«Влюбись, если осмелишься!»

Влюбись, если осмелишься! (fb2) - Влюбись, если осмелишься! [Litres] (Смертельные игры - 2) 874K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Бекки Чейз (Unknown Girl)

Бекки Чейз Влюбись, если осмелишься!

Becky Chase

Love If You Dare

© Чейз Б., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

* * *

Тебе, мой дорогой циник,

потому что лишь благодаря тебе эта книга начата.

И все-таки еще раз напоминаю про соавторство.

Соглашайся, будет весело!

Anything that can go wrong will go wrong.

Murphy’s law[1].

События, описанные в этой книге, являются художественным вымыслом. Упоминаемые в ней имена и названия – плод воображения автора. Все совпадения с реальными географическими названиями и именами людей случайны.

Пролог

– Эй!

Игнорируя окрик, я выскочила на палубу. Топот за спиной приближался. Казалось, я даже слышу дыхание преследователя.

– А ну, стой!

Ну уж нет! Сегодня ему меня не поймать. Пролетев по трапу, я оказалась в начале длинного пирса и понеслась прочь от яхты. Не замедляя бег, я еле успевала уворачиваться от удивленных прохожих. И молилась об одном: успеть добраться до берега. Там я смогу смешаться с толпой, поймать такси и доехать до консульства. Единственным пробелом в моем плане было отсутствие обуви – бег по бетону царапал ступни.

Через весь причал тянулась территория складов и стройки. Обогнув кучу песка с торчащей из него арматурой, я заметалась и в итоге повернула туда, где начинались жилые районы. Из-за многочисленных навесов из выцветшей ткани, клубков проводов над ними и сохнущего на веревках белья улицы казались совсем тесными. Свободы передвижения не прибавляли велорикши, мопеды и снующие вокруг пешеходы. Возле ближайшей хибары из обломков шифера я увидела щель между мусорными баками. Не задумываясь, я протиснулась в нее и оказалась в еще одном узком переулке. Вдоль длинной стены из кривых кусков железа на обрывках картона, а чаще просто на земле сидели люди и занимались привычным делом: готовили, шили, постригали клиентов, купали детей в облезлых тазах, стирали белье. Около баков, из-за которых я выбралась, в луже с мыльной пеной резвилась группа мальчишек.

Переступая через мусор, валявшийся повсюду, я пошла вперед. Хоть в одном сегодня повезло – я все-таки сбежала. Если, конечно, термин «везение» вообще подходит к моей жизни. Еще месяц назад я могла путешествовать бизнес-классом в самолете в любом направлении, а теперь пробиралась босиком, без денег и документов через филиппинские трущобы. От удушливого запаха нечистот кружилась голова. Зажав нос ладонью, я принялась озираться.

– Только дернись, – сильные пальцы до боли сжали шею, – и я закопаю тебя прямо здесь.

Господи, за что? Свобода была так близко. Глубоко вздохнув, я с трудом удержалась, чтобы не расплакаться. Чувствуя, как меня трясет, Сатир язвительно хмыкнул:

– Помнишь, что я обещал?

Я обреченно закрыла глаза. Теперь моя жизнь закончится в портовом борделе.

1

– Мада-а-а-ам, масса-а-а-аж. – Похожая на обезьянку таитянка жестами приглашала меня войти. Следом за ней подскочили еще две улыбающиеся работницы салона красоты, сильно смахивавшего на дешевую парикмахерскую. Едва я переступила порог, женщины с заискивающими кивками подвели меня к креслу.

Никогда не любила массаж, но приличный маникюр в Паттайе делать не умеют, а мне нужно как-то убить время, пока Эрик ищет, где купить травку. Мы с ним встречались уже полгода и даже в шутку купили кольцо, чтобы отец прекратил намекать на свадьбу. Не объяснять же главе семейства Фарелли, что его единственная дочь не собирается замуж. Это расстроит отца. А если он узнает, что я выбрала Эрика для отвода глаз и на самом деле планирую увести от жены его старшего брата Спайка, меня снова ждет домашний арест. В прошлый раз он продлился половину летних каникул, хотя я всего лишь на сутки сбежала из закрытой школы на свадьбу подруги. Она не могла себе представить, что я пропущу главный день в ее жизни, и я наплевала на запреты. На девичнике мы накурились и голыми полезли в бассейн отеля, где нас и застукали папарацци. Они охотились за невестой – дочерью медиамагната и известной актрисы, – но в кадр попала и я. На следующий день новостные интернет-порталы пестрели нашими фотографиями.

– Тейлор, это неприемлемо, – начала мать, когда они с отцом забрали меня прямо из церкви, едва молодожены обменялись клятвами. – Ты в очередной раз не просто дала повод для сплетен, но и продемонстрировала полную безнравственность.

– Ну конечно, дочь Хлои Фарелли – иконы стиля и образца добродетели – не может быть причастной к скандалу, – с пафосом продекламировала я. – Иначе тебя исключат из клуба богатых и знаменитых стерв.

– Не смей так разговаривать с матерью! – вспылил отец. – И если ты брезгуешь своим происхождением, можешь официально уйти из семьи и начать сама зарабатывать на жизнь!

Лишаться наследства я не планировала, поэтому зареклась спорить и терпеливо пережила назначенное за побег наказание – не первое в моей жизни и не последнее. В том, что я еще не раз вызову гнев отца, сомнений не было.

В неприятности я влипала регулярно, практикуясь с самого рождения: Марк Фарелли мечтал о наследнике – и это несколько раз подтверждало УЗИ, – но вместо сына получил дочь. Уверена, мужское имя мне оставили в отместку за несбывшиеся надежды, список которых я пополняла ежегодно, сначала свалившись с лошади на первом уроке верховой езды, затем сорвав голос на занятиях по вокалу и, наконец, доведя до истерики свою преподавательницу балета. Лучшей ученицей в школе я тоже не стала. Родители всегда требовали большего, не уставая напоминать, какой должна быть представительница элиты. В детстве я еще прилагала усилия, чтобы порадовать мать, но она была скупа на похвалу. Отец же вовсе не следил за моими достижениями, его больше интересовали провалы. Тогда я перестала стараться – так меня хотя бы упрекали заслуженно.

Вытерпев массаж ног, я вышла из салона и достала из пачки новую сигарету. Эрик еще не позвонил, и я вынужденно продолжила слоняться по городу. Изначально мы собирались на Гоа с пересадкой в Бангкоке, но едва самолет приземлился в аэропорту Суварнабхуми, раздался звонок от Спайка. Он захотел присоединиться, пока заядлая лыжница Диана отдыхала в Аспене. Эрик пришел в восторг от идеи; я, естественно, не возражала. Решив дождаться Спайка в Таиланде, мы сдали билеты и прямо из аэропорта рванули в Паттайю. Теперь я об этом жалела. На Гоа можно было бы курить прямо на улице, не рискуя нарваться на полицейских.

Проверив телефон – по-прежнему без новых сообщений, – я свернула на местный рынок и долго бродила вдоль столиков с магнитами, статуэтками Будды и дешевыми украшениями из ракушек. Вокруг вязко перемешивалась толпа: прохаживались туристы, торговцы зазывали их в свои магазины, массажистки – в салоны. Листовочники приглашали посетить турниры по боксу, а трансвеститы, томно улыбаясь, сидели в барах или стояли у входа в них в ожидании потенциального клиента.

Покружив по рынку еще с четверть часа, я остановилась в узком проходе между прилавками и принялась осматриваться, пытаясь вспомнить, с какой стороны пришла. Взгляд выхватил из толпы светлое пятно: навстречу быстрым шагом приближалась блондинка в белой шляпе и шелковом брючном комбинезоне, похожем на мой. Я привычно оценила стоимость наряда, мысленно удостоив комплиментом только туфли – босоножки на шпильке из последней коллекции Джимми Чу. Все остальное восторга не вызывало, как и цвет волос незнакомки – она явно красила их сама, причем весьма посредственно. Пока я, не стесняясь, ее рассматривала, блондинка, в свою очередь, изучала меня. Наши похожие наряды ее явно позабавили, иначе никак не объяснить спонтанный порыв, с которым она нацепила на меня свою шляпу, едва мы поравнялись.

– Зачем? – пробормотала я, останавливаясь, но девушка уже двинулась дальше, пока наконец не скрылась в толпе.

Проводив незнакомку взглядом, я сняла шляпу, все еще недоумевая, и повертела ее в руках – типичная дешевая плетенка. Не выношу синтетические материалы, особенно в жару. Так и не придумав, куда деть неожиданное приобретение, я развернулась, намереваясь продолжить бесцельную прогулку. И замерла, не сделав и шага, – путь мне преградил крепко сложенный мужчина в гавайской рубашке и светлых штанах. Я бы посчитала столкновение случайным, не своди он с меня мрачного взгляда. Язвить я умею и делаю это с удовольствием, но препираться с ним не рискнула, нутром чувствуя опасность. Это не простой турист. Не могу объяснить, почему я так решила. Мужчина не был слишком высок или массивен, скорее среднего роста; мускулист, но не перекачан. А лицо с правильными чертами я, пожалуй, даже назвала бы интересным, если не брать в расчет ядовитый прищур глаз. Лучше держаться подальше, решила я, отступая в сторону. Тонкие губы незнакомца скривились в ехидной ухмылке.

– Думала сбежать? – Он бесцеремонно схватил меня за предплечье.

Я выронила шляпу.

– Отпусти! – Руку освободить не удалось, и испуг сменился раздражением. Этот псих еще не знает, на кого нарвался! – Я сейчас полицию вызову.

– Да неужели? – Его голос звучал зловеще, а во взгляде из-под спадающей на глаза челки читалось презрение.

Съязвить в ответ я не смогла – живота коснулось дуло пистолета. По коже пробежал холодок. В том, что мужчина может в меня выстрелить, я не сомневалась. Но не будет же он это делать на виду целой толпы!

– Я закричу, – пригрозила я охрипшим от страха голосом.

И мои вопли привлекут внимание туристов. Они достанут свои телефоны, и через пять минут ролик о похищении дочери Марка Фарелли будет на ютьюбе. Но я все еще надеялась, что обойдется без скандалов в Сети.

– Куда повезли Сандру? – Ствол пистолета больно ткнул меня в бок.

Я с облегчением выдохнула – меня приняли за другую. Осталось убедить в этом угрожавшего мне мужчину. Судя по его обезумевшему взгляду, это будет непросто.

– Кого?

Ответ ему не понравился: крутанув за плечо, он резко развернул меня спиной к себе. Рука расслаблено обняла мою шею, сдавливая в капкане между предплечьем и запястьем. Пистолет уперся в другой бок.

– Мне больно! – возмущенно взвизгнула я, не ожидая такого обращения.

Чувствуя спиной его мокрую от пота рубашку, я вертела головой, высматривая в толпе ближайшую группу туристов. Самое время закричать. Но едва я набрала в легкие побольше воздуха, щеки коснулось горячее дыхание.

– Издашь хоть звук – убью, – прошептал мужчина мне на ухо.

– Я не та, кто вам нужен, – испуганно выдохнула я.

Вместо ответа он подтолкнул меня вперед. Спотыкаясь, я медленно пошла вдоль столиков с сувенирами. Окружающие не обращали на нас внимания – для них мы были очередной влюбленной парочкой, в обнимку бродившей по рынку. Я округляла глаза и подмигивала встречным торговцам, но они лишь улыбались в ответ. А некоторые трансвеститы и вовсе провожали меня взглядами, полными неприязни, явно решив, что я их дразню. Рука, обнимавшая шею, то и дело напрягалась, когда к нам подходили местные зазывалы. Этого не болезненного, но весьма ощутимого предупреждения в сочетании с прижатым к боку пистолетом хватало, чтобы я не делала попыток сбежать.

У выхода с рынка выяснилось, что мой похититель не один. Его спутница – худощавая и загорелая брюнетка в светлых бриджах и тунике – ждала возле припаркованного посередине тротуара внедорожника, нервно постукивая пальцами по капоту, и метнулась к нам, едва мы вышли из толпы. Ее правую щиколотку опоясывала татуировка в виде змеи.

– Что с Сандрой? – спросила незнакомка с беспокойством и легким акцентом.

– Эта белобрысая дрянь пусть расскажет. – Мужчина подтолкнул меня к машине, не забыв снова ткнуть пистолетом.

Брюнетка, нахмурившись, внимательно меня осмотрела, задержав взгляд на сандалиях.

– Сатир, ты уверен, что это она? – В ее голосе чувствовалось сомнение.

Наконец-то! Хоть у кого-то здесь есть мозги!

– Я не слепой! – раздраженно бросил Сатир. Прозвище ему шло. – Ты и сама ее видела: комбинезон, шляпа, светлые волосы.

– У этой другие туфли, – не уступала худощавая, скрестив руки на груди. – Не могла же она переобуться по дороге…

– Вы о крашеной сучке в босоножках от Джимми Чу? – догадалась я. Так вот, кто виновница моих бед! – Она всучила мне свою шляпу и…

– Заткнись. – Не дав договорить, Сатир впихнул меня на заднее сиденье и забрался следом. – Селина, ты поведешь.

Взяв у него ключи, брюнетка села за руль. Заурчав мотором, внедорожник медленно тронулся с места и влился в поток тук-туков и скутеров.

– Проверьте мои документы, – не унималась я, протягивая Сатиру сумочку. – И билеты! Меня вообще не должно было быть здесь!

Вместо ответа он принялся звонить кому-то по сотовому, по-прежнему держа меня на прицеле. Иногда Сатир отворачивался, следя за дорогой. Перебрасываясь взглядами с Селиной через зеркало заднего вида, я понимала, что она мне верит. Но этого было недостаточно, чтобы выпутаться.

– Джей, ты ее видишь? – Сатир наконец дозвонился. – Чип работает?

Селина удивленно обернулась.

– Чип? – переспросила она.

Сатир ее проигнорировал. Похоже, в этой компании женщины не пользуются авторитетом.

– Мы привезем девчонку в коттедж, – хмуро продолжил он, сжав сотовый так, что побелели пальцы. – А ты попробуй еще раз запеленговать сигнал.

Видимо, пропавшая Сандра – его подружка. Надеюсь, Эрик будет переживать обо мне хотя бы вполовину так сильно, как бесится Сатир, и поднимет на ноги весь персонал отеля, когда я не вернусь сегодня вечером. Внедорожник выехал из города, прибавляя скорость, а я продолжала исподтишка разглядывать своего похитителя. На вид он казался ровесником Спайка, только в отличие от эффектного брата Эрика не имел ни малейшего представления об ухоженности и стиле. Неаккуратная стрижка взъерошена, а цветастая рубашка не просто не шла ему, но и была на размер больше. По левой руке от запястья до локтя тянулась аляповатая татуировка с каким-то латинским афоризмом, а прямо посередине ее пересекал широкий шрам.

Селина не была образцовым водителем, и нас периодически подкидывало на ухабах. Не сбавляя скорости, машина неслась вперед. Дома за окном стали встречаться все реже. Внедорожник долго петлял в зарослях пальм, но я даже не пыталась запомнить маршрут. На одном из поворотов нас занесло; я машинально ухватилась за первую попавшуюся опору, чтобы не упасть. Ею оказалось колено Сатира. Отдернуть руку я успела раньше, чем он отцепил ее сам. От ненависти в его взгляде меня пробрало до мурашек. Но я не подала вида и не снизошла до оправданий, что это случайность. Пусть злится, если ему это так нравится.

Селина повернула к двум утопающим в зелени коттеджам. Едва внедорожник остановился у ближайшего из них, на террасу вышел еще один здоровяк, сложением походивший на Сатира – не массивный, но крепкий. На нем была простая футболка и потертые шорты, но военные штаны и куртка смотрелись бы уместнее, под стать незамысловатой стрижке. Из образа солдафона выбивались только татуировки, спускавшиеся от выбритых висков по шее. Блондин сошел со ступеней и без спешки направился к нам, однако, несмотря на внешнее спокойствие, в его движениях чувствовалась агрессивность.

– Вы… меня убьете? – испуганно пробормотала я, переводя взгляд на Сатира.

Вместо ответа он распахнул дверь и рывком вытащил меня с заднего сиденья. От резкого движения сумочка соскользнула с колен на пол.

– Я ничего не сделала… – начала было я и осеклась, когда татуированный поравнялся с нами.

В его необычно светлых глазах я не увидела ненависти, но в их холодной глубине таилось мрачное равнодушие. И это было ненормально – так не смотрят на человека, подозреваемого в похищении. Сатир был готов меня убить – естественная реакция, а вот его друг вел себя слишком спокойно. Господи… неужели я попала к маньякам?

Селина обошла внедорожник и молча протянула блондину ключи. Он взял их и кивнул в сторону дальнего коттеджа. Закрыть машину никто не удосужился. Они даже не боялись, что ее могут угнать!

Сатир потащил меня к террасе. На негнущихся ногах я дошла до ступеней. И замерла, пока не получила тычок в спину. Пришлось подняться к двери.

– Джей, что с сигналом? – Рука Сатира стиснула мое предплечье.

Ответа не последовало.

Значит, Сандра по-прежнему не найдена. В свете этих событий будущее представлялось мне смутно. И весьма болезненно. Может быть, сразу сказать им, кто мой отец? Но вдруг это лишь усугубит ситуацию? Так и не решившись заговорить, я зашла в коттедж. Оказавшись внутри, Сатир отпустил мое предплечье и с мрачным выражением лица убрал пистолет за пояс. Обрадоваться я не успела: наклонившись к лежавшей на полу сумке, Сатир достал из нее нож. Я испуганно шарахнулась в сторону и налетела на журнальный столик.

– Стоять! – Рывок за волосы не дал мне упасть.

– Больно! – взвизгнула я, рефлекторно запрокинув голову.

– Скажи спасибо, что я тебе шею не свернул. – Сатир потащил меня во вторую комнату, оказавшуюся спальней, и толкнул на пол.

Рухнув на колени между кроватью и окном, я едва сдержала слезы.

Чертов садист. Если только выберусь из этой передряги, сделаю все, чтобы тебя живым закопали! Но, оказалось, нож предназначался не мне: Сатир резанул им два провода от светильников над кроватью. Псих. Еще бы пальцы в розетку сунул, чтобы показать, насколько крут. Что ждет меня дальше как демонстрация превосходства – удушение проводами? Не тратя время на размышления, как быстро он меня убьет, я вскочила и кинулась к окну. И свалилась на пол от подсечки уже на втором шаге.

– Пусти!

– Вот же сучка. – Сатир резким движением завел мои запястья за спину.

Пока он их связывал, я извивалась под навалившимся сверху тяжелым телом. Второй провод стянул мои щиколотки.

– Еще раз попробуешь встать – прострелю колено, – пообещал Сатир, поднимаясь.

Едва он с меня слез, я перекатилась на бок. Его кулаки нервно сжались; с трудом сдерживая порыв ударить меня, Сатир отступил и вышел из спальни. Проводив его взглядом, я осмотрелась. Коттедж не входил в категорию элитной недвижимости. Немногочисленная мебель – кровать, встроенный шкаф и два кресла – пережила не один курортный сезон. Не была новой и модель телевизора. Слегка перекошенные жалюзи и подтеки от неработающего кондиционера на стене подтверждали догадку – моих новых знакомых нельзя назвать богачами.

А значит, как только выяснится моя личность, они не упустят случая заработать.

И зачем только мы решили дожидаться Спайка? Теперь придется разгребать последствия. Глубоко вздохнув, я попыталась сосредоточиться и продумать план действий. Существовал лишь один способ откупиться, не ставя отца в известность: перевести деньги с собственного счета, но я не представляла, как это сделать удаленно. Вряд ли кто-то из троицы позволит мне позвонить в банк.

Угрюмые размышления прервали голоса за дверью – Сатир доказывал свою правоту, то и дело упоминая каких-то следопытов и убеждая, что именно я крутилась возле Сандры, когда ее похитили. Стараясь издавать как можно меньше звуков, я подползла к двери и заглянула в щель. Сатир широкими шагами мерил расстояние от журнального столика до окна и снова возвращался обратно.

– Говорю же: это та самая сучка! – не выпуская из рук ножа и бурно жестикулируя, повторял он. – Дай мне пять минут, и сам в этом убедишься!

Блондин стоял ко мне спиной и говорил слишком тихо – я не разобрала ни слова. Но по выражению лица Сатира поняла, что его версия вызывает сомнения.

– Джейсон, – осторожно позвала появившаяся на пороге Селина. – Посмотри.

Она протянула блондину паспорт и следом показала что-то на экране планшета. Не зря я в нее верила – Селина догадалась проверить документы и прогуглить мое имя. Можно расслабиться: пытки и убийство отменяются, а денежный вопрос с выкупом я решу без участия отца. Уже скоро о случившемся останется лишь воспоминание как об опасном приключении.

– Ты не представляешь, чью дочь сюда притащил. – Джейсон развернул планшет к Сатиру. – Итальянец этого просто так не оставит.

А вот это уже плохо. Они знали моего отца! И не по светской хронике, а лично – прозвищем Итальянец пользовался лишь узкий круг деловых партнеров.

– Если Фарелли переметнулся к следопытам, – Сатир отвел взгляд от экрана, – он полный идиот. И рискует офшорами.

Я нахмурилась. Какие, к черту, следопыты? Отец не был связан ни с одной поисковой организацией и занимался анализом биржевых сводок. Да и тема офшоров для него табу. По крайней мере, он неустанно осуждает отток капитала в каждом интервью и на каждом светском мероприятии.

– Итальянец никогда бы не сделал это так топорно, – размышлял Джейсон вслух. – И тем более не подставил бы дочь.

Сатир нехотя кивнул, соглашаясь:

– Получается, девчонка действительно ни при чем.

Признать это ему было тяжелее всего. Видя мрачное выражение лица Сатира, я злорадно улыбнулась, мысленно пообещав припомнить ему каждый синяк на своем теле.

– Если только она не действует без его ведома, – резюмировал Джейсон, вновь меняя мой статус с «жертвы» на «подозреваемую».

– Она же совсем ребенок, – возразила Селина, вновь показав ему разворот моего паспорта, но ее резонное замечание осталось без внимания. – Давайте я поговорю с ней, – не сдавалась моя неожиданная союзница. – И выясню, что она знает. А у вас будет время заняться поисками.

Джейсон кивнул, а Сатир молча вынул из-за пояса пистолет и протянул ей.

– Он мне не понадобится. – Селина отстранила его руку и двинулась к спальне.

Я энергично поползла к окну. Пусть остаются в неведении, что я знаю об их разговоре.

В расспросах прошел остаток дня. Напрасно Селина пыталась выудить из моей памяти хоть что-нибудь, помимо блондинки и ее наряда, – я и рада была вспомнить, но кроме рыночных торговцев и праздно шатающихся туристов перед глазами стояла лишь дешевая белая шляпа. Верно говорят, что человек обращает внимание на детали. Блондинка этим успешно воспользовалась.

Мы прервались, когда за окном стемнело. Жара спа́ла, и легкий ветерок принес немного прохлады и нежный аромат цветов. Днем они почему-то не пахли.

Ни Джейсон, ни Сатир еще не вернулись. Если данный факт и заботил Селину, она это мастерски скрывала. Похожая в равнодушии на своего мужчину, она не сделала ни единой попытки позвонить и узнать, как продвигаются поиски. Окажись Эрик на месте Джейсона, я бы уже давно ему мозг вынесла. А может быть, пропавшая Сандра не была подругой Селины. Если признаться, их взаимоотношения сейчас мало волновали меня, уступив место другой насущной проблеме.

– Можно…? – Я робко кивнула в сторону туалета, осознав, что не в силах больше терпеть.

Селина медленно развязала провод на моих щиколотках.

– Надеюсь, мне не нужно предупреждать тебя не делать глупостей? – Закончив с ногами, она принялась распутывать запястья.

– Иначе ты меня убьешь? – не удержавшись, съязвила я, потирая онемевшую кожу.

– Ты пойдешь в туалет или будешь задавать глупые вопросы? – Селина отложила провод и сурово на меня посмотрела. – Для второго не нужно быть развязанной.

– Нет, ну а если серьезно, что ты сделаешь? – Я поднялась и с наслаждением согнула и разогнула каждую ногу. – От пистолета отказалась, да и впечатления сурового убийцы не производишь…

Я осеклась, понимая, что проболталась. Теперь Селина знает, что я подслушала их разговор. Пока она не передумала, я прошмыгнула в туалет. И там поняла, что побег откладывается – окно возле душевой кабины было слишком узким. Оставалось лишь пробиваться через спальню, что весьма затруднительно. Пользуясь тем, что руки развязаны, я заодно умылась и стерла косметику. Еще неизвестно, когда я получу доступ к воде в следующий раз.

– Ты закончила? – Селина ждала меня у двери, поигрывая куском провода и явно гадая, что я успела услышать и смогу ли применить это против них.

Вот так-то! Не надо было меня недооценивать. Возможно, как и я сейчас недооцениваю ее.

– Правда… ты хоть раз убивала? – вытянув руки вперед, я подошла ближе.

– Дважды. – Селина снова обмотала мои запястья проводом.

И мне почему-то показалось, что она не солгала.

2

– Священник, постарайся подключить местные власти. Сигнал импланта до сих пор глушат. Нам нужен доступ к дорожным видеокамерам в районе рынка.

Открыв глаза и остановив взгляд на потолке спальни, я вспомнила события предыдущего дня и мысленно застонала: дурной сон по-прежнему был моей новой реальностью. Ночь я провела связанной. Руки затекли, но крепкий коктейль чувств, сочетавший в себе гордость вперемешку с усталостью и злостью, удерживал меня от искушения попросить ослабить узел. Под утро в спальне появился Джейсон и забрал с собой дремавшую Селину. Перед уходом он заменил провод на моих запястьях на наручники – с прочными и тяжелыми браслетами, а не какими-нибудь псевдометаллическими из магазина для взрослых. И ведь не поленился отыскать их посреди ночи. Вытянув прикованную к спинке кровати руку, я снова провалилась в сон. Несмотря на небольшой дискомфорт, так было гораздо удобнее, чем с проводом.

– Это не вопрос денег, Шейн. – Спокойный голос Джейсона был едва слышен из-за приоткрытой двери. – Заплати им, сколько потребуется.

Проклиная скрипучий матрас, я поднялась с кровати. Длины наручника хватило, чтобы опуститься на колени у приоткрытой двери. Вытянув шею, я заглянула в щель. Сатира в комнате не было, меня стерегли лишь Джейсон и Селина. Они расположились на диване возле журнального столика: Селина вытянула ноги вдоль подушек, упираясь кончиками пальцев в бедро сидевшего рядом Джейсона. Он продолжал разговор по сотовому телефону, не отрывая взгляда от экрана планшета.

Я не могла представить более странную пару, чем эти двое. Джейсон в принципе не производил впечатления мужчины, с которым могла бы жить женщина. Слишком опасен, слишком холоден и равнодушен… очень много этих «слишком» для любых отношений. Селина, напротив, казалась живой и открытой.

Закончив разговор, Джейсон отложил трубку в сторону. Селина смотрела на него не отрываясь.

– Что? – почувствовав взгляд, равнодушно спросил он, не поднимая глаз от планшета.

– Имплант, – пояснила Селина.

Реакции не последовало.

– Сатир упомянул имплант в разговоре с Ташей. – Селина подтянула к себе ноги, усаживаясь по-турецки. – Но тогда я не придала этому значения.

Джейсон даже не повернулся в ее сторону. Наивысшая степень безразличия. Да он просто непробиваемый!

– Мне тоже вживили чип? – продолжала Селина, задумчиво касаясь шрама на шее.

Вопрос снова остался без ответа.

– Я не просила добиваться от меня разрешения. – Она нахмурилась, подаваясь вперед. – Но ты даже не сказал…

– Это не обсуждается, – прервал ее Джейсон, отрываясь от планшета.

И медленно повернул голову. Он холодно посмотрел на Селину, а я невольно поежилась, почувствовав себя незащищенной и уязвимой, хоть нас и разделяла дверь. Все-таки Джейсон ненормальный. Спокойный, как удав, но готовый вцепиться в глотку, как бойцовый пес. Вопреки моим ожиданиям Селина не отвела взгляда. Надо же… а ведь она не боялась! И продолжала испытывать его терпение.

– Сандра, я… у кого еще есть чипы?

– У меня и у Сатира.

Было заметно, что разговор раздражает Джейсона, но он не делал попытки его прекратить.

– Всего четыре? – Селина удивленно приподняла бровь, явно не ожидая такого ответа. – Но остальные… Егеря, персонал…

Сначала «следопыты», теперь «егеря»… какие дела они проворачивают? Неужели мой отец действительно связан с этими опасными людьми? Что он скрывает от нас с матерью?

– Мне нет до них дела.

Равнодушие в голосе Джейсона взбесило меня. Самовлюбленный гад! Да еще и параноик с манией преследования. Я ждала, что Селина после этих слов ударит его. Или закатит истерику. Но она, наоборот, вздохнула с облегчением:

– Прости меня.

Селина порывисто обняла его за плечи и поцеловала. Ненормальная. Как можно так не уважать себя? Пожалуй, эти психи стоят друг друга. Джейсон ответил на поцелуй, словно нехотя. Одной рукой он по-прежнему держал планшет, а второй обнял Селину за талию. Странная парочка. Они оба пугали меня, но в их общении было что-то завораживающее. Нездоровое, но притягивающее внимание.

– Я черт-те что себе надумала, – прошептала Селина, отстраняясь.

Джейсон не успел ей ответить – зазвонил телефон.

Разговор я не услышала, потому что Селина направилась к спальне – проверить, как чувствует себя их пленница. Метнувшись с пола на кровать, я поняла, что уже не успеваю изобразить крепкий сон. И принялась потягиваться, словно только что проснулась. Скорее всего, Селина мне не поверила, но завтрак принесла без лишних вопросов. После вынужденной голодовки я проглотила его, практически не рассматривая. Блинчики и омлет оказались на удивление вкусными, а вот сок был явно из пакета, но сейчас не время и не место требовать свежевыжатый. Стоило поблагодарить за завтрак.

Вместо этого я начала разговор с крутившегося на языке вопроса:

– Как ты можешь позволять ему так с собой разговаривать?

И зачем только я лезу в их жизнь? Хочет унижаться и пресмыкаться перед эгоистом – так пусть унижается.

Селине не понравился мой тон.

– Послушай, мисс психолог, – раздраженно бросила она, забирая пустой стакан и тарелку. – Ты нас не знаешь. И свое мнение можешь…

– Дай угадаю: засунуть в задницу?

– Догадливая. – Ее губы тронула улыбка, но затем Селина снова нахмурилась. – Возможно, даже выживешь.

– Как выжила ты?

Предположение сорвалось с губ неожиданно и осталось без ответа, но я знала, что случайно оказалась права. Вот что их связывает с Джейсоном! Она была его жертвой. Такое будущее покорной тени ждет и меня, если я не сбегу.

Перспектива не радовала, и я решила действовать – не договорюсь, так хоть почву прощупаю. Факт, что отцу до сих пор не сообщили обо мне, возвращал к мысли о выкупе. Будь они действительно деловыми партнерами, давно бы вернули меня в Нью-Йорк, да еще и с извинениями. Придется начать торги и определить цену – этим и займусь.

– Раз уж вы знаете, кто я, может, сразу договоримся о сумме?

– С чего бы это? – Селина не удержалась от смешка.

– У меня есть счет, как и у отца, – стараясь придать голосу беззаботность, я пожала плечами. – Так зачем нам лишний посредник в переговорах? Схема проста: я плачу деньги – вы меня отпускаете. Естественно, без взаимных претензий.

Я воодушевилась от собственной речи, но предложение вызвало лишь снисходительную улыбку. Неужели Селина догадывалась об истинной причине, по которой я не хотела втягивать отца в диалог? Может быть, стоило сразу сказать ей правду? Все еще сомневаясь, я тянула время. Селина молчала.

– Вам не нужны деньги?

Ну давай же, прояви хотя бы дежурный интерес. На миллионеров вы не похожи, а значит, нужно просто предложить верное количество нулей.

– Если Джейсон убедится в твоей непричастности к похищению, деньги не понадобятся. А если ты все-таки в нем замешана, они не помогут. – Селина расставила все точки над «i».

Отлично, так я даже сэкономлю. И, надеюсь, уже к вечеру меня здесь не будет. Вернусь в отель к Эрику, заставлю купить билеты. Дождемся Спайка на Гоа.

Планы я строила зря – вся моя жизнь подчинялась закону Мерфи, и похищение не стало исключением. Доказывать мою невиновность было некому: Сатир так и не вернулся, а Джейсон уехал, договорившись по телефону о взятке местным полицейским. Вплоть до самого вечера я изнывала от скуки: курила и перелистывала журналы – Селина принесла их вместе с сигаретами во время обеда. Похоже, что она готовила сама, уж слишком вкусными были тушеные овощи и куриный суп. И где только Джейсон нашел такой уникум?

Выпустив в потолок колечко дыма, я прислушалась к голосу из соседней комнаты. Селина с кем-то переговаривалась по скайпу на незнакомом языке. Пару раз слух зацепился за певучее «да». Получается, она русская. Открытие мне ничего не давало, и я принялась исследовать спальню, насколько позволяла длина цепи на запястье: пошарила в тумбочках и заглянула под кровать, в надежде найти завалявшуюся скрепку и попробовать открыть наручник. Поиск не прибавил ни полезного инструмента, ни информации, помимо того, о чем я догадывалась сама: ни Сатира, ни Сандру нельзя было назвать аккуратными. Они даже не удосужились донести до мусорной корзины обертки от шоколадок и упаковки от презервативов. Лучше бы ножик на полу забыли. Ну ладно, хоть грязное белье нигде не валялось, и на том спасибо. До шкафа я дотягивалась только ногой, но это не помешало мне открыть дверцу и лично убедиться в полном отсутствии изысканности вкуса у Сандры: первую половину ее гардероба составляли фейки, вторую – модели из старых коллекций. Обувь удручала не меньше одежды. Иного я и не ожидала от женщины, выбравшей себе в спутники такого неряшливого мужчину, как Сатир.

Оставив идею с поиском скрепки, я смазала запястье остатками низкокалорийного майонеза с сэндвича. С его помощью браслет снять не удалось, лишь испачкалась подушка. Открутить спинку от кровати тоже не получилось, но я не сдавалась, дергая цепочку и передвинув браслет с середины изголовья до бокового изгиба. Мне практически удалось спустить его к ножке! Перегнувшись через матрас, я свесилась с кровати и уперлась лбом в пол. И нервно хихикнула, представив, как выгляжу со стороны: ерзающая по одеялу нижняя половина тела и остающиеся вне поля зрения голова и плечи. В таком виде меня и застал вернувшийся Сатир.

– Если это приглашение, то я не заинтересован, – мрачно бросил он с порога.

От неожиданности я дернулась, выпрямляясь, и с грохотом свалилась на пол, не удержавшись на матрасе. Перешагнув через мои ноги, Сатир распахнул шкаф.

На нем были все те же хлопковые штаны и гавайская рубашка, измявшиеся за сутки и пропитавшиеся потом; похоже, он спал прямо в одежде, если вообще спал. Темные круги под глазами и помятая физиономия свидетельствовали либо о бессоннице, либо о запое. Не стесняясь чужого присутствия, Сатир принялся расстегивать пуговицы рубашки. Интересно, ему при зрителях и штаны снять не слабо? Развить мысль я не успела – Сатир сбросил рубашку и отвернулся. Пока он шарил в шкафу в поисках чистой футболки, я не могла отвести взгляда от человеческого черепа с рогами – татуировка занимала всю спину. Так вот откуда у него это прозвище! Я тихонько фыркнула, собираясь отпустить едкое замечание о его художественном вкусе, но осеклась, разглядев шрам под лопаткой, четко по центру правой глазницы черепа. И еще два широких рубца на пояснице. Интересно, кто его исполосовал? Хотя с таким вспыльчивым характером вообще удивительно, что Сатир до сих пор жив. Если он такой агрессивный и в постели, мне жаль Сандру.

– Долго будешь пялиться? – Сатир перехватил мой взгляд в зеркале.

– Было бы на что. – Гордо вскинув голову, я отвернулась, чувствуя, как предательски вспыхнули щеки.

Надеюсь, он не заметил. С чего вообще взялось это псевдосмущение? Подумаешь, не самый симпатичный мужик разделся в моем присутствии. И что я, татуировок на спине не видела? У меня и у самой есть одна, на копчике. Пока я краснела и занималась самокопанием, Сатир успел переодеться. Футболка тоже была ему велика, зато джинсовые шорты, сменившие мятые штаны, сидели как влитые. На оголившейся щиколотке обнаружился очередной шрам.

– Никак не успокоишься? – Сатир снова заметил брошенный на него взгляд. С момента возвращения он впервые внимательно посмотрел в мою сторону. И выругался, увидев, как молодо я выгляжу без косметики. – Тебе хоть пятнадцать есть?

Ответить я не успела – в дверях появилась взволнованная Селина. Нервно перекладывая сотовый из одной руки в другую, она дождалась, пока Сатир к ней обернется.

– Что? – раздраженно бросил он.

– Лесли, мне очень жаль. – Селина замялась, подбирая слова. – Звонил Джейсон… они нашли тело…

3

Раньше я думала, что стоит мне пропасть, и об этом уже через сутки будут трубить все таблоиды. Третий день в плену заставил переоценить собственную значимость: поиском не занимались ни пресса, ни родители. Даже мой парень не проявлял активности. Мог хотя бы местную полицию в известность поставить или позвонить в консульство, а они бы запустили репортаж по телевидению. Но в новостях никто не упоминал об исчезнувшей американке.

Первые дни я еще придумывала оправдания: Эрик мог решить, что я психанула и улетела на Гоа, как и грозилась во время последней ссоры, а родители пока не обнаружили мое отсутствие в городе. И на материке. Подруги же до последнего будут думать, что я с Эриком.

Срыв произошел, когда длительность пребывания в Таиланде перевалила за неделю. Меня по-прежнему никто не хватился. Истерика началась банально – со слез и причитаний. Моих и без того занятых зрителей, которые в последние дни развили бурную деятельность, организуя похороны, это мало заботило. В отместку их равнодушию я перебила посуду, оставшуюся после обеда. Выходка снова осталась без внимания. И лишь когда я попыталась поджечь простыни, Сатир отобрал у меня зажигалку и вкатил дозу успокоительного. Я отбивалась, осыпая его ругательствами, но он не снизошел до ответа и, оседлав мои ноги, загнал иглу шприца в бедро.

Осознание новости о смерти Сандры далось ему нелегко. Неряшливый вид дополнился угрюмым выражением лица и стойким запахом перегара. Во взгляде читалась апатия; Сатир практически не разговаривал, проводя большую часть времени в гамаке напротив коттеджа. Он бы и есть перестал, не возьмись за него Селина. Каждый раз она настойчиво отбирала у него стакан или бутылку, заменяя очередным блюдом собственного приготовления, и возвращала алкоголь лишь в обмен на пустую тарелку. Селина занималась и мной, наведываясь в спальню, чтобы оставить еду или отвести в ванную. Она же поделилась бельем и принесла пижаму – трикотажные шорты и топ. Наконец-то я могла постирать комбинезон, выглядевший не лучше привычных нарядов Сатира: мятый и пропитавшийся потом.

От действия успокоительного я отошла рано утром. Перед глазами все плыло, во рту пересохло. Допив остатки воды из бутылки на тумбочке, я снова откинулась на подушку. Шел седьмой или восьмой день заключения – я сбилась со счета. Да и какая теперь разница, если меня все равно никто не ищет? Начинался рассвет: макушку кокосовой пальмы под окном осветило солнце. Еще слишком рано. С ненавистью уставившись в потолок, я пыталась прикинуть, сколько времени придется дожидаться Селину. Хотелось курить, но зажигалку мне так и не вернули. Орать бесполезно – меня услышит лишь спящий в гамаке Сатир. И принципиально не двинется с места.

Приближающийся треск мотора заставил меня рывком сесть на кровати – к коттеджу приближался скутер. Неужели Эрик все-таки включил мозг и позвонил в полицию? Я вскочила, собираясь закричать. Мне помешал возмущенный голос Сатира:

– Какого черта ты здесь забыл?

Чтобы разглядеть, что происходит за окном, я встала на матрас. Наручник не давал выпрямиться, но любопытство пересиливало боль в запястье.

Темноволосый водитель был среднего роста, неприметным и, пожалуй, даже худощавым, если сравнивать его с Сатиром или Джейсоном. Небольшая бородка делала лицо простоватым. Он молча спешился, оставив скутер у пальмы. Сатир поднялся из гамака ему навстречу. От расслабленности не осталось и следа – в движениях снова проснулась агрессия.

– Я спрашиваю: какого черта ты здесь делаешь?

Из соседнего коттеджа выбежала Селина в футболке Джейсона – явно натянула впопыхах первое, что попало под руку. Джейсон в одних джинсах появился следом. Разглядев незваного гостя, он спрятал пистолет за пояс.

– Англичанин? – больше испуганно, чем удивленно воскликнула Селина.

И кто только придумывает эти дурацкие прозвища? Сатир, Священник и теперь вот Англичанин.

– Я прилетел… как только узнал, – с британским акцентом пояснил бородатый.

Ну ладно, признаю, этого окрестили верно.

– Я опоздал? – Скорбь в его голосе звучала искренне. – Вы ее… похоронили?

Возможно, именно это окончательно вывело Сатира из себя.

– А тебе какое дело? – Поравнявшись с Англичанином, он ткнул его кулаком в грудь – несильно, в качестве предупреждения.

– Да, мы кремировали тело, – вмешалась в разговор Селина.

Назревавшая ссора серьезно ее беспокоила. Она обернулась к Джейсону, ожидая поддержки, но он покачал головой: не вмешивайся.

– Какого хрена ты притащился? Разве вы были родственниками?

– И вы ими не были! – вспылил Англичанин, отталкивая руку Сатира. – Сандра выбрала тебя! Она тебе доверяла! А ты не смог ее уберечь!

Достойная претензия. И искренняя, если судить по несчастному выражению лица Англичанина. Тут явно не братская любовь замешана. Напрашивался лишь один вывод: наша преждевременно усопшая вела разгульный образ жизни. И Сатир об этом не знал. Возможно, подозревал, но убедился лишь только что. Притупившаяся от алкоголя боль вспыхнула с новой силой, в этот раз в сочетании с яростью.

– Ты спал с ней?! – Вцепившись в ворот рубашки Англичанина так, что затрещала ткань, Сатир повалил его на землю. – Говори!

Вместо ответа последовал удар ногой. Впечатав колено в живот Сатира, Англичанин отпихнул его от себя, но подняться не успел, получив кулаком в грудь.

– Джейсон! – Селина всплеснула руками. – Сделай что-нибудь, пока они не поубивали друг друга!

Она была готова кинуться разнимать дерущихся и даже сделала пару шагов в их сторону. Джейсон предусмотрительно обхватил ее за талию и оттащил к веранде. Закусив губу, Селина следила за исходом драки. А там было на что посмотреть: навалившись сверху, Сатир наносил удар за ударом, пока новый выпад Англичанина не отбросил его назад. Откатившись к пальме, Сатир сбил скутер. На щеке появилась кровавая полоса – копилку его шрамов ожидало новое пополнение. Часто дыша, Англичанин медленно приблизился. Ударить он не успел, оказавшись на земле, сбитый подножкой. Следующий удар пришелся по его скуле. Сатир бил сильно, с каким-то фанатичным остервенением, словно смерть Англичанина могла что-то исправить.

– Лесли! Не надо! – не унималась Селина. – Этим ты ее не вернешь!

Напоминание о Сандре лишь усугубило ситуацию: Сатир поднял с земли камень. Но и Англичанину оно придало сил: повалив соперника на бок, он опустил кулак на его ребра. Задохнувшись, Сатир выронил камень.

– Хватит!

Селину никто не слушал. Англичанин тоже вошел во вкус, избивая Сатира.

– Парни, прекратите!

Преимущество Англичанина длилось недолго: Сатир был сильнее и, придя в себя после встряски, снова опрокинул соперника и мощно врезал ему в челюсть. Эти двое когда-нибудь остановятся? Не одна я задавалась этим вопросом – Селине тоже надоело смотреть, как Сатир с Англичанином калечат друг друга. Выхватив пистолет из-за пояса Джейсона, она выстрелила в воздух.

Занесенная для очередного удара рука Сатира замерла. Англичанин перестал отбиваться.

– Хватит смертей. – Селина опустила пистолет. – Или вы хотите дать «следопытам» очередной повод для радости?

Джейсон молча отобрал у нее оружие. Подойдя к Сатиру, он помог ему подняться, потом повторил ту же манипуляцию с Англичанином.

При упоминании о «следопытах» я нахмурилась. Кто же эти люди, похитившие и убившие Сандру, но так и не потребовавшие выкупа? Зачем они это сделали? Хотели продемонстрировать силу? Или из мести?

Пока я гадала, Джейсон увел Англичанина в свой коттедж во избежание повторения драки. Сатир по привычке направился к гамаку. Проходя мимо Селины, он бросил на нее мимолетный взгляд, а она спешно отвела глаза. Сатир замер, пораженный новой догадкой:

– Ты… знала?

– Ты – параноик, – через силу улыбнулась Селина и поспешила к коттеджу.

Сатир посмотрел ей вслед. Мы оба понимали, что она солгала.

Я больше не видела Англичанина, лишь слышала ворчание мотора отъезжающего скутера. Судя по разговорам, он уехал на встречу со Священником. Переодевшийся Сатир с мокрыми после душа волосами и с пластырем на щеке крутился на веранде и периодически кому-то звонил, подключившись к поискам виновных в гибели Сандры. Появление Англичанина встряхнуло его не хуже драки: он даже с выпивкой завязал.

Я неоднократно предлагала помощь, отчасти от скуки, отчасти из корысти: чем быстрее они поймут, что я невиновна, тем раньше я окажусь на свободе. Готовность сотрудничать не заинтересовала никого, за исключением Селины.

– Ты можешь описать девушку, которая отдала тебе шляпу? – поинтересовалась она во время ужина, помимо подноса захватив с собой ноутбук.

– То есть ты мне веришь? – хитро прищурилась я, подцепив с тарелки креветку и макнув ее в соус. – Тогда, может, сразу отпустишь?

– Ясно. – Селина театрально вздохнула. – Тебе интереснее сидеть тут одной.

– Ладно, ладно! – примирительно буркнула я, когда она сделала вид, что уходит. – Я попробую ее описать. Только не представляю, как ты это изобразишь…

– Сделаем все гораздо проще, – улыбнулась Селина, усаживаясь на кровать и открывая ноутбук. – На какую актрису она была похожа?

Несколько часов мы провели, сначала копаясь в Интернете в поисках фотографий, а потом в фотошопе, где Селина совмещала подходящие под мое описание фрагменты лиц. Я помогала с удвоенным рвением – ноутбук давал возможность отправить письмо Эрику. Оставалось только придумать, как отвлечь внимание Селины. В нашем творческом эксперименте иногда получались интересные варианты, немного напоминающие оригинал, но зачастую выходили уродцы с кривыми носами или непропорциональными губами. Сатир заглянул в спальню во время очередного взрыва хохота.

– Нет, верни обратно глаза Майли Сайрус, – всхлипывала я сквозь смех. – С ними она хотя бы на человека похожа.

Вслед за Сатиром на пороге появился Джейсон – он ездил на встречу с местными полицейскими, чтобы изучить записи с камер. Увидев его, Селина вмиг посерьезнела.

– Нашел что-нибудь? – Поднимаясь с матраса, она оставила ноутбук без присмотра.

Я осторожно развернула его к себе. Прислушиваясь к разговору краем уха – Джейсон делился подробностями, – я свернула окно фотошопа и только кликнула по иконке браузера, как вдруг ноутбук захлопнулся прямо перед моим носом.

– Развлечения закончены. – Оказывается, Сатир внимательно следил за моими манипуляциями.

Я едва сдержалась от искушения вцепиться ему в физиономию. Пока я негодовала, разговор переместился на веранду. Сомневаюсь, что это было сделано в целях конспирации – с начала пребывания в коттедже от меня мало что скрывали, – скорее всего, мои тюремщики просто не хотели сидеть в духоте. Я бы многое отдала, чтобы самой пройтись под окнами и подышать вечерним воздухом. Вместо этого я валялась на скрипучем матрасе и «грела уши». Основной темой обсуждения оставались записи с камер – Джейсон рассказал, что одна из них сняла отъезд машины блондинки и ее сообщника, который нес Сандру.

Черт возьми! Это же доказывало, что я ни при чем! Почему никто не удосуживается меня отпустить?

– Тайцы пробили номера, – продолжал Джейсон. – И нашли брошенную машину в районе порта.

– Дай угадаю, – перебил его Сатир. – Тачка не была арендована, ее угнали с парковки или из гаража, поэтому никаких имен нет.

Джейсон кивнул, а Сатир выругался.

– Чую – морем ушли, – добавил он, стукнув кулаком по перилам.

– А почему не самолетом? – удивленно пробормотала Селина. – Так же гораздо быстрее…

– Потому что они знают: первое, что мы возьмем под контроль, – это аэропорт, – нехотя ответил Джейсон. – Таиланд – наша территория. А их зимняя база на Филиппинах.

Отлично. Я просто счастливица! Да закон Мерфи – удачливый гороскоп по сравнению с событиями, которыми насыщена моя жизнь. Ничего не делая, я умудрилась оказаться в центре разборок двух криминальных группировок.

– Но зачем им терять время? – Селина по-прежнему не соглашалась с версией. – Могли бы пересечь границу на автомобиле и улететь из соседней Камбоджи.

– Боялись, что мы успеем перехватить их до выезда из страны, – терпеливо объяснил Сатир. – В море сложнее вести слежку; Сиамский залив – не Суварнабхуми. Ни камер, ни полицейских. Они могут причалить в любом порту, начиная от той же Камбоджи и заканчивая Малайзией, и спокойно улететь на Филиппины.

– Завтра с утра проверим арендованные за последние две недели лодки. Надо исключить возможность, что они отсиживаются в городе. – Джейсон протянул сотовый Сатиру: – Звони Священнику, пусть свяжется с полицией порта.

– А я все-таки попробую доделать портрет блондинки, – подытожила Селина. – Если тайцы согласятся прогнать его через свою базу данных, у нас будет имя.

– Только потеряешь время, – отмахнулся Сатир.

– Ты сам сказал: вы контролируете аэропорт, – возразила Селина. – А там фотографируют всех прибывших. И если блондинка прилетела через Суварнабхуми, то не могла не пройти паспортный контроль.

Сатир скептически усмехнулся.

Пока они обсуждали дальнейшие действия, я задумалась. Интересно, в каком качестве в их плане фигурирую я? У троицы явно были общие дела с отцом, но отпускать меня никто не собирался ни за деньги, ни бесплатно. Значит, они не партнеры, а конкуренты! И будут использовать меня для шантажа.

– Нужно еще раз переговорить с Селиной о сумме, – пробормотала я себе под нос. Вдруг удастся предложить больше, чем они планировали получить от отца.

– Не продешеви, – хмыкнул появившийся в дверях Сатир.

– Так скажи, сколько вы хотите, – буркнула я, обхватив колени свободной ладонью.

– Нисколько.

Я насторожилась: версия начинала подтверждаться.

– Планы изменились – ты остаешься.

Он сказал это таким серьезным тоном, что я не сразу нашлась, что ответить. А когда собралась с мыслями, мольбы остались без внимания. Я взывала и к его совести, и к алчности. Клялась, что ничего не знаю про «следопытов». Угрожала. И даже немного поплакала. Не дожидаясь окончания моих причитаний, Сатир ушел спать в гамак.

На следующий день все те же аргументы пришлось выслушивать Селине. Джейсон и Сатир рано утром уехали в порт, и я могла поплакаться только ей. С портретом блондинки пришлось повременить – я говорила лишь о выкупе и своей невиновности. К обеду терпению Селины пришел конец, и она ушла на веранду, оставив поднос с едой на кровати.

Сатир с Джейсоном вернулись к вечеру. День расспросов сложился удачно: они отыскали хозяина катера, который арендовали подходящие под описание мужчина и женщина. Конечный пункт назначения был неизвестен капитану, но изначально судно шло вдоль побережья. Убедившись, что «следопыты» покинули город, Джейсон тоже решил не задерживаться. Он внес залог за яхту – планировалось отчалить завтра утром.

– Кучу времени потеряем на этом корыте. – Сатира выбор транспорта не устраивал. – А лишнего месяца у нас нет.

– С таким грузом нам не пересечь границу. – Джейсон кивнул в сторону моей двери. – Она закатит скандал при первом же паспортном контроле.

В груди шевельнулся холодок страха: они действительно меня не отпустят. Даже неудобный для себя транспорт выбрали. Господи, как же выбраться отсюда?

– Англичанин со Священником завтра вылетают на Филиппины, – продолжал Джейсон. – И установят слежку.

– Мы можем разделиться, – предложил Сатир. – Я полечу в Манилу, а вы привезете девчонку морем.

– Она – на твоей совести, – напомнил Джейсон. – Следить за ней будешь сам.

Сатир выругался, но возразить не смог. Я не удержалась от злорадной ухмылки.

– Пойду собирать вещи. – Селина направилась к коттеджу.

– Зря только визы на три месяца продлевали, – посетовал Сатир.

Пока он вытаскивал из шкафа платья Сандры вперемешку со своими рубашками и сваливал их на кровать, я продолжала ныть:

– Ну зачем я вам нужна? Я буду только мешать…

Когда доводы закончились, я начала перечислять их по второму кругу. На третьей петле Сатир достал с полки аптечку. Я уже видела ее, когда он делал мне инъекцию, поэтому притихла. Новую порцию транквилизаторов получить не хотелось. Сатир зубами снял защитный колпачок с иглы. Сплюнув его на кровать, он наполнил шприц.

– Не надо… – испуганно прошептала я, отодвигаясь подальше.

Проигнорировав просьбу, Сатир схватил меня за щиколотку и притянул к себе.

– Нет! – Я вырвалась, отползая к подушкам, и пообещала: – Я буду молчать!

Черта с два я дам снова себя уколоть. Вскочив, я прижалась спиной к стене, будучи готовой лягнуть, если он приблизится. Привычно наплевав на понятие «аккуратность», Сатир, не разуваясь, забрался на кровать и прошелся по матрасу.

– Не подходи! – Я кинула в него подушкой.

Наивная попытка. Увернувшись, Сатир схватил меня за плечо и резким движением развернул к стене, разве что лицом в нее не впечатал. Не в силах вырваться, я застонала от бессилия, чувствуя, как он задирает мои шорты. Знает же, мерзавец, что я не могу выпрямиться из-за наручника, и пользуется этим.

– Не смей! – Я снова дернулась, но Сатир держал крепко.

И ведь мог, как в прошлый раз, в бедро укол сделать – нет же, нацелился на мою пятую точку. Игла вошла болезненно, и я вскрикнула. На правой ягодице наверняка останется синяк.

– Вот теперь ты точно заткнешься, – довольно хмыкнул Сатир мне на ухо.

Я открыла глаза от ощущения полета: тело парило в воздухе, мягко вписываясь в повороты и перенося вес с одного бока на другой. Голова кружилась, в ушах шумело, и через этот монотонный гул пробивались тихие всплески. Узкое пятно света под деревянным потолком соскользнуло в сторону – меня действительно покачивало. Все пространство вокруг занимал широкий матрас, обрывавшийся в нескольких дюймах от двери. Сонное состояние медленно отступило, и я осознала, что лежу в каюте, а шум в ушах – это всплески волн в сочетании с тихим гулом мотора. Мы вышли в море!

Вскочив, я не удержалась на ногах и двух секунд: яхту качало. К горлу подбиралась тошнота. Упав на матрас, я подползла к иллюминатору и вздохнула полной грудью. От глотка воздуха стало немного легче. Со всех сторон судно окружала вода, лишь вдалеке виднелись очертания материка или острова, практически растворившиеся в утренней дымке. Иллюминатор был слишком мал, чтобы выбраться через него, да я и не смогла бы грести в наручниках. Не успев огорчиться от этой мысли, я неожиданно осознала, что не связана. Видимо, Сатир вчера сильно увеличил дозу, раз я сегодня так туго соображаю.

Спустив ноги с кровати, я исследовала каюту. Она была маленькой и, кроме кровати, вмещала лишь невысокий шкаф. Одна из дверей вела в совместный санузел: лейка душа висела прямо над унитазом; вторая – в узкий коридор. Пройдя по нему, я оказалась в небольшом, но светлом помещении, объединившем в себе камбуз и кают-компанию. С одной стороны за ободранной барной стойкой у стены приткнулась плита, с другой – холодильник, низкий потрепанный диван и журнальный столик, использовавшийся как обеденный. Яхту снова качнуло, и я отлетела обратно в коридор. Выругавшись, я вернулась в кают-компанию, держась за стену. Барная стойка обрывалась около лестницы. Я так и не успела по ней подняться – навстречу спустилась Селина.

– Доброе утро, – улыбнулась она, на ходу поправляя парео. – Сок в холодильнике, кофеварка на стойке.

Какой сервис! Пусть засунет свою вежливость в задницу.

– Зачем вы увезли меня с собой? – Я скрестила руки на груди.

Улыбка Селины сменилась угрюмым выражением лица.

– Это решаю не я.

– Тогда я поговорю с тем, кто решает! – Отстранив Селину, я поднялась на палубу.

Таец, стоявший за штурвалом, не обратил на меня внимания. Еще двое сворачивали парус. Видимо, команде хорошо заплатили – никто не задавал лишних вопросов. Сатир сидел поодаль, около трапа, и изучал карту. Череп на его спине язвительно скалился в мою сторону. Джейсона нигде не было видно. Если начальства нет на месте, придется довольствоваться заместителем. Уверенным шагом я подошла к Сатиру.

– Сначала ты хватаешь меня на рынке и, угрожая пистолетом, привозишь в забытую богом дыру. Я неделю провожу там, прикованная к кровати. И в завершение всего ты тычешь в меня шприцем и затаскиваешь на эту гнилую посудину! Какого черта? Вы же давно поняли, что я невиновна. Так почему бы просто не отпустить?

– Закончила? Тогда спускайся в каюту.

– Ты зря ее не запер, – нервно расхохоталась я. – Потому что я ни минуты тут не останусь!

– Тогда пока. – Поднявшись, Сатир подхватил меня на руки и бросил за борт.

Не ожидая такой развязки, в полете я не успела сгруппироваться. Удар пришелся на спину, не больно, но приятного мало. Вынырнув, я сделала пару гребков в сторону берега. Таец за штурвалом что-то прокричал своим помощникам. Один из них оставил парус и кинулся за борт вслед за мной. Упрямо продолжая грести в противоположную от яхты сторону, я понимала: берег слишком далеко, и я до него не доплыву. Придется возвращаться.

Яхта замедлила ход. Опираясь на перила, Сатир с ехидной улыбкой наблюдал, как я плыву обратно. На палубе появилась Селина и удивленно о чем-то его спросила. Сатир лишь пожал плечами. Шут несчастный, давай скажи ей, что я сама выпала. Подплывший таец пытался помочь, но я жестами показала, что все в порядке.

– Передумала? – Сатир ослабил веревку, опуская боковой трап.

Как же я ненавижу звук его голоса! И эту язвительную улыбку. Ядовитый прищур глаз. Его лохматую челку. Бесит даже пластырь на щеке!

Таец подсадил меня на нижнюю ступеньку. На дрожащих от негодования ногах я поднялась на палубу.

– Ты… в порядке? – обеспокоенно спросила Селина.

– В полном, – сквозь зубы процедила я, с вызовом вскинув подбородок. – И готова повторить.

Не сводя с Сатира ненавидящего взгляда, я отжимала волосы, пока сильный толчок в плечо снова не отправил меня в воду.

– Сукин сын! Ты что творишь? – взвизгнула я, вынырнув.

– Следи за своим языком, девочка! Я ведь могу и убрать трап!

Второй раз на яхту я поднималась молча. Искушение врезать Сатиру по физиономии было слишком велико, но я решила не рисковать и остаток дня провела, ни с кем не разговаривая и загорая на носу яхты – должна же быть в жизни хоть какая-то радость. Исключение в моем обете молчания составляли лишь односложные ответы Селине, когда она звала меня обедать и ужинать.

Вечером яхта встала на якорь недалеко от берега. Во избежание попыток побега Сатир запер меня в каюте. Какое-то время я дежурила у иллюминатора, чтобы успеть попросить о помощи кого-нибудь с проплывающих мимо лодок, но бухта не пользовалась популярностью. Я не заметила, как задремала.

Разбудил меня стон Селины. За ним последовал еще один и еще. Сатир, лежавший рядом, тихо выругался. Видимо, ему было не впервой просыпаться под такое звуковое сопровождение. Временами Селина тихо вскрикивала. И это… заводило. До сегодняшней ночи я еще задавалась вопросом: что удерживает ее рядом с Джейсоном? Теперь понимаю – судя по звукам, он просто неутомим. Если они будут делать это так громко каждую ночь, я умру от зависти… и желания. Мне нужен секс! Прямо сейчас! И единственный претендент на роль временного любовника спал рядом. Вернее, не спал, а тихо сатанел, заводясь от звуков из соседней каюты. Интересно, какой он в постели? Возможно, вполне сносный – не зря же Сандра выбрала его, а не Англичанина. Я повернула голову, рассматривая Сатира.

А я ведь еще никогда не спала с мужчинами старше себя. Почему бы не начать прямо сейчас? К тому же Сатир – ровесник Спайка. Стоит попробовать, чтобы иметь представление, чего ожидать. Да и будет с чем сравнить.

Сатир лежал на боку, отвернувшись от меня. Облизав пересохшие губы, я осторожно придвинулась и провела пальцем по его спине. Он вздрогнул, рефлекторно поворачиваясь и перехватывая мою руку.

– Ты что творишь? – Удивление в его голосе смешивалось с легким испугом.

– В цивилизованном мире это называют прелюдией. – Свободной рукой я погладила его плечо.

– Уймись. – Первый шок прошел, и Сатир привычно спрятался в панцирь ехидства. – Или мне опять тебя за борт выкинуть?

– Если это тебя заводит – я согласна.

Я придвинулась ближе, но Сатир демонстративно отодвинул меня к стенке и снова лег на спину.

– Спи и не дергайся.

Легко сказать: спи. Но как это сделать под ритмичный скрип кровати и громкие стоны? Не выдержав, Сатир накрыл голову подушкой. Подвинувшись ближе, я одним движением оседлала его бедра. Он откинул подушку.

– Ты угомонишься сегодня или нет?

– Я умею громче, чем она, – прошептала я, упираясь ладонями в его грудь. – Хочешь послушать?

Сатир снова отпихнул меня в сторону.

– Если ты это не прекратишь, я тебя свяжу, – пообещал он.

Я подняла руки над головой, прижимая кисти к стене:

– Можешь приступать.

Выругавшись, Сатир взял подушку и ушел спать на палубу. Каюту, правда, запереть не забыл. Джейсон с Селиной вскоре затихли, но идея заняться сексом с Сатиром прочно засела у меня в голове. А когда я чего-то хочу – я этого добиваюсь. Всеми возможными способами.

4

Забавно, как меняется отношение к жизни, когда в ней появляется цель. Вторая неделя на яхте пролетела с совершенно иным настроением, чем первая. Я веселилась, провоцируя Сатира, и даже преуспела – он каждый день порывался если не отпустить меня, то хотя бы сдать на руки другому охраннику. Это был единственный способ отделаться от постоянных домогательств. К концу третьей недели круиза Сатир перестал появляться в каюте. Предложенная схема «Или спи со мной, или отпусти» стала моим девизом. Я переодевалась в его присутствии, недвусмысленно прикасалась, словно невзначай, и загорала на палубе топлес ко всеобщему восторгу матросов.

Сатиру приходилось нелегко, но сбыть меня с рук у него пока не получалось. Пожаловаться, что к нему пристает девчонка, не позволяла гордость. Оставалось терпеть. Временами я поражалась его выдержке: неужели он так сильно любил Сандру, что не мог завести интрижку спустя месяц после ее гибели? Мысль о том, что я могу быть не в его вкусе, закралась в голову лишь однажды, но я тут же отогнала ее прочь. Я молода, с красивой фигурой – меня нельзя не хотеть. Я видела, как на меня заглядывается Спайк, уже будучи женатым. И как на меня смотрит Эрик. Не такой уж крепкий орешек этот Сатир, чтобы его нельзя было расколоть. Я знала, что соблазню его. Это лишь вопрос времени.

Сидя на носу яхты и подставляя лицо лучам солнца, я размышляла о жизни. И осознала, что практически не вспоминала о Спайке все эти дни. Как и об Эрике. Или о родителях. Казалось, они остались в прошлой жизни, а в этой есть только море и соленый ветер, треплющий мои волосы. Солнце и плавное движение по воде. Хлопки развернутого паруса и похожие друг на друга тайские мелодии по радио, то и дело подхватываемые матросами. А еще мрачные взгляды Сатира, которые он бросает на мою грудь. Признаюсь, мне нравилась эта новая жизнь.

Берега, вдоль которых шла яхта, и порты, где мы останавливались, чтобы подключиться к электричеству, заправиться или купить продукты и воду, спустя две недели казались одинаковыми. Те же светлые пляжи и зелень пальм, те же деревянные настилы пирсов, те же снующие с товаром торговцы. Я даже не задавалась вопросом, в какой мы стране. Однако идею сбежать не оставила, но судьба не была щедрой на предоставление шанса: во время швартовок меня запирали и выпускали, только когда яхта отходила от берега на внушительное расстояние.

Джейсон периодически созванивался со Священником, чтобы узнать последние новости о передвижении «следопытов». Я не успела выяснить, кто скрывается за этим прозвищем, хотя старалась подслушивать все разговоры. Из обрывков фраз складывалась неполная и противоречивая картина: они представляли организацию конкурентов и рассчитывали получить прибыль от какого-то шоу. Что им давало похищение и последующее убийство Сандры, осталось для меня загадкой. Я также не поняла, как в этом мог быть замешан отец. Он никогда не связывался с развлекательными программами, ни как спонсор, ни как продюсер. Да и Сатир с Джейсоном не были похожи на людей из телевизионной тусовки.

На четвертой неделе плавания яхта бросила якорь в узком заливе – в море бушевал шторм. Незапланированная стоянка прибавила к маршруту четыре или пять дней, которые меня привычно продержали в каюте. Когда распогодилось и мы отчалили, я снова занялась провокацией и сразу после завтрака поднялась на палубу, чтобы покурить и позагорать. Сегодня Сатир меня не заметил и не успел отойти в сторону. Протиснувшись между тросом, поддерживающим мачту, и опирающимся на перила Сатиром, я не упустила возможность задеть его бедром. Он с шумом втянул в грудь воздух, но ничего не сказал. Выждав четверть часа, я снова прошлась мимо, планируя взять внизу полотенце и вернуться на палубу. Сатир проводил меня ненавидящим взглядом. Я довольно улыбнулась – пусть бесится.

Из-за жары днем все двери держали нараспашку, чтобы хоть немного продувало, но прохлада не спускалась ниже камбуза, где ее съедала плита. Горелки работали постоянно – когда их не занимала Селина, что-то стряпали тайцы. Сегодня это была какая-то местная рыба с тошнотворным запахом. Заткнув ладонью нос, я прошмыгнула к себе. Боковым зрением уловив движение слева, я заглянула в соседнюю каюту. Дверь в ванную тоже была открыта. Наклонив голову, Джейсон стоял у зеркала, упираясь руками в края раковины, а Селина осторожными движениями брила его шею, выравнивая линию стрижки. Я замерла, неожиданно представив на их месте себя и Сатира. Картинка была такой четкой, что меня пробрало до мурашек. Закончив, Селина смыла остатки пены и что-то сказала по-русски. Джейсон выпрямился. Пока он изучал результат, Селина отложила бритву, обняла его сзади за талию и легко куснула в плечо. Их взгляды в зеркале встретились. Джейсон едва заметно улыбнулся. Не думала, что он это умеет. Оставшись незамеченной, я ретировалась к себе.

Дальше по расписанию было запланировано раздевание на носу яхты. Я сделала это как можно сексуальнее. Тайцы завтракали в кают-компании, поэтому свидетелей стриптиза было лишь двое: демонстративно отводивший глаза Сатир и поднявшийся к штурвалу Джейсон. Последний смотрел сквозь меня, периодически бросая взгляд на приборную панель. Не человек – ледяная глыба. Его бы я точно никогда не смогла соблазнить.

Оставшись в одних стрингах, я улеглась на деревянную палубу и забросила ноги на перила.

– Тейлор, завязывай. – Закутанная в парео Селина принесла солнцезащитный крем. – Опасно дразнить Сатира.

– А что он сделает? – усмехнулась я, прикуривая сигарету и с довольным стоном выпуская облачко дыма. – Изнасилует? Так я об этом и прошу.

– Да что ты знаешь об изнасиловании? – Помимо раздражения, в голосе Селины слышались незнакомые нотки.

Страха? Или боли? Такой хмурой я ее никогда не видела. Передав мне тюбик с кремом, она удалилась, оставив меня недоумевать. Селина прошла через изнасилование? Только этим можно объяснить перемену ее настроения. Бедолага. Как ей, наверное, тяжело. И как хорошо, что сейчас рядом есть Джейсон. Суровый, мрачный, опасный, но при этом оберегающий. Вот ведь шутка судьбы: он больше похож на маньяка, чем на защитника. И если бы они с Селиной каждую ночь не занимались сексом так страстно, что я от зависти была готова лечь под ненавистного мне Сатира, то можно было бы решить, что именно Джейсон… От неожиданной и шокирующей догадки спина покрылась мурашками. Селину изнасиловал Джейсон! А она его полюбила. Стокгольмский синдром. Я слышала об этом, но ни разу не встречала в реальной жизни. Господи, да они все тут ненормальные! Дрожащими руками я натянула топ. Надо убираться с палубы.

Селина стояла за штурвалом, прислонившись спиной к груди Джейсона. Он обнимал ее за шею. Семейная идиллия, не иначе. Извращенцы. Пока Джейсон объяснял ей показания приборов, я прошмыгнула вниз по лестнице.

В каюте укачивало, и я не высидела в ней и получаса. Пришлось снова подняться на палубу. На Джейсона с Селиной я старалась не смотреть, но патология притягивает внимание. Насколько извращенной была причина, по которой эти двое были вместе, настолько гармоничным выглядел их союз. Степень тактильных контактов на людях была минимальной – он даже ни разу не целовал ее при свидетелях, – но при этом связь между ними, казалось, можно было почувствовать на ощупь. Они словно читали взгляды друг друга.

К вечеру я накрутила себя до предела. Нельзя оставаться рядом с этими ненормальными! Пора действовать. Дождавшись, когда во время ночной стоянки меня запрут в каюте, я сорвала простыню с матраса. Ни косметики, ни ручки или карандаша не было, но я додумалась смешать остатки шампуня с пылью из шкафа. Я выгребала засохшую грязь из углов с таким рвением, что к моменту, когда на простыне появилась надпись «помогите», сама перемазалась с ног до головы. Когда стемнело, я вывесила простыню из иллюминатора. Ночью мой призыв о помощи вряд ли кто-то увидит, но с рассветом шансы возрастают.

Вместо спасения меня посетило возмездие – то ли Сатиру не спалось, то ли я слишком громко возилась у иллюминатора, но не успела простыня провисеть вдоль борта и двух минут, как щелкнул замок, и дверь каюты распахнулась от удара ноги. Я отпрянула в сторону. Забравшись на кровать, Сатир принялся втягивать ткань внутрь. Следить за мной ему было некогда, и я кинулась бежать. План удался секунд на шесть: я успела добраться только до лестницы, и мощный рывок за талию поднял меня со ступеньки.

– Пусти, – отбивалась я, пока Сатир тащил меня обратно.

Впихнув в каюту, он повалил меня на кровать и навалился сверху, чтоб не вырывалась.

– Мне круглосуточно тебя на успокоительном держать? – рявкнул он, когда я в очередной раз под ним изогнулась.

– Только это ты и можешь!

Сатир ненадолго ослабил хватку, и я снова принялась отбиваться и даже пару раз умудрилась его ударить. Выругавшись, он перехватил мои запястья и сжал до боли, припечатывая к матрасу. Как это примитивно – решать все проблемы силой.

– Любишь брутальные прелюдии? – Я перестала извиваться и облизала губы. – А может, ну их к черту, и приступим к основному процессу?

– Помечтай. – Сатир поморщился.

– Тебе просто слабо, – пренебрежительно фыркнула я.

– Закрой рот!

Он разозлился, но меня уже было не остановить.

– Погоди, так это правда? – Я прищурилась. – Смерть Сандры сделала тебя импотентом?

Сатир хотел меня ударить, даже занес руку, но сдержался. И я решила, что это слабость. Тумблер в мозгу щелкнул, отключая остатки инстинкта самосохранения. Меня понесло.

– Совсем-совсем не встает?

Я потерлась бедром о его пах и почувствовала, что он возбужден. Все-таки я его привлекаю.

– Или ты боишься Джейсона? – продолжала подначивать я. – Так мы тихонечко, он даже не узнает.

Сатир приподнялся. В глазах появился опасный блеск. Я замерла в предвкушении: удалось. Я все-таки его завела. Рука Сатира скользнула под мою шею. Да! Покажи, на что ты способен! Не одной Селине сегодня будет хорошо.

– Тебе это не понравится, – пообещал он, хищно улыбнувшись. И рывком за волосы развернул меня лицом в подушку.

– Нет! – Я перестала улыбаться, как только Сатир навалился сверху и слегка меня придушил.

– Нет? – передразнил он, грубо раздвинув мои ноги коленом. – Ты что же думала – будешь вертеть сиськами и задницей, и я это стерплю?

Сатир рывком стянул с меня шорты. Я дернулась, но вырваться не удалось. Такого исхода событий я не ожидала. Провоцируя, я рассчитывала на долгий и жаркий секс, а не на боль.

– Не надо…

– Ты сама попросила, – напомнил Сатир, потянув меня за волосы.

– Ты знаешь, кто мой отец и что он с тобой сделает! – в запале выкрикнула я, понимая, что шантаж – это последний козырь в моем не очень удачном раскладе.

– Твой папочка не узнает, даже если я отымею тебя во все щели и сдам в бордель, – прошипел он мне в ухо. – Никто тебя не найдет, слышишь? Ты сдохнешь на Филиппинах!

Сатир склонился надо мной, вдавливая в матрас. Рука с татуировкой оказалась прямо перед глазами, и я наконец смогла прочитать надпись. Inter arma leges silent. Среди оружия законы безмолвствуют. Я разрыдалась от бессилия. Селина была права: я ничего не знаю об изнасиловании. Но Сатир это исправит.

– А теперь расслабься и получи то, о чем давно просила.

Стринги – последняя преграда между нами – оказались на полу вслед за шортами. Уткнувшись лицом в подушку, я всхлипывала, перестав сопротивляться. Его ладонь накрыла мои ягодицы. Второй рукой он снова потянул меня за волосы.

– Лесли, пожалуйста, – едва слышно прошептала я. – Не надо…

Неожиданно его пальцы разжались. Поднявшись, Сатир повернул меня на спину. Я с удивлением обнаружила, что он все еще был одет.

– А теперь послушай меня, маленькая дрянь, если ты еще раз выкинешь что-то подобное, – последовал кивок в сторону иллюминатора, – или откроешь свой рот, чтобы что-нибудь ляпнуть, то так легко не отделаешься. Поняла?

Я кивнула, продолжая нервно дрожать.

– Не слышу ответа.

– Да, – охрипшим голосом прошептала я.

Сегодня мне повезло – это было лишь показательное выступление.

– Громче.

Мерзавец. Считает, что недостаточно меня унизил.

– Да!

– Вот и славно.

Он развернулся, чтобы уйти. Не знаю, кто тянул меня за язык, и какие бесы в меня вселились, но смолчать я не смогла.

– Вот же говнюк, – буркнула я ему вслед.

Сатир медленно обернулся.

– Повтори.

Я отползла к стене.

– Что ты сказала?

– Я сказала: спокойной ночи. – Мою улыбку можно было печатать на буклете рекламы стоматологического кабинета.

Усмехнувшись, Сатир ушел, а я провела без сна остаток ночи, гадая, насколько серьезной была угроза продать меня в бордель. От этих извращенцев можно всего ожидать. Что будет, если отец не пойдет с ними на сделку? Меня убьют? Или действительно продадут в сексуальное рабство? Я слышала сотни ужасных историй про Филиппины. Поежившись, я обняла подушку. Придется звонить родителям. Страх лишиться наследства – ничто в сравнении с обещанными перспективами. Отец будет ругаться и снова посадит под домашний арест, но все-таки сначала вытащит меня отсюда. Остается только придумать, как украсть сотовый Джейсона. С этой мыслью я наконец уснула.

Придумать план было легче, чем воплотить: Джейсон практически не расставался с трубкой. В детстве я частенько воровала наличные из сумки матери, но стащить телефон из заднего кармана шорт – это высший пилотаж, мне недоступный. Незаметно пробраться в каюту, пока они с Селиной занимаются сексом, я тоже вряд ли смогу. Но и сдаваться я не собиралась, продолжая ежедневно шпионить за Джейсоном.

Выжидать удобного случая пришлось четыре дня. Когда яхта отчаливала после очередной стоянки, выяснилось, что наша цепь запуталась о якорь старой джонки, отходившей от берега параллельно с нами. Пока тайцы ныряли, пытаясь освободить цепь, к штурвалу встал Сатир. Он выпустил меня из каюты раньше, чем обычно, зная, что я не сбегу – утопающий в зелени остров, возле которого мы пришвартовались на ночь, был необитаем.

– Только пикни, – предупредил Сатир, видя, какие взгляды я бросаю на соседнюю лодку.

– Я просто раньше никогда не видела таких… кораблей, – поспешила оправдаться я, но пару шагов назад все-таки сделала – не стоит лишний раз нарываться.

Паруса джонки действительно были весьма колоритными и напоминали крылья бабочки или летучей мыши. Засмотревшись на них, я чуть не прозевала тот момент, когда Джейсон бросил телефон на приборную панель и тоже нырнул. Опираясь о перила, Селина склонилась над водой, с тревогой наблюдая за ним. Осознавая, что другого подходящего момента может и не быть, я шагнула в сторону штурвала и охнула, сделав вид, что поскользнулась на мокрой доске. Схватившись за локоть Сатира, я тут же отдернула руку.

– Извини, я случайно.

Надеюсь, испуг в голосе звучал естественно.

– Брысь отсюда! – рявкнул он, не сводя взгляда с приближающейся джонки.

Я чуть ли не бегом слетела вниз по лестнице, прижимая к груди заветную трубку. Сатир не бросит штурвал, да и телефона хватится не сразу. Сейчас всем хватает забот с якорем.

Закрыв за собой дверь каюты и прижавшись к ней спиной, я перевела дыхание. Первая часть плана была позади, оставалась вторая, не менее сложная. Набрать номер отца я не решилась и позвонила матери. И, услышав в трубке родной голос, расплакалась.

– Мам, – всхлипнув, я забралась на кровать и прислонилась лбом к холодной раме иллюминатора, – у меня проблемы…

– Ты хоть понимаешь, который час?

Черт. Я совсем забыла про разницу во времени! Но сейчас было не до нее.

– Тейлор, что происходит? – Голос отца прозвучал так неожиданно, что я чуть не выронила телефон. – У нас была договоренность, что ты не покинешь Нью-Йорк без моего разрешения.

– Папа, прости…

Все-таки разговора с отцом не избежать. Ну почему моя мать такая бесчувственная? Я же позвонила ей!

– Тейлор, извинений недостаточно.

– Пап, ты не понимаешь! Меня похитили!

– Это ты не понимаешь. Я тысячу раз закрывал глаза на твои выходки. Мое терпение закончилось. Ты исчезаешь из города, не сказав никому ни слова. А теперь еще выдумываешь историю с похищением! Неужели у вас с Эриком так быстро закончились деньги…

– Папа, я не с Эриком! – отчаянно воскликнула я, ударив кулаком по стене. – Меня держат на какой-то старой яхте… и везут на Филиппины! Мне нужна помощь!

– Филиппины? – с недоверием усмехнулся отец. – А в версии Эрика фигурирует Гоа. Вы бы договорились, прежде чем устраивать розыгрыш.

– Но…

– Достаточно историй, Тейлор! Мне надоела твоя безответственность. Пусть это послужит тебе уроком. Твои кредитки заморожены, и если хочешь вернуться в Нью-Йорк, проси о помощи своих подружек!

Он нажал кнопку отбоя. Все еще не веря в происходящее, я слушала короткие гудки.

– Как же так? – прошептала я, пряча лицо в ладонях.

Наверное, я согрешила в прошлой жизни, раз в этой от меня отказался собственный отец.

Дверь за моей спиной скрипнула. Внизу живота шевельнулся холодок страха. Оборачиваясь, я уже знала, кого сейчас увижу. Сатир опирался ладонью о притолоку и переводил взгляд с моего лица на упавшую на матрас трубку.

– Наговорилась? – язвительно поинтересовался он.

5

Оставшуюся часть пути я проделала, не выходя из каюты: Сатир позаботился, чтобы я носа из нее не могла высунуть. Во время качки меня сильно мутило, но даже это не помогло попасть на палубу. Первое время, стоя на коленях перед унитазом, я чувствовала себя такой несчастной, что принималась рыдать, едва меня выворачивало. Но постепенно жалость к себе вытеснила апатия. Живя словно в тумане, я передвигалась из каюты в туалет и обратно; или равнодушно забрасывала в себя еду, которую теперь приносил Сатир, видимо опасаясь, что я сумею разжалобить Селину.

Начавшиеся месячные усугубили положение, добавив к депрессии дискомфорт. Селина поделилась прокладками – у нас практически совпадали циклы. Вручая мне упаковку, Сатир не удержался от очередной пошлой шутки, но я ее даже не запомнила. Притянув колени к груди, я лежала на матрасе, пережидая очередной спазм.

Я надеялась, что во время критических дней активность соседей будет не такой яростной, но нет, их сексу ничто не мешало. Провоцирующие возбуждение звуки всего лишь переместились из одной части в каюты в другую – Селина с Джейсоном перебралась из спальни в ванную. Иногда мне казалось, что они теперь стали делать это чаще. Быть может, Джейсона возбуждает кровь? Или всему виной моя неудовлетворенность?

Изматывая себя депрессивными мыслями, я частенько забывала поесть. К моменту, когда яхта причалила в порту Манилы, я представляла собой плачевное зрелище: осунувшаяся и усталая, с темными кругами под глазами.

Выглядывая в иллюминатор, я больше не видела ни бескрайних просторов моря, ни тонкой полосы берега на горизонте – вид закрывало пришвартованное рядом рыбацкое судно. Каждое утро его деревянная палуба оживала от топота босых ног, и в каюту долетал запах потных тел. Отчалив, лодка открывала обзор на небольшую часть гавани – вдалеке виднелись вышки кранов и сложенные друг на друга грузовые контейнеры, казавшиеся отсюда цветными игрушечными кубиками. Удушливый запах топлива чувствовался даже здесь. Лежа на матрасе, я слушала гудки круизных лайнеров и грузовых барж. В голове не было ни одной мысли. Равнодушно уставившись в потолок, я ждала.

Мое бездействие прекратил Сатир. Появившись в дверях с очередной порцией еды, он заметил с насмешкой:

– Хреново выглядишь.

Я даже не повернулась в его сторону.

– Лучше поешь, а то в борделе у тебя совсем не будет клиентов, – хмыкнул он, оставляя тарелку на матрасе.

Едва Сатир ушел, я вскочила. Этот сукин сын все-таки меня продал!

Он не запер дверь, планируя провести ближайший час в кают-компании, чтобы потом забрать у меня пустую тарелку. Мимо него не пробраться ни крадучись, ни ползком. Так что же делать? Учитывая, что с каждой минутой промедления риск провести остаток жизни, торгуя телом, возрастает.

Я осторожно выглянула в коридор. Отсюда виднелась лишь часть дивана, на котором развалился Сатир. Пока он лениво перелистывал страницы журнала, я прикидывала: успею ли проскочить мимо и подняться по лестнице, если рвануть с места прямо сейчас? По всем подсчетам получалось, что нет.

Выйдя из каюты, я прижалась к стене напротив. Теперь я видела камбуз и пустую барную стойку, за которой возился капитан, меняя газовый баллон. Пока таец катил его к ступеням, в моей голове созрел план: спрятаться за стойкой и отсидеться за ней, пока Сатир не пойдет забирать посуду. Тогда мне хватит времени, чтобы воспользоваться лестницей. Дождавшись, когда таец закончит с баллоном, я осторожно выглянула из-за угла. Сатир углубился в изучение журнала. Я еле удержалась от пренебрежительного смешка. Да, конечно, покажи, что ты умеешь читать. Снова отступив в коридор, я медленно опустилась на колени и осторожно поползла к стойке. Звук собственного дыхания казался слишком громким, как и удары сердца. Успокоиться я смогла, только когда нас с Сатиром разделил плотный слой дерева.

Оказавшись за барной стойкой, я затаилась, надеясь, что за время моего ожидания Селине или Джейсону не придет в голову спуститься вниз. То ли их сегодня не было на яхте, то ли судьба решила смягчить свои удары, но отсидеться мне удалось. Когда шаги Сатира затихли около каюты, я кинулась к лестнице. Он быстро обнаружил мое исчезновение:

– Эй!

Игнорируя окрик, я выскочила на палубу. Топот за спиной приближался. Казалось, я даже слышу дыхание преследователя.

– А ну, стой!

Ну уж нет! Сегодня ему меня не поймать. Пролетев по трапу, я оказалась в начале длинного пирса и понеслась прочь от яхты. Не замедляя бег, я еле успевала уворачиваться от удивленных прохожих. И молилась об одном: успеть добраться до берега. Там я смогу смешаться с толпой, поймать такси и доехать до консульства. Единственным пробелом в моем плане было отсутствие обуви – бег по бетону царапал ступни.

Через весь причал тянулась территория складов и стройки. Обогнув кучу песка с торчащей из него арматурой, я заметалась и в итоге повернула туда, где начинались жилые районы. Из-за многочисленных навесов из выцветшей ткани, клубков проводов над ними и сохнущего на веревках белья улицы казались совсем тесными. Свободы передвижения не прибавляли велорикши, мопеды и снующие вокруг пешеходы. Возле ближайшей хибары из обломков шифера я увидела щель между мусорными баками. Не задумываясь, я протиснулась в нее и оказалась в еще одном узком переулке. Вдоль длинной стены из кривых кусков железа на обрывках картона, а чаще просто на земле сидели люди и занимались привычным делом: готовили, шили, постригали клиентов, купали детей в облезлых тазах, стирали белье. Около баков, из-за которых я выбралась, в луже с мыльной пеной резвилась группа мальчишек.

Переступая через мусор, валявшийся повсюду, я пошла вперед. Хоть в одном сегодня повезло – я все-таки сбежала. Если, конечно, термин «везение» вообще подходит к моей жизни. Еще месяц назад я могла путешествовать бизнес-классом в самолете в любом направлении, а теперь пробиралась босиком, без денег и документов через филиппинские трущобы. От удушливого запаха нечистот кружилась голова. Зажав нос ладонью, я принялась озираться.

– Только дернись, – сильные пальцы до боли сжали шею, – и я закопаю тебя прямо здесь.

Господи, за что? Свобода была так близко. Глубоко вздохнув, я с трудом удержалась, чтобы не расплакаться. Чувствуя, как меня трясет, Сатир язвительно хмыкнул:

– Помнишь, что я обещал?

Я обреченно закрыла глаза. Теперь моя жизнь закончится в портовом борделе. И никто об этом не узнает. Даже если родители рано или поздно начнут поиски, вряд ли расследование приведет их в Манилу.

Страх сдавил сердце холодными пальцами. Подгоняемая Сатиром, я машинально сделала несколько шагов. И вдруг стена слева пришла в движение – откинулось в сторону дырявое полотнище, заменявшее дверь. На пороге появилась филиппинка с тазом в руках и не глядя выплеснула из него воду. Я едва успела зажмуриться, как в лицо ударила вонючая струя. Сатир смачно выругался, стараясь увернуться… и на миг отпустил мою шею.

Резко присев, я юркнула в собачий лаз между стенами и поползла вперед. Сатир втиснулся следом, но очень быстро застрял. Когда я добралась до просвета, он все еще матерился мне в спину. Показав ему на прощание средний палец, я поспешила убраться с узкой улочки, ориентируясь на видневшиеся вдалеке высотки – наверняка там деловая часть города, а значит, и консульство. То быстрым шагом, то переходя на бег, я удалялась от трущоб. Дома становились выше, улицы шире, а движение на них еще более оживленным. Оказавшись на забитом автомобилями проспекте, я остановилась. Даже в Нью-Йорке не бывает таких чудовищных пробок. По проезжей части, громко сигналя, медленно передвигались разукрашенные джипни – смесь внедорожника и школьного автобуса. Между ними юрко проскакивали мопеды. Пыхтя от жары, мимо прошел толстый мужчина в футболке с принтом «Я люблю Филиппины».

И неожиданно обернулся – наверное, я выглядела совсем жалкой.

– Мисс, – в его голосе слышалось участие, – с вами все в порядке?

Он говорил практически без акцента. В надежде, что незнакомец может знать город, и от радости, что побег закончился благополучно, я выложила все: и про похищение, и длительный плен.

– Бедняга. Вы столько пережили… А ваши родители, наверное, с ума сходят! И подняли по тревоге всю полицию Филиппин!

– Никто не знает, что я здесь, – с горечью призналась я.

А тот, кто знает, мне не верит.

– Тогда нужно срочно ехать в консульство!

– Это было бы весьма кстати, – пробормотала я. – Но у меня нет денег. Кредитки, документы – все осталось на яхте.

– Глупости! Какие деньги? – искренне возмутился толстяк, вытирая со лба пот. – Я сам вас отвезу.

Переваливаясь, как откормленный пингвин, и тяжело дыша, он направился к парковке. Я семенила следом, рассыпаясь в благодарностях. Автомобиль толстяка был ему под стать – такой же невысокий и раздающийся в ширину. Но и в нем водителю не хватало места, поэтому пассажирское сиденье выломали за ненадобностью, и я устроилась на заднем.

– Меня зовут Сол, – представился наконец мой спаситель.

Свое имя назвать я не успела, увидев на парковке Сатира. Мы уже успели свернуть на улицу и ныряли в поток пестрых джипни, когда он тоже меня заметил и рванулся следом. Ему отчаянно сигналили скутеры, притормаживая и объезжая, но он ни разу не остановился и продолжал лавировать между ними. Нервно оборачиваясь, я гадала: успеет ли Сатир нас догнать. За перекрестком дорога расширялась; почувствовав свободу, автомобили увеличивали скорость. Мы выехали на открытое пространство, и я вздохнула свободно. Теперь Сатиру меня не достать. Мерфи ошибался – неприятности случаются не всегда. Сегодня мое невезение закончилось.

Мечтательно закрыв глаза, я откинулась на сиденье. Когда вернусь домой, я обязательно отблагодарю Сола. Например, куплю ему новую машину. Или подарю карточку с годовой оплатой бензина. Пока я фантазировала, порт и центр остались позади. Я обнаружила это, прильнув к окну и увидев высотки делового центра далеко справа. Когда и они скрылись, я насторожилась.

– А куда мы едем? – испуганно спросила я, озираясь в поисках возможных путей отступления.

– Я на минутку заскочу домой – захвачу права, – пояснил Сол. – Иначе могут быть проблемы с полицией. Не планировал сегодня садиться за руль.

Я пристыженно улыбнулась. Из-за меня у Сола столько хлопот, а я уже заподозрила его во всех смертных грехах.

Автомобиль свернул на узкую улочку и остановился возле вывески «Бар». Возле решетчатой двери молодая филиппинка подметала мусор. Мельком взглянув на меня, она опустила глаза и продолжила убираться с удвоенным рвением.

– Не хотите зайти на минутку? – предложил Сол. – Сможете вымыть ноги. И заодно взять у меня шлепки. Они, правда, будут вам велики, но лучше так, чем босиком.

– Вы правы, – благодарно улыбнулась я.

В такой ранний час в баре никого не было. Освещение не работало – хватало солнца из внутреннего дворика с бассейном. Пройдя мимо пустых шезлонгов, Сол указал мне на узкую дверь:

– Душевая там.

Еще раз поблагодарив, я прошлепала по сколотой плитке на краю бассейна. Дверь открылась со второго толчка. В глубине темного коридора послышались чьи-то голоса. Наверняка душевая общая. Не самый удобный вариант, но выбирать не приходится. Я пошла вперед. Коридор закончился спуском в полуподвальное помещение, темное и тесное. Свет тусклой лампы под потолком позволил рассмотреть лежавшие на полу матрасы. На них сидели полуодетые азиатки и перебрасывались короткими фразами. Заметив меня, женщины замолчали. Под пристальными взглядами я попятилась и, чувствуя неладное, кинулась обратно в поисках других ответвлений в коридоре. Все еще надеясь, что пропустила поворот в душ, я с разбега налетела на дверь – за время моего спуска в подвал ее успели запереть.

– Откройте! – Царапая кожу, я колотила кулаками по металлу. – Сол!

Я кричала до хрипоты, но меня никто не слышал. Обессилев, я опустилась на колени и прислонилась лбом к двери. Всему виной моя глупость. Нужно было просить о помощи полицию, а не доверяться первому встречному.

Услышав шорох за спиной, я обернулась. Подошла одна из женщин.

– Нельзя стоять у дверь, – на ломаном английском пояснила она и поманила за собой: – Идем, Махао знакомить с остальными.

Мы спустились вниз. Большинство обитательниц подвала – а их было около дюжины – по-прежнему сидели на матрасах, продолжая что-то вяло обсуждать. Интерес проявили всего три девушки, самые молодые и любопытные. Махао по очереди представила каждую, но их имена казались непроизносимыми, а лица похожими; я запомнила лишь ее младшую сестру – Би-Сан.

– Делать макияж? – с энтузиазмом предложила она и продемонстрировала коробочку с дешевыми тенями.

Я вежливо отказалась.

Последней подошла хмурая женщина с татуировками на бедрах, довольно рослая для азиатки, и, изучив меня, что-то визгливо протараторила. Я непонимающе развела руками. Тогда она достала из-за пояса короткий нож и красноречиво взмахнула им перед моим лицом. Я едва успела отскочить.

– Чи так предупреждать новеньких, – пояснила Махао. – Но не бойся – она никогда не трогать тех, кто не трогать ее клиентов.

– Пусть хоть всех забирает, – раздраженно бросила я, но на всякий случай отошла в противоположный угол и пристроилась на краю чьего-то матраса.

Рядом были свалены в кучу полтора или два десятка пар обуви – туфель и босоножек на высоких каблуках и платформе. Чуть правее стоял таз с водой, один на всех, из которого каждая зачерпывала небольшую порцию пластиковой кружкой. Я умылась, а пить не рискнула, решив, что жажда – не самая худшая альтернатива кишечной инфекции.

Просидев в углу несколько часов, я не переставала себя ругать. Как можно было так глупо попасться? Неужели радость побега настолько затуманила мозг? Стремясь избежать продажи в бордель, я зашла в него сама – никто даже за руку не тянул.

Днем Чи и Би-Сан забрали наверх. Я попыталась выскочить, но массивный охранник оттолкнул меня в коридор.

– Позови Сола! – орала я, пока он закрывал день. – Слышишь, сукин сын? Иначе я вам тут всех клиентов распугаю!

Угрозу проигнорировали. Хозяин борделя появился в подвале ближе к вечеру.

– Уже освоилась? – усмехнулся он, увидев, как я вытянулась вдоль стены.

Я вскочила, чтобы ему врезать. Возвышавшийся рядом охранник перехватил меня по пути и толкнул на матрас. Ударившись сначала коленом, а затем плечом, я вскрикнула.

– Попытаешься еще раз поднять на меня руку – ляжешь на разделочный стол, – со злостью в голосе предупредил Сол, а когда я непонимающе на него посмотрела, пояснил: – Здесь неплохо идет торговля органами.

Я в ужасе закрыла глаза. Не верю, что все происходит на самом деле.

– Вижу, что мы договорились, – самодовольно подытожил он. – Теперь иди переодеваться. Пора отрабатывать содержание.

– Предпочитаю откупиться другим способом. – Я медленно поднялась. – У меня есть деньги. Много денег.

– Я похож на идиота?

По команде Сола охранник вывернул мне руку.

– Всего один звонок, и клянусь, вы увидите перевод…

Вспышка боли в предплечье не дала мне закончить. Я взвыла.

– Еще одно слово, и Айс сломает тебе руку, – предупредил Сол. – Не зли меня. Поняла?

Я кивнула, с трудом сдерживая слезы.

– Вот и славно. Кто-нибудь, дайте ей подходящую одежду.

Махао принесла платье – блестящий кусок ткани, немногим длиннее топа, и я послушно его взяла, как только Айс меня отпустил.

– Приводи себя в порядок и поднимайся вместе со всеми.

Кое-как причесавшись и накрасив глаза, я подцепила из общей кучи первые попавшиеся босоножки и шагнула к лестнице. Путь к единственному выходу из внутреннего дворика проходил через бар. Неоновый свет озарял столики, играла негромкая музыка. Не обращая внимания на посетителей, я первым делом внимательно осмотрела зал. Рамы с решетками отметали вариант побега через окно, а доступ к двери перекрывал Айс. Надо будет попробовать устроить драку и отвлечь его внимание.

– Забирайся. – Сол кивнул в сторону барной стойки.

Я подчинилась, решив, что на ней до меня будет сложно дотянуться.

Бар пользовался популярностью у пожилых европейцев. В основном они искали внимания филиппинок, но и я не осталась обделенной – довольно потасканный, но самоуверенный коротышка подошел ко мне и помахал свернутой пополам купюрой. Я не проявила интереса и лениво обошла вокруг шеста, надеясь, что мужчина от меня отстанет. Вместо этого старый извращенец лизнул мою лодыжку! Я брезгливо отдернула ногу, но тут же поставила ее обратно к шесту, увидев суровый взгляд Сола. Решив, что я так кокетничаю, мой первый клиент довольно рассмеялся. Он заплатил, и Сол одобрительно кивнул, разрешая мне спуститься. Коротышка усадил меня к себе на колени и, пьяно хихикая, лапал весь вечер. На большее его не хватило, несмотря на предложенную барменом таблетку виагры. Перебрав виски, он заснул прямо у барной стойки. Другие клиенты на меня не смотрели – туристы приезжают за экзотикой, и я для них была слишком обычной.

Бар опустел, когда начало светать. Спустившись в подвал, я отсыпалась до полудня. В обед нам принесли немного риса. Пока все ели, Айс не спускал с меня глаз, пресекая малейшую попытку подняться.

Вечером девушки долго красились и, когда открылась дверь, уверенно потянулись к лестнице, на ходу разбирая туфли. Решив, что вчера я выглядела недостаточно привлекательно, Сол распорядился, чтобы мне не давали платье. Пришлось надеть кружевной корсет и пояс с чулками. Выйдя из подвала, я осмотрелась, просчитывая возможные варианты побега. Возле бассейна сухощавый старик тискал обнаженную по пояс Би-Сан; она улыбалась и изредка хихикала, но стоило ему отвернуться, морщилась. Поодаль в тени навеса еще один пожилой мужчина, плотоядно улыбаясь, наблюдал за Махао, которая делала ему массаж ног. Когда ее маленькие ладони в очередной раз медленно скользнули от щиколоток к коленям, он сбросил полотенце с бедер. Махао послушно придвинулась. Дождавшись, пока она склонится к его паху, мужчина с довольным стоном откинулся на спинку шезлонга. Я отвела взгляд и ускорила шаг. Как найти силы, чтобы не сойти здесь с ума? Сжав кулаки, я зашла под навес бара. От высокого подъема босоножек болели ноги. Поморщившись, я забралась на стойку. Увидев мое угрюмое выражение лица, Сол пригрозил мне кулаком. Я нацепила дежурную улыбку. Покачиваясь у шеста в такт музыке, я с тоской поглядывала в сторону выхода – возле него за всеми передвижениями по бару внимательно следил Айс. Вариант с побегом через эту часть здания снова отпадал – охранник был слишком массивен.

Спустя несколько часов мною никто так и не заинтересовался. Старики в обществе молодых женщин заняли оставшиеся шезлонги у бассейна или разошлись по номерам. Мой вчерашний клиент не смотрел по сторонам и медленно напивался. Сол прохаживался вдоль стойки, бросая на меня недовольные взгляды, но ничего не говорил. Чтобы его не видеть, я то и дело поворачивалась к залу спиной.

– А блондинки у вас есть?

Услышав знакомый голос, я вздрогнула.

– Конечно! – Сол оживился, надеясь и сегодня хоть немного на мне заработать. – Идемте, я провожу.

Обернувшись, я увидела придирчиво рассматривавшего меня Сатира. Рядом стояла Чи и с улыбкой поглаживала его по плечу.

– Старовата, – поморщился он. – И какая-то плоская… Это хоть не переделанный пацан?

Вот гад!

– Леди-бой? – удивленно переспросил Сол и замотал головой. – Что вы, мистер! Таких здесь не держим. Это девушка!

– А танцевать она умеет? – вовсю глумился Сатир. – Скажи ей, пусть у шеста покрутится.

Сол угрожающе зашипел на меня, и я лениво изобразила покачивание бедрами.

– Нет, какая-то она вялая.

Сукин сын! Сейчас я тебе покажу «вялую»! Поманив бармена, я попросила его сделать музыку громче. Сатир успел отойти, но когда из динамиков грянуло оглушительное «I’m telling you loosen up my buttons baby», вернулся к стойке.

Два года назад я решила, что надо бы взять пару уроков пилонного танца – в пику матери, напоминавшей мне о неудачах в балетной школе. До акробатики я так и не дошла, но несколько эффектных движений выучила. Знания пригодились: видя, как я закидываю ноги на шест, кружусь, опускаюсь на колени и поднимаюсь, выгибая спину, от бассейна сбежались пенсионеры. Пока я извивалась, присаживаясь и раздвигая колени, Чи не сводила с меня ненавидящего взгляда. Сатир тоже помрачнел, а вот постоянные посетители свистели с одобрением. В какой-то момент я поняла, что перестаралась: мой вчерашний клиент воодушевился и, забыв о выпивке, принялся что-то шептать Солу. Едва музыка стихла, я испуганно замерла у шеста.

– Беру, – сквозь зубы процедил Сатир.

Он рывком стащил меня со стойки и, удерживая за локоть, повел за собой. Сол предложил ему несколько приватных комнат, Сатир выбрал самую дальнюю.

– Не могла не выделываться? – с сарказмом поинтересовался он, пока мы шли вдоль бассейна.

Я прихрамывала, еле успевая за ним – ремешки босоножек впивались в кожу. Распахнув дверь, Сатир втолкнул меня в затемненную спальню. Я не удержалась на высоких платформах и упала. Теплившаяся в глубине души надежда, что он вытащит меня отсюда, медленно угасала.

– Пришел поиздеваться? – с бессильной злостью в голосе спросила я, не поднимаясь с колен.

Ему удалось растоптать остатки моего самообладания. Чувствовать себя унизительнее, чем сейчас, просто невозможно.

– Конечно, – фыркнул Сатир. – Я вторую ночь шляюсь по борделям Манилы только затем, чтобы позлорадствовать!

– Мне похвалить тебя за рвение? – скопировав его тон и прибавив от себя парочку ругательств, осведомилась я. – Ты так долго меня искал, чтобы сдать в другой бордель?

– Откуда в твоей голове эти бредовые мысли?

Мне показалось, что в его голосе прозвучало недоумение.

– Не строй из себя святую невинность. Сам же сказал: ешь, иначе клиентов не будет. Знаешь ли, я умею делать выводы…

– Идиотка. – Сатир покачал головой. – Я пошутил!

– Ты… что?

От ярости у меня затряслись руки. Забыв про неудобную обувь и ушибленные колени, я вскочила и накинулась на Сатира с кулаками.

– Сукин сын! – Мне даже удалось его пнуть. – Ты совсем сдурел со своими шуточками?

Я бы удушила его, если бы смогла. А окажись у меня нож Чи – изрезала бы на полоски! Сатир перехватил мои запястья, но я не успокаивалась, пустив в ход зубы. Выругавшись, он повалил меня на кровать. Но и под весом его тела я продолжала извиваться. Сатир еле меня удерживал:

– Прекрати брыкаться!

Дверь распахнулась – в комнату ворвался Сол. Видимо, мои крики сильно беспокоили других клиентов.

– У вас все в порядке? – запыхаясь, уточнил он. – Если девушка не нравится, ее можно заменить.

Я перестала вырываться.

– Я в восторге, – с сарказмом заверил его Сатир.

Я не удержалась от смешка, а вот Сол иронию не уловил.

– Если понадобится, – можно ее связать, – неуверенно предложил он.

– Спасибо за заботу, справлюсь.

В этот раз Сол услышал металлические нотки в голосе Сатира и поспешил нас оставить.

– Из-за тебя я сейчас здесь, – перешла я на шепот, возобновляя возню. – И это толстое чмо заставляет меня торговать телом! А если я откажусь – грозится сделать донором органов. Какой богатый выбор! Я даже и не знаю, что лучше – подарить ему почку или пусть забирает остатки гордости!

Выражение лица Сатира стало суровым.

– Тебя уже… кто-нибудь… трогал? – выжимая из себя каждое слово, охрипшим голосом спросил он.

– Смотря что вкладывать в это понятие. – Я продолжала плескаться ядом. – Если тебе интересно, отымел ли меня кто-нибудь во все щели, как ты грозился на яхте, то нет. По местным меркам я недостаточно экзотична.

Я могла бы поклясться, что Сатир вздохнул с облегчением.

– Но ты не переживай, все еще впереди. Я сделаю головокружительную карьеру. Если в первый день смогла найти старого извращенца, лизавшего мои ноги, то и в другие от клиентов отбоя не будет…

Голос сорвался – мне не хватило воздуха. Воспоминания о вчерашнем унижении душили, а может быть, это рыдания прорывались наружу. Перестав дергаться, я расплакалась.

– Как же я тебя ненавижу, – прошептала я едва слышно.

Сатир отпустил меня и резко выпрямился.

– Надо выбираться отсюда. – Он достал из-за пояса пистолет.

– Так… ты правда пришел, чтобы меня освободить? – все еще не верила я.

И от удивления даже перестала плакать.

– Мне нужно кого-нибудь пристрелить, чтобы ты мне поверила? Или…

Я не дала ему договорить, в порыве благодарности подавшись вперед и крепко обняв. Теперь я плакала уже от облегчения. Я меньше всего ожидала помощи от Сатира, но только он действительно был готов помочь.

– Даже мой отец меня бросил, – с горечью всхлипнула я, продолжая прижиматься к нему. – А ты пришел за мной.

Сатир не ожидал моего порыва и рефлекторно обнял свободной рукой.

– Все будет хорошо, – пробормотал он, успокаивающе поглаживая мою спину. – Слышишь, маленькая панда?

С нервной усмешкой я принялась стирать растекшуюся косметику.

Жар ладони Сатира чувствовался через корсет. И это… мне нравилось. Я не понимаю, как такое возможно: одновременно ненавидеть человека и желать тактильной близости? Меня раздражал его внешний вид, привычки, манера говорить, но его прикосновения заводили. Сегодня, когда он впервые дотронулся до меня без агрессии, я это наконец поняла. И осознав, перестала всхлипывать ему в грудь. Неужели Сатир мне нравится? Глупости. Я же люблю Спайка! Решив, что я успокоилась, Сатир попытался отстраниться и встать, но я его удержала:

– Подожди.

Он вопросительно приподнял бровь. Я вглядывалась в его лицо, высматривая в нем привычное ехидное выражение. Сейчас я его увижу и успокоюсь. Дыхание не собьется, не будет ни мурашек на коже, ни бабочек в животе. Сатир снова станет меня раздражать.

– Тейлор, что случилось?

Твою ж мать! Мое имя, сорвавшееся с его губ, сбило весь серьезный настрой. Почему я не могу отодвинуться или убрать ладони с его плеч? Или я просто этого не хочу? Я вздохнула. Сейчас я дотронусь до его лица, и наваждение закончится. Химии не будет, и все встанет на свои места. Я робко коснулась шрама на его щеке. Ощутив капли пота подушечками пальцев, я отдернула руку, понимая, что все еще не чувствую неприязни. Это плохо. Надеюсь, это просто сила момента или искаженное проявление благодарности за спасение.

Сатир не сводил с меня заинтересованного взгляда. Ему любопытно? Или он чувствует то же самое? Я знала лишь один способ это выяснить. К чему тянуть? Я это сделаю. Прямо сейчас. Обняв Сатира ладонями за шею, я его поцеловала.

Горячее дыхание обожгло мои губы, сметая все доводы. Какие, к черту, бабочки в животе? У меня волоски на теле встали дыбом, едва его язык скользнул в мой рот. Сатир не просто ответил на поцелуй, а сделал это так, что по моей спине пробежал холодок. Кажется, у меня даже соски затвердели. Застонав, я обвила его торс бедрами, прижимаясь еще сильнее.

– Перестань об меня тереться, – выдохнул он, с трудом отстраняясь. – Я не каменный…

– Это смотря где. – Я потянулась к «молнии» на его шортах, но Сатир меня остановил:

– Не нужно.

– Ты же хочешь меня, я чувствую. – Голос дрожал от возбуждения, да и саму меня потряхивало.

Так сильно я еще никогда никого не хотела.

– Перестань.

– У тебя стоит, – не унималась я. – И я вся мокрая.

– Какой у тебя пошлый рот. – Сатир медленно очертил контур моих губ большим пальцем.

– Хочешь, покажу, что я им умею? – Я втянула его палец в рот.

Сатир застонал, отдергивая руку.

– Тейлор, сейчас не время и не место.

– Да ладно, – не успокаивалась я, кусая его за мочку уха. – Ты все равно уже за меня заплатил.

– И поэтому я буду решать, что и когда с тобой делать. – Сатир опрокинул меня на спину.

Я застонала в предвкушении, но он резко выпрямился, освобождая торс от моих ног, чтобы встать без помех.

– Какого черта? – возмущенно выдохнула я, поднимаясь на локтях.

– Мы уезжаем. – Сатир взвел курок.

Я нахмурилась. Как можно быть таким бесчувственным? Распалил меня до нервной дрожи и остановился! Утешало одно: он и сам возбудился.

– Лед принести? – с мнимой заботой в голосе спросила я, бросив взгляд на его шорты.

– Будешь острить – оставлю тебя здесь, – пообещал Сатир.

Но в это мне верилось с трудом.

6

Порывы встречного ветра нещадно трепали мои волосы. Тарахтящий мопед летел вперед в ночь, а я прижималась к обнаженной спине Сатира. Рубашку он отдал мне, чтобы прикрыть корсет. Бордель давно остался позади, но у меня в голове все еще звучало эхо выстрелов. Сатир заставил показать коротышку, лапавшего меня вчера, и, не моргнув, прострелил ему ногу. Вторую пулю – тоже в колено – получил Сол. Ни тогда, ни сейчас я не чувствовала даже намека на жалость.

Вписавшись в очередной поворот, Сатир увеличил скорость. Взвизгнув, я прижалась к нему еще сильнее. Впереди светились огни порта – мы почти приехали. Безумно хотелось есть; то ли Сатир сам догадался, то ли наши желания снова совпали, но перед въездом на территорию складов он притормозил у придорожного ресторанчика и купил местную лапшу навынос.

Ни на палубе, ни в камбузе никого не было. Забравшись с ногами на диван и распечатав картонную коробку, я с наслаждением вдохнула аромат специй. Сатир не тратил время на эстетику; плюхнувшись рядом, он подцепил палочками кусочек мяса и отправил в рот. Я тоже не стала церемониться и последовала его примеру. Лапша оказалась острой, но после вынужденной голодовки я была готова съесть и такую. Неудивительно, что я справилась со своей порцией первой. Пока Сатир жевал, я от нечего делать наблюдала за ним. Ел он безобразно: не чавкал, конечно, но и салфетками принципиально не пользовался. Испачкав подбородок соусом, Сатир вытер его тыльной стороной ладони. Раньше подобные привычки раздражали, но сейчас мне хотелось целовать эти блестящие от масла губы. Доев, Сатир отставил коробку в сторону. Не удержавшись, я стерла жирное пятно под его губами.

– Я смущаю твой утонченный вкус? – хохотнул он, потянувшись за зубочисткой.

– Хуже – ты меня бесишь, – улыбнулась я, подползая ближе.

Сатир никак не отреагировал на мое перемещение. Перекинув ногу через его колени, я уселась на них верхом.

– Мы не закончили, – напомнила я, обняв его за плечи.

Не сводя с меня пристального взгляда, Сатир молча поигрывал зубочисткой, поворачивая ее языком то в одну сторону, то в другую. И улыбался, не делая попытки меня обнять. Дразнишь? Я тоже умею дразнить. Расстегнув пуговицы рубашки, я сбросила ее, оставшись в одном корсете. Затем медленно стянула бретельки с плеч. Зубочистка замерла. После недолгого сопротивления я вытащила ее двумя пальцами и со смешком потянулась к губам Сатира. Поддразнивая меня, он снова уступил не сразу. Ощутив вкус приправы на его языке, я тихо застонала. А Сатир по-прежнему играл со мной, с ленцой отвечая на поцелуи. Я прижалась к нему грудью. Его дыхание наконец участилось, и он меня обнял. Пока я требовательно исследовала своим языком его рот, не в силах остановиться, ладони Сатира, лениво поглаживающие мою спину, спустились ниже. Он сжал мои ягодицы, вызвав новый стон.

Прерывисто дыша и не переставая его целовать, я коснулась «молнии» на его шортах. Сатир перехватил мою руку.

– Разве маленьким девочкам не пора спать? – с усмешкой поинтересовался он.

– Не играй со мной, – выдохнула я между поцелуями.

– Ты это делала целый месяц, – напомнил Сатир.

– Будешь мне мстить?

– Конечно. – Он подхватил меня за бедра, поднимаясь.

Я взвизгнула, хватаясь за его плечи, чтобы не упасть. И продолжила целовать, пока он нес меня в каюту. Не верится, что я наконец-то своего добилась. Привычно открыв дверь ударом ноги, Сатир уложил меня на кровать.

– А ты романтик, – улыбнулась я.

Забавно осознавать, что под всей этой щетинистой броней сарказма Сатир мягок и, пожалуй, консервативен, раз хочет, чтобы наш первый раз был в удобной обстановке. Не удивлюсь, если он предпочтет миссионерскую позицию. Сатир вернул мне улыбку и медленно поднялся. Я села, чтобы помочь ему расстегнуть шорты, но он отступил за дверь. И, подмигнув, закрыл ее прямо перед моим носом.

– Какого…? – От возмущения я не смогла подобрать слов.

– Спокойной ночи.

Вслед за ехидным смешком, проворачиваясь, тихо щелкнул замок. Этот сукин сын снова меня запер!

– Черт возьми, что происходит? – все еще недоумевала я.

Когда и где я ошиблась? Неужели ему что-то не понравилось? В том, что Сатир хотел меня, я не сомневалась ни минуты: невозможно так целовать, ничего не чувствуя.

Его шаги, удаляясь, стихли. Осознав наконец что он снова надо мной поиздевался, я рассвирепела. И выдала приличный запас ругательств, но все они остались без ответа. Я стучала в дверь, кричала в открытый иллюминатор и даже пыталась взломать замок, но Сатир не реагировал на истерику.

Далеко в море начинался рассвет. Солнце медленно поднималось над горизонтом, окрасив облака в причудливое сочетание розового и голубого цвета. С тоской наблюдая за палитрой неба, я наконец прикрыла иллюминатор и растянулась на матрасе. Похищена и унижена. Снова.

Я проснулась от знакомого щелчка – Сатир открыл дверь. В каюте было жарко, но я не спешила вставать. С одной стороны, меня еще не отпустило чувство досады, а я не хотела показывать это своему обидчику. С другой, мне безумно надоел корсет, но другой одежды в каюте не было. Не в простыню же заворачиваться. Когда чувство голода пересилило принципы, я притянула к себе проклятый кусок кружева. Сейчас у Сатира снова будет повод позлорадствовать. Обмотав вокруг бедер полотенце, я вышла в коридор.

Дойдя до кают-компании, я замерла: по лестнице спускался незнакомец – загорелый кудрявый брюнет в светлых хлопковых штанах. Скрученную майку он перекинул через плечо. Увидев меня, мужчина кивнул в знак приветствия, а я испуганно попятилась.

Для вора его поведение было слишком раскованным.

– Кто вы? – схватив с барной стойки нож для фруктов, суровым голосом поинтересовалась я и зачем-то добавила: – Не подходите!

– И не планировал. – Пожав плечами, брюнет залез в холодильник и достал оттуда бутылку с водой.

Выставив нож перед собой, я не сводила с незваного гостя мрачного взгляда. Неужели Сатир уехал, оставив яхту без присмотра?

– Положите на место! – возмутилась я, когда мужчина открутил крышку и сделал глоток. – Я полицию вызову!

– Сатир, где ты снял эту истеричку?

Уже лучше. Они все-таки знакомы. Я опустила нож. На лестнице появился Сатир и хмыкнул, оценив мой наряд. Сукин сын, посмотрела бы я, что бы ты надел, будь у тебя такой же выбор!

– Тейлор, не дергайся. – Приблизившись, Сатир отобрал у меня нож и представил кудрявого: – Это Священник.

– Простите, святой отец, я согрешила, – зачем-то ляпнула я.

Осмотрев мой наряд, он кивнул:

– Вижу.

Рубашка Сатира, которую я вчера сбросила, так и лежала на журнальном столике. Подхватив ее, я прошмыгнула обратно в каюту. Пока я переодевалась, Сатир со Священником успели подняться на палубу, оставив камбуз в моем распоряжении. Сделав себе бутерброд, я уселась на диван и выцепила из стопки первый попавшийся журнал. Листать его мне быстро наскучило. Покончив с завтраком, я поднялась по лестнице, но до носа яхты не добралась, услышав, о чем разговаривают мужчины.

Священник отчитывался – они с Англичанином засекли подходящую под описание блондинку, но она дважды уходила от преследования. Оба раза девушка была не одна, но ее спутника тоже не удалось выследить. Их возможности поражали и пугали одновременно – за месяц отыскать нужного человека в перенаселенной Маниле, располагая лишь распечаткой с дорожной видеокамеры!

– Пасти их в открытую мы не можем, – посетовал Священник, достав из рюкзака планшет. – Есть риск, что тогда «следопыты» сменят полевую команду.

– Но что-то вы выяснили?

– Их постоянная локация до сих пор неизвестна. – Священник открыл приложение с картой. – Но раз в неделю они приезжают в бар «Бриз».

Он закрепил булавку, отмечая нужный адрес.

– Не лучшее место для вербовки. – Скептически нахмурившись, Сатир крутил планшет, рассматривая район. – Слишком много конкуренции – тут бордель на борделе!

– У владельца «Бриза» связи с иммиграционной службой, – пояснил Священник.

– Они формируют пул игроков и оформляют им визы. – Морщинки на лбу Сатира разгладились. – Не намного дешевле, чем перевозить в контейнерах, но так нет риска потерять груз.

С каждым его словом мне все сильнее становилось не по себе. Следопыты, игроки, вербовка, контейнеры… Неужели они говорят о торговле людьми? И делают это так… спокойно! Не к месту вспомнилось, как Сатир прострелил Солу колено – даже не задумываясь!

– Есть информация по охотникам?

Священник снова покачал головой:

– Пока мы не можем к ним внедриться. Ни здесь, ни в штатах.

Сатир выругался.

Теперь еще и охотники. Я поежилась. Чем больше я узнавала, тем страшнее становилось. Осторожно прокравшись обратно к лестнице, я спустилась вниз. Еще не хватало, чтобы они обнаружили, как я подслушиваю. Вечером Сатир уехал, а я изводила себя догадками. Если все настолько серьезно, как пока кажется, меня вряд ли оставят в живых, даже если отец пойдет на сделку. Я слишком много узнала. Господи, я бы и рада все забыть, но не смогу… Уставившись в потолок, я не переставала задаваться самым главным вопросом: как в этом кошмаре замешан отец?

Ночь прошла в тревожных кошмарах, а утром я выбралась на палубу и провалялась там до обеда. Отчасти убивая время, отчасти – чтобы находиться на открытом пространстве. Каюта на меня слишком давила. Запахнув на себе рубашку Сатира, я сидела на носу яхты, пока Священник не позвал меня обедать.

Готовил он, по собственному признанию, прескверно, поэтому сразу заказал доставку лапши и риса. Поглядывая на его сотовый, я прикидывала, сумею ли незаметно им воспользоваться и позвонить кому-нибудь из подруг. Триш или Мэй легко одолжат мне денег. Вот только как их обналичить? Кредитки заморожены, а без документов денежный перевод не получить. Я даже купленным билетом воспользоваться не смогу. Номер телефона консульства мне неизвестен, как и местной службы спасения. Может быть, стоит еще раз позвонить матери? Пока я размышляла, Священник закончил диктовать заказ, и сотовый снова исчез в кармане его штанов.

После обеда я устроилась с журналом на диване, изнывая от скуки. Священник от нечего делать принялся раскладывать пасьянс на журнальном столике. Я пристроилась рядом. Устав от моих комментариев, он убрал было колоду, но я уговорила его сыграть партию в покер.

– Вдвоем? – поморщился он, но карты все-таки сдал.

Сначала мы играли на сигареты, но когда почти вся пачка перекочевала на мою сторону стола, Священник заявил, что так играть скучно.

– У меня все равно нет денег. – Я пожала плечами. – А у тебя заканчиваются сигареты. Давай, что ли, на желание?

После недолгих уговоров Священник согласился.

– Только давай сразу озвучим ставку, – предупредил он. – А то еще потребуешь, чтобы я тебя отпустил.

– У меня все просто, – мечтательно улыбнулась я. – Хочу в салон.

– Куда? – Священник чуть не выронил колоду.

Вместо ответа я продемонстрировала ему ногти.

– Видишь, во что они превратились? А на ноги я даже смотреть боюсь.

– Принимается. – Священник почесал подбородок. – А я… выбираю секс.

Я подавилась соком.

– Успокойся, – поморщился он. – Ты не в моем вкусе. Я хочу снять пару филиппинок. Поэтому если выиграю, запру тебя в каюте, и ты будешь сидеть тихо, как мышь, не мешая мне веселиться.

– Святой отец, вы не перестаете меня удивлять.

Забавные у него желания, особенно учитывая, что все вышеперечисленное можно получить, не прибегая к покеру. Сатир на его месте просто связал бы меня и заклеил рот.

– Принимаешь?

Я кивнула, и Священник начал сдавать карты. Через полтора часа в списке моих выигрышей значились и маникюр, и педикюр, и даже шопинг.

– Собирайся. – Отбросив колоду, Священник поднялся из-за стола. – Поедем прямо сейчас.

Я впервые видела человека, который так рвался отдать долг. В салоне я поняла причину его покладистости: пока две улыбчивые девушки занимались моими ногтями, Священник заказал себе сеанс массажа. И, судя по звукам из-за перегородки, им не ограничился.

На шопинг мы отправились на ближайший рынок. Будучи в приподнятом настроении, Священник не забыл предупредить:

– Только не переусердствуй, я не Дональд Трамп.

– Мне нужна всего лишь пара маек, – успокоила его я.

Но на двух покупках остановиться не смогла. К мопеду мы вернулись спустя час, обвешанные пакетами.

– Не представляю, зачем тебе столько одежды, – ворчал Священник.

– Здесь даже меньше необходимого минимума.

На яхту я поднялась первой, то и дело оборачиваясь и проверяя, не свалилось ли за борт что-нибудь из моих новых приобретений. Протопав по трапу, Священник свалил все пакеты на палубе:

– Дальше неси сама.

– Ты всегда такой слабак? – усмехнулась я. – Или это последние полчаса массажа тебя вымотали?

Священник хохотнул. Вторая филиппинка действительно постаралась от души – он тогда еле поднялся со стола.

– Массаж вернул меня к жизни, а вот твой шопинг – доконал окончательно.

Я с улыбкой собирала пакеты, когда за спиной прозвучал знакомый язвительный голос:

– И где вас носило полночи?

Я обернулась и увидела на лестнице разъяренного Сатира. Он подошел ко мне вплотную, но я не стала отступать. Священник сразу понял, что назревает скандал.

– Груз доставлен – распишитесь, – насмешливо отрапортовал он и ретировался с яхты.

Последствия поездки пришлось расхлебывать мне одной. Так долго мы с Сатиром еще никогда друг на друга не орали.

– Я никуда не сбегала! – возмущенно доказывала я. – Священник просто отвез меня в магазин!

– И как ты его уговорила? – Сатир ехидно прищурил глаза.

Так вот что его взбесило – кто-то оказался более сговорчивым, чем он.

– Словами.

– Неужели? – запустив пальцы в мои волосы, Сатир сжал руку в кулак.

Я с вызовом вскинула подбородок:

– А если и как-то иначе, тебе какое дело?

7

– Не останавливайся, – простонала я, выгибая спину и касаясь ею груди Сатира.

Он ускорил темп. Часто дыша, я прижималась к нему бедрами, ловя новый ритм. Упирающиеся в стену ладони то и дело соскальзывали – движения Сатира были слишком резкими.

– Так что ты ему пообещала?

Это был уже третий за ночь допрос с пристрастием. Сатир сжал мои ягодицы, вонзаясь все агрессивнее. Знай я раньше, что его так распалит ревность, давно бы уже крутилась возле капитана или Джейсона.

– Отвечай. – Сатир потянул меня за волосы.

Я податливо откинулась назад, прижимаясь к его спине.

– Уже говорила, – прошептала я ему на ухо. – Ни-че-го.

Не прекращая толчков, Сатир рывком наклонил мою голову вперед. Я не удержалась от довольного стона, когда его член вошел в меня до предела.

– Я тебе не верю. – Горячее дыхание щекотало мою спину.

– И сейчас ты меня проверяешь? – съязвила я и тихо вскрикнула от его нового выпада.

Сатир двигался во мне глубоко и неистово. Возбуждаясь от этого напора, я приподнималась на мысках и еще сильнее терлась об него ягодицами. Меня заводила агрессивность, а Сатира – мои стоны. Почувствовав горячие ладони на своих бедрах, я снова выгнулась назад. Он сбавил темп. Я обернулась.

– Уже устал? – невинно осведомилась я и легко куснула его за шею.

– Сучка, – беззлобно выдохнул Сатир, накрывая мои губы своими.

Скользнув по животу, его руки остановились на моей груди. Соски отреагировали мгновенно. Продолжая меня целовать, Сатир сжал ладони, вызывая новый стон. Оторвавшись от его губ, я в изнеможении откинулась назад. Ритм снова изменился, заставляя задыхаться и вскрикивать, но уже не так тихо, как прежде.

– Лесли…

Меня трясло.

– Я… сейчас… – сбивчиво прошептала я, чувствуя, как подгибаются дрожавшие от возбуждения ноги.

Подхватив меня за талию, Сатир не дал мне упасть. И кончил, прижимая меня к стене.

– Теперь ты мне веришь или снова повторим? – насмешливо поинтересовалась я, когда дыхание выровнялось.

Сатир отстранился. В мусорную корзину полетел третий презерватив.

– Мое доверие сложно заслужить.

Это звучало многообещающе.

– Не люблю недосказанности. – Я обняла его за шею.

– Тогда придется продолжить.

Обсуждение проблемы недоверия затянулось до самого утра. Когда я засыпала на груди Сатира, лучи солнца уже осветили каюту, выхватывая из полумрака пакеты с одеждой, которые я так и не дала ему выбросить. Сон поглотил меня сразу; а когда я снова открыла глаза, жара едва начала спадать – медленно приближался вечер. Дверь каюты была открыта нараспашку. Сомнительное спасение от духоты, подумала я, вытирая взмокшие от пота шею и грудь. Сатира нигде не было, но, увидев свое взъерошенное отражение в зеркале, я лишь обрадовалась отсутствию свидетелей.

Душ слегка взбодрил, отгоняя остатки сна. Пошарив в пакетах и натянув новое белье и футболку, я вышла в коридор. Кают-компания пустовала. Достав из холодильника пакет с соком, я поднялась на палубу.

– Ты где-то потеряла юбку? – Увидев меня, сидевший в тени мачты Сатир оторвался от распечатки.

И, отложив листы в сторону, прижал их чашкой, чтобы не улетели. Со своего места я не могла разобрать текст, но одно из изображений напоминало фотографию со спутника. Сделав глоток из пакета, я облизала губы. Сатир не сводил с меня взгляда, ожидая ответа.

– У нее сегодня выходной, – усмехнулась я, вспоминая сцену из фильма про Бриджет Джонс.

– Прикрой ноги.

Чертов собственник! У него нет права требовать!

– Вчера ночью тебя все устраивало, – ехидно напомнила я.

– Тейлор, я не буду повторять дважды.

Мрачная решимость в его голосе вынудила подчиниться. Ненавижу, когда меня заставляют, но злить Сатира себе дороже. Ворча о мужском шовинизме, я спустилась в каюту и выбрала самые длинные капри. Пока я переодевалась, бумаги исчезли.

– Так достаточно целомудренно? – с иронией поинтересовалась я, демонстративно покружившись перед Сатиром.

– Сойдет, – кивнул он, бросив на меня оценивающий взгляд, и добавил: – Если, конечно, абстрагироваться от факта, что данное понятие к тебе неприменимо.

Мне следовало бы обидеться, но ссориться после вчерашней ночи не хотелось.

– Накормишь завтраком? – миролюбиво улыбнулась я.

– Кофе в постель – не мой стиль, – предупредил Сатир.

– Сойдет и в чашке.

Он протянул мне свою:

– Остался только чай.

Я сделала глоток, все еще не понимая, как вести себя после вчерашнего. Сатир не поощрял мой игривый настрой и делал вид, что ничего не произошло. Но я чувствовала перемены. Он смотрел на меня пристальнее, чем обычно, и делал это без набившего оскомину пренебрежения. Его шутки были все так же язвительны, но в них не было злобы. А когда я предложила пополнить запасы еды, Сатир без долгих уговоров согласился взять меня в город.

Наполняя тележку свежими фруктами и замороженными полуфабрикатами, я с улыбкой вспоминала свои вчерашние страхи, теперь отступившие на задний план. Приближающаяся ночь волновала меня сильнее. И ведь подумать только: всего этого могло бы не быть, не освободи меня Сатир из бара Сола. Я поежилась и взяла с полки упаковку шоколада – еще один способ отогнать тревожные мысли. Незачем себя накручивать – Сатир нашел меня, и это главное. Я продолжала уговаривать себя, но беспокойство не отступало. Размытое сомнение, маячившее в глубине подсознания, выплеснулось наружу, сформировавшись в четкий вопрос: как Сатир понял, что меня нужно искать именно в борделе?

– Как ты нашел меня? – испуганно пробормотала я, пятясь от кассы. – Даже я сама не знала, куда мы едем… Но ты проверял именно бордели…

Страшные догадки одна за другой появлялись в голове, вызывая дрожь. Сатир грозился меня продать. А что, если он это сделал? И когда я оторвалась от него в трущобах – специально позвонил Солу? А потом просто передумал и забрал обратно? Я же видела, насколько Сатир опасен! Так почему я ему поверила?

– У тебя паранойя. – Сатир сжал мой локоть и подтолкнул в сторону тележки. – Я же видел машину. Священник пообщался с полицией, пробил номера и установил владельца.

Я перестала трястись. Сатир прав: нервы стали шалить.

– У Сола Джуно несколько борделей, – продолжал он, выкладывая продукты на ленту. – И я проверил все.

– И ты знаешь их адреса? – встрепенулась я, энергично помогая ему освободить тележку. – Он принуждает женщин… Мы могли бы…

– Нет, – резко перебил меня Сатир. – Эта тема закрыта.

Я не понимала причин его равнодушия. Возможно, Сатир не хочет вмешиваться и решать проблему лично, но я и не прошу строить из себя героя. Один звонок в полицию избавит его от мук совести. Проблема в том, что, судя по всему, ее у Сатира нет. Я предприняла последнюю попытку, пытаясь надавить на жалость:

– Я жила в этом аду! Всего один день, но и этого хватило! И теперь не могу не думать…

– Думать вредно, оставь мозг в покое. – Сатир протянул мне «чупа-чупс». – И тренируй другие части тела.

– Да пошел ты. – Я обиженно оттолкнула его руку.

На яхту мы вернулись, не перекинувшись по дороге и парой слов. Спустившись в каюту, я дулась на Сатира до самого вечера и строила планы мести, однако мои ожидания отвергнуть его домогательства не оправдались. Сатир меня игнорировал. Я злилась. Надрывный и требовательный крик желания заглушал голос совести. Я уже была бы и рада ответить взаимностью, но на меня по-прежнему не обращали внимания. Сменив политику выжидания на провокацию, я тоже ничего не добилась. Не помогло ни случайно сброшенное полотенце, ни прикосновение невзначай. В очередной раз проходя мимо, Сатир демонстративно прикрыл дверь моей каюты. Не дожидаясь, пока щелкнет замок, я изобразила недоумение:

– А сегодня меня разве не Шейн должен охранять?

Уловка сработала – дверь распахнулась снова.

– Ты уже зовешь его по имени?

– Не кипятись, я просто слышала, как его называл Джейсон, – усмехнулась я. Мне удалось поддеть Сатира, и этот факт не мог не радовать. Я все-таки ему интересна. – Еще в Таиланде. Когда вы искали… Сандру.

Я осеклась, мысленно ругая себя. Кто тянул меня за язык? И почему я все время сначала говорю, а потом думаю? Я зря вспомнила Сандру – Сатир изменился в лице и молча вышел.

Я корила себя за глупость полночи – сама все испортила. Теперь Сатир еще долго не даст к себе приблизиться. Но он пришел сам. Под утро, когда я уже потеряла надежду. Едва скрипнула дверь, я рывком выпрямилась на кровати.

– Прости… Я ляпнула, не подумав… Я не хотела…

Пока я сбивчиво оправдывалась, Сатир сбросил шорты. Я приподнялась на коленях, продолжая извиняться. Он притянул меня к себе за шею и заткнул рот привычным способом. Я с жаром ответила на поцелуй. Сатир подался вперед, подминая меня под себя и прижимая к матрасу. Ощущая приятную тяжесть тела, я обнимала его за плечи и гладила спину, пока он не отстранился.

– Снова сбежишь? – От досады я прикусила губу.

Если в его планах было лишь поиграть со мной, пусть знает – я сделаю все, чтобы он не ушел. Сатир сел, потянув меня за собой. Я обвила его ногами – теперь уж точно не отпущу. Не сводя с меня пристального взгляда, Сатир зубами распечатал упаковку презерватива. Когда он так делает, у меня мурашки по всему телу. Меня снова трясло от желания. Вцепившись ему в плечи, я ждала. Он запустил руку в мои волосы и потянул назад. Я слегка откинулась, не выпуская его плечи. И застонала, когда губы Сатира накрыли мою грудь. От дразнящих прикосновений языка сосок затвердел. Слегка прикусив, Сатир оставил его в покое и занялся вторым.

– Я… не могу… ждать… пожалуйста! – Бессвязный шепот прерывался стонами. – Что же ты со мной делаешь…

– В цивилизованном мире это называют прелюдией. – Он сжал сосок пальцами.

– Лесли, умоляю! Заткнись… Иначе…

Закончить угрозу я не успела, почувствовав его член в себе. И, застонав, в нетерпении дернула бедрами, принимая его еще глубже.

– Наконец-то, – с полустоном выдохнула я.

Сатир двигался напористо и грубовато, заводясь от непристойностей, которые я шептала ему на ухо, перечисляя все, что он может со мной сегодня сделать.

– Ты такая порочная, – хмыкнул он в ответ на мою очередную просьбу.

– А ты хотел монашку? – Я прижалась к нему грудью. – Иди в церковь.

– Предпочитаю похотливых малолеток.

– Я не похотливая и…

Закончить я снова не смогла, застонав ему в рот от очередного толчка. В ответ Сатир сжал мои ягодицы, не давая отстраниться и вонзаясь глубже. Он двигался медленно и резко. Я тихо вскрикивала с каждым движением.

– Завтра я сидеть не смогу, – шутливым тоном пожаловалась я, когда он ускорил темп.

– Значит, будешь лежать, – куснув меня за шею, успокоил Сатир.

– Пошел ты в задницу! – возмутилась я, погружая пальцы в его волосы и сжимая их в кулак.

– Позже, – пообещал Сатир.

Он судорожно дернулся, кончая, а я вскрикнула, прижимаясь к нему всем телом.

Утром Сатир снова делал вид, что ничего не было, словно это не он вчера ночью дважды довел меня до оргазма. Я обиделась, но истерику устраивать не стала. Изображая ответное равнодушие, я загорала на палубе. Едва стемнело, Сатир снова был в моей каюте. На следующий день все повторилось по новой: показное безразличие в лучах солнца и жаркий секс под покровом ночи. Я не вникала в причины игры, но подписалась под ее правилами. И ни разу об этом не пожалела.

Иногда днем Сатир уезжал, оставляя меня на попечение Священника, но вечером всегда возвращался. Джейсон и Англичанин продолжали слежку за блондинкой. Разговоры в моем присутствии всегда обрывались, но я успела услышать, что визит в «Бриз» результатов не принес.

Спустя неделю после моей весьма удачной поездки в салон на яхту вернулись Джейсон с Селиной, и я приуныла, опасаясь, что «медовому месяцу» пришел конец. Но Сатира приезд соседей не остановил. Едва Селина начинала демонстрировать свои вокальные способности, Сатир появлялся возле моей постели.

– Только пикни, – всегда предупреждал он.

– Ты еще подушку мне на лицо положи, – отшучивалась я.

– Нет уж, хочу видеть твои порочные губы.

Я затыкала ладонью рот, заглушая стоны, но Сатира это заводило еще сильнее. Мне кажется, он специально двигался во мне так, чтобы я кричала громче. Я знала, что рано или поздно про нас узнают – все тайное становится явным. Ночные перестраховки со стонами не помогли: Селина увидела меня спящей на спине Сатира, когда принесла завтрак. Ни он, ни я, естественно, одеты не были. Я не заметила ее появления и поняла, что нас раскрыли, только подслушав разговор на палубе.

– Сатир, что ты делаешь? – громким шепотом возмущалась Селина.

– Тебе описать в красках или опустим подробности?

– Ты забыл, чья она дочь? – Селина умоляюще сложила руки. – Одумайся!

Он проигнорировал предупреждение, и Селина взялась за меня.

– Я никогда не даю советы, – осторожно начала она, подойдя на нос яхты, где я загорала после обеда. – Но хочу предупредить – ваша связь может быть тебе во вред.

– Мне не пять лет, и я понимаю, что вы занимаетесь чем-то незаконным. – Я равнодушно пожала плечами. – Это меня не пугает.

– Тейлор, ты не представляешь, с кем связываешься…

– Нет! – перебила ее я. – Если хочешь что-то сказать – говори прямо! Мне надоели намеки.

Селина молчала, нервно покручивая в руках колпачок от баллончика с солнцезащитным спреем. Она собиралась с силами – то ли чтобы правдиво мне ответить, то ли чтобы этого не сделать.

– Расскажи хотя бы то, что можешь, – миролюбиво попросила я.

– Я только что это сделала. – Селина ушла, оставив меня в недоумении.

Почему ее так волнует моя судьба? Мы не стали подругами. Я была и остаюсь их пленницей, пусть и ненадолго. Тогда зачем и от чего Селина так настойчиво пытается меня уберечь? Опасается, что Сатир меня убьет, если сделка с отцом пройдет не так? Напрасно – после всего, что у нас было, он не сможет этого сделать. Или… сможет? Я покачала головой, отгоняя пугающие мысли.

Спустя четверть часа Селина и Джейсон уехали. Жара спадала медленно, и я спустилась в кают-компанию – взять из холодильника бутылку воды. Сатир устроился на своем излюбленном месте – вытянулся на диване с журналом. На яхте больше никого не было. И это наводило на приятные мысли.

– Мы одни, – радостно напомнила я, оседлав его ноги.

Сатир пробормотал что-то невнятное, не отрываясь от статьи, но я знала, что он наблюдает за мной. Стянув футболку, я осталась в одном бюстгальтере. Журнал переместился выше, закрывая лицо.

– Ну пожалуйста, – упрашивала я, расстегивая рубашку Сатира. – Давай хоть сегодня сделаем это без свидетелей.

Он не отреагировал, и я отобрала журнал. Вопросительно приподняв бровь, Сатир ждал мою следующую выходку. Я наклонилась, легко касаясь его губ своими. И повела бедрами, приподнявшись и опускаясь снова.

– Не можешь до вечера потерпеть? – поглаживая мои ягодицы одной рукой, усмехнулся Сатир. Вторая медленно стянула с моего плеча бретельку бюстгальтера.

– Не могу, – честно призналась я, снова наклоняясь к его губам.

Едва наши языки соприкоснулись, моя спина покрылась мурашками. Довольно застонав, я провела ладонями по плечам Сатира. Почему с ним всегда так приятно? Он просто целует меня, а волоски на теле уже встают дыбом.

– Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?

Меньше всего на свете я ожидала услышать здесь этот разгневанный голос. Испуганно оторвавшись от Сатира, я обернулась.

– Папа?

8

– Папа, не надо! Мне не причинили вреда!

В моей жизни все случается не вовремя – даже спасение приходит некстати. Испуганно озираясь, я замерла в центре камбуза, в котором еще никогда не было так тесно. Массивный афроамериканец Рой – бессменный телохранитель отца – еле поместился под низким потолком, но это не помешало ему прицелиться. Второй охранник, пониже, нервным движением переложил пистолет из одной вспотевшей ладони в другую. Оба дула были направлены Сатиру в лоб.

До появления телохранителей я успела одеться под недовольным взглядом отца и теперь стояла между ними и Сатиром, мешая выстрелить. Он порывался отодвинуть меня за спину, но не дотягивался, а подойти ближе не давали охранники. Отец не сводил с Сатира пристального взгляда:

– Разве я не четко выразился, когда просил просто подержать ее взаперти какое-то время?

Сердце на миг замерло, пока я осознавала услышанное. Он не спасать меня приехал.

– Так какого черта ты лапаешь мою дочь?

Отец не просто знал, где я, а сам отдал приказ лишить меня свободы. Вот почему меня не отпускали, даже получив доказательство невиновности.

– Я могу дословно процитировать твои инструкции. – Оттеснив здоровяка, в камбуз спустился Джейсон с пистолетом в руке. – Не бить, не калечить, максимум – связать.

Вслед за ним на лестницу ступил Священник. Оба взяли телохранителей отца на прицел.

Меня трясло от возмущения. Я обернулась к Сатиру в поисках поддержки, но он не смотрел в мою сторону.

– Будь любезен, укажи, что из этого списка было нарушено? – спокойно продолжал Джейсон, перемещаясь вдоль барной стойки, и не опуская оружия.

– Я не просил с ней спать!

– Селина, уведи ее в каюту, – Джейсон кивнул в мою сторону.

– Не пойду! – встрепенулась я.

Селина спустилась по лестнице и медленно двинулась ко мне, осторожно лавируя между пистолетами.

– А мы спокойно поговорим. – Джейсон остановился около Сатира.

– Сначала я убью твоего дружка, неспособного держать штаны застегнутыми, – сквозь зубы процедил отец, доставая из-за пояса пистолет и целясь Сатиру в лоб. – Тейлор, посторонись.

До сегодняшнего дня я никогда не видела оружие в руках отца. Это казалось таким неестественным. Я смотрела на него и не узнавала. Все было другим: начиная от непривычно жестоких ноток в голосе и заканчивая агрессией в жестах.

– Последнее желание? – осведомился он у Сатира, взводя курок.

– Только попробуй выстрелить! – разъяренно выпалила я, делая шаг вперед. – Тронешь его – и я расскажу про офшоры! Желтая пресса тебя живьем съест!

Священник одобрительно кивнул:

– А у малолетки, оказывается, есть яйца.

Я не блефовала и действительно была готова к скандалу в прессе. Видя эту решимость, отец злился, но и стрелять не спешил.

– Убив его, ты лишь добавишь проблем, – напомнил о себе Джейсон. – Если, конечно, тебе все еще нужны руно и выход на Кайманы.

Я не поняла, к чему он вспомнил греческую мифологию, но это сработало – отец опустил пистолет. Джейсон последовал его примеру. Священник продолжал держать Роя на прицеле.

Можно было вздохнуть с облегчением от маленькой победы, но в воздухе все еще чувствовалось напряжение. Я и сама была его частью, негодуя из-за поступка отца. Не берусь подсчитать, сколько ночей за последние полтора месяца я провела в страхе за свою жизнь. И он был этому виной.

– Рой, Стивен, оставьте нас ненадолго. – Отец первым нарушил повисшее молчание.

Телохранители поднялись на палубу. Священник убрал пистолет. Джейсон снова кивнул Селине, но я не дала себя увести.

– Папа… поверить не могу, что ты так поступил со мной.

– Я уже говорил: это послужит тебе уроком.

Равнодушный тон отца снова всколыхнул улегшееся было раздражение. Не выбирая слов, я выдала все, что думаю о его уроках. Упрекала в лицемерии и жестокости, кричала, что буду ненавидеть всю оставшуюся жизнь. Он меня не прерывал. На обещании со скандалом уйти из семьи фантазия внезапно иссякла, и я замолчала. В ответ на мою тираду была прочитана привычная лекция о положении в обществе и нравственности. Я закатила глаза, ожидая финальную часть поучений – об ответственности за поступки. Отец пошел дальше, вспомнив о псевдопомолвке:

– У тебя есть определенные обязательства перед Эриком, но ты даже их не можешь выполнить. И связываешься с…

От его пренебрежительного взгляда, брошенного на Сатира, я разозлилась окончательно:

– Мне не нужен Эрик – я просто держалась поближе к Спайку!

От признания стало легче, но лишь на мгновение – я снова озвучила мысль раньше, чем обдумала последствия. Бросив на Сатира осторожный взгляд, я поежилась: мрачное выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

– Спайк женат. – Между бровями отца залегла глубокая морщинка – знак, что он вот-вот рассвирепеет.

– А мне плевать! – Я ступила на шаткую почву, но отступать было поздно. – Брак – чушь. И я буду спать с кем захочу!

Последнее добавлять все же не следовало.

– Хватит! – Лицо отца исказилось от гнева. – С этой минуты ты снова под домашним арестом. Иди к машине!

– И как ты заставишь меня в нее сесть? – не унималась я. – Свяжешь? И Рой понесет меня на плече?

– Не смей со мной спорить.

– Ты мне не хозяин! – Я и не думала заканчивать препираться.

– Тейлор, закрой рот! – рявкнул Сатир, порядком уставший от моих криков.

Я обиженно замолчала.

– Это удается немногим. – В голосе отца прозвучало одобрение, но затем он снова нахмурился. – Но что бы ни говорила моя дочь, ваша связь продолжаться не будет.

– Я сейчас правильно понял, – продолжал Сатир, игнорируя комплимент, – что основная суть претензии в долбаной церемонии с кольцами?

Я надеялась, что отец возразит, но он кивнул:

– И в ней тоже.

– То есть, – Сатир скрестил руки на груди, – если я, к примеру, завтра отвезу ее в Вегас, вопрос можно считать закрытым?

Он кивнул в мою сторону, а я задохнулась от возмущения – ни тебе цветов, ни кольца от «Тиффани». Не так я представляла себе предложение.

– Я не ослышался? Ты хочешь жениться на моей дочери?

Серьезный тон отца меня испугал. Неужели он не понимает, что Сатир просто издевается в своей обычной манере?

– А меня здесь хоть кто-нибудь спросит? – возмущенно воскликнула я, всплеснув руками.

Предупреждающий взгляд Сатира я сознательно проигнорировала. Маниакальная страсть отца к вмешательству в чужую жизнь меня всегда раздражала, но сегодня она превысила все допустимые пределы.

– Я не собираюсь замуж!

Тщетная попытка. С таким же успехом можно кричать в вакууме – никто не услышит. Я растерянно огляделась в поисках союзника. За время, пока мы с отцом выясняли отношения, зрители успели утомиться: Селина массировала виски ладонями, а Священник достал из холодильника бутылку с пивом и медленно опустошал ее, опираясь о стойку. Лишь Джейсон, не поднимая пистолета, терпеливо ждал, не отходя от Сатира.

– Рой! – позвал отец.

Ступени снова заскрипели под весом телохранителя. Священник потянулся за пистолетом.

– Отведи ее в машину.

Это было в отцовском стиле – решать проблемы методом грубой силы, когда аргументы исчерпаны. Я принялась отбиваться, но за долгое время работы Рой успел изучить мои привычки и умело уворачивался от укусов. Вопреки ожиданиям Сатир даже не дернулся, чтобы мне помочь.

– Скотч принести? – с плохо скрываемым ехидством поинтересовался он, пока Рой тащил меня к лестнице.

Отец поднялся следом и перед тем, как сесть в машину, долго беседовал с Джейсоном. Парадокс: четверть часа назад они были готовы перестрелять друг друга, а теперь спокойно обсуждали дела. В конце разговора Джейсон протянул ему мой паспорт, официально сбыв с рук.

По дороге в отель мы не разговаривали, а по приезде я заперлась в ванной, где провела больше часа. Все это время отец ждал в гостиной.

– Рейс в Нью-Йорк завтра вечером, – сообщил он, а когда я попыталась возразить, жестом заставил замолчать. – Я улетаю один, а у тебя будет неделя, чтобы определиться: вернуться домой или уйти из семьи.

От удивления у меня даже приоткрылся рот. Он же не предлагает это всерьез?

– Если выберешь первое, больше никогда не смей поднимать тему ухода. И прими как данность: в семье живут по правилам, которые устанавливает ее глава. Если второе – я снова заморожу счета. И вычеркну тебя из завещания. Сейчас кредитки разблокированы, пока можешь ими пользоваться.

Я не нашлась, что ответить. Отец поднялся из кресла и уже в дверях добавил:

– Не вздумай снова появиться на яхте. Иначе кое-кто действительно получит пулю в лоб.

Пустая угроза. Можно подумать, этот «кое-кто» меня ждал. Сатир даже на палубу не поднялся, когда меня увозили.

Оставшись одна, я поняла, что не просто не готова принять решение, но не могу даже начать размышлять о нем. И провела два дня, перемещаясь между косметическими кабинетами отеля с одной процедуры на другую. Отец оставил Стивена присматривать за мной, и тот обреченно дожидался то у двери спа-салона, то у стойки администратора, чтобы потом проводить до номера молчаливой тенью. Такой досуг мне быстро наскучил, и я переключилась на шопинг, но ни покупки, ни ночной загул по местным клубам удовлетворения не принесли. Душевный подъем я испытала лишь однажды, когда позвонила в полицию и сообщила о заведениях Сола Джуно. Эйфория вскоре утихла, отведенная неделя подходила к концу, а я по-прежнему не могла заставить себя сделать выбор. Желания возвращаться домой не было. Лишаться денег хотелось еще меньше. Наверное, я все-таки слишком меркантильна, раз не могу забыть про комфорт. А раз мне важнее роскошь, я не достойна свободы.

В предпоследний день в Маниле я снова потащила Стивена по магазинам. На выходе из бутика у одного из многочисленных пакетов оборвалась ручка. Продавцы кинулись помогать, и пока я озиралась в поисках такси, взгляд неожиданно зацепился за знакомое лицо. Мимо прошла та самая блондинка, подставившая меня в Таиланде! Я замерла, глядя ей вслед. Голос благоразумия уговаривал вернуться в отель, но я его не послушала. Оставив пакеты продавцам и пообещав забрать покупки через несколько часов, я рванула вверх по улице, стараясь одновременно не выпустить из поля зрения знакомый силуэт и вести себя как можно незаметнее. Стивен, как обычно, двинулся за мной и держался на небольшом отдалении.

Фешенебельная часть города вскоре закончилась. Удаляясь от района высоток, дома становились ниже, а людской поток плотнее. Толпа позволила сократить расстояние до блондинки, но я не рискнула подойти слишком близко – мешал Стивен, маячивший за мной как опознавательный знак. Не хватало лишь таблички на лбу: «телохранитель». Я не успела придумать, как от него отделаться, обнаружив, что блондинка не просто прогуливается по городу – она тоже преследовала цель. И этой целью была Селина.

Открытие на несколько секунд вогнало меня в ступор. Замерев посреди улицы, я растерянно наблюдала, как блондинка огибает встречных пешеходов, медленно приближаясь к Селине. Та по-прежнему шла вперед, не оборачиваясь и не ускоряя шаг, явно не подозревая о преследовании. Стивен остановился одновременно со мной, став помехой людскому потоку и всем видом обращая на себя внимание. Нужно было срочно от него отделаться! В Штатах я обычно искала поблизости полицейского и жаловалась на преследующего меня «незнакомого» мужчину. В половине случаев это срабатывало, и телохранителя задерживали. Почему бы и в Маниле не использовать старую схему?

Лгать не потребовалось – Стивен привлекал не только внимание прохожих. Пока я высматривала в толпе ближайшего полицейского, которых на улицах Манилы превеликое множество, на тротуар заехал скутер, перекрыв часть движения и отрезав меня от телохранителя. Воспользовавшись заминкой, я нырнула в поток. Стивен дернулся было следом, но водитель скутера – высокий и хорошо сложенный – был ему под стать и с легкостью его удержал. Не задаваясь вопросом, кто мой неожиданный спаситель, я неслась вперед – блондинка и Селина поворачивали за угол, нельзя было их упустить.

Чтобы не вызывать подозрений я перешла на другую сторону улицы, благо движение позволяло – нас окружала привычная пробка. Блондинке было не до меня – она догнала цель. Надо отдать Селине должное: она даже не дернулась, когда ей в спину уперся пистолет, а спокойно остановилась и терпеливо ждала, пока блондинка закончит говорить. Из-за светофора поток машин сильно уплотнился, и мне было плохо видно происходящее. Кажется, Селина что-то ответила, и блондинка принялась звонить по телефону. Обе по-прежнему стояли в центре тротуара, умудряясь не привлекать лишнего внимания. Вокруг было много людей, но переходить дорогу я пока не рискнула.

Едва возле них остановился неприметный седан, блондинка втолкнула Селину на заднее сиденье и забралась следом. Я заметалась в поисках подходящего транспорта. В пробке еще можно преследовать машину пешком, но за светофором движение становилось менее плотным.

– Такси! – Я отчаянно замахала руками, понимая, что скоро потеряю машину из вида.

Рядом притормозил мотоцикл с приваренной к нему крытой коляской. Улыбающийся водитель сделал приглашающий жест. Не задумываясь, я нырнула под козырек и забралась на сиденье.

– Едем вон за той машиной. – Я ткнула пальцем в удаляющийся седан и добавила, достав из кармана пятидесятидолларовую купюру: – Только осторожнее.

Улыбка водителя стала еще шире. Через полчаса езды на тарахтящем и пахнущем бензином трицикле я поняла, что переплатила – меня начало мутить. Прикрывая лицо ладонью, я радовалась, что у тюнингованного филиппинского чуда было хотя бы одно достоинство – маневренность. Седану ни разу не удалось оторваться от тайного преследования.

Ветхие дома встречались все чаще, но я обрадовалась бы даже трущобам, появись у меня возможность пройтись, а не трястись в ветхой колымаге, пропахшей выхлопными газами. Даже закурить не получалось – едва я убирала ладонь от носа, к горлу подкатывала тошнота.

Когда седан остановился, я была вне себя от счастья. Отпустив водителя, я некоторое время постояла возле прилавка у дороги, старательно делая вид, что мне интересны местные фрукты. Небольшой рынок примыкал к двухэтажному дому с выцветшей надписью «Бар» и местами выбитыми стеклами. В него блондинка и повела Селину.

Выждав еще несколько минут, я для отвода глаз купила манго и осторожно обошла здание. Позади него не было никого, кроме двух собак, роющихся в куче мусора. Решив, что опасно заглядывать во все окна подряд, я присела под ближайшим подоконником. Тишину нарушали лишь звуки работающего телевизора. Я медленно двинулась дальше, гадая с досадой, что буду делать, если Селину все-таки увели на второй этаж. Прокравшись до угла дома, я услышала голоса. И вздохнула с облегчением, узнав один из них:

– Мое похищение вам не поможет.

Я осторожно заглянула в приоткрытое окно. Селине успели связать руки и усадить на стул в углу бара. Блондинка стояла ко мне спиной и перебирала какие-то хирургические инструменты в металлической коробке. Рядом на столе лежал шприц.

– Не дергайся, – предупредила она, вынимая скальпель и поливая его чем-то прозрачным. – Сначала мы должны извлечь чип слежения. Ты сэкономишь нам время, если скажешь где он.

Селина молчала.

– Жаль.

Блондинка повернулась. Я резко присела, забившись под подоконник, готовясь в любой момент кинуться бежать. Но разговор продолжался – меня не заметили.

– Твоя подруга была более покладистой в этом вопросе.

– Тогда почему вы ее убили?

– Это досадная случайность. Она пыталась бежать и утонула, не рассчитав силы.

– Я вам не верю. – Голос Селины дрожал от неприязни.

– Не тяни время, я все равно найду чип.

Я снова заглянула в окно.

– Лучше уж сразу убейте. – Селина коснулась шрама на шее. – Он возле артерии.

Блондинка чертыхнулась и отложила скальпель.

– Придется сделать нашу беседу краткой. – Она склонилась над Селиной, чтобы их глаза были на одном уровне. – Передайте Джейсону, что мы вышли на саудов первыми. Это наш заказ. И мы его получим. Любой ценой.

Последние два слова она произнесла особенно агрессивно.

– Я не решаю эти вопросы, – покачала головой Селина. – Я вообще не занимаюсь шоу.

Я медленно присела. Теперь еще и Саудовская Аравия. Таиланда и Филиппин им, видимо, недостаточно.

– Арабы были со «следопытами» с момента основания, и Фарелли это прекрасно известно! – не унималась блондинка. Помолчав, она добавила: – Эту охоту ему не получить.

Снова прозвучало имя отца. Я прокручивала услышанное в голове, пытаясь хоть как-то систематизировать. Сауды, шоу, заказ. Отец спонсирует организацию, связанную с нелегальной охотой? Но это так глупо! И мелко. Он никогда бы не связался с подобным. В офшоры я еще могу поверить, но браконьерские разборки вне его сферы интересов. Священник и Сатир упоминали иммиграционную службу и визы. Отец связан с ввозом нелегалов в США? Бред. Это ему тоже не нужно.

– Повторюсь: не в моих силах что-то изменить.

– Просто передайте. – В голосе блондинки отчетливо слышалось раздражение. – Иначе мы лишим «Руно» главного спонсора.

Похоже, что «Руно» – название шоу. И если отец все-таки связан со спонсорством, его тоже могут убить! От размышлений меня отвлек громкий стук – хлопнула входная дверь. Вслед за ним послышался звук возни.

– Это еще кто? – удивилась блондинка.

– Урод, который следил за тобой! – Незнакомый мужской голос звучал с досадой.

Я сгорала от любопытства, но выглянуть боялась.

– Вы ошибаетесь. Я вел охрану частного лица.

Стивен? Так вот кто его задержал! И вот почему блондинка не обращала внимания на преследование – она знала, что ее подстраховывают.

Топот ног возобновился.

– Свяжи его, – приказала блондинка.

Шум возни стал громче – Стивен явно не собирался уступать. Гадая, что происходит за стеной, я отфильтровывала звуки. Хлопнула входная дверь. Раздался глухой стук падающего тела. И неожиданно все стихло.

– Какого черта ты ее отпустила? – возмутился мужчина.

– Имплант не извлечь, пришлось импровизировать.

– Без заложника они не отдадут саудов.

– Знаю. Поэтому, когда русская взойдет на борт, я взорву яхту. Большой Кей будет зол, но, потеряв главных егерей, «Руно» приостановит охоты на некоторое время, чтобы укомплектоваться. И арабы останутся с нами.

Большой Кей, егеря, «Руно»… Анализировать не было времени, я успевала только запоминать.

– Криста, ты рискуешь головой.

– Мы три месяца убили на слежку и компромиссы. Пора действовать.

Я обхватила плечи ладонями, пытаясь унять дрожь. Как же я ненавидела эту крашеную стерву!

– А с ним что делать?

– Допроси, когда придет в себя. Я еду в порт.

Мне было жаль Стивена, но, выбирая профессию, он знал, на что шел. Тратить время на помощь ему я не стану. Я медленно отползла от подоконника и, прокравшись вдоль стены, свернула за угол. Логические загадки оставлю на потом, главное – успеть предупредить о взрыве. Бегом кинувшись вперед, я надеялась догнать Селину, но не смогла ее найти в пестром потоке людей. Придется ехать на яхту. Не рискнув снова сесть в трицикл, я поймала обычное такси.

По дороге меня не отпускала мысль, что я снова увижу Сатира. И заставляла нервничать. За неделю он не сделал ни одной попытки связаться со мной и, возможно, даже не знал, что я еще в Маниле. Главное – успеть. Я нервно кусала губы, пока мы ехали вдоль набережной, и запрещала себе думать о том, что могу опоздать. Нужно настроиться на позитивные мысли. Быть может, мне повезет, и я смогу даже опередить Селину.

Высмотрев знакомый силуэт мачты, я вздохнула с облегчением: яхта все еще стояла у причала. Целая и невредимая. Трясущимися руками сунув таксисту деньги, я кинулась к пирсу и, пробежав по нему, с разгона вскочила на трап. Ноги дрожали.

– Яхта сейчас взорвется! – выпалила я, скатываясь в камбуз.

Первым я увидела Сатира, и сердце тоскливо сжалось. Вопросительно вскинув бровь, он обернулся к лестнице. Судя по презрительному взгляду, Сатир по мне не скучал. Криво улыбнувшись, он явно собирался съязвить, но я уже не смотрела на него – на мой крик из каюты вышла Селина. Следом выглянул Джейсон.

– Тейлор? – в ее голосе слышалось искреннее удивление. – Что ты здесь…

– Надо уходить! – тараторила я. – Я случайно проследила за блондинкой… и услышала разговор… Она не верит, что вы отдадите им арабов. И взорвет яхту!

Не дослушав сбивчивых объяснений, Сатир изменился в лице и за локоть потащил меня обратно на палубу.

Джейсон подтолкнул к нам Селину:

– Уходите!

И кинулся обратно в каюту.

Оказавшись наверху, Сатир подхватил меня на руки и пронес по трапу.

– Почему она не выходит? – Я не сводила взгляда с лестницы, ожидая появления Селины.

– О ней позаботится Джейсон.

– Какого черта он там забыл? – Я вырывалась, и Сатир уступил. Едва ноги коснулись пирса, я кинулась к яхте: – Надо вернуться за Селиной!

Сатир упрямо тащил меня за собой. На палубе все еще никого не было.

– Отпусти! Или я…

Мой крик утонул в грохоте взрыва.

В реальности он не был похож на трюки в кино, когда все разносится в пыль и к небу поднимается стена огня и черного дыма. В воздух взметнулись столбы воды вперемешку с деревянными обломками. Взрывной волной нас отбросило к берегу. Падая, я до крови ободрала ноги, но даже не почувствовала боли, не сводя взгляда с яхты. Ее надводная часть медленно просела и стала заваливаться на бок вслед за накренившейся мачтой. Взгляду открылись пробоины в дне.

В ушах гудело. Я машинально протянула руку Сатиру, помогавшему мне подняться. Он попытался увести меня с пирса, но я не двигалась. Глаза застилали слезы. Я не успела спасти всех.

– Они не выбрались, – отрешенно прошептала я.

9

Дорога петляла, то ныряя в заросли деревьев вдоль узких обочин, то выводя на открытые участки с редкими кустарниками. Среди пальм мелькали яркие коттеджи в окружении лужаек с высокой травой. На серпантине Священник резко притормаживал, заставляя наш поцарапанный пикап со скрипом вписываться в поворот. Мопеды в кузове подскакивали с лязгающим стуком. Сатир сидел рядом со Священником и не переставая говорил по телефону, обсуждая восстановление пропавших при взрыве паспортов. Периодически он оборачивался ко мне, чтобы проверить, изменилось ли что-нибудь с момента, когда мы выехали из города. Прошло больше часа, но я по-прежнему сидела, обхватив колени ладонями и молча глядя в окно.

Перед глазами стояла картина, от которой в груди все сжималось: медленно переворачивающаяся яхта. Падая, она не задела пришвартованные рядом катера, поэтому никто не пострадал. Почти никто. Вокруг начали собираться встревоженные зрители, некоторые снимали происходящее на камеры телефонов. Сатиру еле удалось увести меня с пирса. Он успел это сделать до приезда полиции, но я упрямо рвалась в участок, чтобы дать показания.

– Что еще ты узнала? – настойчиво спрашивал Сатир.

Разговаривать со мной было бесполезно – я билась в истерике. Силой запихнув меня в подъехавший пикап, Сатир уселся рядом. Выйти я не успела – Священник нажал педаль газа. Я долго возмущалась, но потом затихла, понимая, что мои показания не вернут к жизни Селину и Джейсона.

Мы въехали в жилой район – дорогу теперь пересекало множество улиц. Пешеходов на них было гораздо меньше, чем в центре Манилы, как и автомобилей – мы ни разу не встали в пробку. Улицы были чище, запахи приятнее, и лишь люди все так же улыбчивы. Свернув в один из переулков, пикап остановился возле двухэтажного коттеджа.

– Где это мы?

Услышав мой первый вопрос спустя полтора часа молчания, Сатир даже не сострил:

– В Антиполо.

Входная дверь коттеджа распахнулась. Из-за нее выглянул Англичанин и кивком позвал всех внутрь. Шагнув через порог, я споткнулась о шланг и чуть не упала на лежавшие рядом желтые баллоны. Выругавшись, я отодвинула их ногой. Шланг потянулся следом, оказавшись частью акваланга. Я уже собиралась высказать все, что думаю об аккуратности Англичанина, не выбирая выражений, но не успела – в проходе, ведущем в глубину коттеджа, появился… Джейсон!

– За вами следили? – привычно равнодушно уточнил он.

– Так вы… – ошеломленно прошептала я, переводя взгляд с его лица на лежавшие на полу баллоны. – Смогли?

Вслед за Джейсоном в коридор вышла Селина. Увидев их живыми, я расплакалась.

– Мы покружили по городу для отвода глаз. – Сатир не выглядел удивленным. – Но хвоста не было.

Неужели он знал?

– Мог и предупредить! – Я ткнула его кулаком в бок.

Сатир рефлекторно перехватил мою руку, сжимая запястье. Я вскрикнула от боли – он сдавил место ушиба.

– Прости. – Сатир отдернул руку, словно обжегшись.

– Англичанин, у тебя есть перекись? – Селина нахмурилась, увидев мои ссадины. – Тейлор, идем, нужно обработать раны.

Я позволила себя увести.

Спальня напоминала склад старой мебели: широкая кровать с продавленным матрасом занимала половину комнаты, в оставшейся части стояли шкаф и заваленная одеждой кушетка, а в углу приткнулось кресло с полинявшей обивкой. Селина усадила меня на кровать, предварительно расстелив на ней чистое полотенце. Англичанин принес аптечку.

– Почему ты осталась? – робко поинтересовалась я, пока Селина осторожно промакивала мои ссадины ватным тампоном. – Знала про акваланг?

– Нет. – Она покачала головой и достала из аптечки пластырь. – Я просто… не хотела уходить без Джейсона.

– А если бы… – я запнулась, подбирая слова. – Если бы он не смог выбраться?

Ответа не последовало – Селина молча заклеивала ссадины. Интересно, жертвенность в крови всех русских женщин?

– Спасибо, – улыбнулась я, когда она закончила.

– Тебе спасибо. – Взгляд Селины был серьезен, как и ее голос. – Ты не была обязана нам помогать. Но сделала это. Каждый из нас в долгу перед тобой.

Я хотела отшутиться, но весь настрой сбил появившийся в спальне Джейсон.

– Что еще ты услышала? – В отличие от Селины, он не тратил время на благодарности.

Неделю назад мне бы и в голову не пришло торговаться. Но сейчас я не боялась ни одного из них. И могла диктовать условия.

– Сначала объясните, что здесь происходит. – Я с вызовом посмотрела на Джейсона. – Я устала гадать, что с вами связывает моего отца.

– Это ты спросишь у него.

– Неужели? И когда? – недоверчиво усмехнулась я.

– Завтра вечером. – Джейсон развернулся и скрылся в коридоре.

Отец снова летит на Филиппины? Этого еще не хватало! Одно дело – трусливо вернуться в Нью-Йорк, ни с кем не встречаясь, и совсем другое – унизить себя признанием, что я принимаю условия. Я чертыхнулась, затем снова. Настроение было испорчено вконец.

До ночи я слонялась по дому. Стены давили – мне словно не хватало воздуха. В маленьком коттедже было слишком много народа. Обе комнаты на втором этаже заняли мужчины. Джейсон не выпускал из рук планшет, активно переписываясь, Англичанин не отрывался от ноутбука. Сатир то и дело с кем-то созванивался – обсуждал вопрос о компенсации стоимости яхты хозяину, распускал команду, уточнял данные для перевода денег. Я спустилась вниз и некоторое время наблюдала за Селиной, готовившей ужин. Судя по количеству сковородок на плите, затевалось что-то грандиозное. На кухне была и микроволновка, а в холодильнике лежали упаковки полуфабрикатов, но Селине явно хотелось чем-то себя занять. Покрутившись возле нее, я вышла в прихожую. За спиной мрачной тенью вырос Сатир.

– Куда это ты собралась?

Демонстративно молча я вернулась на кухню, но не высидела там и четверть часа. Заглянув в единственную пустующую спальню, я устроилась в кресле и полистала журнал. Стало еще тоскливее. От нечего делать я прошлась по комнате и машинально открыла шкаф. Внутри, как и снаружи, царил бардак. Не найдя ничего интересного, я уже собиралась закрыть дверцу, как вдруг заметила край водонепроницаемого чехла. Среди сваленной в кучу одежды он смотрелся не к месту. Одежда под ним оказалась влажной – его явно убрали в шкаф мокрым. Приоткрыв чехол, я увидела ноутбук и несколько жестких дисков.

Вот зачем Джейсон вернулся в каюту! Он спасал данные. Не удержавшись от искушения, я осторожно дотронулась до пластикового корпуса одного из жестких дисков. Что же такого ценного он содержит, если ради его спасения Джейсон не побоялся рискнуть собственной жизнью?

– Не советую.

От зловещего шепота за спиной я нервно отдернула руку и обернулась. Сатир следил за мной, прислонившись плечом к дверному косяку.

– Не советуешь чего? Дышать?

Меня снова накрыла волна досады.

– Тейлор, без шуток. – В его голосе звучали знакомые предупреждающие нотки.

Я недовольно фыркнула. Каждый норовил меня предостеречь, но не вдавался в подробности от чего именно.

– Ложись спать. – Сатир подошел ближе. – И никуда не суйся.

Вот и поговорили! Меня трясло от бессилия. Каждая минута приближала приезд отца. Сделав вид, что уступаю, я прилегла на кровать, надеясь, что Сатир отстанет. Закрыв дверцу шкафа, он вышел. Когда шаги стихли на лестнице, я осторожно откинула одеяло и прокралась в прихожую. Ключи от пикапа лежали там, где их оставил Священник – на полке у входа. Подцепив связку кончиками пальцев, я едва слышно повернула ручку двери.

Улица была пустынна. Исчезли проезжающие мимо автомобили и редкие прохожие. Сонную тишину нарушало лишь позвякивание ключей в такт шагам. В соседних домах погасили свет, и только окна нашего коттеджа яркими квадратами прорезали темноту ночи. Открыв пикап, я забралась на заднее сиденье. Уехать все равно не успею – стоит завести мотор, и на звук сбегутся как минимум четверо – так хоть спокойно посижу, зная, что за мной никто не следит. Едва я притянула колени к груди, дверь распахнулась.

– Немедленно вернись в дом! – Разъяренный Сатир заглянул в салон и попытался меня вытащить.

– Отстань! – отбивалась я.

Один раз мне даже удалось его лягнуть. Сатира это разозлило еще сильнее. Он грубо схватил меня за щиколотку и потянул к себе.

– Нет! – визжала я, брыкаясь и цепляясь за сиденья.

Мне удалось вырваться, но силы были неравны, и рано или поздно я все равно оказалась бы в коттедже. На мое счастье, вдалеке показался прыгающий на ухабах свет фары – приближался чей-то скутер. Сатир нырнул в пикап и закрыл дверь, чтобы не привлекать внимание. Я поджала ноги и капризно заявила:

– Я буду спать здесь.

Мое упрямство раздражало Сатира, но он не мог вытащить меня из машины при свидетелях.

– Дай мне хотя бы поплакать в одиночестве! – В отчаянии я подалась вперед. – Я так устала выслушивать, кому и что должна. Устала не доверять всем и каждому и постоянно держать дистанцию…

Сатир не перебивал. А из меня продолжали рваться накопившиеся обиды:

– Но еще сильнее я устала разочаровываться в тех, кого подпустила ближе. Я думала, ты другой… А ты… ты даже не попрощался…

Я всхлипнула.

– Это единственное правильное решение. – Сатир смотрел прямо перед собой, не думая ко мне повернуться. Он уже успел успокоиться. – Для всех.

Я надеялась услышать сожаление в его голосе, но в нем не было ничего, кроме привычной суровости.

– Ты был мне нужен! – Слезы жалости к себе застилали глаза. Я глубоко вздохнула и прошептала едва слышно: – Ты и сейчас мне нужен.

Сатир молчал. Тарахтя, скутер проехал мимо. Красный огонек заднего фонаря исчез за поворотом. Улица снова стала темной и безлюдной. Рука Сатира решительно легла на ручку двери.

– Подожди! – удержала его я, робко дотронувшись до колена.

Нога под ладонью сразу напряглась.

– Не начинай. – Сатир убрал мою руку.

Он напрасно пытался казаться бесчувственным – я знала, каким он может быть. И не верила показному равнодушию.

– Почему? – не сдавалась я, подбираясь ближе.

Сатир хотел отстраниться, но я уже обхватила его лицо ладонями.

– Ты мне нужен, слышишь? – Я перекинула ногу через его бедра. – Не оставляй меня сейчас… Пожалуйста…

Юбка задралась, но Сатир сделал вид, что этого не заметил. Я прижалась к нему.

– А я думал, что тебе нужен Спайк.

– Это что, ревность? – на всякий случай уточнила я, игнорируя язвительность в его голосе.

Сатир словно не услышал вопроса.

– Ты меня совсем не знаешь. – Его тон был серьезен, как никогда.

– Ты не даешь себя узнать, – с укором прошептала я.

И потянулась к нему, чтобы поцеловать. Сатир сжал мои бедра, приподнимая в очередной попытке отодвинуться.

– Я знаю: тебе было хорошо со мной, – не унималась я, вцепившись в его плечи и не отпуская. – Ты меня хотел…

Ерзая, я почувствовала, что он возбужден.

– И сейчас хочешь…

Едва я взялась за пряжку ремня, Сатир снова меня удержал:

– Тейлор, прекрати…

– Просто скажи, что тебе это не нравится. – Я продолжала тереться об него. – Что тебе все равно…

Вместо ответа он отвернулся, и я поцеловала его в шею. Судорожный выдох был похож на тихий стон – Сатир продолжал сдерживаться, даже руки убрал, чтобы не коснуться меня лишний раз.

– Лесли, пожалуйста. – Стянув лямки топа, я обнажила грудь.

– Ты пожалеешь, – предупредил Сатир, но в голосе не было угрозы. Простая констатация факта.

Наши взгляды наконец встретились.

– Остановись.

– Останови меня.

Я легко куснула его за мочку уха. Обхватив меня за талию, Сатир предпринял последнюю попытку отстраниться. Я за запястье переместила его руку себе на грудь.

– Здесь ей самое место, – прошептала я.

– Ты мне еще карту с маршрутом подари, – хмыкнул Сатир, зажимая сосок между пальцев.

Я закусила губу, сдерживая сначала смешок, а потом стон, и провела ладонями по его плечам, спускаясь к груди. В кармане обнаружилась упаковка со знакомыми очертаниями.

– А кое-кто готовился, – не без злорадства заметила я, выуживая находку.

Сатир отобрал презерватив.

– А кое у кого не тем занят рот.

Приняв это как руководство к действию, я его поцеловала. Сатир не отталкивал меня, но и ответил не сразу. Пришлось настаивать. Его губы со стоном приоткрылись под напором моих, когда я прижалась к нему грудью. Я завелась и, чувствуя жар его дыхания и прикосновения языка, готова была кусаться от нетерпения. Кажется, один раз я даже это сделала.

– Строишь из себя самку богомола? – Сатир надорвал упаковку. – Это они обычно после спаривания съедают партнера.

– А ты не затягивай, – фыркнула я, приподнимаясь на коленях, чтобы он мог надеть презерватив. – Иначе и до спаривания не доживешь.

Выпрямившись слишком резко, я стукнулась затылком о потолок – в пикапе было тесно. Я нервно хихикнула, а Сатир покачал головой:

– Пожалуй, для богомола ты крупновата.

Сострить в ответ я не успела – рука Сатира скользнула по внутренней стороне бедра, забираясь под юбку. Стринги были весьма условной преградой, их даже снимать не пришлось. Я повела бедрами, чувствуя, как его палец приподнимает тонкую ткань.

– Прямо сезон дождей, – насмешливо прошептал Сатир, поглаживая клитор.

– Синоптик чертов, – простонала я и тихо вскрикнула, не в силах сдерживаться: – Лесли, ну пожалуйста!

Меня лихорадило. Казалось, я кончу от одного лишь ожидания.

– Я больше не могу…

Не останавливая движений пальца, Сатир вошел в меня. Я всхлипнула и прильнула к нему. Он и прежде долго распалял меня, перед тем как уступить просьбам, и каждый раз ожидание этого стоило. Свободной рукой Сатир сжал мои ягодицы, притягивая к себе и задавая ритм, но я и без подсказок знала, как ему нравится. Я двигалась на нем рывками, плавно отстраняясь назад и яростными выпадами возвращаясь обратно. Дыхание Сатира участилось. Я замедлялась, только чтобы его поцеловать, и, украв немного воздуха, снова разгонялась до привычного темпа. В голове крутилась только одна мысль: пусть эта скачка не заканчивается, но Сатир кончил слишком быстро.

– Эгоист, – неудовлетворенно простонала я. – Я же почти…

– Будешь ныть – уберу руку, – хмыкнул он, не давая мне отстраниться.

Ощущая знакомую пульсацию под его пальцем, я выгнулась назад. Спина уперлась в переднее сиденье, но в тот момент я меньше всего думала о комфорте. Часто дыша, я вздрагивала, чувствуя, как внизу живота нарастает томяще-приятный спазм. Сатир не останавливался, пока я, дернувшись, не прижалась к нему. И, кажется, вскрикнула.

– Будешь так громко кончать – перебудишь всех соседей, – с довольной улыбкой сообщил он.

Поцелуем я заставила его заткнуться.

В коттедж мы возвращались поодиночке. Я зашла первая и планировала задержаться в коридоре, чтобы уломать Сатира на второй раз, но в прихожей наткнулась на Англичанина. Ему посреди ночи зачем-то понадобилось передвинуть акваланги. Пренебрежительно взглянув на меня, он снова склонился к баллонам, а я демонстративно гордо перешагнула через его ноги и направилась в спальню. Прикрыв за собой дверь, я прижалась к ней ухом, дожидаясь появления Сатира, но вместо звука шагов я услышала ссору.

– И давно ты трахаешь наследницу? – В тихом голосе Англичанина звенела ярость.

Вот чем объяснялся его внезапный приступ брезгливости – он видел нас в пикапе. Сатир, как всегда, ответил, не выбирая выражений. Надо бы запомнить парочку ругательств – применю на практике, когда мать будет настаивать на очередной глупости.

– Как это удобно – молоденькая и богатая, – не унимался Англичанин. – Да еще и «Руно» получит, а ты станешь хозяином нашего веселого зверинца…

Снова это «Руно»! Даже отец сбавил обороты, когда Джейсон напомнил про шоу. Если оно настолько ценное, почему я никогда о нем не слышала?

– Заткни пасть!

Я никогда еще не слышала у Сатира таких угрожающих ноток в голосе. Неужели Англичанин не зря подозревает его в меркантильности? Меня бросило в жар. Сатир не мог спать со мной из-за денег. Не он был инициатором сближения, а я. Или это такой специальный трюк – довести меня до состояния, когда я сама захочу затащить его в постель? Я сжала виски ладонями, пытаясь не думать о плохом, но зерно сомнения медленно давало ростки. Англичанин ошибается. Нельзя так искренне имитировать эмоции. Особенно во время секса. К тому же Сатир был готов отвезти меня в Вегас. Тогда почему он просто не поставит Англичанина на место? И зачем предупреждал, что я могу пожалеть?

На лестнице послышались шаги. Я осторожно выглянула в коридор – мимо тенью промелькнул Джейсон.

– Ты хоть похорон Сандры дождался? – Англичанин напрашивался на драку.

Рассвирепев, Сатир кинулся к нему, чтобы ударить.

– Не сейчас, – осадил его Джейсон, удерживая за локоть. – Завтра Фарелли и девчонка уедут, и разбирайтесь сколько угодно.

Ступени снова ожили от глухого топота – спустился заспанный Священник. И, не разбираясь, кто прав, а кто виноват, вытолкал сопротивляющегося Англичанина на улицу. Тот и из-за двери продолжал сыпать обвинениями:

– Или ты специально дал им ее похитить? Чтобы заняться этой молоденькой сучкой.

Сатир кинулся было следом, но Джейсон снова встал на пути:

– Она и так узнала слишком много.

В этот раз предостережение было услышано.

Не дожидаясь, пока меня заметят, я прикрыла дверь и решительно шагнула к шкафу. Если правду и дальше собираются от меня скрывать, я узнаю ее сама! Нужно всего лишь включить ноутбук и просмотреть записи на жестких дисках. Распахнув дверцу, я едва сдержала стон разочарования – чехол и его содержимое исчезли. Я приподняла сваленную в кучи одежду на каждой полке и переключилась на кушетку, но ни ноутбука, ни жестких дисков в комнате не нашла. Я была в бешенстве.

– Убедись, что она спит.

Услышав голос Джейсона и звук приближающихся шагов, я нырнула под одеяло и, с трудом сдерживая гнев, постаралась выровнять дыхание. Дверь приоткрылась, но никто не входил – Сатир выжидал. Я не шелохнулась. Подозреваю, что он не поверил в мой маленький спектакль, но желания объясняться у него не было, и уличать во лжи меня не стали. Сатир поднялся на второй этаж вслед за Джейсоном, а я продолжила обыск. Перетряхивая вещи, я корила себя за непредусмотрительность. Ведь могла же заняться дисками раньше, а не слоняться по дому.

Поиски нельзя было назвать успешными, но к утру список моих трофеев состоял из четырех пунктов: обрывка сигаретной пачки, мятой страницы журнала, посадочного талона и паспорта. На обрывке кто-то весьма неразборчиво нацарапал адрес и название кафе «Бриз». Съездить туда я уже не успею, зато смогу найти сайт и позвонить. Вряд ли владелец окажется полным идиотом и ответит на вопросы о визах, но, если представиться подругой Кристы, можно попробовать узнать хоть что-нибудь. Список на обрывке страницы состоял всего из трех имен – Эр Джей, Кристен и Сэм с пометкой «водитель» – и смахивал на состав уже знакомых «следопытов». Эта находка мне тоже ничего не давала, как и посадочный талон на рейс из Красноярска в Бангкок, датированный ноябрем прошлого года, где в качестве пассажира значился Шейн Ферроуз. Уже как минимум двое связаны с Россией – это больше чем случайность. Нужно будет проверить красноярские новостные и телевизионные сайты и поискать упоминания о шоу «Руно», если, конечно, на них есть англоязычная версия. Не факт, что это поможет в поисках правды, но начало будет положено. Самым удачным приобретением стал паспорт на имя Джонатана Руперта Холта с фотографией чисто выбритого и длинноволосого Англичанина. Не рискнув его украсть, я переписала данные и спрятала лист под матрас, к остальным клочкам бумаги. По возвращении в Нью-Йорк никто не помешает мне нанять частного детектива и установить круг знакомств мистера Холта.

За окном давно рассвело. Я продолжала машинально перекладывать вещи, но ничего нового не обнаружила. Оставался второй этаж, но его я смогу проверить позже, когда остальные встанут. В движениях и мыслях чувствовалась вялость. Присев на кровать, чтобы перевести дыхание, я поняла, как сильно устала. Намереваясь полежать несколько минут, я вытянулась на одеяле, прикрыла глаза… и проспала до обеда.

Меня разбудила Селина. Она открыла окно, чтобы впустить немного воздуха, и вместе с ним в комнату просочились звуки ожившей улицы: рокот двигателей проезжающих машин и мопедов, музыка из соседних домов, веселые крики играющих детей. Сонно хлопая глазами, я осмотрелась. Вещей в комнате заметно поубавилось – шкаф пустовал, грязная одежда на полу тоже исчезла и лишь на кушетке и кресле осталась пара рубашек.

– Мы… уезжаем? – хриплым голосом поинтересовалась я.

Весьма странное решение, учитывая, что еще вчера вечером все дожидались отца, а с утра почему-то кинулись упаковывать вещи.

– Пока просто собираемся.

Спасибо, что предупредила. Я еще успеваю перепрятать свои находки без лишних свидетелей.

– А можно мне… кофе?

Селина кивнула и вышла. Нырнув рукой под матрас, я смяла листы и сунула их в карман юбки. Теперь я радовалась, что вчера удалось обнаружить так мало – трофеи большего размера сразу привлекли бы внимание.

– Тебе с молоком? – Селина громко звенела посудой – одним кофе мой завтрак явно не ограничится.

– Да, если оно нежирное. – Я заглянула на кухню.

От вчерашнего хаоса с множеством сковородок ничего не осталось. На полках царил порядок – чистая посуда выставлена стопками, чашки отдельно, тарелки отдельно. Плиту и столешницу отмыли – ни потеков от соуса, ни следов от масла. Взяв дымящуюся чашку с кофе, я сделала глоток, продолжая наблюдать, как Селина сооружает сэндвич и перемешивает салат. Заметив мой внимательный взгляд, она отодвинула миску.

– Ты не любишь советов. Но поверь мне, иногда лучше не знать правды. Не задавай отцу вопросов, ответы тебе не понравятся. Просто уезжай с ним сегодня. И твоя жизнь останется прежней.

– А тебя нынешняя жизнь устраивает, – напомнила я.

– У вас с Лесли все по-другому, – не успокаивалась Селина. – Не втягивайся. Иначе…

– Иначе я пожалею? – С громким стуком я поставила чашку на стол. – Все вокруг твердят мне об этом, но никто не удосужится объяснить почему!

– Ты слишком молода, чтобы принять некоторые факты, – вздохнула Селина. – Они причинят тебе боль.

– У меня есть право решить это самой! Поэтому или скажите все как есть, или молчите!

Селина отвела глаза.

– Все вы придумываете мнимую опасность, – продолжала нападать я. – Хотя, по сути, я пока еще не увидела ничего страшнее мелкого криминала! Я смотрю на тебя и вижу довольную жизнью женщину. И пусть Джейсон слишком властный, но ты счастлива с ним…

– А ты готова на жертвы? – перебила меня Селина и пояснила, поймав мой непонимающий взгляд: – Да, я счастлива. Я люблю его. И принимаю все, что он может мне дать. Я смирилась с тем фактом, что никогда не увижу своих друзей. Я никогда не смогу одна уехать куда-нибудь. У меня никогда не будет…

Она осеклась, переводя дыхание. В повисшей тишине звук приближающихся шагов казался слишком громким. Я снова схватила чашку и тяжело опустилась на стул. Исповедь меня потрясла. Но ведь Сатир – не Джейсон! С ним не придется жертвовать ничем, кроме положения в обществе, за которое я не держусь. Не нужно будет отказываться от друзей или пересматривать жизненные ценности… Хаотичный поток размышлений прервало появление Сатира – ввалившись в кухню и наглым образом подцепив с тарелки мой сэндвич, он откусил половину и, дожевав, сообщил Селине:

– Тебя зовет Джейсон.

Когда мы остались вдвоем, я отобрала у него остатки сэндвича:

– Это не для тебя!

Хмыкнув в ответ, Сатир уехал. Я попыталась продолжить поиски, но сегодня мне не везло. Ни одну из спален на втором не оставляли без присмотра. Некоторое время я крутилась возле Селины, предлагая помощь в упаковке одежды, но быстро ретировалась под суровым взглядом Джейсона. Священник спускал сумки в прихожую, но и там к ним не было доступа – Англичанин сразу уносил их в пикап. На улице стемнело, а я все еще не могла похвастаться новыми полезными находками. Смирившись с неудачей, я дремала в спальне, изредка проверяя содержимое кармана. Трофеи были на месте.

– Где она?

Услышав голос отца, я вскочила. Все, что до текущего момента казалось абстрактным, стало неизбежным. Мой каждый шаг снова будет под контролем. Найдутся те, кто мечтает о золотой клетке, но я считаю ключевым определением не обозначение драгоценного металла, а отсутствие свободы. Правда, сейчас меня больше волновал тот факт, что я нарушила запрет и вернулась на яхту, а значит, есть риск, что отец сдержит обещание и убьет Сатира.

Я приоткрыла дверь и увидела в коридоре знакомый массивный силуэт – Рой, как всегда, вошел первым. За его спиной маячила взъерошенная макушка Сатира, которой явно ничто не угрожало. Я вздохнула с облегчением. Отец шел за Роем, но все мое внимание было приковано к последнему входящему в коттедж – на пороге появился… Стивен! Мысль о том, что я не виновна в его смерти, ободрила меня. Телохранитель был не один и втащил за собой связанного мужчину – того самого, который помешал меня преследовать. От удивления приоткрыв рот, я следила, как Стивен пинком ставит «следопыта» на колени. Не зря отец его нанял – он оказался не таким слабаком, как я себе представляла. Джейсон шагнул к нему навстречу и за волосы развернул лицо пленного к свету.

– Это один из них, – одобрительно кивнул он.

Сатир хищно улыбнулся и хлопнул телохранителя по плечу:

– Отличный улов.

– Он ваш. – Услышав разговор, отец обернулся. – Займитесь им, когда мы уедем. А пока Стивен введет вас в курс дела.

От любопытства я вышла в коридор, но Рой предостерегающим жестом заставил меня вернуться в спальню. Отец вошел следом:

– Тейлор, пришло время серьезно поговорить.

10

Не люблю длинные перелеты. Пятичасовой рейс до Токио я еще кое-как вытерпела, а после пересадки меня стала нервировать малейшая мелочь: долгие разговоры отца с соседом слева, облака за окном, из-за которых сильно трясло, искренняя доброжелательность стюарда. Последнему досталось больше всех: вымещая злость, я гоняла его то за минеральной водой, то за шампанским. Новый виток раздражения вызвал скудный ассортимент развлечений – я долго не могла выбрать фильм для просмотра и нажимала все кнопки подряд. А когда наконец остановилась на музыке, то и ее не смогла слушать. Сон не шел, часы тянулись, вызывая усталость и новые капризы. Вымученная улыбка стюарда напоминала оскал. Потягивая вино, я периодически косилась в сторону отца, который продолжал делиться с собеседником биржевыми сводками и обсуждать курсы валют.

Наш разговор в коттедже был тяжелым: не вдаваясь в подробности, отец обходил мои вопросы и пускался в пространные объяснения про сложную ситуацию на рынке и необходимость использовать капиталы сомнительного происхождения. Всей правды о «Руне» я так и не узнала, хотя рассказанное отчасти на нее походило. Отец действительно мог основать благотворительный фонд и использовать его базу данных по крупным спонсорам для посредничества в нелегальных нефтяных сделках, которые проводились как рекламные бюджеты для развлекательного шоу. В эту легенду вписывались и офшоры, и Саудовская Аравия, и недовольство «следопытов» – шоу конкурентов. Я не поверила и половине услышанного – слишком много осталось недосказанным и непонятным. Утешая себя мыслью, что теперь мне хотя бы хватает информации, чтобы начать собственное расследование, я с легкостью пообещала забыть о желтой прессе и рассказала обо всем происходившем во время похищения Селины. Не думаю, что от меня узнали что-то новое – отцу было важнее лишить меня общества Сатира и вывезти с Филиппин без истерик. Больше пользы было от Стивена, которого «следопыты» после длительного допроса заперли в подвале, а потом попытались убить. Они допустили ошибку, недооценив навыков телохранителя, и дорого за нее поплатились: смертельно раненная Криста осталась истекать кровью, а ее неудачливого и более живучего партнера Стивен привез по указанному отцом адресу.

Самолет начал снижение, и у меня заложило уши. Недовольно поморщившись, я отвернулась к иллюминатору. Несмотря на преимущества бизнес-класса, давление сказывается одинаково на всех, и неважно, сколько стоил билет, – чувствовать себя ты будешь так же отвратительно, как и пассажир «эконома». В подтверждение мысли соседку в кресле передо мной стошнило в бумажный пакет. Стюард принес ей новый, едва она перестала откашливаться.

В аэропорту Кеннеди нас уже ждали два автомобиля. Отправив меня домой под присмотром Стивена, отец уехал на переговоры. На Пятой авеню мы ненадолго встали в пробку. Прислонившись лбом к стеклу, я высматривала новые коллекции в знакомых витринах и неожиданно осознала, что почти два месяца не была в Нью-Йорке.

– Мисс Фарелли, – швейцар привычно улыбнулся, открывая дверь, – рад вас видеть.

Я кивнула и уныло поплелась к лифту, не видя ничего радостного в предстоящем домашнем аресте. К тому же начинал сказываться джетлаг. Еще в самолете я планировала сразу по приезде заняться поисками на русских сайтах, но из-за смены часовых поясов меня хватило лишь на бесцельное блуждание по квартире, изредка прерываемое неудачными попытками заснуть. Слоняясь из угла в угол, я курила и от нечего делать проверяла сообщения на фейсбуке. Больше всего их было от Эрика, который примчался, едва я написала, что вернулась. Он закидал меня вопросами по домофону – дальше я его не пустила, со злорадством сообщив решение отца о домашнем аресте.

Мать вернулась ближе к полуночи – благотворительный прием затянулся; отец и того позднее. Не испытывая ни малейшего желания с ними разговаривать, я притворилась спящей.

– Ты был слишком суров с ней, Марк. – Сожаление в шепоте матери звучало искренне.

Но ее запоздалые угрызения совести не могли ничего изменить. Я знала, что всегда буду чувствовать дистанцию между нами.

Пролежав несколько часов без сна, я потянулась за смартфоном. Пора начать расследование. Серфинг по новостным сайтам не принес результата – англоязычные поисковики не находили шоу «Руно», выдавая тысячи ссылок на легенды и мифы о Ясоне, а когда я перевела слово на русский, работа застопорилась окончательно. Я уже думала нанять профессионального переводчика, как вдруг мне улыбнулась удача: расширенный поиск обнаружил шоу «Золотое руно». На англоязычном варианте сайта я смогла убедиться, что отец не солгал: шоу действительно было развлекательным, с конкурсами и квестами. Стало легче, хотя подозрения остались – я не нашла ни одной записи выпуска на ютьюбе. О «следопытах» в Сети и вовсе не было информации.

К утру я выдохлась и немного поспала, чтобы продолжить поиски на свежую голову. Я занималась ими каждый день, выдавая за чтение электронных книг – даже завела специальную тетрадь, куда выписывала цитаты классиков. Отец истолковал увлечение литературой как желание исправиться и пообещал через неделю отменить домашний арест, если мое поведение останется таким же безупречным. Я с усиленным рвением изображала послушную дочь, обзванивая частных детективов.

Время шло, но мне не удавалось узнать больше обнаруженного в первые дни. Отсутствие возможности свободно перемещаться по городу сильно раздражало, но вот парадокс – первую ценную информацию я получила, не выходя из дома.

Родители редко ссорились; обычно их размолвки походили на взаимные претензии на слегка повышенных тонах, но последние несколько дней мать закатывала серьезные истерики, заканчивавшиеся громким хлопаньем дверей и приемом антидепрессантов. Отец собирался на конгресс в Лас-Вегас и отказывался брать ее с собой. Он посещал подобные скучные сборища ежегодно, чтобы среди молодых и перспективных парней отобрать лучшие экземпляры и предложить им работу. Мать не хотела упускать случая продемонстрировать свою вовлеченность в дела мужа, но он ссылался на занятость, и она заподозрила наличие любовницы. Лишь мне удалось узнать правду, случайно подслушав телефонный разговор. Это получилось рефлекторно, едва отец произнес имя «Джейсон». Забыв о предосторожности, я кинулась к кабинету и прижалась ухом к двери, чтобы не пропустить ни слова.

– Большой Кей и Руфус будут в «Мандалай Бей» всю следующую неделю. Я забронировал номер в «Фор Сизонс».

Зажав рот ладонью, я едва сдержала удивленный возглас. Конгресс – не цель, а прикрытие. Отец собирается встретиться со «следопытами»! Иначе нет смысла останавливаться в прилегающих друг к другу отелях. Именно поэтому он не берет с собой мать.

– Сауды прилетают во вторник. Вам нужно быть в городе не позднее этого четверга.

А вот и вторая причина лететь одному – будет обсуждаться новая нелегальная сделка. Не слишком ли много активности для простого посредника? Чутье меня не подвело – не зря я не верила отцу. Пока он советовал Джейсону въезжать в Вегас на машине, так как аэропорт может быть под наблюдением, я лихорадочно перебирала возможные варианты, как ускорить отмену домашнего ареста. Мне нужно успеть это до конгресса!

Не придумав ничего лучше, я позвонила Эрику, который был рад меня услышать – я пряталась от него с момента возвращения. Но он воодушевился напрасно.

– Как это… бросаешь? – запинаясь, переспросил Эрик. Новость повергла его в шок.

Не вдаваясь в подробности, я попросила больше не звонить мне и положила трубку. Жаль обрывать полезные связи, но эта не входит в их список. Игнорируя возмущенные сообщения на фейсбуке, я удалила Эрика из друзей. Добавлю его обратно, когда он успокоится и найдет новую девушку.

– Ты был прав относительно моей безответственности, – сообщила я отцу за ужином, стараясь придать голосу серьезность. – И раз я не могу выполнить обязательства перед Эриком, то правильнее с ним расстаться.

Для усиления эффекта я больше не смаковала тему, позволив матери увести разговор в сторону и обещая пересмотреть свое мнение об участии в благотворительном сборе средств для больных раком. Отец внимательно наблюдал за мной, а я старалась не переиграть.

– Я знаю, чего ты добиваешься, Тейлор, – усмехнулся он, когда ужин закончился и мать отошла к телефону. – И я тебе не верю.

Выдержав его взгляд и не меняя выражение лица на раздраженное, я пожала плечами:

– Я просто живу по установленным правилам.

– Не уверен. – Отец небрежно отложил салфетку и поднялся из-за стола.

Я снова приложила максимум усилий, чтобы не заорать и не послать его к черту. И терпела не зря.

– Но мне действительно интересно, что ты затеваешь. Поэтому я отменяю домашний арест, как и обещал.

Это прозвучало благородно, но я была уверена, что решение продиктовано необходимостью забрать Стивена с собой. Наличие второго телохранителя во время опасной встречи лишним не будет, а нерадивую дочь всегда можно наказать позже.

Мне было все равно, чем руководствовался отец. Главное, теперь ничто не мешало готовиться к поездке в Вегас. Помня о возможном наблюдении в аэропорту, я купила билеты до Лос-Анджелеса. А на тот случай, если операции по моим кредиткам отслеживаются, арендовала автомобиль, использовав чужую карту. В ответ на услугу Триш пыталась увязаться за мной; пришлось ей солгать, что я собираюсь помириться с Эриком и готовлю ему сюрприз. В тех же целях конспирации я не стала заранее бронировать номер в отеле.

Моей подготовке никто не мешал. Мать занималась делами фонда, отец не задавал вопросов – или выжидал дальнейших действий, или и вовсе не следил, озаботившись предстоящей встречей. После его отъезда я встретилась с детективом и, обрисовав задачу и внеся предоплату, со спокойной душой отправилась в аэропорт.

Продремав весь перелет до Лос-Анджелеса, я загрузилась в машину в полусонном состоянии. Вялость исчезла после первого же «Старбакса». Потягивая кофе, я выехала на Пятнадцатое шоссе. С немногочисленными остановками дорога заняла около пяти часов. За это время я успела накрутить себя до предела, представляя, что будет, если вдруг увижу Сатира. Я скучала по нему и ждала встречи, несмотря на все предупреждения. Но вот обрадуется ли он мне?

Специально припарковавшись дальше – возле «Мандалай Бей», чтобы не столкнуться с отцом раньше времени, я вошла в отель, осторожно оглядываясь по сторонам в поисках знакомых лиц. В полумраке игровой зоны никому не было до меня дела, люди здесь не замечают ни времени, ни проходящих мимо. Их реальность – игра. Испуганно дернувшись в сторону от радостного и заглушающего нескончаемый звон автоматов вопля пожилой женщины – она выиграла двадцатку, – я вышла наконец к корпусу «Фор Сизонс». Администратор расплылся в улыбке:

– Я могу вам помочь?

– Вы просто обязаны, – игриво подмигнула я, достав из сумочки паспорт. – Мой отец уже здесь – заселился днем раньше. Мне нужен второй ключ.

– Мистер Фарелли не говорил, что будет несколько постояльцев, – испуганно пробормотал администратор, хватаясь за телефонную трубку.

В ответ я закатила глаза, изображая обреченную усталость.

Эта часть плана была самой рискованной – отец мог оказаться в номере, и моя слежка закончилась бы, не успев начаться. Но, зная его привычки, он, скорее всего, проводит время в одном из ресторанов, обсуждая сделки, или за игорным столом, выгуливая очередного потенциального бизнес-партнера.

– К сожалению, номер не отвечает. – Мужчина замялся, пытаясь сообразить, как выйти из щекотливой ситуации.

Я не спешила ему помогать.

– Возможно, вы временно заселитесь в другом, а когда ваш отец вернется, мы выдадим второй ключ?

Нахмурившись, я полезла за кредиткой. Сегодня мне везло лишь отчасти – попался слишком сообразительный администратор.

– Только дайте, пожалуйста, соседний номер, чтобы не пришлось бегать из корпуса в корпус, – недовольным голосом попросила я.

Опасаясь скандала, администратор не взял карту.

– Ваш отец остановился этажом выше, – сообщил он, передавая мне ключ.

Придется долго шпионить возле двери, дожидаясь, когда горничные начнут уборку, но теперь я хотя бы знаю нужный номер. Убив на слежку больше часа, я наконец смогла прошмыгнуть в номер вслед за тележкой. Полная мексиканка обрадовалась щедрым чаевым и возможности не убираться, когда я попросила ее только проверить полотенца.

– Мы почти сутки провели в казино, – пояснила я, пока она хозяйничала в ванной. – Даже чемоданы толком не распаковали.

Женщина кивнула и вышла, пожелав хорошего дня. Ее тележка, гремя, покатилась дальше, а я кинулась обыскивать номер. Я смутно представляла, что именно пытаюсь обнаружить и куда нужно спрятаться, чтобы подслушивать разговоры, но упрямо продолжала открывать и закрывать ящики и заглядывать за все двери. Безрезультатно покружив по гостиной, я взялась за спальню. Кровать была едва смята – отец лишь ненадолго прилег после перелета. На тумбочке стоял кейс, но ноутбука в нем не было. Рядом лежала зарядка для смартфона. В ящике обнаружилась Библия. Не найдя ничего интересного, я переместилась к шкафу и, отодвинув вешалки с рубашками, увидела сейф. Понимая, что вряд ли смогу подобрать пароль, я наугад ткнула в несколько кнопок.

– Какого черта ты здесь делаешь?

От неожиданности я шарахнулась в сторону и сделала это неуклюже, оцарапав плечо об угол шкафа. К встрече с отцом у меня было отрепетировано оправдание, а вот увидеть в его номере Сатира я была не готова.

– Какого черта здесь делаешь ты?

Потирая ушибленную руку, я обернулась и не смогла сдержать удивленный возглас.

Сатир преобразился – от похитившего меня мужлана не осталось ни растрепанной челки, ни мятой рубашки, ни ободранных мокасин. Волосы были уложены гелем и убраны назад. Новый костюм явно шили на заказ. Дополняли картину дорогие ботинки. Он даже запонки надел! К слову, тоже недешевые. И хоть я видела, что Сатир чувствует себя неуютно в этом наряде, не могла не признать, что он ему идет.

– Отец повысил тебя до телохранителя? – нервно усмехнулась я.

– Ты не ответила на вопрос.

Угрожающий тон голоса и суровое выражение лица ясно давали понять, что он по мне не скучал. Я разозлилась. Подумать только – по дороге из Лос-Анджелеса я изводила себя фантазиями о нашей встрече, а Сатир повел себя так, словно я была для него обузой!

– Ты же обещал отвезти меня в Вегас, – язвительно напомнила я, скрестив руки на груди. – Я приехала – теперь женись.

– Тейлор, сейчас не до шуток.

Сатир подошел ко мне и хорошенько встряхнул за плечи. Сердце сжалось от разочарования. Не такой я представляла себе нашу встречу.

– Расслабься, я знаю про саудов. – Я оттолкнула его руки. – И про Большого Кея. Я же папина дочь. Наследница.

С тоном вышла промашка – в следующий раз надо придавать голосу меньше пафоса.

– Тогда скажи, где пройдет встреча. – Сатир потянулся за сотовым.

– Ну хорошо, хорошо! Отец не знает о моем приезде. – Я сдалась слишком быстро, но затягивать игру было опаснее – одним звонком Сатир мог свести на нет длительную подготовку.

Отчасти признание помогло: рука с телефоном замерла. Так и не набрав номер, Сатир выжидающе смотрел на меня. Я сжала его загорелое запястье, затянутое в манжет дизайнерской рубашки. И попросила шепотом:

– Не звони ему…

– Только если ты улетишь первым же самолетом.

Голос был суров, но отдергивать руку Сатир не спешил. Это вселяло надежду. Если пообещать уехать, есть шанс продолжить слежку. Я энергично закивала, но он слишком хорошо меня знал, чтобы поверить на слово.

– Я сам отвезу тебя в аэропорт. Прямо сейчас. – Его ладонь перехватила мою.

Прикосновение вызвало знакомый холодок между лопатками: я вспомнила, что эти руки делали со мной, и понимала, что жажду продолжения. Сейчас, на отцовской кровати. А еще лучше – прямо на полу. Или в душе. Сатир потянул меня к двери. Я послушно шагнула следом, гадая, как затащить его в постель.

– Может быть, попрощаемся красиво?

Несколько раз. В любой позиции, которую он выберет. Я стяну с него эту дурацкую дорогую одежду и увижу под ней знакомые шрамы. Буду царапать его спину, перечеркивая татуировку красными полосами от ногтей.

– Мы попрощались в Антиполо, – бросил Сатир, не оборачиваясь.

Мои щеки вспыхнули от досады. Жизни нравилось издеваться надо мной – мужчина, близости с которым я хотела как никогда, вел меня за руку за собой, но шли мы не в спальню. Гордость не позволила продолжить уговоры, и я молча следовала за ним сначала к двери, а потом по коридору. Уязвленное самолюбие рефлексировало лишь до холла отеля, и стоило дверям лифта закрыться за моей спиной, как в игру снова включилось любопытство в компании с упрямством. Я хочу знать правду! Не зря же на поездку в Вегас потрачено столько сил. И раз Сатир не выдал меня отцу, все еще есть возможность продолжить расследование. Нужно всего лишь не сесть в самолет.

– Тейлор?

Услышав знакомый голос, я удивленно замерла и обернулась. Сатир напрягся, но остановился вместе со мной, следя за каждым шагом приближающегося Спайка.

– И ты здесь? – натянуто улыбнулась я.

Вот уж кого не ожидала встретить в Вегасе. Стильный и безупречный Спайк был один – Диана разбирала вещи в номере, как он объяснил потом. Улыбаясь, мы перекинулись парой дежурных фраз, но я чувствовала повисшую в воздухе неловкость. Спайк тушевался, что обычно ему не свойственно.

– Новый парень? – неуклюже пошутил он, кивнув в сторону раздраженного Сатира. – Это ради него ты бросила Эрика?

Я театрально рассмеялась, сделав вид, что оценила остроту, и покачала головой:

– Всего лишь телохранитель.

Спайк понимающе кивнул, а я добавила приказным тоном:

– Лесли, будь любезен, подожди меня у выхода.

Лицо Сатира в тот момент нужно было фотографировать, чтобы потом поднимать себе настроение. Мне нравилось испытывать его терпение, и я взяла небольшой реванш за унижение в номере, болтая со Спайком, пока вниз не спустилась Диана. Дежурно улыбаясь, мы поздоровались, чтобы тут же попрощаться.

– Симпатичная брюнетка. – Сатир распахнул передо мной дверь такси. – Жена того самого пижона, которого ты стремилась заполучить?

– Не суйся в мою жизнь, – огрызнулась я, плюхнувшись на сиденье. – Сам сказал: «Мы попрощались в Антиполо».

Эйфория от маленькой мести мигом улетучилась. Сатир замолчал, и я вернулась к мыслям о путях отступления. Рассуждая трезво, я понимала, что вряд ли смогу сбежать до посадки на борт, но и мой суровый страж не сумеет войти в салон без билета. Именно на этом этапе я и вернусь в здание аэропорта – сначала демонстративно покину зал ожидания, чтобы усыпить бдительность Сатира, а потом солгу стюардам, что забыла сумочку в туалете.

План был хорош, но мне не удалось воплотить его в жизнь. Дойдя до этапа наигранной паники из-за потерянных вещей, я снова оказалась в зале ожидания. Помаячив у туалета до окончания времени посадки и убедившись, что в поле зрения нет Сатира, я отправилась к выходу. До двери оставалось несколько шагов, когда меня осторожно взяли под локоть.

– Не дергайся, – прошипел на ухо знакомый голос.

Я была уверена, что его обладательница мертва, но блондинка оказалась живучей! Стивен ее недооценил. В следующий раз пусть стреляет в голову, чтобы уж наверняка дошло до похорон.

– Иди за мной. – В бок уперся пистолет.

Как она пронесла его в здание аэропорта? И как поняла, где меня искать? Осторожно обернувшись, я увидела на Кристе полицейскую форму. Удачная маскировка. Мне не поможет ни скандал, ни крики о помощи – похищение обыграют как арест. Я снова похищена, третий раз за два месяца. Хроническое невезение. Закону Мерфи пора присвоить мое имя.

На парковке Криста запихнула меня в фургон, где ее ждал невысокий мужчина.

– Признаю, идея с «жучком» в «Фор Сизонс» была хороша, – похвалил он.

Номер отца прослушивался! Вот как они узнали, что я буду в аэропорту.

– Сэм, завязывай трепаться и заводи мотор!

Фургон медленно тронулся. Связав меня, Криста отстегнула бутафорскую рацию и перебралась на пассажирское сиденье:

– Теперь у нас на руках главный козырь.

От ее самодовольного тона хотелось взвыть.

Лежа на полу, я не могла видеть улицы, по которым мы проезжали, и ориентировалась по крышам отелей, иногда попадавшим в поле зрения. «Тропикана», «Эскалибур» и «Нью-Йорк» быстро остались позади, следом промелькнули «Космополитен», «Винн» и наконец «Стратосфера» – последний заметный отель на Стрипе, вид на который еще недавно открывался из окна номера. У башни мы свернули направо, углубляясь в северную часть города. Покружив по улицам с одинаковыми пальмами вдоль дорог, фургон остановился, так и не выехав на шоссе. Мысль о том, что мы не покинули город, вселила спокойствие – сбежать из пустыни было бы сложнее. А если мне повезет и попадутся бдительные соседи, то уже через четверть часа можно ожидать в гости настоящих полицейских.

Оказавшись на улице, я поняла, что рано радовалась – мы припарковались на окраине спального района. С одной стороны за высоким забором в ряд вытянулись одинаковые дешевые дома, с другой – светлым пятном белел расчищенный от строительного мусора пустырь. На внимание зрителей здесь можно не надеяться. Побег я тоже планировала зря; ему не способствовали ни решетки на окнах коттеджа, ни замки на двери комнаты, ни количество скотча, которым Криста щедро обмотала мои щиколотки и запястья. Видимо, я действительно много значила – слежка велась непрерывно, и без присмотра я оставалась лишь в туалете с маленьким окном. Взаперти меня продержали два с половиной дня, а под вечер третьего снова погрузили в фургон. Дорогу я не запомнила – на голову предусмотрительно натянули мешок. Его ткань была настолько плотной, что я задыхалась от нехватки кислорода. Не придумав ничего лучшего, я улеглась на пол и развернула лицо в сторону двери – в щель поступал хоть какой-то воздух. Часто дыша, я рывками втягивала его в себя. По лицу струился пот, ткань платья прилипла к спине. О собственном запахе я старалась не думать. Когда фургон остановился, я была вне себя от счастья.

– Пошевеливайся, принцесса. – Криста рывком вытащила меня на улицу. – Твой выход.

Из-за мешка я не могла рассмотреть дом, к которому мы подъехали, только его светлые очертания и бетонную дорожку под ногами. Внутри здания мы остановились перед дверью, от которой я видела лишь стоптанное основание порога. За ней слышались голоса, но я не разбирала слов. Поправив сползший мешок, Криста снова взяла меня под локоть.

– Вот наш основной аргумент, господа. – Она толкнула меня вперед.

Голоса стихли. Споткнувшись, я замерла, удерживая равновесие, и получила несильный, но болезненный удар в щиколотку. Пришлось опуститься на колени. С головы сорвали мешок, и я зажмурилась от яркого света. Я уже знала, кого увижу, когда открою глаза, поэтому оттягивала момент, наклонив лицо к полу. Отец будет взбешен. Особенно если узнает, зачем я приехала в Вегас.

– Условия те же, – нахально продолжала Криста. – Вы отказываетесь от сделки, и девчонка не пострадает.

– Сучка, – сквозь зубы выругался Сатир.

Набравшись смелости, я медленно подняла голову и первым увидела отца, который смотрел сквозь меня. Он не выглядел разозленным, но я чувствовала его раздражение. Обеспокоенный Рой не сводил с него пристального взгляда, ожидая приказа. Ладонь Стивена легла на кобуру, но доставать оружие он не спешил. Джейсон последовал его примеру, касаясь одной рукой пистолета, а второй удерживая взбешенного Сатира за плечо и не давая сделать опрометчивого шага. «Следопыты» были за моей спиной, но обернуться я не рискнула.

– Если с ее головы упадет хоть один волос… – угрожающе начал Сатир.

– Смотри-ка, – усмехнулась Криста. – Оказывается, мы сначала сделали ставку не на ту женщину. Но неудачник Лесли упустил обеих.

– Сауды ваши. – На лице отца не дрогнул ни один мускул, и голос был спокоен, но я знала, как сильно он разозлен.

Мое любопытство подставило под удар его интересы, и, если он это выяснит, домашний арест покажется отдыхом на курорте. Но сильнее меня волновала не собственная свобода, а жизнь Сатира, – если отец поймет, что он знал о моем приезде в Вегас и ничего ему не сказал, не поможет ни один скандал с желтой прессой.

– Не то что бы я тебе не верил, Марк, – ехидно заметил кто-то за моей спиной. – Но гарантии нужны всегда.

Отца редко удается унизить, но благодаря мне «следопыты» сделали это дважды. Он такого не прощает.

– Прости… – Я смотрела на него, но адресовала мольбу Сатиру.

11

– Ты закончила? – Криста забрала пустую тарелку и снова обмотала мои запястья скотчем.

Руки быстро занемели, а спина затекла от постоянного сидения в неудобной позе. После согласия отца на условия «следопытов», я не думала, что опять окажусь в успевшем надоесть коттедже, но меня увезли, пообещав вернуть после оформления сделки с арабами.

– Ты пожалеешь, – хмуро пообещала я, когда Криста уселась в кресло напротив.

На ее лице появилась усмешка.

– Я слышу это так часто, что сбилась со счета, поэтому побереги пафосные речи для прессы и адвокатов.

Я огрызнулась, но на меня уже перестали обращать внимание – Криста уставилась в экран ноутбука, активно переписываясь с кем-то, а Сэм разбирал распечатки. Он занимался этим второй день, но я так и не поняла систему сортировки. На некоторых листах Сэм сразу делал пометки и откладывал в сторону, а некоторые долго изучал и передавал Кристе. Со своего места я не могла рассмотреть текст, но, судя по фотографиям в углу каждой страницы, это были анкеты или резюме.

– Вы иначе формируете базу? – спросила Криста, увидев мой заинтересованный взгляд. – Или папочка не доверяет тебе грязную работу?

– О чем ты? – Я непонимающе уставилась на нее.

– Вот только не надо строить из себя святошу! – С пренебрежительным смешком Криста закрыла ноутбук. – Ты спишь с егерем, а значит, прекрасно осведомлена о делах.

Доказывать обратное было бесполезно.

– Расскажи, как вы набираете охотников, – продолжала она, отставив ноутбук в сторону и поднимаясь с кресла. – И где ищете нелегалов?

– Мой отец спонсирует фонд защиты животных! И никогда не свяжется с иммигрантами… или браконьерством! – Я демонстративно отвернулась.

– Фонд? – с насмешкой передразнила Криста и, заметив мое недоумение, удивленно вскинула бровь. – Так ты ничего не знаешь?

Она снова потянулась к ноутбуку.

– Не нужно, – предупреждающе начал Сэм, забыв про анкеты и с тревогой наблюдая за ее действиями. – Если Итальянец не рассказал ей сам…

– Не будь занудой, – отмахнулась Криста, запуская видео и разворачивая ноутбук ко мне.

Заставка с названием «Золотое руно» сменилась нарезкой из крупных планов нескольких мужчин с оружием. Их имен, появлявшихся в нижнем углу экрана, я не запомнила, все еще недоумевая, что Криста хочет мне доказать. Над лицами проступила крупная надпись «охотники», и под каждым отобразился счет – поражено по одной или две мишени. Видимо, это и есть те самые квесты, о которых упоминается на сайте. Я мужественно выдержала еще несколько скучных минут выпуска, пока охотник – плотный коротышка в ковбойской шляпе – бродил по лесу в поисках дичи. Пару раз камера выхватывала возле него знакомое лицо – Англичанин переговаривался с кем-то по рации и сообщал ковбою, куда двигаться дальше.

– И что? – нетерпеливо хмыкнула я, когда пошла восьмая минута их бесцельного хождения по лесу. – Хочешь показать мне, как они выслеживают оленя?

Я осеклась – весь экран занимало изображение темнокожей девушки. Испуганно озираясь, она жалась к стволу дерева. Какого черта она делает в лесу? Там же можно получить случайную пулю! У организаторов совсем нет мозгов, раз они во время охоты пропустили на площадку постороннего. Камера вновь показала коротышку – он вскинул ружье и прицелился. Господи, это не может быть правдой! Я зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, пуля пробила девушке щиколотку. С криком схватившись за раненую ногу, она упала на колени и попыталась ползти. Закинув ружье на плечо, ковбой медленно приближался к ней.

– Выключи, – охрипшим голосом прошептала я.

– Вот как на самом деле выглядит твой «фонд защиты животных», – усмехнулась Криста, не двигаясь с места.

– Выключи! – заорала я, отворачиваясь, но все равно успела увидеть, как окровавленные руки девушки зажимают рану на второй ноге.

Шоу, егеря, визы, иммиграционная служба… Пазл сложился в пугающую картину. Не было никакого спонсорства, была охота на людей. «Следопыты» не вывозили нелегалов с Филиппин, они набирали мишени. А Сатир, Джейсон и Священник делали то же самое в Таиланде. Слишком страшное открытие, чтобы быть правдой, и слишком жестокое, чтобы утаивать долгое время. Почему до сих пор нигде не всплыла информация о шоу? Пропавших людей не искали. Последний аргумент, позволявший надеяться, что Криста солгала. Давно должен был разразиться международный скандал, но пресса молчала. Сжав виски дрожащими ладонями, я подтянула к себе колени и опустила к ним лицо, но спрятаться от пугающих мыслей было невозможно. Правильная версия обычно самая очевидная. Если допустить, что утечки удавалось избегать радикальными способами, становилось понятно, почему Джейсон кинулся за дисками. Он думал не о потере, а о том, что будет, если они уцелеют и их найдет местная полиция, поднимая затопленную яхту.

– Это создал твой отец, – со злорадством продолжала Криста, видя, как меня трясет.

От ужаса по спине пробежал холодок. Подняв лицо, я выдержала ее взгляд:

– Я тебе не верю.

Одно дело – упрекать отца в теневых сделках, но присвоить ему авторство в адском бизнесе – уже перебор. Признаю, он часто бывает суров, но у истоков шоу лежит не простая жестокость и жадность наживы, а явное расстройство психики. Джейсон еще мог приложить руку к созданию, но Сатир, Священник, Англичанин и уж тем более мой отец – абсолютно нормальные!

– Ты можешь и дальше строить из себя страуса и прятать голову в песок. – Отодвинув ноутбук, Криста опустилась в кресло и сцепила руки на коленях. – Но от правды никуда не денешься: «Золотое руно» придумал Марк Фарелли, как и «следопытов».

Новый гвоздь вошел в крышку моего гроба так стремительно, что я не успела хорошенько осознать сказанное.

– Ирония судьбы – это случилось здесь же, в Вегасе. Твой отец и два его деловых партнера – Большой Кей и Руфус Шоу – отмечали удачную сделку.

Мои плечи перестали вздрагивать. Кожа покрылась мурашками. Что Криста должна мне рассказать сейчас, чтобы я ей поверила?

– Им вообще везло в тот год, хотя страна терпела убытки. Две тысячи восьмой, ипотечный кризис, крах фондового рынка, нефтяной передел, а эта троица выцепила контракт с саудами! Грех не отметить. В качестве благодарности они устроили арабам неделю райской жизни – казино, элитные шлюхи, кокс… Денег не жалели. – Криста мечтательно прищурилась. – И арабы остались довольны. Апогеем стало сафари: Фарелли купил в каком-то заповеднике пару пум, их вывезли далеко за город и несколько часов гоняли по пустыне. Убив животных, арабы вошли во вкус. На их счастье, в пустыне обитали не только пумы – в заброшенном бункере на бывшем полигоне обосновалась парочка бездомных.

– Не продолжай. – Я снова уткнулась лицом в колени.

– Ничто не сравнится с охотой на человека. Это еще Хемингуэй говорил. Дав бездомным фору в несколько часов, в погоню пустили «следопытов». Арабы веселились, как дети, и, когда все закончилось, пообещали вернуться с новыми контрактами. А Фарелли предложил им устроить новую охоту, еще лучше первой.

В голове пульсировало: не верь, она лжет! Но это мало помогало – я понимала, что в рассказе есть смысл и логика.

– Если все было так прекрасно, как ты говоришь, – я все еще цеплялась за мелкие несостыковки, – почему мой отец больше не работает с твоими боссами?

– Потому что их аппетиты не настолько велики, как жадность Марка Фарелли. Для Большого Кея и Руфуса охота всегда была одним из сопровождающих элементов сделки, и только твой отец горел желанием поставить ее на поток.

По этой причине я ничего не нашла в Сети про «следопытов» – они не использовали шоу как прикрытие.

– Стоит отдать ему должное – он выбрал для этого идеальную почву, перебросив дело в Россию. Правда, сауды были для него потеряны.

А отец, судя по всему, не оставлял стремлений снова заполучить контракт с ними. Поэтому «следопыты» проигнорировали вопросы этики, похитив сначала Сандру, потом Селину, а когда это не принесло результата, добрались до меня.

– И сегодня он потеряет их снова.

Криста сказала это с особым злорадством, и я поняла: она завидует. Ей тоже хотелось легкой наживы, но за свои интересы приходилось спорить с серьезными конкурентами.

– Никакие деньги не смоют кровь с твоих рук.

– Очередная Пэрис Хилтон будет меня учить? – злобно бросила Криста. – Легко быть праведником, когда богат с рождения!

Я знала такой тип людей: не удовлетворенные жизнью и обозлившиеся на весь мир, страстно желающие богатства и считающие своей главной помехой тех, кто преуспел в этом раньше их. Не мне было судить подобных Кристе – когда мне дали право выбора, я малодушно отказалась от свободы в пользу денег.

– Мне плевать, что ты думаешь…

Тираду прервал звонок сотового; ответив на вызов, Криста вышла из комнаты. Ее голос был еле слышен из коридора, но из обрывков разговора я поняла, что сделка состоится сегодня. Новость обрадовала – меня скоро отпустят. Я вернусь домой, вот только жизнь уже никогда не будет прежней. Селина не зря предупреждала – не задаваться лишними вопросами. Иногда счастье в неведении. Я не смогу спокойно разговаривать с отцом после всего, что о нем узнала. И вряд ли смогу скрыть правду от матери.

Неожиданно за окном кто-то тихо вскрикнул. Раздался хлопок, и стекло за спиной Сэма, звеня, разлетелось, накрыв его осколками. Я испуганно забилась в угол и завизжала – коттедж обстреливали! Сэм рванулся вперед, но рухнул, не успев сделать и пару шагов, – пуля, пройдя навылет, пробила его грудную клетку. Кровь медленно заливала паркет, расползаясь темным пятном под лежащим телом. Ударом ноги распахнув дверь, Криста ворвалась в комнату и несколько раз выстрелила в окно из пистолета.

– Поднимайся! – Она схватила меня за шиворот.

От страха я еле держалась на ногах, а из-за скотча, который обматывал лодыжки, не могла сделать и шага. Осознав свою ошибку, Криста выругалась и принялась освобождать мои ноги. За окном мелькнула чья-то тень.

– Шевелись! – Криста впихнула меня в коридор.

С дрожащими коленями я пошла вперед. Снова зазвучали выстрелы, в этот раз от входа. Замерев, я испуганно зажмурилась, а когда снова открыла глаза, на месте замка в двери образовалась дыра. Прикрывшись мной, как щитом, Криста прицелилась, ожидая входящего.

– Попробуете войти, и девчонка умрет! – пообещала она.

– Дом окружен, – донесся из-за двери спокойный голос Джейсона.

– И почему ты не сдох на яхте? – процедила сквозь зубы Криста.

– Отпусти ее, и останешься жива.

– Не советую торговаться! – Она потащила меня за собой к заднему выходу.

Когда мы были в середине коридора, ведущая в подвал дверь резко распахнулась. Не прицеливаясь, Криста несколько раз выстрелила в метнувшуюся к ней тень.

12

– Пожалуйста, не умирай, – всхлипывала я, зажимая рану на груди Сатира.

Кровь залила его рубашку, превратив в скользкую тряпку, и испачкала часть заднего сиденья, на котором он полулежал.

– Выкарабкаюсь из принципа, чтобы ты до конца жизни оплачивала мою страховку. – Лицо Сатира побледнело, но он продолжал острить.

Джейсон выкрутил руль, вписываясь в поворот. Не удержав равновесия, я навалилась на Сатира.

– Ну не при свидетелях же, – поморщился он. – Завязывай по мне ерзать.

– Прости! – в тысячный раз попросила я.

Руки сводило от напряжения, а ладони соскальзывали с раны, когда машину подбрасывало или заносило на поворотах, но я сразу возвращала их на место. Отпустив очередную колкость, Сатир закашлялся.

– Не дай воздуху попасть в рану! – не оборачиваясь, бросил Джейсон и потянулся к сотовому.

От совета легче не стало – Сатир продолжал часто дышать. Задрав его рубашку и скатав ее в валик, я приложила комок ткани к выступающей крови и прижала изо всех сил. Ладонь Сатира накрыла мои руки.

– Да уж, давай помогай, – сквозь слезы улыбнулась я.

В пределах разрешенной скорости наш седан миновал центр Лас-Вегаса, оставив позади Стрип и аэропорт, и разогнался, выехав из города. Я надеялась, что Джейсон повезет Сатира в больницу, но в глубине души понимала, что этого не случится – внимание полиции было последним, в чем он нуждался.

Закончив разговор, Джейсон отложил телефон в сторону и свернул на Сто шестидесятое шоссе – на середине дороги в Парамп нас ждал вертолет. В такие минуты начинаешь особенно ценить родственные связи. Мысленно поаплодировав талантам отца быстро сориентироваться и прислать помощь, я с тоской подумала о том, что никогда не смогу забыть рассказанное о нем Кристой. Ни понять, ни принять, ни простить. Наверное, после таких откровений отец сам пристрелил бы мою просветительницу, но Джейсон успел первым и всадил две пули ей в грудь, едва Криста убила выскочившего из подвала Стивена и ранила Сатира, ворвавшегося в дом с черного хода.

Седан снова тряхнуло – мы свернули с шоссе на грунтовую дорогу. Огибая холмы, она уходила в пустыню. Увидев вертолет, я радостно улыбнулась Сатиру – помощь близко. Безумно хотелось его поцеловать, но я не решилась приставать с нежностями в такой серьезный момент.

– Скоро будешь как новенький, – пообещала я, когда седан остановился.

На вертолете не было никаких опознавательных знаков, кроме номера, – ни медицинского логотипа, ни названия округа. Двое парамедиков в синих комбинезонах без единой надписи достали носилки. Не спрашивая разрешения, я дождалась, пока они переложат на них Сатира, заклеят и перебинтуют рану, и забралась в кабину следом за ними. Он все еще был в сознании, но шутить перестал. Вопреки предположениям, никто не стал меня удерживать. Пилот обернулся и молча протянул сначала упаковку влажных салфеток, а потом наушники. Я поблагодарила его кивком и принялась стирать кровь с ладоней. Оставив седан, Джейсон уселся рядом. Винты закрутились, мощной воздушной волной прижимая к песчанику редкие кустарники и наполняя кабину монотонным гулом. С легким рывком вертолет поднялся в воздух.

Надев наушники, я не сводила глаз с бледного лица Сатира, следя, словно в тумане, как возле него колдуют парамедики, ставя капельницу и надевая кислородную маску. Еще полчаса назад я ужасалась всему, к чему он оказался причастен, а теперь мне было плевать на шоу – только бы Сатир выжил. Поругаться мы успеем позже.

Сатир не был святым, но я отгоняла мысли о такой жестокой расплате за грехи. Он не умрет сегодня – я не дам ему так легко отделаться. Да Сатир и сам не сдастся – слишком упрям. К тому же он еще не успел выслушать мое мнение о своем кровавом бизнесе. И я это исправлю, стоит ему встать на ноги! Вместо упрямых обещаний мне, наверное, следовало молиться, но я никогда не отличалась смирением.

Не вспомнив ни единой молитвы, я сквозь слезы смотрела на Сатира и не заметила, как пустыня под нами сменилась зелеными холмами и виноградниками, и осознала, что мы в Калифорнии, только когда вертолет начал снижение. За окном, насколько хватал взгляд, простирались поля – ни города на горизонте, ни больших шоссе. Единственным строением поблизости оказался дом в викторианском стиле, с башнями на фасаде и широкой террасой. С трех сторон его окружал сад, а прямо перед центральным входом находилась заасфальтированная площадка. На нее и опустился вертолет.

Дождавшись, когда остановятся винты, парамедики осторожно достали носилки и покатили их к центральному входу. Я семенила следом.

По ступеням лестницы с резными белыми перилами к нам навстречу спустилась женщина в знакомом синем комбинезоне. На вид она была ровесницей моей матери, но выглядела менее ухоженной и не увлекалась ни ярким макияжем, ни украшениями. Ее темные волосы с единственной седой прядью на виске были собраны в пучок.

– В холле направо, – скомандовала она парамедикам, мельком изучив состояние Сатира.

Я сделала робкую попытку подняться вслед за носилками, но женщина преградила мне путь.

– Ждите здесь, – сурово предупредила она.

– Кто это? – шепотом поинтересовалась я у подошедшего Джейсона, когда властная незнакомка скрылась в доме.

Тот равнодушно пожал плечами. Действительно, какая разница? Усевшись прямо на ступени, я устало помассировала виски кончиками пальцев. Это будет очень долгий день.

Я не ошиблась: время тянулось так медленно, словно кто-то силой удерживал стрелки часов. От нечего делать я ходила вдоль террасы, пока Джейсон с кем-то созванивался. В дом нас по-прежнему не пускали, хотя, по моим самым грубым расчетам, операция должна была закончиться. Вертолет улетел, но через пару часов вернулся, привезя отца в качестве пассажира. Едва его ноги коснулись асфальтовой площадки, я мысленно застонала. Мне не нужен очередной нравоучительный разговор. Нервничала я напрасно, беседа ждала не меня. Отец прошел мимо; Рой поднялся по ступеням следом за ним, но внутрь дома не вошел, замерев на террасе.

– Марк, я тысячу раз просила не втягивать меня в это! – донесся из-за двери раздраженный голос брюнетки. – Я ценю все, что ты сделал для нас с мужем, но это не повод…

– Я сожалею. Но поверь, случай был критический.

Слышать подобный тон у отца мне еще не приходилось – в нем действительно звучали извиняющиеся нотки. Сгорая от любопытства, я подошла ближе и попыталась подняться по лестнице.

– Мисс, вам лучше подождать внизу, – привычно удержал меня Рой.

Недовольно фыркнув, я подчинилась. Можно подумать, что на четыре ступеньки дальше от двери мне будет хуже слышно.

– Труди, обещаю: я больше никогда тебя не побеспокою.

Труди?! Труди Шапиро, в девичестве Гамильтон. Так вот как сейчас выглядит причина многочисленных родительских ссор. Если верить таблоидам, в юности Труди была любовницей отца, а если упрекам матери – его единственной безответной любовью. Странно, что я ее не узнала, учитывая, какой скандал раздула пресса, обнаружив нелегальный приработок Эйдана Шапиро, – муж Труди тайно делал пластические операции тем, кому в них было отказано. Правда всплыла, когда одна из пациенток скончалась от сердечной недостаточности. Поставив крест на бизнесе Эйдана, она бросила тень и на карьеру Труди, которой пришлось попрощаться с работой хирурга в престижном госпитале. Чтобы замять скандал и избавить Эйдана от тюрьмы, отец потратил кучу денег, и теперь понятно, что небезвозмездно. Первое время в прессе еще всплывали новости о чете Шапиро, но, потеряв интерес, их оставили в покое.

– Я рискую своей нынешней работой, Марк. В местной больнице я и так на птичьих правах, и если узнают, что я не заявила в полицию…

– Все будут молчать, я об этом позабочусь.

Труди всхлипнула и что-то неразборчиво пробормотала сквозь слезы. Ответа отца я тоже не разобрала, но, судя по тону, он ее утешал. От напряжения в голове гудело, но я не расслышала ни слова.

– Умоляю, забери отсюда свой чертов вертолет, чтобы он не привлекал внимание, – наконец донеслось до меня.

Они немного помолчали.

– Спасибо, что согласилась. – Даже с матерью отец никогда не разговаривал с такой теплотой. – Я все улажу. И мы увезем раненого сразу же, как только это будет возможно.

Я удивленно вскинула бровь: он собирается оставить Сатира здесь?

Неожиданно дверь распахнулась. Разглядев за спиной отца часть гостиной с антикварной мебелью, я снова шагнула на лестницу. Взяв под локоть, он отвел меня в сторону. Рой предусмотрительно остался на некотором отдалении.

– Будь любезна объяснить, как ты оказалась в Лас-Вегасе?

Это было в духе отца – требовать ответа вместо того, чтобы отвечать самому. Кипя от негодования, я проигнорировала вопрос, выдав все, что думаю о его методах, не забыв упомянуть, что знаю о шоу.

– «Фонд защиты животных»? – разъяренно бросила я, когда на лице отца не мелькнуло ни тени сожаления. – Ты хоть представляешь, что я чувствовала, когда эта блондинистая сучка показала, чем ты действительно занимаешься? Подумать только, а я ведь пыталась тебя защищать!

– Это бизнес, Тейлор. И он не всегда бывает гуманным.

– Папа, это живые люди! – возмущенно выпалила я, ужасаясь равнодушию в его голосе. – Зачем играть их жизнями? И почему нельзя зарабатывать честно?

– Твой прадед жил честно и умер в нищете, – отрезал отец.

– Но…

– Ты любишь дорогие украшения и наряды, – снова перебил меня он. – Думаешь, их можно себе позволить, живя честно? Платя налоги и взносы по ипотеке?

– Я люблю роскошь, – вынужденно согласилась я. – Но ради денег я не хочу и не буду отнимать жизни!

– Этого от тебя не потребуется. «Руно» – мужское наследие, девушка не обязана им заниматься.

Очередной упрек лишь сильнее взбесил меня.

– Прости, что обманула ожидания и родилась без члена!

Отец проигнорировал издевку, а меня понесло. Я припомнила ему все пафосные заявления для прессы и нравоучения, которые он читал с особым апломбом. Мы долго ругались, но спор не принес результата. Отец находил аргументы на каждую претензию.

– Для тебя существует только одно правильное мнение – твое, и один интерес – твой, – не унималась я. – Ты даже меня спасал ради сделки! Ну как, успел до того, как она состоялась? Смерть Стивена стоила контракта?

– Я сделал это, чтобы тебя снова не использовали как повод влиять на меня. Или ты думала, что тебя действительно отпустят?

– Ты сам всех используешь! Меня, маму и даже эту бедную женщину…

Мы могли бы ругаться бесконечно, и лишь появление Труди прекратило наш спор. Всем своим видом она дала понять, что любые дискуссии нам лучше продолжить в другом месте. Я пыталась расспросить ее о состоянии Сатира, но отец не дал мне этой возможности.

– Тейлор, иди к вертолету, – приказал он.

Труди вернулась в дом, и затихший было спор начался снова.

– Я останусь.

Скрестив руки на груди, я с вызовом смотрела на отца. Я не уступлю.

– Это не обсуждается. – Он тоже был непреклонен. – Не забывай: ты подчиняешься решениям главы семьи.

– Ты меня не заставишь!

– Если понадобится, я попрошу вколоть тебе транквилизатор.

– Только попробуй! – взвилась я. – И мать узнает, что ты виделся с Труди Шапиро.

– Рискни, и я отправлю тебя в закрытую клинику для наркоманов. – Отец всегда был достойным противником, и в шантаже ему не было равных.

– Папа, Сатир спас мне жизнь! – Я отчаянно всплеснула руками, взывая к его чувству долга.

Напрасно. Это словосочетание так и не вошло в лексикон Марка Фарелли.

– Только поэтому он тоже жив. Я организовал перелет и операцию.

Неужели так сложно пойти на компромисс? Мы же не можем ругаться все время!

– Папа, пожалуйста! – Я почти плакала.

Он услышал безысходность в моем голосе и сбавил напор:

– Через несколько дней его перевезут, и тогда вы сможете увидеться.

Кажется, у отца свой словарь, и в нем «компромисс» имеет другое значение. Он не уступит, а Труди не даст мне зайти в дом. Понимая, что при таком раскладе спор мне не выиграть, я обреченно отправилась к вертолету. Рой тяжело шагал рядом. Оказавшись у окна, я молча уставилась в противоположную от дома сторону. Отец поднялся в кабину последним. Сидевший около пилота Джейсон протянул нам наушники.

За весь перелет никто не проронил ни слова. Я не задавалась вопросом, где мы приземлимся, – без документов отец все равно не сможет отправить меня в Нью-Йорк. И я смогу дождаться Сатира в непосредственной близости. В аэропорту Лас-Вегаса выяснилось, что весь багаж, включая мою сумку с документами, уже ждет нас – отец предусмотрел все. Закатив скандал, мне удалось выяснить, что Сатира перевезут в Нью-Йорк, только после этого я согласилась сесть в самолет.

Следующие три дня были самыми длинными в моей жизни. Возле дома Труди Шапиро я думала, что время тянется слишком медленно. Я ошибалась – тогда оно просто летело, а теперь действительно замерло. Чтобы чем-то занять себя, я позвонила детективу, которому удалось выяснить лишь последний лондонский адрес Англичанина и интересный факт из его биографии – годовое пребывание в частной психиатрической клинике в Сан-Диего. А я наивно полагала, что только Джейсон сумасшедший. Переведя детективу оставшуюся часть денег, я прекратила расследование. Второй звонок был в «Герц Лос-Анджелес» – я попросила забрать арендованную машину с парковки «Мандалай Бей», доплатив разницу за изменение планируемого места сдачи, потерю ключа и расходы на бензин.

Изредка подслушивая разговоры отца, мне удалось выяснить, что арабы на год продлили контракт со «следопытами», а дом на окраине Лас-Вегаса успели привести в порядок до приезда полиции. О перестрелке писали все местные интернет-издания, но ни в одном не встретилось упоминания об убитых. Новостей о Сатире все не было. Я теряла терпение. Опасная мысль – спросить Труди Шапиро – все чаще мелькала в голове, и на четвертый день ожидания я принялась разыскивать ее профиль в социальных сетях, а ее номер во всех телефонных книгах. За этим занятием я едва не пропустила появление отца и, лишь услышав, как он по сотовому обращается к Джейсону, привычно кинулась к кабинету.

Сатира разместили в нашей второй квартире на Манхэттене. Мать пользовалась ею два раза в год во время приезда родственников из-за пре-дубеждения, что в отеле им может быть неудобно. Оставшуюся часть времени помещение пустовало. Не дожидаясь окончания разговора, я бросилась к лифту. От мысли, что Сатир находится в нескольких кварталах от меня, кидало в дрожь. В холле дежурил Рой, и я отпрянула назад, чтобы остаться незамеченной. Не стоит попадаться ему на глаза, вызывая лишние вопросы, а лучше просто подождать. Если отец не отпустил телохранителя, значит, планирует выехать из дома в ближайшее время. Покрутившись на этаже и убедившись, что оба покинули здание, я вышла следом.

В спешке все вокруг раздражает: слишком медленные такси, плотный поток машин, мешающие пешеходы. Сегодняшний день не стал исключением – расстояние в пару кварталов мы проползли за четверть часа. Матерясь сквозь зубы на каждом светофоре, я не могла дождаться, пока такси свернет для объезда на менее загруженную улицу. Кружа по Манхэттену, мы выехали к нужному дому спустя еще двадцать минут. Сунув таксисту деньги, я кинулась к подъезду, бегом поднялась по лестнице, а у двери в квартиру замерла. Дубликат ключа лежал у меня в кармане, на пути не было ни одного препятствия, но решимость таяла – я не знала, что сказать Сатиру. Он не искал встречи со мной, вдруг и сейчас не обрадуется?

Осторожно повернув ключ, я приоткрыла дверь и услышала знакомые голоса из глубины квартиры – отец, Сатир и Джейсон обсуждали сорванную сделку. Мысленно проклиная пробки и нерасторопного таксиста, я юркнула внутрь, стараясь издавать как можно меньше звуков. Туфли пришлось снять, но благодаря этому мое появление осталось незамеченным.

Сатир сидел в центре гостиной, расслабленно откинувшись на спинку дивана. Он выглядел бодрым – болезненная бледность ушла, и о ранении напоминал лишь плотный слой бинта, видневшийся из расстегнутого ворота рубашки. В кресле напротив устроился отец, Джейсон стоял у окна. У дальней стены Рой за барной стойкой наполнял чашку из кофеварки.

Пока я кралась от входной двери, тема разговора плавно перешла от планов получить контракт с арабами на следующий год к моему возможному похищению – отец был уверен, что «следопыты» не остановятся. Я усмехнулась над его паранойей, но, выглянув из коридора и увидев серьезное выражение лица, насторожилась.

– Возможно, ее придется ненадолго вывезти из страны.

Куда? И зачем? Привычка отца все преувеличивать стала напрягать – он действительно планирует меня спрятать!

– Есть лишь одно надежное место. – Сатир пожал плечами и скривился – рана давала о себе знать. – Но вряд ли этот вариант вам подойдет.

– Я против, – подтвердил его опасения отец. – Моей дочери нечего делать в России.

– Площадка целиком под охраной военных, – резонно заметил Джейсон. – Там к ней никто не сможет подобраться.

Я не ослышалась? Они намерены держать меня на русской военной базе? Уверена, такого экзотичного домашнего ареста еще ни у кого не было.

Проскользнув вперед, я опустилась на пол за колонной, разделяющей гостиную, и устало прислонилась к ней спиной. Почему все это со мной происходит? Когда жизнь закончит постоянные пинки? Неужели похищений, пребывания в борделе или внезапного кровавого наследства не достаточно? Я все еще надеялась, что здравый смысл отца одержит верх над его манией преследования, и он оставит меня в Штатах. Разговор тем временем успел уйти в скучное русло финансов; утратив интерес, я завозилась на полу, устраиваясь поудобнее, и чуть не свалила висящее над головой панно. На мое счастье, с другой стороны перегородки тяжело прошелся Рой, заглушая шорохи. Обсудив с Джейсоном планируемые расходы на первый месяц охоты, отец собрался уходить.

Дождавшись, когда Джейсон выйдет следом, я поднялась с пола. Сатир, оставшись в одиночестве, морщась, встал с дивана, прошел на кухню и выудил из холодильника бутылку пива.

– А тебе можно употреблять спиртное в таком состоянии? – Я выступила из-за колонны.

Услышав мой голос, Сатир вздрогнул и едва не выронил бутылку.

– Ты решила меня добить? – обернувшись, хмуро поинтересовался он и отвел глаза.

– Нет, просто хочу убедиться, что не зря оплачиваю твою пожизненную страховку, – усмехнулась я. – Не люблю симулянтов, знаешь ли.

Сделав глоток пива, Сатир опустился на диван и снова посмотрел на меня.

– И как? Будешь обследовать? – В его взгляде мелькнул знакомый огонек интереса.

– Начнем с осмотра, – кивнула я, подходя ближе. – Раздевайся.

– Доктор Фарелли, это не самая лучшая идея – мне противопоказаны любые нагрузки, – продолжал язвить Сатир, не выпуская бутылку из рук.

– Тогда я помогу.

Я осторожно присела на диван рядом с ним. Сатир машинально подвинулся, освобождая место, и снова поморщился от боли. Я мигом забыла про ролевые игры.

– Как ты себя чувствуешь? – посерьезневшим голосом спросила я и отвела в сторону часть воротника.

Бинт был чист – рана не кровоточила.

– Жив, и это главное, – без особой радости констатировал Сатир.

Я слабо улыбнулась:

– Поверить не могу, что все наконец закончилось.

Вот только закончилось ли? Сейчас смерть обошла его стороной, совершив свой жестокий обмен – жизнь Кристы на жизнь Стивена, но, судя по разговорам, никто не планировал закрывать шоу. Охота будет продолжаться, прибавляя крови на руках Сатира и опасности вокруг него.

– А еще я не могу поверить, что ты связан с этим развлечением для извращенцев… Нельзя из-за чьей-то прихоти лишать людей жизни!

– Ты взялась за мой мозг, потому что телу противопоказаны нагрузки? – раздраженно осведомился Сатир и снова попытался отодвинуться. – Тебя тысячу раз предупреждали: не суйся. Но ты все равно полезла! Теперь не жалуйся.

Он выбрал плохой аргумент, чтобы убедить меня в своей правоте. Я собиралась ответить, но не смогла – Сатира было не остановить.

– И как ты тоже можешь быть Фарелли? – продолжал возмущаться он. – Совершенно не похожа на отца. С таким-то характером…

– По-твоему, я должна была принять ваши игры в бога?

– А вот сейчас я вижу, что ты его дочь. Литье праведных речей в уши – ваш семейный талант. Вот только ты не особо билась в истерике, когда я Солу колено прострелил! Убей я его на месте – ты бы не возразила!

– Он это заслужил! – выпалила я.

– Да неужели? Значит, ты вправе решать, кому жить, а кому нет, а мы, делая то же самое, подвигаем бога с пьедестала?

Пожалуй, Сатир был в чем-то прав, но мне не нравилась его логика, и я продолжала спорить. Он не воспринимал ни одного довода, вызвав своими безразличными ответами сначала злость, а потом слезы бессилия. Сатир никогда не изменится и не оставит кровавый бизнес. Осознав это, я перестала его убеждать. Последний аргумент я прошептала сквозь слезы:

– Я не смогу быть с тобой, зная, что ты занимаешься шоу…

– Выход там. – Сатир кивнул в сторону двери. – И ключ, судя по всему, у тебя есть.

Я вскочила, твердо намереваясь уйти не оборачиваясь, но на середине пути передумала и вернулась.

– Теперь я понимаю, почему ты выжил! – зло бросила я, склонившись над Сатиром. – У тебя просто нет сердца!

Для большего эффекта я ткнула его пальцем в грудь. Сатир застонал – я не рассчитала силы.

– Прости. – Я испуганно опустилась на колени возле него и с тревогой изучила повязку – не пошла ли кровь. – Ты… ты в порядке?

– Был когда-то. Пока не встретил на тайском рынке одну блондинистую неприятность.

– Ну знаешь ли, до этой встречи ей тоже жилось спокойнее!

Спор заходил на второй виток, и появление Джейсона было весьма кстати.

– Полагаю, твой отец не знает, что ты здесь? – поинтересовался он, увидев меня и доставая сотовый.

– Не утруждай себя, я ухожу! – Поднявшись с колен, я гордо прошествовала мимо, не забыв на прощание громко хлопнуть дверью.

Я вышла из квартиры в твердой уверенности, что мы с Сатиром больше никогда не увидимся. Мне не дано его изменить. Ни ради меня, ни ради душевного спокойствия он не оставит шоу. От этой мысли защемило в груди, но я знала, что поступаю правильно.

13

Внедорожник ехал по широкому полю, размешивая колесами непросохшую землю и оставляя за собой извивающийся след. Машину то и дело заносило, кидая из стороны в сторону. Сидевшего за рулем Джейсона это мало беспокоило – он даже не старался объезжать низкие участки. Пробуксовывая, внедорожник упрямо продвигался вперед. Селина, державшаяся за ручку над пассажирским сиденьем, за весь путь от Красноярска не проронила ни слова. Это неудивительно – она выросла в России и успела привыкнуть, что у них нет нормальных дорог. Я же практически завязывалась в узел на каждом ухабе. На горизонте виднелся лес, и я надеялась, что там мы наконец остановимся.

После долгих перелетов сначала до Москвы, а потом до Красноярска мое состояние нельзя было назвать усталостью – организм не пытался перестроиться под новый часовой пояс, а равнодушно следил за происходящим. Началось это безразличие еще в Штатах. В сопровождении Джейсона я в полнейшей апатии прошла на посадку на оба рейса и паспортный контроль, с унынием на лице загрузилась в такси и даже не улыбнулась, увидев радостную Селину, встретившую нас на пороге квартиры в Красноярске. Пробормотав что-то по-русски, она порывисто обняла Джейсона, не дав ему сделать и шага. Не дожидаясь приглашения, я молча обошла их и уселась на первый попавшийся диван.

Оказавшись в незнакомой стране, я не стремилась ее узнать. Не интересовали ни достопримечательности, ни культура, ни особенности национальной кухни, и лишь местный алкоголь я с удовольствием попробовала бы на вкус, но его не предлагали. Накатившая и неисчезающая тоска мучила меня с тех пор, как я вышла из нашей второй квартиры на Манхэттене. Решение было правильным, и я каждый день убеждала себя в этом, но не все поступки идут нам на пользу. И не зря говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Свой путь в преисподнюю я проложила сама, отказавшись от Сатира, – упрямство и принципы не могли пересилить влечение. Любовью это чувство я не называла даже в мыслях, убеждая себя, что не могу любить бездушного человека. Не должна любить! Ни вспоминать, ни скучать, ни думать… ни изводить фантазиями. Я всегда считала себя сильной, но за неделю решимость начала таять, и в минуты слабости я все чаще была готова забыть о принципах. Настроившись еще раз поговорить с Сатиром и, возможно, убедить оставить шоу, я обнаружила, что он уже улетел в Россию. Гордость не позволила отправиться следом.

Да и отец скорее убил бы меня, чем отпустил, пока не встретился с Большим Кеем на благотворительном приеме. Я стояла к нему спиной, но узнала голос.

– Марк, это твоя дочь? – слащаво осведомился он, сделав вид, что не узнал меня. – Какая красавица!

Предупреждения оказалось достаточно, чтобы отец пересмотрел свое мнение о России.

Поле закончилось, и внедорожник въехал в лес. Весна здесь наступала гораздо позже, чем в Нью-Йорке, – не на всех деревьях появились листья, а в тени в низинах встречались нерастаявшие островки снега. Я машинально закуталась в меховую жилетку. Через четверть часа дорога неожиданно закончилась – ее перегородил шлагбаум, в обе стороны от которого отходил высокий забор. Я покачала головой: многообещающее начало. В довершение к мрачной обстановке нам навстречу вышли вооруженные охранники. Пока Джейсон разговаривал с ними, я рассматривала колючую проволоку на вершине забора и думала, что отец оказался прав, выбрав это место. А «следопыты» будут полными идиотами, если решат сюда сунуться.

Шлагбаум поднялся, и внедорожник тронулся вперед. Селина занервничала, бросая тревожные взгляды в глубь территории, где рядом с высоким экраном у забора приткнулось одноэтажное бревенчатое здание с узкими окнами. Я понимала, что ей тоже не нравится, чем занимается Джейсон – до болезненного отвращения, – но, как и у меня, у нее не было выбора. Поежившись, Селина обхватила плечи ладонями.

– На меня смотри, – зачем-то велел ей Джейсон.

Она послушно повернулась и не отводила взгляда, пока мы не свернули в сторону от площадки с экраном и не остановились на парковке возле коттеджей. Из ближайшего вышел Сатир в кожаном жилете поверх полинявшего свитера, который явно носили несколько лет. Потертые военные брюки тоже пережили не один сезон – Сатир и здесь не заморачивался с одеждой. А вот ботинки были новые, как и кобура на бедре.

Увидев его, я замерла, а ладонь, протянутая к ручке двери, застыла в воздухе. Я тысячу раз представляла нашу встречу и готовилась к ней, но почву все равно выбило из-под ног. Стараясь унять дрожь, я отвела глаза в сторону, делая вид, что осматриваю площадку, но не увидела ничего нового: с одной стороны от коттеджей в глубину леса уходил высокий забор, с другой – вплотную друг к другу стояли два трейлера со спутниковыми антеннами на крышах.

Повеяло прохладой, хлопнула дверь – Селина вышла из внедорожника.

– Можно я пока не буду заносить вещи в трейлер? – робко спросила она, дождавшись, пока Джейсон достанет чемоданы и сумки.

– В этом сезоне размещаемся в коттедже, – кивнул он, освобождая багажник. – Наш – самый ближний к ограде.

Джейсон указал направление, и лицо Селины вмиг просветлело, а появившаяся было морщинка между бровей разгладилась. В дальней стороне площадки ее явно что-то напрягало. Пока я строила догадки, Сатир открыл дверь, снова впуская в машину прохладный воздух. Я поежилась. Снаружи не было ветрено, но я все равно чувствовала, что начинаю замерзать, хотя скорее всего озноб вызвали не погодные условия. Подождав, пока я выберусь из салона, Сатир подхватил мой чемодан.

– Иди за мной.

Он буркнул это с таким равнодушием, что я невольно разозлилась. Вот и спасай после этого заблудшие души! Как убедить его не заниматься шоу, если я не в состоянии привить даже элементарные правила вежливости?

Кутаясь в жилетку, я молча шла следом, думая, что не зря все-таки взяла с собой много зимней одежды, несмотря на весну. В тени деревьев было еще прохладнее, и я поспешила войти в коттедж. Сатир уже закатил чемодан и оставил его у двери.

– Располагайся. – Он изобразил приглашающий жест, прежде чем оставить меня в одиночестве.

Так и не решив, выругаться ему вслед или окликнуть, я молча проводила его взглядом. Сатир ушел к трейлерам, а я принялась осматриваться. Все пространство небольшого дома было поделено на три зоны: прихожая, кухня и спальня. Никаких изысков, все максимально просто, начиная от мебели и заканчивая посудой; техника недорогая, но явно купленная недавно – на телевизоре ни пылинки, а на дверце микроволновой печи даже сохранилась заводская наклейка. В спальне стоял включенный обогреватель – правда, комната не успела прогреться. Из разговоров отца с Джейсоном, когда они обсуждали мою подготовку к отъезду, я поняла, что зимой на площадке никто не живет, поэтому неудивительно, что коттедж промерз.

Изучив обстановку, я начала разбирать чемодан. Шкаф в спальне нельзя было назвать большим, как и тумбочку возле кровати. Развесив не поместившуюся в них одежду на спинке кресла, я устало опустилась на заправленный гладким покрывалом матрас – по всем признакам новый – и задумалась. Сон не шел, накатила тупая отрешенность. Что я буду делать здесь столько времени? Есть, спать и смотреть телевизор двадцать четыре часа в сутки? Когда я вылетала в Россию, у меня еще была цель – убедить Сатира в своей правоте и уехать с ним, наплевав на отца и шоу. По прилете в Россию все изменилось. Сначала Джейсон, предугадав задуманное, забрал мой паспорт, а теперь еще и Сатир нацепил маску равнодушия. На случай неудачи существовал запасной план – вернуться в Штаты и жить отдельно от родителей, – но я до последнего надеялась, что не воспользуюсь им.

Серьезным препятствием на пути к самостоятельной жизни было отсутствие постоянного источника дохода. Формально мои руки были связаны до ближайшего дня рождения. После него я вступала наконец в право владения банковским счетом. Отец открыл его для меня год назад, но распоряжаться деньгами я пока не могла. Оставалось дождаться середины мая.

Я немного полежала на кровати и, так и не придумав, чем себя занять, решила сходить в гости. В окно я видела, как Джейсон направился к трейлерам вслед за Сатиром, поэтому риск застать Селину в пикантной ситуации был минимальным. Скорее всего, она не ушла дальше кухни. Я оказалась права – Селина не просто успела изучить содержимое полок, но и начала его тестировать. В сотейнике на плите тушились овощи, в кастрюле рядом закипала вода.

– Ты голодная? – поинтересовалась Селина, увидев меня на пороге. – Рагу будет готово минут через сорок, пока могу сделать тебе сэндвич. В холодильнике есть сыр. И йогурты.

Убрав пакет с крупой на полку, она принялась промывать рис.

– Потерплю. – Обойдя стоявшие в центре комнаты чемоданы, я подошла ближе к столику и выудила из открытого пакета яблоко.

Забравшись с ногами на диван, я наблюдала, как Селина, гремя посудой, перемещается от плиты к раковине и обратно. Все-таки она странная – сразу кинулась готовить, ни вещи толком не разобрала, ни переоделась. Только ноутбук достала.

– Неужели тут совсем нечем заняться? – вслух подумала я, не потрудившись скрыть досаду в голосе.

От такого времяпрепровождения я скоро полезу на стенку.

– О чем ты? – Селина удивленно обернулась.

– Ты только и делаешь, что готовишь, как…

Я осеклась, решив, что она оскорбится сравнением с домохозяйкой, но Селина лишь пожала плечами.

– Вовсе нет. Просто столовая для персонала не будет работать еще пару недель, пока не приедут охранники и остальные егеря, а сидеть на полуфабрикатах не хочется.

– Неужели тебе не скучно? – не унималась я. – Чем ты занимаешься? Помимо кулинарных шедевров.

– Веду две темы на туристическом форуме о путешествиях в Таиланде и по России. – Она кивнула в сторону открытого ноутбука. – Перевожу на английский. Изучаю тайский. Иногда рисую. Ты права, скука смертная.

Я удивленно распахнула рот – вот тебе и домохозяйка, а Селина рассмеялась. Ответив ей искренней улыбкой, я покосилась в сторону ноутбука. Наличие выхода в Интернет упрощало отъезд – куплю билеты, арендую квартиру, заодно и к празднованию дня рождения подготовлюсь. Если и вступать в новую жизнь, то торжественно. Воодушевившись этой мыслью, я потребовала себе ноутбук или планшет и пароль для подключения. Селина напряглась. Пришлось ее успокоить – отправляя меня в Россию, отец запретил указывать свое местоположение. Зная, чем мне может грозить легкомысленность в этом вопросе, я согласилась. К тому же я и не планировала облегчать «следопытам» жизнь.

– Клянусь: напишу всем, что я в Лондоне, – пообещала я Селине, открывая профиль на фейсбуке.

Убедившись, что я вывесила чью-то фотографию Тауэра, она вернулась к плите.

Пока готовился ужин, а Селина прикидывала, какие продукты купить, я составляла список гостей и бронировала столики в «Иль Мулино» и «Бальтазаре», делая вид, что ищу для нее интересные рецепты, зачитывая некоторые вслух. Притворяясь, я не думала, что этот досуг войдет в привычку, но через несколько дней втянулась и даже пару раз сама приготовила завтрак, научив Селину правильно жарить бекон.

Теплое дыхание весны чувствовалось все сильнее – воздух днем прогревался лучше, и даже в тени деревьев уже не было холодно. Я старалась проводить в коттедже меньше времени, то и дело выбираясь побродить возле него. Пока не просохла земля, мне не удавалось уйти дальше асфальтированной парковки и дорожек к ней – было жаль портить кожаные сапоги. Продавец в бутике «Шанель» застрелился бы от ужаса, увидев меня разгуливающей в них по тропинкам из щебня.

Греясь на солнце, я наблюдала, как площадка постепенно оживает, наполняясь военными. Они приезжали в старых автобусах или крытых грузовиках и небольшими группами уходили в глубь огороженной территории. На участке у трейлеров прибавилось кофров с оборудованием – под контролем Джейсона техники тестировали экран и заменяли сломавшиеся камеры. Сатира я практически не видела; лишь изредка, когда приходила очередная машина, он появлялся у шлагбаума, чтобы проверить документы, и, старательно избегая взглядов в мою сторону, исчезал в трейлере или скрывался в зарослях напротив барака. Селина уклонялась от вопросов, что в нем находится, и упрямо отказывалась пройтись. Казалось, она не собирается выходить из коттеджа.

Отослав комментарии по банкетному меню в «Бальтазар», я привычно крутилась у шлагбаума, наблюдая, как военные разгружают ящики с продуктами. На меня никто не смотрел и не пытался заговорить, но стоило лишь сделать шаг за ограду – появились вооруженные охранники. Они тоже молчали, но вполне хватило и красноречивых взглядов. Не планируя злить военных, я примирительно развела руками и уже собиралась вернуться в коттедж, как вдруг из зарослей за забором послышался сначала тихий, а потом нарастающий гул мотора, который эхо разносило по всему лесу. Из любопытства я решила подождать. Звук усилился, став предельно громким. Из тени деревьев к ограде метнулся хромированный силуэт – проигнорировав автоматчиков на въезде и обогнув не успевший подняться шлагбаум, на парковку свернул мотоцикл. Увидев меня, его водитель затормозил, для эффекта прокрутившись на одном месте и оставляя на асфальте темный след от покрышек. Оценив приветствие, я помахала байкеру рукой. Несмотря на агрессивную манеру вождения, он явно не боялся упасть: его одежда была без щитков – ни наколенников, ни жилета со вставками.

– Привет. – Байкер снял шлем с бритой головы. – А ты кто?

И как отвечать на подобные вопросы? Увидев, как со ступеней трейлера за нами наблюдает Сатир с мрачным выражением лица, я расплылась в улыбке. Придется его подразнить.

– Я… я тут просто поживу какое-то время. – Застенчивость в голосе звучала искренне.

Заправив прядь за ухо, я кокетливо улыбнулась.

– Дочка большого босса, – понимающе кивнул байкер.

Интересно, кого еще предупредили о моем присутствии? Видя, как к нам приближается Сатир, я поспешила перейти к новой стадии знакомства:

– Я Тейлор.

– Пит. – Лысый осторожно пожал протянутую руку. – Но лучше зови меня Механиком.

– Ты ремонтируешь технику?

Он почему-то задумался, прежде чем ответить, и наконец выдал:

– Иногда.

– Завязывайте трепаться. – Сатир поравнялся с нами и, не тратя времени на приветствия, раздраженно бросил Механику: – Иди в оружейку.

Я нахмурилась – новый знакомый тоже оказался егерем, которых, по моему мнению, и без того было слишком много. По мере приближения мая их количество только увеличивалось: сначала приехал Англичанин, а вслед за ним еще один – незнакомый и стильный, одетый в дорогую куртку, словно его вызвали прямо с рекламной фотосессии элитного парфюма. Узнав от Селины, что его прозвище Трэнди-бой, я понимающе кивнула – заслужил. Знакомясь, он театрально поцеловал мне руку. Я флиртовала с ним каждый раз, когда в поле зрения появлялся Сатир. Трэнди-бой охотно поддерживал разговор, оценив мое кокетство, но дальше бесед не заходил, даже шутил осторожно, явно зная, с кем имеет дело.

– Он женат, – предупредила Селина, увидев мое очередное выступление с подмигиваниями и улыбками, рассчитанное лишь на одного зрителя.

– Перестань подозревать меня в попытке совратить всех мужчин в округе! – возмутилась я.

Последнего егеря – самого молодого, почти моего ровесника – привез Священник. Неприметный и нескладный, с носом горбинкой, он не задавал лишних вопросов, да и вообще редко разговаривал и прозвище Молчун заработал на второй день. Они появились на площадке за две недели до моего дня рождения, и я искренне надеялась, что эта дата не совпадет со временем первой охоты. Я должна успеть уехать до начала ада! Судя по видеозаписи, показанной Кристой, каждого охотника сопровождал один егерь. Проведя нехитрый математический подсчет, я сделала вывод, что как минимум шесть человек могут быть убиты, но, судя по масштабам подготовки, малой кровью охота не ограничится.

Запрещая себе думать о приближающихся зверствах, я выбирала подходящие даты рейсов в Нью-Йорк. Меню давно было согласовано, столик забронирован, приглашения разосланы. Оставалось лишь дождаться формальной даты совершеннолетия и украсть из коттеджа Селины ключи от внедорожника. Во избежание подозрений я вела себя тихо и неприметно, делая вид, что скучный досуг вошел в привычку. Забавно: впервые в моей жизни действительно появилось стабильное расписание. Завтрак в одно и то же время, совместные посиделки в Интернете, приготовление обеда и ужина, прогулки на площадке, обед, планирование дня рождения, ужин, просмотр сериалов и сон – всем этим был наполнен мой каждый день, и иногда мне казалось, что я втягиваюсь, наслаждаясь спокойным графиком. Недоставало лишь одного – мужчины, ради кого я согласилась прилететь в Россию, – но причина моих метаний продолжала держать дистанцию.

Вымучивая последнюю неделю ожидания, я, как всегда, проводила время в соседнем коттедже в обнимку с планшетом. Селина что-то бойко печатала на форуме, а я изучала онлайн последние коллекции туфель, подбирая лучшие к платью для дня рождения. Мы обе были настолько увлечены своими занятиями, что не услышали, как открылась дверь.

– А где Джейсон?

Я вздрогнула, оборачиваясь. Проигнорировав мой гневный взгляд, Священник дожидался ответа.

– С утра был в трейлере. – Селина нехотя оторвалась от экрана. – Сатир жаловался на камеру в квадрате четыре два, возможно, они ее проверяют.

– У Джейсона есть такая маленькая черная коробочка, – влезла в беседу я. – Кажется, она называется «рация». Попробуй его вызвать.

– Это было первое, что я сделал. – Не оценив мой сарказм, Священник исчез так же быстро, как и появился, а Селина напряглась.

– Интересно, почему он не вышел на связь? – с тревогой в голосе пробормотала она, захлопывая ноутбук.

– Пойдем посмотрим, где он может быть, – в сотый раз предложила я, надеясь, что хотя бы сейчас Селина согласится выйти из коттеджа. – Просто обойдем территорию.

К моему удивлению, уловка сработала – впервые с момента приезда на площадку мы стояли на парковке вдвоем. Кутаясь в кофту, Селина растерянно оглядывалась вокруг. Она чувствовала себя неуютно, но стоило нам подойти к трейлерам, нервозность усилилась. Я даже не пыталась себе представить, что она могла увидеть здесь раньше, если ее до сих пор так трясет.

Техники напротив трейлера сгружали кофры в кузов пикапа, несколько крепких парней в комбинезонах чинили навес над экраном, Молчун потащил в заросли два толстых мотка веревок и что-то похожее на сеть, вдоль забора прохаживались вооруженные военные, сурово глядя перед собой, не перекинувшись и парой шуток – все вокруг функционировало в привычном ритме. Не дойдя до барака, Селина остановилась. Прочная дверь, узкие окна, камеры по углам здания – все говорило само за себя.

– Их держат здесь? – зачем-то уточнила я, хотя уже знала ответ.

Лицо Селины помрачнело, а я наконец осознала, почему она так дергается. Стоило промолчать, но догадка была слишком страшной, чтобы держать ее в себе.

– Ты была одной из тех, на кого охотились!

Селина не ответила, но я не ждала подтверждения.

– А Джейсон влюбился и сохранил тебе жизнь.

– Ты такая наивная. – В ее голосе снова звучало снисхождение.

Я собиралась возразить, но так и не начавшийся спор был прерван появлением Джейсона. Он вышел из зарослей перед бараком в компании Молчуна, который уже успел избавиться от мотков и, кивая, слушал дальнейшие указания. Джейсон показывал ему что-то вдоль периметра, сверяясь с изображением на планшете.

– И проверьте зарядку, – донесся до нас его голос. Он передал рацию Молчуну и пояснил: – Батарея слишком быстро садится.

– Просто забудь обо всем. – Селина поспешила вернуться в коттедж, явно обрадовавшись надуманности ее тревог, но еще больше – возможности покинуть место, до сих пор вызывавшее болезненные воспоминания.

– Легко говорить: забудь, – раздраженно буркнула я, провожая ее взглядом. – У тебя нет кровавого наследства.

Его у Селины действительно не было, но зато были силы пройти через эти чертовы жернова.

Неважно, какой ценой. Она смогла выжить!

Не каждому это под силу. Меня бы уж точно пристрелили, как ту мулатку на видеозаписи. И как многих других, не сумевших выиграть в борьбе за жизнь; и тех, кому только предстоит появиться на площадке. Представив, сколько еще людей здесь окажется, я поежилась. И решительно вскинула подбородок. Шоу должно быть закрыто! Я это сделаю. Вернусь в Штаты и снова подключу детектива, чтобы осторожно начал копать под организаторов – сначала в России, потом в США. Прессе никогда не доказать, что отец связан с шоу, но небольшой скандал заставит его отдалиться, а если повезет, и вовсе закрыть «Руно».

Новый план воодушевил – мое пребывание на площадке перестало быть бесцельным. Оставалось все досконально изучить до отъезда. Вдохновившись идеей, я прошла мимо коттеджей, за которыми вдоль забора потянулись двухэтажные бараки – более чем скромные жилища военных и обслуживающего персонала. Тут же располагалась кухня, которая, судя по аппетитным запахам и звукам звенящей посуды, доносившимся из-за окон с москитной сеткой, уже начала работать. За ней, под навесом вдоль забора, были припаркованы заляпанные грязью внедорожники неизвестной мне марки. Один из них полностью скрывал брезентовый чехол камуфляжной расцветки. Чуть поодаль находился длинный ангар, чем-то смахивающий на автомастерскую. Перед ним на небольшой площадке, очищенной от веток и сгнившей за зиму листвы, около мотоцикла крутился Механик. Пока он возился с проводами, предназначение которых было мне неизвестно, я обошла здание прачечной и обнаружила, что зона для обслуживающего персонала неожиданно закончилась – дальше забор уходил в лес. Портить одежду и обувь в непролазных зарослях я не рискнула и, сделав круг у барака с лазаретом, снова вернулась к ангару.

Поприветствовав меня едва заметным кивком, Механик снова склонился над мотоциклом. Нацепив доброжелательную улыбку, я приблизилась. Мы поболтали о погоде, и я принялась осторожно расспрашивать о правилах охоты, егерях, персонале на площадке, но не смогла вытянуть ничего стоящего из односложных ответов. Тогда я наудачу перешла к обсуждению техники, и выяснилось, что о ней Механик мог говорить часами, в особенности о своем мотоцикле. Через четверть часа я пожалела, что завела разговор: с любовью демонстрируя каждую деталь, Механик делился планами – что и когда он планирует улучшить или заменить. Выслушав очередной непонятный термин, я уже собиралась ретироваться, как вдруг заметила наблюдавшего за нами Сатира на пороге столовой. Пассивное обсуждение срочно требовалось перевести в разряд активных действий. Склонившись к мотоциклу, я осторожно оперлась ладонями о сиденье. Изгиб спины был безупречен, а декольте вызывающим – лицо Сатира помрачнело, а на моем, наоборот, расцвела счастливая улыбка.

– Прокатишь? – с придыханием спросила я.

Механик удивленно привстал с колен и попытался было улыбнуться в ответ, но, поймав взгляд приближавшегося Сатира, стушевался.

– В другой раз.

– Жаль. – Я кокетливо повела плечом. – На таких классных мотоциклах я еще не ездила.

– Тебе заняться нечем? – рявкнул суровый голос за моей спиной.

Судя по тону, Сатир все-таки ревнует, значит, надежда есть. Мысли о благих намерениях мигом улетучились из головы, уступив место фантазиям, и пока Механик оправдывался, доказывая, что он давно закончил все дела в оружейке, я, не меняя позы, продолжала опираться о сиденье мотоцикла, чтобы Сатир успел насладиться зрелищем. Но, оказалось, мечтала лишь я, а объект желаний сближаться не спешил: прогнав под навес с внедорожниками моего единственного собеседника под видом срочной проверки двигателей, Сатир развернулся, чтобы тоже уйти.

– Ты теперь никому не дашь со мной разговаривать? – напустилась на него я.

– Да, если ты будешь отвлекать людей, – мрачно бросил он, не оборачиваясь.

Я не пыталась его догнать, осознавая, что в чем-то Сатир был прав. Расспрашивая в лоб, я буду не просто мешать, а привлекать к себе лишнее внимание. О шоу практически ничего не известно – людям на площадке хорошо платят за молчание. Никто не будет делиться своими умозаключениями и рисковать доходом или жизнью, чтобы удовлетворить мое любопытство. Придется действовать исподтишка. Слоняясь по участку, я сначала прислушивалась к переговорам по рации, а когда бесед охранников, егерей и техников оказалось недостаточно, перестала питаться в коттедже и зачастила в столовую, но безрезультатно – во время еды дела обсуждались мало. Попытки подружиться тоже с треском провалились – люди не спешили откровенничать ни с коллегами, ни тем более с незнакомыми. Единственным разговорчивым человеком оказался врач – я даже специально поранила руку, чтобы попасть в медпункт, – но и этот контакт был бесполезен. По его собственным словам, он работал первый сезон и ничего не знал ни о предназначении площадки, ни о своем предшественнике.

Только один раз мне удалось зайти дальше пустых разговоров – воспользовавшись отсутствием в поле зрения охранников, я поднялась в ближайший к коттеджам трейлер. Начиная слежку, я сразу обратила внимание, что его внешняя дверь не запирается. И оказавшись внутри, поняла почему – никакой серьезной техники или важных документов тут не было, лишь камера в углу и длинные стеллажи, заполненные коробками. Главное, видимо, хранилось за перегородкой с сенсорным замком на двери, открыть который я не смогу, не зная кода. Оставалось довольствоваться изучением архива, но я не успела сделать и шага к стеллажам – помешал Сатир, бесшумно появившийся за моей спиной.

– Даже не пытайся сунуть в них свой нос, – мрачно бросил он и, не дожидаясь возражений, выпроводил меня из трейлера.

К концу недели я подвела итоги игры в шпиона и поняла, что полученная информация снова ничего мне не давала, как осколки старой чашки – вроде и можно собрать воедино, но пить из нее все равно не получается из-за трещин. Смирившись, что детективу бесполезно знать о монтажной во втором трейлере или о передаче сигнала с антенны через русский спутник, я стала готовиться к отъезду.

Накануне важной даты я упаковала чемодан с вечера и, проснувшись, едва рассвело, выкатила его в коридор. Ключ от внедорожника, украденный вчера из-под носа у Селины, лежал в кармане. Это был мой самый странный день рождения – ни ярких коробок с лентами, ни цветов, ни шампанского, ни торта со свечами. Но я все равно чувствовала себя счастливой, зная, что главный подарок сделаю себе сама, когда выберусь отсюда.

Стараясь не греметь колесами чемодана по асфальту, я осторожно двинулась к автомобилю. Если охрана откажется выпустить меня, я собиралась снести шлагбаум. Второй возможной проблемой было отсутствие навигатора, но я надеялась, что за несколько недель следы от колес не успели зарасти травой, и я найду по ним обратную дорогу к шоссе. До машины оставалось несколько ярдов, когда за спиной послышался звук шагов. Бросив чемодан, я кинулась вперед, но убежать я не успела.

– Куда это ты собралась? – Сатир развернул меня за плечо.

Господи, как он узнал? Всю ночь у двери караулил?

– Не твое дело, – буркнула я, вырываясь.

Схватив за талию, Сатир потащил меня к коттеджу.

– Когда же ты угомонишься? Или мне снова вколоть тебе транквилизатор?

– Только попробуй! – брыкалась я.

– Ты идиотка или притворяешься? – Сатир втолкнул меня в гостиную. – Ну выберешься за периметр, а дальше что?

– С сегодняшнего дня у меня есть собственные деньги, и отец не имеет права диктовать условия. А ты не утруждай себя шантажом. Мне не нужен паспорт – я отправлюсь в консульство и заявлю о потере.

Выпалив это на одном дыхании, я ликовала, ожидая, когда на лице Сатира появится замешательство, но вместо этого он с сарказмом осведомился:

– А до консульства ты пешком доберешься?

Вместо ответа я показала ключ, и Сатир его отобрал.

– Ты меня не удержишь! – Я в запале стукнула его ладонью в грудь.

Сатир перехватил мое запястье. От боли выступили слезы. А возможно, и от бессилия. Я хотела рыдать во весь голос, но вместо этого процедила сквозь зубы:

– Пусти.

Часто моргая, чтобы слезы не застилали глаза, я с ненавистью смотрела на Сатира. Свободной рукой он сжал мои волосы в кулак, запрокидывая голову назад, и… поцеловал – неистово и агрессивно. Я обмякла в его руках, опешив от напора и все еще не веря в происходящее. Сатир так давно ко мне не прикасался. Тело реагировало, как в первый раз – по спине пробежал холодок, а сердце ухнуло куда-то вниз.

– Ты меня сейчас сосками проткнешь, – усмехнулся он, скользнув ладонью мне под кофту.

Съязвить в ответ не удалось – Сатир спустил чашку бюстгальтера и сжал мою грудь. Я застонала, и он поймал этот судорожный выдох своим ртом, снова лишая меня кислорода. Яростно отвечая на его поцелуи, я чувствовала себя как нагретый воск – лепи что хочешь, только не выпускай из рук.

Распаляясь, я стянула с него жилет и, отбросив в сторону, принялась расстегивать ремень. Кофты на мне уже не было – она валялась в коридоре. Следом на пол полетел свитер. Сатир подталкивал меня к спальне, умудрившись скинуть кобуру с пистолетом и армейские штаны где-то по пути. Меня так лихорадило, что я не помню, как мы оказались в постели. Я ощущала лишь приятную тяжесть его тела и горячие прикосновения губ. Между поцелуями я лишилась остатков одежды и осознала это, только когда Сатир начал стягивать с меня трусики. Отбросив их в сторону, он перекатился на спину, увлекая меня за собой.

– Я все-таки нужна тебе, – довольно прошептала я, оседлав его торс.

Не смущало даже отсутствие презерватива. Сатир удержал мои бедра, приподнимая их и не давая сесть. Так и не почувствовав его член в себе, я разозлилась. Он затеял это все, чтобы снова поиздеваться?

– Ты… ты… ты что творишь? – От возмущения я не находила слов.

– Поздравляю с днем рождения. – Сатир рывком пересадил меня выше.

Оказавшись на уровне его шеи, я поняла, что он задумал.

– Ты… серьезно? – Я нервно усмехнулась и тут же охнула, почувствовав, как язык Сатира касается клитора.

Дыхание перехватило. Волоски на теле встали дыбом. Судорожно вцепившись в изголовье кровати, я закрыла глаза. Ладони Сатира продолжали поглаживать мои ягодицы, но я чувствовала только дразнящие движения его языка.

– Что же ты со мной делаешь…

– Ты же понимаешь, что я не могу ответить? – поинтересовался Сатир, оторвавшись от меня. – Рот… немного занят. Или это был риторический вопрос?

– Заткнись и продолжай, – простонала я.

Он уже не раз делал это пальцами, но то, что вытворял его язык, не шло ни в какое сравнение. Казалось, Сатир знал мое тело лучше, чем я сама. Постанывая, я не могла думать ни о чем, кроме этих легких скользящих прикосновений, приятных до дрожи. Часто дыша, я выгнулась, запрокинув голову назад.

– Только не останавливайся…

От возбуждения меня трясло, как в ознобе. Его язык ласкал и провоцировал, а я то подавалась навстречу, то рефлекторно дергалась, отстраняясь. Тело не слушалось.

– Лесли…

Горячие прикосновения, мои стоны, бешеные удары сердца, бессвязный шепот, усиливающаяся пульсация в клиторе, разливающееся тепло внизу живота, нарастающий томящий спазм – реальность разбилась на пазлы, которые я не успевала соединять, пока наконец по телу не прошла волна, встряхивая изнутри, как легкий разряд тока.

– Да! – вскрикнула я, поджимая немеющие пальцы.

Только после этого Сатир остановился, а я осознала, где нахожусь. И с трудом отпустила изголовье.

– Жива? – Он с интересом наблюдал за мной.

Не отреагировав на издевку и пробормотав что-то невнятное, я медленно опустилась на спину рядом с ним – ни на что другое не хватило сил. Если меня когда-нибудь спросят про самый ярчайший оргазм, я вспомню этот.

– Думала, твой грязный язык может только материться, – с трудом восстановив дыхание, прошептала я.

– Ты еще в состоянии думать?

Я перекатилась на живот и придвинулась ближе.

– Не уверена. – Убрав с его лба взъерошенную челку, я провела пальцем по щеке, повторяя изгиб шрама, и потребовала: – Сотри сейчас же эту самодовольную ухмылку!

Сатир продолжал улыбаться, всем своим видом демонстрируя превосходство:

– Никуда ты не уедешь.

– Знаешь что? – возмущенно встрепенулась я. – Пошел ты в задницу!

– В день рождения – любые капризы, – хохотнул Сатир, хватая меня за талию и разворачивая лицом в подушку.

14

Просыпаться не хотелось, но желудок отчаянно требовал пищи. Не помню, когда ела последний раз. Со стоном открыв глаза, я осмотрелась. В спальне все было по-прежнему, начиная с разбросанной в спешке одежды и заканчивая влажными полотенцами – мы вышли в них из душа пару часов назад. На соседней подушке остались разводы от мокрой шевелюры Сатира, который успел перекатиться в сторону и теперь спал прямо на мне, по-собственнически накрыв ладонью грудь и уложив голову на живот, не давая сделать глубокий вдох.

Вчера мы до обеда не вылезали из постели, пока Сатира четвертый раз не вызвали по рации. Угрозой приковать меня к кровати он вынудил дать обещание не покидать площадку и ушел, чтобы вернуться поздно вечером. Не оценив лучший комплект нижнего белья, который только нашелся в чемодане, и избавив от кружевного произведения искусства быстрее, чем я успела сказать «привет», Сатир уложил меня на взъерошенные после утреннего и дневного секса простыни. И позволил подняться только под утро, когда я заныла, что хочу в душ.

В животе снова заурчало, и Сатир завозился в полусне, щекоча горячим дыханием мою кожу. Осторожно отодвинув его ладонь в сторону, я попыталась подняться, но рука тут же вернулась на место, задев сосок. Другая ладонь накрыла вторую грудь и слегка сжала – Сатир явно проснулся.

– Лесли, – взмолилась я, заерзав под ним. – Давай сначала поедим? Или хотя бы покурим?

Сатир убрал руки и, приподнявшись на локтях, плотоядно взглянул на меня из-под взлохмаченной челки:

– Потерпишь.

Он подался вперед, чтобы поцеловать, но я отодвинулась, стыдливо пояснив:

– Я зубы не почистила.

– Вот же…! – Сатир смачно выругался и добавил со смешком: – Моя королевская натура оскорблена этим фактом до глубины души.

Снова подмяв меня под себя, он накрыл мои губы своими. Мы целовались минут десять, не меньше, чередуя поцелуи с язвительными шуточками, но когда я распалилась и настроилась на жаркое продолжение, утреннему сексу помешала ожившая рация.

– Англичанин вызывает Сатира. Квадрат два пять, поломка штатива. Передай техникам: пусть захватят с собой сварку, тут работы часа на три минимум.

Уверена, он помешал нам специально! Мог бы и Джейсона вызвать.

– Не уходи. – Я капризно поджала губы.

Но Сатир уже поднялся и надел брюки. Пока я дулась, он собирал остальные вещи, разбросанные вокруг кровати.

– Неужели ты не можешь задержаться на пять минут?

– С тобой пятиминуткой не отделаешься. – Накинув жилет, Сатир наклонился ко мне, чтобы целомудренно приложиться губами к виску. – Веди себя хорошо.

Оставляя меня неудовлетворенной, Сатир пребывал в уверенности, что я не сбегу. И был в этом прав. Выкурив оставшуюся треть пачки прямо в кровати, я поплелась в душ, где убила всего двадцать минут. Выпила кофе, послонялась по кухне, включила телевизор, подвела глаза, заново перекрасила ногти. Прошел еще час. Проверив почту и социальные сети, пестревшие пожеланиями от друзей, я осознала, что впервые в жизни меня не поздравили родители – мать просто не знала, куда звонить, а отец, видимо, в сотый раз решил перестраховаться. Данное обстоятельство, как ни странно, меня ничуть не расстроило. И без их внимания я не чувствовала себя обделенной, несмотря на единственный подарок от Сатира.

В почте выскочило напоминание о регистрации на рейс, о котором я, естественно успела забыть. Аннулировав билеты на самолет и отменив бронь столика в «Бальтазаре», я написала Триш длинное сообщение с грустными смайлами, пожаловавшись на несгибаемость отца, не дающего мне покинуть Лондон, и попросила предупредить всех, что вечеринки не будет. Управившись за двадцать минут, я снова заскучала. Занять себя чем-то серьезным не удавалось. Время тянулось слишком медленно, а мысли занимало лишь предвкушение вечерней встречи. От нечего делать я собралась в гости. Селина ни словом не обмолвилась о моей попытке сбежать – вчера забытый чемодан провалялся на парковке до ухода Сатира, – и по ее озабоченному выражению лица я поняла, что она догадывается о произошедшем.

За несколько минут приготовив плотный завтрак, Селина поставила передо мной переполненную тарелку. Я начала с тостов и омлета с беконом, затем плавно переключилась на салат. Обычно я ем мало, но сегодня хватило места даже для десерта – сказывалась длительная голодовка. Селина сокрушенно покачала головой, всем своим видом давая понять, что не разделяет мою беспечность в вопросах питания, и снова опустила глаза к экрану ноутбука.

– Ты просто богиня, – сыто улыбнулась я, доедая щедро смазанный шоколадной пастой круассан.

Губы Селины тронула улыбка, но ответить на комплимент она не успела – за окном прогремел выстрел, а следом еще несколько. Испуганно переглянувшись, мы одновременно поднялись с дивана.

– Это… она? – ахнула я, отодвигая штору и вглядываясь в очертания леса за окном. – Уже?

Слово «охота» почему-то упрямо не хотело срываться с губ.

– Вряд ли, – с горечью усмехнулась Селина за моей спиной. – Начало ты никогда не пропустишь, поверь мне.

– Тогда что там происходит?

– Даже знать не хочу. – Селина закрыла штору.

А вот мне было интересно, и я отправилась на неутихающие звуки выстрелов. Обогнув трейлер, я увидела Молчуна и Священника, то и дело вскидывающих ружья на плечо. За их спинами стояли два складных стола, на которых в два ряда лежало оружие разных калибров. Возле зарослей у барака в ряд вытянулись мишени – пустые жестяные банки, по ним и палили егеря, проверяя, не сбит ли прицел.

Сатир перехватил меня у лестницы, ведущей в трейлер.

– Прекратить огонь! – рявкнул он в рацию, скатываясь по ступеням.

Выстрелы стихли.

– Ты головой думаешь? – напустился на меня Сатир. – Если пуля срикошетит…

– До мишеней больше сотни ярдов, – удивленно возразила я, но этот довод не был услышан.

Сатир по-прежнему выглядел раздраженным. Мое присутствие напрягало только его – Священник и Молчун без тени любопытства на лицах терпеливо ждали команды продолжить. Махнув им рукой, Сатир отвел меня в сторону. Выстрелы возобновились. Краем глаза наблюдая за мишенями, я заметила, что Священник всегда был точен, а вот цели Молчуна чаще оставались нетронутыми.

– Зачем ты вообще вышла из коттеджа? – продолжил нападки Сатир, делая шаг в сторону и закрывая обзор. – Ты хоть понимаешь, что здесь начнется через неделю? И каждый раз ты будешь на звук выстрелов кидаться? Я ведь действительно могу вколоть тебе транквилизатор, Фарелли разрешил.

Проигнорировав угрозу, я нахмурилась. В том, что отец был готов прибегнуть к радикальным методам, я ни разу не сомневалась. Гораздо сильнее волновал тот факт, что за неделю мне не уговорить Сатира уехать. Господи, как же хотелось не видеть охоты и просто жить вместе!

– Тейлор, ты меня хотя бы слушаешь? – Сатир скрестил руки на груди, демонстрируя, что в этот раз все серьезно и я не отделаюсь дешевыми угрозами.

Камера на трейлере слева, над моей головой, мигала красным, фиксируя каждый шаг. Издалека донесся смех охранников – они привычно патрулировали периметр. Каждый квадратный метр под наблюдением – легко не скрыться. Мне в принципе не дадут оказаться за забором, даже если угнать машину и сбить шлагбаум. Отсюда не сбежать. Если только не найти во всем этом функционирующем механизме слабые места. Они точно есть, не бывает идеально отлаженных процессов.

– Покажи мне все, – потребовала я.

Сатир удивленно вскинул бровь.

– Лесли, я серьезно!

– Тебе это не понравится. – Он нахмурился, понимая, что я не шучу.

– Мне уже не нравится! Но я хочу знать, на что подписываюсь.

– А ты подписываешься? – Его бровь удивленно изогнулась – он все еще гадал, в чем подвох.

Я кивнула.

– Так… просто? – Сатир по-прежнему не верил.

– А ты ожидал целую церемонию? – Я пожала плечами. – Ну ладно. Я, Тейлор Фарелли, беру тебя и всю эту… адскую кухню…

Сатир расхохотался, сгребая меня в охапку и не давая закончить, но меня понесло.

– Или у вас надо расписываться кровью? – Я попыталась освободиться от объятий.

– Тейлор, заткнись. – Сатир меня не отпускал.

Я его не слушала, продолжая нервно выдвигать гипотезы:

– Что, кровавая подпись – не вариант? Неужели перед продажей души дьяволу есть испытательный срок? Так я смогу…

Сатир не дал мне закончить, заткнув рот единственным действенным способом. Это был наш первый поцелуй на людях. Кто-то присвистнул и что-то одобрительно выкрикнул по-русски, а Священник и Молчун, закончившие проверку прицелов, принялись палить в воздух. Из упрямства я не собиралась отвечать и плотно сомкнула губы. Пусть видит, что я не смирилась легко. Сатир фыркнул – его позабавила неуступчивость – и, не тратя время на сантименты и уговоры, больно ущипнул меня за ягодицу. Я возмущенно приоткрыла рот, и это стоило мне самообладания – едва язык Сатира коснулся моего, все доводы были забыты. Реальность медленно растворялась, как утренний туман. Окружающие звуки, прохладный ветер, запахи леса и даже мои благородные цели – все отошло на второй план. Я больше не вырывалась, ощущая, как кольцо рук приятно сдавливает мою талию. Уступив под его напором, я ответила на поцелуй, млея от привычных, но до сих пор не приевшихся прикосновений. Ловя ртом горячее дыхание Сатира, я осознала, что именно так хотела жить – не думать ни о чем, лишь чувствовать. Как волоски на теле становятся дыбом, как учащается ритм сердца, как холодеет внизу живота. Я продолжала стоять, зажмурившись, даже когда Сатир отстранился, но его серьезный голос вернул меня к реальности:

– Ты отдаешь себе отчет, что обратного пути нет?

Нехотя открыв глаза, я обвела площадку задумчивым взглядом и поняла, что определилась с выбором. Не нужно себя ломать. Выход есть всегда. И пусть придется лгать и делать вид, что я принимаю то, чем живет Сатир. Я не оступлюсь. И все изменю. Охоты не будет, и мы сможем жить без крови на руках и угрызений совести. И чтобы начать, мне вовсе необязательно уезжать отсюда. Если я дистанционно организовала день рождения, то и связаться с детективом – плевое дело.

– Узнав обо всем, ты не сможешь отказаться и все бросить, – предупредил Сатир.

Вместо ответа я широко улыбнулась.

Эпилог

Пробирая до мурашек, площадку накрыл вой сирены. Еще недавно этот звук ассоциировался у меня со спасением, напоминая о пожарных или машинах «Скорой помощи». Теперь все изменилось, и я уже не могла без содрогания слышать протяжный рев динамиков, предвещающий убийства. Поморщившись, я принялась еще яростнее вращать педали велотренажера, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей о смерти. Селина, занимавшаяся в наушниках, из которых неслась громкая музыка, по выражению моего лица поняла, что охота началась, и тоже нахмурилась.

Тренажерный зал – небольшая пристройка у коттеджа, максимально удаленного от барака с «игроками», – стал нашим ежедневным утренним убежищем. Сначала как необходимость – отсюда не было слышно ни криков, ни выстрелов, – затем как часть досуга. Вот только от вездесущего воя сирены спрятаться не удавалось. Пожалуй, я последую примеру Селины и попрошу Сатира купить мне такие же большие наушники во время его следующей поездки в Красноярск.

Жалюзи на единственном окне были опущены, и ни одна из нас ни разу не сделала попытки приоткрыть створки. Мы чувствовали себя комфортно и защищенно в этом закрытом мирке с несколькими тренажерами, два из которых – «бабских», как любил выражаться Сатир, – были установлены специально для нас. В предыдущие сезоны залом пользовались только егеря, но когда я обнаружила это место, мужчинам пришлось подвинуться. Их штанги и стойки с гантелями по-прежнему занимали практически все свободное пространство, но и для велотренажера с эллипсом нашлось место. Я просила еще и беговую дорожку, но ее уже некуда было ставить.

Первые несколько недель Сатир меня проверял и вместо рассказов об этапах подготовки шоу пичкал старыми архивными данными, видимо надеясь на мое непостоянство. Ожидая, что идея досконально изучить «Руно» покинет мою голову так же спонтанно, как появилась, он просчитался – я терпеливо изучала ненужные диски, придав лицу заинтересованный вид. И даже задавала правильные вопросы, анализируя вложения и возможные прибыли от них; для этого даже не нужно было искать в Интернете подходящие термины – хватило подслушанных разговоров отца.

Джейсон тоже не верил моему внезапному переходу «на темную сторону». В отличие от Сатира, он не стал тратить время на проверки и вполне ожидаемо сразу рассказал все единственному человеку, способному распознать мою ложь. К звонку отца я была готова и не стала юлить.

– Папа, я по-прежнему это не одобряю. – Ложь лучше начинать с честного признания, и когда собеседник не услышит фальши в голосе, можно приукрасить задуманное: – Но я хочу понять…

Отец дал высказаться, не перебивая. Я как могла убеждала, что постараюсь принять эту часть его бизнеса, когда узнаю, как все работает. А когда он был готов возразить, затронула более опасную тему, с театральным вздохом признавшись, что снова встречаюсь с Сатиром. План удался – отец не просто позволил увести разговор в сторону, но и вовсе забыл о причине звонка, правда, судя по тону, кандидатура моего избранника теперь его устраивала. А вот отсутствие документов, подтверждающих брак, беспокоило не на шутку. Отец больше никому не грозил убийством, но постоянными звонками сильно отвлекал от сбора информации. Устав с ним спорить, я позволила Сатиру купить мне кольцо, но надевать не стала, опасаясь, что в камне может быть спрятан чип слежения. Отец успокоился, а вот Сатир неожиданно обиделся:

– Оно недостаточно хорошо для тебя?

После двух ночей в одиночестве я пришла мириться, предложив в качестве компромисса сделать татуировки с именами.

– Место на мне можешь выбрать сам, – прошептала я, легко кусая его за мочку уха.

Сатира идея воодушевила, и мы до вечера не вылезали из кровати, исследуя тела друг друга. А еще через пару дней он привез на площадку знакомого татуировщика.

Воспоминание вызвало довольную улыбку; с глупым и беспечным выражением лица я медленно вращала педали, пока не услышала голос Селины, звавший меня уже не первый раз:

– Тейлор, ты закончила или нет?

Из тренажерного зала мы бегом вернулись в коттеджи – начал накрапывать дождь. Ненадолго заглянув к себе, чтобы принять душ и переодеться, я привычно расположилась на диване Селины и, пока она готовила обед, набросала очередную инструкцию детективу. Мы списывались всего три раза, и он проявил неожиданную понятливость в плане секретности, не задавал лишних вопросов и даже деньги на счет принял как оплату за покупку обуви.

Второй раз сирена завыла, когда мы с Селиной с энтузиазмом обсуждали разницу менталитетов и она безуспешно пыталась объяснить, что пьянство русских – стереотип, как и американская ковбойская шляпа. Замолчав, как провинившиеся школьницы, мы, насупившись, сидели на диване. Хорошее настроение мигом улетучилось, и даже когда вокруг все стихло, мы не смогли продолжить разговор. Неуютное ощущение не оставляло, и я засобиралась к себе в коттедж, чтобы там дождаться возвращения Сатира, но не успела выйти – он знал, где меня искать, и мы столкнулись на пороге.

– Лесли, останешься на обед? – Не дожидаясь кивка, Селина поднялась с дивана и направилась к полке с посудой.

Пока она наполняла тарелки, Сатир обнял меня сзади, притягивая к себе, и поцеловал в шею. Шутливо отбиваясь, я обернулась. По его взъерошенной шевелюре всегда можно было понять, где он провел утро. Если в монтажной – пряди были чисты, если сопровождал кого-то из охотников – в спутанной челке встречалась паутина или мелкие колючки, словно он напролом пробирался через лес. Сегодня его волосы были без сюрпризов от местной флоры и фауны.

Подтолкнув меня к дивану, Сатир плюхнулся следом и с восторженным возгласом принял из рук Селины тарелку с супом. Пока он с набитым ртом рассыпался в комплиментах, я сделала ему бутерброд, но, обидевшись, что его похвала меня обошла, откусила половину. Джейсон в мокрой куртке появился в коттедже последним.

– Не знал, что в столовой сломалась плита, – равнодушно бросил он с порога и ушел переодеваться в спальню.

– Нет, просто мы знали, что ты всегда рад гостям, – фыркнула я ему вслед, и не думая подниматься с дивана.

Мы редко обедали вчетвером, и когда это случалось, я ловила себя на странном ощущении покоя и комфорта. Сатир то и дело язвил, Джейсон саркастично отвечал с серьезным выражением лица, что делало шутку еще смешнее. Слушая их, Селина улыбалась, расслабленно расправив плечи, и я не могла не признать – мне нравилась эта компания. Мы вели себя как самые обыкновенные люди, словно ни у кого за спиной не было тяжелого груза вины за чужие жизни. В своих мечтах после закрытия шоу я видела наше будущее именно таким – спокойным и свободным от сожалений.

Вечером Сатир увел меня в глубь площадки – по расписанию у нас планировался урок стрельбы. Мне не нравилось брать в руки оружие, но обучение было лишним поводом пообниматься на людях. Прижимаясь спиной к груди Сатира, который помогал мне правильно зафиксировать локоть, я вглядывалась в кружок оптического прицела. Тяжелый приклад давил на плечо, соскальзывая и заставляя меня покачиваться то вправо, то влево.

– Не ерзай по мне, я не каменный, – усмехнулся Сатир, когда я в очередной раз на него оперлась, чтобы удержать винтовку.

– Не зли меня, а то опять схлопочешь по очень важному органу из-за отдачи, – усмехнулась я, тщательно прицеливаясь.

И, задержав дыхание, плавно нажала на спусковой крючок. Эхо выстрела утонуло в моем радостном визге – продырявленная банка из-под пива наконец слетела с подставки.

– Браво! – Аплодируя, к нам подошел один из охотников. Прикурив сигарету и выпустив облако дыма, он добавил, одобрительно кивнув: – Делаешь успехи.

Опустив винтовку, я ответно улыбнулась. Второй причиной, по которой я согласилась практиковаться в меткости, было место, отведенное для тренировок. Для экономии времени Сатир не стал уходить далеко от оружейного склада, выбрав в качестве учебного полигона стойку рядом с навесом, у которого любили собираться охотники, чтобы отметить удачный день и обсудить дальнейшие планы. Их даже расспрашивать было не надо – после пива или его более крепкого эквивалента все охотно делились подробностями из жизни, и мне оставалось лишь запоминать. Нескольких охотников я уже знала. Аплодирующий мне худощавый блондин – Фрост – приезжал второй раз за лето. Я постоянно кокетничала с ним, сначала чтобы подразнить Сатира, потом по привычке. Он не был интересным собеседником, но сигареты покупал отменные и охотно ими делился.

– Время барбекю! – Под навесом появился Вуди с початой бутылкой виски.

В Небраске он был простым учителем географии, лысеющим и неприметным, но его глуповатая улыбка лишь казалась безобидной. Убивал он быстро, как и Фрост, – с первого выстрела, и каждый раз они устраивали состязание в скорости выслеживания. Я знала, что после двух дней охоты была ничья – сначала победа отошла к Вуди, но позавчера Фрост сравнял счет.

– Два – один, Небраска рулит. – Вуди протянул мне бутылку. – Отметим?

Судя по тосту, сегодня он снова вырвался вперед.

– Ей уже достаточно. – Сатир перехватил бутылку, но пригубить не успел – я больно ущипнула его за ягодицу.

В отместку он шутливо меня шлепнул, вызвав смешок у захмелевшего Вуди.

– Давайте отмечать! – Из зарослей к навесу вышел Священник.

Сопровождавший его Молчун с тихим позвякиванием поставил на лавку ящик с пивом. Двое парней в камуфляже, идущих за ним следом, принесли уголь и принялись возиться у жаровни. Передав Молчуну винтовку, я вернулась к столу. Фрост первым откупорил бутылку с пивом и отсалютовал Вуди:

– Мое почтение Небраске!

Демонстративно обойдя Сатира, я присоединилась к тосту. Пока Вуди пьяно шутил, а Фрост тактично не комментировал его скабрезности, я дежурно улыбалась. Подобное времяпрепровождение за два месяца вошло у меня в привычку. Кивая и поддерживая беседу, я запоминала имена, адреса, памятные даты – все, что удавалось вытянуть из охотников во время разговора.

Селина подобные встречи игнорировала, отсиживаясь в коттедже, и присоединилась лишь к одной, в начале лета, когда на площадке появилась смазливая блондинка. Ее приезд вывел обычно спокойную Селину из состояния равновесия – она занервничала, едва услышав имя Кьяры. Сначала я не придала этому значения, пока во время вечеринки в честь первого дня очередной охоты не обнаружила Селину стоящей рядом со мной возле навеса. Ее приход не остался незамеченным, хоть наряд и не был броским или провоцирующим, скорее тщательно продуманным – белая юбка классического покроя, небрежно спущенный с одного плеча свитер и дизайнерские балетки, о наличии которых в ее гардеробе я не подозревала. Все было к месту: прическа, открывающая шею, макияж – яркий, но не вульгарный – и простые на первый взгляд украшения из плетеного серебра, в которых при ближайшем рассмотрении угадывалась ручная работа. Кьяра заметно сникла и принялась рассказывать истории из жизни, полные пикантных моментов, но ими заинтересовался только Механик. Никогда больше я не видела такого самодовольного выражения лица у Джейсона, как в тот вечер. Они с Селиной не касались друг друга, даже когда стояли рядом, но, казалось, воздух между ними вот-вот заискрит. Оба рано ушли, оставив Кьяру с ее пошлыми анекдотами на наше попечение. Отлучаясь от праздничного стола, я видела, что Джейсон все-таки дотронулся до Селины, когда взвалил к себе на плечо, занося в коттедж. Кьяра попыталась кокетничать и с Сатиром, но я быстро поставила ее на место. Блондинка переключилась на Механика, к дикому восторгу последнего, а у меня появился повод для капризов в постели.

– Оставь пиво, мы уходим.

Сделав вид, что не услышала Сатира, я произнесла новый тост за Вуди. Он уже еле держался на ногах, но сумел чокнуться со мной горлышком бутылки.

– Тейлор, не искушай судьбу, – прорычал Сатир мне на ухо.

Одной рукой он отобрал у меня пиво, а второй притянул к себе за талию.

– Ты не подождешь стейки? – Я изобразила наивность.

Более унылой вечеринки давно не было, и мне самой не терпелось уйти, но я не могла не подразнить Сатира. Не убирая руку с моей талии, он кивнул Священнику, оставляя на его попечение зевающего Фроста и пытающегося пританцовывать Вуди.

По дороге в коттедж мы молчали, но я чувствовала, что Сатир все еще раздражен. Назревала ссора.

– Тебе не надоело меня провоцировать? – начал он, когда мы оказались в спальне.

Вместо ответа я принялась раздеваться. Обычно этого хватало для примирения, но сегодня Сатир был не в духе и не двинулся с места, даже когда я стянула трусики. Скрестив руки на груди, он молча наблюдал за мной.

– Мне умолять о прощении? – Я опустилась на колени, приподнимая его футболку.

Татуировка на животе – чуть ниже и правее пупка – сообщала: «Собственность Тейлор Фарелли». Я потянулась к ней губами, но поцеловать не смогла – Сатир стянул мои волосы в кулак и заставил подняться. Я видела по его взгляду, что мой игривый настрой продолжает действовать успокаивающе, и принялась расстегивать пряжку ремня на брюках. Сатир меня не останавливал, но и лекцию с претензиями заканчивать не спешил.

– Я не мальчишка, чтобы бегать за тобой и повторять все несколько раз. А потом еще терпеливо ждать, пока ты меня услышишь.

– Так ты хочешь скучную домохозяйку? – Расстегнув ремень, я взялась за «молнию». – Без проблем! Буду послушно сидеть в коттедже, готовить обед… и принимать тебя в постели строго по вечерам и только в миссионерской позиции.

– Помечтай, – хохотнул Сатир, развернув меня лицом к кровати и уложив на живот.

Я бы не возражала оказаться сверху, но сегодня этого не будет – Сатиру надо доказать, что он главный. И он сделает это агрессивно и немного жестковато – все как я люблю.

– Ты сам это предложил. – Я обернулась, не без удовольствия наблюдая, как он снимает футболку и брюки и зубами надрывает упаковку с презервативом. – Можем начать прямо сейчас. Только не забудь погасить свет, я стесняюсь.

От последней фразы мне самой стало смешно. Сатир наклонился ко мне, чтобы поцеловать. Я приподнялась на локтях к нему навстречу.

– А ты закрой глаза и представь, что темно, – прошептал он перед тем, как накрыть мои губы своими.

И, сжав ягодицы, с напором вошел в меня. Я застонала ему в рот, выгибаясь и прижимаясь спиной к его груди.

– Да!

Оторвавшись от его губ, я запрокинула голову, касаясь затылком плеча Сатира, и сдавленным шепотом выдала все, что запланировала на сегодняшнюю ночь.

– Принято. – Сатира предложение завело. – Только ты забыла про душ.

Его ладони накрыли мою грудь, легко ее сжав и пропустив соски между пальцами.

– Тогда и там тоже, – простонала я.

Сатир яростно вонзался в меня снова и снова. Татуировки с нашими именами, соприкасаясь, терлись друг о друга. Я прижималась к нему ягодицами, показывая, что мне нравится выбранный ритм.

– Все еще хочешь домохозяйку? – часто дыша, поинтересовалась я.

– Ты слишком порочна для этой роли, – хмыкнул Сатир, не прекращая двигаться во мне.

Тихо вскрикивая от его самых напористых выпадов, я наклонилась вперед. Кончая, Сатир легко укусил меня за шею. Охнув, я уткнулась лицом в подушку, чувствуя, как приятное тепло, еще недавно пульсировавшее внизу живота, разливается по всему телу.

– Что ты там говорила про столик возле плиты? – Тяжело дыша, Сатир навалился сверху, не давая мне перевернуться на спину. – А потом про диван?

Я повторила дословно. И прибавила парочку новых фантазий – завтра охоты не будет, поэтому сегодняшнюю ночь можно использовать целиком. Сатир довольно фыркнул, одобряя все сказанное мной. Его дыхание приятно щекотало шею, а ладонь привычно поглаживала мои ягодицы. Вот парадокс – от Сатира за милю веяло опасностью, но ни с одним мужчиной я не чувствовала себя так спокойно. В любом другом месте это можно было назвать счастьем, но только не на площадке. Закрыв глаза, я постаралась отогнать тяжелые мысли. Охота не будет преследовать нас вечно. И уж точно я не буду думать о ней сейчас. Завозившись под Сатиром, я осторожно повернулась на бок и перекинула ногу через его бедра.

– К черту столик, пойдем в душ, – прошептала я ему на ухо.

– Душ тоже подождет, – усмехнулся Сатир, не давая мне подняться.

Отвечая на его поцелуй, я подумала, что завтра мы снова проснемся не раньше обеда. Отлично. Лучшего досуга я и не планировала.

Сноски

1

Если есть вероятность того, что неприятность случится, она обязательно произойдет (англ.). Закон Мерфи.

(обратно)

Оглавление

Пролог

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg