«Ненаглядный мой граф, или итальянские приключения Катерины»

Ненаглядный мой граф, или итальянские приключения Катерины (fb2) - Ненаглядный мой граф, или итальянские приключения Катерины 1705K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Валентина Алексеевна Кучеренко

Самолет с ревом приземлился в итальянском аэропор-

ту Анкона. Из него высыпала толпа русских туристов. Они

со счастливыми лицами ступали на итальянскую землю

и были полны радужных надежд. Среди них выделялась

статью и красотой молодая женщина лет тридцати. Солн-

це запуталось в ее пышных каштановых волосах, голубые

глаза, подобные двум озерам, были распахнуты навстре-

чу новой жизни. Вот сейчас ее встретят, как обещали в

турбюро, отвезут на высокооплачиваемую работу, и все

у нее будет прекрасно.

Аэропорт, куда приземлился самолет, представлял со-

бой совр

еменный евростандарт: бетон и стекло. Особенно,

что бросалось в глаза, – кафель, которым были покры-

ты полы. Он был совершенно белым и блестел, как новая

монета. Из огромных, во всю стену окон был довольно

хороший обзор летного поля, куда постоянно прилетали

самолеты из разных стран. В окна с другой стороны хоро-

шо был виден город. Он раскинулся на горе и красивыми

двух-, трехэтажными домами ярусами спускался к аэро-

порту. Молодая женщина залюбовалась этой прекрасной

панорамой. Дома покрашены в желтый, белый, оранже-

вый цвета, и все как один покрыты крышами из крас-

ной черепицы. Возле домов раскинулись зеленые газо-

ны и буйная растительность, среди которой – необычной

красоты цветы в глиняных горшочках. Все было аккурат-

но подстрижено, подрезано, нигде нет зарослей травы. А с

балконов свисает множество цветов. «Какая красота!», —

прошептала женщина с восторгом. Когда окончился та-

моженный досмотр, она, взяв свою дорожную сумку, вы-

шла в зал, где была толпа встречающих. У многих в руках

были таблички, написанные по-русски и по-итальянски.

Табличек было много, но с названием турфирмы «Вита»

не оказалось.

«Может быть, опаздывает, пробка на дороге или еще

что случилось», – подумала женщина и отошла в сторо-

ну, не сводя глаз с вст речающих.

Ó В. Кучеренко, 2008

Толпа быстро рассасывалась. Женщина достала из

сумки лист бумаги и ручку и написала: «Катя». Она

держала листок в руках и поворачивалась по сторонам,

чтобы встречающие прочли. Но к ней интереса никто не

проявил, все встречали своих и расходились. Всех при-

летевших разобрали, а на нее только с любопытством по-

глядывали. А Катя все стояла и ждала. Потом она устала

стоять и присела на скамью в зале ожидания, потом вы-

шла на улицу и присела на край длинной каменной ска-

мьи. Время шло, а ее никто не встречал. Итальянские

мужчины, пробегая мимо, не могли оторвать глаз от нее.

Надо же, такая красотка и сидит одна! Катя сжалась в

комочек, глаза ее потускнели, уголки полных губ опус-

тились. Она сначала расстроилась, потом испугалась, а

теперь была просто в отчаянии. Что же делать? Куда ид-

ти? К кому обратиться за помощью? И вообще, что она

здесь делает? Зачем прилетела? А виной всему ее подру-

га. А может, и не она?

В тот злополучный вечер Катя медленно шла с работы

домой. Весеннее солнце еще не село и ласково гладило ее

по щеке своим теплым лучиком. Вокруг были гармония

и покой. Пахло распустившимися клейкими листочками.

Катя вошла в старый парк, заросший древними дубами.

Все вокруг уже вовсю зеленело, а дубы только-только

начали выпускать свои листочки. Катя присела на дере-

вянную скамью и, зажмурив глаза, наслаждалась необыч-

ным ароматом этой молодой листвы. Домой не хотелось

идти. Посидев немного в парке, она решила поехать к сво-

ей подруге Танюше. Они дружили давно, еще со школы,

и были как сестры: хлеба кусок – и тот пополам. Вый-

дя к остановке, она дождалась шестого номера автобуса,

который шел к дому подруги. Подойдя к двери Таниной

квартиры, Катя увидела, что та не заперта и приоткрыта.

Катя тихо вошла в прихожую. Там была раскидана Тани-

на одежда, а возле двери спальни валялись ее трусики.

Катя услышала вздохи и до боли знакомый голос:

– О, Танюша! Я балдею! О!

Сомнений не было: это голос Катиного жениха Ген-

надия, с которым они уже два года вместе и который,

как ей казалось, любил ее! Кровь ударила Кате в лицо,

а по спине побежал озноб. Она застыла, как статуя, не

в силах двинуться, а в висках стучало: «Как же он мо-

жет, как?»

И тут же она услышала Танины вздохи:

– Любимый! О! Как хорошо! Любимый!

– Чей любимый? – воскликнула Катя и влетела в

спальню.

Посреди комнаты стояла широченная кровать, и на ней

эти «двое предателей», как Катя сразу окрестила их, за-

нимались любовью. Ее обнаженная подруга сидела свер-

ху ее лежащего на спине жениха.

Мало того, она скакала на нем, как резвая лошадь. Ее

пышные груди подпрыгивали в такт. Ее длинные рыжие

волосы рассыпались по полным плечам, и она была похожа

на хищницу, которая поймала добычу. А он, эта «добыча»,

извивался под нею и стонал от восторга. Взбешенная Катя

стояла возле кровати, а они не замечали ее, наслаждаясь

друг другом. Вдруг Гена открыл глаза и увидел Катю. Он

стал испуганно подниматься, стараясь сбросить тяжелую

Таню. Но та страстно обнимала его за шею, прильнув к

нему своим влажным телом. Геннадий пытался освобо-

диться из ее объятий, но Танюша ни за что не хотела рас-

статься с добычей и держалась за нее мертвой хваткой.

Катя схватила подругу за руку и пыталась стянуть ее со

своего жениха. А Таня, медленно повернув голову в сто-

рону Кати, ничуть не смутившись, сказала:

– Вот видишь, он мой. А ты говорила, что он любит

тебя. Он меня любит!

– Танька, как ты можешь? – закричала Катя. – А ты,

ты только вчера говорил мне, что любишь меня!

Наконец Гена выбрался из-под Тани, встал с кровати,

в чем мама родила и, протягивая к Кате руки, совершен-

но пьяным голосом сказал:

– Кать, ну что ты, я тебя люблю! – и, запнувшись: —

И Танюшу тоже люблю. И вообще, девочки, не будем

ругаться. Давайте жить дружно. – Он одной рукой об-

нял Таню, которая села на кровати, спустив ноги, и по-

бедоносно улыбалась, а другой рукой пытался обнять

Катю. – Давайте заниматься любовью втроем, – пред-

ложил он. – Ведь я вас обеих люблю. Нам так хорошо

будет втроем.

Катя со всего размаху ударила его по щеке и, резко

развернувшись, вышла, хлопнув дверью. Так она сразу

потеряла и жениха, и любимую подругу. Она выскочи-

ла на улицу, лицо ее пылало, по щекам текли слезы, раз-

мазывая тушь.

«Как же теперь жить? Кому верить?» Два самых близ-

ких человека так предали ее.

Катя не сильно любила Гену. Даже лучше сказать,

не любила. Он был тихим и добрым, он ей не мешал и

не раздражал ее. С ним было спокойно и, как до сих

пор казалось, надежно. Катя хоть и была красавицей,

но с мужчинами ей не везло, они ее побаивались. Они

боялись ее независимого характера, ее ума. Как гово-

рила сама Катя, она не могла ни с кем совпасть. А с Ге-

ной, хотя он совершенно противоположный по харак-

теру, ей казалось, что она совпала. Но, как оказалось,

она жестоко ошиблась.

Чтобы немного успокоиться, Катя не села в автобус,

а пошла пешком. Пройдя несколько кварталов, она уви-

дела на оконном стекле крупно написанное объявление:

«Приглашаются девушки на высокооплачиваемую рабо-

ту в Италию».

И Катя вдруг подумала: «А что, если уехать? Уехать

куда глаза глядят, например, в Италию. Подальше от этих

предателей».

Она открыла дверь с табличкой «Турфирма «Вита».

Это в переводе с иностранного, кажется, «жизнь». Но

при чем здесь жизнь? Поднявшись по ступенькам, она

вошла в светлую большую комнату, обвешанную карта-

ми мира и рекламными проспектами. Ей навстречу из-за

стола встал молодой симпатичный парень, одетый в бело-

снежную рубашку, и медовым голосом сказал:

– Только в нашей фирме исполняются самые сокро-

венные мечты. Вот ваша мечта – поехать отдохнуть на

Средиземное море или подзаработать денег? – подплыл

он к Кате с широкой улыбкой.

– Ну, на отдых за границей чуть-чуть не хватает де-

нег, – подыграла ему Катя, а вот поработать можно по-

ехать. Это вот в Италию, что там? – показала она рукой

на объявление.

– О! Это такая хорошая работа! – энергично зама-

хал он руками. – Вы живете в доме у одной старушки.

Живете бесплатно, едите бесплатно, еще и зарплату по-

лучаете. В Италии вас встретят наши сотрудники, отве-

зут вас на место, сделают документы на проживание. А

вы просто будете жить и ничего не делать, сплошной от-

дых, и никаких проблем.

Катя знала, что бесплатный сыр только в мышеловке,

но ей очень хотелось уехать, и она согласилась:

– Хорошо, сколько это стоит и когда я могу ехать?

Парень замахал руками еще энергичнее и, улыбаясь

во весь рот, сказал:

– За такую хорошую работу придется заплатить не-

много больше, но это того стоит, – и тихо добавил: —

Шестьсот евро.

У Кати были кое-какие сбережения, но этого было не-

достаточно. Она прикинула, что если получит зарплату за

этот месяц и расчетные, то, может быть, и хватит.

– Хорошо, – сказала она, – делайте документы. Ког-

да я могу ехать?

– Через неделю, – еще радушнее улыбнулся парень.

Кате показалось, что его зубы выскочили изо рта и

живут сами по себе.

На следующий день Катя стала собираться в дорогу.

Первым делом отнесла заявление об уходе с работы. Катя

работала на компьютере. Вообще компьютер она любила,

но должна была целый день составлять отчеты с нескон-

чаемой колонной цифр. Час за часом, день за днем эти

цифры, постоянно бегущие перед глазами, могли свести

с ума кого угодно. У Кати уже была просто аллергия на

эти нескончаемые столбики цифр, и она без сожаления

уволилась с работы. В связи со срочным выездом расчет

она получила на следующий день. Получив деньги, Ка-

тя пошла в магазин, купила большую дорожную сумку и

поехала домой. Она жила в центре небольшого городка,

в двухкомнатной квартире, вместе с отцом. Катина мама

умерла, когда дочке было семнадцать лет, и с тех пор они

коротали дни с отцом. Отец ее, тихий и добрый, не чаял

души в своей единственной дочери. Он был уже на пен-

сии и все хлопоты по дому принял на себя. Невысокого

роста, худенький и совершенно седой, он никак не мог

смириться, что пришла старость и он должен сидеть до-

ма и бездельничать. Он старался хоть как-то занять себя:

развел на балконе огород, завел кота, за которым уха-

живал, как за маленьким ребенком. Любил испечь вкус-

ный пирог или приготовить какое-нибудь замысловатое

блюдо.

Катя, пока ехала домой, ломала голову: как сказать от-

цу, что она уезжает, чтобы не огорчить его. Но так ниче-

го подходящего не придумала. Она на цыпочках вошла в

прихожую, спрятала сумку в шкаф и вошла в комнату.

Отец сидел в своем кресле и читал газету. Катя поце-

ловала его в щеку.

– Как дела? А что вкусненького мой папа пригото-

вил сегодня? – спросила она, почувствовав необычайно

вкусный аромат свежеиспеченного пирога.

Отец встал и, взяв Катю за руку, потащил ее на

кухню.

– Чувствуешь, как пахнет? – улыбнулся он. – Се-

годня я испек пирог с капустой. Попробуй, какое объеде-

ние. – Он отрезал большой кусок пирога.

– Пап! – воскликнула Катя. – Ну куда мне пироги,

посмотри, какая я толстая! Мне никак нельзя есть, – и,

помявшись: – Ну если только маленький кусочек.

Она с удовольствием съела кусок еще горячего пи-

рога.

– Как вкусно! – и добавила: – Пап, а ты очень огор-

чишься, если я уеду на какое-то время?

Она посмотрела на отца и поняла – очень.

И чтобы сгладить свою ошибку, как-то успокоить от-

ца она сказала:

– Меня направляют на работу в Италию. Не знаю, на

полгода, – или на год, – и тут же добавила: – Но если

не хочешь, я не поеду, я останусь с тобой.

– Ну что ты, доченька. Мне очень не хочется рас-

ставаться с тобой, но я думаю, что нужно поехать, ког-

да еще тебе предложат поработать за границей? Это не

часто бывает. Конечно, поезжай, а я тут как-нибудь сам.

Подумаешь – год. Он пролетит как один день. Поезжай,

поезжай.

У Кати отлегло от сердца:

«Ну, слава богу, – подумала она, – хоть отец не будет

переживать». Но отец переживал. Катя слышала, как он

всю ночь бродил по комнате и вздыхал. Утром, как толь-

ко она встала, как была в розовой пижаме, вошла в ком-

нату к отцу и присела на кровать.

– Пап, я не поеду, я не хочу тебя оставлять одного.

– Ну что ты, доченька, что я совсем дряхлый старик,

за которым нужен присмотр? Поезжай, поезжай. Может

быть, это твой шанс. Единственный шанс в твоей жизни,

и нельзя его упускать.

Катя обняла отца, поцеловала в сморщенную щеку:

– Спасибо, пап, ты у меня настоящий друг.

Через несколько дней Катя получила загранпаспорт

с визой в Италию.

– А билет я принесу в аэропорт в день отлета, – ши-

роко улыбнулся уже знакомый Кате парень.

– Ну, хорошо, в аэропорту, так в аэропорту, – сказа-

ла Катя, – только смотри, не опоздай.

Перед самым отъездом пришел Геннадий. Он нереши-

тельно топтался у порога.

– Проходи, – сухо сказала Катя.

Он подскочил к ней, пытаясь обнять за талию.

– Катюш, ты что, уезжаешь? Я звонил на работу, мне

сказали, что ты уволилась. Что это ты надумала? – он

заглядывал ей в глаза и продолжал: – Куда ты уезжа-

ешь, а как же я?

Катя холодно посмотрела на него и отстранила его

руку.

«Нет бы встать на колени, осыпать ее цветами, попро-

сить прощения, – думала она с досадой, – а он только о

себе беспокоится. Как он, а как я? Он обо мне подумал,

как я могу пережить его измену, да еще с ближайшей

подругой?»

– А что ты? Ты нашел мне замену. Вот и иди к ней и

оставь меня в покое.

– Катя, ну прости меня. Я виноват. Я люблю только

тебя. Ну, пьяный был дурак. Я не знаю, как это все слу-

чилось. Мы с Танькой встретились на остановке случай-

но. Она предложила зайти в кафе, потом потащила к се-

бе домой, напоила, – мямлил он.

– Как она тебя потащила? Ты что, тряпка какая, что

тебя можно потащить? – перебила его Катя. – И вообще,

не надо мне ничего объяснять. Ты хотел пойти к ней, по-

этому и пошел. Ну и пожайлуста, ну и продолжай! – Она

резко развернулась и вышла из прихожей в комнату.

Ей было неприятно смотреть на его дрожащие губы

и вспотевшее лицо. И сама себе удивилась: ей совсем не

жаль, что они расстались с Геннадием.

«По-моему, я его совсем не любила, – подумала

она. – Как я раньше этого не понимала? И мне совсем

его не жалко, и мало того – он даже противен мне».

Геннадий, потоптавшись у двери и вытерев пот сли-

ца, медленно вышел. Он понял по Катиным глазам, что

возврата нет. Сгорбившись, он вышел на улицу, где вов-

сю бушевала весна, но он не видел яркого солнца и не

слышал восторженного птичьего гомона. Серая пелена

закрыла глаза, и в груди что-то больно ныло.

– Пап, а ты знаешь, я ведь не люблю Гену, я только

сейчас это поняла.

– А я знал, видел – сказал отец и добавил: – Ну, вот

и хорошо, что ты это сама поняла, и сейчас сердечко твое

свободно. Может, встретишь кого.

– Нет, нет, папа! Хватит с меня женихов! Мне уже

тридцать, а я так и не встретила свою половинку. Значит,

уже и не встречу. И вообще я уже старуха, какие там же-

нихи, – улыбнулась она и обняла отца. – Вот съезжу в

Италию, заработаю денег, и заживем мы с тобой припе-

ваючи, пап.

Отец сочувственно смотрел на любимую дочку такими

же голубыми, как и у нее, глазами. Он очень переживал,

что его Катюша, такая красивая и умная, не могла найти

парня по себе. С появлением каждого нового жениха у не-

го теплилась надежда, что вот именно этот – Катин. Но

проходило какое-то время, и они расставались. С Генна-

дием Катя встречалась уже два года, и у отца появилась

надежда, что они все же поженятся. Но своим опытным

глазом он давно заметил, что Катя не пылает любовью к

своему другу, и отец опять расстроился.

– Ну что это моей Катюше так не везет?! – сокру-

шался старик.

Уже начало смеркаться, а Катя все сидела на скамье во

дворе аэропорта. Она вспомнила улыбающегося во весь

рот парня с турфирмы и чертыхнулась:

– Обманул, скотина.

Проходивший мимо нее маленький сухонький немо-

лодой итальянец подсел рядом на скамью и что-то ска-

зал, заглядывая ей в глаза. Катя заметила его уже давно.

Он ходил кругами, а подойти все не решался.

Катя не поняла ни одного слова из сказанного и рас-

терянно стала листать разговорник, который купила пе-

ред самым полетом. Но не смогла найти ни одного слова,

что сказал мужчина, и уставилась на него. Он снова стал

что-то объяснять, жестикулируя, и не сводил с Кати вос-

торженного взгляда. Катя решила, что он зовет ее к себе

заниматься с ним любовью. Она вспыхнула, вскочила и

закричала по-русски:

– Ах ты, старый козел, а ну пошел отсюда!

Тот, конечно, не понял, что выкрикнула Катя, но по ее

тону определил, что лучше уйти. Отошел на расстояние

и остановился у газетного киоска, вроде бы разглядывая

газеты, но краем глаза наблюдал за Катей.

По мере того как начало темнеть, вспыхнули много-

численные фонари и разноцветные огни на магазинах и

барах, зазывно переливаясь и маня к себе.

Кате хотелось реветь белугой, и она подумала, что

этот старикашка – единственное ее спасение. Она взя-

ла себя в руки, немного успокоилась и по разговорнику

позвала итальянца:

– Вене куа (иди сюда)!

Тот обрадованно подскочил к ней. Катя показала рукой

на сумку, мол, бери и пошли. Но он схватил Катю за руку

и потащил к своей машине, которая стояла недалеко.

– А сумку кто будет тащить? – недовольно бурчала

Катя, идя следом с тяжелым багажом.

Пока ехали, Катя с опаской поглядывала на мужчину,

но он не делал никаких поползновений, и она успокои-

лась. Она прикинула, что если он начнет приставать, то

она этого мужичка одной рукой поборет. А что ей оста-

валось делать? Не ночевать же на улице, в чужой стране,

не зная ни языка, ни их порядков. Как спросить, где ту-

алет, а где столовая? Хотя на столовую денег нет, она все

до копейки отдала тому парню из турфирмы с его выпа-

дающими в улыбке зубами. Итальянец что-то рассказы-

вал на совершенно непонятном языке, а Катя иногда ки-

вала головой и повторяла некоторые слова, делая вид, что

она что-то понимает.

Уже совсем стемнело, когда они подъехали к краси-

вому двухэтажному дому. Окна были закрыты решетча-

тыми ставнями, а дверь в дом открыта. На первом этаже

оказался гараж, куда они въехали. Выйдя из машины, по-

шли на второй этаж по ступенькам, выложенным серой с

белыми разводами плиткой. Как бы прочитав мысли Ка-

ти, мужчина взял у нее сумку и побежал по ступенькам

впереди нее, открывая дверь в жилую часть дома. По-

ставив сумку у двери в коридоре, он направился к кухне.

Катя пошла за ним. Кухня была маленькая и неуютная.

За небольшим столом сидели двое стариков. Они сидели

на стульях, как два лохматых воробья, и смотрели стояв-

ший в углу телевизор. Катя подошла к старикам, пожала

им руки, по-русски сказала:

– Здрасьте, очень приятно.

Старики повернули головы в сторону мужчины: что

это она там говорит?

– Это мои родители. Им нужен уход, и, если хочешь,

оставайся у нас, – сказал он.

Катя ничего не поняла, но по добродушным лицам

стариков было видно, что ее не выгоняют и даже, кажет-

ся, рады.

– Сейчас ты приготовишь ужин, – сказал мужчина,

суетливо доставая макароны и томат.

Катя смотрела на это «изобилие» и думала, что же

можно из этого приготовить. Она не любила готовить.

Дома этим занимался отец. Это его хобби. Он вообще бы

жил на кухне, если бы ему позволили. Но Кате казалось,

что ему трудно заниматься стряпней в его-то возрасте, и

иногда она выпроваживала его из кухни и готовила что-

нибудь сама. Это было не так вкусно, как у отца, но он

всегда хвалил ее.

– А, э¼ – Катя хотела спросить, где кастрюля, но

мужчина уже бежал к ней с кастрюлей в руках и что-то

говорил. А говорил он:

– Меня зовут Бепе, если ты еще не поняла, вот тебе

кастрюля, здесь вода, здесь плита.

Катя налила воду и поставила кастрюлю на огонь.

«Что это за слово – “бепе”? Он его уже несколько

раз сегодня произнес». Когда макароны, смазанные олив-

ковым маслом, томатом и присыпанные тертым сыром,

были съедены, старики встали и пошли в свою комнату,

почему-то назвав ее камерой. Катя помыла тарелки, уб-

рала со стола, протерла печь и вопросительно посмотре-

ла на Бепе. Тот взял ее за руку и повел в комнату напро-

тив кухни. Почти всю ее занимала широченная кровать.

Над кроватью висел портрет Девы Марии с младенцем

на руках. Катя задержала взгляд на ребеночке. Он был

настолько очарователен, что на него хотелось смотреть

и смотреть. Наконец оторвав взгляд от изображения на

портрете, Катя обвела взглядом всю комнату. Под стеной

ежился шифоньер, возле кровати по бокам – две тум-

бочки. И это вся обстановка. Белые пустые стены, а воз-

ле кровати – маленький потрепанный коврик. Никаких

ковров, картин, цветов. На окнах – маленькие дешевые

занавесочки. Катя была ошарашена. Она никогда, ни за

что не могла подумать, что в Италии живут так бедно.

Она-то думала, что здесь все богачи.

Бепе показал рукой на край кровати, мол, здесь бу-

дешь спать.

– А я здесь, рядом, – и стал раздеваться.

Катя испуганно посмотрела на него: что это он соби-

рается делать? Она хотела закричать на него и выгнать

из комнаты, но вовремя вспомнила, что выгнать могут ее,

и прикусила язык. Не раздеваясь, она прилегла с краю,

отвернувшись от Бепе. А он, раздевшись до трусов, под-

полз к ней под бок и жалобно попросил:

– Да-а-а-й-й, – и положил свою сухонькую руку на

ее пышную попу.

Катя вскочила с кровати и закричала:

– И не думай, и не прикасайся ко мне! Ишь чего за-

хотел! Щас, размечтался!

Она схватила подушку и выскочила из комнаты поис-

кать себе место для ночлега. Бепе, испуганно моргая, бе-

жал следом за нею, пытаясь схватить ее за руку.

– Ну не хочешь, не надо. Я могу подождать, когда ты

захочешь, – говорил он, но Катя не слышала и не пони-

мала, что он там говорит.

Она забежала на кухню и села на стул, обняв подушку.

– Вот здесь я буду спать. И не смей ко мне прихо-

дить! – кричала она.

Бепе что-то долго объяснял Кате, но, поняв, что она

ничего не понимает, махнул рукой и пошел в другую ком-

нату. Катя, увидев, что он вошел в другую дверь, быстро

проскользнула в спальню и закрылась на ключ.

– О! Как хорошо, что комната замыкается, – вздох-

нула она облегченно, залезла под теплое одеяло и сразу

уснула. Когда засыпала, прошептала: – Приснись жених

невесте на новом месте.

Она всегда так говорила, если спала на новом месте.

Всю ночь ей снился парень из турфирмы, вечно улыба-

ющийся и почему-то одетый в старый костюм графа. Он

ходил за нею и громко говорил:

– Ты мне еще десять долларов должна, а я граф, граф

я! – и стучал о пол своей графской тростью.

Катя проснулась от громкого стука в дверь. Она ис-

пуганно вскочила, с трудом понимая, где находится, и от-

крыла дверь. У двери стоял встревоженный Бепе.

– Я уже полчаса стучу. Я уже подумал, что ты умер-

ла. Отцу нужно поменять памперс, – он показал рукой

на дверь, где спали старики.

Катя, накинув халат на пижаму, поспешила следом. В

комнате стариков был тяжелый, затхлый запах. Она бы-

ла точно такая же, как и та, в которой спала Катя. Белые

пустые стены, широкая, на полкомнаты, кровать с двумя

тумбочками по бокам. Над кроватью портрет распятого

Иисуса Христа с терновым венком на голове.

«Бедняга», – подумала Катя. Она вдруг поняла, как

могут быть жестоки люди. За что ему такая смерть? Как

у людей могла подняться рука на такое? И эти, что жи-

вут в этом доме, не менее жестоки. Как можно смотреть

каждый день на умирающего такой смертью и не содро-

гаться?! Бепе подвел ее к старику и показал, что нужно

снять памперс и надеть новый. Но когда Катя раскрыла

памперс, ее затошнило. Кое-как вытянув памперс трясу-

щимися руками из-под старика, она поспешно свернула

его, засунула в целлофановый пакет, плотно закрыла его

и вытащила на балкон. Но вонь в комнате все равно сто-

яла плотной стеной.

«Боже! За что?» – подумала она.

Затем Бепе поднял старика и медленно повел его в душ.

Он дал Кате мочалку:

– Мой отца.

Катя помыла старика сзади, а когда он повернулся, она

застыла в нерешительности. Бепе улыбнулся:

– Мой, не стесняйся, там кроме кожи ничего не ос-

талось. И потом, отец не соображает уже ничего. Он да-

же не понимает, что мы с ним делаем.

И видя ее нерешительность, он сам домыл отца и

буркнул:

– В следующий раз будешь мыть сама.

А старик стоял под душем и бормотал:

– Бепе, Бепе, Бепе¼

Катя благодарно взглянула на Бепе и вдруг поняла,

что Бепе – это его имя. Она улыбнулась и, показывая на

него пальчиком, сказала:

– Бепе? Ты Бепе? Слава богу, я наконец-то хоть по-

няла, как тебя зовут, – сказала она по-русски. И доба-

вила: – А я Катя. Катя.

Бепе улыбнулся и повторил: «Катья».

Как потом выяснилось, старик совсем потерял память

и знал лишь одно слово, имя своего сына – Бепе. Он це-

лый день сидел в старом плетеном кресле и дремал. Про-

сыпался только пообедать и поужинать. Да вечером не-

много посмотреть телевизор. По его пустому взгляду Катя

поняла, что он ничего не помнит. Он, как маленький ре-

бенок, иногда улыбался Кате, но так и не поняв, кто она,

опять дремал. Бабулька, наоборот, казалась весьма живой.

По ее лицу, затянутому паутиной морщин, невозможно

было понять, сколько ей лет, но старушка казалась сов-

сем древней. Она с утра пораскрывала окна в доме и вы-

весила на них выцветшие половые коврики. Потом схва-

тила метлу и стала подметать комнату. Катя взяла у нее

метлу и сама стала убирать в доме. В доме оказалось че-

тыре комнаты, кухня и еще один большой зал, в котором

стояли диван, большой красивый стол со стульями, не-

большой столик с зеркалом, типа нашего трельяжа, и по-

судный шкаф с несколькими вазочками и тарелочками.

Зал был нежилой. В нем хранили продукты и памперсы

деда. Дом был запущен, и Кате пришлось полдня вычи-

щать его. Закончив уборку в доме, Катя вышла во двор.

Вокруг дома был аккуратно подстрижен газон, по которо-

му кое-где росли декоративные кустарники и стояли цве-

ты в горшках. Красота – глаз не оторвать. Воздух све-

жий, и вкусно пахнет весной. Рядом и напротив стояли

такие же красивые и ухоженные дома. Катя наконец-то

вздохнула спокойно и была благодарна Бепе за то, что он

оставил ее жить в своем доме.

«Ничего, поживу у них, подучу язык, а потом будет

видно».

Но как выяснилось позже, жить в этом доме оказа-

лось трудно. Через неделю дед слег и больше не встал.

Кате приходилось менять по нескольку раз в день его

грязные памперсы, мыть его на кровати, подставляя ут-

ку, приносить еду, кормить, поить его, давать кучу ле-

карств и делать уколы. Да еще оказалось, что у старушки

не все в порядке с головой. Она, как маленький ребенок,

могла уйти на улицу, выйти за калитку и пойти гулять

вдоль дороги, где полно транспорта. Однажды, когда Бепе

уехал по делам, а Катя, управившись с делами, села учить

итальянский, бабулька тихо выскользнула из дома и по-

брела к калитке. Катя потихоньку пошла следом, посмот-

реть, куда же та направится. А старушка открыла калит-

ку и быстрым шагом пошла вдоль дороги. Катя догнала

ее и схватила за руку:

– Линда, ты куда пошла? – спросила она по-италь-

янски.

Катя уже выучила несколько выражений с помощью

Бепе, и была этим очень довольна.

Старушка, приложив палец к губам, сказала:

– Тихо, мне нужно вон в тот замок на горе, – она по-

казала сморщенной рукой на огромный серый замок, что

виднелся далеко на горе.

– Какой замок? – воскликнула Катя по-русски. —

Пошли домой.

«Ну, надо же, куда она хотела идти! Свихнулась баб-

ка, да и зачем ей в замок?» – подумала Катя и, схватив

бабку за руку, повела домой. Та вырывала руку и, сопро-

тивляясь, твердила:

– Тезоро, тезоро.

Когда пришли домой, Катя открыла словарь. Тезо-

ро – это сокровище.

«Какое сокровище, где может быть сокровище в на-

ши дни? Совсем крыша у бабки поехала», – подумала

Катя.

Когда прошел месяц, Бепе принес деньги – шестьсот

евро – и отдал Кате. Она удивленно посмотрела на него.

Он открыл словарь и нашел слово – зарплата.

– Это моя зарплата? – подскочила Катя и прижала

деньги к груди.

– Бепе, голубчик, ты мне еще и платишь, спаси-

бо, – Катя расцвела от радости. Она-то думала, что он

ей разрешил пожить в его доме некоторое время, а он,

оказывается, взял ее на работу и по нашим меркам хо-

рошо платит. Бепе смотрел, как она радуется, и улыбал-

ся. Он покрутил рукой возле уха, мол, позвони отцу. На

второй день, как только Катя приехала, Бепе дал ей в ру-

ку трубку и сказал:

– Позвони своим.

Вот и сейчас разрешил позвонить.

«А ведь это, наверное, дорого – позвонить в Рос-

сию, – подумала Катя. – А он не жадный!»

Катя набрала номер и закричала в трубку:

– Папа, приветик! Ты знаешь, сколько я получила в

этом месяце? 600 евро!

– Ты что кричишь, Катюша? – отозвался отец. —

Мне хорошо слышно. Я очень рад, что ты довольна сво-

ей зарплатой. Но ты мне в прошлый раз так и не сказа-

ла, где ты работаешь.

– А… э в одной русской фирме работаю на компьюте-

ре, – солгала Катя и поняла, что отец догадался, что она

врет, потому что он как-то тихо и обреченно сказал:

– Ну, хорошо, что у тебя все хорошо.

У Кати оборвалось сердце, и она тихо сказала:

– Па, я тебя очень люблю, – и положила трубку.

Ей не хотелось огорчать отца, сказав, что она работа-

ет служанкой в одном итальянском доме. Отец ее, старо-

го воспитания, считал, что если человек работает в при-

слугах, это очень плохо. Это значит, что человек ничего

не добился в жизни и ни на что не способен. Ну как ему

объяснишь, что здесь чужая страна, непонятный язык и

как можно устроиться на хорошую работу, если ничего

не понимаешь и ничего не можешь сказать? И потом виза,

которую ей открыли на один месяц, истекла, и теперь Ка-

тя жила в Италии как нарушитель. Куда ей еще идти?

Бепе, который стоял рядом и прислушивался, пыта-

ясь хоть что-то понять, и не поняв ничего, спросил, уви-

дев погрустневшие Катины глаза:

– Что-то случилось дома?

Катя не поняла, что он сказал, но улыбнулась ему и

сказала:

– Все хорошо, Бепе.

Бепе Катю больше не беспокоил, и она перестала его

бояться. Она хорошо рассмотрела его сморщенное лицо.

Он ей не казался уже старым и страшным, как вначале.

Он часто, оставшись вечером после ужина на кухне и

наблюдая, как Катя убирает, пытался рассказать что-то

из своей жизни. Но она не могла ничего понять. Ей бы-

ло жаль этого одинокого мужичка, и она старалась лиш-

ний раз ему улыбнуться и похвалить его. А он, не пряча

влюбленных глаз, тихо вздыхал и что-то бормотал. Бепе

работал электриком, и как только появлялась свободная

минутка, он спешил домой. Ему очень хотелось общать-

ся с Катей, но поскольку она ничего не понимала и поч-

ти не говорила по-итальянски, он просто околачивался

возле нее. Катю это сначала бесило:

– И что это он тут лазит?

Но когда он схватил ее за руку и прошептал, загляды-

вая в глаза: «Сэй белиссима (ты прекрасна)!» – Катя по-

няла, что он влюблен в нее. Но ничего, кроме жалости,

она ему дать не могла. Иногда она его гладила по голове,

как маленького ребенка, а он светился тихой радостью.

Управившись с делами и уложив стариков спать, Ка-

тя пошла в свою комнату, надела пижаму и легла на кро-

вать. Она открыла разговорник и стала учить итальян-

ский. Вдруг в дверь тихо постучали. Катя подскочила к

двери и услышала голос Бепе:

– Катя, ты не спишь? Можно войти?

Катя подумала, что что-то случилось со стариками,

и открыла дверь. Бепе стоял совершенно пьяный и в од-

них трусах.

«Ну вот, опять начинается», – с досадой подумала

она.

– Бепе, ты почему в таком виде? – воскликнула

она. – И вообще иди лучше спать.

Но он протянул к ней руку, пытаясь обнять. Катя от-

толкнула его и крикнула:

– Бепе, иди спать!

Бепе пошатнулся и упал. Он больно ударился о косяк

двери и застонал:

– О-о, как больно!

Катя испугалась, что он сильно ушибся, и стала его

поднимать, а он падал. Тогда она схватила его под мыш-

ки и потащила в его комнату, положила на кровать и ста-

ла ощупывать руки и ноги.

– Бепе, где болит? – она испугалась, что он сломал

руку или ногу.

А Бепе перестал стонать, схватил Катину руку и по-

ложил на сердце:

– Здесь болит, – прошептал он, не сводя с Кати

глаз.

Катя отскочила от него и строго сказала:

– Бепе, прекрати! И чтобы это больше не повторя-

лось, ясно тебе? И вообще уже поздно и нужно спать, —

сказала она тише, увидев его погрустневшие глаза.

Утром, напоив стариков кофе с молоком, Катя при-

нялась за уборку. Она прежде закрыла на ключ калит-

ку, чтобы старушка не убежала, и занялась делами. Че-

рез полчаса она почуяла неладное. Старушенция, которая

обычно крутилась под ногами и шныряла туда-сюда, от-

сутствовала.

«Странно, чем это она там занимается?» – подума-

ла Катя и пошла ее искать. Она пробежалась по дому, но

старухи нигде не было. «Боже, где же она?» – Катя по-

трогала калитку. Закрыта. Она опять побежала в дом. По-

заглядывала во все углы и даже под кровать. Старухи не

было. Вдруг она услышала, что кто-то зовет ее. Она вы-

скочила на улицу и увидела свою бабульку в сопровож-

дении молодой стройной женщины.

– Забери свою бабку, – сказала она по-русски. – А

то она уже почти до замка дошла.

Катя обрадовалась, что старуха нашлась, и, открывая

калитку, сказала:

– Какая радость услышать родную речь. А ты, что,

здесь живешь?

– Да, меня зовут Нина. Я здесь работаю, присматри-

ваю за одним инвалидом. А бабку твою нужно привязы-

вать к стулу. До тебя здесь тоже русская девчонка рабо-

тала. Так она эту старушенцию привязывала к стулу. Ее,

правда, за это Бепе и выгнал.

– Ну что ты, Нина, как можно живого человека к сту-

лу привязать? Я закрыла калитку на ключ, не знаю, как

она вышла со двора.

– А ты поищи, может, у нее ключ есть, – посовето-

вала Нина.

Катя стала шарить по бабкиным карманам и действи-

тельно нашла ключ от калитки. Бабка стала выхватывать

ключ из Катиных рук и просила:

– Дай, пожалуйста, дай ключ, мне обязательно нуж-

но попасть в замок. Пожалуйста, дай мне ключ.

Нина засмеялась:

– Эта старуха вдолбила себе в голову, что в том замке

на горе лежат сокровища. И она хочет их забрать. Гово-

рит, что они ее. Откуда там сокровища? Там живет ста-

рый граф, совершенно обедневший и обезумевший. Гово-

рят, что эта старуха в молодости работала его служанкой

и вроде бы была его любовницей. Но никто толком ниче-

го не знает. Ее сверстники умерли и унесли тайну с со-

бой, а граф тоже ничего не помнит.

– А может, там и вправду сокровища зарыты? – спро-

сила Катя, и глаза ее загорелись.

– Ну вот, еще одна искательница сокровищ, – улыб-

нулась Нина.

– Они не держат сокровища в доме, все несут в банк.

А у этого графа, говорят, и в банке пусто.

– А ты откуда все это знаешь? – улыбнулась Катя.

– Да я здесь живу уже пять лет. А городишко неболь-

шой, и здесь все про всех все знают.

– Если хочешь, зайди ко мне, – предложила Катя. —

Кофейку попьем.

– Нет, я сейчас не могу, но с пяти до семи у меня сво-

бодное время, можем пойти погулять, если хочешь.

– Я не знаю, – замялась Катя, – а как я старуху

оставлю одну, вдруг она опять сбежит? Да и потом я не

знаю, разрешит ли Бепе.

– Разрешит, разрешит. По их закону тебе положено

давать по два часа каждый день и один выходной в не-

делю.

– Да какой выходной? Где я его буду проводить? Я

здесь никого не знаю, – сказала Катя.

– Ничего, освоишься. Поначалу все трудно. Я первый

год каждый день хотела сбежать в Россию. А сейчас при-

выкла, и палкой меня не выгонишь. А бабку возьмем с

собой, ей полезно прогуляться. Пока, до вечера, – Нина

махнула рукой и ушла.

Катя обрадовалась неожиданному знакомству: «Хоть

поговорить будет с кем, а то скоро и русский язык за-

буду».

Когда пришел Бепе, Катя кое-как объяснила, что хо-

чет погулять перед ужином.

– Конечно, конечно, – согласился он, – а за родителя-

ми я посмотрю сам. Иди, погуляй. А то засиделась дома.

Катя не все из сказанного поняла, но поняла, что по-

гулять ей Бепе разрешил.

Они стали гулять с Ниной каждый день. Кате понра-

вилась эта молодая женщина, и они быстро сдружились.

Нина была на девять лет старше Кати, но выглядели они

почти ровесницами. Нина высокая, худощавая с корот-

кой стрижкой обесцвеченных волос и вздернутым носи-

ком, смахивала на мальчишку. Она без умолку рассказы-

вала Кате о жизни и быте местных жителей. Она знала

все самые последние сплетни. Знала, кто с кем встреча-

ется, кто с кем разводится, кто с кем и кому изменяет,

сколько денег в банке у того или иного жителя городка.

Катя смеялась и говорила:

– Ну, ты, старая сплетница, и откуда ты все это зна-

ешь?

Однажды, когда Катя уже собиралась лечь спать, она

услышала под окном Нинин голос:

– Ка-ать, выгляни в окно.

Катя открыла окно:

– Нинка, ты, что, с ума сошла? Чего орешь, стариков

моих разбудишь.

Нина стояла в обнимку с двумя мужчинами. Одно-

го Катя знала – это инвалид, у которого Нина работает.

Он маленького роста и круглый, как шарик. У него с дет-

ства одна нога короче другой, и поэтому он, когда идет,

сильно хромает. А другой мужчина такой же маленький,

но худой. Катя его видела впервые, Нине оба доставали

лишь до плеч. Один пристроился под одной подмышкой,

второй под другой. Эти коротышки прижались к Нине и,

казалось, не дышали от счастья.

– Глянь на моих орлов, – засмеялась Нина. – Не

хочешь одного? Бери кого хочешь. Отдаю. У моего Жор-

жика день рождения сегодня, мы выпили немного и ре-

шили прогуляться. А этот все в женихи набивается. Те-

бе не надо?

– Да у меня свой такой, – улыбнулась Катя.

– Ну ладно, тогда мы пошли, – как стояли втроем в

обнимку, так и ушли.

А Кате вдруг страшно захотелось вот так же идти в

обнимку с мужчиной, ей так хотелось обниматься, цело-

ваться, заниматься любовью. Ей вспомнились поцелуи и

ласки Геннадия, ее тело сладко заныло, ей снова захо-

телось быть в его объятиях. Вот почему они так долго с

ним встречались: в постели он был просто великолепен.

Катя вздохнула:

– Ну, что поделаешь, не получилось, не совпали.

Лето закончилось так же быстро, как и началось. Осень

пришла с бесконечными дождями и холодными ветрами.

В доме было холодно. Отопление не включали.

– Экономы несчастные, – бурчала Катя, кутаясь в

теплый плед.

Сначала она думала, что попала в очень бедную се-

мью. Убогая обстановка в доме, полотенца и простыни с

заплатками и одежда у стариков латаная-перелатаная. Но

когда Катя увидела забитые новой одеждой шифоньеры

и просто залежи новых полотенец и простыней, она бы-

ла очень удивлена. Почему не пользуются всем этим доб-

ром, почему живут как нищие?

– Экономят, – пояснила всезнающая Нина. – В мо-

ем доме, где я работаю, такая же картина.

– Но зачем экономить старикам? Они, что, еще сто

лет собираются жить? – удивлялась Катя.

– Ну, вот у них так. Чтобы было. А пользовать-

ся – ни-ни.

Вечером за ужином Катя заметила, что у Бепе под но-

сом висит капля, а он не вытирает и даже не чувствует,

что она там висит. Она весь ужин ждала, когда же он на-

конец-то вытрет нос, но так и не дождалась. На следую-

щий день потекли носы и у деда, и у старушки. А они и

не думали вытирать свои мокрые носы, а так и ели с ви-

сящими каплями под носами.

«Привыкли, что ли, – удивлялась Катя. – У них, на-

верное, каждую зиму повторяется. А ну в таком холоде

жить». Ей было неприятно смотреть на эти мокрые но-

сы, но куда денешься. Скоро и у нее потек нос. Когда Бе-

пе увидел, что Катя постоянно вытирает платочком нос,

он спросил:

– Тебе холодно? Может, затопить печь?

«Наконец-то догадался, – подумала Катя, – когда уже

все заболели».

– Да, да, конечно, а то так холодно, – сказала Катя

на ломаном итальянском.

Бепе притащил дров и растопил печку. Катя удивилась,

почему он не включил паровое отопление, но промолчала.

Экономят, наверное. Ну ладно хорошо, что хоть эта печь

есть. После ужина бабулька задержалась возле печи, уж

очень не хотелось идти в холодную камеру. Катя подсела

к ней и, поглаживая ее руку, спросила:

– Линда, а ты в молодости, наверное, была красивая?

Ты была влюблена в графа, я слышала. Расскажи, а?

Но старуха поджала губы и молчала.

– Наверное, я плохо говорю еще по-итальянски, и она

меня не понимает, – огорчилась Катя.

Однажды вечером после ужина бабулька, к всеобще-

му удивлению поцеловала Бепе в обе щеки и, поднявшись

на цыпочки, поцеловала Катю:

– Я сегодня буду долго спать, не мешайте мне и не

будите. Я пошла. Меня мой любимый зовет. Прощай-

те, – и ушла в свою комнату.

Катя с Бепе удивленно переглянулись, что это с нею и

какой любимый ее зовет. Дед уже давно спал. Странно.

Когда утром Катя проснулась, она почувствовала ка-

кую-то необычную тишину в доме. Заглянула в комнату

Бепе: его не было. Он уже ушел на работу. Зашла в ком-

нату стариков. К ее удивлению бабулька, которая всегда

вставала раньше всех, спала. Катя подошла к деду.

– Чао, Джульио, как дела? Как спал? – улыбнулась

она деду.

Тот молча улыбнулся. Катя поменяла ему памперс,

помыла его, переодела и принесла кофе. Подняв стари-

ка повыше на подушку, она кормила его завтраком и пог-

лядывала на старуху. Вдруг ей показалось, что та не ды-

шит. Она обежала широченную кровать и стала трясти

старушку:

– Линда, проснись, пора вставать, проснись, Линда.

Катя наклонилась, чтобы послушать дышит ли она, но

Линда не дышала. Она зажала в сухонький кулачок зо-

лотой медальон, который постоянно носила на шее. Катя

испуганно посмотрела на старика, тот лежал, не догады-

ваясь, что его жены уже нет на этом свете.

– Бепе, Бепе! – закричала испуганно Катя, забыв,

что его нет дома.

Она выскочила из комнаты и стала метаться по дому.

Хотела позвонить Бепе, но не могла найти номер его со-

тового телефона. Она выкинула со стола и тумбочек все

бумаги и наконец нашла номер, написанный на отдельном

листке, для непредвиденного случая. Катя стала набирать

его номер, но Бепе не отзывался.

– Бепе, миленький, голубчик, ну ответь же, – шеп-

тала дрожащим голосом Катя. Когда Бепе наконец-то ото-

звался, она закричала срывающимся голосом: – Бепе,

твоя мама умерла.

Бепе приехал через несколько минут. Он вбежал в

комнату стариков, упал на колени возле мамы и только

вздохнул:

– Мама, – по его щекам катились слезы.

Он взял медальон из рук матери и раскрыл его. Катя

увидела фотографию двух молодых и красивых парня и

девушки. Фотография от давности поблекла, но было хо-

рошо видно, как прекрасна эта пара.

– Моя мама молодая, – сказал тихо Бепе, – а это ее

любимый граф. Это она к нему ушла.

Через неделю после похорон Катя спросила Бепе:

– А что это за граф, которого любила твоя мама?

Бепе пожал плечами:

– Я ничего не знаю, мама не рассказывала. Она толь-

ко недавно мне сказала, что этого графа она любила всю

свою жизнь. Я слышал, что она работала у него в моло-

дости и была влюблена в него. Потом у них что-то там

случилось. Мама долго болела, а потом частично потеряла

память, даже почти сошла с ума. Но со временем с голо-

вой вроде бы наладилось, но она что-то всегда старалась

вспомнить и никак не могла и от этого очень страдала. Из

ее памяти выпал очень важный кусок ее жизни.

– Если у нее фотография, где они вместе, значит, не

только она его любила, но и он ее. Откуда у бедной слу-

жанки деньги на фото и на золотой медальон? И потом,

ты видел, какие счастливые глаза у обоих на той фото-

графии, – сказала Катя и продолжила: – Мне кажется,

что здесь какая-то ужасная тайна. Жаль, что медальон

с фотографией похоронили вместе с Линдой. Мне хоте-

лось бы еще раз взглянуть на эту влюбленную пару. А

этот граф еще живой, Нина мне сказала.

– Да нет, неизвестно. У него был брат-близнец, и

не известно, с кем у нее был роман. Потом один из них

неожиданно пропал. Его до сих пор не нашли. А дру-

гой все еще живет в том замке на горе, но он ничего

не помнит.

– Боже, как интересно, – у Кати загорелись гла-

за. – Нет, здесь кроется какая-то тайна, но как ее разга-

дать? – тихо вздохнула Катя.

Однажды, гуляя по городу с Ниной, они встретили ее

знакомого. Он подошел к Нине, пожал ей руку и с инте-

ресом посмотрел на Катю.

– Моя подруга Катя, – представила Нина.

– Филиппо, – улыбнулся он, подавая Кате руку.

Катя вложила свою ладошку в его широкую и горя-

чую руку и почувствовала, как его тепло побежало по

ней горячей волной. Она удивленно посмотрела на муж-

чину – ничего особенного, обычный, рядовой мужчина,

небольшого роста и совершенно не интересный. Ничего

привлекательного. Но это необычное тепло?!

– Жених, – сказала по-русски Нина, – не хочешь?

Он сейчас один и ищет себе пару, – а Филиппо сказа-

ла: – Не хочешь взять номер ее телефончика, посмотри,

какая красавица.

Катя толкнула ее:

– Нина, ну ты что?

Но Нинка не слушала ее, она хохотала и строила ему

глазки.

– Он же тебе самой нравится, чего же не берешь? —

спросила Катя по-русски, чтобы Филиппо не понял.

Нина перестала смеяться и грустно сказала:

– А он меня не хочет.

Филиппо ничего не понял из их болтовни, но с Кати

глаз не сводил.

– Ты можешь мне дать свой номер телефона? – спро-

сил он и улыбнулся.

Катя недавно купила сотовый телефон и очень горди-

лась этим. В России она так и не собрала денег на него.

Она не запомнила еще свой номер и, достав из сумочки

записную книжку, открыла нужную страничку. Филип-

по быстро переписал номер.

– Хорошо, девочки, – созвонимся. – Он пожал им

руки и ушел.

«Что это со мной? Какому-то чужому мужчине дала

номер своего телефона. Странно, что это я?» – подума-

ла Катя.

Филиппо позвонил на следующий день:

– Чао, как дела, что делаешь? А не можешь ли ты се-

годня погулять со мной? – И опять Катя, к своему удив-

лению, согласилась

– Да, да, конечно, в пять вечера, возле бара напро-

тив моего дома.

Собираясь на свидание, Катя слегка волновалась.

Она переживала, что и этот не надолго и что опять пос-

ле нескольких свиданий она разочаруется в нем. Катя

вышла ровно в пять, закрыв потихоньку за собой ка-

литку, перешла через дорогу и остановилась возле бара.

Филиппо не было. Она вошла в бар, взяла стакан сока

и села за круглый столик у окна. Катя очень пережи-

вала, что Бепе возвратится домой раньше и увидит ее

с Филиппо. В полшестого наконец-то в бар вошел Фи-

липпо.

– Привет, как дела? – спросил он и даже не подумал

извиниться за опоздание.

– Моя машина вот здесь рядом с баром, поехали, по-

катаемся.

Кате не понравилось его опоздание, но ей очень хо-

телось познакомиться с Филиппо поближе. Она села в

его большую темно-синюю машину, и они поехали. Ка-

тя, в общем-то, не болтливая, тарахтела всю дорогу без

умолка. Она говорила по-итальянски вперемежку с рус-

ским, много смеялась, и ей было хорошо с этим мужчи-

ной. Вдруг он положил свою огромную ручищу на ее ко-

ленку, и странно, Катя не сбросила ее, не брыкнулась,

как обычно, когда очередной поклонник пытался распус-

тить руки. Кате даже было приятно, что его смелая ру-

ка лежит на ее коленке. От его руки шло невообразимое

тепло и волной расплывалось по всему телу. А он, глядя

на нее вспыхнувшим взглядом, предложил:

– Давай заниматься любовью.

Катя сбросила его руку:

– Ты что, какая любовь? Мы ведь едва знакомы.

– Ну и что? Ты мне сразу понравилась, и я хочу

тебя.

Он схватил Катину руку и положил между своих ног,

где уже возвышался холм.

«Нет, ну простые эти итальянцы! – подумала Катя. —

Так просто, поехали заниматься любовью. Запросто, как

будто мороженое съесть».

Катя отдернула руку и возмущенно сказала:

– Мы, что, животные, собаки какие? Только встре-

тились, обнюхались и сразу в постель? Нам нужно ка-

кое-то время повстречаться, узнать друг друга получше,

а потом будет видно – займемся любовью или нет. Это

может случиться, может нет. Ведь это чувства, а они не-

предсказуемы.

Катя говорила в основном на русском языке, и Филип-

по ничего не понял, но настаивать не стал. Они съезди-

ли в городок, который раскинулся на соседней горе. Он

был окружен старинной высокой стеной из камня и въезд

туда был запрещен. Катя с Филиппо, оставив машину на

стоянке у подножья города, пошли в центр. Они петляли

по узким улочкам, пока не вышли на центральную пло-

щадь. Филиппо по пути рассказывал:

– Этот город построен в Средние века, и видишь,

как хорошо сохранился, потому что итальянцы очень

бережливы и очень ответственно относятся к своей ис-

тории. Эти дома и дороги, вымощенные камнем, пос-

тоянно реставрируются и охраняются. У нас даже еще

сохранились титулы графские, королевские. Вот там

дом, на нем висит королевский герб. Это родственники

короля, и они носят знатный титул. У нас проводится

много праздников, где эти благородные семейства вы-

ходят в сохраненных старинных костюмах и проводят

праздничное шествие знатных дворов. И чем мне нра-

вятся эти старинные города, что всегда с любой улицы

попадешь на центральную площадь. Как у нас говорят,

все дороги ведут в Рим.

– И у нас так говорят, – улыбнулась Катя.

Когда они вышли на площадь, которая оказалась на

самом верху города, перед ними открылась прекрасная

панорама. Отсюда была видна вся округа. Горы чередова-

лись с долинами, и повсюду были разбросаны дома.

– Красота, – вздохнула Катя.

Ей хотелось, чтобы Филиппо подошел к ней поближе

и обнял ее. Но он стоял на расстоянии и со скучающим

лицом обозревал панораму.

«По-моему, я его совсем запугала, он даже боится по-

дойти ко мне».

– Ну что, налюбовалась? – спросил он. – Пошли,

выпьем по чашечке кофе.

Когда подъезжали к дому, Катя неожиданно для се-

бя сказала:

– Если хочешь, то можем послезавтра встретиться.

Нет, когда это было, чтобы она когда-нибудь кому-то

назначала свидание?! «Нет, я точно заболела», – поду-

мала она.

Не доезжая до дома, Катя остановила машину:

– Не хочу, чтобы Бепе меня видел.

Филиппо чмокнул ее в щеку, а Катя, к своему ужасу,

поцеловала его в губы долгим, страстным поцелуем. Она

не могла оторваться от его горячих губ, а по телу уже ог-

нем бежала волна желания. Ей вдруг захотелось занять-

ся с ним любовью прямо здесь, в машине, сейчас же, сию

же минуту. Она с трудом оторвалась от его губ и выско-

чила из машины:

«Нет, я точно заболела или сошла с ума, – она потро-

гала свой лоб, – нет, не горячий, и что это со мной?»

Катя потихоньку отворила калитку и шмыгнула в дом.

Пробегая мимо зеркала, она заметила, какая она вдруг

стала красивая. Ее глаза светились тихой радостью, а с

лица весь вечер не сходила улыбка. Бепе подозрительно

посмотрел на нее, и, уходя спать, сказал:

– Ты сегодня такая красивая, я тебя никогда такой

не видел, – и, вздохнув, скрылся за дверью.

Он уже давно понял, что Катя не по его зубам и очень

переживал от этого. Ему очень ее хотелось. Уже пять лет

он живет без женщины. С тех пор, как умерла его жена,

ему и не хотелось никого. Но когда он увидел Катю там,

в аэропорту, он почувствовал, что желание возвратилось

к нему. И все время, пока Катя живет в его доме, оно не

затухает. Он от этого очень страдал, но что поделаешь,

она его не хочет. А Катя не могла уснуть. Ее изголодав-

шееся тело стонало желанием, сладкая истома сжимала

сердце. Ей так хотелось любить и быть любимой. А ког-

да, в конце концов, она уснула, ей приснилась толпа цы-

ган, которые окружили Филиппо, одетого в старинный ко-

стюм. Он важно ходил среди них, стучал своей графской

тростью с золотым набалдашником в виде льва и гром-

ко выкрикивал:

– Я граф! Я граф!

Проснувшись утром, Катя подумала: «У меня просто

какое-то помешательство с этим графом. И что это он мне

снится? К чему бы это?» – но как она ни ломала голову,

никак не могла разгадать этот странный сон.

Накинув халатик, Катя поспешила к старому Джулио.

Он не спал, смотрел не моргая в потолок, и Кате показа-

лось, что он не дышит. Она каждый день боялась, что он

помрет. Такой старый и немощный, он в последнее вре-

мя отказывался от еды и питья, а иногда он звал кого-то

из родственников, давно ушедших, или друзей. Катя тро-

нула его за руку, он был жив. Джулио медленно перевел

на нее глаза и сказал:

– Линда, ты пришла? Я тебя уже два дня не видел. Я

так хочу быть с тобой. Что же ты меня бросила? Как же

я без тебя? Дай мне руку, я так хочу ее целовать.

Катя робко протянула ему руку. Он медленно поднес

ее к своим губам и поцеловал.

– Линда, любовь моя! – выдохнул он и закрыл

глаза.

Катя снова испугалась, что он умер. Наклонилась к

нему – дышит. Слава богу. Жив. Она осторожно выта-

щила из-под него памперс. Она уже привыкла, и ее не

тошнило, как в первый раз. И потом ей было жалко это-

го старичка. В конце концов, он не виноват, что больной

и немощный. Катя помыла его и надела чистый памперс.

Старик не открыл глаз. Когда Катя принесла кофе с мо-

локом и печенье, она громко позвала:

– Джулио, открой глаза, хватит спать. Сейчас будем

завтракать. Ты хочешь есть?

Он открыл глаза и улыбнулся:

– Линда, ты опять пришла, как я рад. Ложись со мной

рядом, мы так давно с тобой не занимались любовью.

Катя стояла растерянно возле него, не зная, что пред-

принять.

– Нет, Джулио, сначала поедим, а потом будем зани-

маться любовью.

Она кормила старика, а сама думала: «Разговорился!

Все время молчал, а тут прорвало. Что это с ним?»

Старик поел немного и уснул. Вечером, когда встре-

тились с Ниной, Катя озабоченно сказала:

– Мой дедок не узнает меня. Ему все кажется, что

это его жена приходит к нему.

– Ну, значит скоро умрет, – со знанием дела сказа-

ла Нина.

– Ты что? А куда я пойду? И потом, мне жалко ста-

рика, я к нему уже привязалась.

– Сколько ты у них уже? – спросила Нина.

– Да уж почти год.

– Ну а с Филиппо что? – улыбнулась Нина.

– Еще не знаю, завтра встречаемся, – пожала пле-

чами Катя.

Катя решила собрать вещи бабульки и отнести в цер-

ковь или раздать родственникам. Ее одежда занимала

большущий шифоньер, а вещи ее мужа сложены в два

больших сундука. Катя освободила шифоньер и стала вы-

таскивать вещи Джулио и развешивать их. Вдруг среди

одежды она увидела красивое бархатное платье темно-

зеленого цвета, густо расшитое жемчугом.

– Боже, какая красота! – изумилась Катя.

Она приложила платье к себе, но оно было маловато

для ее пышного тела.

– Бепе! – позвала она, и он моментально прибежал,

вроде всю жизнь ждал, когда его Катя позовет.

– Бепе, посмотри какая красота! Это твоей мамы?

Бепе взглянул на платье и сказал:

– Да, это она, наверное, ходила в молодости на кар-

навалы. Ты ведь знаешь, что у нас бывают праздники и

карнавалы, когда народ надевает костюмы.

– А ты посмотри, как красиво оно расшито, посмот-

ри, сколько жемчуга на нем, – не унималась Катя.

– Да какой там жемчуг, – отмахнулся Бепе, – стек-

ляшки дешевые.

– Нет, это точно жемчуг, – настаивала Катя.

– Если хочешь, возьми это платье себе, – улыбнул-

ся Бепе. – Дарю.

– Да оно маленькое на меня, твоя мама была мень-

ше меня ростом.

– Ну, возьми своей дочке, будет на карнавалы наде-

вать, – сказал Бепе.

– Ой, Бепе! Когда у меня будет доченька, и будет ли

вообще?

Она с грустью подумала, что многие ее подруги уже

давно обзавелись детьми, а у нее никак не получается ус-

троить свою семейную жизнь. «А может, с Филиппо что

получится?» – затеплилась надежда. А платье так понра-

вилось ей, что отказаться от него у нее не хватило сил:

– Спасибо, – Катя чмокнула Бепе в щеку.

Вечером, как только Катя уселась в машину Филип-

по, он сразу же положил свою руку на ее коленку и по-

пытался проскользнуть выше. Она оттолкнула его руку

и шутливо погрозила пальчиком:

– Ну-ну-ну!

Он прошептал дрожащим от возбуждения голосом:

– Поехали заниматься любовью.

«И все! Поехали и ничего больше, – с досадой поду-

мала Катя. – Как эти мужики могут все испортить. Ну,

обними ты меня, зацелуй, заласкай допьяна и тогда даже,

может, и не надо будет просить позаниматься с тобой лю-

бовью. А то прямо в лоб – поехали и все».

Катя отвернулась и стала смотреть в окно. Но его бли-

зость волновала ее. Она почувствовала, что внизу ее за-

стонало и раскрылось цветком желание. Тело ее напол-

нилось негою и уже было готово отдаться любви. Выехав

за город, Филиппо остановил машину у леса, откинул си-

денье и сказал:

– Давай займемся любовью.

– Что, здесь, в машине?! – возмутилась Катя. – По-

ехали, я хочу домой.

«Кретин, ну обними меня хотя бы», – подумала она

и уже спокойнее сказала:

– Я не могу и не хочу заниматься любовью в маши-

не, тебе ясно?

А он не слушал ее, схватил ее руку и положил на свое

возвышение, которое уже было готово к действию.

– Нет! – отдернула руку Катя.

Он нехотя поднял сиденье. Они подъехали к какому-

то каменному дому среди леса. Вокруг все заросло бурь-

яном и кустарниками, казалось, что сто лет здесь не сту-

пала нога человека.

– Это дом моих родителей, – сказал Филиппо, – но

они уже старые и живут со мной, а дом этот продаем, но

не находится покупателей.

Когда они вошли в дом, там оказалось темно и пах-

ло сыростью. Филиппо открыл ставни и разжег камин.

В комнате стояла одна широкая кровать и стол, и ничего

больше не было. Когда камин разгорелся, Филиппо взял

Катю за руку и потянул к кровати:

– Пошли заниматься любовью, – прошептал он и

стал раздеваться.

Быстро сняв штаны, он завалил Катю на кровать и,

чмокнув в губы, стал задирать юбку. Катя попыталась

его скинуть, но он ухватился за нее мертвой хваткой. Ей

очень не понравилась эта прелюдия без ласки, без поце-

луев. Но ее тело предательски застонало, по жилам по-

бежал огонь, и силы покинули ее. Ей так хотелось это-

го мужчину, что аж дыхание перехватило. Ее трепетные

губы впились в его обжигающий рот. Катя целовала его

лицо, шею, нежно гладила его голову и плечи и вдруг по-

чувствовала, что он не отвечает поцелуями, а дрожит от

желания и борется с ее юбкой и трусиками. Наконец-то

раздев Катю до половины снизу, он грубо вошел в нее. Ка-

тя почувствовала, как ее голодное тело наполнилось ска-

зочным теплом, невообразимой сладостью и задвигалось

в ритме желания. Но не прошло и одной минуты, как Фи-

липпо застонал и свалился на бок. Расстроенная Катя от-

вернулась от него, по щекам ее текли слезы.

«Боже, что это? – стучало в голове. – Так много го-

ворить и так мало сделать». Ее тело не получило того, че-

го ожидало, разгоревшийся огонь не утихал. Ее телу бы-

ло необходимо продолжение, но Филиппо встал, и быстро

одевшись, сказал:

– Поехали.

Катя чувствовала себя побитой собакой, ее неудовлет-

воренное тело стонало, на душе скребли кошки. Она вдруг

вспомнила, как это делал Геннадий. Как он долго и слад-

ко целовал ее, как его горячие и ласковые руки гладили

ее прелести, теребили соски, которые моментально реа-

гировали на его ласку. Как он шептал ей ласковые слова,

а потом, когда они одновременно достигали сладостного

взрыва, он еще долго целовал и гладил ее.

«Какая ты у меня красивая, какая нежная и ласковая», —

мурлыкал он. А этот… Молча, грубо влез и так же бездар-

но вылез. Пока возвращались, Катя сидела молча, с доса-

дой поглядывая на облегченного Филиппо, который, не

глядя на Катю, не замечая, что с нею происходит, насви-

стывал веселый мотив.

«Ну ладно, – думала Катя, – может, он изголодавший-

ся, может, стесняется первый раз, попробуем еще раз».

Ее молодому и здоровому телу нужен мужчина, просто

необходим. Это она сегодня хорошо почувствовала. Ког-

да подъехали к дому, Филиппо сказал:

– Чао, я позвоню.

И все. Ни ласкового взгляда, ни ласкового слова.

Вечером под окном послышался крик Нины. Катя от-

крыла окно.

– Нинка, не кричи ты так, мои уже спят. – Нина сто-

яла в обнимку со своими орлами, которые мирно примос-

тились у нее под мышками.

– Пойдем, погуляем с нами, – тише сказала Ни-

на. – Посмотри, весна какая!

В воздухе еще прохладном, уже пахло свежераспус-

тившимися листьями и первыми весенними цветами. От-

куда-то долетал сладкий аромат и заставлял сжиматься

сердце.

– Весна, – протянула Катя и вдруг подумала: «Так

вот почему ее с такой силой потянуло к Филиппо, пото-

му что весна».

Весной Кате всегда хотелось любви. Она, как тот мартов-

ский кот, каждой весной просто сгорала от желания. И если

не было рядом мужчины, она ходила просто больная.

– Нет, я не могу. Мой дедок сегодня почти не спит, и

все зовет свою жену.

– Ну а как у тебя с Филиппо? – спросила любопыт-

ная Нина.

– Ой, Нин, ничего интересного, – махнула рукой

Катя.

Была уже почти полночь, Катя переоделась и направи-

лась к кровати. Вдруг она услышала голос старого Джу-

лио:

– Линда, Линда! Я иду к тебе. Ты только побрей ме-

ня сначала.

Катя заскочила в комнату и увидела, что старик, дав-

но не встававший, сидел на краю кровати, свесив ноги.

Увидев Катю, он улыбнулся:

– А, Линда, а я к тебе собрался. Только вот я колю-

чий такой, – он провел рукой по бороде. – Как я тебя

целовать буду? Ты помнишь, какая ты была красивая, ког-

да мы с тобой поженились? Ты была в том необыкновен-

но красивом бархатном темно-зеленом платье. Боже, как

я любил тебя тогда! И потом я всю жизнь любил тебя.

А ты никогда не говорила, что любишь меня. А я-то чув-

ствовал, что ты любила другого. Всю жизнь ты только его

любила, – вздохнул Джулио, и слеза покатилась по его

сморщенной щеке. – Побрей меня, пожалуйста.

Катя уложила его в постель:

– Хорошо, хорошо. Сейчас побрею, только ты не вста-

вай.

Она принесла бритвенный прибор и аккуратно поб-

рила и причесала старика.

– И надень на меня новую белую рубашку и тот чер-

ный костюм, в котором я был в день свадьбы, – просил

Джулио.

Катя испугалась:

– Боже, помирать, что ли, собрался?

Она переодела его. А он погладил ее по щеке своей

высохшей рукой и сказал:

– Линда, любовь моя, я иду к тебе, – и закрыл

глаза.

Катя наклонилась и прислушалась: дышит или нет.

Он не дышал.

– Бепе! – завизжала перепуганно Катя.

Бепе, спросонья ничего не понимая, заскочил, как

спал, в одних трусах в комнату. Дрожащая Катя срываю-

щимся голосом прошептала:

– Твой папа умер.

Когда похоронили отца, Бепе сказал:

– Если хочешь, живи пока у меня, а когда найдешь

работу, уйдешь. Только платить я тебе, конечно, не бу-

ду, – и замялся. – Вот если бы ты жила со мной, ну

сама понимаешь, как с мужем, – набрался он духа, —

тогда бы как жену я бы тебя содержал, а так¼ сама по-

нимаешь.

Катя смотрела на этого сморщенного, ссохшегося му-

жичка и ей было жаль его. Но эта жалость была как к

брату и не больше. Даже ее изголодавшееся тело никак

не реагировало на его прикосновение. Так просто – стар-

ший брат маленького роста.

– Спасибо, Бепе, – она погладила его по голове.

А он стоял, не дыша, прикрыв глаза от неожиданной

ласки:

– Господи, продли это мгновение, вот так бы всю

жизнь.

Катя была благодарна, что Бепе позволил ей жить у

него в доме, и начала искать работу. Всезнающая Нина,

перевернув вверх дном весь городок, ничего не могла

предложить. Бепе опросил всех своих друзей и близких

и тоже ничего не нашел. И Филиппо, как назло, пропал.

Может, он что знает о работе. И Катя решила позвонить

ему сама.

– Филиппо, это Катя, я¼

– Чао, – сказал он и выключил телефон.

– Ну вот, он даже не хочет со мной говорить, – огор-

чилась Катя, видно я ему не понравилась.

Через час Филиппо позвонил:

– Чао, я был занят. Ты что хотела?

Катя задохнулась от обиды: «Нахал, это я хотела! А

он что? Пропал. Не звонит!»

– Да, у меня тут проблема, ты не мог бы мне по-

мочь¼ – начала она.

Но он оборвал ее:

– Мне некогда с тобой сейчас разговаривать, давай

встретимся у бара в семь? Чао!

Вечером, ничего не объяснив, где и почему так дол-

го отсутствовал, Филиппо молча повез Катю в заброшен-

ный дом его родителей.

– Филиппо, постой, куда мы едем? – спросила Ка-

тя. – Мне нужна твоя помощь, я¼ вернее, умер отец Бе-

пе, и я осталась без работы. Может, ты что знаешь, по-

моги мне.

– Нет, я ничего не слышал, но если что услышу, то

позвоню тебе. А сейчас пошли в дом, камин топить не бу-

дем, я спешу. Давай побыстрее позанимаемся любовью, а

то мне нужно ехать.

Катя возмутилась:

– Как это побыстрее! И вообще я не за этим тебя зва-

ла, мне нужна твоя помощь.

А он не слушая, что она говорит, быстро стянул с се-

бя джинсы и плавки, взял ее за плечи и стал опускать

вниз:

– Поцелуй моего птенчика, – сказал он, дрожа от

возбуждения.

– Нет! – оттолкнула его Катя. – Мне сейчас не хо-

чется заниматься любовью.

– Ну что ты! Неужели ты не хочешь меня? Посмот-

ри на меня, какой я красивый, накачанный. – Он опять

попытался наклонить Катю.

Катя оттолкнула его и выскочила из дома. Он, как

был, побежал за нею, завалил прямо на землю, хорошо

там была молодая, густая трава, и, порвав на ней колгот-

ки и сорвав трусики, грубо и больно вошел в нее. Катя

попыталась сбросить его с себя, но ее тело предательски

застонало и обессилило. Она почувствовала, что начала

двигаться в такт с Филиппо. Она уже была готова насла-

диться этим наглым телом, но оно, это тело, застонав, ска-

тилось рядом на траву.

– Ну, вот видишь, как хорошо, а ты не хотела, – ска-

зал довольный Филиппо.

«Кому хорошо, а кому нет», – с досадой подумала Ка-

тя. Ее тело, полное страстного желания, так и осталось

полным. Оно пылало огнем, его распирало во все сторо-

ны, но удовлетворить его было некому. Филиппо побежал

в дом и быстро натянул брюки.

– Блин, – выругалась Катя, – с такой любовью!

На прощанье Филиппо чмокнул ее в щеку:

– Я позвоню.

Кате не хотелось его целовать. Она молча вышла из

машины и направилась к дому. При встрече с Ниной Ка-

тя сказала:

– Нин, не буду я с ним встречаться.

Нина вопросительно взглянула на нее.

– Да не знаю, что-то не получается у нас с ним.

– Что, что случилось? Расскажи! Мне так интерес-

но! – вскрикнула подруга.

– Да нет, ничего интересного и вообще, закроем эту

тему, – сказала грустно Катя. – Скажем так – он не оп-

равдал моих надежд, – и печально улыбнулась.

– Ну и правильно! Не понравился, значит, не понра-

вился. И вообще, он ужасный бабник. Я не хотела тебе го-

ворить, но на днях я его видела с какой-то молодой деви-

цей. Она не из нашего города, не знаю, где он ее откопал,

видать, в какой-то близлежащей деревне. Не расстраивай-

ся! Он этих баб меняет как перчатки. Не расстраивайся,

найдем другого, – улыбнулась Нина.

– Да я и не расстраиваюсь, только обидно, что я опять

не совпала. Вот так всегда. Сплошное несовпадение.

Через несколько дней Нина позвонила:

– Кать, здесь есть один жених. Хочешь, познаком-

лю?

– Ой, нет, Нин. Хватит с меня одного, – ответила

Катя.

– Да он хороший, он не бабник. Только хромает не-

много. Но это не важно. Павло хороший и добрый.

Когда Катя увидела этого жениха, она чуть в обморок

не упала. Мало того, что он сильно хромал (у него с рож-

дения одна нога была короче другой), но у него еще бы-

ло какое-то идиотское выражение лица. А когда он улы-

бался, у него получался какой-то звериный оскал, и он

был похож на волка.

– Нин, ты что, с ума сошла? – воскликнула Катя.

– Да он добрый, он хороший, не жадный, – нача-

ла Нина.

– Ну и бери его себе, если он такой хороший, – воз-

мущенно сказала Катя.

– Девочки, что будем пить? – спросил Павло, не по-

няв, о чем те шептались.

– Ну вот, я же сказала, что не жадный, – улыбну-

лась Нина.

Они вошли в ближайший бар, Павло галантно отод-

винул Кате стул и усадил за столик. Быстро, от чего еще

больше хромая, побежал к стойке бара и заказал всем по

бокалу пива. Катя медленно пила вкусное прозрачное пи-

во и думала: «Может, он и действительно не плохой, но

за что же его наказала природа? Бедняга».

А он, заглядывая ей в глаза, сладким голосом ска-

зал:

– Мне Нина рассказала о тебе. Она сказала, что ты

красивая, но я даже не думал, что ты так красива! Ты не

хочешь со мною встречаться? – и как-то робко, по-детски

улыбнулся. Вроде как маленький волчонок. Катя была в

замешательстве, ей не хотелось с ним встречаться, но и

обидеть его она не хотела. Он, бедняга, итак обижен.

– Может, завтра, если хочешь, – сказала она нере-

шительно.

Когда Павло ушел, Нина сказала:

– У него старая мать и за нею сейчас смотрит одна

украинка. Если ты ему понравишься, он ту выгонит, а

возьмет тебя. Двойное удовольствие: и жених, и работа.

Будешь с него денежки трясти, что тебе плохо? Он тебе

и телефон заряжать будет, и подарки дарить. Он не жад-

ный, его можно трясти.

– Нина, ну что там с него трясти? Он ведь инва-

лид, какая там у него пенсия, ему, небось, и на еду тол-

ком не хватает. Да и потом, я не могу трясти мужиков, да

и зачем мне, я хорошо зарабатываю. Ну, сейчас немного

без работы, я не думаю, что это надолго. А если честно,

он мне совершенно не приглянулся. Лучше уж быть са-

мой, – вздохнула Катя.

Когда она возвратилась в дом Бепе, то застала его си-

дящим на кухне. Он пил стаканами вино и был уже не-

трезв. Вообще-то он почти никогда не напивался, и Ка-

тя удивилась:

– Бепе, что случилось? Ты пьян?

– Случилось уже давно, когда ты появилась в мо-

ей жизни, – в глазах его Катя увидела боль. – Меня

мои друзья спрашивают: «Ну, как твоя подруга, хоро-

ша?» А я даже ни разу не спал с тобой, – он грустно

вздохнул.

Катя подошла к нему, обняла его за плечи и сказала:

– Бепе, миленький, ты мне как брат. Мне очень

жаль тебя, и я хочу тебе всего самого хорошего. Ну не

расстраивайся ты так. Если тебе трудно жить со мной,

я уйду.

– Куда ты уйдешь? К этому хромому Павло? Поче-

му ты решила, что он лучше меня? Не уходи, пожалуй-

ста, не уходи от меня.

Он судорожно сжимал Катину ладонь.

– Не уходи, пожалуйста. Я не буду тебя трогать. Толь-

ко ты не уходи, – повторял он.

У Кати сжалось сердце: «Ну почему я его не люблю.

Ведь он хороший, добрый, не жадный и не такой страш-

ный, как мне сначала показалось. Ведь говорят же: лю-

бовь зла. Ну не хочу я его, ну не совпадаю я с ним».

– Бепе, успокойся, я никуда не ухожу. – И она по-

шла в свою комнату.

На следующий день, позавтракав, Катя стала обзва-

нивать всех знакомых Нины, номера телефонов которых

она дала. Но ни одной работы не оказалось, и Катя рас-

строенно слонялась по дому. Без стариков дом опустел, и

работы совсем не было. Катя позаглядывала во все углы

и не найдя, что делать, уселась учить итальянский. Она

уже прилично говорила и понимала, но говорила безгра-

мотно, типа «я хотеть» вместо «я хочу» или «я видеть»

вместо «я вижу». Эти склонения ей никак не давались и

она зубрила их все свободное время. Вечером, пригото-

вив ужин для Бепе, она пошла на свидание с Павло. Ей

очень не хотелось с ним встречаться, и она думала, как

бы от него отделаться так, чтобы не обидеть его. Павло

сидел за столиком летнего кафе и, увидев Катю, поднял-

ся и захромал навстречу.

– Выпьешь чего-нибудь? – ласково спросил он, за-

глядывая ей в глаза. Катя явно понравилась ему, и он не

скрывал этого.

– Нет, спасибо. Поехали лучше погуляем куда-ни-

будь.

И они сели в его маленький голубой автомобиль.

Пока ехали, Павло рассказал о себе:

– Мне сорок пять лет. Я еще ни разу не был женат.

Не везет мне никак. Дружу-дружу с женщиной, а замуж

она выходит за другого. Так уже не один раз было. Я не

пойму почему?

«Нет, ты на себя со стороны смотрел? – подумала

Катя и тут же себя одернула. – Ну, найди по себе, хро-

менькую. Так нет же, всем красоту подавай». Они въеха-

ли в соседний город и пошли по тем же улицам, где гуля-

ли с Филиппо. Павло хромал рядом с Катей, и прохожие

с удивлением поглядывали на эту необычную пару. Такая

статная, такая красивая и рядом этот уродец. Катя сгора-

ла от стыда, ей хотелось провалиться сквозь землю. Она

не могла вынести больше этих любопытных глаз и плюх-

нулась на стул возле столика уличного кафе:

– Пить хочу, хочу пить! – сказала она.

Павло принес два стакана кока-колы и сел рядом. Ка-

тя немного успокоилась: когда он сидит, хоть не видно,

что он калека.

«Нет, нет! Это не вариант для меня. Нужно как-то сде-

лать, вроде бы он сам меня бросил. Чтобы ему не было

больно». – Она медленно тянула через трубочку кока-ко-

лу и придумывала план действий.

– Ты знаешь, Павло, мне нужен мужчина богатый,

чтобы мог содержать меня, чтобы мог дарить дорогие по-

дарки, оплачивать квартиру. Я люблю жить шикарно, хо-

дить по ресторанам, много путешествовать и не могу эко-

номить деньги. Тебе будет трудно со мной. Вот и сейчас я

хочу шоколадных конфет. Самую большую коробку. Хо-

чу и немедленно! – сказала она капризно.

Он неохотно поковылял к прилавку и купил короб-

ку конфет. Катя видела, как он сгорбился, достал из кар-

мана помятую десятку и расплатился. Ей стало жаль его.

Может, это последняя десятка.

Когда ехали обратно, Павло всю дорогу молчал и не

смотрел на Катю, а когда прощались, он сказал:

– Извини, я очень занят и не могу с тобой встре-

чаться.

«Вот и слава богу, – подумала Катя. – Вот и хорошо,

что все так удачно получилось».

Она вышла из машины и оставила коробку с конфе-

тами на сиденье.

У Кати сломалась одна золотая сережка, и она на сле-

дующее утро пошла в мастерскую, которая находилась ря-

дом с баром, напротив дома Бепе. За столом, низко скло-

нившись, работал мужчина.

– Здравствуйте, – сказала Катя.

Мужчина поднял голову и внимательно посмотрел

на нее.

– А, Катя! Мне Бепе рассказывал про тебя, – возле

его голубых глаз собрались морщинки.

– Хорошее или плохое? – улыбнулась Катя.

– Конечно, хорошее! И вообще, по-моему, он без ума

от тебя. А ты с чем пожаловала?

– Да вот сломалась сережка, – она протянула ему

серьгу.

Он внимательно осмотрел ее и сказал:

– Ее уже не сделаешь. А хочешь, я тебе новые пода-

рю? Выбирай, – и он открыл коробку с серьгами.

Их было много, и они сияли и переливались.

– Какая красота! – воскликнула Катя. А сама по-

думала: «И как это взять, и что потом, он мне что пред-

лагает?» – она вопросительно посмотрела на мужчину.

Очень даже симпатичный: седоват, с крупными, правиль-

ными чертами лица и доброй улыбкой. Катя отодвинула

коробку:

– Да нет, спасибо.

Мужчина удивленно посмотрел на нее:

– Тебе, что, Бепе каждый день дарит золотые вещи?

Катя вспомнила, что Бепе ни разу ей ничего подобно-

го не предложил, а ведь говорит, что любит.

– Хорошо, не хочешь подарок, иди ко мне работать.

– Что делать, золотые украшения? – улыбнулась Ка-

тя. – Так я не умею.

– Да нет. У меня жена больна. Ей нужно делать уко-

лы три раза в день и помогать по хозяйству, потому что

она сама не может. Я буду платить, и ты будешь жить в

моем доме.

Катя обрадовалась:

– Конечно же, с удовольствием! Я давно ищу работу.

Я завтра перееду к вам. Хорошо?

Катя думала, как сказать Бепе, что она ухолит из его

дома, чтобы не расстроить его. Но вечер прошел, а она

так и не решилась ему сообщить, что нашла работу. Ут-

ром, когда он ушел на работу, она собрала свои вещи и

бархатное платье Линды, которое подарил ей Бепе, и на-

писала записку: «Бепе, я нашла работу. Спасибо тебе за

все. Катя».

Когда она вошла в мастерскую, мужчина встал, взял

из ее рук тяжелую сумку и сказал:

– Ну что, поехали. Меня, кстати, зовут Анжело.

Они сели в его шикарную машину серебристого

цвета.

– Я живу немного за городом, километров пять отсю-

да. Сейчас мы за пять минут домчим.

И действительно приехали быстро. Катя вышла из ма-

шины возле большого дома и ахнула от красоты, которая

открывалась внизу. Городок, в котором она только недав-

но жила, лежал весь как на ладони, улыбаясь своими че-

репичными крышами.

– Вот здесь я живу, – показал Анжело рукой на

дом.

Катя огляделась. Вокруг дома все было аккуратно, ухо-

жено и росли яркие цветы, а за домом – лес. Такой ти-

хий, райский уголок.

– Боже, какая красота вокруг! – воскликнула Катя.

– Нравится? – Анжело заглянул ей в глаза. – Вот

теперь ты здесь будешь жить. – Я не люблю городской

суеты, поэтому купил здесь кусок леса и построил этот

дом. Заходи, заходи, – он открыл дверь.

Она вошла в большую комнату. Такая гостиная-кухня.

Итальянский стиль: никаких прихожих, сразу жилая ком-

ната. Посреди длинный стол, обставленный вокруг сту-

льями, посудный шкаф под старину или действительно

антикварный. Катя не могла определить. В углу – диван.

«И люстра под потолком – сплошное деревянное урод-

ство», – оценила Катя. В другом углу – кухонная стен-

ка, печь, мойка, холодильник и на всю четвертую сте-

ну – огромный камин.

«Боже, какое уродство этот камин. Портит все. Нельзя

было сделать маленький, аккуратненький».

– Этот камин я привез из старого разрушенного до-

ма шестнадцатого века, – заметив ее взгляд, пояснил

Анжело.

– Это очень ценный античный камин.

«Лучше бы ты его не привозил», – подумала Катя, а

ему сказала:

– Да, да. Замечательный камин.

А вообще ей не понравилось внутри дома. Как краси-

во снаружи и так некрасиво внутри! Как-то все неуют-

но и непродуманно. Нет ничего такого, чтобы радовался

глаз. В комнату вошла маленькая, совершенно высохшая

женщина. Ее длинные черные волосы были распущены и

не расчесаны. Черные глаза горели лихорадочным блес-

ком и какой-то злобой. Катя съежилась от этого взгляда.

А женщина проскользнула мимо нее и села за стол, рас-

правляя юбку старенького платья.

«Что это он жену так одевает?» – подумала Катя и по-

дошла к женщине, протягивая руку:

– Здравствуйте, я Катя.

Женщина сначала уставилась на ее руку, потом пос-

мотрела в лицо и вдруг завизжала:

– Прочь, прочь! Пошла вон! – она вскочила со сту-

ла и, схватив Катю за кофту, стала ее трясти и биться в

истерике: – Вон, вон, пошла вон!

Катя испуганно смотрела на эту маленькую женщину,

едва достававшую ей до груди, и не знала, что ей делать.

Она с недоумением посмотрела на Анжело. Тот подско-

чил к жене и, с силой оторвав ее от Кати, обнял за пле-

чи и повел в комнату, из которой она вышла.

– Успокойся, успокойся, – говорил он ей, – эта жен-

щина сейчас уйдет. Иди в свою комнату и ложись отды-

хать.

Когда он отвел жену и вернулся, то сказал Кате:

– Ты не бойся, она не всегда такая. С ней иногда слу-

чается такое, а вообще она спокойная.

«Да, я вижу, какая спокойная», – подумала Катя.

– Вот здесь твоя комната, располагайся, – открыл

он дверь рядом с комнатой его жены. – А моя комната

на втором этаже.

Разобрав свои вещи и разложив их по полочкам ста-

ренького, а может, старинного шифоньера, Катя вышла

в гостиную и принялась за уборку. Через несколько ми-

нут спустился Анжело. Он снял пиджак и остался в свет-

ло-голубой рубашке, которая оттеняла его голубые глаза.

Эти глаза без стеснения рассматривали Катю, а его руки

тянулись к ней, чтоб обнять.

– Как я рад, что ты будешь жить у меня! – восклик-

нул он и обнял ее за талию.

Катя оттолкнула его, посмотрела с удивлением. Он,

немного смутившись, добавил:

– Ну не у меня. У нас. Брось ты эту уборку, пойдем

лучше отдохнем, – он потянул Катю за руку на второй

этаж. – Ты еще не видела мою комнату, пойдем, пойдем,

посмотришь, как я живу.

Катя выдернула руку и строго сказала:

– Некогда, мне работать надо.

Он остановился и с недоумением посмотрел на нее:

как это с ним, таким красивым и мужественным, и не

хочет идти, да любая женщина за ним на край Земли на

коленях поползет, а эта русская, ты посмотри на нее. И

увидев, что Катя отвернулась и продолжила вытирать

пыль, он сказал:

– Ну не отворачивайся от меня. Хочешь, я подарю те-

бе золотые серьги, дам денег, пошли со мною, я так хочу

с тобою заниматься любовью.

«Ну вот, еще один, – с досадой подумала Катя, – ну

что это они, ну как животные, увидел, обнюхал и впе-

ред».

А ему сказала:

– Я занимаюсь любовью, когда я этого сама хочу и с

кем хочу, а не со всеми подряд.

– Ну, я же не все подряд, я один, ну пойдем. Я уже

полгода не имел ни одной женщины, пожалуйста, пойдем.

Ты такая красивая. У меня не было такой красавицы.

Катя почувствовала дрожь в его руках. Глаза его пы-

лали огнем, дыхание было прерывистым и горячим, ста-

новясь все чаще.

– Я тебе сказала – когда я хочу и с кем я хочу!

Анжело неохотно поднялся к себе наверх и через не-

сколько минут спустился, натягивая на ходу пиджак, и

буркнул угрюмо:

– Я пошел на работу.

– Давно бы так. Подожди, ты мне не рассказал, что

с твоей женой делать.

– Утром, в обед и вечером делать эти уколы и эти таб-

летки давать. Присматривать за нею, чтобы на улицу са-

ма не выходила, а то может заблудиться в лесу. Однаж-

ды я ее целый день искал. Когда она долго не выходит из

комнаты, посматривать, чем она занимается, – сказал он

сухо, не глядя на Катю.

«А мы обиделись, что ли?» – усмехнулась про себя

Катя, а ему сказала:

– А если она опять будет на меня кидаться? Что мне

делать с нею?

– Да я не думаю, ну успокой как-нибудь.

– Я не поняла, она, что, сумасшедшая? – спроси-

ла Катя.

– Ну, как тебе сказать, – пожал плечами. – Потом

сама разберешься, – и вышел.

И не сказал даже, как ее зовут.

Через несколько минут открылась потихоньку дверь

и вышла жена Анжело. Она покосилась на Катю и, ни-

чего не сказав, взяла посудную тряпку и стала местами

подтирать пол. Потом этой же тряпкой стала мыть чи-

стые тарелки. Она мыла их с грохотом и все поглядыва-

ла на Катю. Катя подметала пол, молча смотрела на это

безобразие и думала, что предпринять. Она подошла к

женщине, взяла у нее тряпку и сказала:

– Синьора, нельзя одной и той же тряпкой мыть по-

лы и посуду. Для полов есть другая тряпка, вон там, в ван-

ной, – она говорила тихо, чтобы не испугать женщину.

Но та с силой бросила тарелку на пол и зло глянула

на Катю:

– Это мой дом, что хочу, то и делаю. А ты пошла вон! —

выкрикнула она и схватила другую тарелку.

Боясь, что эта тарелка может полететь в нее, Катя под-

скочила к женщине и, схватив ее в охапку, вырвала из

рук тарелку. А та вдруг как-то обмякла и, закатив глаза,

выдохнула:

– Ах, как хорошо! Ах, как сладко ты меня обнима-

ешь! Еще! Еще! – стонала она. – Ах! Я просто балдею!

Как хорошо!

Катя ошарашенно смотрела на эту сухонькую даму и

не знала, как себя вести. А та уже гладила своей смор-

щенной рукой упругую Катину грудь, стараясь возбудить

сосок через тонкую ткань ее платья, и стонала:

– Боже, какая ты красивая, как я тебя хочу!

Катя оттолкнула ее от себя.

«Лесбиянка, что ли? – подумала она. – И что же те-

перь мне с нею делать?»

– Ты не хочешь меня! – взвизгнула та. – Посмот-

ри, какая я красивая, посмотри какая я стройная и ка-

кая у меня грудь!

Она сорвала с себя старенький халатик, схватила се-

бя за груди и стала теребить соски. Они ожили и затвер-

дели горошинами.

– Посмотри, какая я еще чувствительная. Я хочу люб-

ви! Я так хочу любви! – визжала она, а по ее щекам тек-

ли слезы.

Перепуганная Катя сдернула со стола скатерть и обер-

нула ею женщину:

– Тише, тише, не кричи, – просила она, – успокой-

ся. Все будет хорошо. Пойдем в кровать, тебе нужно от-

дохнуть.

Женщина притихла, обмякла и тихо ушла в свою ком-

нату. Она почти не слышно шептала:

– И ты не хочешь меня, никто не хочет меня. Нико-

му я не нужна!

Когда Катя закрыла за нею дверь, то схватилась за

голову:

– Боже, куда я попала! Да они здесь оба сексуально

озабоченные. Бежать, бежать отсюда. Сейчас позвоню Ни-

не. Пусть она со своим женихом заберет меня отсюда.

Но тут же подумала: «И куда я пойду? К Бепе уже не

удобно возвращаться. Что же делать? Поеду, наверное, я

домой. Уже немного подсобрала денег, да и за отцом со-

скучилась. Поеду домой».

Она позвонила подруге:

– Нин, ты даже не представляешь, куда я попала, —

она объяснила ситуацию и сказала: – Знаешь, я, навер-

ное, поеду домой, в Россию.

– Ты, что, с ума сошла? – воскликнула Нина. – Ты

знаешь, что потом пять лет ты не сможешь вернуться сюда?

Эти деньги, что ты заработала, разойдутся даже быстрее,

чем ты себе представляешь. А потом что? Опять копейки

считать? Даже и не думай, – строго сказала она. —

Потом сама же жалеть будешь. Ну и что, что они озабо-

ченные? А тебе что? Плевать! Тебе нужно деньги зарабо-

тать, а не в сантименты играть! – И тут же добавила: —

Странно, а как это я о них ничего не слыхала?

Катя засмеялась:

– Ах ты, старая сплетница! Как же это ты такое упу-

стила, – и добавила: – Ладно, попробую. Остаюсь.

Катя приготовила ужин и села учить итальянский.

Она уже говорила сносно, но понимать еще было трудно.

В итальянском языке очень много диалектов. На каждой

горе говорят по-своему. Вот и Анжело говорит на диалек-

те. У него без конца «ши» – «ши-ши», – что за «шиши»?

Никак не понять.

Было уже шесть вечера, а Анжело еще не вернулся с

работы. Жена его весь день пролежала в кровати и даже,

когда Катя заглядывала, потихоньку приоткрыв дверь, та

не реагировала, лежала с закрытыми глазами.

«Спит или притворяется», – пожимала плечами Катя.

Она открыла окно. В комнату ворвался свежий весенний

ветер и принес сладкий запах цветущих деревьев.

– Ах, какая весна! – воскликнула Катя. – Боже, как

я хочу любить и быть любимой.

Вдруг она увидела, что во дворе стоит Анжело и смот-

рит на нее. Даже не смотрит, а любуется. Лицо расплы-

лось в блаженной улыбке, а в прищуренных голубых гла-

зах светилось какое-то умиротворение. Заметив, что Катя

смотрит на него, он опустил голову и вошел в дом.

– Чао, как дела?

– Нормально, – сказала Катя, накрывая на стол. —

Сейчас ужинать будем. Твоя жена за общим столом ест

или ей нести в ее комнату?

– За общим, только ее нужно позвать. Я сейчас пе-

реоденусь и спущусь.

Катя осторожно вошла в комнату и тихо позвала:

– Синьора, пойдемте ужинать.

Но синьора сидела на кровати и смотрела в окно, ка-

залось, она не слышала Катю.

– Синьора, – Катя тронула ее за плечо.

А та вдруг подпрыгнула и заорала:

– Вон, вон отсюда! Путана, проститутка, ведьма!

Глаза ее гневно сверкали, руки тянулись к Катиной

груди. В комнату вбежал Анжело. Он обнял жену за пле-

чи, погладил по голове:

– Спокойно, Марта, спокойно, я с тобой. Тебя ник-

то не обидит. Это наша новая служанка. Она любит те-

бя. Пойдем ужинать.

– Не любит она меня, – буркнула та, но пошла с Ан-

джело и села за стол. Потом вдруг Марта отодвинула та-

релку и, пододвинувшись вплотную к Кате, обняла ее за

плечи и, посмотрев на нее ласковым взглядом, сказала: —

Любимая моя, ты пришла? Ты живая? Я так долго ждала

и искала тебя! Ты пришла наконец-то!

Кате показалось, что она сама сошла с ума. Любимая…

Почему живая – неживая? Мамочки!

– Марта, прекрати! – строго сказал Анжело. —

Ешь!

– Я не хочу есть! Я хочу поскорее с тобой заняться

любовью. Любимая моя, пойдем скорее на кровать.

Катя молча смотрела на это сумасшествие.

Когда Анжело отвел Марту в ее комнату, Катя вопро-

сительно посмотрела на него.

– Да, ты правильно подумала, – начал он. – Моя

жена – лесбиянка. Нет, она сначала не была такой. Сна-

чала мы любили друг друга. Но когда поженились, она

стала отказывать мне в любви. Сначала она ссылалась

на усталость или головную боль, а потом вообще пе-

решла жить в другую комнату, на ночь замыкалась на

ключ. Сразу после свадьбы у нее появилась новая под-

руга. Я ее раньше не встречал. И не знаю, где они поз-

накомились. Эта подруга часто приходила к нам. Они

с моей женой часто запирались в ее комнате и подолгу

не выходили. Они включали громко музыку, и я не слы-

шал, о чем они говорили и чем занимались. Я даже и не

подозревал, что там происходит. Однажды, когда она в

очередной раз отказала мне в близости, я разозлился и

сказал ей, что найду себе любовницу. Что я живой мо-

лодой мужчина и мне нужна женщина. А она, смеясь

мне в лицо, крикнула: «Подумаешь, ну и иди ищи. А я

уже нашла свою любовь».

Я был ошарашен. Как это – нашла?! Кого нашла? И

как она может мне такое говорить! Мне, ее мужу! Я под-

скочил к ней, схватил ее за плечи и начал трясти вне себя

от гнева: «Кого нашла! Признавайся! Я убью его!» – «Не

его, а ее. Я люблю мою подругу! Люблю больше жиз-

ни! – выкрикнула она. – А ты мне больше не нужен!»

Я остолбенел: вот так сюрприз! И что мне теперь де-

лать? И как мне дальше жить? На следующий день, ког-

да пришла подруга жены, я попытался поговорить с нею.

Но она даже не стала меня слушать, а молча шмыгнула в

комнату Марты и заперла дверь. Я долго ждал, когда же-

на одумается, ведь я любил ее, и меня не тянуло к дру-

гим женщинам. Но она была вполне счастлива и довольна

жизнью, а я для нее не существовал больше. Я испугал-

ся, что по городу поползут слухи, купил этот участок зем-

ли подальше от людей и построил дом. Но подруга стала

приезжать и сюда. Она стала осторожнее и приезжала,

когда я был на работе. Но по счастливым глазам своей

жены я все понимал. Их любовные встречи не прекра-

тились. С горя и тоски я попытался найти замену своей

жене, но не смог больше полюбить никого, все женщи-

ны мне казались предательницами. Так иногда подгули-

ваю. Но это больше для тела, а не для души. Но потом

случилось несчастье. Подруга жены разбилась. Она еха-

ла на большой скорости и сорвалась с обрыва. После то-

го, как моя жена ее похоронила, я стал замечать за нею

странности. А потом она и совсем свихнулась. К ней нель-

зя близко подойти и обнять. Она всех принимает за под-

ругу. Вот такая печальная история из моей жизни, —

вздохнул Анжело.

У Кати сжалось сердце: «Бедный мужчина! Такой кра-

сивый и такой несчастный».

Она не знала, что ему сказать, только подошла к не-

му и погладила по голове:

– Я тебе очень сочувствую.

– Да, вот видишь, какой я несчастный, – улыбнул-

ся он, наслаждаясь этой неожиданной лаской. – А ты не

хочешь со мною заниматься любовью.

– Анжело! – воскликнула Катя, убрав руку с его го-

ловы. – Я тебя убью! Ну, нельзя об этом так прямо гово-

рить. Нужно сначала поухаживать, постараться понра-

виться, а потом будет видно.

– Хорошо, я поухаживаю за тобой. Говори, что для

этого нужно делать? Я не знаю, как вы, русские, лю-

бите.

– Как ухаживать? – улыбнулась Катя. – Купи цве-

тов, шампанского, коробку конфет шоколадных. Поси-

дим, поговорим, познакомимся поближе, привыкнем друг

к другу.

– А я уже привык к тебе, – улыбнулся он и доба-

вил: – А если я это все сделаю, ты будешь со мною за-

ниматься любовью?

– Мамочки, он опять за свое! Ты боишься потратить

деньги впустую?

– Да! Я должен быть уверен, что деньги вкладываю

не напрасно. Я не люблю бросать деньги на ветер.

Катя вздохнула про себя: «Да… Это тебе не русский

мужик, который выложит последнюю копейку, а обяза-

тельно купит хоть какой цветок и бутылку вина или вод-

ки. Пусть на закуску даже может не хватить, но с пусты-

ми руками к женщине идти нельзя. И прежде всего он

думает не о том, как заняться любовью, а как бы ей пон-

равиться. А у этого все продумано и просчитано. Буржуй

несчастный».

– Ладно, хватит сидеть, – сказала Катя, вставая. —

Мою посуду и иду спать, – и строго посмотрев на Анже-

ло, добавила: – Сама, без тебя.

Анжело неохотно поднялся и пошел наверх.

Уже было часов десять вечера. Катя читала книгу, ле-

жа на кровати. Вдруг в дверь постучали.

– Катя, можно войти? – прозвучал голос Анжело.

Она вскочила с кровати, подбежала к двери и распах-

нула ее:

– Что случилось? Что-то с твоей женой? – спроси-

ла она взволнованно.

– Нет, с женой все нормально, – улыбнулся он, —

случилось со мной.

Анжело распахнул махровый коричневый халат. По-

луголое тело Анжело надвигалось на Катю.

– Анжело! Как ты смеешь! – закричала она, пыта-

ясь закрыть дверь. – А ну завяжи халат сейчас же! Что

это ты тут голый¼ и вообще¼ уходи!

Но он стоял, большой и сильный, и смотрел горящим

взглядом на Катю.

4 Заказ 92

– Кать, брось ты это¼ ухаживать, не ухаживать. На

тебе денег. Сколько хочешь? Пятьдесят, сто? – он начал

совать ей деньги в карман халатика.

– Анжело! – закричала она. – Прекрати сейчас же.

Я завтра же уйду из вашего дома. Я не могу жить в доме,

где живут два сексуальных маньяка!

У Анжело опустились плечи, он сник и тихо сказал:

– Ну, как хочешь, – и ушел.

Катя дрожала от негодования:

– Нет, если здесь будет такое каждый день, жить бу-

дет просто невозможно!

Она долго не могла успокоиться. Долго ворочалась в

постели и слышала, как Анжело ходил над ее головой ту-

да-сюда, туда-сюда. А когда уснула, ей приснился мужчи-

на в старинном графском костюме. Он ходил за нею сле-

дом, а она убегала от него и никак не могла его узнать.

Лицо его постоянно менялось. Он стучал своим граф-

ским жезлом с таким же наконечником, как и в прошлый

раз, и суровым голосом говорил: «Я граф! Я граф!»

Катя открыла глаза. Солнце проникло сквозь решет-

ки и теплым лучиком гладило ей лицо. Она сладко потя-

нулась и, вспомнив сон, подумала: «Я сама здесь уже со-

шла с ума. Что это за граф? Почему он меня преследует?

Что ему от меня надо?»

Было еще только семь утра, а на кухне уже кто-то гре-

мел посудой. Катя вскочила, быстро умылась, переоделась

и вышла на кухню. Там уже хлопотал Анжело.

– Я кофе сварил, присаживайся.

«Вообще-то это я должна бы варить кофе», – поду-

мала Катя, но ничего не сказала, а, поздоровавшись, се-

ла завтракать.

– А твоя жена? – спросила она, наливая кофе в

чашку.

Не успела Катя произнести эти слова, как дверь отво-

рилась и из своей комнаты вышла Марта. Катя удивлен-

но посмотрела на нее. Жену Анжело было не узнать. Она

была одета в черное блестящее платье, новое и празд-

ничное. Волосы были красиво подкручены и аккуратно

уложены.

На шее и в ушах сияли золотые украшения. Лицо

было припудрено, а губы накрашены ярко-красной по-

мадой. Она улыбнулась Кате нежной улыбкой и села на-

против нее.

«Ну вот, начинается утро в деревне», – с досадой по-

думала Катя.

Пока пили кофе, Марта всячески старалась заглянуть

Кате в глаза и томно вздыхала. Под ее нежным взглядом

Катя сидела как под ядовитыми стрелами индейцев и не

знала, как ей поступить.

Анжело усмехнулся:

– Ты хотела ухаживаний, вот, пожалуйста, получай.

Встал из-за стола и пошел на работу.

Как только он вышел, Марта подскочила к Кате, схва-

тила ее за упругую грудь и застонала:

– Боже, как я хочу тебя! О! Как хочу!

Катя отстранилась от нее, а сама подумала: «Может

быть, она и не сумасшедшая? Может ей, действительно

не хватает любви? Ну а я то при чем, чем я ей могу по-

мочь? И почему я ей должна помогать?»

– Марта! Прекрати! – строго сказала Катя. – Я не

лесбиянка и заниматься с тобою любовью не буду! Яс-

но тебе?

Марта отскочила от Кати и завизжала:

– Путана! Вон отсюда, вон!

Это визжание продолжалось несколько минут. В конце

концов Кате это надоело, и она закричала по-русски:

– Да заткнись ты, старая дура!

Марта испуганно замолчала, обалдело заморгала гла-

зами и юркнула в свою комнату. До обеда Катя ее не ви-

дела и не слышала. В полдень, быстро пообедав, она сно-

ва шмыгнула в свою комнату. На ней опять было надето

старое, залатанное платье. Вечером, когда приехал с ра-

боты Анжело, он спросил:

– А что это за платье висит на улице?

– А это мое. Я его повесила проветрить. Это мне Бе-

пе подарил. Правда, красивое? Его нужно почаще провет-

ривать, а то бусы облезут.

– Катя! Какие бусы! Ты знаешь, сколько это платье

стоит? Это же натуральный старинный жемчуг. Он очень

ценится. Я тебе говорю как ювелир. Ты можешь купить

себе хорошую машину или дом, продав этот жемчуг.

Катя потеряла дар речи:

– Как¼ я¼ я¼ Анжело! Я богата! – она подскочила к

нему и, схватив его за руки, закружила с ним.

– Я богата, я богата! – радовалась она.

– Я могу купить у тебя этот жемчуг, – предложил

он Кате.

И вдруг она остановилась: «Но ведь это платье Бепе.

Это ведь его богатство». Анжело смотрел на Катю вос-

хищенном взглядом.

«Боже, как она очаровательна! Эти прекрасные голу-

бые, как два озера, глаза. Эти невообразимо прекрасные

волосы, совершенно неповторимый ротик и белые жем-

чужины зубов. Ах ты, жемчужина», – подумал он.

– Нет, нет, Анжело. Я так не могу продать его, это

платье Бепе. Он не знает, что оно такое дорогое и поэто-

му подарил мне его. Нет, мне нужно сказать ему.

– Ты ненормальная, – удивился Анжело. – И потом,

если он тебе подарил это платье, значит, оно твое.

– Нет, Анжело, я не буду пока его продавать.

Вечером, разложив платье на кровати, Катя стала

рассматривать его. По низу рядов в десять шли сплош-

ные нити жемчуга, вся талия расшита крупными жем-

чужинами до самой груди, а с плеч спадал жемчужный

водопад на грудь и рукава. Катя подышала на одну из

жемчужин, потерла ее, и она засияла таинственным

блеском. Перед глазами Кати пронеслась старинная кар-

тина: бал в замке графа и служанка Линда в этом ска-

зочном платье кружит с молодым графом. Они плавно

плывут по залу, отдавшись во власть музыки и не за-

мечая никого по сторонам, они утонули в глазах друг

друга. «Почему же они расстались? Что же помешало

их счастью? Нет, я не успокоюсь, пока не разгадаю эту

тайну. А платье я пока спрячу. Или сказать Бепе?» Она

несколько дней мучилась, сказать Бепе или не сказать.

И все же решила – сказать. Когда Катя уже собралась

ложиться спать, постучал Анжело и, не дожидаясь, ког-

да Катя откроет, сам вошел в комнату. На нем был тот

же распахнутый халат, который обнажал все его досто-

инства. Катя схватила свою дорожную сумку и молча

стала кидать вещи в нее.

– Ты даже выслушать меня не хочешь? – горестно

спросил Анжело и вышел. Катя откинула сумку в угол и,

сев на кровать, схватилась за голову:

– Боже, ну что это такое? Ну когда же это кон-

чится?

Утром, когда Катя вышла в гостиную, Анжело уже

не было дома, а на плите стоял свежеприготовленный

кофе.

«Может, он и не плохой, – подумала Катя об Анже-

ло, – но нельзя же так напористо вести себя». Она се-

ла за стол и позвала Марту. Та выскочила в совершенно

прозрачном пеньюаре, с аккуратно уложенными волоса-

ми и накрашенными красной помадой губами.

– Ну вот, еще одна соблазнительница, – вздохнула

Катя и строго, громко сказала: – Марта! Что это за мас-

карад? А ну быстро надень платье! Завтракать нужно в

одежде, а не голой.

Марта как-то растерянно заморгала и, резко развер-

нувшись, шмыгнула в свою комнату. Через несколько

минут она вышла во всем блеске. На ней было черное

блестящее платье, как и в прошлый раз, и она вся бы-

ла обвешана золотом. Даже на всех пальцах по одному-

два кольца.

«А неплохо живет эта дама», – подумала Катя.

Марта села за стол напротив Кати и, томно взглянув

ей в глаза, сказала:

– Ты смотри, какая я богатая! Сколько у меня золо-

та, – она растопырила пальцы рук, чтобы было лучше

видно. – Хочешь, я тебе подарю половину?

«А жена оказалась щедрее, чем муж. Тот предлагал

лишь одни серьги», – усмехнулась про себя Катя.

Она посмотрела на растопыренные пальцы Марты, за-

глянула ей в глаза, и ей вдруг стало жаль эту женщину.

Она-то в чем виновата, что природа так подшутила над

ней. И Катя тихо сказала:

– Нет, Марта, спасибо. Я не люблю золото. Носи са-

ма. Это ведь тебе муж подарил? – Марта спрятала ру-

ку под стол, потом схватила чашечку кофе и, обжигаясь,

проглотила его. Вдруг она стала снимать все свое золото

и складывать в пустую чашечку из-под кофе. Когда сня-

ла все украшения, пододвинула чашечку к Кате:

– Любимая моя, возьми, это тебе.

– Ну что с нею делать? – вздохнула Катя и строго

сказала: – Марта, сейчас же забери золото и отнеси в

свою комнату!

Марта схватила чашечку с золотом, зло сверкнула

глазами и побежала в свою комнату. Катя услышала,

как она закрылась на ключ. Она не выходила до само-

го обеда, и Катя переживала, как бы эта дама себе не

навредила.

Иногда Катя подходила к двери и тихонько дергала за

ручку, но дверь была заперта. Перед обедом Катя дерну-

ла дверь и позвала:

– Марта, ты что делаешь? Пошли обедать.

Марта отперла дверь и вернулась на кровать, на кото-

рой до этого лежала. Женщина была совершенно голой.

– Боже, Марта! Ну почему ты разделась? Простудишь-

ся, оденься сейчас же!

Катя схватила одежду Марты и стала натягивать на

нее. А та, срывая с себя одежду, сказала:

– А тебе не все равно? Я хочу заболеть и умереть.

– Господи, Марта! – воскликнула Катя. – Ну что ты

так себя ведешь?

– Ты не хочешь со мной заниматься любовью, – ска-

зала Марта с горечью, – ты мне изменяешь. Ты нашла

себе другую? Франческа, моя любимая, что же ты дела-

ешь со мной, зачем ты мне изменяешь?

– Марта! – закричала Катя. – Я тебе не Франческа!

Посмотри внимательно на меня! Я не Франческа! Я Катя.

Я ваша служанка! Посмотри на меня!

Но Марта залезла с головой под одеяло и горько за-

плакала.

«Господи, что же мне с нею делать? – расстроилась

Катя. – Может быть, я похожа на ее бывшую подругу.

Нужно попробовать поменять внешний вид», – реши-

ла она.

Катя пошла в свою комнату, натянула голубые джин-

сы, рубашку в клетку и на голову надела кепку, запря-

тав под нее волосы. Мельком взглянув на себя в зеркало,

похожа или нет на мужчину, она побежала в комнату

к Марте. Женщина все еще горько плакала. Катя по-

дошла к кровати, стащила с Марты одеяло и строго

сказала:

– Синьора Марта, я ваш новый работник и прошу

вас, пожалуйста, оденьтесь и идите обедать.

Марта уставилась на Катю, потом сказала:

– Выйдите вон! Я не люблю, когда мужчины заходят

в мою комнату.

– Хорошо, хорошо. Я ухожу и жду вас на обед, – ска-

зала Катя и вышла. Она села за стол и думала: выйдет

или нет Марта. Через некоторое время появилась Мар-

та. Она была в своем старом халате. Молча сев за стол,

она быстро поела, не проявив никакого интереса к Кате,

и ушла в свою комнату.

«Ну слава богу, – подумала Катя, – так-то лучше».

А вечером пришел Анжело, но не один, а с какой-то

чернокожей девицей. Ничего не говоря Кате, он поднял-

ся с девушкой к себе в комнату. Катя с горечью подума-

ла: «Ну вот, а говорил, что меня хочет».

Потом каждый вечер Анжело стал приходить с разны-

ми девицами. Однажды Катя не выдержала и сказала:

– Анжело, ты почему так себя ведешь? Где ты бе-

решь этих девушек? И почему все время их меняешь?

Так же нельзя!

– А вон вдоль дороги их, знаешь, сколько стоит, бе-

ри любую. Ты ведь не хочешь со мной заниматься любо-

вью. А я живой мужик и не старый, как ты думаешь, и

мне нужна женщина.

– Да я не думаю, что ты старый, – сказала Катя. —

Но зачем же менять их каждый день? Так можно и зара-

зу какую подцепить.

– А ты что волнуешься? Тебе разве не все равно с кем

я и как, – сказал раздраженно Анжело и поднялся наверх,

потянув за руку молодую симпатичную брюнетку.

– Ну вот, – вздохнула Катя, – опять я виновата.

Этот обижен, жена его тоже. Боже, как вы мне надоели

со своей любовью!

В воскресенье Анжело сказал:

– Я сегодня дома. Если хочешь, можешь отдохнуть. Я

отвезу тебя в город, а вечером заберу.

Катя обрадовалась неожиданному отдыху и, быстро

переодевшись в легкое платье, потому что в джинсах бы-

ло жарко, запрыгнула в машину.

– А почему ты стала дома ходить все время в джин-

сах и кепке, жарко ведь? – спросил Анжело.

– Ну как тебе сказать…

– Да говори как есть. Марта надоела своими приста-

ваниями? – он посмотрел на Катю.

– Да, ты знаешь, она спокойно чувствует себя, когда

я в мужской одежде, – улыбнулась Катя.

Вдруг Анжело положил свою руку на ее колено. Катя

вскинула ресницы и, строго посмотрев на него, сказала:

– Анжело! Прекрати!

– Ну вот, опять, прекрати. Ну что ты, Катюша, неуже-

ли тебе не хочется мужчину? Ты ведь посмотри, какая ты

спелая ягодка. Прямо сок брызжет из тебя.

Катя отбросила его руку со своей коленки и ска-

зала:

– Ты мне сначала понравился, и если бы у тебя бы-

ло немного терпения и такта, у нас бы, возможно, и по-

лучилось что-то, может быть, даже родилась любовь. Но

ты повел себя как последний, извини, потаскун, таская

этих девиц к себе. И теперь даже и не думай, не надей-

ся получить меня.

– Да что ты строишь из себя святую! – воскликнул

Анжело. – Думаешь, я не знаю, как ты трахалась с Фи-

липпо?! Он мне все рассказал!

Кровь ударила Кате в лицо. Трудно стало дышать, под-

катывали слезы.

«Подлец, трепло! Всем разболтал. Хвастун несчаст-

ный!»

Катя взяла себя в руки и сказала:

– Филиппо – это моя ошибка. И больше ошибаться я

не хочу. Поэтому ты не получишь удовольствия хвастать-

ся перед Филиппо и своими друзьями, как занимался со

мною любовью. Тебе не видать меня как своих ушей.

Они уже въехали в город.

– Останови, – сказала Катя, – я выйду здесь.

Она побродила по городу, заглядывая в магазины, ку-

пила кое-какие мелочи и, прихватив пирог в хлебном ма-

газине, пошла к Бепе. Он уже сварил на обед макароны и

с удовольствием их ел. Когда он услышал звонок, то уди-

вился: вроде никого не ждет. Когда открыл дверь, то уви-

дел на пороге Катю:

– О, Катья! – воскликнул он. – Как я рад! Заходи,

заходи, обедать будем. У меня макароны, хочешь?

– Конечно хочу! Я так проголодалась, – улыбнулась

Катя, протягивая ему пирог.

– О, ну что ты, зачем ты тратилась? – сказал Бепе,

но пирог взял.

Когда ели макароны, Бепе все расспрашивал:

– Катя, ну как ты там? Рассказывай, рассказывай. Те-

бя там не обижают?

«Он, наверное, все знает о моих хозяевах», – мелькну-

ла мысль у Кати, но тут же она забыла о ней. Она очень

обрадовалась встрече с Бепе, и он тоже. Они целый час с

удовольствием болтали о жизни, и вдруг Катя сказала:

– Бепе, а ты знаешь, что платье твоей мамы – насто-

ящее, старинное и расшито оно не бусами, а жемчугом.

И стоит оно очень дорого.

– Знаю, – перебил ее Бепе. – Мне мама сказала пе-

ред смертью.

– Как это знаешь? – удивленно посмотрела на не-

го Катя.

– Да, да, я знал, что это очень дорогое платье, но прос-

то я хотел сделать тебе подарок, чтобы ты меня помнила.

Вот. А если бы я сказал, сколько оно стоит, ты бы не взя-

ла его. А мне очень хотелось тебе его подарить¼

– Бепе, но как¼ – запнулась Катя.

– Не переживай. Мне оно не нужно. Дом у меня есть,

машина есть, деньги в банке есть. А у меня никого не-

ту¼ – и добавил: – Кроме тебя. А у тебя ничего нет. Я

не хочу, чтобы ты бедствовала. Это платье тебе будет хо-

рошим подспорьем.

Катя смотрела на Бепе, и слезы текли у нее из глаз:

– Бепе, миленький! Ты мой брат! Ты мой самый лю-

бимый и единственный брат! Спасибо тебе.

– Да что там, – отмахнулся Бепе и добавил: – А кста-

ти, в тот замок, что на горе, где живет граф, требуется

домработница. Ты не хочешь туда пойти работать?

У Кати перехватило дыхание:

– Как это не хочу? Очень даже хочу! – она обрадо-

валась, что появилась возможность пожить в замке. И,

может, ей удастся разгадать тайну любви Линды и моло-

дого графа. Катя аж запрыгала от радости: – Ой, как же

хочется в замок!

– Если хочешь, я могу тебя отвезти в замок, – пред-

ложил Бепе.

– Да, да, конечно, – обрадовалась Катя, – сейчас,

если можешь, подбрось меня до дома Анжело, я вещи по-

ка соберу и вечером буду тебя ждать.

– Конечно поехали.

Когда вернулся с работы Анжело, Катя уже сидела на

собранной сумке.

– Анжело, я ухожу от вас, – она поднялась ему на-

встречу.

– Да вижу. Не понравились мы тебе? – вздох-

нул он.

Катя хотела сказать, да, не понравилось, но тут же по-

думала: «Зачем обижать людей. Им и так не сладко».

– Да нет, – солгала она, – не плохо. Просто мне нуж-

но поработать в замке, что на горе.

– Зачем тебе нужно? Хочешь клад найти? Так до те-

бя там уже, знаешь, сколько баб работало. Клад не на-

шли, а неприятностей куча. Там граф живет чокнутый

и злой. Он никого не хочет держать в своем доме и пос-

тоянно зовет какую-то Линду, а других и видеть не хо-

чет. Он не дает женщинам есть, бросает им в постель за-

жженную свечу. В прошлом году чуть замок не спалил.

Подкидывает в кровать лягушек и всякую дрянь. Пойди,

пойди, попробуй. Когда станет невмоготу, возвращайся

ко мне, возьму обратно.

Катя испугалась: может, там действительно невозмож-

но жить, но ей так хотелось узнать тайну любви графа и

Линды, что она решила – еду. Когда приехал Бепе, поп-

рощавшись с Анжело, Катя вскочила в машину.

– Катя! – воскликнул Анжело. – А зарплата? На, дер-

жи вот за неделю. Ты заработала, – и, погладив ее по ру-

ке, сказал, заглянув в глаза: – И не обижайся на нас.

Когда подъезжали к замку, Катя попросила:

– Бепе, останови, пожалуйста. Мне нужно пере-

одеться.

– Зачем? – удивился Бепе. – Ты и так хорошо вы-

глядишь.

– Бепе, у меня родился план, и я должна его осуще-

ствить.

Когда Бепе остановил машину, Катя достала из сум-

ки бархатное зеленое платье его матери и стала натяги-

вать на себя. Платье на нее было мало и трещало по всем

швам.

– Бепе, у тебя нет ножа или чего-то острого. Распори

сзади платье, не могу дышать! – закричала она.

Перепуганный Бепе подскочил к ней и стал рвать пла-

тье руками, но оно было крепкое и не поддавалось.

– Ты что делаешь! Испортишь платье. Надо распороть

аккуратненько, потом я зашью. В моей сумке есть нож-

ницы маникюрные, там, в боковом кармане. Взял? Вот, а

теперь разрезай аккуратненько нитки.

Когда он, вспотев, наконец-то распорол платье сзади

до пояса, Катя сказала:

– Молодец, а теперь продолжим путь.

Пока ехали, Бепе с восторгом поглядывал на Катю. Ну

прямо царица. Красивая и недоступная. Только не понят-

но, зачем это она вырядилась так?

Они подъехали к замку. Это было средневековое по-

луразрушенное строение, выложенное из серого камня.

Башни по обе стороны замка разрушились, окна переко-

сило от времени, крыша разрушилась, и даже ступеньки

у парадного входа и те стерлись, несмотря на то что сде-

ланы были из камня. Над входом возвышалась арка, а на

ней – остатки от герба графского двора. У замка был

унылый и неухоженный вид.

Старый граф сидел возле окна и думал свои старче-

ские думы. Почему жизнь к нему так несправедлива. У

всех большие дружные семьи, а у него никого не оста-

лось. Один-одинешенек на этом свете.

Вдруг он увидел, как подъехала машина и из нее вы-

шла девушка. Сердце графа оборвалось:

– Линда! – воскликнул он и поспешил к двери. Ка-

тя поднялась по широким стоптанным ступенькам, а на

входе уже стоял граф и тянул к ней руки:

– Линда, любовь моя! Я так долго тебя ждал! – во-

скликнул он и поцеловал Кате руку.

Катя предполагала такой исход ее задумки, но этот

шквал чувств буквально сбил ее с ног. Она растерялась

и молча смотрела на старика.

– Что же мы стоим? Входи в замок, любовь моя, вхо-

ди! – тянул граф ее за руку.

– Боже мой, как я счастлив, как я счастлив, я так дол-

го ждал тебя!

Катя тихонько махнула Бепе, чтобы тот уезжал, а сама

пошла вслед за стариком. Они вошли в большую комнату.

Блеск былого богатства и красоты потускнел с годами, но

сразу было видно, что это не простой дом, а действитель-

но жилище знатной фамилии. Старинная мебель, изящ-

ные диванчики и громоздкие кресла, гобелены на стенах

и фамильные портреты – все, запыленное от времени,

дышало стариной и роскошью.

– Линда, как ты жила? Почему ушла из замка? – Чер-

ные его глаза горели и с восторгом смотрели на Катю.

Катя не могла ничего понять и молча разглядывала

старика. Впервые в жизни ей посчастливилось общаться

с настоящим графом. Он был настолько стар, что трудно

было представить, каким он был в молодости. Морщины,

как сети паука, затянули все лицо. Губы выцвели, и рот

ввалился. Седые брови нависли на черные глаза, и тако-

го же цвета волосы ниспадали до плеч. И только нос, ор-

линый с горбинкой, казалось, жил отдельной жизнью и

не состарился. Одет граф был в старый, выцветший ха-

лат, наверное, еще со времен его молодости, и выглядел

очень не по-графски. Старик еле передвигался, сильно

сгорбившись и опираясь на трость. Конец трости был ук-

рашен золотым львом. Катя вдруг вспомнила свои сны,

где она уже видела эту трость и подумала: «Так вот к че-

му мне снились графы, мне суждено было пообщаться с

ними». Она улыбнулась старому графу и подумала: «Ну

ладно, какой есть. Старый, бедный, но лишь бы меня не

выгнал».

Катя увидела два огромных, совершенно одинаковых

портрета на стене. На них были изображены два молодых

красивых юноши. Только один из них в костюме красно-

го цвета, а другой в черном костюме из бархата и шел-

ка. Граф увидел, что Катя смотрит на портреты, и ска-

зал, показывая рукой:

– Это в черном костюме – я, а в красном – мой брат

Джованни. Ты, что, разве не помнишь, как рисовали эти

портреты? Еще художник был такой большой и толстый

и подмастерье у него мальчишка.

– Почему же не помню? Просто я их давно не виде-

ла, – подыграла Катя.

– Ну, ты располагайся, а я немного отдохну, устал я

что-то, слаб стал и силы не те, – сказал граф и задремал

в своем кресле, которое было непонятного цвета и со-

вершенно развалилось.

Походив по комнате, рассмотрев, что висело на сте-

нах и потрогав диван с красивой резной спинкой, пок-

рытой позолотой, она направилась в угол, где разглядела

печь и кухонную утварь. Она быстро приготовила ужин,

ведь старик еще не ел, наверное. Платье она не снима-

ла, хотя в нем было совершенно неудобно и жарко. Катя

думала, что старый граф забыл лицо любимой и только

по платью определил, что это она. «Не будем его разу-

верять, – решила она. – Нужно, чтобы он ко мне при-

вык. Очень хорошо, что он принял меня за Линду. Мо-

жет, удастся прижиться у него в замке, и может, я все же

узнаю тайну любви Линды и графа. По всему видно, что

он ее очень любил. Что же случилось? Почему они рас-

стались? Ведь и Линда его любила». Катя подошла к ста-

рику и, тихо потрогав его рукой, сказала:

– Граф, проснитесь, ужинать пора.

Он открыл глаза и, улыбнувшись, сказал:

– Линда, ты почему меня по имени не называешь?

Ты ведь знаешь, что я не люблю, когда ты меня графом

зовешь.

Катя растерялась. Она не знала, как его зовут, и у Бе-

пе спросить забыла.

– Да, милый, – нашлась она.

Он удивленно посмотрел на нее:

– Линда, ты меня так не называла, ты, что, наконец-

то разлюбила моего брата? – глаза его загорелись на-

деждой.

«Я, оказывается, его брата любила! А при чем здесь

тогда он, почему он зовет меня любимой?»

Чтобы не запутаться еще больше, она взяла графа под

руку и повела к столу. В тарелках аппетитно пахли мака-

роны, смазанные оливковым маслом. Больше Катя ниче-

го из продуктов не обнаружила.

– Какие вкусные сегодня макароны, – сказал граф. —

Это наша служанка сварила?

«Какая служанка? Я у тебя служанка?» – хотела ска-

зать Катя, но вовремя спохватилась и сказала:

– Да, милый.

– Милый Мауро, – протянул граф. – Ты, что, забы-

ла, как меня зовут?

Ел старик долго, часто засыпая прямо во время еды.

Когда поел, протянул Кате сморщенную руку:

– Пойдем со мной спать. Ты никогда не хотела спать

со мной, всегда убегала к моему брату. И что ты в нем на-

шла? И почему ты решила, что он лучше меня?

Катя затаила дыхание: может, сейчас расскажет все?

Она просто умирала от любопытства, как это было?

Она легла рядом с ним на широкую кровать, которая

стояла в углу комнаты, не снимая платья. А граф, как ребе-

нок, уткнулся лицом в ее упругую грудь и тут же уснул.

«Очень мило! – подумала Катя. – Он уже спит, а я

размечталась, что сейчас будет вечер откровения, и он

мне все выложит на блюдечке».

Катя тихо встала, прикрыла старика одеялом и пошла

искать место для ночлега. Она открыла боковую дверь —

там оказалась ванная с туалетом. Открыла еще одну дверь

и вышла в коридор. Коридор оказался настолько длинным,

что его окончание едва различалось. По обеим сторонам

коридора находилось множество дверей. Двери были пе-

рекошенные и облезлые, стены, выложенные из камня,

пугали своей мрачностью, а паркет, облезлый и изношен-

ный, зиял множеством дыр. На весь коридор светилась

всего одна лампа, и было полутемно и страшно. Катя по-

ежилась и принялась дергать за ручки близлежащие две-

ри. Двери были замкнуты, одна даже забита доской, но

четвертая дверь отворилась, и Катя увидела вполне чи-

стую и жилую комнату. Здесь не было ни гобелена, ни

картин. Белые пустые стены, маленькое окошко без за-

навесок. У стены стояла широкая кровать и посреди ком-

наты – длинный стол с несколькими старыми стульями.

Катя провела рукой по столу. Он был сделан из толстой

доски и отличался добротностью.

«Наверное, старинный», – подумала она.

В стене она заметила ручку и, взявшись за нее, откры-

ла шкаф, где находились чистые простыни и полотенца.

Она постелила простыни на кровать, с трудом стянула с

себя тяжелое и узкое платье и нырнула в постель.

– Приснись жених невесте на новом месте, – шеп-

нула она и закрыла глаза.

Вдруг она услышала: вроде шелестел ветерок и доно-

сил слова: «Граф, граф, твой суженый – граф-ф-ф».

Катя испуганно открыла глаза. В углу клубилось белое

облако, и вырисовывался силуэт всадника на коне, одето-

го в старинные доспехи.

Катя со страху не могла вымолвить ни слова, она смот-

рела на всадника широко раскрытыми от ужаса глазами.

А он, помахав ей рукой, ушел сквозь стену. Катя вскочи-

ла, включила свет и побежала осматривать угол. Там сто-

ял один поломанный стул, и на нем лежала белая тряпка.

Катя потрогала ее: обычная тряпка, кусок какой-то про-

стыни. Заглянув под стол и кровать, она нырнула под оде-

яло и уснула, не выключая свет.

Утром Катя проснулась от какого-то гула. Она отво-

рила окно и выглянула на улицу. Там какой-то мужчина

косил траву косилкой, и она гудела, как трактор.

«Кретин, – подумала Катя, – нашел время, когда

стричь траву, ведь все еще спят». Но, глянув на свои руч-

ные часы, она воскликнула:

– Боже, уже полдевятого, а я сплю! Может, граф ме-

ня уже ищет.

Она с трудом натянула бархатное платье и помчалась

к графу. Пробегая мимо угла, в котором стоял стул с бе-

лой тряпкой, она подумала: «То ли сон, то ли правда».

Но думать было некогда, и она побежала по коридо-

ру в комнату графа. Но старик еще спал. Он посапывал,

как младенец, и улыбался во сне.

– Линда, – протянул он.

Катя подумала, что он проснулся, но старик спал.

«Ну надо же, как он любил эту Линду, как он обрадо-

вался, что она к нему вернулась. А она, оказывается, люби-

ла не его, а его брата. А что же брат? Он ее тоже любил? И

с кем это она на фотографии: с Мауро или Джованни?» —

размышляла Катя, пока готовила кофе к завтраку. Как

только кофе забурлил, Катя разбудила старого графа:

– Мауро, милый! – прощебетала она. – Просыпай-

ся, уже кофе готов.

Она помогла ему подняться и хотела повести в ван-

ную умыться, но он направился прямо к столу и уселся

пить кофе с бисквитами.

«А умываться не бывает, – подумала Катя. – Ну лад-

но, старый, что с него возьмешь».

Вдруг старик услышал гул косилки и сказал:

– Это цыганский сын. Он у меня работает слугой. Ты

с ним не общайся, потому что он очень опасен. Он су-

масшедший.

– Почему сумасшедший? – удивилась Катя.

– Да потому что он вбил себе в голову, что он мой пле-

мянник и что он тоже граф, как и я. Нет, ты представля-

ешь, Линда, он равняется со мной! Цыганский отпрыск.

Представляешь, молодой, а крыша съехала, – впервые

хихикнул граф, показав несколько черных сгнивших зу-

бов, и добавил строго: – Ты даже не разговаривай с ним.

Поняла?

– А если он племянник, то, значит, он сын твоего бра-

та? – воскликнула Катя.

Старый граф, быстро взглянув на Катю, сказал:

– У моего брата не было детей.

«Как же не было, – подумала Катя, – если у нее, у

Линды, была любовь с Джованни, то вполне возможно,

4

что у них был ребенок. Просто граф Мауро не знает об

этом». Катю распирало от любопытства, но она боялась

старого графа и поэтому молчала.

Поев, граф пошаркал в свое старое кресло возле ок-

на, сел и задумался. Он долго смотрел во двор и вдруг

спросил:

– Линда, я никак не вспомню, почему ты ушла от нас,

почему ты покинула наш замок.

Катя заправляла кровать и вздрогнула от неожидан-

ности. Она думала, что граф спит.

– Я помню, что-то произошло, но что именно никак

не вспомню, – и уснул.

Катя растерянно ломала голову, что ему ответить,

но увидев, что старик спит, она успокоилась и занялась

уборкой.

Когда мужчина, косивший траву, подошел близко к

замку, Катя, увидев его лицо, подумала, что он на кого-

то похож.

«Может, какой-то мой знакомый? Да нет. Но где же я

его видела?»

Мужчина, докосив траву, пошел в другой конец замка.

Любопытная Катя высунулась из окна, чтобы посмотреть,

куда он пошел, и чуть не вывалилась. А лететь было вы-

соко, потому что здесь фундамент поднимался над зем-

лей примерно на три метра.

«Как-то странно построен этот замок, – подумала Ка-

тя. – С одной стороны фундамент низкий, а здесь вы-

сокий».

Внизу зеленел свежескошенный лужок, дальше бежа-

ла небольшая речушка, а за нею лес. А в лесу – сума-

сшедший птичий гам на разные голоса и переливы. Птицы

радовались теплому летнему утру и пели гимн жизни.

– Боже, как хорошо! – воскликнула Катя.

Вдруг она увидела, что мужчина возвратился и поста-

вил пакет возле двери. Потом походил возле входа в замок,

собрал кое-какой мусор и не спеша ушел. Катя выскочи-

ла на крыльцо и развернула пакет. Там была еда: макаро-

ны, томат, хлеб, овощи. Она удивленно посмотрела вслед

уходящему мужчине и внесла пакет в дом.

– Ты не разговаривала с ним? – спросил граф, при-

открыв глаза. – Я ему запретил входить в замок. Он жи-

вет в городе, а мне привозит еду и помогает по хозяйству,

а потом уезжает обратно.

– Ну почему запретил? Может, он твой¼ – и замол-

чала, увидев его тяжелый взгляд.

Граф, грозно сдвинув брови, сказал:

– Это мой замок и всякой черни я в нем не потерп-

лю!

– Хорошо, хорошо, Мауро, – согласилась Катя, ис-

пугавшись, что он выгонит ее из замка.

На дворе стояла жара, и в замке было душно. Катя за-

мучилась ходить в этом тяжелом бархатном платье. Пос-

ле обеда она подошла к графу и спросила, заглядывая

ему в глаза:

– Мауро, милый! Можно я платье сниму? Оно такое

жаркое, а на улице лето.

– Конечно, сними, если тебе жарко в нем, – улыб-

нулся старик, и морщины еще сильнее выделились на его

бледном лице. – Надень что-нибудь из вещей моей жены.

Ее комната там, по коридору, ты же помнишь? – махнул

он сморщенной рукой. – Поищи что-нибудь в шкафу.

– А ты меня не разлюбишь, если я буду в другой одеж-

де? – лукаво улыбнулась Катя.

– За что я тебя больше всего любил, так это за твою

лукавую улыбку, – ответил граф. – Ну что ты, Линда,

любовь моя, как же я тебя могу разлюбить. Ты одна у ме-

ня любимая, ты любовь всей моей жизни.

«Надо же, он еще и помнит, какая у нее была улыб-

ка», – подумала Катя и пошла искать комнату графини.

Она вышла в коридор и открыла первую дверь слева.

Дверь осела и с трудом открылась. Катя очутилась в боль-

шой комнате с обстановкой как в комнате графа, она от-

крыла ставни, и свет хлынул в комнату.

Здесь все было поновее и покрасивее. Чувствовалась

женская рука. Катя поразилась великолепию комнаты гра-

фини. Если в комнате графа все было в красных тонах,

то здесь блистало голубое с зеленым великолепие. Голу-

бой гобелен стен, диванчики и изящные кресла обтянуты

атласной тканью с зелеными и белыми цветами по голу-

бому полю. Над широкой кроватью, покрытой покрыва-

лом такой же расцветки, как и кресла, нависала куполом

тончайшая прозрачная ткань, расшитая тонкой золотой

нитью. Она пожелтела от времени и порвалась в неко-

торых местах. На всем лежал толстый слой пыли, и пов-

сюду висела паутина. На полстены сверкало великолеп-

ное старинное зеркало в дорогой позолоченной раме. А

на другой стене висел огромный портрет в такой же кра-

сивой раме. Это, как Катя поняла, был портрет графини.

На нем благородная дама была изображена лет в трид-

цать, и Катя поразилась ее некрасивости. Тонкие злые гу-

бы, длинный орлиный нос и глубоко посаженные глаза, в

которых затаилась боль. А больше всего поражала ее ху-

доба. В глубоком декольте яркого розового платья, обши-

того великолепными кружевами, двумя буграми торчали

ключицы, а на впалых щеках – мертвенная бледность.

Катя уселась в изящное кресло напротив портрета гра-

фини и разглядывала его. А та свысока смотрела на Ка-

тю, как бы говоря: «И что это ты расселась в моем крес-

ле, служанка несчастная».

Кате стало не по себе от этого взгляда, и она поспе-

шила встать:

– Ладно, ладно! Ухожу, успокойся.

Она подошла к большому шкафу и открыла дверцу.

Одежды было немного, да и то вся старая и ветхая. Кра-

сивой и дорогой одежды не было. Катя нашла легкое бе-

жевое платье и надела его. Оно было почти на нее, толь-

ко немного жало в груди и было длинным, до пят. Катя

покрутилась перед зеркалом и повернулась к портрету

графини:

– Ну, как я тебе? Идет мне твое платье? Ты не пере-

живай, я его поношу дня два и возвращу. Мне просто не

хочется спугнуть твоего мужа. Он сейчас живет в своей

молодости, не будем прерывать его счастья.

Катя улыбнулась графине и помахала ей рукой:

– Пока! Было приятно познакомиться.

Пока она шла, все время думала, почему же такая боль

в глазах молодой женщины? Что ее мучило? Что ей в жиз-

ни не удалось? И теперь понятно, почему граф Линду лю-

бил: против графини она как розовый бутон.

Катя вошла в комнату, скрипнув дверью. Граф, дре-

мавший в кресле, приоткрыл глаза и спросил:

– Линда, а ты, что, красивее платья не нашла? – и

тут же добавил: – А, я забыл. Я же их продал, когда де-

нег не было.

– Как? – удивилась Катя. – А я думала, что у всех

графов несметное богатство, сундуки сокровищ запря-

таны в тайниках. Как это может быть – граф и без

денег.

– Сокровища есть, но их никому не удастся взять, —

хмуро усмехнулся старый граф.

Катя подпрыгнула на месте: «Так все же сокровища

есть. Не зря сюда рвалась старая Линда».

Она осторожно подошла к старику, погладила по го-

лове и тихо спросила:

– Милый, а почему их нельзя взять?

– Это золото принесло нашему роду несчастье. Наш

род вымер, ты видишь, только я остался. Эти сокрови-

ща прокляты, и кто их возьмет, тот не будет счастлив, —

вздохнул старик и уснул.

– Боже, ну что он все время спит, никак ничего мне

толком не расскажет? – расстроилась Катя. – Сплош-

ная тайна – и никакого просвета.

Вечером, когда Катя уложила графа в постель, он опять

попросил:

– Линда, любовь моя, полежи со мной. Я всю жизнь

об этом мечтал.

Она прилегла рядом со стариком, погладила его по се-

дой голове:

– Спи, Мауро, спи, милый.

А он, счастливый, прижался к Кате и тут же уснул.

«Ну прямо какой-то детский сад, – улыбнулась Ка-

тя, – да и впрямь, старики – они что дети. Ему нужно

немного ласки и уверенности, что его любят. Если его лю-

бимая женщина вернулась к нему, конечно же, он уверен,

что она его любит».

– Так все же клад есть! И как же его отыскать?

Было еще рано, спать не хотелось, к тому же Катя за-

жглась нетерпением срочно, сейчас же найти клад. Нет,

ей не хотелось сокровищ ради денег, ей просто очень не

терпелось убедиться, что он действительно есть. Катя

раньше никогда не находила кладов и даже не думала,

что сокровища можно отнести в банк и получить от это-

го прибыль, ей просто хотелось увидеть клад и все.

Катя решила порыться в бумагах старого графа. Мо-

жет быть, найдет карту или какое письмо, где описано

местонахождение клада. Она принялась рыться в тум-

бочках, в столе, в шкафу. Но ничего кроме квитанций по

оплате коммунальных услуг не обнаружила. Она пошла

в комнату графини и перевернула там все вверх дном, но

не нашла ни одной старой бумажки. Как же она найдет

клад, если она не знает, где он зарыт?

Когда Катя вышла в коридор, то в другом конце его

увидела слабый свет. Катя обмерла: кто это там? Ей было

очень страшно, но сильнее, чем страх, было ее любопыт-

ство. Она медленно пошла по коридору. Старый, прогнив-

ший пол зиял дырами и страшно скрипел. При каждом

скрипе у Кати обрывалось сердце.

В самом конце коридора она увидела приоткрытую

дверь, из которой тонкой полоской выбивался свет. Она

подошла к двери и тихонько заглянула в щелку. У нее

от страха оборвалось сердце: перед нею сидел молодой

граф. Граф Джованни. Он был одет в старинный бархат-

ный камзол красного цвета и красную бархатную шляпу.

Он сидел молча и смотрел телевизор. Вдруг под Катины-

ми ногами скрипнула половица, и он поднял глаза. Катя

бросилась бежать с колотящимся от страха сердцем. А в

голове стучало – привидение, привидение. Но, не про-

бежав и двух шагов, она провалилась одной ногой в ды-

ру и завизжала:

– А-а-а, помогите, привидение-е-е!

Молодой граф Джованни подскочил к ней и стал вы-

таскивать за руку. Катя от ужаса закрыла глаза и завиз-

жала еще громче:

– А-а-а, спасите! Привидение-е-е!

Мужчина подхватил ее под мышки и вытащил из

дыры:

– Тише, тише! Да не визжи ты так. Не привидение я. Я

Джино! Успокойся, – он обнял ее за дрожащие плечи.

Катя почувствовала тепло его тела и подумала, что при-

видения – они ведь бестелесные, значит, это человек.

Она посмотрела ему в лицо. Настоящая копия графа

Джованни, и костюм. Граф Джованни, что ли, живой до

сих пор и почему так молодо выглядит?

На ее чудесном носике выступили капельки пота. Она

никак не могла сообразить, что же происходит.

– Как Джино? А на портрете, на портрете кто? И во-

обще я ничего не пойму!

– Пошли ко мне. Я тебе сейчас все объясню, – ска-

зал Джино и взял ее руку в свою огромную горячую ру-

чищу.

Они вошли в большую комнату, где вперемежку со

старинной мебелью стояла новая. Джино усадил Катю в

старинное кресло, а сам сел напротив, на стул, с любо-

пытством разглядывая ее.

– Ты новая работница у старого графа?

– Да, я Катя. А вы, а-а ты, что за маскарад, к чему

этот костюм?

Джино снял шляпу, и вдруг Катя узнала в нем работ-

ника, который стриг траву, и опять испугалась.

«Ведь старый граф сказал же, что он сумасшедший,

этот сын цыганки. Поэтому он, наверное, и натянул на

себя этот костюм. Но почему же он так похож на графа

Джованни, который изображен на портрете? Какая меж-

ду ними связь? Нет, я здесь точно с ума сойду».

На всякий случай она отодвинулась от Джино, а тот,

заметив ее движение, грустно улыбнулся и сказал:

– Все ясно. Старый граф Мауро уже наговорил про

меня. Он сказал тебе, что я сумасшедший и что меня нуж-

но остерегаться. Он всем так говорит и никак не хочет

признать меня своим племянником.

– Как племянником? – подскочила Катя. – Это зна-

чит, что ты сын Линды и Джованни.

– Не спеши, не спеши, – улыбнулся Джино. – Сей-

час попьем кофейку и я расскажу тебе мою грустную ис-

торию.

Он подал Кате чашечку кофе, налил себе и начал рас-

сказ:

– Хочу сразу тебя успокоить, я не сумасшедший. А

этот костюм¼ это костюм моего отца – графа Джован-

ни. Я его в шкафу нашел. Скоро будет праздник знатных

дворов, и я думаю, может, и мне пойти. Вот и решил при-

мерить костюм. А он как раз на меня, посмотри. Мой отец

был с меня ростом.

Так вот, начнем сначала. Я рос без отца. Воспитала ме-

ня старая цыганка. Мы с нею жили на окраине соседне-

го города, который отсюда в двадцати километрах. Жили

бедно. Мама, я ее всю жизнь считал своей матерью, ча-

сто болела и зарабатывала мало. Она убирала в домах за-

житочных горожан, стирала для них, гладила. Она бы-

ла цыганкой и одевалась по-цыгански, и меня все звали

«цыганский сын». Я не обижался, так как считал эту ста-

рую женщину своей матерью и любил ее. Она мне часто

говорила: «Сынок, ты должен учиться, ведь в тебе течет

благородная кровь. Ты должен выучиться на адвоката и

доказать свое графское происхождение».

Я сначала не понимал, о чем речь, но когда подрос, по-

нял, что в моей жизни есть какая-то тайна. Все просил,

чтобы мама рассказала мне все, но она только говорила,

что еще не время. В школе я учился хорошо и поэтому

легко поступил в институт и выучился на адвоката. Ког-

да я уже заканчивал обучение, моя мама умерла. Она пе-

ред смертью дала мне золотой медальон с фотографией,

на которой была изображена красивая молодая пара, и

сказала: «Сынок, это твои родители. Живут они в сосед-

нем замке, что на горе. Я не знаю, что случилось, почему

они избавились от тебя. Однажды мы с табором подошли

близко к тому замку и заночевали. Мне не спалось, и я

просидела всю ночь у костра. А перед рассветом пришел

граф в черном костюме, этот, что на фотографии, и при-

нес тебя в корзине. Он подошел ко мне и сказал: “Жен-

щина, я отдаю тебе этого ребенка на воспитание и еще

этот мешочек золота за то, что ты никогда никому не ска-

жешь, что этого ребенка взяла у меня. Ты уедешь сегод-

ня же, сейчас же из этих мест и до самой смерти держи

язык за зубами. Иначе я найду тебя и расправлюсь с то-

бой”, – сказал он грозно и ушел, качаясь и держась за го-

лову, словно был в тяжелом похмелье. Я развернула тебя

из дорогих пеленок и обнаружила этот медальон, навер-

ное, твоя родная мама надела его на тебя, – она тяжело

вздохнула и положила мне в руку медальон. – Поначалу

я кочевала с цыганами, но потом ты тяжело заболел, едва

не умер, и я прекратила скитаться, и на золото, что дал

мне граф, купила маленький домик, в котором мы сей-

час живем. Раскрой медальон и посмотри: там молодая

девушка, это твоя мама, и рядом с нею граф, который те-

бя принес в то утро в корзине. Ты должен поехать туда и

доказать свое родство с графом. Не зря же ты учился на

адвоката. Ты у меня умница и сможешь доказать, что ты

графский сын, а не сын простой цыганки».

Мама умерла, а я с полгода не решался пойти в тот

замок. А вдруг мама что-то напутала? Я стал расспраши-

вать местных жителей и выяснил, что их было два брата-

близнеца. Один умер еще в молодости, и никто не знает

от чего, а другой еще жив. Ему около восьмидесяти лет,

и он совершенно сумасшедший.

Однажды мне помог случай. Один знакомый сказал

мне, что графу требуется работник. Я обрадовался случаю

и поехал в замок устраиваться на работу. Когда вошел

в комнату графа, то увидел на стене два портрета, что

висят на стене. Граф, поймав мой взгляд, сказал: «Это

мы с братом. Мы с ним близнецы. Видишь, одно и то же

лицо. Только костюмы разного цвета. Я всю жизнь хожу

в костюме черного цвета, а мой брат Джованни вечно

выряжался в красное». – «А где сейчас ваш брат?» —

спросил я осторожно. Старый граф нахмурил брови и

грубо спросил: «А тебе какое дело? – и тут же доба-

вил: – Не знаю. Пропал где-то. Еще в молодости. Ушел

и не вернулся. И никто не знает, где он». – «Так, может,

он жив?» – затеплилась во мне надежда. «Ну что ты, он

давно бы уже дал о себе знать. Столько лет прошло. Нет,

он погиб. Только я не знаю, как, – и добавил: – Жить

у меня негде, замок весь разрушился. Ты будешь приез-

жать ко мне два-три раза в неделю. Привозить еду и уп-

равляться по хозяйству».

Так как я уже работал в адвокатской конторе, я при-

езжал к графу в выходные дни и после работы. Он был

доволен моей работой и часто приглашал к себе попить

кофейку. Однажды я ему показал медальон. Как толь-

ко старый граф увидел фотографию, он задрожал и за-

кричал: «Где ты это взял?! Это фотография моего брата

и Линды! Ты украл у них этот медальон?!» – «Нет, я не

украл его. Мне этот медальон повесили на грудь мои ро-

дители: Линда и твой брат Джованни. Я их сын, и, зна-

чит, ты мой дядя».

Старый граф вскочил со своего кресла и стал мета-

ться по комнате. Он что-то бормотал, схватившись за го-

лову, глаза его безумно горели, лицо покрылось мертвен-

ной бледностью. Я слышал только: «Не помню, не помню,

не может быть!»

А потом остановился посреди комнаты и грозно ска-

зал: «У моего брата не было детей и у меня тоже. А ты,

цыганский сын, убирайся из моего дома, чтобы ноги тво-

ей здесь не было! Ишь, что задумал! Графом ему захоте-

лось стать. Не выйдет! Вон отсюда!»

С тех пор я больше не захожу к графу, но на сто про-

центов уверен, что граф Джованни – мой отец, а граф

Мауро – мой дядя. И хотя он не хочет меня признавать,

я все равно приезжаю сюда и помогаю ему. Ведь у него

никого больше нет, кроме меня. Кто ему поможет? Тем

более у него совсем нет денег, чтобы платить людям за

работу. Я не знаю, чем он тебе будет платить. И вообще

он посторонних не любит в своем замке, особенно в пос-

леднее время он гонит всех. Ты знаешь, мне этот старый

разрушенный замок и не нужен и графский титул ни к

чему. Я здесь только, чтобы присмотреть за стариком. Все

же родственник, – улыбнулся Джино.

Катя слушала его и любовалась им. Высокий, стат-

ный, широкоплечий, с пронзительным взглядом черных

глаз и доброю улыбкой. А нос точно как у старого гра-

фа – большой и орлиный.

– А кстати, как тебе удалось задержаться у гра-

фа? – спросил Джино.

– Ты знаешь, я его обманула, – улыбнулась Катя. —

Я случайно попала в дом Бепе, где познакомилась с Лин-

дой, твоей мамой. Я ее застала уже древней старушкой.

Она все время пыталась убежать в этот замок. Ей хоте-

лось забрать свои сокровища. Я не знаю, что за сокрови-

ща у нее здесь остались, но я так думаю, что ее вело сюда

сердце. Ведь ее любимый жил здесь и не понятно, поче-

му они расстались. А потом твоя мама умерла.

Катя сочувственно посмотрела на Джино. В руке у нее

был зажат золотой медальон с фотографией внутри. На

ней были запечатлены Линда и граф.

– Теперь мы знаем, что это граф Джованни, твой отец.

Когда Бепе сказал мне, что графу нужна домработница,

я, не задумываясь, поехала в замок. Мне очень хотелось

разгадать тайну любви Линды и Джованни. Мне сказа-

ли, что старик никого не хочет держать в своем замке,

и я решила надеть платье твоей мамы, которое подарил

мне Бепе. В этом платье граф Мауро принял меня за Лин-

ду. Он, оказывается, ее очень любил, и сейчас счастлив,

что любимая женщина к нему возвратилась. Он потерял

отсчет времени и не представляет, сколько лет должно

быть Линде. Увидев меня в платье Линды, он окунулся в

свою молодость. Ты посмотри, какой радостью светятся

его глаза, он просто ожил. Он считает, что я на самом де-

ле его любимая Линда.

– А ты хитрюга, – улыбнулся Джино. – Ну почему

же он так счастлив встрече с Линдой?

– Да потому что он ее тоже любил. Очень любил, —

сказала Катя.

– Неужели моя родная мать все время жила недале-

ко от меня? А я и не знал, что она есть, – задумчиво ска-

зал Джино. – Я даже не пытался ее искать, я был уверен,

что моя родная мать – та женщина, с которой я жил, ко-

торая меня растила и любила. Ну а моя мать родная, она

почему меня не искала?

– У нее в молодости случилась какая-то траге-

дия, – мне рассказал Бепе, – может быть, тебя у нее

украли, и от этого она сошла с ума. Потом она много

лет болела и тронулась умом, она все забыла, и даже

то, что у нее родился сын. И до последних своих дней

она и не вспомнила о тебе. Вот такая грустная исто-

рия, – вздохнула Катя и вдруг воскликнула: – Выхо-

дит, что Бепе твой брат! Ой, как замечательно! Я вас

обязательно познакомлю. У тебя замечательный брат!

А почему же граф бедный? – продолжила Катя. – Он

мне сам сказал, что здесь, в замке, сокровища спрята-

ны. Ты, случайно, не знаешь, где они? – она с надеж-

дой посмотрела на Джино.

– Ты, что, решила их найти? – улыбнулся он. – Да-

же не думай. Этому замку сотни лет. Строился он по ста-

ринным проектам со всякими ловушками и подземными

ходами. Я позабивал несколько дверей и дыр, но не уве-

рен, что в любой момент нельзя не провалиться сквозь

пол или угодить в какую-нибудь потайную бездонную

яму. Ты будь осторожна и не ходи по замку. Я подремон-

тирую пол в коридоре, чтобы ты ногу не сломала или не

провалилась в подземелье.

– Ой, ну что ты? Я, что, маленькая девочка? – Катя ко-

кетливо надула губки и встала. – Мне пора идти. Пока.

– Пошли я тебя провожу, а то угодишь куда-ни-

будь, – улыбнулся Джино и взял Катю за руку.

Маленькая Катина ручка утонула в огромной горячей

руке и с наслаждением покоилась там. От его руки не-

видимой нитью в Катю переливались тепло и спокойс-

твие, уверенность, защищенность и еще что-то сладкое

и приятное.

Когда подошли к двери в комнату графа, Джино ос-

тановился и сказал:

– Вот мы и пришли, спокойной ночи, – и ушел не

оборачиваясь.

«Надо же, – подумала Катя, – мы с ним так долго

общались, а он даже и не подумал приставать ко мне,

аж обидно. Никаких знаков внимания. Другие так сра-

зу заниматься любовью предлагают, а этот – ничего,

никаких попыток. Наконец-то хоть один нормальный

мужчина».

Всю следующую неделю Джино ремонтировал пол в

коридоре. Однажды утром Катя вышла из своей комна-

ты и увидела Джино с молотком и досками. Он сидел на

маленьком ящике, увидев Катю, улыбнулся:

– Ну что, проснулась, спящая красавица? Мне нужно

пол ремонтировать здесь, но не хотелось будить тебя.

– А сегодня воскресенье, и граф спит обычно до де-

сяти часов. Вот и я с ним, – улыбнулась она и пошла в

комнату старика.

Она вдруг почувствовала, что ей нравится Джино.

Всегда смелая с мужчинами, она почему-то смущалась в

его присутствии, не знала, о чем с ним говорить, и серд-

це ее как-то сладко сжималось. Вот и сейчас она почув-

ствовала, что щеки ее вспыхнули и сердце затрепетало

бабочкой.

– Странно, что это со мной? Неужели я влюбилась?

Неужели это любовь с первого взгляда?

Анализировать было некогда, так как граф уже про-

снулся и сидел на кровати. Катя помогла ему одеться и

отвела к столу. Быстро приготовив кофе, она налила ему

в чашку и пододвинула бисквиты:

– Пожалуйста, милый, – улыбнулась она старику.

Граф, с наслаждением попивая кофе, вдруг спросил:

– Это там кто? Цыганский сын работает?

– Ну почему цыганский сын, милый, знаешь, мне

кажется, что он похож на тебя, – осторожно сказа-

ла Катя.

– Самозванец! – грозно выкрикнул старик. – Ох, я

ему задам! – Он погрозил кулаком, но рука тут же обес-

силенно упала, и он задремал.

Когда через минуту он проснулся, то забыл, почему

негодовал. Катя помогла ему перейти в его любимое крес-

ло, и он до самого обеда сидел в нем. Катя уже не носи-

ла старинные наряды графини, а была в своем любимом

цветном сарафане с голубыми цветами, которые подчер-

кивали цвет ее глаз. Она хлопотала по дому, напевая пе-

сенку. Ее пушистые рыже-каштановые волосы рассыпа-

лись по плечам, нежные щеки розовели, как утренняя

зорька, а ее прекрасные пухленькие губки алели, как

бутон розы.

– Линда, какая ты сегодня красивая, – прошепеля-

вил граф. – Ты что сделала с волосами? Ведь они же у

тебя всегда были черными! А сейчас ты оранжевая, как

солнце. И ты знаешь, по-моему, тебе так лучше, – улыб-

нулся он, и глубокие морщины заволокли все лицо.

После обеда Катя решила побелить у себя в комнате,

уж очень запущенный вид у нее. Джино ей заранее при-

нес известь, и она занялась побелкой. На стол постави-

ла стул, чтобы достать до потолка, осторожно взобралась

на него и начала белить. Вдруг стул пошатнулся, и Катя

ударилась плечом о стену, чудом не упав вниз. Внезапно

она почувствовала, что ее плечо, проломив тонкую стен-

ку, проваливается куда-то. Катя завизжала, падая в дыру.

Она зацепилась за край обломившейся стены и повисла

на ней, не переставая кричать. Дверь в ее комнату рас-

пахнулась, и вбежал Джино. Он подскочил к визжащей

Кате и снял ее, взяв за талию. Затем, развернув Катю к

себе лицом, строго сказал:

– Я же предупреждал тебя, чтобы ты была осто-

рожна!

Он стоял так близко, что Катя почувствовала тепло

его тела. Она поняла, что эта близость волнует ее и, рас-

сердившись на себя, оттолкнула Джино:

– Ну что ты в меня вцепился? Ведь ничего не слу-

чилось.

– Как это не случилось? Хорошо, что я услышал. А

если бы нет, и ты бы провалилась куда-нибудь? Я сейчас

же забью эту дыру.

– Нет! – закричала Катя, расставив руки и не давая

ему приблизиться к стене.

«Как же! Сейчас! – подумала она. – Там, может быть,

что-то необычное, а он – забить».

Джино смотрел на нее как на безумную, и, поняв,

как нелепо она выглядит, Катя опустила руки и сказа-

ла спокойно:

– Не нужно стучать. Сейчас граф спит. Не надо его

будить. Потом¼ завтра¼

– Ну как хочешь, – сказал Джино. – Но ты не лезь

в эту дыру. Ясно?

Когда он вышел, Катя пробурчала:

– Тоже мне, командир нашелся. Лезь, не лезь. Сама

знаю, что делать, не маленькая.

Как только дверь за ним закрылась, Катя полезла на

стол. Она стала заглядывать в дыру: что же там? Там бы-

ла темнота, и ничего не было видно.

Она побежала в комнату графа – нашла на столе фо-

нарик, посмотрела на графа, тот спал, и побежала в свою

комнату. Фонарь высветил длинную пустую комнату и в

самом конце одно маленькое оконце, застекленное раз-

ноцветными треугольниками. А один треугольник был

белого цвета, и через него падал луч солнца прямо на се-

редину комнаты. Обследовав все углы и не найдя ниче-

го интересного, Катя спустилась со стола и, передвинув

его, уже с осторожностью продолжила побелку.

Через два часа она закончила работу и пошла гото-

вить ужин. Недалеко от замка, в сторонке, был неболь-

шой огород. «Наверное, Джино постарался», – подумала

Катя и побежала, чтобы сорвать зелени.

Когда возвращалась, возле порога стоял Джино. Боль-

шой и статный, освещенный солнцем, он показался Кате

и вправду графом – хозяином этого замка и этой зем-

ли. Она шла к нему и не могла оторвать глаз. Ей хотелось

остановиться возле него и любоваться им, любоваться¼

Она представила, как в том бархатном платье танцует на

балу с Джино, а он в красном бархатном камзоле, взяв ее

нежно за талию кружит с нею, кружит¼

– Может, я забью дыру в твоей комнате? – спросил

вдруг Джино. – А то еще кто-нибудь влезет к тебе но-

чью.

Катя опустилась с небес на землю.

«Вечно эти мужики все испортят, – подумала она с

досадой. – Что он там спросил?» Она остановилась на-

против него и вопросительно посмотрела. Он был выше

ее на голову, и ей пришлось закинуть голову, чтобы по-

смотреть в его лицо.

– Я дыру забью, – сказал он

– А, да-да, – и Катя заскочила в дом.

На следующий день она забелила забитую стенку,

но тонкая фанера выступала, и Катя решила найти ка-

кую-нибудь картину и повесить на эту стенку. Она уже

несколько раз пыталась побродить по замку, но комна-

ты были или замкнуты, или забиты досками. Лестница

на второй этаж вообще разрушилась, и пройти по ней

было невозможно. А от третьего этажа остались лишь

развалины.

Катя приготовила завтрак, усадила старого графа за

стол, и пока он ел, она рассматривала портреты, вися-

щие на стенах, и думала, какой бы можно взять так, что-

бы граф не заметил. И поймала себя на мысли, что ей

хочется взять портрет графа Джованни. Так ничего и не

решив, она спросила графа:

– Милый, мне хочется какую-нибудь картину пове-

сить в своей комнате, но я не знаю, где ее взять. Ты не

подскажешь?

– Линда, любовь моя, – сказал старик, – ты ведь

знаешь, что я тебе все готов отдать, но у меня ничего нет.

После того как я выбросил ключ от тех проклятых сокро-

вищ, мне не на что было жить, и я продал все, что мож-

но было продать в этом замке. А эти несколько портре-

тов – это мои предки, и я не могу их тебе дать.

– Какой еще ключ? – подпрыгнула Катя на месте. —

А куда ты выбросил ключ, милый? – Катя нежно погла-

дила его по руке.

Граф вырвал руку и громко сказал:

– Если ты еще раз спросишь об этом, я тебя раз-

люблю!

Катя прикусила губу и замолчала. Мало что у него на

уме, возьмет да и выгонит. А ей совсем не хотелось ухо-

дить из этого замка. Во-первых, здесь тайна на тайне, ко-

торые ей хочется раскрыть, а во-вторых¼ что же во-вто-

рых? Что-то, что ее здесь очень держит.

Граф, позавтракав, уселся в свое кресло и задремал.

Катя знала, что эта дремота до обеда, и решила все же

пройтись по замку и поискать картину.

Она шла по коридору и дергала за ручки все подряд

двери. Она нашла комнату незапертую, но с перекошен-

ной дверью. Катя попыталась ее открыть – ничего не

получилось. Она вошла в комнату Джино, зная, что он с

утра на работе в конторе. В комнате царил беспорядок,

а в углу были лопаты, кирки, топор, молоток, гвозди. Ка-

тя взяла топор и пошла к перекошенной двери. Ей при-

шлось долго повозиться, пока дверь со скрипом отвори-

лась. В комнате было совершенно темно. Она подошла к

окну, хотела открыть ставни, но они не поддавались. Ка-

тя подняла брошенный возле двери молоток и с его помо-

щью открыла ставни и окно. В комнату ворвался ветер, и

дверь с шумом захлопнулась.

«Ладно, потом открою», – подумала Катя и стала рас-

сматривать комнату. По-видимому, раньше это была гос-

тиная.

Посреди комнаты стоял большой круглый стол, старый

и обшарпанный, вокруг стояло около десятка мягких вы-

цветших стульев. Возле стен – несколько шкафов, пере-

кошенных от старости и облезлых. А на стене Катя уви-

дела картину. Красивая, большая, в позолоченной раме.

На ней был изображен замок, когда он еще был целым,

а на переднем плане на зеленом газоне гуляли несколь-

ко дам, в длинных старинных платьях, и рядом бегали

ребятишки.

Картина потемнела от времени, но все равно выгляде-

ла великолепно. Катя потянулась, чтобы достать ее. Нет,

высоко. Она взяла один стул и, став на него, сняла карти-

ну. Картина была тяжелая, и Катя с грохотом опустила ее

на пол. Вдруг послышался какой-то странный треск, и Ка-

тя почувствовала, что пол уходит, проваливается вниз, а

вместе с ним и Катя летит в пропасть вместе со стулом.

– А-а-а! – завизжала она и, ударившись обо что-то

твердое, потеряла сознание.

Когда она очнулась, то почувствовала, что лежит на

холодной, сырой земле. Высоко вверху виднелась то-

ненькая полоска света. Катя прикинула расстояние.

«Высоко», – испугалась она. Но тут же подумала, что на-

до как-то выбираться из этой ямы. По-видимому, это од-

на из ловушек, о которых говорил Джино. «И эта ловуш-

ка, – я так думаю, – для похитителей картины. Инте-

ресно, кто-нибудь еще хотел ее забрать?»

В темноте она нащупала какую-то палку и начала дол-

бить ею стену ямы в надежде прорыть выход. Она поте-

ряла счет времени, рыла и рыла землю. Ей нечем было

дышать, она хотела есть и устала, но продолжала упор-

но рыть.

«Жаль, что я не с топором сюда упала, им бы я быст-

ро прорыла проход». Катя нащупала в темноте стул, с ко-

торым провалилась, и села на него. Стул был цел.

«Сказано старинный. С такой высоты падал и не по-

ломался, – подумала она. – А может, удастся выбрать-

ся?» Она встала на стул, поднялась на цыпочки, но нет,

не достать. Она поискала на земле какую-нибудь палку,

но все были короткие. И что-то еще было под ногами —

круглое и твердое.

«Мячи какие-то каменные или костяные», – подума-

ла Катя. Но, нащупав прорези для глаз и рта, она засты-

ла от ужаса – черепа, человеческие черепа!

От испуга она завизжала:

– А-а-а!

«Боже, сколько их здесь! Это все охотники за этой

картиной», – подумала Катя. Ее била крупная дрожь, зу-

бы стучали, и тряслись руки.

– Нет, нет! Надо отсюда выбираться!

Она схватила какую-то палку и стала опять рыть про-

ход. Пот застилал лицо, она вся залипла грязью, не знала,

сколько времени, день ли, ночь ли. Она все рыла и рыла.

Болели руки, болела спина, глаза ослепли от темноты, а

Катя продолжала рыть.

Когда Джино подъехал к замку, на крыльцо вышел

взволнованный граф и спросил:

– Ты не видел Линду? Я ее ищу целый день. Она, что,

ушла от меня?– он с испугом посмотрел на Джино.

– Как ушла? Она никуда не собиралась уходить. Я

ее сейчас поищу.

Нехорошее предчувствие сдавило ему горло. Он бро-

сился искать Катю. Обежал вокруг замка, позаглядывал в

хозяйственные постройки, побежал на фамильное клад-

бище – нет, Кати нигде не было.

Джино вбежал в замок, побежал по длинному кори-

дору, толкая все подряд двери:

– Катя, Катя! – кричал он взволнованно.

Кати нигде не было. У Джино затряслись руки:

– Боже мой, где же она?

Он притащил лестницу и взобрался на второй этаж.

Весь этаж раньше занимал зал, в котором проводились

балы и обеды. Сейчас он был совершенно пустой, только

ветер гулял, и туман заходил в разбитые окна.

– Катя, – позвал он.

Кати не было. Джино спустился и побежал вокруг

замка к лесу. Там он знал один подземный ход. Он его

забросал ветками и бревнами, чтобы кто-нибудь не про-

ник туда.

«Может, Катя там?» Но вход был нетронут. Кати здесь

не было.

Пока он метался в поисках, Катя все рыла землю. Уже

совершенно обессилевшая, почти теряя сознание, вдруг

она почувствовала, что появилась вода. Сначала тонкой

струйкой, потом все больше и больше. Она почувствовала,

что вода уже доходит до колен, до пояса, до груди. Чтобы

не захлебнуться, она задергала руками и ногами. Вообще

она не умела плавать, но с испугу вдруг поплыла.

«Нужно найти стул», – стучало в голове.

Отыскав стул, она уцепилась за него. Стул не тонул.

Он был большой, из сухого дерева, и хорошо держался

на воде.

Вода быстро прибывала и с силой поднимала Катю

вверх. Когда щелка света приблизилась, Катя схватила

палку, которая плавала рядом, и, чтобы не удариться и

открыть крышку, подставила ее. Крышка не открывалась.

Катя судорожно стала ощупывать ее, стараясь найти ка-

кую-нибудь отмычку.

Вдруг она почувствовала, что ее платье зацепилось за

что-то и стало медленно куда-то затягиваться и тянуть Ка-

тю с собой. Катя с перепугу рванула платье и освободи-

лась от него. И вдруг она почувствовала, что крышка на-

чала медленно опускаться вниз. Чтобы она не придавила

ее, Катя нырнула в воду, вынырнула и увидела свет. Во-

да с силой вырвалась и выбросила Катю вместе со сту-

лом в комнату. Катя больно ударилась о стол, но сейчас

же вскочила и заорала диким голосом:

– Спасите, спасите, спасите! Джино! – Она пыта-

лась открыть дверь, но та не поддавалась.

Вода уже доходила до колен. Она была мутная, и Ка-

тя не могла разглядеть топор.

Вдруг она увидела, что вокруг нее плавают челове-

ческие черепа и скелеты, и завизжала от страха еще

больше:

– Джино, Джино! А-а-а!

Джино, не найдя Катю в лесу, вернулся в замок. По

коридору текла вода. И тут он услышал Катин крик:

– А-а, Джино, спаси!

Он побежал на крик. Попытался открыть дверь, за ко-

торой кричала Катя, но дверь не поддавалась. Он выбил

дверь ногой и ворвался в комнату. Катя стояла на столе в

одних трусиках и держала в руках кость человека. С нее

стекала вода, и она дрожала.

– Катя! – вздохнул Джино.

Он подскочил к столу и схватил ее на руки. А вода

была уже до самого стола. Джино выбежал с Катей из

комнаты и поспешил с нею в другой конец замка, где

воды еще не было. Он поставил ее на ноги перед две-

рью в комнату старого графа. Катя все еще дрожала и

держала в руке кость. Джино обнял ее:

– Ну все, все. Успокойся. Все позади. Дай мне это.

Он с трудом разжал Катину руку и забрал у нее кость.

Потом снял с себя рубашку и накинул ей на плечи.

– Пойдем, я тебе сделаю горячую ванну. Тебе нуж-

но согреться.

Он обнял ее за плечи и ввел в комнату графа.

– Вот ваша пропавшая Линда, нашлась, – сказал

он графу. – Но ей нужно согреться. Я ее проведу в ван-

ную.

– Да, да, конечно. Линда, что случилось, где ты бы-

ла? – спросил старик.

Катя улыбнулась ему дрожащими посиневшими гу-

бами:

– Ничего, все хорошо.

Когда Джино набирал воду в ванну, Катя заметила,

что у него дрожат руки.

– Ну вот, давай залезай в ванну, а я пойду посмотрю,

как остановить воду, – сказал он.

– Джино, там картина, – сказала Катя, стуча зуба-

ми. – Ты спаси ее, – добавила она тихо, – пожалуйста.

– Катя! – громко сказал Джино и не стал продол-

жать, только махнул рукой и вышел.

6 Заказ 92

«Нет, она невозможна, эта русская Катя. Ведь чуть

не погибла, чудом спаслась, а ей картина какая-то нуж-

на, – думал он про себя. – Господи, как я за нее испу-

гался! А она – картину ей подавай».

Пока он шел по коридору по колено в воде, он все вре-

мя бурчал себе под нос. И чего это он переживает за нее,

спасает ее? Зачем она ему нужна? И вдруг остановился.

Мысль огнем обожгла – нужна! Он даже сам не знал,

как нужна! Он понял это, когда нес ее на руках, дрожа-

щую, мокрую, холодную. Но какая это была драгоценная

ноша! И как он испугался за нее! Он чуть не умер, по-

ка искал ее. А когда нашел наконец он дрожал не мень-

ше, чем Катя. Он дрожал от страха потерять ее. А сей-

час, когда немного успокоился, сердце застонало: нужна,

нужна, нужна! Джино вошел в комнату, откуда текла во-

да, и стал пробивать дыру в стене.

Он провозился часа два, потому что стена была тол-

стая и достаточно крепкая для своих лет. Как только он

пробил дыру, вода хлынула на улицу. И в коридоре вско-

ре остались лишь небольшие лужицы.

Катя, пролежав в ванной с полчаса, наконец-то согре-

лась, перестала дрожать и успокоилась. Набросив хала-

тик, она вошла в комнату.

– Милый, ты прости меня, я больше никогда не буду

уходить так надолго, – сказала она ласковым голосом. —

Я сейчас приготовлю тебе вкусный ужин, хорошо? – И

она погладила по голове расстроенного старика.

А граф вздохнул и протянул жалобно:

– Линда, любовь моя, я чуть не умер от горя и оди-

ночества. Не уходи больше от меня, пожалуйста. Тогда,

много лет назад, ты ушла из нашего дома, я не помню по-

чему, я никак не могу вспомнить, кто тебя обидел. Я тог-

да чуть не умер с горя. Я долго болел, у меня была горяч-

ка, а когда я поправился, то забыл что-то очень важное в

моей жизни и никак не могу вспомнить. Я забыл самое

главное: почему же ты ушла?

Кате стало жалко старого графа. Она поняла, как силь-

но он любил Линду и как страдал, когда потерял ее. Она

обняла его за старые сухие плечи и сказала:

– Я никогда больше не уйду от тебя, Мауро.

А сама подумала: «Так вот почему он не признает Джи-

но своим племянником, он просто забыл, что Линда ро-

дила мальчика. Он забыл! И что же теперь делать? Как

вернуть ему память? – думала Катя. – И как узнать, что

же на самом деле случилось в этом замке?»

Когда Катя пошла в свою комнату, картина висела на

стене. Она любовалась картиной и думала: «Я из-за этой

картины и правда чуть не погибла. Прав Джино, и моло-

дец, – улыбнулась она. – И какой молодец, спас все же

эту картину», – и довольная легла спать.

На следующий день вечером приехал Джино и, уви-

дев Катю возле дома, подошел к ней:

– Ну как ты? Жива? – улыбнулся он. И строго ска-

зал: – Отныне твоя территория: комната графа, твоя ком-

ната и эта дорожка до огорода. И все. Ни шагу ни влево,

ни вправо, ясно?

– Нет, а что это ты здесь раскомандовался? – возму-

тилась Катя. – Куда хочу, туда и иду.

Он схватил ее за руку:

– Если еще куда-нибудь угодишь, я не буду тебя боль-

ше спасать!

Катя вырвала руку и крикнула:

– Ну и не надо, никто тебя и не просил. – И пош-

ла в дом.

Он стоял и расстроенно смотрел ей вслед. Она это по-

чувствовала спиной и подумала: «Ну что это я так? Он пе-

реживает за меня. Вон вчера руки как дрожали. Конеч-

но же, переживает. Взяла обидела человека вместо того,

чтобы поблагодарить».

Она положила зелень на стол и выглянула в окно.

Джино все еще стоял возле порога. Вид у него был весь-

ма печальный. Катя выскочила на улицу, подошла к нему

и, смущаясь, сказала:

– Джино, прости, я не права. И спасибо тебе¼

Он улыбнулся:

– Ну, так-то лучше. – И пошел вдоль стены, чтобы с

другого входа войти в свою комнату.

Катя три дня ходила только по территории, которую

отвел ей Джино, а сама все думала: «И что это за ключ от

клада, и куда, интересно, граф его выкинул?»

На четвертый день она все же не выдержала и пош-

ла искать ключ вокруг замка. Она облазила все закутки,

обшарила все заросли цветов и травы с задней стороны

замка, перерыла все в сараях, но ничего наподобие ста-

ринного ключа не нашла.

Она вошла в хлев, где были овцы, и стала рыться в

сене.

– Катя, ты что ищешь?

Она вздрогнула и выпрямилась. Перед нею стоял

Джино.

– Да я, вот¼ я… – начала заикаться Катя.

– Нет, я не знаю, что с тобой делать! Я привяжу тебя к

кровати! – сказал он сердито. – Что тебе здесь надо?

– Ничего, – и Катя выскочила из сарая.

Пока шла, она недовольно думала: «Нет, ты посмотри

какой вредный. Прямо и лишнего движения нельзя сде-

лать». Она поравнялась со старинным фонтаном, кото-

рый был посреди двора и не работал. Катя повернулась

и крикнула Джино:

– Ты, вместо того чтобы за мной следить, лучше бы

фонтан исправил. Уже жарко, а в нем можно купаться,

я думаю.

Джино несколько вечеров возился возле фонтана, он

что-то рыл, штукатурил, красил. И однажды утром Катя

увидела, что фонтан заработал.

– Мауро, Мауро, посмотри, фонтан работает. По-

смотри как красиво! А в его бассейне сколько воды. В

нем можно купаться.

– Конечно, – сказал граф, – ты разве забыла, как

ты в нем купалась?

– Забыла, милый. Забыла. Расскажи, как это бы-

ло? – сказала Катя, подавая ему завтрак.

Был теплый летний вечер. Окна большой и красивой

гостиной были распахнуты, и по комнате расплескался

аромат свежескошенных газонов. За круглым столом си-

дели двое молодых мужчин в белых батистовых рубаш-

ках с кружевной отделкой и играли в шахматы. Они бы-

ли совершенно одинаковые, только у одного был перстень

с огромным рубином, а у другого с такого же размера

изумрудом. Двое красивых и довольных жизнью брата-

близнеца – Мауро и Джованни. Они играли, рассказы-

вали разные истории и дружно хохотали. Было по всему

видно, что братья родные и по крови, и по духу. Старый

граф Сильвио вошел в гостиную и остановился у двери.

Он стоял и любовался своими сыновьями. Они пошли в

мать: красивые и добрые.

«И очень хорошо, что они выросли такими дружны-

ми», – думал он.

Это была заслуга его женушки. Она с малых лет при-

вивала им любовь друг к другу. И даже когда она умира-

ла, то не забыла сказать им, чтобы они дорожили друг

другом. Она несколько раз была беременна, всегда рож-

дались два мальчика и всегда мертвые. Мауро и Джован-

ни чудом выжили, мать очень дорожила детьми и без-

гранично любила их. Когда им было по десять лет, мать

умерла при следующих родах. У нее опять родились два

мертвых мальчика. Когда умирала, она позвала сыновей

и тихим голосом сказала:

– Сыновья мои любимые, Бог меня зовет к себе, но

вы не печальтесь, мне там, на небе, будет хорошо. Я бу-

ду сверху смотреть на вас и радоваться, что у меня рас-

тут такие сыновья. Я вас прошу: любите друг друга, бе-

регите друг друга. Вас только двое. Вы родные братья, и

если вы не заступитесь друг за друга, то никто за вас не

заступится, никто вас не пожалеет. В жизни будет мно-

го сложных, запутанных ситуаций. Не предавайте друг

друга, уступайте друг другу, помогайте, – она закрыла

глаза и вздохнула, – любите¼

– Джованни, ты младше на пятнадцать минут, почи-

тай старшего брата. Мауро, а ты как старший, уступай

Джованни¼

После смерти любимой жены граф Сильвио больше

так и не женился. Мальчиков вырастила старая добрая

нянька. Она любила их как своих сыновей, а своей семьи

у нее не было. Ее семья была здесь. И когда мальчишки

выросли, старый граф оставил жить ее в замке. Куда ей

идти? Такая старая и дряхлая.

Сильвио продолжал стоять у двери и смотреть на сы-

новей. Черные волосы до плеч обрамляли их молодые, му-

жественные лица. Черные глаза смотрели спокойно и сме-

ло, а орлиные носы ничуть не портили красоты, а только

добавляли братьям благородства.

«Надо пригласить художника, чтобы написал их пор-

треты. Они сейчас в самом расцвете», – думал он.

Вдруг Джованни заметил отца и улыбнулся:

– Отец, что ты там стоишь? Входи.

– Да вот думаю. Вам уже почти по сорок лет, а ни

один из вас не женат. Мне очень хочется посмотреть

перед смертью на внуков, но если вы так себя будете

вести и дальше, то я навряд ли дождусь, – сказал он,

улыбнувшись и закашлявшись. На белом кружевном

платке появилось кровавое пятно. Когда кашель пре-

кратился, он грустно сказал: – Я думаю, что мне не

много осталось жить, проклятая чахотка замучила, но

мне очень хочется внука. Мауро, ты как старший дол-

жен жениться первым. И причем немедленно! – строго

сказал отец. – Я не могу умереть, не удостоверившись,

что мой род не угас. Через два дня в нашем замке будет

бал, и я хочу, нет, я приказываю тебе, Мауро, ты должен

найти себе жену. Будет много молодых графинь, и ты дол-

жен выбрать себе одну из них.

Он закашлялся и побрел из комнаты. Джованни под-

скочил к нему и повел его под руку в спальню. Отец

подумал, что сыновья хоть и одинаковые, как две кап-

ли воды, но Джованни добрее, мягче и отзывчивее. И

отец никогда их не путал. От Джованни шло особое

тепло и свет.

Приготовляясь к балу, братья надели свои празд-

ничные костюмы. Как-то с юношеских лет повелось:

Мауро в черном камзоле, Джованни – в красном. Ма-

уро иногда подшучивал над младшим братом, что тот,

как девица, в красном бархате, но Джованни нравился

этот цвет и менять его он не собирался. Тем более все

знакомые дамы их различали по цвету костюмов. Ве-

чером съехались гости и, поднявшись на второй этаж

по широкой мраморной лестнице, заполнили зал. Му-

зыканты с вдохновением играли весь вечер, а знать ве-

селилась и плясала. Мауро и Джованни уныло стояли

возле стены.

– Вон, глянь, какая хорошенькая, – вдруг сказал Ма-

уро. – Я пойду ее приглашу. – И он через весь зал пос-

пешил к молоденькой девушке в красивом розовом пла-

тье.

Она покраснела от смущения, а ее зеленые глаза спря-

тались за длинными, черными ресницами.

– Разрешите, – галантно склонился Мауро.

Она подала ему свою изящную руку, и они закружи-

лись в вальсе. Старый граф сидел за столиком с друзья-

ми, попивая вино. Увидев, что Мауро танцует с молодой

красоткой, обрадовался и сказал:

– Какую прелестницу выбрал мой сын. Кто она та-

кая, не знаете?

– Это какая-то дальняя родственница князя Зарул-

ли. Сам князь мне сказал, что она бедна и приехала сю-

да, чтобы подцепить себе богатого мужа, – ответил ста-

рый друг графа.

Граф Сильвио встал и быстро подошел к Джованни.

– Скажи Мауро, что эта девушка не для него. Ему

нужна богатая, а у этой нет ни копейки, – сказал он ти-

хо, чтобы никто не слышал.

Джованни улыбнулся:

– Па, зачем богатая? Ты ведь сам сказал, что у нас

золота еще на пять поколений хватит.

– Ах, сын! – воскликнул отец. – Пойдем, выйдем на

балкон. – Я никогда не рассказывал вам, откуда появи-

лось это золото. Но настал черед открыть эту тайну. Ты

должен знать, и Мауро тоже, что золото это проклято и

что человек, который им пользуется, проклят тоже.

– Отец, что за бред ты несешь? – сказал Джован-

ни. – Какое проклятье в наши дни?

– Ты послушай сначала, а потом решай, бред или

нет, – вздохнул граф Сильвио. – Мой дед рассказал мне,

что его прапрадед был ужасным воякой. Он любил вой-

ну, любил воевать. Это была его страсть, его болезнь. Он

собрал большой отряд мужчин, и они делали набеги на

города и поселения. Они убивали и грабили мирных жи-

телей, неповинных людей. С каждого похода прапрадед

привозил трофеи. У него был друг и помощник, с кото-

рым они делили добычу. Но однажды после долгого от-

сутствия прапрадед привез домой телегу, загруженную

большими сундуками с золотыми монетами и драгоцен-

ностями, золотом и серебряной посудой. Он с помощью

слуг спустил сундуки в тайник, а слугам наказал, чтобы

они держали язык за зубами. Потом он заперся в своей

комнате и несколько дней не выходил, а все пил и пил

вино. Однажды вечером кто-то постучал в дверь. Когда

слуга открыл, на пороге увидел пожилую женщину. Она

промокла от дождя, ее черные, с проседью, волосы трепал

ветер, а в глазах были боль и ненависть. Она закричала:

«Где граф, позови его сюда, скажи, что жена Бруно, его

друга, пришла!». Граф, услышав шум, вышел с золотым

бокалом, полным вина. «Что тебе нужно, женщина!» —

рявкнул он страшным голосом. Женщина схватила его

за грудки и закричала: «Убийца, убийца! Ты убил мое-

го мужа». Граф оттолкнул ее: «Уберите эту сумасшед-

шую!» Но женщина вновь закричала: «Твои солдаты ви-

дели, как ты убил моего мужа, и все мне рассказали.

Убийца! Убийца! Ты убил его, чтобы не делить с ним

золото. Так знай, я проклинаю это золото. Я прокли-

наю весь ваш род до седьмого колена. И пока вы бу-

дете пользоваться этим золотом, все твои потомки вы-

мрут, а на седьмом поколении твой род прекратит свое

существование. Проклинаю, проклинаю!» – кричала

она страшным голосом.

Слуга кое-как вытолкал ее и захлопнул дверь.

А граф еще несколько дней сидел запершись в своей

комнате и пил, пил, пил. С тех пор у всех наших женщин

стали рождаться мертвые дети. У деда из трех родов жи-

вым родился лишь мой отец. У моей мамы из пяти родов

живым родился лишь я. У вашей мамы все дети рожда-

лись мертвыми, кроме вас. И вот я думаю, может, прав-

да, это золото проклято? Может, закопать его поглубже

и забыть, где оно лежит? А для этого Мауро нужна же-

на богатая, а не эта бедная девочка. Пойди и скажи Ма-

уро, что здесь присутствует граф Вонардо со своей до-

черью. Она не очень красива, но зато, я знаю, очень бо-

гата. А я что-то устал, проводи меня в мою комнату, хо-

чу отдохнуть немного.

Когда Джованни отвел отца и уложил в постель, он

поспешил к брату.

– Мауро! – позвал он его. – Ты знаешь, отец недо-

волен твоим выбором, он советует обратить внимание на

дочь графа Вонардо.

– Он, что, с ума сошел? – удивился Мауро. – Ты ви-

дел ее? Ты видел, что она похожа на обезьяну? Иди сам

с нею танцуй.

Джованни пожал плечами:

– Жениться тебе нужно, а не мне, вот и приглашай

ты. И вообще, почему ты решил, что если она не краси-

вая, то, значит, нельзя на ней жениться? А может, она хо-

рошая, добрая, ласковая. Может, она умница и скромни-

ца. Иди, иди пригласи, не нужно огорчать отца. Доктор

сказал мне недавно, что отец очень плох. Не нужно рас-

страивать его.

Мауро неохотно пошел к графине Вонардо. Он знал

крутой характер отца: если тот что-то решил, то он все

равно этого добьется. Даже сейчас, когда он старый и боль-

ной и кажется совсем не грозным и слабым. Но внутри

него железный стержень и его не согнешь.

«Ну ладно, – решил Мауро, – женюсь я на графине.

В конце концов, жена для продолжения рода, а любовь

всегда можно найти на стороне».

Он галантно поклонился графине и закружил с нею

в танце. Графине давно нравились братья Джильдони,

и она никак не могла придумать, как бы к ним прибли-

зиться. А тут внезапно такое счастье! Мауро сам пригла-

сил ее! Они танцевали весь вечер. Паола пустила в ход

все свои чары, и когда они расставались, Мауро остался

вполне доволен выбором отца. Она оказалась умницей и

симпатичной щебетушкой. Через два месяца они поже-

нились. Разочарование пришло в первую брачную ночь.

Мауро завел молодую жену в спальню, подошел к ней и

поцеловал в губы длинным горячим поцелуем.

– Пойдем, пойдем, – он потянул ее за руку к широ-

кой кровати.

Она вырвала руку.

– Скажи «любимая», тогда пойду, – капризно по-

просила она.

Мауро на миг растерялся, он ее совсем не любил и во-

обще это слово никому не говорил. Но он тут же улыб-

нулся и сказал:

– Киска моя, иди сюда.

Но «киска» выпустила коготки и не думала двигать-

ся с места:

– Любимая, любовь моя. Ну скажи. Ты ведь любишь

меня?

Мауро расстроился: вот пристала со своей любовью!

Его язык никак не мог произнести эти слова. Он схватил

жену в охапку и бросил на кровать. Близость женщины

волновала его, а ее непокорность вызывала жгучее же-

лание. Мауро, задыхаясь от нетерпения, стал целовать

жену, срывая с нее свадебное платье. Его рука нащупа-

ла обнаженную грудь и ласково гладила ее, теребила со-

ски, потом скользнула вниз в заветное местечко и стала

неистово гладить и ласкать эти ворота в рай. Его горя-

чий рот накрыл страстным поцелуем ее тонкие губы. И

вдруг он оторвался от нее и с удивлением уставился, пы-

таясь в темноте увидеть ее лицо. Ему даже показалось,

что она умерла, потому что она совершенно не шевели-

лась, не отвечала на ласки, а лежала как бревно, плот-

но сжав губы.

Мауро вмиг остыл и недовольно отвернулся от нее.

– Пока не скажешь – любимая, я всегда буду та-

кой.

Но и после того как через несколько дней Мауро кое-

как произнес – любимая, Паола оставалась такою же хо-

лодной. В замке она с первых дней начала все перестра-

ивать и переделывать по-своему. В первую очередь она

потребовала, чтобы расширили ее комнату и оббили но-

вым гобеленом. Потом она затребовала себе новую ме-

бель и новую служанку.

– Моя служанка должна быть украшением дома, а

эта сморщенная сухая женщина пусть работает в хле-

ву, – строго сказала она мужу.

– А эта старуха, что она делает за общим столом? —

негодовала Паола.

– Это моя няня, она как член семьи и я не могу вы-

гнать ее, – возмущался Мауро.

– Пока эта старуха будет за столом, ноги моей здесь

не будет, – она обиженно надула губы и зло хлопнула

дверью.

– Ну ладно, я буду обедать в моей комнате, – сказа-

ла старая няня, – не ссорьтесь из-за меня.

А когда Паола забеременела, она стала совершенно не-

выносимой. Она хваталась за голову и за сердце и кри-

чала, что ей здесь совершенно невозможно жить, что ее

никто не любит, все обижают. Она целыми днями лежа-

ла в кровати и не впускала мужа на ночь.

– Мне жарко, я задыхаюсь, почему не работает этот

фонтан? – бурчала она. – Немедленно отремонтиро-

вать! Какая невкусная еда, мне холодно, мне жарко, пло-

хо пахнет.

И не было конца ее недовольствам.

Однажды в замке Мауро увидел молодую черноволо-

сую и черноглазую красавицу. Сердце его оборвалось:

– Кто такая? – спросил он Джованни.

– Новая служанка Линда, – улыбнулся брат. – Прав-

да, красотка? Твоя жена просила красивую, вот я и на-

шел ей красавицу. А посмотри, какая у нее фигурка, ну

просто куколка! Вот на такой бы я женился, – протя-

нул мечтательно он, но пока жив отец, это желание не-

осуществимо.

– Боже, как она хороша! – воскликнул Мауро. —

Я возьму ее в любовницы.

– Попробуй, – улыбнулся Джованни. – Я ее уже три

дня обхаживаю, но она крепкий орешек.

– Ты молодой и неопытный, – улыбнулся Мауро, —

я ее быстро покорю.

На следующий день Мауро столкнулся с Линдой в

длинном полутемном коридоре. Он схватил ее за талию

и страстно поцеловал в губы. Но тут же получил увесис-

тую пощечину.

– Ты, служанка, как смеешь мне, графу, давать по-

щечину? – воскликнул он. – Да ты должна умирать от

счастья, что я обратил на тебя внимание.

– Вам я ничего не должна, я не ваша служанка. Я слу-

жанка вашей жены, – и она скрылась за дверью комна-

ты Паолы.

Мауро вошел в гостиную, держась рукой за красную

щеку.

– Ну что, удалось? – улыбнулся Джованни.

– Да она меня чуть не убила, – расхохотался

Мауро.

– Какой темперамент, какое достоинство! Да, с этой

придется побороться!

Но он опоздал – Линда с первого взгляда влюбилась

в Джованни. Но она и мечтать не смела о нем. Он граф, а

она служанка. Нет, это несбыточная мечта. И им никогда

не быть вместе. Комната Джованни была в другом конце

замка. Он сам выбрал ее, потому что не любил домашней

суеты. Паола с Мауро вечно ругаются, непонятно из-за че-

го, отец постоянно кашляет и бурчит. С приходом Паолы

в замок он постоянно был расстроен, что выбрал для сы-

на эту злючку. Джованни не нравилось множество слуг,

которых набрала Паола и которые весь день шныряли по

комнатам. А здесь, в конце замка, было тихо и спокойно.

Джованни любил читать, заниматься философией и аст-

рономией. Однажды он услышал крик:

– Спасите, помогите! – это визжала Линда.

Джованни ворвался в гостиную, которая находилась

недалеко от его комнаты. Линда висела, уцепившись ру-

ками за картину с изображением замка, а под ее ногами

провалился пол и зияла пустота.

– А-а-а! – верещала она, болтая ногами.

Джованни схватил большой круглый стол, который

стоял посредине комнаты и швырнул его на дыру в полу.

Перепуганная Линда стала на стол.

– Линда, ты что здесь делаешь? – спросил стро-

го Джованни. – Ты же могла провалиться в эту дыру

и убиться. Иди сюда, – он взял ее на руки и снял со

стола.

Она, дрожащая и испуганная, уцепилась за его шею

и от страха никак не могла разжать руки. Он поставил

ее на пол, а она все еще держалась за него. Джованни

почувствовал упругость ее груди, округлость бедер, и

желание мгновенно вспыхнуло в нем и загорелось не-

угасаемым пламенем. Она стояла так близко, ее пре-

красное лицо было в нескольких сантиметрах от его

лица. Ее пухлые губки как два розовых лепестка, аро-

матных и нежных, а глаза как два бездонных волшеб-

ных омута. Линда перестала дрожать, она почувство-

вала такое необыкновенное тепло, силу и нежность,

исходящие от его тела. Это тепло переливалось в нее

и разгоралось огнем и каким-то сладким желанием, ко-

торое она еще ни разу в жизни не испытывала. В ком-

нату ворвался Мауро:

– Что случилось, кто здесь кричал?

Но увидев обнимающихся Джованни и Линду разо-

чарованно протянул:

– А, вы обнимаетесь, а чего орать?

Но тут он увидел провал в полу и удивленно спро-

сил:

– Что это? Что случилось?

Линда смущенно отошла от Джованни и сказала:

– Ваша жена приказала мне принести эту картину в

ее комнату. Я ее хотела снять, но пол вдруг провалился…

а¼ а граф Джованни спас меня.

Мауро отодвинул стол и долго заглядывал в глубокую

яму, но ничего не увидел и сказал:

– Нужно спросить отца, как закрыть эту яму. А по-

ка запрем эту гостиную, чтобы кто-нибудь еще не про-

валился.

Когда рассказали об этом инциденте старому графу,

он сказал:

– Как же я забыл предупредить вас?! Там секретный

замок. Это придумал мой прадед или прапрадед, уже не

помню. Специально, чтобы картину не украли. Если кар-

тину начинают снимать, стоит чуть наклонить ее, и пол

проваливается вниз. А чтобы закрыть его, нужно карти-

ну ровно повесить. И скажи своей жене, что эта карти-

на висит в гостиной уже века и это ее место. И чтобы

она и не помышляла ее взять себе в комнату, – сказал

он строго.

С этого дня Джованни не переставал думать о Лин-

де, он любовался ею, когда она пробегала мимо, пытал-

ся уловить запах ее волос, и сердце его сладко сжима-

лось. Молодой граф понял, что он влюбился навсегда и

бесповоротно.

У Паолы начались схватки. Она визжала и стонала на

весь замок. Срочно привезли доктора, который закрыл-

ся со своей помощницей в комнате графини и никого не

пускал. Старый граф уже не поднимался с постели, он

угасал, как свечка. Когда он услышал крики невестки, то

обрадовался:

– Наконец-то я увижу внука!

Через несколько часов вышел вспотевший и усталый

доктор и сказал:

– Два мальчика, и оба мертвые. Мать чувствует се-

бя нормально.

Когда старый граф узнал, что внуки его родились мер-

твыми, он горько вздыхал и вскоре умер.

Через некоторое время Паола опять забеременела. На

этот раз, чтобы сохранить ребенка, она вообще не выхо-

дила из своей комнаты и целыми днями лежала на ши-

рокой кровати.

Мауро, если он раньше относился к жене равнодуш-

но, то теперь просто невзлюбил ее. «Родить даже не мо-

жет нормально», – досадовал он.

Однажды, поймав за руку пробегающую по коридору

Линду, он сказал ей:

– А хочешь, я подарю тебе сундук золота? Пошли, по-

кажу, – он потащил ее по ступенькам в подвал.

– Не надо мне вашего золота, – вырвала Линда

руку.

– Ну не хочешь брать, пошли хоть посмотришь.

– Да не хочу я на него смотреть! – крикнула Линда

и поспешила уйти от графа.

– Но имей в виду, один сундук твой, – крикнул вслед

Мауро.

Он присел на ступеньку и задумался. И что это он

бегает за этой девчонкой? Ловит каждый ее взгляд, лю-

буется каждым ее движением. И главное – мысли. Его

мысли постоянно заняты ею, он думает о ней, он меч-

тает о любви с нею. Да, да именно о любви. Он еще не

понял, а любовь уже цвела в нем. Однажды после обе-

да, когда все замирает и члены семьи отдыхают, Мау-

ро подошел к окну и увидел прекрасное явление. Лин-

да, думая, что все спят, сняла с себя платье и осталась в

тонкой прозрачной сорочке. Мауро увидел ее прекрас-

ную грудь и ахнул от восторга. А она села на парапет,

перекинула прекрасные ножки в воду и поплыла. Лин-

да с наслаждением отдалась теплой воде и, полузакрыв

глаза, тихо плавала.

– Боже мой, – простонал Мауро, – как я ее хочу,

как я ее люблю!

А с другого края замка не дыша любовался ею Джо-

ванни.

– Боже мой, как я ее люблю! Как я ее хочу!

А Линда, не видя и не зная, что два брата любуются

ею и сгорают от любви, плескалась и плескалась в про-

зрачной теплой воде…

На следующий день граф позвал Джино, и они о чем-

то долго шептались. А позже приехали двое мужчин и

вместе с Джино стали грузить старинное огромное зер-

кало в позолоте или золоте, Катя не знала, которое стоя-

ло в комнате графини.

– Куда это вы его забираете? – спросила Катя.

– Граф сказал, чтобы я его продал и выплатил тебе

зарплату, – сказал Джино. – Вернее он сказал: «Линда,

наверное, нуждается в деньгах, а у меня ничего нет, про-

дай зеркало графини и дай денег Линде».

– А нельзя мне выдать зарплату зеркалом? Оно та-

кое красивое. Жалко его продавать.

Джино пожал плечами:

– Ну если хочешь, бери зеркалом.

Он извинился перед мужчинами и отпустил их.

Катя подошла к зеркалу и погладила его таинственно

блестящую поверхность.

– Что ты, Джино, разве можно продавать такую кра-

сивую и дорогую вещь. Ты даже представить себе не мо-

жешь, сколько оно видало, и если бы умело говорить, оно

нам столько бы рассказало.

Джино стоял рядом, любовался Катей и удивлялся ей.

Она отказалась от денег, чтобы сохранить это старое, об-

лезлое зеркало. Чудачка!

Ему вдруг со страшной силой захотелось обнять ее и

долго, страстно целовать, целовать. Он подошел к Кате

сзади так близко, что она почувствовала тепло его тела.

Джино обнял ее за талию и, глядя в зеркало, сказал:

– Тебе не кажется, что мы рядом хорошо смот-

римся?

Катино сердце забилось встревоженной птичкой, по

телу покатилась сладкая волна вниз, в ее райский уголок.

Она почувствовала, как раскрылся бутон в ее теле и за-

горелся нестерпимым желанием. Но вдруг, испугавшись

своего чувства, она слегка оттолкнула Джино и, чтобы

скрыть смущение, улыбаясь, сказала:

– Посмотри в зеркало, все твои предки смотрят на

нас и особенно сердита графиня, жена графа Мауро, —

показала она на отражение портрета графини.

– А в глазах у нее смертная тоска и боль. Я так ду-

маю, это потому, что граф Мауро не любил ее, и ей бы-

ло больно от этого. А может, еще какая-то трагедия была

в ее жизни. Во всяком случае, нам нужно поскорее уйти

отсюда¼ и потом, у меня дела.

Она выскочила из комнаты. Сердце ее колотилось,

сладкая истома наполняла ее тело, щеки горели огнем, а

в голове стучало: «Люблю! Люблю! Как я его люблю!»

Был воскресный день. По выходным Катя обычно спа-

ла до десяти, так как граф тоже любил поспать по вы-

ходным. Ну, расписание у него такое. В будние дни спать

до восьми, а в выходные до десяти. Катю это расписа-

ние вполне устраивало. А чего вскакивать рано, делать

все равно нечего. Когда Катя вошла в комнату графа, он

уже сидел на кровати и возился со старым, выцветшим

халатом, пытаясь натянуть его на себя. Катя помогла ему

одеться и, накормив завтраком, усадила его в его старое

кресло.

– Отдыхай, милый, – она погладила старика по го-

лове.

Полдня она возилась с уборкой и готовкой обеда, а

когда граф поел и лег отдохнуть, Катя пошла к фонтану.

Стоял жаркий день, и она решила искупаться. У поро-

га скинув шлепанцы, в которых она ходила по дому, Ка-

тя пошла по стриженой зеленой траве босиком. Трава

была мягкая и теплая и ласково обнимала нежные жен-

ские ножки. Катя стянула с себя сарафан и осталась в

одних трусиках.

– А кто увидит? Граф спит, а Джино в городе.

Попробовав воду рукой, она забралась в бассейн. Во-

да была прозрачная и теплая. Над ее голубой поверх-

ностью кружила мошкара и, играя, гонялись друг за

другом стрекозы. Катя с удовольствием погрузилась

в воду и поплыла. Она закрыла глаза и с наслаждени-

ем отдалась этой теплой, как парное молоко, воде. И

она не видела, что в дальнем конце замка у окна сто-

ял Джино. Он подъехал с другой стороны замка, и по-

этому Катя не слышала. Он стоял не дыша, наслажда-

ясь этим прекрасным видением. Сердце его замирало,

а губы шептали:

– Боже, как я ее люблю!

Наплававшись, Катя вышла из бассейна и, свесив

стройные ножки с парапета, подставила свою прекрасную

грудь солнцу. Она наслаждалась этими горячими лучами,

легким ветерком, который целовал ее стройное и нежное

тело, и не видела, что ее любимый смотрит на нее, не от-

рывая восторженного взгляда, и сгорает от любви.

– Нет, она сведет меня с ума! – воскликнул Джино,

но оторвать глаз от Кати был не в состоянии. Когда Ка-

те надоело загорать, она надела сарафан и направилась

к замку. Джино отпрянул от окна, боясь, что она его за-

метит и, выскочив из замка, пошел к машине. Он поехал

к друзьям, чтобы немного успокоиться и остыть. Когда

Катя вошла в комнату, то застала старого графа спящим,

она прогулялась по замку и решила убрать в комнате

Джино, вспомнив, какой там беспорядок. Она взяла вед-

ро, швабру, веник и направилась в другой конец замка.

Катя вошла в комнату Джино и начала уборку. Когда за-

стилала кровать, на которой спал Джино, она погладила

рукой подушку и нежно улыбнулась.

– Дурачок, а ты и не догадываешься, что я тебя люб-

лю, – сказала и сама испугалась этих слов. – Неужели

ко мне и правда пришла любовь?

Разложив все по местам, вытерев пыль, она решила

убрать в камине кучу пепла, оставшегося еще с зимы.

В камине было много золы, и, чтобы вымести все угол-

ки, Катя забралась в него. Одной рукой она уперлась в

стенку камина, а другой стала выметать золу. Вдруг стена

под рукой поползла в сторону, и открылся проем. У Кати

от любопытства засосало под ложечкой.

– Боже, там какая-то тайна! Может, там сокровища

спрятаны? – И она просунула голову в дыру. Вниз шли

каменные ступеньки, а дальше ничего не было видно. Ка-

тя выскочила из камина, судорожно начала искать какой-

нибудь фонарь. В углу, где стоял рабочий инструмент, она

увидела большой ручной фонарь и, схватив его, пролезла

в отверстие в камине. Ступеньки были крутые и сколь-

зкие. Катя осторожно спустилась. Фонарь осветил боль-

шой подвал, в котором стояла старая мебель, поломанные

стулья, какие-то ящики пустые, к разочарованию Кати,

и доски. «Какая-то кладовая, что ли?» – подумала Катя.

Она медленно продвигалась по подвалу, вся окутанная

липкой паутиной. Ничего интересного. Вдруг она увиде-

ла металлическую дверь. Катя подошла к двери и нажала

на нее. Дверь не поддавалась. Она была совершенно глад-

кая и ржавая, без ручки и без замочной скважины. «Что

за странная дверь?» – удивилась Катя. Она стала ощупы-

вать ее в надежде найти какую-нибудь отмычку. Битых

полчаса Катя топталась у двери, но дверь открыть не мог-

ла. Она устала и, решив передохнуть, уселась под дверью,

прислонившись спиной к ржавой, холодной поверхно-

сти, и вдруг почувствовала, что дверь поднимается вверх.

Катя вскочила и заглянула в открывшееся пространство.

Дверь еще полностью не открылась в верх, а Катя уже пол-

зком проникла под ней в темное помещение. Как только

она вползла на четвереньках в комнату, то наткнулась на

что-то. Посветив фонарем, она застыла в ужасе. На полу

лежал скелет человека, одетый в истлевший старинный

костюм. Костюм был из красного бархата. Вдруг что-то

блеснуло, и Катя увидела золотой медальон. Точно такой

же, как и у Линды, и у Джино.

Катя похолодела:

– Неужели это отец Джино?

Она со страхом стянула со скелета медальон и рас-

крыла его. На нее смотрели молодые и красивые Линда

и Джованни. Пока Катя рассматривала медальон, похо-

лодев от страха, она не заметила, что дверь, едва подняв-

шись, начала опускаться вниз. Когда Катя повернулась к

двери, та была уже закрыта. Она бросила медальон и ста-

ла биться в двери и кричать:

– Спасите, спасите! А-а-а, Джино!

Потом, вспомнив, что Джино нет в замке, она переста-

ла кричать и начала лихорадочно искать отмычку.

– Если дверь открылась с той стороны, значит, она

должна открываться и с этой.

Она долго топталась возле двери, но дверь и не ду-

мала шевелиться. Катя била дверь руками и ногами,

она садилась и ложилась под дверью, но та не откры-

валась. Катя обошла всю комнату, но нигде больше ни-

чего похожего на выход не нашла и вернулась к двери.

Фонарь осветил скелет графа Джованни, и Катю вдруг

обдало смертельным холодом. Граф не смог выйти от-

сюда, попав в эту ловушку, он погиб, так и не сумев от-

крыть эту дверь. Неужели это ждет и ее? «Дура, ну что

я опять полезла, ведь Джино предупреждал, что здесь

повсюду ловушки».

– Ну что же делать? И сотовый телефон с собой не

взяла, ворона, – ругала себя Катя. – Ну ладно, подо-

жду, когда придет Джино. Ведь камин открыт, и он пой-

мет, что я здесь.

Катя отошла подальше от скелета и села на холодный

пол. Ей было холодно и страшно, зубы выстукивали мел-

кую дробь, а руки поледенели. Она сидела и думала, как

несчастный граф Джованни, попав в эту западню, умирал

без еды и воды и никто не пришел ему на помощь. Поче-

му? Почему же брат не нашел его и не спас? Катя долго

ломала над этим голову, но так ничего и не решила.

Джино вернулся в замок поздно вечером. Войдя в

свою комнату, он увидел, что там царил почти порядок.

Он улыбнулся:

– Катюша убрала.

И вдруг заметил в камине небольшое отверстие. Та-

кое узкое, что можно пролезть только лежа на животе.

В отверстии стояло покореженное ведро с золой. Джино

похолодел от страха. Ведро это Катино, она всегда мыла

полы в нем. Он, согнувшись, влез в камин и попытался

сдвинуть ведро. Но каменная глыба намертво придавила

его, и сдвинуть его было невозможно. Джино побежал в

сарай, притащил кусок бревна и, подставив его с другой

стороны, полез в отверстие.

– Катя, Катя! – кричал он, медленно пробираясь в

темноте.

«И фонарь забыл в спешке», – подумал он. И достав

из кармана зажигалку, осветил ею подвал.

Катя, услышав голос Джино, закричала:

– Джино, Джино, я здесь, здесь, за дверью желез-

ной!

Джино подскочил к двери, пытаясь открыть ее.

– Ты сядь под дверь и упрись в нее спиной! – кри-

чала Катя. – Иначе ты ее не откроешь.

– Что ты придумала, зачем сесть?

– Сядь, сядь! – кричала Катя.

Джино сел, но дверь не открылась.

– Катя, она не открывается! – крикнул он и стал ко-

лотить дверь ногой. Но дверь не поддавалась.

– Джино, миленький, открой, пожалуйста, здесь боль-

ше нет другого выхода! – закричала опять Катя.

– Боже мой, Катя, ну зачем ты туда полезла? Что же

делать? – он сел под дверь и схватился за голову.

– Хорошо, что ты ведро оставила в камине. Когда сте-

на закрывалась, ведро не дало ей закрыться совсем. А ес-

ли бы стена в камине закрылась, я бы ни за что не на-

шел тебя. Я бы не услышал твой крик. Ты посиди еще

немного, я сейчас вызову газорезчика, и он вырежет

эту дверь.

– Нет, подожди, – сказала Катя. – Если стена в ка-

мине опустилась, а здесь дверь поднялась, значит, между

ними существует какая-то связь. Вернись в твою комнату

и нажми на правую стенку камина, он должен открыть-

ся, а потом откроется и эта дверь.

Джино побежал наверх, влез в комнату и стал давить

рукой правую стенку, но стена не поднималась.

– Нет, я здесь уже десять лет живу, и ни одной ловуш-

ки не встретил, а Катя вечно норовит куда-нибудь влезть.

Ну где здесь эта отмычка?

Потом он, увидев золу в ведре, подумал: «Вот так

Катя сметала веничком золу, в такой позе», – и, упер-

шись рукой в камень, он повторил Катино движение,

и стена стала медленно открываться. Когда каменная

глыба поднялась совсем, Джино поставил под нее же-

лезную тяжелую тумбочку, еще от прапрадеда, навер-

ное, подумал он, и поспешил в подвал. Подбежав к две-

ри, он сел под нею и уперся спиной в холодное железо.

Дверь пошла вверх. Обрадованная Катя выползла из-

под двери и крикнула:

– Скорее, скорее, подставь что-нибудь, а то сейчас

она закроется!

Джино вскочил на ноги, схватил старый комод и под-

сунул его под дверь. Дверь не закрылась. Катя повисла

на шее Джино. Ее била мелкая дрожь, зубы стучали от

перенесенного страха.

– Спасибо, спасибо, Джино, ты спас меня.

– Учти, в последний раз, – улыбнулся Джино. Он

обрадовался, что Катя, его любимая Катя, спасена. И, по-

чувствовав ее тело, он замер от наслаждения. Затем осто-

рожно обнял ее за талию, погладил по спине. – Ледяш-

ка совсем, дай я тебя согрею.

Но Катя отодвинулась от него и сказала:

– Джино, я хочу тебе сказать. Ты знаешь¼– она не

знала, как сказать ему, что нашла останки его отца.

– Ты… посмотри… там, – она показала рукой. – Там

твой отец.

– Где, откуда ты знаешь? – воскликнул взволнован-

но Джино.

– Там¼ там медальон.

Джино подскочил к скелету и наклонился над ним,

подняв медальон. Раскрыв его, он все понял и тихо вздох-

нул:

– Отец! Как же ты попал сюда?

Он молча посидел на корточках и тихо сказал:

– Нужно его забрать отсюда и похоронить по-чело-

вечески.

Он аккуратно собрал кости в ящик и сказал Кате:

– Через сто лет твои кости так же могли отыскать по-

томки, если бы не ведро, оно спасло тебя.

– Ну что ты, Джино, ничего же не случилось и я жи-

ва, – попыталась улыбнуться Катя.

А Джино поднял ящик и направился к выходу в сте-

не камина, говоря:

– Еще одно такое приключение, и предки найдут

мои кости, потому что я больше не вынесу твоего исчез-

новения.

– Джино, я не хотела, я хотела только убрать у те-

бя в комнате. Ну я не виновата, что ваш замок открыва-

ет для меня свои ловушки. Он, наверное, не хочет, что-

бы я здесь жила.

– Ну вот еще что придумала, при чем здесь замок.

Мои предки веками в нем жили, и ни один не пропал.

– Да, а твой отец? – осторожно напомнила Катя.

– У отца, наверное, были исключительные обстоя-

тельства, – вздохнул Джино.

Когда выбрались из камина, Джино с силой выбил вед-

ро ногой и протянул Кате:

– Скажи «спасибо» этому ведру, иначе я тебя ни за

что бы не нашел.

Катя взяла покореженное ведро:

– Спасительница мое, или спаситель мое, – и, не най-

дя правильного склонения, сказала: – Спасибо тебе.

– Я побежала, а то граф, наверное, волнуется, – и

она выпорхнула птичкой из комнаты. Джино, поставив

ящик с останками отца в угол, сказал:

– Ну вот, отец, и свиделись.

Когда Катя вошла в комнату старого графа с помя-

тым ведром, граф сидел в кресле. Увидев Катю, он обра-

довался:

– Линда, ну где ты опять пропала? Ведь ты же обе-

щала мне больше не уходить от меня.

– А я и не уходила, я убирала в замке, – она подо-

шла к старику, погладила его по седой голове. – Милый,

ты проголодался? Сейчас будем есть.

Был час ночи.

Два дня Катя не выходила из комнаты графа, она ду-

мала: «Действительно, какая-то напасть со мной, в этом

замке все время что-то случается, и почему я вечно куда-

нибудь влипаю? Нет, нужно быть осторожнее, а то так

можно когда-нибудь и не выбраться на поверхность».

Пока она сидела в комнате, она пыталась выспросить

у графа все о его жизни и о жизни его брата. Катя не

знала, следует ли говорить Мауро, что его брат нашелся,

вернее, что от него осталось.

«Нет, нужно посоветоваться с Джино, стоит ли это го-

ворить старику».

Старый граф плохо чувствовал себя и почти все вре-

мя спал, сидя в старом кресле. Только однажды он закри-

чал страшным голосом:

– Не смей трогать это золото, оно проклято! Это про-

клятье на семь поколений, не трогай!

– Мауро, милый, проснись! Тебе снится плохой

сон, – Катя испуганно трясла его за плечо.

Он открыл глаза и, ничего не понимая, спросил:

– Что, что случилось, Линда?

– Да ничего, милый, но ты кричал во сне что-то про

золото, и я испугалась за тебя. Ты кричал, что золото про-

клято и чтобы не трогали его.

– Да, через семь поколений наш род должен умереть.

Но он уже умирает всего через пять поколений. Я послед-

ний из рода Джильдони. Мне немного осталось, и род наш

закончит свое существование. Проклятье той страшной

женщины сбывается, мой род угасает, – вздохнул граф.

«Нет! – хотелось крикнуть Кате. – Не угасает, есть

твой племянник Джино», – но она боялась вызвать ярость

старика к Джино и промолчала. Между старым графом

и Джино только стали налаживаться отношения, и Кате

не хотелось все поломать.

– А золото все равно не достать. И даже если кто его

найдет, без ключа взять его не сможет.

Джино, похоронив отца в фамильном склепе, стал ду-

мать, что сделать, чтобы Катя больше не угодила никуда.

Он облазил весь замок и внутри и снаружи, позабивал

все что можно и позапирал все двери. Разломал стремян-

ку, чтобы Кате не вздумалось лезть на второй и третий

этажи замка. Но этого ему казалось мало. Он думал, что

бы еще сделать.

Уложив старого Мауро спать и управившись с делами,

Катя пошла в свою комнату. Но как только она вышла в

коридор, в другом конце она увидела голубой свет и что-

то белое, шевелящееся.

– Ах! – воскликнула она испуганно. – Привиде-

ние!

Что же делать? Боже, как она боится привидений! А

оно, это привидение, как раз возле комнаты Джино, а

вдруг оно ему как-нибудь навредит?

Катя перестала бояться за себя, она испугалась за

Джино.

– Боже мой, он там спит, ничего не знает, а привиде-

ние летает над ним.

Вообще-то Катя не верила в привидения, но этот древ-

ний замок! В нем, кажется, все есть!

Она взяла большую сковороду и направилась в дру-

гой конец коридора. Она дрожала от страха, зубы ее

выбивали мелкую дробь, а она все шла вперед.

Когда подошла поближе, то увидела настоящее при-

видение, которое рисуют в книжках с дырками для глаз

и рта. Совершенно белое и летающее по коридору. Ка-

тя подбежала к нему близко и со всего размаху ударила

тяжелой сковородой. И привидение, вместо того чтобы

улететь, грохнулось на пол. Катя испугалась еще боль-

ше, увидев привидение, валяющееся на полу. Она осто-

рожно подошла к нему и с бьющимся от страха серд-

цем дотронулась до него одним пальцем, потом всей ла-

донью. Нет, это похоже на человека.

«Может, вор какой», – подумала она и осторожно стя-

нула простыню с него.

– Ах, Джино! – воскликнула она. – Боже мой, что

же я наделала?!

Она встала на колени возле лежащего Джино и ста-

ла трясти его.

– Джино, Джино, очнись, я не знала, что это ты, —

но он не открывал глаза. Катя испугалась, что он умер.

Она наклонилась над ним и стала делать искусственное

дыхание. – Джино, милый мой, любимый мой, что же я

наделала?! – стонала она. – Джино, очнись, пожалуй-

ста, очнись, не умирай. Без тебя я тоже умру.

У нее тряслись руки от страха потерять любимого.

Сердце бешено колотилось, она была в панике:

– Джино, любимый мой, очнись.

Она опять наклонилась, и накрыла его рот своим, и

вдруг почувствовала, что ее любимый дышит, и его го-

рячие губы захватили ее пухлые губки, а руки его, боль-

шие и ласковые, прижали ее к себе.

– Джино, – выдохнула она, – ты живой?

Но его требовательные губы накрыли снова ее рот

жгучим поцелуем, и Катя задохнулась от этой страсти.

По ее телу покатилась горячая волна, а внизу мгновенно

раскрылся цветок желания.

– Любимый мой, – выдохнула Катя.

А Джино, осторожно сдвинув ее с себя, встал и, под-

хватив на руки, понес в свою комнату. Он осыпал ее

нежными поцелуями, а Катя, совсем потеряв голову от его

нежности, обвила его шею руками и прижалась к его горя-

чему и такому желанному телу. Его аромат наполнял пья-

нящим блаженством. Она затрепетала, когда его пальцы

дотронулись до ее сосков и начали ласкать их. Эти чудес-

ные прикосновения сводили ее с ума и лишали сил. Катя

не могла ни о чем думать, отдавшись чувствам.

– Любимый, – шептали ее губы.

А Джино, совсем опьянев от этой долгожданной и та-

кой неожиданной близости, безудержно ласкал ее и на-

слаждался ее прикосновениями и ласками. Дрожь неве-

роятного возбуждения охватила его. Катя с восторгом

отдалась ему. И они вознеслись на вершину блаженства,

горячие волны сотрясали их тела. Насладившись друг

другом, они лежали тесно обнявшись. Джино нежно гла-

дил ее волосы:

– Катюша, милая. Как я долго ждал этого мгновения,

ты представить не можешь.

– Почему же не могу, – нежно улыбнулась она, —

очень даже могу.

– Я хотел тебя напугать, чтобы ты не ходила по замку

и не влезла куда-нибудь еще, – сказал Джино и, улыб-

нувшись, добавил: – Да, тебя напугаешь! Ну чего ты по-

шла? А вдруг и правда какая опасность в этом привидении

поджидала тебя, ведь замок древний, здесь, по-моему, все

может быть, и даже привидения. Нормальная женщина

испугалась бы и не выходила больше в этот коридор.

– Я что, по-твоему, ненормальная? – надула губки

Катя.

– Нет, ты не ненормальная, ты просто невозможная!

Ну как можно самой идти в неизвестность, а вдруг это

преступник какой, и он мог убить тебя?

– А у меня ведь сковорода была, – попыталась оп-

равдаться Катя. – И потом, я думала, что тебе может гро-

зить опасность, ведь я думала, ты спишь, а привидение

летает возле твоей комнаты.

– Катя, боже мой! – выдохнул Джино. А потом об-

нял ее нежно и сказал: – Ах ты, защитница моя, ты ме-

ня чуть не убила этой сковородой. – И продолжил: – Да,

тебя действительно ничем не остановишь. Но дай мне сло-

во, что если что-то вдруг опять откроется или провалит-

ся возле тебя, ты не полезешь туда сама. Дождись меня,

хорошо? Хотя я, кажется, позабивал все, что возможно,

но если вдруг что, то только со мной. Обещаешь?

– Обещаю, обещаю, – сказала Катя.

– Нет, не так, – Джино поднялся на локте и посмот-

рел ей в глаза. – Поклянись, что только со мной.

– Отстань, – засмеялась Катя. – Сказала «обещаю»,

значит, обещаю.

В субботу Джино сказал:

– Я хочу, чтобы ты показала мне, где похоронена моя

мать, и еще хочу познакомиться с моим братом.

– Хорошо, я сейчас только переоденусь и предупрежу

старого графа, а то он опять волноваться будет. Ты пред-

ставляешь, он так меня любит, вернее Линду. Сколько лет

прошло, а он ее любит. Представляешь, какая любовь!

Джино обнял ее за талию, заглянув в ее небесные гла-

за, и улыбнувшись сказал:

– Представляю.

И он нежно поцеловал ее в губы. Влюбленные стоя-

ли недалеко от фонтана и не заметили, что старый граф,

который сидел возле окна, видел, как они целуются. Ког-

да Катя забежала в комнату, он сказал:

– Как ты можешь! Ты опять целовалась с Джован-

ни! Ну почему, почему с ним, а не со мной. Иди ко мне,

я хочу тебя, я хочу с тобой заниматься любовью. Почему

ты предпочитаешь моего брата? Ведь мы же совершенно

одинаковые. Как ты нас различаешь? Да, ты говорила —

по запаху. Я, что, плохо пахну?

Катя растерялась. Она не знала, что ему ответить,

как его успокоить. Но она точно поняла, что Линда лю-

била Джованни.

– С ним, что, теплее? – бушевал Мауро. – Почему

ты считаешь, что он лучше и нежнее меня? Ведь я так

тебя люблю! Я всю нежность тебе отдам, всю свою лю-

бовь! Иди ко мне! Я всю жизнь хочу тебя! – он вздох-

нул и затих.

Катя на цыпочках подошла к старому графу и прислу-

шалась – дышит. «Уснул», – подумала Катя.

– Ну слава богу. Да я же не сказала, что уезжаю, ну

ничего, я быстро, он все равно до обеда будет спать, – а

сама думала: «Действительно, а как Линда их различала,

если они как две капли похожи друг на друга, неужели

и правда по запаху?»

Катя быстро натянула джинсы и легкую цветную коф-

точку и пошла к машине, которую Джино подогнал к по-

рогу. Когда ехали, Катя рассказала сцену ревности, кото-

рую устроил ей, вернее Линде, Мауро и добавила:

– Твоя мать любила только твоего отца и была толь-

ко с ним. Я это поняла по негодованию Мауро.

Спустившись с горы, они въехали в городок и подъ-

ехали к дому Бепе. Бепе увидел Катю в окно и выскочил

во двор:

– Катюша, заходи. Как ты давно не приезжала.

Он поцеловал ее в обе щеки.

– Бепе, а это Джино. Я так думаю, что он твой брат.

Я даже уверена, что он твой брат.

Бепе непонимающе уставился на Джино:

– Как брат?

Катя обняла его за плечо:

– Пойдем, я тебе сейчас все расскажу.

– Может, кофе? – спросил Бепе.

– Да, давай я сварю, – сказала Катя.

Когда они выпили кофе, Катя сказала:

– Так вот, твоя мама, – и вдруг осеклась.

Она смотрела на молодого и красивого Джино и на

сморщенного Бепе и ничего не могла понять. Ведь пер-

вым родился Джино, и он должен быть старше, так поче-

му же старше Бепе?

– Катя, ты что-то напутала, – сказал Джино.

Катя была в недоумении:

– Как же напутала, ведь все сходится, но почему же

Бепе старше?

– А потому, – сказал Бепе, – что Линда была мне

не родной матерью. Моя родная мать умерла при родах,

а отец женился на Линде, когда мне было уже пятнад-

цать лет.

– Фух, – Катя облегченно вздохнула. – А то я чуть

с ума не сошла.

– А почем ты знаешь, что Джино сын Линды? —

спросил Бепе.

Она улыбнулась:

– А Джино сейчас тебе все расскажет.

– Меня воспитала, как и тебя, неродная мать, – на-

чал свой рассказ Джино. – Граф Мауро, брат моего отца,

по какой-то причине отдал меня цыганке и приказал мол-

чать о моем происхождении. Мать молчала всю жизнь, а

перед смертью рассказала все. Но она не знала, кто моя

настоящая мать и почему меня у нее забрали. Катюша

пытается узнать всю правду, но старый граф Мауро ча-

стично потерял память и не может вспомнить, как я ока-

зался у цыганки. И еще мы не знаем, почему погиб мой

отец и когда, до моего рождения или после.

– Но мы это выясним, – улыбнулась Катя.

Джино встал и подошел к Кате, обняв ее за талию. Бе-

пе вдруг показалось, что эта прекрасная пара очень похо-

жа на ту пару, что на фотографии в медальоне.

– Так это выходит, что ты, Джино, – граф? – спро-

сил Бепе.

– Да нет, если дядя меня не признает, то я так и ос-

танусь сыном цыганки, – ответил Джино. – Да я и не

гонюсь за этим титулом, и если не удастся доказать, что

я граф, то не очень и расстроюсь.

– Как это не очень? – воскликнула Катя. – По рож-

дению ты граф, и мы это обязательно докажем.

– Как это мы докажем? – спросил Джино.

– У меня есть план, – хитро улыбнулась Катя.

– Катя, никаких планов, – строго сказал Джино. —

С меня достаточно твоей бурной деятельности, я и так

чуть не поседел. – И, повернувшись к Бепе, продол-

жил: – Бепе, ты даже не представляешь, какая Катю-

ша искательница приключений. Она постоянно куда-

нибудь лезет, проваливается в ямы и теряется в подзе-

мелье. В первый раз она чуть не утонула, второй раз

она чуть не осталась умирать в подземелье, совершен-

но потеряв страх, пошла на привидение. Не знаю, что

с нею делать, хоть к кровати привяжи, – засмеялся он

и обнял Катю.

У Бепе защемило сердце, он понял, что Катя уже ни-

когда не будет его. Он тихо вздохнул и сказал Кате:

– Ну что ты себя не бережешь, Катя? Ты ведь сама

сказала, что я твой старший брат, и я за тебя переживаю,

волнуюсь, чтобы с тобой ничего не случилось.

Когда они приехали на кладбище, Джино положил

цветы на могилу матери и сказал:

– Мама, прости. Я не знал, что ты моя родная мать, и

я хочу, чтобы ты лежала рядом со своим любимым, – он

посмотрел на Бепе. – Ты не будешь возражать?

– Да нет, конечно, нет, – ответил тот тихо.

На следующий день Джино, проходя мимо стены,

где он пробил дыру для спуска воды, которая подня-

лась из-под пола во время Катиного падения туда, уви-

дел, что под нею образовалась глубокая трещина, из

которой текла вода. Он пошел в сарай, сделал раствор

цемента и решил замазать эту трещину. Но когда по-

дошел к стене, то увидел, что кусок стены отвалился,

и вода потекла водопадом. За считанные минуты отва-

лилось еще несколько больших кусков, и часть замка

стала медленно оседать и проваливаться. Джино испу-

гался, что в коридоре может быть Катя, бросил ведро с

раствором и побежал в замок. К его радости Катя бы-

ла в комнате графа. Он проскочил мимо нее и вбежал

в коридор. Метрах в десяти от его комнаты провалился

пол, и осела стена той комнаты, под которой все время

текла вода. Она-то и размыла пустоту, в которую про-

валилась часть замка. Он не знал что делать, как оста-

новить разрушение замка. Постояв немного и убедив-

шись, что разрушение закончилось, он возвратился в

комнату графа. Катя мыла посуду и удивленно посмот-

рела на Джино.

– Что случилось?

– Да ничего, – он обнял ее.

А Катя счастливой птичкой повисла у него на шее.

Джино хоть и был взволнован разрушением замка, но с

радостью принял это объятие и поцеловал ее в губы. Но,

увидев, что старый граф смотрит на них, он осторожно

отстранил Катю от себя и подошел к старику.

– А, Джино, заходи, – прошепелявил он. – Что но-

венького в мире?

– В мире ничего, а вот замок немного разрушился.

– Как разрушился? – воскликнула Катя.

Она побежала в коридор и, поохав, возвратилась

назад.

А Джино сказал:

– Я восстановлю стену, чтобы Катя случайно не про-

валилась в яму.

– Да, конечно, – сказал граф и закрыл глаза.

– Джино, я, что, маленький ребенок? Почему это я

должна провалиться в яму?

– Да потому, что ты везде проваливаешься, – сказал

он и притянул ее к себе.

– Противный, – кокетливо сказала Катя, пытаясь вы-

свободиться из его объятий.

Но не тут-то было. Джино нежно и крепко прижи-

мал ее к себе:

– Сладенькая ты моя, солнышко мое, ласточка моя.

Его горячие и требовательные губы опалили жарким

поцелуем. Вспыхнувшая искра побежала по телу и зажгла

непреодолимое желание быть с ним, раствориться в нем

и умереть от счастья.

– Любимый мой, – выдохнула она.

А Джино взял свое сокровище на руки, понес ее в

комнату, где она обычно спала, и осторожно положил на

кровать. Он вдыхал аромат ее нежного тела, от нее пах-

ло желанием. Мужские желания нарастали в нем, пере-

хватило дыхание, а во взгляде было сумасшедшее восхи-

щение ею.

Когда его горячая плоть проникла в нее, она застона-

ла от страсти и наслаждения, горячая волна сотрясла их

тела, и они вознеслись в рай.

– Любовь моя, – шептал Джино. – Боже мой, как

же мне хорошо с тобой. Мне уже почти сорок, а я ни ра-

зу не встречал такой женщины, как ты. Я не мог ни в ко-

го влюбиться и уже думал, что мне не дано испытать это

чувство. А теперь я понял, что влюблен в тебя, влюблен

до безумия. Катюша, я так люблю тебя! И хочу женить-

ся на тебе. А ты? – он замолчал от волнения. – Ты хо-

чешь за меня выйти замуж?

– Нет, – засмеялась Катя.

У Джино все оборвалось внутри:

– Как «нет»? – воскликнул он. – Ведь ты же только

что шептала мне – любимый. Ты, что, обманула меня?

– Нет, не обманула, – она улыбалась своей преле-

стной улыбкой. – Я не выйду за тебя замуж, пока ты не

станешь графом.

– Кать, но я же и так по крови граф. Ну, что, тебе лег-

че станет, если мне запишут, что я граф.

– Нет, я выйду замуж только за графа, – смеялась

Катя.

И увидев, как помрачнел Джино, она погладила его по

голове, нежно поцеловала и сказала:

– Любимый мой, как я тебя люблю! Я только сей-

час вспомнила, что ни разу в жизни никому не говорила

этих слов. У меня даже никогда в мысли не было сказать

что-либо подобное. И я никогда не знала, как прекрасно

это слово «люблю». И мне хочется сто раз его повторять:

люблю, люблю, люблю¼

Катя, нарвав зелени в огороде, собралась идти в дом,

но вдруг увидела поспевающую ягоду. Ягода висела высо-

ко на колючем кустарнике, и Катя потянулась за нею. Не

достать. У нее потекли слюнки. Ей показалось, что если

она не съест эту ягоду, то сейчас умрет. Но достать яго-

ду никак не удавалось. Катя посмотрела на лес, который

был недалеко и, подумав, что там тоже могут быть ягоды,

пошла туда. Войдя в лес, она нашла несколько ягод и с

удовольствием съела их. Они были необыкновенно вкус-

ные, сочные и душистые.

«Странно, раньше я их не очень-то любила», – поду-

мала она.

Вдруг она споткнулась о камень.

«Откуда здесь камень? – подумала Катя. – Вокруг

мягкая лесная земля, и вдруг этот камень».

Она остановилась и посмотрела на него внимательней.

Большой белый камень, заросший травой. Катя разгреб-

ла траву. Камень оказался квадратный, как будто дверь

или крышка.

– Может, потайной вход, какой. – И она, взяв пал-

ку, стала разгребать землю.

Нет, палкой не получается. Она пошла в сарай, взя-

ла лопату и вернулась обратно. Она долго долбила вокруг

этого камня, и вдруг он сдвинулся, и открылось углуб-

ление. Там было темно и грязно. Катя просунула голову,

ничего не видно, и она стала ощупывать отверстие и на-

ткнулась на маленький старинный ларец. Потянувшись,

она схватила его и вытащила из ямы. Ларец был весь

позеленевший от времени и не открывался. Катя прос-

то умирала от любопытства, что же там внутри. Но от-

крыть его не могла.

– Что там такое? – она трясла его и кидала, в надеж-

де, что он разобьется. – Ну что же ты не открываешься,

голубчик, ну откройся, – трясла его Катя, но ларец, хоть

и был старинный, ломаться не хотел.

Катя схватила его и побежала в замок. Вбежала со

стороны Джино, чтобы взять молоток и на пороге столк-

нулась с ним. Джино с ужасом посмотрел на свою люби-

мую. Она была перепачкана в грязи, руки по локоть чер-

ные, коленки грязные, а в руках какой-то позеленевший

и ржавый ларец.

– Катя, ты где вновь была? – закричал Джино. —

Где ты взяла эту гадость? Я тебе сказал, чтобы без меня

никуда не лезла!

– А я и не лезла, я только голову просунула, – по-

жала плечами Катя.

– Куда ты ее просунула? А если бы тебе ее оторвало

чем-нибудь? – негодовал Джино.

– Джино, ну чего ты раскричался? – она подошла

близко к нему. – Я тебя такого не люблю. Перестань кри-

чать и открой лучше мне эту коробку.

– Боже мой, Катя, с тобой можно с ума сойти, – не

мог успокоиться Джино, но ларец взял и стал открывать

отверткой.

Когда ларец открылся, то на дне его они увидели ка-

кую-то старую бумажку. Катя схватила ее, развернула

и прочитала: «Там сокровища лежат, лишь с ключом их

можно брать¼»

– Ну вот, – разочарованно вздохнула Катя, – а где

они лежат, и не написано.

– И не вздумай их даже искать. Тебе же сказали, что

эти сокровища проклятые и если мы будем продолжать

пользоваться ими, то наш род прекратит существование.

Ты этого хочешь? – спросил он строго.

– Ой, Джино, ну что ты веришь в эти сказки, – улыб-

нулась Катя. – Какое проклятье в наши дни?

– Верю, – сказал Джино. – Моя мать была цыган-

кой, и она могла делать кое-какие заговоры. И я видел

своими глазами, что они действовали. Так что в прокля-

тье я верю. И потом, почему наш многочисленный род за

несколько поколений вымер, остались лишь старый граф

и я? И то я жив лишь потому, что во мне кровь не чис-

то графская.

Катя задумалась:

– Это твое право – верить или не верить, но сокро-

вища все же хочется найти. По-видимому, где-то есть

еще один ларец, в котором лежит первая половина раз-

гадки.

– Только, пожалуйста, не надо рыть вокруг замка. Ты

и так уже разрушила достаточно. Если бы ты не полезла

за той картиной, вода не пошла бы под фундамент, и за-

мок еще стоял бы долго, – бурчал Джино.

Но ее близость его волновала, нежный аромат ее губ

пьянил его, и желание нарастало как снежный ком. И не

в силах сопротивляться этому желанию, он подхватил

Катю на руки:

– Пошли лучше в ванную, моя искательница при-

ключений.

Катя обвила его шею своими измазанными руками,

прильнула всем телом к нему и подумала: «Господи, как

же я его люблю!»

Был субботний день. Катя, накормив старого Мау-

ро, усадила его в кресло возле окна и занялась убор-

кой. Убрав всю половину графа, Катя взяла бархатное

платье, что осталось от Линды, и повесила его во дво-

ре на веревке. Когда старик проснулся и увидел пла-

тье, он возвратился мысленно в юность. Ему показалось,

что это Линда идет по двору. Но смотрит она не в его

сторону, Мауро знал, что всегда она смотрела лишь на

Джованни, который стоит у окна с другого конца замка

и любуется ею, как и он, Мауро, любуется своей воз-

любленной. Катя, увидев, что Мауро смотрит на пла-

тье, осторожно спросила его:

– Милый, ты что-то вспомнил о нас с тобой? – она

присела напротив него на стул и заглянула в глаза.

Граф прикрыл глаза, и Катя разочарованно подумала,

что он засыпает, но он начал рассказ:

– Я тебе в прошлый раз говорил, что мы оба с моим

братом были влюблены в тебя. Так вот…

Управившись с делами, Линда пошла по коридору в

свою комнату отдохнуть. Вдруг дверь одной из комнат от-

ворилась, и вышел Джованни. Он не был в красном кам-

золе, а только в легкой белой рубашке, но Линда сразу

почувствовала, что это он, ее любимый.

– А, Линда, привет, я тебя сегодня еще не видел, —

улыбнулся Джованни.

– Да, сегодня графиня не в духе и полдня не отпуска-

ла меня. Я ее утешала, делала массаж, потом переодева-

ла несколько раз платье, ей все не нравились ее одежды.

В общем, я все время была в ее комнате, – улыбнулась

она своей ослепительной белозубой улыбкой. Она знала,

что в замке графиню все недолюбливают, и поэтому поз-

волила себе так отозваться о ней.

Джованни взял ее за руку и, заглядывая в ее огром-

ные черные глаза, сказал:

– Я скучаю без тебя, мне хочется общаться с тобой

все время, хочется любоваться тобой, – сказал он, хит-

ро улыбнувшись, – и поцеловать тебя.

Он схватил ее за талию, притянул к себе и страстно

поцеловал. Линда вспыхнула огнем, затрепетала как лис-

точек на ветру и смущенно оттолкнула его.

– Не отталкивай меня, пожалуйста, – попросил

Джованни. – Приходи ко мне вечером. Я очень тебя бу-

ду ждать!

Линда, ничего не ответив, убежала по темному ко-

ридору. Джованни места себе не находил, он не мог до-

жить до вечера и все молил Бога, чтобы Линда пришла

к нему. Как только в доме все затихло, он услышал ти-

хий стук в дверь. Сердце оборвалось, и он распахнул

дверь. На пороге стояла жена Мауро. Она, томно улы-

баясь, спросила:

– Можно войти?

Джованни растерялся, что ей здесь надо, но вежли-

во сказал:

– Да-да, входите, графиня.

Молодая графиня вошла в комнату. Джованни закрыл

дверь и, повернувшись, обмер, она, скинув с себя темно-

красную, атласную, обшитую драгоценными каменьями

накидку, стояла перед ним обнаженная. И, не сводя с не-

го глаз, прошептала:

– Иди сюда, возьми меня.

«Нет, чего это она сюда пришла? Ей, что, мужа недо-

статочно? И потом, я совсем не хочу ее», – стоял в недо-

умении Джованни.

– Иди, иди, я жду, – манила она к себе пальцем.

Он подошел к ней, схватил ее плащ и, накинув на ху-

дые плечи, сказал:

– Графиня, у вас есть муж, вы перепутали, я его брат,

а не ваш муж.

Графиня зло сорвала с себя накидку и сказала:

– Я не перепутала, я хочу тебя. Мне нужен ребенок,

а мой муж не в состоянии его сделать нормально. У меня

рождаются то мертвые дети, то выкидыши получаются,

а мне нужен живой ребенок. Вот я и подумала, что, мо-

жет, с тобой у меня получится. – И вдруг жалобно ска-

зала: – Ну, пожалуйста, помоги мне.

Джованни смотрел на нее и дивился ее некрасивости:

длинная, худая как доска, с недоразвитой детской грудью,

с растянутым животом после беременности, с торчащими

ключицами. «Бедный мой брат», – подумал он.

– Нет, нет, графиня, извините, но я люблю другую

женщину, – сказал Джованни.

– Кого, эту служанку Линду? – спросила она, пре-

зрительно скривив свои тонкие губки. – И что вы в ней

нашли? И мой муж туда же. Я видела, как он на нее смот-

рит. Она не женщина, она служанка, чернь.

Графиня подхватила свой плащ и вышла из ком-

наты.

– Фу, – Джованни опустился в кресло.

Бедный Мауро, знал бы он, какую гадюку пригрел.

Он решил не говорить брату о визите его жены, за-

чем расстраивать, у них и так жизнь не мед. Мало того,

что с графини постоянно капал яд, она еще оказалась и

бедной. Ее отец вложил в какую-то компанию все свои

деньги и еще прихватил и дочкины. И впоследствии про-

горел, оставшись нищим и разорив дочь. А она в свою оче-

редь разоряла мужа. Ей постоянно нужны были новые и

новые бриллианты, новые модные одежды, которые она

по баснословным ценам выписывала из Парижа. У нее не

меньше ста пар обуви, но ей было все мало. У нее гора

шляпок, причем некоторые из них стоили как хороший

автомобиль, а она все требовала и требовала новые. Она

изводила тонны косметики, чтобы выглядеть лучше сво-

ей служанки, но, увидев, как муж ее увлекся этой дев-

кой, она решила выгнать ее из замка.

Когда семья собралась за обедом, Паола сказала:

– Я хочу поменять служанку, мне надоела Линда, от-

правьте ее домой.

Братья переглянулись и молча продолжали есть.

– Мауро, ты, что, не слышал, что я сказала? – зло

переспросила графиня. – И немедленно, чтобы ее не бы-

ло в замке!

Мауро знал, что если он начнет возражать, то его же-

на будет кричать потом полдня, биться в истерике и месяц

не допустит к себе. Он молчал. А Джованни сказал:

– Линду я возьму себе, мне нужна служанка.

Графиня промолчала и зло взглянула на Джованни.

В ее планы совсем не входило оставлять Линду в зам-

ке. После обеда она срочно вызвала служанку к себе

и сказала:

– Я больше не нуждаюсь в твоих услугах, иди на хоз-

двор, найди конюха, он отвезет тебя домой.

Она совсем не заметила, что у Линды красные, заре-

ванные глаза и она мрачнее тучи. Графиня никогда не

замечала таких мелочей, как она говорила, она думала и

заботилась только о себе, любимой. А Линда проревела

всю ночь, ей не хотелось жить, а сердце сдавило болью.

Вчера вечером, когда все затихло в замке, она побежала

к любимому. Ей так хотелось этой встречи, она просто

не могла дожить до вечера. Но когда она подошла к две-

ри Джованни, то услышала голос графини. Дверь была

плотно закрыта, и было непонятно, о чем они с молодым

графом говорили. Линда скользнула в комнату напро-

тив, оставив щелку, и затаила дыхание. Через несколько

минут вышла совершенно обнаженная графиня и пош-

ла по темному коридору, натягивая на себя плащ. Серд-

це девушки оборвалось. «Обманщик, как он мог, как он

мог!» – стучало в висках, а по щекам текли слезы. Рух-

нула надежда на счастье. Проревев всю ночь в подушку,

Линда решила уйти из замка. И когда графиня приказа-

ла, собрала свои вещи и пошла на хоздвор. Когда прохо-

дила мимо окна Джованни, она подняла глаза, чтобы в

последний раз взглянуть на окно, где жил ее любимый,

и увидела, что молодой граф высунулся в открытое окно,

смотрит на нее и улыбается.

«Он еще и издевается надо мной», – горько вздохну-

ла Линда и прошла мимо.

– Линда, ты, что, не видишь меня, почему ты не смот-

ришь? – забеспокоился Джованни. – Я тебя вчера так

ждал!

Но Линда перебила его:

– Я видела, как ждал.

– Что ты видела? – воскликнул он и тут же вспом-

нил о визите графини.

Он схватился за голову: «О, мама мия! Конечно же,

Линда видела обнаженную графиню».

Он был в панике. Он никак не мог допустить, чтобы

Линда ушла, он без нее просто умрет. Джованни выско-

чил во двор и побежал догонять Линду. Он схватил ее за

руку, но она развернулась и врезала ему пощечину.

– Иди к своей графине, а ко мне не прикасайся! —

крикнула она. – Что, думаешь, если ты граф, то тебе все

можно?

Он схватил ее за талию, накрыл ее рот своими горя-

чими губами и опалил ее страстным поцелуем. А потом

тихо сказал:

– Любовь моя, я люблю только тебя, и никакая гра-

финя мне не нужна. Пойдем ко мне, я тебе сейчас все

расскажу.

По щекам Линды текли слезы:

– Я тебе не верю, не верю! – Она, вырвавшись из

объятий, побежала к конюшне.

Он догнал ее, когда она уже забежала в конюшню, и

повалил на свежую кучу соломы. Он лежал сверху, боль-

шой и тяжелый. «Но как приятно ощущать эту тяжесть

на себе», – подумала Линда. Она старалась скинуть его

с себя, била его своими маленькими кулачками, укусила

за ухо, но Джованни не сдавался. Он еще сильнее при-

жался к ней и снова впился в ее губы жгучим поцелуем.

Огонь побежал по жилам Линды. Он осыпал поцелуями

ее лицо, шею. Она не заметила, когда он высвободил ее

упругую грудь и стал посасывать и покусывать ее. Лин-

да задрожала от восторга.

Как она жаждала очутиться в его объятиях! Как она

мечтала об этом! Но сейчас она подумала, что он, насла-

дившись ею, пойдет опять к графине. И Линда стала вы-

рываться еще с большим рвением. Но его жгучие поце-

луи совсем лишили ее сил и сводили с ума. Она вместо

того, чтобы скинуть Джованни с себя, стала отвечать на

его поцелуи:

– Любимый, я так люблю тебя!

Вдруг Джованни остановился и, глядя Линде в гла-

за, сказал:

– Нет, наша первая брачная ночь должна быть в зам-

ке, я не хочу с тобой заниматься любовью на соломе, как

со служанкой. Я хочу, чтобы ты запомнила эту ночь на

всю жизнь, чтобы эта ночь была волшебной.

Он поднял ее с соломы:

– Пойдем. Теперь ты будешь жить со мной в моей

половине.

У Линды горели щеки, выскакивало сердце, и она по-

няла, что уже ни за что никогда не расстанется с Джован-

ни. Боже мой, а ведь она чуть не ушла из замка!

Прошло несколько дней, как Линда жила вместе с

Джованни. Они спали на одной кровати, но молодой граф

не трогал Линду. Он ее иногда нежно обнимал за талию

и чмокал в ушко, но не более. Линда ничего не могла по-

нять, она стала волноваться, не разлюбил ли ее Джован-

ни. Но на пятый день он привез из города большую ко-

робку и сказал:

– Это тебе свадебный подарок. Это платье сшили спе-

циально для тебя, тебе нравится?

Развязав зеленую атласную ленту на коробке, она осто-

рожно сняла крышку. Линда, увидев великолепное темно-

зеленое бархатное платье, расшитое жемчугом, ахнула:

– Ах, какая красота! Я надену его?

Она зашла за перегородку и надела платье. Когда Лин-

да появилась, Джованни застыл от изумления. Перед ним

стояла прекрасная леди. Чуть смущаясь, она присела в

реверансе и улыбнулась:

– Ну как, ваше высочество, вам нравится?

– Очень! – схватил ее в охапку Джованни и закру-

жил по комнате.

Но тут в дверь постучали.

– Ах, я совсем забыл! – воскликнул граф. – Я при-

гласил фотографа, сейчас он нас сфотографирует. И я

думаю, что мы сделаем три фотографии в золотых ме-

дальонах.

– Почему три? – удивилась Линда. – Ведь нас же

двое.

– Любовь моя, – Джованни обнял ее, – у нас ведь

будет сын. Третий – для него.

Линда смущенно опустила длинные ресницы.

– Я сейчас пойду к брату и обговорю с ним нашу

свадьбу, – сказал он, когда фотограф ушел и, спохватив-

шись, спросил ее: – Ты выйдешь за меня замуж, – лас-

ково добавив, – любовь моя?

Линда задохнулась от счастья и выдохнула:

– Да, любимый мой.

Он отсутствовал больше часа, но когда Джованни воз-

вратился, он был чернее тучи.

– Что случилось, милый? – спросила Линда с тре-

вогой.

– Брат запретил мне жениться на тебе. Он старший,

и по закону он заменяет отца, и он сказал, что я, граф,

не имею права на тебе жениться.

Джованни вспомнил, как негодовал Мауро. Лицо его

покрылось красными пятнами, на лбу выступил пот, и он

кричал, размахивая руками:

– Никогда! Только через мой труп! Потомки тебе ни

за что не простят, что ты женился на простолюдинке. На-

ша кровь уже не будет благородной, и поэтому я запре-

щаю тебе на ней жениться! Ты должен жениться толь-

ко на графине!

– На такой, как твоя? – съязвил Джованни.

– Ты сам мне ее порекомендовал, вот и терпи те-

перь, – еще больше вспыхнул Мауро.

А Джованни подумал: «Ну зачем я так, ведь Мауро и

так не сладко. И потом, он тоже влюблен в Линду, и, ко-

нечно, ему не хочется ее потерять. Так у него хоть ка-

кая-то надежда теплится, а если я женюсь на ней, то для

него она потеряна навсегда». Он шел по длинному кори-

дору и думал: «Что же делать? Как жениться на Линде?»

И он придумал:

– Мы будем жить с тобою вместе, и когда родится

наш ребенок, Мауро не сможет мне запретить женить-

ся на тебе, – хитро улыбнулся Джованни. – Сегодняш-

нюю ночь я превращу для тебя в сказку.

Вечером приехала пожилая женщина и сказала:

– Вы погуляйте с часок по саду, а я все приготовлю.

Джованни обнял Линду за талию, и они вышли в сад.

Был теплый летний вечер, пахло цветами и поспевшими

яблоками, веял теплый ветерок, а влюбленные брели по

скошенной траве и не могли наговориться и насмотреться

друг на друга. Линда оказалась не только красавицей, но

и умницей, хорошей рассказчицей и внимательной слу-

шательницей. Джованни поражался ее манере держать-

ся – ну графиня, да и только! Он вспомнил костлявую

жену Мауро, и ему опять стало жаль брата.

– Да, не повезло бедняге.

Когда они вернулись, женщины уже не было, а комна-

та преобразилась до неузнаваемости. Вокруг стояли буке-

ты цветов, посреди комнаты круглый столик, накрытый

красной шелковой скатертью, с позолоченными полоска-

ми. На нем горели две свечи в старинных подсвечниках,

стояли вино, фрукты и сладости. А вся кровать была усы-

пана розами. Они были без стеблей, одни цветки лежали

мягкой ароматной периной. Линда надела свое новое пла-

тье, а Джованни – праздничный камзол. Он налил вино

в большие хрустальные бокалы и сказал:

– За нашу любовь!

Они пили вино, обнимались, целовались, глаза их све-

тились радостью и счастьем. В это время Мауро не на-

ходил себе места. Он нервно ходил из угла в угол и бур-

чал:

– Нет, надумал жениться, ты посмотри! Линду ему

захотелось! А что я умираю по ней, ему наплевать. Эго-

ист несчастный, – и вздохнув: – Ну почему несчастный?

Несчастный – это я, а он как раз-то счастливый.

Когда в замке все стихло, он на цыпочках подкрался

к двери Джованни. Она была приоткрыта, и он увидел,

что брат занимается любовью с Линдой. Мауро чуть не

умер от горя:

– Господи, почему не я на его месте?

Он медленно поплелся в свою половину:

– Ну почему не я на его месте? – шептал он, а серд-

це его разрывалось от боли.

Однажды, когда Джованни уехал в город по делам, Ма-

уро, надев красный камзол, пришел к Линде.

– Джованни, ты почему вернулся? – подскочила она

и бросилась к нему на шею. Но вдруг отпрянула и гнев-

но сказала: – Граф, как вы смеете?

– Линда, любовь моя… – начал Мауро.

Но Линда, резко открыв дверь, крикнула:

– Выйдите, пожалуйста, граф!

Мауро вспыхнул:

– Ты чего кричишь? Тебе какая разница, ведь мы как

две капли воды! И вообще, как ты нас различаешь?

– По запаху, – сказала Линда и захлопнула дверь.

– Нет, я все равно возьму тебя, непокорная служан-

ка! – крикнул он.

А Линда, открыв дверь, тихо сказала ему:

– Никогда – и знаете почему? Потому что для вас я

просто служанка, а для вашего брата – я человек. И по-

том, я люблю только Джованни! Только его!

Мауро зло отвернулся и быстро ушел. На душе скреб-

ли кошки, и сердце стонало от боли: «Ну почему она не

моя?»

Джованни вернулся после обеда и застал Линду купа-

ющейся в бассейне. В это время все погружалось в дре-

моту, и хозяева, и слуги отдыхали, и Линда, сняв верх-

нее платье, осталась лишь в тонкой прозрачной рубашке,

которая намокла и подчеркивала ее стройную фигурку.

Сквозь мокрую ткань зазывно темнели соски. Она, уви-

дев любимого, выскочила из бассейна и повисла на шее

Джованни, мокрая и желанная. Такая желанная, что Джо-

ванни мгновенно почувствовал, как наполняется желани-

ем его сердце, а по телу бежит горячая волна. Он подхва-

тил ее на руки и понес в замок:

– Линда, любовь моя! Как я тебя хочу! – шептал он,

беспрестанно целуя ее любимое личико.

А она прижалась к нему, и трепетала от его нежности

и ласки, и умирала от любви. И они, поглощенные друг

другом, не видели, что возле окна стоит граф Мауро и с

завистью и болью смотрит на них:

– Ну почему она не моя?

Не закончив рассказ, старый граф опять уснул.

– Ну ладно, – вздохнула Катя, – уже хоть что-то

понятно.

Она укрыла старика пледом и пошла в кладовую, спра-

ва от комнаты графа, чтобы навести там порядок. Ей не

так хотелось убрать там, как найти потайную дверь, по-

тому что с этой стороны было еще несколько комнат. Ок-

на были забиты, а входа не было. Вход, по-видимому, шел

через эту комнату. Старый граф сказал, что там подсоб-

ное помещение. Но Катя очень сомневалась в этом: под-

собное помещение занимало, по крайней мере, четвер-

тую часть замка. И Кате очень хотелось узнать, что же

там на самом деле. Комната была завалена ящиками, кар-

тонными коробками, старой мебелью. Катя все аккуратно

сложила, предварительно ощупав стены. Не найдя вхо-

да, она стала простукивать стены и обнаружила пусто-

ту в одном месте.

– Вход! Я его нашла, – тихо радовалась Катя.

Она с силой ударила ногой, и фанера, которой была за-

бита дверь, проломилась. Затаив дыхание, на четвереньках

Катя влезла в проем. В полумраке она увидела большую го-

стиную с мебелью, накрытой простынями. Катя побежала в

комнату, где спал граф и потихоньку, чтобы не разбудить его,

взяла спички. Она зажгла свечи в старинных канделябрах,

что стояли на огромном овальном столе, стянула с мебели

простыни и застыла в восхищении. Гостиная была вели-

колепная. Диваны и кресла сияли позолотой и розовым

восхитительным гобеленом с рассыпанными по нему ро-

зами. В серванте, что занимал полстены, сияла хрусталь-

ная посуда и старинные расписные блюда и тарелки. На

окнах – розовые бархатные гардины и дорогой тюль. На

стенах висели картины, и зеркала в позолоченных рамах,

и канделябры со свечами. А потолок был расписан лета-

ющими амурами с толстыми восхитительными ножками

и прекрасными личиками. Роскошь была во всем, и каза-

лось, что обитатели этой гостиной сейчас войдут в своих

старинных роскошных нарядах. Вокруг было несколько

дверей. Катя обнаружила еще несколько гостиных, таких

же красивых, но поменьше, и спальню. Она была так же

шикарно и богато обставлена, а на стене висел огромный

портрет. Прекрасная молодая женщина с доброй улыбкой

смотрела на Катю.

«Интересно, кто эта женщина?» – подумала Катя.

Полюбовавшись на эту роскошь, Катя закрыла дыру

стопкой коробок.

Вечером, когда вернулся Джино с работы, она поце-

ловала его в губы, спросила:

– Джино, а ты не знаешь, что там за комнаты, в той

части замка? Кто там жил?

– Не знаю, – ответил Джино, – я там не был и как-

то не задумывался над этим. А ты откуда знаешь, что там

есть комнаты? Ты, что, уже была там? – спросил он тре-

вожно. – Катя, ну что мне с тобой делать? Ну почему ты

опять пошла сама? А если бы там была пропасть или еще

какая опасность?

– Но там можно жить! – воскликнула Катя. – Там

такая красота!

– Сначала нужно у дяди спросить, а потом уже ре-

шать, что можно, что нельзя.

Во время ужина Катя осторожно спросила у старо-

го графа:

– Милый, а что там за комнаты, кто там жил?

– Это комната моих родителей, после смерти отца я

приказал забить вход и уже много лет туда никто не вхо-

дит. Я совсем забыл про существование этих комнат! —

воскликнул он. – А ведь там есть кое-что, что можно хо-

рошо продать. А то у нас денег совсем нет. Позови Джино.

Мы с ним посмотрим, что там осталось.

Катя после ужина пошла к Джино. Войдя в комнату,

она увидела, что он сидит за маленьким столиком и ест

бутерброд с колбасой, запивая его вином.

– Милый мой, – Катя обвила его шею руками, при-

жалась к его спине грудью, – ты что это всухомятку

ешь, а потом будет желудок болеть. Я попрошу графа,

чтобы он разрешил тебе с нами питаться, – и она чмок-

нула его в щеку.

Джино отложил бутерброд в сторону и, схватив ее за

талию, усадил себе на колени. Как только Катя прижа-

лась к нему, огонь желания побежал по жилам, и Джи-

но всем своим существом почувствовал возбуждение. Ее

прикосновения всегда сводили его с ума. Он пожирал ее

взглядом и не мог насмотреться: он до сих пор не верил

своему счастью. Он вдыхал запах ее волос, любовался го-

лубым разливом ее глаз и сгорал от любви.

– Джино, ты почему перестал есть? – спросила Ка-

тя и кокетливо улыбнулась.

– Эта булка совершенно не вкусная по сравнению

с тобой, ты моя самая сладкая, и я тебя хочу съесть, —

улыбнулся он.

Катя очень жаждала его жгучих ласк, по ее телу по-

бежал огонь, пульсирующие волны желания нарастали

внизу живота, ей страстно хотелось ощутить жар муж-

ской плоти в себе, но их ждал старый граф, и Катя, вы-

скользнув из объятий Джино, сказала:

– Граф Мауро ждет тебя. Он хочет, чтобы ты с ним

посмотрел в комнатах его родителей, что можно продать.

Только возьми топор, там нужно дверь прорубить, – до-

бавила она.

– А ты как туда заходила? – удивленно спросил

Джино.

– А я в дырку, на четвереньках, – засмеялась Катя.

– Нет, Катя, ты просто невозможный экземпляр. Я ду-

маю, один-единственный в мире, и тот мне достался. Ну

как ты могла туда лезть? – вздохнул Джино. – Ну как

можно так не жалеть себя?!

Катя прильнула к нему, заглянула ему в глаза:

– Милый мой, мое любопытство сильнее меня, и я

не могу с ним справиться. Я никогда даже не подозрева-

ла, что я настолько любопытна.

– Ах ты, моя Катюша, ну что мне с тобой делать? —

улыбнулся Джино.

Когда они вошли в комнату старого графа, он, как

обычно, дремал, но, услышав стук дверью, открыл гла-

за и улыбнулся:

– А, вы пришли? – он медленно встал и побрел в

комнаты своих родителей.

Когда Джино прорубил дверь и они вошли, там царил

полумрак. Катя зажгла свечи, но Джино пошел на улицу

и посбивал с окон доски. При дневном свете великоле-

пие сияло еще сильнее, чем при свечах, и Джино поду-

мал, что ему жалко продавать эту красивую старинную

мебель. Когда они вошли в спальню родителей Мауро, то

на стене увидели огромный портрет, который Катя уже

видела. Женщина была великолепна и лицом походила

на Джино.

– Джино, посмотри, даже твоя бабушка на тебя по-

хожа, вернее ты на нее, – шепнула Катя.

– Что вы там шепчетесь? – спросил граф.

– Да вот, – Катя не знала, затрагивать эту тему или

нет, она боялась, что граф опять поссорится с Джино. —

Я говорю, что твоя мама очень похожа на Джино, вернее

он на нее, – осторожно сказала она.

– Да, да, я вижу, – сказал граф, глядя то на портрет,

то на Джино, – вижу, вижу.

– А может, Джино твой родственник? – продолжи-

ла Катя осторожно.

– Нет, у меня нет родственников, – горько вздохнул

старый граф. – Я последний. У меня не было детей и у

брата моего тоже.

«Он все забыл», – подумала Катя огорченно.

И тут же ей пришла в голову мысль, и она спросила:

– А почему ты без денег? Ведь есть же сокровища, и

ты знаешь, где они, почему ты их не возьмешь? Ведь если

ты последний, то тебе нечего бояться проклятья.

Она хотела сказать, что граф уже старый, все равно

скоро умирать, но прикусила язык. Может, он еще не счи-

тает себя старым. А граф вздохнул и сказал:

– Да я бы уже их и взял, но выбросил ключ в реку,

и его, видно, унесло течением, потому что найти его не

смог, а сокровища без ключа не взять. Вернее, взять мож-

но, но унести нельзя.

– Как это? – подскочила Катя.

– Много будешь знать, скоро состаришься, – улыб-

нулся граф и, повернувшись к Джино, сказал: – Джи-

но, пригласи антиквара, пусть он это все оценит, и про-

дай. Мне оно ни к чему. Наследников у меня нет, а когда

я умру, это все растянут.

Он повернулся и медленно пошаркал к выходу.

– Нет, ну что это он! – воскликнула разочарованно

Катя. – Ключ от сокровищ потерял, что у него есть пле-

мянник, не помнит. Мне, например, очень жалко прода-

вать это все. Посмотри, оно все еще целое, красивое.

Она открыла шифоньер и замерла от восторга:

– Боже, сколько одежды, и какая красивая, посмот-

ри, какие старинные платья, – она провела рукой по этой

роскоши. – Нет, это нельзя продавать. Нужно здесь сде-

лать музей. Да, музей рода Джильдони.

Джино подошел сзади и обнял Катю за талию:

– Да, ты права, умница моя. Это нельзя продавать,

это история. История моего рода. И что бы там ни говори-

ли, что мой род вымирает, все это не так. Я сделаю здесь

музей, и мой род будет продолжать жить.

Затем он обошел все комнаты, ощупал все и, не най-

дя ничего опасного, сказал Кате:

– Если хочешь, можешь жить в этих комнатах. А гра-

фу скажу, что продаю всю мебель.

Катя прошла еще раз по комнатам и сказала Джино:

– Да нет, не хочу я здесь жить. Я боюсь, что здесь

живут привидения.

Джино посмотрел на нее удивленно:

– Почему? Ты их боишься?

А Катя смущенно сказала:

– Раньше не боялась, а сейчас что-то во мне измени-

лось, я не пойму что, но я как-то стала осторожней.

– Ах ты, выдумщица моя, – Джино обнял ее и за-

глянул в глаза, – ты только недавно лезла в эту комнату

и ничего не боялась.

– Ты не хочешь пойти со мной в лес? – спросила Ка-

тя, когда они вышли во двор.

– Зачем тебе понадобилось в лес? – спросил Джино.

– Да там ягоды поспели, ежевика. И мне очень их

хочется.

В лесу они собрали много ягод, и Катя все с огромным

желанием съела. У нее прямо открылся потрясающий ап-

петит на эту ежевику.

Джино смотрел, как она их поедает, и сказал улы-

баясь:

– Ты их так лопаешь, как будто ты беременная.

Катя удивленно взглянула на него:

– А ты откуда знаешь, как едят беременные жен-

щины?

– Да у моего друга сейчас жена беременная, так она

ест за двоих.

«А может, и я беременная?» – подумала Катя, но про-

молчала.

А Джино подошел близко-близко, так близко, что она

затрепетала от этой близости, и сказал:

– Мне очень бы хотелось, чтобы ты была бере-

менна.

Выйдя из леса, они пошли по берегу небольшой ре-

чушки, и Катя вдруг сказала:

– Может, поищем ключ от клада?

– Катя, и не думай даже, – строго сказал Джи-

но. – Тебе же сказано, что эти сокровища нельзя тро-

гать. А вдруг они как-то затрагивают и нас с тобой. По-

скольку я потомок Джильдони, я не хочу рисковать про-

должением своего рода. И хочу иметь детей, ясно тебе.

Живых детей!

– Ну ладно, ладно, – улыбнулась Катя, – ну чего

ты раскричался, я не люблю тебя такого, – надула губ-

ки Катя.

На следующий день, как только Джино уехал на ра-

боту, Катя побежала к реке искать ключ.

– Нет, мне эти сокровища не нужны, – говорила она

себе, – мне только хочется убедиться, что они действи-

тельно есть, мне только хочется посмотреть на них.

Она долго ходила по берегу, потом влезла в воду и на

четвереньках прощупала все дно. Ключа не было. Она

попереворачивала все камни в реке и возле, но ключ так

и не нашла.

Ее почему-то тошнило, и ужасно хотелось ежевики.

Катя пошла в лес, нашла несколько ягод и съела с та-

ким аппетитом, вроде ее не кормили, по крайней ме-

ре неделю.

«Что это со мной? – удивилась она. – И эта тошно-

та, может, что-то съела несвежее?»

Она вспомнила все, что вчера ела. Все свежее, все

вкусное. Джино привозил хорошие продукты. Если сна-

чала, как только она приехала сюда работать, были в ос-

новном макароны, зелень и немного мяса, сейчас он при-

возил много разнообразной еды, и Катя могла готовить

не только итальянские блюда, но и русские. Нет, от еды

не должно быть плохо. Так почему же ее тошнит?

Когда обедали, Катя спросила старого графа:

– Милый, а можно и Джино с нами будет ужинать, а

то он на сухомятке желудок испортит? – она заглянула

старику в глаза и погладила его сморщенную руку.

– Ох ты и хитрющая, Линда, – улыбнулся граф без-

зубым ртом, а морщинки на лице сплелись сплошной сет-

кой. – Ну как я такой ласковой женщине могу отказать?

Конечно, можно. Действительно, что он там один? Пусть

переходит в комнаты моих родителей и живет там. Я не

знаю, почему я столько лет его не допускал к себе? Я бо-

ялся, что ему нужно наследство, но сейчас убедился, что

он хороший, добрый парень. А про наследство он даже и

не думает. Он уже несколько лет меня кормит. Я ведь не

работал, и пенсии у меня нет. У меня уже давно нет ни

копейки. Ключ от сокровищ я забросил в реку сразу же,

когда ты ушла из замка. Мне тогда не хотелось жить, и

ничего мне не надо было. Даже сокровищ. И потом я ду-

мал, что во всех моих несчастьях виновато именно это

проклятие.

После обеда Катя сказала:

– Милый, давай я тебя подстригу. Садись возле это-

го большого зеркала.

Она усадила старика, а сама стала сзади подрезать

его длинные волосы. А он, вдруг внимательно посмотрев

в зеркало на себя и на Катю, сказал:

– Ты не Линда. Нет, нет, ты не Линда. Ведь Линде

уже столько же лет, как и мне, и она должна быть такой

же старой, как и я, а ты молодая и красивая.

Катя сжалась, не зная, что сказать. Вдруг он сейчас ее

выгонит. Но старый граф улыбнулся и сказал:

– Я знаю, ты ее дочка. Да, да. Потому что ты похожа

на нее. Она, правда, была черноглазая и поменьше тебя

ростом, но во всем остальном вы как две капли воды. И

походка, и голос, и движения. Ты вся – копия Линды. И

поэтому я тебя люблю так же, как и ее.

У Кати отлегло от сердца.

«Слава богу, не выгонит», – подумала она.

Закончив стричь графа, Катя сказала:

– Ну вот, милый, сразу на десять лет моложе стал.

А старый граф взял ее руку и нежно поцеловал:

– Спасибо, любовь моя.

Вечером, как только вернулся Джино, Катя сказала:

– С сегодняшнего вечера ты будешь жить в поло-

вине родителей графа, и если не возражаешь, и я с

тобой, – она лукаво улыбнулась и прильнула к нему.

– Но ты же сказала, что привидений боишься, —

улыбнулся Джино.

– А ты на что? – засмеялась она. – Ты их будешь

разгонять.

Теперь они все вечера стали проводить вместе. Ста-

рый граф разговаривал мало, почти все время дремал.

Джино притащил телевизор со своей половины. И вече-

ра они проводили на большой старинной кровати в ком-

нате графини и смотрели телевизор. Портрет графини

перенесли в комнату старого графа: пусть все вместе

будут, а на его место повесили картину с изображени-

ем замка, которая закрывала дыру в стене в Катиной

комнате. Сначала они зажигали свечи в старинных кан-

делябрах, а потом Джино провел туда электричество. В

первый вечер Катя постелила свежие простыни и по-

манила пальчиком:

– Ты не хочешь испробовать кровать твоих предков?

Я думаю, они здесь занимались любовью.

А Джино подошел к ней близко-близко, обнял за та-

лию и сказал:

– Я так думаю, хорошо занимались, если у них по-

явился сын.

Он взял ее за грудь, высвободил из одежды и нежно

поцеловал. А Катя почувствовала, что вместе с огнем, ко-

торый обжег грудь, появилось какое-то странное чувство,

что грудь наливается соком.

– Любовь моя, а у тебя грудь больше стала, все же я

думаю, что ты беременна, – сказал Джино.

А ведь действительно, у нее уже два месяца не бы-

ло менструации, но она думала, что это просто задерж-

ка, у нее раньше такое случалось, но теперь и она поня-

ла, что беременна.

– Я точно не знаю. Купи мне завтра тест на беремен-

ность, надо проверить.

По телу ее уже побежал огонь, а Джино наслаждал-

ся ее грудью, посасывая соски, которые затвердели как

спелые вишни. Пульсирующие волны нарастали внизу

живота Кати. Она ощущала восставшую горячую плоть

Джино, а он, не отрывая губ от ее груди, стянул с нее

одежду, повалил на кровать. Катя стала смело ласкать его.

Он вздрогнул и застонал от наслаждения: «Катя, любовь

моя, ласточка, ягодка сладенькая моя», а губы его жадно и

неистово целовали ее нежное тело. Когда Катя очутилась

сверху, она покрыла поцелуями щеки, глаза, губы люби-

мого и скользнула вниз, целуя его тело. Она села верхом,

и они задвигались в едином ритме. Это был ритм жизни,

ритм радости и счастья, ритм любви.

– Любимый мой! – стонала Катя.

– Любовь моя! – вторил Джино.

Когда они, вспотевшие и счастливые, лежали, тесно

обнявшись, Джино сказал:

– На этой кровати мне еще слаще, видно, мои пред-

ки любили друг друга, и эта любовь до сих пор здесь ви-

тает.

Стояли последние жаркие деньки, и Катя, накормив

старого графа обедом и уложив его отдыхать, пошла ис-

купаться в бассейне. Она разделась до трусиков, ведь все

равно вокруг никого нет, и вошла в теплую воду. Закрыв

глаза, она нежилась в приятном тепле. Ей было хорошо и

спокойно. Она дома никогда не чувствовала себя так хо-

рошо, вечно какие-то проблемы, вечно что-то огорчало и

омрачало ее жизнь. А здесь ей так хорошо, вроде бы это

ее дом, где она росла с детства в любви и заботе и сейчас

ее окружает любовь. Самая большая любовь в ее жиз-

ни – любовь Джино и еще любовь старого графа. Он Ка-

тю путал то с Линдой, то с ее дочерью, но он любил ее.

Любил последним теплом своей души. Ему уже не нужен

был секс, ему нужна любовь для души, ему нужно тепло

и забота и все это он нашел в Кате и был счастлив, что

она рядом с ним. Катя думала об этом и блаженно улыба-

лась от счастья. Вдруг что-то плюхнулось возле нее. Она

испуганно открыла глаза:

– Джино! – воскликнула она. – Ты уже вернулся?

– Да, любовь моя, – улыбнулся он, а его рука, боль-

шая и горячая, уже ласкала ее грудь.

– Боже, какая ты мокренькая, какая ты сладень-

кая, – шептал он, а его губы уже опалили ее огнем, и ру-

ки смело ласкали ее тело.

– Ах, Джино, любовь моя! – застонала Катя.

Когда они выбрались из бассейна, Джино накинул на

нее свою рубашку, и, обнявшись, они пошли в замок.

– Я совсем не слышала, как ты подъехал, – сказа-

ла Катя.

– А я оставил машину с той стороны замка, поэто-

му ты и не слышала. Я еще несколько минут стоял воз-

ле фонтана и любовался тобой. А ты чему-то улыбалась.

О чем ты думала?

– Я думала о том, как непредсказуема жизнь. Я вот

дома, в России, металась, старалась как-то устроить

свою жизнь, и все никак ничего не получалось. Я бы-

ла уверена, что человек сам кузнец своего счастья, но,

попав сюда, я поняла, что ничего от меня не зависит.

И как моя жизнь написана, так она и идет. Прямо ка-

кая-то дорога меня вела сюда. И надо же мне было по-

ехать к подруге и застать у нее своего жениха, именно

в тот день и в тот час, когда они были вместе. И надо

же мне было попасть именно в эту туристическую фир-

му, хотя по городу их пруд пруди. И надо же мне бы-

ло встретить именно Бепе. А через него познакомиться

с твоей матерью и отцом по фотографии в медальоне.

И потом совершенно случайно попасть сюда на рабо-

ту. И самое главное, встретить тебя. Нет, сама бы я ни-

когда не проделала это фантастическое путешествие.

Просто это все написано в моей жизни, и какая-то си-

ла меня привела сюда, к тебе, мой любимый. Никогда

не любила это слово и не могла произнести его. А сей-

час мне хочется постоянно его произносить: любимый,

любимый, любимый.

– Ах ты моя умница, и все ты правильно рассужда-

ешь, – обнял ее крепче Джино. – И я очень счастлив, что

эта твоя фантастическая дорога привела тебя ко мне.

Старый граф дремал в кресле, и они тихо просколь-

знули в свои комнаты.

– Катя, я привез тест, – сказал Джино.

Когда она сделала анализ, то подпрыгнула от радо-

сти. Она беременна.

– Джино! – закричала она. – Я беременна, я бере-

менна! У нас будет ребенок!

– Катюша, как я рад! Как я счастлив! – он обнял

ее. – Милая моя, умница моя! Ты даже не представля-

ешь, как я хочу ребенка. Завтра же поедем к врачу по-

ставить тебя на учет. Чтобы специалист следил за разви-

тием нашего ребенка.

– Это не я умница, – улыбнулась Катя, – это ты хо-

рошо постарался. – А потом заглянула ему в глаза и ти-

хо сказала: – Наш ребенок будет красивым и счастли-

вым, потому что он зародился в любви.

– Так, Катюша, завтра же идем и расписываемся. Я

не хочу, чтобы мой ребенок родился незаконно, как и я.

Так что собирайся, – сказал Джино.

– Во-первых, я не люблю, когда ты говоришь со мной

в таком тоне, – надула губки Катя, – во-вторых, я ска-

зала: только когда ты станешь законным графом.

– Катя, ну что за детские выдумки? – вздохнул Джи-

но. – Тебе какая разница – граф я или не граф, главное,

что мы любим друг друга.

А Катя улыбнулась, кокетливо погрозила пальчиком:

– Нет, нет, нет! Я выйду только за графа.

– Я тебе говорил, что ты невозможная женщина? —

спросил Джино. – Так знай, ты одна такая, и та мне до-

сталась.

– А ты разочарован? – спросила Катя.

Джино притянул ее к себе:

– Сейчас я сердит, но все равно тебя люблю, и даже

не надейся, что я когда-нибудь разочаруюсь в тебе.

Время шло. У Кати уже появился животик, и она им

очень гордилась. Она поглаживала его, разговаривала с

ребенком, пела ему песни. Но когда сделали УЗИ, то ока-

залось, что ребенка два и обе девочки. Катя выскочила

из кабинета врача и повисла на шее Джино.

– Джино, у нас будет две девочки, представляешь,

сразу две!

Джино, довольный и счастливый, положил руку на

живот Кати и сказал:

– Девчонки, я очень рад вам.

Старому графу они не говорили, что ждут ребенка.

Неизвестно, как он это воспримет. Вдруг надумает вы-

гнать их из замка. А им здесь так хорошо жилось. Здесь

тишина и свежий воздух. Для Кати и девочек очень по-

лезно. Катя успокоилась и перестала искать сокровища.

Вернее, она их просто не нашла. Обшарив сто раз каж-

дый уголок замка, она больше ничего интересного не на-

шла и успокоилась. Как-то, когда старый граф спал пос-

ле обеда, а Джино был на работе, Катя решила зашить

совсем разорвавшийся гобелен кресла, на котором граф

просиживал все дни. Она взяла иголку с ниткой и приня-

лась зашивать дыру. Вдруг нащупала внутри кресла что-

то твердое и засунула туда руку. Когда вытащила пред-

мет, это оказалась крохотная металлическая шкатулка,

вся резная. Катя попыталась открыть, но та не подда-

валась. Увидев отверстие для ключа, она стала рыться в

столе, там она видела связку ключей. Нашла самый ма-

ленький. К ее радости, ключик подошел, и шкатулка от-

крылась. В ней лежал маленький кусочек бумаги, как и в

первой шкатулке, и, развернув, Катя прочитала: «В раз-

ноцветное оконце светит белый лучик солнца¼»

– И что? И что бы это значило? И почему эта записка

так надежно была спрятана? Что бы это значило?

Вдруг ее как огнем обожгло. Она еще раз прочла:

«В разноцветное оконце светит белый лучик солнца. Там

сокровища лежат, лишь с ключом их можно взять». Точ-

но, да, да. Она знает, где это оконце.

У нее задрожала рука: «Нашла, нашла. Я знаю, где

сокровища!» Она схватила фонарь со стола, побежала в

свою бывшую комнату и выбила ногой тонкую стенку. Ка-

тя оказалась в комнате, что была рядом, там было темно

и пахло сыростью. Она осветила обшарпанные стены и

увидела это разноцветное оконце. Но солнечного луча не

было. Катя принесла из комнаты стул и села ждать, когда

появится луч. Через полчаса примерно появился солнеч-

ный луч. Он упал на середину комнаты и заиграл солнеч-

ным зайчиком. Катя вскочила и встала на это солнечное

пятнышко. Подождала немного. Ничего. Никаких измене-

ний. Она стала простукивать ногой по полу, потом, при-

держивая живот, подпрыгнула. И вдруг пол под ее нога-

ми зашевелился и пошел вниз.

– Нашла, нашла! – радовалась Катя.

Плита медленно опустилась вниз. Катя присела и ста-

ла вглядываться в темноту. Вдруг она увидела полукруг-

лое подвальное помещение и вдоль стены сундуки. Не-

большие старинные сундуки.

Катя подпрыгнула от радости.

– Сокровища, я их нашла!

Когда плита опустилась, Катя спрыгнула с нее и по-

дошла к одному сундуку. Она с трудом открыла заржа-

вевшую крышку и ахнула от изумления. В сундуке бы-

ла старинная золотая посуда, золотые монеты и женские

украшения: бусы, кольца, браслеты.

– Боже, какая красота! – воскликнула Катя, стала

подкидывать золотые монеты и драгоценные камни над

головой. Потом схватила ожерелье из драгоценных кам-

ней и надела себе на шею. Потом надела еще из жемчу-

га. Она прыгала возле сундука и радовалась как ребенок.

Нашла, нашла.

Вдруг со стен посыпался песок. Сначала тонкой струй-

кой, затем сильнее и сильнее. Он засыпал Катины ноги и

уже поднимался до колен. Она поспешила уйти.

– Надо сказать Джино, что они здесь, эти сокрови-

ща. Что за песок, откуда он взялся? – Озираясь по сто-

ронам, она заскочила на каменную плиту, на которой опу-

стилась сюда, но плита наверх не поднималась. Катя ста-

ла пристукивать ее ногой и подпрыгивать, но плита не

шевелилась.

А песок уже подбирался к ногам. Катя испугалась и

стала кричать:

– Джино, Джино!

Но, вспомнив, что он на работе, она стала звать старо-

го графа. Комната его рядом, должен услышать.

– Мауро, помоги мне, Мауро! – кричала она.

Старый граф сквозь сон услышал крики Кати. Он сра-

зу не понял, где она и почему кричит. Но когда догадался,

откуда крик, он поспешил в ту сторону. Подойдя ближе,

он понял, откуда крик, и застыл от ужаса. Потом, прибли-

зившись к провалу и увидев Катю, крикнул:

– Боже мой, Линда! Я же тебе говорил, что без клю-

ча эти сокровища не взять. Что же делать, господи? Что

же делать? – Схватился он за голову. – Я пойду позво-

ню Джино. – И поспешил в комнату к телефону.

Джино сидел в конторе и разговаривал с другом. Они

работали вместе уже несколько лет. За это время они

очень сдружились. Лео был ровесником Джино. Высоко-

го роста и худощавый, он не был любимчиком у женщин

и до сих пор один тянул свою холостяцкую жизнь. Он

был хорошим адвокатом, хорошим другом, добрым чело-

веком, но с женщинами он не знал, как себя вести, он те-

рялся и тушевался. Хотя глубоко в душе все же надеялся

встретить ее, одну-единственную на всю жизнь. Джино

ему рассказывал, какая у него хорошая и любимая Катя,

и Лео, немного завидуя, радовался за друга, что тот на-

конец-то нашел свое счастье.

– Все, закончил, в конце концов, это дело, – захлоп-

нул папку Джино. – Еле раскрутил это. Представляешь,

живут два брата. Один – в одной половине дома, с роди-

телями и больным на голову братом. А другой, старший, —

в другой половине, с женой и взрослым сыном. Этот стар-

ший сын – любимчик матери. Она все для него делает,

хотя живет с младшим сыном и он ее досматривает. Мать

платит за все: и за свет, и за газ, дает денег на продукты

старшему брату столько же, сколько и младшему. Стар-

ший брат в доме и на земле хозяин. У них пять гектаров

земли, и все планирует старший: что посадить, как поса-

дить, что продать, что купить. А младший, хотя ему уже

под пятьдесят, ходит в подпасках. Ему нельзя открыть рот,

ему нельзя сделать так, как хочет он, ему можно только

работать на этой земле. Вообще затуркали бедного мужи-

ка. Но ему, этому младшему, улыбнулась фортуна, и он не-

ожиданно для всех женился. Он встретил полячку, и они

поженились. Полячка молодая и красивая, хозяй-ствен-

ная и работящая. Через год родился ребенок. Старший

брат в ярости. Он-то думал, что все наследство достанет-

ся ему, а здесь какая-то иностранка приехала отнять ку-

сок. И мало того, она еще стала защищать своего тихоню

мужа. Она глаза выцарапывала этому старшему. И поста-

вила его на место. А мужа послала ко мне, чтобы я сде-

лал им раздел имущества. Но там у них общая не только

земля и лес, но и трактор, и мини-винзавод. Я несколько

раз предлагал им варианты, но старший брат ни в какую

не соглашался что-либо отдавать. А младший готов был

каждый раз уступать в чем-то старшему, но его жена не

хотела уступать ни в чем: если это по закону наше, то,

значит, наше. Но сейчас вроде все пришли к согласию, и,

кажется, дело закончено.

Вдруг зазвонил телефон:

– Да, я слушаю, – сказал Джино, и вдруг лицо его

исказилось страданием и болью. В трубку кричал, зады-

хаясь, старый граф:

– Джино, скорее приезжай, с Линдой несчастье!

Джино бросил трубку и сорвался с места. Лео поспе-

шил за ним. На ходу он кричал:

– Джино, что случилось?

– Катя, что-то произошло с Катей, – сказал Джино,

и ком сдавил горло.

Джино мчался на огромной скорости и думал: «Гос-

поди, что же там случилось? Что с Катей? Может, плохо,

может, сразу врача вызвать?»

Лео сидел рядом с другом и видел, как у Джино дро-

жали руки от волнения.

– Позвони доктору, пусть срочно приедет в замок, —

сказал Джино другу.

Подъехав к замку, они выскочили из машины и побе-

жали вовнутрь. Песок уже засыпал Катю по грудь. Она

держалась руками за живот, защищая своих девочек от

тяжести песка, и визжала от страха.

– Помогите мне, помогите! – билась она в истери-

ке. – Джино, где же ты?

Старый граф бродил вокруг ямы, и слезы текли у не-

го по старой морщинистой щеке:

– Линда, любовь моя, я же тебе говорил, что нельзя

сокровища взять без ключа. Там, у тебя под ногами, есть

скважина для ключа, и если его туда вставить, то пли-

та поднимется и песок перестанет сыпаться. Я же тебе

сказал, что потерял ключ и поэтому живу без этих со-

кровищ.

– Что ты мне сказал? – кричала в истерике Катя. —

Ты не объяснил мне, почему нельзя их взять, ты мне не

рассказал! Дай мне веревку, брось сюда, какую-нибудь

веревку! – кричала она.

Старик отправился в свою комнату и снял со стены те-

лефонный кабель, который остался, когда проводили те-

лефон, и уже несколько лет висел там. Он привязал ка-

бель к кровати в Катиной комнате, а другой конец бросил

Кате. Она ухватилась за кабель, но вылезти из песка уже

не могла, он плотно сдавил ее со всех сторон.

– Боже мой, что же я натворила? Бедные мои девоч-

ки, что же я натворила? – слезы потекли из ее огромных

испуганных глаз. – Джино, где же ты? – шептала она.

Старый граф, согнувшись от тяжести, притащил со

двора доску и опустил в яму.

– Линда, попробуй по доске вылезти.

Катя ухватилась за доску, но вырваться из объятий

песка не могла, он ей уже доходил до подбородка, и она

опять в ужасе завизжала:

– Джино, а-а-а, спаси меня, Джино!

Пробежав по всем комнатам и не обнаружив ни Ка-

ти, ни старого графа, друзья бросились в коридор и тут

услышали крики Кати. Они ворвались в ее бывшую ком-

нату и, увидев проем в стене, поспешили туда. Джино за-

стыл от ужаса, увидев Катю в яме, засыпанную до подбо-

родка песком. Он только выдохнул:

– Катя!

Он увидел, что Лео лег на пол и пытался схватить за

руку Катю. Джино упал с другой стороны и, ухватив Катю

за две руки, они выдернули ее из песочного плена. Испу-

ганная Катя дрожала как осиновый лист, выбивая дробь

зубами. А Джино схватил ее на руки и побежал в комна-

ту. Усадил ее возле камина, укутал одеялом.

– Погрейся у огня, я сейчас тебе кофе сварю, – ска-

зал он, дрожа от волнения не меньше, чем Катя.

– С молоком, пожалуйста, и погорячее, – стучала зу-

бами Катя.

Когда Катя выпила кофе, она немного успокои-

лась и перестала дрожать. Она виновато посмотре-

ла на Джино.

– Джино, я хотела тебе сказать… – начала она.

Но он перебил ее:

– Все, хватит! С сегодняшнего дня вы вместе с гра-

фом переедете в мой дом. Я больше тебя здесь ни на ми-

нуту не брошу! Ты поняла?

И увидев у нее на шее связки бус, снял их.

– Что это? Зачем ты их нацепила? Тебе же сто раз

говорили, что эти драгоценности нельзя брать! Ты из-за

них чуть не погибла. Мало того, ты могла бы убить сво-

их двух детей! – он побежал к яме и бросил бусы в пе-

сок, который сразу же их поглотил.

Когда Джино вернулся, Катя тихо и виновато посмот-

рела на него. Она никогда не видела Джино таким рас-

строенным и сердитым. Катя схватила его за руку:

– Прости, я не хотела. Я тебе обещаю, что не полезу

никуда, – сказала она тихо. – Только я не хочу уезжать

из замка. Пожалуйста, давай останемся здесь.

– Ах, Катя, ну что мне с тобой делать? – выдохнул

Джино и обнял ее. Он вдохнул запах ее волос, погладил

и, немного успокоившись, сказал: – Хорошо, останемся,

но я тебя прошу – никуда. Ясно?

Лео смотрел на влюбленных и был счастлив за

друга:

– Да, Джино действительно нашел сокровище. Может,

Катя немного легкомысленна, но как она хороша!

В комнату вбежал доктор. Он вспотел и запыхался.

Снял очки и, протирая их, спросил тревожно:

– Что случилось, кто заболел? – но, увидев, что все

живы и здоровы, удивленно посмотрел на Джино.

Маленький, пухленький, лет пятидесяти, в очках,

со старинным чемоданчиком в руках, он как будто вы-

шел из прошлого века. «Ну копия графский придвор-

ный врач», – подумал Джино, а врачу ответил:

– Я прошу прощения, но, слава богу, все обошлось.

Спасибо, что приехали, и извините еще раз.

Но потом посмотрел на Катю и спросил:

– Действительно все нормально?

– Да, да, – кивнула Катя.

Но ночью ей стало плохо, ныл низ живота, а к утру

на трусиках появилось кровавое пятно. Катя, увидев его,

испугалась и разбудила Джино. Джино быстро оделся,

взял Катю на руки, и осторожно посадив в машину, по-

вез в больницу. Врачи долго осматривали Катю, а Джино

не находил себе места:

– Боже мой, зачем она полезла в эту яму? Ах, Катя,

Катя, сколько раз я ее просил, – он метался по коридо-

ру. Эти полчаса, пока он ждал ответа, показались ему веч-

ностью. Наконец вышел доктор и сказал:

– Пока ничего не случилось, но нужно поберечься.

Видимо, она подняла что-то тяжелое, и поэтому такие пос-

ледствия. Я отпускаю ее домой, но несколько дней нужно

полежать и попить это лекарство. И берегите свою жену,

не разрешайте ей много работать и поднимать тяжести.

Можете забирать ее.

Джино шел следом за доктором и думал: «Да, убере-

жешь ее. Прямо какое-то проклятье, где бы она ни сту-

пала, везде ловушки. Прямо как специально этот замок

хочет погубить ее. Никто нигде не проваливается, а толь-

ко Катя всегда угодит куда-нибудь».

Он вошел в палату. Катя сидела на стуле и ждала его.

Джино поднял ее за руки и притянул к себе:

– Катя! Слава богу, что все обошлось. Ты даже не

представляешь, как я переживал за тебя и наших дочек.

– Любовь моя, слава богу.

Когда они вернулись в замок, бедный старый граф сто-

ял возле ямы с песком и жалобно звал:

– Линда, Линда, где же ты? А по старой щеке текла

слеза: – Линда, любовь моя, ты опять меня покинула.

При виде его у Кати сжалось сердце, она подошла к

старику, обняла его за плечи:

– Ну что ты, милый, я только на минуточку отлучи-

лась. Пойдем, пойдем, уже нужно обедать.

Старый граф, увидев ее, просветлел лицом, улыбнулся

беззубым ртом и пошел с Катей, вытирая рукой слезы:

– Линда, любовь моя, ты жива. Как я рад, ты жива,

ты не покинула меня.

Утром Джино позвонил на работу:

– Лео, я не приду сегодня, Катя приболела, а мне нуж-

на срочно папка. Она лежит с правой стороны на моем

столе. Ты не мог бы привезти ее в обеденный перерыв?

Пообедаешь заодно с нами. Хорошо? Спасибо, спасибо.

Это срочная работа, и мне нужно ее сделать сегодня. Ну,

пока. Я жду тебя.

Катя, накинув халатик, подошла к печи. Джино обнял

ее за талию и повел в спальню.

– Слышала, что врач сказал? Постельный режим, —

погладил он ее нежно по голове. – Я пошел, у меня дела.

Если что надо – кричи, я здесь, в замке.

Он полдня стучал и гремел молотком и топором. По-

забивал все дыры и щели, что остались. Забил толсты-

ми досками яму с песком. Песок, к его радости, пере-

стал сыпаться, но яма была доверху полна. Джино еще

раз ужаснулся, что бы было, не успей он вовремя. Да и

хорошо, что Лео увязался, сам бы Джино был бы не в

силах вытащить Катю из этой западни. Потом он забил

стену и дверь крест-накрест толстыми досками. Затем

он еще раз простучал и прощупал все стены, открыл

все шкафы и простучал там, ничего подозрительного,

все нормально. Катя, увидев его с молотком в руках,

улыбнулась:

– Все равно все не забьешь, все равно что-нибудь где-

нибудь откроется. Я поняла, это злой дух той женщины,

что прокляла твой род, живет здесь в замке и всячески

строит мне западни, чтобы твой род прекратил свое су-

ществование.

– Катя, не говори ерунды, – сказал строго Джи-

но, – никому не строит ловушки, а тебе строит. Сама

потому что везде лезешь, потому что любопытная очень.

Ну чего ты за этими драгоценностями полезла? Чего те-

бе не хватает? У меня хорошая зарплата. Ее хватит и на

нас с тобой, и на старого дядю, и на наших детей. Зачем

сокровища тебе?

– Да нет, я просто хотела посмотреть, какие они, на-

стоящие сокровища, – протянула Катя.

– Ну все, посмотрела и успокойся. И забудь о них.

Все равно их уже не достать. И, слава богу, что они зары-

ты. Может, и проклятье уйдет вместе с ними.

Увидев, что Катя пытается встать, Джино сказал:

– Лежи, лежи я сам приготовлю обед. Я умею, а ты

отдыхай, дурашка ты моя любимая. Ох и напугала же

ты меня!

К обеду приехал Лео, и все вместе сели обедать.

– Катюш, ты как чувствуешь себя? – спросил он.

– Ничего, нормально, – улыбнулась она, – ты ешь,

ешь.

– Как дела на работе, как семья? – спросила Катя.

Она не знала, что Лео не женат. Лео неловко улыбнул-

ся, и оттопыренные уши его заалели, как два мака.

– Катя, а Лео не женат еще, может, мы ему найдем

невесту? – улыбнулся Джино.

– А почему бы и нет, – Катя вспомнила о Нине.

Та, бедняга, тоже никак не может найти себе подходя-

щего мужчину. Надо познакомить их, может, что и по-

лучится.

– У меня есть подруга. Очень симпатичная и такая

же стройная, как ты. Я ее приглашу в воскресенье, при-

езжай к нам на обед и познакомишься с нею.

Лео улыбнулся Кате и покрылся красными пятнами:

– Да нет, спасибо, не надо, я сам, – замялся он.

– Ну почему же не надо? – улыбнулась Катя. – На-

до, еще как надо. Ну что ты один? Я по себе знаю, чело-

веку одному очень плохо, человек должен жить только

в паре. Ты нарушаешь закон природы, живя один, и это

твоя большая ошибка. Природа таких ошибок не проща-

ет. У тебя все будет плохо, все будет наперекос, если ты

и дальше будешь жить сам. Нет, тебя обязательно нужно

познакомить с Ниной.

Когда Лео ушел, Катя позвонила подруге:

– Нина, а для тебя есть жених, не хочешь?

– Кать, ну такое ты скажешь, ну почему же не хочу,

конечно, хочу, – послышался голос в трубке.

– Ну, тогда мы ждем тебя в воскресенье на обед. При-

хорошись и приезжай. Если хочешь, мы приедем тебя за-

берем. Нет? Тебя привезет друг? Ну, хорошо, пока.

Катя всю неделю провалялась в постели, иногда вста-

вая посмотреть, как старик, но тот постоянно мирно дре-

мал в своем старом кресле, и никаких хлопот с ним не

было. В пятницу Катя с утра встала, покормила графа и

решила немного прибрать в комнатах. Она все делала мед-

ленно, не делая резких движений и не поднимая ничего.

Постоянно придерживала живот, боясь нарушить покой

своих малышек. Когда ее сдавило там, в яме, песком, Ка-

тя не так испугалась за себя, как за своих детей. Госпо-

ди, как она перетряслась тогда!

– Все. Больше никуда! – приказала она себе.

Был хороший солнечный денек, и она решила провет-

рить платья старой графини, потому что шкаф два раза

уже открывался и оттуда шел какой-то затхлый запах, от

которого Катю тошнило. Катя подошла к шкафу, он опять

был открыт, хотя она его закрывала десять минут назад.

«Почему это он сегодня открывается? – недоумевала

Катя. – Никогда не открывался, а сейчас открывается».

Она распахнула шкаф с одеждой и стала перебирать. Тя-

желые бархатные платья она оставила с одной стороны,

а легкие перевесила на другую.

«Сейчас легкие платья я вынесу на улицу, а тяжелые,

когда вернется с работы Джино, он и вынесет», – дума-

ла она. Вдруг она заметила, что задняя стена шифоньера

начала раздвигаться, открывая черное пространство. Ка-

тя шагнула одной ногой в шифоньер, но, вдруг резко от-

скочив от шифоньера, сказала:

– Нет, моя дорогая! Больше ты меня не заманишь. Я

знаю, что ты бродишь по замку и подставляешь мне ло-

вушки, чтобы погубить наследников графа Джильдони,

но я больше не попаду в твои сети. И вообще тебе пора

бы уйти из нашего замка. Потому что девочки живы и

здоровы и скоро родятся. А потом я еще рожу и мальчи-

ка. И ты ничего не сделаешь.

Катя захлопнула шкаф и подперла его стулом. Вече-

ром, когда вернулся Джино, Катя потащила его к шка-

фу. Ей нетерпелось посмотреть, что там, за открыв-

шейся стенкой. Но когда открыли дверцу шкафа, то

задняя стенка была закрыта.

– И что? – удивленно посмотрел на нее Джино.

– Она была открыта. Вон та задняя стенка была от-

крыта, – сказала Катя. – А сейчас почему-то закрыта.

Катя попыталась открыть стенку руками, но та не ше-

велилась. Она нажимала пальцами и стучала кулачками,

притопывала ногой, но стенка не открылась.

– Ничего не пойму.

– А ну дай я попробую.

Джино положил свои руки на перекладину, на которой

висела одежда, и вдруг стенка начала открываться.

Катя обрадовалась как ребенок:

– Ну а я что говорила, вот смотри, открывается.

Отстранив Катю от шкафа, Джино взял фонарь и вы-

сунулся в щель. Сразу же шел обрыв метров в десять, а

внизу острые камни. Джино отпрянул назад.

– Боже мой, Катя, какая ты умница, что не полезла ту-

да. Господи, какая ты умница! – он прижал ее к себе.

– Что там, что? – Катя сгорала от любопытства.

– Там высоченный обрыв, и если бы ты туда упала,

то это был бы твой последний шаг. Как хорошо, что ты

не пошла туда.

– А можно и мне посмотреть? – спросила Катя не-

решительно.

– А если не посмотришь, умрешь от любопыт-

ства? – улыбнулся Джино.

– Да.

Джино дал ей фонарь:

– Только осторожно и сильно не высовывайся, что-

бы не свалиться.

Катя осторожно высунулась и осветила фонарем про-

пасть.

«Да, лететь было высоко, и косточек действительно

не собрать», – подумала она. Когда она вышла из шка-

фа, Джино, подперев его стулом, побежал за досками и

гвоздями. Он забил всю заднюю стенку шифоньера, но

не успокоился и весь вечер бурчал:

– И зачем они понастроили этих ловушек? У прапра-

прадеда точно крыша ехала.

Воскресенье выдалось холодное и дождливое. Зима

в Италии вообще непредсказуема. Один год может быть

теплой и сухой, а другой – все залито дождями. В этом

году была как раз такая мокрая и туманная зима. С ут-

ра Катя принялась хлопотать по дому. Сделала уборку и

приготовила обед. Джино с утра был на хоздворе. Там

ночью родился ягненок, и Джино не отходил от малыша.

К обеду приехал Лео. Он преподнес Кате букет цветов.

Она не взяла и улыбнулась:

– Лучше Нине подари, ей понравится.

– У меня есть и для Нины, – Лео достал из-за спины

такой же букет. – Я знаю, что у вас, в России, положено

дарить женщинам цветы. Хотя у нас нет. И даже в комна-

тах не держат живых цветов, считают, что это вредно.

– Никогда не знала, что цветы в комнате вредно, —

удивилась Катя. – Спасибо. Присаживайся. Сейчас при-

едет Нина.

Не прошло и несколько минут, как в дверях появи-

лась подруга.

– Привет всем, – помахала она рукой и кокетливо

взглянула на Лео.

Одета она была вызывающе: короткая красная юбка,

белая с разрезом до пупа кофта, высокие сапоги и много

макияжа на лице. Лео, покраснев от смущения, нереши-

тельно протянул букет Нине.

– Ой, какие цветы! – воскликнула она. – Это

мне? Спасибо, спасибо.

– Ну, вы знакомьтесь, а я позвоню Джино. – Выйдя

на кухню, Катя набрала номер.

– Джино, гости уже в сборе, ждем тебя.

Нина, распушив перья и сверкая глазками, что-то го-

ворила Лео, а тот с восторгом смотрел на нее. Катя при-

несла тарелки и расставила на столе, покрытом красивой

скатертью в цветах. Она видела по лицу Лео, что Нина

ему понравилась и была рада за подругу. Но когда вошел

Джино, у Нины помрачнело лицо. Она сравнила этого

рыжего и невзрачного мужчину с красавцем Джино, и у

нее отпала охота общаться с Лео. Катя заметила взгляд,

брошенный на ее любимого и, обняв его за шею, повер-

нулась к подруге.

– Это мой и прошу не строить ему глазки, – расхо-

хоталась Катя.

Нина тоже засмеялась, поддерживая подругу, а на

душе заскребли кошки: «Ну почему все лучшее подру-

ге, а не мне?» Она вспомнила, как она тосковала по Фи-

липпо, а Катька сразу раз – и взяла его. А Бепе, ка-

кими глазами он всегда смотрит на нее. И этот, такой

большой и красивый, опять достался Катьке. Нине по-

стоянно не везло с мужчинами, все попадались какие-

то маленькие и хлипкие. А ей хотелось очутиться в объ-

ятиях такого вот красавца. Но он уже занят. Обидно. А

с другой стороны, Катя ему еще даже не жена. Правда,

она беременна от него и живот ее уже большой и круг-

лый, ну и что из этого? И вдруг к ней пришла мысль:

«А может, это вовсе и не Джино дети, ведь Катька не-

задолго до встречи с ним встречалась с Филиппо. Впол-

не возможно, что это дети его».

– Нина, Нина, – послышался Катин голос, – ты где,

ты куда ушла? Ты совсем не слышишь нас.

– Ой, – улыбнулась подруга, – просто задумалась.

После обеда Катя подсела к Нине:

– Нина, мне нужен маленький грудной ребеночек.

– Зачем это тебе? – удивилась подруга. – У тебя

скоро свои будут.

– Да ты знаешь, – начала Катя, – старый граф ни-

как не хочет признать Джино наследником. Не то что не

хочет, а не может, потому что он забыл, что у Линды был

ребенок от его брата. Ну, вот так, выпала часть памяти,

стерлось и все, и вроде бы не было этого куска жизни у

него. Он говорит, что он очень болел и, может, вследствие

этой болезни он забыл часть своей жизни. Я хочу пока-

зать ему маленького ребеночка, может, это поможет ему

вспомнить что-то. Мне все же очень хочется выйти за-

муж за графа, – улыбнулась она. – Мы поэтому еще не

поженились. Я хочу, чтобы старый граф признал Джино

наследником. Здесь, правда, унаследовать почти нечего.

Были драгоценности, но по моей милости они похороне-

ны под песком и вряд ли их удастся когда-нибудь раско-

пать. Но остался титул, и грех его не взять. Это сейчас,

правда, никому не нужно, но мне хочется. Представля-

ешь – графиня Екатерина Джильдони. Звучит?

Нина с завистью смотрела на расцветшую подругу.

Беременность не портила ее, а наоборот придавала ка-

кую-то очаровательность. Голубые глаза переполнены

счастьем, ее ротик постоянно улыбался и показывал со-

вершенно ровные и белые зубы. Но еще с большей за-

вистью она поглядывала на троих мужчин: старого гра-

фа, Лео и Джино, которые мирно беседовали за столом.

Она просто не могла оторвать глаз от Джино.

«Боже, какой красавчик, ну почему не мой?»

А Кате сказала:

– Хорошо, я привезу тебе малыша. Дочка моего сосе-

да иногда привозит своего трехмесячного мальчика, что-

бы я понянчила его, пока она делает свои дела. Но мне

кажется, что эта затея твоя напрасна. Если он забыл, то

уже забыл.

Пообедав сытно и выпив красного вина, Лео стал про-

щаться со всеми:

– Спасибо, все было очень вкусно, – и, повернув-

шись к Нине, нерешительно сказал: – Нина, если хо-

чешь, я тебя подвезу.

– Да, да, – засобиралась Нина.

Она накинула на себя легкий плащ и, помахав всем

рукой, вышла следом за Лео.

Старый граф уже вовсю спал в кресле. Катя стала уби-

рать со стола. Джино присоединился к ней. Он смотрел

на нее и улыбался:

– Что? – спросила Катя.

– Нет, нет, – улыбнулся он, – ничего. – И опять

смотрел и улыбался.

– Что? – Катя остановилась.

Он притянул ее к себе.

– Я тебе не говорил, что ты сплошное очарование?

Ты с этим животиком совершенно неповторимая краса-

вица. И с каждым днем ты все красивее и красивее. Пря-

мо как роза на глазах расцветаешь, – он поцеловал ее за

любимым ушком.

– Нет, Джино, я расцветаю не от беременности, а от

любви к тебе. Я так счастлива с тобою, я так тебя люб-

лю, – прошептала счастливая Катя и обняла его за шею.

Вдруг она вздрогнула и воскликнула: – Ой!

– Что случилось? – встревожился Джино.

– Девчонки наши, похоже, играют в футбол. Они так

тарабанят внутри, что мне даже больно.

Джино усадил Катю в кресло и опустился на колени.

– Дай послушаю, – приложил он ухо к животу. —

Где там мои доченьки, ах шалунишки, расходились. А ну

потише, не делайте мамочке больно.

А Катя счастливо улыбалась и гладила Джино по го-

лове:

– Ненаглядный мой.

Через два дня приехала Нина с младенцем на руках:

– Давай быстро, – сказала она Кате, – у нас есть

полчаса, пока мать мальчика поехала в магазин.

Они тихо прошмыгнули мимо дремавшего графа и Ка-

тя, с большим трудом натягивая бархатное зеленое пла-

тье, сказала:

– Подождем немного, сейчас должен приехать Джи-

но на обед, я хочу, чтобы он присутствовал.

Когда Джино приехал, Катя взяла малыша на руки и

вошла в комнату. Она подошла к старому графу и тихо

позвала его:

– Мауро, Мауро, посмотри – это мой ребенок.

Мауро ничего не мог понять и сонно моргал гла-

зами.

– Мауро, это мой ребенок, мой мальчик, мой Джино,

посмотри, какой хорошенький.

Вдруг граф, испуганно глянул на Катю и заметался

по комнате:

– Линда, ты где его взяла, ведь я же его отдал цыган-

ке, да, да. Я все вспомнил, я все вспомнил, – он схватил-

ся за голову. – Боже, что же я наделал, боже, я погубил

тебя. Я погубил твоего ребенка. Я погубил наследника на-

шего рода. Я все вспомнил!..

Граф Мауро стоял возле окна и с жадностью смотрел

на улицу. Его жена, молодая графиня Паола, тихо подош-

ла к нему и зло прошипела:

– Любуешься на эту чернь?

– Нет, нет, – стал оправдываться граф.

– И этот дурак таскает ее на руках, совсем не ценит

себя, унижается. И не стыдно спать со служанкой. Ка-

кой позор! – она презрительно скривила губы и пошла

в свою комнату. За нею побежала ее новая служанка, ма-

ленькая сморщенная женщина. Против нее графиня смот-

релась просто красавицей.

Паола шла по коридору и думала, какую непрости-

тельную ошибку она сделала, взяв в служанки красавицу

Линду. Ей очень хотелось, чтобы красота была повсюду.

Она никак не думала, что оба молодых графа увлекутся

служанкой. Но они, как собачки, готовы скакать перед

Линдой на задних ножках. Паолу это очень бесило и раз-

дражало. Она, Паола, такая красивая и благородная, и эта

чернавка. Она, Паола, умная и образованная, знавшая три

иностранных языка, и эта неученая темнота. Она, Паола,

умевшая играть на пианино, танцевать бальные танцы и

вести светские беседы, и эта…

Графиня не находила слов. А эти кобели графья. Им

ни к чему интеллект, знания, ум. Им нужно только смаз-

ливое личико и красивые ножки. Графиня от злости ку-

сала губы. Как же ей избавиться от этой чернушки?

Время шло. Джованни с Линдой жили в своей поло-

вине замка и почти не встречались с Мауро и его женой.

Иногда, когда в замке проходили балы, они встречались

в зале, говорили ни о чем и опять надолго расходились.

Графиня лезла из кожи, чтобы выглядеть лучше Линды.

Она меняла наряды и драгоценности, надевала кокетли-

вые шляпки и туфли, выписанные из Парижа, но Линда,

появлявшаяся всегда в своем любимом зеленом бархатном

платье, расшитом жемчугом, была все равно прекраснее

всех дам, собравшихся на бал.

Линда не любила эти сборища. Она чувствовала, что

светские дамы шепчутся за ее спиной. Ей не нравилось,

что мужья этих дам пожирали ее взглядами. И едва поя-

вившись, она спешила уйти. А за нею уходил и Джован-

ни. Вскоре у Линды появился животик, и она совсем пе-

рестала показываться на балах и обедах.

Графиня Паола была вне себя от ярости. У нее вто-

рой подряд выкидыш, а эта чернавка ходит себе беремен-

ная – и хоть бы что, да еще и хорошеет не по дням, а по

часам. Она все чаще стала заставать своего мужа у ок-

на в то время, когда Линда прогуливалась. Паола видела,

какими горящими глазами смотрит ее муж на эту девку,

и злость закипала в ней все сильнее и сильнее с каж-

дым днем.

Однажды ночью Паола проснулась от крика. В дальнем

крыле замка кричала Линда. Она рожала. Паолу переко-

режило от зависти. Она лежала в кровати и шипела:

– Хоть бы мертвый, хоть бы мертвый родился¼

Но ребенок родился живой и здоровый, и вылитый

граф Джованни. Джованни был в восторге от своего сы-

на. Он всю ночь любовался на это крохотное сокровище

и не мог нарадоваться. Он нежно гладил Линду по голо-

ве и шептал:

– Любовь моя, как я рад, что у нас родился сын, как

я рад. Теперь никто не сможет помешать нам поженить-

ся. Я куплю тебе самое дорогое белое свадебное платье, и

ты будешь самой прекрасной невестой на Земле. А сейчас

спи, спи, любовь моя. Ты очень потрудилась, теперь тебе

нужно отдохнуть и набраться сил. Нужно найти хорошую

няньку, чтобы она помогала тебе. Спи, моя радость.

Утром Джованни пришел в гостиную, где завтракали

брат с женой, и радостно известил:

– У нас с Линдой родился мальчик! И я хочу срочно

обвенчаться с нею.

Он увидел досаду на лице брата и злость на лице гра-

фини. Паола промолчала, а Мауро сказал:

– Да делайте что хотите. – И, встав из-за стола, вы-

шел из гостиной.

А Паола, зло скривив свои тонкие губы, сказала:

– Не захотел от меня ребенка благородной крови, те-

перь нянчи этого дворового щенка.

– На твоем месте я вообще молчал бы, – вспыхнул

Джованни и, резко повернувшись, вышел.

Паола стиснула кулаки:

– Нет, не бывать по-вашему. Я не позволю, не допу-

щу, я не хочу, я ненавижу вас всех, вместе с этим щен-

ком. Я изведу вас всех!

Немного погодя она села в свою карету и уехала. Са-

ма, без служанки, никому ничего не сказав.

Карета графини остановилась недалеко от города. На

холме приютился маленький домик. Все говорили, что

там живет ведьма. Ее побаивались, но и часто заезжали

к ней. Одному она помогла вылечить какую-то странную

болезнь, другому нужно было приворожить, отворотить

или погадать. Этой старой женщине не на что было жить,

и она зарабатывала как могла. Со временем она изучи-

ла травы, лекарственные растения и молитвы. И как мог-

ла помогала людям. Но поговаривали, что она могла и на-

водить порчу, и делать проклятья. Вот поэтому Паола и

приехала к ней.

Графиня вошла в маленькую комнату, всю увешанную

травами и кореньями, в нос ударил настоянный аромат

трав. Хозяйка, худая, седоволосая женщина, пригласила

ее присесть на скамью. Сама села напротив и вопроси-

тельно посмотрела на графиню. Паола не знала, с чего

начать и, протянув ей руку, сказала:

– Погадай мне.

Женщина взглянула на ее руку и сказала:

– У тебя не будет детей. На роду твоего мужа лежит

проклятье, и так как он старший, то почти все падает на

него. И даже если тебе удастся родить ребенка, он будет

все равно мертвый. Это проклятье настолько сильно, что

я его не в силах снять. Но у твоего мужа есть уже пле-

мянник маленький, только что родился. Он и будет на-

следником.

Паолу передернуло.

– Ты собираешься сделать большой грех. Еще не

поздно, еще можно отказаться. Ты за этим ко мне и при-

шла. Ты хочешь извести этого младенца и его мать. Я про-

шу тебя, не делай этого.

– А что, что мне делать?! – воскликнула Паола. —

Мой муж совсем не любит меня и все смотрит на эту Лин-

ду. Помоги мне, я прошу тебя, заплачу тебе хорошо. По-

моги мне отделаться от этого ребенка и его матери.

Старой женщине не хотелось брать грех на душу, но,

увидев увесистый кошелек, она согласилась.

– Хорошо, я помогу тебе. Я дам тебе зелье. От не-

го твой муж потеряет на время память, и он забудет

Линду и этого ребенка. Он будет очень болеть, но ты

не волнуйся, через месяц все пройдет. Он будет пом-

нить только то, что перед ним, что делается на его гла-

зах. А эту женщину нужно убрать, чтобы он никогда

не видел ее.

– А как я ее уберу, если она живет в этом же замке,

где и мы с мужем? Как я ее уберу? И потом, этот ребе-

нок, он все равно будет напоминать мужу о ней.

Две женщины, немного посовещавшись, решили, что

нужно этим зельем напоить и Линду, а ребенка выкрасть

и отдать куда-нибудь в приют.

Паола ехала домой очень довольная и уже представля-

ла, как она расправится с этой чернавкой и ее щенком.

Подъезжая к замку, она увидела табор цыган.

«Ну вот и хорошо, – подумала с торжеством в душе

Паола. – А щенка мы отдадим цыганам. Ему там самое

место».

Паола вошла в гостиную. Мауро сидел в кресле воз-

ле окна и смотрел во двор.

«Эту ждет, – подумала она. – Жди, жди. Скоро ты

ее не увидишь и забудешь про ее существование».

А сама подошла к мужу, нежно поцеловала его и, улыб-

нувшись, сказала:

– Дорогой, давай пригласим Джованни с Линдой на

обед и устроим праздник, ведь родился наследник. И это

нужно отметить.

Мауро удивленно взглянул на жену: что это с нею, что

за перемена? Ведь она всегда ненавидела Линду, это у нее

на лице было написано, а в последнее время и Джован-

ни. Вроде между ними черная кошка пробежала. Что же

теперь изменилось?

Паола забеспокоилась, что муж молчит и подозри-

тельно смотрит на нее. Она еще слаще улыбнулась и

сказала:

– Дорогой, я подумала, к чему эти ссоры! И если твой

брат любит эту женщину и хочет с нею обвенчаться, то,

я думаю, пусть женится, нужно прекратить ругаться и

жить одной дружной семьей. Не так ли? – она ожидаю-

ще посмотрела на мужа.

– Да, конечно, – согласился Мауро. – К чему все

эти ссоры?

Он даже обрадовался, что теперь можно каждый

день видеться с Линдой, смотреть на нее и разговари-

вать с нею. И потом, ему очень не хватало брата. Он

любил Джованни, и его постоянное отсутствие нару-

шало равновесие.

– Конечно, конечно, я позову их на обед, какая ты ум-

ница, что так все придумала, теперь мы заживем друж-

ной семьей. – И он пошел в половину брата, чтобы при-

нести ему эту хорошую весть.

Он шел по длинному коридору и радовался: вот надо

же, а его жена, оказывается, добрая и сердечная женщи-

на, и как это он раньше не замечал этого?

Мауро осторожно постучал в дверь спальни. Джован-

ни открыл дверь и очень удивился: случилось что? Поче-

му брат пришел? В последнее время он никогда не бывал

на этой половине.

– Джованни, я хочу тебя обрадовать, – он обнял

брата за плечи. – Мы с женой решили, что лучше обе-

ды проводить вместе. К чему нам ссориться? Ведь мы

братья, и должны быть вместе. Сегодня же мы устроим

праздничный обед в честь твоего малыша и приглаша-

ем вас к нам.

Он заглянул в комнату и увидел лежащую на крова-

ти Линду. Ее пышные черные волосы были разбросаны

по белоснежной атласной подушке, в ее прекрасных чер-

ных глазах появилось какое-то новое выражение счастья

и удовлетворения.

– Линда, здравствуй, – помахал Мауро ей с поро-

га. – Как здоровье? Завтра ты уже сможешь ходить? Мы

приглашаем вас на обед. Это моя жена предложила, она,

оказывается, очень рада рождению вашего ребенка. А где

наш наследник? Можно на него посмотреть? – спросил

он нерешительно.

Джованни, не зная, как относиться к приглашению

брата, показал рукой на большую красивую корзину, в

которой спал махонький человечек, замотанный в доро-

гие шелковые пеленки.

– Да вот он, смотри, – показал рукой Джованни. —

Он еще в корзине, но завтра-послезавтра плотник доде-

лает люльку.

Мауро посмотрел на ребенка и подумал с горечью:

«А ведь этот ребенок мог бы быть моим, но что подела-

ешь, не судьба».

– Хороший малыш, – сказал он. – Так мы ждем вас

завтра, – сказал он и вышел.

– Что это с ним? – удивленно спросила Линда.

Джованни пожал плечами.

На следующий день они пошли на обед к брату. Лин-

да надела свое любимое зеленое платье, а Джованни —

красный праздничный камзол. Когда Линда пеленала ма-

лыша, Джованни надел на него медальон с фотографией

и сказал:

– Вот, сынок. Здесь мама и папа, и мы всегда будем

оберегать тебя.

Паола, выбрав момент, когда служанка, накрывавшая

стол, вышла и в гостиной никого не было, насыпала поро-

шок в бокал Мауро и Линды. На мгновение задержалась

над стаканом Джованни: может, и ему заодно? Но, решив,

что этот без Линды ей не мешает, она передумала.

– Графиня, – позвал Мауро.

Паола вздрогнула и, схватив бутылку, стала разливать

вино по бокалам. Порошок быстро растворился, и она об-

легченно вздохнула: «Слава богу, никто не видел».

– Ты что это сама разливаешь вино? – удивился Ма-

уро.

– Да служанка не успевает, а скоро придет твой брат

с Линдой, я немного помогла.

Граф удивился и поразился перемене своей жены.

«Ну надо же, заботится, хотя раньше ее эти моменты

совершенно не волновали».

Джованни и Линда пришли с ребенком. Он спал, и

они его так и принесли в корзине. Паола подошла к ма-

лышу, натянуто улыбнулась:

– Какой прелестный, – еле выдавила она из себя и

сказала: – Пожалуйста, присаживайтесь. Мы с моим му-

жем подумали: ну зачем нам ссориться, ведь мы родня, а

живем врозь, как чужие. Ведь лучше вместе, правда же?

А сейчас, когда родился наследник, нам просто грех ру-

гаться. Давайте выпьем за мир в нашем замке, – она под-

няла бокал, приглашая остальных.

– До дна, до дна, – засмеялась она, когда Линда, не

допив, хотела поставить бокал на стол. – Это превосход-

ное вино не повредит нашему наследнику.

Линда, несмело улыбнувшись, допила вино.

– Вот и прекрасно, а сейчас поедим, я ужасно голодна,

а мой повар сделал лазанью, он превосходно ее готовит.

Ели молча, иногда перебрасывались незначительны-

ми фразами. Джованни больше разговаривал с братом,

а Линда ела молча, не поднимая глаз, а когда нечаянно

взглянула на графиню, мороз пополз по ее коже: Паола

смотрела на нее со злостью и презрением.

Вдруг Линде так страшно захотелось спать, что она с

трудом раскрывала слипавшиеся глаза. Не сумев побороть

сон, она уснула за столом. Джованни, увидев, что Линда

засыпает, удивленно посмотрел на нее и, испугавшись,

что это с нею случилось, схватил ее на руки:

– Линда, любовь моя, что случилось, тебе плохо? Бо-

же мой, Линда,– теребил он ее, но она не просыпалась. —

Мауро, пошли кого-нибудь за доктором, а я отнесу ее в

нашу спальню – и скажи слуге, чтобы принес сына ко

мне.

Он бежал по длинному коридору с драгоценной но-

шей на руках, а следом торопился старый и сгорбленный

слуга с корзиной в руке. Когда приехал доктор, он ниче-

го не обнаружил у Линды.

– Наверное, слабость после родов. Она просто спит.

Сердце бьется спокойно. Она отоспится, и все будет нор-

мально.

А в это время на другой половине замка спал, сидя в

кресле, Мауро.

Он проснулся лишь под утро. Он не мог понять, где

находится, он забыл, кто он, он забыл все. Ужасно бо-

лела голова, все плыло перед глазами. Он открыл сосед-

нюю дверь и оказался в спальне графини. Паола, услы-

шав скрип двери, проснулась и испуганно вскочила с

кровати. Но когда при лунном свете разглядела мужа,

успокоилась.

– Дорогой, иди сюда, – позвала она Мауро. – Са-

дись рядом, я твоя жена Паола, ты помнишь меня?

Мауро смотрел на нее так, как будто впервые видел:

– Как жена, какая жена? – спросил он.

Глаза его блуждали по лицу графини, он никак не мог

разглядеть и узнать.

Графиня удовлетворенно улыбнулась: «Ну вот, не об-

манула старуха, он действительно забыл все. Эта чернав-

ка тоже сейчас ничего не помнит».

В темноте зло сверкнула ее улыбка.

«Надо сейчас воспользоваться тем, что муж ничего

не помнит, и выкрасть младенца», – подумала она и ска-

зала:

– Дорогой, нам кто-то подкинул младенца, зачем он

нам, у нас свои дети будут, а этого нужно отнести в цы-

ганский табор. Они люди добрые, они возьмут его. Ты по-

лежи на моей постели, а я сейчас принесу тебе его.

Паола, накинув пеньюар, выскользнула из комнаты и

пошла по длинному коридору. Подойдя к двери спальни

Джованни, она прислушалась. Ее била дрожь, и одновре-

менно она ликовала, что наконец-то она избавится от не-

угодных ей родственников.

Графиня тихо открыла дверь и вошла в комнату. Джо-

ванни, обнимая Линду, спал, а младенец шевелился в кор-

зине. Паола на цыпочках подошла к младенцу и взяла

корзину в руки, но чуть не выпустила ее, услышав голос

Линды. Та бредила и тихо шептала:

– Не смейте трогать меня, я графиня.

Затем она утихала, а Паола, скривив свои тонкие гу-

бы в презрительной улыбке, прошипела:

– Да, да, размечталась, утром я прикажу слугам, что-

бы тебя втихую выставили из замка. Графиня в этом

замке одна – это я.

Она выскользнула из комнаты и побежала в свою

спальню.

Мауро не лежал на кровати, а ходил по комнате взад-

вперед, схватившись за голову:

– Боже, как болит, что это со мной, где я, кто я?

Паола поднесла корзину с ребенком и сказала:

– Вот это чужой ребенок, зачем он нам? Сейчас мы

отнесем его цыганам.

Она быстро накинула на себя черный плащ.

– Пошли.

Мауро одной рукой держался за голову, – боже, ка-

кая боль, – а в другой нес корзину с младенцем.

Когда они вышли в коридор, у него страшно закру-

жилась голова, и, чуть не упав, он ударился о стену спи-

ной.

– Тише ты, – зашипела графиня.

Уже светало, и Паола боялась, чтобы кто-нибудь из

слуг не увидел их.

– Скорее, скорее, – шипела она.

Когда подошли близко к табору, она дала Мауро уве-

систый мешочек с золотом и сказала:

– Дальше иди сам. Скажи, что¼ – и она тихо дала

нужные указания.

Мауро увидел у костра женщину и подошел к ней:

– Женщина. Я отдаю тебе этого ребенка на воспи-

тание и еще вот этот мешочек золота за то, что ты ни-

когда никому не скажешь, что этого ребенка ты взяла

у меня. Ты уедешь сегодня же из этих мест и до самой

смерти держи рот на замке. Иначе я найду тебя и рас-

правлюсь с тобой, – сказал Мауро, как приказала ему

жена.

Он ничего не понимал: что это за ребенок, зачем он

его отдает, зачем устрашает эту цыганку? Он как робот

выполнял указанную программу.

А Паола, спрятавшись за деревом, торжествующе

улыбалась.

Когда они немного отошли, то услышали, что табор

проснулся и немедленно уехал.

– Ну вот, – облегченно вздохнула графиня, – полде-

ла сделано, теперь нужно незаметно убрать эту девку.

Мауро возвратился в замок и тут же забыл, где был и

что делал. Его мучила ужасная головная боль, глаза без-

умно метались по комнате.

Вдруг он увидел, что на него надвигается конница сол-

дат, одетых в старинные одежды, а впереди всех его дед,

он грозно трясет копьем и кричит:

– Убийца, убийца! Ты сгубил свого брата! Убийца!

Мауро бросился на кровать, залез под одеяло с голо-

вой, но конница продолжала идти на него. Он метался,

дрожал в холодном поту. Наконец он затих, потеряв со-

знание.

Джованни проснулся и сразу бросил взгляд на то

место, где стояла корзина с ребенком. Корзины не бы-

ло. Джованни вскочил с кровати и побежал по коридо-

ру к Мауро.

Вбежав в гостиную, он увидел, что за столом сидит

лишь графиня и пьет кофе.

– Графиня, вы не знаете, где мой малыш? – спросил

он взволнованно.

Паола, скривив тонкие губки, презрительно посмот-

рела на него и медленно сказала:

– Почему ты меня спрашиваешь? Я не обязана знать,

где твой щенок.

Джованни ужаснулся перемене графини, но он не мог

сейчас анализировать, что произошло, почему она опять

стала гадюкой. В его мозгу стучало: «Ребенок, где мой ре-

бенок, где мой сын?»

Он пробежал в комнату брата, но тот спал, вздраги-

вая и что-то бормоча.

– Мауро, Мауро, – стал трясти он брата. – Проснись.

Ты не знаешь, где мой сын?

Но Мауро не просыпался. Джованни в отчаянии опять

побежал на свою половину. Пробежав по ближайшим

комнатам, поднял на ноги всех слуг. Корзину с ребенком

никто не нашел.

Джованни в отчаянии забежал в спальню и стал бу-

дить Линду:

– Линда, Линда, проснись, пожалуйста, проснись,

любовь моя. Наш сын исчез. Линда, Линда, проснись! —

тряс он ее, но Линда не открывала глаз. – Боже мой, что

же делать? – метался он в отчаянии.

Он бегал по замку, осматривал все комнаты и подва-

лы, обежал несколько раз вокруг замка. Ребенка нигде

не было.

Он остановился в последнем подземелье и, оглядев его,

устало сел возле стены, схватился за голову и заплакал:

– Мой сын, мой бедный ребенок. Боже мой, где

же он?

Вдруг он услышал какой-то звук и, подняв голову,

увидел, что проход, куда он вошел, закрывается камен-

ной глыбой. Джованни вскочил и метнулся к выходу, но

каменная дверь уже замуровала его, он увидел металли-

ческую дверь и стал биться в нее, но дверь не шевели-

лась. Он долго метался и бился в железную дверь и сте-

ны, но выйти так и не смог.

Линда с трудом открыла глаза и сразу почувствова-

ла мучительную головную боль. Она ничего не помнила:

где она, кто она?

Она встала с кровати и, как была в нижнем белье,

пошла по коридору. Ее тошнило, кружилась голова, но-

ги были ватными. Придерживаясь за стенку, она вошла

в гостиную. Там сидела графиня и читала книгу. Линда

не узнала ее и, тихо побродив по комнате, направилась

к выходу на улицу. Паола с опаской смотрела на нее, но,

убедившись, что Линда ее даже не заметила, успокоилась

и обрадовалась: «Ну вот, голубушка, – подумала она, —

вот и кончился твой бал».

– Слуга! – крикнула она. – Отвезите эту, – она не

нашла слов, как назвать, – в больницу. Она, похоже, со-

шла с ума…

Слуга вошел в комнату, робко взял Линду за руку и

вопросительно посмотрел на графиню.

– Чего смотришь, остолоп, говорю, вези ее в больни-

цу! – гневно крикнула Паола.

Слуга вывел Линду в прихожую, накинул на нее паль-

то и повел к карете.

Когда карета с Линдой отъехала, графиня стала ду-

мать, как объяснить Джованни пропажу Линды.

Но Джованни не появился. Не появился он и через

день, и через неделю. Он исчез, и никто не знал, что он

умирает в подземелье замка в десяти метрах от брата.

Мауро болел целый месяц. Он утонул в бездне безу-

мия, его все время преследовали страшные всадники, он

дрожал от страха, покрывался холодным потом и старал-

ся спрятаться от идущих на него коней.

Но однажды, поднявшись с постели, он почувствовал,

что головная боль прошла и он хорошо себя чувствует.

Он пошел в комнату графини. Она, увидев мужа, встала

ему навстречу и, протянув руки, сказала:

– Дорогой, ты выздоровел, как я рада! Теперь мы с

тобой заживем спокойно и счастливо.

Шли дни. Мауро заново знакомился с миром. Он

вспомнил, что может читать, что может играть в шах-

маты, но его постоянно мучило что-то. Он никак не мог

вспомнить что-то очень важное из своей жизни. Ноги ве-

ли его к окну. Он садился в кресло и часами смотрел во

двор. Но никак не мог понять, почему он там сидит. Что

или кого он там хочет увидеть?

Паола вошла в гостиную и увидела, что муж с инте-

ресом разглядывает два портрета на стене.

– Паола, я никак не пойму: почему сделали два моих

портрета и один в этом ужасном красном камзоле? Ты раз-

ве не знаешь, что я не люблю одежду красного цвета?

– Да это же твой брат Джованни, – сказала графи-

ня и прикусила язык.

«Дура, – ругала она себя, – и зачем я ему сказала?

Теперь придется объяснять, куда он пропал».

Она и сама не знала: радоваться или грустить, что про-

пал Джованни. С одной стороны, хотелось все же с ним

заняться любовью, ведь сейчас, когда нет Линды, Паола

смогла бы его соблазнить. А с другой стороны, она боя-

лась, что Джованни не успокоится, пока не найдет свое-

го сына, и еще больше боялась, что он начнет расследо-

вание страшной болезни брата и Линды.

Поначалу она думала, что он помчался в больницу к

своей Линде, но когда выяснилось, что он там не был,

графиня задумалась: что же могло случиться, куда он

делся? Но ее долго этот вопрос не мучил. «Без него еще

лучше», – успокоилась она.

– А где мой брат? – спросил Мауро.

– Не знаю, уехал куда-то и ничего не сказал.

Графиня через год родила двух мертвых мальчиков и

при родах умерла сама.

Когда умирала, графиня подозвала к себе Мауро и ти-

хо сказала:

– Я забыла тебе сказать, что сокровища, которыми мы

пользуемся, прокляты. Ты, наверное, забыл. Но это ска-

зал еще твой отец и велел это передавать из поколения

в поколение, чтобы сокровища эти закопали и не поль-

зовались ими.

Паола не верила этой притче и вовсю пользовалась

золотом и драгоценными камешками, что лежали вни-

зу в сундуках. Но ей было обидно умирать в молодом

возрасте, и, чтобы как-то насолить Мауро, она сказа-

ла это. Она знала, что муж ее не любит и будет даже

рад, что она умрет. «Ну так пусть живет в нищете», —

решила она.

– Ты слышишь, прокляты. – И она закрыла глаза, а

на ее тонких губах застыла злая усмешка.

Мауро было очень жаль своих мертвых наследников.

Он не плакал по жене, но плакал по детям. «Это виноваты

эти проклятые сокровища», – рыдал он. А потом решил

запрятать сокровища так, чтобы их нельзя было взять.

Он вызвал каменщиков, и те долго мастерили тайник.

А когда все было сделано, Мауро выбросил ключ в реку.

Потом написал записки и попрятал их в ларцах, чтобы не

забыть, где сокровища. Мало ли что в жизни может про-

изойти? «Вдруг хлеба не на что будет купить, вот тогда я

и возьму немного из подвала».

Он со временем забыл, где спрятал ларцы, но не мог

забыть, где лежат сокровища. Когда все в замке было про-

дано, он хотел было нырнуть в тайник, да вовремя вспом-

нил, что ключ выбросил. Он несколько дней искал его в

реке, но так и не нашел.

Линда долго лежала в больнице. Она совсем обезуме-

ла от галлюцинаций, которые преследовали ее, и от ди-

кой головной боли.

Когда однажды она проснулась, то почувствовала, что

голова не болит. Рядом с кроватью сидела женщина. Она

увидела, что Линда очнулась, и заплакала от радости:

– Доченька моя, слава богу, ты успокоилась! Что с то-

бой произошло, бедняжка моя?

Линда никак не могла вспомнить, что это за женщи-

на. Она вопросительно смотрела на нее и молчала.

– Линда, доченька, я твоя мама, ты помнишь меня?

Линда смотрела на мать и не узнавала ее. Она маши-

нально провела рукой по груди и нащупала золотой ме-

дальон. Открыв его, она долго смотрела на фотографию.

Что-то заболело внутри, она застонала. Линда сдвинула

брови и никак не могла вспомнить, почему эта фотогра-

фия у нее на груди.

– Он тебе давит, давай снимем, – сказала мать и по-

тянулась к медальону, но Линда испуганно зажала его в

кулачок.

Она не могла понять, почему она так испугалась, что

у нее заберут этот медальон, но внутри опять заболело, и

она почувствовала, что забыла что-то очень важное, са-

мое главное в ее жизни.

Она так полностью и не поправилась. Всю жизнь за

нею гнались всадники и грозили копьями. Но были дни,

когда она была совершенно спокойна и все свободное вре-

мя рассматривала фотографию в золотом сердечке. Сна-

чала у нее болело внутри при рассматривании, со време-

нем боль поутихла, но она постоянно мучилась мыслью:

что же значил в ее жизни этот кулон? Она спрятала его

и никому не показывала.

И только перед самой смертью она вдруг вспомнила

Джованни. Да, это граф Джованни, которого она любила.

У нее защемило сердце: боже, как она его любила! И еще

она вспомнила, как он предлагал ей взять сокровища, или

это был не он. Забыла, все забыла. А про сына, что она

родила от графа, она так и не вспомнила ни разу.

Когда Линду отвезли в больницу и граф Джованни не

появился, Паола приказала слуге собрать все вещи Лин-

ды и отвезти ее матери.

– И платье зеленое бархатное отвезите тоже, – крик-

нула она строго.

Она не хотела, чтобы в ее замке хоть что-то напоми-

нало о бывшей служанке.

Ребенок зашевелился и заплакал в руках Кати. Мау-

ро подскочил к Кате.

– Линда, это твой ребенок. Да, я точно помню, ты

родила сына от моего брата Джованни. Но потом¼ Я не

помню¼ – он схватился за голову.

– Ты отнес моего ребенка в цыганский табор, как

приказала тебе твоя жена, и отдал его цыганке, – ска-

зала Катя.

– Да, да, боже мой, зачем я это сделал? – метался

старый граф по комнате. – Она мне сказала, что это чу-

жой ребенок, что нам его подкинули, – стонал он. – Да

я сейчас все понял! Моя жена ненавидела тебя и твоего

ребенка. Боже мой, что же я наделал?

– Милый, успокойся, – Катя подошла к старому гра-

фу, отдав ребенка Джино.

– Успокойся, мой сын вырос, вот он. Это Джино. По-

смотри, ведь он вылитый ты и твой брат.

Джино передал ребенка ничего не понимающей Ни-

не и подошел к старому графу. Он стал перед ним на од-

но колено и поцеловал ему руку.

– Дядя, – тихо сказал Джино.

Мауро медленно повернулся к Джино, по щекам его

текли старческие слезы.

– Джино, сынок, ты жив, боже мой, какое счастье!

Значит, наш род не закончил свое существование, зна-

чит, есть молодой наследник! – У него дрожали руки, а

в глазах засветилась надежда: – Значит, мой род продол-

жает свое существование, как я счастлив!

Катя торжествующе смотрела на Джино:

– А я что говорила!

На следующий день приехал нотариус и оформил все

бумаги по передаче наследства и титула Джино.

Катя ликовала. Ей все удалось! Все! Она открыла тай-

ну рода Джильдони, она все узнала о любви двух моло-

дых людей на фотографии в кулоне, она возвратила лю-

бимому титул и замок, и, в конце концов, она даже нашла

сокровища!

Вечером, поглаживая свой овальный животик, она го-

ворила:

– Мои маленькие, когда вы родитесь, вы тоже буде-

те графинюшки.

Джино тихо вошел в комнату:

– Что ты там шепчешь? – спросил он, нежно обняв

Катю.

– Да так, – засмущалась она.

А он погладил ее живот и спросил:

– Ну, как там мои графинюшки поживают?

Катя улыбнулась:

– Знаешь, любимый, я только что думала об этом же.

Джино заглянул ей в глаза и спросил:

– Ну а теперь ты выйдешь за меня замуж?

Катя счастливо засмеялась:

– Да, ваше высочество!

Вдруг послышался какой-то шум. Катя с Джино вы-

скочили в коридор. На их глазах рушилась стена. Сна-

чала появилась трещина, потом она стала больше, затем

отпал кусок стены и начал падать потолок. Джино по-

спешил вывести на улицу Катю, затем старого графа, на-

кинув на него плащ.

Когда шум стих, Джино осторожно вошел в замок. Вся

средняя часть провалилась вниз, вплоть до комнаты гра-

фини Паолы, где по стене пошла большая трещина. Ка-

тя с сожалением смотрела на рушащийся замок, а Джи-

но вышел и сказал:

– Я так думаю, что жить в нем нельзя, потому что по-

тянуло стены и в комнате дяди. Может рухнуть осталь-

ная часть замка. – Он взглянул на Катю. – Этот замок

стоял веками, пока ты не пришла и за несколько месяцев

не разрушила его полностью.

Катя надула губки:

– Ну я же не нарочно, и почему именно я?

– Потому что сначала провалилась та часть, где висе-

ла картина, потом по твоей милости вода размыла фунда-

мент, а потом песок, который засыпал яму с сокровищами,

нарушил структуру здания. Ну ничего, не переживай, ни-

чего страшного не случилось. Зачем нам этот старый хо-

лодный замок? Я продал свой небольшой домик и купил

для нас большой, хороший дом в городе. Я хотел тебя от-

везти в него, когда родятся наши девочки, хотел сделать

сюрприз. Теперь сюрприз получился немного прежде-

временным. Я сейчас отвезу вас с дядей в этот дом, а по-

том привезу кое-какую мебель из замка. Что ты хочешь

взять отсюда?

Катя подумала и сказала:

– Да нет, ничего не хочу. Ведь ты же хотел здесь сде-

лать музей. Пусть все останется на местах. Так, как было

при жизни твоих предков. – И, улыбнувшись, добавила: —

Разве что только кровать твоей бабки, где нам было так

сладко заниматься любовью. – Но потом добавила: – Нет,

не стоит. На новой кровати нам будет не менее сладко.

Новый дом Кате очень понравился. Джино уже купил

кое-какую мебель и продолжал завозить остальную. Катя

с головой ушла в обустройство нового жилища. Ей хоте-

лось, чтобы у них в доме было красиво и уютно.

Когда все было готово, она позвонила отцу:

– Папа, я выхожу замуж и хочу, чтобы ты жил с на-

ми, приезжай.

Старый граф все время дремал возле камина. Он был

спокоен и счастлив. Его наконец-то перестала мучить

мысль, что он забыл что-то очень важное из своей жиз-

ни, и он наконец-то обрел семью.

Весь вечер Нина провела с Лео. Кокетливо улыбаясь,

она села в машину и спросила:

– Куда поедем? Может, в соседний город?

– Я здесь учился в институте, – показал он на боль-

шое здание. – А здесь сначала работал.

Потом он начал рассказывать о своей работе, какие

дела ему пришлось вести, сколько процессов он выиграл.

Нина без интереса слушала его. «Лучше бы в бар зашли,

посидели», – думала она.

Как будто прочитав ее мысли, Лео остановил машину

возле небольшого бара и предложил:

– Может, кофе?

«Ну, это уже лучше», – подумала Нина.

В баре было пусто. Бармен со скучающим видом смот-

рел огромный, в полстены, телевизор. Увидев клиентов,

он с улыбкой поздоровался с ними:

– Что желаете?

– Мне мороженое, – улыбнулась ему Нина и поду-

мала: «Какой симпатичный мужчинка».

Лео заказал кофе. Он потихоньку пил его и смотрел

на Нину. Эта женщина ему очень нравилась. Еще там, у

Джино, на обеде, Лео показалось, что он влюбился в нее.

Он пытался ее расположить к себе. Рассказывал о себе,

об Италии, об этом старинном городке. Нина молча ела

мороженое и с досадой смотрела на его оттопыренные

уши и рыжеватый чуб, на некрасивый нос и веснушки

по всему лицу.

«Никогда не знала, что у итальянцев есть веснуш-

ки», – думала она тоскливо, а перед глазами вставал и

вставал образ Джино: его орлиный нос, его жгучие чер-

ные глаза, его стать.

Нина уже несколько раз встречалась с Лео. Она ста-

ралась в нем найти что-либо привлекательное, но как ни

старалась, не могла. Она решила попробовать его в пос-

тели. «И если он и там такой же, как его неказистая вне-

шность, то я его брошу», – думала она.

Когда возвращались домой, Нина сказала:

– Приходи в десять ко мне. Я уложу Джоника, и мы

с тобой пообщаемся.

Лео задохнулся от счастья. Он и не надеялся, что так

быстро окажется у нее в доме. В десять он как штык сто-

ял под Ниниными окнами. Она потихоньку позвала его:

– Входи, открыто.

Он быстро преодолел ступеньки и вошел в комнату

Нины. Она стояла в коротком, прозрачном халатике тиг-

ровой расцветки и улыбалась ему.

– Входи, входи. Сейчас немного выпьем вина, рас-

слабимся¼

– И займемся любовью, – добавил Лео нерешитель-

но. – Я очень хорошо это делаю.

Когда пили вино, Лео положил свою руку на колено

Нине и стал усиленно гладить его. Он пил и гладил, пил

и гладил. Нина ждала его дальнейших действий, но так

и не дождавшись, села ему на колени. Он робко обнял

ее за талию и не знал, что с нею делать дальше. Нина

распахнула халатик, и Лео увидел две небольшие оча-

ровательные грудки. Он тихо вздохнул и сидел не ше-

велясь. По его лицу потек пот. Он растерялся, он по-

терял дар речи.

– Ну что же ты? – ласково спросила Нина и поло-

жила его маленькую руку на свою грудь.

«Большой мужик, а рука такая маленькая и потная.

Фу», – подумала Нина.

Лео больно стиснул грудь и прошептал, теряя слова:

– Пошли, по-по-шли в… пошли на-на¼

Нина слезла с его колен и повела его за руку к кровати.

Он, не доходя, по пути стянул с себя брюки и плавки.

Лео сел на кровать, чмокнул одну грудь Нины, потом

другую. Она стояла перед ним в одних трусиках. Лео про-

вел рукой по белью и сказал:

– Красивые, – и начал стягивать их с Нины. Он лег

на кровать и, еле дыша от нахлынувшего желания, ска-

зал: – Поцелуй моего птенчика.

Нина взорвалась: почему это она должна его цело-

вать, если Лео ее даже в губы не поцеловал? Но ее тело,

почувствовав рядом мужчину, уже раскрылось, как ро-

зовый бутон, для получения наслаждения. Она не могла

прервать эту игру…

Через минуту Лео застонал:

– О-о-о!

Нина легла рядом, думая, как же он ее теперь будет

удовлетворять. Но Лео вдруг быстро стал натягивать шта-

ны. Потом он чмокнул ее в щеку и сказал:

– Ну, я пошел.

Нина потеряла дар речи.

– Ты, а-а я, а я как же? – выкрикнула она.

– А ты разве не получила удовольствие, когда цело-

вала моего птенчика?

Нина от негодования вытаращила глаза.

– Какое удовольствие? Ты кретин! Зачем ты меня

раздевал?

Но Лео уже не слышал, он, довольный и облегченный,

быстро спускался по ступенькам. Нина металась в гневе.

– Кретин, козел, скотина. Ты зачем трусы с меня

снимал?!

Она ругалась три дня.

– Вот козел, вот сволочь. Получил удовольствие и сли-

нял, а ты хоть взорвись.

На четвертый день она позвонила Кате:

– Кать, ты кого мне подсунула?

– Это ты про Лео? А что не понравился, почему та-

кой недовольный тон?

– Можно я приду к тебе и все расскажу?

– Конечно, приходи, – ответила Катя, – мы с тобой

давно не виделись. Ты же знаешь, что мы в новом доме

живем, потому что замок наш совсем разрушился.

Нина с завистью подумала: «Ишь, графиня какая, за-

мок ее разрушился».

Когда Нина вошла в дом Кати, она обомлела. «Боже,

какая красота и роскошь!» – подумала она про себя, а

Кате сказала:

– Миленько у тебя.

Она села на диван и стала рассматривать комнату.

Она была на итальянский манер. Зал переходил в кух-

ню. Кухня была отделена красивым резным шкафом,

увешанным вьющимися цветами, и не было видно, что

там кухня. Зал, большой и светлый, обставлен новой

мебелью, на стенах множество красивых картин, на

бледно-зеленом кафеле, что покрывал пол, лежало два

больших ковра и везде множество цветов, живых и ис-

кусственных. На окнах великолепные шторы под цвет

кафеля с белым прозрачным тюлем, расшитым боль-

шими шелковыми цветами. Катя принесла чай и сла-

дости, поставила на маленький красивый столик и усе-

лась возле Нины:

– Пей чай и рассказывай, что там у тебя случилось.

– Ой, Катька, ты даже не представляешь, – нача-

ла Нина.

Когда она рассказала, гнев ее прошел, и Нина хохо-

тала вместе с Катей.

– Нет, вот это жених! Ха, ха, ха.

– Нет, Нин, ну я же откуда знала, что он такой? —

сказала Катя, когда перестала смеяться. – Я же с ним не

спала. Ну, может, он просто неопытный, подучи его что

и как, так-то он неплохой человек.

А Нина вздохнула:

– Если мужику сорок лет, и он не может заниматься

любовью, то это уже навсегда.

Катя обняла подругу за плечи:

– Ну не расстраивайся, найдем лучшего. Я скажу

Джино, он подберет для тебя жениха.

– А почему ты мне не показываешь свой дом? – спро-

сила Нина.

– Если тебе интересно, пойдем, покажу.

На первом этаже, кроме зала-кухни, было еще четы-

ре комнаты и ванная с туалетом.

– Здесь вот наша спальня, рядом будет детская, а с

той стороны комната для старого графа и рядом для мое-

го отца, он скоро приедет. На втором этаже такие же ком-

наты. Дочки, когда вырастут, будут жить.

Осмотрев весь дом, они опустились вниз. Граф, дре-

мавший возле камина, проснулся и подбрасывал в камин

дрова. Он увидел Катю, улыбнулся ей:

– Линда, к тебе подруга пришла?

– Он тебя так и зовет Линдой? – тихо спросила Ни-

на, а графу громко сказала: – Здравствуйте, как дела?

– Как мои дела? – улыбнулся старик. – Идем впе-

ред.

Нина опять позавидовала Кате – вот и дед ей хоро-

ший попался, не то что ей, Нине, этот придурок Джоник.

И какой у нее великолепный дом. «А Джино! – дума-

ла она, когда медленно шла домой. – Повезло Катьке,

а чем она лучше меня? Да ничем. Я даже худее и строй-

нее ее».

Вдруг она услышала, что кто-то сигналит. Она подня-

ла глаза и увидела, что это Джино, проезжая, увидел ее

и посигналил, приветствуя. Сердце ее подпрыгнуло, а за-

висть схватила за горло, так что стало нечем дышать:

– Джино, Джино, – шептала она, – почему ты не

мой?

«Ну, вот всегда так в жизни, что получше, то и не

мое».

Она посмотрела на часы – полседьмого. Это он едет

с работы. Значит, и завтра в это время он будет здесь.

На следующий день в полседьмого Нина стояла на том

же месте, где вчера проезжал Джино. Вдруг показалась

его машина. Нина, улыбаясь и как бы шутя, подняла но-

гу, останавливая его.

– Как дела? – мило улыбнулась она.

– Чао, нормально. А ты? Ты как? – вежливо спросил

Джино и посмотрел на часы.

Нина открыла дверцу, собираясь войти в машину. За-

метив ее движение, он спросил:

– Хочешь к нам в гости?

– Да нет, – вздохнула Нина, – у меня проблемы. Мо-

жет, зайдем в ближайший бар, и я тебе расскажу, а ты

сможешь помочь мне?

– Извини, Нина, сейчас не могу, Катя ждет меня к

ужину, не хочу ее огорчать своим опозданием.

– Но мы могли бы с тобой поужинать где-нибудь в

уютном ресторанчике, – протянула она.

– Нина, я женатый человек и не могу, да и не хочу

ужинать с чужими женщинами и даже с подругами мо-

ей жены, – сказал он строго.

– Ну, еще не жена, и еще неизвестно, поженитесь ли

вы, – скривила губы Нина.

– Как это неизвестно?! – воскликнул Джино. – Ка-

тя носит двух моих детей.

– А это еще неизвестно, твоих ли?

– Что ты этим хочешь сказать? – нахмурился

Джино.

– Ну, ты же не хочешь послушать меня где-нибудь в

ресторанчике. Это долгий рассказ, и я не могу рассказы-

вать тебе все на ходу. Когда захочешь узнать всю правду,

позвони мне. Здесь записан номер моего телефона.

Она захлопнула дверцу автомобиля и пошла домой.

Она шла и зло улыбалась: «Пусть, пусть помучается, а

может, и удастся отбить мне его у Катьки, а то, поди ты:

„наш замок“. Был ваш, станет наш».

Джино всю дорогу домой думал над словами Нины. Он,

конечно, не сомневался, что дети его, но на всякий слу-

чай посчитал месяцы: «Сейчас у Кати семь месяцев, зна-

чит, она забеременела в августе. Да, да в начале августа

у нас началась любовь. Нет, нет. Это мои дети. А вдруг у

нее уже девять месяцев, а она скрывает от меня? В июне

она здесь еще не жила. Может, у нее был кто. Она никог-

да не рассказывала о нем. Может, это его дети». И тут же

отгонял эту мысль. «Да нет, что это я? Конечно, дети мои.

А с другой стороны, Нина – ближайшая подруга Кати, и

Катя ей наверняка сказала, кто отец девочек. Да нет, врет

все Нинка, а с другой стороны, зачем ей врать?»

Пот выступил на его высоком лбу. Неужели Катя его

обманывает? Но он вспомнил, с какой любовью она смот-

рит на него. Нет, не может она обманывать. А с другой

стороны… Пока доехал домой, он совершенно измучил-

ся от раздумий.

Когда ужинали, Катя заметила его напряженность и

спросила:

– Милый, что-то случилось на работе?

– Да нет, нет, не беспокойся, так, пустяки, – натя-

нуто улыбнулся Джино.

– Нет, нет, что-то случилось, – Катя подошла и об-

няла его сзади, а он продолжал есть, вроде это и не его

она обняла.

Катя отодвинула тарелку и развернула Джино за

плечи:

– Джино, любимый мой, ну что случилось? – тре-

вожно посмотрела она ему в глаза.

– Да нет, ничего, успокойся. Я что-то устал сегодня

и пойду спать.

– Без меня? – тихо спросила Катя и опустила длин-

ные ресницы.

Прошла неделя, и Джино, совершенно измучившись

от сомнений, позвонил Нине. Нина нарядилась, обли-

лась дорогим парфюмом, заскочив в автомобиль, чмок-

нула Джино в щеку.

– Как дела? – улыбнулась она.

– Расскажи мне, пожалуйста, все, – тихо сказал

Джино.

Нина скривила губки:

– Здесь, в машине, я не могу на ходу. Поехали куда-

нибудь в тихий ресторанчик.

Джино знал один небольшой ресторан за городом и

направился туда.

– Ой, а почему в глушь, а нельзя в городе? – наду-

лась Нина.

Джино совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь из зна-

комых увидел их вместе и сказал:

– Здесь хорошо готовят.

Когда принесли ужин, Нина, довольно жуя, сказала:

– Твоя Катя встречалась некоторое время с Филиппо.

Ты его не знаешь? Красавчик такой. А потом он бросил

Катьку. Он мне сказал, что холоднее женщины никогда

не встречал. И еще он мне сказал, что Катька беремен-

на от него и просила, чтобы он женился на ней. А он ей

сказал, что это не его ребенок. «С кем таскалась, к тому

и иди», – сказал он ей. И вот Катя прицепилась к тебе,

чтобы не родить незаконнорожденного ребенка. А там

оказалось еще двое.

– Но почему же Филиппо не признал своего ребен-

ка? – удивился Джино.

– А Филиппо сказал, – нашлась Нина, – что он вро-

де бы всегда кончал на сторону, а Катя сказала, что это

не правда, что ребенок его.

Нина почувствовала, что завралась и прекратила даль-

нейшее объяснение. Джино ковырял вилкой макароны и

думал: «Так все же, похоже, что это не мои дети, но по-

чему же Катя обманула меня? Как она могла? Ведь я ее

так люблю, что взял бы и с чужими детьми, если бы она

сказала всю правду. А так выходит, что вся наша любовь

построена на вранье, и если Катя соврала мне один раз,

то это будет продолжаться всегда. Я ей теперь ни в чем

не смогу верить».

Он схватился за голову.

– Боже, значит, она меня не любит? Значит, она при-

творялась, чтобы у детей был отец.

Нина пододвинулась вплотную к Джино, положила

свою руку ему на колено и сказала:

– Бедняга, я тебе очень сочувствую, теперь ты по-

нял, что твоя Катя – обманщица. И как ты не видел, как

не искренне она на тебя смотрит и что она тебя совсем

не любит. Тебе нужна такая женщина, как я, честная и

заботливая.

Выходя из машины, Нина поцеловала Джино в губы

и тихо сказала:

– До встречи.

– Джино, почему так поздно, ты где был? – встрево-

женно спросила Катя, когда он вошел в комнату.

– А тебя это интересует? – буркнул он и пошел в

ванную.

Когда вышел после душа с мокрыми волосами, то про-

шел мимо Кати, как мимо шкафа, и отправился в постель.

Растревоженная Катя не могла понять, что случилось с ее

любимым. Он уже неделю ходит как в воду опущенный,

а сейчас вообще как чужой. Что же случилось?

На следующий день позвонила Нина:

– Катя, – рыдала она, – меня выгнали с работы, я

не знаю, что мне делать, можно я поживу у вас немного,

пока найду работу.

– Конечно, конечно, Нина! – воскликнула Катя. —

Конечно, приходи к нам. И живи, сколько тебе нужно,

ведь весь верхний этаж пустой.

Через полчаса Нина переступила порог Катиного до-

ма с огромной сумкой в руках.

– Привет, – улыбнулась она Кате, – а можно я по-

живу в комнате твоего отца, пока он не приедет? – спро-

сила она.

– Да, конечно, – ответила Катя, думая, что подруга

приехала на несколько дней.

Но Нина не спешила искать работу. Она до обеда спа-

ла, после обеда смотрела телевизор с русской програм-

мой, а Кате говорила:

– Кать, я так устала с этим дебилом Джоником, мож-

но я отдохну несколько дней, а потом усиленно займусь

поисками работы?

– Ну конечно, конечно, – соглашалась Катя.

В обеденный перерыв, когда приходил Джино и вече-

ром на ужин Нина выходила при полном параде и уси-

ленно строила глазки Джино.

– Ой, Катя, ты такая счастливая, и Джино у тебя та-

кой молодец. Я так рада за тебя, моя дорогая подружка.

Так рада!

Катя грустно смотрела на нее:

– Спасибо.

Джино по-прежнему молчал и не смотрел в глаза Ка-

те. Она не могла понять, в чем дело, и была в полном от-

чаянии. У нее началась бессонница. Она не могла уснуть

без горячих объятий любимого. А любимый каждый ве-

чер отворачивался к стене и не хотел слушать Катю.

Нина нервничала. Она-то думала, что Джино сразу

же выгонит обманщицу Катю, но он что-то выжидал, не

предпринимая ничего. Нина питалась за общим столом.

С нее не брали денег. И она, объедаясь вкусной едой, ду-

мала: «А как он кормит хорошо, не то что этот недоумок

Джоник: всегда лишь макароны и трава. Нет, нет, надо

что-то делать, чтобы остаться здесь навсегда», – думала

она. Нина лезла из шкуры, чтобы заполучить Джино.

Джино, вернувшись домой, молча поел и уселся пе-

ред телевизором. Катя пошла прилечь, потому что ужас-

но ломило спину. Нина, видя, что Джино один, подсела к

нему на диван. Села очень близко и положила свою ру-

ку на его колено.

– Бедненький. Мне так тебя жалко, – прошепта-

ла она.

Уже шел девятый месяц беременности, и, видя, что

Джино вот-вот разгадает ее козни, она пустила в ход

вторую часть плана, который разрабатывала целыми

днями.

– А ты знаешь, твоя Катя продолжает тебя обманы-

вать, она встречается с Филиппо до сих пор и говорит мне,

что любит только его, – Нина посмотрела в глаза Джи-

но. – И ты продолжаешь ее держать в своем доме, по-мо-

ему, ее уже давно пора отправить к папочке в Россию.

Джино скинул ее руку со своего колена и зло ска-

зал:

– Не лезь не в свое дело, – встал и пошел в ван-

ную.

После душа пришел и лег спать в зале на диване,

прикрывшись шерстяным пледом. Он никак не мог ус-

нуть: «Боже мой, как обидно, как больно! Я так любил

Катю. Я думал, что эта любовь в моей жизни продлит-

ся вечно. Я так надеялся на это. Я так хотел этого! Бо-

же мой, за что же меня так покарал Бог? Да, да. Это те

проклятые сокровища принесли мне беду. Ведь гово-

рила та злая женщина моему прапрапрадеду, что род

Джильдони погибнет, прекратит свое существование.

Вот так и вышло. Я последний остался, и у меня не бу-

дет наследников, потому что я теперь ни одной женщи-

не не поверю и ни одну не хочу. Я постригусь в мона-

хи и забуду этот жестокий мир».

Придя на работу, он сказал Лео:

– Ты знаешь, мы с Катей, наверное, не будем вместе,

я пойду в коммуну и заберу заявление назад.

– А что случилось? – спросил взволнованно друг.

– Ты знаешь, я узнал, что девочки не мои и что Катя

меня всегда обманывала и сейчас обманывает. Мне так

обидно и больно. Я думал, что наконец-то встретил жен-

щину¼ – он глубоко вздохнул. – Я, наверное, оставлю

ей дом, а сам уйду в монахи, не хочу жить без Кати и с

нею не могу, не могу жить в обмане.

– Ты что, какие монахи? – воскликнул Лео. – Вот у

меня с Ниной ничего тоже не получилось, а я вот ничего,

живой. – И тихо спросил: – А ты не знаешь, где она? Я

ей звоню, она не отвечает. А в доме, где она работала, мне

сказали, что она ушла. И где ее найти, я не знаю.

– Да у нас она уже больше месяца живет, – ска-

зал Джино. – Она-то мне и открыла всю правду. Катя

ее близкая подруга и все рассказывает ей. Вот и сейчас

она рассказала Нине, что по-прежнему встречается с Фи-

липпо, и все время встречалась, я так думаю, – вздох-

нул Джино.

– Это ты так думаешь, а Катю ты спросил? Она тебе

рассказала свою версию? – спросил Лео.

– Ну что ты мне как адвокат: версию, версию. Какая у

нее может быть версия, если все построено на обмане.

– А знаешь, скоро кому-то из нас нужно будет ехать

в командировку во Францию. Может, ты поедешь? Там,

на расстоянии, подумаешь, все взвесишь. И что-то тебе

прояснится, – продолжил Лео.

Он был очень расстроен из-за друга. Ему так нрави-

лась эта пара: Катя и Джино. Он видел, сколько любви

между ними, ну прямо огромное море и ему не верилось,

что Катя обманывает Джино.

– И ты все же поговори с Катей, – сказал он, когда

друзья расходились по домам.

Но Джино и в этот вечер, и в следующие не погово-

рил с Катей, а только ходил молча. Катя изнервничалась,

осунулась. Ее постоянно мучили боли в пояснице, но еще

больше болело сердце. Она чувствовала, как там разрас-

тается огромная рваная рана, которую навряд ли уже

можно заживить.

Нина была в отчаянии. Через несколько дней Катя и

Джино должны были расписаться и потом уже она ниче-

го не сможет сделать. И Нина начала решительные дей-

ствия. Утром она сказала Кате:

– Ой, Катюша, вы же скоро поженитесь. Я не мо-

гу больше оставаться в вашем доме. Пойду я поищу ра-

боту.

Нина пошла к бару, где обычно пил кофе Филиппо. Она

вошла в бар и села за столиком, заказав себе чашку кофе.

Потягивая ароматный напиток, она увидела, что в бар во-

шел Филиппо. Нина подозвала его и тихо сказала:

– Мне нужна твоя помощь, – но, увидев, что муж-

чина за соседним столиком смотрит на них, она сказа-

ла: – Выйдем на минутку.

– Иди в мою машину, я быстро выпью кофе и тог-

да поговорим.

Вернувшись к машине, Филиппо сказал:

– Что там у тебя, давай быстро, мне на работу нужно.

– Да ты знаешь, тут такое дело, – начала издалека

Нина. – Ты помнишь Катю, ну с которой ты несколько

раз встречался?

– Да, конечно, ее невозможно забыть! – восклик-

нул Филиппо. – Я дурак, увлекся одной молодой и по-

этому потерял Катю, – сказал он с сожалением. И доба-

вил: – Ну и что?

– Я хочу, чтобы ты пришел к ней домой навестить ее.

– Как это навестить? Я знаю, что она живет с одним

адвокатом и ждет от него ребенка. Нет, я не пойду. Что

ты замыслила?

– Я так думаю, что ребенок этот твой, – выпалила

Нина, хотя знала, что уже все сроки прошли, и ребенок

не мог быть Филиппо.

Филиппо посерел лицом и сказал:

– Не заливай. У меня не может быть детей.

Нина заелозила по сиденью. «Блин», – выругалась

она про себя, а Филиппо сказала:

– Ну, пожалуйста, наведайся к ней. Она тебя любит

по-прежнему и ждет. И она послала меня к тебе, чтобы

я нашла тебя¼ и¼

– Зачем она мне нужна с чужим ребенком, даже ес-

ли она и любит меня? – сказал Филиппо.

– Ну как «зачем»? – не унималась Нина. – Ты ведь

сам сказал, что у тебя не может быть детей, а здесь уже

готовенькие, две девчонки.

«А ведь и правда, – подумал Филиппо. – Может, и

взять Катю с детьми? А когда родит, я дам ее детям свою

фамилию, и у меня будет наконец-то семья».

– Ну, думай, думай – такой шанс бывает только раз

в жизни.

И Филиппо согласился:

– Хорошо, когда прийти?

Он пришел в полседьмого, как и договорились. Нина

ждала его возле калитки.

– Ты пришел? Ей нужно прихорошиться. – Подожди

минутку, я Катю предупрежу. – И скрылась в доме.

Филиппо стоял возле калитки и осматривал усадьбу,

где жила Катя. Большой двухэтажный дом, вокруг зеле-

ный газон, аккуратно подстриженный. За домом деревья,

впереди по газону кустарники. Кое-где уже появились из-

под земли нарциссы и красовались яркими пятнами на

молодой зелени газона.

А Нина тем временем заскочила в дом и сказала

Кате:

– Катюша, подруженька моя, давай я сегодня при-

готовлю ужин, а ты пойди, полежи немного, у тебя ведь

спина болит, – она сочувственно взглянула на Катю и

погладила ее по спине.

Катя согласилась с удовольствием, потому что сегод-

ня ее спина болела просто невыносимо.

– Хорошо, я полежу, пока приедет Джино, – сказа-

ла она и ушла в спальню.

Нина потихоньку выскочила во двор и впустила Фи-

липпо.

– Присаживайся, – сказала она тихо, опасаясь, что

Катя услышит. – Катя сейчас выйдет.

Только Филиппо присел, послышался звук подъехав-

шего автомобиля.

– Ой, Катин жених приехал, – зашептала Нина, —

что-то он сегодня рано. Ты, наверное, уходи, чтобы он те-

бя не увидел, а приедешь в следующий раз, – и она ста-

ла выталкивать Филиппо за дверь.

Тот, ничего не поняв, поспешил выйти со двора и

встретился лицом к лицу с Джино и Лео. Поздоровавшись,

они разошлись. Джино с недоумением смотрел вслед не-

знакомому мужчине, а потом подумал, что он, может, к

Нине приходил.

Когда они вошли, Нина победно сказала:

– Видел! Филиппо опять приходил к твоей Катьке!

У Джино оборвалось сердце, а Лео почувствовал себя

очень неуютно и подумал: «Какой нахал. Взять и прийти

в чужой дом к чужой женщине. Непостижимо. Ну, я его

найду!» Нина, увидев Лео, прикусила язык и зло взглянула

на него: «И чего это он притащился? Жених тоже мне».

Катя вышла из спальни, держась за спину:

– Вы приехали? Вот и хорошо. Нина, ты закончила

готовить ужин? – и как бы извиняясь, продолжала: —

У меня ужасно болит спина, и Нина помогла мне немно-

го. – Она обняла Нину за плечи: – И вообще, что бы я

делала без моей подруги.

Лео глянул на Нину, которая не знала, куда деть гла-

за, и на почерневшего Джино.

«Нет, здесь что-то не так, – подумал Лео. – Нужно

найти этого Филиппо и все у него расспросить».

Ужинали молча. Нина пыталась начать разговор, но

его никто не поддерживал. Быстро поев, Лео поспешил

уйти, потому что Нина смотрела на него как на пустое

место, и он понял, что она его не хочет больше видеть. А

Джино, приняв душ, уселся на весь вечер перед телеви-

зором. Он ничего не видел и не слышал, у него перед гла-

зами стоял Филиппо.

Катя не могла так больше жить. Она не могла видеть

всегда молчавшего и надутого Джино. Ей хотелось по-

дойти к нему, уткнуться в его плечо и почувствовать его

тепло. Она не могла ночами спать одна на этой возмути-

тельно широкой и холодной без Джино кровати. И дож-

давшись, когда Нина ушла в свою комнату, Катя присела

на диван возле Джино.

– Джино, нам нужно поговорить, – начала она.

Но он зло посмотрел на нее и буркнул:

– Нам не о чем говорить с тобой. – И отвернулся.

Катя задохнулась от обиды. Она схватила его за ха-

лат и стала трясти.

– Не отворачивайся от меня, нам нужно погово-

рить! – закричала она.

А он повернулся и резко ударил рукой по щеке:

– Потаскуха!

Катя схватилась за горящую щеку. Из глаз ее потекли

слезы, и от боли и горя ей стало нечем дышать.

– Джино, как ты смеешь, как ты можешь, ведь я мать

твоих детей! – кричала она сквозь слезы.

– Не моих! – крикнул Джино. – Почему же ты не

говоришь, что это дети Филиппо?

– Какого Филиппо?! – задохнулась Катя. – Что ты

несешь?!

– Молчи, не могу слышать твое вранье. Ты с ним по-

стоянно встречаешься, а я тебе нужен только ради граф-

ского титула. Графиней захотела стать, – хлестал он ее

словами. – А Филиппо до сих пор к тебе ходит. Ты так

обнаглела, что даже в мой дом привела его.

– Когда я его привела, Джино? Это неправда! – пла-

кала Катя.

– Не ври, ты опять врешь. Я сегодня видел, как он

выходил из нашего дома.

Он отвернулся и натянул на голову плед:

– Уйди! Видеть тебя не могу!

Катя вышла на кухню, села за стол и тихо запла-

кала.

«Откуда он это все придумал, для чего? – думала

она. – Может, я ему надоела, он разлюбил меня и теперь

хочет избавиться от меня?»

Вышла Нина и, увидев, что Катя плачет, подсела к

ней.

– Катюша, подруженька моя, что случилось? – спро-

сила она с деланным сочувствием. – Я услышала крики

и проснулась, – соврала она.

Она стояла у приоткрытой двери и с удовольствием

слушала ссору Кати и Джино. Ее только брала досада, что

Джино опять не указал Катьке на дверь.

– Нина, я не знаю, но, по-моему, меня кто-то оклеве-

тал, и Джино мне совсем не верит. Он даже не хочет ме-

ня слушать.

– Ну успокойся, успокойся, – сказала Нина, обни-

мая Катю за вздрагивающие плечи, – я завтра поговорю

с Джино и помирю вас. Я ему расскажу, какая ты на са-

мом деле, как ты страдаешь от этой ссоры и как ты силь-

но его любишь. Успокойся и иди спать.

Проходя мимо Джино, лежащего на диване, Катя уви-

дела, что его плечи вздрагивают. У нее оборвалось серд-

це. Ее любимый плачет!

– Джино, – погладила она его по голове.

– Уйди, предательница! – выкрикнул он.

По его щекам текли слезы.

Катя тихо пошла в спальню, забилась в уголок широ-

ченной кровати и затихла. Ей не хотелось жить.

На следующий день, когда Джино ушел на работу, Ка-

тя позвонила отцу:

– Пап, ты, наверное, не приезжай пока, – она за-

мялась.

Отец тихо спросил:

– У тебя что-то случилось?

– Нет, пап, нет, – начала Катя, но отец прервал ее:

– Рассказывай, что произошло?

Катя поражалась своему отцу. Ей только стоило от-

крыть рот, а он уже знал, что с ней, как она себя чув-

ствует, плохо ей или хорошо. Когда Кате было хорошо, он

разговаривал с нею звонким голосом, когда у Кати что-то

не так, отец говорил тихо и хрипло.

– Катюш, рассказывай. Тебе легче будет, – продол-

жил он тихо.

– Да что-то у нас с Джино не ладится, – начала Ка-

тя. – Я не пойму в чем дело, но все пошло наперекосяк.

Он считает, что я ему изменяю и что девчонки не его. Я

не знаю, откуда он это взял, – Катя вздохнула.

– У тебя есть какая-нибудь подруга поблизости? —

спросил отец.

– Да. Нина со мной живет. Она пока без работы и ос-

тановилась у нас на время.

– И сколько это продолжается? – спросил отец.

– Да уже больше месяца. Но она мне не мешает. Она

такая хорошая. Даже старается помирить нас с Джино.

– А ты забыла, какая хорошая была у тебя подруга

Таня? – хрипло спросил отец.

– Пап, ну что ты, Нина не такая! – сказала Катя.

– Катюш, послушай меня. Я старый ворон, многое по-

видал на своем веку и уверен, что виной всему являет-

ся твоя подруга. Она позавидовала тебе, видя, что у вас

с Джино любовь. И потом, она сейчас бездомная, и по-

чему бы ей не вытеснить тебя и не занять твое место?

Ты лучше бы попросила ее освободить твой дом. И Джи-

но повернется к тебе. Послушай моего совета. Выпрово-

ди подругу.

– Пап, ну что ты! Нет, нет, – начала Катя.

Но отец перебил ее:

– Для тебя кто важнее, Джино или подруга? – ска-

зал он строго. – И если ты ее не выгонишь, то приеду я

и разберусь. И вообще, что это ты распустилась? Ведь ты

же всегда у меня была сильной и умной, что же сейчас

произошло? Ты почему не можешь постоять за себя?

– Папа, ну ладно, не кричи, мне и так тошно, —

попросила Катя, а сама подумала: «Действительно, что

это со мной, раскисла как кисейная барышня, это бере-

менность меня выбила из колеи. Меня оклеветали, а я

ничего не предпринимаю. Но Нина тут ни при чем». —

Ладно, пап, не переживай, разберусь. Все, пока. Я те-

бя целую.

Катя весь день думала над словами отца. Она вспом-

нила, как бывшая ее подруга Таня отбила у нее Геннадия.

И подумала: «А что, действительно, вполне возможно, что

и Нина мне свинью подложила. Ведь она совсем не ищет

работу и живет в доме – вроде собралась остаться здесь

на всю жизнь. Неужели она могла так подло по-ступить

со мной? Нет, нет. Она всегда жалеет меня, переживает

за меня. Но тогда кто же?»

– Почему Джино решил, что я ему изменяю именно

с Филиппо? Может, это он насплетничал на меня?

Она стала рыться в записной книжке, искать номер

сотового телефона Филиппо. Нет, не записала. В телефо-

не тоже стерла. Катя пошла в комнату к Нине.

– Нина, к тебе можно? – спросила она и приоткры-

ла дверь.

Нина еще спала. Она сонно открыла глаза и спро-

сила:

– Который час?

– Да уже скоро обед, – ответила Катя и присела к

ней на кровать. – Ты не знаешь, случайно, номер теле-

фона Филиппо? – спросила Катя.

Лицо Нины напряженно вытянулось, и она спросила:

– Тебе-то зачем?

– Ты представляешь, Джино меня ревнует к Филип-

по и считает, что я до сих пор встречаюсь с ним. Я хочу

с ним поговорить. Скорее всего, это он пустил обо мне

сплетню. Хотя зачем ему?

Сердце Нины оборвалось. Не дай бог, Катя позвонит

Филиппо, тогда все пропало. Она натянуто улыбнулась:

– Нет, не знаю. Я с ним уже сто лет не виделась.

– Жаль, ну ладно, я попрошу Лео, чтобы он нашел

Филиппо. Я все же хочу поговорить с ним, – сказала Ка-

тя. – А ты просыпайся, скоро обедать будем, – улыбну-

лась она подруге.

Нина была в истерике. Она знала Катин характер: если

Катя начала расследование, то она доведет его до конца.

– И вылетишь ты, подруга, как собачонка, на ули-

цу, – сказала себе Нина.

И она решила:

– Все, надо действовать срочно. Нужно переспать с

Джино.

Она не знала, как это сделать, потому что Джино гнал

ее от себя. Но, поломав немного голову, она придумала.

Катя позвонила на работу Джино.

– Чао, любимый, – начала она.

Но Джино, ничего не ответив, бросил трубку. Катя

позвонила еще раз. Трубку взял Лео.

– Лео, привет, – сказала Катя. – Ты видишь, что

у нас творится? Джино даже не хочет разговаривать со

мною. Мне нужна твоя помощь. Джино почему-то счита-

ет, что я ему изменяю с Филиппо и что отец моих детей

Филиппо. Представляешь, какой бред. Кто ему мог такое

наговорить? Я Филиппо не видела уже сто лет.

– Как это не видела?! – воскликнул Лео. – Да он вы-

ходил из вашего дома вчера, когда мы вернулись с Джи-

но. И встретились с ним нос к носу.

– Как вы встретились? – воскликнула Катя. – Я ни-

чего не понимаю. Не был он у нас.

– Катя, я думаю, что здесь какое-то недоразуме-

ние, – сказал спокойно Лео. – Я завтра же найду этого

Филиппо и узнаю всю правду. А ты не переживай, тебе

нельзя. Побереги своих малышек. Чао.

Когда Лео положил трубку, Джино сказал:

– Что, оправдывается?

– Да нет, но я что-то ничего не могу понять, – пожал

плечами Лео. – Что-то здесь не стыкуется. Я обязатель-

но найду этого Филиппо и поговорю с ним.

Катя взволнованно ходила по комнате:

– Неужели Филиппо и правда приходил вчера? Но

как же так получилось, что ни я, ни Нина не видели его?

Ничего не понимаю. И зачем он приходил?

Нина при всем параде вышла к обеду:

– А где остальные? – спросила она.

– Джино, наверное, не приедет, а старого графа я сей-

час приведу. Он что-то приболел и сегодня еще не вста-

вал, – сказала Катя. – А ты если хочешь, ешь. Я уже

приготовила обед.

И Катя, взявшись за спину, которая болела постоян-

но, пошла в комнату графа.

– Мауро, милый, вставай. Обедать пора, – сказала

она нежно и погладила его по седой голове.

– Линда, любовь моя, – протянул граф и улыбнулся

своим беззубым ртом.

Катя подняла его, одела, умыла и привела за стол.

– Сейчас будем обедать, – улыбнулась она старо-

му графу.

Тот с благодарностью посмотрел на нее и начал мед-

ленно есть.

– А это кто, наша новая служанка? – спросил он.

– Да нет, Мауро, это же моя подруга Нина. Я же те-

бе говорила.

– А, – протянул старик, – а я думал, что слу-

жанка.

Нину передернуло от его слов. «Подожди, старый. Я

тебе покажу, какая я служанка. Подожди, еще настанет

мой черед. Будет и на моей улице праздник».

– Линда, любовь моя, – сказал граф, – а ты все хо-

рошеешь и хорошеешь. И я еще сильнее люблю тебя.

Катя печально улыбнулась:

– Спасибо, милый. Хоть ты меня любишь.

Когда вернулся с работы Джино, он молча поел, не гля-

дя на Катю, и забился в дальний угол на кресле, развер-

нув газету. Но ему не читалось. Он украдкой наблюдал

за Катей и тихо вздыхал. Как же так получилось, что он

не смог завоевать ее сердце? Она жила с ним, а любила

и любит другого. Он, Джино, всю душу, всю любовь от-

дал ей, а она¼ Сердце его обливалось кровью. Она, такая

любимая и родная, передвигалась как колобок по комна-

те, такой очаровательный и ненаглядный колобок, и не

знала, как ему горько и одиноко. Он каждый день соби-

рался уйти, оставить Катю. В замке пока можно жить, а

потом будет видно. Но ноги каждый раз вели его только

сюда, сюда, где живет его сердце. «Нет, нет, – думал он, —

нужно нам расстаться, я не могу больше так жить». И он

позвонил Лео.

– Лео, давай я поеду во Францию. Когда нужно ехать?

Завтра? Хорошо. Я еду.

Он звонил тихо, чтобы Катя, мывшая посуду на кух-

не, не слышала. Ему не хотелось, чтобы она знала. А по-

том подумал: «Да ей, по-моему, все равно, уеду я или нет.

Или даже лучше, сможет открыто встречаться со своим

Филиппо».

Катя, управившись с делами, молча пошла в спальню.

Проходя мимо Джино, она вздохнула и посмотрела на лю-

бимого. Он спал. Но Джино не спал. Он лежал с закры-

тыми глазами и думал свою горькую думу. Через неко-

торое время он услышал, что кто-то присел возле него,

сердце оборвалось – Катюша! Открыв глаза, он увидел

Нину. Она была в розовом кружевном пеньюаре. Сквозь

его прозрачную ткань была отчетливо видна ее грудь с

зазывно темнеющими сосками.

– Чао, – ласково сказала Нина. – Бедненький, мне

тебя так жаль, ну что ты переживаешь из-за этой Кать-

ки, она тебя предала, обманула. А я люблю тебя и ни-

когда тебе не изменю. Я так давно хочу тебя, она нежно

провела по его волосатой груди, что виднелась из рас-

пахнутого халата.

Джино вскочил и схватил ее за плечи:

– А ну иди отсюда! – сказал он грозно. – Разве под-

руги так поступают? И вообще, тебе уже пора бы и най-

ти работу.

Он резко оттолкнул ее и укрылся с головой. Нина, ра-

зозлившись, возвратилась в свою комнату.

«Что же делать? Как разбить их?» – она промаялась

всю ночь. А утром, перед тем как Кате вставать, Нина по-

дошла к спящему Джино, сбросила с себя пеньюар и ста-

ла ждать, когда Катя выйдет. Как только она услышала

скрип Катиной двери, она быстро легла возле Джино и

стянула с него одеяло. Затем распахнула его халат, в ко-

тором он, выйдя из душа, спал, и, обнажив его, прильну-

ла к его губам. Джино спросонья подумал, что это Катя,

и сказал, не открывая глаз:

– Любовь моя.

Катя стояла на пороге и все слышала и видела. Она

замерла.

– Любовь моя, – повторил Джино и открыл глаза.

Увидев Нину и затем Катю, он вскочил с кровати.

– Нина, ты как здесь оказалась и вообще, что про-

исходит?

Он увидел побледневшее лицо Кати, оттолкнул обна-

женную Нину и подбежал к Кате. Она медленно развер-

нулась и пошла в свою комнату. Джино попытался схва-

тить ее за руку:

– Катя, я тебе все объясню¼

Но она, глядя на него своими голубыми глазами, пол-

ными слез, тихо сказала:

– Не смей подходить ко мне. – И закрыла за собой

дверь.

Джино подскочил к Нине, неспешно надевающей пе-

ньюар, и крикнул:

– Вон, вон из моего дома. Вон!

Он все понял, понял, что это все устроила она, эта

подруга. Это она оклеветала Катю, чтобы влезть жить к

нему в дом и в его сердце. Он сел на диван, схватился за

голову: о боже, какой же он дурак. Как же он так дове-

рился чужой женщине, а свою родную и любимую даже

не захотел выслушать. «Что же я натворил? А с другой

стороны, Филиппо все же приходил. Я же своими гла-

зами видел его. Ничего не пойму».

Катя тут же позвонила Бепе.

– Бепе, пожалуйста, забери меня, – попросила

она, – забери, пожалуйста.

– Что случилось? – послышался встревоженный го-

лос Бепе. – Я сейчас приеду, через пять минут.

Катя собрала сумку с вещами, которые надо было

брать в роддом, и пошла к выходу. Джино, увидев ее,

сказал:

– Катя, куда ты? Не уходи. Уйду я. Я уезжаю во Фран-

цию на полгода. Останься, не уходи. Когда ты родишь, ку-

да ты пойдешь с детьми? Останься.

Но Катя, не глядя на него, медленно вышла из дома.

Бепе выскочил из машины. Он помог Кате сесть и тре-

вожно спросил:

– Что случилось, он тебя побил?

– Да нет, нет, успокойся, – слегка улыбнулась Катя, —

потом все расскажу. Поехали. Можно я немного у тебя

поживу?

– Конечно, конечно, – вскочил Бепе, – сколько на-

до, столько и живи.

Катю вдруг сковала невыносимая боль.

– Ой, ой, – застонала она громко. – Ой-ой!

Бепе испуганно посмотрел на нее:

– Что, Катя, что с тобой?

– Не знаю, – сказала Катя, – поехали, наверное, в

роддом, может, я уже рожаю.

Бепе домчал до роддома за несколько минут. Старый

врач осмотрел Катю и сказал улыбаясь:

– Рожаем, голубушка. Рожаем.

А медсестре сказал:

– Быстро ее в родильный зал.

Катя рожала долго. Она не кричала, как другие роже-

ницы, а тихо стонала, по лицу ее тек пот. Она искусала

все губы от невыносимой боли. Иногда впадала в забы-

тье, и перед нею вставал граф Джованни в своем крас-

ном камзоле. Он скакал на коне. Грозно смотрел на нее

и кричал:

– Ты почему сюда пришла? Вон отсюда! Не хочу те-

бя видеть. Вон отсюда!

– Ухожу, ухожу, – робко шептала Катя.

Когда Катя очнулась, она увидела возле себя медсес-

тру. Та улыбнулась и сказала:

– Проснулась, красавица. Ну слава богу. Все обош-

лось.

Катя схватилась за живот и тревожно вскрикнула:

– Девочки, мои девочки!

– Успокойся, успокойся, – опять улыбнулась мед-

сестра, – твои девочки живы и здоровы. Немного ты

пострадала. Пришлось делать кесарево сечение. Мы

так за тебя переволновались. Ты все шептала: «Ухожу,

ухожу» – и мы боялись, как бы ты не умерла. Но, сла-

ва богу, все обошлось. Я сейчас скажу, чтобы принес-

ли твоих детей.

Когда молодая сестричка принесла Кате два крохот-

ных сверточка и положила их возле Кати, по ее щекам

поползли слезы:

– Девочки мои миленькие, красавицы мои. А какие

черненькие волосики, а носики совершенно кнопочки.

Одна открыла глазки и посмотрела на Катю.

– А глазоньки, по-моему, голубые. А вообще они по-

хожи на папу. Да, да, точно две капли Джино, – сказа-

ла она медсестре.

Вдруг ее взгляд потускнел, и она подумала, что девоч-

ки ее будут расти без папы. Вспомнила, как Джино ле-

жал в обнимку с ее подругой, сердце ее опять застонало,

и она подумала: «Папа, как всегда, прав. Никогда нельзя

доверять подруге. Даже самой близкой».

– Там мужчина, он хочет войти, – сказала се-

стричка.

Сердце Кати подпрыгнуло – Джино!

Но вошел Бепе. Он выглядел устало. Его сморщенное

лицо посерело, и от этого он выглядел стариком. Он по-

дошел к кровати и улыбнулся, разглядывая девочек.

– А какие красавицы, и лицами ну вылитые в отца.

Только носики, по-моему, твои, Катя. А ты как себя чув-

ствуешь? Доктор сказал, что роды были очень трудные.

Как ты? – спросил он тревожно.

– Я? Нормально, – улыбнулась Катя. – Спасибо те-

бе за заботу.

После обеда пришел Лео. Он нерешительно заглянул

в палату и, увидев Катю, улыбнулся.

– Наконец-то я тебя нашел, – подошел он к Кате. —

Как дела, как твои девчушки?

– У меня все хорошо, – сказала Катя и вопроситель-

но посмотрела на Лео.

– Утром Джино зашел в контору, взял билет, чтобы

лететь во Францию на работу, а мне дал ключ от ваше-

го дома и сказал, чтобы я тебе передал: ты возвращаешь-

ся домой. Я поехал к Бепе, но его дом был на замке, я не

знал, где тебя искать. Сегодня пораньше утром опять за-

ехал к Бепе, а он только что вернулся от тебя. Оказывает-

ся, он весь день вчера и всю ночь пробыл в роддоме, по-

ка ты не родила. И вот я здесь. Так что держи ключ. Тебя

когда выписывают? Я тебя отвезу, если хочешь.

– Лео, а старик где? – спросила тревожно Катя.

– Не волнуйся, Джино его к соседям пристроил.

– Да нет, спасибо, Лео, не беспокойся. Меня отвезет

Бепе, – улыбнулась Катя.

– Да, ведь Джино еще не знает, что у него родились

дочурки! – воскликнул Лео. – Сейчас я ему позвоню.

– Нет, нет! – воскликнула Катя. – И не думай. Он

считает, что это не его дети. Ну и пусть себе дальше так

считает. Ты знаешь, что он с Ниной… – она запнулась и

продолжила: – Да нет, ничего. Не звони ему. Я думаю,

ему это уже не интересно. – И грустно вздохнула.

Лео увидел в ее голубых глазах печаль, которая пле-

скалась через край. Он вздохнул: «Ну надо же, что у них

случилось? – подумал он. – Где этот Филиппо, где его

найти? Взял и перепортил всю жизнь таким замечатель-

ным людям».

– Ну ладно, Катюша, мне на работу нужно. Ты по-

правляйся и все такое. Чао.

Вечером после ужина в палату заглянул Филиппо.

– Чао, Катя, – остановился он у двери.

Катя удивленно взглянула на него:

– Филиппо, ты почему пришел?

– Да я вот случайно встретил Бепе, – замялся

он, – а он сказал, что ты родила. И я вот¼ решил про-

ведать тебя.

– Ну, входи, входи, нам поговорить надо с тобой. Во-

первых, Джино говорит, да и Лео тоже, что ты приходил

к нам. Но почему я тебя не видела? Как это объяснить?

– Я тебе сейчас расскажу все сначала, – сказал Фи-

липпо, присаживаясь на стул возле кровати. – Однажды

я зашел в бар, а там меня ждала Нина. Она сказала, что

нам нужно поговорить и рассказала мне, что ты любишь

меня и что хочешь встретиться со мной.

Катя слушала и не верила своим ушам.

– Вот интриганка! Ну надо же такое придумать! —

поражалась Катя. – А с виду вроде такая хорошая и за-

ботливая подруга.

– Когда это было? – спросила она и вспомнила, что

в тот вечер Нина вызвалась помочь ей готовить ужин, а

Катю отправила отдохнуть. Катя лежала в своей спальне

и даже не догадывалась, что приходил Филиппо.

– Так это она все специально так подстроила, чтобы

Джино увидел тебя и подумал, что ты все еще встреча-

ешься со мной! Боже мой! За что же это она так со мной

поступила? А я ее любила, я ей верила как себе. Вот так,

и имей после этого подруг, – вздохнула Катя.

Филиппо нервно перебирал пальцами и вдруг на од-

ном дыхании выпалил:

– Катя, я подумал, что, может, и правда мы с тобой¼

ну¼ как это сказать? Мне давно хочется создать семью, но

кому я нужен? У меня не будет детей никогда, – вздох-

нул он. – А у тебя две девочки. Я их запишу на свое имя,

и буду любить их, и заботиться о них и о тебе.

Катя воскликнула:

– Так ты и правда не можешь иметь детей? Какое

счастье! – но спохватилась и извиняющимся тоном ска-

зала: – Нет, конечно, не счастье, но это ставит все на свои

места. Филиппо, Нина тебя обманула. Я люблю Джино,

и твой приход в наш дом поломал всю мою жизнь, и все

благодаря моей лучшей подруге, – она опять вздохнула,

а на глаза навернулись слезы. – Я не знаю, как мне те-

перь жить. Джино поверил моей лживой подруге. Он ме-

ня не захотел даже слушать, он поверил чужому челове-

ку, он предал меня, и я теперь не могу вернуться к нему,

но ты, извини, мне не нужен. Я буду растить своих дочек

сама, и прости, что в этой истории пострадал и ты. Я не

могу исполнить твое желание, я не хочу жить с тобой.

Не переживай, ты еще найдешь себе хорошую женщи-

ну. – И, вдруг вспомнив, добавила: – У меня в России

есть одна подружка. Мы с нею учились вместе в школе.

У нее есть чудесный мальчонка. Ему уже четыре годика.

Она с мужем разошлась, что-то у них там не совпало, и

она растит ребенка сама. Если хочешь, я ей напишу, что-

бы приехала сюда. Только денег ей на дорогу вышлешь

и жди. Она хорошая, добрая и красивая, думаю, что те-

бе она понравится.

– Но она, наверное, похуже тебя? – улыбнулся Фи-

липпо. – Такой шикарной женщины, я думаю, больше

нет нигде.

Катя смахнула слезинку со щеки и улыбнулась:

– Спасибо, комплименты я люблю. Но что мне теперь

делать с этой красотой без Джино?!

– Ну что ты, успокойся, Катя. Давай выписывай сюда

свою подругу. Тебе сейчас нужно окружить себя близки-

ми людьми и тогда станет легче. Да и мне хочется поско-

рее увидеть твою подругу, – сказал он уходя.

– Ну Нинка, вот дрянь! – возмущался Филиппо, вы-

ходя из роддома. – Надо же так подруге навредить. При-

жилась в чужом доме, ела, пила бесплатно и такую ин-

тригу затеяла. Меня она как обманула, а я, дурак, уши

развесил. Ну попадется она мне!

В палату заглянула сестричка:

– Так какой же твой из троих?

Катя печально улыбнулась:

– Никакой.

Молоденькая сестричка удивленно подняла бровки:

– А где же твой, почему не пришел?

– Он в командировке во Франции, – грустно отве-

тила Катя.

Сестричка присела на стул и заглянула ей в глаза.

– Не переживай, Франция близко, он скоро при-

едет.

– Спасибо, – улыбнулась Катя и погладила ее по ру-

ке. А сама подумала, что эта молоденькая девочка еще не

знает, как жизнь может больно бить, да пусть и не узна-

ет никогда. Такому хорошему человеку должно повезти в

жизни. – Тебя как зовут? – спросила Катя.

– Марина, – улыбнулась та.

– Спасибо, Маринка.

Все те несколько дней, пока Катя лежала в роддоме,

она думала, как ей дальше жить. Бепе и Лео навещали

ее каждый день, и она была рада своим преданным дру-

зьям. Катя думала, что если она вернется домой в дом

Джино, то он подумает, что она его простила. А про-

стить такую измену она никак ему не могла. Изменить

ей с самой близкой подругой. Как он мог! Ее звали к се-

бе жить Бепе и Лео. Как она может пойти жить к пос-

торонним мужчинам. Потом она все же решила пое-

хать жить к Бепе. Она уже жила у него, она любит его

как брата, и потом, он заботится о ней. А как же ста-

рый граф? Его нельзя надолго оставлять у чужих лю-

дей. Катя никак не могла решить, что же делать. Может

быть, вообще уехать в Россию? Да нет, домой тоже не-

льзя. Отец, конечно, ничего не скажет, но соседи… Ка-

тя совершенно измучилась: куда идти?

Лео все же позвонил на следующий день Джино:

– Друг, поздравляю. Твоя Катя родила двух девочек. Я

их еще не видел, но Бепе говорит, что они вылитые ты.

– Да ты что! – воскликнул Джино. – Родила? Похо-

жи на меня? А я, боже, какой я дурак! Как я мог сомне-

ваться в Кате. Боже, какой идиот! Ну хорошо, дети мои,

а почему же Филиппо приходил к Кате? Она все же гу-

ляла с ним.

– Да не к Кате он приходил. Катя действительно его

даже не видела. Это Нинка все подстроила. Катя мне рас-

сказала, что когда приходил Филиппо, она лежала в спаль-

не и ничего не знала. А Нинка специально устроила, что-

бы ты увидел, как Филиппо выходит из вашего дома. А ты

действительно дурак! – продолжил Лео. – Поверил ка-

кой-то чужой бабе, которая была не прочь занять Катино

место, а свою даже не послушал. Ты же умный мужик! И

так доверился этой. Я думаю, ты садись в воскресенье в

самолет и давай быстро к Кате, – приказал Лео.

– Я бы рад, – вздохнул Джино, – но Катя меня уже

не простит, все слишком далеко зашло. – И он отклю-

чил сотовый телефон.

Джино клял себя на чем свет стоит, он ругал себя и

днем и ночью. Как бездарно он попался в сети Нинки, ис-

портил жизнь себе и своей любимой. Что же теперь де-

лать? Как возвратить Катю. Он вспомнил ее глаза, когда

она увидела его лежащего с обнаженной подругой – нет,

Катя его ни за что не простит!

Но через несколько дней он все же позвонил Кате.

Она посмотрела на высветившийся номер, и сердце ее

подпрыгнуло – Джино, но трубку не взяла. О чем с ним

разговаривать? Выслушивать его оправдания? Нет, нет.

Прощенья ему не будет. Джино звонил несколько раз,

но Катя так и не ответила. Он был в отчаянии. Он кри-

чал в трубку:

– Катя, Катюша, любовь моя, ответь, пожалуйста, от-

веть. Я не спал с Нинкой, не спал! – Ему так хотелось

обнять Катю, уткнуться в ее пахучие, пушистые волосы

и все объяснить.

«Ехать, ехать, – стучало в висках. – Я ей все объяс-

ню, она поверит, она простит».

Вечером пришел Бепе и сказал:

– Я спросил у доктора, и он сказал, что тебя завтра

выписывают. Я после обеда приеду за тобой, если хочешь,

конечно, и отвезу вас в свой дом. Поживете у меня, а по-

том будет видно.

Но Катя вдруг вспомнила сон, что видела сегодня но-

чью. Ей приснился старый граф Мауро. Он был одет в

черный праздничный камзол и держал в руках трость

с золотым набалдашником. Он грозно сдвинул свои бе-

лые брови и закричал: «Ты почему бросила замок? Ведь

это родовой замок твоих детей, внуков и правнуков. Ты

должна жить там, и все графы Джильдони должны жить

в родном замке».

Катя сказала Бепе:

– Бепе, ты не обижайся, но я вернусь в замок и за-

беру старого графа с собой. Ты, пожалуйста, завтра ут-

ром поезжай туда и разожги камины и печки, чтобы мои

девочки не простудились. Да, да, я поеду в замок. Только

туда, – сказала Катя, – там наш дом.

Вечером Марина принесла Кате бумаги на выписку

и сказала:

– А детей нужно завтра утром зарегистрировать, а

то тебя не выпишут из роддома.

«Как же я зарегистрирую? – подумала Катя. – Ведь

Джино нет, а без него как зарегистрировать детей. Ведь

он отец. Надо срочно позвонить ему. А вдруг он не захо-

чет их признать своими? Что же делать?»

На выручку пришел зашедший в палату Лео.

– Привет. Как дела? А ты знаешь, что тебя не выпи-

шут, пока ты не зарегистрируешь детей.

– Да вот сейчас мне сказали, – протянула растерян-

но Катя. – И я не знаю, что делать.

– Что делать? Нужно вызывать Джино. Звони ему сей-

час же, чтобы он приехал завтра, – сказал Лео.

– Да не буду я ему звонить, – сказала Катя.

– Тогда я позвоню.

Лео стал звонить Джино.

– Нет, нет, не надо, – упрямилась Катя. – Я что-ни-

будь придумаю и без него.

– Ну как хочешь, – улыбнулся Лео. – Ты такая вре-

дина, и как это Джино тебя терпит, да еще и любит.

– Уже не любит, – вздохнула Катя.

– Любит, любит, я точно знаю, – все улыбался Лео.

– Что ты знаешь, откуда? – Катя посмотрела на не-

го недоверчиво.

– Знаю, знаю, чао, – он чмокнул Катю в щеку и, вый-

дя из роддома, позвонил Джино.

– Привет, завтра Катю выписывают, и ты утром дол-

жен прилететь, чтобы зарегистрировать своих дочек, а

заодно и помириться с Катей.

– Лечу, лечу на крыльях, – обрадовался Джино.

Пока он летел в самолете, думал: «А может, все же Ка-

тя простила меня?»

Катя только что покормила девочек, положила их ря-

дом и любовалась этими крошечными сокровищами.

– Какие носики, какие глазоньки, а ротики крошеч-

ные и невообразимо родненькие, мои солнышки, мои ра-

дости, мои крошечки.

Она смотрела на младенцев и думала: «Ну надо же,

как мудро устроена природа. Взять и создать две таких

очаровашечки, две таких капельки совершенно одинако-

вые, два таких чудесных ребенка, таких любимых и род-

ных».

Дверь в палату открылась, и на пороге показался Джи-

но. Он нерешительно встал у порога. Увидев, что Катя

подняла на него глаза, он стал на колени и пополз к ее

кровати:

– Катюша, прости меня, – он подполз и обнял ее

вместе с младенцами.

Катя откинула его руку и холодно посмотрела на не-

го, хотя сердце ее прыгало от радости.

– Ты мне нужен только для того, чтобы зарегистри-

ровать детей, а потом опять можешь уезжать во Францию

или к своей Нинке, – сказала она строго.

– Я не хочу к Нинке, я хочу к тебе. И люблю я только

тебя, любовь моя, – улыбнулся Джино, вставая с колен.

– А ну, где тут мои графинюшки? – его рот рас-

плылся в широкой улыбке, а глаза с любовью останови-

лись на двух крошках. – Мои доченьки, – погладил он

их по щечкам, – мои красавицы. Какой дурак ваш пап-

ка! Я чуть не потерял вас и вашу маму. Вы меня прости-

те, мои сладенькие? – И он посмотрел на Катю.

По ее щекам текли слезы, а в ее голубых глазах было

столько любви и нежности! Но вдруг она опустила рес-

ницы, смахнула слезы и сказала:

– Нет, доченьки мои, мы не можем простить преда-

тельства нашего папы, и поэтому мы будем жить сами,

без папы.

Джино с отчаянием посмотрел на Катю:

– Катя, не сходи с ума! – воскликнул он.

– Иди к Нине, – тихо сказала Катя.

– Да не был я с нею, не был! – закричал он. – Это она

все подстроила, чтобы разлучить нас! Не спал я с нею!

– Как же не спал, – продолжала грустно Катя. – Я

же не слепая и не глухая. Я все видела и слышала, как

ты шептал ей: «Любовь моя!». А я-то думала, что ты так

говорил только мне. Мне одной, а ты… – И Катя отвер-

нулась.

– Вот бумажки, зарегистрируй дочек и уезжай, по-

жалуйста. Нам от тебя больше ничего не нужно.

Джино взял бумаги и молча вышел. Ну как он ей до-

кажет, что он не спал с ее гадкой подругой?!

Зарегистрировав девочек и отдав бумаги в регист-

ратуру роддома, Джино улетел во Францию. Ему бы-

ло очень горько и обидно, что Катя не простила его,

но он снова и снова вспоминал с нежностью двух кро-

шечных девочек, и сердце его наполнялось радостью и

надеждой.

«Отец, я отец», – думал он, и губы его растягивались

в улыбке.

После обеда в роддом приехали Бепе и Лео, наряд-

ные и с цветами. Маринка заглянула в палату и сказа-

ла улыбаясь:

– Катя, твои мужчины приехали. Ты готова? Пош-

ли. Я тебе помогу.

Она взяла одну малышку и пошла вперед.

Подойдя к Лео, сказала:

– Получайте ребенка.

А Катя вручила сверточек Бепе и тоже улыбнувшись

сказала:

– Получайте и вы.

И обняла Марину:

– Спасибо, Маринка, всего тебе доброго. – И отда-

ла ей цветы.

Все погрузились в машину Бепе и поехали в замок.

Проезжая мимо своего дома, Катя спросила:

– Бепе, ты знаешь, у каких соседей старый граф?

– Да вот здесь. Остановить?

Катя молча кивнула и вышла из машины. Войдя в дом

к соседям, она увидела старого графа, и сердце ее сжа-

лось: он сидел одиноко в углу, всеми позабытый, совер-

шенно сгорбившийся и несчастный.

Увидев Катю, он улыбнулся:

– Линда, ты вернулась. Я так долго жду тебя. Я уже

думал, что ты меня опять бросила.

Катя погладила его по седой голове.

– Ну что ты милый, – ласково сказала она. – Я была

в роддоме, родила двух девочек, двух графинюшек, твоих

наследниц. И больше я тебя никогда не оставлю.

Старик улыбаясь тихо сказал:

– Линда, мне так хочется в замок.

– Я знаю, – тихо сказала Катя. – Мы сейчас туда

поедем и будем там жить всегда.

Соседка с удивлением смотрела на них: при чем здесь

Линда и почему «милый»?

Катя набросила на старика пальто и, поблагодарив со-

седей, повела к машине.

Когда подъехали к замку, старый граф сказал:

– Слава богу! Теперь и помирать можно.

– Ну что ты, Мауро, – улыбнулась Катя. – А кто мне

будет помогать твоих внучек растить? Ты посмотри, ка-

кие они хорошенькие и похожи на тебя.

Старый граф улыбнулся: «Неужели мои внучки?»

Когда вошли в гостиную, Бепе достал из кармана

деньги и дал их Кате.

– Это Джино оставил твою зарплату, ты ведь не полу-

чала денег, когда смотрела за старым графом. И еще для

дочек. Им сейчас многое нужно купить. Ты напиши спи-

сок, что надо, и мы с Лео все купим.

– Спасибо, мои хорошие, что бы я без вас делала? —

улыбнулась Катя.

Когда друзья уехали, Катя облегченно вздохнула:

– Дома.

Она сейчас же позвонила отцу:

– Папа, мы с девочками уже дома, и я хочу, чтобы ты

приехал к нам. Нам сейчас нужна твоя помощь, да и по-

том, я очень соскучилась по тебе.

– Как дела, как Джино, вы помирились? – спросил

отец.

Катя замялась и сказала:

– Пап, приезжай, и все увидишь сам.

Обойдя комнаты, Катя решила, что комната графа са-

мая теплая и, так как запас дров небольшой, жить пока

все будут в одной комнате и топить один камин. На ме-

сяц дров хватит, а там и лето.

Разрушение замка прекратилось, и в нем можно бы-

ло жить, но Катю тревожила трещина на стене гостиной:

не дай бог стена рухнет. И Катя решила заштукатурить

ее. Она пошла в пристройку за замком, где лежали стро-

ительные материалы.

Открыв дверь, она вошла вовнутрь. Здесь Катя еще

ни разу не была, она видела, как Джино брал оттуда из-

весть. Прямо на полу лежали доски, рядом стояло несколь-

ко мешков. Она открыла один, там оказался цемент. На-

брав в ведро цемента, Катя повернулась к выходу, и сердце

ее оборвалось. На стене висел ключ. Большой старинный

ключ. Катя схватила ключ и стала его разглядывать. Сом-

нений не было – это ключ от сокровищ. Как жаль, что

она нашла его только сейчас. Из-за этого ключа она чуть

не погибла! А он висит здесь! Кто его сюда повесил? На-

верное, кто-то из бывших слуг. Катя стерла с ключа пау-

тину и взяла с собой.

Поставив ведро с цементом, она стала искать гвоздь,

чтобы повесить ключ. Граф, дремавший у камина, открыл

глаза и спросил:

– Линда, ты что ищешь?

– Да вот, ключ нашла и хочу его повесить на стену.

Смотри, какой красивый, старинный, наверное. – Она

протянула ключ старому графу.

– Да это же ключ от сокровищ! – воскликнул тот.

– Теперь уже просто ключ, – сказала Катя, – ведь

сокровища засыпаны песком, и их уже не достать.

– Я помню, что есть еще один вход к сокровищам, —

сказал старый Мауро, – может, оттуда сможем их взять,

но я не помню, где этот вход. Я совершенно забыл, – он

схватился за голову. – Я помню, что до болезни я тебя

водил в подвал и хотел дать тебе сокровища, но я не пом-

ню, где вход туда. Да и потом, я хочу тебе сказать, – он

замялся, – сокровища, по-моему, нет.

– Как это нет? – воскликнула Катя. – Я ведь сама

видела их!

– Когда я болел, моя жена вывезла сокровища, отда-

ла своему беспутному отцу, а тот их пустил на ветер. А в

сундуки она сложила старую утварь и дешевую бижуте-

рию, чтобы я не догадался о краже. А я не знал. Это мне

сказала та женщина, у которой я жил последнее время,

соседка, у которой ты меня забрала. Ее мать работала у

графини, моей жены, служанкой и помогала той пере-

возить сокровища. Так что я, оказывается, гол как со-

кол, – вздохнул граф. – Я всю жизнь тешился, что я бо-

гатый, а оказывается¼

– Ну ничего, милый, не переживай, – сказала Ка-

тя. – Может, к лучшему, что сокровищ нет. И если они

действительно проклятые, то все проклятье пошло на

твою жену. Видишь, она не смогла родить ни одного ре-

бенка, и сама умерла молодой. А у тебя две внучки. – Она

улыбнулась и подошла к кровати, где спали малышки.

Вечером Бепе обещал привезти широкую люльку, что-

бы обе поместились. Полюбовавшись своими сокровища-

ми, она пошла замазывать щель в стене.

На следующий день Катя взялась побелить гостиную,

потому что малышкам нужно чистое помещение, а здесь

столетняя пыль, она содрала со стен ветхий гобелен и на-

чала побелку. Катя хотела снять портреты, но они были

огромные, в багетных рамках, неподъемные, и Катя ре-

шила побелить вокруг них, а когда приедет кто-либо из

друзей и снимет портреты, она забелит пробелы.

Когда она белила стену, где висели портреты, то по-

чувствовала, что стена сделана из фанеры. Это, по-види-

мому, была какая-то перегородка. Осмотрев и ощупав всю

стену, Катя нашла маленькую дырочку из-под гвоздя и

расширила ее. Она прислонилась одним глазом к дыре и

ахнула от восторга. Метрах в трех от нее шел широчен-

ный парадный вход. Ступеньки были сильно разрушены,

но сохранились перила: старинные, ажурные, в позоло-

те, они сверкали, как новые. Ступеньки вели на второй

этаж, а дальше – развалившаяся стена. Вдруг Кате по-

казалось, что граф Джованни проскакал на коне мимо

нее и шепнул:

– Нельзя, не ходи.

Катя испуганно отшатнулась. Что такое? Неужели

привидение?

– Мауро, Мауро! – закричала она, но, увидев, что

одна малышка пошевелилась, сказала тише: – Что это?

Почему перегородка? Что это за ступеньки вверх?

Мауро, дремавший в своем любимом старом кресле,

открыл глаза:

– Какие ступеньки, где?

– Да вон там, за перегородкой, иди посмотри в

дырку.

Старый граф, сгорбясь, побрел к отверстию в стене.

– А, да-да. Это парадный вход в банкетный зал. По

этим ступенькам столько знати прошло. О, я помню, в

молодости у нас такие балы были! А вон там, под сту-

пеньками вниз, есть подвал, и там лежали сокровища! —

воскликнул он. – А этот ключ подходит и к двери, за ко-

торой стоит мой личный ящик с золотыми монетами. Я

его припрятал и прикрыл всяким мусором. И так думаю,

что графиня, моя жена, не нашла его. Он стоял немного

в стороне, может, его песок и не засыпал? – посмотрел

он с надеждой на Катю.

– А почему забили эту лестницу? – спросила Катя.

– Да она стала рушиться, и обломки летели в ком-

нату, а потом и пол провалился. Ты смотри не ходи туда,

там глубокий провал. И потом, холод оттуда идет. Ведь на

втором этаже окна побиты и стены разрушены кое-где. А

еще там живут летучие мыши.

«Это, наверное, летучая мышь пролетела, – подума-

ла Катя, – а мне показалось, померещилось¼ ну надо же,

граф Джованни. А может, он и правда меня предупреж-

дает, что там опасность, чтобы я не лезла туда?»

Катя целый день между кормлениями девочек белила

комнату и все думала, как же попасть в подвал. А вдруг

там и правда остался ящик с золотом? Но идти она боя-

лась. Вдруг что с нею случится, малышки умрут без нее.

Попозже приедет Бепе, может, ему сказать, он поможет.

Вечером Бепе привез широкую кроватку и кучу паке-

тов с детскими вещами и едой.

– Так, куда ставить кроватку? – спросил он с по-

рога.

– Да вот здесь, в углу, недалеко от камина, здесь по-

теплее.

Катя помогла Бепе занести кроватку и переложила ту-

да малышек.

– Мои сладенькие, – улыбнулась Катя, – теперь у

вас своя кроватка, мои крошечки. Бепе, я никак не при-

выкну, что эти чудесные комочки – мои дети, – улыб-

нулась она и спросила: – Кофе хочешь? Я сейчас сварю.

И еще, – она замялась, – там, за стеной, как тебе ска-

зать, возможно, там осталось кое-что от бывших сокро-

вищ графов Джильдони, но я боюсь сама туда идти, ста-

рый Мауро говорит, что там обвал. И потом, нужно как-то

прорезать дыру в этой фанерной стене.

– Катя, что ты выдумываешь? Какие сокровища? —

улыбнулся Бепе. – Да там если что и было, уже давно

порастащили все кому не лень. Здесь слуг было до десят-

ка, и что ты думаешь, они не знали об этом золоте? И не

вздумай лезть, нет там ничего.

Катя приуныла и, вздохнув, сказала:

– Ну ладно, тогда помоги мне снять портреты, я хо-

чу побелить под ними.

Когда сняли портреты, Катя увидела, что под одним

внизу фанера отошла и порвался красный гобелен. Пока

не видел Бепе, она потихоньку потрогала фанеру. Если

сильно оттянуть ее, то можно туда даже пролезть. Катя

потихоньку прикрыла лаз портретом, стоявшим на полу.

Когда Бепе ушел, Катя поспешила к дыре в стене и,

просунув голову, рассмотрела все вокруг. Там действи-

тельно был глубокий провал в подвал. Но он начинался

не сразу, а на расстоянии в полметра от стены.

«Если сделать перекидной мост из досок, то можно

пройти к лестнице и спуститься в подвал», – подума-

ла Катя.

– Ладно, уже поздно, а завтра я займусь этим.

Она добелила стены и оглядела комнату. Получилась

такая чистенькая, беленькая комната!

Катя спала на большой кровати со старым графом.

Она погладила его по голове, и старик быстро уснул. А

Катя все ворочалась, сон никак не шел к ней. Когда нако-

нец-то уснула, ей приснился граф Джованни. Он быстро

скакал на белом коне и кричал:

– Не смей трогать сокровища! Они прокляты! Они

принесут тебе беду! Не смей трогать!

Он остановился возле Кати и, наклонившись к ее ли-

цу, повторил:

– Не смей трогать!

Катя в испуге проснулась. Возле нее близко лежал ста-

рый Мауро и шептал:

– Не смей трогать!

– Боже, я, кажется, с ума сойду с этими графами. По-

чему нельзя туда идти? Почему нельзя брать сокровища?

И почему граф Джованни меня преследует?

Лео ехал с работы и увидел Филиппо. Тот выходил из

бара. Лео остановил машину и подошел к Филиппо.

– Привет, ты меня не узнаешь? – протянул он ру-

ку Филиппо.

Тот сначала не узнал, а потом улыбнулся:

– Ну как же, ты друг Джино, я вас видел вместе, ког-

да вы входили в дом Джино.

– Ты не знаешь, случайно, где можно найти Ни-

ну? – спросил Лео.

– А зачем она тебе? – удивился Филиппо.

– Да ты понимаешь, с тобой вроде все понятно, уже

разобрались, и Джино понял, что это Нинка все подстро-

ила, чтобы поссорить их с Катей, а вот Катя не хочет и

слушать о Джино. Она собралась жить без него, и это ме-

ня очень тревожит. Я люблю их обоих и не хочу, чтобы

мои друзья страдали. Что-то там у них произошло очень

серьезное, раз Катя не хочет жить с Джино. Я хотел бы

поговорить с Ниной и выяснить все.

– Да, так она тебе все и рассказала, – сказал Филип-

по. – Я поспрашиваю у знакомых, может, найду ее.

– Ну хорошо, чао, увидимся. – Пожав руку Филип-

по, Лео отправился в магазин купить кое-что по Катино-

му списку.

Побросав пакеты в машину, он направился к замку.

– О, Лео, заходи, – улыбнулась Катя. – Ты привез

все, что я тебя просила? Очень хорошо. Ты не ужинал?

Присаживайся, сейчас будем ужинать.

Она привела и усадила за стол старого Мауро и на-

лила в тарелки минестру 1, поставила на стол инсалат 2 и

тонко нарезанный окорок.

Лео осмотрел помещение.

– Как чисто, кто белил?

– Ну кто? Конечно, я, – улыбнулась Катя. – Оста-

лось только портреты повесить. Ты мне поможешь, а то

они очень тяжелые.

После ужина, накормив и искупав малышек, Катя при-

нялась вешать портреты с помощью Лео. Когда взяли пор-

трет, что стоял возле лаза, Катя сказала:

– Подожди, может, ты мне поможешь?

Она с самого утра думала, как попасть к сокровищам.

1 М и н е с т р а – суп с мелкими макаронами.

2 И н с а л а т – листья зеленого салата, порезанные и заправ-

ленные оливковым маслом и уксусом.

Если сон приснился, что они там, значит, они там. Но с

другой стороны, Катя испугалась предупреждения графа

Джованни. Если он, вернее его образ, неотступно ходит

за нею, значит, он действительно хочет предупредить ее

об опасности. Ведь не зря говорят, что мертвые нас бе-

регут. Нет, не стоит рисковать. Но очень уж хочется пос-

мотреть, действительно ли там лежат эти сокровища. Ка-

тя весь день думала над этим, а когда пришел Лео, у нее

возникла одна мысль.

– Лео, я так думаю, во всяком случае, граф Мауро

говорит, что за этой стеной в подвале может быть сун-

дук с сокровищами, с золотыми старинными монетами.

Я не уверена, но все же мне хочется убедиться, ну что-

бы успокоиться, а то я все время думаю об этих сокрови-

щах. Я уже придумала, как туда пройти, но меня не пус-

кает отец Джино.

– Как это? – удивился Лео.

– Его образ преследует меня и наяву и во сне, и он

кричит, чтобы я не ходила туда. Он прямо преследует ме-

ня, – улыбнулась она. – Понимаешь, у них в роду есть

поверье, что эти сокровища прокляты и если они будут

пользоваться ими, то обязательно в доме будет беда. Я не

верю в это, но почему граф Джованни следует за мной?

Значит, что-то все же есть. Не знаю, – она пожала пле-

чами. – И я думаю, может, ты мне поможешь. Ты ведь

не из рода Джильдони и это проклятье на тебя не рас-

пространяется. Может, ты посмотришь, есть ли там что-

нибудь?

– Если честно сказать, – улыбнулся Лео, – я не ве-

рю, что там есть что-либо, но чтобы тебя не мучили сом-

нения, я пойду туда. Но сейчас уже поздно, и темно там.

Я приеду в субботу и обследую все. Хорошо? А ты сама

не ходи туда. Дай я повешу пока этот портрет на место,

чтобы ты не лезла в эту дыру, Джино рассказывал мне,

какая ты искательница приключений.

На следующий день Лео позвонил Джино:

– Привет, как дела?

Джино уныло ответил:

– Никак. Ты даже себе представить не можешь, как

мне здесь тошно. Я так хочу к Кате, к моим малышкам. Я

прямо заболел от этой разлуки с ними.

– Ну возвращайся. Давай я поеду вместо тебя. Ведь

уже все выяснилось, что Катя не виновата, – сказал

Лео.

– Катя не виновата, но виноват я, – прервал его Джи-

но. – Я тебе не рассказывал. Эта стерва Нинка легла со

мною рядом на диван, где я спал. Она была обнаженной

и меня обнажила спящего, и ухватилась за мой… ну сам

понимаешь, она стала целовать меня в губы. Я спросонья

думал, что это Катя и ответил ей: «Любовь моя». А Катя

стояла на пороге, и все видела и слышала. Вот поэтому

она сразу вызвала Бепе, чтобы уйти к нему, но у нее на-

чались схватки, и он отвез ее в роддом. В роддоме, когда

приезжал, я пытался объяснить все Кате, но она и слу-

шать не захотела. И я теперь схожу с ума: как мне поми-

риться с нею? Что сделать, чтобы она поверила мне?

– Знаешь, вы два упертых идиота, – сказал Лео. —

Сначала ты не хотел поверить Кате, теперь она. Я по-

пробую ей все объяснить, может, меня она захочет слу-

шать. Ты знаешь, она обосновалась в замке и старого

Мауро взяла с собой. Она побелила комнату графа, и

сейчас они живут вместе. Она говорит, что эта комната

самая теплая в замке. Но меня тревожит вот что. Она,

эта твоя невообразимая Катя, опять начала раскопки

сокровищ. Вроде старый Мауро сказал, что в подвале

остался один сундук с золотыми монетами, и ей очень

хочется их достать. Но сама она боится туда лезть, по-

тому что твой отец, вернее образ твоего отца, не пус-

кает ее туда. И она уговорила меня. Ну что делать, пой-

ду в субботу посмотрю.

– Катюша, умница моя, – вздохнул Джино, – сла-

ва богу, что она сама туда не полезла. Там наверняка

какая-нибудь опасность. Ты, когда пойдешь, осторож-

ней там. Или лучше не ходи туда вообще. Но тогда Катя

пойдет сама. Ну ладно, друг, помоги ей. Пусть она ус-

покоится. Я не думаю, что те сокровища можно взять,

потому что их засыпало песком и сверху еще завали-

лась стена. Но ты сходи туда, чтобы Катя успокоилась

и оставила эту затею. Но если вдруг что и найдешь, не

давай Кате даже прикасаться к ним. Вынеси из дома и

сразу вызови банкира, чтобы он оценил и забрал эти

монеты. А себе за работу возьмешь процентов десять, —

улыбнулся Джино.

– Ну, пока. Чао. – И повесил трубку.

«Ну почему Катя не поехала в новый дом, а в этот ста-

рый холодный и разрушенный замок? – думал Джино. —

Ничего она не хочет от меня, ничего», – вздохнул он.

В субботу после обеда Лео поехал к Кате. Она ждала

его с нетерпением. Приготовила на всякий случай лопа-

ту, топор и фонарь. Как только Лео приехал, она вручила

ему в руки инструмент и старинный ключ.

– Осталось только доски принести, чтобы положить

над провалом, – сказала она.

Лео притащил из сарая две доски, снял портрет и от-

тянул угол фанеры:

– Ты подержи, пока я влезу, – сказал он и, закинув

доски, полез в лаз. Осторожно ступая по краю обвала, он

положил доски и медленно пошел на другую сторону. —

Есть, перешел! – крикнул он Кате.

Обойдя лестницу, он увидел под нею вход в подвал.

Ключ не понадобился, так как дверь рухнула вместе с

провалившейся стеной. Лео, осторожно переступая че-

рез кирпич и штукатурку, спустился вниз. Там было тем-

но, но в стене напротив в маленькое забитое оконце про-

никал тонкий лучик солнца. Лео подошел к окну и сбил

доски топором. В подвал хлынул солнечный свет. Стек-

ло было разбито, и, высунувшись в оконце, Лео обнару-

жил, что оно находится невысоко от земли и выходит на

задний двор. Затем он начал обследовать подвал, кото-

рый был захламлен старой поломанной мебелью и пу-

стыми ящиками. Дверь, что вела в другой отсек подвала,

была доверху засыпана песком. Было понятно, что сосед-

нее помещение было полностью засыпано. Лео стал раз-

бирать завалы хлама и вдруг увидел небольшой старин-

ный сундук под стеной недалеко от входной двери.

«Неужели и правда там есть золото?» – подумал он.

Он попытался открыть сундук, но тот заржавел и не

поддавался. Тогда Лео подцепил петлю топором и сбил ее.

Сундук открылся, и Лео ахнул от изумления. Там лежали

золотые монеты. Их было много, почти полный сундук.

– Катя, нашел! Я нашел золото! – крикнул он.

Катя услышала и подпрыгнула от радости:

– Мауро, милый! Лео нашел твое золото! Нашел! Ура!

Тащи его скорее сюда! – закричала она в дыру.

– Я лучше в окно. Беги на ту сторону замка, я подам

тебе! – крикнул Лео.

Катя побежала на задний двор, заглядывая во все

оконца.

– Лео, Лео, где ты?

Наконец увидела Лео:

– Вот ты где? Еле нашла тебя. – Она всунулась в

окно.

Лео возился с сундуком и никак не мог сдвинуть его с

места. Сундук от времени буквально врос в землю. Вдруг

Лео вспомнил, что Джино наказал, чтобы Катя не прика-

салась к этому золоту, и он крикнул:

– Катя, беги домой и позвони банкиру, скажи, что-

бы он срочно приехал сюда! Он поможет мне вытащить

сундук и сразу же оценит это золото!

Катя побежала звонить, а Лео продолжал тянуть сун-

дук. Вдруг сундук сдвинулся с места и Лео поволок его к

окну. За спиной он услышал шум и, обернувшись, увидел,

что стена рушится. Большие куски стены падали с грохо-

том. Один кусок упал возле Лео. Он поспешил побыстрее

оттащить сундук к окну. Но одна огромная глыба упала

прямо ему на ногу и приковала к земле. Лео почувство-

вал обжигающую боль в ноге и потерял сознание.

Катя по телефонному справочнику нашла номер бан-

кира и позвонила:

– Приезжайте, пожалуйста, побыстрее, – затарато-

рила она.

Банкир удивился:

– Почему такая срочность, можно подумать, что вы

клад нашли.

– Да, представьте себе, нашли, – улыбнулась Катя, —

возьмите, пожалуйста, нужные бумаги на оформление.

Через несколько минут приехал банкир со своим

взрослым сыном. Катя повела их к окну, где был Лео. Она

всунула голову в оконце и позвала Лео. Увидев развален-

ную стену, Катя испуганно закричала:

– Лео, Лео, ты где? Что с тобой?

Сын банкира, молодой, но уже лысоватый мужчина

с маленькими черными глазками, отстранил Катю от ок-

на и полез вовнутрь. Спрыгнув в подвал, он увидел воз-

ле стены лежащего Лео. Руки его держали сундук, а но-

ги были придавлены куском стены.

– Позвоните срочно в скорую! – крикнул он и стал

стаскивать с Лео глыбу.

Лео открыл глаза и охнул:

– О, какая боль! – И, увидев мужчину, спросил: —

Ты кто, как ты сюда попал?

– Осторожно, не делайте резких движений, я Феде-

рико, сын банкира, приехал вместе с моим отцом. Ско-

ро приедет скорая, а сейчас давай потихоньку попробу-

ем вылезти отсюда.

Федерико подтащил Лео к окну, помог ему подняться

и буквально вытолкнул из окна. Катя со старым банки-

ром подхватили Лео и опустили на мягкую траву.

– Катя, помоги мне вытащить сундук, – сказал Фе-

дерико.

– Нет, нет! – крикнул Лео, корчась от боли, – Кате

нельзя к нему прикасаться.

Федерико не понял, почему Кате нельзя прикасать-

ся к сундуку, но выяснять не стал. Он влез через оконце

в подвал и подтащил сундук к окну. Он с трудом поднял

тяжелый старинный сундук и крикнул:

– Принимай, отец!

А Лео крикнул:

– Катя, отойди подальше и не прикасайся к этому зо-

лоту, это приказ Джино.

Катя обиженно поджала губы и молча отошла в сто-

рону. Когда старый банкир открыл сундук, она увидела

золотые монеты. Их было много, и они сияли таинствен-

ным блеском. Ей вдруг со страшной силой захотелось на-

брать этих золотых монет в руки и полюбоваться их бле-

ском. Она, забыв предупреждение Лео, рванула к сундуку

и сразу же упала, больно ударив коленку. Катя почув-

ствовала, что сбил ее с ног граф Джованни, и над голо-

вой прошелестело:

– Нельзя!

Когда Катя поднялась, она увидела под ногами боль-

шой камень, о который она споткнулась:

«Странно, – подумала она, – вокруг замка никогда

не было ни одного камня, и откуда он взялся? А этот граф

Джованни меня с ума сведет. Он никуда меня не пуска-

ет. Вот еще охранник нашелся».

Она потерла ушибленную коленку, еще побурчала не-

много, но к золоту все же не подошла. Только издали по-

любовалась, глядя, как банкир и его сын быстро пере-

считывают монеты.

– Ну что? Сколько там? – спросила нетерпеливо Ка-

тя, когда они закончили подсчет и закрыли сундук.

Банкир улыбнулся:

– Много. Хватит, чтобы восстановить этот замок. Сей-

час бумаги оформлю.

Подъехала скорая, и пожилой врач спросил:

– Где больной?

– Вот он, – сказала Катя, показывая на лежащего

Лео.

Тот стонал от боли. Врач определил, что у него пере-

лом ноги. Лео повезли в больницу.

– Доктор, если можно, привезите его обратно, – по-

просила Катя. А Лео сказала:

– Ты ведь сам сейчас ничего не сможешь, поживешь

у меня немного. Ты ведь пострадал по моей вине. Это на

меня должна была упасть стена. – Она погладила Лео по

голове: – До свадьбы заживет.

Лео почувствовал тепло ее руки и с благодарностью

улыбнулся:

– Увидимся.

Банкир с сыном погрузили сундук в машину и вош-

ли в замок, чтобы оформить бумаги.

Когда старый банкир закончил подсчет, он сказал гра-

фу Мауро:

– Синьор Джильдони, подпишите здесь. Все деньги

пойдут на ваш счет, – и, замявшись, спросил: – В случае

чего, д еньги кому выдавать, надо бы оформить заранее.

– Но у него есть племянник, граф Джино, – сказа-

ла Катя, – прямой наследник.

– Да, да по закону деньги пойдут ему, но синьор Ма-

уро может распорядиться ими по-своему, – сказал бан-

кир. – Так что же? – он вопросительно посмотрел на

старого графа.

– Ей, напишите все ей, – он кивнул на Катю, – ей,

моей любимой!

Катя, обрадовавшись внезапному богатству, подошла

к старому графу, погладила его по седой голове и, глядя

в глаза, сказала тихо:

– Спасибо, милый. Мне еще никто не делал таких

подарков.

Когда они остались одни, Катя сказала:

– Милый, давай эти деньги пустим на ремонт наше-

го замка. Он совсем разрушился и его нужно срочно спа-

сать. А то где твои внучки будут жить, если замок зава-

лится совсем.

– Да, да, Линда, конечно, распоряжайся деньгами по

своему усмотрению, – улыбнулся старик, – мне уже ни-

чего не надо. Меня брат Джованни уже которую ночь зо-

вет к себе. Мне уже надо собираться. Ты меня помой се-

годня да одень в новый черный камзол.

Через час привезли Лео с гипсом на ноге. Санитары

осторожно внесли его в дом.

– Куда положить? – спросил один.

Катя подумала:

– И правда, где же Лео будет спать? – в комнате лишь

одна широкая кровать старого графа, где они спят вместе,

и она попросила: – Положите его пока на эту кровать и,

если можно, принесите диван из другой комнаты.

Когда санитары поставили диван в дальний угол комна-

ты, они перенесли туда Лео. А он смущенно улыбнулся:

– Прямо как с фарфоровой куклой носитесь со

мной.

– И еще, пожалуйста, отгородите диван этим шка-

фом, – попросила Катя.

Вечером Катя усадила за стол старого графа, а Лео по-

несла ужин в постель.

Тот попытался встать:

– Ну что ты, Катя! Я сам, – но острая боль пронзи-

ла ногу, и он, скривившись, согласился: – Ладно, только

сегодня. Спасибо тебе, – он погладил Катину руку.

А Катя подумала: «Как жаль, что это не Джино».

Лео, заметив ее грустный взгляд, улыбнулся:

– Да не переживай ты так, помиритесь вы со сво-

им Джино. Тем более что он очень любит тебя и хочет

быть с тобой и девочками. Он мне рассказал, что случи-

лось тем утром, когда ты застала их с Нинкой в постели.

У них действительно ничего не было. Это Нина подстро-

ила, чтобы отбить его у тебя, а ты попалась на удочку и

поверила ей. Как, впрочем, и Джино. Вы ведь оба взрос-

лые люди, причем умные, но попались в ловушку какой-

то¼ я даже не знаю, как ее назвать. Сделать такую под-

лость своей близкой подруге! Если бы она знала, как я

зол на нее, – воскликнул он.

– Да, Джино теперь в свое оправдание может гово-

рить все, что хочет, – сказала печально Катя. – Я ведь

сама слышала, как он сказал ей: «Любовь моя». Эти сло-

ва он всегда говорил мне, я думала, что только мне, а ока-

зывается¼

– Катя, да он спросонья подумал, что это ты! – вос-

кликнул Лео.

– Ну как он подумал, он что не почувствовал что ря-

дом с ним чужая женщина! Нет, нет. Это он просто при-

думал в свое оправдание, – сказала она тихо. – И во-

обще, знаешь, Лео мне не везет на подруг. Это вторая в

жизни близкая подруга, которая увела у меня мужчину.

В России у меня тоже была одна красотка, подружка лю-

бимая, которая без стеснения занималась любовью у ме-

ня на глазах с моим женихом. И вот теперь, я думаю, что

у меня друзья будут только лишь мужчины. Вот ты и Бе-

пе. Вы мои самые надежные друзья.

– А ты знаешь, Катя, мне тоже не везет на подруг.

Возле меня почему-то не держится ни одна женщина. Я

не пойму почему. Вроде я все делаю так, но¼

Катя вспомнила, как возмущалась и ругалась Нина

после встречи с Лео, и, улыбнувшись, сказала:

– Тебе нужно почитать специальную литературу. Ну,

о том, как себя вести с женщинами. Что и как мы любим,

чего мы хотим. Ведь сейчас куча этой литературы.

– Да я как-то не задумывался над этим. Мне кажется,

что я все делаю так. Да и некогда мне читать, я то учился

в институте, потом в аспирантуре, а до прочего руки не

доходили. А сейчас завален работой с головой.

– Ты знаешь, Лео, занятие любовью с женщиной, это

не прочее. Это очень важно. И если у тебя будет гармо-

ния с женщиной, то у тебя в жизни все получится, все

удастся. Если у тебя в доме есть человек, который тебя

любит, который всегда может понять и помочь, то тебе не

страшны никакие бури в жизни. И попомни мои слова,

если ты не будешь относиться к занятию любовью серь-

езно, то будешь болтаться по жизни, как осенний листок

на холодном ветру, – улыбнулась Катя.

– И что же такое важное может быть в этих играх в

любовь? – спросил Лео, жуя бутерброд.

– Для меня, как я думаю и для других женщин, очень

важны нежность и ласка, – сказала Катя. – Ты даже не

представляешь, сколько нежных слов говорит мне Джи-

но, сколько поцелуев он дарит мне, как ласкают его ру-

ки и губы меня всю-всю, и мне хочется отвечать ему тем

же, и я дарю ему нежность и ласку, – она вздохнула, сле-

за покатилась по ее щеке. – Больше никому я не смогу

дать столько любви и нежности.

Она смахнула слезинку и, улыбнувшись, сказала:

– Что-то я разоткровенничалась. – И, увидев, что

старый граф поел, она встала с дивана, на который при-

села с краешку, и пошла к старику. – Мауро, ты хотел

принять ванну, пойдем, я тебя помою.

Когда рушился замок, то сломалась газовая труба, и

газ не шел в дом. Она нагрела заранее большую каст-

рюлю воды на электроплите и вылила в ванную. Доба-

вив холодной, Катя раздела старика и помогла забраться

в воду. Взяв банку, она стала набирать воду в нее и поли-

вать на старика.

«Да, удобства у нас», – подумала Катя.

Когда она помыла старого графа, тот попросил:

– Надень на меня одежду, которая в том сундуке ле-

жит.

Катя достала из сундука пропахшие нафталином каф-

тан из бархата черного цвета, рубашку из тонкой ткани с

кружевами и нижнее белье. Одежда была на три разме-

ра больше графа. И Катя спросила:

– Это, что, твои одежды, милый?

– Да, Линда, ты разве не помнишь, что я в них ходил

на балы? – и, вздохнув, добавил: – Ты забыла.

– Нет, нет, я не забыла, – поспешила успокоить ста-

рика Катя.

– Не забыла? – в глазах графа вспыхнул свет. – Ты

помнишь, как ты танцевала на балах со своим Джован-

ни? Ты была прекраснее всех дам, в своем зеленом бар-

хатном платье, расшитом жемчугом. Как-то я спросил у

Джованни, почему ты всегда в одном и том же платье, по-

чему он не купит новые, но он сказал, что ты не хочешь

никакого другого платья, ты любишь лишь это. А я, как,

впрочем, и другие мужчины, стоял рядом со своей нелю-

бимой женой и не сводил с тебя глаз. Боже, как я хотел

тебя. Как я любил тебя!

Катя смотрела на старого графа, и ей было очень жаль

его. Она думала: «Вот прожил человек жизнь, не прожил,

а так, провел. А еще лучше сказать, перевел свою жизнь.

С нелюбимой женщиной жизнь не получилась, детей у

него не родилось, даже золото, и то не далось ему в руки,

когда оно ему нужно было. Но все же в его жизни был и

до сих пор горит свет любви. Любви безответной и по-

этому еще более желанной и горячей и сейчас, когда тело

его уже доживает свои последние годы или, может, дни,

и сейчас в сердце его горит этот свет. И может, когда он

умрет, то наконец-то их души соединятся, а может, и нет.

Ведь Линда его не любила. Какая печальная история, и

мне до глубины души жалко бедного графа Мауро».

– Милый, наденем сейчас нижнее белье новое, а ру-

башку, камзол и панталоны утром, хорошо? – спросила

Катя, укладывая его в постель.

А сама подумала: «И вправду, что ли, умирать собрал-

ся? Может, доктора вызвать? Надо что-то предпринять».

– Мауро, если тебе плохо, давай я вызову доктора, —

Катя погладила его по седой голове.

– Да нет, мне не плохо, не волнуйся, – улыбнулся

он, ложась спать, – мне хорошо.

Катя прилегла возле него, погладила его высохшие

плечи, взяла сморщенные старые руки в свои и прошеп-

тала:

– Спи, милый, спи. Я сейчас согрею твои руки, спи,

спи¼

Старый граф со счастливой улыбкой на сморщенном

лице уснул, а Катя потихоньку встала и пошла кормить

своих малышек. Они уже копошились и пыхтели. Одна

открыла глазки и сморщилась от яркого света. Катя долго

думала, как их назвать, и решила: одна будет с итальян-

ским именем Линда, в честь итальянской бабушки, а дру-

гая – Лена, в честь умершей Катиной бабушки. Девчуш-

ки были совершенно одинаковые, но у Линды над губой

темнело крошечное пятнышко, похожее на родинку.

– Мои маленькие, мои сладенькие, мои солнышки,

мои ласточки, – ворковала Катя, и счастливая улыбка не

сходила с ее лица. – Сейчас будем кушать, мои крошеч-

ки, мои сокровища.

Когда уложила девочек спать, Катя выключила свет,

оставив лишь небольшой светильник в углу кухни. У ди-

вана Лео тоже горела настольная лампа. Тот читал книгу

и постанывал от боли. К ночи нога ужасно разболелась,

и он никак не мог уснуть.

– Кать, ты что делаешь? – спросил он. – Посиди со

мной немного. Нога болит, не могу уснуть.

Катя присела на стул, стоявший возле дивана.

– Сильно болит? – спросила она с сожалением. —

Надо было не лезть тебе в подвал.

– Но тогда бы мы не нашли золота. Кстати, ты как

решила распорядиться этим богатством?

– Я решила восстановить замок, – улыбнулась Катя. —

Это родовой замок моих детей, и я должна его сохранить.

Старый Мауро после исчезновения Линды не хотел жить.

Он потерял интерес ко всему и совершенно не заботил-

ся о своем жилище. И потом, он почти всю жизнь болел.

Жена его опоила каким-то зельем, как и Линду, и его

голова много лет оставалась безумной. Он только когда

увидел Линду, то есть меня в платье Линды, начал вспо-

минать свою жизнь. Он снова начал жить. Я тебе как-ни-

будь расскажу его историю. Очень интересная и печаль-

ная история.

– У меня есть знакомый, очень хороший архитек-

тор. Я ему позвоню завтра, и он посмотрит, что можно

сделать с этим разрушенным замком. Но замок, я пом-

ню, стоял почти целый, почему он так быстро развалил-

ся. Не пойму.

Катя вздохнула:

– Это я его разрушила.

– Как это ты? – удивленно спросил Лео.

– Ну, понимаешь, сначала я полезла за картиной, на

которой изображен этот замок, когда он был еще новым.

А там сделана секретная ловушка, чтобы не украли эту

картину. Ну, я в нее и провалилась. А потом, чтобы как-

то выйти оттуда, я начала рыть подземный лаз. А там от-

куда-то потекла вода. Эта вода долго стояла под полом и

размыла фундамент, поэтому провалилась часть замка.

А потом я застряла в песке, и вы меня с Джино вытяну-

ли оттуда. Песок высыпался, сдвинулся со своего места,

и там образовалась пустота. И поскольку в замке все ста-

рое и гнилое, что-то там сломалось и опустилось вниз, а

потом пошли вниз и стены. Разрушилась и эта часть. И

если бы я никуда не лезла, то замок еще бы долго сто-

ял. Ну и поскольку я его разрушила, я и должна его вос-

становить.

Через несколько дней пришел архитектор. Это был

маленький, сухонький мужчина лет пятидесяти. Увидев

Катю, которая гуляла возле дома с коляской, в которой

копошились две девчушки, он не мог оторвать свои чер-

ные масляные глазки от нее. Катя смутилась, одернула

платье, что-то не так на ней, что ли? Но мужчина подо-

шел к ней и, не сводя глаз, представился:

– Архитектор Серджони. Для друзей Альдо. – И,

улыбнувшись, галантно поклонился. – Синьора, с че-

го начнем?

– Я так думаю, с чашки кофе, – улыбнулась Катя.

Альдо с удовольствием выпил кофе, поболтал с Лео

и пошел осматривать замок. Он ходил долго вокруг, ла-

зил по развалинам, что-то измерял и записывал, полез в

подвал и долго не выходил оттуда. Катя уже начала вол-

новаться, не придавило ли его куском стены. Но к обеду

Альдо благополучно выбрался наверх и, обойдя еще два

раза вокруг замка и побывав внутри, вошел к Кате. Уже

был в разгаре май, и Катя открыла окна, впуская теплый

майский воздух в комнату. Она стояла у раскрытого ок-

на и смотрела на фонтан. Ах, как они купались прошлым

летом с Джино в этом фонтане. У нее сладко заныло сер-

дце, участилось дыхание, заблестели глаза.

– Ах, Джино, любимый мой, как мне плохо без те-

бя, – тихо вздохнула она.

– Итак, синьора, – услышала она голос архитекто-

ра, – я так думаю, что всю завалившуюся часть нужно

сровнять и разбить там газон с клумбой или фонтаном.

Потому что там слабый грунт, и здание долго не просто-

ит, даже если построить новое.

– А как же замок веками стоял на этом слабом грун-

те? – спросила Катя.

– Я не знаю, но по какой-то причине под этой ча-

стью здания пробил родник, и он размочил всю почву. Я

попытался его закрыть каменной глыбой, но вода проби-

ла в другом месте.

«Господи, где это он лазил, что даже родник на-

шел?» – подумала Катя.

– Мы можем сделать красивый ансамбль из двух ос-

тавшихся частей, – продолжал Альдо. – В этой части

осталось больше десятка комнат на первом этаже и еще

второй и третий этажи. Если сделать ремонт и провести

воду и канализацию, там можно жить. В этой части то-

же несколько комнат и еще часть второго и третьего эта-

жей. Мы сделаем здания полукругами друг другу и та-

кой овальный газон. Я думаю, будет красиво. На втором

этаже восстановим часть зала, и на третьем этаже мож-

но сохранить несколько комнат. У вас нет какой-нибудь

старой фотографии этого замка? Мне хотелось бы пос-

мотреть, как там было наверху, башни там какие или еще

что, какой герб был на замке? – спросил он.

– Фотографии нет, а вот картина есть.

Катя повела архитектора посмотреть на старинное

изображение замка. Альдо долго рассматривал карти-

ну и сказал:

– Вот и прекрасненько. Все будет восстановлено в

лучшем виде, вернее в первозданном, но только замок

будет состоять из двух частей. Вы согласны, синьора? —

улыбнулся он.

– А что, у меня есть выбор? – ответила Катя улыб-

кой. – Но только мне нужно восстановить замок быст-

ро, – сказала Катя. – Возьмите большую бригаду рабо-

чих, возьмите две бригады, но к концу лета все должно

быть закончено.

– Не знаю, как получится, – пожал плечами архи-

тектор.

– Не как получится, а не позже сентября, – улыб-

нулась Катя.

– Линда, ты что это на человека кричишь? – спро-

сил проснувшийся старый граф.

– Я не кричу, я говорю ему, – ответила Катя.

Альдо с интересом взглянул на старика в старинном

бархатном камзоле. Катя, поймав его взгляд, улыбнулась и

промолчала. Мауро каждый день собирался умирать, но, к

счастью, еще был жив и здоров, и это Катю очень радова-

ло. Лео пожил у Кати две недели и засобирался домой.

– Кать, я уже хожу с костылем. Позвони Бепе, пусть

меня отвезет домой. Мне неудобно. У тебя и так забот

полно. Малышки твои уже не спят много, как раньше. Ты

нянчишься с ними целый день, а тут я еще.

– Ну что ты, Лео, ты мне совсем не мешаешь. Пожи-

ви, пока гипс не снимут. Ты же сам в магазин даже не

сможешь сходить. Оставайся, оставайся.

В замке вовсю шли работы. Уже почти разровняли и

очистили среднюю часть. Экскаватор и трактор греме-

ли и рычали. Бригада строителей работала в части замка,

где прежде жил Джино. И Катя каждый вечер проверя-

ла сделанную работу. Она радовалась, что строительство

продвигалось быстро, и добросовестные строители рабо-

тали не покладая рук.

Филиппо, проезжая мимо центрального магазина,

вдруг увидел Нину. Она стояла рядом с женщиной и раз-

говаривала с нею. Филиппо остановился и позвал Нину.

– Нина, подойди, разговор есть.

В глазах Нины мелькнул испуг, но она пошла к ма-

шине:

– Привет, как дела? – раскованно спросила она.

– Иди сюда, крошка, – улыбнулся Филиппо и от-

крыл дверцу машины.

Нина недоверчиво посмотрела на него:

– А куда мы поедем?

– Ну, поедем, погуляем, – сказал Филиппо.

– Ну, если только погуляем, – улыбнулась Нина и

посмотрела ему в глаза.

Когда отъехали немного, Филиппо, сказал:

– Сейчас ты мне все расскажешь, что у вас там про-

изошло с Джино.

– Почему это я тебе должна рассказывать про свою

личную жизнь? – спросила Нина.

– Это не твоя личная жизнь, это личная жизнь Джи-

но и Кати, а ты влезла в нее и нагадила. Или ты сейчас же

все расскажешь, или я депортирую тебя из Италии.

– Ой, ну ладно, что ты прямо сразу грозишься, луч-

ше поцелуй меня, – усмехнулась Нина.

– Сейчас мы поедем к Кате, и ты расскажешь, сколь-

ко гадостей ты ей натворила, – не унимался Филиппо.

– Господи, что ты со своей Катей. Заладил: Катя да

Катя. И что вы в ней находите? – скривила губы Нина.

– Во-первых, Катя красавица, во-вторых, у нее стать,

шарм, доброта, в конце концов. И тебе не тягаться с нею.

Ты против нее так, дворовая собачонка.

– Ты закончил? – зло спросила Нина. – А ну оста-

нови машину. Никуда я не поеду.

Но Филиппо, не слушая ее, уже подъехал к замку,

схватил ее за руку и потащил вовнутрь. Катя, увидев их,

удивилась и пошла навстречу.

– Филиппо, ты зачем привез ее?..

Катя не нашла слов, как назвать эту подругу.

– Она тебе сейчас все расскажет, что у нее произош-

ло с Джино. Ну, – прикрикнул он на Нину.

Нина, видя, что некуда деваться, подошла к Кате и

сказала:

– Кать, прости меня. Я, конечно, дрянь. Я все подстро-

ила и не спала с Джино, хотя очень хотелось. Я просто

легла возле него раздетая¼ прости.

Кате стало жаль Нину. Она, оказывается, тоже любит

Джино. Катя обняла Нину за плечи и сказала:

– Ну ладно, что уж там. Хорошо, что ты сказала мне

правду.

– Спасибо.

Лео на костылях подошел к Филиппо и поздоровал-

ся с ним за руку. Нину он будто не замечал, так он был

зол на нее.

– Что случилось? – спросил Филиппо.

– Да вот, пострадал немного на раскопках, – улыб-

нулся Лео.

А Нина глянула на Лео и хмыкнула, скривив губы. Ког-

да Филиппо с Ниной сели в машину, Нина сказала:

– Кладоискатель еще. Переживаешь за Катьку, а она

уже другого притащила в дом и плевать ей на Джино. Ви-

дел, как Лео смотрит на нее. У нее уже роман с этим ло-

поухим, и я больше чем уверена, что она спит с ним.

Филиппо одернул ее:

– Хватит молоть чепуху.

Весь вечер Катя ходила счастливая:

– Так, значит, Джино не спал с Ниной, а я ему не ве-

рила. Ведь он пытался мне объяснить, а я¼ Надо сейчас

же позвонить ему.

Но телефон Джино не отвечал, он был отключен. Она

с волнением набирала его номер. Джино, любимый, ну

возьми трубку.

Джино вошел в спальню и лег рядом с Катей. Он был

в белой старинной рубашке из дорогого шелка, волосы его

отросли до плеч, а глаза смотрели страстно и нежно.

– Катя, любовь моя, ласточка моя ненаглядная, как я

соскучился за тобой, милая моя. Иди ко мне.

Жар его губ обжег Катю, и по телу ее потекла горя-

чая волна, такая горячая, что Катя проснулась.

210

– Боже мой, какой чудесный сон, – потянулась

она. – Как жаль, что проснулась, не досмотрев его.

Утром Катя только открыла глаза, как услышала зво-

нок телефона. Она накинула халатик и подняла трубку,

сердце ее подпрыгнуло от радости. Звонил Джино:

– Катя, любовь моя! Катюша, милая, родная¼ – от

волнения он не находил слов. – Ты звонила мне вчера,

радость моя, а мой сотовый был отключен, а сегодня, как

только я включил его, сразу прилетел твой номер, милая

моя, я так ждал твоего звонка! – и тихо спросил: – Мне

можно приехать?

– Да, любимый, я очень жду тебя, – сказала Катя и

положила трубку.

От волнения она не могла говорить, а по щекам ее тек-

ли слезы радости.

Джино позвонил Лео на его сотовый телефон и ска-

зал:

– Друг, давай приезжай, а мне нужно возвращать-

ся домой.

– Как это, приезжай, я не могу сейчас, – ответил

Лео, – у меня нога поломана, и еще не сняли гипс. И я

еще не знаю, когда я смогу ходить нормально. Я сейчас

живу у Кати, она тебе не сказала? Она оставила меня,

потому что я достал сундук с золотом, и меня придавило

стеной. И вот сейчас я в гипсе. А золото мы все же наш-

ли, – улыбнулся Лео. – И с тебя обещанное вознаграж-

дение. Старый граф все деньги переписал на Катю, и она

сейчас восстанавливает твой замок.

– Да ты что! Вот Катюша! Она все же нашла сокро-

вища, – улыбнулся Джино.

И взволнованно спросил:

– А она не прикасалась к ним?

– Да нет, нет, – ответил Лео, – тащил их я вот и по-

страдал. А Катя твоя, добрая душа, не бросила меня од-

ного с поломанной ногой, а приютила у себя. Только не

вздумай ревновать, – улыбнулся Лео. – Она так любит

тебя, что у меня никаких шансов нет. И как только сни-

му гипс, я поеду жить в свой дом. Джино, тебе придется

остаться еще, я думаю, на месяц, а может, и больше, по-

тому что нога все еще болит. Я очень сожалею, но ничем

помочь не могу.

– Ах, как жаль, – чертыхнулся Джино. – Что же де-

лать, я не могу больше жить без Кати. Ну ладно, что-ни-

будь придумаю.

В субботу Катя управилась по дому и вышла с ма-

лышками в коляске погулять во двор. Был теплый май-

ский день. Голубое небо, теплое солнце, щебет птиц —

все так радовало и волновало Катю. Каждой весной она

поражалась красоте земли, красоте природы. И каждый

раз, будто в первый раз, она не могла налюбоваться све-

жими зелеными красками, яркими весенними цветами,

совершенно необычным ароматом весны и медовым за-

пахом сирени. А трава высокая, ярко-зеленая с рассы-

панными полевыми цветами, так и манит к себе, так и

хочется лечь в нее и, как в детстве, покатиться по этой

ароматной мягкости.

Колесо коляски запуталось в высокой траве, и Катя

подумала: «Жаль, конечно, но траву придется покосить.

Нужно попросить кого-нибудь из строителей, чтобы пос-

ле работы покосили, за дополнительную плату разуме-

ется».

И она направилась на противоположную часть дво-

ра, где вовсю шли работы. Строители спешили и поэто-

му работали даже в субботу. Катя им за скорую работу

пообещала выдать премию.

Вдруг она увидела подъезжающую машину, и сердце

ее подпрыгнуло от радости

– Джино, – выдохнула она и кинулась навстречу.

Джино остановил машину, соскочил и бросился в объ-

ятия Кати:

– Катюша, родная моя, как я соскучился, боже мой,

любовь моя¼

Он подхватил ее на руки и закружил. Он кружил и

целовал, целовал и шептал:

– Любимая моя, любимая¼

А Катя обвила его сильную шею руками и отдалась

этому сладкому полету, а губы ее шептали:

– Родной мой, как же я тебя ждала, милый, дорогой,

единственный мой, и осыпала его лицо поцелуями.

Лео стоял у окна и с завистью смотрел на этот танец

любви. Он только тихо вздохнул и подумал: «И почему у

меня не так?»

И тут же подумал: «Как хорошо, что мои друзья нако-

нец-то счастливы, наконец-то они помирились».

Лео так переживал за них. Джино поставил Катю на

землю и нагнулся над коляской. Девчушки спали и улы-

бались во сне.

– Мои графинюшки, мои сладенькие, – улыбнул-

ся Джино. – Боже, совершенно одинаковые, как две ка-

пельки, как же их можно различить? – Он растерянно

посмотрел на Катю.

– Очень просто. Видишь, на щечке маленькое пят-

нышко, – это Линда, а это, – она нежно погладила доч-

ку по головке, – это Леночка.

– Катюш, я прилетел на выходные. Завтра после обе-

да нужно возвращаться, – сказал Джино. И, обняв Ка-

тю за плечи, улыбнулся: – Слава богу, что кончились все

недоразумения между нами. Ты меня прости за страда-

ния, что я тебе причинил, – он заглянул в ее огромные

голубые глаза.

– Ты меня тоже, – прошептала Катя.

– И давай договоримся в следующий раз, если что-

то не так, сначала выслушаем друг друга, а потом будем

делать выводы. Хорошо?

Джино обнял Катю за талию, другой рукой – коляс-

ку с детьми. Он счастливо вздохнул – слава тебе госпо-

ди. «Наконец-то я со своей семьей, со своими любимыми

женщинами. У меня их три, какое счастье».

Катя порхала ласточкой, а Лео, поговорив с Джино и

пообедав, стал собираться домой:

– Вам нужно побыть самим, а тут я¼ – сказал он. —

Джино, отвези меня домой.

– Хорошо, отвезу, но завтра верну обратно, – улыб-

нулся Джино.

Вечером он отвез Лео домой и, возвращаясь, пошел

посмотреть на строительные работы. Обойдя всю строй-

ку замка, он остался доволен. Работы шли быстро и ка-

чественно.

– Молодец, Катюша. Все организовала должным об-

разом, – улыбнулся он. – Умница моя. Господи, спасибо

тебе, что ты привел ее сюда, в этот замок, что мы встре-

тились с нею, Господи, спасибо тебе.

Старый граф очень обрадовался Джино:

– Ты где так долго пропадал? – спросил он, совер-

шенно забыв, что Катя уже говорила ему, что Джино во

Франции.

– А что это ты, дядя, в этом костюме? – удивился

Джино, увидев старика, одетого в парадный кафтан.

– Да вот, собирается умирать, – улыбнулась Катя, —

но, слава богу, еще жив.

– Да я и сам удивлен, – улыбнулся старый граф, —

мой брат Джованни каждый день меня зовет. А я знаю,

что если покойник зовет к себе, то, значит, скоро умру.

– Нет, а я думаю, что он зовет тебя жить в свою по-

ловину. Там работы скоро закончатся, и я думаю, что нам

лучше жить в той части замка, потому что там больше

солнца, а здесь сделаем музей, – сказал Джино и по-

смотрел на Катю. – Ты как думаешь?

– Я думаю так же, – кивнула она. – Там делают

удобства, расширяют комнаты. На втором этаже, я ду-

маю, мы сделаем спортивный зал, а на третьем – зим-

ний сад. Представляешь, на улице зима, холодно, а у нас

вокруг цветут деревья и цветы и птицы поют. Как тебе

моя идея? – улыбнулась Катя.

– Прекрасная идея, такая же прекрасная, как и ты.

Джино обнял ее. Ему нетерпелось близости с Катей.

Он умирал от желания, его просто распирало, и к вече-

ру он просто сходил с ума от огня, бушующего в нем. Ед-

ва Катя уложила спать старого графа и малышек, Джи-

но подхватил ее на руки и, целуя, понес в спальню своей

бабки, где они спали раньше. Он откинул покрывало и

осторожно положил Катю на широкую кровать.

– Ой, какая холодная постель! – воскликнула Ка-

тя. – Иди скорее, согрей меня, любимый мой.

– Здесь горы, и поэтому майские ночи холодные, —

сказал Джино. – Я тебя сейчас согрею, любовь моя. Иди

ко мне, моя самая сладкая женщина в мире.

Катя остро чувствовала его близость, его прикоснове-

ния сводили ее с ума. Губы ее приоткрылись, жаждя по-

целуя, щеки пылали, дыхание стало частым:

– Джино, милый, любимый, – шептала она, сходя с

ума от вспыхнувшего желания, от которого избавиться

было уже невозможно.

Его аромат наполнял ее опьяняющим блаженством.

Она задрожала, когда он высвободил ее упругую грудь

и прильнул к ней горячими губами. Он посасывал и по-

кусывал ее соски, а она целовала любимые глаза, ще-

ки, губы. Пульсирующие волны желания нарастали вни-

зу живота. Катя страстно желала ощутить жар мужской

плоти в себе.

– Любимый, любимый, – стонала она, лаская его

тело.

– Сладкая моя, – шептали его губы и целовали, це-

ловали ее всю.

– Ах, любимый мой, – стонала Катя, целуя его.

Продолжая пьянящие ласки, Джино нашел ее сосок

и стал теребить его и ласкать своей горячей рукой. Катя

затрепетала. Невероятное блаженство охватило Джино,

и он, подмяв Катю под себя, погрузился в нее. Он стонал,

поглощенный тесной сладостью:

– Сладкая моя, любовь моя! Я просто умираю от на-

слаждения!

Он погрузился в нее глубоко, до конца, не в силах за-

медлить свой порыв. Наступил высочайший момент их

близости, они слились в едином восторге, опалившем их

пламенем любви.

Джино лег рядом и обнял Катю:

– Моя сладенькая, боже, какая сладенькая, – сто-

нал он.

– Любимый мой, милый, ненаглядный мой граф, я

обожаю тебя, мое высочество, – прошептала Катя.

Позвонил Катин отец:

– Катюш, ты знаешь, я уже стар, чтобы лететь к тебе

в Италию, лучше ты как-нибудь выбери время и прилети

домой хоть на несколько дней. Я уже соскучился по тебе,

да и внучек хочется увидеть. А приедет к тебе Оля, моя

племянница, дочка Анны, моей сестры. Ей очень хочется

в Италию, вот я и решил, пусть поедет. Она молодая, ей

очень интересно поехать за границу. Так что встречай ее

в ближайшую субботу.

Катя сразу же позвонила Бепе:

– Бепе, голубчик, мне нужна твоя помощь. В субботу

прилетает моя двоюродная сестра, и ее некому встретить,

потому что Джино еще во Франции, Лео еще не может

ездить на машине, а я еще не научилась. Но я обязатель-

но скоро пойду в автошколу и получу права, а то без ма-

шины неудобно. Ты не можешь встретить ее, ведь в суб-

боту ты не работаешь?

– Конечно, поеду и заберу, – успокоил ее Бепе. —

Только как я узнаю ее?

– Очень даже легко. Моя сестра высокая, худенькая

блондинка с черными глазами. Ей 28 лет, но выглядит мо-

ложе. И еще ты ее узнаешь по одежде. На ней обязатель-

но будет что-нибудь яркое, бросающееся в глаза.

Когда приземлился самолет и толпа туристов рину-

лась из аэропорта, Бепе сразу бросилась в глаза высокая

стройная женщина. На ней была надета кофточка нево-

образимо яркого малинового цвета. Она оглядывалась

по сторонам, таща за собой тяжелый чемодан. Бепе по-

дошел к ней и спросил, читая по бумажке, которую на-

писала ему Катя:

– Ви Олья? Я от Катья. Я вас дольжень¼ должень, —

заикнулся он, – встрэтьить.

– Должен встретить, – поправила Оля. – Да, я Оля.

А ты? Как тебя зовут?

Бепе не понял, но протянул руку:

– Бонжорно.

– А, «бонжорно» – это «здрасьте». Здрасьте, – она

пожала его руку.

Ехали всю дорогу молча. А как говорить, если языка

не знаешь.

Иногда, не удержавшись от нахлынувших эмоций, Оля

выкрикивала по-русски:

– Какая красота вокруг! Какие горы и холмы и как

красиво рассыпаны дома по ним, а воздух какой чи-

стый! – она с восторгом вдыхала теплый майский

ветерок, который врывался в машину через откры-

тое окно. – А какая машина! – она ласково погладила

по стенке автомобиля рукой. – Как мне все это нра-

вится!

Не понравился лишь Бепе. Маленький, сморщенный,

старый какой-то. Неужели у Кати нет кого-нибудь поин-

тересней?

Когда подъехали к замку, Оля с недоумением огля-

нулась по сторонам. Какая-то строительная площадка и

старый разваленный дом. А она-то думала, что здесь дей-

ствительно замок во всей красе.

Катя, увидев подъехавшую машину, выскочила на-

встречу.

– Оленька, сестричка, – обняла она Олю. – Как я

рада тебя видеть! Пошли, пошли в дом. Рассказывай, как

там папа, как там Россия? Рассказывай все. Мне очень

интересно.

Они вошли в замок. В кроватке во весь голос ревели

малышки, и Катя поспешила к ним.

– Оля, познакомься с графом Мауро и с нашим дру-

гом Лео. Он поломал ногу по моей вине и поэтому сей-

час живет у нас, пока не выздоровеет. Я покормлю малы-

шек, и будем обедать.

Оля подошла к кроватке и увидела два красных, смор-

щенных личика.

– Ой, какие маленькие и крикливые! – воскликну-

ла она.

– Голодные потому что, – улыбнулась Катя и, раз-

вернув большое старинное кресло к кроватке, стала кор-

мить девчушек грудью.

Оля подошла к старому графу и протянула ему руку:

– Здрасьте, – и добавила: – Бонжорно.

Это слово она учила во время полета в самолете.

Лео сидел на стуле возле стола и с интересом смотрел

на Олю. Она подошла к нему и протянула руку:

– Здрасьте, я Оля. То есть бонжур.. нет¼ бонжорно.

Вот! Да, бонжорно.

Лео сжал ее маленькую ладошку, и уши его покрас-

нели.

«Какие у него чудесные малиновые уши! – подума-

ла Оля. – А рука, какая тонкая и изящная, и вообще он

весь необычный и интересный». Она, глядя ему в глаза,

сказала по-русски:

– Никогда не думала, что у итальянцев могут быть

такие чудесные веснушки.

Он не понял, что она сказала, и покраснел еще силь-

нее и беспомощно посмотрел на Катю.

– Она сказала, что она в восторге от тебя, – засме-

ялась Катя.

Лео засмущался еще сильнее, стал собираться до-

мой.

– Я поеду домой, потому что места мало, а тут я¼ Бе-

пе, отвези меня домой.

Катя подумала, что спать действительно негде. В дру-

гих комнатах еще прохладно, а топить нечем, дрова на

исходе. Новые покупать не стали, потому что тепло уже

давно должно было прийти, но его все не было. Майские

ночи все еще оставались свежими.

– Ладно, Лео, езжай домой, а вечером я пришлю к те-

бе Олю. Она приготовит тебе ужин и поможет по дому,

вообще присмотрит за тобой.

– Нет, нет, не надо. Я сам, не стоит беспокоиться, —

покраснел он еще сильнее.

Но вечером Бепе привез все же Олю к Лео, тем более

что Оля совсем не сопротивлялась. Ее сразу потянуло к

этому нескладному мужчине.

Бепе завел Олю в дом и сказал:

– Чао, я поехал.

Оля вошла в большую комнату. Комната была чисто

итальянского варианта, такая совмещенная кухня-зал.

Посреди стоял стол, накрытый красивой скатертью. Вок-

руг – стулья с изящно выгнутыми спинками. Вдоль сте-

ны стоял сервант с красивой посудой, тумбочка с цвета-

ми, полка с книгами. Возле другой стены стоял диван и

два мягких кресла. Все прилично, но стены белые и пус-

тые и все немного запущено. Дальше шла арка, которая

отделяла от зала кухню. Лео лежал на диване и следил

за Олей. Она неторопливо обошла комнату и подошла к

Лео, который полулежал на диване. Она улыбнулась ему

и сказала по-русски:

– Рыжий, рыжий, конопатый убил дедушку лопа-

той.

Лео ничего не понял, а уши его запылали маками. Оля

приложила свои ладошки к его ушам и сказала:

– Ну что ты, зачем так волноваться?

От растерянности он накрыл ее руки своими и по-

чувствовал, как необычайное тепло потекло по жилам.

Он притих и посмотрел в черные глаза Оли.

– Ну вот, так-то лучше, голубчик. Успокоился? Сей-

час я ужин приготовлю.

Когда готовила ужин, Оля напевала песенку и посто-

янно оглядывалась на Лео, улыбалась ему. Она была со-

вершенно в восторге от Лео и от дома. А когда сняли гипс,

Лео предложил ей:

– Оля, выходи за меня замуж. – И уши его стали та-

кие же красные, как ее платье.

Оля не поняла, чего он хочет, и позвонила Кате. Катя,

выслушав Лео, перевела:

– Он замуж тебя зовет. Но будь осторожна, одна моя

подруга осталась очень недовольна им.

– Ой, Кать, об этом не беспокойся, мы с ним уже всю

«Кама-сутру» выучили. Он прекрасный ученик и чудес-

ный мужчина.

Как Катя ни старалась, как ни торопила строителей,

но первую часть замка они закончили только к осени.

Катя со своим семейством переселилась в отстроен-

ный заново замок. Она была очень довольна своим но-

вым жильем. Большие и светлые комнаты, обставлен-

ные новой дорогой мебелью, на втором этаже огромный

спортзал со спортивными снарядами, а самое любимое

ее место на третьем этаже, где она с помощью Джино

и озеленителей сделала зимний сад. Там росли дере-

вья и кустарники, цвели ярким пламенем цветы, стояли

красивые деревянные скамейки, была небольшая пло-

щадка для детей с качелями и пластмассовым домиком.

Посреди – большой круглый стол, а вокруг – мягкие

стулья. Все встречи с друзьями проходили за этим сто-

лом, в этом живописном уголке. Джино уже месяц как

вернулся из Франции и погрузился с головой в обуст-

ройство нового жилища. Старый граф все лето проси-

дел в своем древнем кресле, с этим креслом он никак

не хотел расставаться, и пришлось его перенести к ок-

ну, которое выходило на фонтан. Он почти все время

дремал, а когда просыпался, все смотрел и смотрел на

старый фонтан. Иногда вздыхал:

– Линда, любовь моя.

Катя спешила к нему, но, увидев его взгляд, останав-

ливалась:

– Опять что-то вспомнил старик.

Когда строители принялись за реставрацию второй по-

ловины замка, Катя неустанно следила, чтобы все оста-

лось как было. Она воевала буквально за каждый гвоздь,

за каждый кусок кафеля, за каждую фреску. Они с Джи-

но объездили несколько магазинов, чтобы найти точно

такой же гобелен, как был в гостиной, и шторы для бан-

кетного зала. Хорошо, что в Италии чтят традиции и вы-

пускают много товаров по старинным рецептам. Замок

восстанавливали долго. Пришлось вызвать реставрато-

ра, который кропотливо работал над фресками. Кафель

в гостиной был совершенно побит и потрескан, и его все

же пришлось сменить. Но Катя нашла завод, который вы-

пускает кафель еще с 1810 года.

«Ну, это, может, не такой древний, как замок, но сде-

лан по старинному рецепту», – подумала Катя.

Аж к следующему лету было закончено восстановле-

ние замка. Получился красивый ансамбль из двух поло-

винок замка и овальным газоном, с молодой, подстрижен-

ной травой между ними. Посредине разбили огромную

цветочную клумбу, засаженную невообразимым разно-

образием цветов. А вокруг клумбы полукругами садовые

скамейки.

После обеда пришел архитектор с молодым строите-

лем и сказал улыбаясь:

– Синьоры графья, нет. Синьоры графы. Короче. Ре-

бята, принимайте работу. Мы все закончили.

– Есть, синьор архитектор, – улыбнулась Катя.

Катя с Джино долго ходили по замку и тщательно про-

веряли все углы. Наконец Джино сказал:

– Замок принят, спасибо за хорошую работу.

Кате больше всего понравилось, что при многочис-

ленных переделках все осталось как прежде. Все дыша-

ло стариной и роскошью. Перегородку убрали, и гостиная

стала значительно больше. Шикарная парадная лестница

вела в банкетный зал, а вдоль стен висели портреты всех

предков рода Джильдони. С одной стороны висели пор-

треты старших поколений, а с другой – портреты Джо-

ванни, Мауро, жены Мауро Паолы и новый большой пор-

трет Джованни и Линды. Художник восстановил его по

той крохотной фотографии, что была в медальоне. Архи-

тектор удивленно посмотрел на этот портрет и на Джино,

который стоял возле Кати и обнимал ее за талию.

– Удивительно! – воскликнул он. – Ну, Джино по-

хож на своего отца – это понятно, но Катя! Катя! По-

смотрите – одно и то же лицо. Что Линда, что Катя. Ну

надо же, такое совпадение.

– Это не совпадение, это судьба, – улыбнулась Катя.

И вдруг воскликнула: – Подождите минутку, я сейчас.

Она побежала в другую половину замка и через не-

сколько минут возвратилась с бархатным зеленым пла-

тьем в руках. Она положила платье на старинный ди-

ванчик, что стоял под портретом Джованни и Линды, и

прошептала:

– Это твое. Спасибо тебе, Линда.

– Ты что там шепчешь? – подошел к ней Джино

– Твоя мать знает, – улыбнулась Катя.

– Нужно старого графа привести сюда, помоги мне.

Через несколько минут они, взяв Мауро под руки,

медленно вошли в гостиную. Усадили его на ближай-

ший диван.

– Вот, дядя Мауро, – сказал Джино, – смотри, так

было прежде? Строители ни в чем не ошиблись?

Граф взволнованно осмотрелся по сторонам и улыб-

нулся:

– Да, да. Все как в моей юности, все так же красиво

и шикарно. Вдруг он увидел, что по парадной лестнице,

взявшись за руки, сбегают Джованни и Линда. Джован-

ни в своем любимом красном бархатном камзоле, а Лин-

да в зеленом бархатном платье, расшитом жемчугом. Они

весело смеялись, а в глазах было счастье. Они подбежали

к Мауро, схватили его за руки и прошептали:

– Пошли с нами.

Катя внезапно почувствовала дуновение ветерка, ко-

торый вылетел в раскрытую дверь. Она взглянула на ста-

рого графа. Ей показалось, что он умер. Она подскочила

к старику – он не дышал. На его лице застыла счастли-

вая улыбка.

Старого графа Мауро похоронили рядом с братом

Джованни и его любимой Линдой. Кате было очень жаль

старика, она к нему привыкла и полюбила его. Джино

хотел вынести его старое кресло из комнаты, но Катя ос-

тановила:

– Оставь, пока не выноси, потом.

Она иногда, когда было свободное время, садилась в

это кресло и смотрела на фонтан. Перед ее взором про-

носились влюбленные Линда и Джованни, на них глаза-

ми полными ненависти и горя смотрела графиня Паола,

жена графа Мауро, до нее доносились вздохи влюблен-

ного и несчастного Мауро.

– Ну, сейчас они уже все вместе. Теперь их ничто не

разъединит.

Однажды вечером, когда малышки уснули, Джино и

Катя, обнявшись, лежали на кровати и смотрели телеви-

зор, Катя вздохнула и сказала:

– Как мне хочется домой!

– Но ты же дома, – удивленно посмотрел на нее

муж.

– Нет, я хочу домой, в Россию. Я так по ней соскучи-

лась, – тихо сказала Катя.

– Ну, в чем же дело? – Джино сел и посмотрел ей в

глаза. – Почему бы нам не поехать. Я давно мечтал пора-

ботать в России. Я буду работать адвокатом, а ты у меня

переводчицей. А? Катюш, как ты на это смотришь?

– Очень даже положительно, – обрадовалась Катя. —

А как же мы уедем, а замок бросим?

– А мы будем приезжать сюда в отпуск, – сказал

Джино. – Только нужно кого-то найти, чтобы присмат-

ривал за замком.

– А зачем искать? Оля, моя сестра, есть. Мы ее офор-

мим на работу как смотрителя музея и пусть работает. Ес-

ли будут приезжать туристы, она будет экскурсоводом. Я

ей напишу про обитателей этого замка, все, что мне рас-

сказал старый граф Мауро. Я хочу, чтобы люди знали, ка-

кая большая любовь здесь жила, – улыбнулась Катя.

– И живет до сих пор, – обнял ее крепко Джино.

– А как же ты, ты не будешь скучать по родине, по

Италии? – спросила Катя.

– Я думаю, что нет, – улыбнулся Джино. – Для ме-

ня родина там, где моя семья, – и добавил: – Там, где

моя любимая семья.

.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg