«Мистерия ярких чувств»

Мистерия ярких чувств (fb2) - Мистерия ярких чувств [Little Secrets: Unexpectedly Pregnant/litres] (пер. Оксана Ивановна Семык) (Семья Баллантайн - 4) 783K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Джосс Вуд

Вуд Джосс Мистерия ярких чувств

Little Secrets: Unexpectedly Pregnant

© 2018 by Joss Wood

«Мистерия ярких чувств»

© «Центрполиграф», 2018

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2018

Глава 1

– Почему эта скульптура заставляет меня думать о потрясающем, фантастическом сексе? – спросила Сэйдж Баллантайн, посмотрев на женщину, которая, как она надеялась, скоро станет ее невесткой.

Но Пайпер промолчала в ответ.

Работы Тайка Латимора – и картины, и скульптуры – всегда вызывали неоднозначную реакцию. Он – один из лучших художников своего поколения. И слава богу, единственный из них, кто отказывается присутствовать на открытии своих выставок. Будь хоть малейший шанс, что сегодня Тайк нарушит эту традицию, Сэйдж никогда бы сюда не пришла.

Она бросила взгляд на абстрактную скульптуру высотой шесть футов.

– Эта работа выполнена в необычном для Латимора стиле, – заметила Пайпер. – Она вся угловатая, но так и кричит о страсти и похоти.

Сэйдж подняла брови:

– Не понимаю, о чем ты.

Пайпер потянула ее за руку, заставив встать рядом с собой.

– Попробуй взглянуть с этой точки, – предложила она, разрумянившись от смущения.

Сэйдж посмотрела на скульптуру с другого угла. Теперь ей показалось, что перед ней – два человека, склонившиеся над письменным столом. Пайпер права: если глядеть на скульптуру отсюда, то она действительно словно источает страсть. Об этой работе непременно напишут в своих обзорах все художественные критики. Они будут в один голос твердить о том, что Латимор решил через этот образ воплотить в скульптуре человеческую сексуальность.

Сэйдж знала, как Тайк относится к сексу: он его любит и занимается им часто – всюду, где только может получить.

– Но при чем тут лягушка? – недоуменно спросила Пайпер, прежде чем перейти к другой скульптуре.

Каждый мускул в теле Сэйдж напрягся. О нет! Тайк не мог так поступить! Даже у него не хватило бы на это наглости! Она снова посмотрела на скульптуру и на той ее части, что напоминала письменный стол, различила крошечную, изящной работы стальную лягушку. Поверхность металла была обработана так, что приобрела зеленоватый оттенок.

В памяти Сэйдж тут же вспыхнули воспоминания о том, что произошло три года назад.

Она и Тайк отправились на вечеринку порознь, не желая сообщать всему миру о своих отношениях. Роман между богатой наследницей и модным художником наделал бы шума в прессе, а потому они провели весь вечер, притворяясь, что не знают друг друга. Но желание между ними все больше росло, и, к тому времени, когда Тайк коротко прошептал Сэйдж на ухо, что ждет ее в библиотеке, она уже трепетала всем телом. Оба нетерпеливо выскользнули из комнаты, быстро пробрались в библиотеку и заперли дверь. Тайк задрал платье Сэйдж и сорвал с нее трусики.

Нефритовая лягушка смотрела на них с хозяйского стола, явно не одобряя происходящего…

Сэйдж глубоко вздохнула, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди. Да как Тайк Латимор посмел запечатлеть в своей скульптуре то, что случилось тогда между ними! Как мог вынести столь личное на публику! Это лишний раз доказывает, что Сэйдж была права, уйдя от него три года назад.

– Нелегко далась мне эта скульптура, – послышался сзади глубокий бархатный голос. – Меня постоянно отвлекали во время работы воспоминания о той ночи и об остальных наших ночах.

Эти слова прозвучали так тихо, что услышала их только Сэйдж. Она не обернулась, но почувствовала, что сердце забилось еще быстрее. Едва она вдохнула исходящий от Тайка чувственный мужской аромат, страсть снова запылала в теле, как и прежде, – словно Сэйдж подключили к ближайшей электрической розетке: кожу начало покалывать, голова закружилась, сердце глухо забилось.

Прошло целых три года, а этот мужчина все еще может заставить ее сходить с ума и умолять его уложить ее в постель. И это вместо того, чтобы рассердиться на Тайка за то, что выставил на всеобщее обозрение их встречу в библиотеке, – пусть даже в очень абстрактном образе! Сэйдж одновременно хотелось и поцеловать его, и дать пощечину.

Тогда, три года назад, как и сейчас, ее непреодолимо влекло к Тайку, хотя обычно Сэйдж не составляло труда держаться подальше от мужчин, которых она находила чересчур привлекательными или слишком интересными. Романы с ними не стоили той боли, которая была бы неизбежным исходом тесного соприкосновения с чужой жизнью.

Желая защитить себя, Сэйдж редко позволяла своим связям с мужчинами длиться дольше одной-двух недель. Роман с Тайком продолжался целых полтора месяца. Именно столько времени понадобилось Сэйдж, чтобы убедить себя уйти от него, поняв, что этот человек слишком для нее опасен. Уж очень он был соблазнителен, вызывал привыкание, словно наркотик…

Разумеется, Сэйдж не собиралась сейчас его целовать. Она повернулась на своих высоких шпильках и дала Тайку пощечину, мгновенно пожалев об этом. Его слишком красивое лицо тут же застыло, глаза цвета обсидиана потемнели еще сильнее, если это вообще возможно. Тайк открыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого схватил Сэйдж за бедра и прижал ее к своей твердой, мускулистой груди. Его губы яростно впились в губы Сэйдж, его горячий язык скользнул ей в рот, и она потерялась в этом поцелуе.

Впившись ногтями в руки Тайка, чувствуя его крепкие мышцы через тонкую ткань черной рубашки, Сэйдж желала большего: ей хотелось ласкать ладонями и языком его широкую грудь и подтянутый живот.

Тайк прервал поцелуй и шепнул:

– Идем со мной!

Сэйдж оглянулась на Пайпер и поймала ее взгляд. Пайпер махнула рукой, дав понять, что не против, если подруга уйдет без нее. Сэйдж знала, что не стоит этого делать, что это плохая идея, но вместо того, чтобы уйти или отвергнуть предложение Тайка, она вложила свои пальцы в его ладонь и позволила вывести себя из художественной галереи.

Тайк встал с огромной кровати в квартире, которой иногда пользовался с разрешения ее владельца, и направился в роскошную ванную, размышляя над тем, что даже спустя три года секс с Сэйдж снова показался ему потрясающим. Ни с кем ему не было так хорошо, как с ней, подумал он, снимая презерватив. Затем Тайк повернулся к зеркалу и провел пальцами по правой скуле, проверяя, не осталось ли на щеке отметины от пощечины, которую дала ему Сэйдж десять часов назад.

Только с этой женщиной он мог перейти от пощечины к поцелую, а после – к дикому сексу. И все это – в течение всего одного часа. Они с Сэйдж Баллантайн всегда были словно два взрывчатых вещества и не зря избегали друг друга более трех лет. Стоило им сойтись в одной комнате – тут же между ними будто вспыхивал огонь.

Тайк понял по взгляду затравленного оленя, который Сэйдж бросила на него, что та не ожидала увидеть его на выставке. И ведь действительно, сегодняшнее появление Тайка на ее открытии было исключением. Он терпеть не мог смотреть и слушать, как обсуждают его работы, говорят льстивые слова о нем и его искусстве. Для Тайка отношения с критиками и поклонниками укладывались в простое уравнение: если вам нравится то, что я делаю, значит, покупайте мои работы, если они вам не нравятся, мне плевать, что вы о них думаете. Какой смысл бесконечно обсуждать, что вдохновляло мастера или повлияло на него при создании того или иного произведения? К счастью, любители искусства ценили творения Тайка. Его агент, Том, утверждал, что натура затворника, а также отрицательное отношение к публичности и критикам, добавляют художнику загадочности и играют на руку.

Тайк пришел сегодня на выставку только потому, что на этом настоял Том. Предстояло познакомиться с богатой предпринимательницей, желающей купить скульптуру для вестибюля штаб-квартиры своей компании. Вырученные средства приятно пополнили бы отощавший кошелек Тайка, а значит, нельзя было отнестись легкомысленно к такому предложению.

Но все мысли о деньгах и необходимости остаться на выставке испарились из головы, едва Тайк увидел Сэйдж – впервые за прошедшие три года. Голова его тут же закружилась, весь мир словно перевернулся. Проклятье! Она, как и прежде, такая же соблазнительная и сводит его с ума!

Тайк отпрянул от богачки, с которой обсуждал покупку скульптуры, и начал протискиваться сквозь толпу посетителей.

Волосы Сэйдж легко можно было бы назвать черными, но на самом деле они были глубочайшего темно-коричневого оттенка, а глаза ее сияли лазурью марокканских изразцов. Сложена Сэйдж была как балерина: бесконечно изящная и сногсшибательно сексуальная – единственная женщина, которой когда-либо удавалось заставить сильнее забиться сердце Тайка. Едва приблизившись к ней, он сразу подумал об огромной кровати и хлопковых простынях. Ему показалось естественным начать разговор с сексуальной остроты, но Сэйдж, очевидно, так не думала и ответила ему яростной пощечиной.

Не обращая внимания на горящую от оплеухи щеку, Тайк успел разглядеть желание в глазах Сэйдж и услышать ее тихий восхищенный стон, раздавшийся, когда их губы встретились… Спустя час оба, обнаженные, лежали рядом, тяжело дыша. Весь остаток ночи они занимались любовью. Тайк провел ладонями по лицу, вспомнив, как всю ночь их тела вели друг с другом разговор. Но едва взошло солнце, в дверь постучалась реальность…

В этот момент в дверь ванной и в самом деле негромко постучала Сэйдж, прервав размышления Тайка. Он открыл ей и заглянул в ее яркие глаза – глаза Баллантайнов. В голове мелькнуло: «Она великолепна!» Тайк почувствовал, что снова возбуждается. Почти всю ночь они занимались любовью, как сумасшедшие, но ему хотелось еще.

Он напрягся, ожидая, что Сэйдж сейчас спросит его, когда они встретятся снова, одновременно понимая, что не может продолжать их связь – слишком много между ними секретов.

– Я должна как следует всыпать тебе за ту скульптуру, – заявила Сэйдж, – но у меня не осталось сил ни на что, кроме чашечки кофе. Плохо, что у тебя нет кофе, – я проверяла. Ты вообще живешь тут?

Она задала этот вопрос шутливым тоном, но Тайк не знал, как на него ответить. Интересно, как бы отреагировала Сэйдж, узнав, что он лишь время от времени использует эту квартиру в Челси, принадлежащую самому преданному его покупателю? Проще было встретиться с Сэйдж на Манхеттене, чем объяснять ей и всем остальным, что знаменитому Тайку Латимору хватает денег лишь на то, чтобы продолжать создавать свои огромные абстрактные скульптуры. Нужно покупать для них сталь, а также платить за коммунальные услуги и аренду склада в Бруклине, где он работает и заодно живет. И это – несмотря на то, что скульптуры и картины Тайка продаются каждая по цене, доходящей до пяти миллионов долларов.

Сэйдж, не дождавшись ответа, пожала плечами и заявила:

– Раз у тебя нет сил говорить, мне лучше уйти.

Тайк хотел возразить, но сдержался, понимая, что так будет лучше. Он лишь кивнул, подумав, что по большому счету между ними ничего не изменилось.

Сэйдж вернулась в спальню, надела лиловый бюстгальтер и натянула на свои стройные ноги модные джинсы. Тайк, не обращая внимания на свою наготу, прислонился плечом к дверному косяку, наблюдая за Сэйдж. Он знал, о чем она сейчас думает: «Как нам может быть настолько хорошо в постели, хотя совершенно не о чем разговаривать, едва мы выходим из спальни?»

Так было и прежде. После потрясающего секса каждый из них был словно сам по себе. Тайк привык к одиночеству и не мог делить свое внимание поровну между своим искусством и Сэйдж. Искусство всегда побеждало в этой битве. В то время, как и сейчас, Тайку нужно было продавать как можно больше своих произведений. Но главное, он понимал, что всегда необходимо держать эмоциональную дистанцию. Отношения с Сэйдж или кем-либо еще требовали больше, чем он мог дать. Его любовницы вечно возражали против потребности Тайка уединиться в своей студии, проводить там часы и дни, выходя, только чтобы поесть, принять душ и заняться сексом. Все его женщины требовали к себе внимания, добивались его любви. А Тайк большую часть дня стремился остаться один, довольствуясь общением со своими живописными полотнами и скульптурами из стали и дерева.

У него не очень-то хорошо получалось выстраивать личные отношения. Тайк израсходовал всю свою эмоциональную энергию, когда ухаживал за подверженной депрессиям матерью и заботился о младшей сестре. Он больше не хотел себя чувствовать так, словно стоишь на шатком плоту в бушующем море, а потому держал Сэйдж на расстоянии, не позволяя ей уйти, хотя понимал, что она заслуживает мужчину куда лучше, чем он сам.

Переломным моментом для их романа стала смерть приемного отца Сэйдж. Не желая быть связанным по рукам и ногам серьезными отношениями, Тайк использовал смерть Коннора Баллантайна как повод, чтобы еще больше отдалиться от Сэйдж. К его удивлению, она этому не препятствовала и не попыталась его вернуть.

Если бы Тайк тогда помог ей пережить смерть отца, был бы рядом, поддерживал Сэйдж, то их отношения неминуемо перешли бы от поверхностных к серьезным. Но Тайк был слишком напуган таким погружением в чувства и не желал рисковать.

Он потер ладонями лицо. Ситуация осложнялась еще и тем, что Тайк и его сестра Локлин были единственными, кто знал, что Локлин – незаконная дочь Коннора Баллантайна. Роман с Сейдж только еще больше запутал ситуацию. Лишь в творчестве Тайк был полностью уверен в том, что делает, – там не было места сомнениям.

Потянувшись, он схватил полотенце и обернул вокруг бедер, не отрывая взгляда от Сэйдж, а та надела свои туфли на шпильках, подняла кожаную сумочку, повесила ее через плечо и ткнула указательным пальцем в сторону Тайка.

– Итак, я ухожу.

Он увидел блеск в ее глазах. Кажется, это слезы. Сердце сжалось. Тайк не хотел причинить боль этой женщине ни сейчас, ни три года назад.

– Сэйдж, я… – Он не закончил фразу, не зная, что сказать.

«Не уходи?» «Спасибо за великолепную ночь?» «Давай попробуем встретиться еще раз?» Все это слишком банально, да и новая встреча невозможна.

Он лишь шагнул вперед, поцеловал Сэйдж в макушку и пробормотал:

– Береги себя.

Она ткнула его острым кончиком ногтя в живот.

– Если я увижу в твоем искусстве что-нибудь, напоминающее о нашей сегодняшней ночи, я лично тебя уничтожу!

Больше не взглянув на него ни разу, Сэйдж с царственной осанкой выскользнула из комнаты. Вернувшись обратно в ванную, Тайк посмотрел на свое отражение в зеркале. Ему не понравился человек, который взглянул на него оттуда.

Локлин заслуживает того, чтобы владеть частью «Баллантайн интернэшнл» – компании своего отца, Коннора Баллантайна. Скупая акции этой фирмы, Тайк считал, что поступает правильно. Но секс с Сэйдж ни тогда, ни сейчас не был частью его плана. Изначально Тайк просто хотел узнать ее получше, чтобы выяснить все, что возможно, о знаменитом манхэттенском клане, но вовсе не собирался использовать эти знания на пользу Локлин.

Тайк считал, что, несмотря на неугасимое влечение к Сэйдж, сможет ее забыть, едва они расстанутся, но это оказалось куда труднее, чем он думал. Прошлая ночь окончательно убедила его в том, что он ошибался, потому что Тайк понял: пока он жив, он будет желать Сэйдж Баллантайн…

Кулак Тайка мелькнул с быстротой наносящей укус змеи, и осколки зеркала посыпались из рамы на пол. Тайк посмотрел на свое отражение в узких осколках, оставшихся в раме, и удовлетворенно кивнул. Теперь это отражение больше похоже на того, каков он есть.

Глава 2

Спустя два месяца

– Собираешься снова дать мне пощечину?

– Посмотрим.

Тайк скользнул на табурет около барной стойки рядом с Сэйдж, заказал себе виски у бармена и посмотрел на свою бывшую любовницу. Сегодня ее длинные вьющиеся волосы были стянуты в хвост, отчего ее глаза казались еще больше. Голубая радужка была окружена темно-синим кольцом. Эти глаза могли, в зависимости от настроения, казаться то темно-синими, то цвета неба, а то необычного оттенка марокканских изразцов.

Каждый раз взгляд Сэйдж словно сбивал Тайка с ног. Господь поступил нечестно, соединив ее потрясающие глаза с лицом почти идеальным – в форме сердечка, с высокими скулами, чувственным ртом и упрямым подбородком. В довершение ко всему Бог поместил эту голову на невероятно женственное, стройное и сексуальное тело.

Тайку нравилась Сэйдж, и он обожал заниматься с ней любовью. Ему хотелось целовать ее губы, ласкать языком и руками ее теплую ароматную кожу сливочного цвета. Проклятье, он так давно этого не делал! И после целых трех лет ада одной ночи с Сэйдж ему было недостаточно – словно жалкой капли воды для умирающего от жажды человека. Тайку хотелось, чтобы ноги Сэйдж снова обхватили его бедра, хотелось слышать ее стоны около своего уха и чувствовать свой язык в ее горячем, сладком рту.

Сэйдж и не подозревала, что от этих мыслей брюки сразу показались Тайку тесными. Она лишь отхлебнула свой коктейль, восхитительно сморщила носик и сказала:

– Полагаю, мне следует извиниться за то, что ударила тебя по щеке. Но этот случай попал во все газеты и послужил прекрасной рекламой для твоей выставки. Цены на твои работы, и так чрезмерно раздутые, взлетели до небес.

«Чрезмерно раздутые?» Тайк поморщился и пожал плечами. Вообще-то, пару раз ему приходила в голову мысль о том, что ему платят до смешного большие деньги за его работы. Он ведь не Пикассо или Рембрандт, а просто парень, который соединяет вместе сталь и дерево или размазывает краску по холсту так, как нравится публике. Критики, его агент и владельцы галереи были бы шокированы, узнай они, как мало усилий приложил Тайк, чтобы создать те произведения, которыми они так восхищаются. Никто и не подозревает, что большую часть своего времени он тратит на то, чтобы рисовать очень детально выписанные портреты, точные до последнего мазка кисти, интимные, честные, отбирающие у него время и силы. В этих портретах Тайк обретал и терял самого себя. На многих из них была изображена Сэйдж, и Тайк не задумывался над тем, что это значит.

Он обвел взглядом зал, вспомнив, как удивился, получив эсэмэску от Сэйдж, приглашающую его посетить коктейльную вечеринку у Баллантайнов и выставку их новой ювелирной коллекции. Тайк сразу решил, что обязательно придет. Во-первых, если тебе предлагают посмотреть фантастически редкие и ужасно дорогие драгоценности, нужно воспользоваться этой возможностью. А кроме того, Тайку хотелось взглянуть на новый ювелирный дизайн, разработанный Сэйдж. Как он и ожидал, коллекция получилась просто сказочной: немного причудливой, но современной и женственной – такой же, как сама дизайнер.

А заодно Тайк надеялся на то, что просьба Сэйдж о встрече снова приведет их к сумасшедшему сексу, грозящему сломать кровать. Выяснить, так ли это, можно было только одним способом, поэтому он спросил в лоб:

– Ты позвонила, чтобы предложить мне снова переспать с тобой?

Сэйдж удивленно моргнула:

– Что?

– Ты попросила о встрече, чтобы мы снова смогли переспать?

– Ах ты, высокомерный придурок!

Ее глаза гневно сверкнули, щеки покрылись румянцем.

– С ума сошел?

Может, и сошел. Но тому виной ее невероятные глаза, роскошное тело и воспоминания о том, как хорошо было Тайку с этой женщиной.

– Так, значит, ты не собиралась предложить мне ночь горячего секса?

Тайк даже не попытался скрыть, что разочарован. Воспоминания о прикосновениях, поцелуях, ласках Сэйдж преследовали его почти каждую ночь. Он вспоминал вкус ее поцелуя и аромат ее нежной кожи, но, к сожалению, его разум каждый раз переходил опасную черту, пытаясь представить себе, каково это – просыпаться по утрам, видя перед собой лицо Сэйдж, или слышать ее пожелания спокойной ночи перед сном. Тайк позволял себе лишь немного понаслаждаться этими фантазиями, а после гнал их от себя прочь.

Сэйдж принадлежала к богатой, успешной семье и вместе со своими братьями хорошо понимала, что такое семья и что значит быть ее частью. Весь клан Баллантайнов работал как единый хорошо смазанный механизм, каждый винтик которого важен для всего процесса.

А в семье Тайка он один был двигателем, который то и дело норовил сломаться. Он из кожи вон лез, чтобы дать Локлин все, что ей нужно, но столько сил уходило на попытку выжить, что не было времени эмоционально сблизиться с сестрой.

Тот мужчина, которого Сэйдж выберет себе в спутники жизни, непременно будет интеллигентным пижоном и прекрасно вольется в семью Баллантайнов. Он будет хорошо знать, как себя вести и какой вклад внести в общее дело этого клана. Тайк, без сомнения, не такой человек и никогда им не станет. Глупо тратить еще хоть минуту на подобные мысли.

Прочтя сообщение от Сэйдж с приглашением встретиться, он пришел к единственному логическому выводу: она хочет еще раз с ним переспать.

Принимая душ перед тем, как отправиться на вечеринку, Тайк фантазировал о том, как снова возьмет Сэйдж. Он гадал, будет это быстро или медленно, кто будет сверху – он или она. Одно Тайк знал наверняка: когда Сэйдж будет кончать, он будет смотреть в ее глаза, желая разглядеть в них, так ли сильно она нуждается в нем, как он в ней.

Но в данный момент взгляд Сэйдж, вместо того чтобы казаться мечтательным и нежным, сверкал гневом. Ну да, все верно: пора вернуться к реальности…

– Нет, я позвонила тебе вовсе не потому, что хочу горячего секса, – ответила сухо Сэйдж, с нотками сарказма в голосе.

Тайк отхлебнул виски, гадая, почему она так нервничает. Вскинув брови, он ждал, когда Сэйдж снова заговорит.

– Но мне действительно нужно кое-что тебе сказать, – продолжила она.

Тайк оглядел зал и потер подбородок, нутром чувствуя: то, что он сейчас услышит, перевернет его мир с ног на голову, а ему этого очень не хотелось. Вот бы просто переспать с Сэйдж или, раз секса не предвидится, пойти домой и опять встать за мольберт. Руки так и чесались перенести свое разочарование на холст мазками краски цвета индиго, индийского красного, темно-лилового и пурпурного.

– Тогда говори, и покончим с этим, – отрезал Тайк.

Сэйдж коротко выдохнула и закрыла глаза. Когда она их снова открыла, в ее взгляде читалась решимость. А едва Сэйдж наконец сказала то, что собиралась, мир Тайка и в самом деле перевернулся.

– Я ничего от тебя не жду: ни денег, ни участия, но ты должен знать, что я беременна, и этот ребенок твой.

Тайк все еще пытался понять смысл этих слов, расшифровать их, когда Сэйдж коротко поцеловала его в левый уголок рта и сказала:

– Прощай, Тайк. Это было… забавно.

Сэйдж высказала все, что хотела, и, воспользовавшись замешательством Тайка, встала, чтобы уйти, но он резко схватил ее за запястье. Его глаза загорелись черным огнем.

– Останься! Сядь!

Боже! Эти глаза… Настоящие глаза воина. От их взгляда у Сэйдж по-прежнему пропадало самообладание и подгибались колени. Она бросила на Тайка ледяной взгляд.

– Не пытайся меня дрессировать. Я тебе не щенок.

Тайк потер нос.

– Сэйдж, ну дай мне время прийти в себя. Ты ведь только что сказала мне, что беременна. Проклятье, мне нужно хоть минуту, чтобы собраться с мыслями! Так что сядь на место, черт возьми! Ладно?

Расслышав нотки паники в голосе Тайка, Сэйдж скользнула обратно на высокий стул около барной стойки и положила ногу на ногу.

Тайк заказал еще одну порцию виски. На его побелевшее было лицо снова начал возвращаться румянец.

– Нам нужно… – начала Сэйдж, но Тайк покачал головой и выставил вперед ладонь.

– Дай мне сначала выпить и немножко подумать.

Сэйдж кивнула и откинулась на спинку стула, чувствуя облегчение оттого, что решилась наконец открыться Тайку. От нее потребовалась вся ее храбрость, чтобы послать ему приглашение на эту вечеринку. Сэйдж заранее знала, как воспримет его Тайк: разумеется, подумает, что она хочет провести с ним еще одну ночь. Можно ли его за это винить? Их отношения всегда были основаны лишь на физическом влечении. Неудивительно, что Тайк решил: она хочет только секса. Но сумасшедшее притяжение друг к другу привело их к очень важным последствиям…

Сэйдж покрутила головой, пытаясь снять напряжение в шее. Тайк хочет подумать? Хорошо. Она даст ему время, которое требуется, чтобы переварить услышанную новость, затем у них будет разговор – спокойный, без скандала, – и она уйдет. А после можно будет забыть об их коротком бурном романе. Или как еще можно назвать их отношения? Связь? Флирт? Безумие?

Хотя это длилось недолго, они так хорошо проводили время вместе. Сэйдж познакомилась с Тайком на открытии небольшой галереи и мгновенно ощутила физическую тягу к этому мужчине. Ей нравилось думать, что ее влечет к Тайку из-за его необычной внешности. Благодаря смешению корейских и французских корней, он унаследовал от предков темные азиатские глаза, квадратный подбородок, ослепительную улыбку и высокий рост, мускулистое тело. Но Сэйдж росла, окруженная красивыми мужчинами, а потому больше, чем внешность, ее впечатляли спокойствие Тайка, его самоконтроль, его аура недоступности.

Тайк тогда прямо в лоб заявил Сэйдж, что хочет с ней переспать, но предупреждает, что он не из тех парней, которые делают серьезные предложения, дарят цветы и все такое. Потусоваться вместе, понаслаждаться друг другом – это можно, а большего от него ожидать не стоит. Сэйдж оценила его прямоту, но вскоре ей стало ясно, что ее по-настоящему влечет к Тайку, который казался более молодой и более темноволосой, но менее болтливой копией Коннора – любимого дядюшки Сэйдж. Тот слыл трудолюбивым, сконцентрированным на работе бизнесменом, был очень привязан к своим приемным детям, но среди его приоритетов никогда не было моногамных связей. Пытаться приручить мужчин, подобных Коннору и Тайку, – словно пытаться удержать дым в сите.

А может быть, Тайк казался таким привлекательным потому, что Сэйдж знала: он никогда не предложит ей то, что больше всего ее пугало, – отношения серьезные, глубоко личные, сокровенные.

До сих пор Сэйдж избегала отношений со всеми, кроме тех людей, которые жили в шикарном особняке Коннора, с любовью называемого его обитателями «Убежище». В их число входили ее братья, сам Коннор, а также Джо, мать Линка, которую Коннор нанял, чтобы помогать ему растить трех сирот. У Сэйдж были подружки, но она держала их на расстоянии и на свидание с парнями тоже ходила нечасто.

Ей было сложно противиться влечению к Тайку. Сэйдж уже давно нравились его скульптуры и полотна. Его работы, изысканные и детально проработанные, были наполнены эмоциями. С самой первой встречи с Тайком Сэйдж потянуло к нему. Чувства захлестнули ее, закружили, и она, не задумываясь, ответила согласием на его приглашение поужинать. Но они не отправились в ресторан, а вместо этого забрались в постель. И вот тут-то Сэйдж наконец поняла силу своей зависимости от этого мужчины. Она хотела его так отчаянно, что это пугало ее.

После шести недель фантастического секса Сэйдж поняла, что она вот-вот влюбится в Тайка, но она не могла позволить, чтобы это случилось. Испугавшись, она поступила так, как, ей казалось, будет лучше – решила сбежать. Сэйдж купила билет в Гонконг, наврав братьям, что ей нужно встретиться с азиатскими клиентами. Но за день до запланированного ею вылета Коннор умер, и мир Сэйдж изменился. Смерть Коннора позволила ей достичь того, чего она хотела, – воздвигнуть преграду между собой и Тайком, а также напомнила, почему нельзя слишком сближаться с людьми – их потом тяжело терять. У Сэйдж и так осталось достаточно тех, за кого она беспокоилась. Она положила руку на живот. А еще у нее скоро родится ребенок – маленький человечек, которого она будет любить и который станет центром ее мира. Вот такую шутку сыграла с ней судьба…

А что значит отцовство для Тайка? Сэйдж так и подмывало задать ему этот вопрос. Но, судя по отстраненному и задумчивому выражению его лица, он бы все равно ей не ответил. Как он поведет себя дальше? Уйдет или захочет принять участие в жизни своего ребенка? Если решит тоже воспитывать его, как это будет происходить? А вдруг Тайк захочет постоянно видеться с ребенком, что тогда? Отправляя приглашение встретиться, Сэйдж была поглощена лишь идеей рассказать Тайку о своей беременности. Хотя если честно, то подспудно она все-таки думала о том, как он сексуален и как сильно хочется снова заняться с ним любовью…

Впрочем, секс с ним уже создал проблемы. Хотя, с другой стороны, нельзя ведь забеременеть, уже будучи беременной. «Боже, о чем ты думаешь? Соберись!» – приказала себе Сэйдж.

Тайк резко поднялся, чуть не опрокинув стул.

– Мне нужно выйти отсюда.

– Ладно, – согласилась Сэйдж, закусила нижнюю губу и огляделась. – Позвони мне, если захочешь еще немного поболтать о том, что я тебе сказала.

Тайк сейчас походил на воина, собирающегося на битву.

– Проклятье! Нет, мы уйдем вместе!

Сэйдж нахмурилась, недовольная таким властным тоном. Она еще не собиралась уходить. Эта коктейльная вечеринка и выставка фамильных драгоценностей семьи Баллантайн являлись кульминацией их новой пиар-кампании. Ее целью было привлечь новых клиентов. На вечеринке присутствовали все родственники Сэйдж, и ей тоже необходимо находиться здесь. Хотя, если она уйдет, вряд ли кто-то это заметит. Ее братья Джегер и Бэк в данный момент танцевали медленный танец со своими подругами, Пайпер и Кэди, и не думали о Сэйдж. Старший брат, Линк, привел сегодня с собой временную няню своего сына Тэйт, и этой парочки не было видно поблизости.

Сэйдж не сомневалась, что никто даже не обратит внимания на ее отсутствие. Но уйти с Тайком – не очень хорошая идея.

– Я никуда с тобой не пойду.

– Пойдешь! Или, клянусь, я перекину тебя через плечо и вынесу отсюда.

Его властный тон заводил ее только тогда, когда они лежали голые в кровати. Но так как ситуация в этот момент была иной, Сэйдж рассвирепела.

Она открыла рот, чтобы дать решительную отповедь и тут же закрыла его, увидев решимость в глазах Тайка и поняв, что либо она уйдет отсюда своими ногами, либо покинет вечеринку перекинутой через плечо. А Сэйдж не хотелось, чтобы эта дурацкая сцена испортила такую замечательную вечеринку.

Она сердито посмотрела на Тайка, взяла свою сумочку и вышла вместе с ним в вестибюль бального зала. Там она направилась в сторону лифта. Едва его двери открылись, Сэйдж вместе с Тайком вошла в кабину и нажала кнопку первого этажа. Когда двери закрылись, просторный лифт сразу показался тесным из-за широкоплечей фигуры Тайка.

Он нажал кнопку аварийной остановки лифта.

– Какого черта, Сэйдж? Ты беременна?

Очевидно, эта новость дошла до него только сейчас. Сэйдж поморщилась от громкого голоса Тайка, эхом отскочившего от деревянных панелей лифта. Кабина вздрогнула и остановилась. Сэйдж выставила перед собой ладони и сказала первое, что пришло в голову:

– Ладно, успокойся.

Даже разъяренный, Тайк выглядел потрясающе: иссиня-черные волосы, стильная стрижка, укороченная на затылке и висках, темные брови под стать черным знойным глазам. Когда Тайк улыбался, что, по мнению Сэйдж, случалось слишком редко, он мог бы растопить снежные шапки на полюсах. Сэйдж хотелось бы, чтобы Тайка Латимора можно было назвать просто симпатичным, но он был настоящим красавцем. Высокий, шесть футов с небольшим, мускулистый, потому что всю жизнь занимался боевыми искусствами. Его тело выглядело столь эффектно и сексуально, что Сэйдж так и тянуло прикоснуться к Тайку. Кожа от нахлынувшего желания неожиданно стала настолько чувствительной, что казалось, даже шелковое платье царапает ее.

«Соберись!» – снова приказала себе Сэйдж.

Тайк откинул полы пиджака и положил руки себе на бедра. Лицо его было мрачнее тучи.

– Ты что, мне мозги пудришь?

Сэйдж еле сдержалась, чтобы не закатить глаза от этого вопроса.

– Да, Тайк, – саркастически пробормотала она, – я так жажду привлечь твое внимание, что даже сочинила целую историю о своей беременности.

Заметив скептическое выражение его лица, Сэйдж покачала головой и, нуждаясь в поддержке, прислонилась спиной к стенке лифта.

– Я беременна от тебя, потому что ты – единственный парень, с которым я спала в последние три месяца. – «Вообще-то в последние три года», – мысленно поправила она себя, не собираясь сообщать об этом Тайку. – Думаю, я с полной уверенностью могу сказать, что ребенок твой.

– Но мы ведь пользовались презервативами, – возразил Тайк, проведя по волосам дрожащей рукой.

Сэйдж покраснела:

– В тот первый раз… сначала мы делали это без презерватива, ты надел его позже, и, может быть, что-то попало внутрь…

Боже, как это было унизительно!

Тайк, сцепив пальцы на затылке, смотрел на нее, и на его лице читались паника и страх.

– Я не могу сейчас стать отцом! Я не хочу быть отцом! Я не хочу детей!

Сэйдж потянулась и нажала кнопку аварийной остановки лифта.

– Как я уже сказала, это не проблема. Я ничего от тебя не жду. Можешь продолжать жить, как жил всегда.

– Ты не можешь так поступить со мной!

Тайк ударил кулаком по кнопке «стоп», и кабина завибрировала так сильно, что Сэйдж ощутила это спиной.

– Я молодая, здоровая. У меня большая семья, которая готова меня поддержать. У нас достаточно денег, чтобы нанять в помощь нянь и вырастить этого ребенка. – Сэйдж ткнула Тайка пальцем в грудь. – Мне от тебя ничего не нужно.

На самом деле небольшая помощь не помешала бы, например, пара добрых слов, но этого от Тайка ждать бесполезно. Он вовсе не из таких мужчин. Да, Тайк классный в постели, секс с ним потрясающий. Но в этом человеке нет тепла, от него не дождешься поддержки. Сэйдж рассказала ему про беременность только потому, что Тайк имеет право знать о своем скором отцовстве, а вовсе не потому, что чего-то от него ждала. Ей не нужно ничего от Тайка, да и от любого другого мужчины. Ей хорошо и одной.

– Мисс Баллантайн?

Сэйдж вздрогнула, услышав голос из динамика над головой.

– У вас там все в порядке?

Она кивнула в камеру, установленную в верхнем углу кабины.

– Да, спасибо. Мы просто болтаем.

«Болтаем»… Да это жизненно важный разговор! Болтовней его точно не назовешь.

– Тогда ладно, – с сомнением произнес голос из динамика. – Но не могли бы вы поболтать где-нибудь еще? Тут люди ждут лифт.

Сэйдж кивнула, встала между Тайком и панелью управления и снова нажала кнопку аварийной остановки. Затем, сделав большой вдох, она повернулась к Тайку, который смотрел себе под ноги, о чем-то задумавшись.

Сэйдж пришлось окликнуть его, чтобы он посмотрел ей в лицо своими темными и наполненными болью глазами.

– Я не держу тебя. Послушай, я помню, как ты сказал мне три года назад, что не терпишь обязательств. Ты все еще следуешь этому принципу?

– Да.

Сэйдж кивнула.

– Меня это устраивает. Я не ищу кого-то, с кем можно свить гнездо. Воспользуйся моим предложением уйти. Этот ребенок будет воспитан Баллантайнами, и никто никогда не узнает, что он твой. Ты вправе забыть о нашем разговоре.

Что-то промелькнуло в глазах Тайка, и Сэйдж нахмурилась, пытаясь расшифровать эту эмоцию.

Но прежде чем она успела еще что-то сказать, двери лифта открылись, и оба оказались перед группой людей, ожидающих лифт. Сэйдж тут же нацепила на лицо прекрасно отрепетированную прохладную улыбку и шагнула из лифта. Затем она быстро пересекла вестибюль, кивнула консьержу, спросившему, нужно ли вызвать такси, надела пальто и вышла на улицу. Стараясь не обращать внимания на молча шагающего рядом Тайка, Сэйдж направилась к уже ожидающему ее такси. Швейцар поспешил открыть перед ней дверцу машины.

Сэйдж скользнула внутрь и вздохнула, когда Тайк нагнулся и заглянул в салон.

– Мы еще не закончили наш разговор! – прорычал он негромко.

– Мы все друг другу сказали, – процедила она в ответ сквозь плотно сжатые губы. – Не пытайся больше со мной связаться. Между нами все кончено.

– Это ты так думаешь, – возразил Тайк, выпрямляясь, – но ты ошибаешься.

Глава 3

Тайк стоял посреди своей студии в Бруклине, опершись предплечьем на стекло окна. Уже час, как он вернулся домой после встречи с Сэйдж. Хорошо, что ему удалось побороть порыв отправиться вслед за ней в ее квартиру! Вместо того чтобы действовать импульсивно, Тайк пытался тщательно обдумать ситуацию. Ему нужно время, чтобы свыкнуться с грядущим отцовством.

Тайк отошел от окна к дальней стене, у которой стояли натянутые на подрамники холсты, и потянулся за самым свежим из портретов Сэйдж: она была изображена стоящей возле своего рабочего стола, с нахмуренными бровями и с карандашом в руке. Тайк скопировал этот портрет с фотографии, опубликованной в одном из журналов об искусстве.

Опустившись на колени, Тайк всмотрелся в картину, размышляя о том, что их с Сэйдж ДНК слились в одну, и теперь в животе этой женщины растет его ребенок. Они создали новую жизнь. Боже, какая потрясающая, восхитительная, но пугающая мысль! О чем только думала судьба, когда сделала его, самого бесчувственного человека на свете, отцом?

Для Тайка уязвимость равнялась боли, а боли ведь можно избежать. Ему казалось логичным не поддаваться своим чувствам, как, например, в отношениях с Сэйдж, или просто отдаляться от людей, как он научился поступать со своей матерью. Тайк полагал, что для всех он выглядит нормальным парнем, однако ни один человек на свете не знал, что творится в его душе, – там была лишь пустота. Он ощущал себя живым лишь во время спарринга с партнером на татами или когда изнурял свое тело упражнениями в спортзале. Но это был только краткий выброс адреналина. Искусство в основном помогало Тайку отвлечься, временами адреналин вскипал в его крови и во время рисования картин или создания скульптур, хотя творческий процесс Тайк находил легким и не требующим больших умственных затрат.

Тайк запрокинул голову назад и вперил невидящий взгляд в потолок, где скрещивались деревянные балки и стальные трубы. Перед мысленным взором предстала квартирка с двумя небольшими комнатами, в которой Тайк прожил большую часть своей жизни. Ему в детстве всегда казалось, что он делает что-то неправильно, раз его мама прячется от него и его сестры. Тайку вспомнились сотни рисунков, которые он нарисовал для матери, надеясь, что однажды она оценит его усилия. Ему так хотелось, чтобы мама обратила на него внимание…

Он провел указательным пальцем по скуле Сэйдж на портрете. Когда-то рисование портретов – быстрых набросков чернилами или углем – помогало ему зарабатывать на крышу над головой и на еду. Тайк тогда еще был подростком и торговал своими рисунками на улицах и в Центральном парке, а позже продавал их женщинам, посещающим художественную студию, где сам позировал обнаженным в качестве модели.

Он ясно помнил, как тревожно размышлял в те дни о том, сколько еще нужно нарисовать рисунков, чтобы хватило денег заплатить за аренду квартиры. В конце концов он научился сдерживать свою тревогу и негодование, научился рисовать, отстранившись от беспокоящих его мыслей и в конечном счете отгородившись от людей. Сэйдж была единственной, кто чуть не заставил потерять Тайка контроль над собой. Еще немного – и он подпустил бы ее к себе ближе, позволил забраться в душу. Но Тайк понимал, что этого делать нельзя.

Именно из-за того, что рядом с Сэйдж Тайк ощущал искушение открыться ей, он позволил этой женщине уйти от него три года назад, проскользнуть между пальцев. И все – ради самосохранения.

Ему очень рано пришлось повзрослеть и научиться справляться с ситуациями, с которыми не должен справляться ни один ребенок. Тайка мало что могло напугать. Но Сейдж действительно пугала его. Тайк сел, обхватил руками согнутые колени, чувствуя, как в сердце вползает горячий страх. Нравится ему это или нет, но он и Сэйдж теперь соединились, смешав свои ДНК в ребенке. Что бы ни думал об этом Тайк, Сэйдж, как мать его ребенка, теперь всегда будет присутствовать в его жизни. А ведь она – единственный человек, который почти смог пробить броню на его сердце. И это значит, что Сэйдж крайне опасна.

Тайку это не нравилось, но он был не в силах что-либо изменить. Можно, конечно, попытаться управлять судьбой. Но как? Тайк встал, подошел к столу в углу студии и плюхнулся на видавший виды стул. Для начала надо определиться с главным. Так как судьба связала его с семьей Баллантайнов, придется разобраться сначала с Сэйдж, а затем с ее братьями. А это, кажется, будет не легче, чем голышом прогуляться в зимнюю ночь по Сибири. Но откладывать решение этих вопросов нельзя.

Сэйдж, недовольная тем, что ее отвлекли от работы для того, чтобы присутствовать на собрании в штаб-квартире «Баллантайн интернэшнл», вышла из лифта и помахала рукой сотрудникам компании, работающим в своих офисах за стеклянной стеной.

Как полноправный член правления компании, Сэйдж должна была присутствовать на всех собраниях, которые созывал Линк. Она неохотно стянула с себя рабочую одежду – удобные джинсы и свободный топ – и поменяла ее на более подходящий для делового общения наряд – красно-розовую блузку с геометрическим узором, плотные черные брюки и сапоги на высоких каблуках. Волосы она оставила заплетенными в длинную косу.

Пройдя по коридору, Сэйдж толкнула стеклянную дверь и вошла в кабинет. Эми, секретарша Линка и Бэка, сидела за своим столом и что-то печатала на компьютере.

– Почему твой телефон отключен? – спросила она, взглянув на Сэйдж поверх оправы модных очков. – Видишь ли, в наши дни ужасно ненадежно поддерживать связь с помощью голубиной почты или сигнальных костров.

Сэйдж, прекрасно зная, что под рафинированной и саркастичной оболочкой Эми сентиментальная натура, склонилась к ней через стол и поцеловала ее в щеку.

– Извини за то, что заставила тебя волноваться.

– Еще немного – и я бы сама явилась к тебе. Терпеть не могу, когда ты не отвечаешь на звонки.

Эми отодвинулась от компьютера, ее глаза весело блеснули.

– Так что ты думаешь о помолвке Линка и Тэйт? Не правда ли, это замечательно?

Хотя сердце Сэйдж было исполнено смятения из-за собственных проблем, она искренне радовалась за своих братьев. Кроме того, что Линк и Тэйт собирались пожениться, были и другие хорошие новости: Пайпер и Джегер ожидали сыновей-близнецов, Тэйт собиралась усыновить сына Линка Шо, а Линк планировал удочерить племянницу Тэйт, находящуюся под ее опекой. В семье Баллантайнов всегда было намешано много разной крови, а любовь считалась важнее, чем гены.

– Ты в порядке? – спросила Эми. – Кажешься расстроенной.

Сэйдж покачала головой и, желая отвлечь собеседницу, провела пальцем по бутону розы в вазе на столе. Вдохнув нежный аромат, она спросила:

– Это подарок от Джулс? – имея в виду Джулию, которая скоро должна была стать невесткой Эми.

Секретарша мягко улыбнулась.

– Да. Она куда романтичнее, чем я.

Затем она посмотрела на большие часы на стене за спиной Сэйдж и добавила:

– Тебе нужно торопиться, а то опоздаешь на собрание.

– Кстати, не знаешь, по какому поводу нас собирают?

– Понятия не имею, – недовольно нахмурилась Эми, которой нравилось быть в курсе всех дел. – Знаю только, что собрание будет в конференц-зале Коннора.

Сэйдж удивленно распахнула глаза. Этот зал заседаний использовался редко. Здесь проводили приемы только для самых важных клиентов, желающих приобрести драгоценности анонимно, не привлекая к себе внимания, и находился на самом верхнем этаже офиса компании. Туда можно было попасть только на отдельном лифте из знаменитого ювелирного магазина Баллантайнов, находящегося на первом этаже.

Помахав Эми на прощание, Сэйдж поспешила к общему лифту. Выйдя из него, она оказалась в подсобном помещении ювелирного магазина. Улыбнувшись вышедшей навстречу продавщице, Сэйдж прошла по коридору к отдельному лифту и набрала код доступа, чтобы попасть в кабину, которая должна была доставить ее в секретный конференц-зал. Рядом с тем залом располагались хранилища с сейфами, где лежали драгоценности стоимостью миллионы долларов.

Сэйдж закусила нижнюю губу, мысленно смирившись с неизбежным и решив, что, едва это тайное совещание закончится, она позвонит Тайку. Они договорятся о встрече, на которой нужно будет обсудить, какое участие в жизни ребенка тот собирается принимать и как они будут общаться, когда малыш появится на свет. Сэйдж пообещала себе, что будет во время этого разговора спокойной, собранной и не позволит себе поцеловать Тайка или дать ему пощечину.

Сэйдж вошла в небольшой конференц-зал и, почувствовав запах кофе, мгновенно ощутила тошноту – с ней теперь часто такое случалось из-за беременности. Она покачнулась, но ее тут же поддержала под спину чья-то рука. Сэйдж медленно подняла глаза и увидела знакомое лицо: высокие скулы, черные глаза, крепкий подбородок, покрытый щетиной.

– Ты в порядке? – спросил ее Тайк, крепко держа за руку.

«Если у меня сейчас подогнутся колени, я хотя бы не упаду на пол», – подумала Сэйдж и прошептала:

– Что ты тут делаешь?

Ей показалось, что она, как маленькая Алиса из сказки Кэрролла, провалилась в кроличью нору.

В глазах Тайка промелькнуло какое-то неуловимое выражение, и он ответил:

– Это долгая история. Давай сначала присядем.

Глава 4

Тайк усадил Сэйдж на стул возле стола, а сам отошел в глубину комнаты и прислонился плечом к стене. Это была дерзкая поза. Тайк словно бросал вызов братьям Сэйдж. Он оделся для этой встречи намеренно небрежно: в потертые, испачканные краской джинсы, черную футболку и поверх нее черную рубашку с закатанными рукавами, на ближнем стуле лежала его кожаная куртка. Между тем Линк и Бэк были одеты в костюмы от модных дизайнеров. Наряд Джегера был чуть менее официальным: брюки и светло-кремовый свитер. Что касается Сэйдж, та выглядела потрясающе в красно-розовой блузке. Ее волосы были собраны на затылке в свободный узел, отдельные пряди выбились, обрамляя лицо и спадая на шею. У этой женщины было врожденное чувство стиля, а люди ошибочно полагали, что она тратит немало часов, чтобы так великолепно выглядеть. Но Тайк знал, что Сэйдж может привести волосы в порядок за тридцать секунд и одеться за минуту. Она не из тех, кто проводит много времени перед зеркалом.

Тайк заглянул ей в лицо и нахмурился, заметив залегшие под глазами тени. Сэйдж выглядела похудевшей, но у нее и до этого не было ни одного лишнего веса. Она тревожно смотрела на Тайка, закусив нижнюю губу. Он специально постарался придать своему лицу непроницаемое выражение и напомнил себе, что целых две недели пытался дозвониться до Сэйдж, но та не брала трубку. Поняв, что она не желает его видеть, Тайк связался с Линком и убедил его, что эта встреча необходима и выгодна для всех заинтересованных сторон.

Линк шагнул вперед, положил руки на плечи сестры и легонько их сжал, словно подбадривая. Джегер и Бэк встали по бокам Сэйдж, скрестили на груди руки и стиснули зубы, готовые защищать сестру. Оставалось надеяться, что разговор пройдет мирно и дело не дойдет до драки. Хотя кто знает? Когда на кону семья, а еще деньги и бизнес, всякое может случиться.

– Раз это ты попросил о встрече, Латимор, может, сам ее и начнешь? – ледяным тоном предложил Линк.

Тайк кивнул, расправил плечи, небрежным жестом выдвинул кресло во главе стола и сел в него. Это было молчаливым заявлением Линку и его братцам о том, что он не собирается играть по их правилам. Он положил руки на стол и посмотрел на Сэйдж. Как ему хотелось, чтобы они оказались сейчас одни. Он бы поцеловал ее соблазнительный рот, покрыл поцелуями ее скулы, шею, плечи, сорвал бы с нее одежду и…

Тайк вздохнул, провел ладонями по лицу и поймал взгляд Сэйдж.

– Все могло бы быть совсем иначе, если бы ты ответила на мои звонки и электронные письма, если бы поговорила со мной. Тогда бы мне не пришлось организовывать эту встречу.

Он взял со стола папку, которую принес с собой, вынул из нее несколько листов и протянул Линку.

– Это сертификаты, подтверждающие, что компания «Лок-Тай» владеет приблизительно пятнадцатью процентами акций «Баллантайн Интернэшнл».

Линк взял сертификаты и положил их перед собой лицевой стороной вниз.

– Потрудись объяснить, – произнес он голосом, в котором читалась опасность, – каким образом ты завладел пятнадцатью процентами нашей компании.

«Конечно, ведь именно для этого я сюда и явился», – подумал Тайк и ответил:

– Я не владею этими акциями. Я лишь платил за них.

Линк вцепился пальцами в край столешницы так сильно, что побелели костяшки пальцев.

– Тогда кто их владелец, и какого черта ты их приобретал?

– Владелец акций – моя сестра, потому что я счел справедливым, если ей достанется часть компании, которую ее отец оставил вам. – Помолчав, Тайк добавил: – Я подумал, что, раз ваша сестра носит моего ребенка, пришло время выложить все карты на стол.

В зале словно разорвалась бомба. На лицах братьев Баллантайн отразилась целая гамма эмоций: шок, ужас, удивление, гнев. Тайк, игнорируя посыпавшиеся на него вопросы, смотрел лишь на Сэйдж. В ее глазах полыхнул огонь. Приподнявшись, она хлопнула ладонями по столу и подалась вперед.

– Как ты посмел рассказать им все без моего разрешения?

Тайк, не отрывая от нее взгляда, пожал плечом.

– Потому что, если бы я предоставил тебе самой сообщить им об этом, ты бы до самых родов думала, какие слова подобрать и стоит ли вообще говорить о своей беременности.

– Ты не имел права…

Тайк указал на ее живот.

– Позволь тебе напомнить: это и мой ребенок. Если бы ты согласилась встретиться со мной, вместо того чтобы не отвечать на мои звонки, мы бы уже давно все обсудили.

– Что ты собрался обсуждать?! – воскликнула Сэйдж дрожащим от страха и беспокойства голосом.

Линк снова положил руку на ее плечо и усадил обратно на стул.

– Он хочет поговорить про акции и намекает на то, что у Коннора есть дочь.

– Что? У Коннора не было детей! Это чушь!

– Так ты беременна?! – вскричал Джегер.

– Все заткнитесь! – властно приказал Линк и посмотрел на сестру: – Давай сначала разберемся с Латимором. А когда он оставит нас в покое, поговорим о твоем ребенке, Сэйдж.

– Меня забавляет твой оптимизм, – насмешливо протянул Тайк. – Это и мой ребенок. Извини, что разочаровываю тебя, но я собираюсь оставаться поблизости чертовски долго.

– Ну нет! – заявила Сэйдж.

– Уж таков я, милая. Но мы обсудим это позже, – тихо, но твердо возразил Тайк.

– С чего ты взял, что твоя сестра – дочь Коннора? – спросил Линк, досадливо стиснув зубы.

– Я не думаю, я знаю, что это так. – Видя, что собеседники собираются спорить ним, Тайк поднял руку. – Погодите. Дайте мне все объяснить с самого начала.

Вот только с чего же начать? Наверное, с рождения Локлин. А о мрачном детстве Тайка этим людям знать совсем не обязательно. Как можно более лаконично он изложил факты. Его мать работала ночной уборщицей в офисе «Баллантайн интернэшнл» – в этом самом здании, где они сейчас находятся. Тайк не стеснялся профессии своей матери, ведь это была честная работа, и плевать, если Баллантайны слишком заносчивы, чтобы это понимать. Она познакомилась с Коннором потому, что тот часто засиживался в кабинете до самой ночи. Между ними завязался роман, мать Тайка забеременела – к тому моменту она уже рассталась с его отчимом.

– Мама знала, что у ее отношений с Коннором нет будущего, а потому снова сошлась с моим отчимом, надеясь, что тот вырастит Локлин как свою дочь.

Отчим, родом с Ямайки, бросил лишь один взгляд на светловолосую, голубоглазую малышку и вышел из себя. В тот же день он исчез в неизвестном направлении – очевидно, это нужно было понимать как отказ воспитывать Локлин. Следующие месяцы стали худшими для Тайка. Его мать впала в послеродовую депрессию, что было куда хуже ее обычной депрессии. Она с трудом заставляла себя следить за новорожденной дочерью, а для заброшенного восьмилетнего сына у нее и вовсе не оставалось сил.

– Твоя мать рассказала Коннору о том, что у него родилась дочь? – с сомнением в голосе спросил Бэк.

– Нет. Так как в свидетельстве о рождении отцом был указан мой отчим, она полагала, что Коннор ей не поверит.

– И мы не собираемся этому верить, – жестко блеснул голубыми глазами Линк.

Тайка не удивили эти слова.

– Можете не верить, все равно это не изменит моих планов.

Он бросил взгляд на Сэйдж и увидел, что ее лицо побледнело, а огромные лазурные глаза потемнели от боли и смятения. Она выглядела так, словно он ударил ее в живот. Пыл Тайка мгновенно остыл. Он накрыл рукой пальцы Сэйдж. Ему так хотелось погладить ее по щеке, успокоить боль, заверить, что все будет хорошо. Хотя Тайк лучше многих знал, что у жизни слишком туманная концепция справедливости и удача выпадает слишком редко.

Сэйдж резко отдернула пальцы, словно он был заразным, и сложила руки на груди.

Тайк не смог сдержать улыбку.

– Да ты ханжа. Твой надменный взгляд словно говорит: «Я принцесса, а ты деревенщина». И он возбуждает меня.

Эти слова еще больше взбесили ее братьев. Отлично!

Сэйдж сжала губы и вскинула голову.

– Ближе к делу. Нам с тобой не о чем говорить.

О, тут она не права!

– Нам нужно много сказать друг другу, и мы еще побеседуем, – пообещал Тайк, понизив голос.

– Размечтался, умник, – отрезала Сэйдж, сверкнув глазами.

Он потянулся через стол и кончиком пальца откинул с ее лица прядь волос.

– Можешь сопротивляться, кусаться, царапаться, но ты, я и наш малыш договоримся. Ни ты ни я не в восторге от этого соглашения, но мы его все равно заключим. Я никуда не денусь. Начинай привыкать к этой мысли.

Ему отчаянно хотелось поцеловать Сэйдж. Боже, он так давно ее не обнимал, не овладевал ею! Тайк встал, сунул руки в карманы джинсов, выдохнул и заявил Линку:

– Я приобрел достаточно акций, чтобы войти в состав правления «Баллантайн интернэшнл», и не важно, являлся ли Коннор отцом Локлин. Я стану одним из членов правления и буду голосовать против каждого вашего шага. Я буду добиваться, чтобы тебя, Линк, сместили с поста исполнительного директора. Ты даже не представляешь, сколько я могу причинить компании вреда.

От этих угроз Линк побледнел и задал вопрос, которого ожидал от него Тайк:

– Сколько ты хочешь за то, чтобы мы признали Локлин дочерью Коннора?

Ох уж эти толстосумы! Все у них сводится к звонкой монете!

– Мне не нужны ваши деньги, – ответил Тайк, наслаждаясь зрелищем удивленно вытянувшихся лиц Баллантайнов. – Если ДНК-тест покажет, что Локлин – не дочь Коннора, я продам свои акции.

– В чем тут подвох? – спросил Бэк.

– Если все-таки выяснится, что Коннор – ее отец, я хочу, чтобы вы дали ей шанс познакомиться с вами, стать частью вашей семьи. Этого ей всегда так не хватало.

Тайку тоже, но какое это имеет значение! Локлин провела детство и юность в унылой атмосфере, пропитанной печалью, с матерью, вечно страдающей депрессиями, и слишком замкнутым, неразговорчивым братом. Она заслуживает шанс обрести счастье в любящей семье. А более теплых отношений, чем в семье Баллантайн, не сыскать.

Линк нахмурился и пробормотал:

– Я ничего не понял из твоих слов. Ты потратил десятки миллионов долларов на покупку этих акций, чтобы мы позволили твоей сестре с нами познакомиться?

Тайк кивнул:

– Вы будете рады узнать, что она куда более милая, чем я.

Губы Линка слегка тронула улыбка. Он откинулся на спинку стула и скрестил мощные руки на груди.

– Это полное безумие, Латимор.

– Возможно, – согласился Тайк, покосившись на все еще разозленную Сэйдж и вспомнив кое-что еще.

– Ах да, у меня есть еще одно требование… – добавил он, взглянув по очереди на каждого из братьев.

Бэк застонал, Джегер выругался, а Линк просто ждал, сощурившись.

– Я хочу, чтобы вы оставили нас с Сэйдж наедине. Перспектива стать родителями для нас в новинку, и нам не нужно, чтобы в нашу беседу встревали три разгневанных брата.

Господи, до чего же Тайк устал от этого разговора! Ему сейчас хотелось лишь забраться в постель вместе с Сэйдж. Он бы даже смог удержаться от секса с ней – просто обнял бы ее и уснул.

Кажется, Джегер собрался дать Тайку отповедь, но Сэйдж остановила его, подняв руку.

– Вам троим ни к чему вмешиваться в мои личные дела. – Голос ее звучал четко и решительно. – Мы с Тайком сами разберемся, хотя нам и говорить-то особо не о чем.

– Ты уверена, малышка? – с сомнением переспросил Джегер.

– Да, – кивнула Сэйдж. – Я с ним справлюсь.

– Если он тебя хотя бы пальцем тронет, мы порвем его на части и зароем так глубоко, что никто не найдет его могилу, – добавил Бэк бесстрастно, и Тайк поверил ему.

– Тайк, конечно, засранец, но он не склонен к насилию, – заверила братьев Сэйдж.

Что ж, очень приятно узнать, какого она о нем мнения.

– И все же… – Глаза Бэка встретились с глазами Тайка. Тот кивнул, приняв к сведению угрозу, легко читавшуюся во взгляде: «Причинишь Сэйдж вред – и ты не жилец».

– Если моя сестра прольет хотя бы одну слезу, Латимор, ты об этом пожалеешь, – предупредил Линк, поднимаясь. – Нам понадобится неделя или две на то, чтобы анализ ДНК определил, является ли твоя сестра дочерью Коннора. Если результат окажется положительным, мы встретимся снова с тобой, а также с твоей сестрой и решим, как быть дальше.

Если честно, Тайк и не надеялся на такой благоприятный исход переговоров. У Локлин наконец появится возможность обрести большую, любящую семью, как она всегда и хотела.

– Через две недели еще раз пересмотрим наши договоренности. Идет? – предложил Тайк и протянул руку, в душе сомневаясь, что Линк ее пожмет.

Однако теплая ладонь Линка сжала его руку и удержала в крепком рукопожатии.

– Идет. – Линк опустил руку, шагнул в сторону, открыл дверь и добавил: – Я свяжусь с тобой, чтобы назначить время и место для забора материала на ДНК-тест.

Он вышел из конференц-зала и набрал код на панели рядом с лифтом, дверь которого тут же отъехала в сторону. Тайк понял, что Линк его выпроваживает. Проигнорировав выражение нетерпения на его лице, Тайк прошел мимо Джегера и опустился на корточки перед Сэйдж. Дождавшись, когда она поднимет глаза, горящие вызовом, он произнес:

– После того как поговоришь с братьями, поезжай домой и поспи. Я заеду вечером, и мы поговорим.

– Меня для тебя не будет дома.

Тайк еле сдержал порыв закатить глаза.

– Нам необходимо потолковать. Мы можем сделать это сегодня вечером или завтра утром, но поговорить нам надо обязательно.

Сэйдж чертыхнулась, и Тайк еле сдержал улыбку.

– Ладно, сегодня вечером, часов в пять.

Тайк кивнул, встал и, наклонившись, поцеловал Сэйдж в макушку. Не желая видеть, как на ее лице в ответ отразится отвращение, он повернулся и направился к лифту. Нажав кнопку первого этажа, Тайк посмотрел на Сэйдж, и, как всегда, между ними словно проскочила искра. Захотелось вернуться в зал, обхватить ладонями ее лицо, убежать вместе с ней прочь. К черту Локлин и братьев Баллантайн! К черту его искусство и то, что Сэйдж – одна из самых богатых женщин мира! К черту все! Но когда дверь лифта закрылась, Тайк подумал: «К сожалению, наш побег ничего бы не решил».

Встреча продлилась дольше, чем предполагалось, а потому Бэк и Джегер поспешили уйти через несколько минут после Тайка, предварительно заверив Сэйдж, что они на ее стороне и всегда ей помогут, в том числе, если понадобится выбить дурь из Латимора.

Когда Сэйдж осталась наедине с Линком, она подошла к небольшому окну и положила ладонь на прохладное стекло. По нему стекали капли ледяного дождя, серые тучи над городом вот-вот были готовы разродиться снегопадом. Зимой в Нью-Йорке Сэйдж всегда ощущала холод – на улице и в сердце.

– Ты в порядке, малышка? – спросил Линк.

Сэйдж повернулась, прижалась спиной к стене и посмотрела на брата. Тот сидел в кресле, вытянув длинные ноги.

– Ты имеешь в виду мое самочувствие или мое настроение? – спросила Сэйдж.

– И то и то, – ответил Линк.

Сэйдж пожала плечом и закусила нижнюю губу. Линк пристально смотрел на нее, и она знала, что брат ждет ответа. В отличие от Джегера и Бэка Линк не ворчал на Сэйдж, а потому она гораздо чаще разговаривала по душам с ним, чем с другими братьями.

– У меня беременность около двенадцати или тринадцати недель. У нас не было романа с Тайком. Просто так вышло.

– Ты хочешь сохранить этого ребенка?

На этот вопрос Сэйдж ответила искренне и без раздумий:

– Всем сердцем!

Линк расслабился, лицо его просветлело.

– Тогда ладно. Если хочешь сохранить ребенка, мы все будем тебе помогать. Ты ведь это знаешь…

Сэйдж кивнула:

– Знаю. Кажется, Тайк тоже это знает. – Она побарабанила пальцами по бедру. – Я очень удивлена, что он хочет участвовать в воспитании этого ребенка. Думала, что он примет мое предложение убираться к черту.

Линк нахмурился:

– Меня сегодня многое удивило, не только это.

Он перелистал папку, которую оставил Тайк, вынул из нее фотографию Локлин и положил фото на стол так, чтобы Сэйдж тоже могла ее видеть.

– Несомненно, она похожа на Коннора. У нее его глаза.

– И его нос, – добавила Сэйдж.

Если бы не разный цвет волос, она и Локлин выглядели бы словно родные сестры.

Линк сложил руки на груди.

– Тайк сегодня угрожал нам. Думаешь, он исполнит свои угрозы?

Сэйдж знала, что он на это способен, потому что никогда не бросает слов на ветер.

– СМИ очарованы им, потому что Тайк – затворник, и когда он говорит, то весь мир замирает и превращается в слух.

– Черт!

– Если сестра Тайка и в самом деле дочь Коннора… Боже… – промолвила дрожащим голосом Сэйдж и осеклась.

Она понадеялась, что брат поймет эту мысль без необходимости выражать ее вслух.

– Если Локлин его дочь, то она унаследует часть состояния Коннора? Ты это имеешь в виду? – спросил Линк с болью в глазах.

Сэйдж кивнула.

– Разве не так? Мы – не его биологические дети, Линк. Да, он стал нам приемным отцом, но мы – не его крови, – пробормотала Сэйдж. – Если бы Коннор знал про Локлин, он бы обязательно принял ее в свою семью.

– Но и нас он бы тоже не выкинул из дома, – уверенно сказал Линк. – У Коннора на всех бы хватило любви.

– И на Локлин в том числе.

Линк кивнул с мрачным видом.

– Ты права, он бы принял ее в семью, и тогда наследство разделили бы не на четырех человек, а на пять.

Сэйдж провела пальцем по фото Локлин. Сестра Тайка, получается, и ее сестра тоже. Это не укладывалось в голове.

Линк положил руки на стол и нахмурил брови.

– Главное, никуда не спешить. Надо двигаться постепенно. Сначала сделаем ДНК-тест.

А в голове Сэйдж пульсировала мысль: «У меня есть сестра. У Коннора, оказывается, был ребенок. На свете есть еще один член семьи Баллантайн». Мир словно закачался перед глазами. Сэйдж прислонилась к стене и закрыла глаза. Она этого не вынесет. Это уже чересчур: и беременность, и Тайк, и Локлин… Столько перемен!

Но нельзя забывать и о том, что Тайк преднамеренно познакомился с ней, чтобы собирать информацию о семье Баллантайн. Встреча и знакомство в художественной галерее были вовсе не случайными – от этой мысли было больнее всего. Теперь Сэйдж сомневалась во всем, что происходило между ней и Тайком. Действительно ли они настолько идеально подходят друг другу в постели, или он просто притворялся? Так ли она нравится ему, как он нравится ей? Не было ли это всего лишь тщательно продуманным ходом с его стороны?

Сердце Сэйдж разрывалось от боли при одной только мысли, что шесть недель, которые они провели вместе, могли быть притворством со стороны Тайка. Неужели он смеялся над ней и до сих пор смеется? Неужели думал, что она – доверчивая идиотка. Разве ею так легко манипулировать? Боже, Сэйдж не могла дольше выносить эту неопределенность – она должна была все выяснить прямо сейчас.

Сейдж набрала номер Тайка. Он ответил после первого же звонка.

– Да?

– Ты где?

– В переулке за магазином. Я вышел через черный ход. А что?

– Жди меня там, – приказала Сэйдж, чувствуя, как кожу покалывает от неловкости.

Она нажала кнопку отбоя, взяла пальто и перекинула его через руку. С ребенком она справится сама – вырастит его и без помощи Тайка. Но получится ли справиться с осознанием того, что была для Тайка лишь средством достижения цели и очень легкой добычей? Никогда еще Сэйдж не чувствовала себя настолько выбитой из седла. Она посмотрела на брата.

– Мне нужно уйти. Поговорим позже.

Линк положил руку ей на плечо.

– Давай поужинаем все вместе сегодня в «Убежище»? Ты расскажешь остальным новость о том, что собираешься стать матерью.

Сэйдж кивнула:

– Неплохая идея.

Линк обнял сестру и потерся подбородком о ее макушку. Когда он снова заговорил, голос его звучал хрипло от нахлынувших эмоций.

– У нашей детки будет ребенок. Неужели это возможно? Как же так случилось?

В глазах Сэйдж вскипели слезы. Чтобы не расплакаться, она попыталась перевести все в шутку.

– Ну, мы с Латимором встретились, потом раздели друг друга…

Линк торопливо шагнул назад и закрыл ладонями уши.

– Замолчи, малышка! Господи, теперь мне, наверное, придется стереть себе память, чтобы забыть твои слова и не представлять эту картину!

Сэйдж переполняли ужас и беспокойство. Хотелось убежать, спрятаться, сунуть, словно страус, голову в песок. Но в то же время ей хотелось узнать, подтвердятся ли ее худшие страхи. Она должна выяснить, была ли права, когда ушла от Тайка три года назад. Надо освободиться от терзающих душу сомнений. И если он заявит, что все было лишь притворством, она наконец сможет окончательно избавиться от влечения к этому мужчине.

Сэйдж набрала код на панели, распахнула тяжелую дверь, ведущую в переулок и споткнулась на ступеньке невысокого крыльца.

– Осторожнее!

Тайк подхватил ее, чтобы она не упала, но Сэйдж оттолкнула его руки и бросила на него язвительный взгляд.

– Ты специально подстроил знакомство со мной три года назад?

Тайк нахмурился, выражение лица его стало непроницаемым.

– Сначала да.

– А потом? Ты продолжал спать со мной, чтобы получать информацию о моей семье и о нашей компании?

– Ты ничего мне о них не рассказывала.

– Какая разница? Ты использовал меня ради информации?! – закричала Сэйдж и ударила его ладонями в грудь. – Ты продолжал спать со мной, потому что я была для тебя лишь средством достижения цели?

Сэйдж почувствовала, как сжалось сердце и стало трудно дышать.

– Так вот что ты обо мне думаешь!

Тайк сжал ее запястья и прижал ее ладони к своей широкой груди. Сэйдж почувствовала, как от прикосновения к его телу ее охватывает жар, а пальцы начинает покалывать от желания ласкать этого мужчину. Она слышала лишь тяжелые удары своего сердца. Тайк прикасается к ней! И ей сейчас больше ни до чего нет дела.

– Ты всерьез спрашиваешь, притворялся ли я, что ты мне нравишься?

От этого вопроса Сэйдж вернулась в реальность, вспомнив, что они стоят на ветру под дождем.

– Ты с ума сошла? – спросил Тайк.

На его лице отразилось разочарование. Он резко отпустил ее руки, обхватил ладонями ее поясницу и притянул Сэйдж к себе. Она удивленно ахнула, когда прижалась животом к низу живота Тайка и почувствовала, что он возбужден. Тайк схватил ее за локти, приподнял над землей и прижал спиной к бетонной стене. Схватив одной рукой запястья Сэйдж, он поднял ее руки над головой. Ее груди прижались к его груди, его темные глаза встретились с ее глазами. Она затаила дыхание. Тайк отбросил прядь волос с ее щеки, медленно наклонил голову, и его губы накрыли губы Сэйдж в нежном поцелуе. Она ожидала страсти, огня, водоворота желания, которое всегда возникало между ними, но эта нежность стала для нее неожиданностью.

Сэйдж не хотела чувствовать в ответ такую же нежность. Она хотела найти в себе силы уйти от Тайка, не поддаться искушению шагнуть к нему ближе. Господи, как он может заставлять ее так себя чувствовать!

Сэйдж оторвалась от его губ и посмотрела ему в глаза, мысленно умоляя свое сердце прекратить попытки выскочить из ее груди.

– Ты поцеловал меня, чтобы не отвечать на вопрос? – спросила она и попыталась вырвать свои руки из пальцев Тайка.

Он коснулся ее подбородка и заставил Сэйдж поднять лицо.

– Я признаю, что подстроил наше знакомство. Но это… – он запнулся, подыскивая слово, – сумасшедшее влечение между нами не имеет никакого отношения к Локлин и к приобретенным мной акциям. Все это было и есть из-за тебя… – Тайк прижался своим возбужденным членом к животу Сэйдж и закрыл глаза. – И из-за меня. Едва ты вошла в комнату, как я тут же подумал о том, как мне хочется увидеть тебя обнаженной.

Проклятье! Его голос был таким глубоким, звучным, Тайк говорил медленно, и от его слов у Сэйдж по телу бежали сладкие мурашки. Ей отчаянно хотелось отдаться Тайку.

Он резко отпустил ее руки, сделал шаг назад и провел пальцами по своим волосам.

– Здесь холодно и… – он кивнул в сторону камеры слежения над их головой, – не самое удобное место для поцелуев или беседы. Мы еще поговорим сегодня вечером.

Сэйдж кивнула, чувствуя, как начинает болеть голова из-за перегруза информацией и эмоциями. В мозгу осталось всего две мысли. Первая: «Я ужасно хочу Тайка». А вторая: «Это ужасно, что я его хочу».

Глава 5

Войдя в квартиру Сэйдж, Тайк наметанным глазом художника сразу заметил, что огромные окна и стеклянные люки в потолке пропускают большое количество света. Пол был вымощен паркетом из светлого дерева с розоватым оттенком. С деревянных балок на потолке частично слезла белая краска, обнажив естественный рисунок древесины.

Пентхаус был спланирован как одна большая студия – лишь в дальнем его конце имелась перегородка, за которой, очевидно, находилась ванная комната. Тайк поднял голову и увидел, что спальня хозяйки находится на уровень выше.

В студии стояли два потертых дивана и пара бесформенных кресел-мешков, в углу располагался рабочий верстак. На стене висела большая пробковая доска, к которой были приколоты листки с эскизами ювелирных изделий.

Тайк, считавший Сэйдж талантливым дизайнером, тут же начал рассматривать ее рисунки. Среди них были эскизы замысловатого бриллиантового колье, браслета, напоминающего ползущую по руке змею, и серег в форме капель. Под каждым рисунком было указано, какие именно драгоценные камни необходимо использовать при изготовлении этого украшения: четырехкаратные изумруды, бриллиант в шесть карат… Да уж, Сэйдж не мелочилась.

Тайк постучал пальцем по фотографии кольца с огромным красным камнем в окружении лепестков из бриллиантов. Даже он, мало разбирающийся в ювелирном искусстве, понял, что это – настоящее произведение ювелирного искусства.

– Это рубин?

– Нет, красный алмаз, – пояснила Сэйдж, подойдя и встав рядом. – Очень редкий камень практически безупречной чистоты. Он по химическому составу схож с углем, но удивительно, во что могут превратить уголь давление и миллионы лет.

– Этот алмаз и в самом деле такой красный? – спросил с интересом Тайк.

Сэйдж еле заметно улыбнулась.

– Фотография не может полностью передать всю красоту его цвета. Это глубокий, сочный красный оттенок.

– Полагаю, этим кольцом владеет семья Баллантайн?

Сэйдж кивнула.

– Тогда почему его не выставили вместе с остальной коллекцией на коктейль-вечеринке? Я думал, целью этого мероприятия было продемонстрировать все самые выдающиеся драгоценные камни, собранные вашей семьей за последние несколько сотен лет. А это кольцо я бы назвал просто сказочным!

Сэйдж взяла плоскогубцы, посмотрела на них и бросила обратно на верстак.

– Мы решили не демонстрировать публике это кольцо.

– Но почему? Оно что, краденое?

Сэйдж сердито посмотрела на собеседника.

– Нет, не краденое. – Она вздохнула, и Тайк заметил, что ее глаза потемнели от боли. – Это я попросила Линка не выставлять его. По личным причинам.

Прежде чем Тайк успел поинтересоваться, что это за причины, Сэйдж подняла руку и продолжила:

– И оно не будет выставляться на всеобщее обозрение ни сейчас, ни впредь.

Сэйдж прошла в центр комнаты и устроилась на одном из кресел-мешков, поджав под себя босые ноги. Тайк устроился на диване в дальнем углу, пытаясь держаться подальше от Сэйдж. Окажись он сейчас на расстоянии вытянутой руки от нее, скорее всего, послал бы к черту разговор и затащил Сэйдж в постель. То, что произошло сегодня в переулке, показало, что он не может сопротивляться влечению к этой женщине. Впрочем, так было всегда. Но Тайк понимал, что заняться сейчас с ней любовью – настоящее сумасшествие. Все равно что подбросить взрывчатку в костер.

Они оба взрослые люди и должны хладнокровно обсудить возникшие вопросы. Сэйдж все еще выглядит слегка сбитой с толку, и нельзя винить ее за это – ситуация действительно непростая.

Хотя Тайк никогда не отличался красноречием, он понимал, что единственный способ продвинуться вперед – это общаться. Проклятье! В этом он никогда не был мастак.

– Ты все еще злишься на меня за то, что я подстроил наше знакомство? – спросил он, стараясь говорить мягко.

– Ты использовал меня!

Сначала это действительно было так. Узнав, что Локлин – дочь Коннора, Тайк разгневался, посчитав, что Сэйдж живет той жизнью, которая по праву принадлежит Локлин. Он ожидал встретить в лице Сэйдж избалованную принцессу, которую мог бы презирать, но оказалось, что она – без всякого гонора, веселая и немножко сумасшедшая.

– Уже через час после нашего знакомства я понял, что ты обожаешь свою семью и все равно не будешь распространяться о них. А еще я понял, что тебя не интересует деловая сторона вашего семейного бизнеса. Если бы мне нужна была от тебя только информация о «Баллантайн интернэшнл», я бы тебе больше не позвонил после нашей первой встречи. Что касается акций, я их приобрел честным путем. Купил ровно столько, чтобы привлечь ваше внимание к Локлин, это и было моей конечной целью. Новость о твоей беременности немного изменила мои планы. Но я никого ни в чем не обманул.

– Ты нас шантажируешь! – возразила Сэйдж, но Тайк разглядел сомнение в ее глазах.

Он не обиделся, понимая, что она лишь пытается нащупать твердую почву под ногами, разобраться в сложившейся ситуации.

– Я попросил провести ДНК-тест, и если он подтвердит мои предположения, то я всего лишь попрошу тебя и твоих братьев познакомиться с моей сестрой. Я не собираюсь требовать от вас денег.

Тайк не сводил глаз с лица глубоко задумавшейся Сэйдж. Она выглядела такой одинокой и потерянной! Идя сюда, он собирался поговорить, не проявляя эмоций, но дольше сохранять хладнокровие было невозможно. Встав с дивана, Тайк подошел к Сэйдж и сел на пол перед ней, согнув колени и обхватив их руками.

– Я собирался рассказать тебе об этом, но ты не отвечала на мои звонки.

Сэйдж открыла рот, но, понимая, что с таким доводом не поспоришь, промолчала.

– Ты не хотела со мной разговаривать, поэтому пришлось перейти к плану Б.

Сэйдж посмотрела на висящую на стене картину, изображающую балерину, стоящую спиной к зрителю. Знаменитый Дега своих танцовщиц идеализировал, а эта выглядела измученной в своем стремлении достичь идеала. Она массировала уставшие ступни и всем своим видом словно излучала усталость и боль. Это была одна из ранних работ Тайка, но она вызывала сильные эмоции. Тайку и самому эта картина нравилась. Интересно, когда и зачем Сэйдж ее купила? Да, она любит балет. Но ведь с ее финансами вполне можно было приобрести полотно кисти самого Дега.

– Расскажи мне о своей сестре, – приказала Сэйдж.

Тайк приподнял бровь, удивившись такому резкому тону.

– Что ты хочешь о ней узнать и зачем?

– Ну, ты же хочешь, чтобы мы с Локлин познакомились. Чем она занимается? Какая она?

Тайк ненадолго задумался, размышляя, как ответить. Он обожал сестру, но не привык говорить о ней или о своей семье.

– Э-э-э… Она на восемь лет моложе меня. Работает архивариусом.

– Правда? И ей нравится эта профессия?

Тайк улыбнулся.

– Она любит свою работу. Локлин без ума от истории и книг.

Занервничав, он встал, пересек комнату и начал рассматривать фотографии в рамках, висящие на стене. Вот Сэйдж, совсем юная, в балетной пачке, пытается сделать пируэт. Вот Бэк на трамплине – готовится прыгнуть в бассейн. Вот Джегер и Линк, одетые во фраки, на чьей-то свадьбе. По всему миру миллионы таких стен, как эта, хранящих миллиарды воспоминаний. Но ни у Тайка, ни у Локлин такой стены нет.

Как и большинство жителей Нью-Йорка, Тайк мог наблюдать, как живут Баллантайны – в прессе очень часто писали о них. И в тот день, когда родители Сэйдж разбились на самолете, об этом тоже были репортажи во всех газетах. Тайк до сих пор помнил статью о Конноре, убежденном холостяке, который стал приемным отцом для своих осиротевших племянников и племянницы.

Тайка особенно поразило, что Коннор усыновил Линка – сына своей экономки. Так не поступили бы ни отец Тайка, отказавшийся от него, когда сын был еще младенцем, ни отчим, которому не было дела ни до кого, кроме себя самого. Оба были абсолютно безответственными. Неудивительно, что поступок Коннора произвел на Тайка неизгладимое впечатление.

Его мать сначала находила в себе силы ходить на работу. Но это настолько выматывало ее, что она не занималась ни сыном, ни дочерью. Через месяц после окончания Тайком выпускного класса, она окончательно замкнулась в себе, перестала покидать свою спальню, не хотела никого видеть. Прошло полтора месяца. Видя, что матери не становится лучше, Тайк понял, что содержать всю семью придется ему. Он отказался от стипендии в художественной школе и пошел работать – ведь ему надо было заботиться о восьмилетней сестре. Так как вкалывать приходилось на двух работах, а мать почти целый день спала, Локлин росла без присмотра. Ей так хотелось иметь семью, братьев и сестер, чтобы в доме звучали разговоры и смех! А вместо этого у нее была мать, не желающая с ней разговаривать, и брат, постоянно одолеваемый заботами, как растянуть до получки последние пять долларов и упросить домовладельца дать отсрочку по уплате аренды.

Тайк и Сэйдж росли в разных мирах. Она знала, каково это – быть частью счастливой семьи, ощущать поддержку близких, любить и быть любимой. А ему в борьбе за то, чтобы его семья не оказалась выброшенной на улицу, некогда было думать о любви и поддержке.

– Что ты помнишь о Конноре и о том времени, когда он встречался с твоей матерью?

Тайк сунул руки в задние карманы джинсов.

– Как я уже сказал, моя мама работала уборщицей в «Баллантайн интернэшнл». Я помню, как она уходила на работу после обеда, а возвращалась утром, когда я уже собирался в школу.

– Кто же присматривал за тобой?

Тайк непонимающе наморщил лоб.

– Присматривал? Мне было уже целых семь лет. Я сам за собой присматривал.

Сэйдж широко распахнула глаза.

– И мать оставляла тебя одного?

– У нее не было выбора, – бросил в ответ Тайк. – На няньку денег не было.

Сэйдж с ужасом посмотрела на него. Насколько же разное у них было детство! Сэйдж в семь лет, наверное, и чихнуть бы самостоятельно не дали.

– Ты хоть раз попытался рассказать Коннору о своей сестре?

Тайк покачал головой:

– Нет. После того как мама умерла, мы нашли письмо, которое она оставила для Локлин, рассказав в нем правду. Мама видела, что между ней и Коннором почти все кончено, она знала, что он собирается ее бросить…

– Коннор никогда не заводил серьезных отношений, – сказала Сэйдж дрожащим голосом. – Таков уж он был – боялся попасть в ловушку женщины, а потому никогда не был женат или помолвлен.

Тайк мог его понять. У него самого все романы были лишь краткими, потому что очень скоро начинали его тяготить. Забавно, но с Сэйдж он такого не испытывал – возможно, потому, что они расстались раньше, чем на него напала привычная фобия эмоциональной близости…

Так на чем он остановился?

– Узнав, что Локлин – дочь Коннора, я попытался с ним связаться, но не пробился дальше его личных адвокатов. Те объяснили мне, что многие женщины пытались шантажировать Коннора, утверждая, что родили от него ребенка. Адвокаты посоветовали мне потребовать через суд проведения ДНК – теста. Но у меня не было для этого веских оснований, учитывая, что в свидетельстве о рождении Локлин в качестве биологического отца указан мой отчим. Я ничего не смог бы доказать.

– Поэтому ты решил накупить акций «Баллантайн интернэшнл»? – Сейдж закусила нижнюю губу. – Ты, наверное, выложил за них целое состояние!

Вообще-то Тайку пришлось отдать за них почти все свои деньги. Но, по крайней мере, у Локлин теперь есть хотя бы часть того, что создал Коннор.

Тайк потер затылок. Давно уже он не вел таких длинных разговоров. Но у него еще было что сказать Сэйдж.

– Мы оба понимаем, что Коннор оставил все, чем владел, своим детям. Но он не знал ничего о Локлин – такую уж карту сдала ему жизнь. А теперь Локлин владеет акциями его компании и этого достаточно для нее и для меня.

– Ты серьезно?

– Серьезно, – ответил Тайк, не отводя взгляда.

Очень важно, чтобы Сэйдж понимала: ему ничего не нужно от нее и ее семьи. Все, чего он хочет, – это чтобы Локлин смогла познакомиться со своими родными. А что случится потом – одному Богу известно.

На улице шел дождь. Тайк слышал, как по крыше барабанят капли. Мягкий свет окрашивал студию пентхауса в розово-кремовые тона, и в таком освещении Сэйдж выглядела моложе и нежнее. Они были одни. От этой мысли сердце неровно колотилось о ребра, кровь быстрее бежала по венам.

Боже, как сильно Тайк хотел сейчас эту женщину! Так всегда было, когда он оказывался рядом с ней. И Сэйдж тоже хотела его – Тайк это видел. Ее щеки разрумянились, губы уже не были твердо сжаты, на шее запульсировала нежная жилка. Сэйдж погладила рукой диван, ее пальцы скользнули по обивке так, как когда-то скользили по телу Тайка. Их обоих охватило желание.

Тайку страстно хотелось снова поцеловать Сэйдж. Не в силах сопротивляться этому порыву, он торопливо подошел к ней, наклонился и оперся руками о спинку дивана.

Сэйдж вскинула подбородок и покачала головой:

– Не выйдет, Латимор!

Но эти слова прозвучали не очень убедительно. Кроме того, Тайк заметил, что ее взгляд вспыхнул интересом, а затем затуманился – похоже, Сэйдж вспомнила, как хорошо им было вместе. У Тайка уже несколько месяцев не было женщины. Сэйдж была последней, с кем он спал, и единственной, кого он, черт побери, хотел.

– Я лучше прогуляюсь босиком по битому стеклу, чем снова пересплю с тобой! – с вызовом бросила Сэйдж.

Кажется, у Шекспира в «Гамлете» есть фраза о том, что «леди подозрительно бурно возражает» или что-то в этом роде. У Тайка хватило ума не произнести ее вслух. Он провел костяшками пальцев по скуле Сэйдж.

– Допускаю, что я тебе неприятен в данный момент. Ты злишься на меня. Ты немного подавлена тем, что беременна и что моя сестра может оказаться одной из Баллантайнов. Но ты по-прежнему хочешь меня, а я хочу тебя.

Хотя Тайк понимал, что этого не стоит делать, он все же приблизил лицо к лицу Сэйдж. Ему не хватило того поцелуя, который случился сегодня в переулке. Тайку необходимо было снова почувствовать вкус ее губ. Он накрыл рот Сэйдж своим ртом, удовлетворенно вздохнул, а затем глухо застонал. Когда ее губы приоткрылись, Тайк нежно прикусил нижнюю губу Сэйдж, а затем ласково лизнул место укуса. Сэйдж обхватила ладонью его затылок, их языки сплелись, лаская друг друга. Другой рукой она скользнула под рубашку, чтобы прикоснуться к его обнаженной коже.

Нужно было это остановить, но Тайк не мог – ему хотелось большего. Так всегда было у него с Сэйдж: одного поцелуя, одного любовного поединка было недостаточно. Она стала для него самым сильным наркотиком. И это ужасно осложняло дело. Надо остановиться!

Тайк отстранился, разорвал поцелуй и подался назад. Сэйдж, вернувшись в реальность, покачала головой и прошептала:

– Что, черт возьми, с нами не так?

– Мы не способны разговаривать друг с другом по душам, – объяснил Тайк. – А еще мы оба хотим избежать слишком близких отношений, замешанных на страсти.

Тайк провел рукой по волосам, подошел к большим окнам и посмотрел на мокрую от дождя улицу. Уже подкралась ночь, а они так и не продвинулись в решении важных вопросов ни на дюйм.

Сэйдж откинула с лица длинные волосы, подтянула колени к груди и обхватила их руками.

– Нам нужно найти новый способ общаться друг с другом, – пробормотал Тайк, сунув руки в карманы джинсов. – Я бы предложил остаться друзьями, но у нас это вряд ли получится, ведь мы оба знаем, что друзья обычно не срывают друг с друга одежду.

– Из меня вряд ли выйдет хороший друг.

Тайк, заинтригованный таким странным заявлением, обернулся и посмотрел на Сэйдж.

– Что ты хочешь этим сказать?

Она взглянула на свои наручные часы, ахнула, сморщила носик и вскочила.

– Я опаздываю! Мне нужно съездить в «Убежище», чтобы сообщить о своей беременности Джо.

– Джо?

– Это мать Линка. Коннор нанял ее в качестве экономки, когда взял нас к себе, и она стала нашей второй матерью.

Тайк поднял брови и напомнил:

– Ты так и не ответила на мой вопрос.

Сэйдж посмотрела на него. Ее глаза безмолвно умоляли не продолжать обсуждать эту тему.

– Мне действительно нужно побыстрее попасть в «Убежище». Я и так уже опоздала.

Значит, она не хочет объяснять, почему считает себя не способной к дружбе. Тайк пересек комнату, взял свою кожаную куртку и шарф.

– А что, если я поеду с тобой и помогу тебе рассказать твои новости?

Сэйдж, держа в руке свой сапог, с ужасом посмотрела на него:

– Ни в коем случае! Они еще не готовы узнать про тебя… про нас. Я сама им расскажу.

Тайк покачал головой:

– Чем скорее они привыкнут к тому, что я собираюсь постоянно быть рядом с тобой, тем будет лучше.

Да и позлить лишний раз ее братцев своим присутствием было бы для Тайка дополнительным удовольствием.

– Прошу, дай мне немного времени! Твои сегодняшние откровения, моя беременность… Ты столько лет знал тайну рождения своей сестры, а нашей семье она стала известна лишь только что. Нам нужно время, чтобы привыкнуть к этой новости и разобраться со всем.

Тайк решил, что в этих словах есть резон, и неохотно согласился с тем, что Сэйдж права.

Он открыл входную дверь и замер на пороге.

– Ладно. Но нам еще многое нужно обсудить.

– Знаю. Сегодня вечером мы не очень-то преуспели в переговорах, – ответила Сэйдж, надевая длинное темно-синее пальто и повязывая на шею кашемировый шарф. – Мне нужно время. Я сама позвоню тебе.

Тайку хотелось заставить Сэйдж сказать точно, когда и во сколько та позвонит, но он понимал, что, если будет чересчур давить, она снова замкнется в своей раковине.

– Лучше не тяни с этим звонком, – сказал он, поцеловал ее в макушку, отступил на шаг и коснулся ее живота кончиками пальцев. Там, внутри, рос его ребенок. – Береги себя. Позвони мне, если я тебе понадоблюсь.

Сэйдж озадаченно посмотрела на него в ответ, словно давая понять, что не представляет себе ситуации, в которой Тайк может ей понадобится. У нее целых три брата и куча денег. Для чего он ей нужен? Разве что для секса. Но сейчас ей не до этого.

Тайк вошел вместе с Сэйдж в лифт и посмотрел на ее отражение в зеркале, висящем на стене кабины. Сэйдж несколькими движениями пригладила волосы, собрала их узлом на затылке, затем достала губную помаду из сумочки, подкрасила губы и завязала шарф сложным узлом. Спустя всего каких-то двадцать секунд она снова выглядела как наследница ювелирной империи, готовая предстать перед всем миром.

Тайк окинул взглядом свой наряд: старые джинсы, походные ботинки, черная рубашка поверх черной футболки и поношенная кожаная куртка-косуха. Сэйдж – наследница клана голубых кровей, а он – всего лишь художник, который искренне верит, что однажды мир очнется и поймет, что зря восхищался его работами и столько за них платил. Тайк вбухал кучу денег, заработанных своим талантом, в покупку акций «Баллантайн интернэшнл» и теперь нуждался в наличных средствах. У него не было профессионального образования, а из активов – лишь старый склад на краю парка.

Он – бывший любовник Сэйдж, отец ее ребенка, и он рассказал ей лишь самую суть очень запутанной истории, в которую оказались втянуты их семьи. Но, кроме того, ему нужна Сэйдж. Нужна больше, чем жизнь. И он ничего не может поделать с непреодолимым желанием раздеть эту женщину и войти в нее.

Сэйдж всегда была не такой, как все: веселая, умная, щедрая и, на удивление, не заносчивая. Она и понятия не имела, что ее улыбка способна остановить дорожное движение, а ее глаза можно считать настоящим оружием против мужчин. При взгляде на Сэйдж у Тайка подгибаются колени. И это – главная причина, почему нужно держаться от нее на расстоянии. Еще немного – и он влюбится в нее по-настоящему. Она – единственная, кто искушает его открыться, исследовать тот таинственный мир, который возникает между двумя людьми за пределами постели.

Тайк стукнул затылком в стенку лифта. Ну почему у него в присутствии Сэйдж всегда путаются мысли! Она постоянно умудряется нарушать его душевное равновесие. Сэйдж считает, что лучше им какое-то время не видеться. Она права. Это поможет ему привести мысли в порядок, решить, как дальше общаться, раз уж придется постоянно с ней встречаться. Жаль, что в постели они вместе больше не окажутся.

Глава 6

Сэйдж взглянула на экран своего ноутбука и нахмурилась, увидев сообщение от Линка, которое появилось в почтовом ящике пять минут назад: «Анализ ДНК подтвердил, что Локлин Латимор – биологическая дочь Коннора. Объявляем семейный сбор».

Значит, теперь у нее есть сестра, а заодно и тетя ее ребенка. Новость о том, что Локлин – дочь Коннора, не стала сюрпризом. Едва Сэйдж увидела фото этой девушки, она поняла, кто ее отец. Уже десять дней в голове настойчиво вращалась мысль: «Как теперь общаться с Локлин?» Периодически к этой мысли присоединилась другая: «Каким образом Тайк собирается участвовать в судьбе своего ребенка и как он поступит, если я порву с ним?»

Сэйдж нравилось думать о Тайке, как об отце ее ребенка. Это лучше, чем вспоминать его мускулистое тело и губы, дразнящие искусной лаской.

Бросив карандаш на верстак, Сэйдж взяла в руки эскиз, над которым работала, скомкала лист и бросила через плечо. Ей было трудно сконцентрироваться – казалось, кто-то приставил к голове пистолет.

Сэйдж встала, подошла к окну своего пентхауса и посмотрела на раскинувшийся внизу город. Письмо Линка словно запечатало сделку, подтвердив: Локлин – дочь Коннора и одна из Баллантайнов. А это означает, что в их семье грядут перемены и Сэйдж тоже их не избежит. Опыт говорил о том, что любые перемены несут печаль и горе. Каждый раз, когда они случались в жизни Сэйдж, ее сердце сжимала адская боль. Смерть родителей, смерть Коннора… Перемены всегда означали слезы. А уж слез Сэйдж пролила достаточно.

Теперь придется приложить усилия к тому, чтобы познакомиться с Локлин, принять ее в семейный круг. Это непростая задача. Сэйдж до сих пор еще привыкала к подругам своих братьев, стараясь найти с ними общий язык.

Зазвонил телефон. Она посмотрела на экран и застыла в нерешительности. Надо ответить на звонок Тайка. Сэйдж провела ладонями по лицу, ощутив чувство вины, – она ведь обещала позвонить, но до сих пор тянула время, отчаянно надеясь, что вот-вот появится фея, взмахнет волшебной палочкой, и в жизни все само наладится.

Было бы проще разговаривать с Тайком, если бы Сэйдж знала, чего она хочет от него и как она хочет растить их ребенка. Но проблема была в том, что, каждый раз, когда она видела этого мужчину, ее мозг отключался, а тело загоралось от желания. Хотелось снова заняться с Тайком любовью, слушать его страстные стоны, чувствовать, как его пальцы ласкают ее тело. Почему теперь она изнывает от страсти в сто раз сильнее, чем раньше? «Возможно, виной всему гормоны, разыгравшиеся из-за беременности?» – предположила Сэйдж, но тут же отругала себя за то, что лжет самой себе. Нет, причина в Тайке. Только в нем.

Сэйдж посмотрела в окно, за которым шел снег, и подумала, что прогулка на свежем воздухе поможет прочистить мозги и принять верное решение. Она обула теплые сапоги на плоской подошве, надела теплое пальто, натянула бордовую вязаную шапку на свои растрепанные волосы и повязала шарф. Взяв ключи, телефон и немного денег, Сэйдж вышла из дома и спустилась с крыльца.

На улице было холоднее, чем она ожидала. Закутав подбородок в шарф, Сэйдж натянула перчатки и неторопливо пошла вдоль безлюдной улицы. Обитатели квартала либо перебрались на зиму в теплую Флориду, либо были на работе, либо сидели в своих квартирах.

«Прогуливаться под пронизывающим ледяным ветром решится только сумасшедший», – подумала Сэйдж, решив, что пройдет лишь пару кварталов, а затем вернется домой и выпьет чашечку горячего шоколада.

Уже повернув обратно в сторону дома, она увидела, как к двери ее дома подошел высокий мужчина. Нажав на кнопку звонка, он повернулся в профиль, и Сэйдж узнала Тайка.

В этот момент ее правая нога заскользила на обледеневшем участке тротуара. Сэйдж замахала руками, чтобы удержать равновесие, но это не помогло. Пытаясь смягчить падение, она выставила руки назад и рухнула на тротуар. В копчике что-то хрустнуло, тело пронзила боль, заодно вспыхнув и запульсировав в правом запястье. Перед глазами замелькали точки, дыхание перехватило.

Не в силах издать ни звука, Сэйдж не смогла бы сейчас окликнуть Тайка, но каким-то чудом он оказался рядом и опустился на колени.

– Сэйдж! Ты в порядке? Что, черт возьми, случилось?

Все еще глядя в небо и борясь с болью, она не могла ответить. Прийти в себя помог глубокий, успокаивающий голос Тайка и его ладонь, нежно обхватившая щеку Сэйдж.

– Ничего, милая, просто дыши. Медленно вдыхай и выдыхай.

Словно сквозь туман Сэйдж увидела, что Тайк прижал телефон к уху. Кажется, он звонил в скорую и требовал, чтобы они примчались немедленно. Сэйдж пыталась объяснить, что причин для беспокойства нет.

– Да, она беременна… Около четырех месяцев, – сказал Тайк в телефон и добавил, обращаясь к Сэйдж: – Дыши, черт тебя побери!

Она вдохнула немного воздуха в легкие и почувствовала, что голова закружилась, а боль усилилась. Только сейчас начал ощущаться холод, пронизывающий спину и каждую клеточку тела, потому что Сэйдж по-прежнему лежала на спине прямо на тротуаре. Лишь копчик и запястье все так же пылали огнем.

Положив телефон в карман куртки, Тайк откинул пряди волос с лица Сэйдж.

– Мне нужно сесть, – хрипло прошептала она. – Мне холодно.

– Мне сказали, чтобы ты не двигалась, – ответил Тайк, накрыв ладонью ее живот.

– Я замерзаю.

Сэйдж услышала вдалеке сирену «скорой» и наморщила нос.

– Это за мной?

Тайк кивнул.

– В этом нет необходимости.

– В чем не было необходимости, так это в том, чтобы отправиться гулять в такой морозный день, подвергая себя опасности, – проворчал он, пока «скорая» парковалась неподалеку.

– Мне нужно было подышать свежим воздухом, – возразила Сэйдж.

– Тогда надо было открыть окно!

Подошли фельдшеры скорой помощи.

– Отойдите, пожалуйста, в сторону, сэр! – попросил один из них.

Тайк встал. Сэйдж заметила, что его джинсы намокли ниже колен, значит, сама она, наверное, вся мокрая с ног до головы.

– Судороги есть? – начал задавать вопросы фельдшер, светя фонариком в глаза Сэйдж.

– Нет. Я просто поскользнулась и упала. Послушайте, я живу тут неподалеку. Если кто-нибудь поможет мне подняться на крыльцо, то со мной все будет в порядке.

– Я настоятельно рекомендую, чтобы вы поехали в госпиталь, – возразил фельдшер, – потому что вы беременны, а также потому, что вы баюкаете свое запястье, словно ребенка.

Сэйдж со вдохом кивнула, посмотрела на дверь своего подъезда и подумала, что, увы, горячего шоколада выпить сейчас не получится.

– Мне сделали рентген запястья. Оказалось, что у меня в кости трещина. Вот почему мне надели этот дурацкий гипс.

– Ты позволила делать себе рентген при беременности? – услышал Тайк вопрос Линка и понял, что Сэйдж разговаривает с братом по громкой связи.

В ожидании ответа он остановился рядом с открытой дверью палаты и прислонился спиной к стене, держа в руках сумку с сухой одеждой и обувью. К счастью, больница находилась недалеко от дома Сэйдж, и Тайк, взяв ключи, принес ей смену одежды.

– Я спросила у врачей, и они сказали, что это абсолютно безопасно, – ответила Сэйдж усталым голосом.

Тайк закрыл ладонью глаза. Перед мысленным взором все еще стояла картина: Сэйдж поскальзывается и падает. У него в тот момент внутри все перевернулось. Лишь за несколько часов до этого он воспринимал беременность Сэйдж чисто умозрительно: его сперма и ее яйцеклетка слились, и через девять месяцев появится ребенок. Но когда Сэйдж упала, Тайка охватил ужас. В мозгу заметались мысли о том, сильно ли она ушиблась, как он может ей помочь, не потеряет ли Сэйдж этого ребенка и как она тогда будет себя чувствовать. А как себя будет чувствовать он? Наверное, паршиво, потому что Тайк тоже хотел этого ребенка. Когда пришло осознание этого? Он и не заметил.

– Так ты точно не хочешь, чтобы я забрал тебя из больницы? – спросил Линк. – Я могу заехать через полчаса.

Тайк ждал ответа Сэйдж, затаив дыхание.

– Уверена, Тайк сам отвезет меня домой. Он был со мной, когда я упала.

– В таком случае он отвратительный провожатый, – проворчал Линк.

– Тайк был возле двери моего подъезда, а я как раз шагнула на тротуар. Он не успел бы меня подхватить. Он ведь не Супермен.

Воцарилось молчание. Тайк выпрямился, собираясь шагнуть в палату, но Линк заговорил снова:

– Если твое правое запястье в гипсе и тебе больно ходить, ты не сможешь справляться сама – тебе нельзя оставаться одной.

«Он прав, – подумал Тайк. – Сэйдж на какое-то время понадобится помощь. Может, мне предложить ее? Конечно, жить с этой женщиной и не заниматься с ней любовью будет чертовски трудно, но реальность такова, что мы не можем больше ходить кругами – все равно рано или поздно нам придется постоянно общаться. Для ребенка будет лучше, если мы с Сэйдж сможем наладить отношения уже сейчас. Может, мы с ней даже сумеем стать хорошими друзьями до того, как наш малыш придет в этот мир и в нашу жизнь. Вряд ли я смогу дать ребенку то, что ему нужно, но я могу предложить ему финансовую поддержку. И я приложу все усилия, чтобы стать ему хорошим отцом. В эти обязанности входит и присмотр за его матерью. Если требуется переехать к ней и помогать, пока она не в состоянии сама за собой ухаживать, то так я и поступлю».

Глава 7

– Давай мы с братьями составим список дежурств! Каждый из нас по очереди будет оставаться с тобой, пока ты не научишься обходиться без чужой помощи, – предложил Линк. – Я переночую у тебя сегодня.

«Это моя реплика», – подумал Тайк.

Не выдержав, он вошел в палату, поставил сумку с одеждой в изножье кровати и, проигнорировав недовольный оклик Сэйдж, посмотрел в экран ее телефона, на котором отображалось озабоченное лицо Линка.

– Эй, забудь про список! Я побуду с ней.

– Латимор! – Взгляд Линка стал ледяным. – А Сейдж этого хочет?

Судя по ее раздраженному выражению лица, она бы предпочла, чтобы в палату вбежал таракан-мутант вместо Тайка, но ему было на это наплевать. Сэйдж вынашивает его ребенка, а, значит, он имеет право находиться рядом.

«А может, ты собираешься сделать это еще и потому, что тебе каждую минуту нужно знать, что она в порядке?»

Тайк проигнорировал эту странную мысль и посмотрел на Сэйдж, громко выражающую недовольство.

– Помолчи! – бросил он ей и добавил в телефон: – Это решенное дело, Линк!

Тайк нажал «Отбой».

Сэйдж пыталась сверлить Тайка взглядом, но ее глаза были затуманены болью.

– Ты ко мне не переедешь!

Тайк открыл рот, чтобы возразить, но заметил, какое бледное у нее лицо. Проклятье! Ему очень тяжело было осознавать, что Сэйдж страдает от боли, а он ничем не может ей помочь.

«Спорить с ней – только зря тратить силы, – подумал Тайк. – Я отвезу ее домой и ненадолго – совсем ненадолго – перееду к ней». Это решено, как он уже сказал Линку.

Опершись ладонями о кровать, он посмотрел в лицо Сэйдж.

– Не неси ерунду. Как на самом деле ты себя чувствуешь?

– Ребенок в порядке. Риска выкидыша нет, если это тебя беспокоит, – тихо произнесла она.

Но Тайка куда больше беспокоила Сэйдж, чем ребенок, – ведь она грохнулась всеми своими костями на обледенелый тротуар.

Тайк дотронулся костяшками пальцев до ее подбородка, заставив поднять лицо.

– Я это знаю. Но меня интересует, как твое самочувствие.

– Запястье болит, хотя и терпимо. Правда, копчик ужасно ноет – сидеть очень больно.

Тайк обхватил ладонью ее щеку.

– У тебя есть какие-нибудь болеутоляющие?

– Только «тайленол». А еще мне дали какую-то мазь от ушибов. – Она посмотрела на свое запястье, закрыла глаза и вздохнула. – Кажется, я сама не справлюсь.

Тайк коснулся губами ее лба, продлив поцелуй чуть дольше, чем необходимо, и мысленно заверил себя: «Она в порядке, и ребенок в порядке. Расслабься. Все нормально».

Когда волна эмоций немножко схлынула, Тайк выпрямился и улыбнулся:

– Мне нравится твоя задница, и я не возражаю против того, чтобы намазать ее мазью от ушибов.

Как он и ожидал, Сэйдж улыбнулась. Взяв телефон с тумбочки, она неуверенно взглянула на Тайка.

– Ты уверен, что хочешь присматривать за мной пару дней? Не проще ли мне попросить помочь еще кого-то из родных?

Тайк выпрямился.

– Возможно, так было бы проще, но дело в том, что нам требуется какое-то время, чтобы узнать друг друга получше. Три года назад мы не очень-то много разговаривали.

Она покраснела, и Тайк понял, что Сэйдж вспомнила те часы и дни, которые они провели в постели, не тратя времени на разговоры.

– Не пройдет и полугода, – добавил он, – как у нас родится ребенок, и он будет влиять на все, что мы делаем. Отныне мы станем много разговаривать друг с другом. Я искренне полагаю, что нам нужно попытаться поладить.

– И ты считаешь, что этому поспособствует то, что ты переедешь ко мне и будешь намазывать мазью мой зад? – съязвила Сэйдж.

– Если я перееду к тебе на несколько дней, у нас будет время поговорить, выяснить, что делать дальше, и обсудить, как растить нашего ребенка.

Тайк провел рукой по волосам. Да, придется выйти из своей зоны комфорта, немного открыться перед Сэйдж, но этот ребенок заслуживает всех усилий.

– Я логично рассуждаю?

Сэйдж наморщила нос.

– К сожалению, да.

– Не слышу особого восторга в твоем голосе, – сухо заметил Тайк.

Сэйдж попыталась спустить ноги с кровати и застонала:

– Черт, как больно!

Сердце Тайка сжалось. Одной рукой он подхватил Сэйдж под спину, другой – под колени, с легкостью поднял ее на руки, посмотрел в ее лицо и спросил:

– Так не больно?

– Нет.

Она обвила рукой его шею, и по телу Тайка пробежала дрожь желания.

– Я в порядке. Можешь поставить меня на ноги.

– Я поддержу тебя, чтобы ты не упала, – заверил он, стараясь говорить ровным голосом, и заботливо заглянул ей в лицо.

Убедившись, что Сэйдж может стоять самостоятельно, он помог ей переодеться в спортивные штаны и толстовку, а затем повесить загипсованную руку на перевязь.

– Отлично! – Тайк достал куртку, которую привез с собой. – Теперь давай вытащим тебя отсюда.

Сэйдж сделала один шаг, вскрикнула, сделала другой – и застонала. Тайк снова подхватил ее на руки и прижал к груди.

– Так гораздо лучше, – пробормотала Сэйдж, обхватив его шею здоровой рукой. – Хотя врачи настаивают на том, чтобы ты вывез меня отсюда в кресле-каталке, так тут принято.

– Ну и пусть настаивают, сколько им угодно, а я тебя не отпущу! – ответил Тайк, шагая по коридору с Сэйдж на руках.

«Я тебя не отпущу!» Тайк не понимал, почему эта фраза продолжает звучать в его голове. Почему эти простые слова вдруг наполнились для него глубоким смыслом? До чего же странные мысли и понятия появляются в его голове, когда Сэйдж рядом!

Позже в тот же день Сэйдж открыла глаза и ощутила знакомый запах своей квартиры. Она у себя дома, в кровати!

Перекатившись на бок, она вскрикнула. От затылка до плеч каждый дюйм ее тела болел. Особенно сильная боль пульсировала в ушибленном копчике и в правом запястье. Кинув взгляд на гипс, Сэйдж удивленно ахнула: он больше не был белым. Тайк разрисовал его миниатюрными портретами Линка, Джегера, Бэка, Джо, Коннора. Боже, Коннор выглядел совсем как живой! На его патрицианском лице играла улыбка. Тайк нарисовал и племянников, и племянниц Сэйдж, и подруг ее братьев. Портреты были набросаны торопливыми линиями, но сходство поражало. Это было еще одно напоминание о том, как феноменально талантлив этот художник.

– Просто мне было скучно…

Сэйдж подняла глаза и увидела Тайка, прислонившегося к стене.

– Скажи спасибо твоей страсти к фотографиям в рамочках. Кажется, на них запечатлены все твои родственники.

– Просто потрясающе! Сколько у тебя ушло на это времени?

Тайк пожал плечами:

– Не очень много. Я бы справился еще быстрее, если бы ты не отвлекала меня.

– Но я же спала, когда ты это рисовал!

– Ты всегда была красавицей, но я никогда прежде не видел тебя спящей. Во сне ты выглядишь просто потрясающе, – заявил Тайк абсолютно искренне.

Сэйдж чувствовала себя немного неловко из-за его присутствия у себя дома, но по большому счету теперь она ощущала себя защищенной и окруженной заботой. Она не чувствовала себя так с тех пор, как погибли родители.

Сэйдж перекатилась на спину и попыталась подняться, опираясь на здоровую руку. Тайк в мгновение ока оказался рядом. Его сильные руки помогли ей сесть в постели и прислониться затылком к изголовью кровати. Тайк скрылся в ванной, а затем вернулся со стаканом воды и двумя таблетками.

– Они снимут боль.

– Спасибо.

Сэйдж выпила таблетки и мысленно приказала себе вернуть самоконтроль и установить дистанцию между собой и Тайком.

– Я благодарна за то, что ты привез меня из больницы и за то, что присмотрел за мной. Но теперь тебе пора уходить.

Тайк лишь приподнял в ответ бровь и бросил:

– Я не уйду.

Сэйдж сердито посмотрела на него. Это ее пентхаус, и Тайк здесь лишь потому, что она ему разрешила.

– Я не люблю, когда у меня в доме чужие.

– Я тоже. – Тайк пожал плечами и указал на ее живот. – Но меньше чем через шесть месяцев, мы собираемся привести в этот мир нового человечка. Так, может, нам надо попробовать привыкнуть находиться рядом друг с другом?

У Сэйдж непроизвольно открылся рот. Да что происходит? Она пытается выгнать Тайка прочь, а тот не уходит. Что бы такого сказать, чтобы прогнать его?

– Я собираюсь провести здесь несколько дней, так что привыкай к этому, – добавил он.

Проклятье! Сэйдж злилась, но Тайк продолжал говорить совершенно спокойно:

– Пока ты спала, я ответил на миллион звонков от твоих родных.

Он убрал пустой стакан на прикроватный столик и опустился на край постели. Положив одну руку на лодыжку Сэйдж, другой рукой Тайк сжал ее бедро, продолжая говорить:

– Обычно с таким количеством людей я едва ли говорю за целый месяц. А тут пришлось пообщаться с ними всего за полдня.

Сейдж пыталась следить за его словами, но мысли путались из-за рук Тайка, касающихся ее ноги.

– Что ж, меня это не удивляет – ты никогда не был болтуном.

– Но я умею общаться и вести светскую беседу, когда необходимо, хотя это очень зависит от моего настроения.

– Давай посмотрим правде в глаза. Люди твоего склада обычно угрюмы и погружены в раздумья. Хотя это, конечно, немного возбуждает, – пробормотала Сейдж.

– Лишь немного? – прошептал Тайк, наклоняясь над ней и пожирая взглядом ее губы.

У Сэйдж перехватило дыхание, сердце бешено забилось в груди. Тайк завис над ней, продлевая ожидание, а затем его губы наконец встретились с губами Сэйдж. В этом поцелуе была страсть, но чувствовалась и сдержанность – он был предназначен подарить утешение, заново соблазнить, и Сэйдж не знала, как на него ответить. Ей хотелось, чтобы Тайк целовал ее горячее, разжег в ней огонь, но одновременно с этим не хотелось, чтобы этот поцелуй перестал быть таким нежным. Это было настоящее соблазнение. Но вскоре Тайк оторвался от ее губ и выпрямился. Его черные глаза сверкнули в полумраке комнаты. Сэйдж с удивлением почувствовала, что его рука, лежащая на ее бедре, слегка дрожит.

– Когда я увидел, как ты упала… Ты напугала меня до чертиков!

Не в силах вымолвить ни слова, Сэйдж лишь кивнула, не отрывая взгляда от бури, бушующей в глазах Тайка. Первый раз она видела его таким – не сдерживающим свои чувства. В глубине его темных глаз читалось столько эмоций, что у Сэйдж перехватило дыхание. Она подняла руку, коснулась лица Тайка и внезапно ощутила порыв задрать ему рубашку и провести ладонью по его мощным бицепсам. Захотелось забраться в его душу, заставить этого мужчину забыть о привычке выстраивать дистанцию между собой и людьми. Искушение было велико, но Сэйдж заставила себя отступить.

– Говоришь, мне звонили? – бросила она.

От этих прозаических слов Тайк снова будто бы отгородился от нее барьером.

– Каждый из звонивших собирался проведать тебя сегодня вечером, но я сказал, что вместо того, чтобы по очереди забегать на минутку, пусть приходят все вместе после работы к нам поужинать.

Сэйдж сдержанно кивнула и провела рукой по лицу, чувствуя, как в едином ритме пульсирует боль в голове и копчике.

– Чем же их угощать? Ведь холодильник у меня почти пустой. Надо заказать чего-нибудь…

Тайк сжал ее бедро, чтобы привлечь к себе внимание.

– Я приготовил запеканку из курицы. Ее хватит на всех.

– Так ты умеешь готовить? С каких это пор?

– С детства. Мне пришлось научиться, чтобы мы с Локлин не сидели голодными, – вырвалось у Тайка, и тут же на его лице отразилось сожаление, что он поделился настолько личным.

Сэйдж понимала, что ему не хочется продолжать этот разговор. Но раз Тайк сам начал, она решила прощупать его, узнать получше отца своего ребенка, хотя и понимала, что рискует, заступая за привычную черту.

– А где же была ваша мать? Она что, не кормила вас?

– Только если чувствовала себя достаточно хорошо, – ответил Тайк и встал, давая понять, что не намерен обсуждать свое прошлое.

– Она была больна?

Тайк посмотрел на абстрактную картину поверх головы Сэйдж и пожал плечами.

– Она страдала от депрессии: могла целыми днями не выходить из своей комнаты или часами раскачиваться молча. Правда, ходить на работу у нее в основном получалось, но, вернувшись домой, мама снова впадала в ступор. Если бы я не научился сам присматривать за собой и за сестрой, мы бы сидели голодными… Да, нам приходилось нелегко…

– А где твоя мама сейчас? – осторожно спросила Сэйдж. – Она еще жива?

– Она умерла от пневмонии много лет назад.

– Мне так жаль это слышать.

Тайк снова пожал плечами.

– Так уж вышло…

Он оглядел комнату, и Сэйдж поняла, что он ищет повод сменить тему разговора. Ее это не удивило. За последние десять минут Тайк рассказал о себе больше, чем за все то время, которое они провели вместе три года назад.

Он снова сел рядом с Сэйдж на кровать и сказал:

– Я все смотрю на то фото кольца с красным бриллиантом. Оно потрясающее. Теперь твоя очередь рассказывать. Мне интересно, почему ты не хочешь, чтобы его демонстрировали на выставке.

Что ж, это цена, которую придется заплатить за то, что первой открыла ящик Пандоры, – в ответ Тайк тоже решил спросить о личном.

Сэйдж вздохнула.

– Что ты знаешь о красных алмазах?

– Немного. Что они очень редкие и ужасно дорогие.

Она кивнула.

– Во всем мире есть лишь около двадцати-тридцати настоящих красных бриллиантов. И большинство из них весит меньше половины карата. Мой отец разыскивал по всему миру редкие камни, и моя мама часто сопровождала его в этих путешествиях. Он купил этот алмаз у бразильского фермера. Насколько мне известно, этот камень – самый большой из красных алмазов на свете. Я помню, как радовались этой находке мои родители и Коннор. Мама предложила продать камень, но папа хотел подарить его ей, чтобы отпраздновать десятую годовщину их свадьбы. Коннор сам огранил алмаз и изготовил это кольцо. Каждый из лепестков этого цветка символизировал одного из детей моих родителей…

Тайк нахмурился:

– У этого цветка четыре лепестка. Но ведь у тебя всего два родных брата.

– Мама была беременна четвертым ребенком, когда она погибла.

Тайк чертыхнулся и провел ладонью по лицу, затем обхватил затылок Сэйдж и прижался лбом к ее лбу.

– Теперь моя очередь говорить, что мне жаль это слышать.

Сэйдж выдавила слабую улыбку.

– Одно из самых ярких воспоминаний моего детства – мама, разглядывающая этот бриллиант, играющий на свету, а на ее лице сияет мягкая улыбка. Мама очень любила это кольцо. Красный бриллиант в нем стоит не один миллион долларов, но папа был готов подарить его моей маме, потому что очень ее любил. Для них обоих люди были важнее денег и прочих вещей.

– А публика знает об этом камне, или мне теперь нужно кровью подписать клятву о том, что я никогда не открою секрет его существования? – спросил Тайк, и глаза его весело блеснули. – Тащи сюда острый нож и лист бумаги.

«Сколько бы проблем ни причинял Тайк, – подумала Сэйдж, за одно можно не беспокоиться: ему можно доверять, он не проболтается».

– Я не хочу использовать это кольцо на выставках, потому что оно привлекло бы к себе пристальное внимание. Я просто хочу помнить о том, что его любила моя мама. Этот камень, подаренный ей папой, был для него символом семьи, которую он очень любил.

Тайк погладил пальцем скулу Сэйдж.

– Я понимаю. Твои родители, похоже, были хорошими людьми.

Она кивнула.

Тайк стер пальцем слезу, покатившуюся по ее щеке.

– Да, они были хорошими. И Коннор тоже был такой. Я знаю, что твоя мама забеременела от него. Но если бы он знал об этом, то…

Тайк поцеловал Сэйдж в макушку.

– Тсс, милая, все в порядке.

Прижавшись к нему, она чувствовала, как между ней и всеми проблемами, которые подстерегают ее в жизни, воздвигается крепкая стена. В объятиях Тайка Сэйдж ощущала себя в полной безопасности. Проклятье! Это не к добру. Надо оттолкнуть Тайка, заставить его уйти, но у нее нет для этого ни сил, ни желания. Хочется просто лежать в кольце его рук, чувствуя его тепло и силу, и позволить себе заснуть на его груди.

Глава 8

Спустя три дня Сэйдж сидела на уголке дивана, поджав под себя ноги, а Тайк на кухне убирал после ужина посуду. Он оказался на удивление великолепным поваром.

Сэйдж посмотрела на скачанную из Интернета анкету для молодых родителей, лежащую на ее коленях, и поморщилась. Ни она, ни Тайк пока не представляли себе, как будут воспитывать ребенка, хотя оба знали, как сменить подгузник или разогреть детское питание, ведь Сэйдж приглядывала за племянниками достаточно часто, чтобы набить на этом руку, а Тайк ухаживал за Локлин, когда сам еще был ребенком. Но что разрешать малышу, а что запрещать, чему придавать значение, а что игнорировать? Об этом оба не имели понятия, а потому решили поискать в Интернете советы будущим родителям. Тайк наклонился к Сэйдж и спросил:

– Думаешь, от этих анкет есть хоть какая-то польза?

Она пожала плечами.

– Не знаю. Но, полагаю, с их помощью выяснится то, насколько разный у нас с тобой подход к воспитанию детей. Я, наверное, буду действовать, повинуясь материнскому инстинкту, а ты, как мне кажется, захочешь привить ребенку привычку к дисциплине.

– Почему ты так думаешь?

– Я исхожу из того, что ты каждый день на рассвете делаешь китайскую гимнастику, четыре раза в неделю ходишь на тренировки по восточным единоборствам и пробегаешь шесть миль в день.

– Восемь миль, – поправил ее Тайк, улыбнувшись краешком рта, отчего на его щеке появилась ямочка.

Он бросил на колени Сэйдж пачку замороженного горошка и посоветовал:

– Приложи к своему синяку на копчике.

Сейдж повернулась, но тут же поморщилась от боли. Тайк взял горошек у нее из рук и попросил:

– Наклонись.

Она наклонилась и снова поморщилась, когда почувствовала леденящий холод даже через ткань своих спортивных штанов.

– Проклятье! Даже не знаю, что хуже: боль от синяка или ощущения от холода.

Тайк сел рядом, его мускулистое бедро прижалось к ее бедру, и по телу Сэйдж пробежала сладкая дрожь.

– Поверь мне, синяк хуже.

– Неужели он так ужасно выглядит?

– Размером с футбольный мяч и темно-фиолетовый. Круто ты приложилась.

Тайк взял пару листов анкеты и пробежал их взглядом.

– Ладно. Давай начнем. Вопрос номер один: «Смена подгузников – это работа для матери, для отца или для обоих?» Ну, ответить несложно. Это твоя работа.

– А если меня нет поблизости?

– Тогда ребенку придется потерпеть, – ответил Тайк, одарив Сэйдж сексуальной улыбкой, которая так редко появлялась на его лице. – Шучу. Я тоже буду помогать. Но заранее предупреждаю: буду всячески уговаривать тебя сделать эту работу.

– Следующий вопрос: «Два самых важных качества, которые вы хотите воспитать в своем ребенке». Хм, с ходу не ответишь…

Но Тайк без запинки заявил:

– Решительность и устойчивость к ударам судьбы.

Сэйдж кивнула, понимая, что его детство было бы еще сложнее, не обладай Тайк этими чертами характера в избытке.

– А какие качества выберешь ты?

– Я бы хотела, чтобы наш ребенок вырос смелым и уверенным в себе.

– Прямо как его мама.

Сэйдж запрокинула голову назад и увидела тепло во взгляде Тайка. Ей захотелось объяснить, что она вовсе не такая смелая, как кажется. Она боится жить полной жизнью. Боится того, что готовит ей судьба. Боится любви, боится довериться своим чувствам. Ведь Тайк не знает о том, что она привыкла сторониться людей и избегать некомфортных ситуаций. Не знает, что каждый день, проведенный с ним, для нее – необычное сочетание ужаса и радости. Рядом с этим человеком она чувствует себя так, словно ее подключили к невидимому источнику энергии, постоянно пополняющему ее силы. Внезапно все внутри сжалось при мысли о том, что их общение долго не продлится: скоро синяки сойдут, и Тайк снова уйдет из ее жизни, оставив ощущение пустоты и одиночества…

Тайк крепче сжал лист бумаги в руках, и Сэйдж почувствовала исходящее от него напряжение. Он кашлянул и затем прочитал следующий вопрос:

– «Я знаю, что мой партнер будет замечательным родителем, потому что…» Черт!..

Сэйдж заметила страх и неуверенность, промелькнувшие в его глазах. Она нахмурилась.

– Постой… Ты что же, считаешь, что из тебя не получится хороший отец?

Выражение лица Тайка стало непроницаемым. Понятно. Это его способ без слов сказать ей, что он не желает продолжать разговор на такую тему.

Сэйдж взяла анкету из его рук, бросила ее и пакет с горошком на пол и положила ладонь на грудь Тайку.

Чувствуя биение его сердца, она спросила:

– Почему ты так думаешь?

Тайк помолчал, потом все-таки ответил:

– Потому что у меня самого было дерьмовое воспитание. У меня никогда не было возможности побыть ребенком, поэтому я и понятия не имею, как обращаться с детьми. Как я собираюсь растить ребенка, если едва могу выносить присутствие других людей рядом с собой?

– Ну, меня же ты терпишь, – напомнила Сэйдж.

Тайк провел рукой по волосам.

– Да, но ты – исключение из правил.

Было бы легче перевести все в шутку, для того чтобы разрядить обстановку, но Сэйдж решилась сказать то, что думает. Она подняла руку и провела пальцами по его скуле.

– Ты ведь находишь выход в любой ситуации, не боишься принимать на себя ответственность, всегда поступаешь правильно. Да, ты не самый разговорчивый человек на свете, но, когда ты говоришь, тебе всегда есть что сказать. Ты умный и талантливый. – Пальцы Сэйдж коснулись его губ, и она еле заметно улыбнулась. – А еще – ты очень сексуальный. В общем, с нашим ребенком все будет в порядке, и с тобой тоже.

Тайк почувствовал себя от этой похвалы словно изнывающий от засухи цветок, оживающий под нежными струями летнего дождя. Странно, всего лишь несколькими словами Сэйдж заставила его затосковать по тому, чего у него никогда не было. Он читал так много положительных отзывов о своем искусстве, получил множество наград, выиграл немало поединков на татами, но никогда еще его не хвалили за то, каков он по натуре. От этого внутри будто что-то перевернулось, сердце заколотилось быстрее, а душа словно вздохнула с облегчением.

Тайк провел пальцем по подбородку Сэйдж, очертил ее полную нижнюю губу и подавил порыв поцеловать ее. Сделай он это сейчас, уже не сможет остановиться, сорвет одежду с прекрасного тела Сэйдж и расцелует каждый дюйм ее тела – с головы до ног. Он бы заставил ее забыться в его объятиях, извиваться от желания, позабыв обо всем на свете. Тайку захотелось этого так сильно, что это его испугало.

Сэйдж подалась вперед, обхватила пальцами его шею, прижалась лбом к его скуле и сказала:

– Займись со мной любовью. Хотя бы еще один раз.

Эти слова прозвучали эхом его собственных мыслей, ответом на его горячее желание. Тайк застонал и покачал головой.

– Это плохая идея. Во-первых, у тебя синяки по всему телу, а во-вторых, это еще больше запутает нашу ситуацию.

– Мне нужно отключить голову, чтобы ни о чем не думать, – пробормотала Сэйдж. – Ты можешь мне в этом помочь, потому что ты – единственный, у кого это получается.

– Тебе ведь больно.

– Я в порядке. И я хочу тебя. Давай вспомним, как хорошо нам было вместе. Я смогу хотя бы ненадолго забыть обо всех проблемах. Ты для меня – лучшее лекарство. Когда я занимаюсь с тобой любовью, я чувствую себя сильнее, лучше. Подари мне снова эти ощущения.

Тайк был всего лишь мужчиной и далеко не таким сильным, как он сам считал. Проклятье! Рядом с Сэйдж он терял силу воли, заступал за выстроенные вокруг себя барьеры. Он понимал, что нельзя было с ней спать, но, как и она, весь горел от неистового желания овладеть этой женщиной хотя бы еще раз.

Его осторожность куда-то испарилась, их губы соприкоснулись, его язык скользнул в ее рот. «Не надо торопиться», – напомнил себе Тайк, прервал поцелуй и отодвинулся, чтобы взглянуть на Сэйдж. Затем он расстегнул молнию на ее толстовке, приподнял трикотажную майку и начал ласкать языком груди Сэйдж. Она еле слышно застонала, отчего Тайк еще больше возбудился, сорвал с нее толстовку и майку, бросил их на пол и осторожно уложил Сэйдж спиной на диван.

– Ты в порядке? Ты точно этого хочешь?

– Да, я в порядке, – ответила она, хотя Тайк видел, что ей немного больно.

– Останови меня, если что…

Сэйдж негромко рассмеялась.

– Ни за что! – Она хлопнула его по груди. – На тебе слишком много одежды, Латимор!

Тайк выпрямился, стянул через голову футболку и громко выдохнул, когда ладони Сэйдж пробежали по его торсу, а затем ее пальцы потеребили пояс джинсов Тайка.

– Снимай!

– Сначала ты.

Тайк стянул с Сэйдж спортивные штаны и трусики. При этом она приподняла бедра, чтобы ему помочь, и тихо ойкнула – снова напомнили о себе ушибы. Нужно было придумать, как не причинить ей боли, подойти к занятиям сексом творчески. Тайк быстро стянул с себя джинсы, перебирая в голове варианты сексуальных позиций. Сможет ли он вообще войти в Сэйдж, не потревожив ее ушибленный копчик? Впрочем, довести ее до оргазма – куда важнее собственного удовлетворения. Пальцы Тайка скользнули к низу ее живота. Она накрыла их ладонью и выдохнула:

– Мне нужен ты.

Эти тихие слова возбудили его еще больше, если это вообще было возможно. Тайк навис над Сэйдж, опираясь на руки и глядя в ее затуманенные желанием голубые глаза.

– Позволь мне самому сделать всю работу, милая!

– Тогда вперед!

Он и забыл, какой требовательной может быть в постели Сэйдж. В прошлом Тайку нравилось дразнить ее, оттягивая последний момент, пока она не вскрикивала на пике наслаждения в его объятиях.

Тайк осторожно вошел в Сэйдж. Она была такой горячей и тесной. Он почувствовал себя словно на небесах. Сэйдж застонала от удовольствия, и Тайк начал двигаться внутри ее короткими выпадами, ощущая трепет и тепло ее тела. Затем он оперся локтями на диванные подушки рядом с ее головой и обхватил ее лицо ладонями, целуя Сэйдж. Его язык двигался в ритме с его бедрами.

Наконец Тайк напрягся, чувствуя, как приближается оргазм, застонал в губы Сэйдж и крепко обнял ее, кончая вместе с ней, ощущая, как сладкие спазмы сотрясают их тела.

А после, постепенно приходя в себя, Тайк гладил великолепное тело Сэйдж и покрывал нежными поцелуями ее губы и лицо. Когда его ладонь коснулась ее живота, в голове вдруг вспыхнула мысль: «Этот ребенок – мой! И эта женщина – тоже моя!» Откуда бы они ни взялись в его жизни, теперь они останутся в ней навсегда.

Глава 9

Наутро Тайк, стоя перед окном на первом этаже, увидел, как Сэйдж с сонным видом немного скованно спустилась по лестнице – наверное, боль от ушибов до сих пор ощущалась.

Первым делом Сэйдж направилась к кофемашине. «Мы провели вместе всего несколько недель целых три года назад, но кое-что с тех пор не изменилось, – подумал Тайк. – У нас такой же великолепный секс, Сэйдж по-прежнему выдавливает зубную пасту с середины тюбика, а ее голова не начинает как следует работать без трех чашек кофе с утра». Правда, теперь Сэйдж пила кофе без кофеина из-за беременности.

Тайк взглянул на часы. Ровно девять. Он проснулся еще в пять утра, съездил к себе на склад и забрал свою одежду, вернувшись, сдвинул в сторону мебель, чтобы позаниматься китайской гимнастикой, а затем отправился на пробежку. Но Сэйдж вряд ли захочется сейчас сделать зарядку.

Тайк, бесшумно ступая босыми ногами по деревянному полу, подошел к ней со спины и произнес:

– Доброе утро!

Сэйдж вскрикнула, обернулась и прижала руку к груди.

– Господи, Латимор, ты меня до смерти напугал!

– Извини.

Тайк достал чашку из буфета и налил в нее кофе. Затем он потянулся губами к губам Сэйдж, но она произнесла:

– Полагаю, нам лучше обсудить то, что случилось прошлой ночью.

Только этого не хватало! Тайк приподнял большим пальцем ее подбородок.

– Я всегда предпочитал действовать, а не болтать.

Сэйдж еле заметно улыбнулась.

– Я знаю, но думаю, что три года назад мы совершили ошибку – тратили слишком много времени на занятия любовью, а не на разговоры.

Тайк нахмурился.

– К твоему сведению, сколько бы ни пробыл мужчина в постели с женщиной, ему всегда мало.

– Это само собой. – Сэйдж положила ладонь на его грудь и отстранилась. – Но, к твоему сожалению, у меня есть что тебе сказать.

«Ну вот, начинается! – подумал Тайк, шагнув назад. – Вряд ли нам стоит усложнять ситуацию – у меня и так хватает других проблем». Он ожидал, что Сэйдж приведет ему сейчас как минимум одну причину, почему им нельзя продолжать спать вместе.

– Ты хочешь и дальше заниматься со мной сексом?

Черт, она это всерьез спрашивает? Похоже, да, судя по дрожи в ее голосе. Конечно, Тайку этого хотелось. Ужасно хотелось снова переспать с Сэйдж столько раз, сколько возможно.

– Э-э-э… Да, – осторожно ответил он, не понимая, к чему она клонит.

– Твой ответ прозвучал не очень-то уверенно, – заметила Сэйдж.

– Поверь мне, я чертовски в этом уверен, – проворчал Тайк. – А в чем, собственно, дело?

– Ну, мы можем продолжать заниматься сексом, если ты этого хочешь.

Ого!

– А ты сама хочешь?

– Да, но…

«Да» – такое короткое слово, но как оно меняло дело! Значит, можно будет снова и снова заниматься сексом с Сэйдж! Как только она ему разрешит, он тут же поцелует ее, а затем расстегнет пуговицу на джинсах и стянет с нее этот кашемировый свитер. Они разденутся и снова взлетят на Небеса.

– Но это будет всего лишь секс, – торопливо добавила Сэйдж. – Именно это у нас и получается лучше всего. В остальном, кажется, мы не очень-то хорошо ладим. – Она скрестила руки на груди. – Я не хочу снова испытать боль и не хочу причинить боль тебе.

– Знаю. Я тоже не хочу причинить тебе боль. Нам не нужно устанавливать никаких ограничений и не стоит ничего ожидать друг от друга. Мы – просто два человека, которых очень сильно влечет друг к другу, у которых есть общий ребенок и которые спят вместе.

Тайк заметил мелькнувшее в глазах Сэйдж облегчение и, вздохнув, подумал: «Она такая уязвимая. Нужно быть осторожным с ней ради нее же самой. Надо проследить, чтобы наши отношения не зашли слишком далеко, потому что очень важно не обидеть и не возненавидеть друг друга».

Тайк поднял руку, чтобы прикоснуться к Сэйдж, но та покачала головой и увернулась.

Проклятье! Кажется, она еще не высказалась до конца.

– Я знаю, что мы оба ответственны за мою беременность, но я хочу перед тобой извиниться за то, что нарушила все твои планы этим ребенком.

«Так вот как она обо мне думает! – мелькнуло в голове у Тайка. – Полагает, я сожалею о том, что у нас будет ребенок. Как же она ошибается!»

Тайк сожалел о многом, особенно о том, что он не такой человек, который нужен Сэйдж, но он вовсе не жалел, что она забеременела. Может, потому, что начал видеть в этом ребенке мостик, который способен вернуть его к нормальной жизни. У него наконец появилась нормальная семья. Жизнь дала ему второй шанс. Он и Сэйдж не будут жить вместе, но у их ребенка будут мать и отец. И у него будет счастливое детство.

Тайк коснулся ладонью лица Сэйдж. Она в ответ посмотрела на него своими голубыми глазами. Он шагнул к ней, ее грудь коснулась его груди. Тайку хотелось быть как можно ближе к Сэйдж, чувствовать ее рядом. Она была ему очень нужна. Мысли начали путаться, но Тайк знал, что нельзя отвлекаться, – слишком важные вещи он должен сейчас сказать.

– Мы немало напортачили, но я ни секунды не жалею о том, что у тебя будет мой ребенок.

– Ты уверен? Ведь он необратимо изменит нашу жизнь.

– Это вовсе не плохо, и я готов к этому. – Тайк поцеловал ее в нос и крепко обнял. – Ребенок – это дар, за который я еще не успел тебя поблагодарить. Спасибо тебе!

Он почувствовал, как напряженное тело Сэйдж расслабилось, наклонился и нежно поцеловал ее в уголок рта. Сэйдж вздохнула, и Тайк еще раз медленно провел губами по ее губам, желая снова погрузиться в нее, позволить их сумасшедшей страсти пировать. Но он понимал, что если поддастся этому порыву, то потеряет эту женщину.

Этот поцелуй лишь обещал что-то иное, чего они раньше никогда не разделяли. Секс может и подождать. Слишком важно то, что сейчас происходит между ними, чтобы это испортить. Да, так будет лучше. Пусть страсти немного улягутся или утихнут совсем.

Слава богу, ужин в честь вхождения Локлин в семью Баллантайн подошел к концу, и Сэйдж наконец могла отправиться домой. Она уже завязывала пояс на пальто, когда Тайк коснулся ее руки и негромко спросил:

– Что случилось? Ты весь вечер была словно ощетинившийся еж.

Как ему объяснить причины своего плохого настроения? Всякий раз, когда Сэйдж проводила время с братьями и их спутницами жизни, она начинала думать, что тоже рано или поздно захочет найти такую же любовь, и это ее всегда раздражало. Вот и сейчас она тоже начала представлять себе, каково было бы выйти из этого дома, держа Тайка за руку, зная, что они создали свою собственную семью. Но даже если бы вдруг Сэйдж решила рискнуть и влюбиться, она понимала, что Тайк – не тот человек, который может подарить ей любовь. Он не ищет серьезных отношений, ему не нужно ежедневное общение, он не хочет делить с ней радости и невзгоды. Он лишь хочет быть отцом их ребенка. Когда его страсть утихнет, он исчезнет из ее жизни.

А тут еще Линк от всей семьи подарил Локлин любимое кольцо Коннора, которое тот носил не снимая. То самое кольцо, которое Коннор придумал и сделал вместе с Сэйдж, – они потратили на это немало часов кропотливого труда. Боже, что за день! Хватит с нее!

– Мне пора домой, – пробормотала Сэйдж, направляясь к входной двери. – Спокойной ночи.

Она дошла до кованых железных ворот, когда ее догнал Тайк и взял за руку. Сэйдж выдернула свою руку из его пальцев и сунула ее в карман пальто.

– Я не дарил Локлин этого кольца! – произнес Тайк.

– Но ты привел ее в нашу жизнь! – бросила она в ответ.

От этой фразы кровь бросилась в лицо Тайка, а в глазах мелькнуло опасное выражение. Он сглотнул и отвернулся. Сэйдж поняла, что он пытается взять себя в руки, смирить свой гнев.

– Знаю, для тебя это был тяжелый день, – снова заговорил Тайк. – Нелегко, когда кто-то входит в твою жизнь, в твою семью и переворачивает все с ног на голову.

– Это ты во всем виноват! – У Сэйдж внутри все кипело. – Это ты несколько лет назад познакомился со мной, чтобы через меня подобраться к моей семье.

– Я уже объяснял тебе, – жестко ответил Тайк.

– Затем ты переспал со мной и купил миллионы акций «Баллантайн интернэшнл».

– Но ты тоже спала со мной.

Сэйдж пропустила эти слова мимо ушей, все больше распаляясь. Ей хотелось накричать на Тайка за его неспособность дать ей то, что ее братья могут дать своим женам. Хотя разве она смогла бы принять любовь этого мужчины? Сэйдж понимала, что размышляет нелогично и пытается выместить свою злость на Тайке. Это нечестно и неправильно, но если она не выпустит пар, то взорвется.

– А потом ты заделал мне ребенка! – прокричала она.

Грудь Тайка тяжело вздымалась, но голос по-прежнему звучал спокойно:

– Ты забыла еще обвинить меня в том, что в мире столько бедных, в глобальном потеплении и падении цен на нефть. Это Коннор зачал Локлин, так что обвиняй его. А за твою беременность мы с тобой одинаково ответственны. Просто все это для тебя внове. Ты напугана. Я понимаю. Все мы сейчас ищем свой путь через это минное поле. К чему кричать друг на друга? Это не поможет. Нам нужно найти способ справиться с этой проблемой.

Сэйдж ужасно хотелось дать волю слезам – прижаться лбом к груди Тайка и выплакаться в его объятиях, но она вскинула подбородок и прошила собеседника язвительным взглядом.

– Не лезь в мои мысли. Я не позволяла тебе высказывать свое мнение о моей семье. Ты нас совсем не знаешь, понятия не имеешь, чем мы живем и чем дышим. Тебе неведомо, что такое иметь настоящую семью!

Тайк, явно потрясенный, отшатнулся и зашагал по улице.

Осознав, что сорвалась на него, словно какая-то стерва, и что специально хотела глубоко ранить его своими словами, Сэйдж догнала Тайка и схватила за руку, желая извиниться. Но при виде каменного выражения его лица слова застряли у нее в горле.

– Я понимаю, что у тебя был трудный день, – бросил он. – Но это не значит, что ты можешь меня оскорблять. Я жил с матерью, которая умела это делать куда лучше тебя.

Сэйдж понимала, что причинила ему боль, и чувствовала себя отвратительно.

– Куда ты идешь? – спросила она.

– Поймаю для тебя такси.

Едва Тайк взмахнул рукой, рядом с ним тут же остановилась машина. Он снова обернулся к Сэйдж:

– Твоя рука уже в порядке, и тебе больше не нужно, чтобы кто-то постоянно был рядом. Наверное, нам обоим теперь требуется личное пространство. – Открыв дверь такси, Тайк жестом пригласил Сэйдж сесть в салон. – Поговорим позже.

– Когда?

В улыбке Тайка не было ни капли тепла.

– Как-нибудь. Ты ведь знаешь, что я – тот парень, который не знает, что такое иметь настоящую семью.

Тайк захлопнул дверь такси и пошел прочь. По щекам Сэйдж потекли слезы. Она чувствовала унижение, раскаяние и даже отвращение к самой себе.

Глава 10

Тяжелый рок громыхал на нижнем этаже склада. Тайк поднял забрало сварочной маски и увидел, что мигает лампа на стене, служащая ему вместо дверного звонка. Кого это принесло в одиннадцатом часу холодной мартовской ночи? О том, что он тут живет, знает всего несколько человек. Отложив электрододержатель и сняв маску, Тайк подошел к небольшой двери сбоку от огромных откатных ворот.

Открыв, он нахмурился, увидев Сэйдж с порозовевшим от холода носом, переминающуюся с ноги на ногу.

– Что ты тут делаешь?

Тайк распахнул дверь шире. Сэйдж скользнула в помещение, вынула руки из карманов и начала разматывать шарф, в который куталась.

– Поднимайся наверх. Там гораздо теплее, – предложил Тайк, покачав головой.

Он взял гостью за руку и повел ее к железной лестнице. Поднявшись на второй этаж, Тайк помог Сэйдж снять шарф и пальто, гадая, для чего она пришла. Только бы не для того, чтобы продолжить ссориться!

Сэйдж подошла к камину и протянула руки к пламени, чтобы согреться. Затем она медленно повернулась, и Тайк напрягся, ожидая очередных обвинений.

– Прости, я повела себя как неразумная, вздорная девчонка, и у тебя было полное право рассердиться на меня.

Тайк в изумлении потер подбородок. Извинений он не ожидал.

А Сэйдж продолжала:

– Меня пугают перемены, потеря контроля над происходящим. Мне нелегко было встретиться с Локлин.

– Ты великолепная, успешная женщина. Почему же встреча с Локлин вывела тебя из равновесия?

– Обычно я держу людей на расстоянии. Меня всегда беспокоит, если я начинаю сходиться с ними ближе, и я теряю самообладание.

Это многое объясняло.

– Ты затеяла со мной ссору, чтобы оттолкнуть и меня тоже?

Сйэдж кивнула.

– Да, наверное, это у меня лучше всего получается.

Впервые Тайк увидел в ней не принцессу из клана Баллантайнов, не успешного богатого ювелира-дизайнера, а просто женщину, столкнувшуюся с невероятными переменами, чья жизнь перевернулась с ног на голову.

Тронутый ее искренностью, Тайк кивнул и впился губами в ее губы. Сэйдж выдохнула, попыталась отстраниться, но, едва он нежно провел языком по ее нижней губе, она подалась к нему. Они начали жадно целоваться, лаская друг друга. Тайк все еще не мог поверить, что Сэйдж снова вернулась в его жизнь, в его постель. Она хочет его! От этой мысли он почувствовал себя слабым, словно новорожденный, и одновременно сильным, как бык. Сэйдж была для него и спасением, и разрушением, и наслаждением, и болью. Тайк отчаянно хотел ее, но это не означало, что им нужно тут же упасть в постель, – предстояло еще очень многое выяснить и обсудить. Они оставили позади недавнюю ссору, и теперь, когда Тайк понял, что вызвало гнев Сейдж, увидел, что она искренне сожалеет о случившемся, ему было что ей сказать.

Он отстранился и шагнул назад.

– Послушай, мы планируем присутствовать в жизни друг друга долгое время, и потому нам нужно стать хорошими друзьями. А это значит быть друг с другом честными. Если тебя что-то раздражает, если тебя переполняют какие-то чувства, я хочу об этом знать. Я тоже постараюсь быть таким же искренним с тобой. – Тайк сделал глубокий вдох. – Я хочу кое-что тебе сказать. Этот склад – все, что у меня есть. На моем банковском счете очень мало денег.

Похоже, Сэйдж это абсолютно не расстроило.

– Можно спросить: почему? Ты ведь самый высокооплачиваемый художник в мире.

– Акции Баллантайнов очень дорогие. Я работаю над парочкой скульптур, которые смогу продать через месяц или два. Я хочу оплатить твои медицинские счета за роды и купить все, что нужно ребенку.

Тайк понимал, что никогда не сможет сравниться богатством с Баллантайнами, – не стоит даже пытаться, но тоже хотел, по мере своих сил, обеспечивать Сейдж и малыша.

– Знаю, что ты сама можешь оплатить это все без моей помощи, но позволь мне это сделать, ладно?

Сэйдж кивнула.

– Хорошо, этот вопрос мы решили. – Она неуверенно улыбнулась. – Так мы помирились?

У Тайка стало светло на душе. Казалось, один из воздвигнутых между ними барьеров рухнула. А может, сейчас так легко на сердце и пусто в голове потому, что он никак не может насмотреться на Сэйдж, жадно пожирая ее глазами? Тайк изо всех сил пытался заставить себя трезво соображать, понимая, что должен что-то ответить. Но на языке вертелась лишь фраза: «Как считаешь, между нами возможно что-то большее, чем дружба?»

«Нет, это чересчур, – сказал себе Тайк. – Все это – не более чем плод твоего воображения. Ты сейчас слишком усталый, тебя переполняют эмоции. Утром ты посмотришь на ситуацию иначе. Сделай глубокий вдох и успокойся, черт тебя побери!»

– Хочешь кофе? – предложил он. – У меня есть без кофеина.

Сэйдж кивнула и последовала за ним в маленькую кухню, расположенную у дальней стены второго этажа. В этом же углу располагались две спальни, столовая и художественная студия.

Тайк понимал, что Сэйдж, которая очень интересуется искусством, обязательно попросит разрешения побывать в его студии, но нельзя ее туда пускать – ведь там столько ее портретов.

Так и вышло. Оглядевшись по сторонам на втором этаже, Сэйдж подняла брови и поинтересовалась:

– А где же твоя студия?

Вместо того чтобы отказать ей, как собирался, Тайк указал на дверь в углу.

– Студия в другой стороне здания. За этой дверью – коридор, который приведет тебя туда.

Глаза Сэйдж загорелись любопытством.

– Можно взглянуть?

Тайк хотел было отказать, но ведь он сам заявил, что им нужно быть честными друг с другом. Кивнув, он взял кружку с кофе в одну руку и стакан виски в другую и кивком пригласил Сэйдж следовать за собой.

Затаив дыхание, он открыл дверь студии и протянул спутнице кружку с кофе, а сам, отхлебнув виски, подумал о том, что Сэйдж – первый человек, которого он пустил в свою студию. Надо попробовать взглянуть на обстановку ее глазами: огромные окна, пропускающие много света, полки, заваленные кистями, тюбиками с краской и шпателями, чистые холсты, стоящие у одной из стен. Напротив них – еще незаконченный холст в голубых тонах.

Сэйдж долго рассматривала эту картину, потягивая свой кофе, а затем повернулась к уже готовым холстам, стоящим у стены.

Черт! Этого следовало ожидать.

– Можно я взгляну?

Тайк кивнул. Она опустилась на пол, поставила кружку рядом с коленом и повернула лицевой стороной первый холст. Тайк выдохнул с облегчением. Это был набросок углем – портрет Локлин. Он изобразил сестру читающей книгу. Ничего не сказав, Сэйдж повернула следующее полотно. На нем была изображена женщина, очень похожая на Локлин, сидящая на полу рядом со своей кроватью, с согнутыми коленями, с пустыми глазами.

– Это твоя мама?

Тайк кивнул:

– Да, это она. Как я уже говорил, она страдала от хронической депрессии и могла сутками сидеть в такой позе.

К счастью, Сэйдж ничего не сказала в ответ, продолжив перебирать холсты. Увидев свой портрет, на котором Тайк изобразил ее работающей за верстаком, она сморщила нос. Посмотрев на дату написания картины, стоящую внизу, она вскинула взгляд и удивленно подняла брови.

Тайк почувствовал, что кровь прилила к его щекам.

– Я увидел твое фото в журнале и решил скопировать его.

Сэйдж снова ничего не ответила и продолжила перебирать портреты, на многих из которых была изображена она. Закончив их рассматривать, она уперлась руками в колени и гневно взглянула на Тайка:

– Почему, черт возьми, ты никогда не выставлял эти работы? Они очень хорошие. Возможно, даже лучше, чем те полотна и скульптуры, которые ты представляешь публике. Эти портреты исполнены эмоций, на них иногда трудно смотреть, но они потрясающе реальные!

Тайк потеребил край поношенной толстовки и признался:

– Я не могу их выставлять.

– Но почему?! – воскликнула Сейдж. – Они великолепны! Эмоции так и брызжут с холста!

Хотя Тайк еще до конца не определился со своими чувствами к этой женщине, она была матерью его будущего ребенка и заслуживала знать правду. Всю правду.

Тайк заговорил, меряя шагами пол перед незаконченной картиной и крепко сжимая в руке стакан с виски:

– Когда мне было лет тринадцать, я обнаружил, что могу рисовать людей и затем продавать им их портреты. Я брал с собой альбом в Центральный парк, рисовал прохожих, а потом совал свои рисунки им под нос. До сих пор не знаю, почему мне платили за мои работы: потому, что находили их хорошими, или потому, что жалели слишком тощего пацана в поношенной одежде.

Сэйдж продолжала молча потягивать кофе, и ее молчание помогло Тайку продолжить.

– Я зарабатывал этим несколько лет. Когда я закончил школу, мне предложили стипендию для обучения в художественной школе, но мне пришлось забыть об учебе и пойти работать. Меня взяли только подсобным рабочим на стройку. Ради дополнительного заработка я согласился позировать обнаженным для художественного класса, состоящего в основном из женщин, желающих немного попрактиковаться в изобразительном искусстве.

Сэйдж еле заметно пожала плечами, как бы говоря: «Ну и что?»

– Я рисовал их портреты, которые они у меня покупали, а потом эти женщины приглашали меня к себе домой, говорили, что хотят подарить свой портрет мужу или любовнику и позировали мне без одежды.

– И ты в конце концов начал спать с ними, – прозаическим тоном констатировала Сейдж.

Тайк потер затылок.

– Я продал много портретов и переспал с большим количеством женщин.

Склонив голову набок, Сэйдж промолчала в ответ, и Тайк озадаченно посмотрел на нее.

– Извини, – сказала она наконец, – но я не могу найти связь между тем, что ты с кем-то там спал, и тем, почему ты не можешь продавать написанные тобой портреты.

Неужели она не понимает?

– Я спал с теми, кто мне позировал, Сэйдж!

– Тебе было девятнадцать, и в том возрасте ты бы переспал даже с гориллой, если накрасить ей губы, – нетерпеливо возразила она, но тут взгляд ее прояснился. – Подожди-ка, я поняла! Ты боишься, что они заказывали тебе свои портреты лишь в качестве повода, чтобы заняться с тобой сексом?

«Наконец-то до нее дошло», – мрачно подумал Тайк, отвернувшись. Он услышал, как Сэйдж встала, поставила кружку на стол, а затем ощутил прикосновение ладони к своей спине. С бешено бьющимся сердцем Тайк ждал, что скажет Сэйдж.

– Так ты даже не представляешь, насколько ты хороший художник, да? Вот почему ты никогда не посещаешь свои выставки и не даешь интервью? Ты считаешь, что не достоин всех этих наград и денег.

Тайк повернулся и указал на незаконченную картину:

– Я написал это всего за полдня. Просто нашлепал краску на холст, не раздумывая ни о чем. А какие-то идиоты заплатят мне за эту мазню четверть миллиона долларов. Или даже больше. На скульптуры уходит больше труда, но все равно они не достойны тех ценников, которые вешают на них в арт-галереях. Написанные мной портреты, возможно, чего-то и стоят, но, каждый раз, выставляя в галерее портрет или продавая его, я снова чувствую себя запутавшимся юнцом, пытающимся выжить в этом жестоком мире, не знающим, платят ему из жалости или за то, что использовали его в качестве жеребца. – Он судорожно выдохнул и продолжил: – Искусство… Я погружался в него с головой, оно служило мне отдушиной и убежищем. Когда моя мама переставала с нами разговаривать и часами сидела неподвижно, я притворялся, что все в порядке, и убивал время, рисуя. Лишь погружаясь в творчество, я чувствовал себя уверенно. В такие моменты мне казалось, что никакие тучи не могут собраться над моей головой.

– Разве ты по-прежнему не поступаешь так же? – Сэйдж указала на незавершенную картину. – Прячешься от самого себя в своем творчестве.

– Потому что это проще всего.

Она положила руку ему на грудь и подняла лицо. Ее глаза были полны тепла и… Симпатии? Любви?

– Тайк, у тебя было очень тяжелое детство. Тебе пришлось заботиться о матери и сестре, и ты многим пожертвовал ради них: годами своей юности, возможностью обучаться в художественной школе, своими деньгами, потраченными на акции Баллантайнов. Разве ты не заслужил небольшой отдых в жизни? Небольшую передышку. Ты так талантлив. Ты – самый потрясающий художник из всех, кого я знаю.

– Ты судишь предвзято, – пробормотал Тайк, отчаянно желая поверить Сэйдж.

Она шагнула назад и посмотрела у него.

– Помнишь, когда ты создал «Усталую балерину»?

Это та картина, что висит в пентхаусе Сэйдж? Боже, Тайк уже и забыл, когда ее нарисовал, – это было в самом начале его карьеры.

– Она написана девять лет назад. Я всегда была одержима балетом и хотела бы иметь талант, чтобы стать профессиональной танцовщицей. Едва я увидела эту картину, сразу влюбилась в нее. Сколько мне тогда было? Девятнадцать? Двадцать лет? Я упрашивала Коннора купить ее для меня, но он отказался. Когда мне исполнилось двадцать один год, Коннор перевел деньги в мой трастовый фонд, и я наконец смогла сама распоряжаться ими. Тогда я выяснила, у кого в тот момент находилась «Усталая балерина», и выложила за нее в три раза больше того, что заплатил при ее покупке тот человек. Это картина мне была нужна как воздух.

Тронутый ее словами, Тайк открыл рот, чтобы что-то сказать, но Сэйдж жестом остановила его и продолжила:

– Я убедила своих братьев купить Джегеру одну из твоих скульптур в качестве подарка на день рождения. А еще Коннор по моему настоянию купил три твои картины для своей частной коллекции – одно из тех полотен висит сейчас на стене вестибюля «Баллантайн интернэшнл». Коннор сказал, что, хотя ему никогда не нравилась «Усталая балерина», твои другие полотна ему по душе. Он заявил, что ты станешь одним из самых влиятельных художников двадцать первого века. И что же случилось дальше? Ты им стал. Твои работы стоят каждого цента, который за них заплачен. Если ты не веришь ничему из всего, что я тебе когда-либо говорила, пожалуйста, поверь в эти слова.

Тайк закрыл глаза, чтобы Сэйдж не прочла в них обуревавшие его чувства, и коснулся ее лица, надеясь, что она не заметит, как дрожат его пальцы. Он ощущал себя усталым до изнеможения, но обновленным. А еще – свободным, не связанным никакими ограничениями, исполненным сил. Казалось, он в одиночку способен покорить весь мир. Хотелось сказать Сэйдж, как много для него значат ее слова, как они изменили его, но горло перехватило, и Тайк лишь кивнул, надеясь, что сможет передать свои чувства, начав благоговейно ласкать ее тело. Однако Сэйдж опередила его: она встала на цыпочки и нежно провела языком по его губам, которые тут же раскрылись, поддавшись немому приказу.

Тайк притянул ее к себе, одновременно пытаясь стянуть с нее майку. Руки Сэйдж скользнули под его толстовку, пальцы пробежались по животу, и Тайк невольно напрягся от этого прикосновения. Сэйдж застонала от удовольствия, и ее поцелуй стал более страстным. Затем она потеребила пуговицу на джинсах Тайка, расстегнула их и запустила ладонь в его трусы. Тайк мгновенно возбудился.

Прежде Сэйдж была робкой, порой стеснялась рассказывать Тайку о том, что ее заводит, но сегодня она точно знала, чего хотела. Сэйдж сняла с него толстовку и начала ласкать его грудь губами и языком, спускаясь все ниже. Затем она стянула с Тайка джинсы и трусы, и прохладный воздух коснулся его возбужденного члена.

Тайк запрокинул голову назад, грудь его вздымалась, капли пота выступили на коже. Ему казалось, что все его мечты и фантазии разом исполнились. Это был не просто секс, хоть и потрясающий, но это был секс с Сэйдж, и она была здесь, в его студии, сказала такие замечательные слова о его творчестве, открыла для него новый мир, показав новые перспективы в искусстве. Он хотел, чтобы Сэйдж была все время рядом с ним, хотел вместе с ней воспитывать ребенка. Она нужна ему. Всегда была нужна.

Тайк обхватил ее плечи, заставил подняться и впился в ее губы жарким поцелуем. Продолжая целоваться, они до конца раздели друг друга, разбросав вещи вокруг, на забрызганном краской полу. Затем Тайк подхватил Сэйдж под ягодицы, ее стройные ноги обхватили его бедра, и, не в силах долее медлить, он вошел в нее. Она ахнула, и Тайк увидел звезды в ее глазах. Чувствуя, что ноги не держат его, он прислонил Сэйдж к мольберту с незавершенным полотном. Голова ее запрокинулась.

Тайк замер, жадно разглядывая Сэйдж: ее закрытые глаза, длинные волосы, разметавшиеся по еще не просохшей масляной краске, плечи, сияющие белизной на фоне различных оттенков синего. Понимая, что долго не сможет сдерживаться, Тайк приказал Сэйдж открыть глаза. Когда она послушалась, он вздохнул и, кажется, еще больше влюбился в эту женщину.

– Я хочу смотреть в твои глаза, когда ты кончаешь, только сделай это поскорее, пожалуйста, – попросил Тайк.

Сэйдж прижалась к нему низом живота, ее ягодицы скользнули по холсту, и Тайк вошел в нее еще глубже. Она вскрикнула от наслаждения, а его увлекло в водоворот из миллиона синих оттенков…

Когда на следующее утро Тайк вышел вместе с Сэйдж на улицу, чтобы поймать для нее такси, она заметила, что в его глазах скачут веселые чертики.

– В чем дело? – спросила она, думая о том, что он сейчас выглядит в десять раз сексуальнее, чем прошлой ночью. Под его глазами залегли тени, потому что и ему, и ей было не до сна. Зато тени наконец-то исчезли из глаз Тайка.

– Я подумал о полосах французского ультрамарина на твоей попке, – ответил он смеясь.

– А я куда больше расстроилась из-за того, что уничтожила твою новую работу, чем из-за нескольких пятен краски на своей заднице.

Прошлой ночью, занимаясь любовью в студии Тайка, Сэйдж почувствовала, что вляпалась в краску, и оглянулась посмотреть на картину, которая была испорчена отпечатком ее спины и ягодиц. Тайк, вместо того, чтобы расстроиться, разразился смехом.

– Я что-нибудь придумаю, – сказал он, лаская Сэйдж. – Или, может, просто оставлю все как есть – пусть напоминает о лучшем сексе в моей жизни. И о самом лучшем разговоре.

Сэйдж улыбнулась и обхватила пальцами его сильные запястья.

– Помни, что я считаю тебя великолепным художником.

Тайк высокомерно приподнял бровь, но в глазах его мелькнула неуверенность.

– Великолепным художником? – переспросил он.

– Самым великолепным. Лучшим в мире!

Тайк улыбнулся и нежно поцеловал Сэйдж в ответ.

– Каковы твои планы на сегодняшний день? – спросил он, оторвавшись от ее губ.

– У меня встреча с клиенткой в офисе «Баллантайн интернэшнл», затем я отправлюсь домой, потому что мне нужно закончить кольцо для принцессы из Саудовской Аравии. – Сэйдж кинула взгляд на ожидающего ее водителя такси. Кажется, тот никуда не торопился, так что можно было поболтать с Тайком еще пару минут. – А каковы твои планы?

– Когда ты уснула, я начал думать о том, над чем бы мне хотелось поработать дальше. Так что я, наверное, закроюсь здесь и буду просто творить.

Сэйдж улыбнулась:

– Значит, если ты не ответишь на мои звонки или эсэмэски, мне не нужно паниковать?

– А ты не возражаешь, если я не буду на них отвечать?

Все еще улыбаясь, она покачала головой:

– Нет, я не против. Дай мне знать, когда сделаешь перерыв, но лучше, если это случится до утра четверга, потому что в десять часов у меня встреча с акушером – доктором Чарльзом.

– Послезавтра в десять? Хорошо. Уверен, что тяга к тебе заставит меня выбраться из своего убежища гораздо раньше.

Сэйдж встала на цыпочки, горячо поцеловала его и сказала:

– Буду ждать с нетерпением. Ну, хорошего тебе дня!

Тайк открыл дверь такси, и, когда Сэйдж села на сиденье, он снова ее поцеловал. Его сказочные глаза были полны озорства.

– Кстати, должен заметить: у тебя даже в волосах голубая краска.

Тайк закрыл дверь, и сквозь нее до Сэйдж донесся его смех. Она стянула шапку с головы, перекинула волосы на лицо и тут же увидела пряди цвета французского ультрамарина. Сэйдж повернулась и посмотрела в окно. Тайк смотрел на экран своего телефона и, похоже, набирал текст. Десять секунд спустя телефон Сэйдж звякнул, сообщив о входящей эсэмэске. В ней было написано: «Хочешь вернуться? У меня есть идея: мы нанесем краску на холст и будем кататься по нему. Это произведение станет частью моей личной коллекции».

Сэйдж, ощутив порыв желания, улыбнулась и кинула еще один взгляд через плечо. Но Тайк уже исчез из поля ее зрения. Испытывая огромный соблазн принять предложение и вернуться, Сэйдж напечатала ответ: «Сомневаюсь, что арабская принцесса или мой властный братец поймут меня, если я пропущу встречу с одним из самых важных клиентов ради того, чтобы повозиться с тобой в краске. Может, займемся этим в другой раз?»

Глава 11

– Хочешь кофе? – спросил Тайк у сестры, когда они вышли на улицу, продуваемую ледяным ветром, из теплого помещения новой арт-галереи, куда Локлин пригласила Тайка, думая, что брату понравятся эклектичные полотна, собранные со всего мира. И ему действительно тут понравилось.

– Хочу. – Локлин огляделась. – В конце квартала есть кафе.

– Тут за углом живет Сэйдж. Она сейчас на встрече в «Баллантайн интернэшнл», но у нее потрясающий кофе. Зайдем к ней?

Локлин кивнула, и они направились к дому Сэйдж.

– Как ее здоровье? – спросила Локлин.

– Все нормально. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что, переехав к ней после того несчастного случая, ты уверял меня, что проживешь у нее не больше двух дней. Прошло уже две недели, а ты по-прежнему там. Она что, позвоночник сломала? Или у нее рука парализована?

Тайк сощурился:

– Все-то тебе нужно знать!

Но ответ на этот вопрос интересовал и его самого. Почему он по-прежнему живет у Сэйдж и каждый день отправляется из ее пентхауса в Бруклин, где работает в своей студии, а ночью возвращается обратно в Сохо? Наверное, потому, что заниматься любовью с Сэйдж – это словно наркотик, на который он подсел. Тайк уже не мог себе представить и дня без нее: без того, чтобы просыпаться рядом с ней, а каждую ночь исследовать ее тело. Боже, да он, кажется… Нет! О влюбленности и речи быть не может! Тайк запретил себе об этом думать. Его потребность быть все время рядом с этой женщиной не имеет ничего общего ни с любовью, ни с тем будущим, которое им предстоит, и с тем, что готовит им жизнь. Он по-прежнему все такой же сдержанный, молчаливый, нуждающийся в одиночестве художник, каким был всегда. Вот только его действия каждый раз противоречат его словам.

– Понравился ли тебе особняк Баллантайнов? – спросил Тайк, пытаясь сменить тему разговора.

До сего момента у него не было времени обсудить с сестрой ее впечатления от семейного ужина и узнать ее мнение о новоиспеченных родственниках.

– О, это самый потрясающий дом, который я когда-либо видела! – Локлин взяла брата под руку и прижалась к нему. – На стене гостиной висит настоящий Пикассо и, клянусь, кажется, там хранится даже яйцо Фаберже! Ты видел только зал для приемов и парадную столовую, но Линк и Тэйт в основном используют свои огромные комнаты так же, как и обычные люди: на полу разбросаны игрушки, на холодильнике прикреплены детские рисунки. Ну да, возможно, у большинства людей рисовальные мелки разбросаны не по персидским коврам, но мне понравилось, что эта комната выглядит по-настоящему жилой.

Локлин продолжала увлеченно описывать особняк Баллантайнов, которым пользовалось несколько поколений этой семьи. Тайк не прерывал сестру, потому что ему и самому было интересно узнать больше о доме, в котором выросла Сэйдж. Он навострил уши при упоминании о современном тренажерном зале Линка и о винном погребе с климат-контролем в подвале.

– А что ты думаешь о Сэйдж? – спросил наконец Тайк.

Ведь эта женщина, как и его сестра, будет рядом с ним всю жизнь. Очень важно, чтобы Сэйдж и Локлин поладили друг с другом. Они теперь – одна семья.

– Она немного колючая, – нахмурилась Локлин. – Хотя, может, это не самое подходящее слово. Испуганная. Уязвимая.

– Но она тебе нравится?

– Да, кажется, нравится. – Локлин снова нахмурилась. – Мы должны были пообедать с ней на этой неделе, но она отложила нашу встречу. Я послала Сэйдж пару сообщений, пытаясь назначить другое, более удобное время, но она пока занята.

Тайк нахмурился, различив в голосе Локлин боль. Пытаясь ободрить сестру, он обнял ее за плечи и прижал к себе.

– Да, Сэйдж много жаловалась на чересчур капризную заказчицу – принцессу из Саудовской Аравии, которая никак не может решить, как должно выглядеть ее новое кольцо.

Они повернули за угол, и Тайк увидел в конце улицы знакомую стройную фигуру. Сэйдж в черных брюках, черных сапогах и алом пальто стояла на тротуаре, глядя на экран своего телефона и не обращая внимания на то, что происходит вокруг.

Тайк подтолкнул сестру локтем.

– Наверное, клиент перенес встречу на другое время, и Сэйдж вернулась домой раньше, чем должна была. Давай ее догоним!

Локлин с беспокойством взглянула на брата.

– Может, ты сначала предупредишь Сэйдж о том, что я тут?

– Нет, идем! – настаивал Тайк. – Сегодня слишком холодно, чтобы болтаться по улице.

Локлин покачала головой, вытащила телефон и набрала номер Сэйдж.

Та, увидев, кто звонит, недовольно поморщилась. Вместо того чтобы ответить Локлин, Сэйдж сунула телефон обратно в карман пальто.

Увидев несчастное выражение лица сестры, Тайк разозлился. Локлин попыталась улыбнуться сквозь слезы, набежавшие на глаза.

– Видишь, она переносит нашу встречу вовсе не из-за того, что занята. Все дело во мне.

– Лок…

Тайк и не знал, что сказать. На мгновение на лице сестры отразилось то же выражение, что и в далеком детстве, проведенном с их матерью: «Я ведь люблю тебя! Что со мной не так? Почему ты не любишь меня в ответ? Я в чем-то виновата?»

Локлин поцеловала брата в щеку.

– Все в порядке. Может быть, Сэйдж просто не готова общаться со мной. – Она похлопала его по руке. – Поговорим позже, ладно?

Тайк смотрел, как сестра идет прочь по улице, и его душу переполняли гнев и разочарование. Он снова кинул взгляд на Сэйдж, которая подходила к двери своего дома, вынул телефон и набрал ее номер.

Сэйдж посмотрела на экран телефона и увидела высветившееся на экране имя. Тайк! Приложив телефон к уху, она остановилась и повернулась спиной к ветру.

– Привет!

– Привет! Я с Локлин. Подумал, не забежать ли нам к тебе попить кофе. Ты скоро будешь дома?

Его голос звучал странно, почти сердито. Сэйдж помассировала затылок, пытаясь снять сковавшее шею напряжение. День сегодня не задался. Принцесса явилась на встречу с опозданием на десять минут и уже через пять минут впала в гнев, заявив, что дизайн Сейдж никуда не годится, потому что он плебейский. Сэйдж чувствовала себя уставшей и измотанной. Сейчас ей хотелось лишь принять горячую ванну и пораньше лечь спать. Сегодня вечером она не желала никого видеть – даже Тайка. Похоже, за последний месяц она и минуты не побыла одна. Все, что ей сейчас требуется, – это пустая квартира и немного покоя.

– Ты меня слушаешь?

– Я все еще на работе.

Ложь легко сорвалась с губ Сэйдж. Если сейчас сказать Тайку правду, он потребует объяснить, почему ей нужно побыть одной, почему она избегает его и Локлин. А у нее просто нет сил сейчас ни с кем общаться.

– Я сегодня буду работать допоздна. Может, ты переночуешь у себя?

– Ладно.

Тайк дал отбой. Сэйдж посмотрела на телефон и поморщилась. Она терпеть не могла лгать. Надо было все объяснить Тайку – он бы ее наверняка понял. К чему было его обманывать? Но что сделано, – то сделано. Сэйдж было ужасно стыдно. Придется позднее признаться в своей лжи, хоть это будет нелегко. Но она большая девочка. Если совершила проступок, надо принимать его последствия.

Сэйдж еще раз взглянула на экран телефона и почувствовала раскаяние, увидев напоминание о намеренно пропущенном ею звонке от Локлин.

«Зачем я столько раз придумывала отговорки, чтобы не встречаться с ней? – подумала Сэйдж. – Врала, что мне некогда, что у меня куча работы. Но ведь у меня и в самом деле сейчас нет времени на то, чтобы заводить новые отношения. Приходится тратить столько времени на общение с Тайком, а тут еще постоянно одолевает усталость из-за беременности, и ужасная погода, и голод в Судане, и теракт в Пакистане, и луна не в той фазе… Может, я просто ищу себе оправданий? А правда в том, что я боюсь. Нет, не просто боюсь, а до ужаса напугана своими чувствами к Тайку. А еще мне страшно, что меня бросят, причинив мне боль. Но больше всего я боюсь жить. И любить…»

Сэйдж обхватила себя за талию. В голове вспыхнуло несколько воспоминаний о последнем отпуске, который она провела со своими родителями. Они тогда полетели на Гавайи, где все вместе брали уроки сёрфинга. Братья Сэйдж очень быстро научились кататься на доске, но она и ее папа никак не могли научиться держать равновесие. Зато ее мама, которая выросла в Калифорнии, легко скатывалась с огромных волн. Ее темные волосы развевались на ветру, она громко кричала от радости и широко улыбалась.

Отец Сэйдж смотрел на жену, улыбался в ответ и говорил дочери:

– Это твоя мама – раскованная и свободная, так сильно любящая жизнь!

Сэйдж стерла слезу, скатившуюся по щеке, и подумала: «Может быть, внешне я похожа на мать, но характером совсем не в нее. Я слишком осторожная и скрытная. Я – раба собственных страхов».

Да, она потеряла в жизни нескольких близких людей, но, если еще раз случится то же самое, она опять это переживет. Сердце может разбиться, но это не убьет тебя физически. Сэйдж внезапно поняла, что может так и провести остаток своей жизни в клетке – пусть безопасной, но скучной. Либо у нее есть другой путь: разрушить свою тюрьму и начать исследовать мир. «Я молодая, богатая, неглупая. У меня может быть замечательная жизнь, если я найду в себе хоть немного храбрости – такой, какая была у мамы», – сказала себе Сэйдж и решила, что когда-нибудь, не сегодня, она обязательно попробует так поступить.

– Значит, сегодня работаешь допоздна?

Сэйдж негромко вскрикнула, внезапно обнаружив Тайка, стоящего на крыльце ее дома.

– Ненавижу, когда ты меня пугаешь!

– Неужели? – Взгляд Тайка был жестким, глаза напоминали остывшие угли. – Какое совпадение! А я ненавижу, когда ты мне лжешь.

Черт! Вот это она вляпалась! Сэйдж потерла лоб, подыскивая нужные слова, но Тайк не дал ей шанса ответить.

– Кого ты хотела обмануть? Меня? Локлин? Нас обоих?

Сэйдж сунула дрожащие руки в карманы пальто. И тут зазвучал рингтон ее телефона. Она вытащила его, увидела, что звонит Линк, и с облегчением подумала, что этот звонок даст ей небольшую передышку, чтобы придумать подходящие извинения.

Линк собирался сегодня поужинать в ресторане вместе с женой и хотел попросить Сэйдж посидеть с их детьми.

– Прости. Только не сегодня. Я абсолютно вымотана. У меня болит голова, и все, о чем я сейчас мечтаю, – это просто залезть в горячую ванну, а после завалиться спать пораньше. Мне просто нужно немного побыть одной.

Сэйдж заставила себя посмотреть на Тайка и вздохнула, увидев жесткое выражение его лица. Ведь именно эти слова она должна была ему сказать вместо того, чтобы лгать.

– Не беспокойся, – ответил Линк, – я попрошу Бэка и Кэди. До скорого!

Когда Сэйдж нажала отбой, Тайк заговорил первым.

– Итак, тебе нужно немного побыть одной? Нет проблем.

Он повернулся и пошел прочь, но Сэйдж поймала его за рукав. Внезапно она поняла, что ей уже не хочется одиночества – ей нужно снова оказаться в объятиях Тайка, почувствовать его силу, ощутить, как она вливается в нее.

Тайк негромко выругался и процедил сквозь зубы:

– Я так зол на тебя за то, что ты солгала. Для меня правда очень важна. Я ненавижу ложь. Хуже того, ты причинила боль моей сестре. Не знаю, в какие игры ты играешь, но она хотела получше узнать тебя, стать твоим другом – это все, о чем она тебя просила. Мы с ней случайно встретили тебя на улице. Локлин позвонила тебе и увидела, как изменилось твое лицо, когда ты поняла, что звонок от нее. Это было для нее настоящим ударом. На ее глазах ты не ответила на звонок, и это стало для Локлин вторым ударом, она ушла в слезах. А затем ты солгала еще и мне – это было третьим ударом.

– Ты меня подставил, – парировала Сэйдж. – Ты хотел посмотреть, как я себя поведу и что скажу!

– И это все, что ты можешь сказать в свое оправдание? – Тайк схватил ее за руки и наклонился к ее лицу. – Не лучшая отговорка, мисс Баллантайн! Мы с Локлин провели детство с матерью, которая недостаточно нас любила, чтобы хотеть измениться к лучшему. Она не желала, чтобы мы были рядом, не обращала на нас внимания, ей было наплевать на нас. Куда больше ей нравилась ее хроническая депрессия. Так вот к чему это я… Мы с Локлин прекрасно видим, когда кому-то не нужны.

Его спокойный голос входил в сердце, словно нож. Сэйдж не чувствовала слез, которые катились по ее щекам.

– Прости. Я не хотела причинить вам боль!

Тайк отступил на шаг.

– Как я уже сказал, если хочешь побыть одна – на здоровье. Сиди в одиночестве, сколько влезет.

Глядя, как он уходит, Сейдж окликнула его в надежде, что Тайк вернется, но он лишь зашагал быстрее, оставив ее стоять на ледяном ветру, – пристыженную и разозленную на саму себя.

Сэйдж посмотрела на свой дом и подумала о том, что теперь она сможет принять ванну и лечь пораньше спать, вот только вряд ли она сегодня заснет. Если только не найдет способ извиниться перед Тайком.

Сначала она подумала, что позвонит ему. Но это был бы слишком легкий, трусливый ход. Нужно заставить себя посмотреть Тайку в глаза.

Куда он отправится этой холодной ночью? В квартиру в Челси, которой разрешает ему пользоваться один из его клиентов, или в свою студию в Бруклине? Наверное, туда, где находятся его картины. Тайк постарается забыться в работе.

Но прежде, чем она отправится к нему, нужно исправить еще кое-что. Сэйдж вынула телефон, набрала номер Локлин и затаила дыхание, понимая, что вряд ли та ответит теперь на ее звонок.

– Алло, – раздалось в трубке.

– Лок, прости меня за то, что я не ответила на твой звонок. Я не очень хорошо лажу с людьми и с трудом пускаю их в свою жизнь. Я напугана. Прости меня, пожалуйста!

– Ладно, – осторожно ответила Локлин.

– Ты очень похожа на Коннора. Ему тоже требовалось время на то, чтобы сойтись с новым человеком.

– Ничего не могу с этим поделать, – холодно сказала Локлин.

– Понимаю, просто дай мне немного времени, ладно? Я чувствую себя немного подавленной.

– Я тоже.

«А ведь я ни разу не попыталась посмотреть на ситуацию глазами Локлин, – мелькнуло у Сэйдж в голове. – Я никогда не думала о том, как ей трудно войти в новую семью. Я вела себя так эгоистично, зациклилась на собственных переживаниях. Локлин и Тайк заставили меня посмотреть на себя со стороны».

– Я могу простить тебя за то, что ты причинила мне боль, Сэйдж, но не прощу тебя за то, что ты причинила боль Тайку. Если ты попросишь меня выбрать между твоими братьями и Тайком, я всегда выберу его. Даже не сомневайся в этом.

«Такая преданность достойна уважения», – подумала Сэйдж и сказала:

– Я собираюсь отправиться к Тайку в студию, чтобы извиниться перед ним.

– Не самая лучшая идея. Он этого не оценит. Дай ему немного времени.

– Ладно… Извини еще раз, Локлин. Хочу, чтобы ты знала, что я не хотела причинить боль Тайку.

– Неужели? – В голосе Локлин прозвучало недоверие. – Для человека, который действовал непреднамеренно, у тебя чертовски хорошо получилось.

Глава 12

Тайк посмотрел на только что пришедшую от Сэйдж эсэмэску с текстом: «Нам действительно нужно поговорить», – и вздохнул.

Да, она права.

«Где ты?» – написал он в ответ.

Вскоре на экране появилась эсэмэска, сообщающая, что Сэйдж сейчас в «Убежище». Разумеется, она там. Когда мир рушится вокруг нее, у Сэйдж есть куда и к кому сбежать. Но ни у Тайка, ни у Локлин нет такой возможности.

«Я могу приехать к тебе. Ты у себя в студии?» – пришло еще одно сообщение.

Тайк покачал головой. Впрочем, Сэйдж все равно не смогла бы увидеть этого. Он только что закончил ужинать со своим агентом.

«Я сам приеду к тебе», – набрал он новый текст. «Хорошо. Я жду».

Тайк ступил с тротуара на проезжую часть и поднял руку, увидев приближающееся такси. Когда машина проехала мимо, он чертыхнулся и сунул руки в карманы кожаной куртки. Еще одна желтая машина вывернула из-за угла. Тайк вскинул руку, такси остановилось. Он залез в салон и назвал адрес водителю.

Прижавшись виском к холодному стеклу окна, Тайк смотрел на проплывающий мимо промокший от дождя город и чувствовал, как в висках начинает стучать боль.

«Слишком много разговоров», – подумал он. Ссора с Сэйдж оставила кислый привкус во рту и горький осадок в душе. Каждый раз, когда ему казалось, что их отношения немного продвинулись вперед, Сэйдж отодвигала их назад.

Тайк почувствовал, как в животе все сжалось. Он был уверен, что Сэйдж собирается встретиться с ним лишь для того, чтобы объявить: они останутся всего лишь друзьями, а для их ребенка он будет «воскресным папой».

Нельзя ее винить за это, потому что невозможно вести нормальный диалог, постоянно делая пять шагов вперед и шесть назад.

Они были вместе около месяца. Отношения с Сэйдж вывели Тайка из зоны комфорта. Всю жизнь полагавшийся только на себя, он начал полагаться на эту женщину, и это пугало его до чертиков. О чем он только думал?

«Ну хватит! – решил Тайк. – Больше так продолжаться не может! Если мы сегодня окончательно расстанемся, а судя по всему, так и случится, тогда у меня в запасе еще четыре или пять месяцев, чтобы привыкнуть к мысли о том, что я больше не буду спать с Сэйдж. Как разумные взрослые люди, мы лишь договоримся с ней о том, как будем воспитывать вместе нашего ребенка… Но я всегда буду хотеть ее… – Тайк оборвал ход собственных мыслей, споря с собой: – Не думай об этом, придурок! Не ходи туда! Иначе будешь несчастным всю оставшуюся жизнь, точнее, более несчастным, чем сейчас!..»

Но он уже принял верное решение, хотя оно далось ему нелегко…

Кроме того, надо будет обсудить еще одну проблему. Накануне Локлин позвонила и сказала ему, что, когда она шла на работу, к ней пристал репортер и начал забрасывать ее вопросами. Действительно ли она – дочь Коннора? Знают ли об этом Баллантайны? Является ли она владельцем компании «Лок-Тай», которая приобрела акции Баллантайнов? Голос Локлин звучал так, словно она вот-вот расплачется, и Тайк слышал настойчивые расспросы репортера на заднем плане.

Тут же бросившись на выручку сестре, он догнал ее и этого журналиста у самого дома Локлин и тут же потребовал у папарацци сказать, где тот раздобыл информацию. Молодой репортер, как минимум на фут ниже Тайка, но до смешного самоуверенный, отказался раскрыть свои источники информации. Тайк вытерпел целых пятнадцать минут, отбиваясь от его острых вопросов и надеясь выяснить, откуда парню стало известно, что Локлин – дочь Коннора, но заработал лишь головную боль.

После того как журналист наконец оставил их в покое, Тайк провел целый час с сестрой, глядя, как она меряет шагами гостиную, и слушая ее бессвязные речи о Баллантайнах. Конечно, ей хотелось стать членом их семьи, понравиться им, но ее потрясла атака папарацци.

Хочет она того или нет, Тайк понимал, что выбора у Локлин нет, рано или поздно вся история выплывет наружу и придется все равно столкнуться с прессой. Может, нужно одновременно заявить о беременности Сэйдж, чтобы эта новость затмила известие о Локлин? Проклятые газетчики! Почему им обязательно нужно ковыряться в чужой личной жизни?

Такси остановилось около особняка Баллантайнов. Тайк заплатил водителю, вошел в ворота и поднялся по ступеням роскошного крыльца. Наверное, он стоит перед этой дверью в последний раз.

«Ты должен пройти через это», – напомнил он себе, – потому что лучше перенести сейчас небольшую боль, чем после – операцию на открытом сердце. Сэйдж мне не нужна! Мне никто не нужен!»

Сэйдж сидела на ступенях лестницы, ведущей на второй этаж, когда Линк отпер входную дверь и вошел Тайк. «Ну вот, – мелькнуло в голове, – сейчас или никогда!» Сэйдж знала, что если не попросить о том, чего хочешь, то никогда этого не получишь. Если не сделаешь шаг вперед, то всегда будешь стоять на месте. Легко так считать, но гораздо труднее воплощать это правило в жизнь.

Держа одну ладонь на животе, Сэйдж спустилась по лестнице, вглядываясь в лицо Тайка. Она заметила залегшие под его глазами фиолетовые тени от бессонницы. Сэйдж тоже почти не спала в последнее время.

– Привет! – бросила она, остановившись на нижней ступеньке и судорожно сжимая перила.

– Привет!

– Спасибо, что пришел.

Тайк сунул руки в карманы джинсов и пожал плечами.

– Ты ведь попросила.

Послышались шаги, и появились братья Сэйдж вместе со своими подружками – на их лицах было написано любопытство. Неужели они ожидают, что она будет изливать свою душу перед ними?

– А мы как раз собирались уходить, – заявила Эми.

– Дайте нам взять наши пальто, и через пять секунд нас тут не будет, – добавила Пайпер, переводя взгляд с Тайка на Сэйдж и обратно.

Тайк махнул рукой, приглашая их приблизиться.

– Идите сюда. Все равно нам никак не удается поговорить по душам без того, чтобы вы не вмешались так или иначе.

– Это нечестно, – выпалила Сэйдж, стараясь сдержать раздражение.

Если они начнут сейчас препираться или будут ждать, пока уйдут посторонние, она никогда не скажет то, что собиралась.

Не обращая внимания на присутствие своих близких, Сэйдж подошла к Тайку и положила ладонь на его грудь.

– Прости! Я неправильно себя повела и прошу у тебя прощения.

Тайк провел рукой по волосам и шагнул назад, увеличивая дистанцию между собой и собеседницей.

Сэйдж молча смотрела на него.

Он поднял бровь.

– Это все, что ты собиралась мне сказать? – Тайк указал на дверь. – Если да, то я пойду отсюда, потому что сильно устал.

Сэйдж услышала, как ахнули за спиной ее близкие.

– Нет, это не все, – сказала она, заставляя себя держать гордую осанку, и сцепила пальцы. – Я так больше не могу.

Тайк коротко кивнул:

– И я тоже. Давай просто прекратим это.

Едва смысл его слов дошел до Сэйдж, она прижала руку к животу. Неужели Тайк решил порвать с ней? Но почему?

Она подавила порыв согласиться на предложение Тайка. Отступить было бы так легко: просто улыбнуться, кивнуть, позволить ему уйти прочь. Но не это нужно было Сэйдж. Она нуждалась в любимом человеке, в спутнике жизни, с которым можно было бы делиться важными и простыми событиями каждого дня.

Сэйдж покачала головой:

– Мне жаль, что ты так считаешь, но я вовсе не это собиралась тебе сказать.

Тайк нахмурился:

– Не понимаю.

– Я не хочу порывать с тобой. На самом деле я хочу, чтобы мы были вместе. Навсегда.

Он в изумлении посмотрел на нее. Сэйдж не знала, что еще сказать, как описать свои чувства, как попросить о том, что ей необходимо. Неужели Тайк не понимает, что она решила рискнуть своим привычным, упорядоченным жизненным укладом, сменить его на судьбу, наполненную страстью, а также долей неопределенности и риска? Неужели он не понимает, как это трудно: любить кого-то так сильно и настолько бояться быть отвергнутым? Невысказанные мольбы и слова отчаяния кипели в груди Сэйдж, теснились в горле, оставляли горький вкус на языке. Но их было необходимо высказать – другого такого момента больше не будет.

Тайк шагнул назад, и она инстинктивно схватила его за отвороты кожаной куртки, чтобы удержать. Он попытался оторвать ее руки от своей куртки, но Сэйдж еще крепче сжала пальцы и покачала головой.

– Все, о чем я прошу, – просто выслушай меня! Удели мне всего минуту или две. Я знаю, что ты сердишься, но ты должен услышать то, что я скажу.

– Даю тебе пару минут, – проворчал Тайк.

– Хорошо. Постараюсь быть краткой.

Сделав глубокий вдох, чтобы набраться храбрости, она выпалила охрипшим от волнения голосом:

– Я люблю тебя! Мне кажется, я полюбила тебя с первого взгляда. Я никого прежде не любила. Я хочу тебя. Хочу, чтобы мы были вместе: ты, я и наш ребенок.

Тайк стоял молча, никак не реагируя на эти слова.

Сэйдж снова заговорила:

– Стань моей семьей, стань частью нашей большой семьи! Да, мои братья порой бывают несносными, но ты поладишь с ними.

Он продолжал хранить молчание. Сэйдж выдохнула, безвольно уронила руки и посмотрела в пол.

– Раз моей любви тебе недостаточно, то уходи. Мы будем обсуждать воспитание нашего ребенка через адвокатов.

Это был настоящий ультиматум, но Сэйдж хотела знать наверняка, любит ее Тайк или нет, хочет ли он жить с ней. Выбор был достаточно простым.

Тайк покачал головой, а когда он заговорил снова, его резкие слова показались Сэйдж каплями кислоты, падающими в ее душу.

– Это не сработает, извини.

– Теперь пришел твой черед отталкивать меня?

Тайк кивнул.

– Одному всегда легче, мы оба это знаем.

Краем глаза Сэйдж заметила, что Линк шагнул вперед, а Тэйт схватила его за руку, пытаясь остановить. Неужели Линк и в самом деле считает, что сможет заставить Тайка остаться?

Потрясенно и опечаленно Сэйдж наблюдала за тем, как Тайк рывком открыл входную дверь и вдруг замер на пороге. Она застыла, в душе надеясь на то, что он изменил свое мнение. А вдруг Тайк готов дать им шанс?

Но вместо того, чтобы шагнуть к ней, он посмотрел на Линка и сказал:

– Тебе следует знать: кое-кто из прессы пронюхал про то, что Локлин – дочь Коннора. Разберись с этим так, как считаешь нужным.

Линк шагнул вперед, собираясь что-то сказать, но Тайк покачал головой и вышел в холодную темную ночь.

Сэйдж долго смотрела на дверь, а затем попыталась улыбнуться, но почувствовала, как ее подбородок дрожит, а по щекам бегут слезы.

– Итак, – спросила она у родных, – кто-нибудь может дать совет, что мне делать с этой кровоточащей дырой в моем сердце?

Тайк выругался и швырнул шпатель через всю студию с такой силой, что тот отскочил от стены. Раздосадованный и расстроенный, Тайк ударил кулаком по большому абстрактному полотну в синих тонах и запустил пальцы в волосы, размышляя.

Нужно выбраться из этой студии, из этого склада – он не может творить здесь, среди портретов Сэйдж. Да, они повернуты к стене, но Тайк ведь все равно знает, что они тут. Его так и подмывает повернуть их и часами любоваться прекрасным лицом Сэйдж, вспоминая, как они любили друг друга.

Но он сам сделал свой выбор. Идиот!

Тайк не видел Сэйдж уже две недели и скучал по ней каждую минуту. Папарацци все-таки разузнали, что Локлин – одна из Баллантайн, и пресса буквально взорвалась от этой новости, как он и ожидал. Однако про беременность Сэйдж ничего не писали, и Тайк был этому рад.

Он позвонил Локлин, чтобы выяснить, все ли у нее в порядке, не нужна ли ей помощь в том, чтобы справляться с журналистами. Но сестра сказала, что переехала в особняк Баллантайнов и Линк нанял для нее телохранителя, пока не уляжется шумиха в прессе. Жаждая комментариев, репортеры расположились было лагерем вокруг студии Тайка, но затяжной дождь заставил их расползтись по своим щелям…

«Нужно выбраться отсюда, глотнуть немного свежего воздуха», – снова сказал себе Тайк. Он вышел из студии и внезапно услышал голоса на первом этаже. Незваными гостями оказались братья Сэйдж.

– Ну, парни, – зло бросил им Тайк, – надеюсь, вы понимаете, что без спроса проникли в чужое жилье. Вас могут за это арестовать. Какого черта вам тут надо? И что такого важного произошло, что вы решились вломиться ко мне?

– Не вломиться, а всего лишь войти, – дерзко заявил Бэк.

– Выкладывайте, что вам нужно, а после убирайтесь с моего склада.

– Ты должен кое-что знать, – подал голос Линк. – Сэйдж любит тебя.

«Да, она так сказала, – подумал Тайк. – Может быть, она даже верит в то, что это правда. Но этого недостаточно. И вообще, куда легче и проще быть одному».

– Ну и что? – хмыкнул он.

– Мы пришли, потому что Сэйдж очень несчастна и выглядит так, что краше только в гроб кладут.

– А от меня чего вам нужно?

– А я-то считал его умным, – фыркнул Джегер. – Я ошибался. Он туп как пробка.

Линк вскинул ладони.

– Давайте не будем отвлекаться. – Он потер переносицу и снова посмотрел на Тайка. – Я хочу, чтобы ты сказал Сэйдж, что любишь ее, а затем объявил всему миру, что счастлив быть отцом ее ребенка. Я хочу сообщить всем: ты и Локлин стали частью нашей семьи, и мы очень этому рады. Но прежде всего, я хочу, чтобы Сэйдж была счастлива.

Тайк застыл, изумляясь этим словам. Он знал, что Линк с готовностью принял Локлин в свою семью, но и подумать не мог, что точно так же Линк отнесся и к нему.

– Ты хоть представляешь, сколько храбрости потребовалось от Сэйдж, чтобы открыться тебе в своих чувствах?

– Она отталкивает от себя людей, – возразил Тайк, хватаясь за этот аргумент, словно за соломинку.

– Так и было, пока она сама не пригласила тебя в свою жизнь, – парировал Линк.

Джегер нахально улыбнулся:

– Наша сестра – отличная партия, а ты упустил свое счастье, дурень!

Линк толкнул брата кулаком.

– Не мешай!

Тайк между тем ощущал себя так, словно Линк открыл ему глаза. Ведь Сэйдж действительно пришлось сделать над собой большое усилие, когда она попросила его любви. Только сейчас Тайк это оценил.

и в этот момент он понял, что тоже любит ее. Это новое знание будто заставило сложиться все кусочки головоломки.

Тайк наконец осознал, что Сэйдж стала частью его души. Нужно мчаться к ней, просить у нее прощения… Но, черт возьми, он утратил этот шанс, когда отверг ее любовь. Теперь Сэйдж вряд ли позволит ему вернуться к ней. В самый важный момент своей жизни он совершил ошибку! Джегер прав: он полный дурак!

– Я жду ответа, – напомнил Линк.

Тайк шагнул к нему и заверил:

– Да, я все поправлю.

– Если еще раз причинишь ей боль, – угрожающе произнес Бэк, – тебе не поздоровится!

– Я понял, – кивнул Тайк.

– Мне надо еще кое-что сообщить тебе, – продолжил Линк. – Мы собираемся вернуть тебе все деньги, которые ты заплатил за акции «Баллантайн интернэшнл». Так как мы унаследовали деньги Коннора, Локлин тоже должна получить свою долю. Также она станет совладелицей всех семейных активов, включая коллекцию живописи, недвижимость и коллекцию драгоценных камней.

Тайка словно ударило молнией – такого заявления он точно не ожидал. Но тут же ему пришла в голову одна мысль.

– Могу я тебя кое о чем попросить? – обратился он к Линку. – Вместо того чтобы возвращать мне деньги, которые я заплатил за акции, отдайте мне кольцо с красным бриллиантом, которое так нравится Сэйдж! Я хочу получить этот камень вместо денег, потому что собираюсь надеть его на палец вашей сестре.

Теперь настала очередь Линка удивиться. Помолчав, он кивнул:

– Думаю, мы сможем так поступить.

«Да уж, с этими Баллантайнами не соскучишься», – мелькнуло в голове у Тайка.

Глава 13

Сейдж не хотела идти на художественную выставку. Меньше всего сейчас хотелось тусоваться и распивать коктейли, но Эми изо всех сил пыталась ее уговорить:

– Может, именно это тебе сейчас и нужно, чтобы забыть о Тайке, набраться храбрости и потанцевать с каким-нибудь незнакомцем и даже, возможно, обменяться с ним поцелуями в укромном уголке?

Но при мысли о поцелуях с кем-то, кроме Тайка, Сэйдж чуть не стошнило. На самом деле больше всего ей хотелось отправиться сейчас в студию Тайка и снова умолять его любить ее.

Глупое сердце по-прежнему желало того, чего не могло получить. Но Эми, Пайпер, Тэйт и Кэди все-таки настояли на том, чтобы вытащить Сэйдж из дома, наряженную в платье, скрывающее ее уже увеличившийся живот.

Когда такси остановилось перед зданием галереи, Сэйдж взмолилась:

– Отвезите меня домой! – Она хмуро посмотрела на Пайпер: – Зачем мы сюда приехали? Почему в окнах галереи не горит свет?

– Здесь проходит выставка норвежского художника – он устраивает какие-то инсталляции, экспериментируя с биолюминесценцией, – ответила Пайпер, взяв Сэйдж под руку. – Для полного эффекта должно быть темно.

– Я не хочу туда идти, – продолжала упираться Сейдж. – Я устала, у меня распухли лодыжки, болит спина!

Ей в этот момент было совсем не до искусства. Неужели нельзя оставить ее в покое – горевать над разбитым сердцем? Разум Сэйдж был занят лишь Тайком. Воспоминания о том, как они проводили вместе время и что говорили друг другу, словно транслировались на огромный экран в мозгу. Вернуться снова в ту самую галерею, где несколько месяцев назад снова встретилась с Тайком после расставания, – это было для Сэйдж чересчур. Она слишком скучала по Тайку.

– Иди-иди, – подтолкнула ее в спину Кэди по направлению к входу в галерею.

– Хватит жаловаться! – добавила Пайпер. – Ты же не двойню вынашиваешь.

Тэйт улыбнулась:

– Побудь там всего пятнадцать минут, а после мы отвезем тебя куда скажешь.

Сейдж обрадованно вскинулась:

– Домой!

– Как скажешь, – ответила Тэйт, поднимаясь по ступеням крыльца.

Затем она открыла дверь и мягко втолкнула Сейдж в здание.

Внутри было абсолютно темно. Да уж! Некоторые из этих выставок просто нелепые! Как же можно разглядывать картины и инсталляции, если тут дальше собственного носа не видно? Не хватало еще столкнуться с кем-нибудь из других посетителей! Кстати, почему не слышно разговоров? Почему стоит такая мертвая тишина?

Внезапно комнату залил свет. Сэйдж заморгала, привыкая к нему, и рефлекторно повернула голову в ту сторону, где несколько месяцев назад повстречалась с Тайком. Увидев висящее на стене огромное абстрактное полотно в синих тонах, она нахмурилась.

На картине угадывались очертания женской спины и ягодиц, а там, где полагалось быть голове, в холсте зияла дыра размером с кулак.

Сэйдж ахнула, узнав эту картину и вспомнив, как они с Тайком занимались прямо на ней любовью в ту ночь в его студии.

Едва дыша, Сэйдж медленно оглядела висящие на стенах полотна, и ей показалось, что комната начала вращаться перед глазами, потому что их большая часть была ее портретами. Кроме того, она увидела изображения Локлин, матери Тайка и еще многих ньюйоркцев – обычных людей, каких можно встретить на городских улицах. И все эти портреты были потрясающими!

Сэйдж застыла, восхищенная талантом художника. Выставка была небольшой, и было заметно, что ее организовывали наспех. Но в представленных работах чувствовалась мощная энергия: казалось, Тайк позволил всему миру заглянуть в свою душу. Это требовало большой отваги.

Сэйдж услышала позади себя тяжелые шаги, медленно повернулась и увидела Тайка, идущего к ней через зал. Он держал руки в карманах черных брюк, в которые была заправлена белая рубашка. Он выглядел таким красивым, таким мужественным: высокий, сильный, с загадочными глазами и волевыми чертами лица.

Первым порывом Сэйдж было броситься в его объятия, рассказать о том, как ей понравился этот вернисаж, поделиться впечатлениями о его картинах, спросить, почему он сделал такую выставку, почему именно сейчас и в том месте, которое связано с их общим прошлым. Но затем она вспомнила, что этот человек отверг ее любовь и разбил ей сердце. Ну зачем она пришла сюда?

Обуреваемая эмоциями, Сэйдж повернулась к двери, чувствуя, как от слез щиплет глаза.

– Пожалуйста, не плачь! И не уходи, прошу тебя! – тихо сказал Тайк, и в его голосе прозвучали тоска и нерешительность.

Сэйдж остановилась, резкими движениями стирая слезы с лица. Внезапно она почувствовала, как на ее плечи легли большие ладони. Затем Тайк повернул Сэйдж к себе, обнял за талию и прижал к своей груди.

– Пожалуйста, не уходи! – выдохнул он в ее макушку.

– Зачем мне тут оставаться?

– Ты должна, – прошептал Тайк ей на ухо. – Потому что я самый большой идиот в мире, раз позволил тебе уйти и если сейчас позволю уйти опять. Ты должна остаться, потому что раздвигаешь границы моего мира, проясняешь мое мышление. Потому что нам нужно растить ребенка, и я бы хотел, чтобы мы делали это вместе.

Надежда затеплилась в душе Сэйдж. Она повернулась в объятиях Тайка. Он выглядел усталым и бледным, в его глазах Сэйдж заметила нерешительность, волнение и еще что-то… Неужели любовь?

– Извини за то, что у меня не хватало прежде смелости. – Тайк обхватил ладонями ее лицо и нежно поцеловал. – Я хочу, чтобы мы прекратили лишь надеяться и мечтать. – Сэйдж смотрела на него, не понимая, что он имеет в виду. – Я хочу, чтобы ты всегда была в моей постели и в моей жизни. Чтобы именно тебя я видел первой, просыпаясь утром, и последней, засыпая вечером. Я хочу, чтобы ты была рядом до конца моих дней. Ты нужна мне.

Сэйдж потрясла его храбрость: Тайк снова смог открыться ей.

– Я знаю, что твой инстинкт будет заставлять тебя оттолкнуть меня, – продолжал он, – но прошу тебя, не делай этого! Каждый раз, когда будешь пытаться меня оттолкнуть, я буду лишь крепче обнимать тебя и еще больше тебя любить. – Тайк откинул волосы с лица Сэйдж и уткнулся лбом в ее лоб. – Пожалуйста, будь храброй ради нас. Дай мне еще один шанс!

– Тайк…

Она сжала его руки, чувствуя, как кружится голова.

– Это еще одно «нет»? – спросил он с тревогой в глазах.

– Нет, это не «нет». То есть я хочу сказать… Боже, да, конечно да!

Сэйдж запуталась в словах, проклиная невесть откуда взявшееся косноязычие.

– Не могла бы ты выражаться яснее, милая?

Она вцепилась в руки Тайка, чтобы не упасть, и посмотрела в его экзотическое чувственное лицо, по которому так скучала.

– Я буду храброй и больше не оттолкну тебя, обещаю.

– А ты всегда держишь свои обещания, – прошептал Тайк, и в его глазах загорелись искры.

– Обещаю любить тебя, сколько бы времени ни отмерила нам судьба – шесть недель или шестьдесят лет.

– Я надеюсь, она подарит нам шестьдесят лет, – улыбнулся он.

Сэйдж обняла его, Тайк целовал ее в макушку, в щеку, в уголок рта, а она, целуя его в ответ, шептала слова, которые рвались с языка и которые он так хотел услышать:

– Я люблю тебя. Я скучаю по тебе. Мне так жаль, что я причинила тебе боль!

Поцелуи становились все мягче, все нежнее – Тайк и Сэйдж словно пробовали на вкус новую пору в их жизни. Обоих начинала охватывать страсть, но они не давали ей вспыхнуть. Для этого еще будет время, а сейчас между ними зарождалось новое чувство, которому нужно было уделить внимание, помочь ему разгореться.

Сэйдж не могла бы сказать точно, сколько прошло минут, прежде чем Тайк наконец оторвался от ее губ. Она снова прижалась щекой к его груди, а он погладил ее по волосам.

– Все-таки нам нужно обсудить еще кое-что, милая.

– Кажется, мне начинает это нравиться.

Тайк снова улыбнулся:

– Мне тоже, но в служебном помещении нас ждут люди, и они уже начинают беспокоиться.

– Что? Кто? – Сэйдж указала на его картины. – Так это настоящая выставка или нет? Ты вообще собираешься продавать эти работы?

Он огляделся по сторонам.

– Думаю, да. Как считаешь, для этого достаточно такой маленькой галереи, как эта, или стоит арендовать помещение побольше?

– Мне тут нравится, – ответила Сэйдж, выйдя на середину зала. – Полагаю, для выставки портретов требуется более интимная обстановка, более тесное пространство. Но это… – Она указала на абстракцию в синих тонах и весело посмотрела на Тайка. – Я думала, мы договорились о том, что ты больше не выставляешь ничего, напоминающего о нашем сексе.

Тайк обхватил ее за талию.

– Пусть эта картина останется. Она меня веселит.

– Она ужасная! – запротестовала Сэйдж.

– Да, но все будут гадать, что тут изображено, и будут строить разные предположения. Но лишь ты и я будем знать правду.

Сэйдж поняла, что для Тайка оставить это ужасное полотно висеть на стене было способом сказать ей и всем остальным о том, что он наконец признал свой талант художника и нашел свое место в этом мире.

– Но почему тут дыра вместо головы? – спросила Сэйдж.

– Я стоял перед этим полотном, думая о тебе, и мне стало так горько, что я пробил холст кулаком… Кстати, Линк сказал мне, что вы решили вернуть мне деньги за акции. Это была твоя идея?

– Если бы Коннор знал о Локлин, он бы обязательно так поступил. Эти деньги должны появиться на твоем счете через месяц или два.

– Да, но часть этих денег я хотел бы потратить на покупку кое-какой собственности Баллантайнов. Мы с Линком уже обсуждали это, и он сказал, что последнее слово за тобой, потому что ты – владелица этой вещи.

– О какой вещи идет речь? Не понимаю…

Тайк сунул руку в карман, затем раскрыл ладонь, и Сэйдж увидела маленький сверток из папиросной бумаги.

– Я хочу купить кольцо.

– Кольцо? – переспросила Сэйдж, не веря своим ушам.

Тайк развернул бумагу. На его ладони лежало кольцо с красным бриллиантом.

– Ты, как и этот камень, очень редкая и драгоценная. Прошу тебя, будь моей женой!

Сэйдж смотрела на кольцо, чувствуя, как на глаза набегают слезы.

– Бог мой, ведь это же кольцо моей матери! То самое, с красным бриллиантом! – Она потянулась за ним, но Тайк резко сжал кулак и озорно взглянул на нее.

– Вам, Баллантайнам, стоит только увидеть драгоценности, и все остальное сразу вылетает у вас из головы. – Тайк помахал сжатым кулаком перед лицом Сэйдж. – Скажи «да», и получишь это колечко.

– Ты шантажируешь меня? – улыбнулась Сэйдж.

– Вообще-то да, – ответил он. – Ну, так ты выйдешь за меня ради кольца твоей матери?

Сэйдж обхватила его лицо ладонями.

– Я выйду за тебя, потому что безумно тебя люблю. Я хочу любить тебя до конца своих дней, потому что не представляю себе жизнь с кем-либо, кроме тебя. – Она снова улыбнулась и поддразнила Тайка: – Но, если честно, кольцо тоже сыграло свою роль.

Он поцеловал ее в губы.

– Я люблю тебя, детка!

– Ну наконец-то!

Сэйдж обернулась на этот возглас и увидела своих братьев, их подруг и Локлин, вышедших из подсобного помещения галереи. Мужчины держали в руках бутылки с шампанским, женщины – бокалы.

Сэйдж прищурилась и посмотрела на Тайка:

– А что они все здесь делают?

Он пожал плечами:

– Мне нужна была их помощь, чтобы все это организовать и заманить тебя сюда. Кажется, они тоже могут быть иногда полезны.

Сэйдж расслышала в его голосе нотки нежности и подумала, что Тайк сумеет поладить с ее братьями. А вот ей надо еще с ними разобраться.

Она направилась к Линку и возмущенно ткнула его пальцем в грудь. Но не успела Сэйдж отчитать его, как подошел Джегер и озадаченно посмотрел на Тайка:

– Ничего не понимаю, Латимор, и тебе платят такие большие деньги за весь этот мусор?

Рассмеявшись, Сэйдж обменялась с Тайком долгим взглядом, в котором читалось все то, что они собирались говорить друг другу до конца жизни: «Я люблю тебя. Не могу дождаться, когда тебя раздену».

Тайк повернулся к Джегеру и пожал плечами:

– Ну да. Странно, но это так.

– А как называется вот эта картина? – Джегер указал на синюю абстракцию.

Глядя в глаза Тайка, излучающие любовь и преданность, Сэйдж ответила вместо него:

– Она называется «Полюбили, потеряли друг друга и снова нашли».

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg