«Порочная красота, или Сорви с меня мою маску»

Юлия Шилова Порочная красота, или Сорви с меня мою маску

От автора

Дорогие мои друзья, я очень-очень рада встретиться с вами вновь! Мне так приятно, что вы держите в руках эту замечательную книгу!

В своих письмах довольно часто вы задаёте мне один и тот же вопрос: как отличить мои новые книги от тех, которые были изданы несколько лет назад, ведь теперь у них другие названия? Это очень просто. На новых книгах написано: НОВИНКА. На книгах, вышедших ранее: НОВАЯ ЖИЗНЬ ЛЮБИМОЙ КНИГИ. Поэтому будьте внимательны.

Я бесконечно благодарна читателям, которые коллекционируют мои книги в разных обложках и имеют полное собрание. Для меня это большая честь и показатель того, что я нужна и любима. Переизданные книги заново отредактированы, а у меня появилась потрясающая возможность внести дополнения и новые размышления. Теперь я отвечаю на ваши вопросы в конце книги, рассказываю, что происходит в моей творческой жизни, да и просто делюсь тем, что у меня на душе. Для меня всегда важен диалог с читателем.

На этот раз я представляю на ваш суд роман «Порочная красота, или Сорви с меня мою маску», ранее издававшийся под названием: «Укрощение строптивой, или Роковая ночь, изменившая жизнь». Это второй роман в моём писательском багаже. Сочиняя его, я мечтала, что обязательно напишу романов десять, а теперь их у меня уже восемьдесят пять! Думаю, он обязательно понравится тем, кто будет читать его впервые, а если кто-то захочет перечитать роман заново, я уверена, ему будет безумно интересно пережить все события заново. Я сама перечитала эту книгу совсем недавно и получила колоссальное удовольствие. Книга живая, интересная и динамичная. Искренне надеюсь, что она ни в коем случае вас не разочарует и придётся вам по душе.

Спасибо за ваше понимание, любовь к моему творчеству, за то, что все эти годы мы вместе. Я рада, что многие согласились — мои переиздания представляют ничуть не меньшую ценность, чем новинки, которые только что вышли из-под моего пера. Спасибо, что вы помогли мне подарить этому роману новую жизнь. Если вы взяли в руки эту книгу, значит, вы поддерживаете меня во всех моих начинаниях. Мне сейчас, как никогда, необходима ваша поддержка…

Я бесконечно благодарна за вашу любовь, неоценимую поддержку, дружбу и за то, что наша с вами любовь так созвучна.

Заходите на мой сайт: -AST.RU

На этом сайте я с удовольствием общаюсь со своими поклонниками.

Не забывайте, что изменился адрес моего почтового ящика:

129085, Москва, абонентский ящик 30.

Пожалуйста, не пишите на старый адрес. Он больше не существует.

До встречи в следующей книге. Я приложу все усилия, чтобы она состоялась как можно быстрее.

Любящий вас автор, Юля Шилова.

Глава 1

Дернул же нас черт отправиться в путешествие вечером! Еще немного, и станет совсем темно, а до Петербурга еще часа четыре езды, и то в светлое время суток. Златке проще. Она завалилась на заднее сиденье и уснула. Спит себе, мирно посапывая, даже рот открыла от удовольствия, а я все-таки за рулем. Мне расслабляться нельзя, иначе очутимся где-нибудь в кювете… Однако ко сну клонит жутко — поспать-то сегодня ночью не удалось. Но у меня есть одно проверенное средство: когда сон одолевает прямо за рулем и нет сил с ним бороться, нужно громко и весело петь. А еще необходимо курить как можно чаще, тоже неплохо помогает.

Вот бы встретиться нам, Вот бы встретиться, Посмотреть друг на друга, отметиться. Если эта Земля все же вертится, Вот бы встретиться нам, Вот бы встретиться, —

запела я во весь голос. О, черт, опять пост ГИБДД! Наш «фиат-пунто» тормозят бесконечно. Машина совершенно новая, ее подарили Златке родители по случаю окончания института. Водит она плоховато, поэтому машина предоставлена в мое распоряжение. На дорогу выскочил гаишник и замахал своей «волшебной палочкой». Я остановилась у обочины.

— В чем дело? — подняла голову заспанная подружка.

— Да вон идет архаровец, думает, к чему бы придраться. — Я кивнула в сторону медленно плывущего гаишника, с интересом разглядывающего нашу машину.

— Чтоб ему сквозь землю провалиться! Никакого житья от них нет! Через каждые сто метров стопорят, поспать не дают! С такими остановками и к утру не доедем!

Я опустила стекло и приготовила документы. Так как пост находился в каком-то селе, то и видок у гаишника был соответствующий: лихой деревенский чуб из-под фуражки, мятая форма и отсутствие нагрудного знака.

— Где нагрудный знак? — зло проговорила я и спрятала документы обратно в бардачок.

Гаишник растерялся и поправил свой непослушный чуб.

— Забыл надеть…

— Так наденьте или пригласите сотрудника в форме установленного образца. Представьтесь как положено. Если через пару минут вы этого не сделаете, я давлю на газ и только вы меня и видели.

— У вас что, в деревне законы не писаны и устав не соблюдается? — поддержала меня Златка.

Гаишник потоптался на месте и отправился на пост.

— Подкатил рубаха-парень. Здорово мы его! — засмеялась я.

— Знаешь, Валька, по-моему, мы слишком поздно выехали, время не рассчитали, на улице темнеет, а нам с тобой еще пилить и пилить. Дальше вообще мрак: трасса не освещена, ехать жутковато.

— А я что тебе говорила? Да ты разве послушаешь — поехали, и все тут! В лучшем случае мы приедем к часу ночи.

— Тогда какого черта ты его за нагрудным знаком послала? Если мы всем гаишникам подряд претензии предъявлять будем, то и к утру не доберемся! — завелась Златка.

— Ладно, не кипятись, я уже и сама не рада. Его только за смертью посылать.

Через пару минут появился «наш» паренек, на ходу аккуратно пристегивающий свой нагрудный знак. Рядом с ним вышагивал еще один представитель дорожной службы. Я вновь достала документы из бардачка и протянула им, не выходя из машины. Один из них взял документы и принялся внимательно изучать, поглядывая то на меня, то на Златку.

— Куда едем, девчонки? В Питер? — спросил он.

— Много будете знать — скоро состаритесь, — съязвила я. — Превышаете служебные полномочия, товарищ сержант. Задавайте вопросы по существу.

— У вас в Москве все такие умные?

— Конечно.

— Я так и понял. Послушайте, моему товарищу в Гатчину надо. Может, возьмете, все равно по пути? Хотя бы до поворота на Гатчину? Он парень хороший, спокойный… И вам веселее будет. Да и не так страшно, а то темнеет, дорога неосвещенная, машина у вас красивая, да и вы девочки видные… Мало ли, что может приключиться. Ну что, возьмете?

— Нет, — ехидно улыбнулась я.

— Почему? — растерялся гаишник.

— Потому что не хотим.

— Жаль. — Он упал духом и протянул мне документы.

Я уже хотела тронуться, но Златка открыла окно, высунулась и мило спросила:

— А он кто?

— В смысле?

— Ну, тот, кому в Гатчину надо. Гаишник или гражданский?

— Гаишник. Он из Гатчины. Мать приболела, позвонила, нужно срочно ехать.

— Значит, у него и боевое оружие имеется?

— Естественно, — растерялся гаишник и подозрительно взглянул на Златку.

— Хорошо, ведите своего приятеля, мы на него посмотреть желаем.

— Ты чего надумала?! — взбесилась я. — На кой черт он нам сдался?!

— Сдался не сдался, а ночь на носу. Сама понимаешь, ехать с человеком при исполнении надежнее, для нашей безопасности только польза.

— Тебе какая разница? Ты-то всю дорогу спишь, а мне машину вести… В собеседниках я не нуждаюсь. Мало ли, кто он такой. Это все равно, что в темном лесу остановить машину и подобрать первого встречного. Я в такие игры не играю, мне жить хочется.

Гаишники, делая вид, что не слышат нашу перепалку, позвали своего коллегу:

— Серега, иди, тебя девчонки довезут!

Около машины появился Сергей. Я взглянула на него, и сердце мое екнуло. Красавец, ничего не скажешь! Такому мужской парфюм рекламировать, а не палочкой на трассе махать. Высокий, плечи широченные… Правда, форменный костюмчик ему явно маловат — кое-где разошелся по швам. Он ослепительно улыбнулся и застенчиво спросил:

— Ну что, возьмете, девчонки? С матерью плохо, я должен быть с ней. Я парень скромный, надоедать не стану, буду исполнять роль вашего телохранителя, только и всего. По рукам?

— По рукам! — завизжала Златка и открыла заднюю дверцу, тем самым предоставляя ему возможность сесть рядом с ней.

— А документики ваши посмотреть можно? — не могла успокоиться я.

— Какие еще документики? Только время теряем! — начала выводить меня из равновесия подружка.

С ней все понятно: увидела более-менее смазливого парня и потеряла голову. Эта ее черта меня всегда раздражала. Легкомысленная и глупая беспечность! Не успела я глазом моргнуть, как Серега уже очутился на заднем сиденье машины.

— Да все нормально, парень с нами работает, свой, — сказал гаишник с непослушным чубом.

Мне ничего не оставалось делать, как надавить на газ и плавно тронуться. Настроение было изрядно испорчено, чего совсем не скажешь о моей подружке. Она была крайне возбуждена и, по всей вероятности, совсем расхотела спать.

— Что в Питере забыли? — поинтересовался наш попутчик.

— Да так, хотим проветриться. Взяли небольшой отпуск и решили в музеи сходить, по пригородам поездить, — распиналась Златка.

— А почему именно сейчас?

— Да бог его знает, загорелось — вот мы и рванули.

— Отчаянные вы дамочки! — засмеялся Серега.

Меня все это порядком раздражало, и я принялась напевать себе под нос, не обращая на них никакого внимания. Просто не люблю нежеланных пассажиров, неуютно себя чувствую.

— А подружку как зовут? — разошелся Серега.

— Послушай, — не выдержала я. — Насколько мне помнится, ты утверждал, что довольно скромный парень и докучать своими бестолковыми разговорами не будешь? Поэтому у меня большая просьба: заткнись и смотри в окно, не действуй мне на нервы.

— Ты что на человека накинулась? — возмутилась Златка. — Что он тебе сделал? Откуда такое раздражение?

— От верблюда, — пробурчала я и закурила.

Серега больше ко мне с вопросами не приставал, а полностью переключился на мою подружку. Не обращая внимания на мило воркующую парочку, я села удобнее и постаралась успокоиться. На Златку обижаться грех, нас связывают долгие отношения. Пять лет учебы в институте и три года работы в редакции научили меня относиться терпимо ко всем ее выходкам и дорожить нашей дружбой. Бывают же родственные души, а у нас именно такой случай. Я всегда была сильной личностью и умела бороться за место под солнцем. Златка мне под стать. Мы познакомились на первом курсе института восемь лет назад и с тех пор не могли расстаться больше чем на пару дней. Я заметила ее сразу, очень яркую и очень красивую, с кошачьими повадками и необычным для нашего уха именем — Злата. Ее родители родились и выросли в Польше, но приехали в Москву и занимались такой страшной проблемой, как СПИД. Именно на разработку лекарства для поддержания иммунной системы были направлены их усилия. В Москве для этих целей им выделили целую лабораторию и штат сотрудников, а также пятикомнатную квартиру на Чистых прудах.

Меня привлекали в Златке ее физическое совершенство и врожденный аристократизм. Я не переношу маменькиных дочек, которые живут только родительским умом и во главу любой дружбы ставят финансовый интерес. Я всегда старалась избегать таких отношений, а если и играла в эту дешевую дружбу, то только по суровой необходимости. Правда, надолго меня не хватало, и я резко обрывала такие связи.

Златка была совсем другой, она строила свою судьбу сама и не нуждалась в помощи. Злата — настоящая подруга с большой буквы, такими связями дорожат, их поддерживают. Это девушка моего уровня, моего достатка и моих моральных принципов, я по-настоящему к ней привязалась. У красивой девушки должно быть красивое имя. Злата — значит золотая, у нее и в самом деле огромная копна золотистых волос. И почему меня мать назвала Валей? Что, трудно было придумать что-нибудь оригинальное?

Пять студенческих лет очень нас сплотили. Мы были такие запоминающиеся и неординарные, что нас никто не воспринимал по отдельности. Если Златка появлялась одна, все делали удивленные глаза и спрашивали: «А Валька где?» И наоборот. Во время учебы в институте я успела побывать замужем за деканом нашего факультета. Брак быстро распался, так как я застукала своего супруга со студенткой с младшего курса. Правда, из этого мероприятия я все же сумела извлечь определенную выгоду: по суду мне досталась двухкомнатная квартира на Садовом и дачка на Истринском водохранилище. На суде мне, конечно, пришлось немного попыхтеть и потрудиться, разыгрывая мнимую беременность. Мой дедуля-декан перекрестился, что скинул с себя такую ношу, считая, что еще легко отделался. Однако пришлось еще повоевать с его внуками, но это мне не впервой, по гороскопу я — Петух, поэтому меня хлебом не корми, дай с кем-нибудь подраться. Насмотревшись на мой скоропостижный брак, Златка выйти замуж так и не рискнула. А может, оно и к лучшему — мы опять были вместе.

Закончив филологический факультет, мы устроились работать в редакцию одной бульварной газетенки, где нас назначили ответственными за рубрику «Криминал». Редактор требовал сенсаций, и мы их добывали как только могли. Вот тут-то все и началось. Мою подружку словно подменили: она возомнила себя известным папарацци и решила работать только с живым материалом. Ее заклинило на криминальном мире, и я не могла изменить ее решения добывать сведения любым путем. Нередко Златка попадала в различные передряги, подвергая опасности не только свою жизнь, но и мою. Для пользы дела ей пришлось познакомиться с одним солидным криминальным авторитетом, согласиться на роль его любовницы и таким образом получать интересующие нас сведения. И вот буквально вчера она влетела в кабинет и во все горло закричала, что нам срочно нужно взять отпуска за свой счет и мчаться в Питер: видите ли, в Павловске будет сходка воров в законе, ее любовничек уже там, и нам просто необходимо туда пробраться, чтобы сделать несколько фотографий, а еще лучше записать все на видеокамеру, правда, как это будет выглядеть, она и сама не имела ни малейшего представления. Не знаю, конечно, как там насчет сходки, но лично я еду полюбоваться белыми ночами…

Мои мысли прервал выстрел шампанского. Я оглянулась. Златка сидела с бокалом, поглядывая на своего нового знакомого.

— Как насчет того, чтобы ты повела машину, я устала, — не выдержала я.

— Да ну ты что, Валюха, ты же знаешь, как я вожу, мне и обочины не видно. Расслабься, все отлично. Серега нормальный парень, кучу анекдотов знает.

Мне ничего не оставалось делать, как махнуть рукой и внимательно следить за дорогой. Через пятнадцать минут Серега легонько постучал меня по плечу и негромко попросил:

— Останови машину, я мигом в кустики сбегаю, сил нет терпеть.

— Точно, — поддержала его Златка, — и меня пробрало. Это шампанское. Давайте, ребята, сделаем пятиминутный перекур, и каждый сходит по своей нужде.

— Вот здесь удобно, — обрадовался Серега.

Пришлось прислушаться к просьбе большинства. Я посмотрела на часы: полдвенадцатого ночи. Не очень приятная картинка — кругом лес, ни единого фонаря или дома, да еще и незнакомый мужик в машине. Дела… Но ничего уже не изменить. Бог даст, все обойдется. На этой оптимистичной ноте я остановила машину. Первым выскочил Серега и побежал в сторону большого развесистого дуба, изображая дикое нетерпение. Златка пристроилась неподалеку, а я вышла немного размяться.

— Послушай, может, пошел он на хрен, давай сядем в машину и уедем.

— Ты что, Валюх, совсем умом тронулась! Разве можно так с человеком поступать?

— С каких пор ты у нас такая правильная стала?! — разозлилась я и, облокотившись на капот, вытащила сигареты.

— Что-то он долго, — забеспокоилась Златка.

— У него, наверное, от твоих небесных глазок расстройство желудка, — ухмыльнулась я.

— Может, и в самом деле человеку плохо.

— Может быть. — С этими словами я села в машину и включила магнитофон. — Садись! — крикнула я Златке. — Сейчас прирулит твой ненаглядный, никуда не денется. Только уж больно он на мента не похож. Костюмчик явно ему маловат, на спине разошелся, да и под мышкой дырка.

— Просто у него комплекция внушительных размеров, с такой фигурой тяжело форму подобрать.

— Ага, особенно когда ее на базаре купили. Купили то, что было.

Мы просидели минут десять. Златка не выдержала и вышла из машины.

— Ну что он там у тебя, просраться не может?! Посмотри на часы. Мне не очень приятно торчать на неосвещенной трассе в двенадцать часов ночи. Позови его, что ли.

— Сережа! Сережа! — закричала Златка. — Ты куда пропал?

Но ответа не последовало. Прождав еще минут десять, я не выдержала:

— Слушай, поехали.

— Нет, Валька, так нельзя.

— Хорошо. Ну а как можно? В машине до утра сидеть можно?!

— Сереж, кончай дурить, выходи, пора ехать! — опять закричала Златка, правда, ее голос немного задрожал.

— Кончай испытывать судьбу. Все, хватит! Видимо, твоему Сереже дальше не надо. Он именно сюда и стремился.

— Но здесь же лес кругом!

— Значит, ему именно здесь и нужно было сойти. Моли бога, что так легко отделались. Поехали, пока он нам бошки не поотшибал.

— Подожди. — Златка взяла зажигалку и, освещая себе дорогу, поплелась к дубу, за который зашел Серега.

Это тупое человеколюбие и забота о ближнем стали меня порядком раздражать. А тут еще появилось какое-то дурацкое предчувствие.

— Златка, вернись! Не дури, дергаем отсюда. На кой черт тебе сдался этот придурок!

Я чувствовала себя очень неуютно. Глухая ночь, лес и отсутствие подруги дали о себе знать.

— Златка! — закричала я что было сил. — Где тебя носит, чертова дура?! Если через пару минут не вернешься, я уезжаю! Ау, Златка, ты где?!

Ответом мне была лишь зловещая тишина. Да, зря они решили сыграть со мной такую злую шутку. Пожалеют! Наверное, таким образом эта парочка решила уединиться и поразвлечься. Мне ничего не оставалось, как ждать. Нет, на Златку это не похоже. Она, конечно, легкомысленная особа, но не до такой же степени, чтобы убежать с первым встречным, забыв про лучшую подругу. Я вышла из машины и направилась к дубу, за которым сначала исчез Серега, а затем и моя подружка.

— Эй, ребята, вы где?! — почти простонала я.

В это мгновение раздался дикий, душераздирающий крик. Конечно, это кричала моя подружка. Крик постепенно перешел в вой. Я почувствовала, как учащенно забилось мое сердце. Скорее всего, Златка попала в беду, этот идиот что-то с ней сделал. Не раздумывая ни минуты, я бросилась туда, откуда раздавались эти ужасные звуки. Пробежав сквозь кусты, я выскочила на поляну. То, что предстало моему взору, привело меня в жуткое замешательство. На траве лицом вниз лежал наш горе-попутчик, а рядом сидела Златка и громко ревела. Обернувшись и увидев меня, она прорыдала:

— Валя, он мертв, его убили…

Меня словно током ударило. Я остолбенела. На лбу выступила испарина.

— Кто его убил, ты? Это же произошло в целях самообороны. — Я нагнулась поближе, чтобы обнять и успокоить свою подружку.

Златка уставилась на меня ничего не понимающими, блуждающими глазами. Я ласково положила ей руку на плечо.

— Ты убила его из табельного оружия, не беспокойся, об этом никто не узнает. Давай оттащим его подальше и забросаем ветками. Хрен его здесь кто-нибудь найдет. Наше дело маленькое: мы его высадили, и все, а что с ним случилось, это уже нам неведомо. Послушай, а он точно покойник, ты проверила? А то вдруг очухается. Если нет, то его надо добить.

Я взяла его руку и пыталась прощупать пульс, но рука была безжизненной и холодной. Да, он мертв. Убит выстрелом в голову — это видно невооруженным глазом. Златка по-прежнему безумно смотрела на меня, ее губы дрожали, она всхлипнула и еле слышно спросила:

— А зачем мне его было убивать?

— Но ведь он притаился здесь, а когда ты отправилась его искать, накинулся на тебя и хотел изнасиловать.

— Что за ерунда? Я не убивала, — прошептала Златка.

От этих слов мне стало не по себе, я еле сдержала крик.

— Как не убивала?

— Вот так, не убивала, и все тут.

— А кто тогда, если не ты?

— Не знаю. По-моему, он тебе не понравился…

— Ты что, совсем дура? Я от машины не отходила! Нет, хорошенькое дельце! Уединилась с ним, мужик, естественно, захотел показать тебе свои мужские способности, тут-то ты испугалась и вырубила его. Но зачем ты все на меня сваливаешь? Мне он и даром не нужен! Такого добра на трассе немерено, трахай — не хочу!

В глазах у Златки плескался неподдельный ужас.

— Я не убивала, Валюха, клянусь тебе.

— Тогда кто его?..

— Не знаю.

Мне стало совсем плохо.

— Я отправилась его искать, — продолжала нытьЗлатка, — вышла на эту поляну и сначала его не заметила, споткнулась обо что-то и упала. Щелкнула зажигалкой, посмотрела внимательно — а это он мертвый лежит.

— Боже мой, что ты такое говоришь… — Меня затрясло мелкой дрожью.

— Вот тебе крест, Валюха, это не я. Какого черта мне его убивать? Я его знаю всего полчаса. У меня от тебя никогда секретов не было, я тебе врать не стану. Говорю же: пришла, а он мертвый лежит, я испугалась и заорала.

Я внимательно посмотрела на Златку и подумала: а в самом деле, чего ей от меня скрывать, ведь мы не один пуд соли вместе съели. Жизнь нас изрядно помотала, и уж если бы ей пришлось замочить мента, то я бы об этом узнала в первую очередь. Странное дело… Если Златка не убивала этого придурка, тогда кто это сделал?

— Подожди, Златка, значит, кроме нас, здесь есть кто-то еще? Этот кто-то притаился и ждет… Получается, наши жизни в данный момент подвергаются опасности?!

— Получается так, Валя.

— Тогда чего же мы здесь торчим? Надо уносить отсюда ноги как можно быстрее.

— А он как же? — Златка показала на лежащее тело.

— Ему уже все равно бояться нечего, он труп. Мне кажется, что сейчас необходимо побеспокоиться о собственной шкуре, а о нем позже побеспокоится труповозка. — Я встала на колени, еще раз проверила пульс и тяжело вздохнула.

— Подожди. — Златка нагнулась, перевернула Серегу и стала шарить по его карманам.

— Ты чего надумала?

— Может, у него хоть какие-нибудь документы имеются?

Кроме удостоверения сотрудника ГИБДД на имя Козлова Сергея Викторовича, в карманах ничего не было.

— Хватай удостоверение и давай делать ноги, а то точно досидимся до того, что кто-нибудь выйдет из-за кустов и нас рядом уложит.

Златка сунула удостоверение себе в карман, и мы, не разбирая дороги, бросились бежать. В ушах гудело, в висках пульсировала кровь, ноги не хотели слушаться. Наконец мы достигли цели — вот наш злополучный дуб, за который зашел Серега, будь он трижды проклят. Самое страшное оказалось впереди. На том месте, где должна была стоять наша машина, было пусто.

— Чертовщина какая-то… — прошипела Златка.

Я встала на колени, щелкнула зажигалкой и поднесла ее к земле. Вот следы от колес, они ведут прямо к главной трассе. По-моему, кто-то сыграл с нами нехорошую шутку.

— Что же это творится? — заревела я. Перспектива остаться в этой ночной глухомани без колес меня совсем не прельщала.

— Подожди, не реви, должен же быть какой-то выход… А может, это Серега так неудачно пошутил?

— Как он вообще может шутить, он же покойник? — изумилась я.

— Притворился трупом и, пока мы плутали в лесу, опередил нас и угнал нашу машину.

— Тогда бы мы слышали, как она отъезжает, ведь были совсем рядом. Да я и пульс у него два раза щупала.

— Пойдем обратно, необходимо убедиться, он это или нет.

— Ну уж нет, обратно меня никакими коврижками не заманишь! — отрезала я.

— Можно подумать, у нас есть другой выход, — не унималась Златка.

Мы поплелись обратно в лес посмотреть, лежит там Серега или нет. Златку трясло с такой силой, что мне стало совсем худо. Это был нервный шок. Выбравшись на поляну, мы пришли в дикий ужас: трупа не было!

— Ничего не пойму! — закричала я то ли от страха, то ли от бессилия.

— Подожди, а ты помнишь, где он лежал?

— Вот здесь… Точно здесь. Посвети зажигалкой.

— Газ закончился, — растерялась Златка.

— Только этого нам еще не хватало, темнота, хоть глаз выколи. — Я стала шарить по карманам в поисках зажигалки. Слава богу, она была при мне. Я зажгла ее и взглянула на свои руки — они были в крови. Безумие какое-то! — Вот целая лужа крови, посмотри! Значит, именно на этом месте он лежал буквально пять минут назад. Черт побери, Златка, но ведь Серега был мертв, клянусь, провалиться мне на этом месте, если не так! — закричала я.

— Да я, честно говоря, тоже в этом ни грамма не сомневаюсь.

— Значит, пока мы бежали к своей машине, кто-то утащил труп?

— Получается, что так, не сам же он ушел… Только кто это сделал — вот в чем вопрос.

Мы присели на траву и закурили. Хорошо, что в моем кармане лежала пачка сигарет.

— Послушай, что теперь делать? Документы, деньги — все осталось в машине. Даже мобильный и тот уехал в неизвестном направлении. — Я внимательно всмотрелась вдаль: темно и ничего не видно. Да уж, ситуация, прямо скажем, не из простых, так скверно я себя еще никогда не чувствовала. Ни денег, ни колес, ни документов и даже никаких подручных средств связи! Знать бы хоть, что произошло и кому это понадобилось. — Говорила я тебе, не надо было брать этого придурка. Если бы ты меня своими куриными мозгами послушала, то мы бы уже в Питере были, — проворчала я.

— Да ладно тебе, я ж хотела как лучше, — попыталась оправдаться Златка.

— Ничего себе лучше! Посадила в тачку первого встречного, который такой же гаишник, как я балерина, и через пять минут готова была ему в штаны залезть.

— Вот еще, надо мне больно к нему в штаны лезть!

— А я и не знаю, вроде ты и неглупая баба, а так себя вела.

— Прекрати.

— Я-то прекращу, только мы остались без денег и средства передвижения. И все потому, что наша Златуля потеряла голову от какого-то дешевого проходимца.

Внезапно я почувствовала, как зашевелилась ветка ели, стоявшей неподалеку. Вздрогнув, я повернулась в ту сторону, пытаясь что-либо различить в кромешной темноте. Тут я ощутила на себе пристальный взгляд, который словно прожег меня насквозь. Внутренний голос настойчиво предупреждал об опасности. Меня бросило в пот, и сердце застучало с бешеной скоростью. Я вновь глянула туда, где еще минуту назад дрогнула ветка, и в темноте различила силуэт человека, притаившегося за деревом. Я машинально щелкнула зажигалкой и в слабом свете газового пламени увидела уставившиеся на меня два глаза и зловещую улыбку. Охваченная ужасом, я вскочила на ноги, схватила Златку за руку и с диким визгом бросилась бежать. Добежав до развесистого дуба, резко обернулась, но разглядеть что-либо в этом жутком мраке было невозможно. Златка всегда была компанейской девчонкой, поэтому, не заставляя себя ждать, бежала впереди меня и кричала, пожалуй, даже громче, чем я. Домчавшись до места, где должна была стоять наша машина, мы остановились и, убедившись, что ее по-прежнему нет, перекрикивая друг друга, бросились к трассе. Добравшись наконец до трассы, я взглянула на Златку, а она на меня.

— Что случилось? — испуганно спросила подруга.

— Там, на поляне, кто-то стоял.

— Ты видела?

— Конечно, иначе почему я так орала?!

— Господи, боже мой! Кто же это?

— Не знаю.

— А вдруг это наш попутчик?

— Ты что?! Он же мертв, говорю тебе. Это совсем другой человек, я, правда, не очень хорошо его разглядела… Безумные глаза… Я их из тысячи узнаю… И улыбка.

— Улыбка?! — Златка застыла от удивления.

— Да, он улыбался. Скорее всего, он Серегу и шлепнул.

— А куда же тогда машина делась?

— Ума не приложу, прямо бред какой-то!

Мы взялись за руки и направились в сторону Питера.

— Ни одной тачки, как назло, — стонала Златка.

— А может, оно и к лучшему, тачки разные бывают.

— Что ж нам теперь так до Питера топать?

— А у тебя что, есть другие предложения? — ухмыльнулась я.

— Пожалуй, нет… Интересно, где ближайший пост ГИБДД?

— Двадцать восемь километров, вон указатель висит. Послушай, а зачем нам Питер? У нас ведь нет ни денег, ни документов, ни колес, ни камеры — какая, к черту, сходка воров! Посмотри, у меня все руки в крови и юбка… Надо держать путь на Москву.

— Тоже верно, — шмыгнула носом Златка.

Не долго думая, мы перешли на другую сторону дороги и пошли в обратном направлении.

— Машину жалко, — захныкала Златка.

— Еще бы, — вздохнула я.

Неожиданно мы услышали звук приближающейся машины. Проезжая мимо нас, машина резко затормозила. Это был «гранд-чероки-орвис», правда, в темноте различить цвет было тяжеловато. Из окна высунулся амбал, в салоне включился свет. Его лицо не внушало доверия, а габариты отпугивали еще больше.

— Саня, глянь, а это что такое? Смотри, какие козочки!

Через пару секунд заднее стекло опустилось, и перед нами предстала физиономия второго амбала. Выглядел он не самым лучшим образом, сразу было видно, что только проснулся.

— На черта ты остановился? Это же гопницы какие-то. Дави на газ и дергаем дальше.

Но его товарищ явно не собирался давить на газ, а даже, наоборот, стал неприлично нас разглядывать. Садиться в такую машину у меня не было ни малейшего желания. События этой ночи и так изрядно меня напугали, и продолжать испытывать свою психику мне совершенно не хотелось, потому что в любой момент она могла дать трещину.

— Поезжайте, ребята, куда ехали, а мы так, сами по себе, никому не мешаем, прогуливаемся.

— Я же тебе говорю, гопницы, щас еще кто-нибудь из братушек выйдет, поехали от греха подальше. Тебе что, в Питере шлюх не хватило, что ли? — сказал тот тип, которого звали Саней.

— Девчонки, вы, наверное, дорожницы? Сколько стоят ваши услуги? — не мог угомониться первый.

До меня наконец дошло, что нас принимают за проституток. Я взглянула на Златку, она мне заговорщицки подмигнула. Мы сразу поняли друг друга, все-таки не первый год вместе.

— Да мы дорого не берем, двадцать баксов с каждого брата, — улыбнулась я.

— Отлично! — обрадовался тот амбал, которому явно не хватило шлюх в Питере. — Прыгайте в тачку, отъедем подальше. Вы с сутенером работаете или сами по себе?

— Конечно с сутенером, — сказала Златка.

— А он где?

— Да здесь недалеко, отъехал на минутку. Только нам никуда уезжать нельзя. Это наша рабочая точка, нам надо здесь хозяина ждать.

— Витек, ты дурак, что ли? Посмотри, они какие-то зачуханные, грязные. От таких шалав неизвестно что подцепить можно, — вмешался в разговор второй амбал.

Но первого уже было не остановить. Он широко распахнул дверь, приглашая нас в машину. Я, сделав вид, будто вытряхиваю из туфли камешек, нагнулась, подобрала булыжник, залезла на переднее сиденье, а булыжник незаметно положила под ноги. Златка полезла назад. Витек, закинув голову, трясущимися руками стал расстегивать штаны. Златка начала раздевать второго. Свет в салоне погас, но все же я смогла разглядеть газовый пистолет, который торчал из кармана Витька. Взяв булыжник, я резким движением заехала ему прямо в ухо и, молниеносно выхватив пистолет, наставила его прямо на Саню. Тот испуганно и тупо уставился на меня.

— Вы чо, девки? Вы чо творите?! — заорал он.

— Сиди и не вздумай дергаться! Хоть пистолет и газовый, но тоже стреляет. Златка, обыщи его. И пусть он штаны застегнет.

Златка проворно обшарила карманы верзилы. К счастью, оружия не оказалось.

— А теперь пошел вон из машины! — зло приказала я.

— Да ты чо, в натуре, знаешь, что вам обеим за такие штучки будет? Живьем похоронят!

— Может быть, а может, и нет. Короче, если ты не хочешь, чтобы я в тебя выстрелила, то выходи по-хорошему. Отрубиться от полученной порции газа довольно неприятная штука.

Он открыл дверь и вышел из машины. Тут очнулся тип, который так желал сексуальных утех. Он схватился за голову и с ненавистью глянул в мою сторону. В принципе ничего страшного с ним не случилось, просто разбито ухо.

— Дергай за своим товарищем. — Я направила на него пистолет. — Ты уже, наверное, понял, что здесь никто не шутит. Стреляю без предупреждения. Придется тебе тогда полежать еще, говорят, что бывает даже смертельный исход.

Витек внимательно посмотрел на пистолет, выбрался из машины, подошел к своему товарищу и встал рядом.

— Ну, суки, мы вас из-под земли достанем! — заорал он.

Я завела джип, высунулась в окно и мило улыбнулась:

— Извините, мальчики, но вы сами напросились: за шлюх, а тем более дешевых, нас еще никто не принимал. Ваша тачка будет на ближайшем посту ГИБДД. Нам бы, конечно, хотелось проехать на ней подальше, но, увы, на этой трассе тормозят на каждом посту.

— Возьмите нас с собой. Вылезете возле поста. Мы вам ничего не сделаем, обещаем.

— Ага, нашли дурочек! Ты ничего не сделаешь, только когда умрешь.

Не обращая внимания на доносившуюся до моих ушей ругань, я плавно нажала на газ.

— Классная тачка, — наконец дала о себе знать Златка. — Кожа, подогрев сидений, усиленная подвеска — прямо мечта!

— Ладно тебе, ты лучше скажи, как я его булыжником огрела!

— Ну как ты можешь огреть — здорово, конечно, меня сильно впечатлило. Только вот если они нас найдут, нам мало не покажется.

— Это точно. Хотя как они нас найдут? Пока доберутся до ближайшего поста, мы уже будем в Москве.

— А если они на попутке следом поедут?

— Да ну, брось, кто таких обезьян ночью подсадит? Если только самоубийца.

— Тоже верно, — вздохнула Златка.

Миновав первый пост и не обнаружив на нем ни единого гаишника, мы весело переглянулись и двинули дальше. Этой ночью, по всей вероятности, хоть в этом нам должно было повезти. И точно — до самой Москвы ни на одном посту к нам не проявили ни малейшего интереса. Таким образом, мы без особых проблем доехали до аэропорта Шереметьево. Оставив джип при въезде в аэропорт, мы позвонили Златкиным родителям. Они не заставили себя долго ждать и моментально приехали, чтобы забрать свое чадо.

Глава 2

После всех наших ночных приключений и кошмаров я наконец-то смогла добраться до дома, набрать полную ванну воды и расслабиться. Родители моей драгоценной подруги попытались разобраться в случившемся своими силами и средствами. Самое непонятное, что машина как в воду канула, никаких концов, словно ее и не было никогда. Гаишника по имени Сергей и по фамилии Козлов не существовало в природе. Удостоверение оказалось таким же липовым, как и он сам. Полиция допросила тех двух деревенских парней на том проклятом посту ГИБДД рядом с местным сельпо, но они в один голос заявили, что вообще не останавливали никаких машин и уж тем более никого в машину к нам не подсаживали, так как в тот день их попросту не было на службе, у них, дескать, был выходной, и они в это время находились в своих домах и копали огород. Домашние подтвердили их алиби, что привело меня в полное замешательство. Создавалось впечатление, что вся эта деревня вместе с батальоном гаишников состоит из одних проходимцев и бандитов. Трупа в лесу, естественно, тоже не обнаружили. В общем, вся эта история оказалась похожа на мыльный пузырь, который сразу же лопнул. Мы решили вычеркнуть это событие из памяти и забыть как страшный сон. Златкины родители не дали ей умереть без колес и в скором времени купили неплохой синий с перламутром «бьюик-ривьеру». Машина, как и раньше, была предоставлена в мое личное пользование. Правда, события той ночи наложили свой отпечаток: около двух недель я не ходила на работу и пребывала в жуткой депрессии. Перед глазами постоянно стояли этот Серега, ночь, а затем он же, только уже мертвый, и пристальный взгляд из-за ели. При воспоминаниях об этом у меня по коже пробегали мурашки и ныло сердце. Единственное, что меня спасало, это чтение. Я чертовски люблю читать и просто помешана на книгах. Через несколько дней наконец объявилась моя драгоценная подружка. Она выглядела совсем неплохо и, по всей вероятности, ночными кошмарами не страдала. Златка пришла в гости, прихватив с собой бутылку виски и коробку конфет.

— Долго будешь вести затворнический образ жизни? — с упреком проговорила она. — Посмотри, на кого ты похожа, на тебе лица нет. Бог с ней, с этой пропавшей тачкой, предки все равно новую купили, а уж тем более к черту все эти воспоминания. Просто в той деревне орудует целая свора убийц и гопников. Жалко, конечно, что это так далеко, а то мы бы ими вплотную занялись.

— Больно надо, — сморщилась я.

— Давай-ка не вешай носа и бери себя в руки. У меня есть предложение: выпить немного виски, заказать такси и закатиться в какой-нибудь ресторан. Устроить небольшой праздник, посвященный выходу из депрессии.

— Что ж, умные вещи говоришь, — повеселела я.

Златка разлила виски и примостилась на подоконнике, а я тем временем, сделав пару глотков, попыталась привести себя в порядок. Да уж, и в самом деле выгляжу не лучшим образом. Подкрасившись и уложив волосы феном, я наконец с удовлетворением посмотрела на свое отражение в зеркале.

— Ну, куда поедем?

— В честь тебя праздник, ты и выбирай, — улыбнулась Златка.

— Послушай, а зачем куда-то ехать? Давай в «Лисью нору», здесь недалеко, всего метров триста от моего дома.

— А это приличное место?

— Вполне. Иначе бы я тебя туда не потащила.

На том мы и порешили. Я надела стильный костюм и туфли на обалденно высоких шпильках, и мы отправились в ресторанчик. Надо сказать, что та лиса, вернее хозяин, который устроил эту нору, является настоящим эстетом. Мы сразу же облюбовали столик и заказали фирменное блюдо этого ресторанчика, которое называется так же, как и само заведение: «Лисья нора». Это фаршированная парная телятина — пальчики оближешь. В ресторане играл оркестр музыку на любой вкус: от классики до рока.

Любители пощекотать нервы могли поиграть в рулетку. Выигрыш — пять любых напитков из меню. Мы попали в «счастливый час» ресторана: с 18.00 до 19.00 каждое третье пиво и вторая водка — бесплатно.

— Довольно милое местечко, — улыбнулась довольная подружка.

— Да, мы сюда частенько ходили с Гансом… Удобно, что рядом с домом, никуда не надо ехать.

— Да, кстати, а как твои отношения с ним в данный момент?

— Никак по-прежнему. Он в Германии, я здесь. Лететь к нему мне пока не хочется.

— Помнится, полгода назад ты в Штутгарт каждый месяц летала… Я даже испугалась, что ты ненароком за него замуж выйдешь и умотаешь в Германию, забыв про меня.

— Да нет уж, Штутгартом я сыта по горло, — улыбнулась я. — Скукотища! Ты себе не представляешь, хоть волком вой.

— Оно и правильно.

Я внимательно посмотрела на Златку и улыбнулась.

— Что, во мне есть что-то смешное? — надулась она.

— Нет, просто вспомнила, как мы познакомились. Ты была самая яркая студентка нашего курса.

— Неправда, самая красивая у нас была ты, — развеселилась Златка и наполнила наши бокалы. — Помню, когда я пришла на вступительные экзамены и увидела тебя, то у меня аж сердце заныло, и я подумала: «Девочка явно ошиблась адресом. Ей бы манекенщицей работать, а она на филфак пришла поступать». У тебя еще такая юбка была, еле заднее место прикрывала… И умопомрачительная уверенность в себе.

— Да, я помню то время… Ровно восемь лет назад я пришла на собеседование и наповал сразила нашего дедулю-декана. Рядом сидела его жена, она, по-моему, тогда преподавала философию, ее, бедную, аж передернуло. Она еще ехидно спросила, не могла ли я надеть юбку покороче, а я ей заявила, что всегда ношу такие юбки и мне незачем прятать свои прелести. Дедуля-декан поинтересовался, какую книгу я читала в последний раз. Ты знаешь, как назло, в ночь перед экзаменом я прочитала «Интердевочку». Ну, я честно и ответила на заданный мне вопрос. Дедуля округлил глаза и спросил, как я отношусь к героине романа и вообще к проституции. Довольно спокойно, как еще я могу к ней относиться? Каждый живет в меру своих возможностей и способностей… К проституции я отношусь как к таланту, которого мне бог не дал. Не суди и судим не будешь. Бабуля схватилась за сердце и попросила меня покинуть кабинет, мол, мне надо на Тверской стоять, а не поступать в солидный вуз. Я, конечно, объяснила ей, что на Тверской стоят те, кто там и должен стоять, а кому положено учиться, тот и будет учиться. Декан с интересом на меня посмотрел и сказал, что он разделяет мою точку зрения, мол, на его факультете должны быть люди с разными взглядами и жизненными позициями…

— Помню, помню, открылась дверь, и ты вышла, плавно покачивая бедрами. Все студенты уставились на твои ноги. Следом за тобой вышел декан, достал сигарету и в сердцах произнес: «Ох, и намучаюсь я с этой студенткой». А потом мы поехали в колхоз на картошку. Ты помнишь, как нам было здорово! Мы моментально стали с тобой неразлейвода. Никогда не забуду тот вечер, когда мы всем курсом сидели у крыльца и пели песни под гитару… Прибежал кто-то из старшекурсников и заявил: «Ну и студенты пошли, там с вашего курса девушка с деканом на речке обнимается». Мы всей компанией побежали к речке и затаились. Смотрим, а там ты с деканом прогуливаешься, он тебя нежно обнимает и целует твои ручки.

— Было дело, — улыбнулась я. — В этом имелись свои плюсы: отдельная комната в общежитии, я ж не москвичка, ты же знаешь, и беспроблемные зачеты по всем предметам. В скором времени он развелся с женой, которая заголосила, что не выдержит такого позора, и поэтому покинула стены нашего института, и через пару месяцев я уже стала его законной супругой. За время нашего брака дедуля перенес два инфаркта и когда услышал, что я бы хотела с ним развестись, с большой радостью разделил свою квартиру на две равноценные и отдал дачу, лишь бы только освободиться от такой непосильной ноши, как я. А потом упал на грудь своей бабуле-жене и стал слезно вымаливать прощение. Она конечно же его приняла… А с факультета он ушел по состоянию здоровья. Думаю, что при воспоминаниях обо мне его до сих пор прошибает холодный пот и начинает трясти мелкой дрожью.

— Да, мы уже три года как закончили институт, а о твоем браке нынешние студенты до сих пор легенды слагают, — улыбнулась Златка. — Кстати, я помню, как ты потом лихо взялась за обработку нового декана…

— Было дело, — ухмыльнулась я. — Правда, до свадьбы так и не дошло… Мне не хотелось оставлять троих его несовершеннолетних детей без отца. Но и в этой связи была своя польза. У меня одной на курсе был красный диплом и направление на стажировку за границу.

— Я бы поразилась, если бы у тебя не было красного диплома! С твоей-то хваткой!

— Правда, за границей я так и не осталась, потому что в моей жизни есть ты, черт бы тебя побрал, а мне без тебя везде муторно, ты же знаешь.

— Знаю, — улыбнулась Злата и наполнила наши бокалы виски. — А ничего ресторанчик… И публика солидная. Ганс здесь, наверное, пиво хлестал как ненормальный.

— Это точно, немцы любят пиво больше, чем русские. Он здесь им накачивался от души, а я этот напиток терпеть не могу, мне он кажется каким-то дешевым, как бы дорого ни стоил и какого бы сорта ни был. Мне кажется, что, если человек любит пиво, это говорит о его низком вкусе…

Златкино лицо вдруг вытянулось и побледнело, нижняя губка слегка задрожала, и она каким-то чужим голосом произнесла:

— Послушай, Валюха, посмотри внимательно, кто гуляет за соседним столиком, у стены.

Я посмотрела туда, куда кивком указала моя подружка. За столиком сидели человек пять амбалов, скорее всего относящихся к братве. Стол был полностью заставлен различными бутылками пива, а также тарелками с ассорти из рыбы и морепродуктов. Братушки попивали пивко и оживленно беседовали, до всех окружающих им явно не было никакого дела. Сразу было видно, что они здесь сидят уже не в первый раз. Официантка принесла им поднос со свежим пивом. Один братушка похлопал ее по попке и довольный покачал годовой. Неожиданно тот, что сидел спиной к нам, повернулся и посмотрел на вход. Мне показалось, что сейчас я потеряю сознание: вне всякого сомнения, это был Витек из той кошмарной ночи, тот самый, который так хотел секса и которому, по словам его друга, не хватило шлюх в Питере.

— Узнала?

— Еще бы, — вздохнула я.

— И уходить жалко… А может, он нас не узнает, ведь тогда ночью мы выглядели как бичихи, а сейчас — как шикарные дамы. Все-таки ночь, потемки… Мне кажется, нет смысла дергаться. Давай веселиться, а подойдет, пусть докажет, что это мы.

Похоже, шотландское виски ударило нам в голову и мы утратили чувство страха.

— Давай наливай для храбрости, уходить и в самом деле не хочется, — согласилась я.

Златка плеснула в наши бокалы золотистого напитка, и мы сделали по большому глотку. Заиграла медленная музыка, к нам подошел солидный мужчина и пригласил Златку на танец. Она хотела было встать, но я сильно ударила ее под столом по ноге.

— Ты что, совсем сумасшедшая?! Сиди и не высовывайся, а то Витек повернется и увидит, как ты тут вытанцовываешь. Мне почему-то кажется, что он сразу решит, что у тебя лишние ноги, и, не долго думая, их переломает.

— На черта мне нужно такое веселье, ежели я из-за стола встать не могу! — повысила голос Златка, резко встала и отправилась танцевать.

«Вот бестия, совсем голову теряет, когда выпьет!» — мысленно выругалась я и налила себе еще виски. Неожиданно чья-то тяжелая рука легла на мое плечо. Я резко подняла голову и увидела одного из тех братков, что сидели за столиком вместе с Витьком. Это был настоящий великан с отпугивающей внешностью.

— В чем дело?

— Ни в чем. Пойдем потанцуем…

— Убери лапу.

— Что?

— У тебя рука тяжелая.

— Прости. — Он даже, по-моему, немного растерялся, но зато сразу убрал свою ручищу.

Я с облегчением вздохнула, а он приземлился на Златкино место.

— Насколько мне известно, это не твой столик.

— Что?

Судя по всему, с мозгами у этого братана было совсем туго, наверное, бывший спортсмен, обычно им на ринге все мозги вышибают.

— Я говорю, ты, по-моему, столик перепутал.

— Я? Вовсе нет, — улыбнулся он. — Это не мое место, наша бригада отдыхает вон за тем столиком.

— Ну и чудненько, что ты это усвоил, мне нравится твоя сообразительность.

Братушка растерянно смотрел на меня и пытался выдавить из себя улыбку, отчего лицо этой гориллы принимало еще более зверское выражение. Я знала, что мне необходимо как можно быстрее отшить этого типа, иначе Виктор обернется, увидит своего товарища и тогда внимательно посмотрит и на меня, а это может иметь самые печальные последствия. Я взглянула на свою подружку, у нее явно голова ни о чем не болела. Она повисла на своем партнере и о чем-то мило беседовала.

— Пойдем потанцуем.

— Я не танцую.

— Почему?

— Потому что не хочу.

— А ты красивая.

— Спасибо, только тебя это не должно беспокоить.

— В смысле?

— В том смысле, что я была бы не против, если бы ты вернулся на свое место, предоставив мне возможность побыть одной.

— Как тебя зовут? — спросил этот придурок.

Нет, он совершенно не замечал моего пренебрежения, должно быть, у него на это просто не хватало ума.

— Валя.

— И меня Валя, — засмеялся он.

— Мне, конечно, очень приятно встретить своего тезку, но пойми правильно, мне хочется побыть одной.

— Пойдем к нам за столик.

От этого предложения я чуть не упала со стула и зло уставилась на эту человекообразную обезьяну.

— Прости, но с чего ты взял, что я страдаю от одиночества?!

— Что ты такая нервная, я же с тобой по-хорошему.

При мысли о том, что эта горилла может обойтись со мной по-плохому, у меня слегка задрожали коленки и срочно захотелось выпить. Тут произошло самое неприятное. Видимо, братва заинтересовалась отсутствием своего товарища и с интересом вытаращилась в мою сторону, обернулся и Витька. Сначала мне показалось, что он никак не отреагировал, так как сразу отвернулся, но через пару секунд повернулся снова и стал нагло меня разглядывать, точно так же, как тогда на трассе Питер — Москва. От этого взгляда мне стало совсем худо, и я молила бога, чтобы Витек меня не узнал, ведь и в самом деле мой нынешний вид сильно отличается от того потрепанного, какой он созерцал в прошлый раз. Я улыбнулась горилле Валентину, взяла его за руку и мило произнесла:

— Пойдем.

— Куда?

— Я приглашаю тебя на танец.

— А-а, да, конечно, я и подошел к тебе, чтобы пригласить танцевать… — растерялся он и слегка покраснел.

Мы встали из-за стола и направились к пятачку, на котором топтались танцующие. Проходя мимо Златки, я чуть задержалась и быстро произнесла:

— Нужно срочно сматываться отсюда, по-моему, этот тип нас узнал.

Златка бросила взгляд в сторону Витька, он смотрел то на нее, то на меня.

— Сделаем вид, что мы идем в туалет, — шепнула мне она. — Как только музыка заканчивается, сразу направляемся туда.

— Договорились, — быстро ответила я и принялась кружиться в танце со своим верзилой.

То, что он от меня в диком восторге, было понятно как дважды два. Валентин сгреб меня в охапку и пытался казаться галантным кавалером.

— Это твоя подруга? — спросил он.

— Да.

— Тоже красивая.

Витек приподнялся из-за стола и по-прежнему посматривал в нашу сторону.

— Где ты работаешь? — Он явно хотел узнать про меня побольше, наверное, рассчитывал на более длительное знакомство.

— Я журналистка, работаю в газете.

— Ничего себе! — присвистнул верзила и взглянул на меня с таким восхищением, словно я сказала, что работаю директором какого-нибудь крупного завода. — А о чем пишешь в своих статьях? — не унимался он.

«Про таких братушек, как ты, — хотелось сказать мне, — про ваши праздники и будни. И про ваши общаковые мероприятия тоже».

— Да так… А в чем, собственно, дело?

— Да ни в чем, просто у меня никогда не было образованной женщины, в основном одни челночницы да продавщицы.

Этот придурок решил, что я тоже должна войти в плеяду его замечательных женщин. Нет, с мозгами у него и в самом деле туговато.

— Ты каким видом спорта занимался?

— Я гребец, сам из Питера, у нас там целая база. Раньше даже в Олимпийских играх участвовал. Медалей куча… А сейчас веса много набрал, да и в основном в Москве тусуюсь, а здесь, как тебе известно, никто не гребет, это в Питере все на гребле помешаны. Я сейчас другой деятельностью занялся.

Все с ним понятно, так я и знала: его мозгов хватает только на то, чтобы подумать, как правильно взять весло и первым догрести до заданной цели. И как я сразу не поняла, что он гребец, ведь он ко мне за столик так запросто подгреб, а выгребаться никак не хотел. Он и руку-то мою словно весло держит.

— А как ты догадалась, что я бывший спортсмен? Это у тебя профессиональное, да?

Нет, он действительно конченый придурок, его тупость начала меня порядком раздражать.

— Я когда тебя увидела, то сразу поняла, что ты неплохо гребешь, — ухмыльнулась я. — А теперь, значит, ушел из большого спорта и занялся криминальной деятельностью?

— А как ты узнала? — Он сделал удивленное обезьянье лицо и со всей силы прижал меня к себе.

— Эй, пусти, мне больно! — Я постаралась оттолкнуть этого великана.

— Прости, но сегодня я тебя от себя не отпущу, ты мне понравилась, — пылко произнес он.

— Спасибо за честь, но боюсь, что я совсем не разделяю твою точку зрения. Послушай, а ты когда в Питере греблей занимался, с лодки падал?

— Ну конечно, а как же без этого?

— Все понятно, значит, ты ударился головой о какой-нибудь большой камень. И как я сразу не догадалась!

— То есть? — обиделся Валентин.

— Да нет, это я так, сделала для себя соответствующий вывод. Просто у меня были кое-какие сомнения, а теперь они рассеялись.

— Я что-то не пойму, к чему ты клонишь.

— И не пытайся, — махнула я рукой, — у тебя все равно не получится.

По всей вероятности, горилла Валентин обиделся, так как не произнес больше ни слова. Я посмотрела на столик, за которым сидел Витек, и вздрогнула: его на месте не было. Наконец музыка закончилась. Я махнула Златке, и мы собрались было направиться к выходу, но Валентин сжал мою руку и спросил:

— Ты от меня сбегаешь?

— Да, но всего на пару минут… В туалет хочется.

— Иди, конечно, — растерялся он и отпустил мою руку.

Я весело ему подмигнула и зашагала в сторону туалета. И лишь зайдя в дамскую комнату, спокойно вздохнула, поправила прическу и произнесла:

— Что, Витька нигде не видно?

— Да он нас и не узнал, — беззаботно сказала Златка, подкрашивая губы.

— Не скажи… Пялил свои глаза по очереди то на меня, то на тебя.

— Я была бы удивлена, если бы он их не пялил. Мы с тобой две яркие шикарные женщины, вспомни хотя бы один день, когда мужчины не пялили на нас глаза.

— Так-то оно так, — не унималась я, — но у меня дурное предчувствие… В общем, уходим отсюда. Давай посидим у меня дома, если хочешь, оставайся ночевать, а завтра выспимся и поедем на работу.

— Тебе и вправду здесь надоело?

— Надоело. Витек покою не дает, да и ко мне такая горилла прицепилась… Короче, хочу домой.

— Ну, если хочешь, так пойдем, о чем разговор, — с сожалением в голосе проговорила Златка и толкнула дверь из дамской комнаты.

То, что предстало перед нами, привело нас в полнейшее замешательство. Возле дамского туалета стоял Витек, а рядом еще парочка неизвестных амбалов. Он двинулся к нам. Мы попятились и уперлись в стенку. Витек подошел почти вплотную.

— Привет, девочки! Вот это встреча! — приобнял он нас.

— А в чем, собственно, дело? — возмущенно сказала Златка, сделав при этом крайне серьезное лицо.

— Да ни в чем, просто я вас, сучки, сразу узнал. Жалко, что Санька сейчас нет, но ничего, вам еще не раз придется его увидеть.

— Вы, наверное, нас с кем-то путаете. — Я попыталась отстранить его, но получила увесистый удар в нос. У меня потемнело в глазах, а из носа тоненькой струйкой потекла кровь. Я достала платок и приложила его к носу.

— Стой спокойно, а то прямо здесь трупом ляжешь.

Об этом меня можно было не предупреждать, после такого удара у меня вообще пропало всякое желание двигаться. Тут из зала вышел Валентин, наверное обеспокоенный моим отсутствием. Увидев меня с платком, прижатым к носу, да еще нависшего надо мной Витька, он ринулся к нему, с силой оттолкнул его и зло проговорил:

— Ты че, Витюха, заболел, что ли, какого черта, твою мать, ты мою женщину трогаешь!

Я взглянула на своего защитника с благодарностью, на пару минут он мне показался самым красивым мужчиной на свете, прямо Бельмондо, только раз в пять побольше, как будто Бельмондо подрос и объелся анаболиков. Спрятавшись за спину своего спасителя, я крепко прижалась к нему и прошептала:

— Твой товарищ нас с кем-то перепутал. Не дай меня в обиду, если ты настоящий джентльмен.

— Отойди, Валентин, это не твоя девка, ты сам сегодня первый раз ее увидел.

— Ну даже если и так, значит, будет моя, понял?!

— Да ты че, совсем дурак, что ли, за шлюх заступаешься!

— Короче, Витюха, ты меня знаешь, — вскипел мой спаситель и сделал такую физиономию, что я бы на месте Витька ему не перечила. — Если тронешь хоть одну из них пальцем или скажешь плохое слово, разорву на части!

— Да это же гоп-стоп, они на трассе Е-95 работают, вот тебе крест! Они у нас «гранд-чероки» угнали. Ну помнишь, я на стрелке рассказывал? Так вот это они и есть.

— Врет он все, это не мы, путает… — прошептали мы со Златкой в один голос.

Валентин слегка растерялся и посмотрел мне в глаза.

— У твоего товарища бурная фантазия. Может, конечно, у него кто-то джип и угнал, только это были не мы, — пролепетала я.

— Ты че, как осел, уши развесил, ихнюю лапшу хаваешь! — разозлился Витек. — Что-то я не припомню, чтобы ты у нас таким благородным раньше был по отношению к женскому полу, всегда первым шлюх мочил, а здесь заступаешься за незнакомых баб как последний лошара. Я Саньку позвонил, он в ту ночь со мной был, уж он-то их сразу опознает… Скоро должен подъехать.

— Тогда давайте пройдем в зал и подождем Сашку, — сказал Валентин и повернулся ко мне: — Сейчас подъедет человек, увидит, что это не вы, и мы утрясем недоразумение.

Нас повели обратно в зал и посадили за столик, где еще совсем недавно так беззаботно пировали эти братки. Я села рядом с Валентином и крепко вцепилась в его руку.

— Сейчас бы в самый раз текилы граммов двести, — тихо прошептала Златка.

— Да, конечно, — вздохнул мой спаситель и подозвал официантку.

Через пару минут на нашем столе появились два бокала, полные этого жгучего мексиканского напитка. Не долго думая, мы моментально выпили их содержимое.

— На, хоть закуси чем-нибудь, — сморщился Валентин. — Как ты пьешь эту гадость? Я ее терпеть не могу, самогон натуральный. — Он пододвинул ко мне поближе тарелку с мясным ассорти.

— А зря, наверное, ты просто не распробовал этот напиток богов.

— Думаю, у нас на это еще будет время, — задумчиво произнес он.

— Само собой, — улыбнулась я. — Только, ради бога, не дай меня в обиду, иначе ни на что не рассчитывай, я ведь твоя женщина… Или ты уже передумал?

— Нет, моя, конечно, чья ж еще?

— Ну вот и чудненько.

Я почувствовала, как зал качнулся перед глазами, — это текила сделала свое дело.

— Давай крути его, иначе нам крышка, — прошептала мне на ухо подружка. — Разводи как можешь, у тебя талант мужиков залечивать, я всегда это знала. Пусть твой Кинг-Конг встанет за нас грудью, иначе нас похоронят прямо за этим столиком.

— Не стони, и так тоскливо, ты же видишь, я делаю все возможное. Если Сашка нас опознает, то горилла может стать неуправляемой. Схлопочу-то в первую очередь я, а не ты.

— Что вы, сучки, там шепчетесь? Поняли, что сейчас туго придется, шалавы хреновы? — сквозь зубы прошипел Витек.

Я обняла Валентина и жалобно произнесла:

— Знаешь, твой друг крайне неуравновешенный и невоспитанный тип. У меня нет никакого желания сидеть с ним за одним столом и ждать еще одного ненормального: пойдем ко мне домой, я здесь недалеко живу. Мне надоело все это. Я никогда в жизни не угоняла ничьи машины, а уж тем более не работала ни на какой трассе. Я уже, по-моему, тебе говорила, что тружусь журналистом в газете…

— Ага, тоже мне нашлась журналистка! — засмеялся Витек. — Ночная гопница, вот ты кто.

— Вить, подожди, сейчас придет Саня, и все прояснится, — растерянно произнес Валентин.

Через пару минут к нашему столу подошел запыхавшийся Санек и уставился на меня, а затем на Златку.

— Вот тебе на, а мы этих шлюх везде обыскались! — сказал он громко и отчетливо.

Валентин глянул на меня и моментально снял мою руку.

— Они это, пацаны, провалиться мне на этом месте. Клянусь вам, что это они, — опять повторил Саня.

Дальше было еще хуже. Нас вывели из ресторана и посадили в какую-то машину. Машина тронулась, а за ней еще две. Я взяла Златку за руку и закрыла глаза. По щекам подружки бежали слезинки. Мы откинулись на сиденье и ехали в неизвестность. Валентин прекратил играть роль моего спасителя. Ему, наверно, перехотелось быть моим мужчиной, поэтому он ехал сзади, за рулем другой машины, и надежды на его помощь становилось все меньше и меньше.

Глава 3

Нас привезли на окраину Москвы, правда, район я узнала не сразу. Машина остановилась у обычной панельной коробки, и нас повели в подъезд. Хорошо, что хоть не в какой-то частный дом в деревне. Здесь все-таки кругом люди, можно и закричать, если что. Как только мы зашли в квартиру, где ничего не было, кроме двух потрепанных стульев и старого дивана, то моментально протрезвели. Я хотела было сесть на стул, но Витек резко его выбил, и я плюхнулась прямо на пол, ударившись головой о стену. Скорчившись от боли, я села на пол, поджав ноги. Златка в ужасе взглянула на меня и села рядом.

— Тебе больно? — тихо спросила она. — Потерпи, когда все закончится, мы это так не оставим.

— А как ты думаешь, больно, конечно. Ты уверена, что это когда-нибудь закончится? — в надежде прошептала я.

— Конечно, вот увидишь, все обойдется. Сейчас нас немного поспрашивают и отпустят на все четыре стороны.

Наших похитителей было пятеро: Саня, Витек, Валентин и двое незнакомых. Они курили и оживленно беседовали, не обращая на нас ни малейшего внимания. Мне сразу стало понятно, что они кого-то ждут. Кого-то, кто хотел бы с нами поговорить. Валентин лишь изредка недружелюбно поглядывал в мою сторону. Неожиданно у Сани зазвонил мобильный, он перебросился с кем-то парой фраз и взволнованно сказал:

— У Волка проблемы, нужно срочно ехать. Он сам сюда не приедет.

— Ну так поехали. А что с ними делать? — Витек показал на нас.

— Пусть здесь сидят, закрыть их к чертовой матери.

— А вдруг опять сбегут или орать начнут, соседям стучать… Те милицию вызовут, — вставил свое слово Валентин. — И отпускать нельзя, пока не побеседуем.

— Валек, Мишаня, поехали, а Витек и Генка останутся вместе с ними и подождут нас, — сказал Саня.

Мы по-прежнему сидели на полу, но наших похитителей на сей раз осталось двое. Витек сел напротив и закурил.

— Вы на кого работаете?

— На себя, — ответила Златка.

— Я серьезно спрашиваю.

— А я серьезно отвечаю.

Затем он переключил взгляд на меня.

— Это ты, сволочь, мне голову булыжником разбила! Я тебя сразу узнал. Куда тачку дели?

— Как куда? — в один голос произнесли мы со Златкой. — Оставили ваш джип при въезде в аэропорт Шереметьево.

— Мы перевернули всю Москву, но так до сих пор его и не нашли. Вот и хотели у вас поинтересоваться его дальнейшей судьбой, — проговорил Витек.

— Врет он все, — сказала я Златке. — Просто на деньги нас развести хочет, нашел свой джип еще в первый день, на понт нас берет.

Неожиданно раздался звонок в дверь.

— Пойди посмотри, кто там, — велел Витек своему напарнику. — Только аккуратно.

Все произошедшее затем было как во сне и до сих пор не укладывается у меня в голове. В коридоре раздались выстрелы, и в комнату ворвались двое в черных масках. Автоматная очередь изрешетила Витька так, что вся стена оказалась забрызганной кровью. Я хотела закричать, но у меня пропал голос. Один из бандитов наставил автомат на нас со Златкой, намереваясь поступить так же, как и с Витьком, но другой его одернул и коротко бросил:

— Девчонок не надо, пусть живут.

В прорезях для глаз и рта нелепой шапки человека, спасшего нем жизнь, мне удалось различить заинтересованный взгляд и недобрую улыбку. Черная шапочка скрывала его лицо, но на какое-то мгновение мне показалось, что это незнакомец из леса. От мысли об этом мне стало совсем худо, и я почувствовала тупую боль в сердце. Бандит опустил автомат и направился к выходу, второй двинулся следом. Через секунду в квартире воцарилась гробовая тишина. Златка вскочила на ноги, взяла меня за руку и помогла встать.

— Дергаем отсюда! Сейчас весь подъезд сбежится, они стреляли без глушителей.

Я поднялась, и мы направились в коридор. Напоследок я оглянулась и посмотрела на Витька, вернее, на то, что от него осталось. В кармане его брюк звонил мобильный. В коридоре валялся второй бандит. Он закатил глаза и широко раскинул ноги. Нам пришлось перешагнуть через него, чтобы выйти из квартиры.

Мы выбежали на улицу и бросились прочь от этого дома. По дороге я не заметила клумбу, споткнулась и пропахала ее носом. Разодрав и без того разбитый нос, я заплакала от боли, страха и отчаяния. Златка обняла меня и попыталась успокоить, но это на меня не подействовало.

— Успокойся, Валюха, все ерунда, главное, что мы вместе и живы… Бери себя в руки и побежали дальше. Сейчас поймаем тачку. Только я тебя одну домой не пущу в таком состоянии, поедешь ко мне, переночуешь…

Мы вышли на дорогу, поймали машину и поехали к Злате. Водитель постоянно пялился в зеркало на мой нос, чем страшно меня раздражал. Наконец мы добрались до Златкиного дома. Подружка рассказала родителям сказку про то, как я умудрилась сломать каблук и свалиться с лестницы в своем подъезде. Мне тут же приготовили ванну с эвкалиптовой пенкой, после этой чудесной процедуры закутали в махровый халат, дали успокоительного и положили мокрое полотенце на переносицу, предварительно смазав мой распухший нос каким-то бальзамом. Тетя Нина, славная Златкина мать, которая относилась ко мне как к родной дочери, разбудила домработницу, и та принялась нам что-то стряпать на кухне. Правда, есть нам совершенно не хотелось, но в этом доме так вкусно готовили, что отказаться было невозможно. Я лежала на кушетке в Златкиной комнате и курила. Подружка сидела напротив и с улыбкой смотрела на меня.

— Да уж, вид у тебя — нарочно не придумаешь, — хихикнула она.

— Боже мой, и куда я теперь с таким лицом, — грустно вздохнула я.

— А как ты думаешь, почему сегодня нас не убили эти люди в масках?

— Один из них — тот человек из леса, по крайней мере, мне так показалось.

— Какой еще человек из леса?

— Ну тот, который убил Серегу и стоял за елью.

— Это тебе показалось, той ночью ты ничего не видела, кроме двух зеленых глаз, а эти двое были в масках.

— Тот, который решил сохранить нам жизнь, и есть обладатель тех глаз.

— Да ну, бред полнейший… Сама подумай… Это у тебя от страха, — побледнела Златка.

— Может быть, я же не говорю, что я на сто процентов в этом уверена, просто мне так показалось. И улыбка… Какая-то жестокая, как у маньяка… Все равно где-то в глубине души мне кажется, что я узнала его.

— Да нет, это исключено, ну сама подумай, логично ли то, что ты говоришь?

— Логики, конечно, здесь никакой нет, — задумалась я. — Да все это и действительно похоже на сумасшествие, маразм… Наверное, мне и в самом деле померещилось. Как ты думаешь, что произошло?

— Да ничего, просто братва между собой чего-то не поделила, одни братки решили замочить других, а мы ко всему этому не имеем никакого отношения, просто попали по несчастливой случайности.

— Жалко, что Сашка тоже не остался, а то бы и его замочили заодно — и нам никаких проблем. Теперь он нас точно искать будет, захочет узнать подробности происшедшего. И почему эти маски не ворвались раньше? Уложили бы всех наших обидчиков.

— Это верно! — кивнула Златка.

На пороге комнаты появилась домработница, приглашая нас к столу. Мы бросились наперегонки в столовую. На столе стояли свечи в подсвечниках, бутылка шампанского и два огромных блюда с мясными и рыбными закусками.

— Бог мой, да нам это за всю жизнь не съесть! — воскликнула я.

— Ну, не обязательно есть все, — улыбнулась тетя Нина. — Девочки, вы не против, если я не буду сидеть с вами за столом? Мы с папой сегодня весь день в лаборатории, ни разу не присели, завтра вставать ни свет ни заря.

— Конечно, мам, иди спать, — махнула рукой Златка.

Тетя Нина пошла в спальню. А мы разлили шампанское по бокалам, выключили свет и зажгли свечи, а затем подняли бокалы, и я торжественно произнесла тост:

— За то, чтобы больше никогда не встречаться с этими ублюдками.

Мы дружно выпили и принялись за деликатесы.

— Как дела у твоих родителей? Когда же, наконец, будет найдено лекарство от СПИДа? — поинтересовалась я.

— Пока неясно. Представляешь, в центре «АнтиСПИД» уже нет мест, народу — не пробиться. И нет общей методики лечения, к каждому нужен индивидуальный подход. Все зависит от особенностей организма…

— Знаешь, здесь так уютно! Все-таки очень важно родиться в нужной семье и в нужное время.

— Ты это о чем?

— О том, что здорово иметь родительский дом, а тем более такой, как у тебя. Изысканность, порода и аристократизм — вот основные черты твоего дома. Ты родилась в интеллигентной семье. Тебе многое дано от рождения… Со мной совсем другая история, я провинциалка, у меня папа с мамой рабочие. Мои родители в жизни не пробовали хороший коньяк, они даже не держали его в руках. Им никогда не нравились мои мысли, идеи, образ жизни, который я выбрала, они не любят Москву, предпочитают жить в провинции и считают, что совсем не обязательно хватать звезды с неба. Я же их прямая противоположность, я всеядная, и мне вечно чего-то не хватает. Москва, конечно, встретила меня не хлебом и солью, но здесь я смогла удержаться и довольно неплохо себя реализовать. Я завидую, что тебя правильно воспитали, а это очень важно… У меня его нет и никогда не было. Я же бывший ребенок улицы, понимаешь? Мы с тобой выросли в разных условиях, а сидим за одним столом и не ощущаем никакой разницы… Я сделала себя сама и воспитала себя тоже сама.

— Тогда пьем за тебя, моя дорогая! — Златка взяла бутылку. — И бог с ним со всем, главное, что мы живем так, как считаем нужным, как подсказывает нам наше сердце.

Мы подняли бокалы.

— Сразу перестал болеть нос, — засмеялась я.

— Что же нам теперь делать? — задумалась Златка. — Как ты думаешь, эти братаны будут нас искать?

— Может, и будут, а может, им сейчас не до нас, все-таки у них война началась… Только бы они узнали, кто замочил их товарищей, а не подписали это дело нам. А то подумают, что это кто-нибудь пришел нас освобождать и положил головушки ихних братушек.

— Только этого еще не хватало… — вздохнула Златка. — Слушай, а по-моему, Кинг-Конг воспылал к тебе чувствами.

— Да, но только до того момента, пока не услышал, что мы занимаемся гоп-стопом на трассе, — засмеялась я. — Он гребец по жизни, понимаешь? Гребет и ищет, куда можно причалить.

— Представляю, каких размеров у него весло! Ты когда с ним танцевала, я обратила внимание, как оно выпирало из штанов. Целое веслище! — хихикнула подружка.

Шампанское делало свое дело, мы стали хохотать.

— Знаешь, все это, конечно, хорошо, но в последнее время мы постоянно попадаем в какие-то скверные истории, а это ведь прямая угроза для наших жизней. Нам нужна страховка.

— Как это?

— Нужно подстраховаться на тот случай, если нас будут искать. Нужен человек, который сможет за нас заступиться в трудный момент. Улавливаешь?

— Может, нам стоит на время уехать из Москвы? Давай слетаем в Штутгарт, поживем на вилле у твоего Ганса… И ему за счастье побыть с любимой женщиной, и нам польза: отдохнем немного, забудемся. Как ты?

— Думаю, что пока такой необходимости нет, это только в том случае, если уж нас совсем прижмет. Видишь ли, там его проклятая родня наседает на меня с тем, чтобы мы, наконец, узаконили наши отношения и жили в Штутгарте на этой роскошной вилле, а я рожала ему детей и прекратила поездки в Россию. Ты же знаешь, для меня такие перспективы настолько чудовищны, что мне уже совсем перехотелось летать в Германию.

— Есть женщины, которые спят и видят такие перспективы, — задумалась Златка.

— Но только не я. Я там всегда буду чужая… Второсортной женой, понимаешь? Ребенок, которого я рожу, по их понятиям, никогда не будет чистокровным арийцем. Мы с ним еще не расписаны, а я уже слышу националистические нотки в их речах. Я русская и горжусь этим и не хочу становиться немкой. А кроме того, меня добивают его педантичность, мелочность, расчетливость. Эти черты очень присущи немцам. Конечно, наши отношения далеко зашли. Но, честно говоря, своей немецкой аккуратностью и занудством он меня уже порядком достал.

— Тогда на черта он тебе сдался?! — вскипела Златка. — Я не могу доверить свою лучшую и, заметь, единственную подругу такому идиоту, как этот Ганс. За четыре года он, по-моему, подарил-то тебе только БМВ, который через неделю угнали.

— Да, он мотивирует это тем, что мне в России хорошая машина ни к чему, мол, все равно угонят. В Германии — все к моим ногам, а у меня на родине — шиш. Жучара.

— Да еще какой, — поддержала подруга. — Знаешь, я, кажется, придумала… Тебе же известно, что в последнее время я завязала отношения с Грачом. Кирилл Грачев — известный криминальный авторитет в нашем городе… Так вот, мы с ним познакомились в Центре борьбы со СПИДом.

— Он что, болен?

— Да нет. Боже упаси, я с ним спала несколько раз.

— Что же он тогда там делал?

— У него там брат при смерти, последние дни доживает. Мать говорит, что они переводят его в хоспис, так как он обречен. Снял девочку на Тверской… И вляпался. Дорого же она ему стоила. Короче, Грач приехал к брату, а я — к матери на работу. Грач искал мою мать, хотел поговорить о здоровье брата, совал баксы, но мать ничего не взяла… У него иммунная система ослабленная, он все равно покойник. Зачем человека обманывать? Его и так, как могли, поддерживали различными лекарствами, но теперь все, больше нет смысла. В хосписе ему будет полегче, там все такие. Их там учат не чувствовать боли и воспринимать смерть как божий дар.

— Это как?

— Да у меня там родители часто по работе бывают и меня с собой брали. Там лежат обреченные больные, которых психоаналитики учат не бояться смерти, а даже полюбить ее, принять как должное, прощать всех недругов и любить врагов. При хосписе есть небольшая церковь, где всегда можно исповедаться и замолить грехи. Там все равны, понимаешь, и люди не чувствуют себя изгоями общества. Каждые десять дней кто-нибудь умирает, но умирает с улыбкой на лице, простив обидчиков и получив прощение свыше. Там у людей свой маленький мир, свое государство, порой они забывают о своей болезни, знакомятся, даже влюбляются… Люди должны умирать счастливыми, даже если у них такая страшная болезнь, как СПИД. Ведь, по сути, СПИДом может заболеть каждый, это как карточная игра, безгрешных людей просто не существует в природе.

— Так, а что там с Грачом?

— Ну вот, я зашла к матери, а он сидел у нее в кабинете. Он предложил меня подвезти, и мы несколько раз встретились. На длительные отношения, конечно, я не рассчитывала, у него все-таки жена и дети, но на легкий флирт вполне. Так вот, я к тому, что нужно ему позвонить, он с понятиями, в городе имеет авторитет, ко мне неплохо относится… И попросить вытащить нас из этой катавасии.

— Ты думаешь, он поможет?

— А то нет, куда он денется?

— Тогда наливай и звони прямо сейчас ему на мобильный. Он же знает, чья ты дочь, а при его образе жизни не грех и заболеть чем-нибудь серьезным… Так что он должен понимать, что когда-нибудь твои родители могут пригодиться не только его брату, но и ему, — сказала я.

Златка положила себе на тарелку кусочек буженины.

— Слушай, Валюха, а удобно? Все-таки три часа ночи.

— Сама говоришь, что он с понятиями, значит, должен понимать, что нам тянуть не очень хочется, мы попали в беду и нашей жизни угрожает опасность.

— Ладно, звоню, только давай сначала хлопнем.

Мы выпили. Златка притащила свою записную книжку и отыскала телефон Грача.

— Кликухи у них какие-то: Грач, Волк… Прямо настоящий детский зоопарк со сказочными персонажами.

— Зверинец, — подтвердила подружка и стала набирать номер.

Я села на стол, подвинулась поближе и подставила к трубке ухо. Златка волновалась не меньше моего.

— Кирилл, привет. Не разбудила?

— Нет, а кто это? — раздалось в трубке.

Златка немного растерялась, но тут же взяла себя в руки:

— Быстро же ты забыл мой голос… Это Злата.

— Тебя, пожалуй, забудешь. Ты ураган, явление, — засмеялся он. — Я звонил тебе на работу, но там сказали, что ты взяла отпуск за свой счет. Мне пришлось оставить тебе сообщение, чтобы, как только появишься, ты сразу позвонила мне. Кстати, а куда ты пропала?

— Слушай, у меня возникли неприятности. Мне нужно срочно с тобой встретиться. Ты сейчас где?

— В казино сижу.

— Конечно, уже поздно. Завтра можешь?

— Ну, давай вечерком, я уже по тебе соскучился.

— Нет, ты не понял, у меня серьезные проблемы. Давай встретимся, как всегда, в «Академклубе»?

— Ладно. Я там буду в десять вечера. Тебя устроит?

— Конечно. Только я не одна буду, а с подругой.

— А она-то зачем нужна? Ты хочешь, чтобы я нашел ей компанию?

— Нет, это ей не надо. С компаниями у нее всегда полный порядок. Повторяю, я приеду по делу.

— Ну хорошо, тащи свою подругу. Только скажи, ты потом поедешь ко мне?

— Это зависит от результата нашего разговора, — отрезала Златка.

— Ладно, давай, до завтра.

— Кирилл, а как твой брат?

— Он умер десять дней назад.

— Прости и прими мои соболезнования.

— Спасибо.

Положив трубку, Златка притихла.

— По-моему, он просто разозлился, что ты будешь с подругой, — сказала я.

— Мне тоже так показалось.

— Златка, мне кажется, что тебе одной поговорить с ним будет намного проще и результативнее, я только буду портить всю малину, тем более с таким носом.

— Нос твой до завтра пройдет, и ты поедешь со мной. В крайнем случае подмажем, замажем, припудрим. Что ты, не знаешь, как это делается?

— Я бы и сама хотела посмотреть на твоего любовничка, чтобы сразу понять, стоит нам на него рассчитывать или нет.

— Он немного не в духе, все-таки брат умер, двадцать восемь лет… Разве это возраст для смерти? Живи и радуйся. Естественно, он в шоке.

— А мне так не показалось.

В общем, мы решили дождаться следующего дня и отправились спать. Легли на огромную Златкину кровать, обнялись и крепко уснули. И мне приснились два ярких зеленых глаза, которые я бы узнала из тысячи, ведь и на самом деле даже в природе зеленые глаза не так уж часто встречаются. А еще та зловещая, кривая улыбка… Я закричала от страха и проснулась в холодном поту, затем села на кровати и увидела Златку. Она смотрела на меня ничего не понимающими глазами. Я крепко обняла ее и снова заснула.

Глава 4

Утром я почувствовала себя совсем разбитой, страшно болела переносица. Подруги в спальне не было. В дверь постучали. Заглянула домработница, улыбнулась и поставила на кровать поднос с завтраком.

— А вы не подскажете, где моя подруга?

— На утренней пробежке, как всегда.

— Точно, я забыла, что эта ненормальная каждое утро совершает пробежку, независимо от того, как провела ночь.

— Как самочувствие? — поинтересовалась домработница.

— Хуже не бывает, нос болит.

— Я знаю одно верное средство, прекрасную мазь… Муж когда-то привез из Индии. Принести?

— Конечно.

Через пять минут я уже сидела с примочкой на носу. Прямо скажу, эффект превзошел все ожидания. Я почувствовала себя намного лучше, а мое лицо, наконец, приняло прежний вид. Вскоре появилась Златка, запыхавшаяся, в коротких шортах и свободной майке.

— Ну ты даешь, меня в такое время пушкой не разбудишь.

— Нет, в моей семье заведены строгие порядки: как бы я ни провела ночь, сколько бы ни выпила и во сколько бы ни легла, в семь часов я обязана быть на пробежке, а после нее могу спать дальше хоть весь день.

— Так ложись и спи, бедный ты мой ребенок.

— Да нет, сон уже прошел.

— Когда проснулась, чувствовала себя ужасно, но ваша горничная поставила меня на ноги в полном смысле слова и привела меня в порядок.

— Это она может. Она прекрасно знает индийскую традиционную медицину и сама делает разные мази. Посмотри, ты хоть на человека стала похожа, еще чуть-чуть подмажем — и полный порядок, будешь выглядеть, как и раньше, на пять баллов. — Златка подошла и слегка обняла меня. — Ты сегодня ночью так кричала… Тебе что-то приснилось?

— Да так, кошмары мучили.

— Возьми себя в руки, ты же сильная. Я никогда не видела женщины сильнее тебя. Я горжусь тем, что у меня такая подруга. Ты всегда старалась идти в ногу со мной, одеваешься так же дорого, как я, тратишь денег столько, сколько и я, только у меня огромная родительская помощь, а у тебя ее нет…

День пролетел незаметно быстро, и, наконец, наступило время ехать на встречу с Грачом. Мы навели обалденный макияж и надели дорогие и стильные костюмы.

— А где хоть находится этот «Академклуб»? — спросила я.

— На Ленинском проспекте. Тебе понравится, миленькое местечко, правда, братвы больше, чем нужно, но нам не привыкать, это же наша работа. Мы же о них пишем, черт побери. От таких встреч одна польза: идем утрясать свои дела, заодно собираем материал. Там чисто европейский стиль. Есть караоке, так что можешь даже спеть для сидящих там братушек, они это любят. Ты же у нас классно поешь, пять лет отпахала солисткой в институтском ансамбле. Так почему бы тебе сегодня не побаловать братков?

— Да ну тебя!

— А что такого? Я тебе дело говорю. Ты баба красивая, мужики вон как на твою задницу заглядываются, даже гориллу вчерашнего сразила наповал, хотя по нему сразу видно, что он умеет вежливо обращаться только с веслом, а к тебе проявил внимание. Жаль, что разочаровался, когда услышал, что ты плечевая, а так бы нам такой защитничек в хозяйстве не помешал. Ему только покажи, кто тебя обидел, он сразу возьмет весло и погребет убивать. С таким шутки плохи, — засмеялась Златка. — Вот и сегодня, надень коротенькую юбочку, спой, и какой-нибудь крутой братушка разомлеет от твоей задницы и сломя голову помчится решать все твои проблемы.

— Да уж, дождешься от них.

— Еще там имеются танцпол, живая музыка, дискотека и два стола американского пула.

— А цены там запулили тоже американские? — поинтересовалась я.

— Ужин около семидесяти долларов, но думаю, что мой кавалер, как истинный джентльмен, заплатит за наш ужин.

— Поедем на машине или такси возьмем?

— На машине более солидно. Все-таки не к простому человеку на свидание едем, тем более что он еще этой машины не видел. Там есть охраняемая платная стоянка и служба безопасности.

— Получается, мне нельзя пить.

— Конечно, хватит, сколько же можно? Ну, если только сто грамм шампанского… А гаишник остановит — сунем соточку, чтобы все по уму и без обиды было.

Мы приехали в «Академклуб» около десяти. Оставили машину на стоянке и прошли внутрь. Я сильно волновалась, а Златка и того больше. Ресторан располагался на крыше здания. Нас посадили за уютный столик в центре зала. Интерьер и в самом деле был выполнен в европейском стиле.

— Послушай, а если мы здесь наткнемся на кого-нибудь из наших вчерашних похитителей? — спросила я.

— Не наткнемся!

— Откуда такая уверенность?

— Наши похитители тусуются в «Лисьей норе». Неужели ты не поняла, что у каждого клана есть свой ресторан с «крышей». Здесь тусуется Грач.

Я посмотрела на часы. Ровно десять.

— Что-то он задерживается.

— Сейчас приедет. — Златка старалась казаться спокойной, но это ей давалось с трудом.

Она подозвала официанта и заказала два «столичных» салатика и пару бокалов виски со льдом.

— Ты с ума сошла, я же за рулем! Если я сейчас выпью, то за руль не сяду. У меня нет никакого желания рисковать нашими жизнями.

— Валюха, брось, ты классно водишь тачку в любом состоянии. Ну разобьешь, предки новую купят, в чем проблемы?

— А если я разобью тебя, то твои предки себе уже новую Злату не купят. К тому же у меня могут отобрать права, а я за них штуку баксов отдала. Нет, исключено, я не пью.

— Ну я же не могу пить одна, это неэтично. Валюха, ну поддержи ты меня, в самом деле. Видишь, как я нервничаю? В крайнем случае, тачку оставим на стоянке, уедем на такси, а завтра заберем. Здесь стоянка приличная, можно не волноваться.

— А что, собственно, ты нервничаешь, как будто в первый раз с этим мужиком встречаешься? На чувства тебя раскрутить трудно, а ты сидишь вся как на иголках. Что-то я не пойму твоего поведения.

— Просто какое-то дурацкое предчувствие.

— Тогда какого черта мы сидим здесь? Поехали домой.

Неожиданно публика в зале оживилась. Я обернулась и увидела молодого интересного мужчину лет тридцати четырех в дорогом костюме. Шелковая сорочка, похоже, от Валентино. Вещи от Валентино я могу узнать даже по запаху, у меня на них чутье, а вот с галстуком его явно надули, это не фирма2, а качественная подделка. Представляю, сколько денег он за него отвалил и даже не врубился, что это не оригинал, а копия. Он подошел к столику, напичканному веселыми братками, каждый из них вставал и с почтением жал ему руку.

— Это Грач, — прошептала Златка.

— Хорош Грач, навороченный, а с галстуком пролетел, подделку носит. — Мы хлопнули виски.

— Ну что, он хоть подойдет к нашему столику?

— Куда он денется? — Златка немного расслабилась. Ей явно полегчало от бокала с виски.

Наконец Грач оглядел зал, увидел Златку и решил почтить ее своим вниманием. Он подошел к нашему столику, чмокнул ее в щеку, отодвинул стул и стал с интересом меня разглядывать.

— Кирилл, — представился он и протянул мне руку.

— Валя, — улыбнулась я.

Грач подозвал официанта и заказал три порции текилы и несколько блюд русской и европейской кухни. Затем придвинул свой стул поближе к Златке, обнял ее и шепнул:

— Я соскучился. — При этом он посмотрел на меня с каким-то наглым превосходством.

— У меня неприятности, — сказала Златка, — вернее, у нас.

— Хорошо, Златуля, я выслушаю про все твои неприятности, но зачем мне нужны неприятности твоей подруги, сама посуди.

— У нас общие неприятности.

— Тогда пусть твоя подруга увлечет меня чем-нибудь, чтобы мне было интересно ее слушать. Ну, например, как ты смотришь на то, что я ее уже захотел.

— Прекрати, кобель хренов! — разозлилась Златка.

— А что здесь такого, Златуль? У тебя обалденная подруга, и я представляю, в какой позе мне лучше всего ее трахнуть.

— Я предпочитаю разные позы, — зло прошипела я.

— Короче, Кирилл, очень жаль, что с тобой нельзя обсуждать серьезные вещи. Ладно, Валюха, пойдем, по-моему, я слегка ошиблась.

Грач посмотрел на меня, потом на Златку и поднял руки.

— Ладно, девчонки, сдаюсь. Это были шутки. Я вас слушаю и по возможности постараюсь помочь.

Я сразу обратила внимание, как при этом изменилось его лицо, оно стало жестоким и неподдельно серьезным.

— С этого и надо было начинать, — улыбнулась сосредоточенная подружка. — В общем, так: мы с Валькой поехали в Питер. Так получилось, что мы немного не подрассчитали со временем и выехали поздновато. Когда проезжали какое-то село, на посту нас остановил гаишник и попросил довезти своего товарища… Мы согласились.

— Да вы что, ненормальные, что ли? — Лицо у Грача вытянулось. — Мало того что ночью по опасной трассе рассекали, так еще и незнакомца к себе посадили.

— Я это сейчас говорю не для того, чтобы ты нас осуждал, а чтобы выслушал и попытался помочь.

— Именно это я и пытаюсь сделать, — произнес Грач.

— В общем, дело было ночью. Неожиданно наш пассажир захотел в туалет, мы свернули на обочину и остановили машину. Он зашел за дуб и долгое время не выходил. Я решила посмотреть, что с ним случилось, и отправилась следом, Валюха осталась у машины. Несчастный лежал на поляне, убитый выстрелом в голову. Я закричала, прибежала Валька. Мы осмотрели труп и нашли удостоверение работника ГИБДД на имя Козлова Сергея. В общем, мы бросились прочь… Вернулись к дороге — а машина… В ней были деньги, документы, мобильный…

— А куда делась тачка?

— Этот вопрос до сих пор нас терзает, и мы никак не можем найти на него ответа. Дальше было еще хуже. Мы решили еще раз осмотреть труп, а тот исчез!

— Как это?

— Вот так — был и нету!

— Наверное, вы просто не нашли место в темноте?

— Нет, мы как раз место-то нашли. А вот трупа не было.

— Куда же он, по-вашему, делся?

— Не имеем представления.

— А от меня вы что хотите? Чтобы я нашел вам труп? Вряд ли я смогу это сделать, — ухмыльнулся Грач.

Златка сделала вид, что не услышала эту реплику, и продолжала дальше, а мне вдруг стало понятно, что зря мы сюда пришли и рассказываем все совершенно бесполезному человеку. Он ничего не сможет сделать, разве что трахнуть Златку после этой встречи. Ни на что другое он просто не способен.

— Оставшись без колес и не найдя трупа, мы бросились на трассу. Сам понимаешь, что в такое время трудно поймать приличную машину и нас вряд ли кто принял бы за приличных девушек. Короче, у нас не было иного выхода, кроме как угнать машину.

— Это как?

— Мимо проезжал «гранд-чероки». Он, естественно, притормозил, приняв нас за дорожниц, ну, мы и поддержали это предположение. Короче, выгнали их из машины, оставили в лесу, а сами поехали в Москву.

— Ну вы даете, девчонки! — усмехнулся Грач. — Не боялись, что они вам за это дело головы пооткручивают.

— В тот момент мы об этом думали меньше всего. Приехав в Москву, бросили джип у въезда в аэропорт Шереметьево… Дальше — хуже. Валюха живет рядом с рестораном «Лисья нора»… Мы решили там немного отдохнуть, но нарвались на этих идиотов из джипа. Они нас узнали и повезли наказывать на окраину. Привели в квартиру и стали ждать какого-то Волка.

— Волка?

— Да.

Я заметила, как, услышав эту кличку, Грач побелел, напрягся и стал на редкость серьезным. Конечно, он хорошо знал этого человека.

— Ты его знаешь?

— Нет, Златуль, что ты, первый раз слышу. — Он нагло врал, это было понятно как дважды два. Зря мы со Златкой сюда притащились, от такого человека нужно ждать не помощи, а беды.

— Что же было дальше? — Глаза Грача забегали.

— В общем, у Волка что-то там случилось, и трое поехали к нему, а нас остались охранять двое. Один из джипа. Потом раздался звонок в дверь, и ворвались двое в масках. Они всех перестреляли, а нам подарили жизнь. Вот, пожалуй, и все… Вся история.

— Ничего себе история. Про перестрелку, вернее стрельбу в Жулебине, уже весь город гудит. Двоих серьезных людей убили… А вот про вас — тишина.

— Кирилл, ты, наверное, понимаешь, что у нас могут быть проблемы с этим Волком, которого мы и в глаза никогда не видели, откровенно говоря. Мы бы хотели, чтобы про нас забыли, а мы, в свою очередь, — про эту историю. Ты бы узнал, кто такой Волк и чего ему от нас надобно, и, так сказать, замолвил словечко в нашу защиту.

— Хорошо, Златуль, сделаю все, что возможно… Если что узнаю, сразу сообщу о результатах. Только вы никуда не исчезайте. И еще, каждый день держи со мной контакт, чтобы я знал, что с тобой ничего не случилось. Сейчас я вас покину на полчаса, решу кое-какие вопросы, затем мы отвезем твою подругу домой, а ты поедешь ко мне. Отметим, так сказать, твое второе рождение. — Он встал из-за стола и ушел.

— Мерзкий тип, — сказала я и заказала еще виски.

— Может, что-нибудь и узнает.

— Он и так все знает.

— Откуда такая уверенность?

— Я внимательно следила за его мимикой. Он выдал себя, когда услышал о Волке. Грачу хорошо известны люди, с которыми нас свела судьба.

— Мне тоже так показалось.

— Поэтому поезжай сегодня с ним — да ты, по-моему, и сама этого хочешь, — только крути его до последнего. Пусть позвонит, замолвит за нас словечко. Короче, пусть действует. Хотя, кто знает, его действия могут для нас иметь и печальные последствия. Видишь, что плохо — у вас не настолько серьезные отношения, чтобы он из-за тебя впрягался.

— Валюха, он поможет. Я говорю, поможет, значит, поможет. Послушай, подружка, возьми микрофон и спой.

— Вот еще.

— Ну для меня.

Я уже изрядно захмелела, поэтому спокойно встала из-за стола, подошла к сцене, взяла микрофон, подула и посмотрела в зал. Публика заметно оживилась и с интересом уставилась на меня. Грач округлил глаза, прекратил разговаривать по мобильному и тоже уставился на меня. Его братки, за самым большим столиком в зале, затихли и жадно смотрели в мою сторону.

— Привет, — громко сказала я в микрофон.

— Привет! — заорали пьяные посетители.

— Я здесь в первый раз, и мне здесь нравится. Решила для вас спеть.

— Давай! — кричали из зала.

— Эта песня посвящается моей подруге, самой красивой женщине на свете, с самым красивым именем Злата. — Я посмотрела на Златку. Она пила виски, и по ее щекам текли слезы. — Не плачь, все будет хорошо, я уверена. Для тебя и твоего друга Кирилла Грачева я пою эту песню.

При упоминании имени Грача зал дружно взорвался аплодисментами. Грач слегка покраснел и присел на стул к браткам. А я запела песню о несчастной любви, ненависти и предательстве. Пела я хорошо, все-таки пять лет солировала в хоре одного из лучших московских вузов, но дальше этого не пошло. Почему? Наверное, потому, что я пою лишь тогда, когда мне этого хочется. Это всего лишь хобби и не более того. В конце песни на меня обрушился шквал аплодисментов, на сцену полетели цветы. Я подняла букет и хотела направиться к своему столику, но публика продолжала хлопать. Тогда я прижала букет к сердцу и снова запела. Из другого зала вышла парочка музыкантов и стала мне подыгрывать. И тут я почувствовала на себе какой-то неприятный сверлящий взгляд, он обжигал меня так сильно, что меня бросило в жар. Я взглянула в зал, но никого не заметила. И вдруг я разглядела человека, стоящего за шторой. Я увидела, что в руке он держит пистолет.

— Нет! Нет! Нет! — закричала я что было силы и бросилась прочь со сцены, отшвырнув микрофон.

Я плюхнулась на стул рядом с Златкой и заревела. Через пять минут за нашим столиком сидела целая куча братков, пытавшихся меня успокоить.

— Он здесь, он в зале, у него пистолет, — рыдала я.

— Кто? — перепугался Грач.

— Тот, из леса. Он стоит за шторой.

Несколько братков кинулись за штору, но там никого не было.

— Мои ребята обыскали весь клуб и никого не нашли, а пистолет сюда тем более нельзя пронести. И покинуть это заведение никто не смог бы — на входе стоят мои люди.

— Значит, он по-прежнему где-то здесь. Ищите!

— Да ищем мы, ищем, — обиделся Грач. — Только кого искать, если уже весь клуб кверху дном перевернули? Это мой клуб, понимаешь, и за всю историю его существования ни один человек не смог пронести сюда оружие. Это нервы, вы вчера слишком много пережили, тебе померещилось.

— Я что, похожа на идиотку, которой мерещится?

Грач налил мне виски.

— Выпей, поможет. Сейчас пацаны ищут, успокойся, может, чего и найдут.

— Валя, что произошло? Расскажи наконец, — обняла меня Златка.

— Я видела человека из леса, ну того, который вчера был в маске. Он стоял вон за той шторой и улыбался мне, в его руках был пистолет.

— Господи, Валюха, но ведь это же бред. Сама посуди.

— Какой человек из леса? — встрял Грач.

— Валька уверена, что той ночью в лесу она видела какого-то человека. Было темно, но она запомнила его взгляд и улыбку. А вчера двое, убившие людей Волка, пожалели нас… Тот, который сказал, что нас не надо трогать, и есть человек из леса.

— Но ведь на них были маски…

— Она утверждает, что это он. Валя, ну если так, зачем ему сегодня стоять с пистолетом и слушать, как ты поешь? Сама посуди.

— Не знаю, — вздохнула я.

— Пойми, — продолжала Златка, — это видение. Там, в лесу, никого не было, просто это ворона села на ветку, и та шелохнулась, а человек в маске не имеет к нам никакого отношения. И сегодня за шторкой никого не было. Ты устала… Это нервы и страх. Тебе нужно успокоиться.

— Не хочешь ли ты сказать, что я чокнутая?

— Вовсе нет. Просто тебе нужны успокоительное и крепкий сон.

Братки, один крепче другого, подсаживались к нам за столик и пытались меня утешить. Естественно, опасного человека не нашли, и мне самой стало казаться, что я страдаю галлюцинациями, хотя в глубине души я верила, что мне это не почудилось.

— Ты хорошо поешь, — улыбнулся Грач. — Moгу тебе посодействовать в поиске работы. Хочешь петь в моем клубе?

— С чего ты взял, что мне нужна работа? У меня с этим все в порядке. Пение — это так, хобби. Спасибо за предложение, когда мне будет совсем туго или меня сократят, я обязательно приду к тебе, обещаю. Ладно, Златуль, желаю вам прекрасно провести время, а я поехала домой. Мне и в самом деле нужны хорошее успокоительное и крепкий сон, а то, если так дальше пойдет, меня можно будет смело сдавать в психиатрическую лечебницу.

— Подожди, куда ты собралась? Мы с Кириллом тебя отвезем.

— Не надо, отдыхайте, ребята.

— Да ну, брось, куда ты поедешь в таком состоянии? — забеспокоился Грач.

— Златуль, я поеду на твоей машине, поставлю ее на стоянке у своего дома, а ты завтра приедешь ко мне.

— Но ведь ты пьяная…

— Нет, девчонки, так дело не пойдет, — твердо сказал Грач. — Машина останется на стоянке здесь, ничего с ней не случится, а мой водитель отвезет Вальку домой, а нас… — он многозначительно посмотрел на Златку, — ко мне.

На том и порешили. Грач отвез меня домой на своей шикарной машине, внутри которой был обалденный бар. За рулем сидел водитель, поэтому, остановившись у моего подъезда, мы с удовольствием пропустили по рюмочке коньячка. Я поцеловала Златку в щеку, помахала рукой Грачу и зашла в подъезд. В квартире я закрыла входную дверь и включила свет в прихожей. Сняв туфли, прошла в комнату и зажгла ночник. На диване сидел горилла Валентин и пил кофе из моей любимой кружки. Неподалеку от него в кресле сидел Саня и холодно смотрел на меня.

— Не вздумай орать, а то лишишься зубов, — зло проговорил Валентин.

— Проходи, присаживайся, чувствуй себя как дома, — протянул руки Саня.

— Спасибо, — произнесла я дрожащим голосом и плюхнулась на кушетку. — А как вы сюда попали?

— Через входную дверь, — улыбнулся горилла.

— Да вроде бы дверь у меня неплохая.

— Для меня не бывает неплохих дверей.

— Чем могу быть полезна?

— Ну, для начала свари нам кофейку, — сказал Саня.

— Да, конечно. — Я встала и направилась на кухню.

Сердце учащенно билось, в ушах звенело. Валентин пошел следом за мной. Он смотрел на меня с такой злостью и ненавистью, что мне хотелось орать от дикого страха. Даже не верится, что совсем недавно он считал меня своей женщиной. Я включила чайник.

— Только без глупостей.

— Само собой, — вздохнула я.

Сварив кофе, я вручила горилле чашки, а сама поставила на поднос сахарницу, коробку конфет, кофейник и понесла все это в комнату.

— Угощайтесь, коли в гостях, — постаралась улыбнуться я.

— И ты присаживайся, будь послушной девочкой, тогда никто тебя не обидит.

— И на том спасибо! — сказала я и села на кушетку.

Саня пригубил кофе и пристально посмотрел на меня.

— Ты приехала на тачке Грача. Мы видели в окно. А почему так долго не выходила из машины?

— Мы выпили по рюмочке.

— Понятно, а теперь скажи нам наконец, кто ты?

— Не поняла.

— Мы хотим знать, кто ты.

— Меня зовут Валя.

— Это мы уже знаем. И то, что ты не проститутка, тоже уже поняли. На кого ты работаешь? На Грача?

— Нет.

— Пойми правильно. Твоя жизнь зависит от того, насколько правдиво ты ответишь на наши вопросы. Тебе понятно?

— Да.

— На кого ты работаешь?

— На себя. За зарплату. Я журналистка, тружусь в газете.

— Это мы уже тоже знаем. Но тебя сюда привез Грач. Что у тебя с ним?

— Ничего. Это близкий друг моей подруги. А вам знаком Кирилл Грачев?

— Знаком, — ухмыльнулся Саня. — Правда, то, что его зовут Кириллом, мы слышим в первый раз, его как-то больше зовут Грачом. Так он, значит, спит с твоей подругой?

— Можно сказать и так.

— Это с той, что была с тобой в «Лисьей норе»?

— Да.

— Значит, наших пацанов вчера завалили люди Грача?

— Вряд ли. Хотя не знаю, они были в масках.

— Если это не грачевские, тогда почему вас оставили в живых?

— Это мы и сами не можем понять.

— Складно врешь, сучка, — зло прошипел Саня и плеснул мне в лицо остатками кофе.

Тот был очень горячим. Я закричала, бросилась в ванную, включила холодную воду, намочила полотенце и приложила к щеке. Дверь в ванную открылась, и на пороге появился горилла. За его спиной маячил Саня.

— Пошла обратно, — буркнул он.

Мне совсем не хотелось испытывать терпение своих гостей, поэтому без лишних слов я быстро прошмыгнула в комнату и уселась на кушетку. Щеку немного жгло, но все же ожога не было.

— Говори правду, и не будет неприятностей, — сказал горилла.

— Именно это я и стараюсь делать.

— Будь послушной девочкой и веди себя хорошо.

Я глянула на гориллу и убрала полотенце. Вытащила из пачки сигарету и закурила. Саня поинтересовался:

— Ну, Валентин, что будем с ней делать? Здесь ее лучше не трогать, повезли к себе.

— Я никуда не поеду, — прошептала я.

— А тебя никто и не спрашивает! — рявкнул Саня.

— Саня, ладно, давай сделаем так: ты езжай на стрелку, а я останусь с ней. Она мне все как миленькая расскажет, ежели, конечно, жить хочет. После стрелки позвонишь мне на мобильный.

— Добро, — сказал Саня и вышел из квартиры.

Я по-прежнему держалась за щеку и сидела, тупо уставившись в одну точку. Оставаться с гориллой наедине приравнивалось к самоубийству.

— Болит? — Валентин посмотрел на мою щеку.

— Немного.

— Нет там ничего. Пройдет.

— Хочется верить.

Я замолчала, а эта жуткая человекообразная обезьяна смотрела на меня с нескрываемым любопытством.

— Боишься меня?

— Боюсь.

— Я что, такой страшный?

Ну и вопросики задает! Можно подумать, что он никогда не смотрелся в зеркало.

— Просто ты очень большой… И еще ты ко мне недружелюбно относишься.

— А почему я должен относиться к тебе дружелюбно, если из-за вас вчера двое наших ребят полегло?

— А мы-то тут при чем?

— Ну, посуди сама, это же грачевские пришли вас освободить. Если бы другие, то к тем двум трупам прибавились бы еще два.

— По логике-то оно так. А на деле было по-другому.

— Видно, вы у Грача на хорошем счету с подружкой, иначе он бы так не рисковал. Даже не знал, что Грач на Питерской трассе гоп-стопом занимается.

— Да это у нас машину в ту ночь угнали, а мы в отместку у ваших пацанов. Грач даже не в курсе всего этого.

— Ладно, а теперь послушай. Через пару часов позвонит Саня, и мне придется тебя отвезти в один загородный дом, там тебя будут содержать в нормальных условиях просто как заложницу, а в это время с Грачом проведут переговоры.

— Я никуда не хочу!

— Я еще раз повторяю, что тебя никто не спрашивает. В общем, если хочешь остаться живой, принимай мои правила игры. Будешь вести себя так, как я тебе скажу.

— Это как?

— Скажешь, что ты работаешь на Грача, и, мол, если с тобой что случится, он всем головы поотрывает.

— Да уж, я скажу, и твои дружки меня сразу грохнут.

— Я, наоборот, хочу сделать так, чтобы с тобой ничего не случилось.

— А почему я должна тебе верить? Где гарантии, что ты не хочешь меня подставить?

— Мне кажется, что у тебя просто нет выбора.

Мы замолчали. У Валентина несколько раз звонил мобильный. Наконец поступила команда собираться. Перспектива ехать с ним в какой-то загородный дом и нести ту чушь, которую он мне сказал, меня совсем не прельщала. Я нехотя оделась и села в припаркованную неподалеку от моего подъезда машину. То ли усталость, то ли нервы сделали свое дело, но всю дорогу я проспала, и только когда машина резко притормозила, открыла глаза.

Мы приехали к симпатичному одноэтажному домику. В доме никого не было. Валентин пригласил меня в самую большую комнату и показал на кресло. Комната была довольно уютная, со вкусом обставленная, с камином, сложенным, наверное, каким-нибудь народным умельцем. Я села в кресло и закрыла глаза. Я не знала, что ждет меня впереди и чем все это может закончиться, но была уверена в одном: любыми путями мне нужно было выбраться из этого места. И чем быстрее, тем лучше.

— Спать хочешь? — поинтересовался Валентин.

— Просто устала, домой хочется.

— Все зависит от твоего поведения.

Неожиданно в комнату зашел Саня.

— Ну что, Валентин, как она?

— Все, раскололась. Девочка умная, неприятностей не хочет. Вчерашняя работа — Грача, как я и догадывался.

Саня глянул на меня, а я решила, что в этой ситуации мне лучше всего держать язык за зубами.

— Ну, Грач, тихоня. Он, оказывается, втихаря взялся трассу Е-95 контролировать. Гоп-стопом занимается? Да еще из-за своих баб наших пацанов перестрелял. Беспредельщик хренов! Придется его на место поставить! — разошелся Саня.

— И я так думаю, — согласился Валентин.

— Ну что, Валек, а эта, — он махнул в мою сторону, — пусть здесь сидит. Она — наша козырная карта. Короче, у нас есть два варианта: или он за беспредел собственной кровью расплатится, или пусть территорию своего рынка отдает под наш контроль. Если мы забираем рынок, то забываем о его беспределе и возвращаем ему одну из подружек.

— Я тоже думаю, что так по справедливости будет, — кивнул Валентин и, прищурившись, посмотрел на меня.

— Джип, который вы бросили у въезда в аэропорт, разобрали на запчасти. Ущерб — двадцать штук баксов, поняла?

— Да, — вздохнула я.

— Ладно, Валентин, я поехал, до завтра. А ты здесь за ней приглядывай. Посмотрим, стоит она чего или нет. А то, может, она Грачу и даром не нужна, тогда проще ее грохнуть, и дело с концом.

От этих слов мне стало совсем худо, и я мысленно прокляла тот день, когда Златка предложила мне прокатиться в Питер. Саня уехал, а Валентин лег на диван, закинул руки за голову и произнес:

— Вон та дверь — это спальня, можешь приземлиться туда. Туалет в другой стороне. У входной двери дежурит сенбернар, обученный по программе «киллер». Так что, если захочешь сбежать, он разорвет тебя как овцу. Понятно?

— Понятно.

Я направилась в ту комнату, где находилась спальня, упала на кровать и заревела. Только этого мне еще не хватало — сидеть в заточении с полоумным гориллой и ждать у моря погоды. Хорошо сейчас Златке, она отдыхает с Грачом и не думает о тех проблемах, которые надо мной нависли. А когда наконец о них узнает, то для меня это может быть слишком поздно. Чертовщина какая-то.

— Что ревешь? По Грачу соскучилась? — На пороге стоял Валентин. — Я думал, ты умная, образованная, а ты оказалась дрянью.

— Я и есть умная, только выкарабкаться из данной ситуации у меня ума не хватает.

— Как ты той ночью в лесу оказалась?

— Мы в туалет остановились, вернулись, а машины нет. Пришлось заставить ваших пацанов своей тачкой поделиться.

— Придет время, может, я тебе верить начну. Ладно, устал я, спать хочется… И помни, что у двери злая собака.

Валентин ушел, а я села на кровать и задумалась. Через пару минут из соседней комнаты донесся громкий храп. Горилла чертова, храпит, как тысяча обезьян! Вытерев слезы, я подошла к окну и глянула на улицу. Темнота, хоть глаз выколи. Самое время сбежать, вот только эта собака, будь она трижды проклята. Я легла, закрыла глаза и неожиданно моментально уснула. Проснулась я оттого, что какая-то здоровая туша прыгнула ко мне в кровать. Я открыла глаза и увидела рядом Валентина. Он тяжело дышал и пытался стянуть с меня трусики. Я еще не настолько сумасшедшая, чтобы спать с человекообразными. Волна омерзения и брезгливости захлестнула меня.

— А ну убери свои лапы, обезьяна чертова! — заорала я.

— Чего?

— Урод, ты на себя в зеркало смотрел?

Его действия стали еще агрессивнее, от чего мои трусики разорвались. Мне ничего не оставалось делать, как со всей силы укусить его за ухо. Он громко завопил, ударил меня по голове и соскочил с кровати. Затем метнулся к зеркалу и стал вытирать кровь. Я натянула юбку, застегнула топик и вышла из спальни.

— Ты что, сучка, выкобениваешься, тебя убить мало!

— Это тебе не веслом махать, — проговорила я дрожащим голосом. — Мы так с тобой не договаривались. Надо предупреждать, что подобные действия тоже входят в правила твоей игры. Больше мне совсем не хочется тебе доверять.

Валентин по-прежнему стоял у зеркала и вытирал кровь, не обращая на мои слова никакого внимания.

— Больно? Давай зеленку и вату, я тебе обработаю.

— Пошла ты! Уйди, пока я тебя не грохнул. Неужели не понятно, я бабу хочу! Отойди, а то я тебя прямо здесь отдеру.

От этих слов у меня задрожали ноги и руки и учащенно забилось сердце. Я убежала в свою комнату и подошла к окну. Мои нервы были на пределе. Нужно что-то делать. Эта горилла полезет еще раз, и тогда мне уж точно несдобровать. Я открыла окно и высунулась. На пороге спала огромная псина. Если она не проснется, то можно считать, что мне повезло. Нужно спрыгнуть с подоконника и добежать до забора, а затем как можно быстрее перемахнуть через него. Но если псина проснется, то уже через пару минут я буду трупом. Это чудовище растерзает меня на мелкие кусочки. Неожиданно дверь в комнату открылась, и на пороге появился Валентин. Он смотрел на меня с жуткой неподдельной ненавистью. К уху была приложена вата.

— Бабу хочу, — сказал он и стал медленно приближаться ко мне.

Наверное, у меня просто не было выбора. Уж лучше быть растерзанной сенбернаром, чем ублажать этого гориллу. Я вскочила на подоконник и оглянулась.

— Не дури, там пес.

— А ты не подходи.

— Ладно, слазь с окна, я пошутил.

— Ничего себе шуточки!

Я встала на самый край подоконника. Тут пес открыл глаза и сонно уставился на меня. Я поняла, что больше нельзя терять ни минуты. Валентин по-прежнему потихоньку пододвигался, готовый броситься в любой момент. Псина начинала отходить ото сна. Еще пара секунд, и она заинтересуется мной. Тогда мне мало не покажется!

Не долго думая, я спрыгнула с подоконника и понеслась к забору. Заспанная псина моментально очухалась и бросилась следом. Добежав до забора, я попыталась перемахнуть на другую сторону, но почувствовала дикую боль в правой пятке. Это чудовище мертвой хваткой вцепилось в меня, и я поняла, что сейчас оно просто откусит мою бедную ногу. Из окна выскочил Валентин и набросился на собаку. Я, конечно, не знаю, по какой программе обучена эта псина, но то, что она имеет склонность к людоедству, понятно сразу! Собака вцепилась в мою ногу еще крепче и, почуяв запах мяса и крови, отказывалась подчиняться Валентину. Меня пронзил болевой шок, и я перестала кричать.

Неожиданно раздался выстрел. Псина отпустила мою ногу, громко взвизгнула и упала. Я посмотрела на Валентина. В его руках был пистолет, а рядом валялось обмякшее тело сенбернара. Я попыталась подняться, но мои ноги не слушались. Валентин взял меня на руки и понес в дом. Положил на диван и тихо сказал:

— Плохи твои дела, девочка. Рваная рана, причем страшно глубокая. Здесь без нитки с иголкой не обойтись. Самим не справиться, надо в травмпункт. Только смотри, когда тебя привезу, без глупостей. — Он погрозил мне пальцем, накрыл ногу полотенцем и понес в машину. — Знаешь, я, наверное, не очень хорошо о тебе подумал, — рассуждал он по дороге.

— Наверное.

— Обычно баб чуть припугнешь — они ноги и раздвинут, а ты смелая.

— Спасибо, я приму это как похвалу.

— Знаешь, а в такую, как ты, можно влюбиться.

«Нет, он в самом деле конченый придурок. Наградил бог мускулами, но обидел умом, это точно».

— Приедем, я собаку похороню. Жалко, неплохой был пес, злобный.

— А чего тогда убил?

— Если бы не убил, то ты сейчас со мной в машине не ехала бы.

— Я тебя не просила его убивать. Ты это сделал по собственной инициативе. По мне, лучше быть растерзанной сенбернаром, чем с тобой в одной машине ехать.

Валентин помрачнел:

— А почему ты меня уродом назвала? Я что, и в самом деле такой страшный?

— Я не могу отвечать, у меня нога болит.

До травмпункта доехали молча. Мне вообще было намного спокойнее, когда он молчал. Все равно ничего умного сказать не мог. В кабинете мне вкололи в ногу новокаин и зашили рану. Выпив обезболивающее, я почувствовала себя немного лучше. Валентин ждал в коридоре. Я открыла дверь и сказала:

— Еще минут пятнадцать. Рентген хотят сделать.

— А это зачем?

— Говорят, что очень сильно повреждены какие-то ткани. В общем, надо выяснить все сразу, чтобы не было никаких последствий.

Валентин свел брови:

— Ты давай не шути, делай все как положено.

— Спасибо за отеческую заботу.

— Может, я там нужен?

— Нет, здесь уж как-нибудь без тебя.

— Валя, смотри, может, там заплатить надо, у меня баксы с собой. Предложи им, чтобы все по уму сделали.

— Пока не надо. Короче, ты здесь сиди и жди меня. Только не вздумай никуда уходить. Пять утра, кругом ни души. Не вздумай меня бросать на произвол судьбы. Я в такое время одна по улицам шарахаться не привыкла.

— Да куда я без тебя поеду? Скажешь тоже! Вместе приехали, вместе и уедем. Тем более, что ты из-за меня пострадала. Приедем, Себастьяна похороним… — тоскливо произнес Валентин.

Видно, очень страдал из-за смерти своей собаки. Он с трудом держал себя в руках.

— Ладно, я пошла на рентген. Не убивайся так сильно, твой Себастьян еще тот сукин сын. Собаке собачья смерть, — улыбнулась я и закрыла дверь в кабинет.

Дальше все шло по четко продуманной схеме, которая возникла в моей голове по дороге сюда. Я пожаловалась врачу, что боль нисколько не утихает, и попросила сделать мне укол от бешенства, так как собака, скорее всего, бешеная и, если мне вовремя не провести лечение, исход может быть не самый положительный. Врач удивился, но отправился будить медсестру. Как только за ним закрылась дверь, я открыла окно и выпрыгнула на улицу. Боли не чувствовала, правда, ходить было трудновато, не разбежишься, придется хромать. Прохромав мимо машины Валентина, я перешла на другую сторону дороги и стала ловить попутку. Только бы кто проехал, иначе вернется врач и Валентин выбежит меня искать. К моему счастью, приближался пустой автобус. Я выскочила на дорогу и стала махать рукой.

Автобус резко затормозил. Из окна на меня смотрел пожилой мужичок в какой-то нелепой кепке.

— Я в парк, — улыбнулся он.

— Поехали, — махнула рукой я. Автобус тронулся, и я наконец смогла спокойно вздохнуть.

— Что с ногой? — спросил мужичок.

— Рваная рана, собака набросилась.

— Во дела! — присвистнул водитель. — А собаке за это хоть что-нибудь было?

— Убили.

— Правильно. А то совсем оборзели…

Я почувствовала прилив энергии. Как здорово, что я все-таки отделалась от этого придурка. Жизнь сразу показалась не такой уж плохой. Вот только домой ехать нельзя, там могут быть гости. К Златке тоже не подашься, потому что она ночует у Грача. Нет, все-таки нужно ехать домой. Пугать кого-нибудь из своих знакомых не хочется. Выгляжу я не самым лучшим образом, да еще с такой ногой. Единственное желание — это крепко уснуть. Закроюсь на внутренний замок, тогда уж точно никто не откроет. А вообще, по-хорошему, нужно будет заняться дверями, чтобы больше не было никаких непрошеных гостей.

— Послушайте, довезите до дома меня, пожалуйста, а после в парк. Хорошо? Нога болит очень…

— Не могу. Я всю ночь пахал. Домой пора.

Я достала сторублевую купюру и протянула ее водиле. Тот с интересом посмотрел на деньги, затем сунул деньги в карман и радостно произнес:

— С этого и надо было начинать! Ведь знаете, время сейчас тяжелое, бесплатно и петух не кукарекнет.

— Знаю.

Через полчаса я была дома. Не включая света, закрыла дверь на все замки. Без сил доплелась до кровати и свалилась как мертвая. Вспоминать события вчерашнего дня просто не было сил.

Глава 5

Проснулась я от боли в ноге. Сегодняшняя ночь отчетливо пронеслась перед глазами. Интересно, как поживает горилла. Наверное, караулит меня у дома, только черта с два дождется, когда я выйду. Мне теперь торопиться некуда. Буду ждать, когда объявится Златка. Неожиданно зазвонил телефон. Я сняла трубку и закинула ноги на стенку.

— Привет. Как дела?

У моей подруги было прекрасное настроение. Сразу видно, что эту ночь, в отличие от меня, она провела неплохо.

— Хуже не бывает. Ты откуда звонишь?

— Из дома, а что?

— А Грач где?

— Он привез меня утром, мне же на пробежку надо. На часах-то уже время обеденное.

— Точно, я совсем забыла, что тебе по утрам необходимо бегать. Я только проснулась и думала, что еще утро.

— Ну ты даешь! Что-нибудь случилось?

— Ничего особенного, кроме того, что ко мне вчера нагрянули непрошеные гости, которые увезли меня к себе в загородный дом.

— Какие гости?

— Саня с гориллой. Знаешь, Златка, не хочу говорить по телефону. Давай где-нибудь посидим? Правда, у меня нога забинтована, но ничего, я надену длинное платье.

— Ладно, Валюха, увидимся. Я скоро буду. Сейчас за машиной — и сразу к тебе. Как посигналю, ты спускайся.

— Давай, жду. Только, ради бога, веди осторожно. Смотри знаки и будь внимательна.

— Я потихоньку, ты же знаешь.

— И еще, у дома может караулить горилла или Саня, так что будь бдительна, осмотрись.

— Не переживай.

Я приняла ванну и стала приводить себя в порядок. Нога жутко болела, но терпеть можно. Придется надеть длинное платье, чтобы мой дефект не так сильно бросался в глаза. Выглянув во двор, посмотрела по сторонам: никаких подозрительных машин нет. Наконец подъехала Златка. Я спустилась во двор и села в машину. Мы огляделись вокруг.

— Никого, — произнесла подружка.

— Никого, — подтвердила я.

— Куда поедем?

— Надо уехать из города хотя бы на время. Златуль, как ты смотришь на то, чтобы пару дней пожить у меня на даче. Приведем в порядок свои нервы, да и позагорать на солнышке нам не помешает.

— Давай, только если ты сядешь за руль.

Мы поменялись местами и поехали на дачу. Златка достала телефон и позвонила родителям, предупредив их о том, что мы будем отсутствовать пару дней. Дача у меня была шикарная, и я всегда любила туда ездить. Это, так сказать, одна из положительных сторон моего глупого брака. Мой дедуля-декан прирос к этой даче корнями и любил проводить на ней выходные. Только дедуля не учел одного: я полюбила эту дачу не меньше, чем он сам, и просто не смогла бы развестись с ним, оставив ему этот небольшой загородный особнячок. Что поделаешь, нужно делиться. Дом находится на берегу Истринского водохранилища. Красивые живописные окрестности. Когда дедуля привез меня сюда в первый раз, я сразу влюбилась в это место и задумала получить этот лакомый кусочек после развода. Дача представляла собой небольшой двухэтажный коттедж, построенный по оригинальному проекту. Все дачные участки находятся под охраной, поэтому за сохранность внутренней обстановки я особенно не переживаю.

— Посмотри назад, за нами нет никакой подозрительной машины?

Златка обернулась и стала внимательно рассматривать следовавшие за нами машины.

— Да нет, вроде бы ничего особенного. Хотя кто его знает…

— Как прошла ночь любви?

— Как она может пройти? Как всегда. Знаешь, он просил меня позвонить, если мы соберемся уехать куда-нибудь из города. — Златка достала мобильный и уже хотела набирать номер, но я схватила ее за руку:

— Не надо никуда звонить.

— Почему?

— Я еще раз говорю: никуда не звони.

— Но объясни хотя бы причину, — надулась Златка.

— А что ее объяснять? Причина проста. Твой Грач не такой добродушный, каким старается казаться. Грачевская группировка на протяжении долгого времени враждует с волковской. Они не могут поделить какой-то рынок. Тогда, на квартире, мы попали в криминальные разборки. Люди, которые были в масках, скорее всего, принадлежат к криминальной группировке Кирилла Грачева.

— С чего ты взяла? — побледнела Златка.

— Это мои догадки. У меня, конечно, нет доказательств, но думаю, что я на верном пути.

— А как же тот человек в маске, который не стал нас убивать?

— Должно быть, Кирилл дал команду убивать всех, кто будет в квартире, поэтому он и нервничал в ресторане, узнав, что на той квартире были мы и нас не расстреляли. Этим и объясняется присутствие в клубе того человека, которого я опознала. Это один из людей Грача, именно поэтому его никто не нашел в тот вечер.

— Но ведь ты утверждаешь, что человек в маске, человек за шторой и человек из леса — это одно и то же лицо.

— Здесь, конечно, я не совсем уверена, но если так, то Кирилл Грачев как-то причастен к тем ночным событиям.

— Ты хочешь сказать, что мою машину угнал кто-то из его людей?

— Вот именно. Твой дружок уехал в Питер двумя днями раньше, успев наплести тебе про сходку авторитетов. Зная о твоей тяге к авантюризму и любимой работе, он не ошибся — ты тут же рванула следом. Нашу машину знали на том посту и уже ждали. А тот липовый мент, скорее всего, понятия не имел, что машина, куда его посадят, подставная. Ему просто необходимо было что-то перевезти до того места, где мы нашли его мертвым. Там его грохнули, а нас немного попугали. Очевидно, Грачу было нужно, чтобы мы обратились в милицию, вернее, рассказали все на первом же посту ГАИ, именно поэтому нас оставили в живых. Никто не рассчитывал, что мы угоним тачку и проедем все посты, не заикаясь о случившемся. Не заявляя даже о пропаже твоей тачки. Нам хватило небольшого расследования твоих родителей. Короче, в лесу грохнули подставного гаишника, а от нас требовалась шумиха, вернее, чтобы мы ее подняли. Грач рассчитывал на твою сознательность и доверие к правоохранительным органам.

— Бред какой-то.

— Может быть, и бред. Когда мы приедем на дачу, у нас будет ровно два дня для того, чтобы привести свои мысли в порядок и тщательно все обдумать.

— Неужели Грач способен на такое?

— И не только на это. Мы должны просчитать его последующие действия. Он намного хуже, чем старается казаться. Златуль, а что ты приуныла? Неужто тебя на чувства потянуло? Ты всегда была как неприступная гора. Он использует тебя, милая, здесь нет никакой любви, поверь.

— Валюха, ты хочешь сказать, что меня нельзя полюбить?

— Тебя невозможно полюбить чуть-чуть. Ты принадлежишь к типу женщин, в которых влюбляются сразу и надолго. У тебя поклонников побольше моего, просто этот подлец не способен воспылать чувствами. Не строй иллюзий. Он играет с тобой в плохие игры, исход которых будет самый печальный.

— Что ты предлагаешь?

— Для начала немного позагорать и искупаться. А утром начать собственное расследование.

— Как это?

— Завтра утром мы поедем в ту деревню, где находится этот злосчастный пост. Мы же находимся на той же трассе, поэтому за пару часов доберемся до того поста.

— И что потом?

— Потом у нас сломается машина, и мы станем возиться с ней, рассматривая местных жителей. А затем попросимся на ночлег к какой-нибудь бабульке и за деревенским ужином попытаемся разжиться информацией.

— Мне кажется, это опасно.

— Не опаснее, чем спать с Грачом. Утром вернемся обратно на дачу. Нам нужно собрать информацию о гаишниках, которые засунули к нам в машину того горе-попутчика.

— А что будет, если нас опознают?

— Не опознают. Попытаемся изменить внешность.

— Как?

— У меня на даче есть куча париков, очков и море косметики.

— Да, жизнь становится интересной! — воскликнула подруга и захлопала в ладоши.

— Ну наконец-то! А то я думала, что ты так и будешь сиднем сидеть, оплакивая чувства к этому подлецу.

— Послушай, Валюха, даже если мы докопаемся до правды… Что нам это даст?

— Посмотрим. Мы теперь как бельмо на глазу у Грача и как козырная карта у волковских. Попробуем выудить из этого что-нибудь полезное для себя. Тем более, что это великолепный материал для очередной сенсационной статьи.

— Но все-таки ты не ответила, что нам это даст?

— Посмотрим, об этом я еще не подумала.

Добравшись до места, я загнала машину в гараж и поздоровалась с соседями.

— Люблю твою дачу, — улыбнулась Златка. — Ну почему я не встретила такого славного дедулю-декана, который оставляет после себя на память вот такие особнячки!

Мы присели на крыльцо и вытащили сигареты.

— Ладно, не прибедняйся. Тебе такой декан даром не нужен. За таких стариков выходят замуж от безысходности, вернее, от опостылевшей нищеты.

— Я что-то не замечала, чтобы ты когда-то нуждалась в деньгах.

— Я просто тебе об этом не говорила. Денежные проблемы всегда оставались моими личными, и мне не хотелось вешать их на тебя. У твоих предков денег хватает, так что у тебя никогда не было необходимости находить старика, изображать из себя безумно влюбленную студентку, трахать его, скрывая отвращение и тошноту, выскакивать за него замуж, а потом, враждуя с его родней, отламывать себе лучший кусок при разводе.

— Ты знаешь, я представляю, насколько тебе было тяжело. Я бы так не смогла.

— Да тебе это и не нужно. Это дело наше, провинциальное, тех, кто приехал покорять Москву. Знаешь мечту любой провинциалки?

— Нет.

— Выйти замуж за москвича. Этим бредят все юные дарования, ступившие на московскую землю. Нам нужна платформа, понимаешь, платформа, за которую мы смогли бы зацепиться в этой сумасшедшей жизни. Только все мечтают о разном. Одни — выйти замуж, получить прописку и довольствоваться тем, что имеешь. Другие ищут кусок пожирнее, чтобы откусить от него как можно больше и остаться при своих интересах. Я отношусь ко второй категории. Думаешь, мне было так просто обкрадывать старика? Нет, конечно. Но он дерьмо, понимаешь, старое похотливое дерьмо. Кто виноват, что, дожив до такого возраста, не научился шевелить своими извилинами, а сломя голову помчался за моими длинными ногами. Сама посуди, не могу же я полюбить его лысину и морщинистые ручонки, и уж тем более волосатый живот размером с хороший арбуз. Ведь я нормальная молодая женщина и хочу мужчину с красивым телом. Вот когда мне будет шестьдесят и ко мне вдруг воспылает чувствами двадцатилетний парень, я ни за что не поверю в чистоту его чувств и уж не выйду за него замуж, потому что не хочу остаться на старости лет без угла и денег, а позже попасть в дом престарелых.

— Не зарекайся. Люди к старости тупеют, не все, конечно, в основном дедули, им хочется бурного романа с молоденькой. Кстати, а как теперь его здоровье? Ты что-нибудь о нем слышала?

— Не знаю. Да и на черта мне это надо? По крайней мере, угрызений совести у меня нет. Я же не сдала его в дом престарелых. Ты же помнишь, на факультете меня многие пытались устыдить, но у них из этого ничего не вышло. Ведь если человек — лох, то почему бы этим не воспользоваться. Я надеюсь, что ты-то хоть не осуждаешь меня?

— Да ну, брось, Валюха, если бы мне попался какой-нибудь влюбленный старикашка, я бы непременно развела его на деньги. Здесь при любом раскладе исход один.

— Ладно, пойдем в дом, подружка. Одна ты меня понимаешь. — Я слегка приобняла Златку и чмокнула ее в щеку. Мы встали с крыльца, я достала ключи и попыталась открыть входную дверь. — По-моему, кто-то копался в замке… Дверь заело.

— Немудрено, — вздохнула Златка. Она взяла ключ и стала пробовать сама. — По всем дачам шныряют, какая бы охрана ни была. Тем более, что ты не так часто сюда наведываешься. Местных бичей везде хватает. — Златка поковыряла ключом, и дверь послушно открылась.

— Молодчина! — подпрыгнула я и потянула за собой подружку.

В холле были разбросаны половики и разбита хрустальная ваза.

— Так я и знала, бичи побывали, — разозлилась я. — Сегодня же пойду ругаться со сторожами. Хорошенькое дело, деньги за охрану собирают каждый месяц, а охранять никто не хочет.

— Ладно, не расстраивайся, сейчас все уберем, — успокоила меня Златка.

— Мы приехали отдыхать, а не порядок здесь наводить. Обязательно пойдем ругаться с охраной.

— Ладно, ладно, не суетись, — улыбнулась Златка. — Конечно, будем ругаться, о чем разговор, только давай для начала что-нибудь сварганим поесть. Лично я ругаться на голодный желудок не умею. Соседи уже, наверное, сходили на рыбалку. Я предлагаю купить у них рыбки и сварить уху. А после этого пойдем биться с охраной. Можно их даже заставить заплатить за ущерб. Как ты на это смотришь?

— Само собой, — произнесла я и открыла дверь в спальню.

Зрелище, представшее перед нашими глазами, привело нас в ужас. На моей большой кровати лежал покойник. То, что это был покойник, догадаться было нетрудно. Нам в нос шибанула жуткая вонь разлагавшегося человеческого тела. Мы заорали изо всех сил и вылетели из комнаты. Такой жуткой вони нам еще не доводилось встречать. Златку вырвало. Мы уселись на крыльце, тяжело дыша.

— Послушай, а что мы, собственно, всполошились? Надо вызвать милицию. Пусть приезжают и забирают труп, — произнесла я.

— Конечно, о чем разговор? К тебе на дачу пришел бич и сдох. Вот скотство! Хотели отдохнуть, а теперь нас милиция замучает. Ну что ему, трудно было дойти до другой дачи и сдохнуть там!

— По всей вероятности, ему понравилась именно моя дача, — вздохнула я. — На других соседи живут все лето, а моя пустая стоит, вот он и забрел именно ко мне.

— Сейчас пойдем в охрану. Они виноваты, что по даче бичи шастают, пусть сами милицию и вызывают.

— Послушай, а он давно сдох, вонь страшная. Не хочется лишней суеты, но никуда не денешься: если дача моя, значит, и труп мой. Пойдем еще раз на него глянем — и в охрану.

Мы заткнули носы платками и зашли в спальню. Труп лежал лицом вниз.

— Валюха, это не бич. У него дырка в голове. Давай перевернем.

— Ой! Ну, давай…

Перевернув труп неизвестного, мы опешили. На кровати лежал Сергей Козлов, тот самый липовый гаишник, который попросил нас подбросить до Гатчины.

— Серега… — прошептала я в ужасе.

— Серега… — повторила обезумевшая Златка.

Захлопнув дверь в спальню, мы снова выбежали на крыльцо.

— Кто-то решил поиграть с нами, — задумчиво сказала я.

— Чертовщина какая-то. Не мог же труп сам дойти до твоей дачи и лечь на твою кровать.

— То, что он пришел не сам, я не сомневаюсь. Его принесли.

— Но кто?

— Кто-то, кому очень хочется, чтобы мы подняли шумиху вокруг этого трупа. Мол, не захотели тогда шуметь, бейте в колокола теперь.

— Страшно… — поежилась Златка. — Но почему поднимать шумиху должны именно мы? Проще всего бросить этот труп у въезда на участки, и дачники тут же вызовут милицию.

— По логике это так. Но этот кто-то хочет, чтобы это сделали именно мы. Почему — не знаю, надо подумать. У нас еще будет время над этим поразмышлять. Может быть, потому, что мы были знакомы с этим человеком и сможем дать более полные показания…

— Что же нам теперь делать?

— А ничего, — уставилась я на Златку. — Мы не примем правил чужой игры и не поднимем шумихи.

— Это как?

— А так. Мы тихонечко спрячем труп.

— Что?! — Златка округлила глаза и смотрела на меня с ужасом.

— Что слышала. Сейчас оттащим труп в сарай, а ночью выкопаем яму и похороним его.

— Ты хочешь сказать, что мы не пойдем в охрану вызывать милицию?

— Да, мы не пойдем в охрану. Ты что, хочешь, чтобы нас замучила милиция?

— Нет…

— Тогда я не пойму, в чем, собственно, дело?

— Валька, но ведь если мы вызовем милицию, нам же не обязательно говорить, что мы подвозили этого человека той ночью. Мы можем сказать, что не имеем понятия, кто этот человек, и в первый раз его видим.

— Если мы сообщим ментам, тогда тот, кто притащил сюда труп, добьется задуманной цели. Это значит, что он навязывает свои правила игры.

— Валя, бог мой, ну что ты несешь?! Ты сошла с ума. Это бред. Лично я не смогу дотронуться до трупа, не говоря уже о том, чтобы куда-то его нести и закапывать.

— Хорошо, тогда иди в охрану и вызывай милицию. Может быть, потом ты поймешь, что этот труп оказался у нас не случайно.

— Я знаю, что его тебе подбросили… Конечно, если мы пойдем к ментам, то создадим себе лишние проблемы…

— Вот именно, — удовлетворенно кивнула я. — Единственное, что могут сделать менты, это забрать труп. А потом замучают нас своими допросами. В конце концов найдут какого-нибудь козла отпущения и свалят все на него. А нас заставят подтвердить, что мы видели этого психа на нашей даче и уверены, что именно он является убийцей. Поэтому избавиться от трупа надо без помощи нашей доблестной милиции, которая, кроме головной боли, ничего для нас не сделает.

— Знаешь, Валюха, ты, конечно, моя единственная подруга, но иногда мне кажешься какой-то дьявольски страшной женщиной. Похоже, дедуля-декан и впрямь от тебя слишком легко отделался.

— Если ты хотела меня обидеть, то у тебя ничего не вышло, — злобно сказала я.

В наш разговор вклинилась соседка, баба Нюра, которая подкралась к нам незаметно.

— Привет, Валечка, давно тебя не было, — улыбнулась она.

— Да, работа, баба Нюра, сама знаешь, — ответила я и строго посмотрела на Златку.

Та, почувствовав мой взгляд, скорчила самую добродушную мину, на которую только была способна.

— А что у вас за вонища такая? — Баба Нюра хотела было заглянуть за дверь, но я перегородила ей дорогу.

— Какие-то сволочи залезли, бардак устроили, все испортили… — сказала я ангельским голоском. — Мало того — еще и нагадили! Ужас… Не надо, баба Нюра, не ходи туда, там такое… Все стены загадили, ковер. Зрелище не для слабонервных.

— Что ж это делается! — схватилась за голову старушка. — Охрана такие деньги дерет, а толку мало. Надо созывать собрание и вопрос ставить. Ладно, девчата, убирайтесь, не буду мешать. Вонища страшная, прямо мертвечиной какой-то, ей-богу.

— Ну ты скажешь тоже, бабуль! Хоть стой, хоть падай.

— Ладно, девоньки, я пошла. Мы вас с дедом сегодня приглашаем на ужин. Убирайте, проветривайте — и к нам. Не будете же вы в такой вони сидеть. Придете?

— А чего не прийти? Придем.

Бабуля пошлепала к себе на участок. Я посмотрела на Златку.

— Так, надо спрятать труп в сарае. Я личность в дачном поселке заметная, не ровен час, еще кого-нибудь нелегкая принесет.

— Как спрятать?

— Ну, а ты как думала? Пошли в дом, завернем труп в простыню и оттащим в сарай.

— Ты хочешь сказать, что я смогу дотронуться до трупа?!

— Можешь надеть перчатки, — произнесла я злобно.

Златка поплелась за мной следом. В спальне я завернула труп в простыню и махнула подружке, чтобы та помогла его поднять. Златка поморщилась, сделала скорбное выражение лица и вместе со мной потащила труп.

В сарае мы слегка забросали покойничка соломой и отправились прочь. Вонял он так сильно, что находиться рядом с ним было просто невозможно. Меня пару раз вырвало, да и Златка выглядела не самым лучшим образом.

— Все. Осталось вырыть яму и закопать его к чертовой матери.

— Да уж, а где копать будем? — поинтересовалась Златка.

— За домом, где ж еще? Закопаем, а завтра на этом месте помидоры посадим.

— А это зачем?

— Затем, чтоб не так заметно было. Как будто это обычная грядка. Понятно?

— Понятно, только я потом с этой грядки помидоры есть не буду, уж больно удобрение некачественное.

— А тебя никто и не просит. Не ешь. Грача угостишь. Ему в самый раз будет.

Открыв все окна и двери, мы принялись делать генеральную уборку. Когда дом обрел надлежащий вид, я схватила Златку за руку и потащила к бабе Нюре на обед, вернее, для нас это был обед, а для нормальных людей ужин. Естественно, пришли мы не с пустыми руками, а прихватили с собой пару бутылок дорогого коньячку, чему бабуля и ее вторая половина были несказанно рады. Выпив по рюмочке, я почувствовала себя намного лучше. Златка тоже заметно взбодрилась.

— Ну что, баба Нюра, а вы никого рядом с моей дачей не видели? Может, кто подозрительный отирался? Все-таки так нагадили!

— Ой, Валечка, я все деду рассказала. Срам какой! Ты знаешь, Валюш, нет, никого чужого мы не видели. Да если бы что увидели, то непременно тебе позвонили бы. Ты же нас знаешь.

— Ну и ладно. Бог с ним, — махнула я рукой и закурила сигарету.

Изрядно запьянев, мы вышли во двор немного проветриться.

— Ну что, немного посидим и за работу, — сказала я Златке. — Яму копать дело не пустяковое.

— Это точно.

— Коньячок подействовал на тебя положительно, ты стала здраво размышлять.

— Не говори, Валюха, все-таки хорошо, что мы не обратились к ментам. Кроме лишних проблем, нам бы это ничего положительного не принесло.

— Наконец-то! — вздохнула я. — Хорошо, что до тебя это дошло.

Мы вернулись в дом и вновь сели за стол.

— Ну что, девочки, может, у нас заночуете? У нас места много, все ж лучше, чем вонь нюхать.

— Да нет, спасибо, нам у себя привычнее. Уже все проветрилось. Перенесем постель в гостиную и ляжем там.

— Смотрите, девочки, а то можете у нас. Конечно, домик у тебя, Валечка, в тысячу раз комфортабельнее, чем наша с дедом берлога. За нее Иван Андреевич сумасшедшие деньги отвалил. Это же ведь самый красивый дом всего нашего дачного поселка. Может, кто-то из деревенских залез… Ой, помню, как твой бывший муж этот дом любил, души в нем не чаял… Кстати, а ты ничего не слышала об Иване Андреевиче? Как хоть его здоровье?

Разговоры такие я терпеть не могла. В этом дачном поселке каждый пытался напомнить мне, кто истинный хозяин этого дома, желая пристыдить меня, мол, как я могла обобрать столь честного человека. Поэтому я резко встала из-за стола:

— Не узнавала и не хочу узнавать. Всего доброго.

— Ты прости, Валентина, если я чего не так ляпнула, старая, — запричитала бабуля.

Но мы решили не задерживаться. Наконец в соседних домах погас в окошках свет. Я всучила Златке лопату, взяла фонарь и отправилась выбирать место для последнего упокоения нашего попутчика.

— По-моему, вот здесь ему будет лучше всего, — сказала я и воткнула лопату в землю.

Копали по очереди — полчаса я, полчаса Златка, потом снова я. Натерев мозоли на ладонях и валясь с ног от усталости, мы выкопали что-то похожее на могилу. Не говоря друг другу ни слова, перетащили труп из сарая в яму и принялись закапывать.

— Будь проклят тот, кто нам эту свинью подложил, — выругалась подружка, в очередной раз взмахнув лопатой.

— Свиньей ты назвала Сергея Козлова, — усмехнулась я.

— Нет, свинья — это сюрприз, который кто-то для нас старательно подготовил. Он такой же Козлов, как я Петрова. Что это за кадр, нам еще предстоит выяснить.

— Кто бы он ни был, пусть земля ему будет пухом, — вздохнула я. — Может, мы его и не по-людски похоронили, но по-другому не смогли. Все ж лучше, чем в лесу лежать. Он нам и за это должен быть благодарен.

Похоронив покойника, мы бросили лопату и уселись прямо на «грядку».

— Вот и все.

— Знаешь, Валюха, мне что-то ночевать здесь страшно. А вдруг тот, кто подложил нам труп, бродит где-то неподалеку.

— Не думаю. Пошли-ка спать. У меня голова сейчас не в состоянии воспринимать какую-либо информацию, а уж тем более думать. Завтра нас ждут великие дела.

— Интересно, какие?

— Теперь, когда нам подбросили труп, надо обязательно собрать информацию. Я думаю, что мы сможем докопаться до сути.

— Ох, Валюха, не нравится мне все это.

— А то, что трупы на дачу подкидывают, нравится?!

Златка тяжело вздохнула и поплелась в дом. Вонь, конечно, уменьшилась, но не настолько, чтобы можно было дышать полной грудью. Мы тщательно помыли руки. Златка достала свои дорогие духи и принялась распрыскивать их по всем комнатам.

— Не жалко? — улыбнулась я.

— Я разве когда-нибудь что-либо жалела для нашей дружбы?

— Нет, конечно.

Порывшись в шкафах, я обнаружила парочку дезодорантов и стала обрабатывать ими спальню. Перетащив матрас в гостиную и постелив чистое постельное белье, мы упали как подкошенные. Златка моментально захрапела. Я уткнулась ей в плечо и постаралась уснуть. Сон почему-то не шел. Не лезли из головы события прошедшего дня. Я наконец задремала, но вдруг мне послышалось, что кто-то ходит по комнатам. В глазах поплыл туман, в ушах загудело. Это просто усталость, переутомление, мне мерещится, пыталась успокоить я себя. Я слегка приоткрыла глаза — никого не было. Но по-прежнему отчетливо слышались шаги. На кухне скрипнула половица. Надо бы встать и включить свет, но чувство страха парализовало меня. Я взяла Златку за руку и попыталась сжать ее в надежде, что она проснется, но разбудить подружку могло только стадо слонов. На минуту воцарилась тишина. Может, и в самом деле в доме никого нет и я просто страдаю галлюцинациями. Еще парочка таких ночей, и меня можно сдавать в больничку, в этом я не сомневаюсь.

Вдруг железные руки сдавили мне горло. Мгновенно в глазах вспыхнули искры, и я, хрипя, забилась на кровати.

— К-кто вы? — выдавила я с трудом, даже не разглядев, а скорее почувствовав, что это человек в маске.

Убийца не ответил, а лишь сжал шею еще сильнее. Он наклонился к моему уху и еле слышно прошептал:

— Ты узнаешь все позже. Не торопи события. У нас еще будет время познакомиться с тобой поближе.

Одной рукой он закрыл мне рот, а другую засунул под ночнушку, схватил сосок и сжал его с такой силой, что от нечеловеческой боли я закричала, но крик застрял у меня в горле. Тело парализовало. На минуту мне показалось, что еще чуть-чуть — и он просто его оторвет. За свои двадцать семь лет я еще никогда не испытывала подобной боли. Его рука сжималась все сильнее. Я захрипела и потеряла сознание.

Глава 6

Я открыла глаза. Легкий утренний ветерок слегка отдувал легкие оконные занавески. Я посмотрела на часы. Ровно десять. Златки рядом не было. Наверное, опять у нее пробежка. Я с трудом села на кровати. Голова раскалывалась от боли. Сегодня ночью мне приснился страшный сон, но сон ли это был? Я подскочила, сняла с себя ночную рубашку и подошла к зеркалу. На правой груди следы от засохших кровоподтеков. Сосок был багряно-синюшного цвета. Значит, все-таки это был не сон. Я достала аптечку, нашла синтомициновую эмульсию, смазала сосок, аккуратно приложив ватный тампон, и заклеила пластырем. Зашитая пятка — кстати, через несколько дней снимать швы, надо не забыть, чуть не оторванный сосок, повезло же мне!

Меня била мелкая дрожь. Я отправилась искать Златку. Ее нигде не было. «Как бы с ней чего не случилось», — пронеслось у меня в голове. На глазах закипели слезы. Я зарыдала и стала метаться по двору. Началась настоящая истерика. Но, забежав за дом, я вдруг увидела Златку. Она сидела на том месте, где мы вчера закопали покойничка, и сажала помидоры, напевая себе под нос.

— Ты что заставляешь меня волноваться, дура! — заорала я что было сил. Златка удивленно уставилась на меня и прекратила петь.

— Ты что, Валюха, сама же сказала, что утром будем сажать помидоры. Мне все равно в семь утра бегать, вот я и решила времени даром не терять. Сходила к бабе Нюре, купила несколько кустов помидоров. Хотела тебя обрадовать… Смотри, сколько помидоров посадила! Они уже большие, скоро соберем урожай, Грача угостим.

— Предупреждать надо, когда уходишь куда-нибудь, я же волнуюсь! — заорала я.

— Да что с тобой такое? На тебе лица нет.

— Больше не смей никуда исчезать! — крикнула я и, всхлипнув, бросилась Златке на шею.

Златка была девчонкой компанейской, поэтому поставила лейку, обняла меня и тоже заревела. Постояв так несколько минут, она заглянула мне в лицо и со слезами на глазах спросила:

— Валюха, а чего хоть ревем? По какому поводу?

— Знаешь, сегодня ночью кто-то бродил по дому, — проговорила я.

— Что?!

— Что слышала. Кто-то шатался по моей даче.

— Но я ничего не слышала.

— Еще бы ты слышала! Ты так храпела, что пушкой не разбудишь.

— Ты уверена? Может, тебе приснилось. Это от перевозбуждения…

— Хорошенькое перевозбуждение! — Я расстегнула халат, шипя от боли, отодрала пластырь от груди и показала Златке сосок.

Она вытаращила глаза и прошептала:

— Мама дорогая, что это?!

— Ты называешь это перевозбуждением?

— Боже мой, тебе больно?

— Ну а ты как думаешь?

— Ты видела его лицо?

— Лицо нет, а только маску.

— Ты хочешь сказать, что это тот человек из леса?

— Вот именно.

— Но это невозможно!

— Возможно. То, что он подкинул нам труп, это понятно, только вот кто он и что ему надо, предстоит выяснить. Знаешь, он мне кого-то напоминает, только не могу понять, кого.

— Как же он может тебе кого-то напоминать, если ты не видела его лица?

— Может, — произнесла я задумчиво и запахнула халат.

Неожиданно у Златки в кармане зазвонил мобильный. Мы вздрогнули и уставились друг на друга. Златка хотела было вытащить его из кармана, но я резко остановила ее.

— Не отвечай, это Грач.

— А вдруг кто-нибудь другой?

— Скорее всего, он.

— Валюха, ну давай возьмем, а то любопытство замучает.

— Хорошо, только не вздумай сказать ему, где мы.

— Я же все-таки с понятиями. — Златка нажала на кнопку и поднесла трубку к уху.

Как я и предполагала, это был Грач. Я подошла поближе, наклонилась к трубке и стала слушать.

— Привет, Златуля, я тебя обыскался, — сказал Грач. — Мне нужно тебя увидеть сию минуту.

— Я не могу. Меня нет в городе.

— Дура, — шепотом сказала я и покрутила пальцем у виска.

Златка бросила на меня обиженный взгляд.

— Твоя подруга с тобой?

— Да.

— Дай ей трубочку.

— Зачем?

— Мне нужно сказать ей пару слов.

Я выхватила у Златки трубку и приложила к уху:

— Что тебе надо?

— Валентина, а чего ты такая недобрая? Чем я тебе не угодил?

— Знаешь что, Кирилл, я тебя насквозь вижу, хватит пудрить мозги моей подруге. Зачем ты ей названиваешь?

— Учти, Валентина, это не только твоя подруга, но и моя тоже, поэтому не вздумай мешать нашим высоким чувствам. — Он хихикнул.

— Ладно, смейся, но запомни: если ты моей девочке сделаешь что-нибудь плохое, я с тебя три шкуры спущу, из-под земли достану.

— А ты смелая, однако. Надеюсь, что в постели ты тоже играешь главную роль, а не второстепенную, как твоя холодная подруга.

— Пошел ты! — Я махнула рукой и передала Златке трубку.

Пока та разговаривала, я умылась и привела себя в порядок. Выйдя на крыльцо, я увидела Златку. Она положила голову на колени и негромко всхлипывала. Я села рядом и молча закурила. Златка, подняв голову, тихо произнесла:

— Валя, а ты когда-нибудь кого-нибудь любила?

— Нет, к счастью. Никого, кроме тебя. Были, конечно, увлечения в молодости… У кого их не было? Но все они так и остались на уровне увлечений.

— Но ведь так нельзя, Валя!

— А как можно? Ты втюрилась как последняя идиотка в какого-то придурка, который мизинца твоего не стоит! Уж чего-чего, а этого я от тебя не ожидала. Да ты раскрой глаза! Кто такой Грач? Проходимец, напичканный кокаином. Вот он кто!

— С чего ты взяла?

— Ладно, Злата, ты мне здесь дурочку не валяй, можно подумать, что он не давал тебе кокаин попробовать!

— Да что ты такое несешь?! Бог мой!

— Златуль, я слишком давно тебя знаю, целых девять лет скоро будет, и умею чувствовать. В отличие от твоего Грача, я умею тебя ценить и дорожу нашей дружбой. Я, конечно, понимаю, что тебе нужно выходить замуж, рожать детей, но Грач не кандидат в мужья, честное слово. Вчера, когда ты была в футболке, я обратила внимание на твои руки.

— А при чем тут мои руки?

— При том, что на каждой из них есть по одному уколу.

— Что ты несешь?!

— То, что слышишь! — Я схватила Златку за руку и стала закатывать рукав ее блузки. — Это, по-твоему, что?

Златка молчала, тупо уставившись на меня. Я задрала вверх другой рукав ее блузки.

— А это что?! В ту ночь, когда ты поехала к нему после клуба, он дал тебе попробовать кокаин и уколол какой-то дрянью.

— Валь, я клянусь тебе, больше этого не повторится. Ты же знаешь, что я раньше никогда этого не делала. Клянусь тебе, что это в первый и последний раз, честное слово!

— То, что в первый, я знаю, а вот то, что в последний, не уверена. Он посадит тебя на иглу, как ты не хочешь это понять?!

— Да ну, глупости! Кирилл предложил попробовать, и я согласилась. Больше мне не хочется. В этой жизни нужно испробовать все.

— Да, я согласна, в этой жизни нужно испробовать все, но только не это. Грач очень хитрый и расчетливый сукин сын. Он посадит тебя на иглу, а затем оберет твоих родителей. Он использует тебя, дура!

— Что мне делать, Валя?! — заревела Златка.

— Ничего. — Я обняла подружку. — Не встречайся с ним, ты же умная женщина. Когда он посадит тебя на иглу, то я уже ничего не смогу для тебя сделать, пойми. Я не смогу тебя вытащить, даже если очень сильно захочу. Брось его, умоляю тебя. Ему что-то от тебя надо, а что, я примерно догадываюсь.

— Что именно?

— Когда подтвердятся мои подозрения, я обязательно тебе скажу. Надеюсь, ты ему не доложила, где мы сейчас находимся?

— Нет, конечно. Валюха, скажи, а ты и вправду думаешь, что все, что в последнее время навалилось на наши плечи, как-то связано с Грачом?

— Думаю, да. Не грусти, милая, мы найдем тебе достойную половину. Скажи, за кого ты хочешь замуж, и я достану его тебе из-под земли. Тебе и в самом деле пора выходить замуж, а то тебя понесло не в ту степь.

— Я не люблю коммерсантов, работяг, научных работников. Мне нравятся крутые.

— Ты хочешь выйти за такого замуж?

— Конечно, почему бы нет? Мне нравятся деловые, только действительно имеющие авторитет, а не какие-нибудь шестерки.

— Но ведь у твоих родителей достаточно денег, чтобы обеспечить тебе безбедное существование.

— Дело не в деньгах. Ты же знаешь, с этим у меня порядок. Просто за крутым, как за каменной стеной. Уважение братвы. А когда его убьют, братушки меня не забудут. Я выйду замуж за его лучшего друга.

— Это почему? — улыбнулась я.

— У них так принято. Это вроде эстафеты, понимаешь? Только вот знаешь что обидно? Что в нашем возрасте все братушки уже женаты.

— Но почему все? Не скажи.

— Ой, да что ты, такое добро на дороге не валяется. Его еще с молодости к рукам прибирают. Желающих хоть отбавляй. Не женаты одни шестерки. Они, конечно, тоже братушки, но братушки не нашего полета. А с женатиками связываться не хочется.

— Тогда какого черта ты с Грачом связалась? Насколько мне известно, он мужчина не свободный.

Златка положила голову на мое плечо и негромко произнесла:

— Не знаю, Валюха, прямо бес попутал. Ты же меня знаешь, я всегда мужиками крутила как хотела, а здесь сама попалась. Помоги мне, сама не ведаю, что творю.

— Тогда слушайся меня во всем. Больше Грачу не звони, а если он сам позвонит, скажи, что больше не желаешь с ним встречаться, так как выходишь замуж. А еще лучше трубку мне дай. Конечно, в грубой форме с ним разговаривать нельзя. Это до добра не доведет, а вот категорично можно. И еще. Злата, никогда в жизни я не подам руки человеку, который колется. Даже не помогу встать, если он упадет на моих глазах. Я презираю таких людей, понимаешь? Это путь в никуда, полнейшая деградация.

— Больше не буду, клянусь тебе.

— Хочется верить. Я не смогу тебя вытащить, пойми. Ладно, пойдем в дом. Завтракаем и собираемся в деревню, где живет банда жуликов. Я хочу раздобыть доказательства, что твой Грач кое-каким боком причастен к происходящим с нами событиям. Кстати, а помидорная грядка классно смотрится, как будто там ей и место.

— Старалась, — улыбнулась Златка.

Мы прошли в дом и сели завтракать. Завтраком это, конечно, тяжело было назвать — банка консервов и батон хлеба.

— Давай лучше где-нибудь в придорожном кафе пообедаем. Как ты на это смотришь?

— Положительно.

— Тогда не будем терять времени даром. — Я открыла шкаф, достала оттуда пару париков, надела ярко-рыжий парик, нацепила очки с простыми стеклами и повязала косынку.

— Ну как?

— Круто! — засмеялась Златка. — На Маврикиевну похожа.

— А теперь наряжайся ты. Будем как Маврикиевна с Никитичной.

Златка нацепила прикид, который я ей пожертвовала, и со смехом посмотрела на себя в зеркало.

— Пять баллов! — воскликнула я. — Как будто две подружки средней паршивости, одетые «прощай молодость», путешествуют на дорогой тачке.

Златулька подошла ко мне поближе, заглянула в глаза и спросила:

— Валюха, а что сегодня ночью-то было? Кто, черт побери, разодрал твой сосок?

— Думаю, что тот, кто подбросил ко мне на дачу покойника.

— А почему он тебя не убил?

— Наверное, считает, что я пригожусь ему живой.

Через пять минут я завела машину, и мы отправились в Питер. Я была за рулем, а Златка что-то пела себе под нос и глазела по сторонам. По пути мы перекусили в небольшом кафе. От этого наше настроение значительно улучшилось и снова захотелось жить. Все не так уж и плохо. Я вообще люблю обедать в кафешках, когда еду в Питер. Не во всех, конечно, а лишь в избранных. Там вкусно, по-домашнему.

— Скоро этот проклятый пост ГИБДД, — сказала я и, достав большой острый гвоздь, протянула его подружке.

— А это зачем?

— Затем, что, не доезжая поста, я остановлюсь, и ты быстренько проткнешь мне задние колеса.

— Валюха, а вдруг у меня не получится?

— Что именно?

— Ну, проткнуть колеса.

— Получится.

Не доезжая до злосчастного поста, я резко затормозила и повернулась к Златке:

— Ради бога, не сиди, прокалывай же!

— Валюха, я не могу.

Я выхватила у Златки гвоздь и зло произнесла:

— А что ты вообще можешь?! С Грачом трахаться? Я тебя последнее время не узнаю. Влюбилась как ненормальная. Увижу твоего Грача, голову отверну!

Златка тупо отвела глаза, а я вышла из машины, обошла ее сзади и присела на корточки. Проткнуть колесо даже острым гвоздем и в самом деле непросто. Пришлось взять из бардачка нож. У Златки бы действительно ничего не получилось. Наконец, справившись с обоими колесами, я встала рядом с машиной и потянулась.

— Долго собираешься сидеть? Выходи. У нас задние колеса спустились.

Златка вышла и удовлетворенно посмотрела на мою работу.

— Нравится? — спросила я.

— А то нет! Здорово. Так, а чего мы стоим?

— Ждем, когда нас заметят. Можешь покурить.

Наконец гаишник, стоявший на знакомом посту, посмотрел в нашу сторону и позвал своего напарника. Они уставились на нас. Разглядеть их лица мне не позволяло зрение, уж слишком далеко они стояли.

— Златка, ты их хорошо видишь?

— Да вроде. Столько книжек, как ты, не читаю.

— Тогда посмотри хорошенько, нет ли там нашего знакомого с сексуальным чубом.

— Вроде бы нет.

Гаишники довольно решительно направились в нашу сторону, но вскоре замедлили ход. Выглядели мы как две конченные лохушки типа «а-ля шестидесятые». Видно, что знакомиться с такими красотками им не хотелось.

— Что случилось, гражданки? — вяло поинтересовался первый.

Я внимательно всмотрелась в их лица. Нет, этих мы точно не знаем.

— Что у вас здесь за дороги, непонятно. Спустили оба задних колеса.

Постовые обошли машину и дружно присвистнули.

— Во дела, это вы, девушки, на что-то наехали! К сожалению, ничем помочь не можем. У вас хоть запаска есть?

— Нет.

— Как можно ехать в такую даль и не брать с собой запаску! У вас ведь московские номера, а здесь уже у всех нижегородские да питерские. Только женщины могут настолько легкомысленно относиться к дальним переездам. Документы ваши разрешите.

Я протянула гаишнику документы. Тот внимательно посмотрел на мою фотографию, затем на меня.

— Здесь вы, барышня, получше вышли, — озадаченно сказал он.

— Неудачный брак, дети… Сами понимаете, девичий век недолог. Семейная жизнь делает нас такими.

Гаишник с жалостью взглянул на меня и протянул документы. Его товарищ рассматривал места проколов.

— Ну что посоветуете, ребята? — спросила Златка. — Может, у вас тут какой-нибудь шиномонтаж имеется?

— У нас точно нет. В соседнем селе был, но, по-моему, он уже неделю не работает. Там все в запой ушли.

— Куда ушли? — не поняла Златка.

— В запой, будь они неладны, — ответил гаишник и уставился на машину. — Тут у нас в деревне один парень резиной торгует… Можете к нему сходить.

— А далеко живет?

— Да нет. Через пять домов. Вон тот дом, с красной крышей.

— Понятно, — улыбнулась я.

— Попробуйте, может, он вам поможет.

— А если у нас денег нет? — прищурилась я.

— На нет и суда нет. Вы так далеко едете, можно подумать, что с пустыми карманами.

— Ну не с пустыми, конечно, что-то на черный день имеется.

— И я так думаю, — усмехнулся гаишник. — Не на последние деньги рванули в такую даль.

— Ладно, ребята, мы пойдем, только у нас к вам небольшая просьба.

— Какая?

— Ради бога, посмотрите за машиной. Мало ли… А не то хулиганы что-нибудь испортят.

— У нас здесь хулиганов нет, — заверили гаишники.

Закрыв машину, мы направились к дому под красной черепицей.

— Главное, чтобы у него таких колес, как у нас, не оказалось, — озабоченно проговорила я.

— А какие у нас колеса? — спросила Златка.

— Р-15.

— А если окажутся?

— Очень жаль, придется придумать еще какую-нибудь сказку.

Наконец, добравшись до нужного дома, мы подошли к воротам и нажали на звонок. Залаяла собака. Входная дверь в могучем заборе приоткрылась, и на пороге появился молодой деревенский парень лет двадцати трех, то ли заспанный, то ли с сильного похмелья.

— Здравствуйте, — улыбнулась я и протянула ему руку.

Парень руки не подал и взглянул на нас крайне настороженно.

— Что надо? — сурово спросил он.

— Простите, но дело в том, что обратиться к вам нам посоветовали на посту ГИБДД.

— Чем могу быть обязан?

— У нас прокололись задние колеса и нет запаски. Мы были бы вам очень признательны, если бы получили от вас помощь.

— А что я с этого буду иметь?

— Я думаю, что деньги, больше у нас ничего нет, — улыбнулась я.

— Подождите пару минут, — произнес наш новый знакомый и закрыл калитку.

Минут через десять он, наконец, вывалился и улыбнулся во все свои тридцать два гнилых зуба. Подойдя к машине, этот сельский супермен присел на корточки и скорчил прискорбную мину.

— Ну что скажете? — не выдержала я.

— Плохо дело. У меня, по-моему, такой резины нет.

Мне сразу стало понятно, что колхозник пытается развести нас на деньги, но так как особого выбора не было, я улыбнулась:

— Сколько вам надо денег?

— Значит, так. Мне в соседнюю деревню надо ехать, там у моего товарища в гараже надо поискать. Только времени нет.

— И всё-таки? Сколько стоит?

— Двести пятьдесят рублей.

— Ну что ж, по рукам.

— Поскольку времени у меня нет, тогда триста. Я вашу тачку сейчас во двор загоню, а то здесь ее бросать нельзя.

— Каким образом вы ее собрались загонять, если не секрет?

— Подцеплю к своей «газели».

— Давайте дерзайте. Кстати, вы не подскажете, кто нам комнату на ночь сдаст?

— Да любой. Что, решили переночевать?

— Конечно, быстро вы все равно не управитесь. Заночуем, встанем пораньше — и в путь.

— Тоже верно. Тогда и мне торопиться особенно ни к чему. Можете у меня в доме заночевать. Тридцать рублей ночь и двадцать за ужин. Итого триста пятьдесят рублей за все услуги.

— А вы с кем живете? — спросила Златка.

— С матерью. Пойдемте, я вас к ней отведу.

Мать оказалась на редкость доброй и вежливой женщиной. Ее сын пошел за нашей машиной, а она налила нам по стакану парного молока и поставила тарелку с горкой горячих оладьев. Особого аппетита не было, но молока мы все же решили попробовать.

— Тяжело нынче в городе? — поинтересовалась хозяйка.

— А что там тяжелого? Всё как всегда, — ответила Златка.

— В деревне жить легче, воздух чистый, простор. Я в Москву когда приезжаю, голова кругом идет. А вот и Витюшенька вашу машину притащил.

Мы подошли к окну и увидели Витюшеньку. Он ходил вокруг нашей машины с умным видом, время от времени ударяя по колесам сапогом.

— Симпатичный у вас сынок. — Я покачала головой.

— Это точно, а самое главное, хозяйственный. На все руки мастер.

— Наверное, и девушка есть?

— Да нет, девушки пока нет. Была одна, но что-то там не сложилось у них. Он у меня парень работящий. Недавно машину купил.

— А друзей много?

— Хватает. У нас деревня небольшая. Все друг друга знают. Все на виду. Вот мальчишки еще в детстве сдружились и теперь, когда столько лет прошло, по-прежнему неразлейвода.

— А карточки какие-нибудь есть? — поинтересовалась я. — Уж больно сын у вас интересный.

Женщина засмеялась и принесла альбом с фотографиями. Я отпила глоток молока и принялась рассматривать снимки. На обложке альбома была приклеена фотография, на которой наш знакомый сельский супермен снялся со своими односельчанами. Один из них мне сразу бросился в глаза. Это был наш гаишник с чубом. Ткнув в него пальцем, я сказала:

— Вот тоже паренек интересный. Такой чуб любую девушку с ума сведет!

Мы дружно засмеялись.

— Это дружок его, Петька, хороший парень.

— Женат?

— Давно уже. Дочка есть. Да он здесь в ГИБДД работает. Не он вас к Витюшке направил?

— Нет. Этого бы мы сразу заметили.

— Значит, не его смена. Он, когда выходной, на речке постоянно торчит, рыбу ловит.

— А далеко речка-то? Вот бы искупаться! — восторженно произнесла Златка.

— Конечно, сходите искупайтесь. Чего в доме сидеть? Мой Витюшенька с машиной возиться долго будет, так что идите и ни о чем не беспокойтесь.

Не долго думая мы отправились на речку.

— Пока все идет по плану, — сказала я подружке. — Один субъект уже найден. Теперь необходимо собрать про него как можно больше информации. Насколько я помню, этот Петруха утверждал твоим предкам, что в глаза нас не видел, в ту злосчастную ночь был выходной и никого к нам в машину не подсаживал. Он, видите ли, огород копал. Огородник хренов!

— Валя, а вдруг он нас узнает?

— В таком виде нас мать родная не узнает, а ты говоришь про какого-то Петруху, который даже не помнит, как мы выглядим. Я просто хочу выяснить, какое он имеет отношение к Грачу.

— А если никакого?

— Не думаю.

— Послушай, Валюха, а ты что, и в самом деле собралась купаться? Но ведь мы же в париках.

— Нет, конечно. Мало того что у нас парики, мы еще и без купальников. Можно, конечно, было бы устроить местным жителям стриптиз-шоу, чтобы у них удочки из рук упали, но не то настроение. Просто посидим и поболтаем в воде ногами.

На речке мы обратили внимание на людей, сидящих с удочками и попивающих горячительные напитки. Мы сели неподалеку. Златка сняла блузку и осталась в одном лифчике. Она приподняла юбку и опустила ноги в воду.

— Ты что творишь? — вытаращилась на нее я.

— Раздевайся. Смотри, жарища какая. В таком виде быстрее добьемся желаемого результата.

— Что ж, будь по-твоему.

Я сняла топик и осталась в прозрачном бюстгальтере. Златка многозначительно посмотрела на мою грудь и улыбнулась:

— Помнишь, как меня посетила идея сделать нам силиконовые груди?

— Еще бы! Это мне запомнится на всю оставшуюся жизнь.

— Так вот, результат налицо. Нам с тобой скоро тридцатник стукнет, а груди как у восемнадцатилетних. Какого черта бюстгальтеры носим, непонятно.

— Если бы не ты, я бы на это мероприятие сама не пошла. Надула меня как хотела!

— С чего это ты взяла?

— Перед тем как мы ложились в клинику, ты мне все уши прожужжала, что это обычная косметическая операция. Никакой боли и наркоза. Мол, сегодня сделают, а завтра домой пойдем. Я и поддалась на твои басни. А это оказалась довольно сложная многочасовая операция.

— Да ты всего-то пару часов под наркозом лежала.

— Хочешь сказать, что это мало? А затем вообще страшно вспомнить. Неделя в клинике, дикие боли, трубки, торчащие из сосков, по которым стекала кровь, затем снятие швов и постоянные боли. Месяц, целый месяц мучений. Я думала, что просто умру. А эти послеоперационные массажи! Я от боли несколько раз теряла сознание. Называется, пошла с подругой за компанию. Если бы знала, что так будет, близко не подошла бы к клинике.

— Зато теперь, когда все позади, сиськи — твоя гордость и одна из самых лучших достопримечательностей.

— Да уж, только вот как мне далась эта красота, одному богу известно. До сих пор как вспомню, так вздрогну.

— Да ладно, лично я все уже забыла. Послушай, Валюха, мне кажется, что вон тот тип в кепке — Петька.

— Где? — прищурилась я.

— Книг надо читать меньше. Мало того что зрение посадила, так еще одни детективы глотаешь. Начитаешься, а потом рвешься к каким-нибудь подвигам. Вон тот. Видишь, из-под кепки торчит завлекательный чуб.

— Вижу.

— Наконец-то. Теперь надо, чтобы они нас увидели. Пойду стрельну у них сигаретку.

— Окстись, подружка, у них такие сигареты, ты ни за что курить не будешь.

— Дело не в том, буду я курить или нет, — усмехнулась Златка, — а в том, что я подойду к ним поближе и хорошо их рассмотрю. Весь смысл будет состоять в том, чтобы заговорить с этой скромной компанией.

— Златуль, ты пойдешь прямо в бюстгальтере?

— Конечно, а иначе зачем мы эти муки терпели? Стоит ли такую красоту прятать!

Златка улыбнулась и пошла, плавно покачивая бедрами. Рыбаки, разинув рты, восторженно смотрели на мою подружку. Было такое впечатление, что эти сельчане никогда не видели точеной женской фигуры с высокой грудью. Они уставились не столько на Златку, сколько на ее обалденный бюст. Постояв рядом с ними минут пять, подружка громко захихикала и направилась ко мне.

— Ну, чем обрадуешь?

— Клиенты готовы. Там сидит наш Петруха, а с ним и тот второй гаишник, который имел честь засунуть к нам в машину этого Козлова. Они оба засмотрелись на мои сиськи. Я сказала, что мы здесь ночуем, и одарила Петруху многообещающим взглядом. Мне кажется, что он созрел.

— Это как?

— А так, что, думаю, он в ближайшее время сюда припрется. Ему явно не до рыбалки. У него в штанах уже, наверное, мокро.

Не успела она договорить, как к нам направилась парочка рыбаков. Я хотела накинуть топик, но Златка одернула меня, встала во весь рост и выставила свой бюст вперед. Посмотрев, кто к нам идет, я слегка присвистнула и повторила вслед за подружкой ее маневр. Без сомнения, к нам подгребали Петька и второй гаишник, имени которого мы не имели чести знать.

— Здравствуйте, девушки, — произнес Петруха и одарил Златку восторженным взглядом.

Его товарищ посмотрел на меня, вернее на мой бюст, и слегка облизнулся.

— Не помешаем? — спросил он.

— Даже наоборот, нам как раз не хватает компании, — засмеялась Златка и кокетливо подмигнула Петьке.

— Каким ветром занесло в наши края?

— Машина сломалась, придется заночевать.

— Витюшка, наверное, чинит?

— Точно, а как вы узнали?

— А в нашей деревне никто, кроме него, не умеет. А ночуете где?

— Там же.

— Понятно. Ну а как смотрите на то, чтобы провести этот вечер с нами? У нас есть выпивка… Посидим, погутарим.

В том, что у Петьки было мокро в штанах, я уже не сомневалась. Он постоянно подмигивал Златке и переминался с ноги на ногу.

— Ну а как на это отреагируют ваши жены и дети? — поинтересовалась я.

— Моя с ребенком в город уехала на целых три дня, — сообщил Петька. — А Сенька холостяк.

Сенька с гордостью вскинул голову и многозначительно посмотрел на меня.

— Тогда можно, — засмеялась Златка.

— Вон мой дом, — Петька показал в сторону совершенно одинаковых домов.

— Какой именно?

— Третий по счету. Мы вас с Сенькой в восемь вечера будем ждать. Придете?

— А почему бы и нет? — проговорила Златка и одарила этого сельского идиота самым сексуальным взглядом, на который только была способна.

Рыбаки пошли обратно, а мы со Златкой покатились со смеху.

— Лучше не придумаешь, — восторженно произнесла я.

— Купились, лохи деревенские.

— Ты сразила их своим бюстом и шикарной задницей, — констатировала я.

Покрутившись на берегу еще с полчаса, мы направились обратно и стали ждать восьми часов. Витюшка возился с колесами, а его матушка мирно стряпала пирожки. Ровно в восемь мы вышли во двор и с удовлетворением оценили его работу.

— Ай да Виктор, ай да молодец! — расцвела в обворожительной улыбке Златка.

Витюшка, довольный и слегка опьяневший от Златкиной улыбки, потер руки, а затем озадаченно посмотрел на нас, сделал суровое выражение лица и спросил:

— А куда это вы на ночь глядя собрались?

— Да нас в гости пригласили, — растерялась я.

— Кто?

— Петр и Сенька.

— И что, вы решили пойти? — вылупил глаза Витюшка.

— Решили. А в чем, собственно, дело?

— Да нет, ни в чем. Просто странно как-то, вас первые встречные парни пригласили, а вы и бросились сломя голову.

— Ну, допустим, никуда сломя голову мы не бросились, а идем довольно размеренным шагом. А если ты переживаешь за то, что мы ночлег не оплатим, то можешь не беспокоиться. Мы уже три сотни твоей матушке выкатили.

Витюшка сделал недовольное лицо.

— А вы хоть ночевать придете?

— Не знаем, как масть попрет, — улыбнулась Златка.

— Странные вы все-таки, дамочки, у вас что, в городе все такие?

— Избранные.

— Ну ладно, идите. Чует мое сердце, неспроста вы в нашей деревне появились. Парики надели, очки. Сразу видно, что вы девчонки фартовые, да и машина у вас не из дешевых, а оделись как бичихи с вокзала. Я вас, баб, насквозь вижу, у меня была девушка городская.

— Витюш, что ты болтаешь такое? — не выдержала я. — Может, тебе нездоровится?

— Да нет, на здоровье я как раз не жалуюсь. Только вы свои колеса сами попротыкали.

— Что за бред ты несешь?

— Бред не бред, только я в резине разбираюсь: там проколы ножом сделаны, причем довольно неумело.

— Ладно, Витюшенька, пусть все это останется на уровне твоих глупых подозрений. А нам пора. Будем поздно. Не жди. Можешь смело ложиться спать.

Когда мы отошли от дома, Златка со злостью бросила:

— Все, этот лох нас вычислил.

— Ну и пусть. — Я же, наоборот, была крайне спокойна. — Кто ему поверит, деревенскому увальню.

Дойдя до дома Петьки, мы дружно перекрестились, глубоко вздохнули и открыли калитку. Дверь в дом оказалась незапертой. Внутри — крайне скромная обстановка, как во всех незажиточных деревенских домах. Меня немного смутил тот факт, что если эти двое состоят в криминальной группировке, то слишком уж бедно живут, прямо скажем, не по средствам. Посреди комнаты стоял большой круглый стол, угощение, которое оставляло желать лучшего. В центре стола красовалась здоровенная бутыль с самогонкой.

— Ой, девочки пришли, — улыбнулся уже изрядно подвыпивший Петруха, — а мы уж и не ждали.

— Мы свои обещания держим, — сказала Златка и демонстративно выпятила свой бюст.

Петруха пьяно на него покосился, затем уставился на меня. Мы сели за стол и переглянулись.

— Стол, конечно, не супер, но что могли, то сделали, — сказал Сеня, пожирая меня наглыми глазами.

— Ну что, мальчики, чем потчевать будете? — взбодрилась Златка.

— У нас одно угощение, — разошелся Петька и стал разливать самогон.

Выпив граммов сто этого супергорячительного напитка, я закашлялась и надкусила соленый помидор. Златка тоже выглядела не самым лучшим образом, сразу было видно, что это мерзкое пойло ей не пошло.

— Это что, правда, самогон? — сморщилась я.

— Это наш самый вкусный деревенский напиток! — заржал Сеня, да так противно, что у меня мурашки по коже пробежали.

— Мальчики, я надеюсь, мы больше гостей не ждем? — поинтересовалась я.

— Да нет, девочки, а вы что, хотите сказать, что вам нас будет мало? — удивился Петруха.

— Тогда закрывай дверь на ключ.

— Зачем?

— Да как-то непривычно сидеть при открытых дверях.

— У нас чужих нет, все свои. В нашей деревне двери даже на ночь не закрывают.

— Нет, мальчики, в городе двери закрывают сразу, как только заходят в квартиру.

— Хорошо, будь по-вашему, — улыбнулся удивленный Петруха и закрыл входную дверь на ключ.

— Так спокойнее, а то сидим при открытых дверях… Даже не по себе как-то.

— Да ладно, девчата, расслабьтесь. Вы лучше пейте побольше нашего деревенского напитка, — рассмеялся Петька и налил нам по полному стакану мутного пойла.

Выпив содержимое своего стакана, я почувствовала, как в ушах у меня загудело, а перед глазами все поплыло. Сколько градусов в этой бодяге, оставалось только догадываться. Сенька включил какую-то дерьмовую музыку, такую же, как и он сам, и пригласил меня на танец. В танце он постоянно старался меня за что-нибудь ущипнуть и поближе прижать к себе, чем вызывал мое жуткое раздражение, которое мне с трудом удавалось сдержать. Златка удалилась в спальню со вторым идиотом. То, что моя подружка все сделает как надо, я не сомневалась.

Минут через пять Златка вышла из спальни, выключила музыку и сказала:

— Сеня, там твоему другу плохо.

— Как плохо? — выпучил глаза мой кавалер.

— Вот так, плохо, и все, пойди посмотри. Хотела потрахаться, а он голову запрокинул и грохнулся.

— Ерунда какая-то, — удивился Сенька, оторвал от меня свои потные лапы и направился в спальню.

Как только он зашел, мы кинулись следом, Златка схватила светильник и огрела его по голове. Сенька охнул и упал. Я достала из кармана скотч и принялась заматывать ему руки и ноги. Петруха лежал в отключке на кровати, его конечности были замотаны точно таким же образом.

— Ну дела, Златуль, а вдруг они того?

— Чего того?

— Ну, на тот свет отправятся?

— Черта с два. Такие быстрее нас отправят. Мне Петьку пришлось раз пять светильником по башке треснуть, чтобы он отключился. Лампочка разбилась, плафон вдребезги, а ему хоть бы хны. У таких головы чугунные. Сейчас отойдут, куда денутся.

— Думаешь? — испуганно проговорила я и стала щупать у Сеньки пульс.

— Уверена, можешь не утруждать себя, — сказала Златка, уселась на стул и важно закурила.

Подружка была права: через пару минут очухался Петька. Он открыл глаза и тупо уставился на Златку. Хотел приподняться, но не смог, так как был связан скотчем.

— Все нормально, лежи спокойно, все свои, — помахала ему Златка и пустила в лицо дым.

— Вы что, в натуре, совсем оборзели? — зашипел он.

— Может, и оборзели, только ты лежи спокойно и не дергайся. Сейчас дружок твой отойдет, и поговорим.

Сенька не заставил себя долго ждать. Он выкатил свои зенки и смотрел на нас с подружкой как на космических пришельцев. Потом с трудом повернул голову к Петрухе и спросил:

— Петька, ты живой?

— Живой, — ответил тот. — Смотри, что сучки городские с нами сделали!

— Вижу, — застонал тот. — Говорил я тебе, не связывайся с ними… Нет, у тебя в штанах не держится!

Златка широко улыбнулась, подошла поближе к Петьке, поставила ему ногу на грудь и сняла парик и очки.

— Ну что, Петенька, потрахаться хотел?

Тот округлил глаза и уставился на мою подружку, затем перевел взгляд на Сеньку и тихим голосом произнес:

— Что-то морда у тебя знакомая, а припомнить не могу.

— А ты напряги свои куриные мозги, авось вспомнишь, — сказала я и тоже стянула парик.

— Знаешь, по-моему, я этих сучек вспомнил, — прошептал Сенька товарищу.

— Конечно помнишь. Это ты, сволочь, и твой дружок посадили в нашу машину труп.

— Какой труп? — округлил Сенька глаза.

— Самый обыкновенный.

— Лично я не знаю ни о каком трупе и вижу этих полоумных в первый раз, — сказал Петруха.

— Да и я, кажется, ошибся. Эти девки, наверное, сбежали из психиатрической лечебницы, — процедил сквозь зубы Сенька.

— Ах, вот вы как, значит, заговорили! — Златка достала еще одну сигарету.

— Придется принимать более жесткие меры, хотя нам бы этого не хотелось, — сделала я заключение. — Послушай, Златуля, как ты думаешь, где в этом доме утюг?

— Не знаю, но думаю, что его нетрудно найти. — Златулька ушла в комнату и принялась за поиски утюга

Я отдернула занавеску и посмотрела в окно. На улице было уже темно. Деревня совсем опустела. Господи, как здесь живут люди? Вечером-то и выйти страшно.

— Эй, что это вы задумали? — всполошился Петька.

— Будем жечь тебя утюгом, — спокойно ответила я.

— Что?!

— Что слышал.

— Вы и в самом деле больные. А почему именно меня?

— Не бойся, и друга твоего тоже, только тебя в первую очередь, чтобы без нагрудного знака не ходил и чуб подстриг, а то ты больше на гармониста похож, чем на гаишника.

Петька попробовал освободиться, но, сделав несколько неудачных попыток, наконец понял, что все усилия просто напрасны. Через минуту пришла подружка с утюгом в руках.

— Вы что, девки, совсем сдурели?! — не на шутку перепугался Сенька.

— Они нас сейчас, в натуре, подпалят, — в ужасе прохрипел Петруха.

— А ты что, до сих пор сомневаешься? — улыбнулась я и включила утюг в розетку. Немного подождала, затем, плюнув на палец, потрогала его и удовлетворенно кивнула: — Порядок. Ну что, с кого начнем? Давай с тебя, Петька. Ты первый эту кашу заварил, ты и расхлебывай!

Я провела кончиком утюга по Петрухиной щеке, он, морщась от боли, заорал:

— Подожди, подожди, я вас узнал!

Я убрала утюг.

— Из розетки не вынимаю, будешь вяло говорить, придется повторить процедуру…

— Что вам надо?

— Да, собственно, ничего особенного, просто нам нужно знать, кого вы посадили в нашу машину и кто вам приказал это сделать.

— Да я, я и сам не знаю, кто это был. Пришел на наш пост, сказал, что с соседнего, зовут Серегой, попросил посадить в какую-нибудь машину, пузырь поставил.

— Что ж ты тогда сказал, что он ваш?

— Ну, чтобы вы не сомневались. Он и в самом деле парень нормальный, пузырек дорогой выкатил. Ему срочно нужно было, мать в Гатчине заболела…

— Тогда почему, когда к вам на пост приехали родители моей подруги, вы в один голос заявили, что никого к нам в машину не подсаживали, в тот вечер не дежурили и вообще копали огород?

— Ну, мы поняли, что-то случилось, а нам лишние проблемы иметь не хочется.

— Значит, правду говорить пока не желаешь… Придется сделать так, чтобы подействовало.

Златка подошла к Сеньке, перевернула на живот и стянула штаны, оголив его задницу. Затем проделала то же самое с Петрухой.

— Сейчас утюжок поставим. Готовы? — спросила подружка.

— Я правду сказал! — завопил Петька.

— Мы тоже не шутим.

Я взяла раскаленный утюг и слегка приложила его к Петькиной заднице, затем убрала и прижгла Сенькину задницу, чтобы никому обидно не было. Они дружно заорали.

— А ну-ка, цыц, а то сейчас вся деревня сбежится!

— Давай сделаем кляпы и заткнем им рты. Если не захотят колоться, будем повторять процедуру, пока не сделаем шашлыки из их задниц, — предложила Златка.

— Тогда найди что-нибудь, что можно засунуть им в рты.

— Подождите! — заорали они в два голоса.

— Я все расскажу, — затараторил Сенька, — только штаны наденьте.

— Рассказывай, если у нас будет желание и мы поверим в твой рассказ, то непременно наденем.

— Там ожог! Больно, — заплакал Сенька.

— Потерпишь, не барышня, мужик ты, в конце концов, или нет? Если сейчас придумаешь какую-нибудь басню, то ожогов будет много. Если скажешь правду, будешь лечить только этот. Златуль, я что-то забыла, чем лечатся ожоги?

— Не помню, по-моему, китовым жиром.

— А ты что, Петька, колоться не собираешься? — Я взяла утюг и хорошенько прижгла ему задницу.

Он истошно заорал и заскулил:

— Выключи утюг, я все скажу.

Я выключила утюг из розетки. Первым заговорил Сенька:

— Короче, в тот день приехали крутые. Они знакомы с Витькой, который вам машину чинит.

— С Витькой? — Мы со Златкой переглянулись.

— Да, он часто в город ездит, там с крутыми пацанами и познакомился. Они приехали к нему в гости, а с ними и этот Серега, будь он неладный.

— Сколько было крутых?

— Двое. Как звать, не знаю. В общем, они вместе с Витькой на пост пришли и сказали, что по направлению в Питер должна ехать ваша машина, и назвали ваши номера. Мол, в ней две классные девочки… Этого Серегу мы должны любым способом к вам в тачку затолкать, и на этом все.

— Мы хотели отказаться, — заговорил Петька, — но Витька вроде всех успокоил, сказал, что здесь никакого криминала нет, мол, он за это дело головой отвечает. И еще, если потом кто-нибудь спросит, то мы вас не видели, не знаем и вообще в эту смену не дежурили.

— Нам за это дело по двести долларов дали, — добавил Сенька. — А что с этим Серегой случилось?

— Он не доехал до Гатчины, да ему, скорее всего, туда и не надо было. Его убили.

— Кто?

— Это мы и сами хотим узнать. Как выглядели эти крутые?

— Оба маленькие, коренастые, накачанные, с цепями и печатками, короче, все из себя.

— Понятно. Ну а к какой криминальной группировке они принадлежат, вы хоть слышали?

— Да нет, мы их видели-то всего минут десять. Они нам баксы дали и бумажку с маркой машины, а Серега на посту сел и курил постоянно. Вы бы у Витьки спросили, это его знакомые, он с ними якшается.

— Ага, так он и скажет, — усмехнулась я.

— Больше мы ничего не знаем, а о том, что он мертв, слышим в первый раз.

Я посмотрела на Златку.

— Пойдем, Златуль, они сказали правду.

— Я вижу. Это Грач, вне всякого сомнения. Кроме него, ни одна живая душа не знала, что мы направляемся в Питер. Только вот что же он задумал, нам еще предстоит выяснить.

— Эй, нас-то развяжите… Штаны мы уже сами наденем, — произнес жалобно Петька.

— Тебе теперь на такую задницу долго не придется штаны надевать, — усмехнулась Златка. — И сидеть не сможешь: волдыри. Будешь теперь знать, как брать баксы при исполнении.

— Ну хоть развяжите!

— Мы что, похожи на ненормальных? Вы следом за нами броситесь и кости нам переломаете.

— Да не сделаем мы вам ничего.

— Ага, так мы вам и поверили. Лежите себе, пусть сам Витька и развязывает.

— Суки, у меня уже ноги затекли! — заорал Петька.

— Прошу не обзываться, а то включу утюг в розетку, приложу к твоей заднице и уйду. И гори здесь все ярким пламенем! — разозлилась я.

— Нам идти надо, — стала собираться Златка. — Мы к вам Витюшку пришлем на выручку. Продержитесь немного.

Мы открыли входную дверь и выскользнули из дома, снова напялив свои парики и очки. На улице была темнотища, хоть глаз выколи.

— Что за деревня, ни одного фонаря нет, — прошептала возмущенная Златка.

— Витюшку пытать бесполезно. Он, скорее всего, этого Серегу и сам в первый раз в глаза видел. Говорила я тебе, что Грач здесь капитально замешан, а ты все не веришь!

— Теперь верю.

— Он тебе про сходку наврал, а сам никуда не поехал. А ты и дернулась как ненормальная и меня с собой прихватила.

— А как же я без тебя?

— Понятное дело, только не стоило Грачу рассказывать, когда и во сколько мы в Питер едем.

— Да разве я думала, что он нам такую свинью подложит! Послушай, Валюха, что же нам теперь делать?

— В смысле?

— Ну, кого теперь пытать-то будем?

— Ясное дело, не Грача.

— Это понятно.

— Пока никого не будем. Давай лучше подумаем над тем, как нам теперь на дачу вернуться. Витюшка заподозрил неладное, надо уезжать, пока не поздно.

— Прямо сейчас?

— Конечно. Не хочешь же ты сказать, что мы завалимся спать у Витькиной матери?! Не ровен час, к Петьке кто-нибудь в гости пожалует и развяжет этих придурков, тогда мы с тобой точно свои головушки потеряем.

— Послушай, Витька же нас подозревает, а вдруг он взял да плохую резину нам поставил, чтобы мы не смогли далеко уехать.

— Может быть и такое, будем надеяться на лучшее.

Мы подошли к Витькиному дому и прислушались. Тишина. Скорее всего, матушка с Витюшкой дрыхнут. Нигде даже огонька не видно. Златка открыла калитку и прошла внутрь. Я юркнула следом. Наша машина стояла возле крыльца. Мы подошли поближе и обмерли. За рулем машины сидел Витюшка и смотрел на нас. Я вытерла пот со лба и постаралась взять себя в руки, открыла дверцу машины и широко улыбнулась.

— А тебе чего, Витенька, не спится? — негромко произнесла Златка и плюхнулась на заднее сиденье.

— Вас жду.

— А чего нас ждать? Нас ждать не надо. Машину сделал?

— Сделал.

— Деньги получил?

— Получил.

— Тогда в чем проблемы?

— Ни в чем.

— Ну тогда по рукам, а то мы ехать собрались.

— Куда?

— Куда надо, туда и поедем.

Витюшка посмотрел на меня каким-то стеклянным взглядом и произнес:

— Никуда вы не поедете.

— Как это не поедем?

— Я сказал, не поедете, и все.

— Мало ли, что ты сказал. Ты, Витюшенька, иди своими девками деревенскими командуй, а нами нечего.

— На улице ночь, ни машин, ни освещения, куда вы собрались?! Пойдите в дом, отдохните, а завтра с утра отправитесь.

— Хорошо, — я обернулась и подмигнула Златке. — Мы сейчас пойдем в дом, а ты сходи к Петьке. Он тебя видеть хочет. Сказал, чтобы ты срочно пришел.

— А я как раз к нему собираюсь, а вы в дом идите. Ключи от машины утром вам отдам.

— Как это? — сделала я недоуменное лицо.

— А вот так. Чтобы не сбежали.

Я посмотрела на Златку и почувствовала, что начинаю заводиться.

— Послушай, что ты себе позволяешь, сукин сын! А ну-ка, отдай ключи и пошел вон из машины.

— Не уйду, пока не узнаю, кто вы такие и что вы здесь вынюхиваете.

— Пошел вон! — взвизгнула я.

Витька нахмурился, достал пистолет и приставил к моему виску. Затем переложил пистолет в другую руку и сорвал с меня парик и очки.

— Ну вот и весь маскарад закончился. Я хочу знать, кто вас послал и зачем. Или урою обеих.

— Не уроешь, Витюшенька, в доме матушка проснется.

— Я ее к сестре отправил ночевать.

— Ах, вот как?!

Осознав, что в доме никого нет, я почувствовала, как легкий холодок пробежал по моей спине. Все учел, идиот. От вида пистолета мне стало совсем плохо.

— Я последний раз спрашиваю, кто вы и что вам здесь надо? Кстати, тебе без этого маскарада намного лучше.

— Да мы действительно сами по себе, а в твоем доме оказались случайно.

— Так уж и случайно? На матушку мою насели… Фотографии разглядывали…

Не успел Витюшка договорить, как вдруг всхлипнул, закатил глаза и со всей силы ударился головой о руль. Я обернулась и посмотрела на Златку. Она сидела с невозмутимым выражением на лице и держала в руках разводной ключ.

— Идиот, на заднем сиденье забыл…

— Ты что, а вдруг бы он в меня выстрелил! У него же пушка в руках!

— Да какая, к черту, пушка, обычный игрушечный пугач. Просто он его на тебя направил, и тебе видно не было, а я сразу определила. Таким только детей пугать.

Я подняла с пола пистолет и рассмотрела внимательно. Самая что ни на есть обычная игрушка.

— Ну что, выкидываем его из машины, пока не очухался, и дергаем отсюда к чертовой матери, а то вдруг и тех кто-нибудь развязал.

Я вышла из машины, схватила Витюшку за руки и поволокла к крыльцу.

— Молодец! — похвалила меня Златка. — Ну что, в путь? Если, конечно, этот сельский супермен нам ничего не подстроил с колесами.

— Дай бог, чтоб все нормально было. Может, и доедем, все-таки он не ожидал такого исхода. Давай пугач возьмем на всякий случай.

— Зачем? Этой игрушкой все равно никого не испугаешь.

— Ладно, будь по-твоему.

Я взяла игрушечный пистолет, подошла к крыльцу и вложила его в руку Витюшки. Открыла ворота и села за руль.

— С богом. Тронулись, — сказала я, взглянув на Златку.

— С богом, — повторила она, и машина плавно покатилась по дорожке.

Выехав на основную трассу, я немного успокоилась.

— По-моему, с машиной порядок. Молодец, Витюха, не подкачал, — облегченно вздохнула Златка.

— Подожди, Златуля, не говори под руку, а то сглазишь, — с опаской произнесла я и добавила: — А давай на следующем посту остановим машину и поспим до рассвета? А то ехать в темноте не очень приятно.

— Я — за здоровый сон, — поддержала мое предложение подруга.

Доехав до ближайшего поста, мы увидели целую вереницу припаркованных легковых и грузовых машин. Водители беззаботно спали.

— Видишь, мы не одни такие умные, — обрадовалась я.

Мы нашли себе место, закрыли машину на все замки, я положила голову на Златкино плечо и уснула. Проснулась, когда на улице уже стало светать. Водители большегрузов стояли неподалеку и умывались из ведра ледяной водой, изредка поглядывая на нас. Я весело похлопала Златку по плечу:

— Пора на пробежку!

— Какая, к черту, пробежка, я ж не дома. Давай еще поспим.

— Спи на здоровье, а я поехала. На нас уже водители фур косяка давят. Сейчас приедем на дачу, достанем пару шезлонгов и отключимся…

— Тебе все равно от меня толку мало, я могу спать и сейчас, по дороге на дачу, и потом, в шезлонге.

— Спи, бога ради, — улыбнулась я. — Ты сном и так обделена — каждое утро тебя заставляют делать пробежки.

— Спасибо за сочувствие. Ты одна понимаешь мои проблемы.

— Спи. А я буду рассуждать вслух…

— Тогда я просто не усну.

— Да нет, я вовсе не хочу тебе мешать, просто знай: Грачу ни гугу о том, что мы здесь были.

— Да Витюшка все равно своим знакомым расскажет.

— Он пусть рассказывает все, что ему вздумается, а ты нигде не была и ничего не видела. Понятно?

— Понятно, — вздохнула Златка и закрыла глаза.

— Не обижайся на меня, пожалуйста, просто тебя немного заклинило на этом Граче, и ты в данной ситуации трезво рассуждать не хочешь.

Я завела мотор. В голове был сумбур, и, чтобы привести свои мысли в порядок, я стала рассуждать вслух:

— Схема такова… Витька часто ездит в Москву, познакомился с кем-то из грачевской группировки… Только вот на кой черт он им нужен, лох деревенский? Наркотики… Конечно, как же я сразу не додумалась! На этой почве и был найден общий язык. В тот день Грач отправил Златку в Питер и послал своих людей, чтобы они подсадили Серегу к ней в тачку. Сельским лохам дали по двести баксов, а Витюшка выступил гарантом. Что же было у Сереги в сумке? Конечно же наркотики. Он должен был перевезти до того места, где ему захотелось в туалет, сумку с наркотиками. Все верно. Мы, как и предполагал Грач, клюнули на его удочку и посадили к себе незнакомого попутчика. Одет он был в форму гаишника, чем нас и взял. Скорее всего, в сумке был героин… Но почему именно к нам в машину? Может, Грач рассчитывал на то, что, если нас остановят на следующем посту, Серега скинет сумку на нас? Мол, это не его сумка… Я бы даже не удивилась, если бы на сумке были Златкины отпечатки пальцев. Грач тщательно все продумал. Ну ладно, до этого момента все более или менее понятно… А вот все произошедшее потом просто не укладывается в голове. Чертовщина какая-то. Серега пошел передать сумку, там его кто-то ждал… Этот кто-то его убил и угнал нашу машину. Но зачем угонять нашу машину? Для того, чтобы мы никому не сообщили? Но ведь тогда было намного легче убить нас. А затем он подбрасывает нам на дачу труп. Нет. Я несу чепуху. Все мои рассуждения зашли в тупик. Есть кто-то, кто играет с нами в злые игры. Только имеет ли он отношение к Грачу? Скорее всего, имеет, а может, и нет. Если бы не имел, Грач бы уже с нас три шкуры спустил в надежде найти сумку… Прямо бред какой-то…

Златка открыла глаза и прошептала:

— Валюха, это путь в никуда. Я тоже все перебрала в уме — и никакого результата. Как ни крути, здесь ничего не срастается. Маразм. Это очень тяжелая головоломка. Мне кажется, что нам не под силу такой кроссворд.

— Не говори, неразбериха какая-то. А я думала, ты спишь.

— Да уж, уснешь тут. Ты такие вещи говоришь интересные.

Наконец показалась наша дача.

Глава 7

Я помахала рукой охране, подъехала к дому и загнала машину в гараж. Выйдя из гаража, обратила внимание, что у моего дома стоит незнакомый «опель». То, что кто-то явился по нашу душу, не вызывало сомнений.

— Златуль, по-моему, у нас гости.

— Где?

— Вон видишь, тачка стоит, — я махнула рукой в сторону машины.

— Интересно, кто это к нам пожаловал?

— Сейчас узнаем. Нет, сегодня определенно охране по рогам дам. Пустили гостей, а хозяев нет дома. Я же только что мимо ехала, охранник сделал мне ручкой и слова не сказал. Так дело не пойдет!

— Подожди, прежде чем идти в дом, давай взглянем на грядку с помидорами, — сказала перепуганная Златка.

— А зачем?

— Ну мало ли…

Мы зашли за дом и облегченно вздохнули. Грядка была в целости и сохранности.

— Растут помидорки… — задумчиво произнесла я.

— И слава богу! Валюха, а может, не будем испытывать судьбу, давай вернемся в город. Что-то мне не очень хочется встречаться с тем, кто приехал на этом «опеле».

— Легко тебе говорить. Дача же моя. Кроме меня, сюда никто не имеет права зайти и усесться в моей гостиной. Это вторжение на частную территорию. Мало того что мне трупы подкидывают, так еще и заходят как к себе домой. Я это так оставить не могу. Пойдем в дом и посмотрим в глаза этому подлецу или подлецам, которые сюда пожаловали.

Я схватила Златку за руку. Дверь была открыта. Я почувствовала, как забилось мое сердце. Зайдя в гостиную, мы остановились как вкопанные. На широком кожаном диване курил Грач. Рядом в кресле развалился незнакомый сутулый парень с безалкогольным газированным напитком в руке. «Значит, их двое, — отметила я про себя. — Это еще терпимо. Двое — не четверо».

— Здравствуйте, девочки, — привстал Грач и мило улыбнулся. — А вы что такие уставшие? У вас какие-то неприятности?

— Нет, у нас все в порядке. Вообще-то, это мой дом, и гости сюда приходят только по моему приглашению. — Я никогда не жаловала незваных гостей.

— Да ладно, Валентина, не кипятись, я же не чужак какой-то, а Златулькин парень.

— Тоже мне парень нашелся, — усмехнулась я.

— Зачем ты приехал? — спросила Златка.

— Соскучился, девочка моя. Я ждал твоего звонка, а ты не позвонила. Я начал волноваться, уж не натворила ли ты чего-нибудь.

— А чего я должна натворить?

— Да нет, это я просто так, к слову. Так что, девочки, предлагаю провести выходной вместе на этой даче, а завтра поедем в город.

— Вообще-то, твой визит не входил в наши планы, — заметила я. — Мы хотели провести эти выходные без тебя, в гордом, так сказать, одиночестве.

— Гордого одиночества у вас не выйдет, так как я уже здесь и вы меня не выгоните.

— Ладно уж, чему быть, того не миновать, не портить же из-за вас отдых, — вздохнула я.

— Пойдем, Валюха, переоденемся — и купаться.

В спальне мы надели шорты и коротенькие топики.

— С Грачом шутки плохи, — прошептала я подруге. — Делаем вид, что мы ничего не знаем и ни в чем его не подозреваем. Что ему надо?! Златуль, ты только смотри не проговорись.

— Само собой, — обиделась Злата.

— Приехал сам лично, решил что-то вынюхать, только хрен ему это удастся. Главное, казаться непосредственными и вести себя как обычно… Эдакие две легкомысленные дурочки.

Мы прихватили полотенца и направились к двери.

— Девчонки, вы далеко собрались? — подскочил Грач.

— На пляж.

— Ну и мы с вами.

— В таком виде? — Я усмехнулась, глядя на дорогой костюм Грача. — В таком виде только в ресторан ходят.

Грач немного помялся, затем встал с дивана, демонстративно снял пиджак, галстук и белоснежную рубашку, после чего стянул штаны и остался в одних плавках.

— По-моему, вполне пляжный вид, — торжественно произнес он. — Илья, что сидишь? Давай раздевайся, купаться идем, — обратился он к своему товарищу.

Илья, не долго думая, повторил действия Грача и остался в полуобнаженном виде. Конечно, Грачу он очень сильно уступал. Терпеть не могу узкоплечих хилых мужчин. Такие придурки даже не имеют представления, что такое тренажерный зал.

На пляже мы расстелили полотенца и подставили тела солнышку.

— Шикарная у тебя дача, Валентина, — сказал Грач.

— У шикарной женщины должна быть шикарная дача, — усмехнулась я.

Меня разморило на солнце, и я уснула. А когда проснулась, то увидела рядом с собой храпящего Илью. В воде плескались Златка и Кирилл. Когда Грач схватил Златку в охапку и стал целовать, я почувствовала брезгливость, встала и поплелась на дачу. Ну почему она влюбилась именно в этого идиота?! Нужно срочно разладить их отношения. Он использует ее, мерзавец.

Через полчаса прибежала окрыленная Златка со своими спутниками.

— Валюха, ты куда делась? — затараторила она.

— Ну ты же была занята, — сказала я недовольно.

— Ладно, не злись, я же для пользы дела, чтобы он ничего не заподозрил, — прошептала Златка.

— Хорошенькая польза дела. Смотри, не делай глупостей. Соображай лучше.

— Если я с ним иная буду, он сразу поймет, что что-то не так.

— Тоже верно, — вздохнула я.

— О чем шепчемся? — К нам подошел Грач и приобнял за плечи. — У вас в деревне можно мяса свежего купить? Как насчет того, чтобы шашлычков пожарить? Мы прихватили обалденное французское вино.

— Сходи к бабе Нюре. У нее всегда все есть, коли деньги есть, — махнула я рукой на соседнюю дачу.

Грач пошел к соседке, а Илья достал из машины мангал и принялся его устанавливать.

— Какого черта он сюда прирулил? — тихо поинтересовалась я. — Прямо сама любезность.

— Чует мое сердце, не к добру это, — согласилась подружка.

— Ладно, ты, главное, веди себя как всегда. Посмотрим, что он на сей раз задумал. Если все нормально, то завтра уедем в Москву, и черта с два он нас там найдет. А ты сделаешь вид, что тебе надоели ваши отношения. Или пусть бросает семью и женится на тебе, или вы прекращаете встречаться. Семью конечно же он не бросит, на этом ты и сыграешь.

Через несколько минут появился довольный Грач. В руках у него был пакет с мясом, следом плелась баба Нюра. Она подозрительно посмотрела на нашу компанию и улыбнулась:

— Валентина, я твоему мальчику мяска свежего продала… Если еще чего надо, вы заходите, не стесняйтесь.

— Понятно, баба Нюра, — сказала я крайне недовольно и отвернулась.

Соседка потопталась пару минут с ноги на ногу и поковыляла к своему дому.

— Я смотрю, ты любопытных соседей не жалуешь, — усмехнулся Грач.

— Терпеть не могу людей, всюду сующих свой нос в чужие дела. Приперлась, любопытство ее, видите ли, разобрало, — фыркнула я.

Грач усмехнулся и принялся резать мясо. Илья, сидя в шезлонге, тупо разглядывал облака.

— Что-то друг у тебя какой-то замороженный, — сказала я Грачу.

— Да он всегда такой.

— Так ли уж всегда? Или, может, на игле сидит, оттого и недоделанный такой?

— Нет, уж этим мы не балуемся.

— Не балуешься, говоришь, а с подружкой моей в прошлый раз что сотворил? — Я старалась говорить как можно тише, чтобы Златка меня не слышала.

— А что я с ней сотворил?

— А ты не знаешь!

— Валентина, ты как со мной разговариваешь!

— А что бы ты хотел? Если еще раз что-нибудь подобное увижу, я за себя не ручаюсь.

Вскоре шашлыки были готовы. Мы вытащили в сад стол, откупорили бутылки и устроили небольшой пир.

— Хорошо-то здесь как! — поднял бокал довольный Грач. — Ты, Валентина, на какие средства себе такую дачу отгрохала?

— На средства своего бывшего супруга.

— Он у тебя что, крутой был?

— Как поросячий хвост, — засмеялась я. — Декан института.

Вечерело. Грач включил приемник, и над деревьями поплыла медленная восхитительная музыка.

— Валюха, может, споешь? — предложил Грач.

— Ты не в ресторане, — холодно отрезала я и стала собирать грязные тарелки.

Вскоре мы отправились спать. Златка с Грачом ушли в спальню, я устроилась в гостиной, а Илья развалился в кресле.

— Ты бы не могла выключить лампу, а то при свете не уснуть, — попросил он.

Я вспомнила позапрошлую ночь… Хорошо, что этот тип устроился неподалеку, а то у меня бы просто сердце разорвалось на части.

— Нет, не могу. Я без света не сплю.

Илья поднял голову и заинтересованно на меня посмотрел.

— А ты что злая такая? Тебе мужика надо, вот ты и бесишься. Будет мужик, сразу вся шелуха сойдет.

— Тоже мне мужик нашелся!

— А что, не похож, что ли?

— Не знаю, только я в данный момент от отсутствия мужского внимания не страдаю.

— Хочешь, я к тебе приду, согрею?

От этой мысли мне стало так мерзко, что даже не захотелось представлять эту картинку.

— Только попробуй! Я за себя постоять могу. Ты у меня в гостях, так что веди себя как подобает гостю. Тем более, что я тебя не приглашала!

— Ну смотри, мое дело предложить.

— А мое дело отказать.

Илья недовольно поворочался в кресле и захрапел. «Слава богу, — подумала я, — не хватало мне еще его мерзких приставаний». Уснуть никак не получалось. Я потрогала сосок — болел жутко. Затем проверила пятку. Наверное, уже пора снимать швы. Мне стало себя жалко. Сколько же мне пришлось пережить за последнее время! Врагу не пожелаешь. Но сейчас самое главное спасти Златку от Грача. Я увезу ее в Штутгарт, точно, мы полетим в Германию и поживем там. Уж лучше я буду терпеть Ганса, чем она будет общаться с этим Грачом. Она отойдет, все уляжется, забудется. Грач ее первое время поищет, а затем успокоится. И как же я сразу не додумалась!

Теперь надо просто дожить до утра, и все проблемы отойдут на второй план. Надо спасать мою девочку из всего этого дерьма. У меня есть загранпаспорт, у Златки тоже, с визой не проблема. Ну почему я сразу не додумалась! У Ганса прекрасная вилла, да и не такой уж он и плохой человек. Просто немец, и этим все сказано. Он очень даже культурный, обходительный, элегантный. Златулька поживет на вилле, развеется и забудет этого Грача к чертовой матери. Все будет хорошо, я просто уверена. Это совершенно безумное увлечение не что иное, как болезнь, и я помогу ей вылечиться. Вместе у нас все получится. Господи, с кем не бывает!

Я и сама один раз вляпалась по самые уши и чуть было не осталась в своем провинциальном городке. Как сейчас помню, мне было около шестнадцати, а ему лет на десять больше. Господи, как же его звали — по-моему, Дима. Точно, Дима Заварин. Я отчетливо помню наш роман. Каждый день ожидания, слезы, бессонные ночи. Я была молодая и глупая, а оттого так сильно любила и верила. С тех пор прошло много лет, и я конечно же никогда не испытаю подобных чувств, все это осталось в прошлом, как сладкий сон. Сейчас, когда я вспоминаю свою первую любовь, мне становится просто смешно, и я хватаюсь за голову и говорю: «Господи, какая же я была тогда дура, глупая, наивная дура!» Болезнь любви как быстро началась, так и бесследно исчезла, не оставив даже малейшего следа. Так же и Златка, немного пострадает, а потом будет смеяться и даже стыдиться своих прежних чувств. Просто ей необходимо хирургическое вмешательство в виде меня. Я клянусь, что излечу ее. Просто обидно, что у меня-то это было по молодости, а она вляпалась, будучи уже зрелой. И все же мне не дано право осуждать ее. Вдруг и меня когда-нибудь постигнет та же участь…

Наконец наступило утро. Я вышла на крыльцо, потянулась и отправилась проведать помидоры. Интересно все же, как действует на них такое «удобрение»?

Через несколько минут на крыльцо выползла заспанная Злата и уставилась на меня.

— Валюха, этот придурок к тебе сегодня ночью не приставал?

— Какой?

— Ну Илья.

— Нет, конечно. Еще чего не хватало! — Я подошла поближе к Златке, обняла ее и тихо сказала:

— Грач сволочь, он использует тебя.

— Я знаю.

— Тогда слушай меня. Мы улетаем в Германию к Гансу и будем жить у него, пока все не уляжется. Ты хочешь?

Златка опустила глаза и еле слышно произнесла:

— Хочу.

Ее необычное поведение меня немного насторожило.

— А ну-ка, покажи руки! — крикнула я.

— Зачем? — перепугалась подружка.

— Затем, что я хочу их видеть! — Я взяла Златку за правую руку и увидела свежий укол, а затем пристально посмотрела ей в глаза.

— Клянусь тебе, Валя, я не хотела… Он избил меня и сделал укол.

— Ты что, не могла позвать меня на помощь?

— Я боюсь его, Валя. Увези меня отсюда. Давай улетим, пока не поздно.

— Не переживай, он крутой, но мы тоже не лыком шиты. Что-нибудь придумаем.

Я зашла в дом, открыла дверь в спальню, подошла к спящему Грачу и стала стаскивать его за ногу. Он открыл глаза и уставился на меня ничего не понимающими глазами.

— Все, Кирилл, выметайся отсюда!

— Что?

— Что слышал! Я знала, что ты порядочная дрянь, но не думала, что до такой степени!

— Послушай, Валентина, а ты не боишься со мной разговаривать подобным образом?!

— Не боюсь. Можешь грохнуть меня, если тебе так хочется, мистер крутой!

Грач резко встал с кровати, его хитрые глазки бегали.

— Ладно, Валентина, я сейчас уеду, но скоро свидимся.

— Не думаю.

— У меня к тебе должок есть.

— Какой же?

— Ты же волковским сказала, будто мои их ребят завалили?! — Он подошел вплотную и прижал меня к стене.

— Ничего я не говорила.

— Неужели? А у меня после твоего трепа троих убили… И все из-за твоего длинного языка.

— Я к этому не имею никакого отношения. Пусти, мне больно.

— Больно, говоришь?

Грач обладал недюжинной силой. Одной рукой он держал меня за горло, а другой задрал мою юбку и запустил руку в трусики.

Я врезала ему ногой в пах. Грач вскрикнул, ударил меня по лицу и вышел из спальни. Через пару минут его машина отъехала от моего участка. Я посмотрела на Златку и увидела на ее шее синяки.

— Он что, душил тебя?

— Я больше никогда не хочу его видеть!

— Не бойся, не увидишь.

Я заперла дачу и села за руль. Злата плюхнулась на переднее сиденье и заревела.

— Брось реветь. Мы улетаем.

— Правда?

— Я разве когда-нибудь тебя обманывала?

В машине Златка молчала и думала о чем-то своем.

— Ну что, перекусим где-нибудь?

— Само собой.

Подъезжая к Москве, мы остановились у придорожного кафе. Пока мы ожидали заказ, я взяла Златку за руку и весело произнесла:

— Дай мобильный.

— Зачем?

— Позвоним Гансу в Штутгарт.

— Здорово! — обрадовалась та.

Я набрала номер Ганса. Он ответил.

— Я прилетаю к тебе на днях с подругой.

— Я очень счастлив, — обрадовался он и со смехом добавил: — У меня сейчас в гостях друзья из России.

— Слушай, выгони всех к чертовой матери. Я не люблю незнакомых людей, ты же знаешь. Мы хотим отдохнуть, и я не желаю общаться с неинтересными мне личностями.

— А я думал, что ты соскучилась по мне, — сказал он грустно.

— Ну, это само собой. Я очень, очень соскучилась! — подбодрила я его.

— Когда вас ждать?

— На днях.

— Хорошо, тогда сообщи номер рейса, я вас встречу. Завтра попробую освободиться от гостей. Валентина, только ты не сказала мне, где живет чертова мать. Я же не знаю, куда они должны поехать.

— Чертова мать — это иносказательно, — засмеялась я.

— Все равно не понял.

— Ладно, не заостряй на этом внимание, все равно не поймешь. Лучше прогони их на все четыре стороны!

— Теперь понял: юг, север, запад, восток?

— Верно. Ладно, до свидания, дорогой. — Я чмокнула трубку, нажала кнопку «отбой» и посмотрела на Златку. — Ну что, порядок?

— Да! — подтвердила она. — Послушай, Валя, если тебе не очень хочется видеть Ганса, то не надо себя насиловать. Можно поехать на курорт, развеяться.

— В принципе неплохое предложение…

— Я же знаю, что в Германии тебе придется спать с Гансом.

— Поверь, это не так уж и плохо, — улыбнулась я. — Мне бы это совсем не помешало. Давай сделаем так, сначала поедем в Штутгарт, а если нам там быстро надоест, то не будем задерживаться и укатим на море.

Златка пила кофе, а я никак не могла разделаться со вторым блюдом.

— Златуль, скажи, а у тебя нет наркотической зависимости? Уколоться хочется?

Щеки Златки запылали, как маков цвет.

— Все нормально, Валентина, не переживай, я прекрасно владею собой.

— Извини. — Мне стало неловко, но не задать этот вопрос я тоже не могла.

В Москве я доставила Златку к ее дому и заглушила мотор.

— Может, зайдешь? — спросила она.

— Нет, пожалуй, не стоит. Тебе надо выспаться, нос на улицу не высовывай. Я заеду за тобой завтра ровно в десять утра. Надо решить вопрос с визой и билетами.

— А что его решать? Сейчас мои родителя позвонят куда надо, и завтра нам останется только забрать билеты. Тебя это устраивает?

— Еще бы! Значит, на этой неделе уже улетим! — обрадовалась я.

— Улетим, конечно, чего не улететь. Господи, Валюха, что бы я без тебя делала! Носишься со мной как с малым ребенком. Это же я тебя во все эти неприятности впутала. Не подсадили бы мы тогда ночью этого Серегу, ничего бы и не было.

— Нет, Златка, корень зла не в этом. Не связалась бы ты с Грачом, вот тогда ничего и не было бы. А с кем же мне возиться, если не с тобой. Ведь у меня на всем белом свете никого, кроме тебя, нет.

У меня было какое-то непонятное предчувствие надвигающейся беды, и мне совсем не хотелось ее отпускать. Но тогда я почему-то не стала прислушиваться к своему сердцу, а подумала, что все обойдется. Златка вышла из машины.

— Завтра в десять, — сказала я.

— Завтра в десять.

— Только смотри, из дома не выходи!

— Само собой, — улыбнулась она.

Златка помахала рукой и направилась к подъезду. Ее каблучки застучали по асфальту. В тот момент я даже представить не могла, что вижу подругу в последний раз в жизни. Да, я считаю себя виновной в ее смерти. Ведь я могла отвезти ее к себе домой и не выпускать на улицу.

Прошло много времени. Но эта картина стоит у меня перед глазами: моя любимая Златка, стройная и красивая, как картинка, машет мне рукой и скрывается в подъезде. Навсегда…

Глава 8

Добравшись до дома, я осторожно зашла в квартиру. Сердце отчаянно билось. Я уже попросту перестала удивляться непрошеным гостям. В квартире никого не было, точнее, сейчас никого не было, а вот в том, что кто-то уже побывал здесь, я не сомневалась. Кто-то рылся в моих вещах, шарил в письменном столе. Только что можно было искать в моей квартире, ума не приложу. Огромной суммы денег я не скопила. Нет, ограбление сразу отпадает. Шубы не тронуты, драгоценности тоже. В квартире все на месте. Это наводило на странные мысли.

Я решила позвонить Златке и рассказать ей о случившемся. Трубку взяла Златкина мама.

— Здравствуйте, теть Нин, а Златулю можно к телефону?

— А ее нет.

— Как нет?

— Валентина, но ведь вы же еще два дня назад уехали к тебе на дачу. Она до сих пор не возвращалась.

— Как не возвращалась? Разве полчаса назад она не приходила домой?

— Нет. А что, она должна была прийти домой?

— По-моему, должна.

— Валентина, ты не тяни, скажи, что случилось?

— Да нет, ничего страшного… Наверное, она решила еще куда-нибудь заехать.

— Валя, мне надо срочно на работу. Как Золотинка объявится, пусть непременно мне позвонит. Обещаешь?

— Обещаю. Вы не волнуйтесь, все нормально.

— Ну вот и чудненько. Я побежала.

— Вы, главное, не волнуйтесь, — сказала я и положила трубку.

Скорее всего, я пыталась успокоить себя, а не эту женщину. Я почувствовала, как у меня задрожали руки, а на глаза навернулись слезы. Ерунда, ничего страшного, надо взять себя в руки. Черт побери, но я же сама довезла ее до дома, она зашла в подъезд и помахала мне рукой. Может, она зашла к кому-нибудь из соседей? Нет, Златка вообще никогда не общалась с соседями. И еще, у моей подруги есть одна славная черта: она никогда не умела обманывать. Если она отправилась домой, значит, она и в самом деле отправилась домой, в этом можно не сомневаться. Получается, что кто-то ждал ее в подъезде. Но кто? Какая же я дура, надо было подождать, пока она не помашет мне рукой из окна. Мои мысли прервал телефонный звонок.

Я тяжело вздохнула и дрожащей рукой сняла трубку.

— Привет, Валентина, как дела? — Это был Грач. — Ты ничего не потеряла?

— Потеряла.

— А хочешь найти пропажу?

— Хочу.

— Тогда спускайся на улицу. Моя машина стоит у подъезда. Поболтаем, может, найдем компромисс.

— Златка с тобой?

— Нет, конечно. Она сейчас лежит в отключке, под кайфом. Я вколол ей дозу. С сегодняшнего дня мои люди сажают ее на иглу. Спасти ее можешь только ты, если выполнишь то, что я тебе скажу. И еще, если вздумаешь обратиться к ментам, то они найдут твою подругу мертвой. В этом можешь не сомневаться. Она сдохнет быстрее, чем появится отряд быстрого реагирования.

— Я спускаюсь.

— Я знаю. У тебя просто нет выбора.

Я пулей вылетела из квартиры. Грач распахнул передо мной дверцу машины, приглашая на заднее сиденье. За рулем был Илья.

— Ну что, Валентина, я же говорил, что скоро встретимся, а ты не верила.

— Чего ты хочешь?

— Ну вот видишь, как ты заговорила сразу по-деловому. Любишь, наверное, свою подругу?

— Люблю.

— И я ее люблю. Только не так, как ты, по-другому. Я же мужчина, а все мужчины, как тебе известно, эгоисты.

— Кирилл, отпусти ее, ради бога. Ты испортишь ей жизнь!

— Прежде чем испортить ей жизнь, я должен оставить ее живой. А это полностью зависит от тебя. Она действительно классная баба, не дешевка. Ненавижу дешевых баб. У нее духи за штуку баксов! Я от их аромата тащусь. А вчера она плохо себя вела. Не твоя ли это работа, Валентина?

— Что ты хочешь? Что я должна сделать, чтобы ты навсегда оставил ее в покое?

— В принципе ерунду. Ты должна выполнить небольшое задание. Чем быстрее и качественнее ты это сделаешь, тем быстрее увидишь свою подругу.

— Что ты имеешь в виду?

— Да не панель, не переживай. У меня шлюх хватает. Короче, слушай. Есть один тип, который уже давно не дает мне покоя. Он проник на мою территорию и пытается навести свои порядки. В общем, мы с ним не ладим уже много времени. А добраться до него я никак не могу.

— Это волковская группировка, что ли? Ты же воюешь с Волком?

— Нет, этих щенков я могу уничтожить в любой момент, когда захочу! Я им хрен рынок отдам! Есть один серьезный человек — пахан. Как бы тебе объяснить, чтобы до тебя дошло? Он нашу группировку контролирует. Крестный отец. Улавливаешь?

— Улавливаю.

— Он живет в коттедже под Москвой. Так вот, у меня, наконец, появилась возможность до него добраться… По моим данным, он подыскивает горничную. Думаю, ты идеально подойдешь.

— Вообще-то, я работаю в редакции.

— Ничего, у нас любой труд почетен.

— А с чего ты взял, что он меня возьмет?

— Ты же не с улицы придешь, а по звонку. Один очень влиятельный человек тебя порекомендует.

— И когда же это произойдет?

— Уже произошло. Пахан, а для тебя — Леонид Станиславович — ждет.

От такого поворота событий у меня пересохло в горле и потемнело в глазах.

— Хитер ты, однако. Все обдумал. И меня поставил в такое положение, что нет выбора. Чуяло мое сердце, не зря ты вчера к нам на дачу прикатил!

— А ты как думала! — усмехнулся Грач.

— Ну и сколько я там буду полы драить? Не за этим же ты меня к нему направляешь.

— Конечно, не за этим. Полы ты можешь и дома помыть. Тебе предстоит выяснить, как устроена система наблюдения в этом доме, количество человек в охране, график их работы. И постарайся найти сейф. Пахан где-то забаррикадировал его, а где — ума не приложу. Через пару недель возьмешь отгул и передашь мне всю информацию. Как только ты это сделаешь, я отпускаю твою подругу на свободу.

— Но ведь за две недели ты превратишь ее в конченую наркоманку! Это слишком большой срок! Оставь ее в покое, я все сделаю.

— Если ты не хочешь, чтобы твоя подруга стала наркоманкой, то найди сейф не за две недели, а за два дня. Мне нужна информация о работе охраны и точный план местонахождения сейфа.

— Послушай, но с чего ты взял, что я смогу? А вдруг у меня ничего не получится?!

— У тебя-то? — засмеялся Грач. — У тебя не может не получиться.

— Мне нужны гарантии.

— Какие?

— Что со Златкой ничего не случится.

— Милая моя, в данный момент у тебя есть всего одна-единственная гарантия, это мое слово.

— Да уж, твоим словам верить — себя не уважать.

— Хочешь верь, хочешь не верь, я же тебя не принуждаю. Сейчас один славный дядя отвезет тебя к пахану и представит как свою племянницу. Если пахан спросит, где ты работала раньше, можешь сказать правду: в редакции, только там, мол, мало платят. Ты хоть квартиру-то умеешь убирать?

— Умею.

— С трудом верится. Мне кажется, что ты только петь можешь.

Я опустила глаза и была готова зареветь от горечи, обиды, страха за подругу и собственного унижения. Но мне нельзя было показывать свою слабость, чтобы Грач не почувствовал ее. Нет, ему меня не сломать. Неожиданно мой взгляд упал на ногу. Сегодня нужно снимать швы. Я посмотрела на Грача.

— Мне необходимо снять швы на ноге.

— А что у тебя с ногой?

— Собака покусала. Их необходимо снять, иначе будет нагноение.

— Ну что ж, можешь подняться домой и переодеться во что-нибудь попроще. В таком виде к пахану нельзя. Он тебя сразу трахнет. Иначе вместо полов будешь лежать под ним с утра до вечера. Оденься так, чтобы у него даже не возникло такой мысли. Тебя привезет «твой дядя». Значит, тебе надо быть похожей на племянницу. Ну и собери сумку. Возьми себе сменное белье, ну и еще чего, что там по-бабьи надо. Хотя, если ты рассчитываешь сейф за два дня найти, то тебе и сумки никакой не надо.

— Я разве сказала, что найду сейф за два дня?

— Валентина, пожалей свою подругу. Чем дольше ты будешь жить у пахана, тем меньше шансов, что сможешь помочь своей подруге соскочить с иглы. С каждым днем я буду увеличивать ей дозу… Через две недели эта некогда шикарная женщина будет как животное. Тупое, безмозглое животное! Которое будет орать от ломок и просить очередную дозу. Кстати, ты ей уже будешь не нужна. У нее будет один друг — это шприц. И еще, люди умирают от передозировки. У нее может просто не выдержать сердце. Мне будет очень жаль, если она умрет раньше, чем ты найдешь сейф. Не забывай, что с каждым днем твоих поисков ее доза становится все больше. Проверим, долго ли выдержит ее сердце!

— Скот! Грязный, паршивый скот. Когда-нибудь ты поплатишься за это! — Я замахнулась, но Грач перехватил мою руку и крепко сжал запястье.

— Успокойся, сучка! Больно много ты себе позволяешь. Делай, как положено, работу и помни, что у меня одноразовых шприцев мало, я стерильность не соблюдаю. Колю тем, что валяется у кровати, на которой лежит твоя подружка. Я ж не врач, а только учусь. И знай, я всегда люблю делиться своими женщинами. Я никогда не был собственником. Златулькой я тоже делюсь со своими пацанами. Она сейчас смирная, безропотная. Ей все до фени. Эй, Илья, тебе понравилось отдыхать со Златкой?

— Да, ничего. Времени только мало было. Мы ее как из подъезда вытащили, укололи, так я ее прямо в машине и трахнул.

— Сегодня предоставим тебе больше времени. Теперь торопиться некуда. Все зависит от смекалки Валентины. Сейчас, пока мы здесь с тобой договариваемся, с ней мои пацаны развлекаются. Я узнал, они вроде довольные. Ей сейчас что один, что десять — она все равно тащится!

— Заткнись, сволочь! — заорала я и влепила ему пощечину. Не остановившись на этом, я плюнула в его поганую рожу.

Плевок получился неслабый. Грач вытаращился на меня, затем демонстративно вытер щеку. Я ожидала самого худшего. Мне казалось, что он сейчас застрелит меня к чертовой матери или в лучшем случае изуродует, но он открыл дверцу и совершенно безжизненно сказал:

— Пошла вон из машины. Тебе на переодевание ровно пять минут. Сначала заедем снимем швы, а потом тебя отвезут к пахану. И смотри, без глупостей. Златкина жизнь в твоих руках.

Я вышла из машины и тяжело вздохнула. Мне показалось, что это была моя небольшая победа. Пусть маленькая, но все же победа над Грачом. Ведь он даже не ударил меня и не сделал ничего, на что был способен… Это говорит о том, что он все-таки немного ко мне прислушивается и сам знает, что он полнейшая сволочь. Златка не та женщина, над которой можно измываться. Ведь в свои двадцать семь она слишком наивна, слишком доверчива и по-детски чиста и откровенна. Златулька слишком хороша и породиста для такого похотливого козла, как Грач. Только потерпи, моя девочка! Только потерпи! Я сделаю все, что от меня требуется, и вытащу свою подружку из этого дерьма! Найду этот чертов сейф любой ценой, даже если мне придется перевернуть коттедж пахана кверху дном. А что, если Грач врет? Если он не вернет мне Златку, когда я найду ему сейф? Об этом думать не хочется… Нет, не надо думать о худшем. Он отпустит ее, обязательно отпустит. Она не нужна ему. Даже если он сделает ее наркоманкой, я обязательно ее вылечу. Черт побери, лечат же как-то наркоманов! А может, я успею, и все обойдется. Успею, конечно, успею. О чем разговор?..

Дома я перерыла шкаф, нашла самое скромное наглухо застегивающееся платье. Накинула легкий пиджачок и закрыла входную дверь на все запоры.

— Молодец, уложилась вовремя, — похвалил меня Грач и открыл заднюю дверцу.

Машина тронулась, я прощальным взглядом окинула дом и незаметно утерла слезу.

— Где больница, в которой нужно снимать швы?

— Поезжай прямо, я покажу дорогу.

— Может, можно в любом хирургическом кабинете это сделать? Заедем в первую попавшуюся больницу.

— Нет, я хочу снимать швы там, где мне их наложили, — уперлась я.

— Хорошо, показывай, куда ехать.

Я и сама не знала, почему настаивала именно на той больнице, куда отвез меня когда-то горилла. Наверное, просто тянула время. Мне совсем не хотелось мыть полы этому пахану и уж тем более искать какой-то сейф. Если в течение трех дней я не найду этот проклятый сейф, у меня у самой не выдержит сердце от переживаний за подругу. Найти бы квартиру, в которой Грач спрятал Златку. Уж я бы смогла вытащить ее оттуда…

Наконец мы подъехали к больнице. Грач вышел, открыл заднюю дверцу и, как галантный кавалер, помог мне выйти из машины.

— Я думала, что тебе неизвестны хорошие манеры.

— Ты меня слишком плохо знаешь, Валентина. Надеюсь, у нас еще будет время познакомиться поближе.

— Нет уж, увольте, мне хватит того, что ты познакомился поближе с моей подругой.

Грач противно засмеялся.

— Я не чужд хороших манер, так как вырос в интеллигентной семье.

— По тебе не скажешь…

Грач открыл дверь и пропустил меня вперед. Пройдя по длинному узкому коридору, мы наконец подошли к кабинету. Неожиданно, как из-под земли, вырос Валентин. Это привело меня в полнейшее замешательство. Я не могла поверить своим глазам, но у двери стоял горилла и смотрел на меня так сурово, что меня просто парализовало. Наверное, это оттого, что я не видела его несколько дней и уже отвыкла от умопомрачительных габаритов. Сейчас он мне показался еще больше и еще страшнее.

Он перевел взгляд на Грача, но тут же снова повернулся ко мне:

— Ты куда сбежала?

— Домой.

— А зачем?

— Как зачем?! Почему люди возвращаются домой? Наверное, потому, что там им лучше всего.

— Привет, Валентин, — вклинился в разговор ничего не понимающий Грач.

— Здравствуй, — буркнул Кинг-Конг и, не обращая на Грача никакого внимания, взял меня за руку. — Я здесь с утра тебя жду.

— Зачем?

— Но ты же сбежала, значит, я должен отвезти тебя обратно.

— Я не хочу обратно.

— А я разве когда-нибудь тебя спрашивал о том, что ты хочешь, а чего не хочешь?

Нет, он и в самом деле конченый идиот. Ему только веслом в лодке махать. Соображает он туго.

— Как ты меня здесь нашел? Спросил у врача, когда мне будут снимать швы?

— Конечно. Я тебя тогда до утра прождал, думал, может, ты вернешься.

— Как я могла вернуться, если я от тебя сбежала?

— Ну, мало ли, вдруг передумала… — Грач взял меня за другую руку и опять попытался влезть в разговор:

— Валентин, ладно, извини, нам некогда.

— Как это некогда?

— Пропусти нас в кабинет, нам надо снимать швы. — Грач был вдвое меньше гориллы и уткнулся ему в грудь. Обойти Валентина было невозможно. Своей тушей он полностью закрыл все подступы к кабинету.

— Кирилл, мы сами снимем швы, можешь ехать, — сказал горилла.

— Как это сами? — опешил Грач.

— Мы их накладывали, мы их и снимем.

— Может, ты их и накладывал, но снимать буду я, — отрезал Грач.

— Попробуй, — засмеялся горилла.

— Отойди.

— Попробуй меня отодвинуть, — заржал тот сильнее.

Грач потыкался в грудь горилле и понял, что это не принесет особого результата. Валентин стоял как гора, сдвинуть его можно было только разве что бульдозером. Дверь в кабинет неожиданно открылась, и ситуацию спас хирург.

— В чем дело? Что за шум?

— Можно снять швы?

— Конечно, проходите. Кабинет свободен. Тише, граждане!

Валентин отошел, и я прошмыгнула в кабинет, захлопнув за собой дверь. Врач оказался довольно корректным и не задавал лишних вопросов по поводу шума за дверью. Он снял швы и обработал ногу.

Выйдя из кабинета, я обнаружила Грача и Валентина, сидящих в креслах по разные стороны коридора.

— Ну как лапка? — спросил Валентин и направился ко мне.

— Все в порядке.

— Поехали. — Грач встал с кресла и взял меня за руку.

Терпение гориллы было на исходе. Он ожег Грача свирепым взглядом и процедил сквозь зубы:

— Убери руки от моей женщины.

— Что? — не понял тот.

— Я говорю, убери руки от моей женщины.

— А с чего ты взял, что она твоя? — выпучил глаза Грач.

— Я так решил.

— Вот как! — заржал Грач.

Мне совсем не хотелось быть женщиной гориллы и тем более ехать с ним куда-либо. К тому же в данный момент меня больше всего интересовала подруга.

— Я не хочу быть твоей и никогда ею не буду, — сказала я с дрожью в голосе, так как очень переживала за последствия.

Валентин крайне непредсказуемый человек и при желании мог просто раздавить меня в лепешку. Он запыхтел, как паровоз, тяжело задышал. Мне показалось, что еще одно мгновение, и он просто убьет меня.

— Ну ладно, Валентин, зачем тебе нужны неприятности? — примирительно сказал Грач. — Эта женщина сейчас поедет со мной. Она моя должница.

— Но ведь она и моя должница тоже. Они вместе с одной бабой у наших пацанов джип угнали.

— Валентин, давай не будем. Мы и так слишком много враждуем. Не хватало нам еще из-за бабы ссориться. По-моему, между нашими пацанами и так проблем хватает.

— Ну ладно, будь по-твоему, — сказал Валентин и взглянул на меня. — А до тебя я еще доберусь, — процедил он сквозь зубы, поворачиваясь к выходу.

Тяжело вздохнув, я посмотрела на Грача. Он весело подмигнул мне, и мы направились к машине. Валентин сел в свою тачку и, помахав мне рукой, резко дал по газам.

— Идиот, — вырвалось у меня.

— Идиот, — подтвердил Грач. — Но не дурак, не полез на рожон.

— Если бы он захотел, то стер бы тебя в порошок.

— Но не стер же. Потому что у него сила, а у меня власть. Улавливаешь разницу?

— Улавливаю.

Через полчаса меня пересадили в машину к так называемому дяде и повезли к пахану. Грач напоследок пристально посмотрел мне прямо в глаза и показал на часы. Это означало, что у меня слишком мало времени.

«Мой дядя» ехал молча, не обращая на меня никакого внимания. Я пыталась раскрутить его на разговор, но это оказалось бесполезным. Я все время думала о Златке. Только бы она продержалась, моя милая девочка, только бы не сдалась. Скоро все закончится, и я смогу увидеть самого дорогого и близкого мне человека.

В детстве я всегда мечтала иметь сестру, но мои родители не захотели позаботиться об этом. Бог пожалел меня и послал мне мою Золотинку. Я не могу ее потерять, ведь дороже ее у меня никого на этом свете нет. Я незаметно всхлипнула и утерла слезу.

— Не реви, а лучше думай о работе, уже приехали, — услышала я голос своего «дяди».

Он остановил машину у четырехуровневого коттеджа, обнесенного глухим кирпичным забором, и посигналил. Из кованых в завитушках ворот показались четверо молодцов крепкого телосложения. Они пригласили нас выйти из машины. Двое стали шарить в салоне, а двое проверили наш багаж. Когда обыск закончился, нам предложили проехать на площадку во двор. Я мельком окинула территорию усадьбы: гектара полтора, не меньше. Справа от дома располагались несколько стационарных теплиц и сад. Слева — зона отдыха с газонами и деревьями, пруд и автономная электростанция. Рядом с домом — подземный гараж и помещение для ремонта автотранспорта, у входа которого курили двое мужчин в замусоленных машинным маслом робах.

— Хорош глазеть. Что уставилась как ненормальная? Коттеджей не видела, что ли? — зло пробурчал «дядя».

— Таких — нет, — призналась я.

Мы зашли в дом через бронированные металлические двери. Я где-то видела рекламу подобных дверей. По-моему, они стоят целое состояние. Нас провели в гостиную. В огромном камине весело потрескивали дрова. Мебель была стилизована в стиле восемнадцатого века. Здесь все отдавало стариной — стол, стулья, часы, подсвечники… У камина лежала огромная шкура медведя. Нам предложили сесть на дубовые стулья и немного подождать.

— Красота! — не выдержала я.

— Замолчи. В этом доме даже у стен есть уши, — прошептал «дядя».

Хорошенькое дело, привез меня в такой умопомрачительный дом и заявляет, что здесь все прослушивается. Каким же образом мне придется искать сейф?! Дом напичкан охраной, если кто-нибудь просечет, зачем я здесь нахожусь, то меня пристрелят как куропатку. Нет, здесь нужно свыкнуться, присмотреться… Но у меня же нет времени. С каждым днем, проведенным впустую в этом доме, я только усугубляю участь своей подруги.

Мои мысли перебило появление пожилого мужичка приятной наружности и довольно крепкого телосложения. Я сразу поняла, что это пахан. Он зашел в гостиную и уселся в кресло-качалку. Закурил трубку и стал слегка раскачиваться, поглядывая в мою сторону.

— Приветствую вас, Леонид Станиславович, — заговорил «дядя» приторным голосом. — А вот и моя племянница, о которой я вам говорил. Привез, так сказать, для знакомства.

— Мне некогда устраивать кастинг. Я уже четвертый день без горничной… Вас, девушка, как зовут?

— Валя.

— Валентина, значит. И сколько же вам годков?

— Пусть будет восемнадцать, — улыбнулась я.

— Что ж, любая женщина вправе скрывать свой возраст. Вы и в самом деле выглядите очень молодо.

— Спасибо. Я приму это как комплимент.

— Ваше семейное положение?

— Я не замужем.

— Это меня устраивает. Вам придется жить в этом доме. Выходные вы будете согласовывать лично со мной. Где вы работали до этого?

— В редакции. Я журналистка.

— А почему ушли?

— Ну почему люди уходят с любимой работы? Обычно потому, что мало платят.

— Достойный ответ. Думаю, вы, Валентина, девушка умная и мы с вами подружимся. Надеюсь, вы мне будете так же преданы, как и все окружающие меня люди. Я очень ценю преданность и умею вознаграждать за нее по заслугам. Вы поняли меня, Валентина?

— Да, конечно.

— Вот видите, между нами возникло взаимопонимание. — Пахан посмотрел на «дядю»: — Мне подходит ваша племянница. Я беру ее к себе в дом.

— Я очень рад, что сумел вам угодить, Леонид Станиславович, — заулыбался тот.

Пахан подошел ко мне и слегка приобнял.

— Красивая у вас племянница, только вот почему не замужем до сих пор, непонятно.

— Да она у меня такая домоседка, на улицу не выгонишь. Целыми днями с книгами сидит.

— Это хорошо, — похлопал меня по плечу пахан. — Такие девушки в наше время редкость. У меня книг много, Валентина. Когда будет свободная минутка, можешь пользоваться моей библиотекой.

— Спасибо, — застенчиво произнесла я.

— Официальная часть окончена. Сейчас экономка покажет вашу комнату и подсобные помещения.

«Дядя» подошел ко мне и по-отечески поцеловал в щеку.

— Не скучай, дорогая. Как только тебе понадобится выходной, Леонид Станиславович обязательно его даст. Так что скоро увидимся.

«Не сомневаюсь», — отметила я про себя.

«Дядя» удалился. Выходя из гостиной, пахан поинтересовался:

— А почему, Валентина, вы не спрашиваете, сколько я буду вам платить?

Точно, вот я и прокололась! Любая девушка, устраивающаяся на работу, задает этот вопрос в первую очередь. Я быстро собралась с мыслями и с нежной интонацией ответила:

— Мне как-то неловко спрашивать, но я надеюсь, что больше, чем в редакции?

— Сколько вы получали?

— Двести долларов.

— У меня вы будете получать в десять раз больше. Вас устроит?

— Конечно.

— Ну, теперь мы все окончательно выяснили. Не буду вас отвлекать.

Пахан вышел из гостиной, а я, открыв рот, осталась стоять на месте. Две тысячи баксов за мытье полов! Если бы Златка была рядом, она бы не поверила! Грач и в самом деле подогнал мне классную работенку, вернее, хорошо оплачиваемую. Если бы не все навалившиеся на меня обстоятельства, то я бы, пожалуй, осталась здесь и дальше мыть полы.

— Пройдемте, — сказала экономка и направилась к выходу.

Это была симпатичная женщина лет сорока пяти. Интеллигентная. Говорила с небольшим акцентом. Из Прибалтики, сразу догадалась я. Мне было неудобно спросить, как ее зовут, а она не назвалась. Дама показала мне комнату для прислуги и положила на кровать скромное серенькое платьице и белый фартук. Этот наряд очень напоминал школьную форму. Если я надену его, то буду похожа на школьницу. Не хватает только портфеля и пары ленточек в волосах.

Экономка повела меня по дому, словно на экскурсии. В надежде заметить сейф, я поплелась осматривать помещения.

— В доме пятнадцать жилых комнат, — сказала дама суховато. — Гостиная, где с вами беседовал Леонид Станиславович, как вы заметили, находится на первом этаже. Кроме того, есть кухня, столовая, две гостиные попроще, семь спальных комнат, бар, кабинет, библиотека, четыре санузла, сауна с бассейном, две душевые, бильярдная, солярий и косметический кабинет. Тир располагается в цокольном этаже. Столовая для обслуживающего персонала тоже внизу. В доме имеется большое число кладовок и подсобных помещений. На четвертом этаже находится зимний сад и большая терраса на две комнаты. Всего в доме шесть террас и два балкона.

— Как же я все это буду убирать?! — не выдержала я.

— Это на первый взгляд кажется, что убрать этот дом невозможно. На самом деле это не так трудно. У вас есть две помощницы. Так что вас трое.

— Господи, как же я справлюсь? — повторила я в полном отчаянии. Это означало: как же я буду искать в этом доме сейф?

— Не пугайтесь. Я же говорю вам, что вы не одна. Дом очень большой, поэтому здесь три прислуги. Правда, одна отпросилась, вторая на больничном, завтра должна выйти. А женщина, которая работала до вас, четыре дня назад ушла на пенсию, оставив после себя место, которое посчастливилось получить вам. Вы же понимаете, что такую высокооплачиваемую работу в наше время найти просто невозможно. И учитывайте еще один немаловажный фактор: зарплату выплачивают вовремя, а еда и проживание бесплатные.

— Да, конечно, — пробурчала я себе под нос и растерянно посмотрела по сторонам.

После экскурсии я пошла к себе в комнату и переоделась в форменное платьице.

В дверь постучали. На пороге появилась экономка.

— Вы, Валя, можете приступать прямо сейчас. Начнете со спальни Леонида Станиславовича.

Вооружившись ведром и шваброй, я отправилась искать спальню пахана. Найдя нужную дверь, зашла в комнату и ахнула от умопомрачительного дизайна. Да, хорошо быть богачом! Спать на такой шикарной кровати, наверное, сущее удовольствие. Не долго думая, я принялась за уборку. Терла и драила каждый мыслимый и немыслимый уголок в надежде найти что-нибудь похожее на замаскированный сейф. На месте пахана я бы спрятала сейф именно в спальне. Все-таки сюда никто не вхож, кроме горничной и экономки… Но, увы, все мои труды оказались напрасны.

С того момента, как «дядя» привез меня в коттедж, прошло два дня. Я неплохо освоилась и уже уверенно передвигалась по дому. Я познакомилась со всем обслуживающим персоналом и пришла к мысли, что здесь хороший, сплоченный коллектив. У меня даже появился воздыхатель. Это был молодой симпатичный паренек по имени Толя, который работал в охране и постоянно выражал мне свою симпатию. Он считал меня ангелом во плоти и краснел при виде моих невинных глаз. Ему было, наверное, лет двадцать, не больше.

Вечером мы сидели с ним на скамейке у дома, и он декламировал мне Есенина.

— Толя, ты так здорово читаешь, — восторженно сказала я. — Тебе в театральный надо было пойти учиться, а ты пошел в службу охраны.

— Здесь хорошо платят. Мой отец — друг нашего хозяина. Он меня сюда и устроил.

— Толя, — осторожно проговорила я, — а ты знаешь, кем работает наш хозяин? Он, наверное, бизнесмен или видный политический деятель?

— Я точно не знаю, но, по-моему, он какой-то крутой вор в законе, — прошептал мне на ухо Толик.

Такого ответа я не ожидала. Интересно, он и в самом деле дурачок или прикидывается? Но чуть позже я поняла, что этот Толик действительно немного с чудинкой, вернее, не от мира сего. Он продолжил читать Есенина, а я невольно подумала, что и пахан немного со сдвигом, если устраивает к себе на работу таких придурков. Этот Толик так спокойно говорит, что его хозяин криминальный авторитет, словно криминальный авторитет то же самое, что учитель математики. Через полчаса этот Толик выдал мне полную информацию о всех мыслимых и немыслимых системах наблюдения в доме, количестве человек в охране и, так сказать, смене караула. Я прикинулась влюбленной дурочкой, и Толик уже мысленно парил в небесах, прикидывая, как бы нам в дальнейшем взять выходной вместе и сходить в «Ленком». Чтобы не вызывать никаких подозрений, я сделала вид, что обрадовалась, и вместе с ним помечтала о спектакле, на который мы пойдем.

По истечении трех дней, проведенных у пахана, я стала заметно нервничать и переживать за свою подругу. Отыскать в этом доме сейф было равносильно поиску иголки в стоге сена. Каждый день я хваталась за новую работу в надежде найти этот проклятый сейф. Сейфов в доме было, конечно, полно. Они были в каждой комнате, но меня интересовал именно тот сейф, о местонахождении которого знал один лишь пахан. Толик сказал, что человек, который строил, вернее, руководил стройкой этого коттеджа и одновременно являлся дизайнером и архитектором в одном лице, умер от инфаркта. «Оно и понятно, — отметила я про себя, — еще бы пахан оставил в живых человека, который знал этот дом как свои пять пальцев. Таких сразу убирают. Это нужно для того, чтобы сохранить тайну. Ведь тайна, о которой знают двое, это уже не тайна. Вот и пахан замочил своего архитектора, и теперь среди всего его персонала не найдешь ни одного человека, который бы знал этот дом так же досконально, как он сам».

На минуту я вдруг представила себя паханом. Так, я пахан, куда бы я спрятала сейф? Определенно я бы спрятала его там, где меньше всего шатается народа. Что же является таким местом в доме? Солярий, там никто не загорает, кроме самого пахана. Спальня — надо хорошо проверить ее еще раз — и конечно же библиотека. Там сейф может быть вероятнее всего. Подсобные помещения отпадают. Хотя нет, есть одно подсобное помещение — рядом с бильярдной, в конце мансарды. От него нет ключей даже у домработницы. Остается только догадываться, что хранит там хозяин. Как туда пробраться, я пока не имею ни малейшего представления. Если только украсть ключ… Но это связано с большим риском. Хотя мне некогда выбирать. Нахождение моей подруги у Грача тоже связано с очень большим риском. И еще, надо пробраться в оружейную комнату. Там лежит антикварное оружие, по-моему, сейфу там вполне может быть место.

От всех этих мыслей у меня жутко разболелась голова. Наступило время обеда, и я спустилась в цоколь, где находилась столовая для прислуги. За столом уже сидел Толик. Я получила свою порцию и подсела к нему.

— Как дела? — обрадовался он.

— Как обычно. Мою потихоньку.

— Послушай, ходит слух, что ты журналистка и раньше работала в редакции. Это правда?

— Раз говорят, значит, правда.

— А почему ушла?

— Мало платили.

— Тяжело, наверное, после такой работы драить здесь полы и вытирать пыль.

— Лучше драить полы за такие деньги, чем сидеть в редакции за нищенскую зарплату. Тем более, дом такой интересный… Знаешь, никогда в жизни не видела такое количество сейфов. Они везде. Леонид Станиславович человек довольно странный, зачем он сделал их такими доступными взору каждого. Нет чтобы сделать их скрытыми — он их наворотил в каждой комнате.

— Наверное, должны быть и скрытые, — задумчиво произнес Толик.

— Я тоже так считаю.

— А почему тебя это интересует? — Толик посмотрел на меня с некоторым подозрением.

Я немного растерялась, но быстро взяла себя в руки и переменила тему разговора. Надо быть осторожнее. Всю информацию, которую знал этот мальчик, я уже получила. Больше на такие темы разговаривать с ним не имеет смысла.

Поразмыслив, я решила начать с библиотеки. После обеда я подошла к пахану и ангельским голосом проговорила:

— Леонид Станиславович, извините, пожалуйста, но у меня сейчас выдалась свободная минутка. Нельзя ли мне воспользоваться вашей библиотекой? Без книг мне непривычно.

Пахан улыбнулся:

— Конечно, Валентина. Могу вас проводить.

Он пошел в библиотеку, и я засеменила следом. Он устроился в массивном дубовом кресле, а я села на маленькую кушетку у входа.

— Какие книги читаете, Валентина?

— Детективы.

— Детективы? — удивился пахан. — А какие, наши или зарубежные?

— Наши.

— Это Маринину, что ли? У меня вряд ли есть ее книжки.

— Люблю и Маринину, и Полякову, и Малышеву.

— Таких авторов у меня точно нет, — задумался пахан. — А что, интересно дамочки пишут?

— Леонид Станиславович, как же так?! Вы что, никогда не читали Малышеву и Полякову? Это непростительно, честное слово.

Пахан почесал затылок и растерянно посмотрел на меня.

— Я не знал. Скажу, чтобы купили.

— Вы не пожалеете.

— Ну, не знаю. Современные дамы-детективщицы — это не мой жанр. У меня есть полные собрания сочинений Чейза и Агаты Кристи, можете что-нибудь выбрать. Или вы все уже читали?

— Многое, конечно, прочла, но, конечно, не все. Спасибо. А вы не любите детективы?

Пахан ухмыльнулся:

— Мне подобных приключений и в жизни хватает. С утра до ночи — сплошной детектив. — Он снова ухмыльнулся. — В общем, неприятностей столько, что и шапкой не перекидать.

Он подошел к полкам и достал книгу Агаты Кристи. Я поблагодарила, села смирно в уголке и принялась за чтение. Пахан тем временем достал какую-то папку с документами и принялся их изучать. Естественно, никакой детектив мне в голову не шел. Я постоянно рыскала взглядом по комнате.

— Что, не интересно?

— Интересно.

— Чудная вы, Валентина, совсем еще ребенок.

Наконец до меня дошло, что искать сейф таким образом невозможно. Вот если бы пахан хотя бы на время вышел из кабинета, было бы другое дело, но он, как назло, сидел, ни разу не встав со своего дубового кресла. Я подумала о Златке. Как она там сейчас, моя девочка? Я была в отчаянии. Мне захотелось подойти к пахану, встать перед ним на колени и попросить о помощи. Сказать: «Пахан, помоги, скажи, где находится этот гребаный сейф?» Он, наверное, сразу бы меня пристрелил, не дав договорить до конца фразу… Я всхлипнула и заплакала. Пахан снял очки и с удивлением уставился на меня.

— Валя, что с вами? Что случилось?

Его голос привел меня в чувство. Я быстро достала платок и вытерла слезы.

— Извините. Здесь просто описан грустный момент, мне захотелось плакать. Простите, ради бога.

Пахан встал, подошел ко мне, поднял с кушетки и прижал к себе.

— Девочка моя, ты совсем не знаешь жизни. Это же книжка, нельзя так близко принимать все к сердцу. Я первый раз вижу такую наивность, честное слово. Бедное дитя. Девушки с твоими внешними данными делают карьеру фотомоделей или манекенщиц, а ты пришла мыть полы. И плачешь, когда читаешь книги… — Затем чуть отстранился и спросил: — Валя, а ты была замужем?

— Да, совсем недолго. Несколько лет назад. Он был намного старше меня. Декан нашего факультета. Вы извините, мне пора идти работать, а то экономка будет ругаться. Я вас, наверное, отвлекаю.

— Нет, что ты… Напротив. Ты очень интересная девушка, хотя и немного несовременная. Здесь я хозяин, и никто не посмеет ругать тебя в моем доме. И еще. Валя, если кто-то тебя обидит, сразу говори мне, договорились?

— Да.

— А то ты девушка хрупкая, ранимая… Сама за себя постоять не сможешь.

Я направилась к выходу, демонстративно скомкав платочек и запихав его в карман, и хотела уже открыть дверь, как пахан окликнул меня:

— Послушай, Валя, а ты не можешь исполнить мою просьбу?

— Конечно могу, — преданно ответила я.

— Чудная ты, ведь даже не знаешь, о чем прошу. Сегодня у меня будет небольшая, как бы это выразиться, вечеринка, что ли. Приедут мои друзья, их супруги. Мне сегодня много лет исполняется. День рождения, понимаешь?

— У вас? Простите. Я не знала. Поздравляю!

— Спасибо. Соберутся самые близкие и преданные мне люди. Завтра я устраиваю банкет в ресторане, уже для большего количества знакомых, а сегодня просто скромная домашняя вечеринка для узкого круга лиц. Она будет проходить за домом на центральной аллее, рядом с бассейном. Ты, наверное, там никогда не была.

— Нет.

— Сейчас там полным ходом идет приготовление. Мастерят навес, ставят летние столики… Поварам сегодня придется несладко, слишком много работы. Мне бы очень хотелось, чтобы ты вечером выступила в качестве официантки. Ты девушка симпатичная, тебя друзьям показать не стыдно. Две другие горничные тоже будут помогать… Я, конечно, не настаиваю, но мне бы хотелось видеть тебя с подносом, разносящую гостям напитки и закуски.

— Да о чем разговор! Я просто не знала. Сейчас же бегу на кухню, буду помогать.

— Спасибо. Попроси у экономки нарядную форму и передник.

— Конечно. Что ж вы мне сразу не сказали, а я здесь сижу, книжки читаю! Меня почему-то и из обслуживающего персонала никто не предупредил.

— Ты новенькая, тебя все жалеют.

Я выбежала из кабинета и бросилась на кухню. Приготовление шло полным ходом. Я увидела Толика. Он разговаривал с поварихой и пил кофе.

— А что, разве у босса день рождения? — протараторила я.

— Да, а ты не знала? — удивился Толик.

— Откуда я могу знать, если всего три дня здесь работаю?

— Гулянка будет у бассейна. Артисты пожалуют. Кто-то из пародистов и из известных певцов приедет. Они здесь каждый день рождения выступают.

— Понятно, а я буду подносить им выпивку.

— Кто тебе сказал?

— Босс.

— А мне на воротах весь вечер торчать, — сказал обиженно Толик.

— Что поделаешь… Забегу тебя проведать.

— Правда?

— А почему бы и нет? Так что увидимся.

— Валя, а когда мы выходной возьмем?

— Скоро, подожди немного. Я еще не готова.

В своей комнате я переоделась и села у зеркала. Достала косметичку и принялась приводить себя в порядок. Пахан сегодня меня даже приобнял. Интересно, это было выражение сугубо отцовских чувств или он проявил ко мне интерес как к женщине? Я бы не прочь завоевать его доверие. Это бы хоть как-то развязало мне руки, дало возможность пробраться в самые недоступные места и тщательно порыскать. То, что сегодня вечеринка, мне только на руку. Значит, все силы бросят на обслуживание гостей, а комнаты будут пусты. Возможно, именно сегодня я смогу как следует обыскать дом. Только для начала придется немного помельтешить на банкете, чтобы пахан меня заметил и оценил мою преданность. Потерпи, Златуля, может, сегодня что-нибудь получится. Кстати, находясь в этом доме целых три дня, я еще не выкурила ни одной сигареты. И думаю, что не стоит этого делать. Пахан считает меня идеальным и суперстерильным существом, а сигарета, торчащая изо рта, придаст мне вульгарность и все испортит.

Я навела макияж, не слишком вызывающий, но довольно яркий. Время у меня еще было. Я положила голову на стол и незаметно задремала.

Глава 9

Я очнулась, как будто кто-то толкнул меня. Господи, сколько же я проспала? Целый час. Я почти бегом направилась на кухню.

— Валя, ты где пропадаешь? Давай, помоги нарезать овощи, — защебетала повариха.

Я взяла нож и принялась за работу. Перед моими глазами предстала Златка. Как она там? Живая ли? Если Грач что-либо с ней сделает, то я за себя не ручаюсь. Убью гада, не раздумывая. Как хорошо все же, что жизнь нас заставляет надеяться на лучшее.

И вдруг опять отчетливо вспомнила, как довезла ее до подъезда. Она улыбнулась, помахала мне рукой и показала, чтобы я была осторожна за рулем. Засмеявшись, я надавила на газ. А она зашла в подъезд, но так и не дошла до квартиры. Стоило мне не пустить ее домой, а забрать к себе и держать под присмотром до отъезда в Германию, все было бы совсем по-другому. Сегодня решающий день. Эта вечеринка позволит мне обшарить дом сверху донизу. Я найду этот гребаный сейф, чего бы мне это ни стоило! Иначе это буду не я. Грач знал, сукин сын, кого надо было отправить сюда на поиски.

— Все, Валюха, я побежал, а то уже такие тачки классные приезжают.

Я обернулась и увидела Толика. Он был одет швейцаром, совсем как в «Метрополе». Выглядел он настолько комично, что я не выдержала и рассмеялась.

— Ты что? — обиделся он.

— Ну и видок у тебя, — хихикнула я. — Тебе надо делегации в «Национале» обслуживать.

— Нормальный видок. Здесь, между прочим, гости покруче всяких делегаций! Ты когда-нибудь «мерседес 500К реплика» девяносто седьмого года видала?

— Нет.

— Так поди посмотри.

— На кой он мне сдался?

— Ты что, это наикрутейшая тачка! Белого цвета, позолоченная, панель — корень ореха. Двигатель 5,7 литра! Я эту тачку как увидел, так чуть не упал. На ней такая дамочка возрастная прикатила! Я ей помог корзину цветов нести. Она мне десять баксов на чай дала, прикинь.

— Прикидываю. Так ты теперь у нас богатый?

— Да ладно тебе. Ты придешь меня проведать?

— Я же сказала, что приду.

Толик бодро улыбнулся:

— Ладно, Валя, я пошел, а то ребятам одним не справиться.

— Беги. Удачи тебе.

Толик ушел. Я закончила с овощами, глянула в зеркало, взяла поднос с различными напитками и направилась к бассейну. Ничего себе маленькая домашняя вечеринка! Это называется — пахан так по-семейному отдыхает?! Представляю, как он отдыхает не по-семейному. У бассейна собралось человек сто, не меньше. Значит, завтра в ресторане народу соберется в несколько раз больше. Бедный же тот ресторан! Как он их всех разместит! Гости отличались дорогими, стильными костюмами, изысканными платьями и массой дорогих украшений. Воздух был напоен ароматом обалденных духов и запахом очень дорогих сигар.

Все ждали начала. На сооруженной сцене музыканты настраивали свои инструменты. Я протискивалась мимо толпящихся гостей и весело предлагала:

— Пожалуйста, виски. Текила, французское вино, шампанское…

Когда поднос с бокалами опустел, я взглянула на накрытые столы и поразилась — такие изысканные блюда тяжело найти даже в самом дорогом ресторане. Столы просто ломились от яств. Я вернулась на кухню за новой партией напитков.

— Ну и прием! Столы просто не выдерживают такого количества блюд! И когда только вы все это успели приготовить? — спросила я повариху.

— Да нет, мы, собственно, много не готовили, — ответила та. — Большинство блюд доставлено из лучших ресторанов Москвы. Леонид Станиславович выписал двух поваров из Италии. Вон они, видишь, трудятся?

Я увидела двух смуглых мужчин, колдовавших над кастрюлями.

— Они по-русски вообще не кумекают, — засмеялась повариха и протянула мне рюмку.

— Что это?

— Водочка. Давай хлопнем для бодрости, а то сегодня день сумасшедший. Я уже запарилась.

Мы выпили по рюмочке и закусили бутербродами.

— Давай еще, — предложила я.

— Давай по две. Бог любит троицу.

Мы пару раз повторили процедуру, и я почувствовала себя намного лучше. Приятная теплота разлилась по всему телу.

— Как только закончится вечеринка, мы персоналом соберемся в своей столовой и отпразднуем. Посидим, хлопнем за здоровье нашего Леонида Станиславовича. Дай бог ему, нашему кормильцу, долгих лет жизни.

— А где его половина? — поинтересовалась я.

— Он у нас вдовец. Пять лет как жену схоронил. Болела она страшно. Дочь замужем за американцем. Живет в Нью-Джерси, в пятнадцати минутах езды от Манхэттена. У них там престижность места определяется удаленностью от Манхэттена. Чем ближе, тем круче. Леонид Станиславович сам лично летал, дом для молодых выбирал…

— Здорово! Хорошо быть дочкой Леонида Станиславовича.

— Еще бы. Ладно, неси поднос. Сегодня мы свое наверстаем, сделаем свою вечеринку.

Я, слегка запьянев, подхватила поднос и пошла к гостям.

— Виски, пожалуйста. Шампанское, кто желает. Вино, текила, джин с тоником, ром, пожалуйста. Кто желает?!

— А водочка есть?

Я обернулась и обомлела. Передо мной возвышался горилла в супердорогущем костюме. Рядом с ним стояла симпатичная блондинка в вечернем платье и держала его под руку. С минуту мы смотрели друг другу в глаза, я потеряла дар речи, но вскоре овладела собой.

— Молчи, — сказала я шепотом и еле заметно покачала головой.

Валентин ошарашенно уставился на меня, вытянул шею и процедил сквозь зубы:

— Я хочу водки.

— Дорогой, что случилось? — засуетилась блондинка. — Что ты хочешь?

— Я хочу водки, а у нее на подносе ее нет.

— Я сейчас принесу, — сказала я.

— Принеси, — зло проговорил горилла.

— Будьте так любезны, — улыбнулась блондинка.

Я кивнула и бросилась прочь из этой толпы. Только этого мне еще не хватало! Каким боком он здесь очутился?! Ведь эта вечеринка для близких родственников? Он что, пахану внебрачный сын? У меня закружилась голова. Господи, какие нервы нужно иметь, чтобы все это выдержать?!

Я подошла к поварихе и, задыхаясь, произнесла:

— Давай выпьем по рюмочке.

— Валя, на тебе лица нет. Ты что бледная такая?

— Наливай, — стояла я на своем.

Повариха удивленно покачала головой и налила нам по рюмке. Я выпила и взялась за бутерброд.

— Ой, Валюха, хорошо, что ты к нам устроилась. А то в этом доме и выпить не с кем, — обняла меня повариха.

— Где еще бутерброды с икрой будешь есть в таких количествах, как не в этом доме, — заметила я. — Ладно, мне пора.

Я поставила на поднос пару пустых рюмок и графин с водкой. Найти Валентина оказалось нетрудно. Он стоял неподалеку и выглядывал меня. На его руке по-прежнему висла блондинка.

— Пожалуйста, — я дежурно улыбнулась и протянула поднос. Он взял рюмку и хмуро бросил:

— Я хочу со льдом.

— Простите, но у нас нет льда.

— Дорогой, что ты бурчишь? — встряла блондинка.

— Я хочу водку со льдом, а у нее нет льда.

— Будьте так любезны, — улыбнулась блондинка, — принесите моему спутнику водку со льдом.

— Да, конечно.

Мне пришлось опять возвращаться на кухню. Вот сволочь, решил поиздеваться. Ну ничего, этим меня из себя не выведешь — в конце концов, это моя работа.

— Валентина, ты что туда-сюда носишься? — спросила изрядно захмелевшая повариха.

— Да попался один придурок, загонял, ей-богу. То ему просто водку, то водку со льдом!

— Что ты хочешь, милая. У богатых свои причуды.

«Да какой он, к черту, богач, — подумала я. — Неизвестно, каким ветром его вообще сюда занесло».

— Давай выпьем за их выкрутасы, — засмеялась повариха и протянула мне рюмку.

Осушив ее до дна, я спросила:

— А у нас лед есть?

— Конечно, в баре возьми.

Я поставила на поднос вазу со льдом и отправилась к бассейну. Гориллы нигде не было видно. Я с облегчением вздохнула, но тут вдруг небо засверкало разноцветными огнями. Фейерверки, хлопушки, петарды. На сцену вышел виновник торжества, взял микрофон и поблагодарил присутствующих, что они почтили вниманием его скромное торжество. Заиграла музыка, и публика принялась поздравлять пахана, а тот спустился со сцены и стал обходить гостей, важно пожимать им руки, при этом задавая каждому пару незначительных вопросов. Неожиданно он столкнулся со мной.

— Извините, — сказала я ангельским голосом.

— А, Валентина, ничего страшного. Спасибо, что помогаешь. Ты очень хорошо выглядишь. А ты приготовила мне подарок?

— Я?!

— Ну да.

— Извините. Я не подумала об этом.

— Ну, придумай что-нибудь. Можешь даже спеть и поцеловать меня в щеку, — засмеялся он. — Да что ты, Валя, так вся напряглась? Я же пошутил. О каком подарке можно говорить? Это шутка. Просто хотелось посмотреть, как ты выглядишь, когда смущаешься. Ты в моем доме сама как подарок. Я не хотел тебя обидеть.

— Я могу для вас спеть.

— Вот как? Ну что ж, попробуй. — Он посмотрел на меня с интересом, взял за руку и потащил на сцену.

Я была немного пьяна, поэтому не чувствовала никакого дискомфорта.

Выйдя на сцену, пахан постучал по микрофону и произнес:

— Минуточку внимания!

Гости моментально затихли.

— Я хочу представить вам девушку, работающую в моем доме. Это наивная, чистейшая душа, которая вызывает у меня восхищение. Я прошу ее спеть. Она очень волнуется. Думаю, мы ее поддержим. Похлопаем!

Гости захлопали. По-моему, в этом доме не было уже ни одного трезвого человека, поэтому все громко завизжали и восприняли причуду пахана как совершенно нормальное явление. Я подошла к музыкантам и сообщила, что буду петь. Заиграла музыка, я взяла микрофон и запела. Эта была песня о любви и ненависти, грусти и предательстве. Мой голос звучал страстно и нежно, а на глазах блестели слезы. Когда музыка закончилась, пахан подошел ко мне, крепко обнял и с чувством сказал:

— Спасибо, Валя. Ты великолепно поешь. Это песня моей молодости. Откуда ты ее знаешь?

— Это моя любимая песня.

— Признаюсь, ты меня очень, очень растрогала. Это лучший подарок за сегодняшний вечер. Спой еще раз.

Кое-кто засвистел, требуя песню на бис.

— Спой, — улыбнулся пахан. — Прошу тебя, спой. В молодости я очень любил одну девушку. Она была чем-то похожа на тебя. Такая же была чудная. Она разбилась на машине. С тех пор прошло много лет, но я все еще помню эту песню. Она часто мне ее пела. У каждой пары всегда есть своя песня… А это была наша с ней песня.

Музыка заиграла снова. Я запела. Пахан взял второй микрофон и стал подпевать. Гости в такт захлопали. На глазах пахана выступили слезы. Он, должно быть, вспомнил свою девушку, а я думала о Златке. Когда песня закончилась, гости дружно зааплодировали. Я положила микрофон и убежала со сцены. Конферансье пригласил всех гостей к столу.

Я прибежала на кухню, обняла повариху и, задыхаясь, произнесла:

— Наливай.

Та, не долго думая, налила по рюмке и спросила:

— Что случилось, Валюха?

— Я пела на сцене с паханом, ой, извини, с Леонидом Станиславовичем.

— Не может быть!

— Вот тебе крест.

На кухню вбежал Толик:

— Валюха, там пацаны такое говорят…

— Что они говорят?

— Будто ты с хозяином на сцене перед гостями пела.

— Ну и пела, а что здесь такого?

— Ну ты даешь! — Он посмотрел на меня с восхищением.

Когда Толик исчез, я наклонилась к поварихе и спросила:

— В доме, по-моему, никого. Все на банкете?

— Ну а ты как думала? Там сейчас только успевай забирать грязную посуду и приносить чистую. Давай еще по рюмке и дуй, помогай.

Мы осушили по очередной рюмке, и я под видом того, что отправляюсь убирать посуду, шмыгнула в дом. Я пулей добежала до библиотеки и дернула дверь. К счастью, она была открыта. От волнения мне было тяжело дышать.

Я опустилась на колени и стала заглядывать под книжные полки. Но там была только пыль. Затем села в дубовое кресло пахана и выдвинула ящик стола. Передо мной лежала целая масса ключей. К каждому была привязана бирка с надписью. Я взяла первый и прочитала: «Оружейная комната». Эта комната находилась в самом конце библиотеки, я там никогда не была. Эту комнату даже никто не убирал. Доступ сюда имел один пахан. Я подошла к двери и сунула ключ в замочную скважину. Дверь открылась без всяких проблем. Я нащупала выключатель и зажгла свет. Сердце билось так сильно, что, казалось, еще немного, и оно просто выскочит из груди. На трезвую голову я бы точно не смогла это сделать. Молодец повариха, придумала мне неплохой допинг для поиска. В комнате было полно пыли. На стене висело разное антикварное оружие, начиная от холодного и заканчивая огнестрельным. С другой стороны стояли ящики уже с современным оружием. Прямо перед собой я увидела ящик с аккуратно уложенными гранатами. Я взяла одну и стала рассматривать. Никогда в жизни не держала в руках боевую гранату.

Да уж, боеприпасов у пахана будь здоров! Любой бандит позавидует. Уж если пахану и придется отстреливаться, то ни одна вражеская сила не прорвется в этот дом.

— Ах, вот ты где? А я тебя повсюду ищу, — услышала я голос позади себя.

От страха я чуть не грохнулась в обморок. Приготовилась к самому худшему и резко повернулась. Передо мной стоял горилла и странно улыбался. На тупом лице никаких эмоций. По нему вообще невозможно было прочитать, о чем он думает и что собирается сделать.

— Я хочу водки со льдом, — сказал он зловеще и посмотрел на меня так, что я съежилась.

— Водка со льдом стоит на столе у бассейна.

— Кто тебя послал в этот дом? Грач? Что он задумал?

— Я же не спрашиваю тебя, как ты очутился в этом доме, где собрались близкие родственники пахана. Уж не являешься ли ты его внебрачным сыном?

— Нет, не являюсь. Моя невеста — дочь сестры пахана.

— Даже так? Не знала, что у тебя есть невеста.

— Я и сам об этом недавно узнал.

— А говорил, что у тебя одни продавщицы да челночницы.

— Она ничем от них не отличается. Такая же шалава.

— Шалавы встречаются в любой профессии.

— Не сомневаюсь. Даже в журналистике. — Он бросил на меня полный презрения взгляд.

— Что ты этим хочешь сказать?

— То, что под пахана стелешься.

— Я не стелюсь.

— Неужели?! Видел, как он на тебя смотрел. Петь выскочил прямо как молодой.

— Я же ничего не имею против того, что твоя блондинка на тебя вешается.

— Уж не ревнуешь ли ты?

— Вот еще.

— В принципе я тоже ничего не имею против того, что ты спишь с паханом.

— Ну тогда в чем дело?

— Что ищешь?

— Сейф. Мне некогда. Уходи. В любое время кто-нибудь может прийти. Земля круглая. Бог даст, свидимся.

— Уж не строишь ли ты иллюзий насчет пахана? Дальше, чем трахаться, дело не зайдет, будь в этом уверена.

— Я никогда не строю иллюзий. Уходи.

— А с чего ты взяла, что я уйду и разрешу тебе рыться в этом доме?! Это дом моего будущего родственника. Сейчас возьму тебя за шкирку и отведу к пахану. Он узнает, кто ты такая! Ангельская, чистая, наивная душа! Пристрелит тебя как куропатку. Вот мы с моей невестой посмеемся.

— А я подумала, что ты меня не сдашь, все-таки не чужие.

— Ты же не захотела быть моей женщиной. Я тебя отведу к пахану.

Валентин хотел подойти поближе, но я вытянула вперед руку с гранатой. Он встал как вкопанный и не сделал больше ни шага.

— Я умею ею пользоваться! — Это я, конечно, блефовала.

Я и представления не имела, как пользоваться гранатой. Знала только, что нужно выдернуть чеку. Мы, по-моему, это проходили на уроках военного дела, но как это делается, я даже не имела представления. — Не подходи. Я ненормальная. Сейчас взорву нас к чертовой матери. Только посмей сделать хоть шаг!

— Положи гранату, дура!

— Не положу.

— Положи, дура, а то и в самом деле взорвешь.

— А ты думал, я шучу? Иди, стучи своему пахану, горилла хренова!

Неожиданно в холле послышались шаги и до меня донесся голос блондинки:

— Валентин, ты где?

Я с ужасом посмотрела на гориллу и помахала гранатой.

— Уходи, а то взорву.

Шаги раздавались уже в библиотеке. Горилла метнулся к выходу и вывел блондинку из зоны повышенного риска.

— Что ты там делал, Валентин? — донеслось до меня.

— Да так, хотел позвонить, искал телефон. Открыл дверь и просто обалдел, там такое количество книг!

— Да, у дяди очень большая библиотека. А где твой мобильный?

— Забыл в машине.

Наконец голоса стихли. Я была в полной растерянности. От этой гориллы можно было ожидать всего на свете. Вдруг захочет выслужиться перед паханом и втихаря настучит? А может, и промолчит. При любом раскладе я теперь очень сильно рискую. Надеяться на благоразумие и порядочность этого громилы не приходится. Теперь может случиться самое худшее. Я взяла из ящика еще одну гранату и сунула по штуке в карманы. Закрыла оружейную комнату, машинально бросила ключ на стол и вышла из библиотеки. Затем спрятала гранаты в шкаф в своей комнате. Это так, на всякий случай. Береженого бог бережет. Если Валентин настучит, может, придется обороняться.

Выйдя из комнаты, я зашла на кухню. Повариха, не задавая лишних вопросов, налила нам по рюмке водки и, довольная, похлопала меня по плечу.

— Валентина, хорошо, что тебя к нам взяли, — не могла она успокоиться. — С тобой хоть выпить можно.

— А что тогда так мало наливаешь, если тебе не с кем пить? — Меня так трясло, что только изрядная доза спиртного могла вернуть в нормальное состояние.

— Господи, Валюха, о чем разговор! — засуетилась повариха и налила нам еще по рюмке.

Я залпом выпила и решила пойти проведать Толика. Пока я шла до стоянки, мне казалось, что сзади идет горилла, ведет под руку пахана и тычет в меня пальцем. От этого мне стало совсем худо. Надо было хотя бы одну гранату положить в карман, все ж спокойнее.

Я подошла к Толику сзади и закрыла ему лицо руками.

— Отгадай, кто?

— Валька! — обрадовался он.

— Как дела?

— Несу службу. Уже собрал сто баксов чаевых.

— Ну ты даешь!

— Жалко, что я не слышал, как ты с Леонидом Станиславовичем пела.

Я обернулась и увидела приближающегося Валентина. На руке у него по-прежнему висела блондинка. Он шел прямо ко мне. На его лице застыла жуткая гримаса. Пахана почему-то рядом не было. У меня подкосились ноги и потемнело в глазах. Я вцепилась в плечо Толика и закрыла глаза.

— Ты что, больно же!

— Смотри, какой мужик здоровый идет. Страшный какой!

Толик взглянул на Валентина и подтвердил:

— Прямо из фильмов ужасов. Это будущий родственник пахана. Он здесь иногда бывает. И где эта принцесса нашла такое чудовище!

— Ну не такая уж она и принцесса.

Валентин подошел к нам. Я сжалась в комочек.

— Возьми ключи, — сказал он Толику. — В моей машине на заднем сиденье мобильный, принеси. — Он протянул ключи моему ухажеру, и тот побежал к машине.

— Дорогой, ты постоянно все забываешь, — прощебетала блондинка, стараясь прильнуть к губам Валентина. Она была невысокой, поэтому ей это не удалось даже с третьей попытки.

Горилла презрительно на меня посмотрел, затем показал рукой на Толика и спросил:

— Из одной бригады?

— Да, мы — обслуживающий персонал.

— Я смотрю, вы здесь хорошо обслуживаете. Вас сюда что, целый десант забросили?

— Я не понимаю, о чем вы?

— Просто мне бы хотелось знать, кого обслуживаешь лично ты. Начальство?

— Я горничная.

— Горничная. Так приготовь нам с моей невестой постель. Мы здесь решили погостить пару дней.

— Хорошо, я приготовлю вам спальню.

Вернулся запыхавшийся Толик с телефоном. Он с гордостью протянул его Валентину и одарил того восхищенным взглядом. Гигант достал из пиджака десять баксов и сунул парню.

— Возьми. Можешь купить своей подруге мороженое.

— Спасибо, — обрадовался тот.

Горилла обнял блондинку и направился к бассейну. Я с облегчением вздохнула.

— Не такой уж он и страшный, — сказал, глядя ему вслед, Толик. — Самое главное, щедрый.

— Я курить хочу.

— Что?

— У тебя есть сигареты?

— Я думал, что ты не куришь.

— Я курю, только когда нервничаю.

— Сейчас ты нервничаешь?

— Разве ты не видишь?

— А почему?

Его тупость начинала меня раздражать, но я попыталась взять себя в руки, решив, что с Толиком не надо портить отношения. Он мне может еще пригодиться.

— Мне кажется, что я в тебя влюбилась.

— Что?

— Я в тебя влюбилась.

— Валя, по-моему, ты пьяна.

— Ты хочешь сказать, что я для тебя слишком старая?

— Какая же ты старая?

— Мне двадцать восемь.

— Не может быть.

— Может.

Мы отошли в сторону и закурили.

— Валя, мне все равно, сколько тебе лет, — взволнованно сказал Толик. — Обещай мне, что, когда мы поженимся, ты не будешь курить.

— Ты делаешь мне предложение?

— Пока нет. Мне нужно скопить немного денег. Вот чуть скоплю и сделаю. Понимаешь, я хочу купить квартиру, любую, пусть даже однокомнатную малогабаритку. Я не хочу жить с родителями. Семья — это отдельная история.

Я затушила сигарету и почувствовала, что немного успокоилась. Затем внимательно посмотрела на Толика. Милый, славный, глупый дурачок, вот ты кто. Тебе еще в войнушки играть… Женилка-то выросла, чтобы жениться?

— Хорошо, копи деньги. Потом будет видно.

— Валя, ты обиделась?

— Да ну брось, что мне на тебя обижаться? Копи деньги.

— Валя, а ты живешь с родителями?

— Нет, я не москвичка. Вернее, москвичка, но не коренная.

— У тебя есть квартира?

— Да, на Садовом. Квартира, дача, тачка. Мне хватает.

— Тогда что ты здесь делаешь?

— Зарабатываю на хлеб насущный. Не могу же я сидеть в своей хате и питаться воздухом. А редакционной зарплаты, к сожалению, не хватает даже на хлеб.

— Да, я тебя понимаю. Валя, я тебе нравлюсь?

— Нравишься.

— Знаешь, у меня теперь есть стимул зарабатывать деньги. Я так тобой восхищен! Ты такая самостоятельная… Я когда-нибудь тоже таким буду. Ты в меня веришь?

— Верю.

— Если понадобится, я за тебя жизнь отдам.

Эта фраза мне понравилась больше всего.

— Придет время, отдашь. Обещай, что, если случится какая-нибудь заварушка, ты за меня будешь биться до последней капли крови.

— Конечно буду. А какая может быть заварушка? — Он удивленно посмотрел на меня.

— Расслабься и ни о чем не думай, это я так, к слову. Просто я хочу видеть в твоем лице союзника. Мне необходимы такие люди, как ты. Ладно, давай зарабатывай деньги, а мне пора.

Я повернулась и пошла в дом. Толик растерянно смотрел мне вслед, открыв от удивления рот, пытаясь переварить наш разговор. Добравшись до кухни, я услышала родной голос поварихи:

— Валя, ну где тебя носит? Прямо и выпить не с кем!

— Наливай.

— Тогда по две.

— Валяй.

Посидев с поварихой и поговорив о всяких мелочах, я вновь пошла наверх. Заглянула в свою комнату и проверила гранаты. Лежат на месте. Затем стала бродить по другим комнатам. Мое эмоциональное напряжение было настолько велико, что опьянение моментально прошло и голова вновь стала светлой.

Обойдя несколько комнат и не найдя ничего похожего на сейф, я немного приуныла. Но через мгновение я заставила себя встряхнуться: главное, не отчаиваться. Если опустятся руки, тогда уже просто не будет сил что-либо искать. Я зашла в солярий. Кафель лежит ровно, без всяких выпуклостей. На всякий случай я решила его простучать. Это заняло уйму времени, но результата не принесло. Неожиданно моя выдержка изменила мне, я упала на пол и громко заревела. Это абсурд! Я ничего не найду! Грач специально заслал меня сюда, чтобы я не помешала ему расправиться со Златкой. Он посадит ее на иглу, и тогда я ничего уже не смогу сделать. Что же ему надо от нее? От нее — явно ничего. Он что-то хочет получить от ее родителей, вне всяких сомнений. Скорее всего, в этом доме вообще нет никакого скрытого сейфа, а даже если и есть, то здесь надо прожить несколько лет, чтобы найти его.

Я сотрясалась от рыданий, руки дрожали от нервного напряжения. Нужно бежать отсюда, бежать как можно скорее и искать Златку, пока еще не поздно… И даже если уже поздно, все равно искать! Только где?!

Чтобы хоть как-то успокоиться, я скинула с себя одежду, включила лампу и легла. Солярий всегда действовал на меня положительно, может, и сейчас подействует. Я взяла со стоящей рядом тумбочки темные очки и надела их. Вдруг совсем близко послышался чей-то голос. Я вскочила как ошпаренная и выключила лампу. Передо мной стоял пахан и, выпучив глаза, рассматривал меня. Я сняла очки, схватила со стула платье и прикрылась им.

— Извините, ради бога. Я понимаю, что персоналу нельзя загорать. Еще раз простите. Этого больше никогда не повторится. Вы меня уволите?

Пахан наконец отвел масленые глазки и попытался совладать с собой.

— Прости, Валя, я не знал, что ты здесь загораешь. Ничего страшного. Мне этой дурацкой лампы не жалко. Ты девушка молодая, тебе надо хорошо выглядеть. Просто в следующий раз, когда захочешь позагорать, предупреди меня.

— Простите.

— Не извиняйся, все в порядке. Валя, а ты давно в доме?

— Да, уже больше часа, наверное.

— Разве можно столько загорать под лампой? У тебя может быть ожог. Начинать надо с двадцати минут.

— Я и была под этой лампой не больше двадцати минут.

— А что ты делала до этого?

Пахан смотрел на меня как-то не очень мило и даже, можно сказать, подозрительно. Неужели горилла что-нибудь напел или, того хуже, вообще рассказал, кто я такая? От этой мысли у меня пересохло во рту.

— Я сидела у себя в комнате. Вернее, уснула. Проспала около часа. Сама не знаю, как отключилась.

— А в библиотеку ты не заходила?

В глазах у меня потемнело, и я почувствовала, как пульсирует кровь в висках.

— В библиотеку?

— Да, в библиотеку, я, по-моему, ясно сказал.

— Не заходила.

— А кого-нибудь подозрительного в доме видела?

— Леонид Станиславович, как кто-нибудь подозрительный может попасть в ваш дом? Это же нереально. У вас такая охрана…

— Я привык, когда мне точно отвечают на вопросы. Так да или нет?

— Нет.

— Видишь ли… Мне потребовались кое-какие документы. В моем доме, кроме меня, никто в библиотеку не заходит. Убирают ее тоже только с моего разрешения. Зашел, а ключ от оружейной комнаты лежит не в ящике стола, а на столе. Странно.

— А может, вы сами его забыли положить? У меня такое часто бывает. Когда о чем-нибудь думаешь, то не осознаешь, что делаешь.

— Может, и забыл. Сегодня день такой суетной.

— Вы сегодня в оружейную комнату заходили?

— Да, был утром.

— Значит, точно забыли.

— Думаешь?

— Уверена. Ну сами посудите: посторонних людей в доме нет, гости близкие, слуги проверенные… Кому нужна ваша оружейная комната?

— Да, пожалуй, ты права… А вы, Валя, умная девушка и отлично можете успокаивать. Из вас выйдет очень хорошая жена. Вам, наверное, такая работа в тягость?

— Нет, напротив, я по натуре домашняя, а здесь все, как дома. А что это вы меня стали на «вы» называть?

— Сам не знаю. Наверное, просто волнуюсь.

— Вам ли волноваться, вы такой сильный, волевой мужчина.

Я облегченно вздохнула, поняв, что горилла меня пока не выдал, а подозрения пахана мне удалось развеять. Теперь нужно сделать что-нибудь такое, чтобы он вообще забыл про этот долбаный ключ. И как меня угораздило положить его на стол! Это повариха виновата со своей выпивкой, совсем голову заморочила. Да еще и этот горилла приперся, всю малину испортил!

— А я увидел ключ, зашел в оружейную — там все на месте… Затем решил обойти дом, посмотреть, кто здесь есть. Дошел до солярия и наткнулся на тебя.

— Вы уж извините… Я сейчас… Одеваюсь и бегу убирать посуду.

Сказав это, я уронила свое платье, которым уже несколько минут закрывала от пахана свои прелести. Затем выждала немного, дав ему насмотреться вдоволь, наигранно взвизгнула и подняла платье с пола. Беспрестанно извиняясь, я стала торопливо одеваться. Пахан завороженно смотрел, даже не пытаясь отвести взгляд.

— Извините, ради бога, — произнесла я, не знаю, в который раз подряд.

— Это ты извини, что я, старый идиот, уставился. Просто тело у тебя такое шикарное…

— Спасибо, Леонид Станиславович, пойдемте, вас там уже, наверное, все потеряли. Вы же виновник сегодняшнего торжества.

— Да, конечно, — сказал пахан и открыл дверь, пропуская меня вперед.

Мы спустились в холл и у выхода из дома наткнулись на Валентина с блондинкой.

— Дядя, куда вы пропали? Гости разъезжаются. Ищут вас.

Валентин посмотрел на меня так, что стало тяжело дышать! Блондинка подозрительно поглядывала то на меня, то на пахана, затем сказала мне:

— А вы приготовили мне спальню?

— Она готова.

— Вы остаетесь? — спросил пахан. Он явно был не в восторге от этого.

Блондинка растерялась:

— Да, мы с Валентином решили остаться. Куда ехать в таком состоянии?

Пахан бросил взгляд на Валентина и сурово спросил:

— Когда ты собираешься жениться на моей племяннице?

— Мы на днях хотим объявить о нашей свадьбе.

— Я убью тебя собственными руками, если передумаешь, — бросил пахан и направился к гостям.

— Не переживай, — сказала блондинка Валентину, — он просто считает, что ты не самая подходящая для меня пара.

— Он зря так считает.

— Я тоже в этом уверена. Как только мы объявим о свадьбе, он изменит к тебе отношение.

— Где наша спальня? — спросил меня Валентин.

— Вы уже собрались отдыхать? — улыбнулась я. — Пойдемте, я вас отведу.

— Нет, нам бы хотелось уединиться на несколько минут, — заржал громила, — а потом мы вернемся к гостям.

Я повела их в спальню, по дороге рассуждая вслух:

— С вашими габаритами несколько минут — это мало. Я разочарована.

— О чем она? — не поняла блондинка.

— Да так, просто девушка со странностями, — успокоил ее Валентин.

Блондинка стала шептать ему на ухо:

— По-моему, эта девушка со странностями четко знает, что делает. Она охмуряет дядю, я в этом уверена.

— Не думаю, — сказал Валентин.

Блондинка не унималась:

— А зря. Дядя сегодня с ней вышел петь. Он никогда не делал так раньше. Валентин, это может плохо закончиться. Она положила глаз на дядины деньги.

— Заткнись! — шикнул на нее Валентин.

Блондинка надула губы и в самом деле заткнулась.

Я довела их до спальни и открыла дверь.

— Желаю приятно провести время.

— Подожди, а постель застелена? — все не мог отцепиться горилла.

— Не сомневайтесь. — Я подошла к постели и откинула покрывало.

— Чудная кроватка, — сказал гигант. — А ну-ка, Светка, раздевайся и прыгай! — При этом он ехидно посмотрел на меня.

Светка оказалась девчонкой без комплексов и стала стягивать с себя вечернее платье. Я отвернулась и закрыла дверь. Придурок, что он хочет этим доказать? Разве можно ревновать такое чудовище!

Спустившись в столовую, я не поверила своим глазам. Столы были накрыты, а за ними сидела большая часть обслуживающего персонала.

— Валюша, садись, — защебетала повариха. — Мы здесь собрались выпить за здоровье нашего хозяина.

Я села за стол и взяла из рук поварихи протянутую рюмку. Рядом очутился Толик и стал галантно за мной ухаживать. Он и правда поверил в предстоящую женитьбу, отчего просто не давал мне спокойно вздохнуть, то и дело повторяя:

— Валя, а может быть, картошечки? А может, мяска?

Через несколько минут появился пахан. Он взял бокал и громко сказал:

— Спасибо всем, кто сегодня помогал организовывать и обслуживать эту вечеринку. Вы мне здорово помогли. Я вам очень благодарен.

Кто-то крикнул:

— За здоровье нашего хозяина!

Все поддержали и громко захлопали. Я подняла бокал с шампанским, улыбнулась пахану и выпила. Тот подмигнул мне и продолжил:

— Вы здесь все, вместе взятые, являетесь моей семьей, и в день своего юбилея я приготовил для вас сюрприз. Гости разъехались, продолжение будет завтра в ресторане, а сейчас я бы хотел уделить внимание вам. Ешьте, пейте, гуляйте за мое здоровье. Хозяин сегодня всех угощает!

Буквально через минуту в столовую влетел табор цыган и начались такие песни и пляски, что у меня дух захватило. Хозяин поднялся со своего места и стал танцевать вместе с ними. Мне это напомнило сценку из фильма «Жестокий романс». К одной из причуд богатых всегда относились цыгане. Это как утверждение собственной значимости. Утверждение достигнутого благополучия и существенного авторитета.

Повариха не давала мне пройти, наливая рюмку за рюмкой и повторяя каждый раз, что все-таки здорово, что меня взяли на работу. Казалось, я попала в какое-то сказочное государство. Здесь царили свои порядки, свои законы, свои праздники и будни… И свой правитель. Я представила, как теряются люди, работающие в этом доме, когда им изредка выпадает выходной. Люди выходят за ворота и становятся слепыми котятами. Они теряются и понимают, что за воротами совсем другая жизнь, у которой более жестокие правила и законы. Кругом новые люди, новые цены, социальные неурядицы и море домашних проблем. Наверное, поэтому работники этого дома почти не брали выходных. Они просто привыкли жить в маленьком, но достаточно стабильном государстве и вовсе не желали возвращаться в большое, потому что в большом ты совершенно никому не нужен и борешься за выживание, и каждый, с кем тебе приходится сталкиваться, старается отобрать у тебя последнюю копейку. А в маленьком, наоборот, все сделано так, чтобы ты мог не просто существовать, но и достойно жить. Здесь не надо воровать, можно просто открыть холодильник и намазать красную икру на хлеб, и никто у тебя ничего не отберет, потому что у всех все есть. Только вот я никогда не поверю, что пахан кого-то увольняет за плохую работу, вряд ли в таких организациях увольняют — наверное, просто убивают. Вероятнее всего, та горничная, которая работала здесь до меня, не ушла на пенсию, а допустила какую-то оплошность… Дай бог, конечно, чтобы я ошибалась.

Цыгане запели медленную грустную песню, пахан подошел ко мне и потащил танцевать.

— А вы довольно демократичный человек, — улыбнулась я, — гуляете с обслугой.

— Валя, а разве это плохо?

— Но вы же богаты. У вас крупный бизнес. Странно это…

Пахан засмеялся и прижал меня покрепче.

— Знаешь, когда я был в твоем возрасте, у меня гроша ломаного за душой не было. Я с завистью смотрел на красивые машины, а сам ездил на лоховозах.

— А что это такое?

— Как бы тебе объяснить… Лоховоз — это автобус для перевозки пассажиров, то есть лохов. Так вот, я пил дешевое пиво и курил «Беломор».

— Знакомая песня. Когда я работала в редакции и брала интервью у знаменитых людей, то все они твердили одно и то же: росли в нищете, не знали вкуса шоколада.

— Завтра у меня будет грандиозный банкет, на который я позвал кучу нужных людей…

— Как же все они разместятся в ресторане? — удивилась я.

— Валя, разве это проблема? Я заказал зал, в котором поместится тысяча человек.

— Боже мой, а неужели бывают такие залы?

— Конечно, зал на тысячу персон — нормальное явление для хорошего московского ресторана. Вот только до сих пор не решился вопрос, кто из певцов будет петь на завтрашнем вечере. Сколько людей, столько вкусов, всем не угодишь. Скажи, а вот если бы у тебя была возможность пригласить какого-нибудь певца на свой день рождения, кого бы ты выбрала?

— Борю Моисеева.

Пахан широко раскрыл глаза.

— Пожалуй, это самый сильный артист на нашей эстраде, — пояснила я. — Он настоящий творческий человек… Он никого не оставит равнодушным. Я преклоняюсь перед его творчеством, но для дня рождения он не подойдет.

— Почему?

— Наверное, потому, что его нельзя слушать и есть одновременно. Это артист не такого плана. Можно за едой слушать Буланову, Свиридову, Зосимову, но есть, пить и гулять под Моисеева — это кощунство. Он слишком талантлив, его надо просто внимательно слушать и наслаждаться тем, что он делает.

— Странная ты, Валя. Читаешь тех писателей, которых я никогда не читал, слушаешь тех артистов, творчеству которых я никогда не придавал особого значения…

Наконец песня закончилась, пахан отвел меня на место. Едва я села на свой стул, как заботливая повариха поднесла мне рюмку.

— Ты меня что, споить решила? — не выдержала я.

— Да брось, Валентина. Ты лучше больше пей и давай бери быка за рога.

— Ты о чем?

— Да, по-моему, хозяин наш на тебя глаз положил.

— Глупости. Он ко мне как к дочери.

— Ага, тоже мне доченька нашлась. К девицам с такими сиськами, как у тебя, да с такой задницей как к дочерям не относятся. У него к тебе интерес другого плана, это и дураку понятно. Пойду и я хозяина приглашу, пусть развлечет старушку.

Зазвучала веселая цыганская песня, повариха подошла к пахану и пригласила его на танец. Он засмеялся, вышел из-за стола и стал выплясывать, кружа повариху во все стороны.

— Валя, мне пора.

Я повернулась и увидела рядом с собой скучающего Толика.

— Я пошел. Через пять минут моя смена начинается. Там ребята еще не ужинали. Пошел, сейчас ребята после работы придут, пусть хоть повеселятся.

— Ну давай. А когда выспаться-то собираешься?

— Свое время отработаю и завалюсь.

Толик ушел, а я посмотрела на часы и поняла, что прошел еще один день. И прошел впустую. Хотя тот факт, что пахан так сильно трясется за свою библиотеку, меня насторожил. И еще, какие документы могли ему понадобиться в разгар вечеринки? Это он соврал. Скорее всего, ходил в библиотеку за чем-то другим. Надо будет еще раз вернуться в эту долбаную библиотеку. Интуиция подсказывает мне, что там что-то не так.

Наконец и эта гулянка закончилась. Я помогла собрать посуду и, уставшая, поплелась к себе в комнату. Хотелось одного: уснуть, а завтра со свежей головой строить новые планы. После той кошмарной ночи на даче, когда неизвестный тип поранил мне грудь, я не могла спать без света. Все что угодно, но только свет должен гореть, иначе мое сердце выскочит из груди.

Я не хочу, чтобы тот страшный сон приснился мне еще раз. Включив ночник, я разделась и закрыла глаза. Господи, как там Златка? Если еще пару дней ничего не найду, то просто не буду больше искать, значит, все это бессмысленно. Легче найти, где прячут мою подругу, чем этот гребаный сейф, будь он трижды проклят. А может, мне нужно соврать и выдумать любое место? Пока Грач будет проверять, если, конечно, он и в самом деле сможет это проверить, мы уже будем в Германии. Неплохая мысль. Так что, если завтра ничего не найду, нужно сделать именно так.

Не успела я закрыть глаза, как в дверь тихонько постучали. Я с опаской подошла к двери и прислушалась. Стук повторился еще раз.

— Кто там? — еле слышно произнесла я.

— Открой, свои. — Это был горилла.

— Что тебе надо?

— Откроешь — скажу.

— Уходи.

— Открывай.

— Ты с ума сошел! Ты хоть представляешь, где мы с тобой находимся?

— Да, вполне. Последний раз говорю, открывай!

— Пошел вон!

— Тогда смотри, сама выпросила… Я иду к пахану поведать ему историю о том, что ты за штучка.

— Ты этого не сделаешь.

— А почему ты в этом уверена? На хрен мне надо тебя выгораживать? Это дом моего будущего родственника.

— Сначала женись, а потом называй его своим родственником.

— Женюсь, можешь не беспокоиться.

— Вот еще! С чего бы я беспокоилась.

— Ладно, хорош базарить. Открывай, или я зову сюда пахана.

— Не позовешь.

— Считаю до десяти и веду его сюда. Раз, два…

После счета «десять» за дверью стало тихо. Я приложила ухо к двери, но за ней была тишина. Мне стало жутко, а вдруг он и в самом деле меня сдаст?

— Эй, ты где? — позвала я его, но ответа не последовало. — Где ты, черт побери?

Я испугалась. Неужели этот сукин сын все-таки сделает, что обещал? Не долго думая, я закуталась в простыню и открыла дверь. Прямо передо мной стоял Валентин и улыбался.

— Ах ты сволочь… — прошипела я в сердцах и хотела было закрыть дверь, но он толкнул меня к кровати, зашел в комнату и запер дверь на задвижку.

— Испугалась?

— А то как же? Кто знает, что у тебя на уме? — На всякий случай я натянула простыню до самого горла, чтобы у гориллы не возникало ненужных желаний.

— Что тебе надо?

— Что мне надо, ты сейчас мне дашь, можешь не переживать.

От этих слов у меня затряслись руки.

— А где невеста? Как она тебя отпустила?

— Дрыхнет.

— А вдруг проснется?

— Не проснется. Она напилась как свинья, кокаина нанюхалась, и еще я ее трахнул пару раз. Теперь будет до утра спать.

— Она нюхает кокаин?

— Она не только нюхает кокаин, она много чего делает.

— Думаю, что, когда вы поженитесь, она все это прекратит.

— Я в этом не сомневаюсь.

— Валентин, ты меня извини, ради бога, но я очень хочу спать.

— Успеешь.

— Когда? Уже светать скоро будет. Тем более, твоя невеста может в любое время проснуться и начать тебя искать.

— Я же сказал тебе, она в отключке, проснется только в обед.

— Хорошо, а от меня ты чего хочешь?

— Для начала я бы хотел тебя трахнуть.

— Нет, это сразу отпадает.

— Значит, с паханом можно, а со мной западло?!

— Я не сплю и никогда не спала с паханом.

— Рассказывай свои байки кому-нибудь другому.

— Я говорю правду.

Валентин странно посмотрел на меня, и я поняла, что у меня слишком мало времени. Я наклонилась и быстро вытащила из-под кровати гранату. Взгляд у гориллы стал какой-то растерянный и, по-моему, даже немного испуганный.

— Ты что, дура, что ли? У пахана стащила?

— Боже мой, как ты додумался своими мозгами, способными думать только, как удобнее взять весло?

— Убери эту игрушку, и давай лучше подумаем, как ее положить на место.

— Ага, щас, держи карман шире! У меня еще одна есть!

— Нет, в самом деле, гранаты необходимо положить на место.

— Он их что, считает?

— Возможно.

— Тогда парочки недосчитается, ничего страшного.

— Да ты полоумная, он же перевернет весь дом, найдет эти гранаты в твоей спальне и пристрелит тебя, как собаку!

— Ну и пристрелит, а тебе-то что? Может, мне и самой жить уже не хочется!

— Что ты несешь! Жить ей не хочется! Да тебе надо замуж выйти да детей рожать.

— Уж не за тебя ли?

— А хотя бы и за меня.

— Тоже мне жених нашелся! — засмеялась я. — Ты пахана родственницу окрутил, достаточно! Жених долбаный, а ну выметайся отсюда! Сидишь здесь издеваешься надо мной. — Я взяла гранату за чеку и зло проговорила: — Ты знаешь, что я дура, шутить не умею. Мне терять нечего, взорву обоих! Не доживешь ты, горилла поганая, до своей свадьбы!

Валентин раздул ноздри, в его взгляде читался неподдельный ужас. В этот момент я и сама не ведала, что творила. Мне и в самом деле показалось, что еще чуть-чуть — и я взорвусь к чертовой матери! Это будет единственный выход из сложившегося тупика. Может, моя смерть отрезвит Грача, и он, наконец, отпустит Златку.

Воцарилась зловещая тишина. Валентин смотрел на меня, а я на него. В какой-то миг мне показалось, что он хочет выхватить у меня гранату. Я сделала безумные глаза и прошептала:

— Иди к двери. Сделаешь ко мне хоть шаг, погибнем оба. Мне-то ладно, терять нечего, а у тебя на верхнем этаже спит любовь. Оставишь девушку в горе?

Валентин молчал и не двигался. Неожиданно кто-то стал скрестись в дверь. Я уставилась на своего незваного гостя, а тот так напрягся, что у него на голове волосы встали дыбом. Мы смотрели друг на друга и молчали. В дверь постучали. Валентин показал мне, чтобы я подошла к двери. Наверное, впервые в жизни мы стали союзниками. Я сунула гранату горилле и подошла к двери.

— Кто там?

— Валенька, открой на пару минут, это Леонид Станиславович.

Я в ужасе уставилась на Валентина, тот вытер пот со лба и посмотрел на меня с надеждой.

— Леонид Станиславович, уже поздно.

— Я знаю, открой, Валенька, мне надо поговорить.

— О чем?

— Я сказал, открой.

Наверное, мы с гориллой думали об одном и том же. Если я открою дверь, то мы оба покойники. Ожидать от этого мордоворота каких-то умных мыслей было бесполезно. Он же гребец, черт побери! Если спортсмены будут еще думать, то тогда они вообще не смогут выигрывать. Единственное, что мне подсказал мой здравый смысл, это быстро открыть шкаф и показать Валентину, чтобы он лез туда. Гигант подошел к шкафу и посмотрел на меня испуганным взглядом. В самом деле, я не подумала о том, что шкаф вряд ли сможет вместить такого верзилу.

— Лезь под кровать, — прошептала я.

— Я не помещусь.

— Умещайся как хочешь. У нас нет выбора. Только осторожно, там граната лежит.

— Еще одна?

— Да.

— Сколько же ты их сюда натащила?

— Давай не будем выяснять это именно сейчас. — Я залезла под кровать, достала гранату, взяла у гориллы другую и положила в шкаф. Затем подошла к двери и произнесла ангельским голосом: — Леонид Станиславович, еще секундочку, я одеваюсь.

Горилла с трудом втиснулся под кровать. Получилось, что не он лежал под кроватью, а кровать лежала на нем. Она даже немного приподнялась. «Сойдет, — подумала я. — Главное, на нее не садиться». Натянув рабочее платье, я открыла дверь. Пахан зашел в комнату и пристально на меня посмотрел.

— Ты что так долго?

— Страшно.

— Почему?

— Боюсь.

— Кого?

— Вас. Зачем вы ночью пришли?

— Но не такая уж и ночь. Светать будет скоро. Господи, Валя, да что с тобой творится, на тебе лица нет. Тебя же всю трясет. Господи, девочка, ведь у тебя же только тело взрослой женщины, а душа маленькой девочки. Я не причиню тебе никакого вреда, поверь.

Пахан сел на кровать. Бедный горилла, не представляю, как он это выдержал.

— Валя, сядь рядом, мне надо с тобой поговорить.

Я села на противоположный стул.

— Сядь ко мне.

Мне пришлось встать и сесть рядом с паханом. Он слегка обнял меня, а я подумала, что еще пару минут сидения на этой кровати — и меня можно будет выносить отсюда в бессознательном состоянии. Я не нашла ничего более умного, как положить голову пахану на колени и громко зарыдать. Он стал меня гладить и не на шутку перепугался.

— Валя, бог мой, прости, я совсем не хотел тебя обидеть. Прости старого придурка, пришел в постель к молоденькой невинной девушке… Прости, бога ради, я просто сильно выпил. Пойду спать. Скажи правду, у тебя, наверное, кроме мужа, и мужчин-то никогда не было?

— Не было.

— Я так и знал.

Я успокоилась, пахан гладил меня по голове.

— Прости меня, моя девочка, что плохо о тебе подумал. Просто ты очень красивая, развитая, а в душе наивный ребенок. Послушай, Валя, а ты бы вышла за меня замуж?

— Что?!

— Я говорю, ты бы вышла за меня замуж?

— Ой, я и не знаю, что ответить. Я вас совсем не знаю…

— А я тебя и не тороплю. Давай друг к другу присмотримся. Только это будет наша маленькая тайна, хорошо?

— Хорошо. Мне нужно вас полюбить.

— Знаешь, я как тебя в нашем доме увидел, так места себе не нахожу, я хочу себе молодую честную жену, скромную умницу, как ты. Только мне казалось, что такие красивые — все шалавы, а ты как не от мира сего. Ладно, Валя, ты меня еще раз прости, я пошел, а то выпил много, надо выспаться, завтра, вернее, уже сегодня, банкет, придется еще гулять целую ночь. Не буду тебя торопить. Пусть все останется по-прежнему, мне бы хотелось, чтобы я тебе хоть немного понравился, а уж если у нас что и получится, то пусть это будет доставлять тебе истинное удовольствие. Я хочу быть твердо уверен, что не ошибаюсь в тебе.

Пахан встал с кровати и направился к выходу.

— Ложись спать, моя девочка, и еще раз прости.

Дверь захлопнулась, а в комнате еще витал запах перегара. Я поняла: пахан был сильно пьян.

— Встань ты, наконец, — застонал горилла.

Я подбежала к двери и закрыла ее на щеколду. Затем встала на колени и приподняла кровать, чтобы помочь Валентину вылезти из-под нее. Когда ему наконец это удалось, я посмотрела на него ошарашенными глазами: все его лицо было настолько продавлено сеткой, что он стал совсем страшный, руки отекли и посинели.

— Что уставилась? Я держал кровать, тебя и твоего воздыхателя. А ты, видать, и вправду с ним не трахалась.

Я села прямо на пол и положила голову на колени.

— Ты должен мне сказать спасибо. Подумай, что было бы, застукай он нас двоих! А вместо этого ты сидишь и хамишь.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

— В тебе погибла великая актриса.

— Я знаю.

— Послушай, а у тебя есть платок? У меня кровь.

— Где?

— Да на руках.

Я увидела, что у него действительно руки в крови.

— Это от сетки кровати, — пояснил он.

— Я вижу. Давай прижгу зеленкой.

— А у тебя есть зеленка?

— У меня все есть.

Достав пузырек с зеленкой, я обработала его руки и устало произнесла:

— А теперь убирайся отсюда. Ты мой должник.

— Можно подумать, что это не было и в твоих интересах тоже. Как будто если бы пахан увидел здесь нас двоих, то меня бы он убил, а тебя погладил по головке.

— Между прочим, он предложил мне выйти за него замуж.

— Он просто пьян. По пьянке мы все женимся, — засмеялся Валентин.

— Вот выйду замуж за пахана и будем мы с тобой родственниками.

— Дура, на черта ты ему нужна? Он к тебе потрахаться пришел, а ты разыграла из себя саму невинность, вот он и отскочил. Подожди, не сегодня, так завтра припрется. Тогда не отвертишься!

— Меня, может, здесь завтра уже не будет. Думаешь, я навсегда сюда поломойкой устроилась? Вот найду этот проклятый сейф и свалю отсюда.

— Зачем тебе сейф?

— Да мне-то он и даром не нужен. Грачу надо.

— Давно ты на него работаешь?

— Я уже тебе, по-моему, говорила, что ни на кого не работаю. У меня нет выбора. Моя подруга стала с ним встречаться, и с тех пор нас преследуют сплошные кошмары, в которых невозможно разобраться. Сейчас она попала в беду. Он ее украл.

— Это та, которая с тобой в «Лисьей норе» была?

— Она самая… Ладно, убирайся отсюда. Тебя невеста заждалась. Не думай, что я тебе плачусь. Просто мы сейчас оба пережили не самый прекрасный момент и стали на время союзниками. Убирайся, я хочу немного отдохнуть.

— А ты этого действительно хочешь?

— Еще бы! Устала ждать, когда, наконец, ты отсюда свалишь!

Горилла встал, подошел к двери и выключил свет, затем прыгнул ко мне в кровать и закрыл ладонью рот. Я стала отчаянно сопротивляться, но это не принесло особых результатов. Это было все равно что прыгать и ударяться головой о скалу. Говорят, что лучший способ избежать изнасилования — это расслабиться и получить удовольствие. Именно так я и сделала. Мне показалось, что еще секунда — и он просто проткнет меня насквозь, но, к счастью, этого не произошло. Я и в самом деле получила удовольствие. Хотя я и пыталась сделать вид, что все это мне противно, но в конце концов не выдержала, перевозбудилась и приняла самое активное участие в этом процессе. Когда все закончилось, Валентин откинулся на подушки и закурил.

— У меня в комнате не курят.

— Не понял?

— Я, по-моему, ясно сказала, у меня не курят. Иди к своей невесте и там кури, а у меня не курительная комната.

— Чего ты опять завелась?! Только недавно лежала подо мной и стонала от удовольствия.

— Ну, не такое уж и удовольствие. Это была моя прихоть, только и всего. Уходи.

Горилла встал во всей своей красе и натянул на себя штаны. Затем подошел к входной двери и одарил меня презрительным взглядом:

— Ну, ты и стерва!

Дверь за ним закрылась. Я перевернулась на другой бок и уснула.

Глава 10

Проснулась я, когда было уже совсем светло. Быстро надев форменное платье, я пошла вниз. В холле экономка приветливо мне улыбнулась.

— С добрым утром, Валя. Принимайся за работу. Давно уже не убиралась библиотека Леонида Станиславовича. Сделай в ней генеральную уборку. У нашего хозяина банкет, поэтому сегодня ему библиотека не понадобится. И еще, в спальне для гостей осталась ночевать племянница хозяина со своим женихом, принеси им завтрак в постель.

— Боже мой, они что, не могут спуститься в столовую?

— У богатых свои причуды. Хотят именно в постель. Позвонили на кухню и велели, чтобы именно ты подала им завтрак.

— Оба?

— Что оба?

— Я говорю, оба захотели?

— Жених Светланы заказал. Говорит, у вас там горничная есть очень шустрая, пусть она завтрак подаст.

— Понятно.

— После этого отнесешь кофе Леониду Станиславовичу.

— А это еще почему? — удивилась я.

— Потому что он тоже позвонил и распорядился, чтобы кофе принесла именно ты. Я же не виновата, что все хотят видеть с подносом именно тебя.

— Ладно, тогда я сначала к горилле, а потом к пахану.

— Что?

— Ой, простите, ради бога, что я несу… Это я так, о другом.

Экономка не обратила особого внимания на мои слова и пошла в холл. После сегодняшней ночи я, по-моему, совсем выбилась из колеи. Несу, сама не ведаю что. Надо быть осторожнее. То обстоятельство, что мне придется сегодня убирать библиотеку, взбодрило меня и вселило некоторые надежды. Я взяла поднос с завтраком и, напевая какую-то песенку, направилась в гостевую спальню. Подойдя к двери, тихонько постучала и спросила:

— Можно?

— Заходи, — ответил мне мужской голос.

Я увидела закутанного в полотенце Валентина, мирно лежащего на кровати, широко раскинув ноги.

— Завтрак заказывали?

— Заказывали, — заржал он.

— Куда поставить?

— На тумбочку. Как себя чувствуешь?

— Неплохо, — улыбнулась я.

— Здорово я тебя сегодня отымел?

— Заткнись, придурок, еще неизвестно, кто кого отымел. Кстати, а где твоя ненаглядная?

— В душе моется.

Я поставила поднос на тумбочку и мило произнесла:

— Кушайте на здоровье, только не подавитесь.

— Хочешь еще?

— Что? — не поняла я.

— Ну, чтобы я тебя еще раз трахнул.

Меня слегка затрясло от накатившейся злости. Что он, черт побери, о себе возомнил?!

— Ты что, совсем идиот конченый? — разозлилась я.

Валентин, не сказав ни слова, скинул с себя полотенце и продемонстрировал свой стоячий детородный орган. Он был таких внушительных размеров, что мне стало немного жутко, как я вчера смогла все это вынести. Он же должен был проткнуть меня насквозь!

— Козел! — сказала я и пулей выскочила из комнаты.

Затем взяла поднос с чашечкой кофе для пахана и отправилась в его спальню. Постучала и спросила:

— Можно?

— Заходи, Валя, не бойся, — донеслось до меня.

Я толкнула дверь и вошла. На кровати лежал пахан в ярких шелковых трусах и разговаривал по мобильному. Я быстро поставила поднос на тумбочку и хотела уже выйти из комнаты, как услышала:

— Подожди, останься.

Я обернулась и увидела, что пахан движением руки приглашает меня сесть на кушетку. Я села и уставилась в окно.

— Урой его, как щенка, это мое последнее слово… И никакой пощады, ему и так давали массу времени на раздумье, он это не оценил. Пусть забивает стрелку и дает полный расклад, — говорил пахан с кем-то по телефону.

Его голос был жесткий, глаза горели нехорошим огнем, лицо приняло зловещее выражение. Мне стало как-то не по себе, я съежилась и подумала о том, как бы пахан говорил со мной, если бы узнал, кто я такая. Когда, наконец, он положил трубку, то стал прежним добрым папулей.

— Не обращай внимания, Валя, это я так, коммерческие вопросы обсуждал. Бизнес — штука серьезная, сама понимаешь, тем более крупный.

— Да, конечно.

— Выспалась? — улыбнулся он.

— Да, вполне.

— Чем будешь сегодня заниматься?

— Делать генеральную уборку в библиотеке.

— Да, это я попросил. Заметил, что на книгах пыль скопилась. Это непозволительно. Я аллергик, как книгу возьму, так кашляю. Безобразие! Валентина, ты на меня, старика, за вчерашнее не злишься?

— Да что вы, Леонид Станиславович, разве я могу на вас злиться? Вы такой культурный, интересный мужчина. Мне очень льстит, что вы ко мне так относитесь.

— Ты уж, Валя, извини, но мне пришлось навести о тебе кое-какие справки и кое-что выяснить.

От этой фразы у меня потемнело в глазах.

— Это ваше право, ведь я же на вас работаю.

— Узнал, что ты журналистка, только вот, странное дело, устроилась ко мне, а с прошлой работы не уволилась. В редакции думают, что ты находишься в отпуске за свой счет.

— Когда дядя меня сюда привез, я не надеялась получить здесь место, поэтому мне нужна была определенная страховка.

— Так надо уволиться, Валя.

— Обязательно, в первый же выходной.

— У тебя квартира на Садовом и дача на Истринском водохранилище.

— Вы очень хорошо осведомлены.

— Это тебе досталось от бывшего супруга?

— Да, он оказался очень благородным человеком.

— Ты уж, Валя, на меня не обижайся, но я в дальнейшем рассчитываю перейти с тобой на более близкие отношения, поэтому должен знать о тебе буквально все. Я не люблю ошибаться в людях.

— Это ваше право. Извините, мне пора, я на работе.

Я направилась к выходу, но пахан встал с кровати и загородил собою дверь.

— Извини, меньше всего я хотел тебя обидеть.

— Вы меня нисколько не обидели, просто мне нужно работать. Я только одного не понимаю, как вы хотите связать жизнь с человеком, если ни грамма ему не доверяете. Это не карточная игра, Леонид Станиславович, так нечестно. Вы пытаетесь защитить свои чувства, не думая о моих. Мне скоро тридцать лет, может, я отличаюсь от своих сверстниц наивными взглядами на жизнь, но моя позиция и мое отношение к жизни меня устраивают. Я не прошу у вас никакой милостыни. Мне просто хотелось устроиться работать в вашем доме, и вы мне не отказали, именно поэтому я здесь. Если вы считаете, что я попала в ваш дом, чтобы окрутить вас и завладеть вашими деньгами, то глубоко ошибаетесь. Во-первых, вы не принадлежите к тому типу мужчин, которых можно окрутить. Во-вторых, я ни в чем не нуждаюсь. Для нормального существования у меня все есть, просто мне хотелось иметь нормальную зарплату. В любой момент, если хотите, я могу быть уволена. Но у меня тоже есть своя гордость. Давайте оставим наши отношения на том уровне, на котором они находились, когда я пришла в этот дом. Мне пора работать, всего доброго.

— Валя… — Пахан по-прежнему не отходил от двери.

— Прошу вас, пропустите меня, я на работе.

— Но здесь я хозяин.

— Хорошо, если вы меня не выпускаете, тогда я начну уборку с вашей комнаты.

Пахан стоял в дверях, а я подошла к кровати и стала ее застилать. Застелив, достала из кармана платок и принялась вытирать пыль.

— Мои слуги не имеют такой привычки — убираться при мне, — сказал пахан ледяным тоном.

— Тогда я прошу вас выпустить меня отсюда. Я начну уборку другого помещения.

Пахан положил руки мне на плечи и стал покрывать лицо поцелуями. Я слегка отстранилась и прошептала:

— Извините. — Затем выбежала, хлопнув дверью.

Сработало отлично. Надо и в самом деле убегать из этого дома, а то неизвестно, к чему могут привести мои отношения с паханом. Он личность непредсказуемая, с ним шутки плохи.

Позавтракав в столовой, я поболтала с Толиком о разной ерунде и направилась в библиотеку. По дороге встретила пахана. Он уезжал по делам, а оттуда на банкет.

— Леонид Станиславович, желаем вам хорошо отдохнуть, — сказала ему вслед экономка.

— Спасибо, — буркнул он и вышел из дома.

— Что-то наш хозяин сегодня не в духе.

— Не знаю, что с ним случилось, — пожала плечами я.

Я набрала воды в таз, взяла тряпку и пошла убираться. С этой библиотекой не все понятно. Уж больно хозяин за нее трясется.

Наконец я осталась одна там, куда уже давно стремилась. Причем мне не нужно прятаться, скрываться. Я нахожусь в этой комнате на вполне законном основании. Мне нужно только искать. Наверное, около двух часов я возилась с книжными полками, в надежде именно за ними найти какой-либо тайник, но это ни к чему не привело. Убрав комнату и полностью ее обыскав, я почувствовала, как мною овладело отчаяние. Все напрасно. В который раз все напрасно!

Мое внимание привлекла огромная картина, висевшая за столом пахана… На ней был изображен натюрморт. Красиво, конечно, со вкусом, но меня никогда не притягивали картины подобного рода. Я всегда любила авангардизм. Если я и повешу картину в своем доме, то это будет работа художника-авангардиста. Натюрморт — это как-то скучно. Я намочила тряпку и забралась на дубовое кресло пахана, напоминающее трон. Да, действительно, здесь уже давно никто не орудовал тряпкой, пыль просто въелась в рамку картины. Аккуратно стерев пыль, я обратила внимание, что на правой стороне картины она отсутствует. С чего бы это? Пыль всегда ложится равномерно, тем более что поблизости нет окна. Странное дело, правый бок у картины чистый, словно его постоянно кто-то вытирает, а левая сторона так сильно запылилась, что ее с трудом берет даже мокрая тряпка. Я попробовала сдвинуть картину в сторону, но она не поддалась. Попробовала ее простучать, но стена оказалась глухая. Нет, с этой картиной явно что-то не так. Я слезла вниз и отодвинула кресло. В самом низу картины нащупала маленькую выпуклость. Простому глазу она, конечно, недоступна, а вот если прощупать, то можно ее найти. Я встала на колени и постаралась как следует рассмотреть эту выпуклость. Она была в виде небольшого отражателя. Я попробовала нажать на него, но это ничего не дало. Развернувшись, я стала тщательно исследовать содержимое стола. Верхние ящики были открыты, а вот два нижних закрыты, ключей нигде не было. Проведя рукой по нижней стороне крышки стола, я наткнулась на небольшую полочку, на которой был закреплен пульт. Я стала внимательно рассматривать его. На торцевой части пульта точно такой же отражатель, как на картине. Дышать становилось все труднее. Взяв пульт в правую руку, я направила его на картину. Это дало определенный результат: на пульте загорелась красная лампочка.

Что же дальше? Что же делать дальше? Я снова внимательно посмотрела на пульт. Странный какой-то, никогда такого раньше не видела. В него уместились ровно десять цифр и все буквы алфавита. Да, здесь явно какой-то код. Я стала набирать различные комбинации, но это не принесло никакого результата. Просидев так битый час, я хотела уже опустить руки, но решила попробовать набрать последнюю комбинацию.

Леонид — это значит Леня. Нажала на четыре буквы — ЛЕНЯ. Затем вычислила его год рождения. Это оказалось несложно, ведь вчера был юбилей. Набрала год рождения, затем число и месяц. Направила пульт на картину — лампочка замигала. Я не поверила своим глазам: картина превратилась во множество узких полосочек и поднялась вверх. Это оказались обычные жалюзи. Вернее, необычные. За ними находилась потайная дверь, на которой тоже мигала маленькая красная лампочка. Дверь напоминала огромный сейф высотой с человеческий рост. Буквально через секунду она бесшумно отворилась. Я шагнула внутрь и оказалась в небольшой каморке. В полу этой каморки был люк. Я подняла крышку люка и увидела массивную лестницу, ведущую вниз. Хотела спуститься, но испугалась: а вдруг спущусь вниз — и дверь закроется, как тогда я смогу выбраться отсюда?! Однако любопытство оказалось сильнее страха. Спустившись по лестнице, я попала в небольшую комнату, напоминавшую кабину какого-то космического корабля. Везде горели огоньки, мерцали лампочки. Пахан, должно быть, насмотрелся фантастических фильмов, прежде чем все это соорудил. Я подошла к первому железному ящику и попыталась его открыть, но безуспешно: ящик был закрыт на ключ. В самом начале комнаты стояла железная стойка, на ней висели десятки ключей. Чтобы разобраться, какой ключ к какому ящику подходит, понадобится уйма времени, а у меня его просто нет. В этих ящиках, наверное, хранился умопомрачительный воровской общак, это гигантское состояние. Если его прибрать к рукам, то хватит на всю жизнь, еще и внукам останется.

— Нет, это же настоящая сказка про Буратино, как я сразу не догадалась?! Молодец пахан, читал в детстве книжки. Потайная дверь находилась у папы Карло за холстом, на котором был нарисован очаг с котелком. Ну, Леонид Станиславович, да ты великий выдумщик! Только я тоже не дура, раскусила твою головоломочку, папа Карло ты мой! — рассуждала я вслух.

Так, ладно, пора возвращаться, а то, не ровен час, кого-нибудь принесет нелегкая. От меня не требовалось узнать, что находится в сейфе, от меня требовалось узнать, где он спрятан. Только Грач ошибся, здесь не сейф, а целое сборище сейфов. Сейфовая комната, если так можно выразиться!

Я хотела уже было направиться к выходу, но увидела наверху видеокамеру, направленную прямо на меня. Мое сердце замерло. Здорово же подстраховался пахан на случай уборки библиотеки! Под видеокамерой был подвешен небольшой монитор, где я отчетливо видела все свои движения. Пододвинув стул, я попыталась достать до камеры, чтобы отключить ее и стереть к чертовой матери запись. Но как только коснулась камеры, меня ударило током. Отдернув руку, я свалилась вниз и заревела от собственного бессилия. Вне всякого сомнения, и камера, и монитор были под напряжением. На мониторе я по-прежнему отчетливо видела себя, сидящую и ревущую на полу. Шанс отключить монитор равнялся нулю. Я посмотрела на часы и спохватилась. Боже мой, уже давно прошел обед. Сейчас меня может хватиться домохозяйка, и тогда я пропала. Нужно срочно выбираться отсюда и уносить ноги из этого дома.

Мне ничего не оставалось делать, как подойти к монитору, посмотреть в объектив видеокамеры, улыбнуться и сказать:

— Ну что же, Леонид Станиславович, я признаю, что проиграла. Ты выиграл, разговора нет. Знаешь, мне и даром не нужен твой воровской общак или то, что ты здесь хранишь. Меня вынудили это сделать. Моя подруга в беде, и мне не оставили выбора. Жаль, что наши еще не начавшиеся отношения закончились именно так. Ты убьешь меня, я не сомневаюсь, только сначала тебе предстоит меня найти. Я спою тебе напоследок твою любимую песню.

И я запела песню, которую пела на его юбилее. Слезы набегали мне на глаза, и приходилось постоянно вытирать их платком. Когда песня закончилась, я помахала рукой видеокамере и поднялась на второй этаж. Закрыла люк, затем дверь и пультом вернула картину-жалюзи в исходное положение. Потом быстро скинула рабочую форму и положила в сумочку пару гранат, лежавших в шкафу. После этого отправилась на пост, который находился у ворот, и позвала Толика. Он удивленно уставился на меня.

— Привет! — Я старалась казаться непосредственной.

— Привет.

— Толя, выпусти меня отсюда.

— Ты что надумала?

— Да ничего, просто, понимаешь, у меня мать приехала, сидит под дверью без ключей, не может попасть в квартиру. Она издалека приехала, на самолете прилетела, понимаешь? Я соседям позвонила, а они мне такое говорят… Я мать тысячу лет не видела. Выпусти меня, я быстро. Такси поймаю, матери дверь открою, поговорю полчаса и обратно. К десяти вечера уже здесь буду.

— Нет, Валя, не могу, — покачал головой Толик.

— Почему?

— У меня приказ — без ведома хозяина никого не впускать и не выпускать. Насчет тебя никаких указаний не было.

— Да какие, к черту, указания, Толик! У меня мать под дверью сидит. Что ж, она ночевать, по-твоему, на улице будет?!

— Ну пусть переночует у соседей, а завтра возьмешь у хозяина выходной и спокойно поедешь домой. Он у нас человек с понятиями. Обязательно даст тебе отгул, а может, даже и парочку.

— Мне не надо завтра, мне надо сегодня. Завтра я могу взять отгул и без твоей помощи. Ну выпусти. Он ничего не узнает. Ведь у него банкет, до утра гулять будет. Я мигом, туда и обратно.

— Нет, Валя, тогда надо с ним это согласовать. Давай ему позвоним на мобильный, и ты это ему сама скажешь.

— Зачем человека беспокоить по пустякам? У него юбилей, ему до меня и дела нет. Эх, Толик, Толик! А еще говорил, что женишься. Как же ты собрался жениться, если будущую тещу заставляешь под дверьми сидеть.

— Валя, ну что ты такое говоришь?

— Эх, Толик, Толик, жених гребаный! Я все равно сейчас смотаюсь домой. Не выстрелишь же ты мне в спину, черт тебя подери. Только знай, что если я выйду отсюда без твоей помощи, то, когда вернусь, не смей приближаться ко мне даже на пушечный выстрел!

— Валя, ладно, поезжай, только обещай, что ты быстренько.

— Конечно, о чем разговор! Я же не хочу тебя подставить. Я мигом, туда и обратно. Никто не узнает. У хозяина все равно сегодня банкет.

Толик еще раз попросил меня побыстрее вернуться, зашел в будку охраны и нажал кнопку, чтобы ворота открылись.

— Ты что, Толик, с ума сошел?! — опешили охранники.

— Да ладно, мальчики, — надула я губки. — Что переполошились, как будто Толя кого-то чужого в дом впускает? Не чужие мы все-таки, в одной организации работаем.

— Под мою ответственность, — сказал Толик, голос его дрогнул: — Валя, только ты быстро. Маме привет передай.

— Само собой, — улыбнулась я и направилась к выходу.

Когда очутилась за высоким забором этого проклятого дома, я не поверила своим глазам. Неужели я на свободе?! Черт побери, я нашла сейф! Я это сделала! Пока пахан на банкете, у меня есть время, чтобы найти Грача и Златку. Утром пахан спустится к себе в потайную комнату и просмотрит запись, где я выгляжу во всей своей красе, рыскающая по его запретной территории в надежде открыть хоть один сейф.

Я вышла на основную трассу, намереваясь остановить какую-нибудь машину. Машин, к моему глубокому сожалению, пока не было. Куда мне ехать? Конечно, в «Академклуб». Там найду кого-нибудь из братушек Грача, скажу, что у меня к нему срочное дело.

Неожиданно мои мысли прервал резкий сигнал автомобиля. Я обернулась и увидела тачку гориллы. Он опустил стекло и тупо уставился на меня.

— Девушка, вы, по-моему, горничная из известного мне дома. Как вы здесь очутились?

На переднем сиденье сидела блондинка и с презрением смотрела на меня.

— Валентин, поехали, на кой она тебе сдалась? Мы опоздаем на банкет, — пробурчала она.

— Да неудобно, это же из дома твоего дяди. Вам куда?

— В «Академклуб», — улыбнулась я.

— Валя, поехали, пусть ее кто-нибудь другой подберет.

Горилла открыл заднюю дверцу и сказал:

— Садись, а то скоро темно будет. Нехорошо девушке одной в такое время на дороге стоять. Считай, что тебе повезло. Мы как раз едем в Москву. Погостили у дяди, а теперь собрались на банкет. До «Академклуба» не обещаю, но до Москвы довезу.

Я села на заднее сиденье, и мы поехали.

— Валя, на хрен тебе это надо? — возмущалась блондинка. — Если мы всех слуг возить будем, то и к утру не доедем. Может, я хотела, чтобы мы побыли наедине.

— Да заткнись ты, — не выдержал Валентин. — Я знаю, что делаю. Не имей привычки меня чему-либо учить.

Блондинка надула губки и заткнулась. Валентин повернулся ко мне и спросил:

— Вас уволили?

— Может, будем на «ты»?

— Тебя уволили или ты взяла выходной?

— Боюсь, что меня все-таки уволили.

— Понятно.

Когда мы доехали до Москвы, я постучала гориллу по плечу и сказала:

— Дальше нам не по пути. Останови здесь.

Валентин остановил машину, вышел, открыл заднюю дверцу и дал мне руку. Я вышла. Он наклонился и тихо проговорил:

— Не делай никаких глупостей. Отправляйся домой. Сиди и жди меня. Я сейчас ее отвезу и приеду к тебе.

— Не утруждай себя лишними проблемами. Желаю тебе хорошо повеселиться на юбилее будущего родственника, — сказала я и, отойдя от машины, взмахнула рукой. Проспект был оживленный, поэтому остановились сразу три тачки. Я поехала в «Академклуб».

Добравшись до места, я с облегчением вздохнула и вошла в зал. В зале уже сидела подвыпившая публика, но Грача нигде не было видно. Обойдя зал, я приметила столик, за которым веселились братки в цепях и печатках, и, набравшись храбрости, подошла к ним.

— Добрый вечер, мальчики. Прошу прощения за то, что отрываю вас от застолья. Мне нужен Кирилл Грачев. Где я могу его увидеть?

— А кто это такой? Не знаем такого, — ответил самый здоровый.

— Вы, наверное, не поняли. У меня срочное дело к Кириллу Грачеву. Это в его интересах.

— Девушка, отойди, не мешай отдыхать. Тебе же ясно сказано, что никто не знает никакого Грачева.

Меня начала бить нервная дрожь, и я почувствовала, как подкашиваются ноги. За столом у братков был свободный стул. Жизнь в который раз не предоставила мне выбора. Я села на стул и пристально посмотрела на детину, сидящего по соседству. Я его узнала. Он был вместе с Грачом, когда я пела, потом испугалась того типа за шторкой. Он сидел рядом и успокаивал меня, и еще предлагал довезти до дому. Почему же сейчас он делает вид, что не знает меня? Что происходит? Я посмотрела ему в глаза и спросила:

— Ты меня помнишь?

— Нет.

— В тот вечер я пела… Я еще испугалась человека за шторкой… А ты меня успокаивал.

— Здесь каждый вечер кто-нибудь поет и все всех боятся.

— Но ты не можешь меня не помнить!

— Могу. Пошла отсюда. Я вижу тебя в первый раз.

— Мальчики, я вас очень прошу, мне нужен Грач. У меня для него важная информация!

Тот тип, что успокаивал меня в прошлый раз, зло сказал:

— Послушай, подруга, я тебе последний раз говорю, что здесь никогда не было Грача и никто его не знает. Если через пару минут ты не уберешься от нашего столика, я просто возьму тебя за шкирку и выкину из этого приличного заведения.

Я открыла сумку, достала гранату и положила руку с гранатой на стол. Второй рукой достала еще одну и положила к себе на колени. Мордовороты открыли рты.

— Мальчики, я думаю, вы поняли, что я не шучу. Это граната. Если вы не ответите на мой вопрос, я взорву весь наш столик.

Братки тяжело засопели, и один из них дрожащим голосом спросил:

— Как ты ее пронесла?

— Очень просто. В ваше заведение можно пронести даже пулемет. Охраны у дверей не было.

— Как это?

— Молча. Охранник вышел по малой нужде, оставив двери открытыми.

— Убери гранату, поговорим спокойно, — сказал тот, что сидел рядом.

— И не надейся. Поговорить спокойно я предлагала пару минут назад, но ничего не получилось.

— Ты что, сумасшедшая? Убери гранату!

— Да, я сумасшедшая, я дура, и мне нечего терять. Если кто-то из вас вздумает дотронуться до моей руки, я взрываю всех к чертовой матери, без предупреждений! — Затем я снова посмотрела на братка, который сидел рядом со мной: — Посмотри, у меня еще и вторая есть.

Он взглянул, выпучил глаза, вытер пот со лба и растерянно произнес:

— Мужики! Она и в самом деле дура! У нее и вторая есть.

Братки переглянулись, а самый здоровый из них спросил:

— Что тебе надо?

— Грача.

— Мы не знаем, где он.

— А кто знает?

— Никто.

— Мальчики, вы, должно быть, просто меня недооцениваете или не уяснили всей серьезности ситуации, в которую попали. Я пришла сюда, чтобы умереть.

Братки переглянулись и уставились на меня.

— Послушай, а почему ты решила умереть именно за нашим столиком? — осторожно поинтересовался один.

— А мне ваш больше всего приглянулся.

— Может, тебе лучше пересесть за соседний?

— Нет уж, спасибо. Я хочу именно за вашим. Ну что, братва, ваше время вышло. Вы не оставили себе ни малейшего шанса, чтобы выжить. Я взрываю всех на хрен!

— Подожди! — заорали бандиты в один голос, да так сильно, что обернулись посетители, отдыхающие за соседними столиками.

— Так где Грач?

— Ей-богу, никто не знает, — затараторили они, перебивая друг друга. — Он как сквозь землю провалился. Никто не может найти. Исчез, понимаешь?

— Не понимаю. Вы что, козлы, вздумали мне мозги конопатить?!

— Да никто тебе ничего не конопатит. Короче, Грач какую-то бабу похитил, держал ее у себя, а вчера ее мертвой нашли.

— Что?!

— Мертвой нашли эту бабу.

— Как мертвой?

— Обыкновенно. Шея у нее была перерезана, и на теле около сорока ножевых ранений. Родители этой бабы какие-то ученые. Они здесь всю милицию на уши подняли. Сегодня в клуб уже три наезда было. То милиция, то ОМОН, то опять менты. Все Грача ищут. Уже полкабака допрашивали, а он где-то отсиживается. Сбежал, короче.

— А зачем он ее убил? Я же все узнала, что он хотел?!

— Пацаны говорят, кто его видел, что Грач утверждает, что не убивал ее.

— А сбежал тогда зачем?! Кроме Грача, некому.

— Больше мы ничего не знаем. Если увидим Грача, то передадим, что его ищет девушка. Как тебя зовут?

— Что?

— Как тебя зовут?

Но я уже ничего не слышала и не хотела ничего слышать. Я встала из-за стола и пошла к выходу, оставив гранаты на столике. Братки глянули мне вслед, и один из них, тяжело вздохнув, рассовал гранаты по своим карманам. Затем произнес:

— Сумасшедшая, — и рассмеялся.

Я вышла из клуба и стала ловить машину, чтобы доехать до Златки, вернее, до ее дома. Через секунду машина остановилась. Сев на заднее сиденье, я закурила.

В тот момент я еще не могла плакать. Просто не было слез. Я еще не верила, просто не верила, не хотела и не могла поверить! А где-то там, в глубине души, надеялась на лучшее.

Наконец появились первые слезы. Сколько их еще будет, я не знала. Какая-то жуткая душевная пустота. Нет ни страха, ни чувств, ни эмоций… Тело как будто не мое. А вдруг это ошибка? Может, братушки придумали эту историю? Вдруг Грач решил меня попугать?

Тогда я еще не имела понятия, что значит потерять близкого человека. Насколько это больно и тяжело, горько и обидно…

Глава 11

Позвонив в квартиру, я почувствовала, как трясутся ноги и кружится голова. Мне показалось, что дверь не открывали целую вечность. Наконец она открылась, и передо мной появилась женщина в черном платке и темном платье. Я узнала ее не сразу и, только приглядевшись, поняла, что это тетя Нина. Она постарела и очень сильно сдала. Эта некогда сногсшибательная женщина стала похожа на старенькую, сгорбившуюся бабушку. Она посмотрела на меня каким-то задурманенным взглядом и еле слышно сказала:

— Проходи, Валечка, посмотрим Златкины фотографии.

Я прошла внутрь. Зеркала, аппаратура, шкафы — все было завешено простынями. Гнусный тяжелый запах. Это запах смерти. Здесь витает Златкина душа. Смерть пахнет по-особому. Запах смерти, беды и слез…

— А Златка где?

Я еще не могла поверить в происходящее. Мне казалось, что еще секунда — и откроется дверь Златкиной комнаты. Оттуда выйдет моя подружка, улыбнется и обнимет меня за плечи. И только ответ Златкиной матери заставил меня поверить в происходящее.

— В морге, Валечка. Завтра привезут. Завтра пусть она дома полежит, а послезавтра похороним. Я вот все переживаю, как она там сегодня, ведь там так холодно, а ее увезли в легкой блузочке. Замерзла, наверное, моя доченька. Хотела ей кофту отвезти, да боюсь, не доеду. Меня врач каждый час колет. Сердце плохое стало.

— Где холодно, теть Нин? — не поняла я.

— В морге, Валечка.

До меня наконец дошло, что эта женщина и сама не ведает, что говорит.

— Валенька, а давай я тебе кофточку дам… Отвези Златке… Заставь, чтобы врач на нее надел кофточку.

— Да как же он наденет? Зачем, она же умерла?

— Все равно, Валечка, там очень холодно. Она у нас холода боится. Только бы ночь эта быстрее прошла, а завтра мы ее помоем, накрасим, красиво оденем.

Я подошла к двери Златкиной комнаты и открыла ее. Все как раньше. Ни единого изменения. Огромная картина на стене, где запечатлены мы вместе, бегущие по пляжу. Это было ровно три года назад, когда мы отдыхали на Кипре. Нас рисовал местный художник. На столе куча вырезок из газет, статьи, записные книжки. На стуле небрежно брошены коротенькие шорты и топик, в которых Златуля бегала по утрам. Не хватает только самой Златки.

Я сползла на пол и зарыдала. До меня наконец дошло, что Златки больше нет, словно и никогда не было. В комнату вошла тетя Нина и села рядом. В руках она держала стакан водки.

— На, Валенька, выпей, полегче будет.

Взяв стакан, я осушила его до дна.

— Внуков так мы с отцом и не дождались… — вздохнула она. — Давай посмотрим ее фотографии.

Тетя Нина открыла альбом и стала показывать мне фотокарточки маленькой Златки.

— Теть Нин, а кто ее?

— Кирилл Грачев. Намучил ее, бедненькую, перед смертью. Ножом всю истыкал. Горло так сильно порезал, что голова почти отвалилась. Она натерпелась, моя доченька. Ее нашли у него на квартире, вернее, на той, которую он снимает. К кровати была привязана. Вены все исколоты. Наркотиками колол, зверь, а не человек…

— Его нашли?

— Ищут. Как сквозь землю провалился. Даже если найдут, Златоньку-то все равно не вернуть.

Стон вырвался из моей груди.

Тетя Нина обняла меня и тихо сказала:

— Поплачь, Валенька, легче будет. Я уже столько выплакала, а слезы все равно не заканчиваются.

Она сходила на кухню и принесла мне второй стакан водки. Я выпила его, не закусывая и не чувствуя горечи. Неожиданно в комнате распахнулось окно. Ставни ударилось о стену с такой силой, что посыпались стекла. Я подбежала к окну и выглянула во двор, там никого не было.

— Что это?

— Ничего, Валенька, это Золотинкина душа по комнатам бродит. Злится на нас. — Тетя Нина подошла к окну: — Заходи, доча, не злись, нам без тебя очень плохо. На, выпей с нами. — Она поставила на подоконник стакан водки с куском черного хлеба.

Через пару минут в комнате погас свет.

— Лампочка перегорела.

— Да и бог ней, — сказала женщина и зажгла свечу. — Смерть она страшную приняла, вот места себе ее душа и не находит.

Я вытерла слезы и прошептала:

— Теть Нин, а давайте я ей все-таки кофточку отвезу.

— Что? — растерялась тетя Нина.

— Несите кофту, я отвезу ее Златке, может, ей и правда холодно.

— Вот спасибо тебе, Валечка, — запричитала женщина и побежала за кофтой.

Минут через пять она появилась с кофтой в руках. Я покачала головой:

— Нет, Златка эту не любила. Давайте желтую, ее любимую.

Тетя Нина посмотрела на меня потерянно, кивнула и метнулась за желтой кофтой. Взяв любимую подружкину кофту, я встала.

— Я с ней до утра посижу, а то ей там одной, наверное, скверно… Там же еще другие придурки есть… Чтобы никто не посмел ее обидеть. Где морг находится?

— Что? — Тетя Нина смотрела совершенно отсутствующим взглядом.

— Я говорю, в каком морге я могу найти Златку?

— А вот бумажечка с адресом.

Я взяла листок, а тетя Нина протянула мне ключи от машины.

— Машина внизу на стоянке. Златке она теперь без надобности.

Положив ключи в карман, я подошла к женщине, которая буквально за считаные дни постарела не меньше чем на двадцать лет, и обняла ее. Та не выдержала и заголосила на всю квартиру:

— Ох, Валя, что ж это делается?! Как я теперь без доченьки, кровиночки своей, буду?!

— Я поехала к Златке. Буду с ней до утра, не переживайте. Никому в обиду не дам, тепло одену.

— Спасибо тебе, Валечка.

— За что?! Я ее люблю не меньше вас.

В тот момент мы были настолько сильно потрясены случившимся, что сами не знали, что делаем. Мы просто были больны предстоящей разлукой с близким человеком. Разлукой длиною в смерть.

Я дошла до стоянки, села в машину и завела мотор. Златулькину кофту положила на заднее сиденье, прочитала адрес морга. В машине тоже стоял запах смерти. В бардачке лежали ее любимые духи и куча разной косметики. Я положила голову на руль и громко заревела. Потом все-таки взяла себя в руки, завела двигатель и вырулила со стоянки. Потерпи, моя девочка. Я уже везу тебе теплую кофту. Все будет хорошо, только немножечко потерпи. Ты же знаешь, что я разобьюсь вдребезги, но сделаю все, что ты захочешь. Замерзла? Ничего страшного, сейчас я тебя одену.

С какой скоростью я ехала, не знаю. Знаю одно, что почти ничего перед собой не видела. Нет, это несправедливо. Почему жизнь забирает у нас все самое дорогое, лучшее и ценное? Почему на свете живет столько скотов, а моя милая, красивая, умная девочка так рано ушла из жизни? Я остановилась у какого-то ларька и купила бутылку водки. Села за руль и отпила прямо из горлышка. Слезы застилали глаза. Еле разглядела, что впереди светофор. Притормозила. Не поверила своим глазам: рядом со мной притормозила тачка Валентина. Он вылез из нее и стал махать руками, чтобы я съехала на обочину.

— Пошел ты на хрен, горилла хренова! — заорала я и со всей силы надавила на газ.

Взяла бутылку и сделала еще несколько глотков. Откуда взялся этот придурок? Только его здесь еще не хватало! Что ему надо? По-моему, все, что хотел, он уже получил. Горилла повис у меня на хвосте, но это меня меньше всего беспокоило.

Я включила музыку на всю катушку. Это Златулькина любимая кассета. У меня перед глазами опять пронеслось ее милое лицо и огненно-красные волосы. «Злата — это значит золотая», — любила смеяться она. Поэтому и волосы красила в красно-золотой цвет.

Черт! Как все-таки скупа эта жизнь на любимых людей и как безжалостно она их отнимает! Я заревела и сделала музыку потише. Уже глубокая ночь. Опять светофор. Я с трудом остановилась и полезла за укатившейся бутылкой. Рядом со мной затормозила машина, из нее выскочил Валентин и подбежал ко мне. Я нашла бутылку и опустила стекло.

— Что тебе еще от меня надо?

— Надо поговорить.

— Иди ты на хрен со своими разговорами. — Приложив бутылку к губам, я улыбнулась и сделала несколько хороших глотков. Горечи и жжения в горле не чувствовалось. Наверное, у меня вообще не осталось никаких чувств, если я пью водку как воду.

— Боже мой, ты же в стельку пьяная! — Валентин пытался втиснуть свою голову ко мне в окно, но из-за больших габаритов ему это не удавалось. — Куда ты едешь? — не мог успокоиться он.

— В морг.

— Зачем?

— К подруге.

— А что она там делает?

— Отдыхает, — сказала я ледяным тоном.

— Валя, какой морг в три часа ночи?!

— Ну и что? Я ей кофту везу. Там холодно. Она замерзла. Нужно ее тепло одеть.

— Девочка моя, да ты пьяна! Дай я сяду за руль.

— Садись за руль своей тачки. У тебя тачка как раз без водилы пустует. Ехать со мной в морг нечего. Не надо ее пугать. Она и так намучилась. Еще не хватало, чтобы ваш брат ее мертвую пугал! — заорала я. — Передай Грачу, что я не буду ждать, пока его найдут менты! Я задушу его своими собственными руками. Ему от меня не скрыться!

— Валя, подожди, ты пьяна. Дай, я сяду за руль. Я твой друг, пойми.

— Ты?! — Я одарила Валентина презрительным взглядом и приложилась к бутылке. — У меня был один-единственный в жизни друг, но он умер. Больше у меня нет друзей и никогда не будет.

Я воспользовалась моментом, когда этот придурок наклонился поправить штанину, и надавила на газ. Валентин замахал руками, побежал к своей тачке и поехал следом за мной. Я открыла окно и сделала ему ручкой. Потом взглянула на часы. Три часа ночи. Надо и в самом деле торопиться, а то Златка в морге замерзнет!

Глаза устали от слез, сердце от боли, душа от горечи потери, а разум просто отказывался все воспринимать. Наступил момент, когда я совсем перестала видеть трассу. Моя полоса или встречная, какое это теперь имеет значение! Машина перестала слушаться, а глаза закрывались сами по себе. Я надавила на газ что было сил, выкинула пустую бутылку в окно и откинулась в кресле.

А затем раздался грохот, и дикая адская боль пронзила меня…

Глава 12

Я пыталась понять, где нахожусь. Голубые стены, белый потолок. Это же больница. Я с трудом подняла голову, хотела поднять руку, но не смогла. Меня привязали к кровати с двух сторон. На обеих руках поставлены капельницы. Сколько времени я здесь нахожусь? Где я?

— Ой, она пришла в себя, — завизжала молодая девчушка в белом халате.

Через минуту рядом со мной стояли несколько человек в белых колпаках и халатах и с интересом меня разглядывали.

— С возвращением, — сказал кто-то. — Как себя чувствуешь?

— Нормально. Где я?

— В палате интенсивной терапии.

— Выкарабкалась, — погладил меня по плечу мужчина с бородкой. — Надо супруга твоего обрадовать.

— Кого? — прошелестела я.

— Супруга. В коридоре сидит. Уже какой день не можем домой отправить. Говорит, пока в себя не придет, не уйду.

Я посмотрела на дверь и увидела переминающегося с ноги на ногу Валентина. Наконец нас оставили одних. Он сел на краешек кровати.

— Привет, — сказала я.

— Привет, — улыбнулся он.

— Что произошло?

— Да уж — произошло! Ты врезалась в столб на сумасшедшей скорости.

— Понятно.

— Ты извини, что я представился твоим супругом. Если бы сказал, что просто знакомый, выперли бы в первый же день. Ты не обиделась?

— Нет.

— Как себя чувствуешь?

— Хреново. Кстати, сколько я здесь?

— Ровно пять дней.

— Значит, Златку похоронили?

— Да.

— Я так и не увидела ее…

— Может, это и к лучшему. Ты будешь помнить ее только живой.

— Ты был на похоронах?

— Был. Положил венок с надписью: «Любимой подруге. Помню. Люблю. Скорблю. Валя».

— Спасибо. Народу много было?

— Очень. В основном молодежь, друзья, однокурсники. Весь ваш курс собрался. Приехали даже те, кого судьба забросила далеко от Москвы.

— А ты там в качестве кого был?

— Просто сам по себе. Ты же не смогла. Я как бы за тебя.

— Спасибо, — я всхлипнула и взяла Валентина за руку.

Он поднес мою руку к губам и прошептал:

— Ты же очень сильная. Ты должна это пережить.

— Боюсь, не получится.

— Ты ошибаешься.

— Знаешь, все началось с той кошмарной ночи. Если бы я только могла предвидеть, что все так получится.

— Какая ночь?

— Та самая ночь, когда мы рванули со Златкой в Питер. Мы подобрали гаишника. А затем нашли его в лесу убитым. Если бы я только могла представить тогда, что та ночь окажется роковой, то никогда в жизни не остановила бы машину на том посту ГИБДД. С той самой ночи нас стали преследовать кошмары, объяснения которым мы так и не нашли.

Я рассказала Валентину нашу историю. О знакомстве Златки с Грачом, о человеке за шторкой в «Академ-клубе», о трупе, подброшенном мне на дачу… Когда я закончила, Валентин продолжал молчать, не отводя от меня глаз.

— В чем дело? Тебе не интересно?

— Очень даже любопытно. Только ты мне не поведала о главном. Что с паханом?

— В смысле?

— Ты засветилась в доме?

— Да, видеокамера меня сняла. Я нашла тайник, а он, увы, теперь больше никому не нужен.

— Пахан тебя ищет.

— Если ищет, значит, найдет.

— Я в этом не сомневаюсь. У твоего подъезда дежурят его люди.

— Значит, домой я больше не попаду.

— Скорее всего, так. Парня, который открыл тебе ворота, убили на следующий день.

— Как?!

— Элементарно. Просто на следующий день с ним произошел несчастный случай.

— Сумасшествие какое-то…

— Пахан с ним не стал церемониться.

— Он был совсем еще ребенок, — вздохнула я.

— Следующая на очереди ты. Тебе опасно здесь долго оставаться.

— Я понимаю, но никуда в таком состоянии не смогу двинуться. А теперь скажи, что у меня со здоровьем?

— Со здоровьем проблем хватает. Послушай меня внимательно. Давай я вывезу тебя из Москвы и положу в другую клинику, например, в Калуге, под другой фамилией. Не сегодня, так завтра пахан тебя здесь найдет. Ты согласна?

— Согласна. Послушай, Валентин, а тебе-то зачем это надо?

— Я и сам не знаю, просто хочу тебе помочь.

— Спасибо.

— Сегодня вечером, когда в отделении останется только дежурный врач, я заберу тебя. Поедем в Калугу. Конечно, этот переезд не очень полезен для тебя, но это все же лучше, чем встреча с паханом.

Когда Валентин ушел, мне вдруг подумалось, что не такой он уж и страшный, а очень даже симпатичный. Мужчина и должен быть чуть симпатичнее обезьяны. Никакой он не горилла, просто крупный человек. Жалко, что у него есть невеста. И почему я не захотела быть его женщиной?

Перед глазами опять предстала Златка. Чтобы подумать о возмездии, нужно в первую очередь встать на ноги. Когда наконец я смогу это сделать, тогда, Грач, берегись! Я придумаю тебе самую страшную смерть на свете, можешь не сомневаться!

Вечером Валентин приехал, как и обещал. Устроив меня на заднем сиденье машины, он взял курс на Калугу.

— А почему именно в Калугу? — поинтересовалась я.

— У меня там живет тетка. Я неплохо знаю этот город.

— Никогда не была в Калуге.

— Это не удивительно.

— Почему?

— Ты же у нас москвичка.

— С чего ты взял?! Я, между прочим, родом из такой дыры, что тебе и не снилось!

— Надо же… Не думал, что в провинции встречаются такие вот дамочки.

— Они только в провинции и рождаются, — засмеялась я. — Коренные москвичи — народ пассивный, а нас жизнь заставляет бороться за место под солнцем.

— Валя, я не хотел тебе говорить, но ты должна знать… Только обещай, что не будешь плакать, тебе нельзя.

Я вздохнула:

— Говори.

— Златкина мать выбросилась с восьмого этажа.

— Как?

— Сегодня в «Криминальных новостях» показывали. Приехала на работу в лабораторию… Вышла на балкон и бросилась вниз… Я как фамилию услышал, так сразу понял, что это она.

— А может быть, ей кто-нибудь в этом помог?

— Нет. Чистое самоубийство.

— С чего ты взял?

— По телевизору сказали.

— Никогда не верь тому, что печатают в газетах и говорят по телику.

— Почему?

— Потому что я говорю тебе это как профессиональный журналист. Знаешь, сколько я вранья в своих статьях опубликовала? Целую кучу!

— Ты что, и в самом деле считаешь, что ей помогли умереть?

— Я ничего не могу утверждать, но как версию принять можно.

— Да, но кому понадобилось ее сбрасывать? Да еще белым днем!

— Это только предположение. Она так сильно любила дочь, что, может, и в самом деле решилась с жизнью расстаться. Жалко. Понимаешь, она была очень компетентным ученым. Я верила в нее. Мне всегда казалось, что именно Златкина мать разрешит проблему СПИДа.

Я не заметила, как уснула. Наверное, была слишком слаба, чтобы долго беседовать, и слишком возбуждена. Проснулась я оттого, что кто-то тряс мою руку.

— Валя, проснись, приехали. Два часа ночи. Давай, вылезай. У тетки заночуем, а утром я устрою тебя в больницу.

— А сейчас мы где?

— У теткиного дома.

Через пятнадцать минут я уже лежала в кровати, аккуратно застеленной теткой Валентина.

— Ложись на живот и снимай штаны.

— Это еще зачем? — возмутилась я.

— Затем, что на ночь тебе надо выпить целую горсть таблеток и сделать два укола. Мне в больнице строго-настрого наказали, когда я тебя забирал.

— Тогда ты отвернись.

— Как же я тебя колоть буду, если отвернусь?

— Тетка пусть твоя уколет.

— Она не умеет. Ладно, Валя, давай не дури. Что, я тебя голой не видел, что ли?! Все-таки мы с тобой переспали, не забыла? Не чужие!

— Ладно, коли, — вздохнула я и стянула трусики.

После уколов я почувствовала сонливость. Валентин принес в комнату тарелку с горячим бульоном и заставил меня его съесть.

— Ты мне что вколол?

— Что дали, то и вколол.

Я повернулась на бок и моментально уснула.

Проснулась оттого, что кто-то рядом храпел. Со мной лежал Валентин.

— Спишь? — Я толкнула его в плечо.

— Сплю. А сколько времени? — вскочил он.

— На часах семь утра.

— Давай еще часик поспим, и я отвезу тебя в больницу. С теткой до пяти утра сидел, разговаривал. Ни черта не выспался.

— Спи. В больницу не хочется. Может, я лучше у твоей тетки дома лежать буду?

— Нет, Валя, тебе надо находиться под наблюдением врача. Дело нешуточное… Тебе ведь операцию шесть часов делали.

— Не помню.

— Конечно, не помнишь. Ты же без сознания была. У тебя куча всяких болячек. Здесь без врачей не обойтись. Только вот как ты избежала переломов, непонятно.

Валентин закрыл глаза, а я прижалась к нему и тихо спросила:

— Я буду калекой?

— Глупости. Ты будешь нормальной здоровой женщиной.

— Ты уедешь в Москву?

— Да, мне нужно, прости.

— Понятно.

— Я буду постоянно к тебе приезжать. У меня дел по гланды, пойми правильно. Нельзя, чтобы пахан что-либо заподозрил. Я должен быть в курсе всех его дел.

— Да ладно, поезжай, что ты оправдываешься? Я же тебя не держу. Мне сейчас главное — выкарабкаться.

— А что потом?

— Надо найти Грача.

— Зачем?

— Как зачем?! Он же убил мою подругу!

— Валя, Грач — фигура крайне опасная. Не связывайся. Златку все равно не вернешь.

— Нет, здесь ты мне не советчик. На этот счет у меня своя точка зрения. Никого нельзя оставлять ненаказанным за такие поступки. Если бы что-то случилось со мной, Златка отомстила бы за это даже ценой собственной жизни.

— Хорошо, только обещай, что все свои дальнейшие действия ты будешь согласовывать со мной.

— Ладно.

— Если бы ты тогда меня ночью послушала, то не было бы и этой нелепой аварии.

— Ладно, давай не будем. Что случилось, то случилось.

В восемь часов Валентин оделся, и мы поехали в больницу, где меня положили в отдельную палату и тут же поставили капельницу. Больничные стены всегда наводили на меня уныние, и я почувствовала себя несчастной и одинокой.

— Ну что, я поехал? — Валентин присел на краешек кровати.

— Ладно.

— А ты что загрустила?

— Чему мне радоваться? Всю жизнь терпеть не могла больничные палаты. Сколько времени меня здесь продержат?

— Пока не станет ясно, что твоему здоровью ничто не угрожает.

— А когда станет ясно? Через неделю, месяц, год?! — закричала я.

— Успокойся, тебе нельзя нервничать. Постарайся взять себя в руки. Я завтра приеду. Плюну на дела и останусь с тобой.

— Правда?

— Конечно, не могу же я оставить тебя одну в таком состоянии.

— А как же твоя невеста?

— А что ей будет?

— Как ты ей все это объяснишь?

— Валя, я не мальчик и не собираюсь ни перед кем отчитываться. Если бы я хотел быть с ней, то был бы с ней, но я хочу быть с тобой. Потерпи один денек. Я смотаюсь в Москву. Мне надо просчитать следующие шаги пахана. Они не должны пересекаться с нашими, тогда мы можем здесь сидеть спокойно.

— Хорошо, поезжай.

— А ты старайся больше спать.

— Если получится.

Валентин уехал, а я закрыла глаза. Никогда бы не подумала, что меня будет так неудержимо тянуть к этому человеку. Может быть, это просто от одиночества, болезни и депрессии?

На следующий день Валентин приехал, как и обещал. В руках у него была охапка алых роз.

Я улыбнулась и прошептала:

— Спасибо. Мне никогда и никто не дарил такого большого букета.

— То ли еще будет, — засмеялся Валентин и погладил меня по волосам.

— Что нового?

— Это и в самом деле Златкина мать погибла. Завтра похороны.

— С ума сойти… — У меня на глазах выступили слезы. — Поставь розочки в банку.

— В банку они явно не поместятся, давай в ведро.

— В ведро так в ведро. Попроси у санитарки или медсестры.

Пока Валентин размещал цветы, мне вдруг подумалось о том, как все-таки несправедлива судьба к Златке и ее родным. Я застонала, а на глазах закипели горькие слезы.

— А ну-ка, прекрати немедленно! Прекрати! — закричал Валентин и взял меня за руку.

— Я попробую.

— Не психуй. Ты же сильная.

Пролетело полтора месяца. Валентин постоянно мотался в Москву, но не оставлял меня больше чем на два дня. Мое состояние значительно улучшилось, и я постепенно встала на ноги. Правда, первые шаги дались мне слишком тяжело, постоянно темнело в глазах и кружилась голова. Иногда накатывали жуткие приступы тошноты.

— Это все от слабости, — успокаивал меня Валентин, — просто ты совсем ничего не ешь. Светишься вся насквозь, прямо ходячий скелет. — Он ставил меня на ноги снова и снова.

Наступил день выписки. Я сидела в приемном покое и ждала Валентина. Он не заставил себя долго ждать.

— С выздоровлением, — произнес он и чмокнул меня в щеку. — Как ты смотришь на то, чтобы пару дней провести в Калуге? Ты еще немножечко окрепнешь, а потом рванем в Москву. У меня как раз тетка на пару дней по работе уехала, попросила за квартирой присмотреть.

— Положительно, — улыбнулась я.

Весь следующий день мы провели на речке. Я легла в теньке старого дуба, а Валентин отправился купаться. Мы сами не понимали, кем являлись друг для друга — любовниками или просто друзьями. Валентин оказался довольно легким и мягким человеком. А может, он такой мягкий и добрый только со мной? Наверное, где-то в глубине души я испытывала постоянную горечь оттого, что мы не можем быть вместе. Я прекрасно сознавала, что практически уже не жилец. Не сегодня, так завтра меня найдет пахан и уничтожит. Связаться со мной в данной ситуации мог только такой ненормальный, как Валентин. А ему, в свою очередь, предстоит жениться на племяннице пахана. Отчетливо помню, как пахан сказал, что если тот не женится, то он убьет его собственными руками. Интересно, как Валентину удается до сих пор оттягивать свадьбу? Почему он возится со мной? Что им руководит? Жалость? Похоже на то. Я и в самом деле сейчас очень жалобно выгляжу. Но без его поддержки я не смогла бы все это пережить. Наши отношения заведомо обречены на провал. У нас нет будущего. Мы слишком далеко зашли в своих решениях и поступках, чтобы быть вместе.

Я еще раз посмотрела на него. Резвится в воде, как ребенок. Господи, какой же он красивый! И почему я этого раньше не видела? «Горилла» — мне теперь даже стыдно за это сравнение. Дура я, дура! Ведь он красивый не только телом, но и душой. Вон как все бабы на него глазеют. Мужчина такой комплекции — мечта любой женщины. За таким, как за каменной стеной, никто не посмеет обидеть.

Вечер провели, если можно так выразиться, по-семейному. Валентин оказался неплохим поваром и приготовил очень вкусный гуляш с картошкой. Поужинав, сели смотреть телевизор. Идиллия, ничего не скажешь. Я долго мучилась и наконец завела разговор на тему, которая меня волновала больше всего:

— Скоро вернемся в Москву, и что потом? Как я попаду к себе домой? У моего подъезда еще ведь дежурят?

— Не знаю, надо проверить.

— Значит, ты думаешь, что мне небезопасно появляться дома?

— Я этого не сказал. Мне кажется, что, где бы ты сейчас ни появилась, это очень опасно.

— Хорошо, а зачем ты тогда со мной носишься? Ведь тебе тоже опасно находиться рядом со мной. Кстати, а когда твоя свадьба?

— Не знаю. Мне сейчас не до свадьбы. Надо сначала с тобой что-то решить.

— И откуда же такая обеспокоенность моей персоной? Что тобой руководит? Жалость?

— Вовсе нет. Просто хотелось тебе помочь.

— Просто ничего не бывает, и тебе это хорошо известно.

— Валя, ну что ты завелась? Я думаю, как тебя вытащить из всей этой ерунды, в которую ты попала.

— Я хочу знать, зачем тебе это надо?

Валентин опустил глаза и ничего не ответил.

— Я спрашиваю, зачем тебе все это надо?

— Я люблю тебя.

— Что ты сказал?

— Я, по-моему, достаточно ясно выразился. Я тебя люблю. Я полюбил тебя еще в тот день, когда увидел в «Лисьей норе».

— Как же это ты меня полюбил, если мне тогда из окна прыгать пришлось?

— Просто ты меня сама довела. Не хотела по-хорошему.

— Как это — по-хорошему? По-хорошему ноги раздвинуть, что ли?!

Валентин встал и, не сказав ни слова, вышел на балкон. Я побежала следом.

— Послушай, — прижалась я к нему, — а ты меня правда любишь?

— Люблю.

— А как же нам тогда быть? Ведь я ходячий труп.

— Я думаю, что можно сделать в этой ситуации.

— Давай думай быстрее. Я же не знала, что ты меня любишь. Мне очень хочется быть твоей женщиной.

— Ты можешь хоть к чему-нибудь относиться серьезно?! — Валентин бросил сигарету и вернулся в комнату.

Я засеменила следом.

— Валентин, ты обиделся?

— Нет.

— Да ладно, я же знаю, что обиделся. Просто мне обидно, что наши отношения без будущего.

— Почему ты думаешь, что они без будущего?

— О каком будущем может идти речь, если я не могу переступить порог собственной квартиры.

— Поживем — увидим.

Я подошла к Валентину и уткнулась ему в грудь.

— Я люблю тебя, — прошептала я.

— Скажи погромче.

— Я люблю тебя.

— Еще громче.

— Я люблю тебя! — закричала я что было сил.

— Наконец-то, — вздохнул Валентин, взял меня на руки и понес в спальню. Бережно раздел и положил на кровать. — У тебя красивое тело, — шепнул он мне на ушко.

— Я знаю, — ответила я и обвила руками его шею.

Валентин страстно поцеловал меня в губы, затем в шею, в грудь… Мы слились в длинном и долгом поцелуе, ощущая тепло, нежность и горячий зов плоти. На моих глазах появились слезы.

— Что с тобой?

— Я ведь действительно в тебя влюбилась, как школьница.

Валентин закрыл мне рот ладонью и вновь стал покрывать мое тело поцелуями.

Мне вдруг стало ясно, что в моей жизни было одно большое упущение: я никогда прежде не испытывала дикую страсть к своему партнеру и вообще не сталкивалась с таким понятием, как секс, порожденный настоящей любовью.

Это было поистине райское наслаждение. Сумасшедший кайф! Мы кинулись в этот омут с животной, безумной, ни с чем не сравнимой страстью и утонули в нем на целую ночь.

Проснувшись рано утром на плече у Валентина, я увидела, что он не спит, а сосредоточенно о чем-то думает и смотрит в потолок.

— О чем задумался?

— Надо сделать так, чтобы ты умерла.

— Как это? — спросила я дрожащим голосом.

— Чтобы тебе остаться в живых, надо сделать так, чтобы тебя не стало.

— Объясни, если можешь, по-человечески.

— Хорошо. Необходимо инсценировать твою смерть… Как будто ты погибла в автомобильной катастрофе или бросилась с десятого этажа. Нет, лучше, конечно, в катастрофе, так тяжелее будет тебя опознать.

— А трупом кто будет?

— Труп купим в морге. Главное, чтобы это была женщина приблизительно твоего возраста. У тебя есть машина?

— Да, в «ракушке», рядом с домом. Я на ней почти не ездила, передвигалась в основном на Златкиной…

— Какая марка?

— Девятка.

— Она оформлена на тебя?

— Да.

— По доверенности?

— Нет, техпаспорт.

— Замечательно. Схема такая: купим в морге труп…

— Как это «купим»? — перебила его я. — Это же не магазин. С чего ты взял, что в морге продаются трупы?

— Ой, не смеши меня! Если сильно постараться, то где угодно можно купить что угодно.

— Ладно, допустим, мы купим труп, а что тогда родственники пропавшей скажут?

— Нет, я говорю про неопознанный труп. Погибшая не опознана, понимаешь? Дали объявление и в прессе, и по телевидению, а ее никто не опознал и с заявлением о пропаже родственники не обращались. У таких нет ни флага, ни родины.

— Это как?

— Ну, ни фамилии, ни имени, ни адреса. Вернее, все это у них есть, только об этом, кроме них самих, никто не знает.

— Хорошо, — тяжело вздохнула я. — Покупаем мы неопознанный труп… Кстати, а почем нынче трупы?

— Таксы определенной нет, но, наверное, на пять штук потянет.

— Пять штук чего?

— Баксов, конечно, чего же еще?

— Пять тысяч долларов за мертвого человека? Да это же обдираловка! Ладно бы за живого, а то за мертвого!

— А зачем тебе покупать живого человека? Ладно, хватит шутить. У меня есть кое-какие знакомства…

— Что значит «знакомства»? Ты что, трупы постоянно покупаешь?

— Глупышка ты. Есть у меня знакомый патологоанатом. Он за деньги может все устроить.

— Трупами торгует?

— Может и это.

— Вот дела! — почесала я затылок. — Живешь на белом свете и не знаешь, что такое бывает.

— Еще и не то бывает. Неопознанные трупы хоронят в общих захоронениях. Заворачивают в целлофановые мешки и закапывают в общую яму. К каждому мешку прикрепляют бирку с номером. Когда закопают, то просто вбивают колышек с табличкой, на которой перечислены номера бирок и количество человек. Можно сделать так — в мешок напихают тряпок с песком, зашьют — и порядок. Но придется сунуть еще и медбрату, и даже могильщику. А ты говоришь «дорого». Люди рискуют своим положением. Статья есть, уголовная. Рискуют все, начиная с регистрации и кончая могильщиком.

— Ну, ты, Валентин, здесь такого наговорил! Хорошо, допустим, мы купим труп женщины моего возраста. А дальше что?

— Дальше по порядку. Положим труп в машину, вернее, посадим за руль. Оденем в твою одежду, а в карман положим документы на твою тачку и твой паспорт. Машину сбросим с первого попавшегося обрыва.

— Вот тебе раз, а как же я буду жить без паспорта? Ведь в нашем городе на улицу даже за хлебом без документов не выйдешь.

— Тебе купим новый.

— А у тебя что, есть связи?

— Конечно.

— С ума сойти! — восхитилась я. — Да ты просто палочка-выручалочка!

— Да, но это все не так-то легко. Надо еще постараться найти труп твоей комплекции и возраста. Это непросто. Когда приедем в Москву, придется сразу этим заняться… Как появится что-то подходящее, так сразу возьмемся за дело.

— Пахан узнает, что я разбилась на машине, и прекратит поиски?

— Да, будет именно так.

— Что ж, неплохо. Только как же я буду потом жить в своей квартире по чужому паспорту?

— Ты не будешь жить в своей квартире, ее надо будет срочно продать.

— Продать?

– Ну конечно, и чем быстрее, тем лучше.

— А где же я буду жить?

— Тебе вообще больше не надо жить в Москве, даже под чужой фамилией. Во избежание всяких недоразумений.

— И что ты предлагаешь?

— Купим тебе квартиру в Ленинградской области, ты начнешь новую жизнь. Что поделаешь? Ты попала в игру с одним очень серьезным человеком, причем в очень нехорошую игру.

— Это ты про пахана, что ли?

— А про кого же еще?

— И что я буду делать одна в этой области?

— Ну почему «одна»? Если хочешь, я поеду с тобой.

— Ты хочешь сказать, что бросишь племянницу пахана?

— Да. Я уже тебе объяснял. Повторить?

— Если можно.

— Я тебя люблю и хочу быть с тобой.

— Но ведь пахан обещал задушить тебя собственными руками, если ты на ней не женишься.

— Поэтому мне тоже нельзя оставаться в Москве. Придется ехать с тобой. Купим дом где-нибудь под Питером, например, в Павловске. Это тихий, спокойный городишко, и, главное, нас там никто не знает.

— А почему нельзя жить в Питере?

— Я сам питерский, там вырос, у меня куча друзей, сама понимаешь… Мне совершенно не хочется тратить время на кого-то, кроме тебя, понимаешь?

— Понимаю. Уж не делаешь ли ты мне предложение?

— Я не знаю, как это делается. Никогда не пробовал.

— Ну, так учись, я жду.

Валентин положил мне руки на плечи и с волнением произнес:

— Солнышко мое, выходи за меня замуж.

— Феноменально! — прошептала я.

— Тебе понравилось, как я это сделал?

— Ты это выполнил просто сногсшибательно! А говорил, не умеешь!

— Так что ты ответишь?

— Я хочу за тебя замуж! Конечно хочу! Больше всего на свете я хочу быть с тобой! И почему я не поняла это сразу, еще в «Лисьей норе»? Какого черта выпрыгнула от тебя из окна, надо было отдаться не задумываясь!

Валентин засмеялся и притянул меня к себе.

— Знаешь, ты такая проныра и авантюристка, каких свет не видывал!

— Это комплимент?

— Да.

— Слушай, у меня осталось очень важное дело. Без этого я не могу выполнить все то, что мы задумали.

— Тебе нужен Грач?

— Очень. Ты меня знаешь, если я что-то задумаю, то сделаю это обязательно. Чего бы мне это ни стоило!

— Хорошо, я узнаю, где находится Грач, что ты намерена дальше делать?

— Я придумала ему страшную казнь, настолько страшную, что от одной мысли мурашки бегут.

— Ладно, дорогая, давай не будем мудрить. Я не могу подвергать тебя опасности. Лучше сделаем так. Я уложу Грача из пистолета. Ты убедишься, что он мертв, и на этом ставим точку.

— Нет, не пойдет.

— Но почему?

— Потому что я должна прикончить его сама. Пойми, я не успокоюсь, пока не придушу эту сволочь собственными руками.

— Но это очень рискованно!

— У меня нет другого выхода. Я хочу жить со спокойной совестью. Умоляю тебя, найди Грача и организуй мне с ним встречу.

— И не проси, это очень опасно.

— Я умоляю тебя!

— Ну хорошо, только я буду тебя страховать. Ты согласна?

— Ладно.

— Как ты собралась его прикончить?

— Скоро узнаешь. Это будет долгая и мучительная смерть.

— Но тебе понадобится пистолет?

— Не помешает.

— Иди ко мне, моя мстительница, — сказал Валентин, и мы слились в долгом поцелуе. — Лучше скажи, ты действительно меня любишь?

— Очень сильно.

— А зачем ты меня тогда называла гориллой?

— Дура была, каюсь. Ты обиделся?

— Да хоть чертом лысым называй, только будь со мной.

Я поцеловала Валентина так страстно, как только была способна, и с удовольствием занялась с ним любовью.

Глава 13

Валентин поселил меня в небольшой квартирке на московской окраине, а сам занялся воплощением в жизнь наших планов. Он взял с меня клятву не выходить из дому.

Но как только послышался звук его отъезжающей машины, я подхватила сумочку, выскочила на улицу и поймала попутку. Мне было просто необходимо увидеться с отцом Златки. Я набрала его домашний номер, но телефон молчал. Возможно, он в лаборатории, подумала я и отправилась в Центр борьбы со СПИДом. В бюро пропусков меня попросили немного подождать. Я устроилась на подоконнике и стала смотреть в окно. Господи, сколько раз я была здесь со Златкой, а теперь некому даже выписать пропуск! Кто-то тронул меня за плечо. Я обернулась. Передо мной стоял пожилой седой мужчина, в котором я не сразу узнала отца Златы. Что поделаешь, похоронить дочь, а затем жену — это страшное дело.

— Здравствуйте, дядя Жора. — Я постаралась выдавить улыбку и протянула ему руку.

— Здравствуй, Валечка, — растерянно пробормотал он.

Я заметила, как дрогнули его губы. Должно быть, он очень волновался. Скорее всего, ему была неприятна эта встреча, напоминавшая о погибшей дочери.

— Мне с вами поговорить надо.

— Я слушаю.

— Не здесь, давайте лучше в лаборатории.

— Пойдем.

Дядя Жора выписал пропуск, и мы поднялись на второй этаж. В небольшом кабинете я сразу плюхнулась в кресло. Златкин отец закрыл дверь на замок и достал из шкафа бутылку шотландского виски.

— Будешь?

Я помотала головой. Тогда он плеснул себе в стакан и залпом выпил.

— Вы же на работе. Дядя Жора, вы ведь раньше не пили?

— Да какое это теперь имеет значение? Раньше все было по-другому. У меня была красивая, умная дочь… Заботливая, любящая жена… Мы прожили вместе тридцать лет. Ты не представляешь, что значит прожить с человеком столько лет… Мы прожили их как один день, без единой ссоры. А что я теперь имею? Только работу. Зачем она мне теперь? Я спиваюсь, Валенька, медленно, но спиваюсь.

Я вытерла пот со лба и еле слышно сказала:

— Налейте и мне.

Дядя Жора налил немного в два стакана, и мы молча выпили. В этот момент каждый думал о своем.

— Страшно и жутко, оттого что Златки больше нет. Я очень любила вашу дочь… Я страдаю, оттого что ее уже нет… Мой долг — найти человека, который это сделал, и отомстить.

— А что его искать?! Его уже нашли, задержали и выпустили под залог, взяв подписку о невыезде. Он на свободе из-за отсутствия доказательств, видите ли.

— Как это? Какие еще нужны доказательства? Дураку понятно, что это Грач.

— Понятно-то понятно, только никто его не посадит, слишком непростая птичка. Пойми, вычислить преступника можно, а вот привлечь к уголовной ответственности сложно. Если даже суд и состоится, я просто уверен, что Грачев будет оправдан. Это парадокс нашего времени. Что бы ни случилось, из зала суда он отправится домой, вот увидишь. Грача выпустили под залог… После этого начальник следственного отдела, который непосредственно занимался этим делом, внезапно ушел на пенсию, буквально в считаные дни, представь. Мало того что он ушел на пенсию, он еще и стал адвокатом Грачева. Между прочим, убийцу Златы и задержали-то всего на неделю. Дали камеру, сравнимую разве что с гостиничным «люксом». В его распоряжении было все — от сотового телефона, телевизора, холодильника до шикарных обедов. А ты говоришь — наказание! О каком наказании может идти речь? Ее же не работяга какой-нибудь убил!

— Дядь Жор, ну а как же ваши связи?!

— Не могу, Валя, и ничего не хочу. Что толку искать справедливость? Жену и дочь все равно не вернешь.

— Нет, так не пойдет. Нельзя опускать руки. Ваш долг наказать виновного!

— У меня больше нет долгов, Валя. Я никому ничего не должен. Сдохнуть бы побыстрее, и дело с концом.

Дядя Жора трясущимися руками налил себе виски и с жадностью выпил.

— Вас ведь за это могут выгнать, — я показала на бутылку. — Не надо в рабочее время.

— Да, могут. Я не испытываю прежнего удовлетворения от своей работы. Это было наше с супругой общее дело, а на что оно мне теперь?..

— Дядь Жор, а ваша жена сама выбросилась или кто-то помог? Простите меня за такой вопрос, но он очень меня волнует. Я вынуждена его задать.

— Я тоже много раз спрашивал себя и пришел к выводу, что все-таки она сделала это сознательно… Очень любила нашу дочь, настолько, что просто потеряла смысл жизни и не смогла пережить боль утраты. А ты, Валентина, собственно, зачем пожаловала? По глазам вижу, что не просто так. Говори, не стесняйся.

— Да, я пришла не просто так. Мне нужна кровь, зараженная СПИДом.

— Что?!

— Дядь Жор, вы руководитель лаборатории. Вы все можете, если захотите. Для вас это сущий пустяк, а для меня очень важно. Вы ставите различные опыты, пытаетесь найти лекарство от СПИДа, что вам стоит дать мне ампулу с зараженной кровью?

— Для каких целей?

— Я введу ее Грачу.

— Я так и подумал. Валя, это страшный грех. Я не могу, я научный работник, это противоречит моим принципам.

— Он зверски замучил вашу дочь, погибла жена! Вы один! О каких принципах идет речь? Надо отомстить за Златку!

Дядя Жора обхватил голову руками:

— Я все понимаю, Валя, но не могу.

— Ах, вы не можете?! Вы должны отомстить, кроме вас это сделать некому. А вы пьете горькую и размышляете о своей разбитой жизни. Что ж, пейте, мне противно общаться с вами. Вы жалкий и ничтожный человек! Теперь я понимаю, почему ваша супруга покончила с собой, она потеряла самое ценное, что у нее было, а жить с таким тюфяком, как вы, просто не имело смысла. Златка в отличие от вас была сильной личностью. Она бы убила любого, кто посмел бы сделать вам плохо! Извините, что мне пришлось вас побеспокоить, я ошиблась, мне не стоило сюда приходить. Не буду отрывать вас от вашей бутылки. Всего доброго.

Я направилась к выходу и уже взялась за ручку двери, но услышала:

— Валя, постой.

Я остановилась и пристально посмотрела ему в глаза.

— Послушай, но ведь за это можно загреметь в тюрьму.

— Вы за кого боитесь, за себя или за меня?

— Вдруг кто-нибудь узнает, что я дал тебе эту пробирку?

— А кто узнает, если об этом знаем только мы?

— А ты действительно сможешь это сделать?

— Что именно?

— Ввести препарат Грачу.

— Конечно смогу. Именно за этим я и пришла.

Дядя Жора заметно оживился и даже повеселел.

— Это будет справедливо, — вздохнула я.

— Справедливее не бывает, — нервно хихикнул он, взял меня за руку, открыл дверь и повел в соседнюю лабораторию.

Помещение, куда мы вошли, было буквально заставлено пробирками, колбами, микроскопами и всевозможными приборами, о назначении которых я могла только догадываться.

— Это рабочее место моей жены… — тяжело вздохнул дядя Жора. — Вот то, что ты просишь. — Он протянул мне пробирку, внутри которой, по всей вероятности, была кровь.

— Что здесь? — на всякий случай спросила я.

— Это кровь человека, больного СПИДом. Совсем свежая. А вот и вторая емкость… — Во второй пробирке был какой-то препарат бледно-желтого цвета.

— А здесь что?

— Это очень сильное вещество. Оно снижает сопротивляемость организма, ослабляет иммунитет.

— Это для того, чтобы он быстрее загнулся?

— Да. После заражения СПИДом это вещество ослабит иммунную систему Негодяй сгорит как свечка. Он не протянет и полгода.

— Спасибо.

Я положила обе пробирки к себе в сумочку и обняла отца Златы.

— Держитесь, дядь Жор, только не сдавайтесь. Вы настоящий ученый, у вас осталась любимая работа.

— Постараюсь, Валечка. Ты позвони мне, когда это сделаешь. Он все равно придет лечиться к нам в Центр, я хочу посмотреть, как он сдохнет.

— Позвоню.

Выйдя из Центра, я поймала машину и поехала домой. Душевная тяжесть не покидала меня. Мне было чертовски жаль отца Златы. Он не справится с навалившимся на него горем, это я знала… Добравшись до своей квартиры, я с трудом дождалась, когда появится Валентин. Он приехал уставший и подавленный. К счастью, мое отсутствие осталось незамеченным.

— Валя, Грач в городе. Его отпустили под подписку. Скорее всего, ему удастся отвертеться… — начал Валентин, но мне было вовсе не интересно то, что он собирался мне рассказать, — все это я уже знала.

— Нам не следует ждать, пока его настигнет правосудие. Мы накажем его сами.

— Ты уверена в том, что мы правы?

— Уверена. Мне необходимо это сделать, ты же знаешь, и чем быстрее, тем лучше.

— Ты хорошо подумала? Мы ведь только обрели друг друга, а ты подвергаешь себя такому риску.

— Валентин, милый, у меня нет выбора. Я не смогу спокойно жить и любить тебя, если не сделаю этого.

— Хорошо, тогда поехали.

— Прямо сейчас?

— Да, а зачем тянуть? Я хочу поскорее покончить с этим и уехать отсюда. Держи, это тебе. — Валентин протянул мне дамский браунинг.

— Ух ты! — подпрыгнула я.

— Стрелять-то хоть умеешь?

— Я не буду стрелять. У меня для Грача сюрприз. Вогнать пулю — это очень просто и слишком легко для такого подлеца, как он. Мне нужно оружие только для самозащиты. — Я достала пробирку с кровью и показала Валентину. — Это то, что он заслужил.

— Что это?

— Кровь, зараженная СПИДом.

Валентин удивленно распахнул глаза.

— Ты хочешь ввести ему СПИД?

— Конечно.

— Но ведь он умрет не сразу.

— Пусть, а зачем торопить замечательный процесс неминуемой гибели? Вся оставшаяся жизнь будет для него мукой и ужасом А я немного ускорю процесс попадания его и в настоящий Ад, в кипящий котел! Второй препарат для ослабления иммунитета. Процесс начнется сразу. Мы ведь все равно сваливаем отсюда. Вот и пусть меня ищет, хоть обыщется. Но думаю, что ему будет не до этого. Он теперь будет стоять у зеркала и щупать свои лимфоузлы.

— А где ты взяла эти препараты?

— У отца Златы.

— Значит, ты выходила из дому?!

— Да, мне пришлось.

— Но я же просил тебя…

— Прости.

— Тебя могли убить, понимаешь?! Пахан выставил пост у твоего дома и у твоей работы. Я даже уверен, что кто-нибудь торчит и у тебя на квартире, дожидаясь твоего возвращения. Все намного серьезнее, чем ты думаешь.

— Виновата, извини… — Я подошла к Валентину и уткнулась ему в грудь. — Ну не злись, я больше не буду, ей-богу.

— А я больше тебя никогда не оставлю одну, и не надейся.

Валентин прижал меня к себе и прильнул к моим губам. Я обвила его шею руками и стала расстегивать пуговицы на рубашке.

— Малышка, ты что делаешь?

— Тише, тише, не шуми…

— Радость моя…

— Люблю тебя…

Я прикрыла ладонью его рот и постаралась шутливо повалить на пол. Валентин улыбнулся и поддался.

Глава 14

Через полчаса наша машина мчалась в Томилино.

— Ты уверен, что Грач там?

— Да, в своем загородном доме. У меня есть информация, что он слегка приболел.

— Вот даже как? И чем, бедненький, приболел?

— Говорят, простыл.

— В такое теплое время года?

— Валя, Грач — наркоман. У него ослабленный организм. Год назад он был в прекрасной форме. Посещал спортзал, качался. Даже участвовал в соревнованиях по боксу. За этот год он плотно сел на наркотики, превратился в жалкую высохшую жердь. Я не знаю, что ты там собралась вводить ему для ослабления иммунитета, но знай — у наркоманов его и так нет. Твой препарат подействует на него быстрее, чем ты думаешь. Наркоман может загнуться от обычного насморка, а от СПИДа — и говорить нечего.

— Он один в доме?

— Вот этого я не знаю. Это нам еще предстоит выяснить.

— А дом надежно охраняется?

— Да черт его знает. Обычный частный дом, в котором он родился. Это дом его бабки. Она давно умерла. Дом пустует. Грач иногда туда наведывается.

— Понятно.

— Впрочем, один он там ночевать не будет. Охрана, конечно, есть. Лишь бы баб у него не было.

— Да вряд ли, все-таки болеет человек. Не до баб.

— Не скажи! Половой инстинкт отмирает последним, — засмеялся Валентин.

Мы остановили машину метров за двести до жилища Грача и стали ждать, когда стемнеет. В моей сумочке лежали шприцы, препараты и браунинг. У Валентина тоже имелся пистолет. Я покосилась на его оттопыренный карман.

— Ого, ты тоже взял оружие?

— А ты как думала.

Когда стало совсем темно, мы подкрались к дому. Это была самая обычная деревенская изба с ветхим забором, у которого стояла парочка навороченных машин, самое место им было у дорогого ресторана, а не у этой халабуды.

В доме было открыто окно, и я отчетливо разглядела Грача, сидящего в кресле-качалке. Грач держал в руке пистолет и говорил по сотовому.

— Стой здесь, — наказал мне Валентин, — и не вздумай принимать какие-либо самостоятельные решения. Я пошел на разведку.

— А я как же?

— А ты не смей даже шевелиться.

Через пару секунд Валентин исчез в темноте. Мое сердце готово было выскочить из груди, и не было никаких сил просто стоять и чего-то ждать. Я увидела, как Грач встал, взял пульт от телевизора и включил какую-то программу. Валентин все не возвращался. Больше терпеть я не могла. Это ужасно — рисковать жизнью близкого человека. А вдруг с Валентином что-нибудь случится?!

Не колеблясь ни минуты, я сунула браунинг в карман, перекинула сумку через плечо, перемахнула через ветхую ограду и подкралась к окошку. Грач стоял на коленях у телевизора и возился со штекером от антенны. Телевизор громко шипел, дверь в соседнюю комнату была чуть приоткрыта. Я решила, что лучшего момента мне уже не представится, и бесшумно влезла на подоконник, затем встала на него и осторожно спрыгнула вниз. Грач обернулся и, увидев меня, широко раскрыл рот и вытаращил глаза.

— Спокойно. Не двигайся, иначе я прострелю тебе башку, — сказала я, как в лучших ковбойских фильмах, и направила на него браунинг.

— Валентина, сколько лет, сколько зим! — Грач поднял руки и двинулся мне навстречу, но я прицелилась ему в лицо и грозно прошипела:

— Я же сказала, стой спокойно!

— Да убери ты пушку, в самом деле. А я о тебе недавно вспоминал. Ищу, ищу, а тебя нигде нет… Где ты была, детка?

— Заглохни. Оружие положи на стол, медленно, только без глупостей.

— Валентина, а ты отчаянная деваха. Ты меня возбуждаешь, честное слово. Бросай пушку, откроем бутылочку, посидим, поговорим, давно не виделись.

Неожиданно дверь в комнату распахнулась, и на пороге появился Валентин. Он ловко обезоружил Грача. Вытащил и отключил мобильник бандита.

— Я ведь просил тебя без меня ничего не предпринимать!

— Прости, но я не могла больше ждать.

Валентин посадил Грача на стул и привязал так, чтобы локтевые сгибы были свободны.

— Кто еще в доме? — спросила я.

— Двое мордоворотов на кухне анашу курили.

— А где они сейчас?

— Я позаботился о том, чтобы они немного отдохнули. Давай живее, у нас мало времени.

В глазах Грача плескался неподдельный ужас. Он переводил взгляд с меня на Валентина.

— Валек, ты че надумал?! Ну ладно, она-то дура, но ты же умный мужик, не дури!

Валентин не обращал на его слова никакого внимания, он встал у двери и тупо уставился в потолок.

— Валек, че она хочет? — не унимался Грач. — Ты че, с этой шалавой связался? Мы же с тобой столько времени друг друга знаем. Если со мной что-то случится, вас же обоих зароют. Вот ты, значит, с кем носишься… А племянницу пахана как ширму используешь? Нехорошо так с паханом поступать! Он же тебе кишки выпустит!

— Интересно, а что сделает он с тобой, если узнает, что ты эту женщину использовал для того, чтобы найти сейф? Нехорошо, Грач, нехорошо… На чужое, Грач, заришься, крысятничаешь, — улыбнулся Валентин.

По щекам Грача потекли струйки пота. Я пододвинула стул и села рядом с ним. Не спеша достала из сумочки препараты, шприц, резиновый жгут и положила на столик.

— Что это? — прохрипел Грач.

— Не волнуйся, сейчас сделаю укольчик, и поймаешь кайф. Правда, приход будет не сразу, но это ерунда. Приход будет месяца через четыре, и такой, конкретный. Так ты еще не тащился, это я тебе гарантирую.

— Что за препараты?

— Не торопи события. Сейчас все узнаешь.

— Валя, у нас мало времени, — перебил меня Валентин.

— Еще пять минут, — сказала я и улыбнулась Грачу. — Ты убил дорогого и близкого мне человека. Мою единственную подругу. Не просто ее убил, ты жестоко над ней издевался. Посадил на иглу, а потом исполосовал ножом и перерезал горло… Сволочь, садист, гад…

— Я не убивал! — задрожал Грач.

— Заткнись! — Я влепила Грачу пощечину. — Грязный ублюдок.

Грач ополоумел от страха. Губы у него кривились, изо рта вытекла струйка слюны.

— Валя, скажи, что ты собираешься сделать? Ты хочешь меня убить?

— Не торопи события. Некоторое время ты еще поживешь. Сейчас я расскажу тебе одну историю, и, если что не так, ты меня поправишь. Идет?

Грач молчал.

— Не слышу.

— Хорошо, — выдавил он.

— Ты познакомился со Златкой в Центре по борьбе со СПИДом, куда приезжал навещать своего заболевшего брата. Вы стали встречаться. Тебя прельщало то, что она дочь известных и состоятельных родителей. Ты не замедлил этим воспользоваться. Зная ее слабость к различным авантюрным приключениям и любовь к сенсациям, наплел ей про сходку воров в законе под Питером. И не ошибся. Она же профессиональная журналистка, а как известно, журналисты не брезгуют ничем, лишь бы получить горяченькую новость. Ты знал, когда она отправится в Питер, и все правильно рассчитал. На питерской трассе твои знакомые тормознули нашу машину и подсадили к нам мужика с партией героина. Если бы по дороге нас остановили менты, то этот лжегаишник свалил бы все на Златку. Верно?

— Почти.

— Я думаю, что верно. Курьер просит остановить в нужном месте и якобы идет в туалет. А вот здесь мне не до конца понятно. Кто его убил? И куда подевалась сумка, а вместе с ней и труп?

— В том месте был расположен тайник. Мы неоднократно им пользовались. По плану сумка должна была лечь в тайник, а наш человек и в самом деле должен был доехать до Гатчины. Кто-то, если верить тебе, убил его, правда, трупа я так и не видел. Первое, что мне пришло в голову, это то, что Серега сбежал вместе с товаром, но, странное дело, когда на следующий день мы приехали на место, сумка лежала в тайнике. А вот Серега исчез… Я до сих пор не верю, что он мертв.

— Он мертв, можешь не сомневаться! Не твои ли люди подкинули его труп мне на дачу?

Грач вытаращился на меня:

— Зачем?

— Это я хотела у тебя спросить — зачем. Наверное, для того, чтобы нас попугать или чтобы мы подняли панику… Хотя какой в этом смысл? Легче было бросить труп у дома, чем укладывать его в мою кровать. Это случилось за день до твоего приезда.

— Я ничего об этом не знаю, клянусь тебе.

— Хорошенькое дело, он не знает, а кто тогда знает?! Может, ты не знаешь, и куда делась наша тачка той ночью, и куда исчез труп с поляны?!

— Ей-богу, не знаю, прямо мистика какая-то. Я думал, это вы все придумали.

— Ничего себе придумали! Ты нагло врешь! Обязательно было использовать Златку? Что, больше некому было доставить твой товар?

— В те дни на трассе Е-95 менты проводили операцию «Наркотик», нам сели на хвост, но товар был оплачен и другого выхода не было. Через пару часов к тайнику должен был подъехать покупатель. Нельзя было срывать сделку. Покупателя я не знаю, мы общаемся только через тайник. Если бы по дороге вас захомутали, Серега бы сказал, что видит эту сумку в первый раз в жизни.

— Ну и сволочь же ты, Грач! Для нас эта ночь оказалась роковой. С нее начались все наши кошмары.

— Кто же виноват, что вы джип у волковских угнали?

— А что нам, по-твоему, до Москвы надо было пешком идти, что ли! Если ты нашу тачку решил сам обкатать.

— Да, ей-богу, я про вашу тачку ничего не знаю. Сначала думал, что это ваш попутчик решил над вами пошутить и укатил на ней, кинув вас в лесу, но вы говорили, что труп видели… Только, странное дело, мои пацаны на место происшествия на следующий день съездили, а там даже следов крови нет.

— Врешь ты все!

— Может, тачку кто-то из местных угнал?

— Ладно, если не хочешь колоться, не колись, тебе же хуже. И передай тому скоту, который напугал меня в твоем клубе, что у меня и для него найдется шприц, несмотря на то что он один раз спас мне жизнь.

— Валя, я не понимаю, о чем ты?!

— Ах, он не понимает, прямо сама невинность!

— Слушай, время дорого, скоро бандюги придут в себя. В любой момент может еще кто-нибудь нагрянуть. Делай свое дело, и сваливаем отсюда, — поторопил меня Валентин.

— Хорошо. — Я взяла Грача за подбородок. — А теперь скажи, сукин сын, зачем ты убил мою подругу?

— Я ее не убивал.

— Что?

— Я ее не убивал! — заорал Грач.

— А кто же ее тогда убил?

— Я не знаю.

— Ах ты сволочь! — закричала я. — Если надеешься, что твое вранье поможет тебе избежать уготованной участи, то ты глубоко заблуждаешься! Тебе уже ничего не поможет! — Я повернулась к Валентину, вытерла слезы, которые просто застилали мне глаза, и попросила:

— Подержи его руку.

Валентин подошел и зажал руку Грача так, что на ней выступила мощная вена.

— А вены у тебя неплохие. Сейчас я введу тебе СПИД.

— Что?! — Лицо Грача вытянулось, он задергался, словно в конвульсиях.

— Что слышал! Расслабься и получай удовольствие.

— Да ты сумасшедшая! — взвизгнул Грач. — Валек, угомони эту дуру! Она же больная! Ее в психушку надо! Умоляю тебя!

Валентин повернулся ко мне.

— Хватит базарить. Пора сваливать! Давай, начинай!

Я набрала в шприц препарат и ввела в вену. Грач заорал и стал дергаться. Когда зараза потекла по его жилам, он громко зарыдал, совсем как маленький ребенок. Я вытащила второй препарат и пристально посмотрела Грачу в глаза. Он уже не плакал, нет. Он смотрел на меня как затравленный кролик, жалобно стонал и трясся. Я снова ввела препарат и улыбнулась:

— А хочешь, я тебе спою? Тебе же нравится, как я пою.

— Спой, — произнес Грач.

Я запела грустную песню о ненависти и любви, предательстве и разлуке. Со стороны это было похоже на сценку из сумасшедшего дома. Грач перестал дергаться, он впал в ступор, глаза его остекленели.

Валентин смотрел на меня с ужасом. Я убрала пробирки и инструменты в сумку.

— Все, дорогой, это конец! Скоро ты будешь там же, где Златка. Первые симптомы — это плохое самочувствие и увеличение лимфоузлов. Теперь ты их будешь щупать каждый день, пока не сдохнешь, так же, как и твой брат. Только у тебя этот процесс пройдет намного быстрее.

Грач тяжело дышал, ловя воздух ртом.

— Ты знаешь, я нормально относился к Златке, поверь. Она была хорошая женщина.

— Ну и как ей это помогло в жизни?

— Я любил ее по-своему, — твердил свое Грач.

— Тогда зачем убил?

— Я не убивал. Меня самого потрясла ее смерть. Я держал ее в заложницах, чтобы ты нашла сейф.

— И ты говоришь о любви? Наверное, от очень сильных чувств ты и посадил ее на иглу, сволочь? И у тебя совести хватает еще об этом говорить! Сдохни, тварь! Ненавижу тебя, не-на-ви-жу! — Я подошла к двери, взялась за ручку и бросила Валентину: — Я готова. Больше мне здесь нечего делать.

Валентин положил мне руку на плечо.

— Я найду тебя, сука! — заорал Грач. — Я переверну весь город и найду тебя, гадина! Подумай только, какую смерть я тебе уготовлю! Заживо зарою!

— Думаю, что тебе просто некогда будет этим заниматься. Озаботься делами земными, приведи их в порядок, подумай о душе — смерть не за горами, и страшная смерть…

Валентин почти силой вытащил меня за дверь, и мы бросились к машине. Я уселась на сиденье и зарыдала. Нервы не выдержали.

— Ты страшная женщина, — задумчиво произнес Валентин. — Я не думал, что ты такая.

— Любая женщина страшна, если она горит местью, — заявила я и, вытащив носовой платочек, промокнула глаза.

Глава 15

Вот уже пару дней мы жили в маленькой квартирке на окраине Москвы. В центре мне показываться было нельзя, поэтому я безвылазно сидела дома. Валентин пару раз уезжал решать кое-какие вопросы, закрывая меня при этом на ключ. Моим обещаниям сидеть дома он не верил, правда, я и сама не могла дать гарантии того, что буду паинькой. Разделавшись с Грачом, я испытывала поистине райское наслаждение и считала дни, представляя, как прогрессирует эта адская болезнь. Мысли о Златке я старалась гнать прочь. Но при упоминании ее имени меня начинало трясти, глаза увлажнялись, и я совершенно не могла держать себя в руках. Эта глубокая рана навсегда останется в моем сердце, и я прекрасно понимала, что мне нужно научиться с этим жить. Это очень тяжело, и к этому сложно привыкнуть.

Иногда мне чудился ее голос. Как-то в окне я заметила ее фигурку, выбежала из дома, но она пропала, растворилась в пространстве. Я видела ее так ясно, что никак не могла прийти в себя и не верила, что она мне только привиделась. Валентин выскочил следом за мной, нежно взял меня за руку и увел домой. Он говорит, что это пройдет, нужно время, и боль отступит. Он чудесный человек, и без него я бы просто не выкарабкалась из жуткой депрессии.

Однажды утром Валентин попросил меня:

— Дай, пожалуйста, свой паспорт, косметичку и права. И еще пару каких-нибудь личных вещиц.

— Зачем?

— Мне сказали, что подходящий труп найден. Пора ехать в морг.

Я обессиленно опустилась на стул.

— Что, уже пора?

— Да, дорогая. Не время расслабляться. Ты не передумала?

— Нет.

— Здесь оставаться очень опасно. Грач ищет не только тебя, но и меня. Пахан вообще в жутком гневе из-за того, что тебя до сих пор не нашли. Тебя караулят на всех объектах, где ты только можешь появиться. Нужно срочно инсценировать твою смерть и купить новые документы.

— Документы нужны и тебе. Пахан, по-моему, тебя тоже особо не жалует.

— Да, это верно, но в данный момент меня больше всего волнуешь ты.

— Так что там с моргом?

— Поступила женщина примерно тридцати лет. Никаких документов, и никто ее не ищет. Худенькая, как ты. По всей вероятности, проститутка, их часто убивают. Одета прилично.

— А как она умерла?

— Закрытая черепно-мозговая травма. Выкинули из автомобиля.

— Не по-людски это, труп покупать.

— Ладно, только давай не будем сейчас говорить о том, что по-людски, а что нет, праведная ты моя. Ты такая же грешница, как и я, а может, даже и больше. Просто нас жизнь заставляет так поступать. Тебе неприятно покупать труп, но тем не менее ты, не колеблясь, заражаешь СПИДом человека.

— Этот «человек» убил мою подругу.

Валентин поцеловал меня и нежно произнес:

— Все будет хорошо, не переживай. Я сделаю все как надо. Дай мне то, что я тебе сказал, и ключи от твоей машины.

— Я поеду с тобой.

— Нет, я не могу тобой рисковать, ты останешься.

— Черта с два! Я желаю увидеть собственную смерть! Если ты закроешь меня на ключ, я разобью окно и все равно поеду следом за тобой. Одна я могу натворить каких-нибудь глупостей, так что выбирай из двух зол меньшее.

Валентин тяжело вздохнул:

— Хорошо, собирайся. Поехали, посмотришь на свою смерть. Сегодня ночью, как вернемся, устроим небольшие поминки.

Я подпрыгнула, чмокнула его в щеку и за пару минут собралась.

На попутке мы добрались до моего гаража. Я встала в тени большого тополя, а Валентин завел мою «девятку» и подъехал ко мне. В морг он меня не пустил, а оставил сидеть в машине. Буквально через полчаса он вышел, держа в руках громоздкий тюк, который сразу положил в багажник. Мы рванули за город.

— Вот и все, — взволнованно произнес Валентин и вытер пот со лба. — Прямо везение какое-то, труп просто прелесть. Ни порезов, ни огнестрельных ран, диагноз — черепно-мозговая травма и кровоизлияние, как раз то, что нам надо. Умерла сегодня. По всей вероятности, ее выкинули из машины. Проститутка, я сразу понял. Они в основном все иногородние, их вообще никто никогда не ищет. Многие исчезают бесследно. Вот как эта…

— Вот горе для матери, дочь исчезла без следа. Жалко.

— Да брось ты! Ей в тридцать лет надо дома сидеть и детей растить, а она на обочине ляжки демонстрирует. Ты взяла что-нибудь из своих вещей?

— Да, кофту и юбку.

— А нижнее белье?

— Зачем оно ей?

— Затем, что не может же она быть в юбке и без трусов! Снимешь свои.

— Тогда ей и обувь нужна.

— Конечно, а ты как думала? Придется тебе разуваться. Не может же она в машине босиком сидеть. Это наведет на определенные подозрения. Короче, придется тебе поделиться тем, чего ей не будет хватать.

— Поделюсь, конечно, мне не жалко, — фыркнула я. — Черт, не подумала…

— Сейчас в лес заедем и будем ее одевать.

— Она что, совершенно голая?

— Конечно.

— Но ты же говорил, одета прилично.

— В морге всех раздевают. Неопознанные трупы хоронят голыми. А про одежду я сказал, имея в виду, что она не бичиха. Можно было, конечно, ее одежду прихватить, чтобы вам с ней поменяться, — засмеялся Валентин.

— Прекрати, это не смешно, — разозлилась я.

— Извини.

— Сколько ты за нее отдал?

— Четыре пятьсот.

— Четыре тысячи пятьсот долларов?! С ума сойти! В морге и такие цены!

— Да хватит тебе! Именно в морге и именно такие цены! Ты ведь труп на рынке не купишь? Вспомни, как там обирают, когда, не дай, бог, хоронить приходится! Обмыть там, переодеть, а если были часы, кольца, сережки, то считай, что их больше не увидишь. А тут товар ходовой. Я же заказывал…

— Господи, как страшно жить!

— Валя, никуда от этого не денешься. Сейчас все продается и все покупается. Торгуют всем, даже трупами. На любой товар есть спрос. Нам надо, поэтому мы и платим, а ведь мы не одни такие, кто хочет инсценировать свою или чужую смерть.

Заехав поглубже в лес, Валентин развязал баул, надел перчатки и вытащил мертвую девушку. Ее лицо было темно-синего цвета, глаза залиты запекшейся кровью.

— Что у нее такое?

— То, что нам надо, травма головы. — Он посмотрел на нее, потом на меня, явно пытаясь отыскать сходство.

— Прекрати! — закричала я, и через секунду меня вырвало.

— Отойди подальше и не смотри, а то еще в обморок свалишься. Только сними трусы и лифчик. Чуть не забыл, обувь тоже.

— Я не ношу лифчиков, разве ты не знаешь?

— Прости, я как-то об этом не подумал.

Я разделась, протянула Валентину свои вещи. Когда дело было сделано, мы подъехали к крутому обрыву и посадили труп за руль. Валентин сунул в бардачок мою косметичку и блокнот с записями. В карман кофты положил паспорт и права. Когда машина сорвалась с откоса, я села на землю и схватилась за голову.

— Встань, посмотри на свою смерть. — Валентин подошел и нежно обнял меня за плечи.

— Не хочу.

— Ладно, нам надо срочно сваливать отсюда. В любое время может проехать какая-нибудь машина. Надо пройти через этот лесной массив и поймать попутку. Черт побери, — Валентин взглянул на мои босые ноги, — да ты же без обуви!

— Да уж, — вздохнула я, — ты посчитал, что трупу моя обувь больше понадобится, чем мне.

— Надевай мои ботинки.

— Ты что, издеваешься?! Я в них утону. Мой тридцать шестой размер против твоего сорок шестого. В такую обувь можно только гориллу обуть.

Валентин опустил глаза, а я вдруг опомнилась, засмеялась и, извинившись, несколько раз чмокнула его в лоб. Мы обнялись.

Я шла босиком и не ощущала щебенки, сучков, стекол, а чувствовала лишь плечо любимого человека и родное дыхание. Валентин посмотрел на мои босые ноги, тяжело вздохнул, подхватил меня, словно пушинку, и понес на руках, довольный и радостный, словно нес бесценный груз.

— Тебе тяжело? — спросила я.

— Своя ноша не тянет, — засмеялся он. — Не переживай, Валя, мы с тобой два отъявленных авантюриста и грешника, мы ничего не сделали в этой жизни ужасного, мы просто хотим жить и боремся за собственное существование. Жить друг без друга нам незачем, просто не имеет смысла.

Я закрыла глаза и счастливо улыбнулась.

Глава 16

Через несколько дней Валентин принес два паспорта, в которых были вклеены наши фотографии. В соответствии с этими паспортами мы являлись супружеской парой, прожившей в браке ровно три года.

— Я сразу поставил штампы о регистрации брака, чтобы потом не суетиться. Ты же, кажется, была не против?

— В принципе не против.

— Ну я так и подумал, — улыбнулся Валентин. — Тебе теперь придется привыкать к новому имени, ты Катя.

— А почему именно Катя?

— Не знаю, а что, тебе не нравится? Катерина — очень красивое имя.

— Самое красивое имя на свете — это Злата, — вздохнула я и уставилась в окно.

— Как бы тебе этого ни хотелось, теперь ты Катя, а я Жора, и нам надо привыкать к новым именам и фамилиям. Но в душе мы с тобой будем, как и прежде, Валентин и Валентина, как в том фильме.

— Что ж, будем привыкать.

— Больше нас здесь ничто не держит. Завтра уезжаем в новый город и в новую жизнь. Тебе грустно?

— Немного, я очень люблю Москву.

— Валя, ты побудь дома, а я быстренько смотаюсь уладить последние дела. Вернусь ближе к вечеру.

— А какие у нас еще могут быть дела?! Это опасно. Не надо никуда ехать.

— Я недолго, обещаю тебе. Включай телевизор и жди меня.

— Только по-быстрому. Я больше вообще никогда не хочу оставаться одна. Зачем мне быть одной, если у меня есть ты?

— Это последний раз.

Валентин взял меня на руки, отнес в кресло и включил телевизор.

— Тебя закрывать на ключ или ты будешь послушной девочкой?

— Я буду пай-девочкой.

— Смотри у меня.

Валентин чмокнул меня в шею и вышел из дому. Я переключила канал телевизора и попала на «Дорожный патруль».

Неожиданно я вздрогнула. В «Дорожном патруле» показали упавшую с обрыва машину и спасателей, извлекающих тело погибшей девушки. Услышав свои фамилию, имя и отчество, я чуть не свалилась с кресла. Пожилой гаишник предположил, что авария произошла, по всей вероятности, из-за большой скорости, мол, я не вписалась в поворот, находясь в алкогольном опьянении.

Что ж, молодцы ребята, быстро меня нашли! Тело накрыли покрывалом, и сюжет закончился. Я разволновалась и схватилась за сигареты. Вот и все, меня признали официально умершей. Не каждый день можно увидеть по телевизору, как из разбитой машины извлекают собственное тело. Интересно, а пахан это видел? А Грач? А как же в редакции? Боже мой, неужели официально я и в самом деле умерла? Я закрыла глаза и постаралась хоть немного подремать. Проснулась я оттого, что мне показалось, будто замолчал телевизор.

Не может быть, я же засыпала с включенным звуком! Экран телевизора не светился. Он был не просто выключен кнопкой, даже шнур выдернут из розетки. Чертовщина какая-то! В доме тихо, на улице темнеет. Наверное, вернулся Валентин, выключил телевизор, чтобы я спокойно поспала, а сам возится с машиной. Я встала с кресла, подошла к входной двери и громко позвала:

— Валентин! Валентин!

Но в ответ лишь тишина. Я вышла на улицу. Ни Валентина, ни машины нигде не было видно! Ну не мог же телевизор сам отключиться. Мне стало страшно. Мне захотелось скрыться из этого дома, но бежать было просто некуда. Да и куда я побегу без Валентина! Я вернулась в квартиру и прислушалась. Мертвая, гробовая тишина. Надо успокоиться и перестать бояться, это самовнушение, скорее всего, я сама выключила телевизор, перед тем как уснуть. Зайдя в комнату, я подошла к телевизору и вставила вилку в розетку, но телевизор не заработал. Что-то непонятное. Взяла пульт и стала нажимать на разные кнопки. Результата не последовало. Посмотрев повнимательнее, я увидела, что кабель телевизионной антенны разрезан на несколько кусков. Мне показалось, что еще минута, и я просто потеряю сознание.

Я перевела дыхание, сосчитала до десяти, чтобы успокоиться. Через секунду в квартире погас свет. Я бросилась к входной двери. В жутком полумраке коридора увидела черный мужской силуэт. Я остановилась и попятилась. Наткнувшись на стену, я поняла, что деваться больше некуда. Страшный черный человек медленно приближался ко мне.

— Кто ты? — спросила я дрожащим голосом.

Ответа не последовало.

— Кто ты? Что тебе от меня надо? — Сердце мое готово было остановиться от страха.

— Не торопи события. У тебя нехорошая привычка торопиться. Меня это раздражает. Я пришел, чтобы познакомиться с тобой поближе.

— Включи свет, я хочу увидеть тебя при свете.

— Я не люблю свет.

— Ты пришел убить меня?

— Опять ты торопишься. Потерпи немного и все узнаешь. У меня пистолет, поэтому делай только то, что я скажу. Подойди к батарее, сядь на корточки и прислонись к ней спиной.

— Зачем?

— Если ты еще раз задашь мне дурацкий вопрос или будешь торопить события, я просто вырву твой поганый язык, и мы будем общаться в одностороннем порядке. Ты этого хочешь?

— Нет.

— Тогда не зли меня и постарайся быть хорошей девочкой. Тебе все понятно?

— Да.

Я почувствовала, как по щекам потекли слезы. Мне ничего не оставалось, как подойти к ржавой обшарпанной батарее и сесть. Незнакомец приблизился, я услышала его тяжелое дыхание. На минуту мне показалось, что все это сон. Вот бы проснуться, открыть глаза и засмеяться от облегчения, поняв, что все это мне приснилось.

— Положи руки на батарею!

Я положила руки на батарею. Незнакомец достал из кармана наручники и приковал меня к трубам. Затем притянул меня к себе за ворот кофточки и со всей силы дернул. Кофточка разорвалась, обнажив мои груди.

— Сиськи зажили?

— Зажили, — ответила я еле слышно.

— Это хорошо. Сегодня я их тебе отрежу.

— Не надо! — Из моей груди вырвались рыдания. — Умоляю. Что я тебе сделала?!

— И ты еще спрашиваешь, грязная продажная тварь. Я напомню тебе, не переживай, сука!

Незнакомец сел рядом со мной на пол, положил пистолет и стал сверлить меня жутким, ледяным взглядом. Мои глаза постепенно привыкли к темноте, и я смогла разглядеть этого человека. На вид ему было около тридцати пяти лет, невзрачный, с какой-то отталкивающей внешностью. Таких на улице стараешься обходить стороной, уж больно они неприятные. Мое сердце стучало с такой силой, что мне показалось: еще чуть-чуть, и оно просто вырвется из груди. Дышать становилось все труднее и труднее, глаза застилали слезы. Чувство страха и собственного бессилия завладело мной без остатка. И все же этот человек показался мне смутно знакомым, только вот кого он мне напоминал, я так и не могла вспомнить. Мужчина вынул нож с большим блестящим лезвием и провел им по ложбинке между моими грудями. Потекла струйкой кровь. Я вскрикнула от боли и замерла. Мне вдруг стало ясно, что незнакомец — маньяк, который преследует меня вот уже долгое время, и на этот раз он решил покончить со мной. Но почему именно я?! Что я сделала этому ненормальному? Ужас неминуемой смерти обуял меня, я облилась холодным потом. Бедная Златка, она тоже погибла от рук злодея!

— О чем думаешь? — перебил мои мысли убийца.

Я не ответила.

— Я задал тебе вопрос. Я не люблю, когда мне не отвечают. О чем думаешь?

— О подруге, она умерла мучительной смертью.

— Ты умрешь не менее мучительно и страшно, — громко засмеялся ненормальный. Он перевел взгляд на капельки крови на моей груди и стал слизывать их языком. — Я думал, у тебя вкусная кровь, а она совсем несоленая.

Мои глаза расширились от ужаса, а псих достал из кармана пакетик с солью, послюнявил палец, обмакнул его в соль и стал втирать ее в надрез. Грудь защипало так, словно на нее плеснули крутым кипятком. Я зарыдала, а ненормальный стал слизывать соль вместе с кровью.

— Вот сейчас вкуснее. Ты что, бескровная, что ли? Кровь еле капает. Надо глубже сделать надрез. У твоей подруги самая вкусная кровь оказалась в венах на шее.

От этих слов меня бросило в пот, дыхание перехватило.

— Ты убил мою подругу?

— Конечно. Эта бестия с огненными волосами оказалась очень вкусненькой. Она такая выносливая, потеряла сознание только на пятнадцатом ударе ножом, а полностью отключилась только тогда, когда я чуть было не отрезал ей башку.

— Господи, но за что?!

— За то, что она твоя подруга. Это самый близкий для тебя человек. Вот я ее и замочил. Она, сука, еще рыпалась, в лицо мне несколько раз плюнула, падла! Короче, вывела меня из равновесия окончательно.

— Из-за тебя я убила совершенно невиновного человека.

— Этого крутого, что ли, который держал у себя твою подругу? Он посадил ее на иглу, поэтому заслужил наказание. Когда я ее порешил, он вбежал в комнату… Я тем временем спрятался за шторку… Так этот пижон оказался настоящим трусом, увидел ее мертвой, заорал как резаный, заревел, словно барышня, и бросился вон. Чуть от страха в штаны не наложил! Бандюги все только с виду крутые, а сами ножа в руках не держали! А подруга у тебя ничего, кровь у нее вкусная, я первый надрез сделал — она мне прямо в лицо фонтаном брызнула!

— Ты ненормальный! Кто ты такой, черт тебя побери? И почему ты влез в мою жизнь?! — закричала я.

— Заткнись, сука!

Псих ножом провел по моей груди еще раз. Я застонала от боли. Он снова посолил рану.

— Я не врывался в твою жизнь! Это ты ворвалась в мою.

— Я не знаю тебя, ты меня с кем-то спутал!

— Да уж, тебя, пожалуй, спутаешь. Увидев тебя, любой запомнит надолго. Слишком яркая провинциальная акула, приехавшая из какой-то дыры, которая даже не отмечена на карте! Думала, вся Москва будет у твоих ног! Фиг тебе!

— Господи, да при чем тут Москва?! Отпусти меня!

— Я коренной москвич. Интеллигентная семья, папа, мама, прекрасная квартира, дача, тихая размеренная жизнь. Не-на-вижу лимиту вроде тебя! Вы заполонили всю Москву хуже тараканов, каждый старается удержаться в столице любым способом. Ведь обратно в деревню не хочется! Ты поступила на филфак и получила свою сраную койку в общаге. Студенты-ровесники были тебе неинтересны, хотелось подцепить бобра побогаче, чтобы перетащить свою задницу в отдельную квартиру. Для этого все средства хороши, не так ли? Ты понимаешь, о чем я?

— Нет.

— В один несчастный день отец пришел домой возбужденный и заявил, что женится на студентке своего факультета. Она втрое моложе его. Мать плакала, рыдала, ползала перед ним на коленях, просила одуматься, но отец был настроен решительно. Ты вышла замуж за моего отца, наплевав на его семью! Ты переступила через всех нас, преследуя лишь свои корыстные интересы! Твоей хватке и упорству может позавидовать любой! Тебе удалось переползти с железной кровати в общежитии на кровать из дорогого дуба в шикарной квартире. Мать не выдержала такого позора и ушла с работы. Отец был настолько увлечен тобой, что совершенно потерял голову, а ты начала медленно сживать его со свету. Ты все верно рассчитала. Он пожилой человек, и ему противопоказаны физические нагрузки. Ты выжимала из него все соки, заставляя постоянно заниматься сексом, его сердце не выдержало, и он схлопотал два инфаркта. Ты настолько запудрила ему мозги, что отец просто-напросто стал тебя бояться и понял, что если хочет остаться в живых, то должен как можно скорее от тебя избавиться. Ты оттяпала квартиру — вернее, выменяла себе двушку, сделала липовую справку о беременности и захапала нашу шикарную дачу, которая стоит целое состояние. Получила от отца приличную сумму в баксах. Совершенно больной отец вернулся к матери..

— Он жив?

— Нет, он умер от третьего инфаркта.

— Умер…

— Да. Мама тоже умерла.

— Мне очень жаль, честное слово.

— Жаль?! Ты — сволочь! Низкая подлая дрянь! Ты загубила три жизни и хочешь легкой птичкой порхать по жизни?! Не выйдет! Ты сдохнешь, тварь!

— Да, я никогда не любила твоего отца, но я не желала ему смерти. Я не губила его! Он влюбился в меня, пойми, так бывает. На него нашло настоящее умопомрачение… Пословица есть такая: «Седина в бороду — бес в ребро». Свои инфаркты он заработал себе сам, заставляя заниматься меня сексом. Я не думала, что так получится. Да, я хотела жить в Москве. Что в этом плохого? Это мое право и моя жизнь! Каждый устраивается как может! Ты должен винить своего отца! Он, прожив столько лет с женой и детьми, бросил их при первой возможности! Он-то чем думал? Кстати, он говорил, что его сын сидит в тюрьме. Отбывает наказание за убийство. Из-за тебя его чуть не сняли с работы.

— Да, я зарезал свою жену и дочь. Они очень разозлили меня.

— Ты сумасшедший. Твой отец не поддерживал с тобой никаких отношений. Думаю, что в его инфарктах твоей вины намного больше, чем моей.

— Да, я разозлился на отца за то, что он бросил мать!

— Он ее всего лишь бросил, а ты убил свою жену. Кстати, а почему тебе так мало дали?

— А я, когда захочу, могу быть очень хорошим. Я вышел из тюрьмы и решил найти тебя. Когда я увидел тебя, понял, почему отец потерял голову. Ты была слишком яркой, слишком заметной, словно с обложки. На зоне у меня был журнал, где на картинках такие же телки, как и ты. Я всегда любил дрочить на таких! Я вернулся с зоны и узнал, что моя жилплощадь уменьшилась наполовину и дача сделала ручкой! Я стал следить за тобой и узнал много интересного.

— Это ты был в лесу ночью?

— Я.

— Как ты там очутился?

— После зоны меня приняли в грачевскую криминальную группировку. Правда, я был рангом пониже и самого Грача видел только издали… А вообще ты здорово его сделала! Я бы до такого не додумался! Так вот, через своего товарища я узнал о сумке с героином и месте, куда она должна быть доставлена. Короче, это я прикончил того парня, спрятал труп и угнал вашу тачку.

— Но зачем? Какой в этом смысл?

— Мне хотелось поиграть с тобой в прятки, подергать тебя за нервы так же, как ты дергала моего отца.

— Тебе место в сумасшедшем доме. А зачем ты подкинул труп на мою дачу?

— Мою дачу?! Давно ли она твоя? Эта дача принадлежала моему отцу, он умер, значит, теперь она принадлежит мне.

— Хорошо, зачем ты подкинул труп на свою дачу?

— Моя дача, что хочу, то и делаю! — заржал псих. — Только ты могла закопать труп и посадить на этом месте помидоры. Я следил за каждым твоим шагом, делал тебе небольшие пакости и смотрел, как ты на них реагируешь.

— Ничего себе «небольшие пакости»!

— Для меня это мелочи. Ты еще не знаешь, на что я способен. Один раз я спас тебе жизнь. Ты помнишь этот случай?

— Помню. Зачем ты это сделал?

— Я киллер. Мне заплатили за то, чтобы я убил одного человека из волковских, дали ориентировку, где он может быть. Увидев на этой квартире тебя, я решил, что твое время еще не пришло. Мне всегда хотелось сделать это так, чтобы ты поняла, что вся целиком в моей власти. Я тысячу раз представлял, как мой отец трахал тебя. Но я не отец и хочу обладать тобой всего один раз и обладать по-другому. Мы оба получим райское наслаждение.

— Послушай, я не знаю, как тебя зовут… Забери обратно свою квартиру, дачу, только оставь мне жизнь. Я встретила человека и хочу остаться с ним. Я дам тебе денег, много денег.

— Мне ничего не нужно. Я уже все для себя решил. Сегодня мы оба испытаем неземное блаженство. Ты умрешь, как твоя подруга. Она улыбалась, когда принимала смерть. Даже твое страшилище, с которым ты решила связать жизнь, не сможет нам помешать. Он больше никогда не будет обладать тобой, потому что я так решил.

— Ты ненормальный.

— Может быть. Знаешь, как я убил свою жену?

— Нет, и не хочу знать.

— Она достала меня так сильно, что я взял топор и отрубил ей голову. Постоянно ныла, что я поздно возвращаюсь домой, выпиваю, не думаю о ребенке. Затем я подошел к кроватке своей полуторагодовалой дочки, взял ее за обе ножки и разорвал. Она постоянно плакала и мешала мне спать.

— Ты маньяк. Тебе должны были дать вышку! Что же у нас за правосудие такое!

— Сначала меня признали психически невменяемым, затем перевели на зону. Любой приговор можно повернуть в нужную сторону, тебе же это хорошо известно.

Ненормальный снова ткнул лезвием мне в грудь. На этот раз кровь хлынула ручьем, и я почувствовала жуткую слабость и гул в ушах. Меня затошнило, а когда он посыпал рану солью, я потеряла сознание. Очнувшись, я увидела своего мучителя. Он совал мне под нос нашатырный спирт и бил по щекам.

— Давай, очнись, мы так не договаривались! Я так долго готовился к этой встрече, а ты оказалась настолько слабой. Так ты никогда не испытаешь оргазм. Сейчас я отцеплю тебе одну руку и перерублю кисть. Нет, лучше я перерублю ее на весу, так больше брызг и намного красивее.

— Ты больной, тебе нужно в больницу. Если хочешь убить меня, то убей, только не мучай.

— А с чего ты взяла, что я тебя мучаю? Я не мучаю тебя. Я хочу доставить тебе райское удовольствие.

Я уже плохо что-либо понимала, боль сковала меня. Когда этот сумасшедший достал молоток, мне вдруг представилась моя смерть. Я отчетливо ее увидела. Мне стало безразлично, что будет делать со мной этот ублюдок, я молила только об одном: чтобы все это закончилось как можно быстрее. Уж если бог решил забрать меня на небеса, так пусть возьмет. Я посмотрела на свою грудь и увидела море крови. Я теряла кровь.

— Знаешь, Валя, я думаю, что сначала сделать — разбить молотком твои пальчики или вырезать матку? Знаешь, я еще никогда в жизни не вырезал женскую матку. Думаю, что начнем с этого, тебе понравится, вот увидишь!

Одним движением он разорвал на мне юбку и трусики, затем раздвинул ноги в стороны и взял нож.

— Для начала я буду тыкать тебя в лобок. Я буду тыкать, а ты говорить, что чувствуешь. Только не молчи. Понятно?

— Понятно, — простонала я.

Я почувствовала, как что-то острое вонзилось в нижнюю часть моего живота, и от совершенно нестерпимой боли снова потеряла сознание. Открыв глаза, я с ужасом взглянула на своего мучителя и ощутила, как приятное тепло разливается по телу. «Скоро все закончится, я медленно умираю, — успокаивала я себя. — Только бы этот ублюдок сделал что-нибудь такое, чтобы я сразу отправилась на тот свет». У меня перед глазами предстали Златка и Грач. Все мы оказались заложниками в игре страшного человека с нарушенной психикой.

— Прекрати так быстро вырубаться! Ты начинаешь меня злить, твоя подруга оказалась намного сильнее. Ты выводишь меня из равновесия. — Псих разделся и обнажил свое мужское достоинство. — Посмотри и скажи, у моего отца был больше или нет?

Я закрыла глаза и тут же получила удар в висок.

— Открой глаза, сука!

Я открыла глаза и улыбнулась… Наверное, это оттого, что увидела дорогого и близкого человека. Позади маньяка, в дверях, стоял потрясенный Валентин с большим букетом алых роз.

— Валя! — заорал он, бросил цветы на пол и выхватил пистолет.

Через секунду прогремело три выстрела, и я почувствовала, как на меня рухнуло чужое тяжелое тело. А дальше все было словно в тумане, должно быть, я потеряла слишком много крови и медленно покидала этот мир. Я увидела озверевшего Валентина, который схватил навалившееся на меня тело и отбросил прочь. Затем попытался снять наручники, но не было ключей. Он туго перевязал полотенцами мне грудь и низ живота… Он вытирал мою кровь, и слезы текли у него по лицу. Я была вся в крови… Когда ему, наконец, удалось снять с меня наручники и взять на руки, я почувствовала, что силы окончательно покинули меня.

— Я люблю тебя, — сказала я еле слышно. — Я так долго тебя ждала. Обещай, что, если я не умру, ты больше никогда не оставишь меня одну.

— Обещаю. Ты должна жить. Все будет хорошо, — плакал Валентин.

Он положил меня на заднее сиденье машины. Полотенце, которым был обвязан низ моего живота, было мокрым от крови.

— Валентин, вернись в дом и возьми мою сумку.

— Какая сумка, нам бы до больницы доехать!

— Сделай то, о чем прошу.

— Да бог с ними, с вещами.

— Вернись.

Валентин сбегал в дом, забрал наши новые паспорта, вынес сумку, и мы тронулись в путь. По дороге я потеряла сознание. Открыв глаза, я увидела белые стены и Валентина, сидевшего рядом на кушетке.

— Все хорошо, моя девочка, все хорошо.

— Где мы?

— Тебя немного заштопали. Сейчас докапает капельница, и я отвезу тебя в Калугу. Там ты немного отлежишься, и мы уедем отсюда как можно дальше.

— Только не оставляй меня одну.

— Никогда.

В Калуге мне пришлось пролежать в больнице около месяца. На выписку Валентин принес мне огромный букет. Мы отправились в Москву, а оттуда в Питер.

И вот мы в купе вдвоем.

— Как здорово, что все в прошлом. — Я крепко прижалась к любимому.

— Все забудется, вот увидишь. Закончился этот кошмар.

— Ты точно его убил?

— Можешь не сомневаться, — засмеялся Валентин. — Два выстрела в сердце и один в голову. Нас ждет Павловск.

— Да, Павловск. Кстати, чем ты был занят в последние дни?

— Да денег надо было подсобрать немного. По паспорту ты теперь моя законная супруга. Должны же мы иметь крышу над головой. Я же теперь как-никак глава семьи… — занервничал Валентин.

— Что-то случилось?

— Знаешь, у меня все деньги в деле… Но бог с ними, с деньгами, главное, что мы вместе, а бабки я заработаю. На первое время снимем квартиру. В общем, я набрал только десятку.

— Ты искал деньги?

— Ну да, я хотел вытянуть их из дела, но не получилось… — Валентин выглядел крайне озабоченным.

— Если бы я знала, что ты занялся поиском денег, никуда бы тебя не пустила. Нам не нужно съемное жилье, мы купим коттедж.

— Каким образом?

— Закрой купе на защелку.

— Зачем?

— Закрой, я сказала.

Валентин закрыл купе и сел рядом со мной. Я достала сумку и высыпала на полку аккуратно упакованные пачки долларов.

— Что это?

— Баксы, разве ты не видишь?

— Откуда они у тебя?

— Помнишь, я тебе рассказывала, что искала у пахана сейф?

— Да.

— Так вот, я увидела открытым один шкаф и взяла, сколько могла унести. Думаю, пахан не обеднеет, у него в шкафу еще много осталось. Здесь хватит и на коттедж, и на безбедную жизнь. Скажи, а ты поступил бы иначе, если бы оказался на моем месте?

— Теперь я понимаю, почему пахан до сих пор не может успокоиться и ищет тебя везде.

— Не думала, что он такой мелочный. У него денег пруд пруди.

Валентин тяжело вздохнул, я подмигнула ему и принялась заталкивать пачки баксов обратно в сумку. Из одной стодолларовой купюры я сделала самолетик, открыла окно и выпустила его на улицу.

— Это что, причуды богатых? — засмеялся Валентин.

— Это на счастье, — серьезно ответила я и прижалась к нему.

Эпилог

Прошло почти два года. Мы живем в пригороде Петербурга, в городе Павловске. Это поистине чудный городок. У нас красивый уютный коттедж. Я привыкла к новому имени, да и Валентин тоже. Жизнь отобрала у меня любимую подругу, но подарила Валентина. Если кого-то теряешь, то обязательно последует приобретение, подарок судьбы. Валентин — это моя удача, моя находка. Мы счастливы и не расстаемся ни на минуту. У нас никогда не бывает гостей, мы общаемся только друг с другом. Мы дорожим каждой минутой, каждой секундой, проведенной вместе, и, как никто, знаем, что жизнь очень коротка и может оборваться в любой момент, хотим мы того или нет. Мы знаем цену человеческой жизни и человеческим отношениям. А еще с нами живет наша малютка, годовалая Злата. Мы бесконечно любим ее и балуем, как можем. У меня были очень тяжелые роды. Врачи вообще не верили в то, что я смогу родить с увечьем, нанесенным мне той страшной ночью. Но мы ждали и верили, что у нас все получится. Валентин, правда, уверял, что родится мальчик, но я твердо знала, что рожу именно девчонку, Злату. У нашей озорницы дочери рыжие волосики. Она изумительная девочка, и я, никогда не верившая в чудеса, вдруг поверила в переселение душ. Моя подруга возродилась в ней, и мы по-прежнему вместе. Так получилось, что у Златы нет ни бабушек, ни дедушек, но зато есть огромная родительская любовь, которой может позавидовать любой ребенок. Валентин счастлив и целует наше чадо по сто раз на день. Наша прошлая жизнь навсегда останется тайной, которую знаю только я, Валентин и ты, мой дорогой читатель. С рождением дочери я стала очень спокойной, во мне умерла склонность к авантюризму, теперь я мать и ответственна за свое маленькое, подаренное мне богом чудо. Правда, порой, уложив Златульку спать, мы разжигаем камин, откупориваем терпкое французское вино и садимся, обнявшись, на медвежью шкуру, во мне просыпается былой авантюризм — и я предлагаю Валентину еще раз грабануть пахана. Валентин смеется. Уж он-то знает, что я спокойная и покладистая только до той поры, пока кто-нибудь не нарушит нашу размеренную жизнь. А уж если придет беда, то я могу убить любого, кто попробует посягнуть на счастье нашей семьи!

Как-то в Москве, на площади у трех вокзалов, я встретила знакомого. Это был жуткий бомж, вонючий и пьяный, сидящий на асфальте с протянутой рукой. Я подошла к нему, присела на корточки и всмотрелась в его лицо: это был Златкин отец. Достав из кошелька сто долларов, я протянула ему. Он схватил купюру, затолкал в ботинок, внимательно на меня посмотрел, заплакал и бросился прочь.

Позже я узнала, что он спился и его выгнали с работы. Квартиру он пропил и очутился на улице. Такова страшная судьба этой некогда респектабельной семьи.

Купив одну из московских газет, я с дрожью прочитала, что умер Кирилл Грачев, главарь одной из московских криминальных группировок. Он умер от чумы двадцатого века — СПИДа. Его окружение выражало соболезнование и глубокую скорбь.

Больше в Москву мы не ездили. На выходные наведываемся в Питер. Валентин сбросил вес и опять занялся греблей. Валентин тренируется, а я сижу на берегу и любуюсь своим возлюбленным! Правда, я теперь не ношу открытый купальник, остались следы от ножевых ранений. Но Валентин любит мои рубцы и всегда их целует, а большего мне и не надо. Я сижу в закрытом купальнике, вытянув ноги, а маленькая Злата играет в песочке. На ней только трусики в горошек, а на золотистых волосиках смешная панамка. В нашей семье есть правило: каждое утро мы бегаем, независимо от того, какая погода на улице и как мы провели ночь. Златулька уже тоже пытается приобщиться к утренним пробежкам. Мы не умеем ссориться, потому что у нас есть прошлое, при воспоминаниях о котором хочется любить друг друга еще больше и еще сильнее. Вот и сейчас я сижу на бережке, а мимо проходят люди и пытаются понять, на кого же похожа наша Злата — на маму или на папу. Мы с Валентином подмигиваем друг другу: уж мы-то знаем, на кого она похожа!

Послесловие

Вот и закончилась последняя страничка моего романа. Я, как и прежде, с особым трепетом заглядываю в свой почтовый ящик и с нетерпением жду ваших писем.

Работая над книгой, я всегда ощущаю рядом своих читателей, смотрю на их письма, чувствую боль, страх и переживания. Я пытаюсь сделать своих героинь вашим зеркалом и мостиком, который связывает ваши желания, разочарования и жизненные приобретения. Я искренне надеюсь на то, что мои книги помогают обрести душевный покой, и всегда молюсь, чтобы все ваши мечты и желания сбылись.

Я надеюсь, что мои книги придадут вам мужества, помогут заглянуть в себя и обрести уверенность в завтрашнем дне. Даже если на душе пусто, а сердце разбито, не всё еще потеряно… Если мы говорим, что всё хорошее осталось в прошлом и у нас больше нет ни сил, ни желания жить, всегда есть скрытый резерв, чтобы подняться с колен, собраться с последними силами и начать всё сначала…

На столе, как всегда, лежат письма, а в них ваши судьбы, проблемы, победы и поражения. С фотографий на меня смотрят улыбчивые, задумчивые, а иногда и усталые лица. Я бесконечно благодарна вам за то, что вы доверяете мне свои сокровенные тайны и секретные переживания. Всю вашу боль я пропускаю через себя и переживаю за вас, как за своих самых дорогих и близких людей. А по-другому просто не может быть. Ведь за годы нашего с вами общения мы стали настолько близки, а наши души сроднились.

Спасибо за ваши искренние и дорогие моему сердцу письма. Спасибо за ваши признания в любви и предложения дружбы. Всё это я очень ценю, и мне хочется жить, творить и успеть сделать как можно больше для вас.

Милые, дорогие, неповторимые, замечательные друзья, читатели и просто любимые люди, мне жаль, что порой на конвертах вы забываете указать улицу или номер своего дома. Видимо, вы очень волнуетесь и не всегда проверяете то, что написано на ваших конвертах. Пожалуйста, будьте внимательны. Старайтесь подписывать конверты более понятным и разборчивым почерком. На моем рабочем столе, к сожалению, лежит целая стопка писем, обратные адреса которых я не могу прочитать. Некоторые посланные мною письма вернулись обратно, потому что адреса назначения неверные, но ведь я пишу так, как смогла понять ваш почерк. Мне грустно, жаль времени и ваших пустых ожиданий. Очень надеюсь на ваше понимание.

Любая из вас может стать героиней моей следующей книги. Я с нетерпением жду ваших историй. Если вы не хотите, чтобы я писала о вас в своих книгах, то дайте мне знать, и я никогда ничего не сделаю против вашей воли. В жизни много схожих проблем и судеб, хочется, чтобы хоть капелька вашей душевной боли нашла отзвук в сердцах моих читателей, ведь за годы нашего общения мы стали почти единой семьей, где каждый может понять, помочь, простить, подсказать и поддержать…

Спасибо за ваши многочисленные приглашения приехать в гости. Мне так приятно осознавать, что почти в каждом уголке нашей необъятной родины и за ее пределами у меня есть близкие и по-настоящему родные люди.

Пишите мне по адресу:

129085, г. Москва, абонентский ящик 30.

Любящий вас автор, Юлия Шилова.

Ответы на письма

1

Здравствуйте, Юлия. Мне не у кого спросить совета, поэтому решила побеспокоить вас в надежде, что вы мне ответите. Мне девятнадцать, и я уже разочаровалась в мужчинах. Два года назад я познакомилась с Андреем. И на свою голову в него влюбилась. Беда не в том, что я его полюбила, а в том, что он младше меня на полтора года. Сначала я не придавала этому значения. Самое страшное началось, когда тест на беременность показал две полоски… На тот момент мы встречались всего два с половиной месяца. Когда я ему об этом сказала, он сначала обрадовался. Но радость его была недолгой. Наутро он ушел от меня чернее тучи и в тот же вечер объявил, что я ему не нужна и он сомневается: его ли это ребенок? Я не знала, что делать. Открылась маме, и она сказала, что надо рожать. Я очень обрадовалась. Андрей приходил ко мне каждый день вдрызг пьяный и трепал нервы — требовал сделать аборт. Я послала его к чертовой матери. Его родители тоже не оставляли меня в покое: обзывали меня шалавой и тварью. У меня возникла угроза выкидыша, и пришлось лечь в больницу. УЗИ показало, что будет девочка. Вскоре я оказалась дома. Андрей попросил прощения, дарил цветы, все чаще оставался у меня. Он признался, что таким способом избавиться от ребенка ему посоветовала моя лучшая подруга Яна, которая в пятнадцать лет сделала аборт. Так я потеряла подругу…

Роды прошли очень тяжело. У меня было кровотечение, и я потеряла около литра крови. Из роддома я сбежала. Написала заявление, что не хочу там больше находиться, и, забрав ребенка, отправилась домой. Мама и Андрей с удовольствием возились в Василисой, пока я приходила в себя и набиралась сил. А потом…

Мы снова начали ссориться. Обычно из-за пустяков. Забыл со стола тарелку убрать — крик на всю квартиру. Не положил вещи на место — они летят из окна. Вскоре я поняла, что ребенок Андрею не нужен. Он перестал реагировать на ее плач. Она могла часами лежать в грязном памперсе и голодная, а он сидел в Интернете. Мы разошлись. Я стала учиться жить без него, и только стало у меня это получаться, как он снова появлялся на горизонте. Я, как дура, верила ему. Верила, и все повторялось по прежнему сценарию. Сейчас нашей дочке девять месяцев. Мы разошлись. Я не отвечаю на его сообщения и звонки. Теперь я боюсь заводить новые отношения. Мне все время кажется, что все мужчины такие же, как Андрей. Никому не нужен чужой ребенок. Наверное, вскоре я вынуждена буду приползти к Андрею на коленях, чтобы не остаться одной. Знаю, что в девятнадцать лет это звучит глупо, но я живу в таком месте, где завести новое знакомство невозможно — все друг друга знают, а мне так хочется, чтобы рядом был человек, на которого можно положиться…

ЛЕНА.

Дорогая Леночка, спасибо за ваше письмо. Как бы это ни было банально, но во всем виновата ваша молодость. Слишком ранний ребенок, а ваш любимый еще совсем мальчик, который не может взять на себя ответственность за свою жизнь, не говоря уже о том, чтобы отвечать за жизнь другого человека. Он просто оказался не готов. Волшебная сказка медового месяца превращается в непосильный груз каждодневной рутины. Хочется новых ощущений, меняются взгляды и интересы, он взрослеет, но такая жизнь тяготит его. У многих зрелых мужчин отцовский инстинкт просыпается далеко не сразу, а тут почти ребенок. Как правило, пока дитя не научится ходить или говорить, оно вообще не интересно отцу. Как правило, считается, что такой крохой должна заниматься только мать. Многие женщины даже не пытаются переубедить любимого. Себе дороже. Надо просто объяснить мужу, что тяжело справляться со всем одной, и если он не занимается ребенком, то пусть возьмет на себя выполнение каких-то других обязанностей, которые облегчат совместную жизнь. Скандалами, криками в таких ситуациях ничего не добьешься. Эффект будет обратный. Обычно мужчины с большим интересом относятся к детям постарше, когда с ними и поговорить можно, и поиграть.

Этот опыт должен научить вас — не стоит класть свою единственную жизнь на алтарь мужчины. Не многие этого достойны. Чем больше женщина прогибается под требования мужчины, тем больше он будет ее продавливать, меньше уважать, а однажды она просто станет ему неинтересной…

Жертвуя собой ради мужчины, женщина сама роет могилу своим отношениям. Нельзя терять контроль над ситуацией и смотреть на этот мир сквозь розовые очки. От них, как известно, портится зрение. Как только женщина растворяется в мужчине, тот сразу начинает ее использовать. Такова мужская психология. Даже если он любящий и порядочный, ей этого не избежать.

Вашей дочери только девять месяцев, а вы уже пережили столько скандалов, расставаний и примирений… Все эти стрессы начались еще во время беременности. Дочка чувствует, как страдает и нервничает ее мама. Лена, милая, поймите, с этим человеком у вас нет и не может быть будущего. Поблагодарите его за ребенка, простите за то, что он оказался слабаком, и отпустите из своего сердца…

По одному негодяю не судят обо всех. Да и настоящим мужчиной вашего молодого человека назвать сложно. Он еще сам мальчик, который живет чужим умом, его никак нельзя назвать взрослым. Подрастет, возмужает, наберется жизненного опыта и сам поймет многие вещи. Только нужен ли он будет вам тогда, когда это произойдет? Сомневаюсь…

Если мужчина действительно любит женщину, то для него совершенно не имеет значения, есть ли у нее дети или нет. Замуж выходят и с двумя, и с тремя детишками. Полно подобных примеров, и не нужно отчаиваться. Есть достойные мужчины! Просто еще не пришло ваше время. Поверьте, где-то ОН ходит и тоже ищет и ждет вас. Однажды, когда меньше всего будешь ждать, произойдет ваша встреча… Главное — избавиться от пессимистического настроения и не программировать себя на неудавшуюся жизнь…

Леночка, самое главное — как вы себя поставите, так к вам будут относиться. Мужчина всегда ведет себя с женщиной так, как она ему позволяет. Только мы сами в ответе за свой выбор. Женского вам счастья, любви и душевной гармонии.

Любящий вас автор, Юлия Шилова.

Ниже отзывы читательниц на ваше письмо с моего официального сайта. Надеюсь, они морально поддержат вас и придадут вам уверенности.

«Милая Леночка, прошу вас, не судите обо всех мужчинах по одному-единственному человеку. Он еще мальчик, маленький мальчик, который не думает о последствиях половой жизни. Там и мать ему мозги прочистила, и друзья, я не сомневаюсь… У вас на руках такое чудо! Не расстраивайтесь из-за слабака! Не думайте, что ребенок не позволит вам в дальнейшем устроить личную жизнь. Кому будете нужны вы, тому будет нужен и ваш ребенок!. Разве мало тому примеров? Ваш бывший возлюбленный, дай бог, к годам тридцати осознает, кого он потерял, только будет поздно. Вам помогает любимая мамочка, вы не одна! На вашем месте я бы сконцентрировалась на ребенке, а личные отношения… они не за горами! Главное, не зацикливайтесь на своем неудачном опыте. Удачи вам!

Маша, Москва».

«Здравствуйте, Леночка! Дорогая, не надо судить всех по одному! Вам просто попался не тот человек. Так бывает, но на нем жизнь не заканчивается, и надо идти дальше с высоко поднятой головой. Лен, вы не для него должны были все делать, а для себя, любимой. Вы столько сил и энергии потратили на человека, который совершенно этого не заслуживает! Пора исправляться! Фраза “Я разочаровалась в мужчинах в девятнадцать лет” звучит глупо, но мысль, что в девятнадцать лет пора менять свое отношение к чему-то, по-моему, в самый раз. Жизнь только начинается! И она так прекрасна и удивительна! Проснувшись утром, подойдите к зеркалу и улыбнитесь своему отражению! Ведь вы у себя одна. У вас дочка маленькая, а дети очень чувствительны к настроению родителей. Вы же не хотите, чтобы она мучалась? Удачи вам и терпения! И помните, что, как бы ни было сложно, черная полоса заканчивается, а на смену ей всегда приходит белая.

Кассандра».

«Леночка, здравствуй! Прочитала твою историю и не могу промолчать! Каждая из нас пережила душевную травму, потерю любви и одиночество! Соберись с силами и начни жить заново. Тебе всего девятнадцать, у тебя очаровательная крошка-дочка. Твоя жизнь только начинается, а отрицательный первый опыт — тоже своеобразный опыт. Сейчас очень тяжело, но пройдет время, и ты снова будешь смеяться и улыбаться вместе с дочкой. Ведь это такое чудо — твоя кровиночка!

А про Андрея постарайся забыть. Нервные встречи, пустые признания — всё только коробит душу и сердце. (По себе знаю.) Они заставляют кровоточить старые раны. Это прошлое, и пусть оно исчезнет без следа. Однажды в твою жизнь придет Мужчина, твой Мужчина, который возьмет тебя за руку и больше никогда не отпустит. Желаю тебе всего самого лучшего, ты это заслужила!

Ника».

«Леночка, если парень оказался предателем — это не значит, что все такие же. Ты обязательно найдешь настоящего мужчину, с которым будешь счастлива. Если он полюбит тебя, то полюбит и твоего ребенка. Держись, милая! Это огромное счастье, что у тебя есть дочка! Дети — это счастье и смысл жизни! Я не говорю, что время лечит, оно не лечит, но помогает забыться. Заботы о дочке помогут тебе отвлечься, а потом ты и сама не заметишь, как начнешь снова улыбаться и радоваться жизни! Удачи и счастья тебе.

Вера».

«Леночка, здравствуй! Я считаю, что не надо стричь всех парней под одну гребенку. Ну какой он отец в таком юном возрасте? Он сам, по сути, еще ребенок. Естественно, у него еще не сложилось собственное мнение, он так и будет слушать свою маму, друзей, которые будут ему плести все что угодно. Честно говоря, я не думаю, что у вас с ним что-то серьезное получится. УЧИСЬ ЖИТЬ ОДНА И НАДЕЯТЬСЯ ТОЛЬКО НА СЕБЯ. Встретится человек, который поможет шагать по жизни, — хорошо! Не встретишь такого — и сама не пропадешь! Тебе всего девятнадцать лет. У тебя еще вся жизнь впереди! Ты счастливая — у тебя растет дочка. Это ли не удача? Ты обязательно встретишь настоящего мужчину, который полюбит тебя и твою дочку. Когда мужчина любит, ему совершенно без разницы, сколько детей у его избранницы — один ребенок, двое или трое. Он будет воспитывать ее как родную и постарается стать для нее если не отцом, то уж другом — обязательно! У меня перед глазами немало примеров — мой друг женился на женщине с тремя детьми, и ничего — всех усыновил и воспитывает уже больше десяти лет. Замечательно живут. Так что не бери в голову, что ты никому не нужна с ребенком. Это неправда! Все у тебя будет, только надо перестать жить прошлым, не бояться смотреть в будущее. Пусть в глазах будет огонек счастья и улыбка на лице, и ты обязательно встретишь свою половинку! Мысль материальна, тем более когда направлена на позитив! Помни об этом, и все обязательно будет хорошо.

Наташа».

«Леночка, ты еще слишком в юном возрасте, чтобы разочароваться в людях. Прочитаешь свое письмо лет так через десять, самой смешно будет. Поверь мне — я пробовала. Тебе очень повезло, что твоя мамочка тебя поддержала и не стала препятствовать появлению на свет малютки. Именно мать и дочка на данный момент по-настоящему близкие и родные тебе люди. А мужчины, они что? Приходят, уходят… Скоро в твою жизнь войдет тот самый, единственный… И не стоит переживать из-за наличия ребенка. Если мужчина не желает принять и полюбить твою малышку, значит, не твой это мужчина. Как говорится, без комментариев. Не надо бояться новых отношений, нужно просто немного подождать, когда утихнет душевная боль, пройдут обида и печаль. Сейчас у тебя по причине юного возраста определенный круг общения, со временем он изменится. В девятнадцать лет вообще мало кто думает о серьезных отношениях. Это вполне объясняет поведение твоего парня. Он еще с компьютером не наигрался, до ребенка ли ему? Конечно, появление малышки поставило его в тупик, потому он то на аборт тебя отправлял, то с цветочками приходил. И что за глупая подружка тебе попалась! Такие решения взрослый и самостоятельный человек принимает только сам. Но именно взрослый и самостоятельный. Именно такой парень нужен, чтобы стал защитой и опорой тебе и твоей маленькой дочурке. Возможно, суть вопроса не только в возрасте, но и в определенном складе ума. Есть люди, которые и в сорок лет не могут отвечать за свои ошибки. Главное, в будущем будь более осмотрительна, ведь от тебя зависит теперь не только твоя судьба. Желаю удачи, счастья и много любви.

Ирина».

2

Здравствуйте, Юлия! Я являюсь большой поклонницей ваших произведений, многое из них для себя черпаю. Мне двадцать восемь, сейчас нахожусь в сложнейшей ситуации. Я встречалась с Евгением четыре с половиной года, он все это время пил, при этом еще и бил меня. Я всячески старалась помочь ему и уговорами, и кодировкой, иногда даже получалось, но ненадолго. Окончательно терпение лопнуло, когда в отношения начала вмешиваться его мама, она начала со мной соперничать. Все, что делала она, было правильно, а я, оказывается, совершенно не понимала, что нужно ее сыну. В итоге все закончилось плачевно. Она отправила его в реабилитационный центр и в его отсутствие придумала жуткую историю, что у него, помимо меня, была девушка, у которой есть ребенок от Жени, и она якобы увезла его к ребенку в другой город.

Состояние мое оставляло желать лучшего, честно сказать, пила два дня, но, видимо, сила характера имеет значение — пришла в себя, успокоилась. Через две недели познакомилась с парнем. Были вместе четыре месяца, успели друг к другу привыкнуть. Женя приехал, узнал, что натворила его мама, такого бреда он от нее не ожидал, а я уже с другим, хотя и не могла похвастаться своим счастьем. Вот сейчас я снова с Женей, он не пьет уже четыре месяца, закодировался и вроде бы все ничего, и спокойно мне с ним, все-таки родной человек, а тянет к новому парню.

И вот однажды я поехала к тому мальчику и изменила Жене. Как теперь быть, не знаю. Наврала, что была в кафе. Что мне теперь делать? Стыдно… К тому молодому человеку возврата точно быть не может, а что касается Женьки, так вроде сейчас и повода нет бросать его, даже ругаться не из-за чего. Просто за свой поступок очень стыдно, он ведь мне верит. Боюсь обидеть Евгения, не хочу ему ничего рассказывать. Мы с ним сроднились, но тяги прежней друг к другу нет, словно лет двадцать пять вместе прожили, все как-то притупилось. Я сейчас понимаю, что лучше, конечно, остаться одной, привести мысли в порядок, но как-то причины видимой на данный момент уходить от Жени нет — он не дает повода. Я со своей стороны тоже не пытаюсь провоцировать конфликтные ситуации. Все как-то сложно, или мне так кажется?

КАТЕРИНА.

Дорогая Катерина, спасибо, что поделились своей душевной болью. Скажу сразу: в моем понимании мужчина, поднимающий руку на женщину, — не мужчина, тем более если он оправдывает свои поступки пьянством. Так любящий человек себя не ведет. Никто и никогда не имеет права на физическое насилие. Парень, бьющий человека слабее себя, будь то женщина или ребенок, всегда отыгрывается на них за свои комплексы, слабость и непорядочность. В какой-то момент вы стали зависимы от такого поведения молодого человека, потому что не бросили его в то время, когда его поступки откровенно несли угрозу вашему благополучию. Если мужчина бьет женщину, он сразу падает в ее глазах, сильный, самодостаточный человек так поступать не может. Нельзя терпеть подобное унижение, даже если в жизни с этим человеком было много светлых моментов. Данный факт ПЕРЕЧЕРКИВАЕТ ВСЁ. Пьянство рукоприкладству не оправдание. Если поднял руку, значит, сдерживать себя не может, контролировать себя тем более. Если человек не умеет собой владеть — грош цена всем его обещаниям.

Сейчас вы пишете, что не можете уйти от него, но ведь от себя вы тоже не уйдете. Он закодировался, стал другим. Но ведь никто не дает гарантии, что он может сорваться, а ведь «под газами» он буйный. Да, есть масса примеров, когда люди кодируются, полностью меняют жизнь, круг общения и социально адаптируются, но то, что ваш молодой человек ранее поднимал на вас руку, говорит само за себя. Закодированные люди зачастую бывают злыми от воздержания от спиртного. Я получаю массу писем от женщин, которые жалеют о том, что связали свою жизнь с пьющим человеком. Эти женщины прожили годы, борясь со срывами, страшными и неожиданными запоями близкого человека, кодированием и медикаментозными блокадами. Каждый срыв и запой становятся все страшнее и страшнее. Они дожили до того, что просто возненавидели своих мужей, благодаря которым нажили кучу хронических заболеваний. Так может, не стоит совершать типичные ошибки? Не лучше ли поискать достойного мужчину? В таких вопросах нужно быть твердой. Не спешите связывать себя узами брака с подобным человеком.

Катенька, вы сказали, что Женя родной для вас человек. Да не может этого быть! Родные могут быть только по крови. Вы придумали это родство, чтобы успокоить себя, ведь вам не хочется его бросать. Сейчас вы боитесь его обидеть, а сколько обид и боли он принес в вашу жизнь? Не стоит сбрасывать это со счетов и идеализировать человека, который далек от идеала… Да и изменили вы ему не от хорошей жизни… Не все так гладко в ваших отношениях даже сейчас, когда он закодирован. А измена — это ваше дело. Как захотели, так и сделали. Значит, вам это было надо. Не занимайтесь самобичеванием. Ничего страшного не произошло. Вы просто встретились с человеком, с которым вместе пробыли четыре месяца, для того, чтобы понять, нужен он вам или нет и стоит ли жалеть, что вы расстались с ним ради прошлых отношений? Рассказывать Жене ничего не нужно. Мужчина не должен знать больше, чем ему положено. Что было, то прошло. Это ваша личная жизнь. Да и что ему принесет это знание, кроме обиды? Представьте, что вам бы рассказывали обо всех изменах, вам это надо? Вот и ему не нужно. Вы признали тот факт, что возвращение к новому молодому человеку невозможно, но и жизнь с Женей не приносит вам былой радости. Вы пишете, что живете с Женей как сестра с братом. Иллюзия, что вы родные люди, говорит о том, что в глубине души вы сохраняете надежду встретить того, к кому почувствуете настоящую страсть. Если вы относитесь к типу «женщина-мать», то поверьте — Евгений не тот ребенок, который стоит вашей любви и напряженных усилий.

Для расставания не обязательно нужны поводы или конфликты. То, что этот человек вас периодически избивал, разве это не повод?! Мое мнение — найдите СВОЕГО человека. Его не нужно кодировать, терпеть рукоприкладство, изменять ему. Он окружит вас УВАЖЕНИЕМ, теплом и заботой. В любом случае решение принимать вам, но не забывайте, пожалуйста: мужчина, поднявший хотя бы раз руку на женщину, поднимет ее еще и еще…

Любящий вас автор, Юлия Шилова.

Вот как отреагировали на ваше письмо на форуме моего официального сайта. Думаю, мнение моих читательниц поможет вам принять правильное решение.

«Катерина, вы не замужем, это во-первых. То есть, вы свободный человек и вправе делать все, что вам заблагорассудится. Вы не любите ни того ни другого. Первого вам жалко, но я не понимаю, как можно жалеть человека, который вас бил? Вы думаете, что он вам после кодировки будет ножки целовать? Нет. Он станет еще более раздражительным, а в гневе может и ударить. Второй завелся от скуки и безысходности. Мой совет — бросайте обоих. На вашем месте меня бы заела совесть, я бы рассказала все Жене, итог известен: расставание. Но если вы сможете это забыть и простить себя, то, наверное, возможны отношения. Но до поры до времени — пока ваш парень или сорвется и начнет пить, либо вас ударит. Решайте сами.

Маша, Москва».

«Катенька, у вас только одно сердце, и оно может любить только одного мужчину. Вы запутались и сами не знаете, кто вам нужен. Я за сохранение семьи, потому что у меня есть муж и дочь. У меня очень плохие отношения со свекровью, но это не меняет сути дела. Она имеет влияние на своего сына, но и я тоже. Мы стараемся сохранять нейтральные отношения. Я люблю своего мужа и в данный момент не смотрю на других мужчин. Семья — это семья… Но терпеть побои и оскорбления я бы не стала. Тем более, вы не состоите в официальном браке. И скажите тогда — зачем он вам? Расходятся люди, которые состояли в браке больше пятнадцати лет. Найдите в себе силы и не вспоминайте то, что между вами было. Ваш второй молодой человек — это увлечение, ничего больше. Меня бы тоже заела совесть, но я бы еще подумала, рассказывать ему что-нибудь или нет. Я боюсь потерять семью, потому что мне есть что терять. Катенька, вас мало что удерживает рядом с Евгением. Женщина изменяет только в том случае, когда ее что-то не устраивает. Думаю, вам такие отношения не нужны. Смело бросайте обоих и начинайте новую жизнь. Вот увидите, вам встретится человек, которому вы скажете: “Дорогой, спасибо за то, что ты у меня есть…”

Анжелика, Тверь».

«Катерина, здравствуйте! А вы любите Женю? Я думаю, что нет, так как чувства подразумевают верность. С совестью договориться можно, а с эмоциями вряд ли. Честно, не вижу я счастливого будущего с мужчиной, который, мало того что алкоголик, так еще и буйный. Но если вас устраивает — вопросов нет. А измена — так это ничего страшного. Забудьте об этом. Дело прошлое. И рассказывать ничего не надо, так как это глупость. С какой радости вы будете перед ним виниться? Чтобы он еще разок вас как следует вдарил? Как говорится: женщина интересна прошлым, а мужчина — будущим. А какое у вашего Жени будущее? Клиника для алкоголиков? Больные дети, жертвы пьяного зачатия?

Лена, Украина».

«Катерина, здравствуйте! Я понимаю, что четыре с половиной года из жизни так просто не вычеркнешь… Но ведь он пил и бил вас. Вы считаете, что заслуживаете такого к себе отношения? Я думаю, что нет. Да, сейчас он закодировался (точнее, его закодировали). Но где гарантия, что через годик, два, три или пять он не сорвется? И опять все по новой? Пьянки, гулянки и побои? Вам нужна такая жизнь? Понятно, вы привыкли к нему, но это надо ломать. Он погубит свою жизнь, а заодно и вашу. Молодость быстро проходит. Спросите себя: хотите ли вы стариться вместе с таким человеком? Доверите ли ему воспитание детей? Сдается мне — не любите вы его. Во-первых, через две недели вы начали встречаться с другим. По-моему, это слишком быстро… Хотя я так понимаю — хотели клин клином вышибить. Во-вторых, вернулся Женя (такой родной!), вы снова вместе, однако изменить вы ему все-таки смогли! Нет тут любви — когда любишь, не возникает мысли сходить “налево” даже под алкоголем. Скорее, у вас просто привычка. Это как чемодан без ручки — и тащить тяжело, и бросить жалко. Вы просто привыкли, что Женя рядом, все-таки такой срок вместе. А парень, которого вы навещали, — это для вас развлечение, и не более. Так что, Катерина, решайте: если вы остаетесь с Женей, ни про какую измену ему не рассказывайте (понимаете же, что ни к чему хорошему это не приведет!), сотрите, словно ластиком, из памяти и не думайте, не вспоминайте. В любом случае решать только вам… Но я бы бросила обоих. Побудьте в одиночестве, поживите немного в свое удовольствие, сходите с подругами в кафе, в СПА, в кино, прогуляйтесь по магазинам — прикупите себе пару вещичек. Вы обязательно встретите нового молодого человека, который будет лучше всех. И будет он вас любить и уважать.

Вы пишете, что не можете уйти от Жени, потому что нужна причина. А она нужна, видимая причина? А она обязательно должна быть видимая? Для кого? Для вас, для него, для общества? Вы не обязаны ни перед кем отчитываться за свои решения. Сами же понимаете, что нужно отдохнуть и привести мысли в порядок. Так сделайте это. Путаница в мыслях пройдет. Только когда будете отдыхать — не надо каждый день думать и прокручивать в голове все это. Просто живите сегодняшним днем, не будущим и не прошлым. Пусть у вас хотя бы недельки две будет ветер в голове. А дальше жизнь покажет…

Наташа, Москва».

«Здравствуйте, Катерина. Я считаю, что ждать причины нет смысла, ведь лучше уйти сейчас. Зачем ждать ссоры, повода или, того хуже, очередных побоев? Мой вам совет — уходите сейчас и не тратьте ваше драгоценное время на этого человека. Чем быстрее вы уйдете, тем быстрее начнете новую жизнь и встретите новую любовь. Удачи вам на вашем жизненном пути!

Тася, Германия».

«Катерина, Женя вас бил? И теперь вы верите в то, что если он закодировался, то не будет этого делать вообще? Человек, поднявший руку на женщину, для меня не мужчина. Я сама прошла весь этот Ад.

Анна, Украина».

«Катерина, Катенька, в ваших отношениях с Женей все уже, по-моему, предельно ясно! Да и ваше сердечко подсказывает вам, на кого лучше обратить свое внимание. Так не упускайте эту возможность! Тем более, если я правильно поняла, молодой человек, с которым вы познакомились, тоже тяготеет к вам?! Знаете, Катюша, наблюдая за жизнью моих подруг и знакомых, я заметила, что после кодировки у людей изменяется психика. Если он до кодирования поднимал на вас руку, оправдывая это тем, что, мол, “это по пьяни”, то после того, как закодировался, может быть еще хуже, но не сразу, а со временем, когда кодировка начнет проходить. Ведь кодирование — это тоже не на всю жизнь. Мне слабо верится, что Женя больше никогда не поднимет на вас руку. Поэтому смело бросайте его и идите навстречу новым чувствам и увлечениям! А вдруг это именно тот человек, который вам нужен?! Вы четыре с половиной года терпели побои и унижения. Почему же вы так себя не любите? Я верю, что у вас все непременно будет хорошо! Удачи вам, любви НАСТОЯЩЕЙ и терпения!

Аня, Киев».

3

Юлечка, здравствуйте! Я очень давно читаю ваши книги, люблю ваше творчество до безумия. Мне двадцать один год. Я живу с молодым человеком уже год и восемь месяцев. Все бы ничего, но мне ужасно одиноко. Он не говорит мне нежных слов, не делает комплименты. Каждый день одно и то же: приходим с работы, ужинаем, он погружается в Интернет или копается в машине. А я остаюсь наедине с собой. Он хоть и твердит, что хочет от меня ребенка и прожить всю жизнь со мной, но я не чувствую его внимания.

Мне тяжело так жить. Я люблю его, когда он уезжает к себе домой в другой город, я очень скучаю, а он, кажется, нет. Еще у меня с детства комплексы по поводу внешности. Росла я худой и высокой. В школе обзывали дистрофиком и давали обидные прозвища. На лице до сих пор прыщи. Я не живу, а мучаюсь. Как же полюбить себя?

Но дело в том, что я не хочу так жить с ним — он сам по себе, а я сама по себе. Неужели это так трудно: провести дружно с любимой вечер? Прошу, помогите мне, пожалуйста. Я буду очень благодарна вам! Спасибо за все, а отдельное спасибо за ваши книги! Я с ними не расстаюсь даже на работе! Очень люблю вас!

КРИСТИНА.

Дорогая Кристина, спасибо за ваше письмо. Я увидела в нем ровно две проблемы. Первая — это низкая самооценка, а вторая — сложные взаимоотношения с молодым человеком.

Что касается низкой самооценки… Мальчишки в детстве тоже называли меня страусом длинноногим, и только теперь я понимаю, какой это был для меня комплимент. У меня тоже было полно различных комплексов. Я была высокой, стеснялась носить каблуки и стояла первой на линейке в классе. У меня не было возможности хорошо одеваться. Я ужасно комплексовала, что одета хуже других. Что на брюки и кофты мне нашивали манжеты для того, чтобы их можно было еще носить, ведь они мне были уже малы. Все наши комплексы родом из детства. Я казалась себе какой-то угловатой, чересчур худой, плохо сложенной и с восторгом поглядывала на красивых девчонок. Но наступил момент, когда я смогла сказать своим комплексам: НЕТ, ведь они просто отравляют нашу жизнь.

Никогда не поздно взять бразды судьбы в свои руки! Почему бы вам, наконец, не стать интересной? Хотя бы самой себе… Я искренне надеюсь, что, читая мои книги, вы чувствуете потребность иметь в жизни цель. Я верю в то, что вы обязательно преобразитесь, засияете и почувствуете себя счастливой. И совсем неважно, будет в этот момент в вашей жизни мужчина или нет. Найдите мужество, поставьте крест на прошлой жизни и начните новую. А я буду стараться вас поддерживать в своих книгах. Вы же такая красавица, так не бойтесь говорить себе комплименты. А что касается прыщей, сходите к дерматологу-косметологу, он назначит вам лечение, и, самое главное, не отчаивайтесь. Перестаньте комплексовать и начинайте жить!

Что касается взаимоотношений с молодым человеком… Увы, но многие мужчины неразговорчивы, особенно когда дело касается чувств и комплиментов. Не все умеют говорить красиво, особенно если в отношениях его родителей не было ничего подобного. Многие девушки принимают своих мужчин такими, какие они есть. Есть еще один хитрый способ. Нужно говорить самой себе комплименты при любимом. «Какая же я сегодня красивая! Какая же я умница! Как же можно такую не любить…»

Это срабатывает, как рефлексы собаки Павлова. Мужчина привыкает и постепенно начинает повторять их за тобой. Старайтесь сами чаще говорить своему мужчине о том, какой он замечательный и гениальный. Очень часто жалобы на недостаток внимания мужчины списывают на женскую блажь. Возможно, оттого, что ваш мужчина не говорит вам комплименты, вы не чувствуете себя привлекательной и появляется неуверенность в себе.

Кристина, милая, проблема нехватки ласковых слов не такая уж и глобальная, особенно если сравнивать ее с хроническими запоями, побоями, изменами и враньем. У вас есть два варианта: изменить себя или изменить своего любимого (подкорректировать его поведение). Я считаю, что нужно браться за оба эти пункта, а там… что будет, то будет. А еще нужно поговорить по душам. Объясните мужу, что вы чувствуете, когда он не уделяет вам должного внимания. Например, он требует ужин после работы и считает, что он его заслужил. А у вас есть потребность не чувствовать себя одинокой, и вы тоже это заслужили. Спросите у него, понравилось бы ему, если бы он недополучал чего-то в постели. Причем каждый раз… Доволен бы он был? Вот и вы недовольны, что не получаете ласковых слов, тепла, нежности и внимания… Только не давите на него, ведь это РАЗГОВОР ПО ДУШАМ. Хвалите его за каждый шаг в нужном направлении. Изменить мужчину очень сложно. Придется самой изменить свое отношение к данной проблеме…

Совместная жизнь — это компромисс. Скорее всего, ваш любимый просто привык, что вы всегда рядом, и не боится вас потерять. А нужно, чтобы боялся. Вам нужно больше общаться с другими людьми и получать их восхищение на стороне. Я не говорю о любовниках. Можно просто слегка флиртовать. Нужно заставить мужа хоть чуточку вас ревновать. Мужчины не могут делать то, что им приказывают женщины. Им нужно осознание того, что это их собственное решение и желание, и тогда они все сделают.

Любящий вас автор, Юлия Шилова.

Вот что написали читательницы, ответив на ваше письмо на форуме моего официального сайта. Думаю, слова девушек дадут вам поддержку и уверенность в себе.

«Кристина, меня в школе называли страусом, я тоже была худой и высокой, зато выросла — и одноклассники, а также парни со двора взглянули на меня по-другому. Ведь длинные ножки — это так красиво! Я уверена, что твои комплексы не стоят и выеденного яйца. Ты у себя одна, а кто может полюбить тебя больше, чем ты себя? Никто. Если тебе что-то в себе не нравится — попытайся измениться. У меня тоже были проблемы с кожей — каждый день я использовала новые средства, мне не нравились мои лишние килограммы — я занялась спортом и похудела на два размера. Я два года боролась с интернет-игрушками мужа. Я заняла мужа курсами по профессиональной деятельности. Все в твоих руках, дорогая.

Маша, Москва».

«Кристина, здравствуй! Послушай, не все мужчины по натуре романтики. Для многих слова любви и нежности не имеют большого значения, и это вовсе не значит, что они не любят своих подруг и жен. Просто они так устроены. Мне кажется, у тебя именно такой случай. Твой парень любит тебя! Лично я считаю, что в данном случае ты должна сама создавать атмосферу любви и романтики. Ведь на то ты и девушка. Устрой романтический ужин, ну и все в том же духе. И вот увидишь, все у вас наладится. Семейная жизнь находится в руках женщин. Насчет твоих комплексов… Либо прими себя такой, какая ты есть, поверь в свою уникальность, либо работай над собой, стремись к совершенству!

Катерина, Троицк».

«Кристина, чтобы нравиться себе, нужно над собой работать, улыбайся почаще, хотя бы для начала! Если мужчина серьезно хочет ребенка и это для него не пустой звук, значит, он на самом деле любит. Многие представители сильного пола не умеют выражать свои чувства, я даже знаю такую семью, в которой муж не любит, когда его целуют. Может, в его семье не принято было говорить ласковые слова! Полюби, прежде всего, себя, будь уверенной, не занимайся самоедством. Пока он занят своими делами, займись собой. Мужчина, даже очень любимый, всегда должен чувствовать, что он может потерять самое дорогое, что у него есть, иначе он расслабляется! Удачи!

Оля».

«Кристина, скучную семейную жизнь нужно разбавлять прогулками, походами в кино, кафе. Должны быть какие-то общие интересы, чтобы было что обсудить. Я в школе тоже была самой высокой и нестандартной, очень выделялась среди других, и надо мной издевались, клички разные придумывали и смеялись. Тогда я переживала по этому поводу. А теперь то, в чем кто-то видел минус, для меня плюс. Высокий рост — это здорово! А прыщи можно легко извести, сходи к специалисту, есть масса препаратов. У меня тоже прыщи бывают периодически. Да и у других, я думаю, тоже. Нужно полюбить себя такой, какая ты есть! Больше уделять внимания себе, любимой. И конечно, не нужно полностью растворяться в любимом человеке, жить только им. Это нездоровая любовь. Слепая. Как правило, к хорошему это не приводит. Мужчина должен понимать, что он не пуп земли. Ты должна быть для него интересна. Нужно быть разной. И не только хорошей, но и плохой, когда это нужно. Как говорится, “воспитывать” мужчину надо кнутом и пряником. Так что, удачи тебе!

Люба, Одинцово».

«Кристина, ты себя не любишь! А любить себя нужно!. У меня тоже были проблемы, я тоже комплексовала из-за своей фигуры. Но нужно любить себя такой, какая ты есть. Как ты будешь к себе относиться, так и другие к тебе. Это закон.

Настенька».

«Кристиночка, милая! Подойди к зеркалу и внимательно на себя посмотри! Если тебе что-то не нравится в своей внешности — так принимай меры. Прыщи бывают у всех, лучше обратиться к врачу, так как проблемы могут быть не с кожей, а с каким-нибудь заболеванием. Что толку их замазывать тональным кремом, если надо, например, лечить желудок? На комплексы плюнь! В школе всех дразнили, дразнят и будут дразнить! Надо недостатки превращать в достоинства! Еще раз говорю: посмотри на себя в зеркало! Ты красавица! Кристиночка, я желаю тебе счастья и терпения. И люби себя, дорогая, люби. Мужчина, который бывает с женщиной рядом, как правило, не похож на Джонни Деппа. Да и тот, наверное, в семейной жизни тот еще фрукт. Присмотрись к любимому внимательнее, найди у него достоинства. Неужели он так плох? Если не найдешь хороших качеств — бросай!

Наташа, Москва».

«Надо себя любить, тогда и все тоже будут любить. А мужчины по-разному выражают эмоции. Раз он с тобой, значит, любит и хочет от тебя детей. Если он тебе нужен, постарайся интересоваться его увлечениями, даже если тебе не очень интересно, поиграй с ним вместе в игру, например. А про комплексы забудь, с внешностью явно проблем нет.

Анастасия, Подмосковье».

«Кристиночка, я не вижу, что молодой человек пылает к вам сильной любовью. Вам не интересно друг с другом. Как говорит Юленька, вы испытываете одиночество вдвоем. И это к хорошему не приведет. Попробуй с ним поговорить, больше времени проводить вместе. Может, что и изменится в ваших отношениях?

У меня тоже раньше были комплексы по поводу своей внешности. Так как я маленького роста, молодые люди не обращали на меня внимания. Мне было очень больно и обидно. Думала, так и останусь одна. А я очень боялась одиночества. А потом я переменила отношение к себе, полюбила себя, изменила немного внешность, и молодые люди стали обращать на меня внимание.

Желаю вам счастья. Я согласна с девочками, что вы должны в первую очередь полюбить себя. Вот увидите, все изменится. Удачи!

Ирина, Подмосковье».

«Попробуй поговорить с ним по поводу того, что тебе не нравится; попробуй его удивить! Или смирись с его поведением — может, он неэмоциональный человек. Не могу сказать, что я люблю себя на сто процентов. В каждом человеке есть недостатки, но помни, что ты единственная и неповторимая. Попробуй почаще смотреть в зеркало, улыбаться и говорить себе комплименты. Ведь от себя не убежишь! Счастья!

Нюта, Москва».

«Кристина, попробуй полюбить себя, ВЕДЬ ТЫ У СЕБЯ ОДНА! Чтобы любили окружающие, нужно прежде всего самой себя любить! Не все умеют красиво ухаживать и говорить комплименты. Но задумайся хоть на минуту над тем, что всё было бы наоборот: он бы говорил тебе комплименты, а никакими действиями не подкреплял?! Как бы ты тогда отреагировала? Не думаю, что обратная сторона медали лучше. Просто красивые слова, не подкрепленные действиями и поступками, — это пустые слова, пустой звук, абсолютно ничего не значащий. Я считаю, нужно в первую очередь смотреть на поступки человека. Даже то, что он тебе признается, что хочет иметь от тебя детей, уже о многом говорит. Как минимум, о его серьезных намерениях по отношению к тебе. Найди в нем положительные качества, и тогда сама увидишь, что не будешь так переживать. Побольше уверенности в себе.

Анна, Киев».

«Кристина, чтобы твой мужчина тебя полюбил, для начала нужно полюбить себя! Ты верно определила проблему, значит, можно ее решить. Честно! Я тебе тоже советую: научись улыбаться! Просто для себя, не ворчи на жизнь, она ворчит в ответ. Полюби свои проблемы! Как только ты их полюбишь, мир полюбит тебя и перевернет с головы на ноги. Найди для себя хобби. И будь счастлива!

Дина. Хабаровск».

Оглавление

От автора

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Эпилог

Послесловие

Ответы на письма

  1

  2

  3 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg