«Любовник из модного каталога»

Любовник из модного каталога (fb2) - Любовник из модного каталога [The Love Child] (пер. Оксана Ивановна Семык) (Нефтяные бароны Аляски - 3) 401K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Кэтрин Манн

Кэтрин Манн Любовник из модного каталога

Глава 1

— Расставьте ноги шире, пожалуйста, мистер Миккельсон, — попросила Изабо Уотерс и взглянула снизу вверх на нефтяного магната, возвышающегося над ней.

В качестве консультанта по имиджу она проводила бессчетные часы в компании голых и полуголых людей. Но никогда еще ей не приходилось обновлять гардероб для мужчины, который интересовал ее так сильно и так давно, как владелец ранчо и нефтяных скважин на Аляске Тристан Миккельсон. И сейчас Изабо предстояло измерить длину его ног с внутренней стороны бедра. Да помогут ей небеса!

Стоя на коленях на шикарном ковре в роскошном офисе, Изабо сжала рулетку в руке и обвела глазами длинные ноги Тристана, обтянутые джинсами, пока ее взгляд не уперся в пряжку кожаного ремня, на котором была изображена собачья упряжка.

«Выдохни. Думай о работе. Будь профессионалом!» — приказала себе Изабо.

Работа с этим клиентом сулила хороший заработок. Намечалось слияние крупных компаний, принадлежащих семьям Миккельсон и Стил, в одну компанию — «Аляска ойл баронз инкорпорейтед». Об этом говорили во всех выпусках деловых новостей, в результате чего начал колебаться курс акций, а ведь фондовая биржа лишь недавно успокоилась после того, как глава семьи Стил получил серьезную травму, катаясь верхом.

Изабо очень удивляло, что руководить объединенной компанией будет человек, который до сего момента предпочитал управлять фамильным ранчо на севере Аляски. Дело в том, что у остальных членов этих двух влиятельных семей в данный момент либо были проблемы в браке, и им было не до бизнеса, либо возглавить компанию не позволяло здоровье, либо они были слишком застенчивы, чтобы публично выступать. Таким образом, оставалась лишь пара кандидатов — этот неотесанный ковбой Тристан Миккельсон и мальчишка-подросток из семьи Стил. Разумеется, выбор пал на первого, а не на второго.

Пока, во всяком случае.

Изабо предстояло полностью изменить Тристана. В части, касающейся его гардероба, это было достаточно просто. Далее предстояла более сложная задача: в течение следующих четырех недель следить, чтобы клиент, ни на что не отвлекаясь, четко придерживался намеченной стратегии поведения, а затем попотчевал дорогими винами и изысканными блюдами знаменитостей на благотворительном вечере, где будут собираться взносы в фонд «Инициатива по сохранению природы Аляски». После придется оставаться рядом с Тристаном Миккельсоном еще неделю — до свадьбы его матери с нефтяным магнатом Джеком Стилом.

Изабо явно придется нелегко: сможет ли она сама не отвлекаться на этого мужчину, выполняя свою работу?

Тристан переступил с ноги на ногу в своих запыленных сапогах.

— Я, конечно, уважаю вашу профессию, мэм, но не позволю вырядить себя, словно какого-то смазливого юнца.

Изабо заправила за ухо прядь волос и коснулась пальцами жемчужины в виде капли. Эти серьги подарила ей на удачу лучшая подруга, и Изабо всегда надевала их на первую встречу с клиентом в качестве талисмана.

— Я учту ваши предпочтения в одежде, когда буду обсуждать пошив вашего нового гардероба с портным.

Тристан хмыкнул.

Изабо закатила глаза.

— Выражайте свои мысли словами, пожалуйста.

— Извините? — Он поднял темную бровь. — Я вам не ребенок, черт побери!

— Вот именно. Ставки слишком высоки. «Аляска ойл баронз инкорпорейтед» наняла меня, и я буду выполнять свою работу.

Изабо уже поняла, что придется приложить немало усилий по улучшению гардероба и речи этого ковбоя. Хотя, надо признать, сегодня он попытался немного принарядиться, что в его понимании, похоже, означало отказаться наконец от старой выцветшей фланелевой рубашки в клетку, в которой Тристан щеголял на всех фото в Интернете. Изабо это оценила, но, разумеется, не испытывала иллюзий, понимая, что работенка ей досталась непростая. В том числе и потому, что придется постоянно держать профессиональную дистанцию между собой и этим чертовски сексуальным парнем. А это будет ох как нелегко!

Она отвела взгляд от пряжки его ремня и подняла глаза вверх, надеясь, что это более безопасный вариант.

Тристан смотрел на Изабо ухмыляясь.

Его густые волосы выглядели так, словно их взлохматила пыльная буря. В глубине души Изабо сожалела, что придется отдать Тристана в руки парикмахера, но эти волосы надо было немного приручить. И их обладателя тоже.

Она окинула его взглядом. Мускулы широких плеч и груди явно натренированы тяжелой работой, а не упражнениями в атлетическом зале. Придется заказать для мистера Миккельсона пиджаки большого размера, а смокинг сшить на заказ.

Какой великолепный образчик мужчины! Так и хочется с ним переспать! Но Изабо напомнила себе о том, что такие мысли абсолютно непрофессиональны и необходимо сосредоточиться на работе. Заполучить таких клиентов, как «Аляска ойл баронз инкорпорейтед», — это большая удача и крутой поворот в карьере.

Тристан обшаривал взглядом окна, словно раздумывал о побеге из этого офиса на улицу, которую явно предпочитал замкнутому пространству.

Изабо открыла свой блокнот, чтобы внести в него дополнительные заметки. Первоочередной задачей было подобрать соответствующий наряд для появления Тристана на свадьбе его сестры Гленны, которая в этот уик-энд выходила за старшего из братьев Стил, Бродерика. Разумеется, жениху и невесте было сейчас не до руководства компанией, которая вот-вот будет создана. Не до этого было и брату Тристана, Чаку, из-за неурядиц с женой.

Изабо приветствовала такую супружескую преданность и даже собиралась упомянуть о ней в пресс-релизах, но сейчас требовалось тщательно скрывать тот факт, что слияние двух крупных фамильных бизнесов до сих пор под вопросом. Акционерам требуются заверения, что сделка непременно состоится, а иначе они могут запаниковать. Нельзя этого допустить.

Отвлекшись от размышлений, Изабо повернулась и посмотрела на свою собаку породы лабрадор по кличке Пейдж, растянувшуюся под диваном, — наружу торчали только голова и лапы. Словно почувствовав этот взгляд, Пейдж подняла голову и посмотрела на хозяйку большими карими глазами, в которых одновременно читались сочувствие и ободрение.

На Пейдж был надет красный жилет, на котором большими черными буквами было написано: «Служебная собака». А ниже, более мелким шрифтом, указывалось: «Не гладить!»

Изабо нуждалась в Пейдж, потому что та помогала хозяйке справляться с паническими атаками и с проблемами, вызванными диабетом. Но Изабо предпочитала не сообщать окружающим причины, почему рядом с ней всегда служебная собака. Именно из-за панических атак Изабо предпочла стать консультантом по имиджу, а не работать перед телекамерами. Бойфренд, когда-то упорно преследовавший ее в колледже, сейчас сидел в тюрьме, но изжить страх Изабо до сих пор не удавалось.

Негромко кашлянув, она встала и, подняв руку с рулеткой, сообщила:

— Я уже почти закончила снимать мерки.

— Рад это слышать.

Тристан широко развел руки, и Изабо приступила к замеру обхвата его груди, думая о том, что раньше у нее никогда не возникало такого влечения к клиенту, — она считала себя профессионалом. Да, похоже, месяц, на который она заключила этот контракт, обещает быть долгим.

Зато работа на «Аляску ойл баронз инкорпорейтед» укрепит ее репутацию, позволит заполучить и других крупных клиентов. Ведь в жизни приходится рассчитывать лишь на саму себя — ни семьи, ни богатого наследства у нее нет. На данный момент состояние здоровья Изабо стабилизировалось, но диабет прежде уже вынуждал ее прерывать работу, а потому необходимо отложить средства на черный день. Она ни за что не окажется в такой ситуации, как ее мать: одна, без гроша в кармане!

— Мистер Миккельсон, вам нужно…

— Называйте меня Тристан и давайте перейдем на «ты», — предложил он своим глубоким, мелодичным голосом.

— Тристан, — повторила она за ним. — Тебе нужно тщательно взвешивать свои слова. Мне кажется, тебе лучше всего стараться меньше говорить, не выпаливать первое, что придет в голову. Легче что-то добавить к уже сказанному, чем сглаживать негативное впечатление от своих неудачных речей.

— Это будет просто еще одна благотворительная вечеринка. Я посещаю их всю жизнь.

— Сейчас ты представляешь не только самого себя. Ты теперь — номинальный руководитель компании, президент которой чуть не погиб, сломав позвоночник… Если ты не хочешь занимать эту должность, я могу поговорить с твоей семьей — пусть она достанется одному из братьев Стил. Их ведь так много…

Он натянуто улыбнулся.

— Именно потому, что их так много, я и должен встать во главе компании, чтобы убедиться, что моя мать получит свою долю в компании наравне с остальными членами семьи Стил.

— Я тебя понимаю. Но, надеюсь, ты осознаешь, что о таком на публике говорить нельзя.

— Осознаю. — Он постучал пальцем по виску. — Мы все должны игнорировать тот факт, что наши семьи были в состоянии войны дольше, чем я себя помню. И я не должен вспоминать о том, что мой отец назвал Джека Стила беспощадным мошенником.

Изабо посмотрела на него.

— Мистер Миккельсон…

— Тристан, — поправил он.

Глаза у него были голубыми, как яйцо малиновки, красивого, яркого оттенка, контрастировавшего с суровым, жестким лицом.

— И я знаю, что об этом я тоже не должен распространяться на публике.

«О, эти глаза! Какой мужчина! Да помогут мне небеса!» — подумала Изабо.

«Все для семьи» — таков был девиз Тристана. И именно поэтому он терпел попытки изменить его имидж, хотя и не мог удержаться от ворчания.

Тристан никогда не придавал значения тому, что на нем надето. Он получил университетский диплом по специальности «Предприниматель» и проворачивал многомиллионные сделки, управляя своим ранчо. Все это он делал в джинсах и пыльных сапогах, а не в деловых костюмах и начищенных до блеска ботинках. Но сейчас речь идет о средствах к существованию его семьи, и он сделает все возможное, чтобы твердо поставить на ноги «Аляску ойл баронз инкорпорейтед». Даже если для этого придется бегать по кругу, словно цирковая лошадь, даже если он ненавидит каждую секунду этого дурацкого снятия мерок для новых костюмов. Хотя работа с Изабо Уотерс, безусловно, сделала сей процесс более терпимым.

Эта женщина — словно глоток свежего воздуха. И она очень привлекательна.

Ее рыжие волосы, отливающие золотом, были откинуты сейчас на плечо одним большим завитком и вызывали желание запустить в них пальцы, чтобы попробовать, каковы они на ощупь. Тристан был чувственным человеком, привыкшим проводить большую часть жизни под открытым небом, а не за столом перед компьютером.

Глаза Изабо Уотерс, сияющие и переменчивые, мягкого синего оттенка напомнили Тристану небо его родного штата. Он вдохнул исходящий от нее аромат, который напомнил запах диких ирисов. Эти цветы каждый год каким-то образом ухитряются пережить суровую зиму Аляски, чтобы расцвести летом. Поймав себя на этой мысли, Тристан чертыхнулся. Надо же! Изабо Уотерс заставляет его выражаться прямо-таки поэтично.

Он перевел взгляд на палевого, золотистого оттенка, лабрадора, глядящего на него любопытными шоколадно-карими глазами. Хотя Тристану очень хотелось почесать собаку за ухом, он не стал этого делать, понимая, что та сейчас исполняет свою работу. И все же в этой незнакомой обстановке Тристану так не хватало четвероногого компаньона. Он всегда с легкостью понимал животных, а вот людей — далеко не всех.

Он сейчас предпочел бы оказаться на ранчо: прокатиться верхом или даже просмотреть инвентарные описи. В отличие от своего старшего брата Чака Тристан не любил бывать на публике. Но Чак ценил свой брак больше, чем семейный бизнес, унаследовав этот приоритет от родителей — Чарльза и Джинни, усыновивших Тристана. У них были очень теплые, любящие отношения до самой смерти Чарльза от сердечного приступа, произошедшего пару лет назад. Все родные боялись за овдовевшую Джинни и молились, чтобы она нашла в себе силы жить дальше. Но никто не ожидал, что эти силы она обретет в союзе с врагом их семьи, Джеком Стилом.

Будучи подростком, Тристан не раз слышал, как его отец перечислял многочисленные недостатки Джека. А теперь, получается, он, его братья и сестры должны просто забыть об этом.

Изабо направилась к письменному столу, и Тристан, наблюдая за движениями ее стройного тела, позабыл о семейных проблемах — по крайней мере, на данный момент. Изабо открыла несколько папок, начала перелистывать подшитые в них документы и делать на страницах какие-то пометки. А когда она украдкой бросила через плечо взгляд на Тристана, у того быстрее забилось сердце.

Ну почему самая привлекательная женщина из всех, что ему встречались, оказалась связана с ним деловыми отношениями? Ему хотелось пофлиртовать с ней, пригласить ее на ужин. Но нужно было серьезно подумать о последствиях, прежде чем смешивать бизнес и удовольствие.

Семья для Тристана всегда стояла на первом месте. Джинни и Чарльз усыновили его, когда его родные мать и отец разошлись. Родители поженились еще подростками и лишь потому, что вот-вот должен был родиться Тристан. С самого начала их союз был шатким и распался, когда Тристану исполнилось десять лет. Его мать была готова отдать сына под опеку в чужую семью, но ее сестра Джинни настояла на том, что у мальчика должен быть постоянный дом. Она и Чарльз с радостью приняли его в свою большую семью.

Тристан знал, что Джинни и Чарльз любят его. Он был перед Миккельсонами в неоплатном долгу: они спасли его от попадания в приют, приняли в свою семью, относились к нему так же, как к трем родным детям. Теперь большинство людей даже не знали или не помнили, что он был усыновлен. Порой Тристану и самому не верилось, что он приемыш.

Но иногда, как сейчас, он вспоминал о том, что многим обязан этой семье.

Словно почувствовав его взгляд, Изабо посмотрела на Тристана через плечо и спросила:

— Если бы ты не был владельцем ранчо, чем бы занимался?

— Какая разница? — пожал он плечами.

Для него не имело значения будущее — важно было лишь то настоящее, в котором он жил. Подойдя к домашнему бару, Тристан взял бутылку пива, открыл и протянул Изабо, предлагая выпить.

Слабо улыбнувшись, она покачала головой и подняла руку:

— Нет, спасибо. А что касается моего вопроса, я просто пытаюсь узнать тебя лучше. Чем лучше я тебя пойму, тем более точный и искренний образ смогу для тебя подобрать. Я действительно хочу, чтобы ты был доволен результатом моей работы. Если образ будет фальшивым, это проявится в твоем поведении. Люди будут чувствовать, что он — лишь фасад.

— Тогда у нас ничего не получится, потому что я никогда не стану гладко говорящим чуваком в смокинге.

Тристан сделал глоток пива — своего любимого эля с семейной пивоварни. Послевкусие с ароматом пшеницы вызвало воспоминания о работе дотемна на ранчо, которое он считал своим убежищем.

— Доверься мне. Я знаю, что делаю.

Изабо указала на свои папки с таблицами, списками и мерками, которые должны были превратить его из сурового отшельника в лицо компании «Аляска ойл баронз инкорпорейтед».

— Представь, как бы ты себя чувствовала, если бы не могла выполнять свою работу, потому что кто-то навязал несвойственную тебе роль.

Тристан сделал еще один глоток и прислонился к стене. Изабо вскинула брови в ответ на брошенный вызов. Дерзкая улыбка приподняла уголки ее рта, коснулась синих глаз.

— Это не мой случай.

— Ты уходишь от ответа.

Она прислонилась к краю письменного стола.

— Ну хорошо, я отвечу. В таком случае я бы попросила кого-нибудь о помощи, как прибегаю к помощи этой собаки, чтобы справляться с теми препятствиями, которые жизнь поставила на моем пути.

Тарзан направился к Изабо. Каждое движение, каждый шаг словно вызывали потрескивание статического электричества в воздухе. Остановившись рядом, он прислонился к столу слева от нее, чувствуя запах ее духов.

— И чем бы ты занялась, если бы не преуспела в своей профессии?

— Я скажу, если и ты ответишь на этот вопрос.

Рука Изабо потянулась к его ковбойской шляпе, лежащей на столе, и осторожно ее коснулась. «Может, эту женщину подсознательно ко мне влечет?» — подумал Тристан, жадно вглядываясь в тонкие черты ее лица.

— Так и быть, — кивнул он. — Сначала ты.

Она прищелкнула языком.

— Ладно. Я бы снова пошла учиться — на дизайнера одежды. Теперь твой черед.

— Я бы стал археологом. Так и вижу, как я просеиваю землю на месте раскопок.

Тристан поднес бутылку к губам, представляя себя в этой роли. Раскопки в каком-то отдаленном, почти безлюдном месте. Да, он мог бы так жить.

— Значит, ты терпеливый, скрупулезный человек.

— Наверное, можно и так сказать.

— Рада об этом узнать. Это натолкнуло меня на парочку идей, и я уже начала их обдумывать.

Эта женщина так много выведала о нем, а он о ней почти ничего не выяснил.

Тристан отставил в сторону бутылку с пивом и направился к лабрадору.

— Расскажи мне о своей собаке.

Изабо выпрямилась, медленно закрыла ноутбук и отвела глаза.

— Это лабрадор-ретривер, ей три с половиной года, и зовут ее Пейдж.

Кажется, Изабо не желала обсуждать то, что Пейдж носит жилет служебного пса.

Но, повернувшись, собеседница вдруг сверкнула ослепительной улыбкой.

— Можешь расспрашивать меня о Пейдж. Я просто хотела показать тебе, как избежать вопросов, на которые не хочешь отвечать.

— Туше! Прошу прощения, я не должен был спрашивать о твоей служебной собаке. Я просто пытался заполнить беседой неловкое молчание. Мне следовало спросить о твоем любимом месте отдыха или о том, что заставило тебя выбрать эту работу.

— Это были бы хорошие темы для разговора. Но я не возражаю и против того, чтобы обсуждать с тобой Пейдж. Чаще всего назойливыми расспросами о ней мне докучают незнакомцы, которые подходят на улице. Кое-кто даже обвиняет меня в том, что я обманщица, у меня вовсе не служебная собака, потому что я не выгляжу как инвалид. — Изабо покачала головой, отчего рыжие волосы, закрученные в спираль, скользнули по ее плечу. — Пейдж предупреждает о моем диабете.

— Почему я не знал об этом?

— Мы ведь не закадычные друзья.

Тристан шагнул ближе, снова ощутив искушающий запах ее духов.

— Но я знаю тебя. Вернее, я заметил тебя, но почему-то не заметил твою собаку.

— Это хорошо. Если Пейдж обращает на себя внимание, это значит, что она плохо выполняет свою работу. Она должна оставаться незаметной, пока у меня не повысится сахар в крови. Тогда Пейдж приведет кого-нибудь на помощь или принесет мне мои лекарства. Она отлично справляется со своими обязанностями. С тех пор как эта собака у меня появилась, я ни разу не пропустила прием лекарства или инъекцию, чтобы снизить уровень глюкозы.

— Значит, я не должен ее гладить?

— Нет, пока на ней надет этот жилет. Пейдж понимает, что, когда она так одета, ей нельзя отвлекаться. Когда жилет с нее снимают, она может играть, как любая другая собака.

— Ясно. Это ничего, что я спрашиваю тебя об этом?

Сам бы он встретил такое вмешательство в личную жизнь с некоторым сопротивлением.

— Вообще-то я не против. Хорошо, что у нас есть о чем поговорить, пока я выполняю свою работу.

— Как Пейдж обнаруживает, что уровень сахара в твоей крови поднялся?

— Она чувствует это обонянием.

— Как собака, которая ищет наркотики?

— Да. Или как охотничья собака, или поисково-спасательная. Тот же принцип, но требуется более тонкая настройка. Не все служебные собаки имеют необходимые способности. Некоторые выполняют другие задачи: например, приводят кого-нибудь на помощь, если есть проблема, или приносят лекарства, или успокаивают человека. Но Пейдж способна на большее. — Изабо снова оперлась на край стола. — Итак, у меня есть все, что нужно, чтобы подобрать тебе новый гардероб. Некоторые вещи придется шить на заказ, но я уже сейчас могу выбрать наряд, в котором ты отправишься на свадьбу своей сестры.

— Спасибо, я очень признателен. Но, надеюсь, ты понимаешь, что новая одежда не изменит мою суть или мои речи.

Вот так! Он словно бросил ей перчатку, вызывая на поединок.

Тристану понравилось снятие с него мерок мисс Уотерс намного больше, чем он ожидал, и он с нетерпением ждал следующей схватки с ней.

Весь следующий месяц ему предстоит доказывать всем, что он способен стать лицом компании. Так почему бы не извлечь из этого максимальную пользу?

Тристан коснулся рукой невероятно нежной кожи Изабо, их взгляды встретились.

— Лучший способ удержать меня от того, чтобы я не сболтнул лишнего, — это находиться рядом со мной. Будь моей подружкой на свадьбе сестры.

Глава 2

Изабо в детстве, как и другие девочки, мечтала о своей сказочной свадьбе. Мать даже поддерживала в дочери эти фантазии. Ее саму прекрасный принц бросил, но она продолжала рассказывать небылицы, хотя Изабо со временем перестала ей верить. Исходя из собственного опыта и опыта матери, она не была уверена, что вообще знает, какими должны быть нормальные отношения между мужчиной и женщиной.

И теперь Изабо удивлялась тому, что согласилась стать подружкой Тристана на свадьбе его сестры. Сказала «да», прежде чем успела подумать. А все потому, что ее здравый смысл куда-то исчезал рядом с этим мужчиной.

Сотни раз за последние два дня она собиралась сказать ему, что это глупая идея, и каждый раз находила причину отсрочки, пока наконец не оказалась вместе с ним на свадьбе Гленны Миккельсон и Бродерика Стила.

Эту церемонию можно было считать довольно скромной по меркам семейства Стил, хотя здесь присутствовала охрана и было ясно, что на торжество потрачены немалые деньги. Тристан вел себя так, словно Изабо и в самом деле была его девушкой. Когда жених и невеста обменялись брачными обетами, он обнял Изабо за плечи, наклонился и прошептал ей на ухо:

— С тобой все в порядке?

— Да, — быстро ответила она. — А почему ты спрашиваешь?

— Твое лицо все сморщилось.

— Это прозвучало грубо, — пробормотала она, продолжая растягивать губы в улыбке.

Хотя, если честно, Изабо и сама чувствовала, как сильно сжались ее зубы и наморщился лоб.

— Прошу меня извинить, — произнес Тристан, поддразнивая. — Твое великолепное лицо все сморщилось. Теперь прозвучало лучше?

— Немного.

— Мы на свадьбе. Притворись, как и все мы, что вовсе не смотришь на свои часы, размышляя, когда же наконец начнется банкет.

— Это неправда. Мне нравится то, что я вижу. Я поморщилась лишь на секунду — из-за яркого солнца, — солгала Изабо.

— Ну-ну, — тихо рассмеялся Тристан.

Сейчас их глазам открывался действительно потрясающий пейзаж: поместье семьи Стил раскинулось на берегу залива, на заднем плане возвышался горный хребет. Дома предыдущих клиентов Изабо казались лишь жалкими бревенчатыми хижинами по сравнению с великолепным особняком Стилов, окруженным стройными соснами и суровым, первозданным ландшафтом.

Свадьбу решили отпраздновать здесь из-за травмы Джека Стила, которому врачи лишь недавно разрешили снять шейный корсет. Глава семьи сломал два позвонка, чудом выжил и неплохо перенес последующую операцию.

Он все еще выглядел внушительно, но был бледен, и, похоже, весь дальнейший свадебный прием проведет сидя на стуле, а в этот момент ему, судя по всему, помогали держаться на ногах только гордость и твердый характер. Джинни Миккельсон выглядела даже более обеспокоенной и измотанной, чем он, хотя и улыбалась, как это полагается матери невесты.

Интересно, заметил ли Тристан напряжение своей приемной матери? Кажется, нет. Он смотрел на Изабо таким взглядом, что она еще острее ощутила, как его рука обнимает ее плечи.

Господи, какой замечательный запах исходил от него: пряный, мускусный, мужской!

Тристан улыбнулся Изабо, его рука скользнула по ее спине ниже, почти до ягодиц. Изабо почувствовала, как тело словно запылало в огне.

Зачем он это сделал? Протестовал таким образом против ее попыток создать ему новый образ?

Или потому, что искренне хотел ее? Его поведение походило на нечто большее, чем попытка изобразить, что у них роман. Надо вести себя осторожнее и сопротивляться влечению к этому мужчине.

Изабо негромко кашлянула и сердито прошептала:

— Может, лучше обратишь внимание на свадьбу своей сестры?

— Слушаюсь, мэм.

Рука Тристана снова вернулась на ее плечо.

Должно быть, из-за церемонии бракосочетания Изабо неожиданно охватили сентиментальность и желание поймать хоть немного разлитого в воздухе волшебства. Но она изо всех сил пыталась, не отвлекаясь, следить за происходящим.

На невесте было надето нарядное кружевное платье с длинными рукавами и облегающим лифом, ее светлые волосы уложили в высокую прическу, открывающую стройную шею. Гленна держала в руках букет из белых роз и зелени, обернутый кружевом, — простой и элегантный, как сама невеста.

Жених щеголял в смокинге строгого кроя от дизайнера Ральфа Лорена. Сегодня на Бродерике не было ковбойской шляпы — в отличие от остальных мужчин, присутствующих на свадьбе, которые поголовно были в костюмах и стетсонах.

Представителей двух семейств было несложно отличить друг от друга: Миккельсоны были со светлыми или русыми волосами, а Стилы был темноволосыми, как и их отец, унаследовавший от своей матери гены инуитов Аляски.

Изабо изучила немало статей и пресс-релизов, из которых следовало, что оба — и Джинни Миккельсон, и Джек Стил — искренне горевали, когда похоронили своих супругов. В их семейной жизни не было и намека на какие-либо скандалы, а потому Изабо одобряла решение этих двух людей связать себя узами брака.

А вот у Гленны Миккельсон и Бродерика Стила отношения были более сложными. По слухам, в колледже между ними завязался короткий роман, но Гленна в конце концов вышла замуж за другого. Муж изменил ей с женщиной, которая родила ему дочь, а затем сбежала. Сейчас эта девочка сидела на руках Бродерика, обнимая его за шею.

Сердце Изабо сжалось от восхищения поистине сказочной свадьбой. Удачно воспользовавшись моментом, Тристан обхватил теплой ладонью талию своей спутницы, отчего по спине Изабо побежали мурашки, в голове мелькнуло: «Боже, с этим сексуальным парнем нужно держать дистанцию!»

Аккорды торжественной мелодии вернули ее к реальности. Склонив голову набок, Изабо наблюдала, как новобрачные рука об руку шли по проходу между скамеек для гостей. Лицо Гленны светилось от счастья, широкая улыбка была такой же сияющей, как солнце в день летнего солнцестояния. Бродерик вел свою невесту к алтарю, а она несла на руках ребенка. Настоящая семья. Полная. Готовая вместе встретить все, что уготовило им будущее.

Но едва церемония бракосочетания завершилась, музыка, звучащая в сердце Изабо, резко смолкла. Внезапно показалось, что мир сомкнулся вокруг враждебным кольцом, захотелось свободного пространства.

— Знаешь, ты был прав насчет свадебного банкета. Я проголодалась. — Она указала Тристану на установленный на лужайке шатер с накрытыми столами. — Я собираюсь отдать должное угощению, пока ты общаешься со своей семьей. Увидимся позже.

Изабо разгладила ладонями свое желтое шелковое платье до колен и выскользнула из-под руки Тристана, чувствуя, как покалывает кожу там, где только что ее касалась его ладонь.

Утопая каблуками туфель в траве, Изабо поднялась на холм к шатру. Тут повсюду были расставлены столы, ломившиеся от угощения. Между ними сновали официанты, разнося напитки и закуски.

Ранее Изабо решила оставить своего лабрадора вместе с другими собаками на специально огороженной территории, и отсюда, с холма, было видно, как Пейдж играла с псом породы хаски. Обе собаки увлеченно пытались отобрать друг у друга палку, не обращая внимания на неспешно прогуливавшегося за оградой лося.

Нацепив на лицо свою самую лучезарную улыбку, Изабо поспешила прочь из толпы и подальше от Тристана, стараясь на него не смотреть. «Не оглядывайся на него!» — твердила она себе.

Желая побыть в одиночестве, Изабо направилась к особняку и поднялась по длинной лестнице на балкон. Отсюда открывался захватывающий вид на свадебное празднество, а еще тут, вдали от искушающих прикосновений Тристана, ее наконец охватило умиротворение.

Балкон тоже был заставлен столами, накрытыми кружевными скатертями. На столах стояли зажженные свечи. Их огоньки мерцали, контрастируя с глубокими синими глубинами залива.

Еще раз взглянув на лужайку, Изабо увидела, как другие гости уже приступили к еде на открытом воздухе. Какое счастье, что в этом доме есть где побыть в тишине! Изабо чувствовала, что нервничает, и знала, что это не имеет никакого отношения к уровню сахара в ее крови.

Какая сказочная свадьба! В глубине души все еще хотелось немного волшебства. Не все же время изнывать от тоски и тревоги!

Изабо вздохнула, и беспокойство, которое она испытывала всего пять минут назад, исчезло.

Пройдя на застекленную террасу, она устроилась в одном из шезлонгов, любуясь окружающим ее причудливым пейзажем, и подставила лицо солнцу. В этих местах лето длится лишь четыре недели — с середины июня до середины июля. Сегодняшняя температура — около плюс десяти-пятнадцати градусов — казалась Изабо настоящим теплом после первой зимы, проведенной ею на Аляске. Местные величественные ландшафты заставляли испытывать смирение и почтение, чувствовать себя маленькой, ощущать безмятежность и умиротворение.

Изабо села прямо, увидев, что к ней приближается Наоми Стил, чей округлившийся живот указывал на второй триместр беременности. Темные волосы Наоми были собраны в элегантный пучок, изумрудные серьги доставали почти до плеч. В ее взгляде, пронзительном, как и у всех членов семейства Стил, сквозила усталость.

— Не возражаешь, если я спрячусь здесь, с тобой? — Наоми положила руку на живот. — Ройс меня уже замучил своей опекой. Если я не присяду и не поем чего-нибудь, он станет кормить меня из своих рук.

— Он такой заботливый. Это восхитительно.

Большую часть прошлой недели Изабо провела с членами семьи Стил, но Ройс Миллер всегда норовил куда-нибудь смыться, если в комнате было хотя бы еще два других человека.

— Хм… Восхитительно? Я бы не сказала. Он сексуальный, рассудительный и, вообще, отличный парень. Но он постоянно за меня волнуется, а я хочу немного расслабиться, поболтать о своем, о женском и полакомиться пиццей с артишоками. Да, я знаю, что обычно на таких приемах не подают пиццу, но мне ее вдруг ужасно захотелось.

— Я встречала пиццу в меню нескольких подобных банкетов.

Изабо улыбнулась через плечо одному из братьев Стил и подумала: «Интересно, а где Тристан?»

— Ты никому не скажешь, что я вдобавок съела три фруктовых пирожка? — спросила Наоми.

Изабо заговорщически подмигнула и прошептала:

— Обещаю хранить молчание.

Наоми откусила кусок пирожка, задумчиво его пережевала и сказала, глядя вдаль:

— Мы очень признательны тебе за помощь Тристану. Грядущее слияние наших компаний для нас крайне важно.

— И Миккельсоны, и Стилы — прекрасные семьи.

— Но мы ни за что не сможем стать одной семьей, если возникнут проблемы со слиянием наших компаний.

— Тристан прилагает все усилия к сотрудничеству со мной — гораздо больше, чем некоторые из моих клиентов.

Изабо нравились обе династии — и Миккельсоны, и Стилы. Это заставляло ее чувствовать еще большую вину за свою непреодолимую тягу к Тристану.

— Наверное, он так послушен потому, что думает, что все это продлится лишь месяц, — заметила Наоми, сложив кусочек пиццы пополам и надкусив его с выражением блаженства на лице.

Изабо повернулась к Наоми:

— Прости, не поняла.

— Благотворительный вечер по сбору средств состоится меньше чем через месяц. Похоже, все надеются, что благодаря твоему влиянию Тристан и после не утратит интерес к фамильному бизнесу. Хотелось бы, чтобы все члены семьи активно принимали участие в делах «Аляски ойл баронз инкорпорейтед». Но я не уверена, что Тристан или некоторые другие из наших братьев и сестер будут это делать.

Изабо посмотрела на танцпол, где Делани, самая тихая из братьев и сестер Стил, казалось, старалась слиться с окружающим фоном, а ее младший брат-подросток, Эйден, плясал вокруг нее, дурачась так, как сходит с рук только подросткам.

Наоми кашлянула и добавила:

— Ты отлично поработала с Тристаном. Сегодня это было заметно.

— Спасибо. Он очень дружелюбен.

Наоми усмехнулась:

— Не сомневаюсь.

Изабо решила проигнорировать намек.

— Сегодня мне представился хороший шанс посмотреть, как он общается с окружающими, и сделать заметки о том, над чем ему придется поработать в течение следующих нескольких недель.

— Нам повезло с тобой. Ты здорово помогаешь. — Глядя себе под ноги, Наоми снова провела ладонью по своему животу и вздохнула. — Когда я решила зачать ребенка с помощью ЭКО, я и понятия не имела, что мой брат вскоре собирается жениться, отец — заключить помолвку, а семейная компания — слиться в одно целое с другой компанией.

— Поздравляю с предстоящим рождением ребенка.

— На самом деле я беременна двойней. Я должна была предвидеть, что так может случиться… — Наоми помолчала и договорила: — Ведь я и сама — близнец.

Ее прекрасное лицо скривилось от боли, и сердце Изабо сжалось от сострадания.

Она коснулась руки собеседницы, пытаясь подарить ей хоть немного утешения.

— Твоя сестра, это та девушка, которая?…

— Да, она погибла в авиакатастрофе вместе с нашей матерью.

— Соболезную.

— Хотела бы я сказать, что с течением времени становится легче справляться с этой потерей, но легче становится лишь скрывать боль, которая никуда не делась. Я не могу не думать о них сегодня.

— Естественно, — согласилась Изабо.

— Ты умеешь слушать людей… Не ожидала, что заговорю на такую тему сегодня вечером…

— Рада, что смогла хоть чем-то помочь.

— Мне пора вернуться к своему жениху. Сейчас он начнет уговаривать меня присесть, положить ноги на подушку и попробовать по кусочку от каждого блюда.

— Это мило, что он так заботлив.

Изабо невольно вспомнила своего бойфренда из колледжа. Тот тоже сначала был очень внимательным, но после эта внимательность превратилась в уродливую одержимость, желание постоянно и во всем контролировать свою подругу. Она не видела этого в Ройсе, но слишком хорошо помнила то ощущение, когда тебя ограничивают и подавляют твою личность.

Наоми закатила глаза.

— Ройс чересчур заботливый. Но я действительно люблю его. — Она встала. — Мне понравилось с тобой болтать.

Лицо Наоми просветлело, едва она заметила своего жениха, а тот улыбнулся в ответ. Здесь было так много любви. Эти семьи вообще понимают, как им повезло?

* * *

Пройдя мимо арфистки, играющей на лужайке, Тристан окинул взглядом толпу гостей в поисках Изабо.

То, что он привел сюда эту женщину в качестве своей подружки, помогло ему отвлечься от мыслей о слиянии его семьи с семейством Стил: его сестра выходила сегодня замуж за Бродерика Стила, а мать собиралась через месяц стать женой Джека Стила.

Тристана раздражало и сердило то, что свадьба его сестры состоялась в поместье Стилов, а не в доме Миккельсонов. Казалось, будто семейка Стил пытается стереть все следы существования своих бывших конкурентов.

Тем сильнее Тристану хотелось добиться успеха в качестве официального представителя объединенной компании. Но если подумать, это не мешает ему одновременно приятно проводить время с Изабо. Без сомнения, между ними чувствуется взаимное притяжение.

Тристану казалось, что до сих пор, особенно в отношениях с женщинами, он словно еле передвигался, спотыкаясь, а встреча с Изабо потрясла его до глубины души и наэлектризовала. Каждый раз, когда он видел ее — как сейчас, — она его удивляла. Черт возьми, сегодня она выглядела очень чувственной. Изабо сидела в одиночестве на террасе, скрестив ноги, и солнечные лучи играли в ее рыжих волосах, словно окрашивая их красноватыми всполохами пламени. Ее наманикюренные пальцы держали опустевшую фарфоровую тарелку с крошками.

Эта женщина казалась бесплотным видением, к которому очень хочется прикоснуться, удержать его в своих объятиях. С привычной бравадой, помогавшей Тристану приближаться даже к самым капризным и агрессивным лошадям, он сделал большой вдох и подошел к Изабо, напустив на себя самодовольный вид.

Она сделала глоток из бокала с шампанским и подняла на Тристана свои ярко-синие глаза.

— Идем со мной, — сказал он, протянув руку, и заметил, как ее губы приоткрылись, а брови поднялись.

— Ладно. Ты ведь босс.

Изабо воззрилась на свою тарелку, похоже, не зная, что с ней делать. Взяв тарелку, Тристан убрал ее на соседний стол.

Изабо поставила на стол бокал, который держала в другой руке, встала и приняла протянутую ей руку Тристана.

— Куда мы направляемся?

— Танцевать, — коротко ответил он.

Когда они вошли в огромную гостиную, небольшой джаз-банд в углу комнаты играл ка кую-то плавную мелодию. Тристан обрадовался, надеясь, что медленный танец позволит ему прикоснуться к Изабо.

— Танцы? — Она коротко рассмеялась, но все-таки не выдернула свою руку из его ладони. — Теперь ты меня удивил.

Оркестр заиграл что-то из Фрэнка Синатры, Тристан обнял стройную талию партнерши. Изабо подалась к нему чуть ближе, и этого было достаточно, чтобы кровь быстрее побежала по его венам.

— Я неплохо умею танцевать. Мама настояла, чтобы и я, и все мои братья и сестры брали уроки танцев во всех стилях — от бальных до народных.

— Джинни была права. А ты был против этих занятий? — поинтересовалась Изабо, с первого же шага начав двигаться в такт с партнером.

— Нет, конечно. Я боялся, что, если стану возражать, моя семья откажется от меня… — Тристан осекся, не желая рассказывать о том, как неуверенно себя чувствовал в первые дни после усыновления его Миккельсонами. — Неудачная шутка. Вечно я говорю то, что думаю.

— Честность — замечательная черта. Просто…

Изабо, не договорив, закусила нижнюю губу.

Тристан рассмеялся и закончил за нее фразу:

— Не всегда годится для делового мира. Я только имел в виду, что в любом деле есть свои нюансы, а также вещи, о которых лучше не говорить. Просто я не из тех, кто тонко подходит к проблеме.

Поддерживая Изабо, он в танце направил ее в сторону от полудюжины других пар, ближе к каменному камину, украшенному массивными рогами лося.

Она предложила:

— Давай лучше поговорим о танцах. Ты — прирожденный танцор. Думаю, мы должны использовать это при создании твоего имиджа — более утонченного. При правильном освещении в прессе…

— Изабо, ты серьезно? Снова заговорила о моем образе?

Тристану было необходимо хотя бы один вечер отдохнуть от всего этого. Всю прошлую неделю он был очень занят и чувствовал себя не в своей тарелке — особенно последние два дня, когда мог думать лишь о том, что сможет обнять Изабо, танцуя на этой свадьбе.

— Не могли бы мы прекратить деловую беседу и позволить себе просто наслаждаться этим танцем?

— Гм, конечно. Это, должно быть, очень волнующий день для тебя, ведь твоя сестра выходит замуж.

— Волнующий? — Тристан подавил смех, прижал Изабо к своей груди и прошептал ей на ухо, покачиваясь в такт музыке: — Это просто свадьба — и ничего более. Я думаю лишь о тебе.

— Постой, ведь наше присутствие здесь связано лишь с бизнесом, работой над твоим имиджем…

Тристан улыбнулся, его голубые глаза сверкнули.

Изабо шлепнула его по руке.

— Прекрати, или я организую для тебя еще десяток дополнительных пресс-конференций.

— Я ведь молчу.

— Зато твоя улыбка говорит о многом.

Он улыбнулся еще шире.

— Тристан, это непрофессионально и нечестно!

Вслед за этим восклицанием вдруг раздались громкие голоса, заглушившие музыку.

Чак и его жена Шейна о чем-то горячо ругались на краю танцпола. Двоюродная сестра Тристана Сейдж Хаммонд пыталась их успокоить.

Изабо повернулась, и Тристан почувствовал, как она напряглась, явно чувствуя себя неудобно при виде чужой семейной ссоры. Сжав ее руку, Тристан наклонил голову и сказал:

— Следуй за мной.

Изабо коротко кивнула, соглашаясь.

Он вывел ее на тропу, ведущую к бухте, где на воде рядом с эллингом покачивался гидросамолет. Где можно было побыть с Изабо наедине.

Глава 3

Звуки супружеской перебранки стихли вдали. Теперь было слышно лишь, как легкий ветерок шелестит в ветвях деревьев, склонившихся над водой слева от эллинга, словно часовые. Изабо чувствовала, как ее сердце бьется чаще оттого, что ее руку сжимает мозолистая ладонь Тристана, загрубевшая от работы на ранчо, привыкшая сжимать кожаные поводья.

Изабо неохотно призналась себе, что так поспешно ретировалась с места неожиданно возникшей ссоры из-за желания побыть немного наедине с Тристаном. Ей не раз, в силу своих профессиональных обязанностей, приходилось оказываться в эпицентре чужих семейных споров, что ее ни капли не смущало. Но сейчас у нее все складывалось не так, как с другими клиентами, — и виной тому был этот неприветливый, но ужасно харизматичный мужчина.

Изабо услышала, как вдалеке лает Пейдж, и обернулась через плечо, чтобы убедиться, что с ее собакой все в порядке, — та все еще наслаждается игрой со своими новыми приятелями — хаски и сенбернаром.

Изабо снова обратила свое внимание на Тристана, удивленная тем, что не чувствует необходимости, чтобы Пейдж была поблизости, а также легкостью и расслабленностью во всем теле.

А еще Изабо остро ощущала присутствие рядом Тристана — этого крупного, сексуального мужчины, который ловко умел управляться со своим ранчо и при этом танцевал так уверенно и изящно, что заставлял ее тело сгорать от желания. Оставалось лишь приветствовать это чувство, ведь прежде так много ее панических атак было вызвано негативным опытом общения с мужчинами из числа тех, которые увивались вокруг ее красавицы матери, уставшей от их ухаживаний. Некоторые из них пытались давить на Изабо.

А позже, во время учебы в колледже, у нее появился бойфренд, который хотя и не поднимал на нее руку, но буквально следил за каждым ее шагом. В конце концов Изабо пришлось пожаловаться на него, и в результате ему было запрещено судом к ней приближаться. Воистину существует много способов оставить шрам на сердце человека.

Тем не менее что-то в Тристане успокаивало Изабо. Возможно, то, что он был абсолютно честен с ней. Его порой грубоватая, но искренняя манера поведения еще больше притягивала.

Заведя Изабо в эллинг, Тристан щелкнул выключателем, и роскошное помещение осветилось неярким желтым светом ламп. Здесь стояли обитые плюшем диваны и дорогая деревянная мебель. У дальней стены выстроился ряд двухместных байдарок, над ними были аккуратно развешаны рыболовные сети и удочки. Возле эллинга покачивался на волнах пришвартованный моторный катер.

— Здесь определенно потише, — сказал Тристан.

Изабо втянула в легкие воздух, насыщенный солью.

— Ты хорошо поработал с фотографами.

На свадьбе не присутствовали репортеры, но все же на снимках, которые позднее обязательно будут опубликованы в прессе, Тристан постарался войти в образ главы «Аляски ойл баронз инкорпорейтед».

— Значит, я заработал передышку и право побыть вдали от толпы?

— Так вот что это такое! Побег? Перерыв?

Изабо разгладила подол платья.

Его голубые глаза весело блеснули.

— На самом деле я лишь собирался поговорить с тобой о чем-то, кроме работы. Думаю, мы оба это заслужили. Согласна? Или снова вернемся к делам?

— Согласна, — ответила Изабо, желая подольше продлить этот момент теплого, доверительного общения между ними.

— Вот и славно.

Тристан подошел к холодильнику, открыл его и, разглядывая содержимое, сказал:

— Так-так… Что у нас здесь? — Он вытащил бутылку пива с наклейкой пивоваренного завода семейства Миккельсон и бросил взгляд на Изабо, одновременно жестом приглашая ее присесть на диван. — Там еще есть вино и вода.

— Я бы с удовольствием выпила пива, но вода, вероятно, будет безопаснее для меня, учитывая мой диабет и все съеденное на этом банкете. — Она подозрительно посмотрела на две колоды карт, лежащие на столе. — Для чего тут карты?

Тристан расслабленно плюхнулся на диван, расставив ноги. Когда он передал Изабо бутылку с водой, их руки соприкоснулись и между ними словно пробежал разряд электричества.

На щеках Изабо вспыхнул румянец, тепло от него распространилось по всему телу. Внезапно ощутив сильную жажду, она отхлебнула воды, а затем поставила бутылку на стол рядом с картами.

— Не думай, пожалуйста, что я заманил тебя сюда, чтобы играть в покер на раздевание. Это не так. Честное скаутское! Я пока не очень хорошо ориентируюсь в доме Стилов, но Бродерик пару раз приглашал меня сюда перекинуться в картишки и выпить. Наверное, это что-то вроде холостяцкой берлоги. — Тристан сделал глоток пива. — У меня сложилось впечатление, что ты тоже устала сегодня от толпы.

— Это был очень насыщенный день.

Изабо всегда старалась скрывать свою тревогу. Лишь очень немногие знали, какие страдания она испытывает. Вот и сейчас все внутри сжалось от беспокойства, рука привычно потянулась, чтобы коснуться Пейдж. Но тут Изабо вспомнила, что ее собака играет в этот момент с хаски и сенбернаром.

Сделав глубокий вдох, Изабо заставила себя успокоиться и решила остаться, вместо того чтобы сбежать прочь из этого эллинга и от Тристана.

— Итак, что заставило тебя выбрать эту работу?

Голубые глаза Тристана сузились, он наклонился вперед, и его колено коснулось ее ноги. Мускусный аромат одеколона обволакивал, дразнил ноздри. Сердце Изабо забилось быстрее.

Завороженно глядя Тристану в глаза, она ответила:

— У меня есть университетские дипломы в области маркетинга и связей с общественностью. Одно время я работала на телевидении, но обнаружила, что чувствую себя более комфортно за пределами студии.

— Готов поспорить, что ты классно смотрелась на телеэкране.

— Спасибо за комплимент.

Изабо взяла со стола бутылку с водой. Капельки конденсата на ледяном стекле помогли охладить жар, охвативший тело. Но в глубине души по-прежнему не давало покоя желание узнать, каковы на вкус губы этого мужчины.

Изабо отвела глаза, не решившись назвать настоящую причину, по которой она теперь избегала камер.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что чувствуешь себя более комфортно за пределами студии?

— Мне проще владеть собой.

Изабо действительно делала все возможное, чтобы контролировать свою жизнь. Ее хаотичный мир упорядочивали различные списки дел, расписания, папки, полные бумаг. Все это понадобилось ей после того, как ее отец ушел из семьи, а мать изо всех сил пыталась обеспечивать себя и своих детей. Терзавшие Изабо страхи лишь усилились, когда в колледже бойфренд изводил ее своим деспотическим контролем, и слышать не желая о расставании.

— Выходит, ты нервничала перед камерами?

— Можно сказать, и так.

Изабо заставила себя отбросить мысли о прошлом, не желая, чтобы оно и дальше угнетало ее.

— Я считаю, что боязнь телекамер в некотором отношении помогает мне более чутко относиться к людям, которые нанимают меня в поисках пути к славе.

— Интересная точка зрения.

Она провела ногтем по бутылке.

— С удовольствием помогу и тебе, но, мне кажется, у тебя и без моих советов почти идеальная жизнь.

Обычно уверенная улыбка Тристана погасла, на лице отразилась боль. Он пристально посмотрел на бутылку пива в своей руке и ответил:

— Ни одна жизнь не идеальна. У всех нас есть свои планы, надежды, сожаления.

Сердце Изабо сжалось от сострадания. Она прикоснулась к руке Тристана и спросила:

— Каковы твои планы и мечты на будущее?

— Ты имеешь в виду, что я хочу успеть сделать в жизни?

— Да.

— А как насчет того, чтобы первой ответить на этот вопрос?

— Ладно. — Изабо ненадолго задумалась, барабаня пальцами по бутылке с водой, затем заявила: — Я хочу выучить новый язык. Это поможет мне в моей работе.

— А я хочу выучиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте. Мои братья и сестры все обучались музыке, но к тому времени, когда меня усыновили приемные родители, я уже вышел из того возраста, в котором дети начинают брать уроки музыки.

— Еще не поздно. — Изабо понравилось делиться с Тристаном своими мечтами — казалось, мир сжался до размеров этого эллинга и на свете остались всего два человека — он и она. — Как насчет гитары?

— Может быть. Но сейчас опять твоя очередь…

Тристан положил руку на спинку дивана и теперь касался пальцами плеча Изабо. Воздух снова словно наэлектризовался.

— Я хочу научиться стрелять из лука.

— Стрелять из лука?

Он поиграл прядью ее волос.

Изабо пожала плечами, вспоминая свою любовь к голливудским фильмам, ставшим классикой. Сцены из картин о Робин Гуде и Айвенго всегда будоражили ее воображение.

— Мне это кажется романтичным.

— А как насчет арбалета?

Она наморщила нос.

— Это не для меня, но парень с арбалетом — это сексуально.

Тристан хрипловато рассмеялся.

— Непривычно такое слышать. — Он осторожно потянул ее за волосы. — А что еще ты хочешь успеть в жизни?

О, этот список у Изабо был огромен. Она мечтала столько всего сделать, но так много вещей были для нее недоступны из-за проблем со здоровьем.

Изабо неожиданно для себя выдохнула:

— Я бы хотела понаблюдать за китами, давить ногами виноград в Италии, выступать перед людьми, прокатиться верхом на верблюде…

— Эй, погоди!

Тристан поднял руку.

— Ты о винограде? Знаю, что это звучит странно…

— Меня больше удивило твое желание выступать перед людьми. Это неожиданно, учитывая твою работу.

Он погладил ее щеку, а затем его рука снова потянулась к выбившейся из прически Изабо пряди волос.

— Я знаю, что и как нужно говорить, что делать. Но у меня перед публикой просто перехватывает горло. Поэтому я учу других ораторскому искусству.

Тристан в ответ просто кивнул, не настаивая на развитии этой темы, понимая, не осуждая, — и от этого словно стал чуть ближе.

Изабо ранее не подозревала, что может ощущать умиротворение и огонь одновременно. Но в этот момент они сосуществовали в ее душе, опьяняя. Да и весь сегодняшний день был таким сказочным, что она, не отдавая отчет своим действиям, потянулась к Тристану.

Он провел тыльной стороной ладони по ее скуле, отчего пульс Изабо зачастил, тело начало покалывать. Она наклонила голову, теснее прижимаясь к ласкающей ее руке, сглотнула и посмотрела на Тристана.

Губы Изабо сами коснулись его губ, и этот поцелуй отозвался в ее теле фейерверком волшебных ощущений. Руки Тристана погладили ее спину, скользя по шелку платья.

С неловким стоном Изабо подалась ближе, прижалась к теплой груди Тристана. Он целовал ее в ответ, крепко, но нежно обнимая, и вкус его губ казался Изабо восхитительным. Ее мысли смешались, прикосновения Тристана рождали в ней желание более откровенных ласк. Она хотела этого мужчину.

Ох уж эти свадьбы, клятвы в вечной любви и обещания счастья длиной в жизнь! Порой они сводят людей с ума, толкают на безумные порывы под влиянием эмоций. «Видимо, и на меня это повлияло», — мелькнуло в голове у Изабо.

Не раз организовывая чужие свадьбы, она была свидетелем проявления такой импульсивности у других людей. Между подружками невесты и шаферами жениха завязывались романы, словно именно присутствие на чьем-то бракосочетании становилось катализатором. Впрочем, эти чувства обычно вскоре угасали — по крайней мере, у одного из влюбленных, едва уровень вызванных оргазмом эндорфинов в крови начинал снижаться.

Что же касается женатых пар, те появлялись на свадебном приеме, препираясь друг с другом, но вскоре и у них взгляды становились ностальгически-сентиментальными. Остальные же гости просто напивались на банкете и вели себя по-идиотски.

Изабо не знала, к какой категории себя отнести. Ни одна не казалась вполне подходящей для нее. И все же получилось так, что она сейчас уединилась здесь, в лодочном сарае, с Тристаном Миккельсоном, сгорая от желания, и они оба сбрасывают с себя одежду. Вот он расстегнул куртку…

Изабо опустилась на стоящую у стены скамью, обитую синей парусиной, и до странности обострившимся сознанием отметила белые якоря, вплетенные в узор ткани.

Тонкие косые лучи света падали из вентиляционных отверстий на потолке. Окно и дверь были закрыты. Тусклое освещение добавляло интимности моменту.

Изабо понимала, что поступает неправильно, но не могла найти в себе силы остановиться. Она хотела Тристана. Здесь и сейчас. Хотела еще и потому, что осознавала: ее мечтам о семье и детях не суждено осуществиться, ведь в юности ее вера в людей была слишком сильно подорвана.

Не потому ли Изабо так сильно влекло к этому сексуальному нефтяному магнату с внешностью и привычками ковбоя? Он был похож на волка-одиночку — человека, предпочитающего сторониться людей. Тристан не нуждался в ней и ясно дал понять, что вообще пока не думает о женитьбе, считая, что пусть лучше создают семьи и заводят детей его братья и сестры.

Поэтому Изабо решила, что может побаловать себя сегодня, поддавшись свадебному волшебству.

Какая нежная кожа у этой женщины! Тристану хотелось раздеть Изабо полностью, но он понимал, что это не самая лучшая идея, учитывая, что свадебное празднество в самом разгаре, в поместье сейчас гостят десятки людей, и в любой момент кто-то из них может заглянуть в лодочный сарай.

Разве можно было ожидать заранее, что все зайдет так далеко? Но остановиться Тристан уже не мог. Изабо зажгла в нем огонь желания еще тогда, во время примерки.

Эта женщина явно не похожа на других, и с ней непросто общаться. У нее сложный характер — и решительный, и сдержанный одновременно. Она уравновешенная, но в то же время страстная, судя по тому, как ее ногти царапали в этот момент спину Тристана под его рубашкой, отчего пыл Изабо мгновенно передался и ему.

Она скинула туфли, и те со стуком упали на пол. Затем ступня Изабо скользнула по ноге Тристана от икры выше, к бедру.

Ого! События развивались стремительно.

— Уверена, что это то, чего ты хочешь?

— Поверь мне. Я хочу этого. И очень сильно.

— Мы можем подыскать местечко поудобнее.

Его ладонь скользнула по ее бедрам, поднимая платье и открывая взгляду атласные трусики-стринги.

— Это означало бы промедление, а я не в силах ждать, — хриплым, но уверенным голосом ответила Изабо и стянула с Тристана галстук.

«До чего же замечательной идеей было уговорить ее изобразить на этой свадьбе мою подружку! — подумал Тристан. — Похоже, предстоящий месяц я проведу с куда большим удовольствием, чем ожидал».

— Мой бумажник.

— Что? — переспросила Изабо.

— Достань из моей куртки бумажник. Там есть презерватив.

— Ах да! Отлично.

С похвальной быстротой и ловкостью она выудила бумажник из внутреннего кармана куртки, нашла то, что требовалось, и швырнула бумажник на пол.

Надев презерватив, Тристан, уже до крайности возбужденный, погладил партнершу по ноге и пристроился между ее бедер. Едва руки Изабо обвились вокруг его шеи, из головы разом улетучились все здравые мысли, Тристаном завладело неистовое желание и ощущение невероятного удовольствия. Секс с этой женщиной не входил прежде в его список самых важных дел, которые нужно успеть совершить в жизни, но теперь Тристан не мог себе представить, что бы с ним было, упусти он возможность это испытать.

И черт возьми, Изабо оказалась даже еще более раскованной и страстной, чем ожидал Тристан, — она сама направляла и подгоняла его. Казалось, в объятиях Тристана в этот момент находилась морская богиня — такая грациозная и в то же время совершенно непосредственная. Их тела двигались в ритме плещущих о стены эллинга волн, кровь стучала в ушах Тристана.

Изабо задышала чаще и, словно подстегивая его, тихонько застонала от наслаждения. Ее ногти впились в его бедра.

И когда Тристану уже начало казаться, что дольше он не сумеет сдерживаться, Изабо выгнулась дугой, ее мягкие груди прижались к его груди. «Нужно будет уделить этой части ее тела больше внимания, когда мы займемся любовью в следующий раз», — успел подумать Тристан, и сокрушительный оргазм, словно волна, затопил его с головой.

Тристан еще крепче обнял Изабо. Они, не разжимая объятий, перекатились на бок, все еще содрогаясь от сладких спазмов.

Когда их дыхание выровнялось, в эллинге воцарилась тишина, нарушаемая лишь доносящимися издалека звуками джаз-банда. Тристан теснее прижал к себе Изабо, ощущая стук ее сердца, вдохнул аромат ее духов, погладил ее по волосам. Ему хотелось, чтобы этот момент длился вечно.

Изабо слегка пошевелилась, поморщилась и тихо ойкнула.

Тристан приподнялся на локте и заглянул в ее лицо.

— Что случилось? Я сделал тебе больно?

— Ногу свело судорогой. — Изабо села и потерла икру. — Ой-ой! Как болит!

Он потянулся к ней. Изабо отстранилась, но Тристан, настояв на своем, обхватил ее ногу и начал массировать напряженную мышцу.

— Я хочу помочь.

Изабо сдалась и откинулась назад.

— Я уже и так достаточно сконфужена. Позволь мне разобраться с этим самостоятельно. Со мной все будет в порядке.

Тристан, отчаянно желая, чтобы это их свидание не стало первым и последним, произнес:

— И все-таки разреши мне. Это ничем не отличается от того, когда растираешь ногу лошади.

«Лошади?» Черт! Кажется, у него пока не очень получается выбирать правильные слова.

— Ты серьезно сравнил меня с лошадью? Не очень похоже на комплимент.

— Я не так выразился. Ты чертовски сексуальная! — Он посмотрел на Изабо, сидящую с раскрасневшимися щеками и распущенными, взъерошенными волосами. — Да ты и сама это знаешь. Просто помоги мне поставить тебя на ноги и при этом не кричи так, чтобы сюда сбежались все гости.

— Отличная мысль. Мы и в самом деле недостаточно одеты для такой ситуации.

— Это еще мягко сказано.

Он поцеловал веснушки на ее нежной коже над ключицей.

— Мы договаривались всего лишь изобразить влюбленных. Но каким-то образом наше свидание превратилось в нечто большее. — Тристан обхватил ее и притянул Изабо к себе. — Есть ли какое-то правило, запрещающее нам давать волю своим желаниям?

Она наморщила веснушчатый нос.

— Вроде бы нет. — Изабо задумалась ненадолго, затем отстранилась от Тристана и подняла с пола свои трусики. — Но то, что сейчас было между нами, может плохо повлиять на наши деловые отношения. Эмоции мешают трезвой оценке ситуации, а я горжусь своей профессиональной репутацией.

— Понимаю.

— Я в замешательстве.

— Не стоит так переживать.

Он провел рукой по ее волосам.

— Это больше не должно повториться.

— А почему бы нам не заключить сделку? — спросил Тристан, застегивая рубашку. — Я буду держать себя в руках в течение следующих тридцати дней, пока ты работаешь на меня в качестве имиджмейкера.

— Спасибо.

Изабо опустилась на колени, чтобы достать свои туфли из-под дивана.

— Но сразу хочу уточнить: я все равно буду пытаться заставить тебя саму броситься в мои объятия.

Он начал застегивать брюки и тут неожиданно услышал такой ответ:

— Пойми, я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о том, что только что случилось между нами. Как я уже сказала, больше между нами секса не будет. — Изабо надела одну туфлю, затем другую. — Это непрофессионально, не говоря уже о том, что отвлекает нас от поставленной цели. И похоже, у романа между нами в любом случае нет будущего.

Проклятье! Тристан потянулся к ее руке.

— Изабо…

— Не пойми меня неправильно. Это был отличный секс, и я не сожалею о том, что мы дали волю своим желаниям. Нам просто нужно считать это своего рода свадебным флиртом.

— Изабо… — снова начал Тристан.

— Что?

Следующие слова дались ему с трудом:

— Возможно, ты захочешь пересмотреть наши отношения и больше не считать их чисто деловыми.

— Спасибо, вряд ли.

Он отпустил ее, и Изабо села рядом, глядя ему в глаза.

— Если бы мы продолжили встречаться, нам было бы легче справиться с новостью, которую, возможно, узнаем через месяц.

— О какой новости ты говоришь? Извини, но я не понимаю.

— Изабо, презерватив порвался.

Глава 4

Приятная истома после классного секса тут же испарилась.

— Что ты сказал? — переспросила Изабо, отчаянно надеясь, что ослышалась, и пытаясь подавить поднявшуюся в душе волну паники.

— Презерватив порвался, — повторил Тристан, застегивая брюки, и тяжело вздохнул. — Мне чертовски жаль, что так получилось. Но я хочу, чтобы ты знала, что, если будет ребенок, я позабочусь о нем и о тебе…

— Эй, ковбой, погоди. — Она подняла руку, чтобы остановить его.

Изабо с трудом пыталась осмыслить возникшую вероятность забеременеть, ведь она очень надеялась, что такого с ней никогда не случится.

— Притормози. Я все еще перевожу дух от этой новости, а ты уже планируешь будущее, которое вряд ли вообще сложится именно так.

Вместе с солнцем, медленно погружавшимся за горизонт, казалось, испарялось и тепло солнечного северного дня. Холод начал просачиваться в лодочный сарай. В наступающих сумерках тусклые желтые лампы еле освещали помещение.

— «Вряд ли»? — Тристан покачал головой. — Мы должны быть к этому готовы. Я просто не хочу, чтобы ты провела следующие несколько недель, гадая, как я в таком случае поступлю.

Изабо запаниковала еще сильнее при мысли о том, что ей приходится обсуждать такую тему, даже еще толком ничего не обдумав.

— Ты сделал это недвусмысленное заявление, чтобы выяснить мою позицию?

Разговор с Тристаном о туманном будущем, где присутствовал их общий ребенок, казался Изабо немного похожим на сон. Ночной воздух становился все холоднее. Она начала суетливо натягивать платье. Наконец шелк снова окутал ее кожу, согревая и словно отгораживая Изабо от Тристана.

Он нежно заправил ей за ухо прядь волос.

— Ты не против рассказать мне, как относишься к такой перспективе?

Небольших настольных ламп уже было недостаточно для освещения эллинга. Словно прочтя мысли Изабо, Тристан щелкнул выключателем, и люминесцентный светильник на потолке ожил с низким гулом.

— Никак не отношусь. Пока. — Она снова подавила приступ паники.

Последний долгий роман у Изабо был с тем бойфрендом, который в конце концов начал ее навязчиво преследовать. При мысли о серьезных отношениях горло сдавило, стало трудно дышать. Как жаль, что рядом сейчас нет ее лабрадора!

Изабо заставила себя дышать медленнее и глубже. Если она уже беременна, это помешает лечению панических атак, ибо не все медикаменты и методы подходят женщинам, ожидающим ребенка. О черт! От одной этой мысли сердце забилось чаще.

— Когда я немного соберусь с мыслями, дам тебе знать, что об этом думаю.

— Ладно.

Тристан погладил ее между лопаток.

— Как насчет того, чтобы мы…

— Ни за что! Может, я и не могу сейчас знать всего, что будет дальше, но я абсолютно уверена, что заниматься с тобой сексом я больше не буду.

Он вскинул руки ладонями вперед.

— Вообще-то я собирался предложить обсудить все в другой обстановке, подальше отсюда. Но почему ты так уверена, что секс между нами больше не повторится?

Заставив себя подняться, хотя ноги дрожали, а колени подгибались, Изабо разгладила ладонями платье. Первое правило — держать свой внешний вид под контролем. Такие мелочи помогают сохранять самообладание в сложный момент. Проверив, не расстегнулись ли серьги, Изабо повернулась к Тристану и сделала глубокий вдох, изо всех сил стараясь выглядеть более уверенно, чем на самом деле себя ощущала.

Она совершила такую огромную ошибку, и теперь нужно быстрее уйти отсюда, чтобы привести мысли в порядок.

Изабо пожевала нижнюю губу, а затем осторожно произнесла:

— Извини меня за самонадеянность. Ты прав, нам нужно поговорить. Мы повели себя импульсивно. Это было ошибкой, профессиональной и персональной. Если… — ее голос дрогнул, — родится ребенок, значит, это еще больший повод для того, чтобы наши отношения ни к чему нас не обязывали.

— Думаешь, это так просто? Если мы решим игнорировать наше влечение друг к другу, оно просто исчезнет? Я слишком хорошо знаком с природой, чтобы согласиться с твоими взглядами на биологию.

— Можешь с ними не соглашаться, но это не изменит мою позицию. — Изабо расправила плечи и ловкими движениями пригладила растрепавшиеся волосы. — С этого момента между нами будут иметь место только деловые отношения. Ко дню, на который назначен благотворительный вечер, мы уже будем знать ответ на вопрос, будет ли у нас ребенок. И если я не забеременела от тебя, мы расстанемся навсегда.

* * *

Прислонившись к ограждению причала, Тристан в смятении смотрел, как Изабо поднимается на холм. Ее рыжие волосы были снова аккуратно уложены. При взгляде на ее соблазнительную фигуру Тристану вспомнилось, какими мягкими были губы Изабо, как она прижималась к нему — потрясающе красивая, страстная. Секс с ней заставил его потерять голову, задуматься о том, не завязать ли с этой женщиной настоящий, долгий роман.

Но все изменилось из-за порванного презерватива и поспешного ухода Изабо. Тристана тоже тревожила возможность того, что она может забеременеть. Случись это, он, конечно, мог бы поступить надлежащим образом — взять на себя ответственность. Тристан даже предложил бы Изабо выйти за него замуж, если бы существовала хоть малейшая вероятность того, что она скажет «да». Впрочем, похоже, она примет его брачное предложение в штыки, судя по ее настойчивому желанию больше не выходить в их общении за рамки деловых отношений.

Тристан отложил пока в сторону мысли о браке. Но он точно знал, что никогда не откажется от своего ребенка, как когда-то отказались от него самого родные отец и мать…

Оторвав Тристана от раздумий, к нему подошел Ройс Миллер, жених Наоми. Этот тихий парень, по профессии ученый, всегда казался погруженным в свои мысли, словно решал в уме очередное математическое уравнение, которое произведет революцию в добыче нефти. Но, бесспорно, Ройс был настоящим гением.

— Ты не видел Наоми? — поинтересовался он у Тристана.

— Мою будущую сводную сестру? Нет. Но если увижу, передам, что ты ее ищешь.

Тристан поправил свой стетсон и, повернувшись, перевел взгляд на спокойные воды залива, в которых отражались огни поместья Стилов.

Ройс прислонился к ограждению причала и покачал головой с взволнованным выражением лица:

— Я пытаюсь заставить ее присесть отдохнуть, положив ноги на подушку. Ей это необходимо.

— Она взрослый человек и сама знает, что делать.

Ройс с раздраженным видом шагнул с причала в траву, поднял небольшой камень и сказал:

— Она — беременная женщина, которая, похоже, не понимает, что у нее отекли лодыжки. Я заметил это, когда видел ее в последний раз.

Ройс вернулся к причалу и опять оперся о деревянные перила, держа в руке камень.

Тристан кинул взгляд на собеседника.

— Думаю, не стоит говорить Наоми об этом, когда отыщешь ее. Я, конечно, не Ромео, но полагаю, что вряд ли женщине может понравиться, когда ей указывают на ее распухшие ноги.

Ройс кивнул:

— Понимаю. Она почему-то терпеть не может, когда о ней чересчур заботятся. Эта женщина сбивает меня с толку.

— Разве не все они озадачивают нас? — ответил Тристан, снова обращаясь мыслями к Изабо.

Будучи временным руководителем «Аляски ойл баронз инкорпорейтед», он должен теперь просчитывать все свои действия. А если пресса узнает, что Изабо случайно от него забеременела, может подняться настоящий скандал. Самое забавное, что именно эта женщина была специально нанята, чтобы слепить Тристану идеальный образ. Эта задача значительно усложнится, если Изабо станет эпицентром грядущего скандала.

Проклятье! Как пройдет следующий месяц? Что еще более важно, какими будут следующие восемнадцать лет, если придется воспитывать вместе с Изабо их общего ребенка?

— Ты можешь мне посоветовать, как вести себя в течение следующих нескольких недель, пока я буду исполнять обязанности руководителя этой новой компании?

Ройс швырнул камень, который держал в руке. Тот пять раз отскочил от поверхности воды, а затем нырнул в глубину с громким всплеском.

— Почему ты меня спрашиваешь?

— Ты войдешь в эту семью, когда женишься на Наоми.

— Почему бы тебе не спросить у Делани?

Прищурившись, Тристан покачал головой.

— Ты все еще ощущаешь себя среди нас чужаком.

Ройс пожал плечами, повернувшись лицом к особняку. Вероятно, он уже снова думал о том, куда запропала его невеста.

— В моих жилах течет другая кровь. — С этими словами Ройс пошел обратно к дому.

Внутри у Тристана все сжалось.

— В моих — тоже, — пробормотал он.

* * *

Наоми сняла туфли. Ноги опухли и начали болеть. Какой идиоткой она была, когда решила, что может надеть на свадьбу брата туфли на каблуках! Наверное, разумнее будет переночевать сегодня тут, в особняке, вместо того чтобы целый час добираться в загородный коттедж, который она и Ройс сняли недавно. Наоми заранее знала, что эта свадьба станет испытанием ее выносливости, но недооценила, насколько будет нелегко.

Едва Наоми вошла в свою бывшую спальню в мансарде, сразу нахлынули вспоминания. Она глубоко вдохнула, наслаждаясь спокойствием. Четыре месяца назад Ройс ворвался в ее мир. Затем она забеременела близнецами и сделала все, чтобы убедить его, самого известного специалиста в нефтяной промышленности, помочь встать на ноги «Аляске ойл баронз инкорпорейтед».

Ройс, конечно, замечательный, но Наоми порой считала его внимание к каждой ее прихоти, к каждому движению чересчур надоедливым. Она невольно задавалась вопросом: не потому ли Ройс так заботится о ней и их будущих детях, что пытается таким образом излить на них любовь, нерастраченную на ребенка, которого он потерял много лет назад? Может, Наоми и двойня, которую она носит, всего лишь замена той потери?

Наоми отшвырнула туфли и прижала руки к пояснице, где гнездилась боль. Хотелось поделиться с Ройсом своими страхами, но, если так поступить, он лишь скажет, что не стоит волноваться, и окружит ее еще большей заботой — словно положит под стеклянный колпак.

Наоми вздохнула, встала и, чувствуя, что от жажды пересохло в горле, направилась к холодильнику. Вытащив прохладную бутылку с водой, она сначала прижала ее к затылку. Ладонь другой руки Наоми прижала к животу и тепло улыбнулась.

Наверное, надо будет поставить в этой комнате хотя бы одну переносную колыбель. Солнечного света тут достаточно благодаря огромным окнам.

Опухшие ноги Наоми погрузились в мягкий ворс инуитских ковров, подаренных когда-то бабушкой.

С одной из грубо оструганных наклонных балок потолка свисала хрустальная люстра. Солнечные зайчики, отбрасываемые подвесками, танцевали на кремовом диване.

Держа бутылку с водой, Наоми направилась на застекленную террасу и расслабленно устроилась на диване в центре помещения, наблюдая, как закат окрашивает верхушки гор в оранжевые и красные цвета, словно одевая их пламенем.

Внезапно раздался звук поднявшегося на этаж лифта. Наоми посмотрела через плечо и увидела Ройса, открывающего дверь на террасу. Его взгляд потеплел, встретившись с глазами невесты.

Ройс поцеловал ее в чувствительное местечко на шее, отчего Наоми охватил приятный трепет. Она любила этого мужчину не столько за его красивое лицо, мускулистое тело, широкие плечи и густые, темные, всегда немного взъерошенные волосы, сколько за его карие глаза. В них отражались душа Ройса и его острый ум.

Каждый раз, когда Наоми и Ройс оказывались рядом, воздух между ними словно наэлектризовывался от взаимного влечения. Если бы и в остальном их отношения были такими же простыми и понятными!

Наоми протянула руку жениху.

— Почему тебя так долго не было? Я соскучилась по тебе.

— Разговорился с Тристаном, когда искал тебя.

Ройс наклонился, чтобы ее поцеловать.

— Миккельсоны, — проворчала Наоми. — Даже не предполагала, что мы с ними породнимся.

— Последние несколько месяцев действительно были необычными, — ответил Ройс, сев на край кресла и устремив взгляд на лучи заходящего солнца. — Но я доверяю Тристану и думаю, что ты можешь расслабиться и успокоиться.

— Разумеется, ты нашел еще одно оправдание, чтобы заставить меня отдохнуть. Я чувствую себя словно заключенная. Еще немного — и сойду с ума. — Она закатила глаза.

— Ты делаешь важное дело.

Ройс ласково положил ладонь ей на живот.

Боже, рядом с ним она чувствовала себя такой желанной и любимой! Тем не менее в глубине души гнездилась неуверенность в том, каковы на самом деле их отношения. Наоми не жалела о своем решении зачать детей «из пробирки» за пару месяцев до того, как встретила Ройса. Ее малыши были уже реальностью, владели ее сердцем. Но она все-таки задавалась вопросом, как сложилась бы жизнь, если бы они с Ройсом сделали этих близнецов вместе.

Вот и сейчас тоже нахлынули сомнения. Может, Ройсу нужна не она сама, а ее дети — для того, чтобы восполнить потерю собственного ребенка?

Наоми всмотрелась в его темные глаза и напомнила себе, что у Ройса в крови благородство и тяга заботиться о ком-то.

— Я не хочу бездельничать. Я могу приносить пользу. Нашему семейному бизнесу не обойтись без моих консультаций.

— Никто и не говорит, что тебе следует бросить работу юриста.

Наоми фыркнула.

Ройс взял ее ступни, положил на свои колени и начал массировать умелыми, терпеливыми руками.

— Ты вынашиваешь близнецов. Это уже повышает риск осложнений при беременности. Подумай о наших детях.

— Хочешь сказать, я о них не думаю? — взвилась Наоми.

— Я этого не говорил.

Ройс погладил ее ноги выше лодыжек, и она ощутила, как расслабляются напряженные мышцы, уходит из них боль.

Проклятье! Ну почему так сложно злиться на этого человека?

— Я прочел несколько статей о высоком кровяном давлении…

— Мое давление в норме. Просто отличное. Впрочем, благодарю за беспокойство.

Наоми разомлела от ласки, ее голос зазвучал с придыханием. Ройс знал, как прикасаться к ней. Он знал, что нужно ее телу, чего оно жаждало.

— Что ж, пусть твое давление и остается на таком уровне.

— Значит, ты не будешь заниматься со мной любовью, даже если врач скажет, что все в порядке?

Она усмехнулась, глядя на него сквозь ресницы.

В ответ Ройс озорно улыбнулся.

— Это просто означает, что мы будем делать это очень, очень медленно…

Сильные руки обняли ее, и Наоми подумала: «Мы вместе всего несколько месяцев и потому сгораем от безумного желания. Но со временем нам придется разобраться в наших отношениях. Мы должны это сделать, ведь Ройс слишком мне дорог. Я не хочу его потерять».

С тех пор как Изабо начала свой консультационный бизнес четыре года назад, ей не раз приходилось по разным причинам встречаться с клиентами у них дома. В привычной обстановке они чувствовали себя свободно, и это облегчало работу над коррекцией их имиджа.

Но те клиенты не походили на Тристана. А он теперь выглядел просто сногсшибательно с подстриженными темно-каштановыми волосами и пылким, чувственным взглядом. Изабо начала уже привыкать к поездкам в офис, где временно обосновался Тристан, для проведения дальнейших консультаций.

Совместная поездка на его ранчо была запланирована заранее, но в те дни Изабо еще не знала, что возникнут такие сложности, как ее импульсивное влечение к Тристану и порванный презерватив.

Размышляя так, она смотрела в иллюминатор гидросамолета, разглядывая пейзаж внизу: скалистую береговую линию и верхушки гор, даже летом укрытые снегом. Когда путешествуешь на маленьком самолете, острее ощущаешь, что находишься в небе, и полет кажется более волнующим.

Это волнение сочеталось у Изабо с осознанием того, что рядом с ней в этой тесной кабине находится ее клиент, с которым она недавно переспала, а теперь не могла выбросить из своей головы, как ни старалась.

Вчерашние события, произошедшие в эллинге, упрямо вставали перед глазами. Тело переполняло желание повторить все снова, но на этот раз не спеша.

Нервы стянулись в тугой клубок. Изабо делала один глубокий вдох за другим, пытаясь успокоиться. Если нечаянная беременность все-таки наступит, она справится с этим — будет любить своего ребенка и обеспечит его всем необходимым. Благодаря жертвам, принесенным ее матерью, Изабо получила хорошее образование. Да, рождение ребенка замедлит карьерный рост, но не погубит ее карьеру, которая сейчас на подъеме.

Изабо отбросила свои страхи. Ведь если хрупкое равновесие нарушится и ее диабет выйдет из-под контроля… Нет. Все будет в порядке. Ее врач сказал, что можно держать в узде эту болезнь. А Изабо сейчас прекрасно владеет собой. Если только не брать в расчет ее чувства к человеку, сидящему рядом…

Тристан управлял крошечным гидросамолетом семьи Миккельсон, в котором в данный момент находились только он сам, Изабо и ее собака Пейдж, свернувшаяся в клубок между их сиденьями и положившая морду на ногу хозяйки.

Изабо протянула руку, потрепала лабрадора за ухом, успокаиваясь от прикосновения к Пейдж, и мысленно приказала себе: «Веди себя спокойно и не вешайся Тристану на шею. А главное, не рискуй снова заниматься с ним сексом. Не хватало только еще одного порванного презерватива!»

Тристан бросил на нее взгляд.

— Почему ты назвала свою собаку Пейдж?

Она не любила говорить о том, почему пришлось завести служебного пса. Изабо почти всю жизнь страдала от панических атак, вызывающих повышение уровня сахара в крови. Но прежде для борьбы с ними было достаточно лекарств, а после того, как ее жизнь вышла из-под контроля из-за преследований бывшего бойфренда, ее здоровье резко ухудшилось. Изабо понадобилась более серьезная помощь, точнее, эта удивительная четвероногая помощница.

— А почему тебя интересует ее имя?

— Мы обычно много думаем над кличками для наших лошадей. Я обнаружил, что, как правило, могу понять натуру человека, если узнаю, как и почему тот выбрал имя для своего животного.

— Ты очень проницателен.

— Удивлена этому? Стоит ли мне обидеться по этому поводу? — чуть поддразнивая, ответил Тристан, не отрывая взгляда от панели приборов.

Собранный и сексуальный донельзя, он вел самолет со спокойной уверенностью.

— Прости за то, что брякнула, не подумав. Но, полагаю, я должна быть с тобой откровенна. Ты кажешься слишком… резким и немногословным.

Изабо посмотрела в иллюминатор. Раскинувшиеся внизу среди зеленых долин озера напоминали созвездия. На Аляске царило лето — такое короткое, а оттого драгоценное.

— Может быть, когда молчу, я обдумываю какую-то очень глубокую мысль.

Тристан сдержанно улыбнулся. И хотя его глаза закрывали летные солнцезащитные очки, Изабо представила, как в его взгляде в этот момент сверкнуло озорное веселье.

— Возможно, так и есть. Мне не следовало судить о тебе предвзято.

— Итак, почему ты назвала свою собаку Пейдж?

Поджав под себя ноги, Изабо повернулась на сиденье. Ее вдохновили неожиданная откровенность Тристана и то, какой поворот приняла их беседа.

— Как насчет обмена? Я расскажу тебе больше о Пейдж, если ты поведаешь мне, как придумал кличку для одной из своих лошадей.

— Это справедливо, — кивнул Тристан, по-прежнему глядя вперед. — Судя по твоему тону, я должен начинать.

— Это было бы чудесно.

Подавшись вперед, Изабо ожидала услышать, что Тристан назвал свою лошадь соответственно какому-то из присущих той качеств, но он произнес:

— Джером.

Изабо рассмеялась, но тут же прикусила губу.

— Серьезно? Джером?

— Абсолютно серьезно. Я назвал свою первую лошадь Джеромом.

Изабо представила себе Тристана мальчишкой, и ей стало любопытно, почему он назвал своего первого коня таким серьезным именем.

— Сколько тебе тогда было?

— Одиннадцать.

Она нахмурилась.

— Первая лошадь появилась у тебя только в одиннадцать лет? Я думала, что в такой семье ты гораздо раньше начал ездить верхом.

— Я ездил раньше — как гость. — Тристан потер ладонью затылок, на его щеках заходили желваки. — Впоследствии Миккельсоны стали моими приемными родителями. Я не жил у них, пока они не оформили мое усыновление официально.

Раньше Тристан, кажется, что-то говорил об этом, но таких подробностей Изабо о нем не знала.

— Об этом не сказано в твоей биографии.

— На самом деле моя биологическая мать и Джинни — сестры. Ребенком я часто жил у Миккельсонов, когда мои родители исчезали в неизвестном направлении. Мать собиралась отдать меня в приемную семью. Но моя тетя Джинни заступилась за меня и стала моей приемной матерью.

— Прости, тебе, должно быть, тяжело вспоминать о тех нелегких временах.

— Мне повезло. Все могло сложиться гораздо хуже. Мне очень хорошо жилось у Миккельсонов. Я перед ними в огромном долгу.

— Так вот почему ты прилагаешь столько усилий, чтобы помочь компании, которую они решили создать! — догадалась Изабо.

— Бизнес означает для них все.

В кабине воцарилась тишина — тяжелая и холодная, словно снега Аляски.

— А почему ты назвал свою первую лошадь Джеромом?

— Это случилось в ту неделю, когда стало ясно, что на этот раз мои родители не вернутся, чтобы забрать меня от Миккельсонов. Мой родной отец устроился на работу в Австралии, а моя мать не хотела растить меня в одиночку. Именно тогда дядя подарил мне жеребенка теннессийской прогулочной породы и заставил меня выбрать ему имя. Я назвал его Джеромом в честь святого — покровителя сирот.

Эти слова глубоко тронули Изабо, слегка изменив образ Тристана в ее глазах.

— Тристан, я…

— Не нужно сочувствия. Теперь твой черед. Расскажи мне, почему ты назвала свою собаку Пейдж?

— Моя история поведает обо мне не так много, как твоя о тебе.

— Все равно расскажи ее и позволь мне самому судить.

В его голосе снова появились поддразнивающие нотки.

— Пейдж дали кличку в специальной школе для служебных собак. Она попала туда щенком и провела два года, обучаясь необходимым навыкам. Эта школа существует на пожертвования, и тот, кто внес большую сумму, приобретает право придумать кличку одному из щенков. Пейдж была названа членами одной из христианских молодежных организаций. Ребята хотели почтить свою одноклассницу, погибшую в автокатастрофе. Ее звали Пейдж…

— Очень трогательно…

— Эти пожертвования дают возможность приобрести служебную собаку людям, у которых не хватает денег на полную оплату подготовки такой собаки. Ведь такое обучение стоит от двадцати до тридцати тысяч долларов.

— За два года?

Изабо кивнула и прикрыла глаза от солнца ладонью.

— Дрессировка, питание, осмотры ветеринарами. Специалистам, работающим с собаками, также помогают волонтеры. Пейдж начала с базового курса дрессировки, а затем со временем стало ясно, для какой службы она больше всего годится. Как только собака заканчивает обучение, ей подбирают владельца.

— И в этой школе могут определить потенциал собаки, даже когда та еще щенок?

Изабо почувствовала, что ее напряжение спало, когда она перешла к рассказу о дрессировке служебных собак. Все-таки ей намного легче иметь дело с фактами, чем с эмоциями.

— В разных школах подходят к этому вопросу по-разному. Но обычно берут либо собак с определенной родословной, либо собак младше двух лет, чье здоровье и темперамент отвечают определенным требованиям. Однако по ходу обучения собака может быть отсеяна по какой-либо другой причине.

— Что происходит с отсеянными собаками? — поинтересовался Тристан, плавно поворачивая самолет направо, отчего крыло за иллюминатором слегка качнулось вверх-вниз.

— Иногда их используют для другой службы, если это возможно. А если нет, то собаку отдают в добрые руки. Есть много желающих взять такого пса.

— Я и не знал всего этого. Я думал, ты тоже дрессировала Пейдж.

— Мне пришлось походить какое-то время на занятия по ее дрессировке, а теперь я периодически посещаю курсы, на которых мы с Пейдж повторяем пройденное, — ответила Изабо.

— Меня впечатлил твой рассказ.

Она посмотрела на Пейдж, которая в ответ подняла голову. Большие карие все понимающие глаза заглянули прямо в душу. Теперь невозможно было себе представить жизнь без этой собаки. Глаза защипало от подступивших слез, в горле возник ком.

— Мне повезло, что у меня есть Пейдж. Ее присутствие в моей жизни очень помогает.

И снова в кабине стало тихо. Взглянув на Тристана, Изабо заметила, что он нахмурил лоб. Она сжалась от нехорошего предчувствия.

— Как же я раньше об этом не подумал! — воскликнул он с беспокойством. — Если выяснится, что у нас будет ребенок, не повлияет ли твой диабет на ход беременности? Что, если возникнут осложнения?

Глава 5

Тристан вел свой «ренджровер» по извилистой гравийной дороге, обсаженной деревьями, и размышлял, насколько усложнилась его жизнь. Ему нужно быть готовым к тому, что Изабо окажется беременной от него. Пока она будет гостить в его доме, на его территории, надо воспользоваться возможностью узнать больше об этой женщине, разработать вместе с ней план на случай возникновения непредвиденных обстоятельств.

Угольно-черная крыша дома Тристана возвышалась над верхушками ярко-зеленых сосен. В отличие от изящного дома его приемной матери это жилище больше соответствовало суровым ландшафтам Аляски. Ранчо Тристана раскинулось среди деревьев. Отсюда открывался красивый вид на озеро, полное рыбы.

Это ранчо было частью семейного поместья. Досталось оно Тристану потому, что его гораздо больше, чем остальных Миккельсонов, интересовала работа на земле — еще одно доказательство того, что он был среди них белой вороной. Тристан предпочитал вкладывать деньги в лошадей и свое ранчо.

Изабо, подскакивая на соседнем сиденье джипа из-за тряски, бросила взгляд назад, где сидела Пейдж, пристегнутая ремнем безопасности.

— Фотографии в Интернете не передают всего очарования твоего ранчо. Здесь очень красиво. Настоящий кусочек рая!

— Спасибо, — коротко сказал Тристан, не желая признаваться себе, насколько его тронуло восхищение Изабо. — Завтра, после того как ты тут немного освоишься, мы осмотрим конюшни и поля.

— С удовольствием. — Она приложила руку ко рту, прикрывая зевок. — Извини. Я устала. Сегодня был долгий день.

— Я слышал, что беременность повышает утомляемость женщин.

— Путешествия тоже.

— Это верно. — Тристан погладил ладонью руль. — Ты так и не ответила на вопрос о том, может ли твой диабет вызывать осложнения беременности. Обсуждала ли ты это когда-нибудь с врачом?

— Я еще с подросткового возраста находилась под постоянным медицинским наблюдением и однажды действительно поинтересовалась у доктора, смогу ли я вообще иметь детей. — Она замолчала, покусывая нижнюю губу, затем продолжила: — Мое воображение рисовало всевозможные страшные сценарии, но лечащий врач избавил меня от страхов, сказав, что акушер-гинеколог просто будет более внимательно следить за уровнем сахара в моей крови и кровяным давлением, а я должна буду соблюдать более строгую диету. Мне придется периодически делать ультразвуковое исследование, чтобы контролировать, как развивается плод, поскольку из-за диабета ребенок может стать слишком крупным, но его ростом можно управлять. Я ответила на твой вопрос?

— Да, спасибо.

Вскоре Тристан припарковался возле своего дома и познакомил Изабо с Джин и Лу — пожилой супружеской парой, которую он нанял для присмотра за хозяйством и конюшнями. Тристан понимал, что они помогут гостье освоиться быстрее, чем он. Трудолюбивые, с прекрасным чувством юмора, они когда-то помогали его непутевым родителям растить Тристана, а теперь он был благодарен за возможность отплатить за добро.

Передав Изабо в их надежные руки, он направился к своей спальне, желая побыть в одиночестве, чтобы собраться с мыслями, подумать о своих родных, особенно о старшем брате. Он не видел Чака с того момента, когда тот устроил на свадьбе ссору со своей женой Шейной. Они покинули торжество вскоре после возвращения Тристана и Изабо из эллинга.

Брак Чака был омрачен тщетными многолетними попытками супругов завести ребенка. Что они почувствуют, если окажется, что Изабо беременна? Обрадуются этому известию или испытают боль?

Дверь в его спальню отворилась с тихим скрипом, открыв взгляду залитую солнцем комнату с деревянными балками на высоком потолке.

Вот он и дома. В этом нет сомнений. Здесь, на окраине Джуно, Тристан чувствовал себя в своей стихии. Он постоял несколько секунд на пороге, наслаждаясь тем, что сейчас ему не нужно изображать из себя главу огромной нефтяной компании.

Взгляд Тристана скользнул от массивной деревянной кровати к одному из огромных окон, за которыми открывался великолепный вид на дикие просторы — столь дорогой его беспокойной душе.

Пройдя в комнату, Тристан подошел ближе к окну, откуда было лучше видно заснеженную вершину горы. Ступив при этом на ковер из оленьей шкуры, который сделал много лет назад с отцом и Чаком, Тристан подумал о том, что нужно пообщаться с братом, и поискал глазами свой ноутбук.

Компьютер нашелся на столе, сделанном из дерева и стекла. Когда Тристан опустился на массивный офисный стул, тот скрипнул кожаным сиденьем.

Включив ноутбук, Тристан нажал на иконку, открывающую приложение для видеочата.

Чак ответил на звонок из просторной библиотеки, которую использовал в качестве офиса. Он казался спокойным, прекрасно владеющим собой. С тех пор как их отец умер, Чак был в семье за главного. Тристан явно застал брата за работой, несмотря на то, что не раз убеждал Чака взять отпуск — лицо его казалось усталым, глаза потухшими. Зная, что брат ни за что не станет делиться личным, если не начать задавать вопросы, Тристан откашлялся и поинтересовался:

— Как дела? Все в порядке?

Вздохнув, Чак провел рукой по светлым волосам.

— Конечно, временное перемирие установлено.

Временное?

— Наш брак… сложный.

Чак пожал плечами и потер переносицу.

— Верю тебе на слово. — Сочувствие к брату отодвинуло на задний план собственную неопределенную ситуацию с Изабо. — Я могу что-то для тебя сделать?

— Спасибо за то, что позвонил. Ты даже не представляешь, что значит для меня твой звонок.

— Мне трудно понять, как тебе помочь. Не хочется лезть в ваши с Шейной личные дела.

— Ты мой брат. И черт возьми, — хрипло усмехнулся Чак, — ты спасаешь мою задницу, выступая вместо меня лицом компании, хотя я знаю, что у тебя к такому роду занятий не лежит душа. — Рассеянно взяв в руки пресс-папье, сделанное в форме медведя, Чак покачал головой, а затем посмотрел прямо в веб-камеру. — Я у тебя в долгу.

Тристан, улыбнувшись, махнул рукой.

— Можешь взамен как-нибудь приехать и вычистить мои конюшни.

— По рукам.

— Кстати, Алиана все еще гостит у вас?

— Да. Сказать ей, чтобы она тебе позвонила? Или я могу просто позвать ее сюда. Она в соседней комнате.

— Да, было бы здорово, если бы ты ее позвал. А тебе всего хорошего, брат. Звони, если что.

— Позвоню, — ответил Чак, прежде чем исчезнуть с экрана.

Вместо него появилась младшая сестра Тристана — хрупкая, грациозная, застенчивая.

— Привет, Тристан! Я вижу, ты уже дома. Надеюсь, что твой консультант по имиджу сумеет подать тебя репортерам с лучшей стороны. Я видела ее на свадьбе, и она показалась мне довольно милой.

— Она — отличный специалист и… — Тристан запнулся, потому что эпитет «милая» показался ему слишком невыразительным для описания Изабо, но не в его привычке было употреблять чересчур хвалебные слова, да и не хотелось, чтобы родные заметили его повышенный интерес к этой женщине. — Да, она милая. Очень милая. Вот почему я и звоню. Мне нужна твоя помощь. Совет.

Алиана коротко рассмеялась.

— О чем?

— Как мне произвести впечатление на Изабо Уотерс?

В глазах сестры вспыхнул интерес.

— Произвести на нее впечатление в профессиональном плане или личном?

Чуть помолчав, Тристан ответил:

— В личном.

Алиана внезапно посерьезнела.

— Ты шутишь?

— Разве я когда-либо разыгрывал тебя?

— Не припомню… — Она наморщила лоб, пристально разглядывая брата, а затем добавила: — Тогда ладно. Женщины все разные, поэтому не существует одного идеального подарка, который понравился бы каждой, или рецепта идеального свидания. Хочешь услышать мой совет? Слушай ее. Слушай внимательно и поймешь, как надо действовать.

Тристан покачал головой.

— Я не собираюсь просеивать все ее слова, чтобы докопаться до того, что хочу знать.

Алиана пожала плечами.

— Я не могу сделать за тебя эту тяжелую работу. Обычно на женщин производят впечатление мужчины, которые умеют их слушать и пытаются их понять.

«Похоже, этот совет не лишен смысла», — подумал Тристан и спросил:

— А когда я пойму Изабо, я буду знать, что делать?

— Если будешь слушать ее внимательно, ты узнаешь, что для нее ценно и важно, какие страсти ею владеют.

Алиана вздохнула, и Тристан невольно подумал: «Интересно, приходилось ли ей уже объяснять то же самое другим упрямым и недалеким мужчинам? Похоже, да».

Черт! Ну почему все женщины такие загадочные? Все-то у них какие-то намеки и миллион вариантов ответа! Теперь Тристан окончательно осознал, что до встречи с Изабо не увлекался ни одной женщиной так сильно. А это значит, что ему нужно отыскать в подарок для нее что-то совершенно особенное — уникальное, как она сама.

Изабо была удивлена, увидев дом Тристана. Конечно, она прочла немало статей в Интернете об этом мужчине и знала, что он сам принимал участие в строительстве своего обиталища, вкладывал в него не только деньги, но и свой труд. Но хотя в Интернете было немало фотографий этого дома, лишь приехав сюда, Изабо поняла, что царящее в этом месте умиротворение невозможно ни запечатлеть на снимке, ни описать словами. Теперь она могла понять, почему Тристан не хочет менять уединенное ранчо в горах на офис директора нефтяной компании.

Подтянув колени к груди, Изабо села в мягкой кровати, вертя в пальцах шариковую ручку. В голове уже начали оформляться фразы для пресс-релизов и телеинтервью.

Изабо пробежала взглядом документ, подготовленный для предстоящего выступления Тристана на радио. Пейдж, лежащая в другом конце комнаты на белом ковре между кроватью и камином, зевнула, потянулась и опять погрузилась в сон. Изабо перевела взгляд с собаки на окно, за которым заходящее солнце уже коснулось верхушек деревьев.

С тех пор как она познакомилась с Тристаном, ей казалось, что все происходит с ней во сне, который вот-вот закончится.

Поработав с бумагами, Изабо переложила все свои папки в стоящий в изножье кровати деревянный сундук. Затем она потратила несколько минут на то, чтобы попереключать телеканалы и проглядеть новости в Интернете в поисках событий, которые Тристан мог бы посетить для пиара. Задумавшись, Изабо даже не услышала, как скрипнула дверь.

Тристан! Едва она увидела его, прислонившегося к косяку, сердце заколотилось тяжело и быстро. Мгновенно вспомнилось то чувство близости, которое Изабо ранее ощутила рядом с этим человеком. «Нужно заставить себя забыть об этом, — мысленно приказала она себе. — Я должна сопротивляться влечению к Тристану!»

Размахивая листком бумаги, который держала в руке, Изабо заявила:

— На следующей неделе у тебя интервью в выпуске местных новостей. Я составила список тем, которые, возможно, будут затронуты, чтобы мы могли заранее обсудить, что ты будешь отвечать.

— Я скажу им правду.

Покачав головой, Изабо улыбнулась.

— Отполированную правду, которая поможет избежать репортерских ловушек. Ты умный человек. Я верю, что тебе понравится такое испытание.

— Это был комплимент?

Тристан шагнул в комнату и приблизился к Изабо. Его голубые глаза смотрели на нее с любопытством.

— Это отполированная правда, — ответила она, складывая бумаги в аккуратную стопку и втайне желая, чтобы Тристан не выглядел сейчас настолько сексуально, — тогда все было бы намного проще.

— Туше! — констатировал он, взял бумаги и бегло просмотрел. — Если ты отправишь их мне по электронной почте, я займусь ими с самого утра, отложив остальные дела. После этого, думаю, мы оба сможем немного отдохнуть, и ты тут как следует оглядишься. Может, это поможет тебе лучше меня понять для работы над моим имиджем.

Изабо встревоженно подумала, что, если ее еще больше потянет к Тристану после того, как она узнает его лучше, это может стать большой проблемой.

— Чем ты предложишь нам завтра заняться?

Он пожал плечами и сел в кожаное кресло рядом с кроватью.

— Выбирай сама. Прогулка верхом? Катание на байдарке? Ужин в ресторане, если это то, что ты предпочитаешь?

Как легко было чувствовать себя рядом с ним! Тристан нравился даже Пейдж. Изабо подумала, что было бы неплохо устроить морскую прогулку.

— Можно ли покататься на байдарках и понаблюдать за китами так, чтобы я при этом не испугалась до смерти?

Он внимательно посмотрел на нее.

— Это можно устроить.

Под его взглядом у Изабо перехватило горло, щеки вспыхнули горячим румянцем. Она молча смотрела на Тристана, и ей казалось, что воздух между ними гудит, пронизываемый электрическими разрядами.

Тристан наклонился ближе.

— Тебе понравились комнаты, в которые тебя поселили?

— Они замечательные. — Нервно теребя прядь своих волос, Изабо оглядела спальню. — Здесь есть все, что мне необходимо.

— Я попросил приготовить закуски. Если тебе или Пейдж понадобится что-то еще, дай мне знать, и я все устрою.

— Спасибо. — Изабо пожевала нижнюю губу. — То, что произошло между нами на свадебном приеме, было спонтанным порывом, и я надеюсь, что мы не станем из-за него чувствовать неловкость в дальнейшем общении. Ведь нам предстоит работать вместе.

— Я тебя услышал и понял, — коротко кивнул Тристан.

Изабо прищурилась.

— И у тебя нет никаких задних мыслей?

— Я твердо намерен делать все, что в моих силах, на благо своей семьи.

— Это не ответ.

— Я понимаю, что мы оба нервничаем. Скажем так, я намерен выполнять свою работу, и в то же время считаю, мы должны лучше узнать друг друга. На всякий случай.

Последние три слова эхом отдались в голове Изабо, напомнив о том, почему ей нужно сосредоточиться и общаться с Тристаном только как с клиентом. Ведь если окажется, что она беременна, ей больше чем когда-либо понадобится успех в бизнесе.

Изабо смогла лишь молча кивнуть в ответ. Тристан встал с кресла, под его хлопковой рубашкой напряглись мышцы.

— Увидимся утром, — сказал он и вышел из спальни.

Полуденное солнце стояло высоко в небе. Небрежно развалившись в байдарке, Тристан подставил лицо солнечным лучам. Дни стояли длинные, и он старался как можно больше наслаждаться теплом короткого северного лета.

Воды у побережья вблизи Джуно были не такими холодными, как в других частях штата. Сегодня Тристан собирался просто покататься с Изабо на байдарках, отдохнуть душой, а заодно ненавязчиво постараться познакомиться с этой женщиной поближе, чтобы узнать ее мысли и чаяния. Потому что с каждым днем ему все сильнее хотелось заполучить ее в свою постель. Прошлой ночью Тристан не сомкнул глаз. Он думал о том, почему бы им с Изабо не отдаться взаимному влечению в те несколько недель, пока еще неизвестно, забеременела она или нет, чтобы просто посмотреть, как будут развиваться их отношения.

Тристан чувствовал, что Изабо еще не готова услышать от него такое предложение. Но он достаточно терпелив. Ведь она сейчас рядом с ним, катается по морю в этот прекрасный летний день, а на берегу в «ренджровере» их ждет корзинка для пикника, полная вкусной снеди.

Но этот пир, ожидавший их, привлекал Тристана куда меньше, чем идеальные формы тела Изабо, которые подчеркивал гидрокостюм — обязательный аксессуар, вместе со спасательным жилетом, для всех желающих прогуляться на байдарке у берегов Аляски.

Тристан наблюдал, как Изабо гребет веслом. Пейдж — надо отдать ей должное — спокойно лежала, словно ей вовсе не мешали надетый на нее спасательный жилет и отсутствие под ногами твердой земли. Собака даже не отреагировала, когда пара волков мелькнула на берегу между деревьями, прежде чем скрыться в чаще.

Тристан подплыл ближе к байдарке Изабо, стараясь держаться течения.

— Ты знаешь обо мне все, а я о тебе — так мало.

Впрочем, теперь ему было известно, где нужно коснуться ее шеи поцелуем, чтобы Изабо вздохнула от удовольствия.

— А ты разве не пытался проверить информацию обо мне, как и большинство моих клиентов?

Она тоже гребла — неплохо для любителя. Если попрактиковаться, у нее вполне получится вписаться в местный образ жизни.

Тристан подмигнул.

— Я подумал, раз семья наняла тебя, значит, ты годишься для этой работы.

— Выходит, ты им очень доверяешь?

— У меня есть свои сильные стороны, у них — свои. Но мне кажется, ты пытаешься уклониться от ответа на мой вопрос.

Он стукнул носом своей байдарки в бок ее лодки, заставив ее изменить направление, чтобы Изабо не удалялась слишком далеко от берега.

— Мне нечего скрывать. Я выросла в Сиэтле, в штате Вашингтон. Мои родители развелись, когда я училась в начальной школе. Маме пришлось много работать, чтобы дать мне возможность получить хорошее образование.

Она отвела взгляд.

— Твоя мать любила тебя.

Он понял это по тому тону, которым Изабо рассказывала о ней.

— Да.

Она моргнула, ее растянутые в улыбке губы дрогнули.

— А твой отец?

Изабо помрачнела и сухо ответила:

— Он решил, что если будет меньше работать, то сможет платить меньше алиментов на ребенка. Он так и поступал, пока не нашел способ бесследно скрыться.

— Это непорядочно!

Тристан не мог представить себе, как можно бросить своего ребенка. Даже узнав, что может стать отцом, он тут же начал раздумывать над тем, как будет заботиться об Изабо и о малыше — если тот появится на свет.

Тристан взглянул на ее живот, скрытый под спасательным жилетом. Изабо гребла длинными, ровными гребками. Ее рыжие волосы, собранные в пучок, сияли на солнце.

— Нам с мамой жилось лучше без него. Но я до сих пор очень жалею о том, что ей пришлось так много и долго трудиться. Она снова вышла замуж за отличного парня, который хорошо к ней относился.

— И твоя мать все еще живет в Вашингтоне?

— Жила… Пока не умерла год назад от заболевания легких.

— Мне очень жаль. — Сжав руку Изабо, Тристан вспомнил о совете сестры, которая велела больше задавать вопросов и внимательнее слушать. — Что привело тебя на Аляску?

— Я хотела начать новую жизнь. Оказывается, есть много неотесанных богатых аляскинцев, которые ищут консультанта по имиджу. А ты когда-нибудь хотел жить в другом месте?

Тристан обвел взглядом залив, берега которого были покрыты густой травой, а на горизонте виднелись горы. В этих местах — все, что ему нужно в жизни.

— Не хотел бы.

— Я думала, что мы пытаемся лучше узнать друг друга…

— Извини. — Он откинул голову назад, чтобы посмотреть, как в небе парит орел. — Тебе нужен более подробный ответ? Я люблю свой штат. Люблю эту землю и прилагаю все усилия, чтобы защищать то, что у меня есть.

У нее в глазах затеплилась улыбка.

— Эта страсть — именно то, что должно звучать в твоем голосе в каждом интервью. — Изабо кивнула в знак одобрения, и пучок на ее макушке съехал в сторону. — Я слышала, что ты и Делани Стил сыграли большую роль в том, чтобы убедить Ройса Миллера применить разработанные им нововведения в работе компании.

— Просто для него очень важно быть уверенным в том, что «Аляска ойл баронз инкорпорейтед» будет не только заботиться о прибыли от нефтяных трубопроводов, но и бережно обращаться с природой.

— Вот что делает ваши две семьи такими сильными. Вы мыслите не по одному шаблону, а каждый из вас имеет собственную точку зрения.

— Я сочту это за комплимент.

— А почему ты выглядишь таким удивленным?

— Я полагал, что консультант по имиджу обычно старается стереть в человеке все признаки индивидуальности.

— Ни в коем случае! Индивидуальность привлекает внимание, и именно она — конечная цель при создании имиджа.

Они замолчали, потому что вдалеке кит выпустил фонтан воды. Даже на таком расстоянии байдарки подпрыгнули на волне, поднятой этим огромным существом. Наблюдение за китами всегда вызывало благоговейный восторг в душе Тристана, но красота этих великолепных животных не шла в сравнение с тем, насколько прекрасным было в этот момент лицо Изабо.

Широкая искренняя улыбка играла на ее лице, глаза горели.

— Это потрясающе! Спасибо!

При виде такой радости у Тристана сбилось дыхание. Все, что он хотел сейчас сделать, — это медленно, страстно поцеловать Изабо. Никуда не торопясь, чтобы наверстать все, что они упустили во время лихорадочного секса в эллинге. Но, возможно, лучший шанс для неспешных ласк представится во время пикника на берегу.

Эти приятные мысли внезапно были прерваны, так как Пейдж изо всех сил гавкнула один раз, второй, словно звала Тристана, и прижалась к ногам своей хозяйки.

Взгляд Изабо остекленел, она покачнулась, весло выпало из ее рук, ударилось о бок байдарки и скользнуло в воду. Глаза Изабо закрылись, и Тристан ощутил, как от страха внутри все заледенело.

Он изо всех сил заработал веслом, чтобы как можно скорее покрыть расстояние, отделявшее его от байдарки Изабо. А в голове стучала лишь одна мысль о том, как далеко от берега они сейчас находятся.

Глава 6

Изабо пришлось еще в подростковом возрасте научиться жить с диабетом. Но она так и не смогла до конца свыкнуться с тем, что здоровье время от времени ее подводило.

Изабо с трудом открыла глаза и ухватилась за борта байдарки, чтобы та не перевернулась. Дожидаясь, когда мир перестанет вращаться перед затуманенным взглядом, она услышала, как лает ее собака. Обычно Пейдж, чувствуя приближение приступа, трогала хозяйку лапой, затем начинала поскуливать. Но на этот раз, похоже, Изабо не обратила внимания на первые предупреждения своего лабрадора.

Она попыталась сосредоточиться, чтобы заговорить, но слова словно ускользали от нее. Изабо увидела, как Тристан гребет в ее сторону. На его лице отражалась тревога. Сейчас он придет на помощь. Надо просто еще немного продержаться.

Какое непривычное чувство — когда можешь опереться на кого-то, чтобы жить полной жизнью, не беспокоясь о проблемах со здоровьем. Можно кататься на лодке и наблюдать за китами. Жаль, что эта чудесная морская прогулка так закончилась, и все же до чего замечательно было наслаждаться ею вместе с Тристаном!

Он был уже совсем близко, продолжая работать веслом. Пейдж перешла с лая на поскуливание, словно поняла, что этот человек спешит помочь.

— Поговори со мной, Изабо, — донесся до нее его голос. — Чем я могу тебе помочь?

От этих слов в мозгу еще чуть прояснилось.

— Я в порядке. Просто немного кружится голова. — Дрожащей рукой Изабо потянулась за водонепроницаемым контейнером, привязанным к корпусу байдарки. — Я сейчас перекушу, и со мной все будет в порядке.

Она нашла в контейнере пакетик с миндалем, положила горсть орехов в рот и начала медленно их пережевывать.

Тристан привязал веревку к крюку на носу байдарки Изабо и мощными гребками направил к берегу обе лодки.

Изабо продолжала грызть миндаль, ощущая, что ее зрение все больше проясняется. Наверное, она должна была чувствовать себя виноватой перед Тристаном из-за того, что ему приходится грести за них обоих, но он, похоже, вовсе не испытывал по этому поводу досады и легко, без видимых усилий орудовал веслом. Мускулы на его руках напрягались и расслаблялись под мокрой тканью гидрокостюма.

— Извини, что напугала тебя! — крикнула Изабо. — И я очень сожалею, что испортила нашу прогулку.

— Я не должен был подвергать тебя таким нагрузкам, — коротко бросил Тристан.

Судя по его тону, он действительно винил себя в произошедшем.

— Я взрослый человек, знаю пределы своих возможностей. И я подготовилась к такому повороту дела. — Изабо доела последний орех и добавила: — Все в порядке. Пейдж сделала свою работу.

Тристан в ответ лишь что-то проворчал себе под нос. Еще один взмах весла — и его байдарка ткнулась носом в берег. Тристан спрыгнул в воду, доходящую ему до колен, и подтащил к себе байдарку Изабо. Затем он протянул руку и помог спутнице выбраться из лодки. Вместе они направились к каменистому берегу. Пейдж пошлепала по воде за ними.

Добравшись до суши, Тристан усадил Изабо. Пейдж, отряхнувшись, устроилась у ног хозяйки.

Тристан вытащил байдарки из воды, подошел к Изабо и опустился на колени рядом с ней.

— Мы должны вернуться домой.

— Со мной уже все в порядке. — Она попыталась встать, но он положил руку ей на плечо. — Правда, Тристан! Я позволила себе отвлечься на окружающую красоту и не обратила внимания на предупреждение Пейдж. Слава богу, она была настойчивой. Давай я просто сделаю тест, чтобы убедиться, что уровень сахара у меня в норме.

Изабо сунула руку в непромокаемую сумку, достала маленький мешочек и сотовый телефон.

Заметив, как Тристан вздрогнул, когда она для проведения теста проколола палец, Изабо подумала: «Забавно, что я уже привыкла к этой боли и почти не замечаю ее».

Увидев результаты теста, она облегченно улыбнулась.

— Все хорошо. Я просто сохраню эти цифры в приложении на своем телефоне, а позже сделаю еще один тест. Спасибо за помощь и беспокойство.

— Не за что. Мне следовало быть внимательнее, чтобы заметить опасные признаки раньше…

— Ты ведь не знал, что это может случиться.

Изабо прижала руку к груди Тристана, ощутив под ладонью твердые мускулы. Ее пальцы затрепетали от желания исследовать его тело. Зрачки Тристана расширились от страсти.

Он пристально посмотрел на Изабо. Она медленно сглотнула слюну, облизнула губы, и взгляд Тристана задержался на них.

— Изабо…

Она знала, что должна оттолкнуть его, потому что обещала себе, что будет держать его на расстоянии. И все же Изабо так сильно жаждала поцелуя этого мужчины, ей хотелось понять, не приснилось ли их взрывное соитие.

Даже не додумав эту мысль, Изабо приткнулась к Тристану и зажмурилась, когда их губы встретились. Она растворилась в ощущениях. Соленый запах моря, исходящий от Тристана. Сила его объятия. Глухое рычание в его горле.

Ее пальцы скользнули по груди Тристана вверх, коснулись его щеки. Этот поцелуй казался даже слаще, чем те поцелуи, которые он дарил ей в эллинге. Может быть, потому, что теперь они целовались при ярком солнечном свете, не скованные стенами, а овеваемые ветром, дующим с моря, и это обостряло чувства. Сейчас вкус поцелуя Тристана был свежим и пряным, пробуждающим сексуальный голод, все сильнее вскипающий в венах Изабо с каждым ударом сердца.

И когда она отпрянула, потому что продолжать целоваться дальше было бы слишком опасно, она вдруг поняла, что совершила огромную ошибку. Потому что теперь Изабо хотела этого мужчину еще больше, чем прежде.

Тристан не мог сказать наверняка, был ли этот поцелуй хорошей идеей. Изабо явно возбудилась, но он сам растерялся от страха за нее — ведь она чуть не потеряла сознание в байдарке. Тристан решил, что, когда вернется домой, обязательно почитает в Интернете про диабет.

А еще он поклялся себе, что один импульсивный поцелуй не отвлечет его от главной цели — снова овладеть Изабо.

Едва они перестали целоваться, она тут же с деловым видом предложила упаковать лодки и вернуться домой. Оказывается, ей срочно нужно проверить электронную почту и сделать несколько телефонных звонков. Тристан разглядывал Изабо, не прислушиваясь к ее словам, и размышлял над тем, как ему лучше действовать, чтобы заполучить ее в свою постель.

Наконец он решил, что, раз она не пожелала сейчас продолжения их отношений, не стоит пока настаивать. Все-таки Изабо не заявила: «Не смей больше меня целовать!» — и это уже прогресс.

Размышляя так, Тристан, приняв душ, вышел в гостиную, где его уже ждала Изабо. Пользуясь тем, что она не сразу его заметила, он окинул гостью внимательным взглядом. Ее влажные после душа волосы были забраны вверх. Изабо переоделась в легинсы и свободную белую рубашку, под которую Тристану так и хотелось запустить руки. Но он уже убедился, что эту женщину нужно завоевывать медленно и постепенно. Не хватало только, чтобы она снова сбежала, как после их встречи в эллинге! Надо с умом использовать время, которое они проводят вместе.

Подойдя ближе, Тристан с удивлением заметил в руках гостьи не ноутбук или планшет, а… пряжу.

Подобрав под себя ноги, Изабо села на диван, вынула из матерчатой сумки крючок для вязания и взглянула на Тристана. Прядь ее рыжих волос упала ей на лоб, подчеркнув яркую синеву глаз.

— Почему ты нахмурился?

— Я всего лишь удивлен, даже слегка озадачен.

— Я просто собираюсь вязать крючком.

Она отмотала немного пряжи из клубка.

Тристан прошел мимо Изабо к наружной стене, застекленной от пола до потолка, и спросил через плечо:

— Зачем?

— Это помогает расслабиться. Я решила немного успокоиться, прежде чем вернуться к работе.

Она устроилась поудобнее, подложив под спину декоративную подушку.

Тристана сильно тревожило здоровье Изабо. А ведь она, возможно, сейчас беременна! Глядя в окно, он глубоко вдохнул, чтобы обрести самообладание, но обычно приносящий умиротворение пейзаж сейчас не помог.

Постояв немного, Тристан направился обратно к дивану, где сидела Изабо.

— Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно. Правда. — Она успокаивающе улыбнулась. — Я на всякий случай проверила уровень сахара в крови — все хорошо. Это был один из тех приступов, которые случаются со мной — к счастью, не часто. Но такова моя жизнь. Прости, что заставила тебя поволноваться.

Тристан сел рядом и указал на коричневую пряжу.

— Что ты вяжешь?

— Шарфы для местных приютов для бездомных.

Он не ожидал такое услышать.

— Это очень мило с твоей стороны.

— Что посеешь, то и пожнешь, — пробормотала Изабо так тихо, что Тристан еле ее расслышал.

— Было бы неплохо, если бы так думало больше людей.

Он и его семья были настолько богатыми, что независимо от того, сколько благотворительных фондов они уже создали, иногда Тристан задавался вопросом, что еще можно сделать хорошего. Он почувствовал укол совести при мысли о том, что не уделяет достаточного внимания подготовке благотворительного вечера. Изабо приехала сюда, чтобы помочь в этом, и в то же время она отвлекала Тристана от дел, ее присутствие рядом было настоящей сладкой пыткой.

— Когда ты начала вязать шарфы для бездомных?

— Не только шарфы, но и одеяла, и шапки. Когда я была подростком, мы с мамой и сами жили в приюте.

Эти слова поразили Тристана. Он моргнул, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимое выражение лица.

— Вы были бездомными?

— После того как мой отец сбежал, нас с мамой выселили из жилья, которое мы снимали. Мы провели в приюте всего пару недель, но это спасло нас.

Изабо сидела неподвижно, лишь ее пальцы ловко набирали петли. Пряжа начала превращаться в первые ряды вязанья.

— Мне очень жаль.

Тристан знал, каково это, когда мир вокруг словно рушится, но у него всегда была крыша над головой.

— Не нужно меня жалеть. Теперь у меня в жизни все хорошо. В приюте одна старушка связала для нас теплые вещи.

— Она работала там или была волонтером? — спросил Тристан, радуясь тому, что Изабо так откровенна с ним.

— Она сама раньше жила в приюте, а потому понимала, что чувствуют его обитатели, и, наверное, так пыталась отплатить добром за полученное добро. — Взгляд Изабо стал задумчивым, словно обращенным в прошлое, а крючок в руках замелькал быстрее. — Тогда стояло лето, в школе были каникулы. Та старушка приглядывала за мной и учила меня вязать крючком, пока мама искала работу.

Тристан, не будучи силен в красноречии, не знал, что сказать в ответ, и наконец выдавил:

— У тебя очень хорошо получается.

Изабо вскинула на него глаза и улыбнулась.

— Если человек беден, это еще не значит, что он должен быть благодарен за ужасно связанный шарф.

— Верно.

Изабо негромко рассмеялась.

— Похоже, ты все еще озадачен.

Это еще мягко сказано! Тристан думал, что его консультантом по имиджу станет скучная особа, интересующаяся лишь внешним лоском людей и вещей. А оказалось, что у Изабо такая широкая натура и доброе сердце.

— Я просто не ожидал, что консультант по имиджу окажется таким… глубоким человеком.

— Постараюсь не обидеться на эти слова.

Изабо отмотала еще немного пряжи и снова продолжила набирать петли.

— Я не скрывал, что согласился на смену имиджа лишь под давлением. Меня не очень интересует внешний вид…

— Люди обретают уверенность в себе по-разному. Если я использую ее для добрых дел, то получаю больше, чем тот, для кого стараюсь.

Их глаза встретились, и она подняла вязанье, чтобы показать уже готовые несколько рядов.

Тристан представил себе юную Изабо — ту, которая обретает уверенность в себе, потому что получила прекрасно связанный шарф от старушки в приюте.

— Да. Ты определенно полна сюрпризов.

Подавшись вперед, Тристан пристально рассматривал ее лицо и ловко работающие пальцы. Затем его взгляд скользнул к ее губам.

— Это хорошо. Слава богу, я не вызываю скуку.

Она прикусила нижнюю губу, и острая стрела желания пронзила Тристана.

— Леди, о вас этого точно не скажешь.

Ему отчаянно хотелось ее поцеловать, сдерживаться было адски трудно, но что-то подсказывало Тристану, что нельзя давить на Изабо, требуя от нее поцелуя или чего-то большего. Нельзя ее пугать, надо отступить. Он ведь явно добился прогресса в их отношениях. Так как лучше всего поступить? Что, если пойти ва-банк и пригласить Изабо еще на одну прогулку, чтобы поухаживать там за ней?

Изабо и не заметила, в какой момент потеряла контроль над своими отношениями с Тристаном: когда он ее поцеловал или когда посмотрел на нее с такой неприкрытой страстью?

Успокоив нервы старым добрым вязанием, она провела остаток вечера за работой — составляя график предстоящих ее клиенту интервью. А наутро Тристан удивил ее, объявив, что снова приглашает ее на прогулку. Едва Изабо возразила, что прежде всего сейчас нужно думать о делах, он снова изумил ее, заявив, что сам устроил для себя интервью новостному телеканалу на предстоящем фестивале «Золотая лихорадка» в Джуно.

Изабо крепче сжала поводок Пейдж, пробираясь сквозь толпу участников фестиваля. Хотя подобное празднество, на ее взгляд, являлось не самым подходящим мероприятием для пиар-компании Тристана, она была вынуждена признать, что этот фестиваль был полон жизни.

Вдалеке гудели бензопилы — там лесорубы, среди которых были даже женщины, соревновались в умении искусно вырезать фигуры из огромных сосновых бревен. В воздухе стоял сладковатый запах опилок. Неподалеку для детей был организован импровизированный зоопарк с сельскохозяйственными животными. Рядом с павильоном, в котором играл маленький оркестр, собралась еще одна небольшая толпа из пожилых пар и молодых семей, приветствуя одобрительными криками сухопарую брюнетку лет двадцати. Та держала в руках топор и прицеливалась, собираясь метнуть его в мишень, стоящую шагах в пятидесяти.

Изабо остановилась, наблюдая за тем, что будет дальше. Топор попал прямо в яблочко. Зрители радостно закричали и засвистели. Широко улыбаясь, брюнетка шутливо поклонилась и кивнула следующему участнику соревнования.

Изабо двинулась дальше под звуки гитары и банджо мимо людей, толпящихся у лотков с угощениями и надувных детских горок. Она ощущала странное умиротворение.

Вот неподалеку начался еще один конкурс — кто быстрее взберется на вертикальный шест, но вместо того, чтобы наблюдать за ним, Изабо кинул а взгляд на Тристана, который уверенно шагал рядом с ней. Его ковбойские сапоги, заляпанные грязью, были под стать поношенным джинсам и красной фланелевой рубашке, рукава которой чуть не лопались на мощных бицепсах. Проклятье! Этот мужчина, как всегда, чертовски сексуален!

Изабо прочистила горло и толкнула спутника локтем.

— Это была отличная идея — пригласить меня сюда. Я получила массу замечательных впечатлений!

— Рад слышать. Это один из моих любимых фестивалей. Мне показалось, что тут будет очень уместно поговорить с прессой о том, как мы, жители Аляски, стараемся ответственно обращаться с природными ресурсами.

— И я снова впечатлена. Оказывается, ты куда красноречивее, чем считаешь сам. Так и вижу тебя одним из тех пионеров-золотоискателей, бродивших по здешним лесам и спавших в палатках.

Тристан тихо рассмеялся. Изабо не видела выражения его глаз, скрытых сейчас тенью от полей его стетсона.

— Для меня это был бы настоящий рай. На самом деле мне даже не понадобилась бы палатка. Хватило бы и гамака, подвешенного между двумя деревьями, да теплого спального мешка.

Мимо, весело смеясь, прошла группа младших школьников, смакующих сахарную вату.

— Ты неплохо тут освоился, — сказала Изабо, заметив, сколько людей махали и улыбались Тристану, узнав его.

В этот момент он казался компанейским парнем — вовсе не таким отстраненным, каким был в более формальных условиях. Изабо ощутила укол вины и подумала: «Как бы я ни пыталась убедить себя, что ищу для этого клиента имидж, максимально подходящий его характеру, на самом деле Тристан — цельная натура и счастлив прямо сейчас, без всяких изменений».

— Этот месяц скоро закончится, и ты сможешь вернуться к жизни на своем ранчо, вкалывать целый день, ночевать в спальном мешке и все такое, — сказала она вслух, а в голове мелькнуло: «Будет ли его компания нуждаться в моей помощи спустя месяц? А главное, смогу ли я часто бывать рядом с ним?»

— Я буду по тебе скучать.

Тристан пальцем поддел поля стетсона, и его голубые глаза встретились с глазами Изабо. И сразу окружающий шумный мир словно куда-то исчез, кожу начало покалывать.

— Мы ведь работаем вместе всего чуть больше недели.

— Но ты произвела на меня огромное впечатление за такое короткое время.

— Мне нужно заниматься своим делом, — напомнила ему Изабо.

— И я прошу тебя рассмотреть возможность того, чтобы мы чаще виделись. У тебя ведь свободный график. Почему бы тебе не взять отпуск? Деньги — не проблема. Тебе нужно отдыхать, особенно если ты беременна.

— Я не хочу ни от кого зависеть, тем более от мужчины, с которым спала.

Тристан замолчал, похоже переваривая услышанное. Ответить он не успел — Изабо с облегчением заметила, что в их сторону направляется кучка репортеров вместе с операторами.

Изабо кивнула в их сторону:

— Сюда идет пресса.

Одна из журналисток, вышагивающая по грязи в туфлях на шпильках, тронула своего оператора за руку, и тот, вскинув камеру на плечо, приготовился снимать. За ним приготовились к съемке и его коллеги.

— Настало время для моего дебюта, — пробормотал Тристан.

— Мистер Миккельсон! — окликнула его журналистка, помахав рукой. — Я так рада, что вы и ваша подруга нашли время дать нам эксклюзивное интервью!

Изабо воззрилась на нее в изумлении. Она сказала: «Подруга?»

Глава 7

Спустя полчаса, сев в машину, Изабо все еще сердилась из-за того, что Тристан, похоже, использовал ее для достижения своих целей. А она сначала даже не поняла этого — настолько увлек ее замечательный фестиваль.

Теперь, когда Тристан вывел джип с автостоянки и гуляющая толпа вместе с палатками и аттракционами начала уменьшаться в зеркале заднего вида, Изабо сожалела, что поддалась своему влечению к этому мужчине, ошибочно решила, что он не будет вторгаться в ее личное пространство. А он, оказывается, просто попытался надавить на нее. Для чего? Либо для того, чтобы снова заняться с ней сексом, либо желая обрести над ней влияние, если окажется, что Изабо носит его ребенка.

Она посмотрела на свой живот, а затем на Тристана, уверенно сжимающего руль.

Словно почувствовав этот взгляд, Тристан покосился на нее:

— Я не знаю, с чего та репортерша взяла, что ты моя подружка. Я ей ничего такого не говорил.

— Не важно. Статья с интервью выйдет в печать, и в ней будет сказано, что у меня личные отношения с клиентом. — Изабо обняла себя за плечи, чувствуя, как ее охватывает волнение. — Даже если ты начнешь все отрицать, это не поможет.

— Тогда давай поступим наоборот и притворимся, что у нас с тобой бурный роман. Люди ведь порой влюбляются в тех, с кем вместе работают. Если станет известно, что мы встречаемся, это подготовит публику к известию о твоей возможной беременности…

— Знаю, знаю. Но что если я не беременна, а мы убедим весь мир в том, что между нами настоящая любовь?

— Мы тихонько разбежимся… если ты того пожелаешь.

— Если я того пожелаю? Хочешь сказать, что влюбился в меня всего за пару недель?

— Конечно нет. Но я не скрываю, что хотел бы чаще видеться с тобой. — Тристан погладил ее плечо. — Давай сполна насладимся этим днем. Мы можем даже вернуться, чтобы досмотреть фестиваль до конца, и чем-нибудь перекусить.

— Как так можно? Сначала ты делаешь репортерам сенсационное заявление о том, что мы якобы влюбленная пара, а потом просто предлагаешь мне поесть сладостей на празднике?

— Прошлое все равно не изменишь — остается наслаждаться будущим.

«Да уж! Легче сказать, чем сделать», — подумала Изабо и проговорила:

— Сегодня был такой насыщенный день. Если не возражаешь, я хотела бы спокойно поесть и лечь спать пораньше. Или ты уже запланировал, чтобы мы отправились в аэропорт?

— Вообще-то нет. Я отложил обратный полет на утро.

Изабо охватило подозрение. Это уже слишком! Она расправила плечи. Пейдж, сидящая у нее в ногах, ткнулась носом в колено хозяйки.

— Тристан!..

Он поднял руку, словно защищаясь.

— Мне пришлось отложить полет на завтра из-за того, что сегодня вечером погода ухудшится. Об этом я узнал, только когда мы приземлились. Я собирался сообщить тебе об этом на фестивале. Я снял для нас гостиничный номер, чтобы не тратить лишнюю пару часов на поездку на ранчо и обратно. И кстати, в номере две спальни. А еще у меня с собой одежда для нас обоих, а также все, что может понадобиться Пейдж.

Ощутив вину, Изабо снова откинулась на спинку автомобильного кресла.

— Прости, если я показалась тебе неблагодарной. Ты очень заботлив и предусмотрителен.

— Пойми, у меня на уме ничего дурного. — Тристан пристально взглянул на нее. — Но не сомневайся: я в лепешку разобьюсь, лишь бы произвести на тебя впечатление.

Изабо закусила губу, чтобы не признаться Тристану, что его усилия уже увенчались успехом.

На фестивале в Джуно Тристан усвоил один урок: он нуждается в Изабо — и не только ради секса.

Она помогла Тристану взглянуть на мир ее глазами, привнесла в его жизнь свет. Научила его, человека по натуре практичного и грубого, видеть красоту и различать ее оттенки.

Он был уверен, что сделает этот день для Изабо идеальным и что ей непременно понравится его интервью. Вместо этого ушлая журналистка огорошила его своим идиотским вопросом. Не говоря уже о том, что отношения Тристана и Изабо, в которых он достиг определенных успехов, снова вернулись к прежним.

«Надо было заранее сообщить Изабо о том, что я собираюсь дать это интервью, — корил себя Тристан. — Уж она бы обязательно обернула все в мою пользу, а эта репортерша ела бы у нее с руки!» Но вместо этого он завлек и себя, и Изабо в ловушку прессы!

Сегодня вечером здесь, в пятизвездочном прибрежном отеле, ему придется вести себя осторожно. По крайней мере, сейчас Изабо, кажется, расслабилась в джакузи на лоджии. Тристан наблюдал за ней. До чего же сексуально она выглядит в купальнике! Хотя он бы предпочел, чтобы в этот момент они наслаждались купанием вместе. Причем обнаженными.

Впрочем, Тристан был уверен, что еще не утратил шанса сблизиться с Изабо.

Помня о ее проблемах со здоровьем, он заказал легкий ужин: пирожки с начинкой из крабов, свежие кукурузные чипсы и фруктовый салат. Выйдя на лоджию, он услышал, как в динамиках негромко звучала классическая музыка.

Изабо посмотрела через плечо на Тристана, и он ощутил, как его буквально притягивает ее сливочная кожа.

— Привет! Спасибо за этот спокойный вечер. Какой вид! — Изабо указала на расстилающийся внизу берег и синеющие на горизонте горы. — Сколь долго бы я тут ни пробыла, не устану восхищаться красотами Аляски.

— Рад, что ты довольна.

Изабо взяла пирожок из серебряной тарелки, стоящей на краю джакузи, положила его на салфетку и откусила.

— М-м-м! Это определенно лучше, чем сладости на фестивале.

Опустившись на колени рядом с ней, Тристан вытер уголок ее рта большим пальцем.

— И это, безусловно, лучший способ провести с тобой время.

Она приподняла бровь.

— Я в купальнике.

— Именно этого я ожидал. Кстати, я тоже в плавках.

— Может, это неразумно, учитывая, что…

Она замолчала, доедая пирожок.

— Почему неразумно? Вовсе нет.

Тристан снял гостиничный халат и сел на край шезлонга, стоящего возле джакузи. В голове стучало: «Мы здесь наедине. И похоже, снова сближаемся».

— Полагаю, нам не стоит усложнять наши отношения, пока через несколько недель мы не узнаем точно, какова наша ситуация, — заявила Изабо, отложив салфетку.

— Понимаю, — ответил Тристан.

Мысль о том, что эта женщина, возможно, уже беременна его ребенком, вызвала в нем острое желание ее защищать. Каждый раз, когда он думал об их совместном будущем, чувства к Изабо усиливались.

— Я бы не сказала по твоему взгляду, что ты пошел на попятный.

Она потянулась к бокалу с лимонадом.

— Надеюсь, ты можешь прочесть по моим глазам, что я последую твоему предложению. — Тристан заставил себя расслабиться, положить локти на колени. — Моя приемная мать научила меня относиться к женщинам с уважением, поэтому я не собираюсь принуждать тебя к тому, чего ты не хочешь. Но мой отец также научил меня быть упорным в достижении цели.

— Я хотела бы больше узнать о Чарльзе Миккельсоне от тебя, а не из финансовых отчетов.

Тристан заметил в глазах Изабо настороженность, поэтому решил поделиться своим прошлым, чтобы успокоить ее.

— Мой приемный отец любил участвовать в Айдитародской гонке на собачьих упряжках. Каждый год наша семья собиралась, чтобы поболеть за него на этих соревнованиях. Меня приглашали даже тогда, когда Чарльз и Джинни еще не усыновили меня.

Кажется, слова Тристана помогли Изабо успокоиться, потому что она повернулась к нему лицом и спросила:

— А ты когда-нибудь участвовал в этой гонке?

— Я один раз увязался за отцом — за год до его смерти. Теперь я сожалею, что так долго ждал.

Тристан отвел глаза, рассматривая гавань, полную лодок. Солнце долгого северного дня все еще сияло в небе.

— Я вижу, что ты очень по нему скучаешь.

Тристан оглянулся.

— Да. Он не должен был умереть таким молодым — здоровый, активный человек, который периодически проходил медосмотр. Но отец был трудоголиком, и стресс убил его.

Тристан скучал по Чарльзу Миккельсону — человеку, который был для него единственным настоящим отцом.

— Почему ты так уверен, что его убил стресс?

— Я это чувствую. Оттого я не приветствую предстоящее слияние двух компаний. Это приведет к тому, что всей моей семье придется прилагать еще больше усилий в связи с выходом на более высокий уровень в бизнесе.

— Возможно, трудясь вместе, вы сможете распределить обязанности между собой.

Изабо подалась к Тристану и ласково провела пальцами ноги по его ноге.

— Сомневаюсь, но остается на это надеяться.

Он в ответ погладил ногой ее ногу.

Изабо сощурилась, но не отстранилась.

— Расскажи мне больше о гонке и о вашей семье.

— Гонка «Айдитарод», названная в честь одноименной старой тропы, может занять от восьми до одиннадцати дней — в зависимости от погодных условий.

Изабо окунула пальцы в воду, на поверхности которой плавала мыльная пена.

— Я прожила здесь два года и даже не представляю, как можно провести целых одиннадцать дней на снежных просторах, во власти мороза и ветров.

— Такая она, наша Аляска. — Тристан устремил взгляд вдаль, на горы за окном. — Тропой Айдитарод пользовались инуиты еще за сотни лет до того, как на Аляску пришли русские торговцы мехами. Гонка «Айдитарод» — важная часть нашей культуры, тем более сейчас, когда снегоходы почти вытеснили из обихода собачьи упряжки.

— А как насчет собак? Разве это… гм…

Изабо посмотрела на Пейдж, которая спала на полу рядом с джакузи, а затем снова перевела на Тристана взгляд своих синих глаз.

— Некоторые люди считают, что гонка поощряет жестокое обращение с животными. В ответ на эти критические замечания оргкомитет ввел более строгий контроль и наказания для тех, кто не заботится о своих собаках. Но споры по-прежнему не утихают. Я не могу говорить за всех, но знаю, что собаки моего отца были для нас как члены семьи. Отец скорее отказался бы от участия в гонке, чем причинил вред своим собакам. Если бы они еще щенками не проявили склонность и желание бегать в упряжке, отец не стал бы делать из них ездовых собак. — Тристан кивнул в сторону Пейдж. — Точно так же она была сначала проверена, подходит ли для своей работы.

Изабо задумчиво кивнула.

— Говорят, что в тот момент, когда щенок только открывает глаза, он ищет цель, работу — стать ли ему домашним питомцем или служебной собакой…

— Или собакой-спасателем, или ищейкой, или участвовать в соревнованиях по аджилити… Да, так я это вижу. У меня тоже есть главная цель, и это — вовсе не должность директора компании. Я создан для того, чтобы работать на земле, держать ранчо.

Но Тристан также был обязан защищать своих братьев и сестер и их долю в наследстве своего отца. Чарльз хотел бы, чтобы он так поступил.

— Твоя помощь компании не будет требоваться вечно.

— Я знаю.

— И не стоит избегать семейных встреч лишь потому, что тебе не нравятся толпы и ты не любишь быть в центре внимания. Тебе повезло, что на свете есть так много людей, которые тебя любят и заботятся о тебе.

— А как насчет тебя? — Тристан откинулся на спинку шезлонга. — Ты воплотила в жизнь свои мечты? А если бы ты не жила в городе, создавая знаменитостей и «звезд», чем бы занималась?

Изабо отставила в сторону бокал с лимонадом и поежилась. Кажется, он чем-то ее задел, но понятия не имел чем.

Она поднялась из воды. Тристан не мог отвести взгляд от выреза ее изумрудно-зеленого купальника.

— Думаю, мне хватит нежиться в джакузи.

Обеспокоенный страхом, мелькнувшим в ее глазах, Тристан коснулся руки Изабо. Он хотел ее, но ему нужно было, чтобы и она хотела его.

— Рядом со мной ты в безопасности. Я серьезно. Ничего не случится, если ты того не пожелаешь.

Немного поколебавшись, Изабо опять опустилась в воду.

— Тебе важно это знать… Пейдж предупреждает не только о проблемах с диабетом, но и о моем беспокойстве, и помогает мне во время приступа.

— О чем ты?

— В дополнение к диабету я страдаю еще и общим тревожным расстройством. В некоторых ситуациях у меня возникают панические атаки. Поэтому Пейдж приходится выполнять немало разных задач. Например, она использует терапию давления, чтобы предупредить меня и успокоить. Если, вернувшись домой, я испугаюсь, что кто-то может прятаться внутри, она проверит каждую комнату. — Изабо заговорила быстрее, обняв себя за плечи, словно пытаясь защититься. — Некоторые люди путают служебных собак и животных, эмоционально поддерживающих своего хозяина, которые являются всего лишь обычными четвероногими питомцами и просто поддерживают и утешают своих владельцев. Таких животных могут не пустить, скажем, в ресторан. А служебная собака проходит сложный курс дрессировки, и ей разрешен доступ всюду при условии, что она будет хорошо себя вести. Я понимаю, что объясняю путано, но так много людей просто не знают разницы…

— Все в порядке, Изабо. Тебе не нужно объясняться или оправдываться передо мной. Ты — замечательная, и Пейдж тоже.

Как бы ни хотел Тристан узнать больше об Изабо, ему было тяжело слышать, что она сражается со страхами, которые могут помешать ей быть счастливой. Те ее речи, что казались Тристану прежде непонятными, наконец обрели смысл.

— Именно поэтому ты, как уже сказала, избегаешь объективов телекамер?

— Да.

— Я тебе очень сочувствую, — искренне сказал Тристан, жалея, что не знал этого раньше, — тогда бы он вел себя не так напористо.

— Не надо смотреть на меня с таким состраданием. Да, у меня есть проблемы со здоровьем, но я сделана не из стекла и сама прекрасно забочусь о себе. Вот так я живу — полной жизнью, благодаря Пейдж. Преодолеваю все трудности и вполне довольна жизнью, которую построила для себя.

Тристан промолчал в ответ, понимая, что лучше не развивать затронутую тему, но откровения Изабо, разумеется, вызвали у него еще больше вопросов.

— Тебе, конечно, любопытно узнать причину, по которой у меня начали возникать панические атаки? — спросила она.

— Сама решай, поделиться ли со мной таким личным.

— Спасибо. Я ценю твою чуткость, и для меня много значит тот факт, что у тебя нет выражения ужаса на лице.

— Я рад, что прошел твой тест.

Изабо негромко рассмеялась.

— Я не думала об этом как о тесте. — Она повернулась к нему и продолжила: — Панические атаки начались у меня с того времени, когда мы с мамой были бездомными. Я несколько раз попадала в опасные или неприятные ситуации в приюте, а затем не все гладко складывалось между мной и некоторыми мамиными бойфрендами. Ну а потом… — Изабо с трудом сглотнула, прежде чем договорить: — У меня был парень в колледже, которому не понравилось, когда я сказала ему, что нам надо расстаться. После он преследовал меня, словно одержимый, невзирая даже на судебный ордер и то, что ему пришлось за свое упорство сесть в тюрьму.

Пейдж тихонько заскулила, а затем положила голову на край шезлонга в знак того, что Тристан теперь полностью признан ею за своего.

А у него между тем сердце сжалось от осознания того, через что пришлось пройти Изабо. Проклятье! Если бы только он знал Изабо уже тогда, чтобы защищать ее!

— Так ты поэтому переехала жить на Аляску?

— Да. И хотя я чувствую себя здесь в большей безопасности, страхи все еще не оставляют меня. — Она протянула руку и погладила собаку. — Пейдж чувствует, когда эти панические атаки приближаются. И тогда она прижимается к моей ноге — это что-то вроде терапии, чтобы предупредить меня и помочь расслабиться. В ситуации, когда я чувствую, что словно задыхаюсь в толпе, я могу дать своей собаке команду освободить для меня пространство. В этом случае Пейдж начнет ходить кругами вокруг меня, удерживая людей на расстоянии. В ресторане я говорю ей: «Стереги», и она наблюдает за тем, что происходит позади меня, и предупреждает, если кто-нибудь приближается.

— Это действительно потрясающе!

Никогда прежде связь между Изабо и ее собакой не казалась Тристану более крепкой, чем сейчас.

— Она — мой спасательный круг.

— Ни за что бы не догадался, что она выполняет двойную функцию.

— В этом и заключается весь смысл: Пейдж незаметно делает свою работу и по возможности старается решить проблему, прежде чем та станет очень серьезной.

— Я очень признателен тебе за то, что ты рассказываешь мне об этом.

— Ты ведь все твердишь, что желаешь и дальше общаться со мной. — Изабо замолчала, глядя на свои ладони, которыми зачерпывала воду. — И мне нужно, чтобы ты понял, насколько со мной сложно.

Тристан не пошевелился — лишь посмотрел ей прямо в глаза.

— Меня это не отпугивает.

Странно, но почему-то в этот момент скрещение их взглядов показалось Тристану таким же интимным, как и поцелуй. Что-то изменилось между ними — но он не мог точно сказать что.

Внезапно зазвонил мобильник Тристана, и Изабо вздрогнула.

Он покачал головой, мысленно проклиная телефон.

— Не обращай внимания.

— Ты должен…

Сотовый перестал звонить.

— Видишь, — хмыкнул он, чуть подождав, — нет сигнала о входящей эсэмэске, значит, звонок был не важным.

Но телефон затрезвонил снова.

— Тебе нужно ответить, — сказала Изабо, вышла из воды и потянулась за махровым халатом.

Тристан сдался, встал с шезлонга и направился к своему телефону. Взяв мобильник со стола, он увидел на экране номер своего брата Чака.

— Слушаю! — рявкнул Тристан. — Что случилось?

— Извини, что звоню так поздно, но произошла авария на трубопроводе.

— Черт, — пробурчал Тристан. — Кто-нибудь пострадал?

— Несколько человек получили незначительные травмы и уже проходят лечение, — сообщил Чак. — Гражданские активисты, готовые протестовать, уже стекаются в этот район вместе с прессой. Нам нужно оценить обстановку и все уладить. Я знаю, что это не то, на что ты подписывался, когда согласился нам помочь. Если хочешь, чтобы я приехал…

— Нет, я все понял. Ты сейчас именно там, где нужнее всего.

— Спасибо, братишка. Не хочу, чтобы Стилы решили, что мы не справляемся со своими проблемами, а не то они попытаются оттеснить нас в сторону.

— Понял. Я уже начинаю действовать. — Тристан знал, что пресса вот-вот обрушится на него, словно ураган. — Расскажи мне об аварии подробнее.

Слушая, что говорит ему брат, Тристан написал в блокноте несколько строк и жестом пригласил Изабо прочесть их: «Приготовься к отъезду. Авария на трубопроводе. Пресса и пикетчики уже подтягиваются. Мне понадобится твоя помощь».

Тристану нужна ее помощь! Эта мысль стучала в мозгу Изабо, пока она укладывала вещи. Утром, едва погода прояснилась, Изабо вылетела вместе с Тристаном на место аварии.

После вчерашних откровений в джакузи Изабо чувствовала себя уязвимой, но ощущала гордость за то, что Тристан обратился к ней за помощью.

Прежде Изабо не приходилось бывать на площадке по строительству трубопровода, и она удивилась тому, как долго пришлось лететь над заснеженными горами и вечнозелеными деревьями.

Тристан приземлился на полоске голой земли рядом со стройплощадкой и сейчас, стоя в нескольких ярдах от Изабо, разговаривал с бригадиром, указывая на кольцо грузовиков, окруживших место аварии. Из-за криков протестующих и громкой музыки было трудно расслышать, о чем идет разговор. Приехавшие активисты собрались возле своего автобуса и палаток, которые установили с явной целью задержаться тут надолго.

К счастью, разлива нефти не произошло. Изабо благодарила за это небеса. Тем не менее журналисты уже собрались на месте аварии. Их камеры выглядели неестественно на фоне стройных сосен, словно достающих до самого неба.

Протестующие, вооруженные транспарантами, начали скандировать лозунги, требуя остановить строительство трубопровода.

Обведя взглядом толпу, Изабо прикинула, сколько тут собралось пикетчиков — около семидесяти пяти человек плюс полдюжины репортеров с новостных каналов. Не так уж много, но достаточно, чтобы вызвать тревогу.

Тристан направился прямо в эту толпу, общаясь с людьми, пытаясь вести переговоры. Хотя он клялся, что это не его стихия, Изабо не могла не отметить, как гладко он отвечал и какие разумные решения предлагал.

Внезапно из-за спины Изабо появился Ройс Миллер под руку со своей беременной невестой Наоми — официальным адвокатом империи нефтяных баронов Аляски. В ее глазах горела решимость, пока Наоми оценивала ситуацию, сложив руки на выпирающем животе.

Ройс присоединился к Тристану и бригадиру. Его присутствие тут было необычайно важным. В конце концов, именно благодаря предложенным им в свое время инновациям сегодня не произошло утечки нефти в этой аварии.

Наоми остановилась рядом с Изабо.

— Как идут дела с подготовкой Тристана?

Изабо приблизила губы к уху Наоми, чтобы перекричать вой ветра и грохот музыки, а глаза ее были прикованы к Тристану. Тот сумел вовлечь в дружелюбную беседу одного из знакомых ему репортеров — отличный ход!

— Я думаю, вы все его недооценивали. Честно говоря, не уверена, что ему нужна моя помощь, кроме подбора нового гардероба. Но за это вы могли бы заплатить куда меньше.

Наоми недоверчиво рассмеялась.

— Мы говорим об одном и том же человеке? О том самом парне, который избегает любого светского события или семейной встречи, если число приглашенных больше десяти?

Изабо кивнула, все еще глядя на Тристана. Ее тянуло к нему как магнитом. Хотелось сделать в его сторону хотя бы один шаг.

— Я хочу сказать, что Тристан отлично справляется с прессой. Когда он говорит о здешних местах — как сейчас, — он в своей стихии.

— А почему же сюда направляются репортеры и пикетчики? — Наоми указала на журналистов и протестующих.

— Вскоре должна состояться пресс-конференция. Они просто готовятся в ней участвовать.

Хотя это и было правдой, Изабо занервничала, когда сердитые люди начали проникать за ограждение из оранжевой пластиковой ленты.

Толпа пикетчиков все громче скандировала лозунги, теперь еще возмущенные люди начали стучать в барабаны.

«Один, два, три, четыре. Один, два, три, четыре», — Изабо начала считать каждый вдох и выдох, чтобы взять себя в руки, а затем посмотрела на Пейдж. Та казалась внимательной, но расслабленной, что подбодрило Изабо, и она перевела взгляд на Наоми.

У той на лбу выступил пот, губы скривились.

— Как ты себя чувствуешь?

Наоми поморщилась.

— Хорошо.

— Уверена?

Наоми переступила с ноги на ногу.

— Я немного устала, но не могла не приехать сюда. На кону слишком большая сделка.

В толпе раздался рев. Протестующие сорвали ограждающую ленту, воздух дрожал от их голосов. У Изабо от паники перехватило горло.

Пейдж заскулила, тронула хозяйку лапой, предупреждая, а затем начала взволнованно ходить вокруг Изабо.

Толпа нахлынула на них. Изабо в ужасе остолбенела. Цвета словно утратили свою яркость, звуки стали глуше, голова закружилась. Изабо беспомощно смотрела, как Тристан протискивается к ней сквозь толпу, что-то крича, но слов было не разобрать.

Один из протестующих толкнул Изабо, отчего ее отбросило на стоящую позади Наоми. Пейдж предупреждающе залаяла, а затем, переключив внимание, напряженно и настороженно заметалась вперед-назад между… Наоми и Изабо, громко лая.

Неужели толпа и крики сбили Пейдж с толку? Это было странно, но Изабо изо всех сил старалась сражаться с хаосом, снова вошедшим в ее жизнь. Как в тумане она увидела протянутые к ней сильные руки Тристана. Он схватил толкнувшего ее пикетчика и… ударил его в челюсть.

Глава 8

Напав на парня, толкнувшего Изабо, Тристан еще больше накалил ситуацию.

Ему стоило предвидеть, что такое может случиться, прежде чем размахивать кулаками.

Ройс Миллер и один из охранников оттащили Тристана от парня и торопливо увели в трейлер бригадира вместе с Изабо, Наоми и Пейдж, ведущей себя очень обеспокоенно.

Едва дверь трейлера захлопнулась за ними, Тристан отмахнулся от удерживающих его рук.

— Я в порядке. Уже успокоился.

Ройс скептически посмотрел на него и отступил назад, чуть не врезавшись в край откидной койки.

Тристан оперся рукой на встроенный в стену стол, заваленный бумагами. Кровь пульсировала в висках от волнения и тревоги за Изабо. Он повернулся к ней:

— Ты в порядке?

Она тяжело дышала и побледнела, Пейдж жалась к ногам хозяйки.

— Я перенервничала, но цела. — Изабо почесала собаку за ушами. — Нам необходимо подумать, как объяснить, почему ты ударил того пикетчика, потому что не успеем мы отсюда выйти, как эти снимки попадут в Интернет. — Она взглянула на Пейдж: — Успокойся, девочка, успокойся.

Собака заскулила и начала рваться с поводка, прочь от Изабо, совсем не напоминая в этот момент отлично выдрессированного служебного пса.

— Что происходит?

— Сама не знаю. Обычно таким образом Пейдж предупреждает меня о приближающемся приступе диабета, но я не думаю, что он сейчас случится.

Тристан беспокойно переступил с ноги на ногу.

— Может, проверишь уровень сахара в крови, чтобы знать наверняка?

— Да, конечно. — Изабо задумчиво нахмурила лоб, и Тристан обнял ее за талию. — Обычно Пейдж сосредоточена только на мне. Единственный раз, когда она вела себя так, как сейчас, был очень давно. Я пришла к врачу, и в приемной Пейдж среагировала на пожилую женщину прямо перед тем, как у той начался инсулиновый шок…

Наоми внезапно ахнула, прижав одну ладонь к губам, а другую к животу. Стоящий рядом Ройс тут же обнял ее за талию.

— Что с тобой?

Наоми побледнела, на ее лбу выступили бисеринки пота.

— Пейдж лаяла на меня…

Казалось, ее мысли путаются. Речь звучала все медленнее и тише, а затем Наоми побледнела и потеряла сознание.

Ройс открыл дверь холодильника в поисках фруктов, вынул малину и листья мяты, положил их рядом с небольшой чашей, наполненной апельсинами.

Он всегда старался следовать привычному распорядку, особенно в моменты стресса и неопределенности. А события последних двадцати четырех часов выбили его из седла — начиная с аварии на трубопроводе и заканчивая обмороком его невесты после стычки с пикетчиками.

Ройс как в тумане помнил поездку в больницу, но не мог забыть того, что сказал доктор. У Наоми обнаружили гестационный диабет и прописали ей постельный режим, чтобы сохранить здоровье ее и еще не рожденных близнецов.

Вытащив разделочную доску, Ройс сосредоточился на том, что мог контролировать, — как нарезать апельсины аккуратными ломтиками. Положив пару ломтиков в стакан ледяной воды для Наоми, он добавил туда ягоды малины и несколько листьев мяты. Ему хотелось обеспечить для своей невесты максимальный комфорт, потому что ей, с ее стремлением к независимости, нелегко было смириться с необходимостью постельного режима.

Обнаруженный у Наоми гестационный диабет напугал Ройса до смерти. Тревога за нее и близнецов всколыхнула в его памяти воспоминания о бывшей невесте и ее выкидыше, а также о ее уходе. Тогда Ройсу казалось, что он потерял все. Боль от этой утраты преследовала его до сих пор. Неужели теперь он теряет Наоми? Эта мысль казалась невыносимой.

Ройс со стаканом в руке направился к Наоми, лежащей на диване. Хотелось окружить ее заботой, но одновременно Ройс боялся рассердить невесту своими хлопотами над ней.

Наоми сползла по спинке дивана, бросила журнал на стоящий рядом столик и потянулась, чтобы погладить Тесси, свою собаку породы сенбернар, растянувшуюся на полу у дивана.

— Я сойду с ума от безделья.

— Ты — нет, — ответил Ройс, протянув стакан воды и придвинув ближе пульт от телевизора. — Я продолжу тебя развлекать.

— У тебя это замечательно получается, но, прошу, не пойми меня неправильно. Может, тебе и нравится наслаждаться жизнью отшельника, но мне — нет.

Она глубоко вздохнула.

Ройс подавил желание поморщиться. Ему было понятно раздражение Наоми. Но неужели нельзя было обойтись без того, чтобы лишний раз напомнить, насколько они не схожи характерами? Это несходство беспокоило Ройса куда сильнее, чем он сам себе в том признавался.

Неторопливо поглаживая свой живот, Наоми сказала:

— Поезжай на работу. За меня не беспокойся. Все будет хорошо.

— Я могу поработать и дома.

Ройс заставил себя беззаботно улыбнуться, хотя ему казалось, что даже стены давят на него в этом огромном особняке семейства Стил. Он подошел к окнам, за которыми открывался типичный пейзаж для Аляски — горы, вода, уединение, — посмотрел вдаль, а затем повернулся к Наоми:

— А вдруг тебе что-то понадобится?

— У меня есть телефон, а еще — в доме полно родни и прислуги. С мной все будет в порядке.

— Но ведь ты моя невеста.

— Тогда давай переедем к тебе.

«К тебе»? Это она про тот дом, что они сняли? Разве это не «их» место?

— Нет… — Ройс покачал головой. — Ты права в том, что тебе безопаснее оставаться здесь, в доме твоего отца, ближе к городу.

— А если я проторчу тут до самых родов? Ты действительно согласен так долго жить посреди этого хаоса? Среди всех этих людей? — спросила Наоми, и на ее прекрасном лице отразилось изумление, смешанное с недоверием.

— Ради тебя — да, — ответил Ройс, даже понимая, что это будет нелегко. — Для меня главное — это твое здоровье и здоровье наших будущих дочек.

Подняв стакан с водой, Наоми скептически посмотрела на него и помешала соломинкой плавающие в нем кусочки фруктов.

— Ладно, пока оставим эту тему. Но мы еще к ней вернемся.

— Конечно, — согласился Ройс и поцеловал Наоми в лоб, вдохнув аромат ее шампуня. — Отдыхай. А мне нужно немного поработать.

— Хорошо, — ответила она, зевая и глядя на жениха уже полусонными глазами. — Я буду вести себя тихо…

Снова зевнув, Наоми легла и, кажется, начала засыпать.

Только сейчас Ройс ощутил, как сильно он устал — наверное, исчерпался поддерживавший его заряд адреналина. Посмотрев на свой компьютер, Ройс рухнул в мягкое кресло и щелкнул пальцами, подзывая к себе собаку. Тесси кинула преданный взгляд на Наоми и лишь потом неторопливо подошла к Ройсу.

Тот посмотрел на Наоми, и у него защемило сердце. Да, он уже любит близнецов, которых она носит, пусть даже они ему не родные по крови. Он считает их своими детьми. Но, как человек, предпочитающий следовать логике, Ройс не мог игнорировать суровую правду. Поглаживая голову сенбернара, он размышлял о том, как быстро завязался их с Наоми роман, каким сильным было влечение друг к другу, какими яркими были эмоции.

Они влюбились друг в друга прежде, чем поняли, насколько не схожи характерами. И вот Наоми первая заговорила об этой несхожести. Как скоро она решит, что риск продолжать их отношения слишком велик?

Изабо, сидя верхом на лошади, любовалась дикой красотой Аляски, надеясь обрести в ней успокоение после недавних волнений. После того как Наоми свозили в больницу, было решено собраться в особняке Стилов, чтобы посовещаться в семейном кругу по поводу аварии на трубопроводе и поднявшейся в газетах шумихи.

Изабо разослала сообщения в соцсети, которые должны были успокоить разыгравшийся в прессе шторм или, по крайней мере, отвлечь внимание от скандала. Безусловно, помогло и интервью с Ройсом, которое он дал на следующий день после инцидента, изложив свою точку зрения о состоянии трубопровода с научных позиций.

Теперь, когда Изабо удалось перевести дыхание, ее снова поразило то, насколько особняк Стилов напоминает ей огромную бревенчатую хижину пионеров Аляски. Легкий ветерок холодил кожу Изабо, волновал травы на лугу перед домом. Казалось, время повернулось вспять.

Тристан уже успел устроить для Изабо краткую экскурсию по конюшне и познакомил с лошадьми. Несмотря на то что он и сам был тут гостем, все лошади приветствовали его негромким радостным ржанием, словно чуяли в нем родную душу.

Изабо потрепала по холке спокойную кобылу по кличке Ива, на которой сидела, и окинула взглядом окрестности. На пастбищах вокруг конюшни паслись лошади. Два крупных жеребца, играя, гонялись друг за другом, едва касаясь земли, их густые гривы и хвосты развевались на ветру.

В такие моменты, как этот, Изабо понимала желание Тристана жить вдали от мира бизнеса и прессы, с головой уйдя в разведение лошадей и созерцание природы.

Глубоко вдохнув, она потеребила мягкую кожу поводьев, мысленно благодаря судьбу за этот момент умиротворения, а затем обратилась к Тристану:

— Поездка верхом была отличной идеей. Теперь я чувствую больший… покой.

— Рад это слышать.

— Когда отключаешься от всего остального мира таким образом, забываешь про время — будто его не существует вовсе.

Подъезжая к конюшне, Изабо отпустила поводья Ивы, и та вытянула свою длинную шею.

Тристан, сидящий на резвом гнедом жеребце по кличке Абак, заметил в ответ:

— Интересный комментарий от профессионала, тесно связанного с миром массмедиа.

Проехав еще немного, он остановился в пятидесяти футах от конюшни и ловко спрыгнул с коня. Изабо замерла, восхищенная природным изяществом Тристана и его умением обращаться с лошадьми.

— Я понимаю, как важно иметь душевное равновесие, — сказала Изабо и немного натянула поводья.

Ива остановилась, терпеливо ожидая, когда ее всадница спешится.

Изабо помедлила, положив ладонь на луку седла. Тристан подошел и протянул руки. Она скользнула в его объятия. Он на пару долгих мгновений прижал ее к себе, заглянул в глаза и лишь потом поставил на землю.

— Извини, что утратил хладнокровие, но я чертовски рад, что ты в порядке.

Тристан наклонился, чтобы поцеловать Изабо. Или, может быть, она потянулась к нему, но, так или иначе, их губы встретились. Изабо охватило ощущение абсолютной правильности происходящего, и это заставило ее замереть и задуматься. Как их роман отразится на ее работе, на ее будущем? Она доверяла Тристану, но не хотела, чтобы ее защищали с кулаками. Жизнь научила ее быть осторожнее и полагаться только на себя.

Но до чего же хотелось сдаться под напором губ этого мужчины! Внутри снова вспыхнуло, разрастаясь, желание.

Тристан погладил волосы Изабо и произнес у самых ее губ:

— Мне нужно кое-что обсудить с родными.

— Хочешь, чтобы я пошла с тобой?

— Не в этот раз. Мы будем говорить в основном о бизнесе, а не о связях с общественностью. Потрать немного времени на себя.

— Вообще-то я была бы рада поговорить с Наоми.

— Это может оказаться полезным, если тебе удастся убедить Ройса бесконечно не хлопотать над ней.

— Из нас с тобой получилась отличная команда.

— Это точно, — подмигнул Тристан.

Подбежавший темноволосый конюх подхватил под уздцы Иву и Абака. Лошади лениво пошли за ним. Тристан и Изабо вошли в пристройку к конюшне, где ранее оставили Пейдж. Увидев их, та замахала хвостом, и втроем они направились к дому. Тристан сжимал руку Изабо, и у нее внутри все трепетало от волнения.

Войдя в дом, она шагнула в лифт, собираясь навестить Наоми, и почувствовала, что Тристану не хочется выпускать ее руку из своей руки. Наконец он тепло улыбнулся, разжал пальцы и пошел в кабинет, где должно было состояться совещание членов обеих семей.

После относительно успешного совещания все вместе отправились на рыбалку — ловить лосося, но Тристан снова почувствовал, что ему гораздо больше хочется снова ощутить знакомые ароматы лошадиного пота, сена и кожаной упряжи.

Две когда-то соперничавшие семьи превратились в деловых партнеров и ладили между собой куда лучше, чем этого можно было ожидать. Ничто не сплачивает, мотивируя на сотрудничество, лучше, чем череда проблем.

Сам Тристан чувствовал себя в роли руководителя компании неуютно, но он хотел помочь своей семье, а заодно угодить Изабо.

Перед тем как поговорить с ней о результатах семейной встречи, он, чтобы снять напряжение, направился на конюшню. Там Тристан зафиксировал Абака на развязку, взял скребницу и начал одной рукой круговыми движениями расчесывать шелковистую гриву коня, положив другую ему на шею. Хотя конюх уже почистил Абака, Тристану забота о лошади дарила умиротворение.

Внезапно его внимание привлекло знакомое позвякивание ошейника Пейдж. Вскинув голову, Тристан увидел идущую к конюшне Изабо, по пятам за которой следовал ее лабрадор.

Стоило Тристану окинуть взглядом фигуру Изабо в облегающих джинсах и рубашке и ее рыжие волосы, завязанные в хвост, как его сердце забилось чаще.

Подойдя к стойлу, Изабо разрешила Абаку обнюхать ее руку и погладила его шею. Лошадь подалась к ее ладони, явно наслаждаясь лаской.

— Снова собираешься кататься?

— Просто проверяю, хорошо ли о коне позаботились после нашей прогулки.

— Захотелось немного расслабиться после семейного совещания?

— Ты очень проницательна.

Тристан улыбнулся через плечо и спросил:

— Как там Наоми?

— Сидит безвылазно дома после визита в отделение неотложной помощи. То, что ее не госпитализировали, — хороший знак, но у нее гестационный диабет и повышенное кровяное давление. Она на постельном режиме.

— Сахарный диабет при беременности? Как он отличается от того диабета, который у тебя?

Убрав скребницу обратно в коробку с принадлежностями для ухода, Тристан вынул оттуда скребок для копыт, затем провел рукой по правой передней ноге Абака и слегка нажал ему на бабку. Конь в ответ поднял ногу. С привычной легкостью Тристан удалил скребком грязь с копыта.

— Да, это совсем другой диабет, — пояснила Изабо. — У меня он начался еще в юности, и его невозможно полностью вылечить. Это на всю жизнь. А у Наоми диабет спровоцировала беременность, и он должен пройти после родов. Ей сейчас просто нужно внимательнее относиться к своему здоровью.

— А ты внимательно относишься к своему здоровью? На всякий случай.

Тристан поставил ногу лошади на землю. Несколько мух зажужжали вокруг. Абак отмахнулся от них хвостом, задев плечо Тристана, который занялся теперь правой задней ногой коня.

— Разумеется, — уверенно ответила Изабо и спросила: — Как все прошло?

Он вздохнул, продолжая чистить копыто Абаку.

— Мы называем это управляемой катастрофой. Никто не погиб, и не нанесен ущерб окружающей среде. И это уже само по себе победа. Но наш главный конкурент раздувает эту историю, чтобы обрушить на бирже стоимость наших акций.

— Это неприятно, но поправимо. У вас в семье грядут важные позитивные события — благотворительный вечер и свадьба Джека и Джинни. Это отвлечет прессу, — заметила Изабо, глядя, как Тристан счищает грязь с остальных копыт лошади.

Закончив и отложив в сторону скребок, он театральным жестом указал на свою шею:

— Я уже чувствую, как меня душат галстук-бабочка и смокинг.

Изабо задорно рассмеялась и покачала головой. Бронзовые блики заплясали в рыжих волосах, делая ее похожей на сказочную принцессу. Проклятье! Эта женщина так прекрасна и великодушна!

Словно прочтя мысли Тристана, она застенчиво улыбнулась. Их взгляды встретились. Тристана неудержимо влекло к Изабо, он не мог отвести взгляд от ее невероятно синих глаз. А когда ее рот слегка приоткрылся, Тристан окончательно сдался: обхватил ладонью затылок Изабо и прижался губами к ее губам.

Глава 9

Поцелуи Тристана действовали на Изабо как ничьи другие. Ее связь с этим мужчиной была особенной, уникальной. Изабо решила рискнуть, и вот к чему это привело — их отношения начали бурно развиваться.

Если бы Тристан не притиснул ее к обшитой досками стенке стойла, разом ослабевшие ноги, наверное, не удержали бы Изабо. Жар, исходящий от прижатого к ней мужского тела, согревал ее. Аромат лосьона после бритья, исходящий от Тристана, смешивался с запахами сена и лошадей.

Изабо запустила пальцы в густую шевелюру Тристана. Она хотела от него большего, чем просто поцелуй, не в силах и дальше сопротивляться призыву плоти. Все причины, по которым они должны держаться на расстоянии друг от друга, казались сейчас не важными. Ничего теперь не имело значения, кроме объятий Тристана и его жадных губ на ее губах.

Внезапно раздался громкий стук, который заставил Изабо опомниться и разорвать поцелуй.

Но сильные руки Тристана продолжали ее обнимать, словно защищая от любой неожиданной опасности.

Напряженный взгляд, которым он окинул конюшню, смягчился, когда Тристан понял, кто виновник этого шума. Это одна из лошадей ударила копытом в ворота своего стойла. Другая лошадь ответила ей ржанием.

Изабо с облегчением посмотрела на Тристана, и оба расслабленно рассмеялись. Он притянул ее ближе и глубоко вздохнул — Изабо почувствовала, как поднялась и опустилась его грудь, к которой она прижималась. Погладив Изабо по волосам, Тристан обнял ее за талию и шутливо спросил:

— Почему нам никогда не удается побыть наедине достаточно долго?

— А мне здесь нравится.

Изабо не хотелось возвращаться в реальный мир, полный забот и мыслей о работе.

— Мне тоже, но я хотел бы, чтобы у нас было достаточно времени для неспешных занятий любовью. А еще эта конюшня — настоящий проходной двор. В любой момент сюда может кто-нибудь войти. Пока пресса считает нас влюбленной парой, я не хочу, чтобы они сфотографировали нас целующимися здесь. Я бы никогда не позволил выставить тебя в таком свете.

Его слова согрели душу Изабо.

— Знаю. Я верю, что ты — человек чести.

Едва эта фраза сорвалась с ее губ, Изабо поняла, что так и есть — Тристан отличается от своего отца. Он никогда не оставит ее и ребенка.

— Наши отношения развиваются так быстро. Я это понимаю, но хочу, чтобы ты знала: уважая твои желания, я все-таки хочу большего.

Изабо высоко оценила готовность Тристана защитить ее от внимания прессы. Возможно, настало время отплатить ему, рискнув. И неожиданно для самой себя она выпалила:

— Благодаря газетчикам, весь мир и так уже считает нас влюбленной парой. Так почему бы нам не воспользоваться шансом и не посмотреть, куда нас это может привести?

— О чем ты?

— Я приглашаю тебя на свидание.

Едва Изабо это вымолвила, как тут же засомневалась, не глупость ли сказала. Последние несколько недель она и так все дни проводила рядом с этим человеком. И все же неужели настолько неправильно хотеть завести с ним роман, узнать его ближе, чем позволяют деловые отношения? Там, в эллинге, желание бросило их в объятия друг друга, и потому они пропустили основные стадии флирта.

— На свидание? — повторил Тристан, заинтригованно глядя на Изабо.

— Только ты и я, вдали от прессы. Это отличный шанс побыть наедине перед благотворительным вечером и свадьбой твоей матери.

Она смотрела, как он обдумывает приглашение, и в ожидании ее пульс стучал все быстрее.

Взгляд Тристана скользнул к ее губам, задержался на них.

— Мне нравится ход твоих мыслей. Предложишь что-нибудь конкретное?

— Удиви меня.

И Изабо верила, что он это сделает.

Если бы только она могла доверять себе! Если бы могла точно сказать, что не потеряет голову!

Пока вечер шел точно так, как планировалось. Никаких репортеров. Никакой надоедливой публики. Только Изабо и Тристан плюс верная Пейдж, в уединенном прибрежном ресторане, куда они заглянули на пути в Анкоридж. Самолет и лицензия пилота идеально соответствовали пионерскому духу Тристана, предоставляя ему возможность исследовать просторы того огромного штата, в котором он жил.

Он пытался показать Изабо чудеса Аляски. Хотя она и жила здесь, но Тристан знал, что эти края пока не стали для нее родными. И он прекрасно понимал, что с каждым днем увеличивались шансы, что Изабо беременна. Прошло почти три недели с момента их бурного секса на свадьбе его сестры. Тристан считал, что чем дольше вопрос о беременности Изабо остается открытым, тем больше времени в его распоряжении на то, чтобы уговорить ее дать шанс их взаимным чувствам и увидеть, к чему это приведет.

Тристан спланировал вечер до мельчайших деталей. Он привез Изабо в ресторан «У Анастасии» с русской кухней, позолоченными арками, стенами, выкрашенными в кремовый цвет и декорированными панелями из ореха, с кремовыми скатертями и алыми салфетками. На каждом столе стояли тяжелые позолоченные подсвечники, в которых теплились тонкие белые свечи. Здесь царили роскошь и романтика, и Тристан надеялся, что Изабо это понравится.

Они пообедали копченым лососем, луковым супом, шашлыком из ягненка и ржаным хлебом. Беседа была настолько легкой и оживленной, что, когда подали десерт, Тристан с трудом поверил, что они провели здесь уже целых два часа.

Он специально не заказал вино, не забывая о том, что Изабо, возможно, беременна. Они пили чай без кофеина с цукатами, ванилью и пряностями, заедая его яблочной шарлоткой.

Но Изабо казалась слаще любого десерта. Она сидела напротив в облегающем синем платье на тонких бретелях, бриллиантовый кулон на ее шее отражал приглушенный свет свечей. Ее волосы были завиты и заколоты наверх. На ее розовых губах играла легкая, расслабленная улыбка. Тристан почти сходил с ума, представляя, как снова целует и обнимает Изабо, как его пальцы зарываются в ее волосы.

Сколько времени прошло с тех пор, как он касался ее так, как хотел? Воспоминания о том, что было между ними в эллинге, преследовали и мучили Тристана каждую ночь.

Сглотнув, он поерзал на стуле, чувствуя, что его ужасно стесняют костюм и галстук. Но стоило помучиться в непривычной одежде ради того, чтобы Изабо была счастлива.

В этот момент она внимательно слушала скрипача, игравшего знаменитую тему из «Лебединого озера» Чайковского, и на ее лице отражалось блаженство. Тристан мысленно поблагодарил свою мать за то, что она в свое время расширила его музыкальный кругозор, и благодаря этому он сейчас узнал мелодию.

Изабо поставила чашку на стол и заявила:

— Ну, ты меня действительно очень удивил.

— А чего ты ожидала?

— Чего-то в местном вкусе. Высококлассного, но с аляскинским колоритом.

Тристан пожал плечами:

— Родители любили путешествовать. Моя сестра Алиана — большая поклонница русской кухни, а ведь она такая привередливая, когда дело касается еды. В этом ресторане наша семья обедала, когда папа уставал от пиццы и прочего фаст-фуда.

— Русская еда? Надо же! — Изабо выгнула бровь и улыбнулась.

— Ну, побывать в этом ресторанчике проще, чем съездить в Москву, — туда слишком сложно добраться, да еще нужно учитывать местные обычаи. Возможно, мы с тобой слетаем туда в другой раз. Ну а сейчас мне это место показалось достаточно… неожиданным. Ты заслуживаешь романтики.

Он взял ее за руку, перебирая ее пальцы с бледно-розовыми ногтями и тонкими серебряными кольцами.

— Обычно непредвиденное путешествие заставляет меня волноваться, но ты так замечательно все устроил, что я полностью расслабилась.

И действительно — Пейдж дремала под столом, что свидетельствовало о том, что ее хозяйка не испытывает стресс.

— А почему непредвиденное путешествие заставляет тебя нервничать?

— Я стараюсь всегда все планировать наперед. Знание того, что будет дальше, успокаивает меня. — Изабо начала рассеянно чертить пальцем круги на скатерти. — И я думала, что ты тоже такой. Мне казалось, ты любишь сидеть на своем ранчо, и меня наняли лишь потому, что ты не хочешь даже шаг сделать за пределы своей зоны комфорта.

— То работа. А у нас свидание. Моя личная жизнь отличается от деловой.

— Хм, интересная перспектива. Значит, ты все-таки любишь путешествовать по миру, как твои родные?

— Да, но на моих условиях. Есть так много мест, которые мне нравятся. Люблю посещать Национальный парк «Денали» здесь, на Аляске. Могу сгонять на «Лебединое озеро» в Лондонской театр. Может быть, даже побываю в Москве и попробую настоящую русскую еду.

Тристан потянулся через стол и сжал руку Изабо.

— Время нашей совместной работы подходит к концу. Благотворительный вечер состоится уже в эти выходные.

— Я в курсе.

— А еще через неделю — свадьба твоей матери.

— Я прекрасно это помню. Но это не значит, что наши отношения должны закончиться.

Он погладил большим пальцем ее запястье — как раз над пульсирующей жилкой.

— Погоди, Тристан, — тихо сказала она, сжимая его руку. — Это наше свидание. Давай просто наслаждаться моментом, а не обсуждать будущее?

— Давай.

Он поцеловал костяшки ее пальцев, а затем отсалютовал чашкой пряного чая.

— У меня тост. За твою красоту, обаяние и отзывчивость!

Изабо расслабилась, легонько стукнула своей чашкой о его и начала потягивать чай маленькими глотками. Она смотрела на Тристана поверх края чашки из тонкого фарфора, и ее глаза очаровывали, соблазняли Тристана. А затем Изабо спросила:

— Ты снял номер в отеле на ночь?

Сердце Тристана забилось быстрее, в жилах запульсировало желание.

— Я могу это сделать, если ты хочешь.

Изабо медленно улыбнулась:

— Я очень этого хочу.

Она собиралась это сделать. Пути назад уже не было. Изабо намеревалась насладиться каждой унцией удовольствия от нынешнего вечера, проведенного с Тристаном, чтобы сохранить воспоминания о нем на будущее. Она пережила столько трудностей и заслуживает того, чтобы побаловать себя таким мужчиной, как Тристан. Ведь он так заботливо старается удовлетворить все ее потребности и желания.

Ну а завтра придется снова самой заботиться о себе.

Тело Изабо горело от предвкушения, когда она направлялась с Тристаном в пятизвездочный отель, расположенный рядом с рестораном на омываемом бурными волнами скалистом пляже. В лифте Изабо положила голову на плечо Тристану, а он обнял Изабо за талию. Пейдж держалась чуть в стороне, похоже, понимая, что это слишком личный момент и что ее помощь сейчас не нужна.

Когда Изабо сказала, что хочет провести ночь вместе, Тристан тут же организовал номер на ночь. Здесь стояла огромная кровать, заваленная малиновыми, желтыми и синими подушками. В окнах виднелись звезды, сияющие над водами залива, что добавляло романтики.

Изабо отстегнула поводок Пейдж, сняла с нее жилет и дала ей команду, освобождающую от работы: «Иди играй». Пейдж тут же побежала обнюхивать комнату.

Тристан направился к столу темного дерева, где под настольной лампой стояла богато украшенная курильница. Он поджег лежащее в ней благовоние, и комнату наполнил аромат сандалового дерева.

Тристан обернулся, и на его губах заиграла приглашающая улыбка.

Изабо упивалась ощущениями после долгого сопротивления искушению, теперь казавшегося ей вечностью. Неужели с той ночи в эллинге прошло всего три недели? Ее тело горело от желания. Она сделала глубокий вдох, чтобы обрести самоконтроль, и оглядела номер.

Тристан между тем задернул тяжелые парчовые шторы, снял пиджак, бросил его на стул и повернулся к Изабо. Его глаза смотрели на нее с такой серьезностью, что это тронуло ее до глубины души. Затем он потянулся к ней, и Изабо, не задумываясь, положила руки ему на плечи, сжала пальцами его накрахмаленную рубашку.

— Ты сказал, что хотел бы, чтобы у нас было достаточно времени для неспешных занятий любовью. Это звучит восхитительно.

— Хотя я и сказал, что хотел бы заниматься любовью неспешно, но это не исключает и возможности начать поскорее, а после уже замедлиться.

— Звучит многообещающе.

Тристан проложил дорожку из нежных поцелуев вниз по шее Изабо, отчего по ее спине пробежал сладкий трепет предвкушения.

— Чего ты хочешь? — спросила она.

Глаза Тристана загорелись страстью, он притянул ее ближе.

— Увидеть, как ты кончишь. И не один раз.

Изабо впилась ногтями в ткань его рубашки.

— Учитывая, как долго мы ждали, думаю, это не займет много времени.

Все ее тело звенело, словно натянутая струна, а ведь они еще даже не сняли с себя одежду!

— Тогда я добавляю в свой список желаний на первое место желание увидеть тебя обнаженной, — прошептал Тристан у самого уха Изабо и поцеловал ее.

— Ну, его легко исполнить.

Она отступила назад, держа его за руки.

— Я хочу помочь тебе снять одежду.

Изабо высвободила руки из его пальцев и покачала головой.

— Сегодня я хочу глядеть в твои глаза, пока ты смотришь на меня.

Она скинула бретельки платья с плеч, и оно, зашуршав атласом, плавно соскользнуло к ее ногам.

Выражение лица Тристана само по себе уже было достаточной наградой и еще сильнее возбудило Изабо. Его голубые глаза потемнели до цвета индиго и пылали страстью.

Тристан торопливо развязал и стянул с себя галстук, начал расстегивать рубашку, но Изабо отвела его руки и сама взялась за эту работу. Тристан между тем расстегнул ремень на брюках.

Наконец Изабо запустила руки под рубашку Тристана и погладила пальцами его горячую кожу. Он был восхитительно мускулистым. Изабо хотелось неторопливо и тщательно исследовать руками и губами его тело. Во время поспешной встречи в эллинге не было времени как следует рассмотреть тела друг друга.

Тристан скользнул мозолистыми пальцами по ее спине, расстегнул атласный бюстгальтер и обхватил ладонями грудь Изабо. Затем они снова слились в поцелуе и начали пятиться к кровати, пока не упали на нее, сплетясь в клубок из рук, ног и страсти.

Чувствуя, как тело постепенно успокаивается после бурных ласк и оргазма, Изабо молча лежала в объятиях засыпающего Тристана, прислушиваясь к его ритмичному дыханию.

Было что-то настолько интимное в том, чтобы спать вместе. Может, это и звучало глупо, учитывая, чем они только что занимались, но Изабо всегда казалось, что уснуть рядом с кем-то — значит оказаться уязвимой, беззащитной.

Несмотря на тепло прижатого к ней тела Тристана, по позвоночнику Изабо пробежала холодная дрожь, в сердце закралась тревога. Глядя в темноте на окна, Изабо заставила себя сосредоточиться на виднеющихся в них звездах и шуме волн, набегающих на берег. Но в голове вращались настойчивые мысли о том, что секс с Тристаном только еще больше все усложнил.

Глава 10

Благотворительный вечер по сбору средств на защиту природы Аляски подошел к концу. Наоми еле отыскала Ройса среди гостей — для этого ей пришлось дважды набрать его телефонный номер. Когда они садились в лимузин, взгляд Ройса был безжизненным, а лицо мрачным. Он лишь слегка улыбнулся, взглянув на Наоми, которая опустилась рядом с ним на кожаное сиденье.

В салоне повисла тишина — ватная, плотная, словно одеяло. Даже когда лимузин слишком резко тормознул на одном из перекрестков, никто не проронил ни звука.

Понимая, что нужно серьезно поговорить со своим женихом, Наоми не могла подобрать для этого слова, мысли путались, язык словно прилип к нёбу, на сердце было тяжело.

Но больше нельзя притворяться, что все в порядке. Они должны обсудить все проблемы откровенно.

Наоми первой нарушила молчание, сказав прямо и искренне:

— Я скучала по тебе весь вечер.

Ройс сорвал с себя галстук-бабочку, бросил его на пол и, потупившись, ответил:

— Я следил за тем, чтобы машина была наготове, если понадобится срочно уехать. Ты сегодня сильно переутомилась.

Эти слова вызвали у Наоми возмущение и раздражение.

— Мой врач позволил мне отправиться на эту вечеринку!

— Но он не разрешал тебе много ходить.

— Я почти не ходила, а сидела на кушетке.

В середине вечера Наоми успела снять туфли и отдохнуть, чтобы Ройс не заметил, как опухли ее лодыжки.

— И все-таки ходить тебе сегодня пришлось немало, — возразил Ройс.

Он прислонился головой к стеклу и забарабанил по нему пальцами. Этот звук окончательно вывел Наоми из себя.

— По-твоему, мне следовало заявиться на вечеринку в инвалидном кресле? И если ты так беспокоился за меня, почему тогда не был со мной рядом, а предпочел снова изображать отшельника? — коротко бросила она, скрестив руки на груди.

— Там было слишком людно. Я лишь ненадолго заглянул в зал. А большего от меня, как от сотрудника компании, и не требовалось.

Наоми сделала глубокий вдох, затем еще один и посмотрела невидящим взглядом в окно, за которым мелькали уличные огни, дорожные знаки и стройные сосны. Беспокойство сдавило грудь, плечи сами сгорбились, в горле возник ком. Все прежние сомнения снова ожили.

Наоми знала, что Ройс никогда не уйдет от нее, точнее, он не сможет бросить ее детей. Но не подталкивает ли она его к такой жизни, которая сделает его несчастным? Наоми, конечно же, не выдержит долго в загородном коттедже, в уединении. Разве имеет она право просить Ройса «ненадолго заглянуть» в свой мир, полный ее родных и знакомых?

Наоми машинально покрутила кольцо на правой руке, чтобы убедиться, что ее пальцы не слишком сильно опухли. Кажется, в последнее время она делает это все чаще, словно примеряется к тому, что скоро это кольцо придется снять, разорвав помолвку.

— Я думаю, мы слишком поторопились.

Ройс выпрямил спину, на его скулах заходили желваки.

— Я так не считаю. Просто наши отношения развивались достаточно быстро, потому что мы всегда были открыты друг другу.

— Разве? Во многом мы почти незнакомцы.

— Тогда расскажи о себе то, что хочешь мне поведать, — сказал Ройс резким голосом.

Как будто для совместимости двух людей им достаточно пересказать друг другу свою биографию!

— Это не так просто, и ты должен это понимать. Мне сложно строить отношения из-за того, что я испытала в прошлом, потеряв свою мать и сестру-близнеца.

Лимузин уже подъезжал к особняку Стилов, и Наоми окинула взглядом свой дом, в котором пережила столько радостей и потерь. Едва автомобиль остановился, ей захотелось выскочить из него и броситься бегом прочь, но она должна была закончить этот разговор.

— У тебя тоже была своя трагедия в личной жизни — ты потерял ту, кого знал чуть ли не с рождения.

Ройс взял Наоми за руки, раздражение в его темных глазах сменилось заботой.

— Думаю, ты боишься наших чувств друг к другу.

— Я чувствую себя так, словно задыхаюсь.

— Тебе сейчас нелегко — ты беременна близнецами.

От Наоми не ускользнуло, что его голос дрогнул от боли.

Близнецы, дети. Дети, которых Ройс хочет. Но нельзя лишь на этом строить совместное будущее, нужно учитывать, что до сих пор он и Наоми вели совершенно разный образ жизни. Наверное, это слишком эгоистично — удерживать Ройса возле себя, понимая, что в ее беспорядочном мире он не обретет ни покоя, ни счастья.

— Как бы то ни было, я благодарна тебе за твою заботу. Знаю, я должна считать, что мне повезло, но меня беспокоит несходство наших характеров. Ты — волк-одиночка, а я — светская львица.

— Со стальным сердцем.

Прямо сейчас Наоми, напротив, чувствовала, что ее сердце вот-вот разобьется. Позже она обязательно вновь обретет свое стальное самообладание, но лишь после того, как испытает боль, сильнее которой прежде не чувствовала. А ведь она и так уже перенесла столько потерь…

Наоми резко втянула воздух.

— Ладно, пусть так. Но разве ты не видишь, что мы с тобой совершенно разные люди? Нам нелегко метаться между твоим и моим образом жизни. В конечном счете мы уже через полгода станем глубоко несчастны.

— Я вижу, как ты встревожена. Постарайся отдохнуть, и мы поговорим об этом позже…

— Все, что я делаю в последнее время, — это только отдыхаю! Ты меня не слышишь!

Горло Наоми сдавило, слезы подступили к глазам. Она понимала, что должна отпустить Ройса, потому что очень любит его — любит так же сильно, как и своих еще не рожденных детей.

— Я разрываю помолвку.

Наоми сдернула с пальца кольцо, которое еще недавно заставляло ее сердце петь от счастья, и вложила его в руку Ройса.

— Пожалуйста, отпусти меня.

Открыв дверь автомобиля, Наоми заметила, что Тристан и Изабо идут в сторону залива. Почему Тристан не поехал к Миккельсонам? Впрочем, Наоми сейчас было не до этого. В этот момент ей отчаянно нужна была чья-то поддержка.

Встретившись взглядом с Изабо, она прочла в ее глазах ту же самую боль и тревогу, что испытывала сама.

Взяв себя в руки, Наоми решительно выскочила из лимузина, прежде чем Ройс успел ее остановить.

Глава 11

Когда Тристан и Изабо подъехали к особняку Стилов и забрали дожидавшуюся их там Пейдж, Тристан внезапно коснулся руки Изабо и предложил прогуляться по берегу залива, чтобы поговорить.

Она осторожно взяла его под руку, глядя перед собой, и они пошли прочь от особняка. Пейдж, спущенная с поводка, наслаждалась свободой, резвясь и играя. Серые облака плыли по ночному небу.

Тристан надеялся воспользоваться этой прогулкой, чтобы убедить Изабо сходить к врачу и точно выяснить, беременна ли она. Пора было положить конец неопределенности, чтобы строить отношения дальше, вне зависимости от того, будет ребенок или нет.

Внезапно Изабо отпустила руку Тристана и остановилась, глядя на видневшиеся в темноте очертания гидроплана.

— На вечеринке ты сказала, что хочешь кое-что со мной обсудить. У тебя все в порядке? — спросил Тристан.

Она глубоко вздохнула и повернулась к нему лицом.

— Все усложнилось. Я была у врача, и он подтвердил, что я жду ребенка.

Ее слова словно ударили Тристана прямо под дых. А он-то считал, что готов их услышать! Но «возможно, беременная» — это совсем не то, что «беременная».

Мысли в голове сменяли одна другую с огромной скоростью. Как сделать Изабо счастливой? Где они будут жить, когда родится ребенок?

Она носит его ребенка!

— Можешь сейчас ничего не говорить. Мы обсудим все позже, когда ты немного свыкнешься с этой новостью, — произнесла Изабо, отвернулась и направилась обратно к особняку.

Проклятье! Вовсе не так Тристан представлял себе этот разговор.

— Нет, подожди! — крикнул он, схватив ее за руку. — Мы должны поговорить сейчас! Имей в виду, я не силен в красноречии, как тебе известно, — я лишь хочу убедиться, что понял все правильно.

Изабо оглянулась через плечо, закусила нижнюю губу, но ничего не сказала. Лунный свет позолотил ее рыжие волосы, в глазах плескался страх.

— Все будет хорошо. И со мной, и с ребенком. Я просто хотела, чтобы ты узнал, что станешь отцом. Ну вот, теперь ты знаешь, и я ухожу.

В ночном воздухе пение цикад смешивалось с ритмичным шумом волн. Мимо пронеслась Пейдж, шлепая по воде, и на мгновение отвлекла.

Тристану необходимо было найти правильные слова.

— Изабо, за последние четыре недели я не раз задумывался о том, что ты, возможно, беременна.

Одно могу сказать точно: я никогда не оставлю тебя и ребенка. Мы поженимся, и я буду заботиться о вас обоих — тебе не нужно об этом беспокоиться. Моему ребенку не придется чувствовать себя брошенным или нелюбимым.

Изабо выдохнула и нахмурилась.

— Я вижу, что ты пытаешься поступить благородно, и это… замечательно. Но ты говоришь, мне не нужно беспокоиться. То есть ты собираешься жениться на мне только для того, чтобы я не страдала от панических атак?

— Это не совсем то, что я имел в виду.

Но Тристан понял, что обидел Изабо. Чем больше он говорит, тем больше все портит!

Перебираясь через большой камень, она поскользнулась на его влажной поверхности и слегка покачнулась. Тристан инстинктивно протянул руку, чтобы поддержать Изабо. Ее щеки залились сердитым румянцем. Она отбросила предложенную руку и без его помощи восстановила потерянное на миг равновесие.

— Я думала, ты понял причины моих тревог и беспокойства. Неужели ты считаешь, что я еле свожу концы с концами, не в силах заботиться о себе?

Тристан протестующе выставил перед собой ладони и попытался перевести разговор в более безопасное русло.

— Я вовсе не это хотел сказать. Ты, несомненно, абсолютно самостоятельна, ты успешна в своей профессии.

— Что же ты имел в виду, когда просил меня не беспокоиться?

Изабо скрестила руки на груди.

— Я просто хочу облегчить жизнь тебе и ребенку, — ответил Тристан. — И да, я хочу быть с тобой. Нас тянет друг к другу. Нам хорошо вместе. Брак между нами может быть очень даже крепким. Подумай о списке тех вещей, которые нужно успеть сделать в жизни, — мы могли бы осуществить все это вместе.

— Ты предлагаешь пожениться ради списка желаний? — Она покачала головой. — Брак — это нечто большее. Он должен быть построен на любви, а ты меня не любишь.

— Но у нас есть чувства друг к другу. Думаю, со временем они перерастут в настоящую любовь.

Изабо сжала губы. Тристан почти физически ощущал ее гнев.

— Нам лучше прекратить этот разговор, потому что ты все портишь.

— Тогда ты скажи, что думаешь, ведь ты красноречивее меня.

— Я считаю, ты предлагаешь нам пожениться лишь потому, что пытаешься создать идеальную семью после того, как твоя мать потерпела в этом неудачу. Но это не повод для нас вступать в брак. Пожалуйста, будь честен с самим собой.

Ее слова вызвали в душе Тристана разочарование и злость. Пытаясь сдерживаться, он произнес напряженным голосом:

— Хочешь, чтобы я был честен? Что ж, ладно. Я не уверен, что ты смогла бы полюбить меня, даже если бы мы идеально подходили друг другу. Ты всегда держишься особняком. Ты слишком боишься потерять свою семью снова, как тогда, когда тебя бросил отец или когда умерла твоя мать. Вот почему ты не хочешь рискнуть и дать нам шанс.

Изабо побледнела, в лунном свете на ее глазах блеснули слезы.

— Раз так, я думаю, мы оба знаем, что нам лучше будет порознь.

Отвернувшись, она спрыгнула с камня на песок, прошла мимо Тристана и пошла прочь, не оглядываясь, оставив его наедине с леденящей душу правдой: он совершил то, что поклялся никогда не делать, — оттолкнул мать своего ребенка.

Последний раз Тристан совершал набег на кухню среди ночи еще в подростковом возрасте. Но сегодня, не в силах уснуть, он снова решил порыться в холодильнике и чем-нибудь перекусить — это лучше, чем смотреть в потолок.

Прошло уже пять дней с тех пор, как Изабо дала ему от ворот поворот. Пять дней напряженной работы с прессой в свете предстоящей свадьбы Джинни и Джека. Каждый раз, когда Тристан пытался заговорить о планах совместного воспитания ребенка, Изабо отвечала, что этот разговор может подождать еще несколько месяцев.

Тристан понятия не имел, как вернуть ее, его терзало отчаяние. Он снова и снова вспоминал, каково ему было ощущать себя сиротой, и клялся, что не позволит своему ребенку почувствовать себя брошенным.

Тристан хотел жениться на Изабо, чтобы все-таки попытаться построить вместе семью, но понимал, что Изабо права: если в браке есть хоть один ребенок, то это нечестно, когда его родителей не связывает любовь.

Исполненный сожалений и раскаяния, Тристан направился на кухню. Войдя туда, он с удивлением обнаружил свою приемную мать, сидевшую на табурете. Ее светлые волосы были собраны в небрежный пучок. Перед ней лежали нарезанные для бутербродов хлеб, мясо, сыр и овощи. В руке она держала открытую бутылку пива.

— Привет, мама, не спится? Волнуешься перед свадьбой?

Торжество должно было состояться послезавтра.

— Я вовсе не волнуюсь из-за свадьбы, дорогой. Просто расстроена тем, что Наоми и Ройс расстались. Эта новость застала нас всех врасплох. Джек с ума сходит от беспокойства за дочь.

Джинни кивнула в сторону нарезанных продуктов:

— Сделай себе сэндвич.

Тристан потрясенно молчал, думая о том, что, если распалась даже такая идеальная пара, как Ройс и Наоми, у него тем более нет ни единого шанса вернуть Изабо.

Взяв ломоть ржаного хлеба, он машинально соорудил бутерброд с жареной говядиной, индейкой, копченой колбасой и швейцарским сыром, стараясь себя чем-то занять, чтобы не думать о том, как тяжело на сердце.

Джинни, тоже сделав себе бутерброд, теперь внимательно разглядывала Тристана. Похоже, она с легкостью читала его мысли, как делала это, когда он был еще ребенком.

— У тебя все в порядке?

— Да. Я просто проголодался. Не могу заснуть, когда бурчит в животе, — проворчал Тристан.

Джинни взяла бутерброд и подалась вперед.

— В детстве ты всегда использовал это оправдание, чтобы не ложиться спать.

— Да, когда посещал вас в этом доме. Я удивлен, что ты еще это помнишь.

Тристан коротко рассмеялся, вспомнив те летние месяцы, которые проводил в гостях у своих дяди и тети, ставших позже его приемными родителями.

— «Посещал»… какое странное слово. Когда я думаю о тех днях, которые ты провел тут маленьким мальчиком, для меня это вовсе не «посещения». Это воспоминания о моем сыне.

— Я признателен тебе за эти слова.

— Это чистая правда. — Джинни с горящими глазами сжала руку Тристана. — Ты мой!

— Но я не был бы твоим, если бы моя родная мать не оказалась такой неудачницей. Ты бы так и оставалась для меня тетей Джинни.

— Если, если… — Она помахала рукой, словно разогнала в воздухе дым. — Это не важно. Я рассуждаю только о том, что есть на самом деле. Тебе суждено было стать моим сыном. Итак, рассказывай, что случилось?

Помедлив в нерешительности, Тристан сделал большой глоток пива и признался:

— Изабо беременна.

— Беременна? — Джинни медленно опустила сэндвич. — Я этого не ожидала. Не будь я так занята в последние дни, я бы, возможно, могла бы подумать о вас двоих как о паре. Вам было так… уютно вместе. И это значит, что…

— Да, ребенок мой.

Улыбаясь, Джинни распахнула объятия.

— Поздравляю! Я стану бабушкой — замечательная новость!.. — Она помолчала и опустила руки. — Но ты, кажется, не рад.

Да, потому что все его планы на будущее, надежды на жизнь с Изабо разом рухнули.

— Я сделал ей предложение, а она мне отказала. Заявила, что я не люблю ее и что пытаюсь создать идеальную семью, которая не получилась у моей родной матери.

— А это действительно так? Ты вообще любишь Изабо?

Любит ли он ее? Тристан тяжело вздохнул.

— Мама, откуда, черт возьми, мне это знать? Я просто знаю, что не смогу без нее жить.

Джинни нахмурилась и взглянула на сына с беспокойством.

— Я, конечно, не знаю, что ты чувствуешь. Я лишь могу сказать, что влюблялась — и была любима в ответ — дважды. Сначала — в Чарльза, еще в школе. Это была та любовь, что строится, зреет в течение многих лет. А затем я влюбилась в Джека. Это больше походило на вспышку эмоций, удар молнии. Когда он вошел в комнату, я словно впервые увидела его, поняла, что моя жизнь с этого момента уже никогда не будет прежней. Тристан, Изабо смотрит на тебя именно таким, «пораженным молнией», взглядом. Бережно обращайся с ее сердцем, когда будешь принимать решение.

Слова матери пронзили душу Тристана. Мысль о том, что он может навредить Изабо, причинила ему невыносимую боль, стала началом откровения, которое изменило его мир…

Он попытался улыбнуться.

— Я думал, ты на моей стороне.

— Всегда. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Ты мой сын, и я люблю тебя, что бы ни случилось.

Джинни погладила ладонью его лицо.

«Сын»…

Тристан слышал это слово от нее миллион раз, но в этот момент, по какой-то неизвестной причине, оно отозвалось эхом в самой глубине его души, вселяя в нее покой и уверенность перед лицом испытаний.

Да, он — сын Джинни и Чарльза Миккельсон. У него была — и по-прежнему есть — идеальная семья. А теперь ему пора строить семью с Изабо — женщиной, которую он любит. Да, любит! Оставалось только молиться о том, чтобы и она его тоже полюбила.

Сердце все еще болело, словно открытая рана, из-за расставания с Тристаном. Изабо не представляла, как сумеет не расплакаться на сегодняшней свадьбе Джека Стила и Джинни Миккельсон. Но она здесь на работе, а значит, надо держать себя в руках с помощью Пейдж. В этих двух семьях, ставших теперь одним целым, было столько любви друг к другу. Изабо ощущала эту любовь вокруг. Только сейчас она поняла, как сильно она хотела того же — не только для своего ребенка, но и для себя.

Ей необходима любовь Тристана, потому что она без памяти влюбилась в этого невероятного мужчину. И для того, чтобы заполучить его, нужно научиться искусству компромисса. Если только бы она могла подождать, пока Тристан не научится ее любить, как он предлагал в ту ночь на пляже!

Ведя Пейдж на поводке, Изабо вошла в церковь и сразу же увидела Тристана. Не в силах отвести взгляд, она смотрела на него — такого большого, сильного и не бросающегося словами.

Изабо вдруг ясно осознала, что Тристан не сказал бы того, во что не верит. Другой на его месте, возможно, стал бы клясться в любви, даже не испытывая этого чувства. Но постоянное стремление Тристана к честности помешало ему приукрасить свое признание, обесценить его ложью.

«Может, именно такого человека я ждала? — подумала Изабо. — Может, ради Тристана стоит пойти на компромисс — любить его всем сердцем до тех пор, пока он не полюбит меня так, как я об этом мечтаю?»

— Представляю вам мистера и миссис Джек Стил, — торжественно объявил Бродерик Стил и указал рукой в сторону входящих в зал Джека и Джинни. — Сейчас новобрачные будут разрезать торт!

Тристан отступил за спины гостей — он всегда чувствовал себя комфортнее на заднем плане.

Он во все глаза смотрел на Изабо, повторяя в уме те слова, что хотел ей сказать, и надеясь, что свадебная атмосфера заставит ее потерять голову еще раз, как это уже случилось однажды.

Сегодня ему так не хватало рядом Изабо! Тристан видел ее лишь мельком в церкви, затем — разговаривающей с фотографами и членами семей Стил и Миккельсон. И все время рядом с ней, чуть позади, была Пейдж.

Время бежало быстро. За новобрачных снова и снова поднимали тосты, звучали поздравительные речи.

Тристан по мере сил помогал свадебному распорядителю: проверял, все ли в порядке, встречал гостей, а теперь, когда наконец подали торт, решил побыть хоть минутку в одиночестве на балконе.

Зато Ройс Миллер вообще не явился на эту свадьбу, что ужасно раздражало Тристана. Он понимал, что у парня разбито сердце и ему не до веселья, но ведь эта семья сердечно его приняла, взяла на работу в свою компанию. Ройс мог хотя бы ненадолго появиться на торжестве, чтобы оградить Наоми от сплетен, — ведь слухи об их разрыве уже просочились в прессу.

«Боже, я размышляю как пиар-менеджер или как… влюбленный», — подумал Тристан и в этот момент спиной ощутил присутствие Изабо.

Он повернулся и увидел, что та стоит позади, смотрит на него и улыбается. Тристан только сейчас осознал, что уже много дней не видел ее искренней, а не профессиональной улыбки.

— Какая красивая свадьба! И главное, молодожены обошлись только шаферами, так что женщинам не пришлось напяливать на себя уродливые платья подружек невесты.

Изабо опять от души улыбнулась ему, и это дало Тристану надежду.

— На тебе ни один наряд не будет выглядеть уродливым.

Пусть это и не самое романтичное заявление в мире, но он хотя бы попытался…

— Спасибо. — Губы Изабо слегка дрогнули. — Может быть, это из-за беременности. Говорят, она украшает любую женщину.

Их ребенок! Тристан с усилием проглотил ком в горле, чувствуя, как сердце переполняет любовь.

— Она и тебе к лицу.

Изабо покраснела, опустила глаза и почесала Пейдж за ухом. Тристан уже достаточно изучил эту женщину, чтобы понять, что это означает — Изабо нервничает. Поэтому решил перевести разговор на более безопасную тему.

— Ты права, свадьба и в самом деле красивая. Я не большой поклонник романтики, но, должен признаться, меня тронуло то, насколько счастливы жених и невеста. Не ожидал, что мама снова выйдет замуж, но я рад за нее.

— Ты отлично справился с ролью главы компании — лучшего твои родные не могли и желать. Уверена, что они счастливы и горды тобой.

— Это все благодаря тебе. Ты — замечательная учительница.

На самом деле Изабо значила для Тристана гораздо больше, но как помочь ей это понять?

— Ты сам сделал всю работу.

— Мы — отличная команда. По крайней мере, были…

Тристан, мысленно молясь о том, чтобы они снова воссоединились, взял руку Изабо в свою и спросил:

— Ты все еще сердишься на меня за то, как я отреагировал на новость о ребенке?

— Не буду лгать. Мне было обидно. Но у нас впереди есть еще не один месяц, чтобы разобраться во всем.

Тристан не мог столько ждать. Он хотел вернуть Изабо в свою жизнь как можно скорее. С момента их ссоры ему отчаянно не хватало этой женщины рядом.

— А что, если мы решим все прямо сейчас?

Взгляд Изабо стал осторожным, но она не двинулась с места — лишь сжала руку Тристана.

— Прежде чем ты предпримешь очередную попытку уговорить меня стать твоей женой, я должна сказать, что очень устала. Мы можем просто вернуться к гостям и порадоваться тому, что сегодня такой хороший день и мы снова разговариваем друг с другом?

— Я знаю, что ты предпочитаешь жить настоящим, а не будущим. — Тристан поцеловал пальцы Изабо, а затем ее запястье. — Но правда в том, что я не могу прожить еще хоть один день без тебя. Мне нужно, чтобы ты поняла, как сильно я хочу, чтобы ты была в моей жизни. Не из-за ребенка, а потому, что ты… это ты.

Изабо удивленно смотрела на него, но не пыталась прервать или остановить. Возможно, теперь настал момент произнести заготовленную речь. Но все заранее написанные слова, как назло, разом вылетели из головы.

Вместо них у Тристана вырвались незамысловатые, но искренние фразы:

— Изабо Уотерс, ты перевернула мою жизнь вверх ногами — в хорошем смысле слова. Прожив, не видя тебя, всего пару дней, я понял, что больше ни минуты не смогу провести с тобой врозь. Я полностью и бесповоротно люблю тебя.

Ее рот раскрылся от изумления.

— Ого! — только и смогла вымолвить Изабо в ответ.

В ее глазах Тристан прочел, что еще не все потеряно.

— Просто великолепно для человека, который утверждает, что не любит выступать с речами! У тебя определенно талант. Мне с тобой в красноречии, боюсь, не сравниться. Но я чувствую то же самое. Я люблю тебя. Хотя не могу отрицать, что мне страшно. Страшно потому, что мое сердце и мое счастье зависят от того, есть ли ты рядом. Но еще больнее мне думать о жизни без тебя. — Изабо схватила Тристана за запястье и поднесла его ладонь к своему животу. — Я хочу воспитывать нашего ребенка вместе с тобой. Пусть эта волшебная сказка будет про нас.

Тристан склонился к лицу Изабо и выдохнул у самых ее губ:

— Я так чертовски рад! Потому что это именно то, чего я хочу.

Он благоговейно погладил ее живот, затем поцеловал Изабо и обнял, впитывая в себя ее тепло, привыкая к мысли, что у них теперь есть общее будущее.

— Ты сногсшибательная, утонченная, и я ужасно боюсь, что жизнь в глуши вынудит тебя сбежать от меня в конце концов. Я видел, что произошло между Ройсом и Наоми. Не хочу, чтобы прошедшие пять недель оставили у тебя ложное впечатление, будто я могу жить и в городе. Нет, это не мое.

— А я не желаю, чтобы ты менялся. И думаю, ты поторопился с выводами. Я увидела Аляску твоими глазами и полюбила ее. Кстати, ты вовсе не похож на отшельника, живущего в пещере. Ты управляешь огромным ранчо. Твоя жизнь бьет ключом.

— А как насчет твоей жизни, твоей карьеры? Я тоже не хочу тебя менять.

— Я подумываю о том, чтобы больше работать на консалтинговой основе и расширять бизнес с помощью обученных сотрудников, которые возьмут на себя обязанности, связанные с разъездами, чтобы я могла совмещать карьеру и материнство.

Рука Изабо легла на голову лабрадора, поглаживая бархатистый мех, собака в ответ ткнулась носом в ладонь хозяйки.

— Мы с Пейдж были так счастливы на твоем ранчо. Нам там будет очень хорошо.

Эти слова словно ожили в воображении Тристана. Он представил себе Изабо в своем доме, в своей постели.

— Звучит неплохо, но что, если тебе все-таки не понравится на ранчо?

— Тогда я честно скажу тебе об этом, и мы вместе разработаем новый план. — Она коротко поцеловала Тристана и обвила руками его шею. — Я не хочу луну и звезды. Я хочу, чтобы кто-то смотрел на них вместе со мной. Я хочу, чтобы этим человеком был ты.

— Как же я люблю тебя! — Он приложил ладонь к своей груди. — Всем сердцем! Ты — мое главное и единственное желание!

Глаза Изабо наполнились слезами счастья. Глядя на нее, Тристан понял, что, сам того не подозревая, выбрал правильные слова. Но главное, он точно знал, что нашел свою вторую половинку.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg