«Невинные брачные шалости»

Невинные брачные шалости (fb2) - Невинные брачные шалости [litres] (пер. Виктория Александровна Свеклина) 524K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Эбби Грин

Эбби Грин Невинные брачные шалости

Claiming His Wedding Night Consequence

© 2018 by Abby Green

«Невинные брачные шалости»

© «Центрполиграф», 2019

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2019

Глава 1

«Нам очень жаль сообщать вам неприятную новость, сеньорита Карузо, но дело в том, что ваш отец долгое время занимал деньги в банке, чтобы поддерживать замок в надлежащем состоянии, и теперь, чтобы возместить долги, вам придется отдать поместье банку – если, разумеется, не сможете заплатить за него сумму, равную его рыночной стоимости, а это, боимся, невозможно, если учесть состояние вашего семейного счета…»

После встречи с адвокатом, консультировавшим их семью, Кьяра стояла у огромного окна гостиной, обхватив себя руками, точно стараясь не дать себе упасть – буквально пару дней назад она похоронила обоих родителей. В течение этих двух дней и двух бессонных ночей в голове ее крутилась странная смесь из обрывков фраз: «банк… отдать замок… состояние счета». И она не видела выхода из ситуации – неужели ей суждено потерять все разом? Семейный замок, древний, состаренный веками, украшал южное побережье Сицилии. Когда-то он процветал и был олицетворением благополучия – на территории богатого поместья выращивали на экспорт лимоны и оливки, на которых держалась агрокультура Италии. Но потом наступил период спада в экономике, спрос резко упал, и урожаи сократились. Не в силах платить персоналу, отец Кьяры отказывался от помощи дочери, потому что был приверженцем старых традиций и считал, что тяжелый сельский труд отнюдь не для девичьих рук. А сама она и не предполагала, сколько денег он вынужден был занимать, чтобы продержаться на плаву. Теперь Кьяра в отчаянии думала, что должна была догадываться. Но мать заболела раком, и в заботах о ней ей совершенно некогда было пораскинуть мозгами. Потом отец поехал вместе с женой в Калабрию, сопровождая ее на химиотерапию, и больше не вернулся.

Неделю назад таким же точно утром он сказал Кьяре: «Тебе нужно пойти в деревню и посмотреть, не найдешь ли ты там работу. Твои усилия теперь нужны не только матери». Голос его тогда был раздраженным и резким – он никогда не скрывал своего разочарования в том, что у него родилась дочь вместо сына, а жена после родов получила какое-то осложнение, препятствующее тому, чтобы у пары появились еще дети. Кьяра отправилась в деревню и быстро узнала, что работы для нее нет. Никогда прежде она не задумывалась о том, что у нее попросту нет образования, а от взглядов местных, которые она ловила на себе, просто бросало в дрожь. Ребенком Кьяра часто болела, и мать учила ее на дому. Но и когда здоровье наладилось, родители не отпускали дочь. Особенно отец – он буквально помешался на идеях о неприкосновенности их территории и безопасности, запрещая Кьяре приводить кого-либо в замок – хотя приглашать ей было некого, ведь даже друзьями она обзавестись не успела. Потом заболела мать, и Кьяра превратилась в сиделку.

Вернувшись из деревни, она обнаружила, что родители до сих пор не приехали из больницы, и отправилась в свое секретное убежище – на маленький уединенный пляж, который было не видно из замка. Там она предалась своему любимому занятию – мечтам, не предполагая, что родители доживают последние минуты посреди искореженной груды металла, в которую превратилась их машина после катастрофы. Мечтала Кьяра чаще всего о том, как покинет замок, ставший для нее тюрьмой, и отправится путешествовать по миру. Встретит симпатичного парня и полюбит его. Ей хотелось новых горизонтов. И вот теперь ее собственные мечты обернулись таким чудовищным фарсом. Ее никто и ничто не держит, но какой ценой это далось – потерять обоих родителей и, похоже, дом в придачу – нет, Кьяре и в голову не приходил подобный вариант развития событий. Ей было одиноко, как никогда, – она не раз задумывалась о том, что неплохо было бы иметь брата или сестру, и с ранних лет представляла себе, какой будет ее собственная семья – однозначно большой. Ей хотелось, чтобы ее дети никогда не испытали пустоту и тоску, что выпали на долю ей самой. Мать, конечно, пыталась возместить своей любовью и вниманием отсутствие привязанности со стороны отца, но этого почти всегда не хватало.

Теперь же даже об одиночестве Кьяра позабыла, и это тоже было словно насмешкой судьбы. Отныне перед ней стояли другие, куда более жесткие вопросы: куда идти? что делать? Попытки найти работу в деревне, очевидно, лишь начало долгого и тернистого пути, который ей предстоит пройти. А самое ужасное – то, что она попросту не знает жизни, что течет там, за стенами замка. Одно дело – мечтать о путешествиях по миру, умирая от тоски в четырех стенах, и совсем другое – скитаться без крова и крыши над головой. В своих мечтах она никогда не прощалась с домом навсегда – и даже представляла, что однажды в нем поселится и ее собственная семья. Но реальность оказалась пугающей и жестокой.

Почувствовав толчок в ногу, Кьяра посмотрела вниз и увидела древнего пса, живущего в доме уже много лет. Спайро принадлежал к породе овчарок, был лохматым и огромным. Посмотрев на хозяйку грустными глазами, он заскулил. Где-то пятнадцать лет назад они взяли его крохотным щенком, полуслепым и слабым, последним из помета. Кьяра погладила пса по голове, шепча ему ласковые слова, – а из головы не шла мысль о том, что же делать с собакой, когда придется уезжать.

Тут она услышала какой-то звук, доносящийся снаружи, – Спайро напрягся и слабо гавкнул. Выглянув в окно, Кьяра с удивлением увидела серебристую спортивную машину, медленно въезжающую во двор. Автоматические раздвижные ворота уже давно стояли открытыми, хотя отец не раз пытался их починить. Тут Кьяра запоздало вспомнила слова адвоката о том, что какой-то бизнесмен хотел сделать ей деловое предложение. Ошеломленная новостью о смерти родителей, она тогда едва обратила внимание на его слова. Наверняка это приехал он. Машина остановилась посреди дворика – внезапно Кьяра увидела, каким старым и пришедшим в упадок кажется все ее поместье на фоне этого сверкающего автомобиля. Еще она ощутила прилив раздражения оттого, что какой-то незнакомец решил что-то с ней обсудить спустя всего лишь несколько дней после похорон. Успокоив собаку, Кьяра отвернулась от окна и пошла к двери, намереваясь сказать незнакомцу, кто бы он ни был, что сегодня неподходящий день для встречи. Однако в голову внезапно пришла пугающая мысль: а какой день будет подходящим? Ведь кто знает, как действуют банки в таких случаях, забирая у должников собственность. Вдруг к концу недели ее уже выкинут отсюда!

Охваченная смятенными чувствами, Кьяра открыла массивную дубовую дверь – и на миг зажмурилась от яркого солнечного света. Краем глаза она успела уловить большой темный силуэт на ступеньках и хотела было заслонить глаза рукой от солнца, но тут незнакомец встал прямо перед ней, блокируя яркий свет. Кьяра растерянно заморгала, пытаясь разглядеть его лицо. Такого мужчину она видела впервые – он был похож на героя романа: густые черные волосы, слегка длинноватые, и необычайно красивое лицо – хотя проскальзывало в нем что-то неуловимо жестокое. Возможно, оно казалось надменным из-за высоких скул и орлиного носа, и подкреплялось это впечатление гордой посадкой головы и прямой осанкой. Четкая линия рта довершала образ. Во всем облике незнакомца угадывалась какая-то порочная чувственность в сочетании с привычкой повелевать, и Кьяра ощутила, как в ней пробудилось что-то доселе неведомое, уловить которое она пока не могла. Усилием воли стряхнув с себя странное оцепенение, которое, казалось, сковало ее, мешая двигаться и говорить, она спросила:

– Прошу прощения… Чем обязана вашему визиту?

Мужчина слегка прищурился, взгляд его темно-карих глаз сконцентрировался на ней – но вот прочитать их выражение Кьяре оказалось не под силу. Однако по спине пробежал холодок, и она инстинктивно потянулась к Спайро, хотя и знала, что в случае опасности старый пес окажется ненадежным охранником. Непрошеный гость казался бесстрастным, но под маской спокойствия угадывалось нечто потенциально опасное, пугающее. Но Кьяра не боялась его в привычном смысле этого слова – скорее, опасалась саму себя, потому что самым непостижимым образом в ней пробуждалось желание.

– Я приехал, чтобы увидеть Кьяру Карузо. Будьте так добры, позовите вашу хозяйку, – глубоким низким голосом произнес незнакомец.

Он принял ее за экономку! Они уже очень давно обходились без слуг – отсюда и запустение и упадок в замке. Кьяра уже готова была оскорбиться, но с усмешкой подумала, что обижаться не на что – ведь, по сути, она сейчас исполняла функции домоправительницы. А простое черное платье, отсутст вие макияжа и прически наверняка усиливали впечатление. Что ж, она никогда не была моделью и красавицей, скорее, этакой невысокой пышечкой.

Вздернув подбородок, Кьяра произнесла:

– Я Кьяра Карузо.

На лице незнакомца появилось недоверие, граничащее с изумлением.

– Вы?

Девушка еще больше напряглась и холодно произнесла:

– Не уверена в том, что именно вы ожидали здесь увидеть, но могу вас заверить, я – Кьяра Карузо. Кто, простите, вы?

Взгляд гостя уже излучал арктический холод.

– Николо Санто-Доменико.

Он произнес это с таким видом, точно ожидал ответа – будто точно был уверен, что его имя непременно должно произвести на Кьяру какое-то впечатление. Но она слышала его впервые.

– И? – с нажимом спросила она. – Чем могу вам помочь?

Подтверждая ее догадку, мужчина спросил:

– Вы не знаете, кто я такой?

Настал ее черед удивляться.

– А что, должна?

Мужчина издал недоверчивый смешок.

– Вы что, и вправду хотите, чтобы я поверил в то, что вы не знаете, кто я?

Удивительно, до чего некоторые люди бывают самоуверенны, подумала Кьяра, скрестив руки на груди.

– Нет, я не знаю, кто вы. И если вам больше нечего делать, кроме как допрашивать меня на пороге моего дома, то я попрошу вас уйти. У нас здесь только что похоронили двоих – сейчас не самое подходящее время для встречи.

Глаза незнакомца странно блеснули.

– Совсем наоборот. Сейчас самое время для беседы. Если позволите…

Прежде чем Кьяра успела его остановить, он слегка отстранил ее и вошел в просторный холл. Спайро заскулил, и Кьяра воскликнула:

– Что это вы делаете? Это моя собственность!

Мужчина резко повернулся, и тут Кьяра почувствовала на себе всю силу его привлекательности. Величественный холл на его фоне словно бы уменьшился. Высокий и широкоплечий, незваный гость был одет в темный костюм, явно сшитый по заказу, который подчеркивал каждый изгиб его пластичного тела. Кьяре невольно вспомнился однажды увиденный документальный фильм о воинах. Казалось, дорогой костюм мужчины – просто небрежная уступка, дань требованиям этикета. В нем чувствовалась какая-то звериная хватка.

– Что это? – процедил он, глядя на Спайро с отвращением.

Кьяра посмотрела на собаку – пес пытался разглядеть нарушителя их спокойствия, но из-за слепоты улавливал лишь общие очертания и утробно рычал. Положив руку на его голову, она с вызовом взглянула на незнакомца.

– Это моя собака, и вы явно не пришлись ему по душе. Здесь мой дом, и я настаиваю на том, что вам следует его покинуть.

Мужчина вновь смотрел на нее, и под его внимательным, изучающим взором Кьяра ощущала себя крайне неловко.

– Именно это я и пришел обсудить – дом фактически уже не принадлежит вам.

Кьяра ощутила, что внутри ее все сжалось: неужели это представитель банка? Но, собрав волю в кулак, она спросила:

– О чем вы говорите?

Мужчина ответил не сразу. Сунув руки в карманы, он помолчал. Кьяра, проследив за его руками, скользнула взглядом по его талии и чуть ниже – и, залившись краской, подняла глаза, молясь про себя, чтобы он не заметил, куда она только что смотрела. Ей повезло: гость внимательно изучал стены и потолок и тихонько, словно беседуя сам с собой, произнес:

– Я долго ждал, чтобы попасть сюда…

Он направился в сторону гостиной, откуда на его звонок вышла Кьяра. Девушка пошла следом за ним.

– Простите, синьор Доменико…

Он резко повернулся к ней – и ей странным образом почудилось, что это она здесь гостья, нарушающая его уединение.

– Санто-Доменико, – поправил мужчина.

– Синьор Санто-Доменико, – с иронией, граничащей с ехидством, произнесла Кьяра. – Я настаиваю на том, чтобы вы объяснили мне, что здесь, черт возьми, происходит, или я позвоню в полицию.

Она начинала паниковать. Да, должно быть, незваный гость приехал из банка. Неужели они могут явиться вот так внезапно? Почему адвокат и словом не обмолвился о том, что неприятный визит может состояться так скоро? От бесконечных вопросов у Кьяры разболелась голова.

– Где слуги? – спросил тем временем мужчина, озираясь.

Кьяра снова вздернула подбородок – отчего-то ей вновь стало неловко.

– Слуг нет – но это вас не касается.

Гость же, проигнорировав замечание, непонимающе уставился на нее.

– Как же вы содержали замок?

Ответ на этот вопрос его тоже не то чтобы касался, но раз уж встреча начала принимать такой оборот… Казалось, она спит и видит сон. Неожиданно для себя самой Кьяра произнесла:

– Мы закрыли комнаты, которыми не пользовались.

– Вы и ваши родители?

– Да. Кстати, это они были похоронены всего пару дней назад, – снова с укором сказала девушка, надеясь пробудить хоть каплю смущения в чересчур нахальном госте.

Однако тот лишь кивнул и сухо произнес:

– Я знаю. Примите мои соболезнования.

Трудно было бы выбрать более монотонный и ровным счетом ничего не значащий ответ. Прежде чем Кьяра успела задать следующий вопрос, мужчина поинтересовался:

– Вы встречались на днях с вашим адвокатом?

– Да, – упавшим голосом отозвалась Кьяра. – Откуда вам это известно?

– После похорон обычно зачитывают завещание и все такое.

– А, ну да, конечно.

Девушка обругала себя за излишнюю подозрительность, для которой не было никаких причин. Если ее нежданный посетитель не из банка, значит, он тот самый бизнесмен, о котором говорил адвокат. Ну конечно, ее не могут просто так выкинуть из дома, сначала в любом случае будет разбирательство.

– Значит, вы в курсе того, что замок вот-вот перейдет в собственность банка, если только вы не наберете денег, чтобы откупиться. – Мужчина сделал паузу. – Простите за то, что я сейчас скажу, но мне кажется, такой исход событий невозможен.

Кьяра удержалась от замечания о том, что ему следовало бы извиниться за несвоевременный визит с самого начала, и спросила:

– Вы из банка?

Покачав головой, мужчина усмехнулся – улыбка, игравшая на его губах, раздражала Кьяру, и ей внезапно захотелось ударить этого самодовольного наглеца.

– Тогда откуда вам все известно? – продолжала допытываться она.

Пожав плечами, гость посмотрел на нее.

– У меня свои источники и… м-м-м… острый интерес к замку, который я питаю в течение довольно продолжительного времени.

– Интерес? – Кьяра растерялась, пытаясь разгадать головоломку в его словах.

Незнакомец пристально посмотрел ей в глаза – по всей видимости, подумалось девушке, недолго он собирался говорить загадками.

– Да. Замок интересовал меня всю жизнь. Потому что, видите ли, он принадлежит мне. То есть моей семье – роду Санто-Доменико.

Нико, глядя на стоящую перед ним женщину, думал, что трудно было бы сыскать более невзрачную наследницу богатого поместья. На ней было простое бесформенное черное платье, длинные русые волосы были распущены по плечам, а на лице не наблюдалось ни грамма макияжа. Сначала он даже принял ее за домработницу, но сейчас заметил, какая прямая и горделивая у нее осанка. На миг Нико стало неловко – ведь он знал, что родители девушки погибли буквально на днях, – но он быстро подавил в себе это несвоевременное чувство. Он слишком долго ждал этого дня, чтобы отступать.

Что же до этой женщины, то ее семейка постаралась на славу, заставив его родных страдать. Отец вообще умер вконец деморализованным. Да и ему пришлось вытерпеть немало ехидных насмешек и колкостей в свой адрес. Ему вспомнились слова: «Ты теперь ничто, Санто-Доменико, ты утратил все свое могущество». Однако те времена прошли. Николо достиг головокружительного успеха и был наконец готов заявить свои права на семейное наследие, оспорив их у людей, которые украли замок много лет назад. Жаль только, что отец не дожил до этого дня и не увидит могилы предков, не отдаст им дань уважения. Однажды он пришел сюда с пеплом своего отца – деда Нико – и попросил разрешения развеять его прах на семейном кладбище, но его выгнали, точно попрошайку. Нико дал себе слово, что никогда не забудет об унижении, которое довелось пережить отцу, и о той ярости, что пылала в его глазах. Отец тогда сказал ему: «Пообещай, что однажды ты войдешь в их ворота и заявишь свои права на наше наследие, пообещай!»

И вот этот день настал – только, к его огорчению, чувства удовлетворения почему-то не было. Откуда-то взялась мысль о том, что глаза Кьяры Карузо – удивительного светло-зеленого оттенка и что, возможно, она не такая уж и простушка, какой поначалу показалась. Скорее, просто очень юна и свежа – а он привык иметь дело с дамами, увлекающимися макияжем и всяческими косметическими ухищрениями до такой степени, что трудно было сказать, осталось ли в их лице хоть что-то свое.

Кьяра нахмурилась.

– О чем вы толкуете? Этот замок не может принадлежать вам, он являлся собственностью моей семьи сотни лет.

Нико так рассердился, что с трудом мог говорить.

– Вы уверены в этом? – угрожающе произнес он.

Внезапно она смешалась.

– Конечно…

– Наверное, вы так же поднаторели в отрицании очевидных событий, как и ваш папенька. Вы что, и впрямь хотите, чтобы я поверил, будто вы не понимаете, что происходит?

Кьяра побледнела.

– Как вы смеете так говорить о моем отце! Как у вас достало наглости явиться сюда и начать рассказывать мне всякие небылицы? – Отступив на шаг, Кьяра указала на дверь: – Уходите. Вас здесь никто не ждал.

На миг Нико снова испытал укол совести – может, и впрямь стоит уйти и позволить девушке почтить память родителей, а затем вернуться снова? Но тут до его сознания дошли слова «вас здесь никто не ждал». Именно эти слова были сказаны его отцу, когда тот пришел с прахом деда. Что ж, он никуда не уйдет. Словно прочитав намерения незваного гостя, собака издала тихое поскуливание.

Нико произнес:

– Боюсь, это вы здесь нежеланная гостья, однако вам здесь недолго жить. Еще немного – и банк отберет у вас замок.

Кьяра не могла отвести взгляда от мужчины – он был абсолютно непоколебим в своей уверенности и, похоже, не собирался никуда уходить. Несмотря на тревогу, девушка почувствовала, что заинтересована его словами: он, кажется, верил в то, что говорил.

– Почему вы говорите такие вещи… что замок принадлежит вам?

– Потому что это так. Мои предки построили его в семнадцатом веке.

Кьяра подавила в себе желание возразить. Она знала, что замок очень старый – особенно некоторые его части, – но и понятия не имела, насколько.

Нико же продолжал:

– В то время поместье принадлежало роду Санто-Доменико – вся земля и деревни отсюда до Сиракуз.

Кьяра покачала головой.

– Не может быть. Мои предки были единственными хозяевами замка – я знала это всю свою жизнь. Наше имя написано над дверью, выгравировано на камне.

Нико презрительно произнес:

– На камне можно вырезать все что угодно. Ваша семья завладела замком еще до Второй мировой войны. Карузо были семейными бухгалтерами Санто-Доменико. Когда настали тяжелые времена, они согласились принять замок в качестве залога и позволить нам выкупить его, как только появятся деньги. Потом началась война. После нее ваши предки воспользовались царящим хаосом и неразберихой с выгодой для себя. Заявили, что и не слыхивали о нашем соглашении. После войны столько людей заявляли свои права на землю и собственность, что властям было предпочтительнее поверить Карузо. Мы были могущественной семьей, и некоторые с радостью воспользовались шансом ограбить нас и лишить всего. – Нико помолчал. – Война сделала нас банкротами, а ваши предки отказались идти на переговоры и дать нам шанс реабилитироваться и вступить во владение снова. Нас разметало по свету. Многие переехали в Америку. Моя семья очутилась в Неаполе. Дед отказался уезжать из Италии, надеясь перед смертью вернуть свои земли, но не сумел и завещал это дело отцу. Однако и отца не пустили на порог этого замка.

Кьяра потрясенно произнесла:

– У вас нет никаких доказательств – я никогда не слышала вашего имени.

Нико с усмешкой посмотрел на нее.

– Пойдемте со мной.

Он стремительно вышел из комнаты, а Кьяра растерянно посмотрела ему вслед – и вдруг тоже сорвалась с места. Сама мысль о том, что этот незнакомец может быть связан с замком, где она прожила всю жизнь, пугала.

Нико миновал главный вход, и у Кьяры промелькнула трусливая мысль о том, что, может быть, стоит просто захлопнуть и запереть за ним дверь, – но она подумала, что этого гостя не так-то легко будет остановить. Она вышла вслед за ним – он же, остановившись посреди двора, огляделся, а потом уверенно направился налево, к семейной часовне и кладбищу. Всего лишь пару дней назад Кьяра побывала там, хороня родителей. Поняв, куда направляется мужчина, она поспешила за ним.

– Остановитесь… Что вы делаете?!

Однако он словно бы не слышал ее – и шаг за шагом приближался к воротам кладбища, однако в последний момент повернул к другому входу, заросшему кустами и травой. Кьяра, слегка задыхаясь от быстрого шага, спросила:

– Что вы здесь ищете? Это кладбище прежних владельцев.

Она никогда не заходила сюда сама, потому что экономка говаривала, что здесь живут призраки. Вспомнив эти слова, Кьяра ощутила, как по спине ее пробежала дрожь. Неужели женщина знала что-то из того, о чем сейчас говорит Нико? Он же, убрав с ворот пожухлые листья, отодвинул щеколду – Кьяра, словно завороженная, смотрела на его сильные руки, на мощные мускулы, ходившие ходуном под тканью пиджака. В этот миг Нико напоминал дикаря, по недоразумению одетого в костюм. Отодвинув засов, он произнес:

– Пойдемте.

Девушка последовала за ним на мрачное и заросшее травой кладбище. Солнечные лучи с трудом проникали сквозь хитросплетения толстых ветвей деревьев – а еще здесь было очень тихо. Кьяра чувствовала, что земля под ногами неровная, и боялась даже посмотреть, на что наступает, надеясь, что это не могилы. Нико же дошел до самой ограды и, наклонившись, убрал листья и ветки с камня, оказавшегося надгробием. Потом он повернулся к своей спутнице, и она поразилась тому отчаянному торжеству, с которым он смотрел на нее и которое делало его лицо прекрасным. Взяв ее за руку, он произнес нетерпеливо:

– Смотрите.

Кьяра не сразу сконцентрировалась на почти незаметной надписи на могильном камне – а когда прочла ее, сердце дрогнуло и забилось быстрее от страха. Перед ее взором предстали слова: «Томассо Санто-Доменико, родился и умер в Замке Санто-Доменико, 1830–1897 гг.»

Подумать только, этот замок и впрямь носил имя Санто-Доменико, а вовсе не Карузо.

– Он был моим прапрадедом, – произнес Нико.

Кьяра оглянулась – повсюду виднелись очертания надгробий, укрытые прошлогодней листвой, и, казалось, все они несли в себе какой-то упрек. Внезапно она ощутила, что маленькое пространство давит на нее – и, сбросив руку Николо Санто-Доменико, в панике бросилась бежать. Она едва не споткнулась и издала тихий возглас отчаяния, но, добравшись до ворот, вырвалась на яркий солнечный свет, чувствуя, как кружится голова и путаются мысли.

Нико стоял на кладбище, словно бы и не заметив, что Кьяра убежала. Перед ним было доказательство того, что его семья когда-то жила здесь, – и это не так-то легко было осознать. Всего лишь несколько минут назад, стоя в огромной гостиной и глядя в глаза пораженной Кьяры Карузо, он почувствовал холодок сомнения, закравшийся в душу. Неужели это величественное имение и впрямь некогда принадлежало его семье? Неужто они были самым могущественным родом Южной Сицилии? В это трудно было поверить только со слов отчаявшегося доказать правду отца и деда. Нико не раз позволял себе усомниться: может, им просто пока залось, они выдумали всю историю от начала до конца, сломленные тяготами нелегкой жизни? Не так-то просто в одночасье лишиться власти и богатства. Однако кладбище было молчаливым свидетелем того, что все же некогда род Санто-Доменико существовал на этих землях – его предки построили этот замок, камень за камнем, они жили здесь, любили и умирали. Отныне он имеет на него полное право.

Не очень-то, конечно, тактично с его стороны являться к Кьяре Карузо спустя пару дней после похорон ее родителей – но, в конце концов, он никогда не страдал от отсутствия такта. Да и к кому проявлять сочувствие? К той, что выросла в его фамильном замке, на земле, откуда вышвырнули его предков, в поместье, что должно было возвратиться к своим законным владельцам много десятилетий назад? Нико ощутил внезапно, что к горлу подступил ком, и принялся развязывать галстук. Он до сих пор ощущал ее руку в своей – изящную и нежную, намекающую на стройную фигуру под бесформенным платьем. К его удивлению, прикосновение это вызвало в нем трепет возбуждения – неожиданный и потому пугающий. Наверное, он просто взволнован.

Отойдя к дальнему краю лужайки, заросшей травой и кустарником, Нико внезапно испытал прилив странного чувства – в нем перемешались гнев при воспоминании о заброшенном кладбище, где покоились всеми позабытые его предки, и странное торжество. Одно дело – знать, что нечто принадлежит тебе, и совсем другое – видеть это. Еще подъезжая к замку, Нико почувствовал, как в нем просыпается жажда обладать им, инстинкт собственника. Эти чувства заглушали собой даже обиду от осознания несправедливости, с которой пришлось столкнуться его родным. Странно: никогда прежде Нико не верил домыслам, основанным на эмоциях. А сейчас впервые в жизни вдруг понял, что люди вкладывают в понятие «быть дома». И ощущение это пугало не меньше, чем внезапный интерес к Кьяре Карузо.

А еще он понял, что все совсем не так просто, как ему казалось прежде. Разумеется, Карузо обворовали род Санто-Доменико, но… Во всем этом терялась жизнь Кьяры, которая, похоже, восприняла новость в состоянии, граничащем с шоковым. Если, конечно, она не гениальная актриса. Он шел сюда с предложением, от которого она не смогла бы отказаться. Со сделкой, которая помогла бы ему получить права на замок в кратчайшие сроки. Он готов был предложить ей деньги – достаточно для того, чтобы она передала замок ему, а потом уехала отсюда. Но с каждой секундой четкость принятых им прежде решений стиралась, а вместе с тем нарастало сомнение… вспомнились слова адвоката: «Нико, вы всегда держались отчужденно, и это сослужило вам неплохую службу. Те, кто вас недооценивал, поплатились по заслугам. Но настало время укреплять оборону и расширять перспективы. Вы теряете выгодные сделки, потому что люди не доверяют вам. У вас нет семьи, а значит, и нечего терять». Что ж, в этом была доля истины. Совсем недавно Нико присутствовал на большом благотворительном вечере на Манхэттене и рассчитывал на сделку с крупным застройщиком. Там присутствовала и его жена и весьма недвусмысленно дала понять, что не прочь поразвлечься с Нико. Он, разумеется, отказал, но на следующий же день назначенная встреча с застройщиком сорвалась. Сделка была бы невероятно денежной.

Однако еще до этого Нико начал задумываться о женитьбе – сам видел, что его одиночество и чересчур свободный образ жизни начинает наносить вред репутации. Настала пора что-то менять. К его удивлению, осознание этой истины его не отпугнуло. Слишком долго он жил одними удовольствиями и, честно признаться, начал ими тяготиться. Он устал от игр, в которые играли с ним женщины, от хищного блеска в их глазах, бесконечных попыток разгадать их истинные намерения. О том, чтобы сделать женой кого-то из них, не могло быть и речи. Нью-Йорк был для него городом, где он сколотил состояние и вернул имени Санто-Доменико былую власть, – но сейчас, стоя на сицилийской земле, Нико понимал, что именно здесь ему предстоит выстраивать дальнейшую судьбу. Ощущая пряные запахи сырой земли и морской соли, он чувствовал, что в нем просыпается видение нового будущего – такого, где его ждет еще более головокружительный успех. Где с ним рядом будет жена, которая поможет сохранить репутацию, подарит ему семью и вдохнет новую жизнь в имя Санто-Доменико. Жена, которая будет дополнять его и понимать ценность наследия.

Понимание будущего обозначилось так же отчетливо, как сверкающее море чуть поодаль. И хоть оно и отличалось от первоначального плана, Нико понимал, что нашел наконец верное решение. Постояв еще несколько минут, он повернулся к замку. Сейчас между ним и будущим стоял лишь один человек – Кьяра Карузо, – и она же была единственной, кто мог бы помочь ему осуществить все задуманное.

Глава 2

Кьяра сделала глоток темно-золотистого бренди и поморщилась, чувствуя, как напиток обжи гает горло. Впервые она открыла дверцы шкафа, выполняющего роль бара в огромной приемной, и впервые же поняла, отчего алкоголь порой бывает так востребован. Бренди согревало и дарило ощущение приятного покоя. Однако, услышав шаги, она поспешно поставила бокал на серебряный поднос. Вошел Нико – Кьяра успела спрятать руки за спину и выпрямиться. Мужчина подошел ближе – даже, пожалуй, слишком близко – и встал перед ней.

– Ну что? Вам достаточно доказательств? Хватит кладбища, где лежат мои предки?

Голос его звенел от презрения, и Кьяра отошла в другой конец комнаты, Спайро побрел следом. Она положила руку на голову пса, точно ища у него спасения и поддержки.

– Я… не знаю, что сказать, – призналась наконец девушка. – Я и понятия не имела…

Нико нетерпеливо поднял руку.

– О, не нужно. Я не знаю, почему вы упорно делаете вид, что ничего не знали, – по-моему, отпираться бессмысленно. – Он прищурился. – Разве что ваши родители вас предупредили о подобном варианте развития событий. Возможно, они упоминали, что, когда замок снова будет под угрозой, Санто-Доменико могут вернуться и заявить на него свои права…

Кьяра отчаянно покачала головой. Неужели родители и вправду знали?

– Нет, они не говорили мне ничего. Я ничего не слышала.

Нико снова ее прервал, и на сей раз в голосе его звучало отвращение:

– Это невозможно – если, конечно, вы не жили отшельницей.

Кьяра готова была сквозь землю со стыда провалиться, настолько близки к истине оказались его слова. Она вымолвила с трудом:

– Правда ли то, что вы говорите, или нет, я должна признать, что кладбище свидетельствует в вашу пользу. Но замок отныне не принадлежит ни мне, ни вам. Разве вам не стоит поговорить с банком вместо меня?

Николо Санто-Доменико посмотрел на нее так пристально, что Кьяра едва не закричала на него. Никогда еще она не ощущала себя таким ничтожеством – жизненная сила и красота стоящего рядом мужчины словно бы давили на нее.

Внезапно он произнес:

– Полагаю, будь у вас выбор, вы бы предпочли сохранить замок?

Кьяра вдруг ощутила всю боль предстоящей потери.

– Разумеется, – произнесла она с горечью. – Это мой дом – единственный дом, который я знала. Вся моя семья похоронена тут.

– Единственное, что вас останавливает, – это банкротство.

Кьяра почувствовала, как в ней шевельнулось негодование, но заставила себя спокойно произнести:

– Да, именно так, но тут ничего не поделаешь.

– У меня есть деньги, – ответил Нико.

Кьяра подняла на него глаза, пытаясь понять, куда он клонит.

– Потому вы и пришли? Унизить меня от имени всего вашего рода и показать, что у вас есть возможность купить этот замок?

Нико покачал головой, все еще не сводя с нее пристального взгляда.

– Это слишком мелко. Я намекаю на то, что у меня есть средства, чтобы выплатить ваши долги и вернуть замок.

– Зачем вам это делать?

Кьяра ни на минуту не поверила, что Николо из тех людей, что способны на благотворительность. Тем более если учесть все подробности их замысловатого прошлого.

– Затем, что, если я свяжусь с банком, это будет долгий и нудный процесс. Замок нужно благоустроить, и чем быстрее, тем лучше. Я слишком долго ждал этой возможности.

– Но при чем тут я? – непонимающе спросила Кьяра.

– До тех пор, пока права собственности не перей дут к банку, они за вами. Если вы выплатите долги, вы останетесь владелицей замка. Я предлагаю вам сделку.

Кьяра с подозрением посмотрела на Нико.

– И зачем мне соглашаться?

– Потому что тогда вы останетесь жить здесь. Вам не нужно будет покидать дом. Разве это не то, чего вам хотелось?

– Да, но… не понимаю что-то, в чем подвох, – растерянно произнесла Кьяра.

Темные глаза мужчины, казалось, сверлили ее пристальным взглядом.

– Все очень просто. Вы выйдете за меня замуж как можно скорее.

Кьяра в немом испуге смотрела на Николо Санто-Доменико. Обретя дар речи, она вымолвила:

– С чего вам желать на мне жениться?

Не говоря уже об остальном, она отдавала себе отчет в том, что, должно быть, чрезвычайно далека от идеала женщины, которая могла бы стать подругой Нико. Слишком долго она любовалась фотографиями в модных журналах, проклиная свои неукротимые волосы и аппетитную фигуру. Ну и, конечно, отсутствие какого-либо чувства стиля.

– Я же вам объяснил, разбирательство с банком потребует много времени и сил. Может, займет месяцы, если не больше. Если я женюсь на вас, замок станет моим через гораздо более короткое время.

Кьяра начинала понимать. Однако высокомерие и непоколебимая уверенность в себе гостя ужасали. Может ли она даже в мыслях представить себя в близких отношениях с ним? К своему стыду, она пришла к выводу, что, пожалуй, да – иначе как интерпретировать странный жар, охватывавший ее при одном взгляде на его фигуру.

– Думаю, довольно. Ваше предложение… – Кьяра поискала слова. – Это даже не предложение. То, что вы сейчас сказали, нелепо. У меня нет ни малейшего желания выходить замуж за незнакомца – какой бы ни была причина.

Нико взглянул на нее, а потом внезапно направился к окну. Кьяра не сумела отвести глаз от его широких плеч, где ткань пиджака облегала крепкие мускулы.

– Мне следовало ожидать, что вы повернете мои слова в свою пользу и не упустите шанса в последний раз оскорбить имя Санто-Доменико, но хотелось бы вам напомнить, что я все равно стану собственником замка – с вашей помощью или без нее.

Кьяра вновь ощутила болезненный укол.

– Я вам уже сказала, что понятия не имела об истинном положении вещей, так зачем мне оскорблять вас? То, что случится с замком после того, как я перестану быть его владелицей, от меня не зависит.

– Вы можете выйти за меня – выходит, очень даже зависит.

На миг Кьяра представила, каково было бы и вправду не уезжать, – и ее затопила волна радости. Да, но чего это ей будет стоить! Она отошла и опустилась на стул, чувствуя, что не в силах больше стоять. Затем подняла глаза.

– Вы не серьезно, правда? Вы же презираете меня и мою семью. Да и зачем мне соглашаться на брак с тем, кто готов жениться лишь ради замка?

Нико был более чем уверен, что придумал неплохой план. Он знал наверняка, зачем Кьяре соглашаться на союз с ним. Она должна дать ему то, что он хочет получить. Выплатить хотя бы часть огромного долга, что висит на ней волею ее предков. Да и лучшей жены, чем коренная сицилийка, он не найдет. Потому он, не колеблясь, произнес:

– Вы обязаны вернуть мне долг. Вы последняя представительница рода Карузо, так же как я – Санто-Доменико.

Кьяра возмущенно встала.

– Я не обязана вам жизнью!

– Мои предки, лежащие в могилах на кладбище, пожертвовали своими жизнями – они были просто-таки стерты с лица земли.

Не без злорадства он подумал о том, что, если Кьяра выйдет за него, имя Карузо исчезнет. Что ж, справедливость торжествует.

Глядя на девушку, стоящую перед ним, он вдруг отметил, что она держит руки сжатыми на уровне груди – мягкой и весьма аппетитной. Ощутив возбуждение, лишь большим усилием воли Нико сумел его подавить. Никогда прежде он не испытывал ничего такого – странно, особенно если учесть, что Кьяра вовсе не принадлежит к типу женщин, который ему нравится. Что-то в ее соблазнительной фигурке пробуждало в нем желание – доводы рассудка в расчет не брались. Готовясь к встрече, Нико нашел кое-какую информацию о Кьяре Карузо, но ее было очень мало – и никаких фотографий. Казалось, девушка не училась в университете и не работала.

Поймав на себе взгляд ее больших зеленых глаз, Нико вдруг почувствовал жар. На миг ему показалось, что она видит его насквозь и читает мысли. Ему, не привыкшему делиться с другими своими размышлениями, было неуютно под ее взглядом. Однако он не намерен менять принятого решения. Он приехал в Сицилию, чтобы стать полноправным наследником своего рода, – и не уедет, пока не сделает эту женщину своей женой.

– Я предлагаю вам брак по расчету, – произнес Нико. – Считайте его сделкой. Я предоставлю вам деньги, чтобы вернуть долги, а вы выйдете за меня замуж и подпишете контракт, по которому я буду единственным владельцем замка. Но как моя супруга вы получите право жить здесь всю жизнь.

Кьяра побледнела.

– Вы сумасшедший.

– Вовсе нет. Позвольте окончательно расставить акценты: для меня этот брак – не более чем операция по слиянию капитала и возможность получить наследников. Так имя Санто-Доменико будет процветать опять.

Услышав слово «наследники», Кьяра окончательно растерялась.

– Но зачем вам брак со мной, когда вы можете жениться на любой женщине мира?

– Я же сказал, у меня нет ни малейшего желания иметь дело с банком. Да и брак по любви – это совсем не то, на что я рассчитывал в жизни.

– Почему? – заинтересованно спросила Кьяра.

Нико внутренне сжался. Что ей сказать? Что его мать бросила мужа и новорожденного сына – отец так и не оправился от удара? Что люди, по его мнению, обычно используют любовь, чтобы манипулировать другими? Что он сам едва не потерял все, что имел, потому что ему показалось, что он влюбился?

Посмотрев на Кьяру, он произнес:

– Потому что я не верю в браки по любви. А что касается выбора вас в качестве жены… Союз с вами даст мне право на владение замком, а с практической стороны вы являетесь полноправной хозяйкой здесь, ведь вы тут выросли. Вы – часть этого поместья и прекрасно его знаете. Я планирую большой ремонт, а поскольку мне придется часто отлучаться в Нью-Йорк, Лондон и Рим, где у меня офисы, я бы предпочел оставлять замок под присмотром человека, которому не все равно, что здесь будет происходить.

Кьяра недоверчиво покачала головой:

– Вам нужен управляющий, а не жена. Как вы можете говорить о рождении детей в браке без любви?

Нико внезапно перевел взгляд на что-то находящееся позади Кьяры. Подойдя к маленькому столику, он взял в руки фотографию, стоящую в рамке, – на ней были изображены Кьяра и ее родители. Показав снимок девушке, Нико скептически спросил:

– Вы что, хотите, чтобы я поверил в то, что ваша семья купалась в волнах безоблачного счастья?

Кьяра поежилась: зрит в корень. На фотографии было два улыбающихся лица – ее и матери. Отец же смотрел в объектив с неизменным мрачным выражением лица. Она вырвала из рук Николо Санто-Доменико снимок, дивясь сама себе: никогда прежде она не испытывала такой ярости.

– Да, может, у нас не было полной гармонии, но мы были по-своему счастливы.

Она поставила фото обратно на стол и отошла подальше от своего незваного гостя. Он же невозмутимо произнес:

– Вот и я об этом говорю. Не бывает абсолютно счастливых семей. Думаю, для детей лучше видеть, что родители относятся друг к другу с уважением, как партнеры по сделке, – это куда более прочно, чем какая-то там любовь.

– Но разве вы меня уважаете?

– Лично против вас я ничего не имею, Кьяра. Мой отец и все его предки выросли в ненависти к Карузо. Они позволили эмоциям одержать над ними верх – потому у них ничего и не получилось. Я же решил отказаться от эмоций.

«И уже давно, – мысленно продолжал он. – Когда увидел свою невесту в постели с моим лучшим другом». Ему вспомнилась та сделка в Неаполе с одним из крупнейших предпринимателей города. Его подружка решила проявить изобретательность и соблазнила друга, приняв его за главного в сделке. Поняв свою ошибку, она умоляла о прощении, но Николо вычеркнул ее из своей жизни раз и навсегда и с тех пор не позволял себе надевать розовые очки. Кьяра Карузо была, в его понимании, женщиной, в которую трудно влюбиться без памяти, потеряв голову.

– Я не только хочу вернуть своему имени утраченную славу, я еще и рассматриваю свое предложение как выгодную сделку. Этот регион Сицилии до сих пор не используется должным образом, здесь многое запущено. Однако потенциал этой территории огромен. Мои планы касаются не только поместья. Я уже выкупил всю землю, граничащую с ним. Вас же я рассматриваю как дополнительный актив, Кьяра. Ни одна другая женщина не сумеет вложить в поместье столько, сколько это сделаете вы.

Пораженная его словами, Кьяра подняла глаза. Удивительно, до чего этот человек циничен. Даже если она не согласится выйти за него – а она, разумеется, не собирается давать свое согласие, – он приложит все усилия, чтобы получить желаемое. То, что заключаемый брак будет явно браком по расчету, его совершенно не смущает. Как и не смущает тот факт, что он рассчитывает на наследников. Для него она и впрямь является средством достижения цели в кратчайшие сроки. Встав, она решительно произнесла:

– Я не понимаю, почему вам так нужен именно брак со мной. Почему бы не предложить мне сделку и не выкупить замок до того, как в игру вступит банк?

– Именно это я и собирался сделать. Но, приехав сюда… я встретил вас, и это несколько поменяло мои планы. Теперь на кону стоит гораздо больше, и я предлагаю вам шанс остаться дома.

«В качестве вашей рабыни», – подумала Кьяра, потрясенная тем, на что Николо готов был пойти, чтобы отомстить. Однако, преисполненная решимости не показывать своего страха, произнесла:

– Ну, пока что я единственная хозяйка замка, синьор Санто-Доменико, и, честно говоря, вы – последний мужчина, за которого я вышла бы замуж.

Казалось, Николо нимало не смутили ее слова. Абсолютно невозмутимо он спросил:

– Значит, вы хотите уехать и никогда больше сюда не возвращаться? А я отчего-то решил, что вы были бы рады выйти замуж и создать здесь собственную семью.

Кьяра покраснела. Неужели ее тайные мечты о том, чтобы развеять тоскливое одиночество замка и создать здесь счастливую семью, настолько всем очевидны? Правда, в ее версии она встречала будущего мужа в путешествии – а затем возвращалась вместе с ним домой с намерением начать новую жизнь, нисколько не напоминающую ту, что она вела в юности.

– Вы и понятия не имеете о моем характере, синьор. Если вам больше нечего предложить, уезжайте.

И снова Николо испытал укол совести, вспомнив о двух свежих могилах на кладбище Карузо. Однако у него была цель – и, чтобы ее достичь, нужно было заставить совесть замолчать. Поистине, жизнь, лишенная эмоций, дисциплинировала: все, кроме поставленной цели, отходило на второй план.

Что его беспокоило по-настоящему, так это выражение лица Кьяры. Под глазами ее залегли тени, и было в ее осанке что-то неуловимое – какая-то уязвимость и хрупкость. В огромной пустой комнате, с древней собакой в качестве друга, она была по-настоящему одинока. Может, она и впрямь всю жизнь жила отшельницей? Однако Николо быстро осадил себя – сейчас это не имеет значения. Единственное, что важно, – то, что именно Кьяра станет ему идеальной женой.

Вытащив из кармана визитку, он протянул ее девушке. С видимой неохотой она взяла ее – от Нико не ускользнуло то, что у нее изящные маленькие руки и чистые, без маникюра, короткие ноготки. Внезапно он представил ее руки на своем обнаженном теле – видение было очень ярким и волнующим. Стиснув зубы, он произнес:

– Здесь все мои телефоны, в том числе и личный. Завтра до обеда я буду на частной вилле недалеко отсюда. У вас есть время, чтобы подумать о моем предложении. Если вы не позвоните, я сочту, что вас оно не заинтересовало.

Кьяра стояла опустив голову, словно изучая визитку, – длинный локон каштановых волос упал ей на плечо, поблескивая в лучах солнца. Нико же не упустил момент, чтобы рассмотреть ее фигуру, – и снова убедился в том, что под простым невыразительным платьем скрывается женственный силуэт. Фигурка ее была эталоном женской красоты в классическом его понимании – такие формы вышли из моды много лет назад, но сейчас в нем пробудился интерес. На миг он удивился самому себе – не сошел ли он с ума, всерьез рассчитывая на брак с этой женщиной? Может, сейчас она его и заинтриговала, но что будет, когда они поженятся? Будет ли он так же желать ее? Его тело определенно говорило «да». А еще Нико вспомнил, как за последние месяцы его интерес к высоким девушкам с модельной внешностью значительно поутих.

Внезапно Николо поймал себя на мысли о том, что ему не все равно, как будущая жена станет обращаться с детьми. Ему нужна женщина, которая будет заботиться о детях, а не бросит их на произвол судьбы, как его собственная мать. Конечно, он не доверял отныне ни одной женщине, но, по крайней мере, Кьяра Карузо знает о том, что такое наследство и как важно передать его потомкам. Да и если судить по состоянию замка, она не из тех, кто привык к роскошной жизни, – а значит, приучить ее к роскоши будет делом несложным.

Но почему она не смотрит на него? Николо привык, что женщины, глядя на него, не скрывают восхищения – а порой и откровенного желания. Этот бессловесный диалог он умел вести очень хорошо и приветствовал его – потому что в нем не было ни капли притворства или ненужных эмоций. Однако к полному равнодушию в свой адрес он не привык. И сейчас оно его раздражало – хотя и была в нем определенная изюминка, что-то, что заставляло встряхнуться.

– Кьяра, – произнес он.

Она подняла глаза, и внезапно в них полыхнул огонь.

– Если я не ошибаюсь, мы с вами не переходили на «ты».

Сердце Нико забилось быстрее – в нем пробуждалось что-то более глубокое, нежели сексуальное возбуждение. Нужно отдать ей должное, никто прежде не осмеливался дать ему отпор. Значит, он недооценил ее. Склонив голову, он произнес:

– Прошу прощения. Синьора Карузо, – эти слова он произнес с нажимом. – Я предлагаю вам шанс остаться в вашем поместье – и напоминаю, что никто из ваших предков никогда не был так великодушен по отношению к моей семье. Подумайте об этом.

Кьяра хотела отвести взгляд – но не могла. Темные глаза Николо точно околдовали ее, и казалось, воздух в комнате пропитался крохотными электрическими разрядами. Был лишь один способ заставить незваного гостя уйти и оставить ее наедине со своими мыслями, чтобы обдумать все как следует, и она устало ответила:

– Хорошо, я подумаю над вашим предложением.

Николо Санто-Доменико склонил голову, прощаясь, и вышел. Спайро побрел следом за ним, точно желая удостовериться, что странный нарушитель его покоя и впрямь уходит. Кьяра же не могла пошевелиться и, лишь услышав звук мотора, сдвинулась с места и подошла к окну, как раз успев поймать отблеск солнечных лучей на удалявшейся серебристой машине. Она вздрогнула, ощутив, как ее словно сковало холодом.

Первым делом нужно было позвонить адвокату и уточнить по поводу документов на право собственности. Ответ его был весьма резким.

– Почему вы хотите знать об этом? – спросил адвокат, и Кьяра ощутила, как ее словно сжала изнутри невидимая рука. Она решила не темнить и прямо задала вопрос:

– Это правда, что замок некогда принадлежал другой семье?

Адвокат замолчал – пауза затянулась, и Кьяре послышалось, что он дает кому-то распоряжение закрыть дверь.

– Почему вы интересуетесь этим сейчас, синьорина Карузо? Вам достаточно знать, что замок ваш до тех пор, пока свои права на него не заявит банк.

– Прошу вас, скажите мне правду, – взмолилась Кьяра, сжимая телефонную трубку.

Адвокат вздохнул.

– Да, замок прежде принадлежал другой семье, но они утратили право владеть им во время Второй мировой войны. Карузо с тех пор являлись полноправными собственниками… не понимаю, при чем тут…

Кьяра положила трубку. Значит, все правда. Ей вспомнилось, как она, будучи ребенком, интересовалась историей и умоляла отца рассказать ей все про замок – кто его построил и кто здесь жил. Ей было интересно, кем были ее предки: арабы или, может быть, разбойники-греки? Отец тогда отшучивался, говоря, что ее воображение однажды до добра не доведет. Значит, он всеми способами старался избегать правды. Интересно, почему? Потому, что и сам не знал всей истории, или потому, что понимал, что его дом на самом деле ему не принадлежит? Теперь, когда она знала истину, ей показалось, что родные стены словно таят в себе молчаливый упрек. Не в силах находиться взаперти, Кьяра отправилась на воздух – Спайро преданно побрел следом. Январское солнце еще не вступило в свои права, и ветер дул прохладный, но в воздухе угадывались ароматы земли и морской соли. Кьяра не раз думала, что, сумей она поймать этот аромат, она бы вечно хранила его во флаконе вместо самых дорогих духов. Это был аромат дома. Неужели и это вскорости уйдет из ее жизни? Она долго мечтала о путешествии по миру, но не так внезапно и жестоко – сейчас она не готова.

Обойдя часовню и кладбище, она отправилась на берег, в свой любимый грот – точнее, песчаную бухточку, укрытую со всех сторон скалами. Сев на песок и подтянув к груди колени, Кьяра наконец дала волю слезам. Поплакав несколько минут, она решительно вытерла слезы. Никогда она не упивалась страданиями. Перед глазами возник образ Николо Санто-Доменико, безукоризненно одетого, олицетворяющего успешность, уверенность в себе, даже высокомерие. Угрозу и вместе с тем – шанс на спасение. Никогда и никто прежде не добивался от нее согласия на что бы то ни было с такой непреклонной решимостью, граничащей с жестокостью. Внезапно ей захотелось узнать как можно больше о мужчине, что в одночасье разрушил ее маленький мирок, который, как казалось Кьяре, пока еще укрывал ее от суровой реальности. Вернувшись в замок, она включила старый отцовский компьютер и села в старое кожаное кресло, углубившись в поиск информации о Санто-Доменико.

Первое, что бросилось в глаза, было обилие фотографий – и на каждой Николо выглядел еще более красивым, чем сегодня. Всякий раз рядом с ним была потрясающая женщина. Казалось, у него нет особых предпочтений по части внешности – его спутницами были блондинки, брюнетки, рыжеволосые девушки. Разве что все они были высокими, стройными и поразительно красивыми. Кьяра быстро открыла пару других ссылок – там рассказывалась история восхождения к славе Николо Санто-Доменико. С раннего возраста он проявлял недюжинные предпринимательские способности. Отшлифовав их, в двадцать один год он переехал из Неаполя в Нью-Йорк и стал миллионером. За пять лет он приумножил свое состояние и превратился в миллиардера – и легенду.

На глаза ей попалась и весьма старая статья из итальянской газеты – автор задавался вопросом, что же произошло с некогда знаменитыми Санто-Доменико из Сицилии. Никакого упоминания о замке, лишь скромное замечание, что когда-то семье принадлежали обширные акры земли в Сицилии, но со временем они утратили все. Завершалась статья выводом о том, что, возможно, виной тому стала мафия.

Кьяра встала и медленно пошла по комнатам, подмечая, сколько из них уже давным-давно были закрыты и не использовались. Все отчаянно требовало ремонта – и так было всегда, сколько она себя помнила. Даже когда урожаи приносили доход, они не могли себе позволить реставрацию. Да, замок заслуживает перерождения. Сердце Кьяры упало, когда она подумала, что она этого может и не увидеть – как и не сможет ухаживать за могилами родителей и дедушек с бабушками. Хотя… Николо Санто-Доменико ведь предложил ей шанс остаться. Став его женой. Одна лишь мысль о возможном браке с ним заставляла Кьяру разрываться от противоречивых чувств. Никогда она не могла и подумать, что мужчина, о котором она мечтала всю жизнь, тот таинственный незнакомец без лица однажды появится на крыльце, – но, увидев Николо Санто-Доменико, почувствовала, что лицо его словно бы удивительным образом подходит для того образа прекрасного принца, что она создала себе.

И в то же время она понимала, что Николо приехал вовсе не за ней, – его интересовал замок, а она была просто бонусом. Кьяра вздрогнула, представив, каково бы было стать любовницей такого мужчины. Глядя на свое отражение в оконном стекле, она думала, что более простой и невзрачной фигуры и не сыскать. Большую грудь она унаследовала от бабушки – вместе со средним ростом и силуэтом, напоминающим песочные часы. Такие формы вышли из моды лет пятьдесят назад. Однажды Кьяра услышала, как отец сказал матери: «Наша дочь не сногсшибательная красавица, но она сможет стать плодовитой женой». Щеки девушки вспыхнули, как и тогда, – и снова она ощутила себя униженной. Но она быстро осадила себя. Нельзя плохо думать об отце. Он просто разочаровался в жене, когда та не сумела подарить ему еще ребенка, – а он так мечтал о сыне. Интересно, было ли это неспроста? Может, он полагал, что наследник мужского пола сумеет уберечь замок от вторжения его прежних владельцев?

Кьяра снова и снова возвращалась мыслями к предложению Николо Санто-Доменико. Неужели он всерьез намеревался жениться на ней? Неужели полагает, что вступление в права наследования стоит того, чтобы вступить в брак по расчету с ничем не выдающейся сицилийкой? Выходит, он считает ее пешкой в своей игре? И даже не считает нужным узнать ее получше, потому что думает, ему достаточно и тех выводов, что он сделал сегодня? Кьяра вспомнила выражение лица Николо – он выглядел самодовольным, точно ему удалось добиться именно того результата, на который он рассчитывал, и он знал, что со временем получит ее согласие. Ах, если бы она могла нанести ему такой же удар, так же его шокировать, как поступил он с ней сегодня днем! И наблюдать, как от его высокомерия и самодовольства не останется и следа.

Глава 3

Николо с нетерпением ждал возвращения водителя, которого отправил за Кьярой, и ругал себя за волнение. Она все-таки позвонила ему сегодня утром, и он предложил встречу в замке, но Кьяра предпочла приехать сама, так что пришлось отправить за ней машину.

Расхаживая взад-вперед по террасе, что опоясывала виллу, Нико вглядывался в даль – туда, где под солнцем поблескивало бескрайнее, роскошное море. Отсюда можно было увидеть земли поместья, но не сам замок. Жаль – ему нравилось смотреть на него. Выполненный в разных стилях, он был наглядным пособием по изучению сицилийской истории – в нем переплелись элементы древнеарабской и испанской архитектуры, и казалось, он олицетворяет собой постоянство и стойкость, он – сама вечность, задумчиво созерцающая далекое море. Таким предстал вчера замок перед Нико, и впечатление от увиденного до сих пор не улеглось. Ему по-прежнему не терпелось поскорее заявить свои права на эти земли и поместье. Но еще больше ему хотелось заявить свои права на Кьяру Карузо. Вчера ночью он снова представлял ее, и образ ее опять поражал своей четкостью. Нико повторял себе, что это, должно быть, просто оттого, что он, вполне вероятно, заключит с ней сделку, важную для его будущего, а вовсе не потому, что ему не терпится узнать, что же скрывается под ее невзрачным платьем. Он уже не подросток, обуреваемый инстинктами.

Услышав шорох за спиной, он повернулся – и увидел, как экономка ввела Кьяру. Казалось, она сошла со страниц романа, написанного много лет назад, – на ней были белоснежная рубашка с большим воротником и неуклюжий темный жакет, юбка ниже колен и туфли без каблуков. Волосы, сколотые на затылке, падали свободными волнами на плечи. И все же, несмотря на старомодную одежду и отсутствие маленьких хитростей, к которым прибегали девушки, дабы подчеркнуть свою привлекательность, Николо поразился тому, как настойчиво в нем снова заговорило возбуждение. В солнечном свете лицо Кьяры казалось очень бледным – и яркие зеленые глаза контрастировали с белизной кожи, пленяя своим взором. Николо едва сдерживался, чтобы не посмотреть на пышную грудь своей гостьи. Он указал ей на столик, на котором стояли кофе, чай и маленькие пирожные. Девушка, перехватив его взгляд, произнесла:

– Я предпочитаю стоять. – С этими словами она выставила вперед большую черную сумку, прикрываясь ею, словно щитом.

– Хорошо, – ответил Николо. – Вы подумали о моем предложении?

Кьяра смотрела на него, едва дыша. Николо Санто-Доменико был убийственно красив. Одетый в белую рубашку с расстегнутым воротником и темные брюки, он стоял на террасе, с которой открывался потрясающий вид, – и казался моделью, сошедшей со страниц журнала. А какая у него вилла! Построенная на скале, за которой простиралось море, она словно парила в облаках и была по-современному простой. Полная противоположность замку с его уходящей в далекие века историей.

Кьяра заставила себя посмотреть в темные глаза мужчины. Вчера она храбрилась перед ним, но сейчас вся бравада куда-то пропала. И почему она вдруг решила приехать? Что хотела доказать? И уйти нельзя – ведь Николо явно ждет ответа… И тут она вспомнила свой шок и унижение, желание заставить этого надменного мужчину потерять хоть каплю самообладания.

– Я думала о ваших словах, синьор Санто-Доменико, – произнесла она твердо. – И решила принять ваше предложение.

Сердце ее билось так отчаянно, что, казалось, еще немного – и она упадет в обморок. Но она вглядывалась в лицо Николо, с надеждой ища признаки растерянности и паники. Вот сейчас до него дойдет смысл ее слов… Но ничего такого не случилось. Ни тени смущения не появилось на его лице. Он вообще ее расслышал? Начиная нервничать, Кьяра повторила:

– Я говорю…

– Я слышал, – ответил Николо. – Вы уверены?

Девушка заволновалась – по-видимому, она где-то просчиталась, причем сильно. Но заставила себя кивнуть и произнести:

– Да, я уверена. Я хочу выйти за вас замуж.

– Прекрасно.

Рывком оттолкнувшись от стены, у которой стоял, Николо пошел вглубь дома. Кьяра следила за ним с нарастающим ужасом. Подойдя к телефону, он набрал чей-то номер и сказал в трубку:

– Нам нужно подписать контракт. Кьяра Карузо согласилась выйти за меня замуж.

Положив трубку, Нико посмотрел на девушку и нахмурился.

– В чем дело? Вы точно привидение увидели.

– Я думала… что, если я соглашусь, вы одумаетесь.

Николо смотрел на нее непонимающим взглядом – и вдруг что-то промелькнуло в его глазах. Что-то похожее на удивление.

– Так вы думали, я пойду на попятную?

Кьяра смутилась.

– Я думала, что когда дойдет до дела… то есть… вы не захотите взять меня в жены.

Нико покачал головой и подошел к ней.

– О нет, дорогая, вам стоит запомнить – я никогда не бросаю слов на ветер.

В его глазах читалась решимость – и Кьяра поняла, что неправильно оценила ситуацию. Он и впрямь так хочет получить замок, что женится на ней. Он пойдет на все. В отчаянии она произнесла:

– Но я не из тех женщин, что интересуют вас.

– Вы недооцениваете себя, синьорина Карузо.

Взгляд Нико скользнул по ее фигуре, и Кьяра снова вспомнила слова отца: «Она сможет стать плодовитой женой». Как же глупо она поступила! Она не хочет быть племенной кобылой, она жаждет любви!

– Прошу меня извинить. Я передумала. Я не могу выйти за вас замуж, – ответила она, отступая на шаг назад и поворачиваясь, чтобы уйти.

– Синьорина Карузо, подождите!

Она с неохотой остановилась. Николо подошел сзади и встал перед ней.

– Вы и впрямь предпочтете уйти ни с чем, когда я могу предложить вам жизнь, полную роскоши и лишенную трудностей? Я ведь очень состоятельный человек, дорогая.

– Я знаю, я прочла о вас кое-какую информацию.

– Тогда должны понимать, что я говорю правду и не даю пустых обещаний. У меня есть дома в Нью-Йорке, Риме и Лондоне, а еще остров на Багамах.

Сердце Кьяры сжалось: она мечтала побывать в этих местах всю жизнь – но не представляла себе, что сделает это, выйдя замуж по расчету за холодного дельца, решившего отомстить ей за свою семью. Она не могла и представить себе, как будет день за днем просыпаться рядом с человеком, который, наверное, в погоне за властью и могуществом позабыл, что такое простые потребности вроде сна.

Нико тем временем продолжал:

– Я работаю главным образом в Риме, но часто путешествую в Штаты и Лондон. Вы будете сопровождать меня по мере необходимости, чтобы посещать всяческие общественные мероприятия. Но замок, как я полагаю, будет моим основным домом, и вы будете здесь жить, когда я не буду в вас нуждаться.

Он говорит так, точно она его секретарша, с ужасом подумала Кьяра. Но если не согласиться, придется навсегда покинуть дом… неужели это единственный ее выход?

– Если я не соглашусь выйти за вас, вы позволите мне приезжать в замок? Чтобы навещать могилы родителей и бабушек с дедушками.

Лицо Николо Санто-Доменико заледенело.

– С какой стати? Ваша семья не позволяла нам такой роскоши.

Так вот почему отец не позволял приводить в замок кого бы то ни было! Это было уже рефлексом, отточенным в поколениях, приобретенным давным-давно, когда новые владельцы земель боялись, что на них могут посягнуть прежние жители.

– Я последую примеру ваших предков – а потому нет, вам будет отказано от дома. Вы утратите всякие права на этот замок, синьорина Карузо. Точно вас здесь никогда и не было.

Слова эти отозвались в сердце Кьяры жестокой болью – ослепленная гневом и горечью, она резко повернулась и вышла на террасу, чувствуя, что вот-вот заплачет. Перед ней раскинулся знакомый с детства пейзаж – никогда она не устанет от созерцания этой картины, как и от звуков и запахов, навсегда и неразрывно связанных с этим местом. Они вошли в ее плоть и кровь. Кьяра родилась в этом замке – прямо в его стенах, потому что роды у матери начались тремя неделями ранее установленного срока. Рядом оказалась экономка, которая и помогла роженице, но из-за осложнений и задержки врачей мать потеряла способность к вынашиванию. Однако Кьяра всегда с теплом думала о том, что родилась прямо в замке. Она чувствовала себя навсегда принадлежащей ему и часто задавалась вопросом о том, сколько детей родились в этих стенах. Жажда путешествий жила в ее душе наравне с твердой уверенностью, что долго без этой земли она не протянет. Здесь она словно бы получала новую жизненную силу, и при одной мысли о том, что придется навсегда уехать, становилось невыносимо тоскливо. Вскоре Николо Санто-Доменико станет здесь хозяином – так или иначе, в этом не приходится сомневаться, – и настанет день, когда кованые железные ворота отгородят ее от собственного прошлого, от могил предков, от безопасной гавани, коей всю жизнь был для нее замок.

Кьяра попыталась унять эмоции и начать размышлять последовательно – но первое, о чем она подумала, был Николо Санто-Доменико. Удивительно, ведь они знакомы менее суток, и все же он распоряжается ее жизнью. Его не испугало ее согласие выйти замуж, по-видимому, он серьезен в своих намерениях – и, чтобы получить желаемое, готов даже на брак с ней. Бросив очередной взгляд на море, Кьяра вдруг увидела, что ее от пропасти отделяет лишь перегородка террасы. На миг у нее закружилась голова – она вдруг почувствовала себя стоящей на краю обрыва, и путь к спасению был лишь один – назад. Принять предложение Николо Санто-Доменико. Тогда ей не придется расставаться с домом, и более того – можно будет увидеть, как замок обновится, воспрянет в своей былой славе, которой Кьяра никогда не была свидетелем. Разумеется, этот высокомерный мужчина до конца не понимает, на что подписался. Может быть, сейчас он смелый, но со временем, увидев, какая она бесцветная и неинтересная, он осознает, что совершил ошибку, и изменит свое решение, найдет себе более искушенную красотку? Кьяра ощутила, как в ней робко заговорила надежда. Если они разведутся, разве не сумеет она договориться с бывшим мужем относительно возможности изредка приезжать в замок? Что ж, пожалуй, тогда предложение Николо Санто-Доменико не такое уж и сумасшедшее.

Услышав позади какой-то звук, Кьяра вздрогнула – и тут же обругала себя за слабость и за то, что позволила так легко выдать свое состояние.

– Синьорина Карузо?

Сделав глубокий вдох, Кьяра повернулась. Итак, она не готова покинуть дом и забыть о прошлой жизни. Не сейчас. Конечно, до тех пор, пока она не даст согласие на брак, Николо не предоставит ей ни малейшего шанса получить доступ в замок. Но можно попробовать повернуть ситуацию в свою пользу. Глядя на стоящего перед ней мужчину, Кьяра сказала себе: если он будет настаивать на официальном браке ради своих интересов, то нужно позаботиться о том, чтобы и она извлекла из этого выгоду. Вздернув подбородок, она произнесла:

– Я согласна выйти за вас – но при одном условии.

Воцарилось напряженное молчание, а затем Николо Санто-Доменико склонил голову и произнес:

– Вы сейчас не в том положении, чтобы ставить условия… но я вас слушаю.

– Я настаиваю на том, что по истечении шести месяцев мы вновь обсудим целесообразность нашего брака – а до тех пор не может быть и речи о рождении детей.

Кьяра была уверена, что такой мужчина, как Николо, просто не в состоянии отказаться от бесконечной череды красивых поклонниц, а значит, что бы он ни говорил о желании иметь наследников, вряд ли будет настаивать на исполнении его немедленно.

Его темные глаза изучали Кьяру долгих несколько минут, и под взглядом этим трудно было устоять, не показав страха или слабости. Но она выдержала. Наконец он произнес:

– Вообще-то это два условия. Но я согласен.

Сердце Кьяры отчаянно забилось, и закружилась голова от осознания того, на что она только что согласилась. Но она повторяла себе, что поступила верно – ведь и помыслить невозможно о расставании с замком навсегда. Протянув руку мужчине, она сказала:

– В таком случае можете называть меня Кьярой.

Он прикоснулся к ее ладони, и девушка едва не подпрыгнула, точно от удара током.

– А вы, – произнес он, – можете называть меня Нико. Буду рад узнать вас поближе, Кьяра.

Внезапно Кьяра отдернула руку, испугавшись, что ее собеседник поймет, какое впечатление он на нее производит. Хотя блеск его глаз не оставлял сомнений в том, что он об этом догадывается. В конце концов, отступать некуда. Остается идти вперед – и отчаянно надеяться, что она не совершает огромную ошибку.

Прошла неделя, однако Кьяра по-прежнему ощущала себя точно во сне. Дав согласие стать женой Нико, она и не подозревала о том, насколько будущий муж богат и влиятелен. Они встречались с командой его юристов – там присутствовал и их семейный адвокат, который отвел Кьяру в сторону и спросил, понимает ли она, что делает. Она заверила его, что вполне, – ведь совсем скоро банк получит права на замок, и выйти замуж за человека, желающего выкупить собственность, – единственный способ сохранить дом. После подписания контрактов жизнь ее закрутилась с поразительной скоростью и в таком вихре событий, что Кьяра и представить не могла.

Стоя перед зеркалом в спальне, одетая в свадебное платье бабушки, она бросила взгляд в зеркало. Когда-то бабушка показала ей этот наряд и убрала его в специальный сундучок, сказав внучке, что, если та наденет его в день свадьбы, это будет огромным счастьем для нее, хотя она этого и не увидит. Кьяра унаследовала от бабушки те же формы, так что платье сидело идеально. В некоторых местах материал истончился, но платье по-прежнему выглядело нежным и подчеркивало невинность невесты. Оно было сшито из сицилийского кружева, имело длинные рукава и стоячий воротничок. Но оно так облегало фигуру, подчеркивая бюст и бедра, что Кьяра ощущала себя раздетой. Однако отступать было некуда. Через минуту она войдет в часовню замка и станет женой Николо Санто-Доменико.

Он предлагал невесте купить платье и нанять стилистов, но она отказалась. Согласилась лишь на помощь пары местных девушек – одна из них как раз подошла к Кьяре, держа в руках кружевную фату. Волосы ее были стянуты на затылке и волнами падали на плечи. Закрепив фату, девушки опустили ее на лицо невесты. То и дело она ловила взгляды, которыми они обменивались, но решила не реагировать. В конце концов, это все фарс, ложь, и если она решила заставить Николо Санто-Доменико пожалеть о решении жениться на ней, то не отступит.

За всю прошедшую неделю они едва ли обменялись парой слов, и Кьяра была этому только рада. Однако она понимала, что вряд ли муж станет по-прежнему держаться на расстоянии после свадьбы. Хотя пока он не выказывал ни малейшего желания проводить время с невестой и даже обронил, что сразу после свадьбы отправится в Нью-Йорк, чтобы присутствовать на сделке по слиянию двух компаний. Так что медового месяца у них не будет. Кьяра с облегчением ответила, что и не ожидала ничего такого, ведь их брак – тоже, скорее, сделка. Они тогда обменялись долгим взглядом, и Николо, казалось, хотел что-то сказать, но их прервали, и Кьяра воспользовалась моментом, чтобы убежать. Она убеждала себя, что скоро Нико вернется к привычной жизни, где быстро вспомнит, каких женщин предпочитает. К тому моменту, когда он вновь окажется в Сицилии, ему захочется развестись, и можно будет обсудить условия. Кьяра уже уточнила у адвоката, и он подтвердил, что, вне зависимости от того, что будет написано в контрактах, она получит право на замок, как жена Николо. Это было все, что ей хотелось узнать.

В дверь постучали.

– Синьорина, они готовы.

Кьяра сделала глубокий вдох. Она все делает правильно – это ее единственный выход. Закрыв глаза, она загадала желание: поскорее бы это все закончилось, а потом повернулась к двери, чтобы встретить свою судьбу.

Нико, стоя у алтаря, не сводил глаз с двери, откуда должна была появиться Кьяра, и не переставал удивляться тому, как взвинчен и взволнован. Приглашенных было немного – ее адвокат и его юристы. Ни у кого не было оснований сомневаться в истинных причинах заключения этого брака. Кьяра проявила удивительную сговорчивость и без лишних вопросов подписала все контракты. Нико изумился тому, как небрежно она просмотрела страницы, на которых оговаривалась ее доля имущества при возможном разводе. Он даже попросил юристов еще раз просмотреть каждое предложение на тот случай, если они что-то упустили из виду. На ее условие полугодового «испытательного срока» Нико согласился, но втайне был уверен, что спустя шесть месяцев Кьяра не сумеет отказаться от той роскоши, в которой она будет жить, а значит, и причин пересмотреть соглашение не будет. Хотя его точил червячок сомнения: в конце концов, она отмела все его предложения, не захотела покупать одежду – даже свадебное платье. Какая ирония судьбы, подумал Нико с усмешкой, наконец найти женщину, не имеющую никаких видов на его состояние – и, что еще более удивительно, найти ее в клане кровных врагов.

У входа что-то мелькнуло, и Нико выпал из раздумий. Увидев Кьяру, он просто потерял дар речи. Она была одета в старинное подвенечное платье, сшитое, казалось, еще в позапрошлом веке – и должна бы выглядеть в нем нелепо, однако, напротив, именно его незамысловатость как нельзя лучше подходила ей. Кьяра шла по проходу одна, и, увидев ее одинокую фигурку, Николо ощутил нечто напоминающее сочувствие, но быстро отмел это чувство. Гораздо более его сейчас интересовало то, как соблазнительно выглядит его невеста – просто Венера Милосская во плоти. Он перехватил взгляд одного из своих юристов и ощутил прилив гордости – просто удивительно. Сумасшествие, да и только. Можно подумать, он перенесся лет на сто назад, в прошлое. Кружевная фата оттеняла темные волосы Кьяры, в руках девушка держала маленький букетик цветов. Когда она поравнялась с Нико, он уловил нежный аромат, напоминающий лесные цветы, со слабыми нотками морской соли. Запах, будоражащий чувства и возбуждающий.

Поворачиваясь к алтарю, Николо внезапно краем глаза уловил, что Кьяра едва достает ему до плеча. Священник начал свою речь, но слова с трудом доходили до сознания – Нико отчаянно хотелось поднять фату своей невесты, чтобы увидеть ее лицо. Наконец прозвучало: «Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту». Он повернулся к Кьяре, удивляясь собственному возбуждению. Кто бы мог подумать, что женщина, согласившаяся заключить с ним брак по расчету, так его взволнует! Откинув фату, Николо посмотрел на невесту – однако голова ее была опущена, и больше всего на свете ему захотелось увидеть ее лицо. Наконец она подняла глаза – и Нико замер. Никакого макияжа. Чистая кожа, удивительные зеленые глаза в длинных черных ресницах и пухлые губы… Нико приподнял подбородок Кьяры – на миг священник, гости и все вокруг перестало существовать – и склонился к ее губам. Прежде чем он успел опомниться, он уже целовал ее – и в поцелуе этом не было сдержанности и стыдливости. Им овладели страсть и желание, и всем телом он ощущал соблазнительные изгибы тела девушки.

Слегка придя в себя, он внезапно понял, что Кьяра не отвечает на поцелуй. Она стояла напряженная и дрожащая, точно натянутая струна, но не поддавалась на его ласки. С неохотой Нико отстранился и увидел удивление в ее глазах. Щеки заливал румянец, а пышная грудь вздымалась. Проведя большим пальцем по ее подбородку и уголку губ, он прошептал по-итальянски: «Поцелуй меня».

Кьяра словно сгорала в пламени желания и не переставала удивляться. Каждым изгибом своего тела она ощущала твердые мускулы Нико и его напряжение. Такого она не ожидала! Ну, может быть, поцелуя в щеку – но не более того. Потом в ее представлении они бы вышли из часовни и отправились на свадебный завтрак в сопровождении незнакомцев – а спустя пару часов, полагала она, Николо бы улетел на своем личном самолете заниматься прежними делами. Она же осталась бы в замке, со дня на день ожидая просьбы о разводе.

Но сейчас… сейчас она не могла думать ни о чем другом, кроме как о губах Нико – их горячее прикосновение словно наложило на нее печать. Отныне она принадлежит ему – как будто ему мало тех денег, что он заплатил. И вот он держит ее за руки и говорит: «Поцелуй меня». Как будто… Губы жениха вновь приблизились к ее губам, и все рациональные мысли вмиг исчезли. Теперь поцелуй был требовательным и искусным. Кьяра невольно приоткрыла рот и, ощутив прикосновение языка Нико, едва устояла на ногах. Всю жизнь она мечтала о таком поцелуе – только не представляла, что он будет таким… потрясающим. Выбивающим почву из-под ног. Внутри ее полыхал огонь, заставляющий желать продолжения.

Кьяра услышала странный звук и поняла, что это кашлянул священник – еще и еще раз. Взглянув в темные глаза мужчины, стоящего перед ней, она вдруг поняла, что совершенно не знает своего мужа – хотя только что позволила ему проникнуть сквозь защитные барьеры, которыми, оказывается, прикрывалась все это время затворничества в замке. Она отстранилась так резко, что едва не упала, и, если бы не Нико, потеряла бы равновесие. Интересно, что ее так разозлило? Это был всего лишь поцелуй – или не только? Молодожены прошли по проходу меж скамьями и вышли из часовни – Кьяра на миг закрыла глаза, ослепленная ярким солнцем, но все равно выдернула руку, готовясь потребовать у Николо ответа. Однако на них налетели гости, и времени на объяснения не осталось.

В замке их ожидал свадебный завтрак. Кьяра мучилась, беседуя с юристами, не переставая думать о том, что все вокруг знают, отчего и зачем заключался этот брак. Наконец все, включая официантов, ушли, и Кьяра, сдергивая с головы вуаль, побрела в кухню, массируя отчаянно ноющую голову. Спайро поплелся за ней – покормив собаку, девушка направилась в спальню, задаваясь вопросом, уехал ли Нико или еще нет. Но, войдя в гостиную, она увидела его – он стоял у столика, держа в руке фотографию Кьяры с родителями. Сердце ее забилось быстрее, и вспомнился поцелуй у алтаря. Сейчас Кьяра ни за что на свете не призналась бы себе в том, что не хочет так быстро прощаться с новообретенным мужем. Она не сводила с него глаз – Нико успел снять пиджак и жилет, и на нем осталась лишь идеально сидящая рубашка, подчеркивающая каждый изгиб его красивого тела. Вновь мелькнула мысль о том, что этот мужчина – абсолютный незнакомец, несмотря на отрывочные сведения, что Кьяра успела почерпнуть из Интернета.

Он повернулся и увидел девушку, стоящую в дверях.

– Входи, дорогая. Хочешь выпить?

Кьяра на миг ощутила прилив паники. Правильно ли она поступила, согласившись выйти за него? Но разве у нее был выбор?

– Да, не откажусь, – как ни в чем не бывало, произнесла она, входя в комнату и чувствуя, как платье облегает ее фигуру, точно пленка. Уже не раз за день она ловила на себе взгляд темных глаз своего мужа и каждый раз умирала от смущения. Наверное, он благодарит Бога за то, что на свадьбе почти не было гостей, думала девушка. Должно быть, ему стыдно за свою невесту, одетую так старомодно.

Нико открыл бутылку шампанского, что стояла в ведерке со льдом, и подал Кьяре бокал с золотистой жидкостью. Она взяла его, не в силах избавиться от ощущения, что он играет с ней, точно кошка с мышью.

– Почему ты поцеловал меня так – на глазах у всех, да еще и в церкви? К чему этот фарс, ведь единственным, кто не знал всей правды, был священник.

Нико пристально посмотрел на нее.

– Может быть, потому, что я хотел этого.

Кьяра в изумлении подняла глаза – нет, этого не может быть. Никогда.

– Не нужно притворяться, что я тебе нравлюсь. Мы оба знаем, каких женщин ты предпочитаешь.

Нико сунул руку в карман.

– Правда? Каких же?

Кьяра вспыхнула и пригубила шампанского, сожалея, что вообще начала этот разговор. Пузырьки, пенящиеся в бокале, заставили ее закашляться. Подняв глаза, она поймала вопросительный взгляд Нико и поспешила отойти к окну. За ним уже сгущались сумерки – неужели день успел пролететь? Но почему Нико до сих пор не уехал?

Повернувшись, Кьяра обхватила себя рукой за талию, словно защищаясь.

– Я видела их фотографии – и все они высокие, стройные и красивые.

Николо продолжал смотреть на нее.

– Я бы согласился с тобой – до сегодняшнего утра, когда ты появилась в церкви, невинная, но чертовски соблазнительная.

С этими словами Нико поставил бокал с шампанским и направился к ней. Кьяра следила за ним, точно завороженная. Казалось, воздух в комнате исчез, оставив некую густую субстанцию. Было жарко, точно в камине горел огонь, хотя его не зажигали с самого Рождества.

– Я не… – запинаясь, начала Кьяра. – Почему ты до сих пор здесь? Ты должен быть в самолете и лететь в Нью-Йорк.

Нико нахмурился.

– У нас должна быть первая брачная ночь – с какой стати мне улетать?

– Но ведь это не настоящая свадьба, – прошептала Кьяра, ощущая биение пульса в висках.

Нико подошел еще ближе.

– Прекрасная свадьба. Никаких фальшивых заявлений о любви, никаких эмоций. Просто два человека, заключившие сделку по обоюдному соглашению и с целью получения взаимной выгоды: сохранить замок.

– Но ты и так бы его получил.

– Я не настолько терпелив, Кьяра, – покачал головой Нико. – Я не готов был ждать.

– Но ты заплатил деньги.

Она сопротивлялась, потому что ей казалось, что пока она говорит – у нее есть шанс не поддаться его чарам. Николо может в любую минуту увидеть, что она вся дрожит от напряжения и готова сдаться без боя, стоит лишь ему прикоснуться к ней.

Он пожал плечами.

– О деньгах я меньше всего беспокоюсь. Теперь замок мой, и это единственное, что имеет значение. А в сделке я получил еще и жену.

– Но я не нужна тебе… тебе пора ехать, ведь тебя ждут дела.

Нико посмотрел ей в глаза и произнес:

– Напротив, я очень хочу тебя. Очень.

Глава 4

Кьяра едва могла дышать – так сильно билось ее сердце. Нико же опустил глаза, ощупывая взглядом ее шею и грудь. Протянув руку, он провел пальцами по ее выбившемуся из прически локону и слегка потянул его к себе. Кьяра закусила губу и сделала шаг вперед.

– Уже давно я не видел женщин с такими длинными волосами, как у тебя, – задумчиво произнес Нико.

– Это давно вышло из моды, я могу постричься, – тут же ответила девушка.

– Не делай этого, – властно произнес он.

– Ты не можешь командовать мной, – запальчиво произнесла Кьяра.

Нико стиснул зубы и нарочито вежливо произнес:

– Прошу тебя, не нужно. Мне нравятся твои волосы.

Кьяра знала, что проиграла это сражение. Когда такой мужчина столь пристально уделяет тебе внимание, нужно иметь каменное сердце, чтобы не поддаться соблазну. Она ощущала, что вся горит, платье внезапно показалось тесным – и представились руки Нико на ее обнаженном теле. Поймав себя на этой мысли, она резко отшатнулась и поморщилась от боли, потому что Нико по-прежнему держал в руке локон ее волос. В руке ее по-прежнему был бокал с шампанским, и она поставила его на столик.

– Я не знаю, что это, – неуверенно произнесла Кьяра. – Я почти не знаю тебя.

– Но мы женаты.

– Только потому, что я оказалась между двух огней, – закипая от ярости, ответила она.

Нико протянул:

– Поверь мне, дорогая, я знаю, что такое сгорать от желания.

Кьяра не удержалась и опустила взгляд – и в ту же минуту увидела, как натянулась ткань его брюк между ног, где угадывались очертания возбужденного члена.

– Это отвратительно.

– Это всего-навсего естественная реакция – а между нами определенно есть взаимное притяжение, хочется тебе это признавать или нет.

– Ничего подобного! – в отчаянии вскричала Кьяра. – Просто ты и дня не можешь прожить без секса и, наверное, весь извелся от долгого воздержания…

Нико поднял руку.

– Подожди. У меня было довольно женщин, чтобы я начал понимать, что настоящее притяжение – очень редкая вещь. Я не хотел так ни одну женщину с тех пор, как… – Внезапно он умолк, и лицо его пересекла тень. – Не важно. Что имеет значение – так это то, что я хочу тебя, мою жену, хоть это и неожиданно для меня самого. Однако я намерен сделать этот брак настоящим в самом традиционном понимании этого слова.

Кьяра была заинтригована – несмотря на внутренний голос, что подсказывал поскорее уносить ноги. Она ощущала, что в ней пробудилась другая женщина, и хотела узнать ее поближе.

– Но я почти не знаю тебя, – возразила она.

– И все же мы уже знаем друг друга лучше, чем большинство молодоженов, которые позволяют эмоциям затуманить рассудок.

С этими словами Нико сделал шаг ей навстречу, и Кьяра поняла, что не в силах отступить. Никогда еще она не чувствовала такого притяжения к кому бы то ни было. Ее раздражало лишь одно: что мужчина, сумевший ее так заинтересовать, холоден и циничен, что он видит в ней лишь пешку в своей игре.

Николо обнял ее за талию и притянул к себе. Кьяра подняла руки, словно желая защититься, но, упершись ладонями в его твердую грудь, поняла: то, что за этим последует, неизбежно. И она этого хочет. Несмотря на страх и желание убежать, она ощущает в себе какой-то новый голос, готовый бросить вызов происходящему. Столько лет она пряталась от жизни – настала пора узнать, что же такое жить. Возможно, Нико был прав относительно эмоций – но Кьяре отчаянно хотелось узнать, что же движет им сейчас. Неужели только лишь желание преуспеть там, где другие не сумели?

– Почему это так важно для тебя? – выпалила она.

– Что именно? – непонимающе спросил Николо.

– Замок. Ты сам говорил, что никогда не позволял эмоциям одержать верх, в отличие от твоих предков. Так ли это для тебя важно в конце концов? Что бы произошло, если бы ты не смог его вернуть?

Николо ощутимо напрягся.

– Почему ты спрашиваешь об этом сейчас? Что сделано, то сделано.

– Мне просто… нужно знать.

Он впился в нее взглядом.

– Я сделал это ради отца, который хотел выполнить последнюю волю своего отца – а тот жил здесь когда-то. Умирая, мой отец желал только одного: чтобы я вернул наше имя этим землям, и я всегда буду сожалеть о том, что не сделал этого раньше. Я вырос в Неаполе, но никогда не чувствовал себя там, как дома. Нас дразнили и высмеивали. Я нигде не чувствовал себя как дома. Может, для тебя это звучит странно, но как только я вошел сюда, мне тут понравилось.

Сердце Кьяры сжалось – она вспомнила собственное впечатление о первом визите Николо Сан-то-Доменико. Ей тогда показалось, что он в этих стенах выглядит хозяином куда больше, нежели она. Ей повезло – за всю жизнь не пришлось ни разу задаваться вопросом о том, что такое настоящий дом. И она, познавшая горе, теперь знает, как много может значить последнее желание родителей.

Нико, высказавшись, казалось, сожалел о своей откровенности. Кьяра чувствовала, что он словно бы закрывается, уходит в себя, и лицо его становится вновь непроницаемым. Действуя по наитию, она прикоснулась к его подбородку.

– Мне жаль, что твой отец умер, не успев вернуться сюда, – хрипло произнесла она, чувствуя, как внутри ее словно лопается какая-то невидимая струна. Николо Санто-Доменико, оказывается, вовсе не такой холодный и равнодушный, каким кажется.

– Я не хочу говорить об этом, – ровным голосом произнес он, не убирая руки с ее талии. – Я вообще не хочу говорить. Я хочу тебя, Кьяра.

Слова его отозвались в ее теле приятным трепетом – она вдруг поняла, что, несмотря на всю нестандартность ситуации, не хочет быть нигде, кроме как рядом с Нико. Дрожа с головы до ног от напряжения, разрываемая противоречивыми чувствами, она произнесла:

– Я тоже тебя хочу.

В глазах Нико вспыхнул огонек. Он притянул ее к себе, запустив руку в ее густые волосы и обвивая талию другой рукой. Когда губы их встретились, Кьяра едва не потеряла сознание. Она ощущала животом его твердый член, и это возбуждало еще сильнее. Поцелуй был стремительным и требовательным, не оставляя ни секунды на размышления. Наконец Николо подхватил ее на руки и понес вверх по лестнице. Остановившись в коридоре, спросил:

– Куда?

Спальня Кьяры располагалась справа, но главная хозяйская спальня, которую девушка приготовила заранее, хотя и не ожидая, что комната им потребуется, находилась чуть дальше и слева. Она указала в этом направлении, и Нико решительно двинулся к двери. Войдя в спальню, он ногой захлопнул дверь. За окном сияла луна, заливая комнату мягким серебристым светом.

Николо поставил Кьяру на ноги у кровати, и она робко взглянула ему в лицо, едва дыша от переполнявшего ее желания и изумления – неужели все это происходит с ней? Всю жизнь она боялась открыто взглянуть в лицо подобным фантазиям. Но сейчас было явно не время размышлять о чувствах – слишком уж темным был мрак, укутывавший их в потаенных закоулках ее души. Да и можно ли говорить о чувствах? Ведь она, можно сказать, не знает своего мужа.

Какое-то время оба они стояли не двигаясь, и леденящий ужас вдруг пронзил сердце Кьяры при мысли о том, что Николо, должно быть, опомнился и задается вопросом, что это ему взбрело в голову. Но тут он сказал:

– Повернись.

Кьяра послушалась, и ее затопила волна облегчения: он не передумал. Нужно сказать ему, что она еще никогда… но Кьяра испугалась, что, услышав правду, Николо отвернется от нее, ведь, должно быть, таких, как она, старомодных, попросту не бывает. Она не хотела, чтобы все вот так внезапно прекратилось, – и промолчала.

Николо откинул длинные пряди волос Кьяры со спины и заметил, что руки его дрожат. Что это с ним? Можно подумать, он юнец, никогда доселе не видевший женщину. Однако трудно было припомнить, когда в последний раз его снедало желание такой силы.

Сняв с шелковистых, тяжелых волос Кьяры заколку, что удерживала пряди на затылке, он перекинул локоны ей через плечо, обнажив спину, и прижался губами к основанию шеи, почувствовав, как девушка вздрогнула. Кто бы мог подумать, с удивлением думал он, что ему вообще в голову придет жениться на такой – и, что более удивительно, что она пробудит в нем такое желание. Конечно, он не намеревался держаться в стороне от жены, но прежде, чем уложить ее в постель, все же собирался подождать. Однако, увидев ее сегодня в церкви, понял: сегодня день закончится в спальне.

Нащупав длинную вереницу пуговок, что спускались по спине к ягодицам, Нико принялся высвобождать их из петелек. Никогда прежде он не испытывал ничего более эротичного – даже когда его партнерши оставались в белье, не оставлявшем простора для фантазии. В разрезе платья показалась застежка лифа, и Нико расстегнул ее почти беззвучно. Положив руки на плечи Кьяре, он спросил: «Все так?» На миг он задался вопросом, может ли она быть девственницей, но быстро отмахнулся от этой мысли. В эти дни? Какой бы уединенный образ жизни она ни вела, трудно и вообразить, что девушка в ее возрасте может остаться невинной. И все же Нико успел отметить с удивлением, что готов разочароваться, придя к такому выводу.

Кьяра кивнула и тихо произнесла:

– Да, я в порядке.

Нико спустил платье с ее плеч – теперь она стояла перед ним обнаженная по пояс.

– Повернись, Кьяра, – хрипло произнес он.

Она молча постояла еще пару секунд – нервы Нико были на пределе, он ощущал себя натянутой струной и готов был посмеяться над своим недавним предположением. Кьяра невинна? Да она настоящая искусительница и прекрасно знает, что делает.

* * *

Сердце Кьяры билось так быстро, что она боялась упасть в обморок. Никто еще не видел ее обнаженной – даже она сама не имела привычки разглядывать себя в зеркале, стыдливо отводя глаза. Все же что-то заставило ее повернуться – и немедленно волна жара окатила ее с головы до ног. Глаза Нико расширились, и на щеках появился румянец. Он задышал неровно и быстро, точно после долгого бега. Он приложил ладонь к ее пышной груди и покачал в изумлении головой.

– Я хочу видеть тебя целиком.

Кьяра потянула платье, висящее на бедрах, и оно упало на пол. Теперь она была одета в одни только трусики. Николо опустил руку, и на миг ладони его сжались в кулаки, точно он пытался сдержать себя.

– Я не думал, что такие женщины бывают, – произнес он.

Кьяра смутилась и неловко прикрылась руками.

– Я слишком полная…

Николо тут же опустил ее руки, возразив:

– Нет. Ты красива. Ты – воплощение чувственности, Кьяра.

Она не поднимала глаз, чувствуя себя вконец смущенной, стоя абсолютно обнаженной перед Николо, который по-прежнему был одет. Точно прочтя ее мысли, он принялся расстегивать пуговицы на рубашке. Теперь Кьяра не сводила глаз с его рук. Расстегнув ремень и брюки, Николо одним резким движением снял их вместе с бельем – и девушка резко вздохнула, ошеломленная видом его тела.

– Кьяра, не смотри на меня так.

Она подняла глаза, вспыхнув от смущения. Николо улыбался, – увидев это, Кьяра почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Никогда еще он не улыбался ей так.

– Я долго не продержусь под таким взглядом, – пояснил Нико, к полнейшему изумлению девушки.

Взяв невесту за руку, он подвел ее к кровати – платье осталось лежать на полу ворохом кружев и шелка. Кьяра трепетала от волнения – подумать только, она решила отдаться тому, кто вихрем ворвался в ее жизнь и перевернул все с ног на голову, кто поразил ее своей циничностью, но при этом показался человеком далеко не простым. За видной всем привычной маской явно скрывалось что-то более глубокое.

Уложив Кьяру на кровать, Нико пристально посмотрел на нее, а потом лег рядом. Кьяре отчаянно хотелось прикоснуться к нему, но она боялась шелохнуться. Словно угадав ее мысли, он принялся гладить ее, повторяя:

– Я хочу исследовать каждый сантиметр твоего тела…

Позволив девушке расслабиться и спокойно лежать, он принялся ласкать ее губами, проводя пальцами по груди, заставляя ее молча умирать от желания. Медленно спустился к животу и к ложбинке между ног, раздвинул колени, – Кьяра затаила дыхание. Она даже отвернулась, смущенная своим возбуждением, но Нико повернул ее голову к себе, не переставая ласкать ее.

– Ты хочешь меня, дорогая. Это поразительно сексуально. Но и я тоже хочу тебя.

Взяв ее руку, Нико положил ее себе на член, – Кьяра провела пальцами вверх и вниз по гладкой коже, ошеломленная его тяжестью и силой.

– Я хочу тебя прямо сейчас, – произнес он, и, подняв глаза, Кьяра кивнула, он раздвинул ее ноги еще шире и лег, устраиваясь поудобнее.

Ей захотелось приподняться, чтобы прижаться к нему сильнее, и он притянул ее к себе. Никогда прежде она не была так уязвима – и в то же время никогда не ощущала свою власть над кем-то. Она доверяла Николо, и доверие это зародилось где-то в глубине сознания.

Наконец одним сильным рывком он вошел в нее – и у Кьяры на глазах выступили слезы от неожиданности и боли. Остановившись, Николо посмотрел на нее, и на лице его отразилось изумление.

– Ты девственница?!

Она лишь кивнула, чувствуя, что от уверенности в себе не осталось и следа, ожидая, что вот сейчас он отстранится и во взгляде его мелькнет презрение, – но ничего такого не последовало. Напротив, в глазах его сверкнула какая-то дьявольская искорка – и он прикоснулся пальцами к ложбинке между ног Кьяры.

– Потерпи, дорогая, сейчас все пройдет, поверь мне.

Он снова начал двигаться, на этот раз медленнее, – и внезапно боль начала утихать, уступая нарастающему удовольствию. Кьярой овладел инстинкт. Они совершали древний, веками сформированный танец, и она с каждой секундой приспосабливалась к каждому движению своего партнера. Подняв ноги на талию Нико, Кьяра про себя умоляла его двигаться быстрее – однако он словно бы не понимал, чего она хочет, оттягивая момент развязки.

Но вдруг что-то изменилось… словно пал последний барьер, заставлявший его контролировать каждое движение. Теперь он двигался быстро и неумолимо, заставляя Кьяру натягиваться точно струна, – пока наконец она не сдалась на милость волне наслаждения, которая подняла ее высоко над землей. Нико замер, и она ощутила, как где-то глубоко внутри ее пролилось его семя. Она была слишком ошеломлена, чтобы понять, что это означает.

Нико стоял под душем, наблюдая, как за окном ванной рассвет отвоевывает у неба все большее пространство. Он был совершенно вымотан, оглушен недавним взрывом любовных утех. Упершись руками в стену, он подставил голову под льющиеся струи воды, точно она могла смыть все оставшиеся воспоминания. Ему не давало покоя осознание того, что он полностью потерял над собой контроль.

Кьяра оказалась девственницей! Никогда прежде ему не доводилось иметь дело с невинной девушкой – даже тогда, когда он сам получал первый сексуальный опыт. И как он повел себя? Просто отвратительно – позволил инстинктам одержать верх над разумом, отдался во власть удовольствия. Но он не переставал думать о том, что оказался единственным, с кем Кьяра была близка… единственным, кто подарил ей наслаждение. Он первый увидел ее оргазм и… Нико чертыхнулся. Он до сих пор помнил ее изумленный взгляд – в нем было восхищение, восторг. Он же не привык к столь искреннему выражению чувств. Женщины обычно притворялись, играли – Кьяра же была не похожа ни на кого. Однако он и представить себе не мог, что интерес, который он испытывал к девушке, обернется такой всепоглощающей страстью – настолько захватывающей, что он и думать забыл о предохранении. Никогда прежде он не забывал об этом. Конечно, Кьяра – его жена, и брак он заключал с целью продолжения рода, но он же согласился на шестимесячный «испытательный срок». Даже ему показалось, что это вполне неплохая идея.

Разумеется, не факт, что она сразу же забеременеет, а в следующий раз он не намерен снова терять голову. В следующий раз… представив, как он станет посвящать свою жену во все тонкости любовных игр, Нико снова чертыхнулся и сделал воду холоднее.

Кьяра проснулась от ощущения того, что легкий ветерок ласкает кожу. Комнату заливал солнечный свет. Она чувствовала удивительную легкость и умиротворение. И, пожалуй, удовлетворение, которого раньше никогда не ощущала. Тело ее до сих пор хранило воспоминания о том удовольствии, что она познала этой ночью.

Осмотревшись, она поняла, что в постели лежит одна. Ее свадебное платье кто-то бережно повесил на стул – должно быть, это был Нико. Она-то вчера была захвачена мыслями о том, как бы побыстрее избавиться от одежды. Вспомнив это, Кьяра на миг прикрылась простыней, залившись румянцем. Неужели это была она? Вспоминая прикосновения Нико, она вновь почувствовала волну жара. Окажись он сейчас рядом и прикоснись к ней, она, должно быть, вновь потеряла бы голову. Но где он? Встав с кровати, Кьяра нашла пеньюар и надела его, туго завязав пояс, а затем пошла вниз. У подножия лестницы ее ждал, помахивая хвостом, Спайро. Погладив собаку, девушка огляделась. Нико не было видно ни в одной из комнат, ни в старом кабинете отца.

Он оказался на кухне и, одетый в темные брюки и светлую рубашку, что-то читал на планшете. Кьяра, стоя на пороге, не решалась войти. Подняв глаза, он увидел ее и сделал приглашающий жест рукой.

– Я приготовил кофе. – Сказав это, он вновь уткнулся в планшет. – Первым делом нужно будет позаботиться о беспроводной связи, она здесь ужасно медленная. А потом следует нанять прислугу, для начала экономку и слесаря.

Кьяра потеряла дар речи, ощутив, как свинцовая тяжесть придавливает ее к полу. Она не имела представления о том, чего можно ожидать после такой ночи, какую они провели сегодня, но определенно не ждала, что Нико заговорит с ней так, точно она – его ассистент, точно и не было всех страстных ласк, которыми он ее награждал. Но она решила ни за что не показывать своих чувств и решительно вошла в кухню. Ей было неловко расхаживать в пеньюаре перед полностью одетым мужчиной. Однако он не удостоил ее взглядом. Налив себе кофе, Кьяра села напротив мужа. Он сейчас был совсем не похож на страстного любовника, что провел с ней ночь, казался холодным и отстраненным. Взглянув на Кьяру, он отложил планшет и наконец спросил:

– Как дела?

Казалось, он обращается вовсе не к ней, а просто задает дежурные вопросы. Однако Кьяра постаралась ответить как можно спокойнее:

– Все отлично, спасибо.

– Прекрасно. – Нико встал. – Мои планы поменялись. Сегодня я отправляюсь на несколько встреч в Рим, а в Нью-Йорк улечу на следующей неделе.

Кьяра поставила чашку, ощущая огонек радостного возбуждения.

– А меня с собой возьмешь?

Нико нахмурился.

– Зачем? Я еду на деловые встречи. Ты останешься здесь. Вот всякого рода встречи с общественностью потребуют твоего присутствия. Сейчас же тебе хватит работы и в замке – нужно подготовить его к реставрации.

Огонек погас, но Кьяра не хотела вот так просто сдаться.

– Я думала… после вчерашней ночи… может быть, наш брак не будет таким уж… деловым.

Лицо Николо не выражало абсолютно никаких эмоций.

– Ты была девственницей, дорогая, потому, конечно, и путаешь желание и эмоции. Я женился на тебе ради замка, ради наследников. В этом плане ничего не поменялось.

Кьяра еще никогда не чувствовала себя такой униженной. Значит, все его слова о желании выполнить последнюю волю отца, об особой атмосфере замка – пустая болтовня. Какой же наивной дурочкой она оказалась! Очевидно, то, что стало для нее невероятным опытом, перевернувшим жизнь в абсолютно новом направлении, Нико даже не воспринял всерьез.

Внезапно Кьяра вспомнила кое-что еще и резко встала, не обращая внимания на упавший стул.

– Мы не использовали…

Она подумала, что, может быть, беременна уже сейчас, – и запаниковала.

– Ты специально это сделал – воспользовался моей неопытностью.

Лицо Нико вытянулось.

– Ты не очень-то высокого обо мне мнения.

Кьяра взмахнула рукой.

– И ты еще винишь меня? Я все это время видела, как ты циничен – но не могла и представить, что настолько.

Отчаяние овладело ею, и, чтобы успокоиться, Кьяра задышала резко и прерывисто. Нико хотел подойти к ней, но вдруг остановился. Щеки его заливал румянец, и, глядя на его лицо, девушка вдруг поняла, что, несмотря на гнев и унижение, ей снова хочется очутиться в его объятиях.

– Вчера ночью… Я потерял голову. Конечно же, я не хотел, чтобы ты забеременела так быстро. Но мы теперь муж и жена, а поскольку я женился отчасти ради наследников, то это не самое ужасное, что может произойти, не так ли?

Но Кьяра была с ним не согласна. Она знала, что будет отчаянно любить ребенка, но не хотела, чтобы он родился вот так – в результате вспышки сладострастия и безумия.

– То, что произошло, было ошибкой, – резко произнесла она.

– Но я не лгал тебе о сущности нашего брака, Кьяра.

Однако девушка отшатнулась от стола, с ужасом вспоминая, что она чувствовала ночью и какой довольной проснулась наутро. Что и говорить, от надежды на то, что на следующий же день после свадьбы Николо улетит в Нью-Йорк, где быстро поймет, что совершил ошибку, не осталось и следа. И все из-за ее слабости и желания романтики.

– Мне не следовало соглашаться на этот брак, это было ошибкой, – с отчаянием сказала она. – Я хочу его аннулировать.

Николо покачал головой:

– Слишком поздно.

– Ты специально соблазнил меня!

Однако лицо Николо оставалось непроницаемым.

– Потому что я хотел тебя.

Кьяра издала нервный смешок.

– Удобная отговорка.

Нико снова взял в руки планшет.

– Меня ожидает самолет. Мы поговорим обо всем позже.

Уходя из кухни, он обернулся.

– Кьяра, в этом браке тебя ожидает много приятного. Мы не питаем иллюзий относительно чувств, и оба любим этот замок и хотим его восстановить. То, что нам хорошо вместе, – лишь приятный бонус, и это значительно облегчит совместное проживание.

С этими словами он ушел. Где-то вдали взревел мотор, а потом вновь воцарилась тишина. Кьяра опустилась на стул и невидящими глазами посмотрела туда, где только что сидел муж. Она не могла поверить, что оказалась такой наивной, – хотя, если поразмыслить, как могла жизнь вдали от людей научить ее чему-то подобному? Откуда она могла знать, что бывают такие мужчины, как Николо Санто-Доменико? И вот она вновь совершает ошибку, пытаясь отгородиться от мира узами брака. Раньше ее не выпускали на волю родители, а теперь – муж. А она для него не более чем пешка в игре – а самое ужасное, что он этого и не скрывает.

Прошлой ночью она открыла в себе нечто новое – и на миг позволила себе поверить, что между ней и Нико возможны какие-то чувства. Эта ночь стала откровением – но только для нее. Николо, наверное, не увидел ничего нового. Разве что она дала ему в руки инструмент, которым он отныне может ею манипулировать. Что ждет ее в браке? Скорее всего, муж будет просто мириться с ее присутствием – так же, как мирился отец, приняв тот факт, что у него дочь, а не сын. Пожалуй, страх навсегда потерять замок – ничто по сравнению с перспективой навеки затеряться в водовороте событий чужой жизни. Но если сама она еще сумеет это пережить, то ни в чем не повинный ребенок страдать не должен.

Кьяра запаниковала снова. Нет, она не может быть беременна. Это будет слишком жестоко! Но в любом случае нужно решать свою судьбу сейчас, прежде, чем вернется Нико. Как могла она даже на минуту представить, что, выйдя за него замуж, сумеет им управлять? Она недооценила его и не намерена совершать эту ошибку снова.

Глава 5

Пять месяцев спустя

«Полагаю, мы нашли вашу жену, мистер Санто-Доменико. Прилагаю фотографии, чтобы вы могли увидеть сами. Она сейчас в Ирландии, работает в ресторане Дублина. И еще… есть одно обстоятельство, к которому вам нужно быть готовым… она беременна. Если вы подтвердите, что это она, мы привезем ее в течение суток».

Николо не мог забыть слова частного детектива, нанятого им для поисков Кьяры. Особенно не шло у него из головы слово «беременна». Встав, он подошел к окну и посмотрел на раскинувшийся внизу Манхэттен. В Нью-Йорке было сердце его корпорации, занимавшейся всем – от недвижимости до средств массовой информации. Дел всегда хватало, но сейчас – да и на протяжении последних пяти месяцев – мысли Николо блуждали вдалеке от бизнеса. Он до сих пор не мог прийти в себя и смириться с фактом, что его невинная и робкая жена нашла в себе силы уехать и исчезнуть из его поля зрения – и это на следующий день после брачной ночи. Конечно, ее нашли, но каким дураком она выставила его! Все его партнеры знали о свадьбе, но не видели Кьяру. И настал день, когда им надоело слышать от Нико одно и то же объяснение: что жена не покладая рук трудится над реставрацией замка в Сицилии. Всего лишь неделю назад на выдающемся по размаху благотворительном аукционе один из его врагов тонко намекнул на то, что, может быть, никакой жены и нет?

Самым удивительным было то, что Нико не оставляли воспоминания о брачной ночи, проведенной с Кьярой, и мысль о том, что жена вернется, приводила его в состояние радостного волнения – а это ему совсем не нравилось. Никогда прежде он не задумывался о том, что сделано, а жил настоящим. Сейчас же ему не давал покоя образ Кьяры – обнаженной, с длинными волосами и таким соблазнительным телом… он и предположить не мог, что она невинна. Но как бы там ни было, он совершил ошибку, поддавшись эмоциям, – хорошо еще, что девушка, не будучи искушенной в подобных вопросах, не использовала момент, чтобы получить выгоду.

Увидев наутро ее лицо и робкий взгляд, в котором теплилась надежда, Николо ощутил себя неловко. Он не стал возражать, когда Кьяра обвинила его в намерении хитростью заставить ее забеременеть. Пусть лучше считает так, чем узнает, что он просто потерял голову. Будет лучше, если она не будет питать к нему никаких чувств, – потому что он не сумеет ответить ей взаимностью. Он когда-то сам усвоил этот урок: никогда не позволять себе ничего чувствовать. Если бы по-прежнему жил в плену эмоций, где бы он сейчас был? В Неаполе, пытаясь подзаработать продажей краденых телефонов или соблазняя богатых дам из числа туристов? Не говоря уже о том, что последнюю волю отца он бы не выполнил и замок не вернул.

Однако, даже достигнув желаемого и заработав огромное состояние, Нико не находил себе места. Он должен найти жену. Кьяра оставила ему записку, которую он выучил наизусть, – хотя и это ему вовсе не импонировало. Текст гласил: «Дорогой Нико, думаю, ты уже понял, что я уехала. Согласившись выйти за тебя замуж, я совершила ошибку. Мы не подходим друг другу. Я дала согласие только потому, что надеялась таким образом сохранить за собой право наведываться в замок и на кладбище, где похоронены родители. Думаю, ты согласишься, что тебе стоит поискать более подходящую жену, чем я. Мне не нужны твои деньги. Я хочу получить развод и твое согласие на мои посещения замка пару раз в год. Прошу тебя, позаботься о Спайро. Он уже старый пес и, наверное, долго не проживет, но надеюсь, последние дни его будут счастливыми. Я оставила инструкции относительно ухода за ним и координаты ветеринара. Искренне твоя, Кьяра Карузо». Карузо, а не Санто-Доменико! Точно и не было никакой свадьбы! А еще эта собака – точно она беспокоилась о псе больше, чем о Нико.

После побега жены ему звонил ее адвокат и спрашивал, даст ли он развод супруге. Николо отказался. Не потому, что Кьяра беременна, а, скорее, ему просто не хотелось ее отпускать – и это беспокоило его больше всего, хотя Нико не знал, почему. Теперь у него был замок, можно было развестись и вновь жениться – как правильно подметила Кьяра, на ком-то более подходящем. Но Николо редко принимал предложения других – особенно когда ему самому этого не хотелось.

Услышав отчетливое «тиньк», Нико подошел к столу и открыл почтовый ящик, где появилось новое письмо. В нем были фотографии Кьяры – она входила и выходила из небольшого ресторанчика в итальянском стиле, расположенного на одной из зеленых улиц Дублина. Таких ресторанчиков миллионы по всему миру. Этот носил название «Белла Тоскана» – имя, не отличающееся оригинальностью. На девушке была черная футболка, брюки и белый фартук. От Нико не укрылось свидетельство ее беременности – сейчас уже пять месяцев. Николо никогда не задумывался о создании семьи – и обещание, данное отцу, воспринимал как нечто абстрактное, само собой разумеющееся, долг, который необходимо выполнить. Почти как тягостную повинность. Но сейчас, глядя на Кьяру, он внезапно ощутил прилив гордости – или чего-то похожего, этакий инстинкт собственника. Внезапно возникла гадкая мысль, может, это и не его ребенок. Невыносимо было думать о том, что какой-то другой мужчина мог стать свидетелем искреннего изумления Кьяры, заглянуть в ее глаза, полные восхищения… она не могла так поступить! Хотя… откуда ему знать? Они почти не были знакомы.

Итак, у него теперь есть семья. Немедленно вспомнились слова отца: «Нико, ты обязан иметь семью, иначе наше имя навсегда будет забыто. Ты – единственный, кто остался от некогда могущественной и великой династии. Нельзя позволить, чтобы имя Санто-Доменико исчезло – и нельзя, чтобы на него пала тень. Пообещай мне, Нико, пообещай…» И он пообещал. Восстановить замок, любой ценой вернуть его во владения Санто-Доменико и вернуть их имени прежнюю славу.

Вновь взглянув на фотографию Кьяры, Нико отметил, что она сильно не изменилась. Длинные волосы стянуты на затылке в хвост и перекинуты через плечо, полное отсутствие макияжа на лице. Но теперь девушка выглядела измученной и уставшей, а лицо ее казалось слишком бледным. Это взволновало Николо. Лишь ее глаза остались прежними – ярко-зелеными, сиявшими, точно прозрачные изумруды.

Закрыв письмо, Николо взял в руки телефон и произнес в трубку:

– Да, это она. Определенно.

Подойдя к окну, он ощутил, как вспыхнувший было при виде Кьяры жар постепенно уступает место ледяной решимости и гневу.

– Нет, в этом нет необходимости, – сказал он. – Я сам поеду и привезу ее.

– Они хотят небольшие макароны, Тони, не спагетти.

Шеф-повар выразительно ругнулся и произнес что-то о людях, не знающих итальянскую кухню. Кьяра улыбнулась и, привычным жестом положив руку на живот, потерла его. Ребенок молчал, но она не беспокоилась. Это стало для нее знакомым: в активное время суток малыш, казалось, спал, и только ночью, когда она старалась заснуть, начинал вертеться. Конечно, это не сильно помогало восстанавливать силы. Кьяра теперь постоянно хотела спать. Вот только по ночам ее одолевали сны… воспоминания о муже, которого она оставила после первой же брачной ночи, поняв, что совершила ошибку. Не то чтобы она не догадывалась об этом раньше – просто не обращала внимания на внутренний голос, поддавшись соблазну попробовать хоть кусочек той жизни, что предлагал Николо.

В первые два месяца Кьяра не переставала ругать себя за то, что не нашла в себе силы обсудить другие условия, при которых не было бы необходимости вступать в брак. Неужели Нико не согласился бы? Теперь уже не узнать ответа на этот вопрос. Кроме того, если бы все пошло так, она бы никогда не пережила этой ночи… ночи, что перевернула ее жизнь.

Поначалу Кьяра не обращала внимания на сигналы, подаваемые организмом, – отсутствие месячных, – говоря себе, что это результат стресса. Впервые она жила в другой стране, практически не говоря на ее языке. Однако она справилась и даже начала гордиться собой. Конечно, особенно гордиться было нечем – она ведь всего лишь официантка. Иногда, представляя себе, что бы сказал на это Нико, Кьяра ощущала, как все в ней сжимается от страха. Он по-прежнему оставался ее мужем и решительно отверг все предложения согласиться на развод. Кьяра не могла объяснить причины его поведения. И еще ее совесть была неспокойна оттого, что она так и не сказала Николо о ребенке. Разумеется, она планировала сказать… когда-нибудь. Но до сих пор не нашла в себе силы это сделать.

– Кьяра, ты слышишь меня? – послышалось рядом.

Кьяра вынырнула из раздумий и увидела рядом другую официантку с горой посуды в руках. Кивнув в сторону двери, та произнесла:

– У нас новый посетитель. Усадишь его?

– Конечно. Прости, Сара.

Взяв меню, Кьяра повернулась к новому гостю, широко улыбаясь. Но улыбка тут же сползла с ее лица. Вошедший возвышался над остальными посетителями ресторана, точно неприступная крепость, – и было совсем нетрудно его узнать. Меню выпало из рук Кьяры. Зря она беспокоилась о встрече с мужем – похоже, он сам ее нашел.

– Чем могу помочь? – выговорила она.

Темные глаза Нико вспыхнули.

– Я, в общем-то, уже нашел, что искал, но, пожалуй, не откажусь от черного кофе.

Когда до Кьяры дошел смысл его слов, она зарделась – казалось, его глаза излучали гнев, ярость, и взгляд весьма недвусмысленно остановился на ее животе. Ей захотелось прикрыть его, защититься от неминуемой атаки. Подняв меню, Кьяра произнесла:

– Разумеется. Присаживайтесь, а я принесу вам кофе.

Сердце ее трепетало в груди, стало трудно дышать, и, стоя у кофемашины, Кьяра проклинала себя за неосмотрительность. Краем глаза заметив заднюю дверь, она на миг подумала: а что, если убежать? Но, мельком посмотрев на Нико, поймала его взгляд и поняла, что он разгадал ее намерение и не позволит просто так исчезнуть. Взяв чашку с кофе, она понесла ее в зал, чувствуя, что одно неверное движение – и все полетит на пол. Со стуком поставив чашку на столик, она отметила про себя, что Нико безукоризненно одет и выбрит. Уже поворачиваясь, чтобы уйти, она ощутила огромную руку на своем запястье.

– Посиди-ка со мной, дорогая. Мы так давно не виделись.

Кьяра резко выдернула руку, ощутив, как ее охватывает гнев.

– Что ты хочешь, Нико? Я работаю.

Окинув взглядом ресторан, муж снова посмотрел на нее и холодно сказал:

– Моей жене не нужно работать.

Его слова взбесили Кьяру.

– Мне нравится работать и нужно как-то выживать.

– Потому что ты убежала от меня.

– Я сказала тебе, что этот брак был ошибкой.

Глаза Нико опасно сузились.

– Ах да, ты же была столь любезна, что оставила записку. Я никогда не лгал тебе, Кьяра, и не изображал ложных эмоций. Я думал, ты понимаешь, что мы заключили сделку. Это был брак по расчету.

Кьяра напряглась.

– Я это поняла. Но я передумала.

– Ты вышла за меня, только чтобы оказаться в более выгодном положении для обсуждения условий?

Такого вывода Кьяра не ожидала.

– Ты что, обвиняешь меня? У меня не было другого выхода.

Глядя на Кьяру, Николо чувствовал, что его снова тянет к ней – невозможно было не видеть ее красоту. Ее грудь округлилась и стала еще больше… неужели другие мужчины тоже видят ее соблазнительную фигурку как источник удовольствия? С усилием заставив себя вернуться к делу, Николо протянул:

– Уверен, что для многих женщин брак со мной – вовсе не тягостная повинность.

Кьяра откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.

– Ну так разведись со мной и женись на той, которая хочет тебя. Я не буду мешать.

Николо выразительно взглянул на ее живот.

– Думаю, уже слишком поздно.

Девушка вспыхнула снова.

– Откуда ты знаешь, что это твой ребенок?

Николо взглянул на нее. Вся эта напускная уверенность, бравада, с которой держалась Кьяра, ее язвительные замечания лишь убедили его в том, что ребенок все же его.

– Ты была девственницей. Я не могу представить, чтобы ты вот так легко пошла на связь с другим мужчиной.

Закусив губу, Кьяра ответила:

– Может, и так. Но тебе не стоит меня недооценивать.

Волна холодной ярости захлестнула Николо, и он тихо произнес:

– Ты никогда не изменишь мне, Кьяра.

– Надеюсь, ты сейчас говоришь и о себе тоже? – дрожащим голосом парировала она. – Или у тебя в каждом городе по армии поклонниц?

– Мы женаты, и я не вижу причин изменять жене, если, конечно, мои желания удовлетворяются.

Встретив его взгляд, Кьяра ощутила что-то похожее на электрический разряд – да нет, должно быть, ей показалось. Он не может желать ее так сильно! Раньше единственным ее достоинством была тонкая талия – теперь же не осталось и этого. Она не верила Нико, когда он говорил о том, что между ними есть взаимное притяжение. Просто, полагала она, он не прочь переспать – и с ней тоже. Вряд ли он испытывает чувство, хоть отдаленно напоминающее желание, поглотившее ее целиком в ту ночь. Кьяра убедилась в этом на следующее утро. По-видимому, соблазнение ее, невинной глупышки, входило в планы Нико и было делом привычным и имеющим свою цену. Он специально не использовал презерватив, чтобы потом у нее не было возможности аннулировать брак.

Собравшись напомнить ему об этом, Кьяра внезапно увидела рядом своего начальника Сильвано, тоже родом из Сицилии. Стоя над их столиком, Сильвано вопросительно смотрел на обоих.

– Кьяра, у тебя перерыв только через час.

Нико поднялся со стула – и Сильвано рядом с ним мгновенно перестал казаться властным и могущественным. Кьяра едва не засмеялась.

– Это, конечно, вас не касается, но эта женщина – моя жена, и она больше здесь не работает. Я приехал, чтобы отвезти ее домой.

Сильвано посмотрел на Кьяру. Он был неплохим малым, и, узнав о беременности своей сотрудницы, частенько приходил ей на помощь.

– Это правда? – спросил он.

Кьяра тоже встала, чувствуя себя раздосадованной и взволнованной. Неужели Николо и впрямь хочет ее возвращения? К такому повороту она не была готова. С неохотой кивнув, она призналась:

– Да, все верно, прости, Сильвано.

Тот пожал плечами.

– Сама знаешь, по понедельникам у нас не особенно много посетителей. Если хочешь уйти, я не стану препятствовать. А ты действительно хочешь?

Он бросил осторожный взгляд на Нико.

– Все в порядке, Сильвано.

– Что ж, собирайся. Я перешлю тебе зарплату, если дашь свой адрес.

Кьяра покачала головой, с горечью ощущая, что, пожалуй, свободная жизнь закончилась.

– Раздели ее между персоналом, мне не нужны деньги.

Сильвано поднял руки.

– Как хочешь.

Кьяра направилась было в комнату для персонала, но Нико поймал ее.

– Один из моих парней стоит у задней двери.

Выдернув руку, девушка гневно посмотрела на него.

– Не думаю, что мне удастся убежать.

– Сколько женщин жили в этой комнате? – звенящим от гнева голосом спросил Нико, имея в виду жилье, которое снимала Кьяра.

– Восемь.

– Вы спали на нарах!

– В Дублине арендовать жилье дорого. Со мной жили хорошие девочки.

Для Кьяры это был совершенно новый опыт – после стольких лет уединения в огромном замке. Студентки, делившие с ней комнату, приехали в Ирландию из Бразилии, чтобы выучить язык.

– Мы заботились друг о друге, и они помогали мне учить английский.

Нико чертыхнулся и сказал:

– Если бы я только знал, в каких условиях ты живешь… ты поставила под угрозу жизнь ребенка!

Кьяра, задетая за живое, воскликнула:

– Не смей притворяться, будто беспокоишься о ребенке. Все, что тебя заботит, – наличие наследника, ведь ты это уже давно запланировал.

На миг воцарилось молчание, и тишину нарушал лишь гул мотора и приглушенные голоса стюардов частного самолета Нико. Потом он повернулся к ней, и она увидела, что лицо его исказилось, – однако прочитать его выражение не смогла.

– Правда в том, что я вовсе не имел намерения не использовать презерватив той ночью. Как бы тебе ни хотелось поверить в мою циничность.

Удивленная Кьяра спросила:

– О чем это ты?

С неохотой Нико процедил:

– Когда мы пришли в спальню, презерватив был последним, о чем я думал. Такого со мной никогда не было. Я просто не был в состоянии думать последовательно.

Его тон был язвительным, с ноткой обвинения, и только это заставило Кьяру поверить ему.

– Ты бы сказала мне о ребенке? – Еще более язвительно спросил Нико.

Кьяра инстинктивно положила руку на живот и увидела, как муж проследил за ней взглядом. На миг в его бесстрастном лице мелькнуло нечто напоминающее человеческие чувства.

– Я знаю, что не смогла бы такое скрыть, – набравшись смелости, ответила девушка. – Не уверена, когда именно сумела бы сказать тебе… до или после его рождения. Но я, по крайней мере, считала, что ты заслуживаешь того, чтобы знать правду.

Нико нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хотела сказать тебе, что собираюсь воспитывать ребенка самостоятельно. Я по-прежнему считаю, что брак, в котором нет любви, – не лучшая идея.

Нико продолжал пристально смотреть на Кьяру, и под его взглядом она ощущала, как в ней разгорается желание.

– На той фотографии, что стояла на столе в замке, изображена довольно счастливая семья – однако ты сама признавалась, что союз твоих родителей не был гармоничен.

Кьяре захотелось спросить его, отчего он так циничен, но она не решалась – и дивилась на саму себя. Этот мужчина снова ворвался в ее жизнь и нарушил ее размеренное течение, буквально по хитил ее – хотя, по правде говоря, у нее снова попросту не было выбора, – и она стесняется перед ним!

– Не был, – с неохотой признала она. – Я была очень привязана к матери, но после моего рождения у нее начались осложнения, и она больше не могла иметь детей. Отец… был разочарован, когда понял, что у него не будет сыновей. Он считал, что ферма – не лучшее место для воспитания девочки, так что меня не привлекали к семейному бизнесу.

– Почему тебя так оберегали?

Кьяра ощущала себя неловко под внимательным взглядом мужа. Он не задавал ей столько вопросов даже тогда, когда заманивал в сети брака. Так почему задает их сейчас?

– Я часто болела, – произнесла Кьяра. – Ничего особенного, просто часто цепляла инфекции. Конечно, я это переросла, но к тому времени родители привыкли воспитывать меня дома и постоянно надзирать за мной.

Она хотела было продолжить, но умолкла, не желая признавать, что брак родителей не был таким уж счастливым. Это бы только подтвердило безжалостные слова Нико.

К ним подошел стюард, и Нико отвел глаза от Кьяры.

– Прошу прощения, сэр, но мы скоро приземлимся в Риме.

– В Риме? – переспросила Кьяра. Она была в этом городе лишь раз, когда приехала на экскурсию с родителями.

– Да. Меня пригласили на официальный ужин в резиденции посла Франции. Это прекрасная возможность показать всем, что супруга – не плод моего воображения, – ответил Нико.

– Я всего лишь пешка в твоей игре! – возмущенно воскликнула девушка. – Ты купил меня точно так же, как замок.

– Ты сама на это согласилась, – протянул Николо. – Ты бы не прожила и двух минут за воротами.

Кьяра вновь вспыхнула.

– Это не так. Я прожила самостоятельно пять месяцев!

– Твое место – возле меня, ты моя супруга и будущая мать моего ребенка.

С этими словами Нико уткнулся в планшет. Кьяра почувствовала себя маленькой девочкой, которой только что сделали серьезный выговор. Подавив в себе искушение выказать гнев, она отвернулась к окну. Какая ирония, вновь пришло в голову: ее мечта путешествовать по миру воплотилась, но сейчас, как никогда, она чувствовала себя пленницей.

– Я не знала, что могу выглядеть вот так! – воскликнула Кьяра, глядя на свое отражение в зеркале.

Обычно непокорные волосы сейчас мягкими волнами струились по плечам. Умело наложенный макияж подчеркивал высокие скулы и пухлые яркие губы, да и глаза казались огромными. Она просто стала другим человеком – таких девушек она раньше видела на обложках журналов.

– У вас прекрасные вьющиеся от природы волосы, миссис Санто-Доменико, просто нужно знать, что использовать, чтобы заставить их выглядеть лучшим образом.

Слова «миссис Санто-Доменико» заставили Кьяру вынырнуть из раздумий. С момента приземления в Риме события понеслись с головокружительной скоростью. Всю дорогу до квартиры Нико разговаривал по телефону; когда же они приехали, оказалось, что он живет в одном из самых модных районов города, в красивом здании на самом верхнем этаже. Терраса на открытом воздухе открывала потрясающий вид на древний город и Колизей, что был неподалеку. На ней даже уместился бассейн. Кьяру отдали на попечение целой команды стилистов, чтобы те подготовили ее к предстоящему вечеру. Казалось, ей некогда было даже вздохнуть – не говоря уже о том, чтобы осмыслить происходящее.

– Какой у вас срок беременности, миссис Санто-Доменико?

– Пять месяцев.

– Пойдемте со мной. Я отобрала несколько платьев, что должны вам подойти.

Кьяра последовала за стройной красавицей в спальню с примыкающей гардеробной, размеры которой просто пугали. Никогда прежде в ее распоряжении не было столько одежды – Кьяра всегда покупала необходимое на сайтах, тщательно выискивая распродажи. Сейчас же ее дожидались по меньшей мере пять сверкающих блестками и стразами платьев.

– Я невысокая, – с сожалением произнесла девушка.

Стилист заговорщически подмигнула.

– Не переживайте. У вас нормальный средний рост, а сейчас дизайнеры шьют платья как раз для таких женщин. – Вытащив черное платье, она сказала: – Думаю, вот это будет сидеть идеально. Примерьте. Я помогу застегнуть молнию.

Кьяра направилась в ванную. Там она разделась и принялась сокрушаться по поводу незатейливого белого белья – без сомнений, к этому платью оно не подойдет, – но тут раздался стук в дверь, и стилист передала ей коробку. Открыв ее, Кьяра обнаружила в оберточной бумаге потрясающий комплект из черного кружевного лифа и таких же трусиков. Надев его, она поняла, что белье сидит идеально. Интересно, как они узнали размер? Неужели Нико им сказал? Значит, он помнит?

Когда она вышла из примерочной, стилист воскликнула с торжеством в голосе:

– Прекрасно, миссис Санто-Доменико!

Кьяра недоверчиво оглядела себя в огромном зеркале – и прерывисто вздохнула. У платья был низкий вырез и очень подходящий покрой, который не скрывал беременности, но делал фигуру изящной.

В этот момент в дверь постучали.

– Синьор Доменико готов к выходу.

Кьяре в руки сунули накидку, сумочку и застегнули на ее ногах черные босоножки на ремешках. В последний момент, вспомнив об обручальном кольце, девушка надела его на палец. Наконец, полностью собранная, она сделала глубокий вдох и пошла к мужу.

Глава 6

Николо поймал себя на том, что никак не может сконцентрироваться на происходящем. Можно было бы приписать это тому, что никогда прежде он не появлялся на официальных приемах со спутницей – и за долгие пять месяцев его жена впервые была рядом, – однако он понимал, что причина в другом. Когда Кьяра показалась в гостиной, она выглядела сногсшибательно! Сейчас она была совсем не похожа на ту девушку, что когда-то шла к алтарю, чтобы выйти за него замуж, и уж тем более на ту, что приехала к нему на виллу в нелепой рубашке, пиджаке и в юбке по колено. Стоя в зале для приемов, окруженный представителями высшего света Рима, Нико то и дело замечал, какие взгляды бросают на его жену мужчины.

Ее волосы, сияющие и тщательно уложенные, были перекинуты на одно плечо. Разрез платья открывал белоснежную грудь – Нико едва удержался от искушения потребовать, чтобы Кьяра надела что-нибудь менее откровенное, понимая, что на приеме она и так будет самой целомудренно одетой из присутствующих. И все же, глядя на нее, он мог думать лишь о сексе. Пять месяцев – большой срок, никогда прежде он не отказывал себе в чувственных наслаждениях так долго.

Кьяра держала его за руку, но Нико почувствовал, что она сжимает его пальцы так сильно, что кровь начала пульсировать в венах. Посмотрев на ее лицо, он увидел неприкрытый страх.

– Ты в порядке? – спросил он.

Кьяра подняла глаза – сейчас они казались совсем огромными и ярко выделялись на лице. Как он вообще мог считать эту девушку невыразительной?

– Я никогда не бывала на подобных приемах и не знаю, что делать и говорить.

Нико ощутил укол совести. Под глазами Кьяры залегли тени, и она казалась уставшей. Подумать только – он посадил ее на самолет в Дублине, и вот она уже в Риме на одном из самых больших событий для высшего света. Немногие сумели бы перенести подобный шок. Стоит вспомнить его первый прием – он тогда чувствовал себя неотесанным дурачком, на которого косятся исподтишка.

– Когда в последний раз ты ела? – спросил Нико, внезапно вспомнив, что в самолете Кьяра не притронулась к еде. Вообще, она сейчас выглядела заметно похудевшей.

Девушка растерянно моргнула.

– Во время завтрака… наверное.

С нарастающим раздражением Нико произнес:

– Ты совсем не бережешь себя – и ребенка тоже.

Резко выдернув руку, Кьяра повернулась к нему, и зеленые ее глаза гневно сверкнули.

– Ну так я не просила забирать меня из моего дома. Ты же не дал мне времени ни на то, чтобы собрать вещи, ни на то, чтобы поесть.

Вновь ощутив угрызения совести, Николо взял девушку под руку и повел в столовую, куда устремлялись и остальные гости.

– Сегодня за ужином подадут целых пять блюд, так что сделай одолжение, поешь. Завтра мы поедем к специалисту, чтобы убедиться, что с ребенком все в порядке.

Вступив в столовую, Кьяра едва не ахнула от изумления: повсюду виднелись сверкающие подсвечники, и сотни свечей наполняли огромный зал средневекового дворца мягким медовым светом. Можно было ослепнуть от сияния драгоценностей, украшающих запястья, шеи и даже талии дам. Каждая из женщин казалась еще прекраснее, чем предыдущая, а мужчины были похожи на моделей, сошедших со страниц журналов. Среди гостей скользили стройные официанты в черно-белой униформе, предлагая всем шампанское и крохотные бутерброды. Кьяра ощутила приступ паники: никогда прежде она не показывалась такому количеству людей в столь откровенном платье… Однако Нико, услышав ее вопрос о том, нормально ли она выглядит, лишь пожал плечами и сказал:

– Все отлично. Ну, пойдем.

Кьяра тоже впервые видела мужа нарядным – никогда еще он не представал перед ней в смокинге – и каждый раз при взгляде на него у нее перехватывало дыхание.

Она оказалась единственной беременной из присутствующих дам, и все они были выше ее на голову и намного стройнее.

– С ребенком все в порядке, – раздраженно ответила девушка. – Я посещала замечательного доктора в Дублине.

Нико недоверчиво хмыкнул.

– И все же. Я позабочусь о том, чтобы тебя осматривали лучшие специалисты.

Подойдя к столу, он отодвинул стул для своей спутницы. Кьяра же, сев, вдруг заметила, что Нико уходит, и испугалась: разве он не должен сидеть рядом? Однако он сел напротив – что совершенно не спасало ситуацию, потому что стол был очень широким, и разговаривать было невозможно. К тому же по обеим сторонам от него восседали красотки – одна блондинка, вторая рыжая, и обе, казалось, были не прочь завоевать его внимание. Сердце Кьяры впервые пронзила стрела ревности. Поймав взгляд мужа, она натянуто улыбнулась, преисполненная решимости ни за что не показывать истинных чувств.

В этот момент справа от нее села высокая и очень величественная дама, а слева – престарелый джентльмен. Дама произнесла:

– Итак, кто вы и чем занимаетесь?

Кьяра готова была провалиться сквозь землю со страху, однако ответила:

– Я не представляю особой важности. Я здесь с мужем – Николо Санто-Доменико.

Собеседница немедленно бросила на Кьяру любопытствующий взгляд, не преминув отметить ее живот.

– Очень интересно. Во-первых, не говорите больше никогда, что не представляете важности, – это попросту не так. И расскажите-ка мне как можно больше о себе, потому что, я уверена, супруга Санто-Доменико просто не может не представлять интереса. Знаете, как его все называли до недавнего времени? Неукротимый. – Бросив взгляд на Николо, дама подмигнула Кьяре и заключила: – Я бы сказала, что вы пустили кота в голубятню, моя дорогая.

– Что тебе говорила принцесса Милена? – спросил Николо, когда они уже ехали обратно к себе.

Кьяра бросила на него удивленный взгляд.

– Это была принцесса?

Он кивнул.

– Милена, принцесса Генуи. Одна из старейших королевских династий Италии.

Кьяра с трудом переваривала информацию.

– Но она оказалась такой милой… мы неплохо поболтали.

Нико же не разделял ее оптимизма.

– Она известна своей нетерпимостью к людям, и я был очень удивлен, что вы смеетесь, – кажется, это происходило каждый раз, когда я смотрел на вас.

Кьяра пожала плечами:

– Мы говорили обо всем и ни о чем.

– А обо мне она спрашивала?

Заинтригованная, девушка вопросительно посмотрела на Нико.

– Ты что, страдаешь паранойей?

Сцепив зубы, он ответил:

– Я однажды подошел к ней с предложением об инвестировании, а она отказала мне во встрече.

– Ей было интересно, как мы познакомились.

– Что ты ей сказала?

– Правду… что за всем этим стоял замок. Не вижу смысла врать. Конечно, я не делала акцента на нашей сделке, но сомневаюсь, что она поверила бы в нашу любовь с первого взгляда.

– В этом мире подобного не случается. Все браки заключаются по расчету. Любовь здесь так редко встречается – куда больше вероятности встретить единорога.

– Я в это не верю. Почему ты так циничен?

– Потому что пришел к выводу, что любовь – это сказка, созданная писателями, поэтами и художниками, чтобы отвлечь людей от суровой реальнос ти. А правда жизни в том, что ты вынужден рассчитывать только на себя.

– Что случилось с твоей матерью?

Нико резко повернулся.

– При чем тут моя мать?

Кьяра услышала нотку предостережения в его голосе, но решила не обращать внимания. В конце концов, она носит в себе его ребенка!

– При всем. Она твоя мать.

– Ничего подобного. Она родила меня, но на этом все закончилось. Когда мне было всего несколько дней, она ушла, бросила нас с отцом. – С этими словами Николо отвернулся, и в голосе его зазвучала боль.

– Ты больше не видел ее? – участливо спросила Кьяра.

Воцарилось молчание – девушке даже показалось, что Нико не собирается отвечать вовсе. Наконец он произнес:

– Она явилась в мой офис в Риме несколько лет назад и попросила встречи. Я отказался.

Кьяра осторожно начала:

– Я понимаю, почему ты так поступил… но вдруг она хотела сказать тебе что-то важное… может, объяснить, почему она так поступила с тобой.

Нико вновь бросил на нее взгляд, и девушка отшатнулась, увидев, как исказилось его лицо.

– Мне неинтересны ее объяснения, для меня она все равно что умерла. Тема закрыта.

Николо злился на Кьяру за то, что она заставила его объясняться и вспоминать тот день, когда его секретарь, хмурясь, вошел в офис и объявил, что некая синьора Санто-Доменико, назвавшаяся его матерью, желает поговорить. Поначалу Нико попросту утратил дар речи, но очень быстро пришел в себя и ощутил небывалую злость. «Скажите ей, что я занят, и попросите больше никогда не приходить», – заявил он секретарю. После этого он целых два месяца плохо спал. К его удивлению, ему не давало покоя чувство вины. Кьяра же, заговорив о матери, сама того не зная, снова заставила его терзаться угрызениями совести, и Нико злился. Это его мать должна чувствовать себя виноватой, а вовсе не он.

К моменту, когда они приехали, Нико был на взводе и хорошо знал, что подобное состояние могут облегчить только два способа: тренировки и секс. Поднимаясь с Кьярой на лифте, он внезапно обратил внимание на то, что она избегает смотреть на свое отражение в зеркале.

– Почему ты не смотришь на себя?

Кьяра мельком взглянула на него и залилась румянцем. Это лишь подогрело его возбуждение.

– Мне никогда не нравилось разглядывать себя в зеркале. А сейчас… я чувствую себя другим человеком. – Она указала на платье: – Все это… это не я.

– Ты моя жена – и сейчас ты именно такая. Тебе нужно к этому привыкнуть.

Двери лифта открылись, но Нико успел увидеть, как резко побледнело лицо Кьяры. Сейчас ему больше всего хотелось подхватить ее на руки, сорвать платье и уложить на кровать в спальне. Но теперь она беременна, и нужно соблюдать границы. Нико выделил девушке отдельную спальню. Неизвестно, безопасно ли заниматься любовью, не навредив ребенку. Однако он не ожидал от себя такой реакции и не привык сдерживать желания.

Кьяра повернулась к нему, избегая поднимать глаза.

– Доброй ночи.

Она уже пошла было к себе, но Нико воскликнул:

– Подожди!

Девушка остановилась.

– Ты полностью очаровала принцессу Милену, а ее не так-то просто расположить к себе. Ты сегодня выглядела потрясающе.

Щеки Кьяры окрасились румянцем.

– Спасибо.

Она вновь пошла по коридору, а Нико стоял и смотрел ей вслед. Потом направился к себе, переоделся и пошел в спортивный зал. После долгой тренировки он принял холодный душ. И только потом, изрядно уставший, почувствовал, как напряжение отступило.

* * *

– Хотите узнать пол ребенка? – спросила врач, переводя взгляд с Николо на Кьяру.

Девушка затаила дыхание и, немного помолчав, сказала:

– Мне все равно, главное, чтобы был здоров.

Она посмотрела на Нико, который не сводил глаз с мерцающего экрана монитора. Казалось, он побледнел.

– Я бы хотел знать, – произнес он.

Что ж, для человека, который ворочает многомиллионным бизнесом, где работают тысячи людей, логично располагать информацией.

Врач, поводив по животу Кьяры прибором ультразвука, объявила:

– С радостью сообщаю вам, что у вас будет девочка.

Увидев, как на экране бьется крохотное сердечко, Кьяра невольно издала радостный и восхищенный возглас. Однако тут же поняла, что Николо не произнес ни слова, – и, взглянув на него, испугалась. Врач, решив оставить супругов наедине, произнесла:

– Я буду за дверью, если что-то понадобится. Но, уверяю вас, причин для беспокойства нет. Мои поздравления.

Она ушла, и в маленьком кабинете воцарилось молчание. Кьяра села на кушетке и заставила себя посмотреть на мужа. Казалось, он был немного растерян. Ее охватило разочарование.

– Ты не рад, что будет девочка, – констатировала она.

Николо, казалось, слегка пришел в себя и посмотрел на Кьяру.

– Нет, – нахмурившись, начал он. – То есть… рад, конечно. Я просто не задумывался никогда о том, кого больше хочу. А вот теперь…

Он присел на стул, словно все еще не веря в происходящее. Было странно видеть его таким – никогда прежде Нико не показывал эмоций.

– Ты расстроен? Ты бы предпочел мальчика?

Но Николо медленно покачал головой.

– Нет. Единственное, чего я хочу, – чтобы ребенок был здоров. Просто сложно перестроиться – я отчего-то решил, что непременно будет мальчик.

Его откровенные слова смягчили Кьяру. В конце концов, они оба были не готовы к такому повороту событий. Она осторожно начала:

– Мой папа тоже хотел сына. То есть он был бы рад и дочери, зная, что со временем у него родится сын, но… моя мама больше не могла родить. Я всю жизнь ощущала его разочарование. – Она посмотрела на мужа. – Не хочу такого поворота событий для нашей дочери.

– Мой опыт общения с женщинами не принес мне положительных впечатлений, но я не буду наказывать свою дочь за поступки других, – ответил Нико.

– О ком ты говоришь?

Нико встал и зашагал по маленькой комнатке. Сейчас, без пальто, в одном темном костюме с белоснежной рубашкой, он излучал уверенность в себе и жизненную силу. Кьяра видела, как на него смотрели врачи и медсестры. Неужели есть женщины, готовые смириться с тем, что их муж постоянно будет объектом поклонения?

Николо повернулся к ней, но не проронил ни слова. Кьяра сказала:

– Нико, мы вот-вот станем родителями. Я заслуживаю того, чтобы знать о тебе правду.

– Была одна женщина… я тогда был намного моложе, чем сейчас. Я думал, что люблю ее.

– Что же случилось? – спросила Кьяра, ощущая, как быстро забилось ее сердце.

Нико сухо ответил:

– Я застал ее в постели с моим лучшим другом и партнером по бизнесу. Она уговорила его совершить сделку за моей спиной, выкинуть меня из игры. Переоценила его возможности и недооценила мои. Я выбросил их из своей жизни и отправился в Америку.

– Не все женщины такие, Нико, – тихо сказала Кьяра. – Такие… жадные и двуличные. Наша дочь точно такой не будет.

– Если бы я не встретил тебя, я бы по-прежнему верил в худшее в людях. Но, может быть, ты права.

Нико подошел ближе и положил руки на спинку кушетки. В этот момент вошла медсестра, бросив взгляд на Нико, она заговорила, и в голосе ее слышалось неприкрытое восхищение:

– У вашего врача далее следующий прием, но она бы хотела сказать вам пару слов перед уходом.

Кьяре захотелось ответить что-нибудь резкое, чтобы заставить девчонку отвести взгляд от мужа. Однако Нико рассеянно поблагодарил, даже не подняв глаз. Он просто не замечал, какое впечатление производит на женщин, – или так привык, что перестал этим пользоваться.

– Что? – спросил Николо, увидев выражение лица Кьяры. – Что я сделал?

Она покачала головой:

– Ничего.

Он посмотрел на часы.

– Мой самолет ждет в аэропорту. Пора возвращаться в Сицилию.

Он вышел из кабинета, и Кьяра, охваченная волнением, принялась одеваться. Она и радовалась тому, что скоро увидит дом, и боялась. Не таким она представляла свое возвращение.

Первым делом ей бросились в глаза новые стальные ворота, открывшиеся, как только Нико нажал кнопку на пульте управления. Машина запетляла по подъездной аллее, и Кьяра увидела, что в саду работают люди. Дорожки были расчищены, сажали новые деревья. Ей захотелось выйти из машины и посмотреть. Мама некогда любила садоводство – у них даже был садик с травами и небольшой огород около кухни.

Вот они завернули за угол, и перед ними предстал замок. Казалось, он стоит на вершине мира, окруженный бесконечным морем. Кьяра ахнула.

– Что это?

– Строительные леса. Внешнюю отделку почти закончили.

На солнце было видно, как поблескивает новая черепица на крышах. Долгие годы в разных частях замка случались протечки, но денег на ремонт не хватало.

Нико остановил машину и вышел, чтобы помочь Кьяре выбраться. Она заколебалась, увидев протянутую руку.

– Я не кусаюсь, Кьяра, – насмешливо произнес он.

Вспыхнув, девушка вложила свою ладонь в его и, чувствуя его теплые пальцы, крепко обхватившие ее руку, едва не вздрогнула. Где-то она прочла, что во время беременности повышенное содержание гормонов приводит к обострению реакций, включая сексуальное желание. Немедленно вспомнились слова врача: «Уверена, что вам не нужно напоминать, но беременность протекает нормально, и я не вижу причины отказывать вам в удовольствии наслаждаться аспектами брака – включая физическую близость. Многие супруги боятся навредить ребенку, но это всего лишь миф. Вы сейчас во втором триместре, а именно в это время можно насладиться беременностью в полной мере». Всю дорогу до Сицилии Кьяра боялась даже посмотреть на Нико.

Внезапно из-за угла выскочило нечто напоминающее комок шерсти, и Кьяра, узнавшая верного Спайро, присела перед ним на колени. Пес прыгал от радости, подвывая от восторга. Слезы едва не навернулись на ее глазах – так приятно было видеть верного друга в добром здравии.

– Спасибо, что позаботился о нем, – хрипло прошептала Кьяра.

Нико не стал рассказывать о целой команде ветеринаров и тренеров, нанятых, чтобы заботиться о собаке. Не сказал он и о том, что привязался к Спайро и привык сидеть с ним в кабинете, ощущая в ногах теплый клубок.

– Не за что, – сказал он, наблюдая, как Кьяра гладит собаку. Похоже, она больше рада встрече с этим псом, нежели с собственным мужем.

Всю дорогу она молчала, даже не посмотрела в его сторону. И все после слов врача о том, что им нет нужды отказывать себе в удовольствии заниматься сексом. Что ж, значит, Кьяра вовсе не рада известию. Нико украдкой посмотрел на жену. Она была одета в вещи, предложенные стилистом в Риме: легинсы, топ и свободный кашемировый кардиган. Волосы, шелковистые и сияющие, рассыпались по плечам. Она буквально излучала здоровье и жизненную силу и – хотя она вряд ли об этом догадывалась – сексуальность. Никогда еще Нико не встречались женщины, не пользующиеся своей внешностью ради собственной выгоды.

Кьяра исчезла в замке, а Нико на миг задержался, снова вспоминая тот момент, когда врач объявила пол ребенка. И почему он решил, что у него будет сын? Новость, конечно, испугала его – но еще и заставила внезапно ощутить желание защитить эту девочку. Никогда прежде он не испытывал ничего похожего – разве что по отношению к Кьяре. Наверное, это абсолютно нормальная реакция мужчины по отношению к жене, матери его будущего ребенка.

– Я не нанимал стилистов интерьера, ждал твоего возвращения, потому что думал, ты лучше знаешь, что делать.

Потрясенная, Кьяра пробормотала:

– О… Спасибо. Я не ожидала.

Раньше, будучи ребенком, она часто представляла себе, как можно было бы обустроить замок, имей они деньги. Отец предпочитал тяжелую мебель и темные цвета, а мать не решалась ему перечить. У Кьяры же накопилась целая подборка вырезок из журналов. Ей хотелось сделать замок ярким, современным, воздушным. Мама, однажды наткнувшись на странички, сказала:

– Дорогая, не показывай это папе. Ты, конечно, права, замок заслуживает ремонта. Надеюсь, тебе однажды удастся воплотить задуманное в жизнь.

И вот у нее есть наконец эта возможность. А Нико имел полное право нанять стилиста после того, как Кьяра сбежала, оставив его одного. Подумать только! Наверное, ее побег напомнил ему о матери, когда-то поступившей так же.

– У тебя есть идеи на этот счет? – спросила она мужа.

Тот пожал плечами.

– Я бы хотел сохранить как можно больше первозданный интерьер, но придать ему более современный вид. Я доверяю твоему вкусу.

Кьяре понравилось, что их взгляды совпадали.

– Но вдруг у меня его нет! – возразила она.

Нико указал на тяжелые темные шторы и мебель.

– Ты хотела бы оставить это?

Девушка состроила гримаску.

– Ни за что.

– Это все, что мне нужно знать.

– Ты все это время жил здесь? – спросила Кьяра с любопытством.

– Пару недель тут, пару недель еще где-то. Я часто бывал в Нью-Йорке. Кстати, я занял кабинет твоего отца, надеюсь, ты не возражаешь. А еще я спал в большой спальне – нашей спальне…

Кьяра ощутила, как горячий румянец заливает ее щеки и спускается жаркой волной на шею. Она быстро произнесла:

– Конечно, не возражаю. Да и спальня… все в порядке. Я буду спать в своей старой комнате.

На миг воцарилось молчание, а затем Нико произнес:

– Нет, дорогая, мы с тобой будем спать вместе. Слишком много о нас судачат, незачем подливать масла в огонь. Разве ты этого не хочешь?

Сердце Кьяры бешено застучало.

– Я могу спать в комнате, примыкающей к спальне. Там раньше была гардеробная. Никто не узнает.

Нико сделал шаг ей навстречу.

– Чего ты боишься? Мы уже когда-то делили постель.

Кьяра забеспокоилась. Если она будет продолжать сопротивляться, то может невольно выдать то, как реагирует на его присутствие.

– Я не боюсь. Я просто не очень хорошо сплю в последнее время. По ночам малыш всегда очень активен. Я буду тебе мешать.

– Не переживай за меня, дорогая, – вкрадчиво произнес Нико. – Мне требуется очень мало сна.

Глава 7

Даже спустя пару часов Кьяра по-прежнему чувствовала себя раздраженной и сердитой оттого, что Нико удалось так шутя ее одурачить. В Риме у нее была своя комната! А теперь даже знакомая и милая взгляду обстановка не помогала, чтобы успокоиться.

Стоя у плиты и помешивая готовящуюся в кастрюльке еду, она внезапно услышала какой-то звук и подняла глаза. В дверном проеме кухни стоял Николо, и выражение его лица отнюдь нельзя было назвать безмятежным. Он успел переодеться в потертые джинсы и водолазку с длинным рукавом, и Кьяре стоило немалого труда не разглядывать его столь откровенно.

– Что ты делаешь? – спросил он, хмурясь.

– Готовлю ужин.

– А где домработница?

Нико нанял пожилую сицилийку по имени Мария, в обязанности которой вменялись все хлопоты по дому.

– Я ее отпустила на вечер. Я обычно готовила для родителей сама.

Нико вошел в кухню, все еще хмурясь.

– Моя жена не должна стоять у плиты. Для этой цели я нанял домработницу, а тебе предстоит принять на работу остальной персонал в течение следующих нескольких дней.

– Мне нравится готовить, – возразила Кьяра, втайне довольная тем, что и Николо может что-то раздражать в ее поведении. Не одному же ему командовать.

Подойдя, Николо слегка втянул носом воздух, и в глазах его вспыхнул интерес:

– Что это за запах?

– Это одно из традиционных итальянских блюд. Курица по-охотничьи. Довольно распространенное кушанье, но я его люблю. – Кьяра запнулась, чувствуя нарастающее волнение. – А ты не вегетарианец? Я не знаю даже таких деталей о тебе. Мы ведь ни разу не обедали и не ужинали вместе… разве что вчера вечером.

– Я не вегетарианец, – мрачно отозвался Нико.

Кьяра указала на широкий деревянный кухонный стол. За ним она провела множество часов – учась готовить вместе с бабушкой, делая домашние задания, читая… мечтая. Наверное, зря она поставила этот стол сюда. Для нее он слишком много значит.

– Я подумала, что мы можем поесть и здесь, – сказала она. – Но если хочешь, я накрою в столовой.

Внезапно по лицу Нико пробежала тень, точно он чего-то испугался.

– Нет, здесь будет отлично.

Сложив тушеное мясо в две большие тарелки, Кьяра понесла их к столу. Она уже сожалела, что не накрыла ужин в гостиной. Наверняка Нико ужинал там последние пять месяцев.

Вот он попробовал мясо и положил в рот кусочек хлеба, который она решила подать вместе с горячим. Кьяра нервничала все больше. Вне всякого сомнения, он ее оценивает и, возможно, думает, что именно из-за любви к готовке у нее столько лишних килограммов. Однако Нико произнес:

– Очень вкусно. Как ты научилась готовить?

Кьяра налила бокал сухого вина для Нико и воды с газом для себя.

– Меня научила бабушка. Мама отца.

– Долго вы здесь жили без слуг?

– Последние пять лет.

– Тяжело управлять таким большим поместьем самостоятельно.

Кьяра пожала плечами.

– Мы справлялись.

Откинувшись на спинку кресла, Нико взял в руки бокал.

– И ты вправду ничего не знала об истории этого замка?

Промокнув губы салфеткой, Кьяра покачала головой.

– Абсолютно ничего. – Положив салфетку, она заставила себя посмотреть в глаза мужа. – Хотя, если то, что ты говорил о моем отце, не позволившем твоему войти на кладбище, правда… я думаю, мой отец должен был знать правду. Он всегда что-то говорил о частной собственности и нарушении границ. Наверное, это была одна из причин, по которой он предпочел дать мне домашнее образование, – просто не хотел, чтобы я общалась с местными ребятами. Вдруг мне что-нибудь расскажут.

– И у тебя не было друзей?

В голосе его зазвучало сочувствие. Кьяра ощущала себя так, точно ее разглядывают под микроскопом.

– Вообще, нет, – с неохотой признала она. – Я дружила с некоторыми из детей персонала, но обычно люди работали у нас сезонами, а потом уезжали.

Нико сказал:

– Я тоже ребенком особенно не имел друзей.

Кьяра едва не раскрыла рот от изумления. Как такое могло быть? Нико же, заметив ее удивление, пояснил:

– Твой отец был скрытным и оберегал тебя, а мой считал, что мы лучше остальных и заслуживаем другой жизни, нежели в квартире Неаполя. Дети это понимали и смеялись надо мной из-за того, что я считал себя выше их. Из-за того, что у меня не было матери. Они знали об имени Санто-Доменико и его громком падении. Это лишь заставляло моего отца более истово верить в то, что когда-нибудь я преуспею.

Настала очередь Кьяры сочувствовать своему собеседнику.

– У меня был лучший друг, которому я мог бы доверить свою жизнь…

– Тот самый, что переспал с твоей девушкой?

Отпив еще глоток вина, Нико кивнул.

– Долгие годы я винил ее за то, что она его соблазнила. Она была красива и пользовалась этим. – Он покрутил головой. – Но нет, пожалуй, это была его вина. Я знал, что он хочет ее, с самого первого момента, когда представил их друг другу. Она просто воспользовалась его слабостью.

Кьяра спросила, стараясь тщательно подбирать слова:

– Ты ее больше не видел?

Нико допил вино.

– Однажды случайно встретились. Вроде как сейчас она во втором браке. – Встав, он положил салфетку на стол. – Спасибо, было очень вкусно. Лучше, чем в большинстве ресторанов, где мне приходилось обедать. Мне нужно позвонить… оставь посуду Марии. Тебе необязательно выполнять грязную работу, Кьяра. И на будущее – мы всегда обедаем и ужинаем наверху.

– Ты что, запрещаешь мне готовить? – спросила она, стараясь обратить все в шутку, хотя ей было совсем не до смеха.

– Если бы я хотел, чтобы ты готовила, я бы нанял тебя домработницей.

Проснувшись, Кьяра лежала, наслаждаясь теплым ветерком, влетавшим в распахнутое окно, впитывая звуки и запахи утра. Наверное, ночью шел дождь, потому что пахло сырой землей…

Тут она вспомнила, что провела эту ночь в постели с Нико, и принялась оглядываться. Одеяло рядом с ней было отброшено, а на подушке виднелся отпечаток головы мужа. Вчера она легла, надеясь, что заснет до его прихода. Голова отчаянно гудела, переваривая многочисленные впечатления прошедшего вечера. Однако, к удивлению Кьяры, сон пришел моментально.

Ощутив толчок, она приложила руку к животу, улыбаясь. Но, вспомнив реакцию Нико на новость о том, что у них будет дочь, забеспокоилась. Что же, неудивительно, что он не слишком обрадовался. Сначала мать, а потом любимая девушка предали его – что он мог знать об отношениях с женщинами?

В дверь постучали, и Кьяра испуганно натянула простыню чуть ли не до самого подбородка. Вошла улыбающаяся Мария, держа в руке поднос с завтраком. Там был апельсиновый сок, выпечка, вода, фруктовый салат… Кьяра робко пробормотала слова благодарности. Слишком давно уже ей не приносили завтрак горничные. Мария принялась рыться в чемоданах, непонятно как очутившихся в спальне. Должно быть, их принес Нико. Кьяра хотела было сказать женщине, чтобы она не беспокоилась из-за пустяков, однако переубедить ее не удалось, и она принялась развешивать одежду хозяйки в шкаф.

Приняв душ и надев симпатичное платье в цветочках, Кьяра спустилась вниз в поисках Нико. Замок выглядел непривычно – однако в воздухе ощущалась атмосфера деятельности, которой не было уже очень давно. Николо обнаружился в кабинете отца. Там тоже ее поджидали перемены: вместо древнего отцовского компьютера на столе стоял мощный агрегат и два ноутбука. Высоко на стене в углу комнаты висел телевизор, и на нем беззвучно крутились кадры какого-то финансового канала.

Нико поднял голову и увидел в дверях Кьяру. На ней был летний сарафан, но вот странность: даже видя женщин в прозрачном белье, Николо никогда не испытывал такого возбуждения. Платье держалось на двух бретельках, грудь поддерживал корсет, юбка спадала до колен. Наряд подчеркивал красивые загорелые руки девушки и тонкие ключицы. Ногти ее на ногах были накрашены ярко-красным лаком, и цвет его тоже казался Нико заманчивым. Длинные волосы распущены по плечам – вот бы провести по ним пальцами, намотать на руку, притянуть ее к себе и усадить на колени. Пусть почувствует, как нелегко ему было спать рядом с ней вчера ночью. Подумать только, она безмятежно посапывала рядом с ним!

Нико вчера позабавила и удивила эта ситуация. Он-то ожидал, что Кьяра будет ждать его и сгорать от желания, но она, лежа на боку, крепко спала. Поначалу ему было трудно просто лежать с ней рядом, ведь Нико никогда просто так не спал с женщинами. Долго ему не давали спать воспоминания об их первой брачной ночи, но, наконец забывшись сном, он проснулся лишь утром с небывалой эрекцией. Кьяра спала на спине, забросив руку за голову и мерно дыша. Ночная рубашка почти не скрывала острых сосков, и Нико пришлось собрать всю волю, чтобы не прижаться к ним губами. Вместо этого он отправился в холодный душ, проверил, как идут дела на рынках…

– Хорошо спала?

Кьяра кивнула, слегка покраснев.

– Как убитая. Наверное, я устала гораздо больше, чем думала сама. По правде говоря, та комната, которую я делила с девочками, больше была похожа на вокзал: ночью заснуть было практически невозможно.

Нико отложил ручку.

– Почему ты отважилась на это? Почему так внезапно уехала? Неужели я не заслуживал объяснения?

Кьяра резко побледнела – казалось, она вот-вот упадет в обморок. Нико встал, взял ее под руку и осторожно ввел в кабинет, закрыв дверь. Кьяра избегала его взгляда, но от него не укрылось ее волнение, трепетание пульса на шее. Нико затопила радость. Значит, она все-таки хочет его.

– Ты должна мне все объяснить, Кьяра, – произнес он.

Кьяра не знала, куда деваться, и проклинала себя. Зачем было идти на поиски мужа? Гуляла бы сейчас со Спайро, или пекла пирог, или вышла бы в огород за травами и овощами.

– Я же написала в записке. Я думала, что мы совершили ошибку, заключив брак.

– Почему? Ты вышла за меня, чтобы сохранить свою прежнюю жизнь в замке. Что изменилось после свадьбы и брачной ночи?

Внезапно Кьяра поняла все. Должно быть, она влюбилась в Николо, раз так охотно легла с ним в постель, а бежала оттого, что не хотела признавать правду – прежде всего перед самой собой.

– Я просто… передумала, – прошептала она.

– После той ночи? Я прекрасно помню, как ты отвечала на мои ласки, дорогая. То, что случилось между нами, очень необычно. Может быть, тебя это испугало?

Кьяра взглянула на Нико и запаниковала. Он сейчас на полпути к разгадке ее тайны. Еще немного – и он поймет все.

– Нет. Я сказала, что выйду за тебя, потому что это был единственный способ обсудить условия, на которых я смогу приходить в замок. Но я точно не выходила замуж ради… этого.

Николо встал – теперь он был так близко, что они едва не соприкасались. Кьяра слегка откинула голову назад и внезапно вспомнила все, что было той ночью, и как это было хорошо.

– То, что произошло, – прошептал Нико, – было чудесно. Я не мог забыть это в течение целых пяти месяцев. Проклинал тебя каждую ночь, вновь и вновь переживал это.

– Но ты… я не нужна тебе. Как ты можешь… – Кьяра указала на свой живот.

– Ты имеешь в виду свою беременность?

Она кивнула.

– Ты, может, удивишься, но теперь я нахожу тебя еще более привлекательной. Твое тело… в котором созревает плод от моего семени… ты и представить себе не можешь, как это возбуждает.

Кьяра едва могла ощущать ноги – нижнюю часть тела наполнила приятная сладостная тяжесть, согревая ее и пульсируя.

– Ты тоже хочешь меня, Кьяра, – произнес Николо, и, хотя сказанное не было вопросом, в глазах его мелькнула неуверенность – должно быть, такое с ним впервые, стоять перед женщиной и задаваться вопросом, находит ли она его привлекательным.

Что же делать? Можно, конечно, солгать или сослаться на недомогание. Отступить, уйти. Но возбуждение, которого она не испытывала уже несколько месяцев, растекалось по ее телу, пробуждая его к жизни. Она не хочет лгать или уходить – она хочет испытать снова этот невероятный союз.

– Да, – просто ответила она. – Я хочу тебя.

Нико подошел вплотную к Кьяре, провел руками по ее волосам, приподнял подбородок.

– Помнишь, что я говорил тебе о нашей первой ночи? Это правда. Я никогда еще никого так не хотел. Я просто не мог мыслить рационально. И я по-прежнему хочу тебя.

Он склонил голову и поцеловал ее, не тратя больше понапрасну слов. Кьяра и сама утратила способность что-либо соображать при одной мысли о том, что Нико думал о ней, хотел ее. Краем сознания она успела подумать о том, как вообще все эти месяцы она ухитрилась прожить без мужа. Ощущая ладонями твердые мускулы его груди, она нащупала пуговицы, расстегнула их и приложила руки к обнаженной коже. Нико на миг отстранился, и Кьяра в момент сосредоточилась. Одна лямка ее платья соскочила с плеча, и грудь напряглась. Только теперь она поняла, что именно хотела сказать доктор, хитро улыбаясь: все ее тело было одной сплошной эрогенной зоной.

Подойдя к двери, Нико запер ее и вернулся. Он усадил Кьяру на стол и, лихорадочно блестя глазами, произнес:

– Я хочу тебя прямо сейчас.

– Хорошо, – отозвалась она, закусив губу.

Нико встал между ее раздвинутых коленей – Кьяра, действуя по наитию, расстегнула его брюки. Нико, ощутив ее руку, слегка откинулся назад, прерывисто вздохнул. Он, в свою очередь, стянул ее платье немного вниз, обнажив грудь в кружевном лифе. Расстегнув застежку, он отбросил его – теперь Кьяра стояла, обнаженная по пояс. Проводя большими пальцами по ее соскам, Николо прошептал:

– Я мечтал об этом… о тебе… столько раз!

Впервые за эти пять месяцев Кьяра пожалела о том, что убежала. Но тут же позабыла о всех раздумьях, когда Нико склонился и, втянув в рот тугой сосок, провел по нему кончиком языка. Она знала, что не продержится долго, – слишком острым было наслаждение. Она убрала руку и прошептала:

– Сейчас, Нико.

Приподняв подол ее платья, он нашел трусики, стянул их и снова встал между ее ногами. Кьяра удивлялась сама себе: сидит на столе в его кабинете, в ярком солнечном свете… но тут Нико овладел ею, и ни одной мысли в голове не осталось. Теперь ее внимание было сфокусировано на нем, совершающем быстрые и ритмичные движения, заставляя напряжение нарастать. Наконец Кьяра ощутила, как что-то в ней словно взорвалось мириадами фейерверков, заставив на миг оторваться от земли. По телу Нико пробежал ток, и он тоже отдался во власть оргазма.

Чувство глубокого удовлетворения охватило Нико – он даже не сожалел о том, что позволил себе овладеть девушкой прямо в кабинете, на столе. Никогда прежде он не набрасывался так на женщину… не успев уловить промелькнувшую мысль, он отогнал ее в глубь сознания. Подойдя к Кьяре, он приподнял ее голову и заглянул в глаза. Они казались огромными и словно бы видели его насквозь.

– Больше ты не убежишь от меня, дорогая супруга. И тебе не нужно готовить и создавать подобие домашней идиллии. Мне это неинтересно. Единственное, что мне нужно, – то, что произошло сейчас, и еще чтобы ты была рядом, когда я в тебе нуждаюсь. Ну и, разумеется, чтобы ты воспитывала моих детей. Вот за этим я на тебе и женился.

Кьяра проснулась в полутемной спальне – жалюзи на окнах были закрыты. Она ощущала себя какой-то потерянной. Ощутив толчок, положила руку на живот и внезапно вспомнила, как точно так же Николо, накрыв ее живот ладонью, произнес: «Больше ты не убежишь от меня… Вот за этим я на тебе и женился». Он ведет себя так, точно она – некий приз. Ему не нужен уют в доме – а Кьяре всю жизнь хотелось именно семейной теплоты в огромном замке, напоминающем скорее мавзолей, нежели домашний очаг. Нико же весьма недвусмысленно напомнил ей о ее роли.

Перекатившись на бок, она поняла, что лежит в постели обнаженная, и вспыхнула, вспомнив, как Нико отнес ее на руках в спальню, снял с нее платье и укрыл прохладной простыней. Встав и надев халат, Кьяра открыла жалюзи и впустила солнце в комнату, отметив, что лучи его уже клонятся к горизонту. Она проспала весь день. Приняв душ, она надела легинсы и длинную просторную рубашку, подняла мокрые волосы на затылок и сколола их заколкой.

Внизу Кьяра столкнулась с Марией, которая улыбнулась и произнесла:

– Я уже собралась было вас будить. Синьор Санто-Доменико сказал, что вас не нужно беспокоить до ужина. Он в столовой.

Кьяра улыбнулась через силу – ведь она уже привыкла к тому, что обычно она готовила и подавала на стол, – и с болью подумала, что, вероятно, этого больше не произойдет. И тут же усмехнулась про себя: должно быть, она единственная из женщин, недовольная тем, что приходится выполнять меньший объем домашних забот.

Нико сидел у огромного стола. Слева от него стоял другой прибор, и Кьяра села там. Пока она шла к стулу, он, отложив газету, внимательно смотрел на жену и словно о чем-то думал.

– Ты хорошо отдохнула, дорогая?

– Спасибо, отлично. Нужно было разбудить меня раньше. Мне не следовало спать целый день.

– Глупости. Ты слишком устала.

Кьяра уже готова была возразить, но в столовую вошла девочка-подросток, неся ужин. Кьяра моментально позабыла, о чем хотела сказать, и вместо этого спросила:

– Кто она?

– Дочь Марии – будет нам помогать, пока мы не наймем постоянных людей. Я, кстати, договорился с местным кадровым агентством, чтобы пришли и поговорили с тобой завтра, ты им расскажешь, кто нам нужен и зачем. Нам еще понадобится няня для ребенка.

Кьяра едва не подавилась. Казалось, ситуация повторяется с комической точностью: именно так же в прошлый раз Нико с небывалой страстью занимался с ней любовью, а наутро преспокойно раздавал указания, точно ничего и не произошло. Что ж, по-видимому, для него секс оставался просто физической потребностью. Кьяра понимала, что и ей нужно научиться дистанцироваться, но… пока она была к этому не готова. С гневом посмотрев на Нико, она произнесла:

– Я не собираюсь отдавать моего ребенка в руки няни.

Нико тоже отложил вилку.

– У нас будет много событий, на которых мы должны присутствовать вдвоем, и иногда придется даже путешествовать – ты должна всегда быть рядом, когда мне это нужно.

– Я не твой секретарь, Нико! Я стану матерью твоей дочери, и именно она будет для меня главным – вовсе не ты и твоя карьера.

Раздосадованная, Кьяра встала и вышла из столовой, чувствуя, как Нико провожает ее цепким взглядом. По пути ей встретилась Мария. Удивленно взглянув на молодую женщину, она робко спросила:

– Все в порядке?

Кьяра, взяв ее за руку, горячо произнесла:

– Все очень вкусно. Я просто не голодна.

Мария похлопала ее по плечу и пробормотала что-то насчет того, что она хорошо понимает, в чем дело. По-видимому, решила, что у хозяйки токсикоз.

В этот момент подошел Спайро и ткнулся головой в ногу Кьяры. Погладив его по голове, она решила отправиться в одно из своих убежищ, в потайной уголок, куда часто приходила ребенком. Этим местом была старая библиотека – огромная, просторная комната, где от пола до потолка простирались стеллажи с книгами. Вытащив одно из знакомых произведений, Кьяра свернулась клубочком в кресле с высокой спинкой и раскрыла книгу. Может, хоть чтение вернет ей малую толику спокойствия и способности контролировать себя.

Отбросив салфетку, Нико встал из-за стола. Мария бросила на него обиженный взгляд, услышав, что хозяин больше не голоден. Тут же заговорила совесть: когда он научится наконец уважать чувства других? Взяв в руки бокал с вином, он подошел к окну. За ним до самого моря, куда ни кинь взгляд, простирались сады. Его сады. Сейчас он должен чувствовать удовлетворение от того, что достиг некогда поставленной цели, – однако же душу терзало беспокойство. Точно мир, к которому Нико привык, где никто ему не отказывал, больше не существовал. Хотя… если задуматься, то все по-прежнему, кроме одного: Кьяра. Вспомнив ужин, который она недавно приготовила, Николо с сожалением подумал, что и вправду никогда не ел ничего вкуснее. Но все же ему отчаянно не хотелось поддаться тому уюту, что немедленно возник в кухне.

Николо не был дурачком и понимал, что причина его нежелания наслаждаться семейной жизнью кроется в детстве, проведенном с отцом. Их жизнь была далека от уюта, и, хоть Нико втайне и завидовал счастливым семьям, сам себе он повторял, что все это – лишь иллюзия, скрывающая проблемы в отношениях. Нечто эфемерное и оттого пустое. Но вчера… разговор на кухне с Кьярой вовсе не показался ему чем-то поверхностным.

За долгие годы не одна женщина пыталась соблазнить его подобным образом, и все верили, что смогут исцелить его, – но всякий раз Николо уходил, заработав себе репутацию бессердечного человека, которому трудно угодить и которого не укротишь. Этакий дикарь. Он и ощущал себя дикарем, занимаясь любовью с Кьярой. Она заставила его забыть обо всем. Из-за нее он вновь начал думать о вещах, о которых не вспоминал долгие годы, думал, что они сделают его слабаком. Единственная жажда, что жила в нем постоянно, – желание преуспеть и идти дальше. Если отнять у него это, что останется? Потому с Кьярой важно было показать, где ее границы. Пусть знает и не надеется попусту.

Николо допил вино. Вскоре он привыкнет к своей жене, заверил он себя, а она не сумеет обходиться без роскоши и легкости, которой окружал ее он. Выйдя из столовой, он направился на поиски Кьяры. Обошел почти все комнаты и, уже готовый сдаться, заметил, что дверь в библиотеку приоткрыта. Она была там – свернувшись в клубочек, спала в кресле, положив открытую книгу на живот. Подняв том, Николо прочитал на обложке: «Избранные стихотворения Уильяма Вордсворта». Положив книгу на столик, он поднял сонную девушку на руки.

Однако Кьяра и не думала спать – она проснулась сразу же, как только услышала шаги мужа, но не подала вида. И вот он несет ее вверх по лестнице в спальню – казалось, без видимого усилия. Огромного труда ей стоило притворяться спящей, хотя так хотелось повернуть голову и уткнуться в его шею. Но Кьяра знала: если Нико вновь соблазнит ее, она не сумеет отказать ему, а тогда он получит еще больше преимущества над ней. Потому, когда муж положил ее на кровать и укрыл одеялом, она не подала вида, что проснулась, и открыла глаза, лишь когда он вышел из комнаты.

Наутро, проснувшись, Кьяра обнаружила, что в спальне одна. У кровати на столике лежал телефон с зарядным устройством и запиской. «Позвони, когда проснешься. Нико». Набрав указанный на листке номер, Кьяра тут же услышала голос мужа – точно он ждал ее звонка.

– Доброе утро, дорогая.

Сев в кровати, она ответила, стараясь казаться бесстрастной:

– Доброе утро. Ты где?

– В аэропорту, лечу в Рим на пару встреч. Но вечером вернусь. В Сиракузах будет благотворительный аукцион, на который мы приглашены. Вылет в семь вечера. К тебе придет один из моих ассистентов, чтобы решить вопрос с персоналом, а еще прибудет дизайнер интерьера.

Кьяра сухо ответила:

– Хорошо, до встречи.

Положив телефон на столик, она снова легла. Эта новая жизнь была очень странной – но нужно к ней привыкать.

Глава 8

– Большое спасибо, Кармела, – произнесла Кьяра, благодаря дочь Марии.

Девушка с энтузиазмом улыбнулась.

– Что вы, я рада на ком-нибудь потренироваться.

Девушка училась на стилиста, и именно к ее помощи прибегла Кьяра.

– Вы чудесно выглядите, миссис Санто-Доменико, – произнесла Кармела, отходя на шаг.

Кьяра состроила гримаску.

– Называй меня по имени.

Девочка вышла, а Кьяра, глядя на себя в зеркало, вздохнула. Она так и не привыкла видеть себя такой – празднично одетой. В прошлой жизни она не наряжалась – единственный раз, когда это произошло, был ее двадцать первый день рождения. Они с родителями ездили в Катанию, и это было всего за несколько месяцев до их гибели. Мама была больна, но настояла на поездке. Вспоминая свой наряд в тот день, Кьяра поморщилась: то платье было старомодным и вовсе ей не шло. Девочки в городе, видя странную ровесницу, посмеивались над ней.

Это же вечернее платье было темно-зеленым, с вырезом в виде сердечка и завышенной талией. Верхняя часть была из кружева, с короткими рукавами. Подол мягкими складками спадал до пола, скрадывая округлившийся живот. Кармела уложила волосы хозяйки на затылке и умело подчеркнула ее глаза макияжем. Надевая зеленые туфли, Кьяра услышала стук в дверь. Вошел Нико, поправляя запонки на рукавах. На нем был белый смокинг, черные брюки и черный галстук-бабочка. Он выглядел сногсшибательно. Увидев Кьяру, остановился, глядя на нее, точно зачарованный. Окинув жену взглядом с ног до головы, посмотрел ей в глаза.

– Ты поразительно выглядишь, Кьяра.

– Спасибо, – робко откликнулась девушка, не привыкшая к комплиментам.

Николо подошел к ней и вынул из кармана смокинга маленькую темно-синюю коробочку, обитую бархатом.

– Знаю, у нас с тобой не обычный брак, но мне следовало подарить тебе обручальное кольцо.

Он открыл крышку, и Кьяра ахнула: на синем бархате сверкало кольцо с красивейшим изумрудом, обрамленным маленькими бриллиантами.

– Примерим? – предложил Нико, вынимая украшение.

Кьяра, разрываемая противоречивыми чувствами, протянула руку – муж надел кольцо на ее палец, и оно село идеально.

– Не нужно было его покупать, оно, должно быть, стоит целое состояние, – слабым голосом отозвалась она.

– Ты правда так думаешь? – с недоверием спросил Николо. – Большинство женщин попросили бы камень побольше.

– Я не большинство.

– Нет, – согласился муж. – Вовсе нет.

Кьяра высвободила руку из его пальцев, стараясь избегать взгляда его темных глаз, которые заглядывали, казалось, в самую душу.

– Оно подходит по цвету к платью, – заметила она.

– Скорее, к глазам.

Кьяра подняла взгляд и ощутила, как между ними проскочила искра. Нико шагнул к ней, и в глазах его читалось желание – она и сама ощущала, что вот-вот поддастся его чарам… но она уперлась руками в его грудь, и камень на кольце блеснул, точно насмехаясь над ней.

– Подожди… мой макияж, – шутливо произнесла она. – Я сама ни за что не повторю его.

Нико процедил:

– Тебе не нужен макияж. Но ты права – нам пора.

Их ждала машина с водителем, и, сев на заднее сиденье, Кьяра подумала, что не сумеет постоянно держать Николо на расстоянии. Нужно научиться как-то скрывать свои чувства, или их брак обречен.

– Не прикасайся ко мне, меня от тебя тошнит! – выкрикнула высокая модно одетая дама, метнувшись подальше от своего мужа в толпу.

Кьяра с изумлением наблюдала за ней – вот только что они разговаривали с парочкой, и стоило супругу обронить замечание относительно пристрастий жены к походам по магазинам, приключился скандал. Муж, тоже высокий и седовласый мужчина, похоже, не удивился, лишь спокойно произнес:

– Извините мою жену. Она любит устраивать подобные выпады на людях – это добавляет нашему браку мучений, хотя их и так хватает.

Он пошел прочь, оставив Николо и Кьяру смотреть ему вслед. Девушка была просто в шоке – однако, взглянув на Нико, обнаружила, что он не удивлен.

– Это было просто ужасно! – выдохнула она.

Нико посмотрел на нее.

– Правда? Может, они просто более откровенны друг с другом, чем большинство супругов, которые не выносят друг друга. Может, они сейчас повторяют эту сцену, что разыграли перед нами. Такие пары любят демонстрировать чувства на публике.

Кьяра вздрогнула, внезапно ощутив холод, хотя в комнате было жарко. Заметив неподалеку отворенную на террасу дверь, она поставила бокал с водой и вышла на воздух. Прохладный ветерок дул со стороны океана, сгущались сумерки, и внизу поблескивали огни города. Неподалеку сиял освещенный огнями собор.

Положив руки на каменную стену, Кьяра посмотрела на свое новое кольцо, загадочно поблескивающее в полумраке. Зачем Нико подарил ей его? Чтобы она не выделялась из толпы роскошно одетых женщин? Странная вещь: вот она, замужняя дама, ожидающая первенца, с красивым обручальным кольцом на пальце, стоит на террасе над сияющим огнями городом. В своих мечтах она неизменно представляла себе, что рядом будет любимый и любящий ее человек. Видя далеко не идеальные отношения родителей, Кьяра хотела большего для себя. Вот почему она всю жизнь любила читать романы, пряча их в библиотеке между другими книгами, чтобы не нашел отец. Неужели это и впрямь так много: желать любви? Ужасно, что в мире Нико так много циничных и холодных людей.

– Ты в порядке? – послышался голос Николо, и Кьяра повернулась.

– Прекрасно. Просто в комнате немного душно.

– Нужно записаться на прием к врачу – завтра сделаем это.

– Все отлично, – возразила она, положив руку на живот.

В этот момент малыш сильно толкнул ее изнутри, и Кьяра слегка охнула. Николо тут же подлетел к ней.

– В чем дело?

Кьяра покачала головой, не преминув отметить, что в голосе его слышится неподдельная забота.

– Она пошевелилась. – Действуя по наитию, Кьяра взяла Нико за руку и положила себе на живот. – Сейчас она снова это сделает… подожди.

Ей очень хотелось, чтобы Николо ощутил что-нибудь настоящее, искреннее на этом вечере демонстрации фальшивых чувств. На миг воцарилось молчание – ничего не происходило, но вдруг последовал новый толчок. Кьяра взглянула на Нико и затаила дыхание – таким искренне изумленным казалось его лицо. Он вздохнул, и сердце девушки забилось: он понял. Последовал новый толчок, и Кьяра не сдержала счастливого смешка. Может быть, все-таки…

– Только посмотрите, что за чудесная сцена, – послышался голос.

Нико тут же напрягся и отнял руку. Кьяра повернула голову и увидела поразительно красивую женщину. Точеная фигура, гладкая оливковая кожа, пухлые губы и длинные шелковистые черные волосы. Она была одета в вечернее платье темно-синего цвета, и спереди оно открывалось длинным разрезом к самому ее пупку – в вырезе виднелись полукружья грудей. Темные глаза незнакомки смотрели на Кьяру, в частности, на ее живот.

– Это же гениально, – промурлыкала она. – Заполучить Нико, забеременев. Может, и мне стоило выкинуть такой же трюк.

Внезапно Кьяра догадалась, кто перед ней. Это та самая женщина, что разбила сердце Нико.

– Довольно, Александра, – приказал Николо. – Кьяра не заслужила такого обращения.

Однако незнакомка не сводила с нее глаз.

– Ты что, и вправду решил жениться на ней? Не могу поверить, что ты снизошел до…

– Довольно! – крикнул Нико, и окрик прозвучал резко, точно выстрел. Но Кьяра остановила его. Она не собиралась стоять рядом с ним и молчать.

Ее злило то, что эта незваная гостья разрушила идиллию, что наконец воцарилась на миг между ней и мужем. Подойдя почти вплотную к женщине – Кьяре пришлось смотреть на нее снизу вверх, такой она была высокой, – она с удовлетворением отметила, что незнакомка явно занервничала.

– Мои отношения с Нико тебя не касаются. Ты сама отказалась от права знать хоть что-то о моем муже, переспав с его лучшим другом. Ты гадина. И все же я желаю тебе всего хорошего, потому что каждый заслуживает шанса на успех в жизни.

Повернувшись, Кьяра направилась в комнату, пересекла ее и вышла в холл. Глубоко и размеренно дыша, она ходила взад-вперед, стараясь успокоиться. На лестнице появился Нико. Он начал спускаться к ней, и поначалу Кьяре показалось, что лицо его бесстрастно, однако потом она заметила улыбку, играющую на его губах.

– Думаю, ты круто обошлась с Александрой. Но тебе незачем было вступаться за меня.

– Я не хотела, чтобы ты защищал меня. Я не сожалею о том, что сказала.

Улыбка Нико слегка померкла.

– Ты и не должна сожалеть. Она должна извиниться перед тобой, она вела себя грубо.

Кьяра бросила взгляд на широкую мраморную лестницу.

– Нам обязательно возвращаться?

Нико вздрогнул.

– О, конечно нет. С меня хватит. – К удивлению Кьяры, он взял ее за руку. – Устала?

Она покачала головой, хотя по-прежнему не могла сбросить напряжение.

– Хорошо. Я хочу тебе кое-что показать. Здесь недалеко.

– Как вкусно! – протянула Кьяра.

– Я знаю. Уверен, ты нигде больше не пробовала такого мороженого.

Покачав головой, девушка грустно улыбнулась.

– Но я и не путешествовала.

– У тебя будет много возможностей путешествовать со мной.

Кьяра внимательно посмотрела на мужа.

– Посмотрим, как это получится с ребенком… я не хочу оставлять ее одну, Нико.

Сделав глоток кофе, он склонил голову.

– Знаю. Наверное, так и должно быть. Мне не довелось испытать материнской любви, так что, думается, стоит довериться тебе.

– Мне жаль, что ты не знал свою мать.

Нико пожал плечами.

– Не стоит жалеть о том, чего у тебя не было.

Кьяра думала иначе, но, решив не спорить, сунула в рот ложку мороженого, наслаждаясь острым лимонным привкусом. Кафе-мороженое было прямо на берегу моря, и здесь было много народу, включая шумных подростков. С моря дул прохладный ветер, и Нико отдал Кьяре свой пиджак.

– Как ты узнал про это место?

Нико огляделся.

– Отец рассказывал мне о нем. Он приплывал сюда из Калабрии со своим отцом, когда был еще ребенком.

Они помолчали. Толпа гомонящих ребят двинулась вдоль берега дальше, и Кьяра позавидовала их хорошему настроению и беззаботности. Нико поставил чашку и, расстегнув галстук и верхнюю пуговицу рубашки, распахнул воротник.

– Я знаю, что тебе нужно большее, Кьяра, – произнес он, к ее удивлению. – Я видел твою коллекцию любовных романов в библиотеке. Или это книги твоей матери?

– Нет, они мои. Что ты подразумеваешь под словом «большее»?

– Думаю, что ты всегда хотела любви и романтики и не предполагала, что выйдешь замуж по расчету.

Кьяра пожала плечами, играя с ложечкой для мороженого. Она опасалась, что Нико проведет связь между ее побегом и сокровенными мечтами.

– Я не такая уж и фантазерка, Нико, – проговорила она наконец. – Я знаю, что жизнь не всегда идет так, как ты того хочешь.

– Я просто хотел сказать, что, даже если и не смогу дать тебе всего, что ты желаешь, обещаю сделать все, чтобы ты чувствовала себя счастливой.

Кьяра посмотрела на него, и вновь в ее душе загорелся крохотный огонек надежды.

– Спасибо.

– Ты мне нравишься. Я уважаю тебя. Ты помогла мне достичь цели, к которой я шел очень долго: вернуть замку наше имя. Ты подаришь мне ребенка. Между нами есть искра и физическое желание – а это уже больше, чем у многих пар, которых мы повидали сегодня на вечеринке. Думаю, у нас есть будущее. Мы сможем быть счастливы.

Кьяра вздохнула. Она не ожидала от Нико откровенности – это трогало и разочаровывало одновременно. Иными словами, он просил ее не надеяться на большее. Может быть, виной тому встреча с этой Александрой – много лет назад она разбила ему сердце, и, вновь увидев ее, Нико укрепился в своем стремлении никого не подпускать к себе близко. Что на это ответить?

– Да. Мы сделаем все, что в наших силах, – отозвалась она.

Нико взял ее за руку. Несмотря на тяжесть, камнем лежавшую на сердце, Кьяра ощутила знакомое возбуждение и, посмотрев в глаза Николо, увидела отражение своего желания в них. Она знала – что бы он ни говорил, маленькая искра надежды в ее душе не угаснет. Вновь поймав отблеск обручального кольца, Кьяра повернула руку так, чтобы не видеть украшение.

Нико смотрел на спящую Кьяру и вспоминал встречу с Александрой. Явившись на вечеринку, она шокировала его – как и прежде. Подумать только, Кьяра не испугалась и дала ей отпор – а он даже не в состоянии был сразу это понять, настолько ослеплен был яростью. Даже тогда, застав Александру в постели со своим лучшим другом, он так не злился.

Кьяра встала и на его защиту – а никто и никогда этого не делал. Однажды, когда он был еще подростком, его избили местные мальчишки. Отец, обнаружив его лежащим на земле, не нашел ничего лучше, чем сказать: «Вставай, парень. Ты из рода Санто-Доменико. Покажи им!»

Кьяра не только его жена и мать его ребенка – она еще и его союзник. Может, он и не может дать ей все, чего она хочет, – увидев Александру, он понял, что не готов снова открыться кому-то, – но у них и так есть все необходимое.

Глава 9

Неделю спустя

Нико стоял у двери кухни, ведущей в маленький сад с огородом, и наблюдал за Кьярой, стоящей на коленях и возящейся в земле. На голове ее была шляпа с огромными полями, и волосы спутанными прядями спускались на спину. Словно почувствовав его взгляд, она обернулась и улыбнулась.

– Что на тебе надето? – спросил Николо.

– Старый отцовский рабочий комбинезон. Я решила, что для работы в саду самое то.

Кьяра встала на ноги – она была обута в яркие розовые шлепанцы, а ногти на ее пальцах были на сей раз накрашены фиолетовым лаком. Странно – в старом жилете и обрезанных рабочих штанах она по-прежнему казалась желанной.

– Вообще-то, я рада, что ты здесь, – произнесла она. – Я хотела тебе кое-что показать.

Заметив, как покраснело от жары ее лицо, Нико спросил:

– Когда ты сегодня пила?

– За обедом, – неуверенно ответила Кьяра.

Неодобрительно покачав головой, Нико послал Марию за водой. Та тут же прибежала и принялась кудахтать вокруг Кьяры. Она взяла бутылку из ее рук и сделала несколько глотков, состроив гримаску Нико.

– Что ты хотела мне показать?

Кивнув, Кьяра двинулась по направлению к часовне и кладбищам. Николо встал как вкопанный, увидев, что старые могилы его предков были расчищены от листвы, и над каждым надгробьем работали люди, очищая могильные камни и обновляя надписи на них.

– Когда они начали работать? – резко спросил Нико, ощущая себя неуютно под взглядом Кьяры.

Она почувствовала его нервозность и настороженно ответила:

– Когда ты вернулся из Рима. Я попросила садовников, занимающихся ландшафтом, взглянуть на кладбище, и один из них имел знакомого, работающего с надгробиями. А что такое?

– Да ничего. Просто не стоило доводить его до такого состояния, – снова резко ответил Нико.

– Да, не следовало, – тихо отозвалась Кьяра. – Я просто подумала, что это хоть как-то исправит ситуацию.

Нико понимал, что ведет себя странно, но ничего не мог с собой поделать. Казалось, его сердце вот-вот заполнит собой всю грудную клетку, мешая дышать. Глаза его жгло огнем.

– Уборка кладбища не исправит тот факт, что твои предки на много десятилетий лишили нас дома. Когда на свет появится наша дочь, а потом сын, тогда ситуация немного сойдет на нет. Имя Санто-Доменико вновь будет восстановлено.

Нико пошел прочь, унося в памяти потрясенное, искаженное болью лицо Кьяры. Ничего, сказал он сам себе, это к лучшему. Чем быстрее она запомнит, зачем они заключили брак, тем лучше.

– Ты не забыла о благотворительном бале в Неаполе? Мы останемся там на ночь, упакуй сумку.

Кьяра закрыла книгу и подняла глаза. В памяти все еще свежо было воспоминание о вчерашней грубости Нико на кладбище, но она заставила себя подавить неприязнь.

– Я уже упаковала вещи. Готова ехать, только скажи.

Он посмотрел на часы.

– Через час выезжаем.

Кьяра рассеянно смотрела ему вслед, гладя живот. В последние дни малыш стал еще более беспокойным – наверное, оттого, что приближался срок родов. Отношения с Нико стали более напряженными, но искра надежды не угасала, и девушка корила себя за это – однако порой ловила на лице Нико выражение искренних эмоций, хоть он и старался не показывать своих чувств. Вчера, правда, он преподал ей жестокий урок, напомнив, где ее место.

Поднявшись с кресла, Кьяра отправилась на сборы, сказав себе, что нужно сконцентрироваться на ребенке, а не мечтать о несбыточных вещах.

* * *

Нико понимал, что ведет себя безобразно, но не мог ничего с собой поделать. Короткий перелет в Неаполь они должны были совершить на его частном самолете, а потом поселиться в одном из самых роскошных отелей города.

Кьяра вышла из гардеробной полностью одетая. На ней было серое платье в греческом стиле, открывающее одно плечо и плотно облегающее каждый соблазнительный изгиб фигуры. Волосы спускались на грудь небрежно заплетенной косой. Она выглядела молодо, современно, свежо – и слишком сексуально.

Нико промолчал – со вчерашнего дня между ними воцарилось неприятное напряжение. Он понимал, что должен бы извиниться, ведь Кьяра вовсе не ответственна за поступки своих предков, да к тому же он некогда говорил ей, что лично против нее ничего не имеет. И все же он не мог сделать это – потому что боялся смотреть в ее зеленые глаза, боялся, что увидит в них тепло, – и сам себе ни за что бы не признался, что хочет увидеть его.

По прибытии Нико окружили деловые партнеры, которые не могли поймать его неделю, и Кьяра сказала:

– Не беспокойся, я где-нибудь присяду.

Он стоял, разговаривая о делах, но чувствовал наползающий ужас, потому что не мог видеть, куда ушла жена. Когда же, наконец, он ее заметил, точно камень свалился с души, и это раздосадовало его еще сильнее.

– Вы не возражаете, если я присоединюсь к вам? – раздался мелодичный голос.

Подняв глаза, Кьяра увидела высокую и элегантную даму с седыми волосами, одетую во все черное. Она протянула руку, указывая на рядом стоящее кресло.

– Вовсе нет. Боюсь, я не очень-то общительна сегодня. Высокие каблуки и опухшие ноги – плохое сочетание.

Женщина присела. Она показалась Кьяре знакомой, и девушка спросила:

– Мы не встречались прежде?

Дама покачала головой.

– Нет, моя дорогая, не встречались. Я бы вас запомнила – вы обладаете редкой красотой, таких женщин я уже давно не встречала.

Кьяра вспыхнула от удовольствия.

– Спасибо, вы очень добры.

Бросив взгляд на собеседницу, дама поинтересовалась:

– Совсем скоро, верно?

Кьяра положила руку на живот.

– Через пару недель. Но меня предупреждали, что может быть и дольше – в большинстве своем так случается с первенцами.

– О, простите, я задала бестактный вопрос, – отозвалась незнакомка. – Я Патриция Сореллани. Приятно познакомиться.

Кьяра пожала протянутую руку.

– Кьяра Санто-Доменико.

Женщина на миг задержала ее руку в своей ладони.

– Вы жена Николо Санто-Доменико?

Кьяра кивнула.

– Вы его знаете?

Незнакомка печально произнесла:

– Да… в какой-то степени. Я его мать.

Девушка не сумела скрыть изумления.

– Так вы знали, кто я, когда подошли?

Женщина кивнула.

– Простите. Надеюсь, вы не прогоните меня. Я уже несколько раз пыталась поговорить с ним, но он отказывается, и я подумала, что, может…

– Что ты здесь делаешь? Тебя никто тут не ждет, – раздался гневный возглас.

Обе женщины подняли глаза – над ними возвышался Нико. Кьяра встала.

– Твоя мама хочет поговорить с тобой.

Николо обратил негодующий взор на жену, но она храбро его выдержала.

– Дай ей всего пять минут.

Нико помолчал – казалось, прошла целая вечность, прежде чем он произнес:

– Ну ладно. Только пять минут. Пойдем.

Повернувшись, он пошел куда-то. Патриция на миг обернулась к Кьяре и пылко произнесла:

– Огромное спасибо.

Кьяра же обессиленно опустилась на стул. Прошло около пятнадцати минут, прежде чем Нико появился снова.

– В чем дело? Все в порядке? – обеспокоенно спросила девушка.

Он взял ее под руку.

– Нам пора уходить.

Буквально силком он протащил жену через всю комнату к выходу, где их ждала машина. Уже сидя на заднем сиденье, Кьяра спросила:

– Как все прошло с твоей мамой? Она показалась мне такой… милой.

Нико смотрел в окно, и было видно, что он напряжен.

– Я ее выслушал.

– Нико…

Он резко повернулся к жене.

– Кое-что поменялось в планах. Я отвезу тебя в отель, а потом полечу в Рим. Самолет вернется утром, и ты полетишь домой. Я вернусь завтра вечером.

Он ясно давал понять, что не намерен обсуждать больше свою мать. Машина уже подъезжала к отелю. Выйдя, Нико помог выбраться Кьяре, проводил ее до лифта и ушел. Девушка поднялась в номер – она с трудом сдерживала негодование и обиду. Может, Николо и впрямь должен был срочно улаживать ка кое-то дело, а может, нет. Но одно было ясно: Кьяре нежелательно совершать поступки, выходящие за рамки дозволенного.

Раздевшись и распустив волосы, она умылась, надела пеньюар и отправилась на балкон. Внизу раскинулся огромный, суетливый, шумный Неаполь. Кьяра сделала глубокий вдох. Пора взглянуть фактам в глаза: Нико не влюбится в нее. Он навсегда останется одиноким волком и станет всякий раз наказывать ее за нарушение границ. Будущее, что их ждет, незавидно. Нужно подумать, что лучше для нее и ребенка.

На следующий вечер, когда Нико вернулся домой, Кьяра ждала его и не ложилась спать, хотя было поздно. Она отпустила всю прислугу на праздник в местной деревне.

– Не стоило тебе ждать, – произнес он.

Кьяра с грустью отметила, что муж выглядит уставшим.

– Все в порядке? – спросила она.

Николо направился к бару, снимая галстук. Налив себе виски, он одним глотком опустошил бокал.

– На заводе у Рима случился пожар.

Кьяра ахнула и ощутила укол совести: она-то думала, он просто старается ее избегать.

– Никто не пострадал?

Николо покачал головой.

– К счастью, там никого не было – только охранники, а они как раз и подняли тревогу. Страховка покроет ущерб.

Кьяра ответила:

– Почему ты не сказал мне, Нико? Когда случается что-нибудь такое, я хотела бы знать.

– Но это совсем тебя не касается.

– Ну как же! Я твоя жена!

Воцарилось молчание, а затем Николо произнес:

– Ты права. И я должен перед тобой извиниться за свое поведение на кладбище. Просто не ожидал увидеть его таким… после стольких лет. Мне не следовало срываться на тебе – ты поступила правильно.

– Я хотела сделать тебе приятное, не больше. Но, может быть, мне стоило спросить твоего разрешения. В конце концов, этот дом больше не мой.

Николо нахмурился.

– Твой, Кьяра, ведь ты мать моего ребенка.

Снова он отступал, уходил в себя, не показывая никаких эмоций!

– Но это ведь не так – мы оба знаем. Просто так сложились обстоятельства. – Кьяра помолчала и заговорила снова, в голосе ее слышалась боль: – Знаю, ты никогда этого не признаешь… но я здесь буду только гостьей.

– О чем это ты?

– О том, что ты закрываешься от меня, Нико. Всякий раз, когда я стараюсь подойти к тебе ближе, ты отталкиваешь меня. Я знаю, ты говорил, что не сможешь дать мне большего, и я одно время думала, что мне этого будет достаточно. Но правда в том, что я не могу.

Николо не проронил ни слова, глядя на жену. Кьяра же решила продолжать говорить, чтобы не сбиться и не растеряться.

– Правда в том, Нико, что я влюбилась в тебя еще во время нашей первой ночи. А наутро ты был таким невозмутимым и непоколебимым, и я поняла, что ошиблась. Для тебя это был просто секс, а для меня… та ночь перевернула мою жизнь. Я так боялась, что ты заметишь, что убежала, надеясь больше никогда тебя не увидеть. Но забеременела, и ты привез меня назад. Даже потом я пыталась себя переубедить, говорила себе, что это, должно быть, оттого, что ты был моим первым любовником. Но это не так. Я люблю тебя, Нико, и не переживу, если ты не сможешь дать мне большего… так что, наверное, когда родится ребенок, лучше будет, если я уеду куда-нибудь. Позже сможем обсудить вопрос с родительскими правами.

Закончив свою пламенную речь, Кьяра умолкла, чувствуя, как бешено бьется ее сердце. Николо, казалось, был шокирован.

– Зачем ты мне это говоришь? Надеешься, что я внесу твое имя в документы на замок? Все ради этого?

Казалось бы, Кьяра уже знала, каким циничным бывает порой ее муж, но даже это не помогло: она была потрясена, услышав вопрос.

– Вовсе нет, я не стараюсь выгадать ничего для себя. Это просто инстинкт самосохранения.

Глаза Нико гневно пылали.

– Ты мать моего ребенка! Ты не можешь просто так уехать!

Кьяра вскинула подбородок, ощущая тупую ноющую боль в спине.

– Нико, после рождения ребенка я собираюсь подавать на развод.

Николо покачал головой и с грохотом поставил бокал на поднос.

– Кьяра, это сумасшествие. Ты же знаешь, что мы… – Он направился к ней, и Кьяру охватила паника. Если он коснется ее, она снова проиграет битву.

Подняв руку, она произнесла:

– Прошу тебя, не надо. Я не хочу тебя, Нико, – не сейчас.

В его глазах она увидела, что он явно собирается проверить ее слова, и запаниковала еще больше.

– Сегодня я сплю одна, Нико.

Выражение его лица сменилось привычной бесстрастной маской, столь знакомой Кьяре, – значит, она все делает правильно.

– Мы поговорим утром, – многозначительно пообещал он.

Кьяра поспешила воспользоваться моментом, чтобы убежать к себе, и направилась в спальню. Спина снова дала о себе знать – наверное, она перенервничала. Уже ложась в постель, она вдруг согнулась пополам от резкой боли, что полоснула прямо по животу, и на миг даже утратила способность дышать. Сделав вдох, она вдруг заметила, что по ногам стекает какая-то жидкость.

– Отошли воды, – растерянно произнесла Кьяра.

Охваченная ужасом, она выбежала из спальни и понеслась в гостиную, где они разговаривали с Нико, – но мужа там не оказалось. Его не было и в кабинете. Кьяра сбилась с ног и ощущала, что новая волна боли вот-вот накатит на нее. Стоя у подножия лестницы, она снова согнулась пополам, отметив, что на сей раз приступ длился дольше. Заставив себя дышать спокойно и размеренно, она проверила все спальни и уже отчаялась, когда вдруг увидела свет под одной из дверей, ведущей в тренажерный зал. Нико был там – одетый в спортивный костюм, он молотил кулаками по боксерской груше с отчаянной яростью. Кьяра упала на колени, не в силах стоять на ногах, и в этот момент Николо увидел ее. Отбро сив перчатки, он кинулся к ней и наклонился. Схватив его, Кьяра с трудом выговорила:

– Воды… отошли… ребенок вот-вот появится.

Какое-то время он смотрел на нее, потеряв дар речи, но Кьяра схватила его за руку.

– Именно это и случилось с моей мамой, Нико. Она родила меня прямо в замке… а потом у нее были осложнения. Она больше не могла иметь детей. Я боюсь!

Одним быстрым движением Николо поднял жену на руки и произнес:

– Этого не произойдет с тобой. Я сейчас отнесу тебя в машину и отвезу в больницу.

Кьяра, ощущая приближение новой схватки, взмолилась:

– У нас нет времени, Нико… я чувствую. Вызови скорую помощь, они подскажут, что делать.

Николо отнес ее в кровать и позвонил в скорую, и Кьяра не помнила больше ничего. Она отчаянно цеплялась за жизнь – все, что было в ее силах, – это смотреть на Нико и выполнять его указания. После долгих часов непрерывной боли она вдруг почувст вовала некое движение между ног и увидела потрясенное лицо Николо. Он держал в руках их дочь. Потом все вокруг замерцало ярким светом, и наступила блаженная тьма, забвение.

Глава 10

– С радостью сообщаю вам, синьора Санто-Доменико, что все обошлось. Не вижу причины не отпустить вас завтра домой, – сообщил врач.

Кьяра не могла заглушить чувство тревоги, хотя спящая малышка в ее руках выглядела абсолютно здоровой.

– Не было осложнений?

Врач бросил взгляд на Николо.

– Ваш муж рассказал мне, что произошло с вашей матушкой, но, к счастью, вам не о чем бес покоиться. У вас были идеальные роды – спасибо супругу, – вы просто потеряли сознание от боли и шока. – Похлопав пациентку по руке, доктор произнес: – Я еще вернусь, проверю ваше самочувствие, но прошу вас, не переживайте. Все в порядке.

Кьяра с трудом улыбнулась, чувствуя волну облегчения. Однако ее беспокоила еще одна деталь: она помнила, что накануне призналась в своих чувствах Нико и не добилась от него ничего, кроме заявления о том, что она не может его оставить.

– Кьяра…

Она с неохотой посмотрела на мужа.

– Отправляйся домой, Нико, – сказала она. – Спасибо тебе за все, что ты сделал, это было чудесно. Я не знаю, что бы случилось, если бы не ты.

Лицо его потемнело.

– Я вообще-то твой муж, так что можешь меня не благодарить. Это оказалось самым невероятным, что случилось в моей жизни.

Сердце Кьяры сжалось – она вспомнила пораженное лицо мужа, держащего на руках новорожденную дочь. Никогда прежде она не видела у него такого выражения лица.

– Кьяра, нам нужно поговорить, – произнес Николо.

Она лишь покачала головой.

– Я устала, Нико. Отправляйся домой, у нас еще будет время поговорить.

На миг ей показалось, что он начнет возражать, но, вздохнув, муж ответил:

– Ладно. Я приду потом.

Кьяра хотела попросить его не приходить, но он уже вышел из палаты. Отвернувшись к окну, она всхлипнула. Последние несколько часов вытянули у нее все силы, и нужно было отдохнуть, ведь ей еще предстоит долгий разговор с мужем, который будет настаивать, что им следует остаться вместе, несмотря на то что он ее не любит.

Обратив взгляд на новорожденную дочь, Кьяра ощутила прилив радости и благодарности оттого, что ее ребенок родился здоровым. На какое-то время она решила позабыть обо всем.

* * *

Проснувшись, Кьяра тут же проверила колыбельку рядом со своей кроватью – однако девочки не было рядом. На миг ее охватила паника, и она подняла голову. Взору ее предстала невероятная картина. Нико держал ребенка на руках, и палец его был зажат в крохотном кулачке малышки. На лице его было написано неподдельное восхищение, и Кьяра моментально поняла все. Он все же умел любить – только чувства его были не для нее, а для их дочери. На какой-то миг Кьяра даже почувствовала, что ревнует.

Николо, должно быть, почувствовал ее взгляд, потому что поднял глаза – и тут же выражение нежности сменилось привычной непроницаемой маской. В этот момент Кьяра поняла, что не найдет в себе силы, чтобы провести всю жизнь с человеком, который ее не любит. Не важно даже, что он любит их дочь.

Нико смотрел в ярко-зеленые глаза Кьяры – казалось, они обезоруживают его, видят насквозь. Интересно, видела ли она его в тот момент, когда, держа на руках маленькую дочку, он буквально потерял голову от восхищения? Когда она только родилась, ему показалось, что с ним приключилось настоящее чудо, – но эйфория быстро уступила место ужасу, когда Нико понял, что Кьяра без сознания. Никогда больше он не пожелал бы испытать подобный ужас! Казалось, в тот момент вся жизнь пронеслась у него перед глазами. Рухнули стены, которые он воздвигал в течение многих лет, и душу стали заполнять эмоции. Каким же он был идиотом, считая, что сумеет держать на расстоянии такую женщину, как Кьяра Карузо!

К счастью, все обошлось, и Кьяра с девочкой остались живы и здоровы. И сейчас Николо переполняли волнение, радость и возбуждение. Взяв Софию на руки, он понес ее к матери. Ему хотелось признаться в своих чувствах, но он не знал, с чего начать. Передав девочку жене, он начал:

– Кьяра…

Но она, взглянув на него, произнесла:

– Мне нужно накормить ее и переодеть.

Слова ее прозвучали точно удар хлыста. Нико вспомнился самый первый день их знакомства – тогда, держа в руках его визитку, Кьяра точно так же отказывалась встретить его взгляд. Именно тогда, наверное, она и затронула струны его души – и это было куда больше, нежели просто удар по самолюбию.

– Кьяра, – снова начал он.

Она подняла лицо – однако на нем не читалось практически ничего.

– Все хорошо. Иди, Нико, уже поздно.

Нико понял, что потерпел поражение. Кьяра, без сомнения, очень похожа на него самого, – но это означает, что ему предстоит хоть и сложная, но стоящая вещь: уговорить ее выслушать его и поверить.

На следующий день Кьяру и Софию выписали, и они отправились домой. Николо встречал их на новом вместительном автомобиле с установленным на заднем сиденье креслом для новорожденного. Кьяра понимала, что рано или поздно им придется поговорить с мужем. Однако пока она не могла заставить себя начать этот разговор. Она так устала…

В замке их встречал весь персонал – Мария, лучившаяся восторгом, кудахтала над Софией, и даже садовники не скрывали радостных улыбок. Верный Спайро подошел к хозяйке и ткнулся носом ей в ногу. Кьяра понесла девочку в детскую, оборудованную напротив главной спальни, – это была огромная, залитая солнцем комната с яркой мебелью и росписью на стенах. Но сейчас, войдя, она обнаружила нечто новое: повсюду, куда ни кинь взгляд, виднелись игрушки разных размеров и цветов, а посередине стояло роскошное кресло-качалка с подставкой для ног и широкими подлокотниками, идеальное для грудного вскармливания.

Кьяра спросила потрясенно:

– Это ты позаботился обо всем?

Николо, стоящий сзади, осторожно ответил:

– Я просто кое-что добавил.

Кьяра, чувствуя, что вот-вот расплачется, слегка обернулась и сказала:

– Спасибо, они прекрасны. Я сейчас переодену Софию и покормлю – можешь оставить нас одних?

Воцарилось молчание, но наконец Нико ответил:

– Конечно.

Кьяра ощущала себя отвратительно – и ненавидела себя же за это, – но не могла позволить Нико присутствовать в такой важный для нее момент.

– Кьяра… проснись.

Открыв глаза, девушка рванулась вперед и поняла, что сидит в кресле-качалке. Нико поймал ее.

– Ты заснула. Мария через полчаса подаст ужин, я приготовил тебе ванну.

Кьяра поглядела на колыбель, где спала девочка.

– София…

– В полном порядке, – твердо отозвался Нико. – Я уложил ее и переодел.

– Ты все сделал один? – переспросила Кьяра, не веря своим ушам.

– Мария мне помогла. – Он показал жене устройство «радионяня». – Мы услышим, если она проснется.

Кьяра с сожалением подумала, что это она должна была показывать мужу, как заботиться о ребенке, – но все проспала. В тот же момент она поняла, что буквально умирает от голода и очень устала. На ней по-прежнему была одежда, в которой ее привезли из больницы.

Пройдя за Нико в главную спальню, она увидела в прилегающей ванной огромную наполненную водой ванну. Рядом лежала чистая одежда – мягкие легинсы, длинный и свободный кашемировый топ и белье. Удобная одежда. Улегшись в теплую воду, Кьяра застонала от блаженства. Она снова было задремала, но ее разбудил стук в дверь: Нико предусмотрительно пришел проведать супругу.

Выйдя из ванной, Кьяра ощутила себя другим человеком. За ужином она старалась не смотреть в глаза Нико. Мария подала вкуснейшее овощное рагу, и, наевшись, Кьяра блаженно откинулась на спинку стула.

– Кьяра… нам нужно поговорить, – произнес Нико, и в глазах его блеснул огонек.

– Нам не о чем говорить, – тут же отозвалась Кьяра, с сожалением отмечая, что ощущение расслабленности и покоя покидает ее.

– Напротив, нам нужно поговорить о многом, – ответил муж, не сводя с нее темных глаз.

Кьяра запаниковала. Встав, она положила салфетку на стол.

– Я не хочу говорить ни о чем сейчас.

Однако Николо поднял руку, останавливая ее.

– Позволь мне рассказать тебе о моей матери. Тогда я не сумел этого сделать, мне многое нужно было обдумать, и, честно говоря, мне трудно было признаться кое в чем даже самому себе.

Кьяра с неохотой присела. Однако ее переполняло любопытство. Чего-чего, а такого разговора она явно не ожидала. Нико вздохнул и заговорил:

– Она тогда мне рассказала, почему ушла. У нее была легкая форма биполярного расстройства, она страдала этим с подросткового возраста. Беременность усугубила ситуацию, и она не могла принимать лекарства. Мой отец не считал ее больной и не помогал. К моменту родов мать чувствовала, что может сделать что-нибудь ужасное, например, убежать с новорожденным ребенком. Она понимала, что не может подвергать меня опасности, и потому ушла сама. Она говорила, что через пару лет она вернулась, когда состояние стабилизировалось, но отец отказался ее выслушать. Он говорил, что она его опозорила, и велел ей уходить и никогда не возвращаться.

– Мне очень жаль, Нико, – произнесла Кьяра.

Муж покачал головой.

– Я всегда винил во всем ее, но это, оказывается, отец лишил ее даже шанса на нормальную жизнь. У нее не было денег и сил, чтобы выиграть судебный процесс, – да и потом, узнав о болезни, в суде бы ее просто не стали слушать. Ей пришлось уйти и самостоятельно налаживать жизнь. Но она никогда не забывала обо мне. Она слала мне письма, но ни одно не дошло: наверное, стараниями отца.

– Я рада, что теперь ты все знаешь, – произнесла Кьяра, с трудом удерживаясь от того, чтобы не протянуть к Нико руки. – Ты увидишь ее снова?

– Да, обязательно. Но именно благодаря тебе я выслушал ее.

Кьяра покачала головой.

– Рано или поздно ты бы все равно поговорил с ней. – Она собралась уходить, но Нико сказал:

– Подожди, мне нужно сказать тебе кое-что еще.

– Что?

– Я люблю тебя.

– Что ты сказал?

– Я сказал, что люблю тебя.

Кьяра, едва в состоянии дышать, ощутила, что в ней оживает надежда – и, сделав шаг от стола, она принялась отходить подальше. Еще немного – и она поддастся чарам Нико. Должно быть, он рассказал ей о матери, чтобы сыграть на ее чувствах. Слишком много ему придется потерять, подай она сейчас на развод. Он обожает дочь – и, конечно, сделает все возможное, чтобы переубедить ее.

– Тебе необязательно говорить это, Нико, только потому, что я призналась тебе в любви.

Нико встал.

– Я не шучу. Я правда люблю тебя.

Кьяра покачала головой, все еще не в силах поверить в происходящее.

– Когда родилась София… ты сам принял ее. Конечно, это вызвало у тебя сильные эмоции.

– Не переубеждай меня, Кьяра. Я знаю, что говорю.

– Ну, тогда должна сказать, ты нашел очень удобное для признания время. Я говорила тебе, что хочу получить развод, а ты решил показать своим деловым партнерам, какая у нас дружная семья.

Николо покачал головой.

– Раньше ты не была такой циничной.

– Не была, – ехидно отозвалась Кьяра. – Пока не встретила тебя.

Тут она закусила губу. Он прав: такое поведение совсем не похоже на нее.

– Я устала, Нико, и хочу лечь. София скоро проснется, ее нужно будет кормить. – Остановившись у двери, Кьяра добавила: – Я бы хотела лечь одна. Я принесу Софию в спальню в переноске.

Николо заметно напрягся, но ответил спокойно:

– Да. конечно. Я лягу в гостевой спальне.

Поднимаясь по лестнице, Кьяра убеждала себя, что поступает правильно. Нико ни перед чем не остановится, чтобы получить желаемое, уж это-то она видела много раз. А значит, от него можно ожидать даже признания в любви – если он сочтет, что это сыграет ему на руку.

Проснувшись утром, Кьяра обнаружила на подушке записку. Она тут же узнала знакомый четкий почерк мужа с резким наклоном. «Кьяра, мне нужно на пару дней уехать в Рим. Когда я вернусь, мы поговорим. Нико».

Ее затопило разочарование: вчера она не поверила мужу, но в ней не угасал огонек надежды, и казалось, что, если он повторит свое признание… она ему поверит. Но, по-видимому, ему надоело притворяться, и он решил поработать. Может быть, он прямо сейчас беседует с юристами и обсуждает условия развода?

Проснулась София. Вынув ее из переноски и сев в кровати поудобнее, Кьяра принялась кормить дочь. В конце концов, сейчас главное в жизни – защитить ее от всех жизненных неурядиц, что бы ни произошло.

Нико стоял на лужайке и смотрел на Кьяру, загорающую на шезлонге. Рядом с ней стояла детская коляска и зонтик, укрывающий девочку от солнца. В купальнике без лямок жена выглядела необычайно красивой. Николо внезапно ощутил растерянность и страх. Что делать, если у них не получится наладить отношения?

Кьяра внезапно ощутила волнение и резко подняла голову. К ней по траве шел Нико, и на лице его была написана решимость. Быстро сев на шезлонге, она натянула на плечи накидку.

– Нико, ты вернулся?

Должно быть, муж приехал уже давно – он явно успел переодеться и принять душ.

Подойдя, Николо присел рядом. Кьяра боялась вздохнуть – до того не готова она была к встрече.

– Я же сказал, что мы поговорим, когда я вернусь.

– Софию нужно покормить, – засуетилась Кьяра. – Она вот-вот проснется.

– Прекрати прикрываться дочерью. Я прошу тебя выслушать меня – неужели это так трудно?

В голосе Нико послышалась какая-то безысходность. Кьяра замерла.

– Конечно, говори.

Нико заметно расслабился и откинул назад волосы, тихо произнеся:

– Как же нелегко… – Подняв глаза, он сказал: – Я говорил, что люблю тебя. И я не шутил.

Кьяра приготовилась было возражать, но он поднял руку.

– Нет, выслушай. Я понимаю, что ты мне не веришь, учитывая обстоятельства нашей встречи и условия заключения брака. Я сделал все возможное, чтобы удерживать тебя на расстоянии. Правда в том, что я просто не знал, можно ли довериться тебе. Каждый раз, когда ты делала попытку сближения, меня это отталкивало – я не имел опыта близких отношений. Мой отец никогда не говорил о любви. Отношения с Александрой не были по-настоящему зрелыми. Я думал, что люблю ее, и потому ее предательство навсегда отбило у меня охоту любить кого-то. И только увидев вас рядом, я понял, что никогда не чувствовал к ней того, что чувствую к тебе. Она ранила мое самолюбие, ничего больше. Наверное, в тот вечер я влюбился в тебя по-настоящему – хотя и не хотел себе в этом признаваться. Никто и никогда не защищал меня прежде так, как ты. Но я по-прежнему думал, что просто уважаю тебя. Считал, что брак, основанный на взаимной симпатии и уважении, окажется крепким. Я знал, что ты ждешь от меня большего, Кьяра, и, наверное, понимал, что ты любишь меня. Но по своей глупости полагал, что это хорошо – то, что ты любишь меня больше, чем я – тебя. Но это было смешно. На самом деле я не мог жить без тебя – и всякий раз, уезжая на два дня, неизменно возвращался обратно. Я не мог и помыслить о других женщинах. Я хотел тебя все сильнее и сильнее. Ты привела в порядок кладбище, убедила меня поговорить с матерью. Но меня пугали мои собственные чувства к тебе. Легче было тебя оттолкнуть. Так что я понимаю, почему ты мне не поверила. – Нико вздохнул. – И, конечно, ты права, когда родилась София – а я еще испугался, что вот-вот потеряю тебя, – я все осознал. Подумать только, мне пришлось почти что потерять тебя, чтобы наконец понять свои чувства.

Кьяра хранила молчание. Вытащив из кармана свернутые в трубочку бумаги, Николо протянул их жене. Она похолодела при мысли о том, что это, наверное, соглашение о разводе.

– Нико, – начала она, однако он снова поднял руку.

– Взгляни, прежде чем что-либо говорить.

Развернув бумагу, Кьяра не сразу поняла, что там написано. Наконец она медленно сказала:

– Это же документы на замок… и здесь мое имя. – Она посмотрела на мужа, не до конца понимая, что происходит.

– Я не знал, как еще тебя убедить. Решил переписать на тебя замок. Он твой. Ведь, по сути, это всего лишь постройка. Главное, что мне нужно, – здесь, в саду, а вовсе не в этих документах. – Сказав это, Нико вытащил из кармана джинсов коробочку. Руки его слегка дрожали. Открыв ее, он показал золотое кольцо с крохотными изумрудами. – Это кольцо, символизирующее мою любовь к тебе. Я хочу провести с тобой всю жизнь, Кьяра. Хочу показать тебе весь мир…

Кьяра, потрясенная, лишь покачала головой.

– Я не…

Она не договорила, увидев, как мгновенно потемнело лицо Нико. Закрыв бархатную коробочку, он поставил ее на столик и встал.

– Мне жаль, Кьяра. Я не хотел тебя обидеть. Если ты по-прежнему хочешь получить развод, тогда я тебе его дам.

Он уже повернулся, чтобы уйти, и тут Кьяра наконец смогла пошевелиться. Встав, она крикнула:

– Стой!

Нико остановился, не поворачиваясь. Она на негнущихся ногах пошла к нему.

– Ты же не дослушал меня до конца.

Когда муж повернулся, Кьяра увидела на его лице неподдельную боль. Она перевела дыхание и неуверенно заговорила:

– Я просто хотела сказать… что у меня нет слов. Я люблю тебя и тоже хочу провести с тобой всю жизнь.

Впоследствии она не могла вспомнить, кто сделал первый шаг навстречу, но через миг они уже держали друг друга в объятиях. Оторвавшись от губ Нико, Кьяра провела пальцем по его подбородку.

– Я очень тебя люблю. Ты заслуживаешь счастья, Нико.

– Ты мое счастье, – пылко произнес он. – Ты и София. Я люблю вас обеих.

Кьяра посмотрела в его глаза и увидела наконец, что он больше не сдерживает своих чувств.

– Ты тоже заслуживаешь того, чтобы быть счастливой, дорогая, – сказал Николо.

Робко улыбнувшись, она кивнула.

– Я счастлива – наконец.

Тут из коляски раздался крик, и оба улыбнулись. Нико прошептал:

– Позже, моя любовь… я покажу как люблю тебя.

Взяв мужа за руку, Кьяра пошла к коляске. Вытащив ребенка, она села на шезлонг, чтобы покормить девочку. Николо тем временем надел кольцо на ее палец и поцеловал ее руку, ощущая, как его заполняет умиротворение и радость. Он никогда не верил в любовь… а теперь это было единственным, на чем держалась его жизнь.

Эпилог

Кьяра почувствовала, как сильные руки обхватили ее сзади – муж, усевшись сзади, прижался к ней всем твердым, могучим телом и вытянул ноги, устраиваясь поудобнее на песке, где она нежилась на солнышке. Прислонившись к нему, Кьяра счастливо вздохнула:

– Ты дома.

– Я же говорил, что вернусь до обеда.

Повернувшись, она глянула на Нико.

– Не скучаешь по суете Рима или Нью-Йорка?

Николо переместил главный офис в Сиракузы и каждый день ездил на работу. Исключения составляли лишь его зарубежные командировки, но всякий раз он брал Кьяру с собой.

– Я не сошел с ума от этой суеты только лишь потому, что ты рядом, – отозвался он. – Так что нет.

– Ты поговорил с мамой?

Нико кивнул:

– Она приедет на выходные.

– Отлично, – довольно отметила Кьяра. Ей нравилось, когда Патриция приезжала в гости, и она радовалась, что муж наладил отношения с матерью.

Нико поцеловал ее в ухо и спросил:

– Ты именно так представляла себе семейную жизнь?

Кьяра поделилась с мужем детскими мечтами. И сейчас, оглядывая маленький уединенный пляж, она радостно улыбнулась. Такие моменты она любила больше всего. Их старшая дочь София держала за руку годовалого Люку, пытаясь научить его ходить. Каждый раз, когда к его ногам подкатывали волны, он радостно визжал. Мальчик удивительно походил на отца густыми темными волосами и карими глазами, как у старшей сестры. Неподалеку в песке возились близнецы, Алисия и Алесандро. Их волосы выгорели на солнце, а на щеках виднелась золотистая россыпь веснушек. У обоих были зеленые материнские глаза.

Кивнув, Кьяра прижалась к груди Нико.

– Нет, в своих мечтах я так далеко не заходила, реальность оказалась намного лучше.

Нико пожал ее руки.

– У меня вообще не было никаких мечтаний – это ты подарила их мне и воплотила в жизнь.

Повернув голову, Кьяра встретилась с ним губами – в поцелуе читался намек на многообещающее продолжение.

– Папа! – завопила Алисия. – Ты дома!

Вмиг их мирное уединение превратилось в счастливый хаос, и толпа детей налетела на родителей, шумно приветствуя отца.

Они просидели на берегу до заката, а затем, собрав детей, отправились в замок. На главном входе теперь было выгравировано: «Замок Санто-Доменико Карузо». Отныне они были одной семьей, объединенной любовью.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg