» и «Голодные игры»?

      Сержант посмотрел на меня, как на гомосека. Счастливые парни, заржали за моими спинами – что ж, им было бы не до смеха, если бы я так любезно о них не позаботился, и во время не убрал за ними их дерьмо.

      Принимать наркоту – это одно. Это было моим решением. Но втюхивать ее другим – это было как – то не в моем стиле. Им следовало бы взять в свою банду Реббекку – уж тут то ей нет равных.

      - Кажется, вышла ошибка. Опять. – он подчеркнул последнее слово, намекая на случай, который уже был в братстве: тогда здесь все тоже оискивали, и ничего не нашли. Тем не менее, Дмитрий за свою халатность был изгнан, и теперь наверное отправился обратно в Россию. (отсылка к первой части серии «Позволь мне тебя коснуться»)

      - Я понятия не имею, почему нас все время в чем-то подозревают, – блефую я, разводя руками в стороны. – Мы – обычное братство, я повторюсь. И у нас много дел, сессия на носу и все такое.

      - Она разве не в мае? – с подозрением переспросил Нолан, разглядывая меня пристальнее, чем прежде. Его ноздри раздулись так, будто он что – то вынюхивал: наверное, почуял запах сигарет. Но мне, же уже есть двадцать один, так что может проваливать.

      - Ну я имел в виду практику. – Как ни в чем не бывало, пояснил я, поджимая губы. – Вообщем. Вы тут можете погулять. А мы с ребятам пойдем, досмотрим фильмы.

      По мне плачет Оскар, черт возьми. Да сам Ди Каприо бы мне аплодировал.

      - Хорошо-хорошо. – со злостью выплюнул сержант, подавая сигнал встревоженным собакам. Она из них посмотрела на меня так, будто видела меня насквозь. Я подмигнул псу – пусть не злится, что я оставил его без работы.

      - Закругляемся парни.

      - Здесь чисто, – пробормотал один из них в рацию, и они той же бригадой, спустились по нашей лестнице.

      Когда все шаги в доме утихли, я вновь повернулся к триаде, победно взмахнув руками.

      - Ну и кто здесь гений?

      - Ты, – с благовонием выдохнули все трое, чуть ли не положа руку на сердце. Лишь Гидеон, выглядел напряженно, так, будто он знал больше, чем другие.

      - И где же теперь наш товар?

      - В надежном месте. Как только вы придумаете новое место для склада, я самолично перенесу все туда.

      - А как быть с Картер? – огорошил меня он. Фраза прозвучала резко – как будто он только и выжидал этого момента, когда произнесет ее.

      - А что – Картер? Вы все еще о ней?

      - Эта сука нас выдала. Я все слышал. – пояснил Гидеон, с важностью оглядывая всех нас. Вот черт – с потрясающим суперслухом. – Я это так не оставлю.

      - Забудьте про Картер, все трое, – вмешался в поднявшийся спор я, который возник между Алексом и Тристаном – эти двое начали перешептываться, понимая, что про склад всем рассказала Бекка.

      - А что ты так опекаешь ее? – вдруг вспылил Александр, который никогда этим особо не отличался. – Ты забыл, что мы тебя выбрали, только потому что ты доказал нам то, на что ты способен? А сейчас как я вижу, сдаешь позиции…

      - Что ты имеешь в виду? – я медленно склонил голову набок, будто прицеливался в него из лазерного автомата.

      - А то, что мы так в покое этого не оставим. – Тристан поддержал всех, злорадно улыбнувшись. – Она давно нас бесит. Что при Дмитрие тут ошивалась, и влезала в наши дела. Что при тебе. Не слишком ли много она знает?

       - Может пора отплатить ей тем же? – наперебой предлагали они, а мне оставалось лишь лихорадочно шевелить извилинами, соображая как выйти из этой гребанной ситуации.

      Живыми. Нам с Беккой.

      - Мы ведь можем устроить бунт. – задумчиво заметил Гидеон, почесывая свой подбородок. – Если ты конечно не решишь с Картер все дела.

      - И что ты предлагаешь? – прямо спросил у него я, впиваясь взглядом в точеные черты лица Гидеона.

      - Убей ее, – гневно прошипел он, ударяя левым кулаком в противоположную раскрытую ладонь.

      Убить?

      - Ну скажем, убей морально. Ты же это можешь. Или давайте ее тоже за решетку посадим. Или что-нибудь вроде этого. – он начал перебирать варианты, даже не догадываясь о том, что давить Ребекку уже некуда. Только если действительно – убить.

      - Так, успокоились все. Я разберусь с Картер. Обещаю. – Я обращаюсь к ним, как к братьям. Все во мне протестует, когда я представляю себя вновь одного – не в братстве –а в пустом и холодном доме, который принадлежит отцу.

      Я слишком долго был Изгоем, чтобы теперь потерять хоть толику своей власти.

      - Мы надеемся на это. Иначе, следующим же голосованием братства, которое случится на полную луну, мы сдвинем с тебя с должности, как бесхарактерного представителя нашей общины. В сентябре у нас набор новичков, и тяжкие испытания. Управлять ими сможет только истинное зло, мы начинаем сомневаться, что ты способен на это.

      - Не сомневайтесь, – заверил их я, небрежно упирая руки в бока. – Только больше я не хочу слышать фамилии «Картер» в этом доме. Ни-ко-гда.

      - Договорились. Мы отдаем это дело тебе, прощая ее в последний раз.

      - И все же, как только ты потеряешь к ней интерес, мы с радостью примем ее в наши горячие «объятия». – Гидеон ухмыльнулся, и я еле удержался чтобы не схватить с ближайшей полки подсвечник и не прожечь его насквозь.

      Ну как же, нужен ты ей.

      Ребекка – моя. Моя де…игрушка.

      ГЛАВА 21

      Первые дни, после того, как я сбежала от Коула, после нашего секса, я выжидала.

      Выжидала того, что он вот-вот пришлет мне очередные шипованные розы, на этот раз отравленные ядом.

      Или вылетит где-нибудь на улице, хоть это и не его стиль.

      Я ожидала любого подвоха, где угодно, и когда угодно, как только покидала свою комнату.

      Каждый раз, я проверяла свою дверь – но никаких надписей там не было, что несказанно меня радовало.

      Сердце заполнила тоска – скандал с моими фотками в колледже уже давно забылся, после того, как все узнали, что преподаватель по макроэкономике переспал с Джессикой Старк – да уж, мой невинный танец, на этом фоне просто затерялся, и теперь все обсуждали новую горяченькую новость.

      Дома я не появлялась, и мать мне не звонила. Отец как и прежде, улыбался по вечерам только мне –разумеется, с экрана телевизора, где он вел свое вечернее шоу.

      Мама всегда хотела, чтобы когда-нибудь я пришла на это шоу, в качестве гостьи, как и все остальные приглашенные звезды.

      Но я недостаточно хороша для этого, как и не дотягиваю до ее внимания и любви.

      Я всегда буду для нее отражением ее несбывшихся надежд.

      Ларцом Пандоры, который повсюду сеет хаос и разрушение.

      Жизнь приняла обычное русло – я с нетерпением ждала сентября, когда я снова могу влиться в коллектив, когда все приедут с практик и отдыха. Я опять соберу своих девочек вместе, и на этот раз постараюсь относиться к ним, не как к свите.

      Я даже обещаю, что извинюсь перед Эмили Бломен, и пойму, что мой брат Кайл, нашел в глупенькой хохотушке Кендалл Увайтроуз.(отсылка к первой части серии «Позволь мне тебя коснуться»)

      И все же, как бы я не боялась, как бы не ожидала, возмездие Коула так и не приходило. На всякий случай под подушкой я прятала нож – от него всего можно было ожидать, после того, как я сдала его.

      Мне понадобилось слишком много времени, чтобы понять одну простую истину – Коул просто запугивал меня, просто играл в глупую игру под названием: «Если ты не сделаешь это, я все всем расскажу.»

      Что он расскажет? Где его доказательства?

      Он заставил меня задуматься, заставил встретиться со своей совестью лицом к лицу, но не более.

      Но время не повернешь вспять, и все что я могу сделать, чтобы исправить свои ошибки – это стать лучше.

      Да, можно остаться стервой, и знать себе цену.

      Но не стоит переходить границы, и испытывать судьбу – свою и других людей.

      В глубине души, я понимала, что я не являлась убийцей Мэлани. Она сама сделала свой выбор. А я осталась равнодушной к тому, что видела на танцполе. Мое запоздалое раскаяние в виде звонка в 911 уже никого не спасло.

      Это уже случилось.

      И все же я была к этому причастна. Я была равнодушна. А если бы я упала, где-нибудь в клубе, посреди обдолбанной толпы? Все точно так же прошли бы мимо.

      И я прохожу мимо, и всем друг на друга плевать. Мы люди, склоны к разрушению, и это все что я знаю – нам нравиться гадить. Миру нравится воевать.

      И всем нравиться друг друга не слышать.

      Каждый живет в себе – слепо, словно зомби, перемещаясь в безликой толпе.

      И в этой толпе Коул был моей единственной эмоцией, которую я испытала.

      Эмоция так и называлась – Коул. Я тебя…Коул.

      Коул. Коул. Коул. Это имя преследует меня везде, где бы я ни была.

      Даже сейчас стоя под душем, в своей ванной, я думаю только о нем.

      Я наношу на свои ключицы и шею, молочко для тела и закрываю глаза, наслаждаясь теплыми каплями воды, опаляющие мое тело.

      Хочется смыть с себя всю грязь, въевшуюся под кожу за все годы, но это невозможно.

      А потом я вижу, пара мужских нататуированных рук, смыкаются на моем голом животе и ору. Кричу так, как будто его ладони – это стальные ножи.

      - Фак, да заткнись ты, – матерится Коул, прижимая меня к себе сильнее, и затыкает мне рот, пока мы оба стоим под водой. Я начинаю задыхаться от шока и страха – потому что до сих пор не понимаю, что он тут делает.

      Но думать я не успеваю - Коул пальцами цепляется за мою талию, и резко разворачивает к себе лицом. С секунду я вижу его сумеречные глаза, светло-каштановые волосы, обрамляющие его лицо мокрыми прядями и холмики под скулами, который свидетельствовали то ли о желании Коула, то ли от всепоглощающей его злости.

      Демон, душегуб, разрушитель. Каждая клеточка моего тела ненавидит его так же, как и хочет слиться с ним во едино. Стать им. Покориться, принадлежать только Коулу.

      Эта потребность выше всего, даже выше чувства самосохранения - безумная и необузданная.

      Коул хватает меня за впавшие от крика скулы, и прижимая к стене, накрывая мои губы языком и неудержимыми укусами.

      Боже, как это божественно.

      Бедрами он припечатывает меня к стенке, чувственно потираясь членом о мой живот. Он такой твердый, как будто хочет проткнуть меня насквозь, и мои ноги в очередной раз подкашиваются от чувства наполненности, которое следует за этими действиями.

      Мне хочется кричать, но я не могу сделать и вдоха, охваченная властью его губ. Руки непроизвольно тянутся к полке с шампунями и наощупь я беру один из них, и начинаю с силой бить его по спине.

      - Давай, ну же...бей меня, бей, - шепчет он против моего рта, совершенно не обращая внимания на эти жалкие попытки противостояния.

      - Ты совсем охренел! - Мой голос мгновенно срывается, но моя следующая попытка избить Коула, заканчивается тем, что он поднимает мои руки над головой, и с жадностью смотрит на мою открывшуюся перед его взором грудь.

      - Я все еще могу взять тебя тогда, когда я этого хочу, Бекка. И мне захотелось этого сейчас. - От его слов мне мгновенно стало максимально жарко. Коул отпустил мои запястья - и зря - я хотел избить его вновь, но его ладони, накрывшие мою грудь, помешали бойне. Он нарочито медленным движением приласкал чувствительную кожу вокруг соска.

      - Но я этого не хочу! НЕ ХО-ЧУ! - я почти сама верю в свои слова, да только таких фраз нет в словаре у Коула.

      - Зато твоя киса этого хочет, - непринужденно заявил он, хватая меня за волосы, оттягивая голову назад. - Но чтобы она его получила, тебе придется для начала поработать, моя девочка.

      Он смотрит на меня с ухмылкой, наши лица по-прежнему в каплях непрекращающейся воды и пота.

      Чертов дьявол.

      - Ты меня достал, ублюдок, - гневно завожусь я, но он непреклонно опускает меня вниз - на колени перед ним. Всем своим взглядом он показывает, что именно там мне и место.

      - Называй меня хоть сволочью, только случайно не пророни, что тебе нравится все это...правда Бекка?

      - Нет, - выдыхаю я, когда через секунду Коул снимает с себя одежду, и возвращается к моим волосам.

      Перед моими глазами кубики его нижнего пресса - такие четкие, такие сильные, что хочется без устали их касаться - здесь нет никаких татуировок, только напряженные вены, по которым бешено циркулирует кровь, направляясь прямо к...

      - Давай, малышка. Он хочет твоей ласки. - Ох черт, я чувствую себя такой грязной, от того что только больше завожусь от его слов.

      Это так жутко, так низко...и в то же время, совсем иначе.

      Я так хочу доставить ему удовольствие, что аж пересыхает во рту. Коул засовывает в рот мне большой палец, и я обсасываю его полностью, сходя с ума от первобытного желания.

      Я чувствую себя животным. Я такая и есть. Потому что сейчас у меня нет разума. Только желания - и несмотря на то, что они весьма плотские, идут они от сердца.

      - О да, эти губы... - Со свистом выдыхает Коул, когда я с вызовом смотрю на него, прокладывая нежную дорожку поцелуев к его члену.

      Проглотив свой стыд, обхватываю его плоть руками, и мягко целую головку - нежно и едва касаясь, чтоб довести его до ручки.

      - Не скромничай. Он твой, - приказывает Коул, помогая мне вобрать его глубже. - Я твой...

      Черт, я чувствую, что он действительно мой. В моих руках, и все его тело, разум и сердце обращены только ко мне.

      Что бы он там не говорил, как бы со мной не обращался.

      Я и Коул. Коул и я.

      - Беа...- он задыхается, когда я с упоением, прохожусь губами и языком по его коже. Когда я чувствую, что его твердость достигла пика, он резко тянет меня за намотанные на кулак волосы, и поднимает вверх, лаская руками мою спину, бедра и живот.

      Его ладони скользят по мне свободно, все из - за молочка для тела, из - за которого в воздухе стоит основательный аромат кокоса и ванили.

      Только наш секс ванильным не назовешь, и это мне нравится...

      - Ненасытная сучка, - с превосходством произносит Коул, разминая мои ягодицы. - С самой офигенной задницей в мире.

      - Не нуждаюсь в твоих комплиментах, урод, - подразниваю его я, прогибаясь ему на встречу. Его руки как всегда уверенные и сильные - так и хочется полностью окунуться в их пламя и касания.

      Но нет, я толкаю его к стене, и быстро дотянувшись до крана, вылезаю из ванной, пока Коул не успевает очухаться.

      - Ну ты и тварь! Холодная, - последнее слово посвящено воде, а не мне. Я выбегаю в комнату, завернувшись в полотенце, и не знаю куда мне податься. Глупый вопрос - конечно же мне некуда бежать. Я вижу как Зевс прячется под кровать, испугавшись яростного крика из ванной:

      - Картер!

      Коул появляется в дверном проеме - его пыл немного простыл благодаря холодной воде, что не скажешь про его глаза, объятые пламенем.

      - Да? - я закрываю тело полотенцем, и зажимаю пальчик между зубов, играя с ним. - Вы что-то хотели, сэр?

      - Не ерничай мне тут. - Коул в два больших шага, оказался рядом, резко сорвав с меня полотенце. Не успела я и глазом моргнуть, как он обрушил меня на постель, и легкими поцелуями начал покрывать все мое тело.

      Его губы были повсюду - все пространство наполнилось только Коулом, и каждый вдох мой был посвящен ему.

      - Раздвинь ножки, - мягко прошептал он, лаская кожу вокруг моего пупка и играя с сережкой.

      Меня пугали перемены в его настроении - нежность в его голосе готовила меня к очередной предстоящей грубости. Но к моему сожалению он решил действовать наоборот, доводя меня до исступления: по его приказу я раздвинула ноги, и тут же почувствовала мягкие касания его умелых пальцев.

      - Ммм...моя плохая девочка, - подметил он, вставляя в мое лоно сразу три пальца. - Влажная и готовая.

      - Зачем ты со мной это делаешь…каждый раз. – Его язык, прильнувший к моим складкам, с каждым движением дарил мне крохотные взрывы, происходящие в самых неожиданных частях моего тела. Я царапала его плечи, неистово повторяя только одно:

      - Иди ко мне…иди ко мне…Коул, да. - Но он лег на спину сам, в очередной раз, позволив мне быть сверху.

      Я была его Королевой. Теперь он был подо мной. Его серые глаза были сейчас такими светлыми – ни капли темноты, сплошной настоящий Коул, с открытой нараспашку душой. Но я знала, что я должна сделать, как только сущности желания покинут нас.

      Я сделаю это. Я должна отпустить Коула.

      - Да, Ребекка. Твое тело…черт, какое у тебя тело, – прохрипел он, помогая моим бедрам двигаться против его. – Наклонись ко мне.

      - Еще и приказы раздаешь…? – нежно простонала я, насаживаясь на него глубже и каждым разом, чувствуя как он растягивает, заполняет меня изнутри.

      - Ко…- я не успеваю ничего сказать, потому что Коул хватает меня затылок, и сильно сжимая его, тянет к своим губам.

      Его язык переплетается с моим, властно исследуя мой рот.

      Я чувствую себя такой живой, рядом с ним – что хочется плакать. Слезы непроизвольно текут из моих глаз, предавая нашему поцелую особый вкус.

      Каждый поцелуй Коула, не похож на предыдущий…я не знаю, как ему это удается.

      Когда я чувствую что он готов кончить, я начинаю громко стонать в его губы, ощущая как теплая влага стремительно заполняет мое нутро, обжигая все внутри, выбивая каждый судорожный стон.

      - Коул…Коул…да. Да…- Я нахожусь в бессознательном состоянии, руки Коула все еще на моей шее, кажется он вот – вот перекроет мне горло.

      Моя рука тянется под подушку, где я нащупываю готовый на все нож. Затем я привстаю над Коулом, и вглядываюсь в его покрывшееся испариной лицо: он ухмыляется, но это скорее счастливая улыбка парня, который только что испытал очень яркий оргазм. Свободной от моей шеи руки он разминает мои бедра, а я просто беру и приставлю нож к его ребрам.

      Коул замирает, задерживая дыхание – его пресс втягивается под ребра, чтоб не доставать до холодной стали.

       - Чего – то подобного следовало ожидать от такой суки, как ты. – с придыханием констатирует факт он, прищурив свои глаза.

      Мне хочется забрать, каждое слово «Урод», которое я ему сказала.

      Это не правда.

      Может Коул и не самый красивый мужчина на свете – у него например, шрам под губой, который все же заметен, и широковатый нос. Он был бы совсем обычным, но гипнотизирующие серые глаза. И острые скулы, напрочь перебивают всю его простоту, превращая в мою мечту.

      Но я должна, должна что-то сделать. Я должна уничтожить все, что есть между нами. Иначе можно просто сойти с ума.

      Нельзя так зависеть от человека, даже толком не зная его.

      А это было действительно так, я совершенно не знала Коула. Мы были близки лишь физически, хотя я догадывалась, что он знал обо мне гораздо больше.

       - Ну что ж, давай сделаем это вместе. – Спокойно отозвался Коул, сжимая руки на моей сонной артерии. Там где, непрерывно скакал пульс.

      - Я зарежу тебя быстрее. – Мой голос не дрогнул не на секунду. Я выглядела такой решительной. – Коул, я просто хочу, чтобы это прекратилось.

      - Я не хочу, чтобы ты больше приходил. Или звал меня к себе. Или сразу бы выгонял меня, как только я сама приду к тебе…

      - Но ты лжешь, – он облизывает губы, тем временем я царапаю его кожу ножом, пуская по его ребрам струйку крови.

      Ах, я и забыла, что он стали не боится. Хоть бы вид подал, как ему больно.

      Но у Коула был такой звгляд, как будто я его даже не ущипнула. Его руки сжали мою шею, я чувствовала, как теряю сознание.

      - Бекка, успокойся..- его пальцы смело прошлись по моим щекам, вытирая кристаллики слез. – Я уйду. Я уйду…

      Он уйдет.

      - Если хочешь, я уйду из твоей жизни. Ты права: наш огонь скоро оставит от нас лишь пепел.

      - Пообещай, что больше никакого поганого шантажа и проваливай. – Сквозь зубы требую я, по прежнему беззвучно плача.

      - Никакого. Живи, как хочешь. – Я ослабляю хватку, и выкидываю нож в сторону. Коул тут же поднимает меня вверх, покидая меня во всех смыслах этого слова.

      Он не касается меня на прощание. Он кидает меня в сторону с безразличием – пустым, и безмолвным. Оно разбивает мне сердце, несмотря на то, что инициативой и реактором такого поведения была я.

      - Да только ты уже не сможешь, жить как прежде. – едва слышу я, когда он одевается.

      - Рано или поздно, организм потребует «новой дозы». И вот тогда...

      Я закрыла руками колени, кидая на него свой последний прощальный взор.

      - Тогда, я не буду шантажировать тебя. – пообещал он, все тем же безразличным тоном. – Я еще разобью тебе сердце, вот увидишь.

      И он уходит прочь, даже не хлопая дверью. Только сейчас я слышу, что Зевс заскулил – бедняга оказался свидетелем того, что было.

      В висках стучит лишь один ответ, который напрашивается на его последнюю фразу: «Уже разбил.»

       Но вслух я произношу:

      - Никто не разобьет мне сердце.

      Я опустошенно падаю на подушку, и прекращаю плакать. Ведь как известно, после дозы, начинается ломка, а после ломки – пустота.

      ЭПИЛОГ

      POV Бекка

      Я решила переехать домой, чтобы вновь оказаться как можно дальше от братства. Да, там меня ждала разъяренная, как фурия мама, но это не помешало мне решится на эти отчаянные меры.

      Я займусь собой – до самого сентября, я сделаю все, чтобы изменится.

      Выброшу весь старый хлам, поменяю все в своей комнате, и может тогда – то все образуется…

      Да только как?

      Мама ходила по дому, даже не здороваясь со мной – хотя она никогда так не делала. Папа тоже не здоровался – но так он делал всегда, что неудивительно.

      Прислуга здоровалась со мной постоянно – не из любви, а потому что за это платят.

      Помнится, я говорила, что любви нет. Так вот, дела обстоят еще хуже – она покупается, эта якобы вознесенная всем любовь.

      В один из вечеров, когда я сижу на заднем дворе на качелях, которые были построены для нас с братом еще в детстве, ко мне приходит Кайл.

      Мы давно с ним не виделись, и не разговаривали. Кажется, что прошла целая вечность, с тех пор, как прошлой осенью, он попал в реанимацию. Он употреблял слишком много допинга, и на одной из игр, его сердце не выдержало – Кайл попал в кому. К счастью все обошлось, несмотря на то, что последствиями такого поступка стали пол-года восстановления, и разрушенная в хлам футбольная карьера.

      Сначала Кайл выглядел, как человек потерявший смысл в жизни, но в итоге, он обрел Кендалл, которая помогла ему со всем справиться.

      - Ну что, Бекка? Ты вернулась? – брат сел на соседнюю качель, еле влазя на узкую дощечку. К двадцати годам, он добился идеальной формы, и выглядел просто идеально – вот уж кого точно назовешь классически красавцем.

      Ослепительная дружелюбная улыбка, вечно-искрящиеся светлые глаза – Кайл был настоящим солнцем, то есть полной противоположностью мне.

      Не удивительно, что родители действительно любили его. Они гордились им. Даже когда осенью, они узнали, что он принимал таблетки, они все равно не отвернулись от него – поддерживали, по- своему, но все же.

      Я же всегда шла наперекор всем, и за это получала оплеухи судьбы.

      - Да, – просто говорю я, и чувствую его руку на своем плече. Наши с Кайлом отношения были разными – от самых дружеских, до равнодушных. Пару раз, я открывалась ему, и кажется, настал момент третьего. Мне просто необходимо было с кем – то поговорить.

      Я смотрю в его добрые, понимающие глаза, и просто начинаю говорить с Кайлом.

      Брат молчит, слушая меня с час – все это время, я разговариваю сама с собой, сдерживая слезы.

      Я выкладываю ему все. Выкладываю, про Коула, обходя стороной правду, о том, чем он меня шантажировал. Выкладываю про Николаса и фотографии – Кайл и так был в курсе моих похождений, так что скрывать нечего. Выкладываю, про то, что в студенческом совете, я после своего фиаско с танцем, больше никакой не Президент…

      И все же. Больше всего я говорю о Стоунэме. О том, как я хочу просто забыть его, и думать, что он был лишь страшным сном.

      - Я просто должна была кому-то это рассказать, – в завершение шепчу я, оставаясь совершенно без сил. Такое чувство, что это не я выложила все свои проблемы, а Кайл погрузил свои на мои плечи.

      - Бекка, ты чего? – наконец произносит Кайл, который все это время молчал. – Влюбилась?

      - Пфф. – фыркаю я, нацепляя на себя холодную маску. – Кайл, любовь – для таких ванильных парочек, как вы с Кендалл. Я и Стоунэм…

      - Психи. – он поджимает губы, и закатывает глаза, что – то припоминая. – Постой, это тот Стоунэм, которого в школе вечно обзывали Изгоем?

      - Ага. Из-за меня. – подтвердила я, с интересом уставившись на Кайла.

      - У него еще отец в психушке, да? Я видел его там несколько раз, когда ходил на реабилитационные курсы, и лекции…ну после того, случая осенью.

      Я уставилась на Кайла, непонимающим взглядом. Сердце замерло в груди, не в силах сопоставить факты и слова брата.

      Так, стоп. Ну и что, что в психушке? Это еще совершенно ни о чем не говорит.

      Хотя учитывая наклонности Коула…

      Я судорожно вспоминаю всех его змей, ящериц, и прочую нечисть, которую я видела.

      Я конечно все понимаю, но разве это вкусы нормального человека?

      Хотя мне его змеи, опять же понравились. Но это все потому что, я обожаю змей.

      - Постоянно его там видел. Еще подметил, то, что он так изменился, – продолжил Кайл, рассуждая вслух. – Слушай, он по – моему, как то даже на наши лекции приходил. Ну там, где все – либо наркоманы, либо с попытками самоубийства.

      Картина вспоротых вен Коула невольно всплывает перед моими глазами. В горле собирается комок из страха и тошноты.

      Только я еще пока не знаю, что он значит. Страх, за то, что с Коулом не все в порядке? Что ему нужна помощь? Что я могу потерять его?

      По настоящему.

      Или же страх, за то, что этот псих еще сможет вытворить со мной что угодно? Как далеко он готов зайти, унижая меня? И как далеко готова зайти я, и стоит ли выдать его тайну миру…

      Разумеется, я не собиралась этого делать.

      - Я этого не знала, – шепчу я, складывая ногу на ногу.

      - Бекка, ну не переживай. Все люди разные. Псих же не он, а его отец. – многозначительно протягивает Кайл, маня к себе прибежавшего Зевса. Пес радостно бросился в объятия брата, и я дотянулась рукой, чтобы прикоснуться к его теплой шерсти.

      - Если бы ты знал его, ты бы не говорил так.

      - А выглядит он хорошо: пиджак, рубашка и все такое. Может мне тоже в братство податься?

      - Посмотри на Гидеона и Тристана – ты тоже хочешь стать таким уродом? И Коула…я боюсь представить, что там твориться. – перед глазами теперь уже всплывает склад с наркотиками и оружием.

      - И из – за мамы и папы не парься, – подытожил брат, потрепывая за уши Зевса. – Ты их видела? Кому важно их мнение? Забей и все.

      - Тебе легко говорить. Ты - гордость нашей семьи.

      - Ну ты же еще все покажешь? Я уже замечаю, что ты стала лучше. После того, как я… - он осекся, имею в виду, свой болезненный случай. – Да и к тому же: у тебя есть я. И ты всегда будешь моей маленькой сестренкой. Какой поступок бы ты не совершила.

      Ты просто не знаешь всей правды.

      - Спасибо, Кайл. Я даже готова пожелать вам с Кендал счастья и послать в вашу с Кендалл сторону миллионы розовых и плюшевых сердечек, – шучу я, посылая ему воздушные поцелуи.

      - Если бы она это слышала, она бы не поверила, в то, что это ты, – усмехнулся Кайл, и принялся мне увлеченно рассказывать о том, как он собирается вернутся в большой спорт.

      Я слушала его, кивая в тех местах, где это было нужно, но на самом деле все мои мысли были вновь о Коуле.

      И о том, что я только, что узнала.

      Самым странным было то, что эта информация, не меняла моего отношения к нему.

      Мое сердце по-прежнему сжималось в комок, как только в мыслях я произносила слово: «Коул.»

      ***

      После разговора с братом, я еще долго не могла уснуть. Зевс устал от того, что я все время ворочаюсь, и даже сам вышел из комнаты, что случалось довольно редко.

      Мне было стыдно за то, что я все рассказала брату. Так непривычно было быть балаболкой – я совершенно не могла открываться перед людьми.

      Неудивительно, что Коул, просто наблюдая за мной, знал больше других людей: сама бы я не стала ничего о себе рассказывать.

      Может, потому что похвастаться было особо нечем.

      Одев впервые за полгода джинсы, и рубашку Коула, я поехала к дамбе. С места, где все началось. Где наши игры были еще только впереди.

      А сейчас они закончены.

      Никаких стонов. Никаких криков. Ни единого касания. Ни-че-го.

      Никакого Коула – лишь я одна, наедине со своей гордыней и принципами.

      Ведь я могла бы попробовать сделать все по-другому. Придти к нему, поговорить. Сказать, что у меня есть к нему чувства, и это что – то большее, чем просто физическое влечение.

      Это называется желание быть рядом.

      Черт, ну почему именно он, именно сейчас…?

      Он что-то сдвинул во мне, измучил мое сердце, вскрыл мои вены, заставил заплакать, по-настоящему заплакать, впервые за многие годы.

      Я ненавидела не его, а за то, кем я чувствовала себя рядом с ним.

      За то, что в нем я видела свое отражение.

      Я часто называла его демоном в своих мыслях, совершенно не обращая внимания на то, что этот демон сидел во мне.

      Я подошла к дамбе уже в третьем часу ночи – она освещалась. Маленькие огоньки горели по всей длине плотины, и посмотрела вниз – туда, где по каменным плитам стекали тонны воды, собираясь в пену.

      Иногда кажется, что прыжок – лучшее лекарство от всех проблем. Но на самом деле это иллюзия.

      Сильные люди не прыгают с дамбы. Я была слабой, когда стояла на краю, и хотела спрыгнуть.

      Теперь же я стою совершенно спокойно, и слушаю шум воды, перекликающийся с песней Breath No More – Evanescence в моих наушниках.

      Я жила без чувств, оборонялась от всех непробиваемой стеной, которая несла мне только саморазрушение.

      Теперь же я хотела созерцать. Я хотела видеть. Дальше, больше, и глубже.

      Я хотела узнать Коула, и узнать то, каким он был на самом деле.

      Жестоким дьяволом, который занимался контрабандой наркотиков?

      Или прекрасным мужчиной, который мог протянуть мне руку помощи, в те моменты, когда это было необходимо?

      Или он был тем и другим?

      Я легла на грунтовую дорогу рядом с дамбой, и закрыла глаза, положив руку на живот.

      Легкий ветерок касался моих щек, и изредка поднимал волосы в воздух.

      - Ты укала мою рубашку, – сквозь зубы процедил Коул, и я резко высунула наушники, чувствуя как подскочил пульс. Повернувшись на голос, я увидела, что он лежит рядом.

      Его бровь была приподнята, а губы, замерли в привычно – настороженном выражении лица.

      Коул внимательно рассматривал меня, так, будто при последней нашей встрече, он не пообещал разбить мне сердце.

      - Что ты здесь делаешь? – лениво поинтересовалась я, в то время как он высунул наушник из моего уха, и вставил его в свое.

      - Мне не спалось. Все думал о суке, что вскружила мою ненормальную голову.

      Ненормальную.

      Коул не вязался у меня с образом психа в смирительной рубашке. Только с психом с ремнем в руках, вечно требующим секса.

      - Если ты пришел поведать мне о том, какая я, можешь проваливать. – Я уставилась вверх, глядя на звезды. Коул долго молчал, но после законченной песни, я прислушалась к его неровному дыханию.

      - Ты отвратительная, Ребекка, – наконец произнес он, пронзая меня серым холодным, как лед, взглядом. – Я наблюдал за тобой все эти годы – случай на вечеринке был лишь началом твоего перфоманса. Я видел, как ты прыгала из койки в койку, что не очень хорошо для девушки. Видел, как ты издевалась над первокурсниками, так же, как надо мной и над многими другими в школе. На голове ты носила корону, которую мне, уж прости, пришлось с тебя снять.

       Но знаешь…мне абсолютно плевать на все это. Несмотря на это, меня к тебя тянет, черт возьми. И это самое ужасное чувство на свете.

      - Это предложение руки и сердца? – шутливо выдыхаю я, вызывая в нем легкую, недобрую усмешку.

      - Ты же знаешь, что это не про нас. Мы никогда не будем этими милыми парами, которые собираются по вечерам перед сериалами, и едят вместе. Строят планы на будущее, да?

      Мы будем жить моментом. И делать то, что мы хотим. Здесь и сейчас.

      - Я ненавижу тебя, Стоунэм. – Я чувствую, как его крепкая мужская ладонь, накрывает мою, и сжимает в своей.

      - Взаимно, Картер. Ты достаточна, плоха, чтобы я тебя тоже ненавидел. Такую, какая ты есть.

      - Коул, я… - столько слов так и просятся выйти наружу – но Коул, прикладывает к моим губам палец, заставляя замолчать.

      «Жить моментом» - сказал Коул.

      В глубине души, я понимаю, что он имеет в виду. Не думать о будущем, не думать о том, что скажут другие – жить для себя, а не для того, чтобы кому – то понравиться.

      Человек, которому я действительно буду нужна, закроет глаза, на все мои грехи и поступки. Он просто не сможет иначе.

      В какой – то мере, эти чувства граничат с болезнью, бессонницей и одержимостью.

      И этим они прекрасны, какими бы разрушающими они не были

      Коул не смотрит в будущее, и сейчас, я просто лежу с ним, прямо здесь, на грунтовой дороге, и смотрю в небо, испытывая неимоверное вдохновение и счастья

      Я хочу запомнить этот момент, и не знаю, что будет завтра. А вы?

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg