«Обойдемся без свадьбы»

Обойдемся без свадьбы (fb2) - Обойдемся без свадьбы (пер. Ирина Григорьевна Ирская) 443K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ивонн Линдсей

Ивонн Линдсей Обойдемся без свадьбы

Глава 1

Внимание Керка в полутемном баре привлекла вошедшая женщина со светло-золотистыми волосами. Следом за ней вошел высокий, крепкий на вид мужчина. Она повернула к нему голову и что-то сказала, он кивнул и ушел. Керка это заинтересовало. Ясно, что мужчина, скорее всего, охранник, и его она, очевидно, отпустила.

Керк потягивал пиво и наблюдал за ней — она прошла по бару, кого-то ища. Одета она в узкие брюки и просторную тунику с длинными рукавами. Он сразу отметил пикантное и дразнящее сочетание привлекательных форм и стройности. Большинство женщин ненавидят свои округлые бедра и попку, и, судя по ее одежде, она была одной из таких женщин, критически относящихся к своей фигуры.

Но Керку как раз нравились такие формы.

Интересно, с кем она здесь встречается? С ухажером? Он немного позавидовал, окидывая ее оценивающим взглядом с головы до ног. Усталость, которая привела его сегодня вечером, чтобы отвлечься от служебных дел, ослабла.

Он сразу понял, кого она искала. Лицо у нее радостно засветилось, и она подняла руку, помахав молодой паре. Значит, это не ухажер. Керку почему-то это понравилось, и он с удовольствием сделал еще глоток солодового крафтового пива.

Керк заметил, что друзья подвинули ей бокал мартини. Ага, значит, они заранее это ей заказали, потому что она, очевидно, пунктуальна, предсказуема, и на нее можно положиться. Плохо, потому что эти черты не предполагают короткий жаркий флирт, а он ни к чему большему не расположен. У него четкий, устойчивый жизненный план. Слияние его компании с «Информационными технологиями Харрисона» здесь, в городе Белвью штата Вашингтон, вот-вот произойдет, а связь с обязательствами не является для него ближайшим приоритетом.

Что-то знакомое, связанное с этой женщиной, застряло в мозгу. Но что? Золотистые волосы падали ей на плечи и на спину гладкой волной, но было заметно, что совсем недавно она завязывала волосы в тугой хвост. Ему захотелось пропустить сквозь пальцы длинные пряди волос, чтобы понять, такие ли они шелковистые и мягкие, как выглядят.

Словно почувствовав его интерес, женщина тоже оглянулась, но взгляд на нем не задержался. Он успел как следует разглядеть ее лицо. Да, определенно оно ему знакомо. Неужели он встречался с ней раньше? Или видел где-нибудь ее фотографию?

Керк покопался в памяти. И вспомнил — это Салли Харрисон, единственная дочь Орсона Харрисона, возглавлявшего компанию «ИТ Харрисон». Той самой компании, которая официально сливается с компанией Керка завтра в три часа дня. Мысль пообщаться с Салли Харрисон показалась ему чрезвычайно привлекательной, хотя он знал, что она — девушка не для интрижки.

Он вспомнил детали досье Салли — оно его заинтересовало, но не фотография, которая не отдавала должного ее внешности. Начиная со средней школы Салли стажировалась во всех главных отделах отцовской компании, а это кое-что значит. Она окончила Массачусетский технологический институт с докторской степенью по системам социальной инженерии. И тем не менее, несмотря на опыт и прекрасное образование и тот факт, что она директорская дочка, она не поднялась по карьерной лестнице выше заурядного менеджера среднего звена.

Ее намеренно попридерживал отец или старшие менеджеры? Было что-то такое, о чем не говорилось в ее портфолио? Почему ее считали недостаточно квалифицированной или неподходящей для более престижного положения в компании?

И не скрывалось ли за всем этим темных пятен?

Ее знание дел в фирме делает Салли первым кандидатом для расследования, которым ее отец попросил Керка заняться, помимо оценки персонала во время слияния компаний.

Орсон Харрисон попросил Керка навести справки о том, кто мог быть ответственным за случайную либо преднамеренную утечку данных к самому крупному конкуренту компании Харрисона. Орсон подозревал, что конкурирующая компания «ДюБек технологии» получала сведения с целью захвата его компании в самое ближайшее время. Он поручил Керку основательно изучить досье у всех сотрудников. У всех, включая очень привлекательную мисс Салли Харрисон.

Керк глотнул еще пива, продолжая смотреть на нее через зал. Она едва пригубила вино и вертела в бокале коктейльную палочку. Вдруг она отбросила палочку, языком вытащила коктейльную вишенку и съела. У Керка свело тело от такого сильного прилива желания, что он едва не застонал.

Да… Салли Харрисон весьма интересная особа. Керк твердо решил, что, прежде чем уйти из бара, он найдет способ, чтобы лучше ее узнать.

«Слияние компании. Ради общего блага».

В течение вечера Салли продолжала говорить правильные слова, когда друзья с воодушевлением рассказывали ей о своем медовом месяце, но не могла не думать об ужаснувшем ее заявлении отца сегодня за обедом. Если бы она не услышала это из первых уст, то не поверила бы своим ушам. И тот факт, что отец не нашел момента, чтобы заранее обговорить с ней слияние компании, задело ее за живое и стало жестким напоминанием о том, что она не является его поддержкой и поэтому не участвует в обсуждении. И еще ее терзала мысль, что слияние могло бы и не состояться, если бы она была настоящей помощницей отца: уверенной в себе, а не робкой и скованной.

О, разумеется, логично рассуждая, она понимала, что отец не согласился бы на план по слиянию, если бы это не было наилучшим решением для «ИТ Харрисон» и для многих тысяч служащих компании по всему миру. Похоже, что он не нуждался в ее услугах. Отец как председатель крепко держал в руках бразды правления — так было всегда.

Конечно, теперь компания получит новое название: «ИТ Харрисон-Таннер». Ясно, что изменится не только это, изменения будут существенными.

Когда она спросила отца, почему такая секретность вокруг слияния, то ответ был предсказуем.

— Тебе не о чем беспокоиться, — ответил он, отмахнувшись от нее, как обычно, в своей резковато-ласковой манере.

На ее вопросы отец отвечал очень уклончиво. Например, почему слияние именно с этой компанией, а не с другой? Что такого это принесет отцовской компании, чего уже не было? Почему этого человека, кем бы он ни был, назначают завтра действующим вице-президентом? Почему отец захотел, чтобы она присутствовала во время видеосеанса, когда он и вице-президент компании под новым названием «ИТ Харрисон-Таннер» одновременно сделают объявление всем сотрудникам о слиянии?

Помимо того, что она терпеть не могла публичности, как, скажите, она посмотрит потом в глаза коллегами, которые, возможно, сочтут, что она с самого начала знала о слиянии? Или хуже того: признаться, что она ничего не знала.

Отец постоянно вдалбливал в нее, что ей незачем много работать, потому что этим занимается он сам. Она знала, как упорно он работает. Даже слишком, о чем в последнее время свидетельствует его усталое и посеревшее лицо с глубоко залегшими морщинами. Еще одно очко не в ее пользу — она не была ему поддержкой, необходимой опорой, на которую он мог рассчитывать. Он, конечно, ничего такого не говорил. Он оберегал Салли всю жизнь, это продолжалось и когда она стала взрослой. К своему стыду, Салли не возражала.

Но она хотела также много и упорно работать, хотела стать ценным сотрудником компании и быть вовлеченной в принятие решений. Но куда спрятать свою неуверенность, из-за которой она всегда оставалась в тени и позволяла другим использовать ее идеи и затем пожинать плоды успеха? Ее фобия — страх выступать на людях — заставляла не выделяться, и она знала, что из-за этой особенности другие получали вместо нее повышения. Значит, она не годится в управленцы высшего звена.

Когда после смерти мамы у нее появился мучительный страх говорить на людях, а лечение не принесло желаемого результата, отец продолжал ее уверять, что она просто поздний цветочек, чей талант раскроется позже, и все, что ей нужно, это время. Но ей сейчас двадцать восемь, а она все еще не переросла своей неуверенности. Салли знала, что это было постоянным — пусть и невысказанным — разочарованием для отца. Пусть он никогда не распространялся по этому поводу, Салли чувствовала, что он надеется, что она преодолеет свою фобию и встанет рядом с ним у руля компании. Салли тоже на это надеялась. Она думала, что он дает ей еще время, и не понимала, что отец признал ее безнадежность. До сегодняшнего дня не понимала.

Решающей каплей стало его последнее решение. Отец всегда делился с ней своими планами по развитию фирмы, даже пользовался иногда ее предложениями, но сейчас он сделал все без нее. Она ничего не знала об этом важном решении. И она будет пребывать и дальше в неведении, если только не предпримет каких-нибудь действий. Давно пора заявить о себе, проявить полностью свои способности. Если она этого не сделает, то всю оставшуюся жизнь ею будут пренебрегать, а она этого больше не хочет. Она должна измениться. И как можно быстрее.

Гильда и Рон все еще смеялись и болтали, делясь воспоминаниями, обмениваясь легкими прикосновениями и взглядами, как всегда делают любящие пары. Это очень мило, но Салли остро чувствовала свою непричастность. В личной жизни и на работе люди вокруг общались непринужденно, легко, а ей с трудом давались каждое слово и поступок.

Когда оба посмотрели на часы и сказали, что им уже пора, Салли не возразила и осталась допивать коктейль.

Ей надо вернуться домой, пораньше лечь спать, чтобы отдохнуть к завтрашнему важному событию. Надо? Всю жизнь Салли делала исключительно то, что надо. Выходит, она провела жизнь, старясь угодить другим. А как же она сама? Должны же, в конце концов, начаться изменения! Может, пора уже начать? Проявить смелость? Отважиться на новое поведение?

— Мэм? Это вам.

Официантка поставила на столик перед Салли коктейль Гибсон. Салли удивилась:

— Мне? От кого?

— От джентльмена. — И показала от кого.

— Вы уверены, что это для меня?

— Да. Хотите, чтобы я вернула?

Хочет ли она? Испуганная мышка внутри вздрогнула и сказала: «О да, конечно». Но разве она не готова к новым жизненным опытам? К встрече с новыми людьми? К кокетству с мужчиной?

Салли повернулась и встретилась глазами с тем самым мужчиной. Она и раньше обратила на него внимание — типичный уверенный в себе бизнесмен в безупречном темном костюме и накрахмаленной светлой рубашке с незастегнутой верхней пуговицей. А сейчас Салли вдруг почувствовала, как каждая клеточка в теле инстинктивно завибрировала под его взглядом. Он кивнул ей, поднял бокал в приветствии и улыбнулся. У Салли зажгло даже кончики пальцев на ногах.

«Смелее!» — прошептал голосок откуда-то в подсознании. Она посмотрела на официантку:

— Оставьте коктейль. И пожалуйста, передайте от меня благодарность.

— О, вы сами можете поблагодарить — он идет сюда.

Идет сюда? Салли запаниковала — как обычно. Надо бежать!

— Могу я присоединиться к вам? — мягко произнес мужчина, положив руку на спинку стула, с которого только что встала Гильда.

— Конечно. — Пульс частыми ударами отдавался в горле, но ей удалось произнести это достаточно спокойно. Она подняла бокал с коктейлем Гибсон, которым он ее угостил. — Спасибо.

— Не за что. В наше время не многие согласны выпить этот коктейль. Старомодный напиток для старомодной девушки.

Голос у него был низкий, глубокий и приятно ласкал слух — словно бархат на обнаженной коже. И его взгляд тоже был мягкий, обволакивающий. Под пиджаком угадывались широкие плечи, под рубашкой тонкого хлопка — мускулистая грудь. Оценить это она способна, а вот способна ли получить от этого удовольствие? Лицо у него худое, нос прямой, а глаза… глаза светлые, но какого цвета, сказать трудно, и смотрят прямо на нее. Губы у него дрогнули в улыбке. Он не производит впечатление человека, который часто улыбается, но в его улыбке не было неискренности или снисходительности.

Не зная, как ей реагировать, Салли уставилась в бокал и тоже улыбнулась.

— Вы угадали, — ответила она.

А когда снова подняла на него глаза, то увидела уже открытую широкую улыбку. Видеть эту улыбку — это все равно что получить электрический разряд прямо в интимные места. Ну и ну. Господи! Этому мужчине следует иметь разрешение на обладание подобной сексуальностью.

— Меня зовут Керк, а вас? — Он протянул ей руку и вопросительно изогнул бровь.

У Салли все внутри начало таять. В обычной ситуации она не купилась бы на бокал вина и приятное обхождение. Но… ей осточертело быть хорошей девочкой, которая всегда делает то, чего от нее ждут. Кто всегда уступает другим, и держится в тени, и не гоняется за успехом. Если она хочет добиться чего-нибудь в жизни, то ей придется смело идти вперед, а не прятаться по-прежнему на заднем плане, тихо и незаметно продолжая работать. Она ведь только что решила, что возьмет все в свои руки. И прежде всего она сделает то, что хочет прямо сейчас, и плевать на последствия.

Салли пожала ему руку.

— Я — Салли. Следующий коктейль за мной.

— Рад познакомиться. Но должен вас предупредить, что не в моих правилах позволить женщине это делать.

У Салли засосало под ложечкой. Знакомое ощущение. Обычно, сталкиваясь с непростой ситуацией, она тут же замолкала, стесняясь настаивать на своем. Но сегодня этого не произойдет. И Салли… ринулась в бой.

— О! На самом деле? Почему же?

— Я, видите ли, тоже старомоден.

Этого еще не хватало! Мало ей того, что отец является воплощением серьезности и старомодности. Последнее, что ей нужно в жизни, так это встреча с похожим мужчиной.

— Но, — продолжая улыбаться, сказал он, — что касается вас, то я готов сделать исключение.

— В моем случае? — выдавила она. — Но почему?

— Потому что я не думаю, что вы хотите угостить меня вином для того, чтобы пофлиртовать со мной.

Салли не удержалась и рассмеялась:

— Поверьте, со мной вам это не грозит.

— Да?

Ей, наверное, показалось, но в голосе у него послышалось разочарование.

— Ну, вероятно, нам надо подождать и проверить. — И сделала глоток из бокала с коктейлем.

Глава 2

Каким образом несколько коктейлей и танец привели к тому, что она вошла в квартиру едва знакомого мужчины? Керк бросил пиджак на спинку бежевого цвета дивана, а Салли лишь мельком оглядела обстановку, характерную для многих квартир, которые арендуют приезжающие по служебной необходимости бизнесмены: однотипные мебель и картины на стенах. Единственный штрих присутствия живого человека — обеденный стол с архивными папками.

Вот и все, что она заметила, прежде чем его руки коснулись ее волос, приподняли пряди с затылка, а губы прижались к шее. Салли вздрогнула. Керк взял ее руку и повел в спальню. Когда он повернулся к ней лицом, она снова вздрогнула, увидев в его глазах жадный блеск.

«Смелее, — напомнила себе Салли. — Ты же хотела этого. Не робей. Возьми то, что хочешь».

Салли потянулась к его галстуку и, ослабив узел, выдернула конец из-под воротника, и галстук упал на пол. Затем занялась пуговицами, удивляясь тому, что пальцы не дрожат, учитывая, что все ее тело вибрировало от желания к этому мужчине. Надо подумать, успокоиться, черт подери, она хочет этого и сделает так, как хочет. И насладится моментом.

Керк не остался безучастным. Его большие теплые руки гладили ее сквозь ткань туники, и ей казалось, что эта туника самая что ни на есть сексуальная и романтичная из всех ее вещей.

Она расстегнула наконец ему рубашку и провела ладонями по широким мускулистым плечам, по груди.

Во время танца она успела понять, что он в прекрасной форме, но сейчас… о господи, этот мужчина действительно атлетически сложен. На мгновение ей сделалось неловко от собственного несовершенства: маленькая грудь, широкие бедра и полноватый зад.

Керк терся лицом о ее шею, и от ощущения его горячего дыхания, его губ на коже улетучились все мысли, остались лишь прикосновения. Салли смутно сознавала, что Керк ловко снял с нее тунику, затем брюки. Она опять почувствовала неуверенность, потому что он увидел ее белье: бюстгальтер, правда, красивый, с кружевом, но трусики слишком простые и совсем закрытые.

Салли подавила смешок:

— Простите, я не ожидала такого продолжения вечера, когда одевалась сегодня утром.

— Не извиняйтесь. Вы прекрасны. И к тому же мне безумно нравится белье из белого хлопка — оно очень сексуально.

Он действительно так думает или просто говорит то, что ей хочется услышать? Но по его лицу поняла: да, он так думает. Тогда она заключила в ладони его щеки и поцеловала со всей страстностью, на какую была способна. Несколько слов — правильных слов, — и она почувствовала себя уверенно.

Она не заметила, как он нащупал застежку бюстгальтера, но зато никогда не забудет тот момент, когда он взял в руки ее обнаженную грудь. Он сделал это с каким-то благоговением. Пальцы осторожно ласкали соски. Салли выгнула спину — она жаждала большего. Она не скованная стеснением невинная девушка, но до сих пор ей не удалось почувствовать в себе такого ответного огня. И она окунулась в предвкушение того, что последует.

Когда он поймал ртом тугой сосок, она тихонько охнула. Ноги не держали, а глубоко внутри живота и между бедер зародилась сладкая боль.

— Чудо, — прошептал он, облизывая кончик соска, от чего дрожь прокатилась у Салли по телу. Нет, ей не холодно — это адский жар желания.

Руки Керка уже у нее на бедрах, стягивают вниз трусики, и она, в первый раз не стыдясь своей наготы, сбрасывает их.

— По-моему, я в более невыгодном положении. — Салли нашла в себе силы пошутить.

— Я — за равные возможности, — улыбнулся он и раскинул руки, чтобы она смогла добраться до пряжки на ремне брюк.

Он выглядел неимоверно сексуальным, сбрасывая с себя ботинки, носки, брюки и трусы-боксеры. Ей не терпелось увидеть его обнаженным, чтобы потрогать выпирающие мышцы. Каждый голый кусочек кожи возбуждал ее.

Она провела рукой по его груди, по животу и ниже. Он тут же покрылся гусиной кожей, член набух и напрягся.

— Вот что вы со мной делаете, — сказал он.

И снова он заставил ее ощутить свою силу, желанность. Долго не раздумывая, она сомкнула пальцы на его члене, дивясь тому, что под гладкой, мягкой кожей скрывается стальная твердость.

Они оказались на кровати. И он все сделал красиво, даже элегантно, не так, как у нее случалось раньше — раньше было просто быстрое сплетение рук и ног. Салли не представляла, что можно двигаться в унисон. Она познавала его тело, прислушивалась к его реакции на прикосновения. Все происходило естественно. Она хотела медленно наслаждаться, и Керк тоже, кажется, не торопился, давая ей время узнать то, что ему особенно приятно, как возбудить его до крайности.

А затем настал его черед. Руки, уверенные и крепкие, гладили ее, пальцы, проворные и нежные, нажимали и пощипывали, пока она не начала дрожать все телом с головы до ног. Он давал ей возможность получить наслаждение, которого она жаждала. Лаская ее, он шептал, какая она красивая, какая совершенная. Это были самые потрясающие моменты в ее жизни.

Когда же наконец она полностью ощутила его у себя внутри, то поняла — вот оно, идеальное состояние. Бедра у нее приподнялись, принимая его, и по мере того, как он заполнял ее собой, она сознавала, что ничего на свете не сравнится с этим блаженством, и, возможно, она никогда больше ничего подобного не узнает. Сегодняшняя ночь — дар свыше, который она будет лелеять. Лелеять моменты, когда она ощутила себя желанной.

Волны наслаждения одна за другой прокатывались по телу. Он с гортанным хрипом продолжал рывки, и Салли подчинялась ему, его силе. Она впилась ногтями — хорошо, что у нее практичный маникюр и ногти не длинные, — ему в кожу, почти теряя сознание от нахлынувшего потока удовольствия, от накала возбуждения. В ее жизни ничего похожего никогда не будет.

Сердце отбивало бешеный такт, кожу жгло и кололо. Ей было жаль, что радостное безумство, выжавшее из нее все силы, всего-то на одну ночь. Она не принадлежит к женщинам, которые довольствуются такого рода любовными утехами. У нее впереди карьера, целая жизнь, которую надо строить по-новому и доказывать это пусть только самой себе. Броситься очертя голову в связь, возможно обреченную на неудачу… Это отвлечет ее от намеченной цели. Она должна воспринимать эту встречу такой, какая эта встреча есть, — прекрасным и незабываемым приключением, — а затем поблагодарить замечательного мужчину за чудесное окончание вечера, одеться и уйти домой.

Но как же трудно будет отстраниться от него и встать. Керк пробормотал что-то ей в ухо и перевалился на бок, увлекая ее за собой, так что она почти распласталась на нем. О боже, он великолепен. Салли не могла отвести глаз от его торса. Как же ей повезло встретиться с таким мужчиной! Она наклонила голову к его груди и прислушалась к стуку сердца, сначала частому, затем размеренному, медленному. Дыхание тоже успокоилось, пальцы перестали теребить ей волосы.

Он спал. Еще пять минут, и ей пора уходить. Осторожно она высвободилась из его рук, встала и на цыпочках обошла спальню, подбирая свою одежду. Потом быстро привела себя в порядок в ванной. Никакого замешательства при утреннем свете, никаких объяснений, никакой неловкости за завтраком — ничего этого не будет.

Салли вышла из квартиры и достала из сумки телефон. Она едва успела нажать на приложение вызова такси, как экран телефона, поставленного на спящий режим, чтобы не мешал встрече с друзьями, засветился, и она увидела имя. Это Мэрилин, личная помощница отца с тех пор, как Салли себя помнила. Мэрилин стала ей второй матерью, когда мама умерла.

Что случилось, если Мэрилин звонит ей в такой час, за полночь?

— Алло? — ответила Салли, выходя из дверей лифта в вестибюль.

— Ты где? — раздался взволнованный голос Мэрилин. — Я два часа пытаюсь до тебя дозвониться.

Сердце упало куда-то вниз.

— Что случилось, Мэрилин?

— Это с отцом. Он вечером вернулся в свой офис, и охранники нашли его там, когда делали обход. У него сердечный приступ, сейчас он в больнице. Салли, с ним все очень плохо. Очень.

Салли подавила крик, судорожно запоминая адрес клиники.

— Где ты находишься? Я пошлю Бентона с машиной, — сказала Мэрилин.

— Нет, не надо. Я недалеко от больницы и уже заказываю такси. Ты там?

— Конечно. Но мне ничего толком не говорят, потому что я не родственница.

— Я скоро буду.

Пять минут, пока Салли ждала такси, стали самыми томительными в ее жизни. Вот так за какую-то секунду все может измениться. Только что она была захвачены новыми потрясающими, радостными впечатлениями. Мгновение… и конец всему.

Зачем она оставила отца одного после обеда, особенно в преддверии завтрашнего события — объявления о слиянии компании? Салли вспомнила, каким усталым он выглядел сегодня вечером. А она не придала этому значения, сочла, что ничего необычного нет. Да она даже не спросила, как он себя чувствует. Как же она виновата! Он не хотел волновать ее разговорами о слиянии и решил не волновать еще и своим состоянием. Она эгоистка! Ей было больно и стыдно. Если бы она вернулась домой после ухода Гильды и Рона, то ответила бы на звонок и уже была в больнице. А если она опоздает? Что будет делать, если потеряет отца? Салли не представляла. Он ее опора, ее поддержка, ее убежище.

— Держись, папа, — шептала она. — Пожалуйста, держись.

* * *

Керк всегда вставал рано и проснулся, едва солнечный свет начал пробиваться через жалюзи. Во всем теле приятная истома, чего он не испытывал никогда раньше. Хотелось продолжения, и он протянул руку, ища тепло, исходящее от лежащей рядом Салли. Но рука никого не нашла. Пусто. Когда она успела встать? На него не похоже так глубоко заснуть, чтобы не заметить, как женщина, с которой провел ночь, встает и уходит. Но он почти что лишился чувств после той взрывной страсти.

Наверное, она в ванной. Он посмотрел, не видна ли полоска света под дверью. Нет, темно. Он сел и оглядел комнату — одежды тоже нет.

Не важно. В конце концов, он увидит ее в офисе, пусть она об этом еще не догадывается. Но осталась неловкость от того, как она потихоньку ушла, не попрощавшись. Возможно, она хотела, чтобы не было того, что произошло? Или для нее это не стало таким же чудом, как для него? Керк покачала головой. Глупости. Он знал, что она получила не меньше наслаждения, чем он. Они верховодили по очереди. Стоило лишь вспомнить, как она отвечала ему, все эти милые звуки, податливость ее тела, желание, которое вспыхивало вновь и вновь и полностью удовлетворялось обоими.

Керк со стоном откинул простыни. Надо отделаться от презерватива — он успел каким-то чудом в последнюю минуту его натянуть. Но стон быстро перешел в жуткое ругательство, когда он увидел, что презерватив не плотно прилегает. Окончательно проснувшись, он пошел в ванную и избавился от теперь уже бесполезного предмета. В голове нарисовались разные варианты дальнейших событий. Конечно, она вполне могла принимать противозачаточные таблетки. Почему он ее об этом не спросил? Да потому, что едва успел позаботиться о себе, хотя, как оказалось, неудачно. В любом случае он обязан ей сказать, и сказать поскорее. Но как? Не ждать же, когда ее отец представит их друг другу в офисе, а он пожмет ей руку и скажет: «Привет. Насчет вчерашней ночи… презерватив порвался».

В гостиной зазвонил мобильник, Керк вернулся туда, как был голый, и вынул телефон из кармана пиджака. Он узнал номер — личная линия Орсона Харрисона — и тут же ответил, удивившись женскому голосу. Звонила Мэрилин, помощница Орсона, и объяснила, что́ с ее боссом случилось прошлой ночью. Керк покрылся холодным потом.

— Собирайте совет директоров как можно скорее, — распорядился он. — Я буду через двадцать минут.

Глава 3

Керк с трудом собрался с мыслями. На срочном собрании совета директоров все были потрясены, узнав о сердечном приступе Орсона, но сошлись на том, что компании не следует показать слабость, особенно когда Керк представил секретный доклад, излагающий причины для слияния. Поэтому Керк был назначен временным председателем.

Новые обязанности, здоровье Орсона Харрисона, разговор с Салли… Керк на секунду прикрыл глаза. Какой же он идиот, если дал волю страсти затуманить рассудок. А он ведь поклялся не допускать необузданных чувств и импульсивного поведения. И вот, полюбуйтесь на него.

Да… Салли не придет в восторг от его новости. Особенно когда жизнь ее отца висит на волоске. До сих пор из больницы поступало крайне мало информации, только то, что Орсон находится в критическом состоянии. Даже Мэрилин, знавшая Орсона почти тридцать лет, и с ее въедливостью не узнала больше, чем сообщала справочная служба о состоянии больного.

Керк был удивлен, увидев этим утром Мэрилин на ее обычном рабочем месте личного секретаря. А она лаконично заявила, что должен кто-нибудь заниматься делами в отсутствие Ор-сона, и не скрыла недовольство, узнав, что Керка назначили временным председателем.

Керк взглянул на часы: может, Мэрилин дозвонилась до Салли? Он нажал на кнопку внутриофисного телефона.

— Есть новости о мистере Харрисоне?

— Нет, сэр, — отрезала Мэрилин, не скрывая раздражения оттого, что он сидит в кабинете Орсона даже временно, как и то, что он занял его должность.

Но разве не правильно, что он займется руководством прямо сейчас, раз уж будет делать это в будущем? И служащим проще сознавать, что кто-то стоит у руководства компанией. Ну, положим, для всего персонала, за исключением Мэрилин.

— Спасибо, Мэрилин. — Керк старался, чтобы голос звучал вежливо и приветливо. — А мисс Харрисон? С ней вы уже связались?

— Полагаю, что она в офисе, но я пока что с ней не разговаривала.

Керк посмотрел на часы. Половина третьего. Скоро запланированное объявление о слиянии компании, а видеотрансляция назначена ровно на три часа. Будет ли Салли присутствовать? Керк знал, что ее отец хотел бы этого, хотел, чтобы она находилась рядом с ним, но в свете последних событий Керк не стал бы винить ее, если она этого не сделает. Прийти в офис — это уже не легкое решение, когда отец так тяжело болен.

— Не могли бы вы оставить ей сообщение с просьбой зайти ко мне, как только она сможет? Я хочу обговорить с ней видеотрансляцию перед началом.

— Разумеется, сэр.

Мэрилин запнулась, произнося обращение «сэр», и Керк не мог этого не заметить. Он уже просил ее называть его по имени, но, судя по всему, его пожелание было проигнорировано. Ладно — у него и без нее забот хватает. Например, как, черт возьми, он скажет Салли о презервативе?

Через несколько минут он услышал женские голоса в приемной, и двойная дверь кабинета открылась.

В проеме двери Керк увидел Салли — она продолжала что-то говорить Мэрилин, повернув к ней голову. Когда она увидела, кто встает из-за стола отца, то лицо у нее застыло.

— К-керк?

Она побледнела. Бледность подчеркивали темные круги под глазами и усталость на лице, чего никакой макияж не мог скрыть. Керк быстро подошел к ней и усадил в кресло.

— Мэрилин, — сказал он секретарше, вошедшей следом за Салли, — пожалуйста, принесите воды мисс Харрисон.

Секретарша ринулась из кабинета и моментально вернулась со стаканом воды. Керк вложил стакан в дрожащую руку Салли.

— Мистер Таннер, вы же понимаете, что она не в силах быть на сеансе видеосвязи, — заявила Мэрилин. — Ей не следует…

— Это решит сама мисс Харрисон. Мэрилин, лучше принесите ей что-нибудь поесть. Уверен, что у нее во рту и крошки сегодня не было.

Салли покачала головой:

— Нет. Я и думать не могу о еде.

Она глотнула воды. Рука у нее так дрожала, что Керк сжал ей пальцы, чтобы она не опрокинула стакан и не облилась. Салли поморщилась, когда он коснулся ее. Он был уверен, что это не укрылось от Мэрилин.

— Вам необходимо поесть, — сказал он и повернулся к секретарше. — Не могли бы вы принести из буфета фрукты для мисс Харрисон и, возможно, йогурт?

— Салли, может, лучше я останусь с тобой, а еду принесет мистер Таннер?

Керк удержался от резкого ответа. Он не намерен пререкаться с Мэрилин здесь и сейчас. Да и с Салли он все равно не сможет сейчас поговорить так, как следует. Он окинул ее взглядом от золотистой головки до аккуратных туфель. Даже в скромном бледно-голубом костюме и затянутыми в такой тугой хвост волосами, что у него самого едва не сдавило голову, Салли не могла его не волновать.

Господи, вдруг она уже беременна от него? Эта мысль была подобна удару под дых.

— Хорошо, — сказал он, решив отложить разговор, чтобы им никто не мешал и не прерывал.

Надо дать Салли время свыкнуться с его присутствием в компании… и с тем, что он скрыл этот факт от нее прошлым вечером. Он не сомневался, что общение между ними теплым не будет, особенно после того, как она узнает, что он с самого начала знал, кто она.

Салли перевела взгляд с Мэрилин на Керка.

— Все в порядке, Мэрилин. Ты же знаешь, что я люблю, так что лучше сама все мне принеси. Я действительно чувствую слабость.

— Ну конечно, — согласилась Мэрилин и похлопала Салли по плечу. — Ты всегда была слабенькой. Я вернусь через минуту.

Мэрилин с громким стуком закрыла за собой дверь, не оставив у Керка сомнений в том, как ей неприятна его особа.

— Еще глоток, — потребовал Керк, глядя на Салли.

Слава богу, что краска немного прилила к ее лицу.

— Как ваш отец? — спросил он.

Она тяжело вздохнула:

— Он в искусственной коме. Врачи говорят, что состояние стабильное… Не знаю, насколько это положительный фактор, когда он так ужасно выглядит и ни на что не реагирует. — Голос у нее прервался. — Они надеются прооперировать его завтра. Очевидно, коронарное шунтирование.

Керк положил ей руку на плечо.

— Я знаю вашего отца. Он сильный, он справится.

Она подняла на него лицо, и он увидел, что в ее голубых глазах вспыхнул гнев.

— И как хорошо вы знаете моего отца?

Керку сделалось неловко. Надо отдать должное дочери Орсона — она умеет поставить на место.

— Я знал его большую часть жизни.

— Как же так получилось, что я ни разу вас не встретила до прошлого вечера?

— Наши родители дружили. После смерти моего отца мы с мамой переехали. Я тогда был еще ребенком. Поэтому вы не были знакомы со мной раньше.

Он умышленно изложил все очень кратко. Времени на подробности нет.

— А сейчас вы вернулись. — Она помолчала, потом снова бросила на него сердитый взгляд. — Вы ведь знали, кто я?

Керк сжал зубы и кивнул. Он не привык сожалеть о сделанном, и, если бы он смог вернуть время назад, вернуть прошлый вечер и ночь, он сделал бы то же самое. Или нет? А пошла бы она с ним, если бы знала, что он вскоре станет ее боссом? А он? Упустил бы возможность забыться в ее объятиях и никогда не узнать блаженства, которое они оба испытали? «И не увидеть порванного презерватива». Ему лучше не думать об этом сейчас.

— Понятно. — Салли сделала глоток воды. — Мэрилин назвала вас мистером Таннером. Значит, вы тот самый Таннер в «ИТ Харрисон-Таннер»? Новый вице-президент?

Он снова кивнул.

— Вы сразу поставили меня в невыгодное положение. Возникает вопрос: почему вы так поступили? Вам доставило удовольствие переспать с ничего не подозревающей председательской дочкой? А вообще можете не отвечать. — И махнула рукой.

— Давайте поговорим об этом позже за ужином.

— Я не хочу ужинать с вами. Я не хочу даже находиться в одной комнате с вами.

Она раскраснелась от возмущения. Но это лучше, чем восковая бледность.

Вернулась Мэрилин и поставила поднос Салли на колени.

— Вот, дорогая. Мало того, что твой отец в больнице, не хватало, чтобы ты заболела. Я ведь не один год твердила ему, что необходимо отдыхать, но разве он меня слушал? — Мэрилин, словно почувствовав напряжение, выпрямилась и пронзила Керка взглядом. — Что-то еще… сэр?

— Нет, спасибо, Мэрилин. Пока что все. — Керк посмотрел на часы. — Ешьте, — велел он Салли. — У нас пятнадцать минут.

— Я не могу…

— Пожалуйста, Салли, попытайтесь поесть. Это придаст вам силы продержаться несколько часов. Нравится вам или нет, но нам придется работать вместе, особенно сегодня. Совершенно ни к чему, чтобы вы упали в обморок перед телекамерой во время объявления о слиянии компаний в свете новостей о сердечном приступе вашего отца.

Их взгляды скрестились, и прошла минута, прежде чем Салли вняла его просьбе и начала есть фрукты, принесенные Мэрилин.

— Я все равно не хочу идти с вами на ужин, — пробормотала она.

— Нам необходимо поговорить о вчерашнем вечере, а сейчас у нас нет времени.

— Я совершенно не желаю обсуждать вчерашний вечер. Я предпочла бы забыть об этом.

Ее гнев и недоверие были такими осязаемыми, что, казалось, их можно пощупать. Какой контраст с ее мягкостью и открытостью прошлой ночи. Керк мог представить, что будет, когда она услышит то, что он должен ей сказать. В дверь постучали, и в кабинет просунул голову один из телевизионщиков:

— Осталось десять минут, мистер Таннер! Нам нужно приладить вам микрофон и проверить звук.

— И мне тоже, — дрожащим голосом произнесла Салли.

— Вы уверены, мисс Харрисон?

Керк увидел, как она опять побледнела. Но, верная бойцовскому духу Харрисонов, Салли отставила поднос с фруктами на стол и встала. Она оправила жакет, провела ладонями по бедрам. Руки у нее все-таки дрожали.

— Абсолютно уверена. Давайте покончим с этим.

— Вам не надо говорить, вам вообще не надо ничего делать. Я сам сделаю объявление.

— На самом деле? Вы считаете, что это удачная мысль, учитывая, что люди ожидали увидеть моего отца, человека, которого они знают и которому… доверяют, а вместо этого перед ними появитесь вы?

От едкости в ее голосе могло бы свернуться молоко.

— Они могут доверять мне, — ответил Керк на ее тираду. — И вы тоже.

— Простите, но мне трудно в это поверить.

Салли пожалела о том, что поела. Теперь ее подташнивало. Как осмелился Керк скрыть от нее, кто он? Что же он за дрянь такая, если добивается преимущества, поставив соперника в заведомо невыгодное положение? Он постарался дать ей понять, кто хозяин положения! А что, если он попытается использовать против нее их единственную ночь?

Салли выпрямила спину и посмотрела ему прямо в глаза.

— В отсутствие моего отца я сама хотела бы сделать объявление о слиянии. Вы сможете уточнить детали позже. Этого хотел бы папа.

Тошнотворное ощущение в желудке усилилось при мысли быть номинальной главой, поскольку именно она сделает заявление о расширении компании. Но она обязана это сделать хотя бы ради того, чтобы спасти репутацию. Керк с минуту смотрел на нее, потом пожал плечами, взял с письменного стола пачку бумаг и отдал ей.

— Вот официальное заявление, которое ваш отец приготовил вчера. Если вы уверены, что справитесь, я не возражаю, чтобы это сделали вы, а я отвечу на вопросы аудитории. После окончания вопросов и ответов онлайн мы повторим то же самое для прессы.

— Почему на вопросы будете отвечать вы? Почему не Сайлас Роджерс, как исполнительный директор, или один из старших администраторов?

— Салли, ваш отец и я несколько месяцев работали вместе над подготовкой этого решения. Никто другой кроме меня не сможет дать ответы на вопросы. Я единственный, кто разрабатывал план с вашим отцом. Вот почему я был назначен временным председателем. Совет директоров на совещании, которое состоялось сегодня утром, дал свое одобрение.

Сегодня утром… пока она была в больнице, сходя с ума за отца.

— Несколько месяцев? — не сдержавшись, выкрикнула Салли. — Но я не слышала об этом до вчерашнего дня!

— Это было решение вашего отца — ничего не разглашать как можно дольше. Он надеялся сделать объявление вместе со мной сегодня. Мы бы выступили единым фронтом, но, поскольку он не может этого сделать, сделаем мы с вами. Согласны?

Согласна ли она? Нет, категорически не согласна. Но разве отец не продумал все? И ни одно из его решений — за исключением совместного поспешного обеда прошлым вечером — не включало ее.

— Позвольте мне почитать заявление.

Салли читала текст, напечатанный на страницах через два интервала, и слышала голос отца в каждом прочитанном слове. Это неправильно. Он сам должен быть здесь и сам это сделать. Эта компания — предмет его гордости и радости, созданная его упорным трудом, и он уважал каждого из своих сотрудников, высоко их ценил.

Ей придется преодолеть свою фобию и стать тем человеком, на кого отец мог бы положиться.

Беспокойство и волнение росло с каждой минутой. «Будь смелой, — приказала себе Салли. — Ты сможешь это сделать». Она глубоко вздохнула, встала и встретилась глазами с Керком.

— Пойдемте.

— Вы уверены? Вы справитесь?

Серо-зеленые глаза просверлили ее. Салли чувствовала, что он наверняка видит ее насквозь, видит напускную браваду, видит, как она трясется внутри. Вероятно, ему рассказал отец про ее глоссофобию[1]. Но она не отступит.

— Справлюсь, — ответила Салли, придав голосу твердость, которой не чувствовала.

— Салли, вы не должны…

Она тряхнула головой:

— Нет, должна.

Он не понимает, но сейчас для нее это жизненно важно. Способ доказать, что она чего-то стоит. Возможность доказать отцу, когда ему станет лучше и он об этом узнает, что она в состоянии побороть страх, робость, тревогу и на нее можно положиться.

Керк кивнул:

— Прекрасно. Помните, что я буду рядом.

Нужно ли ей это? Она не хочет зависеть от него, от человека, с которым вступила в интимную связь, но совсем его не знала.

«Не думай о прошлой ночи! Не думай о том, какой у него запах, какое тело и какое наслаждение он тебе доставил».

Она должна об этом забыть! Они вошли в конференц-зал. И на нее моментально нацелилась камера. За камерой — телеэкраны во всю стену зала. На каждом экране — лица сотрудников, собравшихся в своих отделах. И все смотрят прямо на нее.

Глава 4

Керк сразу почувствовал, что с Салли не все в порядке, как только они вошли в конференц-зал. У нее был такой вид, словно она сию минуту кинется прочь в коридор. Она внезапно остановилась, глаза были прикованы к экранам на противоположной стороне зала. Керк увидел капельки пота у нее на лбу и верхней губе. Она дрожала.

— Салли? — мягко произнес он.

Она сглотнула слюну и быстро взглянула на него.

— Я смогу, — сказала она.

Наверное, с такой же непреклонностью французская аристократка всходила на гильотину. На деревянных ногах Салли подошла к подиуму, установленному перед камерой, сжимая в руке бумаги. Положив их на подставку, разгладила ладонями.

— Пять минут до эфира! — крикнули из зала. — Пожалуйста, наденьте на них микрофоны.

Керк тронул Салли за руку.

— Позвольте, это сделаю я.

Она молчала, а двое помощников звукооператора тем временем прилаживали каждому микрофон к лацкану пиджака и проверяли звук.

Керк стиснул ей руку.

— Салли, никто не ждет этого от вас. Менее всех — ваш отец… особенно при сложившихся обстоятельствах.

— Как вы не понимаете, — не глядя на него, прошептала она, — именно поэтому мне нужно это сделать.

— Десять, девять, восемь… Прямой эфир через три… — Помощник оператора отсчитал последние две секунды, показывая пальцами.

Керк ждал, когда Салли заговорит, но повисло молчание. Она смотрела мимо мигающего красного глазка камеры на лица сотрудников на экранах в конце зала. Затем, едва заметным движением, подвинула бумаги Керку. Он с дежурной улыбкой представился аудитории, прежде чем поздоровался от лица Орсона, и коротко объяснил, что болезнь помешала ему быть на этом событии.

Салли, застыв, стояла около Керка, пока он говорил о необходимости слияния компании. Затем последовали вопросы и ответы. Как только он закончил и красный свет камеры погас, Салли сорвала с себя микрофон и направилась к двери. Керк догнал ее уже в коридоре, взял за руку и повернул к себе.

— Оставьте меня!

Керк увидел, что она плачет.

— Салли, все хорошо. Вы прекрасно держались.

— Прекрасно? Вы называете прекрасным то, что я выглядела дохлой рыбой?

Ее надо срочно отвлечь!

— Дохлая рыба? Вот уж на что вы абсолютно не похожи.

— Не надо быть таким буквальным.

— Не удержался. Когда я смотрю на вас, то представить холодную рыбу… увольте.

Плакать она, слава богу, перестала.

— Вы просто невозможны, — пробормотала Салли.

— Расскажите мне, насколько я невозможен, за обедом после пресс-конференции.

— Нет.

— Салли, нам надо поговорить о прошлой ночи. И о теперешних делах.

Было видно, что она собирается возразить, но к ним по коридору шел сотрудник службы по связям с общественностью. Керк понял, что их ждут на пресс-конференции.

— Пожалуйста. Просто обед. Ничего большего.

Наконец она кивнула:

— Никакого обеда. Но поговорить — да. Сначала я поеду на несколько часов в больницу. Увидимся позже в моем отделе.

Он рассчитывал не совсем на это, но сойдет и так.

Уже было поздно, и почти все служащие ушли домой. Медиасессия длилась дольше намеченного, а затем Керка вызвали на импровизированное совещание с исполнительным директором и другими администраторами. Совет директоров хоть и согласился назначить его временным председателем, но администраторы все же хотели увериться в том, что именно они ответственные лица. Керку удалось все уладить.

А сейчас у него более важная задача. Керк снял галстук, сунул в карман и отправился в отдел Салли. Постучав и не дождавшись ответа, он повернул ручку двери и вошел.

Салли сидела за письменным столом, уронив голову на руки. Керк испугался. Но она дышала ровно и размеренно, плечи в такт дыханию приподнимались и опускались. Она сняла жакет, под прозрачной тканью блузки проглядывало кремовое кружевное белье.

Желание прострелило Керка насквозь. Единственное, чего ему хотелось сию минуту, это снять с нее блузку и провести руками по соблазнительному белью. И по коже, гладкой и шелковистой.

Нет, с этими забавами покончено. Что бы ни было в Салли Харрисон заманчивого, он должен себя обуздать каким угодно способом. Керк заставил себя увидеть просто женщину, которая так крепко спит, что не слышит ни стука в дверь, ни шагов.

Она, несомненно, устала. Последние двадцать четыре часа ей туго пришлось. Да любой человек, переживший такой шок, не выдержал бы. Орсон предупреждал его о том, что Салли подвержена сильным приступам тревоги, когда дело доходит до публичного выступления. Но он понятия не имел, как это серьезно. Вот почему она оставалась менеджером среднего звена и не поднялась по служебной лестнице, чтобы быть рядом с отцом.

Он никогда прежде не видел такого отчаяния на лице человека при мысли выступить на публике. И никогда не видел такой смелости, которую она проявила, преодолевая страх. Возможно, не будь она эмоционально так выжата, у нее сегодня хватило сил побороть свою фобию. Но этого не случилось.

Салли пошевелилась, просыпаясь, и выпрямилась.

— Который час? Вы давно ждете?

На щеке после сна у нее осталась полоска от манжета рукава блузки. Почему-то эта мелочь еще больше расположила его к ней. Она нуждается в защите — он нутром чувствовал.

— Не долго, — ответил он. — Но уже поздно. Как ваш отец?

— Хорошо, насколько это возможно. В стабильном состоянии и по-прежнему подключен к приборам. Но врачи уверены, что он перенесет завтрашнюю операцию. — Салли встала из-за стола и оказалась лицом к лицу с Керком. — Вы ведь пришли сюда говорить не о нем. Что вы хотели мне сказать?

— Я надеялся обсудить это за ужином. Не знаю, как вы, а я умираю от голода.

— А я рассчитывала, что мы поговорим здесь.

— Но мы могли бы убить двух зайцев.

— Послушайте… — она вздохнула, — неужели это действительно необходимо? Зачем терять время за бессмысленными разговорами за едой? Мы оба взрослые, поэтому сможем продолжать вести себя, как будто ничего не было. Я с радостью забуду прошлую ночь.

А вот он не сможет забыть — в этом Керк уверен.

— И как взрослые люди, мы могли бы поужинать вместе. Мне на самом деле хочется есть, и я уверен, что вам тоже.

Ему показалось, что она откажется, но Салли, недовольно фыркнув, согласилась:

— Хорошо. Я сообщу своему охраннику, что ухожу с вами.

Ага. Тому коренастому парню, который сопровождал ее в баре.

— Вас всегда охраняют, куда бы вы ни пошли?

— Один из примеров папиной чрезмерной заботы. Когда я была маленькой и папина компания начала процветать, возникла угроза моего похищения. С тех пор он настоял, чтобы у меня был охранник. Поверьте, это не так гламурно, как выглядит.

— Едва ли это чрезмерная забота, — сказал Керк, помогая Салли надеть жакет. — Ваш отец серьезно относится к вашей безопасности.

Салли застегнула жакет на груди, скрыв от жадных глаз Керка просвечивающее сквозь блузку кружево белья.

— Он хочет знать, что со мной все в порядке.

— Я его понимаю — я тоже защищаю то, что принадлежит мне, — заявил Керк.

Салли подняла брови.

— Звучит немного первобытно.

— Скажу по-другому. Как и ваш отец, я очень серьезно отношусь к лежащей на мне ответственности.

— Ну, учитывая, что вы замещаете моего отца в данный момент, наверное, это должно подбодрить.

Керк улыбнулся:

— Я буду стараться изо всех сил, хотя бы ради вашего отца. Я его безмерно уважаю — можете быть уверены.

— Вы сказали, что знаете его большую часть жизни, а я понятия не имела, что он знаком с вами. Я позвоню Бентону, и тогда мы сможем идти.

Салли предупредила охранника, и они спустились в лифте на подземную парковку. Керк направился к своей машине — последней европейской модели внедорожника.

— Вы не должны так волноваться за отца. Я имею в виду, что его состояние стабильно.

— Я почувствую облегчение, когда узнаю, что ему лучше. Он выглядел совершенно безжизненным, а ему еще предстоит серьезная операция.

— Ваш отец очень сильный человек. И он получает первоклассное лечение. Салли, он выдержит.

Салли подняла голову и еле заметно улыбнулась.

Керк подождал, пока она усаживается на пассажирское место и застегивает ремень, затем закрыл дверцу и обошел вокруг с другой стороны.

— Какие у вас пожелания на ужин? — спросил Керк, выехав из паркинга.

— Что-нибудь быстрое и горячее.

— Тогда китайский ресторан?

— Подойдет.

Через пару кварталов Керк подъехал к одному из китайских ресторанчиков, где, как он знал, хорошо готовили. Он помог Салли выйти из машины, и их моментально усадили за столик.

— Что будете пить? — спросил он, когда официант принес меню.

— Только воду, спасибо.

Керк подумал, что им обоим, наверное, следует ограничиться водой, и попросил официанта принести ему тоже воду.

— Не возражаете, если я сделаю заказ?

Салли кивнула, и Керк попросил сразу принести закуску, а затем основное блюдо.

— Вижу, что вы на самом деле проголодались, — улыбнулась она, сняла пиджак и положила на стул рядом.

— Похоже, что так, — усмехнулся он.

Керк смотрел на нее через стол и видел просвечивающее сквозь блузку кружево. Да, он голоден, и ему хочется много чего, но только одно желание можно удовлетворить ужином. Он тоже снял пиджак, расстегнул манжеты рубашки и завернул их. Он видел, что Салли не сводит глаз с его рук. Даже в неярком освещении ресторана Керк видел, как румянец заливает ей щеки и шею. Она вспомнила, какие части ее тела касались его руки прошлой ночью? Господи, а она представляет, как безумно ему хочется снова коснуться ее?

Словно почувствовав его взгляд, Салли отвернулась и стала разглядывать посетителей. Потом распрямила плечи и посмотрела на Керка.

— Итак, что же такого важного вы не смогли сказать мне на работе?

Керк заерзал на стуле.

— Это насчет прошлой ночи… — Он замолк, подбирая правильные слова.

* * *

У Салли загорелись щеки. Зачем затрагивать эту тему? Она предпочла бы, чтобы они все забыли.

— Мы уже это обсудили, — прервала его Салли. — Да, неловкая ситуация… мы работаем под одной крышей после того, как вместе переспали. Что случилось, то случилось, и больше не повторится. Уверена, что мы сможет это забыть. Это не должно повлиять на наши служебные отношения, и я предпочла бы, чтобы мы оставили это в прошлом.

Она произнесла все на одном дыхании, а Керк терпеливо смотрел на нее через стол.

— Вы закончили?

— Что закончила?

— Свою достойную похвалы речь.

— А… да, закончила.

— Хорошо. Я бы с вами согласился, однако у нас проблема.

Салли недоуменно посмотрела на него. Он считает, что не сможет с ней работать? Он упоминал о сокращении штата в своем сегодняшнем заявлении, но не собирается же он уволить ее? И для этого устроил обед? Страх жесткими пальцами сдавил ей горло.

— Проблема? — переспросила она.

— Порвался презерватив.

Глава 5

Меньше всего Салли ожидала услышать это. Угроза увольнения исчезла. Керк внимательно смотрит на нее, ожидая, что она скажет. Салли заставила себя изобразить спокойствие — с худшей стороны он сегодня ее уже видел.

— И это все? — Она выжала улыбку. — Я уж подумала, что вы собираетесь вручить мне уведомление об увольнении.

— Вы решили, что я вас уволю? Черт возьми, нет. Но, Салли, презерватив — это серьезно. Вы должны сообщить мне, если…

— Вам абсолютно не о чем волноваться, — прервала его она. — Я принимаю таблетки, так что все в порядке.

— Вы уверены?

— На сто десять процентов. Нет — просто на сто процентов. Сто десять — такого не бывает, правда?

Черт, она болтает ерунду. Вот сейчас фобия оказалась бы очень кстати. Керк улыбнулся. А улыбка у него такая обворожительная, что у Салли затрепетало в животе, грудь под кружевными чашечками бюстгальтера отяжелела и соски запульсировало. Ну и реакция у нее на Керка! Пришлось напомнить себе, что он ее использовал.

— О’кей, — сказал Керк. — Но если вдруг… вы ведь сообщите мне?

— Разумеется, — беспечно ответила Салли.

К ее облегчению, принесли закуску, и она положила на тарелку салат‑латук. Настроения для разговоров не было, и теперь, решила Салли, когда Керк успокоился относительно порванного презерватива, он наконец‑то займется едой и оставит ее в покое.

Но он недолго утолял голод и перешел к обсуждению служебных дел. Салли заметила, что он больше любит задавать вопросы, чем самому отвечать. А в общем и целом Салли была удивлена, что Керк согласился со многими из ее принципов организации дел в компании, особенно с ее излюбленным планом настроить ведущий отдел «ИТ Харрисон» — теперь «ИТ Харрисон‑Таннер» — на более перспективную политику в социальной инженерии.

Салли не была уверена: то ли его умелые вопросы, то ли калории, которые она получила с едой — первой полноценной за сутки, — но она с оживлением делилась с Керком своим видением будущего компании.

— Мы могли бы стать лидерами в этой области, — с воодушевлением произнесла она. — Если предпримем правильные шаги, то предложили бы взять это на вооружение нашим клиентам.

— Сделайте это, — кратко подвел итог Керк.

— Сделать?

— Да. Составьте для меня план. Я уже вижу, какую это принесет нам прибыль, но я не единственный человек, кого вам следует заразить своими идеями.

У Салли уже была поддержка от нескольких старших менеджеров, но получить зеленый свет от Керка… это здорово. Она даже готова забыть на время, что он… бесстыжий и лживый.

— Я займусь этим тотчас, — сказала Салли. — Большая часть данных у меня уже есть.

— Мне не терпится с этим ознакомиться. А сейчас, когда мы обо всем поговорили, не пора ли отправиться по домам? Вам завтра рано вставать.

Операция у отца… Она спустилась с небес на землю, и слезы защипали глаза. Салли приложила салфетку ко рту, чтобы Керк не увидела, как у нее дрожат губы.

— Салли, успокойтесь. Орсон выдержит. Вы должны в это верить.

— Спасибо, — сказала она. — А сейчас извините, но мне нужно заказать такси.

— Ну нет, я провожу вас домой. Это меньшее, что я могу сделать.

Сил, чтобы возразить, у Салли совершенно не было, и она назвала ему свой адрес.

— Это ведь в нескольких кварталах от офиса? — улыбнулся он.

— Да. Там близко Нижний парк.

Они приехали к ее дому, и Керк поднялся с Салли наверх к ее квартире.

— Здесь я сама справлюсь, — сказала она, когда дверцы лифта раскрылись.

— Я провожу вас до квартиры. Ведь ваш охранник… Бентон, кажется, вас провожает до квартиры?

Салли кивнула и пошла по коридору, остро ощущая присутствие Керка. Когда она вставила ключ в замок, рука у нее дрогнула и ключи упали. Керк нагнулся и поднял их.

— Позвольте мне, — сказал он.

Керк отпер дверь и вернул ключи Салли. Дверь открылась, Салли смотрела на Керка, и все, о чем она могла думать, это запах и тепло от его тела, звуки, которые он издавал тогда, в постели.

Салли от неловкости кашлянула.

— Все хорошо? — спросил Керк.

— Да, спасибо. И за обед спасибо.

— Не за что.

Оба замолчали. И вдруг Керк поднял руку и нежно коснулся ее лица. У Салли моментально загорелась кожа. «Нет!» — едва не вырвалось у нее. Она не повторит того, что было. Только не с ним. Салли отпрянула, и Керк отнял руку.

— Спокойной ночи, — твердо — ей хотелось верить, что твердо, — произнесла Салли и вошла в квартиру.

— Спокойной ночи, Салли. Приятных снов.

Она захлопнула дверь и прижалась спиной к створке. Сердце дико билось. Еще секунда, и она попросила бы его остаться. Салли зажмурилась. Не помогло — перед глазами он.

Салли открыла глаза и пошла в ванную. Сбросив костюм и бросив его в корзинку для грязного белья, чтобы отдать в химчистку, она встала под горячий душ, потом закуталась в халат и вернулась в спальню. Усевшись на край кровати, она открыла сумочку и вытащила блистер с контрацептивами, которые везде носила с собой.

Внимательно осмотрев упаковку, она сверилась с календарем и — о боже! — увидела, что пропустила срок. Вероятно, это произошло пару недель назад, когда она совершила поездку в карликовое европейское королевство на крестины ребенка Эйнджел, своей лучшей подруги в колледже. Из‑за смены часовых поясов, хлопот с перелетом и расстройством биоритмов, а затем делами на работе она забыла вовремя принять таблетку. Обычно это не имело особого значения, поскольку сексуальной активностью она не отличалась. Но сейчас это может превратиться в проблему.

Она не могла забеременеть! Не могла, и точка. Шансы настолько малы, что почти не существуют. Ведь так? Но то, что лежало у нее на ладони — пропущенные таблетки, — доказывало обратное: возможность того, что могло произойти.

Он пожелал ей приятных снов. Какие уж тут приятные сны, когда каждая минута грозит превратиться в кошмар!

Прошло четыре недели после операции отца. Все прошло успешно, и он теперь был дома, выздоравливал. Салли добродушно сносила его каждодневное ворчанье, когда ему подавали еду без соли и без любимых острых приправ. Она чувствовала огромное облегчение, что он жив и поправляется, чтобы сердиться на его жалобы. Он с каждым днем становился бодрее, а вот она, как ни странно, теряла силы.

Салли считала часы, проведенные на работе. Помимо обычных обязанностей надо было расширить предложения, доказывающие стратегию, которую они с Керком обсуждали вечером накануне отцовской операции, так что неудивительно, что она устает больше, чем всегда.

Она перестала переживать из‑за презерватива и противозачаточных таблеток. Вероятность того, что она забеременела после одной ночи с Керком… нет, об этом и думать нечего. Но ради собственного спокойствия она сделала дома тест на беременность, и он оказался отрицательным, к ее большому облегчению. Она просто устала — вот в чем дело. После презентации все уладится.

Для нее жизненно важно провести презентацию как нельзя лучше. В компании полно людей, которые занимают выжидательную позицию относительно концепции социальной инженерии. Ошибка с ее стороны, и последует уничижительный комментарий от исполнительного директора Сайласа Роджерса — она знала, что он уже не согласен с ее мнением, — и не важно, какой бы мощной ни была поддержка Керка, концепция умрет, едва зародившись.

Если ее предложения будут утверждены, она станет менеджером проекта, ее собственное положение и положение ее группы упрочится. И она доказала бы себе и отцу, что чего‑то стоит.

Прошла еще неделя, и Салли наконец с удовлетворением поняла, что у нее все готово. Она зарезервировала конференц‑зал, проверила программу для презентации, по памяти повторила все этапы с начала до конца и обратно, включая собственное выступление. Материал она знала наизусть, и ее сотрудники тоже.

Несмотря на то что компания занималась информационными технологиями, были консерваторы среди старших администраторов, которые все еще предпочитали бумажную документацию экрану монитора. Салли надеялась сегодняшней презентацией это изменить. Она находилась на подъеме, так что даже забыла о своей фобии. На этот раз все будет по‑другому — она чувствовала. Чувствовала, что сможет себя преодолеть. Кровь в предвкушении бурлила, и совсем не от тревоги.

Утром Салли старательно занялась своей внешностью, выбрала платье, которое ей шло. Волосы причесала в привычный хвост, а макияж был легким, подчеркивал все, что нужно. Керк будет на презентации… При этой мысли Салли становилось жарко. После совместного ужина она почти его не видела, хотя по телефону они общались. Он говорил, что звонит, чтобы узнать новости об отце, но Салли подозревала, что его больше интересует, нет ли последствий от порванного презерватива. Она утвердилась в этом, когда звонки прекратились после того, как она ему сказала о результатах теста.

Салли знала, что он постоянно занят на совещаниях и летал в Калифорнию, заканчивая дела по переезду в Сиэтл. Слухи донесли до нее, что он купил здесь, в Белвью, собственность с видом на озеро.

Звонок в дверь напомнил ей, что пришел Бентон, чтобы отвезти ее в офис. Как только они приехали в здание компании, Салли тут же отправилась в главный конференц‑зал. Пора побороть фобию! Последний раз она была здесь на сеансе видеосвязи, когда объявили о слиянии компании и когда она выставила себя полной дурой перед Керком, не говоря уже обо всем персонале. Она слышала пару замечаний, сказанных шепотом за ее спиной. Для нее не секрет, что одни сослуживцы считали положение Салли в отцовской фирме исключительно ее собственным достижением, но были и те — включая исполнительного директора, — кто выступали против семейственности.

Сегодня ей придется многое доказывать, но сейчас Салли полностью владела собой. Она оглядела зал и осталась довольна расположением оборудования и экрана. Все готово. Она быстро сверилась с планшетом — все работало отлично.

В течение получаса зал медленно заполнялся. Старшие менеджеры рассаживались в кресла и переговаривались. Когда появился Керк, гул усилился. Салли замерла — он шел к ней, чтобы поздороваться. Он приблизился, и Салли сразу уловила его изысканный запах. Она подавила возбуждение.

— Доброе утро. — Салли придала голосу ровные интонации. — Надеюсь, ваша поездка в Калифорнию была успешной.

— Да, спасибо. — Глаза Керка скользили по ее фигуре, и сердце у нее подскочило. — У вас все в порядке?

— Все замечательно, — с улыбкой ответила она.

— Таннер, рад вас снова видеть.

Керк обернулся и поздоровался с Сайласом Роджерсом, которому — как точно знала Салли — не терпелось увидеть ее провал, поскольку он никогда ей не симпатизировал. И несмотря на дружескую улыбку, присутствие здесь Керка его крайне раздражало. Не назначь совет директоров Керка председателем, именно он бы замещал отца на время его болезни и выздоровления.

Салли бросила взгляд на свою команду и дала знак начинать. Ее помощник Ник скажет несколько вводных слов, и вступит она, объяснит концепцию, которую предлагает компании принять и распространить на все подразделения в течение следующих пяти лет.

Вдруг легкая тошнота поднялась к горлу. Салли протянула руку к стакану с водой, сделала глоток и глубоко вдохнула. Ник уже заканчивал, и глаза всех скоро устремятся на нее. Под мышками выступил пот, нахлынула новая волна тошноты. Салли снова глотнула воды и снова глубоко вдохнула. Тошнота ушла. Слава богу! Она справится.

— …и без дальнейших церемоний передаю слово нашему руководителю Салли Харрисон. Она детально сообщит вам, почему мы так заинтересованы в том, чтобы наше предложение и сейчас, и в будущем пошло на пользу компании «ИТ Харрисон‑Таннер». Салли?

Она встала с планшетом в руке и начала свою речь. Если она будет смотреть исключительно на экран и планшет, то сможет представить, что в зале нет людей.

Первые несколько минут презентация проходила гладко. Салли объясняла, почему важно для компании оценить эффективность социальной инженерии. Следующее предложение: каким образом отказ от бумажной документации приведет к экономии средств, не говоря уже о том, какой урон наносят окружающей среде выброшенные бумажные копии документов.

— Итак, вы может представить, какой импульс это придаст производственному процессу, всем и каждой ИТ‑компании в мире.

Среди собравшихся — а их было около семидесяти человек — пронесся одобрительный гул. Салли выдохнула и продолжила:

— Небольшие последовательные изменения в широком масштабе — вот что нам необходимо. Представляете: экономия энергоресурсов при смешанных проводниках энергии и солнечных панелях на крыше здания, снижение копировальных отбросов. И хотя потребуются начальные вложения средств, но в результате всех этих шагов значительно уменьшатся наши общие расходы.

Она уже перешла к заключительной части, когда у нее сильно закружилась голова. Салли запнулась и вытянула вперед руку, чтобы сохранить равновесие.

— Салли? Все в порядке? — услышала она голос Керка.

Она пыталась улыбнуться и не закрыть глаза. Только бы черные точки не мелькали… Панические реакции на публичные выступления ей знакомы, но это что‑то другое, пугающее. Господи, что с ней? Сможет ли она скрыть это и закончить презентацию?

Салли смотрела на людей, сидящих в зале, — все глаза прикованы к ней. Ухмылка Сайласа Роджерса, озабоченное лицо Керка… И тут произошло немыслимое: планшет падает на ковер, а она падает следом. 

Глава 6

Керк отреагировал мгновенно — он подхватил Салли на руки.

— Заканчивайте презентацию, — велел он ее сотрудникам.

Не обращая ни на кого внимания, он быстро вышел из зала и понес Салли в кабинет Орсона.

— Что с Салли? — всполошилась Мэрилин и вскочила на ноги, увидев Керка с Салли на руках.

— Она потеряла сознание.

— У нас есть дежурная медсестра. Я сейчас же ее вызову.

— Да, пожалуйста.

Керк уложил Салли на кушетку. Она начала приходить в себя и спросила, озираясь:

— Что со мной?

— Вы упали в обморок. Мне, по крайней мере, так показалось. Надо отвезти вас в больницу.

Салли с трудом села.

— В больницу? Глупости. Я себя нормально чувствую. Мне нужно вернуться в зал. Я должна закончить то, что начала.

Керк мог ее понять. Он знал, что боязнь Салли публичных выступлений мешала ей продвинуться в должности, поскольку она была не в состоянии представить свою работу. Вот как сейчас. То, что она отлично справилась сегодня, удивило его. А еще больше удивило то, что он гордился ею во время презентации.

Целых пять недель Керк твердил себе, что притяжение между ними ничего не значит — просто они потеряли голову. Но, увидев ее сегодня утром, снова ощутил, как его тянет к ней. Когда она потеряла сознание, он инстинктивно кинулся ей на помощь, но то, что касается его чувств к Салли Харрисон… это совершенно недопустимо.

Вместе с Мэрилин, которая принесла воду, пришла дежурная медсестра.

— Ничего не надо брать в рот, пока не узнаю, в чем дело, — вежливо, но твердо заявила медсестра. — А теперь, мисс Харрисон, расскажите мне, что случилось.

Она деловито достала из медицинской сумки тонометр и приладила манжет Салли на руку, затем измерила ей температуру цифровым ушным термометром. Салли кратко описала, что почувствовала до того, как потеряла сознание.

— Давление немного понижено. Температура нормальная. Вы говорите, что почувствовали тошноту перед тем, как лишились чувств?

Салли стрельнула взглядом на Керка, прежде чем ответить.

— Да, небольшую тошноту. Для меня в этом нет ничего необычного, особенно когда говорю перед аудиторией, а это была важная презентация.

— А подобное бывало во время выступления? — опередив медсестру, спросил Керк. У него зародились определенные подозрения.

— Не совсем. Обычно я просто ощущаю тошноту и озноб. Сегодня было по‑другому. Все шло хорошо, пока у меня не закружилась голова.

— Вы прекрасно держались, — заверил ее Керк. — А ваша команда отлично сработалась и сделает все замечательно в ваше отсутствие. Не беспокойтесь.

— Но… — запротестовала Салли.

— Салли, я все же настаиваю на посещении больницы, чтобы исключить что‑то еще. — И пошутил: — Потери в любом подразделении компании нам ни к чему.

Салли посмотрела на него и сквозь зубы прошипела:

— Хорошо. Поедем в клинику неотложной помощи либо вызову своего врача, и сразу после этого я вернусь на работу.

— Это будет зависеть исключительно от результата обследования, — категорично заявил Керк.

Она выкатила на него глаза, но он был непреклонен. Что, если его подозрения подтвердятся? Нет, она же сказала, что сделала тест. Сказала, что тест отрицательный. Но тест, сделанный дома, не всегда на сто процентов точный.

Было решено, что Керк отвезет Салли в ближайшую клинику неотложной помощи. Там время тянулось бесконечно долго, пока не вернулся врач с результатами первых анализов. Салли неожиданно стало спокойнее от присутствия Керка.

— Ну‑с, мисс Харрисон, у вас незначительная анемия, что неудивительно в вашем положении. В целом вы здоровы, и я вас отпускаю. Но важно, чтобы вы регулярно питались и принимали препараты от анемии, а также не забывали отдыхать, пить воду…

— Подождите, — прервала его Салли. — Неудивительно в моем случае? Почему? У меня никогда не было анемии. Да, я последнее время много работала, и у меня был стресс, но почему это привело к анемии?

— Разве медсестра вам не сказала?

— Она еще не вернулась. Так в чем же дело? — с раздражением спросила Салли.

Керк уже знал, что скажет врач.

— Вы беременны.

«Бах».

Керк стоял и слушал, как Салли спорит с врачом, настаивая на том, что этого не может быть, хотя доказательства налицо — анализы. Керк молча обмозговывал новости. Брак и дети… это далеко, лет через десять. И что теперь?

Он станет отцом… Салли, кажется, с еще большим трудом, чем он, осознает это известие.

— Я не могу быть беременной, — повторяла она. — Я просто не понимаю, как это могло случиться.

— Послушайте, мы вместе это обговорим, — тихо произнес Керк. — Никто этого не планировал. Но мы все обдумаем.

— Придется, — с горечью ответила она.

Да, они все обдумают. Он ни за что не станет отсутствующим отцом в жизни своего ребенка, как происходило у его отца. Нет, его ребенок ни в чем не будет нуждаться — ни эмоционально, ни материально.

— Я могу вернуться на работу? — спросила Салли у врача.

— Конечно. Беременность — не болезнь, но я посоветовал бы вам сократить нагрузки, регулярно и полноценно питаться, принимать пренатальные витамины и делать легкую гимнастику каждый день.

— Но сегодня на работу идти не надо, — вмешался Керк. — У вас был шок. Хотя бы день можно позволить себе отдохнуть.

Салли бросила на него уничтожающий взгляд.

— Вы же слышали, что сказал доктор. Я беременна, а не больна. К тому же мне необходимо вернуться в отдел и узнать результаты вопросов и ответов после презентации.

Керк знал, когда можно поспорить, но сейчас победу ему не одержать. Не быть же виновником сцены перед персоналом клиники.

— Хорошо, мы возвращаемся.

— Спасибо. — Сарказма в ее тоне было хоть отбавляй.

Они взяли такси и поехали в офис. Дорога прошла в молчании. Салли явно осмысливала новости о ребенке, но он уж позаботится, чтобы впредь она не решала эту проблему в одиночку, без него. Конечно, заднее сиденье такси не место для подобных обсуждений, так что разговор он отложит, пока они не останутся наедине.

Керк расплачивался с таксистом, а Салли вошла в здание компании, и он догнал ее у лифта.

— Торопитесь вернуться к работе?

— Представьте себе — мне это важно. Вы, возможно, забыли, что я дочка босса. И люди относятся ко мне по‑разному. Одни подлизываются, рассчитывая, что я помогу им продвинуться по службе, а другие считают меня своим главным врагом, опасаясь, что я побегу к папе и наябедничаю на них за любой промах. Или вам наябедничаю, поскольку сейчас босс — вы. Многие уверены, что мне здесь вообще не место. Поэтому я должна работать вдвое больше и упорнее, чем любой сотрудник, чтобы люди могли воспринимать меня всерьез. Но моя упорная работа, вероятно, закончится крахом после сегодняшней позорной презентации.

— Вы преувеличиваете.

— Нежели? Кроме моих сотрудников и Мэрилин очень мало тех, кто верит в мои способности выполнять ту работу, на которую меня наняли. Да, наняли! Я обратилась за работой, как все остальные, а до этого я работала в компании интерном во время летних каникул и перерывов между семестрами.

— К чему такие трудности? Вы прекрасный специалист, так почему было не устроиться куда‑нибудь еще? У вас острый ум, и вы полны идей. Любая компания с радостью взяла бы вас, — поспешил заверить ее Керк.

Он уже знал многое из того, что она ему рассказала. Знал, какое у нее образование, какой опыт работы, но он понятия не имел, что для очень многих она была парией.

— Зачем? Да потому, что мой отец основал компанию. Это у меня в крови, и я вложила в компанию часть себя. И хотя я, скорее всего, никогда не буду достаточно хороша, чтобы возглавить компанию, когда он решит уйти — об этом я мечтала, когда была помоложе, — компания и мой отец заслуживают получить от меня максимум пользы.

Дверцы лифта раскрылись, и Салли вышла.

— Салли, подождите. Нам надо многое обсудить.

— Спасибо за то, что помогли мне сегодня, — сказала она, удерживая открытой дверь лифта. — Позвоните мне, и мы договоримся о встрече, если вы этого хотите. А сейчас… — она запнулась, — просто все слишком запутано и сложно. — И покраснела.

Она отпустила дверцу, и Керк увидел, как она удалялась по коридору. Он с ней не согласен. Что касается его, то он не видит никаких сложностей. Она беременна его ребенком, а это означает, что у них есть общее будущее, сознает она это или нет.

У них физическая тяга друг к другу — значит, быть вместе не составит труда. Но, судя по всему, ее предстоит в этом убедить. Пусть считает, что ее слово последнее. Он все равно не отступит и попытается сделать так, чтобы она изменила свое мнение.

Салли окружили сотрудники отдела, и на нее обрушился град вопросов о том, как она себя чувствует.

— Со мной все в порядке. Я просто переутомилась и забыла про еду. Вы же знаете, как важен всем нам этот проект. Итак, Ник, как наши дела?

— С презентацией проблем не было. Я бы сказал, что большинство менеджеров очень заинтересовались нашими предложениями и даже согласны их применять.

— Проголосовали за?

Ник замялся, и за него ответил другой сотрудник:

— До начала голосования слово взял мистер Роджерс.

— Понятно. Вижу, он не сторонник предложенных изменений?

Все покачали головами.

— Значит, нам надо работать еще усерднее. Попробуем подойти с другой стороны.

— Этого делать не придется.

Салли обернулась и увидела Керка с магазинными сумками в руках. Ну почему он не может оставить ее в покое?

— С какой стати не придется? — не слишком любезно спросила она.

— Потому что в вашем проекте не нужно ничего менять. — Керк поставил сумки на стол. — Вы, кажется, еще не обедали, так что ланч за мной. И я хотел бы, чтобы ваш проект развивался дальше.

— А Сайлас Роджерс?

— Он не председатель совета директоров и не временный председатель.

— Но он все же исполнительный директор, и его мнение имеет вес, — не согласилась Салли.

— Правильно. — Керк подвинул стул и уселся около нее. Раскрыв сумку, он передал ей готовый ланч с салатом и горячим ростбифом. — Ешьте, дела потом.

Салли рассердилась. Повелитель нашелся! Но от запаха еды потекли слюнки, и голод одержал верх над гордостью. Она неохотно взяла у него еду. Свежий хлеб, вкусное мясо… Она и не предполагала, что настолько голодна.

Рядом с ней Керк замер и потянул спереди брюки, потом бросил на колени салфетку, но она успела заметить, как натянулась тонкая итальянская шерстяная ткань. Это ее поразило. Нет, нет, нет. Она больше не поддастся искушению. Ни за что и никогда.

Но не смогла справиться с жаром, охватившим ее, не смогла победить прилив желания, отчего непроизвольно стянуло мышцы в животе. Оказалось, приятно сознавать, что она в состоянии возбудить привлекательного мужчину, не прилагая к этому никаких усилий. И хотя у нее куча проблем именно с этим мужчиной, нет смысла отрицать, что он потрясающий в постели, к тому же сложен подобно богу и отлично знает, как этим пользоваться… всеми частями своего тела: ртом, языком, руками и в особенности… Хватит! Салли сжалась, и Керк это заметил.

— Ланч пришелся по вкусу? — спросил он.

— Очень даже. — Салли откусила еще кусочек от ростбифа, но уже не с таким явным удовольствием.

В будущем ей надо проследить за собой во время еды, если даже поедание ланча так на него действует. И на нее тоже. Поэтому следует не забывать об этом и держать себя в руках. Это ведь не трудно? Она же не собирается обедать с ним? Да у нее вообще нет в планах проводить с ним время помимо работы.

Глупо, но почему от этой мысли ей грустно? Салли приказала себе вспомнить, что он ей лгал. В ту ночь умышленно не сказал, кто он, — а это уже ложь. Она до сих пор не знает, почему он так поступил. Чего он надеялся этим добиться? «Вот возьми и спроси у него», — подсказал прагматичный голосок в голове.

Возможно, она так и поступит. Но… для этого придется увидеться с ним наедине. К тому же упоминание той ночи напомнило бы, как она повела себя… повела совершенно не характерным для нее образом.

Черт! Она никогда не изображала игривого котенка. Ее немного смущало, когда девушки в колледже, а иногда и в офисе обсуждали секс. Но было что‑то в этом человеке, от чего ее сексуальность вырвалась наружу с такой силой, о чем она и не догадывалась. Ей всегда казалось, что она, вероятно, отличается от своих знакомых женщин. Что она менее страстная, менее чувственная. Возможно, она просто ждала «своего» мужчину.

Дождалась? Но он не тот, кто ей нужен. Он ее начальник. И лжец к тому же. И при всем этом он — потрясающий любовник, и маловероятно, что такой у нее еще появится.

Салли вздохнула. Она настолько задумалась, что даже не сразу заметила, что все дела закончены.

В течение нескольких часов Керк вместе с командой Салли обсуждал, как лучше внедрить их предложения. В конце рабочего дня Салли уж и не знала, радоваться ли конкретным шагам по осуществлению проекта или опасаться, хватит ли сил на это. Но чувство удовлетворения она точно испытала и начала другими глазами смотреть на Керка.

Он обладал редким качеством — умел слушать то, что говорили сотрудники. А когда делился собственными соображениями и идеями, то спокойно принимал критику, если его идеи находили отпор. Наверное, было бы лучше, если бы она не встретила его тем памятным вечером, а познакомилась бы с ним в обычной рабочей обстановке. И тогда, возможно, притяжение, возникшее между ними подобно электрическому заряду, могло бы развиваться постепенно, а не быть похожим на взрыв, что у них и произошло.

Теперь они связаны ребенком. Пусть она хочет как можно реже общаться с Керком, но ни за что не откажет своему ребенку видеться с отцом. Подобная мысль для нее абсолютно невозможна, учитывая то, насколько существенны ее отношения с собственным отцом. Но как они смогут быть родителями их ребенку, когда между ними царит такое напряжение?

Может, она торопится? У нее масса времени, чтобы все обдумать, выработать рисунок поведения и обсудить с Керком ситуацию, в которую они угодили. Разве разумные люди так всегда не поступают?

Но хватит ли у нее сил сопротивляться его магнетизму? Около Керка она ощущала себя совершенно беспомощной. Вот также морской прилив находится под властью полной луны. Сию минуту она не хочет об этом думать. Она отложит решение на потом, но, судя по взглядам, которые бросал на нее мужчина, сидящий рядом, откладывать надолго не получится.

Глава 7

Совещание закончилось, и Керк задержался, продолжая разговаривать с Ником, а Салли собирала свои вещи и давала распоряжения сотрудникам. Ему нравилось наблюдать за ней. Она словно почувствовала его взгляд, подняла голову и встретилась с ним глазами. И предательски покраснела. А ему все больше нравилось, как она заливается румянцем.

Наконец она направилась к лифтам, и Керк тут же последовал за ней.

— Как себя чувствуете?

Она округлила глаза.

— Прекрасно. Со мной ничего не происходит.

— Вы носите моего ребенка, — на ухо ей произнес Керк. — По‑моему, я обязан беспокоиться.

Салли это не понравилось.

— И что? Вы будете следить за мной двадцать четыре часа семь дней в неделю?

Мысль пришлась Керку по душе, а Салли нетерпеливо вздохнула.

— Послушайте, срок еще маленький, и уверяю вас, что я сделаю все необходимое, чтобы поддерживать здоровье.

— Не сомневаюсь, но вы же не отрицаете, что у нас с вами общая ответственность. Что, если приступ повторится?

— Если повторится, я это переживу, — мрачно заметила она и скрестила руки на груди. — Керк, я взрослая девочка. Я много лет сама о себе забочусь и с беременностью справлюсь.

— Уверен, что справитесь. Просто я хочу принимать в этом участие. Хотелось бы думать, что мы вместе пройдем этот путь. Давайте я провожу вас домой и мы поговорим в более спокойной обстановке?

— Вижу, вы не оставите меня одну, пока я не соглашусь?

Он вообще не собирается оставлять ее одну.

— Я привык поступать по‑своему. Это так. Но почему вы возражали против того, чтобы все уладить? Нам рано или поздно придется это сделать.

— О, разумеется, вам важно настоять на своем, — с горечью ответила она. — Ладно. Можете проводить меня домой. Внизу меня будет ждать Бентон. Я должна его предупредить.

Победа, пусть и маленькая, но Керк и этому рад. Бентон ждал в паркинге у лифта. Керк представился ему, а охранник оглядел его с головы до ног, как возможную угрозу.

— Простите, — с извиняющейся улыбкой сказала Салли, — что не смогла вас предупредить, Бентон. Нам с мистером Таннером необходимо кое‑что обсудить, поэтому сегодня отвезет меня домой он.

— Как пожелаете, мисс Харрисон. Увидимся утром, — ответил Бентон.

— Да, спасибо.

Керк провел Салли к своему внедорожнику и помог сесть.

Они приехали к ее дому, и он припарковался там, куда она указала. На лифте они поднялись на верхний этаж и прошли в ее квартиру, уютную и элегантно обставленную в нейтральных тонах. Ярким пятном выделялись лишь диванные подушки и плед.

Керк подошел к широким окнам, выходящим на озеро Вашингтон. Уже темнело, и в воде отражались огни фонарей. За спиной послышался шорох, и он обернулся — это Салли сняла обруч с волос и распустила золотистые пряди. Ему это нравилось — выглядит более естественно, чем строгий облик руководителя отдела социальной инженерии. А больше всего ему нравилась обнаженная, теплая и податливая женщина, которая оказалась в его постели месяц назад. Но она ясно дала понять, что снова этого не будет.

Керк отбросил эти мысли и внимательно вгляделся в лицо Салли — макияж не скрыл стресса, пережитого сегодня.

— Салли, вам нужно поесть и пораньше лечь спать.

— Вы что, теперь моя мама? — рассмеялась она.

— Простите, — улыбнулся он. — Признаю, что чрезмерно навязчив.

— Признаете? — Она прошла на кухню. — Выпьете что‑нибудь? У меня есть пиво, вода, вино.

— Пиво, если можно.

Она наполнила пивом высокий стакан и открыла бутылочку воды с газом для себя. От алкоголя, разумеется, она теперь откажется.

Салли отнесла напитки в гостиную и села на один конец дивана, Керк — на другой.

— Вы хотели поговорить? О чем? — спросила она после неловкого молчания.

— Для начала о ребенке. Что вы об этом думаете?

— Я была потрясена, удивлена. И испугана.

— И я тоже. Это не входило в мои планы на ближайшее время.

— А когда вы планировали это сделать?

Керк не мог понять: это насмешка или ей действительно интересно? Лучше ответить честно.

— Я вообще‑то собирался подумать о браке лет через пять, а еще через несколько лет завести семью.

— Вот как?

— Знаю, что это похоже на плановую операцию, но я вырос в непредсказуемой обстановке. Я научился составлять планы и придерживаться их, и это помогало, даже в детстве.

Ему не хотелось признаваться перед Салли в отцовской приверженности к наркотикам. Всю свою взрослую жизнь он старался забыть о тяжелых испытаниях, выпавших на его долю и на долю матери, стереть их из памяти. И ему это удалось. Он больше не желает испытывать стыд. Ни перед кем.

Салли пожала плечами:

— Думаю, смысл в том, что вы сказали, есть.

— Знаете поговорку о том, что благодаря несчастьям приобретаешь силу? Я давно взял это на вооружение. И успеха добился, сосредоточившись на поставленных целях. Но сейчас мне нужно поновому все осмыслить. Ребенок, который у нас будет… Я не хочу быть воскресным папой или вообще отсутствующим. Я хочу быть с ним во всем.

— Это трудно осуществить — мы ведь не пара.

— Но могли бы стать. Мы оба знаем, что в постели нам хорошо.

— Кажется, слишком хорошо, — съязвила Салли.

— Послушайте, я не стремился к серьезным отношениям и семью заводить не собирался, пока не добьюсь намеченного успеха в карьере, потому что не хотел, чтобы мой ребенок чего‑либо недополучил, ни материально, ни духовно. Вы ведь тоже этого хотите? Чтобы наш ребенок имел все, что ему или ей необходимо для счастья и здоровья? Любящие родители — часть этого. Вероятно, мы должны подумать о том, чтобы стать парой.

— Вы имеете в виду — постоянно встречаться? — со смехом спросила она.

— Больше чем встречаться. Нам следует пожениться. Подумайте об этом — это идеальный подход. Ведь здесь только одна спальня? А куда вы поместите ребенка, когда он родится? Вы об этом подумали? А работа? Вы собираетесь оставаться с ребенком дома или продолжите заниматься карьерой?

Салли медленно поставила стакан с водой на стол.

— Керк, мы только сегодня узнали о моей беременности. У нас впереди много времени, чтобы решить, как жить дальше. Не будем спешить.

— Спешить? Это не спешка. Это логичное предложение.

— Простите, но я логики не вижу. Мы едва знаем друг друга, и я совершенно не уверена, что хочу выйти за вас. И уж совершенно не готова принять подобное решение после столь краткого знакомства.

У Керка с языка готова была сорваться масса возражений, но он сдержался. Ей необходимо время, чтобы подумать, да и ему тоже. Если он нацелен на то, чтобы добиться ее руки, то ему придется действовать осмотрительно.

— По крайней мере, подумайте об этом. Любые вопросы, проблемы… мы вместе их разрешим.

Салли печально покачала головой:

— Наверное, ни о чем другом и не смогу думать. Кстати, я не хочу, чтобы кто‑то еще об этом узнал… пока.

Он кивнул. Он мог бы поделиться этим только с матерью, но ее нет, а больше говорить не с кем. Кто еще у него есть? Никого, кроме ребенка в утробе женщины, сидящей напротив.

Глядя на решительный вид Керка, Салли поняла, что следующие несколько месяцев ей предстоят бои. А возможно, это продлится даже не один год.

Голова шла кругом. Беременность сама по себе шок. Общение с Керком как с отцом ребенка — тоже шок, особенно раз он уверен в том, что они должны пожениться.

Но жизнь доказала, что нужно браться за то, что действительно важно. И нужно биться за это. Ее лучшая подруга из колледжа, Эйнджел, оказавшаяся европейской принцессой, тому пример. Эйнджел порвала с навязанной ей помолвкой и сделала все, что было в ее власти, чтобы не потерять любимого. А совсем недавно Салли пригласили на церемонию крестин их первенца — мальчика, ставшего кронпринцем Сильвейна. И Салли было совершенно ясно, что Эйнджел и король Тьерри абсолютно счастливы.

Салли хотела того же. Она хотела, чтобы с ней рядом был мужчина, который смотрел бы на нее так же, как король Тьерри смотрел на Эйнджел. Не вызывало сомнений, что Эйнджел — его королева во всех смыслах. Салли всегда надеялась со временем стать матерью, но собиралась открыть эту страницу своей жизни, когда найдет подходящего мужчину, который станет ее мужем и затем отцом ее ребенка. Она планировала принести ребенка в дом, полный любви и доверия. А что ее ждет с Керком? Она его не любит, она едва его знает. Доверяет ему? Нет. Единственное, что в нем привлекает, это внешность, умелые действия в постели и тот факт, что он очень способный руководитель. Ее босс. А это добавляло сложностей.

Салли хотела, чтобы у нее в жизни была цель, чтобы ее жизнь приносила результаты. На это она потратила восемь лет на учение и на работу интерном в отцовской компании. И тем не менее, она оставалась на заднем плане. Одно дело — знать, что ее не продвигают из‑за фобии, но наличие ребенка еще больше снизит шансы на успех.

Керк говорил о своих карьерных планах, а что будет с ее карьерой? Что бы ни говорили, но для работающей женщины все складывается не гладко. Барьер для продвижения по службе женщин по‑прежнему существует, и в высшем руководстве очень мало женщин. Салли надеялась, что настанет день — если она победит свою фобию, — когда она получит в компании высокую должность.

Никто не воспримет ее всерьез, если она выйдет замуж за вице‑президента. И любое ее продвижение в карьере будет считаться полученным исключительно как его женой, а не из‑за собственных заслуг.

— Мне есть о чем подумать, — сказала Салли. — Очень о многом. Но вы правы — я устала, и мне нужно пораньше лечь.

— Обещаете поужинать?

Она выразительно на него взглянула, словно говоря: «Хватит меня опекать».

— Ладно, ладно. — Он поднял руку, показывая, что сдается. — Не надо меня за это убивать. Вы и не представляете, что я пережил, когда вы рухнули на пол.

— Обещаю, что поем.

— Могу приготовить вам обычный омлет.

— Хорошо, — вдруг согласилась она, поняв, что голодна. — А я пока что приму душ. Не помню точно, что у меня в холодильнике, но попробуйте.

Может, когда он ее накормит, то перестанет кудахтать над ней, как курица над цыпленком. Салли прошла в ванную, быстро разделась и оглядела себя в зеркало. Рука коснулась низа живота. Сколько же изменений происходит у нее внутри? Изменений, которые повлияют на ее жизнь. Смириться с этим будет очень‑очень трудно. Но что сказал ей Керк? Он сказал, что будет рядом. Она не останется одна в этом испытании.

А хватит ли у нее сил одолеть этот путь вместе с ним?

Салли так и не пришла ни к какому решению, когда вышла из ванной в домашних штанах и футболке с длинными рукавами. Из кухни тянулся аппетитный запах.

— Как раз вовремя, — сказал он, аккуратно перекладывая омлет со сковородки на тарелку, где уже сбоку лежали нарезанный кубиками жареный картофель, кусочки бекона и лук.

— У меня в холодильнике было все это? — удивилась Салли, садясь на стул у кухонного прилавка.

— О, для этого не нужно много ингредиентов. Когда я был мальчиком, то часто помогал маме на кухне.

Салли пожалела того мальчика. Ее собственное воспитание было абсолютно другим. В доме всегда были слуги, включая повариху, и, насколько помнила Салли, мама никогда не готовила сама, разве что пекла печенье.

Керк взял баночку с сальсой и слегка полил соус на омлет, потом торжественно поставил перед ней тарелку.

— Вот. Теперь ешьте, пока не остыло.

Салли поддела на вилку кусочек омлета, прожевала и прикрыла от удовольствия глаза. Омлет с привкусом трав и сыра таял на языке.

— Божественно. Спасибо. И себе тоже приготовьте.

— Приготовлю. Попозже.

— Такой огромный омлет я не осилю. Давайте я с вами поделюсь.

— Лучше я сделаю еще один омлет, а вы поделитесь со мной картошкой.

— Согласна.

Странно. Керк орудует на кухне, а ее это не раздражает, ей даже нравится. И поспешила напомнить себе: «Он скрыл от тебя, кто он. И спал с тобой, зная, кто ты».

И они зачали ребенка.

Надо поговорить с ним о той ночи, послушать его объяснения. Им ведь предстоит общаться и дальше. Но не сегодня, не сейчас. Прежде она подумает о том, как сказать отцу, что она ждет ребенка Керка.

Керк сам убрал посуду, когда они закончили ужинать. Салли слишком устала, чтобы спорить с ним по этому поводу. От еды сил у нее прибавилось, но сейчас ей пора спать.

Она проводила Керка до двери.

— Спасибо за ужин, — сказала она.

— Мне было приятно это сделать. Я… — Он замялся. — Мне приятно быть с вами.

Салли не нашлась, что ответить. Ей тоже приятно, ее тянет к нему… физически, но она многого о нем не знает… и не доверяет ему. Салли открыла замок на двери.

Он стоял близко, слишком близко. Тепло его тела смешивается с соблазнительным запахом одеколона. Запах Керка окутывает ее. Салли подняла лицо и увидела, как расширились у него зрачки. Она не поняла, кто сделал первый шаг, но… вот она стоит перед раскрытой дверью, а в следующий момент дверь закрылась, спиной она прижата к деревянной створке, а губы Керка с жадностью впились ей в рот.

Глава 8

Секунда, и Керк легко, словно пушинку, приподнял ее. Его напрягшийся член вдавился ей в низ живота. Она обвила ногами ему бедра, сильнее прижимая к себе. Салли смутно сознавала, что она уже не прижата к двери и что Керк несет ее в спальню.

Он опустил ее на кровать и склонился над ней.

— Я хочу видеть тебя. Всю, — прошептал он, осыпая поцелуями ей лицо и горло.

Салли находилась словно в тумане. Только что они попрощались, а в следующий момент они здесь, стаскивают друг с друга одежду, словно одержимые. Самое главное для нее сейчас — это забыться в его руках, окунуться в водоворот ощущений от его ласк.

Керк положил ладонь ей на голую грудь.

— Твоя кожа… я помню, какая она мягкая.

— Ты помнишь мою кожу? — задыхаясь, спросила она.

— И много другого.

— Тогда расскажи.

И он это сделал, сопровождая каждое слово языком, ртом, ловкими пальцами. Первый оргазм сотряс ее тело — она не ожидала, что это произойдет так быстро, но затем он не спешил, давая ей время прийти в себя.

Керк языком касался всех изгибов ее тела. А когда его голова оказалась у нее между бедер, она изогнулась, приподнимаясь на кровати. Он осторожно облизывал набухший бутончик у нее внутри. Во второй раз накал чувств буквально лишил ее сил.

Он чуть отодвинулся и достал презерватив.

— Излишняя предосторожность, — поддела его Салли и тут же ощутила его у себя внутри. Она раскачивалась под ним в такт с его движениями, сначала медленными, затем напор рос по мере того, как росло у обоих нетерпение. Они достигли пика наслаждения одновременно, общий восторг сотрясал их.

Спустя минуту, истощенная, Салли погрузилась в сон, а Керк с нежностью продолжал обнимать ее и гладить.

Керк лежал и ждал, когда утихнет стук сердца. Если он не остережется, то это ему, а не Орсону понадобится место в отделении кардиологии. Черный юмор. Керк прислушивался к глубокому дыханию Салли, рассеянно рисуя пальцами кружки у нее на спине. Надо оторваться от ее теплого, расслабленного тела, встать, одеться и уйти. На расстоянии голова прояснится, и он сможет заняться работой.

До сих пор считается вполне возможным, что именно Салли поставляет информацию самому главному конкуренту, а Керк больше не желает в это верить. Кто угодно, только не мать его ребенка. Только не дочь человека, которого он уважал, как никого другого.

Новая сложность — беременность, но они все решат. Салли пошевелилась, и Керк инстинктивно прижался к ней. Он ведь собирался встать и уйти? Но он не в силах отодвинуться, поддавшись накатившей сонливости. Уснуть с ней рядом — это то, что ему нужно.

Было еще темно, когда Керк проснулся. Скоро рассвет. Рядом крепко спала Салли. Надо встать, а тело сопротивлялось, не желая уходить от нее. Но ему нужно вернуться домой, переодеться и успеть в офис к утреннему совещанию. И еще ему нужно разобраться в растущем чувстве к женщине, крепко спящей на смятых простынях. Он быстро и неслышно надел рубашку и брюки и, держа в руке пиджак и ботинки, направился к двери.

Что‑то заставило его обернуться и посмотреть на Салли. Простыня сползла, и была видна спина и очертание груди. Он призвал на помощь все свое самообладание, чтобы не бросить на пол вещи и снова не обнять ее.

Он вышел из дома Салли и увидел лимузин, въезжающий на паркинг. Он узнал шофера — это охранник Салли. Есть о чем задуматься. Через него вполне может утекать информация. Возможно, именно этого человека он ищет. Легко сделать деловой звонок с заднего сиденья, не обращая внимания на того, кто за рулем. А этот человек все слышит и все знает.

Бентон вышел из машины, посмотрел в сторону Керка и прищурился — Керка он узнал. Надо брать быка за рога! Он не желает сплетен в офисе о своих отношениях с Салли, и ей это тоже ни к чему.

Он подошел к Бентону и поздоровался:

— Доброе утро, — и протянул руку.

Пожатие Бентона было крепким, пожалуй, даже слишком крепким.

— Доброе утро, сэр.

— Полагаю, что интересы мисс Харрисон у вас на первом месте, мистер Бентон.

— Разумеется, сэр.

— В таком случае рассчитываю на то, что вы никому не расскажете, что видели меня здесь этим утром?

Бентон заколебался:

— Это от многого зависит, сэр.

— От чего?

— От того, на первом ли месте у вас ее интересы.

Керк кивнул:

— Справедливо замечено. Я никогда не сделаю ничего, что могло бы навредить мисс Харрисон. Будьте уверены на этот счет.

— Тогда нам не о чем беспокоиться, правда, сэр?

— Согласен, не о чем. Всего хорошего, мистер Бентон.

— Просто Бентон, сэр.

Керк снова кивнул и направился к своей машине. Нет. Охранник, который так серьезно относится к своим обязанностям, не мог стать кротом, но все равно не мешает проверить.

* * *

В тот вечер после работы Бентон отвез Салли к отцовскому дому. У дверей ее уже ждала экономка.

— Добрый вечер, мисс Харрисон, — с улыбкой поздоровалась она. — Мистер Харрисон в библиотеке.

— Как он сегодня, Дженнифер?

— Почти полностью восстановился, но нам приходится убирать все солонки в доме.

Салли грустно засмеялась. Несмотря на указания кардиолога, отец по‑прежнему сопротивлялся диете.

— Уж и не знаю, что бы мы без вас делали.

— Для меня честь работать у мистера Харрисона. Мы все рады, что он поправляется.

Салли была растрогана. Она прошла в библиотеку, где перед зажженным камином сидел отец с бокалом красного вина в руке — один бокал в день ему разрешили. Увидев дочь, он отставил бокал, встал с кресла и обнял ее. Нет ничего на свете чудеснее отцовского запаха, его тепла. Страшно представить, что она едва его не потеряла.

— Привет, папа. Ты опять огорчаешь прислугу, нарушая режим?

— Просто не даю им расслабиться, — проворчал он. — Налить тебе вина? Очень неплохой пино‑нуар. Попробуешь?

— Я… нет, не сейчас, спасибо, папа. Выпью минеральную воду.

Придется рассказать отцу, почему она не выпьет вина. Она не жаждет начинать этот разговор, но хочет, чтобы он услыхал эту новость от нее, а не от кого‑то еще. Особенно после вчерашнего обморока.

Щеки у нее покраснели.

— Здесь слишком жарко? — спросил отец, передавая ей стакан воды.

— Нет, нет. Все хорошо.

— Тебя что‑то беспокоит?

Вот в чем беда, когда близка со своим родителем, — он знает тебя слишком хорошо и видит насквозь.

— Да так, кое‑что.

— Это работа? Слышал, что Керк действует некоторым на нервы. Рад слышать, что он дал зеленый свет твоей инициативе. Пора переходить от слов к делу.

Он уже узнал? А что еще ему известно?

— Ну, я всегда хотела, чтобы меня поддержали. Ты сам, кажется, не очень интересовался моими идеями.

— Как я мог поддерживать собственную дочь? Это невозможно. Я всегда считал, если ты чего‑то очень захочешь, ты этого добьешься. — Орсон сделал глоток вина и отставил бокал. — А теперь скажи, что ты думаешь о Керке.

Салли чувствовала, что от неловкости сейчас сгорит изнутри. Керк… мужчина, с которым она снова спала после того, как отвергла его предложение о браке, зная, что беременна от него. Выглядит хуже, чем мыльная опера. А напротив сидит отец и ждет от нее ответа.

— Он производит впечатление очень целеустремленного человека, — пролепетала она.

Орсон фыркнул:

— И к тому же хорош собой, не так ли?

— Папа!

— Целеустремленный… — Отец снова фыркнул. — Парень выглядит так, словно сошел с обложки мужского журнала, у него лучший IQ по шкале Менса, и ты говоришь, что с таким интеллектом он всего лишь целеустремленный! Он ведь тебе нравится?

— Папа!

Орсон засмеялся:

— Прости, милая, не смог удержаться и не поддеть тебя. Ты последнее время такая замкнутая. Не вини отца за то, что я тебя немного подколол. Но ты ведь не будешь отрицать очевидного?

Салли перевела разговор на другую тему:

— Сейчас, когда тебе стало лучше, не мог бы ты объяснить мне, почему ты пригласил его в свою компанию?

Орсон взял бокал с вином, покрутил содержимое, потом снова отставил в сторону.

— Думаю, что в какой‑то мере это из‑за чувства вины. Отец Керка, Фрэнк, был моим лучшим другом в колледже. Мы вместе начинали бизнес. Я не обращал внимания на его пристрастие к гулянкам — мне казалось это безобидным. Но и после колледжа он от этого не отказался. И зашел настолько далеко, что уже не мог обходиться без порций наркотиков. Я не сразу понял, что он превратился в наркомана. У него была жена и сын, но он упорно отказывался от помощи. В конце концов, он согласился отправиться на лечение, но так этого и не сделал. Вместо реабилитационного центра он накачался наркотиками и бросился вниз с моста Обмана. — Отец помолчал, потом тяжело вздохнул. — Я чувствовал себя ответственным за это. Мне следовало увидеть проблему раньше, раньше вмешаться, помочь ему более действенно.

— Папа, не каждый хочет, чтобы ему помогали.

— Сейчас я это понимаю, но тогда я чувствовал, что во всем виноват я. И я сделал все, что мог, чтобы помочь Сэнди и Керку, когда они переехали в Калифорнию. Я учредил фонд для обучения мальчика в колледже. Я следил за его обучением. Его успехи меня радовали. Слияние с компанией «ИТ Таннер» было логическим шагом — это делает нас более конкурентоспособными.

Хотя отец и рассказал ей предысторию своих отношений с Керком, обида у Салли не прошла: с ней он никогда ничем не делился, в отличие от Керка Таннера.

— Мэрилин позвонила мне перед твоим приходом. Она рассказала, что вчера Керк отвез тебя к врачу. Что ты упала в обморок или что‑то в этом роде. Милая, ты должна прекратить эту гонку за успехом. Возможно, ты никогда не преодолеешь свою фобию на публичные выступления. Если и так, то ничего страшного. Но все‑таки скажи мне — с тобой все хорошо?

Светло‑голубые глаза — такие же, как у нее, — смотрели озабоченно. Хотя он и считает ее неподходящей для того, чтобы делиться с ней деловыми планами, он ее отец, и так будет всегда. Салли знала, что он ее любит и беспокоится о ней.

— Папа, все хорошо. Не волнуйся.

Он пристально на нее смотрел.

— Чего‑то ты мне недоговариваешь?

Салли рассмеялась:

— Я могла бы задать тебе тот же вопрос. Например, я никогда не слышала о Керке до объявления о слиянии. Ты не считаешь, что ты мог бы поделиться со мной этой новостью? Ты относишься к нему как к сыну, которого у тебя нет.

Ужасная мысль… Керк мог быть его сыном.

— Не говори глупостей, — оборвал ее отец. — У тебя слишком разыгралось воображение. Никаких секретов нет. Его мать не захотела никаких напоминаний о своем умершем муже или о жизни в Сиэтле. Финансовую помощь она хоть и неохотно, но приняла. И это все. Тесных общений с ней или с Керком не было. Мы с твоей матерью дружили с Сэнди и Фрэнком.

У Салли словно гора свалилась с плеч. Вошла Дженнифер со словами:

— Обед накрыт в маленькой столовой.

Салли встала и взяла отца под руку.

— Папа, этот дом слишком велик для тебя. Ты не думал о том, чтобы переехать в дом поменьше?

— Зачем, милая? Этот дом предмет гордости и радости твоей мамы. Она любила в нем каждый уголок. Ее нет с нами, но я чувствую ее везде, во всех вещах. И еще я хотел бы думать, что когда‑нибудь ты переедешь обратно домой и создашь свою семью здесь.

Салли почувствовала, как защемило сердце. Надо сказать отцу о ребенке, но как начать? Как скрыть то, что этот ребенок — плод случайной связи на одну ночь? Да, конечно, мужчина, с которым она провела ночь, уважаем ее отцом, но разве это все не осложняет?

Дженнифер принесла первое блюдо — филе копченого лосося с ломтиками авокадо на листьях салата‑латук. Салли с сомнением посмотрела на еду. Она успела кое‑что почитать о диете беременных и знала, что копченая или маринованная рыба абсолютно не подходит.

Орсон сразу заметил, что Салли ела только латук и авокадо, а лосось отодвинула на край тарелки.

— Не хочешь есть лосось? Ты же его так любишь. Ты не на какой‑то таинственной диете?

Она вздохнула.

— Нет, папа. Не на диете. На самом деле у меня для тебя новости.

— Какие? Уж не собираешься ли сказать, что ты беременна? — шутливо произнес он.

— Ты поставил меня в тупик.

— Действительно? Ты сделаешь меня дедушкой? — радостно воскликнул Орсон.

Такой реакции она не ожидала. В конце концов, насколько отец мог знать, она ни с кем не встречается.

— Очевидно, что так оно и есть.

— Поэтому ты упала в обморок вчера на работе?

Салли молча кивнула.

— А выступление прошло удачно?

Салли снова кивнула. Что происходит? Почему он не спрашивает, кто отец его внука?

— Милая моя, как прекрасно! Ребенок — это такое счастье!

Он откинулся на спинку стула, радостно улыбаясь.

— Папа, тебя это не огорчает? — спросила Салли. Она ожидала допроса, морально к этому готовилась весь день.

— Огорчаться из‑за ребенка? С какой стати я должен огорчаться?

— Но разве ты не хочешь узнать…

Отец подался вперед и похлопал ее по руке.

— Все в порядке, милая. Я знаю, как в наше время получаются дети. Ты наверняка устала ждать принца, решила взять все в свои руки и получить ребенка искусственным способом. Конечно, жаль, что ты не захотела обсудить это сначала со мной, но…

Салли поднесла ко рту стакан с водой, глотнула и поперхнулась.

— Папа!

— Ну, ведь у тебя не было постоянного кавалера, правда? Я надеялся, что ты встретишь кого‑нибудь, пока ты училась в колледже, как было у нас с мамой. Но не важно. Значит, ты очень скоро переберешься домой, да? — Он потер руки.

— Зачем мне переезжать?

— У тебя маленькая квартира.

У Салли глаза полезли на лоб. Что такое происходит последнее время? Почему все кругом решают за нее? Сначала Керк, теперь отец. Неужели они считают, что она не в состоянии позаботиться о себе сама?

— Папа, еще полно времени, чтобы об этом подумать. К тому же я всегда могу приобрести собственную квартиру побольше.

— Но почему, скажи на милость, это делать, когда у нас здесь много места?

И только тут Салли заметила, что стол накрыт еще на одну персону.

— Ты кого‑то ждешь? — спросила она.

В этот момент раздался звонок в парадную дверь.

— Он опоздал, но предупредил, чтобы обед не задерживали.

— Он?

Ей не пришлось долго ждать, кто же он. Через полминуты Дженнифер провела в столовую Керка. Только этого ей не хватало.

— Рад тебя видеть, Керк! — Орсон встал и пожал ему руку. — Как раз вовремя, чтобы выпить со мной бокал шампанского. Я скоро стану дедом! Ну разве не замечательный повод?

Керк посмотрел на Салли, и она вдруг поняла смысл выражения: «Олень, застывший в свете фар».

— Папа, тебе можно выпить не больше одного бокала красного вина в день. — Она отчаянно старалась отвести интерес от своей беременности.

— Еще полбокала меня не убьет. Есть повод отпраздновать, даже если тебе неизвестно, кто отец.

— Неизвестно, кто отец? — Керк бросил на Салли выразительный взгляд.

— Мне точно известно, — заставила себя ответить Салли.

— Да? Кто‑то, кого я знаю? — спросил Ор‑сон, глядя то на дочь, то на Керка.

— Знаете, — недрогнувшим голосом произнес Керк. — Это я. Отец я.

Глава 9

Орсон был поражен.

— Я даже не знал, что вы настолько хорошо знакомы.

Керк испугался за Орсона — тот сильно побледнел. Разумеется, для него шок узнать, что его новый деловой партнер еще и отец будущего внука.

Дженнифер принесла закуску для Керка. Все продолжали молчать и когда она ушла.

Наконец Орсон выпил воды и произнес:

— И что теперь? Ты собираешься жениться на девушке?

— Я сделал ей предложение.

— И?..

— Девушка отказалась, — ответила за Керка Салли, раздраженная тем, что ее обсуждают, словно она второстепенное дополнение к разговору.

— Но почему? — не мог поверить Орсон.

Керк решил смягчить ситуацию:

— Мы недостаточно знаем друг друга, но хочу думать, что к моменту рождения ребенка мы станем намного ближе.

— Вы, очевидно, достаточно близки, чтобы…

— Папа… пожалуйста! Можно не обсуждать это сейчас? Мы сами лишь вчера об этом узнали и решили пока ничего не говорить. Я сказала тебе только потому… потому что ты уже догадался, а я ненавижу секреты между нами.

Керк понял, что Салли имела в виду под секретами: отец не сказал ей о нем.

— Правильно сделала — Орсону надо было рассказать, — заметил Керк.

— Я не нуждаюсь в одобрении, — прозвучал натянутый ответ.

— Ну что ты, милая. Зачем же сердиться? — примирительно вмешался Орсон. — Я, конечно, потрясен, но в то же время рад, что ты не одна. Стать родителем — серьезная перемена в жизни. Делать это одной намного труднее, чем с кем‑то вместе. Теперь тебе следует быть более внимательной к себе ради ребенка.

— Я это понимаю. Папа, я просто хочу, чтобы ты позволил мне самой все решать. Я взрослая. Я на это способна.

Керк не сомневался, что последние слова адресованы и ему тоже.

— Милая моя, я хочу, чтобы ты хорошенько подумала о своем решении. Знаю, как важна для тебя работа. Моя работа все годы была также важна для меня, я обычно ставил ее на первое место. Но сейчас сожалею об этом.

— Сожалеешь? — Салли отодвинула тарелку, прекратив ковырять вилкой еду, изображая, что ест.

— Да. Я мало тобой занимался, когда ты росла, особенно после смерти твоей мамы. Я был поглощен работой в ущерб семье, и, хотя время вспять не повернуть, сейчас я могу быть рядом с тобой. Надеюсь, ты позволишь мне помогать тебе.

Слезы брызнули у Салли из глаз, а у Керка сжалось сердце от этой сцены между отцом и дочерью. Его отец не только не помогал сыну, он вообще из‑за наркотиков потерял человеческий облик. Помня все это и видя то, что он увидел сейчас, Керк знал наверняка, что никогда не отстранится от воспитания своего ребенка.

Сегодня ему не удалось увидеть Салли в офисе, весь день он был занят на совещаниях. Одно из них оказалось крайне неприятным и внушающим тревогу, и поэтому он согласился прийти вечером на обед к Орсону.

Дело в том, что проект Салли стал известен основному конкуренту, фирме «ДюБек технологии», которая уже разрекламировала чужую идею и собиралась создать соответствующие рабочие места под этот проект во всех своих офисах. Первым побуждением Керка было возложить вину полностью на кого‑то типа Сайласа Роджерса, который имел зуб на Салли и вполне мог предпринять что‑нибудь, лишь бы Салли не добилась признательности за свои достижения. Но Керк прибегнул к помощи криминалиста в сфере информационных технологий, и выяснилось, что сведения были отправлены с лэптопа Салли.

Керк был потрясен. И утечка была неоднократной — криминалист вскоре обнаружил и другие. И все они отправлялись с девайса Салли.

Помимо собственного потрясения Керк переживал за Орсона. Еще бы. Дочь стоит за возможным крахом его компании, предмета его гордости и радости? Они должны действовать быстро и остановить Салли, чтобы она не нанесла еще большего вреда. А сотрудники ее отдела? Они ощутят себя обманутыми после всех усилий. На них не будут смотреть как на лидеров в их области — они лишь последователи.

Керк выпил вместе с Орсоном бокал шампанского в честь будущего внука, но ему было не до веселья. Чувствовалось, что у Салли такое же настроение, и ей не терпится уйти.

Обед быстро закончился, и Салли извинилась, что не останется на десерт, — сказала, что устала и хочет пораньше лечь спать.

Орсон не стал возражать и проводил ее до парадной двери, где Салли ждал шофер.

Керк остался сидеть за столом, со страхом думая о том, что скажет Орсону — ему нужно узнать много всего неприятного. Орсону не понравится, что Керк намеренно скрыл от Салли, кто он, в их первую встречу, но придется во всем признаться… в том числе и в доказательствах против Салли, которые сегодня обнаружились.

Орсон пришел в ужас от сказанного Керком. В связи с доказательствами на следующее утро было назначено специальное заседание совета директоров, и Орсон настоял на своем присутствии.

Это утро наступило. Орсон у себя в кабинете и сделал знак Керку позвонить Салли. И Керк позвонил — что еще ему оставалось делать?

— Салли, не могли бы вы прийти в зал заседания совета директоров в десять часов? И будет лучше, если вы приведете с собой кого‑нибудь для поддержки.

— Для поддержки? — удивилась она. — Зачем?

— Я все объясню, когда вы придете, но вам понадобится адвокат.

— Керк, что происходит?

— Все узнаете в десять часов. Пожалуйста, не опаздывайте.

Он повесил трубку до того, как она смогла сказать что‑либо еще. Орсон смотрел на Керка с совершенно несчастным видом.

— Я не могу поверить, что она могла сделать подобное со мной или с компанией. Почему она это сделала?

Этот вопрос мучил и Керка тоже. Салли мало что выигрывала от вредоносной деятельности. Если ее целью было разрушить компанию, тогда она не преуспела. Фирма хотя и потеряла новую клиентуру, но прочные связи со старыми клиентами остались. Ее подкупил или шантажировал кто‑то из конкурентов? Что на самом деле происходило в фирме?

Керк и Орсон пришли на заседание совета директоров в половине десятого, и Орсон быстро ознакомил совет с утечками информации, которую он собрал при подготовке к слиянию компаний. Затем выступил Керк и кратко объяснил о расследовании, которое он предпринял, и о свидетельствах, которые обнаружил криминалист. Серьезность последствий этого была ясна всем, и все согласились с мнением Керка продолжить дальнейшее полное расследование. Когда раздался стук в дверь и появилась Салли, то все как один начали кашлять и шуршать бумагами.

Салли поразилась, увидев совет директоров в полном составе, побледнела, и Керк тут же вспомнил, как она выглядела во время видеоконференции.

— Папа? Почему ты здесь? И в чем дело?

— Сядь, Салли, — ответил Орсон глухим от волнения голосом.

Личная помощница Орсона Мэрилин Бозуэл вошла следом за Салли. Он сделал знак обеим женщинам сесть за стол. От внимания Керка не укрылось, что рука у Салли дрожит, когда она потянулась к стакану с водой. Он подавил сочувствие. Он спал с этой женщиной. Они говорили о личных вещах. Он наградил ее ребенком. И сейчас она — его враг. Как совладать с собой?

— Спасибо, что пришли, мисс Харисон, мисс Бозуэл, — произнес он.

Мэрилин испепелила его взглядом, затем посмотрела на Орсона, и взгляд у нее заметно смягчился.

— Орсон, что случилось? Мы не ожидали увидеть вас на работе. Что происходит?

Орсон через стол смотрел на дочь, смотрел с грустью. Керку хотелось, чтобы с ним так обошелся кто угодно, но не дочь. Предательство кого‑то из персонала, то, что его сотрудник продал секреты фирмы конкуренту, удручает, но чтобы этим человеком оказалась собственная дочь?

Салли стиснула руки на коленях, чтобы унять дрожь. Сейчас случится что‑то кошмарное! Отец прошлым вечером не упоминал об этом заседании, но тогда его мысли были заняты новостью о ребенке. Когда Керк пригласил ее сегодня утром на совет директоров, да еще с адвокатом, сказать, что она онемела, значит не сказать ничего. Обычно по протоколу сотрудник приглашался для дисциплинарного замечания или — что хуже — для объявления о сокращении. Но какое сейчас это имеет отношение к ней?

Что, если ей придется говорить перед собравшимися? У нее уже спазм в глотке и струйки пота пробегают по позвоночнику. Рядом с ней Мэрилин положила свою руку на руку Салли и прошептала:

— Не волнуйся, все обойдется. Твой отец не допустит ничего плохого.

Салли и ответить не могла — во рту и в горле песок. Керк поднялся и начал говорить. Все внимание было приковано к нему. А может, просто никто не хотел встретиться с ней взглядом. Даже отец. Завтрак, проглоченный утром за рабочим столом — съеденный ради ребенка в утробе, — готов выйти наружу.

Единственный, кто смотрел на нее, был Керк. Казалось, что он обращается исключительно к ней. Он резюмировал информацию, которую изложил совету директоров до ее прихода. Салли слушала вполуха, пока Керк перечислял инициативы «ИТ Харрисон», которые утекли к другой компании до слияния с фирмой «ИТ Таннер», и объяснил, какую должность он будет занимать по предложению Орсона, когда согласился на слияние двух их компаний. Потерянные контракты не были новостью для Салли. Она сама находилась в полном недоумении, каким образом это могло произойти.

— Единственный логический вывод, к которому мы пришли: виноват кто‑то работающий в компании. После расследования мы установили, кто этот человек.

Глаза всех присутствующих смотрели на Салли. Они считают, что утечку информации осуществляла она?

«О боже. Нет!»

Глава 10

Слова ватным комом застревали в горле, но она все‑таки произнесла:

— Вы хотите сказать, что это я? Что за всем этим стою я?

— Да. Это основано на представленных доказательствах. Хотите ответить на это заявление?

— Черт возьми! Да, хочу! — Гнев затмил страх говорить перед столькими людьми, и Салли вскочила на ноги. — Как вы смеете обвинять меня в этом? Папа? Как ты мог этому поверить?

— Прости, милая. Я не хотел… не хотел этому верить, но факты есть факты. Информация передавалась с твоего лэптопа.

Мир опрокинулся. Ее лэптот? Тот, который она везде носит с собой? С двойной защитой пароля? Салли медленно села и покачала головой:

— Это была не я. Кто‑то еще, должно быть, получил доступ.

— Вы хотите сказать, что дали свой пароль кому‑то еще? — спросил Керк.

— Разумеется, нет. Это против правил компании.

— Мне нужен юрист, — прерывающимся голосом произнесла Салли. Гнев сменился осознанием реальности происходящего. Кем бы ни был тот, кто подставил ее, он основательно потрудился. Доказать обратное без серьезных последствий маловероятно.

— Да, думаю, что так, — сказал Керк. — Пока что вы отстранены от всех своих обязанностей, и у вас будет изъята вся собственность компании и пароли в течение полного внутреннего расследования.

— Отстранена?

— В подобных случаях это стандартная процедура, — вмешалась Мэрилин. — Но не волнуйся. Я уверена, что все закончится благополучно.

Салли в этом не уверена. Все в ее жизни смешалось. И это связано со встречей с Керком Таннером. О да! Как ему это удобно! Она продолжала сидеть за столом, а члены совета один за другим покидали зал заседаний. Отец и Мэрилин тоже ушли, и она осталась наедине с Керком.

— Для тебя все очень удачно складывается, не так ли? — с горечью сказала Салли, когда за последним человеком закрылась дверь.

— Удачно? — Он покачал головой. — Что угодно, но не это.

— Тогда объясни. Когда мы встретились в тот вечер в клубе, ты уже подозревал меня?

— Под подозрением были все. Но…

— Без всяких но. Я была под подозрением, а ты соблазнил меня, зная, кто я. Может, ты рассчитывал, что в порыве страсти я что‑то выболтаю? Если так, то ты зря теряешь время. Я невиновна. Кто‑то, а может, и несколько человек меня подставили. Я уже тебе говорила, как трудно мне доказывать свою состоятельность. Очевидно, все намного серьезнее, чем я предполагала, если сотрудник готов зайти так далеко, лишь бы дискредитировать меня.

— А если так, то расследование покажет это и ты будешь восстановлена в правах. Пока что будет объявлено, что ты взяла короткий отпуск по состоянию здоровья.

Салли расхохоталась:

— Тебе это на руку!

— Что такое ты говоришь? — Керк перестал собирать документы со стола.

— Ты же хочешь контролировать меня, пока я ношу твоего ребенка, а я отказалась от твоих забот. Ты таким образом решил добиться своего? Уже начал доказывать, что ты достоин быть сыном моего отца, сыном, которого у него никогда не было? Сколько еще всего ты собираешься у меня отнять? — Она пожалела, что произнесла эти слова, но в них есть правда. А правда в том, что она никогда не была достойна отца, не смогла стать необходимой ему.

К своему стыду, она расплакалась. Керк кинулся к ней, но она отпрянула в сторону и отчеканила:

— Не трогай меня. Никогда. Больше. Не дотрагивайся. До меня. — Салли резким движением вытерла слезы со щек. — Ты не ответил на мой вопрос. — Голос у нее все еще дрожал. — Ты уже признался, что спал со мной, с самого начала зная, кто я. Ты поэтому не сказал, кто ты, когда мы познакомились? Потому что ты заподозрил меня в том, что я тот человек, кто разрушает отцовскую компанию? Ты поэтому спал со мной?

Он не ответил, но Салли чувствовала, что ее слова попали в цель. Ее затрясло. А она уже начала думать о том, не выйти ли за него, создать с ним семью! Господи, ну и дура она.

— Салли, та ночь… я этого не ожидал. Черт, ты оказалась не такой, как я думал…

— Хватит, — оборвала его она. — Не утруждай себя. Я поняла. Если бы тебе не нужно было добыть от меня информацию, мы и не встретились бы до объявления о слиянии компаний.

— Я не притворялся — ты мне понравилась, Салли. С той минуты, как вошла в бар, я не сводил с тебя глаз. Но да, я понял, что видел тебя раньше, и у меня не заняло много времени выяснить это из документов, которые мне передал твой отец. Я просматривал досье всех сотрудников, чтобы познакомиться с людьми, с которыми буду работать, и я пытался выяснить, кто мог бы иметь возможность и причину поставлять нашему конкуренту конфиденциальную информацию.

— Отец меня подозревал?

— Нет, но должен был включить тебя в общий список, потому что, не сделав этого, он выглядел бы пристрастным. Ты ведь понимаешь?

Она тяжело вздохнула:

— И теперь ты считаешь, что это я. А что будет сейчас? Ты вызовешь охрану, которая проводит меня в мой офис, где я освобожу ящики стола, а затем меня выведут из здания?

— В этом нет необходимости. Мэрилин будет поручено забрать твои личные вещи из офиса. Что касается остального, включая всю электронику и сотовый телефон, они останутся в твоем офисе, как необходимые для расследования.

Даже зная, что она невиновна, Салли ощущала себя измазанной грязью. Сможет ли она когда‑нибудь вернуться с высоко поднятой головой? А ее коллеги в отделе? Смогут ли они относиться к ней по‑прежнему? Доверять ей? Им скажут, что она в отпуске по состоянию здоровья, но они же умные люди. Взять отпуск сразу после объявления, что появился соперник проекта, идентичного тому, который они расхваливали начальству всего два дня назад? Они сложили два и два, и связь готова.

Она погибла. Все, чего она так страстно желала, ради чего училась и о чем мечтала, было отнято у нее предателем в этом самом здании. Она должна найти какой‑то способ, чтобы доказать свою невиновность. Возможно, тогда она вернет свое доброе имя в глазах отца и своих коллег.

— Понятно. Скажи, Керк, это того стоит?

— Стоит чего?

— Жертвы. Ты же принес себя в жертву, переспав со мной? Ради компании.

Не дав ему ответить, она швырнула на стол свой сотовый телефон, быстро вышла из зала заседаний и направилась к лифтам. Салли нажала на кнопку «вниз» и молила Бога, чтобы кабина скорее появилась и она отсюда убралась. Всю свою жизнь она добивалась признания в этом месте, чтобы быть ценным приобретением в команде единомышленников, а сейчас она изгой. А отец? Она видела его лицо — на нем было написано все: разочарование, обвинение, недоумение. Салли надеялась, что он поверит в ее невиновность, как только у них будет шанс поговорить. Но поскольку Керк — главный советчик отца, на что ей надеяться? Поверит ли он ей, а не Керку?

Лифт с писком открылся, она вошла в кабинку и нажала на кнопку вестибюля. Дверцы начали медленно закрываться, но тут просунулась рука в мужском пиджаке и не дала закрыться. Ну конечно, это Керк.

— Что еще? Ты забыл обыскать меня, пока я не вышла из здания? — насмешливо спросила она.

Дверцы закрылись, и он встал к ней лицом.

— Салли, не надо на меня кидаться. Ты ведь знаешь — все, о чем тебя попросили, является стандартной процедурой во время проведения расследования.

— Сколько помпезности! Нельзя попроще, хотя бы ради разнообразия? И не надо мне больше лгать!

— Хорошо. Я заметил тебя в ту самую секунду, как ты вошла в бар тем вечером. Я сразу тебя не узнал, но взгляда от тебя отвести не мог.

Салли фыркнула:

— Я бываю раз от разу наивной, но тебе не поверю, и не жди. В тот вечер в баре было полно женщин намного более красивых, чем я.

— И тем не менее я смотрел только на тебя.

— Избитая фраза, не считаешь?

— Салли, перестань возводить между нами стену.

— Я возвожу? Это ты обвиняешь меня в корпоративном шпионаже!

— Послушай, я сам не свой от всего этого. Мы должны искать дальше, и надо вести себя корректно. Я не хочу верить, что ты являешься виновной, но все свидетельствует об обратном.

— Как мило с твоей стороны сказать это.

Дверцы лифта раскрылись. Сейчас ей надо выйти из лифта, пройти через вестибюль и покинуть здание. И уйти от Керка. Салли выпрямилась и сделала шаг вперед, помимо воли ощущая его присутствие рядом.

— Салли! — позвал он, когда она вышла из парадных дверей на тротуар.

Она остановилась и оглянулась:

— Здесь я не в твоей власти. Я просто обычный пешеход на улице. Понял? Я не обязана держать ответ ни перед тобой, ни перед кем бы то ни было.

— Где Бентон?

— Не знаю, где он сейчас, и знать не хочу. Вероятно, было принято решение, что охранник мне больше не нужен. Моя ценность упала после утренних разоблачений, не так ли? Не забивай свою красивую голову подобными глупостями.

Керк взял ее за руку.

— Ты носишь моего ребенка, — холодно заметил он. — Я обязан о нем заботиться.

Салли на секунду прикрыла глаза. Ну конечно. Ребенок. Всегда найдется что‑то или кто‑то более важный, чем она. Салли посмотрела на его руку на своей руке, потом на его лицо. У нее было ощущение, что ее жизнь ей больше не принадлежит. И никогда не принадлежала, и впредь так и будет.

Она выразительно взглянула на Керка, и он убрал руку. Она развернулась и быстро отошла от него, направляясь к дому.

Салли безвылазно сидела у себя в квартире целую неделю. Погода была холодной и хмурой, типичной для Сиэтла. До Дня благодарения оставалась всего неделя, но Салли было трудно испытывать благодарность хоть за что‑то. Юрист, с которым она поговорила, сказал ей, что сделать ничего нельзя до того, как против нее официально выдвинут обвинения, если это вообще произойдет. Пока что она обедала с отцом пару раз, но атмосфера между ними была натянутой, чтобы не сказать «хуже некуда». Хорошее известие то, что он достаточно поправился, чтобы снова работать, и приходил в офис три раза в неделю на полдня. За это, по крайней мере, Салли была благодарна.

Она проводила время за чтением и, одевшись потеплее, несколько раз ходила гулять в парк. И все время ее мучило то, что, кто бы ни стоял за утечками из офиса, этот человек продолжал там работать. Очевидно, он залег на дно.

Как ей доказать свою невиновность? Поскольку у нее конфисковали все электронное оборудование, то она решила воспользоваться общественными девайсами, чтобы выйти в Интернет и провести собственное расследование. Начнет она с Керка Таннера.

Она заранее заказала время для работы на компьютере в городской библиотеке Белвью, а когда уезжала оттуда на такси, то впервые за много дней чувствовала прилив сил от возбуждения. Она смогла поработать на компьютере только два часа — это максимальный сеанс, — и ей пришлось делать все очень быстро.

Она начала с Керка. В конце концов, разве он не эпицентр землетрясения, разрушавшего ее жизнь?

Информация о семье Керка нашлась быстро. Благодаря отцифровке местных газет она многое узнала о Фрэнке Таннере, начиная с фотографии и статьи о нем и ее отце, в которой объявлялось о создании ими компании информационных технологий. Она смотрела на фотографию довольных собой молодых людей — один ее отец, а другой очень похож на Керка. Салли отправила статью в печать и перешла к следующей, менее радостной — в ней говорилось об аресте Фрэнка Таннера, который под воздействием наркотиков совершил то, что называлось домашним насилием. Мороз пробежал у нее по коже, когда она читала краткий отчет суда над ним. Спустя несколько лет появился другой отчет, и снова злоупотребление наркотиками, снова домашнее насилие. И наконец, краткое сообщение о смерти Фрэнка Таннера после падения с моста Обмана. Вскрытие показало, что в его организме было столько наркотических веществ, что вполне могло убить его и без падения с моста.

Ей стало жалко Керка. Каково ему было наблюдать, во что превращается его домашняя жизнь? Слава богу, что в ее жизни ничего подобного не было. Отец, конечно, полностью погрузился в бизнес, но ни разу ни на кого не поднял руку и всегда заботился о семье.

Открыв для себя подробности об отце Керка, Салли постепенно понимала, почему его мать так хотела уехать подальше, в Калифорнию, и начать другую жизнь для себя и для сына. Неудивительно, что Керк так одержим работой, почему у него есть жизненный план, которому он следует. Его юность была, вероятно, непредсказуемой.

Компьютерный сеанс закончился, и Салли быстро собрала отпечатанные страницы, сунула их в большую сумку, чтобы изучить дома. Она знала, что отец материально помогал Таннерам, в том числе и через фонд, который дал Керку возможность закончить колледж. Но вдруг что‑то еще? Может, у Керка были основания на то, что он имеет право быть в отцовской компании? Уж не он ли предложил отцу соединить две их компании? И не он ли подстроил риски того, что отец может потерять свою компанию? Ведь тем самым он открыл себе дорогу туда, где, как считал, должен находиться.

Вечером Салли позвонила отцу и спросила, может ли она навестить его в выходные. Когда она приехала, он был немного сдержан, но, усевшись с ним перед камином в библиотеке, Салли все же решила обсудить ситуацию.

— Папа, ты действительно веришь, что я виновна в утечках из компании?

— Милая, я бы хотел так не думать. В конце концов, зачем тебе это делать? Я спрашивал себя, что ты надеялась этим приобрести. Но Мэрилин сказала, что ты рассеянна и раздражена на работе. Я всегда считал, что если у тебя возникли проблемы, то ты мне о них расскажешь.

Салли была удивлена. Мэрилин говорила отцу, что она недовольна своей работой? Да, она часто делилась с отцовской личной помощницей, что хочет подняться по карьерной лестнице, но ее основная цель — поддерживать во всем отца. И она никогда не выражала неудовлетворения до такой степени, чтобы Мэрилин сделала подобный вывод.

— Совершенно очевидно, что я ничего не приобрету, — сказала Салли. — Крот — не я. Я хочу, чтобы ты верил в это.

— Я тоже хочу в это верить. Однако что думаю лично я, не поможет. Мы должны доказать, что это не ты. Чтобы и тени сомнения не осталось.

«Мы». Он сказал «мы». На душе у Салли потеплело.

— Папа, расскажи мне о том, как ты и Фрэнк Таннер создавали свою компанию. Вы ведь были окрылены, полны идей?

Отец улыбнулся.

— Да, это было начало резкого подъема в информационных технологиях. Нам бросали вызовы, но удача нам сопутствовала, и мы работали с воодушевлением.

Он замолчал, и Салли поняла, что он думает о смерти своего партнера.

— Я немного узнала о Фрэнке Таннере, о его пристрастии к наркотикам. Папа, как ты думаешь, почему он стал наркоманом?

Отец сплел пальцы и тяжело вздохнул:

— Не знаю. В колледже он всегда был любителем попоек, но учился он блестяще, хотя никогда особенно не старался получить высшие баллы, а экзамены сдавал, даже не открывая справочников. Я ему завидовал. Все, что я делал и чего добивался, было результатом упорного труда.

Салли кивнула — у нее происходило так же.

Отец продолжал:

— Он всегда старался быть лучше других, постоянно стремился к большему. С деньгами у всех нас было туго, когда мы начинали наше дело, и мы очень много работали допоздна, часто ночами. Фрэнк работал даже больше, чем я. Думаю, он начал принимать наркотики, чтобы продержаться в долгие ночные часы. Когда же я понял, что он в опасности, что подсел на наркотики, было уже поздно. Вскоре он умер. Как его друг, я должен был расспросить его. Должен был понять, что он нуждается в помощи, особенно когда дома у него начались скандалы с женой.

— Но она упорно отказывалась от обвинений в насилии? Возможно, в глубине души она продолжала его любить и надеялась, что он изменится.

Орсон посмотрел на дочь.

— Я мог бы догадаться, что ты узнаешь ту страшную историю.

— Я, как и мой отец, работаю методично, — усмехнулась Салли.

Он улыбнулся, улыбнулся с теплотой в глазах. Как же ей не хватало этого после обвинений Керка.

— Папа, то, что случилось с Фрэнком, не твоя вина. Даже если ты тогда что‑нибудь заметил, неужели думаешь, что‑то изменилось бы? Если он не смог сделать этого ради семьи, он не сделал бы ради тебя.

— В душе я знаю, что это так, но все равно ощущаю его потерю, потерю нашей дружбы. Когда он умер, я должен был помочь Сэнди. Она была совершенно разбита, хотя и старалась держаться из‑за Керка. Ему было двенадцать, когда умер отец. Трудный возраст для мальчика, особенно с родителем‑наркоманом. Я обсуждал это с твоей матерью, и она согласилась со мной, что мы обязаны сделать все возможное, чтобы помочь Сэнди и Керку начать новую жизнь. И мы это сделали.

Салли посмотрела на отца. Ему больно вспоминать прошлое, но она не жалела, что спросила его. Ей необходимо разобраться во всей ситуации.

— Папа, когда ты начал подозревать, что есть проблема с информационной безопасностью?

Орсон смутился.

— Примерно около года назад.

Салли была поражена. Около года? Это совпадает с ее назначением на должность руководителем отдела.

— Я так и не смог выяснить, кто стоит за этим. Тогда я обратился к Керку.

— Почему к нему?

«Почему не поделился со мной?»

— Тебя, конечно, задевает, что я никогда не упоминал тебе его раньше.

— Конечно. Не буду отрицать. Было обидно увидеть его в твоем кабинете за твоим письменным столом после твоего сердечного приступа, особенно после того, как накануне ты за обедом сообщил мне об уже готовой сделке о слиянии. А до этого ни слова не сказал. — Салли встала с кресла и подошла поближе к камину, протянув руки к огню. — Почему ты не рассказывал мне о своем знакомстве с Керком и с его матерью?

— Мне казалось, что тебе необязательно это знать.

— Почему ты думаешь, что кому‑то выгодно выдавать наши секреты?

— Почему? — с жаром воскликнул отец. — За деньги, разумеется. Почему еще предавать интересы фирмы, в которой работаешь? У таких людей алчность затмевает совесть.

Технический шпионаж — страшная вещь, это способ конкурентного захвата.

— И с нами произошло именно это?

У Орсона был такой вид, словно он сказал больше, чем следовало. Наконец он кивнул.

— Итак, была угроза захвата, — громко произнесла Салли. — Откуда тебе известно, что за этим не стоит Керк? Может, все это организовал он, чтобы явиться эдаким рыцарем‑избавителем на белом коне и предложить слияние.

— Керк? — Орсон был ошеломлен. — Нет. Он никогда так низко не пал бы. Он принадлежит к категории людей, кто говорит то, что думает, без уверток.

Да неужели? А разве он не утаил от нее, кто он, когда они познакомились? Больно и обидно сознавать, что отец отказывается подозревать Керка, а вот ее подозревает.

— К тому же именно я изначально обратился к нему с предложением. Я следил за ним и его успехами с тех самых пор, как они с матерью уехали из Сиэтла. Я помог ему закончить колледж, но в жизни он преуспел благодаря собственным способностям. С самого начала было очевидно, что он такая же яркая личность, как его отец, но помимо этого он смог с умом применить свой блестящий талант. Он унаследовал только самые лучшие качества отца. Салли, наша компания нуждалась в компании Таннера больше, чем он в нас. Я сразу был склонен обратиться к нему, он был мне необходим. А для Керка — рискованный шаг согласиться на слияние.

Салли чувствовала, что отец с ней честен, но в душе пустота, потому что она никогда не сможет стать человеком с такой же энергией и напористостью и жаждой успеха, как Керк. Будь она такой, разве не нашла бы способ преодолеть свою фобию, вместо того чтобы прятаться за нее?

Хватит оставаться в тени. Она должна доказать свою невиновность. И сделать это как можно скорее.

Глава 11

Несколько дней Салли провела в попытках выяснить, кто же мог быть источником утечек. Обеденный стол был завален листами, скрепленными один с другим и испещренными линиями между именами, датами и данными. На отдельном листе Салли написала имена сотрудников и то, что они могли бы приобрести от утечки информации.

После стольких лет в отцовской компании, начиная от работы интерном и до штатного служащего, она узнала очень многих людей из различных отделов. Из‑за благоприятной рабочей обстановки и выгод, предоставляемых фирмой, персонал задерживался надолго. Конечно, мог появиться недовольный сотрудник, но как применить это здесь? Она так и не пришла к определенному мнению.

Дни тянулись однообразно и скучно.

Прошла неделя после Дня благодарения, который Салли провела с отцом и Мэрилин. Она сидела дома и занималась вязанием — вернее, пыталась научиться, — когда зазвенел домофон. Салли вздрогнула и упустила еще одну петлю на детском одеяльце. Она никого не ждала, но когда услышала голос Керка, то ее бросило в жар. Она рассердилась на себя за это. К тому же она не одета для гостей, и первый порыв был сказать, чтобы он ушел, но… сделав глубокий вдох, она сказала, чтобы он поднимался в квартиру.

За минуту до его появления она успела кинуться в ванную, завязать волосы в хвост и промокнуть лицо тональным кремом.

— Что ж, это лучше, чем ничего, — заявила она своему отражению в зеркале.

А вообще с какой стати ей волноваться? Это не званый гость.

И открыла Керку дверь.

На нем превосходно сшитый офисный костюм, а она… она в широких домашних штанах, свитшоте и тапочках — теперь это ее постоянная одежда. Но больше смущал голодный взгляд, которым он окинул ее с головы до ног.

— Привет, — сказала Салли.

— Хорошо выглядишь, — ответил Керк.

Салли пропустила его в квартиру. И задержала дыхание, чтобы не вдохнуть запах, присущий только ему. Но вдохнула. Что это за одеколон у него? Наверняка с феромонами.

Надо взять себя в руки, и поскорее, а иначе подпадет под его магию.

Или уже подпала.

Салли предложила ему что‑нибудь выпить.

— Спасибо, кофе было бы здорово.

— Сядь. Я сейчас.

Он сел на диван, где только что сидела она в тщетных попытках освоить вязание. Салли увидела, как он нагнулся и подобрал бумажный образец детского одеяльца.

— Вьешь гнездышко? — шутливо заметил он и стал сравнивать вязание с картинкой.

— Что‑то в этом духе. Нужно хоть чем‑то заняться. Это мой первый опыт.

Вообще‑то не первый, а двенадцатый, поскольку пришлось столько раз распускать сделанное. Как же не хватает мамы! Мама так хорошо вязала.

Салли приготовила себе травяной чай, а Керку кофе и принесла все в гостиную. Она поставила кружку с кофе на поднос перед Керком и села напротив него, держа кружку с чаем в ладонях — сесть рядом остереглась. Может, на расстоянии ей удастся не реагировать на его присутствие, не вдыхать его запах.

— Зачем ты пришел? — прямо спросила она.

— Хотелось самому сообщить тебе новости.

— Новости?

— С тебя сняты все подозрения.

Хотя Салли знала, что она невиновна, но не могла не почувствовать огромного облегчения. Она вздрогнула, и горячий чай выплеснулся на пальцы. Керк моментально вскочил, вытащил платок — белоснежный — и вытер ей руки.

Салли снова вздрогнула — на этот раз от его прикосновения, — выдернула руку, быстро встала и отошла подальше.

— Не могу сказать, что я удивлена. Я утверждала, что это не я.

— Твой отец сказал мне то же самое.

Наконец‑то! Отец поддержал ее.

— Но ты все‑таки сомневался? — спросила она Керка.

Он не ответил на ее вопрос.

— Проверка твоих девайсов показала ложный след, чтобы все выглядело так, будто данные высылались с твоего компьютера. На сегодняшний день криминалисты пока не могут точно определить, кто наследил. Очевидно, тот, кто хорошо осведомлен в компьютерной технологии.

— А учитывая, что наша компания занимается информационными технологиями, количество кротов суживается до девяноста процентов персонала, — сухо заметила Салли. — Ты намерен временно отстранить от работы всех, пока не выяснишь, кто это был?

— Это непродуктивно, как ты и сама понимаешь, — кисло усмехнулся Керк.

— Я могу вернуться на работу? — спросила она.

— Завтра, если ты этого хочешь.

— Разумеется, я этого хочу. Мне есть что наверстать.

— Я ждал, что ты так скажешь. — Он взял компьютерную сумку, которую принес с собой, и вынул оттуда ее компьютер, планшет и смартфон. — Вот, тебе это понадобится.

Салли буквально выхватила у него свои вещи. Она проверила телефон и застонала, увидев кучу пропущенных звонков и сообщений. И переполненную голосовую почту. У нее уйдет не один час, чтобы все тщательно просмотреть.

Она посмотрела Керку в глаза:

— Доволен результатом? Тем, что я ни в чем не замешана?

— Больше, чем ты, вероятно, представляешь. Да, доволен.

— Я рада. Мне было бы невыносимо, если ты по‑прежнему меня подозреваешь.

— С чего бы это?

— Потому что нам предстоит вместе растить ребенка. Хотелось бы думать, что мы сможем все уладить культурно.

— Культурно… — Он кивнул. — Когда я смотрю на тебя, то понятие «культурно» — это последнее, что у меня на уме.

Хрипотца в его голосе подобна физическому прикосновению. Нет! Она не поддастся своему влечению к этому человеку.

Она перевела разговор на другую тему:

— Папа рассказал мне о твоем отце, рассказал, почему попросил тебя о слиянии компаний. Чего он мне не сказал, это почему ты согласился.

Вот она — возможность навести мосты. Керк испытал огромное облегчение, когда с Салли были сняты обвинения. Он поехал прямо к ней, а не стал звать ее в офис. Он скучал по ней, она не выходила у него из ума. Каждый день он думал о том, что она чувствует, внимательно ли относится к своему здоровью.

Салли заслужила от него честности, и он честно ответит на ее вопрос.

— У меня было несколько причин, — сказал он, глядя ей в глаза. — Одна из них — это то, что я всегда высоко ценил твоего отца. Он ничего не должен был моей матери и мне, но, когда умер мой отец, он помог нам с мамой начать жизнь заново, подальше от жутких воспоминаний.

Керк искал в глазах Салли обвинение или отвращение, но увидел лишь сострадание. Значит, у него есть надежда!

— Я все детство боролся с ощущением своей беспомощности. Видишь ли, я словно рос в каком‑то бартерном обмене. Я убеждал себя, что если я уберусь в своей комнате, то мама не будет плакать или что отец не устроит скандала. Или я убеждал себя, что если я получу хорошие отметки в школе, то отец будет улыбаться и играть со мной в мяч, а не лежать на кровати и дрожать от ломки. Для меня стало жизненно важным контролировать все вокруг, делать все возможное, чтобы у мамы появилась улыбка на лице, чтобы не сердить отца, когда он дома, отвлекать внимание соседей по ночам от криков. А когда приезжала полиция и забирала отца, вести себя так, словно ничего не произошло. Я научился тому, что за все хорошее ты должен платить. Но твой отец не ожидал ничего взамен за то, что помогал маме и мне. Он просто помогал.

— Папа всегда отличался сострадательностью, — сказала Салли.

— Я был одержим всем тем, чем занимался мой отец до того, как все пошло не так. В колледже я изучал опыт «ИТ Харрисон». Фактически образцом в моем бизнесе стал Орсон… и в жизни тоже. Когда он спросил, не подумаю ли я о слиянии наших компаний, я увидел в этом выгоду для нас обоих. Структурно это было продуманное, разумное решение, которое принесет пользу обеим компаниям. Еще он сказал, что нуждается во мне, и у меня наконец‑то появилась возможность отплатить ему за все то добро, которое он делал маме и мне столько лет.

У Салли глаза заблестели от навернувшихся слез.

— Керк, я очень сочувствую, что у тебя было такое тяжелое детство.

— Но оно помогло мне понять, чего я хочу от жизни и где хочу быть.

— А… да, — улыбнулась Салли. — Твой план.

— Эй, не смейся. Каждому нужен план.

— Итак, что же происходит в настоящий момент в «ИТ Харрисон‑Таннер», когда ты знаешь, что я не имею никакого отношения к утечкам? — спросила она.

— Мы продолжаем расследование. И мы найдем преступника. Это осознанный криминальный поступок, и его призовут к ответу.

— А что происходит у нас с тобой? — не совсем уверенно произнесла Салли.

— Что ты хочешь, чтобы происходило?

— Керк, я не знаю, как мне быть. Я не знаю, кто я для тебя. Ты заставил меня поверить в то, что ты обо мне говорил в нашу первую ночь. Эти слова вселили в меня уверенность, окрылили. Когда я узнала, кто ты, то вся уверенность испарилась и я снова стала сомневаться в своей привлекательности. Видишь ли, я выросла не в такой нездоровой обстановке, в которой рос ты, когда был жив твой отец, но из‑за того, кто я и кто мой отец, на меня возлагали ожидания. Ожидания, которые я не всегда была в состоянии оправдать. Ты видел самое худшее — страх публичного выступления.

— Но, Салли, ты поборола это. Я видел тебя на презентации, и ты полностью владела собой.

— Ну, не полностью, но лучше, чем прежде. Пока я не упала в обморок, — усмехнулась она.

— Но и тогда дело было не в твоей фобии, а в беременности. Это не был страх.

— Пусть так, но я продемонстрировала то, чего от меня ждали. Провал. Именно это и происходило начиная с похорон мамы. Я сочинила для нее стихотворение, и все, что от меня требовалось, это прочитать его, но я не смогла. Слова застряли в горле. Я даже не смогла попрощаться с мамой, как хотела, отдать должное ее памяти. Сейчас, когда я начинаю говорить перед группой большей, чем два или три человека, у меня перед глазами возникает та страшная картина. — Голос у нее прервался, слезы потекли по щекам. Она беспомощно покачала головой. — Такое чувство, что это случилось вчера. Это никогда не исчезнет.

Керк был в замешательстве. От Орсона он знал, что Салли консультировал специалист, но успеха не добился. Он взял ее руки в свои, притянул ее к себе, и она прижалась к его груди, дрожа от рыданий. Керк поглаживал ее по спине, не зная, какие подобрать слова утешения.

— Я подвела и папу, — тяжело дыша, всхлипнула Салли. — Я хотела быть его правой рукой. Этого я хотела больше всего в жизни. Я старалась хорошо учиться в колледже, я работала интерном в «ИТ Харрисон», я делала все, что только могла, чтобы стать его гордостью, а не разочарованием. О, пойми меня правильно — он никогда не давал мне понять, что я его подвожу. На самом‑то деле я не думала, будто он ожидал, что я буду управлять компанией наравне с ним. Иногда мне кажется, что он был бы вполне счастлив, оставайся я дома, занимаясь благотворительными организациями. Он постоянно мне твердил, что будет меня поддерживать в любых делах, чего бы я ни выбрала. Но я хотела помогать ему в компании.

— Салли, он ценит твою работу. Ни на минуту не сомневайся.

— Но он не обратился ко мне. Я не тот человек, каким должна быть. Когда компании понадобилась помощь, он обратился к тебе.

И снова Керк не нашел нужных слов. Нечего сказать в ответ на то, что является правдой. Ор‑сон любит дочь, но не видит в ней сильную, способную на многое женщину, какая она на самом деле, а лишь женщину со страхами и неуверенностью. Он, Керк, должен помочь Салли преодолеть это и достигнуть тех целей, которые она для себя поставила. Он лучше других понимал, как важны цели, которые ставишь перед собой.

Салли отодвинулась от него, ладонями вытерла на щеках следы слез.

— Я заболталась. Наверное, гормоны разгулялись — у беременных такое наблюдается.

— Болтай сколько угодно. Салли, я не хочу, чтобы ты считала, что должна со всем справляться одна.

— С чем именно? С беременностью? С тем, что ты подозревал меня в шпионаже?

— Я обязан был придерживаться общепринятых правил проверок, так как все указывало на тебя. Я лично уверен, что кротом ты быть не могла. Это меня немного оправдывает.

— Ну, как‑то не похоже, что ты был уверен в моей невиновности.

— Прости. Мне очень жаль, что я не был честен с тобой, когда мы познакомились. И еще мне жаль, что я оставлял тебя одну в этом испытании. Знаю — утешение маленькое, но я почувствовал огромное облегчение, когда было доказано, что ты вне подозрений.

Керк поморщился. Слова какие‑то официальные, пусть и правильные. Не эти слова он хотел сказать. Он хотел сказать ей, как сильно он по ней скучал, как болела у него душа за нее, как ему хотелось обнять ее, показать свои чувства.

— Ты прав — утешение небольшое, но я его принимаю. А… что нам делать дальше?

Он точно знал, что им делать дальше. Для начала — ей оказаться в его объятиях. Он провел пальцем по овалу ее щеки и мягко произнес:

— Я знаю, что нам делать.

Он подался вперед, у нее расширились зрачки, рот приоткрылся, она зажмурилась, и их губы сомкнулись. Волна желания с головой накрыла Керка, и он не сдержал громкого стона. Руки Салли сжали ему плечи, потом она запустила пальцы в его шевелюру. Керк чувствовал, как оживает каждый нерв, каждая клеточка. Он проник языком ей в рот, руки залезли под одежду, гладили кожу, наслаждаясь ощущением ее тела под ладонями.

Салли выгнулась, и его губы переместились ей на лицо, на горло. Он чувствовал ее ответное нетерпение и стянул с нее кофту. Грудь в кружевном бюстгальтере искушала, требовала ласк его губ, языка. Он освободил из кружевной клетки грудь с уже набухшими розовыми кончиками, зажал сосок губами, а языком стал облизывать нежную кожу под грудью. Салли постанывала, и этот сладостный звук сводил его с ума.

Керк подхватил ее на руки и понес в спальню. А затем счет времени был потерян. Они открывали заново радость и восторг от обладания друг другом. Когда же наслаждение поднялось до заоблачных высот, это стало для них естественным завершением. И они уснули в крепких объятиях.

— Выходи за меня.

Салли только‑только открыла глаза и сонным голосом переспросила:

— Что?

— Выходи за меня.

— И тебе доброе утро, — ответила она, вылезая из кровати. Она стянула халат со спинки кресла и накинула на себя.

— Салли, я серьезно. Ты можешь переехать ко мне, дом у меня большой и рассчитан на семью. Если тебе дом не подойдет, я куплю другой. Мы вместе оборудуем детскую. Спланируем наше будущее. Будем вместе путешествовать. Это же идеально.

Разве? А предложение о браке разве не соседствует с признанием в любви? Это прозвучало бы лучше, чем просто «идеально».

— Я подумаю. Я… я не уверена, что готова к браку.

— Послушай, — он сел, и Салли отвела глаза, потому что простыня сползла у него с талии вниз, — я тоже не думал, что готов, но мы можем попробовать. У нас впереди столько всего.

— В постели — возможно, — согласилась она, завязывая пояс на халате. — Но мы до сих пор едва знаем друг друга.

— Вот и узнаем друг друга получше, если станем жить вместе.

— Ты очень напористый, — засмеялась Салли. — Мне необходимо время. Не нужно спешить. Я же сказала, что подумаю, — значит, подумаю.

Керк встал с кровати, простыня упала, и он, голый, подошел к ней и приподнял подбородок пальцем. Что может быть убедительнее, чем его губы, когда заставляют ее приоткрыть рот и дать его языку проникнуть внутрь?

— Я буду ждать твоего ответа, — заявил он глухим голосом. Желание выдавал не только голос, но и отяжелевший член. — Помочь тебе принять душ?

Она — словно глина в его руках. А эти руки уже развязывали пояс на халате и спускали шелковую ткань с плеч, сжимали грудь и пощипывали соски, тут же затвердевшие. Рука Керка спускалась ниже и ниже, и вот уже нажимает на пульсирующий бугорок внутри. Ее затрясло от неуправляемого желания.

На работу они едва успели прийти вовремя. Хотя волосы у Салли были причесаны в обычный хвост, но так и не высохли до конца. Салли надеялась, что никто этого не заметит и не сделает выводы, особенно когда их с Керком увидели вместе.

Салли шла по своему этажу, с ней здоровались сотрудники ее отдела, искренне за нее переживавшие. Это было приятно. Она — часть этих людей, часть их общего дела, но ей этого мало, она хочет работать в полную силу своих способностей.

Если она согласится выйти за Керка, то не окажется ли поглощенной его жизнью? Как она сможет биться за себя как личность? А ее коллеги? Будут ли они относиться к ней по‑прежнему? Вдруг станут ее опасаться? А ее карьера? Если она добьется повышения, то кто поверит, что она его заслужила, а не получила благодаря договоренности между Керком и отцом?

А еще Керк признался, что брал пример с ее отца, и профессионально, и в личном плане. С нее хватает сверх-заботливого отца, и ей не нужен второй. Когда — если, поправила себя она — она выйдет замуж, то хочет, чтобы к ней относились как к равной.

Керк более чем ясно дал понять, что намерен быть ее защитником. Для нее это прозвучало так, словно ее вклад в брак даже не рассматривается. Конечно, если говорить о совместной работе, то знания Керка и его опыт намного превосходят ее собственный.

Сомнения обступили Салли со всех сторон. Неужели она так и не продвинется по служебной лестнице и останется той, кем была до сих пор, — сотрудницей на восьмом этаже компании, которая всегда на заднем плане и позволяет другим получать выгоду от ее идей?

В течение дня Салли занималась своим проектом, а в голове вертелись самые разные мысли и мешали сосредоточиться.

За ланчем она наконец пришла к выводу: она хочет быть частью «ИТ Харрисон‑Таннер» и сейчас, и в будущем.

Был вечер пятницы, и Бентон отвез ее домой, а она никак не могла успокоиться.

За выходные она составила два списка: за и против брака с Керком. Укладываясь спать в воскресенье, Салли почувствовала, что нашла решение.

— Потрясающий секс не приравнивается к удачному браку, — громко заявила Салли. — И счастья на всю жизнь потрясающий секс также не гарантирует.

Остается лишь сказать об этом Керку.

Глава 12

Керк находился в офисе с пяти утра, продолжая заниматься выявлением крота. Этот человек бросил ему вызов, а Керк любил вызовы.

Пока что дела компании шли гладко и мероприятия по слиянию проводились в полном масштабе. Керк был рад, что Орсон настолько поправился, что сегодня приступит к ежедневной работе.

Керку пришел на ум разговор, который был у него с Орсоном прошлым вечером. Орсон одобрял брак Керка с Салли. Он был достаточно старомоден и хотел, чтобы его внук родился в законном супружестве, но он предупредил Керка, что Салли хотя и кажется мягкой, но внутри кремень, она упряма и независима. И раз уж что‑то решила, то не отступится.

Интересно, а Орсон высказал свое восхищение характером дочери ей самой? Ведь знай она, что отец ждет от нее успеха, а не провала, это могло бы помочь ей справиться с фобией. Но, возможно, она всегда это знала, и это стало для нее непосильной ношей.

Мысль жениться на Салли возбуждала Керка, бодрила. Будить ее каждое утро, проводить вместе время, вместе ждать рождения ребенка. Жизнь его сына или дочери будет совсем другой, не похожей на его собственную жизнь. И его жена не будет страдать, как страдала его мать от отца. Салли никогда не будет бояться, что на нее поднимут руку в раздражении или в гневе, и их ребенок вырастет в атмосфере заботы и уверенности в том, что его отец всегда будет рядом с семьей. Никакого насилия. Только любовь и надежность.

Стук в дверь заставил его обернуться. Словно мысли о Салли реализовались — она стояла в дверях. Он видел ее в разном настроении, а сегодня она выглядела особенно строгой в черном брючном костюме и бледно‑серой блузке с рисунком. Он поднялся из‑за стола и пошел ей навстречу. Интересно, а под блузкой у нее надето атласное белье с кружевом? Руки так и зудели проверить.

— Доброе утро, — произнес он и нагнулся, чтобы поцеловать ее.

Салли поцелуй приняла, но от объятий уклонилась.

— Керк, у тебя есть время поговорить?

— Для тебя всегда.

Она села в кресло у стола, он сел рядом, внимательно вглядываясь в ее лицо, ища следы усталости.

— Я скучал без тебя в выходные, — сказал он.

В пятницу она дала ему понять, что хочет остаться одна — чтобы подумать о них, — и он дал ей это время. Сейчас он сомневался, правильно ли поступил. По ее лицу трудно что‑либо определить. Глаза у нее сверкнули. Неужели провела уик‑энд, оживляя в памяти их любовные ласки в ночь четверга? Салли отвела глаза, и он мягко спросил:

— О чем тебе нужно поговорить?

— Я приняла решение по поводу твоего предложения.

Он предвкушал положительный ответ:

— Значит, мы можем строить планы?

— Я не хочу выходить за тебя.

«Что?»

— Понятно, — медленно произнес он.

Но ему непонятно. Абсолютно. Когда они вместе пришли в офис утром в пятницу, то все выглядело так естественно и правильно. Словно они пара и всегда будут вместе. Керк искал на лице Салли хоть какой‑нибудь намек на то, о чем она думает. Она облизала губы и сглотнула слюну. Он встал, налил в стакан воды из графина и передал ей.

— Спасибо. — Салли сделала глоток и отставила стакан. — Я не вижу смысла заставлять тебя и дальше ждать моего ответа. Итак, нам больше нечего обсуждать, и я отправляюсь к себе в отдел.

Она встала и пошла к двери.

— Подожди минутку.

— Да?

— По крайней мере, можешь объяснить, почему ты так решила? Ты уверена, что все продумала?

— С тех пор, как ты сделал мне предложение, я мало о чем еще думала. Мы живем не в Средние века. Ребенок — это еще не причина пожениться. Мы можем быть родителями — и вполне успешными, — живя раздельно. Я не вижу, почему это, — она коснулась низа живота, — должно что‑то изменить.

Последние слова она произнесла с трудом, словно ее вот‑вот охватит паника, как перед выступлением.

— Салли, сделай глубокий вдох, — посоветовал он.

— Не беспокойся, — сердито ответила она. — Я в состоянии управлять собой. Послушай, я знала, что тебе не легко будет выслушать мое решение, да и мне далось это тоже не легко. Я просто хочу, чтобы ты уважал мой выбор и дал нам возможность каждому спокойно жить.

— Ты права — я расстроен. — Расстроен! Он разочарован и разозлен. — Я ведь сделал тебе предложение не ради удобства или чтобы соблюсти приличия. Я хочу быть каждодневной частью жизни моего сына или дочки. Я хочу быть уверенным, что он или она не лишились связи между отцом и ребенком. Чтобы не пропустить того, что пропустил мой отец.

— Мы в состоянии сделать все, чтобы наш малыш знал, что мы оба всегда с ним. Но для этого вовсе не нужно пожениться или просто жить вместе — достаточно совместной опеки. Так делают везде. Серьезно, Керк, брак не является гарантией счастья в семье, когда два человека не любят друг друга, и не гарантирует счастья, даже когда любят! — Она произнесла последнюю фразу на повышенных тонах. — Я понимаю, что ты чувствуешь, но помни — ты не твой отец. Ты не наркоман. Ты не собираешься забыть об этом ребенке, как и о других детях, которые у тебя могут еще появиться. Это не в твоем характере. Я верю, что ты будешь хорошим отцом, и я радуюсь за тебя. Я просто не хочу выходить за тебя замуж. Пожалуйста — ты согласишься с моим решением?

Голос у нее дрогнул, она была натянута как стрела. Он, конечно, мог бы попытаться склонить ее на свою сторону, использовать все доводы, которые только мог придумать, чтобы заставить ее изменить свое мнение. Но как бы сильно он этого ни желал, Керк понимал, что, если слишком на нее давить, он добьется противоположного — оттолкнет ее окончательно.

— Я уважаю твое решение, — глухо произнес он. — Но я прошу тебя все‑таки мне не отказывать. Пожалуйста, оставь мне возможность попытаться снова.

— Нет, не надо, прошу тебя, — отрезала Салли. — Будет лучше, если мы ограничим общение исключительно служебным.

— Ты серьезно? А как же ребенок?

Она обрывает с ним все отношения? Всё, что у них было?

— Я буду извещать тебя о посещении моего гинеколога, и, конечно, ты можешь быть там вместе со мной, но что‑либо еще… — она взмахнула руками, — прекращается.

У Керка задергалась скула, и он медленно сосчитал до десяти.

— Если ты так хочешь.

— Да, хочу. Спасибо.

Салли ушла, а Керк совсем упал духом. И еще он был раздосадован. Такого в его планы не входило. Но иногда, как бы хорош ни был план, все идет наперекосяк.

Дома Салли с трудом пришла в себя. Как только ей удалось продержаться целый день на работе? Казалось, что все в отделе нуждались в ней. Первый из новых гибридных автомобилей был готов к приему сигнала, и она занималась координацией зоны действия, а также связалась с информационной службой, чтобы все было освещено соответствующим образом. Делать объявление в СМИ не было смысла, поскольку «ДюБек технологии» уже использовали их идею.

Салли без сил повалилась на диван — от усталости ныло все тело. Все, чего ей сейчас хочется, это заснуть. Она вытянула ноги и подложила под голову подушку. Но не успела закрыть глаза, как зазвонил мобильник. Со стоном она села, извлекла телефон из сумки и увидела номер Керка на экране. Она вздохнула и ответила:

— Привет.

— Я просто хотел тебя предупредить. В СМИ узнали о том, что ты беременна и что ребенок мой.

Усталость как рукой сняло.

— Что? Как? Кто?

— Именно это я намерен выяснить, — мрачно ответил он. — Но я хотел, чтобы ты была начеку.

— Но мы договорились никому не говорить. У меня даже ничего не заметно. Каким образом это могло всплыть?

А не уловка ли это Керка, чтобы она согласилась все‑таки выйти за него?

— Единственный человек, кому мы сказали, твой отец, и я сомневаюсь, что проговорился он, но я его спрошу.

Керк пообещал связаться с ней, как только что‑нибудь узнает, и посоветовал поставить защиту на телефоне, чтобы избежать травли желтой прессы.

Салли застыла. Это кошмарный сон. Все на работе будут знать. Будут лукавые взгляды и намеки и, несомненно, вопросы в лоб. Хоть бы у нее было время, чтобы свыкнуться с ситуацией — она ведь все еще привыкает к мысли о своей беременности.

Последние несколько недель тот, кто крал информацию, приутих. О, конечно, компания до сих подвергалась нападкам в прессе. Иногда появлялась клевета о болезни отца, задавались риторические вопросы, останется ли он таким же активным руководителем, каким был в прошлом. Но благодаря сильной позиции Керка и его стилю руководства, отметающего всякий вздор, пока отец поправлялся, эти вопросы заглохли так же быстро, как и возникли. А сейчас атака направлена на нее, на ее право на личную жизнь. Вторглись в ее личное пространство, и это отвратительно до тошноты.

Она обязана что‑то предпринять. Но что? Логический расклад не срабатывал. Она искала ответа и не находила.

Зазвонил домашний телефон. Никто из тех, кого она знала, им не пользовался. Даже отец звонил по сотовому. Она взглянула на определитель номера и не узнала его. Переключив телефон на автоответчик, Салли отправилась в душ, решив пораньше лечь спать, но до ванной не дошла — теперь зазвонил домофон. Неужели с телевидения? Этого еще не хватало! Она не становилась героиней новостей с тех пор, как ее чуть не похитили в детстве, и у нее не такая богатая биография, как у подруги Эйнджел, европейской принцессы. Салли вежливо ответила в домофон, чтобы ее не беспокоили. Она подошла к окнам и посмотрела вниз на парковку — туда подтянулась целая телекоманда. Атака началась.

Глава 13

Слава богу, что к следующему утру новостные сплетни переместились на скандал с очередной знаменитостью, и беременность Салли удостоилась всего лишь заметки мелким шрифтом.

Когда она отправилась на работу, то обнаружила двоих охранников — один постоянно находился в машине, а второй сопровождал ее внутрь здания. Второй охранник, как выяснилось, был приставлен к ней по распоряжению Керка, но возражать она не стала. У нее не было желания обнаружить в машине жучок или чтобы ее подкараулили где‑нибудь с микрофоном.

Сегодня она собиралась пойти на ланч с Мэрилин: они сто лет не могли поговорить как следует. В час дня она поджидала в вестибюле Мэрилин, которая немного опаздывала. Они расцеловались, с охранником за спиной отправились на ланч в любимый итальянский ресторан и уселись за свой обычный столик.

— Ну, расскажи мне, как обстоят дела в башне из слоновой кости? — спросила Салли, когда официант налил в бокалы воды и подал меню.

Мэрилин улыбнулась при упоминании названия, данного главному административному этажу фирмы.

— Дел много. Мистер Таннер еще не назначил собственного секретаря, а это означает, что у меня удвоились обязанности.

— А ты попросила помощника? Я уверена, что папа…

— О, я не хочу беспокоить твоего отца по таким пустякам. Да, я работаю лишние часы, но это не страшно. Наверное, мне повезло. В моем возрасте, когда большинство моих сверстников уже на пенсии и сидят с внуками, у меня до сих пор стоящая работа.

Салли показалось, что в тоне Мэрилин промелькнуло сожаление или даже зависть.

— Я уверена, что папа не станет смотреть на это как на пустяк, Мэрилин. Ты сколько лет с ним проработала?

Лицо Мэрилин подобрело.

— Тридцать лет будет на следующей неделе.

— Да ну! Это же рекорд.

— От прежнего состава компании остались только мы с твоим отцом. Я без конца говорила ему, что пора передать бразды правления другому, чтобы спокойно пожить и успеть порадоваться жизни. Нам обоим пора на покой. — Мэрилин строго поджала губы, и взгляд сделался непреклонным. — Ты ведь знаешь своего отца — у него работа на первом месте, и на втором, и на всех следующих. Я‑то полагала, что из‑за этих утечек и его сердечного приступа он наконец поймет, что пора закончить с работой. Но нет, как же. Только не он.

Впервые Салли услышала горечь в ее голосе, когда она говорила об Орсоне. Удивительно. Обычно Мэрилин не выносила никакой критики в его адрес от кого бы то ни было. Услышать такое из ее уст… это что‑то новенькое. Наверное, она просто переутомилась, обслуживая двух главных администраторов, и отсюда такое настроение. Но Салли все равно ринулась на защиту отца:

— Он всегда старался уделять время семье, а компания еще один его ребенок. Тебе не следует так сурово его судить.

— Ты же знаешь, как я о нем беспокоюсь. Я всего лишь желаю ему добра. Было бы замечательно, если бы он перестал с головой уходить в работу и посмотрел, что делается вокруг. Да, Салли, вот еще что: когда ты собиралась сказать мне о ребенке?

Салли от неловкости не сразу нашлась, что ответить.

— Я не хотела, чтобы на работе это стало известно, Мэрилин. Ты наверняка понимаешь почему, особенно зная, как трудно я завоевывала уважение к себе.

— Но я ведь не кто‑то. Я считала, что мы с тобой близкие люди.

— Конечно, — поспешила заверить ее Салли. Мэрилин выглядела обиженной. Надо было ей сообщить! — Мэрилин, прости. Даже не знаю, что еще сказать.

Мэрилин шмыгнула носом и высморкалась в бумажную салфетку.

— Считай, что я тебя простила. А сейчас перейдем к еде. Твой обычный цыпленок с феттуччине?[2]

— Да.

Они сделали заказ, и вскоре еду принесли. Салли рассеянно накручивала на вилку пасту — ее расстроило то, что Мэрилин говорила об отце. Она никогда раньше не слышала, чтобы помощница его критиковала. Никогда. Тут какой‑то диссонанс.

Мэрилин знала многое — если не все — из того, что было в документах на столе отца. Учитывая ее теперешнее недовольство им, не могли ли она быть тем кротом, которого ищут Керк и отец? Она — последний человек, кого заподозрят. Она долго служит в компании и предана Орсону. Возможно ли, чтобы она нанесла вред? И какая ей от этого выгода?

Вопросы роились у Салли в голове и на следующий день, пока она больше не смогла держать при себе свои опасения. Она должна с кем‑то поговорить. Салли позвонила отцу домой и спросила, может ли она зайти к нему вечером.

Дженнифер встретила Салли у дверей.

— Папа в библиотеке? — спросила Салли, входя в дом.

— Где ему еще быть в такое время? — улыбнулась экономка. — С ним мистер Таннер.

Салли остановилась. Отец не сказал, что у него будет Керк. Возможно, он не хотел откладывать ее визит. У нее с отцом уже состоялся разговор по поводу Керка, и она заявила, что не намерена видеться с ним помимо офиса и что отклонила предложение выйти за него. Отец был недоволен, поскольку считает, что родители ребенка должны состоять в браке. Салли не стала указывать, что его взгляды устарели, но в отношении брака с Керком высказалась твердо и ясно. Отец в конце концов уступил ее желанию.

Последние несколько дней Салли почти не видела Керка в офисе и убеждала себя, что именно это ей и надо. К сожалению, внутренний вредный голос говорил другое. А сейчас она его увидит… Пульс запрыгал, по коже пробежал жар. Она приказала себе успокоиться. Она сможет поговорить с ним и с отцом, поговорить разумно, по‑деловому.

— Вам что‑нибудь принести? — спросила экономка.

— Нет‑нет, спасибо.

Еда ей в глотку не полезет. Но, может, она ошибается по поводу Мэрилин? А если нет? Лучше узнать, что думает про это кто‑то еще.

Отец и Керк сидели у камина в удобных креслах с подголовниками. Увидев Салли, оба встали. Салли подошла к отцу и поцеловала его, а Керру едва кивнула.

— Неожиданный, но очень приятный сюрприз, что ты решила зайти, — сказал Орсон.

— Когда ты услышишь, что я хочу сказать, то, скорее всего, сюрприз окажется не таким уж приятным, — ответила Салли, садясь и поправляя юбку на бедрах.

И тут же заметила на себе вспыхнувшие глаза Керка. Желание, похоть… да, это есть. А любви нет. И пока он не предложит ей еще и любовь, она должна твердо стоять на своем.

— Звучит зловеще, — произнес Керк.

— Я могу ошибаться, но думаю, что я нашла крота.

Оба мужчины одновременно воскликнули:

— Что?

— Ты нашла крота?

Салли посмотрела прямо на отца:

— Папа, ты не поверишь, не захочешь поверить, но я думаю, что за всем этим стоит Мэрилин.

— Мэрилин?! Что?! Она начала работать со мной еще до твоего рождения. Да я знаю ее дольше, чем твою мать.

У Салли в мозгу словно вспыхнула молния — может, как раз это объясняет поведение Мэрилин. Она сказала, что печется об отце, но вдруг это любовь к нему? И всегда была любовь? И поэтому она хотела, чтобы он перестал так много работать и ушел на покой? И она бы тоже ушла?

— Подумай об этом, папа. Кто еще имел доступ к информации, которая сливалась? И даже про ребенка в компании никто кроме нас троих не знал, если только ты не рассказал Мэрилин.

Орсон стушевался и от смущения надул щеки.

— Ну… я, возможно, сказал ей, что жду не дождусь стать дедом… что‑то в этом роде. А что касается вас с Керком, то она очень проницательна. Да нужно быть глухим, немым и слепым, чтобы не замечать, как вы смотрите друг на друга.

Этого Салли не ожидала. Неужели все выглядит именно так? Она посмотрела на Керка — он тоже был поражен, потер лицо и положил руки на колени, не зная, куда их деть.

— Салли, почему ты так решила? — наконец спросил он.

— Вчера за ланчем она кое‑что мне сказала, и это навело меня на определенные мысли. — Салли повторила слово в слово все. — И еще ее тон — злой, с горечью, такого тона я у нее раньше не слышала. К тому же она сказала папе, что я якобы жаловалась ей на то, что я недовольна своей работой, — а это неправда.

— Мы должны с ней поговорить, — заявил Керк, обращаясь к Орсону. — Все проверить, прежде чем выдвинуть обвинение. Нам надо быть предельно осторожными, чтобы она не подала на нас в суд за клевету.

— Что ты, Мэрилин этого не сделает, — возразил Орсон.

— Похоже, что за утечками стоит она. Вот что: я лично займусь расследованием — у меня есть криминалист, который копнет поглубже. Если виновата Мэрилин, то она весьма искусно это скрывает, и доказать ее вину будет не просто.

— Может, предложить ей взять отпуск на несколько дней? — спросил Орсон. — Последнее время она перерабатывала.

— Нет, это ее спугнет — она догадается, что мы ее подозреваем. Пусть все идет как шло, — не согласился Керк.

Обсудив план действий, Салли встала, собираясь уходить.

— Уже поздно, и я устала. Если я вам больше не нужна, то еду домой.

Керк тоже встал.

— Мне тоже пора. Я отвезу тебя.

— Не нужно. У меня шофер и охранник.

— Пожалуйста. Я бы хотел поговорить с тобой.

— Я скажу Дженнифер отпустить их, — сказал Орсон, вставая и направляясь к двери. — Увижусь с вами обоими на работе.

Орсон вышел, оставив Салли и Керка вдвоем. Салли сердила его близость. Она подхватила сумку и пошла к двери, но Керк опередил ее и распахнул перед ней дверь.

— Салли, задержись на минутку, — окликнул ее Керк, когда она устремилась по коридору к парадной двери. Он догнал ее и взял за руку: — Так торопишься?

— Я же сказала, что устала, и это правда. Мне действительно надо домой.

Керк внимательно вгляделся в ее лицо. В приглушенном освещении библиотеки он заметил лишь ее красоту, но здесь, в прихожей, были видны тени под глазами и усталые складочки у рта. Инстинкты защитника взыграли тут же.

— С тобой все в порядке? И с ребенком?

Он был настолько обескуражен отказом Салли подумать о браке, что несколько дней избегал ее. Он надеялся, что его отсутствие может заставить Салли передумать, но в то же время понимал, что излишне настаивать не стоит. Ведь не силой же вынудить ее принять его предложение! А она твердо заявила, что ему ее не уговорить.

Керк спустился с ней по ступеням парадного входа и открыл дверцу своей машины.

— Это ведь не твой обычный внедорожник? — спросила она.

— Нет, это гибридный автомобиль.

— На самом деле?

— Как же я могу ожидать, что все последуют твоему проекту, если сам этого не сделаю?

Он закрыл дверцу, когда она уселась, и едва не взмахнул торжествующе кулаком — от него не укрылось одобрение в глазах Салли. Очко в его пользу. С довольной улыбкой Керк обошел машину и сел на водительское место.

— А что другие руководители?

— Уверен, что даже старина Сайлас вскоре пересядет на гибридный или на автомобиль с полным электроприводом.

— Ты так серьезно настроен?

— Зачем проявлять нерешительность в таком деле?

— Вижу, ты все делаешь на полную мощь.

— Когда мне позволяют.

Салли отвернулась, не желая углублять эту тему.

— Как ты себя чувствуешь? Ты не переутомляешься? — помолчав, спросил он.

— Со мной все хорошо. Ты получил мой список предродовых посещений врача?

Он кивнул. Керк терпеть не мог ходить вокруг да около, поэтому перешел к сути:

— Салли, я хочу, чтобы ты изменила свое мнение относительно нашего брака. Я обещаю тебе сделать все, что в моих силах, лишь бы наш брак удался. Я буду хорошим мужем и отцом.

Она еле заметно покачала головой:

— Я думала, что мы договорились не возобновлять этот разговор.

— Вообще‑то нет. Это ты сказала, что тема закрыта, но я готов продолжить. — Керк завел машину и выехал на подъездную дорожку, затем через автоматические ворота, раскрывшиеся перед их приближением. — Мне недостает того, что у нас с тобой было.

Салли застыла.

— У нас было несколько кратких и весьма насыщенных сексуальных контактов. Кроме этого — ничего.

— Неужели? Ты так это видишь? Тебе известно обо мне больше, чем любой женщине, с которыми я встречался.

Салли хмыкнула:

— Если они знают меньше, чем я, то мне их жалко. Я даже не знаю, какой твой любимый цвет. Какую еду ты любишь. Какой у тебя любимый напиток. Какой любимый писатель. Мы с тобой вообще не знаем друг друга.

— Голубой, итальянскую, пиво и Дж. К. Роулинг[3].

— Керк, этого недостаточно. И то, что я тебя не знаю, не единственное препятствие. Я не хочу выходить за тебя. Пожалуйста, пойми.

Оба замолчали. И тут Салли хихикнула.

— Что такое? — спросил Керк. Ему совершенно не до веселья.

— Дж. К. Роулинг? Ну и ну!

— Что плохого в фантастике? Я сталкиваюсь с реальностью каждый день тридцать четыре года. Когда я читаю эту книгу, то скрываюсь в другом мире.

Салли замолчала. Когда он въехал на парковку ее дома, она, вздохнув, сказала:

— Прости за то, что я смеялась. Я не хотела над тобой подшучивать, просто это как‑то несовместимо с тобой. Тебе скорее подойдут книги по самоусовершенствованию или приключения.

— Их я тоже читаю. Ты спросила про моего любимого автора, и я ответил, — пожал он плечами.

Керк вышел из машины и открыл Салли дверцу. Он проводил ее до квартиры, и там, повернувшись к нему, она сказала:

— Спасибо, что привез меня. Прости, если я снова тебя разочаровала. Спокойной ночи.

И прежде чем он успел ответить, она уже скрылась в квартире, захлопнув за собой дверь.

Керк с минуту постоял, потом развернулся и пошел к лифту. Пусть она думает, что последнее слово за ней, но одну вещь она еще не усвоила — неудача всегда подгоняла его к успеху. Так или иначе, он найдет способ, как сломить ее сопротивление. Он должен это сделать, потому что Салли стала в его жизни вызовом и необходимостью.

Глава 14

Специалист Керка потратил неделю, чтобы обнаружить след — хорошо спрятанный — информации, которую Мэрилин передавала конкуренту компании. Наконец Салли и Мэрилин позвали на совещание с Орсоном и Керком.

— Ты не знаешь, в чем дело? — спросила у Салли Мэрилин, поправляя и без того безукоризненную прическу и подновляя помаду на губах.

— Нет, — соврала Салли. — А ты что‑нибудь слышала?

— Только не я, — недовольно произнесла Мэрилин. — С тех пор, как Керк Таннер появился в компании, я последний человек, кто узнает хоть о чем‑нибудь, даже о твоей беременности.

Салли проглотила колкость. Как подобное могло случиться с Мэрилин? Эта женщина была ей второй матерью. Навредить Орсону и его семье… Что произошло, если из преданной сотрудницы она превратилась в мстительницу?

Мэрилин захлопнула пудреницу и положила обратно в сумочку, а сумочку заперла в нижний ящик стола.

— Хорошо, пойдем. Интересно, кто кого сейчас поддерживает? — Мэрилин встала и расправила плечи.

Салли молча последовала за Мэрилин в кабинет отца. У Керка было такое выражение лица, которое она не видела прежде и, честно говоря, надеялась не увидеть никогда. В серо‑зеленых глазах гнев, губы поджаты. Отец тоже сам на себя не похож. Едва войдя, Мэрилин тут же бросилась к нему.

— Орсон, тебе плохо? У тебя такой вид… Ты уверен, что тебе следует быть сегодня на работе? Я же говорила, что ты слишком рано вернулся.

Орсон отступил от нее на шаг.

— Мэрилин, пожалуйста, не суетись. Я нормально себя чувствую. Садись.

— Но мы можем отложить это на другое время. Тебе лучше отдохнуть.

— Пожалуйста, сядь! — оборвал ее Орсон.

Мэрилин перевела оскорбленный взгляд с Орсона на Керка, потом села.

Салли села рядом на край кресла, сцепила пальцы на коленях и уставилась в пол. Орсон снова сел за стол, Керк тоже сел, развернув кресло так, чтобы смотреть Мэрилин в лицо.

— За последний год, — начал Орсон, — у нас возникли… трудности — мы стали уступать «ДюБек технологии». Сначала я решил, что это просто отдельные неудачи, учитывая их сильные стороны в сетевых системах, но это происходило слишком часто, и я стал подозревать, что в нашей среде есть предатель, который сливает сведения конкуренту.

Салли бросила взгляд на Мэрилин — та заерзала, но молчала. Напряжение тяжестью повисло в воздухе.

— И получилось, что предателю было выгодно выставить Салли виновной в, прямо скажем, противозаконном поведении. Я мог бы простить многое, но такое никогда.

Голос у отца прервался. На его лице под внешней невозмутимостью Салли увидела закипавшую ярость.

— Но Салли ведь оправдана. Она не имеет к этому никакого отношения, я с самого начала знала это, — заявила Мэрилин.

— Правильно, она не причастна к этому, — ответил ей Керк, поднимаясь с кресла. — Но то, что она пострадала из‑за вас, когда вы подстроили доказательства против нее, непростительно!

— Что? Постойте. Я подстроила?.. — выкрикнула Мэрилин.

— Мэрилин, у нас есть доказательства. Мы знаем, кто виновный, — с тяжелым вздохом произнес Орсон. — Чего мы не знаем, это… почему?

— Не понимаю, о чем вы говорите. — Мэрилин побледнела, на верхней губе выступили капельки пота. Она посмотрела на Салли. — Скажи им, дорогая. Скажи им, что я никогда не могла быть замешанной во что‑то подобное. Я люблю компанию, и я люблю твоего… — Голос у нее прервался — она сообразила, что сказала лишнее. Она переводила взгляд с Орсона на Керка, затем на Салли и снова на Орсона. — Я любила тебя тридцать лет, Орсон Харрисон. И как ты со мной обошелся?

Орсон тоже побледнел.

— Разговор о тебе, не обо мне, — хрипло произнес он. — И тебе известно, что для меня всегда существовала только одна женщина.

Мэрилин с горечью рассмеялась:

— Когда‑то я тебе подходила, разве нет?

— Я говорил тебе тогда и скажу сейчас — это была ужасная ошибка. Я скорбел по жене и… хотел, чтобы меня утешили. Я не должен был поставить тебя в такое положение.

Салли, потрясенная, смотрела на отца. У него была связь с Мэрилин после маминой смерти? И они продолжали вместе работать после этого? Неужели безответная любовь держала Мэрилин все эти годы? День за днем, сидя в приемной у кабинета отца, она надеялась, что когда‑нибудь Орсон Харрисон передумает?

Всю жизнь Салли Мэрилин была рядом. Салли рано лишилась матери, к которой можно обратиться за советом, а Мэрилин была той, кто объяснит, что необходимо знать девочке, с кем можно поговорить о мальчиках. Мэрилин купила ей первый бюстгальтер, вытирала слезы, когда уехала лучшая подружка или когда в старших классах она влюбилась. На каждом важном этапе в жизни Салли Мэрилин была ее поддержкой, женской поддержкой. А сейчас Мэрилин допустила, чтобы на Салли повесили обвинения в том, что сделала она. Сделала, зная, как этот позор ранит Салли и Орсона.

— Я не могу поверить, что ты подстроила все таким образом, чтобы подозрение пало на меня, Мэрилин.

— О господи! Можно подумать, что для тебя это проблема. Твой отец никогда не стал бы выдвигать против тебя обвинения. К тому же работа тебе не нужна. Ты родилась в рубашке. Да все замяли бы, и, возможно, шока было бы достаточно, чтобы Орсон снова обратил внимание на меня. Знаешь, почему он так и не дал нашей связи развиться? Из‑за тебя. Потому что не хотел, чтобы кто‑то заменил тебе мать. После случая на похоронах он понял, какая ты слабенькая, как нуждаешься в заботе. Поэтому он меня… бросил.

Орсон встал:

— Это неправда!

Мэрилин тоже встала:

— Разве? А мне так не кажется. Ты хоть понимаешь, чем я пожертвовала? Всем. Моей молодостью. Моими надеждами. Мечтами о собственной семье. Но тебе было все равно. И когда я уже подумала, что ты наконец‑то можешь измениться ко мне и при правильном поощрении мог бы отойти от дел и жить со мной, как ты поступаешь? Ты соединяешься с ним! С сыном человека, который почти уничтожил эту компанию! — Она пальцем указала на Керка. — Даже после сердечного приступа и операции ты продолжал работать, а любой здравомыслящий человек ушел бы на покой. Ты не понимаешь? Я сделала все это ради тебя, ради нас! Неужели ты не можешь понять, каково мне было? Орсон, я отдала тебе всю жизнь. А в ответ ты не дал мне ничего.

— Думаю, вы сказали достаточно, Мэрилин, — прервал ее Керк. — Вы освобождаетесь от ваших обязанностей в компании. Я вызову охрану и задержу вас до прихода полиции, чтобы выдвинуть обвинения.

— Нет, подожди, — сказал Орсон. Он за эти минуты постарел на несколько лет. — Это моя вина.

— Папа, нет! — Салли вскочила на ноги.

— Милая, я мужчина и могу признать собственные ошибки. Мне не следовало искать утешения у Мэрилин, но я совершил еще большую ошибку, когда ожидал, что не будет последствий. Мэрилин, прости. Надо было найти тебе работу где‑нибудь еще, вместо того чтобы продолжать считать твою верность мне само собой разумеющейся.

— Орсон, она предала всех своими действиями. Она могла бы уничтожить все, — заявил Керк.

— Но мы вовремя ее остановили. Я не хочу выдвигать против нее обвинения, — Орсон пристально посмотрел на Мэрилин, — хотя они оправданны. То, что ты сделала, угрожало не только моей семье, но и семьям всех тех, кто работает здесь. Это было непростительно.

— Я сделала это ради тебя, — судорожно повторила Мэрилин.

— Нет. — Орсон печально покачал головой. — Ты сделала это для себя. Но я исправлю свой грех. — Он назвал сумму, от которой у Салли глаза полезли на лоб. — Я предлагаю тебе выходное пособие при условии, что ты уедешь из Вашингтона, больше не вернешься в штат и никогда не будешь искать общения со мной. Юридический отдел составит договор о неразглашении, согласно которому ты обязуешься не сообщать никаких сведений о том, что происходило за все время твоей работы здесь, в том числе сведений обо мне или о моей семье. Ты меня поняла?

Мэрилин обмякла, опустилась обратно в кресло и покорно кивнула.

— Ты меня прогоняешь?

— Я даю тебе шанс начать новую жизнь, Мэрилин. Выбор за тобой. Соглашайся, либо тебя ждут последствия того, что ты сделала.

Неудивительно, что Мэрилин приняла его предложение и удалилась с некоторым подобием достоинства. Но у дверей она обернулась и посмотрела на Салли:

— Ты думаешь только о работе, чтобы создать себе имя. И зря. Когда‑нибудь ты станешь такой как я. Одинокой.

Керк вышел вместе с Мэрилин, вызвал охрану, чтобы вывести ее из здания, как только она соберет свои личные вещи. Он клокотал от гнева. С предложением Орсона он не согласен, потому что не доверял этой женщине, но ему пришлось смириться с желанием старшего коллеги.

Мэрилин, совершенно разбитая, укладывала в приемной свои вещи. Запал у нее погас, и каждая морщинка от прожитых лет отпечаталась на лице.

Столько риска, столько ущерба… и все ради неразделенной любви? Она ведь сделала это даже не из‑за зависти или жадности. Она сделала это, пытаясь заставить мужчину, которого любила, заметить ее и перестать быть одержимым работой.

Керку вдруг пришло в голову, а не похож ли он на такого же одержимого? Ведь он взял за образец Орсона Харрисона и стремился к такому же успеху, какой был у Орсона? Но цена? Керк с тяжелым вздохом вернулся в офис Орсона. Он попросил Салли выйти за него — и не один раз, — не задумываясь о том, что́ он ей, в сущности, предлагает. Да, конечно, он сказал, что хочет следить за каждым шагом своего ребенка. Но хоть раз он задумался о чувствах Салли?

Как быть с ее желаниями, мечтами о будущем? Спрашивал ли он ее о том, чего хочет она?

Нет, все крутилось вокруг того, чего хочет он, вокруг его желания быть тем, кем не был его отец. Ему необходимо измениться, стать достойным такой женщины, как Салли Харрисон, если он намерен когда‑нибудь ее завоевать.

Керк закрыл за собой дверь кабинета Орсона и тяжело опустился в кресло у стола.

— Она ушла? — спросил Орсон.

— Да, — ответил Керк. — Юридический отдел ждет ваших указаний.

— Хорошо, хорошо. Я займусь этим чуть позже. У вас двоих есть свободная минутка? Нам надо поговорить.

— Минутка есть, — сказала Салли, — но, папа, давай лучше поговорим потом. Ты расстроен, да и я тоже. Я ведь доверяла ей всю свою жизнь.

— И я ей доверял ровно столько же. Это мне урок, болезненный, но полезный. Я ошибался, не подумав о том, что краткая связь с Мэрилин даст ей ложные надежды на что‑то большее. Что касается меня, то все, что я чувствовал после происшедшего, это ощущение вины и разочарования в себе. Думаю, что это была одна из причин, почему я оставил ее на работе здесь. Мне казалось, что нужно компенсировать ей то, чего я не мог предложить. — Он вздохнул. — Какой смысл оглядываться назад? Ничего уже не изменить, но мы должны смотреть вперед. Я многое пересмотрел заново, произошла переоценка ценностей, и я готов отказаться от большинства своих обязанностей в компании. Я хочу насладиться оставшейся мне жизнью, радоваться внуку. Я хочу заниматься тем, что действительно важно, пока не поздно.

— Папа, ты уверен?

— Да, уверен. Здоровье позволяет мне оставаться на посту еще много лет. Дело в том, что я этого не хочу. Да и необходимости нет. Компания в надежных руках. Понимаешь, я продолжал возглавлять компанию частично из‑за того, что чувствовал необходимость присматривать за тобой. Я советовался с Мэрилин после смерти твоей мамы, особенно когда стало очевидно, как трудно тебе справляться с фобией. Когда Мэрилин сказала мне не требовать от тебя многого, я последовал ее совету и никогда не поощрял тебя стремиться к высоким достижениям. Я мог бы приложить больше усилий, чтобы помочь тебе избавиться от своих страхов, а я положился на суждения Мэрилин, счел их правильными, вместо того чтобы прислушаться к отцовской интуиции. Но ты справилась сама и победила. Ты возглавляешь отдел и предложила компании собственный проект. Ты достигла этого своей упорной работой без моей помощи. Знаю — тебе было не просто здесь. Я слышал, что говорят, будто ты получила должность лишь потому, что ты моя дочь. Есть люди, которые создавали вокруг тебя неприятную обстановку, и тем не менее ты не сдалась, не уволилась.

— У меня это от тебя, папа. Стойкость и упорство. Но с тобой в этом никто не сравнится, — улыбнулась Салли.

Слова Орсона задели его за живое. Он хочет оберегать Салли, защищать ее и… решать за нее, вместо того чтобы доверять ей, дать возможность поступать по своему усмотрению, быть хозяйкой своей судьбы.

— Салли, я очень тобой горжусь — я хочу, чтобы ты это знала. Я не просто горжусь тобой как женщиной, а и тем, чего ты добилась в компании. Не будь ты моей дочерью, я бы быстро продвинул тебя до старшего администратора. Но очевидно, я страдал от предрассудков. А сейчас… сейчас я хочу тебя спросить: ты согласна пройти курс дополнительного обучения, чтобы взять на себя ответственность руководителя высшего звена?

— Этого я всегда хотела, — не колеблясь, ответила Салли.

Голубые глаза у нее сияли, и Керк увидел Салли, какой она была в сущности. Не только красивой блондинкой, сведшей его с ума. Не только любовницей, перевернувшей его жизнь. И не только женщиной, которая носит его ребенка. Он увидел ту женщину, какой ей предназначено быть природой: сильной, умной, призванной сверкать.

— А моя фобия? — спросила Салли. — Это не станет препятствием?

— Мы найдем способ это решить. Тебе уже лучше — мне сказали, что твоя презентация проходила очень хорошо, пока ты не упала в обморок. Значит, решено. Керк, ей нужна твоя поддержка. Могу я на тебя положиться, чтобы ты был с ней рядом?

— Если это то, чего хочет Салли, то я буду с ней там и тогда, когда я ей нужен.

— Замечательно. А сейчас не оставишь ли нас с Салли вдвоем ненадолго?

— Конечно. — Керк встал, собираясь уйти, но задержался около Салли, не решаясь положить ей руку на плечо. — Я позвоню тебе вечером, чтобы наметить время, когда мы сможем обсудить новый план действий.

— Буду с нетерпением ждать, — ответила она.

Глава 15

Салли наблюдала за отцом — он в замешательстве перекладывал бумаги на письменном столе. Он не любил демонстрировать свои чувства, а тут заявил, что он ею гордится. Для Салли это был момент счастья. В первый раз с того кошмарного момента во время похорон мамы, когда она онемела перед всеми пришедшими на кладбище, Салли почувствовала, что она — центр внимания отца, и не из‑за жалости, а по другим, более достойным причинам.

Орсон прокашлялся.

— Салли, ты уверена, что хочешь заняться тренингом для руководителей?

— Папа, это то, чего я всегда хотела. Честно говоря, я не думала, что ты настолько веришь в меня, чтобы предложить это.

— Хмм. — Отец кивнул и пронзил ее взглядом. — А как ты собираешься поступить с Керком? Со своими чувствами?

— С моими… что?

— Девочка моя, не прикидывайся. Нет смысла отрицать, что ты его любишь. Я, возможно, не лучший отец на свете, но свою дочь я знаю.

Салли замерла. Она не думала, что ее чувства к Керку настолько очевидны для окружающих. А отец продолжал:

— Вот что я хочу знать: ты упустишь возможность долгой и счастливой семейной жизни, потому что боишься признаться в том, чего на самом деле хочешь?

— Я не боюсь, и я знаю, чего хочу, и это связано с нашей компанией, — заявила Салли.

— Ты в этом уверена? Мы с твоей матерью не долго прожили вместе, но не проходит и дня, чтобы я не думал о ней и не скучал без нее. Эта боль никогда не отпускает. За работой я забываюсь, но работа не заменит мне твою маму. Милая моя, не уподобляйся мне. Пожалуйста. Ты и мой внук заслуживают большего, а не только лишь работы.

Салли не ожидала такого от отца. Да у него слезы блестят в глазах! Но она не отказывается от своих взглядов: брак — это неразрывная связь двух людей, которые будут любить друг друга до последнего вздоха.

Поэтому ответила отцу, тщательно подбирая слова:

— Я очень много думала, прежде чем прийти к решению. Я бы попросила тебя уважать мой выбор. Я хочу получить в браке не просто надежность и благополучие. Мама обеспечила меня через трастовый фонд, и я получаю зарплату, так что мое финансовое положение вполне достаточное, чтобы мне был необходим для этого муж… даже учитывая наличие ребенка. Но если я подумаю о браке, то мне нужно быть уверенной, что я получу от мужа эмоциональное удовлетворение, а я не считаю, что Керк мне это даст.

Орсон не ожидал такого поворота — это было видно по его лицу.

— Папа, спасибо тебе за откровенность. Это значит для меня очень‑очень много… то, что ты беспокоишься обо мне. Мне жаль, что ты услышал не то, что хотел бы. Но это моя жизнь, и я должна думать о себе, а не только о ребенке. — Она встала, подошла к отцу и обняла за плечи. — Я люблю тебя, папа.

— Я тоже тебя люблю, девочка моя.

Салли вернулась в свой отдел и закрылась там, но сосредоточиться на работе не получилось. Голова шла кругом от всего случившегося сегодня. Столько надо осмыслить…

Разумный брак… Ей нужно большего. Для ребенка, для себя. Когда‑нибудь у нее, возможно, это будет. Подняться в карьере, получить более ответственную работу — этого она всегда хотела, и сейчас наконец‑то она на пути, чтобы получить это. Если она встретит полноценную любовь, тогда… и влюбится. Если не встретит, то проживет и так. Салли ни минуты не сомневалась, что сумеет найти равновесие между материнством и работой. Конечно, это нелегко, но женщины повсюду удачно совмещают карьеру с родительскими обязанностями. Она приспособится и справится, а на компромисс она не пойдет и не выйдет замуж без взаимной любви, несмотря на всю эту «химию» у них с Керком. А родителями они станут, и не вступая в брак, как делает бесчисленное количество других людей. Конечно, видеть его каждый день, слушать его указания по работе будет мучительно, но она скорее пойдет на это, чем на компромисс, и утратит то, что ценит в жизни.

Нельзя заставить кого‑либо полюбить тебя — Мэрилин тому доказательство. А жить с человеком, любя его без взаимности, это все равно как пожизненный приговор на несчастье.

Салли была абсолютно уверена в том, что заслуживает счастья.

Керк держался подальше от Салли, хотя и страдал. Орсон сократил свое пребывание в офисе до двух с половиной дней в неделю, а это возлагало на Керка еще больше обязанностей и ответственности. Хорошо, что он смог нанять новую личную помощницу, и она оказалась эталоном организованности и предупредительности.

Стараясь не проявлять навязчивость, Керк все же присматривал за Салли. Она быстро вписалась в новый режим, занимаясь по программе обучения руководящего звена, и проводила много времени вне офиса, выполняя порученные ей задания. Керк удивлялся ее упорству, но разве ее портфолио не подтверждал это — она была упорной всю свою жизнь.

Помимо этого она продолжала работу по внедрению своего проекта в других отделениях «ИТ Харрисон‑Таннер», что означало поездки и перелеты. Он слышал, что она постепенно преодолевала боязнь выступлений, поскольку Ник регулярно сообщал, что Салли с каждой презентацией справляется все лучше и лучше.

Керк переживал, когда она отсутствовала, и договорился с Ником, чтобы тот проследил за ее питанием. Хотя Ника и удивила такая просьба, но он не отказался и отнесся к этому внимательно.

Наступило и закончилось Рождество. У Салли было уже шестнадцать недель беременности. Керк сделал закладку на веб‑сайте своего лэптопа, где демонстрировались стадии беременности, чтобы быть в курсе всех изменений в теле Салли. У него дух захватывало от того, что у Салли внутри растет его ребенок, особенно когда в последний визит к акушеру‑гинекологу они услышали стук сердца младенца. Он и не ожидал, что это так на него подействует.

Керк посмотрел на часы — сейчас Салли уже должна вернуться домой из Нью‑Йорка. Будет ли она недовольна, если он позвонит, чтобы убедиться в том, что она благополучно долетела? Ему безумно захотелось услышать ее голос.

Но когда он набрал ее домашний номер, никто не ответил. Странно. Он позвонил на сотовый и получил ответ, что абонент недоступен. Тревожное предчувствие охватило его. Он нелегко поддавался панике, но что‑то явно не так.

Керк уже собрался позвонить Нику, как высветился номер Орсона на его собственном телефоне.

— Керк, Салли в больнице.

Страх пронзил Керка, дышать стало нечем, сердце молотом колотилось в груди.

— Что с ней? Или это с ребенком?

— Я не знаю. Она не отвечает на звонки. Я только что увидел ее сообщение: самолет приземлился, но у нее отекла нога, и Бентон отвез ее в больницу. Отекшая нога после перелета… это ведь плохо?

Плохо при любых обстоятельствах. И особенно при беременности. Керк вычитал все о подобных рисках и знал, что отек ноги может указывать на тромб. Да он с ума сойдет от страха за нее.

А с чем связан его страх? Уж не с любовью ли к ней?

— Орсон, я все узнаю и тут же сообщу.

— Спасибо. Если она позвонит мне, я тебе перезвоню.

Керк связался с Ником, но тот ничего нового не сказал. Салли хорошо себя чувствовала, когда он оставил ее с Бентоном в аэропорту Сиэтл‑Такома. Тогда Керк позвонил охраннику, который находился в приемном покое больницы, узнал от него подробности, перезвонил Орсону и помчался в больницу.

Он отправил Бентона домой и начал выяснять, что с Салли. Но никакой напор или личное обаяние не дали результата — персонал оказался непреклонен. И потянулись два самых долгих часа в его жизни.

Страх за ребенка, страх за Салли — все смешалось воедино. Мысль, что он может ее потерять, невыносима. И он не имеет законного права узнать, что с ней, потому что не ее муж.

Керк нервно ходил по приемному покою, потом пристроился у стены, уставившись на двойные двери, ведущие в лечебное отделение. Стрелки часов двигались очень медленно, и Керк вспомнил то, что сказал ему Орсон о том, как трудно не волноваться за того, кого любишь. А он, Керк, знает ли, что такое настоящая любовь? Он видел, как рушилась любовь матери к отцу, оставляя лишь печаль и отчаяние. Когда он намечал свой жизненный план, то хотел, чтобы в браке у него были уважение и привязанность без взлетов и падений. Пока что у него не было на это времени, да и нужды и желания не было.

И все‑таки он хотел быть рядом с Салли, наблюдать, как она добивается своих целей на работе, как становится матерью. И чтобы они вместе одолевали трудный родительский путь. Но больше всего он хотел — наконец это понял, — чтобы у них с Салли была любовь. Он хотел иметь право быть тем, к кому она обратится в беде или в радости. Чтобы именно он вселял в нее счастье, смеялся с ней, решал ее проблемы. Он хотел любить ее всегда.

Наконец двери, к которым было приковано все его внимание, раскрылись, и он увидел Салли — ее вывозили в кресле, она держала в руке ворох бумаг, лицо усталое.

Керк кинулся к ней.

— Керк? — удивилась она. — Что ты здесь делаешь?

— Чтобы быть с тобой, Салли.

Она смутилась:

— Ничего серьезного, и меня отпустили домой.

— Все в порядке?

— Да. Я просто испугала Бентона. У меня немного болела и отекла нога, когда он встретил меня в аэропорту, а он настоял, чтобы привезти меня сюда.

— Я дам ему премию. Он сделал то, что обязан. Ты же не будешь его ругать?

— Собиралась, но, честно говоря, сама немного испугалась и даже была рада, что есть кто‑то решивший за меня. Но как ты здесь оказался? — спросила Салли, когда они шли к выходу.

— Мне позвонил Орсон. Он получил твое сообщение, и мы оба чуть с ума не сошли.

— Я должна ему позвонить. — Салли вынула из сумки телефон и включила. — Ой, сколько пропущенных вызовов. Папины и… твои.

Они дошли до парковки, и Керк усадил Салли в машину. Он ждал и не заводил мотор, пока Салли звонила отцу.

— Нет‑нет, папа, я хорошо себя чувствую. Мне не нужно приезжать к тебе. Все у меня в норме, ну, если только небольшая задержка жидкости. Папа, повода для беспокойства нет. УЗИ мне сделали и все остальное тоже проверили.

Она наконец кончила разговор и тяжело вздохнула.

— Я отвезу тебя тобой, — сказал Керк. — Ты точно не хочешь поехать к отцу? Или ко мне?

— Вы, мужчины, кажется, не поняли, когда я сказала, что хорошо себя чувствую. Смотри. — Она извлекла из сумки бумаги и потрясла у него под носом. — Все в пределах нормы.

Но по ее голосу Керк догадался: она боится, боится быть одной. Ему не нужно дважды себя убеждать, и он крепко обнял ее, прижимая к себе.

Сначала она застыла и попыталась отстраниться, но потом обмякла в его руках и тоже обняла его.

— Салли, ты даже не представляешь, как я рад, что с тобой все в порядке. Еще раз я этого не переживу.

Она шмыгнула носом, он достал из бардачка бумажные салфетки и протянул ей. Она высморкалась и вытерла глаза.

— Спасибо.

Они поехали к ее дому, и там Керк последовал за ней в квартиру. Как только они вошли, он распорядился:

— Сядь. Я приготовлю тебе выпить что‑нибудь горячее.

Салли, видно, очень устала, потому что не возразила. Керк быстро заварил чай из настойки ромашки и принес ей. Чайная чашка с блюдцем выглядели такими хрупкими в его больших руках — похоже на хрупкость их отношений. Если он не будет вести себя с предельной осторожностью, то легко нарушит едва наметившееся равновесие.

Керк сел с ней рядом и смотрел, как она потягивает чай. Потом обнял ее за плечи, и она прижалась к нему. Есть что‑то невыразимо приятное в том, чтобы просто быть с ней. Эту часть отношений они пропустили, перейдя сразу к сексу. Может, будь он чуточку сдержаннее, прояви больше интереса к тому, чтобы узнать о ней все, а не только наслаждаться ее телом, то шансы начать совместную жизнь увеличились бы.

А вот сейчас у него есть за что биться. Он знал, знал без сомнения, что влюбился в эту сильную, необыкновенную женщину. Он до сих пор не позволял себе осознать, что его чувства глубже, чем физическое притяжение. Он просто боялся, что любовь нарушит его упорядоченную эмоциональную жизнь. Сегодняшний день доказал, что он ошибался.

— Салли? — окликнул ее он, подумав, что она задремала.

— Мм… — пробормотала она.

— Я могу остаться на ночь?

— Остаться? Здесь?

— Я могу спать на диване. Я не жду… мне просто надо знать, что с тобой все в порядке, и быть рядом, если тебе что‑нибудь понадобится.

Она начала было протестовать, но он ее прервал:

— Серьезно, ты же измучена после поездки в Нью‑Йорк, перелета, а затем еще и больницы. Если я оставлю тебя одну, то глаз не сомкну, волнуясь за тебя. Ну позволь мне помочь тебе ради нас обоих. О’кей?

Салли уставилась на него, под глазами залегли темные тени от усталости. Вот бы подхватить ее на руки, уложить в постель и настоять на том, чтобы она оттуда не вылезала всю следующую неделю! Но у него нет права даже предложить это.

— О’кей. Если тебе так хочется. Но зачем, Керк? Ты же знаешь, что у меня все нормально. За мной больше не нужно наблюдать.

— Знаю. Но я должен быть уверен. Я в жизни так сильно не пугался, как сегодня. И я много чего понял.

— Да? — Салли подняла бровь.

— Я понял, чего хочу. Я сказал тебе правду в больнице — я находился там, чтобы быть с тобой. И я действительно хочу иметь право находиться с тобой постоянно.

Салли со вздохом отвернулась.

— Керк, мы это обсудили. Я же сказала, что не хочу выходить за тебя замуж.

— Помню. Я не идиот. И ты была права, отказав мне. Я думал, что нам достаточно лишь стать парой, но сегодняшний день научил меня, что нужно намного больше. Да, я мечтал о красавице жене, идеальном ребенке, о карьере на зависть всем. Но не был готов работать для этого, над собой работать, чтобы все это у меня появилось. Стыдно признаться, но скажу, что я был готов к чему‑то скорее похожему на деловое сотрудничество, чем на брак.

Салли наморщила лоб.

— Что ты такое говоришь?

— Я не верил, что для удачного брака нужна настоящая любовь. Но сейчас я знаю, что только настоящая любовь сделает брак счастливым. Люди должны много значить друг для друга.

Она кивнула:

— На меньшее я не согласна.

— И я не согласен. Пока я стоял там, в приемном покое, зная, что не имею права быть с тобой, не имею права поддержать тебя… — Голос у него прервался. — Салли, в моей жизни это самый трудный и вымученный поступок…

— И что же это?

— Сказать, что я тебя люблю. Я не очень‑то умею выражать свои чувства, но, пожалуйста, поверь мне, когда я говорю, что ты значишь для меня больше, чем кто бы то ни был. Я хочу провести всю жизнь, доказывая тебе это, если ты позволишь. Я люблю тебя… и, выйдешь ты за меня или нет, я всегда буду тебя любить.

У Салли глаза наполнились слезами, и она отвернулась. На секунду он подумал, что она ему откажет, но она снова посмотрела на него и улыбнулась.

— Всегда?

— Вечно.

— И я продолжу заниматься по программе лидерства?

— Конечно. Это не обсуждается. Ты — перспективный член команды.

— Ты говоришь — вечно?

Он кивнул, дыхание у него перехватило.

— Керк, я не могла бы принять твое предложение без любви. У моих родителей был недолгий, но счастливый брак. Никто не заслуживает меньшего. И ты тоже.

Керк не мог ее понять. Она его снова отвергает? Говорит, что не могла бы его полюбить?

Салли взяла его руки в свои:

— Спасибо за откровенность. Мне было необходимо это услышать… необходимо узнать, что твои чувства ко мне такие же глубокие, как и мои к тебе, потому что я тоже тебя люблю.

Керк едва мог поверить ее словам.

— Ты не представляешь, каким счастливым ты меня сделала…

Она наклонилась к нему, почти задевая его рот губами:

— А ты — меня, — и поцеловала его, но тут же отстранилась и улыбнулась: — Мне нужно узнать у тебя одну вещь.

— Спрашивай о чем угодно. Да я горы сверну ради тебя.

Салли улыбалась радостной, светлой улыбкой.

— Тебе, пожалуй, не придется совершать такие подвиги.

— Так что же ты хочешь узнать?

— Ты женишься на мне?

— Женюсь. Это не подлежит сомнению. — Он поцеловал ее. — Ты не пожалеешь об этом. Обещаю, что посвящу остаток жизни, чтобы убедить тебя в этом.

— И я тоже, — с торжественными нотками в голосе ответила она.

Они сидели и просто смотрели друг другу в глаза. Потом Керк спросил:

— А где все‑таки я буду спать?

Салли расхохоталась:

— Забудем о диване. — Она встала и протянула ему руку.

Идя с Салли в спальню, Керк знал, что он самый счастливый человек на земле. Ему повезло, потому что он узнал правду о любви… успел узнать, пока не поздно. Повезло, потому что скоро у него родится ребенок. И больше всего ему повезло в том, что в его жизни есть эта женщина.

Примечания

1

Глоссофобия, или логофобия, — страх говорить с незнакомыми людьми и публично выступать. (Здесь и далее примеч. пер.)

2

Феттуччине — тонкая итальянская лапша.

3

Дж. К. Роулинг — английская писательница (р. 1965), автор романов о Гарри Поттере.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg