«Под счастливой звездой (Том 2)»

Ханна ХАУЭЛЛ

ПОД СЧАСТЛИВОЙ ЗВЕЗДОЙ

ТОМ 2

Глава 14

Тихонько постанывая, Эмил нехотя возвращалась к мрачной действительности. Все тело ныло. Девушке понадобилось некоторое время, чтобы определить, что болит сильнее всего. Коротко ругнувшись, она осторожно дотронулась до опухшей, пульсирующей болью щеки. Ей потребовалось еще несколько минут, чтобы вспомнить, отчего, собственно, ее лицо так пострадало, и когда это наконец произошло, Эмил охватила самая настоящая паника. Расширившимися от ужаса глазами она огляделась и, лишь заметив, что находится в Полном одиночестве, немного успокоилась.

Она заставила себя подняться, присесть на кровати и, сжав голову ладонями, некоторое время посидеть, собираясь с мыслями. После этого она смогла встать, медленно добраться до таза и кувшина с водой, стоявших на столе. Вымыв лицо холодной водой, она оперлась о стену, промокнула лицо куском грубого полотна, оставленного рядом с тазом.

Снова окинув взглядом плохо освещенную комнату, Эмил убедилась, что происшедшее с ней - не ночной кошмар, который рассеется с наступлением дня. Девушка вспомнила эту комнату, поскольку ей доводилось останавливаться на короткое время в замке Рори несколько месяцев назад. Подняв глаза, она узнала и обшарпанный, потрескавшийся потолок. Даже если в замке и были служанки, они, похоже, не занимались уборкой, и Эмил невольно задалась вопросом: отчего Рори - человек, с подчеркнутым вниманием относящийся к своей внешности, - живет в такой грязи?

Обнаружив графин с вином и бокал на колченогом прикроватном столике, она несколько оживилась. Хороший глоток вина прочистит мозги, решила Эмил, и уничтожит неприятный привкус во рту. Она основательно отхлебнула и сразу закашлялась - после вина в Дахгленне этот напиток можно было сравнить только с уксусом. Вероятно, и на вино Рори не считал нужным раскошеливаться. Или - пришло ей на ум - он специально поставил рядом с ее кроватью такую дрянь, чтобы продемонстрировать свое отношение. Что ж, решила она, Рори очень ошибается, если полагает, что подобная мелочь может на нее повлиять.

Усевшись на кровать, она принялась, скривившись, потягивать кислятину и раздумывать, как быть дальше.

Прошло несколько минут, и Эмил решила, что устоять от искушения убежать от жениха она не сможет. Она не желала находиться рядом с этим типом дольше, чем того требовали обстоятельства. Кроме того, ей вовсе не хотелось дожидаться, когда в замок Рори Фергюсона приедет ее отец: он или отдаст ее руку Рори сразу, или отвезет домой и запрет там до свадьбы. Единственным способом повидаться с Черным Парланом казался немедленный побег. Разумеется, это было опасное предприятие, но выбирать не приходилось.

Эмил подошла к окну, чтобы выяснить, высоко ли расположена комната, глянула вниз и выругалась. Она совсем забыла, что именно эта комната находится на самом верху башни. По-видимому, Рори и выбрал ее по этой причине.

Хотя Эмил сразу же тщательно обыскала комнату, она не обнаружила ничего, что могло бы заменить ей веревку. Даже постельное белье, которого, кстати, было мало, не подходило для этой цели - слишком оно было старым и ветхим.

Дверь была надежно заперта снаружи. Эмил нахмурилась: в прошлый ее приезд в замок Рори никаких замков здесь не было. Это выглядело так, словно Рори заранее готовился держать ее под запором, что могло означать только одно: налет на них с Парланом готовился заранее.

Вряд ли Рори и его люди наткнулись на них с Парланом случайно - уж больно отдаленным и мрачным считалось ущелье, где находился Колодец Баньши. Кто-то донес Рори, где искать Эмил и Парлана. Интересно, замыслил ли этот неизвестный только ее похищение или смерть Парлана тоже входила в его планы, задала себе вопрос Эмил.

Ответить на него значило бы выяснить, кто предатель в замке Парлана. Причины предательства указали бы на злодея, его совершившего.

Первым делом Эмил подумала о Кэтрин. Она ненавидела эту женщину и решила поискать доказательства ее вины.

Ей, правда, приходило на ум еще одно имя - Артайр, но девушке не хотелось допускать, что предателем оказался он.

Измена младшего брата, конечно, стала бы страшным ударом для Парлана. Эмил даже не была уверена, что, окажись Артайр и в самом деле предателем, она согласилась бы сказать об этом Парлану.

Лихорадочные размышления Эмил были разом прерваны с приходом Рори. Он вошел и встал у двери, и Эмил в очередной раз подумала, что красоте владельца замка недостает чего-то существенного, чтобы он превратился в по-настоящему привлекательного мужчину. Возможно, холодность глаз лишала лицо Рори самой обыкновенной живости и превращала его просто в маску. Интересно, он хоть когда-нибудь улыбается, подумала девушка и вдруг с содроганием поняла, что ей не хотелось бы знать, что заставляет озариться лицо Рори улыбкой.

- Когда приедет мой отец?

- Я за ним не посылал.

- Нет? Ну тогда, я думаю, ты сделаешь это в ближайшее время?

- Вряд ли.

- Но не можешь же ты удерживать меня здесь, даже не поставив в известность об этом моего отца, - сказала Эмил, мысленно отметив, что ей очень не понравился взгляд Рори.

- Могу. Ты - моя невеста.

- Да. Но ведь не жена.

- Это не имеет значения. Твой отец передал мне на тебя права в тот самый день, когда согласился на мое сватовство.

- Ты хотя бы должен сообщить ему о том, что ему больше не нужно собирать деньги на выкуп. - Ей вдруг очень захотелось, чтобы отец узнал о переменах в ее судьбе - даже в том случае, если ему на нее наплевать и ей придется сидеть под замком, дожидаясь свадьбы.

- В свое время я ему обо всем расскажу. Я не позволю ему отдавать деньги этому сукину сыну Макгуину. У меня есть планы на твое приданое, и я не хочу их менять.

Девушка не удержалась и снова выругалась - правда, про себя. Ей следовало бы подумать о жадности Рори раньше. Все, что она видела вокруг, пребывая в замке Фергюсона, свидетельствовало о том, что его владельцу явно не хватает средств. Это также объяснило его нежелание расторгнуть с ней помолвку - хотя Рори, несомненно, догадывался, что Эмил спит с Парланом. Она прикинула, удастся ли воспользоваться стремлением Рори заполучить ее приданое, чтобы договориться с ним. Если ему нужны только деньги, Эмил готова пообещать ему столько, сколько он запросит.

- Скажи, мой отец уже передал тебе мое приданое?

- Нет. Он даже не позволил мне сделать заем под залог этой суммы. Я не имею права ни на пенни до самой свадьбы.

Ясно было, что это весьма задевало Рори, и надежда Эмил, что так или иначе ей удастся с ним договориться, возросла.

- Возможно, я смогу раздобыть для тебя денег.

- Каким же образом, моя прелесть? Ты можешь дать их мне только после свадьбы.

- Я могу передать тебе довольно большую сумму в случае, если ты откажешься от помолвки.

- Но я, быть может, хочу на тебе жениться.

- Зачем это тебе? Мы никогда не подходили друг другу! Если тебе нужны средства, я добуду их для тебя.

Мне кажется, особой необходимости нам с тобой вступать в брак нет.

- Ты хочешь, чтобы желание моего покойного дяди видеть нас мужем и женой не осуществилось? Но ведь даже твой отец поклялся, что так тому и быть!

Она вдруг поняла, что Рори играет с ней. Он с интересом выслушал все ее предложения, но лишь для того, чтобы лично убедиться, насколько ей не хочется выходить за него замуж, и выяснить, на какие лишения она готова пойти, чтобы свадьба не состоялась. Она едва не вспылила, но потом решила сдерживаться изо всех сил - ругань с Рори вряд ли пошла бы ей на пользу. Более того, она не сомневалась, что вспышка ярости с ее стороны только развлекла бы Рори.

- Расскажи, что ты затеял? - спросила она со спокойствием, которого в глубине души не ощущала. - Ты ведь не хочешь на мне жениться, хотя и твердишь постоянно о правах на меня.

- Нет, я действительно хочу жениться на тебе. - Он приблизился к ней и коснулся ее щеки костяшками пальцев.

От прикосновения Рори молодую женщину едва не стошнило, но она постаралась скрыть неприязнь, как и острое желание отпрянуть от него. В сущности, жест Рори был самого невинного свойства, и она подозревала, что выражение неприязни сильно разозлило бы хозяина. Но тем не менее его непосредственная близость тревожила Эмил, а неподвижный холодный взгляд жениха заставлял ее сердце сжиматься в предчувствии чего-то страшного.

Было необходимо убедить Рори, что ему незачем на ней жениться и что она не имеет желания выходить за меня, и сделать это следовало так, чтобы не оскорбить Рори и не спровоцировать приступа гнева. Зная, что и она сама склонна к быстрой смене настроения, Эмил понимала, что добиться этого будет нелегко.

- Нет необходимости связывать себя браком с девушкой, которую ты никогда не любил, ради обещания, данного умершему человеку.

- Я разве не сказал только что, что хочу на тебе жениться? осведомился Рори и погладил ее по шее.

- Но зачем это тебе? Я знаю, что во мне много такого, что тебе не по нраву.

- Из тебя выйдет красивая шлюха - такая же, какой была твоя мать.

Она отбросила его руку:

- Моя мать не была шлюхой!

- Можешь не сомневаться, была. Она отдала свою красоту этому простофиле Лахлану. А ведь я мог дать ей и молодость и красоту, не уступавшую ее собственной. Мы могли сделаться парой, которой бы завидовал весь мир!

- А что ты знаешь о моей матери?

- Достаточно. И ты очень на нее похожа. Точь-в-точь, как она. Ты тоже могла заполучить меня, а польстилась на этого чудовищного Макгуина, отдалась ему и выставила меня перед всем миром полнейшим болваном.

Каждый раз, когда он делал шаг по направлению к ней, Эмил на шаг от него отступала. В том, как говорил Рори, чувствовалось нездоровое возбуждение. Эмил подозревала, что в этот момент он совершенно забыл, кто перед ним стоит, по крайней мере не до конца отдавал себе в этом отчет.

Но более всего молодую женщину поразили слова жениха о ее матери. Она-то даже представления не имела, что ее мать и Рори были знакомы.

- Я была захвачена в плен и находилась у Макгуина в ожидании выкупа.

- Ты стала любовницей Парлана Макгуина, его шлюхой! Все эти месяцы ты провела, валяясь в грязи вместе с ним. - Рука Рори метнулась и сжала горло Эмил. - Ты запятнала себя, потеряла свою честь в постели Парлана.

Эмил попыталась ослабить хватку, ей было трудно дышать, однако пальцы Рори были словно из металла. Казалось, он не обращал внимания, что его длинные ногти впились в кожу девушки и жестоко ее ранят. Неожиданно Эмил поняла, что попала в плен к сумасшедшему. Она допустила роковую ошибку, решив, что он не убьет ее.

- Потише, парень, надеюсь, ты не хочешь задушить ее.

Хватка Рори неожиданно ослабла, и Эмил упала на колени. Она принялась массировать испятнанное синяками горло, оглянулась, чтобы выяснить, кто ее спас. Но ее надежда, что это кто-нибудь не из компании Рори, мгновенно потухла, когда она разглядела говорившего - пухлого, с кислым выражением лица человека по имени Джорди. Эмил знала, что этот парень никому в жизни, кроме Рори, не стал бы помогать. Просто сейчас Джорди считал, что убивать ее не настало время. Нет, вряд ли Джорди обременял себя соображениями милосердия.

Заметив, что Джорди оставил дверь открытой, девушка окинула взглядом стоявших перед ней мужчин. Они были настолько поглощены беседой, которую вели шепотом, что, казалось, забыли о ее присутствии. Осторожно, стараясь не потревожить своих мучителей и звуком, девушка метнулась к двери.

И тут Джорди с молниеносной быстротой, которую вряд ли кто ожидал бы обнаружить в этом увальне, захлопнул дверь у нее перед носом и запер на засов. Затем на его лице появилось выражение, которое с натяжкой можно было бы назвать сочувствием. Однако Эмил усомнилась, что Джорди способен сострадать, - слишком долго он был верным сторожевым псом Рори.

- Ты никуда не пойдешь, девушка. Будешь сидеть в этой комнате до тех пор, пока мой хозяин не соизволит дать другое указание.

- Ты, стало быть, тоже хочешь меня убить?

- Он не собирается убивать тебя. Пока по крайней мере.

Тебе необходимо оставаться в живых до самой свадьбы.

- В таком случае не будем терять времени. Пусть он убьет меня сейчас, поскольку его женой я не стану никогда.

- Я бы на твоем месте, госпожа Менгус, не стал бы говорить с такой уверенностью. Наш Рори умеет обращаться с девушками и делать их покорными. Я очень удивлюсь, если ты со временем не переменишь свое решение.

Прежде чем она успела что-либо ответить, ее рывком подняли на ноги. Уставившись на кулак Рори, который устремился к ее лицу, она краем глаза заметила застывшее на его лице выражение. Теперь-то Эмил поняла, что может вызвать у него на губах улыбку. Она была права - лучше бы ей об этом не знать. Рори Фергюсон получает удовольствие, только мучая других.

Удар опрокинул Эмил на кровать. Хотя в голове у нее мутилось, а один глаз стал мгновенно заплывать от удара, ей удалось увернуться, когда Рори попытался было взяться за нее снова. Хотя Джорди и пальцем не пошевельнул, чтобы ей помочь, ее успокоило уже то, что Рори он тоже помогать не стал. Еще дважды ей удалось уклониться, прежде чем суженый нанес новый удар, который отбросил ее на пол.

Девушка знала, что тягаться с Рори в кулачном бою ей не по силам, однако не желала сдаваться. Тем не менее, когда она попыталась найти что-нибудь, чем обороняться, на нее кинулся Джорди. Схватка продолжалась, и она больше устала от попыток высвободиться из рук Джорди, чем от борьбы с Рори. Тот выбрал удобный момент и нанес ей очередной удар, отбросив к стене. Она почувствовала, как теряет сознание, но, прежде чем это случилось, успела подумать, что Джорди ошибается и Рори убьет ее, не дожидаясь свадьбы.

Рори стоял над бездыханным телом Эмил, в то время как Джорди проверял, дышит ли она.

- Ну что, мертва?

- Нет. Сильная девушка. Но ты должен сдерживаться, если и в самом деле хочешь на ней жениться.

- Я все знаю, Джорди, нет нужды постоянно мне об этом напоминать. Сними с нее одежду и привяжи к кровати.

Джорди счел нужным сказать:

- Может быть, стоит дать ей время, чтобы оправиться?

- Нужно сломить ее дух, Джорди, - и побыстрее.

Необходимо жениться на ней раньше, нежели явятся спасители. - Он внимательно следил за тем, как Джорди раздевал Эмил. - Она красива так же, как была хороша собой ее мать. Мы отлично проведем с ней время, - Сейчас, что ли? - Джорди привязал запястья Эмил к спинке кровати.

- Нет, пусть она малость освежится - ну и подумает кое над чем. Хотя ее необходимо наказать за то, что допустила до себя Парлана. Принеси мой кнут - тот, из сыромятной кожи. Как уже сказал, я не могу позволить ей умереть.

Сначала она должна побывать на собственной свадьбе. Поторопись. Я хочу, чтобы кнут был у меня в руках, прежде чем она очнется.

Эмил пришла в себя и выругалась. Боль во всем теле мгновенно напомнила ей, где она и что происходит. Меньше всего ей хотелось возвращаться к реальности. В беспамятстве был хотя бы слабый лучик надежды.

Холод, который она ощутила, заставил Эмил сначала сморщиться в недоумении, потом ахнуть. Одного взгляда на собственное тело было достаточно, чтобы подтвердить ее догадку: она лежала нагая. Она взглянула на собственные руки и увидела, что запястья привязаны к изголовью кровати. Эмил попыталась освободиться, но тут услышала тихое хихиканье.

Вперед выступил Рори.

- На твоем месте я бы не стал растрачивать силы, что у тебя еще остались, моя маленькая шлюшка. Джорди надежно завязал узлы.

Она заставила себя отвести взгляд от небольшого кнута, которым Рори с видимой беспечностью похлопывал себя по ноге.

- За это ты умрешь, Рори Фергюсон, можешь не сомневаться, - с ненавистью произнесла Эмил.

- Неужели? И кто же станет за тебя мстить? Твой дражайший отец? Да он и смотреть на тебя не хочет. Тогда, может быть, храбрец Лейт? Он еще ребенок, и, если твой отец не позаботится оградить его от поединка со мной, я изрублю его на куски. Тогда, может быть, этот сын шлюхи Черный Парлан? Вряд ли. Скорее всего его уже нет на свете.

- Нет, его рана не была смертельной. - Она, скрывая отчаяние, пыталась возражать Рори.

- Да брось ты. Стрела пронзила ему бедро. Даже ребенок вроде тебя, который и войны-то почти не видел, знает, насколько опасна такая рана кровотечение подчас трудно остановить. - Рори пожал плечами. - Ну а если он и остался жив, с какой стати ему думать о тебе? У него полно таких, как ты, шлюх - только выбирай. Он заботится о своих людях и не станет рисковать их жизнями только ради того, чтобы снова заполучить себе в постель маленькую потаскушку из долины. Это при всем том, что ты была с ним очень мила - а ведь ты была, верно? Тут и сомнений быть не может, ведь тебе удалось так долго удерживать при себе Черного Парлана! Тебе придется показать мне все, чему он тебя научил. Но не сейчас. Как твой суженый и твой хозяин в глазах закона, я решил наказать тебя за несовместимое с моралью поведение.

Он нанес удар кнутом так быстро и ловко, что она едва смогла сдержать вырвавшийся из горла крик. Эмил сжалась, чтобы встретить второй удар, но его не последовало. Вместо того чтобы бить, Рори стоял и любовался ее обнаженной спиной. Она заметила, с какой сноровкой и любовью он сжимал в ладонях кнут, и ее пронзил ужас.

- Да, ты похожа на свою мать, - пробормотал он, прикоснувшись к следу, оставленному кнутом у нее на спине. - И у Кристи рубцы появлялись так же легко. Боль, так сказать, мгновенно обретала на ней цвет. И ее тоже приходилось наказывать за недостойное поведение, но уж слишком я усердствовал. Она умерла. Но я из тех людей, которые учатся на своих ошибках. Ты будешь жить очень долго.

Его бормотание, разговоры о насилии напоминали болтовню умалишенного, и от этого Эмил не только исполнилась в очередной раз ужаса, но и пришла в недоумение.

- Моя мать умерла от болезни, развившейся после родов...

- Да, так сказал тебе отец. Он слишком слаб, чтобы открыть тебе правду. Мне кажется, пришло время рассказать, как все было на самом деле. Я помогу тебе понять некоторые особенно важные детали, и ты поймешь наконец, что самое мудрое - это склониться перед моей волей.

- Тебе никогда не быть моим хозяином, Рори Фергюсон.

- Ты глупа и упряма, как Кристи. Она умерла, пытаясь противостоять мне, но ты проживешь дольше ее и научишься подчиняться. Она тоже меня оскорбляла - прямо как ты - и тоже не хотела выходить за меня замуж. А я тогда был слишком молод и не знал еще, как сделать, чтобы она не вышла замуж за другого. - Тут он с силой ухватил Эмил за подбородок и заставил ее смотреть ему в глаза. - Я ждал долгие годы, пока ты подрастешь и станешь такой же, как твоя мать, а в том, что вы очень похожи, я не сомневался с того самого момента, как ты с криком вышла в этот мир. Мне пришлось ждать годы и годы, чтобы исправить те ошибки, которые я допустил с Кристи. Хотя я лишился возможности пролить кровь твоей девственности, я все еще хочу - и могу заставить тебя приползти ко мне на четвереньках. Я заставлю тебя просить у меня прощения за то, что ты раздвинула ноги перед Парланом Макгуином.

- Не дождешься. Прежде чем я приползу к тебе, я оделю своими ласками последнего бродягу в Шотландии. - С этими словами она плюнула ему в лицо.

Рори пришел в такую ярость, что в следующее мгновение ей пришлось пожалеть о содеянном. Понадобилось вмешательство Джорди, чтобы он снова взял себя в руки. Из тех страшных ругательств, которыми Рори ее наградил, Эмил узнала, что ее поступок чрезвычайно походил на материнский. Рори уже начал путаться, забывая временами, что перед ним дочь, а не мать. Прошлое смешалось в его больной голове с настоящим.

Как бы то ни было, Эмил наконец поверила в то, что Рори убил ее мать, а отец долгие годы лгал своим детям.

Единственное, что ей хотелось выяснить: знал ли отец, кто явился виновником гибели матери, когда пообещал руку дочери человеку, запятнавшему, как оказалось, себя кровью его жены?

В одном, однако, Эмил была уверена: она не могла больше слушать, как именно Рори прикончил ее мать. Когда одна часть ее сознания взывала к выяснению истины, другая, наоборот, требовала это прекратить, поскольку правда могла оказаться непереносимой. Рори тем не менее снова ударился в откровения. Эмил подозревала, что жених, зная, как мучительно действуют на нее его признания, сознательно избрал их в качестве нового средства сделать ей больно, причем средство это разило с не меньшей силой, чем кнут. Просто оно - в отличие от кнута - не оставляло отметин на коже.

- Ты видишь, Джорди, она пытается вывести меня из себя - точно так же, как это делала Кристи. - Снова он схватил девушку за подбородок и заставил смотреть ему в глаза, но на этот раз ему не удалось вызвать у нее столь же сильного, как прежде, приступа ярости и заставить плюнуть ему в лицо. Думаешь ускользнуть от меня, отдав концы?

Ничего у тебя не выйдет. Ты не умрешь, пока этого не захочу я. С Кристи я слишком поторопился, поэтому теперь буду сдержанным. Сначала наказание, затем обладание. Мне кажется, тебе будет интересно узнать, каким способом я овладел твоей матерью, моя маленькая шлюшка. Надо же тебе знать, что тебя ждет. Возможно, мой рассказ наведет тебя на мысль покончить с глупым сопротивлением, с нашим, так сказать, противостоянием. И первое, что тебе придется сделать в этом случае - дать согласие на нашу свадьбу.

- Лучше я выйду замуж за самого сатану и проведу брачную ночь среди мучеников ада!

Если Рори Фергюсон не был самим воплощением дьявола, то одним из его ближайших адептов - непременно. Сопровождая свои слова ударами кнута, он поведал своей жертве очередную порцию гнусностей. Внутренне Эмил сжалась и готова была заплакать, как маленькая. Ничто в жизни ее мамы не предвещало такого ужасного конца. Эмил даже подумала, что сатана во плоти не решился бы на те мерзости, на которые оказалась способна злодейская, исковерканная натура Рори.

Девушка молилась о том, чтобы пытки, на которые ее обрек Рори, не ослабляли ее духа. Мысль, что она просто обязана выжить - хотя бы для того, чтобы поведать миру истину о том, каков Рори на самом деле, немало этому способствовала. Должен был найтись человек, способный остановить Фергюсона и заставить его расплатиться по самой высокой цене за смерть ее матери, об истинной подоплеке которой, судя по всему, узнала она одна. Не считая, разумеется, Джорди, который, естественно, знал обо всем, но помалкивал. Надежда на справедливое мщение поддерживала Эмил.

Тем временем Джорди стал утихомиривать разошедшегося вовсю Рори. Как выяснилось, приятель и сообщник был единственной уздой, еще способной сдерживать Рори. Без содействия Джорди злодеяния Рори, вне всякого сомнения, стали бы известны людям уже давным-давно. Сквозь пелену боли Эмил подумала, что Джорди ничуть не меньше виновен, чем Рори, и руки его тоже по локоть в крови жертв.

Помогая хозяину скрывать болезнь, Джорди способствовал тому, что количество людей, сделавшихся жертвами его необузданного господина, все росло. А жертв было немало - в этом Эмил ничуть не сомневалась.

Пребывая в ожидании спасительного забвения, она прислушивалась к беседе мучителей, которая доносилась до нее сквозь туман боли.

- Ей необходимо передохнуть, прежде чем ты примешься за нее снова. Иначе она умрет слишком быстро.

- Этого допустить нельзя. Я должен взять от нее то, чего мне не удалось получить от ее матери. Слишком долго я ждал, чтобы лишить себя такой сладостной мести. - Рори сжал лицо Эмил и принялся трясти до тех пор, пока она не приоткрыла глаза, чтобы снова одарить взглядом своего мучителя.

- Ругаешь небось меня? Она тоже меня крыла почем зря - даже тогда, когда лежала здесь и умирала. Она, помнится, сказала мне, что если я причиню вред тебе, то прядет дьявол и утащит меня в ад. Ну и что.? Где этот джентльмен, спрашивается?

- Он придет за тобой, Рори Ферпосон, - и скоро, хотя я считаю, что даже сам дьявол погнушался бы тобой. - Эмил смежила веки, не в силах больше смотреть в его тусклые, мертвые глаза.

- Мне кажется, ты сделал глупость, что рассказал ей о судьбе матери. Вдруг она тоже кому-нибудь расскажет?

- Не расскажет.

- Почему ты так в этом уверен?

- Потому что очень скоро у нее не будет ни сил, ни желания меня предавать. Я сломаю эту девку. Скоро, очень скоро она приползет ко мне на коленях и будет думать только о том, как бы меня ублажить.

- А что ты сделаешь с ней потом?

Хотя глаза Эмил уже затягивала спасительная черная пелена, ей удалось расслышать ответ Рори.

- Я позволю ей умереть, и вместе с ней умрет правда о кончине Кристи Менгус.

Глава 15

Эмил пришла в себя от ощущения такой сильной боли, какой ей еще не приходилось испытывать. Человеческое тело просто не могло вместить в себя таких страданий. Если Рори намерен продолжать, то - она была уверена - ее земному существованию скоро придет конец. И то, что он до сих пор ее не изнасиловал, не слишком ее радовало. Одним ужасом больше, одним меньше какая разница?

Приоткрыв опухшие глаза, она увидела, что дверь в комнату открыта. Что ж, если Рори изобьет ее еще разок - она умрет, только и всего. Хотя временами ее охватывала паника, физически противостоять истязателям она больше была не в состоянии - теперь она не смогла бы пошевелить и пальцем. Однако вместо Рори в комнату вошла молодая пухлая служанка, и ужас Эмил утих. По крайней мере на какое-то время она будет избавлена от внимания итого негодяя - уже неплохо.

- Кто ты? - едва слышно спросила она, когда девушка поставила миску с холодной водой на стол рядом с ее кроватью.

- Мэгги. Здорово он тебя отделал. Я здесь для того, чтобы попытаться привести тебя в порядок.

- Чтобы он снова мог мной заняться? - Эмил сжала зубы, чтобы подавить вопль боли, когда девушка принялась омывать ей спину.

- Точно. Он хочет, чтобы ты еще пожила малость.

Заметив следы кровоподтеков вокруг глаз девушки, Эмил сказала:

- А ведь он и к тебе приложил руку.

- В замке нет ни одной женщины, с которой бы он не проделывал подобных штук. Он умалишенный, этот ублюдок.

Услышав в голосе Мэгги неприкрытую ненависть, Эмил спросила:

- Поможешь мне?

- Могу дать снадобье, которое вырвет тебя из его поганых лап.

- Да нет, я не о том. - Эмил была поражена, что девушка так легко предложила ей яд, обрекая на трусливый и грешный уход из жизни. - Помоги мне сбежать.

- Как только выяснится, что тебя нет на месте, меня изрежут на кусочки.

- Тогда бежим со мной. Черный Парлан или моя семья с радостью примут тебя, если ты мне поможешь. - Эмил заметила, что девушка после этих слов на мгновение замерла, и поняла, что попала в точку. Искушение и в самом деле оказалось сильным. - Он убьет меня, если я останусь в замке. Я умоляю тебя, помоги.

- Не сомневаюсь, что и меня он тоже убьет.

- Ну, так поможешь ты мне или нет?

- Я готова. До тебя мне никто не предлагал места, где я могла бы укрыться. Только я не знаю, что делать.

- Если мне удастся выбраться во двор замка, сможешь ты вывести меня за его пределы так, чтобы никто не заметил?

- Это нетрудно. А вот выйти из этой комнаты тебе будет трудновато.

- Так только кажется. Принеси мне крепкую веревку, и я спущусь из окна во внутренний двор.

- Неужели ты согласишься на такое? Ты, оказывается, смелая! проговорила Мэгги. Глаза ее расширились от возбуждения.

Хотя Эмил так и не удалось окончательно убедить Мэгги в реальности подобного плана, ей по крайней мере удалось заручиться согласием девушки принести веревку. Эмил старалась не думать о том, насколько слаба она сейчас. Она была уверена, что страшная судьба, ожидавшая ее, заставит тело напрячь все силы. Если ее ждала смерть, она предпочитала встретить ее при попытке спастись, нежели окончить дни под ударами озверевшего маньяка.

Она отдыхала, набираясь сил. Побои почти лишили ее возможности передвигаться. Эмил задумалась о Мэгги. Девушка была весьма привлекательной, особенно ее украшали каштановые локоны и продолговатые глаза газели. Нечего было удивляться, что она привлекла внимание Рори. Эмил оставалось надеяться, что искренность девушки равнялась ее красоте и ненависть к Рори была подлинной. Эмил слишком хорошо представляла себе, чем для нее могло обернуться предательство служанки.

Когда Мэгги снова прокралась в ее комнату, спрятав под пышными юбками одежду и прочную веревку, Эмил почувствовала укол совести. Нельзя же, в самом деле, подозревать всех! Служанка в немом изумлении наблюдала, как Эмил, постанывая от боли, облачалась в костюм пажа, а затем закрепляла на ставнях конец веревки. Наверняка эта простушка думает - Эмил слегка развеселилась, - что все дворяне в той или иной степени безумные.

- Где Рори? - осведомилась Эмил, проверяя прочность затянутых узлов.

- Пьянствует в большом зале. Вряд ли он соберется еще куда-нибудь сегодня ночью.

- Очко в нашу пользу. Он узнает о нашем исчезновении лишь через несколько часов после того, как мы ускользнем. - Эмил взялась за подоконник, давая понять, что намеревается вылезти. - Теперь уходи. Встретимся внизу через несколько минут. - Заметив, что Мэгги недоуменно нахмурилась, Эмил с улыбкой добавила:

- Я довольно часто проделывала подобные штуки в прошлом. Так что не беспокойся за меня. Даже если я упаду и разобьюсь, такая смерть куда лучше, чем мучения в руках Рори. В его руках мы будем умирать медленно и мучительно, да еще и доставляя этим ему удовольствие.

Слова Эмил заставили служанку приободриться, что, впрочем, не избавило ее от мысли, что спускаться на веревке из окна сродни сумасшествию.

- Может, попробовать увести для нас лошадь? Я-то сама ездить верхом не умею, зато ты умеешь, да?

- Попытайся. Это было бы нам на руку. Но не рискуй слишком. Если о нашем с тобой плане прознают, то конец всему.

После того как Мэгги удалилась, Эмил произнесла коротенькую молитву, в которой просила Господа помочь служанке. Боль лишила Эмил сил, и она знала, что для них с Мэгги лучше ехать на лошади, чем брести пешком.

Спускаться вниз по стене на веревке было мучительно тяжело. Малейшее напряжение мышц отзывалось острой болью в израненной спине, тело сотрясалось от напряжения, а кожа мгновенно покрылась холодным потом, служившим доказательством ее слабости. Эмил старалась не думать о том, что будет, если ее поймают при попытке к бегству. Все ее помыслы были сосредоточены на одном: поскорее достичь плит, которыми был вымощен внутренний дворик. Когда она наконец добралась до земли, то некоторое время лежала без движения, опасаясь, что израсходовала все силы.

- Эй, миледи, ты что, упала? - раздался свистящий шепот Мэгги, укрывавшейся в тени стены. - Поднимайся, я раздобыла лошадь.

Сильные руки Мэгги без труда водрузили Эмил на спину животного, после чего служанка вывела коня через боковой ход за пределы замка. Только когда они достигли зарослей, что находились к востоку от замка Фергюсонов, Мэгги забралась на лошадь при полном отсутствии какой-либо грации и умения. К тому времени Эмил уже достаточно пришла в себя, чтобы взять в руки поводья.

- Мы что, едем в горы? - с удивлением спросила Мэгги после того, как они некоторое время пробыли в пути.

- Да, к Черному Парлану. Подумав, я решила, что Рори первым делом станет искать меня на дороге к дому. До Парлана ближе.

- Говорят, горцы - жуткие люди. Так по крайней мере я слышала. - В голосе Мэгги звучал страх.

- Не больше, чем все остальные, Мэгги. Для меня, например - а я живу в приграничной области, - они даже ближе, чем люди из долины.

- Черный Парлан жарит себе на ужин маленьких детей и ковыряет у себя в зубах их косточками, - с ужасом прошептала Мэгги.

Эмил улыбнулась:

- Бедный Парлан. Нет, Мэгги, он этого не делает.

Возможно, вид у него и грозный, но при этом в нем есть самая настоящая мягкость. И благородство. К примеру, к тем, кто пристает к женщинам, используя силу, он беспощаден. - Она услышала, как Мэгги недоверчиво хихикнула. - Да-да. Он не терпит, когда сильный грубо обращается со слабыми - то есть с детьми и женщинами.

Поверь мне, я знаю, что говорю, поскольку была с ним близка, как никто. В Дахгленне нет места жестокости. Ну а теперь слушай меня внимательно. Я объясню, как управлять лошадью. Я очень слаба, и может возникнуть необходимость передать поводья тебе. Будет глупо потерять все, если я, к примеру, не доезжая до Дахгленна, упаду в обморок, а ты останешься стоять в чистом поле, потому что не знаешь, как натягивать поводья.

К большому облегчению Эмил, Мэгги продемонстрировала природную склонность к верховой езде. Она сможет, подумала Эмил, управлять конем, если того потребуют обстоятельства. Обучению во многом способствовала и лошадь, на которой они ехали, - это было покорное животное, чутко реагировавшее на малейшие движения всадниц. Скоро Мэгги вполне освоилась и научилась правильно натягивать поводья, чем значительно облегчила тяжесть, давившую на исхлестанные кнутом плечи Эмил.

Когда взошло солнце, распухшие глаза Эмил почти перестали видеть, ее голова устало клонилась вниз, в животе бурлило. По настоянию Мэгги они сделали остановку, и Эмил опорожнила желудок, после чего провалилась в беспамятство.

Она очнулась, когда Мэгги положила ей на глаза полоску мокрой ткани и от ощущения того, что они потеряли много времени. Застонав, Эмил присела, сразу же при этом выяснив, что все еще ничего не видит.

- Тебе нужно было перебросить меня через седло и продолжать ехать, слабым голосом произнесла она, без особого, впрочем, осуждения.

- Тебе было необходимо отдохнуть, миледи. Я-то надеялась, что с глазами у тебя будет малость получше, да только зря. Они очень сильно распухли, так что даже и щелки не видно.

- Да, наше ночное бегство только ухудшило мое состояние. Я вижу лишь узкую полоску света, да и то с трудом.

Где находится солнце?

- Прямо над головой, миледи. Далеко нам еще?

- Когда доедем до замка, то совсем стемнеет. И это при условии, что мы будем ехать без остановок. Сейчас Рори, наверное, уже знает, что я убежала.

- Может, и знает. Все будет зависеть от того, кто обнаружит твое отсутствие первым, миледи. И посчитает ли нужным докладывать об этом Рори. Лэрд не любит, когда его будят слишком рано, особенно если сообщают дурные новости. Люди могут поостеречься идти к нему с такой вестью.

- Тогда давай молиться, чтобы всякий, кто заметит мое отсутствие, оказался трусом. Нам надо ехать на восток. Помоги мне влезть на лошадь.

- Тебе надо сесть передо мной. Тогда мне будет легче тебя поймать, если тебе сделается дурно.

Попытка вскарабкаться на спину лошади лишила Эмил почти всех сил, но она усилием воли старалась по возможности держаться прямо. Служанка охватила ее руками, чтобы держать поводья и не дать ей упасть в случае обморока. Падение с лошади, несомненно, окончательно бы доконало Эмил.

- Я не пожалела бы состояния своего отца, чтобы выяснить, кто нас предал, - пробормотала она, когда они с Мэгги наконец снова отправились в путь.

- Женщина, - ответила Мэгги. - Я ее видела. И даже слышала, как она рассказывала Рори о том, где вас можно застать врасплох.

- Кто это был? Как ее звали? - Эмил, признаться, давно уже догадывалась, как звали эту женщину, но не хотела давать воли воображению, понимая, что ревность, которую она испытывала к Кэтрин, могла предопределить ее выводы.

- Имени я не знаю, зато могу рассказать, как она выглядела. Очень красивая, и у нее великолепные каштановые волосы. Она еще говорила, что хочет, чтобы тебя, миледи, вытащили из постели Черного Парлана. Для того, стало быть, чтобы она сама могла в нее залезть. Эта женщина гостила в Дахгленне и считала, что, стоит тебе исчезнуть, она сможет занять твое место.

- Кэтрин. Точно, она. Нет сомнения, что эта шлюха сейчас врачует раны Парлана, чтобы потом получить возможность врачевать его сердце.

***

Кэтрин решила, что за все свои старания по уходу за Парланом она не получила и сотой доли той благодарности, на которую рассчитывала. Ей даже не удалось ни разу остаться с Черным Парланом наедине, поскольку старая Мег постоянно совалась со своими заботами, мешая Кэтрин и заставляя ее едва ли не вопить от раздражения. Единственное, что позволяло ей сдерживаться, была мысль, что Эмил приходится несладко в руках Рори. Она знала, что Рори постарается проучить девицу, если, разумеется, не убьет сгоряча. Представляя себе все это, Кэтрин наконец смогла улыбнуться и снова принялась ухаживать за пребывавшим в дурном расположении духа Парланом.

Дважды он поднимался с постели, но только растравлял рану, потому что всякий раз кровотечение возобновлялось.

Наконец здравый смысл возобладал, а угрозы связать его и напоить возымели действие, и лэрд остался в постели. Лежать и знать, что в это время, возможно, жизнь Эмил в опасности, было для него худшей из мук. И он превратил в ад жизнь всех, кто его окружал, бросался без всякой причины на каждого, кто подворачивался под руку.

- То, что ты рычишь, как дикий зверь, на своих друзей и родных, ничуть не поможет девушке, - проворчала старая Мег, перевязав Парлану рану. Предварительно она потребовала, чтобы Кэтрин вышла из комнаты и оставила их с Парланом наедине.

Тот вздохнул:

- Извини, Мег. Просто стоит мне представить себе, как этот подонок издевается над Эмил, и я начинаю сходить с ума. Она мучается - а я валяюсь тут беспомощный на кровати и ничего не могу для нее сделать.

- Отправь своих людей в набег. Малколм и Лаган умеют воевать и знают толк в маневрах. Ты, кстати, мог бы поработать головой - вместо того чтобы бросаться на людей. Она-то у тебя в порядке.

- Набег должен совершить я сам. Ведь в том случае, если Эмил вернется, больше всех выиграю я.

- Думаю, что такого рода соображения твоих людей волнуют мало. Они всегда готовы обнажить мечи против Ферпосонов - вне зависимости от причины.

- Ты, как всегда, права. Придется мне спрятать гордость в карман и позволить другим сражаться за себя. Позови Лагана. И еще Лейта - если он все еще в моем замке.

Давно уже пора вернуть Эмил.

***

Отряд выехал из замка и поскакал в сторону владений Фергюсонов несколькими часами позже. Выбрали такое время, чтобы подъехать к цели под покровом темноты. Добровольцев вызвалось множество - отобрали самых лучших.

Лейт скакал между Малколмом и Лаганом, мрачно улыбаясь при мыслях об отце. То-то бы Лахлан удивился, узнав, что его сын принял участие в набеге Макгуинов. Обдумав этот вопрос, Лейт пришел к выводу, что реакция отца его занимает мало. Эмил значила для него куда больше, чем одобрение или неодобрение родителя. Оставалось только молить Бога, чтобы они не опоздали.

***

Мэгги сидела и печально смотрела на лежавшую перед ней на земле Эмил. Оставалось только удивляться, что им удалось уехать так далеко. Еще некоторое время после того, как Эмил потеряла сознание, Мэгги упорно продолжала двигаться вперед. Но наконец удерживать бесчувственную женщину ей стало непереносимо тяжело, и она была вынуждена сделать остановку.

Служанка перебинтовала раны Эмил и теперь сидела и ждала, когда та очнется. Больше делать было нечего. Домой вернуться она не могла - да, признаться, и не хотела. Она вообще не могла теперь передвигаться, в противном случае ей пришлось бы бросить Эмил на дороге. Теперь ее жизнь была связана с этой лежавшей без сознания девушкой.

Когда послышался топот копыт, первым побуждением Мэгги было подняться и убежать. Но тут она поняла, что лошади движутся по направлению к землям Фергюсонов.

Скрываясь в густой тени деревьев, она пробралась поближе к тропинке, по которой ехали всадники. Узнав цвета клана Макгуинов, в которые были облачены верховые, Мэгги метнулась из укрытия, отчаянно размахивая руками и вопя во все горло, позабыв о том, что ей может угрожать опасность.

Всадники осадили коней. Затем с лошади соскочил крупный мужчина и приблизился к девушке, ругая ее на чем свет стоит.

- Куда ты лезешь, дурочка? Мы же едва тебя не затоптали. Есть хотя бы унция разума в этой глупой голове?

- Скажите, вы из Дахгленна? Вы люди Макгуина? - спросила она, вглядываясь ему в лицо.

- Да, - ответил за Малколма Лаган. - А ты кто такая?

- Мэгги Робинсон. Вам больше никуда не надо спешить. У меня есть то, что вы ищете. Ведь вы разыскиваете Эмил Менгус?

- Где она? - закричал Лейт, соскакивая с коня.

- Сюда. - Мэгги повела людей к Эмил, инстинктивно опасаясь их прикосновений. Пребывание в замке Рори научило ее тому, что эти прикосновения могут быть ужасными.

- Боже мой! - простонал Лейт, становясь на колени рядом с лежавшей на земле Эмил. Его примеру последовали Малколм и Лаган. - Скажи, он ее изнасиловал?

- Нет. Не знаю почему. Наверное, хотел, чтобы она помучилась в ожидании этого. Он ведь умалишенный.

- Ax бедняжка, - только и сказал Малколм, и его светло-карие глаза увлажнились.

- Поосторожнее, - предупредила Мэгги, когда Малжолм нагнулся, чтобы взять девушку на руки. - Она вся исполосована кнутом.

Когда они наконец нашли способ перенести Эмил, не причиняя той боли, Мэгги рассказала, как они с Эмил бежали от Рори. Девушка ни разу не упомянула о том, что Эмил обещала позаботиться о ней. Тем не менее те же заверения она получила от мужчин, которые бережно переносили Эмил.

Их слова ободрили Мэгги, и она - совсем уже в другом настроении забралась на свою лошадь, вежливо отклонив приглашения кое-кого из мужчин поехать с ними вместе.

Несколько всадников прикрывали отход, в то время как основная группа повернула в сторону Дахгленна. Оставшиеся должны были выяснить, нет ли погони со стороны Ферпосонов, а если таковая обнаружилась бы, перебить преследователей.

Итак, отряд направился в сторону Дахгленна. Кое-кто был бы рад отомстить за мучения Эмил, но все знали, что куда важнее доставить ее поскорее в замок. Кроме того, люди Парлана понимали, что лэрд наверняка пожелает лично отомстить обидчику Эмил.

- Малколм, та девушка снова начинает от нас отставать.

Постарайся ее убедить, чтобы она согласилась ехать с кем-нибудь из наших, - сказал Латан через некоторое время.

Эмил, которая совершенно неожиданно пришла в себя и обнаружила, что находится в объятиях брата, услышала приказ Лагана и проговорила:

- Она не согласится. Она приходит в ужас, когда до нее дотрагивается мужчина.

- Ясно. Я заметил у нее синяки. - Лицо Малколма потемнело от гнева. Стало быть, Фергюсон и ее поколачивал. - Он все же начал поворачивать коня, чтобы вернуться за Мэгги. - Я сам возьму ее поводья. Этого будет вполне достаточно, чтобы она держалась с нами вровень.

- Как ты себя чувствуешь? - спросил Лейт, ненависть которого к Рори Фергюсону увеличивалась по мере того, как он рассматривал изуродованное лицо сестры.

- Черт знает как, - вздохнула девушка. - Без помощи Мэгги мне бы ничего не удалось сделать. Нужно найти для нее местечко в замке.

- Обязательно найдем, моя радость. Можешь об этом не волноваться. Как только я тебя увидел, то сразу понял, что ты ей обязана жизнью.

- Как поживает Парлан?

- Теперь лучше, - ответил Лейт. - После того как мы угрозами заставили его оставаться в постели. А ведь ему смерть как хотелось поехать с нами.

На распухших губах девушки появилась улыбка. Она представила себе Парлана, прикованного к постели раной и измучившего всех домочадцев. Когда она стала впадать в беспамятство снова, то вспомнила: существует нечто важное, о чем она должна была рассказать Лейту. Но с этим ей пришлось подождать.

***

Рев Парлана был слышен еще до того, как его вооруженные люди успели войти в замок. Он услышал, что его люди вернулись значительно раньше, чем предполагалось, и теперь желал знать, что произошло. Призывы Кэтрин лежать спокойно вызывали только ругательства. Она пожалела, что не прислушалась к внутреннему голосу и не уехала из замка, когда открылась дверь и люди во главе с Малколмом внесли в спальню ту самую девушку, о которой она уже думала как о покойнице.

Мэгги заметила попытку Кэтрин выскользнуть из комнаты и поторопилась во всеуслышание заявить:

- Это она! Та самая женщина, которая сказала Рори Фергюсону, где искать госпожу Эмил.

Кэтрин выбежала из комнаты. За ней уже хотел было устремиться Лаган, но Парлан остановил его;

- Теперь она не посмеет показать свое лживое лицо ни здесь, ни в любом другом месте, где будем мы. Остаток своей жизни она проведет в мучениях, поскольку мы поставим в известность о ее предательстве всех, кого только можно, и все двери перед ней будут закрыты. Этого вполне достаточно. Расскажи лучше, что произошло?

Мэгги пришлось повторить историю с самого начала, а старая Мег тем временем занялась Эмил, уложив ее на широкую постель рядом с Парланом по его настоянию. Пока Мэгги говорила, взгляд его темных глаз ни на секунду не отрывался от лица Эмил. Степень жестокостей и издевательств, которым подверг ее Рори, выявилась окончательно, когда старая Мег раздела девушку. Хотя Парлан исходил чудовищной яростью, разглядев раны любимой, он вдруг ощутил желание оплакать ее страдания.

- Бедная, бедная девчушка, - причитала старая Мег, не сводя проницательного взгляда с лица Парлана. - Однако могло быть и хуже. Она могла потерять ребенка.

- Что? - шепотом спросил Парлан, нарушая мгновенно установившуюся в комнате тишину.

- Ребенка, я говорю, олух ты олух. А уж как ты старался ради этого любо-дорого было смотреть. Так что радуйся - свершилось.

- Эмил вынашивает моего ребенка? - озадаченно переспросил он, не сводя изумленного взгляда со стройной талии девушки, поскольку простыни закрывали только ее бедра.

- Ага. На этот раз ты не стал разбрасывать доброе семя на все четыре стороны. Я догадалась о том, что она забеременела, уже довольно давно. Так что жди - скоро она начнет округляться. То, что находится у нее внутри, держится хорошо и крепко. Даже Фергюсону оказалось не под силу стряхнуть яблочко с деревца, хотя он старался изо всех сил.

- Но почему она ничего не сказала мне? - Парлан дрожащей рукой отвел волосы с покрытого синяками и кровоподтеками лица Эмил.

- Не думаю, что она об этом знала, - вдруг заговорила Мэгги. - Пару раз ее тошнило, но ей-то казалось, что это от побоев. Я ходила за ней по приказу хозяина. Нет, она ни о чем не подозревала.

- Теперь ты должен на ней жениться, - сказал Лейт. - И к черту выкуп.

- Да, я должен это сделать. Если ты помнишь, я говорил тебе об этом как раз перед нападением Рори Фергюсона. - Лейт кивнул, а руки Парлана сжались в кулаки. - Одной смерти для этого негодяя мало. Как жаль, что я не могу убить его несколько раз. Но он - клянусь Богом! - сам будет валяться у меня в ногах, вымаливая смерть!

Эмил сквозь пелену забытья слышала этот столь знакомый и любезный ее сердцу рев, который, как бы ни был грозен, не пугал, а лишь радовал ее.

- Парлан?

Он поймал ее маленькую руку и сжал ее.

- Это я, малышка. Теперь ты в Дахгленне в полной безопасности. И снова в моей постели.

- Я хочу рассказать тебе о Кэтрин, Парлан. Это она предала тебя.

- Мы уже знаем. В будущем она не сможет нам вредить. Она побоится снова попасться нам на глаза.

Эмил кивнула, жалея только об одном - что она не может видеть его лица.

- Ты все еще сердишься, что я приказала Элфкингу увезти тебя с места засады? Рори тебя бы убил!

- Да, убил бы, хотя и обещал Кэтрин, что не станет этого делать. Нет, конечно же, не сержусь, хотя, признаться, в тот момент я был в ярости.

Ей удалось изобразить на губах улыбку.

- Я тогда не знала, что он хочет и меня убить, поэтому мой поступок казался мне наиболее разумным выходом...

- Понятно. Надо было мне рассказать тебе о Рори, но я не хотел тебя зря пугать и, кроме того, считал, что в Дахгленне ты в полной безопасности. - Парлан взглянул на Лагана и Малколма. - Слышу, наш арьергард возвращается. Подите узнайте, не было ли стычки. Старая Мег, проводи Мэгги в ее комнату.

- Хм, - буркнула старая Мег, выводя Мэгги из спальни. - Возлежит на кровати и отдает приказания - прямо как король какой-нибудь!

- Лейт еще здесь?

- Рядом с тобой, Эмил. - Лейт подошел к кровати.

- Я должна поговорить с отцом, - сказала Эмил и содрогнулась при воспоминании о тех откровениях, которыми одарил ее Рори в промежутках между сеансами порки.

- Да, Лейт, - прорычал Парлан. - Пригласи своего напашу. Пусть сам увидит, как человек, которого он избрал в мужья своей дочери, с ней обошелся. - Он сокрушенно покачал головой. - Вот доказательство его безумия, которое мы искали, хотя - видит Бог - я не хотел, чтобы оно досталось нам такой ценой.

Лейт вышел из комнаты, прежде чем Эмил смогла добавить что-либо. Ему не терпелось дать знать отцу, что слухи о безумии Рори Фергюсона оказались истинной правдой. Теперь-то свадьбе не бывать. Даже Лахлан Менгус не мог отдать свою дочь в руки подобного человека.

- Скажи, Эмил, он тебя изнасиловал? - спросил Парлан, сообразив, что никто не сказал ни слова по этому поводу, и опасаясь услышать худшее.

- Нет, Парлан. Он знал, что, несмотря на мою браваду, я боюсь этого больше всего на свете, и решил отложить...

Он хотел, чтобы я как можно дольше мучилась.

- Клянусь, для меня это не имело бы никакого значения - в том смысле, что я не посчитал бы изнасилование Худшим из изуверств Рори. - Парлан провел пальцем по испятнанной кровоподтеками щеке Эмил. - Он заплатит за каждый синяк, за каждый рубец. Клянусь тебе.

- Он не из тех, кто будет сражаться честно, Парлан.

Можешь не тешить себя иллюзиями, что он будет противостоять тебе с мечом в руке лицом к лицу.

- Об этом я знаю хорошо, так что можешь за меня не беспокоиться, малышка. Мне приходилось иметь дело с гадами ползучими вроде Рори и раньше, так что я умею обращаться с ними.

- Не уходи! - воскликнула она, когда он попытался было высвободить руку из ее слабых пальцев.

- Куда же я пойду с дырой в ноге? - поддразнил он ее тихонько. Просто я хочу, чтобы ты отдохнула, Эмил.

Отдых - вот лучшее лекарство.

- Похоже, что ничего другого мне не остается, - пробормотала она, чувствуя, что снова проваливается в черноту.

Когда Эмил заснула или, вернее, провалилась в забытье, он принялся внимательно осматривать ее. Казалось чудом, что она была еще жива, не говоря уже о том, что в таком ужасном состоянии она оказалась способна совершить побег.

Осторожно, так, чтобы не потревожить ее ран, он провел пальцем по ее животу - по тому самому месту, где зрело вложенное им семя. Провел - и подивился, что все обрушившиеся на нее беды не лишили их этого столь драгоценного дара. Дитя стремилось к появлению на свет со всем упорством, присущим его родителям. Если бы Рори знал о беременности Эмил или просто продержал ее у себя еще несколько дней, подумал Парлан, то ребенок был бы потерян для них навсегда.

- Скажи, Мег, не опасно, что она все время спит? - спросил Парлан старуху, когда та появилась с подносом, уставленным холодными закусками, предназначавшимися для больных.

- Это естественный сон, - сообщила та, присмотревшись к тому, как спит Эмил. - Так уж эта девица зализывает раны. Ребенок, кстати, тоже может иметь к этому отношение.

- Ты не хочешь, надеюсь, сказать, что дитя развивается как-нибудь не так? Ты ведь только что подтвердила, что у нее с этим все нормально? Парлан разволновался. Он и представить себе не мог, что способен поддаться панике при мысли о судьбе существа, которого никогда не видел и о существовании которого до самого недавнего времени даже не подозревал.

Старая Мег закатила глаза к потолку.

- Да лежи ты тихо - вот и весь сказ. Я хочу сказать одно: для беременных вполне естественно спать подолгу. - Она поставила перед ним блюдо с холодным мясом и хлебом и вложила ему в руку кружку с элем, после чего наставительно произнесла; - Ты, паренек, знай себе ешь. Кажись, скоро тебе понадобится вся твоя сила, - При чем здесь моя сила? - прорычал Парлан. - Ты мне вот еще что скажи: она поправится? Ведь ее, такую хрупкую и юную, колотили так безжалостно!

- Поправится, не волнуйся. И подарит тебе очаровательного малыша. Может, она, как ты говоришь, и хрупкая, но кости и мышцы у нее будто из стали. Конечно, сейчас она довольно плоха, но пройдет совсем немного времени, и она оправится, у нее на спине останется шрамик-другой - и все.

Помни мои слова: твое выздоровление потребует куда больше времени.

Парлан хохотнул.

- Ничего, это ее займет и избавит на некоторое время от необдуманных поступков. А что ты думаешь по поводу того, какую жену я себе выбрал?

- Ну, ежели тебя интересует мнение старухи, то слушай: жена из нее выйдет хорошая. Это при всем том, что она не будет шарахаться от каждого твоего окрика. Кстати, слабую женщину ты бы не полюбил никогда. Что еще важно, твои люди вполне одобряют твой выбор - Эмил им нравится. Они все время про нее расспрашивают, волнуются, хотят отомстить за то, что сотворил с ней Рори.

Слова старухи пришлись Парлану по сердцу. Конечно, он не позволил бы членам своего клана указывать ему, какую жену выбрать, но то, что его люди хорошо отзывались об Эмил, дорогого стоило. Это сделает ее жизнь в стенах Дахгленна неизмеримо легче, и ей не составит большого труда ощутить себя здесь хозяйкой.

Поглаживая руку любимой, Парлан обдумывал свои действия. Как ни странно, предстоящий брак и рождение ребенка нимало его не смущали. Эмил отлично вписывалась в его будущую жизнь.

Неожиданно Эмил затряслась как в лихорадке - видно, ей приснилось, что она снова в замке у Рори. Она несколько раз вскрикнула: "Парлан! Парлан, где ты?"

Несколько минут он успокаивал ее, произнося ласковые слова, которые наконец достигли ее помутившегося сознания.

Когда она успокоилась и в комнате снова все стихло, Парлан, глядя в потолок, прошептал со всей решимостью, на какую был способен:

- Ты заплатишь за ее ночные кошмары, за тьму, которая временами застилает ее сознание, Рори Фергюсон. Клянусь, ты заплатишь за все по самой дорогой цене.

Глава 16

На лице Лагана сверкнула белозубая улыбка: войдя в покои Парлана, он увидел, как двое инвалидов на широкой кровати играют в кости. Судя по недовольному рыку, временами доносившемуся оттуда, удача была на стороне Эмил.

Потом Лаган, однако, вспомнил, зачем пришел к Парлану, и нахмурился.

- В зале Лахлан Менгус, который желает увидеть свою дочь.

Парлан заметил, как при этих словах Эмил вздрогнула и на ее лицо набежала та самая тень, которая уже несколько раз приглушала радость, отражавшуюся в ее чертах. Его очень волновало, что омрачает ее существование, но Парлан проявил несвойственную ему сдержанность и не стал спрашивать. Он знал, что со временем она расскажет все сама.

- Что ж, пригласи гостя сюда. Правда, рекомендую тебе предварительно его разоружить. - Парлан приподнялся на подушках и стал ждать появления отца Эмил.

- Надеюсь, ты не собираешься присутствовать при нашей беседе? спросила Эмил, когда хихикающий Лаган удалился, а Парлан не продемонстрировал ни малейшего намерения покинуть спальню или хотя бы просто одеться.

- Это моя кровать, а кроме того - ты, надеюсь, не забыла, что я тяжело ранен? В ногу, помнишь?

- Разве я могу позабыть? Но все равно, Парлан, ты не можешь здесь оставаться. Представь себе только, что подумает отец?!

- Он подумает, что в кровати двое беспомощных людей, которые лежат рядом, чтобы сиделкам и нянькам было легче за ними ухаживать.

Эмил решила, что, напустив на себя слишком невинный вид, Парлан явно перестарался.

- Нет, ты отлично знаешь, о чем он подумает, когда увидит нас в постели вдвоем и к тому же раздетыми.

- Да, он может подумать такое, - тут он приподнял простыни и полюбовался тем, что скрывалось под ними, - особенно если заметит, в какое жалкое существо превратился мой "дружок" по сравнению с тем могучим парнем, каким когда-то был.

Эмил не смогла удержаться и проследила за взглядом Парлана, после чего закатила глаза к потолку.

- "Жалкое существо"... Ясно одно - даже тяжелое ранение не умерило твоих аппетитов.

- Я начинаю подумывать, что мой аппетит к тебе никогда не ослабеет.

Она посмотрела ему в глаза - не шутит ли он? - но Парлан был серьезен, как никогда. В его взгляде было много тепла и заботы, но ни грана иронии. Она уже собралась было спросить, насколько серьезно ей следует отнестись к его заявлению, когда ее слуха достигли странные звуки, которые обыкновенно издает человек, когда задыхается. Она бросила взгляд в сторону входа, и ее глаза расширились от удивления и ужаса - в дверях стоял отец. Заметив, что его лицо стало наливаться красным цветом, что являлось предвестником бури, Эмил вскрикнула и зарылась головой в подушку. Разумеется, это был не самый смелый поступок в ее жизни, но девушка ничего не могла с собой поделать.

- Теперь я понимаю, почему меня разоружили, - проревел Лахлан, сжимая кулаки. - Ты негодяй, Парлан. Ведь обещал мне, что не навредишь девочке!

- А я и не вредил. Не так ли, Эмил? - спросил Парлан нежно и провел рукой по ее волосам.

- А это что такое? - вскипел Лахлан, когда, приблизившись к кровати, разглядел на коже дочери синяки и кровоподтеки.

- Папа, - выдохнула Эмил, мгновенно забывая о недавнем страхе. Она поняла, что ярость отца относилась не к тому, что она была в постели Парлана, а к тем отметинам на коже, которые он увидел. - Эти следы на моем теле оставил не Парлан. - Она инстинктивно коснулась руки Макгуина, дав отцу понять, что у нее самые теплые отношения с владельцем Дахгленна. - Это Рори Фергюсон меня так отделал.

Выражение лица Лахлана Менгуса менялось мгновенно: секунду назад на нем был только гнев, теперь же его исказило недоверие, смешанное со страхом. Он приблизился к кровати с той стороны, где лежала Эмил. Лейт и Лаган, вошедшие в комнату вместе с ним, уже несли ему стул. Лахлан тяжело опустился на сиденье, и окружающие почувствовали, как устал этот далеко не молодой человек.

- Этого не может быть, девочка, - пробормотал он, хотя, зная честность Эмил, уже понял, что дочь говорит правду.

- Да, меня истязал Рори. Парлан меня ни разу даже пальцем не тронул, хотя мой острый язычок временами выводил его из себя. - Эмил умолкла на мгновение, проглотила мешавший ей говорить ком в горле и нервно осведомилась:

- Папа, скажи, как умерла мама?

Лахлан замер, смешался, но все-таки ответил:

- От родильной горячки. Я же тебе говорил.

Реакция отца напугала ее. Теперь ей казалось, что рассказ Рори о том, как умерла ее мать, вполне мог оказаться правдой.

- Это не сказка, которую ты выдумал, чтобы облегчить нашу боль, поскольку истина слишком ужасна?

- Ну-ка, ну-ка, так что ты слышала, девочка? И кто тебе об этом наплел?

- Ты не рассказал отцу о том, что случилось, Лейт?

- Нет, Эмил. Мне и в голову не могло прийти, что он подумает, будто тебя избил Парлан.

- Об этом расскажу я, дорогая, - вмешался Парлан, чей гнев на Лахлана улетучился, когда Макгуин понял, что отец Эмил набросился на него с обвинениями просто по незнанию. - А ты побереги силы, поскольку, как я понимаю, тебе тоже есть о чем сказать. О том, что превращает твои сны в кошмары.

Голосом, в котором чувствовалась скрытая ярость, Парлан поведал историю предательства, в результате которого Эмил была схвачена Рори. Парлан рассказал обо всем - не забыл упомянуть о том, что Эмил его спасла, а потом и сама спаслась с помощью Мэгги. Когда он закончил свое скорбное повествование, было ясно, что Лахлан вполне разделяет его ярость по отношению к Рори. Парлан в этот момент подумал, что Рори Фергюсону теперь придется как следует постараться, чтобы остаться в живых.

- Итак, что ты хотела мне сообщить, дочка? - хрипло спросил Лахлан, выслушав Макгуина.

- Рори Фергюсон говорил мне о том, как умерла мама, и его история никак не совпадает с твоей, - тихо отозвалась Эмил.

Лахлан медленно поднялся со стула и прошел к окну.

Повернувшись к дочери спиной и сжав кулаки, он бросил через плечо:

- Расскажи мне его историю. Ты ее помнишь?

- Как же я могу забыть? Он мне рассказал ее в перерывах между ударами кнута. Ударит, потом поговорит, потом снова ударит. Так вот, маму убили.

- Да, - пробормотал Лахлан. - Говори, девочка, не надо щадить мои чувства.

- Он сказал мне, что я умру так же, как и она, но это займет больше времени, потому что он теперь знает, как продлить боль. Я должна была прожить достаточно долго для того, чтобы он успел насладиться своей местью. Местью за то, что мать с презрением его отвергла.

Лахлан кивнул:

- Все так. Кристи и в самом деле его отвергла. Я всегда чувствовал, что оскорбил этого человека, когда увел у него твою мать. С его стороны было глупо ее добиваться, он был совсем еще молокосос, младше ее на пять лет. Это была его первая любовь. И она на нее не ответила.

- А ему казалось, что могла ответить. Он говорил, что как-то застал ее в одиночестве. Она отвергла его чувства и сказала, что любит только тебя. Он надеялся, что она переменит свое решение и поймет, что он - в отличие от тебя - настоящий мужчина.

Эмил вся дрожала, и отрывистые фразы срывались с губ, словно независимо от ее воли. Под конец девушка так раскисла от слез, что почти не могла продолжать.

- Она все время призывала тебя, папа. А он ей говорил, что довершит свою месть на мне, поскольку она начала умирать слишком рано. Он сказал, что мама прокляла его перед смертью, объявила ему, что, если он прикоснется ко мне, сам дьявол поднимется из ада и утащит его с собой. Он сказал, что оставил ее в лесу - мертвой и уже некрасивой.

Парлан прижал лицо Эмил к своему плечу - девушка заходилась в рыданиях. Его взгляд остановился на спине Лахлана и его руках, которые впились в край рамы. Голова его склонилась, и Парлан не сомневался, что он тоже плачет.

Вспомнив о ночном кошмаре, который преследовал Эмил, Парлан теперь жалел, что не докопался до сути и не попытался ослабить его воздействия на девушку.

- Папа? - выдохнул Лейт. - Это все правда? Наша мать умерла такой страшной смертью, а вовсе не в результате родов?

- Да, - сказал Лахлан прерывающимся голосом, продолжая стоять спиной к ним. - Я не мог вам сказать правды. Вы все были еще слишком малы. Но я никогда не подозревал Рори. На ее похоронах он рыдал, как дитя малое. Мы так и не нашли того, кто это сделал. А ведь он искал вместе с нами, разве не так? - Лахлан издал хриплый смешок. - Ее убийца был рядом с нами, ездил с нами бок о бок.

- Ее убийца должен был жениться на ее дочери этим летом! - вскричал Лейт. - Ты собирался передать Эмил ему, как жертвенного агнца.

- Я не знал, что он убил Кристи! - Лахлан наконец повернулся к сыну лицом. - Пусть Господь простит мне мою слепоту.

- Но тебе было отлично известно о слухах, которые ходили об этом человеке.

- Слухи ходят о многих. Причем обыкновенно самого дурного свойства. У меня не было доказательств, сын.

Об этом браке было договорено, когда Эмил еще лежала в колыбели. Мой старый друг, человек, который был близок мне, как брат, просил, чтобы я воздал Рори за обиду. Еще ребенком Эмил удивительно походила на ее мать. Он думал, что брак с Эмил примирит нас, снимет разногласия, которые возникли, когда Кристи предпочла меня Рори.

Она и в самом деле удивительно похожа на Кристи, - продолжал он говорить тихим голосом, остановив взгляд на дочери. - Не только внешне, но и характером. Когда я это понял, мне трудно стало на нее смотреть. Как будто это была воскресшая Кристи, только на сей раз она должна была достаться не мне, а Рори.

- Так вот почему ты перестал обращать на нее внимание, - сказал Парлан, почувствовав, как лежавшая в его объятиях Эмил вдруг словно закоченела.

- Да, это было проще всего. Я знал, что Рори ей совсем не нравился никогда, даже в детстве. Дочке было очень легко заставить меня отказаться от данного слова. Поэтому я и отдалил ее от себя, считал, что так мне будет легче смириться с ее уходом в дом Фергюсона. Не хотел, чтобы история с потерей Кристи повторилась снова - ведь я очень любил жену и тяжело переживал ее смерть. - Тут он посмотрел внимательно на Парлана и осознал наконец то, что его дочь, обнаженная, лежит в его постели. - Когда этот парень наложил на Эмил лапу, я стал надеяться, что Рори откажется от помолвки. Многие мужчины на его месте отказались бы. Я не собирался нарушать свое слово на основании каких-то слухов, но на самом деле они меня пугали.

- Но он не отказался, - сказал Парлан ледяным тоном.

- Нет. Сказал только, что кое-кому придется заплатить, если она достанется ему уже не девственницей. Теперь-то понятно, кто должен был заплатить - сама Эмил. - Он протянул руку и коснулся волос дочери, которые были точь-в-точь как у его любимой жены. - И каким образом он заставил тебя расплачиваться?

- Он не изнасиловал меня, папа, - ответила она, глядя на Лахлана глазами своей матери. - Он хотел, чтобы я ждала этого момента и тряслась от ужаса, не зная, когда и как это будет.

Глядя на тонкие черты Эмил, изуродованные синяками и .кровоподтеками, Лахлан видел лицо жены. Именно таким оно было в тот день, когда он нашел ее тело. И образ этот до сей поры терзал его душу. Он готов был рыдать как женщина, стоило ему подумать, что он собирался отдать на расправу Рори вторую Кристи.

- Я сотру этого человека с лица земли.

- Только не в одиночку, Менгус. Он, знаешь ли, и мне кое-что задолжал, - прорычал Парлан. - Он должен заплатить мне за жизнь моей кузины. - Потом он кивнул в сторону Эмил:

- И за то, что совершил с ней.

- Выходит, что я отправлюсь на войну против убийцы моей жены, имея совратителя моей дочери в качестве союзника?

Эмил словно окаменела..

- Он меня не совращал.

- Да ну? А с какой стати ты лежишь с ним рядом нагая?

Она вспыхнула от смущения, хотя и была сбита с толку - тон Лахлана вовсе не был гневным.

- Я пришла к нему по собственной воле.

- У тебя был выбор: или он, или Рори, так, что ли?

- Как сказать, папа. В сущности, выбор был другим: или я, или Элфкинг. Такую мы с Парланом заключили сделку, - закончила девушка, слабо надеясь, что отец не станет уточнять все обстоятельства.

- Чертов конь, - проворчал Лахлан. - Я с самого начала знал, что не стоит тебе его дарить, просто чувствовал себя виноватым за то, что отлучил тебя от себя.

Глаза Парлана сузились. Его посетили весьма подозрительные мысли на счет Лахлана Менгуса. В сущности, сейчас этот человек должен был бы рвать и метать, вызвать его на поединок. Глава клана Менгусов, однако, выглядел на удивление спокойным и рассудительным.

- У меня появилось чувство, что я участвую в какой-то странной игре, которую затеял ты, а не я, - тихо произнес Парлан.

- Может быть, твоя игра и моя в каких-то точках пересекаются? спросил Лахлан, даже не пытаясь отрицать что-либо.

- Ты в этом уверен?

- Я был женат на женщине, которая чрезвычайно походила на Эмил как-никак Кристи была ее матерью. Поэтому скажу: да, уверен. Или, может быть, я не прав?

- По правде сказать, эту игру ты выиграл. - Парлан не удержался и улыбнулся Лахлану в ответ. - Будем продолжать наши игры?

- Разумеется. Должен же такой старик, как я, получить свою долю радостей?

Эмил поглядывала то на отца, то на Парлана с выражением крайнего изумления. Судя по всему, даже Лаган и Лейт понимали, о чем шла речь, поскольку с ухмылками поглядывали друг на друга. Эмил также догадывалась, что решалась ее судьба, но не понимала, что именно все обсуждают, - и это чрезвычайно ее раздражало. Мужчины, по-видимому, играли в свои мужские игры и принимать ее в свой круг не торопились. Она старалась угадать, к чему они все клонят, проклиная их про себя. Беседа тем временем продолжалась.

- Итак, ты отдала ему свою невинность в обмен на лошадь?

- Да, папа, - сказала Эмил, пытаясь по выражению его лица выяснить его отношение к происшедшему. То, что она увидела, повергло ее в еще большее изумление. Во взгляде Лахлана явно читались покой и даже одобрение.

- Боюсь, что ты заплатила больше, чем стоит этот конь.

И снова Эмил вспыхнула и в замешательстве посмотрела на отца, не зная, что сказать. У нее было странное ощущение, что отец слишком хорошо осведомлен о состоянии ее души и чувствах к Парлану.

- Элфкинг - очень ценный конь, - решилась она наконец и в ответ на улыбку отца изобразила на лице недоуменную гримаску.

- Полагаю, что теперь Парлан у тебя в долгу.

- Да, Менгус, это так, и я намереваюсь расплатиться полностью. А для этого нужен священник.

- Абсолютно с тобой согласен. Обыкновенное сожительство не является решением вопроса.

- Папа, - выдохнула Эмил, поняв наконец, что речь идет о свадьбе. - Ты не должен заставлять его жениться на мне!

Нежно, но настойчиво Парлан накрыл ее лицо подушкой так, чтобы она не могла говорить.

- Как скоро мы сможем найти священника, вот вопрос.

- Это займет ровно столько времени, сколько потребуется на дорогу от моего замка до Дахгленна. Один представитель этого славного племени гостит у меня вот уже более месяца, - ответил Лахлан.

- Ты, должно быть, держал его наготове, чтобы обвенчать Эмил с Рори? спросил Парлан с самым невинным видом, хотя сам не верил в это даже в малой степени.

- Разумеется, - охотно согласился Лахлан и направился к двери.

- Требую компенсацию за ту жертву, которую я только что принес! воскликнул Парлан, с ухмылкой поглядывая на злющую-презлющую Эмил.

- Ив чем же она должна заключаться?

- Не торопись мстить Рори. Дождись моего выздоровления. Я хочу скакать с тобой бок о бок.

- Согласен. Ну что, Лейт, поехали?

- Вот старый хитрюга, - пробормотал Парлан с оттенком восхищения, когда Лахлан и Лейт удалились.

Когда Эмил освободилась от подушки, которой ее накрыл Парлан, она поторопилась сообщить свое мнение по поводу состоявшегося уговора:

- Ты мне не позволил и слово вставить!

- Точно, но такие дела решаются между мужчинами, детка. Теперь, когда твой отец узнал, какой скот этот Рори Фергюсон, он заодно обнаружил, что ты не девственница и у тебя нет мужа. Поскольку ты попала ко мне в постель девушкой, твой отец, натурально, хочет, чтобы мы утрясли это дело чести самым достойным образом.

Эмил послала "дело чести" в одно весьма темное и неприличное место. В ответ Парлан только смеялся и целовал ее в лоб, пока она не зарылась лицом в подушку. Отговорить Парлана от того, что он называл "делом чести", было невозможно, но Эмил принялась размышлять над тем, как этого добиться. Она хотела быть его женой, сомнений в этом не было. Но не желала, чтобы их брак совершился ради того, что пышно именовалось "делом чести".

Ей нужно было сердце Парлана, его любовь, а не просто имя.

- Иди сюда, Лаган, помоги мне подняться. Необходимо выяснить, как поживает моя нога. Не хочу, чтобы священник читал слова венчальной молитвы, стоя у моей кровати.

Заметив, что Парлан пытается подняться на ноги, Эмил испугалась за него и закричала:

- У тебя опять откроется рана, здоровенный ты бык!

Сжав зубы, чтобы скрыть боль, Парлан, опираясь на руку Лагана, сказал:

- Я не стану этим злоупотреблять, малышка. Проводи меня в гардеробную, Лаган. Даже если мне все-таки придется лежать в момент заключения брака, я по крайней мере хочу быть пристойно одетым. К тебе же, детка, я пришлю старую Мег. Тебе тоже надо выглядеть как можно лучше. - Тут он нахмурился. - Необходимо что-нибудь предпринять, чтобы облегчить боль, которая терзает твою спину.

Когда Парлан наконец опустился в кресло у себя в гардеробной, он с головы до ног был покрыт холодным потом.

Рана, правда, не открылась, и это позволило Парлану сделать вывод, что он на пути к выздоровлению. Итак, он рухнул в кресло и приник к кружке с элем, которую держал наготове Лаган. Заметив, что последний хмурится, Парлан вопросительно выгнул бровь.

- Несколько нежных слов вполне могли бы ее успокоить, - негромко произнес Лаган.

- Нежные слова далеко не всегда на нее действуют. Давай лучше взглянем, что у меня есть из приличного платья.

Выбирая лучшую одежду из запасов Парлана и раскладывая ее, Лаган проворчал:

- Ей нужен любящий, заботливый муж.

- А я, стало быть, не такой? Оставь вот этот: черное и серебро - то, что надо. Необходимо только малость освежить костюм.

- Да нет, почему же? Уверен, она знает, что муж из тебя получится неплохой. Но женщины нуждаются в словах, которые могли бы их убедить.

Парлан пожал плечами:

- Не хочу одаривать ее словами, наполненными сладкой ложью. Я смогу говорить о любви только тогда, когда буду любить. Не уверен, что сейчас к этому готов.

Вспоминая отчаяние, в котором пребывал Парлан, когда думал, что Эмил для него потеряна, Лаган сказал:

- Странно, мне казалось, что ты влюблен - и очень.

- Не уверен. Зато когда мои губы выговорят слова любви, я буду точно знать, что люблю ее. Ну а пока с меня довольно и того, что она мне нравится и я ей вполне доверяю.

- Я вот все думаю, что станет делать Рори, когда узнает, что на Эмил женился ты?

- Если у него есть хоть какой-нибудь разум, то он должен понимать, что лучший выход - найти себе какую-нибудь дыру в земле, заползти в нее и больше не показываться на свет Божий. Хотя никакое убежище не спасет его от возмездия. Как только я поправлюсь окончательно, то выкурю его из норы.

- Но ведь он сумасшедший, Парлан. И ты должен понимать, что такие люди ведут себя совсем не так, как от них того ждут.

- Правда. Никто не знает, куда прыгнет бешеная собака в следующее мгновение. Поэтому за Эмил следует наблюдать днем и ночью. Ее нельзя оставлять в одиночестве ни на минуту.

- Мудро. Его месть нацелена именно на нее. Странное дело, но я не устаю задавать себе вопрос: уж не сошел ли он с ума еще тогда, когда ухаживал за будущей женой Лахлана?

- Не думаю, что сейчас это имеет значение. Главная опасность в том, что он в определенной степени отождествляет Эмил и ее мать. Во второй раз Эмил не удастся убежать от Рори. Если она снова, не дай Бог, попадет ему в руки, мы потеряем не только ее, но и ребенка. Если Рори узнает, что она вынашивает мое дитя, это еще больше его распалит.

- Только не заводись. За ней будут наблюдать. Днем и ночью за ней по пятам будет следовать охранник.

***

Эмил, конечно, заметила, что ее стали опекать чрезвычайно плотно еще до того, как приехал священник, хотя у нее и без того был забот полон рот. Ей тоже по возможности хотелось быть на ногах и хорошо выглядеть в момент заключения брака. То, что венчание неизбежно, даже если бы она стала возражать, Эмил отлично понимала. Свадьба должна была состояться вне зависимости от ее слов или желаний.

Она не смогла найти ни одного человека, который согласился бы выслушать ее возражения. Лаган, ее брат и отец держались на почтительном расстоянии. Так же вел себя и Парлан. Хотя он все еще был слаб и страдал от боли в ноге, ему удавалось чрезвычайно ловко ускользать, когда она стремилась поведать ему о мучивших ее сомнениях. Кроме того, ее собственное состояние отнюдь не способствовало беседам с родственниками, которые с успехом избегали объяснений.

Священник приехал и был устроен со всеми удобствами, но с бракосочетанием отнюдь не спешили. Парлан требовал неукоснительного соблюдения формальностей, которые сопровождают женитьбу главы клана, хотя бы и с некоторыми издержками, неизбежными в том случае, когда дело делается на скорую руку. Дахгленн превратился в растревоженный муравейник, каждый обитатель которого стремился внести свою лепту в дело подготовки к грандиозному пиршеству, о коем были поставлены в известность соседи, дабы впоследствии не было обид.

Венчание было отложено и по другой причине: жениху и невесте предстояло подлечить раны, чтобы они могли выстоять весь - надо сказать, немалый - срок, в течение которого происходил обряд. С каждым днем синяки Эмил становились все более прозрачными, рубцы на спине уже не беспокоили. Она не могла, однако, понять другого: почему, несмотря на видимое улучшение состояния, сопровождавшие болезнь недомогание и слабость продолжали ее изводить.

Временами накатывали приступы тошноты, которые, правда, быстро проходили, но беспокоили ее до такой степени, что она решила обратиться с вопросом к старой Мег.

- Так часто бывает у беременных женщин, - ядовито заметила старуха, явно потешаясь над Эмил. Той, конечно, не хотелось признаваться, но выяснилось, что он? куда наивнее, чем думала старая Мег, поскольку будущая хозяйка Дахгленна отказывалась понимать ее намеки.

- Какое отношение это может иметь ко мне? - храбро спросила Эмил, отгоняя непрошеные сомнения.

- Я же говорила тебе, что она не знает, - зашептала горячим шепотом Мэгги, трудившаяся над свадебным нарядом невесты, отличительной особенностью которого являлся свободный корсаж, чтобы не бередить заживающих ран на спине. При всем том наряд отличался изяществом, красотой и даже, в определенном смысле, торжественностью.

- Ты что же, хочешь, стало быть, сказать, что этот здоровенный олух ничего тебе не объяснил? - озаботилась старая Мег, размахивая тощими руками, словно мельница крыльями.

- А что он должен был мне объяснить? - слабым голосом осведомилась Эмил, которая наконец стала осознавать, что с ней происходит.

- То, о чем судачит весь Дахгленн и кое-кто в округе.

У тебя от него ребенок. Ты носишь в животе наследника, которого мы все с таким нетерпением ждали.

- У меня от него ребенок, - покорно повторила Эмил вслед за старой Мег - без всякого, впрочем, выражения. - Так вот, значит, отчего такая спешка со свадьбой. И дело здесь не в одной только чести, но и в желании иметь наследника.

- Ты глупая девица. Лэрд отлично знает, как уберечь девушку от беременности. Ублюдков у него - по крайней мере насколько я об этом осведомлена - нет. Хотя до женского полу он всегда был охоч. - Старая Мег в негодовании затрясла седой головой. - Я вот только не пойму, о чем ты беспокоишься, девушка? Не знаешь, что ли, для чего мужчина женится? Для того, чтобы завести детей. Так уж устроен мир, милая, и не тебе его менять. Радуйся, что на тебе женится такой бравый парень - у него храброе сердце, да и кошелек не пустой.

- А по мне, так пусть он будет нищим и слабым, как мокрица, - бросила Эмил. - Главное, чтобы он меня любил!

Старуха опять затряслась от негодования.

- До чего же ты глупа - сил нет. Мало на свете таких жен, которых любят. Благодари Бога за то, что он тебе дал!

Одного этого с тебя довольно!

Эмил знала, что старуха права, но лучше себя не почувствовала. Ее душа и сердце теперь принадлежали Парлану, и девушка желала получить хотя бы самое малое вознаграждение за такой щедрый дар. Конечно, честь, мужество, богатство - отличные качества для идеального мужа, а у Парлана, помимо этих, была масса других достоинств. Но Эмил хотела его любви. Для нее казалось худшей из бед выйти замуж за мужчину, который вовсе не спешил наградить ее своей любовью. Жизнь без взаимной любви представлялась ей убогой, и все ее призывы к собственному благоразумию никак не могли прогнать эту мысль.

- Эмил? - шепотом спросила ее Мэгги, когда старуха покинула комнату. Может, ты снова хочешь убежать?

Эмил довольно быстро обдумала этот вопрос и покачала головой:

- Нет. Куда я пойду? Придется мне выйти замуж за Парлана.

- Не такой уж он и страшный, как я думала, хотя малость смугловат и глаза у него темные - прямо два бездонных озера. По-моему, он хороший человек, - сказала девушка.

- Да, Мэгги, так и есть. Потому я его и люблю, а вот он меня не любит. Со временем это может превратиться в очень тяжелый груз, который камнем будет лежать у меня на сердце.

- А может, и нет. - Мэгги перевела взгляд на живот Эмил. - Скоро ты почувствуешь, как толкается младенец.

Я-то хочу ребенка, но у меня его не будет.

- Мэгги, это не больно, - нежно сказала Эмил. - Плотская любовь с хорошим, добрым человеком может сделать жизнь очень даже занимательной. Чем, к примеру, плох Малколм?

Неожиданно щеки Мэгги жарко полыхнули румянцем.

Малколм и в самом деле был очень добр и внимателен к ней, что отчасти развеяло некоторые ее страхи. Тем не менее мысль о физической любви претила девушке, и хорошие ее стороны затенялись теми ужасами, которые она пережила у Рори. Этот человек оставил глубокие рубцы у нее в душе.

- Боюсь, у меня ничего не получится. Когда Малколм пытается меня поцеловать, за ним вечно стоит призрак Рори.

- Тогда не закрывай глаз, зажги свечу. И повторяй про себя, что это Малколм, а не Рори. Одна ночь с ним излечит тебя от всех страхов. В том, разумеется, случае, если Малколм предлагает тебе пожениться.

- Да, он хочет на мне жениться, но я боюсь, что из меня получится плохая супруга, - прошептала Мэгги, при этом глаза ее расширились от волнения. Слушая советы Эмил, девушка стала проникаться мыслью, что со временем, может быть, все образуется. - Ты позволишь мне уйти? - Эмил утвердительно кивнула, и Мэгги торопливо вышла из комнаты в надежде встретить Малколма прежде, чем к ней вернутся ее страхи.

- Что ж, кажется, я решила эту проблему, но мои собственные продолжают меня тревожить, - вздохнула Эмил и, ощутив знакомую слабость в ногах, прилегла.

- Эй, дорогая, может, я могу тебе чем-нибудь помочь? - послышался в комнате низкий и глубокий мужской голос, который она стала гораздо реже слышать в последнее время. К кровати подошел Парлан. Эмил с упреком посмотрела на будущего мужа, который помог ей устроиться на подушках поудобнее.

- А ведь ты мог сказать мне, что я вынашиваю твое дитя. Значит, ты решил на мне жениться, потому что у меня в животе, возможно, растет наследный владелец Дахгленна - так, что ли?

- Ага, - согласился Парлан, касаясь легким поцелуем ее печального лица. - Ты носишь моего наследника. Отличный повод для женитьбы.

Столь простое и разумное утверждение вызвало целую бурю в душе девушки и жгучую боль, которую она, впрочем, постаралась скрыть.

- А это верно, что у тебя до сих пор не было детей?

Он заметил полыхнувшую при этих словах в глазах Эмил искру, но не правильно ее истолковал и решил, что Лаган не прав и Эмил - весьма практичная девица, и стало быть, не нуждается в нежных словах.

- По крайней мере я об этом ничего не знаю.

- Слушай, если ты со всеми был так осторожен, отчего твоя осторожность не распространилась на меня?

- Я не хотел с тобой осторожничать. Мне хотелось полностью насладиться близостью с тобой. Я верил тебе, ты мне понравилась. И я не боялся, что мое семя пустит в тебе росток.

Девушка тихонько вздохнула. Ясно было, на что она могла рассчитывать в браке с Парланом. Конечно, не все было так плохо, но она по-прежнему мечтала о его любви.

Сколько бы Эмил ни говорила себе, что глупо требовать большего, сердце рвалось из груди и призывало любовь.

Молодая женщина снова принялась уверять себя, что и того, о чем он говорил, с нее вполне достаточно, и приняла решение: что бы ни случилось она станет счастливой.

Глава 17

Когда Парлан выходил из покоев, Эмил показала вслед ему язык. На гримасу старой Мег, неодобрительно отнесшейся к этой легкомысленной выходке, она ответила самой нежной из своих улыбок. Она считала, что имеет полное право покапризничать: уж слишком поспешно ее стремились повести к алтарю. Слишком мало внимания уделяли ее сомнениям и страхам, которые изводили ее. Со вздохом молодая женщина выбралась из кровати и с помощью старушки вымыла тело и волосы. Эмил решила, что с ее стороны, возможно, слишком мелочно обижаться на ту спокойную уверенность, которую излучал Черный Парлан.

Парлан осмотрел шрам на ноге и выругался. Казалось, со вчерашнего дня он стал еще шире, еще багровее и безобразнее. Парлан прошелся по комнате и снова выругался. Нога немела, заставляя его хромать, а ведь он так хотел выглядеть на свадьбе достойно и отстоять службу как положено, да, видно, не судьба. Разумеется, ругательствами делу не помочь, но с другой стороны, несколько звучных проклятий вполне могли облегчить душу - хотя бы ненадолго.

Негромкий звук отвлек Парлана от печальных размышлений. Он поднял глаза и увидел, что в комнате появился Артайр. С тех пор как брат предупредил его о кознях Кэтрин, они виделись урывками. Парлан, однако, до сих пор ругал себя, что не прислушался к предупреждению брата.

Выражение лица Артайра говорило, что на этот раз его визит окажется куда более длительным.

- Что ты так разорался, - заметил Артайр, подходя поближе, охватывают сомнения по поводу изящества походки, что ли? Может, тебе стоит подождать?

- Нет у меня никаких сомнений. Просто я предавал проклятиям эту глупую хромую ногу. Недостойно жениху представать в подобном виде перед аналоем.

- Не думаю, что твоя женщина стала бы возражать, но если рана тебя и в самом деле так раздражает, подожди еще немного.

- Подождать не мешало бы. Но я этого делать не стану. Вся штука в том, что ее очаровательный животик округляется прямо на глазах. На днях я впервые ощутил, что ребенок зашевелился в утробе Эмил. Поэтому я намереваюсь передать имя Макгуин этому существу как можно быстрее.

- До рождения ребенка еще несколько месяцев.

- Знаю. Но я - кроме того - знаю, насколько непрочной может быть человеческая жизнь. Подчас ее задувают, как свечу. И происшествие с Рори только лишний раз напомнило мне об этом. Повторяю, я хочу наградить именем Макгуин это дитя как можно раньше. Должен тебе напомнить, что я и так слишком долго колебался. - Парлан присел на кровать и нахмурился. - Ты пришел сюда поэтому?

Пытаешься отговорить меня от брака с Эмил?

- Нет. Это твой выбор. Если ты решил жениться на этой женщине, так тому и быть. Судя по всему, из нее получится хорошая жена.

- Она отличная женщина. Но скажи мне, зачем ты пришел? Мне кажется, что на тебя давит какой-то тяжкий груз. Давай же, говори, облегчи душу.

- Не так это легко, - произнес Артайр и принялся нервно расхаживать по комнате. - Дело в том, что я в конце концов понял все, о чем ты меня предупреждал. Помнишь, тогда - за день до того, как на тебя напал Рори? Парлан кивнул. - Я, конечно, всегда слушал тебя, но все твои увещания оказывались тщетными. Но в тот раз твои слова продолжали жить во мне, я возвращался к ним снова и снова. Более того, я начал в них вдумываться и понял, что думать - процесс весьма непростой. Я слишком мало уделял ему внимания в свое время. А потом я увидел то, что Рори Фергюсон учинил над Эмил, услышал, как он убил ее мать, - и мне сделалось страшно.

- Ты не страдай особенно по этому поводу. Это и меня напугало.

- Ты не понял. Дело в том, что в Рори я вдруг увидел себя. Увидел, в кого я мог превратиться.

- Нет, парень. Тебя занесло. Рори Фергюсон - умалишенный. Он безумен и злобен. Другими словами, он помешан на зле.

- Ты прав. Но спроси себя - когда он стал таким?

Когда он прекратил шлепать девушек время от времени по заднице и переключился на побои, наслаждаясь болью, которую доставлял этим несчастным созданиям? Когда он взял девушку помимо ее воли - но без всякого удовольствия - и когда само по себе нежелание женщины отдаться ему, ее страх и боль стали источником радости для этого человека?

А ведь я тоже брал женщин силой без их согласия. Так что же может остановить пьющего и не думающего парня, имеющего к тому же дурные наклонности, от превращения в злобное, дьявольски хитрое и низкое существо, подобное Рори?

Парлан нахмурился. Ему очень хотелось помочь брату снять с сердца тяжкий груз, но нужные слова отчего-то не находились. Хотя он не особенно верил в страхи Артайра, что сумасшествие Рори может вдруг возродиться в нем, но не отдать должное его логике тоже не мог. Парлан, в сущности, мало что знал о помешательстве Рори, поэтому отвергнуть опасения брата тоже был не в состоянии. Как бы то ни было, но поверить в то, что в душе брата посеяны семена глубинного зла, он не мог и не хотел.

- Я не знаю, что именно побудило Рори превратиться в зверя, как не знаю и того, когда это случилось. Но я не верю, что ты можешь уподобиться ему. В сущности, ты мало отличаешься от многих и многих молодых людей, которых я знаю, а вот таких, как Рори Фергюсон, - единицы. Как я уже говорил, в характере каждого мужчины есть место жестокости, и именно эту жестокость мужчина обязан держать в себе под контролем. Зверь, который живет в душе Рори, уже не руководствуется разумом. И Рори теперь ничего не в силах изменить - процесс гниения в его душе зашел слишком далеко.

Повторяю, я не верю, что ты отягощен злом до такой степени.

Ты еще можешь измениться в лучшую сторону.

Заметив, что страх не исчез с лица брата, Парлан решил применить другую тактику:

- Ладно, Артайр. Скажи мне в таком случае: тебе не приходилось хладнокровно убивать невинного человека?

- Нет, - сказал Артайр, и в голосе послышались злые нотки.

- Ну вот. Надеюсь, у тебя и желания такого не появлялось. А вот у Рори подобные намерения были. Он был еще младше тебя, когда убил Кристи Менгус. Я бы не удивился, если бы мне сказали, что и до этого случая он делал что-нибудь подобное. И я знаю наверняка, что потом он тоже продолжал убивать. Его родственник или приятель по имени Джорди умел хорошо прятать концы в воду. Уверен, что существовали и другие свидетельства его помешательства. Хотя временами ты и бывал скотиной, но на подобное зло ты не способен.

- Но ты же говорил, что брать женщину силой или бить ее преступление.

- Да, преступление. И я не могу его оправдать. Но повторяю, в этом ты не слишком отличаешься от других молодых людей. Считается, к примеру, что мужчине бить жену не зазорно. Я же полагаю, что человек, который вколачивает в женщину ум кулаком, мало походит на настоящего мужчину. Нет большой чести в том, чтобы избить человека, который не в состоянии оказать тебе сопротивление, хотя, возможно, и пытается это сделать. Кроме того, я думаю, что у меня нет права брать женщину - какую я хочу и где я хочу силой. Мне приходилось видеть, как сказывалось насилие на женщинах, и оправдать этого я не могу. Хотя вряд ли найдется много мужчин, которые согласились бы со мной полностью.

- Да, таких мало, но мне кажется, что я начинаю постепенно с тобой соглашаться. - Артайр глубоко вздохнул и поднял на Парлана взгляд. - Я стал понимать, к примеру, что излишества в еде и в питье вредны. Они сродни болезни, точно так же могут привести человека к смерти. Я не могу сейчас пить, но когда остаюсь без выпивки, я начинаю думать о том, что в свое время творил.

- Я рад все это слышать, только не возьму в толк одного. Ты, кажется, упомянул, что не можешь пить. Странно - ведь вокруг полно выпивки.

- Полно, да. Только в мои покои ее не носят. Малколм, Лаган и даже Лейт - все они думают, что мне лучше побыть некоторое время трезвым. Поначалу я очень был этим недоволен, но знал, что они делали это из самых лучших побуждений. Потом, когда у меня немного прояснилась голова и я стал думать, мне и самому пришло в голову, что пора остановиться. - Артайр пожал плечами и попытался изобразить на губах улыбку. - Я, собственно, пришел к тебе, чтобы сказать: я изо всех сил буду стараться измениться.

Хотя бы для того, чтобы добиться уважения всех живущих в Дахгленне людей. Я понимаю, что раньше уважать меня было не за что, так что теперь придется для этого потрудиться.

Парлан был глубоко тронут этой исповедью и впервые почувствовал подобие гордости за брата. Он сердечно его обнял и произнес:

- Знай, что я готов тебе помочь. Ты всегда можешь рассчитывать на меня.

- Спасибо. Но я не устану себе повторять, что это прежде всего - мое дело. - Артайр, высвободился из объятий брата и сказал:

- Да, чуть не забыл. Есть еще одно важное дело, которым надо заняться, не откладывая в долгий ящик. - Тут он снова сделал попытку улыбнуться. Надо поторапливаться, пока я готов исповедаться в грехах и заблуждениях.

Парлан тоже ответил ему улыбкой и осведомился:

- И перед кем же ты собираешься исповедоваться?

- Перед Эмил. Мне необходимо заслужить ее прощение.

***

Эмил вздохнула и уставилась в огонь камина. Сидеть в одиночестве и ждать, пока высохнут волосы, было довольно скучно. Поэтому, когда раздался стук в дверь, она с удовольствием попросила гостя войти. Попросила - но сразу же помрачнела, увидев Артайра. Поговаривали, правда, что в парне произошли кое-какие изменения к лучшему, но ей все же не слишком хотелось оставаться с молодым человеком наедине. Хотя она старалась забыть, что Артайр в свое время пытался ее изнасиловать и избить, мысль о том, что он рядом, а на ней ничего нет, кроме ночной рубашки, неприятно ее взволновала.

- Я совершенно трезвый, - пробормотал он, приближаясь к Эмил, - и клянусь, что не прикоснусь к тебе даже пальцем.

Эмил решила дать единственному ближайшему родственнику Парлана возможность оправдаться и указала на стул, стоявший у камина:

- Садись.

Он подчинился и присел на краешек стула.

- Я пришел просить прощения за то, что напал на тебя.

- Ты был пьян тогда - и зверски, если честно.

- Да, но больше оправдывать этим себя я не могу.

Хочу сразу сказать: для того, чтобы правильно оценить этот случай, мне потребовалось время. Для меня тогда ты была не более чем пленница, и я считал, что от пленницы могу требовать всего, что мне только заблагорассудится. Кроме того, поначалу я решил, что ты из простой семьи. Я верил тогда, что люди, называвшие Парлана мягкосердечным дураком за его обходительность с женским полом, правы. Мало кто думает так же, как он. Теперь, однако, я вижу, что кругом прав он, а не они. Женщина должна иметь возможность сказать "нет", а настоящему мужчине не следует применять силу, пытаясь добиться своего, поскольку женщина более слабое существо. Только по-настоящему сильный мужчина редко дает волю рукам.

- Ну что ж, я вижу, ты и в самом деле кое-что понял, и, конечно же, прощаю тебя от всего сердца.

- Ты говоришь это, потому что думаешь таким образом угодить Парлану?

- Отчасти ты прав. Я, к примеру, позволила тебе говорить сейчас со мной только потому, что ты его ближайший родственник. Иными словами, ты смог ко мне войти только потому, что я питаю нежные чувства к твоему брату. Что же касается всего остального - то это мой собственный выбор. Мои слова предназначены тебе, а не Парлану, и шли от сердца.

- В таком случае прими мою благодарность. Она тоже идет от сердца. Приятно осознавать, что ты не держишь на меня зла. Так мне будет легче бороться с дурным в себе. А это дело - ах какое непростое.

- Любые изменения требуют от человека большой работы. Ты теперь знаешь все свои слабости и ошибки, а это самое главное. Ты уже говорил с Парланом?

- Да, и этот разговор был для меня очень нелегким. Я рад, что после этого у него поднялось настроение. Знаешь, только теперь я понял, до какой степени он был со мной несчастлив. Крови я ему попортил предостаточно.

- Но сейчас-то он счастлив! Не стоит слишком долго сожалеть об ошибках прошлого. Нужно смело смотреть в будущее. Думать о том, что ты мог сделать когда-то и почему ты этого не сделал, - пустая трата времени. Все силы следует отдавать тому, что необходимо сделать сейчас.

Прежде чем он успел что-либо ответить, в дверь комнаты постучали. Эмил предложила гостю войти и широко улыбнулась, заметив, что к ней направляется Джиорсал. Та тоже улыбалась. Она взглянула на Артайра, который ответил ей кривой ухмылкой.

- Она знает о том случае?

- Да, Артайр, я все ей рассказала. И теперь говорю: я все ему простила. - Тут Эмил со значением посмотрела на Джиорсал.

- Все-все, до капельки? Без обид?

- Да, так будет лучше всего.

- В таком случае я очень рада.

- Прощение мне далось не без труда, зато оно искреннее. - Эмил с улыбкой встретила взгляд Джиорсал.

Артайр негромко рассмеялся и откланялся, чтобы не мешать беседе сестер.

- Время венчания приближается. Пойду взгляну - может быть, и моя помощь пригодится.

- Что-то ты стала слишком легко прощать обиды, - сказала Джиорсал, когда Артайр вышел. - Не знаю, смогла бы я поступить так же.

- Он решил бороться со злом внутри себя, поскольку осознал наконец, что поступил со мной дурно. Я не могла не вознаградить такой благородный порыв. Мне бы не хотелось оставлять парня без поддержки. Если он снова начнет пить и распутничать, я буду думать, что все это потому, что я отвергла его извинения. В такие моменты человеку нужна помощь друга.

- Ладно, похоже, что ты права. Но довольно об этом.

Пора тебе одеваться, чтобы достойно предстать перед женихом. - Сестра подхватила Эмил под руку и помогла ей подняться на ноги.

- Бог мой, времени и в самом деле в обрез.

- Что-то ты не кажешься особенно счастливой. А я думала, все будет наоборот. Не хочешь замуж за Парлана?

- И да и нет. Противоречивая я натура, верно? - Эмил попыталась улыбнуться, но улыбка получилась какая-то вымученная.

- Страдающая натура - это уж вне всяких сомнений.

Но не расстраивайся зря - успеешь мне все рассказать, пока будешь одеваться. Я же, со своей стороны, буду стремиться доказать тебе, что ты еще глупышка.

- А мне кажется, что мне уже довольно об этом говорили, так что чувствительно тебе благодарна. - Эмил скинула с плеч рубашку.

- Должно быть, ты плохо слушаешь советы друзей, иначе бы не надувала губы, направляясь к алтарю, чтобы получить то, чего тебе хочется больше всего на свете.

- Слушай, моя спина очень страшная?

- Нет, не очень. Впрочем, зачем я это говорю? Ты и сама об этом отлично знаешь. Пытаешься заговаривать мне зубы? А ну-ка, детка, расскажи мне обо всем наболевшем.

Так оно будет лучше всего.

Эмил знала, что так и есть. Она не знала другого - как объяснить сестре все, что ее тревожило. Пока Джиорсал помогала ей одеваться, Эмил пыталась найти подходящие слова, которые бы могли объяснить ее страхи и сомнения.

- Я очень хочу стать женой Парлана. Этого я желала в течение долгого времени. Потому-то мне и было нужно, чтобы он спросил меня, хочу ли я замуж за него. Но он не спросил, и мне приходится думать, что единственной причиной этого брака является мой округлившийся живот.

- Большинство мужчин женится для того, чтобы обрести наследника. Если бы это было дозволено, они бы шли к алтарю только с беременными женщинами.

- Охотно верю, но дело в том, что я иду к алтарю совсем по другой причине.

- Это что же, Парлан тебе сказал", что женится только потому, что ты забеременела?

- Ничего такого он мне не говорил.

- А что он сказал?

- Он сказал, что я первая женщина, которая когда-либо ждала от него ребенка, и в прошлом он был очень осторожен, не желая, чтобы его семя в ком-нибудь укоренилось. Он сказал, что именно со мной ему не хотелось проявлять осторожность. Сказал еще, что я ему нравлюсь и он мне доверяет. Честно говоря, это мало походит на слова пылкого любовника.

- Да, любая женщина сочла бы, что он сказал даже слишком много. Некоторые жены за всю жизнь не слышали ничего подобного.

- Знаю. Но это не мешает мне требовать от него большего. Пусть я буду ему другом и любовницей - это хорошо, только мне этого мало. А теперь можешь назвать меня жадной и неблагодарной.

- Так ты хочешь, чтобы он любил тебя так же, как ты любишь его? И в этом все дело? - Джиорсал усадила Эмил в кресло и принялась расчесывать ей волосы.

- По-моему, я ничего подобного не говорила.

- Ну да, но это проскальзывает в каждом твоем слове или жесте, стоит тебе только упомянуть о Парлане. Я догадалась об этом с самого начала.

- А Парлан понимает это, как ты думаешь? - Эмил в очередной раз расстроилась из-за того, что людям - пусть даже родной сестре - удается с легкостью читать ее мысли.

- Скорее всего нет. Мужчины часто слепы в том, что касается чувств. Но знаешь, бывает, что и женщины не замечают очевидного. Теперь-то я знаю, что Иен любил меня с самого начала, только я этого никак не желала видеть. Сейчас, после того как мы прожили столько лет, я начинаю понимать, что любовь мужа ко мне проглядывала в каждом его поступке. Но прежде чем я догадалась об этом, мне предстояло открыть для себя, что и я люблю его тоже. А ведь он ни разу не осмелился заикнуться мне о своих чувствах.

Джиорсал покачала головой в знак того, что осуждает прежнее свое поведение, и добавила:

- Как только я поняла, что ты влюбилась в мужчину, я страшно за тебя испугалась. Об этом человеке говорили много дурного, а его смуглая кожа и суровый вид, казалось, все это подтверждали. Но я очень скоро поняла, что этот мужчина - просто жертва сплетен и слухов. Но я все-таки за тебя беспокоилась, поскольку, как сказал Иен, он был "таким здоровенным парнем". - Джиорсал улыбнулась краешком губ, когда услышала, как засмеялась Эмил. Мне потребовалось время, чтобы понять: он тебе не приносит вреда, ты вовсе не боишься, а наоборот, отлично ладишь с этим - как бы это лучше сказать? чрезвычайно крупным мужчиной.

- Ладить-то я могу, но в силах ли я удержать его?

Смогу ли я заменить ему других женщин, многие из которых были бы рады ему отдаться?

- А что? он уже изменял тебе? - уложив волосы Эмил, Джиорсал присела рядом и заглянула сестре в глаза.

- Думаю, что нет. Вернее, уверена. Он даже и смотреть на Кэтрин не хотел, хотя она делала все, что только возможно, лишь бы залучить его к себе в постель. Правда, он уезжал в Данмор, но в течение его недолгого отсутствия у меня не возникало и мысли, что он может развлекаться с другой.

- Тогда с какой стати ты всполошилась? Он хранил тебе верность, хотя не был связан ни словом, ни клятвой, которую произносят перед аналоем.

- Правда. Но ты не забывай, что страсть, охватившая нас, разгорелась совсем недавно. Что будет, когда позолота новизны сотрется? Только любовь способна удержать человека от измены. А ведь он до сих пор не сказал мне ни единого слова, даже не намекнул, что любит меня. Ах, Джиорсал, я так его люблю, что меня временами это пугает. Я и представить себе не могу его в объятиях другой женщины. Если он станет искать утех на стороне, я просто умру. А ведь может статься, что мое положение любовницы, друга и матери его сына перестанет отвечать всем его запросам. Хуже того, мне подчас кажется, что случись такое, я сама пойду на разрыв.

Взяв Эмил за руку, Джиорсал принялась подбирать слова, которые успокоили и приободрили бы сестру:

- Да, со временем он может начать смотреть на сторону, но вероятнее другое: то, что он уже чувствует к тебе, самым волшебным образом может превратиться в ту самую любовь, которой ты так добиваешься. Подумай о моем браке. Иен любил меня, а я его нет. В течение долгих пяти лет он одаривал меня своей терпеливой, ничего не требующей взамен любовью, и наконец он получил то, чего хотел. Теперь и я люблю его. К своему стыду, хочу сказать, что поначалу не была ему ни настоящей любовницей, ни преданной подругой. Разве подобное не может произойти между тобой и Парланом? Ты ведь обрела в Дахгленне почву под ногами и стала для Парлана просто незаменимым человеком - он доверяет тебе, ты ему нравишься, и скоро у вас родится ребенок. Подумай об этом, девочка. Отдай ему свою любовь, и тогда - очень может быть - ты завоюешь сердце Парлана. Ты и без того уже получила от него предостаточно.

Сжимая в своей ладони руку Джиорсал, Эмил задумалась над словами сестры. Что и говорить, в ее речах был смысл.

Конечно, заставить Парлана полюбить себя не так просто, как думает Джиорсал. Не просто - но реально. И у нее куда больше возможностей, чем у любой другой женщины.

- Что ж, я поняла. Хватит мне расходовать силы на бесполезные сожаления. Необходимо направить их к вожделенной цели и получить то, что мне дороже всего. Сердце Парлана.

Приобняв сестру, Джиорсал встала и потянула ее за собой.

- Тебе необходимо терпение. Море терпения.

- Я очень постараюсь быть терпеливой, но об этом легче говорить, чем быть такой.

- А мне кажется, что ты способна совершить даже невозможное - в случае, если что-то для себя решишь окончательно и бесповоротно. Ну а теперь пошли - никуда не годится опаздывать на собственное венчание.

- Где эта женщина? - прокричал Парлан, входя в зал.

Лаган покачал головой и, даже не пытаясь скрыть улыбку, ответствовал:

- Заканчивает последние приготовления перед венчанием.

- Если она задержится еще хотя бы на минуту, я сам притащу ее сюда. Священник уже начинает волноваться, - добавил он со значением.

- Точно. Вот почему он посиживает с Лахланом и распивает с ним меды. Яркий пример человеческого волнения.

Оглядев Лейта, Малколма и хихикающего Артайра, Парлан переключил внимание на Лагана:

- Готов признать, что мне не терпится. Самую малость.

- Именно. Самую малость.

- Может быть, ты прекратишь играть у меня на нервах, Лаган Данмор? Парлан негромко выругался, но приятель продолжал над ним потешаться.

Парлан уже собрался было во всеуслышание пожаловаться, что в жизни не встречал большей копуши, когда открылась дверь и Эмил явила себя собравшимся. Взглянув на невесту, Парлан невольно затаил дыхание. Свободное платье, казалось, летело вслед за ней подобно облачку. Этот фасон был выбран не только по той причине, что платье не должно было бередить еще сравнительно свежие рубцы на спине, но и потому, что Парлан и старая Мег были убеждены - тесная одежда не должна сдерживать рост ребенка, шевелившегося в чреве. Темно-синий цвет платья подчеркивал голубизну глаз Эмил, но более всего Парлана поразили ее волосы. Пышные и яркие, они были украшены вплетенными в них синими и золотыми ленточками. В жизни она еще не выглядела столь великолепно.

- Ай да Парлан! Какую женщину себе нашел - просто загляденье. - - Да, Лаган, загляденье. Такой уж я удачливый. - Парлан не теряя времени двинулся к Эмил.

Увидев Парлана, Эмил тоже изумилась. Она впервые видела его в роскошном платье - в подобном костюме не стыдно было явиться и пред светлые очи короля. Черный с серебром камзол подчеркивал его привлекательность. Нельзя сказать, чтобы подобное открытие сильно ее порадовало, - она ощутила большую, чем прежде, неуверенность.

Нет, в самом деле, как ей удержать этого мужчину? Она всего-навсего молоденькая девушка из долины, у которой только и есть, что вздорный характер да острый как бритва язычок. А Парлан выглядел как настоящий вождь горцев и, казалось, был вполне достоин внимания женщин куда более красивых и умных, чем Эмил. Он имел вид истинного покорителя женских сердец. Когда жених взял ее руку и поднес к губам, она только тяжело вздохнула.

- Твоя красота выше всяких похвал, Эмил Менгус. - Парлана удивила печаль в глазах девушки. - Но мне кажется, ей недостает твоей очаровательной улыбки.

Она попыталась улыбнуться, но сразу поняла, что это ей не удалось.

- Видишь ли, Парлан, я немного нервничаю.

Тот не слишком поверил ее словам, однако решил ни о чем не спрашивать. И время и место было самым неподходящим для выяснения отношений. Кроме того, он тоже волновался. Ему хотелось поскорее завершить обряд венчания, произнести и выслушать в ответ соответствующие слова и клятвы и наконец закрепить свои права на эту женщину и на ребенка, которого она вынашивала. После венчания у них будет предостаточно времени, чтобы обсудить то, что угнетало Эмил. С широкой улыбкой, которая должна была приободрить невесту, он повел ее к священнику, уже готовившемуся к совершению обряда.

Когда Парлан и Эмил опустились на колени перед алтарем, жених, сжимая в своей руке ее трепетавшие пальцы, в последний раз заглянул себе в сердце, чтобы выяснить, нет ли у него в душе сомнений или хотя бы тени недовольства тем, что должно было свершиться. Однако ни сомнений, ни недовольства в себе не обнаружил. Впрочем, ничего другого он и не ожидал, поскольку последние сомнения оставили его в тот самый момент, когда он решил, что обязательно женится на Эмил. Существовало нечто, что он охарактеризовал как глупые страхи, но он мгновенно отмел эти странные чувства в сторону. К происходившему они не имели ни малейшего отношения. Более того, он был уверен, что стоит ему сделаться законным мужем Эмил, как страхи отпадут сами собой.

"Моя", - подумал он с гордостью собственника, завладевшего чем-то чрезвычайно дорогим и ценным, и улыбнулся своим мыслям. Ничего подобного по отношению к другим женщинам ему испытывать не доводилось. На его взгляд, Эмил ничего подобного не чувствовала, поскольку, когда они произносили заключительные слова брачного обета, в ее голосе звучала неуверенность. Взглянув на нее, он задумался о причине, но не смог ответить на этот вопрос.

Хотя Эмил шевелила губами, произнося слова брачного обета, который должен был превратить Парлана в ее мужа перед Богом и людьми, сомнения ее не покидали и отчасти сковывали язык. То, что лежало теперь впереди, могло превратить ее жизнь в праздник или, наоборот, сделать из нее непрекращающийся кошмар.

Да, она любила его сверх всякой меры, но не была уверена, что он сможет ей ответить любовью на любовь. Невостребованность ее чувств - вот что ее более всего волновало теперь. Нет худшей муки, чем жизнь с человеком, который тебя не любит, думала она.

Взглянув на мужчину, стоявшего рядом, она поняла, что здравый смысл, как ни странно, стал к ней возвращаться.

Выбора не было. Если она унизит его, публично отказавшись сделаться его женой, ей уже, конечно, не удастся завоевать его любовь в будущем. Кроме того, следовало подумать о ребенке. У Парлана были точно такие же права на дитя, как и у нее, и от этих прав - она в этом была уверена - он никогда бы не отказался. Даже если они сейчас не поженятся, то все равно будут связаны ребенком. Нет, лучше не торопиться, решила она. Глубоко вздохнув, Эмил одно за другим повторила во всеуслышание слова обета, превращавшего Парлана в ее законного супруга. Что же касалось ее сердца, оно принадлежало этому человеку уже давно.

Глава 18

- Ты счастлива, дочка?

Эмил подняла глаза, взглянула на отца и улыбнулась.

Она радовалась, что они с отцом снова сделались близкими людьми, хотя в ее сердце все еще таился давний страх. Ей казалось, что Лахлан может в любой момент от нее отвернуться. Она опасалась новых обид и поэтому старалась сохранять между собой и отцом определенную дистанцию - даже несмотря на нынешнее сближение. Впрочем, Эмил надеялась, что время и установившиеся между ними отношения помогут эту дистанцию сократить, а впоследствии и совсем уничтожить.

- Да, папа. Он хороший человек. - На ее вкус в подобном утверждении содержалась известная доля равнодушия, но ничего другого в данный момент сказать она не могла.

- Разумеется, счастлива. Вот у тебя и голос дрожит - от радости, наверное.

Эмил изобразила на лице гримаску. Глупо, конечно, было изображать несусветное счастье, выговаривая при этом пошлейшие в свете слова.

- Да, я счастлива. Он - тот самый человек, которого я хотела себе в мужья. Есть, конечно, между нами кое-какие разногласия, но со временем и они так или иначе сгладятся...

- Что ж, вполне разумные слова. Он ведь выбрал именно тебя.

- Да, из-за ребенка.

- Вот глупости! Неужели ты полагаешь, что беременность могла принудить Парлана к нежеланному браку!

- А как же соображения чести?

- Какие тут могли быть соображения? Не забывай, ты стала его пленницей. Разумеется, если бы он соблазнил представительницу дружественного клана, соображения чести имели бы значение, но с пленниками такие вещи обычно не срабатывают.

Эмил продолжала размышлять над словами отца, но тут появились Джиорсал и Мэгги и повели ее в покои Парлана. Речь отца произвела на Эмил сильное впечатление, ведь ее отец рассматривал эту проблему с точки зрения мужчины. Чем больше Эмил думала, тем больше удивлялась, что подобные соображения не приходили в ее голову раньше. Она пришла к выводу, что прежде старательно пыталась отмести от себя всякую логику, чтобы не лелеять в душе напрасных надежд.

В самом деле, хотел Парлан ребенка или нет - она, впрочем, была уверена, что хотел, - он не стал бы связывать себя узами брака лишь по этой причине. Делом чести с его стороны было вернуть ее в руки родственников живой после уплаты выкупа. То, что в ожидании выкупа она потеряла девственность и забеременела, не имело, по мнению людей, большого значения. Все решили бы, что это просто издержки пребывания в плену, а возможно, одно из условий освобождения. Продолжая прокручивать в голове все эти соображения и рассматривать их так и эдак, Эмил рассеянно Попрощалась с сестрой и Мэгги, но вдруг заметила, что служанка не торопится уходить.

- У тебя что-нибудь случилось, Мэгги?

- Наоборот, все очень хорошо. - Мэгги буквально лучилась от счастья. Я все хотела поговорить с тобой - аж со вчерашнего утра. - Тут она слегка покраснела. - Я запомнила слово в слово все твои рассуждения о том, как нужно себя вести с Малколмом. Запомнила и, как ты советовала, сделала.

- И что же? Сработало, да? Впрочем, глупый вопрос, поскольку ответ написан у тебя на личике.

- Да, сработало. Хотя зажженные свечи и мои постоянно открытые глаза пару раз заставляли беднягу заливаться краской стыда. - Тут она принялась хихикать, Эмил ей вторила. - Но теперь мне не придется делать этого. Я поняла, что Малколм на самом деле меня любит, и все мои страхи рассеялись. Стоило зажечь свечу, как я настолько расхрабрилась, что у меня хватило смелости решиться на испытание любовью.

- Я так рада за тебя, Мэгги. - Она поцеловала служанку в щеку. Теперь что касается Малколма. Он хороший человек. Так когда же вы поженитесь?

- Священник сказал, что окрутит нас, перед тем как уедет из Дахгленна. Я хотела поблагодарить тебя, миледи, от всего сердца.

- Меня? Но почему? Здесь целиком заслуга Малколма.

- Да, но ведь на это еще надо было решиться, а ты, миледи, помогла мне набраться мужества.

- Не сомневаюсь, что ты и сама бы на это отважилась, но я с радостью принимаю твои благодарности.

Мэгги улыбнулась и заспешила к двери.

- На этом я оставляю тебя, миледи. Уверена, твой муж явится сюда с минуты на минуту.

Эмил тоже в этом не сомневалась. Как только Мэгги ушла, она направилась к зеркалу, чтобы привести себя в порядок. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как Парлан в последний раз сжимал ее в объятиях, и она чувствовала острое, как боль, желание принадлежать ему.

Сначала их утехам мешали раны, а потом понаехали родственники, и было необходимо соблюдать некоторые формальности, что, в свою очередь, потребовало продлить период воздержания. Более того, с появлением под крышей Дахгленна священника Эмил пришлось перебраться из спальни Парлана в другую комнату.

Возможно, все это было к лучшему, но Эмил подобные перемены не понравились, поскольку ее раны быстро заживали и столь же быстро росло желание снова ощутить на губах привкус страсти. Рори вселил в ее душу ужас, от которого, как она думала, ей не удастся избавиться никогда. Он населял ее сны, вернее, ночные кошмары. Хотя в эти минуты Парлан часто появлялся у ее изголовья, чтобы успокоить невесту, он как будто не понимал, до какой степени Эмил в нем нуждается. Она нуждалась в его постоянном присутствии, когда - для того, чтобы успокоиться и стряхнуть призраки ночи, - ей достаточно было протянуть руку, чтобы убедиться: Парлан рядом и ей ничто не угрожает. С другой стороны, приходилось признавать, что страхи еще некоторое время будут отравлять ее сознание, и требовалась довольно длительная передышка, чтобы и тело ее, и душа могли избавиться от гнетущих воспоминаний о часах страданий и боли.

Проскользнув под одеяло, она откинулась на подушки и принялась ждать Парлана. Поскольку они были любовниками В течение долгого времени и она носила под сердцем его ребенка, никакой церемонии освящения брачной постели не готовилось. Эмил, разумеется, не возражала против этого, поскольку по опыту своих сестер, которые прошли через подобную церемонию, знала, что это весьма грубый и до определенной степени непристойный обычай. Единственное, что оставалось, - лежать и ждать Парлана, чтобы они могли продолжить отношения, которые были грубо прерваны нападением Рори и с тех пор не возобновлялись. Зевнув, она понадеялась, что Парлан не слишком долго задержится в зале за кружкой эля с друзьями, иначе, подумала она, он застанет свою законную жену в объятиях Морфея.

Парлан глубоко вздохнул, расправил плечи и вошел в спальню. Он никак не мог понять, почему его снедало волнение и непонятное чувство скованности. Эмил много раз лежала в его постели, кроме того, она уже давно не была девственницей, с которой требовалось проявлять такт. Тем не менее он не мог отделаться от ощущения, что ему предстоит нечто новое, неизведанное.

.Заметив, что Эмил зевает, он не мог сдержать улыбку - уж больно виноватый был у нее вид.

- Вижу, что меня здесь дожидаются с нетерпением.

- Извини, у меня был трудный день, а сейчас я устаю быстрее, чем прежде. - Она наблюдала за тем, как он раздевался, и думала, что чувствовала бы себя куда увереннее, если бы ее муж не был столь привлекательным и желанным для женщин. - По причине беременности, по-видимому, - добавила Эмил.

- Надеюсь, ты не больна, не ощущаешь излишней слабости? - Парлан принялся за умывание - больше по привычке, нежели по необходимости, поскольку совсем недавно принимал ванну.

- Нет-нет. Я чувствую себя нормально. Но я теперь быстрее утомляюсь. Теперь мне и отдыхать надо чаще, чем раньше. Я понимаю, что все это вполне нормально.

Заметив, что он уже возбудился, она с коварством в голосе произнесла:

- Вполне вероятно, что мне уже пора спать.

Скользнув под одеяло, он обнял Эмил и в ответ на ее ироническую усмешку сдвинул брови.

- Мне кажется, с этим ты могла бы и подождать.

- Правда? У тебя есть что-то такое, что не даст мне заснуть?

Сорвав с нее ночную рубашку, он торопливо приник к ее шелковистому телу и с облегчением вздохнул - это было возвращением в его жизнь чего-то воистину важного, того, чего он долгое время был лишен и о чем скучал больше, нежели мог себе признаться.

- Надеюсь, я в состоянии привлечь твое внимание и удерживать его некоторое время. - Он обнял ее и с силой к себе прижал, чтобы она почувствовала прикосновение его плоти.

Она ощутила знакомое тепло, которое согрело ей живот и бедра и стало распространяться по всему телу.

- Вы правильно мыслите, милорд. Ваше снаряжение безукоризненно, прошептала она с одобрением.

Когда он начал ее целовать, она обхватила его руками за шею и сцепила пальцы замком. На сей раз Парлану не удастся прервать поцелуй. Начав давать выход своей страсти, Эмил поняла ее истинную силу. Признаться, она не могла взять в толк - хорошо это или плохо так сильно желать мужчину. Впрочем, беспокойство на этот счет мгновенно было вытеснено из ее сознания ответной волной страсти, которую демонстрировал Парлан, опаляя своими прикосновениями ее нежную кожу.

Поскольку они истосковались по близости, им понадобилось совсем немного времени, чтобы ощутить восторг блаженства от обладания друг другом. Эмил лишь удивилась тому, что Парлан, судя по всему, потерял голову, как и она.

Она с облегчением застонала, когда он вошел в нее, и чрезвычайно быстро достигла пика наслаждения. Потом Эмил еще теснее прижалась к Парлану, не желая нарушать единство их тел и душ. Заметив, что муж на нее смотрит, она распахнула ему навстречу глаза и лениво улыбнулась:

- Ты был прав. Этот предмет и в самом деле удерживал мое внимание в течение некоторого времени.

В ответ он тоже ей улыбнулся.

- Какая ты, однако, дерзкая девчонка. - Тут он от нее отодвинулся. Извини, но мне кажется, я был грубоват. Надеюсь, я не причинил тебе боли? Он положил ладонь ей на живот.

- Нет. Подумай о том, что мы вытворяли еще до того, как я узнала, что вынашиваю ребенка. Тем не менее он растет и отлично себя чувствует. Вспомни, что только не делал со мной Рори, но и ему, как метко заявила старая Мег, не удалось стряхнуть яблочко с яблони. Нет, любовью ребенку не навредишь. Боюсь, у тебя преувеличенное мнение о собственной грубости. Тут она криво улыбнулась:

- Так что не беспокойся, то, из-за чего ты на мне женился, в полном порядке.

- А ведь я заметил, что тебя что-то угнетает, еще тогда, во время венчания, - сказал он, смахнув с ее лица непокорную прядку.

- В том смысле, в каком это понимаешь ты, меня ничего не угнетает. Ей вовсе не хотелось вдаваться в полемику о природе человеческих чувств.

- Тем не менее что-то все-таки тебя не устраивает. Я видел, как ты заколебалась, когда настало время произносить слова священного обета.

- Выходить замуж - дело непростое. Только не говори мне, что у тебя в этот момент не было никаких сомнений.

- У меня их не было. - Он ухмыльнулся, заметив, что Эмил с иронией прищурилась. - Нет, правда. Честно говоря, я стал подумывать о женитьбе на тебе с того самого момента, как ты впервые оказалась у меня в кровати.

- Ты никогда не говорил мне об этом, - произнесла она с сомнением, хотя знала, что Парлан не относится к разряду людей, которые могут расточать нежности просто так. Врать он не стал бы, даже если бы знал, что ложь поможет успокоить ее.

- Разумеется. С какой стати было об этом упоминать, когда я в то время еще только обдумывал этот вопрос. Мало ли чем все могло кончиться? Вдруг я решил бы, что вступать с тобой в брак все-таки не стоит? Нет, лучше промолчать, нежели говорить то, в чем ты не уверен.

Эмил не могла сказать, что ей понравилось заявление Парлана, хотя она понимала, что, испытывая ее, он еще раз продемонстрировал мудрость. В самом деле, люди вступают в брак на всю жизнь, поэтому выбирать себе жену и будущую мать своих детей следовало с осторожностью. Скоропалительные браки, как правило, оказывались неудачными, поскольку у людей не было возможности проверить ни силы своих чувств, ни склонности к совместной жизни. Тем не менее, подумала она мрачно, выглядело это не слишком привлекательно. Он прекрасно проводил с ней время, при этом постоянно себя спрашивая, достойна она стать его женой или нет. В этом было для нее нечто оскорбительное.

- Судя по всему, мои слова тебе не по вкусу. В таком случае, извини. Я вовсе не хотел тебя обидеть.

- Знаю. Я понимаю суть твоих сомнений. Брак - вещь серьезная.

- Но тем не менее...

- Я не говорила "но".

- Это понятно по твоему тону. Итак, поведай мне, в чем же суть этого "но"? - Хотя Парлан вовсе не намеревался говорить ей о том, чего сам не чувствовал, но ослабить вдруг возникшую между ними напряженность хотел - и даже очень.

- Длани Господни! Неужели тебе понадобилось так много времени, чтобы решиться на брак со мной? - Она искренне надеялась, что в ее вопросе прозвучала лишь нотка уязвленного самолюбия.

Он собрался было рассмеяться, но передумал, поняв, что смех лишь еще больше уязвит ее гордость.

- Мне не требовалось много времени, чтобы решиться на брак с тобой, хотя ты, быть может, и не поверишь. Нет, правда. - Тут он не выдержал и улыбнулся, поскольку прочитал проступившее на лице Эмил выражение глубочайшего сомнения. Потом он поцеловал ее капризно изогнувшийся рот и добавил:

- Я, если честно, не хотел тебе преждевременно сообщать о своем решении. Но понял, что нам с тобой следует серьезно побеседовать еще до того, как уехал в Данмор.

- А потом вернулся и обнаружил, что я пыталась удрать? - Она наконец поняла, что своим побегом обидела его. Впрочем, она и раньше об этом подумывала, поскольку Парлан не смог скрыть оскорбленного самолюбия в ночь после побега.

- Скорее, я обнаружил, что ты пытаешься утонуть.

Так будет вернее.

- Наш план был хорош. Просто в решающий момент он дал сбой.

- Ну да, самую малость. - Он улыбнулся, вспомнив, как Эмил и Лейт пытались осуществить свой замысел. - Но даже твой побег не изменил моего решения. Помнишь нашу пирушку в тот самый день, когда на нас налетел Рори?

- Помню, как ты меня соблазнял тогда. И у тебя получилось.

- Не стану отрицать, что я думал и о любовных утехах.

Но в тот самый день я как раз собирался просить тебя стать моей женой Она вдруг ужасно расстроилась, что тогда романтическое предложение не было сделано. Хотя не сомневалась, что говорить о любви Парлан не собирался А ведь ей так были нужны слова любви. Сказала она, впрочем, иное:

- Бог мой, так значит, проклятый Рори тебе помешал?

- Именно. Но я же сделал тебе предложение, когда ты вернулась в Дахгленн.

- Да, но в какой форме? Ты так искусно скрыл при этом, как ко мне относишься, что я решила, будто твое намерение было продиктовано исключительно моей беременностью.

- Да перестань ты. Я ведь сказал, что в этом браке для меня заключалось нечто большее.

- Да, в определенном смысле... - она оплела шею Парлана руками и наградила его поцелуем, - но то, что ты собирался просить моей руки еще до того, как мы с тобой узнали, что я вынашиваю ребенка, несколько меня успокоило. Я не хотела становиться твоей женой только потому, что забеременела и твоя честь требует прикрыть эту беременность немедленным браком. Или потому, что у меня в животе укоренилось твое драгоценное семя. - Она слабо улыбнулась. - Словом, я не хотела, чтобы ты делал то, чего не особенно желал, поскольку догадываюсь о последствиях вынужденных браков.

- Я не тот человек, которого можно склонить к тому, к чему не лежит душа, моя радость.

- То же самое мне сказал отец.

- Сейчас?

- Совсем недавно. И тон, которым он произнес эти слова, меня успокоил, хотя, разумеется, я бы хотела услышать это от тебя.

- Слушай, девочка! Не стану отрицать, что хочу заполучить ребенка, но главное - это мои чувства к тебе, поскольку ты и только ты помогла мне его зачать. Я хочу ребенка, потому что он - часть тебя самой. Мне двадцать восемь лет. И я лучше, чем кто-либо, знаю о том, что такое радости плоти. Иными словами, женщин у меня было больше, чем следовало. Это не хвастовство, тут хвалиться особенно нечем. Просто так случилось. И ни с одной из этих женщин я не собирался обзаводиться ребенком. Обыкновенно я говорил себе: послушай, парень, ты же не хочешь, чтобы твое семя укоренилось в этой утробе. Поэтому я был очень осторожен и почти уверен, что ублюдков, то есть незаконнорожденных, у меня нет. А вот с тобой другое дело. Я не думал об осторожности. С самой первой нашей встречи не думал. Не видел в этом нужды. И не волновался, зная, что ты можешь забеременеть. Отдавая семя тебе, я не чувствовал ничего, кроме удовольствия и радости. Да, я хочу ребенка. Но и ребенок не смог бы меня принудить к браку, если бы я этого не хотел. Нет, твоя беременность, напротив, служила мне гарантией того, что ты согласишься на наш брак. Если кого и требовалось принудить к браку - так это тебя, не меня. Именно тебе возможность выбора не была предоставлена.

Эмил была тронута словами Парлана. Конечно, он говорил не совсем то, что ей хотелось бы от него услышать, но это позволило Эмил отринуть на время сомнение, семена которого взошли в ее душе, когда поспешность, с которой ее склоняли к браку, сделалась очевидной. Кроме того, коль скоро Парлан искренне хотел жениться на ней, можно было надеяться, что и он приложит все силы, чтобы превратить их брак в прочный и счастливый союз.

- По сути, нельзя сказать, что к браку меня принудили. Конечно, ты и мой отец обо всем договорились, но ведь никто из вас не слышал, чтобы я оглашала эти стены воплями, протестуя против своей горькой доли, - Что верно, то верно - ты не вопила. А почему, позволь тебя спросить, Эмил?

Менее всего ей хотелось сейчас объяснять, почему она согласилась с диктатом отца и Парлана и без возражений направилась к алтарю.

- Просто мне, в сущности, не на что было жаловаться.

У тебя в замке я была счастлива - и ты это знаешь. Мне никогда особенно не хотелось отсюда уезжать, и не только потому, что дома меня поджидал брак с ненавистным Рори.

Я с самого начала хотела остаться, и вот теперь могу это сделать на законных основаниях.

Парлан, как ни странно, ощутил укол разочарования.

Ему хотелось любви, но несправедливо было требовать от Эмил того, что он сам отказывался ей дать. Пока, по крайней мере. С другой стороны, он сам себе противоречил. Она признала, что была счастлива в Дахгленне и рада оставаться здесь и впредь. Этого вполне достаточно. Пока. Остальное придет со временем.

Его рука совершила путешествие по ее телу и опустилась на округлившийся живот. До сих пор Парлану было трудно поверить, что он скоро станет отцом. Ожидание сказывалось и на нем. Ему очень хотелось узнать, кто же родится: сын или дочь? Кроме того, ему не терпелось выяснить, будет ли ребенок розовокожим и светловолосым, как Эмил, или смуглым и чернявым, как он сам. Ему, наконец, захотелось подержать ребенка в руках - желание это возросло, когда он почувствовал, как в утробе жены шевелится дитя.

- Трудное это дело - ждать.

- Да, трудное, хотя, - тут она улыбнулась, - мне придется труднее всех, поскольку я буду все больше и больше округляться и перестану быть изящной.

- Ничего страшного, станешь кругленькой и красивой, - сказал он и тоже улыбнулся, заметив, что Эмил при этих словах изобразила гримаску отвращения.

- Толстые женщины очень некрасивые. Они переваливаются с ноги на ногу, как жирные утки.

- Ты, стало быть, тоже собираешься переваливаться?

- Я-то не хочу этого, просто знаю, что так будет. Мои сестры по крайней мере этим грешили, да и все другие женщины, которые вынашивали детей, тоже. И я буду переваливаться, но если ты позволишь себе засмеяться, я тебя стукну.

- Буду иметь это в виду.

- Да уж, будь любезен.

Некоторое время они лежали друг у друга в объятиях, поглаживая и лаская друг друга и наслаждаясь близостью, которой были долгое время лишены. Парлан знал, что Эмил разделяла его чувства, - она была очень нежна, и за этой нежностью крылось нечто большее, чем просто страсть. Не важно, в каком настроении была эта женщина в тот или иной момент, - он был уверен: на нее можно положиться. И страсть ее, и нежность были истинными, от природы, и она осыпала его этими бесценными дарами, ничего не требуя взамен. Парлан знал, что некоторые мужья отдали бы любые деньги, чтобы обнаружить хоть часть подобных достоинств в своих женах.

Только одно самую малость тревожило Парлана. Эмил до сих пор ни словом не обмолвилась об Артайре. И брат ничего не сказал о встрече с Эмил. Хотя Парлан знал, что сейчас не место и не время обсуждать мирные переговоры Артайра и Эмил, он не мог отделаться от мысли, что они прошли не слишком удачно. Он знал, что Эмил имела все права сердиться на его младшенького, поскольку даже у самого Парлана при воспоминании о нападении Артайра руки до сих пор сжимались в кулаки, но он очень хотел, чтобы его жена и младший брат поладили и стали друзьями. Особенно важно это было сейчас, когда в характере Артайра наметились перемены к лучшему.

Хотя Парлану не хотелось услышать, что встреча его жены и брата закончилась крахом, он все-таки не выдержал и спросил:

- Эмил, Артайр мне признался, что у него было намерение побеседовать с тобой сегодня. И что же, разговор состоялся?

- Да, как раз перед венчанием.

Поскольку Эмил явно не намеревалась продолжать, он стал настаивать на более подробном ответе, хотя ее ласки снова начали разжигать в нем страсть.

- Итак? Что же произошло между вами? Насколько я знаю, он все еще жив.

Недоумевая, отчего вдруг Парлан завел разговор на эту тему именно сейчас, Эмил окинула мужа взглядом, в котором были удивление и легкое недовольство.

- Он извинился передо мной, и я приняла его извинения.

- И все? - Он не мог поверить, что проблема, которая его долгое время волновала, вдруг разрешилась так легко.

- Интересно, а ты чего ждал?

- Я не знал, что и думать. Ни ты, ни он не сочли нужным поставить меня в известность о результате вашей беседы. Я уже стал волноваться... - Он пожал плечами. - А ты, оказывается, легко прощаешь.

- Не сказала бы. Просто после зверств Рори проступок Артайра мне показался не таким уж серьезным. Кроме того, твой брат не осуществил того, что замышлял, и был наказан - его подвергли унизительной порке. Я его простила потому, что ему самому стало стыдно. Он говорил искренне, а не подбирал пустые слова из желания угодить нам.

- Он говорил, что стремится себя изменить.

- То же самое он сказал мне. Как ты думаешь, у него получится? - Она провела пальчиком по внутренней части бедра Парлана и почувствовала, как затрепетала его плоть от ее прикосновений.

- Мне бы очень хотелось надеяться. До сих пор он слишком часто меня разочаровывал. Я, конечно, помогу ему, а не буду сидеть и ждать, пока он снова оступится. Эмил, ты меня слушаешь?

- Разумеется, впитываю каждое твое слово.

Хотя ее маленькая изящная рука ласкала его с такой нежностью, что думать о чем-либо ему становилось невмоготу, тем не менее он засомневался в ее искренности. Потом улыбка, запечатлевшаяся на его губах, постепенно растаяла и из горла вырвался протяжный стон удовольствия. Метаморфоза началась в тот момент, когда ее язык коснулся его соска. Парлан подумал, что в первую брачную ночь можно найти куда более интересное занятие, нежели разговоры.

Закрыв глаза, он отдался чувственному порыву, понимая, что и Эмил испытывает подобное. Эта мысль одновременно и возбуждала его, и успокаивала.

Он скривился, когда ее рука нечаянно задела еще не заживший шрам на его бедре, и задался вопросом, что чувствует Эмил, когда видит эту уродливую отметину.

- Не прикасайся к этому безобразному месту, дорогая, - сказал он. Я-то надеялся, что он хотя бы чуточку посветлеет к дню нашей свадьбы.

Эмил не могла сдержать улыбки. Невысказанный вопрос самым недвусмысленным образом прозвучал в его голосе. Ее позабавила мысль, что даже такой человек, как Парлан, может придавать значение своей внешности и волноваться, если у него что-нибудь не в порядке.

- Твой небольшой шрам ничуть меня не беспокоит.

- Вряд ли это уродство можно назвать "небольшим".

- Поверь, шрам и в самом деле кажется небольшим на таком крупном, стройном и сильном теле, как у тебя, Парлан Макгуин.

Парлану показалось, что она ему льстит, и он возразил:

- Стройное и сильное тело, говоришь? Ты судишь обо мне так, будто сравниваешь меня с каким-то жеребцом.

- Уж не с тем ли, к примеру, из-за которого ты на мне женился?

- Я, стало быть, женился на тебе из-за Элфкинга?

- Конечно. Сознайся. Уж я-то знаю, как тебе нравится на нем скакать.

- Да, ты права, это доставляет мне удовольствие. Но не только это.

- Правда? А что же еще?

Он уверенно, но мягко опрокинул ее на спину и прорычал:

- Обладать хозяйкой Элфкинга.

- Ты говоришь дерзости, муж мой.

- Замолчи, жена, и поцелуй меня - так оно будет лучше.

Эмил решила, что настал удобный момент, чтобы сыграть роль покорной жены.

Глава 19

- Я тоже должна ехать?

Парлан с удивлением посмотрел на Эмил, одетую только в тонкую сорочку и распластавшуюся на животе на их обширной постели.

- Неужели отпустишь меня одного?

Заметив на лице Парлана озадаченное выражение, Эмил хихикнула:

- Бедный маленький трусишка. - Тут она скривилась и села на кровати прямо, поскольку ребенок в утробе зашевелился и лежать на животе стало неудобно. - Нет, скажи, ты в самом деле хочешь, чтобы я поехала? - Положив руку на живот, она порадовалась движению зревшей в ней жизни, после чего лениво подумала, что беременность сильно изменила форму ее стана.

- Иначе я бы тебя не просил. Отчего ты не хочешь ехать? - Застегивая камзол, Парлан остановился у ее изголовья.

- Мне бы хотелось выглядеть лучше всех во время встречи твоих союзников и сторонников.

Улыбнувшись сомнениям жены, он нагнулся и поцеловал ее, после чего двинулся из спальни прочь, приговаривая на ходу:

- Ты выглядишь достаточно привлекательно, чтобы вскружить голову любому мужчине. Одевайся, девочка, а я пришлю Мэгги, чтобы она помогла тебе. Нам необходимо выехать из Дахгленна еще до полудня.

Вздохнув, Эмил поднялась с постели. Он ее не понимал, и она сомневалась, что сможет добиться его понимания. Что и говорить, она была совсем не против того, чтобы вынашивать его ребенка, но отнюдь не одобряла той полноты, которая этому сопутствовала. Ее талия потеряла былую стройность, и это было только начало. Хотя Парлан не стал желать ее менее страстно, она теперь вовсе не была уверена в своих чарах, как и в способности эту страсть вызывать и поддерживать на должном уровне.

Нет, думала Эмил, для того чтобы встретиться лицом к лицу с прошлым Парлана, надобны совсем другие чувства. В замке Данмор наверняка будут женщины, которые в свое время спали с ним. Обязательно найдется такая, которая не постесняется Парлану об этом напомнить или - того хуже - снова затащить его в кровать, несмотря на присутствие жены. Даже пребывая в лучшей форме, Эмил посчитала бы задачу отвадить поклонниц Парлана далеко не простой. А с тех пор как от талии у нее осталось одно воспоминание, ей и вовсе не хотелось бы принимать участие в подобном предприятии.

Однако, обдумав все как следует, она усмехнулась и решила, что ехать ей все-таки нужно - и Бог с ней, с талией.

Ей и хотелось и не хотелось отправляться туда. Прежние любовницы Парлана наверняка будут в Данморе, и в этом случае отпускать его одного было бы неразумно. Присутствие жены - беременной или нет, не важно - должно помочь оградить Парлана от возможных искушений. И по этой причине, решила она в тот момент, когда в спальню вошла Мэгги, она поскачет с Парланом бок о бок, как только настанет время выезжать из Дахгленна.

***

- Отдохнуть хочешь, дорогая? - спросил Парлан, когда прошел час после их отъезда из родового гнезда Макгуинов.

- Нет, я хорошо себя чувствую. Сегодня отличная погода для верховой прогулки, а на спине Элфкинга тем более. - Она похлопала жеребца по шее. А я думала, на нем поедешь ты.

- Только не на этот раз. На своем коне ты выглядишь изумительно. Когда я в прошлый раз ездил в Данмор, мне подумалось, что если мы с тобой на наших жеребцах - ты на белом, я на черном - въедем в замковый двор, зрелище будет восхитительное.

Хотя она и посмеялась над его словами, оказалось, что он прав. Стоило им въехать во двор замка, как на лицах встречавших запечатлелось неподдельное восхищение, показавшееся Эмил несколько чрезмерным и даже обременительным. Парлан, однако, чувствовал себя как рыба в воде. Это вызвало у Эмил улыбку: что и говорить, ее муж любил покрасоваться - этим самым словом он именовал подобные торжественные въезды.

После того как супругов проводили в предназначенные им покои, Эмил присоединилась к Парлану, который смывал с себя дорожную пыль. Служанки принесли тазы с горячей водой. При этом они не обращали внимания на нее, зато пожирали глазами полуобнаженного Парлана, что не осталось незамеченным Эмил. Парлан, казалось, оставался совершенно к этому безучастным, и его жене пришлось очень постараться, чтобы последовать примеру мужа. Это оказалось делом непростым. Еще хуже она почувствовала себя вечером, когда все собрались за пиршественным столом. Даже насквозь фальшивая дочь лорда Данмора Дженнет флиртовала и заигрывала с Парланом куда активнее, чем дозволяли приличия.

Когда они отправились в спальню и предались любви, в ее ласках был привкус отчаяния. Вопросительные взгляды, которые временами бросал в ее сторону Парлан, означали, что он тоже ощутил ее нервозность, хотя вопросов и не задавал, а она заводить разговор на эту тему не хотела.

Не хотела, потому что он ни в малейшей степени не был виноват в том, что она испытала приступ острой, болезненной ревности. Она прижимала его к себе и молилась Богу, чтобы он помог ей сдерживать это не слишком приятное чувство.

На следующий день Эмил убедилась, что это непосильная для нее задача. Решив, что лучше всего побыть одной, она направилась в стойла. Там она принялась чистить Элфкинга щеткой в надежде, что успокоится. Стоило ей, однако, поднять глаза, как выяснилось, что вместе с ней в конюшню зашла Дженнет. Эмил подумала, что душевное спокойствие обретет, только вернувшись в Дахгленн. В Данморе оказалось полно доброжелателей, спешивших поставить ее в известность о слабости ее супруга к прекрасному полу и о его устойчивом в прошлом желании потакать своим прихотям.

- Я и представить себе не могла, что Черный Парлан женится на девице из долины!

"Вот, - подумала Эмил, - еще один источник раздражения. Постоянные намеки на то, что я родом из долины, угнетают меня ничуть не меньше ревности и заставляют опасаться, что мое терпение вот-вот лопнет".

В клане Данморов было предостаточно людей, которые относились с уважением только к горцам и не считали нужным это скрывать. Дженнет внесла смятение в душу Эмил, хотя поначалу та пыталась отвечать на ее вопросы и глупые домыслы вполне спокойно.

- Что делать? Жизнь полна неожиданностей. - Взглянув в лицо Дженнет, Эмил поняла, что ее голос прозвучал дружелюбно. До сих пор ей удавалось сдерживаться и не допускать даже намека на гнев.

- Как это все любопытно, - продолжала гнуть свое Дженнет, подходя к Эмил все ближе и ближе. - Кто бы мог подумать, что Парлана принудят к браку с помощью беременности.

- Никто его ни к чему не принуждал.

- Будто бы? А разве он женился на тебе не по этой причине? Тебе удалось поймать его. Не думала, что бабы из долины такие хитрые. Ведь раньше он таких промашек не допускал.

- Так ты, стало быть, считаешь, что он допустил промашку? А если нет?

- А как иначе можно это назвать? Вряд ли Макгуин по доброй воле позволил, чтобы кровь горца разбавили кровью презренного рода из нижних земель.

Было трудно, но Эмил крепилась и старалась пропускать колкости Дженнет мимо ушей. Она знала немало шуток про жителей горного края, но не хотела пускать это оружие в ход, не хотела открытой ссоры.

Не то чтобы она считала подобный обмен любезностями проявлением дурного вкуса. Просто ей не хотелось наносить ущерб тому, что именовалось бы "наследием" Парлана. И уж конечно, она не собиралась передавать Парлану содержание беседы с Дженнет. Ругаться с этой женщиной, пререкаться означало унизить собственное достоинство, которое Эмил никак не хотелось терять.

- Разбавили? Наоборот. Никогда не вредно привнести свежую кровь в то или иное семейство.

- Если бы не ты, кровь Парлана смешалась бы с кровью Данморов, именно эта кровь текла бы теперь в венах наследника рода Макгуинов.

- А ты, судя по всему, в этом уверена?

- Абсолютно. Мой отец молчит об этом, но я скажу: слова любви из уст Парлана обожгли мне кожу - так близко он был, когда произносил их. Мужчина, который в отношениях с женщиной собирается ограничиться лишь удовольствиями плоти, таких слов обыкновенно не говорит.

Эмил мысленно приказала себе не рисовать в воображении образ Парлана, сжимающего в, объятиях Дженнет. Уж слишком сильно это ее ранило, вызвав приступ ревности такой силы, что он был под стать приступу лихорадки. Она, однако, не хотела, чтобы Дженнет это заметила, поскольку подозревала, что девица затеяла этот разговор, желая вызвать ее ревность, хотя не очень представляла себе, какую цель, кроме попытки потешить раненое самолюбие, та преследовала. Быть может, Дженнет хотелось, чтобы Эмил предстала перед Парланом в обличье ревнивой стервы, что могло отвратить его от жены и бросить в ее собственные объятия?

Эмил ощутила острое желание ударить Дженнет чем-нибудь тяжелым.

- Женщина, которая верит в нежные слова мужчины в тот момент, когда он пытается раздвинуть ей ноги, просто-напросто глупа.

- В его словах заключалось нечто большее, - прошипела Дженнет.

- Неужто? - Эмил холодно смерила взглядом миледи Данмор. - Почему в таком случае Черный Парлан женился на мне, а не на тебе?

Решив, что прекращение дальнейшего разговора - самый мудрый шаг, Эмил направилась к выходу из конюшни. Соперница, однако, вознамерилась этому помешать и схватила ее за руку, после чего, рывком развернув Эмил лицом к себе, ударила ее по лицу. Тут Эмил поняла, что с нее довольно. Молниеносным движением она обхватила Дженнет поперек туловища и подтащила к большой куче навоза, куда и толкнула дочь хозяина замка. Совершив этот подвиг, Эмил выбежала из конюшни и направилась в их с Парланом комнату. Ей не хотелось находиться в зале в тот момент, когда туда заявилась бы Дженнет после пребывания в навозной куче.

Парлан продолжал веселиться в пиршественном зале со своими союзниками и сторонниками, когда двери неожиданно распахнулись и в зал влетела Дженнет, с ног до головы покрытая ошметками навоза. Еще до того как она огласила воздух жалобными воплями, Парлан понял, что во всем этом явно замешана Эмил. Он догадался, что Дженнет слишком долго испытывала терпение его жены и стычка между женщинами явилась результатом этого испытания.

- Зубы Господни, девочка, - проворчал лэрд Данмор. - Что это с тобой?

- Это все она, шлюшка из долины.

- Постой, дочь, - сказал Данмор, бросая быстрый взгляд в сторону Парлана. - Ты сейчас говоришь о жене лэрда Макгуина.

- Мне наплевать, за кого она вышла замуж. Она не имела права так поступать!

Парлан сдержался и продолжал выслушивать лепет разъяренной женщины. Он очень надеялся, что Данмор успокоит дочь и убедит ее убраться из зала. Именно этим, кстати, хозяин замка сейчас и занимался. Но из слов Дженнет Парлан кое-что понял.

- Ты ударила мою жену? - вопросил он негромким, но грозным голосом, медленно поднимаясь из-за стола. В зале воцарилась напряженная тишина.

Слегка побледнев, Дженнет попыталась оправдаться:

- Она меня оскорбила.

- Она беременна. Бить беременную женщину нельзя.

Надо было ответить ей иным способом. А если она даже тебя и оскорбила, то поступила правильно, поскольку ты начала оскорблять ее с того самого момента, как мы приехали в замок. - Тут Парлан отвесил поклон хозяину. Пусть милорд меня извинит, но мне необходимо взглянуть, как чувствует себя моя жена. - После этого Парлан вышел из зала.

Лэрд Данмор смерил дочь взглядом.

- Если бы ты, дура, не была с ног до головы заляпана дерьмом, я бы тебя ударил.

- Это за то, что я треснула шлюшку из долины, что ли?

- За то, что ты ударила жену главы клана Макгуинов.

Разве не ясно, что ему дорога эта женщина? А я ценю наш союз и не хочу, чтобы из-за твоей глупости он подвергся испытанию на прочность. Ты останешься в своей комнате до самого отъезда четы Макгуинов, и моли Бога, чтобы Парлану не пришла в голову мысль отплатить тебе за жену той же монетой, а не только холодной улыбкой.

Когда Парлан вошел в покои, Эмил только вздохнула, но даже не шевельнулась в постели, где лежала, распластавшись на спине. Она не открыла глаз даже тогда, когда муж нежно прикоснулся к ее подбородку.

- Значит, она тебя ударила, - тихо произнес Парлан, дотрагиваясь до ее щеки, на которой уже проступил кровоподтек.

Не услышав гнева в его голосе, она открыла глаза.

- Что, синяки проступили?

- Как обычно. Ну и сама Дженнет проговорилась. Как ты себя чувствуешь?

- Почти не больно. Уверена, что на взгляд синяки куда страшнее, чем неприятные ощущения, которые я испытываю.

- Я, собственно, сейчас не о синяках, хотя очень рад, что они не доставляют тебе беспокойства. Надеюсь, ты не ушиблась и не слишком расстроилась?

Поняв, что Парлан беспокоится о ребенке, Эмил почувствовала, что в ее сердце закралась обида.

- С ребенком все в порядке. Твоему наследнику ничего не сделается.

- Хорошо, ведь если плохо дитяти, плохо и его матери.

Прежде всего я волнуюсь за тебя и потом уже - за ребенка.

Тебе следовало сразу уйти от этой женщины. - С этими словами Парлан присел на край кровати.

- Я и хотела это сделать. Но она схватила меня за руку и удержала. Послушай, неужели мой поступок вызвал такой переполох? - Эмил вовсе не тревожилась по поводу того, что она сделала с Дженнет, - та заслуживала наказания посерьезнее. Куда больше ее волновали последствия инцидента, которые могли отразиться на отношениях Парлана с его ближайшими союзниками, - Ничего такого, из-за чего стоило бы расстраиваться, - произнес Парлан и растянулся на кровати рядом с женой.

- Надеюсь, из-за этого тебе не придется уезжать?

- Нет, что ты. Просто мне захотелось выйти из зала и подождать, пока выветрится запах навоза. - Эмил поморщилась, а Парлан расхохотался.

Не дав себе труда подумать, Эмил вдруг выпалила:

- Так ты, оказывается, был помолвлен с Дженнет?

- Что такое? - Парлан вскочил и уставился на жену в изумлении. - Что она успела тебе наговорить?

- Ничего, - пробормотала Эмил, удивленная столь явным волнением мужа. Она постаралась сделать вид, что это был не более чем праздный вопрос. Наверное, в зале уже рассеялся дурной запах.

- Эмил, неужели Дженнет сказала тебе, что мы с ней были помолвлены?

- Неужели я утверждала что-либо подобное?

Он наклонился близко-близко к ее уху и прошептал:

- Что-то вроде этого. Так говорила она тебе это или нет?

Парлан понял, что Дженнет изводила Эмил своими намеками и грубостями, но не задумывался о последствиях, которые могли бы иметь подобные беседы. Хотя он и понимал, что в замке Данмор имелись дамы, готовые подтвердить, что свели с ним знакомство накоротке, ему казалось, он уже дал Эмил понять, что прошлое сейчас для него ничего не значит. Тем не менее ему вовсе не понравилось, что кое-кто забивал Эмил голову своими сладострастными фантазиями.

Эмил встретилась с ним взглядом и поморщилась. Она знала, что муж будет расспрашивать, пока она ему не выложит все.

Она не знала, чем вызвана подобная настойчивость. Ему гораздо проще было бы сказать "нет" и забыть об этом дельце.

- Она говорила, что если бы не я, то в жилах твоего наследника текла бы кровь Данморов. Говорила, что и ее отец любил порассуждать на эту тему и считал, что вы с ней друг другу подходите, и... - тут она глубоко вздохнула и внимательно всмотрелась в лицо мужа, - утверждала, что ты ей признавался... - Парлан выругался, и ее глаза расширились от удивления.

- Она, без сомнения, утверждала, что я нашептывал ей нежные слова признания на ушко, сжимая в объятиях!

- Она заявила, что твои слова опаляли ей кожу - настолько ты был близко от нее, когда их произносил. - Эмил не сказала, что слова Дженнет были напитаны ядом.

- А как вышло, что вы вдруг начали обмениваться ударами? - спросил он и поцеловал ее в щеку, на которой красовался синяк.

- Парлан, я не хотела с ней драться. Я проглотила все ее оскорбления по отношению к жителям долины. Я снесла даже оскорбления по поводу причин, заставивших тебя на мне жениться. Что делать, я знаю, в прошлом ты отнюдь не был монахом, и решила не обращать внимания на разговоры о своих предшественницах. Но когда она меня ударила... - Эмил пожала плечами. - Я не смогла сдержаться, хотя постоянно напоминала себе о твоих интересах, которые необходимо защищать.

- Ты была в своем праве, дорогуша. Она не смела тебя бить. И по поводу, и без повода.

- Разумеется, я знаю, что у меня язычок - дай Бог всякому, но я старалась говорить разумно, - Эмил вздохнула. - Кроме того, она ко мне просто прилипла - вот почему, собственно, я и собралась уходить. Я знала, что разговоры о твоих бывших любовницах будут обязательно, но не была готова к тому, что есть, оказывается, женщина, которая имела на тебя в прошлом больше прав, нежели все остальные.

- Такой женщины не существовало. И уж не Дженнет Данмор об этом говорить. И никаких "обжигающих кожу слов" тоже не было. Признаться, я даже не знаю, какая у нее кожа, поскольку не спал с этой дурой. Никогда.

- Неужели ни разу? - Эмил все-таки думала, что Парлан был близок с этой женщиной, хотя и не знала, какими они обменивались словами, предаваясь любовным утехам.

- Нет. Помимо всего прочего, я знал, что лэрд Данмор сразу заведет разговор о свадьбе, если о нашей с ней связи станет известно.

- Да уж, Дженнет постаралась бы, чтобы об этом узнали все.

- Точно. Еще бы и простыни остыть не успели. - Парлан взял лицо жены в руки и нежно ее поцеловал. - Послушай, Эмил. Я не был ее любовником и никогда не говорил ей слов любви. Я никогда не был ни с кем помолвлен и даже не думал об этом. Я знал, что лэрд Данмор спит и видит, чтобы со мной породниться, но и намеком не давал ему понять, что согласен. Теперь я думаю, что, если бы мне не встретилась ты, я бы, возможно, женился на этой женщине, поскольку надо же было когда-нибудь жениться. Но ей я об этом и слова не сказал. Я видел, что она пытается расстроить тебя, но и представить не мог, что Дженнет опустится до лжи. Потому что все ее слова лживы, все до единого.

Клянусь. Мне очень жаль, что я не подозревал, какими средствами она хотела добиться своей цели.

Эмил вздохнула и покачала головой:

- Я не предполагала, что горцы до такой степени ненавидят жителей долины.

- Не все, девочка. Есть люди достаточно мудрые, чтобы оценивать человека по его делам, а не по месту, где он родился. - Парлан криво усмехнулся и подмигнул:

- Хотя, сказать по чести, мне, горцу, довольно трудно быть справедливым по отношению к парням из низины. - Его улыбка сделалась еще шире, когда он услышал, что она отозвалась на его шутку тихим смехом. Прежде чем выбраться из постели, он снова ее поцеловал. - Ладно, покончим с этим. Меня, как ты знаешь, ждут дела.

Прежде чем она успела высказать ему свое негодование, Парлан скрылся за дверью. Она покачала головой, улыбнулась и решила не торопиться спускаться в зал. Надо было отдохнуть, поскольку стычка с Дженнет измотала ее выше всякой меры. Эмил знала, что снова противостоять Дженнет за столом ей удастся лишь в том случае, если она приведет себя в порядок.

К большому удивлению Эмил, Дженнет за столом так и не появилась. Поскольку Эмил была уверена, что особого ущерба этой даме она не нанесла, это несказанно ее поразило. Пока она сидела за столом, хозяин замка не раз оборачивался в ее сторону и вполголоса ругался. Эмил заподозрила, что ни пудра, ни притирания оказались не в состоянии скрыть кровоподтека. Она решила, что умнее всего избегать общения с лэрдом, но столкнулась с ним сразу же после того, как встала из-за стола и отправилась в их с Парланом покои, чтобы пораньше лечь спать. Мужчины же остались за столом и принялись беседовать о подвигах и славе.

- Миледи, спешу принести вам глубочайшие извинения за случившееся. Данмор взял ее ладонь в руки и поцеловал кончики пальцев.

Немало удивившись, Эмил негромко осведомилась:

- За что же, милорд?

- За действия моей дочери. Она проявила по отношению к вам непозволительную грубость.

- Это была всего лишь небольшая ссора, милорд. Не беспокойтесь понапрасну.

- Вы чрезвычайно великодушны.

Ей понадобилось еще несколько минут, чтобы убедить Данмора, что ущерб ей был причинен самый ничтожный и она ни на кого не в обиде. Когда Эмил наконец добралась до спальни и открыла дверь, она только покачала головой.

Оказывается, для Данмора союз с Парланом являлся столь же важным, как и для ее супруга. И даже его засидевшаяся в девицах дочь занимала в этой иерархии ценностей второе место.

Приглядевшись, Эмил поняла, что в спальне не растопили камин. Не ощущалось здесь и присутствия горничной.

Данмор, может, и хозяин замка, подумала Эмил, зажигая свечу, но он отнюдь не заправляет здесь всем, как ему, должно быть, кажется. Она не сомневалась, что он бы не одобрил подобного проявления негостеприимства, но не собиралась ставить его об этом в известность. Эмил понимала, что мелкое наушничество вряд ли способствовало бы упрочению ее положения в замке.

Когда Парлан вошел в спальню, он застал жену за разжиганием камина. Мельком взглянув на него, она продолжила свои труды, хотя и выругалась про себя. Она искренне надеялась, что успеет завершить работу до его возвращения.

Парлан рассердился - это было видно сразу. Когда он рывком выхватил у нее кочергу, она поняла, что успокоить мужа будет непросто.

- Где эти чертовы служанки? Ты что, отпустила их?

- Да, - слишком быстро проговорила Эмил, поэтому ничуть не удивилась, когда Парлан подозрительно на нее посмотрел.

- А ведь их здесь и не было, так, что ли?

Вздохнув, она кивнула, поскольку причины лгать не видела. Она была уверена: рано или поздно он заметит, что в этом замке ею пренебрегают. Ее удивляло лишь то, что он заметил это довольно поздно.

- Утром я переговорю с лэрдом Данмором.

- Не смей, Парлан. - Она стащила платье, залезла под одеяло и стала наблюдать за тем, как он моется.

- Это нарушение правил гостеприимства, дорогая. Я не могу поверить, чтобы хозяин допустил такое по собственной воле.

- Уверена, он не имеет к этому никакого отношения.

Сомневаюсь, что Данмор вообще отдает себе отчет в том, в какие игры играют здешние дамы.

- Между тем все эти милые шалуньи должны быть наказаны, - закончил Парлан ровным тоном и повесил одежду на стул. - Если так будет продолжаться, то они и собственного лэрда скоро ни во что ставить не будут. Они пренебрегают своими обязанностями, что недопустимо.

- Нет. Все-таки тебе не стоит этого делать. - Когда он проскользнул под одеяло, она прижалась к нему и попросила; - Не обращай внимания - и все тут.

- Но почему, милая? С какой стати ты должна приходить в неприбранную комнату? Я понимаю, ты все можешь сделать сама - но чего ради? В Данморе полно женщин, и они могли бы как следует обслуживать гостей.

К тому же ты беременна, и они должны относиться к тебе с особым вниманием.

- Я все время пытаюсь тебя убедить, чтобы ты не вмешивался в мои отношения с обитателями замка и предоставил мне возможность поступать так, как я сочту нужным.

Если ты обратишься к лэрду с жалобой, неприязнь ко мне лишь возрастет. Мне необходимо самой разрушить стену непонимания, существующую между мной и этими людьми, я должна правильно себя здесь поставить, если хочешь.

- Ты моя жена и хозяйка Дахгленна. Одного этого достаточно, чтобы урегулировать разногласия, о которых ты говоришь!

- Парлан, прошу тебя, положись на меня. Я сама попробую все уладить. И если кто-то проиграет или, наоборот, выиграет в этом конфликте, то это тоже буду я. Иначе, сколько бы лет я ни прожила в горном краю, меня никогда не будут считать своей.

- Уговорила. Действуй сама. - Он прижал жену к себе и нежно поцеловал ее в шею, - Но что ты имела в виду, когда говорила "сколько бы лет я ни прожила в горном краю..."?

- - Ну.., трудно говорить о будущем с уверенностью.

- Ты должна быть уверена в одном: твое место рядом со мной - раз и навсегда.

Отдаваясь его объятиям, Эмил решила больше не касаться этой темы, поскольку Парлан сказал то, о чем она мечтала сама.

Глава 20

Тяжело вздохнув, Эмил отложила в сторону вышивку.

Она устала от вынужденной неподвижности, от вечного ничегонеделания и полнейшей праздности. Оглядев себя с некоторым отвращением во взгляде, она вынуждена была с неохотой признать, что ей не давали делать даже то малое, на что она еще была способна. К величайшему ее разочарованию, чуда не произошло и она стала ходить вперевалочку.

Парлан изо всех сил сдерживался, чтобы не смеяться, но по утрам, когда он помогал жене выбраться из постели, это давалось ему с трудом.

Тем не менее, думала она, пытаясь подняться на ноги, должно же быть что-то такое, что помогло бы ей удовлетворить неожиданно появившуюся у нее в последнее время охоту к перемене мест. И вышивание, конечно, никак не могло удовлетворить это желание. Неожиданно она поняла, что ей нужно, и, направляясь к выходу из зала, повеселела. Поскольку Парлана не было в замке, ее предприятие могло завершиться вполне успешно.

По пути на конюшню она едва не расхохоталась. Хотя она старалась двигаться осторожно и намеревалась ускользнуть из замка незамеченной, стало ясно, что это невозможно. Для того чтобы передвигаться тихо и быстро, она стала слишком неповоротлива. Кроме того, за ней продолжали следить как-никак она была женой лэрда и находилась на сносях. При этом все еще оставался на свободе Рори Ферпосон, которого раз или два замечали в подозрительной близости от замка Дахгленн.

Эмил вошла в конюшню и направилась к Элфкингу.

- И что же мы тут делаем?

Едва не задохнувшись от страха и неожиданности, Эмил развернулась на каблуках.

- Артайр, это ты? Не смей меня больше пугать! - приложив руку к заколотившемуся вдруг сердцу, сказала она.

- Пугать тебя? Вот уж чего я не хотел. - Молодой человек подошел поближе, и Эмил заметила, что он не сводит глаз с ее огромного живота. Как ты себя чувствуешь? - осведомился он.

- Рожать здесь и сейчас не собираюсь. Но если ты меня еще разок напугаешь, то это, возможно, и произойдет.

- Тогда я очень постараюсь не сделать этого ненароком. А теперь ответь мне. Что ты здесь делаешь?

- Собираюсь отправиться на верховую прогулку.

- Ты, должно быть, сошла с ума.

- Да, от скуки.

- Послушай, Эмил, я знаю, что ты сейчас чувствуешь...

- Нет, не знаешь. И не узнаешь никогда. У меня такое ощущение, будто я снова превратилась в пленницу. Нет, хуже.

Когда я находилась здесь в ожидании выкупа, мне жилось куда веселее. Мне уже страшно надоело сидеть без дела или заниматься вышиванием. Мне нужно сменить обстановку.

- Ну и отлично. Но это не означает, что тебе необходимо скакать верхом.

- Нет, означает.

- Ты можешь причинить вред себе или ребенку.

- Да, надо ребенка немного встряхнуть. Что-то он засиделся у меня в утробе. Как ты, надеюсь, догадываешься, детей вынашивают не вечно.

- Справедливо. Но что делать, если ребенок решит появиться на свет, когда, ты будешь за пределами замка и рядом не окажется женщины, способной оказать тебе помощь при родах?

То, как он стоял перед ней, скрестив на груди руки и поглядывая на нее, словно на дитя неразумное, напомнило Эмил Парлана в худшей из его ипостасей. Это вызвало у нее волнение и даже раздражение. Тем не менее она постаралась скрыть свои чувства, поскольку - в отличие от Парлана - Артайра можно было переубедить. Макгуин-младший был более податливой натурой, чем Парлан.

- Артайр, - произнесла она, положив ему ладонь на плечо, - маленькая верховая прогулка умеренным аллюром не может сказаться на ребенке дурно ведь я езжу верхом всю свою жизнь. Но поскольку я на сносях, мне трудно взобраться на коня без посторонней помощи. И ты мне мог бы помочь. Повторяю, ездить мне не трудно, но помощь все-таки мне необходима.

- Если тебе нужна помощь, чтобы взобраться в седло, значит, ездить верхом тебе нельзя.

- Глупости. Подумай, сколько на свете женщин - совершенно здоровых, кстати, - которые никогда не садятся на лошадь без посторонней помощи.

- Но они не вынашивают наследника Макгуинов. Уверен, что Парлан запретил тебе садиться на лошадь в этом состоянии.

- Ошибаешься. Мы вообще не говорили на эту тему. - Эмил считала, что она не нарушает никаких обещаний, поскольку Парлан и в самом деле такого рода приказаний ей не отдавал, хотя она и продолжала свои прогулки до самого последнего времени. Не так давно, правда, она почувствовала, что муж собирается с ней об этом поговорить, и, не дожидаясь неприятного разговора, прекратила верховые прогулки по собственной инициативе. - Я сама перестала ездить, поскольку решила, что выгляжу на Элфкинге уморительно - с таким-то животом.

- Тогда с какой стати ты вдруг решила прокатиться сейчас?

- Потому что если я и впредь буду сидеть, как курица, высиживающая яйца, то просто сойду с ума! - вскричала она, но тут же взяла себя в руки. - Извини. Трудно сохранять спокойствие в моем положении. - Она улыбнулась и с надеждой посмотрела на Артайра. - Ты поможешь мне взобраться в седло?

- Помочь-то я, конечно, помогу, - продолжал ворчать Артайр, уступив ее просьбам, - хотя знаю, что мне придется очень и очень об этом пожалеть. Следовало бы подождать возвращения Парлана.

- Парлан вернется не скоро, и тогда мне уж точно будет поздно гарцевать на коне.

- Понимаю. И молюсь Богу, чтобы он вернулся в Дахглени после того, как вернемся мы.

- По-моему, ты совсем не слушаешь, о чем здесь говорят, Парлан, сказал Лаган и перемигнулся с Лейтом, прежде чем обнять лэрда.

Парлан поморщился, потому что понял: Лаган прав. Он прибыл на встречу с Менгусами и их сторонниками не только для того, чтобы убедить собравшихся, что его брак с Эмил Менгус - залог их будущего союза, но и для того, чтобы разузнать, как обстоят дела с поимкой Рори Фергюсона. В душе он считал, что с Рори так или иначе скоро будет покончено, поэтому и сам не заметил, как его мысли переключились на другое. Он стал думать об Эмил и о ребенке, который должен скоро появиться на свет.

- Признаться, мне не хотелось оставлять Эмил. Она вот-вот должна родить.

- Это вот-вот продолжается уже больше месяца. Я начинаю уже подумывать, что дитя решило выбраться из утробы на своих двоих.

Рассмеявшись над шуткой Лагана, Парлан покачал головой:

- Эмил и тут решила отличиться.

- Эй, прислушайтесь к тому, что говорит старый Саймон Брот, - прошипел Лейт, взывая к всеобщему вниманию.

- Повторяю, я уверен, что это работа нашего милого Рори. Не хочу причинять тебе боль, дружище Лахлан, и возрождать в твоей памяти печали прошедших лет, но вынужден сообщить, что девушка, труп которой мы обнаружили, была убита точно так же, как твоя жена. Это сделал Рори - и никто другой. Даже такой старик, как я, в этом уверен.

- Ты знаешь имя убитой?

- Нет, Лейт. Никто здесь такой раньше не видел. А приехала она сюда несколько недель назад, - ответствовал старый Саймон Брот.

- Тогда здешние жители вполне могли с ней познакомиться. - Парлан знал, что в их краях любой чужак привлекал к себе пристальное внимание. Возможно, найдется ниточка, которая позволит нам установить имя несчастной или того человека, который ее прикончил.

- Ты полагаешь, это важно? - спросил Саймон.

- Очень может быть.

- Ну, говорят, что это была насквозь лживая, очень красивая женщина с густыми каштановыми волосами лет двадцати от роду. Точно никто сказать не может, но те простолюдины, которые видели ее в деревенской гостинице, упоминали, что, ко всему прочему, добротой она тоже не отличалась. Словом, настоящая стерва, хотя и допустила до себя сына хозяина гостиницы - он крепкий и ладный парень.

- Это мог быть кто угодно. Есть еще какие-нибудь приметы? Что угодно, лишь бы установить ее имя.

- Да, чуть не забыл. А ведь я хотел показать его вам прежде всего. Саймон вынул из кармана кольцо и поднял над головой, чтобы все собравшиеся могли его рассмотреть. - Не думаю, что оно поможет нам прийти к правильному выводу, но все же... Далеко не всякий может позволить себе иметь такое.

- Лаган, - прошептал Парлан, не сводя с кольца глаз. - Узнаешь?

- Да, боюсь, что узнаю. - Лаган поднялся с места, подошел к Саймону и взял у него кольцо. - Ты был прав, старина. Эта женщина не здешняя. Вот почему здесь ее ник то не признал. Ее звали Кэтрин Данмор, и она была моей кузиной. Скажи, Саймон, как поступили с телом?

- Похоронили. В деревне каждый может показать ее родственникам место захоронения. Остается выяснить, что она делала в компании с этим человеком?

- Когда выяснилось, что именно Кэтрин выдала с головой Парлана и Эмил Рори Фергюсону, ее жизнь сделалась невыносимой. Ей некуда и не к кому стало ездить в гости, и одиночество постепенно затягивало на ее шее петлю все туже и туже. Кто-нибудь видел или слышал что-нибудь о том, где она была убита?

Место, где убили Кэтрин Данмор, находилось неподалеку от границы между горными землями и владениями лэрдов, проживавших в долине. Из этого можно было сделать вывод, что Рори обретался где-то поблизости. До Дахгленна отсюда тоже рукой было подать, и Парлан насторожился.

Тем временем Саймон продолжал говорить:

- Рассказы местных жителей ничего не стоят. Они, правда, утверждают, что посетители у леди время от времени появлялись, но не могут рассказать, как они выглядели. Их было двое - высокий и другой, постоянный его компаньон, значительно ниже первого. Они скользили, словно тени, и были закутаны до самых глаз. Их никто толком не рассмотрел. Женщина была привязана к постели, а во рту был кляп, так что кричать она не могла. Кроме того, в гостинице в ту ночь было малость шумновато. Люди видели, как высокий входил к даме, но никто не видел, когда тот ушел. Как я уже говорил, отметины на ее теле позволяют утверждать, что она пала, от руки этого ублюдка Рори.

- Я тоже так думаю. То, что Кэтрин умерла здесь, заставляет меня утвердиться в мысли, что Рори слишком близко подобрался к Эмил. Я возвращаюсь в Дахгленн. Лаган, ты едешь со мной?

- Мне бы очень хотелось, Парлан, но долг призывает меня в дорогу. Я должен сообщить родным о смерти Кэтрин.

- Понимаю. - Парлан коснулся плеча Лагана. - Прими мои соболезнования.

- Я не особенно печалюсь о ней, хотя она и была моей родственницей. Но меня выводит из себя жестокость, с которой было совершено убийство. Хотя по Кэтрин вряд ли многие станут убиваться, такой мучительной смерти она не заслужила.

- Такой смерти не заслуживает никто, кроме тех людей, которые ее сеют. Ты вернешься в Дахгленн?

- Как только покончу с моей печальной миссией.

- - Я еду с тобой - прямо сейчас.

Бросив взгляд на Лейта, Парлан согласно кивнул:

- Признаться, это меня несколько удивляет. - Потом он взглянул на Лахлана, поднимавшегося на ноги. - Как, и ты? Неужели вы оба сомневаетесь в моих способностях защитить жену?

- Нет, парень, никто в этом не сомневается, но если ты малость подумаешь, то поймешь, почему мы собрались ехать с тобой. Дело в том, что ты искал Рори в своих землях, а я - в своих. Мы не знали, в каком направлении он улизнул. Зато сейчас мы имеем об этом представление, По этой причине следует объединить наши усилия.

- Что ж, ты прав. В таком случае нам следует поторапливаться. А то может случиться так, что верный пес Рори - Джорди - снова вдохнет немного разума в своего хозяина, и подонок опять от нас ускользнет. - Парлан поспешил прочь из главного зала замка Лахлана. Остальные торопливо последовали за ним.

Они были на полпути к Дахгленну и ехали не торопясь, стараясь сберечь силы своих коней. Лейт подъехал к Парлану и попытался найти слова, чтобы ослабить волнение, следы которого проступили на лице лэрда.

- Эмил хорошо охраняют.

- Да, - подтвердил Лахлан, оказываясь от Парлана по другую руку.

- Этот человек не сможет до нее добраться - ведь она под защитой стен Дахгленна.

- В том случае, если она действительно под их защитой. - Парлану трудно было объяснить, почему он вдруг усомнился в этом, однако в его душе зародился страх.

- Ну где ей, глупышке, быть еще? Сейчас она, должно быть, располнела и ходить ей трудно.

- Да, отец. Толста до чрезвычайности, - ухмыльнулся Лейт. - Я видел ее не так давно и помню, что помогал ей подниматься со стула.

- Да. - Парлан тоже коротко улыбнулся в ответ, но потом снова сделался мрачным. - Беременность приковала бы к креслу любую другую женщину. Когда ребенок разрастается в утробе, многие вообще стараются ходить поменьше.

Но я не уверен, что Эмил из их числа.

- Да уж. - Лахлан поморщился. - Она всегда отличалась от других женщин и девиц. И то, что она на сносях, не изменило ее характер.

- Именно. В последнее время ею овладело беспокойство, и это тревожит меня больше всего. Не могу сказать почему, но мне вдруг показалось, что в Дахгленне все обстоит совсем не так, как следует. Это чувство с каждой минутой становится все сильнее и сильнее.

- Пришпорим лошадей! - Лахлан еще не закончил фразы, а сам уже начал наподдавать.

Парлан последовал его примеру, пробормотав:

- Ежели она не сидит в замке, как ей положено, клянусь, я ее поколочу.

- А я буду ее держать, чтобы тебе было сподручнее ее наказывать, поддержал зятя Лахлан.

- Мне кажется, что мы приедем в Дахгленн в разгар родов. У нее, что называется, уже все сроки просрочены - и это, пожалуй, больше всего тебя волнует.

- Очень хочу, чтобы ты оказался прав, Лейт. Хотя я и беспокоюсь по поводу того, как пройдут роды у Эмил, я предпочел бы, чтобы она мучилась от схваток, нежели пребывала за пределами Дахгленна, где Рори может наложить на нее свою гнусную лапу.

***

Эмил глубоко вздохнула и улыбнулась продолжавшему хмуриться Артайру. Они сделали короткую остановку, чтобы женщина могла насладиться прелестью приволья и свободы, которых была лишена в течение долгого времени. Было куда приятнее находиться вне стен замка и радоваться солнышку, нежели смотреть, как уходят погожие дни, скрываясь за каменной стеной. Артайр, однако, оказался не слишком приятным спутником, поскольку вовсе не делал секрета из того, что эта вылазка на природу ему не по вкусу.

- Прекрати дуться, Артайр, и наслаждайся! В наших краях хорошая погода редкость.

- Она мне понравится куда больше, если я буду знать, что ты в безопасности за стенами Дахгленна и ступаешь ногой по твердой земле.

- На спине Элфкинга я в полной безопасности, не хуже чем за стенами замка. - Эмил погладила сильную шею жеребца. - Уж он-то никогда мне не сделает дурного.

- Верно. Ты выдрессировала коня под стать себе. Но не верховая прогулка меня смущает. У меня дурное предчувствие, что эта прогулка может дорого нам обойтись. Парлану твоя идея уж точно бы не понравилась.

Артайр был прав, но Эмил вовсе не собиралась с ним соглашаться.

- Мы ведем себя чрезвычайно осторожно. Едем так, как будто под нами старые клячи, а не великолепные кони. И что в этом дурного? Если Парлан разозлится, когда узнает о нашей вылазке, я возьму всю вину на себя. В конце концов ведь это я вытащила тебя из замка, заставив поступиться здравым смыслом.

- Что верно, то верно, и я до сих пор не пойму, почему пошел у тебя на поводу.

- Потому что ты - душка.

- Или, вернее, дурак дураком. Как ты не понимаешь, Эмил, что позволить женщине на сносях скакать на лошади - чистейшее сумасшествие. Кроме того, ты забыла, что Рори Фергюсон все еще не пойман.

- Вот уж о чем я никогда не забуду. Но ведь он не станет сшиваться так близко от Дахгленна и от длинного меча Парлана, верно?

- Кто знает? У этого парня не все в порядке с головой.

Конечно, глупо подходить близко к Дахгленну, где у всех руки чешутся проткнуть его мечом. Но захватывать в плен тебя и подвергать пыткам тоже было глупо. Ведь ни спрятать тебя как следует, ни удерживать слишком долго в замке он бы не смог. Однако же он на это пошел. Кроме того, сумасшедшие иногда могут быть чрезвычайно хитрыми.

- У Рори есть приятель - Джорди. Он по-настоящему умен и не позволит Рори слишком приближаться к замку.

- Вот была бы благодать, если бы они поступали как по писаному, но, Артайр пожал плечами, - когда имеешь дело с такими мерзавцами, все может случиться. Возможно, Джорди временами и вправляет Рори мозги, но не следует забывать, что хозяин все-таки Рори.

Эмил содрогнулась и несколько раз нервно оглянулась вокруг. Потом сказала себе, что ее страхи ни на чем не основаны. Рори берег свою драгоценную шкуру как зеницу ока. Дахгленн же был для него, пожалуй, самым опасным местом на свете.

Однако, несмотря на эти здравые мысли, озноб ужаса пробежал у нее по спине. Она подумала, что в нынешнем своем состоянии совершенно беспомощна. Помимо этого, всякая угроза ей являлась одновременно угрозой ребенку.

Раздумывая над этим, Эмил сама не заметила, как ее руки невольно потянулись к обширному чреву. Сколько бы она ни убеждала себя, что нечего давать воли страхам и слушать мрачные пророчества Артайра, ощущение того, что Рори поблизости и, возможно, наблюдает за ней, не проходило, несказанно ее раздражая. Она подняла глаза и посмотрела на Артайра.

Артайр ответил ей грустным взглядом. Эти люди медленно продирались навстречу друг к другу сквозь былое недопонимание и вражду в стремлении сдружиться, но молодой человек до сих пор не решился бы утверждать, что знает жену брата хотя бы поверхностно. Он даже не предполагал, до какой степени ее изучил Парлан - да и изучил ли вообще? В жизни еще ему не приходилось встречать женщины, которая бы получала удовольствие, действуя вопреки устоявшимся правилам и нормам. Артайр надеялся вложить в нее хотя бы чуточку здравого смысла, высказывая вполне обоснованные опасения, но взамен ничего, кроме раздражения, не получал.

- Ты все время стараешься меня напугать, Артайр Макгуин, не так ли? спросила Эмил и тихонько выругалась, заметив виноватое выражение его лица. Это подтверждало ее подозрения на счет Артайра: тот просто ее запугивал.

- Я всего лишь хотел, чтобы ты проявила здравый смысл, - Так, как его понимаешь ты?

- И тебе бы следовало понимать его точно так же. Я же честно говорю тебе о том, что меня беспокоит.

Она вздохнула, постаралась взять себя в руки и кивнула:

- Справедливое замечание, не стану спорить. Но было бы лучше, если бы ты оставил мрачные мысли при себе.

- Я вовсе не собирался тебя запугивать. Скажи, ты хорошо себя чувствуешь? - вдруг спросил Артайр, озабоченно оглядывая ее живот.

- Если ты полагаешь, что испугал меня настолько, что я начну рожать прямо сейчас, то ошибаешься. - Артайр при этих словах вспыхнул, и Эмил не смогла сдержать улыбки. - Запомни, ребенок не появляется на свет мгновенно. В особенности если это первый ребенок. Даже если бы у меня начались родовые схватки от испуга, прошли бы долгие часы, прежде чем наследник Парлана появился бы на свет. Поэтому не волнуйся.

- Но ведь у тебя уже прошли все сроки.

- Ну и что? Это не означает, что ребенок родится быстрее, чем это обыкновенно бывает.

- Я по-прежнему уверен в том, что тебе следовало бы находиться в Дахгленне поближе к кровати. И чтобы вокруг были женщины, способные в любой момент прийти на помощь.

- Знаешь, я уже начинаю думать, что ты прав. Хотя я очень стараюсь, мне никак не удается избавиться от мыслей о Рори. После того, что ты наговорил, у меня появилось ощущение, что за нами следят из-за каждого куста.

Артайр поморщился, но все же протянул руку и ободряюще пожал ее кисть.

- Извини. Я не хотел.

- Знаю. Но каковы бы ни были твои намерения, ты победил. Мы сейчас же возвращаемся в Дахгленн.

- Тогда чего тянуть? Поехали?

- Я тяну потому, что стоит мне вернуться в Дахгленн, как снова окажусь в плену его толстых стен, и пройдет много времени, прежде чем мне удастся снова выехать за пределы замка. Да, ребенок запаздывает - ничего не скажешь. Но уже совсем скоро он прикует меня к постели надолго: ведь мне придется его выкармливать. Поэтому мне хочется еще немного побыть здесь. Подышать воздухом свободы. - Она улыбнулась. - Кстати, и тебе есть чем заняться. Поглядывай вокруг и попытайся вовремя заметить тех, кто за нами подглядывает.

- На самом деле, Эмил, я не думаю, что он подобрался к нам так уж близко.

- Ладно, нечего идти на попятную. Надо быть осмотрительными. Я как-то упустила это из виду. Нет, нельзя расслабляться, пока Рори не будет пойман.

***

Рори не мог отвести глаз от парочки на поляне.

- Давненько мы с тобой не встречались, моя маленькая шлюшка. Ты только посмотри на нее, Джорди!

Ненависть, смешавшись со страстью и желанием обладать этой женщиной, обдала его жаром с головы до ног.

Эмил Менгус, прекрасно одетая и, как всегда, красивая, выглядела словно важная дама - но Рори прекрасно знал, кто она такая. Обыкновенная шлюха - вот кто.

Он перевел взгляд на ее чрезвычайно увеличившийся в объеме живот, и руки сами собой сжались в кулаки. Так же как и Кристи, Эмил отдала свое тело другому мужчине. Хуже того, Эмил отдала свою плоть в усладу ненавистному лэрду клана Макгуинов, позволила ему засеять свое лоно и взрастить в нем ребенка.

Когда он занимался Кристи, ему удалось получить от нее кое-что - по крайней мере смерть женщины доставила ему определенное удовлетворение. Но, убив Эмил, он бы добился куда большего. Прежде всего была бы отомщена ее измена, кроме того, он воздал бы всем, кто согнал его с насиженного места и заставил скитаться. Лахлан Менгус лишился бы дочери, столь похожей на его погибшую жену.

Ему пришлось бы пережить заново смерть Кристи. Черный Парлан тоже был бы поставлен на колени - он лишился бы не только жены, но и ребенка, наследника.

Джорди, лежавший за кустами рядом с Рори, отодвинул рукой ветку и глянул вперед.

- Вижу. Это она. Ну что, теперь мы можем отсюда убраться?

- Теперь, когда она в моей власти - стоит только руку протянуть? Не будь дураком!

- Знаешь, я начинаю подумывать, что и в самом деле глуп. Разве не глупость - находиться у самых стен Дахгленна и не иметь при себе даже паршивой клячи, чтобы удрать в случае чего? Вокруг нас бродят люди, желающие нас поймать и проткнуть мечами. А теперь, после того как ты прикончил родственницу Данморов, их станет еще больше.

- Она заслужила такой конец. Кто она, собственно, была такая? Вечно скулившая шлюха. Сомневаюсь, что в этой стране есть человек, который пролил по ней хотя бы слезинку.

- Верно, но даже если все Данморы ненавидели Кэтрин при жизни, после ее смерти они наверняка вспомнили, что она их родня, и готовы отомстить. Кровь за кровь.

- Пусть делают что хотят. Им меня не поймать. Как и всем тем, кто безуспешно охотится за мной вот уже несколько месяцев. Надеюсь, ты не думаешь, что я уползу прочь, как побитая собачонка?! Я потерял все. За мной охотятся, как за диким зверем. Должен же кто-то за это заплатить!

- Да, но зачем добровольно лезть в их сети? Посмотри, кто с ней рядом: это же Артайр Макгуин собственной персоной. Ты что думаешь, он отдаст тебе эту женщину без борьбы? Она жена его брата, его лэрда, наконец. Она, кроме того, вынашивает наследника рода. Если он тебя унюхает, то помчится, размахивая мечом, чтобы с тобой покончить.

- Пусть попробует. Пусть поорет и помашет своей железякой вволю. Он ничтожество. Вечно пьяный мальчишка - вот кто он такой. Мне ли его бояться!

- Поговаривают, что он сильно изменился. С каждым днем он становится все сильнее и все больше походит на своего старшего брата. Сейчас по крайней мере он совершенно трезв.

- Ты бормочешь, как напуганная старуха, Джорди!

Посмотри на бабу. Вишь, расселась и поглядывает на парня с улыбочкой. Не удивлюсь, если она обслуживает их обоих.

Она пошла в мамашу. Кристи отказалась от меня и ушла к Лахлану. Но она за это заплатила. Теперь пришла пора расквитаться и с дочуркой. Это будет двойная победа. Одним ударом я лишу Черного Парлана и жены и наследника.

- Если только сейчас не подъедет Парлан и не покончит с тобой - и тоже одним ударом.

Джорди в последнее время стал жалеть, что не оставил Рори. Ему следовали уйти от него уже много лет назад. С каждым днем с этим человеком становилось все труднее и труднее. Джорди знал, что Рори доведет их обоих до плахи или их убьют как бешеных собак без суда и разбирательств.

Но Джорди понимал, что опоздал. Да, сам он никого не убивал, тем более женщин, но он во всем помогал Рори и с презрением относился к его жертвам, так что его руки тоже были залиты кровью невинных жертв. И те, кто нынче охотился за ними, знали это. Деваться было некуда. Джорди был связан с Рори одной веревочкой - и, видно, до самой смерти. И сейчас он хотел одного чтобы Рори отказался от безумного замысла.

- Пусть, пусть этот сукин сын появится. Я даже этого хочу. Он не найдет здесь меня, а значит, и не убьет, как ему того хотелось бы. Зато он найдет здесь кровь и мертвые тела. Господь не лишит меня возможности отомстить этому ублюдку и женщине, которая меня оскорбила отказом и пренебрегла мною. - Рори вытащил из ножен меч и выбрался из кустов. Взгляд его был прикован к молодой паре на поляне.

Подумав, что Господь уже давно отступился от Рори, Джорди с неохотой последовал за ним. У него не было ни малейшего желания убивать Эмил, потому что он понимал:

Парлан после этого будет идти по их следу днем и ночью, пока не прикончит. Тем не менее он больше не пытался остановить Рори. Он уже не был уверен, что в силах это сделать.

***

Эмил потянулась и одарила Артайра улыбкой. Тот изо всех сил старался быть с ней терпеливым и благожелательным. И это при том, что всем своим видом выражал страстное желание покинуть поляну и возвратиться под защиту стен Дахгленна. Подумав, она решила, что, возможно, им и в самом деле пора. Артайр помог ей совершить восхитительную прогулку, и было бы только справедливо, если бы она вняла его советам и вернула парню спокойствие, которого он лишился с того самого момента, как они выехали за ворота.

Она улыбнулась. Катание на Элфкинге ее утомило. Беременность слишком изменила ее тело, сидеть на лошади стало трудно. Кроме того, она так и не смогла отделаться от чувства, что за ними следят. Хотя поляна, на которой они с Артайром расположились, была чарующим местечком, она уже не ощущала себя здесь в полной безопасности.

- Ты меня уговорил, Артайр. Со свободой на время покончено. Мы можем возвращаться.

Тот с облегчением перевел дух:

- Так едем? Или побудем еще несколько минут?

- Хватит. Ничего нового я уже здесь не увижу.

- А вот тут ты ошибаешься, моя прелестная шлюшка.

Приглядись - и увидишь свою смерть. Вот она - пришла за тобой.

Глава 21

Эмил замерла, вглядываясь в грязного оборванца, появившегося словно из-под земли. Несмотря на то что Рори утратил былой лоск, она без труда его узнала. Разве она могла забыть лицо, приходившее к ней в кошмарных снах?

Похитив ее у Парлана и подвергнув издевательствам, он навсегда поселил в ее душе ужас. Его слова вовсе не казались ей бессмысленным бредом. Для нее Рори и впрямь был воплощением дьявола.

- Отъезжай и стань за моей спиной, - прошипел Артайр, вытаскивая из ножен меч, чтобы вступить в бой с двумя злодеями сразу.

Сбросив оковы страха, Эмил повиновалась. "А ведь мы можем удрать, подумала она, - мы же на конях". Однако тут она заметила, как к ним метнулся Джорди, перекрыв дорогу к отступлению. Артайр оставался недвижим, поскольку боялся, что Джорди напугает коней и Элфкинг сбросит беспомощную Эмил. Конечно, если бы не ее беременность, ускользнуть от врагов не составило бы труда, но теперь они не могли этого сделать. Словно подслушав мысли Эмил, к Артайру бросился Джорди, размахивая мечом. Он был проворен, и его меч сверкал как молния. Юноша не успел и глазом моргнуть, как был ранен и упал на землю. Правда, он тут же вскочил на ноги и принялся отбиваться от наседавшего на него Джорди, предоставив Эмил собственной судьбе.

- Как быстро уступил нам твой галантный рыцарь, - пошутил Рори и потянулся, чтобы схватить Элфкинга под уздцы.

Выругавшись, Эмил попыталась ударить нападавшего ногой, но едва смогла до него дотянуться. И тогда она припала всем телом к коню, уповая теперь только на Элфкинга.

Жеребец, почувствовав, что хозяйке угрожает опасность, повернулся к Рори крупом и лягнул мерзавца. Рори увернулся от первого удара, но второй его достал - копыто Элфкинга попало прямо в лицо. Рори завизжал и стал отползать - подальше от копыт жеребца, но Элфкинг снова достал его.

Эмил едва не стошнило - столь неприятным оказался звук удара копыта о человеческую плоть.

Всякий раз, как Элфкинг опускал ноги, прежде чем лягнуть снова, Эмил ощущала сильный толчок, отдававшийся в ее утробе. Она поняла, роды близко и до того момента, которого Артайр опасался больше всего на свете, осталось совсем немного. Схватки начались. Тем не менее Эмил не пыталась сдержать Элфкинга. Теперь он и только он мог спасти ее, Артайра и наследника Макгуинов.

Она мельком глянула на юношу. Джорди оставил поле боя и поспешил на помощь своему хозяину. Артайр, припав на колено, зажимал рукой сильно кровоточивший бок, Эмил поняла, что юношу необходимо увезти с поля боя, пока Джорди снова за него не принялся. Вряд ли рана была опасной, но Артайр слабел от потери крови и мог стать легкой добычей для Джорди. Поскольку конь Артайра убежал, Эмил пришлось успокоить Элфкинга. Потом она подъехала к раненому Артайру, моля Бога, чтобы тому хватило сил взобраться на круп коня позади нее.

- Посмотри на мое лицо! Посмотри, что с ним сделало это дьявольское отродье!

Несмотря на то что внутренний голос ей твердил; не оглядывайся! - Эмил обернулась. В этот момент Рори как раз отнял от лица руку, чтобы продемонстрировать Джорди результаты нападения Элфкинга. Зрелище заставило Эмил содрогнуться. Элфкинг нанес ему удар не по прямой, а по касательной и сорвал кожу с одной стороны лица. Теперь Рори изуродован навсегда. Даже если рана не воспалится, все равно шрамы останутся ужасные. Несмотря на ненависть к этому человеку, Эмил не испытала радости.

Поскольку Джорди пытался успокоить Рори, а также осмотреть и перевязать его рану, Эмил решила, что пришло самое удобное время убраться подобру-поздорову.

- Артайр, тебе хватит сил забраться на коня? - Похлопывая рукой по шее Элфкинга, чтобы его успокоить, она не сводила взгляда с врагов.

- Попробую, хотя - Господь свидетель - чувствую я себя ужасно. - С этими словами Артайр поднялся на ноги.

- Тебе станет еще хуже, если ты не залезешь на лошадь побыстрее. Они могут продолжить в любой момент.

Продолжая следить за Рори и Джорди, Эмил почувствовала, как Артайр дважды пытался взобраться на круп и срывался. Хотя конь стоял неспокойно и в любой момент мог взбрыкнуть снова, Эмил решила помочь парню и, высвободив руку, которой держалась за шею Элфкинга, протянула ее Артайру. Тот вцепился в нее, и Эмил изо всей силы дернула, помогая юноше. К счастью, Элфкинг не взбрыкнул, и в следующее мгновение Артайр оказался на спине коня позади молодой женщины. Потом Эмил осторожно разобрала поводья, которые уронила, когда Элфкинг принялся лягаться.

- Какая отличная возможность ухлопать этого недоноска, а вместо этого я должен поджать хвост и бежать.

- Если ты погибнешь, Артайр, вряд ли кому-нибудь из наших будет от этого хорошо. Сиди смирно. Ни поймать тебя, ни поднять с земли, если ты упадешь, я не смогу.

Как только Артайр ухватился за нее, Эмил пустила коня в галоп. Вопли и злобные крики Джорди и Рори прозвучали в ее ушах, как музыка. Это означало, что они все дальше и дальше уносятся прочь от ужасной парочки. Теперь Эмил сосредоточилась на езде. Необходимо было добраться до Дахгленна до того, как у нее начнутся роды. Следовало иметь в виду, что Артайр в любой момент мог от слабости упасть с коня. Это, отметила она про себя, заставило бы ее горевать до конца своих дней. Очередной вопль ярости, который в тот момент издал Рори, вынудил Эмил отрешиться от такого рода мыслей и думать только об одном: как умчаться подальше от сумасшедшего и его приспешника.

- Ты упустил возможность отомстить! - заорал Джорди, стараясь перекрыть рев Рори. - Давай-ка отсюда убираться - и побыстрее. Не то, глядишь, и ты у нас ненароком помрешь.

Рори потребовалось время, чтобы успокоиться и заговорить более или менее нормальным голосом.

- Ты что, предлагаешь мне сдаться и забыть о мести?

- Давай сматываться, пока эта женщина не сообщила своим, где нас искать! - Джорди почувствовал, что Рори совершенно обезумел. Его уже не волновала собственная жизнь. - Если ты будешь здесь рассиживаться, другой возможности тебе не представится. Очень скоро сюда нагрянут люди Парлана и изрубят тебя, как капусту.

- Да, да, ты прав. Нельзя рисковать. Месть - святое дело. - Рори коснулся пальцем лица, которое Джорди только что неумело перевязал. - Вот еще одно преступление, за которое этой женщине придется расплатиться.

- Она заплатит, не сомневайся, - затараторил Джорди, пытаясь заговорить Рори зубы и увести его подальше от места происшествия. Джорди понимал, что Эмил теперь вряд ли рискнет покинуть пределы Дахгленна с такой немногочисленной охраной. Зато охота на Рори возобновится - в особенности если рана Артайра окажется смертельной.

***

Прошло довольно много времени, прежде чем Эмил почувствовала себя в относительной безопасности и начала сдерживать бег коня. Артайр так тяжело давил ей на спину, что она еще больше разволновалась. Кроме того, спазмы, сотрясавшие ее тело, сделались сильнее. Ее ребенок уже настоятельно требовал, чтобы его выпустили на свободу.

- Артайр? - Она почувствовала, как тот шевельнулся, и облегченно вздохнула. - Продержишься до Дахгленна?

- Если понадобится, я буду держаться зубами. - Тут он нахмурился, потому что его руки, обнимавшие располневшую талию Эмил, ощутили какое-то непонятное шевеление. - А у тебя как дела? Ребенок не пострадал?

Я старался держаться за тебя, по возможности не надавливая, но сейчас чувствую, что с тобой происходит что-то необыкновенное.

- Мне кажется, я малость встряхнула память младенца.

- Что такое?

- А вот что; ребенок вдруг вспомнил, что не может вечно обретаться у меня в утробе.

- Сейчас? Ребенок идет прямо сейчас?

- Именно.

- Иисус! И что же нам теперь делать?

- Ехать дальше.

- Но ты, наверное, черт знает как себя чувствуешь?

- Ты прав. Но выбора у нас нет. - Она вовсе не удивилась, что ответа не последовало, хотя ощутила некоторое разочарование оттого, что Артайр не смог предложить ничего другого.

- Это приключение может повлиять на здоровье ребенка?

- Да нет, Артайр. Ты меня не так понял. До появления ребенка на свет должно пройти еще некоторое время, хотя, если бы он появился на свет прямо в седле, это было бы вполне в нашем с Парланом духе - ты как думаешь?

- Может, это, конечно, и в твоем и в его духе - не знаю, но наблюдать за родами мне бы не хотелось, это точно. Скажи.., тебя мучают сильные боли?

Она едва сумела подавить улыбку - уж больно несуразными показались ей его вопросы. И еще, пожалуй, в них проступила несвойственная Артайру застенчивость. Ее всегда забавляло, что мужчины всегда готовы зачать младенцев, но при этом так мало знают о том, как дети появляются на свет и что при этом следует делать. Его невежество в этой Сфере лишний раз напомнило Эмил, что необходимо любой ценой добраться до Дахгленна. Эмил вовсе не хотелось, чтобы Артайр принимал у нее роды. Впрочем, она была уверена, что и Артайру такого рода занятие пришлось бы не по вкусу.

- Да, мне больно, но я потерплю. То ли еще будет!

Сейчас по крайней мере мне не хуже, чем тебе, уж поверь.

- Не так уж у меня и болит. Я перевязал рану рубашкой.

Артайр тяжело на ней висел, да и голос у него был хриплым от боли, поэтому Эмил не поверила парню. Разговор о предстоящих родах несколько его отвлек, но Эмил стало казаться, что он пребывает в состоянии, которое каждую минуту могло обернуться потерей сознания. Тем не менее он изо всех сил старался преодолеть одолевавшее его беспамятство. Она очень надеялась, что победа останется за ним.

Стиснув зубы, она продолжила путь. Элфкинг шел ровной рысью, но даже это мучило ее несказанно. Она не могла расслабиться ни на мгновение, не могла остановить коня, сползти на землю. Конечно, подобное искушение появлялось, но Эмил всякий раз его отметала. Мысль о Рори заставляла ее направлять коня вперед.

- Может, остановимся? - спросил Артайр. Хотя он страдал от слабости и боли, но отдавал себе отчет в том, как трудно приходится Эмил.

- Если я остановлюсь, Артайр, то ребенок появится на свет прямо тут. А мы с тобой мало что знаем о родах. Кроме того, нам не известно, убрался ли отсюда Рори. Помнишь, мы думали, что объявиться у стен Дахгленна - большая глупость с его стороны. Но ведь он сделал это! С чего бы ему вдруг поумнеть? Думаю, тебе не надо объяснять, что они с Джорди сделают, если застанут нас в тот самый момент, когда я стану рожать? - Она застонала, поскольку снова начались схватки.

- Да, тогда нам не спастись. Но тебе, судя по всему, становится все хуже и хуже.

- Да. Но и до замка теперь рукой подать. Успокойся.

Надеюсь, у меня в запасе еще несколько часов.

- Ну, если ты так думаешь... - Артайр рассмеялся, хотя и очень тихо. Тогда, стало быть, Парлан, вернувшись, обнаружит, что сделался отцом.

***

Парлан понял, что в замке переполох, в тот самый момент, когда проехал сквозь арку ворот. Люди, собравшиеся в замковом дворике приветствовать лэрда, виновато на него поглядывали. Даже Малколм не слишком торопился к нему подходить, хотя Парлан сразу подозвал его к себе. Он до такой степени волновался за Эмил, что его затошнило. Попытка Малколма изобразить на губах привычную улыбку выглядела весьма неубедительно, поэтому Парлан сразу же рявкнул:

- Где Эмил?

- Ты, надеюсь, не думаешь, что женщина на сносях выскочит тебя встречать с быстротой и грацией девчонки-подростка?

- Брось, хватит играть со мной, Малколм. Где моя жена? И смотри, говори правду.

- То, что я скажу, тебе не понравится.

- Это уж мне решать.

- Ее в замке нет.

- Так... И где же она?

- Боюсь, никто этого толком не знает. Но она не одна.

С ней поехал Артайр, - поторопился сообщить Малколм, заметив на лице хозяина признаки гнева. - Никто, разумеется, не отпустил бы ее на прогулку в одиночестве.

- Так она, значит, вне стен Дахгленна?

- Ну... - Малколм поморщился, услышав произнесенные вполголоса ругательства, вырвавшиеся из уст Парлана. - Я же говорю: она отправилась с Артайром на прогулку верхом.

- Верхом? - Рев Парлана едва ли не заставил подпрыгнуть тех, кто стоял поблизости. - Эта дурища на сносях отправилась кататься верхом? Но почему вы позволили ей совершить такую глупость? И о чем думал Артайр? Неужели здесь, в Дахгленне, ни у кого не осталось даже крупицы здравого смысла?

- Успокойся, парень. - Лахлан положил руку ему на плечо. - Я встревожен не меньше твоего, но будь рассудительным. Ты же отлично знаешь, как Эмил умеет добиваться своего. Но здесь, в Дахгленне, далеко не всем известно об этом. Скажи, кому могло прийти в голову, что женщина на сносях вдруг решится на подобный поступок?

Парлан с трудом подавил гнев.

- Кто-нибудь ездил на поиски этой парочки умалишенных?

- Нет, когда мы узнали об их отъезде, то решили - пусть покатаются часок-другой. Если бы с ней что-нибудь случилось, явился бы Артайр за помощью.

- Да, если бы ему представилась такая возможность.

Малколм, дело не только в том, что она на сносях. Я-то как раз отлично понимаю, что могло заставить ее отправиться на эту идиотскую прогулку. Уж слишком долго ее держали взаперти. Но мы предполагаем, что Рори и его цепной пес по имени Джорди слоняются неподалеку от Дахгленна. Наши люди нашли труп Кэтрин Данмор.

- Ее убили?

- Зверски. Так вот, с Кэтрин расправился он - так же, как до этого замучил мою кузину и жену Лахлана. А теперь он мечтает разделаться с Эмил. Старый Саймон Брот рассказал, как было дело с Кэтрин. Вот почему я вернулся так скоро.

Парлан собрался было снова вскочить в седло, но Малколм коснулся его руки:

- Лучше тебе подождать. Никто не знает, куда они направились.

- А ведь он прав.

- Ах, Лахлан, - только и сказал Парлан, но садиться на коня передумал.

- Что толку зря мотаться по округе? Ты ведь не имеешь представления, где их" искать. Мы знаем одно: Рори сшивается где-то на границе. Давая подождем еще немного.

Глядишь, они и сами объявятся.

Парлан скрепя сердце согласился. Ехать на поиски неизвестно куда было бессмысленно. Выругавшись еще раз, Парлан оставил коня и направился к открытым воротам. Выйдя за пределы замка, он остановился и принялся озирать пустынный ландшафт.

- Я буду ждать час - но не больше.

- Вот и мы собирались поступить так же, - пробормотал Малколм. Прошло не так уж много времени с тех пор, как они уехали. Эмил, я думаю, не я состоянии кататься слишком долго.

- Ей вообще не следовало бы ездить. - Парлан снова выглянул за ворота. - Кстати, я не прочь выпить пива, чтобы смыть привкус дорожной пыли, от которой у меня дерет в глотке. Я буду ждать ее здесь, у ворот. И когда вернется, задам ей хорошую взбучку.

Как только Малколм отправился за пивом, к Парлану приблизился Лейт.

- Знаешь, она вовсе не так беспомощна, как ты, наверное, думаешь.

- Да, она - что надо. Но только не сейчас. Поутру она даже не может подняться с постели без посторонней помощи. Если Рори охотится за ней, противостоять ему будет только Артайр.

- Он неплохой фехтовальщик. Нет, правда, парень хорошо владеет мечом, а если надо - то и кулаками.

- А я и не говорю, что он слабак. Хочу только сказать, что в случае чего ему придется драться с двумя противниками, защищая совершенно беспомощную Эмил. Сам понимаешь, положение не из веселых. Хотя Джорди и Рори порядочные трусы, мечом они владеют.

- И Рори ни в коем случае не пожалеет беременную Эмил, - грустно промолвил Лейт, поведав тем самым Парлану о собственных страхах.

- Наоборот, он решит, что это еще одна причина, чтобы расправиться с ней с особенной жестокостью.

- Ладно, хватит изводить себя. Конечно, они могут встретиться с Рори, но могут и вернуться без единой царапины, даже ни разу о самом Рори не вспомнив.

- Согласен. И тогда единственный вопрос, который передо мной встанет, будет выглядеть следующим образом: кого из них двоих отколотить в первую очередь. - Слова главы клана Макгуинов звучали холодно и несколько сурово, но глаза продолжали неустанно оглядывать простиравшиеся до линии горизонта пустынные земли, и на лице застыло выражение, в котором читалось беспокойство, а не гнев. Он молил Бога вернуть ему жену н целости и сохранности.

***

- Артайр, - хрипло окликнула спутника Эмил в один из тех редких моментов, когда ее отпускало. - Я уже вижу Дахгленн. Осталось совсем немного. - Поскольку тот молчал, она разволновалась не на шутку; - Артайр?!

- Слышу тебя, мамочка. Я все еще числюсь среди живых. Слава Богу, теперь мы близко от дома, а то я уже начал опасаться, что не дотяну. Вот было бы здорово, если бы мы приехали раньше Парлана и смогли утаить от него эту сумасшедшую прогулку.

С легкостью распознав высокую фигуру человека, стоявшего у ворот замка и наблюдавшего за ними, Эмил вздохнула:

- Боюсь, не получится.

- Да. Даже в том случае, если бы нам удалось скрыть, что я ранен, все равно пришлось бы ему сказать, что Рори бродит в окрестностях замка.

- Все так, но я сейчас говорю не об этом. Кажется, сегодня не только Рори оказался неподалеку от Дахгленна.

Парлан вернулся - и куда раньше, чем обещал.

Приподняв голову и глянув через плечо Эмил, Артайр простонал:

- Вот он идет, и взор его темен, и сам он чернее тучи.

- Ты можешь позволить себе впасть в беспамятство, с которым боролся на протяжении всего пути до Дахгленна.

- И оставить тебя на растерзание этому великану?

- Если дела пойдут из рук вон плохо, мне придется прибегнуть к своему собственному способу спасения. К тому времени как я произведу на свет ребенка, он, надеюсь, малость успокоится.

***

Тревога, которую ощутил Парлан, заметив, что парочка возвращается верхом на Элфкинге, обратилась в гнев, когда Эмил и Артайр подъехали к воротам.

- Как ты могла поступить столь неосмотрительно и глупо? Что с вами приключилось? - Хотя он ревел, словно дикий зверь, нельзя было не понять, что он страшно встревожен. - Я уже начал подумывать, что у тебя не все в порядке с головой.

Исстрадавшаяся от волнений и боли Эмил ощутила настоятельную потребность отплатить Парлану той же монетой и накричать на мужа. От этого ее, однако, отвлек Артайр.

Хотя предложение, которое она высказала, вряд ли было воспринято им всерьез, она поняла, что парень вот-вот потеряет сознание. Она прижалась всем телом к Элфкингу, чтобы юноша в случае падения не увлек ее вслед за собой.

- Ты бы лучше поймал Артайра. Он всю дорогу боролся с беспамятством, но, похоже, теперь наконец отключился.

Удивленный Парлан поступил, как ему было сказано, - и вовремя. Артайр как раз начал валиться с коня. Подскочил Лейт и помог Парлану нести брата в Дахгленн. Хозяин замка обругал себя за то, что не удосужился поинтересоваться, что с Артайром. Уж слишком он был занят разглядыванием Эмил.

Женщина тронулась следом за ними, даже не сделав попытки слезть со спины коня. Тогда на помощь к ней кинулся отец и помог сползти на землю. Почувствовав под ногами каменные плиты двора, Эмил шаткой походкой последовала за Парланом, который уже внес Артайра в помещение, отдавая на ходу громовым голосом приказ промыть и перевязать рану брата.

Эмил вошла следом за Парланом в покои Артайра, даже не отдавая себе отчета, что за ней в комнату проследовал и ее отец.

Парлан и старая Мег, Малколм и Лейт принялись раздевать Артайра, укладывать его в постель и занялись его раной. Эмил стояла в сторонке, чтобы не путаться под ногами. Надежда, что и ей удастся ускользнуть от Парлана в беспамятство, не оправдалась. Глянув на мужа, она поняла, что тот все еще очень зол.

До сих пор ей не приходилось сталкиваться с подобной яростью с его стороны, но вот час пробил. Как ни крути, приходилось признать, что у него были кое-какие основания для гнева. Совершенно безобидный - на первый взгляд - поступок Эмил поставил под угрозу три жизни разом, причем одну, еще не явившуюся на свет. Ей казалось, что более всего Парлан негодовал из-за того, что она рисковала жизнью ребенка. Это понять было нетрудно Эмил и сама не могла простить себе легкомыслия.

Парлан изо всех сил стремился сдержать охвативший его гаев. Бездумное поведение Эмил и мысль о тех опасностях, которым она подверглась - или могла подвергнуться, - вывели его из себя. Но молодая женщина выглядела бледной, очень утомленной и, судя по всему, была не в состоянии вынести его гнев. Понимая, что Эмил и без того пережила достаточно, Парлан решил отложить серьезный разговор до лучших времен. Тем не менее гнев все-таки прорывался - он бросал жене лишь короткие фразы и голос его звучал грозно.

- Что произошло? Не вздумай со мной лукавить!

Его ледяной тон лишь чуть-чуть задел ее. Предстоящие роды уже отняли столько сил, что Эмил просто не могла печалиться по поводу презрения, которое выказывал ей Парлан, сам того не желая.

- Я не собираюсь ни лукавить, ни скрывать правду. На нас напал Рори.

- Да, я знаю.

- Так вот почему ты вернулся так быстро.

- Да, мне сказали, что Рори неподалеку от границы, и я решил, что он может попытаться до тебя добраться. Я очень надеялся, что у тебя хватит ума не выходить за стены, поскольку ты знала, что он до сих пор не пойман. Парлан умолк, поняв, что от обвинений удержаться не удалось. Поскольку спор с женой вряд ли помог бы ему узнать о происшедшем подробнее, он решил впредь быть поласковее.

Эмил еле стояла на ногах, поэтому не ответила резкостью на упреки Парлана, а ограничилась лишь тихим признанием своей вины. Потом она быстро описала, где Рори и Джорди напали на них с Артайром, и Парлан тут же отрядил Малколма на поиски.

- Рори был легко ранен, Малколм, - сказала Эмил, обращаясь к другу Парлана. - Может быть, эта новость имеет какое-то значение? - Тот принял ее слова к сведению и поспешил прочь со двора, чтобы исполнить приказ лэрда. Думаю, он уже далеко отсюда, - продолжала Эмил, - хотя ведь раньше я полагала, что он никогда не решится приблизиться к Дахгленну... Так что все может быть.

- Помни, ему нужна ты, а не я.

- Да. Тем более что я, по-видимому, еще распалила его.

- Как ребенок? - осведомился Парлан.

- Все в порядке. Но Рори теперь в ярости, ведь Элфкинг изуродовал его красивое лицо.

- Элфкинг?

Эмил кивнула, но разговор пришлось прервать, потому что старая Мег принялась зашивать Артайру рану и призвала на помощь Парлана, чтобы тот подержал брата.

Хотя юноша все еще был без сознания, в момент операции он мог инстинктивно дернуться от боли и навредить себе. Эмил встретила взгляд Мег и несколько успокоилась. Старая женщина определенно желала ей добра и видела, в каком состоянии жена лэрда, хотя и не заводила с Парланом разговор по поводу начавшихся у Эмил схваток. Старая Мег давала молодой женщине возможность самой сказать об этом мужу.

Эмил же решила, что это обнаружится само собой, когда она будет не в состоянии переносить боли молча, а пока еще можно продолжать разговор:

- По-моему, Элфкингу не понравилось, что на меня напали. Ему явно не симпатичен Рори Фергюсон. Ударом копыта конь сорвал кожу с его лица. Такая рана не заживет никогда, а если и заживет, то после нее останутся чудовищные шрамы. Так что Рори будет легко узнать, где бы он ни скрывался. Кстати, он и до того выглядел ужасно - грязен и весь в лохмотьях. От былой элегантности не осталось и следа.

- Когда человек скрывается от погони, ему некогда следить за своей внешностью.

- Скорее всего так и есть. - Увидев, что рану Артайра зашили и забинтовали, Эмил спросила:

- Как он себя чувствует?

- Потерял много крови, - откликнулась старая Мег, - но в целом рана не очень опасная, так что он скоро поправится.

- Дай-то Бог! Я сразу поняла, что ранение не смертельное, хотя и видела его мельком - до того, как Артайр взгромоздился на Элфкинга за моей спиной. Потом мы сразу же поскакали в Дахгленн. Ну вот и все. Пора и мне отправляться в постель.

- Давно пора, - сказал Лахлан, понимавший не хуже, чем старая Мег, что дочери скоро рожать.

- Я должна была узнать, как здоровье Артайра. Мне тяжело примириться с мыслью, что моя затея могла дорого ему обойтись.

- Глупая затея, ты хочешь сказать, - продолжал гнуть свое Парлан. Он уже двигался к ней, чтобы возобновить наставления. Ему то хотелось их отложить, то так и подмывало приступить к нравоучениям.

Эмил почувствовала даже некоторое сожаление, что придется лишить мужа подобного удовольствия, поскольку она догадывалась, как долго он к этому готовился.

- Нет, Парлан, не сейчас...

Парлан был поражен ее ответом и разозлился еще больше:

- Что значит - "не сейчас"? Нет уж, дорогая, нам придется поговорить и теперь же!

- Боюсь, с нравоучениями придется подождать, Парлан, - произнесла она, сжав зубы от боли, - приходи после родов.

Глава 22

- Почему так долго?

Проснувшийся Артайр уселся на постели и поглядывал на брата со смущенной улыбкой. Он впервые видел Парлана в подобном состоянии. Если бы он сам не волновался по поводу того, как пройдут роды у Эмил, у него бы появилась отличная возможность позубоскалить над старшеньким. За Парланом было интересно наблюдать уже потому, что он - сам того не желая - всем своим видом демонстрировал исключительную привязанность к жене, которая, как оказалось, сделалась для него самым близким и дорогим на свете существом. Впрочем, отдавал ли себе Парлан в этом отчет - неизвестно.

- Дети приходят в этот мир далеко не так быстро, как ты, возможно, думаешь.

- Хотелось бы мне знать, когда ты поднабрался сведений о детях и о том, как они появляются на свет?

- Недавно. Я ужасно испугался, что Эмил начнет рожать прямо в седле и ребенок появится на свет сразу же после того, как у нее начались схватки. И тогда Эмил рассказала мне то немногое, что я теперь об этом знаю.

- Значит, схватки у нее начались еще в дороге?

- Ну да. Когда мы возвращались в Дахгленн. Разве она тебе не сказала?

- Нет. С тех пор как вы вернулись, у нас было мало времени для разговоров.

- Элфкинг начал лягаться, чтобы защитить ее от Рори.

Из седла она, к счастью, не вывалилась, но такого рода скачки - она так сказала - напомнили ребенку, что ему уже давно пора появиться на свет. Бедняжка, схватки у нее продолжались всю дорогу до Дахгленна.

Парлан возобновил бесконечное хождение по комнате, время от времени прикладываясь к кружке с элем, которой его снабдил Малколм. Признаться, ему чертовски хотелось напиться, чтобы скоротать время. При этом, однако, будущему отцу вовсе не улыбалось быть пьяным в момент рождения ребенка. Искушение было настолько велико, что ему пришлось уйти из-за стола, где Лахлан и Лейт усиленно налегали на выпивку по тем же причинам, что и Парлан. Оба топили в вине и пиве страх за Эмил.

- Может быть, мне вернуться к ней в комнату? Там по крайней мере я всегда буду знать, что происходит.

- И ты опять станешь всем мешать расспросами и советами. Потому-то старая Мег тебя и выставила. К тому же она сказала, что ты слишком громко орешь, а это может отразиться на состоянии роженицы. У Эмил и так полно страхов, а ты их только подогреваешь.

- Наверное, ты прав. - Парлан плюхнулся на скамейку, стоявшую у окна.

- Только рождение ребенка положит конец ее страданиям. Но хватит волнений. Она в хороших руках.

- Это так. А знаешь, я никогда не задумывался о том, как дети появляются на свет, - произнес Парлан тихим голосом, в котором продолжали звучать нотки беспокойства. - Прежде я не осознавал всех тех опасностей, которые угрожают будущей матери. Мне почему-то вспомнились многочисленные случаи, когда роды заканчивались неудачно. Эмил такая хрупкая женщина, и мне просто не верится, что тяготы родов пройдут для нее бесследно.

- Разумеется, она нежная и хрупкая, но отнюдь не слабая. Вот ты сидишь тут и изводишь себя мыслями о ее уязвимости. А ты постарайся взглянуть на дело иначе. Вспомни, каким мучениям подверг ее Рори - а ей все-таки удалось сбежать от него и вернуться в Дахгленн. А ведь она уже тогда была беременна! Она смогла доехать до Дахгленна и сейчас, когда начались схватки. И не просто доехать, а еще и меня с собой прихватить. И это при том, что она всю дорогу терпела боль. Вспомни о силе ее духа, да и немалой физической силе - ведь и то, и другое привлекли к ней твое сердце. Так что твоего ребенка сейчас рожает не какая-нибудь слюнтяйка, а воистину смелая и сильная женщина.

- Ты прав. Я должен помнить об этом. Но честно говоря, я бы предпочел, чтобы дети появлялись на свет как-нибудь иначе.

***

Эмил тяжело дышала, содрогалась от накатывавших волна за волной схваток и недоумевала, отчего Создатель не избрал иной, менее болезненный для женщины способ сделаться матерью. Воистину, процесс оплодотворения был чрезвычайно соблазнительным и приятным, но роды выглядели как расплата, что казалось Эмил несправедливым, - ведь Парлан, хотя и получил свою долю удовольствий, от физических мучений природой был избавлен. Эмил знала, что церковь по-своему объясняла причины, по которым она, женщина, обязана была выстрадать ребенка. Эмил тем не менее считала, что даже если церковники отчасти и правы в своих рассуждениях, подобных мучений она ни в коем случае не заслужила.

- Хорошо, что ты выгнала Парлана, старая Мег. Боюсь, сейчас я выгляжу не самым лучшим образом.

- Да уж, что верно, то верно. Красотой не блещешь. Уж слишком ты измучена. Но ничего, недолго осталось терпеть.

- Мне кажется, что я терплю целую вечность. - Эмил взглянула на округлившуюся талию Мэгги, которая в этот момент омывала ее лицо. - Слушай, а может, тебе бы не следовало присутствовать? Вряд ли тебе понравится, что это длится так долго.

- Мне много раз приходилось видеть роды, и могу тебе сказать, твои далеко не самые долгие.

- Что бы ты там ни говорила, - с сомнением произнесла Эмил, - я по-прежнему буду думать, что роды длятся бесконечно.

- Наверное, это из-за того, что ребенок крупный, - затрясла головой старая Мег. - Судя по всему, ты подаришь пареньку отличного здорового сына.

- А может быть, это будет дочка - тоже сильная и красивая, - возразила Эмил, вызвав взрыв смеха у Мег.

- Нет, у Макгуинов первым появляется сын. На моей памяти так было всегда. У тебя, девочка, будет сын - не сомневайся.

Что-то говорило Эмил: пророчество старухи сбудется, но тут на нее нахлынула новая волна боли, и рассуждать сделалось невмоготу. Их ребенок надумал совершить отчаянный, решающий рывок, чтобы выбраться из материнского лона на свободу. Молодая женщина трудилась из последних сил, всячески помогая ему в этом. Эмил старалась переживать схватки без криков и стенаний, не уподобляясь тем женщинам, которые в момент приступа боли вопят, словно их режут, но когда ребенок наконец появился на свет, она не смогла сдержать протяжного вопля, от которого потом у нее еще долго болело горло и который, наверное, был слышен даже в Абердине.

- Эмил! - в свою очередь, вскричал Парлан и кинулся к жене из комнаты Артайра.

Даже Артайр разволновался.

- До сих пор она вела себя чрезвычайно смирно.

- Совершенно верно. Должно быть, что-то случилось! - воскликнул на ходу Парлан и помчался в покои жены, оставив Артайра валяться в постели и проклинать собственную немочь, хотя ему смерть как хотелось последовать за братом.

Когда Парлан добежал до спальни, выяснилось, что дверь заперта. Он забарабанил кулаком и потребовал, чтобы ему открыли. Скоро к нему присоединились Лахлан и Лейт. Услышав за дверью плач ребенка, Парлан замер, словно пораженный громом, но потом снова начал колотить в двери. Как там Эмил? Он не мог вынести неизвестности.

- Хватит стучать, ты, здоровенный олух! - проворчала из-за двери старая Мег, продолжая омывать тельце ребенка. - Подожди, скоро открою.

- Я хочу видеть Эмил. Сию же минуту.

- Сейчас, Парлан, - откликнулась слабым голосом сама Эмил, помогая Мэгги по мере возможности привести себя в порядок.

Раздражение, которое Парлан уловил в голосе жены, заставило его отойти от двери. В изнеможении он оперся о стену. Хотя в голосе Эмил помимо раздражения слышалась и бесконечная усталость, и легкая хрипотца, Парлан начал успокаиваться. Вряд ли она смогла бы с ним так разговаривать, если бы лежала на смертном одре. То, что Лейт и Лахлан разом заулыбались, навело Парлана на мысль, что его рассуждения попали в точку. Как бы то ни была" но ждать слишком долго Парлан не собирался.

- Судя по крику, родился здоровенький мальчик, - произнес Лейт. Голос чистый и сильный.

- Мальчик? Господи, я ведь даже не удосужился спросить, кто родился.

В этот момент старая Мег распахнула двери:

- У тебя сын. Сильный, парень, который станет наследником рода.

Парлан ворвался в спальню и на мгновение замер. Произошло событие столь значительное, что оно неминуемо должно было изменить в замке все. Когда Парлан стал супругом, это никак не отразилось на его жизни - ведь и до того Эмил постоянно находилась рядом. Но вот теперь он отец, а это, на его взгляд, требовало куда большей ответственности.

Появился на свет человек, которого надобно будет учить, с кем ему придется заниматься фехтованием, кем ему, наконец, придется руководить. Неожиданно Парлан почувствовал, что не слишком в себе уверен. Новоявленный отец засомневался; сможет ли он сделать все, что должно, чтобы вырастить сына?

Он посмотрел на Эмил. Жена показалась ему маленькой, бледной и до ужаса утомленной. Тем не менее когда Парлан подошел поближе, то заметил, что за усталостью проглядывает неподдельная радость. Он нагнулся и поцеловал ее в лоб.

- Ты как?

- Со мной все хорошо. Просто я очень устала. Взгляни на сына, Парлан. Ты, помнится, говорил, что у нас обязательно будет сын. Что ж, хотя мне и не хотелось тебе потакать, вышло по-твоему.

Парлан хотел было засмеяться, но едва не поперхнулся.

В этот момент он увидел сына, который лежал на руках Эмил и, судя по всему, отчаянно себя чувствовал. Его поразила ловкость, с какой она обращалась с ребенком. Он даже позавидовал ее умению, когда хохочущий Лейт предложил ему взять ребенка на руки. Жена не предоставила ему возможности отделаться от этой опасной миссии - она с готовностью протянула младенца Парлану.

С крайней осторожностью Парлан прижал к себе крохотное тельце. Одной рукой он поддерживал головку ребенка, а другом - крохотную попку. Позабыв обо всем на свете и не обращая внимания на смеявшихся Лейта и Лахлана, Парлан во все глаза смотрел на сынишку. Лейт и Лахлан между тем во всеуслышание заявили, что парень сложен превосходно. Парлан же ни о чем другом, кроме того, что держит на руках своего отпрыска, не думал. Это был его первенец.

Эмоции едва не задушили Парлана, и ему захотелось, чтобы все окружающие удалились, - Он такой маленький, хрупкий, - произнес он наконец, чтобы сказать хоть что-нибудь. Ребенка он, однако, передавать никому не собирался.

- Хрупкий? - спросила Эмил, пытаясь скрыть овладевшее ею желание спать до бесконечности. - Возможно, тебе, великану, он и кажется хрупким, во я, признаться, всего несколько минут назад думала, что более крупного младенца на свете нет. - Она улыбнулась краешками губ, когда Мэгги с шумом втянула в себя воздух и вспыхнула, пораженная тем, с какой откровенностью Эмил делилась своими переживаниями с мужем, отцом и братом.

- Бравый парень, - провозгласила старая Мег. - Уж детей я на своем веку навидалась и хочу сказать, что для новорожденного он весьма силен. Даже цвет его кожи позволяет предположить, что он значительно старше, чем есть на самом деле.

- Да, я тоже подумал, что для новорожденного у него слишком светлая кожа, - согласился Лахлан. - Некоторые младенцы красны, как кусок мяса, и до того неприглядны, что несчастные отцы задаются вопросом; кого же я произвел на свет?

- Необходимо показать младенца людям клана. Они ждут этого уже несколько часов.

Взглянув на Эмил, чтобы выяснить ее мнение по поводу того, что сказала старая Мег, он вдруг заметил, что его жена лежит без движения, закрыв глаза.

- Что с ней случилось?

- Да ничего особенного, дурачина; - сказала старая Мег, не обратив ни малейшего внимания на суровый взгляд, который направил на нее Парлан, недовольный столь фамильярной манерой обращения. - Она просто заснула.

Роды - дело утомительное. К тому же эта крошка любит поспать.

Парлан от души расхохотался, почувствовав удивительное облегчение. Теперь он смотрел на старую Мег привычно доброжелательным взглядом.

- О да, поспать она любит.

Поняв, что поговорить с Эмил ему не удастся, Парлан отправился с сыном на руках к людям своего клана. Сначала, правда, он зашел к Артайру, чтобы избавить того от волнений, - Парлан понимал, каково приходится младшенькому в одиночестве, когда в Дахгленне происходят такие важные события. Потом он спустился в большой зал, где собралось великое множество народу. Члены клана самым загадочным образом уже были осведомлены обо всех новостях дня, включая наиважнейшую: рождение наследника лэрда.

Распеленав малыша с помощью служанки, Парлан поднял мальчика вверх, чтобы собравшиеся лично удостоверились не только в том, что у лэрда родился сын, но убедились, что ни уродств, ни изъянов на теле будущего наследника рода Макгуинов нет. Подождав с минуту, Парлан громогласно провозгласил малютку своим сыном и преемником. Означенное заявление было поддержано одобрительными криками - никто не выказал даже малейшего неудовольствия или сомнения. Завернув сына в пеленки и одеяльце, Парлан отдал его служанке и приказал отнести к старой Мег, после чего началось грандиозное пиршество, посвященное появлению на свет наследника рода Макгуинов.

В течение некоторого времени Парлан пировал вместе со всеми, выслушивая здравицы в свою честь. Отдаться празднеству всей душой он, однако, не мог, поскольку его сердце и мысли были заняты одной только Эмил. Именно с ней ему хотелось разделить радость от рождения сына. Наконец он поднялся и отправился туда, куда его призывало сердце, отметив, что его уход отнюдь не повлиял на течение пира.

Вернувшись в покои Эмил, он поблагодарил старую Мег и Мэгги, после чего отослал женщин из спальни. У него возникло чувство, что старая Мег пытается передать свои знания Мэгги, с тем чтобы последняя заняла со временем ее место в замке. Поскольку до сих пор ни одна служанка не проявляла большого интереса к постижению искусства заживления ран, Парлан порадовался, что старая Мег нашла наконец себе замену.

Усевшись на лавке у окна, Парлан принялся наблюдать за спящими женой и сыном. Он понимал, что был благословлен Господом дважды - и сын и жена пережили тяготы родов и, судя по всему, чувствовали себя отменно. Даже Рори Фергюсону не удалось им навредить. Сейчас Парлану не хотелось думать о том, чего он мог лишиться, если бы Рори удалось схватить Эмил.

Он приготовился к долгому сидению и ожиданию, но вдруг почувствовал, что ждать более не в силах. Ему не терпелось поговорить с Эмил - и не только об их новорожденном ребенке. Ему хотелось сказать Эмил, что до тех пор, пока Рори Ферпосон на свободе, и ее и ребенка станут охранять, причем наблюдать за ними будут куда тщательнее, чем прежде, что, возможно, его жене и не понравится. Словно повинуясь невысказанному призыву мужа, Эмил неожиданно пробудилась.

Выбираясь из объятий Морфея, Эмил быстро-быстро мигала. В первое мгновение она никак не могла сообразить, отчего такое ощущение, будто ее основательно отколотили, но потом вспомнила, что произошло. Ее рука инстинктивно потянулась к животу, после чего она оглянулась и поискала глазами сына. Увидев колыбельку и спящего мирным сном младенца, она обратила внимание на Парлана, который вышел из скрывавшей его тени.

- Наконец-то ты проснулась, - пробормотал он, присев на край кровати.

- Я долго спала?

- Довольно доля".

Когда он ее поцеловал, она на мгновение ощутила острый укол желания и улыбнулась. Ничто другое не могло в полной мере доказать, насколько ей нужен был этот человек.

В сущности, желание близости с ним должно было быть последней на свете вещью, которая могла потребоваться ей после изматывающих родов. Она не должна была ощутить даже вкуса поцелуя, не то что возбуждения. Но уж коли это произошло, Эмил предпочла посмеяться над собственной слабостью, а не удивляться.

- Ты уже выбрал имя для нашего сына? - спросила она.

- Да. Лайолф. Мне показалось, что оно больше подходит мальчику, чем те, о которых мы говорили ранее.

- Что ж, отличное имя, красивое, - согласилась она.

- Ты дала мне возможность гордиться собой, дорогая.

Родила такого крепкого парня.

- В этом не только моя заслуга, - запротестовала Эмил тихонько, но тепло его похвалы мигом растеклось по всему ее телу.

- Знаю, но твоя часть представляется мне наиглавнейшее.

- Мне кажется, ребенок удивительно похож на своего отца, - с улыбкой произнесла Эмил, - взгляни, какие у него густые черные волосы.

- Бедный мальчик, - притворно вздохнул Парлан. На самом деле ему было чрезвычайно приятно, что во внешности сына проглядывали его собственные черты.

- Скажи лучше, бедные девочки. Пройдет несколько лет - и он начнет ими интересоваться. Мне придется Бога молить, чтобы он простил меня за то, что я дала жизнь очередному ловеласу.

Парлан тихонько рассмеялся, но, взяв ее руку а свои ладони, вмиг стал серьезнее.

- Нам необходимо поговорить, Эмил. О Рори Фергюсоне.

Женщина поморщилась, но поняв, что избежать неприятного объяснения не удастся. Гнев Парлана давно растаял, но желание серьезно с ней поговорить не прошло. Эмил поняла, что речь пойдет об определенных ограничениях, в рамках которых ей придется отныне жить, но жаловаться те приходилось. Она сама, ее еще не родившийся ребенок и Артайр едва не пали жертвой ее легкомыслия, поэтому напоминать о существовании опасности было излишне. В то же время на угрозу со стороны Рори нельзя было не обращать внимания.

- Эмил, я больше не сержусь на тебя за ту прогулку верхом. Я разгневался оттого, что очень испугался за тебя.

Я, видишь ли, догадывался, что Рори может сшиваться поблизости от Дахглепна. Саймон Брот рассказал всем нам одну страшную историю, которая и навела меня на эту мысль.

Дело в том, что свершилось новое убийство.

- Господи, Парлан, неужели он убил еще одну невинную женщину? - Она содрогнулась при воспоминании о мучениях, которым Рори подвергал свои жертвы.

- Вряд ли слово "невинная" подходит к той, которую он лишил жизни, но суть не в этом. Ни одного, даже самого грешного человека, нельзя убивать, подвергая при этом таким изощренным, чудовищным пыткам. Так вот, он расправился с Кэтрин Данмор. Лаган поехал, чтобы поставить в известность о случившемся ее родственников.

- Ты уверен, что это была именно она? - Эмил не любила Кэтрин, но была согласна с Парланом - нет на свете женщины, которая бы заслуживала подобной участи.

- Да, мы нашли кольцо. Лаган уверяет, что оно принадлежало Кэтрин. Кроме того, описание, данное местными жителями, соответствовало внешности Кэтрин. Ни у меня, ни у Лагана нет сомнений, что Рори убил именно ее.

Хотя Эмил была в ужасе, она все-таки задала новый вопрос:

- Скажи, ее убили так же, как мою мать?

- Да, дорогая, - кивнул Парлан. Потом он поцеловал ее в щеку и почувствовал, что жену бьет крупная дрожь.

- Хотя она и предала нас, такого конца я ей не желала.

- Я знаю, детка. Вот в этом-то разница между ней и тобой. Она тебя не пожалела. Ее ошибка заключалась в том, что она слишком приблизилась к Рори и не почувствовала опасности, которая ей угрожала. Как бы то ни было, такова ее судьба - и нечего особенно грустить по этому поводу.

- Опять ты прав. Признаться, мне уже надоело с тобой соглашаться. - В ответ на это он расхохотался, а она улыбнулась краешками губ.

- А теперь я должен сказать тебе кое-что. Конечно же, тебе это не понравится, но мой долг - поступить именно так. А тебе необходимо прислушаться к моим словам. Во-первых, я отлично понимаю, почему тебе вдруг захотелось проехаться верхом, знаю, что тебе осточертели здешние стены. Тебе остается лишь благодарить собственную удачливость и силу Элфкинга иначе не быть бы тебе живой. Так вот, запомни, больше конных прогулок в сопровождении одного человека не будет. Если ты куда-нибудь отправишься, за тобой будет скакать с полдюжины хорошо вооруженных людей. За тобой будут наблюдать круглые сутки. Я должен быть уверен, что Рори не сможет к тебе подобраться, как бы он ни старался. И если мне для этого придется тебя держать взаперти - что ж, я на это пойду.

- Нет, я не буду считать себя пленницей, Парлан. Ты здесь ни при чем. Рори - вот кто мой тюремщик. Его ненависть ко мне превратила меня в пленницу этих стен.

- Стало быть, ты согласна со мной? - Хотя Парлан знал, что его жена способна здраво рассуждать, он не надеялся, что Эмил примет его условия с такой легкостью.

- Конечно. Когда Рори на меня напал, я ни на минуту не усомнилась, что он убьет меня вместе с ребенком. То, что я сейчас разрешилась от бремени, ничего не меняет. Мы с сыном по-прежнему будем вместе. Если я попаду в переделку, то опасности подвергнется и он. В сущности, достаточно уже того, что Рори знает о существовании ребенка. Для него это еще один повод, чтобы стремиться к осуществлению своей чудовищной мести.

- Так и есть. Рори в ярости от того, что ты делила со мной ложе, и ребенок наш ему ненавистен.

- Правильно. И меня он ненавидит сейчас больше, чем когда бы то ни было. Я его боюсь. Не хотелось бы мне снова повстречаться с ним лицом к лицу. Уж я-то знаю, что он способен со мной сотворить. Я была глупа, позабыв о его существовании и отправившись на верховую прогулку.

- Не стоит возвращаться к этому. Ты далеко не глупа и была вправе полагать, что находишься в относительной безопасности. Рори искали повсюду, и в его поисках участвовало множество людей, поэтому тебе казалось, что он не сунется в эти места. События, однако, показали, что это чудовище способно на все, особенно когда мы хотя бы на миг забываем о бдительности.

- Он превратил в пленников только нас с ребенком, - сказала Эмил и, прищурившись, взглянула на мужа. - Или я не права? Ты ведь наверняка не собираешься сидеть за стенами и ждать у моря погоды?

- Послушай, Эмил, этого человека необходимо поймать.

- И ловить его, разумеется, будешь ты?

- Я, конечно же, могу остаться в замке и послать на розыски других, но не стану этого делать.

- Я на это и не рассчитывала.

- Эмил, Рори необходимо схватить. Он опасен. Я буду искать его везде и даже за пределами королевства, если этот ублюдок сумеет сбежать за границу. Он должен гореть в аду, но пока он на свободе, вы с ребенком будете подвергаться постоянной опасности. Поймать его - мой долг мужа, отца, мужчины, наконец.

Она обхватила Парлана руками, крепко обняла и положила голову ему на грудь.

- Скажи, ты будешь осторожен?

- Да, дорогая. Как никогда. - Поцеловав ее в макушку, он взглянул на спящего сына. - Сейчас у меня есть очень важная причина быть осторожным. У меня есть хрупкая женушка, подарившая мне красивого и сильного сына, которого мне бы хотелось вырастить и воспитать таким, чтобы он не совершал ошибок, которые в свое время совершил я.

Его слова льстили Эмил и одновременно ранили ее. Ясное дело, как жена она его устраивала. Но ей хотелось большего. Она не соглашалась выступать только в роли молодой самки, способной рожать мужу здоровых сыновей. Тем не менее начало сближению было положено. Эмил была не так глупа, чтобы пытаться разорвать ту незримую нить, которую их сын протянул между ними. Духовное единство необходимо было укреплять, сделать его всеобъемлющим.

- Я уверена, что у тебя получится, - произнесла Эмил и не стала противиться, когда он молча и нежно перевернул ее на спину.

Он улыбнулся, заметив, что она при этом зевнула. Потом, уже серьезно, посмотрел на мальчика в колыбели.

- Ошибок при воспитании избежать не удастся. Ах, Эмил, хотя я и радуюсь безмерно драгоценному дару, который ты мне преподнесла, я не могу отделаться от мысли об ответственности за этого ребенка.

Хотя Эмил была утомлена и снова хотела спать, она поднесла его руку к губам и поцеловала ладонь мужа.

- Да, ответственность - штука тяжелая, но у меня нет сомнений, что ты справишься. Уверена, все будет как должно - разве что дашь промашку разок-другой...

- Похоже, ты веришь в мои способности.

- Я имела возможность наблюдать, как ты вел себя с Артайром.

- А... Ты говоришь о моем брате, которого я велел выпороть?

- Тебе ничего не оставалось.

- Я был зол как черт.

- За твоей злостью скрывались подлинные тревога и забота. Неужели ты думаешь, что Артайр надумал бы изменить свою жизнь, если бы об этом не догадывался? Да, ты его высек - но ты не мог иначе. Равнодушие оскорбило бы его куда больше порки. Зато ты никогда не бросал его на произвол судьбы - и это запечатлелось в его сердце. Он-то всегда знал, что сможет к тебе обратиться, если у него будет нужда. Так вот, ты точно так же будешь воспитывать нашего сына. Люби своего сына, Парлан. И пусть он знает о твоей любви. Да, он будет совершать дурные поступки - и ты будешь его наказывать, словом или рукой. Научи его тому, что такое честь и как отличать хорошее от дурного. Вот и все, что ты должен суметь внушить сыну. Если он вырастет плохим человеком, что ж, - она пожала плечами, - значит, такова воля Бога. Вины твоей тут не будет. Но мне не приходилось встречать ребенка, которого любили бы, который об этом знал, но все равно стал дурным человеком. Так не бывает, если любовь не слепа и сопряжена с мудрым руководством со стороны родителей.

- Как странно слышать столь мудрые речи из уст женщины, которая только что родила первенца.

Эмил порозовела от удовольствия, почувствовав, что муж говорил искренне.

- Я могу и ошибаться.

- Ты говоришь разумные вещи. Если следовать твоим советам, получается, что ошибка невозможна. Признаться, я не слишком уповаю на родовые корни, поскольку мне приходилось видеть хорошие побеги, отпочковавшиеся от гнилого ствола. Это происходило, когда дети находили любовь и заботу вне семьи.

- Ты воспитал Артайра, Парлан, и, хотя у твоего брата бывали в прошлом срывы, он хороший человек и стремится сделаться лучше. Пусть это придаст тебе сил. - Вдруг она зевнула. - Надеюсь, ты не думаешь, что у Рори были дурные корни? Я, к примеру, не могу поверить, что мой отец дружил с человеком, который воспитал такого монстра, как Рори. И при всем том мой отец относился к отцу этого негодяя как к брату.

- Рори - не испорченное дитя. Он болен. Мы ничего не знаем о том, как его воспитывали. Мужчина может быть хорошим другом, но это не означает, что он сделается По этой причине хорошим отцом. И надо, кроме того, вспомнить о других его близких родственниках - о его матери, к примеру. Вполне возможно, что болезнь терзала мальчика с момента рождения, но этого долго никто не замечал. Хвала Господу, такие люди, как Рори, - исключение из правила.

Заметив, что жена снова зевнула, Парлан усмехнулся, поцеловал ее в лоб и сказал:

- Отдыхай, дорогая.

- Вот приказ, которому я готова подчиниться без всяких возражений, пробормотала она и сразу же смежила веки.

Эмил заснула, а он долго еще сидел рядом, продолжая держать в ладонях ее руку и наблюдая за тем, как она спит.

К своему большому удивлению, он ощутил, что на него снизошло спокойствие, и решил, что причиной тому простые, но мудрые слова Эмил. Красивая жена и здоровый ребенок - великолепные атрибуты брака, но заполучить их, в общем, не так уж трудно и под силу любому разумному мужчине. Для Парлана же его семья являлась вместилищем куда более высокого смысла, о котором ему еще предстояло задуматься - и не одиножды.

В настоящий момент, однако, времени для исследования глубин собственной души не оставалось. Эмил и его сыну угрожала опасность, и главным делом для Парлана было теперь разыскать и убить Рори Фергюсона. До тех пор пока эта миссия не будет осуществлена, и счастье и мир в его, Парлана Макгуина, семье будут оставаться иллюзорными.

Глава 23

Дверь в покои еще только открывалась, а Парлан уже был на ногах и вытаскивал из ножен меч. Конечно, он понимал, что злоумышленнику проникнуть в его спальню крайне трудно - если не невозможно, но недели, которые миновали в безуспешных попытках отыскать Рори, сказались на его состоянии. Парлан пребывал в постоянном напряжении. Он успел, однако, мысленно отметить, что Эмил даже не проснулась.

- Спрячь меч, Парлан. Это Артайр.

Отложив оружие в сторону, Парлан зажег свечу.

- Подумать только, а ведь я мог тебя убить. Ну, что случилось? Ведь еще не рассвело.

- Мне, знаешь ли, показалось, что эту новость ты готов будешь выслушать в любое время дня или ночи. - Тут молодой человек взглянул на Эмил и нахмурился. - Может быть, нам следует выйти, чтобы ненароком ее не разбудить?

- Разбудить ее крайне сложно. Ребенок вел себя беспокойно большую часть ночи, и она очень устала. Тут хоть из пушки пали - она не проснется. Итак, какую новость ты принес?

- Похоже, мы нашли Рори.

Парлан сразу же начал одеваться.

- Где?

- Два часа езды верхом от Дахгленна.

- Так близко?

- Да, но если это и в самом деле Рори Фергюсон, можешь не беспокоиться. Нам всего-навсего предстоит освидетельствовать труп.

Хотя Парлан несколько расстроился, что ему не довелось скрестить мечи с Рори, он тем не менее был рад. Ему, разумеется, очень хотелось разделаться с Фергюсоном лично, но не меньше он желал избавиться от постоянного напряжения и страха за семью, которые угнетали его на протяжении нескольких месяцев. Что говорить, Рори он убить не смог, зато он мог справить по нему поминки, устроив по этому поводу неслыханное пиршество.

- Расскажи все, что знаешь.

- Случился пожар в небольшом домишке на окраине деревеньки. Из того немногого, что рассказали местные жители, можно заключить, что два трупа, найденные на месте пожара, вполне могли принадлежать Рори и его верному псу, Джорди. Мы с Лаганом считаем, что это они и есть, но я думаю, тебе необходимо удостовериться лично.

- Верно. Я прихвачу с собой Лейта, поскольку он знает этого человека куда лучше меня. Лейт ведь все еще в замке, хотя его отец уехал. Разбуди парня - пусть оденется и ждет меня в зале.

Когда они выехали за ворота замка и пустились в путь, солнце уже начало всходить. По мере того как Лаган и Артайр говорили о все новых и новых деталях происшествия, надежды Парлана на то, что Рори и в самом деле встретил свою смерть, крепли. Но уж слишком все удачно складывалось. Парлан считал, что смерть Рори стоит куда дороже, чем какая-то утренняя поездка для освидетельствования трупа.

Запах дыма все сильнее ощущался в воздухе, и в скором времени они подъехали к сгоревшему домику. На земле неподалеку от руин лежали два тела, обернутые одеялами. Рядом стояли трое людей из клана Макгуина. Они мгновенно вытянулись в струнку, когда Парлан подъехал к пепелищу.

Поскольку дом сгорел дотла, Парлан не очень-то надеялся, что трупы можно будет опознать. Артайр и Латан уже предупреждали его, что тела сильно обгорели, но лишь сейчас Парлан понял, что установить точно, кто погиб, будет очень и очень непросто.

- Не нравится мне это, - пробормотал Лейт, спешившийся вслед за Парланом. - Думаю, что зрелище малоприятное.

- Не сомневаюсь. Тем не менее нам надо убедиться, что это та самая парочка, которую мы разыскивали.

- Конечно. Тебе не стоит снимать охрану, прежде чем ты окончательно не убедишься в том, что это Рори и Джорди. Кто знает, может быть, за всем этим кроется какая-нибудь дьявольская ловушка? - Лейт глубоко вздохнул и потянулся к одеялу. - Всегда терпеть не мог пожары.

Когда Лейт откинул одеяло, то побледнел и его едва не вырвало. Парлан посочувствовал шурину. Тот оказался прав.

Тела оказались настолько сильно обожжены, что, в сущности, смотреть было особенно не на что. Немного успокоившись, они с Лейтом тщательно исследовали трупы, после чего Парлан последовал за Лейтом, которому не терпелось отойти от этого места как можно дальше. На расстоянии нескольких ярдов они остановились, после чего Парлан предложил Лейту хлебнуть вина из бурдюка, притороченного к седлу его коня.

Основательно заправившись, Лейт протянул бурдюк Парлану и произнес:

- Трудно сказать что-либо определенное. С уверенностью можно утверждать лишь то, что один из них был высоким и стройным, а другой плотным коротышкой. То немногое, что осталось от волос и одежды, позволяет сделать вывод, что высокий был светловолос и носил дорогое платье.

Я лично основывался на тех нескольких вещах, которые пережили пожар и были найдены на пепелище.

- Кольцо?

- Да, перстень. Он принадлежал Рори. Как и кинжал и меч. Рори часто показывал свое оружие, очень им гордился.

- А второй труп, стало быть, Джорди? - Парлан прополоскал вином рот, чтобы избавиться от горьковатого привкуса дыма, после чего сделал длинный глоток.

- Да. Странное дело, но никаких сомнений по поводу Джорди я не чувствую.

- Если бы не Рори, он бы не представлял никакой опасности. А вот Рори всегда был непредсказуем.

- Теперь выслушай меня. На меня тяжким грузом давит ответственность, ведь многое зависит от того, что я скажу. Так вот, не могу себе представить ни одного человека, кто мог бы завладеть вещью Рори и при этом находиться в компании с Джорди. Должно быть, другое тело все-таки Рори.

- Похоже на то, - согласился Парлан.

- Стало быть, всем твоим страхам конец. Но ты, кажется, не слишком этому рад?

- Ну почему же. Хотя, признаться, меня одолевают злость и досада. Этот сукин сын опять ускользнул от меня - ив такие дали, где мне его уже не достать. - Парлан криво усмехнулся. - Что-то мне не хочется спешить следом за ним в ад, пока мой час не пробил.

- Ясное дело. Ты рассчитывал отправить туда Рори собственной рукой. Это понять нетрудно. Мой отец мечтал о том же. Думаю, он будет испытывать те же противоречивые чувства, что и ты: радоваться, что мерзавца нет на свете, и горевать, что не он его прикончил.

- Да. Возможно, по этой причине я и не тороплюсь поверить в смерть Рори.

- Вот как? - Когда Парлан кивнул, Лейт перевел дух. - Убит ли он мечом или пал жертвой пламени - какая разница? Мертвец - он и есть мертвец. Скажи лучше, мы их похороним или нет? - Лейт оглянулся на трупы.

- Было бы только справедливо, если бы мы оставили их непогребенными на поживу стервятникам. Но я никогда прежде такого не делал. Придется их захоронить.

Хотя Парлан отчасти чувствовал себя глупо, поскольку знал, что Рори вряд ли почтил бы его останки подобным образом, он тем не менее отдал распоряжение о похоронах. Нет, не мог он бросить тела - кому бы они ни принадлежали - без погребения. Мысль о стервятниках заставила его желудок болезненно сжаться. Кроме того, Парлан полагал, что ритуал поможет ему принять смерть Рори и Джорди как данность.

- Что ж, мы неплохо потрудились и даже, можно сказать, изрядно попотели, зато теперь вправе утверждать, что дело сделано, - заключил Артайр, умываясь с Парланом у колодца. - Только я не удивлюсь, если земля разверзнется и выбросит их обратно.

Парлан негромко хохотнул.

- Я бы тоже не удивился. Отметь место захоронения, Уоллес, - приказал он человеку из своей свиты.

- К чему? Вряд ли найдутся люди, которых заинтересует место их упокоения. Впрочем, кому-то, может быть, захочется плюнуть на их кости.

- Есть, есть люди, которые желали этой парочке смерти, но никому из них не удалось приехать, чтобы взглянуть на погребение. Так что могилы все-таки надо обозначить, Артайр.

- Ты имеешь в виду Эмил?

- А почему бы нет? Очень может быть, что известие о смерти Рори пробудит в ней не очень приятные воспоминания, и одного моего слова может оказаться мало, чтобы ее успокоить.

Иногда для того, чтобы поверить в смерть подонка, необходимо увидеть его могилу. Бедной женщине не слишком хотелось призывать на голову Рори смерть, но она знала, что это единственный способ освободиться от страха перед ним.

- Согласен. Думаю, что и мой отец будет не прочь полюбоваться на эту могилку.

- Да, Лейт. Его желание увидеть могилу Фергюсона, возможно, было даже сильнее моего. Ты поедешь к себе, чтобы рассказать ему об этом.

- Да, прямо отсюда. Передай Эмил, что я снова скоро у вас буду, крикнул Лейт, направляясь к своей лошади.

- Вот уж не думал, что породнимся и подружимся с людьми из долины, покачал головой Артайр, наблюдая за тем, как отъезжал шурин.

- Так уж случилось, что между нашими кланами не было особой вражды, а крови пролилось с обеих сторон совсем немного, - проговорил Парлан, подходя к своему жеребцу. Остальные следовали за ним. - И это облегчило наше сближение. Поскольку Менгусы живут на границе горного края и долины, они, возможно, не испытывают к нам той неприязни, какая свойственна истинным "низинщикам".

Многие их обычаи ничем не отличаются от наших. Ты можешь сам это заметить по тому, как себя ведет Лейт. Он везде как дома - ив горах, и в долине.

- Да, я тоже начинаю думать, что Лейту Менгусу всякий сапожок по ноге.

- Похоже, ты прав, Артайр. Считай, что у него особый дар приспосабливаться ко всему. В один прекрасный день он может сослужить ему службу. - Парлан вскочил в седло и поскакал прочь от пепелища. Его люди помчались за ним.

- Ну как, есть какие-либо сомнения?

- Сомнений нет, но и облегчение отчего-то не приходит, Лаган. Наплевать. Давай-ка лучше поторопимся в Дахгленн. Эмил наверняка уже поднялась и теперь недоумевает, почему я уехал, не сказав никому ни слова.

К тому времени как они подскакали к Дахгленну, на Парлана наконец снизошло успокоение и он ощутил радость, которая мигом уничтожила былые сомнения. Глава клана весело приветствовал каждого, кто попадался ему по дороге, когда он вел жеребца в стойло. Уже направляясь в жилые помещения замка, он встретился со старой Мег, которая в ответ на приветствие смерила его суровым взглядом.

- Ты куда это гонял коней, паренек? Скрылся под покровом ночи - словно вор какой. Так куда же ты ездил?

Парлан поцеловал ее в щеку.

- Мне было необходимо побывать в одном месте, чтобы опознать тело человека, которого я уже давно хотел видеть мертвым.

- Неужели это дьявольское отродье, Рори, сдох?

- Сдох, как есть сдох. А как дела у Эмил?

- Злится на тебя - аж зубы скрипят. Так что я на твоем месте поторопилась бы в спальню. Сейчас она кормит твоего жадного до еды сына, но это, боюсь, не отвлекло ее от мыслей о тебе. Так что если ты не поторопишься подняться к ней, она сама сбежит по ступенькам вниз, даром что к ее груди младенец присосался - это ее не остановит.

Эмил уловила шум и оживление во дворе замка и замерла. Нежно похлопывая мальчика по спинке, она прислушивалась к поднявшемуся вдруг гомону, пытаясь уловить знакомый голос, который мог бы засвидетельствовать, что именно возвращение Парлана вызвало всю эту суету. Она уже собралась было сама спуститься во двор, чтобы лично выяснить природу поднявшегося шума, и отняла младенца от груди.

Тот, однако, начал верещать от злости. Тут хлопнула дверь и в комнату торопливо вошел Парлан.

- Куда это, скажи на милость, ты улизнул?

Поглядывая с некоторым изумлением на плачущего сына, Парлан ответил:

- Что такое? Из-за этого крика я ничего не слышу.

Скажи на милость, чем это он недоволен?

- Он еще не закончил завтрак, но я отняла его от груди, чтобы спуститься вниз и выяснить, ты ли это вернулся. - Мать неодобрительно посмотрела на сыночка.

Присев на край кровати, Парлан нежно подтолкнул младенца поближе к матери.

- Умоляю тебя, дай же ему поскорее грудь, иначе у нас лопнут барабанные перепонки.

Эмил снова прижала ребенка к груди. Тот, пару раз всхлипнув, довольно быстро успокоился. Она уже снова хотела обратиться с вопросом к Парлану, но нечто новое в поведении малыша отвлекло ее внимание от мужа. С любопытством Эмил опустила глаза, чтобы узнать, что происходит, и заметила, что ребенок ведет себя отнюдь не привычным образом. Маленькие ручки с силой вцепились в ее расстегнутый корсаж, глаза - такого же почти цвета, что и у нее внимательно смотрели на мать, а крохотные бровки - точь-в-точь как у Парлана - были сурово сдвинуты на переносице. Донельзя удивленная, Эмил попыталась было ослабить его хватку и освободить корсаж, что вызвало у мальчика новый приступ гнева: он еще больше нахмурился, а пальчики ни за что не хотели отпускать материю платья. Ей стало ясно, что Лайолф ни за что от нее не отцепится. Будет держаться до тех пор, пока окончательно не насытится.

- Твой сын, Парлан, ведет себя абсолютно как ты.

Парлан нагнулся, чтобы взглянуть на мальчика, и проворчал:

- Ничего подобного. Не могло у меня быть такого выражения лица. Я в подобных случаях всегда испытывал чувство удовлетворения. - Он нагнулся было, чтобы поцеловать Эмил в грудь, но тут же охнул и отдернул голову. Крохотный, но крепкий кулачок пребольно ударил его по носу.

Эмил изо всех сил сдерживалась, чтобы не рассмеяться, Она во все глаза смотрела на Парлана, который, тихонько поругиваясь, потирал ладонью нос. Потом она перевела взгляд на Лайолфа, который тоже что-то бурчал, совсем как Парлан, - должно быть, ругался. Как она ни старалась сдерживаться, увидев это, принялась хихикать. Это только усугубило положение - Парлан стал браниться громче, а мальчик еще сильнее нахмурился и крепче прежнего вцепился пальчиками в корсаж. Посмотрев на разом потемневшие лица мужа и сына, Эмил прямо-таки раскисла от смеха.

- Бог мой, и у него и у тебя одинаково дурной характер!

Парлан улегся на постель и стал поглядывать на сына.

Ребенок внимательно продолжал за ним наблюдать, а гневное выражение, запечатлевшееся на его личике, не исчезало.

Медленно, очень медленно губы Парлана раздвинулись в дружелюбной улыбке. Малыш, хотя и был еще совсем крохотным, определенно выказывал бойцовские качества и силу духа. Парлан тихонько засмеялся.

- Хорошо еще, что он такой маленький, иначе я попал бы в затруднительное положение.

- Да, благодари Бога, что он тебя не вздул. - Эмил прищурилась и посмотрела на мужа. - Кстати, о затруднениях. Почему ты сегодня уехал, не сказав мне ни слова?

- Ну вот, возвращаемся к старому.

- Да, возвращаемся. Ты никого не поставил в известность о своем путешествии. Уехал - и все.

- Детка, я не хотел тебя расстраивать. Перед рассветом в комнату ворвался Артайр. В следующий раз поостережется приходить без предупреждения.

- Должно быть, ты его едва не пронзил мечом, да? - Она отлично знала, как беспокоится за них Парлан. Знала и о том, что муж спал, положив меч рядом с собой.

- Вполне могло такое случиться. Его счастье, что од остановился в дверях. В таких случаях я действую не рассуждая.

- Ну конечно, зачем себя затруднять. Кстати, я ведь даже не слышала, как он вошел.

- Это потому, что ребенок не давал тебе полночи заснуть.

Она поморщилась, но в конце концов согласилась. Когда Эмил сильно уставала, едва ли чей-нибудь неожиданный приход мог ее разбудить.

- Так что же он хотел сообщить? Неужели не мог подождать? - Эмил спросила и вдруг замерла, начиная понимать, что к чему. Поскольку нападения на Дахгленн не было, существовала одна-единственная причина, по которой Парлан мог подняться с постели среди ночи. - Рори?

Парлан сжал ее руку в своих ладонях.

- Да, миленькая, только не надо бояться. Он больше не причинит тебе вреда. Никогда.

- Ты его зарубил?

- Увы. Такого счастья Господь Бог мне не послал.

Просто Артайр услышал, что в деревушке в двух часах езды от Дахгленна были обнаружены два человека, которые по описаниям очень походили на Рори и Джорди. Он помчался туда сломя голову, но узнал лишь, что оба погибли во время пожара. Тогда он вызвал меня, чтобы я мог лично убедиться, что это именно Рори и Джорди.

- И что же? Это были они?

- Да. Хотя тела в основном опознавал Лейт. Я лишь могу подтвердить, что размеры и телосложение людей, ставших жертвами огня, вполне соответствуют телосложению преступников, которых мы разыскивали. Один труп поменьше - по словам Лейта, это тело Джорди. Труп другого человека, который при жизни был значительно выше ростом, чем Джорди, - тело Рори Фергюсона. Об этом свидетельствуют и вещи, найденные на пепелище. Лейт сразу же ускакал к твоему отцу, пожелав сразу же сообщить ему о случившемся. Уверен, что Лахлан, как и я, будет вне себя от гнева, что Рори пал не от его руки.

- Отец, конечно, разгневается, но мне кажется, это - самая лучшая развязка, какую можно себе представить. Мой отец - вовсе не жестокий человек, но если бы он встретился с Рори, то повел бы себя, как самое кровожадное существо на свете. Слишком он ненавидел этого убийцу. Поймай он Рори, его поведение мало отличалось бы от поведения умалишенного.

- Это легко понять.

- Да, тому, кто наблюдает со стороны. А ведь отцу пришлось бы бороться со зверем, который живет в душе каждого человека, а такие вещи не проходят даром. Повторяю; хорошо, что все закончилось именно так, хотя Пройдет некоторое время, прежде чем отец признает мою правоту.

- Мне тоже понадобилось время свыкнуться с тем, что все наконец закончилось. У меня поначалу было чувство, будто у меня украли нечто ценное.

- Я так рада, что никому из вас не придется встречаться с Рори лицом к лицу. Ведь Рори был как змея. - Эмил печально улыбнулась. Потом она занялась Лайолфом - ребенок уже наелся, и теперь она гладила его по спинке, чтобы он отрыгнул избыток воздуха, который, вполне вероятно, попал в его желудок при кормлении. - Я очень боялась, что Рори придумает какой-нибудь дьявольский трюк и устроит западню, в которую постарается заманить одного из нас, чтобы разделаться с ним без помех. Фергюсон никогда не сражался честно.

- Рори мертв.

- Ты и в самом деле в этом уверен, Парлан?

- Пожалуй. А что, у тебя есть какие-нибудь сомнения на этот счет? Парлан протянул руку и коснулся ее щеки, - У меня их тоже было предостаточно, но потом они сами собой развеялись.

- Не сомневаюсь, что мои развеются тоже. Думаю, все дело в том, что Рори погиб слишком неожиданно. Я и представить себе не могла, что все закончится таким вот образом.

- Я тоже. И мне кажется, что ты еще долго будешь оглядываться, боясь, что Рори может подкрасться сзади и нанести смертельный удар.

- Да, мне потребуется время, чтобы избавиться от этого ощущения. Но ты не волнуйся, я все преодолею.

Ребенок задремал, и Эмил устроилась в постели поудобнее, продолжая прижимать малыша к груди. Она стала подумывать, что материнство сделало ее более осторожной и избавиться от страхов ей будет не так уж просто. Слишком велик был риск, если Рори путем какой-нибудь дьявольской каверзы удалось все-таки остаться в живых. Ребенок мог и не пострадать, но и самой Эмил хотелось дожить до того момента, когда ее сын превратится во взрослого мужчину.

Лежа в постели и чувствуя, как пальцы Парлана нежно перебирают ее волосы, Эмил не заметила, как стала погружаться в сон. Она ощутила умиротворение, и на мгновение ей показалось, что все ее страхи не стоят и ломаного гроша.

Поразмыслив, однако, она пришла к выводу, что слишком поторопилась: расслабляться не следовало.

- Послушай, ты уверен, что он погиб? - В этот момент она себя ненавидела, но ей было необходимо получить подтверждение мужа, что всем ее страхам - конец.

- Да, дорогуша. - Парлан поцеловал жену в лоб и улыбнулся, заметив, что Эмил говорит, не открывая глаз. - Завтра мы справим по нему поминки. Надеюсь, погода будет хорошая.

Она тоже улыбнулась, но глаз по-прежнему не открывала.

- Это тебе Ангус сказал, да?

- Точно. Говорит, что будет солнечно.

- Мне кажется, отмечать смерть другого человека весельем дурно.

- Ну, если ты не хочешь порадоваться по этому поводу, мы найдем другой. Завтра, к примеру, сравняется два месяца, как родился наш малыш. Если старая Мег скажет мне одну вещь, которую я хочу от нее услышать, то...

Уяснив, на что намекает Парлан, Эмил пообещала себе не краснеть и не смотреть на мужа.

- Мальчик растет как на дрожжах, верно?

- Верно. А ты у нас скоро будешь бегать. Когда старая Мег скажет, что ты уже вполне оправилась после родов.

- А ты, стало быть, будешь меня догонять - так, что ли?

- До тех пор, пока ты не устанешь и не упадешь.

Желательно, конечно, чтобы ты упала при этом на спинку, но когда пройдет три месяца, то и это уже не будет иметь никакого значения.

- Какие еще три месяца?

- Увы, никакие - оттого-то все мои печали. Я поначалу думал, что ты перенесла больше всех, пока вынашивала и рожала ребенка, но теперь начинаю в этом сомневаться.

Она лениво приоткрыла один глаз и посмотрела на мужа:

- Уж не жалуешься ли ты, часом?

Коснувшись кончиками пальцев густой иссиня-черной шевелюры на голове сына, Парлан тихо сказал:

- Это не то чтобы жалоба, просто у меня есть одна штучка, которая прямо-таки взывает к тому, чтобы ее приласкали.

- Ага! Так ты, значит, на завтра назначил празднование "дня ласк"?

- Скорее, я назвал бы его "днем непрерывных ласк", - он поцеловал ее в щеку, - так что тебе лучше поспать, чтобы набраться сил. Иначе завтра ты за мной не поспеешь.

Она, признаться, усомнилась в этом, поскольку желание заняться любовью терзало ее не меньше, чем Парлана, но решила мужу ничего об этом не говорить. Завтра он сам поймет, что к чему. Как только старая Мег объявит, что она окончательно поправилась, Эмил, возможно, и в самом деле начнет бегать - только не от мужа, а за ним. Эта мысль настолько ее рассмешила, что, проваливаясь в сон, она все еще продолжала улыбаться.

Как только Парлан убедился, что она заснула, он тихонько разжал ее руки и вынул сына из ее объятий, что вызвало неосознанный протест как со стороны матери, так и со стороны младенца. Он улыбнулся, когда услышал слаженное протестующее бурчание Эмил и Лайолфа, после чего положил мальчика в колыбель. Некоторое время он наблюдал за тем, как его крохотный сын засыпал, и его сердце переполнилось гордостью. Нет, решил он, полюбить мальчика нетрудно. Это так же просто и естественно, как любить его мать.

Парлан поднялся, обошел вокруг кровати и принялся разглядывать спящую Эмил. Он ее любил. Это было единственным объяснением сонму самых разнообразных чувств, которые он испытывал по отношению к Эмил. Он спросил у себя, когда же его противоречивые чувства переросли в любовь, но потом решил, что это не столь важно.

Протянув руку, он коснулся локона жены и сжал его в пальцах, глубоко задумавшись. Ему важно было решить, стоит ли говорить Эмил об этом, а если сказать, то когда. Она до сей поры хранила молчание, и он не знал, любит ли она его.

Тем не менее интуиция говорила ему, что жена явно к нему неравнодушна и даже, может быть, любит его по-настоящему. Возможно, она не заговаривала с ним о любви по одной только причине - он сам хранил молчание о своем чувстве.

Эмил была гордой. Парлан криво усмехнулся, потому что начал понимать, каково бывает человеку, который, открывая другому свою душу и признаваясь в любви, рассчитывает на взаимность, но взамен любви не получает.

Он покачал головой, стараясь отогнать чувство неуверенности, которое охватывало его в такие минуты, после чего вышел из спальни. В зале, куда он спустился, ему попался на глаза Лаган.

- А я думал, после ночной скачки ты завалишься спать...

- Да, я устал, но, прежде чем заснуть, решил набить себе брюхо.

- Вот и я подумал об этом, - произнес Парлан и направился в сторону кухни.

Следуя за ним по пятам, Лаган осведомился:

- Как восприняла новость Эмил?

- С известной долей сомнения - впрочем, как и все мы. Но она говорит, что в скором времени постарается отделаться от этого чувства. Трудно забыть о страхе, который этот дьявол поселил в ее сердце.

- Ив твоем, - пробормотал Лаган.

- Я его не боюсь, - бросил Парлан, уловив в словах Лагана намек на трусость. - В любой момент я был готов скрестить с Рори мечи.

- Ты меня не понял. Я говорил не о том страхе, который заставляет мужчину бежать с поля боя, а о том, который он испытывает, когда жизни его жены и ребенка оказываются под угрозой. Ведь именно этого ты боялся несколько последних недель. Кроме того, этот страх подпитывался еще кое-чем, о чем ты, возможно, не имеешь представления.

- А ты поспрашивай меня еще. Вдруг я не так слеп, как ты полагаешь, мой старый друг? Скажи мне, к примеру, ждет ли от меня Эмил слов любви после рождения ребенка? - Он ухмыльнулся, заметив озадаченное выражение на лице приятеля. - Более того, можешь ли ты утверждать, что я услышу подобное признание в ответ?

- Если ты сам не в силах ответить на этот вопрос, то ты просто слепец. Она, бедная, наверное, уже думает, что не дождется от тебя нежностей ни при каких обстоятельствах.

Я-то считаю, что подобные речи надо произносить в нужное время и в нужном месте, иначе твоя жена так разволнуется, что ее трудно будет успокоить.

Парлан не обратил внимания на сарказм Лагана.

- Знаешь, у меня возникла идея. Очень может быть, что когда я применю ее на практике, она разом избавит Эмил от всех страхов. В прошлый раз, когда мы были на прогулке, на нас напал Рори. Теперь же мы будем пребывать в том же месте в полнейшем одиночестве, и я собираюсь извлечь из этого максимум пользы - и для нее, и для себя.

- Ты уверен, что есть необходимость торопиться с таким важным делом? И потом, после похорон Рори прошло совсем мало времени. Кто знает, чем все это еще может обернуться?

- Если я буду следовать твоему совету, не знать мне ни покоя, ни свободы во веки веков. Рори мертв - и я собираюсь жить и действовать исходя из этого непреложного факта.

Свежие полевые цветы были щедрой рукой разбросаны по недавно засыпанной могиле. Их нежный цвет скрадывал уродство вскопанной земли и отчасти рассеивал мрачные чувства, которые охватывают всякого, когда он смотрит на обиталище смерти. Ветерок шевелил складки плаща с капюшоном, облегавшего фигуру стоявшего возле могилы человека. Потом тишину нарушил не то громкий вздох, не то стон.

- Ну как, старый мой друг? Каково оно, пребывать в аду? По крайней мере я точно знаю, что там ты не одинок.

Мы с тобой знали многих, кто после смерти обосновался там.

Настанет день, и мы с тобой там встретимся.

Ах, друг мой, друг мой. Мне хочется верить, что ты меня понимаешь. Я был вынужден это сделать. Они следовали за мной по пятам, подходили так близко, что скоро мне не осталось бы ничего другого, как прятаться. Мне же нужно добиться большего. Я должен получить возможность передвигаться свободно, не опасаясь, что меня схватят. Иначе мне никогда не удастся довершить месть, которой так жаждет моя душа.

Ты ведь понимаешь меня, правда? Джорди, Джорди, старый мой друг. Твоя жертва не пропадет даром. Я сделаю все, чтобы убить Эмил и того человека, который превратил ее в свою наложницу. И если мне суждено пасть в этом бою - это ничего не изменит. Я утащу их за собой в ад. Так что ты недолго будешь страдать от разлуки со мной, Джорди, дружище.

Глава 24

- Выкопайте его.

Лейт с ужасом посмотрел на отца. Когда молодой человек, прихватив с собой Лахлана, примчался на могилу Рори и Джорди, чтобы Лахлан имел возможность полюбоваться этим дивным зрелищем, ему и в голову не могло прийти, что тот отдаст подобный приказ. Кроме того, он не имел представления, зачем это делать. На взгляд Лейта, причин для этого не было никаких.

- Да что с тобой? Я же сказал, он мертв. С какой стати нам выкапывать труп?

- Ты, сынок, наверное, боишься нарушить покой мертвецов. Думаешь, мы совершаем святотатство, раскрывая могилу? Эти люди давно отринули от себя Бога - еще до того, как легли в землю. Эй, там, начинайте копать!

- Но зачем? Я осмотрел его тело, хотя это было чрезвычайно неприятное зрелище, и опознал его вещи. Так какого же черта?..

- Ты видел перстень, кинжал и меч. Я же хочу увидеть кое-что еще. Лахлан махнул рукой своим людям. - Копайте. Если я вступил в спор с сыном, это вовсе не означает, что я отменил свой приказ. - Лахлан перевел взгляд на Лейта, между тем как его люди торопливо заработали лопатами. - Кто положил цветы на могилу?

Разглядывая цветы, которые отец собрал с могилы и теперь показывал ему, Лейт с недоумением покачал головой:

- Не знаю. Дерьмо - это я бы еще понял... Но цветы?

- Вот и еще одна загадка.

- Какая там загадка? Подумаешь, цветы... - Лейт отшвырнул их прочь и выругался.

- Самая главная загадка, на мой взгляд, заключается в следующем: почему он ушел от нас раньше, чем мы успели осуществить свое право на месть.

- Вряд ли, выкопав труп, мы приблизимся к разгадке.

- Зато я по крайней мере смогу выяснить, чей это труп: Рори или какого-нибудь другого человека? - Лахлан вздохнул и перевел взгляд на людей, которые копались в могиле. - Когда ты приехал и сообщил мне о его смерти, я рассвирепел. Появилось ощущение, будто у меня похитили нечто чрезвычайно важное. Потом гнев стал проходить и я начал думать.

Лахлан умолк и молчал до тех пор, пока Лейт, выругавшись в попытке отвести душу, снова не обратился к отцу:

- Так о чем же ты думал?

- О том, что все удачно завершилось. Слишком удачно, я бы сказал. Хотя мы не поймали Рори, но следовали за ним по пятам, постепенно загоняя мерзавца в угол. Он не имел возможности свободно передвигаться и должен был, судя по всему, оставить всякие попытки приблизиться к намеченной жертве. А ведь мы знаем, как ему хотелось добраться до Эмил. Вот я и решил, что он, возможно, придумал, как это сделать.

Лейт наконец осознал, к чему клонит отец, и снова выругался.

- Ты считаешь, он сделал все, чтобы мы подумали, будто он умер? И я, стало быть, ошибся?

- А может быть, и нет. Если же ты и в самом деле совершил ошибку, я не стану тебе пенять. Ты увидел то, что должен был увидеть, - трупы Рори и Джорди.

- Странно. Хотя у меня и были кое-какие сомнения по поводу Рори, но по поводу Джорди - ни единого. Я до сих пор готов поклясться, что видел его тело.

- Очень может быть, что это и был Джорди. Не сомневаюсь, что отчасти по этой причине ты поверил, что видел и труп Рори. Неужели ты думаешь, что человек, подобный Рори, хотя бы минуту колебался, прежде чем убить того, кто считался его единственным другом? Разумеется, нет. Ведь смерть Джорди должна была сыграть ему на руку.

- Ты прав. Он убил бы его без всякой жалости.

- Ну, на мой взгляд, это не совсем верно. Кое-какие сожаления у него были. Видишь цветы? Они лежали на могиле, где, по твоим словам, похоронили Джорди.

Лейт с отсутствующим выражением лица кивнул. Его внимание привлекло тело, которое люди Лахлана подняли на поверхность. Хотя отец и сказал, что не станет его винить в случае ошибки, Лейт понимал: если в могиле не Рори, он себя не простит. Им овладел страх - страх не за себя, а за последствия своего заблуждения, которое могло обойтись всем его близким, да и ему в том числе, очень дорого.

Чувствуя, что напряжение сковывает его тело и душу, Лейт стоял рядом с отцом, наблюдая за тем, как тот осматривал тело. Он знал, что Лахлану требовалось время, чтобы опровергнуть или подтвердить подозрения, но не мог сдержать нетерпения. Если Лейт ошибся в своих суждениях, то времени в запасе у них с Лахланом почти не оставалось.

Когда отец поднялся на ноги и жестом приказал своим людям снова положить тело в могилу и засыпать землей, Лейт не выдержал.

- Это он?

- Нет.

Это единственное слово поразило Лейта прямо в сердце.

- Бог мой! Значит, я все-таки ошибся!

- Не принимай это близко к сердцу. Я тоже поначалу подумал, что это он. Рори сделал хороший выбор. Смотри - вот и шрамы на лице, отличные от повреждений, нанесенных огнем. Нет, он действовал н в самом деле почти безукоризненно!

- Но только почти, и я пропустил ошибку, которую совершил этот сукин сын. В чем же она?

- Я знал о Рори больше, чем ты. Некоторые неизвестные тебе особенности в его внешности я изучил много лет назад. В частности, у него имелась отметина. Родимое пятно.

- Никогда не видел у него ни единой отметины.

- И никогда бы не увидел. Для этого Рори надо было бы раздеть донага и тщательно осмотреть. То, что было скрыто добротной одеждой, пострадало от огня меньше, чем открытые части тела. У Рори было родимое пятно - темное, размером с горошину, под его левой ягодицей. Складка кожи почти всегда скрывала его. Я бы сам никогда не увидел родинку, если бы его отец не показал мне ее. Помнится, он опасался, что это след когтя дьявола.

- Да, у него имелись все основания так думать.

- Ничего подобного. Эта весьма незначительная отметина не могла повлиять на судьбу Рори. Невинная родинка, не более того.

- Я сказал Парлану, что это Рори.

- Да, но ты сказал мне, что он усомнился в этом.

- Только вначале, потом он решил, что глупо сомневаться в очевидном. Поэтому он решил отбросить сомнения как можно скорее.

- Тогда мы должны торопиться в Дахгленн. Вполне возможно, он уже успел окончательно уверить себя, что в могиле лежит Рори, и действует теперь так, как будто все опасности и страхи позади. Именно этого Рори и добивался.

***

Остановив Элфкинга рядом с конем Парлана, Эмил огляделась и сокрушенно покачала головой:

- Опять это место?

- И что же? Отличное местечко. - Парлан соскочил с коня и помог Эмил сделать то же самое. - Я всегда его любил, потому что находил здесь мир и покой. - Раскинув на полянке одеяло, он посмотрел на жену. - Может быть, если мы проведем здесь немного времени в полном покое, кое-какие твои страхи исчезнут.

Она осторожно приблизилась к разостланному на траве одеялу и присела на краешек. Она повторяла себе, что глупо бояться Рори теперь, когда он мертв и лежит в могиле, но все равно не могла избавиться от своих сомнений.

В прошлый раз, после того как они с Парланом насладились любовью на этой полянке, на них напал Рори. Его люди тяжело ранили Парлана, захватили Эмил в плен, где он подверг ее таким мучениям, каких ей в жизни не доводилось переживать. Несмотря на яркий солнечный день и живописную природу, выяснилось, что воспоминания все еще живы и продолжают ее угнетать.

Взглянув на пищу, которую Парлан достал из корзинки и разложил на одеяле, Эмил исподтишка посмотрела на мужа.

Тот улыбался, веселил ее и себя, но в глазах его застыло выражение, какое бывает у очень голодного человека. Старая Мег последнее время избегала Эмил, но женщина была уверена, что Парлан получил от старухи заверения о полном ее, Эмил, выздоровлении после родов. Поначалу ее интересовало, отчего это муж окружил тайной их путешествие к Колодцу Баньши, но потом она решила не обращать на это внимания. Эмил предпочитала наблюдать за его играми, понимая, что они позволят ей привести в порядок чувства, расслабиться и получить удовольствие, - ведь эти игры вели к заветной цели, к которой они оба стремились. Кроме того, все, что до сих пор делал Парлан, ее вполне устраивало и приносило радость.

Потом Эмил оглядела себя и вздохнула. Одета она была не слишком элегантно, а ей по такому случаю хотелось быть красивой. Простенькое платьице, которое ей дали, поскольку отец до сих пор не удосужился привезти более нарядных, было чистым и удобным, но отнюдь не столь красивым, чтобы с его помощью можно было очаровать Парлана. А именно об этом и мечтала Эмил очаровать и, по возможности, соблазнить мужа - хотя бы разок. Судя по всему, Парлан вовсе не был против этого наряда, но ей казалось важным доказать, что она может быть не менее элегантной и обольстительной, чем любая дама его круга. Впиваясь в хлеб острыми зубками, Эмил подумала, что ей бы жилось куда легче, если бы до нее Парлан был знаком с меньшим количеством женщин.

Парлан наконец заметил, что Эмил смотрит на его приготовления уже не так весело, как прежде.

- Что-нибудь не так, дорогая?

- Это тот самый праздник, о котором ты говорил?

- А чем он плох? Разве что скудноват малость...

- Мне бы все-таки хотелось, чтобы ты меня предупреждал - хотя бы изредка - о своих планах. Я бы привела себя в порядок и выглядела бы сейчас куда лучше.

- Ты выглядишь прекрасно. Любой мужчина потеряет из-за тебя голову. Тут он погладил ее по голове и спросил:

- Отчего ты зачесываешь волосы наверх? Прятать такие волосы, как у тебя, - преступление.

- Теперь я замужняя женщина, мать. Мне не пристало, как девице, ходить с распущенными волосами.

- Даже если твой муж приказывает тебе это сделать?! - Парлану нравились ее тяжелые, шелковистые на ощупь волосы, и он принялся пропускать их прядь за прядью через пальцы.

- Ты, значит, снова собрался покомандовать? - спросила Эмил, недоумевая, как ему удалось так просто снова возбудить в ней желание.

- А почему бы и нет? Пусть они колышутся на ветру, как знамя, когда я рядом. Когда же я отсутствую, прячь волосы под шапочкой, чтобы не искушать других.

Он потерся губами о ее щеки, потом прижался ртом к ее губам. И тут понял, что терпения для такого рода игр у него уже нет. Одно то, что она находилась рядом, заставляло его сердце бешено колотиться, в крови загорался жаркий костер желания.

Он снова впился ей в губы - на этот раз жадно, - и она страстно ответила ему. Ответный поцелуй Эмил заставил Парлана окончательно потерять голову - прошло слишком много времени с того момента, когда они занимались любовью в последний раз.

Толкнув ее на одеяло - женщина упала на спину, - Парлан принялся расстегивать и развязывать крючки и тесемки на ее платье. Когда он наконец освободил ее груди, то припал к ним лицом и на мгновение замер, чтобы немного успокоиться. Неожиданно он услышал, что она дышит тяжело и прерывисто - совсем как он, и понял, что жена страдала от вынужденного воздержания ничуть не меньше его самого.

- А я-то думала, ты сначала за мной побегаешь, - произнесла Эмил, расстегивая камзол и прикасаясь ладонями к его мускулистой груди, - А разве я не бегал? Странно. У меня такое чувство, будто я пробежал не одну милю.

Он обхватил ее грудь ладонью и прижался губами к затвердевшему соску, впитывая аромат, которым его сын наслаждался по несколько раз в день. Она же в ответ на это тихонько вскрикнула и начала выгибаться под ним дугой.

Парлан содрогнулся. Он слишком был близок к финалу.

- Старая Мег, наверное, сказала, что я уже совсем оправилась от родов? - Поскольку Парлан ничего не отвечал, занятый тем, что поднимал ее юбки, она решила, что это был глупый вопрос.

Положив ладони между ее бедер и чувствуя их восхитительное тепло, Парлан вдруг заговорил:

- Что такое? Ты, кажется, что-то сказала?

Эмил начала расшнуровывать его узкие штаны. Потом прошептала:

- Я сказала - поторапливайся. Помни: я хочу этого не меньше, чем ты.

Она впилась пальцами в его крепкие, мускулистые ягодицы, предварительно стянув узкие штаны вниз.

- Тогда скажи "да".

- Да, Парлан, да.

Она снова вскрикнула - на этот раз громче прежнего, - ив голосе ее смешались изумление и облегчение, когда он вошел в нее. Она обвила его ногами и крепко-крепко прижала к себе. Жаркое дыхание мужа обжигало ей шею. Их сближение было быстрым, яростным и, пожалуй, грубоватым, но когда все закончилось, Эмил решила, что в этом заключалась своеобразная прелесть, хотя все было иначе, чем прежде. Она помнила, как изгибалась, чтобы впустить в себя Парлана как можно глубже, а он непрестанно твердил ее имя и пытался следовать ее желаниям.

Продолжая сжимать ее в объятиях, Парлан думал о том, что счастье, которое он только что испытал, ему способна дать только эта женщина. Даже если бы она была уродлива как смертный грех, удовольствие, которое она дарила ему, было подлинным. "Я бы просто не стал зажигать в таком случае свечу", - подумал Парлан и тихонько рассмеялся своим мыслям.

Продолжая ласкать Парлана, Эмил с любопытством на него посмотрела. Тот, приподнявшись на локте, встретился с ней взглядом.

- Интересно, что это так тебя забавляет? - Эмил была уверена, что Парлан смеялся вовсе не над ней, но хотела выяснить причину его смеха.

- Я хотел соблазнить тебя, но, боюсь, это было больше похоже на нападение.

- У меня нет возражений. Когда на тебя время от времени нападают так, это даже приятно! - Она улыбнулась и поцеловала его в кончик носа.

- Не надо было заставлять мужа страдать чересчур долго.

- Я вовсе не хотела, чтобы ты страдал. Это все твой сын. Тем не менее приношу тебе благодарность за страдания.

Парлан высвободился из ее объятий и смахнул несколько непокорных прядок, упавших ей на лицо.

- За что ты меня благодаришь?

- А за то, что другие мужчины - в случае, если их потребности не удовлетворяются, - отправляются в загул.

- Но это дурно с их стороны, поскольку женщина в таком положении тоже лишена радостей любви, и не по своей воле. Ты, к примеру, очень даже любишь это дело! Ox! - Он поймал ее кулачок, который перед этим нанес ему удар в бок, и поцеловал. - Кроме того, детка, к чему мне искать сомнительных радостей на стороне, когда рядом со мной лучшая в свете женщина? Стоило немного подождать - и она одарила меня самыми желанными ласками.

- Желанными? - словно эхо, повторила она. Серьезность Парлана заставила ее таки понервничать.

- Да. По-моему, я уже говорил тебе, что ты - лучше всех. Разве ты мне не веришь?

- Я иногда думаю, что со временем "самые желанные" ласки могут превратиться в самые обыкновенные. Пламя страсти угасает, а новизна теряется.

- Верно. Кое-какие изменения могут произойти и в нашей семье. Но что бы ни случилось, ты все равно останешься лучшей на свете женщиной. Время и долгая совместная жизнь не смогут ничего изменить. Мне не хотелось бы об этом напоминать, но у меня, как ты знаешь, было предостаточно женщин, и я разбираюсь в таких делах. Когда мы встретились, я не был столь невинным, как ты.

- В таком случае, может быть, и мне следует взойти на ложе с другим мужчиной - или даже мужчинами, чтобы толковать об этом предмете со знанием дела?

- В таком случае выбери себе мужчину, которого ни в грош не ставишь, поскольку он умрет сразу же после того, как отведает твоей сладости.

Она едва не бросилась на него с кулаками, но поостереглась. Хотя Парлан говорил тихо и в его словах чувствовалась ирония, глаза его были темны, как никогда, и было ясно, что он не шутит. Ее заявление по поводу будущего любовника было не очень удачной шуткой, но муж, на удивление, отнесся к ее словам со всей серьезностью. Эмил стала думать о том, как разрядить обстановку, поскольку возникшая напряженность не только волновала, но и пугала ее.

- Хочешь сказать, что я не вправе оставить за собой вереницу разбитых сердец, вроде той, что тянется за тобой?

Пытаясь изо всех сил справиться с охватившей его вдруг бешеной ревностью, Парлан даже попытался улыбнуться, хотя понимал, что его улыбка в этот момент больше напоминала оскал.

- Только попробуй. Вместо сердец за тобой потянется вереница мертвых тел.

- А ты, оказывается, большой собственник. - Хотя подобное открытие доставило Эмил известное удовольствие, она тем не менее была до крайности удивлена, когда осознала силу клокотавшей в груди Парлана ярости.

Он провел пальцем по ее лицу и коснулся губ поцелуем.

- Да, я такой. Потому-то я так торопился с браком и то и дело подгонял священника. Мне было необходимо знать, что ты принадлежишь мне на законных основаниях. Мне - и никому другому. В мои планы не входило делить тебя с каким-нибудь другим мужчиной.

- Хм, планы для того и составляются, чтобы потом было что менять.

Прежде чем Эмил заметила, что на поляне появился еще кто-то, Парлан уже вскочил. Одной рукой он затягивал шнурки на штанах, другой нашаривал лежавший поблизости меч. Эмил до сих пор не приходилось видеть, чтобы человек вставал так проворно.

Не рассуждая ни секунды, она нырнула за широкую спину Парлана. Уже оттуда, как из укрытия, она с ужасом и недоверием широко открытыми глазами смотрела на Рори. Ее безмерно напугало не только его неожиданное появление, но и выражение, застывшее, как маска, на его лице. Ужасным был и шрам, до неузнаваемости изменивший всю левую половину лица. Уродливый и грязный, этот человек почти ничем не напоминал теперь Рори Фергюсона, с которым она когда-то была знакома. И выражение его глаз стало другим.

Теперь они полыхали, словно два костра, и в этом взгляде отражалось безумие, испепелявшее душу.

Эмил не могла понять, отчего он не зарубил их, пока они лежали, заключив друг друга в объятия, не обращая внимания на то, что творилось вокруг. Прежде Рори не помышлял о том, чтобы скрестить с Парланом мечи на равных. Тем не менее, объявив о своем появлении, он словно давал понять, что добивается именно этого. Охваченный безумием и ненавистью, он, казалось, вдруг воспылал желанием драться. Признаться, это открытие не слишком порадовало Эмил, поскольку она не была уверена, что Парлан справится с Рори, хотя ее муж уже стоял с мечом в руке и, судя по всему, был готов к бою.

В глазах Парлана тоже полыхал огонь. Прежде всего он был страшно зол на себя - его опять застали врасплох.

Парлан пытался убедить себя, что здесь нет его вины, - ведь он был уверен, что Рори мертв и лежит в могиле, но это мало помогало. Рори опять перехитрил его, сумев подобраться к ним неожиданно и вывести его, Парлана, из равновесия.

Парлан решил, однако, не уступать и выиграть схватку во что бы то ни стало.

Потом он едва не расхохотался - он-то привел Эмил к Колодцу Баньши, чтобы она постаралась изгнать из памяти тяжелые воспоминания, которые были связаны с этим местом.

Вместо этого дурные мысли с новой силой завладели его женой, а теперь наверняка поселятся в ее душе навсегда. Впрочем, на сей раз Парлан не собирался отдавать ее в лапы Рори.

- Эмил, ступай-ка ты отсюда подобру-поздорову.

Эмил послушно повернулась, чтобы идти прочь, хотя подумала, что оставлять Парлана с Рори не следует. Прежде всего, подумала она, надо съездить за помощью. Но взглянув в сторону перелеска, где они оставили лошадей, не увидела их.

- Лошади убежали, - беспомощно произнесла она.

- Да-да, вы были настолько заняты друг другом, что не заметили, как ваши кони ушли бог знает куда.

Хихиканье, вырвавшееся при этом из уст Рори, заставило Эмил похолодеть. Прижавшись к спине Парлана, она ощутила, 1"к по ее телу пробежала дрожь. Достаточно было услышать только этот смешок, чтобы убедиться в полной невменяемости Фергюсона. Она вполне отдавала себе отчет, что смех сумасшедшего может разбудить страх даже в душе бесстрашного человека, которому до сих пор не приходилось иметь дела с умалишенными.

- Не чини ей препятствий, когда она станет уходить, Рори, - медленно произнес Парлан. Он ничуть не удивился, когда услышал хихиканье противника, но решил, что большого вреда не будет, если он попросит Рори о любезности.

- А еще говорят, что это я сошел с ума.

- Говорят также, что ты умер. Неужели дьявол вернул тебя на землю, поскольку ты оказался слишком плох даже для ада?

- Хотите вывести меня из себя? Не получится! Здорово я обвел вас вокруг пальца, - да? Мой план сработал, как я и ожидал.

- И чью же невинную душу ты послал на тот свет, чтобы твой план мог осуществиться? - проревел Парлан.

- Душу какого-то болвана из местного кабачка. Несколько монет и намек, что он сможет заработать больше, сделали свое дело, и он потрусил за мной, словно пес.

- И он умер, как пес, потому что тебе поверил. И Джорди умер потому, что доверился тебе.

- Кровь Джорди на ваших руках. В том, что я его убил, - ваша вина, отрывисто пролаял Рори.

Последние слова умалишенного вывели Эмил из себя.

- Ты не можешь винить нас за смерть товарища. Ты лишил его жизни собственными руками.

- Да, все из-за вас! - выкрикнул Рори, потом с видимым усилием себя сдержал. - Я не мог идти куда мне вздумается, не мог делать что хочу - и все потому, что вы охотились за мной, как за диким зверем. Пришлось положить этому конец. Вы должны были думать, что я умер. Это был единственный способ. Джорди меня понимает. Он знает, что мне необходимо вам отомстить, заставить вас заплатить по самому большому счету за то, что вы мне сделали.

Вам обоим, между прочим. Ты должна была стать моей, Эмил, но выбрала дикого горца. Выбрала и принялась с ним совокупляться - без забот и стыда. Прямо как твоя мать. А потом твой дьявольский конь изуродовал мне лицо. Так что тебе есть за что заплатить, милая моя шлюшка.

- Я уже устал от твоей болтовни, Рори. Может, тебе лучше заткнуться, а не то я, прежде чем тебя убить, вырежу из глотки твой поганый язык, вызывающе бросил Парлан.

- Каков хвастун! Убить тебя мне не составит большого труда - все равно что муху прихлопнуть.

- Осторожно, Парлан, - сказала Эмил, коснувшись мускулистой руки мужа. - Он хочет, чтобы ты снова впал в ярость и твоя рука лишилась твердости.

- Я догадываюсь. - Он говорил очень тихо и почти не разжимал при этом зубов, чтобы Рори не смог понять смысла сказанного. Кроме того, так Парлану было легче сдерживать эмоции. - Ты должна уйти, когда начнется поединок. Я отвлеку его.

- Я тебя не оставлю.

- Тебе придется уйти, женщина. Подумай, как я смогу биться в полную силу, зная, что ты рядом? Волнение за тебя ослабит мою руку. Лучше беги в Дахглеян и приведи помощь.

- К тому времени как я добегу до Дахгленна, тебя могут убить. К тому же бегунья из меня никакая. Да за это время он успеет тебя зарыть в землю и привезти папу из Рима, чтобы тот помолился на твоей могилке!

- Если даже такое и случится, ты по крайней мере останешься в живых.

- Не уверена, что смогу пережить твою смерть, - тихо сказала она.

Хотя положение, в которое они попали, было трудным, Парлан ощутил, как при этих ее словах у него сильнее забилось сердце. Впервые Эмил - возможно, сама того не желая, - позволила ему заглянуть себе в душу. Однако ему пришла в голову мысль, что жена выбрала для этого не слишком удачное время. Вернее, самое неудачное. Ему захотелось прижать ее к себе, заняться с нею любовью и заставить рассказать все о ее чувствах. Но вместо этого ему приходилось стоять лицом к лицу со смертельным врагом. Если они с женой уцелеют, он задаст Эмил жару за то, что она не правильно выбрала время для объяснений.

- Придется пережить. Хотя бы ради нашего ребенка.

Подумай, что будет с нашим сыном, если он останется сиротой?

Заявление Парлана болью отозвалось в сердце Эмил.

При виде смертельной опасности, угрожавшей Парлану, она на некоторое время напрочь забыла о сыне. Но Парлан был прав - думать об этом надо было. Хотя Эмил знала, что Лайолфа - случись что - не бросят на произвол судьбы и будут любить и заботиться о нем, она знала также, что никто на свете не смог бы заменить ему родителей.

- Так вот. Нашему сыну, Парлан, нужны и отец и мать.

- Я очень надеюсь, что еще долго-долго с ним будем мы оба - и ты и я. И именно поэтому тебе придется уйти.

Для поединка мне требуются абсолютное спокойствие и уверенность в себе.

Эмил ничего не ответила, и Парлан сделал вывод, что она согласилась с его доводами. Тогда он сосредоточил все внимание на Рори. Фергюсон всегда был прекрасным фехтовальщиком. А в случае если помешательство придало ему храбрости, можно было ожидать, что он превратился в чрезвычайно опасного противника. Парлан не сомневался в своих бойцовских качествах, но ему не хотелось переоценивать собственные возможности. Исход поединка далеко т всегда зависел от одного умения сражаться. Большую роль здесь играла самая обыкновенная случайность. Если Рори сделался равным ему по мастерству и смелости, малейшая ошибка в поединке с ним могла оказаться роковой.

- Хватит болтать, Макгуин. Ты готов встретить свою судьбу?

- Ты, стало быть, намерен противостоять мне и даже со мной разделаться?

- А почему бы и нет? Я легко справился с твоей глупой кузиной. Как, бишь, ее звали? Маргарет, кажется? Да, Маргарет. Слабая, вечно скулящая женщина - вот кто она была.

Парлан едва сдержался, вспомнив, как выглядело тело его двоюродной сестры. Он подумал, что мать Эмил и Кэтрин наверняка были изуродованы так же. Распалившись, он готов был кинуться в атаку на Рори, но вспомнил слова Эмил и удержался. Бросаться в бой в подобном состоянии было очень рискованно, и ошибка могла стоить жизни и ему и жене. Он пожалел, что плохо знает Рори и не имеет представления, как заставить его выйти из равновесия. Он помнил только о преступлениях этого человека, но вряд ли разговоры о них могли разволновать мерзавца.

- Если она, как ты говоришь, вечно скулила, так это потому, что как мужчина ты оказался несостоятельным! - Эмил заметила, как при этих словах Рори покраснел, и поняла, что коснулась его слабого места. - Уж не по этой ли причине она решила от тебя уйти? Когда выяснила, что твои мужские качества отнюдь не соответствуют красоте лица.

Как говорится, смотреть приятно, а в постели скучно.

Эмил была поражена, с какой быстротой и яростью Рори отреагировал на ее слова. Он очертя голову бросился на Парлана, выставив перед собой меч. Тот встретил его выпад умелой рукой. Поединок начался, но Эмил видела, что Парлану больше всего на свете хочется, чтобы она убралась куда подальше.

Судя по всему, Парлан думал, что убедил Эмил уйти с места схватки, и теперь недоумевал, отчего жена медлит. Она, признаться, сначала так и хотела поступить, но вдруг поняла, что не в силах этого сделать - даже ради их единственного сына. Она и в самом деле кинулась было прочь, но добежала лишь до края поляны. Затаившись в зарослях, молодая женщина принялась наблюдать за происходящим. Парлан успокоится, решив, что она поступила, как было велено, а она будет поблизости, чтобы помочь ему в случае необходимости.

Сбежать, так и не узнав, чем кончится схватка, было свыше ее сил. Если Парлану суждено было пасть в бою - а эту мысль она всячески от себя отгоняла, - она бы до смертного часа не простила себе того, что муж мог бы остаться в живых, если бы она была рядом и пришла ему на помощь в нужный момент. Хотя ей было трудно наблюдать, стоя в стороне, за тем, как Парлан бился, защищая свою жизнь, она все-таки оставалась на месте, прижав кулачки ко рту, чтобы приглушить вырывавшиеся временами из ее уст стоны.

Парлан сражался, холодно просчитывая каждый свой выпад и оборонительный прием, но пришел к неутешительному выводу: Рори бился хорошо, очень хорошо. Несомненно было одно: болезнь словно добавила Рори сил, которых прежде ему тоже недоставало. Впервые за долгое время Парлан вдруг почувствовал: у него нет уверенности в том, что поединок завершится его победой.

- Отчего ты с такой силой противишься неизбежному?

Ты обречен, Парлан Макгуин! Сначала я убью тебя, а потом отправлюсь искать Эмил.

- Она убежала от тебя, Рори. Тебе не удастся наложить на нее свои грязные лапы. - Меч Рори коснулся его бедра, и Парлан выругался.

- Поймать ее не так уж трудно. К тому же она на своих двоих, а я знаю, куда удрали ваши лошади.

Страх за Эмил терзал душу Парлана, но он старался ему не поддаваться. Страх мог лишить руку силы и твердости, а ему для борьбы требовалось и то и другое. Хотя Парлан уже успел несколько раз задеть противника, Рори ответил ему тем же и при этом не обращал никакого внимания на кровь, которая текла из его собственных ран.

Зато Парлан чувствовал, что кровотечение подтачивает его силы. Об этом свидетельствовала и зловещая улыбка, появившаяся на губах сумасшедшего. Рори догадывался, что Парлан начал выдыхаться.

Вдруг Парлан почувствовал, что земля у него под ногами стала осыпаться, и его охватил новый страх. Он настолько был поглощен боем, что не заметил, как оказался на самом краю дыры, именовавшейся Колодцем Баньши. На мгновение Парлан заколебался, пытаясь выяснить, как избежать новой напасти, но в этот момент Рори разразился дьявольским смехом и сделал выпад. Отлично понимая, что отразить удар Рори ему не удастся, Парлан сделал шаг в сторону.

Земля снова осыпалась, ноги Парлана заскользили, и он провалился, едва успев при этом зацепиться пальцами за края чертовой ямы. Ругаясь на чем свет стоит, он пытался подтянуться и вылезти из ямы прежде, чем к нему подоспеет Рори, но понял, что это бесполезно, еще до того, как безумец разразился новым взрывом хохота. Когда Рори ударил его ногой в лицо, Парлан вскрикнул и провалился в Колодец Баньши.

Ему показалось, что он услышал отчаянный вопль Эмил, потом он ощутил страшный удар и его окутала темнота.

Глава 25

- Парлан! Нет!

Эмил решила, что Парлан упал и разбился насмерть.

Ничего другого она просто не могла себе представить. Она сорвалась с места, выскочила из своего укрытия и, пренебрегая опасностью, помчалась к проклятой яме, хотя отчасти осознавала, что уже не в силах помочь мужу ничем. В глубине души она понимала, что сейчас должна бежать со всех ног в Дахгленн, но как, спрашивается, мог победить в этом споре разум, если она собственными глазами видела, как Парлана поглотила земля?

Ее стремительный бег к Колодцу Баньши остановил Рори.

Он поймал женщину за руку и вынудил замереть на месте.

Острая боль в руке, которую Рори едва не вывернул из сустава, приглушила охватившую ее было истерику. Теперь Эмил наконец поняла, что она сама отдалась в руки Рори, хотя Парлан погиб, чтобы избавить ее от такого ужасного финала.

Стоило ей подумать о Парлане, как страх мгновенно перешел в ярость. Ненависть к хохочущему злодею показалась ей живым существом, поселившимся у нее в груди. При этом рационально мыслившая часть сознания Эмил самую капельку побаивалась того, что она может с легкостью превратиться в умалишенную, еще почище Рори. Впрочем, ненависть ее была столь велика, что отметала даже самые разумные мысли.

- Ах ты, сукин сын! - завопила она. - Будешь гореть в аду! За все!

- Да ну? Уж не ты ли меня туда отправишь, миленькая моя шлюшка? - Он размахнулся и дал ей пощечину.

Откинувшись и едва не упав, Эмил тем не менее сдержалась и не издала ни звука. Теплый солоноватый привкус, который она ощутила во рту, свидетельствовал о том, что Рори разбил ей губы, но она, не сказав ни слова, сплюнула кровь.

Сейчас-то места вокруг было достаточно и уже не существовало на белом свете Джорди, который мог бы ее остановить и не позволить ухватиться за первый подвернувшийся под руку предмет. Сейчас Рори пришлось бы повозиться, прежде чем он снова получил бы возможность издеваться над ней. Сейчас, прежде чем погибнуть, она могла бы даже нанести Рори несколько добрых ударов - за Парлана!

***

Парлан лежал на спине и смотрел вверх - туда, где в вышине виднелся крохотный кружок света. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, где он находится и как сюда попал. Потом он вспомнил пронзительный крик, который раздался в тот самый момент, когда Рори сапогом столкнул его на дно ямы. Значит, Эмил не подчинилась его приказу.

Возможно, она теперь в руках убийцы. А это означало, что ей грозит неминуемая мучительная смерть. Одной этой мысли было довольно, чтобы Парлан с усилием поднялся на ноги, хотя тело почти отказывалось ему повиноваться.

Пока он пытался побороть охватившую его слабость, в ушах продолжал отзываться эхом пронзительный крик Эмил.

В этом крике было нечто чрезвычайно для него важное. Эмил не была к нему равнодушна. Может быть, она даже его любила. Только любящая женщина могла так кричать, убиваясь по любимому.

Потом Парлан решил, что выбрал неудачное время для рассуждений на подобную тему, и, сжав зубы, предпринял попытку выбраться из колодца. Хотя стены ямы не были гладкими, глубоких щелей и выемок на них тоже не было, и потому подъем оказался делом далеко не простым. Продвигаясь вверх дюйм за дюймом, Парлан ругал на чем свет стоит и черепашью скорость, и боль, еще больше замедлявшую движение. "Если мы с Эмил уцелеем, - лихорадочно билась в его голове мысль, - я задам ей такую взбучку за непослушание, что ей мало не покажется!"

***

Эмил изо всех сил укусила руку Рори. Тот взревел, отпустил ее запястье и схватился за ранку свободной рукой.

Женщина быстро вскочила на ноги и попятилась от того места, где Рори только что пытался притиснуть ее к земле.

Эмил чувствовала, что Колодец Баньши у нее за спиной, совсем близко. Одним прыжком она могла бы преодолеть то небольшое расстояние, которое отделяло ее от отверстия в земле, и присоединиться к Парлану - то есть умереть вместе с ним. Могла, но не смела этого сделать. Поначалу, когда она увидела, что муж провалился под землю, она собиралась поступить именно таким образом, но желание выжить все-таки победило.

- Тебе и за это придется расплатиться, моя прелестная шлюшка.

- Ты всегда хотел, чтобы по твоим счетам платили другие.

- По моим счетам? - Рори коснулся своей изуродованной щеки. - Неужели ты думаешь, что я мог поставить такое в счет себе? Это сделала ты. Ты и твой дьявольский жеребец! - С каждым словом голос Рори звучал все громче и громче и наконец превратился в крик.

- Нет, это ты на нас напал и получил по заслугам.

Теперь твоя внешность так же безобразна, как и твое нутро.

Теперь каждый может видеть твое уродство!

Когда Рори взревел от ярости и бросился на нее, она не удивилась. Но Эмил не добилась того, на что рассчитывала.

Она ловко от него увернулась, однако безумец ухитрился удержаться на краю ямы. Потом он развернулся и бросился на нее снова. На этот раз его нападение оказалось молниеносным. Эмил не удалось ускользнуть еще раз Рори сбил ее с ног и повалил. Она попыталась подняться, но Рори навалился на жертву всем телом и прижал к земле.

- Неужели ты думаешь, что тебе снова удастся от меня сбежать, Кристи?

Эмил содрогнулась от ужаса. Она знала, что Рори временами путает ее с матерью и что его вечно перескакивающее с предмета на предмет воображение постоянно изыскивает способы отомстить Кристи за выдуманные им же самим прегрешения. Холод пронизывал ее при мысли о том, что Рори видит перед собой не ее, Эмил, а Кристи Менгус - женщину, которую он замучил много лет назад. Ясно было одно - превращение Рори в умалишенного завершилось.

- Если ты решил меня убить, тебе придется повозиться, Рори Фергюсон. Она попыталась стряхнуть его с себя, но он остановил ее попытки вырваться без малейшего видимого усилия. Эмил почувствовала, что в ее душу стало закрадываться отчаяние.

- Ты сама навлекла на себя наказание, - сказал Рори, принимаясь срывать с нее платье. - Ты отвергла мою любовь.

- Ты не знаешь, что такое любовь. Ты знаешь лишь ненависть и боль. Она снова попробовала освободиться, но негодяи пресек ее поползновения одним резким ударом в лицо. При этом его глаза ни на миг не изменили своего выражения, и это еще больше напутало Эмил.

- Не правда. Я знаю, что такое любовь. Я ведь люблю тебя, Кристи. Если бы ты не предала меня, наша любовь была бы самой прекрасной на свете. Но ты отдала все, что я так любил, Лахлану. Ты раздвинула для него ноги - для меня не хотела раздвинуть даже губ. И за это тебя необходимо наказать.

- Как можно наказывать человека за то, что он следует велению собственного сердца?

- Твое сердце должно было избрать меня. Меня! Ведь я был готов дать тебе все. Тебе бы завидовал весь мир. На свете не было бы пары прекраснее нас с тобой. Но ты выбрала этого мужлана, который никогда не обращался с тобой так, как ты того заслуживала. Он никогда тебя не вывозил в свет знай себе держал среди этой кучи камней, которая именуется его замком. И набивал тебе утробу своими детенышами. Ты должна была веселиться, радоваться жизни, служить украшением самых блестящих дворов Европы, но ты предпочла тужиться родами, радуя своего болвана. - Рори грубым движением разорвал ей корсаж и обнажил груди. - Эти плоды были взращены для любовных утех, а не для того, чтобы их терзали жадные младенцы.

Когда Рори коснулся ее груди, Эмил едва не задохнулась от отвращения. Неужели ей не удастся вырваться? До тех пор пока Рори не совершил ошибки, которой она могла бы воспользоваться, способа предотвратить насилие ей не найти.

Неожиданно Эмил обнаружила, что Рори прекратил свои попытки овладеть ею силой, хотя его руки по-прежнему покоились на ее обнаженной груди. Он присел и уставился куда-то поверх нее. Он видел нечто, что была не в состоянии увидеть она, как ни вертела головой. Впрочем, что бы это ни было, Эмил поняла, что Рори напуган до смерти. Его лицо побелело как мел, нижняя челюсть отвалилась, глаза вылезли из орбит.

Когда Парлан заметил, что Рори прижал Эмил к земле и распростерся над ней, это придало ему сил. Он подтянулся и рывком выбрался из ямы. Потом он увидел, что руки Рори сжимают обнаженную грудь его жены, и впал в ярость. На этот раз он уже не пытался сдержаться. Гнев окрылил его.

Рори побил его в бою, когда он был свеж и полон сил.

Теперь же он страдал от боли, с ног до головы был покрыт кровью и синяками. Но ярость поддерживала Парлана и позволяла рассчитывать на то, что какое-то время в бою против Рори он продержится.

Его озадачило, что Рори не сделал ни малейшей попытки его" остановить. Он в ужасе смотрел на противника, но продолжал хранить молчание и не двигался. Внимательно к нему приглядываясь и ожидая нападения, которое неминуемо должно было последовать, Парлан поднял свой меч, который уронил при падении в Колодец Баньши. "Может, этот сумасшедший дуралей принял меня за привидение?" - подумал он.

- Отпусти ее, Рори, - и готовься к смерти.

- Дьявол, - прошептал Рори, освобождая Эмил и подаваясь от Парлана прочь. - Дьявол собственной персоной.

Эмил почти не обратила внимания на Рори. Она откатилась в сторону, подальше от Фергюсона, потом поднялась на ноги и во все глаза уставилась на мужа. Стоило Эмил увидеть его - покрытого синяками и запекшейся кровью, но живого, - как она мгновенно ослабела от нахлынувших чувств.

Ей потребовалось совершить гигантское усилие, чтобы не броситься к Парлану и не прижаться к нему всем телом. Ей хотелось непременно потрогать его, чтобы убедиться, что перед ней и в самом деле ее муж, Парлан, а не его тень.

- Бог мой, Парлан, ты жив! Слава Создателю, а я уже решила, что ты погиб.

- Ну, падение с небольшой высоты не способно пока отослать меня к праотцам, детка. Ну а теперь проваливай отсюда, как тебе было велено. - Тут Парлан снова озадаченно поглядел на Рори. - Никак не могу взять в толк, что так разбирает этого болвана? Эй, Рори Фергюсон! На этот раз ты не убежишь от меня.

Эмил повернулась, окинула Рори взглядом и нахмурилась.

Он трясся, как листок на ветру, и было видно, что он совершенно не владеет собой. Потом безумец вытянул вперед руки, будто отгоняя от себя кого-то, и принялся нашептывать:

- Это дьявол. Сам дьявол поднялся на землю из преисподней.

- И придет дьявол из преисподней, и утащит тебя за собой, - произнесла Эмил, повторяя проклятие своей матери.

- Это что еще такое? - громогласно осведомился Парлан.

- Он думает, будто ты дьявол и явился за ним, чтобы утащить его за собой в ад. Таково было проклятие моей матери. Когда ты вылез из Колодца Баньши, этот умалишенный решил, что ты и есть тот самый дьявол и пророчество несчастной Кристи сбылось.

- Что ж, я и в самом деле намереваюсь отослать его в преисподнюю, криво улыбнулся Парлан, продолжая созерцать дрожавшего противника. - Хотя для меня и непросто ударить человека, который трясется, словно деревенский дурачок, и пачкает от страха штаны.

- Подумай о крови невинных жертв, которой запятнаны его руки, и тебе сразу станет легче.

Парлан молча кивнул и двинулся к Рори.

И тут словно само небо услышало слова Парлана: Рори стал избавляться от страха. Вместо того чтобы безоговорочно отдать свою душу явившемуся дьяволу, Рори предпочел битву. Когда Парлан нанес удар, тот нашел в себе силы поднять меч и отразить его.

Хотя Эмил в первое мгновение и порадовалась, что мужу не пришлось убивать беззащитное существо, чуть позже, когда Рори начал оказывать активное сопротивление, все ее страхи вернулись. Парлан был ранен. Она сразу поняла это, заметив, как изменился ритм, в котором он передвигался и наносил удары. Темные пятна проступили на его одежде. Эмил сложила ладони и принялась молиться с такой горячностью, с какой прежде никогда не взывала к Богу. Поскольку она не могла просить у Господа забрать жизнь другого человека, пусть даже им и оказался бы Рори, она страстно молилась, чтобы победил Парлан.

Эмил отошла в сторону и готовилась в случае необходимости покинуть поле боя. Она собиралась выполнить приказ Парлана, хотя очень надеялась, что ей все-таки не придется этого делать. Тем не менее она решила выжить во что бы то ни стало. Да, она горевала бы о муже до своего смертного часа, повернись фортуна к Парлану спиной, но ее тяга к жизни оказалась настолько сильной, что желание умереть вместе с ним пропало. Прежде всего этого не одобрил бы Парлан. Она даже представила себе, в какую он впал бы ярость, если бы она, хотя бы намеком, обмолвилась ему о своем первоначальном намерении.

Когда Рори снова ранил Парлана, полоснув по бедру, Эмил едва не завизжала. Они бились не на жизнь, а на смерть, и это зрелище сводило ее с ума. Каждый удар Рори нес, казалось, гибель ее любезному Парлану.

Она замерла, устремив взгляд на Рори. Тот подступил к самому краю расщелины. Стоило ему сделать один неверный шаг, и у него не было бы ни малейшего шанса остаться в живых. Парлан сильно его теснил, и Эмил надеялась, что падение Рори неизбежно.

- Твоя мерзкая жизнь подходит к концу, Рори Фергюсон. Больше тебе не придется мучить и убивать девушек.

- Нет, не сейчас! Я спущусь в ад, когда придет срок.

- Этот миг близок, Рори. Даже если мне придется умереть, я буду знать, что ты сполна расплатился за свои зверства.

- Они получили то, на что сами напрашивались. Все эти женщины были шлюхами.

- Даже самая последняя из шлюх не заслуживает пыток, которым ты подвергал своих пленниц. Тени несчастных, павших от твоей грязной руки, взывают к отмщению.

- Пусть себе взывают, сатана. Ты не возьмешь меня, прежде чем я буду к этому готов.

- Никто не знает своего часа, Рори. Особенно такие мерзкие людишки, как ты.

Парлан тоже видел, как близко к краю расщелины отступил Рори. Мгновение он даже сомневался, стоит ли ему теснить противника дальше. Ему хотелось положить конец земному существованию Рори собственной рукой. Тем не менее разум возобладал, поскольку Парлан отнюдь не был уверен в своих силах. Тело ломило, он был ранен и истекал кровью. Поединок следовало заканчивать - и поскорее. Вздохнув, Парлан сделал выпад, заставив Рори отступить еще на шаг.

Секунду Рори балансировал на остром гребне расщелины, изо всех сил размахивая руками, чтобы сохранить равновесие. Потом с воплем, в котором слышалось неприятие столь страшной участи, он рухнул вниз и крик оборвался - Рори в мгновение ока разбился об острые камни внизу.

Эмил кинулась к Парлану. Тот не очень прочно стоял на ногах, и она испугалась, что он может вслед за Рори свалиться в расщелину. Подбежав к мужу, Эмил оттащила его от края. Тут он начал падать. Эмил подставила ему плечо, и они вместе съехали по осыпающейся гальке на земную твердь.

Парлан опустился на колени, а Эмил стояла рядом, с испугом поглядывая на сильного мужчину, сделавшегося в одночасье слабее мокрицы.

- Парлан?

- Он умер? Я так и не понял. - Мужчина попытался подняться, но сразу же понял, что его силы исчерпаны.

Хотя Эмил совсем не хотелось подходить к краю ямы, она пересилила себя, осторожно поднялась к острому гребню и с замирающим сердцем глянула вниз. То, что она увидела, заставило ее нутро сжаться, хотя она отлично понимала, что с угрозой ей и ее близким покончено навсегда. Рори лежал внизу среди острых камней и походил на поломанную куклу. О его бесславном конце свидетельствовали темные пятна крови, обрызгавшей скалы вокруг. Эмил торопливо вернулась к Парлану.

- Мертвее мертвого. Я вот только не понимаю, как при падении удалось уцелеть тебе?

- На дне колодца, как выяснилось, камней нет. - Парлан ухмыльнулся. Но для того, чтобы это установить, мне пришлось что было силы шмякнуться об это самое дно.

- Ты уверен, что ничего себе не сломал?

- Не уверен. Возможно, ребро или даже два у меня сломано. Но это ничего. Позволь мне перевести дух, а потом мы двинемся назад в Дахгленн.

- Пешком? Тебе ни за что не дойти.

Прежде чем он открыл рот, чтобы поставить жену на место, Эмил уже отошла. Мужу необходимо было лежать, и она отправилась на полянку, где они бросили вещи, чтобы выяснить, нельзя ли использовать что-нибудь из одежды для перевязки. Эмил понимала, что Парлан не смог бы дойти до Дахгленна. Более того, он не был бы в состоянии и доехать туда - даже если бы у них были лошади. На самом деле, подумала Эмил, Парлан не очень-то представляет себе, как быть дальше.

Когда она вернулась и принялась омывать и перевязывать раны мужа, тот наконец перестал говорить о немедленном возвращении. Боль утомила его. Кроме того, ему хотелось выяснить, насколько серьезно он ранен. Парлан увидел, что дела его обстоят далеко не блестяще - значительно хуже, нежели он поначалу думал. Во время боя его поддерживали на ногах ярость, страх за Эмил и страстное желание ее спасти. Теперь ему оставалось одно - лежать.

- Тебе придется отправиться в Дахгленн в одиночестве за помощью, Эмил, - произнес он и выжидательно посмотрел на жену, склонившуюся над ним.

Она отложила в сторону куски разорванной на полоски материи, которыми бинтовала его раны, и поморщилась. Меньше всего на свете ей хотелось оставлять Парлана на произвол судьбы, но другого выхода она тоже не видела. Мужу требовался уход. У них же не было никаких средств для того, чтобы перевезти Парлана в замок - ни телеги, ни лошади.

Ничего. Все это можно было найти только в Дахгленне.

- Мне не хочется оставлять тебя здесь одного.

- Погода отличная, а до темноты еще далеко, дорогуша. Думаю, мне не грозит никакая опасность. - Он протянул руку и коснулся ее щеки, на которой уже проступили синяки от ударов, нанесенных Рори.

Ничего другого Эмил действительно не оставалось.

- Как бы то ни было, дотащить тебя до Дахгленна я не в силах.

- Это точно. Правда, тебе придется помочь мне добраться до дороги. Тут он снова коснулся ее щеки и спросил:

- А сама-то ты в состоянии добраться до Дахгленна? Он тебя сильно избил? Или ты что-то от меня скрываешь?

- Нет. Он ударил меня только раз - правда, очень сильно. А потом ты поднялся из-под земли, и он уже не обращал на меня внимания.

- Надеюсь, это было великолепное зрелище. Жаль, что мне не довелось полюбоваться им со стороны. Но довольно об этом. Тебе пора в путь, дорогая. Иди в Дахгленн, береги себя. Повторяю, здесь я в полной безопасности. - Для большей убедительности Парлан похлопал ладонью по мечу, который лежал поблизости.

Нагнувшись, Эмил поцеловала мужа, потом поднялась на ноги. В сущности, особых причин волноваться за Парлана не было. Особенно теперь, когда Рори мертв. Другое дело - здоровье мужа. Эмил боялась оставлять его еще и потому, что он был чрезвычайно слаб. Случись что, Парлан вряд ли бы сумел даже поднять меч. Да, чтобы покончить с волнениями раз и навсегда, следовало добежать до Дахгленна и привести помощь. И чем скорее, тем лучше. Двинувшись наконец в обратный путь, она молила Бога, чтобы у кого-нибудь в замке нашлась веская причина срочно пуститься в дорогу и отыскать их с Парланом. Тогда она могла бы встретить всадников по пути.

***

- Не умер? Ты в этом уверен? - Лаган с ужасом посмотрел на Лахлана. Но Парлан сам похоронил этого парня. - Малколм и Артайр, которые стояли рядом, одновременно кивнули, подтверждая его слова.

- Да, похоронили. Только не того, кого думали. Я, к примеру, не верил, что эта история может завершиться без крови. И я заставил своих людей выкопать тело. - Лахлан мрачно улыбнулся, заметив, какое действие его слова произвели на молодых людей. - Тело сохранилось достаточно хорошо, и я имел возможность убедиться, что это не Фергюсон. Да, в могиле лежал Джорди сомнений нет, но вот рядом с ним был не Рори.

- Рори обвел нас вокруг пальца. Даже убил друга для пущей достоверности. Уж слишком мы на него насели, и ему было необходимо навести погоню на ложный след.

- Это ему удалось, - сказал Артайр и выругался. - Парлан отмел свои подозрения, посчитав их глупыми.

- Этого я и боялся. Где он сейчас? Где, черт возьми, моя дочь? взволнованно спросил Лахлан.

- Они отправились в уединенное местечко, чтобы побыть там вдвоем. В то самое, где Рори застал их в прошлый раз и чуть не убил.

- Тогда предлагаю всем оседлать лошадей и скакать туда во весь опор. Очень может быть, что Рори тоже отправится туда. А поскольку у мужчины обыкновенно есть только одна причина, чтобы забираться со своей женщиной в такую глушь, то Парлан и Эмил наверняка слепы и глухи ко всему, что вокруг них...

Через несколько минут Лаган, Артайр, Лахлан, Лейт и Малколм в сопровождении своих людей уже выезжали из ворот Дахгленна. Артайр испытывал удивление и даже своего рода удовлетворение от того, что скачет бок о бок с теми самыми людьми, на чьи владения не раз совершал набеги. Кроме того, он страшился за судьбу Парлана и Эмил. С тех пор как его взаимоотношения с братом улучшились и он подружился с Эмил, он обрел наконец чувство ответственности за семью и не имел ни малейшего желания этой семьи лишиться.

Эмил услышала топот множества копыт и ударилась в панику. Было ясно, что верховые скакали со стороны Дахгленна, но женщина решила на всякий случай проявить осторожность. Спрятавшись за дерево, она дождалась момента, когда всадники появились в ее поле зрения, и вздохнула с облегчением, поскольку узнала цвета их одежды. Когда они проезжали мимо, она выскочила из своего укрытия и устремилась им наперерез. Мужчины стали осаживать коней и, ругаясь, поворачивать их назад. Заметив, в какое смятение пришло грозное войско от ее призывного крика, Эмил едва не рассмеялась.

- Он все-таки до тебя добрался, - сухо констатировал Лахлан, заметив синяки и порванное платье дочери.

- Да, но не успел мне сильно навредить. Парлан же остался у Колодца Баньши, он ранен.

Артайр помог ей взобраться на круп своего жеребца и с удивлением подумал, что он, пожалуй, слишком уж обрадовался, встретив Эмил. Неожиданно ему пришла в голову мысль, что он чуточку влюблен в невестку. Оттого-то и испытал неимоверное облегчение, заметив, что с ней все в порядке.

- Скажи, он останется в живых? Он победил?

- Да, он победил. Рори лежит мертвый на дне. Но Парлана необходимо показать лекарю.

- Что ж, тогда будет лучше всего перекинуть этого здоровенного дурня через круп лошади и отвезти в замок, чтобы поручить заботам старой Мег. Ее руки не такие ласковые, как твои, зато умеют хорошо врачевать, - сказал Лаган, и они разом пустили лошадей в галоп.

Когда Парлан увидел скакавших к нему во весь опор конников, от удивления даже приподнялся. Его пальцы охватили рукоять меча, но тут же снова ее отпустили:

Парлан узнал Лагана, возглавлявшего отряд. Однако его удивлению не было предела: во-первых, он не мог понять, каким образом Эмил удалось так быстро привести подмогу, а во-вторых, его поразило количество следовавших да Лаганом людей.

- Должно быть, ты прямо-таки долетела до Дахгленна, дорогая, произнес о", слабо улыбнувшись, когда Эмил оказалась с ним рядом.

- Да нет. Летать мне до сих пор не приходилось. Я встретила их по дороге. Кажется, отец догадался, что человек, которого ты похоронил, вовсе не был Рори, и призвал к оружию всех обитателей замка. - Она взглянула на людей, которые стояли на краю расщелины и внимательно рассматривали что-то внизу. - Ну как? Уж теперь-то он точно мертв?

- Да, детка, - ответил ее отец и перевел взгляд на Парлана. - Если вы немного потерпите, Лейт спустится к нему и лично удостоверится в его смерти.

- Жду не дождусь, чтобы он удостоверился. Я хочу, чтобы Рори поскорее закопали. И навалили поверх могилы как можно больше тяжеленных камней, чтобы он не смог из нее восстать!

При одной мысли, что это исчадие ада может ожить, Эмил содрогнулась. Потом она присела рядом с раненым мужем, приподняла его голову и положила себе на колени.

- Ты уверен, Парлан, что на самом деле хочешь это видеть? Мне кажется, что ты вот-вот потеряешь сознание. - Она приложила руку ему ко лбу, но не обнаружила и малейшего намека на лихорадку.

- Я просто ужасно устал, дорогая. Хороший сон - и я снова стану как новенький. Но заснуть я смогу только после того, как увижу собственными глазами, что Рори опустили в глубокую могилу - поближе к тому самому аду, куда попала его душа.

Она даже не пыталась с ним спорить, но очень обрадовалась, что люди поторопились, поднимая тело Рори наверх и потом - закапывая его. Слабость Парлана беспокоила ее.

Ведь он мог пострадать при падении куда больше, нежели думал сам, она же не была столь искушенной в искусстве врачевания, чтобы на взгляд определить опасность его ушибов и ран, которые - она боялась - могли оказаться смертельными.

Эмил думала об этом всю дорогу до Дахгленна. Более того, ее тревога еще возросла, так как Парлан не мог сидеть в седле без посторонней помощи, а лицо его было белее мела.

Когда же ее любимого передали в опытные руки старой Мег, Эмил осталась помогать старухе, тщательно скрывая свое волнение. Она заговорила со старой женщиной только после того, как Парлан погрузился в сон, а они вышли за дверь.

- Он умрет?

- Не думаю, девочка. Я не обнаружила на его теле ни одного ушиба, ни одной раны, которую не могла бы излечить. Хотя, сказать по правде, я не знаю, какие внутренние повреждения он получил и насколько они опасны. Нам остается только ждать и молиться.

Глава 26

- Ты зачем это вылез из кровати, хотела бы я знать?

Эмил смотрела на мужа со смешанным чувством радости и ужаса. Прошло уже около месяца с тех пор, как они сражались с Рори и победили его. Парлан долго не мог оправиться от ран, и Эмил решила, что он преждевременно оставил свое ложе. Она металась по комнате, не зная, что предпринять, чтобы снова уложить его. Именно "металась" - вряд ли другое слово способно было охарактеризовать ее состояние.

- Да вот собираюсь в путь, дорогуша, - сказал Парлан, подошел к ней и поцеловал ее в нос.

- В путь? Да ты с ума сошел. Еще совсем недавно ты был при смерти!

- Ну уж не так близко от костлявой я был, как ты думаешь, - произнес Парлан, подумав, что Эмил очаровательна и в гневе.

- Когда же это, интересно, ты стал тайком подниматься с постели и разгуливать по замку?

- Как только мои сиделки перестали следить за мной днем и ночью. - Он развернул жену по направлению к двери и хлопнул ладонью пониже спины. Отправляйся к себе и переоденься. Ты едешь со мной. - Когда же Эмил обернулась, чтобы испепелить его взглядом, Парлан в ответ только улыбнулся.

- Я не думаю, что тебе следует ехать куда бы то ни было, со мной или без меня. Не забывай, ты все еще на излечении.

Он схватил ее в объятия и легко оторвал от пола. Потом поцеловал, хотя это потребовало от него известной выдержки. В течение месяца он не прикасался к ней, и сейчас огонь желания, разгоравшийся жарче и жарче, полыхал, будто пожар. Наконец он поставил жену на ноги и улыбнулся, хотя больше всего на свете ему хотелось отнести ее в постель и заняться любовью.

- Ну как, дорогая? Это поцелуй больного - или, может быть, уже совсем здорового человека, который жаждет любви?

Эмил смотрела на него затуманившимися от страсти глазами. Более всего ей хотелось близости с ним, но он, судя по всему, был настроен на что-то другое. Она попыталась взять себя в руки и грозно нахмурилась.

- Стало быть, ты долго всех нас дурачил?

- Нет, детка. Просто хотелось тебя удивить. А теперь иди и готовься к прогулке верхом - я хочу отметить свое выздоровление. - Он открыл дверь и выставил ее из комнаты. - Да, не забудь сказать Мэгги, чтобы она перенесла сюда твои вещи. И пусть прихватит с собой колыбельку.

Эмил вовсе не была против. Она терпеть не могла спать в одиночестве, но Парлан поначалу спал так чутко, что им с ребенком пришлось перебраться в другую спальню. Он очень нуждался в целебном освежающем сне. Парлан тоже не протестовал. Но время шло, и Эмил стали терзать сомнения: хотя муж становился сильнее день ото дня, он не требовал ее возвращения. И вот теперь его предложение перебраться к нему в постель весьма ее порадовало, нужды нет, что оно прозвучало как воинская команда.

Сейчас Эмил, однако, мучило другое: позволить или не позволить мужу ехать на прогулку, ведь Парлан получил в схватке с Рори все мыслимые и немыслимые травмы и ранения, за исключением смертельных. Кости у него, правда, тоже остались целы. Хотя раны затянулись довольно быстро, он потерял много крови и долгое время был очень и очень слаб. Выглядел Парлан неплохо, но Эмил не доверяла его браваде. К сожалению, рядом не оказалось ни единого человека, с кем она могла бы потолковать о здоровье мужа. Артайр, Латан, Малколм и старая Мег странным образом куда-то исчезли. Эмил понимала, что без посторонней помощи уговорить Парлана остаться дома ей не удастся. Даже Мэгги воспользовалась каким-то надуманным предлогом, чтобы удалиться в неизвестном направлении.

Все это заставило Эмил призадуматься.

Седлая лошадей для себя и Эмил, Парлан беззаботно насвистывал. В течение нескольких дней он разрабатывал план верховой прогулки с женой и продумал все до мелочей.

Эмил вот-вот должна была появиться у конюшни, и Парлан лишний раз порадовался, что желающих поддержать жену и заставить его отказаться от задуманного в замке нет.

- Эй, долго нам еще здесь прятаться?

Парлан поднял глаза и посмотрел на Артайра и Лагана, которые, укрывшись на сеновале, поглядывали на него сверху вниз. Улыбнувшись, он произнес:

- Потерпите немного, недолго осталось.

- Не понимаю, зачем мы участвуем в этой глупой игре? - сказал Артайр.

- Да потому что, поймай она хотя бы одного из вас, ей не составит труда его убедить, что мне еще рано вставать и ездить на прогулки. Она ведь считает, что я был чуть ли не при смерти. - Парлан ухмыльнулся в ответ на сдавленные смешки, послышавшиеся с сеновала.

- Неужто ты снова собрался с ней к Колодцу Баньши? - с удивлением осведомился Артайр.

- Да. Это отличное местечко, и мне не хочется, чтобы дурные воспоминания лишили нас радости наслаждаться его красотой и уединенностью. На этот раз нас не ждут там никакие дурные сюрпризы. Повода погоревать не представится!

- Разумеется. Учитывая, что вокруг "колодца" чуть ли не за каждым кустом прячутся Макгуины и Менгусы. Даже если Рори восстанет из могилы, сомневаюсь, что ему удастся пробраться сквозь ряды охраны. Я вот только думаю, что скажет Эмил, если узнает, что вокруг вашей уединенной поляночки кишмя кишат вооруженные люди? - ехидно произнес Лаган.

- Тогда мне остается одно: настоятельно потребовать, чтобы они не высовывались ни при каких обстоятельствах.

Но вам пора прятаться. Идет Эмил, и выражение ее лица не предвещает ничего хорошего.

Широкая улыбка Парлана ив самом деле была встречена не слишком милостиво.

- Боюсь, эта прогулка - не самое разумное из того, что тебе доводилось затевать, Парлан. К сожалению, мне не удалось обнаружить в замке ни одного человека, который бы согласился со мной и поддержал меня. Похоже, в Дахгленне вообще нет ни единой живой души. Ты не знаешь, случаем, куда это все подевались?

- Отличная погода сегодня, вот что. Думаю, что мужчины и женщины Дахгленна воспользовались ею в качестве предлога, чтобы уклониться от привычной работы и выбраться за пределы замка, дабы повеселиться от души.

- Они проявили поразительное единодушие - если, конечно, меня не обманывает зрение. - Эмил отлично сознавала, что стала участницей игры, которую затеял Парлан, и попеременно то радовалась, то сердилась.

- Было бы ужасно, если бы столь чудные глазки обманывали.

Услышав льстивые слова из уст Парлана, Эмил передернула плечами. Было ясно, что муж любой ценой хотел избавиться от дальнейших расспросов.

- Судя по всему, на объяснения рассчитывать не приходится, так?

- Все выяснится в самое ближайшее время, - жизнерадостно ответствовал Парлан, приподнимая Эмил и усаживая в седло.

Эмил тут же начала слезать с лошади.

- Нет, погоди. Мне кажется, я имею праве узнать, какую игру ты затеваешь, Парлан?

- Ага, ты, стало быть, решила для разнообразия сделаться несносной, дорогая? Что ж, я был к этому готов.

Парлан ухватил ее за запястья и, не обращая внимания на протестующие крики, стянул их мягким, но прочным шнуром.

Кроме того, он повязал ей на глаза темную повязку. Хотя Эмил пришла в ярость и недоумение, у нее возникло и окрепло чувство, что Парлан готовился поступить с ней так с самого начала.

Избежать этого она могла только полным подчинением его воле, чего, разумеется, делать не собиралась.

- Ты сошел с ума? - коротко осведомилась она, когда муж снова приподнял ее и усадил на лошадь.

- Вовсе нет, дорогая. Однако тебе лучше держаться за луку седла, иначе упадешь, - предупредил жену Парлан, тоже усаживаясь на лошадь.

Эмил едва успела ухватиться за гриву Элфкинга, как Парлан тронулся с места. Женщине, разумеется, хотелось знать, куда они направляются. Ее не слишком радовали действия мужа, как и манера его обращения с нею. Пока они ехали, она непрерывно ворчала и еще больше сердилась, отмечая, что он толком так ничего ей не объяснил, отделываясь большей частью глупыми шуточками. Когда они наконец остановились и Парлан снял ее с лошади, терпение Эмил лопнуло. Она ждала только, когда он ее развяжет и снимет повязку с глаз, чтобы влепить ему основательную затрещину.

Парлан развязал ей руки и снял полоску темной ткани.

Он понимал, что Эмил сильно на него гневается и разгневается еще больше, когда обнаружит, куда он ее привез. Тем не менее Парлан был уверен, что так или иначе должен избавить жену от дурных воспоминаний, связанных с этим местом. Если он этого не сделает, она не будет чувствовать себя в безопасности на его землях.

- Ну, вот мы и добрались до места, дорогая.

Еще до того как Парлан снял с ее глаз повязку, она услышала до боли знакомый вой, похожий на стенания. Она напрочь забыла о своем намерении ударить мужа и распахнула глаза, с ужасом озирая окрестности.

- Бог мой, Парлан, только не здесь!

- Здесь хорошо, дорогая, - проговорил Парлан, вручая ей в руки корзинку с припасами, и принялся расстилать одеяло. - Чем тебе не нравится эта поляна?

- Она хороша, слов нет, но... - Тут Эмил замолчала и последовала за мужем на то самое место, где им уже не раз доводилось расстилать одеяло и уставлять импровизированный стол яствами. - Мне она больше не нравится, хотя, возможно, тебе и покажется, что я говорю глупости.

Устраиваясь на одеяле и помогая усесться Эмил, Парлан коснулся ее щеки поцелуем и сказал:

- Я не желаю, чтобы ты испытывала страх, пребывая на моих землях - то есть на наших землях. Не хочу, чтобы у тебя оставались дурные воспоминания даже о самом ничтожном уголке моих родовых владений. Правду говорят, что человек не чувствует себя в безопасности, куда бы он ни направлялся, но мне хочется, чтобы ты чувствовала себя защищенной здесь, на родовых землях Макгуинов, - насколько это возможно вообще. Когда я впервые привез тебя сюда, мне хотелось превратить эту поляну в заветное место наших свиданий, и, будучи человеком упрямым, я не желаю своих замыслов менять. - Парлан налил Эмил немного вина и поощрительно улыбнулся, призывая ее пригубить.

- Заветное место свиданий?

- Да, у каждой парочки должно быть такое. То самое место, куда они смогут пойти, чтобы отметить знаменательное событие в их жизни - такое, как, скажем, рождение ребенка.

Эмил улыбнулась. Хорошее настроение уже возвращалось к ней. Тем не менее она оставалась настороже, поскольку на этой поляне - стоило им с Парланом на ней оказаться - вечно происходило что-нибудь дурное. И все же она постаралась расслабиться, не желая омрачать радость ни себе, ни мужу.

Сегодня - а это много значило для Эмил - Парлан был очарователен, и в присутствии столь обаятельного господина оставалось одно - радоваться.

Когда с едой было покончено, Парлан отер руки и рот влажной салфеткой, после чего приник к Эмил и принялся обтирать ее, покрывая поцелуями каждое местечко на ее теле, которого потом намеревался коснуться влажной тканью. Заметив, что дыхание женщины сделалось быстрым и неровным, а глаза потемнели от страсти, он понял, что настало время удовлетворить желание, которое уже долгое время сжигало его. Улыбнувшись, он отбросил салфетку в сторону и сразу же заключил жену в объятия, уже по опыту зная, что поначалу их любовные игры будут торопливыми и неистовыми - чуть ли не на грани жестокости. Таково было требование, которое предъявляла их плоть...

Прошло немного времени, и Эмил открыла глаза и взглянула на мужа. Они с Парланом даже не разделись до конца - взаимная тяга была столь велика, что об одежде они как-то позабыли. Теперь она ощущала приятное успокоение и, улыбнувшись, приникла к мужу с новой силой, нежно обвив его руками. Но, несмотря на только что испытанные радости любви, какая-то часть ее сознания пребывала в страхе. Она даже стала оглядываться вокруг, желая вовремя заметить опасность, которой просто не могло не быть - об этом непрестанно твердил ее разум.

- Ты в полной безопасности, дорогая, - произнес Парлан, приподнимая голову и прикасаясь губами к ее губам. - На этот раз ничье вторжение не сможет прервать наше наслаждение. Все будет так, как задумал я. - Он чуточку отодвинулся вт нее, чтобы видеть ее лицо, но по-прежнему находился очень и очень близко.

- Ты о чем? - спросила она, стараясь изо всех сил отринуть от себя надуманные страхи и поверить его словам о том, что им никто и ничто не грозит.

- Ну, кроме торопливого совокупления, которое я замышлял с тобой осуществить, - он ухмыльнулся, заметив, что жена вспыхнула, - у меня имелось намерение с тобой побеседовать.

- О чем же?

- О нас с тобой. - Он удивился, заметив, что по ее лицу скользнула мимолетная тень страха.

Она и в самом деле не смогла подавить страх, хотя всячески уговаривала себя быть более сдержанной. Но уж слишком Парлан был серьезен. И еще прежде он никогда не пытался обсуждать их взаимоотношения. Поскольку он не заговаривал о чувствах и даже намеком не давал ей понять, что у него в душе, всякая беседа такого рода представлялась ей делом опасным. Но как бы Эмил ни убеждала себя, что Парлан слишком благороден для того, чтобы после минут любви затеять разговор о том, что его влечение к ней угасло, продолжала бояться этого.

- И что же на счет нас с тобой? - осведомилась она хрипловатым шепотом.

- Знаешь, Эмил, мне бы не хотелось, чтобы ты делала вид, будто то, о чем я собираюсь тебе сказать, самая неприятная для тебя вещь на свете.

- Извини, я не понимаю.

Он вздохнул, почувствовав, что его смелость начала таять. По выражению глаз женщины он понял, что она не имеет ни малейшего желания выслушивать его откровения.

Но потом он вспомнил ее исполненный ужаса крик, когда он летел в бездну Колодца Баньши, не зная, останется ли в живых. И она тоже, разумеется, не могла об этом знать.

Чувства, испытанные в тот миг, дали ему силы продолжить:

- Дорогая, я уж не знаю, что ты думаешь о нашей беседе, но заверяю тебя: в ней не будет ничего особенно для тебя неприятного. - Он улыбнулся, поскольку Эмил покаянно склонила голову. - Неужели тебе не кажется, что нам и в самом деле пора кое-что обсудить?

- Да, может быть. - Она подумала, что Парлану хочется вырвать из ее груди признание, которое ей когда-то хотелось сделать, но для которого, по ее мнению, время уже прошло.

- Миновало уже больше года со дня нашего знакомства, и за это время мы обменялись всего несколькими словами о том, что мы чувствуем по отношению друг к другу или что мы могли бы друг от друга хотеть или требовать. Мы разговаривали обо всем, что есть под солнцем, но когда речь заходила о самых элементарных человеческих чувствах, мы низводили беседу до болтовни об одной только страсти. Страсть - вещь великолепная, отрицать не стану, но разве это единственное, что соединяло и соединяет нас, и разве одного только этого мы хотели друг от друга? - Она по-прежнему чувствовала себя не в своей тарелке, и Парлан улыбнулся, чтобы ее приободрить, а потом поцеловал в щеку. - Не надо хмуриться, Эмил. Неужто мои слова до сих пор тебя задевают?

- Да. Не думаю, что на свете много людей, способных откровенно рассуждать о том, что творится в их сердцах.

Нелегко выворачивать свою душу наизнанку.

- Верно. Я собирался это сделать, когда мы останемся с тобой наедине. Но позже.

- Позже?

- Ну да, после того, как исполнится мое первое желание.., которое только что исполнилось. Уж больно мне стало невмоготу ждать, когда я поцеловал тебя там, в Дахгленне, перед выездом.

Она улыбнулась и привела кончиком пальца по его крутому подбородку.

- Я тоже в тот момент подумала, что больше всего на свете мне хочется затащить тебя в постель - но не для того, чтобы ты там валялся без дела.

- Стало быть, по этой причине мне не пришлось тебя сегодня догонять?

- А тебе вообще никогда не приходилось меня догонять, - пробормотала она, состроив гримаску. - Я ведь не сопротивлялась даже в первую нашу ночь, хотя по правилам, о которых мне твердили всю жизнь, мне бы следовало это сделать - независимо от того, какого рода договор мы с тобой заключили. Я откинулась для тебя на спину с не меньшей охотой, нежели это сделала бы шлюха, завидевшая блеск золота.

- И это до сих пор тебя беспокоит, да? Думаешь, я хотел тебя меньше? Да ты могла заполучить меня в любое время дня и ночи, стоило тебе только глазом мигнуть.

- У мужчин все иначе. Мужчина всегда готов позабавиться с девушкой.

- Что ж, кое в чем ты права, но прежде чем забавляться с девушкой, мужчина должен эту девушку возжелать. - Он взял ее руку в свои ладони и стал целовать пальцы. - Ты не похожа на других. И у меня с тобой все было по-другому. До тебя я ничего подобного не испытывал.

Ничего особенного не произошло, но одно только ее признание в том, что ей с самого начала нравилось заниматься с ним любовью, заставило его сердце забиться сильнее. "Вот как меня легко ублажить, - между тем подумала она. А ведь я хотела большего. Теперь же довольствуюсь крохами - и рада".

- Может, еще позабавимся? - прошептала она.

- Нет, давай сделаем небольшой перерыв. Разговор еще не закончен, и ты отлично об этом знаешь. Мы только и делали, что болтали о нашей с тобой страсти друг к другу.

Но сейчас-то я говорю не об этом. Мне хочется поговорить о других чувствах - глубоких, тех, что сокрыты в душе каждого из нас.

- И кто же начнет этот разговор?

- Вот задача, верно? Никто не желает раскрывать душу первым.

- Потому что тот, кто слушает, может отказаться выть откровенным и обретет власть над тем, кто говорил первым.

И возможность причинять ему боль, - тихо добавила она.

- Эмил, жена моя. Обещаю, что никогда не причиню тебе боль намеренно. Я не могу обещать, что никогда не сделаю тебе больно, человек - существо временами непредсказуемое. Но я не хочу делать тебе больно. Запомни: твоя боль - моя боль. - Он коснулся ее губ кончиком пальца. - Скажи, чего бы тебе хотелось, Эмил? Ты никогда у меня ничего не просила. Я ведь до сих пор не знаю, каковы твои желания.

- Мне нужна верность, Парлан. Боюсь, я чрезвычайно ревнивая дама.

- Я это уже заметил, - прошептал он и ухмыльнулся.

- Ничего смешного. - Вздохнув, от добавила:

- Это не самое приятное чувство.

- Знаю. Я сам подвержен этой напасти.

- Неужто?

- Да. Она пробирает меня глубоко, до костей, - стоит тебе только улыбнуться какому-нибудь мужчине. Мне временами страшно делается, как только представлю, что я могу натворить, если ты предпочтешь мне другого.

Вспомнив ледяной голос мужа, которым тот отвечал на ее шутки о любовнике, она поняла, что он говорит правду..

Он и в самом деле ревнив, бешено ревнив. Эмил знала, что ревность не самое благородное чувство, но испытала радость от того, что Парлан страдал от него по ее милости.

- Отчего, ты думаешь, я пришел в такую ярость, когда Артайр на тебя напал? Разумеется, я не терплю насилия у себя в доме, но я распалился не оттого, что он нарушил это правило, а оттого, что он ударил тебя. Я и тогда это понимал.

По этой же причине я хотел расправиться с Рори. Я напрочь забыл о том зле, которое он причинил другим людям, и думал только о том, что он мучил тебя. Что же касается моей верности, то я ее хранил и надеюсь остаться верным тебе и в будущем. Я не интересуюсь зазывно улыбающимися красотками. Они не способны дать мне то, что я нашел в твоих объятиях, и нет женщины, ради которой стоило бы разрушить нашу с тобой жизнь. С другой стороны, мужчина временами бывает слаб, очень слаб, дорогуша. И женщины, бывает, пользуются этой слабостью... - Парлан пожал плечами. - Могу тебе поклясться в одном: я не хочу разрушать твою веру в меня.

Эмил погладила мужа по щеке, тронутая его словами чуть ли не до слез. Все, что он говорил, безошибочно указывало на его добрые чувства по отношению к ней. А обещание хранить верность дорогого стоило. Редкий мужчина давал такое обещание или чувствовал в этом потребность. Обыкновенно мужчины полагали, что обладают своего рода правом овладеть любой женщиной, которая пришлась им по нраву.

Разумеется, его обещание было разбавлено словами о мужских слабостях, но тем не менее оно мигом притушило страхи, с которыми она не так давно боролась.

- И мне тоже не нужен другой мужчина. Но я боялась... - прошептала она.

- Боялась? Чего же, Эмил? - Он знал, что находится совсем рядом с кладовой, где хранились ее тайны, и, понимая это, испытывал странное напряжение.

- Боялась, что не смогу удержать такого мужчину, как ты. Что в один прекрасный день вдруг пойму: я не в силах дать тебе всего, что ты хочешь, и что по этой причине ты отправишься искать что-то на стороне. Я боялась, что настанет день, когда выяснится, что даже наша взаимная страсть не в силах удержать тебя рядом со мной. - Эмил поняла, что проговорилась, и прикусила язычок.

Заметив, что она вдруг замолчала, Парлан подумал, что стоит разбудить в Эмил чувственность, и она уже не будет в силах ограничивать себя в словах. И он начал вкрадчивое, незаметное наступление, желая заставить ее сердце колотиться от возбуждения. Он был вынужден признаться себе, что ему сначала требовалось заполучить свидетельства глубоких чувств со стороны Эмил, прежде чем распахивать перед женой свою душу. Иными словами, она должна была пуститься в откровения первой - а уж справедливо это или нет, Парлана трогало мало. Характер не позволял ему действовать иначе.

- Эмил, ты волнуешься по пустякам. - Он расшнуровал корсаж и принялся покрывать поцелуями ее груди. - С тех пор как я тебя увидел, у меня не возникало желания быть с другой женщиной. Стоило мне сжать тебя в объятиях - и все другие объятия на свете потеряли для меня всякую цену. Признаться, у меня до встречи с тобой стал пропадать аппетит к представительницам слабого пола. У меня были к женщинам требования особого рода, но ни одна из них не смогла им соответствовать, дорогуша, а вот ты сразу показала, что можешь. Едва миновала наша первая ночь, я уже знал, что хочу удержать тебя, оставить тебя рядом, но, будучи человеком осторожным, решил подождать с объяснениями, сначала убедиться окончательно, что я в тебе не ошибся. Как говорит Лаган, ночь, проведенная с девственницей, может на время ослепить мужчину, а мне требовалось незамутненное зрение, иначе я мог бы подумать, что вижу в женщине то, чего на самом деле в ней нет и никогда не было. Разумеется, подобный подход может дурно отразиться на судьбе ничего не подозревающей девушки, - смущенно проговорил он, - заставив ее питать несбыточные надежды.

- Но только не такой девушки, какой была я. - Она едва не задохнулась от наслаждения, когда его язык коснулся напряженных сосков-- Я с самого начала решила, что раз девственность потеряна, то большого вреда не будет, если ты овладеешь мной снова, - и, признаться, надеялась, что ты такую возможность не упустишь.

- Очень рад, что не разочаровал тебя.

Ее тихий смех постепенно перешел в стон наслаждения, когда он поцеловал грудь и начал ласкать губами сосок, словно пытаясь определить, какова Эмил на вкус.

- Ты никогда не разочаровывал меня, Парлан. Кстати, мне казалось, что ты жаждешь продолжить беседу.

- Но мы продолжаем беседовать - разве нет? Скажи, а ты надеялась на то, что мне захочется оставить тебя при себе?

Эмил было трудно в этот момент размышлять над своими словами - тем более что Парлан обнажал все новые и новые участки ее тела, покрывая их нежными поцелуями.

Она зарылась руками в его темные густые волосы и утвердительно кивнула:

- Да, да. Все время. Мне не хотелось, чтобы за меня внесли выкуй, яв... - ей потребовалось время, чтобы перевести дух, поскольку его поцелуи жгли ее огнем, - я не собиралась дожидаться того момента, когда ты насытишься мной и дашь мне отставку.

- Но я вовсе не собирался давать тебе отставку. - Он встал на колени и сорвал с нее последние покровы.

Она смотрела на него во все глаза, любуясь золотистым оттенком, который солнечные лучи придавали его коже.

- Какой же ты красивый!

- Это я-то? Грубый неотесанный мужлан? - Он тихо засмеялся и вернулся в объятия ее теплых рук.

Она не смогла возразить, потому что его губы стали касаться ее живота, а потом начали сдвигаться ниже и ниже.

Эмил попыталась было запротестовать, но горячая волна удовольствия захлестнула ее с головой, и попытка бунта была подавлена в зародыше. Ну а потом единственное, что она смогла из себя выдавить, - это крик страсти и восторга, которым она словно приглашала его разделить с ней наслаждение. Позже, когда он медленно вошел в нее и замер, ее крик сменился стоном. Она посмотрела на мужа озадаченным взором, затуманенным страстью.

- Я хочу, чтобы ты любила меня, Эмил, - прошептал он, приближая к ней затрепетавшие губы. - Люби меня, дорогая, люби.

Потом он возобновил движение в ней, и она снова задохнулась от счастья и удовольствия и прижалась к нему.

- Да, Парлан, клянусь Богом, я тебя люблю.

- Сердцем любишь - или одним только телом, дорогая?

- Всем, что только во мне есть. Пусть Господь мне поможет, но я люблю тебя как сумасшедшая!

Признание вырвалось одновременно со всплеском чувственной волны, и она была не в силах его удержать. Движения Парлана делались все быстрее, все необузданнее, и она полностью отдалась ему, впитывая в себя удовольствие, словно сухая земля воду. Только спустя несколько минут после того, как все закончилось, она поняла, до какой степени раскрылась перед ним, сама того не желая. Одновременно пришло осознание того, каким путем Парлан добился ее признания.

Почувствовав, что он смотрит на нее, Эмил медленно открыла глаза. Его взгляд был таким проникновенным и нежным, что ее сердце сжалось.

- Ты очень хитер, Парлан Макгуин.

- Что есть, то есть. Мне просто хотелось, чтобы ты призналась первой. - Заметив, как широко распахнулись от изумления ее глаза, он улыбнулся.

- Первой? - выдохнула она.

- Несправедливо, конечно, но ничего не поделаешь. - Он смахнул с ее лица несколько непокорных прядок. - Я никогда не был большим искусником по части нежных слов, поэтому мне казалось, что начать должна ты. Но ты не одинока. Сумасшествие охватило и меня. Да, я тебя люблю, - сказал он и рассмеялся, почувствовав, что она сжала его в объятиях.

- Когда же ты это понял?

- Я рассуждал об этом, когда ты родила ребенка, но знаю, что любовь уже давно жила во мне. Я просто выразил ее единственным подходящим для этого чувства словом. А ты?

Она нервно рассмеялась:

- В тот день, когда в Дахгленн заявилась Кэтрин и тебя поцеловала. Лейт ничуть не удивился, когда я ему об этом сказала, значит, мои чувства уже тогда были написаны у меня на лице. Мне не хотелось особенно говорить на эту тему, поскольку наши отношения казались мне тогда временными и - я так думала - должны были завершиться довольно скоро.

- Завершиться? Нет, наши чувства будут длиться вечно, девочка. Я не зря колебался так долго. Мы останемся вместе до тех пор, пока не истлеют наши кости. Я просто не был раньше уверен, что ты чувствуешь то же, что и я. Я сомневался в тебе до тех пор, пока не услышал, как ты выкрикнула мое имя в тот самый момент, когда я летел в темную дыру Колодца Баньши. Позже, в пылу схватки, когда я сражался, чтобы защитить тебя и себя, я мог думать только об одном - как ты ко мне относишься. Я понял, что ни одна женщина, если она не любит, не способна вложить в прощальный крик столько боли. И тогда я пришел к выводу, что нам пора поговорить о наших чувствах, давно пора.

- Я едва не бросилась в "колодец" вслед за тобой, - прошептала Эмил и обняла мужа, а он обнял ее.

- Слава Создателю, ты все-таки за мной не бросилась. Не хочу, чтобы у тебя возникла даже тень подозрения по поводу того, будто я желаю, чтобы ты последовала за мной, когда настанет мой смертный час. Мужчина, который в течение долгого времени ведет упорную борьбу за то, чтобы его любимая сохранила жизнь, не в состоянии понять, когда эту столь драгоценную для него жизнь приносят в жертву под воздействием пусть и благородных, но все-таки мимолетных чувств. Я хочу, чтобы ты жила, жила счастливо и как можно дольше.

Она поцеловала его в щеку.

- Я, знаешь ли, довольно быстро обнаружила, что жить мне все-таки хочется, хотя и знала, что с твоей смертью умрет и часть моей души. Прижавшись к нему поближе, она прошептала:

- Скажи, что ты меня любишь, Парлан, повтори эти слова еще раз.

- Ты не должна вымаливать у меня слова любви, дорогая. - Он снова поцеловал ее и повторил:

- Я люблю тебя.

Ты моя радость, ради тебя стоит каждый день пробуждаться, чтобы жить дальше.

- И я люблю тебя. Нет в мире слов, чтобы описать глубину моих чувств к тебе. - Она робко улыбнулась. - Неужели ты не догадался о моей любви, когда я позволила тебе впервые сесть на моего коня?

- Я подумал тогда об этом, т мне требовалась подтверждение. Словесное.

- Все понятно. Ты заполучил коня, но тебе было этого мало, и ты решил заодно заполучить и хозяйку, - поддразнила мужа Эмил. - До чего же ты ненасытный господин.

- Жеребца можешь оставить себе, дорогая. Ведь я получил то, о чем страстно мечтал, - прекрасную хозяйку Элфкинга!