«Обольщение со второго дубля»

Обольщение со второго дубля (fb2) - Обольщение со второго дубля [One Night Scandal - ru/litres] (пер. А. М. Славянская) (Магнаты Макнилл - 9) 504K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Джоанна Рок

Джоанна Рок Обольщение со второго дубля

One Night Scandal

© 2018 by Joanne Rock

«Обольщение со второго дубля»

© «Центрполиграф», 2019

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2019

Глава 1

Ханна Райдер собрала в кулак остатки терпения, когда режиссер, которого она презирала, направил на нее камеру, чтобы сделать крупный план. Кожа ее лица под толстым слоем грима покрылась потом от жара софитов. Сухое сено кололо голую кожу. Она лежала задушенная на полу конюшни, которая временно превратилась в съемочную площадку. Сцена требовала, чтобы ее персонаж упал с чердака во время соития с ковбоем. К счастью, этот трюк уже был снят с каскадером.

Теперь Ханна должна была сыграть то, что произошло после падения, когда любовник-ковбой ушел, не оказав ей помощи. Ее лицо было загримировано так, будто оно все в крови и синяках. И все было бы хорошо, если бы не шел третий час съемок, если бы от сена не слезились глаза, а кожа бы не горела. Ей поправляли грим каждые двадцать минут. Со всех сторон ее окружали лошади, нетерпеливо постукивавшие копытами. Паук или другая ползучая тварь уже дважды забирались на ее голую ногу, после чего она чувствовала судорогу в икре.

Еще несколько дней назад Ханна отказалась бы от съемок, если бы не конкретная причина сниматься именно в этой части фильма. Чтобы отомстить режиссеру за то, что он сделал с младшей сестрой Ханны год назад, ей нужны были доказательства того, что он домогается женщин прямо на съемочной площадке.

Тот случай превратил девятнадцатилетнюю Хоуп, жизнерадостную девушку, начинающего писателя, получившего столь желанную должность сценариста и помощника режиссера Антонио Вентуры, в молчаливую оболочку ее прежнего «я». Сейчас Хоуп работала в магазине, где открывала примерочные для клиентов. Работа устраивала ее тем, что окружение было исключительно женским. Писать Хоуп перестала и отказывалась выходить из дома куда-либо, кроме работы.

Многие месяцы терапии, похоже, совсем не дали результата. Хоуп отказалась выдвигать обвинение, настаивая на том, что она уничтожила доказательства, так как ею владели противоречивые чувства. Ввязываться в судебное разбирательство, не имея веских доказательств, она не хотела. Все попытки Ханны переубедить сестру оказались неэффективными, и тогда она решила подойти с другой стороны. Она снимется в каком-нибудь фильме у этого ублюдка и за время, проведенное на съемочной площадке, убедится, преследует он других женщин или нет.

Пока что Ханне удалось выяснить, что каждый, кто задействован в его фильме «Завоевание Запада», считает Антонио Вентуру тираном, страдающим манией величия. Однако доказательств того, что он запирается с беззащитными женщинами в гардеробных и там насилует их – именно так и случилось с Хоуп, – она пока не нашла.

Ханна стала опекуном Хоуп с тех пор, как сестра переехала к ней в Лос-Анджелес. После того как отец – влиятельный адвокат – ушел от жены, прихватив с собой все сбережения, мама делала все возможное, чтобы поднять Хоуп и Ханну, однако, как только Хоуп исполнилось восемнадцать, она сразу дала понять, что на этом ее роль матери закончена.

Лошадь фыркнула и вскинула голову, на мгновение прижав копытом к полу волосы Ханны. Она непроизвольно охнула, чем испортила дубль. Но прежде чем режиссер успел взорваться от ярости, в конюшне появился широкоплечий ковбой.

– Вентура, мне надо забрать своих лошадей, – безапелляционно заявил он. – Немедленно.

Члены съемочной группы удивленно зашептались. Ханна изменила позу, желая получше разглядеть того, чье появление отвело от нее гнев режиссера. Мужчина закрыл собой свет софитов, и Ханна с удовольствием ощутила, как приятный ветерок холодит зудящее тело.

Крепкий и мускулистый ковбой, одетый в серую футболку, был на голову выше режиссера. Из-за полей стетсона его черты оставались в тени, но волевого подбородка и темных вьющихся волос было достаточно, чтобы привлечь внимание женщины.

– Ты портишь мне дубль! – отрезал Антонио Вентура. – Из-за тебя животные понадобятся мне на более долгий срок.

Ханна отчетливо услышала в его тоне ярость.

– Понадобятся они тебе или нет, меня не волнует. – Ковбой взял за повод ближайшую к нему лошадь. – Они не профессиональные актеры, на сегодня они закончили.

Ханна восхищалась любым, кто не боялся противостоять такому тирану, как Вентура. Но то, как этот большой, сильный парень поставил на место грубияна, доставило ей особое удовольствие.

– Как ты видишь, – Вентура чеканил каждое слово, словно ковбой был недоумком, – их едва ли просят действовать. Они стоят посреди конюшни, точно так же, как они стояли бы у тебя. Предлагаю посоветоваться с боссом, прежде чем делать выбор, который будет стоить тебе работы.

Подонок. Это же нечестно – шантажировать человека его должностью! Ханна уже мысленно составляла письмо владельцу ранчо в защиту ковбоя.

– Мой выбор сделан. – Незнакомец взял за повод остальных лошадей. – И коль скоро мы вносим предложения, я советую тебе лучше заботиться о своих актерах. – Взгляд мужчины упал туда, где в сене лежала Ханна. – Вам нужна помощь, мисс?

У него были голубые глаза. Небесно-голубые.

Ханне захотелось утонуть в них.

Она сознавала, что демонстрировать свое презрение Антонио Вентуре еще рано, нужно собрать против него улики, поэтому она с сожалением покачала головой. От этого движения сухие травинки больно впились ей в шею.

– Нет. Благодарю вас. – Она рискнула подарить легкую улыбку ковбою, надеясь, что режиссер этого не заметит.

Но тот, кажется, ничего не видел, так как в сердцах давил на кнопки своего телефона.

– Ты пожалеешь об этом, – процедил он сквозь зубы.

Вокруг него засуетилась съемочная команда, почувствовав, что на сегодня съемки закончились, а ковбой в это время выводил лошадей через широкие двери конюшни. Из открытых дверей повеяло ночным воздухом.

Ханна наблюдала за ним. У нее перехватывало дыхание, когда она любовалась его длинными ногами и легкой походкой. Она уже жалела, что отказалась от предложенной им помощи. Каково это – прикасаться к нему?

Позади нее кашлянули.

– Мм… Ханна?

Оторвав взгляд от соблазнительного зрелища, Ханна подняла глаза и увидела, что костюмерша подает ей халат.

– Извини. Отвлеклась.

Ханна заговорщически улыбнулась помощнику режиссера, когда тот отключил самый горячий софит. Она не хотела, чтобы кто-то видел, как ее нервирует съемка. Мышцы затекли от многочасовой скрюченной позы, а необходимость общаться с растлителем ее сестры утомляла ее не меньше, чем физическая нагрузка.

– Как и все мы, – согласилась костюмерша по имени Келли. Она помогла Ханне закутаться в халат телесного цвета и надеть кожаные шлепанцы. – Кажется, я даже забыла, как дышать.

Ханна почувствовала вокруг себя запах ванили, который исходил от женщины. От свежего ветерка и прикосновения шелковистой ткани зуд сразу уменьшился. Неожиданно из-за напичканной электроникой операторской тележки донеслись ругательства. Келли вздрогнула, а у Ханны задергался глаз. Они замерли, слушая, как режиссер орет на кого-то в телефонную трубку.

Ханна поняла, что нужно поскорее уходить. Три часа в обществе этого негодяя – это для нее слишком. На территории ранчо «Разлив ручья» для нее арендован домик, так что нет надобности оставаться здесь и слушать ругань Вентуры, когда до дома всего два шага.

– Келли, думаю, пора закругляться, – сказала она, завязывая пояс на халате. – Я сама сниму грим.

– Я не виню тебя, – пробормотала Келли себе под нос, украдкой поглядывая в сторону босса. С искаженным злобой лицом он кричал о тупости подчиненных и некомпетентности сотрудников студии. – Возьми салфетки для снятия макияжа, – предложила Келли, протягивая Ханне маленькую пачку, – ты же не хочешь, чтобы кто-то подумал, что ты только что побывала в ужасной аварии.

– Ты моя спасительница, – сказала Ханна, доставая влажную салфетку из пачки. Сняв свою сумочку с крючка на столбе, она пошла в сторону выхода. Кожаные тапочки звонко шлепали ее по голым пяткам. – Спасибо, Келли. Увидимся утром.

Внутренний голос подсказывал, что ей стоит немного задержаться в надежде, что Вентура в злости и плохом настроении непроизвольно выдаст свою преступную натуру. Однако этот съемочный день сильно истощил ее, и ей хотелось отдохнуть и снять стресс. Принять ванну, мечтала она. Возможно, позаниматься йогой.

Ханна ускорила шаг, торопясь домой, чтобы побаловать себя, но тут перед ней возникло лицо рыдающей сестры. Быстро переустановив приоритеты, она решила принять душ, переодеться и тайком вернуться в конюшню, чтобы посмотреть, не натворил ли еще что-нибудь этот задница Антонио. Ничто не доставило бы ей большего удовольствия, чем отправить его за решетку.

Ничто, даже приятное времяпрепровождение с красавцем ковбоем, который сегодня спас ее от продолжения съемок.

* * *

Брок Макнейлл не мог выбросить актрису из головы.

Спустя два часа после того, как он забрал своих лошадей у этого идиота-режиссера, превратившего жизнь на ранчо «Разлив ручья» в ад, Брок все никак не мог избавиться от мыслей о соблазнительной блондинке на сене. В ней было нечто, что привлекло его, – нечто более интригующее, чем внешность, хотя и в гриме в виде синяков она была достаточно привлекательна.

Возвращаясь домой через скалистую ложбину после беседы с ветеринаром, Брок обнаружил, что все его мысли заняты женщиной, а не больной кобылой. Будучи руководителем программы по разведению подседельных лошадей на ранчо «Разлив ручья», Брок понимал, что сейчас как никогда его внимание должно быть сосредоточено именно на этой стороне семейного бизнеса. Так что мысли об актрисе оказались не ко времени.

А все из-за того, что Макнейллы готовились к скандалу. Шантажист пригрозил раскрыть общественности секреты его мачехи, и случиться это должно было через два дня. Целая ветвь семьи в Вайоминге, отказавшись выполнять требования шантажиста, жила в напряжении, ожидая неизбежного. Усугубляло положение то, что мачеха еще не оправилась после подозрительного наезда. Ее сбила машина, и она впала в кому. Это произошло именно в то время, когда объявился шантажист.

Брок понимал, что должен защитить свою семью. Он был младшим братом, родившись после близнецов Карсона и Коди, и считался как бы «третьим лишним». Раньше он не стремился чем-то выделиться, но сейчас настало время сделать шаг вперед и проявить себя. Под прицелом шантажиста оказались единокровные сестры Брока – тот намекал на то, что брак их матери с Донованом Макнейллом недействителен, – и Брок ставил перед собой задачу всеми силами поддерживать отца, мачеху и сестер.

Нельзя тратить свою умственную энергию на размышления о красотке, лежавшей на сене в его конюшне, говорил он себе. Сейчас, когда семье нужно затаиться, его отношения с актрисой привлекут лишнее внимание. Таблоиды уже хорошо потрепали доброе имя его сестры Скарлетт за связь с известным киноактером. Кроме того, это безумие – столько времени думать о женщине, учитывая то, что он наблюдал за ней всего лишь полчаса или около того. А на съемках он появился потому, что конюхи, которым было поручено привести лошадей, так и не вернулись. Броку не понравилось, что кто-то так нагло пользуется его великодушием, и он отправился к Антонио Вентуре, намереваясь расставить точки над «i». А там отвлекся на женщину в слезах, которые выглядели настоящими.

Брок понимал, что она всего лишь играет роль, но ее игра была чертовски убедительной. Что же заставило женщину выбрать такую эмоциональную работу? Наигранные или нет – такие слезы просто так не выдавишь. Они шли из глубины. Он сразу ощутил странную близость с ней, но потом осадил себя, решив, что случайно застал ее в момент очень сокровенных переживаний. Однако все изменилось, когда она улыбнулась ему, едва заметно приподняв уголки губ, когда их глаза встретились, и появилось…

Тепло.

Он мог поклясться, что не он один почувствовал некую связь.

Брок решил вернуться в конюшню, в которой снимал Вентура, чтобы проверить, освободили актрису от работы или нет. На ее месте он бы предпочел целый день таскать тюки с сеном, чем целый час полуобнаженным сидеть на сене, которое разложил режиссер. А особенно на старом, пересушенном сене. На гвоздях было бы удобнее.

Осадив лошадь, Брок увидел, что съемки уже закончились, а свет погашен. И это было хорошо, потому что в противном случае он, как долевой владелец земель Макнейллов, воспользовался бы своим правом закрыть съемки – такое право ему давал пункт, который Карсон включил в договор с киностудией и который начинал действовать, если компания нарушала протокол о технике безопасности. А деревянная конюшня, забитая сеном, которое могло вспыхнуть от жара софитов, являлась объектом повышенной опасности.

Двери были открыты – заходи кто хочет, хоть медведь, хоть грабитель. Видимо, кто-то забыл закрыть дверь на ночь. Брок спешился, похлопал кобылу по шее и прошел внутрь.

Из-за столба появилась тень.

Очень фигуристая тень.

Брок сразу узнал ее, несмотря на то что в последний раз, когда он ее видел, она почти полностью была укрыта соломой. Это означало, что его воображение проделало очень тонкую работу в заполнении пробелов.

Незнакомка была одета в темные легинсы и черную кофту с длинным рукавом. Ее светлые волосы с отливом платины были заправлены под бейсболку с логотипом футбольной команды Западного побережья. Без макияжа Брок смог лучше рассмотреть ее черты – длинные ресницы, веснушки на носу, волевой подбородок.

– Надеюсь, вы в это время не работаете. – Он улыбнулся, не желая ее пугать. – Я вернулся, чтобы убедиться, что ваш режиссер знает, когда заканчивается рабочий день.

Она стояла, переминаясь с ноги на ногу. Неужели ей неловко? Брок сделал шаг в сторону и прислонился к двери конюшни, оставляя ей достаточно места, чтобы она могла уйти, если захочет.

Вместо этого незнакомка сложила руки на груди и осталась на месте.

– Я тоже, – заявила она, однако некоторая нервозность в ее тоне заставила Брока усомниться в том, что она пришла сюда именно ради этого. – Я ушла сразу после вас, но режиссер был дико разозлен, и я захотела убедиться в том… – она глубоко вдохнула и выдохнула, как будто успокаивая себя, – что он не пользуется своим превосходством над людьми без опыта работы.

«Фраза какая-то… странная», – подумал Брок. Она что-то скрывает, и не нужно быть гением, чтобы понять: ей очень неуютно в его обществе. Возможно, он ошибся насчет взаимной симпатии. Возможно, влечение было односторонним.

– Ну, тогда он был бы еще большим ослом, чем я его считал, – сказал Брок. Он уже собрался пожелать ей спокойной ночи и уйти, как услышал ее смех.

Искренний смех. Он прозвучал для Брока как музыка.

– Правильно, он осел. Это точно. – Она шагнула вперед, и улыбка озарила ее лицо, превратив симпатичную девушку в красавицу. – Кстати, я Ханна Райдер. – Она протянула руку.

– Брок. Приятно познакомиться. – Он сжал ее руку.

Ханна обратила внимание на то, что Брок держал ее пальцы в своей руке чуть дольше, чем положено, и это открытие наполнило ее ликованием. Наконец Брок, довольный тем, что не ошибся – в первую встречу между ними действительно установилась связь, – выпустил руку Ханны. Он специально не упомянул свою фамилию, стараясь избегать ненужного интереса к его известной и весьма состоятельной семье. Он уже не раз наступал на одни и те же грабли, когда не понимал, что женщине от него нужен только пропуск к богатству. К образу жизни Макнейллов. Точнее, к образу жизни других Макнейллов. Сам Брок предпочитал роскоши усердный труд, несмотря на то что его дедушка был гостиничным магнатом и владел пятизвездочными отелями по всему миру.

Ханна Райдер теребила рукав своей кофты, натягивая его на кисть, однако Брок успел заметить на пальце серебряное кольцо с символом бесконечности.

– У меня раньше не было возможности поблагодарить вас, но ваше появление было очень своевременным.

Ее голос с легкой хрипотцой звучал маняще, как глоток виски. Судя по тому, что она убрала волосы под бейсболку и была одета во все черное, она не хотела быть узнанной. Хотя Брок допускал, что киношники всегда так одеваются, в его понимании она была далека от кинодивы.

– Сожалею, что не смог вмешаться раньше, прежде чем лошадь наступила вам на волосы. – После этого ему пришлось действовать очень осторожно: лошади были слишком беспокойны, чтобы им можно было доверять, когда они стояли так близко к ее голове. – Вы едва поморщились.

Ханна пожала плечами:

– Но этого хватило, чтобы испортить дубль. Всякий раз, когда я теряю бдительность, вся команда по моей вине вынуждена работать на съемочной площадке дополнительный час.

– Так всегда происходит? – Брок отметил, что у нее серые глаза и от нее хорошо пахнет. Смесью мыла и полевых цветов. Он уловил легкий аромат, когда она теребила рукав кофты.

– Нет, конечно. Вообще-то моя работа довольно увлекательная, но эти съемки лишний раз показывают, как режиссер влияет на атмосферу в съемочной группе.

Брок хотел еще поговорить, но предположил, что она устала после долгого дня.

– Ну, как бы то ни было, мне кажется, вы сегодня были потрясающи. – Он не преувеличивал и не льстил ей. Она действительно была хороша. – На самом деле я был настолько поглощен вашей игрой, что не стал прерывать съемки раньше.

Ханна снова засмеялась, и этот смех для него стал словно выброс адреналина.

– Значит, мне некого винить, кроме себя, за то, что наступили на мои волосы? То есть вы хотите сказать, что если бы я играла хуже, то вы бы раньше пришли на помощь?

В ее серых глазах играло озорство.

Она дразнила. Флиртовала.

В эту игру Брок играл редко. Да и не был в ней хорош.

Но он, черт возьми, узнал ее.

Удивленный тем, что абсолютно чужой человек воспламенил в нем огонь, он позволил этому огню разгореться в мощное пламя. Что в этой женщине такого особенного?

– Я говорю о том, Ханна Райдер, что от вас сложно отвести взгляд.

Брок услышал собственный голос: он выбрал неправильный тон. Этот тон пресек поддразнивание и флирт. Воздух вокруг изменился. Стал теплее.

Он увидел, как Ханна смутилась – целый набор эмоций промелькнул у нее на лице, – но не смог их разобрать.

Кроме одной. И то только потому, что чувствовал то же самое.

Желание.

Оно пульсировало, словно сердцебиение. На мгновение Броку показалось, что Ханна сейчас подойдет к нему. Но за конюшней заржала его лощадь, разрушая чары.

– Наверное, я пойду. – Она опустила голову и прошла мимо него прочь из конюшни, в темноту.

Брок смотрел ей вслед, зная, что не надо ее догонять. Она сделала свой выбор. И он его уважал. Он полной грудью вдохнул свежий воздух, стремясь отогнать мысли о Ханне, и вышел из конюшни. Чтобы еще раз взглянуть на нее, залитую лунным светом.

Хотя Ханна была спиной к нему, он все равно разглядел изображение, которое было на ее телефоне.

Карта ранчо.

Проложенный путь к ее домику.

Брок закрыл глаза, понимая, что не может допустить, чтобы она в одиночестве шла домой. Заставив себя забыть о том, как сильно его тянет к этой женщине, он подошел к ней и предложил то, что должно было стать тяжелейшим испытанием для его выдержки.

– Вы не возражаете, если я отвезу вас домой?

Глава 2

Голос ковбоя пронзил Ханну, наполняя теплом и вызывая сладостный трепет.

Хочет ли она, чтобы ее отвезли?

Вот ночью повеселится ее подсознание, когда будет во снах терзать ее образом ковбоя! Нет, она не имеет права мечтать о сексуальном Броке, фермере, который проник в ее душу с помощью всего лишь нескольких слов и пылающего взгляда.

В прошлом у Ханны уже были серьезные отношения. С мужчинами, которых она любила. И все же никто никогда так не будоражил ее сознание, как этот незнакомец. С трудом сглотнув, Ханна собралась с силами и повернулась, намереваясь отклонить его предложение.

– Нет надобности. Я с удовольствием прогуляюсь. – Ее голос прозвучал мягко, а должен был бы твердо и уверенно. – Я, э-э, люблю свежий воздух.

Ханна надеялась на свою невосприимчивость к высоким мускулистым ковбоям. Она развилась в ней, наверное, после истории с сестрой, которая решила приятно развлечься, а потом за это поплатилась.

Однако все получилось иначе. Когда Брок скрестил руки на груди, Ханне безумно захотелось прикоснуться к его мускулистым предплечьям. Поэтому она поспешно сунула руки в задние карманы легинсов.

– С вами все будет в порядке, – заверил Брок. – Когда вы шли сюда, было намного светлее – луна стояла выше, чем сейчас.

Ханна обратила внимание на то, что стало темнее. Теперь она ни за что не нашла бы то место, где прорывалась через кусты к конюшне. Сумерки в этой части Вайоминга были не такими, как в Южной Калифорнии. Кромешная тьма и звезды.

– У меня есть телефон, – возразила Ханна, хотя уже подумывала о том, что в лесу вокруг ранчо могут скрываться хищные животные. Когда она шла сюда, то слышала, как в отдалении выли волки или какие-то дикие собаки. – А домик, в котором я остановилась, вон там.

– Не думаю, что звонок другу поможет при встрече с медведем. Или лосем. Или другим диким животным, который никого не ожидал в этот час.

Ханна поступила бы глупо, если бы не вняла разумным доводам, поэтому она, несмотря на неконтролируемое влечение к Броку, решила принять предложение и вернуться домой как можно быстрее.

А потом выкинуть эту встречу из головы.

– Ваша машина рядом? – спросила она, оглядывая двор. Во время съемок она заметила, что там стояла пара гольф-каров и два грузовичка.

На лице Брока появилась улыбка.

– Вон там стоит моя лошадь.

– Лошадь? – ахнула Ханна.

Она была категорически против не поездки верхом, а той близости, что подразумевала поездка… У нее по коже побежали мурашки, а в душе поднялось сладостное предвкушение.

– Я… – Она облизнула губы. – Я не уверена…

– Все будет хорошо, – заверил ее Брок, подводя ее к лошади темной масти. – Я помогу вам сесть в седло. Вставляйте ногу в стремя, и вы в кратчайшие сроки будете дома.

У Ханны быстро заколотилось сердце. Стараясь внешне оставаться спокойной, она вставила ногу в стремя.

У Брока оказались очень ловкие руки, учитывая, как он мигом подсадил ее в седло. Его прикосновение к бедрам, к талии будто обожгло Ханну, и ей захотелось, чтобы его руки подольше оставались на ее теле. А когда Брок вскочил в седло позади нее, она почувствовала, как его грудь прижалась к ее спине. И от этого Ханне стало так хорошо, что она не смогла бы описать. Не нравилось ей одно: то, что все это доставляет ей такое огромное удовольствие.

Ханна не протестовала, когда рука Брока обхватила ее за талию, и их тела задвигались вместе в такт шагу лошади. Эта поездка оказалась самой эротичной в ее жизни. Она закрыла глаза, чтобы отвлечься от собственных ощущений, однако ее тут же окутал запах его кожи и мускусного лосьона. А тепло его тела напоминало долгожданную жару в холодную летнюю ночь.

Ханна заерзала, поудобнее усаживаясь в седле, и Брок позади нее сдавленно выдохнул. Это было первым признаком того, что он тоже ощущает непреодолимое влечение. Ей захотелось обернуться и посмотреть ему в лицо, увидеть его реакцию, но его рука крепко держала ее за талию. Ее сердце бешено колотилось. Она уверяла себя, что все это из-за невероятного стресса, вызванного переживаниями за сестру, напряжением от работы с человеком, которого она презирает. Но прикосновения Брока продолжали дразнить ее. Он был первым и единственным мужчиной, который разжег в ней такое желание.

Наконец впереди показался домик. Ханна сосредоточилась на нем, как на маяке в темном море, говоря себе, что этот ураган чувств прекратится, как только они окажутся на месте.

Остановив лошадь, Брок спрыгнул на землю и протянул к Ханне руки. Она на мгновение поймала его взгляд, чем только усилила огонь, горевший в ее теле, и просто упала ему в руки. Ни о чем не думая. Оказавшись в его объятиях, она обняла его за шею и поцеловала. Он страстно ответил на поцелуй и, поставив ее на землю, внимательно посмотрел на нее.

Ханна понимала, что было бы правильным не бросаться с головой в омут. Дать себе и Броку время подумать. Но, стоя в кромешной тьме, где свидетелями были только лошадь и ветер, она не могла найти причин отказать себе в этой страсти. Такого ярого желания она никогда не испытывала.

Ханна знала одно: ее как магнитом тянет к этому мужчине. И она снова поцеловала его.

Брок обнял ее, на этот раз с большей уверенностью и целеустремленностью.

– Ханна, – прошептал он еле слышно. – Ты уверена?

– Абсолютно. – Она взяла его за руку и потянула за собой в дом.

Ханна достала магнитный ключ из вшитого в легинсы кармана и трясущимися пальцами с трудом провела по считывателю.

– У меня нет с собой защиты, но мой дом как раз за лесом.

– У меня есть.

Старая привычка, вдохновленная беременной подругой из колледжа. Ханна не готова была ждать, пока он съездит к себе домой.

Толкнув дверь, она осознала, что, как только переступит порог, обратной дороги уже не будет. Но у нее не было никаких возражений. Потому что ее ждало удовольствие – первое за год ужаса. Все, что она сейчас чувствовала, – это голод и сильнейшее желание. Она сплела свои пальцы с пальцами Брока.

– Прошу. Заходи.

* * *

Что-то произошло во время их совместной поездки верхом.

Жребий был брошен. Внутри вспыхнуло пламя, которое невозможно потушить.

Брок убедил себя в том, что предоставил Ханне возможность изменить свое решение, но она отказалась. Он не мог бороться с собой. Он возжелал ее с первого взгляда. И даже то, что весь мир вокруг него мог рухнуть после того, как шантажист исполнит свою угрозу, не умаляло его желания. Разве можно было отказаться от ночи, которая позволит ему забыть о грядущем ужасе, пусть и ненадолго, и погрузиться в то наслаждение, что предлагала Ханна?

Зайдя в двухкомнатный домик, Брок запер за собой дверь. Ханна повернулась к нему, обхватила руками за шею и прижалась всем телом. Брок с удовольствием отдался во власть ее соблазнительной магии.

Убедительной и опьяняющей.

Ханна скинула с него стетсон и сорвала свою бейсболку. Ее шелковистые белокурые волосы рассыпались по плечам. Брок стал медленно продвигаться по темному коридору к спальне, крепко прижимая к себе Ханну и вынуждая ее пятиться. Она не сопротивлялась, правда, на мгновение задержалась у кухонного прилавка, чтобы взять свою кожаную сумочку.

В спальне Брок щелкнул выключателем у двери и зажег небольшой газовый камин напротив кровати, а затем закрыл дверь. Ханна уже сняла с себя кофту, обнажив прекрасную грудь, украшенную голубым кружевом.

Сердце Брока усиленно заколотилось, когда он дотронулся до Ханны. У нее была невероятно нежная кожа, а когда он привлек ее к себе, его обдало сладким и пьянящим запахом апельсиновых цветов, побудив его поцеловать ее в шею.

Голод был слишком сильным, и Ханна быстрым движением сорвала с Брока майку, в то время как он провел пальцем под лямкой бюстгальтера, расстегнул и стянул его. Раздеваясь, они своими прикосновениями изучали друг друга.

Брок прикоснулся ртом к ее обнаженной груди. Ханна издала стон, который показался ему песней сирены. Она из сумочки достала презерватив и положила его на кровать.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – повторяла она, ухватившись за пряжку ремня.

Бросив взгляд на презерватив, Брок помог Ханне с ремнем. В мгновение ока он оказался голым, опередив Ханну, которая запуталась ногами в своих легинсах. Он поднял ее на руки, стащил с нее голубые кружевные трусики и положил ее на белое пуховое одеяло. Она вложила ему в руку презерватив, и он разорвал пакетик с такой поспешностью, будто годами был лишен женского внимания. Хотя на самом деле он не хотел торопиться. Он хотел полюбоваться ею, когда она будет извиваться, наслаждаясь его ласками.

Надев презерватив, Брок поднял голову и увидел, что Ханна смотрит на него своими серыми глазами, и ее рот немного приоткрыт. Он раздвинул ее ноги и вошел в нее. Она вскрикнула, выгнув спину, и обхватила его руками, впиваясь ногтями ему в плечи. Он задвигался, специально не торопясь. Она обвила ногами его талию, отдаваясь неземному блаженству.

Брок выжидал, стараясь умерить страсть. Но когда Ханна ущипнула его за мочку уха и облизнула шею, на него нахлынула новая волна возбуждения. Он чувствовал, что в ней, как и в нем, растет напряжение. Ее голова металась из стороны в сторону, а тело все стремительнее двигалось ему навстречу. Наконец она с громким криком выгнулась, застыла так на мгновение, а потом упала на постель. Он приник к ее губам в поцелуе и отдался на волю урагана, который принес ему долгожданное освобождение. Судороги продолжались и продолжались, подталкивая его к краю забвения. Его крик слился с ее учащенными вздохами и превратился в песнь наивысшего удовольствия.

С женщиной, которую едва знал.

Однако этот факт – что они друг друга практически не знают – не помешал им достичь вершин блаженства. Невероятного и страстного.

В общем, их соитие было чистым безумием, вынужден был признать Брок. Он лег рядом с Ханной и укрыл их обоих одеялом.

– В жизни не совершала такого безумства. – В голосе Ханны звучало изумление. На ее лице появилась легкая улыбка. – Я даже не знаю твоей фамилии.

Брок напрягся. Да, он специально утаил свою фамилию, но теперь это не имеет значения. Ведь он убедился в том, что нужен ей не ради того, чтобы пробраться в клан Макнейллов, не так ли? Кроме того, она актриса, и у нее свой путь к славе и богатству.

– Макнейлл. – Он посмотрел на нее, убрав белокурый локон с ее щеки. – Брок Макнейлл.

Что-то изменилось в ее взгляде. Он мог поклясться, что Ханна Райдер чуть не отпрянула от него. У нее на лбу появились мелкие морщинки, и это свидетельствовало о том, что его фамилия что-то значила для нее, и не в хорошем смысле.

Брок хотел расспросить ее или, по крайней мере, поговорить с ней, чтобы понять, что только что произошло, но она уже ускользала от него.

– Извини, пожалуйста, – с деланой озабоченностью покачала головой Ханна. – Я оказалась в затруднительном положении. Я только что вспомнила, что у меня завтра ранний звонок. – Она вытащила ноги из-под одеяла и опустила их на пол. – Не знаю, о чем я только думала. Наверное, в этом и есть загвоздка: я совсем ни о чем не думала.

Брок допускал, что ее внезапное охлаждение никак не связано с его фамилией. Возможно, она просто почувствовала укол сожаления. Он положил руку ей на плечо.

– Через минуту я уйду! – заверил он Ханну. – Все в порядке? С тобой все хорошо?

– Все хорошо. – Ханна кивнула, не глядя на него. – Я просто… Безумно неловко, правда? – Ханна вскочила на ноги, нашла свою кофту и надела ее. – Ты не возражаешь, если мы поговорим завтра, когда голова будет ясной?

Что-то было не так.

Брок не мог понять, в чем дело, и надеялся, что Ханну расстроило то, как быстро развивались их отношения, а не что-то, связанное с его фамилией. У Макнейллов уже достаточно проблем.

– Конечно. – Кивнув, он подобрал с пола свою одежду и оделся. – Я приду завтра, и мы поговорим.

Ханна открыла было рот, но промолчала. Кивнув, она стащила с кровати плед и укуталась в него.

– Хорошо. И, э-э, спасибо, что довез до дома.

Брок усмехнулся.

– Очень надеюсь, черт побери, что из сегодняшнего дня ты запомнишь не поездку верхом.

Наклонившись, он поцеловал ее в щеку, желая напомнить ей, что произошедшее не было случайностью.

– Мы обязательно завтра поговорим. Спокойной ночи, Ханна.

У двери он подобрал с пола свою шляпу и вышел. Если Ханна что-то скрывает от него – если у нее есть что-то против Макнейллов, – он обязательно это выяснит.

Глава 3

Ханна знала, что не сможет скрыться от Брока Макнейлла, но намеревалась попробовать. Она сидела в кресле в гримерке, брезентовой палатке, установленной рядом с конюшней, где велись съемки, пыталась прочитать сценарий и старалась не думать о Броке Макнейлле. Одетая в старинный костюм – ситцевое платье с нижней юбкой и сорочкой, – она прокручивала на телефоне сценарий одного космического вестерна, понимая, что становится заложницей одной роли. Когда она впервые сыграла подобную роль, ей следовало бы дистанцироваться от нее, однако она согласилась играть в «Завоевании Запада» и сделала это ради того, чтобы сниматься у Антонио Вентуры.

Ханна отложила телефон, только вместо возмущения по поводу своей карьеры она почувствовала злость на себя. Как она могла поставить собственные нужды превыше своей главной задачи? Но разве ей могло прийти в голову, что фермер, который лично следит за своими лошадьми, – это член одной из богатейших семей страны. Ханна все разузнала о связи между Шайенном, где заправляли Макнейллы, и манхэттенской ветвью семьи и их прибыльной сетью курортов. Она прочитала о «Трасперент», стартапе в Кремниевой долине, принадлежащем Деймону Макнейллу и его братьям.

Ханна досконально изучила семью, прежде чем приняла роль в фильме, который снимается на их земле, а также выяснила про тайную связь между семьей Вентуры и Макнейллами. Связь, которую они так тщательно скрывали. И дело было не в том, что Ханну интересовали секреты и скандалы богатых. Ей нужно было понять, кто ей Макнейллы в ее поиске справедливости – союзники или враги. Но четкой информации она не нашла. Могло быть и так, и так.

Да, Брок Макнейлл не симпатизировал Антонио Вентуре. Вчера на съемочной площадке они держались как чужие люди – вот еще одна причина, почему Ханна не приняла Брока за одного из Макнейллов.

Встревоженная, Ханна вскочила со стула, но не успела она сделать и трех шагов, как вбежала Келли.

– Вот ты где, Ханна! К тебе посетитель. – Она многозначительно изогнула темные брови и понизила голос: – Вчерашний горячий ковбой.

Ханну сковало от напряжения. Разве сейчас она сможет общаться с ним так же легко? Сейчас, когда она знает, что Макнейллы скрывали свою родственную связь с Антонио Вентурой, человеком, которого она люто ненавидит. Даже Мерил Стрип не смогла бы сыграть эту роль.

– Он здесь? – наконец спросила Ханна.

Келли подошла ближе, глядя в зеркало на отражение Ханны.

– Он сказал, что ты его ждешь. Что-то случилось?

– Ничего. Просто немного нервничаю. – Она заставила себя улыбнуться и попыталась собраться с мыслями.

Дают ли ее отношения с Броком шанс узнать что-то полезное об Антонио? Нечто, что помогло бы ей разоблачить монстра? А если дают, сможет ли она ограничить их только дружбой и не оттолкнуть при этом Брока? Ведь мало кто знает о том, что Пейдж, мачеха Брока – Ханне удалось это выяснить с помощью коллеги из клининговой службы, – вышла замуж за отца Брока под вымышленным именем; что в действительности она Иден Харрис, дочь актрисы Барбары Харрис и режиссера Эмилио Вентуры, то есть сводная сестра Антонио Вентуры. Значит, сделала вывод Ханна, ей остается считать Макнейллов, в том числе и Брока, своими потенциальными врагами.

* * *

Брок понимал, что должен держаться подальше от Ханны Райдер. Имело смысл сохранить их отношения в тайне, чтобы не привлекать лишнее внимание к своей семье за дни, возможно, часы до того, как разразится скандал. И все же он появился на съемочной площадке на следующий день после их встречи. После их сдержанного прощания Ханна не выходила у него из головы всю ночь.

Из открытых дверей конюшни выкатывали софиты. Менялся реквизит. Сено сгребали и «взбивали», используя метод, делающий его непригодным для лошадей, – клей, силиконовый спрей и наполнитель смешивали, чтобы куча выглядела больше на фоне стен. Вокруг кипела работа, пока актеры и режиссер отдыхали.

Брок пропустил утреннюю сцену с Ханной, так как был занят семейными делами. Новая подружка его брата Карсона, Эмма Лейтон, каскадерша из фильма «Завоевание Запада», поделилась сведениями, которые подтверждают связь между Макнейллами и Вентурами и которые может использовать шантажист. Мать Эммы, Джейн Лейтон, несколько лет работала горничной в семье Вентура и была посвящена во многие семейные тайны. Она и намекнула дочери на эту связь в последнем телефонном разговоре. Однако Эмма призналась, что ее мать эмоционально неустойчива, и Брок не знал, можно ли ей доверять.

Частный детектив Макнейллов не смог достаточно быстро отследить нахождение шантажиста. Отец Брока был обеспокоен состоянием своей жены, боялся, что у нее может случиться нервный срыв. К тому же она еще полностью не оправилась от комы. А Скарлетт, младшая дочь Пейдж, объявила всем бойкот, решив, что родственники бросили Пейдж, отказавшись выполнить требования шантажиста. Семья же подозревала, что шантажист работает в съемочной группе или связан с кем-то из группы, и Брок спрашивал себя, способна ли Ханна Райдер на шантаж?

Он был так поглощен своими мыслями, что не услышал, как кто-то к нему подошел, пока он придерживал открытую дверь для женщины, толкающей тележку с фруктами и выпечкой для завтрака и кофе.

– Брок.

Он повернулся и увидел Ханну. Она была еще прекраснее, чем он помнил. Ее волосы были заколоты с обеих сторон и спадали на спину. Она была одета в историческое платье кремового цвета с рисунком из крошечных цветочков. Корсет сильно утягивал талию и поднимал грудь таким образом, что внимание к ней было гарантированным. Пышная юбка, вероятно, доходила до пола, но сейчас подол был подоткнут за пояс, чтобы не пачкался между съемками.

Брок поборол искушение прикоснуться к Ханне. Поприветствовать ее поцелуем или прошептать ей, насколько она хороша. Вместо этого он решил сразу перейти к делу и выяснить, почему его фамилия так расстроила актрису с Западного побережья, которую совсем не должна волновать его личность.

– Привет, Ханна. – Его кивок был таким же сдержанным, как и его тон. – Мы можем отойти куда-нибудь поговорить наедине?

– Моя сцена скоро начнется. – Ханна казалась другой. Настороженной.

– Я должен спросить про прошлую ночь. – Броку, несмотря ни на что, не хотелось отпускать ее от себя, поэтому он просто понизил голос и отвел ее в темный угол конюшни. – Меня удивила твоя реакция, когда ты услышала мою фамилию.

По тому, как она едва заметно вздрогнула, как затрепетали ее ноздри, Брок понял: эта женщина хранит множество секретов.

– Я не понимаю, о чем ты. – Однако Брок по многим признакам понял, что она лжет, и отступать не собирался.

– Нет, понимаешь. Жизнь моей семьи превратилась ад, и если ты что-то об этом знаешь – об угрозах в адрес Макнейллов…

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь. – Она покачала головой, ее лицо побледнело. – Какие угрозы?

Из-за шума съемочной группы Брок опасался, что она его не услышит, поэтому наклонился к ней.

– Кто-то угрожает моей семье. И у меня мало времени, чтобы понять, кто стоит за этими угрозами. Нас шантажируют…

Брок не договорил – что-то тяжелое ударило его по затылку. Он понял, что падает, и успел увидеть панику на прекрасном лице Ханны, прежде чем…

Мир погрузился во тьму.

* * *

– Брок.

Ханна пришла в ужас, когда крупный сильный мужчина рухнул на землю. Она не сразу сообразила, что один из софитов выпал из крепления и упал Броку на голову. Вокруг уже суетились осветители, спеша убрать осколки и освободить площадку.

– Брок? – Ханна опустилась на колени и осторожно дотронулась до его плеча. От страха она вся заледенела. – Как ты?

Брок дышал, но на ее голос не отреагировал. Неожиданно рядом появились два ассистента режиссера. Они склонились над Броком и велели не трогать его.

О господи! Ханна нежно сжала его пальцы, стараясь не сдвинуть его руку.

– Звоните 911! – закричала она и с облегчением увидела, как говорившая по телефону одна из помощниц костюмера подняла большой палец.

Минуты тянулись бесконечно, пока они ждали прибытия скорой. Второй режиссер вопил на производственный персонал, кто-то подметал битое стекло. Ханна прикидывала, как связаться с семьей Брока, чтобы сообщить о случившемся.

До того как упал софит, Брок рассказывал, что кто-то угрожает его семье. Шантажирует их. Когда он говорил об этом, у него странным образом изменилось лицо. Неужели он подозревал ее в шантаже?

Эта мысль ошарашила Ханну.

Рассказал ли он о ней своей семье? Об их ночи вдвоем и о том, как она отреагировала, когда он назвал свою фамилию? Что, если они обвинят ее в произошедшем? Но она не может допустить, чтобы ее втянули в скандал, к которому не имеет никакого отношения. Брок может подозревать ее в чем угодно, но она-то знает, что никого не шантажирует. Ей всего лишь нужны доказательства против Антонио Вентуры. Только она не сможет поделиться своими тайными планами с его семьей даже ради того, чтобы обелить свое имя, если потребуется.

Вдали раздался вой сирены. Ханна облегченно вздохнула: помощь уже в пути. Она предупредила одну из помощниц режиссера, что поедет в больницу. Как бы странно ни развивались между ними отношения, Брок остается тем мужчиной, который безумно целовал ее прошлой ночью. И который публично поставил на место Антонио, поэтому она должна быть рядом с ним, пока не приедет кто-то из его семьи.

Вой сирены становился громче. Производственная группа расчистила проход к Броку, отодвинув оборудование.

Ханна тоже собиралась отойти в сторону, но тут Брок зашевелился.

– Он зашевелился! – радостно воскликнула она, сильнее сжимая его руку. – Он приходит в себя!

Брок слегка приподнялся и тут же рухнул обратно. Заморгав, он уставился на Ханну.

– Ты как? – спросила она. – Тебе не надо шевелиться.

Она внимательно изучала его лицо в поисках признаков недомогания или травмы. Брок, хмурясь, тоже изучал ее, а потом вдруг заговорил хриплым и глухим голосом.

– Кто вы? – спросил он бесстрастным тоном, не отрывая от нее своих голубых глаз. – Я вас знаю?

Глава 4

Ханна, словно в тумане, наблюдала, как бригада скорой поставила рядом с ним носилки, а затем приступила к осмотру потерпевшего.

Неужели он действительно ее не помнит?

Ханна сдавила виски, пытаясь понять, что это значит. Да, в начале этого дня она намеревалась разорвать все отношения с Броком, но она никогда не хотела, чтобы он пострадал.

Парамедики снимали с Брока жизненные показатели и задавали вопросы, собирая информацию о случившемся. Ханна же нервно ходила взад-вперед, пытаясь понять, как относится к тому, что Брок не узнал ее. Что он смотрит на нее, словно впервые видит. Как будто они не лежали голыми менее суток назад. Что до нее, то она вряд ли забыла бы такое.

Брок оттолкнул женщину, измерявшую ему пульс, достал свой телефон и заявил, что будет звонить своему врачу. Его движения были немного замедленными. Но потом врач спросил его, какой сегодня день, и он растерялся.

Понимая, что он не симулирует, Ханна подумала, а не уйти ли ей, прежде чем к нему вернется память. Однако трусость никогда не числилась среди черт ее характера. Кроме того, она все еще надеялась через Брока собрать какую-то информацию об Антонио Вентуре. Помощь сестре была для Ханны на первом месте. Так что если Брок забыл об их совместной ночи, она не станет напоминать ему, как далеко у них все зашло. Зато у нее появится шанс начать все сначала, только на этот раз стать его другом, а не любовницей. О большем и мечтать нельзя. Никаких подозрений о том, почему она так быстро отказалась от отношений. А если ей будет нелегко притворяться, что он ей не нравится? Что ж, она справится с собой.

* * *

Брок лежал на больничной койке, его голова пульсировала. Часть боли он списывал на дырку в затылке. Но главное мучение ему доставляло незнание причины, по которой он попал в Шайеннский областной медицинский центр.

У него и раньше бывало, что он приходил в себя и обнаруживал нависающего над ним работника медицинской службы. Долгие годы занимаясь родео, он поломал себе много костей и получил много ударов по голове, так что поездки в «скорой» были регулярными.

Но в прошлые разы он помнил, как все происходило. А сегодня он понятия не имел, что с ним произошло. А произошло что-то плохое, если судить по тому, сколько врачей осматривали его, задавали вопросы и с хмурым видом писали что-то в карте. Кстати, а где близкие? Нет, он не рассчитывал, что к нему примчатся старшие братья или отец. Но вот единокровные сестры обычно навещали его. Мэйзи, Мэделин и Скарлетт всегда были добры к нему.

На этот раз Мэйзи и Мэделин написали, что сожалеют, но не могут приехать к нему, так как нужно быть с мамой, когда «разразится скандал». А ответ Скарлетт был еще более загадочным. Она заявила, что до Шайенна ехать слишком далеко. А где, черт возьми, как не в Шайенне, может быть его младшая сестра?

Брок захотел снова перечитать переписку, чтобы понять, вспомнит ли он свой прежний мир. Но сейчас у него был какой-то допотопный телефон, совсем не та модель, которую он помнил.

Брок ткнул в экран, гадая, куда пропала кнопка домашней страницы.

Дверь в его палату открылась, и вошел один из лечащих врачей – высокий доброжелательный мужчина с сильным восточноевропейским акцентом, – и Броку пришлось отложить телефон. Он хотел уговорить врача, чтобы тот отпустил его домой. Ведь если назревает какой-то скандал, который может навредить его семье, он должен быть со своими братьями и сестрами, а не валяться на больничной койке.

Брок сел и спустил ноги на пол.

– Эй, мистер Макнейлл! – Доктор Крешник поспешил к нему, чтобы поддержать. – У вас травма головы. Вам пока еще нельзя ходить.

– Я в порядке, – возразил Брок, зная, что лучше будет себя чувствовать дома. – Не знаю, кто решил, что мне необходима медицинская помощь, но я определенно готов к выписке.

– Боюсь, это невозможно, мистер Макнейлл. Мы хотим вас еще понаблюдать.

– Я здесь уже пять часов. – Брок знал это, потому что отправил сестрам сообщение еще из «скорой».

У него на мгновение все поплыло перед глазами. Когда головокружение прекратилось, он оглядел себя. Он все еще в уличной одежде, так что даже переодеваться не надо, а результаты томографии он может отправить своему врачу.

– У вас наблюдаются признаки амнезии… – Врач что-то еще долго говорил о «кратковременных эпизодах» и «необходимости анализов», но Брок практически ничего не слышал. Для него имело значение только одно слово. «Амнезия».

Не поэтому ли он не может вспомнить, что за проблемы в семье? И что с ним случилось? Но, с другой стороны, он помнит свое имя. Помнит своих друзей. Свою семью.

Его голова сильнее запульсировала.

Пока врач говорил о плане лечения, раздался тихий стук в дверь палаты. Может, кто-то из его сестер?

– Входите! – крикнул Брок, нуждаясь в союзнике, который вытащил бы его из этой тюрьмы.

В палату вошла женщина с двумя дымящимися бумажными стаканчиками. Не сестра. Брок поблагодарил за это свою «счастливую» звезду.

Незнакомка выглядела так, словно только что прибыла из поселка первых поселенцев. Длинная юбка в мелкий цветочек была из той давней эпохи и до крайности скромной. Однако верх платья был совсем другим, с тугим корсетом, который подчеркивал талию и притягивал взгляд к груди.

Даже травма головы не помешала Броку это заметить. И почувствовать вспышку влечения.

– Я могу зайти позже, – сказала она, замешкавшись в дверях, когда заметила мужчину в халате рядом с кроватью Брока. – Сейчас не время?

– Заходите, – пригласил ее Брок, хотя понятия не имел, кто она такая. Он смутно помнил, как она сидела рядом с ним, когда он пришел в сознание, помнил ее прекрасные серые глаза. А до этого – провал.

Кто она такая?

– Мисс Райдер, – обратился доктор Крешник к таинственной незнакомке, – вам удалось связаться с его семьей?

– Нет. – Она покачала головой и, подойдя к Броку, передала ему один из стаканчиков. Брок заметил отсутствие обручального кольца у нее на пальце. – Я оставила сообщение управляющему ранчо «Разлив ручья», и он пообещал лично связаться с братьями Брока.

Это последнее, что было необходимо Броку. Он всю жизнь был «третьим лишним», и сейчас у него не было никакого желания оказаться в центре внимания.

– В этом нет надобности, – сказал Брок. – Я сам подпишу все бумаги, чтобы выйти отсюда. – Чем скорее он вернется домой, тем скорее у него перестанет болеть голова. Тем скорее он выяснит, что происходит с его семьей.

Доктор Крешник нахмурился, пока Брок делал глоток кофе – слишком сладкого для него, но все равно хорошего.

– У вас травма головы… – Доктор выглядел так, словно произносил длинную обличительную речь. Свои слова он подкреплял стуком ручки по бювару.

– Все, что мне нужно, – это отдых, а не дополнительные анализы. – Брок все знал про сотрясения. Да, они могут повлиять на краткосрочную память. Без сомнения, его сознание прояснится через несколько дней. – Так что если вы хотите написать мне какие-либо рекомендации, то милости прошу. Моя семья нуждается во мне дома.

Врач резко развернулся и позвал одну из медсестер.

– Ваша машина здесь? – спросил Брок у незнакомки.

Ее стаканчик с кофе застыл на полпути ко рту; кажется, вопрос удивил ее. Брок догадался, как ее зовут – имя Ханна было написано на стаканчике.

– Конечно. Гм. Да. – Она опустила стакан. – Я одолжила одну из съемочных машин, чтобы следовать за «скорой».

Съемочные машины?

Он не имел понятия, что это значит, но помнил, что она была рядом с ним, когда он пришел в сознание. Все остальное, включая то, что он с ней делал, было как в тумане.

– Великолепно. Если вы не против добросить меня до «Разлива ручья», то мы можем встретиться внизу через десять минут. – Он знал, что больница не имеет права держать его против воли.

Взгляд ее серых глаз заметался от врача к нему и обратно, но она все равно кивнула, достала из сумки связку ключей и выскользнула за дверь.

В ней было что-то особенное, что выходило за рамки ее странного наряда. В частности, в ее серых глазах. Но ее странный взгляд вполне мог объясняться лишь беспокойством за него.

На данный момент она могла быстро доставить его домой, где он выяснит, что происходит с его семьей. Кроме того, по пути она сможет пролить свет на происшествие с ним.

Если, конечно, ей можно доверять.

* * *

Кратковременная ретроградная амнезия.

Ханна размышляла над этим термином, ведя машину в сторону ранчо «Разлив ручья». Санитар, который сопровождал Брока, передал ей документы о выписке и инструкции по дальнейшему уходу. Пока Брок пристегивался ремнем безопасности, она прочитала диагноз и теперь в перерывах между бесконечными вопросами Брока размышляла над тем, что амнезия значит для него.

Означает ли термин «кратковременная», что проблема носит временный характер? Или он потерял только кратковременную память? Она не могла спросить об этом Брока, так как он явно еще не оправился от травмы.

Брок интересовался, как он получил травму, почему она была одета как жительница фронтира, почему фильм снимается на его земле и как давно они знакомы. Ханна честно ответила на все вопросы и даже призналась, что он подвозил ее до дома прошлой ночью. Правда, она умолчала об их интимной связи.

Ее удивляло, что Брок забыл о ней, но помнит о том, что семья нуждается в нем. Он сам сказал это доктору Крешнику. Однако, если у него амнезия, он вряд ли помнит, что Макнейллов шантажируют. С другой стороны, он мог собрать все воедино, прочитав сообщения в телефоне. Ханна знала, что он получал сообщения от своих братьев и сестер.

– Брок, ты точно уверен, что я должна отвезти тебя домой? Я видела выписку. – Оторвав руку от руля, она указала на бумаги, лежащие на консоли между ними. – Если врач прав и у тебя амнезия…

– Я и раньше ударялся головой. Ездил на быке. Я знаю симптомы при сотрясении мозга, и у меня есть хороший невролог в Денвере. Я позвоню ему, когда доберусь до дома.

Ханна прикусила губу, не зная, спорить ли дальше. Сотрясение мозга может сделать человека раздражительным. Заставить его действовать неадекватно. Она много прочитала в Интернете, пока сидела в приемной, надеясь, что ее сменит кто-нибудь из его родственников. Но никто не приехал. Зато она многое узнала о травмах головы и выяснила, что стресс может усугубить симптомы.

– Хорошая идея. – Она свернула на проселочную дорогу, которая вела к «Разливу ручья». – Но я не уверена, что одним сотрясением можно объяснить то, сколько ты забыл, если ты даже не помнишь, что на твоей земле снимается фильм.

– Я разберусь с этим, как только навещу свою семью. – Он постучал костяшками пальцев по внутренней стороне окна. – И проезжай мимо главного дома. Семья наверняка собралась у отца. Из сообщений сестер ясно, что дома что-то не так.

Очевидная тревога в его голосе тронула Ханну до глубины души. Она слишком хорошо понимала, как бесконечная преданность семье может подтолкнуть человека к решительным действиям. Например, выписаться из больницы, когда ему необходима медицинская помощь. Или работать на человека, который испортил жизнь члену семьи.

У них намного больше общего, чем она думала.

– Возможно, я кое-что знаю, – призналась она, искренне желая помочь. – Ты кое-что упомянул о своей семье до того, как тебя ударило софитом.

Ханна проехала мимо главного дома, как он и просил. Она не знала дорогу к дому отца и надеялась, что Брок ее помнит.

– Что именно я сказал? – спросил он, устремляя на нее взгляд своих голубых глаз.

– Я… – Она откашлялась. – Ты сказал, что твоя семья в настоящее время живет в аду. Что кто-то угрожает Макнейллам.

– Я понял: что-то не так, раз никто не пришел навестить меня в больнице. – Он сжал кулаки. – И как угрожают?

Ханне не хотелось его расстраивать, учитывая его состояние. Но он имел право знать.

– Шантажируют.

Брок выругался и достал телефон из заднего кармана.

– Я так и думал, что есть объяснение всему, что здесь происходит. Моя сестра упомянула о скандале, но будь я проклят, если знаю, о чем она говорит. – Он ткнул в экран и пробормотал:

– Он, должно быть, новый.

Имел ли этот скандал какое-либо отношение к тайне, что она раскопала? Ханну мучили угрызения совести из-за того, что она знает о семье Брока больше, чем он. Но кто виноват в этом? Амнезия? Или семья намеренно тщательно скрывала свое родство с Вентурой?

Ханна углублялась в лес.

– Я правильно еду? – спросила она.

Брок поднял голову, и в этот момент зазвонил телефон.

– Да. Дом отца вон там, справа. За поворотом.

Он снова посмотрел на экран и попросил у Ханны номер ее телефона на тот случай, если понадобится связаться с ней. Она продиктовала, задаваясь вопросом, была ли это формальность, или они снова будут общаться. Мгновение спустя Брок тихо охнул.

– Что там? – Ханна сбавила скорость и повернула.

Брок был сосредоточен на телефоне. Его голос звучал глухо.

– Голливудские газеты только что опубликовали в заголовках имя моей мачехи.

От нехорошего предчувствия у Ханны сжало живот. Она оторвала взгляд от дороги, и ей хватило секунды, чтобы увидеть выражение его лица.

– Очевидно, жена моего отца – голливудская львица, – ошеломленно произнес он.

Ханна надеялась, что Брок не заметил, с каким спокойствием она восприняла это известие. Притворившись, что не понимает, о чем речь, она спросила:

– В каком смысле?

– Если верить статье, то Пейдж Самара Макнейлл на самом деле – Иден Харрис, дочь Эмилио Вентуры и актрисы второго плана Барбары Харрис.

Ханна выждала немного.

– Получается, что твоя мачеха – сводная сестра моего режиссера Антонио. Ты об этом знал?

– Нет, – растерянно ответил Брок, глядя на бревенчатый домик с несколькими припаркованными машинами. – Значит, Пейдж сводная сестра Антонио Вентуры.

– Да, они не кровные родственники. Ведь Антонио – пасынок Эмилио.

Ханна тщательно изучила биографию мучителя сестры. Факт, что Антонио приемный сын, был общеизвестным. Эмилио Вентура уже был известным режиссером, когда женился на матери Антонио и усыновил ее сына. Тогда об этом кричали все заголовки газет.

Сын пошел по стопам отца, а когда Эмилио ушел на пенсию, к нему перешли все связи отчима в киноиндустрии.

– Получается, что брак отца с Пейдж недействителен, так как она вышла замуж под вымышленным именем. – Брок провел рукой по лицу. – Мою семью – моих сестер – эта новость, должно быть, сбила с ног. – Ханна увидела на его экране молодую Иден Харрис рядом с фотографией дочерей Пейдж и Донована Макнейлл. Сходство, особенно с младшей дочерью, было разительным. – Вайоминг не признает гражданские браки. Получается, что они незаконнорожденные.

Шок Брока был искренним. Он действительно не знал о родственной связи между Макнейллами и Вентурами. Только по какой причине? Из-за амнезии? Или он никогда не знал правды о мачехе?

– Сожалею. – Ханна накрыла его руку своей. Желание утешить его было слишком велико, чтобы ему можно было сопротивляться, хотя она знала, что прикосновение к этому мужчине оказывает на нее сильное влияние. – Я могу чем-нибудь помочь?

Брок посмотрел на ее руку. Его удивило, что он, даже несмотря на переживания за семью, так бурно отреагировал на ее прикосновение.

– Ты уверена, что ничего не произошло прошлой ночью? После того, как я довез тебя до дома? – повернувшись к Ханне, спросил он.

Вернулась ли к нему память? Неужели доктор ошибся насчет амнезии?

Воспоминания о времени, проведенном вместе, так живо закружились перед ней, что она испугалась, не увидит ли Брок эти образы в ее глазах. Но она не могла позволить себе отношения с одним из Макнейллов, особенно сейчас, когда его родство с Вентурой стало достоянием общественности. Что, если ее роман каким-то образом скомпрометирует Хоуп и помешает ей выдвинуть обвинения против Антонио?

– Мы только поговорили. – Ханна улыбнулась и убрала руку. – Вот и все.

Брок кивнул и забрал с консоли документы о выписке.

– Мне просто интересно, почему я искал тебя сегодня на съемочной площадке, чтобы рассказать о шантаже. – Он распахнул дверь и ступил на сочную зеленую траву. – Едва ли я доверился бы девушке, с которой только что познакомился.

Ханна поняла, к чему он клонит, но не могла придумать вразумительный ответ.

– Не знаю. – Пожав плечами, она повернула ключ зажигания.

Брок просто кивнул и зашагал по каменной дорожке к домику.

Как же сильно вчерашнее расставание отличается от сегодняшнего, с горечью подумала Ханна. Зато она получила что хотела: теперь ее и Брока разделяет большая дистанция. Их отношения закончились, так и не начавшись.

Глава 5

Скарлетт Макнейлл ехала на север по шоссе вдоль Тихоокеанского побережья, а автомобильное радио передавало одну и ту же новость, из-за которой разразился скандал.

Скарлетт была напряжена и плохо соображала, поэтому она в последний момент предотвратила столкновение с впередиидущей машиной, успев убрать ногу с педали газа.

«…Иден Харрис, дочь не добившейся признания актрисы Барбары Харрис и знаменитого режиссера Эмилио Вентуры, жила под вымышленным именем на протяжении более двадцати лет».

Отстраненный голос по радио повторял историю практически в тех же формулировках, что Скарлетт слышала на двух других радиостанциях.

Она спешила к Логану, теперь, когда ее жизнь превратилась в нечто невообразимое, очень нуждалась в его объятиях. Все, что она знала о матери, оказалось ложью. Как выяснилось, женщина, которую она называла мамой, которая, сколько Скарлетт себя помнила, старалась держаться подальше от съемочной площадки и сцены, сбежала из одной из самых известных голливудских семей в семнадцать лет. И никогда не заикнулась об этом.

Хуже всего было то, что Скарлетт была вдали от Шайенна, где находились ее сестры и братья в тот момент, когда объявили новость. И ей приходится в одиночку справляться с последствиями. Конечно, они все знали, что назревает скандал. В начале месяца Скарлетт получила первое письмо от шантажиста. Она придерживалась мнения, что нужно заявить в полицию и вести переговоры с мерзавцем. Однако ее отец и братья с сестрами решили не торговаться. Скарлетт очень разозлилась и возмутилась из-за такого отношения к матери, тем более что Пейдж Самара приходила в себя после комы и была не в состоянии защитить себя.

Радуясь, что наконец-то доехала до Логана, Скарлетт съехала с шоссе и припарковалась перед гаражом с тремя отсеками, но радио не выключила и продолжала слушать:

«Мисс Харрис, называвшая себя Пейдж Самара, вышла замуж за наследника империи курортов Донована Макнейлла и имеет от него трех дочерей. Пока не известно, будет ли данный брак признан законным при таких обстоятельствах».

Скарлетт выключила зажигание, однако последние слова эхом звучали у нее в ушах.

Она недавно возобновила отношения с актером Логаном Кингом. Он, казалось, искренне радовался этому, но сегодня Скарлетт собиралась в этом убедиться. Заперев машину, она прошла в калитку и стала спускаться по лестнице к внутреннему дворику позади дома Логана, а потом заглянула внутрь. При виде ее Логан поспешил ей навстречу, и Скарлетт бросилась ему на шею.

– Ты в порядке? – спросил он, целуя ее в макушку. – Может, тебе стоит поехать домой и быть рядом с семьей? – Он погладил ее по спине. – Я планирую вылететь в Шайенн в конце недели, чтобы сняться в последних сценах «Завоевания Запада», но могу поменять рейс, чтобы полететь вместе.

Скарлетт вдохнула аромат его лосьона, смешанный с солоноватым запахом моря. Мерное биение его сердца и шум прибоя уняли панику в ее груди.

– Как мило с твоей стороны. – Скарлетт посмотрела ему в глаза. Солнце начинало садиться, окрашивая небо в розовые и фиолетовые оттенки. – А мне такое даже в голову не пришло. Я в полном потрясении.

– Если ты останешься здесь одна, я буду за тебя переживать. – Логан взял ее за плечи и слегка отодвинул от себя. – Я знаю, твоя семья беспокоится, что шантажист может нацелиться на тебя.

Скарлетт была тронута тем, что Логан думает о ее безопасности.

– Письмо от шантажиста доставили в Шайенн, так что можно предположить, что шантажист сейчас в Вайоминге, а не в Лос-Анджелесе. – Несмотря на обиду и разногласия, она поддерживала связь с сестрами в течение всего дня, узнавая, как разворачиваются события. – Инструкции по зачислению средств на офшорный счет были отправлены по электронной почте сегодня днем, хотя моя семья проигнорировала их, отказавшись иметь дело с шантажистом. – И теперь им придется заплатить другую цену. – Согласно данным частного детектива, электронная почта зарегистрирована у интернет-провайдера, базирующегося в Шайенне.

– Как твоя мама? – спросил Логан. – Она что-нибудь сказала?

– Нет. Она еще не полностью оправилась от наезда. Знаешь, с того момента, как я услышала новость, я пытаюсь разобраться в своих чувствах к маме. То мне кажется, что она предала меня, то я говорю себе, что, возможно, у нее была веская причина скрывать правду о своем прошлом.

– Я видел фотографии, опубликованные СМИ. Семейное сходство между тобой и Иден Харрис сильное.

– Знаю.

Скарлетт не могла этого отрицать. Из трех дочерей Скарлетт всегда больше всех походила на мать, что являлось для нее разочарованием, ведь Мэйзи и Мэделин были красивее в традиционном плане. Но даже Скарлетт пришлось признать, что на старых фотографиях Иден Харрис выглядит красавицей.

– Я так переживала, что не смогу добиться успеха в Голливуде, а тут оказывается, что мой дед по материнской линии когда-то был одной из самых влиятельных фигур в киноиндустрии.

– А сводный брат твоей матери – мой режиссер. – Логан не питал особой симпатии к человеку, ответственному за производство «Завоевания Запада». Он не раз говорил, что ему не терпится закончить работу с Антонио Вентурой.

– Ты думаешь, Антонио способен дойти до такой подлости, чтобы шантажировать свою сестру? – Вентура считался режиссером, с которым трудно работать, и в начале года на съемках в Республике Конго у Логана уже был с ним конфликт.

– Я бы не сбрасывал его со счетов, – мрачно проговорил Логан. – Но деньги ему точно не нужны. Маловероятно, что он рискнул совершить серьезное преступление ради денег – ведь он получает огромные гонорары за каждый сделанный им фильм.

– Ты прав. А что еще хуже, мой брат Брок с утра загремел в больницу с сотрясением мозга. Его ударило софитом по голове во время смены декораций. – Скарлетт вспомнила его странное сообщение сегодня днем с просьбой забрать его из больницы.

Как будто он забыл, что она в Лос-Анджелесе.

– У твоей семьи сейчас много проблем, – мягко сказал Логан, ласково перебирая волосы Скарлетт и тем самым наполняя ее радостью, которая разгоняла окутавший девушку мрак. – Ты уверена, что не хочешь, чтобы я отвез тебя в Шайенн? Мы могли бы улететь сегодня вечером на частном самолете.

Скарлетт ценила то, что он переживает за нее. Что ему не все равно. Она посмотрела на него, и у нее перехватило дыхание. Он был невероятно красив. И взгляд его зеленых глаз лучился любовью. У нее бешено забилось сердце.

– У меня есть идея получше.

Она хотела целовать его. Может, это неправильно с ее стороны в день, когда все разваливается? А может, такой и должна быть любовь?

– Правда? – Логан намотал локон на палец и мягко притянул Скарлетт к себе.

– Мама все еще восстанавливается после комы и явно не хочет разговаривать о своем прошлом. Но ее отец – Эмилио Вентура – здесь, в городе. – Скарлетт была единственной из дочерей своей матери, кто имел возможность лицом к лицу встретиться с этим человеком. – Я повидаюсь с ним.

– Скарлетт. – Логан отпустил прядь волос, качая головой. – Вокруг Вентуры будет полно папарацци.

– Я пройду незаметно. – В конце концов, она хотела стать актрисой. Вот и потренируется.

– Если он хоть немного похож на сына, я не уверен, что ты должна идти одна. – В голосе Логана звучало предупреждение, но Скарлетт, которая только что вырвалась из-под чрезмерной опеки своих братьев, отказывалась слушать чьи-то советы и настаивала на том, что будет принимать решения самостоятельно.

– Я выясню, является ли мама той самой пропавшей голливудской наследницей, Иден Харрис. А еще важно понять, почему она почувствовала необходимость сбежать от своей семьи и скрываться более двадцати лет. Если кто-то причинил ей какой-то вред, я это узнаю.

* * *

Через час после начала семейного собрания Брок понял, что совершил ошибку, присоединившись к остальным Макнейллам в доме отца. Он сидел в кресле, ближайшем к двери, и мечтал сбежать. Ему не хотелось бросать отца, мачеху или братьев и сестер, но его мучила боль в голове, а также терзал страх, что эта травма не похожа на другие, что он получил.

Родственники совещались с нью-йоркским консультантом по связям с общественностью, прилетевшим накануне по просьбе деда Брока, а сам Брок, закрыв глаза, пытался понять, сколько же он забыл. Одно дело – забыть соблазнительную актрису, Ханну, с которой, как она утверждала, они только-только познакомились. Но забыть, что его упрямый отец обратился за помощью к своему отцу, Малколму Макнейллу, после размолвки, которая длилась большую часть жизни Брока? Это уже слишком!

Брок не мог вспомнить, как все произошло. Тем не менее все его братья и сестры вели себя так, будто в том, что Малколм и его девушка Роуз находятся под одной крышей с Донованом нет ничего особенного. Большая семья заполнила гостиную, а Мэйзи и Мэделин сидели за барной стойкой на кухне и тоже принимали участие в разговоре.

Брок потер переносицу, желая собрать мысли воедино, упорядочить царивший в его голове хаос. Как ни странно, его мысли постоянно возвращались к Ханне, несмотря на семейную драму и реальную угрозу того, что двадцатишестилетний брак отца может быть признан недействительным. Почему же он все время думает о ней? Потому, что она произвела на него сильное впечатление? Она была рядом с ним, когда никого не было вокруг. Отвезла его домой. Пожелала ему удачи. Возможно, это все, что между ними было. Но она еще и утешала его. А когда она прикоснулась к нему, он почувствовал, как внутри что-то заискрилось. Он отозвался на ее прикосновение более бурно, чем можно было бы предположить. В чем же причина?

– Донован, они должны знать.

Мягкий женский голос из угла гостиной внезапно выделился из общего гула и заставил семью Макнейлл замолчать.

Мачеха Брока стояла в проеме арки, одетая в халат и голубую ночную рубашку в цветочек, босая и с распущенными длинными каштановыми волосами. Она была бледна и слаба после недель, проведенных в больничной койке после наезда и комы, – событий, о которых Брок узнал только сегодня. Но в ее карих глазах горел огонь гнева.

Мэделин подошла поближе.

– Мам, тебе что-нибудь принести? – Она указала на кухню. – Хочешь пить? Может, чаю?

Брок наклонился вперед, чтобы услышать, что скажет Пейдж. Мачеха всегда отличалась кротостью и позволила своему властному мужу руководить домом. Поэтому трудно было поверить, что она еще в юном возрасте провернула такую ловкую схему с присвоением себе нового имени и проехала полстраны, чтобы выйти замуж за известного человека в Шайенне.

В то же время так называемая пропавшая голливудская наследница никогда не была признана официально пропавшей. Она просто перестала появляться на публике.

– Нет, спасибо, дорогая. Я просто хочу, чтобы ты знала. – Мачеха перевела взгляд с отца Брока на всех остальных в комнате. – Чтобы вы все знали. Это правда, что говорят таблоиды. – Ее голос задрожал, она замолчала, а потом снова продолжила: – Я использовала новое имя не для того, чтобы кого-то обмануть. Мне просто… нужно было начать с чистого листа.

В комнате воцарилась тишина, но ее собралась нарушить Жасмин, консультант по связям с общественностью, намереваясь задать вопрос. Однако сидевший рядом с ней Карсон крепко сжал ее руку, призывая к молчанию.

Донован обнял Пейдж.

– Насколько я могу судить, имя не меняет того, что она прекрасная жена и мать. И новость о ее прошлом не меняет ее внутренней сути. – Он отвернулся от Пейдж, чтобы посмотреть на остальных. – Я знаю, что все думают так же.

Все дружно согласились, а Мэйзи бросилась к матери, чтобы обнять.

Глаза Пейдж заблестели.

– Спасибо тебе.

Донован ласково развернул ее и направил в сторону коридора, прочь из гостиной.

– Тебе надо выздоравливать, – сказал он ей мягко и увел ее.

– Не могу поверить, что она всю жизнь скрывала от нас этот секрет. – Мэделин, старшая из дочерей отца Брока от второго брака, покачала головой.

Брок знал, что кто-то должен произнести мудрые слова утешения для всех, но с больной головой и слишком рассеянными мыслями не мог взять на себя эту роль. Его семья едва ли порадуется, если он признается, что потерял память, что из его памяти выпало по крайней мере полгода. Что он ничего не помнит до того момента, как очнулся на больничной койке.

Его мысли прервала Жасмин, которая постучала ногтем по столу, чтобы привлечь всеобщее внимание.

– Если мы хотим взять ситуацию под свой контроль, то нам надо как можно скорее сделать заявление от лица всей семьи.

– Согласен, моя дорогая, – объявил Малколм усталым голосом со своего места, сидя рядом со своей девушкой на диване. – Но, как вы видите, для нас не так легко сосредоточиться на том, куда двигаться дальше, когда мы все еще не решили, что это означает для каждого из нас.

– Мы можем попробовать тактику отвлекающего маневра, пока не составим заявление, – предложила Жасмин. Женщина, по-видимому, была подругой внука Малколма, Куинна, и его жены-балерины Софии Кослов-Макнейлл. До замужества Жасмин занималась пиаром танцовщицы, помогая повысить ее авторитет в танцевальном мире.

Коди, старший из близнецов, поднялся со стула и подошел к окну.

– Предлагаете сфабриковать историю, чтобы отвлечь от нас внимание?

– Не сфабриковать, – обиделась Жасмин. – История должна основываться на реальных фактах, но достаточно существенных, чтобы изменить сюжет. Это может быть информация о сделке с землей или какие-то последние известия о съемках.

Брок не был создан для такого рода вещей. Ему захотелось выбраться из дома, где разговоры о шантаже и фильме сбивали его с толку, и выяснить, как, черт возьми, бороться с амнезией. И уговорить Ханну Райдер помочь ему вспомнить, что произошло между ними, так как это воспоминание обещало быть самым интересным.

– Я не могу вам сейчас помочь, – объявил он всем. – У меня раскалывается голова, и я не могу ясно мыслить.

«Что ж, – подумал он, – я не в первый раз разочаровываю отца. Младший сын, который не только ничем не проявил себя, но и внес наименьший вклад в развитие ранчо». Программа Брока по разведению подседельных лошадей не касалась увеличения промышленного поголовья скота, зато в этом вопросе он был высококлассным специалистом.

Брок пошел к выходу, уже составляя текстовое сообщение Ханне. Наплевав на предписания врача, он возьмет хорошую лошадь из конюшни отца и поедет домой, но по дороге проедет мимо домика, где, по словам Ханны, она остановилась.

Он уже взялся за ручку двери, когда раздался стук с той стороны. Открыв створку, он увидел стройную брюнетку в шортах и толстовке. Щеки незнакомки покрывал яркий румянец, ее лоб блестел, как будто она вспотела, а глаза были красными, будто только что плакала.

– Привет, Брок, – мягко сказала она, проходя мимо него в комнату.

Брок понятия не имел, кто она такая.

Однако Карсон сразу встрепенулся и бросился к ней.

– Эмма, что случилось?

Брок все не уходил. Ему стало интересно, кто эта незнакомка, что приковала к себе внимание всех членов семьи.

– Это моя мать, – сказала она, оглядывая комнату и остановив взгляд на нем. – Брок, тебя здесь не было три дня назад, когда я сидела с твоей мамой и узнала фотографию в ее медальоне – эту женщину мы теперь знаем как ее мать, Барбару Харрис.

Брок знал этот медальон, который всегда носила его мачеха. Но как, черт возьми, одна из подружек Карсона могла узнать лицо актрисы, которая не снималась в кино десятилетиями? Он кивнул, не желая выдавать того, что многих воспоминаний лишил его удар по голове. Хотя, если честно, уследить за всеми новостями было бы сложно даже в обычный день.

– Я позвонила маме, чтобы поговорить с ней, – ведь она в течение многих лет работала горничной в доме Вентуры. – Эмма рукавом вытерла слезы. – И оказалось, что мама в городе. Она прилетела сюда, в Шайенн, за день до того, как Пейдж получила второе письмо от шантажиста.

Наступило молчание. Так как никаких объяснений не последовало, Мэйзи подошла к Эмме и сказала:

– Ничего не понимаю. – Ее непонимающий взгляд переходил от Эммы к Карсону и обратно. – Твоя мама скучала по тебе? Она прилетела посмотреть на съемки?

– Нет. – Эмма шмыгнула носом, покачала головой и гордо вскинула голову. – У мамы очень давно был роман с ее боссом, Эмилио Вентурой. Она всегда была немного им одержима и всю мою жизнь боролась с биполярным расстройством, – пояснила она. – То обстоятельство, что мама здесь, в Шайенне, а требование о выкупе пришло отсюда, наводит меня на подозрение, что шантажистом может быть моя мама.

Глава 6

Покинув дом отца, Брок оставил попытки собрать воедино фрагменты семейной драмы с шантажом. От него не будет никакого толку, учитывая, что он даже не узнает некоторых людей в комнате.

Мэйзи без особого энтузиазма попыталась его вернуть, спросив, все ли с ним в порядке и не нужно ли подвезти его до дома. Но в конюшне отца была лошадь, на которой он вполне мог доехать сам. Животные, выращенные здесь, регулярно совершали переход между ранчо «Черный ручей» и «Разлив ручья», а дом Брока находился посередине, прямо на реке.

К тому же он на протяжении шести лет сам тренировал лошадей, поэтому даже с сотрясением мозга и амнезией понимал лошадей лучше, чем его семья.

Брок оседлал Аврору, кобылу пяти лет, дочь самого плодовитого самца. Умная и спортивная, она вобрала в себя все, что нравилось Броку в этой породе. Когда он вывел ее из конюшни в прохладную летнюю ночь, ему достаточно было лишь развернуть ее в сторону дома, и она сама затрусила вперед. Дом Брока был уже достроен, если судить по фотографиям, что он видел в своем телефоне. Последнее, что он помнил, – как он вставлял оконные рамы в проемы. Поэтому ему не терпелось увидеть дом своими глазами, убедиться, что фотографии настоящие.

Брок выпрямился в седле, боль в голове отступила впервые за несколько часов, когда ночной ветер донес запах луговых трав и полевых цветов. Издали доносилось журчание ручья.

Добравшись до поворота, ведущего к домику, где, по идее, остановилась Ханна, Брок осадил Аврору. Он знал, что Ханна не ждет его в гости, и собирался просто посмотреть, горит ли у нее свет. Если свет будет гореть, он зайдет и поблагодарит ее. Их расставание получилось натянутым, так как он был ошеломлен новостями о мачехе и вел себя неподобающе.

Брок направил Аврору через густую чащу от воды к домику Ханны. Подъезжая, он увидел, что в доме горит свет, а на столике на узком крыльце мерцает керосиновый фонарь «летучая мышь». Его охватило предвкушение. При мысли о встрече с Ханной развеялись остатки дневной головной боли.

– Эй! – испуганно воскликнула Ханна, и Брок в темноте разглядел фигуру, сидящую в одном из кресел. – Кто здесь?

– Это я, Брок. – Он сожалел, что застал ее врасплох, и поднял руку в знак приветствия, когда Аврора приблизилась к домику. – Я не хотел тебя напугать. Я просто возвращаюсь домой.

Ханна тихо усмехнулась, встала с кресла и, подойдя к Броку, протянула руку к Авроре.

– Я не привыкла к таким звукам – стук тяжелых копыт в темноте.

На Ханне была толстовка с ярко-розовой надписью «Я читаю допоздна». Без макияжа, с собранными в хвост волосами, она выглядела расслабленной. Вдыхая аромат ее волос, Брок вдруг забыл, что хотел сказать. Он лишь чувствовал, что оказался там, где и должно. Рядом с Ханной.

– Я не ожидала увидеть тебя сегодня снова, – сказала Ханна, устремив на него свои серые глаза.

* * *

Почему обычное общение с Броком Макнейллом казалось горячее, сексуальнее, чем откровенные поцелуи с другими ее мужчинами?

Стараясь совладать с неуправляемым желанием, Ханна напомнила себе, почему она солгала Броку про прошлую ночь. Она не вправе иметь отношения с человеком, чья семья состоит в родстве с ее врагом. И в Шайенн она приехала не для того, чтобы потакать собственным прихотям. Она здесь только для того, чтобы спасти Хоуп от дальнейшего падения в темную пропасть отчаяния.

Брок спрыгнул с лошади и бросил повод.

– Я сообразил, что не поблагодарил тебя за все, что ты для меня сделала. – Он был в той же одежде, что и день назад в больнице, и выглядел изможденным.

– Не за что. Мне было не трудно, учитывая, что из-за софита отменили съемки. – Ханна знала, что съемки в Шайенне вышли за пределы бюджета и отстают от графика. Для нее это было хорошо, так как давало возможность поговорить наедине с членами актерского состава и найти других жертв Антонио Вентуры. – Не понимаю, как ты еще держишься на ногах после такого тяжелого дня.

Брок дотронулся до затылка.

– Мне уже лучше, – сказал он. – На самом деле я рад, что выбрался из дома отца и оказался вдали от неприятностей – от свежего воздуха у меня прояснилось в голове.

Ханну охватила паника.

– Ты… – Ее голос дрогнул. – То есть память возвращается? – Что бы она ответила, если бы он спросил, почему она солгала ему о прошлой ночи? Ведь Макнейлл мог стать могущественным врагом.

Брок некоторое время ее изучал, прежде чем покачать головой.

– Я пытаюсь вспомнить все, что произошло после января.

Облегчение было настолько сильным, что Ханна едва удержалась на ногах. При этом она искренне сочувствовала Броку. Сложно представить, каково это – потерять целый кусок своей жизни.

– Сочувствую. – Она обняла себя руками; ветер с гор был на удивление холодным после захода солнца. – Уверена, что твоя семья не сильно сможет помочь, учитывая новости про твою мачеху.

– Ты замерзла? – спросил он, видя, что она поежилась. – Между прочим, там есть газ. – Он указал на каменную костровую чашу на террасе. – Хотя, наверное, в помещении будет комфортнее.

С тех пор как она прошлой ночью практически затащила к себе Брока, дом был полон воспоминаний. Так что идея о том, чтобы пройти внутрь, была не самой хорошей.

– Огонь – это хорошо, – сказала она. – Только пульт от него, вероятно, в доме. Я не умею обращаться с такими агрегатами.

Брок быстро преодолел несколько ступенек и оказался возле чаши.

– Огонь можно включить вручную. – Он сунул руку под чашу и, должно быть, нашел кнопку, потому что из центра полусферы вырвалось оранжево-голубое пламя.

– Великолепно. – Ханна протянула руки к открытому огню. – Спасибо тебе.

– Не за что. – Брок стоял с противоположной стороны чаши и наблюдал за ней. – И ты права, моя семья не очень помогает мне с воспоминаниями. Сегодня все сосредоточены на мачехе.

– Как она? – Ханне интересно было узнать, были ли остальные члены семьи удивлены этой новостью, или они давно знали о ее родственных связях с Вентурами.

– Честно говоря, я не уверен, что могу что-то выносить за пределы семьи. – Брок обошел чашу и встал рядом с Ханной настолько близко, что она могла коснуться его. – Мой дед привел консультанта по связям с общественностью, чтобы помочь определиться со следующим шагом.

– В этом есть смысл. – Ханна дрожала. Только не холод имел к этому отношение, а близость Брока. – Фамилия Макнейлл очень известна. Вы захотите защитить свое имя.

Он пожал плечами:

– Мне кажется, это больше касается курортного бизнеса, чем скотоводства. Мне сложно представить, что кто-то, ищущий хорошую лошадь, вдруг решит не покупать ее у меня только потому, что моя мачеха – сбежавшая голливудская наследница.

– Люди хотят знать, что имеют дело с честным человеком. Искренним. – Ханна спрашивала себя, действительно ли он думает, что эта история не затронет его бизнес или просто пытается смотреть на все с оптимизмом. Что до нее, то она не сомневалась, что последствия скандала будут губительными. – А связь с Вентурой – сомнительная честь. Семья может обладать большим влиянием, но ее не любят.

– Ты, конечно, права. – Брок улыбнулся невесело. – Это обязательно скажется на бизнесе. Я надеялся, что на свежем воздухе голова прояснится, но я все равно еще плохо соображаю. – Он повернулся к ней: – Ханна, могу я попросить тебя о еще одном одолжении?

Ханна встрепенулась, услышав свое имя из его уст. У нее пересохло в горле.

– Конечно.

– Возможно, это потому, что мы знакомы недолго, но сейчас мне легче разговаривать с тобой, чем с кем-либо из семьи.

– Вот как? – Она засунула руки в карманы, чтобы он не видел, как они дрожат.

– Совершенно точно. – Его глаза загорелись тем же огнем, что и прошлой ночью. – С тобой легко разговаривать, и рядом с тобой у меня не болит голова.

– О. – Ханна понимала, к чему идет разговор, и ей захотелось прекратить его. Она знала: чем меньше времени она проводит с Броком, тем лучше. Но как ему рассказать? Как сказать, что рядом с ним она постоянно борется с искушением коснуться его? Поцеловать его?

– Поужинай со мной на этой неделе. Когда ты свободна?

– Я… гм… – Ханна пыталась придумать отговорку. Но когда он протянул руку и коснулся ее щеки, она едва сдержалась, чтобы не закрыть глаза и не утонуть в его объятиях.

– Я знаю, что если бы я не доверял тебе, то не посвятил бы тебя в дела моей семьи. Если бы я не хотел… чего-то большего с тобой.

Ханна отстранилась и быстро взяла себя в руки.

– У меня не сложилось такого впечатления, – возразила она. – Ты просто проявил любезность и довез меня до дома.

– Ханна. Даже сейчас я чувствую, что между нами что-то иное. Амнезия не мешает мне понять, что вчера ты меня привлекала так же, как и сейчас.

Как можно спорить с такой логикой? Отрицать это – все равно что плыть против течения. У нее нет шансов.

– Привлекала или нет, я не думаю, что это разумно. – Ханна хотела подкрепить свои слова весомым аргументом. Но у нее его не было.

– Пожалуйста, не соглашайся на ужин только потому, что это разумно. Скажи «да», потому что хочешь узнать меня получше. – Брок наклонился к ней. – Или потому, что не хочешь провести остаток своей жизни, не поцеловавшись с ковбоем. Или, черт возьми, скажи «да» потому, что мы оба хотим поесть, и я обещаю, что еда будет намного лучше, чем то, чем тебя кормят на съемках.

Брок отступил на шаг, давая ей возможность принять решение.

И разве она может отказать? Он, конечно, прав насчет влечения. Но основная причина, почему она согласна с ним встретиться, состоит в том, чтобы выяснить, вернулась ли к нему память и почему его мачеха сбежала из дома Вентуры в юном возрасте. Что до поцелуев с ковбоем – она уже и так знает, каково это.

– Убедительный аргумент, – сказала она ему. – У меня съемки заканчиваются в семь.

* * *

Ханна все еще размышляла о предстоящем вечером свидании, пока шла до места съемок от своего домика. На ней был простой сарафан и широкополая шляпа, которая прикрывала веснушки от интенсивного солнца Вайоминга. Брок уведомил ее о том, что забронировал столик.

Тот факт, что Брок хотел сделать ей что-то приятное, трогал ее до глубины души. Это, а еще то, как он мастерски поставил на место Антонио в тот день, когда они встретились, отличало его от большинства мужчин. В частности, от большинства мужчин, обладавших властью и богатством. По опыту она знала, что такие мужчины редко нарушают собственный комфорт. За примером далеко ходить не надо: ее отец, престижный адвокат, с радостью отрезал своих дочерей от семейного состояния, когда ушел от их матери. С тех пор прошло немало лет, а она до сих пор не может без гнева вспоминать об этом. При разводе отец разгромил наголову адвоката своей бывшей жены и надежно защитил свои драгоценные деньги.

У Ханны зазвонил телефон. Она порылась в сумке, радуясь, что отвлеклась от темных мыслей. Ханна подумала, что звонит Брок, однако на экране вспыхнул номер сестры, и, забеспокоившись, поспешила ответить.

– Привет, Хоуп. – Она постаралась придать своему голосу бодрости, которой не чувствовала, и осторожно спросила: – Как дела?

Сестра переехала к ней жить в восемнадцать лет, когда окончила школу и когда их мать объявила, что хочет жить своей жизнью и путешествовать. Ханне нравилось жить с Хоуп.

– Честно? Не очень хорошо. – Судя по голосу, Хоуп была взвинчена и расстроена. Ханна насторожилась. – «Завоевание Запада» гремит во всех новостях. Его лицо… оно повсюду.

Она остановилась посреди тропы, которая вела к месту съемок – скалистому оврагу, где по фильму происходила встреча трех персонажей фильма. У нее еще было в запасе время.

– Почему? Из-за истории с Иден Харрис? – Ханна предположила, что это как-то связано со скандалом. – То есть появились какие-то новости?

– Не знаю! – Хоуп говорила громким шепотом. На заднем плане слышалась пронзительная поп-музыка. Должно быть, она была на работе, в магазине в торговом центре. – Но все девчонки на работе показывают мне видео ранчо, где идут ваши съемки. Им известно, что ты там снимаешься. И его глупое лицо всегда там.

Внутри ее образовался комок страха. Знает ли об этом Брок?

– Появились кадры с ранчо? – Ханна поспешила в сторону съемочной площадки, опасаясь того, что может там найти.

Сегодня она еще не проверяла социальные сети. Все утро она наслаждалась располагающей к дзену атмосферой, потягивала кофе в тишине и наблюдала, как солнце поднимается над полем.

– Они показывают видео… он в ковбойском баре. Кто-то спрашивает у него, знал ли он, когда начинал съемки в Шайенне, что миссис Макнейлл на самом деле Иден Харрис. – Хоуп заговорила еще тише: – Ханна, зачем ты это делаешь? Я никогда не хотела, чтобы ты с ним связывалась.

Ханна ненавидела себя за то, что причиняет боль сестре, но верила, что поступает правильно.

– Дорогая, я всего лишь на второй роли. Ты это знаешь. Я собираюсь найти доказательства того, что он не человек, а чудовище. Как только он будет разоблачен, он больше не сможет никому навредить.

Ханна хотела написать помощнице костюмера Келли и узнать у нее, есть ли рядом с ранчо папарацци, но не смогла различить ее номер на экране под прямыми лучами солнца. С другой стороны, если кому и писать, то, наверное, Броку. Пусть его семья узнает, что за подлец оказался их родственником. Если они еще не знают.

Хотя наверняка знают – ведь Брок сказал, что они наняли менеджера по связям с общественностью. Если уж на то пошло, Макнейллы и дурную славу используют на благо своего бизнеса. От мысли, что Брок связан родственными узами с Антонио Вентурой и извлекает из этого выгоду, ей стало плохо.

– Человек, который меня обидел, – твой босс. Когда я думаю о том, что ты работаешь на него…

Ханна уже не слышала конец фразы. Потому что увидела толпу около костюмерной. Люди стояли и наблюдали за чем-то.

– Хоуп, обещаю, что буду осторожна. – Ханна ускорила шаг. – Но мне действительно нужно идти. Меня ждут на съемочной площадке.

Отключившись, она поспешила к толпе. Казалось, тут собрались все: помощники режиссера, костюмеры и гримеры, сценаристы, транспортная бригада. Что же там? Драка? Корреспонденты СМИ?

Ханна остановилась позади толпы и услышала мужской голос. Говорил Антонио Вентура.

– …И если это понадобится, чтобы достигнуть взаимопонимания на площадке, то я сделаю это. – В его тоне явственно звучала угроза. – Я сделаю так и на других съемочных площадках.

По толпе пошел ропот, и Ханна задалась вопросом, о каком взаимопонимании идет речь. Она протиснулась к Келли, чтобы лучше видеть человека, которого презирала.

Увидев ее, Келли, прикрыв рукой рот, прошептала:

– Говорит, что будет изымать наши мобильные, если мы не будем хорошими мальчиками и девочками.

Режиссер медленно оглядел всех собравшихся.

– Дополнительное внимание средств массовой информации является проблемой только в том случае, если мы ее таковой считаем. Я буду считать, что тот, кто опубликует какую-либо информацию со съемок или кто будет публично строить домыслы о Вентурах, не заинтересован в работе со мной или с данной киностудией.

Взбешенный, Вентура скрылся в трейлере, и за ним побежал один из его помощников.

Когда люди разошлись и вернулись к своей работе, Ханна с Келли пошли к трейлеру с гримерной.

– Что вызвало такую тираду? – спросила Ханна, садясь в кресло и ставя сумку под столик с зеркалом. Ей очень хотелось залезть в социальные сети и узнать новости со съемочной площадки.

– Один из статистов опубликовал фотографию Антонио рядом с фотографией Пейдж Макнейлл. На обеих фото они стоят перед указателем с названием «Разлив ручья», – объяснила Келли, поправляя рубашку, в которой Ханна будет сниматься в дневной сцене. – И подпись: «Разлучены при рождении?» – так как оба снялись в джинсах и стетсонах.

– Не вижу в этом ничего особенного.

– Я тоже, если не считать, что Антонио на фото выглядит как грязный похотливый старик в майке, едва прикрывающей живот. А Иден Харрис прекрасна, как всегда. Поскольку оба примерно ровесники, думаю, что самолюбие Антонио сильно задето.

Похотливый? Это слово привлекло внимание Ханны больше, чем все остальное сказанное. Замечала ли Келли неподобающее поведение режиссера? Ханна сказала себе, что нужно обязательно вернуться к этому вопросу.

– А я думала, что он злится из-за того, что в Шайенне объявились бульварные репортеры. – Она взяла свой телефон, чтобы посмотреть, что еще можно раскопать в Интернете. К тому же ей было интересно, не написал ли ей Брок. – Сестра сказала, что разговоры пошли с того момента, как появились новости об Иден Харрис.

Келли кивнула, садясь на скамейку напротив Ханны.

– Все в Голливуде хотят выяснить, знала ли семья Вентура, где все это время была Иден. Ведь никто официально не заявлял о ее пропаже. Она просто исчезла.

У Ханны завибрировал телефон. Но тут в дверь трейлера просунул голову один из помощников режиссера:

– Дамы, съемки на сегодня отменяются. У главных ворот отмечено нарушение безопасности границ ранчо. Семья Макнейлл рекомендовала нам подождать денек, пока они не восстановят безопасность.

Через секунду мужчина отправился дальше распространять новость.

Келли захлопала в ладоши.

– Выходной! – воскликнула она и, пританцовывая, выскочила за дверь так быстро, что Ханна не успела остановить ее и спросить про похотливость Антонио. Черт! Она потянулась к сумке, вытащила телефон и увидела сообщение о свидании.

«Проблемы с безопасностью означают, что мы не сможем без труда попасть в пятизвездочный ресторан. Вместо этого я пригласил пятизвездочного шеф-повара к себе домой. Заеду за тобой вечером в семь тридцать».

Ханна дважды прочитала сообщение, сердце колотилось. Ужин в доме Брока… Только они вдвоем… Ей нужно быть очень и очень осторожной и использовать время, чтобы узнать его получше, а не поддаваться его чарам.

Глава 7

Броку не хотелось, чтобы во время свидания за ним следила служба безопасности, но, учитывая, что со вчерашнего дня стаи папарацци ищут пути проникнуть на земли Макнейллов, он все же согласился, чтобы один из охранников следовал с ним до домика Ханны.

И надо отдать должное охраннику: Брок не увидел никого вокруг, когда остановил свой пикап перед домиком. Выключив фары и двигатель и оставив ключи на сиденье, он направился к крыльцу.

Из окон доносилась музыка, ария на иностранном языке. Совсем не то, что он ожидал услышать в плей-листе Ханны. Не то чтобы он много знал о ней, но с нетерпением ждал возможности узнать больше об этой женщине, которая на удивление спокойно чувствовала себя в центре всех последних событий.

Большую часть вчерашнего дня Брок провел со своим неврологом, обсуждая результаты компьютерной томографии и пытаясь получить ответы о своих воспоминаниях. Консультация не добавила информации к тому, что он уже знал от бригады скорой. Накануне он снова встретился со своей семьей, и специалист по связям объявила, что у нее есть новая семейная история, которая должна переключить общественное внимание. Малколм Макнейлл сделал предложение своей девушке, Роуз Хенсон, и пара рассказала о планируемой свадьбе на Манхэттене в конце месяца.

Брок не мог ничего вспомнить про своего деда, кроме последних двух дней, но он должен был признать, что глава клана Макнейллов знал, как поставить семью на первое место. Объявление о повторном браке миллиардера в преклонном возрасте немного ослабило интерес к голливудскому прошлому Пейдж.

Прежде чем Брок успел постучать, Ханна уже распахнула дверь и ждала его на пороге. На ней было шелковое платье в пол без бретелек яркой расцветки, включавшей фиолетовый, розовый и цвет фуксии. Талию украшал золотой пояс, а из-под розового подола выглядывали золотые туфли. Волосы были завиты в аккуратные локоны.

– Брок, – улыбнулась она, – после того как отменили съемки, я опасалась, что будет наплыв фотографов, если я приоткрою дверь. – Ее взгляд скользнул в темноту позади него. – Снаружи никого нет?

– Вдоль деревьев стоит охрана. – Брок не мог оторвать от нее глаз. – Ты прекрасно выглядишь.

– Спасибо. – Она поспешила взять пульт с журнального столика, чтобы выключить музыку. – К счастью, я прихватила с собой платье, когда собиралась на съемки.

Ханна достала небольшой золотой клатч и положила в него ключ-карту. Брок осмотрел комнату на предмет безопасности, прежде чем уйти. Теперь, когда ранчо стало интересно прессе, он пожалел, что она живет в домике одна и уязвима.

Его взгляд остановился на двери в спальню. У него внезапно появилось видение, как они целуются на пороге этой комнаты, прежде чем упасть в кровать, которая ожидала…

– …Брок? – окликнула Ханна, пристально смотря на него. – Все в порядке?

Как долго он стоял так, фантазируя о мгновении, казавшемся настолько реальным? Брок стряхнул с себя ощущение, что попал в воспоминание, которое не воплотится. Без сомнения, он мечтал о таком сценарии, когда, по рассказам Ханны, провожал ее до дома. Его желание было острым, однако это не означало, что он будет быстр с тем, чтобы удовлетворить его. Сначала он постарается получше узнать ее.

– В полном. – Он приложил немало усилий, чтобы договориться об этом вечере. – Я с нетерпением ждал этого весь день.

Он подал ей руку, и они вышли из домика. Ветер раздувал подол ее платья, пока она усаживалась в машину.

Брок полностью сосредоточился на проселочной дороге, ведущей к его дому. Он никого не видел на своем пути, даже охранника. Его дом находился в самом отдалении, он выбрал себе участок возле Черного ручья между двумя основными ранчо. Возможно, это и объясняло тишину. Его брат Карсон заверил его, что служба безопасности работает на высшем уровне. По-видимому, Карсон инвестировал в частную охранную фирму, прежде чем позволил продюсерской компании снимать здесь. А после шокирующего заявления подруги Карсона, что ее мать может быть потенциальным шантажистом, Карсон нанял еще больше охранников, чтобы убедиться, что мать Эммы, Джейн Лейтон, не приближалась к собственности Макнейллов.

Когда Брок повернул к своему дому, Ханна ахнула.

– Что случилось? – Он повернулся к ней, но она неотрывно смотрела вперед.

– Это твой дом? – ошарашенно произнесла она. – Брок, он великолепен.

– Спасибо. Я годами его строил, и меня расстраивает, что я не могу вспомнить, как закончил работы.

Припарковав пикап рядом с главным входом, Брок вышел, положил ключи в карман и пошел помочь Ханне вылезти из машины.

– Ты это построил? – спросила она, осторожно спускаясь с подножки на каменную плитку.

Брок держал ее за руку, чувствуя мягкость ее кожи, сдерживая желание провести большим пальцем по ее ладони. Отпустив руку, он закрыл дверь и встал рядом, чтобы посмотреть на дом.

Большая часть фасада первого этажа была облицована речным камнем. Крышу террасы поддерживали каменные столбы, а балкон второго этажа был из дерева. Благодаря этим двум материалам дом смотрелся органично и на фоне леса, и на фоне широкого ручья.

– Большую часть дома я построил сам, за исключением водопровода и электричества. И еще заказывал экскаватор, чтобы вырыть фундамент. – Даже если у него не восстановится память, у него останется история строительства в фотографиях. – На протяжении нескольких лет строительство дома было моей второй работой, после лошадей.

Запах копченой панчетты и жареной курицы, доносившийся из кухни, напоминал, что скоро будут поданы закуски. Брок повел ее по дому, объясняя некоторые особенности, о которых она спрашивала по дороге.

Они обошли стороной кухню, где сегодня вечером властвовала шеф-повар и ее команда. Брок попросил накрыть стол наверху, на крытом балконе, с видом на Черный ручей. В камине уже пылал огонь.

– Это невероятно. – Ханна медленно закружилась. Стол уже был накрыт на двоих. На нем горели три белые свечи, окруженные подсолнухами, розами и оранжевыми лилиями.

Брок радовался тому, что его приготовления пришлись ей по вкусу. Единственное, он пожалел, что не нанял музыкантов и тем самым лишил себя возможности потанцевать с ней. Повода ее обнять.

– Мне жаль, что мы не смогли никуда сегодня выбраться. – Он еще не встречал женщины, с которой хотел бы провести такой романтический вечер. Во всяком случае, он не помнил, чтобы встречал.

В своем телефоне Брок не обнаружил никаких связей за последние полгода и предположил, что все свое свободное время тратил на строительство дома.

Ханна положила свою сумочку на столик у камина.

– Зачем куда-то выбираться, когда дома такая роскошь?

Брок подошел к ведерку с шампанским, которое стояло на подставке возле обеденного стола.

– Тебе налить шампанского? – Он повернул бутылку этикеткой к себе. – Вино – единственное, что мне разрешили сегодня выбрать. Все остальное выбирала шеф-повар.

– В таком случае налить. – Ханна подошла к нему ближе. – Только немного, потому что мне завтра работать.

– Я бы не был так уверен. – Он взял полотенце, чтобы открыть бутылку. – Ваш режиссер грозился свернуть съемки и вернуться в Лос-Анджелес, чтобы продолжить съемки на студии, если мы не сможем обеспечить ему конфиденциальность.

Брок налил шампанское в два бокала, и тут появился официант с подносом закусок и осторожно поставил его на столе.

– Ты говорил с Антонио? – спросила Ханна. Беря бокал, она слегка коснулась его пальцами. Уловил ли он в ее голосе беспокойство? Но она может отговориться тем, что обеспокоена своей работой или качеством фильма, если режиссер свернет съемки.

– Нет, не говорил. – Поставив бутылку обратно в ведерко со льдом, Брок взял свой бокал и повел ее к каменному очагу, где потрескивал огонь. – Антонио прислал сообщение моему брату Карсону, а Карсон зачитал его семье. Режиссер «Завоевания Запада» не произвел хорошего впечатления на Макнейллов, и мы будем рады, когда он уедет. – Он наклонился к Ханне, почти прислонившись головой к ее лбу: – Чего я не могу сказать о тебе.

Она подняла на него глаза, в которых играл свет от камина. Ему захотелось вырвать у нее из рук бокал и поцеловать. Почувствовать вкус ее губ вместо шампанского. Он позволил себе некоторое время поразмышлять над этим поцелуем, прежде чем продолжить.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала, Ханна, – сказал он, сгорая от желания прикоснуться к ней. Вместо этого он чокнулся с ней. – За нас, сколько бы времени мы ни провели вместе.

* * *

Спустя два часа, сидя за столом напротив Брока Макнейлла на балконе, красивее которого она не могла себе представить, Ханна подумала, что если бы она сейчас встретила Брока, то никогда не приняла бы его за ковбоя. И не только из-за сшитого на заказ смокинга, сидевшего на нем так же хорошо, как и джинсы, в которых он был в их первую встречу. Во всем его поведении и манерах появилось что-то другое.

Когда он подвез ее на своей лошади до дома в ту первую ночь, зачинщицей была она. Это она упала в его объятия и стала целовать его, так как желание было непреодолимым, а стресс от съемок полностью разрушил ее защиту. Сегодня же она не могла позволить себе поддаться искушению, потому ждала. Наблюдала. На этот раз Брок создавал соблазнительную прелюдию и был гораздо терпеливее, сдержаннее. Он искушал ее чувства изысканными блюдами и вином, дразнил ее ум проницательными беседами обо всем, от лошадей и оперы до ранчо.

Он был к ней очень внимателен и с готовностью исполнил ее просьбу устроить ей экскурсию по территории в перерыве между ужином и десертом. Теперь, отодвинув тарелку из-под последнего за вечер блюда – салата из всевозможных ягод, – Ханна напомнила себе, что она здесь не для того, чтобы влюбиться в Брока Макнейлла. Она приняла его приглашение на ужин, чтобы больше узнать о связи его семьи с Вентурой, и не могла уйти, пока не выяснит хоть что-то, что поможет ее сестре.

– Значит, твой дедушка женится? – спросила она, откинувшись на спинку стула, в то время как Брок налил им газированной воды из бутылки, оставленной официантом на столе.

– Женится. – Брок указал на камин, где все еще горело яркое пламя: – Хочешь посидеть у огня?

– Конечно.

Ханна взяла с собой стакан с водой и поставила его на кованый стол перед креслом, а потом села в кресло чуть боком, чтобы удобно было разговаривать. Скинув туфли, она поджала ноги под себя.

– Малколм выбрал подходящий момент, что, должно быть, стало долгожданным облегчением для твоей семьи. Похоже, свадьба немного отвлекла внимание таблоидов от мачехи.

– Дедушка оказался очень добр к семье, – согласился Брок, уставившись на огонь. Он сел рядом с ней, его широкое плечо было достаточно близко, чтобы она могла опереться на него подбородком. – Его предложение поступило как раз вовремя. Но, увидев его с Роуз, я уверен, он женился бы на ней в любом случае.

– Ты можешь определить это с одного взгляда? – поддразнила его Ханна.

Однако Брок принял вопрос всерьез. Подумав с минуту, он кивнул:

– Было нечто в том, как они смотрят друг на друга. Как будто их притягивает друг к другу даже в переполненной комнате.

– Ох. – От такой мысли у Ханны перехватило дыхание. Надо же, услышать такое от мужчины! – Звучит романтично.

Внезапно ей стало слишком жарко, и она наклонилась вперед к стакану с водой. Взгляд Брока последовал за ней. Она это чувствовала.

– Наверно, да, – согласился Брок, – Я видел не много пар, чтобы так смотрели друг на друга.

– Даже твой отец с мачехой? Они долго прожили вместе. Или твои братья? До меня дошли слухи, что Карсон и Коди нашли женщин своей мечты.

– Ты, вероятно, знаешь о моей семье больше, чем я, поскольку я не помню последних шести месяцев. – Брок откинул голову назад, а в его голосе послышалось разочарование. – Девушка Карсона появилась в доме отца прошлым вечером, и я бы поклялся, что никогда ее не видел.

– Не могу представить, как это сводит с ума, – призналась Ханна, ставя стакан обратно на стол. – Только благодаря сплетням на съемочной площадке я что-то знаю о твоих братьях. С тех пор как я приехала в Шайенн, мужчины семейства Макнейлл стали постоянным источником женского внимания и домыслов.

– Никто не был бы удивлен больше, чем я, узнав, что близнецы остепенились. – Брок повернулся к Ханне, и их колени соприкоснулись. – А что касается брака мачехи и папы, то я всегда его рассматривал как удобный для них вариант, пока не увидел их вместе прошлым вечером. Папа был таким… нежным с ней. Может быть, из-за несчастного случая и комы, от которой она все еще оправляется, или он переживает за нее из-за скандала.

Ханна чувствовала тепло его ноги через платье, и воспоминания о его прикосновениях вызвали покалывание в бедре. Наконец у нее получилось направить разговор таким образом, чтобы получить полезную информацию об Антонио Вентуре.

– Как ты думаешь, твой отец знает, почему Пейдж отвернулась от своей биологической семьи? Или почему она ушла из дома? Больше двадцати лет – долгий срок.

Ханна много раз задавала себе эти вопросы с тех пор, как разразился скандал. Специально ли семья Макнейлл скрывала родство? Знали ли они об этом?

Брок покачал головой:

– Не могу сказать. Пейдж сказала нам, что не хотела нас обманывать. Ей просто нужно было начать с чистого листа. Отец поддержал ее, сказав, что ее имя не меняет того, кто она есть внутри.

Ханна искала его взгляд, желая узнать больше. Возможно, он просто не знал. Или, может быть, амнезия подорвала его способность запоминать детали скандала в дни, предшествовавшие последним новостям. Но как бы ни развивался скандал, теперь она верила ему. Она верила, что Брок не знал о родственных связях с Антонио Вентурой. Верила, что он не помогал Вентуре спрятаться за своим знаменитым именем и голливудской властью. Брок достойный человек, и ей было больно думать, что она потеряла шанс иметь с ним более глубокие отношения, вместе с ним еще раз испытать ту страсть.

– Твой отец, кажется, хороший человек. – Ханна с трудом стряхнула туман влечения, понимая, что нужно уходить, пока она не совершила какую-нибудь глупость, например, снова не поцеловала его. – Тебе повезло вырасти с таким примером для подражания.

– Ты с отцом не близка?

– Нисколько. – Она покачала головой, выпрямляясь и надевая туфли. – Он ушел от мамы, когда мы были маленькими. Карьера всегда интересовала его больше, чем семья.

– Ты сказала «мы». У тебя есть братья или сестры?

– Только сестра. Хоуп. – Ханна знала, что Хоуп переживает из-за съемок, что сестре в Лос-Анджелесе плохо без нее, однако она не могла сорваться и полететь домой, не выполнив задачу, которую она сама же и поставила перед собой. – На протяжении двух лет она жила со мной в Лос-Анджелесе. Я сделаю для нее все, что угодно.

По лицу Брока скользнула быстрая и искренняя улыбка. Он понимал.

– Я бы тоже поубивал драконов ради своих сестер. Мне больно от мысли, что их мир рушится. – Брок покачал головой. – Им придется вести юридические баталии, чтобы сохранить свою долю семейных земель и наследства.

Ханна отметила, что у них много общего, и это помогло ей понять, почему ее так к нему потянуло в ту первую ночь. Пусть она не знала все черты его характера, но мгновенно почувствовала, что между ними существует связь. Что было бы, если бы она доверилась своей интуиции? Если бы тогда не соврала, а, наоборот, рассказала бы об их отношениях? Было бы все по-другому?

– Сожалею, что им придется участвовать в этих битвах. – Она потянулась к нему, не в силах удержаться и не положить руку ему на колено. – Я знаю, как больно, когда не можешь исправить что-то и помочь тем, кого любишь больше всего.

Ханна просто хотела проявить сочувствие. Но когда она посмотрела ему в глаза, то ощутила, как между ними усиливается напряжение.

Как в них обоих разгорается желание.

Она поспешила убрать руку и выпрямилась.

– Мне пора, – сказала она охрипшим голосом. – У меня завтра утром телефонный звонок.

– Конечно. – Встав, Брок подал ей руку и помог подняться. – Было приятно с тобой поужинать.

Ей показалось, или он действительно сделал ударение на слове «приятно»? На Ханну нахлынули воспоминания. Она слишком хорошо все помнила, и ей трудно было представить, как он мог забыть.

Спустя десять минут его машина остановилась возле домика. Ханна почти спрыгнула на землю, не дожидаясь помощи от Брока.

– Спасибо тебе за все, – бросила она через плечо, устремляясь к крыльцу. – Ужин был чудесным. Я прекрасно провела время.

Брок в одно мгновение догнал ее.

– Ханна Райдер, если вечер был таким чудесным и прекрасным, то я не понимаю, почему ты убегаешь, словно за тобой гонятся адские псы.

Брок открыл перед ней первую дверь и, привалившись к створке, ждал, пока Ханна искала ключ.

– Я не убегаю, – ответила она. – Просто я… не в том состоянии, чтобы двигаться дальше.

– Я сделал что-то не так? Разве я дал тебе повод думать, что я из тех, кто будет давить? – Даже в темноте Ханна видела, что в его глазах отразился гнев. И боль. Она поняла, что оскорбила его, сама того не желая.

– Ничего подобного. – Ханна сделала шаг назад и прислонилась к дверному косяку. Брок задумчиво смотрел в другую сторону. Она поняла, что ей ничего не остается, как быть честной. – Моя спешка связана с тем, что я пытаюсь убежать от собственных желаний. Не от тебя.

Брок немного расслабился.

– Если ты мне это уже объясняла, то имей в виду, что я не помню. Как и все остальное, что произошло между нами в ту первую ночь, – мои воспоминания об этом исчезли.

Аромат луговых трав и полевых цветов разносился по полям, а ветер развевал платье. Ханна не знала, что сказать, но она не могла говорить о той ночи. Совесть не позволяла ей искажать правду еще больше, чем она уже исказила.

– Мы это тогда не обсуждали. – Она сильнее сжала свою золотую сумочку, лишь бы не дотронуться до Брока. – Только сейчас у меня на первом месте сестра, я помогаю ей справиться с последствиями… болезненного опыта.

– Моя сестра тоже в Лос-Анджелесе. – Брок слегка нахмурился, глядя на нее. – Скарлетт расстроена тем, что никто не защищает маму, и я беспокоюсь о том, что она принимает жизненно важные решения в гневе.

Ханна обрадовалась тому, что он так хорошо ее понимает.

– У меня идея, – внезапно сказал Брок, выпрямляясь и становясь напротив нее. – Если у тебя в графике съемок появится несколько выходных, дай мне знать. Мы могли бы слетать на Западное побережье. Проведать наших сестер. – Его глаза заблестели. – И еще раз поужинать.

Мысль о том, чтобы провести с ним несколько дней, была соблазнительной, хотя Ханна знала, что должна держаться от него подальше. Облизнув губы, она приготовилась сказать «нет», но потом решила, что глупо отказывать себе в удовольствии, если Брок может в любой момент вспомнить все, что произошло между ними в первую ночь. И тогда он обидится на нее за то, что она солгала ему. Причем обидится вполне обоснованно. А может, она придумывает для себя отговорку, чтобы снова быть с ним?

– Хорошая идея, – сказала она наконец почти шепотом.

Ханна знала: Брок не будет прикасаться к ней. Тем более после того, как она от него шарахнулась. Значит, если она хочет большего, то следующий шаг за ней.

Один поцелуй не повредит.

Ханна заподозрила, что произнесла эту мысль вслух, – глаза Брока вдруг потемнели от желания, а его взгляд переместился на ее губы. Ее сердце заколотилось сильнее. Быстрее.

Она прикоснулась к его щеке, потом провела пальцами по его подбородку, а затем по шее. А потом поцеловала его. Нежно. Сладко. Она вкушала поцелуй, вспоминая прошлые ощущения. И то, что этот поцелуй полностью отличался от того, не умаляло ее наслаждения. Брок положил руку ей на спину и притянул к себе. Она вжалась в него, утопая в поцелуе и трепеща от желания.

Неожиданно Брок отстранился. Ханна не сразу поняла, что произошло, и устремила на него затуманенный взгляд.

– Я бы никогда не стал на этом настаивать, – сказал он ей, прежде чем отступил назад, разрушая очарование момента. – Но предложение поехать в Лос-Анджелес в силе. – Он поднес ее руку к губам и поцеловал. – Подумай об этом, Ханна.

Он приложил карточку-ключ к замку и открыл дверь, а затем повернулся и зашагал вниз по ступенькам к своей машине. Ханна поймала себя на том, что затаила дыхание. Она вдохнула ночной воздух и заставила себя зайти внутрь. Закрыв за собой дверь, она долго стояла, прислонившись к ней, и вспоминала поцелуй.

Брок сказал ей подумать о поездке в Лос-Анджелес. Только вряд ли сегодня она сможет думать о чем-то еще.

Глава 8

Оказалось, что получить доступ в семейное поместье Вентуры не так трудно, как того боялась Скарлетт.

Она весь день наблюдала за домом в Беверли-Хиллз, чтобы ознакомиться с различными выходами и посмотреть, кто входит и выходит из дома. Она убедилась, что пройти мимо охранника у ворот будет легко, так как он не звонил владельцам, чтобы проверить, действительно ли они ожидают доставку каких-либо товаров и услуг. Поэтому она купила органических продуктов и заявила, что является курьером. Охранник помахал ей, и она направилась к дому Вентуры. А там ей с радостью открыл калитку пожилой садовник, когда распознал в ней курьера. Скарлетт, возможно, пожалела бы о том, что воспользовалась добротой старика, если бы не глубокая убежденность в справедливости своей миссии.

Таща два полных пакета с яблоками, персиками и валенсийскими апельсинами к входу в просторный дом в стиле французского шато, Скарлетт жалела, что у нее обе руки заняты, иначе она написала бы Логану и похвасталась бы своими успехами. Логан не хотел отпускать ее одну, однако, будучи восходящей звездой в Голливуде, он был слишком узнаваем.

Уже подходя к двери и собираясь позвонить, Скарлетт услышала откуда-то сбоку мелодичный свист. Заинтригованная, она подошла к живой изгороди и через просвет в ветвях увидела европейские сады с дорожками, статуями и фонтанами. В дальнем конце участка, в бельведере, повернувшись к ней спиной, у мольберта стоял хорошо одетый пожилой мужчина. С кистью в руке он затенял фиолетовые цветы темными штрихами. То ли его осанка, то ли идеально скроенная синяя рубашка, говорившая о богатстве и статусе, дала понять девушке, что перед ней не слуга. Она готова была поспорить на последний доллар, что безмятежный художник в ухоженном саду – владелец дома.

Эмилио Вентура, отчим Антонио.

Ее собственный биологический дедушка.

Эмоции волной захлестнули ее. На первом месте стояли гнев и обида за то, что этот человек за двадцать с лишним лет не предпринял попытки связаться со своей дочерью.

– Простите, – позвала Скарлетт и решительным шагом двинулась к цели, – вы мистер Вентура?

Мужчина перестал рисовать и медленно повернулся к ней.

Без малейшего удивления он молча окинул ее взглядом и положил кисть в стеклянный контейнер на подносе перед мольбертом. Затем взял белую тряпку и принялся вытирать руку, особое внимание уделяя ногтям.

Его невозмутимость еще сильнее взбесила Скарлетт. Нет, не может быть, чтобы она состояла в родстве с этим привередливым, самовлюбленным старым хрычом, живущим в роскошном особняке! Девушка поспешила вперед, горя желанием высказать ему все напрямую.

– Вы знаете, кто я? – спросила она, поднявшись по ступенькам в бельведер.

Она в сердцах бросила сумки на мраморный пол. Пакет порвался, и оранжевые апельсины покатились в разные стороны. Один остановился перед кожаным итальянским мокасином старикана. Тот, изогнув кустистые брови, устремил на девушку озадаченный взгляд.

– У меня только общее представление, – ответил он, поднимая апельсин.

Прежде чем Скарлетт успела ответить, мужчина посмотрел ей за спину и сердито взмахнул рукой. Повернувшись, она увидела охранника в гольф-каре. Он остановил кар на лужайке и разговаривал с молодой девушкой в ярко-красном деловом костюме и с красиво уложенными волосами. Девушка, по-видимому, поняла жест Вентуры и продолжила разговор с охранником.

Скарлетт не знала, какую цель преследовал Эмилио: спасти ее от ареста за незаконное проникновение в чужие владения или просто дать ей возможность выговориться, прежде чем ее арестуют. Так или иначе, но она не собиралась упускать возможность выяснить, почему ее мама уехала из дома, сменила имя и больше не возвращалась.

– Мне кажется, – Скарлетт скрестила руки на груди и уставилась на него, – это очень печально, что у вас о внучке только общее представление. Я поневоле задаюсь вопросом: зачем вам дети, если ваша единственная роль в их жизни – это донорство генетического материала?

Последние слова заставили его слегка вздрогнуть. Он положил апельсин на мольберт и поднял на девушку грустные темные глаза:

– Это она так сказала?

– Кто она? – Скарлетт не сожалела о сказанном, тем более что не могла заметить в его лице даже намека на раскаяние.

– Твоя мама, – ответил он, засовывая руки в карманы аккуратно выглаженных брюк цвета хаки. – Моя дочь. Хотя ты и упрекаешь меня в том, что я не знаю свою внучку, я определенно вижу, как лицо моей дочери повторилось в твоем.

Он произнес это с величайшей сердечностью, Скарлетт стало совестно, что всю жизнь она переживала из-за своего сходства с матерью, а не с родственниками по линии Макнейллов. Однако она быстро прогнала все теплые чувства к старику, что поднялись в ее душе.

– Я вот думаю, что человеку, любившему свою дочь, не понадобилось бы узнавать внучку по внешнему сходству. – Скарлетт снова обернулась, удивленная, что к ней не идет охранник. Гольф-кара нигде не было. – Возможно, вы планируете выкинуть меня с территории. Ведь вы именно так поступили с мамой много лет назад? Поэтому она никогда не упоминала о вас? Сменила имя и спряталась от вас на ранчо в Вайоминге?

Нахмурившись, старик покачал головой:

– Никогда. Мама Иден… Барбара Харрис. Ты с ней встречалась?

Скарлетт заинтригованно помотала головой.

– Она запуталась в своей жизни. Это случилось задолго до рождения твоей мамы, – продолжил он, сцепив пальцы и медленно обходя мольберт. – Я очень любил ее, но она не хотела традиционных отношений. Таких тогда называли «дитя цветов». Она была полна идеалистических идей, которые мне тоже нравились. Однако вскоре после рождения Иден она начала употреблять наркотики. Мы разошлись. Мне следовало бы оформить официальную опеку над нашей дочерью, но в те времена… мужчины этого не делали. – Он поднял глаза и остановился, словно желал оценить реакцию Скарлетт. – Я думал, что поступаю правильно, поддерживая ее решение жить с матерью. И некоторое время все шло хорошо, пока Иден не пошла в среднюю школу, а Барбара не сбежала на несколько месяцев.

Скарлетт с увлечением слушала семейную историю, которая вылезла наружу только благодаря скандалу. Ей хотелось как можно больше разузнать о таинственном прошлом матери. Она не могла отрицать, что этот старик, ее дед, обладает странным очарованием, и сейчас, увидев Эмилио воочию, а не на фотографиях в Интернете, обнаружила в нем огромное сходство с матерью. И в жестах, и в манере говорить.

– К тому моменту я уже женился на Стелле и усыновил ее сына Антонио. Но я сказал Стелле, что мы должны забрать Иден, так как ее бабушка уже не может присматривать за ней. Я радовался, что у меня есть дочь. На протяжении нескольких лет мы были настоящей семьей.

Вокруг них щебетали птицы, в идиллическом саду музыкально журчал фонтан. У Скарлетт болезненно сжалось сердце: она догадывалась, что у этой истории не будет счастливого конца.

– Что же произошло?

– Когда я вернулся домой после продолжительных съемок, Стелла сказала, что Барбара вернулась, чтобы забрать Иден к себе. Меня не удивила внезапность этого поступка – это было в характере Барбары. Не удивляло меня и то, что в течение первого года Иден меня не навещала. Я предположил, что они путешествуют. Спустя два года я случайно встретился с Барбарой. Она опять подсела на наркотики и ничего не знала об Иден.

Скарлетт ждала продолжения, но Эмилио молчал, и она ощутила глубокое разочарование.

– И это все? Вы поняли, что ваша дочь пропала, – так зачем утруждать себя ее поисками? Все замечательно: ваша дочь не хочет вас видеть, хотя вы, предположительно, не делали ничего плохого!

– Я искал ее, – возразил он. – Правда, недолго. Я просил своих друзей-журналистов использовать свои источники. – Он остановился. – Но ты права. Я всегда боялся, что у нее была причина уехать.

– Например? – Скарлетт нетерпеливо взмахнула руками – ей надоело, что он ходит вокруг да около, что из него надо вытягивать каждое слово. – Вы, очевидно, усердно потрудились, чтобы создать перед всеми видимость, будто в вашем доме все счастливы, как в раю. Кажется, жизнь в шато Вентура совсем не такая, какой вы ее нарисовали?

Эмилио тяжело вздохнул, его взгляд переместился на мольберт. На переднем плане незаконченной картины были зеленые ползучие виноградные лозы и бугенвиллея, а вдали виднелся дом.

– Твоей маме не нравился Антонио. Я спрашивал себя, что, если он… ну, не знаю. Издевался над ней как-то. – Эмилио продолжал говорить, рассказывая, как его жена защищала мальчика, но Скарлетт уже не слушала. Кусочки мозаики сложились в целую картину.

Значит, мама убежала от сына, а не от отца?

И кто охраняет Пейдж Макнейлл от Антонио сейчас, когда он снимает фильм недалеко от дома? От страха Скарлетт похолодела.

– Мне надо ехать. – Она достала из кармана телефон и набрала номер Логана. – Мне нужно вернуться домой.

* * *

Радуясь, что вернулся к работе, Брок стоял у изгороди тренировочного загона и наблюдал, как главный тренер работает с новой двухлетней лошадью.

Тренер еще раньше сообщил ему, что у трех из новых лошадей отличные перспективы в соревнованиях по каттингу – виду спорта, призванному показать умение лошади отрезать бычка от стада. «Разлив ручья», имея для разведения костяк из племенных кобыл, славился именно своими победителями в этих соревнованиях, а программа Брока обеспечивала финансовую безопасность и позволяла расширять обучение на месте.

Брок и сам любил тренировать лошадей, и сейчас, стоя у ограды и наблюдая, он чувствовал себя почти самим собой и даже забывал про амнезию. Представлял, что все нормально. Во всем, кроме Ханны. Эта женщина прочно засела у него в голове, отвлекая мыслями о вчерашнем поцелуе. Она здорово удивила его, когда обняла. Особенно после того, как попыталась убежать от него в дом, даже не сказав «До свидания!».

«Моя спешка связана с тем, что я пытаюсь убежать от собственных желаний. Не от тебя».

Ее слова всю ночь не давали ему покоя, порождая сладостные фантазии с ним самим в главной роли.

Брок не мог отрицать, что хочет ее, но всячески подавлял это желание, так как чувствовал, что она что-то скрывает. Амнезия, возможно, и лишила его воспоминаний за последние шесть месяцев, но в его памяти сохранился момент, как он очнулся после травмы. Это воспоминание было ясным и четким, и в нем у Ханны были темные круги под глазами. И вела она себя нерешительно.

Как будто она взвешивала, чем поделиться, а что скрыть.

Достав телефон, Брок сделал несколько пометок о двухлетке. Ему пришлось согласиться с тренером. Тот был прав насчет двухлетки: она не проявляла интереса к корове, в то время как лучшие каттеры обычно начинали с сильной реакции – страха или агрессии. Обучить каттингу можно любую лошадь, но те, что равнодушны к корове, требуют большей тренировки. Не исключено и то, что у них никогда не разовьются необходимые инстинкты, позволяющие выдрессировать конкурентоспособного каттера.

Мысли Брока опять вернулись к Ханне. Ему уже доводилось встречаться с одной обманщицей, с женщиной, лгавшей ему по мелочам. Конечно, это было простительно. К примеру, она однажды сказала ему, что у них есть общий знакомый, а позже он узнал, что его друг никогда с ней не встречался. В другой раз она сказала, что любит лошадей, а потом выяснилось, что она никогда в жизни даже рядом с ними не стояла. Печальная истина открылась, когда Брок поймал ее на нестыковках, однако один из его друзей заявил, что Брок должен быть польщен ее старанием сблизиться ним. Но Брок-то знал, что дело было не в сближении, что та женщина просто хотела стать Макнейлл.

– Брок, – окликнули его.

Брок повернулся и увидел у сарая отца, одетого в поношенные джинсы и футболку с логотипом ранчо. Донован Макнейлл учил своих детей, что уважение можно заслужить только тяжелым трудом и преданностью делу. А не банковским счетом. Брок и пошел этой дорогой. Хотя он и вырос среди богатства и власти, после спора о земле он отрезал себя от отца и стал самостоятельным фермером.

– Дома все в порядке? – насторожившись, спросил Брок. – Как Пейдж?

– Ей лучше. – Взгляд отца переместился в тренировочный загон, где двухлетка изо всех сил старалась выполнять команды тренера. Из нее получится хорошая подседельная лошадь, демонстрирующая готовность работать. – Как продвигается обучение?

Брок кратко изложил опасения тренера. Донован никогда не проявлял интереса к программе разведения лощадей, пока она не начала приносить деньги; он просто не мешал сыну работать.

– Ты хорошо справляешься, – признал отец. Эти слова можно было расценить как высшую похвалу. – Я ненадолго оставил Пейдж с Мэделин, чтобы поговорить с тобой и братьями.

– Мы бы сами пришли в дом…

Донован отмахнулся:

– Не сомневаюсь. Но у меня создалось впечатление, что Пейдж нужно передохнуть от семейных встреч. – Отец откинул голову, прищурившись на солнце, и приподнял стетсон, чтобы почувствовать ветер. – Думаю, она чувствует ответственность за весь этот шум, хотя я ей сказал, что это не ее вина.

Брок наблюдал, как тренер снова пустил корову рядом с лошадью.

– Скарлетт обвиняет нас в том, что мы не вели переговоры с шантажистом.

– Она чертовски верно подметила. – Донован сдвинул шляпу на затылок и поставил ногу на перекладину. – Ты слышал, что она как ураган пронеслась по поместью Вентуры и набросилась с обвинениями на отца Пейдж? Спросила у старика, чем он так напугал свою дочь.

– Ей повезло, что ее не арестовали.

Донован засмеялся:

– Как он мог? Она его внучка. – Его лицо снова стало серьезным. – Скарлетт предположила, что Пейдж заставил бежать не отец, а сын. Этот проклятый режиссер, который живет с нами под одной крышей в «Разливе ручья».

– Антонио? – Брок напрягся. Он не помнил свою встречу с этим парнем, но Ханна ему описала, как это происходило. – Тогда давай прогоним отсюда съемочную группу.

– И тогда настанет еще один пиар-кошмар, если верить нашему представителю, что мы наняли. Она рекомендует не трогать их, чтобы не привлекать еще большего внимания. Пусть снимают. – Донован нахмурился: – Тем временем наш детектив усилил охрану вокруг моего дома, так что Пейдж под защитой.

– А что насчет шантажиста? – С того дня, как он оказался в больнице и когда девушка Карсона предположила, что за всем этим стоит ее неуравновешенная мамаша, Брок не слышал никаких новостей. – Детектив взглянул на это под другим углом?

– Он говорит, что над делом работает несколько человек. У него недостаточно улик для ареста, но многие факты указывают на то, что Джейн Лейтон была вхожа в семейство Вентура, когда работала у них горничной.

Брок слушал, но при этом размышлял над тем, что, возможно, Антонио Вентура был той самой причиной, по которой мачеха сбежала из дома. И ему не нравилось, что Ханна работает на этого типа. Он подумывал о том, чтобы поговорить с Пейдж и поделиться с ней своими страхами за Ханну. А вдруг ему повезет, и мачеха расскажет что-то конкретное из прошлого.

– А пока, – продолжал отец, – как предупредила Мэйзи, Скарлетт возвращается домой. По крайней мере, на время съемок – ведь ее новый парень актер.

– Хорошо. – Однако Брок не надеялся, что им удастся убедить сестру остаться на ранчо. – Я думаю, было бы лучше, если бы мы обсудили с ней все по-доброму. Хотя бы попытались показать ей, на чем основывается наше решение не вести переговоры с шантажистом.

Донован кивнул:

– У этой девочки больше мужества, чем у кого-либо из тех, кого я знаю. Думаю, если мне удастся задержать ее на ранчо, она найдет для себя занятие. Решит здесь остаться.

– Она всегда хотела стать актрисой, – заметил Брок, жестом показывая тренеру, что достаточно увидел.

– Я надеялся, что это было всего лишь этапом взросления. – Донован стукнул кулаком по перилам. – Но возможно, если ее не признают законной Макнейлл, ей понадобится эта актерская карьера.

Донован стиснул зубы, а в его глазах появился гнев.

– Пап, ты же знаешь, что мы никогда не откажем девочкам в наследстве.

– Я говорю то, что мне объяснили адвокаты. Невозможно быстро разобраться со всеми документами, где подробно описывается, на что они имеют право. – Его тон был жестким, но в нем сквозили эмоции, которых Брок никогда не замечал в отце. – Если они лишатся имени Макнейлл, которое обеспечивает им защиту, они потеряют больше чем ранчо. Если Малколм завтра умрет, они ничего не получат от его поместья. И все из-за того, что я не знал, что брак незаконный.

– Как мы можем это исправить? – спросил Брок. Курорты Макнейллов являлись глобальной корпорацией с чистой прибылью, которая намного опережала прибыль от ранчо. Но речь шла не о деньгах. Речь шла о фамилии. Семье. Наследстве. Последующих поколениях.

– Для начала я должен снова жениться на Пейдж. – Выпрямившись, Донован расправил плечи. – Она уже и так через многое прошла, так что короткой встречи с судьей будет достаточно, чтобы узаконить наши отношения. Как только я закончу с приготовлениями, чтобы сделать этот день особенным, мы устроим свадьбу на ранчо «Черный ручей».

По тону отца Брок понял, что тот считает часы до этого события. А вдруг свадьба уже завтра? Или послезавтра?

Донован пошел прочь, а Брок догадался, что тот отправился сообщать новость остальным членам семьи. Или покупать новое обручальное кольцо.

Сам он уже знал, кто будет его спутницей на этом событии. Он просто не мог представить на этом месте никого, кроме Ханны.

Глава 9

– Неужели он пригласил тебя на свадьбу? – спросила Келли у Ханны, когда они стояли в костюмерной.

– Тсс. – Ханна не хотела, чтобы на съемочной площадке узнали, что Пейдж и Донован снова женятся. Оглянувшись, она увидела только дрессировщика с одной из лощадей для трюков. – Пусть это останется между нами, хорошо?

Брок позвонил ей накануне вечером и спросил, сможет ли она сегодня вечером или завтра присутствовать на тайной семейной свадьбе. Он обещал предупредить ее за несколько часов. Платье для приема Ханна хотела одолжить у Келли. Это был прекрасный повод, чтобы поговорить с костюмершей наедине и попытаться выяснить, почему та назвала Антонио «похотливым». Но вместо того, чтобы продумать свою стратегию, Ханна заснула, мечтая, как будет на свадьбе танцевать в объятиях Брока.

С каждым мгновением Брок нравился ей все больше и больше. И она все больше и больше сожалела о поставленном между ними барьере. Она, словно моряк, привязавший себя к мачте, чтобы не поддаться песне сирены, сама поставила этот барьер. Тогда это казалось разумным, но сейчас, когда искушение нарастало…

– К чему такая секретность? – спросила Келли.

– Они опасаются внимания СМИ. – Ханна надеялась, что не ошиблась, доверившись подруге. – А я не хочу портить их свадьбу после всего, через что они прошли.

– Понятно. – Келли передвинула еще несколько вешалок, подбирая наряд для Ханны. – Я забыла, что это не Голливуд, где все говорят, что не хотят внимания средств массовой информации, а на самом деле жаждут его, словно нового хита. – Она вытащила голубую кружевную юбку. – Что скажешь? Я прихватила ее на съемки по ошибке. Можешь надеть с шелковым топом.

– Я подумаю. – Ханна уже чувствовала руки Брока на своей талии, но поспешно отогнала фантазии и напомнила себе, ради чего она пришла в трейлер к Келли. – Келли, у меня к тебе вопрос. Насчет… Антонио.

Имя режиссера она произнесла почти шепотом и вдобавок повернулась и закрыла дверь трейлера. Келли с любопытством посмотрела на нее:

– Какой?

– Помнишь, ты рассказывала мне о фотографиях с подписью «Разлучены при рождении»? – Костюмерша кивнула, и Ханна продолжила, надеясь, что правильно поняла ее предыдущий комментарий. – Ты тогда назвала его «похотливым».

Лицо Келли залилось краской. Смущенное выражение на ее лице сменилось затравленным.

– Разве? – Она убрала руки от вешалок и сложила их на груди. – Не понимаю, к чему ты клонишь.

Взволнованная, Ханна бросилась ее успокаивать:

– Я ни к чему не клоню. Не хочу показаться любопытной, просто я… слышала о нем кое-что. И мне стало интересно…

– А я ничего не слышала. – Келли покачала головой. Она явно была возмущена. – Думаю, ты неправильно поняла мои слова. Все слишком спешат осудить.

– Я не осуждаю…

– Ханна, тебе лучше уйти. Я никому не скажу про свадьбу, но мне неприятно продолжать этот разговор.

Келли сунула ей в руки юбку, зашла в крошечную ванную в трейлере и закрыла за собой дверь.

Странная реакция, решила Ханна. Разве так должен реагировать тот, кто ничего не знает о поведении Антонио? Не зная, как поступить, чтобы не оттолкнуть потенциального союзника Хоуп, Ханна подошла к закрытой двери, а затем мягко сказала:

– Я ухожу, но я хочу, чтобы ты знала, что можешь поговорить со мной, если передумаешь. Я не хотела тебя расстроить.

Когда ответа не последовало, Ханна вышла из трейлера. Однако голубую юбку она не взяла.

То, как закончился разговор, Ханну не расстроило, а, наоборот, обнадежило. Возможно, Келли все обдумает и решится довериться ей.

А пока надо заняться приготовлением к тайной свадьбе.

* * *

В тот вечер Брок возвращался домой поздно, уговаривая Аврору поторопиться. Весь вечер он с братьями работал над превращением пустого сарая на ранчо «Черный ручей» в зал для приемов. Сарай был старым – его построили в те времена, когда землей владела семья Кальдерон, до того как Донован женился на Каре Кальдерон, матери Брока, – и не использовался, но был достаточно прочным и смотрелся вполне презентабельно. Отец не хотел нанимать посторонних людей для помощи, чтобы избежать огласки, поэтому Брок присоединился к Карсону и Коди, и они привели помещение в порядок. Работа пробудила в его душе воспоминания о детстве на ранчо «Черный ручей»: некоторые воспоминания были счастливыми, а некоторые, как смерть матери, – грустными. Ему тогда было всего три года. В памяти остались проблески мигалки «скорой». Отец, упавший на колени.

После смерти матери жизнь продолжалась в главном доме. Тогда и появилась Пейдж, сначала в качестве няни, а потом – молодой жены Донована. Но почему-то она так и не стала настоящей матерью семейства. Она всегда была тихой и робкой, а отец, эта движущая сила Макнейллов, часто отсутствовал, мотаясь по делам.

Так вышло, что Скарлетт, хоть и унаследовала внешность матери, по характеру была больше похожа на Донована, личность яркую и заметную. Мэделин, старшая из дочерей, пошла по стопам Пейдж: она спокойно, без суеты управляла «Белым каньоном» – гостевым ранчо, где сейчас проживала съемочная группа «Завоевания Запада».

По пути к дому Брок осадил Аврору при приближении к домику Ханны. Он сегодня планировал завезти ей кое-какие вещи, которые могли бы понадобиться ей для свадебного приема, но не успел, так как отец попросил заняться сараем. По его просьбе пакеты доставил один из рабочих. Была уже почти полночь, но в домике горел свет, а из открытого окна доносилась оперная ария. Очевидно, Ханна еще не спала. Кроме того, на этой неделе метеоритный дождь Персеиды достиг своего пика, освещая небо падающими звездами.

Разве он мог допустить, чтобы она пропустила такое?

Остановив лошадь, Брок спешился и поднялся по ступенькам на крыльцо. Прежде чем постучать, он вытащил телефон и написал ей сообщение, чтобы она знала, кто стоит за дверью. Через открытое окно он услышал звяканье телефона, а мгновение спустя – легкий смех.

А затем шаги.

Его насквозь пронзило предвкушение.

Когда открылась дверь, перед ним стояла Ханна, одетая в поношенную фиолетовую футболку с надписью «Но сначала… кофе» и светло-голубые пижамные штаны. Волосы были заплетены в неаккуратную косу. Без косметики она выглядела еще красивее, ничто не отвлекало внимания от ее умных серых глаз и выразительного рта.

– Это уже входит в привычку, ковбой, – растягивая слова, сказала она и, подойдя к порогу, посмотрела ему через плечо. – Что скажут соседи?

Брок уловил запах ее шампуня и начал бороться с сильным желанием наклониться и вдохнуть ее аромат.

– С учетом того, что в пределах мили никого нет, думаю, что все в порядке. – Он показал на лошадь: – А Аврора судить не будет.

– Не будет? – Ханна задорно улыбнулась. – Тогда неудивительно, что ты выбрал работу с лошадьми.

– Они заведомо проиграют тебе в конкурентной борьбе, – сказал Брок и поманил ее на крыльцо. – Я ненадолго. Хочу кое-что тебе показать.

– Там, в темноте? – спросила она скептически.

– Да. Если хочешь, возьми свитер. Или ботинки. Но ты сможешь это увидеть только с террасы.

– Это меньшее, что я могу сделать, поскольку должна поблагодарить тебя за пакеты с сюрпризами, которые ты сегодня прислал. – Она сняла с вешалки серый кардиган. – Я пришла в восторг, когда обнаружила несколько туалетов для свадьбы.

– Я рад. Ты сделала мне одолжение и согласилась быть моей спутницей. – Он забрал у нее кардиган: – Позвольте, мэм.

Брок помог ей надеть его и расправил воротник, а потом, не удержавшись, вытащил наружу косу. Ее волосы оказались мягкими, как шелк. У него даже закружилась голова – так велико было его желание прикасаться к ней.

– Ты очень заботлив. Спасибо. – Ханна надела босоножки и вышла за дверь. Брок заметил, что у нее был ярко-розовый педикюр. – Я готова.

– Осторожнее, – сказал он, беря ее за руку.

Брок хотел сблизиться с ней. Узнать о ней побольше. Раскрыть секреты, отражающиеся в ее глазах. На худой конец, просто провести с ней время. Утонуть в тепле ее улыбки. Отдохнуть от разговоров о шантаже или пиар-стратегиях. Черт, насладиться прекрасным зрелищем падающих звезд.

Закончилась оперная ария, уступив место более навязчивой мелодии. Звук стал тише, когда Брок привел Ханну в темную часть террасы.

– Закрой глаза, – мягко сказал он, прижавшись губами к ее виску.

– Как все таинственно, – удивилась она. – Я и так почти ничего не вижу перед собой.

– Доверься мне. – Брок отпустил ее руку, прикрыл ей глаза и обнял ее. Она была так близко, как будто принадлежала ему.

Он не позволял себе на это отвлекаться. Брок откинул ее голову назад.

– Теперь можешь открыть. – Он убрал руку от ее глаз и вместе с ней посмотрел вверх. В этот момент яркая полоса прорезала ночное небо над их головой.

Ханна ахнула от восторга, на ее лице отражалось неподдельное изумление.

– Откуда ты знал, что это произойдет?

– Я не знал. Совпало по времени. – Он подставил ей скамейку. – Сейчас самый пик метеоритного дождя Персеиды. Я подумал, что ты оценишь один из плюсов жизни вдали от городских огней. Обычно у нас отовсюду открываются потрясающие виды.

– Удивительно. – Ханна села, продолжая смотреть на небо. – Может, мне выключить внутри свет?

– Я сам.

Брок дошел до двери, щелкнул главным выключателем, а затем вернулся к ней. Он опустился на скамейку, снял шляпу и положил ее на дощатый пол. В доме продолжала играть музыка.

– Смотри! – Ханна указала на полосу зеленого, белого и красного. – Никогда не видела такую падающую звезду.

– Думаю, это метеоритная пыль. В это время года Земля проходит через хвост кометы, а полосы – это кусочки льда и пыли, сгорающие в атмосфере.

– «Падающая звезда» звучит поэтичнее. – Ханна не отрывала взгляда от неба. – Надеюсь, твои отец и мачеха тоже смотрят. Кажется, это хорошее предзнаменование перед свадьбой.

– До завтрашнего дня у них вся романтика под запретом, – сказал Брок. – Мы с братьями только что закончили убирать сарай, теперь сестры его украшают. Мэделин показала мне фотографию того, что они собираются сделать. Должно получиться очень мило.

– Они прямо сейчас украшают? Почти в полночь? – Ханна посмотрела на него: – Разве у семьи Макнейлл нет армии рабочих для таких дел?

– Папа всегда подчеркивал ценность труда. Но даже если бы он и хотел нанять рабочих, то сейчас ничего не получилось бы. У него руки связаны, так как он не хочет привлекать лишнего внимания к ранчо и приглашать СМИ.

– Значит, это будет скромное мероприятие?

– Ну, не в крайней степени. – Брок увидел на небе дугу белого цвета – упал еще один метеорит. Здесь, на террасе, у них были лучшие зрительские места. – Отец полон решимости дать Пейдж почувствовать искреннюю любовь и поддержку семьи, поэтому он делает все, что в его силах, чтобы превратить завтрашнее событие в незабываемое.

– Например? – Ханна сняла обувь и засунула одну ногу под себя. Ее колено коснулось его бедра, и у Брока тут же разыгралась фантазия. Чтобы остыть, он полной грудью вдохнул прохладный ночной воздух, не сводя глаз со звезд.

– Например, кейтеринговая служба приедет в три часа ночи, чтобы не попасться на глаза прессе. – Брок не мог не отдать должное отцу: тот все тщательно спланировал.

– Очень умно с его стороны. – Ханна схватила его за колено, когда очередной метеор промелькнул в голубом пламени: – Какие красивые цвета!

У Брока участился пульс, и он начал сомневаться в правильности своей затеи. Да, он хотел получше узнать ее, но не так-то легко общаться с ней по-дружески, когда влечение друг к другу вспыхивает ярче, чем горящие космические обломки. Он на секунду закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на теме разговора. И напоминая себе, что он здесь не для того, чтобы проверять, насколько жарко сияет их страсть.

– Я приятно удивлен, что отец приложил столько усилий. Все годы, что они женаты, мачеха для нашей семьи была надежной опорой, и я рад, что он это признает.

Ханна горько засмеялась:

– Некоторые люди на протяжении всей жизни не замечают хороших людей. Отец бросил маму, Хоуп и меня в тот момент, когда нашел женщину, чьи амбиции совпадали с его собственными.

– Мне жаль, что ты через это прошла. – Брок принялся играть ее косой. – И хотя он поступил неправильно, не проще ли стало жить твоей матери? Разве было бы лучше, если бы она провела еще пятнадцать лет с мужчиной, который не ценил ее.

Сказав это, Брок спросил себя: а вдруг Пейдж жила с отцом только потому, что чувствовала себя в ловушке? Потому, что пряталась от своей настоящей семьи, используя имя Макнейллов?

– Возможно, было бы проще, – признала Ханна. – Но Хоуп стало хуже оттого, что он вычеркнул ее из своей жизни.

– А тебе? – Брок отпустил косу и посмотрел на Ханну: – Тебе тоже, наверное, было трудно.

– Нет. – Она яростно помотала головой. – Зачем мне тот, кто ценит материальные блага больше, чем людей. Просто моя сестра была слишком юна, когда он ушел, и я думаю, это сделало ее более… восприимчивой к обещаниям любви.

– Восприимчивой? – Брок хотел узнать о ней больше, и он, конечно, узнал, только не мог точно определить, что именно. В ней была обида, это точно. Он чувствовал, что это лишь половина истории. – Ты говоришь о любви как о болезни.

– Любовь и превращается в болезнь, когда ты отчаянно ее ищешь, потому что тебя недолюбили в детстве. – В ее голосе звучал гнев. – Это делает тебя мишенью для людей, и они пользуются тобой.

Брок долго обдумывал ее слова. Ночное небо давало им возможность сосредоточиться, так что тишина не казалась неловкой. Наконец он нарушил молчание.

– Получается, Хоуп прошла через многое. – Он положил руку на руку Ханны и переплел пальцы с ее пальцами. – Зато у нее есть яростный защитник в твоем лице, Ханна. Возможно, ты была для нее лучше, чем невнимательный отец.

В течение долгого времени он чувствовал под рукой ее пульс. В конце концов она перевела на него взгляд.

– Я с радостью променяла бы свое счастье на ее. – Она говорила настолько уверенно, словно уже заключила сделку с дьяволом. – Но я не уверена, что это пошло бы ей на пользу.

У Брока так и не получалось сложить картину из кусочков ее тайны. Может, из-за амнезии его мозг работал не в полную силу. Или, может, его благородным намерениям мешало влечение.

– Ты не можешь прожить свою жизнь для кого-то другого. Или отдать свое счастье, чтобы спасти жизнь другого человека. Это так не работает.

Он погладил ее по щеке. Она затрепетала от его прикосновения. Здесь, под естественным фейерверком ночного неба, казалось, что они одни на краю света, и из свидетелей только ночной ветерок.

Брок непроизвольно придвинулся к ней.

– Я не отдала все свое счастье, – призналась она, широко раскрывая глаза. – У меня еще осталось немного. – Она устремила взгляд на его губы.

«Один поцелуй. И все», – поклялся Брок… Самому себе? Ей? Вселенной? Он не знал.

Он нежно приподнял ее подбородок и прильнул к ее губам. Жар пронзил его с головы до ног, тело напряглось. Ханна растворилась в нем, ее губы раздвинулись, а спина выгнулась.

– Брок, – прошептала она, проводя ладонями по его спине вверх и вниз. Он чувствовал жар ее кожи даже через толстую ткань пижамы.

А, была не была.

Он поднял ее за бедра, она обхватила его ногами за талию. Ему сразу же стало тесно в джинсах, и он понял: если он не будет осторожен, он просто не выдержит и сорвется. Он чувствовал, как бьется ее сердце, а мягкие стоны, издаваемые ею при поцелуе, были самыми сладкими звуками, которые он когда-либо слышал.

Но внутри Ханны Райдер было что-то хрупкое. Какой-то секрет или какая-то боль не позволяли ей раскрыться перед ним. Поэтому он собирался сдержать слово об одном поцелуе, даже если это убьет его.

Наконец Брок оторвался от Ханны. Он дышал прерывисто, как если бы по периметру обежал ранчо.

– Я хочу тебя, – без обиняков сказал он, когда они смотрели друг на друга в лунном свете. – Но только когда ты будешь уверена. – Он посадил ее на скамейку рядом с собой, зная, что ему надо уйти до того, как он нарушит обещание. Прежде чем встать, он поцеловал ее в висок. – Только когда будешь готова.

Глава 10

Ханна убрала соломинку с подола своего шелкового платья. Она бы никогда не предположила, что отправится на свадебную церемонию в повозке с сеном, которую тянет зеленый трактор «Джон Дир».

День близился к вечеру. Она была дома и ожидала Брока, когда услышала звук приближающегося трактора. Вместо ее спутника в дверь постучал мальчик в ковбойской шляпе и комбинезоне с приколотой к ремню джинсов бутоньеркой и пригласил ее в повозку. Один из работников ранчо расстелил на земле ковер, чтобы она не испортила туфли. Когда она забралась в невероятное средство передвижения, ее встретила горстка других гостей, включая подругу Карсона Макнейлла, каскадершу Эмму Лейтон, и беременную невесту Коди, Джиллиан Росс, которая и выбирала площадку для съемок «Завоевания Запада». Джиллиан, великолепная рыжеволосая девушка, одетая в ярко-зеленое с желтым кружевное платье, объяснила, что мужчины помогают отцу готовиться к свадьбе, но Брок переживал, что Ханна одна, и попросил членов семьи составить ей компанию, пока он сам не присоединится к ней на церемонии.

Ханна держалась за один из тюков сена, привязанных к бокам повозки, чтобы уберечь гостей свадьбы от длинных объективов камер и беспилотных летательных аппаратов. Макнейллы старались помешать желтой прессе разрушить их праздник.

Ханна боялась, что в конце концов она сама все равно испортит день Броку. Она вчера не смогла уснуть после его ухода, сожалея, что не рассказала ему о первой ночи, проведенной вместе. Она уже не отрицала, что испытывает к нему глубокие чувства, и не переставала думать о его поцелуе, пока наконец не закрыла глаза.

Поглощенная переживаниями за сестру и ненавистью к Антонио, она солгала ему по поводу их страстной первой встречи, а когда узнала, что Брок член семьи Макнейлл, ее поразила мысль, что она спала с мужчиной, который, пусть и формально, состоит в родстве с Антонио Вентурой.

Теперь, когда она лучше узнала Брока и поняла, что он за человек, она была обязана открыть ему правду. После сегодняшнего свадебного торжества она все расскажет ему. Он с семьей столько пережил за неделю, что было бы нечестно портить ему такой день. Ей хотелось, чтобы он насладился празднованием отцовской свадьбы, однако ее совесть не позволит ей насладиться еще одним поцелуем, если она не расскажет ему правду.

А когда расскажет, все будет кончено.

Поэтому она намеревалась весь день получать удовольствие и только потом предложить Броку разбить ей сердце.

– У вас красивое платье, Ханна, – сказала Эмма, брюнетка с широко поставленными темными глазами и тонкими чертами лица, одетая в простое темно-синее платье-футляр. – Мне кажется, мы где-то уже встречались.

Ханна знала, что ее час расплаты скоро наступит. Ей просто не хотелось, чтобы это было сегодня. По крайней мере, не сейчас.

Она заставила себя улыбнуться.

– Теперь, когда вы об этом упомянули, вы мне тоже показались знакомы. Я думаю, мы вместе работали в одном агентстве по предоставлению временного персонала прошлой весной.

Эмма на мгновение нахмурилась, затем щелкнула пальцами:

– Да! Вспомнила! Мы однажды вместе убирались в одном доме в Беверли-Хиллз, верно?

К счастью, когда они вместе работали, это был не дом Вентуры.

Трактор переключился на пониженную передачу, замедлив ход, а шум двигателя немного поутих. Вокруг них другие гости делали групповые селфи с полевыми цветами, которые один из них собрал на остановке, пока загружали остальных гостей.

– Мы делали то, что необходимо, чтобы свести концы с концами, пока были без работы, – сказала Ханна и поспешила перевести разговор на другую тему: – Вам нравится работать каскадером в этом фильме?

– Я очень привязалась к лошадям, – призналась Эмма, проглотив наживку. – И я не знаю, как бы я выдержала съемки без Карсона, а теперь и всей его семьи. – Она понизила голос, чтобы только Джиллиан и Ханна могли слышать: – Нутром чую, что моя мама стоит за шантажом. Но мы должны дождаться, когда у частного детектива будет достаточно улик, прежде чем они… – Эмма быстро моргнула и договорила: – Арестуют ее.

Джиллиан обняла ее и что-то тихо прошептала.

– Мне так жаль, – сказала Ханна. Она встала и перетащила тюк сена, на котором сидела, так, чтобы он загораживал плачущую Эмму. – Я ни о чем не подозревала.

Джиллиан вытащила из сумочки салфетку и передала ее подруге, а потом обратилась к Ханне:

– Мы знаем, что Брок многое пережил, что у него частичная потеря памяти. Как он себя чувствует?

– У него больше не болит голова, но я знаю, что его расстраивает отсутствие воспоминаний за последние несколько месяцев.

– Не думаю, что он узнал меня, когда увидел в доме Донована на этой неделе, – сказала Эмма, вытирая слезы.

Ханна кивнула:

– Я знаю, что он запутался. Ведь он не помнил, что привело к скандалу. – Она прикусила губу, раздумывая, стоит ли задавать вопрос, с которым Брок не мог помочь из-за амнезии. Вопрос, который удержал ее сказать правду, когда он очнулся. – Как вы думаете, семья Макнейлл знала о настоящей личности Пейдж до того, как разразился скандал?

Повозка остановилась. Неподалеку играла скрипка.

Эмма покачала головой. Джиллиан выпалила: – Коди был огорошен. Потрясен до глубины души.

Ханна выбралась из повозки, но не смогла разделить всеобщий восторг от украшенного к церемонии сарая, где Донован и Пейдж собирались обменяться клятвами. Из-за подавленного состояния она не ощущала всеобщей радости. Она продолжала сожалеть о том, что скрыла правду от Брока. Но ведь она просто опасалась, что Брок может быть предан семье Вентура! И вообще, она не предполагала, что влюбится в фермера!

Ханна прошла на лужайку перед сараем и увидела Брока в черном смокинге. Взгляд его голубых глаз остановился на ней. Она ощутила боль от того, что ей предстояло потерять.

* * *

Когда зазвучала свадебная музыка, Скарлетт почувствовала себя инопланетянкой.

Людей, заполнявших сарай, она довольно хорошо знала. Она выросла на ранчо «Черный ручей», а окончив колледж, переехала в перестроенный барак на той же территории. В этом сарае она играла в прятки с сестрами и даже однажды спасла котенка со стропил.

Но сейчас сарай выглядел иначе, чем тогда, когда в него сваливали старую ржавую сельхозтехнику. Высокие окна были открыты, и в них вливался свежий воздух, а серые каменные стены служили прекрасным фоном для шестифутовых канделябров, расставленных по периметру и украшенных кремовыми лентами и белыми цветами. Тяжелые стропила были начищены до блеска, и дерево сияло в бледном свете потолочных фонарей. Между балок, словно шатер, висел полог из белого тюля.

В воздухе витал запах лимонного воска и роз. Столы, задрапированные льняной тканью, украшали стеклянные банки, наполненные ярко-желтыми ломтиками лимона, в которых стояли белые фрезии и львиный зев.

И даже люди казались другими. Ее брат Брок, который обычно не покидал конюшни, не мог оторвать глаз от сопровождавшей его прекрасной актрисы. А вечно угрюмый отец вдруг оказался заботливым мужем и всячески демонстрировал нежную привязанность к своей жене.

Скарлетт сжала руку Логана, когда они заняли свои места со стороны невесты. Мэделин и ее парень Сойер сидели рядом с ними, а Мэйзи – чуть дальше, между двумя парами. Она была без спутника.

– Я с трудом узнаю это место, – прошептала Скарлетт Мэйзи. – Неужели отец пошел на все это ради мамы?

Мэйзи ткнула ее локтем скорее по сестринской привычке. В ответ Скарлетт ткнула ее. Она по ней скучала.

– Видишь эти мешки под глазами? – прошептала Мэйзи. – Я почти всю ночь не спала, украшая сарай. Но да, это все папина идея.

– Невероятно. Меня не было неделю, а весь мир перевернулся с ног на голову. Папа вдруг стал романтиком?

Скарлетт поняла: после сегодняшнего празднества ей будет тяжело злиться на отца. Она не общалась с ним после приезда, но утром, когда зашла к матери, увидела, что та здорово окрепла и выглядит счастливой. У нее не хватило духу расспросить маму про Антонио Вентуру в день ее второй свадьбы с отцом, но она обязательно спросит. Скоро.

– Поверь, меня это дико бесит, – прошептала Мэйзи, когда они встали, ожидая выхода невесты. – Еще немного, и я стану единственным в семье циником.

Среди гостей Скарлетт увидела и других Макнейллов. Йен и Лидия прилетели вместе со стариком Малколмом и его невестой, Роуз. Лидия была беременна первым ребенком, отчего вся прямо-таки светилась. Приехали также и Деймон с Кэролайн.

– Даже у Брока появилась девушка. – Скарлетт видела один из фильмов с участием Ханны Райдер. Она мало что знала о ней, но отметила, что она талантливая актриса. – Я спросила Логана, приходилось ли ему когда-нибудь работать с Ханной, он ответил, что нет.

– У Брока амнезия, – напомнила ей Мэйзи, – я беспокоюсь за него.

– Я поговорю с ним, – сказала Скарлетт и вынуждена была замолчать, так как в сарай вошла невеста.

Пейдж прекрасно выглядела в изящном платье цвета слоновой кости с кружевными плечиками. Каштановые волосы были завиты в блестящие локоны – это Скарлетт уговорила ее сделать такую прическу. Обычно мама предпочитала делать конский хвост на прямой пробор. Но Скарлетт настояла на том, чтобы она завила локоны и украсила волосы бантом, и мать согласилась, что «пришло время перемен».

Стоявший позади Скарлетт Логан наклонился к ее уху.

– Посмотри на отца, – сказал он.

Скарлетт увидела лицо отца. Ее застали врасплох его неприкрытые эмоции. Любовь. Нежность. Она сглотнула комок в горле, а Мэйзи принялась рыться в сумочке в поиске салфеток.

Когда молодожены начали произносить клятвы, Скарлетт поняла, что ошиблась, обвинив отца в бесчувственности по отношению к матери. У нее на душе стало легко, и она решила, что будет наслаждаться свадьбой, а потом поговорит с мамой о том, что произошло в доме Эмилио Вентуры. Выяснит, что заставило Пейдж бежать из собственного дома. И кто виноват в том, что ее матери причинили душевную боль. А затем приложит все силы, чтобы привлечь этого человека к ответственности.

* * *

Как только начались танцы, Ханна вышла из сарая, чтобы глотнуть свежего воздуха.

Камерные музыканты, игравшие на торжественной церемонии, упаковывали свои инструменты и грузили их в пикап. Внутри играла группа в стиле кантри-вестерн, и разгоряченные гости уже высыпали на импровизированный танцпол в углу сарая.

Летняя ночь принесла с собой прохладный ветерок, который раздувал платье Ханны.

Неожиданно сзади раздался знакомый мужской голос:

– Я весь день с нетерпением ждал танцев.

Ханну обдало жаром. Такую реакцию в ней мог вызвать только Брок – словом, взглядом, касанием. Она не могла отказать ему в танце. Тем более в такой день.

– Я тоже, – честно призналась она и взяла его за руку, позволив увести себя внутрь.

Заиграла медленная музыка, певица напевала романтические слова, – все это только усиливало ее страсть, омраченную страхом, что все это долго не продлится. Когда они дошли до танцпола, Брок обнял ее за талию и прижал к себе.

– Я счастлив за отца, – признался он, кивая в сторону жениха и невесты, танцующих посреди танцпола.

Донован Макнейлл смотрел только на жену, а Пейдж светилась от его внимания, ее обручальное кольцо с бриллиантом сверкало, разбрасывая вокруг себя тысячи волшебных огней.

– Он в кратчайшие сроки организовал великолепное празднество, – согласилась Ханна. – И папарацци нигде не видно.

– Пока что все идет хорошо. – Рука Брока переместилась на ее талию, отчего у нее слегка перехватило дыхание. – Ты прекрасно выглядишь.

Она чувствовала, как стремительно рушится вся ее защита.

– Я в долгу перед тобой за это платье.

– Я говорю не о платье, – покачал головой он, наклоняясь ближе. – А о тебе. Спасибо за то, что сопровождала меня сегодня.

Ханна прикусила губу, не зная, что сказать. Она только знала, что надо скорее сменить тему разговора.

– То, что вы собрались сегодня вместе отпраздновать бракосочетание, говорит о сплоченности вашей семьи.

Закончилась медленная музыка, но Брок не отпускал Ханну.

– Я собираюсь последовать примеру отца и оставить прошлое позади. И не переживать из-за потерянных воспоминаний. Просто наслаждаться настоящим с тобой.

Вокруг них все зааплодировали музыкальной группе, но мысли Ханны были заняты тем, как все запуталось. Прежде чем она успела что-то сказать, Брок прошептал на ухо:

– Я хочу, чтобы у нас с тобой было настоящее свидание. Подальше от семьи и от ранчо. Я хочу лучше узнать тебя. – Он пристально смотрел ей в глаза.

Солистка группы объявила об уходе жениха и невесты. Все вокруг засуетились, спеша напутствовать молодоженов добрыми пожеланиями. Это и спасло Ханну от необходимости отвечать.

Брок взял ее за руку и повел к дверям, чтобы проводить Донована и Пейдж. Ханна понимала: ее время с Броком закончится, как только молодожены уйдут. Понимала она и то, что не сможет принять его предложение, не раскрыв ему правды.

А когда раскроет, Брок точно не захочет звать ее на свидание.

Ханна повернулась к Броку, которому очень шел черный смокинг. Она знала, что нужно как можно быстрее приступить к разговору, пока ее воля не ослабла. Набрав в грудь побольше воздуха, она выпалила:

– Как только все закончится, нам нужно кое-что обсудить.

Глава 11

Спустя полчаса вернувшись в свой домик, Ханна пригласила Брока зайти. Ее нервы были натянуты до предела, но она понимала: другого выхода у нее нет. Она должна рассказать Броку правду о первой ночи, проведенной вместе. Хотя рассказать ему все она не сможет. Секрет Хоуп ей не принадлежит, и она не вправе рисковать эмоциональным здоровьем и благополучием сестры.

– Уж больно у тебя серьезный вид. – Они стояли в крошечной прихожей, и Брок взял ее руки в свои. – Давай сядем и поговорим.

Они прошли в гостиную, и он нажал кнопку на пульте. Загорелся камин. Оранжевое пламя беззвучно заметалось, освещая комнату теплым светом. Брок сел на кожаный диван и усадил Ханну рядом, но она отодвинулась и повернулась так, чтобы видеть его лицо.

– Я была не до конца честна с тобой. – Опустив глаза на руки, она крутила на пальце серебряное колечко с символом бесконечности, точно такое же, как то, что она подарила сестре на окончание школы.

Брок насторожился, и Ханна сразу это почувствовала. Ведь их соединяла невидимая нить.

– Как так?

– Это касается нашей первой встречи, – ответила она, – той ночи, которую ты не помнишь из-за амнезии. Я рассказала не все.

– И что в ту ночь было? – спросил Брок отстраненным голосом, в котором не было привычной теплоты. – Что ты скрыла?

У нее от волнения участился пульс.

– Когда ты очнулся, я приняла мгновенное решение не делиться с тобой подробностями. Тогда мне это казалось правильным, – быстро проговорила она.

– О чем же ты умолчала? – раздраженно спросил он, и она поняла, что у него лопается терпение.

– Мы провели ночь вместе, – выпалила она, взглянув на него. – Наедине.

Брок изогнул бровь. Он не проявил никаких эмоций и молчал в течение мучительно длинных трех ударов ее сердца. Ханна затаила дыхание, ожидая.

Когда он заговорил, она поняла, что ее дела плохи.

– Ты воспользовалась амнезией, чтобы преподнести мне свою версию событий, – произнес он ровным тоном, но в голубых глазах вспыхнул гнев. Разочарование.

– Да, и я осуждаю себя за это. – Ханна продолжала крутить кольцо на пальце. – Я сама спровоцировала то, что случилось той ночью, и мы даже не… я даже не знала твоего имени. – Ей до сих пор не верилось в то, что та ночь была на самом деле. – Я никогда так не поступала. У меня был тяжелый день, потом ты подвез меня на лошади до дома – об этом я тебе уже рассказывала.

Брок слушал и не перебивал. Наоборот, он ждал. Всполохи огня отбрасывали блики на его лицо.

– Твоя близость, твои прикосновения… Я не знаю, как объяснить то, как они подействовали на меня. В тот день съемки превратились для меня в ад, а потом, когда мы соприкоснулись…

– Почему? – требовательным тоном спросил Брок, одним простым вопросом разрубая смятение и угрызения совести, окутавшие ее плотным облаком.

– Почему все так быстро разгорелось? Не знаю, просто мы…

– Нет. Почему съемки были адскими? – чуть спокойнее спросил он. – Из-за режиссера? Из-за долгого лежания на сене?

Об этом она ему тоже рассказывала. Она рассказала ему обо всем, что было до момента, когда он привез ее к домику. А вот о бессильной ярости, которая поднималась в ней каждый раз, когда ее взгляд падал на Антонио Вентуру, когда ей приходилось выполнять его указания, рассказать она не могла. Она не могла доверить постороннему боль сестры, которая больше всего на свете хотела сохранить то, что ей пришлось пережить, в тайне.

– Да, – быстро моргая, солгала Ханна. Она ненавидела себя за эту ложь. – У Вентуры постоянно меняется настроение, а наглость его требований здорово усложняет работу.

– Ханна, посмотри на меня. – Брок неожиданно дотронулся до ее руки.

– Я не рассказала тебе о том, что произошло между нами, поскольку чувствовала, что мне выпал шанс… не увлечься тобой снова. – Ханна сильно нервничала и едва справлялась со своими эмоциями. – Я думала, что если ты про это забудешь, то и я со временем забуду. И тогда мы сможем двигаться дальше.

– Но мы опять здесь. На том же месте, откуда начали. – Он провел пальцем по ее ладони, и это нежное прикосновение застало ее врасплох.

– Ты должен бы сердиться на меня за то, что я обманывала тебя все время. Мне следовало сказать тебе правду.

– Да. Но и в моей жизни были ситуации, когда мне хотелось ухватиться за шанс переписать историю. – Тепло его голоса согревало. – Это простительно, Ханна.

Она не поверила своим ушам и подняла на него глаза, решив, что просто неправильно все поняла. Однако выражение его лица было открытым и честным, а язык тела говорил о том, что он полностью смягчился.

И распалился.

Ослабленный галстук-бабочка, расстегнутая верхняя пуговица на рубашке – Брок выглядел соблазнительно разнузданным. Он наклонился, чтобы дотронуться до нее. Его намерения были очевидны.

– Действительно простительно? – Ее сердце замерло в ожидании ответа.

Раньше она даже не рассматривала вероятность того, что Брок захочет продолжить то, на чем они остановились, но сейчас в ней ожила надежда на то, что у них появится возможность быть вместе.

Появится будущее, в котором есть второй шанс.

– Да. А теперь, когда у тебя есть шанс переписать историю, мне нужно задать тебе один вопрос: у тебя осталось желание забыть о том, что между нами было? – Он взял в ладонь ее лицо. – Или ты хочешь оживить это воспоминание?

* * *

Брок вдохнул ее аромат, наслаждаясь тем, как расширялись ее зрачки от его прикосновений.

Он видел, что Ханну удивило его спокойствие. Он поискал гнев и обиду внутри себя и нашел только… облегчение. Теперь, когда он знал, что именно она от него скрывала, с его души свалился камень. И исчезла тревога. С этим можно было справиться. А главное состояло в том, что он видел свое будущее только с ней. И, черт возьми, он все еще хотел ее.

– Ты… уверен? – Она накрыла рукой его руку. – То есть да, я хочу оживить воспоминание. Но это нечестно по отношению к тебе, так как ты не помнишь нас вместе.

Ее «да» прозвенело в нем как звонок, воспламенивший первобытный, стучащий в груди рев. Казалось, что он ждал ее целую вечность. Броку с трудом спалось после их ужина у него дома. После метеоритного дождя и поцелуя под звездами.

– Я столько раз себе представлял нас, что для меня это почти реально. – Он поднес ее руку к губам и поцеловал. – Кроме того, скольким людям достается шанс получить «первый раз» снова?

Ханна склонила набок голову, и его взгляд упал на ямочку у ее шеи. Ему сразу захотелось поцеловать ее в эту ямочку.

– Сомневаюсь, что мы сможем превзойти первый раз. – Ханна погладила его по груди и просунула руку под рубашку.

– А я люблю испытания. – У него закипела кровь, когда он представил, как все происходило той ночью, когда он привез ее домой. – Но сегодня будет по-другому, так как мы уже знаем друг друга. У меня было много времени подумать о нас.

Спустив бретельку ее платья, Брок проложил дорожку из поцелуев на ее шее и плече, и его тут же бросило в жар. Он посадил ее к себе на колени, и она сразу принялась расстегивать пуговицы его рубашки. Он понял, что здесь, на диване, им будет не так удобно, и поднял ее на руки. Он знал расположение комнат, но на пороге спальни его охватило ощущение дежавю.

Брок осторожно поставил Ханну на ноги возле кровати, и она сбросила туфли. Ему захотелось ее лучше рассмотреть, поэтому он потянулся к выключателю над камином. Это действие тоже показалось ему знакомым.

– Брок? – Ханна успела расстегнуть рубашку только до половины. – Ты в порядке? – спросила она, когда он поднес руку к виску.

* * *

Ханна ждала, вдыхая аромат лосьона после бритья, от которого у нее подкашивались ноги. Верх платья соскользнул с ее плеч, обнажив краешек розового кружева на груди. Ее обеспокоил его жест. Что с ним? Неужели вернулась боль? Хотя что в этом удивительного, ведь не так много времени прошло с того момента, как он получил удар по голове.

– Я лучше чем в порядке, – ответил он, обнимая ее за шею. – Мне чертовски хорошо, и я готов умереть от этого.

От этих слов волна удовольствия прошла по ее спине, а кожу начало покалывать. Между бедрами вспыхнул пожар. Прямо как в первый раз. Ситуация развивалась настолько стремительно, что она не успевала отслеживать, какими способами он заставлял ее чувствовать себя желанной, восхитительной.

Брок расстегнул ремешок на ее платье, опустил лиф и стал гладить ее грудь прямо через кружевной бюстгальтер, а потом одним движением избавился от рубашки. Прижимаясь к нему, Ханна ждала, когда он расстегнет ей платье, а когда шелк растекся у ее ног, она упала на белое одеяло.

Ханна не ожидала, что их новый первый раз будет еще более страстным. Но он именно таким и был. И она намеревалась насладиться каждой секундой. Он одним ловким движением снял с нее бюстгальтер, а она, дрожащими от нетерпения пальцами расстегнула ширинку, стянула с него брюки и боксеры. Он навалился на нее, вдавливая в матрас, и стал осыпать поцелуями.

Когда обоих охватило настоятельное желание продолжить, Брок встал, чтобы достать презерватив из кармана пиджака. Ханна не стала ждать, пока он разденет ее полностью, и под его жадным взглядом сняла кружевные трусики.

Отчаянно жаждая заполучить его.

Надев презерватив, Брок раздвинул ее бедра и вошел в нее. Крик, который она издала, был ей незнаком – гортанный стон завершения, когда они только начали. Она обхватила его ногами, полностью отдаваясь ему.

Да, в этот первый раз все получалось лучше, чем в тот.

Ханна гладила Брока по волосам, шепча ему на ухо, как ей нравится все, что он с ней делает, прося большего и давая ему все взамен. Ее пятки упирались ему в бедра, а руки обвивались вокруг его торса, притягивая его ближе. Ее захлестывало буйство ощущений, волны удовольствия накрывали ее с ураганной силой. Она достигла вершины одновременно с Броком, который на мгновение замер, прежде чем по его телу прошли судороги, и он рухнул на нее.

Отдышавшись, он перекатился на спину. Ханна прижалась к нему и положила голову на его руку. Ей было удобно, словно она спала так всю жизнь. Впервые с той ночи, когда ее сестра вернулась домой в слезах, она наслаждалась чувством полного благополучия.

Воспоминание о Хоуп больно кольнуло ее, но она отодвинула его в сторону, пообещав себе, что найдет способ отомстить. Во всяком случае, в объятиях Брока она чувствовала себя сильнее, чем когда-либо. А Хоуп обязательно поймет, как много Брок значит для нее, и даст разрешение поделиться ее тайной.

* * *

Ханна была для него всем, чего он желал.

Даже во сне Брок заново переживал ночь с Ханной. Он так глубоко погрузился в дымку дремоты и в сладость ощущений, что ему не хотелось просыпаться…

«Он поднял ее на руки, стащил с нее голубые кружевные трусики и положил ее на белое пуховое одеяло. Она вложила ему в руку презерватив, и он разорвал пакетик с такой поспешностью, будто годами был лишен женского внимания. Хотя на самом деле он не хотел торопиться. Он хотел полюбоваться ею, когда она будет извиваться, наслаждаясь его ласками.

Надев презерватив, Брок поднял голову и увидел, что Ханна смотрит на него своими серыми глазами, и ее рот немного приоткрыт. Он раздвинул ее ноги и вошел в нее. Она вскрикнула, выгнув спину, и охватила его руками, впиваясь ногтями ему в плечи. Он задвигался, специально не торопясь. Она обвила ногами его талию, отдаваясь неземному блаженству.

Брок выжидал, стараясь умерить страсть. Но когда Ханна ущипнула его за мочку уха и облизнула шею, на него нахлынула новая волна возбуждения. Он чувствовал, что в ней, как и в нем, растет напряжение. Ее голова металась из стороны в сторону, а тело все стремительнее двигалось ему навстречу. Наконец она с громким криком выгнулась, застыла так на мгновение, а потом упала на постель. Он приник к ее губам в поцелуе и отдался на волю урагана, который принес ему долгожданное освобождение…»

Проснувшись, Брок убедился, что Ханна спит рядом. Светлые волосы покрывали ее плечи словно одеяло. Он отодвинул пряди, чтобы посмотреть на нее спящую. Его память еще хранила остатки сна. И правда, у них была невероятная ночь.

Взгляд Брока остановился на розовых кружевных трусиках, брошенных на краю кровати. Странно, он был уверен, что они голубые. Он их отлично помнит. Ярко-голубые.

И бюстгальтер был голубой. А не розовый.

Неожиданно у него разболелась голова, и перед внутренним взором замелькали картинки. Вот он с Ханной верхом на лошади. Вот Ханна в темной кофте, черной бейсболке и легинсах, которые не мешали ему чувствовать тепло ее тела, когда они ехали верхом.

Так это был не сон! Все было наяву! И это воспоминание!

Он все вспомнил!

От чувства облегчения Брок чуть не разбудил Ханну, чтобы поделиться хорошей новостью.

Значит, утром после той ночи он пришел к ней на съемочную площадку, чтобы спросить, почему она так отреагировала, когда узнала его имя. Он вспомнил, что она расстроилась, узнав, что он Макнейлл. Почему?

В то утро он спросил у нее напрямик.

Но она, черт возьми, не сказала ему всей правды.

Брок был бы рад считать, что это не имело значения, но не мог. Это было очень важно, и он хотел докопаться до сути.

Он уже собирался будить Ханну, когда завибрировал его мобильный телефон на тумбочке. Он увидел на дисплее сообщение от старшего брата, Коди. И едва ли какая-то другая весть могла бы шокировать его сильнее: частный детектив, которого наняла его семья, хотел поговорить с Ханной.

Глава 12

– Ханна, – ледяным тоном произнес Брок. Мягче он говорить просто не мог. Поступок Ханны был убийственным. – Нам надо одеваться.

Он встал с постели и стал надевать смокинг и рубашку, в которых был на свадьбе – другой одежды у него не было.

– Что случилось? – сонно спросила Ханна, садясь на кровати.

– Две вещи. – Он торопливо застегивал рубашку. Ему казалось, что он задохнется, если не глотнет свежего воздуха. – Во-первых, Коди просит нас прийти в главный дом ранчо «Черный ручей». В деле о шантаже произошли некоторые сдвиги, и частный детектив хочет с тобой поговорить.

Он увидел, как она мгновенно проснулась, а лицо стало бледным.

– Со мной?

– Да. – Он схватил туфли и пошел к двери. – А во-вторых, ко мне вернулась память.

Брок не стал дожидаться ее реакции или объяснений. Он не мог понять, почему она с ним так поступает, втягивая обратно в свою жизнь. Ведь она намеренно пыталась дистанцироваться от него, когда он получил амнезию. Однако сейчас ему было не до ответов на мучившие его вопросы, он спешил в дом брата, чтобы докопаться до сути скандала, шантажа и, что было для него самым болезненным, обмана Ханны Райдер.

* * *

Через час вся семья собралась в доме Коди, в большой комнате. Брок стоял у окна, пока его братья тихо разговаривали с Даксом, частным детективом. Ханна, одетая в черные легинсы и длинную серую футболку, с собранными в хвост волосами, сидела на мягкой тахте у камина вместе с Эммой. Мэделин и Мэйзи подали пирожные и сладкие булочки, оставшиеся после вчерашнего празднества, а также кофе и фрукты. Все ждали Скарлетт и Логана. Как только они появились в дверях, Дакс вышел на середину комнаты.

– Спасибо всем, что пришли. – Детектив явно не имел возможности поспать. У него под глазами залегли темные круги, футболка и джинсы были мятыми. – Введу вас в курс дела. Полиция арестовала мать Эммы, Джейн Лейтон, за незаконное проникновение на территорию ранчо «Черный ручей».

Брок повернулся и посмотрел на Эмму. Ханна сжала ее руку, а стоявший сзади Карсон положил руки ей на плечи. Судя по спокойному выражению на ее лице, она уже знала об аресте матери.

Брок, к которому вернулась память, вспомнил, как познакомился с Эммой. Он также вспомнил, как она заявила, что шантажист – это, возможно, ее мать. Только вот он понятия не имел, почему она так решила. В тот вечер он рано ушел из дома отца, из-за амнезии все, о чем тогда шла речь, не имело для него никакого смысла.

Детектив перевернул страницы небольшого блокнота и продолжил:

– Джейн заключена под стражу по подозрению в шантаже, и я склонен к тому, чтобы поделиться с полицией некоторыми дополнительными доказательствами. Но прежде чем я углублюсь в это, я, по просьбе Пейдж и Донована, раскрою некоторые факты о прошлом Пейдж, чтобы помочь вам сориентироваться. В семнадцать лет Иден Харрис добровольно покинула дом. В этом ей помогла мачеха, Стелла Вентура. – Дакс кивнул Пейдж, прежде чем повернуться к остальным членам семьи. – Стелла покрывала ее, убеждая отца Иден, Эмилио, в том, что падчерица якобы ушла вместе со своей матерью, Барбарой. Также Стелла помогла Иден исчезнуть, связав ее с кем-то, кто оформил ей новые документы и номер социального страхования на имя Пейдж Самары.

Брок был рад, что теперь все прояснилось. Он все время задавался вопросом, как могла исчезнуть семнадцатилетняя наследница, а сейчас понял, что мачехе помогли. Его взгляд переместился на Ханну, и ему стало интересно, было ли для нее это сюрпризом. В нем кипело негодование от мысли, что она могла использовать его, чтобы сблизиться с семьей.

– Пейдж попросила нас уважать ее частную жизнь и мотивы, по которым она ушла, – заговорил Коди, стоявший рядом с Джиллиан. – Адвокаты отца уже работают с органами госуправления, чтобы помочь ей избежать каких-либо юридических проблем, так как она использовала фальшивые имя и номер социального страхования под принуждением. Мы сочли важным, чтобы все понимали, кто помог ей сбежать и кто знал ее новое имя, так как это сужает круг возможных шантажистов.

Брок заметил, что Скарлетт едва сдерживает нетерпение. Она переминалась с ноги на ногу и порывалась заговорить, пока Логан Кинг не обнял ее за талию.

Дакс заходил взад-вперед перед камином.

– О новой личности Иден не знал никто, кроме Стеллы и, как потом поняла Стелла, ее горничной Джейн Лейтон, которая подслушивала разговоры уже после того, как Иден сбежала из дома.

Брок бросил взгляд на Ханну и увидел, как она закусила губу. Знает ли она что-нибудь? Но тут заговорила Эмма.

– Мама боролась с биполярным расстройством с самого детства, – гордо расправив плечи, объяснила она. – Я всегда знала, что у нее был роман с Эмилио Вентурой, отцом Пейдж. Но до недавнего времени я не подозревала о ее попытках сообщить мистеру Вентуре, что я его дочь. Между прочим, это определенно не так. У меня полное сходство с моим отцом, который давно скончался. Но я думаю, что мама просто донимала мистера Вентуру напоминаниями о романе и намеками на то, что я могу быть его биологической дочерью.

Карсон покачал головой.

– Все это – недостаточный мотив для шантажа Макнейллов. – Он задумчиво посмотрел на Пейдж: – Если только Джейн не рассчитывала, что Пейдж заплатит за молчание?

Пейдж оставалась невозмутимой. Она сидела в расслабленной позе и выглядела счастливее, чем когда-либо, насколько помнил Брок.

В конце концов она присоединилась к обсуждению.

– Карсон, я скажу тебе то, что уже объяснила Даксу. Я не помню Джейн ни в лицо, ни даже по имени. Не забывай, я была совсем юной и не жила в доме отца. Я была там наездами, когда маме нездоровилось.

– Я виделась с ним, мам! – выпалила Скарлетт. – С твоим отцом! И он действительно скучает по тебе!

Они обе уставились друг на друга, между ними пошел молчаливый разговор. Брока все сильнее охватывало разочарование, он устал ждать ответов.

– И что же нам остается делать? Джейн шантажистка или нет? – Возможно, он произнес это слишком резко, но его семье пришлось через многое пройти за последние несколько недель. – И какое отношение ко всему этому имеет Ханна?

Даже с другого конца комнаты он услышал, как она втянула в себя воздух.

Дакс посмотрел на него недовольным взглядом. Возможно, Брок нарушил его план. Или, может быть, он хотел поговорить с Ханной наедине. Как бы то ни было, Дакс среагировал быстро:

– Многое из того, что мы вменяем Джейн в связи с шантажом, является косвенным. Но улики станут надежнее, если мы исключим любые другие возможные связи между «Завоеванием Запада» и семьей Вентура. – Дакс жеваным концом желтого карандаша указал на Логана: – Логан Кинг уже подробно рассказал мне о своем опыте общения с Антонио Вентурой, и у него есть твердое алиби. Единственный человек, у которого был доступ к Вентуре и к Макнейллам, а также заинтересованность в съемках фильма, – это Ханна Райдер.

* * *

Все взоры обратились к ней.

На мгновение Ханна задалась вопросом, стал бы детектив допрашивать ее при всех, если бы его не подтолкнул к этому Брок. Стремление помочь сестре так или иначе связывало ее с делом о шантаже, и она не могла препятствовать расследованию ради желания Хоуп сохранить все в тайне. Только ей не хотелось говорить об этом перед всей семьей. Больше всего ранило то, что она оказалась в такой ситуации из-за человека, которому доверяла всем сердцем и который, как оказалось, ей совсем не доверял.

– Я могу все объяснить. – Ханна встала. Актерское мастерство помогло ей скрыть нервозность. Она понимала нюансы языка тела. – Два месяца назад я активно занималась изучением семьи Вентура и некоторое время работала в их доме по направлению агентства по предоставлению временного персонала. Я видела фотографии Иден Харрис и ее матери в кабинете у Эмилио Вентуры. Одно странное замечание Джейн Лейтон помогло мне связать Иден с миссис Макнейлл.

– Зачем ты изучала семью Вентура? – резко спросил Брок. – Ты об этом вчера не рассказывала.

Ханна услышала в его голосе презрение. Брок считал ее лгуньей, и после вчерашней ночи это доставляло ей мучительную боль.

Проглотив комок, Ханна сосредоточила свое внимание на детективе:

– Я могу объяснить, зачем так делала, но, так как моя история касается кое-кого другого, кто не хотел бы, чтобы его имя упоминалось, я прошу у вас разрешения рассказать эту историю наедине.

Она ожидала реакции Дакса, готовая ответить на его вопросы. Возможно, это даже принесло бы ей облегчение.

Когда детектив одобрительно кивнул, Брок скрестил руки на груди.

– Как удобно, – съязвил он.

Его слова будто пригвоздили Ханну к месту. Она не могла пошевелиться и последовать за Даксом в столовую. Онемев от боли и гнева, она лишь смотрела на Брока. Наконец она с трудом выговорила:

– То есть?

– Разве я не могу узнать, что еще ты от меня скрыла? Разве я этого не заслужил?

Прежде чем Ханна успела ответить, встала Пейдж Макнейлл:

– Брок, пожалуйста. Тебе не приходило в голову, что она, возможно, оберегает кого-то?

Благодарность наполнила грудь Ханны успокаивающим бальзамом. Сморгнув накатившую слезу, она посмотрела на Пейдж. И что-то в печальном изломе ее губ, в ее тоне помогло Ханне понять сестру. Это было как озарение. Всплеск интуиции. Ей вдруг стало ясно, почему Иден Харрис сбежала из дома Вентуры. Почему Иден Харрис стала Пейдж Самарой Макнейлл и никогда не оглядывалась назад.

Однажды она тоже пострадала. От того же ублюдка, что и Хоуп.

– Спасибо, миссис Макнейлл, – пробормотала Ханна, торопясь пройти мимо всех вслед за детективом в столовую.

На пороге она на мгновение замерла, оглядела родственников Брока. И остановила взгляд на самом Броке. Он смотрел в окно и не повернулся. Ханна понимала, что причинила ему боль. Что, защищая сестру, нанесла серьезный ущерб едва зародившимся отношениям с тем, кто ей был действительно дорог. Да, она сделала все возможное, чтобы защитить Хоуп и ее личную жизнь. Но на этом все. Позже она позвонит сестре и попросит у нее прощения. И понимания. А сейчас позовет с собой мужчину, которому отдала свое сердце, и даст ему ответы на все его вопросы.

– Брок! – Ханна наблюдала, как он поворачивает голову. Их взгляды встретились. Его отстраненное выражение шокировало ее, но она все равно сказала: – Я буду рада, если ты присоединишься к нам.

* * *

Возможно, другой на его месте просто доверился бы ей, допустил бы, что ее секреты принадлежат только ей и никак не связаны с их отношениями. Но Брок уже один раз обжегся, когда Ханна обманула его. Она только вчера сама призналась, что лгала ему. И как он должен был воспринять сегодняшние откровения о том, что у нее есть определенная связь с семьей Вентура?

Да, Брок последовал за Ханной в столовую, сел рядом с ней, а потом пожалел, что услышал ее историю. Пожалел вовсе не потому, что Ханна была в нее вовлечена. Отнюдь. Причина была в том, как быстро его мачеха поняла подтекст того, что не сказала Ханна. И когда Ханна рассказала о преступлении Антонио Вентуры против ее младшей сестры, Брок с ужасом представил, через что могла пройти мачеха, пока жила в одном доме с Антонио.

Теперь все было ясно. Мачеха, приходившаяся Антонио всего лишь сводной сестрой, стала первой жертвой его сексуального насилия. Более двадцати пяти лет этому ублюдку все сходило с рук.

Его первой мыслью было вместе с братьями наказать Вентуру. Но он понимал, что этим серийного маньяка не остановить. Кроме того, он уважал личную жизнь Ханны Райдер и теперь, как и Ханна до него, взвалил на себя груз уродливой правды, которой не мог ни с кем поделиться. Однако он собирался использовать все свои ресурсы и влияние, чтобы убедить женщин выдвинуть против Вентуры обвинения. Возможно, начать стоит с мачехи.

Но первым делом ему нужно было найти способ поговорить с Ханной. Чтобы загладить свою вину за недоверие. Судя по тому, как быстро она выбежала из столовой, после того как детектив заверил ее, что у него достаточно информации, она едва ли добровольно предоставит ему такой шанс.

Проклятье.

Он вскочил и поспешил за ней в гостиную. Отец молча указал на входную дверь. В огромное окно Брок увидел, как она бежит прочь. Однако, прежде чем догонять ее и просить у нее прощения, ему необходимо было разъяснить семье одну вещь.

– Карсон. – Брок сбросил мокасины и схватил пару сапог у двери. – Я знаю, что ты подписал договор с этой кинокомпанией. И пускай они здесь снимают. Только без Антонио Вентуры. Если он останется режиссером, мы прикроем эту лавочку, чего бы нам это ни стоило.

Донован, обнимавший Пейдж, кивнул:

– Я оплачу адвокатов. Черт, я профинансирую целую армию адвокатов, если потребуется.

Броку стало интересно, много ли отцу известно про режиссера «Завоевания Запада». Он решил, что всей истории тот не знает, иначе с Антонио еще неделю назад произошел бы загадочный несчастный случай на охоте.

– Спасибо, пап.

Брок быстро глянул на Пейдж, и ему стало жаль мачеху, которая слишком долго вела тихую жизнь, прячась от монстра, и это должно было закончиться. Он подошел к ней и поцеловал в щеку:

– Ты была права насчет Ханны. Я люблю тебя, мама.

Затем он поспешил к двери, полный решимости найти Ханну и наладить с ней отношения.

Глава 13

Ханне не оставалось иного выбора, как возвратиться в свой домик пешком. Не то чтобы она возражала. Наоборот, после семейной встречи с детективом, а затем и приватного разговора с ним глоток свежего воздуха был необходим. Рассказ про Хоуп отнял у нее много сил, но она радовалась тому, что рассказала правду. Теперь она планировала собрать вещи и как можно скорее улететь домой. Все равно ее сестра не хотела, чтобы она оставалась здесь надолго, а на карьеру ей было плевать. Она готова была разориться на судебных издержках, лишь бы разорвать свой контракт.

– Ханна, подожди.

Ханна не ожидала услышать позади женский голос. Оглянувшись, она увидела младшую сестру Брока, Скарлетт. Накануне свадьбы они коротко поговорили, и Ханна узнала, что Скарлетт довольна своим переездом в Лос-Анджелес и началом актерской карьеры. Ханна предложила оставаться на связи после окончания съемок на случай, если Скарлетт понадобится совет. Они договорились вместе пообедать.

Когда Скарлетт подошла, Ханна повернулась и пошла дальше.

– Извини, Скарлетт, мне нужно домой. Это утро выжало меня как лимон. До конца.

– Мой брат вышел за рамки дозволенного. – Скарлетт ускорила шаг, чтобы не отставать от Ханны.

– Он имеет право на свое мнение. – Ханна моргнула от жжения в глазах. Из-за слез трава под ногами размылась.

– Нет, не имеет, если мнение неправильное. – Скарлетт взяла ее за руку и дернула, заставляя Ханну остановиться. – Мужчины не всегда на нашей волне. По крайней мере, мои братья точно нет. Брок может сказать, с каким настроением лошадь заходит в конюшню. А про женщину? Не сможет.

Ханна засмеялась. Это был смех сквозь слезы, однако она оценила попытку Скарлетт разрядить обстановку.

– Между прочим, он молодец. А я все испортила, пытаясь скрыть от него что-то.

– Понятно. – Скарлетт порылась в сумочке, нашла салфетку и передала ее Ханне. – А мама, очевидно, сразу поняла, что ты там скрываешь.

– Я думаю, она сбежала из дома из-за него.

– Из-за Антонио, – уточнила Скарлетт. – Его отец даже признался мне, что всегда боялся, что его пасынок хулиган и что из-за него Иден никогда не вернется домой.

– Я бы его назвала другим словом, более грубым, но я действительно не могу больше делиться. – Ханна с удивлением почувствовала вибрацию под ногами, а в следующую секунду из-за поворота показались лошадь и всадник.

Брок скакал верхом на Авроре. Ворот его рубашки был расстегнут, рукава закатаны, а черные брюки заправлены в кожаные сапоги.

– Ханна. – Скарлетт пихнула ее в бок, чтобы привлечь внимание. – Я просто хочу, чтобы ты знала: я поговорю с мамой. Она больше не испуганная семнадцатилетняя девочка. Она женщина, обладающая значительной властью. И я уверена, у нее получится.

Ханна оторвала взгляд от Брока:

– Ты о чем?

– Я о том, что Пейдж Макнейлл – наследница, и ее слово будет иметь вес в суде. Если мы сможем уговорить ее подать в суд на Антонио, это будет оправданием для того, кого ты пытаешься защитить.

Ханна задумалась над ее словами. Если Пейдж выступит против Антонио и расскажет свою историю, это станет концом его карьеры как режиссера. Хоуп увидит, что справедливость торжествует, даже если она не предъявит обвинений.

Краем глаза Ханна увидела, как Брок спешился и направился в их сторону.

– Это было бы… потрясающе, – призналась она, нервничая при мысли о разговоре с Броком. – Спасибо тебе.

Если Скарлетт выполнит то, что намеревается, и поведает миру о том, что Антонио Вентура – это жалкое подобие человека, которое не заслуживает того места в киноиндустрии, которое он занимает, тогда можно будет утверждать, что поездка в Шайенн того стоила.

Скарлетт одобряюще кивнула на прощание:

– Возьмусь за маму прямо сейчас.

Сестра Брока зашагала к дому, который уже скрылся за деревьями, а Ханна осталась наедине с человеком, который осудил ее перед всей семьей.

– Я уезжаю, – сказала она, засовывая салфетку в карман серой рубашки для йоги, которую утром надела вместе с легинсами. – Я думаю, так будет лучше для нас обоих.

– Для меня не будет лучше, Ханна. Мне жаль, что я вынудил тебя думать, что отъезд – единственное решение.

Он казался таким искренним. Возможно, он и был искренен, но это уже не меняло того, что между ними произошло.

– В конце концов, у нас разные привязанности. Моя семья у меня на первом месте. И всегда будет. – Она снова почувствовала, как подступают слезы. – Я приняла решение, и мне надо спешить. Ты не против, если мы продолжим наш разговор на ходу?

Брок свистнул лошади, и кобыла последовала за ним.

– Я знаю, что слишком бурно отреагировал, – сказал он. – Неделя выдалась напряженной. С тех пор как мы встретились, моя голова была занята скандалом и шантажистом. Затем амнезия здорово осложнила мне жизнь, причем в тот момент, когда семья нуждалась во мне больше всего. И когда утром ко мне вернулась память, я сорвался.

– Ты защищаешь свою семью. Я защищаю свою. Из-за этого у нас сегодня разногласия.

– Так будет не всегда.

– Я не понимаю, о чем ты. – Ханна ускорила шаг, желая убежать от боли.

– Я восхищаюсь тем, что ты ставишь свою семью на первое место, даже ценой наших с тобой отношений. Но разве такие вещи случаются часто? И каждый раз семьи будут разводить нас по разные стороны?

Ханна покачала головой:

– Нет, не часто, может, никогда. Но какое это имеет значение, если мы сломали ту хрупкую вещь, которую построили? Если ты с самого начала перестал доверять мне? Ты бросил меня под колеса автобуса, Брок.

– Как идиот, – согласился он. – Но пойми, я тоже думал о своей семье. Я решил, что ты являешься врагом Макнейллов, когда детектив захотел поговорить с тобой. Я долго в это не верил. А если бы у меня было больше времени, я бы все обдумал и понял, что ты никогда не навредишь моей семье.

– То есть ты хочешь заключить перемирие? Мы пожмем друг другу руки и расстанемся на дружеской ноте? – Ханна остановилась, ожидая ответа. – Скажи мне, пожалуйста, чего ты хочешь добиться, следуя за мной, Брок? Что бы ты там ни думал, я не люблю секретов. Я предпочитаю говорить открыто. Сразу выкладывать карты на стол.

Позади них Аврора остановилась, чтобы понюхать траву. Ханна смотрела на нее, потому что так было легче, чем смотреть на Брока и вспоминать о прошлой ночи.

– Ты хочешь напрямик? – сказал он. – Получай. Я позволил печальному опыту омрачить наши отношения, Ханна, и очень сожалею об этом. – Он подошел ближе. – Я кичусь тем, что не повторяю ошибок, так что, если ты сможешь меня когда-нибудь простить и дать мне второй шанс, обещаю, что не причиню тебе снова боль.

Птичка защебетала, призывая Ханну рискнуть. Впустить в свою жизнь надежду и, может быть, даже счастье. Искушение поверить было чертовски сильным. Брок смотрел на нее так, словно она была единственной женщиной в мире, которая имела для него значение.

– Давай на минутку представим, что я тебя простила. Что я сказала: «Хорошо, давай попробуем снова». – Говорить с Броком о таких вещах было все равно что поднять крышку ящика Пандоры, и Ханна опасалась, что теперь она нескоро доберется до дома. – Как это будет выглядеть? Хоуп живет в Лос-Анджелесе и нуждается во мне. Ты успешный фермер, у тебя семья, которая нуждается в тебе. Я просто не вижу смысла пробовать.

Ханна надеялась, что у него есть ответы, потому что всем сердцем желала, чтобы Брок присутствовал в ее жизни.

Он взял ее руки в свои.

– Это всего лишь организационные вопросы. Мы можем их решить. И если дело дойдет до того, что ты и Хоуп захотите жить на Западном побережье, я с радостью найду способ переселиться туда, чтобы быть с тобой. Программа по разведению подседельных лошадей не закончится, если я покину ранчо.

– Ты это сделаешь ради меня? – Она на мгновение представила, как это будет.

– Не задумываясь.

– Я никогда не думала о том, чтобы перевезти Хоуп сюда. Возможно, она готова начать жизнь заново.

Месяцы терапии не помогали. Может быть, переезд даст сестре шанс исцелиться?

– Давай обсудим это позже. Я буду летать туда-сюда, пока ты не примешь окончательное решение. Обещаю тебе, Ханна, у нас все получится. – Он сжал ее руки. – Может, для начала позвонишь сестре? Посмотрим, захочет ли она приехать в Шайенн, как только мы уберем этого ублюдка Вентуру с земель Макнейллов навсегда.

– Я бы приехала. Я думаю, Хоуп согласится. – Ханне захотелось закрыть глаза и удерживать видение, в котором Хоуп рядом с ней. Вот только если бы она закрыла глаза, то не смогла бы смотреть в глаза мужчине, которого любит. А это видение ей тоже хотелось сохранить.

– Как я сказал, все это мы можем выяснить по пути. Главное тут, хотим ли мы – то есть ты – попробовать. Что до меня, то я очень хочу. – Брок поцеловал ей одну руку. Потом другую. – Я люблю тебя, Ханна.

Его слова вмиг уничтожили все ее сомнения.

– Я тоже люблю тебя, – призналась она. – Вот почему было так больно.

Выпустив ее руки, Брок притянул ее к себе. Ханна ощутила, как стеснение в груди ослабевает под натиском душевного тепла. Ее переполняло счастье.

– Я больше не хочу причинять тебе боль, – сказал Брок, целуя ее в макушку, потом в лоб, а затем в губы. – Я сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива, а сестра в безопасности.

Ханна улыбнулась ему:

– Я верю, что ты сдержишь обещание.

Она обвила руками его шею, прижалась к нему всем телом и отдалась поцелую. Они не отрывались друг от друга, пока не начали задыхаться. Радужная перспектива только разжигала их страсть. И Ханна уже знала, чего она хочет.

Остаться с Броком Макнейллом навсегда.

– То есть мы пришли к согласию?

– Однозначно. Я позвоню Хоуп, как только доберемся до дома. – Ханна хотела еще позвонить Скарлетт. У нее было ощущение, что сестра Брока будет ярым борцом за интересы Хоуп. – Может, поедем верхом?

Она перевела взгляд на Аврору, вспомнив ту первую ночь с Броком. А его усмешка подсказала ей, что он помнит каждую восхитительную деталь.

Эпилог

Спустя девять месяцев

Чемоданы Ханны были упакованы. Ее голова была забита списками и приготовлениями к первой неделе без Хоуп, которая прошлой осенью переехала к ней в Шайенн.

– Ты уверена, что взяла все? – спросила Хоуп, сидевшая за туалетным столиком Ханны. В течение последних нескольких месяцев Хоуп работала над сценарием. К ней вернулась жажда писать, что, по словам терапевта, свидетельствовало о ее эмоциональном выздоровлении. – Что-то слишком мало вещей для отдыха в стране вина и для голливудской премьеры фильма. Ты, Ханна, теперь ведешь образ жизни Макнейллов и заслуживаешь дополнительной роскоши, – поддразнила она.

Ханна посмотрела на сестру. Она видела, как с каждым днем в ее глазах все ярче горит огонь счастья, и была благодарна за это. В последнее время она благодарила судьбу за многое. Антонио Вентуре грозила тюрьма по обвинению в домогательствах и растлении малолетних. На сегодняшний день, после того как мачеха Брока поделилась своей историей с полицией, больше пятидесяти женщин, включая костюмершу Келли, уже присоединились к обвинению.

Хоуп пока не решилась открывать свою историю общественности. Она сказала Ханне, что раз он за решеткой, то она чувствует себя отомщенной. Здесь, в Шайенне, она расцвела, тренируя неполный рабочий день лошадей и занимаясь онлайн в колледже. Она поговаривала о том, чтобы осенью вернуться на очную форму обучения, но пока у нее была своя комната в доме Брока и Ханны.

– Наверное, у меня нет инстинкта светской львицы. – Ханна находила радость в более приземленной жизни на ранчо, и в ней пробудилась особая любовь к ковбойским сапогам, которые ей подарил Брок на новоселье, когда она согласилась переехать.

Как и Хоуп, она нашла себе занятие и стала продвигать программу Брока, постоянно обновляя веб-сайт с фотографиями животных на тренировках и отслеживая прогресс каждого животного для заинтересованных покупателей. Брок говорил, что скандал привел к увеличению продаж на ранчо, но Ханна подумывала о том, чтобы, как сестра, найти свое призвание. Для нее это могло быть режиссурой. Она горела желанием создавать для большого экрана фильмы о женских судьбах.

Хоуп выключила планшет и положила его на туалетный столик.

– Забавно, что ты, бывшая голливудская актриса, переехала в Шайенн и забыла, как быть светской львицей. В то время как Скарлетт, дочь фермера, переехала в Голливуд и прославилась под псевдонимом Дива Ковбой.

Хоуп ссылалась на популярный аккаунт Скарлетт в социальных сетях, который привлек последователей по всему миру. Все бурно обсуждали отношения Скарлетт и Логана и следили за фотографиями с их свиданий. Если Брок хотел знать, чем занимается его младшая сестра, он просил Хоуп показать ему самые свежие фотографии из аккаунта Скарлетт.

Кроме того, Скарлетт сыграла важную роль в падении Антонио Вентуры, проведя массированную атаку на него в СМИ. Ханна полюбила ее всем сердцем.

– Дива она или нет, но она все равно приезжает сюда по выходным, – сказала Ханна, давая понять Хоуп, что та сможет приезжать в Шайенн когда захочет, если все же решит вернуться в Лос-Анджелес.

– Это из-за Шарлотты, – сообщила Хоуп, нюхая духи Ханны. – Она с ума сходит по малышке Коди и Джиллиан.

Их ребенок стал для них благословением, так как Джиллиан перенесла рак груди и думала, что у нее никогда не будет детей. Мать и ребенок процветали, и вскоре после рождения Шарлотты Эмма и Карсон объявили, что тоже ждут ребенка. Эмма сияла от счастья.

К сожалению, шантажистом все же оказалась мать Эммы. Джейн Лейтон не судили, так как ее признали недееспособной. По словам Эммы, она стала намного спокойнее после того, как ее начали лечить от ранее не выявленного психического заболевания.

– Конечно, она сходит с ума. Мы все в восторге от малышки, – согласилась Ханна.

В комнату вошел Брок.

– Это вы о ком? – спросил Брок.

– О ребенке твоего брата. Шарлотта такая прелесть, просто словами не описать. Думаю, я навещу ее, если вы наконец выкатитесь отсюда, чтобы успеть на свой рейс. – Хоуп встала и направилась к багажу Ханны. – Хочешь, я отнесу сумку вниз?

Брок, смеясь, осторожно забрал у нее сумку.

– Ни за что. Один из конюхов загрузит все в машину и отвезет нас на аэродром.

– Серьезно? – сразу заинтересовалась Хоуп и направилась к двери. – Надеюсь, это Чед? Он самый симпатичный.

– Ты готова, Ханна, любовь моя? – спросил Брок, беря ее за руки и помогая ей подняться. – Ты готова увидеть премьеру «Завоевания Запада»?

Киностудия проделала масштабную работу по пересъемке фильма после того, как Антонио был уволен с должности режиссера. Компания не хотела, чтобы его имя порочило ее фильм и репутацию. Новому режиссеру пришлось заново снимать все сцены, в том числе и те, где играла Ханна.

– Теперь, когда я могу гордиться тем, что мое имя в титрах, – да. – Она стояла перед ним, прижимаясь к нему телом и суля им обоим то, что они разделят ночью. – Но главное, чего я жду с нетерпением, – это когда ты весь окажешься в моем распоряжении на несколько дней.

– Даже не представляю, как я смогу не прикасаться к тебе, пока мы будем ехать до взлетной полосы? – прошептал он ей на ухо.

– Не говоря уже о самолете.

– Самолет не проблема, – возразил ей Брок. – Разве я не говорил, что мы летим на частном самолете дедушки?

Старик Макнейлл проявил щедрость по отношению к своим родственникам из Вайоминга и весной доставил их всех на своем самолете на свадьбу с Роуз Хенсон. Ханна никогда не присутствовала на более романтичной церемонии. Молодожены идеально подходили друг другу.

Ханна улыбнулась.

– Ты не сказал ни слова о частном самолете, Брок Макнейлл, иначе я запомнила бы.

– Это первый из многих сюрпризов, которые я запланировал для тебя на этой неделе, – ухмыльнулся Брок и поцеловал ее в губы. – Хочешь взглянуть на еще один сюрприз? – спросил он.

Заинтригованная, Ханна посмотрела на него. Его взгляд был полон тепла. Любви.

– Хочу, – ответила она.

Брок достал из кармана маленькую бархатную коробочку.

– Думаю, мы полностью обсудили организационные вопросы нашей совместной жизни, – сказал он серьезным тоном.

– Ты прав. – Ханна вспомнила их разговор девять месяцев назад.

– Месяцы, проведенные с тобой, были самыми счастливыми в моей жизни, Ханна. Я не могу представить и минуты без тебя. Я хочу быть с тобой. Я хочу, чтобы у нас была семья. – Брок встал на одно колено, открыл коробочку и взял Ханну за левую руку. – Сделаешь ли ты меня самым счастливым человеком на свете? Ты выйдешь за меня замуж?

Ханна не знала, на самом ли деле круглый бриллиант такой огромный, или он кажется большим из-за слез, застилающих глаза. Камень в простой платиновой оправе словно излучал внутренний свет.

– Брок, ты исполнил мои мечты. – Она обняла его и подняла с колена, а потом, смеясь и плача одновременно, стала целовать. – Да. Не могу дождаться, когда я выйду за тебя замуж.

Брок прижал ее к своей груди, и она услышала вздох облегчения. То, как бешено стучало его сердце, дало ей понять, что ее ответ был очень важен для него.

Так они и стояли, обнявшись, радуясь бесценному, невероятному дару – своей любви.

Снаружи прозвучал автомобильный гудок, Хоуп крикнула, что машина подана, но Ханна не двинулась с места. Она страстно целовала Брока, зная, что их история только начинается.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg