«Моя чужая женщина»

Моя чужая женщина (fb2) - Моя чужая женщина [litres с оптимизированной обложкой] (пер. А. А. Стоян) (В отношениях с миллиардерами - 2) 548K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Мишель Смарт

Мишель Смарт Моя чужая женщина

Michelle Smart

CLAIMING HIS ONE-NIGHT BABY

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме.

Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.

Иллюстрация на обложке используется с разрешения Harlequin Enterprises limited. Все права защищены.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Claiming His One-Night Baby

© 2017 by Michelle Smart

«Моя чужая женщина»

© «Центрполиграф», 2019

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2019

* * *

Глава 1

Стиснув зубы, Маттео Манасерро наблюдал за тем, как гроб опускают в освященную землю частного кладбища при замке Миниато.

Вокруг стояли сотни людей – семья и близкие Пьеты Пеллегрини, его коллеги, несколько высокопоставленных чиновников с телохранителями, державшимися на значительном расстоянии. Все они собрались здесь, чтобы попрощаться с человеком, о котором благодаря его филантропии знал весь мир.

Ванесса Пеллегрини, мать Пьеты, которая похоронила своего мужа Фабио на соседнем участке земли всего год назад, вышла вперед, опираясь на руку своей дочери Франчески.

Франческа протянула вторую руку Наташе, молодой вдове Пьеты, стоявшей неподвижно, словно алебастровая статуя, и смотревшей на гроб отрешенным взглядом. Легкий осенний ветерок успел стихнуть, и ни одна прядь ее густой русой копны волос не шелохнулась. Она подняла глаза, в которых не было слез, и взяла руку Франчески.

Три женщины по очереди бросили розы на крышку гроба.

Маттео с усилием выдохнул, стараясь смотреть куда угодно, только не на вдову друга.

Сейчас ему надлежит оплакивать человека, чья смерть стала поистине невосполнимой потерей для многих, а не глазеть на вдову, думая о том, как она прекрасна даже в трауре. Или о том, как сильно ему хотелось обнять ее за плечи и…

Даниэль, брат Пьеты, легонько подтолкнул его плечом. Настала их очередь.

«Прощай, Пьета, мой кузен и друг. Спасибо тебе за все. Я буду скучать», – пронеслось в голове Маттео.

Пытаясь сохранять хладнокровие, он с каменным выражением лица наблюдал за тем, как к гробу подошли его родители, чтобы отдать последнюю дань своему племяннику. Они даже не посмотрели на него, своего сына.

Маттео не разговаривал с ними с тех пор, как официально изменил свою фамилию пять лет назад. Буквально через несколько недель после смерти своего брата.

Так много смертей. Так много похорон. Так много горя. Слишком много невыносимой боли.

Когда траурная церемония завершилась и священник отправился вместе с горюющими друзьями и родственниками усопшего в замок, чтобы провести поминки, Маттео отделился от толпы, чтобы навестить могилу в соседнем ряду.

«Роберто Пеллегрини. Любимый сын», – гласила надпись на мраморном надгробии.

Уже шесть веков это кладбище являлось последним пристанищем для членов династии Пеллегрини. Роберто похоронили здесь, когда ему было всего двадцать восемь.

Маттео присел на корточки и прикоснулся к надгробию.

– Привет, Роберто. Прости, что так долго не приходил. Слишком много дел навалилось. – Мужчина горько рассмеялся. Ни дня не проходило, чтобы он не думал о погибшем брате. Боль утраты никогда его не покидала. – Опять я оправдываюсь. Я люблю тебя и скучаю по тебе. Хочу, чтобы ты это знал.

Смахнув с лица одинокую слезу, Маттео с тяжелым сердцем побрел в сторону замка, чтобы присоединиться к остальным.

В зале для поминок установили роскошный бар. Маттео снял себе номер в отеле на ближайшие пару дней, но вряд ли несколько глотков бурбона помешают ему сесть за руль. А уже в гостинице он по-настоящему напьется, чтобы утопить в вине свою горечь.

К нему подошла Франческа.

– Ты как? – Он крепко ее обнял.

Маттео исполнилось тринадцать, когда дядя Фабио и его жена Ванесса приняли его в дом. Франческа тогда была совсем ребенком. Он видел, как она делает первые шаги, присутствовал на ее первом школьном спектакле и с гордостью любовался ею несколько месяцев назад на ее выпуске в колледже.

Она пожала плечами и погладила его руку:

– Пойдем со мной. Я хочу кое-что с тобой обсудить.

Последовав за ней по длинным старинным коридорам замка, Маттео вошел в кабинет, когда-то принадлежавший Фабио, который никто не использовал с тех самых пор, как он умер после продолжительной болезни.

Через мгновение на пороге появились Даниэль и Наташа, испуганно взглянувшая на Маттео своими прекрасными голубыми глазами.

Франческа закрыла дверь и жестом пригласила всех сесть за большой овальный стол.

Маттео сделал глубокий вдох и выругался про себя. Меньше всего на свете ему хотелось находиться в замкнутом пространстве с женщиной, которая обвела его вокруг пальца, заставив поверить, что испытывает к нему чувства, что у них есть надежда на общее будущее, тогда как на самом деле ее интересовал его кузен. Вернее, его деньги.

Сейчас она сидела напротив него так близко, что он мог бы протянуть руку и дотронуться до ее прекрасного лица.

Черный цвет ей шел, но еще более привлекательно Наташа выглядела бы в алом.

Ему было неприятно это признавать, но она была самой красивой женщиной, которую ему когда-либо приходилось встречать. И с возрастом ее красота становилась только еще поразительней.

Маттео внимательно разглядывал ее лицо классической формы, пытаясь отыскать в его чертах хоть какие-то несовершенства. Обычно золотистого оттенка кожа сейчас выглядела бледной. Нос немного длинноват, губы – чересчур пухлые. Но эти недостатки вовсе не портили Наташу, а, наоборот, придавали ей шарма. Когда-то Маттео мечтал о том, чтобы, просыпаясь по утрам, видеть это прекрасное лицо.

А теперь?

Теперь он презирал даже воздух, которым дышала эта женщина.

– Подведем итоги: я займусь правовой стороной вопроса, Даниэль будет следить за процессом строительства, а Маттео за подбором медицинского персонала. А ты, Наташа? Может быть, возьмешь на себя рекламу?

Наташе понадобилось несколько секунд, чтобы смысл слов Франчески дошел до нее. По правде говоря, ей едва хватало сил, чтобы следить за оживленным обсуждением в течение всего этого спонтанного собрания.

– Да, я могла бы, – пролепетала она, пытаясь подавить начинающуюся истерику.

«Не обращай внимания на Маттео и держи себя в руках», – сказала Наташа себе в отчаянии. Боже мой, она же ничего не смыслит в рекламе.

Франческа, скорее всего, считала, что поступила правильно, пригласив ее. Наверняка она считала, что скорбящая вдова хотела бы иметь непосредственное отношение к созданию мемориала в честь погибшего мужа.

И Наташа действительно хотела помочь. Как бы сильно Пьета ни разочаровал ее в роли супруга, он был настоящим филантропом. Десять лет назад он создал благотворительный фонд, благодаря которому строились дома, школы и больницы на территориях, пострадавших в результате природных катаклизмов. За неделю до его смерти на остров Кабалерос в Карибском море обрушился самый страшный за всю его историю ураган. Пьета сразу же решил, что построит там больницу, но не успел воплотить этот план, потому что его жизнь трагически оборвалась во время крушения вертолета.

Он заслужил, чтобы его намерения довели до конца. Жителям Кабалероса необходимо медицинское учреждение, которое Франческа во что бы то ни стало построит для них, продолжив дело брата.

Наташа не хотела подвести семью Пеллегрини, которая была близка ей чуть ли не с самого рождения, ведь ее отца и Фабио связывала крепкая дружба еще со школьных времен. Как только объявили о ее помолвке с Пьетой, его родственники стали относиться к ней с еще большей теплотой и любовью.

Если бы здесь не было Маттео, она могла бы сосредоточиться на том, о чем шла беседа за этим овальным столом. В течение семи лет каждый раз, когда их пути пересекались, Наташа ощущала груз его неприязни. Внешне его поведение всегда казалось доброжелательным, но стоило их взглядам встретиться, как ее всю передергивало от лютой ненависти в этих зеленых глазах, которые когда-то смотрели на нее с невероятной нежностью.

Она чувствовала вражду с его стороны и сейчас. Неужели Даниэль и Франческа ничего не замечают?

Отчасти Наташа понимала, почему он ее презирает. Она не раз пыталась принести ему свои извинения. Но ведь прошло уже семь лет, и за это время многое изменилось. Изменился и сам Маттео, забросив реконструктивную хирургию, на изучение которой он потратил столько времени и сил, ради пластических операций для тех, кто мог их себе позволить. Имея двадцать восемь клиник по всему миру и создав инновационную методику лечения шрамов и сокращения признаков старения кожи, он превратился из самоотверженного врача в преуспевающего предпринимателя, который посещал операционную все реже и реже, зато сколотил состояние, превосходившее богатства семьи Пеллегрини. Маттео даже изменил фамилию.

Таблоиды прозвали его доктор-красавчик. Что и неудивительно, ведь этот мужчина обладал прекрасной, атлетической фигурой, а оливковая кожа, волевой подбородок и черные кудрявые волосы дополняли его привлекательный образ. Казалось, невозможно просмотреть журнал или новости в Интернете, чтобы не наткнуться на его фотографию, где он обычно находился в компании очередной красотки-супермодели.

Сегодня, несмотря на то что его взгляд по-прежнему пронзал ее словно кинжал, Наташа чувствовала его боль. Пьета был для Маттео не только кузеном, но и лучшим другом.

Ее сердце изнывало от горя. Столько страданий выпало на долю каждого, кто находился в этой комнате.

Маттео заглушил мотор своего спортивного автомобиля, припарковавшись у обочины напротив величественного особняка, погруженного в ночную тьму.

Он уронил голову на руль и закрыл глаза.

Зачем он сюда приехал? Сейчас он должен быть в отеле, осушать запасы алкоголя в мини-баре номера. Маттео специально снял себе его, предположив, что Наташа останется в замке вместе с остальными Пеллегрини.

Но через пару часов после их обсуждения мемориала для Пьеты она начала со всеми прощаться. Со всеми, кроме него. По негласному соглашению они всегда держались друг от друга подальше и за семь лет едва ли обменялись десятком фраз.

Маттео поднял голову и сделал глубокий вдох, пытаясь унять бешено бьющееся сердце.

Что с ним такое творится? Почему именно сегодня он не может выбросить ее из головы? Почему в день, когда все оплакивали его лучшего друга и кузена, на него с такой силой нахлынули старые воспоминания?

Маттео помнил все так отчетливо, будто это произошло вчера. Вот он выходит из комнаты, чтобы присоединиться к членам семьи на праздновании тридцатилетнего юбилея со дня свадьбы его дяди и тети, и вдруг перед ним появляется Наташа.

Тогда его сердце пропустило удар. На ее шее поблескивало ожерелье, которое Маттео прислал ей в качестве подарка на восемнадцатилетие. Ему не удалось приехать в Англию и поздравить ее лично, потому что в то время он проходил практику в больнице во Флориде. В конце его смены в тот день поступило много пострадавших после крупной автомобильной аварии, и каждая пара рук была на счету. Когда закончилась последняя операция, его самолет уже улетел.

Маттео ждал, когда ей исполнится восемнадцать, прежде чем дать волю чувствам. И тогда, в холодном коридоре замка, стоя рядом с Наташей, которая выглядела как живое воплощение элегантности и женственности, он понял, что больше не в силах сдерживаться.

Все письма и поздние звонки, все мечты и надежды о совместном будущем, которые они лелеяли, вели их к этому моменту. Маттео провел пальцами по ее ожерелью, а затем, взяв в ладони ее лицо, в первый раз поцеловал Наташу.

Еще никогда он не испытывал такого восхитительного и головокружительного ощущения от поцелуя, который прервался только потому, что в коридоре внезапно появилась Франческа. Если бы она вышла на пять секунд раньше, то застигла бы их врасплох.

Пять секунд. Интересно, что сделала бы Франческа, если бы увидела их целующимися?

Ведь вскоре в присутствии трех сотен гостей Пьета попросил Наташу стать его женой. И та согласилась.

Зачем Маттео сейчас об этом думает? Зачем он вообще приехал к дому, который она делила с покойным мужем?

Внезапно на втором этаже особняка зажегся свет. Наташа проснулась, или она сидела все это время в темноте? Возможно, Франческа не зря о ней беспокоится?

Прежде чем Маттео покинул поминки, Франческа подошла к нему и попросила присмотреть за Наташей, пока она сама будет на острове Кабалерос.

Брак Наташи и Пьеты просуществовал всего год, но их помолвка длилась шесть лет. Пусть она всего лишь бессердечная охотница за деньгами, но за столь долгий период отношений у нее наверняка появились какие-то чувства к нему.

Маттео хотелось верить в это, но как такое возможно, если она крутила роман с ним и его кузеном одновременно?

Не считая семейных торжеств, присутствия на которых ему не удавалось избежать, Маттео удавалось игнорировать Наташу, вычеркнув ее из своей жизни после того дня. Он заблокировал номер ее телефона, удалил все сообщения и даже сжег письма от нее. Когда же они все-таки оказывались в одной комнате, Маттео делал вид, что ее просто не существует. Настолько, насколько позволяли правила приличия.

Ему следовало сказать Франческе, что он возвращается в Майами раньше, чем планировал. Но вместо этого Маттео кивнул и пообещал наведаться к Наташе в ближайшие дни.

Так зачем он приехал к этому дому, если собирался отправиться в отель?

Наташа открыла дверь в кабинет Пьеты и щелкнула включателем на стене. После того как она долго бесцельно бродила по особняку, в последний год ставшему ей домом, в полной темноте, ее глазам понадобилось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к яркому свету.

Наташа сама не понимала, что ищет или что делает. Она чувствовала себя потерянной и одинокой.

Она едва выдержала поминки. Слова утешения и сочувствия ото всех вокруг приводили ее только в еще большее уныние. Присутствие Маттео тоже не облегчало ее участи. В конце вечера вопрос ее матери о том, не беременна ли она, случайно, стал для нее последней каплей.

Ей пришлось практически спасаться бегством. Если бы Наташа задержалась в замке еще хоть на десять минут, то не сдержалась бы и рассказала всем присутствующим то, о чем ей следовало молчать.

Члены семьи Пеллегрини с пониманием отнеслись к ее желанию побыть наедине с собой. Поскольку Наташа настояла на том, чтобы помощники по хозяйству остались на поминках, сейчас она впервые находилась дома одна с тех пор, как ей сообщили ужасную новость о смерти мужа.

Чувствуя себя посторонней в кабинете Пьеты, она окинула взглядом стены, заставленные книжными шкафами. На столе лежали папки с документами, имеющими отношение или к его юридической фирме, или к благотворительному фонду, которым он так гордился. А рядом стоял толстый том в кожаной обложке – книга о путешествиях по Африке, которую Наташа подарила ему на его последний день рождения. Закладка выглядывала где-то на середине.

Она взяла эту книгу и, прижав ее к груди, из которой вырвался истошный вопль, расплакалась, вспоминая мужчину, который лгал ей и всем остальным много лет, но который сделал так много хорошего для обездоленных людей по всему миру.

Пьета никогда не дочитает эту книгу. Никогда не увидит больницу, которую построит в его честь семья. Никогда не прокатится на машине, которую заказал всего за неделю до своей кончины.

И никогда не расскажет своим близким о том, кем был на самом деле.

– О, Пьета, – прошептала Наташа сквозь слезы. – Я не знаю, где ты сейчас, но надеюсь, ты наконец обрел покой.

Неожиданно раздался звонок в дверь. Незваный гость продолжал звонить, давая понять, что не собирается уходить. Вытерев слезы, Наташа вышла из кабинета мужа и начала спускаться по лестнице, держась за перила.

«Только бы не мои родители, только бы не мои родители», – мысленно повторяла она.

Приготовившись к худшему, Наташа осторожно приоткрыла дверь, но затем стремительно распахнула ее настежь, чтобы убедиться, что у нее не галлюцинации.

На пороге стоял Маттео, напоминавший призрак в серебряном лунном свете. В его глазах зияла пустота, грудь резко вздымалась от тяжелого дыхания.

Их взгляды встретились, но никто из них не решался заговорить. У нее перехватило дыхание от вихря эмоций, проснувшихся в ее сердце.

Время будто остановилось. Они продолжали стоять в тишине, не отводя друг от друга взгляда. В его зеленых глазах читалась боль, горе, злость и что-то еще. То, чего Наташа не видела в них с того самого дня, когда они впервые поцеловались семь лет назад. Их первый и единственный поцелуй.

Ей никогда не забыть выражения его лица, когда он узнал, что она приняла предложение Пьеты. Раскаяние и сожаление будут мучить ее до последнего вздоха.

Не отдавая отчета в своих действиях, Наташа сделала шаг к Маттео и положила ладонь на его теплую щеку.

Он никак не отреагировал. Ни один мускул не дернулся на его лице.

Маттео глядел в эти сияющие прекрасные глаза, блестящие от недавних слез. Все слова, подготовленные им, вмиг испарились из его головы.

Ее дрожащая рука с такой нежностью прикоснулась к его щеке, что это парализовало его. Маттео ничего не оставалось, кроме как упиваться красотой ее лица.

Неожиданно им завладела сила, которой невозможно было сопротивляться. Он уже не мог вспомнить, почему ненавидел Наташу. Голос разума смолк, уступив место зову плоти. Перед ним стояла женщина, увидев которую восемь лет назад, Маттео понял, что его жизнь уже никогда не будет прежней.

Глава 2

Реальность перестала для них существовать. Не произнося ни слова, Маттео переступил порог, закрыл за собой дверь и подхватил Наташу на руки.

Она обвила руками его шею, и он понес ее наверх в спальню. Там он уложил ее на кровать и, закрыв глаза, поцеловал.

Ее вкус… Маттео снова ощутил тот сладкий опьяняющий вкус, который невозможно забыть. После этого все происходило будто в тумане.

Лихорадочными движениями они начали срывать друг с друга одежду, разбрасывая ее по полу. Их охватило отчаянное желание ощутить обнаженную кожу под своими ладонями. Потом Маттео запустил пальцы в шелковистые волосы Наташи и прильнул к ее губам с таким остервенением, будто хотел поглотить ее.

В это мгновение для них не существовало ничего – ни мыслей, ни слов. Только это сумасшествие, поработившее их.

Маттео обхватил руками ее небольшие, идеальной формы груди и прильнул к ним губами. От ее стонов удовольствия его кровь закипала, словно лава в проснувшемся вулкане. Затем его язык заскользил по плоскому животу все ниже и ниже, туда, где было горячо и влажно.

Маттео с жадностью ласкал ее, и ни один дюйм ее персиковой кожи не остался без поцелуя или прикосновения. Еще никогда его не охватывало такое дикое наваждение, побуждающее насладиться вкусом ее тела, оставить на нем свой отпечаток, боготворить эту женщину.

Наташа будто попала в иное измерение. И единственным ее якорем в этом чувственном океане стал Маттео, поэтому ее пальцы вцепились в его волосы, затем заскользили по гладкой обнаженной коже, с диким энтузиазмом исследуя его прекрасное тело.

Их поцелуй семилетней давности пробудил в ней что-то, какую-то искру, которая потухла, так и не успев разгореться, потому что ее жизнь сделала крутой поворот. Теперь же эта искра превратилась во всепожирающее пламя, обжигающее каждую клеточку ее естества. Пожар страсти захватил ее настолько, что Наташа уже не понимала, где заканчивалось удовольствие и начиналась боль. Накал страстей становился все невыносимее, и ей хотелось плакать. Как она могла прожить так долго без этого…

Но ее тело требовало еще большего. Будто прочитав ее мысли, Маттео провел языком по ее животу и груди, пока не добрался до губ, и поцеловал ее с таким неистовством, что Наташа забыла, как дышать.

Он отвел в сторону ее ногу, а вторую она сама закинула ему на талию. Его твердый стержень касался нежных влажных складок, но не успела Наташа привыкнуть к этому ощущению, как из ее горла вырвался сдавленный крик, когда он проник в нее.

Боли она почти не почувствовала, только легкий дискомфорт. Вдруг Маттео замер.

Испугавшись, что он отстранится, она притянула к себе его голову и жадно поцеловала его в губы.

А затем Наташа забыла о страхе, забыла обо всем на свете, полностью растворившись в наслаждении, которое все нарастало и возносило ее все выше и выше, пока не достигло своего пика и не обрушилось на нее, пронзив, словно острая стрела.

Пока она упивалась неземной эйфорией, движения Маттео ускорились. Его губы снова нашли ее рот, и через несколько мгновений, испустив долгий стон, он задрожал, а затем рухнул на нее.

Некоторое время они просто молча лежали рядом. Тишину нарушало только их сбивчивое дыхание и биение двух сердец.

Затем, когда волна эйфории спала и пламя страсти стихло, им на смену пришло нечто иное.

Ужас.

Наташа почувствовала, как Маттео нервно сглотнул. Скатившись с нее, он выругался сначала на родном итальянском, а потом и на английском.

По ее коже пошли мурашки. Если бы сейчас она стояла, а не лежала, то, скорее всего, упала бы в обморок. Что они натворили? Как это произошло?

Наташа не знала. И сомневалась, что Маттео сможет ответить на эти вопросы.

Чувствуя, как ее начинает подташнивать, она уставилась на белый потолок и попыталась дышать ровно и глубоко. Маттео же встал с кровати и начал лихорадочно собирать свою одежду. Ему надо покинуть этот дом. Немедленно.

Он нашел свою рубашку под ее платьем, а один из его носков спрятался рядом с ее бюстгальтером.

Зачем они это сделали? Какого черта он вышел из машины? Почему просто не уехал?

Маттео торопливо натянул брюки, не удосужившись даже их застегнуть, и просунул руки в рукава рубашки, надев ее наизнанку. Его второй носок улетел под столик, на котором стояла лишь маленькая ваза с засохшими цветами. Очевидно, это комната для гостей, а не главная спальня. Это странным образом немного успокоило его.

Засунув носки в карманы пиджака, он обулся и направился к двери. Но вдруг страшная мысль, поразившая его как гром среди ясного неба, заставила его прирасти к полу. Его руки сжались в кулаки, а в голове звучали все известные ругательства. Его охватила злость на самого себя. Как можно было поступить настолько глупо и безрассудно?

Маттео медленно повернулся, чтобы посмотреть на Наташу.

Она лежала абсолютно в той же позе, в какой он ее оставил, уставившись в потолок и вцепившись пальцами в простыни. Словно ощутив, что на нее смотрят, она повернулась к нему. Ее огромные испуганные глаза не моргали.

Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы подтвердить его худшие опасения. Не было необходимости о чем-то спрашивать.

Наташа, как и он, прекрасно понимала, что сумасшествие, захлестнувшее их, помутило им обоим рассудок. И они забыли о предохранении.

Она не принимала противозачаточные таблетки. Маттео знал это наверняка, потому что незадолго до своей смерти Пьета сам ему говорил, что они пытаются завести ребенка.

Тысячи эмоций разрывали его на части. Но он ушел, так ничего и не сказав ей, перешел дорогу и сел в машину.

Только оставшись наедине с собой, Маттео позволил гневу выйти наружу. Он начал исступленно бить по рулю, вкладывая в каждый удар всю свою силу. Затем он обхватил руками, на которых появились ссадины, голову и крепко ее сжал, будто пытался раздавить.

Прошло около двадцати минут, прежде чем мужчина немного пришел в себя и наконец повернул ключ зажигания. Машина быстро отъехала от дома, и Маттео даже не обернулся, чтобы посмотреть на него еще раз.

Две недели спустя

Наташа едва сдерживалась, чтобы не открыть бутылку просекко, которая осталась в холодильнике после похорон Пьеты. Она боялась, что если начнет пить, то ее уже ничто не остановит.

С минуты на минуту должна прийти Франческа и обсудить, как продвигается стройка больницы в память о Пьете. Ее золовке понадобилась всего неделя, чтобы выбрать место для возведения здания и получить необходимые разрешения от местных властей. Франческа поражала ее своей целеустремленностью, решимостью и неуемной энергией. Хотелось бы и ей обладать такими качествами.

Потому что в данный момент Наташа испытывала невероятный упадок сил. Она чувствовала себя настолько уставшей, что готова была проспать весь остаток своей жизни.

Откуда эта сонливость, ей было непонятно. Вероятно, это одна из стадий скорби по умершему. Ей рассказали, что у скорби есть стадии, которые сменяют друг друга. Казалось, все окружающие внезапно превратились в опытных психологов. Они тайком наблюдали за ней, давали советы и ждали, когда она сломается под натиском горя.

Несмотря ни на что, Наташа действительно страдала, но по совершенно иным причинам. Ее удручало не будущее, которое она потеряла, а то, что семь лет ее жизни прошли впустую.

Угнетали ее и воспоминания о том, как закончилась ночь похорон. Боже, ей совсем не хотелось думать об этом. Но как бы Наташа ни старалась стереть эти воспоминания, они продолжали настойчиво преследовать ее.

Раздался звонок в дверь. Она выдохнула и попыталась придать выражению своего лица невозмутимость, пока экономка встречала Франческу.

Хор шагов эхом разносился по первому этажу дома, а затем в кабинет вошла золовка вместе со своим братом, Даниэлем. Но появление того, кто шел позади Даниэля, застало Наташу врасплох.

По обыкновению ее итальянские родственники расцеловали ее в обе щеки и крепко обняли со словами утешения и ободрения. Затем настал черед поздороваться с Маттео.

Наташа положила ему руку на плечо, а его рука чуть коснулась ее талии, и они склонились друг к другу. Когда его щетина уколола ее, на нее обрушилось воспоминание о том, как эта же щека царапала кожу ее бедра, и ей пришлось зажмуриться, чтобы прогнать эту картину. Запах его тела и парфюма окутал ее невидимой пеленой, напомнив о том, как его черные кудри скользили между ее пальцами…

То, что они совершили, – ужасная непоправимая ошибка, о которой лучше поскорее забыть.

Наташа не знала, возможно ли ненавидеть кого-то сильнее, чем она ненавидела себя. Она не чувствовала угрызений совести из-за того, что изменила мужу, тело которого еще не успело остыть. Но ей просто не верилось, что это произошло, что она совершенно не контролировала себя в ту ночь. Они оба будто обезумели от вожделения.

За один час Наташа перестала быть девушкой, делавшей все возможное, чтобы угодить своим родителям, отказавшейся от жизни, о которой мечтала, и нашла в себе женщину, которой никогда не разрешалось существовать.

Они с Маттео проявили невообразимую глупость, не позаботившись о предохранении.

Франческа не сказала, что приведет с собой брата и кузена, а Наташа не догадалась спросить об этом. Даниэль и Маттео руководили огромными успешными компаниями, и им постоянно приходилось путешествовать по миру. Она предполагала, что их вклад в строительство больницы ограничится финансовыми вложениями.

Но затем Наташа внимательно посмотрела на Франческу и поняла, почему Даниэль решил задержаться в Пизе. Ее золовка выглядела убитой горем. Будто огонек, который всегда светил внутри ее, погас. Даниэль никогда бы не оставил сестру в таком состоянии.

– Ты в порядке? Ты очень бледная, – обратилась к ней Франческа.

Та в ответ пожала плечами. Ни у кого из них не хватало сил притворяться, что все хорошо.

– Просто я устала.

– Почему ты держишься за спину? Болит?

– Да, немного.

Экономка принесла поднос с кофе и печеньем, и это отвлекло всех от самочувствия хозяйки дома. Они сели за огромный обеденный стол, и Франческа положила на него огромную кипу папок.

При всем желании Наташа даже не могла вспомнить, зачем они все здесь собрались. Присутствие Маттео напрочь лишало ее способности мыслить. Зачем он пришел? Чтобы наказать ее?

Каждая встреча с ним за последние несколько лет была для нее сущим наказанием, которое она безропотно принимала. Наташа позволила ему поцеловать себя, а затем, спустя несколько часов, согласилась выйти замуж за другого. И не просто за другого, а за его лучшего друга и кузена. Ей стоило все ему рассказать, объяснить заранее, но их поцелуй затмил ее разум.

Сложилось бы все иначе, если бы Наташа сообщила Маттео о том, какие у Пьеты намерения насчет нее? Или это никак не повлияло бы на исход ситуации?

После помолвки она пыталась связаться с ним, звонила, оставляла десятки сообщений. Но он вычеркнул ее из своей жизни с такой же решимостью, с какой, наверное, орудует скальпелем в операционной.

Была бы Наташа счастлива, если бы осталась с ним тогда и отказала Пьете? Вряд ли. Маттео оказался вовсе не таким, как ей представлялось. Только женщина со склонностями к мазохизму могла бы связать свою жизнь с таким мужчиной, как он. За семь лет у Маттео появилось не только огромное состояние, но и тяга к ничего не значащим связям. Чуть ли не каждую неделю у него появлялась новая любовница. Он бы не смог остепениться и хранить верность.

Тем временем Даниэль рассказывал, как продвигается проект, упомянув, что они с Маттео собираются отправиться на Кабалерос через несколько недель. Предполагалось, что строительство начнется вскоре после этого.

– Так скоро? – спросила Наташа.

– Это Кабалерос, а не Европа, – произнес Даниэль. – Бюрократии там не существует.

– Ты уже придумала, как осветить открытие больницы в прессе? – спросила Франческа, напомнив ей о ее роли в этом деле.

– Прости, но нет. – Наташа стыдливо потупила глаза. Все, что она делала эти две недели, – это спала и изредка ела, чтобы не умереть с голоду. – Я все обдумаю и пришлю тебе варианты на электронную почту через пару дней. – Она потерла виски, надеясь, что сможет выполнить обещание. Чем больше людей узнает о больнице, тем больше они получат благотворительных взносов и смогут увеличить медицинский персонал и закупить необходимые лекарства.

Поскольку Наташа являлась вдовой Пьеты, вся ответственность за работу его фонда должна была лечь на ее плечи, но пока что она избегала этого. Рано или поздно ей придется задуматься о будущем, однако сейчас Наташа едва могла решить, что съесть на завтрак. Что уж говорить о принятии действительно важных и серьезных решений.

Дальше так продолжаться не может. Она не понимала, повлияло ли так на нее потрясение от смерти мужа или то, что случилось между ней и Маттео. Ясно одно – пора взять себя в руки.

Ее ожидало новое будущее, и каким оно будет, зависит теперь только от нее самой. Единственное, что Наташа знала наверняка, – это то, что никогда не выйдет снова замуж. Больше никогда не позволит – ни мужчине, ни родителям – контролировать свою жизнь.

– Нет никакой спешки. Можешь все сделать к концу недели, – снисходительно ответила Франческа.

Вскоре пытка подошла к концу. Ее родственники встали из-за стола. Наташа хотела проводить их, но, как только она поднялась, у нее сильно закружилась голова. Она ухватилась за край стола.

– Все хорошо? – Наблюдательная Франческа первая заметила что-то неладное.

Наташа кивнула, хотя вовсе не чувствовала себя хорошо.

– Всего лишь усталость. Наверное, мне надо поесть.

Золовка встревоженно посмотрела на нее:

– Ты знаешь, что всегда можешь ко мне обратиться, если тебе что-нибудь понадобится.

Франческа обладала поистине отзывчивым сердцем и всегда старалась всем помочь, даже если сама пребывала в ужасном состоянии.

Когда гости покинули дом и за ними закрылась дверь, Наташа наконец вздохнула с облегчением. Чувствуя необходимость побыть в одиночестве, она отправила экономку за покупками.

Теперь, когда головокружение прошло, у нее проснулся дикий аппетит. Ведь с утра Наташа не позавтракала, а про ланч и вовсе забыла.

Открыв холодильник, она принялась осматривать его содержимое, выбирая, чем бы подкрепиться. Ее повариха наготовила на целую роту. Но ей захотелось полакомиться сыром.

Ее желудок уже урчал от голода, пока она освобождала головку сыра от целлофановой упаковки. Но стоило поднести нож к сыру, чтобы отрезать кусок, как его запах ударил ей в нос и к горлу подступила тошнота.

Она тут же засунула его обратно в холодильник, приложив руку к животу. Когда ей стало немного лучше, в дверь позвонили.

Стоит ли ей открывать? За последние две недели ее дом стал проходным двором, а она так нуждалась в покое. Снова раздался звонок. А если это ее свекровь? Ванесса приходила к ней чуть ли не каждый день после похорон Пьеты. Как бы тяжело ни было Наташе, Ванесса переживала по-настоящему ужасные времена.

И хотя она продолжала убеждать себя, что это ее милая добрая свекровь, Наташа нисколько не удивилась, когда увидела на пороге Маттео.

– Что тебе нужно? – спросила она холодно. Без свидетелей необходимость притворяться, что они в хороших отношениях, отпадала.

– Возьми это. – Он протянул ей продолговатую картонную коробочку.

Это был тест на беременность.

Глава 3

Она стала еще бледнее. – Я не беременна.

– Тогда возьми тест и докажи это. Я не уйду так просто.

Наташа заглянула за его плечо.

– Ждешь кого-то? – резким тоном поинтересовался Маттео. – Еще одного любовника?

Она поджала губы, но не смутилась.

– Ванесса может зайти.

– Горюющая мать наведывается к горюющей вдове. Как очаровательно! – Маттео раздражало, что его тетя, как и остальные члены семьи Пеллегрини, души не чаяли в Наташе. – Если ты не хочешь, чтобы она увидела меня здесь и объяснять ей, почему я держу в руках это, лучше впусти меня.

Резко выдохнув, Наташа сделала шаг назад, пропуская незваного гостя внутрь.

Второй раз за день он вошел в дом Пьеты, испытывая все то же чувство ненависти к самому себе. Чувство ненависти и отвращения. К ней, к тому, что они натворили.

Пока Пьета был жив, Маттео был в этом доме лишь однажды, когда Наташа навещала родителей в Англии.

– У тебя уже прошла менструация с тех пор, как… – Он не мог заставить себя договорить фразу до конца.

На ее лице появился стыдливый румянец.

– Нет, – прошептала она.

– У тебя нет задержки?

– Есть… Но всего пару дней. Мой цикл не регулярен, поэтому это ничего не значит.

– Ты устала. У тебя болит спина. Ты три раза отлучалась в ванную комнату во время нашего двухчасового визита. – Маттео беспристрастно перечислил симптомы по пальцам. Его голова гудела. Они занимались сексом в самый благоприятный период для зачатия. – У меня самолет в Майами через три часа. Сделай тест. Если он отрицательный, я покину Пизу и мы сможем делать вид, что ничего не произошло.

Никто из них не осмелился сказать, что будет, если тест окажется положительным.

Он протянул ей коробку, и, схватив ее, Наташа демонстративно прошла мимо него и направилась к лестнице на второй этаж. Через минуту до него донесся звук захлопывающейся двери.

Маттео сел на диван и обхватил голову руками. В соседней комнате располагался бар, где они с Пьетой как-то раз выпивали. Его одолевал соблазн пройти туда и налить себе чего-нибудь покрепче. Но совесть ему не позволила сделать этого. Он и так уже не устоял перед искушением, переспав с женой лучшего друга и кузена.

Согласно инструкции, которую Маттео уже успел прочитать, результат теста проявлялся через три минуты. Наташа отсутствовала уже десять.

Секунды казались ему минутами, а минуты – часами. Все, что ему оставалось делать, – это рассматривать мебель вокруг. Странно, но обстановка дома выглядела так, будто ее выбирал исключительно Пьета.

А ведь когда-то Наташа мечтала стать дизайнером интерьеров. Она сама рассказала ему об этом однажды во время одного из их телефонных разговоров.

Маттео считал, что никогда не сможет ненавидеть себя больше, чем уже ненавидел после того, как не уследил за младшим братом, и это привело к трагедии, разрушившей его жизнь. Но после того, что случилось две недели назад… Черт бы побрал жену Пьеты. Спустя всего несколько часов после похорон своего мужа она бросилась в объятия Маттео…

А он не сумел устоять.

Ему хотелось стереть воспоминания о той ночи, но каждое мгновение глубоко врезалось в память. Этим утром Маттео проснулся в холодном поту. Ему снова приснилось, как он овладевает Наташей и внезапно чувствует, что она…

Мужчина потер шею, проклиная свою память и воображение.

Она не могла быть девственницей. Она была замужем и пыталась завести ребенка с мужем.

Прошло еще пять минут. Маттео услышал какие-то звуки, и вскоре на пороге гостиной появилась Наташа.

Выражение ее лица говорило само за себя.

– Это какая-то ошибка, – прохрипела она. – Мне надо сделать еще один тест.

Наташа так долго смотрела на палочку, что она стала такой же неясной и расплывчатой, как холодный туман в ее голове.

Две недели Наташа отказывалась верить в то, что это вообще возможно. Даже не позволяла себе думать об этом.

Да, они повели себя более чем неразумно, но неужели природа так их накажет? Неужели чувство вины и ненависти к самим себе – недостаточная кара за их проступок?

Прошло несколько минут, прежде чем Маттео заговорил:

– Это самый точный тест. Если он положительный, значит, ты беременна. Остается только разобраться в том, кто же отец.

Наташа медленно сползла на пол и обхватила руками колени.

– Когда ты и Пьета последний раз… – спросил он с нескрываемым отвращением.

Впервые в жизни она не знала, что сказать или делать. Каждый раз, когда в ее жизни возникала дилемма, решение всегда было одним и тем же – делай то, чего хотят от тебя родители. Именно поэтому Наташа и вышла замуж за Пьету.

Но теперь мнение родителей волновало ее в последнюю очередь.

– Твое молчание подразумевает, что ты и Пьета… Что вы были… активны до самой его смерти?

Что ей ответить на это? Только не правду.

– Если твоя последняя менструация началась месяц назад, значит, мы с тобой были вместе в самый благоприятный момент для зачатия. Но женский цикл очень индивидуален и может отличаться от нормы, поэтому вполне возможно, что отец – Пьета. Кого еще я не учел?

Маттео знал, как работает ее тело, намного лучше, чем она сама, и Наташа не поняла его вопроса.

– Что?

– Не притворяйся наивной. С кем еще ты спала за последний месяц?

– Это оскорбительно!

Его хриплый смех наполнил комнату.

– Не пойми меня превратно. Ты отлично справляешься с ролью убитой горем вдовы, но ты набросилась на меня, словно ненасытная тигрица. Поэтому не удивлюсь, если не одному мне так повезло.

Ненасытная тигрица? Наташа закрыла уши руками. Ненасытная тигрица? Как Маттео мог не понять? Ведь он доктор!

Когда их тела впервые слились воедино, он замер на мгновение, но она горячо поцеловала его, страстно желая продолжения и боясь, что ему откроется правда.

– Я жду ответ. – Его резкий голос прервал поток ее мыслей. – Кто еще у тебя был?

Когда-то очень давно его густой голос с легким итальянским акцентом всегда смягчался, когда Маттео обращался к ней. Видимо, когда ты становишься миллиардером, заработав деньги практически из воздуха, человечность бесследно исчезает вместе с принципами.

– Никого. – Наташа смело посмотрела ему прямо в глаза. – Больше у меня никого не было.

Маттео помолчал, а затем кивнул и встал с места:

– Ультразвук определит дату зачатия. Это поможет нам установить, кто является отцом.

Она сможет увидеть жизнь, зародившуюся в ней…

«Привет, маленький», – чувствуя, как ее переполняет счастье, произнесла Наташа про себя, положив руку на живот.

Ей так давно хотелось стать матерью. Из-за странного брака с Пьетой Наташа думала, что путь к этой мечте будет невероятно тернистым, если она согласится на предложение мужа. Но вот это случилось само, будто по волшебству. У нее будет ребенок.

– Как ты можешь улыбаться сейчас? – недоумевал Маттео. – Тебе это кажется забавным?

Улыбка на ее лице погасла.

Что бы ни ожидало ее в будущем, Наташа не могла позволить себе впасть в уныние, потому что теперь ей в первую очередь надо думать о малыше.

– Я беременна. – Ее плечи расправились. – Ты не представляешь, как долго я об этом мечтала. Я буду радоваться этому событию, потому что для меня это настоящее чудо.

– Значит, ты планируешь его оставить? – процедил Маттео сквозь зубы.

Неожиданно он подошел к ней вплотную и, обхватив рукой ее шею, изучающе посмотрел на нее:

– Не стоит притворяться. Я знаю, что ты за человек. Ты – эгоистка до мозга костей. Ты всегда думаешь только о себе.

Ошарашенная его близостью, теплом его кожи и снова всплывшими воспоминаниями об их ночи, Наташа лишилась дара речи. Тяжело дыша и не сводя с него глаз, она вцепилась ногтями в его руку и отбросила ее.

– Ты совсем меня не знаешь, – ледяным тоном ответила она, с трудом сдерживая дрожь в голосе. – Иначе бы ты не задавал мне такой вопрос. Я не просто оставлю этого ребенка, а буду его любить и воспитывать.

Если бы семь лет назад кто-то сказал ей, что она будет носить под сердцем ребенка Маттео, Наташа сошла бы с ума от счастья.

Но сказать ему об этом сейчас нельзя. Он ей просто не поверит.

Маттео потер руку в том месте, где виднелись красные следы от ее ногтей.

– Надеюсь, ты не бросаешь слова на ветер, как обычно. Иначе твоего ребенка можно только пожалеть. У меня есть хорошая знакомая, которая заведует клиникой с самым новым оборудованием во Флоренции. Она определит дату оплодотворения, чтобы понять, могу ли я быть отцом. Я ей доверяю, профессиональная этика для нее не пустая фраза. Думаю, ты не станешь спорить со мной, что огласка нам ни к чему.

Все происходило слишком быстро. Наташа не должна позволять ему указывать ей, что делать, но пока она не примет какое-то решение, ее беременность действительно стоит держать в секрете.

Когда же все узнают эту новость… Последствия могут быть непредсказуемыми. Сколько жизней разрушится? Сколько людей пострадает? Но самым ужасным являлось то, что она никогда не сможет раскрыть всю правду.

Маттео и не догадывался, что Наташа уже посещала замечательную клинику в Париже, где клиентам тоже гарантировали полную конфиденциальность. Не догадывался он и о том, что только он мог быть отцом ребенка.

– Когда? – пытаясь совладать с волнением, спросила она.

– Через две недели. Сердцебиение плода уже будет возможно прослушать.

– Так скоро?

Наташа только двадцать минут назад узнала о своей беременности, а сердечко ее ребенка уже формировалось? Эта мысль просто не умещалась в ее голове.

– Беременность отсчитывается с момента последней менструации. Значит, через полмесяца ее срок составит шесть недель. Только ультразвуковое обследование поможет нам установить дату зачатия.

– И я смогу услышать сердцебиение?

– Мы оба сможем. – С непроницаемым выражением лица Маттео направился к выходу. – Я свяжусь с тобой позже.

Когда за ним закрылась дверь, Наташа села на диван и уткнулась лицом в колени.

Скольким людям будет больно… С тех пор как она вышла замуж за Пьету, все его родственники тайком смотрели на ее живот в надежде отыскать признаки беременности. А после его смерти эти взгляды только участились. Они так отчаянно хотели, чтобы в их семье случилось пополнение после столь трагической утраты. Франческа уже что-то заподозрила.

Наташа откинулась на подушку и потерла виски.

Как же ей поступить? В любом случае все, кто ей дорог, обречены на страдание. В их душе затеплится надежда, но лишь для того, чтобы быть сокрушенной.

Потрясенная этими мыслями, она разрыдалась. Это ужасно, невыносимо, но иного пути у нее нет. Истина просто убьет их. Пусть лучше Наташа станет для семьи Пеллегрини развратной потаскухой, чем это случится. Но как ей вынести презрение и разочарование в их глазах, когда они узнают, что ребенок не от Пьеты?

За двадцать пять лет ей лишь однажды удалось угодить своим родителям, приняв предложение руки и сердца Пьеты. С тех пор они никогда не упускали возможности похвастаться перед всем миром тем, что их зять принадлежит к династии великих Пеллегрини.

Наташа вытерла лицо и медленно выдохнула. Слезами делу не поможешь. Сколько ни плачь, это не изменит того факта, что все станут относиться к ней как к падшей женщине. Но главное, чтобы никто не догадался, что отец ее ребенка Маттео. У нее же на этот счет нет никаких сомнений.

Ведь она потеряла невинность в ночь после похорон своего мужа.

Клиника, которую выбрал Маттео, располагалась в прекрасном средневековом здании в центре Флоренции. Случайные прохожие вполне могли принять его за музей или галерею, которыми по праву славится этот город.

Но стоило оказаться внутри, как сразу становилось ясно: это современное медицинское учреждение, оснащенное по последнему слову науки и техники.

Секретарь сделала звонок, и через минуту появилась глава клиники Джулиана.

Маттео не раз встречал эту высокую худощавую женщину лет сорока на конференциях. Они поздоровались как старые друзья, обменявшись поцелуями в щеку.

Затем он представил ее Наташе, и их провели в стерильно-белый кабинет.

– Вы не против, если доктор Манасерро будет присутствовать во время обследования? – спросила доктор.

Наташа удивленно посмотрела на него, прежде чем пожать плечами. Ей еще не приходилось слышать, чтобы его так называли.

– Вам придется раздеться, – предупредила Джулиана.

– Пусть остается, если хочет.

Сегодня Маттео увидел Наташу впервые за последние две недели. За это время он делал все возможное, чтобы не думать о ней и ее беременности.

Шанс его отцовства ничтожно мал. Ведь он был близок с Наташей только раз. В то время как она и Пьета…

У него свело живот при мысли об их активной интимной жизни. Ведь они пытались завести ребенка.

К тому же новоиспеченная вдова радовалась беременности и называла ее чудом. Ей так сильно хотелось стать матерью или ее утешала возможность того, что в ней живет частичка погибшего мужа? Вряд ли бы она так благосклонно отнеслась к своему положению, если бы отцом мог быть Маттео.

У него во рту появился горький привкус, будто он съел что-то несвежее.

Когда Наташа согласилась выйти замуж за Пьету спустя несколько часов после их поцелуя, Маттео запретил себе думать о ней, изгнав ее из своей головы и сердца. Во время вынужденных встреч на семейных праздниках ее присутствие вызывало в нем жгучую ненависть, которую он научился маскировать. Ему не составило труда забыть ее. В любом случае ни одна женщина не стоила того, чтобы ради нее разрушить дружбу с Пьетой.

Пьета не знал, что у Маттео и Наташи развивались отношения на расстоянии. Это довольно странно, потому что кузены обычно не скрывали друг от друга подробности своей личной жизни. Но в то время этот глупый роман казался ему чем-то настолько особенным, сокровенным, что ему не хотелось ни с кем делиться.

Если отцом ребенка все же является Пьета, то Маттео тоже будет радоваться тому, что его лучший друг оставил после себя наследника. Даже несмотря на то, что его мать – лживая дрянь.

В противном же случае… Семья Пеллегрини не выдержит этого.

Последние две недели Маттео едва сдерживал себя, чтобы не звонить Наташе каждые пять минут и не спрашивать, как она себя чувствует, хорошо ли спит и ест. Посмотрев на нее сейчас, он подумал о том, что, скорее всего, у нее совсем пропал аппетит.

– Итак, Наташа… Насколько я понимаю, вы здесь, чтобы определить дату зачатия и рождения ребенка? – начала Джулиана.

Молодая женщина кивнула.

– Это ваш первый визит к врачу с тех пор, как вы узнали, что беременны?

Еще один кивок.

– Вы планируете рожать здесь или в Англии? Наташа неуверенно посмотрела в сторону Маттео.

Джулиана дружелюбно улыбнулась:

– Все в порядке. Тут нет правильного или неправильного ответа.

– Я еще не думала об этом, – почти прошептала Наташа.

– У вас еще много времени, чтобы все обдумать. Но вам следует наблюдаться у врача. Гинекологи в нашей клинике – лучшие во Флоренции.

Чувствуя, как от волнения у него выступил пот, Маттео чуть не вмешался в разговор, чтобы поскорее начать само обследование.

– Вы готовы? – спросила Джулиана наконец.

– Да, – с ноткой воодушевления в голосе отозвалась Наташа.

– Ложитесь, приподнимите блузку и опустите немного юбку, чтобы ничего не скрывало живот.

Наташа выполнила указания доктора, а затем та заткнула салфетку за пояс ее юбки, нанесла специальный гель на живот и стала водить по нему ультразвуковым зондом.

Маттео, не отрывая глаз и практически не мигая, смотрел на экран.

– Вот он! – воскликнула Джулиана. – Видите, Наташа? Это ваш ребенок.

– Где? – Она упорно пыталась рассмотреть изображение.

– Вот. – Доктор указала пальцем почти в центр экрана. – Видите?

Наташа не знала, что ожидала увидеть. Срок беременности такой небольшой, ее ребенок не может еще выглядеть как полностью сформированный младенец. И все же она надеялась на нечто большее, чем просто пятнышко.

Джулиана нажала какие-то кнопки на клавиатуре аппарата, и пятнышко увеличилось в размере, приняв более четкие очертания. Сердце Наташи готово было выскочить из груди от неожиданно нахлынувших эмоций.

– Хотите услышать сердцебиение?

Через мгновение комната наполнилась самым прекрасным звуком, который ей когда-либо приходилось слышать.

Наташа не решалась взглянуть на Маттео. Его лицо вряд ли выражало счастье и умиление, а ей совсем не хотелось портить себе этот прекрасный момент. Поэтому она продолжала любоваться малышом, слушая, как ровно бьется его сердечко, пока Джулиана делала что-то на компьютере.

Наконец доктор выключила аппарат и вытерла живот пациентки мягкой салфеткой.

– Пока что все выглядит хорошо.

– Пока?

– Я врач с многолетней практикой, которая научила меня никогда не быть самоуверенной, – улыбнулась женщина. – Сейчас я могу лишь сказать, что ваш ребенок развивается правильно.

Что касается его рождения… – Она назвала дату в конце июня.

Наташа обреченно закрыла глаза. Маттео нервно заерзал на стуле, видимо проведя некоторые вычисления в уме.

Учитывая предполагаемую дату появления на свет, отцом этого ребенка никак не мог быть Пьета. Ведь он был зачат после его смерти.

Это ребенок Маттео.

Глава 4

Наташе пришлось подождать, пока они вернутся в машину, прежде чем ей удалось узнать, как Маттео отреагировал на новости.

– Это все меняет, – произнес он после продолжительного молчания.

– Не совсем, – тихо возразила она. – Ты знал уже, что ребенок может быть твоим.

– Да, но я молился, чтобы это оказалось не так.

Наташа сжала руки в кулаки, впившись ногтями в ладони. У нее было две недели, чтобы подготовиться к этому моменту. В течение этого времени она изучала в Интернете все о беременности, попутно стараясь скрыть приливы тошноты и боль в спине от частых гостей в ее доме.

Если бы положительный тест не стал для нее таким потрясением – кто ожидает, что забеременеет сразу же после лишения девственности? – Наташа смогла бы спасти Маттео от душевных мук, солгав, когда он спросил о ее интимной жизни с мужем. Хотя больше всего на свете ей хотелось рассказать ему правду о своем браке.

Но это убьет его. Так же, как и всех остальных членов семьи Пеллегрини.

Поэтому ей ничего не остается, кроме как хранить эту тайну. Из двух зол выбираешь меньшее. Хотя если ад действительно существует, то она обязательно попадет туда за ложь.

– Ты хоть представляешь, в какой кошмар меня втянула? – ядовитым тоном спросил Маттео, выезжая из города в сторону Тосканских холмов.

– Я тебя втянула? – повторила Наташа, повысив голос. – Насколько я помню, ты тоже там присутствовал. Я согласна, что повела себя недостойно, но ты ничем не лучше, поэтому не надо перекладывать всю вину на меня. Это несправедливо.

Маттео в ярости стиснул зубы, но ничего не ответил.

Наташе всегда нравилась цветущая Тоскана с ее пышными виноградниками и оливковыми рощами, старинными монастырями, которые выглядели прекрасно вне зависимости от того, отреставрированы они или нет. Но сегодня живописный пейзаж оставил ее равнодушной. До тех пор, пока она не поняла, что Маттео сменил маршрут.

Ей не составило труда догадаться, куда он ее везет.

Совсем скоро на горизонте появился замок Миниато, главное здание имения Пеллегрини, которое унаследовал Пьета, когда его отец умер спустя всего несколько недель после их свадьбы.

Маттео остановил машину рядом с каменной стеной, окружавшей замок.

– Что ты видишь?

– Это вопрос с подвохом?

– Нет.

– Замок.

Именно здесь состоялась церемония ее бракосочетания. Наташа помнила выражение одобрения на лице своей матери в тот день. Помнила, как крепко держали ее предплечье пальцы отца, ведущего дочь к жениху, который никогда не скупился и всячески помогал финансово своим будущим родственникам в течение долгой помолвки.

Пьета ждал ее у цветочной арки. Его лицо абсолютно ничего не выражало. Кто угодно мог быть на ее месте. Как жаль, что тогда ей не хватило смелости развернуться и убежать.

Именно из-за этого замка он и женился на ней. Раньше Наташа обожала это великолепное средневековое здание, вызывающее в ее воображении легенды о рыцарях и прекрасных дамах. Но после свадьбы оно вызывало у нее нечто похожее на отвращение, став для нее символом безысходности ее положения.

– Зачем мы здесь?

– Чтобы напомнить тебе о некоторых вещах. Сейчас имение, по сути, не принадлежит никому. Даниэль, Ванесса и Франческа в ожидании, они надеются, что ты, возможно, беременна от Пьеты. Но поскольку этот ребенок никак не может быть его, я спрошу тебя еще раз и хочу, чтобы ты хорошенько подумала, прежде чем ответить. С кем еще ты спала, кроме меня, после смерти Пьеты?

От негодования и унижения у нее покраснело лицо. Наташа заставила себя посмотреть ему прямо в глаза и твердо произнесла:

– Ни с кем.

– Ты уверена? Это очень важно.

– Я прекрасно знаю, насколько это важно, поэтому говорю тебе правду. Ни с кем. Ты отец ребенка.

Маттео тяжело вздохнул и уронил голову на руль. Две недели он убеждал себя, что шанс его отцовства слишком невелик. Теперь ужас всей ситуации обрушился на него как снежная лавина.

– Когда он родится, стоит сделать ДНК-тест. Наташа язвительно рассмеялась.

Злость, которую Маттео так долго сдерживал, выплеснулась наружу.

– Ты имеешь хоть малейшее представление о том, как это отразится на всех? Речь идет не только о твоей жизни, но и моей. Ванесса приняла меня в дом, когда мне было тринадцать, и относилась ко мне как к родному сыну, а не просто как к племяннику ее мужа. Даниэль и Франческа видят во мне брата. Появление этого ребенка отнимет у меня семью, всех, кого я люблю. Поэтому – да, я хочу быть совершенно уверенным в том, что он от меня.

– Прекрати это немедленно, – прервала его Наташа. – Я знаю, как сильно ты их любишь. Я тоже, к твоему сведению. Но прятать голову в песок бесполезно, потому что отец – ты.

У него завибрировал телефон. Маттео достал его из кармана и просмотрел электронное письмо от Джулианы, которая прислала ему фотографию с ультразвука. Всматриваясь в снимок и пытаясь разобрать очертания на нем, Маттео внезапно ощутил, как злость в нем утихает.

Никакие разговоры на повышенных тонах или посыпание головы пеплом не изменят того факта, что Наташа беременна от него.

Что-то неведомое зародилось внутри его. Тепло разлилось по груди и наполнило его чувством, которого раньше он никогда не испытывал и о существовании которого даже не подозревал.

Маттео станет отцом. Наташа носит под сердцем его ребенка.

Пора принять ответственность за свой поступок. Этот ребенок ни в чем не виноват и заслуживает того, чтобы о нем заботились оба родителя.

– Мы не сможем долго хранить это в секрете. – Он говорил так, будто обращался не к ней, а просто озвучивал свои мысли. – Совсем скоро беременность нельзя будет скрыть. Ванесса и все остальные подумают, что отец Пьета. Они так обрадуются…

– А потом им будет очень больно, – дрожащим голосом закончила за него Наташа. – Они меня возненавидят.

– Они возненавидят нас обоих. Но мы можем защитить их, смягчить для них этот удар.

– Как?

– Лети в Майами вместе со мной. Завтра я отправляюсь на Кабалерос вместе с Даниэлем. Мы пробудем там всего несколько дней. Когда я вернусь, то заберу тебя к себе. Скажем всем, что тебе необходима смена обстановки. А через месяц объявим, что ты беременна от меня. Им будет легче принять то, что мы нашли утешение в объятиях друг друга, стараясь оправиться от горя, чем узнать правду о зачатии ребенка.

– Ты хочешь, чтобы мы им лгали?

– Я презираю ложь, но что нам остается? Ты хочешь вернуться к своим родителям в Англию и…

– Нет. – Наташа категорично отвергла эту идею.

– Тогда единственный выход для тебя – поехать со мной. Если ты останешься в Пизе и Ванесса догадается, что ты беременна от ее погибшего сына… Слишком жестоко так ее разочаровывать. Поэтому мы должны действовать сообща.

– Значит, ты признаешь, что этот ребенок твой?

– Да, признаю. Поехали со мной, и я позабочусь о вас обоих. И у нас будет маленький шанс избавить от лишних страданий семью, которая всегда относилась к нам с любовью. Им сейчас и так нелегко.

Наташа прислонила голову к окну и закрыла глаза. Его раздражало то, что она, хоть и выглядела так, будто не спала целый месяц, все же оставалась невероятно красивой.

– Хорошо, – послышался ее мягкий голос. – Я поеду с тобой в Майами. Но ненадолго. Мы притворимся, что между нами завязались отношения и я забеременела, а потом мы скажем всем, что расстались.

– Мы будем вместе, пока ребенок не родится. Ее глаза распахнулись от удивления.

– Но это семь с половиной месяцев.

– Это твоя первая беременность. Тебе понадобится моя поддержка.

Маттео хорошо помнил, как много беременных женщин привозили с различными осложнениями в отделение неотложной помощи во время его медицинской практики в Америке. Он не понаслышке знал, что течение беременности непредсказуемо.

– Поддержка? Минуту назад ты говорил о ДНК-тесте. Если это твое понимание поддержки, мне лучше пройти через все одной.

– Черт побери! Я убедил себя в том, что этот ребенок от Пьеты, а не от меня. Я хотел умыть руки и забыть об этой ситуации как о страшном сне. Но теперь не могу. Нам обоим придется нелегко. Но я не позволю тебе пройти через это одной, так что выброси эту мысль из головы.

– А что будет, когда он родится? – допытывалась Наташа. – Ты будешь принимать участие в его воспитании?

– Я не знаю! – Маттео не сдержался и ударил рукой по рулю.

Наташа ждет от него ребенка. Его появление разрушит их привычную жизнь и причинит боль дорогим им людям. Но он не позволит этому отразиться на ребенке. Он станет отцом. Осознание значимости этого события постепенно, но неуклонно росло в нем.

Мысль об отцовстве посещала его когда-то очень давно. Маттео хотел жениться и завести семью, когда познакомился с женщиной, от одного взгляда на которую у него перехватило дыхание. До этого он был полностью сосредоточен на карьере хирурга, а его отношения с представительницами противоположного пола сводились лишь к приятным, но мимолетным романам.

Семья Ролинг давно дружила с его дядей и тетей, но впервые Маттео встретил их во время рождественских праздников, когда прилетел из Флориды, где он проходил практику в одной из больниц. Маттео покинул Италию в восемнадцать лет, чтобы учиться в одном из лучших медицинских колледжей мира, но не упускал случая наведаться в Пизу.

Ему хватило одного взгляда на красивую утонченную девушку, выделявшуюся среди остальных гостей на вечеринке в честь сочельника, которую Фабио и Ванесса традиционно устраивали на своей просторной вилле, чтобы очароваться ею. Но когда Маттео узнал, что ей всего семнадцать, он сразу умерил свой пыл.

Но совместное пребывание неизбежно привело к общению. За некой робостью этой девушки скрывался живой ум, яркое чувство юмора и мудрость, несвойственная столь юному возрасту.

Через несколько дней он возвратился в Америку, но не мог перестать думать о ней.

Когда Маттео прибыл в Италию на Пасху, семья Ролинг снова гостила на вилле. На этот раз отрицать химию между ним и Наташей стало просто невозможно. Он покинул Пизу с номером ее телефона и воспоминанием о том, как Наташа попросила позвонить сразу же после того, как его самолет приземлится во Флориде, чтобы она не волновалась.

Эта просьба тронула Маттео до глубины души, ведь раньше никто о нем так не беспокоился.

Совсем скоро у него вошло в привычку звонить ей, как только заканчивалась его смена в больнице. Они писали друг другу письма, постоянно обменивались текстовыми сообщениями в течение дня. Пребывание на разных континентах разлучило только их тела, но не сердца. Маттео рассказывал Наташе вещи, о которых никогда ни с кем не говорил, раскрыл перед ней свою душу.

Его устраивало строить отношения на расстоянии, пока Наташа не достигнет совершеннолетия и они не станут парой в полном смысле этого слова. Она даже начала присматриваться к университетам во Флориде, где могла бы получить высшее образование.

Изучая медицину и неустанно работая, чтобы добиться своей цели и стать хирургом, Маттео довольно быстро понял, что ничего ценного в жизни не достается просто так и что спешка ни к чему хорошему не приводит. Наташа была достойна того, чтобы ждать ее. Между ними была не только страсть, но полное единение сердец и мыслей, которое Маттео не мог никому объяснить, включая самого себя. Она пробудила в нем то, о существовании чего он и не подозревал, – желание создать семью. Она видела в нем нечто особенное, чего не видели остальные. Нечто хорошее. Наташа знала о пожаре, который изуродовал его брата настолько, что Роберто превратился в отшельника, и все же никогда не осуждала его, а наоборот – защищала от его собственных угрызений совести.

Маттео знал, что никогда не сможет лично оперировать Роберто, даже когда станет профессиональным пластическим хирургом. Не только потому, что это неэтично, но и потому, что он едва справлялся с волнением в зале ожидания каждый раз, когда Роберто делали многочисленные операции по пересадке кожи. Чтобы хорошо выполнять свою работу, хирург должен быть максимально спокоен. Поэтому ему ничего не оставалось делать, как искать информацию о новых методах лечения ожогов, чтобы хоть как-то помочь брату. Наташа не разбиралась в медицине, но внимательно его выслушивала и поддерживала.

Ложь, которая раскрылась в день, когда Пьета сделал ей предложение, стала для Маттео тяжелым ударом. Но он довольно быстро оправился после него, решив, что все, что ни делается, – к лучшему. Маттео не стал понапрасну тратить время на страдания, а с удвоенным энтузиазмом ушел с головой в работу, став вскоре владельцем больниц по всему миру. Мысли о семье больше его не посещали. Жизнь слишком коротка, так почему бы не насладиться ею сполна? И к черту женщину, которая обманула его доверие.

Но ему нравилось представлять, как она читает прессу, восхваляющую его успехи в бизнесе, в результате которых у него появилось огромное состояние, и кусает локти, понимая, что просчиталась с выбором мужа.

И после всего этого Наташа станет матерью его ребенка. Ирония этой ситуации слишком очевидна.

Сделав глубокий вдох, Маттео размеренным тоном произнес:

– Нет, я знаю. Я хочу быть для него настоящим отцом. Это наш ребенок, и мы вместе его воспитаем.

– Вместе? – Ее голубые глаза вспыхнули. – Я рада, что ты хочешь принимать участие в его жизни, но только потому, что так будет лучше для малыша. Но не думай, что мы будем вместе жить после его рождения. Или что нам стоит пожениться. Я не соглашусь на такое.

– Даже не волнуйся об этом, – резко ответил Маттео. – Даже если бы ты была последней женщиной на земле, я бы не женился на тебе.

– Вот и отлично. Этому никогда не бывать.

Его ноздри раздулись, жадно втягивая воздух.

– Мы распределим обязанности, связанные с заботой о ребенке, позже. Сейчас перед нами стоит иная задача – притвориться, что между нами неожиданно вспыхнули чувства.

Ее удивление выразилось в горьком смехе.

– Никто не поверит, что ты влюбился. У тебя каждую неделю новая пассия.

– Я готов на все, чтобы защитить свою семью. Если это значит блюсти обет воздержания, пока мы будем изображать пару, так тому и быть. Мы должны выглядеть убедительно.

Дядя и тетя приняли его в свой дом, когда напряжение между Маттео и его отцом стало просто невыносимым. Фабио и Ванесса искренне любили его и заботились о нем так, будто он их родной сын. Наименьшее, чего Ванесса заслуживает, – остаться в неведении, как был зачат этот ребенок. Нельзя дать ей повод подумать, что Пьета оставил после себя наследника, ведь это разобьет ей сердце.

– Я согласен пойти на жертвы, а ты? Сможешь ли ты заставить всех поверить, что горюющая вдова нашла любовь так скоро после похорон мужа?

Вместо вспышки недовольства, которую он ожидал, Наташа приложила руку ко лбу и тихо, но уверенно прошептала:

– Поверь, никто не умеет так хорошо притворяться, как я.

Наташа сидела в гостиной, ожидая, когда раздастся звонок в дверь. Вещи собраны, дела приведены в порядок, паспорт в сумочке. Она готова к тому, чтобы ее жизнь перевернулась с ног на голову в самое ближайшее время.

Учитывая сложившиеся обстоятельства, решение Маттео было единственно правильным, несмотря на то что ее совместное с ним проживание не сулило Наташе ничего хорошего. Неожиданный вчерашний визит Франчески только подтвердил это.

Золовка пришла к ней, чтобы сообщить о своем скором замужестве. Эта новость поразила Наташу. Будучи очень энергичной и амбициозной натурой, Франческа мечтала достигнуть многих целей в жизни, но создание семьи планировала только лет через десять. Однако любовь неожиданно настигла ее, и теперь лицо девушки светилось от счастья так же ярко, как и большой бриллиант в ее обручальном кольце.

Из-за эмоционального возбуждения Франческа не присматривалась к ней с присущей ей внимательностью и ушла, так и не спросив, готовы ли идеи, касающиеся рекламы больницы на Кабалеросе. Она даже ни разу не окинула взглядом ее фигуру, чтобы отыскать намек на какие-либо изменения.

А они уже стали явными. Грудь Наташи выросла на целый размер. Что же будет дальше с ее телом? Франческа училась на юриста, и наблюдательность никогда не подводила ее, кроме этого одного дня. В следующий раз она точно все заметит.

Как ни крути, ей придется покинуть Пизу. Наташа не могла вернуться к родителям в Англию, потому что боялась того, как они отреагируют на известие о ее беременности и на то, что отец ребенка вовсе не Пьета.

Родители заставили ее выйти замуж за него. Им было наплевать, что их дочь испытывала сильные чувства к другому мужчине и мечтала о совместном будущем именно с ним. Их не волновало, что жених шесть лет тянул со свадьбой. Они никогда не интересовались, счастлива ли Наташа в браке. Если бы она рассказала им всю правду о муже, вряд ли бы это их хоть чуточку взволновало.

Когда Наташа позвонила отцу и сообщила о смерти Пьеты, он сразу же спросил, не беременна ли она. Затем и мать расспрашивала ее об этом на похоронах.

Даже ее свекровь задала этот вопрос, а ведь она только что потеряла родного сына.

Но если Ванесса просто мечтала о внуке, то ее родители видели в появлении наследника возможность разбогатеть.

Да, предложение Маттео действительно очень разумное и правильное. По крайней мере, для ребенка.

Несмотря на враждебность и неприязнь, которые ему придется скоро испытать на себе, Маттео не уходил от ответственности. После их многообещающего знакомства и общения семь лет их разделяла непреодолимая пропасть, о которой они забыли лишь на мгновение, но это мгновение привело к их единственной и неповторимой ночи. Они оба горько сожалели о том, что поддались слабости. Теперь же им придется как-то научиться ладить друг с другом, ведь их ждет совместное воспитание ребенка.

Родители никогда не учитывали ее интересы и желания и заботились только о своих. Больше так продолжаться не может. Всю жизнь Наташа прожила в роли пешки, которую использовали сначала отец и мать, а потом муж. Она позволяла им так с собой обращаться, потому что всегда хотела всем угодить.

Когда на свет появится ее малыш, Наташа сделает все возможное для его счастья и благополучия.

А пока… Пока ей лучше не думать о том, как отразится на ее душевном состоянии проживание с Маттео под одной крышей. Но когда долгожданный звонок в дверь наконец раздался, она вдруг поняла, какая опасность ей грозит.

Глава 5

Личный самолет Маттео с яркой красной надписью «Манасерро» уже ожидал их, и, после прохождения досмотра в аэропорту они поднялись на его борт, а через несколько минут взлетели.

Показав Наташе все удобства в огромном салоне, включая спальню, которая, по его словам, предназначалась для нее, Маттео устроился за рабочим столом и включил планшет.

Когда она села в кресло напротив него, его бровь поползла вверх.

– Не хочешь отдохнуть? Ты выглядишь уставшей.

Отрицать это Наташа не могла. Гормональный всплеск из-за беременности и угрызения совести, связанные с их планами, изматывали ее.

– Может быть, позже. Расскажи, как там дела на Кабалеросе.

Он пожал плечами и отложил планшет.

– Положа руку на сердце, могу сказать, что еще никогда не был в стране, которая находится в столь плачевном состоянии.

– Неужели все настолько плохо?

– Да. Жених Франчески… – Маттео неожиданно прервал самого себя. – Я говорил тебе, что она провела там одну неделю и влюбилась в своего охранника? Они собираются пожениться.

– Да, твоя сестра рассказала мне о нем.

– Ее жених парень не промах, поэтому место для застройки больницы под надежным присмотром. Он поставил там круглосуточную охрану, но правительство Кабалероса погрязло в коррупции.

Ее это не удивило. Кабалерос занимал шестое место в списке самых опасных стран мира. Наркоторговля и преступность процветали. Даниэль настоял на том, чтобы Франческа, которая с дьявольским упорством пыталась получить разрешение на строительство, находилась на Кабалеросе под круглосуточной охраной.

Терзаемая угрызениями совести, при мысли о Даниэле Наташа начала нервно покусывать губу.

– Ты рассказал Даниэлю о нас? – осторожно спросила она.

Маттео тяжело вздохнул:

– Я пытался намекнуть ему, сказал, что ты летишь в Майами, чтобы немного отдохнуть. Но эта новость его не насторожила. – Неожиданно он ударил кулаком по столу. Его лицо исказил гнев. – Как ты это делаешь?

– Делаю что?

– Лжешь. Даниэль доверяет мне. Ему и в голову не пришло заподозрить что-то. Он абсолютно спокойно воспринял новость о нашей совместной поездке. Как у тебя получается так правдоподобно лгать?

– Я ненавижу ложь. – Ее голос дрогнул.

– Прекрати притворяться. Ты сама говорила мне, что постоянно это делаешь.

Наташа стиснула зубы, прекрасно понимая, что заслужила подобное обвинение, ведь она сама сказала ему так. Но он не знал, что эти слова относились к ее браку, который держался исключительно на обмане.

– Это ты придумал план с Майами, – напомнила она ему ледяным тоном. – И не говори мне, что ты сам никогда никому не лгал.

– Родным и близким – никогда.

– Значит, ты лжешь на работе?

– Нет доктора, которому не пришлось бы солгать хотя бы раз.

– И как это выглядит? – Она заговорила низким голосом, передразнивая его: – Да, ваш нос огромен. Позвольте мне его отрезать за не менее огромную сумму денег. – Ее голос стал прежним:

– Хотя, судя по тому, что я знаю, ты слишком занят, путешествуя по миру, чтобы самому заниматься хирургией.

Его зеленые глаза вспыхнули от негодования.

– Я путешествую по миру, чтобы найти лучших хирургов из самых престижных медицинских школ, которые будут работать в моих клиниках. Главная заповедь врача гласит «Не навреди», и я оскорблен тем, что ты считаешь, будто я ее нарушаю. Я никогда не лгал пациентам, но во времена учебной практики мне пришлось по просьбе больного скрыть от его матери то, что рак ее сына неизлечим. Он сам рассказал ей об этом позже, когда морально подготовил ее к этой ужасной новости. Подобная ложь спасает людей от лишних страданий.

Наташа не сводила глаз с его напряженного лица. Впервые за семь лет она снова увидела в нем мужчину, который страстно любил свою работу, являвшуюся для него смыслом жизни.

– Почему ты перестал проводить операции? – с нескрываемым удивлением в голосе спросила она.

– Я не перестал. Просто заодно я стал бизнесменом.

– Ты хотел стал реконструктивным хирургом. Ты так упорно шел к этому…

– И я им стал. Я провожу достаточно операций, чтобы мои навыки оставались на высшем уровне. Хирурги в моих клиниках помогают людям, которые недовольны своей внешностью. Это была моя главная цель.

– Нет, это не так. Ты хотел помогать людям, которые обезображены из-за несчастных случаев или с рождения. Мазь для кожи, которую ты собирался создать для своего брата…

– Мой брат умер, – резко оборвал ее Маттео.

– Я знаю, и мне действительно очень жаль.

Ей было известно, что в детстве из-за пожара у Роберто остались ужасные шрамы. То, что он прожил после несчастного случая еще двадцать лет, – настоящее чудо. Когда Наташа узнала о его смерти, то поняла, что это станет для Маттео настоящей трагедией.

Бедный Маттео. Тогда он только выпустился из университета и после стольких лет тяжелой работы наконец начал собственную практику… Но не успел он насладиться вкусом первого успеха, как его любимый брат, которому он так хотел помочь, умирает.

Тогда Наташе очень хотелось поддержать его, но она знала, что Маттео не принял бы от нее слова соболезнования. Да и сейчас они казались лишними.

– Я просто помню наши разговоры. Помню, какие у тебя были идеалы, – произнесла она примирительным тоном.

– Ах, ты об этом? – отмахнулся Маттео. – Это были просто слова молодого доктора, который хотел произвести впечатление на красивую девушку.

– Значит, ты все-таки лжец.

Его чувственные губы растянулись в улыбке, но глаза сохранили опасный блеск.

– Это не ложь. Я всего лишь сменил путь, по которому шел. В этом и кроется прелесть жизни – она полна возможностей. Думаю, ты понимаешь, о чем я. В конце концов, ты решила выйти замуж за Пьету, наследника династии Пеллегрини, хотя могла бы остановить свой выбор на ком-то другом. А теперь ты богатая вдова, и скоро у твоих дверей выстроится очередь из тех, кто готов стать мужем под номером два. – Его улыбка превратилась в жестокую ухмылку. – Или у тебя уже кто-то есть на примете, bella? Например, какой-нибудь богатый хирург, который сможет создать для тебя комфортные условия жизни?

– Я уже сказала, что не хочу замуж за тебя, – резко оборвала его Наташа. – Ни за тебя, ни за кого-либо еще.

– Ты постоянно лжешь, так почему я должен тебе верить? Если ты надеешься, что мое приглашение пожить вместе во время твоей беременности означает, что у меня к тебе есть какие-то чувства, ты глубоко ошибаешься. Признаю – когда-то они были, но ты их убила, когда приняла предложение Пьеты, и я понял, что ты просто играла нами двумя. Если я когда-нибудь женюсь, то на женщине, которой смогу доверять. А мы оба знаем, что ты не способна на верность и преданность.

У Наташи внутри все сжалось от этих безжалостных слов, но она не собиралась показывать, что они ее задели.

– Ты ничего не знаешь обо мне и моей жизни. И как ты смеешь говорить о преданности и верности, переспав с женой лучшего друга в день его похорон?

Маттео резко встал с места и мрачно посмотрел на нее сверху вниз.

– Я буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Ты типичная охотница за деньгами. Ты выбрала Пьету, потому он мог предложить тебе намного больше, чем я тогда. Так что я все-таки знаю тебя. Ты из алчной семьи, которая тратила деньги моего кузена направо и налево. Тебе достанется по наследству только его состояние, конечно, внушительное, однако оно не идет ни в какое сравнение с наследством семьи Пеллегрини. Не поэтому ли ты теперь благосклонна ко мне? Ведь я уже не просто врач, который много работает, чтобы завоевать себе имя.

Маттео наблюдал, как ее лицо бледнеет, но не чувствовал вины за свои слова, ведь он говорил правду. Пьета не раз упоминал, что помогает родителям Наташи, и сам называл их дармоедами.

– Но это ты пришел ко мне, – прошипела она, тоже встав и склонившись к столу, который разделял их. – Ты можешь думать обо мне что пожелаешь, но не смей искажать факты. Ты появился на пороге моего дома. Мы оба знаем, что то, что произошло… просто произошло. Это было не запланировано, и я не позволю тебе говорить, что это я во всем виновата. И перестань вести себя так, будто ты несчастная жертва обстоятельств.

Маттео запрокинул голову и стиснул зубы, прежде чем посмотреть на нее.

Даже в гневе Наташа была прекрасна. Узкие джинсы соблазнительно облегали ее бедра, а широкая блузка в полоску, соскользнув с одного плеча, обнажила нежную кожу. Эта женщина по-прежнему вызывала в нем дикое желание.

Как жаль, что нельзя стереть из памяти ту ночь. Даже не ночь, а всего лишь час. Самый потрясающий и невероятный час в его жизни.

Это был мощный, всепоглощающий взрыв вожделения. Казалось удивительным, но тот огонь все еще горел в его крови.

Наташа обладала способностью сводить его с ума. Она напоминала ему героиню мифов Пандору. Прекрасное манящее создание, которое излучало невинность, но в глубине ее души таился грех. И в ее руках покоился ящик, стоило открыть который – и ад обрушивался на его мир.

Но доля правды в ее словах, конечно, есть. Несправедливо перекладывать на нее всю ответственность за случившееся. Не это ли делал его собственный отец на протяжении двадцати пяти лет? Обвинял Маттео в пожаре, вместо того чтобы взять ответственность на себя.

Он никогда не будет таким, как его отец.

Маттео действительно сам пошел к ней. Это он настойчиво держал палец на звонке, пока Наташа не открыла ему. Даже сейчас, спустя месяц после этого события, он не понимал, что заставило его выйти из машины и пересечь улицу.

Однако факт остается фактом – у них будет ребенок. И это уже невозможно изменить.

– Ты права, – вздохнул Маттео и сел в кресло. – Мы оба виноваты.

Ее лицо не смягчилось.

Он потер лоб, чувствуя приближение головной боли.

– Послушай, следующие семь или восемь месяцев будут для нас непростыми.

– Да, согласна.

– Нравится это тебе или нет, ребенок навсегда свяжет нас. Я не понаслышке знаю, как это ужасно, когда родители враждуют между собой. Мне не раз приходилось видеть родителей, соглашавшихся оказаться в одной комнате, только если их ребенок серьезно болен. Я не хочу, чтобы наш малыш страдал из-за нас. Ради его благополучия я согласен забыть о прошлом и постараться построить отношения, которые не будут основаны на ненависти.

Ее прекрасные глаза засверкали от удивления.

– Неужели? Ты перестанешь постоянно попрекать меня прошлым?

– Во всяком случае, я готов попробовать. Я никогда не смогу тебе довериться, но так или иначе мы будем частью жизни друг друга. А ты готова?

Наташа продолжала пристально смотреть на него, но ее взгляд смягчился, а на лбу появилась едва заметная морщинка, словно она о чем-то задумалась.

Затем она кивнула:

– Да, я тоже готова.

Маттео чуть было не протянул ей руку, чтобы пожать ее в знак примирения, но вовремя спохватился. Он прочистил горло и заговорил:

– Раз мы с этим разобрались, хочешь, я закажу тебе что-нибудь поесть?

Наташа покачала головой и отвела взгляд. Теперь она выглядела растерянной.

– Я не голодна. Лучше я воспользуюсь твоим предыдущим предложением и немного отдохну.

– Хорошо, как пожелаешь.

Наташа прошла к спальне, но у двери остановилась и снова посмотрела на него. Даже с этого расстояния Маттео все еще мог рассмотреть морщинку на ее лбу и нечто очень похожее на боль в ее глазах.

– Знаю, ты мне не поверишь, но я не хотела, чтобы все так вышло. Я никогда не хотела причинить тебе боль. Я… – Она нервно сглотнула и закусила пухлую нижнюю губу.

Какое-то непонятное чувство стиснуло его грудь настолько, что стало трудно дышать.

– Ты не сделала мне больно, – отмахнулся он от ее слов.

Наташа закрыла за собой дверь и тут же зажала рот рукой, ощущая, как к горлу подступают рыдания, а горячие слезы наполняют глаза. Она знала, что все-таки причинила ему боль тогда, много лет назад.

Зашторив иллюминаторы и скинув обувь, Наташа рухнула на огромную кровать. Скоро эти беспорядочные чувства утихнут, и она снова сможет дышать спокойно.

Мягкие простыни немного утешили ее свежим ароматом. Маттео уже спал в этой кровати. Много раз. Сколько женщин спали с ним?

Она зажмурила глаза. Нельзя думать об этом. Маттео – отец ее ребенка, и ничего больше. Прошлого не вернуть. И даже если бы она не была полна решимости отвоевать свободу и самой распоряжаться своей жизнью, Маттео – плохой выбор.

Если Наташа думала, что брак с Пьетой был тяжелым, можно только представить, через какой ад заставил бы ее пройти Маттео.

Для него несколько месяцев воздержания от секса – настоящая жертва. Одному богу известно, сколько раз ей пришлось бы столкнуться с изменой, если бы она вышла за него замуж.

Маттео вовсе не такой человек, каким он казался ей много лет назад. Она считала его очень умным, верила ему, когда он говорил, что хочет стать лучшим в мире реконструктивным хирургом. Однако жизнь, которую Маттео выбрал, не имела ничего общего с его идеалами.

И теперь по воле судьбы Наташа связана с этим мужчиной до конца своих дней.

Первые две недели в Майами прошли намного легче, чем Наташа ожидала. То, что для нее отвели гостевой дом на набережной на вилле Маттео, облегчило ситуацию. Она ожидала, что будет жить под одной крышей с Маттео, но вместо этого получила отдельное жилище с бассейном. Наташа еще не рискнула зайти в его дом дальше кухни. Поэтому пересекались они редко, но когда виделись, то очень старались быть вежливыми друг с другом.

Обе стороны честно придерживались перемирия.

Маттео работал допоздна. Клиника, в которой он практиковал, находилась всего в миле от его дома в Бискайском заливе, но он часто ездил по Америке в другие свои клиники.

Один-единственный раз они провели время вместе, когда нанесли визит другу Маттео, акушеру, который задал Наташе множество вопросов и осмотрел ее с такой осторожностью, что у нее не осталось никаких сомнений. Ребенок родится здесь или в Пизе, и о нем позаботятся.

Пиза… В ближайшее время они должны отправиться туда. План заключался в том, чтобы Маттео вернулся на Кабалерос с Даниэлем, когда строительство больницы закончится. Они решили, что это лучшее время, чтобы признаться в беременности.

Наташа думала обо всем этом, когда сидела у бассейна гостевого дома, нежась под лучами закатного солнца и потягивая свежий апельсиновый сок, который ей принес один из членов дружелюбного персонала виллы. Она была настолько погружена в свои размышления, что не сразу почувствовала появление Маттео, пока он не заслонил ей свет.

Повернув голову, она увидела его.

Наташа выхватила наушники из ушей, нечаянно расплескав сок себе на руку.

– Прости, что напугал тебя, – сказал он с сарказмом.

– Не ожидала, что ты вернешься так скоро.

– Я закончил раньше, чем ожидал.

Маттео отправился в Лос-Анджелес накануне, чтобы подготовить к открытию новый магазин, который будет продавать запатентованные им чудодейственные кремы. Два предыдущих уже не знали отбоя от клиентов, отчаянно желающих отдать свои деньги за волшебное средство, которое уменьшит их морщины.

Наташе до сих пор не верилось, что крем, который Маттео намеревался разработать все эти годы, чтобы уменьшить шрамы от ожогов своего брата, действительно создан и превратился в популярный продукт для тех, кто мечтает сохранить молодость.

Через два года после того, как она обручилась с Пьетой, Маттео наконец получил квалификацию хирурга. За это время он нашел успешную формулу и выпустил крем в качестве увлажняющего средства для кожи всего через несколько месяцев после смерти Роберто. Он не только помогал уменьшить шрамы от ожогов, но и следы от акне и морщины.

Этот крем стал настоящей сенсацией буквально за несколько недель. Изначально Маттео продавал его через Интернет, отказываясь сотрудничать с косметическими фирмами, которые атаковали его заманчивыми предложениями, а затем открыл свои собственные специализированные магазины.

Несмотря на то что Наташа восхищалась трудолюбием и самоотверженностью, которые, должно быть, потребовались, чтобы добиться такого успеха за столь короткое время, она не могла забыть того скромного доктора, который просто хотел помочь своему брату и честно выполнять свою работу хирурга. Маттео ни разу не упоминал тогда о том, что мечтает разбогатеть. Очевидно, смерть Роберто сильно на него повлияла, спровоцировав переоценку ценностей.

Маттео достал из кармана пиджака бумажную салфетку с логотипом известной сети кофеен и, присев рядом с Наташей, тщательно вытер ее руку.

Опешив от этого жеста, она не успела воспрепятствовать ему. Ее щеки запылали от его неожиданного прикосновения и от осознания того, что она сидит перед ним в одном купальнике.

– Спасибо, – пробормотала она.

– Как ты? – спросил он, снимая обувь и закатывая брюки, чтобы сесть рядом с ней и окунуть ноги в воду.

– Хорошо, спасибо.

– По утрам больше не тошнит?

– Нет.

Маттео удовлетворенно кивнул.

– А спишь хорошо?

– Да, более чем.

– Прекрасно. Ты же скажешь мне, если тебя будет что-то беспокоить?

– Я уже обещала это как минимум десять раз.

Наташа не ожидала, что Маттео будет проявлять такой интерес к ее беременности. И хотя виделись они редко, он постоянно справлялся о ее состоянии по телефону, а персонал его виллы чуть ли не каждый час приходил ее проведать, чтобы убедиться, что у нее все в порядке. Гостевой дом был соединен с главным зданием стеклянным коридором, и в каждой комнате находился прибор внутренней телефонной связи для общения с управляющим виллой. Поэтому Наташа не чувствовала себя одинокой и заброшенной.

– Я просто хочу еще раз это подчеркнуть.

– Считай, что это подчеркнуто жирной линией.

Их взгляды встретились, и в глазах Маттео мелькнули искорки смеха. Наташа опустила голову и уставилась на их ноги в воде.

– Фундамент больницы наконец залили, – сообщил Маттео, меняя тему.

– Уже? Как быстро, – радуясь смене темы, быстро отозвалась Наташа.

– На Кабалеросе не существует бюрократии. Даниэль недавно вернулся оттуда. Он платит бригаде рабочих тройной тариф за ночные смены.

Согласно договоренностям, средства Пьеты пошли на покупку земли, где расположится больница, а Даниэль взял на себя обязательство оплатить все строительные работы. Это наверняка будет стоить ему целое состояние.

– Ты разговаривал с ним?

– Да, несколько раз. Даниэль надеется, что здание будет готово через месяц. Он хочет, чтобы я поехал с ним, когда там начнутся завершающие работы.

Маттео отклонился немного назад и сделал глубокий вдох, пытаясь избавиться от напряжения, которое сковывало его каждый раз, когда они заводили разговор о Даниэле или о любом другом члене семьи Пеллегрини.

– Он ничего не спрашивал обо мне? Или о нас? – тихо спросила Наташа.

– Спрашивал, как ты себя чувствуешь. И добавил, что Ванесса по тебе скучает.

– Она часто мне пишет, – прошептала Наташа, смахнув слезу, покатившуюся по щеке. – А я не знаю, что отвечать. То же самое с Франческой. Она звонила мне уже три раза. Я стараюсь делать вид, что все хорошо, и не вдаваться в подробности, но чувствую себя такой виноватой. Мне невыносимо думать о том, что скоро нам придется разбить их сердца.

Маттео запустил пальцы в траву на газоне, пытаясь подавить желание обнять Наташу. Она пробуждала в нем чувства, которые не поддавались объяснению. И так было всегда.

Ему не удавалось сдерживать реакцию своего тела на нее. Даже сейчас ему стоило больших усилий не думать о том, что на ней только купальник, верх которого с трудом прикрывает ее грудь, успевшую увеличиться в размерах за три дня его отсутствия дома.

Необходимость бороться с искушением заставляла его отправляться в рабочие поездки чаще, чем обычно, и практически не покидать своего офиса. Находиться рядом с ней – настоящая пытка. Его разрывало от желания встряхнуть ее, накричать… или схватить ее в свои объятия и снова заняться с ней любовью.

Маттео обещал оставить прошлое в прошлом, но, черт побери, это оказалось сложнее, чем он думал.

Но придерживаться этого обещания все же придется. Нельзя, чтобы она нервничала, это может навредить ребенку.

Для него проще и спокойнее было сохранять между ними определенную дистанцию, но все же Наташа испытывала огромное эмоциональное напряжение из-за сложившейся ситуации. Как бы ему ни хотелось обвинить ее в бесчувственности, Маттео видел, что ее переживания, связанные с тем, как семья Пеллегрини воспримет новость о беременности, искренни. Он привез ее в Майами отчасти для того, чтобы оказать ей моральную поддержку до рождения ребенка. Что ж, кажется, пришло время этим и заняться.

– Когда ты последний раз выбиралась из дома? Если верить моему персоналу, ты очень редко куда-то выходишь.

Наташа устало улыбнулась:

– Ты приказал им следить за мной?

– Нет, они просто присматривают за тобой. У тебя слишком много времени на всякие совершенно ненужные размышления. Ты слишком переживаешь о том, чего ни ты, ни я не в состоянии изменить. Тебе надо чем-то заняться. Давай начнем с того, что отправимся на ужин. Какое у тебя любимое блюдо? – Как только он это спросил, тут же вспомнил, как когда-то очень давно Наташа сказала ему, что любит острую еду.

– Я согласна на все, что угодно.

Маттео вытащил ноги из воды и встал.

– Договорились. Я придумаю, в какой ресторан нам поехать. Приходи в главный дом, когда будешь готова.

Затем он подхватил с земли свои ботинки и босиком направился к дому.

Глава 6

Наташа поднималась по мраморным ступенькам к огромному дому Маттео. Ее охватило волнение. Впервые она прошла дальше кухни и столовой, в комнату, которая напоминала выставочную галерею.

Один из членов персонала с неизменной улыбкой на лице встретил ее и повел за собой, указывая путь. Все вокруг поражало ее красотой и уникальностью. В интерьере дома преобладало стекло и белое дерево. Большое количество кованых лестниц создавало ощущение легкости и полета. Настоящее произведение искусства. Неудивительно, что Даниэль, по проекту которого построили это здание, получил за него множество архитектурных наград. Когда около года назад строительство закончилось, этот дом возглавил список самых дорогих вилл Майами.

Ее привели в просторную комнату с диванами и креслами кремового цвета, где вполне могло разместиться две дюжины людей. Оставшись наедине с собой, Наташа залюбовалась открывшимся ей потрясающим видом на залив. Закатное солнце уже коснулось воды и окрасило небо невероятными оттенками розового.

Затем она обернулась и посмотрела наверх, заметив небольшой балкончик, который, по-видимому, служил проходом на второй этаж. Добравшись до него, Наташа обнаружила рядом комнату, которая оказалась кабинетом. Ее внимание привлекла огромная картина, висевшая рядом с дверью.

На ней были изображены два мальчика, одному не больше десяти лет, другому – на пару лет меньше. Они сидели на скамейке в обнимку. Их одинаковые темные кучерявые волосы практически сплелись в одну густую копну.

– Прости, что заставил тебя ждать, – раздался мужской голос.

Наташа оглянулась вокруг, но не увидела Маттео.

– Я здесь, наверху.

Запрокинув голову, она обнаружила его стоящим на еще одном балконе этажом выше. С довольной улыбкой он спустился к ней.

Маттео успел переодеться в темно-синие брюки и серую рубашку, верхние пуговицы которой не были застегнуты. Его высокая статная фигура напомнила ей рекламу дорогого парфюма, где всегда присутствовали роскошные изысканные мужчины. Ее сердце забилось чаще при виде завитков черных волос на его груди. Она слишком хорошо помнила, как проводила по ним рукой…

Нервно сглотнув, Наташа снова посмотрела на картину.

– Это ты? – Ее дрожащий палец указал на старшего мальчика.

– Да. Эту картину написали по старой фотографии. Мне здесь девять лет.

– А второй ребенок – твой брат?

Глупый вопрос. Ведь мальчики на картине вполне могли сойти за близнецов.

– Да.

В воздухе повисло молчание.

– Мне очень жаль, что Роберто умер, – едва слышно произнесла она. – Я знаю, как сильно ты его любил.

Наташа быстро заморгала, прогоняя непрошеные слезы. После похорон Роберто все только и судачили о размолвке, которая произошла между Маттео и его отцом, который всегда обвинял сына в произошедшем пожаре.

Она так и не узнала, из-за чего именно они поссорились на похоронах, но буквально в течение нескольких недель после этого Маттео официально сменил фамилию с Манасерро на Пеллегрини. Очевидно, этот поступок был продиктован желанием задеть отца, ведь Манасерро – девичья фамилия Ванессы. Насколько ей известно, с тех пор Маттео не общался со своими родителями.

Маттео знал, что сейчас Наташа думает о пожаре, рассматривая картину из его детства. Он сам ей поведал об этой трагедии во время их длинных телефонных разговоров. Рассказал, что ему едва исполнилось десять лет, когда родители уехали обедать и приказали ему следить за младшим братом. В тот злополучный день Роберто украл из кухни коробку спичек, пошел с ними в сарай и стал поджигать их одну за другой, наблюдая за пламенем. На улице стояла невыносимая жара без какого-либо намека на дождь. Сарай был построен из дерева, поэтому Роберто вообще невероятно повезло, что он остался жив.

Как только до Маттео донеслись истошные крики брата, он тут же выбежал из дома, чтобы найти его. С тех пор его постоянно преследовала в кошмарах одна и та же картина: объятый пламенем Роберто на фоне горящего сарая. Если бы садовник замешкался хотя бы на минуту и не затушил огонь напором воды из шланга, брат умер бы прямо на его глазах.

Наташа стала единственным человеком, которому Маттео все поведал о том дне в подробностях. Даже Пьете он не рассказал о всем том ужасе, который ему пришлось пережить.

От нее же он не стал ничего скрывать. Ни разлад в отношениях с отцом, ни его уверенность в том, что родители винили его в случившемся, ни то, что вскоре в их доме воцарилась атмосфера холодной вражды, которая в итоге закончилась тем, что в тринадцать лет Маттео ушел из дома и стал жить в доме дяди, ни то, что ему пришлось навещать брата тайком, когда отец отлучался по делам, ни то, как много хирургических операций перенес Роберто за свою недолгую жизнь. И во время каждой из них Маттео всегда находился в отдельной комнате ожидания, чтобы не встретиться с родителями. Он доверился ей, как никому другому.

И Наташа утешала его. Ее мягкий голос вселял в него веру и приободрял. А затем она предала его, надругавшись над его искренностью.

Они продолжали молча стоять у картины. Наконец Матео тяжело вздохнул. Это все дела минувших дней, но иногда казалось, что это все произошло только вчера.

– Что ж… Нам пора отправляться на ужин.

Он провел ее в бухту, располагавшуюся неподалеку от дома. Там их уже ждала, покачиваясь на волнах, сверкающая яхта.

– Твоя? – с удивлением спросила Наташа.

Маттео кивнул и помахал рукой капитану, стоящему на палубе.

– Я не замечала ее раньше.

– А ты исследовала всю территорию виллы?

– Нет, – призналась она.

– Вот поэтому и не знала о бухте.

– Куда мы поплывем?

Маттео указал на отдаленный островок впереди:

– Ки-Бискейн. Туда проще добраться по воде, чем на машине. Да и более приятно. Ты не страдаешь морской болезнью?

– Думаю, скоро мы это выясним.

Через несколько минут яхта уже рассекала водную гладь. Наташа стояла на палубе, крепко ухватившись за поручни. Ветер развевал ее светлые волосы.

– Тебе нравится? – поинтересовался Маттео. Она кивнула и широко улыбнулась. Впервые за очень долгое время на ее лице была видна искренняя радость.

– Почему ты нигде еще не побывала в Майами?

– Я боялась заблудиться.

– Я же говорил, кто-нибудь из персонала с удовольствием составит тебе компанию и отвезет, куда ты пожелаешь. Ты же не моя пленница, bella.

– Я знаю.

– Тогда почему ты сидишь все время дома? Майами – один из самых интересных городов в мире.

Наташа пожала плечами и откинула волосы назад:

– Я не знала, куда поехать.

– Пляж? Кафе? Музей? Галерея современного искусства? Ночной клуб? Выбрать есть из чего.

Ее губы изогнулись в лукавой улыбке.

– Так и вижу, как я пляшу всю ночь в клубе. Маттео тоже видел, как ее волосы медового оттенка струятся по хрупким плечам, а стройная фигура медленно двигается в такт музыке рядом с ним…

Он тут же приказал себе выбросить эту картину из головы и сделал глубокий вдох, чтобы снова подавить приступ вожделения.

– Ты беременна, а не больна. Здесь много частных клубов, где очень комфортно и нет столпотворения. Тебе стоит пользоваться моментом и насладиться своим пребыванием в Майами. Через несколько месяцев ты будешь ходить вразвалку с огромным животом.

– Из твоих уст это звучит вполне привлекательно. С нетерпением жду, когда начну ходить вразвалку.

Ее ирония вызвала на его лице улыбку. На самом деле в ней слишком много грации для такой походки. Маттео вдруг поразило осознание того, что он станет свидетелем всех изменений, которые ожидают Наташу. Ее живот будет расти, а грудь с каждым днем все больше наливаться. Ничто на земле не заставит его пропустить это. Интересно, какие уже изменения произошли в ней, невидные глазу? Возможно, она уже чувствует, как в ней растет новая жизнь.

– Ты правда хочешь провести всю беременность на моей вилле? – насмешливым тоном произнес Маттео, стараясь отделаться от своих навязчивых мыслей и эмоций, которые они вызывали в нем.

Наташа глубоко вздохнула:

– Возможно, это глупо, но у меня много на то причин. И самая главная заключается в том, что я стараюсь экономить.

– У тебя нет денег?

– Если я буду ими разбрасываться, скоро не будет. Я беременна, и у меня нет работы. В ближайшем будущем я вряд ли смогу найти ее.

– Я знаю, что ты не унаследуешь замок и остальное семейное состояние. Но тебе достанутся деньги Пьеты.

– Я не хочу этого. Это будет неправильно.

– Не говори глупостей. Ты была его женой, они твои по праву.

– Но я ничего не внесла в то, что он заработал.

– Ты вела домашнее хозяйство, окружала Пьету заботой и уютом.

Наташа покачала головой:

– Дом принадлежал ему. Он сам выбирал прислугу, даже каждый предмет мебели выбран им. Все это только его.

– Но вы были вместе семь лет, – медленно проговорил Маттео, желая разгадать, что скрывается за ее странным тоном.

– Но в браке мы прожили только год. А до замужества я жила отдельно. Теперь же, когда я жду от тебя ребенка, принять его наследство кажется мне совсем нечестным.

Маттео не верил своим ушам. Она вышла замуж за его кузена ради денег, а теперь сама отказывается от них? Его одолело много других вопросов, но их яхта уже причалила возле ресторана на берегу залива.

Метрдотель провел их к столику на веранде, с которой открывался восхитительный вид. Сумерки окутали горизонт, оставив лишь пару ярко-фиолетовых полосок на небе.

– Этот ресторан такой роскошный, – сказала Наташа, с интересом осматриваясь по сторонам и не спеша сделать заказ из меню, которое ей вручил официант. – Ты ужинал здесь раньше?

– Я устраивал здесь рождественскую вечеринку для своего персонала.

– Повезло твоему персоналу. В последний раз я ужинала вне дома во время празднования дня рождения одного посла в его резиденции.

– Его резиденция не такая роскошная?

– Если тебе по душе винтаж.

– А тебе разве нет?

Ему вспомнился ее дом в Пизе. Пьета любил коллекционировать античные вещи, которыми он заполнял жилище. Маттео вдруг понял – ничего в этом доме не соответствовало вкусу Наташи. Как будто муж подавлял ее личность.

Она ответила не сразу:

– Не совсем. Мне больше нравится современный стиль. Что ты посоветуешь заказать?

– Лобстер здесь хорош.

Наташа скривила личико:

– Лобстер – это скучно.

– Правда?

– Да. – Она принялась изучать меню. – Что такое перуанский картофель?

– Картофель из Перу? – предположил Маттео.

– Возможно, его подают завернутым в ламу. Он невольно улыбнулся:

– Тогда тебе стоит это попробовать.

– Так и сделаю. Палтус под острым соусом, перуанский картофель с грибами и морская фасоль с красным перцем. Идеально!

Через несколько минут им принесли их блюда и напитки.

– Знаешь, чего я не понимаю? – осторожно начал Маттео, откинувшись на спинку стула.

– Чего?

– Почему ты так и не стала дизайнером интерьеров, как мечтала.

Этот вопрос явно смутил Наташу. Улыбка на ее лице тут же потухла.

– Так получилось, – лаконично ответила она.

– Но почему? Ты ведь закончила обучение, не правда ли?

По выражению ее глаз он понял – сейчас Наташа вспоминает, как твердо решила когда-то, что поедет учиться в Америку. Он даже тогда втайне от нее начал подыскивать для них двоих подходящее жилье.

– Да, я действительно получила степень бакалавра по дизайну интерьеров.

– В Англии?

За все эти годы Маттео никогда ни с кем не говорил о Наташе и старался бывать в Европе как можно реже, но все же новости о ее жизни так или иначе доходили до него. Ведь она стала частью семьи Пеллегрини, которые души в ней не чаяли, поэтому время от времени ему что-то о ней рассказывали. Все предполагали, что она выйдет замуж за Пьету, как только закончит обучение, но свадьба состоялась только три года спустя. Его кузен купил для своей будущей жены квартиру в Пизе недалеко от дома Франчески.

Сам же Пьета очень редко упоминал о жене. А если это и случалось, только в контексте каких-то обыденных вещей.

Наташа кивнула.

– Почему же ты отказалась строить карьеру? Ты была обручена с известным мужчиной со связями по всему миру. Тебе бы не составило труда найти себе клиентов.

– Я знаю.

– Так что же тебя остановило? – продолжал Маттео. – Или тебе просто нравилось жить в свое удовольствие и ничем не заниматься?

Что-то вспыхнуло в ее глазах, прежде чем она отвела взгляд.

– Я не хочу тебя ни в чем обвинить. Я просто хочу понять. – Маттео старался не повышать голоса, но чувствовал, как в нем просыпается застарелая злоба.

Говорила ли Наташа правду ему на яхте? Или просто хотела выставить себя перед ним в благородном свете? И если так, зачем ей это нужно? Однажды Маттео уже попался на ее удочку, поверив в ее искренность. Сейчас ему стоит вести себя осторожнее.

Много лет подряд он убеждал себя, что ему наплевать на Наташу, но правда заключалась в том, что ее предательство разъедало ему душу как яд.

Он наклонился вперед и тихо спросил, отчаянно желая угадать, что же скрывают эти голубые глаза:

– Скажи, почему ты выбрала Пьету, а не меня? Я всегда думал, что дело в деньгах. Разве это не так?

Ее ладони сжались в кулаки. Маттео осушил бокал с вином, жалея, что не заказал чего-нибудь покрепче.

– Мне надо знать почему. Я действительно хочу оставить прошлое в прошлом, но каждый раз при любом упоминании о нем мое недовольство возвращается. Ты столько месяцев водила меня за нос…

Она покачала головой, но упорно молчала.

– Поговори со мной. Я просто хочу понять.

– Послушай… – Наташа разжала руку и взяла стакан с соком, чтобы прочистить пересохшее горло.

В этот момент к ним подошел официант с основными блюдами. Она посмотрела на свою тарелку с красиво украшенной едой и поняла, что потеряла аппетит.

Маттео тоже не спешил приняться за ужин. Он не сводил с нее глаз и нетерпеливо ждал ответа. Его можно понять. Наташа не могла его винить. Рано или поздно этот разговор должен был состояться.

– Знаю, ты в это не поверишь, но все, о чем мы с тобой говорили, все наши планы… Я не лгала тебе, я сама мечтала об этом.

Его глаза превратились в две узкие щелочки.

– Если это так, почему ты виделась с Пьетой за моей спиной? Ты решила посмотреть, кто из нас сможет обеспечить тебе более комфортный образ жизни?

– Ты хочешь услышать мою версию или нет? Его ноздри слегка раздулись, затем Маттео молча кивнул.

– Я не водила тебя за нос. Впервые Пьета проявил ко мне интерес на праздновании моего восемнадцатилетия. Для меня стало сюрпризом, что он вообще пришел. Я считала, что подобное мероприятие его вряд ли заинтересует.

В тот день Наташа невероятно расстроилась, когда Маттео позвонил ей и сказал, что опоздал на самолет и не сможет прилететь к ней. Она на него не обиделась, понимая, что от его работы зависят человеческие жизни. По крайней мере, так это было тогда. Поэтому вместо того, чтобы предаваться унынию, Наташа перевернула календарь на следующий месяц, когда они должны были отправиться в Пизу на празднование годовщины свадьбы его дяди и тети, и обвела сердечком заветную дату.

– И с этого дня у вас все и началось? – процедил сквозь зубы Маттео.

– Нет! Я думала, он просто вежлив. Он был намного старше меня…

– Мы с Пьетой ровесники. Были ровесниками…

Ее сердце защемило при виде того, как на его лице мелькнула боль при упоминании имени своего лучшего друга.

– Но с тобой я никогда не чувствовала разницу в возрасте. Пьета всегда отличался серьезностью, казалось, ему намного больше лет, чем на самом деле. В качестве подарка на день рождения он повел меня в театр на политическую пьесу. Я ненавижу все, что связано с политикой. Но у меня не хватило смелости сказать ему, что это были самые скучные два часа моей жизни. Он находился в Англии какое-то время по делам, и несколько раз мы с ним ходили вместе поужинать. Но клянусь, я и подумать не могла, что это что-то значит.

– Почему же ты мне ничего об этом не рассказала?

– Потому что это произошло в течение той недели, когда ты участвовал в конференции в Вашингтоне. Мы едва созванивались тогда, помнишь?

Маттео сжал челюсти.

– Пьета водил меня по прекрасным ресторанам и говорил о политике и своей гуманитарной работе. Признаю, я начала восхищаться им и тем, чем он занимался. Но я никогда не думала об этих встречах как о свиданиях. Впервые я поняла, что интересую его как девушка, когда он попросил моей руки у моего отца. Это случилось за две недели до годовщины свадьбы его родителей.

– Он попросил твоей руки у твоего отца?

– Это так на него похоже, правда? – На ее лице появилась грустная улыбка. – Он очень ответственно ко всему подходил. Ему даже и в голову не пришло спросить сначала меня. Он увидел на моем лице восхищение и принял это за влюбленность.

– И твой отец согласился?

– Конечно. Пьета был богат, и в его венах текла королевская кровь. Отец не мог дождаться, когда сможет похвастаться перед своими знакомыми в гольф-клубе, рассказав всем, кто станет его зятем.

– Но это не объясняет того, почему ты согласилась. Ты могла бы отказаться.

– Я и отказалась. – Наташа зажмурила глаза, вспоминая, какой грандиозный скандал тогда разразился между ней и родителями. – Мои родители знали, что у меня есть чувства к тебе…

– Неужели? – с издевкой спросил Маттео.

– Да! Я ведь жила с ними. Но им было все равно. Родители сказали, что это мой единственный шанс наконец сделать так, чтобы они мной гордились после стольких лет разочарований.

– Они действительно так сказали? – Презрение вдруг исчезло из его взгляда. Маттео не мог поверить в то, что услышал.

– И еще много чего. Ты тоже родом из старинной благородной семьи, но их привлекало богатство Пьеты и то, что он унаследует замок Пеллегрини. Они понимали, если я выйду замуж за него, это решит все их финансовые проблемы. А они были в долгах как в шелках. Пьета, видимо, пообещал помочь им, потому что спустя несколько месяцев после помолвки их долги исчезли, а также он оплатил ремонт и реконструкцию нашего дома.

– Ты согласилась выйти замуж из-за пристройки к дому? – Маттео взял в руки вилку и теперь нервно водил большим пальцем по ее зубьям.

– Нет! Я не обманывала тебя, разве не понимаешь? Я хотела выиграть время, дождаться, когда ты приедешь в Пизу и я смогу тебе рассказать обо всем, что происходит. Иного выхода я не могла придумать.

– Ты могла мне все рассказать, как только Пьета попросил твоей руки у твоего отца.

– Теперь я понимаю, так и стоило поступить. Но в то время мне казалось, что это только усугубит ситуацию. Как я могла сказать тебе по телефону, что твой лучший друг и кузен хочет на мне жениться? Мне тогда было всего восемнадцать. Я была слабой и позволила загнать себя в угол, из которого не знала, как выбраться. Я отчаянно хотела угодить родителям, но в то же время мечтала быть с тобой. Я ждала твоего появления в надежде, что ты придумаешь какой-то выход. – Наташа сделала глубокий вдох и уставилась на свою тарелку.

Маттео резко воткнул вилку в ростбиф, но явно не с целью начать трапезу.

– Ты не воспользовалась шансом все мне рассказать при нашей встрече, помнишь? Но позволила мне тебя поцеловать.

Она закрыла глаза, вспоминая. В тот день при виде его ее сердце забилось так, что ей нечем стало дышать. После стольких месяцев переписки и телефонных звонков этот мужчина снова появился перед ней во плоти…

А потом случился их первый поцелуй – ее первый поцелуй, – и все вокруг потеряло какой-либо смысл, кроме жара их сомкнутых губ… Пока в конце коридора не появилась Франческа и не разрушила этот прекрасный момент.

Но Наташа не знала тогда, что это была ее последняя возможность рассказать Маттео правду.

Глава 7

Наташа открыла глаза и заставила себя встретиться взглядом с Маттео.

– Прости меня. Я думала, у меня будет возможность объяснить тебе все позже. Я постоянно упрекала себя за то, что не предугадала развитие событий в тот день. Если бы я только знала, что Пьета захочет сделать мне предложение при всех… Но клянусь, я не знала, что это произойдет.

– Почему я должен тебе верить? – Его взгляд не смягчился от ее слов.

Наташа только беспомощно пожала плечами:

– Я пришла в твою комнату в замке той ночью, но ты уже уехал. Я все еще надеялась, что у нас с тобой есть какой-то шанс. Я пыталась тебе позвонить, но ты заблокировал мой номер. Откуда я бы узнала об этом, если бы не пыталась связаться с тобой?

Маттео действительно почти сразу же заблокировал ее номер, как только попрощался с семьей, выдавил из себя поздравления для Пьеты и немедленно покинул Пизу. Неужели он ошибся? Неужели она говорит правду?

– Часть меня надеялась на то, что ты расскажешь Пьете о нас, – прошептала Наташа.

– После того как он публично попросил твоей руки, а ты согласилась у всех на глазах? Я бы никогда так его не унизил.

Маттео заглянул в ее голубые глаза и прочитал в них мольбу. Но о чем она молила? О прощении? Или о том, чтобы он ей поверил?

– Ваша помолвка продлилась шесть лет. Ты покинула дом родителей и уехала учиться. У тебя было шесть лет, чтобы порвать с ним.

– Когда я поняла, что между нами все кончено, то решила ничего не делать и просто принять все как есть, чтобы угодить своим родителям. Я уже говорила тебе, что тогда была слабой и беспомощной.

– А сейчас это не так?

– Нет. – Ее голос звучал твердо и уверенно. – Я наконец обрела силу воли и способность сопротивляться обстоятельствам. Мне пришлось. Однако я рада, что это произошло. Благодаря этому я стану хорошей матерью. Просто поверь, что мои чувства к тебе были искренними.

Маттео медленно кивнул, чувствуя, как его сердце захлестывают необъяснимые эмоции.

– Пьета подозревал, что ты к нему ничего не испытываешь?

– Почему ты думаешь, что он ко мне что-то испытывал? – выпалила Наташа, но тут же осеклась и замолчала, опустив глаза.

– Потому что он всегда говорил мне, что, как только найдет идеальную женщину, тут же женится на ней.

Внезапно Наташа разразилась горьким смехом. Муж считал ее лишь идеальным прикрытием, призванным помочь ему унаследовать замок. Как бы сильно она ни старалась, ей никогда не удавалось быть достаточно хорошей для мужа или родителей.

Но Наташа сделает все возможное, чтобы ее собственный ребенок всегда ощущал себя желанным и прекрасным. Она никогда не будет его унижать или упрекать за неудачи. Будет праздновать каждую его маленькую победу и любить его независимо от его достижений. В общем и целом ее подход к воспитанию будет диаметрально противоположным в сравнении с отношением ее родителей к ней.

– Я вела себя так, как подобает невесте и жене. Думаешь, Пьета женился бы на мне, если бы у него были какие-то сомнения на мой счет?

Прежде чем Маттео смог ответить, к ним подошел официант и посмотрел на их нетронутые тарелки.

– С вашими блюдами все в порядке?

Маттео сразу же нацепил на лицо свою фирменную улыбку:

– Все великолепно, спасибо.

Улыбнувшись в ответ, официант удалился, что было как нельзя кстати.

Маттео выдохнул, продолжая сверлить Наташу взглядом, из которого, однако, уже исчезла неприязнь.

– Давай поедим, пока все не остыло, – произнес он наконец, давая понять, что их разговор окончен.

Маттео получил ответ, который искал. Но поверил ли он ей?

Хотя какая уже теперь разница? Что бы они ни испытывали друг к другу тогда, все уже в далеком прошлом.

* * *

Маттео постучал в дверь гостевого дома. Через минуту ему открыла Наташа, одетая в красные пижамные штаны и черный топ. Ее обычно идеально уложенные волосы выглядели немного неряшливо.

– Я не ожидала тебя увидеть сегодня, – растерянно проговорила она, впуская его внутрь.

– Моя встреча с менеджерами клиники закончилась раньше, чем предполагалось. Я разбудил тебя?

Уже был полдень.

– Я читала. – Наташа показала ему книгу. Ее ей посоветовал изучить акушер.

– Я думал, ты уже прочитала ее.

Наташа пожала плечами:

– Мне все равно нечем заняться, поэтому я решила ее перечитать снова.

– Поэтому я и пришел. Ты уже ела?

– Я позавтракала пару часов назад.

– Тогда одевайся. Поедем на ланч.

Ее глаза тут же заискрились.

– Дай мне двадцать минут. Мне надо принять душ.

Маттео едва сдержался, чтобы не попросить Наташу разрешить ему присоединиться к ней, и вместо этого остался в столовой, наблюдая, как она уходит в ванную комнату. Пижамные штаны прекрасно подчеркивали ее соблазнительные ягодицы.

Маттео закрыл глаза и потер виски.

После ужина в Ки-Бискейн в их отношениях произошла перемена. В его голове постоянно прокручивалось все то, что Наташа сказала ему в ресторане. И чем больше Маттео об этом думал, тем больше начинал верить ей. Более того, ему хотелось верить ей.

Семь лет назад Наташа была всего лишь невинной юной девушкой, которая с надеждой смотрела в будущее и только познавала свою женственность. Она действительно всегда стремилась всем угодить и никогда не высказывала своего мнения, если оно шло вразрез с мнением собеседника. Тогда ему казалось невероятным, что он встретил человека, который разделяет все его взгляды. Но теперь Маттео понял, что Наташа из-за своей неопытности и незрелости просто соглашалась со всем, что он говорил.

Последние десять дней показали ему, что теперь у нее нет никаких проблем с высказыванием собственных мыслей по любому поводу. И хотя их вкусы действительно во многом совпадали, Наташа уже не боялась озвучить свою точку зрения, когда они в чем-то не соглашались друг с другом.

Маттео несколько раз снова водил ее поужинать в разные рестораны, а также пригласил в театр на мюзикл, созданный по мотивам популярного фильма. Она неустанно хлопала во время представления, но в конце заявила, что с удовольствием задушила бы ведущую актрису за ее писклявый голос.

Сейчас Наташа казалась Маттео куда более интересной личностью. И это только усиливало его желание. Стоило ему взглянуть на ее персиковую кожу, и он вспоминал, как прикасался к ней. Стоило ему увидеть ее локоны медового оттенка, и он вспоминал, как проводил по ним пальцами. Стоило ему посмотреть в ее бездонные голубые глаза, и он вспоминал, как расширились их зрачки, когда она достигла пика во время их близости.

Вспоминал Маттео и то, как ощутил сопротивление, когда впервые вошел в нее. Будто это была естественная преграда женского тела, которое еще не познало мужскую ласку. Но ведь это невозможно!

Все же это не давало ему покоя и время от времени всплывало в его голове. И хотя они негласно договорились не вспоминать в разговорах о Пьете или о прошлом, Маттео продолжал об этом думать.

Пока они не прилетели в Майами, все было ясно и четко. Теперь же ему пришлось многое пересмотреть, и это приводило его в растерянность.

Через полчаса Наташа появилась перед ним в белом летнем платье на тонких бретельках. Ее влажные волосы раскинулись по плечам, а комнату наполнил запах ее парфюма.

Черт, во что бы эта женщина ни оделась, ему всегда хотелось немедленно сорвать это с нее.

– Ты готова?

– Да. А куда мы поедем?

– В центр.

Как только Наташа села в небольшую спортивную машину, которую Маттео выбрал из своей обширной коллекции, он нажал на кнопку, и крыша автомобиля откинулась. Они выехали на дорогу, и совсем скоро одинокие виллы, спрятанные в тени густых деревьев, сменились на высокие здания.

Центр представлял собой настоящий мегаполис, где бурлила жизнь.

Они подъехали к блестящему небоскребу и спустились к подземной парковке, где над центральным местом висела вывеска с его именем.

– Здесь находится твой офис? – спросила Наташа.

– Мне надо заскочить туда всего на пару минут, чтобы подписать кое-какие бумаги.

Они прошли к лифту, который открыл перед ними свои двери, только когда Маттео набрал специальный код.

– Почему все так секретно?

– Мера предосторожности. Если ты не знаешь код, то не сможешь воспользоваться лифтом. Он предназначен исключительно для работников и пациентов клиники.

Как только они добрались до нужного этажа, ей в нос ударил специфический больничный запах.

В безупречно чистом зале, из окон которого открывался превосходный вид на океан, находилось трое человек в белой медицинской униформе. Пока Маттео о чем-то с ними беседовал, Наташа с удивлением рассматривала роскошную мебель и восхитительные картины, украшавшие стены.

Эта клиника напоминала пятизвездочный отель.

– Если хочешь, я могу провести для тебя небольшую экскурсию.

– Только если это не закончится тем, что мне окажется нужен новый нос или операция по увеличению ягодиц, – пошутила она.

– Ты последний человек, которому это надо, – серьезным тоном заявил он.

Выразительность его голоса удивила ее. В ней снова проснулось дикое желание прикоснуться к нему, вдохнуть его терпкий мужской запах.

После их разговора десять дней назад что-то между ними изменилось. Они оба будто без слов пришли к единому мнению, что пора хотя бы отчасти восстановить сожженные мосты.

Однако кроме исчезновения неприязни в их отношениях это привело к тому, что давно забытая химия их тел снова просыпалась и росла. И сопротивляться ей становилось все сложнее.

Но другого выхода не было. Слишком много опасностей таило это искушение. Наташа уже не наивный влюбленный подросток, а взрослая женщина, которая ждет ребенка. У нее с трудом получилось перестать бояться высказывать свое мнение и ни от кого не зависеть. Она не могла позволить себе потерять смелость и снова стать ранимой и уязвимой. Ведь теперь ей в первую очередь надо думать о своем малыше.

Поэтому Наташа загнала вглубь все эмоции, которые вызывал в ней пристальный взгляд Маттео, и произнесла с нарочитой легкостью:

– Спасибо за комплимент, но мне никогда не нравился мой нос.

– Твой нос идеален.

– А как насчет груди? У вас есть тут такая акция – платишь за одну грудь, операция на второй бесплатно?

– Мне кажется, беременность и так исполнила твою мечту, – произнес он сухим тоном, уводя ее за собой по коридору. – Я не могу показать тебе все, потому что у нас тут лежат пациенты и проводятся операции, но, думаю, ты и так поймешь, чем мы занимаемся и какие тут условия. В конце концов, однажды это все унаследует наш ребенок.

– Я не думала об этом, – ошарашенно ответила Наташа.

– Как только мы все расскажем семье, я составлю новое завещание.

– Так скоро?

– Смерть всегда приходит неожиданно.

По выражению его лица она поняла, что Маттео подумал о Пьете и его скоропостижной кончине.

– Мы с тобой не женаты, поэтому я хочу, чтобы в случае чего наш ребенок получил все без каких-либо промедлений. Тебе тоже стоит так сделать. Нам надо защитить его права.

– Да, согласна, – кивнула Наташа, тронутая его заботой о еще не родившемся малыше.

Хотя Маттео признал свое отцовство и больше не упоминал о тесте ДНК, ей все же не давали покоя сомнения. Теперь же от этих сомнений не осталось и следа. Значит, он верит ей.

– Еще нам предстоит подумать о том, кто станет опекуном ребенка, если с нами двоими что-то случится. Я ничего не хочу оставлять на волю судьбы. Лучше все продумать заранее. – Маттео открыл одну из дверей. – Здесь находятся пациенты после операции.

Наташа с интересом заглянула внутрь и обнаружила, что это совсем не похоже на больничную палату. Больше на комнату в роскошном отеле, где все идеально чисто.

– Есть кто-то на примете в качестве опекуна? – спросил Матео, закрывая дверь и увлекая Наташу за собой вглубь коридора.

Он ввел код безопасности, и они оказались в еще одном коридоре, который резко отличался от первого. Мягкий ковер под ногами сменился на блестящую твердую плитку, а нежная персиковая краска на стенах – на кристально-белую.

– Я не знаю. Если Франческа не возненавидит нас, то я бы выбрала ее. – Ее голос едва заметно дрогнул.

– Возможно, она нас удивит.

– Ты правда так думаешь?

– Нет.

С уст Наташи слетел печальный вздох.

– Я тоже. Посмотрим, как все сложится, а потом уже решим. Но это точно не будут мои родители.

– Они знают, что ты здесь?

– Нет. Я не разговаривала с ними после похорон. Если им что-то понадобится, они знают, как со мной связаться.

– Они ни разу тебе не позвонили? – Маттео резко остановился и посмотрел на нее.

– Нет. Уверена, они напомнят о себе, когда придет время разбираться с завещанием Пьеты. Наверное, это справедливо, я ведь и сама не звонила им.

– К черту справедливость. Ты ничем им не обязана, – раздраженно выдохнул он.

– Я обязана им жизнью, – мягко заметила Наташа.

Ее сердце сжалось, почувствовав, что этими словами он хотел ее защитить. Ее пальцы чуть не потянулись к его лицу. Она так мечтала снова ощутить вкус его губ. Это превращалось в некое наваждение.

– Кто угодно может зачать ребенка, – произнес Маттео низким голосом. – Мы с тобой это доказали. А вот заботиться о новой жизни – не каждый.

Будто загипнотизированная блеском его глаз, Наташа потянулась к нему, чувствуя, как ее веки тяжелеют, а губы сами приоткрываются. От предвкушения по ее телу пошли мурашки.

Она хотела Маттео. Желала его каждой клеточкой своего естества. Но Наташа не могла позволить себе снова оказаться с ним в одной постели, а после слушать, как из его уст сыплется брань от осознания ужаса произошедшего. Для собственного спокойствия ей надо держать свои чувства под контролем, но с каждым днем, проведенным вместе с ним, это давалось ей все тяжелее.

Нельзя забывать, что у них нет надежды на совместное будущее. Только в роли родителей их общего ребенка. Ей уже пришлось пережить один несчастливый брак, поэтому начинать новые отношения, да еще так скоро – просто верх безрассудства.

Маттео тоже не стремился к отношениям с ней. Но это никак не влияло на химию их тел, которая жила своей обособленной жизнью и не считалась с доводами разума.

Ее веки сомкнулись. Наташа чувствовала его дыхание на своем лице и жадно вдыхала терпкий запах, окруживший ее…

Громкий звук вернул ее к реальности, когда огромная дверь, у которой они стояли, распахнулась. Она отступила назад и слабо улыбнулась, когда двое врачей прошли мимо них, поздоровавшись с Маттео.

Он провел рукой по своим темным коротким волосам, и они зашли в очередную комнату.

– Это наше операционное крыло, – как сквозь туман услышала Наташа его хриплый голос с едва уловимой ноткой недовольства. – У нас есть операционные, реабилитационные палаты, в общем, все, что должно быть в обычной хорошей больнице.

Мимо них прошла медсестра в одежде, предназначенной для проведения хирургических операций, и помахала Маттео в знак приветствия.

– Одна из операционных сейчас свободна. Ты можешь в нее только заглянуть. Туда нельзя входить в обычной одежде.

Он открыл перед ней дверь. Наташа заглянула и застыла в изумлении. Это была действительно шикарная операционная, подобные она видела только по телевизору. Только еще больше и гораздо внушительней.

– Я подпишу кое-какие бумаги в офисе, а затем нас ждет ланч. Как тебе идея отправиться в заведение рядом с портом?

Наташа придала своему голосу такой же спокойный тон, поняв, что Маттео удобнее делать вид, будто между ними ничего не произошло пару минут назад, и они вовсе не собирались поцеловаться.

– Только если чайки не утащат мои чипсы.

– Ты хочешь чипсы?

– Да. Большую пачку чипсов и традиционный американский сэндвич.

– Хорошо, значит, это и закажем.

Они вернулись в приемный зал и прошли в другом направлении, к его кабинету.

– Ты принимаешь здесь клиентов? – поинтересовалась Наташа, осматривая комнату.

– Да, тех, кого я лично оперирую.

– И как часто ты теперь этим занимаешься?

– Не так часто, как прежде. Организационные вопросы и ведение бизнеса отнимают уйму времени. Но достаточно, чтобы поддерживать профессиональные навыки. – Маттео сел за стол и достал из ящика кипу бумаг. – Это займет не больше десяти минут. Можешь пока выпить кофе, если хочешь.

Наташа заметила, что он избегает ее взгляда.

– Нет, спасибо.

Чтобы чем-то себя занять, она начала рассматривать различные медицинские награды и сертификаты на стене. На дипломе из медицинского училища все еще значилась его старая фамилия – Пеллегрини.

Немного подумав, Наташа все же решила задать ему вопрос об одном очень важном решении в его жизни:

– Почему ты сменил фамилию?

Глава 8

Боковым зрением Наташа заметила, как кончик его ручки замер на мгновение, прежде чем Маттео поставил подпись на очередном документе.

– Потому что не хотел больше иметь ничего общего с моим отцом.

– У вас настолько разладились отношения?

– Не притворяйся, будто не знаешь. Уверен, ты в курсе всех деталей.

– Ты имеешь в виду ссору, которая произошла между вами двумя на похоронах твоего брата?

Маттео кивнул.

Пьета уговаривал ее пойти с ним на похороны Роберто. Это был единственный раз, когда Наташа позволила себе отказать ему, сославшись на то, что никогда не видела Роберто и поэтому ее присутствие будет нежелательным. Но на самом деле она просто не могла прийти из-за Маттео. Ее появление сделало бы тяжелый день еще хуже для него.

– Я знаю только о том, что после этой ссоры ты изменил фамилию спустя две недели. Но я не знаю, из-за чего именно вы тогда повздорили.

– Разве ты не спрашивала у Пьеты?

– Я никогда никого не расспрашивала о тебе. Все, что я узнавала, доходило до меня из общих семейных разговоров. – Она расправила плечи и тихо добавила: – Я боялась, что если произнесу твое имя, то выдам себя.

– И что же они могли узнать такого?

– Правду о нашем прошлом.

Маттео смотрел на нее так пристально, будто хотел прочитать ее мысли.

– На похоронах мой отец сказал, что это меня должны были хоронить, а не Роберто.

Его признание ошарашило Наташу.

– Неужели? Он прямо так и сказал?

– Да.

– Это ужасно. Мне так жаль. Должно быть, он совсем обезумел от горя, а на самом деле не имел этого в виду.

Разве может отец сказать такое своему ребенку? Ее родители манипулировали ею и заставляли делать то, что выгодно для них, но они никогда не желали ей смерти.

Ее сердце обливалось кровью при мысли о том, как невыносимо было это услышать Маттео, который только что похоронил любимого брата.

– Мой отец именно это и имел в виду. Он так и не простил мне пожар. Я всегда подозревал, что он во всем винит меня, и на похоронах это только подтвердилось.

Они похоронили Роберто в солнечный теплый день. Первые восемь лет своей жизни именно такую погоду он и любил. Но после трагедии, которая с ним произошла, все изменилось. Он практически не выходил из дома, ни с кем не общался, кроме ближайших родственников, избегал не только зеркал, но и любых отражающих поверхностей, чтобы не видеть лишний раз ужасные ожоги, покрывавшие его лицо и тело.

– Это неслыханно. – Наташа выглядела так, будто готова расплакаться. – Разве ты можешь быть в этом виноват?

– Меня оставили присмотреть за ним.

– Тебе было всего лишь десять лет.

– Я знаю. Мне понадобилось очень много времени, чтобы осознать, что на самом деле это не моя вина. Но угрызения совести так меня и не покинули. В глубине души я всегда знал, что отец винит меня в трагедии, и именно поэтому он так отдалился от меня после нее. Я двадцать лет надеялся на его прощение, мечтал о том дне, когда он скажет, что гордится тем, чего я достиг в медицине, и снова примет в семью. – Маттео горько рассмеялся. – На похоронах Роберто я понял, что это никогда не произойдет.

– Но почему? Я не понимаю, как он может винить тебя? Ты же был совсем ребенком.

В ее глазах стояли слезы. Слезы сочувствия к нему.

– Мой отец оставил непоседливого десятилетнего мальчика присматривать за таким же непоседливым восьмилетним ребенком. Мои родители бросили своих детей одних, чтобы насладиться приятным ланчем с друзьями. Простить меня означало принять ответственность за случившееся на себя. Но для него проще потерять обоих сыновей, чем признать свою вину. Когда он пожелал мне смерти над могилой Роберто, во мне что-то оборвалось. Я понял, что с уходом брата меня больше ничто не держит в этой семье. И решил, что если я ему не сын, то и имя его не буду носить.

– А твоя мать? – охрипшим голосом спросила Наташа. – Разве ее это не расстроило?

– Тетя Ванесса заменила мне мать. Моя мать вела себя не лучше, чем отец. Она разрешала мне навещать Роберто, когда отец уезжал по делам, но никогда не пыталась за меня заступиться и не настаивала на том, чтобы я вернулся в их дом. Поэтому я выбрал для себя девичью фамилию тети. Она для меня по-настоящему родной человек.

Слезы хлынули ручьем по щекам Наташи, все ее тело вздрагивало от рыданий. А затем в мгновение ока она оказалось рядом и дрожащими руками обхватила его лицо. Ее губы прижались к его рту, но это был поцелуй, продиктованный не страстью, а стремлением утешить.

Прежде чем Маттео мог понять, что происходит, Наташа отпрянула и ударила его по плечу:

– Как ты мог отказаться от всего?

– Что?.. – Ее неожиданные перепады настроения ошарашили его.

– От своей мечты. – Наташа вытерла лицо от слез, но они все продолжали течь. – Ты хотел быть реконструктивным хирургом. Но ты бросил все, ради чего так долго и упорно трудился. Знаю, никакая операция не смогла бы помочь твоему брату, но ты мог бы спасти других людей, попавших в похожую ситуацию. Ты был так предан этому. Деньги никогда ничего для тебя не значили. – Наташа обвела рукой роскошный кабинет. – Ты не хотел всего этого тогда.

Маттео не мог понять, что его обескуражило больше – ее тон, полный презрения, или отчаяние, которое скрывалось за ним.

– Я хотел быть хирургом, и я им стал.

– Хирургом с личным самолетом, яхтой и самой дорогой недвижимостью в Майами? Ради чего это? Чтобы что-то доказать своему отцу? Ведь ты мог стать одним из самых выдающихся хирургов в мире. Но ты променял эту возможность на деньги.

– Вовсе не так, – прорычал он, вскакивая на ноги. – Ты знаешь, как долго я строил свою карьеру. Десять лет я работал не покладая рук. Бывали дни, когда я света белого не видел или не мог чувствовать ног, потому что слишком долго стоял в операционной. Да, я принял решение разбогатеть. И что? Я разработал формулу крема для Роберто, но было уже поздно, черт побери! Все, что я делал, я делал ради него. После его смерти я воспользовался возможностью и выпустил продукт, который отлично справляется со своими функциями. Деньги от его продаж позволили открыть клиники, и это принесло мне еще больше денег. Все, что у меня есть, я получил благодаря тяжелому труду. Так почему я не могу теперь этим насладиться? И да, ты права. Мне приносит огромное удовольствие мысль о том, что мой отец знает о моем богатстве, но не имеет к нему никакого отношения, потому что я отрекся от его имени.

Между ними воцарилась тяжелая тишина. Слезы уже успели высохнуть на лице Наташи, и теперь она просто смотрела на него своими широко распахнутыми голубыми глазами, полными боли.

– Прости меня. Мне не стоило этого говорить. Я не знаю, что на меня нашло.

– Никогда не извиняйся за правду. Ее не всегда приятно слушать, но она всегда лучше, чем ложь.

Маттео взглянул на бледную россыпь веснушек на ее носу и склонил лицо к ней.

Еще никогда он не испытывал такой страсти к женщине. У него было много пассий за последние семь лет, но они ровным счетом ничего для него не значили. Просто приятное отвлечение от суматохи дел, еще одно симпатичное личико, которое оказывалось рядом с ним на фотографии во время открытия очередной клиники…

Наташа была права: он сознательно стремился к богатству, чтобы достичь таких высот, о которых его отцу и мечтать не приходилось. Но только сейчас Маттео понял, что не только это мотивировало его стать успешным.

Все эти годы в его подсознании жила Наташа, та самая женщина, которая растоптала его надежды на совместное будущее и выбрала более состоятельного кузена.

Но теперь он верил в то, что Наташа все-таки вышла замуж за Пьету не из-за денег.

– Семь лет назад ты скрыла правду от меня, – сказал Маттео, проведя пальцем по ее щеке. – Если бы не побоялась сказать правду, кто знает, как бы сложилась наша жизнь? Возможно, мы бы поженились. Или в итоге отдалились бы. Но скоро у нас будет ребенок. Мы теперь навсегда связаны им. Поэтому нам придется быть честными друг с другом. Мы будем ссориться, наши мнения будут расходиться, но ты всегда должна прямо говорить мне то, что думаешь.

Наташа изо всех сил старалась держаться на ногах, которые предательски подкашивались. От теплого дыхания Маттео, от его нежного прикосновения, которое будто обжигало ей кожу, ее бросило в жар. Она поцеловала его в отчаянном стремлении хоть как-то утешить и разделить с ним его боль. И сейчас ей снова хотелось это сделать.

Словно почувствовав ее желание, он склонил голову еще ниже к ней. Их губы находились так близко…

– Я спрошу сейчас кое-что у тебя и требую от тебя полной откровенности, – послышался его горячий шепот.

Ее вдруг охватил страх. Наташа тоже ненавидела ложь. Но все-таки в жизни есть вещи, о которых лучше молчать, иначе они могут разбить чье-то сердце.

Маттео провел рукой по ее спине и, ухватив ее за ягодицу, крепко прижал Наташу к себе. Она немедленно почувствовала твердость его эрекции.

– Ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? – прошептал он и, нежно целуя ее в губы, потом в шею, запустил руку в ее густые волосы. – Скажи, мне остановиться?

– Нет, не останавливайся, – выпалила Наташа, не в состоянии больше сопротивляться этому искушению.

Их губы тут же нашли друг друга и соединились в страстном, неистовом поцелуе, который выдавал их обоюдный голод. Она крепко обняла его за талию, сцепив руки у него за спиной. Маттео целовал ее с такой ненасытностью, словно умирающий от жажды странник в пустыне, который наконец нашел оазис с водой.

Через несколько минут он все-таки отстранился от нее и, обхватив ее лицо руками, серьезно заявил:

– Мы не будем заниматься любовью здесь.

Любовью? Наташа понимала – это слово произнесено не в прямом смысле, и все же, услышав его, она почувствовала, что ее сердце радостно встрепенулось.

– Тогда отвези меня домой, – прошептала она.

Поездка домой промелькнула как короткий сон. Маттео мчался на большой скорости, ловко обгоняя других водителей, все его внимание было приковано к дороге. И только его правая рука, крепко сжимавшая ладонь Наташи всю поездку, вселяла в нее смелость.

Как только они заехали в гараж и остановились, Маттео склонился к ней и снова жадно поцеловал.

– Dio, bella! – пробормотал он, разрывая поцелуй, чтобы выйти из машины. – Ты сводишь меня с ума.

На дрожащих ногах, которые едва ее держали, Наташа тоже выбралась из автомобиля, и Маттео тут же взял ее за руку и повел в пустой дом.

Когда они вошли в спальню, то она едва удержалась, чтобы не ахнуть. Все вокруг выглядело таким уютным и изысканным, несмотря на огромное пространство, залитое мягким солнечным светом.

Наташа подошла к Маттео, и ее ладонь легла на его щеку. Его пальцы заботливо убрали локон волос, упавший ей на лицо. И именно в этот момент она осознала, что так и не пережила того, что потеряла этого мужчину.

Какие бы решения он ни принял в своей жизни и как бы они ни отличались от тех планов, которые когда-то строили вместе, он все еще являлся самым лучшим человеком, которого Наташа знала.

Это любовь? Или просто всплеск гормонов, вызванный беременностью? Сейчас для нее это было не важно. Самое главное, что его прекрасные глаза смотрели на нее с нескрываемым вожделением.

Боль, смешанная со злостью, старое неудовлетворенное желание, которое они так долго скрывали от самих себя, привели к их первой близости, в результате которой произошло зачатие их ребенка.

На этот раз огонь страсти горел между ними так же ярко, но за ним стояло какое-то ощущение благоговения и радости.

Маттео подхватил Наташу на руки и осторожно уложил на постель. Он начал нежно ее целовать, но когда нащупал бретельки ее платья, то тут же сорвал их с ее плеч и скинул ее одежду на пол.

Запустив пальцы в его густые волосы, Наташа дрожала от его ласк.

Он спустился ниже и осыпал нежными поцелуями ее упругую грудь через кружевной бюстгальтер.

– Ты знаешь, что ты очень красивая? – вдруг спросил он, заглянув ей в глаза.

Наташа молчала, пытаясь прогнать мысли о всех тех сногсшибательных женщинах, которых видела рядом с ним на фотографиях в газетах.

– Я говорю правду. Никто не может сравниться с тобой.

От него не скрылось сомнение, мелькнувшее в ее глазах. Неужели она действительно не понимает, как прекрасна? Что одного только ее нежного голоса достаточно, чтобы на него нахлынуло возбуждение?

Поднявшись на ноги, Маттео быстрыми ловкими движениями снял с себя всю одежду и снова вернулся к ней, чтобы продолжить ласкать ее тело.

В ее отклике на его прикосновения таилась такая невинность… Но это не укладывалось у него в голове. Наташа не скрывала своего желания и вела себя раскованно, но все же что-то заставляло его думать, будто для нее это впервые.

Он расстегнул ее бюстгальтер, освободив наконец ее набухшую грудь.

Первый раз они занимались любовью в темноте. Теперь же Маттео мог ее хорошо рассмотреть. При свете дня Наташа оказалась еще прекраснее, чем он представлял. Интересно, ее соски всегда были такими темными?

Он сомкнул губы вокруг одного из них, вырвав тем самым из ее груди очередной стон.

Так же, как и в первый раз, Маттео осыпал поцелуями каждый дюйм ее тела, но на этот раз медленнее, потому что ему хотелось насладиться ею, хотелось исследовать ее тело, найти места, которые вызывали бы еще более громкие ее стоны, заставили бы ее впиваться ногтями в его кожу…

Затем он снял с нее трусики, и его рука потянулась ниже, туда, где было горячо и влажно. Нежно поглаживая чувственный бугорок, Маттео запустил в нее палец. Наташа тихо вскрикнула и соблазнительно выгнула спину.

Его губы прошлись по едва округлившемуся животу и спускались все ниже, чтобы вдохнуть запах средоточия ее женственности. Пока его язык ласкал ее разгоряченное лоно, Наташа металась и стонала, произнося его имя. Но когда Маттео собирался довести ее до окончательного исступления, она вдруг поднялась и, повалив его на спину, села сверху.

Наташа принялась с живым интересом изучать его тело, целуя шею, плечи, руки, живот. Ее рот будто оставлял ожоги на его коже, и это еще больше распаляло его желание, и без того достигавшее головокружительной отметки.

Не в силах больше сдерживаться, Маттео снова решительно перевернул ее на спину и медленно, но уверенно вошел в нее. Но прежде, чем он начал двигаться, ему пришлось стиснуть зубы и взять себя под контроль, иначе все могло закончиться гораздо раньше, чем планировалось.

Но каждый вздох, слетавший с ее уст, каждое прикосновение ее ногтей, царапавших его спину, грозились лишить его самообладания.

Только когда ее стоны стали отчаяннее, а ее рука вцепилась в его ягодицу мертвой хваткой, Маттео наконец позволил себе броситься в омут удовольствия с головой и совершил последний сокрушительный толчок, который отправил их обоих к звездам.

Несколько долгих мгновений они не двигались, пытаясь отдышаться. Вдруг Наташа крепко обняла его за шею и, уткнувшись в плечо, прошептала:

– Если ты будешь жалеть о том, что только что произошло, то скажи мне об этом сразу, чтобы я могла подготовиться к этому, прежде чем снова посмотрю тебе в глаза.

– Никаких сожалений, – заверил ее Маттео, нежно поцеловав в лоб.

Как он мог жалеть об этом фантастическом опыте? Он лег на спину и притянул ее к себе, поглаживая ее волосы.

– Я тоже не жалею.

– Хорошо. – Маттео взял ее руку и прижал к губам. – Никаких сожалений.

– Никаких сожалений, – повторила Наташа.

Глава 9

Через некоторое время они снова занялись любовью. Когда обессиленная Наташа уже почти засыпала, Маттео спросил, не голодна ли она. Только тогда она вспомнила, что они пропустили ланч, и ее живот заурчал, требуя еды.

Маттео рассмеялся и, выскочив из постели, отправился в гардеробную, откуда через минуту появился в шортах.

– Я позвоню шеф-повару, чтобы он приготовил для нас что-нибудь, – сказал он и исчез.

Наташа зарылась лицом в подушку, которая все еще хранила его аромат.

Их первая близость напоминала неожиданный взрыв бомбы. Сейчас же… Все было совершенно иначе. Его страсть с оттенком нежности наполнила ее сердце надеждой, что их соединяет не только физическое влечение.

Но надежда на что? На совместное будущее? Однако одного прекрасного дня, проведенного в постели, мало для совместного будущего. Их близость только еще больше все усложнит.

Прошло двадцать минут. Маттео так и не возвратился, и ее начало одолевать волнение. Быстро отыскав на полу платье и надев его, Наташа решила отправиться на его поиски. Но стоило ей выйти из комнаты, как волнение превратилось в страх.

Что, если его все-таки настигло сожаление и он злится на себя, не зная, как теперь выставить ее из своей спальни?

Она нашла Маттео в гостиной. Он сидел за столом, вытянув ноги, и разговаривал по телефону. Увидев ее, Маттео виновато улыбнулся и протянул ей руку. От облегчения у нее закружилась голова. Наташа села рядом с ним, чувствуя, как бешено бьется ее сердце, а ладони потеют.

Он продолжал о чем-то быстро говорить на итальянском. В прошлом, когда они строили общие планы, она мечтала выучить этот прекрасный, мелодичный язык.

– Это звонил Даниэль, – сообщил Маттео, завершив звонок. – Он хочет полететь со мной на Кабалерос в конце следующей недели.

– На следующей неделе? – В ее голосе звучала тревога. – А после этого мы вернемся в Пизу?

– Да. В следующую пятницу. Я закажу для тебя самолет и встречу тебя прямо там.

Наташа отчаянно пыталась подавить нарастающую панику.

– Значит, у нас есть две недели, чтобы подготовиться. Даниэль еще ничего не подозревает о нас?

– Сомневаюсь. Он всегда все принимает за чистую монету и не ищет подвохов.

Она выдавила из себя улыбку.

– У меня не было возможности узнать его так хорошо, как Франческу и Ванессу.

– Думаешь, уже и не будет?

– Когда они узнают о нас и о ребенке, нашим теплым отношениям придет конец.

– Скорее всего. И моим с ними тоже. – Он тяжело вздохнул и склонился к ней, чтобы погладить ее по щеке. – Впереди нас ждет много боли. Но мы вместе со всем справимся. Я не дам им обидеть тебя.

– Я волнуюсь не о себе.

– Знаю. Мы справимся.

Его губы подарили ей нежный поцелуй, который немного ее утешил, на мгновение заставив забыть о том, сколько горя они собираются принести близким людям.

Вдруг послышался тихий кашель. Появился один из шеф-поваров с двумя тарелками, накрытыми серебряными крышками.

– Спасибо, Леон. Давай посмотрим, что здесь. – Маттео снял крышки, под которыми оказался жареный картофель и огромные сэндвичи.

– Ты не забыл, – радостно заметила Наташа. Он довольно подмигнул ей:

– К тому же здесь твоя еда надежно укрыта от ненасытных чаек.

После этих слов она не могла удержаться от смеха.

– Так-то лучше, – одобрительно кивнул Маттео, прежде чем его взгляд стал серьезным. – Нас ожидают непростые времена. Но волноваться об этом сейчас не имеет никакого смысла. Ведь мы не можем ни на что повлиять. Будем решать проблемы по мере их поступления.

Мысленно согласившись с его словами, Наташа взяла сэндвич и откусила от него.

– О, это очень вкусно! – воскликнула она, прожевав.

Через несколько минут Маттео смел все, что лежало на его тарелке, и, лениво откинувшись на спинку стула, наблюдал за тем, как ест Наташа.

– Хочешь десерт? – предложил он, когда она закончила трапезу, запив ее соком.

– Нет, в меня больше не влезет, – засмеялась она.

Их разговор прервал звук вибрирующего телефона, который лежал на столе между ними.

– Это от Франчески, – сказал Маттео, прочитав сообщение. – Хочет знать, как у меня идут дела с медицинским оборудованием и персоналом для больницы. Я думал, что ее жених отвлечет ее от стремления за всем следить и всеми командовать.

– А как у тебя с этим дела? – поинтересовалась Наташа, наливая себе и ему еще сока.

– Я заказал уже основную часть оборудования, но мне не хватает персонала.

Маттео обещал прислать на Кабалерос врачей из собственных клиник, пока они не найдут постоянных работников.

– И что ты намерен предпринять?

– Не знаю. Я делаю заманчивые предложения, но…

– Но никто не хочет работать в такой опасной обстановке, – договорила Наташа за него. – Ты действительно ожидал, что будет иначе?

– Что ты имеешь в виду?

– Врачи и медсестры из твоих клиник не готовы чем-то жертвовать ради спасения людей. Они профессионалы высшего уровня, не спорю, но гуманистические идеалы им чужды.

Его раздражало то, что Наташа была права, и то, что, скорее всего, такое же мнение у нее сложилось и о нем самом.

Она склонила голову и слегка прищурилась, задумавшись.

– Твои заманчивые предложения связаны с деньгами, не так ли?

– Да. Я предложил поднять им зарплату в два раза.

– Забудь о деньгах. Сделай ставку на их эго.

– Это как?

– Сообщи им, что на открытии больницы соберется много журналистов, что у них будут брать интервью и что весь мир станет восхищаться их самоотверженностью. Уверена, если ты пообещаешь им обложку журнала, они ухватятся за эту возможность.

Маттео покачал головой и рассмеялся:

– Не могу поверить, как я сам до этого не додумался.

– Ты правда полагаешь, что это заинтересует их? – спросила Наташа, словно не могла поверить, что ее идея покажется ему хорошей.

– Конечно! У меня очень много связей в мире прессы. Надо лишь узнать, кто из них захочет осветить открытие больницы.

– Давай я это сделаю. Я обещала Франческе, что займусь этими вопросами, но пока не знала, как подступиться к заданию.

– Я составлю для тебя список контактов. Но предупреждаю: он будет очень длинным, поэтому тебе будет удобнее обзванивать их из моего кабинета.

Ее глаза округлились.

– Правда? Ты не против?

– С чего бы я был против? Правда, большинство из них связаны с киноиндустрией и модой, но они могут подсказать, к кому стоит обратиться.

– Почему именно киноиндустрия и мода?

– Потому что это люди, которые в основном обращаются в мои клиники. Но мы занимаемся не только тем, что сохраняем привлекательность звезд. Когда я открыл свою первую клинику, то намеренно нацелился на эту категорию людей. Однако наша работа не ограничивается подтяжкой груди и липосакцией. Мы также работаем с теми, кому удалось победить рак. К нам приходят женщины после мастэктомии, потому что они знают: мы тщательно восстановим их грудь, и никто и не догадается, что она не настоящая. Дело не только в тщеславии и стремлении к известности. Я нанимаю на работу талантливых специалистов и плачу им соответственно. Мы заполучили репутацию лучших в своей области, потому что мы действительно лучшие. Да, у моих врачей непомерное эго, но так же, как и я, они упорно трудились ради этого и теперь пожинают плоды.

Наташа внимательно слушала, не сводя с него глаз. Когда Маттео замолчал, на ее губах заиграла смущенная улыбка.

– Прости, если я была слишком категорична в своих высказываниях о твоей работе.

– Не стоит извиняться, – запротестовал он, целуя ее руку. – Всегда будь честна со мной, всегда говори мне правду. Я не знаю, что происходит между нами, но уверен в одном: мы обязаны узнать, к чему это приведет, – ради нас самих и нашего будущего ребенка. Мы должны доверять друг другу. Я хочу тебе доверять.

– Я доверяю тебе, – призналась Наташа шепотом.

Ему показалось, что в ее голосе послышался страх. Но страх чего?

– Но если у нас ничего не получится? Что, если прошлое…

– Мы со всем справимся, – прервал ее Маттео. – Прошлого уже не вернуть. Самое главное сейчас – будущее. Мы можем составить целый список из «что, если?», но нам не дано знать, что нас ждет.

Ему не верилось, что он ведет подобный разговор с женщиной, которую еще совсем недавно всей душой презирал и искренне ненавидел. Маттео, который так настойчиво требовал откровенности, наконец признался самому себе, что чувства к Наташе зародились в его сердце в тот самый день, когда они впервые встретились. И с тех пор не покидали его ни на миг.

– Давай пока жить одним днем.

Ее ответом на его предложение стали объятия и нежный поцелуй.

Что-то невообразимо приятное происходило с Наташей. Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что это не сон.

Она медленно открыла глаза и увидела, как Маттео, склонив голову, задумчиво водит пальцем по ее обнаженному животу. Его губы изогнулись в чувственной улыбке, а затем он склонился к ней и поцеловал.

– Сколько времени? – спросила Наташа.

Солнце уже поднялось, но не очень ярко освещало спальню.

– Семь.

– Разве тебе не пора уходить?

На этот день у Маттео было запланировано несколько операций, а затем его ожидал перелет в Лос-Анджелес, где он должен был провести собеседования с претендентами на должность менеджера в его магазине. Через четыре дня Маттео должен лететь на Кабалерос, а через пять они снова окажутся в Пизе.

– Да, пора. Но нечто более важное привлекло мое внимание.

– И что же?

Маттео обвел пальцем ее грудь:

– Изменения твоего тела, вызванные беременностью.

– И?..

– Ты прекрасна.

– Ты будешь думать так же, когда я начну ходить вразвалку, как бегемот, и покроюсь растяжками? – Наташа старалась придать голосу шутливый тон, но она на самом деле боялась, что скоро перестанет его возбуждать.

– Любые изменения сделают тебя только еще прекраснее. И знаешь, почему?

Она покачала головой.

– Потому что они станут свидетельством того, что в тебе растет новая жизнь. И я скажу тебе кое-что еще… – Маттео нежно укусил ее за мочку уха и прошептал: – Ты все равно будешь самой красивой женщиной для меня.

Глава 10

Телефон Наташи завибрировал, и она принялась рыться в своей сумочке, чтобы его найти.

– От кого это? – спросил Маттео, заметив, как Наташа нервно закусила губу, прочитав сообщение.

– От моей матери. Хочет знать, связывался ли со мной адвокат Пьеты. Представляю, как разозлятся родители, когда узнают, что я не возьму его деньги.

– Ты так и не отказалась от этой идеи?

– Нет. Я разговаривала с адвокатом, который занимается его наследством, и сообщила ему, что хотела бы передать все благотворительному фонду.

– Когда это было?

– Вчера. Прости, что не рассказала тебе.

Маттео пожал плечами:

– Ты не обязана передо мной отчитываться. Так ты точно решила?

– О да! Когда я думаю о том, сколько усилий нам пришлось приложить за последнюю неделю, чтобы заинтересовать прессу открытием больницы и уговорить твоих врачей поработать там хотя бы месяц, то понимаю, как важно для фонда иметь дополнительные средства.

Как и обещал, Маттео принес ей распечатанный список своих контактов, связанных с прессой. В тот же день Наташа с радостью принялась за работу, обустроившись в кабинете Маттео, который даже дал ей пароль от своего компьютера.

Сначала она чувствовала себя неловко в его кабинете, вспоминая день, когда вернулась из своего короткого медового месяца, уже понимая, что совершила самую огромную ошибку в своей жизни. Ее муж подошел к ней и сказал, что кабинет – его личное пространство, и ей не позволено туда заходить. За время их долгой помолвки Наташа узнала, что Пьета любил уединение, но запрет посещать одну из комнат в том месте, которое должно стать ей домом, задел ее.

Рядом с Маттео она никогда не чувствовала себя лишней. Жить вместе с ним оказалось очень легко и приятно.

Воодушевленная, Наташа начала совершать звонки. Как они и предполагали, открытие мемориальной больницы в одной из самых опасных стран мира не особо заинтересовало журналистов, которые в основном занимались модой и кино. Однако они поделились с ней контактами редакторов специализированных журналов, которые согласились осветить предстоящее событие на своих страницах. Как только Маттео сообщил об этом своему персоналу, более двух дюжин хирургов и медсестер согласились поработать на Кабалеросе в течение месяца.

Приятно было осознавать, что, как бы ни сложились их отношения с Пеллегрини в будущем, они все же сделали свой вклад в строительство больницы в честь Пьеты.

– Приятно чувствовать себя полезной, – заявила Наташа в конце рабочего дня.

– Ты и раньше, наверное, так себя чувствовала, – ответил Маттео.

– Мое отношение к фонду сводилось лишь к посещению благотворительных мероприятий с Пьетой.

Наташа предлагала свою помощь, но муж всегда отказывался, и вскоре она поняла, что нужна ему только в качестве украшения на светских раутах.

Наташа положила телефон обратно в сумку и посмотрела на Маттео. Впервые в жизни она находилась рядом с тем, кто ничего не требовал от нее, не пытался подчинить себе. С тем, кто относился к ней как к равной. С тем, кто хотел угодить ей.

– Можно попросить тебя об одолжении? – набравшись храбрости, спросила она.

– Конечно.

– Твой домик для гостей… Можно сделать там ремонт?

Его глаза удивленно распахнулись.

– Это прекрасное помещение, но ему не хватает единого стиля в декоре.

– И ты хочешь этим заняться?

– Да, если ты мне позволишь.

– Сколько ты хочешь, чтобы я заплатил тебе за это?

– Нисколько. Но если тебе понравится то, что получится в итоге, то можешь порекомендовать меня своим друзьям.

– Ты хочешь работать? – Маттео налил кофе и внимательно посмотрел на нее.

– Да, я хочу заняться тем, о чем всегда мечтала.

– Насколько я знаю, ты никогда не работала. Мне казалось, тебе нравится быть свободной, – осторожно произнес он.

– Нет. – Наташа знала: именно так Пьета объяснял всем, почему его жена домохозяйка. – Я всегда хотела зарабатывать, но была лишена такой возможности. Наш ребенок появится через шесть месяцев. Этого времени достаточно, чтобы заложить основу карьеры. Если у меня ничего не получится, я хотя бы буду знать, что попыталась.

– Почему ты была лишена такой возможности?

– Пьета настаивал, чтобы я занималась домом.

Маттео посмотрел на нее проницательным взглядом, будто старался прочитать ее мысли. Затем он поджал губы и кивнул:

– Ты уверена, что готова начать строить карьеру?

– Да.

– Тогда я тебя поддержу. Можешь делать с гостевым домом что пожелаешь.

– Ты даже не спросишь, какие именно перемены там произойдут?

– Мне нужен этот дом, чтобы мои гости могли там остановиться. Вот и все. Я открою тебе доступ к одному из моих банковских счетов, чтобы ты могла покупать все, что тебе понадобится, и нанимать нужных работников. Также назначь сама себе зарплату. Я все равно думал о том, чтобы выделять тебе деньги на всякие расходы…

– Я же сказала, что не хочу от тебя денег. Ни за работу, ни просто так.

– Но ведь Пьета давал тебе деньги каждый месяц.

– Да. И я чувствовала себя как ребенок, которому дают деньги на карманные расходы за хорошее поведение.

Чем больше времени они с Маттео проводили вместе, тем ближе становились. Иногда ей нестерпимо хотелось рассказать ему правду. Честность для него превыше всего, и скрывать что-то от него становилось все невыносимее. Поэтому Наташе приходилось напоминать себе, почему ей и дальше следует молчать. Маттео будет в тысячу раз хуже, если он узнает секрет Пьеты, ведь они были друг другу как родные братья.

Но это не значило, что Наташа не может рассказать ему о других сторонах ее брака.

– Пока мы не поженились, я жила в квартире, которую купил Пьета. Мне надоело чувствовать себя так, будто я существую на подачки. Ты и так практически содержишь меня. Переделать гостевой дом – это наименьшее, что я могу сделать для тебя в качестве благодарности. К тому же это позволит мне испытать свои силы в качестве дизайнера и понять, стоит ли мне этим вообще заниматься.

Маттео сглотнул ком в горле. Он очень любил Пьету, но прекрасно знал о его отрицательных качествах. Его кузен всегда отличался заносчивостью и некой отстраненностью с оттенком собственного превосходства. Но, несмотря на это, Маттео всегда считал, что Пьета старался всячески угодить своей жене.

Ему казалось, что Наташа вышла замуж ради денег. Его приводила в бешенство мысль о том, что она играет чувствами Пьеты. Теперь Маттео осознал, что на самом деле все было иначе. Пьета никогда не старался сделать свою жену счастливой. И от осознания этого ему стало очень грустно.

Маттео вышел из машины и оглянулся вокруг.

– Ну, что думаешь? – спросил Даниэль, ухмыльнувшись.

Когда Маттео посещал Кабалерос в последний раз, рабочие только рыли котлован для фундамента. Теперь же перед ним возвышалось огромное здание, уже с крышей и окнами.

– Франческа уже видела это?

– Вживую – нет. Но я регулярно присылаю ей фотографии.

Когда Даниэль замолчал, к ним подошел красивый статный мужчина, Фелипе Лорензи, специалист в области безопасности, которого сначала наняли для охраны Франчески во время ее пребывания на Кабалеросе, а затем – для охраны строителей больницы, а в будущем и ее медицинского персонала. Именно он покорил сердце Франчески и скоро станет частью семьи.

Почувствовав укол в сердце, Маттео подумал о том, пригласят ли его на эту свадьбу, или Пеллегрини вычеркнут его из своей жизни так же, как это сделали его родители.

Он посмотрел на часы. Совсем скоро Наташа поднимется на борт самолета и полетит в Пизу. Даниэль и Маттео тоже отправятся туда в конце этого дня. Каждый – на своем частном самолете. Его кузен в шутку даже предложил заключить пари, кто из них доберется до Пизы первым. Он даже не подозревал о расколе в семье, который вот-вот произойдет.

Но сейчас не время об этом думать. Маттео надо осмотреть здание больницы и обсудить вопросы, связанные с ее предстоящим открытием. Нельзя подвести Пеллегрини хотя бы в этом.

Франческа Пеллегрини лениво зевнула и отставила в сторону коробку с вещами. Через два дня она переедет из Пизы в Рим, в прекрасный дом, который купил для них ее жених.

Фелипе не из тех мужчин, которые теряют время. Если он что-то хотел, то готов был ради этого свернуть горы.

Решив сделать небольшой перерыв, прежде чем собирать вещи дальше, Франческа сделала себе кофе и взяла в руки телефон, чтобы предаться своему тайному увлечению – чтению сплетен в Интернете.

Главной сенсацией оказался громкий развод звездной пары Голливуда, но ее внимание привлекла другая новость, состоявшая в основном из снимков, сделанных папарацци.

Двое на набережной в кафе едят мороженое. Угадать, кто этот мужчина, не составило труда. Это был Маттео. Он склонился к женщине, чтобы вытереть капельку мороженого в уголке ее рта. На второй фотографии они уже целовались.

У нее кровь застыла в жилах от увиденного. Франческа увеличила первую фотографию, пытаясь рассмотреть лицо его спутницы, скрытое от объектива камеры. Хотя ее замершее сердце и так знало, кто она. Этот медовый оттенок русых волос – большая редкость.

Бриллиантовые серьги блестели под ярким солнцем Майами. Именно в них Наташа была на похоронах Пьеты.

Франческа так долго смотрела на экран телефона, что у нее начали слезиться глаза. В конце концов она решила, что пора действовать.

– Даниэль? – произнесла девушка, когда брат ответил на ее звонок. – Сейчас я пришлю тебе одну ссылку. Приготовься, потому что тебе это не понравится.

Только когда они осмотрели все, что требовалось осмотреть, и обсудили все, что требовало обсуждения, Маттео с чувством выполненного долга согласился, что пора уезжать.

Когда они вышли из больницы на улицу под палящее солнце Кабалероса, Даниэль остановился, чтобы ответить на звонок.

– Что? – Он убрал телефон от уха и посмотрел на экран. – Твоя невеста любит интриговать.

– Франческа? – Фелипе нахмурился.

– Разве у тебя есть еще невеста? Ах, вот и загадочная ссылка, которая мне не понравится.

Маттео вдруг напрягся, предчувствуя недоброе. Когда глаза его кузена прищурились, а взгляд стал перебегать с него и обратно на экран телефона, это предчувствие только усилилось.

Выражение лица Даниэля резко исказилось. Не успев ничего толком понять, Маттео оказался прижат к стене.

Только инстинкт самосохранения позволил ему высвободиться из мертвой хватки, но, как только он это сделал, тут же ощутил мощный удар в левую щеку. Маттео машинально ответил на удар, почувствовав, как трещит кость. Его кулак взметнулся для следующего удара, но невероятно сильная рука Фелипе вовремя его остановила.

– Что вы оба тут творите? Даниэль, если ты подойдешь ближе, я отправлю тебя в нокаут.

Но Даниэль уже успел выпрямиться и, не обращая внимания на кровь, которая текла у него из носа, смотрел на Маттео со жгучей ненавистью.

Пытаясь отдышаться, он неожиданно для самого себя произнес:

– Она ждет ребенка от меня.

Даниэль отшатнулся назад, подняв руку вверх. – Ничего не говори. Больше никогда не обращайся ко мне. Ты умер для меня! – прокричал он и неровной походкой кинулся к машине, которая тут же увезла его.

После долгой паузы Фелипе тихо произнес:

– Я вызову для нас еще одну машину.

– Спасибо, – пробормотал Маттео. – Тебе тоже стоит полететь в Пизу. Ты будешь нужен Франческе.

Тяжелая рука неуклюже похлопала его по плечу в знак утешения, и Фелипе отошел, чтобы позвонить.

Маттео знал, что не заслуживает никакого утешения. Но больше всего его волновало то, что сейчас Наташа на пути в Пизу и даже не подозревает, что бомба, которую они так боялись обрушить на семью Пеллегрини, уже взорвалась.

Самолет, который Маттео заказал для Наташи, ни в чем не уступал его личному борту, и предупредительный экипаж был готов исполнить любое ее желание. Полет оказался таким комфортным, что после ланча она заснула. Через четыре часа, проснувшись, она обнаружила дюжину пропущенных звонков от Маттео.

По ее спине тут же пробежал противный холодок.

Наташа пыталась ему перезвонить, но постоянно попадала на голосовую почту. Поэтому ей пришлось провести целый час в изматывающей тишине, пока ее телефон снова не завибрировал.

– Что случилось?

– Они знают о нас.

Связь была просто ужасная, она ничего не могла расслышать, даже приложив руку к другому уху.

– Что?

– Они знают о нас. Папарацци засняли нас, когда мы отдыхали на пляже в Майами.

Наташа медленно выдохнула и откинула внезапно отяжелевшую голову на спинку кресла. Боже, это ужасно…

– Ты здесь?

– Да, – пролепетала Наташа. На линии снова послышались помехи. – Маттео?..

– Послушай, – громко произнес он. – Жди меня в аэропорту. Никуда не уезжай. Я прилечу через час после тебя. Просто жди меня там.

После этого звонок оборвался окончательно. У нее не заняло много времени, чтобы найти в Интернете фотографии, о которых упомянул Маттео. Заголовок статьи при любых других обстоятельствах рассмешил бы ее, но сейчас ей стало от него дурно.

«Доктор-красавчик балует мороженым свою новую пассию».

Ее имя не упоминали, а лицо было трудно разглядеть на этих снимках, но все, кто знал ее, безошибочно догадаются, что это именно она.

Наташа знала – рассказать правду Пеллегрини будет трудно. Еще труднее будет им ее услышать. Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы они подумали, будто их отношения с Маттео – всего лишь легкомысленная интрижка.

Если в ее сердце и теплилась какая-то надежда на то, что они ее простят, то эта статья окончательно уничтожила ее.

Самолет приземлился рано утром. Пройдя таможню, Наташа заняла место в зале, с которого было хорошо видно всех прибывающих, и принялась ждать.

Маттео появился через час. Наташа тут же бросилась к нему и крепко его обняла.

– Что случилось? – спросила она, заметив его покрасневшую скулу.

– Даниэль.

Она зажмурила глаза и уткнулась ему в грудь, чувствуя, как его крепкие руки обнимают ее.

– Мне так жаль.

– Мне тоже. Ты видела фотографии?

– Да. Я не знала, что нас снимают.

– Я тоже.

– Щека болит? – встревожилась Наташа.

Маттео обхватил руками ее лицо:

– Выглядит хуже, чем есть на самом деле. Кажется, я сломал ему нос.

– Что же нам теперь делать?

– Мы поедем в твой дом и поспим.

– А к ним?

Его лицо напряглось.

– Франческа писала мне. Они не хотят нас видеть.

С того самого момента, как Маттео увидел побледневшую Наташу с тестом на беременность в руке, он понял: скоро его отношения с семьей разрушатся. Но тогда Маттео и представить не мог, что это настолько глубоко его ранит.

Он моргнул, удивившись собственному течению мыслей. Как он мог понять это тогда, если сначала даже сомневался в том, кто отец ребенка?

«Подсознательно ты в этом не сомневался», – подсказал ему внутренний голос.

– Мы оба чертовски устали. Немного отдыха нам не помешает, после сна все будет казаться чуть менее ужасным, – произнес Маттео, нежно поцеловав ее в лоб.

Возможность снова прикоснуться к Наташе уже помогла немного облегчить его боль.

Глава 11

В доме царила холодная атмосфера заброшенного жилища. Они сразу же прошли в гостиную, где на старинном бюро скопилась огромная кипа почты.

– Так странно снова оказаться в этом доме. Будто я никогда и не жила здесь, – задумчиво проговорила Наташа. – Я приготовлю горячий шоколад. Ты хочешь?

– Отличная идея.

Она отправилась на кухню, оставив его одного. И снова Маттео подумал о том, что в этом доме, напоминавшем музей антиквариата, нет ничего, что соответствовало бы ее вкусу. Каждая вещь и предмет мебели отражали только личность Пьеты.

Его пальцы прошлись по потрескавшейся поверхности бюро, и внезапно его внимание привлекло письмо, которое лежало сверху стопки бумаг.

Маттео присмотрелся к штампу на нем. Оно было адресовано чете Пеллегрини и пришло из клиники репродуктивного здоровья за два дня до смерти Пьеты.

– Я сделала тебе без сахара.

Наташа вернулась в комнату с двумя дымящимися кружками и осторожно поставила их на журнальный столик.

– Что это? – спросил Маттео.

– Ты о чем?

Она взяла из его руки письмо и осмотрела его. Ее лицо тут же побледнело, а в глазах появился испуг.

– Ты не откроешь его? – Не услышав ответа, Маттео приказал ей ледяным тоном: – Открой письмо.

Но Наташа, будто не слыша, упорно смотрела в одну точку на полу.

Тогда он выхватил письмо у нее и, поспешно разорвав его, принялся читать.

– Тут говорится, что в декабре тебя ждут, чтобы начать лечить бесплодие… И они сообщают, что результаты теста спермы Пьеты удовлетворительные… – Маттео потер пальцами висок. – Почему ты готовилась к искусственному оплодотворению? Ты забеременела с первого раза со мной, у тебя нет никаких проблем. Письмо подтверждает, что у Пьеты их тоже не было. Он говорил мне, что вы только недавно решили пытаться завести ребенка… – Маттео резко выдохнул. Все эти факты не укладывались у него в голове. – Наташа, будь честна со мной. Зачем молодой здоровой паре проходить через такую сложную процедуру?

Ее лицо напряглось, она выглядела как натянутая струна, которая вот-вот лопнет.

– Я не могу тебе сказать, – послышался сдавленный шепот.

– Если я что-то значу для тебя… Если наш ребенок что-то значит для тебя, ты должна. Я имею право знать правду.

К ее лицу прилила краска, но в нем появилось некое спокойствие, будто Наташа наконец решила не бежать от демонов прошлого, а встретиться с ними лицом к лицу, и испытала облегчение от этого.

– Если я расскажу тебе, это должно остаться между нами.

– Что?

– Это очень важно. Пообещай мне.

Внутренний голос подсказывал ему, что лучше прекратить этот разговор и отправиться спать и что интимные детали ее брака с его кузеном – не его дело. Но Маттео не желал слушать его.

– Хорошо, я обещаю тебе.

Наташа подняла голову и, посмотрев ему прямо в глаза, произнесла:

– Пьета был геем.

Первое, что захотелось сделать Маттео, услышав эти слова, – рассмеяться. Это невозможно. Он знал его всю жизнь. Они были лучшими друзьями…

– Ты лжешь.

– Нет, – мягко возразила она, глядя на него с сочувствием. – Мне очень жаль, но это он лгал всем.

– Я не верю тебе, – отрезал Маттео. – Не знаю, зачем тебе выдумывать такое, но…

– Это правда, – прервала она его. – Мы не могли зачать ребенка обычным путем. Он не мог… сделать этого со мной.

Чувствуя, как у него подкашиваются ноги, Маттео опустился в ближайшее кресло.

– Если Пьета был геем, то почему никому не сказал? Зачем притворялся тем, кем не являлся?

– Ему с младенчества вбивали в голову, что он должен жениться и создать семью, чтобы продолжить род. Пьета никому не мог признаться, даже самому себе очень долгое время. Ты же сам знаешь правила династии – старший сын становится наследником, только если женат. Он рассматривал это как свою обязанность, как свой долг перед семьей.

– И ты знала об этом?

Наташа покачала головой и тоже присела в кресло.

– До свадьбы – нет. Я думала, Пьета старомоден и просто ждет, пока мы не обвенчаемся, прежде чем стать близкими в физическом плане…

– Подожди… Ваша помолвка продлилась шесть лет, и вы никогда не…

– Нет, мы только целовались. И, честно говоря, для меня это стало облегчением. – Наташа невольно поморщилась. – Пьета был красивым мужчиной, но я никогда не испытывала к нему такого влечения, как к тебе…

Его кузен, его лучший друг лгал ему всю жизнь. И Наташа тоже лгала. Хотя она прекрасно знала, как важна для него честность, как трудно ему было снова ей поверить.

– Почему ты не рассказала мне? – рявкнул Маттео.

– Я хотела защитить тебя. Мне пришлось скрывать правду. Ни ты, ни его мать, ни Франческа с Даниэлем не выдержали бы ее. Ведь вы все так любили его… Если бы они узнали… Только представь, что бы с ними произошло. Я сама чуть с ума не сошла, когда все открылось. Ведь я от всего отказалась ради Пьеты – от карьеры, от тебя, даже от собственных мыслей. Все мои надежды на будущее оказались разрушены. Я не могла позволить, чтобы и вы все через это прошли.

– Ответь мне, – произнес Маттео, чувствуя, что самообладание покидает его, – почему же ты не ушла от Пьеты?

– Куда бы я пошла? К родителям, которые и втянули меня в этот хаос? У меня не было ни денег, ни работы. Пьета даже продал квартиру, в которой я жила до замужества, чтобы я уж точно никуда не делась от него. Я находилась полностью в его власти. – Наташа устало закрыла глаза, ощущая боль и злость, исходившие от Маттео.

– Тогда какого черта ты согласилась на ребенка?

– Пьета пообещал, что после его рождения он даст мне свободу… Обещал развестись со мной и купить дом для меня и ребенка. Я понимала, что никогда не смогу больше довериться мужчине, но хотела стать матерью. Поэтому я не видела ничего плохого в том, чтобы посетить клинику репродуктивного здоровья и узнать все детали о процедуре. Это было за неделю до смерти Пьеты.

– Значит, ты согласилась на его уговоры.

– Нет. Когда мы вернулись в Пизу, он вел себя так, будто я уже согласилась. Я поняла, что ничего не изменилось и Пьета по-прежнему считает, что может заставить меня делать все, что он хочет. Но ураган на Кабалеросе помешал мне сообщить ему о том, что я против этой идеи. И я рада, что Пьета умер, пребывая в уверенности, что у нас с ним будет ребенок. Он ушел счастливым.

Спустившись на пол с кресла, Наташа присела у ног Маттео, положив руку ему на колено.

– Я понимаю, как непросто это осознать. Но, несмотря ни на что, Пьета был выдающимся юристом и филантропом. Он всегда поддерживал тебя и принял тебя в семью, когда ситуация в твоем доме стала невыносимой. Не забывай об этом.

– Не защищай его.

– Иногда Пьета вел себя со мной как гадкий манипулятор, но это не умаляет его положительных качеств. Жизнь не делится только на черное и белое. Он как никто достоин сочувствия.

Комната вдруг наполнилась смехом Маттео, раскатистым смехом, скрывавшим горечь.

– Пьета заставил тебя подыгрывать ему в этом жалком фарсе. И тебе его жаль?

– Да, потому что он не мог быть с мужчиной, которого любил. Он сам загнал себя в ловушку и не мог жить свободно, в гармонии со своей природой.

Маттео убрал ее руку с колена.

– Я был у тебя первым?

– Да, – вздохнула Наташа.

Не успела она и глазом моргнуть, как он вскочил с места и, пройдя к камину, одним резким движением руки смел с полки коллекцию английского фарфора.

– Я не мог простить себе, что мы оказались в одной постели после его похорон. Не мог простить себе, что у нас будет ребенок. И ты позволила мне жить с чувством вины, хотя у тебя имелось столько возможностей все мне рассказать! – неистовствовал Маттео.

– Прости меня, – умоляла его Наташа, вставая. – Мне казалось, я поступаю правильно…

– Ты поступила так, как лучше для тебя! Как и всегда, – обвиняющим тоном прошипел он.

– Как ты можешь так говорить? Если бы я поступала так, как лучше для меня, я бы восстала против воли родителей, отказала Пьете и вышла замуж за тебя.

– Не льсти себе. Рано или поздно я бы понял, что ты лгунья. У тебя никогда не хватает смелости говорить правду.

Она отпрянула от него, будто он ее ударил.

– Ты прав, – произнесла Наташа через несколько долгих мгновений, выпрямив спину. – Мне действительно не хватало смелости. Воспитание моих родителей сломило мою волю и уверенность в себе. Сначала я подчинялась их желаниям, а потом – желаниям Пьеты. Мне жаль, что я не рассказала тебе правду о своем браке, когда узнала о своей беременности. Но мне казалось, я поступаю правильно. Я хотела оградить тебя от страданий, потому что люблю тебя. И мне жаль, что семь лет назад мне не хватило храбрости отстоять свою свободу.

Маттео слушал ее, чувствуя, как разрастается тяжесть в его груди. Будто против его воли, ноги сами понесли его к ней. Через секунду его ладони уже нежно обхватили ее лицо. Он смахнул слезу с ее щеки и заглянул ей в глаза.

– Я всегда просил тебя об одном – будь честна со мной. – Его голос звучал тихо и спокойно. – Ты заставила меня снова тебе поверить. Но не захотела довериться мне и спасти меня от угрызений совести. Я подумывал даже над тем, чтобы в будущем сделать тебе предложение. То, что произошло между нами в Майами, было прекрасным и особенным. Но, как и твой брак, это всего лишь ложь и иллюзия.

– Не говори так, – почти беззвучно пролепетала сокрушенная Наташа.

– Теперь мы будем общаться только по вопросам, которые касаются нашего ребенка, – отрезал Маттео и твердым шагом направился к двери.

Когда он переступил порог, она схватила его за руку, заставив обернуться.

– Неужели ты просто возьмешь и уйдешь? – В ее глазах стояли слезы, грозившие политься ручьем. – Пожалуйста, не оставляй меня… Ведь у нас будет ребенок.

– Я ухожу от тебя, а не нашего ребенка, – ответил Маттео, стряхнув ее руку. – Я никогда не смогу доверять тебе снова, а без доверия отношений не существует.

Он сошел с крыльца и направился к своей машине, ни разу не обернувшись.

– Ты говоришь, что мне не хватает храбрости, но это ты трус, если вот так просто отказываешься от нашей любви! – надломленным голосом прокричала ему вслед Наташа. – Если ты сейчас уедешь, между нами все кончено. Навсегда.

Застыв на мгновение, Маттео все же сел в машину и завел мотор. Когда он посмотрел в зеркало заднего вида, то увидел, что дверь дома уже закрыта.

Глава 12

Наташа сбросила очередной звонок от своего отца, но затем сделала глубокий вдох и призналась самой себе, что не может вечно избегать контакта с родителями. Иначе они прилетят в Пизу и появятся на ее пороге.

Поэтому Наташа отправила отцу короткое сообщение, где подтверждала, что беременна от Маттео Манасерро, но не собирается за него замуж, и что уже подписала документ отказа от наследства ее покойного мужа.

После этого она вздохнула с облегчением, осознав наконец, что никогда не сможет угодить им, но ее это больше не волновало.

Через несколько минут ее телефон снова завибрировал. На этот раз ей звонил один из журналистов, который собирался прилететь на Кабалерос к открытию мемориальной больницы. Она снова отклонила звонок.

Проще просто отключить телефон. Те немногие люди, с которыми ей хотелось общаться, больше не желают ее знать.

Ни Франческа, ни Ванесса не отвечали на ее звонки. Наташа ездила на виллу Ванессы, но экономка сообщила, что с ней не желают говорить.

Ее роман с Маттео стал одной из главных сенсаций в Италии. Вдова самого Пьеты Пеллегрини оказывается в объятиях его не менее известного и богатого кузена сразу же после похорон мужа! Такую пикантную историю не обошли вниманием все газеты страны. Но ей повезло – журналисты выяснили, кто же эта новая пассия красавчика-хирурга, только после того, как Наташа переехала в новый дом, поэтому папарацци ее не донимали.

Через два дня после разрыва с Маттео ей удалось найти работу в кофейне, а вечером она обнаружила связку ключей на пороге дома и записку, в которой сообщалось, что для нее куплен дом и каждый месяц ей будут приходить деньги.

Первым ее желанием было отказаться от подачек щедрого мистера Манасерро, но Наташа сдержалась. Ведь жить в доме Пьеты для нее было невыносимо. У ее малыша богатый отец, и несправедливо лишать его комфорта из-за собственной гордости.

Теперь ее общение с Маттео свелось к нескольким коротким сообщениям, которые касались планирования следующего похода к доктору для проведения ультразвукового обследования. И Наташа упорно повторяла себе, что это к лучшему. Ведь если этот мужчина так просто от нее отказался, он не достоин ее слез и переживаний.

Больше ее все-таки волновала ситуация с Пеллегрини. Наташа знала, что на известие о ее беременности они отреагируют именно так, но это не смягчало боль. В глубине ее души все еще теплилась надежда на то, что они когда-нибудь простят ее.

Она выглянула в окно столовой своего нового дома и с тоской посмотрела на рождественские огоньки, которые весело мигали на крышах. Это будет ее первое Рождество, проведенное в одиночестве.

Маттео искал в мини-баре своего гостиничного номера бутылку бурбона, как вдруг услышал стук в дверь.

Всю ночь он пил в шикарном ресторане, где устроил вечеринку в честь приближающегося Рождества для персонала своей клиники во Флоренции. Завтра, в сочельник, Маттео собирался улететь в Нью-Йорк и притворяться, что ему нравится проводить праздники в одиночестве.

Но на самом деле ему надоело путешествовать, потому что каждое место так или иначе напоминало ему о Наташе. И ему надоело, что папарацци следят за каждым его движением.

Маттео подошел к двери и посмотрел в глазок. Возможно, он действительно сильно перебрал с алкоголем и у него уже начались галлюцинации? Неужели это Франческа и ее жених Фелипе? Ведь его кузина, так же как Даниэль и Ванесса, вычеркнула его из своей жизни.

Сделав глубокий вдох, Маттео открыл дверь. После неловкого молчания Франческа наконец несмело улыбнулась:

– Можно мы войдем?

Когда они вошли в номер, он заметил ее заплаканные глаза.

– Что случилось? – Его сразу же охватило волнение.

– Разве ты не смотрел сегодняшние новости? – поинтересовался Фелипе.

– Я избегаю прессы в последнее время.

Никаких журналов, газет и Интернета. Маттео не хотелось читать мнения мира о себе. Его мнение о самом себе и так было хуже некуда.

Франческа протянула ему смятую газету. Даже еще не раскрыв ее, Маттео уже знал, что там написано. И интуиция его не подвела. Секрет Пьеты раскрыт.

– Я принесу нам выпить, – пробормотал Фелипе, увидев, что Франческа села в кресло, смахнув слезу с лица.

– Это правда?

Ее печальные глаза умоляли его все отрицать. Сказать, что Альберто, правая рука Пьеты в благотворительном фонде, мужчина, который утверждал, что являлся его тайным любовником почти десять лет, лжец.

Маттео вспомнил, как Наташа сказала ему, что его кузен не мог быть с тем, кого любит. Сев напротив кузины, он отчаянно желал не подтверждать то, что разобьет ей сердце, но все же кивнул.

– Откуда…

– Наташа. – Даже произносить ее имя ему было больно.

Лицо Франчески стало белее мела. Она выхватила стакан с алкоголем из рук вернувшегося Фелипе и залпом осушила его.

– Боже мой… – Ее тело сотрясалось от рыданий. – Почему Пьета ничего нам не сказал? Неужели он думал, что мы отвернемся от него? Или он не доверял нам?

Франческа уткнулась в плечо Фелипе, который сел рядом с ней, и продолжала безутешно плакать.

В этот момент Маттео с полной ясностью осознал, что, если бы Альберто не рассказал свою историю, он бы забрал секрет Пьеты с собой в могилу, чтобы пощадить чувства Франчески и Ванессы.

Точно так же, как это сделала бы и Наташа.

* * *

Спустя несколько часов, когда кузина и ее жених наконец ушли, Маттео присел на диван в гостиничном номере и уставился на ковер.

Еще никогда в жизни он не чувствовал себя настолько эмоционально выжатым. Мысли о Наташе не покидали его ни на минуту после их разрыва. Он едва сдерживался, чтобы не позвонить ей.

Точно такое же желание охватило его после смерти Роберто – желание снова услышать ее мягкий голос, от которого ему всегда становилось легче. Маттео стал врачом, чтобы исцелять людей, но только Наташа могла исцелить его самого.

Вся его жизнь пронеслась перед его глазами: счастливое раннее детство, закончившееся после пожара, отстранение его родителей, тяжелая практика в больнице, смерть брата, ужасная ссора с отцом на похоронах, смена фамилии, чтобы ему насолить, небывалый успех в карьере, кончина Пьеты, зачатие его ребенка…

Но лишь одно событие из всех казалось ему самым важным сейчас – встреча с Наташей, женщиной, которая всегда в него верила и поддерживала, несмотря ни на что, которая дарила ему свою любовь и тепло.

Пьете и Альберто пришлось скрывать свои чувства очень долго. Но даже если бы его кузен нашел в себе силы открыться всем и заполучить то счастье, которого заслуживал, смерть лишила его такой возможности.

Маттео будто ощутил мощный удар в грудь. Что он наделал из-за своей гордыни и страха?

Ведь у него тоже был шанс стать счастливым. Наташа обнажила перед ним свое сердце и душу, и вместо того, чтобы с благоговением принять этот дар, он все жестоко растоптал.

Наташа включила свет на кухне и поставила чайник на плиту. Ее утренняя смена в кофейне начиналась через час.

Эта работа пришлась ей по душе и казалась идеальной для нее в этот период. Ей нравилось быть среди людей, наблюдать за компаниями друзей и родственников, которые забегали выпить кофе в перерывах между покупками подарков к праздникам. Нравилась постоянная возможность практиковаться в итальянском. Но больше всего Наташе нравилось ощущение того, что она не одинока. Что мир не состоит только из ее родителей, семьи Пеллегрини и Маттео…

Наташа достала кружку из шкафа и заметила, что ее телефон, оставленный на ночь на обеденном столе, мигает. К ее удивлению, у нее было тридцать три пропущенных звонка, сорок девять сообщений и более ста писем в электронной почте.

Что, черт побери, случилось?

Она начала просматривать сообщения и почти сразу нашла одно от Альберто: «Прости, что все так получилось. Я не мог больше позволить им оскорблять тебя. И прости меня за боль, которую я тебе причинил».

От волнения у нее сбилось дыхание. Наташа избегала прессы после той скандальной статьи о ней и Маттео, но стоило выйти в Интернет, и ей сразу же стало понятно, за что именно извинялся Альберто.

То, что она прочла, ее не удивило. Однажды Пьета вскользь упомянул о своей любви к одному мужчине, но назвать его имя отказался. Теперь ей стало понятно, почему на его похоронах Альберто подошел к ней и прошептал «Прости меня».

Чувство вины за то, в каком положении она оказалась, заставило его рассказать всю правду об их отношениях с Пьетой. Теперь весь мир знал. Ванесса и Франческа, скорее всего, тоже.

Внезапно все те слезы, которые Наташа с таким усилием сдерживала последние три недели, брызнули у нее из глаз. Она плакала горько и безутешно. Она плакала о своей любви, которую потеряла, о любви, которую скрывал ее муж, и о всех разбитых сердцах, которые затронула эта история.

Ее рыдания прервал громкий стук в дверь. Со дня переезда у нее еще ни разу не было посетителей в этом доме.

Глава 13

Наташа подошла к двери и рывком открыла ее. На пороге стоял Маттео. Мелкий снег падал на его темные волосы и воротник длинного пальто.

Некоторое время они просто молча смотрели друг на друга. Все, что могла слышать Наташа, – это биение своего сердца. Казалось, Маттео стал еще красивее, чем прежде, хотя его потухшие глаза свидетельствовали об усталости, а скулы и подбородок покрывала щетина.

– Чего ты хочешь? – спросила наконец Наташа, стараясь скрыть волнение.

– Удостовериться, что ты в порядке. Ты видела новости?

– Да.

Она прошла на кухню и села за стол. Маттео последовал за ней, понимая, что не дождется официального приглашения войти.

– Можно присесть?

– Если хочешь.

Он присел напротив нее и потер виски.

– Не выспался? – нарочито безразличным тоном поинтересовалась Наташа.

– Я вообще не спал. Ты не против, если я сделаю себе кофе?

– У меня его нет. Есть только травяной чай. Маттео знал, что этот разговор не будет простым, но не мог винить Наташу за то, что она так холодна с ним.

– Я всю ночь разговаривал с Франческой.

– Вы виделись? Как она? Она знает? – встревожилась Наташа.

– Да. Франческа и Фелипе пришли ко мне вчера. Ей сейчас очень плохо. Но Ванессе еще хуже, поэтому они вернулись к ней на виллу. Даниэль, думаю, тоже не в лучшем состоянии.

Наташа закрыла лицо руками и тяжело вздохнула:

– Они, наверное, просто убиты этим известием. Как это ужасно.

Что Маттео мог на это ответить? Все, о чем она его предупреждала, случилось. Правда разбила им сердца.

Человек, которого они так любили, женился только для того, чтобы унаследовать имение, и всю жизнь скрывал свою ориентацию, практически вел двойную жизнь.

К своему удивлению, Маттео пытался оправдать Пьету в глазах Франчески, чтобы хоть как-то ее утешить. И его слова так были похожи на те, что ему говорила Наташа.

Она скрывала его ложь, чтобы защитить тех, кого любила, хотя сама больше всех пострадала от нее. Пьета использовал ее целых семь лет как прикрытие, без каких-либо угрызений совести.

Встав со своего места, Маттео опустился на колени рядом с ней, только сейчас заметив, что на Наташе мягкий махровый халат. За время, которое они не виделись, ее фигура приобрела еще более женственные формы. Беременность определенно ее красила.

Но перемены в ней произошли не только внешние. Перед ним сидела уже не та Наташа, которая стремилась всем и во всем угодить. В ней появилась уверенность в себе и своих силах. Его это восхищало, хотя он понимал, что теперь убедить ее принять его обратно будет намного сложнее.

Но Маттео был обязан попробовать, иначе он всю жизнь будет сожалеть и ненавидеть себя.

Он ласково взял ее за руку, но Наташа по-прежнему не смотрела на него.

– Когда Франческа спросила меня, правда ли то, что рассказал Альберто, мне очень хотелось солгать, чтобы уберечь ее от неминуемой боли. Я не должен был осуждать тебя за то, что ты скрывала секрет Пьеты. Ведь ты делала это во имя людей, которых любишь. У тебя самое доброе и чистое сердце из всех, кого я знаю. И когда ты сказала, что любишь меня, мне следовало встать на колени, как сейчас, и поблагодарить Бога за это.

Черты ее лица едва заметно расслабились, и она вглянула на него своими огромными блестящими глазами, полными боли и недоумения.

– Знаешь, какой сегодня день? Сочельник. Ровно восемь лет назад я увидел тебя в первый раз и сразу же влюбился. Ты всегда верила в меня, – продолжал Маттео, зная, что все его будущее зависит от этих слов. – Всегда видела во мне что-то хорошее, чего не видели другие. Не только мои родители, но и я сам винил себя за трагедию, которая произошла с Роберто, поэтому в глубине души я считал, что не заслуживаю счастья. Мне гораздо проще было смириться с тем, что ты выбрала Пьету, чем бороться за тебя. Потому что я не доверял своему сердцу.

– Не хочу ничего слышать, – прошептала Наташа. – Уже поздно. Слишком поздно.

– Я надеюсь, что не поздно, но, если ты так решишь, я приму твое решение. Однако, пожалуйста, позволь мне закончить. А потом я уйду.

Наташа закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Обняв ее за шею, Маттео прижался лбом к ее лбу и жадно втянул носом запах ее теплой кожи.

– Прости, что обидел тебя. Прости за каждое жестокое слово и поступок. Прости, что оставил тебя одну и не боролся за нашу любовь. Прости, что сомневался в тебе. Прости, что позволил глупой гордости и неуверенности в себе ослепить меня. Жаль, что мне не хватило смелости поверить тебе так, как ты всегда верила мне. И еще мне очень жаль, что я так поздно признался самому себе в том, насколько сильна моя любовь к тебе.

Маттео нашел ее губы и отчаянно поцеловал, понимая, что, скорее всего, это их последний поцелуй.

– Я люблю тебя. Помни об этом всегда. И я навсегда останусь твоим, даже если ты не будешь моей. Я буду ждать тебя всю свою оставшуюся жизнь. Мое сердце навечно принадлежит тебе и нашему ребенку.

Когда он отстранился от нее, то увидел, что ее глаза закрыты.

– Прощай, bella.

По холоду, который обволакивал ее, Наташа поняла, что Маттео уходит. Его слова все еще звучали в ее голове. Сколько любви, боли и веры было в них…

Она открыла глаза. Все выглядело иначе. То, что еще несколько минут назад казалось мрачным и темным, вдруг наполнилось светом. Наташа взглянула на часы, висевшие на стене. Совсем скоро начнется ее смена на работе, вселявшая в нее гордость за саму себя.

Наташа доказала, что способна справиться в одиночку, что больше не ждет волшебного спасителя, который решит все ее проблемы. Но этот прекрасный мужчина, который любил ее и разбил ей сердце… Без него свет снова потускнеет.

Когда Маттео признался ей в любви, что-то будто взорвалось в ее груди, и она ощутила невероятную волну теплоты.

Маттео действительно любит ее. И по-настоящему верит ей.

Внезапно ее губы разомкнулись, и из них вырвался крик. Наташа звала его, плача и смеясь одновременно, и на подгибающихся ногах побежала к двери.

Он тут же заключил ее в свои объятия в маленьком коридоре. Его руки держали ее крепко и надежно.

– Не смей уходить! – простонала она, прежде чем поцеловать. – Не смей, не смей!

Его руки обхватили ее лицо, и Маттео с надеждой и изумлением заглянул в ее прекрасные глаза.

– Ты правда хочешь, чтобы я остался?

Впервые за очень долгое время ее лицо просияло.

– Только если ты пообещаешь остаться навсегда.

Его лицо вмиг просветлело.

– Я останусь навсегда.

– Я всегда буду твоей, потому что люблю тебя больше жизни, – прошептала Наташа.

Он снова ее поцеловал, и этот поцелуй сказал ей намного больше, чем это могли бы сделать все слова мира.

Затем Маттео подхватил Наташу на руки и отнес в спальню, где снова не словами, а действиями доказал силу своей любви.

Эпилог

Наташа замерла под лучами летнего солнца на входе в часовню замка Миниато, ожидая, когда заиграет музыка, которая станет знаком того, что ей пора идти к алтарю. Рядом с ней стоял Даниэль, недавно ставший владельцем имения Пеллегрини.

Сзади нее находилась Франческа. Она добросовестно выполняла обязанности главной подружки невесты и поэтому придерживала подол ее свадебного платья.

Наконец послышалась романтичная мелодия фортепиано, и, если бы не Франческа, которая намеренно шла медленно, Наташа бы побежала вприпрыжку. Она слишком долго ждала, чтобы наконец выйти замуж за мужчину, которого любила всей душой.

Несколько месяцев назад Маттео продал сеть своих клиник за баснословные деньги. Когда они вернутся из медового месяца, он откроет новую больницу, которая будет предназначена для помощи как детям, так и взрослым. Там будут проводиться реконструктивные операции, которые подарят новую жизнь тем, кто имеет врожденные или приобретенные в результате болезни или несчастных случаев физические недостатки. Наташа займется дизайном больницы и постарается, чтобы пространство приобрело – насколько это возможно – уютный домашний вид.

Стараясь идти спокойно, она наконец приблизилась к алтарю, где ее ждал Маттео. Рядом с ним стоял его шафер, Фелипе, чье внимание даже в такой момент было приковано только к его жене. Они поженились всего три месяца назад, но уже подумывали о пополнении в семействе, как ей сказала по секрету Франческа.

Наташа улыбнулась родителям, которые сидели в первом ряду. Интересно, они уже попросили у ее будущего мужа денег? Она все же не смогла возненавидеть их и вычеркнуть из своей жизни окончательно. Пусть они могли бы с легкостью победить в номинации «Худшие родители мира», благодаря им Наташа появилась на свет. К тому же они стали для нее прекрасным примером того, как не следует воспитывать своего ребенка. Поскольку они с Маттео жили в Майами, виделись они крайне редко. Но ее это вовсе не огорчало.

Писк заскучавшего капризного младенца перемешался с музыкой. Ванесса, укачивавшая малышку Лорен, улыбнулась Наташе, когда та посмотрела на них, и послала ей воздушный поцелуй.

Невеста ответила ей тем же, любуясь своей двухмесячной дочкой, которая обожала проводить время со своей двоюродной бабушкой Ви.

Наташу и Маттео снова приняли в семью Пеллегрини, которая после всех трагедий и неурядиц стала только еще крепче и сплоченнее. Все ее члены относились друг к другу теперь с большим пониманием и заботой, всячески выражая нежные чувства. Франческа и Фелипе с радостью приняли предложение стать крестными родителями Лорен, а после крещения сами предложили стать ее официальными опекунами, если случится что-то непредвиденное.

Наконец Наташа встала рядом с Маттео, и они обменялись клятвами и кольцами, которые скрепили их любовь. Теперь весь мир знал, что они принадлежат друг другу, и больше никто никогда не сможет их разлучить.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg