«Неминуемое соблазнение»

Неминуемое соблазнение (fb2) - Неминуемое соблазнение [Her Forgotten Lover's Heir] (пер. Елена Алексеевна Егорова) 520K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Энни Уэст

Энни Уэст Неминуемое соблазнение

Глава 1

Где она? Что с ней?

Пытаясь сосредоточиться, она осмотрела слабо освещенную комнату: стул для посетителя, прикроватная тумбочка и маленькое окошко. Вдруг она поняла, где находится – в больнице, куда ее привезли после аварии.

Но вместо того, чтобы успокоиться, она еще больше разнервничалась. Чувство дезориентации не проходило. Она больше ничего не могла вспомнить.

Ни своего имени.

Ни национальности.

Ни что делала в Риме.

Она абсолютно ничего не помнила.

Она инстинктивно потянулась к туалетному столику, нащупав расческу и ванильный бальзам для губ – ее единственные личные вещи. Одежда, окровавленная и порванная, была непригодна для носки, а сумочка пропала.

Все же кое‑что ей удалось вспомнить.

Она точно не итальянка. Она говорит по‑английски, а по‑итальянски знает лишь несколько слов, необходимых туристу. Ей немного за двадцать. Светлокожая, с правильными, но обычными чертами лица. Серо‑голубые глаза и рыжевато‑каштановые волосы, выглядевшие поникшими после того, как с них смыли кровь.

А еще она беременна.

Она прерывисто задышала, снова испугавшись при мысли, что беременна, не помнит своего имени и совершенно одна.

Доктора надеялись, что амнезия пройдет. Ей тоже хотелось надеяться на лучшее. Днем, когда в палату заходили медсестры или врачи, она чувствовала себя лучше, несмотря на бесконечные анализы и обследования. Тогда она не ощущала себя одинокой.

Вдруг ей показалось, что она в палате не одна и что за ней кто‑то наблюдает.

Она медленно, поскольку любое быстрое движение отзывалось болью, повернула голову в сторону двери и несколько раз моргнула. Неужели к потери памяти добавились галлюцинации?

В дверном проеме стоял высокий широкоплечий мужчина в элегантном темном костюме. Он словно сошел с обложки модного мужского журнала. Мужественное лицо с высокими скулами, волевым подбородком и едва заметными ямочками на щеках выглядело очень привлекательным.

Внутри у нее что‑то дрогнуло. Она была приятно удивлена. Незнакомец отвлек ее от чувства жалости, которое она к себе испытывала в этот момент. Однако, стоило ему войти в комнату и подойти ближе, она тут же ощутила, что он не так‑то прост и приятен, каким показался на первый взгляд.

От него исходила такая мужская сила, что у нее по спине побежали мурашки. Даже щетина на его скулах выглядела сексуальной. А глаза были умными и проницательными. Он был таких внушительных размеров, что занял почти все пространство палаты.

У нее бешено колотилось сердце, когда она подняла на него взгляд.

– Кто вы такой? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

Возможно, что он приглашенный консультант, потому и ведет себя по‑другому. Не улыбается, не говорит банальностей типа «время – лучший целитель». Он без халата и стетоскопа. Хотя она не представляла, как можно что‑то надеть поверх такого безупречно‑элегантного костюма.

Он испытующе смотрел на нее карими в золотистую крапинку глазами.

Она почувствовала неловкость и напряжение.

– Я хотела бы знать…

– Ты меня не помнишь? – спросил он медовым голосом, в котором чувствовался стальной оттенок.

Она попыталась сесть, но снова откинулась на подушку, поморщившись от сильной боли в голове.

– Ты в порядке? Позвать медсестру?

Стало быть, он не врач.

– Я должна вас знать? Мы встречались раньше?

В его глазах промелькнуло странное выражение.

– Вы меня знаете? – с надеждой спросила она.

Кто‑то же должен ее в конце концов узнать.

– Я…

В этот момент в палату вошел врач. Тот самый, который уверял ее, что память непременно вернется. Он быстро заговорил с незнакомцем по‑итальянски. Тот скупо отвечал. Они продолжали беседовать, словно ее в палате не было.

– Можете мне объяснить, кто этот человек и что он здесь делает? – прервала она их нескончаемый разговор, обратившись к врачу.

Доктор повернулся к ней, а незнакомец продолжал смотреть прямо на нее. Он не сводил с нее глаз в продолжение всего разговора с врачом.

Она натянула одеяло до подбородка. Что‑то в его взгляде заставляло ее чувствовать себя обнаженной. И не только в физическом смысле. Ей казалось, что он познал ее внутреннюю суть, которую она так старательно скрывала от внешнего мира.

И это приводило ее в трепет, поскольку в настоящий момент она сама не знала, кто она такая. Может, хоть он ее просветит.

– Прошу прощения, – сказал доктор. – Нам следовало говорить по‑английски. – Он обворожительно улыбнулся. – У нас прекрасная новость для вас.

Она перевела взгляд на незнакомца.

– Вы меня знаете? – дрожащим от волнения голосом спросила она.

Он коротко кивнул:

– Да. Тебя зовут Молли, и ты из Австралии.

Она снова откинулась на подушки.

Австралия. Поэтому она говорит по‑английски, а не по‑итальянски.

Молли? Она нахмурилась. Имя не вызвало никаких ассоциаций. Она по‑прежнему была словно в тумане.

– Вероятно, имя прозвучало для тебя странно, но ты скоро к нему привыкнешь.

Она уставилась на высокого красавца, отметив убедительный тон, которым он говорил. Как он догадался, что она паникует?

– Вы тоже врач?

Он отрицательно покачал головой. Лечащий врач что‑то невнятно пробормотал себе под нос.

– И тем не менее вы меня знаете?

Он снова кивнул.

– И?! – Она скрипнула зубами. Почему ей приходится вытягивать из него клещами каждое слово?

– Ты приехала в Италию работать няней в итало‑австралийскую семью.

– Няней? – повторила она. Снова никаких ассоциаций.

– Да. Присматривать за детьми, – добавил он.

Ничего не вспоминалось. Имя Молли тоже казалось чужим.

– Вы точно меня знаете? Ни с кем не путаете? – спросила она.

Ей показалось, что в его глазах промелькнуло сострадание.

– Совершенно точно. Ты учительница, но ради шанса приехать в Италию сменила профессию.

– Учительница…

– Ты любишь детей, – нетерпеливо и даже резковато сказал он.

Ей показалось или его глаза действительно загорелись огнем?

Как бы то ни было, но она поверила ему насчет учительницы. Она действительно обожала детей. Впервые за весь этот странный разговор в ней что‑то отозвалось.

Она была совершенно потрясена, узнав о своей беременности при таких чрезвычайных обстоятельствах. Ее приводила в ужас мысль о том, что она родит ребенка, не зная, кто его отец. Но даже страх не мог затмить удивление, что в ней зародилась новая жизнь. Возможно, когда память к ней вернется, она испытает приятное волнение.

Она слабо улыбнулась.

– Молли… А фамилия? – спросила она, вцепившись пальцами в край одеяла. Что, если фамилия поможет ей вспомнить прошлое, семью, друзей?

Незнакомец взглянул на доктора. Тот кивнул.

– Агости. Тебя зовут Молли Агости.

Она наморщила лоб. Фамилия ей тоже ни о чем не говорила.

– Вы уверены? Это итальянская фамилия. Но я же австралийка.

– Абсолютно уверен.

Придется поверить ему на слово.

– А вы…

Он напрягся или ей показалось? Что‑то явно изменилось. Между ними пробежала искра. Воздух завибрировал. Неужели этот мужчина притягивает ее каким‑то сверхъестественным образом?

– Меня зовут Пьетро Агости.

Она изумленно посмотрела на него.

– Но это та же самая фамилия, – пробормотала она.

Он утвердительно кивнул:

– Так и есть.

Он улыбнулся краешком губ, и у нее перехватило дыхание. В подсознании раздался тревожный звонок.

– Потому что я твой муж.

Глава 2

Ее сердце отчаянно билось у самого горла. Пульс зашкаливал. Она смотрела на него, раскрыв рот от изумления, отказываясь поверить в услышанное.

Ее муж? Этот харизматичный, но суровый мужчина?

Это невозможно.

Его холодная самоуверенность, красивое лицо, дизайнерский костюм, белоснежная рубашка, шелковый галстук ручной работы, старинные золотые запонки – все в нем кричало о богатстве и власти.

Его руки… крупные и сильные, но холеные и идеальной формы. Соблазнительные руки, знающие, как доставить женщине удовольствие.

Господи, неужели ее привлекают сексуальные руки? О чем она только думает? Ей бы вспомнить, кто она, а не грезить о красивых руках Пьетро Агости.

Она покраснела, не смея поднять на него взгляд из опасения, что он прочтет ее мысли. Такая реакция на него показалась ей странной. Он был для нее абсолютным незнакомцем, несмотря на то что назвался ее мужем.

Его руки были ухоженными, а на безымянном пальце левой руки поблескивал массивный золотой перстень‑печатка. Наверняка старинный и очень дорогой.

От незнакомца веяло богатством. Отсюда его врожденная уверенность в себе. А фамильный перстень – свидетельство знатного происхождения.

Она же его полная противоположность. Внутреннее чутье подсказывало ей, что она совсем простая девушка. Да и внешность у нее заурядная. Нет в ней изюминки. И руки у нее самые обыкновенные, даже без маникюра. А единственное украшение – золотые серьги‑гвоздики в ушах.

Они с Пьетро Агости абсолютно не пара. Как они могли пожениться?

Но если это правда, то она, должно быть, носит его ребенка. Мысль привела ее в волнение.

– Синьора Агости.

Ее голова непроизвольно дернулась, когда она услышала это обращение врача. Она открыла было рот, чтобы попросить его не называть ее так.

Это ведь не ее фамилия. Что касается замужества…

Она искоса взглянула на высокого мужчину, застывшего в изножье кровати. В его неподвижности было что‑то пугающее. Он словно чего‑то ждал.

Чтобы она признала его?

Или ее заявления о том, что она не может быть его женой?

Она нахмурилась. От напряжения у нее заболела голова, и она невольно поморщилась. Доктор поспешил к ней, уложил на подушки и проверил пульс.

Она все время чувствовала присутствие Пьетро Агости. Если бы врач не уверил ее, что с ней все будет хорошо, она, в своем спутанном сознании, приняла бы Пьетро за ангела смерти, пришедшего за ней.

Она приподняла голову и увидела, что он за ней наблюдает. Он не отвел глаз, и она неожиданно почувствовала теплоту его взгляда.

Ее окатила теплая волна изнутри, причем женщине представилось, что источником волны был ребенок, которого она носит.

Неужели это его отец стоит перед ней?

– Вы уверены, что я замужем за этим человеком? – спросила она доктора.

Ей это казалось невероятным. Он скорее вращается в обществе светских красавиц, чем является мужем простой няни.

У врача округлились глаза, и он бросил на незнакомца извиняющийся взгляд.

Неужели Пьетро Агости такая важная персона, что никто не смеет ему перечить?

И она сейчас полностью от него зависит?

Доктор деликатно кашлянул, прервав ее размышления:

– Синьора Агости, нет никаких сомнений, что это ваш муж. Он так подробно вас описал, вплоть до шрама от удаления аппендицита.

По ее телу пробежала дрожь. От попытки вспомнить о былой или помечтать о будущей близости? Кто знает?

Она снова украдкой посмотрела на него. Губы Пьетро тронула улыбка, будто он хотел успокоить ее и приободрить. Хотя взгляд его оставался серьезным.

У нее пересохло в горле. Голова раскалывалась от боли. Ей было трудно переварить такую информацию.

– Позвольте уверить вас, что ваш муж весьма уважаемый…

– Полагаю, пока достаточно, – бесцеремонно прервал врача Пьетро. – Молли устала. Дадим ей отдохнуть.

Он собирается уйти?

Она испуганно на него взглянула.

«Что, если он больше никогда не вернется? Бросит ее, как невостребованный багаж? Что, если завтра все окажется сном? Она снова станет неизвестной без роду и племени?» – вертелось в ее воспаленном сознании.

Разум твердил ей, что такого не может быть. Он признал ее, и врачи смогут связаться с ним в любой момент.

Тем не менее паника и страх снова быть брошенной на произвол судьбы не отступали.

– Нет! Пожалуйста, не уходите!

В его пристальном взгляде промелькнуло нечто, похожее на сострадание.

– Доктор, вы не оставите нас наедине? Я знаю, что нужно заполнить кое‑какие документы. Я зайду к вам позже.

– Конечно, конечно, – доктор заторопился к выходу, кивнув им обоим и ободряюще улыбнувшись Молли.

Пьетро присел на стул рядом с кроватью Молли.

– Так будет лучше, – сказал он. – Тебе не придется вытягивать шею, чтобы на меня смотреть.

Его губы сложились в подобие улыбки. На этот раз Молли захотелось улыбнуться ему в ответ. Она расслабилась и положила руки поверх одеяла.

Он никак не ожидал увидеть ее такой бледной и хрупкой, хотя ему сообщили о довольно серьезных травмах. Он примчался в больницу, как только узнал, что ее нашли.

У него защемило сердце, когда он увидел боль в глазах Молли.

Когда‑то его привлекло в ней то, что она была открытой и солнечной девушкой. Всегда улыбалась, а в глазах плясали чертики. Сейчас же она выглядела такой испуганной, что ему захотелось сломать шею тому мотоциклисту, который на нее наехал, скорее всего, в попытке украсть сумочку с кошельком и паспортом.

Его сотрудники уже связались с полицией. Если виновного в наезде найдут, он дорого за это заплатит.

У Пьетро сжались челюсти, когда он представил Молли, лежащую на дороге без сознания. И страдающую от амнезии сейчас.

Врач сказал, что потеря памяти могла стать результатом шока. От падения при наезде? Или от того, что с ней случилось до приезда в Рим?

Цепкие, ледяные пальцы страха схватили его за горло.

Пьетро судорожно сглотнул. Наезд не его вина. А вот то, что случилось до того…

– Я рада, что вы меня нашли, – тихо сказала она. – Очень страшно, когда не знаешь, кто ты.

Она выглядела потерянной, хотя и храбрилась. Ему страстно захотелось ее защитить.

Пьетро застыл. Он всегда считал, что невосприимчив к женской ранимости, но здесь другие обстоятельства.

Он хотел было взять Молли за руку, чтобы подбодрить, но остановил себя. Лучше держать дистанцию. Она выглядела такой хрупкой, огромные глаза на бледном лице настороженно за ним наблюдали.

Она заметила его движение, но ничего не сказала, хотя слегка нахмурилась.

Это послужило ему знаком быть осторожным в будущем. Он не может позволить себе совершить новую ошибку.

– Не могу представить, как это – ничего не помнить, – начал он, ожидая, что она его поправит и скажет, что помнит, хотя бы зачем приехала в Рим. – Но ты не беспокойся. Я о тебе позабочусь.

– Правда?

Он не мог понять, она обрадовалась или испугалась. Неужели он нагнал на нее страху? Он знал, что его внушительные габариты любого могут обескуражить.

– Конечно. Можешь на меня рассчитывать. Все наладится, Молли. Нужно только время. Тебе решительно не о чем беспокоиться. Я пытаюсь связаться с твоей сестрой в Австралии, чтобы вызвать ее сюда.

Складки беспокойства вокруг ее чувственного рта разгладились, на щеках появился легкий румянец, и она стала больше походить на женщину, которую он знал.

– У меня есть сестра? – взволнованно переспросила она.

– Ее зовут Джиллиан.

– А мои родители?

Пьетро покачал головой:

– Извини, Молли. Только вы с сестрой.

Она изменилась в лице, и у Пьетро сжалось сердце. Он слишком хорошо знал, что такое терять близких, поэтому решил сделать все возможное, чтобы облегчить ее страдания.

– Но мне повезло, что у меня есть сестра и муж, – сказала она. – А то я уже потеряла было надежду, что меня кто‑то сможет опознать.

В ее голосе все еще слышался страх, и Пьетро почувствовал облегчение, что оперативно организовал ее поиски. Не послушай он свой внутренний голос, твердивший ему о совершенной ужасной ошибке, сколько ей пришлось бы лежать в больнице в качестве неизвестной пациентки? Эта мысль укрепила его в правильности принятого решения. Он действовал импульсивно, но не жалел о том, что пришел ей на помощь, несмотря на могущие возникнуть осложнения. Он нужен Молли.

– Ты почувствуешь себя лучше, когда выйдешь отсюда.

– Вы имеете в виду, что я выйду из больницы?

Он кивнул:

– Конечно.

– Правда? – Неуверенная улыбка осветила ее лицо, а глаза стали ярко‑голубыми, а не серыми. – Меня отпустят?

– Ты же не в тюрьме, Молли, – спокойно ответил Пьетро.

– Я знаю. Врачи делают для меня все возможное. – Она взглянула в карие с золотистыми крапинками глаза, сказав себе, что ей теперь нечего бояться. Здесь ее муж, а мужу нужно доверять.

И тем не менее, глядя на него, она всякий раз внутренне трепетала, ее нервы были натянуты до предела. Это был шок, атака на ее чувства. Она загоралась как спичка при виде его красивого лица и атлетической фигуры, хотя пока не испытывала ни спокойствия, ни облегчения рядом с ним. А ведь он назвался ее мужем. Значит, родной человек. Ее подсознание что‑то ей подсказывало, но она пока не могла расшифровать послания.

Она закрыла глаза и откинулась на подушки. Ее накрыла новая волна боли, пока она мучительно напрягала память в тщетной попытке вспомнить хоть что‑нибудь из своего прошлого.

– Молли? Что‑то не так? – обеспокоенно спросил Пьетро.

«Все не так. Мозг не работает. Не узнаю собственного имени. Не узнаю мужа», – билось у нее в голове.

Логика подсказывала ей, что амнезия так быстро не проходит. Тем не менее ее не покидало чувство, что что‑то здесь не так.

Она услышала, как скрипнул стул, и, открыв глаза, увидела, что Пьетро Агости направляется к двери.

– Не уходите! – с отчаянием в голосе воскликнула она, подавшись вперед. Тупая боль в голове тут же сменилась пульсирующей. – Останьтесь, пожалуйста.

– Я только хотел позвать врача. Тебе нехорошо. – Нахмурившись, Пьетро приостановился на пороге.

– Вы обещали забрать меня домой, – напомнила она.

– Да, мы поедем домой, как только разрешит врач.

Пьетро вернулся к постели и снова сел на стул, взяв ее за руку. Его прикосновение было нежным и успокаивающим. Он тихонько поглаживал ее ладонь большим пальцем. Тепло разлилось по ее телу. Она невольно сжала его руку, и он ответил мягким пожатием.

Веки девушки смежились, и она провалилась в глубокий целительный сон. Ее губы тронула легкая улыбка, как бы говорящая, что все будет хорошо. Ведь рядом с ней Пьетро Агости.

Пьетро рассматривал спящую девушку, которая по‑прежнему держала его за руку: длинные пальцы, тонкое запястье, руки тронуты легким загаром, высокая грудь, очертания которой виднелись под одеялом, поднималась и опускалась в такт мерному дыханию. Под изящной шеей обозначились хрупкие ключицы, словно она сильно похудела за последнюю неделю. Мысль огорчила его. Он невольно сжал ее руку, но немедленно отпустил. Ей необходим сон.

Взгляд Пьетро задержался на ее лице. Она была такой бледной, что веснушки проступали яркой россыпью. Красиво изогнутые брови и длинные пушистые ресницы были темнее рыжевато‑каштановых волос. Аккуратный прямой нос и нежный подбородок. Но самым примечательным в ее лице был чувственный рот, с сочными губами. Особенно привлекательной была верхняя губа с изгибом в форме лука Купидона. Такие губы хотелось целовать.

Мысли о ее губах вызвали у Пьетро напряжение в паху.

Он осторожно высвободил руку и засунул ее в карман.

Хорошо, что ему удалось ее успокоить. Она была сильно напугана, хотя старалась этого не показывать.

Он правильно поступил, взяв ее за руку. Он действовал спонтанно, но другого выхода не было. Последнюю неделю он вообще не мог ясно мыслить.

Пьетро Агости всегда был человеком чести. Хотя деловые партнеры порой обвиняли его в безжалостности, когда проигрывали сделку. А бывшие любовницы не желали принимать тот факт, что отношения закончены, обвиняя его в вероломстве.

Но Пьетро был человеком слова и никогда никого не обманывал. В этом смысле то, как он собирался сейчас поступить, нарушало законы этики и чести, по которым он жил.

Да что там ходить вокруг да около! Надо называть вещи своими именами. Он бессовестно врал.

Однако в настоящий момент у него не было другого выхода.

Он пытался заглушить чувство вины, оправдываясь тем, что поступает так во благо ближнего.

Пьетро не имел в виду причинить вред Молли. Напротив, он хочет о ней позаботиться и поддержать ее в трудный жизненный момент.

Он поступил так, как поступил, потому что у него не было альтернативы.

Глава 3

Лимузин бесшумно выкатился из больничного двора на оживленные улицы города.

Молли избегала смотреть на Пьетро. Ее по‑прежнему терзали сомнения по поводу их взаимоотношений. Она чувствовала себя маленькой девочкой, слабой и испуганной. За всю дорогу она не проронила ни слова.

Она смотрела в окно в надежде узнать окрестности, но тщетно. А она‑то надеялась, что стоит выбраться из больничной палаты, служившей ей одновременно и убежищем и тюрьмой, как она все вспомнит. Не тут‑то было.

День стоял солнечный и теплый, судя по тому, как легко были одеты идущие по улице люди. В лимузине же было прохладно. Работал кондиционер. А возможно, холод навевала атмосфера, царящая в салоне, отделенном от водителя прозрачной перегородкой. Встреча с мужем после выписки была очень спокойной – никаких объятий и поцелуев, только сдержанная доброта, как накануне, когда он держал ее за руку.

Что за странный у них брак?

Она не боялась Пьетро, но ни за что не выбрала бы его в мужья. Его присутствие смущало ее.

Но Молли убедила себя в том, что просто он сдержанный человек и не любит выставлять напоказ свои чувства. А вокруг них все утро крутился медперсонал. Даже главный врач больницы пришел поздороваться с сеньором Агости и проводил их до выхода.

Кроме того, у Молли были свежие травмы, и объятия могли ей навредить. Ее щеки залил румянец при мысли об объятиях и поцелуях Пьетро. Она представила, что почувствует, когда прижмется к его мускулистому телу.

Молли грезила о нем всю ночь. Ей снилось, как его умелые руки гладят и ласкают ее тело в самых интимных местах, доставляя неземное наслаждение. Она проснулась вся влажная и горячая в пустой палате.

Эти видения были плодом ее воображения или к ней возвращалась память? Пьетро достаточно хорошо знал ее тело, чтобы описать шрам от аппендицита. Может, ее эротические грезы и есть возвращение памяти? Может, ее мозг постепенно избавляется от амнезии?

– Как ты себя чувствуешь? – Глубокий баритон вызвал у Молли внутреннюю дрожь, словно она все еще пребывала в эротической дреме. – В салоне нормальная для тебя температура?

Ее румянец стал еще ярче, и он это заметил.

Пьетро постоянно за ней наблюдал. Молли была приятна его забота.

– Все в порядке. Спасибо. – Она заставила себя повернуться к Пьетро. При дневном свете он был так же опасно привлекателен. Он выглядел как супермодель с обложки глянцевого журнала или как герой телевизионного ток‑шоу о богатых и знаменитых.

Она не могла сказать, что он красив. Этот надменный взгляд, крупный нос и квадратная челюсть придавали ему вид сильного мужчины, с которым шутки плохи.

И тем не менее вчера он утешил ее и успокоил, держал за руку до тех пор, пока она не заснула. Он терпеливо ждал утром, когда будут готовы последние анализы перед выпиской. Затем переговорил с лечащим врачом и другими специалистами.

Он явно был важной персоной. Все говорили с ним очень почтительно. А вот Молли практически ничего не могла про него вспомнить.

– Как вы меня нашли? – спросила она, глядя в карие в золотистую крапинку глаза.

– Мои люди занимались твоими поисками.

– Ваши люди?

– Да, мой штатный персонал.

– У вас есть сотрудники? – Как только вопрос был задан, она почувствовала себя глупо. Конечно, у него есть штат. Вот и едут они в лимузине с водителем. И должен же кто‑то заботиться о его внешнем виде.

Он пожал плечами:

– У меня частная фирма. Я поручил нескольким доверенным сотрудникам твои поиски.

Стало быть, немаленькая компания.

– Вы не сами меня искали?

Пьетро помрачнел.

– Ты пропала весьма неожиданно. Я нанял частного детектива, – довольно резко ответил он, и Молли с облегчением поняла, что Пьетро носил свои переживания внутри.

У нее, вероятно, сработал стереотип, представлявший итальянцев экстравертами, а Пьетро был другим. Он блестяще играл роль невозмутимого мачо, но на самом деле беспокоился за нее.

– Каким образом я пропала?

– Прости? – Он удивленно прищурился.

– Почему вы не знали, где я?

Пьетро молча на нее смотрел.

– Я так понимаю, что я не за пакетом молока вышла?

– Ты поехала в Рим и…

– В Рим? – переспросила она. – Разве мы не там жили? – Он дал водителю римский адрес. Но у нее и сейчас голова была не совсем ясной. Неужели она ошиблась?

– Мы жили на вилле за городом. Ты хотела поехать в Рим, но я не мог тебя сопровождать, поскольку у меня были важные дела.

Молли слушала с возрастающим беспокойством. Конечно, жить в фамильном загородном особняке – это нормально, но подобный образ жизни никак не вязался у Молли с рафинированным Пьетро. Она не представляла его в джинсах и футболке, хотя ей этого хотелось. Она была уверена, что и в простой одежде он будет выглядеть идеально.

Она объяснила свое беспокойство нестандартностью ситуации, вроде бы женаты, но чужие друг другу. И еще тем, что он словно проверял, верит ли она тому, что он говорит. А почему не верить? Он думает, она не помнит, о чем он ей говорил? Она потеряла долговременную память, но прекрасно помнит все, что произошло с того момента, как он появился у нее в палате.

– Проблема в том, что, приехав в Рим, ты словно испарилась. – И снова в его голосе появилось напряжение. Молли поняла, что Пьетро сдерживает себя. Это очень по‑мужски – не показывать свою уязвимость. И вероятно, он не хотел ее расстраивать, демонстрируя, как он переживал ее исчезновение.

– Я не специально.

Он посмотрел ей в лицо, и его черты смягчились.

– Теперь это не имеет значения. Все уже закончилось.

Он взял ее руку в свою и тихонько пожал. Молли тут же почувствовала себя лучше. Она ответила на его пожатие, но в этот момент лимузин резко повернул, и Пьетро выпустил ее руку.

– Но у нас есть квартира в Риме, и мы туда сейчас едем, да?

Он кивнул:

– Да. Мы почти приехали. Но не возлагай особых надежд на квартиру. Ее только что отремонтировали. Там все новое, и тебе вряд ли удастся что‑нибудь вспомнить.

– Вы читаете мои мысли, – заметила она.

– Вряд ли, – ответил он. – Простая логика.

Молли пожала плечами, стараясь подавить разочарование.

– По крайней мере, в окружении знакомых вещей, хотя бы одежды, я буду чувствовать себя в более привычной обстановке. Никогда не знаешь, что может послужить толчком к возвращению памяти.

Она с тоской подумала о красной расческе и ванильном бальзаме для губ, лежащих в новой дизайнерской сумочке, которую принес утром Пьетро. Пока никакие личные вещи не отомкнули дверь в прошлое.

Она выглядела очень стильно в тонком шелковом платье цвета старинной бронзы и в кожаных босоножках в тон платья. Но это не приносило радости. Молли Агости по‑прежнему была для нее чужой.

– Боюсь, что тебе придется немного подождать.

– Прошу прощения?

Он посмотрел на нее.

– Твою собственную одежду. Ты привезла ее с собой в Рим, но мы здесь не жили. – Она заметила в его лице неуверенность, которая быстро исчезла.

– К сожалению, ты не оставила мне адрес отеля, в котором остановилась в Риме. Твои вещи там.

– Вы не знали, где я остановилась? – Это показалось ей странным.

Он кивнул с огорченным выражением лица:

– Моя секретарша безусловно могла бы заказать тебе номер, но ты уехала так неожиданно и всегда была такой… независимой. Не любила приставать с пустяками.

У Молли голова шла кругом.

– Значит, это не моя одежда? – Она потрогала тонкий и явно дорогой шелк, в котором неловко себя чувствовала.

– Одежду приобрела моя персональная помощница. Очень тактичная и осмотрительная женщина.

Его проницательный взгляд уловил ее тревогу. Он наклонился к ней и взял ее руки в свои.

– Все в порядке, и будет в порядке, Молли, – уверил ее он глубоким бархатным баритоном, каким говорил с ней во сне.

Она задрожала, но не от испуга. От прикосновения Пьетро тело Молли ожило. Горячая волна заплескалась внизу живота, соски напряглись и уперлись в мягкую ткань бюстгальтера.

Она была очень разочарована, что амнезия не проходит. Но прикосновение Пьетро возбуждало и радовало.

Скованность, которую она ощущала в присутствии своего великолепного мужа, начала исчезать. Они так осторожно относятся друг к другу из‑за неординарности ситуации, в которой оказались. А на самом деле их непреодолимо влечет друг к другу.

Он не давит на нее, хотя, наверное, его обижает то, что она его совсем не помнит. Тем не менее он терпелив и спокоен, понимая, насколько все для нее сейчас сложно.

Молли улыбнулась. Ее сердце наполнилось радостью и благодарностью.

– Мне так повезло, что ты у меня есть. Спасибо, Пьетро.

От светлой улыбки Молли у Пьетро перехватило дыхание. Когда она вот так улыбалась, он терял разум и был готов на все. Но сейчас почувствовал укол совести. Она с такой легкостью приняла его версию, хотя быть ему благодарной?..

Пьетро отбросил угрызения совести. Это сейчас непозволительная роскошь.

Он поступает правильно. Главное, позаботиться о ней и о ребенке.

Что в этом плохого?

Хотя лучше бы она смотрела на него по‑другому. Ее лучащийся взгляд вызывал у него ненужные эмоции. Ситуация и без того рискованная, и дополнительные осложнения сейчас некстати.

– Ну вот мы и приехали, – сказал он, посмотрев в окно.

Их огромная квартира, точнее, пентхаус занимал весь верхний этаж здания.

У Молли глаза на лоб полезли при виде роскошных апартаментов. Все комнаты были наполнены светом и воздухом, и все декорированы в современном стиле, в белой и бежевой цветовой гамме. Она протянула было руку к серо‑зеленоватой скульптуре лошади, единственному цветовому пятну в гостиной, но тут же ее отдернула. Что, если это бесценный антиквариат?

У нее перехватило дыхание при виде просторной столовой, скорее похожей на шикарный банкетный зал. А в соседнем небольшом кабинете в минималистском стиле в глаза бросались дизайнерская мебель и изящный антиквариат.

Неужели она будет жить среди этой роскоши?

Молли чувствовала себя здесь незваной гостьей.

Однако твердо сказала себе, что так и должна выглядеть отремонтированная квартира. Над квартирой поработал талантливый дизайнер, и Пьетро не пожалел средств. Интерьеры буквально кричали о богатстве владельца. Сама же Молли попрежнему чувствовала себя здесь лишней. Таких денег у нее никогда не было и в помине.

Она украдкой бросила взгляд на идущего рядом высокого красавца, который приостановился, чтобы ответить на телефонный звонок. Сколько ей еще предстоит узнать о нем и о самой себе тоже.

Это выглядело пугающе, но она постаралась заглушить свой страх и внушить себе уверенность, которой совсем не чувствовала. Притворись, пока не привыкнешь, подумала она. Хотя у нее возникло предчувствие, что привыкать к этой роскоши будет непросто.

Пьетро представил ее приходящей экономке Марте, добродушной женщине с ямочками на щеках. Ей раньше не доводилось иметь прислугу.

Но, обходя апартаменты вместе с Пьетро, она пришла к выводу, что содержание квартиры в идеальном порядке действительно требует наличия домработницы. Все вокруг сияло безупречной чистотой – от антикварных зеркал до плитки в бассейне на крыше. Даже буйные растения в горшках блестели изумрудными листьями и пышно цвели. На них не было ни единого засохшего листика.

Если бы она ухаживала за цветами, половина из них наверняка бы погибла или заболела. Растения ее не любили.

Стоп. Откуда ей это известно? Она знала про это раньше или просто представила себе? И почему она решила, что у нее раньше не было прислуги? Ведь у Пьетро в доме всегда была экономка. Она покачнулась.

– Молли? Что с тобой? – Пьетро бросился к ней. – Присядь, – предложил он, беря ее за локоть и подводя к тенистой беседке во внутреннем дворике на крыше. Он бережно усадил ее на стильный кованый стул с кремовыми подушками.

Цвет небеленого полотна, так определила про себя Молли колор мебели в патио.

Она почувствовала на лбу его прохладную ладонь.

– У тебя болит голова? Я отнесу тебя в постель. – Он потянулся было к ней, но она покачала головой, не в силах вымолвить ни слова. Потому что ее первой реакцией было принять его предложение. Но не потому, что ей хотелось прилечь, – она жаждала оказаться в его объятиях.

Единственное, что она знала точно со времени их первой встречи, – ей комфортно и спокойно от его прикосновений.

Она прочистила горло.

– Спасибо, не нужно. Со мной все в порядке, честно.

Он присел на корточки перед ее стулом, а она сжала пальцами мягкую подушку, чтобы не поддаться искушению взять его за руку. Он был до неприличия красив. Особенно когда смотрел на нее так пристально и с такой заботой.

– Я просто кое‑что вспомнила.

К ее удивлению, вместо улыбки на его лице она увидела, что его соболиные брови сошлись на переносице.

– Да? Что‑то важное?

– В моем случае любое воспоминание важно. – Она склонила голову набок, пытаясь расшифровать хмурое выражение его лица. Но вскоре сдалась и улыбнулась. – Я вспомнила про садоводство.

– Садоводство? – удивленно переспросил Пьетро.

– Глупо, да? Ты подумал, что мне вспомнится что‑то важное, ты, например, или наша свадьба, или мой приезд в Италию. – Молли пожала плечами и удобнее уселась на стуле, наслаждаясь солнцем и теплом после сумрака больничной палаты.

Он медленно кивнул.

– А из главного ты ничего не вспомнила? – Голос Пьетро звучал напряженно.

Молли вдруг поняла, через что ему пришлось пройти, когда он узнал о бесследном исчезновении жены. А потом она нашлась, но не помнит его. Он тоже натерпелся.

Ей хотелось взять его за руку или разгладить морщинку на лбу, но она не посмела, поскольку считала, что плохо его знает.

Улыбка растаяла.

– Извини, что не оправдала твоих надежд. Мне вспомнилась какая‑то ерунда про то, что я никудышный садовод. Я раньше шутила, что есть люди, от прикосновения которых цветы растут, а от моих прикосновений они вянут.

Ее вдруг охватило волнение. Мысль о шутке про цветы пришла ей в голову только что. Это было похоже на езду по дороге, когда не знаешь, что откроется за следующим поворотом.

Она попыталась сконцентрироваться на уходе за растениями, чтобы вспомнить что‑то еще, но тщетно.

– Но это же прекрасно! – Энтузиазм Пьетро скрасил разочарование Молли от неспособности вспомнить больше. – Врачи ведь говорили, что память будет возвращаться постепенно. Посиди здесь. Я принесу тебе холодного лимонада.

Молли покачала головой:

– Спасибо, не нужно. Я сейчас с удовольствием встала бы под горячий душ, а еще лучше приняла бы ванну.

В больнице, когда с нее сняли последнюю повязку, она быстро ополоснулась перед тем, как облачиться в привезенную Пьетро одежду. И теперь ей казалось, что она не смыла больничный запах.

– Конечно, если тебе этого хочется, – сказал он, поднимаясь. – Но потом обязательно отдохни. Мы поговорим позже. Тебе необходимо набираться сил.

Молли хотела было сказать, что у нее достаточно сил, но неожиданно почувствовала усталость. Возможно, от стресса, связанного с выпиской из больницы. Как долго ей придется восстанавливаться?

– Возможно, ты прав, – согласилась она.

Пьетро проявлял о ней искреннюю заботу. Нужно быть ему за это благодарной.

Интересно, как бы он себя повел, если бы знал о ее беременности?

Нужно сказать ему об этом, и чем скорее, тем лучше. Врач в больнице определил, что срок у нее небольшой. Пьетро ничего не говорил ей о детях. Стало быть, это их первенец. Она хотела выбрать подходящий момент, чтобы сообщить эту новость.

Кроме того, ей нужно время свыкнуться с мыслью, что она Молли Агости. Поближе узнать мужа и саму себя. У нее столько вопросов. Ей столько надо всего обдумать.

Поэтому Молли не протестовала, когда Пьетро проводил ее в роскошную спальню, и, еще раз спросив, не нуждается ли она в чем‑либо, получил отрицательный ответ и вышел.

Молли скинула босоножки и ступила на мягкий ковер, в дальнем конце которого стояла кровать с великолепной спинкой из стилизованных роз, вьющихся вверх по металлической основе.

Молли быстро отвернулась. Не стоит думать о Пьетро на этой широкой кровати или о себе самой обнаженной и распростертой на стеганом покрывале, хватающейся за спинку кровати, когда над ней нависает высокий темноволосый мужчина.

Молли едва не задохнулась от охватившего ее возбуждения, смешанного с шоком.

Это воспоминание? У нее пересохло во рту, а на губах заиграла плотоядная улыбка при мысли о том, что память начинает возвращаться в спальне. А что, если она просто выдает желаемое за действительное? Тем не менее она ощутила, как увлажнилось ее лоно. И это просто оттого, что она представила себя в постели с Пьетро.

Интересно, когда они последний раз занимались сексом? Что, если они по какой‑то причине воздерживались от секса? Или у нее действительно чересчур чувствительная натура?

Так много вопросов. Так мало фактов. После душа она продолжит свои изыскания.

Вздохнув, она прошла к кровати и открыла находившуюся рядом дверь. Но попала не в ванную, а в гардеробную. Молли в изумлении застыла на пороге, обозревая ряды вешалок с дизайнерской одеждой последних фасонов и модных расцветок, от повседневных платьев и костюмов до вечерних нарядов, стеллажи со шляпными картонками, дамскими сумочками разных цветов и размеров и рядами обуви от сапог до шпилек и босоножек. Неужели все это куплено, пока она находилась в больнице? Такой гардероб носить не переносить. Или Пьетро взял все это богатство напрокат, чтобы она выбрала понравившиеся модели, а остальное отошлет обратно? Надо будет выяснить этот вопрос.

И тут она поняла, что в гардеробной совершенно отсутствует мужская одежда.

Нахмурившись, она вернулась в спальню. Она заметила еще несколько дверей. Открыв одну из них, Молли снова оказалась на террасе. Эта часть была скрыта от основного пространства живой изгородью. Когда она открыла следующую дверь, то наконец оказалась в ванной. Просторное светлое помещение, облицованное кремовой мраморной плиткой с позолотой. Проигнорировав такую желанную ванну, Молли вернулась в спальню. Но больше дверей не было, как и встроенных шкафов для мужской одежды. В спальне вообще не было никаких признаков мужского присутствия. По всему видно, что Пьетро не делит с ней эту комнату.

Что за странный у них брак?

Глава 4

Солнце клонилось к закату, а Пьетро продолжал сидеть на террасе, размышляя о сложившейся ситуации.

Шанс, что он потерпит фиаско, довольно велик. Если к Молли вернется память, он будет разоблачен и не сможет осуществить задуманное.

Хотя он привык добиваться поставленной цели, а ставка здесь высока.

Возможно, что ему на роду было написано стать богатым и успешным, но, чтобы достичь этого, он прошел через трагедию, предательство и разочарования. Борьба закалила его. И теперь он всегда получал то, что хотел.

В десять лет Пьетро пережил страшную трагедию. При сходе снежной лавины на горнолыжном курорте погибли его родители и младшая сестра. Тогда он узнал, что такое одиночество и беззащитность перед огромным миром. С годами он научился переносить одиночество, но дал себе клятву создать жизнь, в которой будет все, чего он когда‑то лишился. Пьетро преуспел в семейном бизнесе, превратив небольшую компанию в процветающую и уважаемую фирму.

Его личная жизнь складывалась менее удачно. Он скривил губы в ухмылке. Это еще мягко сказано!

Его брак с Элизабет потерпел полное фиаско. Он был настолько одержим желанием создать собственную семью, что не обратил внимания на некие подозрительные знаки. Элизабет оказалась обыкновенной охотницей за богатством, заманив его в сети брака ложной беременностью. Как он позволил так себя провести? Очень просто. Она предложила то, к чему он стремился всю жизнь и о чем с детства мечтал. Семью.

Но он быстро ее раскусил, и они расстались. Однако острое желание иметь семью осталось. И он был уверен, что с Молли это возможно. Наконец у него все будет.

Какой‑то звук привлек его внимание. В дверях появилась Молли. Ее изящная фигурка в белых капри и голубом топе была такой соблазнительной, что ему нестерпимо захотелось схватить ее в охапку и отнести обратно в постель.

Он заходил к ней в спальню пару часов назад и долго стоял и смотрел на нее. Молли спала, свернувшись клубочком и выглядела такой беззащитной и вместе с тем по женски привлекательной, что ему страстно захотелось разбудить ее поцелуем, лечь рядом и любить ее до исступления. Но он вовремя обуздал свою похоть, вспомнив, что она только что вышла из больницы.

В ту ночь в Тоскане, когда они расстались, он также вожделел ее, несмотря на бурлящую в нем ярость. Ни гордость, ни рассудок не могли умерить его страсть к этой женщине. В ее присутствии он не владел собой.

В его глазах она совершила тогда непростительный проступок, а он тем не менее по‑прежнему ее хотел.

Сейчас его гнев прошел. Он узнал правду. Все изменилось. За исключением его страсти к Молли, такой неудержимой, что он боялся себя выдать.

Отбросив тревожные мысли, он улыбнулся девушке:

– Привет, красавица.

Молли, улыбнувшись в ответ, подошла к нему.

Вечернее солнце отражалось золотисто‑янтарными блестками в ее густых каштановых с рыжинкой волосах до плеч. В душе Пьетро взыграло чувство собственника. Он вспомнил, как пропускал эти локоны сквозь пальцы, любуясь их необычным цветом. Сама Молли не питала иллюзий относительно цвета своих волос и даже грозила покрасить их в более интересный цвет.

Женщины – странные существа, не дорожат тем, что имеют.

– Хорошо поспала?

Она кивнула:

– Не помню, когда так отлично высыпалась в последний раз. – Она хитро прищурилась. – Хотя я и помню‑то все только со вчерашнего вечера.

– Всему свое время, дорогая. Память постепенно вернется.

Несмотря на то что ее временная амнезия была ему на руку, Пьетро не хотелось думать, что память Молли никогда не восстановится.

А пока он был решительно настроен позаботиться о ней и успешно претворить в жизнь свои планы.

– Спасибо, Пьетро, – смущенно поблагодарила она. Он вспомнил их первую встречу. Она и тогда была застенчиво‑очаровательной. Хотя довольно быстро преодолела свою робость.

Молли остановилась у стола и пристально на него взглянула. Пьетро мгновенно подобрался.

– Тебя что‑то развеселило? – спросила она. – Ты улыбаешься.

– Разве? – удивился он. Воспоминания действительно были приятными, но он вроде не улыбался. Он всегда умело скрывал свои эмоции.

Она села на стул напротив и сказала:

– Ну не совсем улыбался, хотя уголки рта подергивались и глаза были другими.

Пьетро опешил. Она угадала его настроение по таким ничтожным признакам. Никто так легко не читал его.

Следовательно, нужно проявлять еще большую осторожность. Неужели она и раньше обладала способностью угадывать его мысли и настроение? Идея ему не понравилась. Он никогда и ни для кого не был открытой книгой. Хотя сам отличался проницательностью.

Вошла Марта с подносом в руках.

– Спасибо, – по‑итальянски поблагодарила Молли.

– На здоровье, синьора, – улыбнулась экономка, подавая Пьетро бокал вина и тарелку с рыбной закуской.

Пьетро кивком поблагодарил Марту и обратился к Молли:

– Значит, ты не забыла итальянский.

Про себя он подумал, что ему необходимо это знать для определения следующего шага. Что, если она помнит больше, чем говорит?

Она пожала плечами:

– Я и знала‑то всего пару слов типа «спасибо» и «пожалуйста». Знаю названия нескольких блюд, дни недели, но в цифрах путаюсь. – Она посмотрела на него. – Разве я говорила бегло по‑итальянски? Я этого не помню.

Солнечная улыбка, которой она одарила экономку, погасла, глаза затуманились, а нижняя губа задрожала. Молли не притворялась. Она действительно ничего не помнила из своего прошлого. Он был так поглощен мыслями о собственном обмане, что и в окружающих ему виделись сплошные обманщики.

Переживание Молли затронуло в нем какую‑то тайную струну. Он накрыл своей крупной ладонью ее руку, лежащую на столе, проигнорировав тепло, разлившееся по их рукам.

– Всему свое время, – оживленно сказал он. – Что касается итальянского, ты и правда только начала его изучать.

– А я‑то надеялась, что, когда память вернется, я свободно заговорю по‑итальянски, – усмехнулась она.

Пьетро заметил в ее глазах страх. Он очень хотел помочь, но ничего не мог сделать. И врачи его об этом предупредили. Но такое бессилие его угнетало. Он привык действовать решительно. Но здесь совершенно иная ситуация. Требуется время.

– Я могу заполнить некоторые провалы в твоей памяти, – предложил он. Хотя ему претило лгать, но он считал, что в данной ситуации поступает правильно.

Наградой ему была улыбка Молли. Ее глаза снова заблестели.

– Вот здорово! У меня столько вопросов. Но прежде всего я хотела бы узнать, чему ты улыбался, когда я вошла? Это как‑то связано со мной? – Она нервно теребила перламутровую пуговку на топе.

– Я вспоминал день нашей первой встречи.

– Правда? Расскажи мне.

Он словно зажег в ней искорку. Она подалась вперед. На ее губах заиграла легкая улыбка, а глаза из серых стали голубыми. Он всегда знал, когда Молли счастлива или взволнованна – в этот момент ее глаза меняют цвет.

– Это произошло на моей вилле в Тоскане.

– У тебя и там есть вилла? – Но прежде чем он ответил, она помотала головой, так что ее локоны рассыпались по плечам. – Конечно, зачем я спрашиваю. У тебя много чего есть. – Она обвела рукой террасу и пентхаус. – Думаю, что помимо лимузина у тебя и спортивный автомобиль имеется.

Он пожал плечами:

– Я пользуюсь лимузином с водителем в городе. А за городом предпочитаю водить машину сам. – Это было лучше, чем сказать ей сейчас, что у него не одна спортивная машина, да и недвижимости хватает, включая все это здание, на последнем этаже которого находятся их апартаменты. Он не хотел говорить сейчас о том, насколько богат, чтобы лишний раз не смущать ее.

Она потягивала лимонад с выжидательным выражением лица.

– Итак, ты был у себя на вилле в Тоскане. Как давно?

– Нынешней весной.

У Молли округлились глаза.

– Так это совсем недавно. Значит, мы новобрачные?

Пьетро кивнул и быстро продолжил, не дав ей возможности увести его от основной темы.

– Мы прожили вместе очень недолго.

Молли слегка нахмурилась и уставилась в стакан. Ее щеки окрасились румянцем.

– И тем не менее не делили спальню.

Сердце Пьетро глухо забилось. И почему он посчитал, что Молли примет ситуацию, не задавая лишних вопросов?

– Тебе нужно много отдыхать. Это рекомендация врачей.

Пьетро и без того бессовестно воспользовался ее амнезией. Знай она то, что известно ему, не сидела бы напротив со смущенной улыбкой на губах.

– Итак, я пребывал на тосканской вилле. – Пьетро помолчал, уверяясь, что его уловка сработала. Молли кивнула и подалась вперед. – Я работал у себя в кабинете, но не мог толком сосредоточиться. – Заметив ее любопытный взгляд, он продолжил: – Вилла не единственное сооружение на моем участке земли. Чуть ниже по дороге за небольшим холмом находится старый фермерский дом. Моя кузина Кьяра, успешный начинающий предприниматель, убедила меня отдать ей эту ферму в аренду в качестве гостевого дома. – Пьетро был рад помочь кузине и согласился.

– И я сняла этот домик?

Он покачал головой:

– Не совсем. Его арендовала семья из Австралии. Предки главы семьи были тосканцами, и семья решила пожить несколько месяцев на родине пращуров. Ты приехала с ними, чтобы присматривать за их тремя детьми. На прошлой неделе они вернулись в Австралию.

Она медленно кивнула, крутя в руках стакан.

– Понятно. Ты же упоминал, что я была гувернанткой.

– Временно. Ты дипломированный преподаватель, специализирующийся в дошкольном воспитании. У одного из мальчиков были проблемы с учебой, и родители искали квалифицированного педагога.

Молли нахмурилась:

– Я променяла работу учителя на должность гувернантки? – Похоже, она вчера не совсем поняла то, о чем он ей говорил.

Пьетро откинулся в кресле и наблюдал за Молли. При первой встрече он был сражен ее очаровательной улыбкой и покладистой натурой. Он уже представлял себе легкую любовную интрижку с ней. Однако вскоре понял, что девушка гораздо более осмотрительна и разборчива. И это было удивительно, принимая во внимание произошедшее между ними. И лишний раз доказывало, что она не так уж и беспечна.

– У тебя еще не было в тот момент постоянной работы. Ты работала временно и собиралась найти постоянную работу по возвращении из Италии.

Она снова медленно кивнула. И Пьетро понял, как это должно быть тяжело – узнавать о себе от другого человека. Ему захотелось облегчить бремя ее тревоги насколько это возможно.

– Ты прекрасно ладишь с детьми. Даже когда они устали и капризничают.

Она лучезарно ему улыбнулась, и Пьетро ощутил напряжение в паху. Он увидел эту улыбку в других обстоятельствах. Он представил обнаженную Молли, протягивающую к нему руки.

– И что случилось в тот день, когда ты пытался работать в кабинете?

Пьетро с неохотой оторвался от эротических мыслей и вернулся в настоящее.

– В арендуемом доме возникла проблема с бассейном, и моя кузина упросила меня позволить детям пользоваться бассейном на моей вилле под строгим присмотром, пару часов в день.

– Дай угадаю. Я стала супервайзером.

– Точно. Каждый день, а то и дважды в день ты приводила их купаться в бассейне.

– Готова поспорить, что именно детский визг и крики мешали тебе сосредоточиться.

Пьетро покачал головой:

– Это немного отвлекало, но не более того. – Пьетро тоже любил детей. Хотел иметь собственных. И он уже подумывал о том, чтобы снова жениться. Раны, нанесенные Элизабет, зарубцевались.

Семью за успех и за деньги не купишь.

Пьетро знал, что ему повезло. У него есть тетя, дядя и кузены с кузинами. Но они не могли заменить ему мать, отца и сестру, которых он потерял.

Он снова хотел иметь семью.

– Пьетро? Ты закончишь историю? – Молли вопросительно на него смотрела.

– Конечно. – Он с улыбкой на нее посмотрел. Да, это то, что ему нужно. Молли, которая ему доверяет и отвечает взаимностью.

– Ну вот, я сидел и сражался со скучнейшим отчетом, когда услышал смех.

Она кивнула.

– Большинство детей шумят в бассейне.

– Я услышал не детей, а женщину. Ее смех был похож на звон хрустального колокольчика. Я встал и пошел на звук, обнаружив в бассейне троих детей и тебя.

– Звон хрустального колокольчика? – Молли смутилась, словно никогда не слышала комплиментов в свой адрес. – Очень романтичное сравнение.

Пьетро вспомнил, как увидел Молли, стоящую в воде в мелкой части бассейна в просторной белой футболке, прилипшей к телу. Под футболкой угадывался темный купальник‑бикини. Волосы были мокрыми, и эта улыбка…

Пьетро смотрел на нее и нутром чувствовал, как в нем растет животное желание обладать этой женщиной с ее удивительным смехом и восхитительным стройным телом.

С той поры ничего не изменилось. Он попрежнему вожделел Молли.

Ему нужно обуздать похоть. Сейчас перед ним совсем иная задача.

Молли рассматривала лицо Пьетро, словно вылепленное умелой рукой талантливого скульптора. От него веяло такой мужской силой, что перед ним невозможно устоять. От его улыбки у нее подгибались колени. А когда он смотрит на нее вот так…

Молли трезво оценивала себя, понимая, что ей далеко до фатальной соблазнительницы.

– Хочешь сказать, что это была любовь с первого взгляда? – с волнением в голосе спросила она.

Пьетро ее муж, значит, они любят друг друга. Но интуиция подсказывала ей, что все не так просто. Они слишком разные. Богатый, успешный и сексуальный итальянский бизнесмен и простая австралийская учительница с ординарной внешностью.

Пьетро ухмыльнулся уголком рта, а у Молли участился пульс.

– Любовь требует времени. – Его ухмылка переросла в плотоядную улыбку. – А вот страсть с первого взгляда – это да. – Он одарил ее таким взглядом, что у Молли внизу живота запорхали бабочки.

Здравый смысл подсказывал, что вряд ли такая серая мышка, как она, может возбудить такого альфа самца, как Пьетро. Да, она симпатичная, но… Вероятно, сомнение отразилось на ее лице, потому что Пьетро спросил:

– Ты мне не веришь?

Молли пожала плечами и отпила лимонада.

– Я просто удивлена и не более того.

Он задумчиво ее разглядывал.

– Ты не считаешь себя страстной?

Конечно, он прав. Она загорается от одного его взгляда.

– Поверь, наша страсть была абсолютно взаимной, – хрипло сказал он таким тоном, что у нее напряглись соски.

Как ему это удается?

– И мы познакомились ближе, пока я жила на ферме?

Он кивнул.

– Ты приводила детей в бассейн утром и вечером.

– Звучит не очень романтично.

Он пожал плечами.

– Мы проводили вместе время, ближе узнавая друг друга. Я тоже люблю детей. А по вечерам ты была свободна, после того как укладывала их спать. – Его тон подсказал ей, что так началась их интимная связь.

Она отвела взгляд. Казалось бы, что в этом такого. Он теперь ее муж, но что‑то не давало ей покоя.

Может быть, ей стало бы легче, если бы он обнял ее, поцеловал или посадил к себе на колени или просто взял бы за руку. Но Пьетро упорно держал дистанцию. Он сам сказал, что она еще не совсем оправилась от травм. Наверное, именно это и сдерживало его, потому что в его глазах горело желание.

– Значит, секс перерос в любовь? Я легко могу представить, как ты завоевываешь женщину, Пьетро.

– Ты настаиваешь, что это была моя инициатива? – ответил он. – Поверь, я не стремился к серьезным отношениям, тем более в собственном доме. Но ты заставила меня поменять точку зрения.

Что‑то в его голосе царапнуло ее. Молли застыла, интуитивно почувствовав недоверие.

– Так ты хотел просто развлечься со мной? – спросила она. Это не удивило ее. Такому красавцу стоит щелкнуть пальцами, и любая женщина окажется у его ног.

Пьетро подался вперед:

– У меня были любовницы, не отрицаю. Но теперь все изменилось. – Он так пристально и долго смотрел на нее, что ее сердце, казалось, было готово выскочить из груди. Тем не менее наряду с физическим притяжением ее сдерживала осторожность.

«Он тебе чужой, несмотря на то, что муж», – упрямо нашептывал ей внутренний голос.

Рассказ Пьетро об их встрече немного прояснил ситуацию, но осталось много вопросов. И главный из них – кто она на самом деле, эта женщина по имени Молли Агости?

– Какая у меня девичья фамилия? – Она даже этого не знает!

– Армстронг, – спокойно ответил он, ничуть не удивляясь смене темы. – Маргарит Дейзи Армстронг. Тебя назвали в честь твоих бабушек. Но тебя всегда называли Молли, сокращенно от Маргарит.

Она подозревала, что ее бабушек уже не было в живых, как и родителей. Казалось, странно горевать по людям, которых не помнишь. Но Молли взгрустнулось.

– И моя сестра Джиллиан. – Молли с удовольствием произнесла это имя, служащее связующей нитью с ее австралийским прошлым. – Как скоро она приедет в Рим?

– Извини. – Пьетро сокрушенно покачал головой. – Нам пока не удалось ее найти. Она путешествует по миру и, возможно, поменяла свои планы, уехав в Южную Америку перед поездкой в Юго‑Восточную Азию. Но мои люди пытаются установить ее местонахождение и связаться с ней.

Молли разочарованно сгорбилась на стуле. Ей так хотелось увидеть сестру как можно скорее. Она была уверена, что сестра поможет ей вспомнить прошлое.

Пьетро сжал ее запястье сильными пальцами.

– Не волнуйся, Молли. Мы скоро ее найдем.

Она благодарно кивнула в ответ.

Ее сомнения понемногу испарялись. Пьетро ее муж и проявляет о ней трогательную заботу, буквально холит, нежит и лелеет. Надо и ей ответить ему откровенностью.

– Я хочу тебе кое‑что сказать. – Она облизнула нижнюю губу, пытаясь преодолеть охватившее ее волнение.

– Да? – Его трудно выбить из колеи. Но как он отреагирует на ее новость? Она и сама толком не понимала, что чувствует.

Молли глубоко вздохнула и выпалила:

– Я беременна.

Глава 5

Пьетро охватило знакомое волнение. Он посмотрел на Молли и улыбнулся.

Он гордился тем, что никогда не совершал одну и ту же ошибку дважды. На этот раз судьба приготовила ему подарок. Амнезия Молли дала ему шанс правильно отреагировать на новость о беременности Молли второй раз.

Первый раз, когда она сказала ему о ребенке в Тоскане, все пошло не так.

«Не так» – это еще мягко сказано. Дело закончилось катастрофой», – напомнил внутренний голос. Его терзали угрызения совести. Сложись все по другому, Молли не оказалась бы одна в Риме, не угодила бы под мотоцикл и не потеряла бы память.

И он бы сейчас не ходил бы по лезвию бритвы, ожидая, когда к ней вернется память.

– Это отличная новость. Лучше не бывает. – Он взял ее руки в свои, чувствуя, как они дрожат.

– Ты совсем не удивлен. Ты знал?

– Мне сказали раньше. – Она сообщила ему о беременности в Тоскане, но он хотел, чтобы она думала, что он узнал от врачей в больнице. – Ты рада?

Она медленно кивнула:

– Думаю, да. Мне пока трудно переварить эту новость. Все кажется нереальным.

Пьетро погладил ее запястье большим пальцем, чувствуя неровное биение пульса.

– Тебе ко многому нужно привыкать. Это займет какое‑то время.

– Мы планировали ребенка? – робко спросила она.

– Нет, но беременность стала приятной неожиданностью.

Молли облегченно выдохнула.

Для Пьетро это были не пустые слова. Он всегда хотел создать семью. Поэтому Элизабет так легко обвела его вокруг пальца. Но Молли – не Элизабет, и он это прекрасно понимает.

– Я рада, что ты так считаешь. Я думала…

Пьетро поднес ее руку к губам и поцеловал.

Это был жест уважения и благодарности, но одновременно Пьетро ощутил себя собственником, когда прикоснулся губами к ее коже.

Однажды Молли от него сбежала. Больше он не допустит подобного. Она мать его ребенка, и ее место рядом с ним.

– Никогда не сомневайся в том, что я хочу этого ребенка, Молли, – сказал он, не отнимая губ от ее руки. Затем поднял на нее взгляд. – Сейчас отдыхай, как советуют врачи, и ни о чем не беспокойся. Все образуется.

Два дня спустя Молли принарядилась к ужину. Она выбрала короткое бирюзовое платье на бретельках, отделанное золотыми бусинками по декольте. Наряд выгодно подчеркивал ее попрежнему стройную фигурку.

Она положила руку на живот. Беременность насчитывала всего несколько недель и была совсем незаметна. У нее достаточно времени выгулять эти шикарные наряды.

Кроме того, у нее есть еще причина, чтобы нарядиться к ужину. Она надела золотистые босоножки на шпильке, став чуть выше ростом. Повертевшись перед зеркалом, Молли осталась довольна собой. Интересно, заметит ли Пьетро, как она хорошо выглядит?

«Еще бы он не заметил! Да он буквально пожирает тебя взглядом», – нашептывал ей внутренний голос.

От этой мысли по телу прокатилась горячая волна вожделения. Она рассчитывала, что Пьетро испытывает то же самое, когда смотрит на нее.

Память по‑прежнему не возвращалась, несмотря на хороший сон и отдых. Но со зрением у нее было все в порядке. Молли замечала, какие взгляды бросает на нее Пьетро, когда думает, что она не видит.

Хотя он по‑прежнему держал дистанцию.

К черту дистанцию! Она жаждет страсти и эмоций. Она его вожделеет.

Молли хотела чувствовать себя живой и желанной, а не вялым и пассивным аутсайдером в собственной жизни.

Она была готова к отношениям с мужем. Ее желание росло с каждым днем. Ей не терпелось вырваться из заточения.

Она повторяла себе, что Пьетро держит ее на коротком поводке, потому что считает, что она к нему еще не привыкла и не помнит его.

Однако чувство знакомости росло и укреплялось в ней каждый день. Тепло его руки, глубокий баритон с хрипотцой, чувственный взгляд казались до боли знакомыми.

Молли безумно хотела своего мужа. Это ли не доказательство того, что их отношения до потери ею памяти были страстными и глубокими?

Сегодня вечером она намерена навести мосты и предпринять решительные действия.

Когда она вышла на террасу ранним вечером, Пьетро уже был там. Он стоял, облокотившись на перила и смотрел на раскинувшуюся перед ним панораму Вечного города. Молли задержалась в дверях. Пьетро ее пока не заметил. Она залюбовалась его гордым профилем. Однако заметила, что Пьетро выглядит напряженным.

Что его беспокоит? Бизнес? Он в основном работал из дома с тех пор, как они приехали. Он пожертвовал работой ради того, чтобы находиться рядом с ней? Или возникла другая проблема? Молли бесшумно пересекла террасу, но Пьетро мгновенно обернулся и посмотрел прямо на нее.

– Дорогая, ты прекрасно выглядишь.

Молли открыла рот, чтобы возразить. Она не считала себя красивой, но передумала и промолчала. Хотя в этот вечер она чувствовала себя другой, особенно после того, как Пьетро одарил ее восхищенным взглядом. Она подошла к нему почти вплотную, уловив едва различимый аромат одеколона после бритья и его чистый мужской запах. Пьетро тут же напрягся.

Ему не нравится, что она стоит так близко?

Логика подсказывала, что Пьетро держит дистанцию, потому что не хочет ее торопить, но она снова засомневалась.

Что, если у них была размолвка, но Пьетро не хочет это обсуждать, пока к ней не вернется память?

Молли была ненавистна подобная мысль. Она хотела, чтобы их брак был крепким, и сделает для этого все возможное.

Она улыбнулась:

– Ты выглядишь очень серьезным. О чем думаешь?

– Ни о чем особенном.

Молли почувствовала, что Пьетро замкнулся. Она и раньше это за ним замечала. Обычно он говорил легко и свободно. Особенно про их жизнь в Тоскане. Но избегал затрагивать другие темы, объясняя это тем, что она должна себя щадить и не напрягать память.

– Ты можешь говорить со мной на любые темы, Пьетро. Я же не инвалид. Тебя что‑то беспокоит. Работа? – спросила она, накрывая ладонью его руку.

– Нет, с бизнесом все в порядке. Я говорил тебе, что у меня отличные менеджеры. Я могу себе позволить взять несколько выходных.

– В таком случае что тебя беспокоит? И не говори, что ничего. – Она повысила голос и сама испугалась, что слишком далеко зашла. – Если беспокоишься обо мне, не стоит. Я с каждым днем чувствую себя лучше.

– Конечно, дорогая.

Молли скрипнула зубами.

– Не шути со мной, Пьетро. – Она отняла руку и отвернулась.

– Молли?

Она не отозвалась, стоя к нему спиной смотрела на крыши зданий, окрашенные заходящим солнцем в абрикосово‑янтарные тона. Ей было неприятно нежелание Пьетро поделиться с ней проблемами и откровенно поговорить о том, что его волнует.

Она почувствовала себя запертой в удобной, но тесной клетке. Молли никуда не выходила с момента возвращения из больницы. Она много спала, читала, сидела в Интернете, изучая восточное побережье Австралии, откуда была родом, по словам Пьетро. Но так ничего пока и не вспомнила. Может, поэтому она стала такой беспокойной.

– Давай выйдем поужинать, – предложила она, обернувшись к Пьетро. Он стоял ближе, чем она ожидала, с непроницаемым выражением лица.

– Марта приготовила ужин. Но если ты хочешь…

– Нет‑нет. Я совсем забыла. – Экономка наверняка приготовила для них очередной кулинарный шедевр. Молли не хотелось ее обижать.

– Что с тобой, Молли? Ты сама не своя.

Она хотела было ответить, что нечего лезть ей в душу, раз сам не хочет делиться с ней тем, что его волнует, но вовремя прикусила язык. Это было бы неблагодарно и нечестно с ее стороны.

– Ты прав. Я раздражена. Слишком много времени провела взаперти. Знаю, что ты беспокоишься обо мне, но до сегодняшнего вечера мне никуда и не хотелось выходить. Не было сил.

– Так это поправимо, – оживленно ответил он. Ей показалось, что в глазах Пьетро промелькнуло облегчение. – Давай завтра посмотрим город и пообедаем в ресторане. Хочешь?

Вот как все у него просто. Очень внимательный муж. За исключением того…

– Отличная идея. С удовольствием погуляю с тобой по Риму…

– Но? – Он вопросительно поднял бровь. Как у него получается читать ее мысли.

– У меня такое чувство, что между нами что‑то не так, Пьетро.

Он напрягся или ей показалось?

– Ты не делишься со мной тем, что у тебя на душе. И ты не…

– Что? – нахмурился он, не давая ей закончить фразу.

– Ты ко мне не прикасаешься, – смущенно сказала она.

Его глаза округлились от удивления.

– И тебя это беспокоит? Я думал, раз ты меня не помнишь… – Он экспрессивно пожал плечами.

Пьетро прав. Ей было бы неприятно прикосновение незнакомого мужчины. Но дело в том, что его она знала и тосковала по нему. От его улыбки она вся светилась изнутри.

– Хочется, чтобы ты относился ко мне не как к гостье в твоем доме. Я твоя жена. – Она глубоко вздохнула. – Хочу, например, чтобы ты меня поцеловал.

Он на мгновение застыл, словно пораженный ее просьбой, а затем в его глазах заплясали чертики.

– Так вот что тебя беспокоит! Ты жаждешь поцелуев?

Молли вздернула подбородок и уперла руки в бока. Она поняла, что он смеется над ней внутри.

– Не вижу ничего смешного, – процедила она. – Дело не только в поцелуях, а в отношениях между нами в целом. Ты явно чего‑то недоговариваешь. Что‑то не так. Ты…

Пьетро не дал ей договорить. Он схватил ее в охапку и крепко прижал к себе. Молли была сражена силой его объятий. Его губы оказались так близко, что она на мгновение зажмурилась.

Она судорожно сглотнула. Куда делась вся ее бравада? Она была уверена, что в поцелуях он непревзойденный профессионал, а она…

Губы Пьетро оказались мягче, чем она ожидала, когда он нежно прижался к ее рту, словно исследуя знакомую территорию. Он медленно обвел языком ее верхнюю губу, а затем нижнюю. Молли внутренне затрепетала и потянулась к нему, приоткрыв рот.

В ту же секунду жадные губы Пьетро обрушились на ее рот в страстном поцелуе.

Она больше ни о чем не думала, отдавшись на волю чувств.

Он обхватил ее за талию и прижал к себе так, что она почувствовала всю силу его эрекции. Тревожные звоночки, которые посылало сознание, мгновенно растворились в неудержимом зове плоти, и пронзительное желание внезапно сжало грудь. Она обвила его шею руками и призывно выгнулась ему навстречу.

Когда он оторвался от ее губ, у нее кружилась голова, она хватала ртом воздух и дрожала. А он тем временем переключил внимание на ее шею, слегка прикусывая ее зубами и покрывая нежными поцелуями.

Сладостная нега разлилась по телу Молли. Именно этих ласк Пьетро ей так не хватало. Ее эмоциональная память вернулась. Она чувствовала Пьетро каждой клеточкой своего тела. И это было так прекрасно. Его первобытная реакция самца доставляла ей удовольствие. Она почувствовала себя желанной женщиной впервые с того момента, когда очнулась в больнице. Она перестала ощущать себя жертвой.

Молли поняла, что именно Пьетро – мужчина ее жизни. Он покорил ее сердце. Она полюбила его, доверив свое тело и душу. И это именно любовь, а не просто похоть.

Пьетро тяжело дышал, оторвавшись от ее губ.

– Почему ты остановился?

Он удивленно вскинул брови.

– Я обещал заботиться о тебе, Молли. И помочь тебе выздороветь. Но этот поцелуй завел бы нас…

– Я знаю, куда бы он нас завел, Пьетро. Я потеряла память, но не ощущение жизни, – раздраженно заметила она. Молли надоело быть инвалидом. – Что такого страшного в том, если муж целует жену? – Она положила руку ему на грудь, чувствуя неровные толчки его сердца.

– Марта вот‑вот принесет ужин, – сказал он, слегка хмурясь.

Неужели поцелуй так удручающе на него подействовал?

Пьетро явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он провел ладонью по волосам. Когда он опускал руку, на безымянном пальце блеснул старинный золотой перстень.

Молли словно током ударило. Она напряглась, не отрывая взгляда от перстня.

В подсознании билась мысль, которую Молли пока не могла облечь в слова. Девушка наморщила лоб.

– Молли, что с тобой?

Она помотала головой.

– Я ухватила за хвост какое‑то воспоминание, – пробормотала она, не глядя на Пьетро. – Подними руку.

Он сделал, как она просила. Молли подняла свою руку и пристально на нее смотрела, как бы сравнивая с рукой Пьетро.

И тут ее осенило. Это не воспоминание, а реальность. Как же она раньше не догадалась!

– Отпусти меня, – тихо попросила она, выскользнув из его объятий.

– Это какое‑то воспоминание? Ты выглядишь так, будто увидела призрака.

Губы Молли скривились в горькой улыбке. Она смотрела в его высокомерное лицо и понимала, что ему было о чем беспокоиться.

– Нет, я ничего не вспомнила, – спокойно ответила она.

Какое‑то странное выражение промелькнуло на его лице и тут же скрылось за маской игрока в покер.

– Но я наконец‑то кое‑что поняла, хотя должна была сразу догадаться. – Она схватила его левую руку. – Ты носишь перстень‑печатку.

Он медленно кивнул.

– Перстень достался мне от отца и много для меня значит.

– Больше, чем брак? Ты не носишь обручального кольца.

Его губы сжались в тонкую линию, и Молли поняла, что не ошиблась.

– Конечно, не все мужчины носят обручальные кольца, но все австралийские женщины – обязательно. – У Молли не было сомнений, что она попала в точку. – Я бы обязательно носила обручальное кольцо, если бы была замужем, – твердо сказала она. – А у меня нет кольца на пальце. И нет отметки, что я его когда‑либо носила.

И как она раньше не догадалась? Наверное, у нее действительно отшибло память во время аварии. Или ей очень хотелось верить в то, что они с Пьетро муж и жена? Что, если она подсознательно пыталась обрести семью и обрадовалась, когда Пьетро ее обнаружил в больнице, безоговорочно поверив в его россказни?

Она отступила на шаг назад от этого коварного мужчины, который солгал ей про такую важную вещь.

Его обаяние теперь казалось ей скорее угрожающим, чем успокаивающим.

– Мы ведь не женаты, Пьетро, правильно я понимаю? Что тебе от меня нужно? – Она повысила голос. – Почему я здесь?

Глава 6

Уличив Пьетро во лжи, Молли ожидала увидеть хоть какую‑то реакцию – смущение, раскаяние, тревогу. Ничего подобного. Лицо Пьетро оставалось бесстрастным.

На долю секунды ей подумалось, что она ошиблась. Что, если они и правда женаты? Однако застывшая маска на его лице убедила ее в обратном. Это он ожидал ее реакции.

«Он был готов к разоблачению», – пронеслось у нее в голове.

– Прости меня, Молли.

В его голосе прозвучало сожаление. Молли вздрогнула. Вечер перестал быть приятным. Ей стало холодно, и она обхватила себя за плечи руками.

Значит, это правда. Пьетро Агости не является ее мужем.

Кто же он в таком случае? Охотник за беззащитными женщинами?

Тогда почему он прервал поцелуй, когда имел возможность воспользоваться ее слабостью? Нет, она не хотела об этом думать.

Она здесь в качестве заложницы?

Молли смерила взглядом расстояние до двери. Что, если убежать? Но Пьетро догонит ее в два прыжка.

Зачем он выдал себя за ее мужа? Она не находила этому логического объяснения. От стресса у нее закружилась голова. Молли прерывисто дышала.

– Вдохни глубоко, – ровным и спокойным голосом сказал он, словно обращался к испуганному ребенку. Он выдвинул стул. – Вот, присядь. У тебя шок.

Молли покачнулась, но отказалась повиноваться.

– Не указывай мне, что делать! – Она не хотела садиться, чтобы он над ней возвышался. – Кто виноват, что у меня шок? – Она яростно буравила его взглядом, стараясь не показать, что напугана.

Кто этот человек, который ее похитил и привез в свой дом? А она кто? Что, если все его рассказы об их встрече в Тоскане, о ее имени и происхождении, ложь? Как и их так называемый брак?

Ее обуял ужас, но Молли старалась его не замечать, сконцентрировавшись на гневе и ярости.

– Если ты мне не муж, кто ты? И зачем привез меня сюда?

– Я Пьетро Агости, я тебе представлялся, – ответил он, спокойно на нее посмотрев, будто она должна поверить ему на слово.

– Почему я должна тебе верить?

Он достал из кармана бумажник и показал ей удостоверение: Пьетро Агости, возраст тридцать два года и римский адрес. Он достал пару кредитных карт на то же имя.

Гулко бьющееся сердце Молли стало стучать чуть тише. Значит, он назвал свое настоящее имя.

– В удостоверении написано, что ты живешь в Риме, а не в Тоскане.

Он развел руками:

– Я живу и здесь и там. В Риме у меня официальная резиденция. Вилла в Тоскане – фамильный особняк, унаследованный от родителей.

Молли сжимала в руках его удостоверение личности и кредитки.

– Поверь мне, я сделал это из лучших побуждений. Больница дает информацию о состоянии пациента и пускает к нему в палату только близких родственников. Это была необходимая уловка с моей стороны. В противном случае ты надолго бы там застряла. Они должны были поверить, что я твой ближайший родственник.

Он говорил убедительно и искренне, но она ему не верила.

– Я с ума сходил от беспокойства за тебя, Молли. Мне необходимо было убедиться, что с тобой все в порядке. – Наконец в его равнодушном взгляде промелькнула хоть какая‑то эмоция.

Молли пребывала в полной растерянности. Сердце набатом билось в груди. Она не знала, чему верить.

– Проблема в том, что, назвавшись в больнице твоим мужем, я не мог отступать. Я постоянно думал о том, как тебе признаться в вынужденной лжи, не расстроив тебя. В конце концов память к тебе вернется, но кто знает, когда это произойдет? – Пьетро развел руки и усмехнулся. Инстинкт подсказывал, что она когда‑то видела эту покаянную полуулыбку.

Потому что он и раньше ее обманывал?

Или потому, что ему все же можно верить?

– Я никак не мог выбрать подходящий момент для объяснения. Ты выглядела такой… хрупкой. Я думал, что ты пока не готова узнать правду.

– Но не слишком хрупкой для поцелуя! – возразила Молли, внутренне содрогнувшись. Она крепче обняла себя руками.

На чей поцелуй она так страстно ответила? Пьетро для нее незнакомец или бывший любовник? Почему ей казалось, что она вернулась домой? Неужели все случившееся – плод ее воспаленного воображения?

Какая же она доверчивая дура!

– А значит, и за поцелуй мне следует извиниться? – насмешливо спросил он. – Я не должен был поддаваться искушению, но человек слаб.

– Потому что я была целиком в твоей власти, как рабыня? – Мысль показалась ей отвратительной, несмотря на реакцию ее тела на поцелуй.

У Пьетро глаза вылезли из орбит, и ухмылка сползла с лица.

– Потому что ты моя любовница! – воскликнул он.

– Я? – недоверчиво переспросила она.

– Естественно! Зачем бы еще я искал тебя в Риме?

– Я должна поверить тебе на слово?

Пьетро отшатнулся, словно получил пощечину. Он прищурился, на скулах заходили желваки.

– Ты считаешь, что я пришел в больницу охотиться за дичью? Выбрал тебя в качестве жертвы, привез в роскошные апартаменты, накупил кучу нарядов и проявлял заботу с какой‑то тайной и коварной целью? – У него от негодования раздувались ноздри. Весь его вид свидетельствовал о том, что он глубоко оскорблен.

Пусть так и будет. Ей нужны ответы.

Молли посмотрела ему прямо в глаза.

– Я не знаю, что думать. Я только что узнала, что единственный человек, которому я верила и который обо мне что‑то знал, бессовестно лгал. Все, что мне известно про тебя, – твое имя. – Она уперла руки в бока и постаралась говорить спокойно. – Чему я должна верить? Я ничего не помню. Я не знаю, могу ли тебе доверять. – Молли подташнивало от страха и тревоги. Ситуация ей казалась безысходной. Ей стоило неимоверных усилий спокойно стоять и смотреть на него.

Пьетро пробормотал себе под нос какое‑то ругательство по‑итальянски и быстро заходил по террасе. Затем запустил пальцы в волосы и, остановившись в паре шагов от Молли, покаянно произнес:

– Прости меня, Молли. Я знал, что правда повергнет тебя в шок, но я и представить себе не мог, что ты можешь такое про меня подумать.

Он отошел к перилам и вцепился в них так, что побелели костяшки пальцев.

– Прежде всего, хочу чтобы ты знала – тебе здесь ничто не угрожает. Я не преступник и не сексуальный маньяк.

Молли открыла было рот, чтобы возразить, но решила дать ему высказаться до конца.

– Во‑первых, я могу предоставить рекомендации, если нужно. У меня есть знакомые судьи и офицер полиции.

Молли лишь пожала плечами. Откуда ей знать, кто они такие, его поручители? Опять верить ему на слово?

– Во‑вторых, ты действительно Молли Армстронг, родом из Австралии. Все, что я рассказал тебе о нашей встрече в Тоскане, абсолютная правда.

Волна облегчения прокатилась в душе Молли. Ей так хотелось ему верить. Иначе она снова станет неизвестной без роду и племени, а этого она просто не выдержит.

– И мы на самом деле любовники. Я думал, что поцелуй – явное тому доказательство, но, если тебе этого мало, вот смотри. – Он достал из кармана телефон.

– Что это?

– Фотография нас двоих.

Брови Молли поползли вверх от удивления. Они так много говорили о ее прошлом, а она не догадалась спросить о фотографиях. У нее и правда с головой не все в порядке.

– Почему ты не показал мне фото раньше?

– Потому что не хотел, чтобы ты попросила показать, например, свадебные фотографии.

«Потому что он соврал, и никакой свадьбы не было», – твердил внутренний голос.

Но что, если у них на самом деле были отношения и ему отчаянно хотелось ее увидеть? А увидев ее, он понял, как отчаянно ей хочется выбраться из больницы, потому и придумал историю с браком, – подумалось ей.

– Вот смотри. – Пьетро дал ей телефон. Это было селфи. Пьетро в плавках, она в черном бикини, с мокрыми волосами и радостной улыбкой, а между ними темноволосый мальчуган лет пяти, в очках.

– Кто это с нами? – спросила она с замирающим сердцем.

– Это Том, твой воспитанник. Он захотел сфотографироваться с нами.

Молли рассматривала фотографию. Все трое улыбались, а Пьетро обнимал ее за талию.

Но Пьетро сказал, что это Том хотел фотографию.

– У тебя есть еще фотографии?

Он застыл, увидев выражение ее лица.

– Минуту. – Он полистал фотографии в телефоне и снова передал его ей.

Молли едва узнала изображенную на фото женщину. Она лежала босая на одеяле под старой оливой. Юбка обтягивала колени, две верхние пуговицы на блузке расстегнуты, так что была видна ложбинка между грудями. Но отнюдь не помятая одежда привлекла внимание Молли, а ее манящая улыбка, с которой она подносила к губам сочную гроздь пурпурного винограда, и страстный зовущий взгляд, направленный в камеру.

Ее щеки зарделись. Она не верила, что может так открыто‑призывно смотреть на мужчину, если только она в него не влюблена.

– Э‑э‑э… понятно… – промямлила она.

Странно, но ей казалось, что она подсматривает за чьей‑то чужой любовью, потому что решительно ничего не помнила про свои отношения с Пьетро.

Кроме того, что ей было так комфортно в его объятиях и так приятно, когда он ее целовал.

Все‑таки интуиция правильно подсказывала, что ее тянуло к Пьетро, потому что они любовники или были ими какое‑то время назад.

Она подняла голову и посмотрела на Пьетро.

– Теперь ты понимаешь, почему наш поцелуй получился таким взрывным?

Молли удивленно посмотрела на него. Он словно прочитал ее мысли.

– Не вздумай отрицать, Молли. Мы оба это почувствовали. И это такое облегчение.

– Прости, не поняла.

Он осуждающе качнул головой.

– Я не предполагал, что ты захочешь меня поцеловать с твоей амнезией, но ошибся. Взаимная страсть никуда не делась. – В его глазах загорелся золотистый огонек, свидетельствующий о предвкушении новых ласк и поцелуев?

Молли инстинктивно отпрянула.

Одно дело – искать утешение у мужа, и совсем другое – у чужого человека. Да, они были с Пьетро любовниками, это понятно. А что между ними сейчас?

– Ребенок! – воскликнула Молли. Как же она могла о нем забыть? Ее рука инстинктивно легла на живот. – Он…

– Это мой ребенок. Даже и не думай сомневаться. – Улыбка слетела с его лица, и Пьетро мгновенно посерьезнел. Он подошел ближе, и на этот раз Молли не отступила.

– Вернее сказать, наш ребенок, – мягко поправился он. – Мы будем вместе его растить.

– Правда?

– Конечно. – Он обворожительно ей улыбнулся. – Мы поженимся.

– А мы разве обручены? – спросила она с громко бьющимся сердцем.

Он взял ее за руку и поцеловал в ладонь. Она вся затрепетала от восхитительных ощущений. Реакция ее тела на Пьетро лишний раз показала, что она жаждет его, по крайней мере, на физическом уровне.

«А как быть со всем остальным? Ты поверишь всему, что он говорит? Разве он уже не солгал, что вы женаты? Он сделал это, чтобы заманить тебя сюда?» – бились у нее в голове бесконечные вопросы.

– Но у меня есть только твое слово, что мы обручены, – нерешительно сказала она.

Пьетро кивнул и выпустил ее руку.

– Подожди, я сейчас. У меня есть доказательство. – Он вышел с террасы. В дверях Пьетро встретился с Мартой и что‑то тихо ей сказал. Попросил ее повременить с ужином?

Молли рухнула в кресло и постаралась взять себя в руки. Бесконечные сомнения терзали ее душу. Чему верить? Все, что говорит Пьетро, звучит правдоподобно. Она с ним чувствует себя в безопасности. И он столько для нее уже сделал. Его предложение предоставить рекомендации сейчас вызвало у нее улыбку. А может, и правда попросить их?

Однако сердце подсказывало, что Пьетро – мужчина ее жизни.

Неужели она его любит?

Заманчиво было бы поверить в это. Но опыт последних дней подсказывал Молли, что торопиться не следует и не нужно ничего предполагать.

Господи, если бы она вспомнила хоть что‑нибудь!

Пока ее воспоминания сводились к следующему: она никудышный садовник и ей всегда было хорошо в объятиях Пьетро.

Уголки рта Молли горестно опустились вниз, и знакомый страх подавил желание не падать духом. А вдруг скоро наступит прорыв? И она постепенно все вспомнит? Надо лишь проявить терпение.

Молли покачала головой. Густые волосы волнами рассыпались по плечам. Она даже не знала, является ли терпение ее добродетелью. Можно спросить у Пьетро. Но стоит ли ему во всем доверять? Как ей хотелось, чтобы ее сестра Джиллиан была рядом.

На террасе послышались шаги, и она увидела высокую фигуру красавца Пьетро. О таком мужчине мечтает любая женщина. Его золотистый взгляд лучился теплотой, растопившей ее сердце.

– Я приберег это для тебя, – сказал он, протягивая Молли маленькую коробочку из голубого бархата.

Сердце Молли забилось в груди, словно пойманная в силки птица.

– Что это? – Она догадывалась, но не спешила принять коробочку из его рук.

– Это тебе, возьми.

Молли судорожно сглотнула и протянула к коробочке руку. Она словно пересекала невидимую границу. Но ей ужасно хотелось увидеть, что внутри, хотя она, конечно, догадывалась.

Она открыла коробочку и на мгновение зажмурилась. Камень так и полыхнул огнем. У Молли перехватило дыхание от его великолепия.

– Это опал, – сказал Пьетро. Но это был очень необычный камень, цвета индиго с радужными переливами изумрудно‑зеленого, красного и оранжевого. Крупный камень находился в розетке, обрамленной бриллиантами помельче.

– Какая красота! – восхищенно воскликнула Молли. Кольцо наверняка стоит целое состояние.

Пьетро улыбнулся.

– Рад, что тебе понравилось. Я хотел преподнести камень с твоей родины.

У Молли комок к горлу подступил от такого внимания. Это поступок мужчины, которому ты действительно небезразлична, – подумалось ей.

– Это твое обручальное кольцо. – Он помолчал и слегка нахмурился. – У меня не было возможности подарить тебе его раньше. – Я хочу, чтобы ты его носила.

Она не сомневалась сейчас в его искренности. Как любой мужчина, он хотел, чтобы невеста одобрила его выбор. Эта мысль ее тронула. Что, если она делает из мухи слона? Пьетро ведь объяснил, почему назвался мужем. Он хотел увидеть ее и привезти домой.

– Когда ты…

– Когда я купил кольцо? – закончил он вместо нее. – Я заказал его в Тоскане и сам придумал дизайн.

В Тоскане. Он заказал кольцо, но его не доставили до ее отъезда в Рим. Потому его не было на ее пальце, когда она попала в больницу. Но их помолвка не могла быть долгой.

– Ты сказал, что мы познакомились несколько месяцев назад. Срок небольшой, чтобы делать предложение.

От его взгляда у нее забурлила кровь.

– Для меня достаточный, Молли. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – решительно заявил он.

Молли молчала. Как можно говорить о помолвке, когда она едва знает этого человека?

Не дождавшись ответа, Пьетро продолжил:

– Ты тоже хотела выйти за меня. Так ты сказала.

Молли обратила внимание, что Пьетро говорил в прошедшем времени. Поэтому он так напряжен? Ждет, что она подтвердит свое согласие сейчас?

Ее охватило беспокойство, смешанное с волнением.

Пьетро едва сдерживал нетерпение, хотя старался скрыть его за маской суровости.

– Кольцо великолепное, Пьетро. И я хочу его надеть. Но я чувствую себя как‑то странно. Я не помню, что мы обручены.

К собственному ужасу, она поняла, что вот‑вот разрыдается. Эмоции зашкаливали.

– Ш‑ш, Молли, все в порядке. – Пьетро притянул ее к себе и нежно обнял. – Не нужно расстраиваться и переживать. Всему свой черед. Главное, что ты теперь в курсе дела.

Она помотала головой, уткнувшись в его плечо.

– Я просто ошеломлена. Кольцо такое красивое, и ты так старался, а я ничего про нас не помню, поэтому мне кажется неправильным его носить.

Подбородок Пьетро упирался в макушку Молли. Одной рукой он гладил ее по волосам, а другой по спине.

– Не мучай себя. Ты обязательно вспомнишь про нас. – Он немного отстранился и, приподняв пальцем ее подбородок, посмотрел ей в глаза. – Расслабься, Молли. Наденешь кольцо, когда будешь к этому готова. А сейчас пойдем ужинать.

Он взял ее за руку и повел к увитой виноградной лозой беседке, где для них был накрыт стол: белоснежная скатерть, серебряные столовые приборы, хрустальные бокалы, старинные подсвечники с зажженными свечами – все создавало романтическую атмосферу.

Пьетро развлекал Молли рассказами о Риме и строил планы их экскурсионной программы на завтра.

Постепенно Молли расслабилась и успокоилась. Не всякий, на месте Пьетро, проявил бы такое самообладание и выдержку. Значит, она действительно ему небезразлична. Он дал ей время привыкнуть к мысли, что они помолвлены.

Ей повезло, что она встретила такого понимающего мужчину.

Пьетро наблюдал за Молли, радуясь про себя, что выбрал правильную тактику и не стал на нее давить.

Конечно, ждать нелегко. Но когда он увидел ее испуг, у него появилось желание ее защитить.

Перед его глазами снова возникло ее лицо, когда она поняла, что они не женаты…

Да, он действовал импульсивно, назвавшись ее мужем. И только позже понял, что отсутствие обручального кольца может его выдать. Но дороги назад не было.

Что касается их помолвки… Тут нужно действовать осторожно и не спугнуть Молли. Иначе придется все начинать сначала.

У него заныло сердце, когда он вспомнил ее побег с виллы в Тоскане. Она не просто отправилась в короткую поездку в Рим, как она сейчас считает. Молли хотела навсегда вернуться в Австралию.

Они плохо расстались в тот день. Он был в ярости, а она заявила, что не хочет больше его видеть никогда. И ушла с высоко поднятой головой, одарив его на прощание высокомерным взглядом, хотя в глазах у нее блестели слезы.

Его мучили угрызения совести.

Он и правда заказал кольцо, находясь на вилле в Тоскане. Но не потому, что сделал ей предложение, а она его приняла, а потому, что понял, какую ошибку совершил, позволив ей уйти.

Они непременно поженятся. Он не имеет права отказаться от ребенка. Он хочет семью с того самого дня, когда в детстве лишился собственной, в результате трагической случайности. Он до сих пор ощущает острую тоску по семье, несмотря на успехи в бизнесе и огромное состояние. Не все покупается за деньги.

Выход простой – жениться на Молли.

Она к нему явно неравнодушна. Пьетро вспомнил ее сияющий взгляд, когда она сообщила ему о беременности. Хорошо, что она пока не помнит их расставание в Тоскане.

Впервые за шесть лет после развода с Элизабет эмоции взяли верх над разумом. У него кровь застыла в жилах, когда он вспомнил, что говорил Молли в тот вечер на вилле.

Он не станет думать об этом сейчас. Нужно сконцентрироваться на настоящем и подумать о будущем.

Его задача – обезопасить это будущее с Молли.

Молли улыбнулась. Пьетро накрыл ее руку ладонью. Он почувствовал, как она напряглась, но руку не убрала. Пьетро подавил улыбку: не следует показывать свой триумф.

Молли очень романтичная натура. Тогда в То‑скане она свалилась ему в руки, а потом и в постель, как спелый плод, и готова была выйти за него замуж.

Сейчас нужно снова начать ухаживания и соблазнить ее, а потом и влюбить в себя.

И когда память вернется, назад пути уже не будет. Она станет его женой и будет воспитывать их ребенка.

Пьетро понравился этот несложный, но надежный план.

Глава 7

На следующий день Молли и Пьетро до изнеможения нагулялись по Риму. Молли непрестанно улыбалась, переполненная впечатлениями, и ощущая полную свободу, хотя немного устала.

Словно угадав ее мысли, Пьетро спросил:

– Не пора ли отдохнуть и перекусить?

– Звучит заманчиво. Спасибо.

Она не видела его глаз за темными очками. Но он кивнул и повел ее к открытому кафе. Весь день он был к ней внимателен, предупреждая любое ее желание. Он понимал, что она вышла в город впервые после довольно длительного пребывания в доме. И вид, и звуки большого города были ей непривычны. Его забота безмерно тронула Молли.

При виде Пьетро женщины, сидевшие в кафе, буквально сворачивали шею. А он игнорировал их, уделяя внимание только Молли.

Ее это несказанно радовало, хотя она не подавала виду.

Пьетро выглядел настоящим мачо в мокасинах ручной работы, джинсах цвета индиго и голубой рубашке.

Более того, он был отличным компаньоном и прекрасным рассказчиком, держал ее за руку в наиболее людных местах, наводненных туристами. Был момент, когда Молли охватила паника, и Пьетро немедленно вытащил ее из толпы, отведя в спокойное место. Он ничего ей не сказал, но она была уверена, что Пьетро почувствовал ее состояние.

– Спасибо, Пьетро. – Молли уселась за столик и вытянула натруженные ноги.

– За что? – удивился Пьетро.

Молли лучезарно ему улыбнулась.

– За все. За сегодняшний день. Я знаю, ты отложил работу, чтобы показать мне Рим.

Она слышала, как он утром звонил в офис и просил секретаря перенести встречу, сославшись на неотложные семейные дела.

Услышав, что Пьетро называет ее семьей, Молли немного успокоилась, хотя до сих пор ее нервы были на пределе, после того как она узнала, что они с Пьетро не женаты.

Пьетро развел руки в знакомом жесте.

– Есть вещи поважнее работы, Молли.

В глубине души ей было очень приятно, что Пьетро ставит ее интересы превыше всего.

– Я очень ценю твое внимание, Пьетро. Подозреваю, что ты нечасто посещаешь туристические места в Риме.

Пьетро снял очки и посмотрел на нее долгим взглядом.

– Но ты ведь в Риме впервые. Естественно, тебе интересно увидеть основные достопримечательности города. А мне приятно разделить с тобой удовольствие от знакомства с Вечным городом. Спасибо тебе. – Он одарил ее такой обаятельной улыбкой, что у нее все внутри перевернулось.

Пожалуй, пора положить конец ее решительности не торопить события и не поддаваться его магнетизму.

– Что тебе заказать? – спросил Пьетро.

Молли оторвалась от своих мыслей и взглянула на Пьетро:

– Фруктовый чай со льдом.

Пьетро сделал заказ и повернулся к ней:

– Я рад, что тебе понравился Пантеон.

– Он оказался еще более грандиозным, чем я себе представляла. – Она снова посмотрела в сторону здания с огромным куполом на другой стороне площади, все еще не веря своим глазам. – Это просто невероятно, побывать внутри древнеримского здания, к тому же такого величественного.

– А чего ты ожидала?

– Я думала, он меньше. Но когда я проходила между огромными колоннами при входе, я казалась себе песчинкой во Вселенной, на меня повеяло древностью. У нас в Австралии нет таких старинных зданий. Самое старое сооружение – Кэдман‑коттедж относится к началу девятнадцатого века.

Пьетро прищурился.

– Ты когда читала про Пантеон? Здесь, в квартире?

– Нет, я… – Молли удивленно на него взглянула.

Пьетро с удовлетворением кивнул:

– Я так и подумал, когда ты начала говорить. Ты вспомнила, что читала про Рим до приезда в Италию, ну или хотя бы до приезда в Рим.

– До аварии, – прошептала она сдавленным голосом. Она ясно увидела страницу путеводителя с красочным изображением Пантеона на развороте. Она листала его, любуясь Колизеем, площадями и художественными галереями, ярко‑синим небом.

Молли судорожно сглотнула.

– Да, это я вспомнила. Странно, мне казалось, что я должна сначала вспомнить важные вещи – тебя, например, или свою семью. – Она растерянно посмотрела на Пьетро.

Как ни странно, выражение его лица было скорее настороженным, чем взволнованным, словно он беспокоился, каким будет ее следующее воспоминание.

И его нельзя за это винить. Молли сейчас непредсказуема, а он внимателен и терпелив.

– И это уже не первое воспоминание, Молли.

– Ты имеешь в виду мое неумение обращаться с растениями? Значит, два воспоминания за два дня.

– Три, – поправил он. – Ты только что упоминала самое старое здание в Сиднее. Ты не просто знала о нем, ты вспомнила, что его посещала.

Она уставилась на него серо‑голубыми глазами. А ведь он прав. Это еще одно воспоминание. У нее мурашки по спине побежали, как только представила себя на круговой набережной Сиднея, когда она вела группу младших школьников на экскурсию в Кэдман‑коттедж вместе с другой, пожилой коллегой. Молли услышала детский восторг, когда им было обещано мороженое после экскурсии. А потом плач малышки Салли Пейнтон, которая упала и разбила коленку.

Молли нахмурилась, пытаясь удержать в памяти лицо девочки, но оно было размытым, а затем и вовсе пропало.

У Молли пересохло во рту, а сердце бешено колотилось. Молли подняла взгляд на Пьетро. Он держал ее за руку, нежно поглаживая запястье большим пальцем.

Она почувствовала себя дайвером, который вынырнул на поверхность океана с глубины и не может сориентироваться, где он. Пьетро не донимал ее вопросами. Он сочувственно молчал. Его прикосновение было приятно, а лицо серьезно, словно он готовился к борьбе с ее демонами.

Какие неприятные воспоминания могут всплыть на поверхность? Или ее мозг сам что‑то придумывает?

– Ты прав. – Она сжала его руку. – Я вспомнила, как водила группу школьников на экскурсию в Кэдман‑коттедж. Было жарко. Дети устали, я пообещала им мороженое после экскурсии. А одна девочка споткнулась и поцарапала коленку. Я даже имя ее вспомнила – Салли Пейнтон.

– Здорово. Молодец. Твоя память начинает восстанавливаться. Вероятно, это большое облегчение.

– Ты даже не представляешь, какое. Я уж думала, что никогда и ничего не вспомню.

Он сильнее сжал ее руку.

– Теперь ты понимаешь, что была не права. – Он сказал это просто, но очень убежденно. Эти несколько слов подбодрили Молли, ее опасения и страхи постепенно уходили.

– Ты прав. Может, я и не вспомню все, но уверена, что это не последнее воспоминание.

Подошел официант с заказанными напитками и закусками.

Пьетро поднял бокал и, по‑прежнему держа ее за руку, произнес:

– За тебя, Молли! – Затем добавил: – И за наше совместное будущее. – Пьетро так взглянул на Молли, что у нее внизу живота запорхали бабочки. В его взгляде ясно читались страсть и одобрение собственника.

Молли пыталась убедить себя в том, что у них с Пьетро могут быть только дружеские отношения, пока не восстановится ее память. Но ее тело не соглашалось с такой позицией. У нее даже не хватало сил отнять руку. Каждая клеточка ее тела стремилась навстречу Пьетро. Казалось, что ее тело уже приняло его, хотя разум отказывался это признавать. К чему отталкивать того, к кому неудержимо влечет?

– За будущее! – осторожно ответила она, признавая тем самым, что и она желает совместного с ним будущего.

– Пьетро!

К их столику подошла стройная молодая женщина в обтягивающих джинсах и ярком топе. Незнакомка обняла его, расцеловала в обе щеки и оживленно заговорила по‑итальянски. Молли напряглась и хотела высвободить руку, но Пьетро крепко ее держал. Она наблюдала за незнакомкой с чувством, похожим на ревность. Пьетро наконец‑то высвободился из объятий девушки.

– Кьяра, переходи на английский. Молли не говорит по‑итальянски. Молли, позволь представить тебе мою кузину Кьяру.

– Кузину? – переспросила Молли с облегчением. Несмотря на данный себе зарок не торопить события, ей было неприятно видеть Пьетро с другой женщиной.

«Признайся себе, что ты запала на него в тот момент, когда он появился в больничной палате. Между вами сразу возникло взаимное влечение», – твердил ей внутренний голос.

– Молли? Подруга Пьетро? – Кьяра вопросительно посмотрела на их переплетенные руки. Затем подвинула себе стул и присела за их столик. – Приятно познакомиться, Молли. Сгораю от нетерпения услышать подробности вашего знакомства, – защебетала она.

– Будет тебе, Кьяра, – добродушно прервал кузину Пьетро. – Молли не обязана тебя развлекать. – Он еще крепче сжал руку Молли. Он, может быть, слишком ее опекает, но ему явно не все равно. У Молли было подозрение, что раньше она сама могла за себя постоять, но сейчас в этом незнакомом мире ей требовалась поддержка.

– Рада знакомству, Кьяра, – улыбнулась Молли молодой женщине. – Я практически ничего не знаю о семье Пьетро.

– Правда? – Красивые темные брови Кьяры взлетели вверх. – Неужто он не рассказывал о любимых кузенах? – Она притворно‑строго посмотрела на Пьетро.

– О любимых? – переспросил Пьетро. – Ты имеешь в виду своего брата?

Кьяра мотнула головой и так захлопала длиннющими ресницами, что Молли невольно улыбнулась.

– Я имела в виду себя, твою преданную кузину.

– Болтливую сороку? – невозмутимо продолжил Пьетро. – Которая все время путается под ногами?

У Кьяры в глазах заплясали чертики.

– Мужчины обожают внимание. Это доказанный факт.

Пьетро фыркнул:

– Думаешь, мне было приятно, когда ты приставала ко мне с просьбой дать тебе мою новую машину?

Кьяра надула губы.

– Сколько можно об этом вспоминать? – Она повернулась к Молли: – Там всего‑то и осталась маленькая царапинка. Не более того.

– Царапинка? – притворно‑грозно прорычал Пьетро.

Молли слушала их шутливую перепалку и думала о своей сестре. Интересно, какие были отношения у нее с Джиллиан? Пьетро и Кьяра явно относятся друг к другу с большой симпатией. Он искренен в проявлении чувств. Это укрепило Молли в мысли, что ему можно доверять. Она посмеялась над своими прежними страхами, что он как‑то хотел ее использовать, назвавшись супругом.

Что же до предчувствия, что он якобы что‑то от нее скрывает, это, скорее всего, плод ее воображения. Пьетро просто очень осмотрителен и осторожен в отношении ее амнезии. Он не хочет на нее давить, считая, что возвращение памяти должно проходить естественным путем и постепенно.

– Молли?

Она встрепенулась и посмотрела на Кьяру.

– Прости, я задумалась.

– Я спросила, откуда ты родом? Акцент у тебя не американский.

– Я из Австралии, живу на восточном побережье, к северу от Сиднея. – Возможно, она когда‑нибудь вспомнит название родного города.

– Ты давно знакома с Пьетро?

– Несколько месяцев. Но это мой первый визит в Рим.

– Стало быть, вы были вместе в Тоскане? А ты…

– Мы много гуляли, Кьяра, и присели передохнуть. Кончай бомбардировать Молли вопросами, – прервал кузину Пьетро.

Но Кьяру нелегко было сбить с толку.

– Значит, мы встретимся в другой раз. Я покажу тебе, Молли, интересные места в Риме, не только туристические достопримечательности, – заговорщически произнесла Кьяра, блестя черными, как маслины, глазами. – Я тебе позвоню. Давай номер телефона.

– Звони ко мне домой, – сказал Пьетро. – Молли живет у меня.

Кьяра вытаращила глаза от изумления, но быстро справилась с собой и снова плюхнулась на стул. Раньше подружки Пьетро никогда не жили в его апартаментах. Это что‑то новенькое.

– Отлично. Так я позвоню, Молли? Погуляем вдвоем. ОК?

– С удовольствием, – ответила Молли.

Ей понравилась открытая и общительная кузина Пьетро. И их с Пьетро приязнь друг к другу была явно взаимной.

Кроме того, хорошо иметь новую подругу. У Молли не было здесь знакомых.

– Прекрасно. Значит, созвонимся. – Кьяра взглянула на часы. – А сейчас мне пора бежать.

– Приятно было познакомиться, Кьяра.

– Мне тоже, Молли. Чао! – Кьяра напоследок чмокнула Пьетро в щеку и исчезла в толпе.

– Очень милая у тебя кузина, – заметила Молли, глядя на свою руку, которую Пьетро так и не отпустил. Ей было это очень приятно.

Он молчал, продолжая поглаживать ее запястье. От этой незамысловатой ласки Молли словно электрическим током пронзило, но она старалась не показать виду.

Хотя это и было доказательством того, что она неравнодушна к этому красавцу мужчине, который хочет прожить вместе с ней жизнь, как он недавно заявил.

У нее участился пульс, не от страха, а от собственной пылкой реакции на его прикосновения.

– Кьяра, похоже, удивилась, что я у тебя живу, – сказала Молли, пытаясь отвлечься от своих сумбурных мыслей.

Пьетро, как всегда, пожал плечами и отпил вина.

– Мои прежние подруги не жили у меня.

– Никогда? – уточнила она.

– До тебя – никогда. Я слишком ценю личную свободу. – Он буквально испепелил ее взглядом. – Кьяра прекрасно поняла, что ты особенная.

Слова Пьетро приятно удивили Молли. Значит, она особенная.

Она пыталась быть разумной и развивать отношения постепенно.

Но сегодня, погуляв с Пьетро и увидев, как он общается с кузиной, как шутит, как внимателен к ней, как любит свою семью, Молли решила, что может ему довериться.

Мысль о том, что она была любовницей Пьетро, а сейчас стала его невестой, теперь не пугала, а интриговала и возбуждала.

Молли внутренне задрожала. И не от страха, а от чистейшего вожделения.

Глава 8

Пьетро понял, что наступает переломный момент. Он хотел соблазнять Молли постепенно, не давить на нее, не загонять в угол. Эта тактика продолжилась пять дней после ее выхода из больницы. Сейчас он серьезно думал о том, что его терпение на исходе.

Он хотел, чтобы Молли отдалась ему с такой же страстью и готовностью, как сделала это в Тоскане. Она ответила на его поцелуй, но тем не менее Пьетро считал, что Молли нужно время. Он видел ее сомнения, когда вынужден был признать, что они не женаты.

Вот и сейчас Молли не носит помолвочного кольца. Пока что он в ней не уверен. Следует действовать осторожно.

У него все сжалось внутри, когда он вывел ее из ресторана, обняв за талию. Это была сладкая пытка – дотрагиваться до нее, но держать себя в узде.

Воображение рисовало ему постельную сцену: обнаженная Молли, пылая страстью, извивается под ним и умоляет заняться с ней любовью.

Он вздрогнул, отгоняя картинку и возвращаясь в реальность. У ресторана их ждал лимузин.

– Пьетро, с тобой все в порядке? – участливо спросила Молли. – Ты кажешься напряженным.

Он посмотрел на нее, стараясь не обращать внимания на чувственный рот и блестящие серо‑голубые глаза, отражающие цвет ее наряда.

Молли расцветала по мере того, как уходили ее сомнения и напряжение. Сегодня они были у врача, который подтвердил, что беременность протекает нормально. Молли была оживленной и радостной весь вечер. И очень соблазнительной. Пьетро делал над собой неимоверные усилия в попытке сохранить остатки самообладания. Он безумно хотел Молли.

– Все хорошо. Вечер доставил мне большое удовольствие. А тебе? – Лучше перевести разговор на нее.

Она пристально на него посмотрела, пытаясь угадать его настроение. Затем мило улыбнулась.

– Великолепный ресторан! Фантастическая еда, приятная атмосфера, красивый интерьер, безупречное обслуживание. Сначала я решила, что место слишком…

– Слишком – что? – прервал он.

Молли пожала плечами:

– Не знаю, слишком пафосное, что ли, и я в него не впишусь. Но, вопреки моим опасениям, все оказалось очень милым. Я чудесно провела время, спасибо тебе большое.

Слова Молли еще раз подтвердили, что она совсем не похожа на Элизабет, гонявшуюся за роскошью и богатством.

– Рад, что тебе понравилось. Это одно из моих любимых мест.

Пьетро не сказал, что является совладельцем ресторана, потому их и посадили в укромное место во внутреннем дворике, где их не могли достать вездесущие папарацци.

Пьетро помог Молли сесть в лимузин и сам сел рядом. Край короткого платья Молли слегка задрался вверх, обнажив часть бедра. Пьетро сглотнул, с трудом отводя взгляд.

Он почувствовал напряжение в паху. Ему казалось противоестественным сдерживать сексуальный пыл, учитывая, какой страстной любовницей была Молли. Пьетро не сомневался ни секунды, что она такой и осталась. Он по натуре был сдержанным человеком, особенно в бизнесе. Что же касается секса… Он всегда получал то, что хотел.

Молли наблюдала за Пьетро краешком глаза, пытаясь понять, почему он такой взвинченный.

И это не впервые. Вчера вечером после ужина дома, на террасе, Молли сказала, что хочет пораньше лечь. Это было ложью. Ее так тянуло к Пьетро, что нужно было либо поскорее уйти к себе в спальню, либо броситься в объятия Пьетро, чего она так страстно желала. Она грезила о нем в эротических сновидениях. Порой они казались ей такими реальными и были похожи на обрывки воспоминаний. Она прошла было мимо него, когда он вдруг вскочил и, буркнув «спокойной ночи», быстро ушел в дальний конец террасы. Это было так на него не похоже.

Вот и сейчас то же самое.

В ресторане он был полностью расслаблен, шутил и развлекал ее, так же как во время прогулки по Риму накануне.

Но сейчас…

Он прямо излучал напряжение. Лицо суровое, руки сжаты в кулаки. Да что с ним, в самом деле, происходит? Она сделала что‑то не так?

– Спасибо за прекрасный вечер, – робко поблагодарила она.

– Пожалуйста, Молли. – Обернувшись, он скупо улыбнулся ей, а затем обратился к водителю по‑итальянски.

Лимузин рванул вперед.

Радостное настроение Молли улетучилось. С каждым днем она все больше расслаблялась и успокаивалась. Ее доверие к Пьетро росло и укреплялось, хотя страхи, что память полностью не восстановится, по‑прежнему ее терзали. Ребенок в ней рос и развивался. Пьетро с большим энтузиазмом готовился к роли отца.

Молли почти перестала беспокоиться. Да, она пока так и не вспомнила про отношения с Пьетро, но то, что они были любовниками, – ясно. Она его все еще страстно желала.

За исключением тех моментов, когда он замыкался и вел себя как сейчас.

Неужели их отношения испортились тогда, в Тоскане?

Они обменялись страстным поцелуем, но что, если ее влечет к Пьетро в одностороннем порядке? Этого не может быть. Она чувствует, что Пьетро к ней неравнодушен. А если она ошибается?

Надо немедленно это выяснить. Молли не желала жить в подвешенном состоянии. Она хотела твердо знать, есть ли у нее с Пьетро будущее.

Она подождала, пока они не вошли в квартиру. Хорошо, что Марта – приходящая прислуга, и они смогут поговорить наедине.

– Нам нужно кое‑что прояснить. – Ее голос прозвучал слишком громко в тишине апартаментов.

Пьетро полуобернулся, не желая встречаться с Молли взглядом.

– Конечно. Но давай лучше завтра, а? Мне еще нужно немного поработать.

На мгновение Молли заколебалась. Он действительно проводит с ней много времени в ущерб работе. Может быть, и правда подождать до завтра?

Но она знала, что уступить – значит проявить слабость и трусость. Потому что она боялась исхода разговора.

– Это не займет много времени, – решительно сказала она.

Молли проследовала в гостиную, скрестив на груди руки, чтобы Пьетро не заметил их дрожания. Вид элегантной гостиной окончательно подорвал ее боевой дух. Кто она такая, чтобы выяснять отношения с могущественным хозяином всего этого великолепия? Она почувствовала себя самозванкой.

Молли вся дрожала. Она повернулась и увидела, что Пьетро стоит почти за ее спиной. Его лицо выражало беспокойство.

– Что случилось, Молли? Ты вся горишь.

– Я запуталась, – призналась она.

Пьетро посмотрел на нее пристальным взглядом темно‑карих в золотистую крапинку глаз. Он глубоко вздохнул и сунул руки в карманы. Пиджак распахнулся, открыв ее взору широкую грудь.

– Продолжай, я тебя слушаю, – спокойно сказал он.

Молли собрала волю в кулак и прямо спросила:

– Что между нами не так?

Глаза Пьетро расширились. В их эбеновой глубине, как ей показалось, промелькнул страх. Но быстро исчез.

Сейчас он смотрел на нее скорее с любопытством и легким недоумением.

Неужели ей привиделся его страх?

– Что ты имеешь в виду под «не так»? – скрипучим голосом спросил он.

Молли судорожно сглотнула, но все же продолжила:

– Ты понимающий и заботливый. Ты сексуальный и сильный. И мне кажется, что между нами есть связь. Но внезапно ты уходишь в себя и дистанцируешься, словно я для тебя ничего не значу, как, например, сегодня после ресторана. Будто ты хотел бы оказаться в другом месте и без меня.

Молли ненавидела себя за то, что ее голос предательски дрогнул, когда она заканчивала фразу. Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

Красивое лицо Пьетро на мгновение застыло, а затем, к ее удивлению, он расплылся в широкой белозубой улыбке, издав глубокий, утробный смех.

– Таким образом ты намекаешь, что хочешь меня? – хрипло спросил он. Что‑то в его взгляде и изгибе губ напомнило ей хищника, готового напасть на выбранную жертву.

Молли зажмурилась. Она его не боялась, нет. Она его хотела. Но что‑то ей подсказывало, что равновесие их отношений нарушено и она идет по краю пропасти.

«Посмотри правде в глаза, Молли, – нашептывал внутренний голос. – Ты не помнишь секс с Пьетро, хотя грезишь о нем каждую ночь. С точки зрения памяти, ты девственница».

– Я просто хочу знать, что происходит, – неровным голосом повторила она.

– А происходит то, черт побери, что я борюсь с собой из последних сил, чтобы не трогать тебя и дать время ко мне привыкнуть, – хрипло сказал он, приблизившись к ней почти вплотную.

– Правда? – От облегчения у нее подогнулись колени. Значит, нет никакой ужасной тайны? Он тоже устал держаться на расстоянии? – И все?

– Все? – переспросил он, сжав челюсти так, что заходили желваки. – Тебе этого мало? – Он продолжал буравить ее горящим взглядом. – Ты хоть представляешь, каково это? – Пьетро выдал длинную и эмоциональную тираду по‑итальянски. Незнакомые звуки завораживали, хотя Молли понимала, что это не сонет Петрарки.

Пьетро приподнял ее подбородок, положив его на свою крупную ладонь, и прямо взглянул ей в глаза.

– Я хочу тебя, Молли. – Его признание отдалось в ее сердце трелью соловья. – Мне тебя ужасно не хватало. Я боялся, что потерял тебя навсегда.

Она инстинктивно приложила палец к его губам, заставив его замолчать.

Ее вдруг пронзила мысль о том, что на долю Пьетро выпало не меньше страданий, пока она переживала потерю памяти.

– Но в итоге ты меня нашел. – Она буквально вытянула из него подробности ее поисков. Люди Пьетро искали ее не только в Риме, а по всей Италии, и даже в Австралии, когда поначалу отсутствовали результаты поиска. Молли была уверена, что, если бы Пьетро не мог позволить себе нанять детективов, он бы сам ее искал. – И я никуда от тебя не уйду. – Она обняла его за плечи, растворяясь в исходящей от него силе. А он крепче прижал ее к себе, обнимая за талию. Она почувствовала его возбуждение.

– Конечно, Молли. Я не позволю тебе снова уйти. Ты моя.

Это прозвучало как клятва, и Молли немедленно ему поверила.

Она хотела быть с ним, разве не так? Она хотела ясности. И вот этот момент настал.

– Да, – прошептала она, глядя ему в глаза. – Не отпускай меня.

В глубине души Молли чувствовала, что она независимая и самодостаточная, несмотря на временную потерю памяти. Но как же приятно, когда тебя любят и заботятся о тебе. Это, наверное, самое ценное в жизни.

– Люби меня, Пьетро. Пожалуйста, – тихо попросила она.

Он мгновенно откликнулся, издав утробный звук удовольствия и сжимая ее в объятиях так сильно, что Молли едва не задохнулась.

– Я держался на расстоянии, потому что хотел дать тебе время, – пробормотал он, зарывшись лицом в ее волосы. – Но теперь… – Он не закончил, прильнув к ее губам в бесконечном поцелуе, от которого замирало сердце и останавливалось дыхание. Его губы были мягкими, а поцелуй на удивление нежным. Против воли Молли приподняла подбородок, словно просила о большем.

Пьетро улыбнулся, не отрываясь от ее сладких губ. Вожделение клокотало в нем, как вулкан. Его ладонь скользнула вниз по спине, рука обняла тонкую талию. Пьетро прикусил ее полную нижнюю губу, впился в чувственный рот, вызвав у Молли слабый вздох удивления. Он перебирал пальцами густые пряди волос. Поцелуй становился настойчивее. Язык Пьетро проник во влажную глубину ее рта, возбуждая медленными движениями. Молли, как ни старалась, не в силах была унять охвативший ее жар и сладкую тянущую боль внизу живота. Ритмичные толчки языка Пьетро сопровождал легким трением бедер о ее бедра. Сквозь одежду она чувствовала мощную эрекцию Пьетро. Это был не просто поцелуй, а прелюдия, сулящая блаженство. Все ее существо рванулось ему навстречу. Он чуть приподнял ее, ухватив за ягодицы, и, не прерывая поцелуя, понес. Молли не открывала глаз, пока не почувствовала под спиной мягкие диванные подушки. Он принес ее в гостиную.

– Извини, сокровище, до спальни слишком далеко.

Но Молли уже было все равно, так одурманили ее поцелуи Пьетро. Молли погладила выпуклые бицепсы и приникла губами к его шее, пробуя на вкус соленую кожу. Его большое тело дернулось, и он прижался к ней всей огромной массой. Ловкими пальцами он расстегнул маленькие пуговки на платье‑рубашке, вынул пышную грудь из кружевного бюстгальтера и накрыл ладонями нежные полушария. Под настойчивыми ласками его губ и пальцев розовые бутоны сосков налились и затвердели. Молли целиком подчинилась жадной страсти Пьетро и ответным импульсам собственного тела. Его нетерпеливая рука скользнула вниз под тугую резинку шелковых трусиков. Молли не сдержала нетерпеливого стона. Пьетро обрушился на ее губы в диком страстном поцелуе. Она непроизвольно приподняла бедра, в отчаянии царапая ногтями тонкую ткань рубашки на его спине. Пульсация влажного лона становилась невыносимой, но Пьетро продолжал дразнить ее изощренными ласками.

– Перестань мучить меня, Пьетро, – вдруг умоляюще выдохнула Молли.

Оторвавшись от ее губ, он скинул брюки и боксеры, подумав, что Молли единственная, кто пробуждает в нем юношеский пыл, такой необузданный, что он готов заниматься с ней любовью, не успев до конца раздеться. Эта неожиданная мысль заставила его помрачнеть и нахмуриться, но он уже не контролировал себя. Впрочем, он и не пытался, мечтая лишь об одном: как можно глубже погрузиться в ее горячее, влажное лоно.

Молли выгнула спину, и через мгновение Пьетро был в ней: нащупав нежный, чувствительный вход, он вонзил большой твердый член в тугой канал. Молли ахнула, принимая его, и уже не сдерживала криков наслаждения, сопровождавших сильные, глубокие толчки. Ритм становился все стремительнее, закручивая пружину возбуждения, пока они оба не содрогнулись в оглушительном оргазме.

Глава 9

Несколько часов спустя Пьетро проснулся от незнакомого ощущения. Что‑то было не так. И тут же понял. Молли. Она спала рядом, небрежно раскинувшись на кровати. Ее шелковистые волосы щекотали его грудь, а безвольная рука лежала на его бедре. Ее тихое дыхание и поза странным образом возбуждали.

Он почувствовал напрягшуюся плоть. Черт побери, он просыпается с эрекцией каждое утро, с тех пор как Молли поселилась в его доме.

Нарочито медленно, не обращая внимания на растущее возбуждение, он погладил Молли по волосам. Затем его рука скользнула вниз, коснувшись ее бедра. Молли выгнулась, как кошка, и, пробормотав что‑то во сне, прижалась к нему грудью.

Пьетро улыбнулся. Он может к такому привыкнуть.

Он ни с кем, включая Молли, не спал в одной постели с тех пор, как расстался с Элизабет. У него, конечно, были любовницы, но ни одна из них не провела всю ночь в его постели.

Двуличие его бывшей жены отравило душу Пьетро. Он отказывался от романтических отношений, отдавая приоритет плотским утехам. От женщин ему был нужен только секс.

Элизабет его умело провела. Она поняла, что Пьетро хочет семью и ребенка, потому и солгала, что беременна. В Пьетро ее привлекали только богатство и положение. А он‑то хотел вместе с ней состариться и умереть в один день. Он хотел придать своей жизни смысл.

Несмотря на то что у Пьетро остались дядя и тетя, ему недоставало родителей, которых так безжалостно отняла у него судьба, – мамы, с ее приветливой улыбкой и ласковыми руками, и отца, который всегда находил для сына время, несмотря на занятость. Он скучал и по младшей сестренке, которую очень любил.

После гибели семьи Пьетро из открытого и веселого мальчика превратился в замкнутого и грубого подростка. Дядя и тетя не могли с ним сладить и вынуждены были отправить его в школу‑интернат.

Пьетро уставился в потолок. Режим школы‑интерната и преподаватели сделали свое дело – он сумел исправиться. Но теплых отношений с родственниками так и не сложилось. А вот с кузенами Пьетро, к собственной радости, сумел подружиться.

Молли пошевелилась, и он снова почувствовал напряжение в паху.

Не стоит ее будить. Ей надо поспать. Она потратила много сил.

Пьетро с удовлетворением подумал, что Молли осталась такой же страстной, какой была во время их романа в Тоскане.

«Потому что она верит в то, что ты ее любишь. Она романтическая натура, а ты дал ей понять, что вы были разлучены по воле обстоятельств. А теперь вновь соединились. Она считает тебя своим спасителем, который искал и нашел ее, гарантировав спокойствие и безопасность, и вернул ей имя», – твердил внутренний голос.

Пьетро судорожно сглотнул. Что‑то царапнуло его по сердцу.

Угрызения совести?

Нет. Какова бы ни была его тактика, он действовал с благими намерениями. Разве он не дает Молли то, чего она желает?

Он же видел ее глаза тем вечером в Тоскане, когда она сообщила ему о ребенке.

И наконец, Пьетро понял, почему их секс сегодня был лучше, чем раньше.

Отчасти потому, что он перестал за нее беспокоиться. Теперь она на своем месте.

Но главное заключалось в том, что Молли сама изменилась. Раньше в Тоскане они не говорили о серьезных отношениях, пока она не сообщила ему о беременности. Она тогда оберегала свое сердце.

Но сейчас…

Сейчас Молли поверила ему, как поверила и в то, что у них есть будущее. Она отдалась ему с такой безраздельностью и страстностью, что их секс был просто невероятен. Он никогда раньше не испытывал подобных эмоций. Но, кроме этого, он ощутил и огромную ответственность за свою будущую семью.

Он управлял крупной компанией, так что к ответственности ему не привыкать, но семья – особый случай.

Пьетро надеялся, что справится. По крайней мере, сейчас дела обстоят прекрасно. Он имеет то, что хочет.

И Молли тоже. Она хочет его, хочет быть частью его жизни, хочет вместе воспитывать их ребенка.

Он даст ей все это, и сделает ее счастливой.

Он не должен чувствовать за собой вины. Однако внутренний голос упрямо нашептывал, что он использовал Молли. Но как такое возможно, если его единственное желание – осуществить ее мечту.

Проблема может возникнуть лишь в том случае, если к Молли вернется память.

Но на этот случай Пьетро разработал стратегию. Он самодовольно ухмыльнулся.

Молли – романтическая и страстная женщина. Он намерен удовлетворять ее физически и эмоционально. К тому времени, когда она восстановит в памяти прошлое, она уже не сможет жить без Пьетро.

Он объяснит, почему так бурно отреагировал тогда на новость о ее беременности. Она прагматичная и разумная женщина, несмотря на склонность к романтике.

Он приобнял ее за талию, и Молли снова пошевелилась и прижалась к нему мягким теплым боком.

Пьетро почувствовал возбуждение. Надо дать ей поспать. С другой стороны, она так провокационно к нему прижалась, словно как и он желала продолжения плотских утех.

Если он хочет покрепче привязать ее к себе, не следует ли пользоваться любой предоставившейся возможностью?

Но для начала следует ее разбудить.

Пьетро нежно прикусил мочку ее уха и проделал дорожку из поцелуев по шее, нырнув в ложбинку между упругими полушариями грудей.

Молли открыла глаза.

– Как приятно, продолжай, – прошептала она, положив руку ему на плечо.

Пьетро улыбнулся, услышав в ее словах призыв к действию.

Но он не торопился. Ему хотелось показать Молли, что он может быть романтическим любовником. Опершись на локоть, он нежными круговыми движениями поглаживал ее живот. Там зародилась новая жизнь. Там их будущий ребенок. Он наклонился и поцеловал ее в пупок, вдыхая чистый запах.

– Ты рад, что у нас будет ребенок? – серьезно спросила она.

– Даже не сомневайся, Молли. Это чудесная новость.

Как это прекрасно, когда правда совпадает с тем, что хочешь услышать. И Пьетро дал себе слово, что теперь так будет всегда. Правда и искренность, никакой лжи и недомолвок. Такая ситуация устраивает обоих.

Она нежно погладила Пьетро по щеке, где уже пробивалась щетина, и теснее прижалась к нему.

Его вкус и запах проникали в нее, как опасный наркотик, заставляя Молли забыть обо всем. Глубоко внутри ее лона горячая влага оросила нежную кожу. Длинные пальцы Пьетро подбирались к влажной плоти, вызывая возбуждающее покалывание. Закрыв глаза, Молли откинула голову на подушку, открывая шею для поцелуев. Жилка у горла часто пульсировала, повторяя учащенный стук сердца. Пьетро добрался до шелковистого треугольника между бедер, и Молли вся отдалась во власть невероятных ощущений и нетерпеливого ожидания.

Его ладонь дотронулась до интимных складок, нежно их поглаживая. Молли непроизвольно развела ноги шире, приглашая продолжить возбуждающие ласки. Когда Пьетро дотронулся до бугорка Венеры – самой чувствительной точки, – она застонала и приподняла бедра навстречу, целиком захваченная страстным желанием, которое он смог возбудить. Наконец его палец скользнул внутрь узкого горячего лона, и Молли вздрогнула. В эту секунду Пьетро накрыл ее рот губами, удерживая готовый вырваться крик. Ритмичные движения пальца вдоль нежной стенки вагины посылали импульсы удовольствия по всему телу. Тугая пружина возбуждения закручивалась все сильнее, пока сведенные до нестерпимо‑сладкой боли мышцы не расслабились в мгновенном взрыве, и Молли чуть не задохнулась в невероятном оргазме, издав громкий стон наслаждения.

Пьетро про себя поблагодарил небеса, чего раньше никогда не делал, и устроился у нее между бедер, положив на них свои крупные руки. Затем уперся одной рукой в матрас и, взяв свой член в другую руку, стал медленно водить им по интимным складкам, дразня и возбуждая Молли, пока она призывно не выгнулась ему навстречу.

Он осторожно углубился в тугой канал, не спуская с нее глаз, и начал ритмичное движение. Она обвила его талию ногами, и он погрузился в нее еще глубже.

– Мне хорошо, – выдохнула она.

Крепче ухватив ее за бедра, Пьетро убыстрил темп. Молли застонала, двигаясь с ним в унисон. Через мгновение они одновременно вознеслись на вершину наслаждения в умопомрачительном оргазме.

Все произошло так, как он того желал. И даже лучше, чем он надеялся. Пьетро полностью контролировал ситуацию.

Глава 10

Неделю спустя Молли вернулась из похода в модный бутик с новым приобретением.

Глупо радоваться по поводу подобной находки, корила себя она, но испытала удовлетворение, когда положила на диван только что купленную подушку цвета бронзы, которая прекрасно гармонировала с другими обитательницами дивана, выполненными в серо‑зеленых и бирюзовых тонах. На диван так и хотелось присесть отдохнуть. Яркие пятна подушек оживляли сдержанный кремово‑белый интерьер гостиной.

Молли перевела взгляд на лежащий на полу ковер ручной работы в теплых зеленоватых и золотисто‑терракотовых тонах, который купила на рынке. Затем взглянула на вазу с живыми маргаритками на столике у окна. Ваза была ее первой покупкой. Молли любовалась простым по форме сосудом, поблескивающим бронзово‑зелеными пузатыми боками. Она так волновалась, впишется ли легкомысленная ваза в строгую обстановку гостиной, что даже спросила разрешения у Пьетро.

– Делай все, что твоей душе угодно. Это теперь и твой дом тоже, – сказал ей тогда Пьетро, чмокнув в щеку.

Молли плюхнулась в удобное кресло, обхватив руками и прижав к себе еще одну купленную гобеленовую подушку. Сердце ее громко стучало, а на губах играла улыбка. Несмотря на то что память ей все еще не подчинялась, она чувствовала себя счастливой.

Пьетро был к ней очень внимателен, предупреждал ее малейшие желания. Сильный и нежный, очень мужественный и харизматичный. Настоящий итальянский мачо.

Она чувствовала, что любима.

Молли с упоением вспомнила их утренний секс. Началось все с томных поцелуев, а закончилось оглушительным взрывом оргазма. Пьетро опоздал на работу, но его заключительные ласки говорили о том, что не работа для него главное, а она, Молли.

Молли чувствовала себя кошкой, досыта полакомившейся сметаной. Она лениво осматривала гостиную, отмечая, что новые детали очень оживили прежде стерильный интерьер гостиной. Теперь комната была больше похожа на жилую. Здесь можно расслабиться и чувствовать себя как дома.

Дом. При этой мысли знакомая боль пронзила сердце. Молли гнала от себя приближающийся приступ паники, регулярно преследующий ее, потому что память возвращалась очень медленно. В голове девушки теснились обрывочные воспоминания: мелькали детские лица в классной комнате, песчаный пляж, вид океана. Вот она несется с горки на велосипеде, пытаясь догнать едущую впереди девочку лет двенадцати – тринадцати. Это ее сестра? Подружка? Вот рвет шелковицу. Руки липкие от темного сока, во рту вяжущий привкус.

Молли глубоко вдохнула, заставив себя искать в воспоминаниях хорошее. То немногое, что ей удалось припомнить, указывало на счастливое детство и интересную, любимую работу, когда стала взрослой.

Она положила руку на пока еще плоский живот. А сейчас у нее с Пьетро есть общие воспоминания.

В дверях появилась экономка.

– Синьора, вы уже дома, – улыбнулась Марта. – Я не слышала, как вы пришли.

– Здравствуйте, Марта. Я только вошла. – Молли улыбнулась в ответ и показала на подушки. – Надеюсь, Пьетро они понравятся.

– Ему нравится все, что вы приобретаете, синьора, – просияла экономка. – Никогда прежде не видела его таким… – Марта не закончила фразу. Но прежде чем Молли успела спросить, что не договорила экономка, та продолжила: – Мне нравится, как вы преобразили гостиную. Она стала более теплой и приветливой, – отметила Марта.

У Молли от удивления округлились глаза. Экономка была так предана Пьетро, что никогда и ничего в доме не критиковала.

– Рада это слышать, – ответила Молли. Ей была приятна похвала Марты. Она чувствовала себя неловко, когда тратила деньги Пьетро и вносила изменения в его дом, хотя он был только рад этому.

Молли посмотрела на помолвочное кольцо, которое впервые надела сегодня утром. Красно‑зеленые сполохи в темно‑синей глубине камня завораживали. Сердце Молли наполнилось теплом.

После нескольких недель сомнений Молли решила, что жизнь продолжается и надо двигаться вперед. Она не могла больше пребывать в чистилище, ожидая, вернется ли к ней память.

Вместо этого Молли решила довериться инстинкту и чувству к Пьетро. Когда он придет домой…

– Пока вас не было, привезли ваш багаж, – прервала ее размышления Марта. – Я подумала, что вы сами захотите его распаковать.

Молли оцепенела.

– Багаж? – переспросила она прерывающимся от волнения голосом, чувствуя, как пульс пустился вскачь. Пьетро говорил, что поиски отеля, где она останавливалась, продолжаются. Неужели ее вещи нашлись и могут пролить свет на прошлое?

Марта кивнула с сочувственным выражением лица. Она знала о несчастном случае с Молли и о потере ею памяти.

– Один из сотрудников синьора Агости обнаружил багаж и привез его прямо сюда. Я попросила отнести его в вашу комнату. – Экономка помолчала. – Приготовить вам чай, пока вы будете разбирать чемодан? – предложила она.

Молли поднялась из кресла.

– Спасибо. Это было бы кстати.

Через пару минут она уже была в своей комнате и смотрела на невзрачный темно‑синий чемодан, лежащий на банкетке в изножье кровати. У Молли пересохло во рту, а сердце билось у горла.

Молли слегка нахмурилась, не узнав чемодан. Подойдя ближе, она заметила оранжевую ленту, привязанную к ручке. В этот момент у нее все внутри перевернулось.

Ее рука дрожала, когда она дотронулась до ленточки. Молли ее привязала, чтобы легче было узнать чемодан на транспортной ленте при выдаче багажа. Джиллиан смеялась и посоветовала ей тогда приобрести оранжевый рюкзак вместо чемодана.

Молли зажмурилась и присела рядом с чемоданом. Она впервые четко вспомнила сестру и задрожала от волнения. Неужели этот чемодан – ключ к возвращению памяти?

Она расстегнула на чемодане молнию.

Полчаса спустя она сидела на том же месте. Принесенный Мартой чай давно остыл. Радостное возбуждение девушки улеглось. Она почувствовала разочарование, а кроме того, поняла, что она чужая в этом доме.

Молли надеялась, что найденный багаж поможет ей обрести прошлое. Ничего подобного. Кроме той первой вспышки, когда она вспомнила сестру, ничего не произошло.

Она безучастно рассматривала кружевной топ, в котором была на фотографии у Пьетро. Но он не вызвал решительно никаких воспоминаний.

Когда она перебирала вещи в чемодане, у нее появилось чувство знакомости, но не более того. Это были действительно ее вещи: поношенные балетки, немнущиеся юбки, потертые голубые джинсы. Ни телефона, ни записной книжки в чемодане не было. Вероятно, они хранились в сумке, которую вырвал у нее из рук нападавший.

Молли безвольно опустила руки и посмотрела в сторону гардеробной. Обретение чемодана значило одно: Молли Армстронг не принадлежала миру Пьетро. Одна вещь в ее нынешнем гардеробе стоила дороже содержимого всего чемодана.

Молли догадывалась, что они с Пьетро из разных миров, но каждая вещь, вынутая из чемодана, делала пропасть между ними все глубже и глубже.

Девушка нахмурилась. Странно, что она не прихватила ни одной дорогой вещи из Тосканы для поездки в Рим. Пьетро – щедрый кавалер и наверняка не скупился на дорогие наряды и подарки для невесты. В Риме она перестала смотреть в витрины, потому что Пьетро готов был купить ей все, на что падал ее взгляд.

С вещами из чемодана было все в порядке. Просто они, как и она сама, были из совершенно другого мира.

Молли вспомнила, с какой радостью покупала новые вещи для гостиной, и горько усмехнулась. Неужели диванные подушки или ваза с яркими маргаритками могут подарить чувство дома?

Они с Пьетро с разных планет. И ее вещи ясно это показали. Несмотря на ее надежду, она была по‑прежнему далека от разгадки своего прошлого. Молли настроилась двигаться вперед и строить свое будущее с Пьетро, но прошлое призраком маячило на пути к счастью, угрожая…

Чему?

Этого Молли не знала. Но предчувствие беды не оставляло ее, словно предупреждая, что она не сможет наслаждаться будущим, пока не узнает о своем прошлом.

– Молли? – Пьетро вошел в спальню, но замер на пороге при виде поникших плеч и опущенной головы девушки.

Что‑то больно резануло его по сердцу.

Она выглядела такой потерянной и хрупкой. И была так не похожа на ту жизнерадостную и энергичную Молли, которую он знал, что ему стало не по себе.

«Что‑то не так с ребенком? Осложнения после травмы головы? Какие‑то ужасные новости?» – пронеслось у него в голове.

Пьетро в два прыжка пересек комнату.

– Молли? – Он сел рядом с ней на кровать и взял ее холодные руки в свои.

От его прикосновения она вздрогнула и невидящим взглядом посмотрела на него. Она казалась такой потерянной, что у Пьетро возникли нехорошие предчувствия.

– Что с тобой? Что случилось?

Ее губы дернулись, а в глазах плескалось такое отчаяние, что Пьетро испугался по‑настоящему. Молли распрямилась и покачала головой.

– Не смотри на меня так. Все в порядке, – прошептала она.

– Не похоже, – возразил он. – Плохие новости из больницы? Плохие анализы?

– Нет‑нет. Ничего такого, – поспешно ответила она.

У Пьетро немного отлегло от сердца.

– Тогда в чем дело? Что‑то явно не так, я же вижу.

Тут он заметил раскрытый чемодан, и у него все внутри похолодело. Он крепче сжал ее руки. Неужели настал момент, которого он больше всего страшился? Неужели она вспомнила, что он сделал?

– Что‑то в чемодане напомнило тебе о прошлом? – хриплым голосом спросил он, чертыхнувшись про себя. Он ведь планировал быть дома, когда привезут багаж. Но частный детектив перестарался и доставил чемодан, как только обнаружил его в дешевом пансионе. Пьетро в это время был на важном совещании и ничего не знал.

Молли от него не отшатнулась. Напротив, придвинулась ближе.

– Извини. Я просто трусиха и зануда. – Молли моргнула, сдерживая готовые пролиться слезы.

– Да ты самая храбрая девушка из всех, кого я знаю, – решительно возразил он.

Пьетро взял ее лицо в ладони и нежно смахнул большим пальцем слезинку. Что‑то у него в душе перевернулось, когда он ощутил на пальцах горячую влагу.

– Скажи мне, что тебя беспокоит. – Ему было невыносимо видеть ее страдания.

– Ничего особенного, – улыбнулась она краешком губ. – Просто я обнадежила себя раньше времени. – Она указала на чемодан. – Увидев его, я так четко вспомнила свою сестру Джилл и даже ее слова. – Глаза Молли блестели. И не от слез. Волнение?

Пьетро сопереживал Молли и радовался за нее, несмотря на двойственность ощущений при мысли о восстановлении памяти.

– Отличная новость, – бодро сказал он.

Молли пожала плечами:

– Я думала, что, когда начну разбирать чемодан, вспомню еще больше. Но ничего не произошло.

За прозаичностью тона пряталась горечь несбывшихся надежд. Пьетро стало стыдно, что он испытал облегчение оттого, что Молли не вспомнила их последнюю ужасную ссору.

– Конечно, ты разочарована, – сказал он, впервые искренне огорчившись, что поиски сестры Молли затянулись. Он по собственному опыту знал, каково это – не иметь рядом ни одной родной души.

– Я ощущаю полную беспомощность. Мне ужасно хочется все вспомнить, но я не могу заставить память вернуться. А жить здесь… – Молли запнулась. – Я ощущаю, что мне здесь не место. Это не настоящая жизнь.

Пьетро похолодел от ужаса. Молли интуитивно подошла к роковой черте.

– Ты застряла в квартире, – поспешно сказал он, стараясь увести ее от опасных размышлений.

– Застряла? – удивилась она. – Мы не раз выходили ужинать и на прогулки, а сегодня я ездила по магазинам. – Она почему‑то слегка нахмурилась и отвела взгляд. – Ты показывал мне достопримечательности Рима, – добавила она.

Последнее время это случалось реже. Дела требовали присутствия Пьетро в офисе. Он не мог дольше игнорировать важные деловые встречи.

– Ты всегда была очень активной и имела цель в жизни, – добавил Пьетро.

Это правда. Молли всегда отличалась активной жизненной позицией. Она никогда не была сторонним наблюдателем.

– Ты привыкла работать. Даже здесь, в Италии, ты не отпуск проводила, а сидела с тремя маленькими детьми.

– Пока не встретила тебя, – с улыбкой заметила она.

Пьетро промолчал. Он действительно соблазнил Молли, и они стали любовниками, но он и не думал делать ей предложение. Пьетро просто хотел развлечься, не более того. Затем хозяевам Молли пришлось срочно возвращаться в Австралию по семейным обстоятельствам, и она вынуждена была признаться Пьетро, что беременна.

– Наверное, ты прав, – сказала Молли. – Я здесь не знаю никого, кроме тебя и Марты. Я и правда порой чувствую себя отрезанной от мира.

«Это ты виноват, что держишь ее при себе, пока не убедишься, что она полностью твоя», – нашептывал внутренний голос.

Он даже кузину Кьяру отшил под каким‑то благовидным предлогом, когда та позвонила, чтобы пригласить Молли на кофе.

Он был так занят своими мыслями, что сначала не обратил внимания на помолвочное кольце на пальце Молли.

У него радостно забилось сердце.

– Ты надела кольцо, – сказал он, погладив ее изящный пальчик.

– Да, – в смущении потупилась она. Когда Молли решилась поднять на него взгляд, ее глаза лучились радостью. – Я хочу выйти за тебя замуж, Пьетро.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь. – Ты сделала меня счастливейшим мужчиной в Италии, сокровище мое.

Это было истинной правдой. Он почувствовал, что весь мир у его ног. Он добился своего.

У него есть невеста, которая в скором будущем станет его женой. А потом у них родится ребенок. Мечты о семье начинают сбываться.

Пьетро притянул Молли к себе и нежно коснулся ее губ. Они были сладкие, как мед. Молли с готовностью откликнулась на поцелуй, обняв его за шею.

Он инстинктивно подтолкнул ее к кровати. И так всегда: один взгляд, одно прикосновение, один поцелуй – и он уже не владеет собой, желая немедленно заняться с ней любовью.

Стоп. Сейчас не время. Секс не панацея. Нужно нечто большее. Пьетро отстранился от Молли, прервав поцелуй.

– Пьетро? – изумленно уставилась на него Молли. – Что‑то не так?

– Все в порядке, – улыбнулся он.

– Тогда почему бы нам не продолжить, – спросила она, обиженно надув пухлые губки.

– Я хочу с тобой поговорить.

– Поговорить? – недоверчиво переспросила она. – Разве ты не хочешь заняться любовью?

Всю прошлую неделю они были так поглощены друг другом, что стремились в постель при первой возможности. И поцелуй Пьетро сейчас свидетельствовал о том же. Молли была уверена, что правильно его поняла.

– Очень хочу, – подтвердил он. – Но сначала нужно обсудить, как расширить твой круг общения и улучшить социальную жизнь.

– Каким образом? – полюбопытствовала она. Хотя ей было вполне достаточно его компании. Он прекрасно знал Рим и его достопримечательности. Помимо футбола и гоночных автомобилей увлекался историей и был большим гурманом. Молли всегда было с ним интересно.

– Ну, например, я хотел бы познакомить тебя с моей семьей. Ты уже видела Кьяру, но у меня есть еще кузен и дядя с тетей. Мне давно следовало это сделать.

Молли просияла:

– Я с радостью, Пьетро. В конце концов, твои родственники скоро станут моими.

Пьетро лучезарно улыбнулся в ответ:

– Согласен, скоро.

Молли посмотрела в его горящие страстью глаза, и у нее от волнения подогнулись колени. Он смотрел на нее так, словно она его Вселенная. Молли отчетливо поняла, что хочет провести остаток жизни вместе с этим мужчиной.

Она любит Пьетро всем сердцем.

Глава 11

Кьяра и Молли вышли на балкон подышать воздухом.

– И как это тебе удалось закатить такую вечеринку? – восхищенно спросила Молли.

Кьяра усмехнулась.

– Да, гостей пришло больше, чем я рассчитывала.

Из квартиры через стеклянную балконную дверь доносились музыка, смех и оживленные разговоры.

– У тебя замечательные друзья.

Хотя сначала Молли смутилась, увидев такое количество красивых людей, в нарядах от известных кутюрье. Среди них были студенты, художники, дизайнеры и очень состоятельные люди. Молли убедила себя, что просто давно не выходила в свет. Они с Пьетро тоже прекрасно смотрелись. Молли познакомилась со многими интересными и дружелюбными парами.

Последнее время Молли чувствовала себя увереннее. Она буквально купалась в восхищении и внимании Пьетро. Когда она вышла в гостиную, где ее ждал Пьетро, чтобы ехать к Кьяре, он глаз не мог оторвать от ее стройной фигурки в облегающем серо‑голубом, под цвет ее глаз, шелковом платье. Он пробормотал себе под нос, что им лучше было бы остаться дома. И на вечеринке он с таким вожделением смотрел на нее, прижимая к себе ее локоть, что, если бы не деловой партнер, вовремя отвлекший его разговором, Молли за себя не поручилась бы. Страх, что она не ровня Пьетро и его окружению, постепенно сходил на нет.

– Рада, что ты наслаждаешься вечеринкой. Я был не совсем уверен, что пребывание в толпе гостей пойдет тебе на пользу после того, что с тобой произошло.

– Ты имеешь в виду несчастный случай? – Молли пожала плечами. – Это все в прошлом. Я окончательно оправилась от шока. – Молли была искренна, несмотря на то что продолжающаяся амнезия ее угнетала. – Мне на пользу общение с людьми. Спасибо, что пригласила нас, Кьяра. Твое дружеское расположение много для меня значит.

После тихого семейного обеда на прошлой неделе они встретились в кафе и еще больше подружились.

Кьяра взяла Молли за руку:

– Я тоже очень рада нашей дружбе. Ты не представляешь, как мы все обрадовались, что Пьетро наконец‑то нашел такую замечательную девушку. Я уже перестала надеяться, что после Элизабет он сможет найти себе достойную пару. Он последние несколько лет строит из себя плейбоя, хотя в душе сугубо семейный человек.

У Молли похолодело внутри.

– Кто эта Элизабет? Бывшая любовница? – Неудивительно. Пьетро за тридцать, и конечно, он не жил монахом.

Кьяра уставилась на Молли с таким изумлением, что у той мурашки побежали по телу и возникло дурное предчувствие.

– Разве Пьетро не говорил тебе о ней?

Молли отрицательно замотала головой.

Кьяра посмотрела через стекло на толпу гостей в гостиной.

– Может, тебе лучше поговорить о ней с Пьетро?

У Молли душа ушла в пятки от страха.

– Это что, какой‑то секрет?

– Нет… Просто… – Кьяра явно растерялась.

Молли сложила на груди руки.

– Ну же, Кьяра. Как бы ты чувствовала себя на моем месте? Раз начала, то договаривай.

Кьяра нервно крутила в ухе массивную серебряную серьгу.

– Ты права. Пьетро ничего не сказал тебе о ней, потому что Элизабет давно в прошлом. С ней покончено навсегда. Лично мне она никогда не нравилась.

– Но кто она такая? Любовница? Деловой партнер?

– Нет, – Кьяра поджала губы. – Его бывшая жена.

– Ты сама не своя. Нам следовало уехать раньше, – заботливо сказал Пьетро, когда они вошли в пентхаус.

– Все в порядке. Я прекрасно провела время, – возразила Молли, входя в гостиную. По правде сказать, Пьетро прав. Она всю дорогу домой не могла расслабиться. Мысль об Элизабет занозой сидела в мозгу. Молли непременно хотела поговорить о ней с Пьетро.

Почему он не сказал ей, что был женат? А они ведь уже начали готовиться к свадьбе. Наверное, у него была для этого серьезная причина. Тем не менее Молли было неприятно, что он скрыл от нее такую важную информацию.

– Ты устала. – Пьетро взял ее под локоть. – Тебе и ребенку пора отдыхать.

Пьетро был прав, но его разумное предложение почему‑то рассердило Молли. Глупо. Он не сказал ничего плохого. Наверное, всему виной ее интересное положение. И все же…

Она осторожно освободила руку и чуть отодвинулась от Пьетро.

– Молли? – Пьетро вопросительно выгнул бровь. Она поняла, что впервые так отреагировала на его прикосновение. Обычно ей нравилось, когда он брал ее за руку, обнимал за талию или прижимался к волосам.

Но сейчас его внимание ее раздражало. Как такое возможно? Она раньше всегда таяла от его прикосновений. Такое проявление эмоций было для нее даже важнее секса.

– Я не устала, Пьетро. Мне нужно с тобой поговорить.

Он не шевельнулся, и выражение лица осталось прежним, но в воздухе повисло напряжение.

– О чем? – Он указал на кресло, но Молли осталась стоять.

– Об Элизабет. – Никакой реакции. Лицо Пьетро оставалось бесстрастным. – Почему ты не сказал мне о ней?

Пьетро лишь пожал плечами и развел руками:

– Ее уже давно нет в моей жизни. Все в прошлом.

Молли нахмурилась:

– Но я имела право знать, что ты был женат?

– Конечно. – Он расправил плечи, словно она обвинила его в чем‑то ужасном. – Но разве она что‑то значит для нас или может повлиять на наши планы?

Молли хотела было ответить, но вдруг поняла, что попала впросак.

– Нет. – Ее чувства к Пьетро были так же сильны. Она хотела быть с ним и воспитывать их ребенка.

Она не заметила, что инстинктивно положила руку на живот. Пьетро проследил за ее взглядом. Молли убрала руку. Пьетро молчал. Молли повернулась и пошла к выходу на террасу. Ей не хватало воздуха.

– Ты совсем на нее не похожа, – сказал Пьетро.

Услышав это, Молли так и застыла на пороге, положив руку на дверную ручку.

– В каком смысле? – спросила она, не оборачиваясь.

– Она была красивая снаружи, но уродливая изнутри. – Его голос прозвучал прямо за ее спиной. – А ты прекрасна и внешне, и внутренне.

Молли зажмурилась. Глупо, но от этих слов у нее перехватило дыхание. Но она всегда так реагирует на его комплименты.

– И?..

– И Элизабет никогда меня не любила. – Она чувствовала на шее и плечах его горячее дыхание, заставлявшее ее дрожать. – Не то что ты.

Молли положила руку на грудь, чувствуя, как сильно бьется сердце. Их чувства были взаимны. Но они никогда не говорили о них вслух.

– А ты ведь меня любишь, правда, Молли? – Вопрос прозвучал спокойно, хотя Молли и уловила тревожную нотку.

– Да, – громко ответила она, нарушив тяжелое молчание. За спиной у нее раздался вздох облегчения, и Пьетро нежно обнял ее за плечи.

– Я счастливейший из смертных, потому что у меня есть ты, – проникновенно сказал он, целуя ее в шею. Приятное тепло разлилось у Молли внутри. Но она решила не поддаваться.

– Не уходи от разговора, – сказала она. – Расскажи мне про Элизабет. Ты ее любил?

– Нет! Я же говорю, что она совсем на тебя не похожа.

Молли почувствовала облегчение.

– Продолжай.

– У нас была любовная интрижка. Я уже хотел ее закончить, как вдруг Элизабет заявила, что беременна.

Земля ушла у Молли из‑под ног. Она пошатнулась, но крепкая рука Пьетро поддержала ее под локоть.

– Она не доносила твоего ребенка? – Молли знала, как Пьетро хочет детей, поэтому ей показалось диким, что он порвал с бывшей женой.

– Нет.

Молли резко обернулась и схватила его за руки:

– Пьетро, мне очень жаль. – Она не представляла себе, что значит потерять ребенка.

Он покачал головой:

– Ты неправильно поняла. Она не теряла ребенка. – Пьетро тяжело вздохнул. – Она вообще не была беременна.

Молли нахмурилась.

– Хочешь сказать, что она тебе солгала?

У Пьетро на скулах заходили желваки.

– Я же говорю, она была внешне привлекательной, а на самом деле ее интересовали только мои капиталы. – Он провел пальцем по лбу Молли, словно хотел стереть хмурые морщинки. – Элизабет мечтала о роскошной жизни, решив, что я могу ей это обеспечить. Она знала, что я хочу детей, хотя мы с ней не обсуждали наше будущее. У нас был короткий роман без всяких обязательств, по обоюдному согласию. Но она обманула меня, заявив, что беременна и хочет родить ребенка.

Он поднял глаза, словно искал ответ в темном небе.

– Я был ошеломлен. Мы предохранялись, но вместе с тем я обрадовался, что защита не сработала. Стало быть, так было угодно судьбе. – Он посмотрел на Молли, и она увидела всю глубину его эмоций.

– Я говорил тебе, что лишился родителей в раннем возрасте. Но не сказал, что вся семья погибла в один день.

Молли ахнула.

– Мои родители и младшая сестренка катались на лыжах в Альпах, когда их накрыло сошедшей с гор лавиной. Я тоже должен был быть с ними, но упросил их позволить мне провести выходные у лучшего друга. Он справлял день рождения.

– О, Пьетро! – воскликнула Молли с состраданием. – Какая трагедия.

Она прильнула к нему, представляя, как невыносимо тяжело было маленькому мальчику остаться одному.

– Ничего, Молли. Прошло много времени, – тихо сказал Пьетро, поглаживая ее по плечам.

Но она почувствовала, что душевная рана Пьетро все еще кровоточит.

Поэтому он так к ней внимателен и все время старается ее защитить? Он познал на собственном опыте, что счастье может быть скоротечным?

– Я знал, что такое бескорыстная любовь, – скупо улыбнулся он. – Я всегда хотел иметь собственную семью и детей. Потому и обрадовался, хотя и удивился новости, которую мне преподнесла Элизабет. Она как‑то узнала, что вопрос семьи и детей – моя ахиллесова пята. Я, в принципе, не сентиментален. Я жесткий бизнесмен. Но мысль о том, что в ней зародилась моя плоть и кровь… – Он вздохнул. – Я должен был догадаться, особенно когда она заявила, что хочет обвенчаться как можно скорее, не дожидаясь пышной свадьбы.

– Когда ты выяснил правду?

Пьетро поморщился:

– Слишком поздно. Она пыталась притвориться, что был выкидыш, пока я находился в командировке. Но этот номер у нее не прошел. Тогда она призналась, что ошиблась, но не хотела меня расстраивать, надеясь, что скоро сможет забеременеть. Но вскоре перестала притворяться и продемонстрировала свою алчную и коварную натуру во всей красе.

– Мне очень жаль, Пьетро.

Он посмотрел на нее невидящим взором, стараясь вынырнуть из болезненных воспоминаний и вернуться в настоящее.

– Сейчас все в прошлом. Развод стоил мне дорого во всех смыслах этого слова. Но я получил хороший урок. – Он погладил Молли по щеке. – Понимаешь теперь, почему я не торопился сообщать тебе о ней? У нас с тобой все по‑другому. Но ты права, я должен был тебе рассказать раньше.

Молли услышала нежность в его тоне и увидела раскаяние в его глазах. Как она могла на него сердиться?

– Я понимаю, – тихо сказала она, погладив его по щеке. Опал на пальце сверкнул россыпью разноцветных искр.

Их чувства искренние и настоящие.

– Но на будущее учти, я хочу делить с тобой все горести и печали, а не оставаться сторонним наблюдателем, – попросила она. – Это важно, Пьетро. Я хочу, чтобы мы доверяли друг другу и заботились друг о друге на равных. И никаких секретов друг от друга начиная с сегодняшнего дня. Договорились?

Пьетро кивнул:

– Как скажешь. – Он помолчал, словно подбирая слова. – Отныне между нами не будет тайн, – подтвердил он.

Он выглядел таким серьезным, словно давал клятву верности перед алтарем. Сначала ей казалось, что Пьетро торопится со свадьбой. Ей требовалось время, чтобы привыкнуть к мысли, что она в недалеком будущем станет миссис Агости. Но после исповеди Пьетро поняла, что ждать не стоит.

– Что‑то еще? – спросил он.

Молли покачала головой, не в силах вымолвить ни слова, так захватили ее эмоции.

– В таком случае повторяю, вам пора отдыхать, дражайшая синьора, – сказал он и крепко ее поцеловал. – Есть возражения?

– Никаких.

– Отлично. – Пьетро подхватил ее на руки и понес в спальню. На его губах играла плотоядная улыбка.

Только на следующее утро, когда Пьетро, поцеловав ее, ушел на работу, Молли поняла, что не услышала от него вчера признания в любви.

Он спросил, любит ли его она, и только. Холодок пробежал у нее по спине. Она глубоко вдохнула, стараясь не волноваться. Она перекатилась на половину Пьетро и уткнулась в подушку, хранящую его запах. Так‑то лучше. Она понемногу успокоилась.

Пьетро не сказал, что любит. Разве дело в словах? Все, что он делал для нее с момента появления в больничной палате и вплоть до сегодняшнего утра, когда он любил ее страстно и нежно, говорит о его чувствах. Чего ей еще желать? Мужчины не очень охотно произносят это заветное слово на букву «л».

Наверняка он признался ей в любви, когда делал предложение в Тоскане. Просто она этого не помнит. Но точно знает, что ни за что не согласилась бы выйти замуж за мужчину, который ее не любит.

Разве не говорил он ей, что она сделала его счастливейшим из людей? Разве не демонстрировал ей свою любовь пылкими взглядами и нежными ласками? А ведь находиться рядом с невестой, страдающей амнезией, совсем непросто. Но Пьетро ни разу не пожаловался.

А перспектива скорого отцовства неимоверно его вдохновляла. Всякий раз, когда речь заходит о ребенке, она видит его радостное волнение.

Например, вчера во время прогулки в парке он присоединился к детям, игравшим в футбол, и так вписался в их компанию, что стало ясно, как он любит детей.

«Он будет прекрасным отцом, замечательным мужем, и все же…». – Какое‑то неясное предчувствие вертелось у нее в голове.

Молли скорчила рожицу. Хватит себя накручивать. Конечно, он говорил, что любит. Просто она не помнит, потому и желает, чтобы он повторил заветные слова снова.

Молли решительно откинула одеяло и вылезла из постели. Хватит хныкать. Она много чего не помнит, а беспокоится о каких‑то несчастных трех словах, которые Пьетро пока не произнес. И тем не менее это так.

Конечно, она может напрямую его спросить. Но вынудить его признаться ей в любви – совсем не то. Ей хочется, чтобы Пьетро сказал это по собственной воле. Надо как‑то навести его на эту мысль. Что‑то предпринять или куда‑то поехать. Может быть, туда, где они впервые встретились.

Тоскана! Конечно! Как она раньше не догадалась.

Довольная собой и возбужденная, словно выпила коллекционного шампанского, Молли направилась в ванную, строя планы поездки.

– Ты хочешь уехать? – удивленно спросил Пьетро, потягивая аперитив перед ужином.

Молли, в шифоновом платье глубокого янтарного цвета, которое выгодно подчеркивало ее рыжевато‑каштановые волосы, утвердительно кивнула. Она выглядела обворожительно и так сексуально, что Пьетро хотелось схватить ее в охапку и утащить в постель. Но он цивилизованный мужчина, а Молли явно хочет поговорить.

– Да. В Тоскану.

У Пьетро упало сердце. Он осторожно поставил бокал на стол.

Как странно. Он любит свой семейный особняк в Тоскане.

– Почему именно туда? Есть много красивых мест и не так далеко от Рима.

Молли склонила голову набок. Ей показалось или он действительно забеспокоился?

Она тряхнула золотистой гривой волос, и Пьетро немедленно ощутил напряжение в паху.

Один взгляд на нее, и он уже возбужден. Что делает с ним эта женщина? Надо немедленно на ней жениться, чтобы она никуда не исчезла.

Теперь, когда у нее на пальце сверкает помол‑вочное кольцо и она представлена его семье, это дело недалекого будущего.

– Мы там встретились и полюбили друг друга. – Молли помолчала. Какое‑то неясное выражение промелькнуло на ее лице. – Кроме того, по твоим словам, там очень красиво. – Она посмотрела в окно. – Я люблю Рим, но было бы неплохо сменить обстановку. Кроме того, – она снова повернулась к Пьетро, – ты предлагаешь пожениться в скором времени, думаю, что вилла как нельзя лучше подходит для свадебной церемонии. Я не хочу пышного торжества.

– Я тоже, – признался он. Пьетро не хотел, чтобы Молли чувствовала себя одиноко, ведь у нее нет друзей, за исключением Кьяры, а сестру Молли он пока так и не нашел. Поэтому свадьба с сотнями гостей и роем папарацци вряд ли пойдет Молли на пользу. А на вилле можно организовать скромное семейное торжество.

Кроме того, Элизабет никогда не бывала на вилле. И это плюс. Никаких воспоминаний о ней там не будет. Бывшая супруга просто ненавидела загородную жизнь. Ее прельщали исключительно светские рауты.

Он кивнул:

– Ты права. Вилла идеальное место. Уютная, спокойная, и гостям есть где разместиться. И это весьма романтическое место. Тебе там очень нравилось. И дом, и сад, но особенно старая оливковая роща.

– Правда? – Она с нетерпением подалась вперед.

– Точно. Там, под оливковым деревом, ты впервые меня соблазнила, – ухмыльнулся Пьетро.

Щеки Молли порозовели от смущения.

– Я? Тебя? В такое верится с трудом.

Пьетро пожал плечами, вспоминая ее пылкую реакцию на его ласки.

– Возможно, обольщение было обоюдным, – признал он.

Конечно, первый шаг сделал он, но Молли не возражала. Она не подозревала, что сводила его с ума, когда плескалась с детьми в бассейне, а мокрая футболка обтягивала ее соблазнительные формы.

– Может быть, я все вспомню, когда окажусь в Тоскане, – сказала Молли.

У Пьетро зародилось нехорошее предчувствие. Но он не может не повезти ее в Тоскану. Пора выяснить все до конца. И будь что будет.

Даже если память к ней вернется, они уже крепко связаны. И Молли знает, что он хочет провести остаток жизни с ней и ребенком. В конце концов, она сказала ему, что любит.

Он про себя поклялся, что Молли никогда не пожалеет о том, что вышла за него замуж.

Ради нее он хотел, чтобы память к ней вернулась, несмотря на неприятные последствия, которые могут возникнуть.

– Хорошо. У меня несколько важных встреч на этой неделе. Но думаю, что к пятнице сумею завершить дела, и мы отправимся в Тоскану.

Молли лучезарно улыбнулась в ответ.

– Спасибо, Пьетро. С нетерпением буду ждать встречи с местом, где впервые тебя соблазнила. – Она уселась к нему на колени. – Может, вспомню полезные техники, – шутливо заметила она, поерзав у него на бедрах.

Пьетро едва не застонал от возбуждения. Он обнял ее и поцеловал в шею, вдыхая соблазнительный аромат ее кожи.

– Тебе не нужно ничему учиться, сладкая моя, – прохрипел он.

Молли само совершенство.

Глава 12

– Реальность превзошла все мои ожидания, – восторженно заметила Молли, вбирая в себя величественный пейзаж с грядой волнистых гор, открывшийся по дороге на виллу.

А еще ей нравилось, как уверенно Пьетро ведет автомобиль – сильные руки спокойно лежат на руле. Но особенно привлекал Молли его гордый профиль. Пьетро был сосредоточен и молчалив.

Ей казалось, что его что‑то беспокоит. Незавершенные дела на работе?

– Я рад, – нарушил молчание Пьетро. – Это мое любимое место. – Он на мгновение отвлекся от дороги, с улыбкой взглянув на Молли, и немедленно развеял ее сомнения.

Она глубоко подышала, чтобы снять нервное напряжение. Молли уговаривала себя не возлагать больших надежд на поездку. Память не может вернуться по мановению волшебной палочки, стоит оказаться в знакомом месте. И тем не менее Молли ждала и надеялась.

А что, если вилла не возродит никаких воспоминаний?

Неужели она так и не вспомнит свое прошлое?

Теплая ладонь накрыла ее руку.

– Не беспокойся. Что бы ни приготовило нам будущее, мы встретим это вместе. – Пьетро словно читал ее мысли. – Просто расслабься. – Он отнял руку и переключил скорость. – Вот мы и приехали.

Молли увидела, как открылись высокие ворота. За ними виднелась кипарисовая аллея, с обеих сторон которой тянулись ряды виноградной лозы.

– У тебя здесь виноградник?

Пьетро пожал плечами:

– Небольшой.

Молли открыла окно и вдохнула запах теплой земли и аромат пряных трав. Она заволновалась. Запахи показались ей такими знакомыми.

– Приятно пахнет, да? – спросил Пьетро.

– Очень. – Ароматы будили какие‑то воспоминания, но Молли старалась подавить волнение, чтобы не чувствовать потом разочарования.

Справа от нее высилось двухэтажное каменное здание. Оно выглядело старинным и ухоженным: светлые ставни на окнах, бассейн во внутреннем дворике.

– Очаровательный дом. Немудрено, что тебе здесь нравится.

Но автомобиль двигался дальше.

– Это старый фермерский дом. Тот, который Кьяра сдает постояльцам на отпуск. Ты жила в нем с австралийской семьей.

Молли обернулась и посмотрела на дом, но он не вызвал у нее никаких ассоциаций.

– Не переживай, Молли. Мы вернемся сюда, и ты внимательно все осмотришь. Возможно, ты что‑то и вспомнишь. – Пьетро снова словно прочитал ее мысли.

Она откинулась на сиденье и любовалась пейзажем. Автомобиль повернул еще раз, и перед глазами Молли предстала вилла во всей красе.

Молли решила, что фермерский дом достаточно большой и просторный. Но размеры виллы превзошли все ее ожидания. Трехэтажное здание из желтовато‑бежевого камня с терракотовой черепичной крышей и светло‑зелеными ставнями на продолговатых стрельчатых окнах, несмотря на грандиозные размеры, выглядело уютным и привлекательным. К вилле вела аллея из кипарисов и цитрусовых, ароматы кустарников и цветов на клумбах ласкали обоняние. У Молли снова возникло чувство знакомости. Она услышала шум льющейся воды и вскоре увидела старинный фонтан у парадного входа на виллу. Пьетро припарковал автомобиль. Подобное сооружение сделало бы честь любой из площадей Рима, но фонтан и здесь, в центре окружающего виллу роскошного сада, смотрелся очень органично.

– Что смешного? – спросил Пьетро, отстегивая ремень безопасности.

Молли не почувствовала, что непроизвольно хихикнула.

– Это я над собой смеюсь. Мне казалось, что тосканская вилла должна выглядеть старой и причудливой, скорее похожей на деревенский дом, а не на палаццо. Все время забываю, как ты богат.

Что было странно, принимая во внимание баснословно дорогое помолвочное кольцо с австралийским опалом и дизайнерские наряды, которые она носит.

Пьетро взял ее лицо в ладони и посмотрел на нее таким взглядом, что Молли вся затрепетала. Искра страсти, пробежавшая между ними, грозила перерасти в пылающий костер.

– Это все не важно. Главное – ты, я и наш будущий ребенок.

– Ты прав, – ответила она.

Однако великолепие загородного дома навело Молли на мысль, что она была безрассудно смела, когда решилась на роман с Пьетро.

В этот момент его лицо озарила такая соблазнительно‑сексуальная улыбка, что Молли все поняла. Разве можно устоять перед таким мужчиной?

Он наклонился и коснулся ее рта легким поцелуем. Все сомнения Молли мгновенно испарились. Она была уверена, что они с Пьетро созданы друг для друга.

Когда он оторвался от ее губ, Молли поняла, что готова к любому повороту событий и любым трюкам своей памяти.

– Как давно твоя семья владеет этой виллой?

Пьетро пожал плечами:

– Наверное, больше двух столетий. Но вилла пребывала в довольно плачевном состоянии, когда я ее унаследовал. Семейный бизнес был в упадке, и средств на содержание дома не хватало. Но я привел все в порядок. И бизнес, и семейное гнездо, – гордо сказал Пьетро и посмотрел Молли в глаза. – Тебе здесь нравится?

Молли снова рассмеялась.

– Ты еще спрашиваешь? Это просто рай на земле.

Лицо Пьетро расплылось в улыбке, и Молли поняла, что он ждал ее ответа. Он, обычно такой самоуверенный, порой высокомерный, сейчас робко надеялся на ее одобрение. Это удивило Молли.

– Ну и славно. Я хочу, чтобы мы были здесь счастливы. – Он вышел из автомобиля. – Пойдем я покажу тебе дом.

При входе их ожидал управляющий с супругой, которые присматривали за виллой. Они поприветствовали Пьетро и Молли и проводили их на тенистую веранду, где был накрыт стол с закусками и прохладительными напитками и откуда открывался прекрасный вид на бассейн с бирюзовой водой, сад и старинную оливковую рощу. Легкий ветерок играл зеленью листвы. Вдалеке виднелись дымчато‑голубые очертания гор.

– Какая красота! – выдохнула Молли. – Я уже полюбила это место всей душой.

Пьетро обнял ее за талию и притянул к себе.

– Когда мы поженимся, мы можем здесь жить, если захочешь. Я буду работать удаленно и время от времени ездить в офис.

Она посмотрела в его леопардовые глаза. Он предложил это легко, хотя в лице угадывалось небольшое напряжение. Молли поцеловала его в щеку, наслаждаясь солоноватым вкусом кожи.

– Потому что мне здесь нравится?

– Я тоже очень люблю Тоскану, Молли. На мой взгляд, это идеальное место для семейной жизни, для детей. – Его золотистые глаза загорелись радостью, как всегда, когда он заговаривал о детях. – Как тебе такое предложение?

Молли пыталась представить себя живущей в Риме и, возможно, работающей в англоязычной школе. Но предложение пожить в этом райском уголке с мужем и ребенком было более заманчивым.

– Я бы с удовольствием, – ответила она.

– Вот и прекрасно. – Пьетро крепко ее поцеловал, но тут же отстранился.

– Ты, наверное, устала с дороги. Давай перекусим, и я покажу тебе дом. – Он пригласил ее к столу, на котором были расставлены тарелки с разными сортами сыра, вяленым мясом, овощами, оливками, в ведерке со льдом охлаждалась бутылка белого вина и стоял кувшин с домашним лимонадом.

Вкусная еда и шикарные виды погрузили Молли в благостное состояние покоя.

– Лучшего места для свадьбы не найти, – сказала она, представив себе изумрудную лужайку с каменной аркой, увитой розами и задрапированной светлой органзой, с рядами стульев для гостей. Это выглядело бы действительно романтично.

Но кого она пригласит на свадьбу? Вспомнит ли она прошлое? Или ей придется принести клятву верности в кругу совсем незнакомых людей?

Она посмотрела на бассейн, где, по словам Пьетро, регулярно плавала вместе со своими подопечными, но никаких ассоциаций у нее не возникло. Память упорно молчала.

Молли в отчаянии покусывала нижнюю губу. Пьетро продолжал поиски Джиллиан. Возможно, встреча с сестрой приоткроет дверь в прошлое.

– Ты готова осматривать виллу или предпочитаешь отдохнуть с дороги? – спросил Пьетро, прервав ее грустные размышления.

– Я ничуть не устала и хорошо подкрепилась, – улыбнулась Молли. – С удовольствием посмотрю дом.

Он подал ей руку, и они отправились на экскурсию.

Вилла поражала элегантностью и великолепием интерьеров, старинные камины, резная деревянная мебель, картины известных мастеров и антиквариат. Вместе с тем французские окна, цветочные композиции, изобилие света и воздуха создавали впечатление легкости и уюта. В каждой комнате так и хотелось присесть и отдохнуть, любуясь прекрасными интерьерами.

Стены и потолок столовой были расписаны пейзажами, создававшими оптическую иллюзию пленэра.

– Просто сказка и волшебство! – восхищенно сказала Молли, представив, как они завтракают здесь всей семьей.

Они продолжали осмотр, когда Молли внезапно почувствовала резь в глазах. Вряд ли это было связано с ярким солнцем, когда они были в дороге. Молли ехала в солнцезащитных очках.

– Молли? Ты в порядке?

– Да, – слукавила Молли, чувствуя легкое головокружение. Покачнувшись, она ухватилась за руку Пьетро. Они проходили библиотеку.

Неужели у нее начались утренние недомогания беременных? Молли хорошо переносила беременность. Даже сейчас ее не тошнило, а просто кружилась голова.

И тем не менее, когда они поднимались рука об руку вверх по лестнице, Молли била внутренняя дрожь. Ей стало нечем дышать, ноги подкашивались, отказываясь идти. Она привалилась к Пьетро.

Когда они одолели пролет и очутились перед спальней, ноги Молли приросли к полу, и она словно оцепенела.

– Я чувствую…

Она качнула головой, не в силах объяснить свое состояние. Голова не болела, а была сжата, словно обручем. В желудке все переворачивалось, и она почувствовала тошноту. Кожа покрылась мурашками, на лбу выступил холодный пот. К неприятным физическим ощущениям прибавился липкий страх.

Рука Пьетро коснулась ее лба.

– Температуры у тебя нет, но лоб влажный. И ты бледная как полотно.

Он подхватил ее на руки.

– Не стоит. Я могу идти сама, – слабо запротестовала она.

– Тебя того и гляди ветром сдует, – шутливо заметил он. – Кроме того, мне доставляет удовольствие отнести тебя туда, где я очень хотел бы тебя видеть, – пробормотал он, ткнувшись ей в шею, хрипловатым бархатным голосом, который она так любила.

Он нес ее по коридору, как пушинку.

Несмотря на шквал странных, даже неприятных ощущений, Молли не сдержала улыбки. Пьетро действительно нравилось носить ее на руках, и ей доставляла удовольствие его близость.

Но стоило им войти в главную спальню, как ее забила крупная дрожь. Молли ясно увидела огромную кровать под балдахином и выходящие в сад окна. К своему ужасу, она поняла, что ее сейчас вырвет.

– Ванная, – прохрипела она, зажав рот рукой.

Пьетро молнией метнулся в ванную и осторожно опустил ее на пол рядом с раковиной. Она трясущимися руками уперлась в края раковины, и ее вывернуло наизнанку. Пьетро заботливо поддерживал ее за талию.

– Такое случается при беременности, – прошептала она. – Я сама справлюсь. Можешь меня оставить.

Пьетро молча поднял ее на руки и отнес в кровать. Она почувствовала себя как в раю, если бы не тысячи болезненных иголок, пронзивших мозг.

Пьетро снял с нее туфли и прикрыл ее одеялом.

– Как ты себя чувствуешь?

– Тошнота прошла, но голова раскалывается. – Она прикрыла глаза. – Я, пожалуй, немного посплю.

– Хорошо. А я позвоню врачу.

– Не надо! – возразила она. – Это просто головная боль после приступа рвоты. – А что еще она могла подумать? – Пожалуйста, Пьетро, обойдемся без врачей. Они меня достаточно помучили. – Молли вспомнила больницу. – Я посплю, а если мне не станет лучше, тогда вызовем врача.

Пьетро постоял некоторое время, о чем‑то размышляя. Затем налил стакан воды и поставил на тумбочку у кровати.

– Если почувствуешь себя хуже, позвони мне по интеркому. Я буду в кабинете, – сказал Пьетро, указывая на телефон.

– Спасибо, Пьетро, – ответила Молли, взяв его за руку и слабо ее пожав. – Не переживай, приступы тошноты удел почти всех беременных. Я переживу.

Он нежно пожал ее пальцы в ответ.

– Все меня не интересуют. Главное, чтобы с тобой было все в порядке. – Несмотря на ужасную головную боль, ее сердце затрепетало от этих слов. Как она могла сомневаться в его чувствах к ней? Он не говорит, что любит, но демонстрирует свое чувство тысячью разных способов.

Пьетро задернул занавески.

– Попытайся заснуть, дорогая, – бархатным баритоном промолвил он.

– Постараюсь, – прошептала она, закрывая глаза.

Пьетро на цыпочках вышел из спальни, бесшумно притворив за собой дверь.

«Мне не о чем волноваться», – внушала она себе.

Головная боль и рвота точно взаимосвязаны. Но это какая‑то странная разновидность утреннего недомогания. Что же до страха… Молли обвела спальню взглядом, испытывая странное чувство дежавю.

По спине снова побежал мороз.

Пьетро осторожно открыл дверь и вошел в спальню.

Молли неподвижно лежала, свернувшись калачиком под одеялом. Только ровное дыхание говорило о том, что она спит. Похоже, что ей полегчало. Пьетро инстинктивно потер рукой грудь. Он испугался, когда ей стало плохо, поняв, как много она для него значит. Она и их будущий ребенок. Пьетро всегда хотел видеть ее рядом.

Он с горечью вспомнил, как выгнал ее из этой самой комнаты несколько недель назад. В него тогда словно сам дьявол вселился. Он решил, что Молли – вторая Элизабет и тоже шантажирует его беременностью.

Сейчас он знал, что глубоко ошибался насчет Молли. Она искренняя и честная. Каким же он был глупцом, решив, что Молли охотится за его богатством! Он хотел было прикоснуться к ее рыжевато‑каштановым волосам, разметавшимся по подушке, но вовремя отдернул руку. Пусть поспит. Ей необходим отдых. Но как же ему хотелось прилечь рядом, обнять ее и защитить от всех невзгод.

Молли шутливо обвиняла его в чрезмерной опеке, заявляя, что она не такая слабая, какой кажется. Пьетро и сам знал, что она сильная. Но так испугался за нее сегодня. Он смотрел на знакомые изгибы ее тела под одеялом, и в нем росло желание. Но помимо плотской страсти, он ощутил огромную нежность. Пьетро ни к кому не испытывал такого чувства после гибели родителей и сестры.

Он смотрел на спящую Молли и отчетливо понимал, что скрывать от нее правду дольше невозможно. Он должен рассказать ей о том, как они расстались. Она имеет право знать. Пьетро тихонько вышел из спальни.

Молли слышала, как за Пьетро закрылась дверь. Она с шумом выдохнула. Голова кружилась. Во рту стояла горечь. Молли не знала, как выдержала присутствие Пьетро. Ей было очень тяжело притворяться спящей. Еще час назад она купалась в заботе и внимании Пьетро.

И вот теперь…

Она обвела спальню безразличным взглядом. Она знала, что на столике у окна стоит фотография Пьетро, когда ему было десять лет, а рядом его родители и младшая сестренка. Фото не было видно в сумраке спальни, но она видела его раньше. В тот вечер, когда пришла сказать ему, что носит его ребенка.

Горячие слезы ручьем струились по щекам девушки. У нее не было сил их вытирать. Молли была раздавлена.

Она все вспомнила.

Глава 13

Молли лежала, подтянув колени к груди. Слезы высохли, а воспоминания из отрывочных сложились в единую цепочку. Она по‑прежнему не очень четко помнила инцидент с наездом на нее в Риме, но остальное всплыло в памяти ясно и четко. Особенно расставание с Пьетро.

Неудивительно, что ее била дрожь, когда они поднялись в спальню, где она делила с ним постель и его ванную. Увидев стул у окна, Молли вспомнила, как скакала верхом на Пьетро, вскрикивая в экстазе восторга.

Понятно, почему ей стало дурно в библиотеке, где они не раз занимались любовью на пушистом ковре на полу.

Наверное, воспоминания копились и копились, а затем прорвали барьер, воздвигнутый ею самой подсознательно, чтобы не помнить о болезненном расставании с любимым.

Хотя ей очень хотелось вспомнить. А теперь казалось, что лучше бы она осталась с амнезией. Но в таком случае Пьетро продолжил бы ей лгать о своих чувствах, выставив на посмешище ее собственные.

Боль наполнила все ее нутро, став практически невыносимой. Но Молли, сжав челюсти, окунулась в прошлое.

Все в нем было более‑менее нормально, кроме того ужасного года, когда не стало родителей. Но у нее была Джилл, и они очень близки. Молли не терпелось снова увидеть любимую сестру.

В Тоскане тоже все было прекрасно. Она была счастлива. Несмотря на то что он сразу предупредил ее о невозможности серьезных отношений. Только секс и флирт. Но устоять перед ним было невозможно – открытый, веселый, легкий в общении, сексапильный до невозможности и даже мирящийся с постоянным присутствием трех маленьких сорванцов.

Потому что любит детей.

Но когда она сообщила о том, что беременна, он не обрадовался, а пришел в ярость. Куда делся обаятельный итальянский мачо, страстно любивший ее какой‑то час назад? Она съежилась, вспомнив его язвительный тон и саркастические ремарки. Молли натянула одеяло до подбородка. Ее била дрожь.

Она вернулась мыслями в Рим. Молли не верила, что Пьетро искал ее. Наверное, кто‑то ее узнал в больнице и доложил Пьетро. Он ведь такой богатый и со связями.

Он приехал в больницу не извиняться, а с единственной целью – получить ребенка, пусть даже с ней в придачу.

К горлу подкатила желчь.

Пьетро никогда не скрывал, что хочет ребенка. А вот его чувство к ней вызывало сомнение. Ему нужны ребенок и секс. Но для секса сойдет любая женщина, в которой даст росток его семя. Молли засунула в рот кулак, чтобы сдержать рвущийся наружу крик боли и унижения.

Он притворился ее мужем, чтобы наложить лапу на ребенка. А когда она прямо уличила его в этом, он выдумал мнимую помолвку, чтобы усыпить ее бдительность, благо знал, как она к нему относится.

Он даже пошел бы дальше и женился на ней, лишь бы иметь законные права на ребенка, притворившись, что она ему нравится.

Наградой за его страдания стал бы секс. Им всегда было хорошо вместе.

Молли вздрогнула, но продолжила вспоминать.

В этой самой комнате он тогда сравнил ее с Элизабет. Молли вскочила с кровати и забегала по комнате, не в силах успокоиться при воспоминании о нанесенных Пьетро оскорблениях. Она устремилась в ванную. Ей хотелось соскоблить с себя болезненные воспоминания и избавиться от Пьетро навсегда.

– Нам необходимо поговорить.

Пьетро оторвался от компьютера и вопросительно взглянул на Молли. Она стояла в дверях в дорожном платье, влажные волосы зачесаны назад, на бледном лице ярко выделялись веснушки. Ее напряжение чувствовалось на ощупь.

Он вскочил.

– Ты зачем встала? – Он знал по опыту, что женщине не стоит говорить, как плохо она выглядит, но Молли явно нездоровилось: черты лица заострились, глаза лихорадочно блестели, губы сжаты.

У нее жар? Он бросился к ней, но Молли отшатнулась.

– Молли? Что случилось?

– Не здесь. – Она окинула взглядом кабинет и вздрогнула. – Выйдем на улицу.

– Тебе лучше присесть и…

– Мне нужно покинуть этот дом, – ледяным тоном сказала она, направляясь к двери.

Пьетро хотел было ее остановить, но решил не перечить и поговорить там, где ей удобно.

Он направился следом за ней через сад в сторону оливковой рощи. В голове Пьетро роились бесчисленные вопросы: она больна? Что‑то не так с ребенком? Или она начала что‑то вспоминать?

У него все внутри оборвалось. Не надо было ее сюда привозить. Она остановилась под старой оливой и повернулась к нему.

– Молли, мне нужно тебе кое‑что сказать.

– Неужели? Какое совпадение, потому что у меня тоже есть что сказать.

– Тебе следует знать… – начал Пьетро.

– Нет, позволь мне первой. Это сэкономит время, – отчеканила она.

У Пьетро засосало под ложечкой от плохого предчувствия.

– Я все вспомнила, – продолжила она.

Слова царапнули Пьетро по‑живому.

– Это прекрасно. – Он подался ей навстречу, протягивая руки, но Молли отшатнулась.

У Пьетро упало сердце при виде ее циничной улыбки и негодующего взгляда.

– Это такое облегчение, – сказал он, игнорируя ее суровый вид. – Я не хотел расстраивать тебя, но у меня закрадывались сомнения, сможешь ли ты что‑то вспомнить. Прошло больше месяца. – Он искренне беспокоился, хотя ее амнезия играла ему на руку.

– Неужели ты думаешь, что я куплюсь на твои слова? В твоих интересах было, чтобы я ничего не вспомнила.

Пьетро знал, что предстоит нелегкое объяснение, но надеялся, что Молли поймет его и простит. Ведь она его любит.

– Ты имеешь в виду тот вечер, когда ты уехала в Рим?

– А что же еще? – горько усмехнулась Молли.

– Я как раз собирался все тебе рассказать, когда ты проснешься. Пришло время…

– Нет, время ушло! – перебила она. – Ты лгал мне все это время!

Пьетро поморщился. Слова Молли были похожи на удар в солнечное сплетение. Он был готов к ее обвинениям и думал, что сумеет ее переубедить. Но все оказалось гораздо сложнее. Это не деловые переговоры, где можно просчитать все риски. Пьетро засомневался, что сможет исправить ситуацию.

Глаза Молли метали гром и молнии.

– Я искал тебя в тот вечер, чтобы извиниться. Как только ты ушла, я понял, какую чудовищную ошибку совершил.

Молли уперла руки в бока и буравила его гневным взглядом.

– За то, что обозвал меня коварной золотоискательницей? Жадной…

– Да, – перебил ее Пьетро, с ужасом осознав, что орет, пытаясь заглушить ее и не вспоминать тот роковой вечер. Его тошнило от мысли о том, какими оскорблениями он ее наградил в запале момента. Он до сих пор видел лицо Молли, искаженное болью и недоумением.

Она так же выглядела и сейчас. Только вместо недоумения и боли на лице было написано отвращение, а в глазах плескалась ярость.

У Пьетро все внутри похолодело от страха.

– Я еще раз прошу прощения. Я был абсолютно не прав. Но тогда мне показалось, что ситуация с Элизабет повторяется один в один. Сначала договоренность о легком романе без обязательств и последствий, а затем заявление о беременности, несмотря на то, что мы предохранялись.

Его доверчивость в отношении Элизабет дорого ему обошлась, и Пьетро не хотел повторения.

– Если бы я мог тогда мыслить разумно, а не идти на поводу у эмоций, я бы никогда не поверил в твою корысть. К сожалению, эмоции одержали в тот момент верх над разумом.

Пьетро поморщился. Он всегда действовал импульсивно, когда дело касалось Молли. Даже его так называемый план заманить ее в сети брака был основан не на логике, а на отчаянной попытке удержать ее рядом с собой.

Робкая попытка Молли обсудить их будущее в тот вечер вызвала у него бурю негодования, которое он сдерживал с момента расставания с Элизабет. Его реакция была похожа на извержение вулкана.

Потому что он доверял Молли с самого начала больше, чем Элизабет, но не признавался себе в этом.

Это не оправдывало его, но объясняло неадекватную реакцию на признание Молли.

Однако Молли не желала ничего слышать. Ее губы были презрительно сжаты в тонкую полоску.

– Ради бога, избавь меня от объяснений. Тебе не было и нет до меня никакого дела. А твои заявления, что ты объездил весь свет в поисках меня, гроша ломаного не стоят.

– Но это истинная правда! – воскликнул Пьетро и рванулся было к Молли. Но ее гневный взгляд остановил его.

Сердце Пьетро готово было выскочить из груди. Что он делает не так? Почему не может достучаться до Молли?

– Даже если бы я простила тебе те оскорбления… – Она пригвоздила его взглядом к земле. – Я никогда не прощу тебе того, что ты продолжал мне лгать, используя против меня мои же чувства. – Молли замолчала, судорожно сглотнув.

– Прости меня, Молли. Я виноват, сам знаю.

– В таком случае почему же ты так себя вел? – Ее голос дрожал, но ярость все еще бурлила в ней подобно раскаленной лаве.

– Я же говорил, мне не разрешили бы забрать тебя из больницы, не назовись я твоим мужем. Мне было невыносимо оставлять тебя там одну.

Удивление промелькнуло на лице Молли, и на мгновение Пьетро показалось, что он сможет исправить ситуацию. Но потухший и не верящий взгляд Молли лишил его иллюзий.

– Но это правда, – с ноткой отчаяния в голосе заявил он. Как же ему до нее достучаться? – Я знаю, что поступил гадко, о чем глубоко сожалею. Но я хотел загладить свою вину, проявив о тебе заботу.

– Имеешь в виду, что влюбил меня в себя ради того, чтобы получить желаемое? – едко спросила она.

Ее слова были так близки к правде, что Пьетро на мгновение опешил и не нашелся что ответить.

Он запустил руки в волосы и растерянно сказал:

– Мне казалось, что и ты того же хочешь. И не говори мне, что наше влечение не взаимно.

Он и сейчас, несмотря на трагичность ситуации, чувствовал их неразрывную связь.

– Поверь мне, сокровище мое, я никогда и ни к кому не испытывал подобного влечения.

В глазах Молли что‑то промелькнуло.

Осознание правдивости его слов? Любовь?

В его душе снова затеплилась надежда. Вдруг все еще можно исправить?

Он потянулся к Молли, но ее слова остановили его:

– Это первое правдивое заявление с твоей стороны. А до этого ты врал мне каждый день. Тебе нужен только ребенок, а не я. Ну и секс, конечно.

Он схватил ее за локти.

– Нет, Молли, ты мне совсем небезразлична. Поверь. Разве я не доказал тебе это ежедневной заботой? Конечно, я и о ребенке думаю, но ты…

– Оставь, Пьетро, – перебила она. – Мне неприятны даже твои прикосновения.

Пьетро отдернул руки, засунув их в карманы. Глаза Молли говорили, что она сказала правду.

Он оцепенел.

– Ты больше не любишь меня? – растерянно спросил он, вновь превратившись в десятилетнего мальчугана, потерявшего семью.

Он готов был признаться ей в любви, но какой в этом толк, если она не верит ему и не любит его?

А он так привык к ее любви, что считал ее само собой разумеющейся. Сейчас его мир рушился на глазах.

– Я любила тебя, Пьетро. – Прошедшее время в словах Молли звучало как смертный приговор. – Но сейчас я тебя ненавижу. Мне больно на тебя смотреть. Если в тебе осталась хоть капля уважения ко мне, не пытайся меня удержать.

Ему ничего не оставалось, как уступить ей дорогу.

И тем не менее, когда она проходила мимо, Пьетро хотелось обнять ее и убедить словами и делами, что они созданы друг для друга. И не только из‑за ребенка, а потому что любят друг друга.

Он ее любит. Именно осознание этого и заставило Пьетро отпустить Молли, хотя это шло вразрез с его инстинктами. Но любить – значит уважать желания любимого человека.

Он любит ее.

Оказывается, это так просто и так грандиозно.

Он давно понял, что Молли особенная. Его чувства к ней нельзя сравнить с чувствами к любой другой женщине.

Он долго еще стоял под оливой, прислонившись к старому стволу и поглаживая твердую кору. Он размышлял о превратностях судьбы.

Пьетро вернулся на виллу поздно вечером, так ничего и не придумав. Экономка подала ему записку от Молли.

«Я уезжаю домой в Австралию. Не преследуй меня и не пытайся остановить. С меня довольно».

Только сейчас Пьетро осознал весь ужас произошедшего. Его сердце разрывалось на части.

Глава 14

Пьетро заглушил мотор арендованного автомобиля, остановившись у небольшого дома. В тишине раннего утра он сосредоточенно рассматривал здание, словно готовясь к важным деловым переговорам.

Сердце учащенно билось, адреналин зашкаливал.

Он ущипнул себя за переносицу, отгоняя головную боль. Глаза Пьетро покраснели и слезились от недосыпа. По‑хорошему, ему следовало бы отдохнуть после такого длительного перелета из Европы в Австралию. Но ожидание для него смерти подобно. Он не сомкнул глаз и в прошлую ночь.

Дом номер шестьдесят три казался белой вороной среди высоких и внушительных современных зданий. Одноэтажный, деревянный, в светло‑зеленых тонах с белыми наличниками, домик тем не менее выглядел очень привлекательно. Дом стоял посреди сада. Вокруг густой и аккуратно постриженный газон, сквозь продолговатые листья стройных деревьев просвечивала сверкающая голубизна бухты.

Все дышало красотой и спокойствием.

Из горла Пьетро вырвался то ли горький смешок, то ли стон.

Его одолевали сомнения, но не относительно правильности своего поступка, в этом он был твердо уверен. Честь обязывала. Он сомневался в положительном результате приезда.

Пьетро вцепился в руль. Шквал эмоций не давал ему покоя. По пути в Австралию он старался ни о чем не думать, но все глубже погружался в бездну отчаяния.

Он не видел выхода из сложившейся ситуации. Ему казалось, что он не сможет убедить Молли в искренности своих чувств. И это его наказание.

Он прикрыл усталые глаза. Какая же ирония судьбы – полюбить ту, которую хотел влюбить в себя.

Он любит женщину, которая не хочет его видеть. Пьетро всегда гордился своей проницательностью и умением вести дела, а в случае с Молли не видел дальше собственного носа.

Он ведь не в Риме влюбился в нее, пытаясь завоевать. Он полюбил ее в Тоскане, но не признавался себе в этом, игнорируя глубину своего чувства. Поэтому в запале эмоций посчитал, что она использует его, и оттолкнул ее.

Сейчас ему было очень больно и очень стыдно.

Пьетро уставился на маленький, аккуратный домик. Скоро решится его судьба. Шансы на успех у него минимальны.

Пьетро решительно взял с пассажирского сиденья объемный конверт и вышел из машины. Холодный ветер пахнул ему в лицо. Он напрочь забыл, что в этом полушарии стояла зима.

Пьетро судорожно сглотнул, чувствуя металлический привкус во рту. Страх? Предчувствие поражения? Не важно. Он должен совершить задуманное.

Он пересек пустынную в столь ранний час улицу, ощутив волнение от мысли, что сейчас увидит Молли. Он надеялся, что все‑таки у него есть шанс переубедить ее.

Когда он подошел к дому, унаследованному Молли и ее сестрой от родителей, у него над головой раздался громкий сиплый крик. Пьетро вздрогнул и поднял голову. С ветки, взмахнув огромными крыльями, слетела носатая кукабарра.

Молли проглотила последний кусочек тоста и пошла открывать дверь. Она никого не ждала. Джиллиан уехала на собеседование в Сидней. На Молли были старенькие джинсы, толстые носки и видавшая виды фланелевая рубашка в крупную клетку. Если это опять риелтор с очередным предложением купить их дом, она не станет с ним церемониться. Сколько можно?

Молли открыла дверь и остолбенела. Сердце ухнуло вниз. Она вцепилась в дверную ручку так сильно, что побелели костяшки пальцев.

– Привет, Молли. – Его бархатный баритон творил чудеса, лишая ее выдержки и сил.

У Молли подкосились ноги. Она прислонилась к дверному косяку.

Сколько раз она мечтала о встрече с Пьетро. Несмотря на гордость и здравый смысл, она испытала тайное удовольствие.

Он ничуть не изменился, такой же учтивый и цивилизованный, в дорогом итальянском костюме, с той же мощной мужской харизмой.

Она подняла на него взгляд, но солнце слепило глаза, и Молли не видела выражения лица Пьетро.

Воспоминания нахлынули на нее: вот он стоит в дверях больничной палаты, вот нависает над ней, широкоплечий, с блестящей от пота кожей, когда они занимались любовью под старой оливой на подстилке для пикника. Вот видит выражение его лица, когда он признался, что обманывал ее все время, пока она жила в его доме. И вся эта ложь ради того, чтобы завладеть ребенком.

Впервые со времени возвращения домой она снова ощутила приступ тошноты.

– Что ты здесь делаешь?

Пьетро заметно напрягся, словно ожидал более теплого приема.

– У меня для тебя есть новости. Я могу войти?

Молли пристально на него взглянула. Ее раздирали два противоположных желания: впустить его в дом или захлопнуть дверь перед его носом. Что может изменить какая‑то там новость? Он врал ей, чтобы забрать у нее ребенка. Такое не прощают. И все же…

И все же она пожирала его взглядом, вдыхала до боли знакомый аромат лосьона после бритья и чистый запах его тела.

Она тосковала по нему. Иногда ей казалось, что она видела на его лице искреннее раскаяние в тот вечер.

– Не думаю, что это хорошая идея.

Его голова дернулась, словно она влепила ему пощечину. Молли стало его жалко.

Он с трудом хрипло произнес:

– Я проделал длинный путь, чтобы повидаться с тобой. Я хотел лично вручить тебе бумаги.

Он кивнул на толстый конверт, который держал в руках. Молли похолодела. Что это? Документы на оформление опеки над ребенком?

Она инстинктивно положила руку на живот, пытаясь защититься, но тут же отдернула ее, не желая показать свою слабость.

– Хорошо, – сказала она, посторонившись и давая ему пройти. Лучше узнать все из первых рук. Если она не выслушает Пьетро, то с ума сойдет от беспокойства и неизвестности.

С его деньгами и связями он выиграет любой суд. У Молли от страха выступил на лбу холодный пот.

Пьетро вошел и занял собой все пространство небольшой прихожей, такой внушительной и высокой была его фигура. Как же она забыла, какой он крупный? Она провела его в уютную гостиную.

– Садись, пожалуйста, – пригласила она, не глядя на него. И сама уселась на стул напротив.

– Благодарю.

Наконец Молли решилась на него взглянуть и ахнула про себя. Перед ней сидел усталый и опустошенный мужчина, с потухшим взглядом и жесткими складками в уголках рта. Молли прикусила губу, удивленная произошедшими с ним переменами.

– Ты приехал из Италии?

Он кивнул:

– Я прилетел в Сидней вчера вечером.

Молли стало ясно, почему он так выглядит. Сказывается смена часовых поясов.

– Похоже, ты сегодня рано поднялся. – Городок, в котором она живет, находился в паре часов езды от Сиднея.

– Я заночевал в мотеле, – сказал он.

У Молли округлились глаза от удивления. Пьетро – и мотель? Совсем на него не похоже. И тем не менее вот он, сидит здесь, перед ней.

– Ты собираешься бороться за опеку? – безропотно спросила она, несмотря на сковавший ее страх. А чего она ожидала?

Пьетро помотал головой, энергично подавшись вперед, так что стул заскрипел.

– Ни в коем случае! – воскликнул он.

Молли непонимающе на него уставилась.

– Я здесь совсем не за тем, чтобы отобрать у тебя ребенка, Молли. Я никогда бы так не поступил.

У Молли перехватило дыхание. Неужели это правда? Или он снова затеял какую‑то игру?

Она пыталась упорядочить возникший в голове хаос. Несмотря на то как он с ней поступил, Пьетро не был отъявленным негодяем. Молли прилетела в Сидней измученная и опустошенная, а ее встретил в аэропорту водитель, которого нанял Пьетро, чтобы отвезти домой. Именно Пьетро нашел ее сестру Джиллиан, рассказал о несчастном случае с Молли и организовал ей незамедлительное возвращение в Австралию. Она приехала домой на следующий день после Молли.

Человек, совершивший такие благородные поступки, не может лгать о таком важном деле, как воспитание их будущего ребенка.

Молли крепко зажмурилась, кляня себя на чем свет стоит за то, что снова пытается его оправдать. Им наверняка движет чувство вины или желание выглядеть благородным истцом, если дело дойдет до суда.

Она посмотрела на Пьетро, который протягивал ей пакет, и увидела в его глазах такую боль, что у нее заныло сердце.

– Документы не имеют никакого отношения к опеке.

Молли взяла конверт влажными от волнения руками.

– Я попросил составить документ по‑английски, чтобы тебе было легче все понять.

Она начала читать документ. По мере того как до нее начал доходить смысл написанного, удивление ее росло. Пьетро сказал правду. В документе ни слова не говорилось об опеке. Договор касался исключительно Молли.

– Ты передаешь мне во владение виллу в То‑скане, включая фермерский дом, виноградники и оливковую рощу?

– Да. – Пьетро кивнул.

Молли продолжила читать, ожидая подвоха. Ничего. Документ узаконивал ее право на владение виллой. Кроме того, Пьетро выделял приличные средства на ее содержание.

– Я ничего не понимаю, – растерянно сказала она, встретившись с ним взглядом, отчего в крови забурлил адреналин.

– Я перевел виллу на твое имя. Надеюсь, что ты и наш ребенок будете там жить.

Вот и подвох.

– Значит, ты хочешь частичную опеку? Потому и желаешь, чтобы ребенок воспитывался в Италии? – Молли не знала итальянских законов, но предполагала, что отец имеет какие‑то права, если ребенок живет в Италии.

– Нет! – Пьетро даже подпрыгнул на стуле. – Это семейная вилла, и право на владение ею переходит к тебе, а ребенок унаследует его позже. Я также выделил средства на содержание виллы в дополнение к алиментам тебе и ребенку. На вилле опытный управляющий, тебе не о чем беспокоиться.

Молли нахмурилась. Она знала, что семья Пьетро владела поместьем и виноградниками несколько веков. Почему он делает ей такой царский подарок?

– Ты мог бы подписать виллу непосредственно будущему сыну или дочери.

По его лицу пробежала тень.

– Нет, Молли. Хочу, чтобы вилла принадлежала тебе. Ты любишь это место, и оно тебе подходит.

– Ничего не понимаю.

Пьетро в упор взглянул на нее:

– Назовем это репарацией. Я планировал жениться на тебе. Тогда у тебя все равно было бы право на виллу. Но теперь вы там сможете жить с ребенком, не чувствуя себя обязанными мне. Я знаю, что ты предпочитаешь независимость.

– Чего ты хочешь взамен? – не унималась Молли.

– Ничего. – Пьетро нахмурился. – Понимаю, что тебе трудно поверить мне на слово.

– Естественно. Ты так долго мне лгал, – с горечью сказала она.

– Я не лгал о том, как ты мне дорога. Я люблю тебя, Молли.

Впервые со времени появления на ее пороге Молли увидела золотистые искорки в его эбеновых глазах. Его слова и взгляд потрясли ее до глубины души. Как же ей хотелось ему поверить! Даже если это новая тактика, чтобы завоевать ее, у Молли оставалось все меньше сил для сопротивления.

– Сказать можно что угодно.

Пьетро резко побледнел. Глубокие складки залегли в уголках рта. Взгляд потух. К удивлению Молли, он кивнул.

– Я знал, что не сумею тебя переубедить. И тем не менее сказал себе… – Он не договорил и отвел взгляд. Затем продолжил, тяжело вздохнув: – Истина в том, что я люблю тебя, Молли. Не могу выразить словами, как сожалею о том, что причинил тебе боль и ты почувствовала себя преданной. Я слишком поздно понял, что всеми моими поступками движет любовь. Я полюбил тебя в Тоскане, потому и среагировал неадекватно на твое признание в беременности.

– У тебя странная манера показывать любовь, – заметила Молли. Она не купится больше на эти слова.

– Ты права. Все мои доводы и объяснения теперь не стоят и гроша ломаного. Я тебе солгал. И ты имеешь полное право не верить мне сейчас, когда я признался тебе в любви. – Он посмотрел на Молли в упор.

– Ты прав. Сказать легко, а вот поступить правильно трудно.

У Пьетро на скулах заходили желваки.

Он кивнул.

– В таком случае не о чем больше говорить. – Повисло тяжелое молчание. – Но если тебе что‑то понадобится, пожалуйста, свяжись со мной немедленно. – Он судорожно сглотнул. – Ну или с моим адвокатом, если тебе так удобнее. – Пьетро указал на бумаги. – Все детали в договоре.

Он встал и направился к двери.

– И это все? Ты не хочешь узнать, когда родится ребенок? И получать информацию о нем потом? – удивленно спросила Молли.

Пьетро взглянул на нее через плечо.

– Я знаю тебя, Молли. Ты обязательно будешь держать меня в курсе по поводу ребенка, если не сама, то через посредника.

Какое‑то мгновение он смотрел на нее, и Молли впервые увидела в его взгляде неприкрытую боль и безнадежность. Пьетро отвернулся и быстро вышел из комнаты.

Молли была настолько ошарашена происходящим, что не поняла сначала, что Пьетро уходит. Уходит навсегда.

Она тупо уставилась на лежащую на столе папку с документами.

Он проделал такой огромный путь, чтобы лично вручить ей документы, и теперь уходит. Невероятно. Зачем? Мог бы поручить своему адвокату прислать их по почте.

Но он не только передал ей документы лично в руки.

Он извинился. Он сказал, что любит ее. Он не настолько хороший актер, чтобы сыграть все это.

Слезы отчаяния и боли полились из глаз.

А как по‑другому Пьетро может доказать ей свою любовь?

Только словами и поступками. Она сама заявила, что поступки красноречивее слов.

А Пьетро очень много для нее сделал.

Заботился о ней после выписки из больницы. Часто в ущерб работе. Отвез ее в Тоскану, хотя и подозревал, что вилла может оживить воспоминания.

Купил ей билет в первом классе до Сиднея, хотя она и не просила об этом. Не уговаривал ее остаться.

Нашел Джиллиан и помог ей вернуться домой. А Молли даже не соизволила его поблагодарить.

Подписал ей виллу без всяких условий.

Все это настоящие поступки. Разве нет?

Молли сквозь слезы уставилась на дверь, за которой он скрылся минуту назад.

Любовь – это риск, несмотря ни на какие обстоятельства. Она готова рискнуть? Надо думать и о ребенке. Его это тоже касается.

Стоит ли рискнуть еще раз и поверить Пьетро или остаться с тем, что он предложил?

У Пьетро так тряслись руки, что он не мог включить зажигание, и он бессильно опустил их на руль.

У него тряслись не только руки. Все тело содрогалось от боли потери.

Пьетро пытался убедить себя, что со временем он успокоится. Люди переживают и не такие катастрофы. Он горько усмехнулся. Когда‑то он считал, что раздавлен вероломством Элизабет. Но это было ничто по сравнению с той болью и тоской, которые терзали его сейчас.

Он дал себе слово, что не станет умолять Молли вернуться. И неуязвленная мужская гордость была тому причиной, просто он был уверен, что мольбы не помогут. Он видел в ее глазах недоверие. Она дала ему шанс просто потому, что пожалела его. Но этого недостаточно.

Он жаждал ее любви. А она его разлюбила.

Пьетро понуро уставился на побелевшие костяшки пальцев. Он обуздает свое желание вернуться, схватить ее в охапку и вымолить прощение.

Он был так погружен в свои мысли, что вздрогнул, услышав стук в окно. Пьетро в неверии уставился в серьезные серые глаза Молли по другую сторону стекла.

Он замер. В душе снова затеплилась надежда. От открыл окно. Молли облизнула губы и тихо произнесла:

– Я верю тебе, Пьетро.

Пьетро выскочил из автомобиля и заключил ее в крепкие объятия.

– Правда? – хрипло спросил он.

Молли только кивнула.

– Ты простила меня?

Молли улыбнулась.

– Я люблю тебя, Пьетро, и хочу, чтобы мы были вместе.

Ее признание отозвалось в душе Пьетро такой радостью, что он едва не задохнулся от счастья.

– Я тоже очень тебя люблю, Молли. И оправдаю твое доверие. – Пьетро прижался к ее рту в страстном поцелуе.

– Мы, должно быть, шокируем соседей, – пробормотала Молли.

– Мне все равно, – ответил он. – А тебе?

– Мне тоже, – рассмеялась она. – Я хотела бы поделиться этой новостью со всем миром.

– Тогда ты не будешь возражать… – Пьетро не закончил фразу, подхватил ее на руки и понес в дом.

Счастливый мелодичный смех Молли услаждал его душу всю короткую дорогу от машины к крыльцу дома.

Пьетро знал, что ее смех ему никогда не надоест. Это его женщина. Его будущее. Его любовь.

Эпилог

– Синьора Агости?

– Да? – Молли повернулась и увидела стоящую в дверях Марту в роскошном платье цвета бордо. Она гостила на вилле в Тоскане вместе с другими приглашенными на крестины.

– Фотограф ждет, синьора. Вам помочь?

– Спасибо, Марта. Я сам, – раздался голос Пьетро. – Скажите всем, что мы сейчас спустимся.

Марта направилась к выходу, но не преминула заметить:

– Прошу вас помнить, синьор, ваша жена должна выглядеть идеально на фотографиях.

Пьетро ухмыльнулся:

– Похоже, Марта знает меня лучше, чем я сам. Молли заметила горящие в его глазах дьявольские огоньки.

– Даже и не думай. Я только что накрасила губы. Я хочу выглядеть на фото презентабельно, а не…

– Взъерошенной? – подначил он, гладя ее по волосам. – Ну, хоть один маленький поцелуйчик, сокровище мое. – Пьетро обнял ее другой рукой за талию.

Молли вся затрепетала от его нежных прикосновений. Пьетро просто невозможно отказать.

Прежде чем она успела его остановить, он легко коснулся губами уголка ее рта, затем проделал дорожку из поцелуев по ее гибкой шее. У Молли внизу живота запорхали бабочки.

– Пьетро! – с притворной строгостью воскликнула она.

Он поднял на нее смеющийся взгляд.

– Не беспокойся. Вот закончим фотосессию и вернемся сюда… отдохнуть. – Он вопросительно изогнул соболиную бровь.

– А кто займется гостями?

– Кьяра и Джиллиан уже предложили свои услуги. Они подумали, что ты устанешь после крестин. – Его дыхание щекотало шею Молли, заставляя ее дрожать. – Они понятия не имеют, какая ты у меня выносливая и сильная. – Его рука поползла вниз.

– Позже, Пьетро. Фотограф ждет. Мы, девочки, хотим выглядеть красивыми.

– Ты всегда красива, любимая моя. Что же касается наших девочек… – Он посмотрел на очаровательных кудрявых двойняшек в колыбельках. – Они почти так же красивы, как их мама.

Молли не согласилась. По ее мнению, Маргарит и Марселла были самыми красивыми девочками во Вселенной. Даже их имена занимали в ее сердце особенное место. Пьетро предложил назвать одну малютку Маргарит в честь Молли и ее бабушки, как дань семейной традиции. Молли, в свою очередь, захотела назвать вторую дочку именем Марселла в честь младшей сестрички Пьетро.

– Спасибо, любовь моя. – Пьетро поднес руку Молли к губам. – Никогда не думал, что буду так счастлив.

Сердце Молли запело, стоило ей взглянуть на мужа.

– Я тоже не думала, – прошептала она и, напрочь забыв о свежей помаде на губах, страстно поцеловала мужа.

Ее мужчина. Ее любовь.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Эпилог

Внимание! Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg